Чужая страна Чарльз Камминг
        Загадочные и страшные события, которые произошли в разное время и на разных континентах, сначала не привлекли большого внимания. В конце 1990-х в Тунисе бесследно исчезла молодая помощница по хозяйству, оставив в неведении влюбленного в нее соблазнителя.
        Годы спустя в египетском Шарм-эль-Шейхе с невероятной жестокостью были убиты приехавшие на отдых супруги из Франции. Вскоре после этого на темной улице Парижа похитили молодого французского бухгалтера. Но когда на юге Франции пропала Амелия Левин, которой в скором времени предстояло взять на себя роль первой женщины-начальника МИ-6, британская Секретная разведывательная служба столкнулась едва ли не с самым серьезным кризисом в своей истории. Отчаявшись не только найти Левин, но и не допустить, чтобы скандал просочился в прессу, британские высокопоставленные разведчики обращаются к Томасу Келли - одному из своих опальных экс-офицеров.
        Устремляясь по следу, который приводит его во Францию, а затем в Тунис, Келли раскрывает шокирующий тайный заговор, который может иметь необратимые последствия для Великобритании и ее союзников. И понимает, что только он один способен предотвратить катастрофу…
        Чарльз Камминг
        Чужая страна
        Посвящается Кэролайн Хэнбери
        - Думаю, перед тем как вы приступите к работе, мне следует кое о чем вас предупредить. И не забывайте об этом. Если вы добьетесь успеха, никто не скажет вам спасибо, если же попадете в беду, никто вас не выручит. Устраивает вас это?
        - Вполне.
        - Тогда позвольте с вами проститься.
        У. С. Моэм. Эшенден
        Прошлое - это другая страна: там все иначе.
        Л. П. Хартли. Посредник
        ТУНИС, 1978
        ГЛАВА 1
        Жан - Марк Домаль проснулся от детского плача и монотонного призыва на молитву. Было семь часов утра. Очередное жаркое, душное утро в Тунисе. Он открыл глаза, зажмурился от яркого солнца и несколько раз моргнул. Первые несколько секунд он еще не помнил о том ужасном, что случилось, но уже через мгновение реальность накрыла его с головой. Он уставился в беленый, покрытый трещинами потолок и чуть не застонал от отчаяния. Женатый мужчина сорока одного года, с разбитым вдребезги сердцем.
        Амелии Уэлдон не было уже шесть дней. Она ушла без объяснений, без предупреждения, без прощальной записки. Буквально только что присматривала за его детьми, готовила им ужин, читала книжки на ночь, а в следующий миг бесследно исчезла. В субботу, на рассвете, жена Жан - Марка, Селин, обнаружила, что комната няни пуста и вещи ее отсутствуют. В шкафу не было чемоданов Амелии, со стен были сняты все ее плакаты и фотографии. Из семейного сейфа, стоявшего в кладовке, пропал паспорт Амелии и ожерелье, которое она отдала Домалям на хранение. Двадцатилетняя англичанка с приметами Амелии не садилась на паром до Европы в порту Хальк - эль - Уэд; женщина по имени Амелия Уэлдон не значилась ни в одном списке пассажиров, вылетавших из Туниса. Она не регистрировалась ни в одной гостинице или хостеле. Никто из студентов и экспатов, с которыми общалась Амелия, понятия не имел, где она может быть. Представляясь обеспокоенным работодателем, Жан - Марк навел справки в британском посольстве, послал телекс в агентство по найму в Париже, которое подобрало им Амелию, и позвонил ее брату в Оксфорд. Никто не мог пролить
свет на ее загадочное исчезновение. Единственное, что утешало Жан - Марка, - это что тело Амелии не было обнаружено в одном из темных грязных переулков Туниса или Карфагена. Или что ее не доставили в больницу с острым приступом какой - нибудь болезни. Это отняло бы ее у него навсегда. Женщина, благодаря которой он познал утонченные муки запретной любви, ставшая для него наваждением, испарилась, словно туман в ночи.
        Дети продолжали кричать. Жан - Марк откинул белую простыню, которой накрывался, сел в кровати и потер ноющую поясницу.
        - Тибо, говорю тебе в последний раз, - донесся снизу раздраженный голос Селин. - Ты не будешь смотреть мультфильмы до тех пор, пока не закончишь завтракать.
        Жан - Марк еле сдержался, чтобы не сбежать вниз и от души не отшлепать сына по попке, обтянутой пижамными шортами с Астериксом. Сделав над собой усилие, он осушил полупустой стакан с водой, стоявший на прикроватной тумбочке, раздвинул занавески и вышел на балкон второго этажа. Поверх крыш Ла - Марсы взглянул на море. Далеко у линии горизонта с запада на восток двигался танкер; он был в двух днях пути от Суэца. Может быть, Амелия уплыла на частной яхте? Гуттман как раз держал в Хаммамете яхту. Гуттман - богатый американский еврей, с огромными связями; поговаривали, что он имеет какое - то отношение к МОССАДу. Жан - Марк прекрасно видел, как он смотрел на Амелию. Этот человек, равнодушный абсолютно ко всему на свете, теперь, видимо, желал получить ее в качестве приза. Неужели это он забрал ее у Жан - Марка? У него не было оснований для ревности; лишь страх оказаться в унизительном положении рогоносца.
        Все его тело онемело от недостатка сна. Из соседнего сада доносился запах свежеиспеченного хлеба. Жан - Марк уселся на пластмассовый стул и заметил почти пустую пачку Mars Legere. Он вытащил одну сигарету и закурил, закашлявшись от первой утренней затяжки.
        В спальне раздались шаги. Детский плач прекратился. В дверях балкона появилась Селин.
        - Ты встал, - заметила она таким тоном, что Жан - Марк возненавидел ее еще больше. Он знал, что Селин винит в произошедшем именно его. Но правды она, конечно, не знала. Если бы она догадывалась, что именно связывало Амелию и Жан - Марка, возможно, теперь даже утешила бы его в горе. В конце концов, ее собственный отец, оставаясь женатым на матери, сменил десятки любовниц. Интересно, почему она просто не уволила Амелию? Тогда он хотя бы не страдал, как сейчас. На секунду Жан - Марк подумал, что Селин специально оставила Амелию в доме с целью помучить его.
        - Я встал, - наконец ответил он.
        Но Селин уже ушла принимать свой ритуальный ледяной душ, растирать жесткой щеткой измененное беременностью и родами тело. Теперь оно вызывало у него только отвращение. Жан - Марк затушил сигарету, вернулся в спальню, подобрал с пола свой скомканный халат и спустился в кухню.
        Фатима, одна из двух служанок, предоставленных Домалям вместе с домом французскими работодателями Жан - Марка, надевала фартук. Не обращая на нее внимания, он взял с плиты кофейник и сделал себе кафе - о - лэ. Тибо и Лола хихикали над чем - то в соседней комнате, но сейчас ему не хотелось их видеть. Жан - Марк заперся в своем кабинете, сел за стол и стал прихлебывать кофе из большой чашки. Каждая комната, каждая деталь, каждый запах в этом доме был связан с Амелией. В этом кабинете они впервые поцеловались. Под олеандровыми деревьями позади дома, что виднелись сейчас из окна, они в первый раз занялись любовью. Поздней ночью, когда Селин крепко спала. Жан - Марк здорово рисковал, выскальзывая из супружеской кровати в два - три часа утра, чтобы быть с Амелией, обнимать ее, трогать, целовать, мять ее податливое тело, от которого он пьянел как от вина. Это было так глупо, что он чуть не рассмеялся вслух. Да он просто романтический, исполненный жалостью к самому себе идиот. Сколько раз он хотел признаться во всем Селин! Описать ей каждую деталь их романа с Амелией. Номера в отелях Туниса, где они
встречались. Пять дней в Сфаксе, что они провели вместе - пока Селин с детьми была в Боне. Жан - Марк прекрасно понимал, что ему нравится обманывать Селин. Он всегда это знал. Это была своего рода месть за их скучную, пресную семейную жизнь. Ложь помогала ему сохранить рассудок. Амелия тоже это понимала. Возможно, это их и связало - общая любовь к обману. Жан - Марка поражало умение Амелии заметать следы, ее хитроумные уловки; у Селин ни разу не появилось и тени подозрения. Он вспомнил якобы невинные разговоры за завтраком - «Спасибо, я спала очень хорошо!», подчеркнутое равнодушие Амелии к нему, Жан - Марку, в присутствии Селин. Именно Амелия предложила ему платить за номера в отелях наличными, чтобы это не отразилось в банковских счетах. Когда они стали встречаться, она прекратила пользоваться духами, чтобы аромат Hermes Caleche не проник в супружескую постель. Жан - Марк не сомневался, что она получала огромное удовольствие от этих порочных игр.
        Зазвонил телефон. Им редко звонили в такую рань - не было еще и восьми утра, и Жан - Марк тут же решил, что это Амелия. Он схватил трубку.
        - Oui? - почти в отчаянии воскликнул он.
        Ему ответил женский голос с американским акцентом:
        - Джон Марк?
        Жена Гуттмана. Белая кость, американская аристократия, дочь сенатора с фамильным состоянием, которое досталось семье от предков, приплывших в Америку на «Мэйфлауэр».
        - Джоан?
        - Да, это я. Я не вовремя?
        Как всегда, Джоан говорила с ним по - английски. Ей даже в голову не приходило, что разговор с французом может вестись по - французски. Какое нахальство. Ни Джоан, ни ее муж и не пытались выучить французский - хотя бы основы языка. Только немного арабского. Но у Жан - Марка не было сил возмущаться по этому поводу.
        - Нет, все нормально. Я как раз собирался на работу. - Скорее всего, Джоан хочет договориться о том, чтобы провести день вместе с детьми, на пляже, подумал он. - Хотите поговорить с Селин?
        Джоан немного помолчала.
        - На самом деле я хотела поговорить с вами, - сказала она совсем другим тоном. Не заученно оптимистическим, как обычно, а деловым и даже суховатым.
        - Со мной?
        - Это касается Амелии.
        Значит, Джоан все знает, пронеслось у него в голове. Что она собирается делать? Рассказать обо всем Селин?
        - А что такое? - неприязненно поинтересовался он.
        - Она просила меня кое - что вам передать.
        - Вы ее видели?
        Это было невероятно - словно близкий человек, которого все считали умершим, оказался вдруг живым и здоровым. Жан - Марк мгновенно поверил, что Амелия непременно к нему вернется.
        - Видела, - подтвердила Джоан. - Она очень о вас беспокоится.
        Беспокоится! Жан - Марк ухватился за эти слова, словно голодная собака за кость. Но надо было сохранять видимость приличий.
        - Ну да, да, Селин и дети тоже очень беспокоились. Только что она была с нами - и вдруг исчезла…
        - Селин и дети тут ни при чем. Она беспокоится о вас. Надежда вдруг резко покинула его - словно порыв ветра захлопнул дверь.
        - Обо мне? Я не понимаю.
        Джоан снова помолчала. Они с Амелией были очень близки. С тех пор как Гуттман очаровал ее своим шармом и деньгами, Джоан стала играть по отношению к Амелии роль этакой заботливой старшей сестры. Образчика элегантности и утонченности, к которому она должна стремиться.
        - Я думаю, вы все прекрасно понимаете, Джон Марк. Игра окончена, подумал он. Их связь стала всеобщим достоянием. Все знают, что Жан - Марк Домаль, как дурак, безнадежно влюбился в двадцатилетнюю няню своих детей. Он станет посмешищем в сообществе экспатов.
        - Я хотела встретиться с вами до того, как вы уйдете на работу. Хочу вас заверить - никто ни о чем не знает. Я ничего не говорила Дэвиду и не буду рассказывать Селин.
        - Спасибо, - тихо поблагодарил Жан - Марк.
        - Амелия уехала из Туниса. Прошлой ночью. Она собирается некоторое время попутешествовать. Она просила передать, что ей очень жаль, что все так сложилось. Ей не хотелось причинять вам боль и вот так, без предупреждения, бросать вашу семью. Вы очень и очень ей небезразличны. Просто… Амелия так больше не смогла. Она запуталась в своих чувствах. Вы меня понимаете, Джон Марк?
        - Я вас понимаю.
        - Можете сообщить Селин, что это звонила Амелия. Из аэропорта. И скажите детям, что она не вернется.
        - Я так и сделаю.
        - Мне кажется, все это только к лучшему. Вы так не считаете? И постарайтесь забыть о ней.
        НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ
        ГЛАВА 2
        Филипп и Жаннин Мало, проживавшие в Париже на улице Пельпорт, 79, планировали свою поездку в Египет больше года. Это был отпуск их мечты. Филипп, который недавно вышел на пенсию, отложил для этих целей три тысячи евро. Ему удалось найти авиакомпанию, предлагавшую доставить их в Каир (и ничего страшного, что в шесть часов утра) за меньшую цену, чем стоит нанять такси до аэропорта Шарль де Голль и обратно. В Интернете они разыскали лучшие отели Каира и Луксора, а также не упустили скидку в шестьдесят процентов, которую предоставлял один из роскошных курортных отелей в Шарм - эль - Шейхе. На этом курорте они собирались провести последние пять дней своего путешествия.
        Супруги Мало прибыли в Каир в жаркий и влажный летний день. Едва переступив порог своего гостиничного номера, они занялись любовью. Потом Жаннин принялась разбирать чемоданы, а Филипп лежал на кровати и читал роман Нагиба Махфуза «Эхнатон, живущий в правде». Роман нравился ему не очень. После небольшой прогулки по окрестностям они поужинали в одном из трех ресторанов отеля и еще до полуночи заснули как убитые, под приглушенный шум каирских улиц.
        Затем последовали три восхитительных, хотя и немного утомительных дня. У Жаннин было небольшое расстройство желудка, но они все равно отправились в Каирский музей и провели там целых пять часов, глазея на удивительные экспонаты. Жаннин заявила, что она «потрясена» сокровищами из гробницы Тутанхамона. На второй день, сразу после завтрака, Филипп и Жаннин взяли такси и поехали к пирамидам. Как и все, кто посещает Египет в первый раз, они поразились, заметив, что пирамиды возвышаются всего в нескольких сотнях метров от самой обычной городской окраины. Преследуемые продавцами сувениров и доморощенными гидами, наперебой предлагавшими им свои услуги, они обошли всю местность. Это заняло у них два часа. Потом они попросили какого - то бритоголового немца - туриста сфотографировать их на фоне Сфинкса. Жаннин мечтала побывать в пирамиде Хеопса, но ей пришлось пойти туда одной. Филипп слегка страдал от клаустрофобии, а один из бывших коллег предупредил его, что внутри пирамиды очень тесно и невероятно жарко. От счастья, что ее детская мечта наконец - то сбылась, Жаннин заплатила египтянину около пятнадцати
евро местными деньгами, чтобы покататься на верблюде. Всю короткую дорогу верблюд стонал, и от него сильно пахло соляркой. На следующий день за обедом Жаннин попыталась систематизировать фотографии в их цифровой камере и нечаянно стерла фото мужа, гордо восседающего верхом на корабле пустыни.
        Следуя рекомендациям, вычитанным во французском модном журнале, они выехали в Луксор ночным поездом и забронировали номер в самом «Уинтер Палас» - хотя и в «Павильоне», современном четырехзвездном крыле, пристроенном к старому колониальному зданию отеля. Местная туристическая компания предлагала путешествие в Долину царей на ослах; выезд должен был состояться в пять утра. Супруги Мало конечно же не могли не поучаствовать. В шесть часов утра им посчастливилось наблюдать великолепнейший восход солнца над храмом Хатшепсут. Следующий за этим день они согласно признали лучшим днем отпуска - Жаннин и Филипп отправились на экскурсию по храмам Дендеры и Абидоса. В свой последний день в Луксоре они взяли такси и посетили Карнакский храм и остались там до самого вечера, чтобы посмотреть знаменитое лазерное шоу. Филипп заснул уже минут через десять после начала.
        Во вторник они были уже в Шарм - эль - Шейхе, на Синайском полуострове. В отеле были целых три бассейна, салон красоты, два бара, девять теннисных кортов и достаточно охраны, чтобы остановить целую армию исламских фанатиков. В первый вечер Жаннин и Филипп решили немного прогуляться по пляжу. Несмотря на то что отель был забит под завязку, других отдыхающих видно не было. Светила луна. Они сошли с мощеной дорожки, огибавшей отель, и ступили на мягкий, еще теплый песок.
        Потом полиция установила, что нападавших было минимум трое. Они были вооружены ножами и металлическими прутьями. С Жаннин сорвали ожерелье - жемчужины раскатились по песку - и золотое обручальное кольцо. На шею Филиппу накинули петлю, один из убийц запрокинул его голову, а другой перерезал горло и несколько раз ударил ножом в грудь и в ноги. Он истек кровью за несколько минут. В рот Жаннин засунули кляп из куска простыни, который заглушил ее крики. Ей тоже перерезали горло. Ее руки были покрыты страшными кровоподтеками, на животе и бедрах остались следы от ударов металлическим прутом.
        Молодая канадская пара, проводившая в соседнем отеле медовый месяц, заметила какое - то движение на пляже и расслышала сдавленные крики мадам Мало, но не смогла ничего разглядеть в тусклом свете убывающей луны. К тому времени, когда они добежали до места преступления, люди, напавшие на пожилых французов, растворились в ночи. Сцена выглядела поистине страшно. Египетские власти почти сразу же замяли дело. Было решено, что это спонтанное убийство, совершенное «гастролерами», и что подобное вряд ли может повториться снова.
        ГЛАВА 3
        Взять человека на улице не труднее, чем зажечь сигарету, говорили ему. Ожидая начала операции в микроавтобусе, Аким Эррахиди был уверен, что справится со всем на отлично.
        Был конец июля, понедельник, поздний вечер. Объекту было присвоено кодовое имя Холст. Четырнадцать дней они наблюдали за всеми его передвижениями. Телефонные разговоры, электронная почта, спальня, машина - команде были известны все подробности жизни объекта. Аким не мог не признать, что парни, которые занимались сбором информации, проделали блестящую работу. Они не упустили ничего, продумали каждую деталь. На сей раз он имел дело с профессионалами, и разница действительно была огромной.
        Рядом с ним, на водительском месте, сидел Слиман Нассах. Он постукивал пальцами в такт какому - то мотивчику, звучавшему на радио RFM, и в красочных деталях рассказывал, чем бы хотел заняться с Бейонсе Ноулз.
        - Какая задница, чувак! Дай мне всего пять минут с этой сладкой задницей.
        Он нарисовал в воздухе контуры столь притягательной для него части женского тела и сделал вид, что подносит ее к своей ширинке. Аким засмеялся.
        - Выруби это дерьмо, - коротко приказал босс. Он сидел на корточках возле боковой двери, готовый в любую минуту сорваться с места. Слиман выключил радио. - Холст в поле зрения. Тридцать секунд.
        Все произошло так, как ему и говорили. Темная улица, срезанный путь, большая часть Парижа давно спит. На другой стороне улицы Аким увидел объект. Он собирался перейти дорогу возле почтового ящика.
        - Десять секунд. - Босс был в ударе. - Помните, никакого членовредительства.
        Секрет успеха состоял в том, чтобы двигаться как можно быстрее и производить как можно меньше шума. В кино обычно все выглядело наоборот: крики, вопли, тяжелые удары, бойцы подразделения SWAT[1] с устрашающе - черными автоматами на плечах, крушащие стены, швыряющие светошумовые гранаты. «Это не про нас, - сказал босс. - Мы делаем все по - тихому, без шума и пыли. Мы открываем дверь и хватаем Холста. И так, чтобы никто этого не видел».
        - Пять секунд.
        Из рации донесся женский голос: «Все чисто». Это означало, что в поле видимости нет случайных свидетелей.
        - Пошли.
        Это было даже красиво. Отточенные движения, отрепетированные действия, как в балете. Когда объект Холст поравнялся с той дверью, возле которой сидел Аким, одновременно произошли три события. Слиман завел мотор, Аким выскочил наружу, а босс отодвинул боковую дверь микроавтобуса. Если даже объект и понял, что сейчас произойдет, отреагировать он не успел. Левой рукой Аким обхватил его за шею, зажав при этом рот, а правой приподнял вверх. Босс сделал все остальное: он подхватил объект за ноги, и вместе они сунули тело в автобус. В мгновение ока Аким забрался следом и захлопнул дверь - они отрабатывали захват десятки раз. Объект уложили на пол.
        - Поехали, - спокойно скомандовал босс таким тоном, будто покупал билеты на поезд.
        Слиман вывел автобус на улицу.
        Вся операция заняла меньше двадцати секунд.
        ГЛАВА 4
        Томас Келл проснулся в чужом доме и в чужой постели, но в городе, слишком хорошо ему знакомом. Было одиннадцать утра; на дворе стоял август; прошло восемь месяцев с тех пор, как он был вынужден оставить свою работу в Секретной разведывательной службе. Ему было сорок два года, он находился в очень плохих отношениях со своей сорокатрехлетней женой и пребывал в ужасающем, невообразимом похмелье, по дикости и яркости сопоставимом разве что с репродукцией Джексона Поллока, висящей на стене его временной спальни.
        Черт возьми, да где же он? В голове у Келла роились какие - то смутные воспоминания: вечеринка в Кенсингтоне по случаю чьего - то сорокалетия, набитое такси, бар на Дин - стрит, ночной клуб у черта на куличках, в Хэкни. После этого - полный пробел.
        Он откинул одеяло и увидел, что, оказывается, спал в одежде, но без брюк. В одном углу комнаты были свалены игрушки и журналы. Том поднялся с кровати, безуспешно поискал стакан с водой и раздвинул шторы. В горле у него пересохло, а голова раскалывалась, и он невольно поморщился - свет показался ему слишком ярким.
        Было серое, ленивое, влажное утро. Как выяснилось, Том провел ночь на втором этаже таунхауса, расположенного на тихой улице неизвестного района. На подъездной дорожке стоял маленький розовый велосипед, прикрученный к столбику толстым, как удав, черным тросом. Метрах в ста от дома автомобиль с эмблемой «Школа вождения Джеки» осторожно выполнял разворот. Он снова задернул шторы и прислушался. В доме было совершенно тихо. Очень медленно, как слова из полузабытого анекдота, к нему начали возвращаться события предыдущего вечера. Даже не события, а отдельные фрагменты. Подносы с напитками - абсент и текила. Танцы в каком - то помещении с низким потолком - кажется, подвальном. Потом Том познакомился с группой чешских студентов, и они долго обсуждали «Безумцев» и Дона Дрейпера. В какой - то момент, как он отчетливо помнил, он сидел в такси рядом с огромным мужчиной по имени Золтан. В юности у Тома довольно часто случались такие вот алкогольные провалы в памяти, но прошло уже много лет с тех пор, как он последний раз просыпался и не помнил, что произошло с ним накануне. За двадцать лет в секретной службе
он познал преимущества, которые появляются у человека, падающего под стол последним.
        Том как раз оглядывал комнату в поисках своих штанов, когда зазвонил его мобильный. Номер на экране не определился.
        - Том?
        В похмельном тумане он не сразу узнал этот голос. Но интонация была такой знакомой…
        - Джимми? Господи.
        Когда - то они с Джимми Маркуэндом были коллегами. Теперь Джимми являлся одним из первосвященников Секретной разведывательной службы. Он был последним, чью руку пожал Том, покидая здание на Воксхолл - Кросс восемь месяцев назад, в холодное и ясное декабрьское утро.
        - У нас проблема.
        - А как же светский разговор? - спросил Келл. - Не хочешь поинтересоваться, как у меня с личной жизнью? Или как мне живется - можется на гражданке?
        - Это серьезно, Том. Я специально прошел полмили до телефонной будки в Ламбете, чтобы звонок не могли засечь. Мне нужна твоя помощь.
        - В частной сфере или профессиональной? - Том наконец нашел свои брюки под одеялом, висевшим на спинке стула.
        - Мы потеряли шефа.
        Том замер. Он вытянул руку и оперся о стену. Голова вдруг прояснилась; он почувствовал себя трезвым и свежим, как ребенок.
        - Что?!
        - Она исчезла. Пять дней назад. Никто даже не представляет себе, куда она могла подеваться и что с ней произошло.
        - Исчезла? - МИ-6 по праву можно было назвать кружком противников Римингтон[2]. Было невозможно представить, что его бывшие сослуживцы с Воксхолл - Кросс, все сплошь мужчины, наконец - то позволили женщине занять самый главный пост в Секретной разведывательной службе. - Когда это случилось?
        - Ты многого не знаешь, - заметил Маркуэнд. - Здесь все изменилось. Если мы собираемся разговаривать таким образом, я не могу сказать больше.
        «Тогда почему мы вообще разговариваем, - подумал Келл. - Неужели после всего, что случилось, они хотят, чтобы я вернулся? Значит, Кабул и Яссин - все это забыто и похоронено?»
        - Я не собираюсь работать на Джорджа Траскотта, - заявил он, тем самым избавив Маркуэнда от необходимости задавать неизбежный вопрос. - И я не вернусь, если Хэйнес по - прежнему остается у руля.
        - Только ради этого дела!
        - Ни ради какого дела. - Это была почти правда. - Мне начинает нравиться безделье, - неожиданно для себя выговорил Том. А вот это была уже откровенная ложь. По ту сторону провода раздался невнятный шум. Должно быть, это лопнули надежды Маркуэнда.
        - Том, это очень серьезно. Нам нужен человек, который в курсе дела. Который знает все тайные механизмы. Ты - единственный, кому мы можем доверять.
        Кто такие «мы»? Первосвященники? Те самые люди, которые вышвырнули его из конторы после Кабула? Те, кто с удовольствием сдал его как козла отпущения, когда нужно было предоставить публике виновного?
        - Доверять? - переспросил он, нащупывая ногой ботинок.
        - Доверять, - повторил Маркуэнд таким тоном, что Том ему поверил.
        Он подошел к окну, посмотрел на розовый велосипед, на ученика из «Школы вождения Джеки», совершающего очередной маневр. Что несет ему предстоящий день? Аспирин и дневные передачи по телику. Несколько «Кровавых Мэри», чтобы опохмелиться, в «Грейхаунд Инн». Целых восемь месяцев Том только и делал, что пересчитывал пальцы на руках. Такой была его новая жизнь на гражданке. Восемь месяцев старых черно - белых кинофильмов на канале «Тёрнер Классик». Восемь месяцев в пабах, где он пропивал свое выходное пособие. Восемь месяцев попыток наладить брак, который уже ничто не могло спасти.
        - Должен же быть кто - то еще, кто может это сделать, - сказал Том, от души надеясь, что он - единственная кандидатура. Ему очень хотелось снова вернуться в игру.
        - Новый шеф - Амелия Левен, - сообщил Маркуэнд. - Она должна официально вступить в должность через шесть месяцев.
        Это был козырной туз. Том опустился на кровать и наклонился вперед. Амелия Левен. Это совершенно меняло расклад.
        - Вот почему это должен быть ты, Том. Нам надо, чтобы ты ее нашел. Ты был единственным человеком из наших, кто действительно ее знал. - Маркуэнд решил подсластить пилюлю на случай, если Том еще колеблется. - Ведь этого ты и хотел, правда? Тебе был нужен еще один шанс. Сделай это, и дело Яссина будет закрыто. Это распоряжение пришло с самого верха. Найди ее, и мы вернем тебя обратно.
        ГЛАВА 5
        Келл возвратился в свою холостяцкую студию на полуразвалившемся «фиате - пунто», за рулем которого сидел таксист - суданец. На приборной доске такси лежала упаковка леденцов «Локетс» и зачитанный почти до дыр Коран. Как выяснилось, ночь Том провел в доме того самого Золтана, с которым они, вдребезги пьяные, приехали вместе из клуба в Хэкни. Золтан, огромных размеров качок, добродушный и общительный, оказался, кстати, поляком. Эти грязоватые небогатые улочки в Финсбери - парк были ему знакомы. Давным - давно они проводили здесь совместную операцию с MИ-5. Том попытался припомнить детали: член Ирландской республиканской армии, планирующийся взрыв в торговом центре… потом, после суда, преступник был отпущен на свободу согласно Белфастскому соглашению. В то время боссом Тома как раз была Амалия Левен.
        Ее исчезновение можно было назвать самым серьезным кризисом MИ-6 со времен фиаско с оружием массового поражения в Ираке. Офицеры, да еще такого высокого ранга, не могут вот так, за здорово живешь, раствориться в воздухе. Их не похищают, не убивают, и они не дезертируют. И в особенности они не пропадают ни с того ни с сего за шесть недель до того, как официально вступить в должность главы MИ-6. Если эта новость просочится в массмедиа… господи, да если она просочится хотя бы за пределы Воксхолл - Кросс… это будет равносильно взрыву бомбы.
        Дома Том принял душ, доел остатки какой - то еды, купленной в ливанском заведении навынос, и кое - как заглушил похмелье с помощью двух таблеток аспирина и бутылки противно теплой кока - колы. Через час он уже стоял под сикомором в двухстах метрах от входа в галерею «Серпентайн». Джимми Маркуэнд выдвинулся ему навстречу. У него было такое лицо, словно ему только что объявили о преждевременном выходе на пенсию. Джимми, видимо, прибыл сюда непосредственно с Воксхолл - Кросс, и поэтому на нем был строгий костюм и галстук. Но при нем не было кейса, который Джимми обычно брал с собой на деловые встречи. Джимми отличался худощавым телосложением; у него были подтянутая фигура (каждые выходные он всерьез занимался велосипедным спортом) и загорелое круглый год лицо. Его голову украшала копна густых волос, и в MИ-6 Маркуэнд получил прозвище Мелвин. Том напомнил себе, что у него есть полное право отказаться от предложения Джимми. Но делать этого он, разумеется, не собирался. Если Амелия пропала, то найти ее должен он, и только он.
        Они обменялись короткими рукопожатиями и пошли к северо - западу, по направлению к Кенсингтонгскому дворцу.
        - Ну и как у тебя с личной жизнью? - поинтересовался Джимми. - И как тебе живется - можется на гражданке? Наверное, занят? Ведешь себя хорошо? - Юмор в стрессовой ситуации всегда давался ему нелегко.
        Том удивился, что Джимми вообще прикладывает к этому усилия.
        - Вроде того, - буркнул он.
        - Наверное, читаешь классику? Те самые книги, которые давным - давно обещал себе прочесть? - Маркуэнд говорил так, будто послушно исполнял роль в пьесе. - Ухаживаешь за садом? Настукиваешь на компьютере мемуары?
        - Мемуары я уже закончил, - заметил Том. - И ты в них получился не очень - то симпатичным.
        - Не хуже, чем я заслуживаю.
        Темы для светской беседы иссякли. Том видел, что под добродушной усмешкой Джимми скрывается дикая, животная паника из - за исчезновения Амелии. Он решил прийти Маркуэнду на помощь.
        - Как же это случилось, Джимми? Какого черта? Джимми тем не менее предпочел обойти вопрос.
        - Указание было спущено с Даунинг - стрит. Вскоре после того, как ты ушел. Они хотели видеть на посту специалиста по Ближнему Востоку, и непременно женщину. Она произвела впечатление на премьер - министра в Объединенном разведывательном комитете. Если он узнает, что мы ее потеряли, нам конец.
        - Я не это имел в виду.
        - Я знаю, - бросил Маркуэнд. Он отвернулся, как будто ему было стыдно, что такой масштабный прокол произошел в то время, когда он находился на посту. - Две недели назад у нее было совещание с Хэйнесом. Традиционная встреча с глазу на глаз, передача скипетра от одного правителя другому. Обмен тайнами, легендами и сплетнями, все то, о чем не полагается знать тебе и мне. А также всем добрым людям Британии.
        - Например?
        - А то ты не догадываешься.
        - Кто убил Кеннеди? Пятый самолет одиннадцатого сентября? Мне нужны факты, Джимми. Что он ей сказал? Кончай это дерьмо.
        - Хорошо, хорошо. - Маркуэнд вздохнул. - Значит, в воскресенье утром она объявляет, что должна отправиться в Париж, на похороны. Берет пару дней отпуска. Потом, в среду, мы получаем от нее сообщение. Письмо по электронной почте. Ей нужно прийти в себя после похорон, и она хочет немного отдохнуть. На юге Франции. Без всякого предупреждения. Просто решила использовать оставшиеся дни до того, как работа поглотит все ее время. Она сообщила, что собирается устроиться на какие - то курсы живописи в Ницце - дескать, всегда мечтала это сделать. - Тому показалось, что от Джимми слегка попахивает алкоголем. Хотя, возможно, пахло и от него самого. - В общем, она заявила, что вернется через две недели, а в экстренных случаях с ней можно связаться по такому - то и такому - то номеру в таком - то и таком - то отеле.
        - Что было дальше?
        Маркуэнд остановился, придерживая волосы, развевавшиеся под неистовыми порывами лондонского ветра. Голубой целлофановый пакет пролетел мимо них над полоской некошеной травы и прилип к стволу дерева. Джимми понизил голос, как будто ему было неловко.
        - Джордж послал кое - кого за ней присмотреть. Негласно.
        - Господи, а это еще зачем?
        - Ему показалось подозрительным, что она так стремительно собралась в отпуск. Сразу после встречи с Хэйнесом. Это как - то необычно.
        Том знал, что Джордж Траскотт, помощник шефа, считался наиболее вероятным кандидатом на пост нового главы MИ-6. Предполагалось, что он сменит Саймона Хэйнеса, как только премьер - министр даст на это добро. Должно быть, Траскотт уже пошил себе костюм, заказал мебель для кабинета и напечатал приглашения на вечеринку по случаю своего назначения. Но Амелия Левен увела приз у него из - под носа. Женщина. Существо второго сорта в MИ-6. Скорее всего, он люто ее ненавидел.
        - Что необычного в том, чтобы поехать в отпуск в это время года?
        Том и сам знал ответ на свой вопрос. В легенде Амелии не было смысла. Курсы живописи - это было совершенно не в ее духе. Женщины вроде нее не нуждаются в хобби. Все те годы, что он ее знал, Амелия использовала отпуск исключительно для релаксации. Спа - центры, детокс - клиники, пятизвездные отели с салат - барами и первоклассными массажистами. Она ни разу не упоминала о том, что хочет рисовать. Пока Маркуэнд раздумывал, что ответить, Том подошел к дереву, снял застрявший в ветках голубой пакет и сунул его в задний карман джинсов.
        - Ты образцовый гражданин, Том… образцовый гражданин. - Джимми уставился на свои ботинки и тяжело вздохнул, словно до смерти устал оправдываться за провалы других сотрудников. - Разумеется, нет ничего необычного в том, чтобы поехать в отпуск в это время года. Но как правило, это происходит не так неожиданно. Заявление подается за несколько месяцев и вставляется в график. А это выглядело как спонтанное решение, реакция на то, что сообщил ей Хэйнес.
        - И что сказал по этому поводу Хэйнес?
        - Он согласился с Траскоттом. Так что они попросили наших друзей в Ницце приглядеть за Амелией.
        Том снова решил придержать свое мнение при себе. К концу карьеры он и сам стал жертвой параноидальных, почти бредовых интриг Джорджа Траскотта, но все равно поразился, что два самых главных человека в MИ-6 дали зеленый свет на слежку за одним из своих.
        - Что за друзья в Ницце? Местные?
        - Господи, нет, конечно. Мы избегаем лягушатников, как только возможно. Наши бывшие сотрудники. Билл Найт и его жена Барбара. Вышли в отставку в 98 - м и поселились в Ментоне. По нашей просьбе они тоже записались на курсы живописи, встретились с Амелией - она прибыла в среду - и немного с ней поболтали. А потом Билл объявил, что Амелия пропала - после того, как она не явилась на занятия три дня подряд.
        - Опять же что в этом необычного? Маркуэнд нахмурился:
        - Боюсь, мне не совсем ясен ход твоих мыслей.
        - Ну, разве она не могла просто пропустить занятия? Заболеть, например?
        - В этом - то все и дело. Она не позвонила и не предупредила. Барбара сама позвонила в отель, но там ее не было. Мы связались с мужем Амелии…
        - С Жилем, - подсказал Том.
        - С Жилем, да, но он ничего о ней не слышал с тех пор, как она выехала из Уилтшира. Ее мобильный выключен, она не отвечает на имейлы и ни разу не воспользовалась своими банковскими карточками. Словом, полная тишина.
        - Как насчет полиции?
        Маркуэнд вскинул свои кустистые брови:
        - Пф! Они же не обнаружили ее тело, плавающее в Средиземном море. И не соскребли ее с шоссе - если ты это имеешь в виду. - Он заметил, что Том нахмурился, и поспешил загладить неприятные слова: - Извини, это было грубовато. Я не хотел быть циником. Просто… все это какая - то чертова загадка.
        Том быстро пробежал в уме возможные объяснения. Список был бесконечным; это могло быть все что угодно. Русское или иранское вмешательство, связанное с личными делами Амелии. Тайная договоренность с янки касательно Ливии и «арабской весны». Внезапный срыв, ставший последствием беседы с Хэйнесом. Перед тем как Келл ушел из MИ-6, Амелия как раз с головой погрузилась в дела, связанные с Французской Западной Африкой. Это могло вызвать интерес со стороны французов или китайцев. Также нельзя было исключать исламистов - они представляли постоянную угрозу.
        - Как насчет другой операции? - Том почувствовал, как похмелье навалилось на него с новой силой - сказывались три часа сна; в горле совсем пересохло. - Возможно ли, что она работает по делу, о котором наши Труляля и Траляля ничего не знают?
        Маркуэнд немного подумал. Вряд ли другая операция могла быть настолько секретной, чтобы Амелия Левен исчезла, не поставив в известность хотя бы службу техподдержки в Центре правительственной связи.
        - Слушай, - сказал наконец он. - Все, кто об этом знают, - это Хэйнес, Траскотт и Найты. Парижское отделение еще не в курсе, и так оно и должно оставаться дальше. Если информация выйдет наружу, Служба станет всеобщим посмешищем. Бог знает, чем все закончится. Официально она должна встретиться с премьер - министром через две недели. Разумеется, эту встречу нельзя отменить - иначе на Уайтхолле разразится буря из дерьма. Если в Вашингтоне узнают о том, что мы потеряли своего самого главного шпиона, их просто разорвет. Хэйнес хочет найти ее за несколько дней и сделать вид, что ничего этого не было. По идее, Амелия должна вернуться на следующей неделе. - Маркуэнд быстро посмотрел вправо, как будто услышал какой - то шум. - Может быть, она просто возьмет да и объявится сама. Может, все дело в каком - нибудь хлыще из Парижа. Этакий Жан - Пьер или Ксавье с большим членом и домиком в Эксан - Провансе. Ты же знаешь, как Амелия западает на мужиков. Мадонне есть чему поучиться.
        Том удивился: Маркуэнд высказывался о репутации Амелии слишком уж откровенно. Донжуанство, как и алкоголь, считалось в конторе практически обязательным, но это был чисто мужской спорт - впрочем, все делалось негласно и больше в шутку. За все годы их знакомства с Амелией у нее было не больше трех любовников - Том знал это наверняка; однако слухи утверждали, что она переспала с семьюдесятью пятью процентами сотрудников.
        - Почему Париж? Маркуэнд поднял голову.
        - Она сделала там остановку по пути к Ницце.
        - Ты не ответил. Почему Париж?
        - Она была на похоронах в Париже во вторник.
        - На чьих похоронах?
        - Понятия не имею. - Будучи записным карьеристом, Маркуэнд тем не менее не стеснялся признать, что ему что - то неизвестно. - События развивались слишком быстро, Том. Нам не удалось выяснить имя. Жиль полагает, что это было в крематории в Четырнадцатом округе. В Монпарнасе. Какой - то старый друг, из студенческих времен.
        - Жиль с ней не поехал?
        - Амелия сказала, что не стоит.
        - А Жиль, конечно, всегда делает то, что Жилю говорят. - Тому были прекрасно известны все тонкости брака супругов Левен - в свое время он изучал его в качестве поучительного примера.
        Маркуэнд хотел засмеяться, но в последний момент передумал.
        - Именно. Синдром Дениса Тэтчера. Мужья должны быть на виду и при этом не издавать ни звука.
        - У меня такое ощущение, что вам нужно узнать, что это был за загадочный друг. - Том понимал, что говорит очевидные вещи, но Джимми, похоже, совсем растерялся.
        - Должен ли я так понимать, что ты нам поможешь?
        Том взглянул на небо. Сквозь ветки деревьев проглядывали черные тучи. Собирался дождь. Он подумал об Афганистане, о книге, которую он предположительно должен был писать, о скучных августовских вечерах, которые ожидали его впереди. О своей холостяцкой берлоге в Кенсал - Райз. О своей жене. Об Амелии. Том был уверен, что она жива, и еще он нутром чувствовал, что Маркуэнд что - то скрывает. Интересно, сколько еще бывших сотрудников будут пущены по следу?
        - И сколько же предлагает ее величество за эту работу?
        - А сколько ты хочешь?
        Джимми Маркуэнд платил не из собственного кармана, поэтому мог себе позволить быть щедрым. Тому было наплевать на деньги, но он не хотел показаться слюнтяем. Он решил назвать цифру с потолка.
        - Тысячу в день. Плюс расходы. Мне нужен лэптоп с зашифрованным диском, мобильный и документы на имя Стивена Юниака. А еще я хочу, чтобы в аэропорту Ниццы меня ждал достойный автомобиль. Если это будет двухдверный «пежо» с приборной доской, подклеенной липкой лентой, я немедленно возвращаюсь домой.
        - Хорошо.
        - И пусть Джордж Траскотт оплатит все мои расходы. Абсолютно все.
        - Договорились.
        ГЛАВА 6
        Самолет Келла вылетал из Хитроу в восемь. Том как раз собирался переключить телефон на режим «в самолете», когда ему пришло сообщение.
        «Не забудь о завтрашней встрече с Финчли в два часа. Встречаемся в метро».
        Финчли. Дышащие на ладан отношения с женой. Час с психологом, консультантом по браку, женщиной с мрачным лицом, которая ловко предлагала им одну банальность за другой, словно выкладывала печенье на тарелку. Пристегивая ремень, Том вдруг подумал, что с тех пор, как ушел из МИ-6, он всего второй раз выбирается из Лондона. В середине марта Клэр предложила провести «романтический уик - энд» в Брайтоне - «чтобы попробовать стать чем - то большим, чем корабли, которые проходят мимо друг друга». Но им не повезло - в отеле как раз отмечали свадьбу, вечеринка длилась всю ночь, им удалось поспать не больше трех часов, и к воскресенью они снова погрузились в хорошо знакомую атмосферу скандалов и взаимных упреков.
        Рядом с ним сидела молодая мама; к креслу у окна был пристегнут ребенок лет двух. Мамочка села в самолет хорошо подготовленной: ее сумка была забита журналами и упаковками несладкого печенья; там же находилась большая бутылка с водой. Когда мальчик начинал ерзать на сиденье или слишком громко вскрикивал, она поворачивалась к Тому и виновато улыбалась. Он постарался заверить ее, что мальчик ему абсолютно не мешает. До Ниццы было всего полтора часа полета, и ему нравилось общество детей.
        - А у вас есть дети? - спросила она. Этот вопрос Том не любил.
        - Нет, - ответил он и наклонился, чтобы поднять зеленую пластмассовую фигурку, которую уронил мальчик. - К сожалению, нет.
        Мамочка занялась своим малышом, и Том смог спокойно почитать свои заметки по делу Амелии. Насчет прочих пассажиров можно было не беспокоиться: мужчина, сидевший через проход, был погружен в какие - то сложные таблицы, женщина за ним, точнее, за его левым плечом, спала - ее голова покоилась на надувной подушке. Он и без того знал об Амелии довольно много: за время их странной, но довольно близкой десятилетней дружбы они не раз делились друг с другом секретами. Связь Амелии с секретными службами зародилась очень давно, когда она была совсем юной и работала няней в Тунисе в конце семидесятых. Ее заметила Джоан Гуттман, офицер под прикрытием, работавшая в Центральном разведывательном управлении. Гуттман обратила на Амелию внимание МИ-6, и те присматривали за ней, пока та училась в Оксфорде. После того как Амелия получила степень с отличием по французскому и арабскому, летом 1983 года, ее завербовали. Год она проучилась в Ближневосточном центре по изучению арабских дисциплин в Ливане - так называемой «школе шпионов». После этого ее забросили сначала в Египет - в 1985 - м, а потом в Ирак - в 1989 - м.
Вернувшись в Лондон весной 1993 - го, Амелия Уэлдон познакомилась с Жилем Левеном, пятидесятидвухлетним торговцем ценными бумагами. На счете Жиля числилось около тридцати миллионов, а его характер один из бывших коллег Тома описал как «агрессивно - скучный». В деле говорилось, что у Левена «противоречивое» отношение к израильскому вопросу - Том уловил нотку пассивного антисемитизма, от которого, как он считал, в МИ-6 давно избавились, - но рекомендовалось «мониторить» настроения Амелии на предмет произраильских симпатий.
        Учитывая данный контекст, история продвижения Амелии по карьерной лестнице представлялась Тому не на шутку захватывающей. В первые годы ее работы в спецслужбах она не раз становилась жертвой сексистских настроений. Например, в Египте ее обошли с повышением под предлогом того, что она наверняка не захочет остаться в МИ-6 «по истечении детородного возраста». Вместо этого пост был отдан известному алкоголику с двумя неудачными браками за плечами. Отчеты он писал, доставая факты из газеты «Аль - Ахрам». Однако удача улыбнулась Амелии, когда она работала в Ираке. Официально она значилась аналитиком при некоем французском конгломерате. Энн Уилкис - такое имя значилось в ирландском паспорте Амелии - оставалась в Багдаде во время войны в Персидском заливе, и ее связи с выдающимися фигурами из партии Баас, а также с высшими военными чинами иракской армии по достоинству оценили и в Лондоне, и в Соединенных Штатах. С тех пор ее карьера начала неуклонно подниматься в гору. Амелию перебрасывали в Вашингтон и в Кабул. Она возглавляла операции МИ-6 в Афганистане - вплоть до свержения правления движения талибан.
Амелия не раз высказывалась за укрепление британского влияния в Африке - точка зрения, которую на Даунинг - стрит, после того как разразилась «арабская весна», сочли провидческой. Однако это настроило против нее Джорджа Траскотта, бюрократа со складом мышления времен холодной войны, которого не слишком уважал рядовой состав МИ-6.
        Том закрыл дело. Он посмотрел на мальчика рядом - теперь тот спокойно спал на руках матери - и попытался осознать, что снова в игре. И ничего не почувствовал. Восемь месяцев он толок воду в ступе, делая вид перед самим собой и особенно перед Клэр, что он занял принципиальную позицию, что выступил против двоемыслия и лицемерия секретной службы. Разумеется, это была чепуха. Его выгнали из МИ-6 c позором. А когда к нему явился Маркуэнд, «представитель» Траскотта и Хэйнеса, Том с готовностью ухватился за возможность вернуться, как ребенок на детской площадке, которому предложили еще разок прокатиться на карусели. Он понимал, что его желание доказать им, что они не правы, убедить в своей невиновности, даже мечты начать новую жизнь - все это были замки на песке. У него не было ничего, кроме прошлого, и никакой другой профессии, кроме профессии шпиона.
        Где - то над Южными Альпами свет в салоне потускнел. Рейс прибывал по расписанию. Том посмотрел в иллюминатор и поискал взглядом огни Ниццы. Стюардесса уселась на свое место, пристегнула ремень, быстро глянула в зеркальце и послала Тому ослепительную улыбку. Он кивнул в ответ, кинул в рот две таблетки аспирина и допил остатки воды из бутылки; затем откинулся на спинку кресла. Самолет стал снижаться. Внизу простиралось Средиземное море. Когда они благополучно приземлились, трое пьяных йоркширцев, сидевших за два ряда от Тома, шумно зааплодировали. Багажа у него не было, и к одиннадцати пятнадцати он уже прошел пограничный контроль - по своему собственному паспорту.
        Найты ожидали его в зале прибытия. Джимми Маркуэнд сказал, что нужно искать «пару британцев лет шестидесяти с лишним», он «давно прописался в солярии и красит усы», она «маленькая, живенькая, но все время остается в тени мужа».
        Описание оказалось практически идеальным. Миновав автоматические двери, Том увидел перед собой апатичного, сильно загорелого англичанина в отглаженных брюках - чиносах и кремовой рубашке. На его плечи был наброшен фисташковый кашемировый джемпер; рукава были завязаны на груди, по всем законам средиземноморской моды. Усы он больше не красил, но у Тома все равно сложилось такое впечатление, словно Билл Найт проводит по крайней мере пятнадцать минут каждый вечер, тщательно расчесывая свои редеющие седые волосы. Он представлял собой прекрасный пример мужчины, который никак не может простить себе собственную старость.
        - Том, я полагаю? - звучно спросил Билл. Слишком звучно, подумал Том. И у него было слишком крепкое рукопожатие. Полные губы Билла под усами округлились, словно он пробовал жизнь на вкус, как вино. Том подумал, уж не сказать ли ему: «Я бы предпочел обращение мистер Келл, в любых обстоятельствах», но у него не было сил на подобные игры.
        - А вы, должно быть, Барбара. - За спиной Найта (Клэр называла это «поза человека дождя»), слегка ссутулившись, застыла невысокая женщина в очках - половинках. Одним застенчивым взглядом она умудрилась одновременно как бы извиниться за нелепое поведение своего мужа и создать немедленную профессиональную связь между ними, чему Том был очень рад. Он уже понял, что больше всех говорить будет Найт, но что самую полезную и важную информацию предоставит именно Барбара.
        - Ваша машина ждет вас снаружи, - сказала она. Найт предложил помочь Тому с сумкой. Том помотал головой. Ему вдруг стало не по себе от мысли, что его мать, будет она жива, была бы сейчас точно такого же возраста, как эта крошечная старушка в небрежной одежде, с неуложенными седыми волосами и мягкими движениями.
        - У нее роскошный салон, - заявил Найт, с легким неудовольствием, как будто не одобрял подобных трат. У него был слегка гнусавый голос, который уже начинал действовать Тому на нервы. - Думаю, вам понравится.
        Они прошли к выходу. Том мельком увидел отражение в окне напротив и подумал, что он похож на сына, который приехал навестить родителей в каком - нибудь поселке для пенсионеров в Коста - дель - Соль. Это показалось ему невероятным - неужели МИ-6 решила поставить между исчезновением Амелии Левен и международным скандалом немолодого шпиона с перманентным похмельем и парочку дряхлых сотрудников разведки в отставке, которые отошли от дел еще во времена падения Берлинской стены? Может быть, как раз и предполагалось, что Том завалит дело? Может, в этом и состоял план Маркуэнда? Или Найтам дано задание помешать Тому, расстроить все его начинания еще до того, как он по - настоящему приступит к делу?
        - Сюда, - показал Найт.
        Молодая женщина, худая, как манекенщица, пронеслась сквозь автоматические двери и бросилась в объятия затянутого в кожу героя - любовника, всего на пару лет моложе Билла. «Mon cherie!»[3] - с русским акцентом воскликнула она. Том заметил, что при поцелуе она не закрыла глаза.
        Они вышли на улицу и окунулись в теплый влажный французский вечер. Здание терминала отделялось от трехэтажной автостоянки широким кирпичным бордюром. Аэропорт постепенно пустел. Автобусы собрались у совершенно темного тоннеля; один из водителей спал за рулем. Очередь из нескольких поздних пассажиров ждала пересадки на рейс до Монако. Все они выглядели заметно шикарнее и сдержаннее, чем толпы людей с бутылками в руках, которых Том видел в аэропорту Хитроу. Найт заплатил за парковку, аккуратно сложил чек и сунул его в бумажник, чтобы потом предъявить как служебные расходы. Они подошли к черному «Ситроену C6», припаркованному на верхнем уровне.
        - Документы, которые вы просили, прибыли час назад. Они лежат в конверте на пассажирском сиденье, - сказал Найт.
        Том понял, что тот имеет в виду документы на фамилию Юниак. Маркуэнд выслал их в Ниццу с курьером, чтобы Тому не пришлось пересекать французскую границу с фальшивым паспортом.
        - Обратите внимание, - снова заговорил Найт, - она работает на дизельном топливе. - Он постучал пальцем по заднему стеклу, как будто внутри автомобиля кто - то прятался. - Вы себе не представляете, сколько моих знакомых приезжали сюда, брали напрокат машину в Hertz или Avis и портили себе все путешествие по Франции, заливая…
        Барбара мягко прервала его:
        - Билл, я уверена, мистер Келл в состоянии заправить машину на бензоколонке. - В тусклом желтом свете было невозможно разглядеть, покраснел Найт или нет. Том припомнил слова из личного дела Найта, которое пролистал по дороге в аэропорт. «Ненавидит паузы в разговорах. Склонен говорить в то время, когда лучше было бы держать свои мысли при себе».
        - Все нормально, - заверил Том. - Да, тут легко ошибиться.
        Машина Найтов была припаркована рядом - «мерседес» с правым рулем, с британскими номерами двадцатилетней давности и вмятиной на правом переднем крыле.
        - Старый, немного потрепанный мерс, - неизвестно зачем пояснил Найт, как будто ему часто задавали вопросы по поводу его средства передвижения. - Но нам очень подходит. Правда, раз в год мы с Барбарой вынуждены пересекать Канал, чтобы пройти техосмотр и обновить страховку, но оно того стоит…
        Том подумал, что с него достаточно. Он закинул сумку на заднее сиденье «ситроена» и решил перейти к делу.
        - Давайте поговорим об Амелии Левен, - перебил его он. На стоянке было совершенно пусто; их разговор время от времени заглушали взлетающие и приземляющиеся самолеты и близкий шум дороги. Найт, которого прервали на полуслове, сделал внимательное лицо. - Согласно сведениям, которые я получил в Лондоне, миссис Левен пропала несколько дней назад. Скажите, вы разговаривали с ней на курсах живописи?
        - Конечно, - заверил Найт таким тоном, как будто Том поставил под сомнение их честность. - Разумеется.
        - Что вы можете сказать о настроении Амелии? О ее поведении?
        Барбара попыталась ответить, но муж ее опередил:
        - Она вела себя абсолютно нормально. Очень дружелюбно. И ее крайне увлекала живопись. Она сказала, что раньше работала учительницей, но вышла на пенсию. И что она вдова. Практически и не о чем докладывать.
        Тому снова вспомнились слова из личного дела Найта: «Не склонен перетруждаться. Среди коллег, работавших с Биллом Найтом много лет, сложилось мнение, что он предпочитает тихую жизнь и не любит пачкать руки».
        В разговор вступила Барбара.
        - Вообще - то здесь я с Биллом не совсем согласна, - начала она, как будто почувствовала, что Том недоволен ответом Билла. - Мне показалось, что она немного рассеянна. И не так уж много она рисовала - что, в общем, странно, учитывая, что приехала как раз учиться живописи. И еще она то и дело проверяла свой телефон, смотрела, не пришло ли ей сообщение. - Барбара торжествующе посмотрела на Тома и слегка улыбнулась, как человек, разгадавший сложную головоломку. - И это показалось мне особенно необычным. Понимаете, люди ее возраста, в отличие от молодого поколения, не бывают так приклеены к телефону. Вы со мной согласны, мистер Келл?
        - Зовите меня Том, - предложил он. - Как насчет друзей или знакомых? Вы ее с кем - нибудь видели? Когда Лондон попросил вас приглядеть за миссис Левен, вы ездили за ней в Ниццу? Она куда - нибудь ходила по вечерам?
        - Как много вопросов сразу, - заметил Найт. Судя по лицу, он был очень доволен собой.
        - Отвечайте на них по очереди, - сказал Том. Он наконец почувствовал, что его начинает охватывать азарт, как обычно во время операции. Внезапный порыв ветра взъерошил волосы Найта, и он торопливо пригладил их рукой.
        - Ну, мы с Барбарой не заметили, чтобы миссис Левен особенно разгуливала по вечерам. В четверг вечером, например, она поужинала в ресторане на улице Массена. Одна. Я проводил ее до отеля, сидел в «мерседесе» до двенадцати, но из отеля она никуда не вышла.
        Том взглянул на него:
        - И вам не пришло в голову снять номер в том же отеле?
        Повисла пауза. Супруги Найт обменялись неловкими взглядами.
        - Вы должны понять, Том… - Билл, возможно неосознанно, сделал шаг назад. - У нас было не слишком много времени, чтобы обдумать стратегию. Лондон попросил нас всего лишь записаться на курсы и понаблюдать за миссис Левен. И сообщить, если мы заметим что - нибудь подозрительное. Это все.
        Барбара снова выступила вперед. Она явно переживала, что у Тома складывается нелестное мнение об их способностях.
        - Дело в том, что в Лондоне как бы и не ожидали, что будет нечто подозрительное, - объяснила она. - Нас просто попросили быть настороже - на всякий случай. И прошло всего… сколько?.. два или три дня с тех пор, как мы объявили миссис Левен пропавшей.
        - И вы уверены, что ее нет в Ницце? Что она не с какими - нибудь друзьями?
        - О, мы ни в чем не уверены, - отозвался Найт самым уверенным тоном за все недолгое время их знакомства. - Мы сделали то, что нам сказали. Миссис Левен не появилась на курсах, мы позвонили и сообщили об этом. Мистер Маркуэнд, должно быть, заподозрил, что дело тут нечисто, и прислал подкрепление.
        Подкрепление. Внезапно Том подумал, что ровно двадцать четыре часа назад он сидел в переполненном баре на Дин - стрит, пил и во все горло распевал «С днем рождения тебя» - в честь своего сорокалетнего друга, которого не видел пятнадцать лет.
        - В Лондоне беспокоятся, что не замечено никакой активности по кредитным карточкам Амелии, - сказал он. - И что ее телефон не отвечает.
        - Вы думаете, она… переметнулась? - с ужасом спросил Найт.
        Том подавил улыбку. Куда? В Москву? В Пекин? Амелия скорее согласилась бы жить в Албании.
        - Вряд ли, - возразил он. - У нее слишком высокая должность. В случае с такими чинами политические последствия могут быть самыми сокрушительными. Но, как говорится, никогда не говори «никогда».
        - Никогда не говори «никогда», - пробормотала Барбара.
        - Что с ее номером? Его осматривали?
        Найт уставился на свои ботинки. Барбара поправила очки. Том вдруг понял, почему они не продвинулись выше в Найроби.
        - Нам не давали распоряжения проводить обыск, - заметил Билл.
        - А руководитель курсов живописи? Вы с ним разговаривали?
        Найт покачал головой. Он по - прежнему рассматривал свои ботинки, как школьник, получающий выговор от директора.
        Том сжалился:
        - Ладно. Теперь знаете что? Скажите мне, как далеко отсюда отель?
        - На бульваре Дюбошаж, - обеспокоенно ответила Барбара. - В двадцати минутах отсюда.
        - Я еду туда. Вы забронировали для меня номер, так? На имя Стивена Юниака?
        Найт поднял голову:
        - Все правильно. Но разве вы не хотите чего - нибудь поесть? Мы с Барбарой подумали, что сводим вас в одно местечко возле порта в Ницце. Оно нам очень нравится. Они обычно работают допоздна…
        - Позже, - прервал его Том. В Хитроу он съел рулет с курицей и запил его банкой кока - колы. Этого должно было хватить до утра. - Но я хочу, чтобы вы кое - что для меня сделали.
        - Конечно, - заверила Барбара.
        Том понимал, что ей очень нравится, что они снова оказались «при деле», и хочется, чтобы это положение вещей длилось как можно дольше. Барбара могла принести ему реальную пользу.
        - Позвоните в «Гиллеспи». Скажите, что вы только что прилетели и вам нужен номер. Потом поезжайте туда, но немного подождите снаружи. Обязательно свяжитесь со мной перед тем, как будете регистрироваться.
        Найт изумленно посмотрел на него.
        - Все в порядке? - с нажимом спросил Том. Если ему самому платили тысячу в день, Найтам, вероятно, обещали по меньшей мере половину от этой суммы. И в конце концов, они были обязаны делать все, что он им велит. - Мне нужен доступ к компьютеру отеля. Я хочу узнать все детали, касающиеся Амелии, - номер, время заезда и выезда, использование Интернета, все такое прочее. Чтобы это сделать, требуется отвлечь служащего, который работает в ночную смену, выманить его из - за стойки минут на пять - десять. И вы можете мне здорово помочь - заказать еду в номер, пожаловаться на сломанный кран, случайно дернуть за тревожный шнур в туалете. Понятно?
        - Понятно, - подтвердил Найт.
        - У вас есть чемодан? Или какая - нибудь сумка побольше, чтобы сошла за багаж?
        Барбара секунду подумала:
        - Думаю, да. Да, есть.
        - Дайте мне час, чтобы зарегистрироваться, а потом двигайте в отель. - Том с радостью отметил, как быстро приходят к нему идеи, вспоминаются старые трюки и хитрости - как будто последние восемь месяцев его мозг находился в каком - то желе. - Разумеется, мне не надо объяснять очевидного: если мы столкнемся в холле, мы не знакомы.
        Найт шумно расхохотался:
        - Конечно, Том.
        - И не выключайте телефон. - Том забрался в «ситроен». - Скорее всего, я позвоню вам в течение часа.
        ГЛАВА 7
        Навигатор в «ситроене» был знаком со всеми тонкостями одностороннего движения в Ницце, и до бульвара Дюбошаж Том доехал ровно за двадцать минут. Отель «Гиллеспи» был именно таким, как любила Амелия, - небольшой, но элегантный и высокого класса, комфортабельный, но без всякой претенциозности. Джордж Траскотт на ее месте заказал бы сьют в «Негреско», а оплату счета предоставил бы британским налогоплательщикам.
        В трех кварталах от отеля находилась подземная автостоянка. Том поискал безопасное место, куда можно было бы спрятать паспорт и содержимое бумажника, и обнаружил узкую трещину в стене, между двумя блоками, метрах в двух от земли. Все документы на имя Стивена Юниака Найт оставил в конверте на пассажирском сиденье. Там были не только паспорт, кредитки и права, но и целый набор мелочей из повседневной жизни англичанина: карточки постоянного покупателя из разных магазинов, членская карточка в ботанический сад (точнее, в сады Кью), страховка на машину. И даже потертые фото несуществующей жены Юниака и его несуществующих детей, которые предполагалось носить в бумажнике. Том выкинул конверт и выехал на верхний уровень, на улицу. Юниак - по легенде, консультант по маркетингу из Рединга - был одним из трех псевдонимов, которыми Том пользовался за двадцать два года службы в разведке. Приняв в очередной раз образ Стивена Юниака, он чувствовал себя естественно и свободно, как будто снова надел любимое старое пальто.
        «Гиллеспи» стоял немного в глубине улицы; от проезжей части отель отделяла полукруглая подъездная дорожка, так что водителям было удобно останавливаться у выхода, высаживать пассажиров и выгружать багаж. Том прошел через автоматические двери, преодолел несколько ступенек и оказался в уютном ночном лобби, на стенах которого были развешаны черно - белые фотографии Дюка Эллингтона, Диззи Гиллеспи и других легендарных музыкантов прошлого. По непонятной причине Том терпеть не мог джаз, и по столь же непонятной причине он обожал гостиничные лобби, выдержанные в спокойных тонах, с уютным неярким освещением, паркетными полами, коврами, достойными полотнами на стенах и барами, где так приятно позвякивают бокалы и лед в ведерках, а у стойки негромко беседуют постояльцы. Молодой человек в темном пиджаке, с юношескими прыщами на лице и короткими светлыми волосами выкладывал в стеклянную чашу ароматическую смесь из сухих лепестков. Ночной портье. Он с усилием улыбнулся прибывшему гостю, и Том понял, что молодой человек еле держится на ногах от усталости.
        - Могу я вам помочь, сэр?
        Том поставил сумку на пол и по - французски объяснил, что бронировал номер на фамилию Юниак. Портье попросил его показать документ, удостоверяющий личность, и кредитку и заполнить форму. На столе стоял компьютер, куда он забил данные нового постояльца. Клавиатура была расположена ниже, под стойкой, и Том не мог рассмотреть, какой пароль набирает портье.
        - Я уже останавливался здесь раньше, - заметил он, обводя взглядом маленький кабинетик позади стойки регистрации, за спиной молодого человека. Там был еще один компьютер; рядом с ним стояла банка кока - колы и лежала толстая книжка, обложкой вверх. Том поискал глазами видеокамеры в холле и ничего не обнаружил. - Вы храните такую информацию?
        Этот вопрос он подготовил заранее и заранее знал ответ. Когда портье ответит, у Тома появится предлог изобразить удивление и перегнуться через стойку, чтобы самому взглянуть на экран.
        - Давайте посмотрим, сэр, - послушно откликнулся портье. Его бледное, утомленное лицо было покрыто мягким пушком; на подбородке алел зрелый прыщ. - Нет, думаю, нет. Никакой информации.
        - Нет? - изумился Том, дотронулся до монитора и чуть повернул его в свою сторону. Таким образом он смог увидеть, какой системой управления отелем пользуются в «Гиллеспи». «Опера». Одна из самых распространенных в Европе, и Том как раз был с ней более или менее знаком. Информация о Юниаке хранилась в отдельной папке; на странице располагались колонки, озаглавленные «Еда», «Проживание», «Напитки» и «Телефон». Если портье не выйдет из системы, то взглянуть на данные Амелии будет раз плюнуть. Том уже знал, что она занимала номер 218, и всю информацию о ее пребывании в отеле можно будет получить за пару кликов мышкой.
        - Может быть, номер был на имя моей жены? - заметил он. Из бара вышел постоялец, кивнул портье и направился к лифтам.
        Том отступил на шаг назад и заглянул в бар. Там еще оставалась молодая пара - они сидели за дальним столиком и потягивали коньяк. Барменша с обширным задом подбирала с пола разбросанный арахис. Больше в баре никого не было.
        - Ну, не важно, - небрежно бросил он и снова повернулся к стойке. - Не могли бы вы разбудить меня завтра утром? В семь часов?
        Это была совсем маленькая, незначительная деталь, но благодаря ей у портье должно было сложиться впечатление, что месье Юниак собирается уснуть сразу же, как только доберется до постели.
        - Разумеется, сэр.
        Ему дали номер на третьем этаже. Том медленно поднялся на три марша вверх, чтобы ознакомиться с планировкой отеля. На площадке второго этажа он заметил небольшой чулан с чуть приоткрытой дверью; внутри находились оставленный горничной пылесос «Хувер» и бутылки и банки с разными чистящими средствами. В голове тут же возникла идея. Он добрался до своего номера, открыл дверь и сразу начал разбирать вещи. По пути в Хитроу Маркуэнд вручил ему лэптоп. Том воткнул 3G-модем в USB-порт, ввел три пароля и получил доступ к серверу МИ-6. В мини - баре оказалось две крошечные бутылочки «Джонни Уокера», и, пока Том проверял почту, он выпил их обе, разбавив наполовину «Эвианом». Одно сообщение было от Маркуэнда.
        «Полагаю, ты прибыл на место без проблем. От нашего друга никаких известий. По - прежнему никакой активности».
        Под «активностью» подразумевались банковские карты Амелии и ее мобильный.
        «Насчет похорон в крематориях 14 - го округа Парижа в подходящие дни: проверь фамилии Шамсон, Лилар, де Вильморан, Тардо, Радике, Мало, Бурже. Расследование продолжается. Дальнейшие подробности в течение 24 часов».
        Том хмыкнул, побрызгал одеколоном под рубашку и сменил сим - карту на мобильном, чтобы проверить, не приходили ли ему личные сообщения из Лондона. Потом с жадностью съел банку чипсов «Принглс» из мини - бара, снова вставил в телефон сим - карту Юниака и набрал номер Найтов. Ответила Барбара. Ее муж, по всей видимости, был за рулем.
        - Мистер Келл?
        - Где вы, Барбара?
        - Мы как раз паркуемся здесь, недалеко от отеля, за углом. Нас немножко задержали пробки.
        - Вы забронировали номер?
        - Да. Мы позвонили из аэропорта.
        - Кто именно звонил?
        - Я.
        - А вы сказали, что вас будет двое?
        Барбара немного поколебалась, подозревая подвох.
        - Напрямую нет. Но я думаю, он понял, что я буду с мужем, - это как - то предполагалось само собой.
        Том решил рискнуть.
        - Изменения в планах, - объявил он. - Я хочу, чтобы вы заселились одна. Нужно, чтобы вы оставили Билла снаружи.
        - Хорошо. - Барбара помолчала, как будто впитывала новые инструкции.
        - В два часа я произведу отвлекающий маневр. Портье должен будет подняться наверх и принести «Хувер».
        Связь на мгновение прервалась.
        - Что? - переспросила Барбара.
        - «Хувер». Пылесос. Слушайте меня внимательно. То, что я собираюсь сказать, очень важно. Пылесос находится в чулане на площадке второго этажа. В два часа вы должны ждать там. Когда портье поднимется, вы скажете, что заблудились и не можете найти свой номер. Заставьте его проводить вас. Ни в коем случае не отпускайте его обратно на ресепшн. Если он будет настаивать, отвлеките его. Притворитесь, что вам плохо, разрыдайтесь, делайте все что угодно. Когда он доведет вас до дверей, попросите его войти и показать вам, как работает пульт от телевизора. Задержите его как можно дольше, это самое главное. Мне может потребоваться минут десять. Задавайте ему вопросы. Помните - вы пожилая леди, у вас стресс от смены часовых поясов. Вы меня поняли? Сможете все это провернуть?
        - Это как - то очень прямолинейно, - протянула Барбара, и в ее голосе Тому послышалось некоторая напряженность. Видимо, он был слишком резок. Кроме того, называть Барбару пожилой леди было совершенно излишне - вряд ли найдется женщина, которой такое понравится.
        - Когда будете заселяться, постарайтесь сыграть этакую эксцентричную особу, - уже мягче добавил он. - Перепутайте документы. Сделайте большие глаза и спросите, как пользоваться ключом - карточкой от номера. Пофлиртуйте немного. Портье - молодой парень, вероятно, он говорит по - английски. Прежде чем перейти на французский, попробуйте сначала английский. Хорошо?
        - Конечно, Том, - согласилась Барбара таким тоном, будто она записывала инструкции.
        Он сказал, что сделает контрольный звонок в 1:45. В свою очередь, Барбара должна проверить, нет ли поблизости охранников, горничных или еще кого - нибудь из обслуживающего персонала. В случае, если кого - нибудь заметит, она должна немедленно сообщить Тому.
        - В каком вы номере? - спросила Барбара.
        - В триста двадцать втором. И скажите Биллу, чтобы присматривал за входом. Если кто - то попытается войти в отель с 1:55 до 2:15, он должен их задержать.
        - Хорошо.
        - Донесите до него, что это очень важно. Когда я буду за гостиничным компьютером, мне меньше всего на свете нужно, чтобы в этот момент в холл ввалился поздний гость.
        ГЛАВА 8
        - Я просто не понимаю. Я не понимаю, почему он не хочет, чтобы я участвовал в деле.
        Билл Найт уткнулся носом в руль, разглядывая свои бежевые лакированные туфли. Он покачал головой. Очередное, если не последнее, оскорбление от МИ-6, где всегда сомневались в его профессиональной пригодности. Случайному прохожему могло бы показаться, что Билл рыдает.
        - Дорогой, но он же как раз хочет, чтобы ты участвовал. Просто нужно, чтобы ты оставался снаружи. Приглядывал за входом.
        - В два часа ночи? Кто заходит в отель в два ночи? Он мне не доверяет. Он считает, что я для этого не гожусь. Видимо, ему сказали, что это ты звезда. Как всегда.
        Сорок лет Барбара Найт лелеяла и поглаживала хрупкое эго своего супруга. Миллионы мелких унижений, связанных с профессией, бесконечные финансовые проблемы, даже неудачные любовные интрижки - Барбара поддерживала мужа в любой ситуации. Она осторожно положила руку на его пальцы, сжимавшие ручной тормоз, и попыталась разрешить очередной кризис - так нежно, как только могла.
        - Масса людей заходят в отель в два ночи, Билл. Ты просто забыл с возрастом. - Это была ошибка - напоминать Биллу о его возрасте. Барбара попробовала зайти с другой стороны. - Келлу нужно подобраться к системе управления отелем. Если кто - нибудь случайно войдет и застанет его за стойкой, могут быть неприятности.
        - Какая ерунда! Да если отель более или менее приличный, в это время туда невозможно просто так войти. Сначала нужно позвонить в дверь, а потом дождаться, пока кто - нибудь тебе откроет. Келл меня просто сливает. Я напрасно потеряю здесь время.
        Как будто в доказательство его слов, у входа в отель «Гиллеспи» появились двое мужчин. Они позвонили в звонок и замерли у дверей, дожидаясь, пока к ним спустится ночной портье. Казалось, какие - то злые боги специально прислали эту картинку, чтобы наглядно продемонстрировать, что Билл прав. Портье проверил у ночных гостей документы и пропустил их в холл. Барбаре и Биллу Найт, чей старый «мерседес» был припаркован метрах в пятидесяти, было прекрасно все видно.
        - Видишь? - спросил Билл. В его голосе послышались нотки горького торжества.
        На мгновение Барбара смутилась, не зная, что сказать.
        - Не важно, - все же нашлась она. - В любом случае лучше, чтобы никто не звонил. Может, купишь пачку сигарет и поторчишь тут у входа? Или еще что - нибудь придумай. Ты можешь оказаться очень, очень полезным, дорогой.
        - Я не курю, - оскорбленно заявил Билл. Барбара собрала последние силы. Сварливость Билла всерьез действовала ей на нервы.
        - Слушай. Совершенно ясно, что в отеле тебе делать нечего. Келл хочет, чтобы я сыграла роль надоедливой старушки, этакой мисс Марпл, и отвлекла портье. Если мы заявимся туда как муж и жена, я не смогу прикинуться беспомощной старой леди. Ты это понимаешь?
        Билл промолчал. Барбара наконец потеряла терпение.
        - Отлично. Может быть, в таком случае будет лучше, если ты просто отправишься домой?
        - Домой? - Билл поднял голову. Его глаза горели от возмущения и обиды. Странным образом, точно такое же уязвленное выражение лица появлялось у него всякий раз после разговора с их непутевым тридцатишестилетним сыном. - Я не могу оставить тебя одну, ночью, в гостинице, с человеком, которого мы едва знаем, с какими - то странными непонятными планами…
        - Дорогой, вряд ли можно сказать, что мы его едва знаем…
        - Он мне не нравится. Мне не нравится, как он себя ведет.
        - Кажется, это чувство взаимно.
        Это была ее вторая ошибка. Билл резко выдохнул, отвернулся и уставился в окно. Несколько секунд спустя он завел мотор. По его манере поведения и жестам было очевидно, что он мечтает поскорее оказаться в машине один.
        - Не злись, - примирительно сказала Барбара. Одной рукой она уже взялась за ручку двери, но другая все еще лежала на ручнике. Ей не терпелось зарегистрироваться в отеле и приступить наконец к полученному заданию. Постоянные обиды Билла были бессмысленны и здорово мешали делу. - Ты же знаешь, тут ничего личного. - Мимо «Гиллеспи» прошел толстый мужчина в спортивном костюме и ярко - белых кроссовках, завернул за угол Рю Альберти и скрылся из вида. - Со мной все будет в полном порядке. Я позвоню тебе меньше чем через час. Если тебе не по себе, подожди меня в кафе. Вполне может быть, что через пару часов Том уже отошлет меня домой.
        - В каком еще кафе? Ради бога, мне шестьдесят два года. Я не могу просто пойти и посидеть в кафе. - Билл по - прежнему смотрел в окно. У него был вид отвергнутого любовника. - В любом случае дурацкая идея. Я не могу покинуть свой пост. Он хочет, чтобы я наблюдал за этим б… входом.
        Начал накрапывать дождь. Барбара покачала головой и открыла дверцу. Ей не нравилось, когда Билл ругался. На заднем сиденье «мерседеса» лежала продолговатая спортивная сумка - обычно Найты отвозили в ней банки и бутылки в пункт сбора вторсырья в Ментоне. Она набила ее мятыми газетами, а еще сунула внутрь старую шляпу и пару резиновых сапог. Она взяла сумку и наклонилась к окну. - Ты только подумай о том, что эти последние несколько дней нам было очень интересно. И что нам очень хорошо платят. - Ее слова не оказали на Билла никакого видимого эффекта. - Я позвоню тебе сразу же, как войду в свой номер. - Барбара нежно поцеловала супруга в щеку. - Обещаю.
        ГЛАВА 9
        Том допил остатки «Джонни Уокера», снял трубку стоящего на ночном столике телефона и набрал 0, чтобы соединиться с ресепшн. Портье ответил после второго гудка:
        - Oui, bonsoir, Monsieur Uniacke[4].
        Теперь нужно было только придумать предлог. Том заявил, что в его комнате не работает Wi - Fi и не могли бы они проверить, в чем дело. Портье извинился за доставленное неудобство, продиктовал новый пароль и выразил надежду, что у месье Юниака больше не будет проблем.
        Однако проблемы у месье Юниака продолжались. Через десять минут Том взял лэптоп и спустился на первый этаж. В лобби никого не было. Двое постояльцев, которые пили коньяк в баре, ушли спать; их столик был начисто вытерт. Свет был приглушен; барменши в поле зрения не наблюдалось.
        Том подошел к стойке регистрации. Портье сидел в кабинете и был полностью погружен в какой - то учебник. Прошло несколько секунд, прежде чем он поднял голову и заметил Тома. Он тут же вскочил с места и извинился.
        - Pas de probleme[5], - заметил Том. С французами рекомендовалось говорить на их родном языке; так было гораздо проще заработать их уважение и доверие. Он открыл лэптоп, показал на экран и пожаловался, что у него по - прежнему трудности с соединением. - Есть ли в отеле кто - нибудь, кто может помочь? - поинтересовался он.
        - Боюсь, что нет, сэр. Я здесь один до пяти часов. Но может быть, в холле сигнал получше. Может быть, вы посидите в баре и попробуете поймать связь там?
        Том с сомнением взглянул в полутемное помещение. Портье как будто прочитал его мысли.
        - Можно включить свет, никаких проблем. Может, вам принести чего - нибудь из бара?
        - Очень любезно с вашей стороны.
        Несколько секунд спустя портье скрылся в баре. Том подхватил лэптоп, быстро передвинул вазу с сухими лепестками на шесть дюймов влево и последовал за ним.
        - Что вы читаете? - громко спросил он. Из - за столика, который он выбрал, можно было наблюдать за холлом. Портье возился с панелью с выключателями, расположенной возле надписи «Пожарный выход». Том так и не заметил никаких признаков видеокамер.
        - Это учебник, - так же громко ответил портье. - Я учусь в коллеже. Изучаю квантовую физику.
        В этой области знания Тома практически равнялись нулю: пара когда - то прочитанных и полузабытых отзывов на книгу, случайно услышанное интервью в программе Start the Week. Тем не менее, пока портье наливал минеральную воду, ему удавалось поддерживать разговор о черных дырах и Стивене Хокинге. Молодой человек представился ему как Пьер. За пару минут между ними установилась та странно - дружеская связь, которая может объединить двух незнакомцев ночью, когда весь мир вокруг спит. Интуиция подсказывала Тому, что он показался Пьеру общительным и безобидным. Возможно, ему даже нравилось, что выдалась возможность с кем - нибудь поговорить. Это помогало скоротать время.
        - Кажется, появился сигнал, - объявил Том.
        Пьер заправил в брюки выбившийся уголок рубашки и с облегчением улыбнулся. Том зашел в свой бывший почтовый ящик на сервере МИ-6 и стал читать старые сообщения.
        - Я постараюсь закончить как можно скорее.
        - Не торопитесь, месье Юниак, не торопитесь. Нам некуда спешить. Если вам еще что - нибудь понадобится, дайте мне знать.
        Через пару минут раздался звонок в дверь. Пьер пересек холл, сбежал вниз по ступенькам и на некоторое время скрылся из вида. До Тома донесся взволнованный женский голос - что - то о «проклятой погоде» и о том, как ей «неловко врываться вот так среди ночи». Барбара.
        - Сюда, мадам.
        Пьер действовал ловко и с профессиональным шармом. Он забросил на плечо сумку, провел Барбару в холл и зашел за стойку, чтобы ее зарегистрировать.
        Она вступила в игру как настоящий профи.
        - О, рейс был просто ужасный. У меня сложилось ощущение, что капитан не вполне понимает, что он делает. Только что мы были в воздухе - и вот уже прыгаем по асфальту. Как будто это не самолет, а трактор. Прошу прощения, что говорю с вами не по - французски. В молодости я жила в департаменте Луара и могла неплохо изъясняться, но с возрастом такие вещи как - то испаряются из головы, вы не находите?
        - Номер только для вас, мадам?
        - Да, только для меня. Мой муж умер три года назад. Бедный котик. - Том чуть не поперхнулся своей минералкой. - Рак в конце концов его одолел. Вы так добры, что сумели выделить мне номер, хотя я позвонила вам уже почти перед самым прибытием. Знаю, я несносная. Не правда ли? В аэропорту было еще несколько человек, которые понятия не имели, где остановиться. Надо было ехать с ними в одном такси. Но я как - то запуталась и не знала, что делать. Должна сказать, этот отель очень, очень милый. Мой паспорт? Разумеется. И я полагаю, банковская карта тоже потребуется? Теперь их всюду спрашивают. Господи, так много всяких пин - кодов. И как, спрашивается, люди должны их помнить?
        Том ухмыльнулся, глядя в лэптоп. От Барбары его скрывала стена, на которой висел черно - белый портрет Нины Симоне. Время от времени он стучал по клавиатуре, чтобы создать впечатление занятого человека. Тем временем Пьер передал Барбаре ключ от номера 232, рассказал, когда бывает завтрак, и отослал ее восвояси.
        - Пожалуйста, нажмите кнопку третьего этажа, мадам, - добавил он, когда Барбара уже направлялась к лифтам. - Спокойной вам ночи.
        Том взглянул на часы: 1:35. Он дал Барбаре еще десять минут на то, чтобы войти в номер и осмотреться, а потом послал сообщение, как они и договаривались.
        «Контрольное время 1:45. В холле чисто. У вас?»
        Она ответила мгновенно:
        «Да. Выхожу на позицию. Буду на месте начиная с 2:00. Удачи».
        Он как раз убирал телефон в карман, когда появился Пьер. Портье осведомился, не желает ли месье чего - нибудь из бара.
        - Спасибо, - поблагодарил Том. - Ничего не нужно.
        - А как Wi - Fi? Работает нормально?
        - Абсолютно.
        Он подождал, пока Пьер вернется за стойку, и послал сообщение Биллу Найту.
        «Чисто?»
        Никакого ответа. Часы в углу экрана лэптопа показали 1:57. Должно быть, Барбара уже на позиции. Том попробовал еще раз:
        «Снаружи чисто?»
        Билл по - прежнему молчал. Оставалось только продолжить операцию, как и было запланировано, и надеяться, что Билл держит ситуацию под контролем. Том выдернул лэптоп из розетки, сунул под мышку, взял со стола свой пустой стакан и подошел к стойке. Он поставил его справа от себя, возле пластмассовой коробочки, где лежали туристические брошюрки. Пьер сидел в кабинете, пил кока - колу и наслаждался астрофизикой.
        - Не могли бы вы подсказать мне кое - что? - спросил Том.
        - Конечно, сэр.
        - Сколько я плачу за номер? Мне пришло подтверждение из офиса, но цена там вроде бы ниже, чем мне помнится.
        Слегка нахмурившись, Пьер разбудил компьютер, вошел в «Оперу» и кликнул на аккаунт Юниака. Том водрузил лэптоп на стойку, примерно дюймах в двух от вазы с сушеными лепестками.
        - Сейчас посмотрим, - пробормотал Пьер. - Значит, так. Ваш номер…
        Том слегка подтолкнул лэптоп локтем, ваза грохнулась на пол и разбилась на тысячу кусочков.
        - Черт! - вскрикнул он по - английски. Пьер вздрогнул и отшатнулся.
        - Merde![6] - вскрикнул он одновременно с Томом. На полу красовалась мешанина из битого стекла и ароматных цветочных лепестков. Том немного полюбовался на свое творение.
        - Извините. Мне очень жаль. - Он сказал это сначала по - английски, а затем повторил по - французски.
        - Ничего страшного, сэр. Честное слово, ничего страшного. Бывает. Это все легко можно убрать.
        Том нагнулся, чтобы подобрать самые крупные осколки. Он попытался вспомнить, как по - французски будет «веник и совок», но сумел выдать только:
        - У вас есть пылесос?
        Пьер вышел из - за стойки и встал рядом, прикидывая, как лучше поступить.
        - Да, наверное, это хорошая мысль. У нас есть «Хувер». Сейчас я все уберу. Пожалуйста, не беспокойтесь, месье Юниак.
        - Но вы должны позволить мне помочь вам.
        Пьер присел на корточки и, к удивлению Тома, положил руку ему на плечо.
        - Нет - нет. Вы гость. Пожалуйста, не волнуйтесь. Я все сделаю.
        - Кажется, я видел чулан с пылесосом на лестнице, когда поднимался к себе в комнату. Вы там их храните? Давайте я принесу. Мне бы хотелось чем - то помочь…
        Это было довольно рискованно - единственное слабое место в стратегии Тома. Не желая оставлять свое рабочее место без присмотра, портье мог и согласиться на предложенную помощь. Но как оказалось, Том определил его характер совершенно правильно.
        - Нет - нет. Я сам принесу. Я знаю, где хранятся пылесосы. Просто подождите здесь…
        В кармане завибрировал телефон. Пьер отошел, и Том прочитал сообщение. Найт наконец - то соизволил ответить.
        «Все чисто, командор. Чище некуда».
        - Вот скотина, - пробормотал Том. Он проводил взглядом поднимавшегося по лестнице Пьера, дождался, пока его не будет видно, и скользнул за стойку.
        ГЛАВА 10
        Барбара Найт закрыла за собой дверь, поставила сумку на пол возле ванной, налила себе коньяка из минибара и позвонила мужу.
        Разговор получился лучше, чем она ожидала. Как выяснилось, Билл стрельнул сигарету у случайного прохожего, нашел скамейку на автобусной остановке футах в тридцати от входа в отель и теперь убивал время, пытаясь припомнить подробности некой интрижки, которая имела место больше чем двадцать лет назад. Бурного романа между дочерью одного ангольского нефтяного магната и французским послом в Лагосе. Когда Найты служили в Нигерии - они провели там три года, - это была тема для сплетен номер один.
        - Ему в конце концов отрубили руку, да? Или что - то в этом роде, - спросил Билл.
        - Дорогой, у меня сейчас нет на это времени, честное слово. - Барбара задернула занавески и включила одну из настольных ламп. - Кроме того, не руку, а палец, я думаю. И это был несчастный случай. Слушай, я позвоню тебе позже.
        После этого она ответила на эсэмэску Келла, сняла блузку и юбку. Затем, одетая только в белый гостиничный халат и колготки, Барбара вышла из номера в коридор. В руках она держала пару туфель. Меньше чем через минуту она уже стояла на лестнице между площадками второго и третьего этажей. Барбара прислушалась. Скоро должен был появиться портье - молодой блондин с ужасными юношескими прыщами, который выдал ей ключ от номера всего несколько минут назад.
        Пьер действительно появился в 2:04 и невольно вздрогнул, когда на его пути появилась фигура в белом, с всклокоченными седыми волосами, босая и с туфлями в руках.
        - Мадам? С вами все в порядке?
        - О, слава богу, вы здесь! - Барбара напомнила себе не переигрывать. - Боюсь, я… я потерялась. Видите ли, я хотела выставить за дверь туфли, чтобы их почистили, но как - то так получилось, что захлопнула дверь, и…
        - Пожалуйста, не волнуйтесь, мадам, мы можем…
        - И теперь мне ни за что в жизни не вспомнить, на каком этаже мой номер! - перебила его она. - Я помню, вы дали мне номер 232 - очень любезно с вашей стороны, но не могу найти…
        Пьер помог мадам Найт спуститься на площадку второго этажа. Секретной разведывательной службе неожиданно повезло - бабушка молодого человека как раз находилась на ранней стадии старческого слабоумия, и он почувствовал к Барбаре Найт мгновенную симпатию. Пьер осторожно положил руку ей на плечо и сообщил, что будет счастлив сопроводить мадам Найт до ее номера.
        - О, вы так добры! Вы очаровательный юноша! - Барбара сунула руку в карман и вытащила карточку - ключ от номера. - О, эта чертова штука у меня в кармане. Но видите - проклятый номер здесь нигде не написан!
        Том действовал очень быстро. Система была открыта на главной странице, Пьер так и не успел из нее выйти. Пока портье помогал Барбаре Найт разрешить ее многочисленные проблемы, Том кликнул на «текущие данные», и перед ним открылась таблица, где содержалась информация о всех постояльцах, проживающих в отеле в настоящий момент. Номера комнат находились в левом столбце, даты располагались по горизонтали, в самой верхней строчке. Он нашел дату заезда Амелии, кликнул на номер 218 и получил доступ к данным по ее номеру. Он был вполне уверен в способностях Барбары Найт и потому решил рискнуть и сделать распечатку. Всего получилось три страницы. Здесь были все детали, касающиеся пребывания Амелии в отеле «Гиллеспи», включая заказы в номер, счета за прачечную и звонки, которые она сделала по гостиничному телефону. После этого Том вернулся на главную страницу, свернул бумаги, сунул их в задний карман и вышел из кабинета. Под стойкой ресепшн стояло кодирующее устройство для ключей - карточек. Он включил его, нажал на «регистрацию», набрал номер - 218, установил время пребывания - шесть дней, и ткнул на
«создать». Справа от устройства лежала стопка белых пластиковых карточек. Том засунул одну из них в прорезь, прислушался к звуку - машина производила запись информации, потом вытащил карточку и положил ее в тот же карман, где уже находились бумаги.
        К тому времени, когда вернулся Пьер, - еще минут через пять, не меньше, - Том успел подобрать почти все осколки стекла, что были разбросаны по полу, и уже собирал с ковра сухие цветочные лепестки.
        - Не стоило беспокоиться, месье Юниак.
        - Я просто хотел помочь, - объяснил Том. - Еще раз извините. Я чувствую себя ужасно виноватым.
        ГЛАВА 11
        Коридор третьего этажа был пуст. Подходя к номеру 218, Том слышал только гул кондиционеров; в отеле царила полная тишина. Он вдруг почувствовал, что безумно измотан. Адреналин от успешного проведения операции «Пьер» испарился, и к нему вернулись и усталость, и похмелье от вечеринки в Хэкни. К тому же сказывался недостаток сна.
        Том сунул ключ в прорезь. Загорелся зеленый огонек под дверной ручкой, замок тихо кликнул. Том вошел в номер Амелии и тихо прикрыл за собой дверь. На какое - то мгновение ему стало страшно - перед глазами внезапно возникло видение: обнаженное тело Амелии, распростертое на кровати, истерзанное и все в крови, - но Том тут же отогнал его. Абсурдная галлюцинация.
        Кровать была заправлена. Горничная аккуратно прибрала одежду Амелии и другие ее вещи. Номер был точно таким же, как и у него самого: к стене напротив кровати прикреплен телевизор, под ним письменный стол, окно с открывающейся вверх рамой и узенький балкончик, выходящий на бульвар Дюбошаж. Том прошел в ванную и тщательно все осмотрел. Ни зубной щетки, ни пасты; только пластмассовый контейнер для контактных линз и бутылочка с раствором для них же, фирмы ReNu. Расчески тоже нет, как и очков, и любимых духов Амелии, Hermes Caleche. По всей видимости, она точно знала, куда отправляется, и собрала все необходимые вещи.
        Он заглянул в гардероб. На одной из полок находился маленький стальной сейф; он был закрыт. Разумеется, такой опытный сотрудник, как Амелия Левен, ни за что не рискнула бы класть в этот сейф ничего важного - в случае чего менеджер отеля мог бы открыть его меньше чем за тридцать секунд, но ведь она не ожидала никаких проверок из Лондона. Том вытащил сейф и развернул его на 180 градусов. К задней стенке была прикреплена маленькая металлическая пластинка, на которой указывались марка сейфа и его серийный номер. Он стер с нее пыль, позвонил в отдел техподдержки МИ-6 и назвал пароль, который сообщил ему Маркуэнд. Ответил сонный техник, дежуривший где - то в лабиринтах здания на Воксхолл - Кросс. Том сказал, что ему нужен четырехзначный код от сейфа марки Sentinel II, и продиктовал серийный номер.
        - Ничего, если я пришлю ответ эсэмэской? - спросил техник.
        Том сказал, что это вполне подойдет.
        На нижней полке шкафа стоял большой чемодан, но кожаной сумки, которую Амелия обычно брала с собой в короткие поездки, не было. В другом отделении гардероба висели пиджак от костюма и юбка. Ни одна женщина не отправилась бы на юг Франции без самое меньшее трех разных нарядов; Том знал это наверняка. Один из них был на Амелии, значит, она взяла как минимум еще один. Он поставил чемодан на ковер и открыл его. Внутри было две скомканные рубашки, белье и пара колготок. Она просто сложила в чемодан грязную одежду. На крышке чемодана был карман, который застегивался на молнию. В нем Том нашел пару книжек в бумажных обложках, наушники, непочатую пачку сигарет и журнал Prospect. Он прощупал стенки чемодана на случай, если что - то было спрятано за подкладкой, но ничего не обнаружил. Он убрал чемодан обратно в шкаф и присел на кровать.
        Часы показывали 2:47 утра. Где - то за окном заорали кошки. Том подумал о Найтах. Барбара была в своем номере через несколько дверей по коридору, Билл уже возвращался домой в Ментону. Они договорились встретиться в Vieux Nice - «Старой Ницце» - и вместе пообедать, но Том почти точно знал, что отменит обед. С Найтами он уже закончил. Ему неудержимо хотелось растянуться на кровати и поспать хотя бы несколько часов, но пока это было невозможно. Том проверил обе прикроватные тумбочки, но не нашел ничего, кроме неизбежной Библии Гедеона и пары маленьких шоколадок, что обычно кладут на подушку в отелях. Обертки были нетронуты. На всякий случай он заглянул под кровать - вдруг там окажется лэптоп, или папка с файлами, или мобильный - и даже снял с рамы матрас, но обнаружил только катышки и немного пыли. В ящиках письменного стола нашлась писчая бумага, путеводитель Nice et les Alpes - Maritimes - «Ницца и Приморские Альпы» и брошюрка с основной информацией об отеле. Том не мог придумать, где еще можно поискать зацепки, которые помогли бы разгадать тайну местопребывания Амелии. Оставался только сейф и
французский номер мобильного, который значился в распечатке; она звонила по нему с гостиничного телефона. Том уже позвонил контакту Маркуэнда в Центре правительственной связи; он сделал это практически сразу же, как вошел в номер, минут через пять после того, как распрощался с Пьером.
        - Это может занять несколько часов, - сообщил ему бодрый голос в Челтнеме. - В это время мы всегда заняты - Аф - Пак как раз просыпается[7].
        «Интересно, кто позвонит первым, - подумал Том. - Наши техники или ЦПС?» Своего рода соревнование: кому более безразлична его критическая ситуация. Он вернулся в ванную и проверил сливной бачок и карманы двух свежих халатов, висевших на крючках за дверью. Потом осмотрел плитку и ковровое покрытие в комнате. Плитка нигде не отстала, ковер прочно держался на полу; значит, Амелия не могла спрятать там паспорт или сим - карту. Том тряхнул занавески и попытался бросить взгляд за телевизор. Ничего. В конце концов он сдался. Почему не звонят из Лондона?
        Том лежал на кровати Амелии и как раз подумывал о том, чтобы все же вздремнуть пару часиков, когда телефон наконец просигналил, что пришло сообщение. Он слез с кровати и набрал на сейфе четырехзначный код. Раздался щелчок, показавшийся Тому небесной музыкой, и тяжелая дверца распахнулась.
        Внутри лежал один - единственный предмет - ровно в центре. Добыча грабителя. Это были ключи от машины. Наклейка Avis на брелоке, две кнопки, запирающие автомобиль, металлический ключ, выдвигающийся при нажатии третьей.
        Том закрыл сейф, положил ключи в карман и вышел из номера.
        ГЛАВА 12
        - Не можете уснуть, месье Юниак?
        Радуясь готовому предлогу, Том положил ладони на стойку, изобразил усталую улыбку и объяснил, что его уже много лет мучает бессонница. Но обычно небольшая прогулка помогает.
        - Конечно. Позвольте, я открою вам дверь.
        Том отметил, что ковер в лобби девственно чист - от битого стекла и лепестков не осталось ни следа, - и еще раз поблагодарил Пьера за то, что тот все убрал. Они спустились на несколько ступенек к входной двери, и уже через пять минут Том стоял у ворот подземной автостоянки на площади Маршаль. Он подумал, что Амелия, скорее всего, оставила машину там же, где и он.
        Он ошибся. Том прошелся по всем четырем уровням, постоянно нажимая на брелок, приглядываясь, не мигнет ли где огонек. Стояла абсолютная тишина, воздух был спертым и затхлым. Светили тусклые желтые лампы. На нижнем уровне Том развернулся и снова направился наверх. Он еще раз прочесал всю стоянку, и опять безуспешно. В будке у шлагбаума дремал ночной сторож; ноги он пристроил на стол, руки сложил на груди, поверх свежего номера Paris Match. Том пальцем постучал в окно, и сторож тут же проснулся.
        - Excusez - moi[8]. - Ни одна часть его тела тем не менее не шевельнулась - кроме глаз, они распахнулись, как у куклы. - Oui?[9]
        - Я думал, что сегодня утром оставил машину здесь, но почему - то не могу ее найти. Может быть, тут поблизости есть еще одна стоянка?
        - Etoile, - пробормотал сторож и снова закрыл глаза.
        - Прошу прощения?
        - Nice Etoile. Rue Lamartine. Cinq minutes a pied[10].
        Вторая стоянка находилась примерно на таком же расстоянии от отеля «Гиллеспи», в пяти минутах от площади Маршаль. Том шел по пустынным ночным французским улицам, вдыхая холодный воздух и чувствуя себя чужестранцем. На стоянке он проделал ту же процедуру - начал с нижнего уровня, постепенно поднимаясь наверх, то и дело нажимая кнопку на брелоке.
        В конце концов он все же нашел ее. Амелия оставила машину на втором снизу уровне. Том повернулся, внимательно обводя глазами забитое машинами пространство, и вдруг заметил, что в дальнем углу стоянки мелькнули задние фары. Темно - синий «рено - клио», втиснутый между старым белым фургоном и черным «сеат - альтеа» с марсельскими номерами. Ветровое стекло покрывал тонкий слой пыли. Том направился прямо к багажнику и распахнул его. Внутри лежали зонт и крепкие походные ботинки. Он вытащил их и поднял крышку отделения, где хранилось запасное колесо. Оно было на месте. Запаску удерживали пластмассовое крепление в центре и трос; Том освободил колесо и покатал его по полу.
        Почти сразу же он увидел сверток, спрятанный в шине. В наволочку из отеля «Гиллеспи» были завернуты паспорт Амелии Левен, ее водительские права, банковские карты и ключи от дома. Сим - карту она положила в маленький чехольчик, свой «блэкберри», который обычно не выпускала из рук, - в плотный бумажный конверт с защитной пузырчатой пленкой внутри, а триста фунтов скрепила резиночкой.
        Том положил сим - карту и «блэкберри» в карман пальто и осмотрел всю машину. Амелия почти не ездила в ней, это он понял сразу. Под ногами на водительском месте все еще лежала бумага с логотипом Avis, даже не измятая, и лишь чуть - чуть испачканная туфлями Амелии. Том вернул на место запаску, сунул зонт, ботинки и наволочку в багажник и закрыл автомобиль. Потом поднялся наверх, прошел триста метров на восток по бульвару Дюбошаж и позвонил в дверь отеля «Гиллеспи».
        - Ну что, теперь вы готовы ко сну? - Пьер взглянул на часы на своем запястье, словно плохой актер.
        - Готов, - подтвердил Том и едва удержался, чтобы не изобразить зевок в ответ. - Не могли бы вы оказать мне услугу?
        - Конечно, месье Юниак.
        - Не нужно будить меня утром. Я отменяю свою просьбу. Кажется, мне понадобится больше чем три часа сна.
        ГЛАВА 13
        Но уснуть Томасу Келлу все же не удалось.
        Он постоял под душем, забрался в постель и попытался отрешиться от всех событий сегодняшнего дня, хотя это и было нелегко - они прокручивались в голове, как бесконечный фильм. Он позвонил Маркуэнду, узнать, нет ли новостей насчет французского мобильного номера, и запросил у техподдержки помощи по сим - карте «блэкберри». Было уже начало пятого. Том знал, что Маркуэнд должен перезвонить еще до семи и что в Челтнеме разберутся с номером уже через пару часов. Не было смысла даже закрывать глаза.
        Комната отчего - то казалась ему странно чужой - полная тишина, приглушенное освещение. Том вдруг особенно остро ощутил собственное одиночество - сильнее всего с тех пор, как он покинул Воксхолл - Кросс. Как это часто случалось по ночам, он снова подумал, что всегда знал только одну жизнь, один способ существования, дорогу, идущую отдельно от всех прочих. Иногда Том чувствовал, что весь он, вся его личность сформировалась и выросла из одного - единственного таланта, способности скрываться и обманывать. Он даже не помнил, кем был до того, как в один прекрасный день, когда ему исполнилось двадцать, к нему обратились с интересным предложением.
        Что же стало с жизнью, о которой он мечтал? С теми обещаниями, что он давал себе там, на другом берегу? Тогда Том рассказывал всем и каждому, что собирается написать книгу. Убеждал себя, что пойдет учиться на архитектора. И то и другое вдруг показалось ему настолько абсурдным, что он действительно засмеялся вслух. День за днем с начала года - один серый зимний день за другим серым зимним днем! - он старался вести себя как обычный гражданин, человек, который общается с друзьями, ходит к ним в гости, смотрит футбол, болтает ни о чем с незнакомцами в пабе. Он всерьез намеревался научиться жить по - другому - наверстать упущенное, пересмотреть все фильмы и сериалы на телеканале HBO, прочитать романы и мемуары, которые прошли мимо него. Но мир секретных служб неудержимо манил его к себе. На какое - то время Том даже поверил, что может в конце концов стать отцом, но теперь эта мечта была так же далека от него, как и исчезнувшая неведомо куда Амелия Левен.
        Он подумал о Джордже Траскотте. Вот уж кому ее отсутствие действительно на руку. Мучаясь бессонницей, Том даже подумал: а уж не сам ли Траскотт устроил это исчезновение? Иначе зачем он организовал слежку за Амелией в Ницце? Почему послал на ее розыски именно Томаса Келла, почему выбрал именно его из всех своих людей? Том открыл глаза. В комнате было темно, только слабый свет фонаря падал в окно. Он презирал Траскотта - не за чрезмерные амбиции, не за изворотливость и вечные аферы, а потому, что Траскотт символизировал собой ту атмосферу корпоративности в МИ-6, которая была так ненавистна Тому. Главным для Траскотта была не Служба, не защита государства, а собственное продвижение. Будь у него IQ пониже или эго чуточку поменьше, Траскотт, скорее всего, делал бы карьеру в соседней отрасли: например, был бы дорожным инспектором и контролировал соблюдение правил стоянки автомобилей или членом городского совета. По ночам ему снилось бы, как он сует под «дворники» талоны за неправильную парковку или выписывает штраф за шумовое загрязнение. Том чуть было не рассмеялся снова, но мысль о том, как Траскотт
карабкается вверх по карьерной лестнице, ведя за собой огромную армию аппаратчиков и корпоративных юристов и принося талантливых сотрудников в жертву своему высокомерию, оказалась слишком депрессивной. Амелия Левен была, несомненно, последним барьером, удерживающим МИ-6 от превращения в одно из отделений комитета по охране труда.
        Первым позвонил портье. Пьер забыл отменить просьбу Тома разбудить его утром, и ровно в семь раздался звонок, вытащивший его из постели. Том прикинул, что спал не более получаса. Еще через десять минут, снова стоя под душем, Том услышал знакомый рингтон своего мобильного. С головой намыленной шампунем, Том чертыхнулся сквозь зубы, выключил воду и вылез из ванной.
        Звонил Маркуэнд, необыкновенно бодрый и жизнерадостный:
        - Bonjour, Thomas. Comment allez - vous?[11] Правилом номер один в МИ-6 было не ныть, не жаловаться и никогда не показывать свою слабость, поэтому Том ответил таким же бодрым тоном:
        - Je suis tres bien, merci, monsieur[12].
        Он чувствовал себя школьником на уроке французского в начальной школе.
        - Ты нашел ее «блэкбери»?
        - В багажнике арендованной машины. Она оставила ее на стоянке, в четверти мили от отеля.
        - Откуда у тебя ключи?
        - Они были в сейфе в ее номере. Маркуэнд почуял неладное.
        - Почему? - отрывисто спросил он.
        - Ты меня спрашиваешь? Может быть, она не рассчитывала на то, что Траскотт пустит за ней своих людей. - Том помолчал, представляя, как Маркуэнд на другом конце провода нервно ерошит волосы. - Но у нее было время спокойно собраться, никаких следов спешки нет. В ванной не было зубной щетки и духов. Большей части ее одежды тоже нет. Она путешествует под другим именем, вероятнее всего в очках, и с собой у нее небольшая кожаная дорожная сумка. Возможно, она оставила ключи в сейфе именно потому, что хотела, чтобы я нашел ее, но это, конечно, маловероятно. Ее паспорт и кредитки были вместе с «блэкберри», ключами от дома и сим - картой. И все это - во взятой напрокат машине. Она явно не боялась, что тачку угонят.
        Том хотел, чтобы «блэкберри» и сим - карту проверили - кто - нибудь, кто сможет взломать коды МИ-6. Оказалось, что Маркуэнд уже связался с нужным человеком в Генуе и он - то есть она - прибудет в Ниццу в середине дня.
        - Эльза Кассани. Раньше работала на нас в Риме, теперь фрилансер. Сообразила, что на вольных хлебах она сделает куда больше денег. Может все - технические операции, сбор информации. У нее больше контактов, чем я могу себе представить. Вздорная, умная, суперисполнительная. Она тебе понравится. Очень рекомендую.
        - Скажи ей, пусть позвонит мне, когда будет в городе. - Том сообразил, что если Эльза не побеспокоит его до полудня, то ему еще удастся несколько часов поспать. - Что у тебя еще?
        - Звонили из Челтнема. Они пробили те номера, что ты дал. Один - это домашний номер Амелии в Уилтшире. Она звонила туда три раза за два дня. Должно быть, разговаривала с Жилем, потому что он как раз был там всю прошлую неделю. Насколько мы знаем, он ничего не слышал о ней с тех пор, как она исчезла. Каждый разговор длился меньше чем пять минут. - Маркуэнд секунду помолчал. - Наверное, Жиль просто вогнал ее в состояние комы - невыносимо скучный субъект. - Том был слишком измотан, чтобы адекватно отреагировать на шутку. Он приоткрыл дверь и повесил на ручку табличку «не беспокоить». - Французский мобильный номер нам неизвестен. Он новый, приобретен в Париже четыре месяца назад. Зарегистрирован на некого Франсуа Мало. Видимо, Амелия просто оставила сообщение на голосовой почте, потому что звонок длился не более тридцати секунд.
        Том немедленно вспомнил:
        - Мало - похороны в Четырнадцатом округе. Человек по фамилии Мало. - Он накинул на дверь цепочку. Маркуэнд всегда мыслил чуть - чуть медленнее, чем остальные, подумал Том.
        - Да, точно. Очень хорошо, Том. Я знал, что мы поручили дело нужному человеку. Я попробую копнуть глубже. Гляди в оба.
        ГЛАВА 14
        У Эльзы Кассани было бледное лицо женщины, которая большую часть из своих двадцати семи лет провела за монитором в комнате с задернутыми шторами. Она оказалась подвижной итальянкой с пышной грудью и неизменной улыбкой на губах; в каждом ухе у нее было по нескольку сережек. Эльза позвонила Тому на мобильный вскоре после двенадцати, и они договорились, что встретятся в кафе на улице Отель - де - Пост и Том передаст ей сим - карту и мобильный.
        Сама передача произошла абсолютно в открытую. Следуя инструкции, Эльза надела шляпу, заняла столик и заказала кампари с содовой. («А, - сказала она самой себе, наслаждаясь игрой. - Потому что он красный».) Через несколько минут в кафе вошел Том, отыскал глазами шляпу и коктейль, вручил ей телефон и симку и сообщил, что результаты нужны ему «к вечеру». Потом он вышел и направился куда - то в сторону моря, а Эльза осталась сидеть за столиком. Никто из окружающих и глазом не моргнул. Никаких формальностей, предусмотренных для подобного рода встреч. Никаких московских правил.
        Том забыл, что ему никогда не нравилась Ницца. Этот город совершенно не ассоциировался у него с Францией. Казалось, это город без истории, город, который никогда не страдал. Чересчур чистые улицы, нелепые пальмы, дурацкие пижоны, фланирующие по тротуарам, не слишком симпатичные девушки. Ницца была продезинфицированной игровой площадкой для богатых иностранцев, которым не хватало фантазии на то, чтобы как следует потратить свои деньги. «Место, куда уходит умирать загар», - пробормотал он вполголоса, припомнив старую шутку. Том вспомнил свой последний визит в Ниццу; он провел здесь одну ночь в 1997 - м, разрабатывая одного из боевиков Подлинной Ирландской республиканской армии, который завязал дружбу с довольно противным отмывателем чеченских денег и гостил у него на вилле в Вильфранше. Том прилетел сырым майским утром, и город показался ему пустынно - призрачным и стерильным. Старый порт был пуст, окружавшие его кафе большей частью закрыты. В «Кафе де Турин» сидело не больше полудюжины посетителей, и, судя по лицам официантов, заказали они в общей сложности не больше полудюжины устриц. Теперь все
выглядело совсем по - другому. Было лето, Ниццу наводняли туристы, заполонившие каждый квадратный дюйм пляжа, каждую примерочную в роскошных бутиках на улице Паради и улице Альфонса Карра. Том пожалел, что не остался в отеле. Можно было заказывать еду в номер и смотреть фильмы по платному телеканалу и передачи на BBC World. Вместо этого он отыскал маленький ресторанчик в двух кварталах от моря, заказал несъедобный steak frites^[13] - [13] - (^ официантка была очень хорошенькой, родом из Парижа и прямо - таки дымилась от желания заработать чаевые - и погрузился в сборник стихов Шеймаса Хини, который сунул в чемодан в последнюю минуту. За барной стойкой стоял владелец - мужчина лет пятидесяти, почти точная копия Джонни Холлидея. Он развлекался с айфоном, пытаясь поймать свое отражение в зеркале рядом. Том уже давно сделал вывод, что абсолютно все рестораны на юге Франции принадлежат вот таким вот мужчинам средних лет, женатым примерно в тридцать четвертый раз, с таким же брюшком, таким же загаром и с такой же сногсшибательной красоткой в официантках - официантку он, несомненно, безуспешно пытается
трахнуть. Конкретно этот к тому же постоянно почесывал зад, как Рафаэль Надаль перед подачей. Когда принесли счет, Том решил немного позабавиться. - Стейк был жесткий, - сказал он по - английски.
        - Comment?[14]
        Владелец бросил на него взгляд через плечо, как будто встречаться глазами с бриттом было ниже его достоинства.
        - Я сказал, стейк был жесткий, - повторил Том и сделал жест в сторону кухни. - Еда здесь только чуть - чуть получше той, что подавали в Papillon.
        - Quoi?[15]
        - Вы считаете, это нормально - брать с туристов восемнадцать евро за жевательную резинку средней прожарки?
        - Il y a un probleme, monsieur?[16] Том отвернулся.
        - Не важно, - сказал он. Видеть, как Джонни Холлидей вышел из состояния своего самодовольного покоя - это уже было достаточное удовольствие. Официантка, которая, судя по всему, слышала их разговор, послала Тому игривую улыбку. Он оставил для нее на столе пятьдесят евро Траскотта и вышел на улицу, под лучи полуденного солнца.
        Один мудрец сказал, что работа шпиона - это ожидание. Ты ждешь агента. Ждешь новостей. Ждешь прорыва. Том убивал время, прогуливаясь по улочкам Старой Ниццы, зашел в Музей современного и новейшего искусства, посмотрел на работы Ива Кляйна. Затем присел на металлическую скамью и проверил свой лондонский номер. Клэр оставила ему целый ряд сообщений, одно раздраженнее другого - пока ждала его в приемной консультанта по браку. Том совершенно забыл о том, что им был назначен прием.
        «Огромное тебе спасибо. Я восхитительно провела время».
        Ему не хотелось объясняться, рассказывать, что Маркуэнд решил вытащить его из забвения. Том быстро настрочил ответ:
        «Извини. Совсем забыл. Безумные 24 ч. Я Хороший».
        Только после того, как Клэр ответила ему целой строчкой вопросительных знаков, Том сообразил перечитать свое СМС и обнаружил ошибку - он забыл вставить предлог[17]. Он тут же перезвонил, но Клэр уже включила голосовую почту.
        «Извини. Я понимаю, что не такой уж я и хороший, но я не это имел в виду. Это просто опечатка. Я хотел сказать, что я В Ницце. Ницца, которая во Франции. Мне пришлось срочно сюда выехать, неотложное дело. Я абсолютно забыл про встречу. Пожалуйста, извинись за меня перед…»
        Но Том никак не мог вспомнить, как же зовут консультанта. Перед внутренним взором стояли только ее прическа, гладкое скучное каре, печенье на тарелке, громко тикающие часы на каминной полке…
        «…перед добрым доктором. Скажи, что я был очень занят. Перезвони мне, если можешь. Я пока слоняюсь без дела, жду встречи».
        Он знал, что Клэр соединит все точки и получит целую картинку. Ей были прекрасно известны все эвфемизмы, использующиеся в секретной службе, и она умела читать между строк. «Неотложное дело», «жду встречи», «пришлось срочно выехать». Томас Келл был опозорившимся шпионом, у него больше не могло быть никаких неотложных дел, и ему не надо было ходить ни на какие встречи. Зачем еще ему могло понадобиться срочно мчаться в Ниццу, если не по заданию МИ-6? Все то время, пока он трудился в секретной службе, Тому приходилось лгать Клэр об истинной сущности своей работы, и короткая передышка принесла ему настоящее удовольствие. Но теперь он снова погрузился в привычную ему среду недоговорок и тайн, среду, где он существовал двадцать лет. Этот навык - держать любого более или менее близкого человека на расстоянии вытянутой руки - Том приобрел на удивление легко; видимо, такова была и его природная склонность. Он так и не понял, почему Клэр так горела желанием обратиться к психологу. В их браке не было никаких «недостатков конструкции» - термин, который использовала консультант, постоянно и с явным
удовольствием. Никакой «скрытой враждебности». В тех редких случаях, когда мистер и миссис Томас Келл встречались, чтобы обсудить свое совместное будущее, они неизменно оказывались в постели. Утром они просыпались и с удивлением спрашивали себя: какого же черта они не живут вместе? Но причина была очевидна. Без детей никакого будущего у них быть не могло.
        Эльза позвонила в пять, и они решили встретиться возле отеля «Негреско».
        Ему показалось, что перед ним совсем другой человек. За те пять часов, что Эльза занималась телефоном, она полностью изменилась. На бледных щеках вдруг появился здоровый румянец, как будто она долго гуляла по пляжу, а ее глаза, тусклые и усталые утром, сияли. В кафе она выглядела замкнутой и заметно нервничала, сейчас же Эльза была оживленной и жизнерадостной. Она была так дружелюбна, что на секунду Том даже заподозрил, не велел ли ей Маркуэнд завоевать его доверие.
        - Как прошел ваш день? - спросила Эльза. Они двинулись на запад, в направлении заходящего солнца.
        - Отлично, - солгал Том. После невыносимо долгого дня он был рад ее обществу и не хотел портить общение жалобами. - Я пообедал, сходил в галерею, почитал книгу…
        - Мне совсем не нравится Ницца, - вдруг заявила она. - Совершенно. - По - английски она говорила очень чисто и немного нараспев.
        - Мне тоже.
        Она быстро взглянула на него и улыбнулась - как будто заметила трещинку в его уравновешенности.
        - Это непостижимо. Я обожаю Францию, мне все в ней нравится. Большие города - Париж, Марсель, еда, вино, фильмы…
        - Бла - бла - бла… - вставила Эльза.
        - …но Ницца… она похожа на тематический парк с аттракционами.
        - В ней нет души, - добавила она. Том секунду подумал.
        - Точно. Да. Нет души.
        На светофоре собралась длинная вереница автомобилей: был час пик. Они пересекли Променад - дез - Англе; двое мальчишек обежали их с обеих сторон и заставили почти прижаться друг к другу. Проститутка на высоких шпильках и в черной кожаной юбке выбралась из машины на разделительную полосу.
        - В симке ничего необычного, - сказала Эльза, обходя скопление мопедов. - Я на всякий случай сверилась с Челтнемом.
        - А «блэкберри»?
        - Его использовали, чтобы выйти в скайп.
        Ну конечно. При отсутствии безопасного канала связи скайп являлся первым помощником шпиона. Практически невозможно прослушать, трудно отследить. «Блэкберри» в данном случае ничем не отличался от обычного компьютера: Амелии понадобилась бы только пара самых простых и дешевых наушников. Возможно, она попросила их на ресепшн.
        - Вы знаете, с кем она разговаривала?
        - Да. Один и тот же аккаунт, один и тот же номер. Три разговора. Адрес скайп зарегистрирован на французский имейл.
        - А имя там какое - нибудь есть?
        - Один и тот же человек. Франсуа Мало.
        - Да кто такой этот парень?! - Том на мгновение остановился. Вопрос был риторический, но Эльзе, кажется, было что сказать на этот счет.
        - Думаю, я кое - что знаю. - У нее был вид студентки, ответившей на особенно каверзный вопрос. Она порылась в сумке, достала распечатку газетной статьи и протянула ее Тому. - Вы же знаете французский, да?
        - Я знаю французский.
        Они встали у балюстрады, с которой открывался вид на пляж. Позади них, уже наполовину скрытая сумерками, с шумом пронеслась компания на роликах. Статья была из Le Mond и рассказывала об ужасном случае в Шарм - эль - Шейхе. Французская пара, представители среднего класса. Отпуск мечты. Женаты тридцать четыре года. Зверское убийство - изрезаны ножами и забиты металлическими прутами на пляже в Синае.
        - Не самая приятная смерть, - заметила Эльза. Явное преуменьшение, подумал Том.
        Она вытащила сигарету, повернулась спиной к ветру и закурила.
        - Можно и мне одну? - спросил Том. Она коснулась его руки; в глазах отразился огонек зажигалки. Между ними вдруг возникла легко объяснимая близость: двое незнакомых друг другу людей в чужом городе, связанные одним заданием, одними секретами… Том знал эти признаки наизусть. Он сталкивался с таким не раз и не два.
        - Франсуа Мало - их сын, - сказала Эльза. - Он живет в Париже. Ни братьев, ни сестер, ни жены, ни подружки.
        - Это Челтнем сказал?
        - Для этого мне не нужен Челтнем, - отрезала Эльза и выпустила облако дыма. - Такую информацию я вполне могу раскопать сама.
        Том несколько удивился этой вспышке высокомерия, но решил, что Эльза, вероятно, хочет произвести на него впечатление. Если он положительно отзовется о ней в Лондоне, это пойдет ей на пользу.
        - И откуда вы ее взяли? «Фейсбук»? «Майспейс»? Эльза отвернулась и уставилась на пляж. Мужчина в белой рубашке шел по песку к воде, очень быстро и очень целенаправленно, как будто не собирался останавливаться, пока не достигнет Алжира.
        - Из источников во Франции. «Майспейс» уже не пользуется популярностью. - Она сказала это так, будто Том был последним человеком в Европе, который об этом не знал. - Во Франции все пользуются «Фейсбуком» или «Твиттером». Насколько я понимаю, у Франсуа нет профиля ни в одной из социальных сетей. Либо он слишком охраняет свою частную жизнь, либо просто невероятно… - Она поискала нужное слово в английском, не нашла и закончила по - итальянски: - Figo. Крутой.
        Мимо проехала «скорая», беззвучно мигая желтыми огнями. Том с детства терпеть не мог «скорые», при виде них он всегда испытывал суеверный ужас и отчаяние. Он проводил машину глазами, чувствуя, как неприятно похолодело в желудке.
        - Что - нибудь еще? - спросил он. - Что - то необычное в «блэкберри»?
        - Конечно. - Тон Эльзы как будто подразумевал, что у нее в запасе еще полно тайн и необыкновенных открытий. - Пользователь заходил на сайты двух авиакомпаний, «Эйр Франс» и «Тунисэйр».
        Том хорошо помнил досье Амелии, но никак не мог связать год, что она провела в Тунисе, будучи студенткой и подрабатывая няней, с ее внезапным исчезновением более чем тридцать лет спустя. Может быть, МИ-6 работает над секретной операцией? Возможно, даже совместно с американцами. После Бен Али Тунис вполне созрел, и его оставалось только сорвать с ветки.
        - Она заказала билеты?
        - Трудно сказать. - Эльза нахмурилась и с силой затушила окурок, как будто во всем были виноват «Мальборо». - Это не точно, но был какой - то перевод денег с кредитки в «Тунисэйр».
        - На чье имя была кредитка?
        - Я не знаю. И какова переведенная сумма - тоже. Когда дело связано с банками и их кодами, все гораздо труднее. Но я передала все детали, которые нашла, одному из своих контактов. Я уверена, они смогут отыскать концы.
        Том попытался сложить все кусочки головоломки воедино. Тот факт, что Амелия оставила свою арендованную машину в Ницце, почти наверняка означал одно: она покинула Европу на самолете. Учитывая информацию из «блэкберри», логично было бы предположить, что она отправилась в Тунис. Но зачем? И куда именно? Давным - давно у МИ-6 был небольшой пункт в Монастире. Или Амелия непосредственно в Тунисе? Эльза и тут предоставила ему ответ.
        - Есть еще одна вещь. Первостепенной важности.
        - Да?
        - Мобильный телефон Франсуа Мало. Его отследили. Судя по всему, он уже не в Париже. Кажется, Франсуа отправился в отпуск в Тунис. Сигнал поступает из Карфагена.
        ГЛАВА 15
        Том зашел на стоянку, снова положил сим - карту и «блэкберри» Амелии в багажник ее машины и вернулся в отель «Гиллеспи». Он сунул ключи обратно в сейф, убедился, что номер Амелии выглядит точно так же, как до его прихода, и со своего ноутбука заказал билет на самолет до Туниса. К семи часам он был уже на пути в аэропорт Ниццы. «Ситроен» он отогнал в Hertz.
        На одиннадцать часов была назначена забастовка французских грузчиков, служащих в аэропорту, но самолет Тома поднялся в воздух вскоре после десяти, и меньше чем через час он уже приземлился в раскаленном добела Тунисе - Карфагене. В Центре правительственной связи были уверены, что Франсуа Мало находится где - то в Гаммарте, дорогом курортном пригороде, излюбленном месте отдыха богатых туристов, финансистов и дипломатов, уставших от суетливого центра Туниса. Сигнал мобильного Мало исходил с самого побережья; в этом районе располагались сразу два пятизвездочных отеля, а к ним примыкало поле для гольфа с девятью лунками. Франсуа Мало мог жить как в одном, так и в другом. В первом - «Валенсия Карфаген» - гость с таким именем не значился, зато во втором - «Рамада Плаза» - администратор охотно соединил его с номером месье Мало. Том позвонил в оба отеля из телефонной будки в аэропорту Ниццы. Он запомнил номер комнаты - 1214, - но дал отбой, не дожидаясь, пока Мало снимет трубку. Через три минуты он снова позвонил в «Рамада Плаза», попал на другого администратора и попытался забронировать номер для себя.
        Однако здесь возникла небольшая проблема. Лето было в разгаре, на дворе стоял высокий сезон, и мест в «Рамаде» не было. В аэропорту Туниса Том еще раз набрал номер отеля, в надежде, что, пока он был в воздухе, кто - нибудь отказался от брони, но администратор был непреклонен. В ближайшие четыре дня свободных номеров не будет. Она предложила ему попробовать «Валенсию Карфаген», дальше по побережью. Том поблагодарил администратора за подсказку, во второй раз позвонил в «Валенсию» и заказал номер на шесть ночей с полным пансионом по кредитке Юниака.
        «Валенсия» располагалась всего в получасе езды от аэропорта, но такси Тома застряло в плотном потоке транспорта, движущегося к северо - востоку, на побережье. Шоссе было двухполосное; машины выезжали на обо чину, на разделительную полосу и даже время от времени выскакивали на встречку в попытке объехать пробку. «Африка», - подумал Том, откинулся на спинку сиденья и стал с наслаждением наблюдать за шоу, творившимся на дороге. У такси была трещина в лобовом стекле. Водитель, пожилой мужчина, любитель творчества Джорджа Майкла среднего периода, нырял то вправо, то влево; по обеим сторонам шоссе тянулись возделанные поля и остатки каких - то начатых и заброшенных построек из шлакобетона. По обочинам неторопливо брели пешеходы, и старые, и молодые; в воздухе стоял оглушительный шум - рев двигателей и бесконечные гудки.
        В конце концов они миновали самый напряженный участок и выбрались на окраины Ла - Марсы. Такси покатилось по прибрежному шоссе. Здесь на каждом шагу встречались дипломатические резиденции, а подъезд к отелям «Рамада Плаза» и «Валенсия Карфаген» охранялся блокпостом. Трое солдат в форме цвета хаки держали в руках автоматы - им было приказано проверять каждый автомобиль, направляющийся к комплексу отелей и ночных клубов, которые выстроились вдоль побережья. В эту эпоху массового туризма Тунису был совершенно не нужен исламский террорист - смертник, который подорвал бы себя где - нибудь на переполненной автостоянке возле оте ля. Самый молодой солдат заглянул внутрь и внимательно осмотрел Тома. Том кивнул и слегка улыбнулся. Машину пропустили дальше.
        «Валенсия» располагалась на сорока акрах земли, примыкающей непосредственно к территории отеля «Рамада». Маркуэнд распорядился, чтобы на стоянке Тома ждал автомобиль. Зная номер и цвет, он быстро отыскал «рено - меган» среди других; ключи лежали в выхлопной трубе, как и было условлено. Портье, с короткими черными волосами, в темных брюках и бордовом жилете, встретил Тома на подступах к отелю и обрадовался ему, словно родному брату. Не обращая внимания на протесты, он водрузил сумку Тома на тележку и торжественно повез ее ко входу - хотя нужно было всего лишь въехать вверх по пандусу. В отеле царила блаженная кондиционированная прохлада. Том дал портье на чай, оставил сумку на тележке и пошел осматриваться.
        Лобби с яично - желтыми стенами было более чем просторным - три этажа. Том подумал, что все это похоже на мексиканский ресторан в каком - нибудь пригородном торговом центре, раздутый до размеров самолетного ангара. На первом этаже находились два обеденных зала, бар с фортепиано - пианист, разумеется, наигрывал джазовые мелодии - и маленькое кафе в фальшиво - мавританском стиле. В кафе сидели двое туристов в бейсболках, потягивали мятный чай из стаканчиков и курили фруктовый кальян. Вне всяких сомнений, они полагали, что участвуют в самой настоящей, аутентичной тунисской церемонии. Рядом располагался сувенирный магазинчик с обычным ассортиментом - брелоки - верблюды и солнцезащитные средства по заоблачным ценам. Он купил Herald Tribune и встал в очередь у ресепшн. Слева от нее, через еще одно, внутреннее лобби, был обширный спа - комплекс с хаммамом, массажными кабинетами и бассейном с морской водой. Мимо то и дело проходили постояльцы в белых гостиничных халатах. На носу у одной из женщин Том заметил медицинскую повязку. У итальянки средних лет, что стояла в очереди прямо перед ним, нос был тоже
заклеен, а под глазами красовались страшные черные синяки, как будто кто - то избил ее в приступе ревности. Добравшись наконец до администратора, Том спросил у нее, что происходит:
        - Почему у всех челюстно - лицевые травмы?
        - Простите, сэр?
        - Повязки, - пояснил Том и показал на лицо. - У многих постояльцев сломаны носы. Как у Джека Николсона в «Китайском квартале». В чем дело?
        Администратор, молодая тунисская девушка в голубой косынке, улыбнулась. Она хорошо говорила по - английски.
        - У нашего отеля есть связь с клиникой пластической хирургии в Италии, мистер Юниак. Их клиенты часто приезжают сюда восстановиться после операции.
        Том кивнул. Он попытался представить себе нос Амелии Левен - может ли быть так, что глава Секретной разведывательной службы прячется в Северной Африке после пластической операции? - и решил, что это совершенно невозможно.
        Его номер был в самом конце длинного, метров в триста, коридора, в западном крыле. Окна выходили на бассейн, возле которого был собственный бар, ресторан и по крайней мере семьдесят лежаков с зонтиками. Том заказал еду в номер - клубный сэндвич - и позвонил Джимми Маркуэнду, чтобы доложить ему текущую ситуацию. В МИ-6 хорошенько порылись в базах данных и наконец раздобыли единственную фотографию Франсуа Мало, которую Маркуэнд и прислал Тому на электронную почту и на мобильный.
        - Красивый гад, - пробормотал Том, открывая приложение. На снимке Мало стоял рядом с четырьмя другими мужчинами в деловых костюмах. Под фото была подпись: «IT-консультанты». Мало было лет тридцать с небольшим; его густые черные волосы были зачесаны на сторону, на сильном, волевом подбородке проступала едва заметная щетина. Он слегка улыбался, одним уголком губ, уверенно и чуть самодовольно. В точности тип Амелии, подумал Том, и Маркуэнд как будто прочитал его мысли:
        - Ты думаешь, у них интрижка?
        - Я ничего не думаю. - Том аккуратно снял приставшую ниточку со спинки кресла. - Может быть, ее здесь и нет. Вполне вероятно, что Мало - ложный след.
        - Тебе не кажется, что есть что - то зловещее в убийстве его родителей? Может, тут какая - нибудь связь?
        - Разве не для этого я здесь? Все узнать и все выяснить?
        Принесли сэндвич, и Том закончил разговор. Интересно, почему в Лондоне так уверены, что в исчезновении Амелии есть некий сексуальный подтекст? Насколько ему было известно, за всю долгую карьеру у Амелии было всего два серьезных романа, не считая мужа: с американским бизнесменом, который недавно обосновался в Орегоне, и с женатым коллегой из МИ-6, Полом Уоллингером. На данный момент он являлся главой отделения в Анкаре. И тем не менее этого хватило, чтобы создать ей репутацию бесстыжей соблазнительницы среди полностью мужского сообщества МИ-6. Но как бы она нашла время, при своей занятости, завести роман с французом по крайней мере на двадцать лет моложе?
        Разумеется, это могло быть и что - то другое. Например, Мало - сотрудник французской разведки - DGSE или DCRI[18], и они вместе с Амелией участвуют в секретной операции. Это объясняло бы, почему в базах данных МИ-6 так мало информации об этом человеке. Но зачем тогда Амелия помчалась утешать его после смерти родителей? Между ними должна была быть какая - то эмоциональная связь, нечто большее, чем просто деловые отношения.
        Доев сэндвич, Том не стал распаковывать сумку, а решил прогуляться по территории отеля, ознакомиться с обстановкой и, возможно, поискать Мало в «Рамада Плаза». Он купил в сувенирном магазине панаму и двинулся мимо бассейна к пляжу. На мягком песке были расставлены лежаки и шезлонги, служащие отеля суетились вокруг гостей, разнося напитки. Неподалеку стояли ослики и худые верблюды, готовые в любой момент отвезти желающих на прогулку. У кромки воды шла фотосессия; у модели, одетой в купальник, были длинные черные волосы и ярко - алые губы. Кайт - серферы выделывали трюки на волнах, напрасно стараясь произвести на нее впечатление. Том снял ботинки и пошел босиком по горячему песку; в спину ему дул теплый западный ветер. Метров через двести перед ним предстала точно такая же картинка, только уже возле отеля «Рамада». Гости, загорающие в шезлонгах, служащие, готовящие напитки и закуски в деревянной хижине на сваях, ослики, верблюды, зазывалы… Том подумал о Филиппе и Жаннин Мало, на которых напали точно на таком же пляже, в нескольких метрах от пятизвездочного отеля, и зверски убили за пару серебряных
украшений.
        Над верхушками пальм возвышалась белая громада «Рамады». Он выбрал узкую тропинку, которая вилась между зарослями бамбука и каких - то песчаных трав. Пожилая леди в белой косынке, шедшая навстречу, поздоровалась с ним так непринужденно, будто они были на пляже Камбер - Сандс в Великобритании. Слева доносились редкие, неритмичные шлепки: кто - то играл в теннис, и играл из рук вон плохо. Наверняка перегревшиеся на солнце старики, подумал Том. В конце концов тропинка вывела его к большому бассейну в форме восьмерки - заметно более просторному, чем тот, что был виден из окна номера Тома в «Валенсии». Здесь было больше пластиковых лежаков и столиков; с трех сторон бассейн окружало здание отеля. Том понимал, что привлекает к себе слишком много внимания - одинокий мужчина не в пляжной одежде, поэтому он подошел к небольшому кафе под навесом и присел за стойку. Стояла невыносимая жара. На полке в глубине виднелась итальянская кофемашина и бутылки с безалкогольными напитками. Возле маленькой раковины были сложены керамические пепельницы. Том внимательно осмотрел те лежаки, что открывались его обзору,
надеясь найти Амелию или мужчину, похожего на Мало, но разглядеть лица было практически невозможно. По меньшей мере половина загорающих лежали на спине и дремали на боку, лица другой половины были скрыты книжками или газетами. Том встал и решил, что пройдется еще немного и заглянет в отель.
        Он вошел через боковую дверь. Лобби в «Рамаде» было гораздо более строгим, чем в «Валенсии», и больше похоже на лобби бизнес - отеля, расположенного в центре большого города. Какая - то пара у ресепшн - мужчина и женщина значительно моложе его - ссорилась по - русски. У женщины, крашеной платиновой блондинки, затянутой в белую кожу, было кислое и недовольное выражение лица, как у любовницы, которой до смерти надоела ее второстепенная роль. Остальными постояльцами, судя по всему, были пожилые пары из Великобритании. Пятеро из них как раз сидели на большом диване в форме буквы L, в самом центре лобби, окруженные чемоданами на колесиках и пакетами, набитыми тунисскими сувенирами и спиртным. Том обогнул диван, прошел через автоматические двери и оказался на автостоянке, откуда был виден южный фасад «Валенсии». Он двинулся к дороге, разделяющей два отеля, мимо одинокого служащего в беленой будке, в задачу которого входило поднимать и опускать шлагбаум. Здесь он увидел то, что искал. Семь желтых такси, выстроившихся в ряд, поджидающих гостей из того или другого отеля. Том подошел поближе и спросил у
водителей, сколько времени займет доехать до центра Туниса. Ничего серьезного, только самая невинная тема.
        - Вы ищете такси, сэр?
        Таксисту, который задал вопрос, было лет двадцать семь - двадцать восемь. На нем была майка с эмблемой футбольного клуба «Барселона», кроссовки «Адидас» и вытертые джинсы. Возможно, ветеран Жасминовой революции, подумал Том. Но все равно - слишком молод и эмоционален для той задачи, которая стояла перед Томом.
        - Не сейчас. Пока я просто интересуюсь, сколько это займет.
        Его внешность привлекла внимание другого таксиста, лысого и квадратного, в рубашке с воротничком и отглаженных брюках. Быстрые, умные глаза, ленивая улыбка и довольно объемный живот - в точности такой человек и нужен был Тому. С жизненным опытом и осторожный; этот не станет рассказывать всем своим приятелям о неплохих деньгах, которые он вот - вот заработает.
        - Bonjour.
        - Bonjour, - ответил таксист.
        Они немного постояли в тени бугенвиллеи, усыпанной пурпурными цветами, и поговорили о достопримечательностях Туниса. Потом молодого таксиста отвлек звонок мобильного, и Том остался вдвоем с пожилым.
        - Вы работаете возле этих отелей постоянно? - спросил он, переходя на арабский.
        - Да, сэр.
        - А в какие часы?
        Таксист пожал плечами, как будто понятие «с девяти до пяти» совершенно его не касалось.
        - Вы можете отвезти меня в Ла - Марсу?
        Конечно, это было рискованно, но Тому был нужен водитель, который был бы в его полном распоряжении; кто - то, кто сможет последить за Мало. Обычно МИ-6 предоставляла для таких целей агента - помощника, но операция «Амелия» проводилась негласно, и Том был вынужден выкручиваться самостоятельно. Вопрос был в том, можно ли доверить таксисту быть его второй парой глаз. Том забрался на пассажирское сиденье «Пежо-206» - машина была аккуратной и в очень хорошем состоянии - и велел водителю ехать по направлению к пляжу. Он представился как Стивен, и они пожали друг другу руки.
        - Сэми.
        Примерно через милю, после блокпоста, Том попросил Сэми затормозить. Двигатель он заглушать не стал, чтобы работал кондиционер. Том повернулся к таксисту лицом и посмотрел ему в глаза:
        - Я хочу сделать вам деловое предложение.
        - О’кей.
        Реакция Тому понравилась: легкий кивок и ленивый взгляд на счетчик.
        - Что вы делаете в ближайшие несколько дней?
        - Я работаю.
        - Не хотите поработать на меня?
        - О’кей.
        И снова бесстрастный кивок. Где - то вдалеке послышался шум трактора.
        - Я здесь по делу. Мне нужен будет водитель по первому требованию, с раннего утра до позднего вечера. Вы сможете с этим справиться?
        Сэми секунду подумал:
        - О’кей.
        - Я буду платить вам пятьсот динаров в день, первая выплата авансом.
        Это равнялось примерно двумстам фунтам, серьезная сумма для жителя Туниса, который зарабатывал не больше тысячи динаров в месяц. Том передал водителю деньги. Сэми по - прежнему сохранял непроницаемо - невозмутимый вид.
        - Остальные выплаты будут в конце каждого второго дня. Я не хочу, чтобы вы кому - нибудь рассказывали о нашем уговоре. И еще - я могу попросить вас следовать за тем или иным человеком, если он выйдет из отеля. Для вас это не проблема?
        - Не проблема.
        - Отлично. Если мне понравится, как вы работаете, я дам вам бонус в тысячу динаров.
        - Я понял. - Сэми серьезно кивнул. Судя по всему, он понял, как важно держать рот на замке. Двое мужчин снова пожали друг другу руки, и таксист наконец улыбнулся. На приборной доске была фотография двух маленьких девочек, одетых в розовое, на каком - то празднике.
        - Ваши? - Том показал на снимок глазами.
        - Мои внучки, - подтвердил Сэми. Упоминание его семейства как будто скрепило их сделку. - У меня есть сын. В Марселе. В ноябре я поеду его навестить.
        Том вытащил телефон, нашел фотографию Мало и показал ее таксисту:
        - Вот человек, который меня интересует. Он вам не знаком?
        Сэми надел очки для чтения, рассмотрел фото и покачал головой.
        - Он живет в «Рамаде», - пояснил Том. - Может быть, он будет с этой женщиной. Она англичанка, он француз. - Он открыл фотографию Амелии. Это была копия фото с паспорта, и качество снимка было неважным. - Если кто - нибудь из них выйдет из отеля и будет искать такси, постарайтесь, чтобы это были вы. Если нужно, договоритесь с другими водителями, чтобы это были только ваши пассажиры. Расскажите мне, куда они поехали и с кем вы их видели. Если придется следовать за ними, делайте это как можно более незаметно, но обязательно позвоните мне по этому номеру перед тем, как отъедете. Может, я успею спуститься вниз и поехать с вами или поеду в другой машине.
        - Вы взяли напрокат машину?
        Том покачал головой. Он не хотел вносить лишнюю путаницу.
        - Я имел в виду - поеду в другом такси.
        Они обменялись номерами, и Том сообщил, что Сэми потребуется ему с семи утра и до полуночи. Он вылез из машины под яростно палящее солнце, наметил взглядом тропинку, ведущую к пляжу, и решил пройтись.
        - Возвращайтесь обратно к отелю и вставайте в очередь, - велел он таксисту. - Если увидите их, звоните.
        - Хорошо, - невозмутимо ответил Сэми. Судя по всему, умение ничему не удивляться было его характерной чертой. Казалось, он каждый день выполняет чьи - нибудь тайные задания.
        Через полчаса Том снова был в своем номере. На ночном столике по - прежнему стояла грязная тарелка из - под сэндвича - ошметки жареной картошки и салата, размазанный майонез. Он открыл дверь, выставил поднос в коридор, принял холодный душ и вышел на балкон.
        У бассейна все так же кишела жизнь. В воде было по меньшей мере двадцать человек; маленькие дети плескались в самой мелкой части и оглушительно вопили. Прямо под окном Тома на пластмассовом стуле сидела женщина в длинном черном платье, с головой покрытой косынкой и читала журнал. Он оглядел отдыхающих по обеим сторонам от нее. Заходящее солнце бросало на бассейн длинные тени.
        В этот момент он увидел ее.
        Она лежала в шезлонге. Красивая женщина лет пятидесяти, в закрытом купальнике и широкополой шляпе. Она читала книжку в мягкой обложке и потягивала кофе из маленькой чашечки.
        Амелия Левен.
        ГЛАВА 16
        За две недели до этого, в тихий вечер пятницы, Амелии Левен удалось выскользнуть из здания на Воксхолл - Кросс сразу после пяти. Преодолев все пятничные пробки, она добралась до своего дома в Чок - Биссет. Она только что получила назначение на пост главы Секретной разведывательной службы и прекрасно понимала, что в следующий раз сможет провести уик - энд в Уилтшире еще очень нескоро, вполне вероятно, не раньше чем через много месяцев. Ответственность, которую налагала на нее новая должность, была огромной; она предполагала, что Амелии придется жить в Лондоне почти постоянно. Это означало, что надо будет переносить гнездо в дом Жиля в Челси и жить под аккомпанемент дорожных работ, с неизменным полицейским у входа. Такова цена успеха.
        Дом, который она унаследовала от брата в середине девяностых, располагался в узком переулке, в маленькой деревушке в восьми милях к юго - западу от Солсбери. К тому времени, как Амелия остановилась у ворот, уже стемнело. Она немного посидела в машине, дослушивая фортепианную сонату по Радио-3. Когда музыка закончилась, Амелия выключила телефон - в деревне все равно не было сигнала, - взяла с пассажирского сиденья кожаную дорожную сумку и закрыла машину.
        Какой покой! В полной темноте Амелия постояла у крыльца, прислушиваясь к ночным звукам. Где - то в противоположной стороне долины, через поле, блеяли новорожденные ягнята. Журчал ручей - весной он сильно разливался. Местами ручей был таким глубоким, что Амелия в нем даже плавала. Едва шевеля руками и ногами, она давала себя нести ледяному потоку, который бежал от поля к полю. В этой уединенной части деревни, кроме дома Амелии, было еще два дома; сейчас огни горели только во втором. Первый принадлежал дважды разведенной женщине - литературному агенту. Как и Амелия, она разрывалась между Лондоном и Уилтширом и приезжала так часто, как только могла. Иногда они приглашали друг друга на бокал вина или виски, хотя Амелия никогда не откровенничала насчет своего рода деятельности и говорила, что она «состоит на государственной службе». Во втором доме, скрытом за холмом, жили Чарлз и Сьюзан Гамильтон, пожилая пара, чьи семьи обосновались в долине четыре поколения назад. За все семнадцать лет, что Амелия приезжала в Чок - Биссет, она едва ли обменялась с ними двумя словами.
        После тепла автомобиля стоять снаружи было холодновато. Амелия вытащила из кармана пальто ключи, вошла в дом и отключила сигнализацию. Ее уик - энды всегда подчинялись строгому расписанию. Обычно она включала новости на Четвертом канале, смешивала себе большой джин - тоник с тоненьким ломтиком огурца и готовила какой - нибудь простой ужин. Потом набирала ванну и щедро наливала туда масла из одной из трех дюжин бутылочек, выстроившихся на полочке в ванной. Все пены и масла были подарками на день рождения и Рождество от коллег - мужчин из МИ-6; джентльменам было принято дарить алкоголь и книги, а дамам вечно доставались дорогие средства для ванны.
        Льда в морозильнике было много; в вазе на кухонном столе лежали лимоны. Амелия приготовила джин, нарезала огурец и подняла безмолвный тост за отсутствие мужа. Жиль на все выходные отправился в Шотландию, чтобы исследовать еще одну полуувядшую ветвь своего невероятно пространного и невероятно скучного генеалогического древа. Теперь одиночество стало для Амелии редким удовольствием, и она старалась насладиться им по полной. Лондон казался бесконечной каруселью из деловых встреч, обедов, коктейлей - это называлось «налаживать связи». За целый день она не оставалась одна больше чем на десять минут. По большому счету, Амелии нравился ее образ жизни, близость к власти, влияние, которое она имела, но в последние месяцы ей на голову свалилось огромное количество бюрократических проблем, и это ее просто убивало. Она пришла в МИ-6 шпионить, а не обсуждать вопрос о том, стоит ли урезать бюджет на бутерброды - канапе.
        Амелия разожгла камин, поднялась наверх и пустила воду в ванной. Потом достала из морозильника коробочку с домашним песто и поставила ее в микроволновку, чтобы разморозить. Рядом с плитой лежали письма и газеты; прислушиваясь одним ухом к новостям, она бегло их просмотрела. Среди открыток и счетов попались два номера местного журнала и три приглашения на коктейль, и Амелия тут же решила, что они пригодятся для растопки. К восьми часам она уже переоделась в халат, проверила электронную почту, налила себе второй джин - тоник и нашла в буфете пачку спагетти.
        Именно в этот момент и зазвонил телефон.
        ГЛАВА 17
        На конверте стоял парижский штемпель, и он был адресован «Миссис Джоан Гуттман, клуб «Сенчери», 7, Западная 43 - я улица, Нью - Йорк, штат Нью - Йорк».
        Из клуба письмо переслали в апартаменты Джоан в Верхнем Вестсайде, а привратник Вито принес его на четырнадцатый этаж. На Вито Джоан полагалась во всем, от сегодняшней сводки погоды до контроля за доставкой продуктов.
        Письмо было на английском.
        «Агентство Pere Blancs
        Улица Ла Кантини, 34
        Париж 75015 Франция
        Уважаемая миссис Гуттман.
        С глубочайшим прискорбием сообщаю Вам о скоропостижной кончине мистера Филиппа и миссис Жаннин Мало, произошедшей во время их пребывания в Египте.
        Сын Филиппа Мало обратился в наше агентство в связи с неким пунктом в завещании его покойного отца. В соответствии с условиями нашей договоренности агентство приняло решение связаться с Вами.
        В случае если Вы заинтересованы, предлагаю Вам написать или позвонить нам в удобное для Вас время. Позвольте довести до Вашего сведения, что, согласно французским законам, делать это Вы не обязаны.
        Искренне Ваш,
        Пьер Барентон (секретарь)».
        Джоан Гуттман немедленно набрала парижский номер.
        ГЛАВА 18
        Автоответчику было лет сто. Амелия услышала свой собственный голос, искаженный и затертый тысячами и тысячами прослушиваний. Человек, который звонил, не стал вешать трубку, а остался на линии, и Амелия с изумлением узнала голос Джоан Гуттман, дребезжащий и абсолютно прокуренный. Сейчас Джоан было уже за восемьдесят.
        «Амелия, дорогая. Это твоя старая знакомая из Нью - Йорка. У меня есть кое - какие новости. Может, позвонишь мне как - нибудь? Буду рада тебя услышать».
        Ее первым побуждением было взять трубку, но она сдержалась. Амелия знала, что звонок от Джоан Гуттман означает игру по московским правилам. Никаких имен по небезопасной линии, никаких упоминаний о прошлом. Вот почему Джоан не назвалась. На случай, если кто - нибудь их слушает. Никто и никогда не должен был узнать о Тунисе.
        За две минуты Амелия сбросила халат и влезла в джинсы и свитер. Она достала из кладовки дождевик, надела резиновые сапоги, заперла входную дверь и снова села в машину. Развернувшись, она въехала в деревню и припарковалась метрах в ста от паба на Солсбери - Роуд. На углу стояла телефонная будка, к счастью не тронутая вандалами и исправно принимающая монеты. Амелия включила мобильный, нашла номер Джоан и быстро набрала его. Потянулись длинные междугородные гудки. Наконец трубку сняли.
        - Джоан?
        Они не разговаривали почти десять лет. Их последняя встреча была короткой и грустной: Амелия и Джоан встречались на похоронах мужа Джоан, Дэвида Гуттмана. Он умер от сердечного приступа в своем офисе на Манхэттене. Амелия пересекла океан, выразила свои соболезнования - очень коротко, во время поминальной службы на Мэдисон - авеню - и ночным рейсом вылетела из аэропорта Ньюарк обратно в Соединенное Королевство. С тех пор они ни разу не общались, если не считать редких имейлов или наспех нацарапанных открыток на Рождество.
        - Амелия! Ну как ты? Какая ты умница, что так скоро перезвонила.
        - Мне показалось, что это важно.
        Конечно, Джоан приложила все усилия к тому, чтобы сообщение не казалось важным. Оно звучало максимально повседневно, и в нем не было ничего необычного. Но «новости» от Джоан могли означать только одно: что - то случилось с Франсуа.
        - Это правда важно, моя дорогая. Тебе удобно говорить?
        - Вполне - если тебе удобно.
        Джоан откашлялась, чтобы немного выиграть время. Было непонятно, собирается ли она сообщить что - то неприятное или просто подбирает подходящие слова.
        - Ты, случайно, не читала на этой неделе французские газеты?
        Амелия слегка растерялась. Она была в курсе всех важных новостей из Франции, но за последние несколько дней, кажется, не произошло никаких заметных событий. Джоан перебила ее на полуслове:
        - Случилось что - то ужасное. Филипп и Жаннин. Они поехали в отпуск в Египет. На них напали на пляже, ограбили… и убили.
        Амелия привалилась к обжигающе - холодному стеклу. Удар был силен.
        - Дело в том, что твой мальчик вышел на меня. Должно быть, через систему в Pиre Blancs. Я поговорила кое с кем из Лэнгли, они проверили. Все сходится. Это Франсуа. Наверное, он пытается как - то с нами связаться. Он потерял родителей, и ему больно. Я не могла не сообщить тебе, дорогая. Мне так жаль. Пожалуйста, скажи, как мне теперь поступить? Что ты хочешь, чтобы я сделала?
        ГЛАВА 19
        Очень скоро Том заметил, что Амелия Левен не одна.
        В десяти футах от нее из бассейна вдруг вынырнул спортивного вида молодой человек, лет тридцати, в темносиних шортах и желтых очках для плавания. У него было подтянутое, мускулистое тело, и двигался он уверенно и неторопливо, с развязной грацией мужчины, который привык к вниманию женщин. Молодой человек опустил очки, и Том увидел, что это то же самое лицо, что на фотографии Франсуа Мало. Тот же твердый подбородок, непринужденная улыбка, легкая щетина на подбородке. Почувствовав его взгляд, Амелия подняла голову, отложила книгу и взяла с соседнего шезлонга полотенце; потом встала и протянула полотенце Мало, не приближаясь к нему, чтобы не намочиться. Он, по всей видимости, поблагодарил ее, вытер лицо, затем спину и грудь, обернул полотенце вокруг бедер на манер саронга и присел на край шезлонга, глядя на бассейн. Амелия какое - то время смотрела на него, как будто думала, что сказать, но скоро вернулась к своей книжке.
        Том быстро зашел внутрь, взял камеру и сделал несколько снимков через телеобъектив. Несколько минут он наблюдал за Амелией и Мало, пытаясь определить, что за отношения их связывают. Может ли быть так, что они вместе работают? Но Амелия никогда не позволила бы себе расслабиться настолько, чтобы отправиться купаться с коллегой мужского пола. Судя по языку тела, они были хорошо знакомы друг с другом и держались расслабленно, но при этом Том не заметил никакой интимности. В них не чувствовалось того жара, что обычно исходит от любовников. Амелия была внимательна и как - то странно услужлива. Она налила Мало воды из стоявшей на столе бутылки и даже предложила сигарету, когда он двинулся к воде.
        Мало стал разговаривать по телефону. Предзакатные лучи еще четче обозначили рельеф мускулов на его спине. Он курил, склонив голову на сторону, ироничная улыбка играла на его губах. Время от времени рука, державшая сигарету, опускалась вниз, и Мало машинально проводил большим пальцем по дорожке темных волос на животе, так что сигаретный дым касался его кожи. Амелия дочитала главу в своей книжке, закрыла ее и положила на низенький пластмассовый столик, между пачкой сигарет и литровой бутылкой воды. Через телеобъектив Том сумел рассмотреть название. «Солнечная», Иэн Макьюэн. Она расписалась в счете, надела гостиничный халат и завязала вокруг талии пояс. Том отвел глаза. Красота Амелии давно вызывала в нем восхищение. Она сунула ноги в белые гостиничные тапочки, подошла к Мало и жестом показала, что собирается вернуться в отель. Он на секунду оторвался от разговора, нежно поцеловал ее в щеку и показал на часы, будто договариваясь встретиться за обедом. Амелия развернулась и направилась в «Валенсию»; она вошла через боковую дверь, меньше чем в тридцати метрах от балкона Тома. Они явно жили в разных
отелях - еще одна предосторожность, попытка запутать след; Амелия, ветеран секретной службы, умела петлять. Через минуту Мало вернулся к шезлонгу, закончил разговор и затушил сигарету в пепельнице. Он снял полотенце, бросил его на землю, достал из сумки ослепительно - белую футболку и надел ее. Тому показалось, что Мало обменялся игривыми взглядами с привлекательной женщиной по другую сторону бассейна; кажется, она улыбнулась ему, но тут ее внимание отвлекла маленькая дочка, и женщина отвела глаза.
        Мало собрал свои остальные вещи - сумку, книгу, солнечные очки, сигареты и крем от загара. Хотя солнце уже почти заходило, он нацепил очки на нос, будто мировая знаменитость, которую на выходе из театра поджидают папарацци. Затем Мало надел яхтенные туфли и двинулся к пляжу по той же самой тропинке, по которой пришел Том.
        Том опустил камеру, вернулся в комнату, бросил ее на кровать, взял ключ и выскочил в коридор.
        Через пятнадцать секунд он был внизу. Проходя мимо шезлонга Амелии, Том потянулся и незаметно схватил счет с низкого пластмассового столика. Он сунул клочок бумаги в задний карман штанов и пошел к лобби.
        ГЛАВА 20
        Счет был на имя А. М. Фаррелл. Номер комнаты 1208. Войдя в комнату, Том немедленно позвонил Маркуэнду в Лондон.
        - Я нашел вашу пропавшую девочку.
        - Том! Я знал, что у тебя получится. Где она?
        - В том же отеле, что и я. «Валенсия Карфаген». Мало в отеле через дорогу.
        - Так они трахаются и живут раздельно, чтобы никто не догадался?
        Том решил не отвечать на этот щекотливый вопрос. Он мог опираться только на твердые факты.
        - Она пользуется новым именем. Раньше она под таким не работала. Фаррелл. Инициалы А. М. Можешь проверить кредитку? Она должна была много раз использовать ее в Париже, Ницце и Тунисе.
        - Конечно. Ты с ней говорил?
        - Скажи на милость, а зачем мне с ней разговаривать?
        - Ну, слава богу, что с ней все в порядке. - Маркуэнд помолчал, как будто не знал, что сказать. - Гребаные лягушатники, - наконец выговорил он. - Вечно крадут у нас лучших баб. - Разумеется, Траскотту и Хэйнесу будет доложено, что Амелия находится в Тунисе и наслаждается долгим - предолгим «грязным уик - эндом». - Почему Мало не может пристроить свой конец у себя дома? Предполагается, что в Париже тысячи красивых девочек.
        - Ты меня спрашиваешь?
        - Так в чем там дело? - Маркуэнд никак не мог успокоиться. - Что, Мало тоже женат? Мы не можем достать на него никакой информации.
        - Трудно сказать. Я видел их только на расстоянии. Они загорали у бассейна…
        - Загорали у бассейна! Могу себе представить. - Маркуэнд едва не захлебнулся от радостного возбуждения.
        - Он… из тех, кто любит работать на публику, как я понял, - продолжил Том, пытаясь удержать разговор в нормальном русле. - Расхаживает по отелю, как Монтгомери Клифт. Не очень похож на горюющего сына, я бы сказал.
        - Наверное, с Амелией он чувствует себя главным петухом в курятнике. Как они теперь называют женщин, что постарше? Пумы?
        Маркуэнд облегченно рассмеялся, как человек, которого миновала серьезная опасность.
        - Пумы, Джимми, - подтвердил Том. - Слушай, мне нужно еще кое - что сделать. Получше присмотреться к Мало. Все же нельзя исключать вероятность, что он из DGSE. Кто его знает, может, Амелия участвует в совместной операции в Тунисе.
        - А заодно трахается с коллегой. Том покачал головой и закатил глаза.
        - Иди выпей, Джимми. Ты это заслужил.
        Он дал отбой, поставил телефон обратно на письменный стол и снова взял камеру. Том надел ее на плечо, вышел наружу и легко разыскал Сэми. Таксист сидел за рулем и лениво перелистывал газету. Том постучал в окно.
        - Хочу вам кое - что показать, - сказал он, залез внутрь и устроился на пассажирском сиденье. Протянув Сэми камеру, он показал ему, как листать фотографии, и открыл первый снимок Амелии и Мало. - Вот те люди, которые меня интересуют. Женщина живет в «Валенсии», мужчина - в «Рамаде». Вы их видели?
        Сэми покачал головой. Двое других таксистов, стоявших под бугенвиллеей, сверлили их оскорбленными взглядами, как девушки на вечеринке, которых никто из парней не пригласил танцевать.
        - Может быть, они вместе отправятся поужинать, - сказал Том. - Они ушли от бассейна минут двадцать назад. Если увидите их, звоните мне. Если вдруг не дозвонитесь, звоните на гостиничный телефон, попросите администратора соединить вас. Мой номер 1313. Если они сядут в другое такси, езжайте за ними. Если сумеете посадить их к себе, то лишний раз не рискуйте, не надо звонить мне при них. Женщина знает английский, французский и арабский, и все хорошо. Тогда пошлите мне СМС, куда направляетесь.
        - Конечно.
        Том показал глазами на таксистов.
        - А этим, если будут задавать вопросы, скажите, что я ревнивый муж.
        ГЛАВА 21
        Джоан Гуттман дала Амелии телефон агентства по усыновлению в Париже. Помня, что во Франции времени на час больше, Амелия позвонила туда в восемь тридцать утром в субботу и обнаружила, что офис не работает по выходным. На сайте агентства был дан еще один номер, и в конце концов ей ответила какая - то женщина. Излишне драматичным тоном она сообщила, что «о, конечно же знает» о «трагической и жестокой кончине» родителей месье Мало в Египте и «более чем понимает» обстоятельства мадам Уэлдон. Они решили, что Амелии не стоит говорить с Франсуа по телефону. Вместо этого женщина посоветовала ей приехать во Францию, встретиться с сыном в Париже днем в понедельник, и, если он сочтет нужным, побывать на похоронах Филиппа и Жаннин Мало, назначенных на утро вторника на Монпарнасе.
        Амелия потратила двадцать четыре часа, чтобы получить свои собственные сведения об убийстве супругов Мало и непосредственно о Франсуа - с помощью доверенного лица в DCRI, французской внутренней разведке. Удостоверившись, что он действительно их приемный сын, она начала обдумывать свои действия. Ввести Франсуа в свою жизнь означало серьезную вероятность испортить себе карьеру и передать бразды правления Джорджу Траскотту. Она понятия не имела, как встретит ее Франсуа, если она приедет в Париж, чтобы утешить его. Какой реакции ей ожидать - гнева? презрения? жалости? Она не имела никакого представления о его характере. Амелия знала одно: в самое тяжелое для себя время ее сын захотел разыскать ее. И ей так хотелось помочь ему, увидеть наконец свое давно потерянное дитя, что она решительно отбросила все практичные и профессиональные соображения. Ей казалось, что судьба не оставила ей выбора и если ей хочется, чтобы в жизни действительно был смысл и настоящее, не кратковременное счастье, то необходимо во что бы то ни стало примириться с прошлым.
        В воскресенье утром Амелия заперла свой дом в Чок - Биссет, села в машину и поехала прямо в дом Жиля в Челси. Документы на имя Фаррелл - паспорт, банковские карты и сим - карты - были спрятаны в маленькой коробочке за панелью в гардеробе ее мужа. Чтобы добраться до панели, Амелии пришлось вытащить из шкафа больше дюжины упакованных в полиэтилен рубашек и тщательно вычищенных в химчистке костюмов на вешалках. Она сложила все на кровать. В гардеробе пахло пылью, нафталином и кремом для обуви; старомодный, какой - то послевоенный запах, подумала Амелия. На дне лежали клюшки для гольфа, книги и стопки древних газет. Жиль хранил их как хронику важнейших мировых событий, произошедших в течение его жизни. Убийство Ицхака Рабина, падение Берлинской стены, смерть принцессы Дианы, трагедия 11 сентября. Страницы пожелтели; Амелия отодвинула газеты в сторону, и они неприятно зашуршали. Достав коробку, она позвонила в банк «Сантандер», активировала два из счетов, зарядила батарейку в мобильном и собрала вещи для поездки во Францию. Потом Амелия позвонила Жилю в Шотландию и сообщила ему, что отправляется в
Париж «по делу».
        - Как мило. - Жиль принял новости с обычным безразличием. Амелия живо представила себе, как ее муж, сидя где - нибудь в богом забытом уголке области Файф, в этот самый момент рассматривает драгоценный исторический документ и выписывает оттуда драгоценные исторические сведения о своих предках. - Береги себя, дорогая, хорошо? Поговорим, когда ты вернешься.
        Она заказала билет на вечер на поезд «Евростар» и отменила все встречи на понедельник, вторник и среду. Затем послала имейлы старшим коллегам, где объяснила, что ей необходимо присутствовать на похоронах близкого друга в Париже и что она вернется в офис в четверг. Единственным, кто ответил, был Джимми Маркуэнд; он выразил Амелии «глубочайшие соболезнования в связи с потерей ее друга».
        Наконец в районе трех часов Амелия выбралась на Кингс - Роуд, дошла до магазина Peter Jones и подобрала себе два новых комплекта одежды, один для встречи с Франсуа, другой для похорон. Дома она уложила их в большой чемодан, бросила сверху несколько романов Иэна Макьюэна в мягких обложках и последний номер журнала Prospect. После этого она вышла на улицу и подозвала такси.
        Слегка накрапывал дождь. Машин на улицах в воскресенье вечером почти не было, и уже через двадцать минут Амелия стояла под высокими сводами вокзала Сент - Панкрас. Это было словно какой - то романтический сон или мечта из прошлого: черно - белые парочки, обменивающиеся прощальными поцелуями после проведенных вместе выходных, смотрители в ливреях, направляющие пассажиров на нужную платформу. Амелия отстояла очередь и прошла рутинную процедуру досмотра; охранница быстро пропустила ее внутрь, почти не проверив. Скорее всего, она сочла, что Амелия всего лишь еще одна богатая домохозяйка, коротающая время между двумя столицами. Амелия нашла свое место в вагоне - оно оказалось у окна, лицом по ходу движения, за столиком на четырех - и села, стараясь не встречаться взглядами со своими попутчиками. Чем меньше людей ее заметит - тем лучше. У нее не было никакого желания вступать в разговор с незнакомцами. Ей хотелось побыть наедине со своими мыслями.
        На вокзале Амелия купила последний номер Sunday Times; она открыла его, как только поезд тронулся. Внизу первой полосы была статья о предполагаемом участии сотрудников британской разведки в пытках заключенных, и она тут же подумала о Томасе Келле. Но как ни странно, ее внимания хватило только на первый абзац. Амелия никак не могла сосредоточиться. Она прекрасно знала подоплеку этой истории и знала, что статья должна выйти в свет. В другое время Амелии было бы интересно посмотреть, как именно изложены факты, но теперь… Франсуа как будто отключил ее профессиональную антенну. Все это было сейчас совершенно не важно.
        Амелия посмотрела в окно. Она чувствовала себя так, будто ей снова было девятнадцать. Эта поездка в Париж волновала ее неимоверно. За эти тридцать - даже больше - лет ей удалось построить на обломках себя самой абсолютно новую личность. Она поймала свое отражение в оконном стекле и подумала: куда же исчезла Амелия Уэлдон? Существует ли она вообще или уже нет? Следующие двадцать четыре часа должны были дать ответ на этот вопрос. Это было путешествие в будущее. И путешествие в прошлое.
        ГЛАВА 22
        Сэми позвонил в тот момент, когда Том брился.
        - Француз только что вошел в ваш отель. Я спросил, понадобится ли ему такси, когда он выйдет. Он сказал, что да.
        - Отлично, Сэми. Спасибо. Вы все делаете как надо. - Поощрять и хвалить агентов давно вошло у него в привычку. - Держите меня в курсе, о’кей? Возможно, он зашел за Амелией. Дайте мне знать, если они к вам сядут.
        - Конечно.
        Телефон был слегка запачкан пеной для бритья. Том вытер его и шестью широкими взмахами бритвы снял с подбородка отросшую щетину. Он удалил остатки пены, побрызгал одеколоном на грудь и взглянул на свое отражение в зеркале. Быстрая проверка перед тем, как выйти. Он нашел чистую рубашку, запер паспорт в сейф и взял ключи от «рено». Как только Сэми даст сигнал, что Амелия и Мало выехали, он последует за ними на машине Маркуэнда. Если они будут встречаться с кем - то еще, Том должен будет посмотреть, что это за люди. Обычная оперативная тактика. Прежде чем закончить дело, нужно подогнать все недостающие детали.
        Он сел на кровать и принялся ждать. Сердце билось как сумасшедшее, и Том попытался вспомнить, когда в последний раз чувствовал такой прилив адреналина. Должно быть, много месяцев назад. Он достал из холодильника бутылку пива и зубами сорвал с нее крышку. Это был его коронный трюк на вечеринках. Клэр всегда говорила: «Ты обломаешь свои чертовы клыки!»
        Телефон пискнул в восемь пятнадцать. Сэми написал на английском:
        «Мужчина и женщина. Оба. Хальк - эль - Уэд».
        Том быстро вбил «Хальк - эль - Уэд» в поисковую строку и узнал, что так называется район на побережье между Гаммартом и центром Туниса, где расположено множество баров и ресторанов. Хальк - эль - Уэд был особенно оживлен по вечерам. Несомненно, Амелия и Мало собирались поужинать.
        Он подхватил камеру и выскочил из отеля. В лобби дежурил тот же самый портье, что встретил Тома, когда он прибыл в «Валенсию». В этот раз он промчался мимо с подносом, уставленным стаканчиками с мятным чаем и печеньем; ни чрезмерной услужливости, ни даже улыбки. Радуясь, что он не привлек к себе внимания, Том вышел на стоянку, с двадцати метров открыл «рено», вставил ключ - карту в зажигание и бросил камеру на сиденье рядом.
        Машина не заводилась. Том попробовал еще раз, выжал сцепление и надавил на кнопку «пуск». Никакой реакции. Ему вдруг пришло в голову, что Амелия могла засечь его и испортить что - нибудь в машине, но это было бы слишком невероятно. Скорее всего, какая - то неисправность в электрике. Том попробовал в третий раз. Он вытащил карточку, снова вставил ее в прорезь, выжал сцепление и нажал «пуск». Ничего.
        - Да почему, мать твою, нельзя дать нормальный ключ, - пробормотал он сквозь зубы. Другого варианта не имелось - надо было ехать в Хальк - эль - Уэд на такси.
        Машин на обычном месте не было. Хуже того, восемь пенсионеров нетерпеливо переступали с ноги на ногу у барьерного ограждения на въезде в «Рамаду». Они явно поджидали такси. Там же толпились четверо постояльцев из «Валенсии». Один из них, мужчина примерно того же возраста, что и Том, в штанах чиносах и ярко - желтой гавайской рубашке, пошел к шоссе, видимо, в надежде поймать машину там.
        - Где все такси? - громко спросил Том по - французски. Старики недоуменно уставились на него. Том повторил вопрос по - английски.
        - Сегодня в Ла - Марсе какое - то событие, - ответил один, седой добродушный пенсионер с палкой и кругами от пота под мышками. - Вроде фестиваля.
        Том вернулся к «рено». Он снова попробовал завести машину и снова потерпел неудачу. В конце концов, припомнив все известные ругательства, Том сдался. В Халькэль - Уэд сегодня было не попасть. Ничего, Сэми сумеет за ними присмотреть. До сих пор он проявил себя как рациональный и спокойный человек. Вряд ли он вдруг бросит задание или в порыве откровенности признается Амелии и Мало, что ему обещали заплатить небольшое состояние за слежку за ними. Кроме того, отсутствие Мало предоставляло Тому некоторые новые возможности.
        Он заглянул в номер, взял газету Herald Tribune, перешел через улицу и зашел в «Рамаду». В лобби он устроился на диване, так чтобы было видно ресепшн. План был прост. Нужно было создать у персонала впечатление, что он живет в этом отеле - возможно, он муж, который ждет, когда жена спустится вниз к ужину. Войдя в роль, Том принялся перелистывать страницы газеты. Он прочитал статью о Египте после Мубарака, потом еще одну, о предстоящих выборах во Франции. Позади него, в самом центре лобби, стоял рояль. За ним восседала одна из дам, проживающих в отеле, пожилая англичанка с розовым, как воздушный шарик, лицом. Она наигрывала мелодии Кола Портера, с мастерством и вместе с тем безжизненностью, которая выдавала в ней бывшую учительницу музыки. Судя по всему, она являлась одной из достопримечательностей отеля; проходящие мимо служащие все время ей улыбались. Рядом с ней красовалось объявление: «Вечерний киносеанс. Понедельник. «Билли Эллиот». Том чувствовал себя как в семейном летнем лагере. Часы пробили девять; с последним ударом у рояля собралась небольшая толпа, и поощряемая многочисленными просьбами
розоволицая леди приступила к своему коронному блюду Sailing Рода Стюарта. Том решил, что пора действовать. Он сунул газету под мышку, удостоверился, что на ресепшн нет других гостей, и подошел к администраторам.
        Их было двое, мужчина и женщина. Рассудив, что с женщиной легче найти общий язык, Том остановился напротив нее и побарабанил пальцами по стойке.
        - Добрый вечер. - Зрительный контакт, легкая улыбка. Том обратился к женщине по - французски. - Я приехал сегодня утром. Не могли бы вы сказать мне, когда ресторан прекращает работу?
        Администратор оказалась более чем любезна. Она вытащила листок бумаги, быстро и подробно расписала часы работы баров, ресторанов и кафе отеля, а также прочих мероприятий, осведомилась, не желает ли «сэр» чего - нибудь выпить перед обедом в баре, и намекнула, что время завтрака, как правило, неофициально продлевается. Она даже вручила Тому карту. Он внимательно выслушал все, что рассказала ему администратор, поблагодарил ее и вернулся на свое место на диване. Там, с газетой в руках, он провел еще пятнадцать минут.
        В девять двадцать Том приступил к выполнению второй части своего плана. Тактика и здесь была простой. Надо было сделать вид, что он постоялец, который должен на минутку подняться в свой номер. Том направился к лифтам в северной части лобби, поторчал там несколько секунд, убедился, что на ресепшн его заметили, и поднялся на второй этаж. Чтобы убить время, он решил позвонить Сэми.
        Как обычно, вместо гудков в трубке раздалась какофония североафриканской музыки. После нескольких секунд завываний и визга скрипок наконец послышался голос Сэми. Выяснилось, что Амелия и Мало прибыли в Хальк - эль - Уэд в половине девятого. Сэми сообщил, что они отправились выпить в бар на пляже и попросили его подождать, пока они не закончат ужин, чтобы он мог отвезти их обратно в отель.
        - Идеально, - похвалил Том. - С ними кто - нибудь есть?
        - Нет, сэр.
        - А вы в порядке? Вы что - нибудь ели?
        - Со мной все нормально, спасибо, - сказал Сэми. Голос у него был немного напряженный, как будто ему внезапно стало совестно за то, что он делает. - Мы с ними долго разговаривали, пока ехали.
        - Я бы очень хотел узнать все подробности. - Том заглянул через перила балкона и заметил, что стойка ресепшн опустела. - Когда вернетесь, можем поговорить у меня в номере. - Из лифта вышла девочка - подросток; проходя мимо Тома, она уставилась в пол. - Постарайтесь запомнить малейшие детали, все, о чем они будут говорить по дороге назад. Это может быть очень важно.
        - Конечно, сэр.
        Надо было идти. На лифте Том спустился на первый этаж, выбрал нужный момент, подошел к стойке и улыбнулся - устало и с сожалением.
        - У меня небольшая проблема, - проговорил он.
        - Да, сэр?
        - Я не могу найти ключ от своего номера. Днем я катался на ослике на пляже - может быть, он выпал и потерялся в песке? Можно ли получить замену?
        - Разумеется, сэр. Какой у вас номер?
        - Двенадцать четырнадцать. Администратор вбила номер в компьютер.
        - И ваше имя, сэр?
        - Мало. Франсуа Мало.
        ГЛАВА 23
        Его зачатие было актом любви; уничтожить его будет актом ненависти.
        Амелия помнила все подробности того давнего разговора с Джоан, все аргументы, что они приводили друг другу, ее собственную несокрушимую убежденность, что она не имеет права делать аборт без ведома Жан - Марка. Сначала Джоан советовала ей прервать беременность, вернуться в Лондон и забыть об этом неприятном событии - что тут поделаешь, жестокая необходимость, юношеский опыт. Но когда Амелия твердо заявила, что намерена сохранить ребенка, Джоан без колебаний подставила ей плечо и оказалась неоценимым другом и помощницей. Именно она нашла для Амелии небольшую квартирку всего в двух кварталах от резиденции Гуттманов. Все держалось в таком строгом секрете, что в курсе был только Дэвид, муж Джоан. Именно Джоан устроила ее на временную работу в американское консульство, чтобы Амелии было чем себя занять в предстоящие семь месяцев беременности. Через несколько дней после того, как она переехала в свое новое жилище, Гуттманы на две недели отвезли ее в Испанию. Они обращались с ней как с дочерью, которой у них никогда не было. Она увидела сокровища музея Прадо, великолепные памятники Кордовы и даже
посмотрела на бой быков в Лас - Вентас. Во время корриды Дэвид осторожно положил руку на живот Амелии и спросил: «А вы уверены, что леди в вашем положении должна смотреть на такие ужасы?» И опять же именно Джоан, по возвращении в Тунис, выступила с идеей отдать ребенка на усыновление через агентство Pere Blancs. Амелия с готовностью ухватилась за нее… возможно, с чрезмерной готовностью. Она была так молода, так амбициозна, так жаждала жизни и страшно боялась, что ребенок лишит ее всех возможностей в будущем.
        Париж как будто ждал ее. На влажных летних улицах было полно туристов, за столиками кафе, выставленными на тротуар, сидели посетители; все оживленно болтали, то и дело раздавались взрывы смеха. Иногда, приезжая в незнакомый город, Амелия сразу же чувствовала в нем неясную скрытую угрозу, словно ее поместили в чуждую и враждебную ей среду. Как правило, это было дурное предзнаменование. Конечно, она прекрасно понимала, что это не более чем суеверие, ее собственные странности, и большинство из коллег - мужчин посмеялись бы над ней, если бы она вздумала поделиться с ними своими ощущениями. Но это шестое чувство - или, если угодно, интуиция - было с Амелией в течение всей ее долгой карьеры и, как правило, редко ее подводило. Работая под дипломатическим прикрытием в Каире или в Багдаде, она поняла, что ей требуется на пятьдесят процентов больше хитрости и упорства, чем мужчине, чтобы просто выжить в атмосфере агрессии. Но Франция всегда принимала ее в свои объятия. В Париже Амелия чувствовала себя почти прежней Амелией Уэлдон, еще до Туниса, двадцатилетней красавицей, у ног которой лежал весь мир. Как
только Франсуа унесли - это случилось сразу же, она так и не увидела и не прижала к себе своего ребенка, - начался процесс возведения новой личности, сильной и неуязвимой. Любовники были покинуты, коллеги отодвинуты в сторону, друзья преданы забвению. Двойная жизнь агента МИ-6 представлялась Амелии идеальной лабораторией для создания другой женщины. Женщины, которая никогда не потерпит поражения.
        Но сейчас ей было не по себе. Она не могла успокоиться, ей было трудно сохранять лицо, казаться железной и невозмутимой, как обычно. Ей хотелось, чтобы еле текущее время ускорило ход, чтобы прошли эти бесконечные часы и она оказалась в одной комнате со своим мальчиком, наедине, лицом к лицу. И тем не менее она боялась того, что может обнаружить. Незнакомого мужчину, молодого человека, с которым у нее нет ничего общего… разве что общее презрение к матери, покинувшей свое дитя сразу после рождения.
        В отеле ее ждало сообщение от агентства по усыновлению на имя «мадам Уэлдон». Поначалу консьерж не хотел отдавать ей конверт, поскольку Амелия забронировала номер на фамилию Левен, но она объяснила, что Уэлдон - ее девичья фамилия, и консьерж уступил. Франсуа связался с агентством и через них попросил Амелию прийти в его квартиру днем в понедельник, в четыре часа. До их встречи он не хотел говорить с ней по телефону или контактировать как - то иначе. Без малейших колебаний она позвонила в агентство и сообщила, что согласна. Амелия была готова выполнить все условия, но такая договоренность показалась ей признаком того, что Франсуа настроен негативно, и это ее беспокоило. Что, если он скажет ей в глаза, что она никогда не сможет заменить ему погибшую мать? Что, если он вызвал ее в Париж только для того, чтобы отомстить, причинить ей боль? Всю жизнь Амелию не покидала способность оценивать людей и понимать, чего они от нее хотят. Она чувствовала, когда ей лгут, знала, когда ею пытаются манипулировать. Частично это умение было приобретенным - этому ее учили, как необходимому навыку при профессии,
напрямую связанной с человеческими взаимоотношениями. Но главным образом это был талант, такой же, как способность точно бить по мячу или переносить на полотно игру света и тени. Однако теперь, с самыми, возможно, важными взаимоотношениями в своей жизни, Амелия была почти беспомощна.
        Времени было так много, и его было абсолютно нечем занять. Ожидание было гораздо более тягостным, чем при любой из операций, в которых ей приходилось участвовать. Ее почти тошнило от нервов. Сотни раз Амелии приходилось сидеть в номерах отелей, на конспиративных квартирах, в кабинетах, слушать, как тикают часы, и ждать сведений от агента. Но здесь все было совсем по - другому. Ни членов команды рядом, ни коротких приказов, ни напряженных переговоров. Она была обыкновенной гражданкой, туристкой в Париже, одной из десятков тысяч женщин, у которых имеется тайна. За считаные минуты Амелия разобрала чемодан и сумку. Она повесила черный костюм из Peter Jones на плечики в шкаф, а платье, которое собиралась надеть на встречу с Франсуа, разложила на кресле в углу комнаты, чтобы еще раз посмотреть на него и подумать, правильный ли выбор она сделала. Как будто Франсуа не все равно, что на ней надето! Он будет смотреть на ее лицо, в ее глаза, искать в них ответы на свои вопросы. Целый час Амелия пыталась читать одну из книг, что привезла с собой, и смотреть новости по CNN, но не могла сосредоточиться более
чем на несколько минут. Как той, прежней Амелии, ей хотелось по привычке позвонить Джоан, рассказать ей все, поделиться своими чувствами, но телефонная линия отеля была небезопасна. Она подумала о Томасе Келле, единственном из всех, кому она могла довериться, поговорить о семье и детях. Но Келл ушел из МИ-6 - вернее, его с позором вынудили уйти те же самые люди, которых она обошла, получив пост главы. Интересно, известно ли Тому о ее новом назначении? Вряд ли, подумала Амелия.
        Наконец до встречи с Франсуа остался всего час, и этот час пролетел необыкновенно быстро, промелькнул, словно лицо случайного прохожего на улице. На двери дома, где жил Франсуа, красовалась глубокая царапина - хулиганы. Амелия зашла в холл; мимо проплыла китайская пара, они держались за руки и улыбались. К горлу вдруг снова подступила тошнота. Ей показалось, что дыра внутри, которая так и не затянулась за последние тридцать лет, внезапно расширилась еще больше. Амелия прислонилась к стене и перевела дух.
        «А мужчина? Мужчина вел бы себя так же?» - спросила она себя. Этот принцип помог ей построить успешную карьеру… но конечно же ни один мужчина и понятия не имел, что значит оказаться в такой ситуации.
        Франсуа жил на третьем этаже. Амелия решила не пользоваться лифтом и подняться по лестнице. Она чувствовала себя так, будто никогда в жизни не встречалась с людьми, никогда не ходила по лестнице, никогда не умела дышать. Добравшись до лестничной площадки третьего этажа, Амелия остановилась. Ее вдруг пронзило ощущение, что она вот - вот совершит ужасную ошибку. Надо было развернуться и уйти, и она сделала бы это, если бы у нее был выбор. Она постучала в дверь.
        ГЛАВА 24
        Том негромко постучал в дверь номера 1214, не услышал ничего в ответ, вставил ключ в прорезь и вошел в комнату Франсуа Мало.
        В номере стоял запах геля для душа и морской соли; Франсуа оставил дверь на балкон открытой. Том увидел незапертый сейф, 35 - мм камеру на столике, пачку «Силвер Лаки Страйк», золотую зажигалку с выгравированными инициалами Ф. М. (Филипп Мало? Франсуа Мало?). На правой прикроватной тумбочке стояла фотография родителей Мало. Счастливые и беззаботные, они улыбались прямо в объектив.
        На кровати лежал паспорт. Французский, биометрический, довольно потертый. Том взял его в руки. Внизу каждой страницы был выбит девятизначный код. Том записал его на бумажку, сунул ее в задний карман и вернулся к первой странице, где значилось имя - второе имя Мало было Мишель - дата рождения, дата выдачи паспорта, рост, цвет глаз и адрес в Париже. На других страницах имелись отметки о прилете в аэропорт Кеннеди, в Кейптаун и в Шарм - эль - Шейх. Последняя отметка была проставлена три недели назад. Том дважды сфотографировал весь паспорт, стараясь, чтобы заламинированные страницы не бликовали. Сделав свое дело, он положил документы обратно на кровать.
        Рядом с фотографией лежали детективный роман Майка Дибдина «Крысиный король» во французском переводе, часы и ежедневник «молескин». Том сфотографировал все страницы с 1 января до конца сентября, взглянул на снимки и еще раз удостоверился, что записи можно прочесть. Это заняло некоторое время. Том чувствовал, как пульс стучит в висках. Хотя он знал, что Мало все еще находится в Хальк - эль - Уэд, за много миль отсюда, следовало поторопиться. В номер всегда могла зайти горничная, чтобы застелить постель или еще по какой - нибудь нужде. Не стоило исключать и гостя, которому Мало оставил ключ от номера.
        Том зашел в ванную. Средства для бритья, зубная нить, зубная паста. В несессере он нашел несколько блистеров с таблетками, без упаковок: аспирин, хлорфенирамин - Том знал, что это сильное антигистаминное средство, которое иногда используют как снотворное, экстракт зверобоя; маленький пузырек валлиума, - репеллент от насекомых и расческу. Презервативов не было.
        После этого он обыскал карманы джинсов Мало. Том действовал аккуратно, возвращая каждую вещь в точности на свое место. В карманах черной кожаной куртки оказалось немного мелочи, carnet - набор из десяти билетов на парижское метро - и мятая пачка «Лаки Страйк». Ту же самую процедуру осмотра Том проделывал и в номере Амелии, но здесь он не представлял себе, что может найти, поскольку не знал о Мало ничего. Кроме того, что недавно тот понес тяжелую утрату и что он склонен к самолюбованию. Это Том заметил у бассейна. Под кроватью обнаружилась Библия Гедеона, открытая на Второзаконии, и маленький коробок спичек. Под «Крысиным королем» лежал конверт, датированный 4 февраля 1999 - го, с письмом от отца Мало. У Филиппа Мало был совершенно нечитаемый почерк, настоящие каракули, но Том все равно аккуратно переснял письмо и положил конверт на место.
        Убедившись, что он ничего не пропустил, Том вышел в коридор, выбрался на боковую лестницу, ведущую как раз к тому самому выходу у бассейна, и через пляж вернулся в «Валенсию». Потом он нашел в контактах номер Эльзы Кассани и позвонил ей.
        К его удивлению, она была все еще в Ницце - «напивалась и просаживала деньги, которые он ей заплатил», в баре в Старом городе. На том конце линии грохотала музыка, и Том вдруг ощутил странную ревность к тем мужчинам, которые были сейчас рядом с Эльзой. Как он понял, она вышла из бара на одну из тихих, мощенных булыжником улочек к югу от бульвара Жана Жореса.
        - Боюсь, вам пора прекращать веселиться, - сказал он. - У меня есть для вас работа.
        - О’кей, - легко ответила Эльза. Если она и была разочарована, то никак этого не показала. - Что мне надо сделать?
        - У вас есть чем писать?
        Эльза порылась в сумке - Том услышал шуршание, - нашла ручку и клочок бумаги, а также «отличную удобную ступеньку, на которую она сейчас сядет и запишет все ваши указания, Том».
        Он быстро проглядел снимки, которые только что сделал.
        - Мне нужно больше информации о Франсуа Мало. Но это надо сделать неофициально, не через Челтнем, а через ваши знаменитые связи. - Это была необычная просьба, но Тому не хотелось, чтобы Маркуэнд лишний раз поднимал суматоху. - У вас есть способы проверить человека во Франции, так?
        Эльза сделала красноречивую паузу.
        - Конечно.
        - Хорошо. Мне нужен полный бэкграунд, все, что с ним связано. Банковские счета, телефонные разговоры, налоги, школа, где он учился, дипломы, медицинская карта - все, что вы сможете нарыть.
        - И все?
        Он не понял, был ли это сарказм или просто Эльза была чересчур уверена в себе. Найдя фотографию нужной страницы паспорта, Том зачитал ей полное имя Мало, дату рождения и адрес в Париже. Затем вытащил из заднего кармана листок, где записал номер паспорта, также продиктовал его Эльзе и заставил повторить.
        - Он побывал в Нью - Йорке в январе прошлого года, потом в Кейптауне шесть месяцев спустя и в Шарм - эль - Шейхе в июле. Я отправлю вам переснятые страницы из его ежедневника. Сам я их, конечно, тоже проверю, но, может быть, вы найдете что - нибудь, что вам пригодится. Номера телефонов, электронные адреса, встречи…
        - Конечно.
        - Еще кое - что. Кажется, он айтишник. Постарайтесь выяснить, где он работает. Из Лондона прислали фотографию, это похоже на рождественскую вечеринку. Ее я вам тоже перешлю.
        - Когда вам все это нужно? - спросила Эльза. Тому показалось, что она изо всех сил старается не выдать своего изумления.
        - Как можно скорее, - отрезал Том. - Вы справитесь? Найдете, что мне нужно?
        - Для этого меня и нанимают.
        ГЛАВА 25
        Первое, что бросилось в глаза Франсуа, - ее красота. Он не ожидал, что Амелия будет так прекрасна. Он намеренно не смотрел на ее фотографии до их встречи, и сейчас был совершенно ошеломлен. Сильные, волевые черты лица, невероятное чувство собственного достоинства. Элегантный костюм. Покрой пиджака подчеркивал ее грудь, стройную талию и плоский живот - ее фигура выглядела так, будто она никогда не рожала. Он заметил, что она почти не накрашена - только светло - розовая помада на губах, легкий тон и чуть заметно подведенные глаза.
        Сначала он действовал так, как много раз репетировал в уме, - закрыл дверь и протянул ей руку для рукопожатия. Но потом, неожиданно для себя самого, вдруг привлек ее в свои объятия. На какое - то мгновение она как будто застыла и нерешительно взглянула на него, как будто он был испуганным зверьком, готовым в любой момент сорваться с места. Это показалось ему трогательным. Она обняла его, поначалу нежно и осторожно, но потом, почувствовав его сильные руки, сжала его крепче. Она не дрожала, но он всей кожей ощущал, что она потрясена до глубины души, и он позволил ей на один краткий миг прижать голову к его плечу. Он осознал, что и сам дышит чаще и с большим трудом контролирует свои эмоции. Нервы.
        - Ты не возражаешь, если мы будем говорить по - французски? - Эту фразу Франсуа тоже повторял про себя много раз.
        - Конечно нет, - ответила Амелия. Он отметил, что у нее прекрасный французский и безупречное произношение.
        - Просто я никогда не учил английский. В агентстве мне сказали, что ты отлично знаешь французский.
        - Они мне польстили. У меня давно не было практики.
        И следующую часть беседы он тоже подготовил и мысленно отрепетировал. «Моя мать англичанка, а англичане любят чай. Нужно предложить ей чашку чая. Это снимет напряжение, и у меня будет чем заняться в эти первые неловкие минуты». К облегчению Франсуа, Амелия не отказалась, и через маленькую квартирку он провел ее на кухню, окно которой выходило на улицу. Он заранее поставил на стол две чашки с блюдцами и сахарницу с коричневым сахаром. Теперь оставалось только налить воду в чайник и достать из холодильника молоко. Амелия не отрывала от него глаз, следя за каждым его движением. Как эксперт, который не пропускает ни малейшей детали, подумал он.
        - Хочешь печенье?
        - Спасибо, нет, - ответила она и открыто, ясно улыбнулась. Все же она была поразительно хороша собой. То, что его дед назвал бы сверхэлегантной. Он заметил, как сияют ее глаза, это была настоящая эйфория, хотя Амелия тщательно старалась ее скрыть. Франсуа знал, что она хочет снова прижать его к груди и попросить прощения за все, что сделала. За британской сдержанностью и вежливостью он видел женщину, ошеломленную и счастливую от встречи с ним.
        Следующие четыре часа они проговорили. К удивлению Франсуа, Амелия почти сразу же сказала ему, что работает в МИ-6.
        - Я не хочу, чтобы между нами были хоть какие - то тайны, недомолвки или ложь, - объяснила она. - Хотя, разумеется, я не слишком распространяюсь о месте своей работы.
        - Конечно. - Он так изумился ее откровенности, что даже пошутил: - Вообще - то это круто, когда твоя мать что - то вроде Джейсона Борна.
        Она засмеялась, а он вдруг осознал, что слишком быстро признал ее своей биологической матерью, слишком рано сказал это вслух. Это не было ошибкой, но Франсуа не совсем так спланировал ход сегодняшней встречи. Кроме того, ему пришло в голову, что Амелия поделилась с ним намеренно; видимо, таким образом она хотела установить между ними связь, общий секрет, что - то, что известно только им двоим. Этой ее тайны не знали даже приемные родители Франсуа. Но потом… он в очередной раз удивился тому, как легко с ней говорить. Ни одной неловкой паузы; ни разу ему не захотелось, чтобы она ушла и оставила его наконец одного. Они поговорили о его карьере в области маркетинга, обсудили ужасные нападения на туристов в Египте. Амелия глубоко сочувствовала ему в его горе, но без всякой слезливости или жалостливости. Это ему понравилось. Это означало, что у нее есть характер.
        В подходящий момент он спросил у нее про Жан - Марка Домаля, но выяснилось, что Амелия почти ничего о нем не знает. «В последний раз я видела его в ту ночь, когда ушла из их дома», - сказала она. Она призналась, что практически все время, особенно на заре своей карьеры, боролась с искушением разыскать его. Но ни разу Амелия не предприняла никаких действий; даже не попросила кого - нибудь из французских коллег взглянуть на налоговые декларации.
        - Они бы это сделали? - спросил он.
        - Они бы это сделали.
        Единственный раз за весь разговор Амелия переступила невидимую черту, видимо предположив, что теперь, после их знакомства, Франсуа попытается разыскать своего биологического отца - если, конечно, Жан - Марк еще жив.
        - Самое главное, - сказала она, - я хочу, чтобы ты знал: в твоей жизни есть люди, которые тебя любят… несмотря на все, что произошло.
        Он подумал, что это грубовато и слишком напористо, но сумел скрыть свою реакцию.
        - Спасибо, - поблагодарил он. Они уже встали, и он позволил ей обнять себя еще раз. Он никак не мог вспомнить, что у нее за духи… какие - то смутные воспоминания о девочке - однокласснице… вроде бы она надушилась такими же на вечеринку, где они целовались.
        - Я бы очень хотел, чтобы завтра ты присутствовала на похоронах, - сказал он.
        - Это большая честь для меня, - ответила Амелия.
        Позже, после того как она ушла, Франсуа почувствовал себя полностью выхолощенным и разбитым - несмотря на то что встреча прошла с огромным успехом. Этого следовало ожидать, утешил он себя. Они были в самом начале - как он надеялся - глубоких и важных отношений. И над этим следовало работать. Ему понадобятся терпение и выдержка; возможно, придется призвать на помощь все свои силы. Это был договор, который он заключил сам с собой. Они должны были узнать друг друга поближе.
        ГЛАВА 26
        К тому времени, как Сэми позвонил снова, было уже половина двенадцатого. Том заказал в номер еще один клубный сэндвич, съел его и сумел прочитать примерно сантиметр текста из «Драки за Африку» Томаса Пакенхэма. Когда он взял трубку, оттуда, как обычно, сначала раздалась какофония арабской музыки. Как будто из зала, битком набитого женщинами, исполняющими танец живота - и при этом они оттягиваются на полную катушку, подумал Том. Затем послышался голос Сэми.
        - Я только что их высадил. - Он говорил все так же напряженно, как будто спрашивал себя, хорошо ли то, что он делает. Обычная вещь для непрофессионального агента: чувство вины и всплески адреналина, сменяющие друг друга. Все равно что принимать попеременно то яд, то антидот к нему. - Франсуа проводил ее до отеля и удостоверился, что с ней все в порядке. Он сказал, что собирается посидеть в баре в вашем отеле и выпить коньяку. Может быть, мы с вами встретимся и я расскажу, что узнал? Его мать очень интересная женщина.
        Том чуть не попросил Сэми повторить, думая, что ослышался, но все вдруг встало на свои места. Это было так же очевидно, как то, что солнце садится на западе. Мало был сыном Амелии, и родился он в Тунисе около тридцати с чем - то лет назад. Так? Том припомнил личное дело Амелии. Даты совпадали идеально. Год рождения Мало был 1979 - й; всего через несколько месяцев после того, как она перестала подрабатывать няней. Как же он мог пропустить это совпадение? Филипп и Жаннин усыновили Франсуа сразу после рождения, имя Амелии Уэлдон нигде не упоминалось, ни в бумагах по усыновлению, ни в свидетельстве о рождении. Как же ей удалось скрыть факт рождения ребенка, поразился Том. В МИ-6 работали профессионалы, кандидатов проверяли вдоль и поперек с невероятной дотошностью, но Франсуа каким - то образом проскользнул мимо них. Но кто его отец? Кто - то из тунисских экспатов? В личном деле не было никаких сведений о том, что в то время у Амелии имелся бойфренд. Может быть, ее изнасиловали?
        Том посмотрел на выкрашенные в белый стены своего номера, на пол, покрытый бежевым паласом, и потер глаза.
        - Поднимитесь в мой номер, - попросил он. - Мы поговорим здесь.
        Он никак не ожидал, что разозлится, но внезапно почувствовал приступ гнева. У него было такое ощущение, что Амелия его предала. Бездетность как будто роднила их, это была их общая незаживающая рана, общее несчастье, и они оба горько об этом сожалели. И все это время Амелия, супершпионка, оказывается, лгала ему, скрывала тайну своей юности. Но вскоре злость сменилась сочувствием. Так же внезапно ему стало жаль свою старую подругу. Должно быть, это невообразимая боль - девять месяцев носить в себе дитя, чувствуя, как оно растет, слышать, как оно разговаривает с тобой, а потом оторвать его от себя и предать судьбе, о которой практически ничего не известно. Тому захотелось выйти из отеля, пересечь дорогу, отделяющую его от «Рамады», постучать в дверь номера Амелии и сказать ей, что у нее есть друг. Друг, с которым она всегда сможет поговорить о том, что произошло.
        - Ты становишься сентиментальным, - пробормотал он себе под нос и решительно встал, как будто это могло вернуть ему профессиональный настрой. Он включил большой свет и вылил в бокал остатки липкого красного вина, которое заказывал в номер вместе с сэндвичем. «Ганнибал», местная отрава. Потом Том взял в руки камеру и стал пересматривать фото Амелии и Мало, сделанные у бассейна. Их было около пятидесяти. Теперь, глядя на них, Том действительно мог уловить некое фамильное сходство. Он ощутил смутное чувство вины, как будто вмешался в личную жизнь Амелии. Наверное, для них этот отпуск в Тунисе - одна из редких возможностей провести время вместе. У него нет права за ними подглядывать. Неприкосновенность его собственной частной жизни всегда была для Тома важнейшей вещью, и он знал, что Амелия думает точно так же. У человека, работающего в разведке, так мало личного пространства, где можно быть просто самим собой; редкие моменты уединения считались священными. Например, дом Амелии в Уилтшире был для нее убежищем, где она могла скрыться от мира секретных служб, и она сбегала туда при первой же
возможности. У самого Тома такого убежища не было. Он мотался между Клэр и Воксхолл - Кросс до тех пор, пока не почувствовал, что его внутреннее и профессиональное «я» завязались в тугой узел, который невозможно распутать. С одной стороны, МИ-6, которая, не задумываясь, после Афганистана преподнесла его голову публике на тарелке, с другой - жена, не желающая выпускать его из клетки собственной обиды и неприязни.
        - За тебя, - громко сказал Том и поднял бокал. И добавил уже тише: - За материнство.
        Он выпил все вино залпом.
        ГЛАВА 27
        Народу в крематории оказалось мало, всего двенадцать человек. Большая поминальная служба была запланирована на осень. Франсуа настоял на том, чтобы Амелия сидела рядом с ним. По другую руку устроилась сестра его матери. После церемонии, в квартире своего дяди, Франсуа представил Амелию друзьям и родственникам, но назвал ее «старой подругой семьи из Англии». Позже он извинился перед ней и объяснил, что «пока еще не может собраться с духом и рассказать всем, кто она на самом деле». Тогда же они решили вместе отправиться в Тунис. Франсуа сказал, что мечтает вырваться из Парижа, а все существо Амелии сопротивлялось тому, чтобы расстаться с сыном почти сразу же после того, как они встретились. Когда еще им предоставится возможность побыть вместе? Амелия связалась со своим помощником в Воксхолл - Кросс, объявила, что ей необходимо еще несколько дней, чтобы прийти в себя после похорон, и что она проведет две недели на юге Франции за счет оставшихся от отпуска дней. Для прикрытия она забронировала номер в отеле в Ницце и записалась на курсы живописи. За этим последовал телефонный звонок от Саймона
Хэйнеса, который отнесся к Амелии с пониманием и заметил, что она «за служила перерыв», и раздраженный имейл от Джорджа Траскотта, который поставил ей на вид, что она «создает некоторые неудобства для коллег, оповещая о своем отпуске всего за двадцать четыре часа». В остальном отсутствие Амелии не вызвало никаких комментариев.
        К пятнице Амелия Левен была уже в Гаммарте. Она жила в отеле под именем Фаррелл; в другом отеле, всего через дорогу, устроился Франсуа, хотя возможно, это и была лишняя предосторожность. Сам он не возражал против такой секретности, не задавал лишних вопросов. Похоже, он наслаждался ощущением интриги и даже пошутил, что это, должно быть, «наследственное».
        Поначалу возвращение в Тунис тридцать лет спустя вызвало у Амелии грусть и чувство дискомфорта, но дни шли, они посетили множество мест, хранивших для нее особые воспоминания, и постепенно путешествие начало приносить ей неожиданное удовольствие. Внешне все осталось таким же. Амелия помнила проворных стрижей на фоне вечернего неба, сухой раскаленный воздух, резкую отрывистую речь местных. Она не забыла и сад в Ла - Марсе, долгие ночи в объятиях своего любовника. Как презирала она его жену, как жадно хотела обладать им. Жестокость молодости. Амелия отвела Франсуа в Le Golf, ресторан, куда Жан - Марк никогда не осмеливался заходить из страха, что их увидит кто - нибудь из знакомых или коллег. Именно в Тунисе, еще до беременности, Амелия и начала изучать арабский. Она шла на урок по улицам Медины, в платке и юбке, а тунисские мальчишки пялились на нее и цокали языками, когда она проходила мимо. Как и все молодые люди в этом возрасте, она была убеждена, что уж она - то, Амелия Уэлдон, отличается от всех других, она не такая, как эти студенты и туристы с рюкзаками за плечами, маменькины сынки,
путешествующие на папочкины деньги. Теперь, через тридцать лет, Амелия чувствовала глубокую ностальгию по тому времени, не в последнюю очередь из - за того, что она больше не являлась самой привлекательной девушкой в городе. Во втором десятилетии двадцать первого века Амелия Левен была всего лишь еще одной английской туристкой средних лет, самой подходящей мишенью для владельцев уличных лавок, торгующих коврами и поддельными футболками известных фирм. Ей казалось, что абсолютно те же самые мужчины, что и в 1978 - м, сидят в кафе и держат в руках те же самые стаканчики с чаем; те же женщины, мелькавшие в распахнутых на улицу дверях, чистили те же овощи. Свадебные корзинки, розовые и белые, горы специй и чая - все это лежало, нераспроданное, на рынке. Все осталось как прежде. И все же многое изменилось. Молодые девушки были одеты в джинсы «Дольче и Габбана» и пользовались косметикой. Их бой френды не расставались с мобильными телефонами. На стенах кафе висели постеры с игроками «Челси». Мальчишки, сломя голову носившиеся по улицам в пыли и выхлопных газах в 1978 - м, теперь сидели за рулем такси,
которое везло Амелию в музей, или поправляли салфетку Франсуа, когда они сидели за столом в ресторане Dar el-Jeld.
        - Я была здесь счастлива, - призналась Амелия в минуту сентиментальности и тут же пожалела об этом. Как она могла быть счастлива, зная, что вот - вот отдаст своего ребенка чужим людям? - До того, что произошло, - добавила она, запнувшись. - Мне нравилось ощущение свободы. Нравилось чувствовать себя вдали от Англии.
        - И тем не менее теперь ты работаешь на Англию, - заметил Франсуа.
        - Интересная формулировка. - Амелия подняла бокал и полюбовалась игрой света на гранях хрусталя. - Но да, полагаю, что это так.
        ГЛАВА 28
        Раздался тихий, осторожный стук в дверь. Том снял цепочку и пригласил Сэми войти. Странная полуночная встреча двоих мужчин. Он открыл балкон, чтобы впустить в комнату свежий морской ветер. На полу возле кровати стояла бутылка Macallan, приобретенная в дьюти - фри в Ницце; Том принес из ванной два стакана и налил в каждый на три пальца виски. Потом он извинился за «атмосферу секретности» - эту фразу Том перевел на арабский с некоторым трудом.
        - Нет проблем, - кивнул Сэми. - Я понимаю. После долгого вечера за рулем он как будто сгорбился и двигался с некоторым трудом, но Том заметил, что его глаза блестят от волнения. Сэми прошел вперед и устроился на низком диванчике.
        - Ну так что, они хорошо провели время? - спросил Том. Такой неопределенный вопрос должен был развязать Сэми язык.
        - Да. Невероятная история. - Сэми подался вперед - настолько он горел желанием поделиться новостями. Сидя он казался еще более квадратным. - Вы про них знаете?
        - Расскажите, - сказал Том. - Я много чего забыл. История была такова. Тридцать лет назад Эми - так фамильярно называлась теперь Амелия - работала в Тунисе. Случилось так, что она забеременела, не будучи замужем. Поскольку она была еще совсем девочкой, а ее родители были строгими католиками, было решено, что она отдаст ребенка на усыновление. Этим ребенком был Франсуа. Его усыновили Филипп и Жаннин Мало и отвезли во Францию. Он вырос в Париже. Всего несколько недель назад приемные родители Франсуа были убиты в Египте. Только прочитав завещание отца, Франсуа узнал правду о своем происхождении. Он тут же связался с агентством в Тунисе, которое в свое время подыскало ему родителей.
        Том слушал, почти не удивляясь. О многом он уже догадался, так что все совпадало. Единственным сюрпризом для него стало то, что Амелия впервые встретилась с сыном лишь совсем недавно. По какой - то причине Том считал, что отношения между ними развивались уже несколько лет. С чего вдруг он сделал такой необоснованный вывод?
        - Кто вам все это рассказал? - спросил он. - Как эта история вышла наружу?
        - Франсуа. Я спросил, что они делают в Тунисе так скоро после революции, и он рассказал.
        - А Эми? Она ничего не говорила? Просто предоставила рассказывать ему?
        Тому было интересно, почему Амелия позволила Франсуа все выболтать. Может быть, она расслабилась и не увидела в Сэми угрозы?
        Сэми кивнул.
        - Леди - она вообще мало говорит. Большей частью он.
        - Но она выглядела счастливой? Довольной? Им хорошо вместе?
        - О да. - Сэми осушил стакан и тут же протянул его за добавкой. Его лицо покраснело. - А теперь могу я задать вам личный вопрос?
        Том взял бутылку и налил ему еще.
        - Конечно.
        - Почему вы попросили меня следить за ними?
        Очевидно, по натуре Сэми был прямым и откровенным человеком; его доброта и сговорчивость бросались в глаза. Видимо, в его характере была и романтическая жилка, и душещипательная история Франсуа нашла в нем горячий отклик.
        - Потому что мне тоже кто - то платит, - ответил Том. За стеной кто - то закашлялся. Он попытался сменить тему: - Вы, наверное, устали.
        Сэми пожал плечами. Работая с людьми, и раньше, и недавно, как, например, с Эльзой, Том всегда старался представить себе их личную жизнь. Это помогало развлечься и скрасить долгие часы ожидания, и постепенно вошло у него в привычку. Эльза, должно быть, любила рок - музыку и время от времени приглашала в постель длинноволосых парней, с ног до головы покрытых татуировками, которые не верили своему счастью. Но Сэми? Кто он такой? Правоверный мусульманин? Скорее всего, нет, если судить по тому, с каким удовольствием он пьет. Фанат какой - нибудь команды? Любитель женщин и вкусной еды? Учитывая его толщину и добродушный вид, а также скорость, с которой он поглощал виски, у Сэми был более чем хороший аппетит.
        Том решил вернуться к разговору:
        - А Франсуа не сказал, почему они живут в разных отелях?
        - Да, - немного удивленно ответил Сэми, как будто Том прочитал его мысли. - В «Рамаде» не было мест, поэтому она сняла номер здесь. - Он неопределенно кивнул. - Она уезжает завтра. Я везу ее в аэропорт.
        - И все это они сообщили вам за одну поездку? Может быть, Амелия ему заплатила? Догадалась, что Том в Тунисе, и переманила Сэми?
        - За две, - уточнил Сэми и показал два пальца, в виде буквы V. Прямо Черчилль, мелькнуло в голове у Тома. - Люди всегда рассказывают мне свои истории. Я люблю задавать вопросы. Туристы приезжают в Тунис и выкладывают тебе все свои секреты - потому что они думают, что никогда больше тебя не увидят.
        Том улыбнулся, пытаясь за улыбкой скрыть сомнения.
        - А теперь, значит, вы везете Эми в аэропорт. Сэми вдруг смутился, как человек, который высунулся с ненужной инициативой.
        - Это нормально, Стивен?
        - Конечно. Все прекрасно. - Том подумал о Маркуэнде. Что он скажет ему утром? Как обойти стороной тайну Амелии? - Только ведите себя осторожней и не проговоритесь о нашем соглашении. Мы никогда не встречались, о’кей? Вы никогда меня раньше не видели и не разговаривали со мной. Я никогда не давал вам денег. Люди, которые мне платят, будут очень недовольны, если Амелия догадается, что я за ней слежу.
        - Конечно. - Сэми поставил стакан на столик. У него был вид человека, обвиненного в грехе, который он еще не успел совершить. - Наверное, пора мне пойти домой и немного поспать.
        - Наверное.
        Через пару минут Том проводил таксиста до дверей, пожелал ему спокойной ночи и хорошо отдохнуть перед тем, как везти Эми в аэропорт. Он посмотрел, как Сэми, шаркая, идет по коридору, и подумал: а что он скажет Франсуа, если они вдруг столкнутся в лобби? Хотя, наверное, это не имеет значения. В любом случае загадка была разгадана. Том сделал свою работу.
        Он выключил свет и лег в постель, прислушиваясь к резкому кашлю соседа за стеной, к невнятному диалогу мужчины и женщины прямо под его окнами. Часы показывали почти час ночи. Расслабиться и уснуть не получалось. Том накинул куртку и спустился в лобби. Он вдруг представил себе, как в баре ему встретится Амелия. Но внизу никого не было, кроме молодого человека на ресепшн. Бар был уже закрыт. Поддавшись непонятному импульсу, Том вышел на улицу и направился к стоянке. Один из таксистов спросил, не отвезти ли его в Ла - Марсу, и неожиданно для себя Том согласился. Ему хотелось оказаться подальше от отеля, хоть ненадолго оторваться от всей этой секретности, не планировать каждый свой шаг. Эта атмосфера внезапно вызвала у него приступ клаустрофобии. Кроме того, ему было что отпраздновать. Водитель, который за все десять минут поездки вдоль побережья не произнес ни слова, высадил его у Plaza Corniche, модного бара в центре Ла - Марсы. Официанты были одеты в форму летчиков; карамельно - загорелые итальянцы строили глазки симпатичным тунисским девушкам. Том забыл, что всегда ненавидел «выходить в свет»
один. Он чувствовал себя слишком старым для ночных клубов, но его нервы были натянуты до предела, и он никак не мог заставить себя отправиться спать. Через полчаса, выпив единственную бутылку немецкого пива, Том вышел наружу и увидел, что таксист поджидает его на углу. В тот момент, когда они отъехали от тротуара, раздался телефонный звонок. Сэми. Музыка, развеселые танцовщицы, затем в ухо вплыл его голос:
        - Мистер Стивен?
        - Сэми? - Том посмотрел на часы. - Что случилось?
        - Извините, что звоню так поздно. Просто я забыл сказать вам кое - что важное.
        - Говорите.
        - Завтра Франсуа уезжает. Он заказал билет на паром, который отходит из Хальк - эль - Уэд. Он едет в Марсель.
        ГЛАВА 29
        Только один пассажирский паром направлялся завтра в Марсель. Том вернулся в «Валенсию», забронировал каюту через сайт SNCM[19], отменил бронь на обратный билет до Ниццы и даже несколько часов поспал. Утром он заказал завтрак в номер. В восемь часов позвонил Сэми, сказать, что он едет в «Рамаду», где заберет и Амелию, и Франсуа.
        - Они хотят, чтобы сначала я отвез миссис Фаррелл в аэропорт. Потом я подброшу Франсуа до парома. Такая близость.
        Том рассудил, что Сэми имеет в виду расстояние от аэропорта до Хальк - эль - Уэд, а не отношения Амелии с сыном. Однако он не слишком доверял чувству юмора таксиста и не решился пошутить на эту тему.
        - А почему Франсуа не летит вместе с ней?
        - Он сказал, что предпочитает путешествовать морем, если есть выбор. Эми едет в Ниццу.
        Обратно на курсы живописи, подумал Том. Интересно, а Найты все еще послушно посещают занятия? Ходят на уроки день за днем в надежде, что объект все же появится? Скорее всего, Амелия освободит номер в «Гиллеспи» и вернется в Лондон к вечеру воскресенья.
        - Позвоните мне, когда высадите Франсуа у терминала, - сказал он. - Я оставлю ваш последний гонорар в конверте на ресепшн. Полторы тысячи динаров. Договорились?
        - Вы очень щедры, Стивен.
        - Да прекратите.
        * * *
        Порт представлял собой тысячу акров бетонных площадок, забитых подъемными кранами и грузовиками. Свистел ветер, в небе носились чайки, пандусы к паромам были заставлены машинами. Том попросил такси подвезти его к терминалу SNCM и встал в очередь, прямо под немилосердно палящее солнце. Перед ним переминалась с ноги на ногу семья туниссцев; у них был такой вид, будто они пришли в порт прямиком из пустыни. Сгорбленный пожилой мужчина обвел Тома долгим презрительным взглядом и велел мальчишке - возможно, своему внуку - покрепче пристегнуть к дребезжащей металлической тележке голубую пластиковую сумку, набитую одеждой и обувью; она угрожающе накренилась и уже готова была свалиться на землю. У старика были длинные смуглые руки, большие и грубые от долгих лет тяжелого физического труда. Том подумал о семье и о том, что могло привести их сюда. Может, они эмигрируют во Францию? Казалось, что на тележке было сложено все их имущество, втиснутое в три старых, видавших виды чемодана и картонные коробки, нависавшие над бортами тележки, как толстый живот над ремнем брюк.
        Очередь двигалась быстро. Не заметив как, Том оказался в зале ожидания, помещении с высокими потолками, по трем сторонам которого располагались кассы, киоски с сувенирами и кафе, где подавали пиццу и блины. Он забрал свой билет у кассира, примерно такого же возраста, как Сэми, но вполне городского и продвинутого, по виду не хуже любого лондонского шпиона. Как раз такой работы Том боялся больше всего на свете. Одна и та же комната, словно тюремная камера, одни и те же действия, повторяемые день за днем. Он взял чашку кофе и уселся за столик у окна с видом на гавань. Все вокруг казалось странно - влажным на ощупь, как будто утром через зал пронеслась огромная волна.
        Через пять минут, в толпе пассажиров, собравшихся в зале, показался Франсуа. Он стоял в пятидесяти метрах от Тома, возле контроля безопасности, и как раз показывал свой билет охраннику. Вокруг его шеи болтались наушники, а в руке он держал маленькую сумочку, из тех, что так любят южноевропейские мужчины. Охранник показал на дорогие дизайнерские очки, и Франсуа поднял их на лоб с высокомерным, почти презрительным видом. Вероятно, после недели, проведенной в обществе главы Секретной разведывательной службы, он стал более пренебрежительно относиться к офицерам низшего звена. Потом Франсуа повернул налево и скрылся из вида. Том не спеша допил кофе. У него впереди было двадцать четыре часа; масса времени, чтобы познакомиться с месье Франсуа Мало.
        Паром был точно такой же, как и тот, на котором Том в детстве пересекал Ла - Манш; они с семьей часто проводили отпуск в Нормандии. Обычное пассажирское судно, курсирующее туда - сюда, лестницы для спуска на сушу по правому и по левому бортам, за трубой солнечная палуба. Он нашел свою каюту, крошечную комнатку, втиснутую между сотнями других таких же. Для этого ему пришлось миновать целый лабиринт узких, пересекающихся коридоров; очень скоро Том понял, что понятия не имеет, в каком направлении движется. Войдя в каюту, он занял примерно пятьдесят процентов свободной площади и словно наяву услышал голос отца: «Да тут даже чертовой кошке негде развернуться!» Он сунул багаж под кровать. Рядом с подушкой была маленькая пластмассовая полочка, над ней висело поцарапанное зеркало. Справа от двери располагалась ванная, размером чуть больше телефонной будки. Том сел на кровать, поставил на полку оставшиеся полбутылки Macallan и извлек из камеры карту памяти. Потом достал «Драку за Африку», положил ее на кровать и поторопился наверх, осматриваться.
        Никаких следов Франсуа. Том прошелся по палубам и салонам, запоминая расположение и мысленно составляя план корабля. Две женщины в чадрах уже расположились в лобби на шестой палубе; они разложили на полу коврики - пенки и теперь безмятежно спали. Лобби соединялось с большим, освещенным ярким солнцем лаунжем; там, в кожаных креслах, расселись человек пятьдесят североафриканцев. Было время ланча, и они перекусывали прихваченными из дома яйцами, хлебом и салатом. Один пассажир разрезал перочинным ножом помидор, затем взял багет и намазал его домашней хариссой. Яйца были уже очищены, и Том заметил, что он аккуратно ссыпал скорлупу в маленький пластиковый контейнер. Ему вдруг страшно захотелось есть. Двумя этажами выше был ресторан, но он был закрыт; улыбчивый официант сообщил, что ресторан начнет работать, как только паром отойдет от пристани. Том вышел на палубу, ухватился за покрытые облупившейся краской поручни и стал наблюдать, как на паром заезжают последние машины. Был чудесный летний день, солнце слепило глаза, соленый морской воздух казался особенно чистым и прозрачным. Том сделал глубокий
вдох, стараясь набрать как можно больше этой морской свежести, выгнать из легких остатки комнатной духоты. Усатый алжирец за его спиной фотографировал порт; еще один алжирец махал рукой небольшой группе людей, кажется семье. На глазах у него блестели слезы.
        ГЛАВА 30
        Судьба, как говорится, довольно часто улыбалась Жан - Марку Домалю. После Туниса, в начале нового десятилетия, его перевели в Буэнос - Айрес, где ему посчастливилось собственными глазами наблюдать за ходом Фолклендской войны. Там же Жан - Марк закрутил более - менее бурную интрижку с одной из секретарш в офисе на Авенида Сан - Хуан. Постепенно роман с Амелией Уэлдон был не то чтобы забыт, но переместился скорее в область неприятных и постыдных воспоминаний. Жан - Марк мучительно переживал, что столь молоденькая девушка вызвала в нем такую всепоглощающую страсть. Это было настоящее наваждение, и он не находил ему никакого внятного объяснения. Может быть, она просто встретилась ему в тот момент, когда он был особенно уязвим? Ни одна из других женщин за следующие двадцать лет карьеры не значила для него столько, сколько Амелия. Это были не более чем короткие, сравнительно приятные амуры.
        В конце концов Жан - Марк раскрыл тайну исчезновения Амелии. Это случилось через шестнадцать лет после того, как он покинул Тунис. На свадьбе одного из своих богатых клиентов в Атланте, штат Джорджия, Жан - Марк неожиданно наткнулся на Дэвида и Джоан Гуттман. «Белая кость» и еврей, приютившие у себя его любовницу в ту ночь, когда она покинула Ла - Марсу, как ни в чем не бывало сидели под белым тентом. Тогда, в те ужасающие дни 1978 - го, Жан - Марк быстро понял, что Гуттман не крал Амелию у него из - под носа - по той простой причине, что шесть недель до этого события и шесть после Дэвид провел в Израиле. Все более или менее разъяснила Джоан. Через три дня после того, как Амелия пропала, она встретилась за обедом с Селин и по секрету рассказала ей, что Амелия забеременела от одного из мальчишек - англичан, с которыми проводила свободное время. По словам Джоан, она приняла очень трудное решение вернуться домой и сделать аборт. Амелия надеялась, что сумеет забыть об этой истории и что супруги Домаль смогут ее простить за внезапный отъезд и за безответственное аморальное поведение.
        Жан - Марк знал, что ребенок, конечно, от него, но, несмотря на невероятную любовь к Амелии, он испытал огромное облегчение оттого, что она решила избавиться от беременности. Узнав о незаконном ребенке, Селин непременно подала бы на развод. Скандал обязательно разрушил бы его карьеру, лишил шанса на продвижение по службе и Аргентину и оказал неблагоприятный эффект на жизнь Тибо и Лоры. Да… подумав немного на эту тему, Жан - Марк искренне обрадовался, что Амелия проявила такой здравый смысл и зрелость.
        Однако история на этом не закончилась. В тот ясный солнечный день в Атланте Дэвид Гуттман порядком напился. Он умудрился забыть так тщательно продуманную ложь 1978 года и почему - то решил, что Жан - Марк знает о том, как Амелия во время беременности жила в маленькой квартирке неподалеку от их дома. Потрясенный до глубины души Жан - Марк все же постарался скрыть свою реакцию. Оказывается, Амелия не сделала аборт, а родила сына! Осознав, какую грубую ошибку он только что совершил, Дэвид Гуттман сделал неуклюжую попытку все исправить:
        - Огромная трагедия, конечно… мальчик умер всего через пару недель.
        - Это правда? - Жан - Марк не поверил ему ни на секунду.
        - Ну естественно. Ужасно, прямо сердце разрывается. Там было что - то, связанное с заражением крови, мы, в общем, не вникали. Джоан помнит, наверное, но сегодня не самый подходящий момент для расспросов. Так мне кажется. Вроде бы в больнице не соблюдался должный уровень стерильности. В общем, сепсис.
        К 1996 - му Жан - Марк Домаль уже перебрался в Париж. Он летел домой с твердым намерением: узнать, что стало с его ребенком. Никаких следов Амелии Уэлдон в Лондоне не обнаружилось, хотя Жан - Марк нанял частного детектива из Мейфэра и заплатил ему такие деньги, что хотелось плакать. Запросы в тунисские агентства по усыновлению тоже не принесли никаких результатов. Лишь десять лет спустя, когда Жан - Марк уже давно вышел на пенсию и жил в своем фамильном доме в Бургундии, он узнал, что случилось с Амелией Уэлдон. Сын Домаля, Тибо, парижский журналист, привез домой свою девушку, которая как раз работала в министерстве внутренних дел. Чтобы произвести впечатление на потенциального свекра, девушка - ее звали Марион - согласилась навести справки о мадемуазель Амелии Уэлдон. Запрос, касающийся одного из офицеров высшего звена британской разведывательной службы, привлек внимание французской службы внешней разведки. У Марион поинтересовались, в чем причина ее любопытства, и она в свою очередь указала DGSE на Жан - Марка Домаля. Сотрудник, который представился как Бенедикт Вольтер, пригласил Жан - Марка
встретиться с ним за ланчем.
        - Скажите мне, месье… - начал Бенедикт. Официант разложил перед ними два меню и удалился. Этот обед Жан - Марк запомнил надолго. - Хорошо ли вы помните свою службу в Тунисе? Например, что вы можете рассказать нам о женщине по имени Амелия Уэлдон?
        ГЛАВА 31
        Работа шпиона - это ожидание.
        Том вернулся в каюту, взял «Драку за Африку», немедленно заблудился в коридорах, немного поплутал и в конце концов вышел к ресторану, где с удовольствием пообедал. Паром выбрался в открытое море. Судя по всему, он был заполнен только наполовину; перед рестораном не собралась очередь, и столиков хватило на всех. Посетители ресторана были в основном французами. Они вдруг появились все разом, en masse, видимо, с нижней палубы, где оставили свои автомобили. Африканцев в поле зрения не наблюдалось, только белые, кухня была французской, и цены выставлены в евро. Том долго ждал, что появится Франсуа; он читал книгу и не спеша пил кофе. Однако к двум тридцати тот так и не показался, и Том сдался. Наверное, Франсуа пообедал в кафетерии с самообслуживанием, решил он. Он расплатился и пошел наверх, с тем чтобы по пути заглянуть в кафетерий. Низенькие, беленные известью домики Карфагена постепенно превратились в узкую меловую полоску на горизонте. В кафетерии было пусто, не считая молодой английской пары, измученной битвой со своими детьми: грудным ребенком и двумя малышами постарше. Мать засовывала в рот
младенцу ложку с пюре, двое других визжали и швыряли об пол пластмассовые игрушки. Отец старался свести ущерб к минимуму. У всех был измотанный вид; Том заметил на полу большую лужу воды.
        В конце концов Том наткнулся на Франсуа случайно, как человек, который вдруг нашел нужную улицу без всякой карты. Месье Мало стоял на солнечной палубе и смотрел вниз, на бурлящую за бортом морскую воду и на берег Туниса, уже затянутый туманной дымкой. Рядом с ним стоял бородатый мужчина чуть повыше ростом, одетый в голубую рубашку и белые льняные брюки. На вид ему было около пятидесяти пяти, но волосы у него были густые и черные. Наверняка крашеные, подумал Том. Мужчина курил сигарету без фильтра. Докурив, он бросил ее за борт, но окурок, подхваченный ветром, упал на нижнюю палубу. Франсуа и его собеседник разговаривали спокойно и буднично. По тому, как они держались, Том заключил, что между ними уже установились достаточно дружеские отношения. Возможно, они беседовали довольно давно или встречались раньше. Он устроился в нескольких метрах от них и сумел расслышать имя мужчины - Люк - и обрывок разговора, что - то об отелях в Марселе. Но больше, к сожалению, узнать не удалось - мешал ровный и сильный шум судового двигателя.
        Он тоже закурил. Том всегда носил с собой сигареты на случай, если нужно будет завязать разговор с агентом или прохожим. Зажигалка может предоставить отличный повод для начала беседы, сигарета поможет занять руки, если нервничаешь. Он обернулся и стал смотреть на палубу, на пассажиров, загорающих под яростным средиземноморским солнцем. Все были охвачены тем особым оживлением, которое возникает во время путешествия. Нейтральная территория. Ощущение ожидания, пауза, свободный промежуток времени между отъездом и прибытием в другой пункт назначения. Можно расслабиться и ничего не делать, только читать, есть и спать. Свежий крепкий ветер хлопал Тома по щекам и трепал французский флаг на мачте. Франсуа и его собеседник все еще разговаривали; до Тома доносилась быстрая французская речь. Он спустился на нижнюю палубу - ступеньки были покрыты налетом соли - и встал прямо под ними, надеясь, что бриз донесет до него некоторые слова, но и эта попытка оказалась безуспешной. Гул мотора заглушал все остальные звуки. От нечего делать Том включил лондонский телефон, но увидел, как единственный квадратик,
обозначающий силу сигнала, мигнул и пропал. Судно ровным ходом двигалось на север.
        * * *
        Он увидел бородатого Люка только за ужином. Спутник Франсуа сидел за угловым столиком, один, спиной к залу. Он ел куриное жаркое по - охотничьи с рисом и очень внимательно читал какой - то документ. Том, в свою очередь, наслаждался закатом, листал журнал Time и лениво раздумывал о том, зачем ему понадобилось провожать Франсуа до Марселя. Куда разумнее было бы последовать за Амелией в Ниццу, связаться с Найтами, подготовить для Лондона полный отчет и выставить Траскотту счет за проделанную работу.
        Он уже съел половину десерта, когда Люк встал и направился к салат - бару, расположенному ближе ко входу. Он неторопливо изучил ассортимент, пригляделся к огурцам, залитым йогуртом, тертой морковке, консервированной кукурузе. В тот момент, когда Люк стал выкладывать себе на тарелку треугольнички плавленого сыра, в дверях показался Франсуа. Двое мужчин встретились глазами - Том видел это совершенно ясно - и отметили присутствие друг друга, но за этим почему - то ничего не последовало. Люк снова уткнулся в свою тарелку, а Франсуа тут же перевел взгляд на официанта. Тот повел его к столику по правому борту. Том удивился. Почему они проигнорировали друг друга? Обычное чувство неловкости при встрече со случайным знакомым, когда понимаешь, что придется подойти и, может быть, сесть вместе? В таких случаях люди, как правило, делают вид, что друг друга не узнали. Или это нечто большее?
        Франсуа уселся за свой столик. Он постелил на колени салфетку и раскрыл меню. Он сидел прямо напротив Тома, но не обращал на него никакого внимания - как и на других посетителей ресторана. Предзакатное солнце лилось в окна и окрашивало стены в теплый оранжевый оттенок. Было любопытно наблюдать за Франсуа в другой обстановке, когда он один. Сейчас в его манере держаться было гораздо меньше самоуверенности и надменности. Он уже не выглядел неотразимым самцом, как на тех фото, что были сделаны в отеле. Возможно, им снова овладела грусть. Том знал по себе, что горе от потери родителей может не покидать человека многие месяцы, может быть, годы. Его мать умерла от рака груди на второй год после того, как он начал работать на МИ-6, и только теперь Том более или менее смирился с этой утратой. Франсуа не читал книгу, не листал газету, он просто ел свой ужин, потягивал вино, посматривал в окно и думал о чем - то своем. Один раз, почувствовав взгляд Тома, он поднял голову и их глаза встретились. Франсуа рассеянно кивнул, и этот жест настолько напомнил Тому Амелию, что он едва удержался, чтобы не встать,
подойти к молодому человеку, представиться старинным знакомым его матери и поговорить о ней и ее жизни. Тем временем Люк окончил ужин и нетерпеливо помахал официанту, чтобы он принес счет. Том тоже расплатился - карточкой Юниака - и вслед за Люком вышел из ресторана.
        Следовать за ним было нелегко. Приди Люку в голову обернуться, он сразу же увидел бы Тома. Лестницы были узкими и короткими, в коридорах не было ни души. Том старался сохранять приличную дистанцию, но держаться достаточно близко, чтобы заметить, если Люк вдруг свернет или пойдет на нижнюю палубу. В конце концов стало ясно, что Люк направляется в сторону кают. Он спустился на четыре этажа вниз, на уровень ниже, чем каюта Тома. Как и раньше, Том почувствовал, что теряется в бесконечных запутанных коридорах. Все они были узкими, и все освещались неяркими желтыми лампами. В одном из них Люк вдруг остановился и набрал на двери своей каюты четырехзначный код. Том наблюдал за ним с расстояния пятидесяти метров. Люк вошел внутрь, повесил на дверь табличку «не беспокоить» и запер ее изнутри. Том подождал несколько секунд, потом прошел мимо и отметил номер каюты: 4571. Затем он вернулся к себе и немного почитал сборник стихов Хини, чтобы дать Франсуа время закончить ужин. Стихотворение, которое нравилось ему больше всего, называлось «Постскриптум». На обложке сборника Том записал одну строчку, поразившую
его своей невероятной красотой. Вонзившаяся в землю молния лебединой стаи. Он оставил книгу на кровати, обложкой вверх и снова пошел наверх. Том собирался посидеть в том лаунже, что с баром, в надежде, что Франсуа зайдет туда выпить. Если это случится, он завяжет с ним разговор. Если нет, он постарается сделать это завтра утром, возможно на палубе, когда судно будет приближаться к Марселю. Проследить за Франсуа от ресторана, выяснить, какую каюту он занимает, и взломать код на двери было совершенно безнадежно и к тому же не нужно. Все, что требовалось Тому, - поговорить с ним и определить, что он за человек. Интересно, рассказала ли Амелия сыну, что работает в МИ-6. Хотя Маркуэнд не ставил перед ним такой задачи, Том хотел удостовериться, что Франсуа не раскроет секрет Амелии - ни случайному попутчику на корабле, ни кому - нибудь во Франции. Если он убедится, что сын Амелии способен держать язык за зубами, то оставит их обоих в покое.
        ГЛАВА 32
        Франсуа Мало закончил ужин, расплатился по счету наличными и направился к лаунжу с баром, который располагался на верхнем уровне судна. Он хотел познакомиться с женщиной и в то же время не хотел. Это было странное противоречие, непонятный конфликт желаний. Он нуждался в общении с женщиной, с незнакомкой, но при этом не желал связываться со сложным и утомительным ритуалом соблазнения. В любом случае шансы познакомиться с девушкой на корабле вроде этого были невелики. Паром через Средиземное море - это не то же самое, что ночной клуб в Париже или Реймсе. Разумнее всего было бы подождать до Марселя и, если получится, нанять проститутку. Франсуа не стал рисковать в Тунисе - законы были слишком строгими, но пару раз в «Рамаде» он так отчаянно хотел секса, что даже записывался на массаж в спа - центре. Просто чтобы почувствовать женские руки на своем теле. Но это были совсем не те ощущения, как от рук Амелии, когда она мазала ему спину кремом от загара у бассейна. Франсуа хотел не этого. Он не находил объяснения своему поведению.
        Посидев у барной стойки минут десять, Франсуа заметил, что мужчина рядом пытается привлечь внимание барменши. Он узнал его - это был тот самый человек, который был в ресторане и читал журнал Time. Тогда они кивнули друг другу, и потом еще Франсуа пару раз чувствовал на себе его взгляд, пока ел свою пасту. Судя по бледному лицу и слегка растрепанному виду, мужчина был англичанином. Воротничок его рубашки потерял свою крахмальную жесткость, а подбородок украшала минимум суточная щетина. Франсуа заметил, что на ногах у него коричневые ботинки, довольно поношенные. Прежде чем он успел осознать, что к чему, они уже вступили в диалог.
        - Похоже, получить выпить тут невозможно.
        Франсуа пожал плечами. Несмотря на то что он понимал английский, ввязываться в неловкий разговор с незнакомцем ему не хотелось. Кроме того, его бесила противная британская уверенность в том, что ко всем иностранцам можно обращаться по - английски. Мужчина, кажется, правильно расценил его уклончивость.
        - Vous etes francais?[20]
        - Oui, - ответил Франсуа. - Vous le parlez?[21]
        Как выяснилось, мужчину звали Стивен Юниак и по - французски он говорил отлично. Поначалу Франсуа слегка беспокоился, что он гей, но Стивен почти сразу же упомянул, что он женат и счастлив в браке. Он сообщил, что возвращается из Туниса и что он провел неделю в отеле в Хаммамете.
        - И как вам там понравилось?
        - О, рай из серии «все включено», - заметил Стивен. - Дети на «бананах», закусочные fish & chips на каждом шагу, повсюду обгоревшие англосаксы… С таким же успехом я мог бы отдыхать в Рединге.
        Подошла барменша. Франсуа уже допил свой джин - тоник; он совсем не удивился, когда Стивен предложил угостить его еще одним, и почувствовал, что отказаться будет нехорошо.
        - Большое спасибо.
        - На здоровье. Вы путешествуете один?
        Возможно, он все же гей, мелькнуло в голове у Франсуа. Возможно, Стивен Юниак провел неделю в Хаммамете потому, что ему нравилось снимать мальчиков на пляже.
        - Один, - ответил Франсуа и подумал, не придется ли ему снова рассказывать историю Амелии. Ему становилось скучно при одной только мысли об этом.
        - И вы живете в Марселе?
        - В Париже.
        Подчеркнуто краткий ответ должен был дать понять, что лучше сменить тему. Англичанин устроился на барном табурете рядом и обвел помещение взглядом. Может быть, придумывал, что сказать.
        - Похоже, как будто бар оформляла Грейс Джонс, причем с большого похмелья.
        Это было очень точное замечание и очень остроумное. Франсуа засмеялся и тоже оглядел зал. На месте диджея сидел мужчина лет пятидесяти, с наушниками на голове. Он пытался завлечь на танцпол группу марсельских домохозяек, но пока танцами заинтересовался только десятилетний мальчик. Одна из домохозяек бросила пару взглядов на Франсуа, но она была толстой и явно из другого социального круга, и он не обратил на нее никакого внимания. Бар освещали фиолетовые огни в стиле ретро; зеркальный шар отбрасывал на стены и пол расплывшиеся звезды. Диджей поставил Let Me Entertain You, и Стивен фыркнул, как будто поперхнулся коктейлем.
        - О господи.
        - Что такое?
        - От лица своих соотечественников я должен принести миру извинения за Робби Уильямса.
        Франсуа снова засмеялся. Было приятно просто поболтать с кем - то умным и забавным. Амелия была и умной, и забавной, но их разговоры больше напоминали собеседования или деловые встречи, где стараешься понять, что за человек твой партнер, и получить как можно больше информации. В один из вечеров в Тунисе, когда Амелия уже легла спать, Франсуа вдруг захотелось «выйти в свет». Он взял такси и поехал в Ла - Марсу. Но местная ночная жизнь ему не понравилась. Франсуа сидел за столиком у танцпола и наблюдал за тем, как богатые тунисские юнцы - бездельники пытаются соблазнить девушек - мусульманок, которые никогда и ни за что не лягут с ними в постель. Секс до свадьбы в исламе считался смертным грехом для женщин. У молодых людей волосы были зачесаны назад и обильно смазаны гелем, а на запястьях красовались огромные часы. Одна из девушек со слишком сильно подведенными глазами принялась флиртовать с Франсуа, и он даже подумал, не пригласить ли ее потанцевать. Но кто его знает, что за люди смотрят на тебя в этот момент. Рисковать ему не хотелось. Все тунисские мужчины были слегка полноваты и все как один
носили густые усы. Один из них вполне мог оказаться ее братом или бойфрендом. Франсуа от души пожалел бедную девушку и подумал, какая жизнь ее ожидает.
        - И как вам тунисская кухня? - спросил Стивен.
        Франсуа видел, что англичанин пытается найти подходящую тему для разговора, и с удовольствием поддержал беседу. Он рассказал, что провел прекрасный вечер с матерью в рыбном ресторане с открытой верандой в Халькэль - Уэд, но зато их обоих страшно разочаровал кускус в незаслуженно знаменитом ресторане в Сиди - Бу-Саиде.
        - У меня с едой получилась полная катастрофа, - пожаловался Стивен. - Один раз я заказал «мергез» - думал, что это рыба. Но мне принесли какие - то колбаски. Потом я попробовал «таджин», думал, что уж тут - то не ошибусь… но оказалось, что это что - то вроде омлета. Совершенно не похоже на марокканский таджин. Вы сказали, ваша мать живет в Тунисе?
        Этим вопросом Стивен загнал Франсуа в угол. Теперь он вынужден был рассказать что - нибудь об Амелии, иначе это было бы невежливо.
        - Это долгая история.
        Стивен посмотрел на свой коктейль, потом на зеркальный шар, потом на Франсуа:
        - У меня куча времени. Целая ночь.
        И Франсуа выложил ему все. Об убийстве в Египте. О том, как он пытался связаться с Амелией через агентство по усыновлению. Как они встретились в Париже. Потом он описал неделю, проведенную вместе с Амелией в Гаммарте. Это было все равно что рассказывать любимый анекдот. На определенных частях он сделал акцент, другие, которые больше его не интересовали, опустил. Амелию Франсуа постарался описать в наиболее выгодном свете. Стивен, как и ожидалось, сначала ужаснулся трагедии в Шарм - эль - Шейхе, затем порадовался трогательному воссоединению матери и сына. Однако довольно скоро Франсуа начал уставать от сочувствия и бесконечных вопросов. К одиннадцати он допил второй коктейль - Франсуа заказал им по второму раунду в ответ на то, что Стивен оплатил первый, - и мечтал только о том, как бы избавиться от разговорчивого собеседника и вернуться в свою каюту. Нужно было только найти подходящий предлог. К счастью, женщина на другом конце барной стойки уже довольно долго не сводила с них глаз. Франсуа не сразу определил, кто из них интересует ее больше. На вид ей было лет тридцать семь - тридцать восемь, и
она была достаточно привлекательна, разве что немного сурова. Франсуа уже видел ее днем, она сидела в лобби и читала газету. Он мог бы поспорить, что любая женщина на корабле предпочла бы его компанию обществу англичанина, но незнакомка, кажется, испытывала симпатию именно к Стивену.
        - Похоже, ты кое - кому нравишься, - заметил Франсуа и показал на женщину глазами.
        - Кому? - Стивен, судя по всему, даже не обратил на нее внимания.
        - На другом конце барной стойки. Крашеная блондинка. Хочешь, я приглашу ее сюда?
        Стивен оглянулся, встретился с женщиной глазами и слегка покраснел. Она тут же отвела взгляд.
        - Мне кажется, ей гораздо больше понравишься ты, - возразил Стивен.
        Это было лестно, но в то же время Франсуа не мог упустить подвернувшуюся ему возможность. Его стакан опустел. Впереди был долгий трудный день. Это был идеальный момент, чтобы удалиться.
        - Нет, - решительно сказал он и встал. - Оставляю ее тебе. - Он пожал англичанину руку. - Был рад познакомиться. Мы отлично поговорили. Возможно, утром еще увидимся.
        - Надеюсь, - ответил Стивен. С этим они и расстались.
        ГЛАВА 33
        Последний раз женщина разглядывала его с таким неприкрытым интересом лет сто назад, и Том немедленно заподозрил какой - то подвох. Почему сейчас? Почему на корабле? Как только Мало ушел, соблазнение развернулось по полной. В ход пошли самые распространенные приемы: завлекающая улыбка, хлопанье ресницами, даже переливчатый девчачий смешок, когда диджей на полную громкость включил Billy Jean. Она наступала так явно, что Том вскоре отбросил свои сомнения. Ни один сотрудник спецслужб - на службе у государства или у частного сектора - не стал бы действовать такими топорными методами. Значит, это обычная гражданская леди.
        Когда Франсуа вышел из бара, женщина грациозно соскользнула с высокого барного табурета и направилась к Тому. Он смотрел в другую сторону, но боковым зрением заметил светлые волосы, край юбки и выставленное вперед бедро. Она стояла рядом. Стройная, ближе к сорока, чем к тридцати, обручального кольца нет. Их глаза встретились, и она улыбнулась.
        - Ты меня не помнишь, да?
        Нет, Том ее не помнил. У нее был непонятный акцент, вроде бы французский, но с сильной примесью чего - то североамериканского. Он понятия не имел, при каких обстоятельствах они могли бы встретиться. С кем она знакома? С Томасом Келлом? Или она знает его под каким - то вымышленным именем? Кто он для этой женщины, шпион или консультант? А может быть, юрист или инженер - строитель? Когда они познакомились? Когда он «работал на министерство обороны» в Лондоне или когда учился в Эксетерском университете? Том не мог припомнить абсолютно ни одной детали, притом что обладал профессиональной памятью. Возможно, это была какая - нибудь знакомая Клэр. Удивительно, но он никогда не мог запомнить ни коллег, ни друзей, ни родственников Клэр.
        - Боюсь, что нет…
        - Мадлен. Ну, помнишь? Вашингтон? Округ Колумбия?
        В голове Тома замелькали картинки: отдельные «кадры» из его многочисленных визитов в столицу Соединенных Штатов. Бесконечные заседания в Пентагоне; дождливый день в мемориале Линкольна; экскурсия по Национальному музею американской истории; стрельбище в Лэнгли, где перевозбудившийся инструктор попытался устроить соревнование по стрельбе между британской разведкой и ЦРУ. Но ни в одном из его воспоминаний не фигурировала стройная француженка с крашеными волосами и смешанным акцентом.
        - Вашингтон? - медленно повторил он в надежде выиграть время.
        Может быть, они встречались за ужином, или в баре, или в ночном клубе? Том прекрасно помнил имена и лица всех одиннадцати женщин, с которыми он был близок в тот или иной момент своей жизни. Эта леди к ним не принадлежала.
        - Майкл, да? - спросила она.
        Здесь Том окончательно понял, что она ошиблась. Он никогда, ни разу не использовал имя Майкл. Стивен - да. Тим, Патрик, Пол. Но Майкл - никогда.
        - Мне кажется, вы меня с кем - то спутали, - сказал он. - Я Стивен. Стивен Юниак. Из Англии. Приятно познакомиться.
        Том протянул блондинке руку. Он не хотел ставить ее в неловкое положение. Вполне возможно, она просто придумала такой повод, чтобы подойти и познакомиться.
        - Как странно, - пробормотала она. - Неужели? - Она вдруг сильно покраснела. Загремела Rolling in the Deep, и громкая музыка как будто отделила ее от Тома. - Я была уверена, что это вы. Извините. Мне так неудобно…
        Она попятилась назад, собираясь вернуться на свое место, как девочка, которая пригласила мальчика потанцевать на школьной дискотеке и получила унизительный отказ. Барменша, судя по всему, вовсю наслаждалась неловкой сценой и беззастенчиво разглядывала блондинку. Возможно, она уже предвкушала, как будет пересказывать эту историю коллегам - официанткам. Том прекрасно понимал, что Мадлен могла оказаться кем угодно - например, она могла заниматься наружным наблюдением за Франсуа. Если французской разведке стало известно, что за отношения связывают Амелию и Мало, они совершенно точно должны были послать кого - нибудь, чтобы за ним проследили. Долгий разговор Тома с Франсуа конечно же не остался незамеченным. Возможно, Мадлен решила, что у нее есть возможность получить какую - нибудь информацию. Отсюда ее простенькая история про Вашингтон: у нее не было ни времени, ни, возможно, опыта, чтобы подготовиться получше.
        - Пожалуйста, разрешите мне вас угостить, - предложил Том. Теперь ему было просто необходимо выяснить, что представляет собой эта женщина. Он не видел Мадлен ни в одном, ни в другом отеле в Тунисе, но это еще ничего не значило. Любой мало - мальски приличный сотрудник DGSE должен был уметь оставаться незамеченным.
        - Не хочу вас обременять… - протянула она, но по ее лицу было видно, как она хочет остаться. - Вы уверены?
        Барменша усиленно делала вид, что расставляет стаканы, но явно прислушивалась к разговору. Том коротко заказал два бокала красного в надежде, что теперь она оставит их в покое. Он жестом пригласил Мадлен сесть на тот самый табурет, который только что занимал Мало. Если она действительно шпионка, то наверняка скоро последуют вопросы о нем самом, то есть о его легенде. А кто вы, Стивен? Чем занимаетесь? Затем будет разговор ни о чем, чтобы Том мог расслабиться и выпить еще. Цель дальнейших расспросов - осторожно проверить подлинность его легенды. Например, если он скажет Мадлен, что Стивен Юниак - консультант по маркетингу, она будет задавать вопросы о том, в чем конкретно заключается его работа. Если выяснится, что Стивен живет в Рединге, Мадлен, как любая опытная шпионка, обязательно вставит, что тоже бывала в Рединге, и втянет его в разговор о местных достопримечательностях. Если Том не сможет ответить на какой - нибудь вопрос или не будет знать даже какой - то незначительной детали, легенду он засыплет.
        Разумеется, такая тактика работает в обоих направлениях. У него есть точно такая же возможность прощупать Мадлен. Что вы делали в Тунисе? Почему решили вернуться обратно на пароме? От нее заметно попахивало спиртным; вполне вероятно, что расколоть ее будет нетрудно. Нужно только задавать правильные вопросы.
        И все началось. Игра. Танец. Но из тех сорока пяти минут, что они провели вместе, большая часть была занята откровенным флиртом. Мадлен Бриве обрушила на Стивена всю мощь своего сексуального желания. Она была в разводе. Отпуск был «ужасно скучный». Она ездила в Тунис с подругой, «вообще какой - то алкоголичкой», которую бросил муж - ушел от нее к более молодой красотке. Мадлен являлась совладелицей бутика в Туре; они продавали дорогую дизайнерскую одежду богатым домохозяйкам из долины Луары. Ее сыну было четырнадцать, и Мадлен беспокоилась, что в таком возрасте он уже курит немыслимое количество «этой чертовой марихуаны». Том даже удивился, насколько она была занята собственной персоной - Мадлен совершенно не задавала ему вопросов о нем самом. Он предоставил ей массу возможностей порасспрашивать Стивена Юниака о его профессии, семейном положении, доме и так далее, но она не ухватилась ни за одну из них. Второй бокал вина незаметно превратился в третий, стрелки часов приближались к полуночи, и Мадлен вполне ясно дала ему понять, что хочет отправиться с ним в постель. Она даже пару раз дотронулась
до его колена, как гостья на ток - шоу, которая старается показать свое теплое и дружеское отношение к ведущей.
        - У меня есть каюта, - кокетливо заявила она, рассмеялась и слегка икнула. - И она очень большая.
        - У меня тоже, - заверил Том, пытаясь задавить попытку соблазнения в зародыше. - Но моя очень маленькая.
        Это было очень грустное и тягостное ощущение, в какой - то мере даже напоминающее половое бессилие, но ему совершенно не хотелось спать с этой женщиной, извиваться с ней на кровати размером чуть больше коврика для йоги. Да тут даже чертовой кошке негде развернуться. Мадлен Бриве была красива и одинока, и ее духи напоминали ему о других женщинах. Ему было приятно, что она улыбается, и ему нравилось, что она принимает его за обычного, нормального мужчину с нормальными, присущими его возрасту сексуальными устремлениями. Но сердцем Том был очень далеко. Его сердце все еще принадлежало Клэр. Он был все еще женат, он был на корабле в открытом море, и он должен был уважать жену, даже если они больше и не жили вместе.
        - Слушай, - начал он. - Я в последнее время почти не спал. Ты меня извинишь, если я сейчас пойду к себе? Просто с ног валюсь. - Предлог был явно высосан из пальца, но, вполне вероятно, соответствовал образу Стивена Юниака. - Было очень приятно познакомиться. Может быть, пообедаем вместе в Марселе?
        К удивлению Тома, Мадлен едва ли не вздохнула с облегчением.
        - Я бы с удовольствием. Обожаю Марсель. Ты останешься там на ночь?
        - Я пока не решил. - Это, по крайней мере, была правда.
        Они обменялись номерами - салфетка нашлась на барной стойке, а ручку принесла нахмуренная барменша - и договорились встретиться за завтраком в кафетерии. Мадлен знала ресторан, где подают лучший буйабес в Марселе, и обещала отвести туда Стивена.
        Она ушла из бара раньше его. Барменша посмотрела ей вслед и одарила Стивена презрительным взглядом, как будто она уже не раз наблюдала подобные сцены. Ты думаешь, я не понимаю, что происходит? - говорил этот взгляд. Она дала тебе номер своей каюты. Ты пойдешь за ней минут через пять, у нее как раз будет время раздеться. Том взглянул на нее в упор, и она вернулась к своим стаканам.
        Через пять минут он действительно стоял в коридоре, не так уж далеко от просторной каюты соблазнительной Мадлен Бриве, но все же возле своей собственной двери, а не ее. Он набрал четырехзначный код и вошел.
        Почему - то у него было нехорошо на душе, как будто его обманули или унизили. Что - то было не так. Том мысленно вернулся к ужину, к странной встрече Мало и Люка. Почему они проигнорировали друг друга, когда Мало вошел в ресторан? Просто потому, что не хотели ужинать в обществе друг друга - или чтобы их не видели вместе? Франсуа оказался не слишком общительным, но вежливым человеком, чувствительным и немного самодовольным. В то же время он, кажется, обладал острым умом, и еще Том почувствовал в нем некую грусть, которую объяснил недавней потерей родителей. Что, если в тот день Люк обратился к нему с предложением? Возможно, Том наблюдал, как агент DGSE вербовал Франсуа? Сумма с шестью нулями, если вы расскажете нам все, что знаете об Амелии Левен? На свете случались и более странные вещи. Конечно, вполне вероятно, что на корабле вообще нет никакой опасности, а Мадлен именно та, за кого себя выдает: владелица магазина одежды в Туре в поисках быстрого траха посреди Средиземного моря. А Люк? Кто его знает, может быть, они с Франсуа действительно поговорили ни о чем на солнечной палубе, да и разошлись
в разные стороны? И тем не менее, когда Том переступил порог каюты, им овладело очень неприятное ощущение. Да, что - то было неправильно, но он не мог понять, что именно.
        Он зашел в крошечную ванную - пришлось нагнуться, чтобы туда попасть. Том почистил зубы и снял рубашку. Потом он достал из чемодана камеру, вытащил из кармана карту памяти и вставил ее на место. Потом взял бутылку Macallan, плеснул в стакан для зубных щеток немного виски и сделал глоток. Виски должно было помочь ему уснуть.
        Сборник стихов по - прежнему лежал на кровати, обложкой вверх. Ему захотелось еще раз перечитать «Постскриптум», чтобы заглушить это неприятное чувство и выбросить из головы все вопросы. Нужно было переключиться; забыть об операции на несколько часов и хорошо отдохнуть.
        Вонзившаяся в землю молния лебединой стаи.
        Книга была открыта на другой странице. «Постскриптум» было последним стихотворением в сборнике, но сейчас он смотрел на «У источника», четырьмя страницами раньше. Кто - то брал его книгу и не позаботился о том, чтобы открыть ее на той же странице, что и было. Кто - то осматривал его каюту.
        ГЛАВА 34
        Выходило, что настойчивость Мадлен Бриве была вызвана исключительно необходимостью отвлечь Стивена Юниака, пока кто - то будет обыскивать его каюту. Подозрения превратились в уверенность, когда Том взял в руки свой лэптоп. Когда он поднял крышку, то увидел, что кто - то пытался войти в систему. Страница была активирована; на экране светилось голубое окошко со словами «введите пароль». Благодаря МИ-6 паролей требовалось даже не один, а несколько. Ни горничная, ни уборщица такого бы не сделали; случайностей здесь быть не могло. Человек, который обыскивал каюту, сделал попытку порыться в его компьютере, но столкнулся с системой защиты. Не сумев закрыть страницу, он просто захлопнул крышку и поставил лэптоп обратно на пол.
        Том улегся на узкую кровать и стал обдумывать ситуацию. Неужели Юниак раскрыт? Не обязательно. Если на корабле действует команда DGSE, они знают имена и номера кают всех пассажиров судна, включая и Стивена Юниака. Мадлен получила указания отвлечь его старым как мир способом, пока один из ее коллег - может, и Люк - будет осматривать его вещи. Попасть в каюту Тома было так же просто, как разбить окно: либо быстрый подкуп консьержа, либо хакерская атака на систему резервирования SNCM. Код к замку можно было получить и тем и другим путем. И что мог обнаружить Люк? Самое большее камеру без карты памяти и запароленный лэптоп. Вряд ли это можно счесть подозрительным. Остальные же вещи Тома были абсолютно обыкновенными.
        Ему вдруг пришло в голову - возможно, слишком поздно, - что кто - то вполне может наблюдать за ним и в данный момент. Поставить в каюту миниатюрную, самую простую камеру, работающую при плохом освещении, - это было элементарно. Том все еще лежал на кровати, в той же самой позе - руки за головой. Он стал быстро вспоминать, какие конкретно действия он совершил, войдя в каюту. Он зашел в ванную. Почистил зубы. Налил себе виски. Открыл и закрыл лэптоп. Долго - может быть, слишком долго и слишком пристально - разглядывал сборник стихов. Как все это выглядело в глазах Люка, который наблюдал за его расплывчатым изображением на экране в номере 4571? Подозрительное поведение? Вряд ли. Даже если он вел себя несколько возбужденно, это можно было объяснить сожалениями, что он не последовал за Мадлен в ее каюту. Как бы то ни было, нужно было ложиться спать, не забывая при этом о вероятной камере. Она могла быть спрятана в лампе или за зеркалом, но искать ее, разумеется, было нельзя. Надо было вести себя естественно. Том сел на кровати, как будто ему в голову пришла неожиданная мысль, взял ноутбук, быстро ввел
пароль из десяти знаков, и стал печатать какую - то бессмыслицу, делая вид, что ему нужно срочно записать какую - то только что пришедшую в голову мысль. Потом он снова взял книжку и очень внимательно прочитал пару стихотворений. Это должно было создать впечатление, что он напряженно думает над ними; отсюда и его пристальное разглядывание книжки. Затем Том разделся до трусов, достал чистую футболку и забрался в кровать.
        Какое облегчение - лежать в полной темноте, когда никто тебя не видит, подумал он. Во рту был вкус виски и зубной пасты. Сердце Тома билось в такт с корабельным двигателем, и ему почудилось, что он дитя, спящее в утробе корабля. Как только паром достигнет европейской зоны покрытия сети, надо будет звонить в Лондон с отчетом. У него было три выхода.
        Первый - сообщить Джимми Маркуэнду, что у Амелии Левен, нового шефа Секретной разведывательной службы, есть незаконный сын. Это будет абсолютная правда, и Том, таким образом, выполнит свои формальные обязательства перед МИ-6. Можно еще добавить, что французская разведка выяснила, кто такой Франсуа Мало, проследила за ним в Тунисе и, возможно, даже попыталась завербовать его по пути в Марсель. Конечно, для Амелии это станет катастрофой. Ее немедленно уволят из МИ-6, и, как следствие, его собственная карьера тоже окажется под вопросом. С Траскоттом у руля Том всегда будет в Службе персоной нон грата.
        Можно было пойти другим путем. Можно сказать Маркуэнду, что Франсуа Мало - мошенник, что он выдает себя за сына Амелии и что он вернулся во Францию на пароме в сопровождении минимум двух сотрудников французской разведки. Но какие у него доказательства? Том провел с Мало целый час за болтовней в баре, и у него ни разу не возникло ощущения, что он говорит с самозванцем. Сын Амелии был поразительно на нее похож, и его легенда была неопровержима: тщательный обыск в его номере в Гаммарте не выявил абсолютно ничего подозрительного. С какой целью DGSE могла затеять такую сложную и рискованную операцию, тоже оставалось неясным, однако полностью отбрасывать эту версию было нельзя. Тем не менее дальнейшие выводы, которые из нее следовали, - что приемные родители Мало были убиты не просто так, а похороны были фальшивыми, - были слишком неприятными и ошеломляющими, и по этой причине Том мысленно отложил версию в сторону. У него не было оснований для такой тотальной подозрительности.
        Третий выход, без особенных душевных метаний и битвы с собственной совестью, Том счел наиболее подходящим. Пусть в Лондоне продолжают думать, что у Амелии Левен любовная интрижка. Пусть Траскотт и Хэйнес считают, что она забросила все дела, чтобы насладиться в Гаммарте сексом с молодым и красивым любовником - французом. В конце концов, ведь именно так они и хотели думать. И они заслуживали того, чтобы оставаться в своем неведении. Еще двенадцать месяцев назад Том и не подумал бы врать Маркуэнду в таком деле, но он не считал особенно важным сохранять лояльность по отношению к этим новоиспеченным первосвященникам МИ-6. «Если бы мне пришлось выбирать между изменой родине и предательством друга, я надеюсь, что у меня хватило бы мужества изменить родине», - подумал Том, припомнив Э. М. Форстера.
        В первый раз в жизни эта фраза приобрела для него настоящий смысл.
        ГЛАВА 35
        Дом стоял на вершине холма в двух милях к востоку от деревни Саль - сюр - л’Эр, что в провинции Лангедок - Русильон. Из окон открывался вид на просторы Арьежа. С юга к нему подходила одна - единственная дорога, ответвление от трассы D625. Она приближалась к дому почти вплотную и резко уходила вниз, шла мимо старой разрушенной мельницы и снова присоединялась к главному шоссе на Кастельнодари примерно в миле к юго - востоку, так что получалась крутая петля.
        Сторожили, как правило, двое: Аким и Слиман. Этого было достаточно, чтобы приглядывать за Холстом. У каждого из них была своя комната на втором этаже, с полкой, забитой пиратскими DVD, и лэптопом. Внизу, в гостиной, стоял большой телевизор с приставкой Nintendo Wii, и минимум четыре - пять часов в день охранники проводили там. Они играли в гольф в Сент - Андрус, сражались в теннис на Ролан Гаррос или дрались с разбушевавшейся Аль - Каидой в темных переулках и пещерах нарисованного Афганистана. Приводить в дом женщин было запрещено. Меню разнообразием не отличалось: жареная курица, кускус и замороженная пицца.
        Холст содержался в маленькой комнатке, расположенной между холлом и большой спальней на первом этаже, в южной части дома. Во временную тюремную камеру вели две двери. Первая выходила в холл и запиралась на висячий замок. Вторая соединяла ее со спальней. Эту дверь удерживали две толстые металлические перекладины на крючках. Босс встроил в обе двери смотровые оконца, чтобы охранники могли наблюдать за всеми передвижениями Холста в любое время дня и ночи. Холст получал пищу три раза в день, и раз в день ему разрешалось двадцать минут разминки на маленькой лужайке позади дома. Лужайку с трех сторон окружала двенадцатифутовая изгородь, так что его не могли заметить никакие случайные прохожие. Холст никогда не отказывался от еды и не жаловался на условия содержания. Для того чтобы он мог справлять естественную нужду, в комнате стояло ведро; Аким и Слиман опустошали его, когда приносили еду. Время от времени Слиману становилось скучно, и тогда он делал вещи, которые, как знал Аким, босс бы не одобрил. Однажды он достал свой нож, заткнул Холсту рот, потом нагрел нож на газовой горелке и принялся водить им
перед глазами Холста, приближая раскаленное лезвие к самому лицу. Холст мычал и дергался, а Слиман ржал как конь. Но вообще они не причиняли ему никакого вреда. Они не тронули ни единого волоса на его голове. Пожалуй, самое худшее было, когда Слиман напился и во всех подробностях рассказал Холсту о том, как он изнасиловал девушку. История была скверная, и Акиму пришлось вмешаться и слегка охладить Слимана. Но в целом Аким считал, что с пленником обращаются вполне вежливо и с уважением.
        Где - то через неделю, согласно указаниям босса, Холсту предоставили телевизор и DVD, которые он и смотрел по шестнадцать часов в день. В качестве жеста доброй воли и вне протокола Аким даже разрешил Холсту посидеть с ним в гостиной и посмотреть футбольный матч между Марселем и какой - то английской командой. Правда, пленник при этом был пристегнут наручниками к стулу. Но Аким дал ему банку пива и сказал, что очень скоро ему разрешат вернуться в Париж.
        Единственный раз, когда ему действительно пришлось встревожиться, случился в середине второй недели. Один из соседей проходил мимо и решил зайти узнать, вернутся ли хозяева к осени. Видимо, он никак не ожидал увидеть бритоголового араба в сельском Лангедоке - настолько не ожидал, что буквально отступил на шаг, когда Аким открыл дверь. Всего в нескольких метрах сзади стояли Слиман и Холст; Слиман заткнул пленнику рот посудным полотенцем и наставил оружие на его гениталии, чтобы тот не вздумал позвать на помощь. Аким сказал соседу, что он друг хозяина дома, что хозяин сейчас в Париже и что он должен быть на днях. К счастью, на следующий день и в самом деле явился босс, так что все обеспокоенные соседи с биноклями могли своими глазами наблюдать, как белый мужчина с бородой и в шортах подстригает газон, а потом купается в бассейне возле дома.
        В ясные дни через долину Арьежа можно было разглядеть далекие отроги Пиренеев, но в то утро, когда Аким, как обычно, отправился в Кастельнодари за продуктами на неделю, из Баскских земель принесло грозу, и на землю выпало не меньше дюйма теплого летнего дождя. Сначала Аким зашел в гипермаркет в Вильфраншде - Лораге за продуктами и за бутылкой Bandole rose для Валери и бутылкой Ricard для босса. В аптеке в Кастельнодари он купил лекарство от астмы для Холста, а также дезодорант и упаковку аспирина для себя - и то и другое уже подходило к концу. Слиман попросил его прихватить парочку порножурналов, и Аким заскочил в табачную лавочку. За прилавком сидела пожилая женщина, которая даже и не пыталась скрыть, что считает присутствие Arabe в своем магазине оскорблением достоинства Республики.
        - Мразь, - сквозь зубы пробормотала она, когда Аким выходил из лавки.
        Ему потребовалась вся его выдержка, чтобы сдержать подступившую к горлу слепую ярость. Меньше всего на свете босс хотел бы, чтобы они поднимали шум.
        Когда он вернулся домой, Холст смотрел «Диву» на DVD, а Слиман сидел на кухне в компании двоих мужчин и курил. Ни одного, ни другого из них Аким раньше не видел.
        - Мы нужны боссу для одной работенки, - сказал Слиман. - Эти ребята присмотрят за нашим другом.
        Мужчины - оба белые, обоим лет по двадцать с небольшим - представились как Жак и Патрик. Аким решил, что имена ненастоящие. На столе стоял лэптоп Слимана, и он развернул его так, чтобы Акиму было видно экран. На нем было нечеткое изображение мужчины - обычное фото, сделанное во время наружного наблюдения, судя по всему где - то в баре или ночном клубе.
        - Они беспокоятся насчет одного парня на пароме, - сказал Слиман. - Девчонка Люка хочет, чтобы мы за ним проследили. Мы едем в Марсель.
        ГЛАВА 36
        Томас Келл проснулся в семь часов утра. Его разбудили дети, бегавшие по коридору мимо его каюты. Он принял душ в своей крошечной ванной, собрал вещи, взял камеру и вышел на палубу. Утро было хмурым. Берегов Франции пока не было видно, горизонт скрывала завеса облаков, но когда Том включил лондонский мобильный, то обнаружил, что связь уже есть. Он тут же позвонил Маркуэнду и застал его дома, бодрого, в хорошем настроении и за завтраком. Маркуэнд сидел на кухне и ел хлопья.
        - «Барн Флейкс», Том, - сообщил он. - Клетчатка. Я должен следить за собой. Я, знаешь ли, не молодею.
        - Нет, не молодеешь, - согласился Том и сообщил Маркуэнду, что нужно сделать: - Возможно, кто - то будет звонить в офис Юниака в Рединге. В консалтинговую фирму. Может быть, кто - нибудь захочет проверить его финансы. Проследи, пожалуйста, чтобы там все было кошерно - счета, налоги и прочее. Пусть этим займется знающий человек. Юниак жил в отеле в Хаммамете, это должно быть отражено. А также снятие денег через автомат и оплата счетов в ресторанах. Сможешь это уладить?
        Маркуэнд все записал; Том слышал в трубке мягкое клацанье клавиатуры.
        - И кто же собирается все это проверять? Амелия?
        - С Амелией это никак не связано, - с готовностью солгал Том. - Это вообще другая история. Я приметил одного старого знакомого в Тунисе. Решил поехать за ним до Марселя. Я сейчас на пароме.
        - Где? И какое отношение это имеет к нашему соглашению?
        - Ну… и имеет, и не имеет. - На палубу вышла сонная африканка, взбодриться от свежего утреннего ветерка. - Долго объяснять. Мне внезапно пришлось этим заняться. Я все подробно изложу, когда вернусь. Просто проследи, чтобы с Юниаком все было в порядке. Если кто - нибудь позвонит в Рединг и захочет поговорить со Стивеном, я в отпуске до пятницы.
        - До пятницы, - повторил Маркуэнд и вдруг встревожился. - Слушай, Том, если ты бросил Амелию и переключился на совершенно другую операцию, контора не собирается это оплачивать. Ты у нас не работаешь, помнишь? И никакой техподдержки тоже. Как бы там ни было, по большому счету тебя уволили.
        - Кто сказал, что я бросил Амелию? - Том посмотрел на серую волнующуюся толщу воды, на пену, кипящую возле бортов судна. Как это похоже на Маркуэнда - думать только о деньгах и о том, как прикрыть свою задницу. Бюрократ до мозга костей. - Она рассталась с Франсуа в аэропорту вчера утром. Поцеловала его на прощание и ущипнула за попку. А потом купила себе Hermes Caleche, чтобы утешиться. Теперь она уже должна быть в Ницце. Пусть Найты покатаются возле «Гиллеспи». - Маркуэнд что - то проворчал, и Том понял, что он готов сдаться. - Мне не нужна оплата, - добавил он. - Основную работу я сделал. Если из этого что - нибудь выйдет, сможешь бросить мне кость попозже.
        - За кем ты следишь, Том?
        - Подожди, пока я вернусь, - сказал Том. - Я же говорю, старый знакомый.
        И он отсоединился.
        Через четыре часа - Мадлен за завтраком так и не появилась, Люка и Мало Том тоже не встретил - он стоял на солнечной палубе с камерой в руках. Ровно и сильно, как всегда, гудел двигатель. Паром приближался к Марселю. Теперь можно было видеть южный берег Франции, сверкающий в лучах яркого полуденного солнца. Мимо то и дело сновали лодки и яхты. Том стер фотографии номера Мало в «Рамаде», а также фото Амелии у бассейна, и заменил их снимками, которые соответствовали бы интересам и вкусам страдающего от одиночества консультанта по маркетингу средних лет, путешествующего на пароме. Яркие оранжевые спасательные шлюпки, груды мешков с грязным бельем, сложенные под иллюминаторами с облупившейся краской, мотки видавших виды корабельных канатов.
        Как только паром пристал к Марселю, Том, как и другие пассажиры без автомобилей - всего их было около сорока, - застрял в тесном и душном коридоре, ведущем к палубе для автомобилей. Ждать пришлось довольно долго. Только когда все машины благополучно покинули корабль, пешим пассажирам тоже разрешили пройти на выход. Том стоял за ирландской парой, которая громко ругалась по поводу опоздания на рейс до Дублина. Очень медленно они миновали покрытый ковровой дорожкой проход и направились к сборному домику в южной части пристани, где сотрудники таможни выборочно досматривали багаж отдельных пассажиров. Том знал, что если DGSE считает его подозрительным, то его обязательно остановят и попросят открыть сумку. Это были азы оперативной работы. Однако он был уверен, что они не найдут ничего, что связывало бы его с Мало. Фотографии были уничтожены, как и чеки Юниака из отеля «Валенсия Карфаген». Если Маркуэнд уладит все с бумажным следом Юниака в Хаммамете, то все будет в полном порядке.
        Однако таможню он прошел без всяких осложнений и оказался в длинной, медленно движущейся очереди к пограничному контролю. Отдельной стойки для граждан Евросоюза не было, и некоторые пассажиры держали в руках тунисские или алжирские паспорта. Мадлен или Люк вполне могли стоять рядом и наблюдать за Томом через зеркальное стекло, и он с удивлением отметил, что волнуется. Чтобы занять себя и справиться с беспокойством, он немного почитал «Драку за Африку» и проверил сообщения на лондонском телефоне.
        Звонила Клэр. Голосовое сообщение было оставлено глубокой ночью по лондонскому времени. По угрюмому тону и слегка заплетающемуся языку Том сразу понял, что Клэр пила. Ее злость по поводу того, что Том не явился на прием у психолога, вылилась в типичную раздраженную тираду.
        «Том, это я. Слушай… я правда не знаю, к чему мы вообще трепыхаемся. А ты? Ты знаешь? Я думаю, нам надо наконец взглянуть правде в глаза. И подать официальное заявление на развод. Ты явно хочешь именно этого».
        Наступила тишина, и сообщение кончилось. Том нажал «9», чтобы сохранить его, и перешел ко второму сообщению. Это снова оказалась Клэр.
        «Тут почему - то прервалось. Что я хотела сказать… что я собиралась сказать, так это то, что я тоже этого хочу. Окончательного разрыва, Том».
        Видимо, она сидела над второй бутылкой красного, а до этого хватила еще пару джин - тоников, если верить предыдущему опыту. Клэр немного помолчала, собираясь с мыслями. Том уже знал, что последует дальше. Клэр всегда действовала по одной и той же схеме, когда чувствовала, что он от нее ускользает.
        «Слушай, Ричард пригласил меня поехать с ним в Калифорнию. У него там деловые встречи, в Напа и Сан - Франциско. Я подумала, будет честно, если я тебе скажу, что заказала билет и что собираюсь уехать. Или, если уж совсем точно, Ричард заказал мне билет. И заплатил за него. Так что, когда ты вернешься, меня, скорее всего, уже не будет… не важно, где ты и когда, собственно, вернешься. Это твои дела, так что…»
        Сообщение снова прервалось. Других сообщений не было. Онемев от шока и ревности, Том машинально сунул телефон в карман и сделал шаг вперед. Подошла его очередь. Усатый офицер с высветленными прядями в волосах быстро взглянул на его паспорт, и Стивена Юниака отпустили с миром. Стивен Юниак. Консультант. Семейный человек. Отец двух детей. Совсем не бывший муж женщины, которая собирается лететь в Калифорнию в объятиях другого мужчины. И не бездетный шпион, следящий за внебрачным сыном своей подруги. Не Томас Келл.
        Он вышел на улицу. Жаркий и шумный Марсель обступил его со всех сторон. Вокруг было настоящее автомобильное столпотворение: машины въезжали и выезжали из доков. Том огляделся. Чьи - то невидимые глаза могли наблюдать за Стивеном Юниаком из окон соседнего здания или автомобиля. «Нет такой вещи, как паранойя, - сказал ему много лет назад наставник из МИ-6. - Есть факты». Тогда высказывание показалось Тому чрезвычайно умным, но теперь, имея собственный опыт, он понимал, что это бессмыслица. При контрнаблюдении никаких фактов быть не могло; только опыт и интуиция. Поставив себя на место ребят из DGSE, Том сделал вывод, что следить за ним будут в течение нескольких первых часов. Если они сочли нужным проникнуть в его каюту, то его передвижения на суше должны тем более казаться им достойными внимания.
        Марсель. Ярко - голубое небо, далекие очертания Нотр - Дам - де - ла-Гард, залитые солнцем сланцевые и терракотовые крыши. Опустив голову, Том вдруг увидел Франсуа Мало. С самым равнодушным видом он садился в такси на другой стороне развязки. За рулем машины сидел мужчина лет пятидесяти, без сомнения западноафриканского происхождения. Над крышей такси, почти коснувшись ее крылом, пролетела чайка. Франсуа уселся на заднее сиденье, и машина тронулась с места. Тому было отлично видно номер; он запомнил его и быстро вбил телефон, который значился на борту, в свой мобильный. В тот же момент показалось свободное такси. Он поднял руку, подзывая его, но двое пожилых людей, мужчина и женщина, выскочили откуда - то у него из - под носа и попытались перехватить машину.
        - Я был первый! - крикнул Том, и, к его удивлению, это подействовало. Они обернулись и сделали шаг назад. К ним подъехал просторный «рено - эспейс», где могло запросто уместиться и более чем три пассажира, и Том предложил им поехать всем вместе. Он сделал это исключительно для DGSE. Стивен Юниак должен производить впечатление милого любезного человека, которому нужно в город, а не английского шпиона, получившего указания во что бы то ни стало следовать за Франсуа Мало.
        Выяснилось, что его новые знакомые - Гарри и Пенни Кертис - были американцами. Они оба родились в Сент - Луисе, оба работали авиадиспетчерами, и оба уже вышли на пенсию. Насмотревшись на хаос, царящий в воздушном пространстве, Гарри и Пенни торжественно поклялись никуда и никогда не летать на самолете.
        - Мы пробыли пару недель в Тунисе, потом вернулись на SNCM, - сказал Гарри. У него был острый взгляд и крепкое, слегка грузное тело бывшего солдата. - Съездили туда, где снимались «Звездные войны». Посмотрели римские развалины. А вы, Стив, вы побудете какое - то время в Марселе?
        Ответ был придуман ради таксиста, которого позднее могли расспросить люди из DGSE. Том давно потерял из виду такси Мало - оно скрылось, словно солнце за тучей.
        - Наверное, я останусь на ночь. Надо найти гостиницу. Я познакомился с кое - кем на пароме, и меня обещали ознакомить с окрестностями и отвести попробовать лучший буйабес. У меня есть еще пара дней отпуска, поэтому я надеюсь, что мы тут проведем время вместе.
        - Неплохо, - заметил Гарри. - Вы имеете в виду, познакомились с женщиной?
        - С женщиной, - подтвердил Том, и Гарри понимающе улыбнулся.
        Разумеется, он думал о Мадлен, чей нацарапанный на салфетке номер все еще лежал где - то в глубинах его сумки. Теперь, когда Мало бесследно испарился, она была его лучшей зацепкой. Интересно, позвонит ли она, подумал Том. Если Мадлен не проявится до вечера, он сам наберет номер с салфетки. Скорее всего, никто не ответит; в таком случае Том собирался направиться в аэропорт и попробовать найти его в Париже.
        - У нас поезд в пять часов, - сообщил Гарри. - TGV Марсель - Париж[22]. Прибывает на Лайонский вокзал.
        - Лионский, - поправила Пенни. Том улыбнулся, и она подмигнула ему в ответ. - А потом у нас будет целая неделя в Париже. Представляете? Лувр. Музей Орсе. Все эти магазины…
        - И еда! - добавил Гарри.
        Тому вдруг страшно захотелось поехать вместе с ними. Сесть в пятичасовой поезд, послушать их истории о Сент - Луисе, разделить радость от первого в жизни раза в Париже.
        - Надеюсь, вы прекрасно проведете время, - сказал он.
        ГЛАВА 37
        Она быстро замела следы своей поездки в Тунис. Горничная из отеля «Гиллеспи» за две тысячи евро согласилась не ставить никого в известность насчет довольно длительного отсутствия мадам Левен в номере. Амелия заплатила ей половину в то утро, когда улетела в Тунис, и договорилась о том, что отдаст вторую половину по прибытии. Пока она собирала вещи, горничная как раз успела добраться в «Гиллеспи» с окраины Ниццы, где она жила.
        Затем Амелия позвонила австрийке, разведенной жене, которая организовала курсы живописи. Бригитта Веттиг выслушала поток извинений Амелии за то, что она бросила курсы, посетив всего два занятия, и заверила ее, что ничего страшного не произошло. Она так и подумала, что мадам Левен заболела или что - то в этом роде. Бригитту волновало только, не захочет ли Амелия, чтобы ей вернули деньги.
        - Конечно нет, Бригитта. И я очень надеюсь, что в один прекрасный день я все же вернусь. Мне очень, очень у вас понравилось.
        Потом она забрала свои вещи из багажника арендованной машины на улице Ламартен, и уже через три часа после того, как ее самолет приземлился в Ницце, Амелия снова ехала в аэропорт. К восьми вечера она была в Лондоне, на пути к дому Жиля в Челси. Они договорились, что поужинают вместе; Амелия сказала мужу, что должна сообщить ему «кое - что важное».
        Они отправились в свой любимый тайский ресторан в западном конце Кингс - Роуд. Жиль заказал зеленое карри, Амелия - жаренного в воке цыпленка с овощами и базиликом. Был вечер субботы, и час был довольно поздний; в ресторане было не больше дюжины посетителей, и все они сидели далеко от их столика. Кроме того, большинство уже ожидало счета.
        - Итак, ты хотела мне что - то сказать, - начал Жиль. Он надеялся поскорее проскочить неприятную часть вечера, чтобы насладиться карри в более - менее спокойной обстановке. Когда Амелия выражала желание «поговорить», это, как правило, означало признание, что она в очередной раз «сорвалась» и встретилась с Полом Уоллингером, своим давним любовником. Жиль уже давно перестал переживать по этому поводу, ему было все равно, и, честно говоря, он предпочел бы ничего не знать. Кроме того, его раздражало, что для своих покаяний Амелия всегда выбирала их любимые рестораны, так что он даже не мог дать выход своему недовольству.
        - Боюсь, я не была с тобой до конца откровенна. Насчет моего детства.
        Это было нечто новое. Обычно она заявляла: «Боюсь, я вела себя не очень хорошо по отношению к тебе» или «Боюсь, ты будешь мной недоволен». Однако на этот раз Амелия желала открыть ему тайну из своего прошлого.
        - Твоего детства?
        Она промакнула лоб салфеткой и откусила кусочек креветочного крупука.
        - Ну… то есть не совсем детства. Скорее юности. Когда мне было двадцать.
        - Ты имеешь в виду Оксфорд?
        - Я имею в виду Тунис.
        Таким образом он узнал все. О ее связи с Жан - Марком Домалем; о рождении ребенка; о том, как его усыновили Филипп и Жаннин Мало. Принесли заказанное карри, но Жиль осознал, что не может проглотить ни кусочка. Волна шока и отвращения накрыла его с головой. Первые десять лет их брака с Амелией были настоящим кошмаром: тесты на бесплодие, выкидыши на третьем триместре, переговоры с различными агентствами по усыновлению. Вердикт был шокирующим: Жиль и Амелия Левен, несмотря на свою финансовую состоятельность и эмоциональную зрелость, были признаны слишком старыми, чтобы заботиться о малолетнем ребенке. И теперь Амелия как ни в чем не бывало заявила ему, что в возрасте двадцати лет произвела на свет здорового ребенка и этот ребенок вдруг объявился в Париже тридцать лет спустя. И мгновенно завоевал ее любовь и еще больше отдалил ее от Жиля! В первый раз в жизни ему захотелось ударить женщину. Обрушить к чертовой матери это здание, эту декорацию, их ненастоящий, лишенный секса брак.
        Но Жиль Левен не был вспыльчивым. Ему не хватало храбрости, и он ненавидел сцены. Если бы он был склонен к самоанализу, то признал бы, что женился на Амелии именно потому, что эмоционально она была сильнее его, в то время как интеллектуально они были на равных. Кроме того, Амелия была его пропуском в те социальные круги, куда иначе он попасть бы не смог. Жиль заставил себя сделать глоток белого вина и попробовать карри.
        - Я рад, что ты мне это сказала, - заметил он неожиданно для себя. «Должно быть, я говорю точь - в - точь как мой отец, - подумал Жиль. - Тот же примирительный тон». - Как давно ты знаешь?
        - Примерно месяц. - Амелия протянула руку и сжала его ладонь. - И как ты понимаешь, я понятия не имею, как уладить все это с конторой.
        - Они не знают? - изумился он.
        - Я тогда решила, что лучше будет им не говорить. - Амелия подбирала слова очень аккуратно, как будто вылавливала из блюда кусочки перца чили. - Я не хотела, чтобы эта информация была в моем личном деле. Я подумала, что это может помешать мне сделать карьеру.
        Жиль кивнул:
        - И естественно, во время проверки это не всплыло.
        - Естественно. - Амелия почувствовала, что должна объяснить. - Усыновление было организовано через католическую организацию в Тунисе. У них было отделение во Франции, но мое имя в бумагах не фигурировало.
        - Тогда как же Франсуа нашел тебя?
        Скорее по привычке, чем намеренно, Амелия решила не называть имя Джоан Гуттман.
        - Через знакомых в Тунисе, которые помогли мне в тот период.
        - Через отца? Через этого Жан - Марка? - предположил Жиль.
        Амелия покачала головой:
        - Нет. Я не видела его много лет. Сомневаюсь, что он вообще знает о существовании Франсуа.
        Они продолжили ужин. Постепенно гнев Жиля утих, и Амелия рискнула рассказать о своих планах перевезти сына в Лондон. Они говорили об этом в Тунисе. Теперь, когда его родителей не было в живых, Франсуа чувствовал, что к Парижу его ничто не привязывает и что ему нечего там делать. Он признал, что перемена обстановки, возможно, пошла бы ему на пользу.
        - Как насчет его друзей? - спросил Жиль. - У него есть жена или подружка? Кем он работает?
        Амелия помолчала, вспоминая, что рассказал ей Франсуа.
        - У него никогда не было серьезных отношений. Видимо, он по натуре одиночка. Меланхолик. Подвержен частым сменам настроения. В принципе, очень похоже на его отца.
        Слушать про отца Жилю не хотелось, и он спросил, как она собирается разобраться с МИ-6.
        - Я думаю, единственный выход - это представить все как случившийся факт. Fait accompli. Вряд ли можно уволить женщину за то, что когда - то она родила ребенка.
        Жиль заметил, что она произнесла это с некоторой гордостью, и снова передернулся от отвращения, еще острее ощутив собственное одиночество.
        - Понятно. Но они, видимо, захотят узнать, действительно ли он твой сын.
        Совершенно случайно он попал в больное место. Амелия отреагировала так, будто он плюнул ей в тарелку.
        - Что ты хочешь этим сказать?
        - Ну, они же захотят его проверить. Амелия, ты вот - вот станешь главой Секретной разведывательной службы. Вряд ли им нужен кукушонок в гнезде.
        Она отодвинула от себя тарелку; приборы звякнули по фарфору.
        - Он мой, - с силой сказала она и бросила на стол салфетку. - И пусть они устраивают хоть миллион своих гребаных проверок.
        ГЛАВА 38
        Таксист высадил Тома возле трехзвездного отеля по пути к вокзалу Сен - Шарль. Он распрощался с американцами, протянул Гарри купюру в двадцать евро, замахал руками на Пенни, которая принялась было возражать, что это слишком много, и вылез наружу. Он поставил сумки на тротуар, вытащил мобильный и сделал вид, что ему нужно срочно ответить на звонок. Повторяя в трубку свои любимые строчки из Йейтса, чтобы создать впечатление оживленной беседы, Том повернулся лицом к дороге и обвел взглядом машины, велосипедистов и прохожих. Не обнаружив никакой видимой угрозы, он вошел в отель, снял номер на одну ночь, поднялся на лифте на третий этаж и быстро разобрал вещи. В номере пахло моющими средствами и застарелым сигаретным дымом.
        Сообщения Клэр оставили в его душе какой - то странный зуд; Тому казалось, что у него внутри постоянно что - то чешется - как укус насекомого на руке Гарри, который он только что видел. Это был точно рассчитанный удар по его гордости и супружеской верности. Ричард Куинн, холостяк, инвестор хедж - фонда, с двумя бывшими женами и тремя сыновьями за плечами, был главным оружием Клэр, козырем, который она доставала из рукава, когда чувствовала, что Том готов оставить ее по - настоящему. Ричард знал, что Том работал в МИ-6, и, видимо, рассматривал этот факт как личное оскорбление, как будто тридцать лет назад ее величество совершила ужаснейшую ошибку, не призвав к себе на службу самого Ричарда. Теперь ему уже исполнилось пятьдесят пять, он был баснословно богат и не оставлял попыток соблазнить почти незамужнюю Клэр пятизвездными отелями в Провансе и Бордо - когда его так называемый «профессиональный интерес к виноделию» увлекал его за границу. Однажды после возвращения из такой вот поездки в Эльзас Клэр на мгновение потеряла контроль над собой и стала умолять Тома простить ее, а также призналась, что
считает Ричарда «скучным».
        - Так какого черта ты с ним трахаешься! - заорал Том. Клэр, несчастная и измученная, тоже не выдержала:
        - Потому что он рядом! И потому что у него есть семья!
        Том так и не смог придумать ничего в ответ. Он понимал ее извращенную логику, ее печаль и отчаяние и ничего не мог с этим поделать. Он испробовал все способы утешить Клэр - и все безуспешно. Клэр не могла забеременеть ни от Куина, ни от любого другого мужчины, на которых она бросалась от безысходности; бесплодна была она, а не Том. Он любил ее больше, чем мог передать словами, но пришел к окончательному выводу, что их совместное будущее невозможно. Однако мысль о том, чтобы признать свое поражение и развестись с Клэр, лишала его сил.
        Зазвонил мобильный. Всего несколько человек знали этот номер.
        - Стивен?
        Этот акцент он узнал сразу же.
        - Мадлен. Как приятно, что ты позвонила.
        - Мне тоже приятно. - Судя по звукам, она стояла где - то на улице. Том услышал жужжание мопеда и более расплывчатый городской шум. - Ну что, может быть, мы пообедаем вместе, как собирались? Ты свободен? Могу отвести тебя попробовать la bouillabaisse[23].
        - Отлично. Я с удовольствием. Я только что снял номер в отеле…
        - О, в каком? Где ты?
        Тому ничего не оставалось, как ответить правду. Люк и его приятели уже наверняка отследили, где он, и обязательно сделают еще одну попытку взломать лэптоп. И хотя он был уверен, что компьютер не подведет, все же нужно было взять его с собой. А также убрать из номера все потенциально подозрительное.
        - Я не знаю точно, где я, - сказал он. - Таксист высадил меня где - то на границе арабского квартала, примерно в полумиле от вокзала…
        - Не важно, - перебила его Мадлен. - Я найду. Я заеду за тобой в семь, и мы пройдемся до Chez Michel. Он по другую сторону от порта. Это не очень далеко.
        - Хорошо, в семь, - подтвердил Том.
        У него было еще пять часов. Он пообедал в кафе в двух кварталах от отеля, вернулся в номер и снял трубку гостиничного телефона, стоявшего на тумбочке рядом с кроватью. Номер, который он набрал, существовал только для того, чтобы принимать звонки на автоответчик «семьи Юниак», на случай, если кто - то из шпиков надумает полюбопытствовать. Раздался голос его коллеги из МИ-6.
        «Здравствуйте. Вы позвонили Стивену и Кэролайн Юниак. Сейчас нас нет дома, но, если вы хотите нам что - то сказать или оставить сообщение для Беллы или Дэна, говорите после сигнала».
        Том сказал все, что требовалось:
        «Привет, милая. Ты дома? Возьми трубку, если ты меня слышишь. [соответствующая пауза] О’кей. Я только что сошел с парома, хотел узнать, как у тебя дела. Я собираюсь остаться в Марселе на ночь, а потом, возможно, заеду в Париж. Хочу увидеться с одним клиентом, но он еще сам не знает, будет он в городе или нет. Так что, может быть, я сяду в самолет уже завтра днем и буду дома к ужину - или зависну в Париже на пару дней. В любом случае я дам тебе знать. Тут прекрасная погода, сегодня вечером я иду есть буйабес. Позвони мне на мобильный, когда освободишься, или попробуй позвонить в отель. Так дешевле. Отель называется «Монтан». Номер 316».
        Он продиктовал номер отеля, передал жене, что любит ее и целует, сообщил, что скучает «по Белле и Дэну», и повесил трубку.
        Потом Том переоделся в свежую рубашку и через пять минут, с лэптопом на плече и мобильным в кармане, уже направлялся к La Cite Radieuse, «Лучезарному городу», одной из главных достопримечательностей Марселя, обязательной для посещения для снобов от архитектуры. Там можно было прекрасно убить пару часов до встречи с Мадлен. Водитель такси, молодой парень лет двадцати с небольшим, которого Том поймал на улице Республики, только недавно приехал в Марсель и ничего не знал о Ле Корбюзье, поэтому Том решил его просветить.
        - Каждый многоэтажный дом в мире, каждое высотная башня, созданная для жилья, обязана своим появлением на свет Лучезарному городу.
        - Правда? - Водитель, щурясь от солнца, взглянул на него в зеркало заднего вида. Было трудно сказать, действительно ли он заинтересовался информацией или просто проявляет вежливость.
        - Правда. Если вы выросли на десятом этаже бетонного дома, где угодно, от Шеффилда до Сан - Паулу, знайте - вы оказались там благодаря Ле Корбюзье.
        - Я вырос недалеко от Лиона, - сказал таксист. - У моего отца свой магазин.
        На этом просветительская часть беседы закончилась. Водитель завел бесконечный разговор о футболе. Он показал Тому «Велодром» на бульваре Мишле, домашний стадион клуба «Олимпик Марсель» и долго жаловался на Карима Бензема, любимца всех лионцев, который «продался, как шлюха» клубу «Реал Мадрид». В конце концов он высадил Тома у входа в Лучезарный город.
        - И это оно и есть? - Таксист с подозрением оглядел здание. - Выглядит, как любая другая чертова башня в Марселе.
        - Именно, - заметил Том. В двух сотнях метров позади двое мотоциклистов свернули на бульвар Мишле. Том был уверен, что одного из них, в голубом шлеме, он видел и раньше - он объезжал такси на площади Кастеллан. Мотоциклисты скрылись за поворотом, и он вручил водителю деньги.
        - Приятно было с вами поговорить, - сказал он. Лучезарный город был расположен в небольшом, не слишком ухоженном городском саду. От бульвара Мишле его закрывал ряд деревьев. Том нашел вход и устроился в ресторане на третьем этаже с сэндвичем и чашкой кофе. Эта часть комплекса была превращена в дорогой бутик - отель; здесь же посетители могли увидеть примеры работ Ле Корбюзье. Оставшаяся часть Лучезарного города по - прежнему функционировала как полностью укомплектованный жилой комплекс - включая детский сад на крыше и целый ряд магазинов. Том решил слегка нарушить границы чужой собственности и свернул на внутреннюю лестницу, чтобы осмотреть верхние этажи не как турист, а, так сказать, изнутри.
        Это была его ошибка. Он оказался в длинном черно - крас ном коридоре, темном, как глотка, совершенно один и в полной тишине, не считая еле слышного бормотания телевизора или радио в одной из квартир. Коридор заканчивался тупиком. Сзади раздался неясный шум. Том обернулся и увидел двоих молодых арабов в спортивных костюмах. Они двигались в его сторону; один держал в руке металлический прут. Том сразу же подумал о мотоциклистах.
        - Привет, мистер. Может, мы вам сможем чем - нибудь помочь? - спросил по - английски парень с прутом.
        Естественно, они не могли быть жителями дома. Мигранты в спортивных костюмах вряд ли могли себе позволить снимать квартиру в Лучезарном городе.
        - Вряд ли, - ответил Том по - французски и снял сумку с плеча, чтобы она не стесняла его движений. - Я просто осматриваюсь. Я большой поклонник Ле Корбюзье.
        - Что это у вас там? - Старший из арабов кивнул на его сумку. Том заметил, что в его левой руке блеснул нож; лезвие отразило тусклый желтый свет от лампы над одной из дверей.
        - А что? Что вам надо?
        На этом диалог прекратился. Они двинулись на него. Том швырнул в сумку в того, что с ножом, и на какое - то мгновение он потерял равновесие. Однако вместо того, чтобы совершить ответный выпад, араб отступил на несколько шагов назад и подхватил сумку, оставив напарника один на один с Томом. Второй араб, постарше, был ниже ростом и шустрее, чем первый. Том вдруг почувствовал свой возраст, ощутил, как медленно он поворачивается по сравнению с этим юнцом. Дальше все было очень шумно и быстро. Том одновременно звал на помощь, пытался не выпускать из вида металлический прут и внимательно присматривался, не покажется ли второй нож. Он старался экономить силы и не совершать лишних движений. Он был заперт в конце коридора, как в ловушке; бежать было некуда, скрыться негде.
        - О’кей, она у меня, - крикнул младший метрах в десяти от них, в глубине коридора.
        Его силуэт четко выделялся на фоне беленой стены, освещенной неяркой лампочкой. В ту же секунду второй нападавший бросился на Тома. Он взмахнул прутом, но Том успел поднырнуть под него. Прут просвистел над ухом и врезался в последнюю по коридору дверь. Араб сделал еще один выпад, уже кулаком, и попал ему в ребра. Том сумел обхватить его руками, и оба рухнули на пол. В голове мелькнуло какое - то размытое воспоминание о тренировках в форте Монктон. Он вдавил палец в левый глаз араба и нажал что было сил.
        - Пошли! - снова крикнул младший. Том видел его боковым зрением. Он сжал горло своего противника и попытался оттянуть его голову назад, но тут же получил удар коленом в пах, как будто бы и не сильный, но боль тут же пронзила его до самых кишок и растеклась по спине. Том застонал и невольно ослабил хватку, чувствуя в ноздрях и даже во рту мерзкий запах чужого многодневного пота. Араб высвободился и нанес ему сокрушительный удар ногой в голову. Прикрывая голову руками, Том попробовал встать, но к ним уже подскочил первый нападавший и осыпал его градом ударов по рукам и ногам. При этом он пронзительно кричал что - то на марсельском арабском, и Том боялся, что он пустит в ход нож.
        В этот момент наконец отворилась одна из дверей в черно - красном коридоре.
        - Какого черта тут происходит, - крикнула женщина. Арабы бросились бежать. Их кроссовки поскрипывали по линолеуму. Сумку они конечно же прихватили с собой. Том обессиленно выругался им вслед. Он лежал на полу, поверженный и раздавленный. В сумке был лэптоп, мобильный, паспорт на имя Юниака. Там было все.
        - Господи! - Женщина подбежала к нему. - С вами все в порядке?
        ГЛАВА 39
        Потом была полиция, скорая и множество встревоженных жителей из всех уголков La Cite Radieuse. Быть ограбленным оказалось противно и стыдно; Том знал это особое ощущение унижения, которое возникает, когда ты побежден и проиграл подчистую. Но противнее всего были бюрократические формальности, заполнение форм, местная больница - отказаться от врачебной помощи было невозможно, сочувствие незнакомых людей и вся суета, которую вокруг него подняли. Его осмотрел врач. Он выписал Certificat Medical, где сообщалось, что Том не получил серьезных повреждений, кроме кровоподтека на левом бицепсе и еще одного, на левом бедре. Оба синяка уже приняли интенсивный баклажановый оттенок. Правое колено немного распухло; кроме того, кожа под глазом была рассечена, но зашивать рану не требовалось. И Клод, врач скорой помощи, который осматривал Тома, и Лоран, мрачный полицейский, который только утром арестовал trois putains de beurs[24], советовали ему остаться в больнице на ночь и пройти полное обследование. У вас может быть шок, убеждал Клод. Вам нужно сдать кровь на анализ, говорил Лоран. Как еще узнать, не получил
ли месье Юниак каких - либо внутренних повреждений?
        Том, который с пятнадцати лет не лежал больным в постели больше одного дня, твердо верил в то, что нужно слушать свое тело, а не советы уставших госслужащих. В данном случае тело сообщало ему именно то, что он хотел услышать: что утром он будет чувствовать себя на пару десятков лет постарше, что суставы будут гнуться с трудом и что из - за ушибленного колена ему придется несколько дней похромать. Так что можно было сделать вывод, что больше всего пострадало его самолюбие. Вдобавок Том оказался в неудобнейшей ситуации: ему пришлось давать официальные показания марсельской полиции от имени Стивена Юниака. Все его существо, фигурально выражаясь, шпионская ДНК, сопротивлялось подобной процедуре; это противоречило основному принципу работы: проводя операцию за границей, привлекать к себе как можно меньше внимания. И тем не менее, если DGSE решилась послать за ним двоих арабских бандитов, другого выхода у него не было.
        В симпатичной, ухоженной «ситроен - ксара» Лорана они добрались до полицейского участка меньше чем за пять минут. Он находился примерно в полумиле от Лучезарного города; помогли полицейские сирены. Участок был расположен в трехэтажном здании из песчаника. На фоне суперсовременных окраин Марселя оно выглядело как странный пережиток прошлого. В приемной болтались типичные для послеобеденного времени «клиенты»: нервные карманные воришки, громко протестующие драг - дилеры, недовольные бизнесмены, которым предстоял тест на содержание алкоголя в крови, и пенсионеры с жалобами. Тома проводили в кабинет на третьем этаже. Официальный допрос проводили двое: Лоран и его напарник Ален, жесткий полицейский лет тридцати с чем - то, с седоватой щетиной на подбородке. Из - за пояса у него торчал блестящий пистолет; время от времени Ален машинально к нему прикасался, как человек, который поглаживает кошку. Тома попросили составить полный список предметов, находившихся в сумке, и он добросовестно перечислил все, что вспомнил. Несомненно, Джимми Маркуэнд и его коллеги - бюрократы потребуют копию официального
полицейского протокола, чтобы получить страховку за камеру и лэптоп. В последние годы ни одно дело в МИ-6 не обходилось без подобной дотошности и мелочности. Через полчаса Тома провели в другой кабинет и показали ему серию снимков местных бандюганов арабского происхождения; ни один из них не был похож на тех людей, что на него напали. К тому времени, как Лоран полностью удовлетворился, было уже семь часов. Напоследок он попросил Тома подписать официальное заявление и, к явному отвращению Алена, извинился за то, что «британский турист» стал жертвой преступления, совершенного иммигрантами. Том, который не сомневался в том, что нападавшие забрали его лэптоп и телефон по заказу, поблагодарил обоих полицейских за «терпение и профессионализм» и попросил по возможности скорее отвезти его обратно в отель, чтобы он мог отдохнуть перед тем, как отправиться утром в Париж.
        Не успел Лоран ответить, как зазвонил телефон. Он взял трубку, сказал «Да?», а потом, как показалось Тому, его переключили на внутренний звонок. «Oui, oui», - медленно произнес Лоран и слегка улыбнулся. Он встретился глазами с Томом и закивал. Видимо, что - то произошло, подумал Том.
        - Кажется, вашу сумку нашли, месье Юниак, - сказал Лоран, повесив трубку. - Ее бросили неподалеку от La Cite Radieuse. Ее нашел прохожий и позвонил в полицию. Сейчас один из моих ребят ее принесет.
        Три минуты спустя в дверь постучали, и в кабинет вошел третий полицейский, в идеально отглаженной темно - синей форме и форменных ботинках. Как и у Алена, на поясе у него висел пистолет, но этот человек выглядел гораздо более внушительно. Он казался серьезным, жестким и абсолютно безжалостным. Бороды уже не было, и вместе с ней он сбросил не меньше десятка лет. И тем не менее Том узнал его сразу же.
        Это был Люк.
        ГЛАВА 40
        Тот факт, что Люк сбрил бороду, сказал Тому все, что требовалось. Собеседник Мало с парома собирался допросить его под личиной полицейского, и он не хотел, чтобы Том его узнал. Он жизнерадостно поздоровался, передал сумку Лорану и представился как Бенедикт Вольтер. Том подумал, что это самый нелепый псевдоним, какой он когда - либо слышал.
        - Итак, что у вас произошло? - спросил он по - английски. Ален немедленно освободил стул, как будто для вышестоящего гостя. Том заметил, что на плече у Люка было на одну полоску больше, чем у его якобы коллег. Он явно был старше их по званию, а скорее всего, являлся офицером французской разведывательной службы. Алена и Лорана, вероятно, заставили ему подыграть.
        - Месье Юниак - гражданин Великобритании. Он осматривал La Citй Radieuse, и в это время на него напали двое молодых людей арабской внешности. Они забрали сумку месье Юниака, но, кажется, ему повезло?
        - Кажется, да, - подтвердил Люк по - французски. У него был сиплый грубоватый голос курильщика со стажем. Его глаза не отрывались от лица Тома; вид у Люка был такой, как будто он все знал и просто оттягивал момент, когда можно будет разоблачить Тома в открытую.
        Лоран расстегнул сумку:
        - Посмотрите, пожалуйста. Может быть, что - то отсутствует.
        Он передал сумку Тому, и «месье Юниак» начал торопливо выкладывать на стол содержимое, прямо на бумаги и кружки из - под кофе. Сначала он достал лэптоп - с виду абсолютно целый и невредимый. Потом камеру. За ней мобильный - он был по - прежнему включен. Том пристроил его рядом со своим лондонским телефоном. На дне сумки, бок о бок с картой Марселя, лежала «Драка за Африку». В конце концов Том расстегнул внутренний карман и извлек оттуда бумажник Юниака.
        - Два мобильных? - с подозрением спросил Люк. Том понимал, что сейчас его положение куда более опасно, чем во время потасовки в коридоре. Сим - карту наверняка проверили и отследили, и ему оставалось только надеяться, что Маркуэнд успел подчистить все концы и уничтожить следы пребывания Юниака в Ницце. По чистой случайности - и это было огромным везением - лондонский мобильный Тома остался при нем. Если бы он попал в руки к Люку, игра была бы уже закончена.
        - Все правильно, - ответил Том и взял мобильный Маркуэнда. - Один для работы, другой для личных дел.
        На экране было одно непрочитанное сообщение, и он открыл его. Оказалось, что СМС было от самого Маркуэнда.
        «Ты был прав. Все в городе, и все в порядке. Увидимся на следующей неделе».
        - Для личных дел, - повторил Люк по - английски, как будто Том употребил какой - то эвфемизм. Судя по запаху, он совсем недавно выкурил сигарету.
        - Это потрясающе, - радостно заявил Том. Он решил не обращать внимания на тон Люка и вести себя, как счастливый Стивен Юниак. - Кажется, все на месте. Лэптоп, камера… - Он открыл бумажник и быстро просмотрел банковские и дисконтные карты, пропуск в сады Кью. Естественно, четырехсот евро наличными внутри не оказалось. - Мать твою! Они забрали все мои гребаные деньги! Прошу прощения.
        Лоран улыбнулся:
        - Нет проблем. - Он быстро посмотрел на Люка, как будто спрашивая у него разрешения. - У вас ведь есть страховка, да?
        - Конечно.
        - Сколько у вас взяли? Сколько там было? - спросил Люк.
        - Думаю, примерно четыреста евро. Утром я снял пятьсот в автомате, но потом потратил…
        - Напишите в заявлении, что у вас была тысяча, - предложил Люк. Это был очень умный психологический шаг.
        - Не уверен, что это хорошо… - начал Том, но улыбнулся так, чтобы было понятно: он возражает только для виду. - Спасибо. - Он кивнул Люку и постарался, чтобы ответ прозвучал как можно более искренне. Он выложил на стол потрепанные фотографии Беллы и Дэна, своих несуществующих детей - надо было соответствовать имиджу семейного человека и любящего отца. - Вот мои настоящие сокровища. Самое дорогое, что лежит у меня в бумажнике. Я рад, что они остались со мной.
        - Конечно, - быстро согласился Лоран. Кажется, он был действительно тронут; даже Люка умилило подобное проявление отцовских чувств.
        - Как насчет компьютера? - спросил он. - Он не пострадал?
        Это был самый острый момент в допросе. На лэптопе DGSE могло поймать его легче всего. Сумку Тома украли главным образом затем, чтобы добраться до компьютера. В этом он был уверен. Не менее твердо Том был уверен и в том, что, если бы им удалось взломать пароль, лэптоп бы никто не вернул. И даже в случае успеха французские компьютерщики вряд ли обнаружили бы там какие - то улики. Еще в отеле Том запустил разработанную МИ-6 особую программу, которая стирала настоящую историю пользователя и заменяла ее безобидными куками и учетными записями. Взломщики увидели бы только ряд имейлов и запросы в поисковике, соответствующие невинным интересам Стивена Юниака, консультанта по маркетингу и верного семьянина, подписчика Daily Mail, который изредка делает ставки через букмекерскую контору Paddy Power. Легенда Юниака была настолько правдоподобной, что ему даже сделали аккаунт на Amazon.
        Том открыл крышку лэптопа и включил его.
        - Работает? - Люк встал и подошел поближе. Он явно собирался стоять у Тома за спиной, пока он будет набирать пароль, и Тому ничего не оставалось, кроме как продолжить. Под внимательным и нисколько не смущенным взглядом Люка он вбил в окошко десятизначный код.
        - Могу я спросить, зачем вам пароль?
        - Я консультант, - серьезно сказал Том. Нужно было всего лишь следовать легенде. - У нас есть важные клиенты, которые не хотели бы, чтобы информация об их бизнесе попала в чужие руки. - Он вспомнил, как долго смотрел в экран монитора в каюте на пароме; возможно, тогда он был под прицелом камеры, и это не осталось незамеченным. - Проблема в том, что я всегда забываю этот чертов пароль - он такой длинный, - объяснил он.
        - Ну да. - Люк не сдвинулся ни на дюйм.
        - Вы хотели что - то посмотреть? - Том обернулся и бросил на него взгляд через плечо. Это должно было подсказать Бенедикту Вольтеру из марсельской полиции, что он слегка нарушает границы чужого личного пространства. - Кажется, все нормально работает.
        Намек был понят правильно. Люк машинально протянул руку, чтобы погладить бороду, которой уже не было, потом отступил и подошел к окну, расположенному в южной части комнаты. Он задумчиво побарабанил пальцами по стеклу, и Тому стало интересно, что Люк придумает теперь. Разумеется, DGSE уже убедилась в невиновности Стивена Юниака? Не было ничего, что могло бы связать его с Амелией или Мало.
        - Что вы делали в Марселе, месье Юниак? Первым побуждением Тома было сказать, что он уже отвечал на этот вопрос много раз, но поддаваться на провокации Люка было нельзя.
        - Я был в отпуске в Тунисе. Я прибыл сюда на пароме вчера вечером.
        Люк повернулся к нему лицом:
        - Может быть, на пароме у вас был с кем - нибудь конфликт? И этот человек выследил вас в Марселе и напал на вас?
        Такого поворота Том не ожидал. Чего он хочет этим добиться?
        - Не думаю. Я поговорил с парой человек в баре, потом еще с кем - то в очереди, пока мы ждали, когда будет можно сойти на берег… и больше ни с кем. Большей частью я читал в своей каюте.
        - Никаких споров? Никаких проблем на борту? Том покачал головой:
        - Никаких. - Это было как - то слишком легко. - Ни споров, ни проблем. - Колено пронзила резкая боль, и он невольно поморщился.
        Какой - то человек в соседнем кабинете вдруг сорвался на крик. Его голос был полон ярости, как будто он протестовал против вопиющей несправедливости. Затем снова наступила тишина.
        - Вы сказали моим коллегам, что направляетесь в Париж.
        Здесь Люк дал маху. Том сообщил Лорану о своих планах до того, как пришел Люк; должно быть, он подслушивал у двери.
        - Да. Один из моих клиентов, возможно, будет в Париже следующие несколько дней. Я хотел полететь туда и встретиться с ним. Если он не объявится, то я, скорее всего, просто отправлюсь домой.
        - В Рединг?
        - В Рединг, да. Через Лондон.
        Том вдруг смертельно устал и от этого второсортного допроса, и от дурацкого мачизма Люка. У них ничего на него не было, теперь это стало более чем очевидно. Ему не терпелось вырваться из этой удушающей атмосферы. В сегодняшнем дне было слишком много насилия, слишком много бюрократии, и он хотел наконец закончить его. Он хотел найти Мало.
        - Желаю вам удачи, месье Юниак. - Люк, видимо, пришел к таким же выводам. - Мне жаль, что мы доставили вам столько неприятностей. Честное слово. - Люк смотрел ему прямо в глаза, и на какую - то секунду Тому показалось, что в его словах содержится некий скрытый смысл. - Мой коллега Лоран отвезет вас обратно в отель. Спасибо, что потратили на нас время. И я искренне надеюсь, что в остальном ваш визит во Францию пройдет прекрасно.
        ГЛАВА 41
        По просьбе Тома Лоран высадил его на углу улицы Бретейль и Бельгийской набережной. Он хотел прогуляться до отеля через Старый порт. На встречу с Мадлен Бриве Том опаздывал уже на час и собирался использовать ограбление и побои как вполне понятный предлог для того, чтобы отменить свидание. Ужин с Мадлен не дал бы ему ничего нового. Все карты были на руках у DGSE; ему бы просто пришлось еще несколько часов притворяться Стивеном Юниаком.
        Мадлен не брала трубку, и Том оставил на автоответчике длинное сообщение с извинениями. Он рассказал, что случилось в Лучезарном городе и почему он не смог явиться на встречу. Еще Том выразил надежду, что они все же когда - нибудь увидятся, и пожелал Мадлен счастливого пути домой, в Тур.
        В порту было полно народу. Парочки, туристы в своих лучших рубашках, дети, бросающие монетки под ноги уставшим уличным музыкантам… Прилавки, где торговали свежей рыбой, обложенной льдом, давно убрали; и паромы уже высадили на берег последних туристов, ездивших на экскурсии к береговому массиву Каланки и в замок Иф. В табачной лавочке на Бельгийской набережной Том купил телефонную карточку и отправился на поиски работающей телефонной будки. Две первые, что попались ему на пути, были разбиты вандалами, но третья, «Франс Телеком» в конце улицы Тюбано, оказалась в полном порядке. Рядом находилась аптека с закрытыми ставнями витринами. Том закрыл дверь будки, поставил сумку на пол и набрал номер такси, на котором уехал Франсуа Мало.
        После пятого гудка трубку сняла женщина, и Том изложил свою историю.
        - Алло, да, здравствуйте. Надеюсь, вы сможете мне помочь. - Когда - то давно, еще в школе, учительница французского сказала ему, что он тараторит, как пилот английского истребителя времен Второй мировой войны, потерпевший крушение в Нормандии. Сейчас он попытался создать тот же эффект. - Я был в Марселе на прошлой неделе и ехал в одном из ваших такси. Поймал его рядом с Chez Michel. Это было в пятницу вечером, около половины двенадцатого. Белый «мерседес», водитель африканского происхождения, из Западной Африки, очень милый человек…
        - Может быть, Арно, или Бобо, а может, Даниэль…
        - Да - да, может быть. Вы знаете, о ком я? Ему было лет пятьдесят или пятьдесят пять…
        - Тогда это Арно.
        - Ага, Арно. Прекрасно.
        - Так что с ним?
        - Видите ли, я англичанин…
        - Я так и поняла.
        - И я работаю в организации «Врачи без границ». Арно дал мне свою карточку, потому что я пообещал связаться с ним по поводу его друзей из Кот-д’Ивуар. Он о них очень беспокоится.
        - А… понимаю.
        Уловка сработала. Элементарный намек на нарушение прав человека - и отношение диспетчера стало менее безразличным.
        - Дело в том, что я потерял его карточку, и не знаю, как его найти. Не могли бы вы передать ему, чтобы он позвонил мне в Лондон, или… возможно, это слишком дорого… или, может быть, дать мне номер телефона здесь, в Марселе, или электронный адрес, по которому я мог бы с ним связаться?
        Прием был грубоват, но Том достаточно хорошо знал французский характер и понимал, что диспетчер не откажет ему только из страха нарушить границы частной жизни Арно. В худшем случае она запишет его телефон и пообещает, что Арно перезвонит; в лучшем - соединит их напрямую.
        - Он сегодня не работает, - заметила диспетчер. Это обнадеживало. Возможно, дальше все же последует номер, подумал Том.
        - Ничего страшного, - заверил он. - Я могу позвонить ему утром в понедельник, из офиса. У меня как раз все файлы в рабочем компьютере.
        - Пожалуйста, подождите минутку. Послышалась музыка, какая - то старая песня Моби.
        Было непонятно, понадобилось ли ей ответить на другой звонок, или она ищет телефон Арно. Через тридцать секунд диспетчер вернулась.
        - О’кей. У вас есть чем писать?
        - Конечно, - ответил Том и удовлетворенно улыбнулся. - Огромное вам спасибо. Я уверен, Арно будет доволен.
        Судя по звукам, Арно находился в каком - то оживленном кафе или ресторане, и звонок от незнакомца в половине десятого вечера в воскресенье заинтересовал его не слишком.
        - Кто? - переспросил он.
        Том терпеливо повторил, что он английский журналист и собирает информацию об одном из пассажиров Арно, и подчеркнул, что готов заплатить пятьсот евро за разговор за кружкой пива.
        - Когда, сейчас? Сегодня вечером?
        - Да, сегодня вечером. Это срочно.
        - Мой дорогой друг, это невозможно. Сегодня я отдыхаю. И вам тоже советую.
        Из соседнего дома вышел мужчина, подошел к мотоциклу и завел двигатель. Том повысил голос, чтобы перекричать шум.
        - Я сам к вам приеду, - крикнул он. - Просто скажите, где вы. Я встречу вас возле дома. Разговор займет не больше десяти минут.
        Арно помолчал. Пауза затянулась настолько, что Том даже подумал, что связь прервалась.
        - Алло? Вы еще здесь.
        - Да, я здесь. - Арно помолчал еще немного.
        - Тысяча, - рискнул Том. Деньги Маркуэнда уже почти кончились.
        Это решило дело.
        - Какой пассажир вас интересует?
        - Не по телефону, - ответил Том. - Я скажу вам, когда мы встретимся.
        Через сорок минут, облегчив карман на сорок пять евро, Том был уже в северных кварталах, в нескольких милях от яхт, дорогих «ауди» и вилл с теннисными кортами. Пейзаж вокруг был довольно безрадостным: огромные массивы жилых домов, замусоренные улицы… вряд ли идеалист Ле Корбюзье воображал себе такую картину.
        Арно пил пастис в кафе, расположенном в полуподвале темно - серой высотной башни. У дверей торчали худые юнцы в спортивных костюмах и необыкновенных, навороченных кроссовках. Одна из витрин была разбита; другую закрывал металлический ставень с граффити: «МАРСЕЛЬ. КУЛЬТУРНАЯ СТОЛИЦА ИЛИ СТОЛИЦА БЕТОНА». Том попросил водителя подождать его и спустился вниз. Он ожидал сцену из вестерна: распахивается дверь, незнакомец входит в салун, и его встречает враждебная тишина, но все вышло гораздо более дружелюбно. Посетители кафе, все как один африканцы, поприветствовали его безразлично - благосклонными кивками. Вероятно, сильная хромота и приличный фингал под глазом подсказали им, что на сегодня этому парню и так хватит.
        - Сюда, - позвал Арно.
        Он сидел за стойкой, прямо под коллажем из фотографий марсельских футболистов, бывших и настоящих. На противоположной стене висели фотографии Лилиана Тюрама, Патрика Виейра и Зинедина Зидана с кубком 1998 года в руках. Рядом с ними красовалась карикатура в рамочке: Николя Саркози на огромных каблуках. Глаза были выцарапаны ножом, и кто - то ручкой подрисовал ему огромный пенис. Арно встал. Он оказался высоким, крепким мужчиной, не меньше семнадцати стоунов весом. Он молча показал Тому на столик с пластиковой столешницей в дальней части кафе. К стене прямо над столом был прикручен телевизор; пепельница была доверху наполнена жвачкой и окурками. Том и Арно обменялись короткими рукопожатиями и уселись друг напротив друга. Ладонь Арно была сухой и твердой, а лицо, хотя и абсолютно не добродушное, отличалось определенным благородством. Темные непроницаемые глаза смотрели бесстрастно; он был похож на тирана какой - нибудь африканской страны в изгнании, и Том прекрасно его понимал. Скорее всего, разговор с ним означал для Арно потерю лица, но он рассудил, что тысяча евро за десять минут разговора
являлась неплохой компенсации.
        - Так, значит, вы журналист.
        - Да.
        Он не спросил, в какой газете работает Том. Они разговаривали по - французски, и у Арно был такой жуткий акцент, что Том с трудом его понимал.
        - И вы хотите что - то о ком - то узнать.
        Том кивнул. Кто - то включил телевизор. Заревел комментатор: по спортивному каналу шел баскетбольный матч. Может быть, Арно сам попросил менеджера сделать это, чтобы они могли поговорить без посторонних ушей - а может быть, таким образом менеджер выражал неодобрение.
        - Сегодня утром, возле терминала парома, вы посадили к себе пассажира. Мужчина лет тридцати с небольшим. Паром прибыл из Туниса.
        Арно кивнул, хотя было непонятно, помнит он Мало или нет. Он вытащил из кармана своей джинсовой рубашки пачку Winston и положил ее на стол.
        - Курите?
        - Да, - сказал Том и взял сигарету.
        Они закурили. Сначала Арно поднес зажигалку к своей собственной сигарете.
        - Вам здесь не по себе? У вас такой вид, будто вам не по себе. Нервный вид.
        - Правда? - Том знал, что вид у него нормальный и Арно просто хочет его немного завести. - Интересно. А я как раз думал о том, какое тут цивилизованное место.
        - Ага.
        Том огляделся. На соседнем столике стояла тарелка с недоеденными спагетти. Двое стариков у двери играли в нарды.
        - Здесь можно выпить эспрессо. Можно покурить. Еда хорошо пахнет. - Он посмотрел Арно прямо в глаза, давая понять, что у него нет времени играть в игры. - Я знаю такие места, где нельзя пить алкоголь. Где женщинам запрещено сидеть с мужчинами. Я знаю, что такое заминированные дороги и снайперы, которые держат белого человека на мушке. Мне не по себе в Багдаде. Или в Кабуле. Вы меня понимаете?
        Арно пошевелился; скрипнул пластмассовый стул.
        - Я помню его.
        До Тома дошло, что он говорит о Мало.
        - Я так и подумал. Можете сказать мне, куда вы его отвезли?
        Арно выпустил облако дыма.
        - И все? Это все, что вы хотите знать?
        - Это все, что я хочу знать.
        Арно слегка нахмурился. К столу подошел мальчишка - мулат не старше пятнадцати - шестнадцати лет и спросил Тома, что он будет заказывать.
        - Мне ничего.
        - Закажите что - нибудь, - предложил Арно. Том глубоко затянулся.
        - Пиво.
        - Пиво, Пеп, - повторил по - французски Арно и почесал шею. - Это была долгая поездка. И дорогая.
        - Долгая? Насколько долгая?
        - Я вернулся всего два часа назад. Мы ездили в Кастельнодари.
        - Кастельнодари? Это где - то в районе Тулузы, так?
        - Посмотрите в атласе.
        Том тоже выпустил облако дыма.
        - Можно и посмотреть. Или вы мне просто ответите - так тоже можно.
        - Давайте деньги.
        Том достал из кармана джинсов конверт с наличными и подвинул его Арно.
        - Итак. За тысячу евро, Арно, вы мне скажете, где находится Кастельнодари?
        Таксист улыбнулся. Он явно наслаждался игрой.
        - К западу отсюда. Часа три по шоссе. После Каркасона.
        - Родина касуле, - заметил Том, думая о Лангедок - Русильоне. - Вы довезли его до города? Помните адрес?
        - Адреса не было. - Арно засунул конверт с деньгами в карман штанов, и ощущение близости к ним как будто сделало его более сговорчивым. - На самом деле это было немного странно. Он захотел, чтобы я высадил его на окраине деревни километрах в десяти к югу. То есть буквально посреди чистого поля. Он сказал, что за ним кто - то приедет и его заберут.
        - Почему вы не отвезли его туда, куда ему, собственно, было надо? - Этот вопрос был очевиден.
        - Он сказал, что не знает адреса. Я не стал спорить, мне было все равно. Мне еще нужно было ехать обратно в Марсель. Я хотел домой, хотел побыть с дочерью.
        Том подумал, не поговорить ли с Арно о его семье, чтобы немного смягчить его, но решил, что особой пользы от этого не будет.
        - А как насчет самой поездки? Вы о чем - нибудь разговаривали? Он ничего не рассказывал?
        Арно широко улыбнулся. Том заметил, что его десны пожелтели от возраста.
        - Нет, чувак. - Он покачал головой. - Этот парень не из тех, кто разговаривает. Не разговаривает, не смотрит, просто спит или смотрит в окно. Типичный расист. Типичный француз.
        - Вы думаете, он расист?
        - Так кто он такой? - Вместо ответа, Арно задал встречный вопрос. - Почему британская газета им интересуется? Он что, украл что - нибудь? Или он трахается с принцессой Кейт?
        Он от души расхохотался своей шутке. Том, хоть и не был особенным поклонником королевской семьи, его не поддержал.
        - Мы… просто интересуемся. Вы смогли бы показать место, где его высадили, на карте?
        Арно кивнул. Том подождал, но он не сдвинулся с места. Несколько секунд они просидели молча, пока Тому наконец не стало ясно, что Арно ждет движений от него самого.
        - У вас есть карта? - не выдержал Том.
        Арно сложил руки на груди.
        - Зачем она мне здесь?
        Он перевел взгляд на пол. Под кожаным табуретом с драной обивкой валялась корка от бутерброда. Том взглянул на телефон. Связи не было. Оставалось только выйти наружу и попросить карту у водителя. Том снова прошел сквозь строй ребят в спортивных костюмах и с собаками без поводков и нашел свое такси. Водитель спал; Том постучал пальцем в окно и попросил карту дорог Франции. Таксист отнесся к просьбе с видимым неудовольствием - ему пришлось выйти из машины, открыть багажник и поискать карту там.
        - Может, вам следует держать ее в машине, - посоветовал Том и вернулся обратно в кафе.
        Арно взял карту, сверился с индексом, нашел Кастельнодари и показал место, где примерно оставил Франсуа Мало.
        - Здесь. - Палец с обкусанным ногтем закрыл довольно большую область. Том записал название деревни - Саль - сюр - л’Эр.
        - А местность? Как выглядела местность? Что, в самом деле чистое поле?
        Арно кивнул.
        - Может, там был какой - то ориентир? Церковь или спортплощадка?
        Арно со скучающим видом покачал головой:
        - Нет. Просто деревья и поля. Сельская местность, мать ее. - Он произнес это так, будто слова «сельская местность» были непристойным ругательством. - Когда я развернулся, чтобы ехать назад, вроде бы я проезжал мимо мусорных баков. Может, через минуту или две. Вот настолько далеко мы были от Саль - сюр - л’Эр.
        - Спасибо, - сказал Том и протянул Арно свой номер. - Если вспомните что - нибудь еще…
        - Я позвоню, - закончил Арно и сунул бумажку в тот же карман, что и конверт с деньгами. По его тону было ясно, что этот разговор с Томасом Келлом является первым и последним в его жизни. - Что у вас с глазом? Это мой пассажир вас так разукрасил?
        - Один из его друзей. - Том встал. Пиво принесли как раз в тот момент, когда он складывал карту. Он бросил на стол монету в два евро, хотя даже не притронулся к кружке. - Спасибо, что согласились со мной встретиться.
        - Нет проблем. - Арно решил не утруждать себя и не подниматься. Он пожал Тому руку, а другой рукой похлопал себя по карману. - Это я должен сказать спасибо вашей британской газете. - Он снова улыбнулся, показав желтые десны. - Очень щедрая газета. Очень приятный подарок.
        ГЛАВА 42
        К тому времени, как он вернулся в отель, на голосовую почту поступило сообщение от обиженной Мадлен Бриве. Она сожалела о том, что произошло в La Citй Radieuse, но кажется, ей сильно не понравилось, что Стивену Юниаку не хватило вежливости позвонить ей раньше, после того, как все случилось, и сообщить, что их ужин в Chez Michel отменяется. В результате она потратила впустую свой единственный вечер в Марселе.
        - Прелестно, - прокомментировал Том и подумал, слушает ли его сейчас Люк.
        Спал он хорошо, как и при любой операции. Утром Том прекрасно позавтракал в ресторане отеля, выехал из номера и отправился на поиски интернет - кафе. Оно оказалось буквально в нескольких метрах от вокзала Сен - Шарль. Лэптоп был бесполезен; приятели Люка из DGSE наверняка установили на него шпионскую программу. Эльза Кассани прислала ему имейл с приложением; очевидно, там находился файл с информацией по Франсуа Мало. В самом письме Эльза написала: «Позвоните мне, если будут вопросы». С помощью суперуслужливого сотрудника - гота с пирсингом в языке Том распечатал файл и вышел из кафе.
        На вокзале был «Макдоналдс». Том взял стаканчик не просто горячего, а практически кипящего кофе, отыскал свободный столик и просмотрел то, что прислала Эльза.
        Свою работу она сделала на отлично. Здесь была информация о школе, где учился Мало, о коллеже в Тулоне, где он проходил курс «информационные технологии», даже название фитнес - клуба, в котором он состоял. На фотографии, которую прислал Маркуэнд, рядом с Франсуа находились двое его коллег; раньше они работали в бухгалтерской фирме в Бресте, но затем ее поглотила более крупная парижская компания, в главном офисе которой как раз трудился Франсуа. Эльза раскопала два банковских счета и налоговые декларации за семь лет. По ее мнению, в финансовых делах Мало не наблюдалось «никаких аномалий». Он вовремя оплачивал счета, чуть больше года снимал квартиру в Седьмом округе и ездил на подержанном «рено - мегане», который был приобретен в Бретани. Что касается друзей или девушек, осторожные расспросы в офисе и фитнес - клубе показали, что Франсуа Мало был скорее одиночкой по натуре, закрытым человеком, который не любил выставлять напоказ свою частную жизнь. Эльза даже позвонила боссу Мало, и тот подтвердил, что «бедный Франсуа» находится в отпуске за свой счет в связи с ужасной семейной трагедией. Согласно
Эльзе, ни в каких социальных сетях Франсуа не значился, а в почтовый ящик он заходил с компьютера, взломать который у нее не получилось. Прослушивать мобильный без помощи специалистов из Челтнема было невозможно, но Эльзе удалось перехватить любопытную электронную переписку между Мало и неким человеком по имени Кристоф Делестр - по крайней мере, на это имя был зарегистрирован его почтовый ящик на Wanadoo. Возможно, это был друг или родственник. Переписку Эльза тоже прицепила к файлу.
        Том сложил все другие документы в сумку, допил кофе и послал Эльзе эсэмсэку:
        «Первый класс. Спасибо».
        В других обстоятельствах он прибавил бы один из ее любимых «поцелуйчиков», но в данном случае Том был боссом, и это обязывало его соблюдать определенную дистанцию. Затем он перешел к посланиям Делестра. Имейлы были на французском и посланы пять дней назад - в то время Мало был еще в Тунисе, но его совместный отпуск с Амелией уже подходил к концу.
        От кого: [email protected]@wanadoo.fr(mailto:%[email protected])
        Кому: [email protected]@hotmail.fr(mailto:%[email protected])
        Когда ты возвращаешься в Париж? Мы по тебе скучаем. Китти хочет, чтобы крестный ее скорее поцеловал. Кристоф.
        От кого: [email protected]@hotmail.fr(mailto:%[email protected])
        Кому: [email protected]@wanadoo.fr(mailto:%[email protected])
        Я еще в Тунисе. Возвращаюсь на выходных, но мне надо многое обдумать насчет своей жизни. Взял отпуск на работе, они отнеслись с большим пониманием. Может быть, приеду в Париж на следующей неделе, может быть, еще немного попутешествую. Пока не знаю. Но в любом случае передай Китти огромный поцелуй от ее крестного Фрэнки. Ф.
        P. S. Надеюсь, что вы понемногу приходите в себя после пожара. Обещаю возместить все книжки, которые сгорели.
        Том сунул распечатку переписки в сумку, вместе с остальными бумагами, нашел на подземном уровне вокзала общественный туалет, порвал все файлы на мелкие кусочки и спустил их в унитаз. Потом поднялся наверх, купил билет до Парижа, оплатив его карточкой Юниака, и сел в десятичасовой TGV.
        Пришло время для маленькой беседы с Кристофом.
        ГЛАВА 43
        Четыре часа спустя Том сидел за столиком в ресторане Lipp и рассматривал фотографию Кристофа Делестра, взятую с его странички в «Фейсбуке». На снимке на нем были большие и очень темные солнечные очки, темно - бордовая футболка и шорты в стиле милитари. На вид Делестру было около тридцати; у него были фигурно выстриженные усики и маленькая бородка. Волосы на голове, уложенные с помощью геля, стояли торчком. Страница была закрытой, и это фото была единственным в открытом доступе. Пользователи «Фейсбука», как правило, придавали большое значение фотографии профиля и выбирали ее более чем тщательно. Веселый, общительный и крутой парень - вот что должен был сообщать о Делестре его снимок. Он смеялся и держал в пальцах папиросу - самокрутку; возможно, косячок, подумал Том. Никого другого в кадре не было.
        Lipp на бульваре Сен - Жермен был настоящим парижским рестораном старой школы; Клэр полюбила его, когда здесь училась. Два раза она приводила сюда Тома. Они сидели рядом, всегда за одним и тем же столиком у окна, и наблюдали за верхушкой парижской буржуазии. С тех пор мало что изменилось. Официанты в черных пиджаках и белых фартуках, с неизменной улыбкой на лице, раскладывали по тарелкам steak tartare - сервировочная станция находилась недалеко от входа. Метрдотель в шелковой рубашке и безупречном костюме сдержанно приветствовал новых посетителей; свой неповторимый галльский шарм он приберегал для завсегдатаев. За два столика от Тома сидела пожилая вдова с черной шалью на плечах, украшенная примерно четырнадцатью килограммами драгоценностей в стиле ар - деко. Она вяло ковыряла вилкой салат «Нисуаз». Время от времени из - под скатерти высовывалась лохматая морда шотландского терьера, верного друга, лежащего у ног хозяйки. Том подумал, что эту собаку наверняка холят и лелеют куда больше, чем покойного супруга. Еще дальше, под заключенными в рамочки карикатурами на Катрин Денёв и Жака Кусто, сидели
три дамы средних лет в костюмах от Шанель. Они были поглощены какой - то чрезвычайно интересной беседой. Том не мог слышать разговора, но живо представил себе, что бы сейчас сказала Клэр. Повинуясь стереотипам, она считала, что француженкам из высшего общества «не о чем говорить, кроме как о власти и сексе».
        Том обожал Lipp, который воплощал для него настоящий дух «старого» Парижа, но сегодня ресторан вызывал в нем почти неприязнь. Он не мог думать ни о чем, кроме Клэр на борту самолета, летящего в Калифорнию. Скорее всего, в этот самый момент она наслаждалась точно таким же французским вином и такой же французской кухней, что и он. В салоне бизнес - класса, за который заплатил Ричард Куинн. На Лионском вокзале Том позвонил Клэр и оставил ей голосовое сообщение с просьбой подумать еще раз насчет поездки в Америку. Она тут же перезвонила ему сама и сообщила, что уже едет в Хитроу. В ее голосе Том различил нотки усталого торжества. Терзаясь от ревности, он чуть было не набрал номер Эльзы Кассани и не пригласил присоединиться к нему в Париже - просто чтобы побыть в обществе молодой привлекательной женщины и утешить свое уязвленное самолюбие. Вместо этого Том велел таксисту ехать в Lipp, заказал бутылку Nuits - St-Georges Premier Cru и стал обдумывать, что делать с Делестром.
        Через час, допив вино, он расплатился, выпил чашечку эспрессо в Cafe Flore через дорогу и вошел в метро. Он доехал до станции «Перейр» в Семнадцатом округе; Том знал маленький уютный отель на улице Вернике. Свободен был только номер на двоих. Он расплатился карточкой Юниака - седьмая кровать за последние несколько дней. Комната была крошечной, с оранжевыми стенами и репродукцией Миро возле двери в ванную комнату. Окно выходило в маленький внутренний дворик. Выпитая за обедом бутылка не могла не сказаться: вещи Том решил не разбирать. Вместо этого он взял камеру, вышел на улицу и зашагал к Монмартру. По пути Том то и дело останавливался и фотографировал все, что попадало в кадр: уличные кафе, кованые фонари, свежие фрукты и овощи, выставленные в витринах. Солнце палило. Разумеется, это был только предлог, чтобы сфотографировать пешеходов и машины. Том был практически уверен, что после Марселя DGSE потеряла интерес к Стивену Юниаку, но камера помогала выявить возможное наружное наблюдение. Осторожность не помешает, подумал Том. Позже он собирался просмотреть снимки и выяснить, нет ли на них одних и
тех же лиц или номеров автомобилей.
        К шести он был на Рю Ламарк, главной улице Монмартра, возле базилики Сакре - Кер. Согласно сведениям от Эльзы, Делестр жил на углу улицы Дарвина и улицы Соль, в квартире на первом этаже. Перед тем как спуститься по лестнице вниз, к пересечению двух улиц, Том обернулся и сделал целую серию снимков, один за другим, как фотограф - любитель, который пытается поймать и запечатлеть особенное, свойственное только Парижу очарование. Затем он повернулся в другую сторону и навел телеобъектив на машины, выстроившиеся вдоль улицы Соль. Все они были пусты. Неудивительно, подумал Том. Ни у одной конторы не хватит людей, чтобы приставить наружку к каждому знакомому или родственнику Мало. Он остановился у подножия лестницы, всего в нескольких метрах от двери дома Делестра, и обвел взглядом окна квартир, выходящих на улицу Дарвина. Занять удобную позицию и понаблюдать не удастся, мелькнуло у него в голове. Значит, нужно положиться на удачу. Район был оживленный; пожилые леди возвращались домой из магазина, родители вели детей домой после школы. Том подошел к двери Делестра, надеясь, что он уже вернулся с работы.
        Сначала он услышал детский плач. Окно было раскрыто. В глубине гостиной сидела симпатичная темноволосая молодая женщина, возможно испанка или итальянка, с ребенком на руках.
        - Мадам Делестр? - спросил Том.
        - Да.
        - Ваш муж дома?
        Женщина быстро посмотрела вправо, потом снова перевела взгляд на Тома. Кристоф Делестр был дома и, очевидно, тоже сидел в гостиной. Через секунду он подошел к окну, намеренно или случайно загородив жену и ребенка. Возможно, это был инстинктивный порыв защитить семью.
        - Я могу вам чем - то помочь?
        - Я насчет Франсуа Мало, - сказал Том и протянул ему руку прямо через окно. - И насчет пожара. Можно мне войти?
        ГЛАВА 44
        «Фейсбук» ввел его в заблуждение. Кристоф Делестр успел сбрить усы и бородку и набрать пару стоунов. И как ни странно, на нем не было больших солнечных очков. Оказалось, что глаза у Делестра большие, карие и очень искренние. У него было уставшее, немного отекшее лицо; видимо, он не спал уже несколько ночей. Он был одет в выцветшие льняные штаны, голубую рубашку и теннисные туфли.
        Тома проводили в гостиную и пригласили присесть на диван, покрытый стареньким, побитым молью покрывалом. Кристоф закрыл окно и представил ему свою жену Марию. Она тоже пожала Тому руку и чуть крепче прижала к себе дочь, как будто не вполне доверяла незнакомцу, который явился к ним в дом.
        - Это связано со страховкой? - спросила Мария. В ее речи явно слышался испанский акцент.
        - Нет, - сказал Том и кивнул девочке, чтобы Мария немного расслабилась.
        - Вы сказали, что вас зовут Том. Вы англичанин? - Очевидно, Кристоф охотно впустил Тома в дом только потому, что слегка подустал от забот о ребенке и был рад немного отвлечься. Теперь он начал вести себя более осторожно. - Как вы узнали о пожаре?
        - Буду с вами откровенен, - начал Том. Ребенок вдруг перестал плакать. Китти. Крестница Мало. - Я работаю на МИ-6. Вы знаете, что это такое?
        Повисла напряженная тишина. Делестры переглянулись. Сотрудники разведки редко раскрывали свою легенду, но в определенных обстоятельствах, с определенными людьми упомянуть МИ-6 было все равно что ошарашить преступника полицейским удостоверением. Мария пришла в себя первой:
        - Вы что, шпион?
        - Я офицер британской Секретной разведывательной службы. Да, можно сказать, я шпион.
        - И чего вы хотите от нас? - испуганно спросил Кристоф, как будто теперь Том представлял прямую угрозу его жене и дочери.
        - Вам не о чем волноваться. Я просто хочу задать вам несколько вопросов о Франсуа Мало.
        - А что с ним такое? - мгновенно вмешалась Мария с инстинктивным, чисто латинским недоверием и презрением к властям. - Кто вас послал? Что вам надо?
        В маленькой гостиной быстро стало душно, и Китти снова захныкала. Возможно, она почувствовала враждебность и напряжение в обычно ласковом и спокойном голосе матери.
        - Я прошу прощения за то, что явился к вам без предварительной договоренности. Но мне было важно, чтобы французские власти не узнали о том, что я собираюсь с вами встретиться.
        Кристоф встал, взял девочку из рук Марии и скрылся в соседней комнате. Должно быть, в спальне или детской. Мария продолжала сверлить Тома колючими темными глазами.
        - Пожалуйста, скажите еще раз, как вас зовут, - попросила она. - Я хочу записать.
        Том нарочито медленно повторил свое имя по буквам. К - Е - Л-Л. Кристоф вернулся в гостиную и, кажется, немного удивился, что жена царапает что - то на клочке бумаги.
        - Знаете, мне как - то не по себе, - сказал он. Сейчас он говорил более уверенно, как будто выходил в другую комнату, чтобы посоветоваться со знающим человеком. - Вы говорите, что работаете в МИ-6. Как - то не похоже на правду. Чего вы хотите? Наверное, я зря вас впустил.
        - Я не имею к вам вреда. - Прекрасное знание языка неожиданно подвело Тома, и смысл его слов тут же потерялся.
        - Я думаю, вам следует уйти, - осмелела Мария. - Мы не хотим иметь с вами никаких дел…
        - Да - да, - поддержал Кристоф, вдохновившись храбростью жены. - Не надо было вас впускать. Пожалуйста, если у вас есть к нам вопросы, то обратитесь в полицию, и через них…
        - Сядьте! - не выдержал Том.
        Давно копившееся раздражение, злость на Клэр, досада на Делестров - все перемешалось и вылилось в яркую вспышку гнева. В голове мелькнула картинка: Кабул, голый Яссин на стуле, с влажными от страха глазами. Кристоф и Мария отреагировали так, будто он вытащил пистолет. Кристоф машинально сделал шаг назад и почти упал в кресло; Мария оказалась покрепче, но в конце концов и она опустилась на стул возле стола.
        - Что вам нужно? - прошелестела она.
        - Почему вы себя так ведете? Вы что - то скрываете? - Кристоф открыл рот, но Том не дал ему ответить: - Очень странно, что вас не интересует, где сейчас Франсуа. Как вы это объясните? Считается, что он ваш лучший друг, нет?
        Кристоф ошеломленно посмотрел на него, как пассажир, которого внезапно разбудил кондуктор и который не понимает, где он в данный момент находится. У него было уставшее, бледное от сидения в четырех стенах лицо.
        - Но я знаю, где Франсуа, - выговорил он. Слова Тома наконец дошли до его сознания. Правой рукой он вцепился в подлокотник кресла; Том заметил, что костяшки на его пальцах побелели, а на лбу выступили крупные капли пота. Волосы у него росли треугольником. Вдовий пик, подумал Том.
        - И где он?
        - С какой стати мы должны вам говорить? - Мария бросила растерянный взгляд на мужа. Кристоф покачал головой, словно предупреждая ее, чтобы она не сопротивлялась. - Вы говорите, что вы шпион. А может быть, вы в сговоре с тем журналистом, который звонил нам после убийства. Мы уже все ему рассказали, несколько раз. Мы не хотим говорить о том, что произошло.
        Том встал и повернулся к ней:
        - Зачем журналисту притворяться шпионом? Кому придет в голову делать такие идиотские вещи? - Вопрос повис в воздухе; Делестры не нашли что ответить. - Скажу напрямую. У меня есть основания считать, что Франсуа попал в большие неприятности. Мне надо знать, вступал ли он с вами в контакт. Я хочу посмотреть вашу почту.
        Мария фыркнула, и Том невольно восхитился ее самообладанием.
        - Это наша частная переписка! Почему мы должны вам ее показывать? Вы не имеете права…
        - Китти спит? - перебил Том. Он сделал шаг в сторону детской, как будто собрался войти туда и взять ребенка.
        Мария поняла все мгновенно.
        - Откуда вы знаете, как зовут мою дочь? Том повернулся к Кристофу:
        - Как насчет книг, которые Франсуа вам обещал, когда писал из Туниса? Он их купил? «Дядя Фрэнки» приезжал к своей крестнице?
        Делестр попытался встать, но Том шагнул к нему.
        - Оставайтесь на месте. - Память снова вернула его к Яссину. Он чувствовал свою власть и нетерпение и напомнил себе, что необходимо сдерживаться, чтобы не зайти слишком далеко. - Я не хочу, чтобы наша беседа вдруг стала сложной. Для всех нас. Я просто пытаюсь объяснить вам, что я и так могу получить доступ к любой информации, которая мне нужна. Но мне необходимо ваше содействие, потому что всегда лучше обойтись без нарушения закона. Мне не хочется терять время и прослушивать ваши телефонные звонки. Мне не хочется обращаться к нашим сотрудникам, которые работают в Париже, и просить их наблюдать за вашими передвижениями. Или взламывать ваш компьютер. Или следить за вашими друзьями. Но если у меня не останется выбора, я это сделаю, потому что информация, которая мне нужна, стоит того, чтобы преступить закон. Вы меня понимаете?
        Кристоф был похож на школьника, которого задирают хулиганы.
        - Я веду себя честно и открыто. Есть два пути, чтобы получить то, что мне надо: трудный и легкий. Если вы выберете легкий путь, то вас оставят в покое.
        - Скажите нам, что это за легкий путь, - тихо попросила Мария. Было видно, что Делестры окончательно сдались.
        - Мне нужно увидеть фотографию Франсуа, - сказал Том. - У вас есть его фотография?
        Он заранее знал ответ, и слова Кристофа только подтвердили его догадку.
        - Все сгорело во время пожара. Все альбомы, все снимки - все пропало. У нас нет ни одного фото Франсуа.
        - Ну конечно. - Том подошел к окну и взглянул на улицу Дарвина. Снаружи пахло выхлопными газами. - Как насчет Интернета? «Твиттер» или «Фейсбук»? Может быть, можно посмотреть там?
        Мария склонила голову набок и удивленно посмотрела на него. Откуда вы знаете, говорил ее взгляд.
        - Кристоф не может зайти на свою страницу в «Фейсбуке», - озадаченно сказала она. - Она не работает уже где - то месяц.
        - Я им писал, - подтвердил Кристоф. Они оба смотрели на Тома так, будто это он все устроил. - Пытался сменить пароль. Один раз я все же прорвался, но все мои друзья куда - то пропали, и вся информация, и фотографии.
        - Пропали?
        - Пропали. Как будто их стерли. И то же самое с почтой, и с Dropbox, и с Flickr. Все, что связано с Интернетом. После пожара начались какие - то странные проблемы. У меня остался только один аккаунт, мой старый имейл. Только так я могу поддерживать связь с друзьями. Все остальное не работает.
        Мимо окна с ревом промчался мотоцикл, притормозил на углу и скрылся на улице Соль.
        - У вас есть объяснение? - И снова ответ был известен Тому заранее. Атака на компьютер Делестров, чтобы уничтожить все, что связывало их с Франсуа Мало. Пожар стал завершающим штрихом. Вполне возможно, что они не должны были спастись.
        - Мы понятия не имеем, - сказала Мария. Она спросила, можно ли ей сходить в спальню и проверить, как там Китти, и Том пожал плечами. «Конечно можно. Это ваш дом. Вы можете делать все что хотите».
        Пару минут спустя Мария вернулась. Одну руку она держала за спиной, и на какие - то доли секунды Тому почудилось, что там нож, но он тут же разглядел, что это просто бутылочка с молоком.
        - Расскажите мне о пожаре, - сказал он. - Вы были дома?
        Они были дома. Квартира Делестров на верхнем этаже дома на Монмартре, в четырех кварталах отсюда, загорелась в два часа ночи. Как сказал домовладелец, это было замыкание электропроводки. Им повезло, и они сумели выбраться живыми. Если бы пожарная команда не прибыла так быстро, сказала Мария, Китти бы обязательно задохнулась.
        - Вы знаете кого - нибудь, у кого может быть фото Франсуа? Дядя? Тетя? Бывшая девушка?
        Кристоф покачал головой:
        - Франсуа у нас одиночка.
        - У него нет друзей, - добавила Мария так, будто это давно казалось ей подозрительным. - И девушек тоже нет. Почему вы все время спрашиваете про фотографии? Что происходит?
        Она присела на подлокотник кресла Кристофа и взяла его за руку. Том открыл окно. Солнце светило уже не так ярко; на улице играли дети. Он сел на стул, который раньше занимала Мария.
        - Когда вы в последний раз ему писали? Вы сказали, что получили несколько имейлов.
        - Да, похоже, вы их уже читали, - пробормотал Кристоф, но без всякой злости. Как будто свежий ветер с улицы развеял остатки его неприязни.
        Том кивнул.
        - МИ-6 перехватило имейл, который Франсуа послал на ваш адрес, dugarrylemec, три дня назад. Его положение нас серьезно беспокоит. Письмо было отправлено из Туниса. Вот откуда я узнал о Китти, о дяде Фрэнки и о книгах. Что еще он вам говорил?
        Кристоф нахмурился, словно Том своим вопросом коснулся проблемы, над которой он и сам думал много дней.
        - Он мне много чего говорил. - Его большие добрые глаза казались почти несчастными - так сильно он был озадачен. - Я скажу вам правду. Меня это очень, очень беспокоит. Многое из того, что он сказал… это просто дикость какая - то.
        ГЛАВА 45
        Позже в DGSE была представлена расшифровка этого разговора. Пять дней спустя после того, как он произошел, сотрудник, занимавшийся еженедельной прослушкой установленных в квартире Делестров микрофонов, наткнулся на это доказательство их контакта с Томасом Келлом.
        Качество записи было признано очень высоким.
        «Кристоф Делестр (КД): Он мне много чего говорил. Я скажу вам правду. Многое из того, что он сказал… это просто дикость какая - то.
        Томас Келл (ТК): Расскажите мне об этом.
        КД: Понимаете, я очень хорошо знаю Фрэнки. И это на него совершенно не похоже - вдруг исчезнуть и начать новую жизнь. Даже после всего, что произошло.
        ТК: Что вы имеете в виду - «начать новую жизнь»?
        Мария Делестр (МД): В других письмах он говорил о том, чтобы уехать из Парижа. Насовсем. Что он очень расстроен тем, что случилось в Египте, не может прийти в себя от горя. Он сказал, что не знает, когда вернется домой…
        КД: Дело в том, что Фрэнки никогда не был так уж близок со своими родителями. Он был приемным ребенком - вы это знали?
        ТК: Да, я знаю.
        КД: Ну вот. Но после их смерти он вроде как впал в такую депрессию, что не мог вставать с постели по утрам. Он не хочет со мной разговаривать, не ходит на работу…
        ТК: Что значит - не хочет с вами разговаривать?
        КД: Я не могу до него дозвониться…
        МД: (Неразборчиво.)
        ТК: Он не отвечает на звонки?
        КД: Ну да. И на мои голосовые сообщения. Мы с ним очень часто болтали, мы же как братья, понимаете? А теперь я получаю от него только СМС…
        ТК: СМС.
        КД: Да! И это тоже совершенно на него не похоже. (Ругательство)… да он ненавидит СМС!! Но сейчас он шлет их по три - четыре штуки в день.
        ТК: Могу я их увидеть?
        Пауза. Звуки движения.
        МД: (Неразборчиво.)
        КД: Вот. Листайте.
        МД: Вам трудно это понять, потому что вы его не знаете, но это вообще не в его стиле. Что он там пишет? «Начать новую жизнь»? «Тошнит от Франции»? «В Париже слишком много воспоминаний»? Все это (ругательство). Фрэнки абсолютно не такой сентиментальный. Такое ощущение, что он вступил в секту или что - то в этом роде. Как будто кто - то промывает ему мозги, чтобы отдалить от старых друзей.
        ТК: Иногда горе делает с людьми странные вещи.
        КД: Но… (Шум транспорта, неразборчиво.)
        ТК: (Шум транспорта, неразборчиво.) Как он вел себя на похоронах?
        МД: Да как и полагается. Ничего необычного. Он держался, но был очень расстроен, понимаете? Чувствовал себя ужасно. Как и все мы. Народу было немного, только близкие друзья и родственники. На Пер - Лашез…
        ТК: Пер - Лашез?
        КД: Да, это кладбище, примерно в получасе…
        ТК: Я знаю, что это такое.
        КД: (Неразборчиво.)
        ТК: Какой это округ?
        МД: Что?
        КД: Пер - Лашез? Двадцатый, я думаю.
        ТК: Не Четырнадцатый?
        КД: Что?
        ТК: Вы уверены, что похороны были в Двадцатом округе? Не на Монпарнасе?
        КД и МД (вместе): Да.
        ТК: Какое это было число?
        КД: Так, это была пятница. Двадцать первое или двадцать второе, я думаю».
        ГЛАВА 46
        Тот факт, что Филиппа и Жаннин Мало похоронили дважды, подтвердил, что Амелия стала жертвой изощренной интриги DGSE. Имейлы, которые получал Кристоф («Фрэнки абсолютно не такой сентиментальный. Такое ощущение, что он вступил в секту или что - то в этом роде»), почти со стопроцентной вероятностью были написаны другим человеком. Том расплатился за номер в отеле и приготовился к возвращению в Лондон. Ему предстояла нелегкая задача - сообщить Амелии всю правду.
        Раньше, когда он только начинал работать в МИ-6, возвращение домой всегда было связано с очень приятными эмоциями. Он прилетал в Лондон из Вены или Бонна, после короткого отсутствия или какой - нибудь длительной операции, и каждый раз, когда его нога ступала на землю Британии, Тома переполняло ощущение собственной важности. Проходя через паспортный контроль в Хитроу или Гэтвике, он чувствовал себя особенным, высшим существом в толпе простых смертных. Шпион на службе ее величества. С тех пор он сильно изменился. Том давно избавился от этого глупого высокомерия; он больше не считал себя одним из избранных и обладателем особого статуса. Теперь он ощущал только свою непохожесть на других. К концу своей карьеры в МИ-6 он даже начал завидовать обыкновенной, без всяких осложнений, жизни, как у тех мужчин и женщин, его ровесников, с которыми он регулярно вступал в контакт. Интересно, как это, думал он, жить и не лгать, не притворяться, не просчитывать каждый свой шаг, не просчитывать каждый шаг другого? Типичная рутина двойной жизни. Том знал, что его пригласили работать в секретной службе за обаяние и
хитрость. Он сделал неплохую карьеру, потому что обладал отличным воображением и природным талантом к обману. Но профессиональная необходимость все время опережать события, не говоря уже о все возрастающих бюрократических сложностях, которыми стала сопровождаться шпионская деятельность после 11 сентября, серьезно истощили его силы и терпение. Иногда Том думал, что кабульский скандал был послан ему свыше. Его выдавили из МИ-6 как раз в тот момент, когда он был готов сорваться и уйти сам. В этом отношении сорокадвухлетний шпион ничем не отличался от сорокадвухлетнего шеф - повара или бухгалтера. Достигнув определенной стадии в своей жизни, мужчины начинают чувствовать необходимость перемен, потребность оставить свой след на этой земле, вложить средства в большое дело, пока не стало слишком поздно. В таких случаях шеф - повар открывает свой ресторан, а банкир основывает хедж - фонд. А шпион? Отток кадров из МИ-6 среди тех, кто достиг сорока пяти лет, был необычайно высок, и остановить его было невозможно. Самые лучшие, такие как Амелия, оставались, в надежде добиться высших руководящих должностей.
Остальные рано или поздно выходили из игры и переключались на частный сектор. Как правило, они находили непыльные места где - нибудь при финансах или нефти или связывались со старыми контактами и устраивались в шпионские фирмы высшего класса, которые за немыслимые деньги занимались делами олигархов и правящей элиты.
        И тем не менее, пока Том стоял в очереди на Паддингтон - экспресс, в голове у него вертелась одна и та же мысль. Она не оставляла его и в Тунисе, и во Франции. «До этого я просто напрасно тратил время». Написать книгу? Открыть свое дело? Зачем дурачить самого себя? Том не мог представить свою жизнь без МИ-6, точно так же, как он не мог представить, что может быть отцом. Он был как один из тех серых, насквозь заплесневевших учителей, что преподавали математику или французский в его школе. Изо дня в день, в течение многих лет, они тянули свою лямку, повторяя одно и то же, в том же месте, в то же время. Вырваться из этого было невозможно.
        Он позвонил Амелии из будки с вокзала Гар - дю - Нор, с помощью той же телефонной карточки, которую купил в Марселе.
        - Том! Как я рада тебя слышать!
        Она была в офисе на Воксхолл - Кросс. Том старался говорить как можно более кратко - никогда не знаешь, чьи уши тебя слушают.
        - Мне нужно с тобой увидеться, - сказал он. - Ты свободна сегодня вечером?
        - Сегодня вечером? Как - то немного поздновато договариваться о встрече. - Тому показалось, что он назначает свидание девочке, у которой уже есть шесть вариантов лучше. - Жиль купил билеты в театр.
        - Он не может сходить один?
        Видимо, Амелия догадалась, что за его настойчивостью кроется нечто большее, чем просто желание сделать по - своему.
        - Что такое, что - то случилось? Это из - за Клэр? Она пьет пино нуар с Диком Длинный Шланг в долине Напа.
        Том обвел взглядом привычную вокзальную суету. «Нет, с Клэр далеко не все в порядке. Она выжала из меня все соки». О своем браке он мог бы говорить с Амелией часами.
        - Это не имеет отношения к Клэр. Там все так же, как и всегда. Это по работе.
        Амелия поняла это по - своему.
        - Том, пока рано говорить о Яссине. В следующем месяце я вступлю в должность, и тогда мы сядем и вместе подумаем, как очистить…
        - Я не про Яссина. Тема Кабула меня не волнует. - Он вдруг осознал, что еще не поздравил ее с назначением. Ничего, это можно сделать позже - если представится возможность. - Это касается тебя. Нам надо встретиться, и нужно сделать это сегодня.
        - Хорошо. - В ее голосе вдруг послышалась легкая неприязнь. Амелия Левен, как и большинство успешных и влиятельных людей, которых знал Том, не любила, когда ей выкручивали руки. - Где ты предлагаешь встретиться?
        Лучше всего было сделать это на улице, но начал накрапывать дождь. Тому нужно было место, где они могли бы спокойно, не торопясь, поговорить без посторонних ушей. Дом Амелии и квартира Тома не обсуждались; у заинтересованных сторон был миллион возможностей напичкать их камерами и микрофонами. Можно было пойти в один из закрытых мужских клубов на Пэлл - Мэлл - Том мог туда попасть, но не был уверен, что его пустят с женщиной. Он был готов даже снять номер в отеле, но Амелия могла неправильно понять его намерения. В конце концов она предложила офис в Бэйсуотере - у нее были ключи.
        - Это прямо за торговым центром Whiteleys, - объяснила она. - Иногда мы им пользуемся. После шести в здании никого не бывает, разве что уборщица. Это подойдет?
        - Подойдет.
        Амелия прибыла вовремя, хотя и была без машины. На ней была ее стандартная офисная униформа: юбка, пиджак, кремовая блузка, черные туфли и простая золотая цепочка. Том приехал прямо с вокзала Паддингтон. Он ждал ее у здания на Редан - Плейс; чемодан и сумка стояли на ступеньках рядом.
        - Куда - то едешь? - Амелия поцеловала его в обе щеки.
        - Только что приехал, - ответил Том.
        ГЛАВА 47
        Офис находился на пятом этаже. Когда они вошли, ожила сигнализация. Амелия быстро набрала код, щелкнула выключателем и прошла внутрь. Замигали и загорелись лампы над головой. Том увидел большое открытое офисное пространство, в дальнем конце которого располагалось кухонная зона. На столах, рядом с компьютерами, валялись журналы и брошюры, лежали наушники и стояли кружки с недопитым кофе и чаем. По правой стене тянулись вешалки с завернутыми в целлофан платьями. Обстановка напоминала кулисы во время модного показа.
        - Что это за место? - спросил Том.
        - Контора компании, которая торгует одеждой по каталогу. - Амелия прошла вперед и присела на низкий красный диван рядом с кухней. Том закрыл дверь, поставил сумки на пол и последовал за ней.
        - Итак… - начала она. Том заглянул в кухню.
        - Что у тебя с лицом?
        - Подрался. Меня ограбили.
        - Господи. Где?
        - В Марселе.
        По лицу Амелии пробежала легкая тень - совпадение не осталось незамеченным.
        - Бедняжка, - просто сказала она и выжидающе посмотрела на Тома, предоставив ему развивать тему самому. Сесть было некуда, встать тоже. Том принялся расхаживать взад и вперед, думая, с чего лучше начать. Амелия всегда действовала на него таким образом; в ее присутствии он немного нервничал и чувствовал себя каким - то несовершенным. Моложе на целое поколение, подумал он.
        - То, что о чем я собираюсь рассказать, довольно… непросто.
        - А когда бывает просто?
        - Пожалуйста. - Он чуть не попросил Амелию не перебивать, настолько нелегко ему было говорить. - Поэтому я просто изложу тебе факты.
        - Насчет ограбления?
        Том покачал головой. Амелия сбросила туфли. Ногти у нее на ногах были накрашены, и он поймал себя на том, что пялится на них, как школьник.
        - Когда ты впитаешь информацию, надеюсь, ты поймешь, что я на твоей стороне и что я делаю все это, чтобы защитить тебя.
        - Да боже мой, Том. Говори уже.
        Он посмотрел на нее и вспомнил, какой счастливой выглядела Амелия тогда, у бассейна. Расслабленной, безмятежной. Как трогательно она заботилась о Франсуа. Сейчас ему предстояло все это разрушить.
        - Твоя поездка во Францию кое - кого обеспокоила.
        - Прошу прощения?
        - Пожалуйста. - Том предостерегающе поднял руку. Разумеется, он собирался все объяснить. - Саймон и Джордж занервничали. Их насторожило, что ты взяла отпуск без всякого предупреждения. Поэтому они попросили своих людей понаблюдать за тобой в Ницце.
        - Откуда тебе это известно?
        Том восхитился ее невозмутимости. Амелия спросила это так, будто ее интересовала исключительно эта деталь. Вероятно, она была уже на несколько ходов впереди него, рассмотрела проблему в семи ракурсах сразу, просчитала все возможные варианты его ответа и вероятные осложнения.
        - Когда ты исчезла, Джимми Маркуэнд нанял меня, чтобы я тебя нашел. - Он внимательно наблюдал за ее лицом.
        - Понятно.
        - Слушай. - Том пристроился на край большого стола, но тут же встал и подошел к дивану. - В общем, в двух словах: из сейфа в твоем номере в «Гиллеспи» я достал ключи от машины, которую ты взяла напрокат…
        - О господи. - Амелия уставилась в пол. Этого она не ожидала.
        - Извини, - пробормотал Том и тут же почувствовал себя дураком за то, что извиняется. - Я взял твой «блэкберри», проверил звонки…
        - …И отправился вслед за мной в Тунис. Да, я понимаю, - сказала она почти враждебно.
        Тому захотелось поскорее со всем покончить.
        - Мужчина, с которым ты была в Тунисе, не тот, кто ты думаешь.
        Амелия подняла голову. У нее был такой вид, будто он наступил ей на душу.
        - А кто он, Том, - как ты думаешь?
        - Он не твой сын.
        За четыре года до этого, вспомнилось вдруг ему, он, Амелия Левен и еще целая группа людей сидели в командном пункте в провинции Гильменд, когда поступила новость о том, что два сотрудника МИ-6 и пятеро их американских коллег погибли в результате теракта в Ан - Наджафе. Террорист - смертник привел в действие мощное взрывное устройство. Один из мужчин, офицер высшего звена и видная фигура в МИ-6, разразился слезами. Том лично вывел в коридор женщину из Центрального разведывательного управления и успокаивал ее минут пятнадцать. Одна лишь Амелия сумела удержать себя в руках. Это цена войны, объяснила она ему позднее. Почти единственная из своих коллег, она выступала за вторжение в Ирак; благонамеренные левые по обе стороны Атлантического океана, готовые оставить страну в руках маньяка, мечтающего уничтожить целую нацию, приводили ее в бешенство. Амелия была реалисткой. По ее мнению, мир не делился на черное и белое, однозначно правильное и стопроцентно неправильное. Она знала, что иногда плохие вещи случаются и с хорошими людьми и все, что остается человеку, - это придерживаться собственных        Поэтому Том совсем не удивился, когда она взглянула на него с упрямым безразличием.
        - Вот как?
        Он знал ее как свои пять пальцев. Амелия сделает все, чтобы сохранить достоинство и не потерять лицо.
        - В Париже я вышел на его ближайшего друга, - продолжил Том. - Парня зовут Кристоф Делестр. Оказалось, что похороны состоялись дважды. Филипп и Жаннин Мало были кремированы двадцать второго июля на Пер - Лашез. Сведения об этом были стерты отовсюду, откуда только можно. Почти наверняка не без помощи наших друзей из DGSE. Ты была на похоронах для самого тесного круга двадцать шестого июля, в крематории в Четырнадцатом округе. Правильно?
        Амелия кивнула.
        - Кто произносил речь? Вот этот человек?
        Том показал Амелии снимок Делестра. Он сфотографировал его на мобильный на Монмартре. Она взглянула на экран.
        - Это Делестр?
        - Да.
        - Я не видела его раньше. Речи не было. Читали отдельные отрывки из Библии и… - Она замолчала. Все было ясно. - Похороны были поддельными.
        Том кивнул. Смотреть, как терзается Амелия, было невыносимо, но у него не было другого выхода, кроме как продолжать:
        - Под конец нашего разговора с Делестром и его женой я показал им фотографию Франсуа возле бассейна, в «Валенсии Карфаген». Они его не узнали. Кристоф сказал, что у них похожее телосложение, цвет волос, глаз, но тем не менее это совершенно другой человек. Они ни разу в жизни его не видели.
        Амелия встала, как будто бы отвергая все, что только что услышала. Она вошла в кухню, налила воды себе и Тому и протянула ему пластиковый стаканчик. Судя по ее лицу, сил говорить у нее пока еще не было, и Том решил закончить историю и изложить свои выводы так аккуратно, как только мог.
        - Похоже, что в Париже каким - то образом узнали о твоем сыне - думаю, это произошло в последние годы. Затем было организовано убийство Филиппа и Жаннин.
        Мало, а тебе подсунули агента… и поскольку у тебя не было причин ему не верить, ты приняла этого человека за Франсуа.
        Амелия отпила воды. Она не могла не задать этот вопрос - он был неизбежен.
        - А что с Франсуа? Что с моим сыном?
        Тому захотелось подойти к ней и прижать ее к груди. За долгие годы знакомства с Амелией он никогда не позволял своей симпатии помешать их профессиональным отношениям. Сейчас ему понадобилась вся его внутренняя дисциплина.
        - Никто не знает, что с ним. Судя по имейлам и сообщениям, которые получал Делестр, Франсуа еще может быть жив. Велика вероятность, что DGSE держит его в заложниках, возможно где - то в Лангедоке.
        Внезапно звякнул лифт. Кто - то поднялся на пятый этаж. Двери разъехались в стороны, и на площадку вышел пожилой мексиканец, который тянул за собой пылесос. Том увидел, что в руках у него связка ключей и что он собирается открыть дверь офиса. Он быстро встал и подошел поближе.
        - Что вам нужно? - крикнул он через закрытую дверь.
        - Это просто уборщик, - пробормотала Амелия. Уборщик лениво помахал рукой и показал, что зайдет позже, когда офис освободится. Том вернулся к дивану.
        - Держат в заложниках? - переспросила Амелия. Том видел, что она изо всех сил старается скрыть отчаяние.
        - Ну, это было бы логично. - Он вдруг понял, что не знает, что еще сказать. Он не представлял себе, где находится Франсуа. Единственное, что было известно Тому, - это что человек, выдававший себя за него, попросил марсельского таксиста высадить его в некой деревне к югу от Кастельнодари.
        Амелия надела туфли.
        - Интересная история, - заметила она и наклонилась, чтобы смахнуть с колготок какую - то пылинку. Том молчал. Он по - прежнему не находил слов. - Но возникает один вопрос. Тебе так не кажется?
        - Возникает несколько вопросов, - возразил Том. Она что, собирается уйти, подумал он.
        - Например, вопрос «почему?». Или «зачем?».
        - Почему ты? Или зачем похищать Франсуа? Она бросила на него слегка презрительный взгляд.
        - Нет, при чем здесь это? Том на мгновение обиделся.
        - Я имею в виду, зачем организовывать такую серьезную операцию? Убивать невинных граждан? Конечно, DGSE случалось производить аккуратные зачистки за пределами Франции, но что плохого сделали Жаннин и Филипп? Зачем DGSE идти на такой риск? Ведь у этого дела масштаб не меньше, чем у «Радужного воина»! И для чего? Чтобы меня опозорить?
        - Ты никогда не слышала о сотруднике DGSE, который работает под именем Бенедикт Вольтер? - спросил Том.
        Амелия покачала головой.
        - Высокий, лет пятьдесят пять, курит сигареты без фильтра. Постоянно. Язвительный. Немного мачо.
        - Под это описание подходит любой француз средних лет.
        Он был слишком напряжен, чтобы рассмеяться.
        - Черные крашеные волосы, - добавил он. - Возможно, его настоящее имя Люк.
        - Люк? - Амелия пошевелилась.
        - Думаешь, ты его знаешь?
        - В DGSE, наверное, не меньше ста Люков, - осторожно сказала Амелия. В конце концов, это могло быть просто совпадением. - Перед Ираком у меня были кое - какие дела с человеком, который более или менее похож на того, кого ты описываешь, но не будем делать преждевременных выводов.
        - Дела? Какого рода дела? - Романтические или профессиональные, подумал Том.
        Амелия быстро развеяла туман:
        - Помнишь, в 2002 - м и 2003 - м мы довольно агрессивно атаковали французов в ООН? После того как Ширак решил отвернуться от Блэра и Буша? - Том подозревал, что такая операция имела место быть, но, поскольку она была сверхсекретной, он никогда не слышал, чтобы о ней говорили вслух. - Так вот, в то самое время я завербовала источник в Елисейском дворце.
        - Лично ты?
        - Лично я. Ее кодовое имя было Денёв.
        Том был впечатлен, но не удивился. Как раз на таких путчах Амелия Левен сделала себе имя.
        - И Люк об этом узнал? Такие у вас были дела? Амелия встала и прошлась от стены к стене, как покупательница в магазине обуви, которая примеряет туфли.
        - Мы всегда подозревали, что Денёв ненадежна, - наконец выговорила она. - Но время работало против нас, и нам была нужна любая информация, которую можно было получить от людей Ширака. Когда началось вторжение в Ирак, наши контакты с Денёв быстро прекратились. Через несколько недель ее уволили. Если Люк, о котором ты говоришь, - это Люк Жаво, то он тот самый офицер DGSE, который обнаружил утечку информации от Денёв. Мы думаем, что она назвала меня как своего куратора, чтобы спасти свою шкуру. Жаво даже позвонил мне лично и предупредил, чтобы я не вздумала соваться к французам и вербовать агентов.
        - Должно быть, интересный получился разговор.
        - Скажем так, окончился он не слишком хорошо. Конечно, я все отрицала, но Жаво дал понять, что на Лондон открыт сезон охоты.
        Том придвинулся ближе.
        - Ты считаешь, есть вероятность, что это ответный шаг?
        Смысл операции с Мало был не только в мести, и у Амелии хватало ума и опыта, чтобы это понимать. Нужны были более серьезные доказательства.
        - Какие еще варианты? - спросила она.
        - Африка, - предположил Том.
        - Африка?
        Он подумал об этом еще в Париже.
        - «Арабская весна». Французам известно, что Амелия Левен выступает за дальнейшее распространение британского влияния на этот регион. Они знают, что к тебе прислушивается сам премьер - министр. Одно из двух: либо они хотят шантажировать тебя и заставить ослабить контроль над Ливией и Египтом, либо просто собираются разоблачить тебя, когда дело дойдет до проверки Франсуа. Париж считает Магриб своей грядкой. Они уже в значительной степени проиграли китайцам Французскую Западную Африку. Меньше всего на свете им нужна глава МИ-6, которая хочет расширить зону влияния.
        Амелия задумчиво посмотрела на закрытую ставнями витрину по другую сторону улицы.
        - Значит, они избавляются от меня, главой становится Джордж Траскотт, а Москва возвращается к тому раскладу, что был до 11 сентября.
        - Именно. - Эта идея нравилась Тому все больше. - Никаких движений по отношению к Ливии, Египту и Алжиру. Никакой внятной стратегии насчет Индии и Китая. В Бразилии - два офицера и собака. Просто продолжаем целовать Вашингтон в задницу и сохраняем статус - кво времен холодной войны. Неудивительно, что операция началась, как только тебя назначили главой. Может быть, DGSE знают про Франсуа уже много лет, но они решили начать действовать только сейчас. Это кое о чем говорит. Это означает, что они понимали: Франсуа, если подойти к теме правильно, может послужить отличным оружием, чтобы тебя дискредитировать. Разоблачи его - и твоя карьера окончена.
        - Моя карьера и так окончена, Том. Необыкновенно пораженческая позиция для Амелии, подумал Том.
        - Не факт. - Одна из ламп истерически замигала. Том дотянулся до потолка и покрутил трубку, чтобы она погасла. - Об этом никто не знает. Никто, кроме меня.
        Амелия бросила на него острый взгляд.
        - Ты не сказал Маркуэнду?
        - Он думает, что у тебя был секс - уик - энд. Что вы с Франсуа отправились в Тунис, чтобы потрахаться. Все так думают. Еще одна интрижка Амелии, ничего необычного.
        Амелия поморщилась, и Том подумал, что зашел слишком далеко. Мужское лицемерие во всей красе. Она отпила глоток воды, и он понял, что прощен.
        - У нас есть выход. - Уже не в первый раз ему пришло в голову, что, спасая карьеру Амелии, он спасает и свою. Их глаза встретились.
        - Просвети меня.
        Том передвинул какие - то предметы на столе.
        - Мы последуем за DGSE. Мы выведем на чистую воду человека, который притворяется Мало. Назовем его Кукушка. Именно это он и есть - кукушонок в чужом гнезде. - Он допил воду и поставил стакан на стол. - Пригласи его провести выходные в твоем доме в Чок - Биссет. Только вы вдвоем, мать и сын. Мы соберем команду и проверим его насквозь - его телефоны, лэптоп, все. Мы выясним, кто стоит за операцией. И в конце концов он выведет нас туда, где прячут твоего сына.
        - Ты правда веришь, что Франсуа еще жив? - спросила она.
        - Конечно. Суди сама. Он для них как страховка. Даже в самом худшем случае, если все закончится провалом, он все равно будет у них в руках. Зачем убивать того, кто представляет такую ценность?
        ГЛАВА 48
        Он не боялся смерти, но боялся Слимана Нассаха.
        Он мог справиться с ожиданием, с потерей личного пространства, но Слиман наводил на Франсуа ужас, потому что он был единственным абсолютно непредсказуемым среди них человеком.
        Роли были распределены сразу же, как только они привезли его сюда из Парижа. Люк и Валери держались на расстоянии и никогда не встречались с ним взглядами, Аким играл хорошего полицейского с добрыми, бесхитростными глазами, а Слиман… Слиман использовал любую возможность уязвить Франсуа, нащупать его слабое место и ударить в него как можно больнее. Он осыпал его бесконечными угрозами и оскорблениями. Хуже всего было, когда все уходили. Уже на третий день Аким отправился за продуктами, а Люк и Валери пошли прогуляться в саду. Слиман вошел в его комнату, закрыл дверь, сделал Франсуа знак, чтобы он не издавал ни звука, и быстро зажал ему нос. Когда Франсуа открыл рот, чтобы сделать глоток воздуха, он сунул ему в рот какую - то тряпку или носовой платок, пахнущую бензином. Франсуа испугался, что Слиман сейчас поднесет к ней зажигалку и подожжет ему лицо. Слиман стал связывать ему руки и ноги, и Франсуа начал сопротивляться. Ему удалось приподняться с кровати, но он тут же свалился на холодный пол. Слиман открыл дверь, на минуту вышел и вернулся с ножом. Он раскалил его на газовой плите на кухне.
Улыбаясь, он поднял Франсуа и посадил его на кровать. Потом он принялся описывать круги перед его глазами. Франсуа чувствовал жар страшного черного лезвия; кончик ножа обжег его прямо над левым глазом, так что по щеке потекли слезы. Слиман засмеялся и сказал, что он «ревет как девчонка». Через несколько секунд он вытащил кляп, развязал Франсуа и вышел из комнаты, не забыв запереть дверь. Из соседней гостиной послышались звуки какого - то арабского рэпа и донесся сильный запах марихуаны.
        Франсуа всегда считал себя сильным и самодостаточным человеком, которого непросто лишить душевного равновесия. В четырнадцать лет родители сказали ему, что его усыновили, что его настоящая мать - англичанка и она по каким - то причинам не смогла заботиться о своем ребенке. Он привык считать себя чем - то нежеланным и временным, несмотря на то что Филипп и Жаннин обожали его и были ему прекрасными родителями. Но они никогда не смогли бы полюбить его так, как родная мать. Это развило в нем определенного рода упорство и глубокое, прочное недоверие к людям. Из страха оказаться покинутым и не желая снова испытать боль, Франсуа старался держать знакомых и коллег на расстоянии вытянутой руки. Исключение составляли один - два человека. Он не оставался нигде подолгу, переезжал с места на место, переходил с работы на работу, так чтобы не успеть пустить корни и привязаться к людям. Больше всего он страдал оттого, что Слиман каким - то сверхъестественным чутьем догадывался об этом. Франсуа пугало не столько одиночество или неизвестность, сколько тот факт, что Слиман мог в любой момент начать изводить его по
поводу обстоятельств его рождения.
        - Подумай только, - прошептал он как - то ночью через дверь. - Твоя собственная мать так тебя ненавидела, что захотела избавиться от тебя, отдать тебя другим. Ты когда - нибудь об этом думаешь? Представляешь, каким ты бы уродом? Только настоящая п…а могла сделать такое со своим сыном. Как ты считаешь? - Было три или четыре часа утра; весь дом спал, и даже пение цикад не нарушало полной, абсолютной, ужасной тишины. Франсуа закрыл голову подушкой и прижал ее к себе изо всех сил, но все равно отчетливо слышал каждое слово Слимана. - Я видел фотку твоей матери. Красивая женщина. Я бы хотел ее трахнуть. И Аким тоже хочет ее трахнуть. Может быть, мы оба сделаем это, когда убьем тебя. Что скажешь? Как тебе такая идея? Мы оба трахнем ее в задницу за то, что она сделала с тобой, маленьким беззащитным ребенком.
        Наверное, это была худшая ночь в его жизни, из тех, что запоминаются навсегда. Но насмешки и задирания Слимана всерьез подрывали его дух. Каждый раз, когда он приносил еду, или забирал ведро, или считал, что Аким слишком нянчится или миндальничает с «нашим малышом», Слиман отпускал мерзкое замечание, или приставлял к его гениталиям пистолет и вырывал волоски на шее сзади, или с силой бил по голове. Франсуа думал, как поступил бы на его месте более храбрый человек - попробовал ударить Слимана в ответ? Сделал бы попытку убежать? Возможно, стоило попытаться сбежать. Если они убили Филиппа и Жаннин, они наверняка попытаются убить и его.
        Часто, когда Слиман дежурил ночью, он будил Франсуа пинками - просто чтобы не давать ему спать, чтобы немного развлечься во время скучной ночной смены. Поэтому Франсуа старался спать днем. Он лежал на кровати, прислушивался к кваканью лягушек и пению птиц в саду и мечтал о Париже, о том, чтобы родители вдруг оказались живы и вытащили его из переделки, в которую он попал. Потом, со временем, он начал думать о своей настоящей матери, об Амелии Левен, но он никогда не видел ее лица, не представлял себе, как она выглядит - ни она, ни человек, который был его отцом. Похож ли он на них? Возможно, теперь Франсуа был уже слишком взрослым и семейное сходство потерялось. Он никогда не думал о том, чтобы их найти, ни разу с тех пор, как Филипп и Жаннин сообщили ему правду, но к концу третьей недели заключения Франсуа начал молиться о том, чтобы они его спасли. Чтобы настоящие родители каким - то образом заплатили выкуп и вернули его к его жизни в Париже. Иногда Франсуа плакал, как ребенок, по матери, которую он никогда не видел, по отцу, которого он не знал. Он старался, чтобы никто этого не заметил; Франсуа
не хотел доставлять Слиману лишнее удовольствие. Он как мог пытался сохранять достоинство. Но все было в сто раз хуже из - за Венсана. Франсуа знал, что другой человек заменил его, украл его жизнь и что он налаживает отношения с Амелией, и это было абсолютно невыносимо.
        - Венсан живет в твоем доме, - повторял Слиман, день за днем, ночь за ночью. - Он носит твою одежду, трахает твоих девчонок. Он даже ездил в отпуск с твоей матерью. Ты не знал? Так вот я тебе сообщаю. Люк говорит, она его обожает. Они не могут друг на друга наглядеться. Он собирается переехать в Англию и жить с ней. Как тебе это нравится, Франсуа? У Амелии теперь есть сын, о котором она всегда мечтала. Зачем она будет платить деньги за такую вонючку, как ты?
        ГЛАВА 49
        Амелия позвонила человеку, который больше не был ее сыном, который унизил ее, как не унижал никогда и никто, меньше чем через час после того, как они с Томом встретились в Квинсвее. Она вышла на кухню и набрала его номер со своего личного мобильного. Том стоял рядом и не уставал поражаться способности Амелии изображать любящую мать после того, как она обо всем узнала.
        - Франсуа? Это Амелия. Я скучала по тебе, милый. Как ты? Как там в Париже?
        Они разговаривали почти десять минут. «Франсуа» рассказал, как добрался домой из Марселя, не проколовшись ни в одном из пунктов. Его легенда была безупречна. Амелия подумала, что такую способность к обману встречает, пожалуй, в первый раз. Ей пришло в голову, что тот, кого Том назвал Люком, вполне возможно, сидит сейчас рядом с Кукушкой в Париже, точно так же, как Том рядом с ней. Два комплекта шпионов, в Лондоне и Париже, и все думают, что они переиграли другого.
        - Какие у тебя планы на выходные? - спросила она.
        - Никаких, - ответил Кукушка. - А что?
        - Я просто подумала, что если ты свободен… ты мог бы приехать ко мне в Уилтшир и провести выходные в моем доме.
        - О…
        - Я понимаю, может быть, я слишком тороплю события…
        - Нет - нет, - с энтузиазмом возразил Кукушка. Его начальство в Париже должно было одобрить такое приглашение. - Жиль тоже будет?
        - Нет. - Амелия взглянула на Тома. Он нахмурился, как будто не понимал, откуда у Кукушки такой интерес к мужу Амелии. - Думаю, нет. Он уезжает. А что, ты хочешь с ним познакомиться?
        - Знаешь, наверное, на данный момент я бы предпочел, чтобы мы были только вдвоем. Если ты не возражаешь.
        - Конечно, милый. - Она выдержала идеальную паузу. - Так это значит, что ты согласен?
        - Я с радостью приеду.
        - О, это замечательно! Буду тебя ждать. - Амелия вспомнила, как Кукушка настаивал на том, чтобы плыть до Марселя паромом, и решила устроить ему маленькую блиц - проверку. - Я вышлю тебе билет на самолет?
        - Я не люблю летать, помнишь? - тут же ответил он. Такой реакции можно было только позавидовать.
        Какой же она была дурой! Полной тупицей. Как можно было позволить так себя провести. А теперь она должна была продолжать лгать, следить за каждым своим словом, чтобы ее поведение в Уилтшире ничем не отличалось от поведения в Тунисе. Нужно играть роль любящей матери, обнимать его, улыбаться, интересоваться его делами. Амелия боялась этого и в то же время жаждала отомстить. Она вновь оказалась в привычной среде, так не похожей на тунисское блаженство; здесь требовалось неослабное внимание, абсолютная преданность делу и отсутствие личных эмоций. Возможно, это и была ее настоящая стихия.
        - Я умираю с голода, - сказала она и положила руку на локоть Тома. Один из маленьких жестов, позволяющих контролировать мужчину, который давно вошел у нее в привычку. - Отведешь меня куда - нибудь поесть?
        - Конечно.
        Они дошли до ливанского ресторана на Вестборн - Гроув, сели за стол и стали обсуждать план действий. Меню были раскрыты, бутылка вина уже заказана. Чтобы сохранить операцию в тайне от Траскотта, Хэйнеса и Маркуэнда, Том предложил собрать свою собственную команду из верных людей, не состоящих на службе на Воксхолл - Кросс. Он подумал, что стоит связаться с Барбарой Найт, и сказал, что позвонит ей утром в Ниццу, чтобы обо всем договориться. Они заказали еду, и Том отправил сообщение Эльзе Кассани, с вопросом, сможет ли она прилететь в Лондон ближайшим рейсом. Эльза ответила минут через пятнадцать. «Для вас - все что угодно», - прочитал он и улыбнулся. Том знал парня из MИ-5, бывшего техника, по имени Хэролд Мобрэй, который сейчас работал на частную фирму, и решил, что он составит отличный тандем с Эльзой. Вместе они смогут хорошенько прочесать компьютер Кукушки и его мобильные телефоны. Еще им был нужен человек, который будет следить за Кукушкой, когда он покинет дом Амелии в Уилтшире. На эту роль Том определил одного старого знакомого, бывшего морского пехотинца Кевина Вигорса; Том знал, что за
наличные Кевин сделает все, что от него требуется.
        - Мне понадобятся деньги, - сообщил он Амелии. - И много. Это все хорошие специалисты, и им всем нужно хорошо заплатить.
        - Организуем, - отозвалась она. Интересно, подумал Том, будет ли она обращаться за деньгами к Жилю. - Я посмотрю, что можно раскопать на Люка Жаво, но я не смогу вырваться из офиса на этой неделе. Тебе придется действовать самому до следующей пятницы; тогда мы встретимся в Уилтшире. Следующие несколько дней у меня сплошные встречи, а в среду премьер - министр. Справишься?
        Том кивнул:
        - Хорошо. - Так было даже лучше. Пусть Амелия остается в стороне от всего, пока Кукушка еще в Париже. В случае, если что - то пойдет не так, ей будет легче все отрицать. - Как насчет силовых ресурсов?
        - Что ты имеешь в виду?
        Том постарался объяснить свою мысль как можно более осторожно:
        - Если мы найдем Франсуа, возможно, нам понадобится применить силу. Если они потребуют выкуп, то обязательно попытаются убить его, и не важно, заплатишь ты или нет.
        - Я понимаю. - Амелия отодвинула от себя тарелку с остатками еды и промокнула губы салфеткой. Том принял это за признак волнения и, как выяснилось, ошибся.
        - Я хочу сказать, мы должны добраться до них до того, как дойдет до этой стадии. Нужно застать их врасплох…
        - Я поняла, что ты хочешь сказать, Том. - Амелия обвела взглядом обеденный зал. Официант убирал тарелки и стаканы с соседнего столика. - У нас есть люди во Франции и в Северной Испании, и они могли бы сделать такую работу. Но я не знаю, как провести это мимо Саймона. Чтобы использовать SAS[25], понадобится некоторое… искусство.
        - Забудь о SAS. Нам надо будет обратиться к наемникам.
        Амелия покрутила золотую цепочку на шее.
        - Если только они не психи - энтузиасты. Я знаю таких ребят: они неделями ничего не делают, сидят на месте, чистят винтовки и вспоминают добрые старые времена в Херефорде. Я не хочу, чтобы они ворвались туда и открыли шквальный огонь по всему, что движется. Мне нужны люди с опытом и такие, которые хорошо знают Францию.
        - Конечно.
        - Я хочу, чтобы ты пошел с ними, Том. Обещаешь мне? Чтобы приглядывать за ними.
        Это просьба поразила Тома не на шутку; за всю свою долгую карьеру он не сделал практически ни одного выстрела. И тем не менее он не хотел отказывать Амелии.
        - Обещаю, - сказал он. - Конечно, если до этого дойдет, я пойду с ними. - Он слегка улыбнулся, и, кажется, немного ее успокоил. - Мы найдем Франсуа. Что бы ни случилось, мы найдем его и привезем обратно домой.
        ГЛАВА 50
        Венсан Севенн прибыл на вокзал Сент - Панкрас в пятницу, в 17:28. Его появление отметил помощник Кевина Вигорса, Дэниэл Олдрич, бывший сотрудник Особого подразделения. Он тут же послал Тому имейл с фотографией, подтверждающий, что объект только что миновал статую сэра Джорджа Беджемена в главном вестибюле. Амелия, которая не хотела проводить в обществе Кукушки ни одной лишней минуты сверх того, что было необходимо, организовала ему такси. Водитель должен был забрать его с вокзала Сент - Панкрас и довезти до Уилтшира. Олдричу, стоявшему в толпе пешеходов на Юстон - Роуд, было прекрасно видно таксиста, который держал над головой лист бумаги формата А4 с надписью «Фрэнсис Мало». Надпись была сделана черным маркером. Кукушка заметил встречающего, подошел к нему и передал свой багаж. Водитель убрал вещи в багажник.
        Такси скрылось в плотном пятничном транспортном потоке. Олдрич не сделал попытки за ним проследить. Том и его команда решили не ставить на машину прослушку - Венсан вряд ли стал бы звонить своим в присутствии водителя; всегда был риск, что таксист работает на Амелию. Вместо этого Олдрич послал Тому еще один имейл:
        «Подтверждение. У Кукушки две сумки. Черная кожаная сумка для ноутбука и черный пластиковый чемодан на колесиках. При себе держит мобильный телефон и подарочный пакет из Hermes. Машина выехала с Сент - Панкрас. Время 17:46. Темно - синий «рено - эспейс», номерной знак X164AEO. Водитель направляется на запад вдоль Юстон - Роуд».
        Том прочитал имейл, сидя на кухне дома Амелии. Он объявил остальным членам команды, что Кукушка, по всей вероятности, прибудет в Чок - Биссет около восьми вечера. За предшествующие двадцать четыре часа Хэролд Мобрэй, с помощью Тома, утыкал весь дом камерами наблюдения и микрофонами, которые активировались голосом. Амелия приехала в обед, прямо с Воксхолл - Кросс. Она сказала, что собирается предложить Венсану большую из двух свободных спален. На случай, если Кукушке больше понравится другая, вторую спальню, по левую сторону от лестницы, тоже оснастили оборудованием. Одна камера была установлена за зеркалом в тяжелой позолоченной раме, в северной стене, вторая - за картиной слева от кровати.
        На втором этаже располагались две ванные комнаты. Первая примыкала к спальне Амелии, вторая находилась между комнатой Кукушки и маленьким коридорчиком, ведущим к лестнице. Именно этой ванной должен был пользоваться Венсан. Мобрэй настоял на том, чтобы поставить жучки и там.
        - Судя по моему опыту, люди делают в туалете самые что ни на есть странные вещи, - заметил он, укрепляя миниатюрную камеру в углубление вешалки для полотенец футах в шести от пола. - Кукушка заходит сюда, так сказать, уединяется, и кто знает, может, он снимет штаны и полностью расслабится. Если он позвонит по телефону, мы услышим это в микрофоне. Если у него что - нибудь интересное в сумках, может, он захочет порыться в них именно здесь. Если только ваш лягушатник не станет искать оборудование специально, он ни за что не догадается, что мы за ним подсматриваем.
        Существовала вероятность, что французы держат дом под наблюдением, поэтому Том старался выходить наружу как можно реже, опасаясь, что в нем опознают Стивена Юниака. Сюзи Шэнд, соседка Амелии, литературный агент, разрешила команде Тома использовать свой дом в качестве базы. Сама она уехала в отпуск в Хорватию, предварительно подписав обязательство о неразглашении. Владельцы третьего дома в этом уединенном уголке Чок - Биссет, Чарлз и Сьюзан Гамильтон, по всей видимости, привыкли, что в доме Шэнд постоянно находятся какие - то странные люди, и не сделали попытки по - соседски поинтересоваться, что здесь делают Том и его люди. На всякий случай команде было велено отвечать, что они члены семьи и приехали в Чок - Биссет на выходные.
        Дом Сюзи представлял собой довольно ветхий коттедж с низкими, изъеденными жучком деревянными балками. Он находился примерно в минуте ходьбы от парадной двери Амелии. Окна обоих домов выходили на зеленую долину с северной стороны и на крутой холм с южной. Сад Сюзи примыкал к западной границе участка Амелии. Комнаты, в которых устроилась команда, были влажными, но довольно удобными, и Том обнаружил, что даже наслаждается тишиной и спокойствием сельской местности после беготни по городам и бесконечных разъездов. Главным оперативным центром назначили большую библиотеку, где Сюзи держала книги, которые ей в изобилии преподносили сливки лондонского литературного общества. Барбара Найт, библиофил со стажем, обнаружила там первые издания Уильяма Голдинга, Айрис Мердок и Джулиана Барнса, а также экземпляр «Сатанинских стихов» с автографом автора.
        Именно здесь Эльза Кассани устроила свою «диспетчерскую». На длинном дубовом столе стояли три лэптопа, а на полках девять отдельных мониторов с камер наблюдения. Эльза сама освободила полки от книг и тщательно вытерла с них пыль. Мониторы показывали все девять комнат дома Амелии. В пятницу прошел короткий, но очень сильный дождь, и на какое - то время изображение стало нечетким, но в целом Том был удовлетворен результатом. Они могли видеть каждый шаг Кукушки в любое время дня и ночи. Единственной «черной дырой» была подсобка в северной части дома, но там Кукушке было делать нечего.
        Под главным окном в библиотеке Эльза положила матрас. На нем она урывками спала днем, накрываясь одеялом без пододеяльника. Рядом с этой импровизированной кроватью она держала бутылку минералки, ночные кремы и духи, а также айпод, который начинал завывать и стонать, как только она вдевала наушники в уши. Хэролда разместили наверху, в меньшей из спален. Том устроился дальше по коридору, на матрасе, который скрипел, как гамак. Барбаре, ввиду преклонного возраста, предоставили хозяйскую спальню.
        - «Гиллеспи» не идет ни в какое сравнение, - пошутила она. Большую часть времени Барбара проводила в одиночестве за чтением новой биографии Вирджинии Вулф и разработкой плана действий на утро субботы.
        - Вам снова предстоит роль мисс Марпл, - сказал ей Том. - Сыграйте так же, как тогда в Ницце, и вас выдвинут на премию Британской академии кино и телевизионных искусств.
        Работа шпиона - это ожидание.
        В четверг вечером Хэролд и Барбара отправились в кино в Солсбери. Амелия была еще в Лондоне, Венсан в Париже. Том и Эльза остались в доме одни. Они вспоминали Ниццу и обсуждали последние детали предстоящей операции.
        - Амелия собирается предложить Венсану отправиться на прогулку в субботу утром. Если будет плохая погода, она позовет его на ланч в паб возле Тисбери. В любом случае у нас будет достаточно времени, чтобы порыться в его вещах. В долине нет мобильной связи, так что, если нам повезет, телефон он с собой не возьмет.
        - О, это было бы классно, - заметила Эльза. В левом ухе у нее было три золотые сережки, и Том не мог отвести от них взгляд. Он все время думал о других жизнях Эльзы. - Все, что мне нужно, - это пятнадцать минут с его лэптопом. Я скопирую всю информацию с его хард - диска, а потом спокойно проанализирую здесь. Если он получает имейлы от своих, мы сможем их читать. Ну и если они схалтурят, нам, возможно, удастся проследить, откуда они отправляются.
        - Что ты имеешь в виду - «схалтурят»?
        - Ну, серьезные люди ни за что не будут отправлять письма из того места, где держат сына Амелии. По идее они должны бы отъехать на несколько километров и сделать это оттуда. Чаще всего для этих целей заводят специальный девайс, подальше от базы. Но работать таким образом - это реальная заморочка, поэтому иногда люди ленятся.
        Том подумал о Марселе, о своем собственном компьютере, который у него сначала отняли, а затем вернули, напичканный следящими программами. Он рассказал Эльзе о нападении в Лучезарном городе, и она осторожно потрогала шрам у него под глазом. Ее нежность удивила Тома. В Ницце он был уверен в том, что она слегка играет с ним, возможно по просьбе Маркуэнда, но теперь у него не было причин сомневаться в ее искренности.
        - В Ницце ты как - то не воспринял меня всерьез, - сказала она.
        - Я был на задании, - возразил Том.
        - Да нет, ничего страшного. Я этого ожидала. Джимми предупредил меня, что ты немного… как это сказать.
        - Потрясающий? Эльза рассмеялась:
        - Нет. Нетерпеливый. Немножко надменный.
        - Резкий.
        Она покатала слово на языке.
        - Резкий. Да, наверное, резкий. Но потом ты стал мягче. Мне было приятно с тобой разговаривать.
        В принципе Тому нравилось, что она с ним флиртует. Эльза с легкостью отметала налет его профессиональной сдержанности и смело входила в его личное пространство. Бесстрашие юности, подумал Том.
        - Ты проделала фантастическую работу, - похвалил он. И это была правда. Информация о Мало, которую она раскопала, привела их к Кристофу Делестру и помогла раскрыть операцию DGSE.
        - Давай поедим, - предложила она.
        За день до этого Хэролд закупил в супермаркете в Солсбери кучу готовых замороженных блюд для всей команды. В обед Эльза открыла холодильник, сморщила нос, сказала, что все это «полное безобразие», и объявила, что приготовит свежую пасту. В течение получаса кухня превратилась в настоящее поле битвы. Повсюду стояли миски и стаканы, а в воздухе, как утренний туман над долиной Чок - Вэлли, стояла мучная пыль. Теперь сама паста была уже готова, и она приступила к завершающему этапу. Том открыл бутылку вина из погреба Сюзи и присел за кухонный стол. Эльза ловко нарезала цукини и обжарила их в оливковом масле с чесноком.
        - Похоже, ты знаешь, как это делается, - заметил Том.
        - Я итальянка, - с шутливой гордостью ответила она, радуясь, что удалось ввернуть стереотип. - Но в расплату за ужин ты расскажешь мне все секреты Томаса Келла.
        - Все?
        - Все.
        - Это может занять много времени.
        Тому не хотелось говорить о своем браке; пожалуй, это была единственная нежелательная тема. Не из лояльности к Клэр, но потому, что это была хроника сплошных провалов и неудач.
        - Начни с того, почему ты ушел из МИ-6.
        Том замер, не успев поднести к губам бокал с вином. Удивительно, что Эльзу интересует история его позора.
        - Как ты узнала?
        Он не только не рассердился, но, напротив, ощутил странное облегчение. Оказывается, ему давно хотелось поговорить об этом откровенно.
        - Люди говорят, - небрежно бросила Эльза.
        - Это непростая ситуация. Предполагается, что я не должен ее обсуждать.
        Эльза поставила кастрюлю на огонь, бросила на него смешной выразительный взгляд и посолила воду.
        - Никто нас не услышит, Том. Мы одни в доме. Расскажи мне.
        И он рассказал ей все. О Кабуле и о Яссине.
        - После одиннадцатого сентября я много работал с американцами. Они тогда были очень рассержены. Неудивительно. Их унизили, их напугали, и они жаждали мести. Думаю, я довольно точно описываю их душевное состояние и настрой.
        - Ну, продолжай.
        - В конце 2001 года я выехал в Афганистан с командой наших из конторы. Совместная операция с Лэнгли. То, что произошло в Нью - Йорке и Вашингтоне, застало нас всех врасплох. Мы играли в догонялки непонятно с кем, и нам часто приходилось действовать наугад.
        - Ну, это понятно. - Эльза не сводила глаз со сковородки, возможно, чтобы лишний раз его не смущать. Она стояла спиной к Тому, и он украдкой, как настоящий женатик, полюбовался ее фигурой. Сегодня на ней были голубые джинсы и белая футболка.
        - За последующие четыре года я много раз ездил в Пакистан и Афганистан. В 2004 - м ЦРУ арестовало человека, о котором ты, может быть, слышала. Яссин Гарани. Он несколько лет жил на северо - западе Пакистана, в тренировочном лагере Аль - Каиды. Он сказал янки, что является гражданином Британии, и в доказательство предъявил паспорт. Чуть позже его перевели в оперативный центр в Кабуле и начали допрашивать.
        - Допрашивать.
        - Задавать вопросы. Снимать показания. Производить перекрестный допрос. - Стоит ли устраивать Эльзе урок английского, подумал Том. Возможно, она как раз более чем хорошо понимает смысл этого слова. - С ним не обращались плохо, если ты это имеешь в виду. МИ-5 сообщила Лэнгли, что у них есть особая папочка на Яссина. Он числился в списке потенциальных террористов на северо - востоке Англии, и они старались не выпускать его из виду. Не прямая угроза, не преступник в розыске, так что наружки за ним не было, но… о нем знали, он вызывал определенное беспокойство, и, когда он куда - то подевался, это тоже вызвало беспокойство.
        - Я думаю, можно забеспокоиться, когда такой молодой человек едет в Пакистан и учится там убивать.
        - Можно. - Том взял бутылку и подлил еще вина себе и Эльзе.
        Она закончила с кабачками и теперь осторожно опускала пасту в кипящую воду.
        - Спасибо. Уже скоро. Тальятелле готовятся всего пару минут.
        Том достал из буфета две миски, а из ящика ложки и вилки. Он положил приборы на стол, а миски поставил на стол, чтобы Эльза могла до них дотянуться. Потом он продолжил рассказ:
        - Итак. У нас есть Гарани, двадцать один год, студент из Лидса, который утверждает, что ездил в Лахор повидаться с друзьями. Но у американцев есть фотографические доказательства, что он воин джихада и только что, в Малаканде, его обучили, как пользоваться ручным противотанковым гранатометом. Я сказал ему, что он должен хорошенько подумать. Что лучше всего ему будет иметь дело со своим собственным правительством. Если он честно расскажет обо всем, о своих знакомых в Великобритании и Пакистане, то я смогу ему помочь. Если нет, если он будет продолжать играть в молчанку и изображать из себя невиновного, то я не отвечаю за то, что сделают с ним американцы.
        - Я знаю эту историю, - сказала Эльза.
        Она подцепила ленточку пасты, подула на нее и покатала ее между пальцами. Потом полотенцем взяла кастрюлю за ручку и аккуратно вылила содержимое в дуршлаг, стоящий в раковине. Ее тут же обдало паром, и она сделала шаг назад.
        - В ЦРУ его пытали?
        Том почувствовал прилив секундного раздражения. Неужели она готова так легко обвинить американцев? Интересно, ей пришлось тем или иным образом соприкасаться с эти делом или она, как и все, прочитала о нем в газетах?
        - Скажем так, янки обращались с ним довольно жестко, - сказал он. - Как и все мы.
        - Что это означает?
        - Это означает, что мы были далеко от дома. - Том старался подбирать слова как можно более тщательно. - Мы пытались раскрыть террористические ячейки в Великобритании и США. Мы нутром чувствовали, что Яссин знает вещи, которые нам очень и очень пригодятся. Но он отказывался говорить, и мы в конце концов потеряли терпение. - Том откашлялся. - И некоторые… повели себя агрессивно. - Он, как и тогда, не захотел называть имена американских коллег, которые перешли определенную черту. - Прикасался ли я к нему? Нет. Запугивал? Нет, ни в коем случае. Угрожал, что доберусь до его семьи в Лидсе? Никогда.
        На лице Эльзы не отразилось никаких эмоций.
        - Так, значит, допрос был таким, как его описывали? - ровно спросила она. Она явно заставляла себя не произносить слово «пытки», как человек, который аккуратно обходит лужи. - Что там в действительности произошло, Том?
        Он поднял голову. Эльза застыла над кастрюлей, как будто решила отложить ужин до полного выяснения всех обстоятельств. Было не похоже, что она его осуждает. Пока еще нет. Но она хотела услышать его ответ.
        - То есть ты спрашиваешь человека, с которым собираешься разделить ужин, не совал ли он заключенного головой под воду? Или ты интересуешься, не выдирал ли я ему ногти?
        - А ты выдирал?
        К нему как будто вернулись безысходность и отчаяние последних недель на Воксхолл - Кросс.
        - Ты думаешь, я на такое способен?
        - Я думаю, мы все способны на что - то подобное.
        Но по тону Эльзы было ясно, что она ему верит. Она верила, что Том не нарушил границы закона и своей собственной порядочности. И он чувствовал к ней огромную благодарность и привязанность. Клэр не могла ему дать даже этого. После увольнения из МИ-6 он ощущал себя то преступником, то единственным человеком во всей Англии, который способен понять угрозу, исходящую от людей вроде Яссина Гарани.
        - Я не пытал его, - сказал он. - МИ-6 не пытает людей. Сотрудники обеих служб обязаны ни при каких обстоятельствах не преступать…
        - Ты говоришь как адвокат, - перебила его Эльза и открыла окно. - Так в чем проблема?
        - Проблема в отношениях с американцами, проблема в прессе, и проблема в законе. Шпионы обязаны считаться и с тем, и с другим, и с третьим. Иногда возникает ощущение, что ты пытаешься делать свою работу с одной рукой, привязанной к спине. Журналисты представили дело так, что Яссин - британский подданный, который невиновен, пока суд не докажет обратное; Буш и Чейни пытали его, а потом перевезли в Гуантанамо и оскорбили его честь и достоинство. Habeas corpus. Они обвинили МИ-6 в том, что мы знали о происходящем, но закрывали на это глаза.
        - А что думал ты? Ты знал, куда они собираются отвезти Яссина? Ты беспокоился о том, как с ним будут обращаться?
        Да, он был виноват, ему было стыдно, и в то же время Том знал, что снова поступил бы точно так же.
        - Нет. И - нет.
        Их взгляды встретились. Том вспомнил камеру в Кабуле, запах пота и немытого тела, жалкое, несчастное лицо Яссина, свое нетерпение, желание выбить из него правду, ненависть к тому, за что стоял Яссин. Перед ним был воин джихада, которому основательно промыли мозги; в своем рвении Том не рассматривал даже малейшую вероятность, что этот юноша, измученный недостатком сна, может оказаться кем - то еще.
        - Что я сделал… что сделали мы, офицеры разведывательной службы, что было неверно и с точки зрения закона, и с точки зрения прессы, - мы позволили другим вести себя вразрез с нашими собственными убеждениями. Газеты подобрали для этого подходящие определения. «Пассивная экстрадиция», «пытка чужими руками». Типичная британская манера, как они заявляли. С имперских времен. Пусть другие сделают всю грязную работу за тебя.
        Эльза оторвала два куска бумажных полотенец и положила их на стол в качестве салфеток.
        - Яссина увезли. - Том сделал глоток вина и задумался. - Правда в том, что… да, мне было действительно все равно, что с ним станет. Я не думал о том, какие методы будут применять египтяне, что произойдет в Каире или Гуантанамо. Я видел другое - молодого человека, чья единственная цель в жизни - убить как можно больше мирных граждан. В Вашингтоне, в Риме, в Чок - Биссет. Я считал, что он трус и дурак, и, честно говоря, я был даже рад, что его посадили в тюрьму. Это мой грех, да. Я забыл, что надо заботиться о человеке, который хотел разрушить все, что я был призван защищать.
        Эльза полила пасту оливковым маслом и перемешала цукини и чеснок с длинными широкими полосками тальятелле. Том по - прежнему не догадывался, что она думает и на чьей она стороне.
        - Так, значит, ты тот, на кого свалили всю вину? Жаловаться и клясть судьбу было глупо; Том совсем не хотел, чтобы эта симпатичная девушка испытывала к нему жалость.
        - Ну, нужно было на кого - то ее свалить, - легко сказал он. Траскотт, находившийся за тысячи миль от Кабула, в своем кабинете, дал санкцию на присутствие офицера МИ-6 при допросах Яссина, а затем, годы спустя, когда разгорелся скандал и Guardian начала поджаривать пятки министру иностранных дел, нагло обвинил Тома в том, что он действовал против закона. Тома буквально затаскали по судебным заседаниям; в деле он фигурировал как «свидетель Х» - очень подходящее и очень оруэлловское кодовое имя. А потом его выгнали из МИ-6.
        - Я скажу тебе вот что, - закончил Том. - И это мое последнее слово. Наши отношения с Америкой гораздо глубже, чем принято представлять, даже глубже, чем мы хотели бы признать. И если сотрудник британских спецслужб становится свидетелем того, как его американские коллеги применяют методы, с которыми он не согласен, что он должен делать? Позвонить маме и сказать, что он осуждает этих ребят? Попроситься у начальства обратно домой, потому что ему все это не нравится? Мы на войне. И американцы наши союзники и друзья, что бы мы ни думали о Буше, о его парнях, о Гуантанамо и Абу - Грейбе.
        - Я понимаю…
        - А главный интерес большинства левых состоял только в том, чтобы продемонстрировать свои высокие моральные качества и хороший вкус, пропиариться за счет людей, которые делали все, чтобы обеспечить им спокойный сон в мягких кроватях.
        - Поешь.
        Эльза поставила перед ним миску с пастой и нежно положила ладонь на шею. Это был не просто жест дружеского понимания. Она была женщиной, а он мужчиной, и он ей нравился.
        - Единственное, что можно сказать в защиту Яссина, - это то, что он был совсем мальчиком. - Том вдруг почувствовал, что совершенно расхотел есть. Он бы отодвинул миску в сторону, если бы не боялся обидеть Эльзу. - Он был молод и не понимал, что творит. Но попробовал бы кто - то убедить в этом невесту доктора, который мог бы погибнуть во время теракта в метро. Или внука, чей дедушка находился во взорванном автобусе где - нибудь в Глазго. Или матери, чей шестимесячный сын мог бы умереть в больнице после того, как Яссин подорвал бы себя в торговом центре в Мидлендсе. Если бы их ознакомили с делом Яссина Гарани, они вряд ли решили бы, что он невинный английский путешественник, который отправился в Пакистан по следам Роберта Байрона. Яссина переполняла ненависть. И за то, что с ним случилось, за то, что мы позволили себе ненавидеть его в ответ, правительство ее величества выписало Яссину чек на восемьсот семьдесят пять тысяч фунтов.
        Эльза опустилась на стул.
        - Почти миллион, и это в наши суровые времена. Компенсация за «дурное обращение». Я бы сказал, неплохая сумма из заплаченных нами налогов для человека, который бы с удовольствием взорвал высокий суд, вынесший решение в его пользу.
        - Ешь, - сказала Эльза. И они надолго замолчали.
        ГЛАВА 51
        Кевин Вигорс сидел за уличным столиком паба «Карета и лошадь», достойного заведения на Солсбери - Роуд, на восточном краю Чок - Биссет. Он приканчивал вторую пинту эля, когда из - за поворота вырулил темно - синий «рено - эспейс» с номером Х164АЕО. Часы показывали пять минут девятого. Кевин встал из - за стола, подошел к телефонной будке через дорогу и набрал номер дома Амелии.
        - 285?
        - Кукушка только что свернул в деревню. Будет у вас через три минуты.
        - Спасибо, - поблагодарила Амелия.
        Она положила трубку и посмотрела на Тома, который стоял возле плиты.
        - Это Кевин, - сказала она. - Тебе пора уходить. Он будет здесь через две минуты.
        Том пожелал ей удачи и вышел из дома через заднюю дверь. Между садом Амелии и участком Сюзи была калитка, и уже через несколько секунд он был в библиотеке с Эльзой, Хэролдом и Барбарой Найт. Они напряженно вглядывались в мониторы, как биржевые маклеры, ожидающие обвала котировок.
        - Он подъезжает, - сообщил Том и бросил свое пальто на стул.
        Эльза подняла голову и улыбнулась ему особенной улыбкой; затем снова уткнулась в экран.
        - А вот и он, - протянула она, глядя в верхний левый угол.
        Камера, установленная на столбе, давала прекрасный обзор. Из темноты выплыли огоньки фар, попрыгали по ухабам и замерли на месте - такси остановилось. Из машины вышел Кукушка и с удовольствием потянулся, разминая затекшую спину. На нем была та же самая черная кожаная куртка, которую Том обыскивал в Тунисе.
        - Онанист, - пробормотал Хэролд, и все постарались не засмеяться.
        В нижнем левом углу монитора появилась Амелия. Яркий свет фар четко обрисовывал ее стройную фигуру. Хотя все происходило меньше чем в сотне метров от них, они не слышали ни звука. Амелия бесшумно протянула руки и заключила Кукушку в крепкие материнские объятия.
        - Господи. Надеюсь, с ней все в порядке, - сказала Эльза.
        Но Том нисколько не беспокоился. Он был уверен, что Амелия Левен справится на отлично.
        ГЛАВА 52
        Она похоронила свою ненависть, закопала ее глубоко внутри, там, откуда она не могла вырваться.
        Это она умела. Отделять одно от другого. Изолировать. Регулировать. Выживать. Она научилась этому еще в Тунисе.
        Кукушка выбрался из такси, и на доли секунды Амелия ощутила ту же невероятную, неконтролируемую радость, что и тогда, в Париже, когда в первый раз увидела своего красивого взрослого сына. Но ощущение тут же прошло. Мужчина, которого она знала как Франсуа, обманул ее; его присутствие в ее доме было оскорбительно. Но ни глаза, ни лицо Амелии не выдали ее чувств. Она потянулась, чтобы обнять его, и обнаружила, что с легкостью следует своей роли.
        - Дорогой мой! Ты все - таки здесь. Поверить не могу.
        Даже его запах был обманом - знакомый по Тунису запах одеколона, крема от загара, которым он мазался тогда возле бассейна. Обнимать его, прикасаться к его коже доставляло ей почти сексуальное удовольствие; материнская любовь была сладостна. Он казался ей таким привлекательным, таким элегантным и утонченным. Амелия восхищалась результатами неустанного труда Филиппа и Жаннин, тем, какого интересного молодого человека они воспитали. А теперь… Агент французской разведки в ее доме. Нарушающий все возможные границы ее личного пространства, сующий нос во все щели, подрывающий ее самооценку. С тех пор как Том сообщил ей сокрушительную новость, Амелия переживала самое ужасное время в своей жизни. Это было хуже, чем месяцы после усыновления Франсуа, хуже, чем смерть брата. У нее было только два утешения: что она умеет играть лучше, чем Люк Жаво, проклятый змей, посланный, чтобы искусить ее; и вероятность, что Франсуа еще жив и Том освободит его из плена.
        - Входи и располагайся, - пригласила она. Такси проехало вперед, чтобы развернуться у дома Сюзи и отправиться в длинное путешествие обратно в Лондон. - У нас впереди целые выходные. И никаких забот. Что тебе налить?
        Голос Том поначалу не узнал. Ему даже показалось, что в баре на пароме он говорил с другим человеком - так сильно микрофоны изменяли тембр. Но интонации, манера строить предложения, странное самодовольство - все это было ему знакомо. Это был он, Кукушка, и, вслушиваясь в его слова, Том осознал, что перед ним настоящий мастер лжи, человек, вобравший в себя другую личность, поселивший в свое тело того, кого он должен был изображать. Это был немного стыдный секрет всех, кто состоял в той или иной секретной службе; шпион с поразительной легкостью отказывался от собственной личности и принимал образ другого. Почему? Ответа на этот вопрос Том не знал. Он вспомнил, как сильно это огорчало Клэр. Клэр, которая теперь прогуливается по калифорнийским виноградникам в обществе калифорнийцев. Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы отогнать ревность.
        Эльза сидела рядом за столом. Она смотрела на экран, который передавал прямую трансляцию из гостиной Амелии, и вслушивалась в слова Кукушки.
        - Кто хочет есть? - В дверях библиотеки появился Хэролд с коробками замороженной пиццы в руках.
        Эльза оглянулась и тут же сморщила нос.
        - Это не пицца, - сообщила она. - Это позор, а не еда. Серьезно, Том, тот магазин, где ты купил эту гадость, надо закрыть.
        - Погоди - ка…
        Внимание Тома привлек один из мониторов. На подъездной дорожке появились два белых огонька. Фары.
        - Черт, кто это?
        Машина приближалась. Она была уже секундах в тридцати от стоянки возле дома Амелии.
        - Свяжитесь с Кевином, немедленно, - бросил Том.
        - Здесь нет мобильной связи, помнишь? - сказал Хэролд.
        - У него же есть рация, разве нет? - Том почувствовал, что заводится. Операция оказалась под угрозой срыва, даже не успев начаться. - Эльза, попробуй рацию.
        Она выскочила из - за стола, метнулась на кухню и вернулась с рацией в руках.
        - Выключена.
        Том не поверил своим ушам. Обеспечение работы раций входило в задачи техподдержки. Хэролд по - прежнему торчал в дверях с пиццами в руках, как разносчик, ожидающий чаевых.
        - Да черт тебя возьми! Брось эту чертову еду. Узнай, кто это.
        Том ткнул пальцем в экран. Машина проехала мимо и скрылась из поля зрения. Они услышали приближающийся шум мотора.
        - Может быть, кто - то просто приехал в гости к соседям, - предположила Барбара. - А может быть, такси вернулось. Может, Кукушка там что - то забыл.
        - Это может быть кто угодно, - сказал Том и бросился к двери.
        ГЛАВА 53
        Он выбежал как раз вовремя - бордовый «мерседес» поравнялся с домом Сюзи. Том закрыл калитку и поднял руку, пытаясь привлечь внимание водителя. Он уже понял, кто это. Он узнал и ссутуленную фигуру за рулем, и наклейку времен Тони Блэра на заднем стекле. «Приберегите свое дерьмо для Вестминстера». «Мерседес» остановился, и Том услышал, как водитель опускает стекло.
        - Да? Могу я вам помочь?
        Том подошел к машине и нагнулся к окну:
        - Жиль. Так это вы.
        Жиль Левен не отличался ни взрывным темпераментом, ни живым, выразительным лицом. Он смотрел на Тома так бесстрастно, как будто перед ним стоял электрик, который пришел снять показания со счетчика.
        - Том, да?
        - Да. Вы не могли бы заглушить двигатель? Жиль, безупречно вежливый и услужливый - как, впрочем, и всегда, - тут же выключил мотор.
        - И фары тоже, пожалуйста. Огни погасли.
        - Что происходит? - поинтересовался Жиль. Если он и удивился, обнаружив Томаса Келла на подъездной дорожке у своего дома в восемь вечера в пятницу, то по его виду это было незаметно.
        - Э… - С чего бы начать, подумал Том. Он посмотрел на частично заслоненное ветками окно спальни Кукушки; в нем горел свет. - Мы проводим операцию в вашем доме. Амелия там…
        - Я знаю, что Амелия там, - быстро вставил Жиль. Он всмотрелся в лобовое стекло. Том остановил его как раз в тот момент, когда он собирался развернуться и машина смотрела прямо на дом Гамильтонов. - Я хотел сделать ей сюрприз. Я думал, мы сможем провести выходные вместе.
        С дерева донесся какой - то шум. Защелкала птица. Том не знал, что изумляет его больше: тот факт, что Жиль после десяти лет брака искренне думал, что его неожиданный визит доставит жене удовольствие, - или что Амелия забыла предупредить супруга, чтобы он ни в коем случае не приезжал на выходные.
        - Боюсь, что это невозможно, - сказал он. Даже это не вывело Жиля из равновесия.
        - Невозможно, - повторил он, как будто под гипнозом. Том почувствовал себя полицейским, который направляет транспорт в объезд, не допуская к месту аварии.
        - Может быть, вы развернетесь, вернетесь в Лондон и отправитесь домой?
        - Почему? Что здесь происходит?
        Том сделал глубокий вдох. Он не хотел никаких долгих объяснений. Ночь была холодной, а он, выскакивая из дома, не успел накинуть пальто. Приглашать Жиля в дом Сюзи, чтобы поговорить в спокойной обстановке, ему тоже не хотелось. Не в последнюю очередь потому, что мониторы и компьютеры могли сказать ему слишком много.
        - Это связано с ее сыном? - вдруг спросил Жиль и поправил зеркало заднего вида, как будто сзади к ним приближался другой автомобиль. - Там Франсуа?
        «В некотором роде», - хотел сказать Том, но переигрывать было ни к чему. Он знал, что Амелия рассказала мужу о Тунисе и о Жан - Марке Домале, но Жиль не догадывался, что Кукушка самозванец. Поскольку супруг Амелии Левен был известен своей педантичностью и законопослушностью, Том решил прикрыться привычной ему секретностью.
        - Видите ли, сейчас я не вправе ничего говорить. Даже с вашим уровнем доступа, Жиль… меня поджарят на горячих углях, если я сболтну лишнего.
        Лицо Жиля внезапно оживилось. Его брови поползли вверх, как у плохого актера.
        - Разве вас не выставили?
        Том почувствовал, что у него начинает сводить поясницу, и выпрямился.
        - Вернули обратно, - бросил он, растирая спину. Он положил ладони на крышу машины; она была уже мокрой от росы. - Послушайте, если уже слишком поздно и вам далеко ехать обратно, контора оплатит вам отель в Солсбери. Мне очень жаль, что так получилось. Это крайне неудобно, ужасная накладка. Амелия должна была вас предупредить.
        Лицо Жиля снова оледенело. Замкнутое, окаменелое лицо раздавленного, побежденного мужчины.
        - Да, - тихо сказал он. - Должна была.
        Они замолчали. Тишину нарушал только Том, время от времени переступавший с ноги на ногу. Он знал, почему Амелия выбрала в мужья Жиля Левена. За его деньги, за преданность, за отсутствие амбиций - она никогда не позволила бы ему помешать ее собственной реализации. Но в эту минуту Том подумал, что Жиль совершил ужасную ошибку, решив смириться с многочисленными недостатками Амелии. Ему было бы гораздо лучше остаться старым холостяком, которого он так сильно напоминал, или жениться на молодой женщине, которая, по крайней мере, смогла бы подарить ему детей. Том вдруг почувствовал острую жалость к Жилю, но больше всего на свете ему хотелось, чтобы муж Амелии завел машину и уехал по той же дороге, откуда и приехал. Как бы в ответ на его молчаливый призыв Жиль признал свое поражение и включил зажигание.
        - Что ж, кажется, у меня нет другого выбора, - сказал он. - Если увидите Амелию, передайте ей, что я приезжал, хорошо?
        - Конечно, - заверил Том. Он ощущал странное и не слишком приятное родство душ с этим коллегой - рогоносцем. - Лучше не звоните и не пишите ей в эти выходные. - Ему показалось, что он выпроваживает друга, которого предал. Жиль кивнул, молчаливо принимая очередное унижение. - Я уверен, Амелия объяснит все в понедельник.
        - Да, - сказал Жиль. - Конечно, объяснит.
        ГЛАВА 54
        - Кто это был? - спросила Барбара, когда Том вернулся в дом.
        - Муж Амелии. - Том достал из холодильника бутылку «Хайнекена» и сорвал с нее крышечку. - Он поехал обратно в Лондон. Что здесь? Есть новости?
        Оскандалившийся Хэролд попытался немедленно загладить свою оплошность.
        - Кукушка поднялся наверх, - торопливо сказал он. - Разбирает вещи в своей спальне. Амелия сказала, что у него есть время принять душ перед ужином, но пока что он только как следует налюбовался на себя в зеркале и понюхал простыни. Хотел проверить, чистые они или нет.
        - С изображением все в порядке? - Том перешел к Эльзе. Она сидела на своем обычном месте за столом. Он взглянул на три монитора, на которые были выведены камеры из спальни Кукушки и из его ванной. На нижнем правом экране Амелия вынимала из духовки жареного цыпленка.
        - Звук нужен? - спросил Хэролд.
        - Только если он начнет говорить. У него там что - нибудь работает? Радио или еще какая - нибудь музыка?
        - Ничего.
        Кукушка достал из чемодана стопку трусов и несколько пар аккуратно свернутых носков и положил их в гардероб на самом краю экрана. Том, Эльза и Хэролд молча и завороженно наблюдали за его действиями. Он повесил на плечики три рубашки и разложил на стуле льняные брюки. За брюками последовала книжка и фотография в рамочке. Том отпил глоток пива.
        - Где Кевин? - спросил он. - Вы достали его по рации?
        - Да, босс, - подтвердил Хэролд. Голос у него был виноватый. - Пардон, повел себя как любитель. Больше не повторится. Он припарковался неподалеку. Немного разминулся с Жилем, а так бы он его обязательно засек. Если кто - то вдруг покажется, он тут же даст нам знать по рации. Прошу прощения, что она была не подключена. Я возился с камерами и упустил…
        - Да ладно. - Том решил избавить его от неловкости.
        Они снова повернулись к мониторам. Мигающие экраны бросали на лица неестественный отсвет. Амелия накрывала на кухне стол на двоих. Кукушка переместился в ванную.
        - Вот тут - то он и достанет свои приборы, - пробормотал Хэролд, но на этот раз никто не засмеялся. Том подумал, уж не выпил ли он слегка, чтобы успокоить нервы.
        - Что это у него? - спросил он.
        В правой руке Кукушка держал раскрытый лэптоп. Он поставил его на табурет возле ванны, запер дверь и присел на закрытый унитаз. Затем он принялся быстро печатать.
        - Мы можем это увидеть? Что он там печатает?
        - Все записывается, - сказал Хэролд. Специально для этой цели он вмонтировал камеру в потолочный светильник. - Позже я смогу просмотреть запись и все скажу.
        - Хорошо, - согласился Том. Удалось ли Хэролду найти лучший угол, с сомнением подумал он. Крышка как будто закрывала экран. - Эльза, ты можешь посмотреть, куда он вошел?
        - Смотрю, - отозвалась она, глядя на длинный ряд символов. - Видимо, он что - то скрывает. Зачем еще было запираться в туалете?
        И в самом деле, подумал Том. Минут пять Кукушка проверял почту на Wanadoo. Эльза не могла сказать наверняка, печатает он или читает.
        - Все зашифровано, - сообщила она. - Мне нужен лэптоп. Мне нужно порыться у него в мозгах.
        - Завтра, - мягко сказала Барбара. Ее ровный спокойный голос немного разрядил напряженную атмосферу комнаты.
        Том обернулся и улыбнулся. Он был рад, что пригласил Барбару поработать в команде. Она обладала редким чувством собственного достоинства и силой характера, и при ней все невольно вели себя сдержаннее, как будто в присутствии бабушки или уважаемой главы семейства. На нижнем мониторе Амелия открыла бутылку вина.
        - Погодите - ка. - Хэролд показал на ванную комнату. Кукушка поставил лэптоп на пол и встал. Он достал из заднего кармана телефон, открыл крышку, потом порылся в переднем кармане и вытащил оттуда что - то очень маленькое, по - видимому сим - карту.
        - Ну - ну, удачи, - прокомментировал Хэролд. Кукушка вставил симку в телефон, вернул крышку на место и включил его. - Да больше шансов поймать сигнал на дне бассейна, чем здесь.
        Венсан посмотрел на телефон. Наверное, он ожидал сигнала от французского оператора. Минуты через две он выключил мобильный и снова положил симку в карман джинсов.
        Все подумали об одном и том же, и Том повернулся к Барбаре.
        - Завтра вам нужно будет это достать, - сказал он. Она улыбнулась в ответ:
        - Конечно. Это входит в пакет услуг.
        ГЛАВА 55
        Том поставил будильник на пять утра и спустился вниз еще до рассвета. Эльза не спала; она сидела в библиотеке в футболке и пижамных шортах и смотрела на мониторы, которые показывали инфракрасное изображение темных комнат дома Амелии. Услышав его шаги, она вздрогнула и обернулась:
        - А, это ты. Ты меня напугал. Том подошел к столу:
        - Ты что, вообще не ложилась?
        Вчера они все вместе наблюдали за тем, как Амелия и Кукушка отужинали, прослушали их разговор - Амелия выдала потрясающее представление под названием «любящая мать», а Кукушка - безупречное исполнение роли Франсуа Мало. Примерно в двенадцать Кукушка зевнул и отправился к себе. К отвращению Хэролда, он налил себе горячую ванну с пеной («Пена? Какой нормальный мужик будет принимать ванну с пеной?»), затем улегся в постель и немного почитал книгу, которую он достал из чемодана раньше, когда разбирал вещи. В половине первого Амелия прислала Тому имейл, где подтвержала, что Барбаре надлежит появиться в доме в начале десятого утра. После этого Том поднялся наверх и лег спать. Хэролд и Барбара к этому времени уже тоже спали.
        - Хэролд разбудил меня в три. - Эльза засунула в рот пластинку жвачки. - Сказал, что ничего не случилось. Кукушка уснул в час и ни разу не проснулся.
        Том посмотрел на экран. До него доносилось ровное спокойное дыхание Кукушки. Он почувствовал себя врачом, который наблюдает пациента в реанимации.
        - Никаких признаков Амелии?
        Они не стали ставить камеры в спальне Амелии и в ее ванной. Том позволил ей сохранить личное пространство. Эльза покачала головой:
        - Пока нет.
        Но Амелия все же встала раньше остальных. Она появилась в кухне сразу после шести, в светлом шелковом халате, туго перетянутом поясом. Она включила Радио-4, налила себе чашку чая и снова вернулась в спальню, подальше от всевидящего ока камеры. Через пару минут в библиотеку спустился Хэролд.
        - День второй в Доме Большого Брата, - объявил он с нарочитым ньюкаслским акцентом, подошел к столу, встал за спиной Эльзы и взглянул на монитор. - Амелия в комнате признаний. Кукушка крепко спит. Он даже не подозревает, что сегодня его ожидает изгнание.
        Том засмеялся. Эльза недоумевающе посмотрела на них обоих:
        - О чем вы говорите?
        Кукушка проснулся только через два часа. Он вылез из кровати и поплелся в ванную. Утренняя эрекция оттопыривала его пижамные штаны. Он посмотрел на свое отражение в зеркале, поковырял что - то на подбородке и опорожнил мочевой пузырь.
        - Давай, - заметил Хэролд. - Элвис в ванной.
        Том вышел на кухню. Барбара сидела за столом. Она была полностью одета; перед ней стояла миска с мюсли и йогуртом.
        - Кукушка встал, - сообщил он.
        - Да. Я слышала.
        У нее был сосредоточенный вид, и Том заметил, что Барбара нанесла макияж немного по - другому, как будто «надела» для роли другое лицо.
        - Амелия хочет, чтобы вы были у нее в девять. - Он взглянул на часы. - Расчет правильный. Кукушка принял ванну вчера перед сном, так что, скорее всего, он будет внизу, когда вы войдете. Как вы себя чувствуете?
        Том вспомнил их первую встречу в Ницце, смущенную улыбку Барбары, ее стеснительность, быстроту ее ума и великолепную реакцию. Пара дней в английской сельской местности, вдали от Билла, как будто вернули ей молодость. Она наслаждалась тем, что снова в игре.
        - О, жажду приступить. - Барбара посмотрела на Тома и широко улыбнулась. - Давайте сделаем этого мерзавца. Возьмем и сделаем.
        ГЛАВА 56
        Венсан Севенн - одетый как Франсуа Мало, с привычками Франсуа Мало, в шкуре Франсуа Мало - сидел за столом на кухне Амелии, когда в стеклянную дверь осторожно постучали. На долю секунды он подумал, что это вернулась из сада мать Мало, но тут же понял свою ошибку. Эта женщина слегка сутулилась - видимо, артрит, была старше, чем Амелия, и явно принадлежала к другому социальному кругу. В руках она держала связку ключей. Уборщица, подумал Венсан. И оказался прав.
        - Доброе утро, - приветливо сказала она и улыбнулась. Волосы у нее были совершенно седые. Венсан заметил, что на ногах у нее резиновые сапоги; должно быть, она пришла из деревни. - А вы, наверное, Франсуа?
        Венсан встал и пожал ей руку.
        - Да, - сказал он, старательно делая вид, что плохо понимает по - английски. - Кто вы, пожалуйста?
        - Милый мой, да я, кажется, вас напугала. Господь с вами. Разве миссис Левен не сказала, что я приду?
        В кухню вошла Амелия.
        - А, я вижу, вы уже познакомились. Барбара, большое вам спасибо, что согласились прийти в субботу.
        - Ну что вы. Я бы ни за что не отказалась. - Барбара сняла пальто и сапоги и понесла их в подсобку.
        Венсан повернулся к Амелии:
        - Твоя домработница?
        - Моя домработница. - Она кивнула на раковину. - Это объясняет горы немытой посуды. Вчера я слишком устала и была просто не в силах этим заниматься. Барбара прелесть, каждый раз меня выручает. Она уже немного не та, конечно, но все равно держится в отличной форме и настаивает на том, что ей еще рано выходить на пенсию.
        - И она знает, кто я?
        Амелия улыбнулась и покачала головой.
        - Конечно нет. - Она погладила Венсана по плечу. - Я сказала, что ты крестник Жиля и заехал к нам на выходные по пути в Корнуолл. Ты не против?
        - Абсолютно, - ответил он. - Отлично.
        Вернулась Барбара. Она переоделась в теннисные туфли и нейлоновый рабочий халат. Завязалась неизбежная светская беседа. Амелия наполнила чайник, вскипятила его и налила домработнице чашку чая - «как обычно, с молоком и без сахара». Потом достала жестяную коробку с печеньем и предложила его Барбаре. Венсан наблюдал за ее движениями. Амелия пыталась вовлечь в разговор и его, но Венсан, помня о том, что Франсуа Мало никогда не учил английский, не мог и не хотел принимать в ней участие. На самом деле присутствие Барбары его слегка раздражало. Не то чтобы это могло повлиять на операцию, но Амелия не сочла нужным предупредить его насчет домработницы, и Венсана это задело. Однако он понадеялся, что долго она не пробудет. Когда Барбара надела желтые резиновые перчатки и принялась за посуду, Венсан извинился и отправился наверх, в свою спальню. Он заперся в ванной, включил лэптоп и проверил почту. Новых сообщений не было. Он отправил Люку имейл с новостями про домработницу и взял в руки электрическую бритву, которую вечером оставил заряжаться. Это было одно из тех маленьких изменений, которые он внес в
свой обычный утренний ритуал. Франсуа, решил он, предпочитает электрическую бритву, которая бреет менее чисто. Сам Венсан больше любил влажное бритье и идеально гладкий подбородок. Вдобавок он сменил одеколон, начал курить - Lucky Strike Silver, те же сигареты, что Франсуа, - и снял с мизинца правой руки фамильное кольцо Севеннов. Такие маленькие, но важные детали помогали ему лучше вжиться в образ, «сменить окраску», как хамелеон; Венсану очень нравилось это сравнение. Он закрыл крышку лэптопа, налил из - под крана стакан воды и медленно выпил его, обдумывая предстоящий день. Пока выходные шли четко по плану. Вчерашний ужин был очень удачным. Венсан чувствовал, что он еще больше укрепил отношения между Амелией и Франсуа, которые установились в Тунисе. Но первоочередной задачей на ближайшие двадцать четыре часа, согласно договоренности с Люком, было подготовить почву для возможного переезда в Лондон. Венсан решил, что он забросит эту мысль в подходящий момент, возможно за ужином сегодня вечером или за обедом в воскресенье, перед тем как вернуться в Париж.
        У него было только одно соображение, которое он собирался скрыть от Люка. Вчера вечером Венсан едва справился со своим сексуальным желанием. Он хотел Амелию, и это было странно и тревожно. Аномалия, решил он утром, вызванная исключительно алкоголем и одиночеством. Минимум раз в неделю Венсану нужна была женщина; он знал это еще с тех времен, когда учился в академии. В стрессовых ситуациях это обострялось; и данная физическая потребность часто становилась неудобной.
        Не обращать внимания, приказал себе Венсан. Он посмотрелся в зеркало, почистил зубы, причесался и спустился в кухню.
        ГЛАВА 57
        - Варианты, - сказала Амелия. Сидя в библиотеке, Том прекрасно слышал ее голос. Микрофоны работали отлично. - Мы можем отправиться в Солсбери и посмотреть собор, если тебе это интересно. Можем пойти погулять. В округе полно хороших пабов, так что если мы захотим пообедать - они к нашим услугам. Что скажешь?
        Она сидела в гостиной напротив Кукушки с чашкой кофе в руках. За последние двенадцать часов Амелия ни разу не оступилась и не позволила себе ни единой фальшивой ноты. Заботливая мать, гостеприимная хозяйка - она была идеальна. На Кукушке была другая пара брюк - не тех, в которых лежала симка. Он курил, и это вдохновило Барбару на новую импровизацию.
        - О, так он курит, - вполголоса сказала она Амелии, заметив пачку Lucky Strike Silver на кухонном столе. Кукушка прекрасно слышал все, что она говорит, но по - прежнему делал вид, что ничего не понимает. - Ну что ж… если этот француз желает себя убивать, я не могу ему помешать. Но вы все же скажите мистеру Левену, что ему следует получше следить за здоровьем своего крестника.
        Амелии удалось уговорить Кукушку пойти прогуляться «по окрестностям». Том предпочел бы, чтобы они поехали в Солсбери и там пообедали, это дало бы команде гораздо больше времени, но это предложение было отвергнуто.
        - У нас есть в лучшем случае час, - сообщил он всем. - Зависит от того, как долго Амелия сумеет его продержать. Как только они подойдут к воротам, входим в дом. Кевин Вигорс получил задание следовать за Амелией и Кукушкой на безопасном расстоянии. В случае, если они повернут домой, он должен был немедленно известить команду, чтобы они успели очистить спальню Кукушки. Амелия не взяла с собой никаких средств связи. Это была стандартная шпионская практика; если бы Кукушка заметил что - то такое, игре пришел бы конец.
        Они вышли из дому не меньше чем через час. За это время Эльза и Хэролд еще раз проверили все оборудование, и Хэролд упаковал все нужные приспособления в три небольшие сумки. Кевин наблюдал за мониторами. В конце концов, когда большие напольные часы в холле Амелии пробили половину двенадцатого, в дверях показались Амелия и Кукушка. На них были одинаковые зеленые резиновые сапоги и непромокаемые куртки; Амелия достала их из подсобки.
        - Они пройдут мимо примерно через минуту, - объявил Том. Он посмотрел на Эльзу и не узнал ее. Сейчас ее лицо было напряженным и сосредоточенным, настоящее воплощение профессионализма. Шутник Хэролд расхаживал по кухне, готовый приступить к заданию в любой момент. Вигорс, который уже занял позицию в саду, дважды щелкнул рацией. Это был сигнал, подтверждающий, что Амелия и Кукушка миновали дом Сюзи.
        - Все в порядке? - спросил Том. Спокойствие, собранность и общая цель - таков был его эмоциональный посыл команде, но на самом деле Том чувствовал беспокойный зуд где - то глубоко под кожей. Так было всегда; ожидание давалось ему тяжелее всего. Он знал, что, как только они войдут в дом и приступят к работе, он придет в норму.
        Три щелчка рации. Это означало, что Кукушка и Амелия подошли к воротам ограды, отделяющей деревню от луга, который простирался к западу. Том уже стоял в холле. Хэролд стоял в дверях кухни, ожидая сигнала к выходу. На плече у него висела сумка с оборудованием; Эльза держала две другие. Том мысленно сосчитал до десяти и открыл дверь.
        От дома Сюзи до спальни Кукушки было девяносто секунд; Том замерял время лично. Хэролд добрался до калитки первым. Он быстро открыл ее и перебежал через лужайку к дому Амелии.
        Барбара ждала их у двери.
        - Снять ботинки, - скомандовала она и быстро осмотрела низ их штанов - к ним могла прилипнуть грязь. Штаны были признаны чистыми, и через пятнадцать секунд Эльза и Хэролд были уже в комнате Кукушки.
        ГЛАВА 58
        - Сим - карта, - бросил Том.
        Барбара уже побывала в спальне, нашла джинсы Кукушки, обыскала карманы и достала симку. Они стояли в холле, возле напольных часов.
        - Пожалуйста. - Она протянула ему крохотный кусочек пластика.
        Том поднялся в спальню и отдал сим - карту Хэролду. Одну из сумок они оставили в коридоре. Хэролд вытащил старый шифратор, раньше принадлежавший МИ-6, включил его и вставил туда симку. Машина начала копировать информацию, и Том решил не стоять у него над душой. Эльза, в свою очередь, вынула из сумки компьютер и несколько разноцветных проводов. Один из них она воткнула в розетку. Затем она достала из черной кожаной сумки лэптоп Кукушки и открыла его. Том молча наблюдал за ее действиями. Согласно плану, она собиралась взломать установленный DGSE пароль и скопировать всю информацию с жесткого диска лэптопа на свой собственный компьютер. Хэролд пересмотрел записи, на которых Кукушка, закрывшись в ванной, набирал пароль, увеличил изображение и выдал Эльзе три возможных варианта.
        Эльза попробовала первый: французское слово DIGESTIF и три цифры, но пароль не сработал. Она набрала его еще раз, заменив «2» на «3», и на этот раз все получилось.
        - Ты был прав, Хэролд, - заметила она, абсолютно бесстрастно, без всякого торжества или радости.
        - Ты вошла? - спросил он.
        - Вошла, да… думаю, вошла. - Она говорила быстро, слегка спотыкаясь на словах. - Я ввела второй вариант, и он впустил меня в другой интерфейс.
        Том обвел взглядом спальню. Все эти слова из мира высоких технологий - жесткие диски, декодеры, триангуляция мобильных телефонов - звучали для него так же дико, как диалект затерянного племени из амазонских джунглей. В присутствии компьютерщиков и техников Том всегда чувствовал себя низшим существом. Он отошел от Эльзы и прошелся по комнате, мысленно отмечая знакомые вещи. Все это он уже видел в номере Кукушки в «Рамаде»: камера с объективом 35 мм; золотая зажигалка с инициалами Ф. М.; вставленная в рамку фотография Филиппа и Жаннин Мало; ежедневник «молескин», каждую страницу которого он сфотографировал и послал Джимми Маркуэнду. Рядом с кроватью лежал все тот же детектив Майкла Дибдина и стояла бутылка с минеральной водой. Тут же валялись беруши. Том открыл книгу и - ну конечно же - нашел фальшивое письмо от отца Франсуа к сыну, датированное 4 февраля 1999 года. В ящике гардероба, поверх носков и трусов, лежал поддельный паспорт Кукушки. Черная кожаная куртка висела на крючке, рядом с белым махровым халатом. В ванной было то же самое: те же самые средства для бритья, те же самые таблетки, тот же
пузырек с валиумом, который Том видел в Тунисе. Как легко его провели.
        - Как дела? - спросил он у Хэролда. Тот все еще сидел над шифратором в коридоре. Его лицо было сосредоточенно нахмурено.
        - Еще минимум пятнадцать минут.
        - Эльза?
        - У меня то же самое, - ответила она. - Расслабься, Том. Пожалуйста.
        Понимая, что события на некоторое время вышли из - под его контроля, Том спустился вниз и убрал из коридора ботинки. Барбара водила пылесосом по ковру в гостиной.
        - Как насчет мобильного Кукушки? - спросил он.
        - Нигде нет. Должно быть, он взял его с собой, - ответила она.
        ГЛАВА 59
        Барбара была права.
        Кукушка остановился возле первой изгороди, метрах в четырехстах от дома Сюзи, вытащил из кармана брюк мобильный и включил его.
        - Боюсь, ничего не получится. Тут нет связи. - Амелия протянула Кукушке руку, чтобы он помог ей перебраться через изгородь. - Обычно мне приходится ехать до самого Фованта, чтобы проверить сообщения. Иногда, очень редко, можно поймать слабый сигнал вон там. - Она показала на вершину холма.
        - Почему ты не поставишь усилитель сигнала? - с удивлением спросил он. - Разве МИ-6 не хочет все время быть с тобой на связи?
        - В этом - то и смысл этого места.
        Кукушка перебросил ногу через ограду и последовал за ней.
        - Это мое убежище. Приют, где я могу уединиться и меня никто не найдет. Моя частная жизнь имеет для меня большое значение. Ты же знаешь, каково это - постоянные сообщения, звонки на мобильный, бесконечные имейлы от коллег. Мои выходные для меня священны. В следующем месяце я официально вступлю в должность, и на дороге выставят пост. А возле дома установят камеры слежения. Так что сейчас мы с тобой наслаждаемся последними минутами уединения на следующие несколько лет. Кто его знает, когда мы еще сможем побыть вдвоем.
        Это была прекрасная кода - дать Кукушке понять, что она видит за их отношениями большое будущее. Амелия даже удивлялась, насколько ей нравится эта игра - перевертыш. Она ожидала, что рядом с Кукушкой будет чувствовать себя буквально физически больной, но всего через несколько минут после того, как он прибыл, Амелия поняла, что он не значит для нее ровным счетом ничего. Те черты его характера, которые она раньше находила милыми и трогательными, - чувствительность, застенчивость, пытливый ум - сейчас представлялись ей как недостатки или слабости. То, что он говорил, было скучно и неглубоко; даже его интересные истории и шутки начали повторяться. Его физическая привлекательность, которой Амелия втайне любовалась и гордилась, теперь стала казаться ей признаком невыносимого тщеславия, граничащего с нарциссизмом. Любопытно, что почти то же самое Амелия испытывала при расставании с бывшими любовниками. То, что сначала привлекало в человеке больше всего, в конце концов начинало вызывать наибольшее отвращение. Сейчас она хотела только избавиться от этого бремени, разрушить его и найти своего настоящего
сына.
        - Дерьмо! - сказал вдруг Кукушка. Он похлопал себя по карманам, потом полез во внутренний карман куртки.
        - Что такое?
        - Я забыл сигареты. Амелия встревожилась:
        - Да ладно, разве это так уж важно? Я все равно терпеть не могу, когда ты куришь.
        Он бросил на нее мрачный, даже презрительный взгляд, как будто она только что его предала.
        - Что, даже на улице? На открытом воздухе?
        Это был первый раз, когда он осмелился ей возразить, и Амелия почувствовала прилив паники. Отчего такая перемена настроения? Может быть, он заподозрил, что в доме что - то происходит, и забыл сигареты специально? Чтобы иметь предлог вернуться? Но Кукушка тут же вспомнил о хороших манерах и очаровательно улыбнулся.
        - Я просто люблю курить на ходу. Я расслабляюсь, это помогает мне думать.
        - Я понимаю. - Амелия улыбнулась в ответ. - Но мы ведь все равно вышли ненадолго. - Она показала на опушку небольшого леска примерно в четверти мили от них. - Можем повернуть обратно вон там.
        Кукушка переступил с ноги на ногу.
        - Нет, я все же лучше сбегаю.
        Прежде чем Амелия успела его остановить, он перемахнул через изгородь и побежал к дому. С такой скоростью он будет там уже через минуту, стремительно подумала она и в смятении обвела глазами окрестности. Разумеется, Кевина Вигорса видно не было.
        - Франсуа!
        Кукушка обернулся и нахмурился:
        - Что?
        Очень медленно Амелия перелезла через изгородь и направилась к нему, стараясь выиграть еще несколько секунд с каждым своим шагом. Не дойдя до Кукушки нескольких метров, она сунула руку в карман пальто и достала оттуда ключи.
        - Возьми.
        - Ничего, меня впустит Барбара. Я буду через пять минут, - бросил он уже через плечо и снова перешел на бег.
        Ей оставалось только стоять и смотреть ему вслед.
        ГЛАВА 60
        Меньше чем в двухстах метрах от них Кевин Вигорс, скрытый густой порослью молодых каштанов, увидел, что Кукушка бросился к дому, и тут же связался по рации с Томом.
        - У нас большие проблемы, - бросил он. - Кукушка возвращается.
        - Что? Почему?
        - Понятия не имею. Но уходите немедленно. Он будет у дома меньше чем через минуту.
        - Можешь его задержать?
        - Он почувствует подвох. Уходите из комнаты. Том стоял в гостиной. Он бросился на кухню, открыл мусорное ведро, вытащил пакет с мусором и сунул его в руки Барбаре.
        - Выходите наружу, - скомандовал он, сгребая в мешок стопку бумаг со стола. Туда же отправились ботинки Эльзы и Хэролда и толстая кулинарная книга, лежавшая на полке над плитой. Теперь он был наполнен доверху. - Идите по дорожке по направлению к дому Сюзи. Между ним и домом Амелии стоят черные контейнеры для мусора. Кукушка возвращается. Вы должны его задержать, или мы не успеем уйти. Попросите его помочь вам с мешком.
        Барбара молча кивнула. Она открыла дверь, спустилась по каменным ступеням и медленно направилась вниз, к дому Сюзи. Том схватил пылесос и, держа его в объятиях, как маленького ребенка, бросился наверх.
        - Уходим, сейчас же, сию секунду! - крикнул он и воткнул пылесос в розетку в коридоре. - Берите все, мы идем в комнату Амелии.
        Том подхватил одну из сумок с оборудованием.
        - Мать твою! - вскрикнул Хэролд, подцепил шифратор и кинулся вперед по коридору. Через секунду он снова ворвался в спальню Кукушки, побросал в сумку оборудование и побежал в спальню Амелии.
        Три щелчка рации. Кукушка у ворот. Через двадцать секунд он будет возле дома Сюзи, подумал Том. Через сорок - у задней двери Амелии.
        Эльза, повторяя по - итальянски «Черт, черт, черт!!», захлопнула лэптоп Кукушки и засунула его обратно в кожаную сумку.
        - Быстрее, - прошипел Том, запихивая в третью сумку провода. Он выдернул ее компьютер из розетки, сунул сумку в руки Эльзе и практически вытолкал ее из комнаты. Пылесос он оставил в коридоре, как будто Барбара уже начала уборку наверху. - Пошли, пошли, пошли!
        Спальня Кукушки опустела. Том проверил ковер. Рядом с комодом лежал маленький желтый кусочек пластика, он подобрал его и сунул в карман. Ему показалось, что в комнате пахнет потом и чужими людьми, но, может быть, запах духов Эльзы был только у него в голове? Он уже не понимал, что к чему. На всякий случай Том открыл окно - Барбара наверняка сделала бы это - и заглянул в ванную. Все было в порядке; команда не оставила после себя никаких следов.
        Два щелчка рации. Кукушка миновал дом Сюзи.
        Том выглянул в окно ванной и увидел, как он подходит к дому Амелии. Он выскочил наружу, в коридор, метнулся в спальню Амелии и закрыл за собой дверь.
        Только в эту секунду Том вспомнил, что они забыли положить сим - карту обратно в карман джинсов Кукушки.
        ГЛАВА 61
        Барбара увидела Кукушку почти возле самых мусорных баков. Он перешел на шаг и как раз проходил мимо дома Сюзи. Увидев домработницу Амелии, сгибающуюся под тяжестью мешка с мусором, Кукушка удивленно нахмурился.
        - Вы о’кей? - крикнул он.
        Для усиления эффекта Барбара еще больше склонилась на сторону и энергично покивала, демонстрируя собственную несгибаемость. Она поудобнее перехватила мешок, сделала еще несколько шагов к бакам, но сдалась и все - таки поставила его на землю, прямо посреди дороги, загородив Кукушке проход.
        - Почему вы вернулись? Что - нибудь забыли? - заботливо спросила она.
        - Курить, - сказал он и жестами изобразил сигарету. - Помощь?
        По крайней мере, у него есть какие - то манеры, подумала Барбара, и рассыпалась в благодарностях. Кукушка поднял мешок и подтащил его к мусорным бакам на краю дороги.
        - C’est lourd[26], - заметил он и потер руку, как будто ее свело судорогой. Барбара едва не ответила ему на беглом французском - в конце концов, она очень долго жила в Ментоне, но в последний момент каким - то чудом сдержалась. Нужно было придерживаться роли.
        - Как мило с вашей стороны, Франсуа, - отчетливо произнесла она, как будто разговаривая с ребенком. - Слава богу, что я на вас наткнулась. - Она бросила быстрый взгляд на окна спальни. Скорее всего, Том, Эльза и Хэролд в панике мечутся по комнате, стараясь спрятать все следы своего присутствия. Барбара перевела взгляд вниз и кивнула на сапоги Кукушки. - Но я не впущу вас в дом в этой обуви. На них килограмм грязи, не меньше. На счастье МИ-6, Кукушка был вынужден притворяться, что плохо понимает английский.
        - Что, пожалуйста? - переспросил он. - Не понимаю.
        Барбара повторила все еще раз, простыми словами и медленнее, выиграв еще несколько драгоценных секунд. Она не позволит заляпанным сапогам топтать чистые полы дома миссис Левен.
        - Идемте со мной, - наконец сказала она и обезоруживающе улыбнулась. Ее обаяние подействовало безотказно, как и тогда, с администратором в отеле «Гиллеспи». Барбара взяла Кукушку за руку и повела его к дому. Они подошли к распахнутой задней двери, и Барбара еще раз показала на сапоги.
        - Ваши сигареты на столе, не так ли, дорогой мой?
        Кукушка показал на пачку Lucky Strike, которые действительно лежали на столе, наполовину скрытые сахарницей и мельницей для перца.
        - Я сейчас их вам дам, - сказала она и протиснулась мимо Кукушки в кухню. - И вам не надо будет входить.
        - И зажигалка, - сказал он. - Нужна моя зажигалка. Барбара передала ему сигареты и спросила, где найти зажигалку.
        - Моя комната, - сказал Кукушка. - Но я могу взять.
        - Нет - нет - нет, оставайтесь здесь, мой дорогой, - прощебетала Барбара и бросилась вверх по лестнице. На втором этаже было тихо, как в гробу. Она зашла в спальню Кукушки, нашла на комоде золотую зажигалку, положила ее в карман халата и вернулась в кухню.
        - Voila![27] - торжествующе заявила она, как будто это было единственное французское слово, которое она знала. Она вручила зажигалку Кукушке и улыбнулась. - Теперь возвращайтесь к миссис Левен, а то она будет беспокоиться, куда вы подевались. А на случай, если мы с вами больше не увидимся, - было очень приятно познакомиться. Приятных вам выходных и приятной поездки в Париж.
        ГЛАВА 62
        Эльза, Хэролд и Том лежали на полу в ванной Амелии, стараясь не поднимать голову, чтобы их нельзя было заметить через окно. Они не слышали, о чем разговаривали Барбара и Кукушка; до них доносился только смутный гул голосов. Они почти не дышали. Трое на ночлеге в палатке, подумал Том. Наконец стукнула задняя дверь и послышались шаги Кукушки - кажется, он удалялся в направлении луга. Примерно через минуту дважды щелкнула рация. Том поставил ее на самый тихий режим. Еще через несколько секунд раздался тройной щелчок. Кевин подтвердил, что Кукушка прошел через ворота и возвращался к Амелии.
        Прошло еще не меньше минуты, прежде чем Том осмелился пошевелиться. Он медленно встал, посмотрел на Эльзу и Хэролда и от души выругался. Они тоже встали. Все члены команды напоминали выживших после землетрясения.
        - Cazze[28], - выдохнула Эльза.
        - Я здорово очканул, - пожаловался Хэролд.
        - Тихо, - просвистела Эльза, как будто Кукушка все еще был в соседней комнате.
        - Все в порядке, - сказал Том и открыл дверь. - Он уже на лугу. Ушел.
        На площадке лестницы появилась Барбара.
        - Я, конечно, прошу прощения, - заявила она, - но как, черт возьми, это получилось?
        - Чего он хотел? - спросила Эльза.
        - Забыл сигареты, - сказала Барбара. - Он забыл свои чертовы сигареты. Представляете, что было бы, если бы он поднялся наверх?
        - Я бы выкурил с ним одну, - сообщил Хэролд. Все вернулись к работе.
        ГЛАВА 63
        Аким проснулся оттого, что в соседней комнате, как всегда, трахались Люк и Валери. Все шло по обычной схеме: прерывистое дыхание Люка, скрип кровати, пыхтение, стоны Валери, которые она пыталась заглушить простыней или подушкой. Она была как девчонка или новобрачная: жаждала заниматься этим каждую ночь, каждое утро. Валери была бывшей сотрудницей внутренней разведки и в операции оказалась случайно. Ее привел лично босс, потому что абсолютно не мог без нее обходиться. Однако, насколько знал Аким, Валери держали в секрете от кураторов Люка из DGSE. Даже Венсан встретился с ней впервые всего несколько дней назад. Люк заставил всех чуть ли не поклясться, что они будут держать язык за зубами. Всего лишь заподозрив, что Валери знакома с делом Холста, Париж мог запросто перекрыть им кислород.
        Аким посмотрел на часы. Было всего шесть утра и к тому же воскресенье; он вполне мог бы поспать еще часок. Теперь он мог думать только о трахе и о том, когда можно будет наконец вернуться в Марсель.
        - Вот задницы, - процедил он, надеясь, что его голос услышат в соседней комнате и стук изголовья о стену прекратится. Но матрас скрипел по - прежнему. Наконец раздался стон Люка - более громкий, чем обычно, - и шум стих, как будто водитель заглушил двигатель автомобиля. Через несколько секунд Валери прошлепала в ванную и открыла кран биде. Люк прокашлялся, включил радио и тут же сделал звук потише. Все как обычно.
        Аким должен был заступить на дежурство в семь пятнадцать и сменить Слимана, который отдежурил ночь. Три дня назад он спустился вниз и обнаружил, что дверь комнаты Холста открыта, а Слиман и пленник разговаривают. В глазах Холста стояли слезы ярости и боли. Чуть позже, когда они прогуливались возле дома, Аким спросил Слимана, что такого он сказал Франсуа, и Слиман, заливаясь безумным смехом, ответил, что рассказал ему о Египте. Как выяснилось, он во всех подробностях описал Франсуа, что они сделали с его «фальшивыми мамочкой и папочкой». Он ржал так, будто это была самая смешная вещь на земле, и Аким не выдержал. За эти дни он проникся к Франсуа симпатией; Холст держался достойно, и он невольно начал испытывать к нему уважение. Сильный стресс и длительное пребывание в одном и том же месте вылились в неконтролируемый приступ ярости. Аким набросился на Слимана и осыпал его градом ударов. Через секунду они, сцепившись, катались по земле, как двое мальчишек, а еще через минуту или две уже смеялись, глядя друг на друга и отмахиваясь от мух. Аким отряхнул пыль с одежды и кроссовок.
        - Да кого он на хрен вообще волнует, - сказал Слиман и тоже отряхнулся. Мимо проехал трактор, и они пригнулись.
        Кого он на хрен вообще волнует? Потом Аким много думал над этим вопросом. «Волнует ли меня Франсуа? Должен ли он меня на хрен вообще волновать?» Да, он причинил боль его отцу, это правда. Но тогда, в Египте, нож был у Слимана. И именно Слиман хотел прикончить того шпиона в La Citй Radieuse. Аким не хотел, чтобы кто - то, а особенно Франсуа, считал, что он и Слиман сделаны из одного теста. Аким был солдатом. Он выполнял приказы и оставался верен тому, кто ему платил. Со Слиманом никогда нельзя было угадать, на чьей он стороне, о чем думает и какой выкрутас выкинет в следующую минуту.
        Кого он на хрен вообще волнует? Вчера вечером, ложась в постель, Аким подумал, что ему, возможно, придется убить Холста. Наверное, именно эта мысль и не давала ему покоя. Он не хотел этого делать, но понимал, что Люк и Валери достаточно безумны, чтобы отдать ему такой приказ. Просто чтобы проверить его на верность. Часов в семь, после обычного вечернего заплыва в бассейне, Люк получил имейл из Парижа. После него стало ясно, что первая фаза операции завершена. Это была расшифровка разговора, состоявшегося в квартире Кристофа Делестра на Монмартре. Он был записан еще пять дней назад, но благодаря типичной для Парижа неразберихе достиг Люка только сейчас. В беседе участвовали Делестр, его жена и сотрудник МИ-6 по имени Томас Келл. Келл, как тут же понял Люк, был тот самый Стивен Юниак, который разговаривал с Венсаном на пароме и которого Аким и Слиман пощипали в Лучезарном городе. Келл припер Делестра к стенке, показал ему фотографию Венсана и выяснил, что Холста подменили. Люк, в развевающемся халате, бросился вниз. С его ног стекали ручейки воды; не обращая на них внимания, он громко призывал
Валери.
        - Гребаная МИ-6, - заревел он. - Гребаная Амелия Левен. Я был прав. Она все раскопала. Она знает о вторых похоронах.
        Они сильно поссорились; потом Люк оделся и погнал в Кастельнодари. Там он заказал полчаса в интернет - кафе и отправил Венсану имейл.
        «Они знают о вторых похоронах. Стивен Юниак на самом деле агент МИ-6 Томас Келл. Он нашел Делестра в Париже. Левен наверняка в курсе и играет роль. Все отменяется. Немедленно возвращайся. Встречаемся в Париже в воскресенье в полночь».
        Люк вернулся в девять. Дело пахло керосином. Операцию надо было отменять и возвращаться по домам. Но тут на сцену вышла Валери и сделала то же, что и обычно. Уговорила Люка поступить, как ей нужно.
        - Слушай, но ведь ничего же не изменилось, - с улыбкой сказала она. Валери все время улыбалась, как будто была уверена, что в конце с ней все равно все согласятся. - Операция считалась сверхсекретной, так? Только шесть или семь человек в Париже имеют информацию в полном объеме и знают о твоих планах. Даже Елисейский дворец не в курсе. Я права?
        - Ты права, - тихо подтвердил Люк.
        - Прекрасно. Так что просто возьми и прикрой лавочку. Скажешь им, что о Франсуа позаботятся. Конечно, в Париже будут разочарованы, что не удалось раздобыть средство давления на Левен. Возможно, они даже захотят допросить тебя, когда ты вернешься. Но ты не вернешься. Пошлем Париж к… матери. Мы подержим Франсуа в живых еще несколько дней и потребуем от Левен выкупа. Для нее он бесценен.
        - МИ-6 не платит шантажистам, - заметил Люк, и Валери взбесилась:
        - Вот только давай без этого дерьма!
        Аким посмотрел на Слимана. Тот улыбался, как будто все происходящее было игрой. Под глазом у него все еще красовался фингал после драки в Марселе.
        - Ее муж - миллионер. У нее есть доступ к десяткам миллионов долларов на офшорных счетах МИ-6. Конечно, она заплатит. Она заплатит, потому что мы заставим ее заплатить. Если она этого не сделает, мальчики убьют ее сына. Это неплохая мотивация, как ты считаешь? - Ядовитый сарказм в ее голосе как будто испытывал их всех на храбрость. У Люка был подавленный вид, как будто Валери его победила, а Слиман практически смеялся ему в лицо. - А когда она наконец заплатит, - Валери зажгла сигарету, - мы отдадим мальчикам их долю, возьмем деньги, убьем этого говнюка Холста, и ты наконец уйдешь с этой проклятой работы. Я уже три года пытаюсь заставить тебя уйти с нее. Или у тебя кишка тонка? Может, ты боишься начальства? - Это была прямая провокация, да еще в присутствии подчиненных. Даже Слиман опустил глаза.
        - Я не боюсь, Валери, - возразил Люк. Судя по его лицу, он был бы не прочь перенести разговор в соседнюю комнату. - Я просто хочу осознать, во что мы ввязываемся.
        Дальше Валери сделала то, о чем Аким не мог забыть до сих пор. Она встала, подошла к Люку и буквально засунула свой язык ему в рот. В то же самое время она бесстыдно положила руку ему на ширинку, и Аким почувствовал, что возбужден сверх всякой меры.
        - Я всегда знаю, во что ввязываюсь и что надо делать, - заявила она. - Все, что от вас требуется, мальчики, - это идти за мной.
        Вскоре после этого Люк согласился со всеми ее предложениями. Когда потребовать выкуп, когда избавиться от Холста. Слиман всегда говорил, что Валери - это единственная слабость Люка. Она вертела им как хотела. Что - то было в характере Люка, какая - то червоточинка, из - за которой он оставался во власти ее колдовских чар. Он никогда не спорил с ней, никогда не отстаивал свою точку зрения, никогда не оспаривал правильность ее решений. Со всеми другими людьми Люк вел себя совершенно иначе. Крутой парень из DGSE как будто находился под гипнозом, и смотреть на это было невыносимо. Слиман называл Люка «коврик».
        В туалете спустили воду, и Аким услышал, как Валери прошла обратно в спальню. Ему очень хотелось ее трахнуть - с того самого дня, как они познакомились. Стараясь отвлечься, он неторопливо надел спортивный костюм и кроссовки и раздернул занавески. Из окна открывался потрясающий вид на Пиренеи. По утрам Аким первым делом выглядывал в окно. Это было великолепно; словно иной мир или рай. Потом он приступил к работе.
        Слиман спал в кресле у подножия лестницы. Его рука бессильно свисала вниз, а изо рта вытекала струйка слюны. Аким посмотрел в окошко в двери и увидел, что Холст лежит на своей койке, глядя прямо в потолок. Он разбудил Слимана, получил порцию проклятий за свои старания и отправился на кухню, чтобы приготовить кофе. Через несколько секунд появился Люк. Из одежды на нем были только белые трусы - боксеры. Его руки были покрыты татуировками, а плечи немного шелушились от загара. Аким почти чувствовал запах недавнего секса, как будто Люк хотел известить всех вокруг, что он только что трахнул Валери. Он открыл дверь и вышел на заднее крыльцо.
        - Сегодня у нас большой день. - Люк распахнул холодильник, достал пакет апельсинового сока и стал пить прямо оттуда. Поставив пустой пакет на кухонный стол, босс, в своей обычной манере, уставился на Акима. - Венсан все еще не отвечает. Мы получили от него всего два имейла за все время - один в пятницу вечером и еще один вчера утром, когда пришла домработница. Наше сообщение насчет отмены операции числится в отправленных, так что он должен был его прочитать. Валери оставила ему голосовое сообщение, чтобы он немедленно возвращался в Париж, но у них в доме не принимает мобильный.
        В кухню вошел Слиман, увидел пакет из - под сока на столе и потянулся к нему. Люк перехватил его руку.
        - Вы двое, вы меня слушаете? - Он был сильнее, чем Слиман; у Слимана был такой вид, как будто на него плеснули кислотой. - У нас проблемы. Венсана заманили в ловушку, и мы не знаем, что с ним. Мы понятия не имеем, где он в данный момент находится, в доме или нет, и получил он наше сообщение или нет. Может быть, его уже арестовали.
        - Ладно, - сказал Слиман. - Вы можете сказать ему, что все отменяется, когда он вернется в Париж.
        - Нет, - раздался голос Валери. Она тоже вплыла в кухню, в джинсах и футболке. - Я хочу, чтобы ему сказал ты, Аким.
        - Я?
        Люк отпустил Слимана. Валери раскинула руки, обняла обоих арабов и прижала их к себе.
        - Да. Мы хотим, чтобы с ним поговорил ты. - Акиму нравилось чувствовать ее рядом с собой, касаться ее кожи. - Отправляйся в Париж и найди Венсана. Он будет в отеле «Лютеция». Найди его и сделай то, что ты делаешь лучше всего. Самое разумное сейчас - это подчистить все концы.
        ГЛАВА 64
        Письмо, которое Люк послал Венсану, было почти сразу же замечено Эльзой Кассани. Все линии связи Кукушки отслеживались через спутник из библиотеки Сюзи. Сообщение появилось на выделенном сервере DGSE. Как только Кукушка вошел бы в систему, в действие должен был вступить шифр.
        «Они знают о вторых похоронах. Стивен Юниак на самом деле агент МИ-6 Томас Келл. Он нашел Делестра в Париже. Левен наверняка в курсе и играет роль. Все отменяется. Немедленно возвращайся. Встречаемся в Париже в воскресенье в полночь».
        - Том, - позвала Эльза. - Господи. Ты должен это увидеть.
        Том был в кухне. Барбара находилась на пути в Гэтвик, чтобы вернуться домой в Ментону. Хэролд сидел наверху и смотрел «Поезд на Юму».
        - Что такое?
        Он вошел в библиотеку с кружкой чая в руках. Эльза ткнула в третий лэптоп, справа от себя. От ее пальца по экрану расплывалось радужное пятно.
        - Это пришло только что?
        - Меньше минуты назад. Как они про тебя узнали? Том поставил кружку на стол.
        - Видимо, поставили жучки в квартиру Делестров, - сказал он. Это было единственным логичным объяснением.
        - Но ведь ты был там в понедельник. Почему это заняло столько времени?
        - Человеческий фактор, - заметил Том. Он прекрасно знал, что в DGSE так же не хватает людей, как и в МИ-6; проследить за каждым нужным человеком и прослушать все разговоры было практически невозможно. - Вполне может быть, что они понатыкали микрофонов по всему Парижу и отслеживают всех знакомых и коллег Мало. Отсюда и задержка. Они смогли узнать, что я был у Делестров, только через несколько дней.
        - Во всех файлах Кукушки фигурирует имя Венсан Севенн, - сказала Эльза и отпила глоток «Эвиана». - Также встречается имя Валери де Серр. Возможно, это подружка Люка Жаво. Думаешь, это та самая Мадлен Бриве?
        - Наверняка. - Том записал имена на клочке бумаги. - Где сейчас Кукушка?
        Они одновременно взглянули на полки. Три ряда мониторов, по три в каждом, как в игре «крестики - нолики». Был вечер субботы, восемь часов. Амелия была на кухне и готовила тушеную рыбу; Кукушка сидел в гостиной и читал Майкла Дибдина.
        - Ты можешь придержать сообщение на сервере? - спросил Том.
        - Не думаю. - Эльза набрала какой - то код на втором лэптопе. - Но я могу его стереть. Так он ничего не узнает до завтра, пока не уедет отсюда. Наверное, они попытаются позвонить ему на мобильный.
        - Хэролд! - крикнул Том.
        Сверху донесся стон и звук шагов. Хэролд оторвался от своего вестерна и сбежал вниз.
        - Да, босс?
        - Ты не можешь еще раз проверить мобильный Кукушки? Есть вероятность, что ему оставили голосовое сообщение или СМС с приказом отменить операцию.
        - Отменить операцию?!
        - Они знают о нас. И о том, что мы их раскрыли. Они попытаются вернуть его в Париж.
        Том решил, что нужно выиграть время и удалить имейл с сервера DGSE. В свою очередь он послал имейл Амелии, где сообщал, что их игра раскрыта. За завтраком она должна была объявить Кукушке, что ее срочно вызывают в МИ-6 и что за ней сейчас приедет машина. Из соображений секретности она не может предложить ему поехать в Лондон вместе, но она заказала такси, которое довезет его до вокзала Сент - Панкрас. Том понимал, что, как только Кукушка отъедет от Чок - Биссет примерно на милю, мобильная связь возобновится и он получит три сообщения, оставленные ему Валери де Серр. Собственно, достаточно было и первого.
        «Венсан, это Валери. Не знаю, почему ты не отвечаешь, но ты должен все отменить, о’кей? Пожалуйста, позвони мне как можно скорее. Мы должны встретиться в воскресенье в полночь. Люк все объяснит. Подтверди, что ты получил это сообщение и что ты будешь там».
        Хэролд взломал голосовую почту Кукушки, и Том услышал знакомый напряженный, раздраженный голос своей паромной соблазнительницы Мадлен Бриве. Прослушав сообщения, Кукушка сделает все возможное, чтобы раствориться на английских просторах и скрыться от наружного наблюдения МИ-6. След, ведущий к сыну Амелии, мог вот - вот исчезнуть.
        ГЛАВА 65
        Венсан понял, что возникли проблемы, когда услышал торопливый стук в дверь в без малого восемь утра в воскресенье. Он проснулся примерно час назад, но лежал в постели, дочитывая детектив Дибдина и прислушиваясь к блеянию ягнят где - то далеко на холме.
        - Ты не спишь, милый?
        В спальню вошла Амелия. Она была одета в свою обычную рабочую униформу: темно - синяя юбка, такой же пиджак, кремовая блузка и черные туфли на маленьких тонких каблучках. На шее поблескивала золотая цепочка, которую брат подарил ей на тридцатилетие.
        - Ты как будто в церковь собралась, - заметил Венсан.
        Он был без футболки. Он потянулся и закинул руки за голову, провоцируя ее, намеренно соблазняя своим телом. Венсан понимал, что Амелия любит его без памяти, но в то же время ощущает к нему сексуальную тягу, которая противоречит ее роли матери. Он чувствовал это инстинктивно; Венсан всегда знал, хочет его женщина или нет.
        - Боюсь, у меня неважные новости. Меня вызывают в Лондон, что - то срочное по работе. Я должна уехать. В половине десятого за мной пришлют машину.
        - Понимаю.
        - Мне так жаль. - Амелия присела на край постели и умоляюще заглянула ему в глаза. Венсан вспомнил ее белую кожу и соблазнительную грудь - он видел ее во всей красе тогда, возле бассейна. Он часто представлял себе, какова она на вкус, каким мог бы быть секс с Амелией. - Самое ужасное, что я не могу даже подвезти тебя до Лондона. Контора о тебе не знает, и мой водитель может что - то заподозрить. Но я заказала такси, оно приедет в девять пятнадцать. Тебе подойдет? Успеешь собраться? В любом случае выбора у него не было. Венсан откинул одеяло, вылез из постели и набросил на плечи халат.
        - Да, очень жаль. - «Это правда или она что - то узнала?» - подумал он. - Я так хотел побыть с тобой еще немного. Думал, мы проведем вместе остаток дня. Я хотел поговорить насчет переезда в Лондон.
        - Я тоже. - Амелия тоже встала, подошла к нему и обвила его руками.
        Венсану потребовалась вся его выдержка, чтобы не прижать ее к себе и не поцеловать в губы. Он знал, что она не станет сопротивляться и он сможет ею овладеть.
        - Я даже не могу позволить тебе остаться. Слишком много людей начнут задавать неудобные вопросы и…
        - Не переживай. - Он осторожно расцепил ее руки. - Я все понимаю. - Он стал быстро вынимать одежду из шкафа и складывать ее в чемодан. - Дай мне пять минут, я приму душ и уложу вещи. Потом мы сможем позавтракать. А потом я вернусь в Париж.
        ГЛАВА 66
        Как и предсказывал Том, стоило Венсану Севенну отъехать от Чок - Биссет всего на милю, как его телефон начал разрываться от сообщений и пропущенных звонков. Сигналы поступали беспрерывно в течение почти минуты.
        - Ого, вы пользуетесь спросом, - заметил Хэролд Мобрэй, одетый в неприметную повседневную одежду, как обычный таксист из Уилтшира. Они направлялись в сторону Солсбери.
        Венсан не ответил. На автоответчике было несколько новых сообщений, и он нажал на кнопку «прослушать».
        «Венсан, это Валери. Не знаю, почему ты не отвечаешь, но ты должен все отменить, о’кей? Пожалуйста, позвони мне как можно скорее. Мы должны встретиться в воскресенье в полночь. Люк все объяснит. Подтверди, что ты получил это сообщение и что ты будешь там».
        Сначала он даже не понял, о чем она говорит. Отменить? Но почему? Зачем нужно назначать срочную встречу в Париже меньше чем через двенадцать часов? Он вытащил «блэкберри» и проверил электронную почту. Никаких новых входящих. Вчера вечером их тоже не было - он заходил на сервер с лэптопа. Возможно, не имея к нему круглосуточного доступа, как обычно, Люк и Валери просто запаниковали?
        Он набрал парижский номер и услышал, как звонок переключился на мобильный Люка.
        - Люк?
        - Венсан! Господи. Ну наконец - то, мать твою. Где ты был?
        Эльза, которая осталась в доме Сюзи, сумела перевести звонок в «ауди» Амелии. Следуя за такси по Солсбери - Роуд, Том и Амелия слышали весь разговор между Венсаном и Люком. Люк сообщил Кукушке, что его легенда полностью раскрыта, что «тот парень на пароме - на самом деле офицер МИ-6», что «настоящее имя Юниака - Томас Келл», что «Келл поговорил с Делестром, сложил два и два и догадался о вторых похоронах». Оказалось, что Амелия знала о поддельном Франсуа «по меньшей мере пять дней». За этим она и пригласила его в свой загородный дом; не для того, чтобы узнать поближе, а чтобы выяснить, кто в действительности скрывается под именем Мало. Венсан спросил, знает ли МИ-6 о том, что настоящего Франсуа держат в заложниках.
        - Исходи из того, что они знают все, - ответил Люк. Амелия сидела рядом с Томом впереди.
        - Мы никогда не узнаем, где Франсуа. - Она в отчаянии покачала головой. - Они или убьют его, или переведут в другое место в течение сорока восьми часов.
        - Не обязательно, - возразил Том.
        Однако он понимал, что его оптимизм ни на чем не основан. Франсуа держали в каком - то доме в радиусе пяти миль от Саль - сюр - л’Эр, деревне в Лангедок - Русильоне, той самой, где таксист Арно высадил Венсана. Но без точных координат это было все равно что обыскивать пещеры Тора - Бора. Венсан был их единственной надеждой, но в распоряжении Тома находились только двое, поэтому их шансы проследить его до места встречи с Люком и Валери практически равнялись нулю. Эльза и Хэролд, специалисты по компьютерам, обладали только самыми зачаточными знаниями о технике наружного наблюдения и вряд ли смогли бы следовать за Венсаном и не засветиться.
        Венсан закончил разговор с Люком и, судя по всему, уже строил планы бегства.
        - Слушайте, - сказал он Хэролду. - Мне только что звонил мой босс. Планы изменились. Мне нужно как можно быстрее попасть на станцию.
        - Я думал, что везу вас в Лондон, сэр? - Хэролд, кажется, наслаждался своей ролью. - Я специально освободил целый день.
        - Сделайте, как я говорю, - бросил Венсан. Сейчас его английский был безупречен, и голос звенел от ярости. - Я заплачу вам те же деньги.
        «Ауди» по - прежнему следовала за ними. Амелия сделала звук погромче.
        - Да ладно, ладно. Незачем кипятиться, - заметил Хэролд. - В конце концов, это вы меняете планы на ходу, а не я. - Его голос заглушали помехи и шум автомобилей, но все же слова было слышно достаточно отчетливо. - Солсбери месье подойдет? От Тисбери тоже ходят поезда, если вам там больше нравится.
        - Просто отвезите меня на ближайшую станцию. Примерно в четверти мили впереди такси ехали Кевин Вигорс и Дэнни Олдрич. Том связался с ними по рации.
        - Вы это слышали?
        - Мы слышали, - отозвался Вигорс.
        - Хэролд везет Кукушку в Солсбери. Если он захочет от нас избавиться, то сделает это именно там.
        - Я понял.
        Всю ночь Том старался представить себе, как поведет себя Кукушка после того, как его разоблачат. Скорее всего, инстинкт подскажет ему как можно скорее вернуться на родную почву. Но как? Самолеты во Францию вылетали не только из главных лондонских аэропортов, но и из Саутгемптона, Борнмута, Эксетера и Бристоля. Вряд ли Венсан отправится прямо на Сент - Панкрас, не попытавшись стряхнуть хвост; но он мог сесть в поезд «Евростар» до Парижа на любом из двух вокзалов Кента, в Эшфорде или Эббсфлите. Еще он мог взять в аренду автомобиль и доехать до Фолкстоуна, то есть до Евротоннеля. С другой стороны, Венсан должен был сделать вывод, что у МИ-6 есть доступ к системе распознавания автомобильных номеров и что они смогут быстро определить его местоположение. Поезд из Солсбери мог доставить его в один из портов, откуда отправлялись суда через Ла - Манш.
        - Ты думаешь, он поедет на поезде? - спросила Амелия.
        - Подождем и увидим, - сказал Том.
        Шпиль собора в Солсбери качнулся влево; Хэролд совершал поворот. Они въехали на окраину города, и Венсан объявил, что ему нужно снять деньги с карточки. Через три минуты Хэролд притормозил у обочины напротив банка «Сантандер» в центре Солсбери.
        - Не могли бы вы подождать здесь? - Венсан открыл дверь и выбрался наружу. Чемодан и лэптоп он оставил на заднем сиденье.
        - Здесь двойная желтая линия, друг, - сказал Хэролд. - Это надолго?
        Ответа не последовало. Венсан перебежал через дорогу, обогнул пожилую пару и встал в очередь возле банкомата. Перед ним было всего два или три человека.
        - Я стою напротив кинотеатра, - произнес Хэролд. - Здание в стиле эпохи Регентства, рядом «Блэкс». - Он говорил в пустоту, и это выглядело немного странно, но спутниковая связь, кажется, работала нормально. Хэролд воткнул в ухо наушник и огляделся. - Я на обочине дороги, улица с односторонним движением, называется… называется вроде бы Нью - Кэнал. Сзади меня магазин Fate Face, в следующем здании Whittard’s coffee.
        Сквозь помехи донесся голос Амелии:
        - Мы тебя слышим, Хэролд. Мы за углом. Я знаю, где ты, знаю это место. Подтверди позицию Кукушки.
        - Он через дорогу, снимает деньги с карточки, банкомат возле «Сантандера». Он оставил все на заднем сиденье. Чемодан, лэптоп. Единственное, что он взял, - это бумажник.
        - Как насчет паспорта? - спросил Том.
        - Не знаю, надо смотреть.
        - Он в кожаной куртке? - вступил Олдрич. Он и Вигорс припарковались на рыночной площади в трехстах метрах от Хэролда.
        - Ответ утвердительный, - сказал Хэролд. Вчера утром он собственными руками зашил в подкладку куртки маячок.
        - Он ее снимет, - пробормотала Амелия. И оказалась права.
        «Думай, - приказал себе Венсан. - Думай».
        Одну за другой он сунул в банкомат три карточки и снял по четыреста фунтов с каждой. Его сердце колотилось как сумасшедшее; со лба стекал пот. Он ощущал одновременно страх и ярость обманутого мужчины. Как бы он хотел добраться до Амелии, уничтожить ее, как она уничтожила его! Как давно она знала? Как давно они водили его за нос?
        Думай.
        Он засунул последнюю порцию денег в карман джинсов и посмотрел направо. За местным кинотеатром, через несколько дверей от банка, находился магазин Marks and Spenser. Он должен был работать по воскресеньям, и была небольшая вероятность, что из него можно выбраться через заднюю дверь. Такси стояло за его спиной, на другой стороне улицы. Венсан обернулся и махнул водителю. Тот опустил окно.
        - Что такое, друг?
        Может, он один из них? Один из членов команды наружного наблюдения, десяти - двенадцати человек, рассыпанных сейчас по центру Солсбери? Вокруг были одни враги, и об этом нужно было помнить.
        - Я хочу купить сэндвич в Marks and Spenser, - крикнул Венсан через дорогу. - Подождете еще две минуты?
        - Друг, я же сказал, здесь запрещена парковка, - прокричал в ответ таксист.
        Венсан вдруг подумал: а уж не одна ли Амелия следит за ним? Что, если больше никого и нет? У него в голове роилось так много вопросов. Так много всего, что нужно учитывать и брать в расчет. Он вспомнил слова Люка: «Исходи из того, что они знают все». Все случилось так внезапно; ситуация выглядела абсолютно безнадежной и какой - то унизительной. Венсан попытался припомнить, чему его учили в академии, но это было так давно, что он успел все забыть. «К этому они меня не подготовили», - подумал он. Конечно, виноваты были Люк и Валери; вся операция с самого начала показалась ему чистым безумием. Как им вообще пришло в голову, что удастся это провернуть? И что теперь? Он станет козлом отпущения, а они умоют руки?
        «Думай». В магазине были автоматические двери, и Венсан внезапно очутился в мире юбок, ночных рубашек, домохозяек из Солсбери, скучающих детей и вялых супругов. Следуя знакам, он поднялся на второй этаж, в отдел мужской одежды. На эскалаторе Венсан обернулся и оглядел первый этаж, в надежде заметить хвост. Томас Келл тоже здесь? Еще на пароме Венсан предупреждал Люка, что Стивен Юниак кажется ему опасным. Вот что бесило его больше всего. Вся непростая работа, которую проделал Венсан, весь его талант и эмоциональный вклад в дело пошли коту под хвост, потому что Люк все профукал. Как они могли позволить так себя провести? «Скучный противный клерк, - сказала Валери. - Консультант. У тебя уже паранойя. Мы проверили его телефоны и компьютер. Он чист».
        Венсан подумал, как долго прождет таксист и через сколько минут он отправится искать своего пассажира. Его могут арестовать за то, что он не заплатил по счетчику. Он взял пару носков, трусы, пару топ - сайдеров, джинсы, красную рубашку поло, черный свитер с треугольным вырезом и твидовый пиджак. Дешевая, уродливая одежда, в которой он будет выглядеть ужасно, совсем не в его стиле и даже не в стиле Франсуа. Венсан прихватил небольшую кожаную сумку на ремне и заплатил за все наличными. Внизу, на первом этаже, был отдел с едой, и он купил сэндвич и литровую бутылку воды, потому что не знал, когда сможет поесть в следующий раз. Примерно четверть бутылки он осушил еще в очереди в кассу. Ему страшно хотелось пить. Ощущение близкой опасности, ожидание нападения из - за угла делало его совсем больным. Продавцы и покупатели улыбались ему наперебой, молодая симпатичная мамаша попыталась привлечь его внимание, но это было последнее, что интересовало Венсана в данный момент. Он возненавидел женщин с новой силой, он презирал их от всей души, потому что ни одной женщине на свете доверять было нельзя. Они лгали
лицом, лгали телом, лгали словами. Все, даже матери. «Я больше не Франсуа Мало, - повторил про себя Венсан, но самовнушение не сработало. Это было все равно что сбросить кожу, которая приросла к телу. - Я Венсан Севенн, и игра окончена. Они идут за мной».
        Он прошел через отдел женского белья - загорелые модели на постерах лгали глазами - и нашел другой выход, который через неширокий проход вывел его к булочной - пекарне. Слева находилась стоянка, справа - пешеходная зона с магазинами; Венсан заметил Top Man, HMV и Ann Summers. И там, и там было не слишком многолюдно. «Думай». Венсан закинул ремень сумки на плечо и пошел на запад, в надежде, что ему попадется кафе или гостиница, где можно будет укрыться. По подземному переходу он перешел на другую сторону улицы; движение транспорта здесь было запрещено. Прямо перед ним, рядом с закрытым магазином Woolworth’s, было оживленное кафе. Столики были выставлены на улицу, посетители сидели и внутри, и снаружи. Кафе называлось «Бостонское чаепитие». Венсан зашел внутрь, улыбнулся крашеной блондинке - официантке и спросил, можно ли ему воспользоваться туалетом.
        - Без проблем, - ответила она. У нее был восточноевропейский акцент, возможно польский.
        Официантка показала наверх, и Венсан поспешил туда. Теперь он двигался очень быстро. Они могли взять его в любой момент. Он вошел в туалет, запер дверь и сорвал с себя одежду. Потом вытащил из сумки новый «костюм» и надел его на себя: трусы, носки, джинсы, туфли, рубашку и твидовый пиджак. Телефон и бумажник он оставил в кожаной куртке, которую повесил на крючок на двери. В углу туалета примостилась полупустая коробка с бутылками чистящих средств, и он сунул свою одежду туда. Нельзя было оставлять никаких следов. Перед началом операции для него были заготовлены три разных паспорта, как раз на экстренный случай вроде этого; их оставили в условленных местах Лондона. По крайней мере, эту часть операции Люк сумел спланировать заранее. Один из паспортов ждал Венсана в Хитроу, в терминале номер пять. Если он никуда не делся, то можно будет свободно улететь. Все, что нужно сделать, - это добраться до аэропорта.
        Именно в этом Marks and Spenser Амелия Левен покупала колготки и готовую еду последние десять лет. Она прекрасно знала расположение магазина и понимала, что Кукушка обязательно найдет выход на стоянку и скроется в течение нескольких минут, если только они не будут следовать за ним по пятам. Поэтому она послала Олдрича к заднему выходу, в то время как Кевин Вигорс, оставив машину на рыночной площади, приглядывал за входом с улицы Нью - Кэнал.
        Том и Амелия припарковались рядом с такси Хэролда и пытались связаться с Олдричем по рации. Вигорс сидел на автобусной остановке в двадцати метрах от них. Каким - то чудом он умудрился выглядеть так, будто ждет автобуса на этом самом месте, в это самое время каждый день недели. Том позвонил Эльзе и велел ей первым же рейсом вылетать в Париж, в аэропорт Шарля де Голля. Он решил сделать ставку на то, что экстренная встреча будет происходить в Париже. Из корреспонденции было известно, что Кукушка должен был быть там к полуночи. Теперь, когда французы знали, что их раскрыли, не было никакого смысла отслеживать электронную переписку и телефонные звонки. Более целесообразным представлялось послать Эльзу во Францию, так чтобы она была в полной готовности последовать за Кукушкой из аэропорта или с вокзала Гар - дю - Нор.
        Прошло шесть минут. Никаких сигналов от Олдрича, никаких следов Кукушки. Амелия приказала Вигорсу войти в магазин. Несколько секунд спустя завибрировал мобильный Тома, лежавший на сиденье рядом с ним. Амелия взглянула на экран.
        - Это Дэнни, - сказала она и включила громкую связь.
        - Вижу объект. Кукушка только что вышел. Проходит мимо HMV. Тут все закрыто, так что народу немного. - Его голос на секунду отдалился, как будто Кевин опустил телефон, затем появился снова. - У него новая сумка. Вы уже видели, да?
        - Мы ничего не видели, - возразила Амелия. - Скорее всего, он купил новую одежду в Marks and Spenser. Он должен был заключить, что мы вшили маячки во все, что на нем надето.
        - Правильное заключение. - Олдрич закашлялся, как курильщик со стажем. - Погодите. Кукушка вошел в кафе. «Бостонское чаепитие». Скажите Кевину, чтобы шел сюда. Напротив старый Woolworth’s, на углу справа от меня книжный Waterstone’s. Я обойду здание, хочу убедиться, что там нет другого выхода.
        Через две минуты Вигорс встал со скамейки, быстрым шагом прошел триста метров по Нью - Кэнал и завернул за угол возле книжного. Заметив его, Олдрич кивнул и подтвердил Тому, что заднего выхода в кафе нет. Вигорс присел на лавку рядом с подростком, который уплетал гамбургер с невероятным количеством лука. Появился Кукушка; на нем была красная рубашка поло, твидовый пиджак, синие топ - сайдеры и синие джинсы.
        - Ну - ну, - пробормотал Олдрич в телефон. - На случай, если кому - то нужна винтажная кожаная куртка за четыреста фунтов, Кукушка оставил ее в мужском туалете.
        - Он сменил одежду? - спросила Амелия.
        - Как вы и говорили. - Олдрич переглянулся с Вигорсом, и они неторопливо двинулись за Кукушкой, один по одной стороне улицы, другой по другой. - Не уверен, что этот наряд ему к лицу. Мы с Кевином следуем за ним.
        - Осторожно, - предупредил Том. - Он будет смотреть в витрины; может быть, остановится и пропустит вас вперед. Идите по очереди и держитесь на расстоянии.
        - Не в первый раз, - заметил Олдрич, впрочем, без всякой язвительности.
        - Он почти наверняка попытается сесть в такси, - добавила Амелия, поймав взгляд Тома. - Что бы вы ни делали, мальчики, не потеряйте его. Без куртки мы не можем отследить, где он находится. Если Венсан исчезнет, мы потеряем наш единственный шанс.
        ГЛАВА 67
        Вигорс и Олдрич довели Кукушку до магазина Waitrose на окраине города. Вигорс сказал Тому, чтобы он тоже шел за ними, так чтобы за французом приглядывали трое. Кукушка провел в магазине десять минут, вышел и действительно поймал такси, как и предсказывала Амелия. Сама Амелия стояла на заправке метрах в двухстах от стоянки перед Waitrose. Она подобрала Тома как раз в тот момент, когда такси Кукушки проехало мимо в сторону кольцевой дороги, огибавшей Солсбери. Еще через минуту Вигорс и Олдрич сели в машину к Хэролду, и два автомобиля, стараясь держаться параллельно, последовали за такси.
        Таким образом они доехали до Грейтли, маленькой деревушки в пятнадцати милях к востоку от Солсбери. Кукушка вышел на железнодорожной станции Грейтли около одиннадцати. Он заплатил водителю и купил билет на поезд через автомат. Станция была совершенно безлюдна, и Том не рискнул посылать на платформу кого - нибудь из команды. Вместо этого он велел Олдричу, Вигорсу и Хэролду ехать вперед до Эндовера, следующей станции по этой ветке. Эльза, проезжавшая мимо Стоунхенджа, получила указание отклониться от маршрута и свернуть на станцию Солсбери, на случай, если Кукушка решит запутать след и вернуться обратно.
        В конце концов Венсан сел на лондонский поезд, и на восемь минут Том потерял его из виду. На следующей остановке в поезд вошел Вигорс, которого Хэролду, на скорости 85 миль в час, удалось добросить до Эндовера. Проезжая мимо Уитчерча и Овертона, Вигорс прислал Амелии и Тому СМС и подтвердил, что держит Кукушку в поле зрения. Хэролд и Олдрич следовали за поездом по параллельному шоссе. Том и Амелия остались в Эндовере. Первой крупной пересадочной станцией на пути в Лондон был Бэйсингсток, и Том решил, что там Кукушка может сойти с поезда и пересесть на другой. Олдрич, проявив чудеса скорости, прибыл на станцию за тридцать секунд до поезда и был хладнокровно извещен Вигорсом, что Кукушка не сделал никаких попыток выйти из вагона. Исходя из этих сведений, Олдрич и Хэролд ринулись на восток к Вокингу. Здесь Кукушка действительно оставил лондонский поезд и в самый последний момент сел в поезд до Рединга. Вигорс застрял в вагоне. Однако ловкий трюк заметил Олдрич, который сумел вскочить в вагон, хотя и не в тот, где ехал Кукушка, а за три вагона назад. Хэролд наблюдал за всем с платформы напротив.
        Это был самый сложный и опасный период операции. «Ауди» Амелии была завалена картами, навигаторами и переговорным оборудованием. Кукушка был на пути к Редингу, Олдрич пытался найти его, переходя из вагона в вагон, Вигорс вышел из игры, и в распоряжении Тома осталось только две пары глаз для наружки. Он позвонил Вигорсу и велел ему отправляться в Лондон и ждать на вокзале Ватерлоо на случай, если Кукушка все же доедет до Лондона на поезде. Тогда Вигорс смог бы проследовать за ним до Гэтвика, или Лутона, или даже до вокзала Сент - Панкрас, откуда уходили поезда «Евростар». Эльзу он послал вперед, в Хитроу.
        В конце концов Венсан отказался от сложных уловок. В Рединге он снова пересел на другой поезд; у Олдрича было достаточно времени, чтобы спокойно выйти из вагона и даже подождать вместе с ним на платформе. Кукушка сел на автобус - экспресс, следующий прямо до Хитроу; Олдрич сообщил об этом Тому и двинулся назад в Вокинг. Хэролд застрял в пробке в двадцати милях от них, на окраине Рединга, и индикатор уровня сигнала на его мобильном показывал всего один квадратик, но Олдрич мог ехать за автобусом на такси. Том и Амелия рванули прямо в аэропорт.
        Они сидели в машине на стоянке возле «Холидей Инн», на краю М4, когда мобильный Амелии вдруг зазвонил. Номер был незнакомый; Амелия включила громкую связь.
        - Это Амелия Левен?
        Несмотря на задержку и эхо, Том мгновенно понял, кто звонит. Женщина, француженка, беглый английский с сильным американским акцентом.
        - С кем я говорю?
        - Можете называть меня Мадлен Бриве. Я встречалась с вашим другом Стивеном Юниаком на пароме до Марселя.
        Амелия взглянула на Тома.
        - Я знаю, кто вы.
        Голос на другом конце линии зазвучал громче и четче.
        - Я хочу, чтобы выслушали меня как можно внимательнее, миссис Левен. Как вы уже в курсе, изначальная операция, направленная против вашей службы, потерпела неудачу. Вы никогда не узнаете, кто за ней стоял и кто ей руководил.
        Том нахмурился, стараясь определить, что стоит за словами Валери. Что ее беспокоит? Может быть, то, что им известно ее местоположение?
        - Я так не думаю, - ответила Амелия.
        - Возможно, вам будет интересно узнать, где находится ваш сын.
        Том почувствовал, что в нем вспыхнула ярость. Можно было только догадываться, что испытывала при этом Амелия.
        - Миссис Левен?
        - Пожалуйста, продолжайте.
        Мимо машины прошла усталая молодая пара с чемоданами; они направлялись в «Холидей Инн».
        - Вы ведь знаете французский, так?
        - Да, знаю.
        - Тогда я буду говорить по - французски, потому что хочу, чтобы вы поняли каждый… каждый nuance той информации, которую я вам передам. - Валери переключилась на родной язык. - Управление операцией перешло в другие руки, теперь ею занимаются частные лица. Франсуа Мало содержится в безопасном месте во Франции. Чтобы освободить его из заложников, вы должны будете перечислить пять миллионов евро в трастовый фонд на Теркс и Кайкос. Реквизиты получите отдельно. Вы готовы к сотрудничеству?
        Том знал, что, каким бы ни было решение Амелии, повлиять на него он не сможет. Он бросил на нее быстрый взгляд и понял, что она готова капитулировать.
        - Я готова к сотрудничеству.
        - В течение двадцати четырех часов вам пришлют доказательство того, что ваш сын жив. Если я не получу указанную сумму к среде, до восемнадцати ноль - ноль, его убьют.
        Телефон пискнул. Кто - то пытался дозвониться по второй линии. Том посмотрел на определитель и увидел номер Олдрича.
        - Заканчивай разговор, - произнес он одними губами. Амелия поняла его отлично. Они вступили в войну с этими людьми; теперь нужно было демонстрировать силу и контроль над ситуацией.
        - Хорошо, - бросила Амелия. - Вы получите ваши деньги.
        Она дала отбой, перевела дух и ответила Олдричу.
        - Слушаю, Дэнни.
        - Терминал пять. Кукушка только что вышел из автобуса. Должно быть, он полетит во Францию «Бритиш эйрвейс».
        ГЛАВА 68
        Эльза Кассани терпеливо сидела в кафе «Старбакс» в терминале номер три с телефоном и лэптопом в обнимку. За десять минут она записала все рейсы, вылетающие во Францию из Хитроу в ближайшие пять часов.
        - У Кукушки богатый выбор, - сообщила она Тому. Он и Амелия направлялись к терминалу номер пять. - Есть рейсы до Ниццы, до Парижа - аэропорт Шарля де Голля, опять Париж - аэропорт Орли, до Тулузы и Лиона.
        Ниццу и Лион Том отмел сразу. Тулуза была возможна, поскольку находилась всего в часе езды от Саль - сюр - л’Эр. Но наиболее вероятным представлялся все же Париж. Он позвонил Олдричу, чтобы тот доложил обстановку. Дэнни находился внутри здания терминала. Кукушка сидел за столиком в Cafe Nero, всего в нескольких метрах от паспортного контроля.
        - Он прошел прямо туда, босс.
        - Он купил билет? Подходил к стойке «Бритиш эйрвейс»?
        - Нет. И кофе он тоже не брал. Просто сидит там, и все.
        Том обрисовал ситуацию Амелии, и она выдвинула логичное предположение. Как выяснилось позже, она оказалась абсолютно права.
        - Он или встречается с кем - то, или хочет забрать посылку. Скорее всего, они подготовили для него паспорт. Скажи Дэнни, чтобы ждал.
        Чтобы немного встряхнуться, ему нужна была чашка кофе. Венсан встал, дождался своей очереди и купил себе двойной эспрессо. Никто не занял его столик за то время, пока он отсутствовал, и он уселся на свое прежнее место. Несколько часов подряд его не отпускало ощущение, что его вот - вот схватят, арестуют, бросят в тюрьму; несмотря на все его старания уйти от наружки в Солсбери, этого было явно недостаточно, чтобы стряхнуть с хвоста опытных британских агентов. В аэропорту были камеры, полицейские в гражданской одежде, пограничники, охрана. Что, если им показали его фотографию? Как тогда попасть на борт самолета? Если бы только ему удалось пройти через паспортный контроль, то он смог бы избавиться от МИ-6 в парижском метро. Они не могли знать Париж лучше его. Но даже эта крошечная надежда тут же померкла. Венсан вспомнил, что у МИ-6 есть свои люди в Париже и у Амелии более чем достаточно времени, чтобы организовать наружное наблюдение в столице.
        «Думай».
        Он попытался представить ситуацию глазами Амелии. Она не хочет, чтобы ее тайна вышла наружу. Если это случится, ее карьера окончена. Скорее всего, о Франсуа Мало знают только несколько самых верных людей. Может быть, она находится в неменьшем замешательстве, чем он. Может быть, она точно так же боится и чувствует себя загнанной в угол. Немного приободрившись от этой мысли, Венсан допил эспрессо и приступил к тому, зачем он и пришел.
        Мультиконфессиональная часовня была расположена всего в нескольких шагах. Венсан прошел через дверь главного терминала и оказался в узком коридорчике с молельными комнатами по обеим сторонам. Бородатый мусульманин опустился на коврик слева; справа на пластиковых стульях сидели три африканки в паранджах. Они проводили Венсана глазами. Дверь туалета была открыта. Венсан вошел внутрь и запер ее за собой.
        Внутри пахло мочой и пачулями. Венсан коснулся сушилки для рук, и она загудела, заглушая другие шумы. Он встал на унитаз и нажал на одну из потолочных панелей. Один угол провалился внутрь; на голову Венсану посыпалась какая - то труха и ошметки старой краски. Он опустил голову, чтобы мусор не попал в глаза, и стал шарить под панелью правой рукой. Его пальцы нащупали комки пыли и еще что - то мягкое и противное, кажется паутину. Плечо тут же затекло. Венсан переступил поудобнее и стал искать в другом углу. Сушилка перестала работать, и он ногой нажал на спуск воды. В коридоре послышались голоса. Неужели это полиция? Может быть, они последовали за ним в часовню, чтобы произвести арест?
        Наконец его пальцы наткнулись на что - то твердое. Плотный бумажный конверт. Венсан встал на цыпочки и засунул руку поглубже. Это было именно то, что он искал. Первая удача за несколько часов. Пакет, спрятанный в тайнике, был покрыт многодневной пылью. Венсан еще раз спустил воду в унитазе, вернул панель на место, сел и открыл конверт. Внутри находились пятьсот евро наличными, французские водительские права, чистый телефон, паспорт и две карточки, Visa и American Express. Все документы были на имя Жерара Тэна. Венсан отряхнул пыль с одежды и волос и вышел обратно в помещение терминала.
        «Пора домой, - подумал он. - Пора садиться в самолет до Франции».
        - Интересно.
        Дэнни Олдрич наблюдал за сценой, стоя в очереди возле одного из киосков автоматической регистрации.
        - Что произошло? - спросил Том.
        - Кукушка вошел в мультиконфессиональную часовню и вышел оттуда через пять минут с каким - то свертком в руках. Теперь он пятый в очереди к стойке «Бритиш эйрвейз».
        Том и Амелия переглянулись. Они оба подумали об одном и том же.
        - Должно быть, он достал из тайника паспорт, - сказала она. - Нам надо знать, куда он летит. Ты можешь встать в очередь за ним?
        - Никаких шансов, - сказал Олдрич. - Нельзя приближаться к нему на такое расстояние после Рединга. Он меня засечет.
        - Удостоверение у тебя с собой? - спросил Том.
        - Конечно.
        - Тогда найди кого - нибудь из персонала аэропорта, желательно повыше должностью. Скажи им, чтобы поговорили с тем, кто будет обслуживать Венсана. Действуй осторожно. Напусти туману. Узнай номер рейса, имя в паспорте и информацию по кредиткам, если он раздумает платить наличными. Сможешь провернуть?
        - Без проблем. Амелия кивнула.
        - Хорошая идея, - заметила она.
        «Ауди» была припаркована на многоэтажной стоянке аэропорта; от нее до того места, где стоял Олдрич, было меньше минуты ходьбы. Самолеты, пролетавшие прямо у них над головой, издавали оглушительный рев. Амелия повернулась так, чтобы видеть лицо Тома:
        - Знаешь, о чем я подумала. - У нее было такое же лицо, как тогда, в офисе на Редан - Плейс, как будто она сдалась и покорилась судьбе. Как правило, Амелия сохраняла присутствие духа в любых ситуациях. - Я должна отправиться на Даунинг - стрит. Надо попытаться договориться с французами, заключить сделку. Я смогу спасти Франсуа, только если сама брошусь на меч.
        Брошусь на меч. Том поморщился. Выражение показалось ему чрезмерно напыщенным. Обычно Амелия проявляла больше вкуса.
        - Это его не спасет, - возразил он. - Кто бы ни были эти люди, Париж их не выдаст. Даже если операция незаконна - а у нас есть все основания думать, что так оно и есть, - в DGSE наверняка есть те, кто к ним близок. Их предупредят. Произойдет утечка информации, Франсуа убьют, а Люк и Валери сядут на следующий же корабль до Гайаны. - По лицу Амелии Том понял, что его аргумент не достиг цели, и решил рискнуть: - Кроме того, если ты уйдешь в отставку, с моей карьерой тоже будет покончено. Как только Траскотт окажется у руля, он скормит меня волкам. Так что, если ты не останешься, следующие тридцать лет своей жизни мне придется выращивать помидоры.
        К его удивлению, Амелия вдруг улыбнулась.
        - Тогда нам лучше сделать так, чтобы никто не узнал о наших планах, - сказала она и взяла Тома за руку, как будто только что проверила его на прочность и убедилась в его лояльности. - Я поговорю с друзьями из вооруженных сил и попробую собрать команду во Франции. Звони Кевину. Мы должны послать его на Сент - Панкрас.
        ГЛАВА 69
        Очередь Венсана Севенна подошла через семь минут. Он приблизился к стойке регистрации «Бритиш эйрвейз», взглянул на экран компьютера, где указывались ближайшие рейсы, протянул администратору французский паспорт и кредитку и получил свой билет. Воспользовавшись тем, что внимание Кукушки было полностью поглощено, Олдрич подошел к двум офицерам, которые совершали обход, и представился сотрудником наружного наблюдения МИ-6. Один из них согласился отозвать в сторону девушку, которая только что продала билет Кукушке, и задать ей несколько вопросов. Олдрич подчеркнул, что беседа должна происходить вне поля зрения других пассажиров.
        Они дождались, пока Кукушка поднимется наверх, в зону дьюти - фри. Старший из офицеров подошел к стойке, сказал девушке - регистратору, что хочет с ней поговорить, и прошел вслед за ней в маленькую комнатку для персонала, расположенную позади. Вся процедура, включая разговор, заняла не больше пяти минут.
        Олдрич позвонил Тому с новостями.
        - Итак. Есть чем писать? Кукушка путешествует под именем Жерар Тэн. Он только что заплатил пятьсот восемьдесят четыре фунта за билет бизнес - класса до Парижа. Оплата произведена через карту American Express, самолет должен приземлиться в аэропорту Шарля де Голля. Вылет из терминала номер пять в восемнадцать пятнадцать.
        Том посмотрел на часы:
        - Это меньше чем через два часа. Купи два билета на тот же рейс, один для себя, другой для Эльзы. Садитесь по отдельности. Когда Кукушка прибудет на место, я постараюсь быть там.
        - Как ты собираешься это сделать?
        Том взглянул на список рейсов из Хитроу до Парижа, вылетающих до шести.
        - Есть рейс «Эйр Франс», который вылетает за пятнадцать минут до вашего из терминала номер четыре. Приземляется в аэропорту Шарля де Голля. Мы идем туда, я постараюсь попасть на борт. - Том уже завел мотор и выруливал со стоянки. - Кевин едет на Сент - Панкрас. Амелия останется здесь и организует нам аренду машин; они будет ждать нас на Гар - дю - Нор и в аэропорту. Если рейс задержат или ты не получишь от меня известий, держись у него на хвосте как можно дольше. Возможно, он спустится в метро и попробует от тебя избавиться. Если нам очень повезет, то он возьмет такси.
        Через пятнадцать минут Том стоял в очереди к стойке «Эйр Франс» в терминале номер четыре и пытался втиснуться на переполненный воскресный вечерний рейс до Парижа. Он заплатил больше семисот евро за последнее место в самолете. В восемь пятнадцать по местному времени Том приземлился в аэропорту Шарля де Голля и узнал, что рейс Кукушки задерживается на полчаса. Он забрал арендованную машину и в ожидании звонка от Олдрича начал описывать круги вокруг аэропорта. Дэнни должен был сообщить ему номер такси или автомобиля, в который сядет Кукушка. Но Кукушка сел в поезд, который должен был довезти его до центра. Всю дорогу он ехал с Эльзой Кассани, которая сидела всего за три ряда от него; обычная итальянка двадцати с небольшим лет, с усталым лицом, возвращающаяся домой после веселых выходных в Лондоне. Дэнни Олдрич занял место в автобусе «Эйр Франс», который шел до станции метро «Этуаль». Том двинулся к юго - западу Парижа по шоссе A3, но застрял в пробке и потерял RER из виду. К тому времени, как поезд подъехал к станции метро «Шателе», Эльза осталась единственной из команды, кто находился меньше чем в
двух милях от объекта.
        Кукушка оторвался от нее меньше чем через пятнадцать минут. Добравшись до «Шателе», он поднялся наверх, пересек Сену, спустился в метро на «Сен - Мишель» и направился к югу в сторону Порт-д’Орлеан. Он заметил Эльзу еще в поезде RER, и потом она попадалась ему на глаза еще два раза: на мосту Нотр - Дам и в вагоне метро между «Сен - Сюльпис» и «Сен - Пласид». На «Денфер - Рошеро» Кукушка раздвинул двери руками в тот момент, когда они уже закрывались, и выскочил на платформу. Лицо Эльзы проплыло мимо; она даже не успела понять, что произошло.
        Через пять минут Эльза вышла наверх на станции «Мутон - Дюверне» и тут же набрала номер Тома.
        - Том, прости, - почти прорыдала она. - Я потеряла его. Я потеряла Кукушку.
        ГЛАВА 70
        «Меня зовут Жерар Тэн. Я больше не Франсуа Мало. Я работаю в министерстве обороны. Я живу в небольшой деревне недалеко от Нанта. Моя жена - школьная учительница. У нас трое детей, девочки - близнецы двух лет и сын, пяти лет. Я больше не Франсуа Мало».
        Венсан старался повторять про себя эту мантру, но он не знал Тэна так, как знал Франсуа Мало. Он не представлял себе его склонностей и интересов, не мог вообразить строение, архитектуру его души. О Франсуа Мало он думал днем и ночью в течение нескольких месяцев, о Тэне не думал вообще. Тэн был просто запасным вариантом, Мало - его жизнью.
        Венсан сидел на кровати в отеле «Лютеция». Он не знал, сумел ли он оторваться от англичан, явятся ли на встречу Люк и Валери. Ему казалось, что он не выйдет из этой гостиницы никогда. Он чувствовал себя пустой оболочкой, неудачником, человеком, заплатившим слишком высокую цену за преступление, которого он не совершал. Это было совсем как тогда, в старших классах школы. Венсану было четырнадцать лет, и весь класс ополчился на него за то, что он настучал директору о хулиганах из старшего класса, изводивших его лучшего друга. От него отвернулись все - приятели, девочки, которые ему нравились, даже тот самый друг, шею которого он пытался спасти. Венсан хотел поступить правильно. Он чувствовал, что совершает хороший поступок, но его предал сначала учитель, которому он доверился, а потом и остальные. Он оказался один против всех. Много месяцев он подвергался унижениям и оскорблениям. Они пачкали его одежду едой, бросались в него дерьмом, когда он шел домой, обзывали крысой и сукой. Этот случай перевернул представления Венсана о справедливости, о правильном и неправильном, хорошем и плохом. Он узнал, что
в мире нет правды и нет доброты. От него отрекся даже собственный отец. «Никогда не предавай своих товарищей, - заявил он. - Никогда не предавай своих товарищей». Как будто Венсан был одним из тех солдат, бок о бок с которыми он сражался в Алжире. Но он был всего лишь четырнадцатилетним подростком, и у него не было ни матери, ни братьев и сестер. Никто его не любил, и никто не понимал. «Но они избивали моего друга, папа», - сказал он. Старик даже не стал его слушать. Он давно умер, но сейчас Венсану вдруг захотелось, чтобы отец оказался здесь, в номере отеля «Лютеция». Он рассказал бы ему о том, что случилось в Англии, что случилось с Франсуа, объяснил, что хотел всего лишь защитить своего друга и сделать так, чтобы отец им гордился.
        Он встал, подошел к окну и взглянул на бульвар Распай. Занавески были не задернуты, окно открыто нараспашку. Венсан налил себе виски из мини - бара, распечатал пачку сигарет, купленных в Хитроу, выпустил во влажный ночной воздух облако дыма и поднял тост за Франсуа Мало. Несмотря на то что это было глупо и неправильно, он скучал по Амелии. По их разговорам, совместным обедам и ужинам, по тому времени, что они провели возле бассейна и на пляже. Он больше не хотел ее - Амелия предала его и потому перестала существовать для него как женщина, но ему все равно страшно ее не хватало. Наверное, так мог бы скучать Франсуа - по матери, которая любила его, заботилась о нем и была готова отправиться на край земли, чтобы его спасти. Сильная, влиятельная, могущественная женщина. Каково это - иметь такую мать, как она, подумал Венсан. Франсуа невероятно повезло.
        Он допил виски и налил себе еще одну порцию, хотя Люк и Валери могли прибыть в любой момент. Они бы обязательно почувствовали, что от него пахнет алкоголем. Он вдруг испугался того, что будет дальше. Что сделают Люк и Валери? Тяжелее всего было это чувство одиночества, изоляции от мира. Все, что он про себя знал, все, во что он верил и принимал за истину, - все это было отнято у него за несколько часов. Как в школе. Только что он был одним человеком, а уже через минуту - совсем другим. Крысой. Предателем. Сукой. После этого Венсан не доверял уже никому и был прав. Именно об этом он думал, когда отправлялся на первое интервью в управление. Видимо, они это почувствовали - и это им понравилось.
        «Мое одиночество - это мой талант, - подумал Венсан. - Моя самодостаточность - моя сила».
        В дверь постучали.
        ГЛАВА 71
        К полуночи Кевин Вигорс прибыл в Париж, сел в арендованный автомобиль на вокзале Гар - дю - Нор и доехал до бульвара Сен - Жермен. Эльза, Том и Дэнни Олдрич сидели в ресторане Lipp и пытались заесть неудачу шукрутом вместе с парой бутылок Chinon, и Кевин присоединился к ним.
        - Я не знаю, что сказать, - прошептала Эльза, как только Кевин присел на диванчик рядом с ней. - У меня нет такого опыта, как у Дэнни или у тебя. Мне так жаль. Я…
        - Эльза, - перебил ее Том. - Если ты извинишься еще раз, я упеку тебя в Албанию. Будешь чинить там компьютеры до конца своей жизни. Ты ничего не могла сделать. Один из нас должен был ехать в поезде вместе с тобой. Невозможно следовать за объектом, прошедшим специальную подготовку, без напарника. - Он посмотрел на троих человек, сидевших за столом, и поднял бокал с вином. - Вы все были сегодня великолепны. Мы проделали потрясающую работу в очень трудных условиях. Это чудо, что мы добрались до этой стадии. У нас все еще есть шанс найти Франсуа, когда Люк и Валери свяжутся с Амелией завтра вечером.
        Он уже доложил плохие новости Амелии. Она была вынуждена остаться в Великобритании, чтобы посвятить полноценный рабочий день Траскотту, Маркуэнду и Хэйнесу. Чтобы не ночевать с Жилем в Челси, Амелия сняла номер в «Холидей Инн» и внимательно, предмет за предметом, осмотрела все вещи, которые Франсуа оставил утром в такси. Все, кроме золотой зажигалки с инициалами Ф. М., она сложила обратно в чемодан и черную кожаную сумку. Куда теперь все это деть, устало подумала Амелия. Ее номер был на шестом этаже. Амелия смотрела в окно, на забитую машинами M4, и ощущала ту же беспомощность и отчаяние, как во время болезни брата. Богатейший опыт, компетенция, мощные ресурсы, которые были в ее распоряжении, - все это не имело никакого значения. Амелия никак не могла повлиять на то, что происходило сейчас во Франции. Она верила в Томаса Келла как в саму себя, но все же ей становилось страшно при мысли, что она оставила судьбу Франсуа в руках всего троих мужчин и одной девушки, специалиста по компьютерам без всякого опыта работы в полевых условиях. Были и хорошие новости. Амелия смогла собрать команду из троих
«специалистов по безопасности» - офисный эвфемизм для обозначения бывших солдат спецназа вооружённых сил Великобритании, перешедших на службу в частный сектор. Они должны были выехать в Каркасон завтра утром. Но она смогла оплатить только сорок восемь часов их работы; для этого Амелии пришлось полностью опустошить один из своих банковских счетов. Если за это время Тому не удастся определить местонахождение ее сына, то они останутся без наемной силы. Но как найти Франсуа без Кукушки? След был потерян.
        Амелия то и дело проверяла почту, оставаясь на связи с Томом и улаживая последние детали с Энтони Уайтом, командиром наемников. В двадцать минут двенадцатого лэптоп снова пискнул, оповещая о новом сообщении.
        Это был имейл от Центра правительственной связи. В теме сообщения значилось «AMEX».
        «Ответ на ваш запрос относительно активности карты American Express 3759 876543 21001/06/14/ GERARD TAINE
        Использование карты
        British Airways (sales) /LHR T5/ 16.23 GMT ? 584.00
        World Duty Free /LHR T5/ 17.04 GMT ? 43.79
        Hotel Lutetia / Paris/ 00.05 GMT+1 ? 267.00».
        Амелия схватила телефон и набрала номер Тома.
        ГЛАВА 72
        Отель «Лютеция», пять звезд, был знаком Тому из его краткого пребывания в Париже десять лет назад. Он несколько раз встречался в лобби с коллегами из МИ-6 и DGSE. Тогда же Том узнал, что во время Второй мировой войны в гостинице располагалась база немецких войск, оккупировавших Париж. «Лютеция» находилась меньше чем в одной миле от Lipp; рассуждая логически, это было идеальное место для экстренной встречи Кукушки с Люком и Валери.
        Через четыре минуты после звонка Амелии Том заплатил по счету, и они с Эльзой двинулись вниз по улице Севр. Дэнни Олдрич и Кевин Вигорс получили указание припарковаться как можно ближе к отелю.
        Олдрич нашел место на восточной стороне бульвара Распай и старался не сводить глаз с входа. Вигорс направился прямо к стойке администратора и снял двойной номер на свое имя; после этого он расположился в лобби так, чтобы было видно главные лифты. Том и Эльза вошли в отель вместе, держась за руки, как любовники, возвращающиеся после ночной прогулки.
        - Мы здесь живем, - шепнул Том, когда они проходили мимо ресепшн. - У нас сексуальные каникулы. Мы собираемся выпить в баре, а потом отправиться в постель.
        - Обещания, обещания, - промурлыкала Эльза и прижала его руку к своей груди.
        Бар располагался в просторном прямоугольном лобби размером не меньше, чем настоящий теннисный корт. Гости, всего около десяти человек, сидели в удобных креслах с красной и черной обивкой, поодиночке или небольшими группами. На низких деревянных столах рядом с ними стояли чашки с кофе и рюмки с дижестивами. Официант ловко лавировал между скульптурами в стиле ар - деко; в углу стоял рояль, и пианист наигрывал популярные мелодии. Том сел лицом ко входу, Эльза устроилась в кресле напротив, держа в поле зрения бар. Примерно полчаса они проговорили о детстве Эльзы в Италии. Беседа велась на английском. Время от времени Том посылал сообщения Амелии, Вигорсу и Олдричу.
        - Если бы ты был моим любовником и проводил столько времени с телефоном в руках, я бы тебя бросила, - заметила Эльза.
        Том поднял голову и улыбнулся:
        - Будем считать, что я предупрежден.
        Через несколько секунд в лобби вошел молодой араб в джинсах и кожаной байкерской куртке с логотипом «Мальборо». В первое мгновение Том даже не понял, почему лицо юноши кажется ему таким знакомым, но, когда араб проходил мимо ресепшн, его озарило. Это был один из тех двоих бандитов, что напали на него в Марселе.
        - О господи!
        Эльза, которая, кажется, уже начала слегка задремывать, подалась вперед:
        - Что такое?
        - Это же парень из… - Времени на раздумья не было. Времени на то, чтобы предупредить Вигорса, тоже. - Иди к лифтам. Быстро. Не задерживайся.
        Эльза испуганно вскочила. Ее смятение было видно за милю.
        - Туда идет молодой араб - француз. Он один из них. Следуй за ним. Постарайся узнать, на какой этаж он поедет.
        Как только Эльза отошла, возле столика возник официант.
        - Все в порядке, месье? - осведомился он.
        - Да - да. Просто моя девушка только что увидела своего кузена. Он прошел мимо нас.
        - Понимаю. - Официант взглянул вслед Эльзе и заметил, что один из гостей в углу пытается привлечь его внимание. - Желаете чего - нибудь еще перед тем, как закроется бар?
        Эльза подошла к лифтам.
        - Нет, спасибо. - Том снова повернулся к официанту: - Не могли бы вы принести счет?
        ГЛАВА 73
        Аким вошел в лифт. Кожаная куртка была тяжелой и плотной, и по его спине катились крупные капли пота. Кто - то окликнул его сзади по - итальянски; Аким обернулся и увидел девушку лет двадцати с темными волосами. Она спешила к лифту. Если бы она не была молодой, наверное, он бы спокойно поехал на свой этаж, но Аким нажал на кнопку, двери снова раздвинулись, и девушка вскочила в лифт.
        - Grazie, - выдохнула она, с благодарностью посмотрела на Акима и поправилась: - Merci. - Видимо, вспомнила, что она в Париже, подумал Аким.
        Ему понравилась ее естественность. Простая, свежая девушка, которая попала в денежное окружение. Она не была шлюхой; может быть, чья - то любовница, решил Аким. Или приехала на какое - нибудь семейное торжество, которое отмечается в этом отеле. Судя по всему, она знала, как вести себя с мужчиной, у нее был довольно опытный вид. Аким вдохнул запах ее духов. Ему нравилось ощущать ароматный след, который оставляют за собой женщины.
        - Prego, - сказал он. Немножко с опозданием, но ничего. Ему хотелось установить между ними какой - нибудь контакт. - Пожалуйста, - добавил он, тоже переходя на французский.
        Она была не то чтобы красавицей, но симпатичной, к тому же с особенным блеском в глазах, который делал ее еще привлекательней. Жаль, что у него так мало времени. Хорошо было бы познакомиться с ней поближе. Аким нажал на пятый этаж; девушка нажала на шестой.
        - Почти один этаж, - заметил он.
        Лифт взмыл вверх. Итальянка никак не отреагировала. Может быть, он немного нервничал из - за работы и поэтому показался ей слишком напористым. На пятом этаже двери распахнулись.
        - Bonsoir, - попрощался Аким, и на этот раз она ответила:
        - Oui.
        Он подождал, пока двери лифта закроются, и направился к номеру 508.
        Коридор был пуст. Аким подошел к комнате Венсана и негромко постучал. Он скорее уловил, чем услышал, тихий звук шагов, потом бесшумное прикосновение к двери - Венсан посмотрел в глазок. Щелкнула задвижка, и Аким вошел внутрь.
        - Где Люк?
        Никаких тебе «Как дела, Аким?» или «Какой приятный сюрприз!». Просто «Где Люк?». Как будто Аким был человеком второго сорта. Венсан всегда вызывал в нем такие чувства.
        - Они будут позже, - сказал Аким.
        Номер был просторным. Внутри пахло сигаретами, несмотря на распахнутое окно. Занавески слегка раскачивались от ветра. Босой Венсан был одет в джинсы и белый махровый гостиничный халат, и в первый раз на памяти Акима он выглядел так, будто не вполне владеет собой.
        - Что ты имеешь в виду - будут позже?
        Аким сел в кресло напротив большой двуспальной кровати. На подушке слева остался отчетливый круглый след от головы Венсана, как будто ребенок практиковал удары карате. На покрывале валялся пульт от телевизора; на тумбочке стояли две пустые бутылочки из - под виски.
        - Ты собираешься мне ответить или нет? - Венсан встал между кроватью и креслом. Как будто Аким был обязан ему отвечать. - Как англичане узнали обо мне? Кто им сказал? Что будет с Франсуа?
        - Я думал, что Франсуа - это ты, Венсан, - лениво заметил Аким. Он просто не смог удержаться. Они все смеялись над тем, как серьезно Венсан отнесся к заданию. Слиман называл его «Брандо» прямо в лицо. Даже в доме Венсан ни разу не вышел из образа.
        - Ты что, издеваешься? - спросил Венсан. Он был довольно сильным и вспыльчивым, но настоящего стержня в нем не было, Аким это чувствовал. И поэтому не испытывал к Венсану никакого уважения.
        - Никто и не думает над тобой издеваться, Венсан. Венсан присел на край кровати. Образцовый студент академии, золотой мальчик из DGSE. Он всегда был о себе слишком высокого мнения.
        - Где Люк? - снова спросил он.
        Аким уже подустал от вопросов и решил слегка развлечься.
        - Как насчет Валери? Тебя не интересует, где она?
        - Люк - босс, - быстро ответил Венсан.
        - Ты так считаешь?
        Повисла пауза. Венсан, по - видимому, пытался осознать, что означает присутствие в его номере Акима.
        - Что происходит? - спросил он. - Ты должен мне что - то передать.
        - Должен, - ответил Аким.
        После этого все стало очень просто. Это был всего лишь вопрос долга. Аким расстегнул молнию куртки, вытащил пистолет с глушителем, направил его в грудь Венсану и выстрелил. Выстрел отбросил Венсана к стене. Аким встал и шагнул вперед. В глазах Венсана застыл шок; они наполнились слезами. Его лицо стало очень белым, в горле что - то забулькало. Аким выстрелил еще два раза, в голову и в сердце, и Венсан мгновенно затих, как заводная кукла, из которой выдернули ключик. Аким подобрал гильзы, сунул пистолет обратно в карман, проверил кресло - не вывалилось ли что - нибудь из кармана, пока он сидел, - и подошел к двери. Он заглянул в глазок. В коридоре никого не было, и Венсан спокойно вышел из номера.
        ГЛАВА 74
        Том не стал звонить Амелии и спрашивать у нее разрешения насчет того, что собирался сделать. Он велел Вигорсу встать возле лифтов пятого этажа, в таком месте, которое не просматривалось камерами, и ждать появления араба или любых других членов команды DGSE. Олдрич должен был ждать в машине снаружи. Эльзе Том сказал, чтобы она шла в номер, который снял Вигорс.
        - На сегодня ты сделала все, больше от тебя ничего не потребуется, - пояснил он. - Иди поспи. Ты можешь понадобиться мне утром.
        После этого он вышел из отеля, выкурил сигарету и стал мерить шагами тротуар. В Париже начался понедельник; было час ночи. Воздух был по - прежнему теплым и влажным. Мимо прошел мужчина лет пятидесяти пяти и скрылся в отеле. Все чужаки; ото всех исходит угроза. Том обернулся и встретился взглядом с Олдричем. Дэнни был бдителен и в состоянии полной боевой готовности, как и весь этот невероятно долгий день. Лучший из лучших. Они кивнули друг другу. Неторопливо проехала полицейская машина, направляясь к северу по бульвару Распай.
        Араб провел внутри всего минут десять, когда завибрировал мобильный Тома. Это был Вигорс.
        - Он уже уходит. Спускается по лестнице. Я в лифте.
        - Ты уверен, что это он?
        - Тот же парень. Красно - белая кожаная куртка. Идет вниз. Будет через…
        Связь прервалась. Том махнул Олдричу; тот завел мотор. Он взглянул на вход в отель и увидел за стеклянными вращающимися дверями чей - то силуэт. Вигорс должен был выйти через десять секунд. Зрительный контакт с Олдричем. Старт.
        Араб спустился по ступенькам, заметил справа Тома, кажется, не узнал, но машинально повернул налево, в сторону «пежо» Олдрича. Вигорс вышел из лифта и быстро пересек лобби. Он был уже в дверях. Араб оказался в двух метрах от автомобиля. Том подскочил к нему, схватил за шею правой, а левой сильно толкнул к машине. В тот же момент рядом с ними возник Вигорс, распахнул заднюю дверь и обернулся. Том не забыл тяжесть араба, его увертливость и жилистую силу, но Вигорс был намного сильнее. Кроме того, сыграл свою роль элемент неожиданности. Через несколько секунд араб был на заднем сиденье «пежо». Хлопнула дверь, и Олдрич рванул вниз по бульвару Распай. Вигорс держал пленника за шею, Том обхватил его туловище. Араб орал и вырывался; Том чувствовал, как в его лицо и шею летят капельки слюны.
        - Заткнись, мать твою, или я сломаю тебе руку, - прошипел он по - арабски. На полной скорости Олдрич вывернул направо, на улицу Сен - Сюльпис, и его прижало к двери. Том понятия не имел, куда они направляются и что будут делать со своим пленником. Он даже не был уверен, что их никто не видел, хотя все произошло глубокой ночью и улица вроде бы была пустынна.
        - Поезжай на юго - запад, - скомандовал он. - Пантеон. Площадь Италии.
        Под плотной кожаной курткой араба чувствовались твердые очертания пистолета.
        - Кев, возьми его оружие.
        Он немного ослабил хватку, и Вигорс вывернул руки пленника назад. Он больше не сопротивлялся; в уголках рта застыли белые сгустки слюны, напоминавшие мокрый мел. Том потянулся к молнии куртки, араб опустил подбородок и постарался укусить его за руку. Том шлепнул его по лбу:
        - Не будь ребенком.
        Он расстегнул молнию, сунул руку внутрь, нащупал рукоятку пистолета и вытащил его наружу.
        - Почему у тебя с собой автоматический пистолет с глушителем? - спросил он по - французски. От оружия сильно пахло кордитом. - И другой вопрос, поинтереснее: почему ты только что из него стрелял?
        Вигорс опознал пистолет как «ЗИГ Зауэр» калибра 9 миллиметров. Том отвинтил глушитель. В магазине оставалось еще восемь патронов. Он бросил пистолет вперед, на пол перед пассажирским сиденьем, и продолжил обыскивать куртку. Бумажник, телефон, пачка сигарет. Том приказал арабу наклониться вперед, чтобы можно было осмотреть задние карманы. Примерно в квартале от Пантеона Олдрич снял свой ремень, передал его Вигорсу, и тот связал руки араба. Том вытащил телефон и быстро набрал сообщение Амелии.
        «Нужна конспиративная квартира как можно скорее. Кукушка, возможно, мертв. Подозреваемый в машине. Один из двоих, что напали в Марселе».
        ГЛАВА 75
        Получив СМС от Тома, Амелия была вынуждена задействовать парижское отделение МИ-6, то есть сделать именно то, чего ей так не хотелось. Чем больше людей было посвящено в детали операции с DGSE, тем выше были шансы, что слухи о ней распространятся по всей организации. Поэтому Амелия выбрала молодого и амбициозного Майка Драммонда. Драммонду было двадцать семь, он был холостяком, быстро поднимался вверх по карьерной лестнице и был счастлив оказать услугу будущему шефу в надежде, что его профессионализм и умение держать язык за зубами не будут забыты.
        Она разбудила его без нескольких минут три. К четырем утра Майк уже доехал до Орсе, маленького городка к югу от Дома инвалидов. Путешествие заняло двадцать пять минут. МИ-6 снимала на окраине Орсе маленький домик с двумя спальнями, всего в нескольких минутах ходьбы от железнодорожной станции. Том дождался, пока Драммонд подтвердит, что он находится внутри, и затем велел Олдричу следовать по адресу. В четыре четырнадцать они втолкнули Акима в скромно обставленную гостиную. Напротив окна был небольшой телевизор с плоским экраном. На полке над газовым камином стояли вазы с засушенными цветами, а на подносе возле двери наполовину пустая бутылка «Столичной».
        - Выпить? - спросил Том.
        - Воды, - ответил Аким.
        Пока они ехали в машине, Аким немного успокоился. Он назвал свое имя, но начисто отрицал, что убил Кукушку и что принимал участие в похищении Франсуа. Сначала он еще угрожал, что «друзья» в Париже начнут его искать, если он не вернется домой к полудню, но потом его ярость и агрессия поутихли и сменились более оптимистическим настроем. Том надеялся, что сможет это как - то использовать.
        - Как насчет поесть? Хочешь есть? - Он посмотрел на Драммонда. Драммонд, рыжеволосый парень с веснушками и вздернутым носом, кажется, имел правило говорить, только если к нему обращаются. - В холодильнике ведь есть еда, так?
        - Конечно, - подтвердил Майк.
        Вигорс наведался в кухню, приготовил три чашки кофе и отнес одну Олдричу в машину. Улица была пустынной и темной; нигде не шевельнулась ни единая занавеска, не было видно даже собак или кошек. Вигорс предложил поменяться местами с Олдричем, который сидел за рулем последние два часа. Он остался в машине, а Дэнни вошел в дом.
        - Ситуация такая, - сказал Том. Он проводил Дэнни глазами, но обращался при этом к Акиму. - Мы все - сотрудники Секретной разведывательной службы, которая, как я думаю, больше известна тебе как МИ-6. В Париже нас ждет команда из двенадцати человек, готовая к любым действиям, еще больше людей следят за операцией из Лондона, из нашей штаб - квартиры. Твоя жизнь в безопасности. Мы применили силу возле «Лютеции» только потому, что у нас не было выбора. Наша беседа не будет такой уж страшной, как тебе представляется. Я сказал тебе еще в машине, я помню тебя с Марселя. И я знаю, что ты просто делал свою работу. Я не собираюсь тебе мстить, Аким. И мне неинтересно вершить правосудие за убийство Венсана Севенна.
        Аким поднял голову. Было видно, что стратегия допроса немного сбила его с толку. Драммонд сходил на кухню, молча протянул пленнику стакан воды и уселся на стул. Аким взял стакан. Его руки заметно дрожали.
        - Я просмотрел твой телефон, пока мы ехали, - продолжил Том. Он вдруг подумал, что Драммонд, наверное, запоминает каждое его слово. Частично для того, чтобы улучшить собственную технику допроса, а еще потому, что ему должно быть интересно, как скоро знаменитый «свидетель Х» перестанет играть роль доброго следователя и перейдет к угрозам и насилию.
        - Мне нужно позвонить, - заявил Аким. Разговор велся по - французски. - Я вам уже сказал, если я не сообщу им, что возвращаюсь, они начнут действовать.
        - Как именно они начнут действовать? И кто те люди, с которыми ты хочешь, чтобы мы вошли в контакт?
        Том делал ставку на характер Акима и на то, что его психологическая характеристика окажется правильной. Вне всяких сомнений, Аким был бандитом, человеком, который убивает по приказу, но при этом имел определенный кодекс чести. В его телефоне было полно фотографий: улыбающиеся подружки, члены семьи, дети, даже пейзажи и здания, которые привлекли его внимание. Там были и смешные сообщения, и встревоженные - насчет здоровья дедушки из Тулона, и выражения благодарности Господу Богу. Том был практически уверен, что Аким - уличный мальчишка, которого DGSE выручила из тюрьмы и превратила в «полезного жестокого идиота», по меткому выражению одного его коллеги из Ирландии. Аким обладал стимулом к самосовершенствованию, как человек, родившийся в простой семье, без денег, без образования и без надежды. Но при этом в нем было нечто сентиментальное, как будто он пообещал себе, что в жизни непременно наступят лучшие времена.
        - Это я сказать не могу, - ответил Аким. Но Том и не ожидал, что получит информацию, не подсластив пилюлю.
        - Тогда, может быть, я сам тебе скажу, - заметил он. Он подошел к двери и плеснул в стакан на два пальца водки. Надо было встряхнуться, чтобы продержаться минимум утро. - Этих людей зовут Люк Жаво и Валери де Серр. Я думаю, они наняли тебя, чтобы убить Филиппа и Жаннин Мало. - К удивлению Тома, Аким не стал ничего отрицать. - Нам известно, что Франсуа Мало был похищен вскоре после похорон его родителей и его место занял сотрудник DGSE по имени Венсан Севенн. Операция была направлена против человека, занимающего высокий пост в нашей организации.
        Драммонд пошевелился и закинул ногу на ногу. Он прекрасно понял, что Том имеет в виду Амелию Левен. Олдрич бросил на него острый взгляд. Опытный волк, предупреждающий молодого щенка, чтобы он держал язык за зубами, подумал Том.
        - Я не знаю. - Аким покачал головой. - Может, и так, а может, и нет. - Он поднял руки, как будто защищаясь. Под курткой на нем была обтягивающая черная майка, которая подчеркивала длинные сильные бицепсы.
        - Мы знаем, что это правда, - твердо сказал Том. В комнате стояли диван и два кресла. Он встал с дивана и склонился над Акимом, держа в руке стакан с водкой. - Когда МИ-6 раскрыла легенду Венсана, я думаю, Люк и Валери запаниковали. Так? Операция провалилась, и они велели тебе убрать его. Но что делать с Франсуа? Убить его или потребовать выкуп от его матери? - Аким отвернулся, но наткнулся на суровые лица Олдрича и Драммонда. - Ты в курсе, что сегодня утром Валери позвонила моему боссу и потребовала пять миллионов евро за возвращение ее сына?
        Аким резко перевел взгляд на Тома и слегка выпучил глаза, как будто у него в горле что - то застряло.
        - Какую часть из этих денег они пообещали тебе? Пять процентов? Десять? А как насчет твоего приятеля, который сделал это с моим глазом? - Том показал на заживающую ссадину и улыбнулся. - Ему дадут больше или столько же?
        Аким промолчал, и это само по себе уже являлось ответом. Он не желал отвечать на вопросы Тома, потому что не хотел терять лицо.
        - Что такое? - Том снова подошел к дивану и сел. - Тебе не заплатят процент от выкупа?
        - Нет. Только фиксированную сумму.
        Аким заговорил по - арабски, как будто хотел скрыть свой позор от Олдрича и Драммонда.
        - Сколько? - спросил Том. Он не знал, понимают они его или нет.
        - Семьдесят тысяч.
        - Семьдесят тысяч евро? И все?
        - Это большие деньги.
        - Это были большие деньги вначале, но теперь нет. Люк и Валери собираются отчалить с пятью миллионами. Когда - нибудь на следующей неделе. После этого ты уже никогда не сможешь работать на DGSE. Тебя использовали. Расскажи мне о них. Об их отношениях. Они уже навесили на твою душу три убийства, а скоро может быть четыре, если они заставят тебя убить Франсуа.
        Аким ухмыльнулся. Внезапно ему представился шанс отомстить.
        - Я не буду убивать Франсуа, - сказал он. - Это хочет сделать Слиман.
        ГЛАВА 76
        Франсуа услышал поворот ключа в замке в восемь пятнадцать. Иногда они будили его раньше, иногда - например, когда дежурил Аким, - позволяли поспать.
        В самый первый день Люк предупредил, что, если кто - то постучит в дверь, он должен оставаться на кровати. Если в тот момент, когда они войдут в комнату, он не будет сидеть на кровати с поднятыми руками, ладонями к ним, чтобы показать, что у него ничего нет, то еда будет брошена на пол и другую в этот день уже не принесут. Поэтому Франсуа всегда делал так, как ему сказали. Он садился на кровать и поднимал руки, как солдат, который собирается сдаться.
        В это утро в комнату зашла Валери. Это было необычно. За ней стоял Люк. Ни Акима, ни Слимана не было. Посреди ночи Франсуа слышал, как возле дома остановилась машина. Мужчина вошел внутрь и поздоровался с Люком. Франсуа показалось, что он узнал этот голос. Один из временных охранников, замещавших Слимана и Акима в те выходные, когда они уезжали в Марсель. Бывший солдат Иностранного легиона, мачо, бритоголовый ариец по имени Жак. Жак не умел готовить, как остальные, и был ленив, безжалостен и глуп. Франсуа решил, что он снова кого - то заменяет, и взмолился высшим силам, чтобы Слиману дали несколько дней выходных. И чтобы это был последний раз, когда он его видел.
        - Нам нужно сделать небольшое кино, - сказала Валери и жестом показала Франсуа, чтобы он оставался на кровати. В руках у нее была газета. Люк держал айфон.
        - Какое кино?
        - Такое, чтобы доказать, что ты жив, - грубо сказал Люк. Они вели себя довольно резко и, кажется, нервничали. Франсуа всегда пытался анализировать поведение своих тюремщиков, чтобы понимать их мотивы и планы. Когда они говорили так, как сейчас, и Франсуа чувствовал, что с ним обращаются хуже, он начинал бояться, что его убьют.
        - Держи, - сказала Валери и протянула ему газету. Это был утренний выпуск Le Figaro. На первой полосе красовалась главная статья номера - о Саркози, реклама туров в Мексику и еще какая - то статья справа об Обаме и финансировании в Вашингтоне. Люк принес из холла деревянный стул, поставил его напротив кровати, сел и поднял айфон.
        - Назови свое имя, - потребовал он. Валери нависала над ним; Люк сказал ей, что она загораживает свет, и она чуть - чуть сдвинулась в сторону.
        - Меня зовут Франсуа Мало. - По непонятной причине Франсуа чувствовал себя так, будто проделывал это уже много раз. Он взглянул на Валери. Она смотрела в стену за его спиной.
        - Какое сегодня число? - спросил Люк. Франсуа перевернул газету и прочитал число, потом показал первую полосу в камеру.
        - Годится, - сказала Валери и сделала Люку знак, чтобы он прекратил съемку. - Что еще ей надо знать?
        Франсуа посмотрел на них, стараясь угадать, о чем они думают. Он знал, что за него потребовали выкуп; ему сказали, что его «мать» собирается заплатить. Он ничего о ней не знал, только гадости, которые Слиман ночь за ночью нашептывал ему через дверь. Франсуа не хотел верить ни единому слову. Первые несколько часов после похищения он думал, что его взяли по ошибке. Схватили не того человека, убили не ту семью. Сейчас, меньше чем через месяц после смерти родителей, он ощущал какую - то странную свободу от них, и его не покидало невероятное чувство вины и стыда. Разве не должен он был все еще оплакивать их смерть? Несмотря на то что за прошедшие годы они так отдалились друг от друга? Разве может нормальный сын бояться только за свою шкуру и чувствовать облегчение оттого, что его родителей нет в живых? Иногда Франсуа казалось, что он слегка сошел с ума. Он хотел бы поговорить об этом с Кристофом и Марией. Они никогда его не осуждали. Они всегда понимали, что он пытается сказать.
        - Это наша последняя ночь в этом доме, - объявила Валери. - Завтра в это же время мы уезжаем.
        - Почему? - спросил Франсуа.
        - Почему? - передразнил Люк и потащил стул обратно в холл.
        Франсуа бросил взгляд поверх его головы и увидел, что в гостиной сидит Слиман. У него вдруг появилось предчувствие, что до утра он не доживет.
        - Потому что слишком много людей побывало в этом доме, - ответила Валери. - Слишком многие знают, что ты здесь.
        Слиман обернулся и посмотрел ему прямо в глаза, как будто все это время прислушивался к разговору.
        - Мы делаем так, чтобы нам было проще. - Валери нагнулась и потрепала его по волосам. - Не волнуйся, мальчик. Мамочка скоро придет за тобой.
        ГЛАВА 77
        Том допил водку. Неужели он ошибся в своей оценке Акима? Услышав последние слова араба - «Это хочет сделать Слиман», - Драммонд едва не поперхнулся и сделал вид, что просто прочищает горло. Олдрич, который внезапно потерял все свое терпение и хладнокровие, вскочил с места и шагнул к Акиму, как будто хотел заставить его закрыть рот.
        - Ты думаешь, это смешно? - спросил Том по - английски.
        К его удивлению, Аким тоже ответил по - английски:
        - Нет.
        Том помолчал. Он взглянул сначала на Драммонда, затем на Олдрича. В щель между занавесками уже начинал пробиваться свет. «Я сейчас как американцы с Яссином, - подумал он. - Я могу задавать любые вопросы. Могу делать все что угодно. И никто никогда об этом не узнает. Это не выйдет за пределы комнаты». Ему вдруг захотелось ударить Акима, врезать ему прямым в челюсть, так чтобы голова мотнулась назад. Но он сдержался. Надо было придерживаться принципов. Том знал, что он и так узнает от араба все, что ему нужно, - если будет терпелив.
        - У тебя есть дети, Майк?
        Сначала Драммонд даже не понял, что Том обращается к нему. Видимо, он совсем не ожидал вопроса.
        - Нет - нет, - торопливо ответил он, запинаясь.
        - А у тебя, Дэнни?
        - Двое, босс.
        - Мальчики? Девочки? Или и те и другие?
        - Мальчик и девочка. Эшли восемь, Келли одиннадцать. - Олдрич показал руками их рост.
        Том повернулся к Акиму:
        - А как насчет тебя?
        - Дети? У меня? - У Акима было такое лицо, будто Том спросил его, верит ли он в Санта - Клауса. - Нет.
        - Я настоящий фанат детей, - продолжил Том. - Можно сказать, миссионер, проповедник. У меня двое своих. Дети изменили мою жизнь. - Ни Олдрич, ни Драммонд не могли знать, что он говорит неправду. - До того, как они появились, я не понимал, что такое бескорыстная любовь. Я любил женщин, я любил свою жену, но с девушками ведь всегда ожидаешь кое - чего взамен, правда?
        Аким нахмурился, и Том подумал, понимает ли араб его французский. Но Аким молча кивнул.
        - Когда я возвращаюсь домой, особенно после такой долгой поездки, как эта… если это бывает ночью, то я первым делом иду в их спальню. Иногда я просто сижу там и смотрю на них, минут пять или десять. Это меня успокаивает. Меня как - то обнадеживает, что в моей жизни есть нечто гораздо большее, чем моя материальная озабоченность или мелкие проблемы. Этот дар судьбы - мой сын, моя дочь - он каждый раз возрождает меня заново. - Чтобы подчеркнуть последнюю фразу, Том использовал арабское слово: tajdid. - Это очень трудно объяснить тому, у кого нет маленьких детей. Дети дополняют тебя, делают целым человеком. Не жена, не муж, не любовник или любовница. Дети. Они спасают тебя от самого себя.
        Аким вытащил из кармана платок и вытер рот. Ему предложили шоколадное печенье, и он съел три штуки за одну минуту. Том все еще не понимал, работает его тактика или нет.
        - Твои родители живы, Аким?
        - Моя мать умерла. - И прежде чем Том успел задать второй вопрос: - Отца я никогда не знал.
        Это был счастливый случай, и Том тут же за него ухватился:
        - Он бросил твою мать?
        И снова молчание Акима оказалось красноречивее всяких слов.
        - Как я понимаю, тебе было бы не очень интересно встретиться с ним сейчас?
        По телу Акима как будто пробежала волна, как в танце.
        - Ни за что, - гордо сказал он, однако Тому показалось, что в его глазах мелькнула мольба, дикая надежда, что МИ-6 вдруг представит ему отца.
        - Но у тебя есть семья здесь, во Франции? Братья, сестры, двоюродные?
        - Да.
        Том секунду помолчал. Он хотел, что Аким подумал о них, вспомнил смеющуюся, как на фото в мобильном, племянницу, больного дедушку в больнице в Тулоне.
        - Мать Франсуа Мало, моя коллега, отдала его на усыновление, когда ей было всего двадцать лет. С тех пор она никогда не видела своего ребенка. Даже мне, отцу, трудно это вообразить. А между матерью и ребенком куда более глубокая связь. Она никуда не девается с годами, это как пуповина. Люди, на которых ты работаешь, хотят сыграть на самом главном из человеческих чувств, на самом хорошем, что в нас есть. На любви матери к ребенку. Ты понимал это, когда согласился на это задание?
        Аким смахнул крошку с подбородка и уставился на пол. Том почувствовал, что настал подходящий момент.
        - Я хочу сделать тебе предложение. Через два часа в номер Венсана Севенна в отеле «Лютеция» постучится горничная. Ей никто не ответит. Она решит, что постоялец спит, и оставит его в покое. Еще через пару часов она придет снова и обнаружит его тело. Трое моих коллег видели, как ты входил в отель незадолго до убийства месье Севенна. Французские власти почти наверняка изымут видеозапись с камер наблюдения отеля, где есть ты. Конечно, меньше всего на свете они захотят поднимать шум. Но если вдруг они захотят предъявить кому - нибудь обвинение… если, скажем, разгорятся страсти и британская сторона раздует скандал вокруг похищения и убийства Франсуа Мало… короче, если Парижу понадобится козел отпущения, то мы сможем их убедить дать записям ход. А может быть, у нас появится желание предоставить в их распоряжение аудио - и видеозаписи и этой самой беседы, которую мы ведем вот уже два часа.
        Аким быстро взглянул на потолок, потом на дверь и окно, как будто пытался разглядеть камеры и микрофоны, о которых говорит Том.
        - Теперь ты понимаешь, в какой ты ситуации? Этот человек, - он кивнул на Драммонда, - работает в британском посольстве в Париже. В течение двенадцати часов ты сможешь оказаться в номере отеля возле аэропорта Гэтвик. В течение суток он организует тебе новый паспорт и вид на жительство в Великобритании. Скажи мне то, что я хочу знать, и мы о тебе позаботимся. Я не считаю, что ты виноват в случившемся. Я не вижу в тебе врага, Аким. Я вижу в тебе жертву.
        Наступила долгая тишина. Глядя на отстраненное лицо Акима и его ничего не выражающий взгляд, Том подумал, что араб замолчал насовсем. Он жаждал получить ответы на свои вопросы. Ему нужно было выполнить задание; не только ради Амелии, но и ради самого себя, чтобы смягчить горечь и разочарование последних двенадцати месяцев.
        Аким уронил голову. Затем медленно поднял взгляд, как боксер, оправляющийся после тяжелого удара.
        - Саль - сюр - л’Эр, - тихо выговорил он. - Они держат его в доме возле Саль - сюр - л’Эр.
        ГЛАВА 78
        Том сидел в поезде TGV на Тулузу, когда ему позвонила Амелия. Она сообщила, что получила видеозапись с изображением Франсуа.
        - Доказательство того, что он жив, - сказала она. - Снято сегодня утром. Сейчас отправляю ее тебе.
        Том осознал, что Амелия в первый раз увидела лицо своего сына. Что она почувствовала в этот момент? Мгновенную любовь и привязанность? Или, наоборот, отторжение, страх перед новой болью, новым предательством? Это было невозможно даже представить. А может быть, Франсуа был просто еще одним заложником, которого нужно освободить. За свою жизнь она видела десятки таких лиц на экране. Могла ли Амелия вообще почувствовать связь с Франсуа после того, как потратила столько любви на Венсана?
        - Есть что - нибудь от Уайта? - спросила она.
        Команда из трех человек вылетела из Станстеда без нескольких минут шесть. Их самолет приземлился в Каркасоне два часа спустя. Один из наемников - его называли просто Джефф - поехал в Перпиньян, чтобы встретиться с нужным человеком и забрать основное оборудование и оружие. Уайт и второй наемник - Майк - отправились в Саль - сюр - л’Эр, чтобы сориентироваться на местности и попытаться определить количество людей в доме. Они сняли номера в отеле в Кастельнодари и двинулись в Тулузу, чтобы встретить поезд Тома в два пятнадцать.
        - Хочу напомнить одну вещь, - сказала Амелия. - Для них я всего лишь очередной клиент. Их отношения с МИ-6 закончились много лет назад, все это в далеком прошлом. У нас нет оперативного контроля над ситуацией.
        Том подумал об этом и сам.
        - Все будет хорошо, - заверил он. Ему показалось, что он слышит где - то на заднем плане лающий голос Траскотта, отдающего приказания сотрудникам. - Если Аким не соврал, мы освободим Франсуа сегодня к вечеру.
        На самом деле он был уверен, что Аким сказал правду. Уайт побывал на месте и выяснил, что дом в точности соответствует тому описанию, которое дал Аким. Более того, Майк заглянул в табачную лавочку в Вильнев - ла - Конталь и показал фотографию Акима. Владелец и его престарелая мать сразу же узнали одного из двух молодых арабов, которые покупали у них сигареты Lucky Strike, газеты и журналы последние три недели. Владелец заметил, что они, должно быть, живут в доме на холме, к юго - западу от Саль - сюр - л’Эр, который раньше принадлежал братьям Тебо, а теперь - какому - то бизнесмену из Парижа. Этого было более чем достаточно.
        - Сегодня утром мы осмотрели дом, из амбара на той стороне дороги. - Уайт, выпускник Итона, ростом шесть футов и весом четырнадцать стоунов, с темно - коричневым багдадским загаром, владел охранным агентством «Сокол», чей годовой доход во время резни в Ираке и Афганистане исчислялся цифрой с шестью нулями. Он говорил об операции так, словно речь шла об обычном профилактическом осмотре у дантиста. - Местоположение соответствует карте. Подступы с запада и востока, съезд с D625. С юга можно подобраться только на своих двоих, но Джефф считает, что сможет использовать мельницу в качестве снайперского укрытия. - Для такого специалиста, как Уайт, освободить человека из плохо охраняемого дома в Лангедок - Русильоне, должно быть, было плевым делом. - С запада к зданию примыкает огороженный участок земли, мы полагаем, Франсуа выводят туда немного размяться. Бассейн открытый, находится перед домом. Без сомнений, это то самое место.
        - Как вы считаете, сколько там людей? - спросил Том. Уайт и Майк везли его по шоссе А61, к востоку от Кастельнодари. - Аким сказал, что иногда они используют двоих «запасных» охранников, бывших солдат Иностранного легиона. Он знает, что Слиман сейчас там. Кроме этого, есть еще Люк и женщина.
        Уайт обогнал древний «ситроен» и перестроился в правый ряд, придерживаясь скоростного режима.
        - Джефф приглядывает за домом. Проблема в том, что в таких ситуациях, как эта, они стараются не оставаться на одном и том же месте надолго. Пока что мы не заметили там никаких признаков жизни. Судя по тому что ты сказал по телефону, эти люди вели себя достаточно осторожно; они старались не звонить из дома и не использовать компьютер. Они пробыли там уже довольно долгое время; вполне могли решить сменить дислокацию. Сколько раз они пытались связаться с Акимом после «Лютеции»?
        Люк позвонил Акиму вскоре после восьми. Аким послал ему СМС, где подтвердил, что Кукушка ликвидирован, но Валери перезвонила почти сразу же после того, как Том уехал на вокзал Аустерлиц. Следуя указаниям Драммонда, Аким не ответил. Валери позвонила еще раз, час спустя, и оставила раздраженное сообщение на автоответчике.
        - Аким должен взять трубку, или они заподозрят неладное, - сказал Уайт. - Он не упоминал о запасном варианте?
        Том покачал головой. Он прекрасно понимал, что кроется за вопросами Уайта. «Мы делаем это в качестве услуги для Амелии. По цене для своих. Максимум два дня, больше мы не можем себе позволить. Если вашего мальчика там нет, мы возвращаемся обратно в Станстед».
        Но удача неожиданно улыбнулась им. Зазвонил телефон, и Джефф сообщил, что только что видел молодого араба, который прошел мимо разрушенной мельницы в трехстах метрах от дома.
        - Слиман, - сказал Том.
        На подъездной дорожке стояла машина, белая «тойота - лендкрузер»; еще днем ее не было. Возможно, Валери и Люк вернулись в дом после того, как позвонили Акиму.
        Можно было давать операции зеленый свет. Они сидели в номере отеля в Кастельнодари, и Уайт излагал план действий.
        - Ты сказал, босс любит вечером искупаться в бассейне?
        - Аким говорил об этом, да.
        - Тогда мы приступим, когда он выйдет. Мы подбираемся ближе к дому, Люк подходит к бассейну, это будет сигнал. Джефф снимет его из мельницы прямо в плавках. Если он решит остаться внутри, ничего, мы его дождемся. Миссис Левен велела: стрелять только на поражение.
        - Она хочет послать сообщение в Париж, - сказал Том.
        Уайт кивнул и продолжил. Плановый визит к стоматологу. Джефф - сорок пять лет, кудрявый, похожий на добродушного владельца паба где - нибудь в Шропшире, - подойдет с южной стороны и займет позицию на старой мельнице, в двухстах метрах от бассейна. Майк зайдет с парадного входа и двинется к комнате, где держат Франсуа. Уайт проникнет внутрь через огороженную площадку, снимет металлические перекладины, которые удерживают дверь, и освободит Франсуа с той стороны. Том будет ждать в машине на D625. Несмотря на уверения Уайта, что «все дело не стоит и выеденного яйца», он настоял на том, чтобы тоже принять участие в операции.
        - Как только мы войдем, заблокируй выезд на дорогу с востока, - проинструктировал Уайт. - Если что - то пойдет не так и они сумеют выйти, продырявь им шины. Не стреляй выше бампера. Если они увидят, как мы подходим, внутри может оказаться ваш мальчик.
        - А они могут увидеть, как вы подходите? Джефф засмеялся. Майк, здоровяк, по виду типичный боец спецподразделения, сделал такое лицо, как ковбой, который хочет сплюнуть на пол табачную жвачку. Уайт тоже улыбнулся и передал Тому «глок».
        - Приходилось стрелять из таких?
        - Ты что, не в курсе? - бросил Том. - МИ-6 в наши времена занимается исключительно этим. Заказными убийствами.
        ГЛАВА 79
        Франсуа сидел на кровати. Он услышал, как Люк спустился вниз и крикнул Валери, что идет плавать. Было без нескольких минут семь. Минут через десять Слиман или Жак должны были принести ему ужин. Это будет последний ужин в этой камере, подумал Франсуа. Весь день до него доносились звуки сборов: вещи укладывали в коробки, чехлы застегивали на молнию, то и дело хлопал багажник «тойоты». Его ожидал перевоз из одной тюрьмы в другую, из одного ужаса в другой - тот, из которого ему не суждено было вернуться.
        Прошло пять минут. Щелкнула дверца микроволновки. Еще один готовый замороженный ужин: рис и жилистые кусочки говядины или свинины, плавающие в водянистом соусе. Пискнул таймер. Потом еду выложили на тарелку. Значит, еще через пару минут Жак или Слиман внесут в комнату поднос. Один из них обычно караулил у двери, чтобы Франсуа не вздумал попытаться сбежать.
        Шаги снаружи, затем стук в дверь. Франсуа поднял руки и услышал, как лязгнул ключ в замке. В комнату вошел Жак, бросил взгляд на телевизор, поставил поднос на пол и прошел в другой конец комнаты, чтобы взять ведро с мочой.
        - Тут воняет, - бросил он. Все это Франсуа слышал и раньше.
        Слиман, непривычно тихий, стоял возле двери. Возможно, он был немного под кайфом. Обычно он говорил Франсуа что - нибудь обидное, обзывал его, просто чтобы немного оживиться и разогнать скуку. Но сегодня он молчал и смотрел в пространство, как будто думал о чем - то другом. Возможно, предчувствовал какие - то неприятности. Его левый глаз был все еще синим и распухшим.
        За окном проехала машина. С юго - востока. Наверное, кто - нибудь местный, подумал Франсуа, кто знает эту хитрую дорогу. И тут же со второго этажа донесся яростный женский крик. Не испуганный, не встревоженный, а именно изумленно - взбешенный. Валери. Жак опустил ведро на пол, прямо перед Франсуа, взглянул на Слимана и неуверенно направился в холл, как будто сработала пожарная тревога и он сомневался, действительно ли это пожар или просто замыкание. Франсуа услышал топот Валери - она сбегала вниз по лестнице. В ту же секунду парадная дверь рухнула и что - то влетело в холл. Валери пронзительно завизжала; Слиман и Франсуа закрыли уши. Жак вдруг повалился на пол. На какую - то долю секунды Франсуа показалось, что он споткнулся или поскользнулся, но он тут же заметил брызги крови на стене за его спиной, дуло винтовки, потом человека в бронежилете и черной балаклаве на голове. Он дернулся и опрокинул ведро с мочой; на полу разлилась лужа. Даже сейчас Франсуа подумал, что теперь Слиман заставит его все убирать.
        Валери была у подножия лестницы. Она обернулась к Слиману, ее глаза горели безумным огнем.
        - Застрели его!
        Это было последнее, что она успела крикнуть. Мгновение спустя из ее головы взметнулся фонтан крови и ее тело рухнуло на пол рядом с телом Жака.
        Быстрым, отработанным, почти неуловимым движением Слиман сунул руку в карман джинсов. Там он держал свой пистолет. Тот самый, которым он столько раз угрожал Франсуа. Еще мгновение - и он приставил его к груди Франсуа. Солдат в маске, который застрелил Валери и Жака, задержался меньше чем на секунду. Он направил винтовку на Слимана, но было уже слишком поздно. Слиман оказался за спиной Франсуа; легко и быстро, как человек, отодвигающий ветку дерева, он сгреб его в охапку и выставил перед собой. Холодное дуло пистолета уперлось в правый висок Франсуа. Слиман обхватил его шею локтем и попятился назад, в дальний угол комнаты, дальше от солдата.
        Франсуа попытался высвободиться, но Слиман сдавил его шею сильнее и еще крепче прижал пистолет к его голове.
        - Опусти свой гребаный автомат! - завопил он. Солдат не пошевелился. Понял или нет, мелькнуло в голове у Франсуа. Слиман кричал по - французски. - Отойди от двери! Выйди наружу. Я беру его с собой. Мы уходим! Освободи нам дорогу к машине!
        Давление на шею на секунду ослабло, и Франсуа смог вдохнуть немного воздуха. Он отчаянно закашлялся. Его лицо было мокрым от пота, как будто страх Слимана передавался ему через кожу. К своему ужасу, Франсуа увидел, как солдат опускает винтовку. Он переступил через тело Валери и шагнул назад, к двери. Он давал им возможность уйти. Слиман осторожно двинулся вперед, подталкивая Франсуа бедрами, медленно перемещаясь по направлению к холлу. Дуло пистолета все сильнее давило ему на висок, как будто Слиман хотел ввинтить его в голову, как отвертку.
        - Я тебя убью. Ты ведь знаешь это, да? - прошипел он. Казалось, он даже наслаждался происходящим, чувствовал небывалый прилив адреналина, Франсуа боялся, что он нечаянно нажмет на спуск. Солдат отступил еще дальше и освободил проход. Слиман впихнул Франсуа в холл, нащупывая ногой путь между двумя мертвыми телами.
        Он уловил движение за своей спиной раньше, чем Слиман, возможно, потому, что знал и чувствовал каждый уголок, каждый звук своей тюрьмы лучше, чем свои пять пальцев. Франсуа ощутил, как почти бесшумно поднимаются металлические перекладины с той стороны двери. Ручка резко повернулась, дверь распахнулась, и в комнату ворвался второй солдат. Франсуа вывернул шею вправо, пытаясь увидеть, что происходит, и на секунду перестал полностью заслонять голову Слимана. Крошечного зазора оказалось достаточно. Второй солдат получил возможность прицелиться. Именно в этот момент Франсуа осознал собственную храбрость. Он попытался вырваться еще за доли секунды до того, как голова Слимана буквально разлетелась на куски. Франсуа почувствовал во рту вкус теплой крови и мозгов своего тюремщика и сплюнул прямо на тело Валери.
        - Ты Франсуа? - крикнул солдат, который застрелил Слимана. Он тоже был в бронежилете, но без балаклавы. У него было очень загорелое лицо.
        - Да, - машинально ответил Франсуа. Он все еще находился в шоке.
        Первый солдат вошел обратно в холл и выстрелил Слиману в грудь.
        - Иди за нами, - бросил он. - Кто еще есть в доме?
        Томас Келл сидел в машине и ждал выстрела с мельницы. В начале восьмого он услышал негромкий хлопок; у Джеффа была винтовка с глушителем. Секунду спустя до него донесся всплеск воды - тело Люка рухнуло в бассейн - и визг Валери де Серр. Должно быть, она увидела, что произошло, в окно спальни на втором этаже. Это послужило сигналом для Майка. Он выбил парадную дверь и ворвался в холл; раздался грохот выстрелов. Том насчитал как минимум три, все один за другим. В тридцати метрах он заметил Уайта. Пригнувшись, он проскользнул к углу и скрылся за домом. Он направлялся к задней двери.
        Том действовал согласно инструкции. Он завел мотор, подогнал машину на подъездную дорожку, так чтобы она стояла не дальше чем в двадцати футах от дома, и открыл задние двери с обеих сторон. Выходя из машины, он вдруг услышал громкий крик. Мужской голос приказывал Майку, чтобы он опустил оружие. Том вытащил из кобуры «глок» и почувствовал, как по груди и спине заструился пот. За все двадцать лет работы в секретной службе он ни разу не участвовал в серьезной перестрелке. В дверях показался Майк; он пятился назад, как человек, отступающий к краю скалы.
        В этот же момент боковым зрением Том уловил какое - то шевеление слева. Что - то двигалось от бассейна через лужайку на северной стороне дома. Человек. Насквозь промокший человек в купальных шортах, покрытый кровью, которая сочилась из раны на шее. Сама рана была ярко - алой, но на границе с шортами кровь выглядела почти черной. Люк. Том развернулся к нему лицом и направил на него пистолет. Он крикнул Люку, чтобы тот остановился, но было ясно, что Жаво не соображает и идет вперед на автомате, повинуясь инстинкту выживания. Он обернулся на крик, и на его лице отразилась тень узнавания, но тем не менее Люк не остановился. Шатаясь, как пьяный, и раскачиваясь из стороны в сторону, он пересек заросшую некошеной травой лужайку и побрел к дороге. Том снова крикнул. Он не мог достать Люка выстрелом и не мог броситься за ним, потому что должен был оставаться возле машины.
        Он услышал выстрел, потом голос Уайта. Слов Том не разобрал. Он оглянулся на заднюю дверь, чтобы понять, что происходит, потом снова на Люка. Теперь он был уже больше чем в семидесяти метрах. На соседнем поле тарахтел трактор. Со стороны мельницы вдруг показался Джефф. Он перебежал через лужайку, вскинул на плечо винтовку и выстрелил три раза подряд. Люк свалился на землю, как подстреленный олень. Том, в шоке от увиденного, кинулся назад к машине, Джефф рванул к дому.
        Первым вышел Майк; за ним шел Франсуа. Уайт вышел секундой позднее.
        - Двигайся со мной, - услышал Том. - Держись за моей спиной.
        - Чисто! - крикнул Уайт, и все трое припустили к машине.
        Сын Амелии оказался на заднем сиденье еще до того, как Том успел захлопнуть свою дверь. Джефф запрыгнул в машину последним, дав напоследок несколько выстрелов по колесам «лендкрузера». Том завел мотор.
        - Кто - нибудь ранен? - спросил он.
        - Ситуация, Джефф, - бросил Уайт, как будто они говорили по рации.
        - Все чисто, командир. Цели поражены. Том нажал на газ.
        БОНН, ТРИ НЕДЕЛИ СПУСТЯ
        ГЛАВА 80
        Они сидели на скамейке в центре площади. Женщина пятидесяти трех лет, в симпатичной юбке и кремовой блузке, мужчина сорока трех лет в льняном костюме, который знавал лучшие времена, и молодой француз, по виду бухгалтер, лет тридцати с небольшим, в джинсах и с сигаретой во рту. Он мог бы быть их племянником или сыном.
        - Он будет здесь с минуты на минуту, - сказала Амелия.
        Было утро субботы, около одиннадцати часов. Дети играли в маленьком парке, под замученными взглядами отцов, пообещавших своим женам и подружкам пару часов свободного времени. У одной из девочек, лет трех или четырех, была игрушечная коляска, в которой сидела голая кукла. Она без устали катала ее туда - сюда по дорожке. Коляска грохотала. Один раз девочка упала, но не заплакала, а тут же снова поднялась на ноги, даже не заметив, что Франсуа вскочил со скамейки, чтобы ей помочь.
        - Смелая девочка, - пробормотал он по - французски, но она его не услышала.
        Машины огибали парк; официанты в закусочной напротив разносили минеральную воду и кофе с молоком, посетители грелись в лучах ласкового летнего солнца. Том обернулся, посмотрел в сторону улицы Карно и взглянул на часы.
        - Через минуту, - повторила Амелия и положила руку на колено сына.
        Они были счастливы рядом друг с другом, и Том с удовольствием наблюдал их вместе. Как ловко Амелия все устроила, подумал он. Джимми Маркуэнд получил повышение и был отправлен в Вашингтон, с прибавкой к зарплате, оплаченными школьными расходами и домом с пятью спальнями в Джорджтауне. Это не могло не убедить его в том, что МИ-6 остается в хороших руках, несмотря на некоторые предрассудки насчет женщины в роли главы Секретной службы. Саймон Хэйнес был слишком занят своим свежеприобретенным титулом, и у него не было времени размышлять над тем, как долго Амелия Левен скрывала от МИ-6 своего незаконнорожденного сына. Джорджа Траскотта перевели на очень высокий пост в отделении МИ-6 в Германии - до того, как он начал задавать неудобные вопросы насчет внезапного появления в Лондоне месье Франсуа Мало.
        По просьбе Амелии Том, Эльза и Драммонд потратили две недели на то, чтобы выяснить возможную связь между Траскоттом и теми лицами в DGSE, которые участвовали в операции Мало, но ничего не нашли, даже каких - либо доказательств, что Траскотт знал о существовании Денёв. С другой стороны, обнаружилось, что Том был, скорее всего, прав, объясняя операцию уменьшением французского влияния в Северной Африке. На руках у Эльзы оказались копии двух телеграмм из Парижа, в которых весьма серьезные лица выражали свою озабоченность по поводу того, что главой МИ-6 назначена Амелия Левен. Как выяснилось, их опасения были совершенно оправданны. Уже через несколько дней после вступления в должность Амелия прикрыла девятнадцать отдельных операций на Кавказе и в Восточной Европе и перенаправила более сорока сотрудников в недавно открытые отделения секретной службы в Триполи, Каире, Тунисе и Алжире. Пол Уоллингер, глава турецкого отделения, получил карт - бланш на распространение британского влияния от Стамбула до Тегерана, от Анкары до Иордана. Сторонники Левен в Лондоне преподнесли все в должном виде на Даунинг -
стрит, где уже были готовы пожинать экономические и политические плоды «арабской весны». К тому времени, как в Египте были объявлены выборы, французское правительство обвинили в том, что оно предъявляет «необоснованные претензии» к МИ-6 насчет вербовки агентуры среди «Братьев - мусульман», и в том, что оно «слишком беспокоится» о ливийских нефтяных скважинах, ускользающих от контроля Total S. A.[29] Парижу пришлось возбудить довольно неприятное внутреннее расследование, связанное с поведением Люка Жаво, сведения о котором просочились на Воксхолл - Кросс через источники Амелии в DCRI. Оно подтвердило, что Жаво действительно являлся тем самым человеком, которому было поручено разгребать мусор после предательства Денёв. Скандал в Елисейском дворце не лучшим образом повлиял на его карьеру, и Жаво винил во всем исключительно Амелию Левен. Когда он предложил план операции Мало, начальство охотно дало на нее добро, и Жаво получил шанс отомстить. После освобождения Франсуа руководство DGSE не менее охотно отреклось от «отдельных преступных лиц, действовавших на свой страх и риск» и угрожавших «долгому
взаимовыгодному сотрудничеству» между секретными службами двух стран. В разговоре с Амелией глава DGSE подчеркнул, что необходимо сохранить в тайне то, что случилось в Саль - сюр - л’Эр, не только для того, чтобы оградить миссис Левен от вмешательства в ее частную жизнь, но и для того, чтобы «избежать осложнений в отношениях между Францией и Великобританией». При этом Париж оставлял за собой право возмущаться произволом неизвестных бойцов британских спецподразделений, которые уничтожили сотрудников DGSE при исполнении, к тому же на территории Франции.
        Оказалось несколько труднее раздобыть информацию на Валери де Серр. Выяснилось, что она являлась бывшей сотрудницей военной полиции, родилась в Монреале и познакомилась с Люком, когда их службы работали над совместной операцией против терроризма. Амелия сказала, что она стала для Люка кем - то вроде леди Макбет. Все пришли к выводу, что именно Валери убедила Жаво развязаться с DGSE и воспользоваться Франсуа, чтобы получить выкуп.
        Сорок третий день рождения не принес значительных изменений в жизнь Томаса Келла. Суд по делу Яссина был назначен на следующий год, и Амелия дала ему понять, что не сможет вернуть в МИ-6 до тех пор, пока доброе имя «свидетеля Х» не будет полностью очищено оправдательным приговором. С тех пор как Клэр вернулась из Калифорнии, от нее не было никаких вестей. Том по - прежнему снимал квартирку на Кенсал - Райз, питался готовой едой из забегаловок и смотрел черно - белые фильмы на канале TCM. Амелия восстановила его зарплату и пенсию, но тем не менее ее благодарность Тому за то, что он спас ее сына, оказалась значительно меньше, чем он ожидал. Он чувствовал себя как человек, который потратил целое состояние на подарок близкому другу и обнаружил, что его презент пылится на дальней полке в шкафу, так и не открытый, а друг ощущает смущение и неловкость от такой неуместной щедрости. Иногда он начинал жалеть о том, что пошел ради Амелии на такой риск и согласился хранить ее тайны, но его уважение и привязанность были настолько велики, что он, по большому счету, прощал ей ее черствость. События во Франции не
могли не повлиять на ее поведение, и конечно же стоило учитывать те обязательства, которые налагал на нее новый статус главы Секретной разведывательной службы. Том говорил себе, что со временем Амелия обязательно возьмет его обратно и предложит выбрать любое дело за границей, которое окажется ему по душе. Он с нетерпением ждал этого дня; ему была необходима передышка, возможность сбежать от Лондона и от развалившихся отношений с Клэр.
        Том заметил старика первым. Он неторопливо шел по тротуару; на нем был серый костюм. Том уже знал это лицо, потому что видел его на этом самом месте три дня назад.
        - Вот он, - прошептал Том.
        Франсуа подпрыгнул, но Амелия осталась сидеть, как будто Том и Франсуа были ее алтарниками, ее ангелами - хранителями.
        - Где? - нетерпеливо спросил Франсуа. Амелия посмотрела на него. Щурясь от солнца, он пытался проследить за направлением взгляда Тома.
        - Переходит через улицу, - тихо сказал Том. - Мужчина с седыми волосами, в сером костюме. Видишь его?
        - Вижу. - Франсуа встал и немного отодвинулся в сторону, как будто хотел на секунду отстраниться от них, подготовиться к тому, что сейчас произойдет. Только теперь Амелия решилась повернуться. Тому показалось, что она изумленно вздохнула, хотя позже он решил, что у него просто разыгралось воображение.
        Жан - Марк Домаль как будто почувствовал присутствие Амелии Уэлдон. Он застыл на месте, прямо на краю площади, словно увидел привидение. Жан - Марк смотрел прямо на них, на три фигуры на скамейке, но не мог сфокусировать взгляд. Он сделал два шага вперед. Том и Франсуа остались там, где и были, но Амелия двинулась ему навстречу.
        Он наконец разглядел ее и почувствовал, как его начала бить дрожь. Он помнил ее красоту до мельчайших подробностей, и ее лицо по - прежнему сохраняло всю ту прелесть, что он так обожал.
        - Амелия?
        - C’est moi, Jean - Marc[30].
        Они остановились и расцеловали друг друга в щеки.
        - Что ты здесь делаешь?
        Он посмотрел через ее плечо и внимательно оглядел Тома - должно быть, решил, что это и есть тот самый мужчина, который в конце концов завоевал ее сердце. Затем перевел взгляд на молодого человека слева от него и нахмурился, словно пытаясь вспомнить, где они встречались раньше.
        - Я знала, что ты будешь здесь, - сказала Амелия и нежно положила руку ему на запястье. Она была в шоке от того, как изменился Жан - Марк, и в то же время чувствовала, что годы не убили в ней любовь к нему. Человек, в жизни которого есть тот, кто понимает его и заботится о нем, должен считать себя невероятно везучим, подумала она. - Ты хорошо выглядишь, - добавила Амелия.
        Она поймала взгляд Тома и ощутила прилив невероятной благодарности и любви, и он принял это как долгожданную награду за все свои труды. Потом она повернулась к своему сыну.
        - Жан - Марк, я бы хотела кое с кем тебя познакомить.
        ОБ АВТОРЕ
        
        Чарльз Камминг родился 5 апреля 1971 года в Шотландии. Закончил Итонский колледж, а затем с отличием Эдинбургский университет по специальности «английская литература».
        В 1995 году был приглашен к сотрудничеству британской разведкой МИ-6. Этот опыт впоследствии нашел отражение в романе 2001 года A Spy By Nature. Все последующие книги писателя получили широкую прессу и престижные награды, что обеспечило Ч. Каммингу почетное место на литературном Олимпе. Роман «Чужая страна» имеет титул лучшего шотландского остросюжетного романа и удостоен премии Британской ассоциации писателей криминального жанра CWA Ian Fleming Steel Dagger за лучший триллер 2012 года. Известное британское издание Observer признало Камминга «лучшим из нового поколения британских авторов, разрабатывающих шпионскую тему». Писателя часто сравнивают с Джоном Ле Карре и другими признанными мастерами остросюжетной литературы.
        В настоящее время Чарльз Камминг живет и работает в Лондоне.
        ПРИМЕЧАНИЯ
        1
        SWAT (Special Weapons And Tactics (англ.) - «Особое оружие и тактика» - элитные боевые полувоенные подразделения американских полицейских департаментов, предназначенные для выполнения опасных операций, аналог российского СОБРа.
        2
        Римингтон Стелла - первая женщина - генеральный директор MИ-5, Службы безопасности, государственного ведомства британской контрразведки. Занимала пост с 1992 по 1996 г.
        3
        Мой дорогой! (фр.)
        4
        Да, добрый вечер, месье Юниак (фр.).
        5
        Нет проблем (фр.).
        6
        Дерьмо! (фр.)
        7
        Аф - Пак (англ. AfPak) - неологизм, используемый преимущественно в англоязычных внешнеполитических кругах и публицистике для обозначения Афганистана и Пакистана как единого театра военных действий.
        8
        Извините (фр.).
        9
        Да (фр.).
        10
        «Звезда Ниццы». Улица Ламартен. Пять минут пешком (фр.).
        11
        Доброе утро, Томас. Как дела? (фр.)
        12
        Очень хорошо, спасибо, месье (фр.).
        13
        Стейк (фр.).
        14
        Как? (фр.)
        15
        Что? (фр.)
        16
        Какая - то проблема, месье? (фр.)
        17
        Игра слов: nice (англ.) - хороший, Nice - Ницца.
        18
        DGSE - Direction Generale de la Securite Exterieure (фр.) - Главное управление внешней безопасности; DCRI - Direction Centrale du Renseignement Interieur (фр.) - Центральное управление внутренней разведки.
        19
        SNCM (Societe Nationale Maritime Corse Mediterranee) - французская паромная компания, оперирующая в Средиземном море.
        20
        Вы француз? (фр.)
        21
        Да. Вы говорите по - французски? (фр.)
        22
        TGV (Train a Grande Vitesse) - скоростной поезд.
        23
        Буйабес (фр.), рыбный суп.
        24
        Троих чертовых арабов (фр.).
        25
        SAS (Special Air Service) - Особая воздушная служба, подразделение спецназа вооруженных сил Великобритании.
        26
        Тяжелый! (фр.)
        27
        Вот! (фр.)
        28
        Вот хрень (ит.).
        29
        Total S. A. - французская нефтегазовая компания, четвертая по объему добычи в мире.
        30
        Это я, Жан - Марк (фр.).