Заговор богов Пол Клеменс
        Secret. Алтарь мировых тайн
        По всему миру разбросаны шесть статуэток из магической коллекции племени умбара - Жрец, Мудрец, Колдун, Предок, Обезьяна, Оракул. Разрозненные, вне коллекции, статуэтки приносят своим хозяевам лишь беды и несчастья. Но если собрать все артефакты вместе, энергетика изменится на противоположную, станет позитивной и обладателя полной коллекции захлестнет волна невероятного везенья и счастья. Воссоединением всех статуэток занимается некая таинственная организация, возглавляемая могущественным Ангерлинком. Но для того чтобы добыть разбросанные по миру статуэтки, нужна неординарная, сильная личность. Выбор пал на 35-летнего художника из Варшавы Анджея Раковского…
        Пол Клеменс
        Заговор богов
        Пролог
        7 июля, 2010г., 23:45
        Перегон был длинным и муторным. Поезд «Euronight» плавно бежал по рельсам. За окном проносились мглистые строения, пустые остановочные платформы, озаренные фонарями. Анджей Раковский - 35-летний темно-русый мужчина с подтянутой фигурой - украдкой посматривал на часы. Скоро полночь. Полтора часа назад прошли Познань, Вжесню. Уже без малого пятьдесят минут экспресс «Берлин - Варшава» несся по просторам центральной Польши, не делая остановок. Нервы натянулись до предела. Вагон шел полупустым. Изредка мимо купе проходил стюард, пару минут назад промелькнули двое мужчин, переговариваясь утробными голосами. Расписание было чертовски неудобным - поезд прибывал на станцию «Варшава Центральная» в два часа ночи. Но выбирать не приходилось - учитывая безумные события, приключившиеся в Берлине…
        Он опять машинально уставился на стрелки циферблата. Они и не думали шевелиться! Минут через двадцать будет Кутно, там остановка на четверть часа, и прямой пролет до Варшавы - сто двадцать километровых столбов… Анджей сидел на сравнительно мягкой полке. Сумка с загадочным предметом покоилась рядом - между ним и окном. От сумки исходили отрицательные вибрации, именно она служила причиной изматывающего страха. Всякий раз, когда он прикасался к ней, волосы на затылке вставали торчком и по коже пробегала противная дрожь. Чертовщина какая-то. Он сегодня точно не герой. Угораздило же влезть в такую скверную историю…
        Анджей перехватил заинтересованный взгляд соседа по двухместному купе. Пассажир сел в Познани, взамен выбывшей матроны Магды Саповски, всю дорогу развлекавшей Анджея рассказами о том, как она отдыхала на Люцернском озере и сколько килограммов при этом сбросила. Тип, ее сменивший, тоже не отличался молчаливостью. Грузный, представительный. Хитровато поблескивали масленые глазки. Он утирал платком потеющие залысины и неумолчно ворковал. Представился паном Кажимежом Замойским, директором варшавского турагентства «Раффлезия». В Познань ездил по делам, торопится домой. Этому типу было невдомек, что у мрачного парня, сидящего напротив, отсутствует желание общаться. Ах, вы возвращаетесь из Берлина, пан Анджей? Какая прелесть, а в нашем агентстве как раз имеется содержательный тур по германской столице, включающий посещение Бранденбургских ворот и обломков той самой стены, что когда-то отделила Германию от Германии… А кем вы работаете? Вы художник? Не может быть, неужели в наше время существует такая профессия? Надо будет обязательно посмотреть про вас в Интернете… Ах, вы в свободные от хобби часы
преподаете станковую живопись в Варшавской академии художеств, а сейчас находитесь в отпуске? А какой факультет, если не секрет? Замечательно, факультет живописи, как это мило. Ну, конечно, вы же сказали про станковую живопись. Она не имеет какого-то отношения к станковому пулемету, ха-ха?.. Кстати, примите поздравления, для человека, поднимающего только кисти, вы неплохо сложены… Замойский смеялся, давая понять, что он всего лишь шутит, но у Анджея абсолютно не было желания ему поддакивать. Вот уже несколько минут сосед молчал - видно, сообразил, что он тут лишний. Но все равно подозрительно, с хитринкой поглядывал на соседа, а когда тот убедился, что сумка по-прежнему при нем, отметил это, удивленно приподняв брови.
        Да плевать, что этот тип о нем думает! Какое ему дело, что везет сосед? Наркотики, злато-серебро, оружие, стопку контрабандных гравюр Дюрера. Замойский - обычный пассажир, не подсадная утка. Он должен успокоиться, излишне он сегодня перегружен эмоциями… Но спокойствие не приходило. Поезд размеренно катил по едва заселенной местности (неужели трудно ехать быстрее?), страх не унимался, да еще этот любопытствующий взгляд… Анджей должен был пройтись. В коридор, в туалет, куда угодно. Он начал выбираться из-за столика. Машинально зацепил лямку сумки, повесил ее на плечо и под удивленным взглядом Замойского вывалился в проход.
        Пару минут он стоял, прислонившись к поручню, смотрел на мелькающие фонари. От сумки исходило невнятное ЗЛО - он чувствовал его каждой клеточкой. В картонной коробке от французского коньяка притаился изощренный черт. Он, злобно хихикая, наматывал его нервы на кулак… Хлопнула дверь в конце вагона. Он вздрогнул. Раздались приглушенные голоса, но из тамбура, где отсутствовало освещение, никто не выходил. Он ненавидел себя за эту слабость! Что случилось? Почему этот страх сильнее его? Он оторвался от поручня и зашагал в противоположном направлении. Санузел был пуст - слава Иисусу! Анджей облегченно вздохнул, заперся, взгромоздил сумку на рукомойник и с ненавистью на нее воззрился. От багажа продолжало исходить невнятное, но ощутимое ЗЛО. Нормальный мужчина под его воздействием превращался в половую тряпку. Да пошло оно! Он стащил сумку с рукомойника, бросил под ноги и затолкал ногой глубоко под раковину. Страх стал пропадать. Он приложил ухо к двери. В коридоре и в тамбуре было тихо. Угнетающая какая-то тишина. Пся крев! И что теперь, сидеть в туалете до Варшавы? А как насчет самоуважения?
        Эта скверная история началась девять часов назад. Варшавский живописец Анджей Раковский действительно находился в отпуске. Весь июль был в его распоряжении. Девятого числа позвонил приятель Матеуш Рикс из Берлина - тоже увлекался рисунком, преподавал в Берлинском университете искусств - приглашал на камерную выставку современной живописи, проходящую в Берлинской академии художеств на Парижской площади. Мол, событие только для избранных. Обещал добыть билет - и вообще, почему бы не встретиться двум приятелям, разделенным хоть условной, но границей? К современному искусству Анджей относился со скепсисом, но почему бы не съездить в Берлин на пару дней? Выставку «живописи» он с трудом вынес, но в остальном все было на уровне. «Отлично провели время, приятель,- икая с похмелья, поведал Матеуш.- Носились, понимаешь, от бара к бару, как Гарри Поттер на метле»,- и помчался в Шпандау к своей жене, имеющей касательно мужа резонные подозрения. Перед отбытием на родину Анджей не удержался от соблазна еще раз посетить Парижскую площадь, пройтись по залам, сохранившимся еще со времен Прусской академии,
ознакомился с пассажем резиденции богемы, поглазел на собрание бесспорной гениальной классики. Именно здесь, во дворце Арнима, принадлежавшем когда-то графу Арнима-Бойценбургу, он и испытал первые признаки беспокойства. Такое ощущение, что за ним украдкой наблюдали. Ощущение назойливое, на грани паранойи. Поезд с вокзала Остбанхоф уходил в 17:55 (прибытие в Варшаву - в полночь), он заторопился на вокзал. Но не успел удалиться с перегруженной туристами Парижской площади, как в кармане зазвонил телефон. Хотелось надеяться, что приятель Матеуш к этому безобразию не имел никакого отношения. А если имел, то когда-нибудь он поплатится!
        - Пан Раковский?- пожилой незнакомый мужчина неплохо владел польским языком. Голос звучал размеренно, тихо и настойчиво.- Нам очень жаль, что вас побеспокоили, но рекомендую выслушать. Выйдите, пожалуйста, из толпы, ее гомон мешает нам понимать друг друга…
        Его определенно с кем-то спутали. Или нет? Анджей Раковский, житель города Варшавы, адрес такой-то, прибыл в Берлин, гм, по делам по приглашению некоего Матеуша Рикса… Озадаченному живописцу предлагалось немедленно сесть в такси и навестить в восточном районе Марцан микрорайон Каулсдорф, дом по адресу Остенштрассе, 19. Номер квартиры прилагался. Инструкции простейшие - забрать то, что ему передадут, положить к себе в сумку - да, именно в эту, темно-синюю, с кожаной нашивкой под молнией - и привезти в Варшаву. В Варшаве груз заберут…
        - Вы издеваетесь, милейший?- проворчал Анджей и отключил связь. Что за сумасшедший? Абонент перезвонил через шесть секунд и мягко пожурил:
        - Больше так не делайте, пан Раковский. Вам же не нужны неприятности? Вы хорошо запомнили адрес?- абонент еще раз повторил координаты.- Положите груз в сумку и доставьте в Варшаву. К вам подойдет человек, осведомится, не вы ли привезли ему бутылочку доброго французского «Готье»,- и вы ему смело передадите груз. Вам нечего переживать,- собеседник усмехнулся, давая понять, что не обделен чувством юмора.- Это всего лишь французский коньяк, а не французский поцелуй, пан Раковский. Вес посылки не больше двух килограммов. Это не оружие, не наркотики, не другая запрещенная к перевозке вещь. Таможенники во Франкфурте-на-Одере ваш багаж осматривать не будут - совершенно точно. Удачи, пан Раковский. Да, забыл сказать. Первое: ваши безопасность и покой гарантируются. Вы проживете долгую и счастливую жизнь. На вашем счету в банке «Миллениум» завтра или послезавтра с удобством разместятся двадцать тысяч евро. Они же не лишние в вашем создавшемся положении?
        В данный исторический период деньги Анджею Раковскому были не лишние. За последние полгода он не продал ни одной картины. А зарплаты в академии не хватало даже на поддержку штанов. Поездка в Берлин была чистой благотворительностью со стороны Матеуша. Но не любил Анджей сомнительные авантюры. И в глубине души считал себя законопослушным гражданином.
        - Уважаемый, я не успею на поезд,- проворчал он.
        - Успеете,- усмехнулся абонент.- До вашего поезда три часа. Вам нужно сделать лишь небольшой крюк. Поспешите, пока улицы Берлина не встали в пробках.
        Страха еще не было. Но ощущение дискомфорта нарастало. Бред какой-то. Он медленно прошелся мимо остановки такси, воровато поглядел через плечо и припустил к маршрутному автобусу, отходящему в район Тиргартен. В автобус шла посадка пассажиров. Он пристроился в конец очереди. Но не успел шагнуть в общей массе, как снова зазвонил телефон. Его толкали, он не замечал, угрюмо таращился на экран, по которому ползли крупные цифры. Анджей выбрался из очереди и побрел на стоянку такси. Телефон перестал звонить - как по волшебству…
        Указанный район оказался памятником эпохи соцреализма. Типовые многоэтажные блоки, практически гетто, соединенные узкими проходами, арочными подворотнями. В квартиру на четвертом этаже его пустили сразу. Высунулся взъерошенный субъект с воспаленными глазами. Мужчину трясло, хотя он и силился казаться невозмутимым. Самое странное, что этот тип был трезв. По-видимому, ему описали внешность посетителя. Он стащил с антресоли коробку от благородного коньяка «Готье», сунул Анджею и без разговоров выставил за порог - вместе с коробкой. На физиономии хозяина квартиры отразилось невыразимое облегчение.
        Коробка перекочевала в сумку. Возникло опасение, что в ней не коньяк. Довольно тяжелое угловатое изделие, обложенное бумагой или поролоном. Верхняя крышка коробки была туго обмотана скотчем. Раковский почувствовал сухость в горле, по коже поползли мурашки. Эта штука жгла руки! Он передернул плечами, помотал головой, но состояние растущего страха только усугубилось. Заглянуть в коробку, не нарушая целостности упаковки, было невозможно.
        Проклиная свою мягкотелость, Анджей выбирался из перехлестов подворотен, практически не встречая местных жителей. Откуда взялись эти двое? Вывернули навстречу - невзрачные, серые. Какая-то местная шелупонь - небритые, в бейсболках. Один, похоже, турок, другой белобрысый. Чернявый глянул исподтишка, когда до них осталось несколько метров; второй буркнул: «Это он» («первичных» знаний немецкого хватило понять элементарную фразу). Блеснул нож. Ну, всё, здравствуй, грусть! Нервы были напряжены, Анджей ударил первым, не дожидаясь разворота событий. Ногой по коленному суставу, а второму, когда приятель согнулся,- сорванной с плеча сумой! Схватил за лямку и, особо не раскручивая, дал. Угловатый предмет, облаченный в нарядную упаковку, вписался точно в висок. Белобрысый рухнул на колени. Турок не выронил холодное оружие, бросился вперед на одной ноге, коряво выгибая пострадавшую. Но Анджей уже прыжками уносился прочь. Они помчались за ним, возмущенно сопя. Один обливался кровью, другой хромал, как убогий калека, что, впрочем, не сказывалось на темпе бега. Анджей юркнул в ближайшую подворотню и с
колотящимся сердцем прижался к стене. Первым вылетел турок с искаженной рожей, запнулся о выставленную ногу, покатился. Второй лишь выпучил глаза - в него опять летела сумка! По тому же месту! Продолжать преследование они, естественно, не смогли.
        Художник несся быстрее ветра, выбежал в широкий проход между бетонными многоэтажками… и удрученно констатировал, что «хулиганов» было не двое. За спиной топали - явно здоровыми ногами. И навстречу выскочили двое. Чертыхаясь, Раковский метнулся в первую щель, завершившуюся тупиком! Оптимизм внушала пожарная лестница, вмурованная в бетон. Он забросил сумку за спину, запрыгал через ступени. Огнестрельного оружия у врага не было. Видно, установка была такая - работать под шпану с восточных окраин. Они хрипели, лезли за ним, а он выкатился на ровную площадку. Перегиб в стене здания, лестница дальше - еще на этаж. Но что-то щелкнуло в голове, он метнулся вправо - за выступ с зарешеченным промышленным вентилятором. Спрятался за ним. Трое или четверо взгромоздились на площадку. Пока они лезли, Анджей бы успел подняться выше. Эти олухи тоже так решили. Полезли дальше, подталкивая друг дружку. А едва они скрылись за перегибом козырька, Анджей пустился обратно, свалился с лестницы, шмыгнул в ближайшую арку. Нет уж, увольте, подобные приключения не по его части. Он должен жить, как морской еж - двести лет!
        Больше приключений не было. За мусорными баками он отдышался, вышел на Остенштрассе, поймал такси. Груз, болтающийся за спиной, продолжал посылать в тело электрические импульсы… До поезда оставалось двадцать минут. Раковский уединился в сквере за вокзальной гостиницей, лихорадочно размышляя о случившемся. Потом разозлился, схватил телефон и, не вслушиваясь в доводы разума, набрал последний входящий номер. Сердце забилось, когда он услышал знакомый голос.
        - Говорите, безопасно, мистер?- злобно зашипел он.- Вы уверены, что я проживу долгую и счастливую жизнь, не так ли?
        - Пан Раковский?- неуверенно сказал абонент.
        - О, как вы догадливы…
        - Что-то случилось?- собеседник встревожился.- Вы уже покинули район Марцан? Груз при вас?
        - Да…- Злость внезапно прошла, сменилась растерянностью и страхом.- Не знаю, как ваше имя, уважаемый…
        - Зовите меня господином Альбрехтом.
        - Это фамилия?
        - Это имя. Постарайтесь успокоиться и внятно доложить.
        Он слушал, не прерывая. Несколько раз крякнул, а когда заговорил, голос заметно сел.
        - Нам жаль, пан Раковский, что так случилось. Это не было запланировано. Приносим извинения. Мы вам не враги. Если вас это утешит, то сумма, которую переведут на ваш счет, немного возрастет. Скажем, до 30 тысяч.
        - Премного благодарен, господин Альбрехт,- усмехнулся Анджей.- Этого должно хватить и на похороны, и…
        - Перестаньте, пан Раковский,- раздраженно сказал собеседник.- Рецидива не будет, обещаю. Дальше все пойдет по плану. Вас будут опекать. Вам нечего бояться.
        - Неужели? И я спокойно могу идти на поезд?
        - Можете…- пожилой мужчина помедлил.- Лучше переоформите билет на следующий рейс. Он будет через два часа. На всякий, как говорится, случай…
        - Что я везу, мистер Альбрехт?
        - Вам хочется посмотреть?- в голосе абонента зазвучали иронические нотки. Анджей смутился.
        - Да, знаете, не очень…
        - Уверен, что так и есть. Всего вам доброго.
        Опекать они будут… Опекуны, чтоб их… И где они? Матрона из Познани, любительница швейцарских озер? Лоснящийся и потный Кажимеж Замойский? Не смешите мои тапочки. Впрочем, хоть в чем-то «господин Альбрехт» не подвел: во Франкфурте-на-Одере в вагон заглянул молодой служащий таможни, грустно посмотрел на матрону, на польского художника - и убрался, даже не глянув на документы. Шенген - какой-никакой…
        Анджей вздрогнул - сработали тормозные колодки, и поезд начал неспешно притормаживать. А это еще зачем? И снова спина стала покрываться липким холодом. Поезд плавно замедлял ход - на перегоне, где должен нестись как угорелый. Находиться в туалете становилось как-то нелогично. Зачем он сюда приперся? Раковский вытащил сумку из-под рукомойника, взвалил за спину, чтобы руки оставались не заняты. И вышел в вагон.
        И чуть не треснул по макушке худосочному малому, уже тянущемуся к ручке! Мужчина отшатнулся от неожиданности, Анджей тоже опешил. Надо же, сосед через купе… Оба сглотнули, нервно улыбнулись.
        - Пшепрашем, пан…- пробормотали практически хором. Сосед посторонился, удивленно глянул на сумку, свисающую со спины пассажира. Разошлись, втянув животы. Анджей дождался, когда захлопнется дверь и сработает задвижка, медленно двинулся по пустому проходу. В вагоне было тихо. Моргали лампы в тусклых плафонах. Поблескивали панели, хромированное покрытие решеток обогревателей. Поезд замедлял ход. Фонари за окном едва тащились. Кончилась граница станции, за пределами поезда воцарилась тьма. Какие-то демоны выползали из щелей, струились, обтекали… Раковский разозлился - сколько можно ходить на поводу у страха? Он оттянул ручку своего купе, сунулся внутрь.
        Директора турагентства Замойского на месте не было. В бистро ушел - через вагон? Он заперся, осмотрелся. Тощая сумка соседа висела на крючке. И снова он испытывал страх… Он приподнял обе полки, убедился, что внутри нет расчлененного трупа. Привстал на цыпочки, заглянул в багажное отделение. Удостоверился, что вагонное окно заперто изнутри. Паранойя, пан хороший, сущая паранойя… Анджей сел на полку, насупился. Поезд практически остановился, глухо скрипели тормоза. Он вскочил, раздвинул шторы. Ничего не видно, только собственный испуганный нос. Раковский прикрутил светильник на стене, и купе погрузилось в полумрак. Оптимистичнее картина не стала. Мглистый лунный свет озарял кусок пейзажа.
        За насыпью смутно выделялся травянистый косогор. Еще дальше - разреженный перелесок. За ним, по-видимому, дорога. Цивилизация в эту местность пока не приходила. Анджей заскрипел зубами. Когда же изведут в родной стране эти «целинные» уголки?.. Поезд окончательно остановился - мягко так, вкрадчиво. Глухой отдаленный звук - словно раскрылась вагонная дверь. Шаги, скрипы, мороз по коже… Паранойя в самом запущенном виде! Кто-то подходил к его купе, брался за ручку - а он уже оттягивал рычаги запора, поднимал окно. Благо что конструкция «классическая», не то что в этих современных поездах, где окно можно выставить только стальной болванкой… Дверь уже дергалась, снаружи вставили специальный ключ. А варшавский художник после удачного приземления уже съезжал по насыпи, тормозя пятками. К Дьяволу железнодорожные поездки! Рядом дорога, он придумает, как преодолеть оставшееся расстояние до Варшавы. А утром - в полицию и только в полицию!
        Он скатился с насыпи, перебежал ложбину и бросился на косогор, еще мокрый от дождя. Препятствие покорилось тренированному телу. На косогоре он обернулся. Призрачная каракатица «Берлин - Варшава» все еще пребывала на старом месте. Что-то отделилось от вагона, свалилось с хрустом на насыпь. Прыгнул второй человек. И немного в стороне, через пару вагонов - еще скатились двое или трое. А также впереди, от дороги, местность озарили фары, рычал мотор сильного внедорожника! Все несчастья разом - потекла глина под ногами, поплыл склон - Анджей стал проваливаться в очередную ложбину, о существовании которой даже не подозревал! Такое ощущение, что ноги и руки менялись местами, а голова катилась отдельно. Лопнула лямка, сорвало сумку со спины.
        Кто-то спрыгнул за ним вдогонку, ловко съехал на своих двоих - и он не оплошал: помог себе сдавленным рыком, бросился под ноги, повалил. Незнакомец ахнул от боли - голова не железная. Скатился второй, хрустнул взводимый курок. Но и это не проняло загнанного художника - от отчаяния он готов был горы свернуть! Бросился, пригнувшись, локтем ударил в бок, вывернул запястье. Сзади кто-то подбегал, луч света шарил по сгусткам темени. Осветилось лицо, искаженное от боли. Старый знакомый! Рвался в туалет, беспокоился, чем же там занят этот парень с сумкой? Перехватить пистолет он уже не успевал. Кинулся по ниточке ложбинки, но с фланга что-то грузно навалилось! Ударил тяжелый бюст, зазвучал грудной женский смех. Он катился по камням, не в силах скрыть изумление. Какая бойцовская девчонка! Пани Магда Саповска, так убедительно повествовавшая о швейцарских красотах! Не вышла, значит, в Познани, только место дислокации поменяла…
        Он ударился затылком - не сильно, но голова поплыла, конечности потеряли чувствительность. Пленнику заломили руки. Мерцали фонари, но лица злодеев в их свете не читались, оставались белесыми пятнами. Хрустела крошка - со стороны дороги спускалась еще одна группа лиц.
        - Мистер Ангерлинк, с грузом все в порядке,- глухо проинформировал кто-то, разрывая упаковку коньячной коробки.- Довез-таки… Это именно то, о боже…
        - А этот парень не промах, босс,- сообщил другой, кряхтя от боли.- У человечка развиты интуиция и чувство опасности, присмотритесь к нему. Еще и дерется больно…
        Возникла пауза, слышалось одобрительное урчание. Над Анджеем склонилась монументальная скала. Рослый мужчина критически его разглядывал, потом опустился на колени и продолжал это делать. Из полумрака проявлялось лицо - пожилого человека, мясистое, с тяжелым носом, увенчанное седой шевелюрой. «Какой харизматичный и фактурный персонаж,- мелькнула мысль.- Сразу в морду даст?»
        Господин удовлетворенно похмыкал, махнул куда-то в сторону.
        - Все в порядке, Лео, отправляйте поезд. Он не должен выбиться из графика. Не волнуйтесь, пан Раковский,- вкрадчиво сообщил он голосом пресловутого собеседника в телефонной трубке.- Вам не навредят, вы справились с работой. Все договоренности остаются в силе - в том числе касательно денежного перевода. Вы молодец. Впечатлили. Не особо виртуозно, но зрелищно.
        - Ну, слава богу, все остались живы…- прокряхтел Анджей, пытаясь оторваться от земли. Но его держали - не сильно, однако настойчиво. Видимо, побаивались, что он полезет в драку.- А то я уж начал беспокоиться, господин Ангерлинк, или как вас там… Объясните, что это было?
        Собеседник поморщился - видно, не любил, как звучит его фамилия. Он помешкал - вероятно, задумался, не прикончить ли этого дерзкого живописца. Но гуманизм (или что это было) возобладал.
        - Все в порядке, пан Раковский, это не белая горячка. Вы везли… скажем так, ценный музейный экспонат. Спешу развеять ваши черные мысли - это не контрабанда и не что-то другое из мира криминала. Груз планировали забрать на вокзале, но передумали - решили это сделать на перегоне в местечке Глядно… во избежание нежелательных эксцессов в Варшаве. Добрые люди помогли остановить поезда, кхм…
        - Видимо, ценный груз…- продолжал нарываться на неприятности Анджей,- раз вы сами за ним явились, господин Ангерлинк… Вы же не рядовой боец загадочного войска? Может, просветите, какую организацию имеете честь представлять?
        - Тайную,- усмехнулся собеседник.- Зловещую и влиятельную,- и было непонятно, шутит он или говорит серьезно.- Увы, пан Раковский, если я открою вам сей секрет, мне придется вас либо убить, либо рекрутировать в ряды, как вы выразились, войска. Вас устроит такой ответ?- Мы изживаем все, что, по нашему мнению, является богомерзким. И всячески продвигаем то, что, по нашему же мнению, является богоугодным. То, что вы почувствовали, перевозя груз… а вы непременно что-то почувствовали, верно?- относится именно к данной области, хотя это долго объяснять.
        - Тогда вам не ко мне,- прошептал Анджей.- Вы нарвались не на боголюбивого человека…
        - Но отчасти на богобоязненного,- тонко улыбнулся Ангерлинк.- Мы наводили справки о вас. Вашей фигурой кое-кто заинтересовался. Да, вы оказались в нужном месте в нужное время - стали идеальной находкой для стремительной пересылки груза. В Берлине произошла осечка, нам жаль, приносим извинения. Почему, спросите, именно вы? А чтобы никто не догадался, пан Раковский. Вы хороший художник, хотя и работаете только в реалистической манере. Вы неглупы, обладаете воображением, массой недостатков и достоинств. Среди последних - регулярные походы в спортзал и периодическое избиение боксерской груши. Однако не будем вас больше задерживать…- Ангерлинк поднялся, скрипя коленными суставами.- Поезд ушел без вас, увы. Но не все потеряно. Вас отвезут домой. Постарайтесь не докучать шоферу вопросами и не подглядывать через занавеску. С вами свяжутся… если не возражаете,- и пожилой господин, прежде чем исчезнуть во мраке, снова смерил художника пугающе пытливым взглядом.
        Глава 1
        17 июля, 6:30 утра.
        Жара, дышать было нечем. Обжигающий ветер швырял в лицо раскаленный воздух. Он мчался по горячему песку из страны искрошенных ветрами пирамид, а за беглецом на громыхающей колеснице катился желтоглазый фараон и пафосно взывал:
        - Вернись в мою страну, о, несчастный! Куда же ты? Всё готово к твоему погребению! Люди собрались! Нас ждет прекрасная ночь с маслами благовоний, погребальные пелены, сотканные богиней Таит, саркофаг из золота! Тебя положат в усыпальницу, свод небесный раскинется над тобой, и быки повлекут тебя в вечность! Разве это не прекрасно?
        Нет уж, благодарим покорно, лучше потом…
        - Раковский, я тебя люблю…- бормотала спящая Алька и обвивалась вокруг него - горячая, как раскаленный песок в пустыне.
        «Я тебя - тоже нет»,- мрачно думал Анджей, давая волю нахлынувшим чувствам. Не самые благочестивые помыслы одолевают с утра. Она скребла коготками, ползала по его разомлевшему телу, наглядно демонстрируя, что поверхность для поцелуев может быть обширной.
        Слишком раннее пробуждение - спасибо фараону. Он лежал, подперев шелковистое бедро, обливался потом, смотрел в окно. Пал туман, в распахнутую балконную дверь вливался свежий воздух. Просыпалась Бялоленка - северная дзельница[1 - ДЗЕЛЬНИЦА - территориально-административное подразделение в польской системе местных органов власти (прим. редактора).] Варшавы. Шаркала метлой дворничиха, сбивая с ритма весь квартал. У автомобиля у крайнего подъезда громко выла сигнализация. Возмущался бродяга, которому не дали поспать.
        - Брависсимо,- сказала Алька, приходя в себя.- Молодец, не растерялся. Ну, и кто мы после этого?
        Она приподнялась и пристально посмотрела Анджею в глаза.
        - Надеюсь, теперь с тобой все в порядке?
        - Если ты сомневаешься насчет моего выхода из запоя…
        Он не пил уже четыре дня. Но в квартире царил кавардак. «Демонстратор пластических поз» и режиссер по спецэффектам Варшавской студии телевидения Алиция Квятковская, которую он вчера, наконец, пустил в свой дом, чуть не плакала, бродя по этим «древнепомпейским» развалинам. «Бардалино, сущее бардалино…» - и с упорством, достойным лучшего применения, разгребала завалы. «Когда ты женишься, наконец? Посмотри на себя, несчастный! Одичаешь, поглупеешь - кто тебя возьмет? Даже я не возьму. И заметь, дорогой, я не настаиваю, чтобы ты женился именно на мне. Женись на ком угодно, надеюсь, это не повлияет на наши с тобой отношения?»
        Она сгребла на выброс бутылки, краски, мольберты, уложила его в кровать и стала пытать о странных событиях, приключившихся в Берлине и после. Пришлось предъявить домашнюю заготовку, в которой не было никаких вздорных таинственных организаций, а была контрабанда неизвестных рисунков Микеланджело Буонарроти, полиция и родная польская мафия. Но контрабанду перевозил не он!
        - Дырковатая какая-то версия,- недоверчиво хмыкнула Алька.- Признайся, ты ее выдумал минуту назад?
        - А я вообще не люблю Микеланджело,- стал объяснять Анджей.- Во-первых, тяжело и помпезно. Во-вторых, он был эгоист, маргинал и ненавидел людей. Считал, что только его воля достойна уважения. Этого парня ненавидели все. Даже папа Лев X говорил про Микеланджело: «Он страшен. С ним нельзя иметь дело». В-третьих, он был грязнулей. Неделями не раздевался, не разувался, а когда с его опухших ног снимали сапоги, вместе с сапогами снимали кожу…
        Алька сглотнула.
        - Не уходи от ответа.
        - А еще он страдал из-за собственного величия. Как-то Микеланджело копировал фрески Мазаччо во флорентийском храме и завел изящный спор об искусстве с неким юным скульптором Ториджани. История умалчивает, каких гадостей наговорил юнцу спесивый хам, но у Ториджани кончилось терпение, он треснул гения по носу и отбил носовой хрящ. Микеланджело без сознания унесли домой, и всю жизнь он оставался безобразным уродцем с вдавленным носом.
        - Не води меня за нос,- разозлилась Лика.- При чем здесь Микеланджело и нестыковки в твоем рассказе?
        - Не знаю,- признался Анджей.- А тебе не интересно? А еще он был поэтом. Депрессивным и скорбящим. Писал приличные сонеты. «Надежды нет, и все объемлет мрак, и ложь царит, а правда прячет око…»
        Той же ночью зазвонил телефон. Сердце рухнуло в пятки. С вами свяжутся… С вами свяжутся… Если вы, конечно, не возражаете…
        - Пан Раковский, мы в курсе, что вы ждали нашего звонка,- сообщил незнакомый мужской голос.- Вам хотят предложить временную работу и очень надеются, что вы не откажетесь. Если вас не затруднит, подойдите завтра к Гайданскому парку - скажем, в два часа дня. Вам будут очень признательны. Спокойной ночи, пан Раковский. Очень рады, что вы уже четвертый день не пьете.
        Анджей тупо слушал, как в трубке звучат короткие гудки. Сердце выводило барабанную дробь. О том, что он не пьет четыре дня, знал только он. Даже Алька не догадывалась…
        Он притворился спящим, но вряд ли обманул этим Алицию.
        - Не знаю, как насчет запоя,- заявила она, хлопнув утром по будильнику.- Думаю, ты справишься. А не справишься, запомни мудрую флотскую поговорку: если хочешь жить в уюте, водку пей в чужой каюте. Я имею в виду ночной звонок. Он тебе не понравился.
        - Никому не нравятся ночные звонки,- отбился Анджей.- Не волнуйся, ничего фатального. Звонили не кредиторы.
        - Но ты задумчивый и весь в себе…
        - Я много дней задумчивый,- он вяло улыбнулся.- Во сне, в состоянии сильного алкогольного опьянения… Рад бы вернуться, да не могу. Любой отвлеченный образ встает на голову. «Кораблик в буре» вон за тем холстом,- он кивнул на проем в студию, где стояла новая картина,- ума не приложу, откуда он родился. Рука сама рисует…
        - Не могу припомнить, что мне это напоминает,- Алька потерлась пяткой о его лодыжку.- Вспомнила. Шестое чувство. Интуиция - способность постигать истину без помощи доказательств. Тайны подсознания, внезапные озарения, все такое прочее. Английский инженер Самюэль Браун задумался над строением паутины и изобрел конструкцию подвесного моста. Нильсу Бору приснилась модель атома, Карлу Гауссу - закон индукции. Менделееву, Ньютону и Архимеду…
        - Двум последним ничего не снилось,- перебил Анджей.- Архимед в ванне поскользнулся, Ньютон сел не на ту кочку. И вообще, закон Ньютона гласит, что яблоко от яблони недалеко падает. Ты такая умная, Алиция.
        - Память хорошая,- засмеялась девушка. Она с сожалением сползла с кровати, запустила руку в спутанные кудри и принялась чесаться.- Понедельник, семь утра, отпуск не светит… На работу пора, дорогой,- покачивая бедрами, она поплыла в ванную. Но вскоре вернулась, встала в соблазнительную позу, демонстрируя все, что скрыто.- Надеюсь, в ближайшие дни ты не собираешься на рынок?
        - Рынок?- оторопел Анджей.
        - Интимных услуг,- Алька задрала нос и удалилась. Потом бродила по квартире неприступной королевой, совмещала чаепитие с одеванием, бормотала, что самый трудный год, как всегда, текущий, работа держится только на ней, пора найти богатого жениха и все бросить. Выйти замуж и потерпеть, увидеть Лондон и прослезиться, попасть в Париж и умереть…
        Убаюканный монотонным гулом, Анджей впадал в оцепенение, пропустив прощальный поцелуй. Краски буйствовали перед глазами. Лязгающий карнавал. Вереница масок - гневных, шутовских, взволнованных. «Въезд Христа в Брюссель на Масленицу 1889 года» небезызвестного Джеймса Энсора. Христос среди хоругвей во главе ликующего маскарада, фараон в песках на колеснице… Он очнулся от лязга двери, спрыгнул с кровати. Проснулся страх. Недаром упомянута интуиция. Кольцо у горла медленно сжималось. Но куда бежать из родного дома? Тут он живет, творит. Картину вон рисует… Анджей подошел к мольберту, который Алька задвинула в угол, снял простыню.
        Картина практически готова, остались штрихи. Зачем он это рисовал? Кто водил слабеющей от возлияний рукой? Он всматривался в собственное творение и чувствовал, как волосы шевелятся на затылке. «Ноктюрн. Корабль, терпящий бедствие»… Картина выходила сама по себе, без усилий, словно кто-то водил его рукой… Охваченное грозовым штормом море, беззащитный парусник на гребне волны, летящий на черную, окутанную дымкой скалу. Мощный ливень, застилающий небо, ураганный ветер рвет в клочья остатки парусов. Фок-мачта плавает в воде. По палубе носятся люди, матрос вылетает из «вороньего гнезда». Скалистый остров на дальнем плане, он, кажется, парит в воздухе… Решительно. Резко. Он помнил, как разбрызгивал, выдавливал краски на холст, будто абстрактный экспрессионист, а потом упоенно работал с мазками и пятнами - вдумчиво, медленно, тягуче растирая по холсту, пока из хаоса мазни не стало выявляться СОБЫТИЕ…
        9 июля, больше недели назад, позвонили из банка «Миллениум», где имелся практически обнуленный счет, и с уважением поведали, что на этот самый счет поступили тридцать тысяч евро. Отправитель неизвестен. Заинтересует ли пана Раковского данная информация? Информация не могла не заинтересовать…
        Он лихорадочно оделся. Не пить четыре дня - пора и честь знать. Половина восьмого - до встречи в Гайданском парке шесть с половиной часов. Он пойдет на встречу. Но как прожить эти долгие часы, чтобы не было страшно?
        Анджей побрился, оделся, покопался в коробке с грязным бельем, отыскивая старые джинсы, где лежали скрученные купюры. Организация Альбрехта Ангерлинка, активно изживающая всё, что не является богоугодным (если не соврал), не выходила из головы. На улице было пустынно. Он зажал в кулаке банкноту, перебежал дорогу. Магазин на улице Войжека был закрыт. Пришлось тащиться полквартала к другому заведению. Район Стародворы, где жил Анджей, был не самой фешенебельной частью Бялоленки. Унылый, с однообразными панельными коробками - их возводили в начале пятидесятых, когда половина Варшавы еще лежала в руинах. За полвека в Стародворах ничего не изменилось. Публика здесь обитала не самая обеспеченная, было много безработных. Потребление алкоголя считалось нормой. Раковский пристроился в конец короткой очереди, настороженно осмотрелся. Магазин был тоже - не для самых привередливых посетителей. «Голдвассер», «Альпейску» и знаменитый польский «Чёпин» в подобных заведениях не продавали. Публика - сплошные «джентльмены». Дешевая «оковита» разлеталась, как стая голубей. Посетители неандертальского вида угрюмо
пересчитывали центы, вполголоса что-то обсуждали (очевидно, жития святых и великомучеников). За Анджеем пристроился невысокий мужчина с пустым пакетом - рожица хитрая, оттопыренные уши.
        - Вам, пан?- учтиво глянул продавец.
        - Что-то доброе,- буркнул Анджей.
        - Насколько доброе?
        - Не зли меня, Збышек,- разозлился Раковский.- Говори, что есть.
        - Знаю,- осенило продавца.- Только для вас, пан Анджей,- он жестом фокусника извлек из-под прилавка витую емкость.- Шотландское виски «Dewars». Девятнадцать евро. Двенадцать лет выдержки. Двенадцать лет!- возвысил голос продавец.- Вот это выдержка!
        - Не бери, пан, за углом разливали,- поднял голову неандерталец.
        - Знаю,- отмахнулся Анджей.- Элитный «Dewars» за девятнадцать евро… все равно давай,- он бросил на прилавок купюру.
        - А мне зубровку, маленькую…- уже тянул мятую банкноту коротышка.
        В бутылке действительно плескалось виски - примитивное, но не суррогат. Раковский сидел на кухне, тянул глоток за глотком, пытаясь заглушить страх. Поговорить не с кем. Алька на работе, к другу Павлу Айзику лучше не подступаться - рабочий день в разгаре, он очень занятой частный детектив. Может, жениться? Позвонить Алиции, сделать предложение. Посмотреть, как она облезет от удивления. Свить уютное гнездышко, сделать женщину, наконец, счастливой…
        Глупые мысли не отвлекали. Будущее неумолимо приближалось - со скоростью шестьдесят минут в час. Зазвонил телефон.
        Анджей мрачно посмотрел. Потом все же взял трубку и ответил.
        - Пан Раковский?- как ни в чем не бывало осведомился мужчина.
        - Весь внимание.
        - Моя фамилия вам ни о чем не скажет. С вами хотят встретиться - по важному и неотложному делу. Скажем, в пять часов дня. За вами заедут. Только не делайте, пожалуйста, глупостей,- в голосе собеседника проскользнули веселые нотки.- Вам сделают небольшое, но интересное предложение.
        - От которого я не смогу отказаться,- пробормотал Анджей.
        - Сможете, пан Раковский. Но предложение действительно интересное. Проще согласиться, чем отказаться.
        Абонент повесил трубку. Кожа покрывалась потом. Это не люди Ангерлинка. Те звонили вчера ночью и назначили встречу на два часа в Гайданском парке. Голос другой. А кто тогда? Он трезвел от страха. Алкоголь не спасал. Не следят ли за ним?
        Анджей раздвинул шторы. В округе масса окон, но как проникнуть в пенаты живописца? Тюль имеет плотный рисунок. Он вздрогнул. Во дворе объявилась знакомая личность. Коротышка, стоявший за ним в очереди! Успел преобразиться: сменил несвежую майку на свежую рубашку, причесался, побрился. Он вывернул из-за угла, сжимая свернутую «Жечпосполита». Потащился к детскому городку, где уселся на лавочку и погрузился в изучение прессы. Трезвый, как стекло. Прочел последнюю страницу, пару раз ухмыльнулся. Поднялся, сунул прессу в урну, потащился вдоль дома.
        Анджей поставил недопитое виски в холодильник, побежал под душ. Потом давился черным кофе, изгоняя алкоголь из организма. Идея не нова: конструкция радиотелефона позволяла запоминать входящие звонки. Не верилось, что абоненты согласны засветиться, но попытка не пытка. Увы, номер человека, предложившего «файв-о-клок», определению не поддался. Звонить могли с мобильного, из другого государства, из космоса. А вот предыдущий номер, как ни странно, высветился. Чудеса. Так и есть, два часа ночи, сутки - текущие. Обычный городской номер - звонили из респектабельного Средместья. Намекают, что можно с ними связаться? Ловушка? Помедлив, он набрал номер.
        - Кто это?- спросил запыхавшийся женский голос. Минутой ранее его обладательница, как видно, вынимала гуся из духовки.
        - Здравствуйте,- сказал Анджей.
        - Здравствуйте,- ответила женщина.- Кто это?
        - Раковский.
        - Раковский?..- женщина задумалась.
        - Пани, сегодня ночью с вашего номера звонили в мою квартиру. Допускаю, вы не в курсе. Но знать, кто ночью был вблизи вашего телефонного аппарата, вы обязаны. Передайте, пожалуйста, абоненту: у Раковского проблемы.
        Он повесил трубку. На шестнадцатой минуте перезвонили. Голос мужчины был раздраженным.
        - Пан Анджей? В чем проблема?
        - Убедите меня, что вы именно те, о ком я думаю,- проворчал Раковский.
        Человек на минутку задумался.
        - Вам привет от сэра Альбрехта…
        - Неужели?- фыркнул Анджей. Он в трех словах описал содержание телефонного разговора. Не забыл и про коротышку с газетой.
        - Хорошо, за вами заедут. Ждите.
        Он опять метался по квартире, пытаясь понять, чего от него хотят. Он вывез из Берлина некий предмет, буквально сочащийся негативной энергией. Попал в историю в Берлине - и попутно на крючок к некоему господину Альбрехту Ангерлинку. Тридцать тысяч он отработал. Теперь придется отрабатывать свою жизнь, которую ему оставили… Накануне четырехдневного запоя, тщательно проверившись на предмет слежки, он встретился в сквере с Павлом Айзиком - хитроумным частным сыщиком, владельцем небольшого детективного бюро «Арчи Гудвин». Айзик, бывший одноклассник, считался другом. Он, собственно, и был единственным другом - невзирая на хитрость, эгоизм и меркантильный интерес ко всему на свете.
        Выслушав рассказ, Павел схватился за голову: «И это все ТЫ? Невероятно. Только без меня». Впрочем, через минуту он передумал. Над недостатками Павла Айзика властвовала бескрайняя любознательность, она же любопытство. «И что ты хочешь от меня?» - осторожно осведомился друг. «Не знаю, кому пристроить тысячу евро,- признался Анджей.- У тебя нет никого на примете?» Павел копал четыре дня - ровно столько, сколько продолжался запой. У этого парня имелись полезные связи по всей Европе. Фамилия Ангерлинк - ненастоящая. Некто Ян Ван Гедерс, бизнесмен-тяжеловес, глава судостроительной компании, попечитель, меценат, филантроп, влиятельная в Европе личность. Организация, в которой верховодит Ван Гедерс, проводит (на этом месте Павел понизил голос и приложил палец к губам) не вполне законные мероприятия по пресечению деятельности «богопротивных» сил. Устраняются чиновники, политические деятели, сотрудничающие с дьяволопоклонниками, уничтожаются секты мракобесов, рассыпаются тиражи неугодных книг, фильтруются предметы старины глубокой, способные, с точки зрения конспирологов, пошатнуть хрупкое равновесие
цивилизованного мира. И лучше не спрашивать, откуда Павел всё это добыл. Будем считать, что человек, предоставивший информацию, уже умер…
        В дверь позвонили ровно в полдень, когда он превратился в искрящий электрический провод. Он шел к двери, словно бегемот по дну водоема - медленно и с чувством собственного достоинства.
        - Открывайте,- потребовали с той стороны.- Свои.
        «Свои не будут мотать нервы»,- уныло подумал Анджей.
        - Убедите,- он припал к двери.
        - Вам привет от сэра Альбрехта…
        Эту фразу могли и подслушать. Раковский мысленно перекрестился и впустил в квартиру «буревестника» - импозантного господина с челом еврейского мыслителя и мышечной массой боксера Томаша Адамека, уложившего одной правой Томаса Ульриха - дважды претендента на титул чемпиона мира.
        - Вы еще не готовы?- возмутился посланец.- А катафалк, между прочим, у подъезда.
        Черный, как сажа, «Гелендваген» нудно объезжал западные предместья Варшавы. Оттянув украдкой шторку, Анджей обнаружил, что справа по борту остались строения аэропорта имени Фредерика Шопена. Машина повернула влево, втянулась на улицу Зелинского. Юго-западная дзельница Урсус, отметил Анджей, окраинный район двухмиллионного города. Снова кусочек природы, проселочная дорога через лес. Обогнув аэропорт, внедорожник въехал в дубраву, где дорожки были вымощены желтой плиткой, а антураж лесопарковой зоны производил впечатление вымытого с шампунем. Обширные владения на краю коттеджного поселка, чугунная ограда, «испанский» дворик, двухэтажный особняк из белого камня и пятнистого мрамора. Очень просто и «демократично». Отсутствие лишней охраны, поэтапных проверок: сопровождающий вышел из машины, распахнул ворота, и джип решительно въехал на газон…
        Никаких «рококо», «хайтека». Гостиная из кожи и лакированного дуба, зеркальный бар, спаренные кресла «Чиппендейл», комод от фирмы «Шератон». Картина русского живописца Серова «Девочка с персиками» (по четыре евро за килограмм)- довольно бледная имитация. А вот портрет Чечилии Галлерани Леонардо да Винчи («Дамы с горностаем», коей страшно гордится Краковский музей) скопировали тщательно. Имитатору удалась не только затаенная меланхолия в глазах девушки, но и знаменитая дымчатая светотень Леонардо - «сфумато», нежный полусвет с мягкой гаммой молочно-серебристых, голубоватых, иногда с зеленоватыми переливами тонов, в которых линия света становится воздушной, а очертания предметов пропадают.
        Борцы с мракобесием имели респектабельный вид, хорошее воспитание и соблюдали светские приличия.
        - Присаживайтесь, пан Раковский,- предложил осанистый молодой человек с внешностью референта при большом боссе.
        Кресло напоминало западню. Чудовищно комфортную и расслабляющую.
        - Желаете ли кофе?- вкрадчиво осведомился молодой человек.
        - Спасибо,- кивнул Анджей.- Эспрессо, двойной. Без сахара.
        По губам молодого человека скользнула понимающая усмешка. Он сделал знак статисту за кадром. Присел на стул с изогнутыми ножками и с интересом воззрился на гостя. «Референту» было не больше тридцати. Он носил очки в золотой оправе, костюм от кутюрье и тонкую водолазку, дающую понять, что встреча, слава богу, не официальная.
        - Позвольте представить,- молодой человек учтиво повернулся к сидящей напротив даме,- Пани Ядвига Шиманская. Прошу любить и жаловать.
        Строгая женщина с прекрасно сохранившейся фигурой, одетая в сиреневую брючную пару, сдержанно кивнула.
        - Добрый день, Анджей. Надеюсь, вас не сильно побеспокоили?
        Он склонил голову, давая понять, что по достоинству оценил шутку. У женщины был цепкий взгляд. Ей очень шли скромные бриллиантовые сережки в форме переплетенных змеек.
        - Вы не местная, пани Ядвига?
        - Я приезжая. Скажем так, иногородняя. Представляю вам своего коллегу: Мариуш Корвич. Он тоже приезжий.
        Молодой человек чуть поклонился.
        - То есть выбора у меня нет?- на всякий случай спросил Анджей.- От судьбы не убежишь…
        - От судьбы не убежишь,- подтвердила, тонко улыбнувшись, дама.
        - Отдельным удается,- смягчил драматизм Корвич.
        - Значит, не судьба,- пожала плечами Шиманская.- Кстати, ваш кофе, Анджей.
        - И старый знакомый. Не возражаете, если поработаю вашим официантом?- произнес над ухом знакомый густой голос, и на журнальный столик опустилась чашечка с блюдечком. От напитка исходил аромат добросовестно прожаренной робусты. Грузный мужчина соорудил располагающую улыбку, уселся на диван и забросил ногу за ногу.
        - Здравствуйте, пан Замойский,- деликатно поздоровался Анджей.- Как живется?
        - Вашими молитвами,- откликнулся Кажимеж Замойский - директор турагентства «Раффлезия», пропавший из купе в самый интригующий момент.- Не ожидали, что вы начнете копать под ваших покорных слуг. Зачем вы подключили детективное бюро «Арчи Гудвин», Павла Айзика, его незаменимых работников - Франчишека Рыбаса и Изабеллу Виннер? Нехорошо, Анджей. Впрочем, понимаю ваши чувства. На вашем месте я поступил бы, наверное, так же…
        - Считаем недоразумение разрешенным?
        - Безусловно,- широко улыбнулся Замойский.- Никто не пострадает. При условии, что не будет рецидива. Итак, Анджей, мы хотим поручить вам интересное дельце. Не волнуйтесь, качества Джеймса Бонда не понадобятся. А вот коммуникабельность, умение находить правильные решения… Можно хорошо заработать. Согласитесь, у денег имеется отвратительное свойство - уходить по-английски. Поэтому речь идет не о деньгах, а о больших деньгах. Итак,- Замойский вопросительно посмотрел на приезжих.- С чего начнем, господа?
        - С исторической справки,- сказала Шиманская.- То есть с самого начала. Просим вас, пан Корвич, освежить нашу память.
        - Начало пятнадцатого века,- хорошо поставленным голосом начал «референт».- Китайская империя еще не начала свою многовековую политику самоизоляции, считается могущественной морской державой с богатыми внешнеполитическими связями и активно открывает новые земли. Флот знаменитого адмирала Чжэн Хэ - по рождению, кстати, правоверного мусульманина - бороздит моря и океаны. Громадная эскадра, многотысячное войско, триста кораблей, увешанные вооружением и звуковой сигнализацией - не какие-нибудь «малолитражки», на которых будет плавать Колумб. Блестящее навигационное оборудование, сбалансированное управление, водонепроницаемые отсеки - о которых в Европе узнают только через триста лет… Открыты Вьетнам, Индия, Мальдивские острова, Сомали, Кения. Взят курс на Мозамбик. Отдельные эскадры флотоводца добираются до Южной Африки. Некоторые ученые полагают, что Чжэн Хэ совершил кругосветное плавание, открыл Антарктиду, Новую Зеландию, а также обе Америки - за много лет до триумфального плавания Колумба! Но последнее утверждение спорное, а вот то, что высший дворцовый евнух императора династии Минь ходил к
Восточной Африке,- факт доподлинно известный. В июле 1412 года флот делится на несколько частей. Чжэн Хэ доходит до Ормуза в Персидском заливе, плывет по Красному морю и сухопутным путем совершает поклонение мусульманским святыням в Мекке. Эскадра его верного генерала Ли Мао - четыре «баочуань», огромных девятимачтовых корабля под алыми парусами - проходит по экватору, пристает к берегу (ныне это Южное Сомали, город Джамаме). Совершается экспедиция в глубь материка. Речь идет о десанте в несколько тысяч человек - внушительная по тем временам армия. О столкновениях с туземцами информации нет. Возможно, на данном этапе все протекает мирно, отряд везет большой груз - фарфор, ткани, чем и обеспечивает хрупкий мир с местным населением. Происходит контакт с племенем умбара, проживающим глубоко в джунглях (ныне такого племени не существует). Общение с вождем, рядовыми туземцами, знакомство с обычаями. По возвращении на корабль генерал Ли Мао становится обладателем шести ценных культовых предметов, составляющих единую композицию. Каким образом они ему достаются, история умалчивает. Но факт обладания прилежно
отражен штабным летописцем. Также упомянуто, что данным грузом генерал весьма дорожил - были казнены несколько солдат, небрежно отнесшихся к правилам транспортировки. Очевидно, шесть божков добыты не совсем праведным путем. Можно допустить, что генерал разграбил африканское святилище, не устояв перед соблазном. На обратном пути отряд неоднократно подвергался атакам. В нескольких милях от берега поредевшая рать попала в засаду и полегла почти полностью под градом отравленных копий. Выжили несколько дюжин, в том числе генерал Ли Мао. Отбить свои святыни дикарям не удалось. Груз доставили на корабль, эскадру подхватили муссоны… Известно, что какое-то время культовыми предметами обладал генерал, потом композиция попала к императору, потом еще к кому-то, потом коллекция была раздроблена, чего делать нельзя ни в коем случае…
        Корвич перевел дыхание.
        - Повторяю, катастрофа. Дробить коллекцию нельзя ни в коем случае. Как вы относитесь к трансцендентным явлениям, пан Раковский? К тому, что находится за границами сознания и познания?
        - Плохо,- вздрогнул Анджей. Слишком уж назойливо застучали в мозгу африканские барабаны, затрещали священные трещотки, забубнил шаман. Вспомнилась сумка, жгущая бок.
        - У нашего героя имеется небольшой опыт,- заметил Замойский,- как относиться к предметам, наделенным деструктивной энергией. Надеюсь, он уже не сомневается в их существовании?
        - Но слабо верится, что существуют предметы, наделенные созидательной энергией,- пробормотал Анджей.
        - Позвольте не согласиться,- блеснула глазами Шиманская.- К тому и подводится разговор. Отнеситесь серьезно к нашим словам, Анджей. Коллекция вымершего племени умбара, состоящая из шести замысловатых статуэток,- штука посильнее Грааля. Не говоря уж о «Фаусте» Гете.
        Глава 2
        Несколько минут в гостиной царило молчание. «Саспенс» - подвешенное состояние»,- вспомнил Анджей.
        - Ох уж эти боги тропической Африки…- пробормотал Замойский, меняя ногу.
        - Держите,- протянул Корвич тонкий альбом для фотографий.- Пролистайте, пожалуйста.
        Раковский неторопливо пролистал. Древние, как Рим, дагеротипы - родоначальники фото - в то время еще только открывали способность йодистого серебра изменяться под действием света. Но качество нормальное. Не секрет, что во многих районах Африки к началу XXI века продолжают господствовать традиционные религии. Устрашающая символика: ритуальные маски, изваяния, пляски колдунов в причудливых одеяниях, обряды жертвоприношения. Тотемизм запущенной формы. Божественные змеи, пауки, лягушки. Боги-творцы, боги-гиганты, боги всех природных стихий. Представленные снимки - из той же области. Страшноватые - наполовину статуэтки, наполовину маски. Жутковатый божок с лоснящейся черной головой и одним глазом - назидательно задирает в небо перст. Второй, трехрукий, кривляется с зажмуренными глазами, третий - надутый истукан с многоэтажной короной на макушке (не женщина ли?). Четвертый что-то вопиет, выпучив глаза и потрясая локтевыми суставами. Пятый взлохмачен, ершист, утыкан занозами, колючками, исполняет ритуальный танец. Шестой - страшный, как первородный грех, стоит на круглой пяте, рот оскален, держит в
ладонях глубокую чашу…
        - Филигранно, согласитесь,- заметила Шиманская.- Гармоничная композиция. Кость, металл, все пропитано специальными растворами, отчего фигуры практически неразрушаемы.
        Композиция определенно гармоничная - имелось что-то неуловимо общее в этих шести ребятах. А еще чувствовалось, какой гиблой энергетикой пропитаны предметы культа. Пальцы, держащие альбом, слегка подрагивали, онемение расползалось по подушечкам. Странно, это всего лишь изображения…
        Наблюдательная Шиманская удовлетворенно кивнула.
        - Шесть богов-покровителей, защищающих от болезней, несчастий, приносящих удачу. Племенной фетиш, обеспечивающий контакт между земным и священным мирами. Вы знаете, что такое фетишизм? Почитание предметов, наделенных сверхъестественной силой.
        - Жрец, Мудрец, Колдун, Оракул, Предок, Обезьяна…- забубнил Корвич.- Под этими именами в данный момент известны предметы коллекции. Никому не ведомо, как их зовут в действительности и что они выражают. У африканцев масса божеств - верховных и вторичных, вспомогательных духов, обожествленных прародителей - всех не упомнишь. На данном вопросе китайский писарь, к сожалению, внимания не заострял. Но заострил на том, что ни в коем случае нельзя разлучать шестерых шустрых ребят. Штука чудовищно сильная. Полагаю, у царька, который владел этим сокровищем, дела шли в гору, племя процветало. Когда идолы вместе, вокруг царят гармония и лад. Счастье, процветание, благоденствие. Неразрывная связь настоящего, прошлого и будущего…
        - Бессмертие,- с иронией сказал Анджей.
        - Напрасно смеетесь, Анджей,- махнул рукой Корвич.- Летописцы не соврут. Данные получали из разных, независимых друг от друга источников. Уж поверьте на слово. Коллекцией умбара пользовались генералы, чиновники, императоры… Собранные вместе статуэтки несут мощный положительный заряд. Но ребята обидчивые. Если их разлучить, они начинают безудержно сеять зло.
        - Поведение фетишей непредсказуемо. Это существа, наделенные душой, это личности,- сказала Шиманская.- Им воздают почести, в них вливают новую силу путем приношения даров и жертв. Но вот уже много столетий - ни жертв, ни почестей. Им досадно. Приходится забирать самим…
        - Вот и получается,- перебил Замойский,- что много лет статуэтки умбара только тем и занимаются, что приносят людям несчастья. Ждут воссоединения. А глупое человечество не понимает. Кабы горстка исследователей не изучила редчайшие манускрипты, не сделала ошеломляющего вывода…
        - Несколько лет назад были обнаружены следы «могучей кучки»,- вновь вступила в разговор Шиманская.- Предок и Обезьяна несколько лет назад были выставлены в небольшом каирском музее. Обезьяна - это трехрукое существо, которое кривляется и жмурит глазки. Предок - страшненький божок, простирающий чашу. Источник, предоставивший в музей статуэтки, остается неизвестным. О его злоключениях данных нет. Зато доподлинно известно: в музее дважды случался крупный пожар, обрушился потолок в демонстрационном зале, погибли два директора, лопались витрины, невесть откуда взявшиеся змеи жалили посетителей… Сейчас статуэтки сменили место обитания, но из Каира их не вывозили. Точное место вам сообщат…
        - Далее,- перехватил эстафету Корвич.- Следы Жреца - а это напыщенный идол с башней на голове - неоднократно терялись и находились в Африке. Потом его прибрал к рукам царек небольшого государства, расположенного в окрестностях озера Виктория. Провел экспертизу статуэтки Жреца, умилился стародавности изделия и всем повелел на него молиться. В государстве случились голод, мор, смута, переворот и колесование царька. Один из приближенных монарха бежал со Жрецом в Европу. Два года реликвия бродила по рукам, пока неприкаянный идол не оказался в частном владении бывшего российского подданного, а ныне гражданина Соединенного Королевства Григория Ройзмана. Коллекционер предметов искусства. Собственный замок в Шотландии недалеко от Абердина. Фигура неприятная.
        - Знает польский язык,- добавила Шиманская.- Мать Ройзмана - польская еврейка.
        - И Жрец не доставляет этому типу хлопот?- недоверчиво спросил Анджей.
        - Как знать,- пожал плечами Корвич.
        Замойский засмеялся.
        - Эти двое просто нашли друг друга. Господин Ройзман - характерный злодей из комикса. Работал рэкетиром на одном из московских рынков. Сколотил банду, которая опутала своими «чарами» кафе и бензоколонки русской столицы. На счету банды несколько десятков невинно загубленных душ. На счету лично Ройзмана - не меньше десятка. Почему его не убили - загадка столетия. Но игра в войну быстро надоела, Ройзман сделался респектабельным коммерсантом. АО, коммерческий банк, холдинг. Оружие, наркотики, финансовые «прачечные» - не без этого. Коллекция баллистических ракет… Это шутка. Связи по всему миру. Сейчас этот достойнейший господин, который, к слову, ни дня не провел в тюрьме, отошел от дел и большую часть времени проводит в своем «родовом» имении. Каковы его взаимоотношения с реликтом умбара, неизвестно. Но статуэтка у него.
        Откашлялась Шиманская.
        - Мудрец - это лысый одноглазый тип с назидательным перстом - тоже покочевал по миру. И всюду приличные люди гнали его взашей. Осло, Филиппины, Кампучия…
        - Камбоджа,- машинально поправил Анджей.
        - Кампучия,- повторила Шиманская.- Существует версия, что после разграбления дворца Сианука красными кхмерами статуэтка попала к Пол Поту и чем-то его пленила.
        - Подождите,- оторопел Анджей.- Вы же не думаете…
        - Лучше не думать, правильно,- кивнула Шиманская,- а пользоваться проверенными данными. Два «мудреца» в одной берлоге - многовато. Особенно когда один из них постигает у другого многовековую «мудрость». Не секрет, сколько миллионов людей забили мотыгами подручные Пол Пота. Мог ли план такого милейшего социального переустройства самостоятельно родиться в голове человека, получившего хорошее образование во французском университете?
        - Не знаю,- растерялся Анджей.- Но если вспомнить Гитлера, Сталина, Чингисхана…
        - Не надо вспоминать этих господ,- резко бросил Корвич.- Историки когда-нибудь разберутся, какая муха их укусила.
        - Да, наша песня не о них,- сказала Шиманская.- Имеется предположение, что Мудрец покинул Кампучию после изгнания Пол Пота - в чемодане ответственного работника японской гуманитарной миссии. Человек увлекался мистическими вещами и искусством Черного континента. И снова статуэтка меняет хозяев, доставляя им разного рода неприятности. У последнего японского коллекционера погибла в автокатастрофе многодетная семья, сгорел дом, лопнула фирма. Как порядочный человек, он был обязан сделать себе харакири. Далее статуэтка попадает в Россию, но долго там не застревает, перелетает Атлантику и оказывается в мексиканском городке с названием Пьедрас-Неграс. Местный криминальный босс дарит статуэтку своему заклятому партнеру - в качестве знака примирения, и на бурной вечеринке обе банды гибнут заодно с руководящим составом - на радость полиции и местной благочестивой паствы. В данный момент Мудрец продолжает обживать Мексику - на ранчо известного производителя телевизионного «мыла» Луиса Морталеса. Городок Аризава, окрестности Монтеррея. От Мехико восемьсот километров на поезде…
        - Колдун долгое время находился в Индии,- сказал Корвич.- Дворец раджи, некрасивая история с «тиграми Тамиль Илама», тоталитарная секта, где этот бедолага выступал в качестве фетиша на ритуальных обрядах. Китай, Тайвань, Гонконг. В декабре 2004-го статуэтку приобрел частный музей в Антананариву. Тщательно упаковали и отправили в багаже из Джакарты через Индийский океан на Маскаренские острова, где груз должны были перехватить представители музея.
        Корвич многозначительно замолчал.
        - И что?- спросил Анджей.- Не долетел?
        - Долетел,- улыбнулся «референт»,- но условия перевозки негодяйчику чем-то не понравились. Треснуло океаническое дно, и под крылом самолета образовалось разрушительное «рождественское» цунами - помните такое?- огромная волна атаковала Индию, Таиланд, Индонезию, смыла города, утопила несколько архипелагов. Двести пятьдесят тысяч погибших - по официальным данным.
        - Вздор,- пробормотал Анджей, чувствуя, как в желудке рождается колючий еж.- Перегибаете, уважаемый. Обычное совпадение.
        - Скорее, необычное,- усмехнулся Замойский.- Но спорить мы не будем. Колдун - а это лохматое, сотканное как бы из лоскутков существо - благополучно добрался до Мадагаскара и поселился в частном музее. Но и там этому привереде не понравилось - через неделю в музее замкнуло проводку, случился пожар, совпавший, как ни странно, с ограблением. Погибли трое сотрудников, статуэтка пропала. Какое-то время она бродила по черному рынку, потом попала к некоему «евроафриканцу» по имени Теренс Хилл, у которого собственный архипелаг в окрестностях Мадагаскара. Парень чудаковатый, денег - куры не клюют. Достоверных данных о вспыльчивом поведении Колдуна в пенатах миллионера пока не поступало…
        - Вы говорите об этих болванчиках как о живых существах.
        - Хорошо, что вы это заметили,- кивнул Замойский.- Как вы думаете, неспроста ли это?
        Воцарилось странное молчание. «Чего-то не хватает»,- подумал Анджей. Шевельнулись волосы на затылке.
        - Давайте уж до конца,- он вздохнул.- Остается последний участник карнавала. Оракул. Дурачок, который заламывает руки и что-то вопиет.
        Корвич с Шиманской переглянулись. Замойский поморщился.
        - Не надо, пан Раковский, всуе навешивать ярлыки. Тем более, когда это касается… присутствующих. А также вашего верного спутника…
        Волосы на затылке уже не просто шевелились - вставали дыбом. Так вот какую мину привез он из Берлина… Анджей растерянно обозрел присутствующих.
        - Гкхм,- сказал Корвич, снял очки и начал яростно протирать стекла носовым платком.- А теперь, как говорится, о темном и грустном…
        - Пойдемте, господа,- скорбно поджала губки Шиманская и поднялась со стула.- Спустимся в подвал, продемонстрируем нашему гостю его приятеля…
        Раковский задыхался от страха. Дрожали поджилки, онемение расползалось по конечностям. С каждым шагом он все глубже погружался во что-то липкое, отнюдь не связанное с избавлением мира от нечисти. Его использовали в неблаговидных целях. Им плевать, чем это дело кончится для него… Спуск в бездонный колодец, тусклые лампочки, освещающие облицовку из вагонки. Тридцать четыре ступени, два поворота. Протяженная анфилада со сквозняком. Отличный путь для ухода от штурмующего особняк спецподразделения полиции… Человек, имеющий высокий лоб и развитую мускулатуру (то есть несочитаемое), открывает сейф, направляет луч от фонаря на уродливую статуэтку…
        Он не отличается от карлика на дагеротипе. Высота - сантиметров тридцать. Начищенная до блеска кость. О пропорциях человеческого тела автор творения не подозревал. Но это и не человек. У божка неестественно крупная, приплюснутая голова, близко посаженные глаза на «крокодиловых» буграх, разверзнутая пасть занимает половину черепа. Ручонки тонкие, корявые, выгнуты в локтях, ноги сведены - такое ощущение, будто ниже коленей у божка всего одна нога…
        Душно. Невыносимо душно в подвале. Минуту назад здесь гуляли сквозняки…
        - Достаточно, Лукаш, запирай,- как-то натужно вымолвил Замойский.
        Работник «компании» замкнул створку сейфа, вопросительно глянул на Замойского, отдал ему ключ. Словно окно распахнули: свежий воздух ворвался в замкнутое помещение, люди задвигались, заговорили.
        - Этого господина придется перевозить вместе с сейфом,- то ли пошутил, то ли сказал серьезно Корвич. Он был бледен, двигал желваками, но справился с собой, оторвал глаза от сейфа. Шиманская пристально разглядывала скромный бриллиантовый перстень, украшающий холеный пальчик. Женщину терзала тревога.
        - Возвращаемся в переговорный процесс?- хрипловато предложил Замойский.- Признайтесь, Анджей, вы больше не думаете, что над вами потешаются?
        - Не знаю…- как-то по-детски признался Раковский.- Но сердце подсказывает, господа, что вы решили учинить мне крупную неприятность.
        - Вам щедро заплатят,- сказал Корвич.
        - Перестаньте,- Анджей поморщился.- Жажда наживы и жажда наживки - разные вещи.- Вы не боитесь его здесь держать?
        - Догадайтесь,- криво ухмыльнулся Замойский.- Но фигурант в наших широтах не задержится. Вернемся в гостиную, господа?
        Страх переходил в тупо пилящую головную боль. Анджей мог бы вырваться из этого ада, добраться до дома, запереться в квартире. А дальше? Звонить в полицию? «Гениальному сыщику» Павлу Айзику? Делать харакири? Он на крючке у тайной организации. Этим господам нужен «посторонний» человек (проще говоря, козел отпущения), которому можно доверить дело - не особо посвящая в подноготную. А в случае провала - не сокрушаясь потерей…
        Кофе, к которому Раковский не притронулся, давно остыл. Он опустился в кресло и закрыл глаза.
        - Не желаете выступить посредником, Анджей?- вкрадчиво осведомился Замойский.- Вы человек, похоже, везучий. В случае успеха вы становитесь финансово независимым. Даем вам слово, что никогда не побеспокоим. Вы неплохо владеете английским, я не ошибаюсь?
        - С точки зрения англичанина - плохо,- Анджей открыл глаза.- А если я откажусь?
        - Не рекомендуется,- тихо вымолвила Шиманская, и в гостиной снова воцарилось молчание.
        - Предлагаю не конфликтовать,- сказал Замойский.- На почве взаимной неприязни мы далеко не уедем. Вы помогаете нам, мы помогаем вам, в итоге все довольны и…
        - Почему я?- задал Анджей сакраментальный вопрос.
        Трое переглянулись. Ответила Шиманская:
        - Вы же не думаете, что мы действуем по собственной наказуемой инициативе? Так решили там…- Она задумчиво посмотрела на потолок.- Решения не обсуждаются.
        - Тогда еще вопрос. Кто вы в миру, пани Ядвига? Ваша многотрудная деятельность по ликвидации мирового зла должна иметь надежное прикрытие. Вот пан Замойский, например, убежден, что в свободные от основной работы часы он руководит туристическим агентством.
        - Неуместная ирония, молодой человек,- холодно произнесла эффектная дама. Лед и раздражение делали ее еще эффектнее.- Я заведую кафедрой истории религий в одном гуманитарном заведении. Мариуш Корвич - по профессии политолог, неплохо разбирается в своей области…
        - Не понимаю, зачем об этом говорить,- раздраженно передернул плечами Корвич.- Мы топчемся на месте, боюсь, в Праге нас не поймут…
        - Ваша миссия, Анджей, не такая уж сложная,- перешел к делу Замойский.- Вам предлагается выполнить работу посредника. Точка первая - Прага. Вылет двадцатого числа - рейсом авиакомпании «LOT». О деньгах и визах беспокоиться не следует. Заграничный паспорт у вас есть, остальное - дело техники. Вы - крупный специалист…
        - Серьезно?- удивился Раковский.
        - Профессор Мировой академии живописи,- отрезал Замойский.- С соответствующими документами, которые вам подвезут, я думаю, завтра к вечеру.
        - А такая есть?- засомневался Анджей.
        - Есть,- кивнул Замойский.- Организация международная, четкий порядок отсутствует, что-то вроде союза вольных художников - хотя и является официально зарегистрированной. Никого не удивит, что профессору тридцать пять лет, он с трудом говорит по-английски. Думаю, в соответствующей компании вы сумеете блеснуть - знаниями и способностями. Итак, самолет летит до Праги…
        - Салон бизнес-класса?- не удержался Анджей.
        - Нет,- саркастически улыбнулся Корвич.- Салон называется «бизнес не удался».
        - Жаль. Вы сказали, Прага?
        - Да. Площадь Вацлава, Лафетная улица, отель «Маргот». Он небольшой. Проблем с заселением не будет. Пару дней походите по городу, к вам присмотрятся. Просьба не попадать в истории. Далее с вами поговорят и предоставят подробные инструкции. А также документы, если понадобятся, и карту «Американ-экспресс».
        - Минуточку,- запротестовал Анджей.- Вы предлагаете мне одному собрать до кучи шестерых уродцев?
        - В инструкциях всё будет подробно изложено,- с расстановкой сказала Шиманская.- Но генеральная линия не изменится. Собирать до кучи уже не придется. Начало положено. Оракул отправляется в Прагу.
        «Надеюсь, не одним со мной рейсом»,- с тревогой подумал Анджей.
        - Где он будет храниться в Праге, вас не касается. И почему у Оракула столь сложный маршрут - через Берлин и Варшаву,- вас тоже не касается. Вам предоставят номер почтового ящика, куда следует отправлять посылки, и контактный телефон. Каирский адрес - получите на месте. Незачем выкрадывать Обезьяну и Предка. Просто ознакомьтесь с условиями их экспонирования, присмотритесь, а потом обо всем доложите по телефону.
        - Непонятно, зачем вообще ехать в Каир,- наморщил лоб Анджей.
        - Повторяю еще раз,- нахмурилась Шиманская.- Доклад по телефону. Прослушаете инструкции и будете их выполнять. Скажут покинуть Египет - покините, нет - останетесь. Закончив работу в Каире, вылетите в Мексику. Городок Аризава, ранчо Луиса Морталеса. С данным господином, снимающим сериалы для домохозяек, имеется твердая договоренность. Инструкции по поведению получите отдельно. Каким образом будет производиться расчет - не ваше дело. Заберете Мудреца и отправите посылкой в Прагу. Далее - милости просим на Мадагаскар. Архипелаг Кулумба, кусочек рая - замечательные, с точки зрения отдыха, острова. От городка Фангана на архипелаг курсирует катер. Некто Теренс Хилл согласен уступить Колдуна по сходной цене. Надеюсь, переговоры пройдут без осложнений.
        - Дороговатое путешествие,- заметил Анджей.
        - Деньги не ваши,- отрезал Замойский,- Во всех упомянутых странах действуют карты «Американ-экспресс». Кроме того, у вас будут наличные деньги. А также адвокат… да-да, не удивляйтесь, его зовут Жискар Бродерик, он проживает в Брюсселе на авеню Леглас, и все его координаты у вас, разумеется, будут. Счет на телефоне практически безлимитный.
        - Отрадно слышать,- пробормотал Анджей.- Насчет адвоката - вы меня развеселили.
        - Вам придется запомнить ряд телефонных номеров,- сказала Шиманская.- Воришки промышляют не только в Польше. Так что напрягитесь. Из Мадагаскара полетите на берега туманного Альбиона. Из Лондона до Абердина летают самолеты, ходят поезда и ездят автомобили. Местечко называется Вернесс - тридцать верст от Абердина. С господином Ройзманом состоялись предварительные переговоры, он готов уступить Жреца - правда, требует за него баснословные деньги, но сторговаться можно. В ваши обязанности не входит вести торг - только передавать информацию.
        «Странное поручение,- подумал Анджей.- Волокита приличная, но только ли из-за лени они хотят взвалить ее на меня?»
        - В случае удачного разрешения переговоров вам предписывается немедленно отправить Жреца в Прагу,- прохладно закончила речь Шиманская.- На этом миссия считается выполненной. Не надо думать, будто вас собираются обмануть с деньгами или подвергнуть в финале какому-нибудь некрасивому насилию. Только хеппи-энд. Наша организация умеет воздавать по заслугам.
        - Сейчас вас отвезут домой,- добавил Замойский,- и заберут ваш паспорт. За квартирой будут наблюдать, не волнуйтесь. Из дома не выходить, к двери не приближаться, на телефонные звонки не отвечать. Запомните номер сотового телефона,- Замойский продиктовал несколько цифр.- Завтра вечером Лукаш привезет необходимые документы. Соберите вещи, но немного - все необходимое купите в порту или… да где угодно. Прямой рейс до Праги послезавтра, в 14:20 местного времени. Лукаш заедет за вами в десять утра, привезет сюда, и вы получите дополнительные инструкции, если таковые появятся. Отсюда вас доставят в аэропорт, который, сами понимаете, рядом.
        Трое наблюдали за реакцией Анджея. Мозги устали обрабатывать информацию. Чего хотят? Понятно, что Раковского насаживают на крючок. За его перемещениями будут следить, в то время как… Произойдут параллельные события? И всё, о чем распинались эти трое,- отвлекающий момент? Не похоже. От божка, спрятанного в сейфе, исходила мощная аура, комментарии излишни. Да и реакция этих мутных людей на африканское чучело…
        - Позвольте вопрос не по существу,- сказал Анджей.- Допустим, случится чудо, и божков сведут вместе. Дружная семья воссоединится. Настанут всеобщий рай и благоденствие. Для кого, если не секрет, настанут всеобщий рай и благоденствие? Как это будет выглядеть? Где? На какой территории?
        Тысяча к одному - правдивого ответа он не дождется, а все равно занятно, каков же будет ответ.
        - Знаете, пан Раковский,- устало вздохнула Шиманская,- прошу прощения, конечно, за резкость, но шли бы вы к черту с такими вопросами. Где мы возьмем ответ?
        Предельно откровенное признание.
        - Есть способ познания истины - экспериментально-опытный,- добавил Замойский.- Эти шестеро, Анджей, уже натерпелись в разлуке. И мир от них натерпелся…
        Звонки раздавались с назойливой регулярностью. Раковский не отвечал. Лежал и убивал время. Занятие несложное - не нужно даже прицеливаться. Все его представления об африканских религиях ассоциировались со страшноватым культом Вуду. Защитные тайные церемонии, ритуальный каннибализм, управление сознанием другого человека - якобы от действия злых сил может защитить только более могущественная сверхъестественная сила. Колдун мбацав выбирает кандидата и с помощью яда вводит в состояние клинической смерти. Несчастного хоронят, он становится зомби, мбацав вызывает умершего из могилы, и его вторично приносят в жертву. На Таити убивают ядом рыбы-пузана (мгновенная смерть); на островах Карибского бассейна считается, что погребенных зомби можно вернуть к жизни, и они будут слепо повиноваться тому, кто их убил. На Гаити свято верили, что диктатор Франсуа Дювалье наделен сверхъестественной силой и всех собственноручно убиенных превращает в зомби, чтобы сделать из них невидимых шпионов…
        Анджей перелистывал паспорт с визами ряда государств (плюс такой же, но фальшивый, на имя почему-то Карела Волчека), какие-то липовые корочки, «удостоверяющие» личность, кредитные карточки, список телефонов, авиабилеты, пухлый конверт с валютой. Допил виски - с трудом, но допил. Пить не хотелось. Он включил телевизор, выслушал порцию новостей, завистливо понаблюдал за похождениями постаревшего Джекки Чана (говорят, что где-то существует тайное кладбище его дублеров), не понимая, почему этому парню всё удается. Городской телефон замолк, затрещал сотовый. Звонила Алиция, звонил Павел Айзик, звонили из академии, из Варшавского отделения Союза польских художников (а этим-то чего надо?). Он сунул телефон под подушку, принялся нарезать круги по студии. Осенила идея: порывшись в комоде, нашел старую СИМ-карту, сдул пыль, вставил вместо новой и позвонил Алиции.
        - Здравствуй, солнце!- воскликнула девушка.- Как прикажешь это понимать? Я звоню ему каждый час…
        - Прости, Алька,- скорбно вымолвил Анджей.- Но больше не звони, не ищи, отныне мы с тобой общаемся только мысленно. Так надо.
        - Иисусе, опять с тобой, солнце, что-то случилось?
        - Почему ты меня все время называешь солнцем?- занервничал Анджей.
        - Да потому что у тебя сплошные затмения! Ну, куда, скажи, ты опять собрался? В гастрольный запой? Можешь объяснить нормальным человеческим языком, что за ерунда происходит?
        «Предложение ей, что ли, сделать?- уныло подумал Анджей.- Расстаться по-хорошему…»
        - Давай без истерик,- буркнул он.- Я должен ехать. Жди меня.
        - Ждать тебя?!- заорала девушка.- Как Пенелопа Одиссея - двадцать лет?! Признайся честно, ты нашел кого-то за эти сутки?
        - Не до вас,- признался Раковский.
        - Да уж,- обрадовалась девчонка,- от разрыва достоинства ты не помрешь.
        В добрые средневековые времена таких змеюк сжигали на кострах - мужчины, страдающие от нехватки женского тепла. Он оборвал связь и набрал телефон Айзика.
        - Привет,- удивился Павел.- А я звонил тебе несколько раз.
        - Больше не звони. Я в подполье, Павел.
        - Серьезно?- испугался Айзик.
        - Тебя не касается. Но воздержись от беспорядочных деловых связей. Спрячься на пару дней. Организация Ангерлинка села на хвост, требует оказать услугу. Развлекательное турне, так сказать. Мне очень жаль, что подключил тебя к сбору информации на этого типа…
        - Вот черт…- раздался стук, очевидно, Павел схватился за голову, выронив телефон.- Слушай, Анджей, я могу подключить бравых ребят, тебя отмажут. У меня знакомый в руководстве GROM, ребята с удовольствием поиграют мускулатурой. Услуга, конечно, коммерческая, но что не сделаешь ради нашей безопасности. А может, мафию свистнуть? Из Варшавского… хм, гетто.
        - Павел, прекрати,- поморщился Анджей.- Завтра я уезжаю. Не звони. Не будет вестей в течение двадцати дней - принимай меры. И еще. Если срочно потребуется твоя помощь, я могу рассчитывать?
        - Конечно,- неуверенно сказал Павел.- Ты имеешь в виду… выезд за кордон?
        - Да.
        - Не вопрос,- выдавил после трудной паузы Айзик.- Обращайся в любое время и… если уж не хочешь, чтобы я тебе звонил, позванивай сам.
        - Конечно,- пообещал Анджей и отключил мобильник.
        В десять утра Лукаш не приехал. С этого часа началась нервотрепка. Раковский сидел посреди захламленной студии и уныло пялился на собранную дорожную сумку. Снова ритуальные пляски перед глазами. Чертово воображение… В половине одиннадцатого стало ясно, что Лукаш не приедет. Слишком строга организация, чтобы допускать опоздания. Передумали? Оставили в покое? Изменились обстоятельства? Но его бы поставили в известность, изъяли документы, карты, деньги. Позвонили бы по «выделенной линии», наконец…
        Какие мы загадочные. Кстати, насчет «выделенной линии»… Анджей извлек из памяти вереницу цифр, ввел в мобильный телефон. Протяжные, противно вибрирующие гудки. Вторая попытка дозвониться тоже провалилась. Абонент не отвечал. Все происходящее могло сойти за белую горячку, кабы не эти проклятые материальные ценности: документы, карточки, деньги. Не срослось что-то у подручных Ангерлинка. И это не повод для радости.
        В десять сорок он начал психовать. В десять сорок пять подскочил к окну, отогнул шторку. Где вы, бесы? Коротышка с газеткой, мужчина в телефоне… Кто-то собирался войти с ним в контакт. Кто-то должен был подъехать позавчера в пять вечера. Вероятно, подъехал, но Лукаш увез его в полдень, а назад доставили в шесть. Довели до квартиры, как важную персону, пообещав, что не допустят посторонних…
        Словно вилами проткнули: ты в опасности! Квартиру не сторожат. Анджей надел ботинки, загремел ключами. Хорошо, что дома никакой живности, кроме клопов. Перекрыл воду, выдернул приборы из розеток. В подъезде столкнулся с разведенной соседкой Блаженой с верхнего этажа, раскланялся, поговорил на бегу о погоде, о том, что надо срочно бежать на вокзал «Варшава Всходня», где дожидается поезд к счастью. Он дошагал до арки, откуда выезжало что-то большое, со значком «Ситроена». В голове включилось: из полумрака вылупился хромированный капот, тяжелый бампер, способный снести остановку, Анджей нагнулся, делая вид, что завязывает шнурок. Машина протащилась мимо, он разогнулся, смотрел с тоской, как внедорожник тормозит у его подъезда, вылезает субъект с минимумом растительности на черепе, задумчиво устремляет ввысь пытливый взор…
        Раковский юркнул в арку. От офиса парфюмерной фирмы, упрятанного глубоко в подвале, отъезжало такси. Анджей махнул рукой. Опустилось стекло, обозначился череп водителя. Поколебавшись, он указал на заднее сиденье - ладно, садись…
        Анджей вышел в Урсусе, перебежал улицу Зелинского и вскоре уже тоскливо обозревал дубраву, приютившую малоэтажный поселок. Подтянул сумку и зашагал навстречу судьбе…
        Уже виднелись завитушки ограды, увитые декоративным хмелем. Он встал. Как-то неуютно стало. Ворота приоткрыты. Ни собак, ни охраны. Раковский свернул в примыкающий переулок, припустил мимо кустов серебристой акации. Задняя калитка в зарослях мимозы. Замок отсутствовал. Имелась цепь, но концы ее свободно болтались. Он приоткрыл створку, пролез на территорию участка и быстро свернул с дорожки. Дискомфорт на душе - огромный. На тридцать пятом году относительно честной жизни учинить проникновение в чужое жилище? А вдруг соседи увидят?
        Тишина на соседнем участке. Никого. Анджей нырнул в «вишневый сад». За клумбой с огненно-красным розарием и белоснежным лилейником уже просматривалось крыльцо. Дверь была приоткрыта…
        Он сунул нос в прихожую, вошел. На полу лежал мертвый здоровяк Лукаш… Лицо покойного исказила судорога. Открыл кому-то дверь и… Смерть настигла не от пули, не от ножа. Укол парализующего вещества или что-то в этом роде. Скончался не сразу, боролся за жизнь - но, увы, не с тем, кто его убил. Убийца прошел в дом, мимо агонизирующего телохранителя, а этот бедолага блуждал по прихожей, ослепнув, задыхаясь, сорвал вешалку, зеркало, опрокинул табурет, а потом упал бездыханный…
        Пани Ядвига Шиманская спешила из гостиной на шум. Не дошла. Нога подвернута, волосы рассыпаны по полу, лицо красивое до одурения. В распахнутых черных глазах - бездна изумления…
        Корвич не придумал ничего умнее, как броситься на лестницу в подвал. Пытался защитить Оракула? Но и его настигли на середине пролета, вонзили иглу… Молодой политолог лежал на ступенях, головой вниз, зарывшись в черноту полуподвала…
        Анджей стоял перед лестницей и напряженно вслушивался. Царила могильная тишина. В остывающей компании не хватало Замойского. Может, это он их?..
        Раковский сдерживал себя из последних сил, чтобы не броситься к двери. Спокойно надо уходить, с достоинством. Он оторвал ногу от пола. Скрипнула плитка паркета. Из гостиницы - вторая дверь, на застекленную веранду. За верандой сад, дорожка к калитке на задворках. На цыпочках прошел в гостиную, снял с плеча сумку. В гостиной никого, кроме девочки с персиками и девочки с горностаем… Одинокая чашка с кофе на журнальном столике. Пепельница, горка окурков. Ни дымка, ни пара…
        Анджей подкрался к двери на веранду, осторожно потянул на себя. Полезная штука - интуиция! Тень мелькнула между окнами. Он распахнул дверь и, когда некто в сером, с гладко выбритой головой (а у таких людей приметы размыты) ринулся в проем с веранды, с силой захлопнул дверь! Лопнуло стекло, окатив пришельца осколками. Бритый закричал. Анджей допрыгал до центра помещения, обернулся. «Маломерка» с окровавленным лицом ворвался в гостиную, заметался. Свалить такого - штука несложная. Раковский ринулся в контратаку, чтобы нокаутировать одним ударом, но тот махнул рукой, в которой что-то блеснуло. Страх многократно усилился. Такого лучше не касаться! Раковский ушел в сторону, сумка потянула в другую. Свалился на колени, перевернув журнальный столик, о который немедленно запнулся бритый. Рука с баллоном рассекла воздух. Сверкнула тонкая игла. Пришелец что-то прошипел, провел рукой по окровавленному лицу. Вскричал от боли, напоровшись на осколок. Анджей откатился к дивану - очень кстати. Бритый кинулся, выставив смертоносную иглу. Раковский швырнул ему под ноги сумку, прыгнул вбок, отбив колено. Тот
запнулся - не повезло, треснулся черепом об основание камина. Крепкий орех. Когда Анджей поднялся, подобрав сумку, этот «киборг» тоже вставал - пошатываясь, аппетитно слизывая кровь с губ. Оружие с иглой он держал перед собой, на вытянутой руке. Злой огонек поблескивал в его глазах…
        Еще немного, и можно опять начинать геройствовать. Но героями не рождаются, героями умирают. Анджей попятился, хрустнув осколками, оттянул ногой дверь на веранду, пробкой вылетел в сад…
        Гравийная дорожка, переулок… Он отбежал от дома метров тридцать, когда раздался топот на веранде. Раковский юркнул в боковой проезд, помчался мимо зеленых насаждений, еще раз свернул, выбежал на окраину поселка, пересек мостки над оврагом, пустую баскетбольную площадку (куда все люди пропали?!), ворвался в лес…
        Минут через пять выбрался из кустов на проселочную дорогу и перевел дыхание. Лес отступил, проезжая часть укатана, но машин не видно - это еще не трасса в аэропорт. Дорога дальше, за поворотом, в нее и вливалась второстепенная дорога. Раковский сделал несколько шагов и встал как вкопанный: взревел мотор, подмяв молодняк можжевельника, на дорогу взгромоздился темно-синий «Паджеро» с тонированными стеклами! Сердце ухнуло в пятки. Бессмысленно бежать: при наличии у пассажиров огнестрельного оружия игра в пятнашки закончится на восьмом метре…
        Он стоял и ждал, что будет. Джип загородил дорогу, рывками сдал назад, едва не провалившись в водосток, криво встал на своей полосе. Открылась дверь, выявилось бледное лицо Замойского.
        - Хвала Иисусу, Анджей, мы с вами не разминулись…
        Он выглядел ужасно. Ни кровиночки, правая сторона лица искривлена, слова давались с трудом, глаза блуждали. Чтобы выйти из машины, потребовались титанические усилия.
        - Садитесь в машину, Анджей, это Провидение вас сюда послало…
        Раковский не трогался с места. Ноги приросли к земле, отодрать их можно было только домкратом.
        - Это ваш человечек там резвится, пан Кажимеж?
        Замойский пытался вымучить доверительную улыбку. Но мышцы лица не работали. Побелели костяшки пальцев.
        - Вы спятили, Анджей… Что за чушь? Живо садитесь в машину…
        - Не сяду,- покачал головой Анджей.
        - Объяснитесь…
        - Хорошо,- согласился Раковский.- Объясняю. На пальцах. Средний видите?
        - Тупица…- проскрипел Замойский. Он запустил дрожащую руку в пиджак, вытянул компактный серый пистолет, направил на визави. Анджей почувствовал, как всё внутри сжалось.
        - Это не зажигалка, поверьте. У вас железные нервы, Анджей, а все железное когда-то ржавеет… Не уходите…
        - И все же я попробую, пан Кажимеж, не нравятся мне ваши игры,- Раковский развернулся, сделал шаг.
        Тявкнуло, словно собачка из-под колеса. Промазал? Анджей встал и медленно повернулся. Пистолет в руке Замойского подрагивал, казалось, вот-вот выпадет.
        - Не искушайте судьбу, Анджей, могу случайно и не промахнуться… Где ваша хваленая интуиция, художник? Живо прыгайте в машину, глупец, пока нас тут не засекли!
        Они проехали меньше километра, встали на обочине. Со лба Замойского стекал пот. Он конвульсивно вздрагивал, держался за руль обеими руками, не видя, что оставил включенным указатель поворота.
        - На особняк напали, Анджей… Лукаш как раз собрался ехать за вами…- мужчине не хватало воздуха, он задыхался.- Двоих охранников почему-то не оказалось на месте… Лукаш открыл… Парализующий яд, и через пару минут смерть… Я спустился со второго этажа, он уже расправился с Шиманской, бросился на меня… Я увернулся, но все же царапнул по руке, паршивец… Яд попал в организм, недостаточно, чтобы сразу умереть, но он разносится… Что-то отвлекло его, наверное, Корвич, была заминка, мне удалось добраться до машины…- Взгляд Замойского ненадолго сделался осмысленным, он с надеждой смотрел на Анджея.- Вам нельзя возвращаться домой, я не знаю, на кого работает этот ублюдок… Мы совершили ошибку, ума не приложу где… Посторонние выйти на нас не могли, это свои… Не спорьте, Анджей, я отвезу вас в аэропорт, должен довезти… Улетайте в Чехию, ждите инструкций. Расскажете обо всем тем, кто с вами свяжется…
        - Какой аэропорт!- вскричал Анджей.- В ближайшую лечебницу! Посмотрите на себя!
        - Где они найдут противоядие?- он горько ухмехнулся.- Не помогут даже в лучшей больнице… А если помогут, то пока мы до нее доберемся… Я не сказал вам самого главного… Им не удалось добыть то, за чем они пришли в дом… Оракул лежал в багажнике джипа, уже готовый к отправке… Об этом не знали даже Шиманская с Корвичем… Словно чувствовал - извлек из сейфа, упаковал в цинковый ящик - на час раньше срока… Так уж вышло, Анджей, Оракул должен был лететь в Прагу одним с вами рейсом… Но не полетит, слишком опасно…
        Замойский явно лукавил. Он что-то интуитивно подозревал, а может, втайне от партнеров решил разыграть комбинацию. Но это уже не имело значения. В больницу ехать бессмысленно, он прав. Возвращаться домой - тоже не лучший вариант.
        - Оракул зарыт на шестнадцатом километре Гржанской дороги, десять шагов на север от километрового знака, край леса, под поваленным дубком… Пусть лежит, не трогайте его… Расскажете в Праге…
        - С кем я должен встретиться в Праге?
        - Там узнаете…
        Приключенческий триллер какой-то…
        - Но вы не можете ехать в таком состоянии,- настаивал Анджей.
        - Могу, пан Раковский…- Замойский вымученно улыбнулся, включил передачу.- Довезу… Бегите на регистрацию, она уже идет, а я навещу медицинский пункт в аэропорту…
        Он медленно вел машину. Приходилось помогать поддерживать руль. Человек слабел. До выезда на трассу, идущую в аэропорт имени Шопена, уже рукой подать. Километра четыре, дорога уперлась в здание аэровокзала. Рывками машина проехала мимо контрольного поста, вползла на площадь, едва не ткнулась в бок таксисту, встала посреди проезжей части - напротив остановки.
        - Выметайтесь, Анджей…- нога Замойского на педали тормоза дрожала, машина порывалась тронуться с места. Сзади кто-то сигналил, орал. Серый «Форд» с серебристым радиатором, фырча и чертыхаясь, пошел на обгон.
        - Да кто тебя ездить учил, дубина?!- бурный поток замысловатых польских ругательств…
        Жизнь Кажимежа Замойского подходила к концу. Он пытался продохнуть - тщетно. Жалобно уставился на Анджея, собрался что-то сказать, обмяк, расплылся по сиденью… Насторожились двое полицейских, мирно курящих у входа в здание. Автомобиль в неправильном месте им чем-то не понравился. Один нахмурился, что-то бросил другому. Коллега кивнул. Вынимая руки из карманов, служители закона отправились наперерез автомобилю. Водитель уже не дышал, рот был открыт, глаза широко распахнуты. Руки сползли с руля. Нога соскользнула с педали. Коробка передач автоматическая - машина медленно тронулась. Бравая полиция уже шагнула с бордюра… Спас пропащее положение экскурсионный автобус, обогнувший джип и вставший у обочины. Разноцветная публика потекла на тротуар. Большущий автобус заслонил полицейских. Анджей спохватился, выскочил из машины. Слева остановка, людям не до него - подошел двухэтажный автобус, граждане брали его штурмом. Он перебежал проезжую часть, слился с толпой. За спиной сквер, аллейки, можно сделать крюк и пройти в здание. Раковский обернулся, прежде чем шагнуть за кустарник. Полицейские обогнули
автобус, остановились, озадаченные. Джип, ведомый мертвецом, медленно въезжал в крыло экскурсионному автобусу…
        Глава 3
        Анджей сидел у иллюминатора, тщетно пытался отвлечься. Трупы перед глазами, бесконечные трупы, трупы… Он настраивал себя на жизнь в Чехии, но не мог избавиться от наваждения. Не доставят ему удовольствия прогулки по древнему городу, основанному славянским вождем по имени Чех. Да и бывал он уже в этой стране…
        Раковский не реагировал на внешние раздражители - гул моторов компактного «Боинга», тряску в хвосте (лучше уж в хвосте, чем под хвостом), не слышал, как любознательная туристка из Лодзи засыпает его вопросами. Возможно, часть сознания что-то улавливала, он односложно отвечал, но то, о чем говорили, память не удерживала.
        Весь перелет занял меньше часа. В древней Великоморавской державе моросил дождь, небо затянуло серыми облаками. Пассажиры, оживленно переговариваясь, тянулись к выходу.
        - Дождь?- разочарованно проговорила туристка из Лодзи и уставилась на Анджея с надеждой - словно он мог разогнать тучи.- Послушайте, а это действительно Чехия?
        - Ну…- он сделал неопределенный жест.- Не скажу, что такой уж непреложный факт…
        - Шутите,- догадалась сообразительная девушка.- Послушайте,- проговорила она раздумчиво,- а что здесь исповедуют?
        - Туризм,- улыбнулся Анджей.
        - Правда?- сказала девица.- А вы не из нашей группы?- она опять готова была завалить соседа вопросами. А он еще не соскучился по соотечественникам, да и голова была занята другим.
        - Простите, пани,- он начал выбираться в проход.- Это точно Чехия. Исповедуют христианство, а я из другой группы. Простите, надо срочно бежать - компания, куда меня пригласили на должность кризис-менеджера, с минуты на минуту должна развалиться…
        В аэропорту Рузыне он долго не задержался. Таможенник мельком глянул на документы, потом на несчастную физиономию предъявителя. Спросил практически по-польски:
        - Профессор Раковский?
        - Конечно,- удивился Анджей. Тот же вопрос ему задавали в родном аэропорту, и он не стал молчать - прочел работнику таможни краткий курс по мировоззрению Питера Брейгеля, по коему проводит важную исследовательскую работу с чешскими коллегами.
        - Добро пожаловать,- таможенник выдал дежурную улыбку и протянул бумаги.
        Подробности насыщенного дня остались далеко за кадром. Анджей ходил с пустой головой, не понимая, как оказался в чужой стране, почему никому нет до него дела. Стаканчик кофе из автомата, такси с шашечками, «кодовая» фраза: «Староместская площадь»… Он ехал по старинному городу, в архитектуре и колорите которого переплелись готика, ренессанс, барокко. Хуже настроения придумать было невозможно. А ведь в этом городе множество музеев! Музей на горе Витков, эффектное белое здание, стоящее на том месте, где в 1420 году чешские войска, ведомые Яном Жижкой, в пух и прах разбили крестоносцев. Национальный музей - со знаменитым «Праздником чёток» Альбрехта Дюрера. Уйма великолепных памятников, архитектурных шедевров - крепость Вышеград, Кремль, рыцарский замок Карлштейн на южной окраине в долине реки Беруонки, Еврейский квартал, Еврейское кладбище. Можно неделями бродить и получать удовольствие. Почему не хочется?
        Он знал этот город почти наизусть. За три года Прага не изменилась. Машин на улицах прибавилось, заведения уплотнялись. В одном из заведений он и отобедал, расставшись с таксистом. Потрясающая кухня, отличное маринованное «колено», превосходное пиво «Кельт». Анджей отмечал это машинально, без умиления. В гостиницу «Маргот» идти не хотелось - он оттягивал «удовольствие» до последнего. Дождик кончился, Раковский бродил по старинным улочкам, толкаясь в толпе, чувствовал, как проходит головная боль, оживает организм. За несколько часов он исходил почти весь центр. Древнейшая часть Праги: Градчаны, Мала Страна - на левом берегу Влтавы; Старо Място - на правом. Между ними - знаменитый Карлов мост, самый старый мост в Центральной Европе, построенный еще при Карле Четвертом. Примечательная предмостная башня. Южнее Старого града - Новый город: Новое Място, появившееся в Праге еще в Средние века… Он полюбовался на Кремль, красующийся на высоком холме левого берега Влтавы, обошел собор Святого Витта - едва ли не самое древнее здание в городе, шедевр готического зодчества. Стоя рядом с такими монстрами,
понимаешь, что небо не слишком высоко. Напрасно готическую архитектуру многие исследователи производят от арабской. Из последней она заимствовала лишь одно - сообщать тяжелой массе роскошь украшений и легкость. Но сама эта легкость передается иначе. Здесь все взаимосвязано: стройный лес сводов, узкие, с бесчисленными переплетами окна, сцепление с массой мелких, пестрых украшений, паутина резьбы от подножия до иглы шпиля…
        Анджей бродил по узким улочкам средневекового Старого города, глазел на соборы и обычные здания, ко многим из которых приложил старание знаменитый ваятель Петр Парлерж. Три года назад он не обращал внимания, что в Праге такое количество роскошных пятизвездочных отелей. «Богемия», «Ренессанс», «Пахта Палас», «Мариотт», роскошный «Квестенберг» - практически все в историческом центре Златы Праги. Битый час он провел на Староместской площади, смоля сигарету за сигаретой. У старинной ратуши толпились люди - ожидали представления. Они смотрели на часы пятнадцатого века, с них всегда туристы не сводят глаз. Периодически отворяются створки, появляются фигурки двенадцати апостолов. За апостолами является скелет - Смерть собственной персоной. Она зовет за собой двоих - у одного кошелек, у другого гитара и зеркало. Оба всячески отнекиваются, мотают головами, но Смерть тащит их за собой на аркане. Разражается воплем петух, начинают красиво бить часы…
        «Странно,- лениво думал Анджей,- в Праге столько приличных отелей, а меня поселили в какой-то дыре. Неспроста, наверное…»
        К шести часам он опять проголодался. Побрел к Вацлавской площади, заглянул в подвальный кабачок, где к вящему изумлению обнаружил на витрине тридцать сортов местного абсента, отзывчивых официанток и все условия для потребления этого алкогольного напитка. С едой это как-то слабо вязалось.
        - Драго, пан?- состроил участливую мину бармен.
        - Ну что вы,- отозвался Анджей,- вовсе не драго. Деньги надо тратить, а то что-то многовато их стало…- он на пальцах объяснил работнику заведения, что не прочь бы покушать. На столе появился поднос с комплексным обедом. Но это не умаляло достоинств последовавшего за обедом абсента. Оказалось, что, помимо тридцати видов чешского абсента, в заведении предлагают сорок коктейлей на основе последнего. Выпить такое количество он не мог. Пришлось бы оккупировать столик на неделю. Но Раковский старался, и, когда вышел из заведения, в голове основательно шуршало. Изменилось восприятие Праги. Он заметил, что в городе существуют люди. Много красивых девушек. Туристы всех мастей и наций. Музыканты, хиппи, наркоманы, карамельные попрошайки в одеяниях ветхозаветного покроя (не артисты ли местных театров?). Ссорились парень с девушкой, на испанском языке. Основательно перебравший, но гордый римлянин тыкался в переулки, тщась найти хоть одну дорогу, ведущую в Рим…
        Анджей погулял по Вацлавской площади, по примыкающим к ней проулкам, отметив интересную особенность - если с наступлением вечера на тесных улочках Старого города тихо и спокойно, то Вацлавская площадь преображается в центр мироздания. Оживают рестораны, театры, кинотеатры. Клубятся толпы. Лафетную улицу он давно заприметил, пару раз прошелся в угрожающей близости от объекта, потом решил, что воздухом свободы он еще не надышался, отправился в сторону заката…
        Он шел куда глаза глядят, выбрался из знакомого района. Пропали стрельчатые шпили здания, рококо и ренессанса, потянулись стандартные коробки - современные комфортабельные трущобы. «Народные» автомобили на подъездных дорожках, бродячие собаки, белье на веревках. Двое за столиком, никого не чураясь, употребляли желтый напиток из квадратной емкости без знаков различия, заедали полуфабрикатами. Далеко я забрался, удивился Анджей и осмотрелся, прежде чем повернуть обратно.
        На углу коробочки стоял человек и курил. Сбросил пепел, неторопливо отвернулся, стал рассматривать облезлую стену. Сердце тоскливо сжалось…
        Анджей торопливо шагал по дорожке, свернул в переулок между серыми коробками, побежал мимо ветхих производственных строений. Погони не было. Без приключений (какая ни есть, а цивилизованная страна) он выбрался из злополучного района, направился в центр. Полчаса спустя нашел Лафетную улицу, убедился в отсутствии слежки. Улочка сравнительно широкая: можно пройти с разведенными руками, уставлена без просветов пряничными домиками с островерхими крышами, вымощена крупным булыжником, она петляла по всем координатам трехмерного пространства. Гостиница «Маргот» выделялась четырьмя этажами, орнаментированными пилястрами, была окрашена в мутно-желтый цвет и вряд ли могла удовлетворить взыскательный вкус привередливого клиента.
        Но внутри было чистенько. Переизбытком постояльцев заведение не страдало. Посапывал швейцар на подоконнике, подтверждая правило, что на хорошей работе и сны интересные снятся. Портье, представительница прекрасного пола, за стойкой - второе правило: нет беспомощнее женщины, чем женщина с невысохшим маникюром. Анджей застал ее врасплох. Она выставила перед собой дюймовой длины ногти и смотрела так, словно он явился опечатывать заведение. Но все прошло благополучно. Дама немного понимала по-английски. Для «профессора» из Польши нашелся одноместный номер на третьем этаже. Дама представилась Зденой Тарантовой и уверила клиента, что всегда к его услугам (характера услуг не уточняла). А еще он может положиться на швейцара Збышека, горничных Квету, Веру и Ярмилу. Поужинать здесь можно через дорогу - не такая уж даль - в заведении Янки Комарковой; там же имеется суши-бар, кафе, а на последнем этаже - уютный интим-салон, где молодые массажистки в любое время суток избавят клиента от избытка наличности…
        Окончания перечня предоставляемых услуг Раковский не слышал - поднимался на третий этаж. Мутило от абсента, страха, одиночества в чужой стране. Он вставил ключ дрожащей рукой, вошел. В помещении было чисто, не придраться. Салфеточки, вазы, статуэтки, национальный колорит. Анджей бросил сумку, которая до боли натерла плечо. Сил хватило, чтобы запереться и нырнуть под шерстяное покрывало. Уснул мгновенно.
        Проснулся тоже сразу, будто кто толкнул - проснись, все пропало! Он не помнил, чтобы в дверь стучали. Ворвалась какая-то Черная Мамба, явно перепутав его с вожделенным Биллом. А может, и не так - вежливо постучали, а когда никто не открыл, решили не беспокоить постояльца, воспользовались отмычкой. Когда он открыл глаза, над ним стояло что-то черное, похожее на балясину с тонкой перемычкой, и простирало к нему загребущие руки. Возможно, его просто хотели потрясти за плечо. Или потрогать. Но страх, пропитавший художника, как формалин мертвеца, не мог оставить равнодушным. Анджей перекатился на другую сторону кровати, рухнул на пол. Женщина ругнулась по-чешски. Ей-богу, женщина - не балясина! Темнота кругом, только звезды мерцали, да с тротуара что-то отсвечивало… Он чувствовал, что за «Черной Мамбой» кто-то стоит. Откуда взялись силы? Раковский резко перевернул кушетку, кого-то придавив. Не женщину, увы. Черная фигурка проворно сделала акробатическую петлю и, когда он поднимался, чтобы броситься в угол, свалилась на него, обняв за горло. Синие круги поплыли в глазах. Удавка стремительно сжималась.
        - Идиот…- с чудовищным прононсом зашипела женщина.- Вы точно сошли с ума! Вкрутите лампочку в голове, Раковский. Никто не собирается вас убивать…
        - Так я и поверил…- Он выгнулся мостиком, чтобы сделать сальто, но его схватили за ноги. Показалось, что шея с хрустом переламывается. Женщина ослабила удавку, больно хлестнула ладошкой по щеке. Ох уж эта нестабильная женская психика…
        Потом на него спокойно надели ботинки, вывели из гостиницы. Урчал мотор, машина ехала и часто сворачивала. Темный двор, лестница, скрипящие половицы. Стесненные условия, мерцание настольной лампы. В тусклом свете было видно, что обстановка предельно спартанская, из удобств лишь два старомодных жестких кресла. В одном из них сидел высокий угрюмый человек: седой, осанистый, породистый. Он внимательно смотрел на доставленного живописца. Глаза поблескивали.
        - Сожалею, что так случилось, Анджей,- тихо сказал человек.- Понимаю и разделяю ваше желание двинуть мне в харизму. Что за методы, Ружана?- переходя на английский, сказал он и вскинул глаза.
        Женская фигура в темной одежде почти сливалась со стеной. Дама была невысока, коротко пострижена, с острым скуластым лицом, похожим на маску. Такой бы фурии больше подошло имя Фатима, а не Ружана.
        - Объект не разобрался,- ровным голосом сообщила женщина.- Пытался оказать сопротивление…
        - И оказал,- не без гордости сообщил Анджей.
        - Оказал,- согласилась женщина.- У Карела что-то с коленом, а еще придется заплатить за кушетку.
        - В следующий раз еще окажу,- буркнул Раковский,- если без стука повалите.
        - Ладно, не буйствуйте, Анджей,- вздохнул носитель харизмы.- Инцидент исчерпан. Нормально долетели?
        - Спасибо, господин Ангерлинк. Вот только порадовать вас нечем.
        Глава тайной организации несколько минут пытливо его разглядывал. Он неважно выглядел. То ли был болен, то ли чем-то расстроен. А в целом за прошедшие две недели господин Ян Ван Гедерс, предпочитавший являться миру под именем Ангерлинк, изменился мало.
        - Присаживайтесь,- кивнул он на свободное кресло,- и постарайтесь всё хорошенько припомнить.
        Анджей покосился на женщину. Та осталась в комнате. Прислонилась спиной к стене, скрестила руки на груди. Видно, пользовалась высоким доверием. Раковский прилежно пересказал события последних суток. Ангерлинк выбрался из задумчивого состояния, покачал головой, вытащил из кармана плоскую коробочку с сигариллами, закурил, окутав комнату терпким дымом.
        - Неприятности, господин Ангерлинк?- угрюмо поинтересовался Анджей.- Не только у меня, но и у вас? Некая сила успешно противостоит вашим попыткам заполучить коллекцию умбара?
        На виске Ангерлинка пульсировала жилка - явное подтверждение печального резюме.
        - Давайте еще раз, Анджей,- он раздавил сигариллу в пепельнице.- Итак, вы подъехали к особняку, в котором обнаружили наших мертвых людей. Опишите подробно все, что вы увидели.
        Раковский описал. И драку с наемным убийцей, и бегство из поселка, и умирающего Замойского на «Паджеро». Ангерлинк испытывал чудовищный дискомфорт - словно тарантул забрался за шиворот, а прогнать не позволяют строгости этикета. Женщина за спиной безмолвствовала, сверля взглядом в черепе Анджея дырочку.
        - Что вам известно об Оракуле?- понизил голос Ангерлинк.
        - Я видел его в сейфе,- он скорчил лицо честного человека.- Зрелище неважное. О судьбе Оракула мне не известно ничего. Оракул находился в подвале, но после атаки на особняк… не знаю.
        Это был отчаянный риск. Прожженный физиономист, Ангерлинк мог пресечь его ложь без особых трудностей. Но Анджей напрягся, призвал на помощь все свои актерские способности. Очень хотелось иметь в проигрышной игре хоть один козырь.
        - Замойский перед смертью ничего не говорил об Оракуле?- мрачно спросил Ангерлинк.
        - Не говорил…- Раковский придал лицу задумчивое выражение.- Я думал об этом, господин Ангерлинк. Об Оракуле не было ни слова, ни звука. Была мысль, что пану Кажимежу удалось спрятать болванчика, в противном случае он не стал бы отмалчиваться. Думаю, Замойский недооценил свое состояние, считал, что сможет перебороть действие яда, полагался на медицину…
        Ложь, похоже, прокатила. Ангерлинк сосредоточенно поигрывал позолоченной зажигалкой.
        - Позвольте вопрос, господин Ангерлинк,- нарушил молчание Анджей.- Имеет ли смысл после пропажи Оракула заниматься сбором остальных статуэток?
        - Имеет,- очнулся от задумчивости Ангерлинк.- Условно будем считать, что ничего не было. В обозримом будущем мы совершим поездку в Варшаву, попробуем восстановить события рокового дня и, думаю, справимся с логической задачкой. Но данное мероприятие состоится в будущем. Разорваться, к сожалению, мы не можем.
        - Будем ждать, пока нас разорвут другие?- спросила Ружана.
        Со строптивостью и ужасным характером этой маленькой химеры Ангерлинк, похоже, научился мириться.
        - Если оппонентам не достался Оракул - а он, уверен, не достался, в противном случае не стали бы они сидеть и дальше в засаде,- то уже и не достанется,- глубокомысленно изрек Ангерлинк.- Первый уровень они не одолели, хотя настырно лезут на второй. А в чем правила игры, Анджей? На следующий уровень можно попасть, только перебив всех конкурентов на предыдущем. По счастью, они этого не сделали. А теперь о светлом и радостном,- Ангерлинк располагающе улыбнулся.- У вас имеется шанс оставить с носом противника и подняться на новый уровень.
        - Я просматривал Библию,- поморщился Анджей.- «И будут последние первыми, а первые - последними…» Вы любите дергать за ниточки, господин Ангерлинк, совершенно не думая, как относятся к этому ваши марионетки. У меня по-прежнему нет альтернативы?
        - Есть,- глухо произнесла женщина.
        - Ценю ваш черный юмор,- кивнул Анджей.
        - Не обижайтесь, мой друг,- сказал Ангерлинк.- Не стоит вспоминать о правах человека. Двадцать второго числа, фактически уже завтра, вы вылетаете в Каир. Запомните номер,- Ангерлинк продиктовал цифры.- Это прямая связь со мной. И забудьте все остальные номера. Можете звонить в любое время суток, но… лучше не затем, чтобы в очередной раз пожаловаться на жизнь.
        «А сами уходят в глубокое подполье,- подумал Анджей.- Не желают лишний раз светиться. Он чувствует, что вокруг организации происходит нездоровая возня, и не понимает, с чем это связано».
        - Не стоит нервничать, Анджей,- тихо сказал Ангерлинк.- Скоро вас доставят обратно в гостиницу. Надеюсь, вы простите нас за это ночное… мероприятие. При свете дня возможны осложнения, поэтому мы выбрали темное время суток. А пока располагайтесь удобнее, обсудим некоторые технические и финансовые детали дела. Ружана, спасибо большое за присутствие, дальше мы справимся без тебя. Отдохни.
        - Хорошо, фрейграф,- смиренно склонила голову Ружана…
        В районе трех часов ночи черный автомобиль с мигающим голубым огоньком над рулевой колонкой доставил его до гостиницы. Анджей угрюмо смотрел, как автомобиль будто растворяется в черноте. Совсем отбили сон. Фрейграф… Он подавил непроходящий зубовный стук и спустился в питейное заведение Янки Комарковой. По уверению Здены, оно работало до последнего посетителя и открывалось по первому зову случайного прохожего. Заведение, как ни странно, работало. Уютный погребок с оленьими рогами и бочками, чистенькие столики, одинокий посетитель в дальнем углу, сидящий неподвижно, обхватив голову руками. «Не шпик,- подумал Анджей.- Кто же знал, что я сюда завалюсь?» Девушка в переднике мыла пол ультрасовременной, оснащенной рычажками и кнопками шваброй. Над стойкой возвышался мускулистый субъект с лоснящимся черепом (неужели Янка Комаркова?).
        - May I come in?- поинтересовался Анджей.
        - Конечно,- на дикой смеси польского и чешского сказал работник.- Проходите, располагайтесь. Вы польский турист-профессор, который поселился в «Марготе»?
        Анджей ответил кривой улыбочкой. Если скоро вся Прага будет знать, что «турист-профессор» поселился в «Марготе»…
        - Чего изволите, профессор? У нас имеются пятнадцать сортов чешского пива, коньяк «Мартелл», «Реми Мартин» из Шампани, виски «Джек Дэниэлс», «Чивас Регал», шотландский скотч, текила «Сауза», «Херенсия»… А может, по ночам вы предпочитаете шампанское? Тогда к вашим услугам имеется нежнейшее Moёt & Chandon, «Вдова Клико»…
        - Всего понемногу, дружище,- вздохнул Анджей.- Начинаем с малого и вперед - до полной победы над здравым смыслом…
        Он понял, что такое организация Ангерлинка. Проклятая эрудиция, куда от нее спрячешься?.. Судебные тайные общества впервые возникли в германской империи после изгнания Генриха Льва. Середина XIII века. Самым зловещим из тайных образований было тайное судилище в Вестфалии: Vehm-Gerichte - священное судилище. Императорский суд уже не заседал, власть императора теряла влияние, безобразничали феодалы. Функции карающего меча переходили к тайным судам, никем официально не разрешенным. Принимались к «сведению» все преступления против христианской религии, Евангелия, десяти заповедей. У посвященных имелся тайный язык, шифрованные письма. Согласно мифам, за обедом члены судилища узнавали друг друга по вилкам, острие которых обращали к центру стола. Посвященные приносили клятву: «Клянусь в вечной преданности тайному судилищу, клянусь защищать его от самого себя, от воды, солнца, луны, звезд, всех живых существ, поддерживать его приговоры и способствовать приведению их в исполнение…» Стартовала судебная процедура с обвинения, которое делалось Вольным заседателем. Названному лицу предписывалось предстать пред
судом и лично председателем фрейграфа, пред которым на столе лежали обнаженный меч и ивовая веревка. Не являлся - приговаривали заочным решением, соответственно законам, изложенным в «Саксонском Зерцале». Приговор приводился в исполнение немедленно. Изгнание, разжалование, смерть. Шея приговаривалась к веревке, тело - к съедению птицам и зверям, имущество - к конфискации. Судилище внушало людям такой суеверный ужас, что вызова к вестфальскому Вольному графу боялись больше, чем к императору. Суды ликвидировали, последний - во Франции, в 1811 году. Но только формально. Священные судилища продолжали существовать - скрытно от глаз. Из уст в уста передавались страшные подробности приведения в исполнение «справедливых» приговоров: жертву спускали в подземелье, приказывали целовать гигантскую статую Святой Девы. Когда осужденный прикасался к святыне, она раскалывалась пополам, обнажая полость, утыканную гвоздями и лезвиями. Жертва с помощью механизмов втягивалась внутрь, дверцы закрывались. Несчастного пронзали гвозди и ножи. Через минуту разверзался пол, жертва падала вниз. Под люком крутились шесть
больших, попарно расположенных барабанов. Каждый барабан был снабжен острыми клинками. Расстояние между барабанами сужалось по вертикали. Под страшным аппаратом имелось отверстие, в котором слышался плеск воды. Жертва - изувеченная, с выколотыми глазами - пролетала между барабанами и в виде мелко нарезанного фарша уносилась протекающим под «плахой» ручьем. Следов экзекуции не оставалось…
        Анджей был клиентом беспроблемным. Никого не оскорблял, не бил посуду, мебель, персонал. К рассвету благодарный работник заведения вывел подгулявшего клиента из кабачка, поднял на поверхность и заботливо перевел через дорогу.
        - Всего хорошего, мистер.
        Он не был всмятку пьяным, невзирая на чудовищное количество выпитого. Ноги подкашивались, но голова оставалась ясной. Раковский взобрался на крыльцо, вошел в гостиницу. На подоконнике дремал швейцар Збышек. Здена Тарантова сидела с распущенными волосами за стойкой и говорила по телефону. Анджей побрел через вестибюль.
        - О, да, пан Голота, я понимаю, вы хотите бронировать наш отель…- подобострастным тоном ворковала Здена.- Не извольте сомневаться, к утру, когда вы прилетите из Нью-Йорка, все будет готово…
        «Ничего себе, бронировать отель,- лениво думал Анджей.- Из пушек будут расстреливать?»
        - Пан Раковский?- изумленно сказала в спину Здена.
        Он нехотя повернулся. Работница гостиницы положила трубку, блеснув вереницей золотых изделий на пальцах правой руки. Он вспомнил, что женщины делятся не только на умных и красивых. Бывают еще и богатые.
        - Как мило, пан Раковский, что вы опять с нами,- робко улыбнулась Здена.- А мы, сказать по правде, страшно испугались. Пришли угрюмые люди, увели вас среди ночи. Показали документы - вы не поверите - службы национальной безопасности…- она смотрела на него с какой-то помесью пугливости и любопытства.
        - Глупости, пани Здена,- отмахнулся Анджей.- Просто старые друзья решили подшутить. Мы очень славно провели время. А что касается документов - то это ненастоящие документы, уверяю вас со всей ответственностью.
        Работница гостиницы покачала головой и укоризненно сказала:
        - Я вижу, что вы славно провели время. Посмотрите на себя в зеркало - оно у вас за спиной.
        Очень странно выглядел человек, смотрящий из зазеркалья. Шевелюра взъерошена, мертвецки бледное лицо, глаза сузились до щелок и подрагивали. «Надо побриться»,- подумал Анджей и побрел к себе.
        Похмелье было чудовищное. Раковский очнулся в первом часу дня. Голова трещала и будто искрилась, как центр Варшавы в День независимости. Каждая клеточка тела умоляла о немедленном самоубийстве. Стук в дверь, и на пороге вырос очередной черный человек в опрятном пиджачке и фетровой борсалино.
        - Вы пришли убить меня?- с надеждой вопросил Анджей.
        Пришелец брезгливо поморщился, бросил на стол белый конверт и удалился. Анджей застонал, откинул голову… Но вскоре он уже сидел за столом, сжимая пухнущую голову, и тупо рассматривал цветные книжицы. Двадцать второе июля - рейс на Каир. Двадцать пятое: Каир - Мехико, двадцать девятое: Мехико - Антананариву, второе августа: Антананариву - Лондон. Тот же день: Лондон - Эдинбург…
        Карусель еще не стартовала. Сегодня у него свободный день. И завтра, до вечера…
        «Свободный» день угрожал перерасти в заунывную монотонную пытку. Уснуть не удавалось. Он влез под душ и переключал воду с горячей на холодную до тех пор, пока не стало чуть легче. Доковылял до погребка Янки Комарковой, где и провел остаток дня, врачуя похмелье и с упоением надираясь заново. В кабачке царило веселье. Гудели туристы из Силезского воеводства, забегали на огонек поджарые полупьяные немцы. В углу щебетала, временами взрываясь хохотом, длинноволосая гей-компания. Анджей сидел за стойкой бара, потягивая цветные коктейли. Когда иссякла палитра, к нему полез брататься непримиримый боец за независимость Силезии. Он жаловался на жену-католичку, на скудное жалованье, не позволяющее путешествовать дальше Чехии. Так и подмывало дернуть за цепочку сливного бачка. Бармен завел пластинку - последний бездарный диск группы Babyshambles Пита Доэрти - ведущего английского наркомана, бродяги и пропойцы. Веселье в кабачке взлетело на новый уровень. Народ галдел, отплясывали мясистые дамы в штанах в обтяжку, сломался стул под увесистой тушкой туриста из Штральзунда. Геи испарились. Анджей от барной
стойки перебрался за их столик, заказал какую-то дичь и стал тянуть пиво, отгородившись от суеты. Но об одиночестве оставалось лишь мечтать. Пару раз мимо столика артистично продефилировала крашеная проститутка в небрежно сидящем топике. Села напротив, вульгарно рассмеялась, взгромоздив на стол увесистую дамскую сумочку, и спросила по-польски с прибалтийским акцентом:
        - Ты холостой, парень?
        - Бракованный,- буркнул Анджей.
        Проститутка развеселилась:
        - Блеск. Что за крендель такой? Не надоело тут сидеть? Пойдем подремлем?
        Анджея чуть не стошнило. Он, в принципе, не возражал против проституции как института, но только не сегодня. Дама изрядно надралась. Откуда ее занесло в это «благопристойное» заведение? Рыжие волосы всклокочены, ухмылка не сползала с сильно накрашенного лица, губы с синеватым отливом, под глазами зеленые тени, юбочка - фасона трусиков, голос хриплый, прокуренный…
        Избавиться от таких прилипал - проще поле вспахать.
        - Да не кривись ты,- сипела проститутка, сбрасывая пепел под стол.- Чего как неживой, амиго? Встряхнись, угости даму выпивкой. Не вздумай геем притвориться, я вашего брата насквозь вижу…
        - Глотай,- Анджей подтолкнул ей бутылку.- Но учти, не пойду я с тобой в постель, тошнит от таких, как ты.
        Она не обиделась, задавила окурок, полезла рукой к нему в еду, бормоча, что бы съесть такого, чтобы похудеть. Она не выглядела худышкой. Впрочем, неприлично упитанной она тоже не казалась.
        - Какой ты странный, право,- бурчала девица,- не ценишь здоровый задорный секс.
        - Ценю,- уверял Анджей.- Два раза в день, после еды. Но ты когда последний раз в зеркало смотрела, подруга?
        - Давно,- путана отмахнулась и придвинула к себе тарелку.- Эйзоп… трофобия,- она с трудом выговорила.- Боязнь зеркал. Угадай загадку: зимой и летом его нету.
        - Счастья в жизни.
        - Правильно,- удивилась путана.- Так и живем. Беготня, спешка. Подцепила тут красавчика за углом, не удержала - умчался в сторону заката.
        - И меня не подцепишь.
        - А это мы еще посмотрим,- она погрозила пальчиком.- Я упорная и очень обаятельная. Ты пей, парень, пей, откинь сомнения, а там посмотрим…- она подливала ему пиво, словно масла в огонь, а потом подозвала официанта.- Зубровку тащи, чего смотришь?
        Анджей раскисал, сознание уезжало. Одно он знал определенно: спать с этим крокодилом он не будет, даже если крокодил ему доплатит. А остальное… даже забавляло.
        - Звать-то как тебя, принцесса?
        - Не имеет значения,- кокетничала путана.- Зови Фридой. Или Франческой. Прекрасное имя - Франческа. Есть в нем что-то и французское, и чешское…
        - Ты полька? Чешка?
        - Послушай, ты совсем не сечешь? Ну, какая я, скажи на милость, полька или чешка, послушай внимательно, мы же с тобой не на азбуке Морзе общаемся? Латышка я. Ла-тыш-ка. А то, что польский знаю в совершенстве,- так это специализация у меня в порту Гданьска была по вашей линии…
        Она лопотала, а Раковский уплывал в пьяном водовороте. О чем-то спорил с разбитной особой, что-то ей доказывал. Уверял, что она ничего не знает и не понимает. А та убеждала в обратном - она ходячая энциклопедия и знает всё. Каждые сто лет сутки удлиняются на двадцать три тысячных секунды. Земля вращается со скоростью 463 метра в секунду. Тридцать процентов британцев готовы отказаться от секса, если это позволит прожить до ста лет. Крепостное право в далекой России отменили в 61-м году - Гагарин полетел в космос, потому и отменили…
        Он стонал от смеха и, очевидно, проболтался, что живет в гостинице напротив. Анджей ковылял к себе, путана поддерживала его под локоть и что-то ворковала. «Почему она за мной тащится?- равнодушно думал Анджей.- Ограбить хочет?» На улице темнело, в вестибюле горели лампы. Танцующей походкой он протащился мимо Збышека, который не спал и смотрел на него широко открытыми глазами, мимо Здены, которая порывалась что-то сказать, но проглотила язык.
        - Сестра моя,- объяснил нелепую ситуацию Анджей.- Вчера из лечебницы для умалишенных выписали, а сегодня уже на панели…
        Но пани Здена порывалась сообщить что-то другое. Уже на лестнице путана взгромоздилась ему на шею. Анджей отбивался, так и волок ее на себе по коридору. Она бормотала, что ей не надо его денег, а хочется простого человеческого общения. Попал, злился Анджей, выискивая в штанах ключ от номера. Она и здесь пролезла поперек, первая проникла в номер. А дальше было просто и трагично. Проститутка шлепнула по выключателю, вспыхнул свет. Двое посторонних в номере - об этом и пыталась сообщить Здена! Мужчина приподнялся в кресле - серый пиджак, глаза решительные, как у палача. Пистолет с навернутым глушителем. Второй оторвался от косяка, сделал шаг. Путана оттолкнула «клиента». Но он уже ввалился в номер. Негромкий хлопок. Путана вскричала - как-то жалобно, пошатнулась, упала на колени… Он дернулся назад, чтобы вылететь из номера, но тот, у косяка, уже захлопнул дверь - Анджей ударился в нее спиной. Стрелок большим пальцем взвел курок. Дырочка смотрела в лоб. Над дырочкой глаза - пронзительные, без тени юмора. Поехал спусковой крючок… Раковский оттолкнулся пяткой от двери, полетел куда-то в сторону, отбив
ладони. Сбил неустойчивую тумбу, покатился по полу, сминая коврик. Удар затылком по ножке кровати. Загудело в черепе, как призывный набат…
        Стрелку пришлось выбираться из кресла. Он подошел поближе. Второй скрестил руки на груди, смотрел на происходящее в качестве зрителя. «Мало выпил,- с досадой подумал Анджей.- Поддал бы по-свински, не так бы расстроился». Пистолет опять пристроился ко лбу. Палец на спусковом крючке заждался…
        - Живо, парень, где Оракул?
        А дальше - как в кино. Поторговаться не дали. Взметнулась попа в кожаной юбочке, разлетелись рыжие космы, и гибкое тело артистично прошлось колесом. Взмах ноги, и человек с пистолетом выронил оружие, схватился за разбитое запястье. Второй сделал стойку, но колесо уже катилось в обратную сторону. Острый каблучок врезался под дых, мужчину согнуло и вырвало. Первый возжелал вернуть пистолет, но потерпел фиаско - метнулся к оружию и встретил серию ударов. Путана сосредоточенно лупила острым кулачком. Последний - в шею, стрелок издал звук ломающейся табуретки, разинул пасть, как гиппопотам, и рухнул носом в гобелен.
        Настала подозрительная тишина. А может, уши заложило. Анджей рискнул подняться. Проморгал, привстал на колени. Мужчины валялись в живописных позах. У путаны на лице было забавное выражение: какая, дескать, муха меня укусила. Она сидела на полу в позе турецкого человека, обнажив розовые трусики, и сосредоточенно выковыривала мизинцем пробку из уха. Топик сбился окончательно, открылся крошечный бюстгальтер без верхних лямочек. Рыжие волосы встали поперек, сместились на затылок, теперь девица стала двухцветной - черно-рыжей. Между ног лежал пистолет с глушителем.
        - Привет,- она рассеянно помахала ладошкой.
        - Привет,- пробормотал Анджей.- А ты - довольно редкое животное.
        - Редкое,- согласилась девица.- Думаешь, это радует?
        - Рискну озвучить пару идей,- сказал Анджей.- Тебя не убили. Ты носишь бронежилет. Мысленно. Не всегда, но помогает.
        - О, нет,- она забавно покривила носом.- Просто этот тип из тех людей, что видят только перед собой. Периферическое зрение отсутствует. Я ушла немного в сторону и тебя потянула. Теперь в двери дырка, можешь полюбоваться.
        - Усвоено,- сказал Раковский.- И вторая идея. Ты не путана.
        - Догадался,- облегченно вздохнула девица. Она запустила пятерню под рыжий парик и принялась чесаться. Анджей рискнул подползти поближе. Девица покосилась на него с подозрением, затем, словно что-то вспомнила, схватилась за свою увесистую сумочку, выудила из нее телефон.
        - Посиди немного,- она села боком.
        В голове будто зажглась лампочка.
        - Подожди,- спохватился он.- Ты куда собралась звонить?
        - Отстань,- девушка раздраженно отмахнулась и приложила телефон к уху.
        - Не звони…- Анджей схватил ее за руку.
        Она попыталась вырваться. Он привлек на помощь вторую руку. И тут она вскипела. В глазах заблестела злоба. Девица зашипела, как змея, которую достали. Резко повернулась, мелькнула левая рука и хлопнула ему тыльной стороной ладошки по переносице. Раковский мгновенно потерял сознание.
        Глава 4
        А возвращалось сознание очень медленно и неохотно. Дикое похмелье просто утюжило организм. Предложи ему в этот час покончить с собой - он бы с удовольствием, не оттягивая ни на минуту… Сознание клочками воспринимало, как ему приподнимали голову, вливали в рот что-то шипучее.
        - Какого черта?- шептал он.
        - Средство от похмелья, милый,- шептала девушка с интересным прибалтийским акцентом.- Потерпи, все будет хорошо…
        Потом ему под голову подложили что-то мягкое, вытирали нос смоченным в воде полотенцем.
        - Что ты делаешь?- шептал Анджей.
        - Крови много, дорогой. Не бойся, так надо,- ее, похоже, разбирал смех.- Срочный анализ крови…
        - Из носа?.. Спасибо, дорогая, у тебя мощный покровительственный инстинкт…
        «Лекарство» действовало своеобразно. Резкая боль будто сверлила череп, выбрасывая костяную крошку. Сознание разбегалось. Девушка склонялась над ним, что-то спрашивала. Он бы с удовольствием заехал ей по носу, но не было сил оторвать руку от пола…
        А потом настала ясность. Раковский привстал, прислонился к кровати. В номере царила зловещая тишина. Двое валялись, но уже не столь живописно. Пока он был без чувств, злоумышленники получили добавку. Запястья были стянуты за спинами собственными ремнями, во ртах красовались затычки из наволочки. Девушка сидела в кресле. Она изменилась до неузнаваемости. Анджей не сразу ее признал. Всё забавное и непосредственное куда-то испарилось. Исчез парик, исчез густой макияж, непристойные топик с юбочкой. Осталась стриженая брюнетка с продолговатым лицом и очень острым взглядом. Консервативный дамский костюм: жакет, юбка-миди, чулки, остроносые туфли на сплошной подошве, позволяющие бегать и больно ударять. Становилось понятно, почему у дамы такая увесистая сумочка.
        - Больной, восстаньте с одра,- сказала она строго.- Как наше состояние?
        - Угнетенное,- признался Анджей.- У тебя такое правило - всех новых знакомых укладывать на больничную койку?
        - А кто за руки хватал?- не растерялась дама.- Сказала же, мне нужно позвонить.
        - Позвонила?
        - А то. Как у нас с памятью?- она внимательно смотрела в его разбегающиеся глаза.
        - Неважно у нас с памятью,- проворчал Анджей и закряхтел, усаживаясь на кровать.- Вспоминаются только неприятные события.
        - Поговорим?- предложила девушка.- В теплой неформальной обстановке? Ты Анджей Раковский. Профессор, или как там тебя. Но это для тех, кто не знает. На самом деле ты преподаешь в Художественной академии и по совместительству малюешь картины. Являешься передаточным звеном в цепочке, по которой бродит похищенная у владельца коллекция племени умбара.
        - Похищенная?.. Гм,- Анджей задумчиво почесал переносицу.- У меня несколько иная информация о происхождении коллекции. Кому-то из нас наврали.
        - Надеюсь, не мне,- насупилась девушка.- Первое впечатление в твою пользу - ты не злодей.
        - Уже ликую.
        - Но к теме отношение имеешь. Тема не раскрыта. Предлагаю не ссориться, а просто поговорить.
        - Я понял,- кивнул Анджей.- В теплой, неформальной обстановке. Лет-то тебе сколько?
        - Достаточно,- она свела в кучку выщипанные брови.- Двадцать три - двадцать девять… Не больше тридцати. А теперь слушай. Зовут меня не Фрида, не Франческа. Криста Зиверс. Родилась в Латвии, мама полька, папа латыш. Работаю детективом страховой компании «Рэйзи Иншуренс»…
        - «Крэйзи»?- переспросил Анджей.
        - «Рэйзи»,- поджала губки девица.- Фамилия директора и основателя фирмы. Пол Рэйзи. Головной офис расположен в лондонском Сити, филиалы в пятнадцати городах Великобритании и в таком же количестве - по миру…
        - А мне вот показалось, что ты работаешь на господина Ангерлинка,- перебил Анджей.
        - Кто такой?- не поняла Криста.
        Прекрасная актриса, заключил Анджей. Либо не знает никакого Ангерлинка. Второе более вероятно. Трудись она на «вольного графа», зачем это скрывать?
        - Это человек, на которого я вынужден работать.
        - Но ты не хочешь,- проницательно заметила Криста.- Ты сидишь у этого достойного господина на крючке.
        - Сижу,- согласился Анджей.
        - А эти двое?- она кивнула на жертв недавнего избиения. Стрелок вздрогнул, пронзенный судорогой, хлюпнул носом.
        - Впервые вижу.
        - Но у парней серьезные намерения. Меня, как постороннюю, хотели просто убрать, а из тебя под страхом смерти выбить показания. Оракул - одна из фигур коллекции. Ты знаешь, где она находится?
        - Понятия не имею.
        Девушка уныло смотрела ему в глаза. Анджей лихорадочно думал. Сохранялся процент вероятности, что девчонку ему подбросил Ангерлинк. Не устроило его утверждение Раковского, что тот не знает, где Оракул. Решил зайти с мягкого (пока без пыток). Снарядил агентессу нестандартного поведения, интересной внешности и бездны обаяния.
        - Расскажешь свою историю?- как-то застенчиво спросила девушка.
        - А ничего, что мы здесь?- он растерянно покосился на обездвиженную парочку.
        Она пожала плечами.
        - Пока события происходят в номере, мы в безопасности. Ты кратенько, не растекайся по древу.
        Впоследствии Анджей изумлялся своему поведению. Включилась интуиция и скромно поведала, что опасаться этой особы не стоит. Окажись она оборотнем, не стала бы его спасать. Утверждение, конечно, спорное, возможны варианты, но в целом идея верна. Почему бы в чужой стране, в условиях мировой хандры и страшного похмелья не довериться симпатичной особе, которая в некотором роде спасла ему жизнь (а за плюху по носу она еще ответит)?
        - Хорошо,- покладисто сказал Анджей.- Слушай.
        Он рассказал ей обо всем, что знал, кроме слов Замойского, касающихся зарытого под дубом Оракула. Не было таких слов. Кто докажет, что были?
        - Чушь какая-то,- пробормотала Криста. Девушка выглядела растерянной. Она не врет, она действительно в свободное от личной жизни время работает в крупной страховой компании. Начинала в Риге, а полгода назад была переведена в лондонский офис. Живет в съемной «голубятне» в шести кварталах от Сити. Работает, как каторжная, чтобы удержаться в престижной фирме, где каждый первый - конкурент, и чуть промашка - летишь с благополучной работы. Трудится в отделе, ведущем дела о хищениях предметов искусства. Как выясняется, статуэтки интересуют не только организацию Ангерлинка (кто бы сомневался), но и некую «транснациональную компанию», разместившую заказ в фирме «Рэйзи Иншуренс». Вернее, не саму компанию, а ее владельца, ведущего переговоры через адвоката по имени Ричард Диксон. Напыщенный немногословный тип, испорченный образованием. Коллекцию умбара представили страховщикам украденной из частного собрания крупного воротилы и филантропа (немало, видать, заплатили директору страховой компании, чтобы тот не увлекался проверкой подлинности утверждения - это легко проверяется!). Четыре дня назад Кристу вызвал
непосредственный начальник Роберт Лауди и, как-то смущаясь, предложил проехаться в Прагу - дескать, в Чехии состоится встреча посредника с заинтересованным в «краденой» коллекции лицом. Вблизи пана Раковского Криста оказалась по наводке - ей тонко намекнули, что у человека из Польши, который поселится в «Марготе», будут сведения о коллекции…
        - Кто намекнул?- перебил Анджей. Дело принимало занятный оборот. О гостинице «Маргот» знали люди Ангерлинка (за четыре дня - надо же). О ней же знали люди, вставляющие Ангерлинку палки в колеса, из чего следует, что они имеют прямое отношение к данной организации, только ведут в ней собственную игру (двое на полу - из их компании). Теперь получается, что знал еще кто-то, снарядивший юркого детектива прекрасного пола…
        - Об этом Роберту Лауди рассказал Диксон…
        - Что ты знаешь о «транснациональной компании»?
        - Ничего,- Криста пожала плечами.- Допускаю, что Рэйзи ляпнул про компанию ради красного словца. Фамилию «филантропа» он не называл. Только человек по фамилии Ричард Диксон, представленный юристом. С ним я практически не общалась. С такими людьми в принципе невозможно общаться! С Диксоном я видела только одного - мрачного типа с прижатыми ушами - такое, знаешь, впечатление, что у него непрекращающийся запор.
        - Поздравляю,- сочувственно улыбнулся Анджей.- Если ты не врешь, то тебя банально подставили. Сунули, как и меня, между двух огней. Вспомни, твой босс не впадал в краску, когда посылал тебя в эту клоаку?
        Щеки Кристы залились румянцем.
        - Какую тебе поставили задачу?
        - Убедиться, что человек из Польши действительно в теме, отследить по возможности его контакты… Кроме тебя, в этой заштатной гостинице нет никого из Польши…- Заволновавшись, Криста сглотнула.- Это обычное оперативное мероприятие. Почему меня подставили? Если ты мне поможешь… А знаешь,- она внезапно сменила тему,- никто не говорил, что в коллекции умбара - шесть предметов. Речь шла о четырех. Жрец, Мудрец, Колдун, Оракул…
        - А тебе ни к чему знать об остальных. О них известно кому надо. Предок и Обезьяна находятся в Каире. Думаю, владельцы статуэток даже не догадываются, что их экспонаты - часть чего-то целого.
        Она задумалась. А потом выдала интересную мысль:
        - Твои слова - еще не истина. В мою задачу входит отыскать следы коллекции и сообщить о ее вероятном местонахождении. Конечно, если все предметы находятся в разных частях света, у каждого - свой владелец, причем давний владелец,- то как-то странно звучит утверждение о недавнем похищении коллекции…- она размышляла вслух и сама же путалась в своих выкладках.
        - А тем, кто заказал работку вашей конторе, наплевать, что ты узнаешь про вранье. Главное, чтобы ты не узнала об этом раньше времени.
        Они с испугом посмотрели друг другу в глаза. Девчонке, похоже, начинало изменять самообладание. Она пугливо покосилась на задернутые шторы.
        - Ты начинаешь меня нервировать…
        Застонал и взгромоздился на бок один из связанных киллеров. Криста резко повернула голову, уставилась на него, как на таракана, избежавшего всеобщей травли. Нахмурилась, вспомнив летящую пулю.
        - И это не единственный способ отправиться на тот свет,- подлил Анджей масла в огонь.- Не пулей, как говорится, единой мертв человек. Не пора ли убираться - пока теория вероятности за нас?
        - Ничего не понимаю,- шептала она в спину, когда Раковский, озираясь, вышел в коридор.- В чем засада?
        Странный народец - женщины. Полчаса назад в нее стреляли, умом она понимает его правоту, а вот душой - не хочет. Он тоже путался. Сущности плодятся - вопреки знаменитой бритве Оккама. И несть числа желающим заполучить коллекцию. Ангерлинку он нужен живым и здоровым (пока), недаром подогрет интерес к Раковскому, теперь варшавский художник для него - роскошный отвлекающий фактор. Оппонентам Ангерлинка надо знать, где Оракул, а о том, где остальные, они и так знают. Они не уверены в том, что Анджей осведомлен об Оракуле, поэтому могут временно обуздать свою страсть и подождать, что у него получится в Каире, Мексике, Шотландии, на Мадагаскаре. Будут отслеживать каждый его шаг. Каким, интересно, образом? А еще организация, снарядившая Кристу… А еще сама Криста - девушка, способная принести серьезные неприятности, но с которой так не хочется расставаться…
        Стреляя глазами по сторонам, они спустились в вестибюль. Швейцар, по устоявшейся традиции, дремал. Пани Здена несла службу в приятном женском одиночестве.
        - А вы кто?- вытаращилась она на незнакомую девушку.- Как вы сюда попали?
        Можно понять - явился с ободранной шлюшкой, уходит - с прилично одетой «офисной» девушкой.
        - Это мираж, Здена,- Анджей извлек две бумажки по сто евро и положил на стойку.- Так сложились обстоятельства, мне придется покинуть вашу обитель. Не проводите нас через черный ход? И позвоните, пожалуйста, в полицию. В номере - двое связанных грабителей.
        Пистолет с глушителем Криста швырнула в реку, проследила за полетом, украдкой перекрестилась. Они торопливо уходили через Карлов мост, освещенный ночными огнями. В темном переулке стало уютнее, вспомнилась поговорка про «друга молодежи».
        - Итак, мы странно встретились,- сказала Криста, блестя большими глазами.
        - Осталось странно попрощаться,- проворчал Анджей.
        - Спешишь избавиться от меня?
        - Да как тебе сказать…- Они стояли на тротуаре, в мертвой зоне между фонарями, не знали, куда деть руки, глаза и уши.
        - Не волнуйся,- сказала Криста.- Половая близость с тобой меня волнует в последнюю очередь. Не затем сюда тащилась за тысячу миль.
        - Теперь мне значительно спокойнее,- усмехнулся Анджей.- А зачем ты тащилась за тысячу миль?
        - Послушай…- Девушка встала рядом и взяла Анджея за рукав. Она была ниже его сантиметра на три - их глаза расположились почти напротив.- Не хочу, чтобы меня выгнали с работы. Искать другую работу в наш суматошный век, когда кругом сплошные недоброжелатели… Не выполню задание - меня уволят. Ты же этого не хочешь?
        Интересная постановка вопроса. Особа, обманувшая его, опоившая и треснувшая по носу,- спрашивает, не хочет ли он, чтобы ее уволили с работы.
        - Не хочу,- уверил он.- Желаю тебе до глубокой старости долбиться на детективной службе.
        Она взяла Раковского за другой рукав. Зная повадки этой особы, можно было допустить, что сейчас она швырнет его через бедро.
        - Не возражаешь, если я немного тобой воспользуюсь?
        «Либо полная дура, либо гений частного сыска»,- растерянно подумал Анджей.
        - Пожалуйста,- пожал он плечами.- Мной желает воспользоваться такая масса народа - ты просто растворишься в этой толпе.
        - Отлично,- она нездорово возбудилась.- Я сообщаю Лауди и Диксону, что вошла с тобой в контакт, вот-вот получу информацию по местонахождению коллекции…
        - Тут-то мне и крышка,- пробормотал Анджей.- А тебя все равно уволят. Или убьют.
        - Ты не понимаешь…- была бы у нее третья рука, она схватила бы его и третьей.- Я докладываю Лауди практически чистую правду. Про Обезьяну и Предка - ни слова. Про Оракула ты и так не знаешь. По остальным фигурантам коллекции информация должна появиться со дня на день. Ты ее ждешь. Будем ждать вместе. А потом что-нибудь придумаем…
        - Прекрасно. Ты будешь ждать, а я, между прочим, завтра вечером улетаю в Каир.
        Криста застыла, потом, раздув щеки, с шумом выпустила воздух, и он подумал, что зря об этом сказал.
        «А почему я решил, что люди, разместившие «заказ» в страховой компании, непременно захотят собрать коллекцию?- посетила его нелепая мысль.- А может, наоборот, сложившееся положение их вполне устраивает? Если верить в этот бред, разбросанные по миру статуэтки сеют зло, стало быть, приносят радость неким лицам и организациям - которым противостоит «судилище» Ангерлинка. Тогда эти люди опасны. Будут убивать без прелюдий - в отличие от тех, что убивают не сразу…»
        Они бродили по ночной Праге, удаляясь от Карлова моста и Вацлавской площади. Вскоре до них дошло, что разговор на «эту» тему портит нервную систему. Стали болтать о пустяках. Криста повествовала о своем нелегком детстве в пригороде Риги - о домике из сквозных панелек, о школе. О трамвае, под который попала мать, спешащая с работы. О скверной истеричке, которую притащил в дом отец. Мечтала поступать в театральный (ведь способности - не скроешь!), туда и пошла, желая стать звездой,- с треском провалилась, перевела документы в юридический и почему-то поступила - с блестящим результатом. «А ваши артистические таланты не пропадут, не волнуйтесь»,- уверил Кристу добренький профессор. Они и не пропали. Правда, в личной жизни ни разу не пригодились. Но на этой теме Криста не заостряла внимание. Семьи у нее нет, какой же муж выдержит супругу с такой увлекательной работой?
        - Работа, в принципе, интересная,- вещала Криста.- Недавно банкир из Йорка заявил о пропаже полотна Франсиса Пикабиа «Дитя мглы». Так называемый дадаизм: течение, полностью отрицающее здравый смысл. Но стоимость страховки полмиллиона фунтов - дело серьезное. Перерыли весь особняк, окрестности, десять раз допросили домашних, прислугу, родню, деловых партнеров. И как-то случайно выяснилось, что у банкира крупные неприятности, связанные с шантажом, и вообще совет директоров собирается вывести его из правления банка. Организовали круглосуточную слежку - попался как миленький. Припрятал картину в яхт-клубе, намеревался скинуть на черном рынке, да еще и страховку получить…
        С творчеством дадаистов Анджей был знаком поверхностно и искренне полагал, что от безумия надо лечиться. Отсутствие здравого смысла - еще семечки. «Дада» - детский лепет, игрушечный конек, «хвост священной коровы» - на языке одного из африканских племен, и двойное утверждение по-румынски и по-русски. Решительное презрение к миру, отказ от традиций. Поэты-дадаисты декламировали бессвязную абракадабру, танцоры отплясывали в мешках, художники совмещали несовместимое, отключали сознание, творили импровизации из пятен и линий, не утруждая голову предварительно поставленной задачей. Он не знал, что такое «Дитя мглы», но «Дитя-карбюратор» того же Пикабиа, прописавшийся в венецианском Собрании Пегги Гуггенхейм - «шедевр» известный. Примитивный набор из поршня, пружинки и червяка с шестеренкой можно изобразить минут за сорок…
        - Но это еще счастливый конец,- вдохновенно говорила Криста.- Ты бы знал, с каким энтузиазмом в наше время расхищаются предметы искусства! Скоро агентства будут отказываться их страховать. И ведь тащат не современную мазню. Только в этом году во время карнавала в Рио стащили «Люксембургский сад» Матисса, «Два балкона» Дали, «Танец» Пикассо, морской пейзаж Моне. Ворвались четверо в музей - в масках, с пистолетами, с гранатой, «уговорили» охрану отключить сигнализацию, заперли посетителей, предварительно опустошив у них кошельки. Свистнули полотна, оделись в костюмы танцоров самбы и смешались с карнавальной толпой. Сумма похищенного - 50 миллионов долларов. Слава Иисусу, картины не были застрахованы! Фрагменты рам потом нашли на пепелище, картины пропали, а «Люксембургский сад» Матисса уже к вечеру предлагали купить на одном из российских интернет-аукционов! Из музея в Зальцбурге украли восковую голову Моцарта в натуральную величину. С частного склада в Мадриде, арендованного испанским музеем современного искусства, уперли авангардное творение Ричарда Серра «Герника-Бенгази» - 38 тонн чистого
железа! На переплавку увезли? А серия глупых краж в крупнейших библиотеках мира! Британская, нью-йоркская, бостонские библиотеки - вырезают редчайшие карты XVI и XVII веков - с изображением Нового Света. Наверняка преступники знают, что ищут, и выполняют заказ… В Бостоне из Музея Изабеллы Стюарт Гарднер умыкнули Рембрандта, Вермеера, Дега, Моне - на 300 миллионов долларов… Из Музея Ван Гога в Амстердаме двадцать картин - на 500 миллионов… В Индонезии задержали группу подводных археологов - под носом у властей обнесли затонувший у Суматры китайский корабль X века. Только фарфора эпохи Пяти династий натаскали на пять миллионов… А «Крик» Эдварда Мунка?
        Об этой истории Анджей был наслышан. Типичный сюр. По мотивам кражи «Крика» в Норвегии даже создали настольную игру. Сюжет копирует ход событий в день пропажи. А картина жутковатая: художник предвосхищает искусство экспрессионистов. Кроваво-красное небо, мост. Невзрачный человечек кричит, зажав голову руками, и все его тело извивается от испытываемого ужаса. Спутники удаляются, не оглядываясь - им плевать на человечка, пригвожденного к месту первобытным страхом… Первый раз этот шедевр воровали в 1994 году, но Интерпол тогда напрягся, и картину удалось найти через несколько месяцев. Ровно через десять лет лихие парни в масках ворвались в музей в Осло, под крики посетителей прибрали картину, прихватив еще и вторую (того же автора) - «Мадонну» - обнаженную красотку с распущенными волосами, окруженную вибрирующим пространством. Ущерб - 130 миллионов долларов. Всех шестерых, причастных к краже, вскоре взяли, судили, а картины не нашли. Продать такое полотно невозможно. Решили, что просто сожгли. И опять же картина не была застрахована. Вернее, была, но только от пожара и наводнения. А от похищения у
коммуны Осло, которой принадлежал «Крик», денег не хватило…
        - А вот скажи, почему ты решил стать художником?- Криста остановилась. Свет от фонаря заплясал в лукавых глазах.- Умение рисовать еще не повод. Ты мог держать его при себе. Можно стать иллюстратором, декоратором, дизайнером - эти люди получают достойные деньги.
        - Эндорфины,- улыбнулся Анджей.- Гормоны счастья. Получаешь удовольствие - поднимаешь их уровень. И наоборот.
        - Не маленькая,- пробормотала Криста Зиверс.- Шоколад, бананы, мороженое…
        - Прорубь, массаж, здоровый секс. А если приедается, можно попробовать арт-терапию - еще один способ поднятия уровня гормонов. Требуется самостоятельно что-то изваять, вырубить, склепать, нарисовать. Получаешь немыслимое удовольствие. Этот способ предложил народу еще Жан Жак Руссо.
        - Не рано ли тебе приелся секс?- удивилась девушка.
        - Ну почему же приелся… Грамотное чередование…
        Он не смог бы вспомнить, с чего началось его увлечение рисованием. Не ходил он ни в какие студии при колледже. Помнил, как в темную ночь, при свете настольной лампы, усердно пачкая детскую комнату, постигал искусство смешивать краски. Основа краски - пигмент. Черные краски - из древесного угля, красные и желтые - из глины, белые - из мела, зеленые - из малахита. Нужно растереть, примешать добавки - мед, яйцо, растительное масло. Добавляешь мед и глицерин - получаешь акварель. Непрозрачные белила и клей гуммиарабик - гуашь. Яйцо - темпера. Но лучше масляные краски, которые, высыхая, не теряют яркости… А еще раньше он срисовывал картину из старого сборника иллюстраций: Самюэль Морзе «Галерея Лувра». Изобретатель телеграфного кода был по совместительству живописцем. На полотне изобразил один из залов музея, четко выписав все 38 находящихся там картин (Леонардо да Винчи, Тициан, Рафаэль, Рубенс, Рембрандт), а заодно Фенимора Купера, семью писателя и себя лично. Картина написана для простых американцев, у которых не было возможности побывать в Европе,- чтобы имели представление о творчестве мастеров
прошлого. И для простого мальчика из тогда еще Польской Народной Республики, который будет жить через 170 лет…
        - Послушай, а где мы находимся?- Анджей завертел головой.
        Район незнакомый. Квадратная площадь, окруженная фонарями. Здания, отличные от типичных построек центра Праги. За фонтаном шестиэтажное строение современной формы. Оборванные линии хайтека, стеклобетон, металлическая отделка, матово мерцающая в свете фонарей. Здание поднималось уступами и завершалось стрельчатыми пентхаусами, придающими конструкции форму нелепого электрического приспособления.
        - В этом штепселе я и живу,- засмеялась Криста.- Гостиница «Теко». Шестой этаж. Мы видим только часть здания. Архитектор был пьян. Здание в плане образует букву «Н». Узкие внутренние дворики, дефицит земли, а хотелось влепить как можно больше помещений - поэтому напротив моего окна буквально в трех метрах - стена с аналогичными окнами.
        - И за тобой постоянно подглядывают.
        - Даже знаю кто. Этот парень из Перу или Боливии похож на Уго Чавеса и носит роскошное сомбреро. Его любимое занятие - демонстрировать упаковки презервативов и многозначительно подмигивать. Приходится каждый вечер задергивать шторы.
        - Передавай привет,- вздохнул Анджей.
        - Уже уходишь?- она забеспокоилась.- А как же наши договоренности?
        - А впрочем…- он посмотрел на часы.- До утра все равно болтаться. В твой отель пускают посторонних?
        - Пускают,- кивнула Криста.- Это современный отель. И нравы в нем современные. Не развалины вроде «Маргота», где работают древние закомплексованные мымры.
        Она стояла так близко, и пахло от нее так приятно, что захотелось заключить ее в объятия и срочно нормализовать уровень эндорфинов в крови…
        «Приют усталых путников» был действительно заведением нестандартным. Суровый фьюжн из хайтека и минимализма. Просторный номер, двустворчатое окно во всю стену, задернутое шторами. Серые тона в интерьере, мебель из пластика и стекла, квадратная кровать, неуловимо напоминающая эстакаду для ремонта автомобилей. Плазменная панель, компьютер на столике в углу.
        - Располагайся,- Криста скинула туфли, засеменила к компьютеру. Вспыхнул монитор. Анджей стянул ботинки и избавился от тяжелой сумки, продавившей в плече противотанковый ров.
        - В стене - подобие бара,- ткнула она пальчиком.- Черная панель, жмешь - открывается. Если мало выпил, можешь добавить. Там имеется, кстати, газированная водка - изобретение британских пищевиков. Я попробовала - очень, знаешь ли, живительный эффект.
        - Неужели мало на сегодня живительных эффектов?- Анджей разобрался с коварной техникой, выудил что-то энергетическое с кричащей этикеткой и рухнул в кресло.
        Криста чертыхалась, щелкала мышкой. Сетевой браузер упорно не желал загружаться - видимо, вся ночная Прага только тем и занималась, что отдыхала на порносайтах.
        - Ты в этом что-нибудь понимаешь?
        - С трудом,- признался Анджей.- Тонкости общения с искусственным разумом для меня непостижимы.
        - У тебя нет компьютера?- изумилась Криста.
        - Есть. Для игр, поиска рецептов коктейлей и просмотра пикантных страничек.
        - Я сама такая,- вздохнула Криста.- Умные используют компьютер для экономии времени, а мы с тобой - чтобы его потратить.
        - А что ты хочешь от этого парня в три часа ночи?- встрепенулся Анджей.
        - Ладно,- она передумала.- Хотела почту посмотреть…- Девушка выбралась из-за компьютера, постояла в задумчивости, машинально начала расстегивать жакет, под которым обрисовались миловидные чашечки бюстгальтера. Анджей с интересом зафиксировал на них взгляд. Криста опомнилась, погрозила пальчиком, сказала решительное «нет» и побрела к шкафу, откуда достала халат и полотенце.
        - Удаляюсь в душ. И спать, спать, спать… Ты где предпочитаешь провести остаток ночи - на диване или под дверью?
        - На диване,- сделал нелегкий выбор Анджей.
        - Отлично. Поройся в шкафу, там должна быть простыня.
        Она зевнула - очень неприлично, широко и соблазнительно - и удалилась в ванную, где спустя минуту зажурчало и замурлыкало.
        Оставшись в одиночестве, Раковский несколько минут сидел с закрытыми глазами. Потом подошел к компьютеру, сделал попытку проверить почту Кристы, но мировая паутина в эту ночь решительно бастовала. В Сеть удалось войти с четвертой попытки, но на этом везенье кончилось. Почтовый ящик Кристы не был привязан к почтовому ярлычку, болтался в безграничных просторах виртуального космоса, и на его поиски ушло бы три жизни. Анджей прервал бессмысленное занятие, рухнул обратно в кресло, извлек телефон и начал вспоминать номер Ангерлинка. Интересно, сильно нервничают руководители могущественных тайных организаций, если их будят среди ночи?
        - Слушаю,- раздался сочный голос Ангерлинка. В паху предательски закололо.
        - Раковский,- представился Анджей, усмехнувшись про себя: а как насчет «пароль-отзыв»? Не подумали? «Это квартира Милосских?» - «Да, но, к сожалению, Венера в душе»…
        - С каких это пор вы стали звонить по ночам?- помедлив, спросил Ангерлинк.
        - А я вообще впервые звоню. Спешу обрадовать, господин Ангерлинк, у вас объявилась еще одна конкурирующая партия. Кто-то зарядил страховую компанию «Рэйзи Иншуренс», которая выслала в Прагу своего детектива. Детектив работает втемную, собирает информацию - для дальнейшего потребления другими людьми. Детектив - это девушка. Несколько часов назад в номере была засада, благодаря ей мне удалось спастись. Вам не кажется, господин Ангерлинк, что тайна, скрытая семью печатями,- наиболее быстро распространяющаяся информация?
        - Где вы?- встревожился Ангерлинк.
        - Место надежное,- уклончиво ответил Анджей.
        - Давайте с начала и подробнее.
        На изложение фактов ушло минуты три.
        - Вы знаете, господин Ангерлинк,- мрачно заключил Раковский,- несмотря на мой безнадежный идиотизм, с головой я все-таки дружу. И пускаться в рискованное предприятие, по итогам которого тебя прихлопнут не те, так эти…
        - Вы совсем расклеились, дружище,- упрекнул Ангерлинк.- Ущербная позиция: ничего не надо, ничего не хочу, кусайте меня, мухи с комарами. Вы просто устали и сильно перенервничали. Не бойтесь, мы примем меры безопасности. В Каире за вами последят. Уверен, все закончится благополучно. Кстати, о главном,- вспомнил собеседник.- О деньгах, я имею в виду. Примите мои личные уверения, что при удачном завершении операции на ваш счет немедленно поступит… миллион долларов. И не будет никаких попыток испортить вам дальнейшую жизнь.
        Анджей молчал, поневоле завороженный. Очарован, околдован… Тьфу!
        - Не говорите, что миллион долларов для вас - что слону дробина. Предпочитаете наличными? А может, векселями, золотыми слитками, ценными ювелирными изделиями, акциями преуспевающего «Дойче банка»?
        Анджей молчал. Ангерлинк продолжал ерничать:
        - Всегда подозревал, что философия делится на два вида: до приема пищи и после. Всего вам доброго, господин Раковский. Счастливого путешествия. И не надо… совершать необдуманных поступков.
        Он сидел в оцепенении, прислушиваясь к голосу мудреца, который пытался пробиться сквозь тернии подсознания. Чем щедрее обещания, тем осторожнее надо к ним относиться. Вроде бутерброда, у которого вероятность того, что он упадет маслом вниз, прямо пропорциональна стоимости ковра…
        Щелкнула задвижка в ванной комнате, объявилась Криста, обернутая сразу в три полотенца: одно на голове, второе вокруг пояса, третье изображало скрученный топик. Анджей сглотнул слюну, меняя направление мыслей.
        - Так,- сказала Криста, обозрев интерьер (как будто в нем что-то могло измениться),- мне нужно срочно совершить один безобидный звонок. Где мой звонкий телефон? Ага, кто-то копался в моем компьютере… Признайся, несчастный,- она прицелилась в Анджея черными глазками,- в моем телефоне ты тоже копался?
        - Не подумал,- честно признался Анджей.- У тебя такой острый глаз?
        - И быстрый ум,- похвасталась девушка.- Значит, так, молодой человек. В ванной еще осталось одно полотенце - иди и немедленно помойся, а то от тебя воняет, как от протухшей селедки. А я позвоню… Что-то не в порядке?- забеспокоилась Криста.- Ты смотришь так, словно меня недавно эксгумировали.
        - Нет,- он замотал головой.- Наоборот. Глаз не могу оторвать. Отлично выглядишь.
        - Марш в ванную!- засмеялась девушка.- И оставь надежду всяк оттуда выходящий. Когда ты вернешься, я буду спать. Уставшая, как собака. Серьезно, извини. Пополнить коллекцию женщин новым образцом тебе сегодня не удастся.
        «А в образе проститутки она говорила другое,- подумал Анджей.- Отдалась бы как миленькая».
        - А твой звонок?- на всякий случай спросил он.- А то представить страшно, что может случиться, когда я выйду из ванной…
        - Ой, иди уж,- Криста втолкнула его в сияющее кафелем помещение и захлопнула дверь.
        Не успел он толком намылиться, как в дверь застучали. «Терпение кончилось,- не без удовольствия подумал Анджей.- А говорила, спать буду, спать буду…»
        - Кто?- на всякий случай спросил он, отодвигая клеенку. Приглушил воду.
        - Догадайся…- прошипела Криста.
        «Что-то не так»,- подумал он.
        - Открыто, добро пожаловать…
        Она влетела, как молния, в трусиках, в крошечном бюстгальтере. Швырнула на пол скомканную одежду. В лице ни кровиночки, глаза испуганные. «Мы пропали»,- расстроился Анджей. Закон такой: если дела идут из рук вон скверно, значит, скоро вообще всё покатится к чертовой матери.
        - Пока ты тут нежишься, как султан в гареме…- Ее зубы выбивали чечетку, девушку обуяла тотальная паника (не затронувшая, впрочем, чувства юмора).- В номер кто-то стучит…
        - Кто?- Анджей выпрыгнул из ванны, позабыв прикрыть причинное место.
        - Говорят, что полиция…- она метнулась за порог, подобрала свои брюки, принялась в них влезать, извиваясь, как исполнительница экзотического танца.- Я сказала, что не одета, что им придется подождать… Это не полиция, Анджей… Я приложила ухо к двери и слышала, как они переговаривались… Один сказал другому, что надо быстро убрать эту девку и уходить…
        - На каком языке говорили?
        - О, Иисусе… Знаешь, не уверена, но, возможно, это был русский…- Она распахнула глаза, словно только сейчас сообразила. Анджей лихорадочно одевался. Работали извилины. Только русских здесь не хватало! «Убрать эту девку и уходить»… Нет, не знают эти парни, что в номере есть мужчина. Не сидели в засаде всю ночь, ожидая, пока девчонка объявится,- подъехали несколько минут назад…
        Из ванной они переметнулись в комнату, где и продолжили процесс облачения. В дверь нетерпеливо забарабанили.
        - Сейчас, дайте одеться!..
        - Бери только документы и деньги…- шипел Анджей.
        Она забросила сумочку за плечо. У посетителей, похоже, лопнуло терпение. А может, почуяли подвох. В замке что-то хрустнуло, со скрипом начало проворачиваться. Отмычка! Бросаться в контратаку? На людей с оружием? Зачем же ты, девочка, выбросила пистолет?.. Раковский метнулся к окну - куда же еще? Раздвинул шторы. Шестой этаж. Она права, четко напротив - соседний корпус отеля, метра три до окна, свет не горит, спит «Уго Чавес». Если хорошенько разбежаться, можно протаранить. Но где тут разбежаться? В замке хрустело. Он завертел головой, посмотрел наверх. Длинная гардина, на которой висели плотные шторы - как раз метра три. Не выдержит. Хотя на вид стальная - какие материалы нынче используются в оформлении хайтека?
        - Анджей, давай атаковать,- жалобно предложила Криста.- Пусть не так обидно будет…
        - Нет уж, дорогая, покидать свою земную оболочку мы пока не намерены. Открывай окно…
        Затея безумная, но что делать? Он затащил в угол стул, взгромоздился мощным рывком, отодрал край гардины. Затрещала панель. Тяжела, зараза. А ведь действительно стальная! Хотя и не совсем - тонкостенная труба… Раковский помчался со стулом в другой угол, оторвал второй конец. Поволок карниз в окно, не удосужившись стянуть с него шторы.
        - Помогай… Держи, чтобы не оборвалась…
        Кряхтя, обливаясь потом, они уложили трехметровый штырь на карниз противоположного окна. Тычок - стекло разнеслось вдребезги! Возмущенно загалдели соседи.
        - Police!- закричал Анджей на ломаном английском.- Не вмешиваться!.. Давай, Криста, покажи, на что ты способна…
        - Мама мия…- Девушка зачарованно смотрела на тонкий мостик, связующий гостиничные корпуса. Трудно решиться на такое.
        - Живо, живо,- подсаживал ее Анджей.- В чем дело? Разгонный блок отказал?.. На руках, Криста, на руках… Ты что, в детских городках никогда не играла? Я держу край, не уплывет…
        Сжав зубы, подпрыгивая от нетерпения, он смотрел, как девушка выбирается наружу, глядя на него вытаращенными от ужаса глазами, хватается за гардину. Левая рука, рывок, правая, ноги путались в свисающей шторе, прогибалась тонкостенная труба… Она забросила ногу на подоконник, ввалилась по разбитым стеклам в номер. Схватилась за свой край, чтобы придать мостику хоть какую-то жесткость. Раковский вывалился за борт в тот момент, когда злодеи, справившись с дверью, полезли в номер. Образовалась заминка, кто-то запнулся, что и спасло художнику жизнь…
        Восемь секунд на прогулку над бездной. Он забросил ногу, рухнул с подоконника. Хлопок за спиной - словно шарик проткнули. В проеме окна возник мужской силуэт.
        - О, черт, я его знаю…- Криста корчилась под подоконником.- Неужели и эти в нас стреляют?
        - Ох, стреляют…- Анджей свалился рядом с ней.- Не уверен, что это был самопроизвольный выстрел… Не вставай!
        Он машинально сжимал свой конец гардины. И вдруг почувствовал, как тот задрожал, передавая усилие, приложенное к другому концу. Раковский высунул нос. Хлопнул выстрел. Анджей отпрянул, но успел отметить, как один из злодеев выбирается из окна, а второй прикрывает его огнем. Он задвигал своим концом гардины, стал выдавливать наружу. Убийца закричал, успел вернуться в номер, прежде чем гардина обрушилась на землю.
        - Пошли,- толкнул Раковский Кристу.- Только голову не поднимай…
        Пригнувшись, они бежали к двери. В углу кровать. Вспыхнул ночник. Натянув одеяло на глаза, стуча зубами, на них взирала колоритная парочка. Звероподобный латинос - высший примат, не поддавшийся эволюции. Партнерша по кровати - худая близорукая блондинка.
        - Прости, амиго,- буркнул Анджей, пробегая мимо.- Нам очень жаль.
        В согбенном виде они вывалились в коридор. Навстречу уже бежал плечистый охранник - успел, видать, латинос позвонить по телефону. Не время разбираться.
        - Держи!- Анджей швырнул охраннику сумку. Хватательные рефлексы на зависть - непроизвольно вытянул руки, поймал. Подсечка, и плечистый страж упал на пятую точку. Анджей отобрал у него сумку, подтолкнул замешкавшуюся девушку. Побежали к лестнице, не оглядываясь.
        Лифт, понятно, ночью не работал. Хотелось надеяться, что и в соседнем корпусе… Они неслись, прыгая через ступени, спотыкались, таранили стены.
        - Что у нас внизу?
        - Ресепшн… По ночам их двое… Один охранник… Но он не герой, из оружия только дубинка… Двери не закрывают, потому что постояльцы иногда ходят…
        - Прорвемся…- Они с грохотом выкатились на второй этаж.- Запоминай… Я отвлекаю охранника, а ты убегай подальше… Свернешь направо, первый переулок, чеши метров двести-триста, заройся где-нибудь, там встретимся… Не забывай, что улица полна неожиданностей…
        На последнем лестничном пролете Анджей споткнулся, выкатился в вестибюль, словно свернутый ковер. Но сумку удержал. Мимо него, повизгивая, промчалась Криста. Семенил второй охранник, что-то грозно выкрикивая. Они схватились, уперлись лбами друг в дружку, стали давить массами. Какая политкорректная драка. На второй минуте такой драки наступает здоровый крепкий сон… Раковский вырвался, пнув охранника по колену, помчался к стеклянным дверям, которые, почувствовав тепло человеческого тела, отзывчиво разошлись…
        Улица действительно была полна неожиданностей. Те двое выскочили из соседнего корпуса одновременно с художником. Подъезды рядом. Но стрелять не решились: подъехал спорткар, вывалила толпа шумных полуночников. Девушки уже и след простыл. Анджей помчался через площадь, мимо полуночников. Обогнул фонарный столб, метнулся влево, бросился в первую попавшуюся дыру. Погоня топала, не отставая. Он был уверен, что уйдет. Дома наставлены почти вплотную, освещения немного, подворотен множество…
        Только через час Раковский вернулся назад. Двое с пистолетами оказались не такими уж мыслителями. Позволили увести себя на запад по улице Красыце, и где-то в районе плотной застройки он от них избавился. Боковыми проулками он выбрался обратно и отправился искать Кристу. Прошелся по условленному месту, зашагал обратно. Вернулся, сел покурить напротив опрятного европейского мусоросборника, опоясанного цветными кирпичами и озаренного мерцанием фонаря.
        Скрипнула крышка мусорного бака, прислоненная к стене. Упала на брусчатку. Открылась ниша в стене, откуда выбралось бесформенное пятно и двинулось к художнику. Вздохнув, опустилось на корточки, обняло его за колени.
        - Нищенствуешь?- ласково спросил Анджей.
        - Да, опустилась,- промурлыкало существо.- Ты меня совсем не ищешь. Где ты был?
        - Бегал.
        - Мы одни?
        - Одни. Наши друзья гуляют по городу. Надеюсь, в другом районе.
        Криста тихо засмеялась.
        - Когда ты свалился с лестницы в вестибюле, это было так эротично. Просто дико сексуально.
        - Спасибо,- буркнул Анджей.
        Она перестала смеяться.
        - Я знаю того парня, что стрелял в нас. Он приходил с адвокатом Диксоном к мистеру Рэйзи.
        - Понятно. Клиенты вашей компании решили от греха подальше тебя убрать. Это странно. Ты не знаешь ничего такого, за что лишают жизни. Эти ребята страшно напуганы…
        - Они не знают, что я ничего не знаю, но считают, что знаю. И куда мне теперь?
        - Надо подумать,- вздохнул Анджей.- Можно попытаться обратиться в полицию города Лондона. Господин, сопровождавший адвоката, реально существующее лицо. У него есть имя, фамилия и прочие атрибуты материального объекта.
        Внезапно девушка обняла Анджея за плечи и уперлась в него носом. Дрогнуло что-то в сердце.
        - Возьми меня с собой, Раковский?.. И тебе не будет скучно, и я исчезну. Оправдаюсь как-нибудь перед боссом. Возьми, Раковский, я тебе пригожусь.
        Анджей застыл. В груди образовалась пустота. Девушка дышала ему в лицо и поедала полными страха глазами. Какие еще сюрпризы уготовит эта странная жизнь?
        - Подожди,- Анджей опомнился.- Но это технически невозможно.
        - А ты попробуй. Позвони своему… наставнику. Объясни ситуацию. Он могуч. Он мудр. Он нажмет на рычаги и всё устроит. Шотландия - моя страна, в Египет есть виза. Мексика, Мадагаскар… Неужели влиятельному лицу сложно организовать оформление визы на месте в развращенных коррупцией государствах? Ты только представь, Раковский…
        Он представил, зажмурив глаза. Небо, самолет, девушка… Что-то в этом было. Вынул телефон, набрал последний номер, подождал, пока отзовутся:
        - Весьма сожалею, господин Ангерлинк, но поспать вам сегодня не судьба. Произошло второе нападение, но так случилось, что мы еще живы…
        Он слушал угрюмо, не перебивая, а когда закончил говорить, крякнул:
        - Вы аккумулируете неприятности, Анджей.
        - Я?- изумился Раковский.- Побойтесь Бога, уважаемый…
        - Мы всю жизнь боимся Бога,- строго сказал абонент.- Чего и вам активно желаем. Хорошо, если дело принимает такой карикатурный оборот… Пришлите мне ее фото по MMS и ждите - посмотрим, кому там удалось вас загарпунить.
        - Я сделаю это прямо сейчас,- обрадовался Анджей.- Но только должен предупредить, господин Ангерлинк, это будет художественное фото.
        - Лишь бы не порнографическое,- хмыкнул «меценат».
        - Пойдем,- Анджей взял за руку притихшую девушку и подвел к фонарю. Максимально удачная экспозиция все равно оказалась темноватой. Тогда он достал зажигалку, поднес к ее бледной дрожащей физиономии. Поводил по кругу, выбирая выгодное освещение. Кристи следила за огоньком глазами - словно он окулист, а она - его пациент. Вздрогнула, когда раздался тихий шелест.
        - Думаешь, этот снимок поможет меня идентифицировать?
        - Разберутся,- усмехнулся Анджей и всмотрелся в экран.- Вот беда… Признайтесь, мадам, виски какого производителя вы предпочитаете в это время суток?
        Ангерлинк перезвонил минуты через три, ядовито осведомился:
        - Вы уверены, что этот снимок не с места убийства?
        - Вы смеетесь над больными людьми,- упрекнул Анджей.- А эти люди, между прочим, делают все возможное, выполняя ваши прихоти.
        - Ладно, не обижайтесь,- собеседник подавил усмешку.- Пересидите где-нибудь до утра. А еще лучше, найдите заведение, где эту покойницу могут привести в порядок - обмыть, подкрасить. Если такое чудо вы посадите в самолет, могут быть серьезные международные осложнения. Я перезвоню часа через два.
        Он перезвонил через три. Они сидели в парке у набережной, Криста перебирала содержимое косметички, меланхолично терлась о плечо Анджея, а он вертел кредитную карточку «Американ-экспресс», словно пытаясь на просвет определить, сколько в ней денег.
        - Эта девушка действительно Криста Зиверс,- неохотно сообщил Ангерлинк.- Работает в компании «Рэйзи Иншуренс», имеет репутацию самостоятельной, плохо поддающейся дрессировке выдры. Несколько скандалов на прежнем месте работы - в юридической компании «Грокер и сыновья». Один из сыновей, похоже, пытался ее закадрить, потом из зарплаты мисс Зиверс вычитали на его лечение. Не самаритянка. Обладает устойчиво-вспыльчивым характером, ярким воображением, дотошна, непоседлива.
        - Монстр,- улыбнулся Анджей.
        - Вспышки активности сменяются депрессивным психозом,- окончательно порадовал Ангерлинк.- В общем, если вас не ломает заняться воспитанием этой оторвы…- Ангерлинк сделал паузу.- Билеты на все рейсы на имя Кристы Зиверс забронированы. Места дадут при регистрации. С посещением стран проблем, я думаю, не будет. И не обещайте деве, что на этом ее проблемы заканчиваются… Кстати, личность человека, выдающего себя за Ричарда Диксона, в данный момент уточняется. С руководителем страховой компании будет проведена содержательная беседа - думаю, удастся выяснить, откуда растут уши. Улетайте, Анджей, улетайте,- в голосе Ангерлинка чувствовалась усталость.- Уверен, что активность людей, напавших на вас в гостинице «Теко», удастся снизить. А вот активность тех, кто напал на вас в гостинице «Маргот»…- собеседник задумался.- Посмотрим. И не звоните мне сегодня больше, договорились?
        Они остались одни в просыпающемся городе.
        - Кто тут монстр?- зловеще пробормотала Криста. По лицу девушки гуляли пятна. Похоже, она готовилась к священной войне.
        - Ты не монстр,- Анджей погладил ее по голове.- От тебя исходит сияние чистого разума. Не лезь со своим джихадом.
        Кристи мгновенно успокоилась. Прижалась к нему, забормотала о том, как хорошо иметь надежное плечо. Раковский гладил ее расчесанные волосы, пахнущие яблочным шампунем, думал о том, что если женщина говорит о надежном плече, то имеет в виду, наверное, шею. Беспокойство не проходило - просто выливалось в новое качество. Закон великого пессимиста Мерфи гласил: если вам кажется, что ситуация улучшается, значит, вы просто чего-то не заметили…
        Глава 5
        Волей Аллаха, великого и всеведущего… Город тысячи минаретов неумолимо приближался. Голосили муэдзины, вышагивали невозмутимые верблюды, люди в белых долгополых одеждах наводнили кривые улочки древнейшего города на планете. Сфинкс с лицом божественного фараона Хефрена, страж пустыни и пирамид, устремлял сквозь века загадочный взгляд…
        Вот откуда этот сон с фараоном… Время в полете - почти три часа. Пугливая особа через проход общалась на английском с интеллигентным клерком, мучительно свыкаясь с мыслью, что самолеты не только падают, но и летают (не всегда, впрочем, горизонтально). Сосед оказался эрудитом. Он успокоил даму, что если уж самолет не разбился при взлете и наборе высоты (а это сорок процентов всех аварий), то пассажирам бояться нечего (каких-то пять процентов крушений). А вот при заходе на посадку и непосредственно при посадке, а также после оной - тут уже статистика неумолима: пятьдесят пять процентов! То есть повод поволноваться все же есть. Дама немедленно затряслась, как трамвай на стрелке. Собеседник бросился исправлять ошибку. Он уверил пассажирку, что в редких случаях, когда самолеты разбиваются вдребезги, отдельные пассажиры остаются живы. В семидесятых развалился в воздухе югославский самолет, подорванный усташами. Стюардесса с красивым именем Весна падала с высоты десять тысяч метров и до сих пор не может понять, почему осталась жива. В России в восьмидесятых пассажирский «АН» столкнулся с бомбардировщиком
(трудно двум самолетам разминуться в маленьком небе). Вылетая из взорвавшегося самолета, женщина вцепилась в осколок фюзеляжа и на нем успешно планировала до земли, где и заработала лишь несколько переломов.
        - Почему же эти бездушные люди не выдают нам парашюты?- жалобно восклицала пассажирка.
        Парень и в этой области оказался подкован. Парашюты, конечно, можно раздать, но толку не будет. На взлете и посадке парашют не поможет. Во время полета не успеете надеть. А если успели, то из-за разницы давлений не сможете открыть люк. А если открыли, то скорость самолета не позволит совершить прыжок. Вас уже встречает пресловутый закон Бернулли, согласно которому прыгуна притянет обратно к фюзеляжу, а это посильнее, чем попасть под несущийся поезд.
        - Какие ужасы рассказывает этот невменяемый человек,- шептала Криста, сжимая локоть Анджея.- Неужели никакой надежды спастись? А я всю жизнь летаю и как-то не задумывалась… Может, водки закажем?
        Раковский смотрел на выразительное личико девушки и не мог понять, то ли она притворяется ранимой, то ли стала такой, едва слетел флер удали и отваги. Хлопали ресницы, накрашенные тушью. Шмыгал носик. Глазки - как у продавщицы фруктов с картины Мурильо, которая пересчитывает жалкие монетки, вырученные за товар. Красного бантика в волосах не хватает. На виске царапина (завуалированная локоном), глубокий порез на ладони, обретенный в ходе прыжка на усыпанный стеклом подоконник…
        - Молчишь?- вздохнула Криста, укладывая ему на плечо голову.- Ты сегодня разговорчивый. Жалеешь, что взял меня с собой?
        Они всегда одинаковы. Если женщинам недостает внимания, они достают мужчину.
        - Думу думаю,- отделался дежурной фразой Анджей.- Ты не знаешь, где в Каире улица Аль-Равиль?
        - Понятия не имею… В путеводителе сказано, что в Каире проживают не то десять, не то двадцать миллионов человек, представь, как много там улиц… А еще я читала, что белым женщинам, если их не сопровождает взвод спецназа, лучше не ходить по улицам арабских государств, даже если эти государства относительно светские…
        - Что верно, то верно,- согласился Анджей.- С равноправием в арабском мире большие проблемы. Вашего брата за людей не считают, норовят в паранджу упаковать, камнями побить, и даже в правосудии свидетельство одного мужчины приравнивается к свидетельству двух женщин…
        «По непроверенным данным, Предок и Обезьяна выставлены в Музее изобразительных искусств на улице Аль-Равиль,- просвещал в ходе «технической» беседы Ангерлинк.- Информация закрытая. Сомневаюсь, что сотрудники музея понимают, с кем связались. Об этом знаем только я и… Ружана. Ваша задача - убедиться, соответствует ли информация действительности. Убедиться осторожно, не привлекая внимания…»
        Раковский неслышно (и незаметно) поцеловал ее в висок. Покосился по сторонам, не видит ли кто? Времена тяжелые - недавно в самолете одной из западных авиакомпаний мужчина с женщиной решили заняться неприличными ласками. Вернее, занималась женщина, а мужчина при этом самодовольно улыбался. Проходящая мимо стюардесса сделала пассажирам замечание, что в полете следует вести себя прилично, на что мужчина ей грубо ответил. По прибытии самолета на борт поднялась полиция, и горе-любовников отправили в кутузку. Оказалось, что грубость по отношению к стюардессе приравнивается к теракту, мужчине грозит двадцать лет за терроризм, а партнерше чуть поменьше - за соучастие…
        Последние часы в Праге были апофеозом потребительства. Четыре часа на здоровый сон в глубине лесопарковой зоны. Водные процедуры под водопроводным фонтанчиком. Поход в парикмахерскую, маникюр в дамском салоне, где работница с удивлением выковыривала грязь из-под очаровательных ноготков. Целенаправленный шопинг - одежда, обувь, зубные щетки… Деньги с кредитки тайной организации текли, как вода из худого крана. Разнашивать новые туфли пришлось в сквере - девушка ковыляла по дорожкам, косясь на удивленных отдыхающих, и не могла взять в толк, каким образом красота спасет мир, если она требует столько жертв? Потом ее пробило на пляжные аксессуары. Шляпка, очки, зонтик, пляжная сумка, купальник. «Он безумно тебе идет,- уверял Анджей,- особенно полное отсутствие ткани на попе. Но в Каире отсутствуют приличные пляжи. Ты же не хочешь купаться в зловонном Ниле?» - «Но мы поедем в Хургаду!- делала Криста большие глаза.- Обратный рейс 25-го, чем мы будем заниматься три дня в бесконечном пыльном городе?»
        Африка неумолимо приближалась. В Каире - послеобеденное время. Небо - пронзительно-голубое, бездонное. Сухой, горячий воздух. Тридцать по Цельсию. «Холодновато сегодня»,- сетовал кто-то из пассажиров. Пятьсот долларов он разменял в порту. Рассовав по карманам стопку египетских фунтов (их почему-то называли здесь египетскими лирами) с изображением воина на колеснице, Анджей решительно потянул оробевшую Кристу на таможенный досмотр…
        Люди Ангерлинка недаром ели свой хлеб. На оформление визы у офицера с похотливыми глазами ушло пятнадцать минут. Он дважды с кем-то созванивался. Добро пожаловать в Арабскую Республику Египет… «Только без приключений»,- умолял Анджей, размашисто шагая на стоянку такси. Он тертый калач, сумеет выбрать таксиста с относительно честным лицом и знанием английского…
        Старенький «Пежо» лавировал в потоке машин. Услышав словосочетание «десять долларов», плотный мужчина с роскошными усами переспросил, действительно ли им надо в Каир, а не в Судан. Услышав утвердительный ответ, выплюнул сигарету и потащил щедрых иностранцев к машине. Абдуллах был компанейским парнем. Пять лет он возит туристов туда и обратно. Никто еще не жаловался… Автобус с пассажирами, который он обогнал с нарушением всех правил и безжалостно подрезал, чуть не вылетел на встречную полосу. Неожиданно возник полицейский с палочкой, велел остановиться. Вернулся таксист в машину ничуть не удрученный, сказал, что два фунта - не деньги, нормальный размер взятки. И вообще, в Египте взятка - как бы даже не взятка. Давать приходится на каждом шагу, иначе не выживешь. Гудящий, невероятно пыльный город мельтешил за окном, как кинопленка. Проплывали дома в колониальном стиле - «мрачное» английское наследие, пальмы у проезжей части. Ползли машины, оглашая воздух пронзительными гудками. Стройные резные минареты, лабиринты улиц, серые крыши домов. Людской поток на тротуарах - мужчины в белом, женщины с
закрытыми лицами, женщины в платках, «обычные» женщины (в Египте шесть миллионов христиан - так называемые копты). Вышагивали верблюды, надменно задрав головы, семенили симпатичные ослики с чехлами на мордах, чтобы не орали. Раковский слышал от кого-то, что ослов в Египте натаскали так, что они самостоятельно останавливаются на красный сигнал светофора…
        - Вы откуда?- шоферу надоело следить за дорожной ситуацией, он повернулся, украсив физиономию добродушной улыбкой.
        - Из Чехии,- буркнул Анджей.
        Абдуллах обрадовался и начал рассказывать, как в аэропорту полиция задержала чеха, перевозящего в чемодане живого крокодила. А на прошлой неделе - суданца, у которого в багаже валялись полторы сотни ядовитых змей. А на позапрошлой неделе демонтировали входные двери и турникеты - объявилась необъятная пассажирка из Швеции, у которой ширина инвалидной коляски была полтора метра…
        Вторая остановка у поста дорожной полиции. Вернулся Абдуллах уже не такой сияющий.
        - Держи, дружище,- Анджей протянул еще десять долларов.- Повози по городу, осмотримся.
        - Отличный день,- обрадовался Абдуллах.- Я за вас, ребята, ночью выпью.
        С этой минуты благодарный водитель стал не просто болтуном, а экскурсоводом. Потомственный житель Каира (хотя родители когда-то жили в Палестине), он знал в этом граде каждую подворотню. Центральная площадь Тахрир - одной стороной примыкает к отелю «Хилтон», от другой радиально расходятся улицы, наводненные учреждениями, банками, министерствами, магазинами, ресторанами, кинотеатрами. Деловой квартал на улице Тала-ат-Харб. Жилые кварталы Замалек, Докки, красивейший Гелиополис с пятизвездочными отелями: шикарный «Барон», «Конкорд-Эль-Салам» делюкс-класса на улице Адбель Хамил Бадави… Знаменитая мечеть Аль-Азхар, вместившая в себя университет, музей, библиотеку - в ней внутри 380 колонн из мрамора и порфира, с греческими и римскими капителями. Громадный рынок Хап-Эль-Халили, где есть все и где терпеть не могут покупателей, которые не торгуются за каждый пиастр. Мост через Нил, район с названием Гиза (куда относятся те самые пирамиды), западный квартал Имбаба, куда в последние годы успешно тянут метро…
        О Каирском музее таксист не сказал ни слова - единственное место, куда Анджей охотно направил бы свои стопы. Он читал, что в этом громадном хранилище представлены сто тысяч экспонатов египетских древностей. Две статуи фараона Хефрена - одна из розового алебастра, другая из черного диорита. Знаменитая заупокойная плита фараона Нармера, повествующая о его неземном величии. Мумии одиннадцати фараонов - Тутмоса, Рамзеса…
        - А на пирамиды не поедем?- прошептала Криста.- Ты в курсе, что в провинции Гиза имеются три знаменитые пирамиды? Пирамида Хеопса, сына Хеопса и внука Хеопса…
        - А есть еще закон Хеопса,- шепнул Анджей,- гласящий о том, что ничто никогда не строится в срок и в пределах сметы. Увы, дорогая, пирамиды мы будем смотреть по телевизору. Это всего лишь тетраэдры.
        Водитель, услышав слово «Хеопс», немедленно возбудился. Хеопс и Хефрен! Два первых фараона Четвертой династии! Самые жестокие правители за всю историю Египта! А вот пришедший им на смену Микерин смягчил порядки, начал проводить реформы - вроде того, как Горбачев в свое время перестраивал Россию. «Все на Земле боится времени, но время боится пирамид!» - неважно, кто сказал. Нет на планете аналога этим реликвиям. У подножия пирамид в 1798 году произошла решительная битва между французами и мамлюками. Французами командовал молодой амбициозный генерал. «Солдаты!- воззвал он к войску.- Сорок веков смотрят на нас с высоты этих пирамид!» Солдаты прониклись словами генерала и лихим ударом смели мамлюков. Генерала звали Наполеон Бонапарт. И этот человек, между прочим, подсчитал, что каменных блоков от трех пирамид хватило бы, чтобы опоясать всю Францию стеной высотой в три метра и толщиной в тридцать сантиметров…
        Опять мелькали за окном запруженные улицы. Невзирая на субботний вечер, работали магазины, лавочки, люди куда-то спешили.
        - Суета…- прошептала Криста.- У нас всегда так много дел и так мало времени…
        - Зато после смерти,- размышлял Анджей,- ровно наоборот - времени полно, а дел никаких.
        - Достаточно, приятель,- сказал он Абдуллаху.- Накатались. Голова уже кругом.
        Они выбрались на тротуар в безымянном квартале, кишащем двуногими и четвероногими. Напротив расположилась кофейня. Смуглые люди в белых джелябах (просторных одеяниях с капюшонами) прямо на улице курили наргиле (он же кальян). Через дорогу - лавка горшечника, который выставил свои изделия до проезжей части. Проскрипела арба, ведомая верблюдом. Проехал велосипедист - посыльный из ресторана: одной рукой он держался за руль, другой - придерживал поднос с крышкой, водруженный на голову.
        - Пойдем,- Анджей потянул Кристу. На них уже посматривали.
        Слежка в глаза не бросалась. Возможно, ее и не было. Они торопливо шли по извилистой улочке, беспрестанно озираясь,- мимо лавочек и мастерских, простеньких кафе и стоянок для авто. Изготовитель шаурмы крутил вертикальный вертел с нанизанными кусками мяса, срезал прожаренную мякоть под конус, заворачивал в лепешки, раскладывал, поливая соусом. Отчаянно жестикулировал, предлагая прохожим вкусить неземного блаженства. Работники уличных забегаловок варили кофе в турках, добавляя в него душистые специи - дурманящий запах насыщал округу. Бородач в фартуке слюняво улыбался, предлагая войти в заведение.
        - Раковский, ты изувер, давай покушаем,- стонала Криста.- Посмотри, какое все вокруг аппетитное…
        - Нет у нас времени лежать в местных больницах,- он увлекал ее подальше от соблазнительных мест.- Нервы у нас железные, а не желудки…
        - А куда мы идем? Послушай, я пока еще способна рассуждать здраво. Искать музей уже поздно. Значит, надо искать гостиницу. Но все приличные гостиницы остались в Гелиополисе…
        Анджей поднял руку, и проходящее такси услужливо шаркнуло колесами по бордюру.
        - Опять такси…- простонала Криста.- Раковский, ты понимаешь, что я хочу поесть и вытянуть ноги?
        Он пропустил ее вперед и внимательно осмотрелся. Слишком много людей. Машины медленно ползут мимо…
        Он не стал выяснять у таксиста насчет ближайшей гостиницы. Опять они петляли по пыльному городу, выбираясь на юго-западные окраины. Вышли на улице Эль-Харран - с добротными фасадами, неторопливой публикой. Перестраховываться уже не было ни сил, ни желания. Криста начинала посматривать на него с ненавистью. Анджей подошел к ближайшему полицейскому, обратился по-английски:
        - Сэр, мы с супругой ищем недорогую гостиницу в тихом районе. Не могли бы вы оказать нам услугу?
        Полицейский свысока обозрел иностранца, взглядом раздел особу, норовящую спрятаться за мужчину, и, ткнув в сторону подбородком, лаконично сказал:
        - Отель «Саргон». Два квартала.
        Насчет «отеля» было сказано громко, но белый трехэтажный дом с рассеченным пилястрами фасадом производил неплохое впечатление. Напротив - мастерская закройщика, винный погребок. Профессиональные нищие сделали синхронное телодвижение, пришлось обходить их стороной.
        В фойе было тихо, вентилятор гонял горячий воздух. «Кондиционеры в каждом номере!» - кричало объявление на стойке.
        - Думаешь, нас зарегистрируют в один номер?- благоговейно прошептала Криста.- В наших документах нет такой надписи, что мы муж и жена. А вдруг здесь, как в Израиле - только семейных пускают в один номер?
        - Поселимся в разных номерах,- машинально пробурчал Анджей.
        - Ни за что,- испугалась Криста.- Мне с тобой-то страшно, а одна вообще умру…
        - Тогда давай жениться,- предложил Анджей.- Имеется в криминалистике такое понятие…
        - Я помню,- встрепенулась Криста.- Эффективный брак называется.
        - Фиктивный,- поправил Анджей.- Эффективный - это из области социальной фантастики.
        Зарегистрироваться в гостинице удалось относительно легко. Холеный молодой человек равнодушно просмотрел документы постояльцев, поинтересовался, сколько номеров хотели бы приобрести уважаемые гости. То, что у дамы британский паспорт, а у мужчины польский, молодого человека не смутило. Криста пыталась что-то вставить про вид из окна, Анджей локтем задвинул ее за спину - глупо рассчитывать в этом плотно застроенном районе на заливные луга и морские красоты. Вслед за ними в очередь пристроился пожилой потомок Моисея в пейсах и национальном головном уборе. Мужчину подвезло такси - шофер докатил чемодан на колесиках до стойки регистрации. «Потомок» отдувался и утирал пот - словно сам тащил свой чемодан.
        Криста улыбнулась человеку. Человек улыбнулся Кристе. С лестницы спустилась пара: смешливый мужчина в тенниске и широких парусиновых штанах и скуластая блондинка бальзаковского возраста. Мужчина что-то бойко говорил спутнице. Блондинка прыснула в кулачок. Постоялец мельком покосился на людей, стоящих у стойки. Задержал взгляд на Кристе, что не укрылось от внимания блондинки. Она тоже критически посмотрела на Кристу. Потом мужчина глянул на Анджея и нахмурился, словно пытался что-то вспомнить. Подошел, похмыкивая в кулачок, протянул руку.
        - Симпсон. Рональд Симпсон. Из Небраски.
        Видимо, не все американские туристы ворочают миллионами, чтобы жить в пятизвездочных отелях.
        - Раковски,- на английский манер представился Анджей.- Эндрю Раковски.
        - О, отлично,- заулыбался мужчина.- Вы не из Небраски?
        - Я не из Небраски,- учтиво улыбнулся Анджей.- Восточная Европа. Поланд. Плохо понимать по-английски,- он сделал вид, что пошутил.
        - И вы никогда не приезжали в Небраску?- удивился мужчина.
        - Ни разу.
        - Странно. Мне кажется, я видел вас в Небраске,- мужчина пожал плечами.- Впрочем, могу ошибаться. Вселяетесь в отель?- мужчина оживился.- Здесь неплохо. Довольно чисто. Правда, по улицам шастает экзотическая публика, но сюда ее практически не пускают…
        - Давно живете в «Саргоне»?
        - Почти неделю. О, забыл представить, моя жена - Энди. Она тоже Симпсон.
        Блондинка широко улыбнулась, показав хищный оскал.
        - А это Криста,- сказал Анджей.
        - О, мэм…- расшаркался мужчина.
        - Симпсоны, надо же…- пробормотала Криста, что было с ее стороны не совсем тактично.
        Но американцы были компанейские, оба дружно рассмеялись.
        - Ничего страшного,- блондинка обхватила за локоть спутника.- До нас здесь обитало семейство Адамсов. Слава богу, они уже съехали. Нам пора, извините.
        - Гуляете?- спросил Анджей.
        - Решили вот,- откликнулся Рональд.- Хотим проехаться до Каирского музея. Мучительно тянет к искусству, знаете ли.- Анджей вздохнул - он бы тоже прогулялся до Каирского музея.- Не уверен, что музей еще открыт, но не беда, вернемся завтра. А сегодня просто подышим. Вы не гуляли по площади Ат-Тахрир? Вполне приличные рестораны. Не то что в этом захолустье. На завтрак бобы, на обед бобы, на ужин…
        - Секс,- промурлыкала блондинка, обняла своего спутника и с вызовом посмотрела на Кристу.
        Мужчина, зардевшись, хохотнул.
        - Да, в районе Эль-Тахиб несколько напряженно с досугом…- Рональд встретился взглядом с потомком библейского персонажа, который стоял сзади, скрестив руки на груди, и сунул пятерню:
        - Симпсон. Рональд Симпсон. Очень приятно.
        - Гурвиц. Лазарь Гурвиц,- сочным басом отозвался семит.
        - Вы тоже турист?
        - Нет,- подумав, сообщил вселяющийся.- Я прибыл в Египет с иной целью.
        - Пойдем, Рональд,- нетерпеливо сказала блондинка.
        - Всем удачи, увидимся,- расшаркался Симпсон и дежурно улыбнулся Анджею.- Обязательно поболтаем. Я думаю, у наших стран так много общего… Из какой вы, говорите, страны?
        Они отправились к выходу. Мужчина, сделав несколько шагов, обернулся.
        - А вы точно не бывали в Небраске?
        - Точно,- кивнул Раковский. Он ничего не имел против янки, но всегда считал, что из общего у Польши с Америкой - только единственная буква «а» в названиях.
        Они отошли от стойки, к которой мгновенно припал Лазарь Гурвиц.
        - Неспокойно мне, Анджей,- зашептала Криста.- Пока ты болтал с этими примитивными америкосами, у гостиницы встало такси. Там двое - мужчина и женщина… Они хотели зайти, но передумали - нас увидели. Стоят на крыльце, делают вид, что разговаривают…
        - А ты наблюдательная,- похвалил Раковский, ощутив холодок в затылке.
        - Я детектив. Рада бы не заметить, но… Анджи, я чувствую, эти двое тут неспроста. Может, смотаемся через черный ход?
        - Вряд ли мы успеем добежать до канадской границы,- натужно пошутил Анджей.- Подожди минутку, я сейчас вернусь.
        Он стоял за косяком и чувствовал, как спина покрывается липким потом. Такси уже уехало, двое торчали на крыльце. Упитанный мужчина с модной трехдневной щетиной, арабской наружности (но чем арабская наружность, в сущности, отличается от еврейской, армянской или, скажем, итальянской?). Он что-то сердито выговаривал спутнице. У последней была весьма примечательная внешность - оттого, что никакой внешности у нее не было! Маленькая, с ног до головы укутанная в черные одежды, а сверху еще спускалась чадра с волосяной сеткой, поза понурая, голова опущена - может, и не женщина вовсе?
        Нет, Раковский обладал нюхом на женский пол. Особа, внимающая сердитому арабу, была женщиной. Он бы даже сказал, знакомой женщиной…
        А вот это уже было странно.
        Мужчина повернул голову к дверному проему. Анджей отшатнулся. Сквозь узор на шторе он видел, как араб задержал на нем колючий взгляд, перекосилась правая сторона лица. Бежать к канадской границе действительно поздновато. Он пересек холл, подхватил Кристу, повлек к лестнице. Пропустил ее вперед и остановился. Словно чувствовал: двое вошли в вестибюль. Мужчина - первым, небрежно сунув руки в карманы, женщина с покорно опущенной головой семенила следом, волокла за лямку упитанную сумку, наполненную явно не воздухом. Пресловутая восточная «галантность»: не мужское это дело - таскать тяжести…
        - Бред,- заявил Анджей, когда они заперлись в номере.- Тебе мерещатся злодеи, и я туда же. Заурядная угнетенная женщина Востока и ее бессердечный мужчина. Люди не богатые, вот и вынуждены селиться в гостиницах, где всего две звезды.
        - Полторы,- вздохнула Криста, обозрев открывшиеся взору «апартаменты». Просторное помещение, массивная добротная мебель, но на обслуживающем персонале в заведении явно экономили. Горизонтальные поверхности равномерно покрывал слой пыли. До них здесь, похоже, проживали дети, которых содержали под домашним арестом - стекла сверху донизу заляпаны крохотными ладошками.
        - Может, ты и прав,- вздохнула девушка и пошлепала в ванную. Через минуту оттуда донесся исполненный страдания стон: - Возмутись, Раковский, в этой дыре практически нет горячей воды.
        - Практически - это как?- озадаченно спросил Анджей, сунув нос в ванную. Но там оказалась не ванная. Голое помещение с душем и сливом в полу.
        - Чуть теплая,- поправилась Криста и сделала досадливый жест, мол, слиняй. Увеличила напор воды. Он ушел, распахнул дверь и сунул нос в коридор. Постоял, прислушиваясь, заперся. Сердце чуть не выскочило из груди: раздался исполненный страсти вопль! Распахнулась дверь, и обнаженная русалка с вытаращенными глазами пулей вынеслась из душевой! Заметалась по комнате, разбрызгивая воду, натыкаясь на предметы обстановки. Он пытался ее поймать, но она увернулась. С воплем:
        - Не смотри на меня, я голая!- запрыгнула на кровать, отбросила покрывало и нырнула в нее.
        Анджей подождал, пока уляжется пыль.
        - У тебя проблемы?
        Из-под вороха белья показались глаза, искореженные болью.
        - Ну, вроде того…
        - Мышь? Скорпион? Вспомнила что-то печальное?
        - Куда уж печальнее…- девушка конвульсивно вздрагивала.- Кипяток пошел, я опомниться не успела…
        Горе с этими женщинами. Анджей сел на кровать, погладил ее по головке.
        - Больно?
        - Нет, уже не больно,- она хлопала ресницами и смотрела на него какими-то другими глазами. Он поцеловал ее в сырую макушку, затем в обнажившееся вздрагивающее плечо. Откинул покрывало до пояса - посмотреть, не осталось ли ожогов. Ожогов не осталось. Анджей полностью отбросил покрывало - все ли в порядке? Криста с любопытством наблюдала за его скрупулезными изысканиями.
        - А можно спросить, чем ты занимаешься?
        - Нельзя,- Анджей сглотнул.
        - Перебьешься,- Криста изящно выпорхнула из кровати и осторожно вошла в душ, захлопнув дверь. Домываться. Вторая попытка довести себя до ума. Анджей стянул рубашку, задумался. Потом лихорадочно, словно боясь передумать, начал стягивать все остальное. Испытывая нешуточное волнение, подошел к двери, взялся за ручку, вошел, бросился в бурный поток…
        - Тебе не кажется, что давно пора поесть?- хрипло прошептала Криста, откинулась на подушку и тяжело задышала. С момента старта под душем сексуальной гонки прошло часа полтора.- Кстати, ты заметил, что в этом приюте небогатых людей отсутствует пункт питания?
        Он, пошатываясь, подошел к окну. В Египте практически стемнело. Гужевой транспорт исчез, изредка проносились машины. По улицам праздно разгуливали люди, доносилась арабская речь.
        - Пойдем,- он вернулся в кровать, обнял разгоряченную женщину.- Все равно придется выбираться на разведку…
        Анджей выбросил в коробку с бельем пропотевшую рубашку, вынул чистую. Криста пудрила носик и подводила губки, а он провел разведку на местности. Вышел в коридор, закурил. Мимо двери продефилировали две пенсионерки из стран сытого Запада. Обе кокетливо посмотрели на Анджея, но приставать не стали. Проследовал типичный террорист-одиночка с окладистой бородой и отдувающимися карманами. Он смотрел прямо перед собой - в светлое райское будущее. С лестницы поднялись сразу трое: сначала ортодоксальный семит Лазарь Гурвиц - добрел до двери, которая оказалась по соседству, мрачновато посмотрел на него, кивнул, открыл. После Гурвица поднялись мужчина арабской наружности и «угнетенная женщина». Эти двое, похоже, поменялись ролями: дама шипела на кавалера и выразительно жестикулировала, поигрывая кулачком у того под носом. Мужчина чувствовал свою вину. Вместо того, чтобы отходить зарвавшуюся даму кулаками, он виновато молчал и таращился в пол. Анджей отступил за косяк. Странная пара его не заметила: вошла в крайний по коридору номер и заперлась. В тот же миг опять застучали каблуки по лестнице, в коридоре
объявилась чета Симпсонов - добродушно настроенная, слегка пьяная. Держась друг за дружку, супруги прошли мимо. Их номер находился справа - через один.
        - Курите, дружище?- прогудел Рональд, отпирая дверь.
        - Я точно не был в Небраске,- на всякий случай сказал Анджей.
        Симпсон беззлобно хохотнул.
        - Да верю, дружище, верю. Но если будете, никогда не проезжайте мимо.
        - Вообще-то здесь курить не принято,- сморщила носик Энди.
        - Точно, дружище,- подхватил Симпсон.- В Небраске вас бы забрали в участок, оштрафовали на девятьсот долларов, а если случай не первый, не исключены полгода тюрьмы.
        «Неужели так запущенно?» - удивился Анджей.
        - Не волнуйтесь,- хохотнул Рональд.- Я сам, если честно, иногда покуриваю в запрещенных местах. Нервишки, знаете ли, пощипываю. Да и плевать египтянам на наши американские законы - у них тут всё кувырком.
        - Быстро вы вернулись из музея,- подметил Анджей.
        - Быстро?- Симпсон удивленно посмотрел на часы.- Нет, отчасти вы правы, Эндрю. В музей мы не попали, но по кабачкам пошлялись душевно, скажи, Энди? Еще бы сладкую ночку для полноты впечатлений?..
        Энди улыбнулась и подтолкнула спутника. Американцы ввалились в номер. Анджей так и не успел спросить, где тут можно перекусить, чтобы не заработать обширную язву. Пришлось самостоятельно познавать особенности национальной кухни.
        Они проехали несколько кварталов на такси, высадились в окрестностях района Имбаба и бродили по пыльным закрученным улочкам. С наступлением темноты, казалось, все население Каира высыпало из домов. Шатались туристы. Горели фонари, процветала торговля. Одуряющие запахи окутывали древний город. От голубей, жаренных на вертеле, отказались сразу, хотя отчаянные туристы из Голландии уминали их за милую душу и нахваливали за нежный вкус. Дальше было еще хуже. Печеные ставрида и селедка в приличной с виду забегаловке (не бывает печеной селедки, решил Анджей и повел девушку дальше), рыба фасих, которую, по уверению обнаженного по пояс продавца, сорок дней готовили, зарыв в раскаленный солнцем песок. «И вот на сорок первый день, когда окончательно отлетела душа…» - мрачно констатировала Криста. Они бродили от заведения к заведению, точно следуя поговорке «не едим, так поглядим». Попутно расширялся гастрономический кругозор. Баба гануг - пюре из печеных баклажанов. Приправленные и обжаренные шарики баранины - кофту. Фуль мудаммас - отварные бобы, сдобренные лимонным соком, оливковым маслом и посыпанные
размельченным чесноком. Шарообразная таамийя - смесь бобов, петрушки, кинзы и лука. Перекос кулинарии в сторону бобов был очевиден.
        - Эй, дружище, салям алейкум,- поймал Анджей вяло ползущее такси.- Вези в ближайший приличный ресторан…
        Никогда не думал, что накормить оголодавшую даму за четыреста долларов - так приятно. Они сидели в ресторане с человеческим названием «Александрия», ели телячьи отбивные с грудой сопроводительных блюд, тянули местное вино «Клеопатра» - легкое, виноградное, со льдом. В глубине зала пощипывало струны трио гитаристов, полумрак окутывал зал. Раковский с улыбкой смотрел, как девушка в легком розовом платье с жадностью, достойной лучшего применения, уминает изысканные блюда, как пропадает напряжение с миловидного личика, появляется блаженство.
        Ложиться спать в ближайшем будущем она уже не собиралась. Смотрела на него с лукавинкой, тщательно скрывая нетерпение. «Пора в постель»,- думал Анджей, испытывая тянущее, скребущее чувство под лопаткой…
        Они брели, обнявшись, по ночному городу, напоенному ароматами. Просто шли, держась за руки. Анджей умирал от желания заключить ее в объятия, расцеловать, но делать это демонстративно, в центре восточного города, где такое непримиримое отношение к европейскому бескультурью… Он повлек ее через дорогу, на стоянку такси, где скучали несколько машин. Усадил на заднее сиденье.
        - Доброй ночи, сэр. Улица Эль-Харран, отель «Саргон»…- нашел ее ждущие, пылающие губы, впился в них, теряя голову и терпение…
        Они выскочили у гостиницы - каждый в свою дверь, побежали в номер. Он забыл про опасность, которая таилась за каждым поворотом. Хватался за ее грудь, ягодицы, но она вырывалась, тянула его на лестницу. В темном коридоре он все же ее настиг, обнял с жаром, стал стягивать платье, не соображая, что творит. Она забралась ему в карман - чтобы вынуть ключ, нащупала скважину. Они ввалились в темноту неуклюже танцующей парой, спотыкаясь, неся потери в гардеробе, дотанцевали до кровати. Накрыло одним мгновением - стоило рухнуть на отчаянно скрипящую кровать…
        Начиналась ночь любви. Никто не отвлекал от важных дел.
        Неприятности начались только утром…
        Какой умник поставил будильник? Попискивали «Casio» на руке. Искусственный разум? Анджей вскочил, изумленно уставился на часы. Засмеялась Криста - она сидела рядом, обхватив колени, одетая в черные трусики, и критически созерцала его опухшую от сна физиономию.
        Раковский начал приводить в порядок взъерошенные мысли. Чтобы выспаться, как всегда, не хватило пяти минут. Будильник на руке выставила Криста - шутка такая. Сидела и ждала, пока зазвонит.
        - Вставать пора,- сообщила девушка.
        Почесывая спину, она шаталась из угла в угол, подтягивала ниспадающие трусики, крутилась у зеркала, ворча, что у нее появились «леопардовые» пятна. Что быть красивой легко, только дорого. Ей нужно срочно подкупить кое-что из косметики, одежды и парфюмерии, иначе стыдно выйти на улицу приличного города.
        - Купим,- щедро пообещал Анджей, наблюдая за ее перемещениями (пока наблюдал, проснулся).- Только для начала придется выбросить все то, что ты накупила в Праге.
        - Выброшу, не волнуйся. Пока ты спал, дорогой, я выяснила одну вещь. Напротив гостиницы имеется полуподвальное кафе, где варят кофе. Кебаб мы можем не есть, но выпить кофе обязаны. Людей на улице немного, сегодня воскресенье. В кафе, похоже, никого, кроме наших соседей Симпсонов, которые вошли туда несколько минут назад.
        - Пойдем,- решился Анджей.- Три минуты на мокрые процедуры и одевание. И ни звука, куда мы направляемся после завтрака.
        - Можно подумать, я знаю, куда мы направляемся,- фыркнула Криста.
        В заведении действительно никого не было, кроме четы Симпсонов. Соблазнительно пахло кофе и душистыми приправами. За стойкой колдовала девушка в косынке. Приветливо улыбнулась посетителям. Симпсон выглядел как-то мято (да и спутница не лучше). Завидев соседей, начал энергично жестикулировать, заулыбался.
        - Доброе утро, господа, доброе утро…
        - Приветствую, ребята,- отозвался Анджей.- Как прошла ночь?
        - Прекрасно,- хором ответили американцы, а глава семейства добавил: - К сожалению, у всех ночей имеется негативное свойство: они кончаются. А знаете, у моей Энди сегодня день рождения. Решаем, как бы потолковее его отметить.
        Блондинка застенчиво улыбнулась.
        - Присаживайтесь к нам за столик,- Рональд начал активно сгребать с округи стулья.
        - Спасибо,- поблагодарил Анджей.
        - Поздравляем, Энди,- сказала Криста.- На вашем месте я бы съездила в Хургаду или, скажем, Шарм-Эль-Шейх и хорошенько там отдохнула. Не сидеть же в этом пыльном городе.
        - Именно так мы и думали,- удивилась Энди.
        - Потрясающе,- воскликнул Рональд.- Та же самая мысль пришла нам в голову. Это рок, дорогая. Тяжелый рок.
        - Не хотите к нам присоединиться?- Энди украдкой глянула на Анджея.
        Симпсон смутился.
        - Действительно, Эндрю, это было бы потрясающе…
        - С удовольствием,- Раковский смастерил, насколько смог, американскую улыбку.- Но в другой раз. Сегодня мы с Кристой хотим прогуляться по городу, осмотреть достопримечательности - как-никак, впервые в Каире.
        - О, как жаль,- заулыбался Рональд.- Надеюсь, завтра мы посидим в каком-нибудь уютном погребке, поговорим?
        - Вам какой кофе?- осведомилась девушка в косынке.- Эспрессо, турецкий, капучино, мазарган?
        - А что такое мазарган?- шепнул Анджей.
        - Газированный кофе,- тихо отозвалась Криста.- Это модно нынче: газированный кофе, газированная водка…
        - Два эспрессо, пожалуйста,- попросил Анджей.- Двойных, горячих, с сахаром и без газа.
        - У вас, я вижу, тоже состоялась ночка?- лукаво улыбнулась Энди.
        Криста мигом покраснела и уткнулась в стол. Рональд возбудился, начал подмигивать, хлопать Анджея по плечу. Подошла девица с двумя увесистыми чашками. Кофе был густой, ароматный, щекотал ноздри. Захотелось повторить. Девица за стойкой понимающе улыбнулась, ушла варить вторую порцию. Не дожидаясь, пока они напьются, туристы из Америки засобирались, ушли. Звякнул колокольчик над входом, и в заведение степенно вплыл второй сосед по гостинице - Лазарь Гурвиц. Тоже любитель египетского кофе. Он был одет в черный мешкообразный сюртук, черную шляпу, из-под которой вились кучерявые кудри с проседью. На носу восседали очки в массивной оправе. Благочестивому иудею было безразлично, что он выглядит нелепо в мусульманской стране. Вошел, как в мавзолей собственного имени, и, не раздумывая, направился к стойке. Потом остановился, задумался и подошел к Анджею с Кристой.
        - Доброго утра, приятного аппетита,- произнес он сочным бархатным голосом, склоняясь над столиком. Его английский был несовершенен.
        - И вам того же, сэр,- откликнулся Анджей. Он невольно отодвинулся. Ортодокс преодолел метровую грань, за которой человек чувствует себя комфортно в присутствии постороннего. Гурвиц, похоже, сообразил, сдал назад.
        - Виноват, что отвлекаю. Где тут можно сесть в автобус до Луксора? Так сложились обстоятельства, не позднее завтрашнего утра я должен быть в Луксоре.
        «А мы при чем?» - подумал Анджей.
        - Мне говорили, что в районе Эль-Хануб имеется крупная автостанция, откуда организуются рейсы на Луксор,- добавил Гурвиц.
        - Не знаю, уважаемый,- вздохнув, сокрушенно сказал Анджей.- Почему бы вам не спросить у местных жителей?
        - Но это 500 километров,- удивленно заметила Криста.- Не удобнее ли воспользоваться самолетом компании «Egypt Air»? Я слышала, они организуют полеты во все отдаленные уголки Египта. Может, дороже, чем автобусом, но намного безопаснее. В этой стране водители междугородних маршрутов совершенно не умеют ездить. Они несутся как на пожар и часто калечат своих пассажиров.
        Гурвиц вежливо улыбнулся.
        - К сожалению, я не летаю самолетом. Спасибо вам, доброго дня. Я обязательно поговорю с местными жителями.
        - Забавный человек,- пробормотала Криста, глядя в спину удаляющегося ортодокса.
        - Авиафобия,- компетентно заметил Анджей.- Как правило, таких людей не берут ни в астронавты, ни в «морские котики».
        На выходе из кофейни они столкнулись с теми, с кем хотелось бы столкнуться меньше всего. Криста успела посторониться, Раковский подхватил ее за локоть. Скользнув по ним неприязненным взглядом, вошел угрюмый небритый араб. Юркнула женщина, закутанная в паранджу, коснулась Анджея складками одежд. Блеснули глаза под волосяной сеткой. Кровь отхлынула от лица. Он застыл в проеме, растерянно глядя вслед этой парочке. Преодолел жгучее желание: броситься на нее, сорвать сетку…
        - Пошли, пошли…- бубнила Криста, подталкивая Анджея в спину.- Эти двое тоже любят кофе.
        Настроение стремительно портилось. Неспроста эта парочка поселилась в «Саргоне»… Он шел, погруженный в мысли. Горячее солнце уже висело над городом, нещадно жаря. Сухость страшная. Парочка «восточных» людей осталась в кофейне, за ними никто не шел. Почему? Раковский лихорадочно работал извилинами. Что-то здесь не так. Если эти двое имеют на них виды, они всегда должны знать, куда направятся объекты. От наружной слежки не сложно избавиться в десятимиллионном городе, они должны это понимать…
        Они сели в такси, стоящее у перекрестка. Не могли им подставить эту машину. Пока шли по тротуару, встретились несколько таксомоторов. Все - подставные? Вздор. И жучка к машине прилепить не могли, потому что едва захлопнулась дверь, обрадованный шофер дал по газам.
        - В центр,- туманно обрисовал Анджей конечный пункт поездки.
        Жучок, жучок… Так вот почему за ними никто не идет! Криста по привычке улеглась ему на плечо, Раковский решительно ее отстранил. Девушка обиделась: уже надоела? Он покосился на зеркало водителя, приложил палец к губам. Начал ощупывать свою сумку. Она догадалась - глаза заблестели. Кинулась ему на помощь, стала мешать. На сумке не было ничего постороннего, кроме свежего пятна, происхождения которого Анджей не помнил, и наглого голубиного испражнения. Пришлось оставить ее в покое. Он стал ощупывать рубашку, которую носил навыпуск. Ощупал ворот, плечи, кармашки, перешел ниже. Поймал вопрошающий взгляд шофера, сделал вид, будто ничего не происходит. Завозилась Криста: тоже решила себя обыскать. Но ей значительно проще - узкая маечка, куда в принципе невозможно ничего спрятать, кроме воробьиного перышка, джинсы в обтяжку. Развела руками, увы…
        Предмет «искусственного происхождения» обнаружился в нижней части рубашки, которая неприкаянно болталась, прикрывая ремень. Крохотная «таблетка» на липучке, охотно липнущая ко всему, куда ее прижать. Вроде батарейки от часов, но миниатюрнее. Раковский осторожно отлепил ее от полы, взял двумя пальцами, показал Кристе. Она дрожала от волнения, облизывала губы.
        - Вопросы есть?
        - Множество… Кто, где, когда, зачем?
        Гладкая шайба жгла пальцы. Он поморщился, выбросил «таблетку» в окно.
        - На вопрос, где и когда…- Анджей обернулся - не мчится ли по пятам кортеж со шпионами?- Извини, дорогая, но если уж забеременеть можно от святого духа, то подхватить чужеродный предмет - вообще пара пустяков. Я, конечно, не специалист по следящим технологиям, но, судя по внешнему виду штуковины, это не микрофон. Слишком примитивно. Передатчик, отслеживающий наши перемещения. Радиомаяк…
        - Согласна,- прошептала Криста.- А приемник находится у человека, которому интересно, где мы находимся. Такая штука стоит полторы тысячи долларов, называется «Краб», производится в Израиле. Достаточно ловкости рук…
        - Продолжаю отвечать на твой вопрос,- перебил Анджей.- Прилепили эту штуку только сегодня, потому что вчера на мне была другая рубашка, которая отправилась в бельевую корзину. Если на ней и был аналогичный маяк, то в коробке и остался. Прилепить могли только в кофейне, больше негде. В гостинице мы ни с кем не контактировали, пока переходили дорогу, тоже. Думай сама.
        - Да уж обдумалась…
        - Подожди. Вопрос: зачем? Более-менее понятно. Кто-то знает, что Предок и Обезьяна находятся в Каире, и в курсе, что мы собираемся на них полюбоваться. Но Каир большой. Одних музеев несколько десятков. А если брать мелкие, частные… А если статуэтки не в музее, а, скажем, в частной коллекции? А вдруг у нас встреча с человеком, который является посредником… и так далее? Им интересно знать, куда мы пойдем. Пока они действуют, не применяя насилия, но если что-то пойдет не так…
        - Страсти-то какие…- стала сокрушаться Криста.- А мечтали без приключений.
        - Могла бы остаться в Праге,- ухмыльнулся Анджей.- Сама напросилась.
        - Но тебе же лучше со мной?- девушка жалобно посмотрела ему в глаза.
        Тут не поспоришь.
        - Теперь последний вопрос: кто? Признайся честно, это… не ты?
        Она чуть не поперхнулась.
        - Ты что, сдурел?
        - Прости,- Раковский погладил Кристу по коленке.- Обязан был спросить. Никогда не расслабляйся. Остаются женщина в чадре и ее спутник - ксенофоб, социопат, мизантроп, террорист и так далее. От мужика я, слава богу, держался подальше, а вот женщина прошла в угрожающей близости и могла меня пометить. Беру назад свои вчерашние слова - эти двое явно в теме.
        - Могли Симпсоны…- напряглась Криста.
        - Могли,- пожал плечами Анджей.- Но как-то не вяжется. К моменту нашего вселения в «Саргон» они уже там жили. А мы еще за два квартала до «Саргона» не знали, что там поселимся…
        Менять такси на ходу, похоже, входило в приятную привычку. Они вышли на улице Тала-ат-Харб, в центре делового квартала, где в выходной день практически не было активности, нырнули в переулок между учреждениями, прошли несколько проходных дворов, переждали в кустарнике, маскирующем каменный забор. Убедившись, что за ними никто не тянется, еще раз проверили одежду, обувь, вылезли из кустов и чинно зашагали на улицу Акнуб ловить такси…
        Глава 6
        Музей изобразительных искусств «Сенусерт» располагался в восточном районе Каира, у самого начала мощенной белым булыжником улицы Аль-Равиль. Классический фасад, парадное крыльцо, требующее капитального ремонта. Вполне симпатичное местечко, ухоженные дома не выше трех этажей, роскошные магнолии, усыпанные белыми цветами.
        Музей в воскресенье работал: пролетела воркующая стайка девиц в модных косынках, пропустила выходящую семейную пару, страдающую излишним весом, втянулась в музей. Не сказать, что Анджей был экспертом по древнеегипетскому искусству, но что-то читал, что-то слышал.
        Изучать это надо было вдумчиво и неторопливо. Раковский не мог сосредоточиться, вел за руку Кристу, практически не останавливаясь у экспонатов. Пышное убранство залов с дорогой драпировкой диссонировало с простоватым экстерьером здания. Чувствовалось, что хозяева музея относятся с любовью к своему бизнесу… Фигура крылатого дракона - в этом явно что-то китайское. Ритуальный сосуд, изображающий носорога. Бронзовая фигура чудовища, пожирающего человека. Скифские вазы. Статуя богини из древней Сирии, напоминающая торшер… Посетители ходили тихо, озирались, словно боялись разбудить дремлющее несчастье… Последний зал экспозиции - боги тропической Африки. Посетителей здесь почти не было, царила звенящая тишина. Вырезанные из дерева замысловатые человеческие фигурки - макет жилища вождя племени Камеруна: соломенная крыша, жители сидят у входа - застывшие покойники с приличным сроком разложения…
        - Смотри,- глухо прошептала Криста.- Это, наверное, то, что мы ищем…
        Куб из прочного огнеупорного стекла в глубине зала. Несколько идолов, стоящих в ряд. Обычные божества, но вот эти двое… Он почувствовал озноб. Это были точно Предок и Обезьяна. Нелепые, диспропорциональные, вырубленные из камня фигурки. Овеществленные божества потустороннего мира. Хранители вселенской мудрости. У Предка тщедушное тельце, голова как тыква, глаза почти на макушке, рот до самых ушей - словно разорван, ноги согнуты в коленях, пальцы на ногах торчат во все стороны, а под пятками - основание размером с хоккейную шайбу. Он протягивает людям глубокую чашу… Обезьяна - ниже на голову, уморительно-безобразный трехрукий идол, верхние конечности неестественно искривлены в суставах, дурковатая гримаса на физиономии уродца. Обезьянам вообще свойственно вести себя непотребно и веселить народ своими ужимками…
        - Страшненькие ребята…- выдохнула Криста, прячась за спину Раковского.- Неуютно рядом с ними, чувствуешь?
        Он чувствовал. С некоторых пор Анджей верил в мистику, потусторонние силы и вариации мирового зла. Куб не сдерживал злобную энергию, исходящую от идолов. Можно представить, какие завихрения вьются внутри куба…
        Анджей осмотрелся. Пустой зал. Жутковатые экспонаты застыли в ожидании. Ни охраны, ни старушки на стуле. Но сигнализация, безусловно, имелась. Охрана не лезла в глаза, что, в принципе, правильно. Стоит забраться в куб, сбегутся «янычары». Да и сейчас невидимые камеры следят за его испуганными подергиваниями…
        - Пошли,- Раковский обнял девушку и развернул в нужном направлении…
        Ангерлинк не отзывался. Робот-оператор бесстрастно поведал, что абонент отключил телефон. Какого черта? Для кого он старается?
        - Дьявол!- Анджей сплюнул и растер. Криста смотрела на него со страхом.
        - Молчит?
        - Молчит… Это возмутительно. Мудрое руководство всегда должно быть на страже и оказывать моральную поддержку подчиненным!
        Тревога обуяла нешуточная. Они уходили с улицы Аль-Равиль, озираясь, как отпетые уголовники. На хвосте никто не висел - большое утешение.
        - Я не понимаю,- бормотала Криста,- как ты повелся на это соблазнительное в кавычках предложение? Собрать шестерых уродцев, напичканных какой-то пси-энергией… Ты точно псих, Раковский! Признайся честно, тебе ни о чем не говорит слово «идиот»?
        - Интеллект подвел,- огрызнулся Анджей.- Послушай, давай не будем ссориться. Сама залезла в это дело, так что помалкивай. Могу обрадовать тебя - нам нельзя возвращаться в гостиницу.
        - Ах, как я рада,- всплеснула руками Криста.
        - В гостинице лишь вещи и твоя бесценная косметика. Документы, деньги, банковские карты у нас с собой. Вещи и косметику купим заново. Фирма платит. Не скрипи зубами. Те, кто сунул нам маяк, потерпели фиаско. Но свое наверстают, не сомневайся - просто перейдут к менее гуманным действиям.
        - Но сейчас белый день, в гостинице люди! Если не придем до завтра, администрация отеля заявит в полицию. Полиция, конечно, из кожи не вылезет, но… Пойдем в гостиницу, выпишемся по-человечески, заберем вещи…
        - Мы позвоним в гостиницу,- осенило Анджея.- Номер ресепшн имеется в телефоне. Скажем, что вернемся завтра вечером. Раньше 26-го в полицию не сообщат, а 25-го мы уже сядем на борт…
        Он не хотел слушать никаких возражений. Не сходя с места, позвонил в «Саргон», представился постояльцем из 28-го номера, поставил в известность, что сегодня господа Раковский и Зиверс уезжают в Хургаду и появятся в Каире, скорее всего, к вечеру следующего дня. Если появятся. Администратору, собственно, было до лампочки.
        - О’кей, мистер,- равнодушно отозвались на том конце линии.- Разумеется, мистер, номер останется за вами, мистер. Вы заплатили за него, мистер.
        Глаза спутницы потихоньку наполнялись слезами. Музейные впечатления, утренние события, незавидная перспектива…
        - Хорошо,- сказала дрогнувшим голосом девушка.- Не буду с тобой спорить.
        - Потому что я прав,- ухмыльнулся Анджей.
        - Потому что ты дурак набитый!- она взвизгнула и задрожала.- Предлагаешь заняться бродяжничеством? Шататься по Египту, пока кто-нибудь не приберет? Не выйдет, дорогой.
        - Разбушевалась ты что-то,- неодобрительно заметил Анджей.
        - Надоело,- пробормотала Криста.- Ухожу. Где тут саванна?- внезапно она перестала дрожать и взглянула на него вопросительно.- Подожди, ты сказал администратору, что мы уезжаем в Хургаду?
        - Да, я сказал администратору, что мы уезжаем в Хургаду.
        - Ладно,- она вытерла слезы и робко улыбнулась.- Прости меня за невменяемость. Пойдем, купим что-нибудь из одежды и косметики. Ты у нас теперь при любой погоде купаешься в деньгах?
        - Привык,- улыбнулся Анджей.- Деньги тоже вызывают зависимость. Но я не сказал тебе одну неприятную новость: мы не едем в Хургаду. То, что знает администратор, знают и другие. В Шарм-Эль-Шейх мы тоже не едем. И вообще не покидаем пределы Каира. Пойми, дурочка,- девушка опять задрожала, Раковский взял ее за плечи и притянул к себе,- это не увеселительный вояж. Заберемся в трущобу и переждем до послезавтра. Пусть нас ищут в Хургаде, по всему побережью, пусть обыскивают самолеты до Праги. Успехов им…
        Телефон Ангерлинка упорно не желал отвечать. Снова такси, пешие блуждания по нескончаемым арабским кварталам. В какой-то лавочке, торгующей сомнительной свежести одеждой, купили серую юбку, косынку, вместительную сумку, все необходимое для добровольного изгнания. Криста переоблачалась в кустах на задворках гончарной мастерской. Из-за ограды подглядывали чертенята с большими глазами. В результате Криста превратилась в скучную барышню, на которую совсем не хотелось смотреть. Они брели по неприспособленным к проживанию кварталам. Улочки сузились, теперь на них не только не разъехались бы два автомобиля, но и два осла бы не протиснулись. Облупленные стены, бродячие собаки, женщины в закрытых одеждах и с низко опущенными головами, скучающие мужчины, не имеющие вредной привычки работать. Нарваться на неприятность толком не успели.
        Продавец в лавчонке, торгующей мучными изделиями, немного изъяснялся по-английски. Когда Анджей с помощью отрывистых слов и жестов объяснил, что требуется жилье на пару дней, продавец возбудился и медоточиво спросил, на какую сумму можно рассчитывать.
        - Тридцать фунтов,- развел руками Анджей и на всякий случай добавил: - Больше нет, брат. Мы бедные приезжие. Нас ограбили.
        Тридцать фунтов - это пять долларов. Продавец просиял, словно ему сообщили, что скончался дядюшка шейх в Бахрейне. Что-то прокричал. Появилась девочка-подросток, внимательно выслушала, кивнула, смиренно предложила следовать за ней.
        - Идите за Ханумой, идите,- махнул рукой лавочник.
        Они брели за девчонкой по каким-то неприбранным дворам, мимо ракушечных изгородей, сараев из обожженной глины. Криста плелась в хвосте и стонала, что не затем она тащилась за много тысяч миль, чтобы попасть в Древний Египет (а куда уж древнее?!), что у нее затекли ноги, на зубах скрипит песок, в волосах гнездится пыль и состояние уже инфарктное.
        Он мог ей предложить лишь терапевтическую порку. Квартал, куда их привела Ханума, находился в яме. Трехэтажное здание, окруженное пыльными деревьями, нуждалось в немедленном сносе. Единственный подъезд, извилистый коридор с нишами, похожий на катакомбы. Длинный скрипящий подъем. Что-то хихикнуло, юркнуло в темноту под лестницу. Ступенька под ногами вдруг куда-то поплыла! Сердце оборвалось. Схватившись за перила, Анджей перескочил на соседнюю, а за спиной разверзлась пропасть! И снова озорное хихиканье, но уже под ногами. Какой-то хулиган просто сдвинул не прибитую ступеньку. Ну и порядочки.
        - Муххабат!- гневно возопила Ханума и разразилась энергичной тирадой. Потом схватила Анджея за руку и сменила тон на заискивающий, залопотала с ускорением, блестя миндалевидными глазками. Раковский ни слова не понял, но, судя по интонации, девушка извинялась.
        - Да ладно, чего там,- смутился Анджей.- Все в порядке.
        - Это жестокий мир,- мстительно сказала Криста.
        Поднявшись на площадку, он обернулся. Из-под лестницы вылезла чумазая крохотная девочка в рваном платьице, сунула палец в нос и заливисто засмеялась.
        - Привет, шахидка,- пробормотал Анджей и погрозил пальчиком. Она в ответ погрозила кулачком и снова полезла под лестницу - поджидать новую жертву.
        Грязный коридор. Трухлявый пол, стены после безжалостной бомбежки. Так называемые двери. В доме жили люди: слева пели, справа сопели. Неужели гостиница? Криста ойкнула, прыгнула: дорогу пересекала кошка. В зубах у нее конвульсивно подрагивала лоснящаяся тушка с длинным хвостом.
        - Ой, крыса…
        - Это не крыса,- успокоил ее Анджей.- Это гладкошерстная американская карликовая такса.
        Дверь, к которой их подвела Ханума, была стара, как Нил, и могла развалиться от печального взгляда. Но Ханума извлекла из-под многочисленных «капустных листьев» ключик и вставила в замочную скважину.
        - Я не понимаю, в чем здесь смысл?- вопросила Криста.
        Девушка открыла дверь - осторожно, чтобы не вывалилась из единственной петли, посмотрела на Анджея кротким ясным взором и многозначительно протянула ладошку.
        - Еще чего,- возмутилась Криста.- Это они должны нам доплатить за такое жилье. Мы похожи на спелеологов?
        Анджей безропотно отдал три десятифунтовые бумажки, посмотрел вслед уходящей аборигенке и нежно обнял Кристу.
        - Пойдем, дорогая. В этих королевских апартаментах нам никто не помешает. Я сделаю все, чтобы ты улыбнулась.
        В «королевских апартаментах» было целых две комнаты, обмазанных глиной, немного мебели, оставшейся от проклятых английских колонизаторов, и два тюремных оконца, зачем-то забранных решеткой. С водопроводом в этой благословенной части Каира было все в порядке: из крана в стене в дырчатый пол стекала подозрительного вида жидкость. Имелся даже тазик, в котором, ловко извернувшись, можно было помыться.
        - Вот так экзотика, хоть умирай…- пробормотала Криста, блуждая по хлопьям пыли, а Раковский, сдерживая смех, сидел на находившемся в аварийном состоянии устройстве для сна и смотрел на девушку с затаенной нежностью.- Нет, Раковский, тебе не заставить меня улыбнуться. Объясни, зачем в этой дыре решетки? Сюда залезет багдадский вор?
        - Мы в Каире,- напомнил Анджей.
        - Хорошо, каирский вор. Я вынуждена ходить в каких-то обносках, жить в критических условиях и постоянно бояться, что в эту дверь кто-нибудь войдет и разнесет нас в пух и прах. Нет, моим образованным мозгам такое невдомек,- она опять вернулась к «оконной» теме: - Почему в крохотных окнах такие толстые решетки? В этом доме в эпоху Среднего царства была тюрьма?
        - Снайпер не достанет,- объяснил Анджей.- Он просто не увидит ни черта.
        - Снайпер?- насторожилась Криста.
        - Мы с тобой богатые,- напомнил он.- Бедных бьют по лицам, богатых - из снайперской винтовки.
        - Нет, это не поддается осмыслению,- девушка свалилась на кровать, взметнув столб пыли. Анджей закашлялся.- Не тяни ко мне руки, я расстроена…- голова коснулась чего-то мягкого, и глаза сразу стали затуманиваться.- Я немного посплю, а ты ищи выход из аварийной ситуации, хорошо?.. Я чуть-чуть, пусть мне приснится остров в Эгейском море… Честное слово, Раковский, не могу шевелиться, отказывают органы и члены… Не пора ли нам о душе подумать, как ты считаешь?
        Она проснулась через час. Анджей нежно гладил девушку по голове и с любовью рассматривал. Пока она спала, он навел порядок на территории «компактного» проживания, вытер пыль, выбил все матерчатое, дважды вымыл пол, переставил мебель, а в завершение празднично оформил стол, вывалив на него продукты из сумки и три бутылки приличного египетского вина. Криста приоткрыла глаз, обозрела изменившиеся реалии, вздохнула.
        - Это «Хилтон»?
        Анджей засмеялся.
        - Смеешься?- насторожилась Криста.- Тебе смешно? Я стала похожей на свою фотографию в паспорте?
        - Все, не смеши меня. Иди, мойся.
        - Зачем?- девушка, скрипя косточками, застонала.
        - Иди, иди, я полью тебе из тазика…
        В этом тусклом неуютном мире имелся неоспоримый плюс: им никто не мешал. Сутки напролет они валялись в постели, болтали, пили вино, от которого приятно кружилась голова. Занимались сексом, сушили простыни, поливали друг друга из тазика. Криста шутила, что самая скромная в их компании - это еда. Продукты исчезали стремительно, но голодный год им не грозил. Оставалось ночь продержаться. Девушка уснула, разбросав стройные ноги, он свернулся на свободном пятачке, чтобы ей не мешать, курил, прислушиваясь к посторонним звукам. Где-то далеко пронзительно кричал муэдзин, приглашая правоверных на вечернюю молитву, за стенкой монотонно стучало. В коридоре временами кто-то ходил, кашлял. Анджей свыкался с обстановкой, и все же скверно на душе, когда находишься в помещении с единственным выходом…
        Он очнулся перед рассветом 25-го числа, во вторник, но отнюдь не от предчувствия, что придется ехать в аэропорт. В дверь тихо стучали. Забилось сердце. Он сел на кровати, стряхивая остатки сна. Вскинул руку с часами. Половина пятого. На улице светало, тусклый свет проливался через крохотные оконца. Мир еще обязан спать. Кому не спится? Дверь подперли древним комодом, беспрепятственно войти не удастся, даже если вынести ее…
        Проснулась Криста, села, тяжело дыша. Стала яростно растирать глазенки.
        - Что случилось, о, прекрасный, подобный Ра…
        - Тихо, у нас посетители…
        Девушка ахнула, задрожала. Потянулась к одежде, которая покрылась пылью, потому что ее не надевали больше суток.
        - Держи,- швырнула ему джинсы с рубахой.
        Из оружия был изогнутый нож с костяной рукояткой. Анджей приобрел его в заваленной хламом лавочке. Острый, но решительно бесполезный против всех видов современного вооружения. Он натянул джинсы, футболку, схватил нож со стола и на цыпочках подкрался к двери. Криста спряталась за кровать, только глаза испуганно поблескивали в полумраке.
        - Не вздумай открывать,- прошептала она.- Спроси, чего надо, и пусть проваливают.
        «Может, сохранимся?- невесело подумал он.- Нас убьют, а мы вернемся и пойдем другим путем…»
        - Раковский, откройте, мы знаем, что вы здесь,- доносился глухой женский голос.- Что за фокусы, почему вы прячетесь?
        Он вздрогнул - знакомый голос! Женщина в парандже - соседка по гостинице - тоже представлялась знакомой! Пот градом катился со лба, Анджей вспомнил, слава Аллаху! Оттого и Ангерлинк может позволить себе быть недоступным. Он полагается на своего человека, пасущего Раковского…
        Он отволок в сторону тяжелый комод.
        - Что ты делаешь?- в ужасе взвизгнула Криста.
        - Успокойся,- бросил Анджей.- Не дрожи. Держи спинку.
        Вошел грузный, арабской наружности мужчина с пистолетом в руке - угрюмо посмотрел на Анджея, отодвинул его в сторону, осмотрел комнату, дрожащую Кристу - как предмет обстановки. Спросил на чистом английском:
        - Здесь никого больше нет?
        - Догадайтесь,- проворчал Анджей.
        Вошла женщина - та самая, обмотанная с ног до головы. Стащила накидку, сверкнула глазами.
        - Здравствуйте, Ружана…- отпустило, наконец.- Какого черта весь этот балаган?
        - Почему вы уехали из гостиницы?- неласково вопросила Ружана, верная сподвижница Ангерлинка.
        - Какого черта весь этот балаган?- повторил Анджей.- Вы заставили нас понервничать. По вашей милости мы сбежали из гостиницы.
        - Чушь,- процедила Ружана.- Нам приказано опекать вас, что и делаем. У господина Ангерлинка имеется подозрение, что препятствующие нам лица имеют отношение к… нашей организации и знают меня в лицо. Отсюда и балаган. Это уместный балаган. А господина Ферручи знать не могут, он редко бывает в Праге…
        Грузный мужчина не такой уж арабской наружности сдержанно кивнул, спрятал пистолет. Вернулся к двери, прикрыл ее и задумчиво уставился на отодвинутый комод.
        - Вы всё сделали?- спросила Ружана.
        - Всё,- проворчал Анджей.- То, что вы ищете, находится в музее на улице Аль-Равиль. Не думаю, что это подделка. Жутковатые изделия. Охрана неприлипчивая, но, безусловно, есть.
        - Хорошо,- она облегченно вздохнула.- Но что произошло? Почему вы не вернулись в гостиницу? Почему мы должны носиться по Каиру с вытаращенными глазами и…
        - Как вы нас нашли?- перебил Анджей.
        - Ваш телефон снабжен навигационной спутниковой системой. Но даже это не панацея. Искать иголку в двухсотметровом стоге сена, где такая скученность бедного населения…- она усмехнулась, видно, вспомнив забавные обстоятельства поисковой операции.
        - Сочувствую,- пожал плечами Анджей.- Но как-то не хочется просить прощения. Вы сделали все, чтобы нас напугать. Зачем понадобилось цеплять ко мне жучка, если вы и так знали, что мы поедем на улицу Аль-Равиль?
        - Проснитесь,- нахмурилась Ружана.- Мы не цепляли к вам никакого жучка.
        Мужчина насторожился, свел в кучку брови.
        - Не цепляли…- растерялся Раковский. Заработала голова, потекли воспоминания.- Позвольте… В кофейне на мою рубашку прилепили передатчик. Кто-то знал, что мы будем освобождаться от слежки, и решил выяснить, куда мы поедем. А применить насилие этот некто пока не мог, поскольку резонно подозревал, что объект опекается людьми Ангерлинка…
        - Вот именно,- пискнула Криста,- мы испугались и решили не возвращаться в гостиницу. А телефон вашего босса, черт его подери, вечно заблокирован!
        - Дьявол!- выругался мужчина.- Ружана, ты уверена, что мы никого не привели?
        Глаза женщины тревожно заблестели.
        - Мать моя…- хлопнула себя по лбу Криста.- Мы с тобой сущие оборотни, Анджи…
        - Ты о чем?- не понял он.
        - Бараны мы!.. Ортодоксальный семит, как его… Лазарь Гурвиц! Он плелся за нами до гостиницы, поселился по соседству, в кофейне был, склонялся над нами, всё выспрашивал, как добраться до Луксора,- отвлекал, а сам в это время…
        Распахнулась дверь, и никто не успел среагировать. Только мужчина по имени Ферручи запустил руку в карман, но поздно: дважды хлопнуло, пули в грудь отбросили его на старый шкаф, который выстоял, но тревожно загудел. Анджей метнулся за кровать, повалил Кристу на пол…
        Огонек надежды накрыло синим пламенем… Лицо Ружаны исказилось яростью, она отпрыгнула, запустила руку под паранджу. Еще хлопок - пуля попала точно в голову, содержимое черепной коробки брызнуло на стену: она свалилась как подкошенная. Скулила Криста, Анджей прижимал ее голову к полу, искал выпавший нож. В комнату, вкрадчиво ступая, вошли двое. Мужчина с женщиной. Закрыли дверь. Придвинули комод. «Зря на ортодокса грешили,- тоскливо думал Анджей.- Хороший человек, помогай ему Бог». Энди Симпсон подошла к человеку по фамилии Ферручи. Мужчина был тяжело ранен, хрипло дышал и пытался извлечь из кармана пистолет. Энди выстрелила ему в голову. Еще одним покойником на свете стало больше. Теперь она стояла с двумя пистолетами и держала на мушке тех, кого еще не убили. Лицо у Энди было спокойным, почти приветливым. Бизнес, понятное дело. Ничего личного.
        Рональд Симпсон перевернул бездыханное тело Ружаны, запустил руку под складки одежды, что-то бормоча под нос. Теперь и у него было два пистолета. Один большой, другой маленький.
        - Не надо, Эндрю, не поднимайтесь,- Симпсон сделал предупредительный жест.- Лежите, отдыхайте. Вам удобнее, и нам не надо постоянно нервничать. Здравствуйте,- он подошел поближе и опустился на корточки. Добродушное лицо, веселые искорки в глазах.- Как жаль, что вы надолго пропали из поля нашего зрения. Пора возвращаться, давно пора…
        - Вот сука,- выплюнула Криста и уткнулась лицом в пол.
        - Девушка что-то сказала?- встрепенулся Симпсон.
        - Девушка молчит как рыба,- процедил Анджей и начал оценивать ситуацию. Полный проигрыш. Если Симпсон и прощелкает момент броска, то Энди с двумя стволами мгновенно устранит упущение. Остается уповать на Осириса - вершителя судеб в загробном мире…
        - Глупо как-то,- покачал головой Анджей.- Не понимаю…
        - Всё о’кей,- улыбнулся Симпсон.- Не надо понимать, Эндрю. Умные и дураки всегда будут загадкой друг для друга.
        - Мы дураки, согласен,- признал Раковский.- И эти двое… хотя о мертвых как-то не принято в отрицательном свете. Вы - коллеги тех парней, что пытались прибрать меня в «Марготе». Хотите знать, где Оракул, и некоторые частности нашей прогулки по Каиру…
        - Страстно хотим,- улыбнулась Энди.- Будьте паинькой, Эндрю, скажите нам. И все закончится легко и просто. Мы же понимаем, что в этом деле вы человек посторонний, сами пострадали…
        - Не говори им ни о чем,- буркнула в пол Криста.- Все закончится легко и просто, она права.
        - М-да,- Симпсон почесал стволом переносицу.- Эндрю, вы, конечно, понимаете, как убедительна боль близкого человека?
        - Объясните, Симпсон,- он решил для начала потянуть резину.- Почему… именно вы с Энди? Мы не знали, что поселимся в «Саргоне». Буквально за квартал не знали. Но когда мы вселялись, вы уже там жили!
        - Ерунда,- отмахнулся Симпсон.- Не жили мы там. Вас вели от аэропорта, в толчее на эскалаторе прилепили микрофон. Тащиться дальше не имело смысла - мы и так знали, где вы находитесь. За вами следовали на такси, но не приближались. Да, мы проявили терпение. Вы ехали - и мы ехали. Вы пешком - а мы на автомобиле. На улице Эль-Харран вы подошли к полицейскому и спросили про ближайшую приличную гостиницу. Два квартала,- объяснил полицейский. Гостиница «Саргон», проще некуда. Мы с Энди обогнали вас на такси, вещи оставили в машине, поднялись на второй этаж и через пять минут спустились - вы стояли у стойки. Администрация не проявила к нам интереса: не преступники же…- Симпсон засмеялся, Энди тоже прыснула.- Поболтали с вами, вышли. Через двадцать минут извлекли вещи из машины и законно зарегистрировались в «Саргоне».
        - И никогда не проживала в отеле семейка Адамс,- вздохнул Анджей.
        - Да и мы, собственно, не Симпсоны,- засмеялся лже-Рональд.- Сменили фамилию. Многие так делают. Аменхотеп, например, решил однажды побыть Эхнатоном… Вы же не собирались выяснять, проживают ли в гостинице такие люди? А расположить вас к себе стоило. К сожалению, рубашку с микрофоном вы поменяли - взамен синей надели вишневую. Не беда, дичь бежит на охотника: вы сами явились в кофейню. Ловкость рук, передатчик вместо микрофона - увы, второго микрофона у нас не было, и… у вас на некоторое время заработала голова. Выбросили маяк, заставив нас понервничать. В какую, интересно, сторону вы подались? Но Энди - умная девочка, как и все блондинки,- предложила версию, что некто вас прикрывает. Осталось выяснить кто. Очень уж нервничала эта «мусульманская» пара…
        - Ладно, Ронни, хватит болтать,- не выдержала блондинка.- Пора кончать. Два вопроса: где Оракул? И куда вы ходили позавчера?
        «Они не слышали наш разговор с Ружаной,- пронеслось в голове.- Поздно подошли».
        - Да не знаю я, где Оракул!- возмутился Анджей.- И Ангерлинку докладывал ровно то же! Мы ходили в музей «Мистика Востока» на улице Снофру - именно там прохлаждаются ваши Предок с Обезьяной! Только вам их не добыть - там такая охрана, что…- Он закашлялся.
        - Ну и глупец,- пробормотала Криста.
        «Улицу Снофру эти изуверы должны съесть,- думал Анджей.- Только нам от этого какая польза?»
        Убийцы многозначительно помалкивали. Не спешили проникаться доброжелательностью.
        - А как насчет боли близкого человека?- вкрадчиво спросил Симпсон.
        - Сейчас узнаем,- встрепенулась Энди. Вскрикнула Криста, когда эта тварь заломила ей руку, придавив позвоночник коленом. Раковский рванулся, чтобы порвать блондинку на кусочки, но звук взводимого курка остудил рассудок.
        - Лежите, Эндрю,- усмехнулся Симпсон.- Уже побегали и попрыгали. Смотрите внимательно - сейчас Энди будет ломать пальчики на руке вашей прекрасной дамы. Начнет с мизинчика. Итак, признайтесь нам, пожалуйста, где находится Оракул? Вы же беседовали с господином Замойским перед его скоропостижной смертью?
        - Вот именно,- прохрипел Анджей.- Скоропостижной… Он не сказал ничего про Оракула. Думал, что выживет…
        - Не думал,- улыбнулся Симпсон.- Замойский знал, что умрет. Ломай, Энди.
        - Всё не сломаете, нацисты проклятые…- простонала Криста.- Не говори им ничего, Анджей…
        - Стойте!- сказал Раковский.- Энди, оставьте ее в покое и отойдите. Я скажу.
        - Пожалуйста,- Энди отпустила Кристу и отступила в тень. Криста рухнула на плечо.
        «Оракул зарыт на шестнадцатом километре Гржанской дороги, в десяти шагах на север от километрового знака, на краю леса, под поваленным дубом…» - пронеслось в голове Анджея.
        - Давайте, Эндрю,- торопил Симпсон.- Вдохните хорошенько, выдохните…
        - Девятый километр Гржанской дороги, пятнадцать шагов на юг от километрового знака, яма, замаскированная ворохом можжевельника…
        Энди молча взвела курок.
        - Эх, Анджей, как же это глупо…- прошептала Криста.
        - Что она сказала?- встрепенулся Симпсон.
        - А вам не все равно?- спросил Раковский.
        - Да как сказать… Подожди, радость моя,- Симпсон задумался.- А если он врет?
        «Вот именно,- подумал Анджей.- Про улицу Снофру они проверят, а вот насчет девятого километра Гржанской дороги…»
        - Давай еще раз спросим,- пожала плечами Энди.
        - Так он ответит то же самое… В машину их, Энди.
        На улице неумолимо рассветало. В коридоре хлопнула дверь. Простучали босые ножки.
        - Опасно,- заметила блондинка.
        - Но мы сотрудники Интерпола, ты забыла? Изловили злостных фальшивомонетчиков. Звони Фархаду, пусть подгонит машину к дому. И собери личные вещи этих субчиков - документы, телефоны, деньги…
        Каирская гонка выходила на финишную прямую. Им стянули руки кожаными ремнями, вытолкали в коридор. Прогнали, подталкивая в спину. Лестница располагалась вдали от окна, почти не освещалась. Симпсон первым ступил на трухлявые ступени, добрался до середины марша, осмотрелся, сделал знак сообщнице.
        - Вперед,- та толкнула их в спину.
        Словно колокольчик прозвенел в темном углу под лестницей. Крошка Муххабат! Ранняя пташка! Анджей знал, что сейчас произойдет. Единственное развлечение у ребенка… А те не знали. Детский смех им казался незначительным препятствием. Симпсон шел по лестнице впереди процессии, и вдруг охнул, нога провалилась в пустоту, застряла лодыжка. Он потерял равновесие, выронил пистолет, с ужасным грохотом покатился вниз! Шустрое тельце метнулось из темноты, смех отразился от стен, хлопнула дверь. Анджей уже выбрасывал локоть (какое счастье, что руки им связали не за спиной!). Резкий удар под дых, повалился на Кристу, которая заблаговременно присела. А дальше чистый Голливуд. Раковский вдавливал в ступени Кристу, видел, как Энди стала терять равновесие, сорвалась нога, а под вторую он сунул свою. Блондинка перелетела через бедро, он опять не оплошал, собрал все силы в левую ногу, послал ее еще дальше. Не секунды все решали - доли. Он заскользил на спине, перебирая ногами,- катился с лестницы, как с неровной горки. Затормозил у пистолета - черной «беретты» с навернутым глушителем. Рывком на бок, пистолет в
связанные руки, выставил его перед собой.
        - Не шевелиться, стрелять буду!
        Но эти двое оказались крепкими орешками. Энди активно шевелилась, шаря ладошкой по полу. Пистолет мертвеца по имени Ферручи лежал рядом с ней. Симпсон поднимался, держась за стену, руку прижимал к груди, ноги дрожали.
        - Симпсон, не оборачиваться, руки на стену!
        Но он обернулся - резко, голова в крови… Черное дуло жахнуло пламенем - убийца стрелял наудачу. Пуля пробила деревянную ступень. Анджей надавил на спусковой курок. Симпсона подбросило, ноги подогнулись. Он упал на колени, потом плашмя - лицом в пол. Труп.
        - Энди, замри!
        Но и этой было мало. Нашарив пистолет, она собралась с силами, чтобы одним рывком… Раковский видел ее глаза - горящие ненавистью, обжигающие, страшные. Уже не бизнес, уже личное. После смерти будет преследовать, являться в кошмарных снах, мотать нервы. Она подняла пистолет. Не успеет. А кто не успел - тот провожающий… Анджей выстрелил в плечо. Скосил - зацепило грудину. Ее швырнуло на пол. Ничего, при своевременно оказанной медицинской помощи, месяца через четыре…
        Мирные египтяне пока не сбежались. Время сонное. И человек по имени Фархад - «водитель кобылы» - где-то запаздывал. Страдал ослабленным слухом? Раковский яростно возил запястьями, чтобы ослабить давление ремня. Поднялся на колени, пополз к Кристе. Девушка боролась с собственной ногой.
        - Давай руки.
        Он помог ей подняться, исхитрился сунуть пистолет в карман, заковылял к вещам, которые Энди загрузила в синюю спортивную сумку. Умница Энди - банковские карты, документы с авиабилетами, телефоны. Даже нож с костяной рукояткой, приобретенный в лавочке старьевщика. Тут блондинка решительно права - не надо оставлять на месте преступления никакого оружия.
        - Стой, не шевелись, подними руки…- Анджей перерезал ремни.- Теперь ты помоги мне…- Она дышала, как паровоз, но контакта с реальностью пока не теряла. Резала ремень, закусив губу, едва не вскрыла ему вену, но он терпел, помалкивал.
        - С тобой одни неприятности, Раковский… Опасно находиться рядом с тобой, ты не можешь без приключений…
        - Неправда,- возразил Анджей.- Еще полмесяца назад моя жизнь была размеренна и ленива, я обучал нерадивых школяров, прилежно платил по счетам, рисовал обнаженных полек…
        - Господи, почему у тебя такой тупой нож?.. Ты убил эту бабу?
        - Подбил.
        - Как вспомню ее морду… Разве бывают такие жестокие убийцы? Это не они расправились с Улофом Пальме?
        - Они, Криста. А еще с Лорой Палмер и принцессой Дианой… Всё, я на свободе, бежим!
        Тишина в доме такая хрупкая. Девочка во дворе (замечательная девочка), человек по имени Фархад… Анджей потянул подругу под лестницу, наткнулся на дверь, заваленную досками. Расшвырял их, выбил ногой, вывалился в пустынный дворик, обнесенный низкорослым каменным забором. До самолета в страну кактусов оставалось чуть больше трех часов…
        Они шагали по лабиринтам кривых улиц. Бесконечные трущобы, однообразные лачуги - по мусульманской традиции, окнами во двор, глухой стеной на улицу. Появлялись прохожие, которым они приветливо улыбались (чего стоила эта приветливость!). Дома подрастали, теснились, словно кручи. Пыльная площадь с пересохшим фонтаном. Передохнули, выбрав лавочку. Анджей манипулировал кнопками телефона. Список блокированных абонентов. Дважды звонил Павел Айзик, десять раз - Алька! Совсем сдурела баба. Еще одна попытка взять за шиворот Ангерлинка… Неужели чудо случилось?
        - Раковский?- хрипло вопросил глава не такой уж всемогущей организации.- Вы знаете, который час в Праге?
        - Плевать, господин Ангерлинк,- сухо сказал Анджей.- Огромное желание послать к чертям вас и вашу контору…
        - Вы бы выбирали выражения… Что случилось?- Ангерлинк проснулся.
        - Четыре трупа. По сравнению с мировой войной немного. Точнее, три трупа - четвертая, возможно, выживет. Но, увы, это не Ружана.
        - Говорите,- голос абонента дрогнул.
        - Вы уверены?
        - Говорите! Эта линия безопасна.
        Он слушал, не издавая ни звука.
        - Знаете, господин Ангерлинк, мы устали,- ударно закончил Анджей.- Полчаса назад на наших глазах убили двоих людей. Могли и нас - но вмешался редкий случай. Как долго он будет вмешиваться, я не знаю. Почему бы мне не обналичить всё, что есть на банковских картах, и не уйти на дно? Это делается быстро, ваши клевреты не успеют арестовать счета. А скрываясь от вас, мы проживем дольше, чем работая на вас.
        - Не порите горячку, Анджей,- возмутился Ангерлинк.- Обещаю, что поездка в Мексику будет безопасной. Люди, выдающие себя за Симпсонов, обезврежены. Если их боссы знают, что вы летите в Мексику, они не успеют за два часа предпринять необходимые действия. И, кроме того…- Ангерлинк помолчал.- Могли бы и сами догадаться. В Мексике, Мадагаскаре, Шотландии им незачем бегать за вами с пистолетами. Это в их интересах - чтобы вы отправили в Прагу предметы коллекции умбара. Решающая битва за обладание коллекцией развернется в Праге. Надеюсь, уже без вашего участия.
        - То-то они за нами носятся,- неуверенно заметил Анджей.
        - Перестаньте, Анджей. Вы прекрасно понимаете. Пропал Оракул - и каждый охотник желает знать, куда его спрятали… А что касается Предка и Обезьяны, то им нужна информация, в каком уголке Каира притаились эти двое охламонов… Повторяю, Анджей,- больше недоразумений не будет,- говорящий выделил последние слова.- А чтобы вам не сильно расстраиваться, давайте сделаем так: в случае подобного недоразумения ваш… хм, гонорар вырастает вдвое. Договорились?
        «Ума не приложу, зачем неженатому покойнику два миллиона?- подумал Анджей.- Завещать на ремонт социального жилья в родном районе?»
        - Ну, допустим. А как с людьми, напавшими на мисс Зиверс в гостинице «Теко»?
        - Тоже не повод для паники. Чтобы отследить перемещения предметов коллекции умбара, страховое агентство «Рэйзи Иншуренс» наняла не некая транснациональная компания, как было доложено мисс Зиверс, а сомнительная фирма «Авиком», занимающаяся сбытом ювелирных и антикварных изделий. Где произошла утечка информации, сейчас выясняется. Но главное в том, что в данный момент руководство фирмы находится под нашим колпаком и с директором проводится работа. Он понимает, что любой наскок на наших людей будет означать для него больше чем неприятность, а впечатление дурака этот человек не производит. Так что отриньте сомнения, Анджей, смело отправляйтесь в аэропорт. Удачного вам полета.
        Ангерлинк разъединил связь. Анджей растерянно смотрел на Кристу. Девушка не шевелилась, печально смотрела в затянутое утренней дымкой пространство. Губы беззвучно шептали молитву.
        - Послушай,- она вздрогнула и повернула голову,- у меня к тебе одна просьба перед очередным отбытием на казнь.
        - Слушаю,- Раковский улыбнулся и нежно обнял девушку.
        Она положила голову ему на плечо, судорожно вздохнула.
        - Давай напьемся?
        Глава 7
        Он засыпал под монотонное гудение мотора. Глаза закрывались. Содержимое краткого справочника по мексиканской столице, который он схватил с лотка в аэропорту, уже не откладывалось в сознании. В девять утра по каирскому времени аэробус компании «Аэромехико» оторвался от взлетной полосы и взмыл в небо. Красотка в униформе любезно известила на трех языках, что экипаж всегда к услугам пассажиров, перелет займет шестнадцать часов, по ходу которых придется перепрыгнуть восемь часовых поясов и провести дозаправку на Мадейре. В пять вечера по мексиканскому времени самолет (если ничего не случится) произведет посадку в международном аэропорту Бенито Хуарес.
        Он засыпал и никак не мог заснуть. Посапывала Криста на правом плече. За проходом сидела большая мексиканская семья: габаритные мама с папой, три ребенка-погодка. Желание иметь сына, как всегда, порождает великое множество дочерей. И судя по тому, как отец семейства поглаживал по руке свою крошку, бросать эксперименты он не собирался. За мексиканцами сидели трое европеоидов. Каждый раз, когда самолет проваливался в воздушную яму, они весело кричали: «Помогите, падаем!» - и пускали по кругу емкость с золотистым содержимым.
        Анджей заставил себя очнуться. Неуютно в забытьи. Лоснящийся божок с единственным (зато каким!) глазом продирался через мозг, грозил ему назидательно перстом. Раковский глотнул тоника, пошуршал страницами. Правда ли, что супруга великого мексиканского художника Диего Ривера была любовницей Троцкого? Тьфу. Анджей перевернул страницу. Странно, если на пятнадцатой странице дырка, то обязательно будет и на шестнадцатой… Огромная мексиканская столица построена не только на костях замученных Кортесом ацтеков, но и на… воде. Засушливая горная долина. Высота - за два километра. В незапамятные времена обширная долина была запружена лавовым потоком и превратилась в глубокое озеро. Вулканы извергались, озеро обмелело. Сверху выросла твердая корка, а на глубине - желеобразная масса, содержащая 85% воды. Воду качают для городских нужд, и это привело к тому, что город опустился на пятнадцать метров. И продолжает опускаться - до тридцати сантиметров в год. В зданиях формируются трещины, небоскребы кренятся. Единственное спасение для города: накачивать воду под давлением в подземное озеро…
        Он уснул, уронив справочник, и во сне упорно боролся с гномами подземелья, отгоняя их струей из шланга.
        - Раковский…- трясла его за плечо Криста.- Ты проспал всё на свете - завтрак, обед, дозаправку на Мадейре. Как ты можешь столько спать?
        - Сколько хочу, столько и могу…- Анджей решительно отказывался просыпаться.- Отстань…
        - Мы скоро прилетим, вставай,- она продолжала его трясти.- Самолет снижается… Ой, боги… Раковский, мы, кажется, падаем в океан…
        - Всплывем,- пробормотал он.- У тебя плавучесть положительная?
        - Положительная… Но летаю плохо…
        Он открыл один глаз. Криста подалась к иллюминатору, вытянув красивую шейку. Справа от нее мулатка с каторжными цепями в ушах что-то выговаривала непоседливому малышу. Вероятно, напоминала о древней красивой традиции в мексиканском воздушном флоте: сбрасывать непослушных детей за борт. Он чмокнул Кристу в изогнутую шею и начал стремительно засыпать.
        - Просыпайся,- она трясла его как грушу.- Теперь мы точно падаем… А скажи, Раковский, куда мы поедем в Мексике?
        - Не скажу,- он открыл глаза. Самолет действительно снижался. Уши заложило. Голос девушки куда-то пропадал, делался неразборчивым. И вдруг приблизился, она проорала ему в ухо:
        - Мы с тобой самоубийцы, Раковский! Знаешь, что рассказала мне Лючия (видимо, соседка справа)? Город, в который мы летим, со всех сторон окружен действующими вулканами! Иногда они просыпаются! Двадцать с лишним лет назад в Мехико было землетрясение, от которого в городе камня на камне не осталось! Этот город стоит на почвенной подушке! А подушка плавает по подземному озеру!
        - По болоту,- буркнул Анджей.- Как Санкт-Петербург в России.
        В справочнике значилось, что над городом возвышаются два действующих вулкана: Попокатепетль и Истаксиуатль («Курящий мужчина» и «Спящая женщина»). Временами просыпаются и дают прикурить - и куда уж там революциям и восстаниям…
        Самолет заходил на посадку - с юга. Зеленые поля, скученные коробочки пригородов. Вулканов не видно, над городом висела дымка. Посадочная полоса выросла из ниоткуда: колеса плавно коснулись бетона, легкий толчок…
        Таможенник долго не терзал. Профессор так профессор.
        - А вы?- с любопытством посмотрел он на Кристу.
        - Ассистент, офисияль,- объяснил Анджей и добавил по-польски: - Подай то, унеси это, ступай на…
        - Of сourse,- согласился таможенник и протянул документы.- Счастливого пребывания в нашей стране, господа. Надеюсь, вам здесь понравится.
        - Хорошо, я запомню,- сквозь зубы пробормотала Криста.
        Это был не город, а плавильная печь. Дышать было нечем. Их выплеснуло с толпой на привокзальную площадь. Такой людской массы он не видел даже в Каире. Гудели машины, толкались люди, одетые вполне по-европейски,- метисы, смуглые индейцы, белые, черные. Вавилонское смешение языков. Знакомые слова путались с напевной мелодичной абракадаброй.
        - Ты не полиглот?- на всякий случай поинтересовался Анджей.- Все-таки испанский язык - это не какое-нибудь банту. Полмира говорит на испанском.
        - Нет,- огрызнулась Криста.- Моя память перегружена. Если в нее вложить еще и испанский, я просто сдвинусь по фазе.
        Из людского потока выкрутился плотный колобок с улыбкой до ушей, в парусиновой жилетке, бейсболке, развернутой козырьком вправо, и с воплем: «Уау, полако, полако!» - набросился на них, как Микеланджело на мраморную глыбу. Они тревожно переглянулись. Возможно, этот парень слышал, как они переговаривались по-польски.
        - Этот прохиндей от нас чего-то хочет,- задумчиво пробормотала Криста.- Думаешь, подставная фигура? Хитрюга, конечно, но на вид вполне симпатичный. Посмотри, какие располагающие ямочки на щеках.
        - Это ноздри,- возразил Анджей.
        Толстячок затрясся в добродушном хохоте и вдруг сказал по-польски, хотя и с акцентом:
        - Про ноздри - это ты молодец. Такси нужно, ребята? Я же вижу, нужно. Пошли, пошли, машина рядом. Довезу, оглянуться не успеете…
        - Ба…- разинув рты, они переглянулись. А этот торопыга уже тянул у них из рук полупустые сумки, втискивался в толпу.- Не бойтесь,- бормотал, работая локтями.- Филиппе не обманщик, не жулик, не мафия. Довезу куда надо, останетесь довольны. Эх, любил когда-то Польшу,- он радостно подмигивал.
        Пикнула сигнализация, водитель бросил сумки в багажник подержанной «Короллы» с шашечками, хлопнул крышкой и победно оглядел клиентов: попались, голубчики.
        - Тебя зовут Филиппе?- Анджей покосился по сторонам - не сужается ли кольцо врагов.
        - Филиппе,- радостно подтвердил колобок.- Но не Кальдероне.
        - А кто такой Кальдероне?- потянула за рукав Криста.
        - Президент Мексики,- буркнул Анджей.- Об этом знают даже безграмотные художники и профессора мировых академий живописи.
        - Подумаешь,- она сложила губки бантиком.- Президента Праги… тьфу, Чехии я тоже не знаю. Объясни, мне это нужно для работы?
        И снова попался лихач. Вырулил с обросшей королевскими пальмами стоянки, пристроился на крайнюю левую полосу и погнал. Великолепная автострада вела в столицу Мексики. Водитель был предельно неуравновешен. Пассажиры хмуро молчали, а он энергично жестикулировал, подпрыгивал, болтал. О том, как много лет назад в Мексику из-под Кракова приехала его бабка - Диана Глинка, вышла замуж за местного сталевара, родила чернявого Аугусто, который впоследствии стал папой Филиппе. Именно бабка научила Филиппе польскому языку и даже сумела привить неуловимую ностальгию по местам, где он ни разу не был. Можете представить? Он даже знал, где на карте мира находится Польша!
        - Жизнь была суматошная,- повествовал Филиппе, яростно орудуя баранкой.- Мать с отцом развелись, мать уехала в Калифорнию на крыше грузового вагона, хотела и меня с собой, да не вышло. Да бес с ней, Калифорнией. Если руки золотые, какая разница, откуда они растут? Работал плотником на асьенде у ранчерос Альберто Олонзо, развозил по деревням «траго» - выпивку для бедняков, перебрался в город из провинции Монтеррей, работал автослесарем, развозил мебель, теперь вот таксистом…
        Город подрастал на глазах. Растворились коробочки пригородов. Проплыл красивый парк, изобилующий роскошными эвкалиптами и тропической акацией. Появлялись изящные особняки, вычурные таунхаусы с забитыми парковками. Справа замаячил оригинальный архитектурный комплекс из нескольких десятков зданий, украшенных росписями и мозаикой.
        - Мексиканский национальный университет,- пояснил Филиппе.- Храм науки и искусства. Двести гектаров полезной площади. Сам Сикейрос - гигант мексиканского мурализма - расписывал ректорат. Самый крупный студенческий центр Мексики…
        Движение замедлялось, поток машин делался плотнее. Подрастали здания, образуя многоэтажные архитектурные ансамбли. Строения из стекла и бетона чередовались старинными постройками в колониальном стиле. Первые этажи - цветущий капитализм: рестораны, салоны, магазины, толпы людей на тротуарах. Погода как в Каире: жарища несусветная, давка, суета, ароматы автомобильных выхлопов…
        - Везти-то куда?- поинтересовался Филиппе.
        Анджей по привычке начал озираться. Возможно, прав Ангерлинк, нечего им бояться в Мексике. Дружественная католическая страна, вменяемые люди.
        - Покружи по городу, Филиппе. Проведи экскурсию, ты же никуда не спешишь? А в деньгах не обидим, не волнуйся. Двести песо - нормальные деньги?
        - С удовольствием,- обрадовался колобок.- Я вам даже кондиционер включу.
        - Мог бы и раньше,- прошептала Криста.- У меня уж позвоночник к рубашке прилип…
        Дорога переходила в одну из центральных магистралей. Колоритные дома-этажерки уступали место современным высоткам. Исторический центр - площадь Сокало, объединившая три культуры: ацтекскую, колониальную и современную: готический храм, индейская ступенчатая пирамида, коробки двадцатого века. Гигантский отель «Мехико» в виде развернутой книги…
        - Хорошо-то как…- шептала Криста, получив порцию свежего воздуха.- Может, здесь у нас всё будет в шоколаде…
        Шофер услышал слово «шоколад» и начал объяснять, что многие слова, вроде «шоколад», «томат», произошли от индейских и стали интернациональными. Что индейская культура - это в Мексике ВСЁ. Началось с ольмеков, которые понаставили по стране огромных каменных голов с африканскими лицами (кого изображают и зачем ставили - непонятно) и покорились культуре Теотиуакана. Тольтеки покорили Теотиуакан и всюду понаставили суровых четырехметровых воинов с бабочками на груди. Ацтеки покорили тольтеков (чего только при этом не понаставили), а ацтеков покорил кровожадный и беспощадный Кортес, истребив коренное население почти под корень. С той поры и бродят по пустынным просторам страны неприкаянные пеоны - безземельные батраки…
        - А может, так и надо было, кто его знает,- размышлял Филиппе.- С ацтеками тоже, говорят, не все ладно было. Обычаи уж больно экзотические. Не принесешь на закате человеческую жертву - солнце утром не встанет…
        Филиппе самозабвенно кружил по центру Мехико. На улицах становилось свободнее: проходил час пик.
        - Отель «Камино Реаль»,- небрежно бросил Филиппе.- Не желаете, господа?
        - Красиво,- мельком оглядев достопримечательность, заключил Анджей.- Но останавливаться не будем.
        - Президентский отель,- расхохотался Филиппе.- Для глав правительств и государств, прибывающих в Мексику с визитами. А куда вас везти? На второй круг?
        - Нет, Филиппе, хватит,- Анджей посмотрел на часы.- Давай к вокзалу. Хорошо у вас в столице, но есть места лучше.
        - Это где?- удивился водитель.- На Юкатане, что ли?
        - Примерно,- согласился Анджей.- Прокатимся в одно место.
        - Хорошо,- пожал плечами Филиппе.- Здесь недалеко.
        Он вывернул руль, успев проскочить светофор, и выехал на улочку, где разделительная полоса была засажена пихтами и соснами. Проехали закрытое спортивное сооружение со сферическим куполом.
        - Спорткомплекс «Корверо»,- пояснил Филиппе, сворачивая на улицу, плотно заставленную двухэтажными домами. Покосился через плечо на купол.- Здесь иногда тренируются наши легионеры…
        И потерял контроль над дорожной ситуацией! Спортивный «Бьюик» лохматого года, несущийся во встречном направлении, решил свернуть налево на примыкающую улочку. По всем правилам движения (даже мексиканским) он был обязан пропустить такси, а уж потом сворачивать. Но если нет мозгов, указатели не нужны. Не сбавляя скорости, «спортсмен» пошел налево, будучи уверенным, что таксист не пожелает биться в лепешку. Филиппе не стал бы рисковать. Но таксист отвлекся, поздно выжал тормоз. В последний момент он, гневно вопия, вывернул баранку, «Короллу» развернуло влево, занесло, протестующе взвыли тормоза, и «Бьюик» влепился правой фарой в правое крыло…
        Криста завизжала, чуть не расставшись с челюстью. Анджей ударился плечом, выставил руку, которая и не дала ей разбиться.
        - Ну и ну…- он обнял девушку за дрожащее плечо.- Всё у нас не так…
        Она смотрела на него с ужасом. Водитель был пристегнут ремнем безопасности (как бы глупо это ни выглядело) и почти не пострадал.
        - О, святой Грааль!- Он выскочил из машины и, потрясая кулачком, начал грозить людям в «Бьюике». Одновременно распахнулись четыре двери, вывалились четверо - молодые, разъяренные. Индейцы - судя по красным рожам, раскосым глазам и пестрым рубахам. Верховодил рослый, осанистый, с горбатым носом, пылающим взором и длинным «конским хвостом». Он возмущенно трубил. Водитель, абсолютно лысый, с угловатым черепом, обогнул капот, глянул на расквашенную фару, схватился за голову. Еще двое - приземистые, патлатые, чудовищно непривлекательные,- повинуясь велению «вождя», бросились с кулаками на Филиппе.
        - А это что за гуроны?- ахнула Криста.
        Полиции поблизости, естественно, не было. Машины перед местом ДТП сбавляли скорость, старательно объезжали. Толстяку Филиппе вывернули руки, швырнули на капот «Бьюика». Он пытался возражать, засадил кому-то коленом. Осанистый гортанно каркнул в лицо. Филиппе сплюнул и протестующе заорал. Здоровяк схватил его за шиворот, начал безжалостно трясти. Подскочил лысый, пролаял про тяжелые повреждения, несовместимые с ремонтом, и больно врезал Филиппе по почкам.
        - Ты куда?- Криста схватила Анджея за руку. Но он уже открыл дверцу. Неудобно как-то. Надо менять ситуацию (не влияя на ход истории в целом). Самое смешное заключалось в том, что «Королла» пострадала в меньшей степени. Смялось крыло - умелому «костоправу» два часа работы. У «Бьюика» же разнесло фару, бампер, переломило часть капота. В автомастерской, возможно, взялись бы устранять повреждения - за сумму, сравнимую со стоимостью самого «Бьюика».
        Расправа над козлом отпущения была в разгаре. Двое держали Филиппе, соорудив из него своеобразную растяжку. Бритый налаживался бить, подыскивая болезненную точку. Рослый прохлаждался в сторонке, похабно щерясь,- машина явно была не его.
        - Хай, гайз,- Анджей перехватил кулак, летящий в переносицу Филиппе.- Покультурнее бы, а? Вы же цивилизованные, интеллигентные индейцы…
        Бритый резко повернулся, закатив шары. С курением марихуаны этот тип явно переусердствовал. Он что-то прокричал по-испански. В потоке брани уловилось знакомое слово «excusado» - то есть всех «виновных» собирались утопить в женской уборной. Некрасиво. Он взял бритого за ворот, отпихнул. Двое других посмотрели на «вождя». Тот нахмурился. Бритому такое отношение тоже не понравилось. Он решил вернуться на историческое место. Но очнулся Филиппе, хищно растопырил ноздри и огрел обидчика по затылку. Патлатый заверещал.
        «Всё,- сообразил Анджей,- дипломатия закончена. Не профессорское это дело»,- думал он, отвешивая оплеуху «вождю». Индеец рассвирепел, брызгая кровью из носа, полез наобум.
        - Филиппе, держи своего!- крикнул Анджей и заработал руками. Не зря он посещал спортзал, где разминались боксеры из клуба «Нокаут». Бритый убрался на разбитый капот, захрустел стеклом. Вождь получил под дых, под глаз и живо потерял спесь. Рычал, как беззубый леопард. Третьего Филиппе увлеченно возил мордой по капоту. Четвертый мялся в стороне.
        - Помогите, полиция!- запоздало крикнула Криста, выбираясь из машины.
        - Что с тобой?- удивился Анджей и посмотрел на окровавленный кулак. Побитые индейцы не спешили бросаться в бой. Рослый тяжело дышал, сверлил Анджея взглядом. Остальные потихоньку шевелились, но опасности не представляли.
        - Глазам своим не верю,- бормотала Криста.- Бедные мальчики. Раковский, ты не пробовал посещать эскадроны смерти?
        - Едем, едем,- заторопил Филиппе.- Живо в машину…
        Полчаса спустя они сидели в кафе на улице Альвачос и обсуждали произошедшее событие. Филиппе с аппетитом жевал котлету и возбужденно махал вилкой.
        - Шикарно ты их отделал, парень. Мне бы так научиться драться… Да не дергайтесь, ребята, расслабьтесь. В полицию они точно обращаться не будут.
        За соседним столиком, картинно забросив ногу на ногу, сидела девица с забавными афрокосичками и кокетливо подмигивала. Особа из категории «Девушка, а можно с вами не знакомиться?». Писаных красавиц в мексиканской столице Анджей пока не встречал (просто не всматривался), но среди путан индейских принцесс точно не было.
        - Послушай, Филиппе,- Раковский повернулся к проститутке боком.- Этих краснокожих ты видишь явно не впервые.
        - Да их тут все видят не впервые,- отмахнулся шофер.- Шпана типичная. Корчат из себя корифеев организованной преступности, а сами - обычная мелочь. Таких полно в городе. Сами из окрестностей Гвадалахары, племена уичолли, татанаки. Отсидели - кто за кражу, кто за драку. Теперь считают, что им все позволено. Раз они уичолли, значит, произошли от «лобо» - от волков. Тьфу…
        - А ты уверен, что у тебя не будет неприятностей? Раз уж такие знакомцы…
        - Откручусь,- подмигнул Филиппе.- Забегу в участок утречком, не возражаете? Свидетелей аварии уже не соберут. Скажу, что подсели в порту парень с девушкой из Нью-Йорка, покатал их по городу, а тут Очаочуа с Атакой и еще двумя парнями - врезались в меня своим «Бьюиком». Мы и удрали с места аварии, мы же не герои, верно?
        - Смотри,- пожал плечами Анджей.- Тебе виднее, твой город.
        - Ну и имечко,- хмыкнула Криста.- Чихуахуа…
        - Очаочуа,- поправил Филиппе.- Нормальное имя для индейца.
        - Хочешь сказать, Филиппе, парень с нормальным именем - это рослый гурон, которому я подпортил дыхалку и рубильник?
        - Он из уичолли,- кивнул Филиппе.- Гнусный, безнравственный тип со свинячими мозгами. Пакостник отменный. Бритый - это Атака, он из татанаки. Тех двоих не помню, да и надо ли? В трущобах столько этой швали…
        - Да и бог с ними,- улыбнулся Анджей, отыскивая боковым зрением контуры проститутки. Подозрительно шумно задышала Криста.- Отвези нас на вокзал, Филиппе, да расстанемся друзьями. Держи,- он отслюнявил водителю пятьсот песо.- Нормально для одного вечера?
        - Да ладно тебе, парень,- засмущался хитроватый толстяк.- Мог бы и поменьше. Уберег меня от инвалидности, как-никак…
        Тот факт, что Филиппе видел, как они садились в поезд до Монтеррея, он решил не драматизировать. Прав Ангерлинк: некому тут строить козни. С поездом повезло невероятно: пассажирский состав на Монтеррей уже стоял под парами. С билетами свободно. Сумерки сгущались, когда они простились с Филиппе, выбрались на перрон и сели в то, что называлось поездом. Возможно, эта каракатица скрипела еще при Кортесе.
        - И вот на этой колымаге мы должны проехать тысячу километров?- не поверила Криста.
        - Внешность обманчива,- заметил Анджей.- Просто дизайн этого чуда железнодорожной мысли выполнен в древних традициях. Чтобы банды в пути не приставали. А внутри - душевно, комфортно и отзывчивый персонал. Но давай на всякий случай помолимся, чтобы вагон был купейный.
        Проводник оказался неряшливым, небритым, ни слова не понимал по-английски и плохо ориентировался в нумерации мест собственного вагона. Пришлось искать самим. Поиски привели в грязный отсек с картонными перегородками и мутным окном. Окно открывалось, но свежего воздуха больше не стало: от путей несло мазутом и нечистотами. Вагон отправлялся полупустым. За стенкой выясняла отношения многодетная семья, за другой никого не было.
        - Комфортно,- прошептала Криста, усаживаясь на скрипящую полку.- Мне кажется, мексиканские железные дороги - не совсем то, что следует показывать туристам.
        Отправились практически по расписанию. Качнулся перрон, заскрежетала допотопная ходовая часть, рывками поехал мерцающий фонарь.
        - Надеюсь, мы это выдержим,- Криста посмотрела в потолок и перекрестилась.
        Анджей подошел к окну, высунул голову. Вокзал, освещенный фонарями, медленно удалялся от поезда. В соседний вагон грузился опоздавший мексиканец с болтающимся за спиной сомбреро. Полицейский на перроне громко ругался с подвыпившим метисом. От станции отделились четверо - трое низеньких, один повыше. Здоровяк запрыгнул на подножку последнего вагона, отпихнул горланящего проводника. По очереди влезли остальные. Какая недисциплинированная нация…
        Раковский сел на скрипящую полку, обнял Кристу. Она смотрела на него с невыразимой грустью.
        - Убежим от судьбы, больная?- он чмокнул девушку в пыльную щеку.- Давай-ка не хандрить. Узнаем у служащего, где вода, сполоснем рожицы и спать. А утро вечера мудренее, разберемся с этой страной.
        - Ты знаешь, что сказал однажды Жан де Лафонтен - великий поэт и баснописец?- Криста устремила на собеседника опечаленный взор.- «Мы встречаем свою судьбу на пути, который избираем, чтобы убежать от нее».
        - А какая связь?..- Анджей начал и застыл, как святой Себастьян, пришпиленный стрелами к столбу. Почему он потерял бдительность?! Он подлетел, глянул в окно: поезд неторопливо набирал обороты, зону станции еще не покинули…
        - Раковский, ты что-то забыл?- в глазах девушки отразилась тревога.
        Он распахнул хлипкую дверцу. Поздно. По проходу уже топал здоровяк с «нормальным» именем Очаочуа. Беззастенчиво распахивал двери, топал дальше. Их взгляды перекрестились. Индеец боевито засопел, блеснули выпуклые глаза (а ведь действительно в них что-то волчье…), отпихнул негодующего служащего и сделал скачок! Как у факира, из рукава выпрыгнул нож! Анджей попятился. В вагон внеслись еще трое. Он захлопнул дверь - куда там! Не остановит эту тушу символическая защелка. Буйвол уже ударил в дверь, затрещала, ломаясь и крошась, фанера…
        - К черту эту железную дорогу…- прохрипел Анджей.- Живо в окно, пока скорость не набрали…
        - А ты?- Криста уже поняла, прыгала, заламывая руки.
        - И я туда же!- завопил он.- Не останусь тут вечерять! Да аккуратнее под поездом, а то голову откусит…
        Она уже лезла в открытое окно, обмотавшись сумочкой на длинном ремешке, испуганно озиралась.
        - Только ты не задерживайся, а то я буду… скучать без тебя.
        Анджей отомкнул задвижку. Голова Кристы еще не успела пропасть под поездом. Глаза округлились, когда распахнулась дверь и попер озверевший краснокожий! Девушка разжала руки, а Раковский провел подножку. Краснокожий грохнулся челюстью о хлипкий столик! Влетел вопящий Атака, запнулся о массивные бутсы «вождя». Анджей послал вперед кулак, бритый рухнул, загородив проход. Секунды в запасе. Он прыгнул на хребет здоровяку, который норовил подняться, швырнул в окно сумку. Здоровяк зарычал от боли. Раковский вывернул руки, вцепился в основание рамы, нырнул головой вниз. Кувырок, и он уже висел, прижавшись спиной к дребезжащему телу вагона. Под ногами монотонно постукивали колеса. Жилы натянулись, он оттолкнулся, чтобы не затянуло под поезд, разжал руки…
        Анджей катился по хрустящему балласту. Поднялся, заметался в поисках сумки. Схватил, побрел, пошатываясь, навстречу уходящему поезду. Не полезут краснокожие за ним. А полезут - он уже выиграл время. Под насыпью кто-то копошился. Живая!
        - Ты что делаешь?
        - Содержимое сумочки рассыпала… Трагедия-то какая…
        Они стали ползать по острым камням, собирая бесценные документы, помады, тени для век. Затем перелезли через пути, побежали по каким-то буеракам. Ограда, за оградой - спуск, дорога, припаркованные у обочины машины.
        - Послушай…- задыхаясь, сказала Криста.- Если я ничего не путаю, мы уже никуда не едем. Куда ты меня тянешь?
        - Не едем, ты быстро соображаешь. Не хочет этот город отпускать нас. Бежим, а то догонят…
        Подержанная «Королла» с шашечками отъехала от фонаря, разогналась и резко встала, перекрыв дорогу! Выбрался Филиппе, замахал пухлыми руками. Обаятельная улыбка осветила хмурую действительность.
        - Ты?..- растерялся Анджей, разжимая кулаки.
        - Я,- радостно подтвердил толстяк.- Отъехал от вокзала, решил передохнуть, все равно клиентов нет, булочку вот купил… Ребята, вы передумали путешествовать поездом?
        - Расхотелось что-то, Филиппе,- сглотнула Криста.- Не способствуют ваши железные дороги безмятежному отдыху.
        - Садитесь,- гостеприимно распахнул дверь Филиппе.- Поедем дальше. Только не говорите, что проклятые уичолли и татанаки выследили вас в поезде…
        Он остановился на пустой парковке вдали от центра, напротив грязноватого кирпичного фасада, выслушал рассказ и долго цокал языком, выражая таким образом солидарность и сострадание.
        - Экие мерзавцы,- сокрушался Филиппе.- Получается, они догнали нас и сели на хвост. Меня оставили - куда я денусь из Мехико? А вот с вами решили тесно пообщаться.
        - Неужели убили бы?- прошептала Криста.
        - Конечно,- простодушно сказал Филиппе.- Олухи без тормозов. Обидишь таких - не успокоятся, пока не отомстят. Им плевать, что за убийство загремят на полную катушку. Тюрьма - им дом родной. Неприятно, ребята. Считай, из-за меня вы влипли в неприятную историю… Слушайте,- встрепенулся Филиппе.- Раз уж такое дело, поехали ко мне? Накормлю, спать уложу. С Хенрике познакомлю. Imi casa es su casa! Мой дом - ваш дом!
        - Спасибо, не утруждайся,- занервничал Анджей.- Отвези нас в какую-нибудь недорогую гостиницу, и расстанемся друзьями.
        - Поехали,- Филиппе завел мотор.- Гостиница «Ацтлан», здесь рядом.
        Через пять минут водитель подкатил к кирпичному зданию с ободранным фасадом. Тусклые фонари освещали полупустую парковку, высокое крыльцо, свернувшуюся собаку, стерегущую главный вход. Наплыва посетителей в заведении, похоже, не было.
        - Да, не «Камино Реаль»,- сказал Филиппе, заметив кислые лица пассажиров.- Гостиница дышит на ладан, не выдерживая конкуренции с богатыми заведениями. Но вам же реклама не нужна? А название, между прочим, гордое. Ацтланом назывался легендарный город ацтеков, потонувший в болоте со всеми сказочными богатствами. А где он был, до сих пор не могут выяснить. После гибели Ацтлана Монтесума собрал ацтеков и построил новый город посреди озера Тексконо. Новую столицу назвали Теночтитлан - «Место священного солнечного кактуса». А сейчас она называется, кажется, Мехико…
        - Нас устроит. Держи,- Анджей протянул купюру.- За ночь не утонем в болоте.
        - А утром куда?- вкрадчиво спросил Филиппе.
        Анджей решился:
        - Монтеррей. Вернее, не совсем…
        - Ба!- возликовал Филиппе.- Историческая родина!- толстяк задумался. Потом встрепенулся: - Эх, была не была. Бензин оплатите? Туда-обратно - пять баков. Ну, и кое-какую амортизацию транспорта. Очень уж хочется прокатиться по родным местам. В общем, за всё про всё…- он начал на пальцах что-то подсчитывать, украдкой посматривая на «клиентов».
        - Не трудись,- сказал Анджей.- Десять тысяч песо. Высадишь под Монтерреем и катайся на здоровье по родным местам.
        У толстяка от изумления глаза на лоб полезли. Больше тысячи долларов!
        - Всё,- сказал он.- Выметаемся. Помогу вам устроить приличный номерок. Будильник можете не ставить: в семь утра сам подниму…
        От беспрестанной кочевки по гостиничным номерам окружающая обстановка уже абсолютно не воспринималась. Была бы койка, немного воды… Криста, обняв Анджея стала засыпать.
        - Ты уверен, что можно верить этому хитрецу?..
        - Не знаю…- Он тоже засыпал и спешил поскорее разделаться с вопросами.- Но пока бояться нечего. Если нужно проследить, куда мы направляемся, можно не терять время - завлечь нас в любую подворотню и выдрать информацию двумя ударами. Мы не герои, чтобы не отвечать на прямо поставленные вопросы. До Монтеррея все равно не поедем - пусть сам катит в этот центр металлургии… Выйдем в Сантельеро…
        - Какое красивое слово… А где это?
        - Ты хочешь, чтобы я развернул карту?
        - Я спать хочу…
        - Вот и спи. Выйдем в Сантельеро, пожелаем этому жуку всех благ… поймаем другую машину…
        Несколько часов сна пролетели, как пуля. Очнулись от громового стука в дверь.
        - Подъем, засони!- бубнил Филиппе.- Сколько можно спать? Семь утра!
        Вдобавок за стеной завелось и пронзительно завыло извечное оружие рабочего класса - перфоратор! Криста застонала и заткнула уши. Анджей от изумления окончательно проснулся - надо же, сверлят в семь утра!
        Потом он вспомнил, что вечером они продирались через какие-то ведра, козлы, мешки с цементом, а Филиппе бубнил, что это нормальное состояние перманентного ремонта в затрапезной гостинице.
        - Скажи ему, сюда нельзя,- простонала Криста.- Пусть добудет кофе, чизбургер, ждет на улице… И вообще мы никуда не поедем, пока не выспимся…
        Через сорок минут они уже выезжали из просыпающегося города. Филиппе бодро вертел баранку. Километров пятьдесят дорога петляла вдоль кукурузных и тростниковых плантаций. Криста сидела как на иголках и шепотом призналась, что долгие расстояния лучше преодолевать на плохом поезде, чем в хорошей машине. В поезде можно лечь. И даже поспать.
        Мелькнула развилка со стихийным базаром. Припаркованные машины, дамы в расписных юбках, подозрительно смахивающие на цыганок.
        - «Марии»,- фыркнул Филиппе.- Так их называют. Индеанки-нищенки. Предлагают автомобилистам различные услуги.
        - О господи,- пробормотала Криста.- Неужели у кого-то поднимется…
        - Да нет, о таком они не мечтают,- расхохотался толстяк.- Машину протереть, за едой сбегать, марихуану продают, вареную кукурузу в банановых листьях… Направо, кстати, была Керетарская дорога - по высокогорной долине Мехико к отрогам Восточной Сьерра-Мадре. Пирамиды Теотиуакана в штате Мехико, слышали о таких? Эх, свозил бы вас, отдали бы должное славной истории. У пирамид туристы тысячами роятся.
        - Я что-то слышала,- пробормотала Криста.
        - Видеть надо,- хохотнул Филиппе.
        За окном проплывал типично мексиканский пейзаж. Плантации кончились, потянулись песчаные и каменистые пустоши, заросшие агавой и кактусами. Мясистые стебли голубой агавы, лепешки опунций, нанизанные друг на друга,- их в Мексике считают бесполезными сорняками. Огромные колючие шары, крошечные пушистые шарики; высокие зеленые свечи, усеянные шишками. На возвышенности мелькнул лес из гигантских карнегий - пятнадцатиметровые свечки с ребристыми стволами и мощными отростками. Встречались колючие деревья и кустарники, многие - цвели.
        Проехали деревеньку с черепичными крышами. Пост дорожной полиции появился внезапно - едва свернули за мощным кактусом-мутантом. Желтый «Шевроле» задним бампером смял заросли, капот торчал на проезжей части - поневоле притормозишь. «Policia»,- печально значилось на борту.
        - Остановят,- в сердцах вымолвил Филиппе.- Этим дурням заняться нечем, какое ни есть, а развлечение…
        Худой, как щепка, «полициано» сидел на капоте, ковыряясь в ушах. Второй в салоне обмахивался фуражкой. Кондиционер не работал, что и взывало к проявлению жесткости в отношении редких автомобилистов. Полицейский обрадовался. Спрыгнул с капота, махнул палкой.
        - Дьявол!- ругнулся Филиппе.- Двадцать песо!
        - За что?- удивился Анджей.
        - Ни за что,- огрызнулся Филиппе.- Было бы за что - это сорок песо. Ладно, сейчас уладим.
        Он хлопнул дверцей и побежал к полицейскому. Когда они встретились, в руках у Филиппе был открытый бумажник, чтобы «официаль» лично убедился в наличии у честного труженика малого количества купюр. При этом Филиппе улыбался от уха до уха и яростно жестикулировал. Такие люди не понимают, как можно общаться одними словами. Разбойник с загородной дороги вел себя сдержаннее. Односложно объяснял создавшуюся ситуацию, кивал на палящее солнце, на напарника. Напарник выбрался из машины и крадучись двинулся к «Тойоте». Нагнулся, с циничной ухмылкой стал рассматривать сидящих. Взгляд у полицейского был очень неприятный. Холодок пополз по спине. Он что-то спросил.
        - Но компрендо,- откликнулся Анджей.
        Полицейский посмотрел на Кристу.
        - Но хабло эспаньол,- замотала головой Криста.
        Полицейский с презрением фыркнул. Целая вечность прошла, пока он распрямил спину, отошел в сторону. Отцепил от пояса рацию, воззрился на нее. Ворох мыслей закружился в голове.
        - Ты такой холодный…- неуверенно заметила Криста, касаясь руки Анджея.
        Он молчал.
        - А я еще живая и теплая,- девушка вздохнула, прижалась к нему плечом.
        Раковский опять не отреагировал.
        - Я уже не котируюсь, эй?- она ударилась в него плечом.
        - Что?..- Анджей очнулся. Возвращался Филиппе, потрясая пустым бумажником. Сел в машину и произнес краткую, но искреннюю речь на испанском. Акцентировал три слова: «Canalia», «pobrеza» и «vago». С первым было понятно, второе, как подсказывала эрудиция, означало «нищета», «голытьба».
        - Филиппе, что такое «vago»?
        - Бездельник,- выпятив челюсть, процедил водитель.- Сорок песо содрал, каналья, тунеядец, нищета подзаборная!
        - Но ты же говорил, что двадцать.
        - Их двое. У них семьи, трудная работа…
        Он выжал газ до упора, выплюнув в полицию порцией пыли. Офицеры стерпели. Один, выражая презрение, повернулся задом. Второй продолжал поигрывать рацией.
        - Правильно про них говорят,- забубнил под нос Филиппе,- они живут в своем мире. Мертвые внизу, живые сверху, а эти - как раз посередине…
        Такое ощущение, что вновь не за горами неприятности. Километров через двадцать «Королла» напоролась на что-то острое, с треском лопнула покрышка. Машину повело, перелетели через обочину и снесли похожий на здоровую свечку кактус. Стекло залепило зеленым соком. Испуганный Филиппе забыл, где в машине тормоз.
        - Ну и ну,- прошептала Криста, когда стало понятно, что отделались легким испугом.- Вот это по-нашему…
        - Скажи, Филиппе,- сглотнул Анджей,- это первая твоя машина?
        - Первая,- простодушно признался водитель.- Я же до того, как стать таксистом, простым автослесарем работал.
        - И ездить не умел?
        - Я и сейчас не умею,- отмахнулся толстяк.- Ерунда, не обращайте внимания. Запаску ставить не будем. Тут в паре километров деревенька Лос-Костас, там базарчик, автомастерские - вы побродите, а я покрышку залатаю.
        Езда на голом диске напоминала езду по проселочной дороге после прохождения танковой колонны. Базар на окраине симпатичной деревеньки с белыми крышами был довольно многолюден. Здесь сходились дороги с разных направлений. Филиппе побрел в мастерские, а Анджей с Кристой отправились выявлять принципиальные различия европейского и мексиканского рынков.
        Торговали в основном индеанки. Кто-то на дощатых прилавках, кто-то на выжженной солнцем траве. Изделия домашней вязки из натуральной шерсти. Знаменитая артесания - товары мексиканской ручной работы: домотканые полотна, поделки из местного серебра, амулеты, маски, посуда, украшения, фарфоровые статуэтки. Изделия из оникса, обсидиана. Одноглазый ацтек с высушенным лицом раскладывал человеческие скелетики на ниточках и хрипловато призывал покупателей заранее озаботиться приобретением сувениров ко Дню мертвых…
        - Жуть в полоску,- прошептала Криста, вцепившись в локоть.- Я слышала, что это самый веселый праздник в году…
        Потом она застряла у ладно сбитой индеанки, продающей бижутерию для модных дам. Вытащить девушку из этого развала было нереально. Анджей побрел дальше, прицениваясь к лимонам, манго, апельсинам, мексиканским грейпфрутам - торонхо. Она догнала его, стала хвастаться, что купила сумочку, о которой мечтала много лет, и предлагала Анджею разделить радость. Он не видел радости в этой замшевой котомке с изображением орла.
        - Скажи, Раковский,- она вздохнула,- как ускорить вялотекущую шизофрению?
        - Не знаю. Где ты была?
        - В палатке у колдуньи… Заплатила ей четыре песо, чтобы она погадала на ближайшее будущее…
        Мать честная! Сердце тоскливо сжалось.
        - Это диагноз, Криста,- пробормотал Анджей.- Образованной девушке незачем ходить к гадалке. Другие образованные люди могут неправильно понять…
        Она перебила:
        - У нее в палатке так таинственно, красиво… Свечи, амулеты всякие, корицей пахнет… И глаза у нее, знаешь, такие понимающие… Она сказала, что видит мое будущее и без карт. Очень скоро меня поджидают тяжелые испытания… потом она запнулась и решила не говорить всю правду. Сказала, что только от меня зависит, сумею ли я сохранить свою жизнь. Но знаешь, по ее глазам было видно, что… не сумею…- Криста всхлипнула. А Раковский разозлился:
        - То есть страшную депрессию на ближайшую неделю ты себе обеспечила. Всего за четыре песо. Поздравляю. Что ты хочешь, Криста?
        Она посмотрела на него заплаканными глазами.
        - Я хочу, чтобы со мной перед смертью поработал психолог…
        - Поработает,- успокоил он.- Ты не умрешь. Никто не умрет. Все будет хорошо, и возможно, некоторые участники драмы поженятся. Собери волю в кулак. Ты же детектив - ты не должна быть подвержена гаданиям, суевериям и предрассудкам. Пойдем на дорогу.
        - Хорошо,- она глубоко и прерывисто вздохнула, взяла его под руку.- После этих приключений у меня такая маленькая сила воли, она легко помещается в кулачке…
        Они вышли с базара. За спиной пронзительно взревел звуковой сигнал. Они отпрыгнули в страхе. «Королла» с шашечками следовала в «кильватере», едва не наезжая на пятки. Гримасничал Филиппе, сверкая белыми зубами.
        - Нагулялись, пассажиры? А ну, рассаживайтесь. Вам особое приглашение?..
        До Монтеррея этот плут решил срезать тридцать миль и свернул на дорогу, состоящую из одних колдобин.
        - Ну и что мы на этом сэкономили?- рычал Анджей, подлетая на заднем сиденье вместе с Кристой.
        - Бензин,- бормотал Филиппе, вцепившись в баранку, как в штурвал рыболовецкого ботика, застигнутого штормом.
        В завершение этой «гипотенузы» он признался, что данный клочок дороги у знающих людей называется «дорогой-убийцей», и просто счастье, что им удалось проскочить. На Кристу страшно было смотреть - впервые возникло желание треснуть Филиппе по макушке.
        - Не волнуйтесь, господа путешественники,- бубнил водитель.- Скоро въедем в превосходный хвойный лес, там и предадимся заслуженному отдыху.
        Не прошло и часа, как они действительно свернули на грунтовую дорогу и углубились в горный лесной массив. Очевидно, один из знаменитых мексиканских заповедников. Кусочек тайги посреди знойной пустыни. Филиппе свернул с проселка, на котором практически не было машин, остановился у роскошной реликтовой сосны.
        - Сосна пино,- объяснил он, широко зевая.- Высота двадцать пять метров, ширина у комеля - три обхвата… Прогуляйтесь, если хотите, а я вздремну…- и он уснул прямо за рулем.
        - Что такое комель?- недоуменно спросила Криста.
        Анджей пожал плечами.
        - Судя по контексту, нижняя часть ствола…
        Они побродили по величественному прохладному лесу. Мощные корни вековых сосен плелись под ногами. Старые пихты стелили по земле тяжелые лапы. Птицы на разные голоса трещали в кронах. В прорехах между деревьями громоздились бурые скалы, заросшие чем-то похожим на вереск. Потом сели на поросший изумрудным мхом пригорок.
        Телефонный звонок в кармане произвел такой же эффект, как если бы на голову обрушился водопад. Криста подскочила, Анджей почувствовал во рту горьковатый привкус. Может, ошиблись?
        - Звонят,- подумав, сообщила Криста и на всякий случай отодвинулась от Раковского.- На звонки принято отвечать, нет?
        - Хорошая страна,- пробормотал Анджей.- Здесь даже в необитаемой глуши, как в большом городе…
        - Анджей?- продрался через половину глобуса голос Павла Айзика.- Ну, слава Будде, слышу твой голос, значит, ты еще жив…
        - Ты откуда звонишь?- растерялся Анджей.
        - С домофона!- взревел Павел.- Открывай немедленно! А вот откуда ты отвечаешь, мне непонятно!
        - Из Мексики,- подумав, сообщил чистую правду Раковский.- Это страна такая в Западном полушарии…
        - Причем довольно густонаселенная,- завистливо сказал Айзик.- Решил развеяться? Ну и как там?
        - Только не завидуй. Мулатки, пальмы, кактусы - всё как в буклетах. Зачем ты звонишь? Я, кажется, просил… Подожди, не понял!- возмутился Анджей.- Звонки с твоего номера автоматически блокируются! Как ты пробился?
        - Усилием воли,- захохотал приятель.- Боюсь, твоему телефону надоело придуриваться.
        - Я тоже так думаю,- вздохнул Раковский.- Никакой надежды на технику. В Варшаве все спокойно?
        - Да пока спокойно… Знаешь, Анджей, ты, конечно, просил не звонить, но… извини. Друзья волнуются. Ты ничего не хочешь сказать?
        - Позвоню, когда потребуется помощь. Прости, Павел, не время для разговоров,- он разъединил связь и неприязненно уставился на телефон. Такой подлости от своей железки он не ожидал. Теперь начнется: ностальгия, слезы по утраченному…
        - Звонил не враг?- догадалась Криста.
        Анджей кивнул.
        - Друг,- хотел убрать телефон с глаз долой, но тот опять затрепыхался. Да что ты будешь делать…
        - Простите, это Кевин Волчек?- осведомился незнакомый мужской голос с пружинящими интонациями. Анджей прикусил язык. Память, чуть замешкавшись, подсказала: «Человек по имени Луис Морталес, известный мексиканский продюсер, проживает на собственной вилле в окрестностях городка Аризава… В день вашего прилета в Мексику ему будет сообщен ваш номер телефона. Можете связаться. Договоренность о передаче Мудреца существует…»
        - Да, это Кевин Волчек,- перешел на ломаный английский Анджей.- Господин Морталес, если не ошибаюсь?
        - Не ошибаетесь,- человек сильно волновался.- Несколько часов назад мы общались с месье Бродериком, проживающим в Брюсселе… Надеюсь, вам знакомо это имя?
        Месье Бродерик - якобы адвокат, который, по уверению Ангерлинка, в любое время суток был к услугам Раковского.
        - Да, господин Морталес. Давайте не будем перечислять наших общих знакомых. Я прибыл в Мексику, чтобы провести переговоры о передаче заинтересованным лицам одного предмета. Надеюсь, вы не собираетесь пойти на попятную?
        - К черту попятную!- вскричал нервный абонент.- Заберите у меня эту гадость!
        Анджей вздрогнул, покосился на Кристу. Та сидела с большими глазами и, видимо, все слышала. Он невольно втянул голову в плечи.
        - Как много вам нужно времени, чтобы сюда приехать?
        - Трудно сказать, господин Морталес… Собственно, мы уже едем. На автомобиле. Полагаю, километров четыреста проехали…
        - О, боже всемилостивый!- взмолился продюсер.- Поспешите, я вас умоляю! У Сантельеро за деревушкой Сан-Антониу повернете на кольце налево. Тридцать километров. Местечко Эль-Чуитос, городок Аризава. Улица Портильо приведет в поместье, спросите у любого…
        - Но я не уверен, что мы доберемся сегодня…
        - Хорошо, я буду ждать вас завтра!- выплюнул абонент и связь разъединилась.
        - Фу…- сказал Анджей, вытирая пот со лба.- Договоренность, кажется, в силе. Но что-то у него не в порядке.
        - У нас у всех что-то не в порядке,- пробормотала Криста, не сводя с Раковского пристального взгляда.- Я знаю, что ты сейчас скажешь. Нужно срываться, бежать, трясти Филиппе, ехать. А утром важное дело…
        Глава 8
        И снова сотни километров по серой от пыли трассе. Филиппе делал всё, чтобы машину обогнали ее собственные колеса. Пейзажи не баловали разнообразием. Выжженная солнцем пустыня, кактусы, голубая агава. Скученные деревеньки, центральные улицы городков, люди в широкополых шляпах, прячущиеся от зноя под зонтиками кафе. Готические контуры провинциальных церквей и кафедральных соборов, исполненные средневекового достоинства… Приходилось останавливаться по просьбе Кристы. Она уходила в пустыню, где ее безбожно рвало. Возвращалась, шатаясь, падала в машину. Теперь из нее и слова нельзя было вытянуть.
        От палящего зноя перегревался мотор. Филиппе чертыхался, делал остановки. У деревушки с романтичным (а главное, морским) названием Денальмарина пришлось застрять надолго. Здесь была автобусная остановка, торговые ряды, где пыльные «Марии» продавали жвачку, печенье, сигареты, пулькерия-бар в вагончике с покосившейся вывеской. У входа в сувенирную лавку в плетеном кресле сидел высохший старик в сомбреро и курил черную трубку.
        Криста с бледным лицом выбралась из машины и куда-то побрела.
        - Далеко ли, радость моя?- встревожился Анджей.- Мы скоро поедем.
        - Ты думаешь, я не хожу в туалет?- съязвила девушка.- По-твоему, я слишком возвышенна для этого?
        Филиппе распахнул капот. Повалил густой пар.
        - Нет, приятель, скоро мы не поедем. Эта крошка должна передохнуть. Помоги-ка заменить подушку под двигателем - старая прохудилась, в багажнике должна быть новая. Мы же не хотим, чтобы после первой кочки мотор остался на дороге?
        Провозились минут тридцать - ввиду отсутствия ремонтной эстакады, замена подушки была сродни вырыванию зуба через желудок. Потом стояли, прислонясь к капоту, жадно курили, обливаясь потом.
        - Поехали,- Филиппе щелчком выбросил окурок.- Порядок.
        Но тут выяснилось, что пропала Криста. В туалет так долго не ходят. Чертыхнувшись, Анджей побрел к сувенирной лавке, у входа в которую сидел сухой, как саксаул, старик.
        - Буэнос диас, амиго,- поздоровался он. На этом знания испанского исчерпывались, он продолжал по-английски: - Вы понимаете по-английски? Девушка. Бледная. Искала туалет.
        - Искала,- кивнул старик. Спешить в этой жизни ему уже было некуда. Он вытянул из нагрудного кармана специальный ершик для прочистки курительной трубки и неспешно принялся его использовать по прямому назначению. Потом поковырялся ершиком в зубах. Выбросил, запустил щепоть в расшитый бахромой кисет и начал неспешно набивать трубку.
        - И что?- нетерпеливо спросил Анджей.
        - Нашла,- старик чиркнул спичкой с добрый карандаш, окутав себя и художника едким дымом.
        - Что нашла?- Анджей уже забыл, о чем он говорил вначале.
        - Туалет. Это недалеко. Вон там, за домом,- старик нарисовал корявым пальцем замысловатую петлю.
        Захотелось взять увесистую доску и ускорить протекание беседы.
        - Она уже вышла?
        - Вышла,- согласился старик.
        - Она в твоей лавочке, амиго?
        Старик старательно прокашлялся.
        - Нет.
        - А где?
        - Там,- старик с усилием разогнул корявый палец и выстрелил в пулькерию-бар, откуда раздался взрыв хохота.
        - Спасибо,- Анджей похолодел и растерянно обернулся. Филиппе избавил от трупов насекомых лобовое стекло и втискивался на рабочее место. Спохватившись, Анджей побежал в забегаловку.
        - Ты, это, парень…- проскрипел за спиной старик.
        Раковский остановился.
        - Что, амиго?
        - Ты это…- повторил старик и с наслаждением затянулся.- Ты беги туда скорее, парень. А то не так давно к старине Диего завернул на пару дринков индеец Джо по кличке Дьяболо со своими дружками, а этот парень страстно любит худеньких белопопых курочек…- старик мелко затрясся от смеха.
        Анджей влетел в пулькерию как раз к разбору шапок. И ужаснулся. Криста, пьяная в хлам, сидела за столом в окружении трех противных морд, тянула мутное пойло, икала и смеялась. Глаза у нее были никакие. И сама она уже потеряла контакт с головой. Потные лапы трепали ее нежное тельце, а украшенное «трудовыми» мозолями щупальце похотливо забиралось под майку. Девушка хихикала, забавляясь этими «ухаживаниями». Плечистый тип с ленточкой в сальных волосах и исполосованным шрамами лицом поднял девушку под мышки, завертел головой, подыскивая, в какую норку уволочь. Дверь в подсобку была приоткрыта. Туда он и собрался. Двое дружков одобрительно загудели. Анджей ударил индейца по руке, схватил Кристу за запястье. Несостоявшийся насильник оторопел, возмущенно закурлыкал.
        - My wife,- по складам и очень популярно объяснил Анджей.
        Трое недовольно переглянулись.
        - К-кого я вижу!- захохотала Криста и чуть не растянулась на ровном месте. Стала яростно от него отбиваться, выкручиваться.- Оставь м-меня в покое, урод… Никакая я т-тебе не wife…
        - Успокойся, милая,- пробормотал Раковский.- Возьми себя в руки. Я понимаю, тебе все надоело, тебя никто не любит, ты должна умереть. Но не таким же экзотичным способом! Шевели, шевели косточками…
        - Ага, щас!- заорала Криста.- Вот к-когда рак на г-горе свистнет, или к-когда русалка на ш-пагат с-сядет - вот тогда я с т-тобой поеду, п-понял?!
        Он поступил благоразумно, что не повернулся к потенциальному противнику спиной. Схватил извивающуюся девушку под мышку, пятился. Звероподобный индеец Джо, вылитая копия из романа Марка Твена, угрожая, сделал шаг, запустил лапу под грубую рубаху. Анджей ногой подцепил трехногий табурет, швырнул. Еще один - для чего пришлось перехватить Кристу за ремень на копчике. Она закружилась, как юла. Но один из метательных снарядов достиг цели, попав индейцу точно в лоб. Надо же. Индеец рухнул на стойку. Загремела витрина, обрушилась бутылочная шеренга. С воплем вылетел перепуганный хозяин - маленький, раскосый, с тремя волосинками. Но остановить побоище он уже не мог. Один из парней бросился на художника, размахивая бутылкой. Запнулся о перевернутую табуретку, растянулся. Другой оказался более удачлив. Анджей послал Кристу точным броском в распахнутую дверь - и очень кстати: тяжелая оплеуха отбросила его на пустой стол. В голове загудело. Пьяная рожа уже висела над ним, он сунул пятку атакующему в живот, вложил в толчок все силы, что остались. Согласно второму закону Ньютона, в движение пришли оба: индеец
отлетел в дальний угол стойки, изобразил элемент нижнего брейка и врезался в хлипкую перегородку. Анджей проделал кувырок, ударился копчиком о подоконник, взвыл. Враги неторопливо поднимались - все трое. Индеец Джо подобрал бутылку, вскрыл щелчком ногтя (!), пристально глядя Анджею в глаза, отхлебнул и… обхватив за горлышко, разнес донышко об угол стойки. Обветренные губы процедили ядреное испанское ругательство…
        - Bastande!- вопил хозяин пулькерии.- Bastande!- видимо, «достаточно».
        Продолжать это веселье не имело смысла. Анджей обхватил столешницу, рывком вознес ее над головой и, чувствуя, что срывает плечо, бросил в узкий проход… Вылетел из пулькерии, молясь, чтобы не пришлось искать по задворкам Кристу. Она стояла, шатаясь, как былинка на ветру, и, кажется, трезвела.
        - Н-надо же,- проскрипела Криста.- Наше т-тернистое путешествие сплошь и р-рядом отмечено м-мелкими стычками с м-местными туземными п-племенами… Т-ты прямо ц-цивилизатор к-какой-то, Раковский…- завершение фразы ей пришлось исполнять уже на бегу - он тащил ее в машину. Филиппе за рулем потрясенно хлопал глазами.
        - Дверь открой!- заорал Анджей.- И заводи быстрее!
        Он впихнул Кристу в салон, сам влетал ногами вперед уже на ходу - Филиппе очень не понравились разъяренные индейцы, выбегающие из заведения. У одного в руках табуретка, которую он немедленно швырнул в машину, у других бутылки с алкоголем. Старик у входа в сувенирную лавочку с блаженным видом грелся на солнышке, пуская кольца ядовитого дыма…
        Только у въезда на трассу Филиппе удалось справиться с заносами и избежать столкновения со стареньким грузовым «Фордом», который не собирался ему уступать. Одна бутылка все же попала в машину. Но заднее стекло устояло. Индейцы прыгали на обочине, изнемогая от бессильной ярости.
        - Мерзавцы,- справедливо обозвал Филиппе индейцев и слегка притормозил.- Может, остановим, всыплем этим нехристям по первое число?
        - Уже всыпал,- Анджей в изнеможении откинул голову.
        - Что-то незаметно,- хмыкнул Филиппе.- Впрочем, дело хозяйское,- и он поддал газу.
        - Не останавливай, парень, гони,- прошептал Анджей.- И лучше выбери какую-нибудь боковую дорогу. Номер машины эти твари видели - кто их знает, вдруг у них знакомства в полиции… Долго еще до Сантельеро?
        - Долго, парень,- скорбно сообщил Филиппе.- Мы, считай, еще и полпути не проехали…
        Вторая половина путешествия воспринималась урывками. Анджею казалось, он целый год не выбирается из Мексики. Криста, выпустив пар, превратилась в поникшее растение, свернулась в клубочек, уснула. Раковский тоже не выдерживал. Глаза закрывались. В последующие часы он просыпался раз десять, вскакивал, падал, искал приемлемую позу, видел жуткие сны и снова в панике просыпался. Едва он подавал признаки жизни, Филиппе начинал что-то говорить, но Анджей не слышал - мигом отрубался…
        - Просыпайтесь, искатели приключений,- потряс его за плечо Филиппе.- Мы уже в Сантельеро. Куда дальше едем?
        Анджей просыпался мучительно. Стонала Криста, села, растрепанная, с безумным взором, сжала виски.
        - Боже всемилостивый, как болит голова… Она сейчас треснет… Раковский, что я пила? И где все эти милые люди?..
        Вести с похмельным существом трезвые беседы было рановато. Ночь еще не вступила в права, но небо было черное, как сажа. Горели и переливались выпуклые звезды. Машина стояла у края проезжей части освещенной фонарями площади. Массивные каменные здания с замшелыми фасадами, брусчатка, дерево манго в перекрестном свете фонарей. Напротив - если что-то значит мексиканский флаг на портале - административное здание с вычурным фасадом. Ходили люди, смеялись, сорили обертками и объедками, из подвального кабачка доносились звуки испанской гитары.
        - Сантельеро, дружище,- повторил Филиппе.- Можно выйти, освежиться. По-моему, для мисс это крайне существенно.
        - Для мисс существенно умереть…- простонала Криста.
        - Прескверная штука - деревенский пульке,- прокомментировал Филиппе.- Нет, хозяева, если гонят для себя, подходят к делу с душой. Но вот когда на продажу… Уж лучше ослиной мочой давиться.
        - Спасибо, Филиппе, за все,- сказал Анджей.- Дальше мы сами. Разберемся. Почтовое отделение здесь есть?
        - Да вон, за углом. Государственное почтовое отделение. Кстати, мексиканская почта отлично работает. Послушай, приятель, ты уже собираешься отделаться от бедного Филиппе?- в голосе водителя сквозила праведная обида.
        - Так надо, Филиппе, извини. Назад поедем завтра к вечеру. Уж найдем транспорт. Развлекайся на исторической родине, расслабься. Держи,- он сунул водителю пачку денег.- Здесь, как условились, и небольшая премия - за беспокойство, за бутылку в стекло…
        Филиппе пошуршал бумажками.
        - Много, приятель. Мы так не договаривались…- голос дрогнул.
        - Много не мало,- успокоил Анджей.- Удачи, дружище. Аварий поменьше, детишек еще настругать…
        Филиппе рассмеялся:
        - Да настругать несложно. Кормить их кто будет?
        Анджей уводил Кристу темными закоулками, постоянно озирался. Она покорно семенила, наступая на пятки. Страх сидел в подкорке. Кто их мог встречать в Сантельеро? Кто такой симпатяга Филиппе? Насколько он искренен?
        Они выбрались из глухого переулка на тихую улочку в западной части города. Совсем иной мир. Вымерло все. Фонари не работали, свет в домах давно погасили. Лунный свет озарял приземистые дома с фундаментом из тесаного камня, кафельные стены. Ни одного прохожего.
        - Где мы, Раковский?- шептала Криста, прижимаясь к плечу спутника.- Почему здесь нет никого?
        - Первый час ночи…- Анджей тоже перешел на шепот, словно боялся кого-то спугнуть.- Здесь рано ложатся. На центральной площади еще болтаются полуночники, а в этом спальном районе…
        - Мне страшно. Пойдем отсюда. Есть же в городе какие-то гостиницы…
        - Помолчи. Если мне понадобится твое мнение, я его спрошу. Могла бы догадаться, детектив. В этом городе от силы две гостиницы, в которых мне страшно не хочется появляться…
        Они прошли мимо темной вывески. Анджей подергался в запертую дверь. Вымершее царство. Готический собор на другой стороне дороги, возможно, при свете дня и не смотрелся, как собор Парижской Богоматери, но ночью производил величественное впечатление. Игольчатые фрагменты кровли уносились в звездное небо. Вертикальные части искусно объединялись в одно целое. Суровость чувствовалась в каждой архитектурной детали. Поблескивала мозаика над порталом. На первом этаже за мутными стеклами мерцал свет.
        - Ты католичка?- спросил Анджей.
        Девушка неуверенно пожала плечами.
        - Вообще-то, в Англии протестанты… А ты?
        - Формально католик… наверное. Да какая разница! Бог один на всех…
        Они перебежали дорогу. Тяжелая дверь высотой в полтора человеческих роста плавно отворилась. Они вступили под своды храма - к обширному продольному нефу. В Милане строили собор на 40 тысяч молящихся, там понятно, а зачем в маленьком городке? Храмовый интерьер удивлял затейливыми очертаниями. Вереницы колонн, тонкие нервюры, свисающие ажурные воронки, решетчатые переплеты… Ряды сидений, как в кинотеатре, стены в холодных тонах. Возвышение, алтарь, скорбный и в целом дружелюбный лик Спасителя, взирающий с креста. За алтарем кто-то шевелился. Разогнулась человеческая фигура - мужчина средних лет, седой, с продолговатым лицом и почему-то веником и совком.
        - Здравствуйте, падре,- они подошли ближе.
        Священник сдержанно улыбнулся. Английскому языку его обучали.
        - Здравствуйте,- он внимательно осмотрел посетителей.- Вы не местные?
        - Мы даже не из этого полушария,- улыбнулся Анджей.- Просто шли, падре, мимо церкви. Вы не возражаете? В вашем заведении единственная открытая дверь на этой улице.
        - Конечно,- священник отложил совок и скрестил руки на уровне живота.- Вы, наверное, туристы?
        - Запоздалые, падре. А еще туристы, попавшие в неприятную историю.
        - Я вижу,- священник деликатно отвел взгляд от Кристы. По тонким губам скользнула улыбка. Криста стыдливо уткнулась в пол.
        - Вы верующие?- спросил священник.
        - Не особо, падре,- Анджей решил обойтись без вранья.
        - Хорошо, что не лжете. Ну что ж, не все так безнадежно, если вы зашли в церковь. Нет, я не предлагаю вам молиться и не собираюсь читать проповедь. Для этого существуют определенные часы. Но вы можете находиться здесь сколько угодно.
        - А я иногда молюсь,- прошептала из-за спины Криста.- Чисто машинально. Знаю нескольких святых. Святой Антоний, Фома, Себастьян, Сальвадор, Франциск, Иосиф, Анна…
        Святой Пенициллин. И такой существовал в солнечной Бразилии.
        - Простите нас, падре,- Анджей смиренно склонил голову.- Мы просто зашли на огонек. Должен быть кто-то живой на этой улице мертвых. Мы хотим попасть в местечко Эль-Чуитос, городок Аризава…
        - Сложно, дети мои,- священник сочувственно улыбнулся.- Вам нужно выйти из Сантельеро, добраться до автобусной остановки в Антофедро - и тридцать километров пешком. Или дождаться утра - добраться до той же остановки и сесть на автобус.
        - Спасибо, падре. А где здесь можно дождаться утра?
        - Вам негде ночевать?
        - Мы бедные туристы,- вздохнул Анджей.- Могли бы заплатить за ночлег, но не думаю, что в этом благословенном городе найдем гостиницу.
        - Можно найти,- учтиво сказал священник.- Но незачем. Для того и существует церковь, чтобы оказывать посильную помощь всем в ней нуждающимся. Обойдите наш храм Святого Бенедикта, зайдите со двора в здание церковного прихода. Там дежурит сестра Анхелика. Расскажите ей вашу грустную историю. Сестра Анхелика ведает столовой для бездомных и двумя комнатками на втором этаже, где вы можете спокойно провести ночь, не соблазняясь мирскими излишествами и роскошью. Ступайте, дети мои. Храни вас Бог…
        Казалось, время не хочет идти дальше, отбрасывает их в прошлое, где они уже были и не застали ничего хорошего… Он проснулся в узкой комнате с белеными известью стенами под душераздирающее:
        - Воды-ы…
        Он испуганно открыл глаза. Бледное привидение сидело на кровати - всклокоченное, с объятым ужасом перемятым лицом - качалось, как китайский болванчик. Предельно откровенная сцена. Раковский добрел до эмалированного таза с водой, зачерпнул кружкой и подал Кристе. Она пила, давясь, издавая предсмертные хрипы. Он погладил ее по голове - нормальные последствия неумеренного потребления суррогатного алкоголя.
        - Помоги…- девушка подняла на Анджея просящие глаза.
        Он вздохнул. Исцелить от безжалостной болезни могло только время. Оно всегда исцеляет от всех болезней. Кроме тех, что приходят со временем.
        До посадки в автобус им пришлось зайти в аптеку, кофейню и магазин «шляпных» изделий, где Анджей купил себе соломенную «борсалино», а спутнице - роскошное двухцветное сомбреро - специальный женский вариант, как уверил продавец. Без головных уборов на безжалостном солнцепеке они бы далеко не уехали.
        Ранчо господина Морталеса приближалось. Анджей сильно волновался. Ожидание автобуса под деревом, которое отказывалось давать тень. Тряска на заднем сиденье полупустой каракатицы. Симпатичный городок, утопающий в зелени магнолий, акаций, эвкалиптов. Пыльная дорога к лесу - мимо старых домов, крытых черепицей, томящихся от безделья аборигенов. Снова плавный переход в другой мир. Зеленые лужайки, расчерченные аллеями на квадраты. Буйство зелени, деревья и кусты, усыпанные белыми цветами. Шикарные особняки с полями для гольфа, бассейнами, цвет мирового автопрома на подъездных дорожках. Широкая дорога вонзалась в лес, и лес расступался. За особняком, напоминающим колониальный форт, утяжеленный эркерными башнями, открылась краснокаменная вилла, стилизованная под пагоду.
        - Скажи, мне чудится, или эта громада действительно на что-то похожа?- пробормотала Криста.
        - Лопни мои глаза,- прошептал Анджей.- Гигантская видеокамера… Мы, кажется, пришли. Неужели так можно нажиться на страсти домохозяек к мыльным операм?
        Поместье охватывало обширный кусок леса. Зелень цвела буйным цветом. Ландшафтный дизайн за оградой ничем не уступал оформлению парадного крыльца в Версале.
        - Звони в калитку, Раковский,- прохрипела Криста.- Пока дойдут, мы успеем много раз перекурить…
        Ожило переговорное устройство, замаскированное под столб, попросило подтвердить, что они действительно те, кого здесь ждут. Беззвучно разошлись ворота. Они ступили в буйство роскоши и красок, достойное «гениальных» мексиканских продюсеров…
        - Даже не знаю, как это назвать,- восхищалась Криста.- Я никогда тебе не говорила, что обожаю цветы?
        - Не до цветов,- хмуро бросил Анджей.- Вижу мулата в ливрее, он спешит нам навстречу. Это, видимо, старик Харон. Он повезет нас в мир мертвых…
        Хозяин был не мертвый. Но по бледности он мог бы соперничать со средневековыми фресками. А уж тем более с похмельной Кристой. Он сидел перед ними - в роскошном кресле, стряхивая пепел с сигары в инкрустированную сапфирами пепельницу, которая стояла на стеклянном столе с бронзовыми фигурными ножками. В облике продюсера и в интерьере бескрайней гостиной чувствовалась страсть к эклектике. Упитанная физиономия с мясистым носом и тщедушное нескладное тельце. Белая рубашка, галстук строгого черного окраса и рваные шлепанцы поверх полосатых носков. Гостиная - невообразимое бесчинство рококо и хайтека, классические псевдоколонны, лепнина на потолке, полотна импрессионистов, пестрящие немыслимыми сочетаниями красок. Сосуды из цветного и глазурованного стекла. Когда неразговорчивый мулат ввел посетителей в гостиную, Морталес выкатился из-за стола, сунул Анджею вялую ладонь:
        - Наконец-то… Мэм?- небрежно кивнул ему за спину.- Проходите быстрее, присаживайтесь…
        Даже стулья в этой «кладовой» плохо сочетаемых вещей имели стеклянную поверхность для сидения, что было не очень комфортно.
        Хозяин кабинета не стал задаваться глупыми вопросами: как доехали, не желают ли гости перекусить. Он сразу перешел к делу.
        - Два часа назад, господин Волчек, звонил ваш шеф, мистер Бонифацио…- Морталес сделал паузу и искоса глянул на гостя. «Мистер Бонифацио» - одно из условных имен Ангерлинка, об этом Анджей знал.
        - Как у него здоровье?
        Морталес нервно засмеялся.
        - Судя по голосу, бывали лучшие дни. Я сказал, что жду вас в ближайшие часы, он ответил, что это прекрасная новость. Мистер Бонифацио описал ваши приметы. Позвольте документы, господин Волчек. Для закрепления, так сказать, уверенности.
        - Пожалуйста,- Анджей показал паспорт, где черным по белому было отпечатано: Анджей Раковский.
        - Прекрасно,- Морталес нервно сглотнул, видно, не найдя в надписи ничего странного.- Давайте сразу уладим имущественные вопросы,- он извлек из тумбы несколько листов.- Этот документ назовем купчей, надеюсь, возражений не будет? Подпишите. Вы - доверенное лицо господина Бонифацио. Это - подробная справка для таможенных или почтовых органов о том, что вывозимый… предмет - дано его фото и подробное описание - не имеет художественной ценности.
        - Интересно,- сказал Анджей,- и каких же нервов и денег стоила вам эта справка? Надеюсь, она не поддельная?
        - Она подлинная,- резко сказал Морталес.- Заключение дано руководством отдела исторических исследований Национального института антропологии и истории. Данный образец не является достоянием Мексиканского государства. А про нервы и деньги давайте не будем. Вот если бы вы вывозили кактусы…- Морталес скривил физиономию.
        Об этой фишке Анджей уже где-то слышал. За попытку незаконного вывоза из Мексики кактусов грозит тюремное заключение. Мало в Мексике кактусов. Он внимательно изучил «купчую». Никаких «Волчеков», «Бонифацио». Вещи названы своими именами: господин Ангерлинк, проживающий почему-то в Роттердаме (гражданин мира, не иначе), выражает готовность приобрести за семьдесят тысяч долларов фрагмент коллекции умбара и переводит эти деньги на счет мистера Морталеса. Сделка осуществляется без посредников, товар вручается г-ну Раковскому, являющемуся доверенным лицом г-на Ангерлинка.
        - Где…- Анджей помедлил, почувствовав неприятную сухость во рту.- Где предмет коллекции?
        Морталес побледнел еще больше, выразительно ткнул пальцем в пол и сказал:
        - Там. В подвале.
        Анджей что-то черкнул в договоре. Морталес расслабился, подобрел на глазах. Улыбнулся Кристе.
        - Не желаете ли выпить, господа? Сухое вино из лучшего погребка, мартель, мартини? Водка?
        - Только не водка…- умоляюще прошептала Криста.
        Морталес ухмыльнулся. Задрожало, искажаясь, лицо. Он сдерживался, но страсть к прекрасному полу полезла, как сорняк.
        - Мартини с тоником,- сказал Анджей.
        Продюсер кивнул. Он не шевелился, но через минуту в гостиную крадучись вошел мулат, поставил поднос с хрустальными фужерами, тоником, мартини, льдом в вазочке. Морталес торопливо разлил. Он уже не сдерживал возбуждения. Не утруждаясь загрузкой прочих причиндалов, выпил мартини, налил еще раз, отправил вслед за первой порцией. «Не может поверить своему счастью»,- мрачно констатировал Анджей.
        - Рассказывайте, мистер Морталес. Не скрывайте ничего, облегчите душу. Вам терять нечего, сделка свершилась, и деньги, я уверен, вам перевели. Я знаю, что беру не кота в мешке, а готовую бомбу в действии. И покупатель в курсе. Зачем ему это надо - отдельная грустная история и вас не касается.
        Со лба «мыльного» продюсера стекал пот. Губы задрожали.
        - О, ангелы небесные… Ума не приложу, зачем полгода назад я купил этого мерзавца у дона Ламберто. Я знал, что это не сувенир, подлинный африканский божок четырнадцатого века… Статуэтка принадлежала Мендесу Кастилье, мелкому гангстеру из Пьедрас-Неграс. Потом он зачем-то подарил ее Эмилиано Карлосу - второму мелкому гангстеру из того же Пьедрас-Неграс. Банды не враждовали, места им хватало, каждая занималась своим бизнесом. Кастилья курировал наркотики, игорный бизнес, Карлос - заправки, нефтедобычу. Порой обменивались любезностями… Недели не прошло, как обе банды на асьенде дона Альчано перестреляли друг друга. Извели себя почти под корень! Карлос, Кастилья - все подались к праотцам. Потом приехал дон Ламберто - отец Карлоса, плакался, что после гибели сына он полностью разорен, умолял купить статуэтку - дескать, она принесет мне удачу, а ему не повредят несколько песо. Жалко стало старика - купил у него этого ублюдка за четыре тысячи гринов. Вещица, что ни говори, раритетная…
        Морталес передохнул, еще раз приложился к мартини. Поморщился:
        - Какая гадость. Нет, не мексиканская это еда… Несчастья пошли не сразу. Я поставил статуэтку в спальне. Через месяц скончалась от внезапной остановки сердца моя жена Изабелла…
        - Какой ужас!- ахнула Криста.
        - Мне очень жаль, мистер Морталес,- проворчал Анджей.- Но дама, насколько понимаю, была в возрасте…
        - Вы не понимаете,- отрезал продюсер.- Изабелле было двадцать три года. Первая красавица в провинции. Никогда не жаловалась на здоровье. Но сначала я не связал это событие со статуэткой. Похоронил мою красавицу…- он жалобно вознес глаза к потолку.- Несчастья обрушились, словно лава! Я споткнулся на ровном месте, выходя из спальни. Месяц провалялся в гипсе! И все время казалось, что за мной кто-то с усмешкой наблюдает - похабно так, издевательски… Пробило проводку в спальне, пожар успели потушить. Однажды осенило - я проснулся, а эта тварь на меня буквально смотрит…- продюсера перекосило.- Может показаться странным, но я употребляю только легкие алкогольные напитки и обхожусь практически без наркотиков. Галлюцинациями не страдаю. На всякий случай я вынес статуэтку в гостиную. Второго апреля на сад обрушился ураган! Выдрало несколько деревьев, завалило садовника. Горничная, протирающая пыль, жаловалась на острое недомогание и вскоре слегла с заболеванием крови. Шофер выгонял из гаража «Роллс-Ройс», расквасил капот, пропорол колеса и раздавил французского бульдога. Это ж надо так постараться! Через
день он пырнул ножом повариху Розалинду. Бедняжка скончалась, а у Пабло был припадок бешенства - полицейским пришлось прострелить ему ногу… Это только часть несчастий, обрушившихся на поместье. Нелады в бизнесе - сериал «Сага о сытой жизни» длиной в четыреста серий арестован налоговой полицией под каким-то надуманным предлогом. Уходят артисты, сгорел съемочный павильон. Лючия Сардино - звезда сериала «Медоточивый бес» - повредила ногу и теперь останется хромой на всю жизнь…
        - И только с вами ничего не происходит,- заметила Криста.
        Морталес посмотрел на нее с какой-то неприязнью.
        - Да. После того случая с повреждением лодыжки…
        - Вы хозяин статуэтки,- заметил Анджей.- Африканский божок понимает это. Не в его интересах отправлять вас в могилу. А вот постепенное изматывание, лишение покоя…
        - Ну, всё,- шумно вздохнул Морталес,- я думал, я один в этом доме сумасшедший…
        - Почему вы раньше не могли избавиться от божка? Давно же все поняли.
        - И не только я это понял,- отрубил продюсер.- Слава богу, у меня надежные помощники. Из кенийского Музея народного искусства негласно был выписан эксперт - специалист по Вуду, ритуальным африканским обрядам, иерархическому порядку, как у них говорят, невидимого мира, африканской эзотерике. Статуэтку отнесли в подвал, и этот старый негр просидел с ней больше часа. Вышел потрясенный, выжатый, потребовал, чтобы его немедленно отправили в аэропорт…
        - И ничего не сказал?
        - Сказал. Не буду вас грузить специфическими понятиями. Скажем так, в камне заточен злой дух. Вроде джинна в бутылке. Но открытию сосуд не поддается. Статуэтку нельзя выбросить: получите от нее по первое число. Нельзя подарить: божок рассердится и припомнит обоим - дарителю и новому хозяину. Статуэтку можно лишь продать - за приличные деньги. Что и сделал, собственно, дон Ламберто, с-скотина…
        - Какого божок, однако, о себе мнения,- удивилась Криста.
        - Никогда не страдал суевериями,- вздохнул Морталес.- Не до них, знаете ли. Некогда. А тут такое стихийное бедствие… Можете представить мою радость, когда обратился некий Ангерлинк с предложением приобрести статуэтку за семьдесят тысяч долларов.
        - Вы считаете, божка устроит эта сумма? Он не будет чувствовать себя уязвленным?- поинтересовался Анджей.
        - Ну, точно клиника…- прошептала Криста.
        - Не знаю, как божка, но меня эта сумма устроит точно,- усмехнулся Морталес.- После всех событий, в свете финансовых неурядиц, она наверняка не будет лишней. И вот еще,- он замялся.- Даже не знаю, стоит ли вам об этом говорить… На прошлой неделе ко мне обратился некий господин по фамилии Мессенгер. Он представился работником Музея церковного искусства шотландского города Абердин…
        Абердин?.. Анджей ничем не выразил своего отношения, но в голове завертелось. Один из пунктов путешествия находился в окрестностях города Абердин…
        - Господин был деликатен, представителен, но я ему не поверил. Не слишком-то приятный тип. Скользкий. Ходил вокруг да около, говорил, что собирает всевозможные исторические раритеты, предметы народного промысла, и наконец признался, что имел накануне беседу с доном Ламберто… В общем, предложил тридцать тысяч долларов за статуэтку. Потом поднял планку до пятидесяти. Я сказал, что уже имею договоренность с другим клиентом. Он предложил семьдесят. Я сказал, что мне очень жаль. И даже сто тысяч долларов ситуацию не исправят. С господином Ангерлинком у нас железная договоренность, и я не хотел бы его подводить. Он попросил хотя бы показать статуэтку. Я вежливо отклонил просьбу.
        Похоже, с господином Ангерлинком была не просто железная договоренность, а нечто большее. Основанное на простом человеческом страхе. Становилось неуютно. Что бы это значило? Обитатель замка в окрестностях Абердина (как там его?) имеет встречное желание собрать коллекцию? Или слово «Абердин» - совпадение? Анджей пытался вспомнить, не шел ли кто за ними из Аризавы? Не было ли чесотки в спине, когда они стояли у ворот?
        - Мессенгер ушел,- закончил Морталес.- Хмурым и огорченным.
        - И не возвращался?- уточнил Анджей.
        - Нет. Мой отказ был высказан в категоричной форме.
        Шевельнулась Криста. Наверное, и в ее похмельной головке заработали какие-то клеточки. Морталес исподтишка наблюдал за ними обоими.
        - Если хотите, мои люди доставят вас до Сантельеро.
        - Было бы неплохо,- кивнул Анджей.
        - Прекрасно. Бронированный «Мерседес», надеюсь, вас устроит? Но только до Сантельеро, увы. Машина потребуется мне самому. В свете последних событий отсутствует, знаете ли, возможность содержать несколько автомобилей…
        Этот дом, по крайней мере, подвал, при близком знакомстве оказался неприступной крепостью. Они прошли извилистый коридор, неприметную дверь, за которой находился строгий человек в костюме и с очень цепким взглядом.
        - Прошу вас,- Морталес предложил спуститься. Крутая лестница, невероятно длинная. Внизу ощущалась прохлада. Еще один человек в костюме отворил решетчатую дверь, за которой была темнота. Морталес щелкнул рубильником. Тусклый проход, кафельные стены. Помещение, похожее на банковское хранилище…
        - За что вы его так?..- спросил Анджей, чувствуя, как еще немного, и волосы на голове опять зашевелятся. Знакомое ощущение. Не пора ли привыкать? Или к этому невозможно привыкнуть?
        - А как прикажете с ним обращаться?- буркнул Морталес, бренча связкой ключей.- Заслужил, мерзавец.
        - Давайте не будем всуе…- прошептала Криста.
        Ящик, который он открыл, был похож на сейф. Мощная стальная дверь, стены вместилища залиты свинцом. Внутри - деревянная коробка.
        - Доставайте,- проворчал Морталес.- Там защелка.
        - Может, вы достанете?- замялся Анджей.
        - Сами доставайте. Это ваше. Привыкайте, господа.
        «Ну, уж нет,- подумал Анджей.- До Сантельеро бы добраться». Он извлек ящик, поставил на столик, раскрыл, развернул целлофановую обертку. К черту злого духа. Дух под черным камнем, и вообще не факт, что существует. Глаза у страха велики… До блеска отполированный камень, не желающий тускнеть. Мрачный одноглазый величавый уродец, вздымающий вверх атрофированный указующий перст. Если долго на него смотреть, охватывает оцепенение, начинаешь сожалеть о содеянном… Он заткнул уродца целлофаном, захлопнул крышку. Все присутствующие благоговейно молчали.
        - Не одолжите сумку, синьор Морталес? Клянусь, при первом же удобном случае мы вам ее вернем…
        Нет, не зря преследовало пакостное чувство. Анджей попросил угрюмого водителя с отвислыми усами остановить за несколько кварталов до центральной площади. Вышли на старой улочке с выбитой брусчаткой. Дома возвышались уступами, «лесенкой». На первых этажах кафе, магазинчики, лавочки. Дома сцеплялись арочными перекрытиями, стенами со сквозными проходами. Уйма подворотен. Людей немного - не зря в испаноговорящих странах изобрели послеобеденную сиесту с полудня до ужина. Но не сказать, что пусто. Народ попроще, чем в столице, одет беднее. Но развлекаться любят точно так же: группа музыкантов-марьячес в черных сюртуках - два гитариста, трубач, контрабасист - играли знойный латинос. Девица с пышными смуглыми волосами звенела монистами в такт ритму, бросала на прохожих призывные взгляды… «Мерседес» поспешно удалился, скрылся за поворотом. Проехал темно-синий «Пежо», мелкий грузовичок, микроавтобус. Только Богу известно, высадили ли они кого-нибудь…
        - Пошли,- он потянул Кристу в ближайший проходной двор. Она всплеснула руками, демонстрируя жуткую неорганизованность.
        - Куда, Раковский? Это мания, тебе нужно лечиться!
        Трудно представить, что совсем недавно она была «страховой» ищейкой. С женщинами случается. В одиночку они осторожны и умны в опасном мире. Стоит замаячить на горизонте мужчине, они уже счастливы взвалить на него всю ответственность… Он тянул ее за собой - мимо ржавых мусорных баков, ободранных дверей. Затылок царапало, просто рвало. Опять улица, вереница лавочек «открытого типа». Чувство опасности не отпускало. Угроза исходила не только от Мудреца, смиренно болтающегося за спиной. Угроза делалась ближе, отчетливее. Незачем оборачиваться, чтобы искать в толпе ее подтверждение. Анджей мог рассчитывать только на свои мозги… Он затянул Кристу в попутное кафе, где, отвернувшись от улицы, они стояли несколько минут, утоляя жажду ледяной колой. Заглянули в сувенирную лавку, где тоже провели недолгое время. Раскланялись с преувеличенно любезным лавочником, отправились дальше. Ближе к площади количество людей на квадратный метр становилось больше, рубашка взмокла, напряжение давило.
        - Раковский, не верю, что мы когда-нибудь выберемся из Мексики,- бубнила Криста.- Это замкнутый круг, мы до скончания веков будем болтаться по этим улочкам…
        - Не имеем права,- цедил он.- Завтра после обеда у нас самолет. Скажем «до свидания» этой восхитительной стране…
        В отделении государственной почтовой службы было малолюдно, работали кондиционеры. На улицу выходили два окна. Работала полная мулатка в синем фартуке. Аборигены пенсионного возраста что-то обсуждали. Молодой человек с пушком над верхней губой старательно заполнял стандартную печатную форму. Мулатка в синем фартуке явно томилась от безделья. Судя по весам за плексигласовым оконцем, за прием посылок и бандеролей отвечала она. Девица выжидающе уставилась на Анджея. Отступать было некуда. Он извлек из вместительной спортивной сумки деревянный ящик, взгромоздил перед мулаткой.
        - Хочу отправить посылку в Прагу.
        - О, конечно,- заулыбалась работница почты.- Мы доставляем посылки в любой уголок земного шара.
        - Не надо в любой. Доставьте, пожалуйста, в Прагу.
        - С уведомлением?
        - О, нет,- он вздрогнул.- Мы в вашей прекрасной стране не задержимся.
        - Откройте, пожалуйста,- попросила мулатка.- Мы должны осмотреть содержимое и проверить его на соответствие перечню разрешенных к пересылке товаров.
        - Без проблем,- Анджей напряг замороженные мышцы лица, чтобы улыбнуться. Открыл ящик, разворошил целлофан.- Прошу вас, мисс. Проверяйте. А я пока заполню, если не возражаете, бланк.
        Он покосился на Кристу. Та переминалась с ноги на ногу, смотрела на него и не могла избавиться от ужаса. «Не верю, что все это может кончиться»,- казалось, молча кричала она.
        Мулатка с чисто женским интересом заглянула в посылку.
        - Позвольте,- она растерялась.- Именно это вы собираетесь отправить в Прагу?
        - А это запрещено?- встрепенулся Анджей.
        - Ну, не знаю…
        - Если вас интересует, имеет ли данный предмет историческую или культурную ценность…
        Договорить он не успел. Хлопнула дверь, и в почтовое отделение ворвались трое в масках…
        Женщины вскричали одновременно. Повернули головы, дружно загалдели пенсионеры на другом конце зала. Молодому человеку с пушком над верхней губой наскучило заполнять бланк, он поднялся, достал пистолет и расхлябанной походкой направился к отделу приема посылок. Направил ствол мулатке в лицо. Та мгновенно перекрасилась и подняла руки.
        Из ворвавшихся один остался на дверях, перевернул табличку (классический вариант: «открыто», «закрыто»), прислонился к косяку. Двое в унисон что-то рявкнули. В зале воцарилась тишина. Один налетчик налетел на Кристу, толкнул ее к стене. Второй подпрыгнул к Анджею, приставив пистолет к виску - с вывертом кисти. Еще и ногой притоптывал, словно музыку слушал. Насмотрелся негритянских боевиков, кретин. Маска топорщилась, чувствовалось что юноша небрит, испуганные глаза, словно не он грабит, а его. Такой и выстрелить с перепуга может…
        Он застыл, миролюбиво подняв руки. Слава богу, не профи. Но парни ловкие - грамотно отследили. Дырочка ствола дрожала, упираясь в висок. Палец на крючке напрягся, посинел. Тот, который толкнул Кристу, подошел к окошку приема посылок. Теперь уже двое держали работницу под прицелом. Мулатке от такого внимания стало совсем дурно. Она взялась за сердце, опустилась на стул. Бандиты переглянулись, но стрелять не стали. Смешно - один без маски, другой в маске. Вот тупые… Тот, что в маске, сунул пистолет за пояс, сгреб ящик, заглянул в него. Перебросился парой слов с приятелем. В голосах звучала радость. Тупее просто некуда… Грабитель сунул ящик под мышку, махнул своим, побежал к выходу. Тот, что рядом, спрятал пистолет, замахнулся, чтобы двинуть Анджею по челюсти. Он ловко уклонился. Грабитель рассердился. Но не стал терять время, кинулся за своими. Хлопнула дверь, в зале воцарилась оглушительная тишина…
        Анджей посмотрел в окно. В сторону площади вереницей пробежали четверо. В зале - без эксцессов. Мулатка постепенно приходила в себя, взяла какой-то бланк, стала обмахиваться. Вот-вот могла вспомнить, что под ногой находится кнопка для вызова полиции. Пенсионеры начали переговариваться. Событие, конечно.
        - Ты в порядке?- тихо спросил Раковский.
        Девушка кивнула, переводя дыхание. Смотрела на него огромными глазами, в которых отражающиеся эмоции прямо-таки теснились.
        - Мы в пролете, да, Анджей?
        - Подозреваю, да,- он кивнул, нелепо улыбаясь.- Мы уже ничего никуда не отправляем. Бежим,- он схватил ее за руку.- Если эти кретины внезапно прозреют…
        А прозреть могли быстро. Вряд ли заскорузлый китайский болванчик, которого Анджей купил перед посещением почты в сувенирной лавочке, был похож на вожделенного Мудреца. Только цвет - черный, и, если сверху посмотреть, в первый момент можно перепутать. Какие инструкции даны идиотам? Черная статуэтка, высота в районе фута… Он чувствовал, что их будут пасти до самой почты, и лишь в последний момент, когда все станет кристально ясно…
        А теперь спешили убраться. Понятно, почему Морталес отказался сам отправлять статуэтку в Прагу. Не нужны ему приключения на старости лет. Подозревал, что дело нечисто. А если неприятность приключится с гонцом, то это не его проблемы, сделка законна, деньги можно не возвращать… Они бежали по проходным дворам, вышли на улицу, спустились в сувенирную лавочку.
        - Держи, амиго,- протянул Анджей хозяину вторую часть «гонорара».- Скажи-ка, дядя, а где у вас тут почта?
        - Прямо по улице, амиго,- торгаш, кряхтя, вынул из-под прилавка завернутого в картон и перетянутого скотчем Мудреца.
        - Закрыто,- развел руками Анджей.- Табличку вывесили: закрыто на ограбление.
        Торговец оценил шутку, засмеялся, обнажив желтые зубы.
        - Ступайте налево, до улицы Лучарес, и по ней направо. Почти до конца. Будет почта.
        - Спасибо,- искренне поблагодарил Анджей и устремился к выходу.
        - Послушай,- торговец замялся и сделал какой-то неопределенный жест,- а что у тебя там?.. Э-э… Неспокойно как-то было, пока тебя ждал.
        - Да ничего страшного,- улыбнулся Анджей.- Обычный бог. Античный. Он не кусается…
        Близился конец очередного этапа гонки. Всё. Набегались. Необходимые технические действия… С непроницаемым лицом он заполнял бланк, предъявлял документы. Сурово смотрел, как посылку увозят внутрь почтового отделения, чтобы отправить в Прагу, господину Карелу Гдышеку, абонементский ящик сто десять…
        Ноги подкашивались, когда он вышел под палящее солнце. Криста бросилась, схватила за руки:
        - Отправил?
        - Самому не верится…- Анджей выдавил из себя улыбку.- Бежим, подруга. За любые деньги. Где тут у них центральная площадь?
        Рискованно появляться на площади. Именно туда умчались грабители. Но куда еще? Они стояли напротив ратуши. Толпы народа, такси, музыканты. Где тут железная дорога? И снова щипало по нервам чувство опасности. Кто-то есть на этой площади, кто-то есть… Подошел расписанный до неприличия автобус, выплюнул галдящих пассажиров - с баулами, сумками. На табличке - «Антауала - Сантельеро».
        - Ола, амиго,- схватил Анджей за рукав европейского на вид юношу, волокущего здоровый рюкзак.- Как добраться до Мехико, будьте так любезны? Может, тут железная дорога?
        Не таким уж европейским оказался юноша. Но английский учил, и любезностью природа не обделила. Юноша рассмеялся.
        - Ты, парень, видать, из Азии прибыл. Железная дорога - в Сальтильо, а не в Сантельеро. Это разные города. До Сальтильо автобус вечером. Можешь доехать до Торреона - он стоит на западной железнодорожной ветке,- но до Торреона тоже только вечером…
        Он начал нудно и путано объяснять.
        - Спасибо, спасибо, амиго,- замахал руками Анджей. Он уже уяснил главное. Потянул Кристу.- Пошли, не нравится мне тут…
        На автобусной остановке появились крепкие парни в черной униформе. Один забрался к водителю, стал о чем-то расспрашивать. Остальные крутили головами. Бред, конечно, при чем здесь черная униформа? Полиция, спецподразделение, работники иммиграционной службы - ловят незаконных иммигрантов, пробирающихся на север из Коста-Рики, Гондураса, Гватемалы… Но страху не прикажешь. Не успели отойти - завизжали тормоза, и в бордюр ткнулась белая «Королла» с шашечками.
        - Ни с места! Вы арестованы!
        Криста ахнула, Анджей заскрежетал зубами. Какого, спрашивается?..
        Раздался знакомый хохот, и над раскрытой дверцей воспарила сияющая физиономия… Филиппе! Он приветливо махал пухлой ладошкой.
        - Привет, привет. Испугались? Ну, простите, не хотел. Вы не транспорт ищете? Присаживайтесь, я как раз в Мехико. О цене договоримся, не ограблю.
        - Филиппе?- не верил своим глазам Анджей.- Что за чертовщина? Ты откуда здесь?
        - Я откуда здесь?- изумился Филиппе.- Это ВЫ откуда здесь? Лично я прокатился в Монтеррей, повидался с мамочкой, с друзьями, завалился в один кабачок со стриптизом, где… в общем, неважно. Не могу же я тут вечно отдыхать! Дома детишки, Хенрике, им кушать надо. Думал так - постою на площади в Сантельеро, может, подберу попутного клиента… Я что-то не пойму, вы собираетесь ехать или как?
        «Работай, голова,- твердил себе Анджей.- Работай… Филиппе, может, и в теме, причем по любую сторону баррикад. Но какой тебе до этого интерес? Мудрец поехал в Прагу. Кто не успел, тот опоздал. Опустятся до банальной мести? Попытаются перехватить посылку? Но для этого незачем сажать в машину. Приберут в городе, нож к горлу и настойчивый вопрос. Зачем время терять?
        - Поехали,- он швырнул Филиппе полупустую сумку.- Кинь в багажник.
        - О, нет,- простонала Криста, складывая молитвенно ладони.- Снова тысячу верст в этой машине…
        Они проспали как убитые. Затекли тела, будто склеились мозги. Суставы проворачивались только со скрипом. Очнулся Раковский практически на полу, в узкой щели между креслами. Криста, как и положено госпоже, свернулась на сиденье, используя его плечо как дополнительную опору.
        - Ты звал нас, Филиппе?..- простонал Анджей.
        Машина стояла. В салоне горел неяркий свет. Бубнил приемник. За пределами надежного японского автомобиля раскинулась озаренная мерцанием площадь. Пустое пространство, исполненное ночного величия. Ни людей, ни полицейских.
        - Тысячу километров проехал один,- сокрушенно вздохнул Филиппе.- Поговорить не с кем. Только храп и сонный бред. Зато теперь я точно знаю, что находка для шпиона - это не только болтун, но и глубокий сон. Вы такого во сне наговорили…
        - Где мы, который час?- забеспокоился Анджей, принимая неустойчивое вертикальное положение.
        - Площадь Конституции, три часа ночи. Будем прощаться, друзья мои. Спасибо за компанию, за развлечение. В двух шагах - отель «Континенталь», если вас, конечно, интересует.
        - Мы доехали, Господи, за что нам такое счастье…- очень убедительно стонала Криста.
        - Приезжайте еще,- ухмыльнулся Филиппе.- Моя стоянка на площади Аламеда, у Дворца изящных искусств. Будем рады. Прокатимся.
        - Ну, может быть, однажды…- засомневалась Криста.
        - Приедем, Филиппе, обязательно приедем, не сомневайся. Как только рак на горе свистнет,- Анджей засмеялся.- Или русалка на шпагат сядет.
        Они стояли, обнявшись, провожая взглядами уходящее такси. «Королла» бесшумно расплывалась в ночном мареве, где не было фонарей, уходила в прошлое - безвозвратно, навсегда.
        - А тебе не приходила в голову очень странная мысль,- прошептала Криста,- что Филиппе - обычный мексиканский таксист?
        - Приходила,- признался Анджей.- Очень странная мысль, ты права. И чего только не случается в этой жизни?
        Глава 9
        И вновь размеренно гудели турбины. Анджей бесплодно пытался уснуть, вертелся в поисках приемлемой позы. Ворочают миллионами, мерзавцы, а не могут бизнес-класс устроить… За несколько минут до взлета, когда пилоты уже запускали двигатели, а длинноногая стюардесса индейско-негритянской внешности вежливо попросила отключить сотовые телефоны и другую электронную аппаратуру, он спохватился, позвонил Ангерлинку.
        - Очень рад, что вы позвонили,- сказал тот.- Надеюсь, на фронте без перемен и все идет по заранее начертанному плану?
        - Один из экспонатов вылетел в Прагу,- хмуро произнес Анджей.- Следите за новостями. Если смоет Канары, то все идет по заранее начертанному плану.
        - Блестяще,- похвалил Ангерлинк.- Кто бы сомневался в ваших способностях, пан Раковский. У меня тоже имеется для вас интересная новость. Из мира криминала, так сказать. Не далее как вчера из одного каирского музея были украдены две африканские статуэтки. Вору удалось отключить сигнализацию и проникнуть в окно. Охрана, находящаяся в соседнем помещении, ничего не слышала. Пропажу обнаружили только утром. Были приняты чрезвычайные меры по поиску преступников, оповещены аэропорты, автобусные станции, морские порты, но поиск по горячим следам, к сожалению, ничего не дал. Работники музея и полиция в недоумении.
        - Распоясались воришки,- подыграл Раковский и решил съязвить: - А вам, господин Ангерлинк, откуда об этом известно?
        - Доложили,- вздохнул Ангерлинк.- Вы правы, Анджей, преступность в мире искусства принимает ужасающие размеры. Судя по времени, вы уже в самолете?
        «Все-то он знает»,- раздраженно подумал Анджей, отключая связь. Не умел он пока ориентироваться в мировом времени. Долго высчитывал: самолет покинул аэропорт Бенито Хуарес в пять по местному, летит на восток, через девять часовых поясов, шестнадцать часов в полете, считая дозаправку в Ямусукро. Путем сложных математических расчетов выходило, что самолет прибудет на Мадагаскар примерно в то же время, что вылетел (по местному),- только сутками позднее. Чудеса. На всякий случай нужно выспаться…
        Но опять влияли внешние и внутренние факторы. Кристу лихорадило. При посадке в самолет она держалась, улыбалась бравым мексиканским таможенникам. А только заняли места, скисла на глазах. Поднялась температура. Прижалась к Анджею - горячая, как разогретая сковородка. Обращаться к экипажу он не рискнул, могут высадить. Нашел в ручной клади упаковку болеутоляющего, скормил девушке две таблетки. Жар немного стих, Криста уснула. Проспит ли шестнадцать часов?
        Самолет был подозрительно пустой. Почему? Если рассуждать логически… «Пассажирам рейса 311 Мехико - Антананариву просьба… никуда не лететь»? Мадагаскар - единственное место на земле, где Африка смыкается с Океанией, где смешались Индонезия, Африка, арабский Восток, джунгли, саванны, пустыни. Прекрасное место для отдыха. В разгаре купально-шашлычный сезон… Он чуть не хлопнул себя по лбу с досады. С этими «богами» забываются элементарные вещи. Если в Северном полушарии лето, в Южном, соответственно, зима! Сугробы не лежат, но вот насчет полноценного отдыха с коричневым загаром…
        Входили в зону турбулентности. Опять тревожные разговоры, волнение в «зале». Слева - интеллигентная пара, солидные англоязычные люди. Муж спокоен, а супруга, несмотря на возраст, так и не научилась летать. А вдруг птица попадет в двигатель? А вдруг мотор откажет по другой причине? А вдруг на Берегу Слоновой Кости (что носит нынче бледное название Кот д’Ивуар) не до конца заправили самолет? Ведь бывали такие случаи, Томми! Как ты можешь сохранять спокойствие в такой критической ситуации?! Мужчина был подкован, терпеливо объяснял, успокаивал. Что с птицами на высоте одиннадцать тысяч метров как-то проблематично. Что если двигатель вдруг сломается или, не дай бог, отвалится, то имеется в наличии второй, на котором и дотянем до ближайшего аэродрома (в океане - до ближайшего авианосца). Что если откажут оба, то самолет автоматически превращается в планер, а запас высоты позволяет маневрировать и дотянуть до ближайшей горизонтальной поверхности. Что, если в Ямусукро неверно выставили счетчик топлива или вдруг решили сэкономить, тоже не беда. В далекой России однажды посадили самолет без топлива.
Пролетая над Ленинградом, летчик обнаружил, что баки пусты, и приземлился, то есть приводнился прямо посреди Невы, а проплывающая мимо баржа приняла на борт пассажиров. А через двадцать лет «Боинг» канадской компании попал в аналогичную ситуацию. Кончилось горючее. На высоте двенадцать километров отказал мотор. Пока снижались до восьми, отказал второй. Вырубились турбины, исчезло электричество, отключились приборы и гидросистема. Так и летели, как бумажный самолетик. Ни одного аэродрома. Встретилась единственная заброшенная военная база, на которой проводились соревнования по картингу. Делать нечего - произвели расчеты на бумажке в столбик и порулили на базу, распугивая гонщиков и зрителей. Пока садились, отказало шасси. Ничего, прокатились на двух, клюнули носом, снесли какие-то сараи, загородки и пришли к финишу первыми. Никто не пострадал…
        Женщина удивилась тому, что он такой подкованный. Мужчина напомнил, что до выхода на пенсию тридцать лет служил в гражданской авиации, и супруга должна об этом помнить… Анджей закрыл глаза, начал собирать отрывочные знания о Мадагаскаре. В порту, пока ждали рейс, полистал какой-то справочник. Странная земля. Не Африка, не Азия. Три четверти местной флоры и фауны произрастает только на Мадагаскаре… Напрягся, вспоминая научный термин. Эндемики. Депрессивный регион: уровень жизни никакой, 140 дождливых дней в году. Крокодилы, хамелеоны, лемуры, висящие на деревьях, как елочные игрушки. Гениальных живописцев страна не рождала. В Антананариву имеются Музей искусства и Музей археологии, но что-то нет большого желания туда ходить… Плохо искать неприятности в стране, о которой ничего не знаешь.
        Состояние как с глубокого похмелья. Это полуобморочное пребывание между космосом и землей язык не повернется назвать сном. В образы и видения вплетались обрывки мелодичной речи стюардессы:
        - Дамы и господа, наш самолет совершает посадку в столице Республики Мадагаскар Антананариву. Просьба пристегнуть ремни и привести спинки сидений в горизонтальное положение.
        Но надо было просыпаться, заботиться о ближнем, который притулился под мышкой и почти не подавал признаков жизни.
        - Криста, дорогая, ты проспала почти шестнадцать часов.
        - Раковский, миленький, я бы проспала еще шестнадцать…
        - Ты в порядке?
        - Не знаю. Но пыль в глаза пущу… Не бойся, это не болезнь, это переутомление…
        В «прекрасном» городе Антананариву шел дождь. Зима была в разгаре. Пятьдесят километров до города. Девушка сумела взять себя в руки и с достоинством пройти таможню. И снова не подвел Ангерлинк: границу миновали без проволочек. Только не такси. Достаточно. Группа «корпоративных» туристов из Болгарии, совмещающих отдых с семинаром по проблеме распространения таблеток от рака, грузилась в автобус. Половина мест была свободной. Разменивать валюту и выяснять, что за зверь такой - франк, было некогда. Вид десятидолларовой банкноты водителю понравился. Это был молодой еще парень с темным лицом, курчавыми волосами и азиатским разрезом глаз. Он со снисходительным видом кивнул, дав понять, что милостыню принимает. Но тут же объяснил знаками, что ничего не сможет сделать, если такую же сумму не получит молодая мулатка, отвечающая за переправку группы до города…
        Дорога была асфальтовой. Они сидели в хвосте салона. Дождь стоял стеной, не давая толком ничего рассмотреть. Водитель вел автобус, видимо, интуитивно. «Корпоративные» туристы оживленно гомонили, не обращая внимания на попутчиков. Бубнила гид, расписывая красоты страны,- на жуткой смеси английского, болгарского и имерина - местного диалекта.
        Один из пассажиров спросил: ничего, что идет дождь? Экскурсовод рассмеялась и сказала, что дожди идут неделю. По прогнозам, с завтрашнего дня наступит ясная погода. Сомнения, конечно, есть, но…
        Анджей попросил водителя остановить у какой-нибудь гостиницы, где имеется обмен валют. Выбежали в дождь на опрятной окраинной улочке, где двухэтажные дома стояли в сплошную линию, тянулись магазины, лавочки, и над всем этим вдоль тротуара возвышался сотканный из лоскутков тент. Кругом были люди. И здесь «двуногих тварей миллионы». Такие разные лица - белые, коричневые. Большинство похожи на азиатов - кожа темная, но черты не негроидные, гладкие черные волосы. Таких людей можно встретить в Индонезии, Малайзии. На уличной вывеске была выведена сущая тарабарщина, но одно из слов немного напоминало английское «отель»…
        Сухое фойе, учтивые лица.
        О, вы туристы из Европы? Разумеется, в наших номерах есть горячая вода и все немыслимые удобства.
        В номере действительно имелась горячая вода. Высокая чугунная ванна, постель, бамбуковые коврики, бамбуковые шторки, бамбуковые стены…
        - Я сама могу раздеться,- вяло пробормотала Криста, когда он стаскивал с нее одежду. Положил на кровать, умчался в ванную, пустил горячую воду. Вернулся за объектом купания, перенес в воду. Она почти не сопротивлялась. Глаза закрывались, губы безвольно шептали:
        - Мне нельзя принимать горячую ванну…
        - Можно,- стал уверять Анджей.- Температуры нет. Кончилась. У тебя упадок сил и тяжелая депрессия. Все лечится…
        Он отнес ее в кровать, укутал. Девушка бормотала про сезон дождей с марта по ноябрь, про то, как они некстати приехали на Мадагаскар, лучше бы поехали в Таиланд - страну бесконечного лета и вечнозеленых трансвеститов; что ей теперь лучше держаться подальше от зеркал - она, наверное, ничего в них не отражает…
        - Ты куда-то собрался без меня?- прошептала, засыпая, Криста.- Это нечестно, Раковский, это подло. Почему я должна тут оставаться?
        - Прогуляюсь, дорогая,- прошептал он.- А тебе надо выспаться, а завтра присоединишься к нам - здоровым людям. И не вздумай вставать, тебе предписывается строгий постельный режим. Приду, проверю.
        - О, доктор…- пролепетала девушка, прежде чем окончательно заснуть,- вы не представляете, как я хороша в постели…
        Раковский расточал улыбки горничным и портье. Парня за стойкой - с темной кожей и физиономией Джеки Чана - звали Поль Фанана. Он изобразил приветливую физиономию и незаметно сунул парню десять долларов.
        - Девушка легла спать, Поль,- сказал он вкрадчиво.- Проследи, чтобы в наш номер никто не нагрянул, хорошо? А если вдруг появятся посторонние, сообщи, пожалуйста, вот по этому телефону,- он вывел на листочке ряд цифр.
        - Никаких проблем, мистер,- согласился Поль.- Постойте, с вашей девушкой что-то не в порядке?
        - О, нет, что ты, Поль,- запротестовал Анджей.- Девушка просто устала.
        - Перестаньте, мистер,- поморщился портье.- Никто не собирается вас отсюда выселять. Попробуйте вот это,- он с загадочным видом пошарил у себя под стойкой и сунул в кулак Анджею крохотный пузырек с непривлекательным зеленоватым содержимым.
        - Что это, Поль?- Анджей сглотнул.
        - Сильнодействующее средство, мистер,- заговорщицки прошептал парень.- Снимает простуду и утомление, как рукой, не сомневайтесь. Моя сестра была почти при смерти - у нее была страшная лихорадка, а вчера вернулась с дискотеки в час ночи.
        - Что это?- повторил Анджей.
        - Глоток перед сном, мистер,- прошептал портье.- Больше не надо. И утром глоток. Сами потом благодарить будете…
        Анджей ничего не имел против колдовских снадобий, изготовленных по старинным народным рецептам, особенно если их употребляет кто-то другой. Но чтобы не обидеть парня, он кивнул, поблагодарил, поплелся в дождь…
        Но дождь в столице Мадагаскара почти закончился. Анджей нахлобучил бейсболку, чтобы не сильно смущать туземное население своими русыми волосами, побрел по улице, носящей странное название Бомобо…
        Удаленные от центра районы Антананариву не блистали элегантностью и архитектурными шедеврами. Дома с плоскими шиферными крышами, вздутый асфальт. Мельтешили забавные машины, половина с шашечками - такие шедевры мировой автопром не выпускал уж лет сорок: разбитые «Ситроены» шестидесятых годов, пузатые «Фольксвагены», «Опели». «Мрачное» французское наследие на каждом шагу. Многие говорили по-французски, из окон слышались хрипловатые голоса французских шансонье.
        Легкие сумерки расползались по городу. На улице Бомобо Анджей не встретил ни одной аптеки. Но предприятия бытового обслуживания имелись. Он прошел через парикмахерскую, сапожную мастерскую, ателье закройщика, свернул на прилегающую улочку, где уже включили газовые фонари.
        Лекарств для Кристы он не купил и зашагал в обратном направлении. Атаковала местная проститутка. Сочная, мускулистая, колоритная дама в «боевой» раскраске заступила дорогу и что-то томно прорычала. Анджей пожал плечами и жестами дал понять, что он глухонемой. Дама перешла на французский. Он опять пожал плечами. Тогда она заговорила на ломаном английском: не желает ли мужчина всего за несколько тысяч франков провести с женщиной незабываемое время. «Ты не женщина,- подумал Анджей.- Ты самка». Она обхватила его за локоть, Раковский вырвался, чересчур, наверное, грубо - шевельнулся накачанный парень, мнущийся за спиной у дамы. В подобных ситуациях из двух зол туристы выбирают оба. Но Анджей считал себя стреляным воробьем. Он вежливо объяснил барышне, что буквально за углом его поджидает жена, а чуть дальше он видел полицейский патруль, который направлялся как раз сюда. Деликатно освободился от слабеющих зажимов и, раздав всем присутствующим виноватые улыбки, зашагал по своим делам…
        Итог был печален - ни одной аптеки. Одна, вернее, была, но уже закрылась. Очевидно, жителям Мадагаскара возбранялось болеть после восьми вечера. Анджей забрел в продуктовую лавку, покидал в пакет какие-то продукты, напитки, заспешил в гостиницу.
        Поль сидел за стойкой и заразительно зевал.
        - Вот черт,- Анджей хлопнул себя по лбу.- Всё забыл, ничего не сделал. Послушай, парень, как добраться до Фананги?
        - На ночь глядя?- удивился портье.
        - Утром.
        - Утром - без проблем,- зевнул мальгаш.- До какой Фананги вам хотелось бы добраться?
        - А сколько их?- удивился Анджей.
        Парень мысленно подсчитал.
        - Две. Одна на западном побережье, другая на восточном.
        - На восточном,- сориентировался Раковский.
        - Автобусом. В семь утра. Три квартала по улице Бомобо - туда,- он ткнул подбородком.- Автостанция. Опоздаете в семь - будет в девять. Двести километров, и вы уже там. Отличное местечко.
        - Супер,- восхитился Анджей и побежал в номер.
        Криста таяла на глазах. Сидела, сжавшись в комочек, укрывшись простыней, смотрела бездонными глазами больного ребенка. Он сделал попытку ее накормить, вскрыл пакеты, оформил скатерть на соломенном столике. Девушка пожевала без аппетита, покачала головой. Раковский вынул из кармана флакончик с волшебным снадобьем, угрюмо на него уставился. Другого выхода не было. Благородно рассудив, что если помирать, то вместе, он храбро вскрыл емкость, накапал в чайную ложку, выпил, сделал вид, будто его глаза не собираются лезть на лоб, накапал еще.
        - Подставляй.- Криста доверчиво потянулась мордочкой, слизнула языком. Долго кашляла, брызгала слезами. Сил критиковать изувера у нее уже не было. Она уснула, пылая жаром.
        Анджей принял ванну, пристроился под боком, обнял трепещущую женщину…
        Посреди ночи Раковский проснулся от странного чувства. Открыл глаза. Девушка сидела посреди кровати, озаренная лунным светом - божественно прекрасная, с выгнутой спинкой, распахнутыми глазами, в которых отражалась луна. Мадонны чистый образец… Испуганный, он потрогал ее коленку. Температура нормальная.
        - Ты не спишь…- девушка склонилась к нему, пощекотала волосами. Сердце энергично застучало. В чем дело?..- Послушай, Раковский, как ты относишься к сексу?
        - Странный вопрос,- растерялся он.
        - Странные вопросы у психиатра. А я задаю нормальный женский вопрос: как ты относишься к сексу?
        - В целом положительно,- сглотнул он.- Но ты болела, так ведь?
        Что за девиантное поведение?
        Она была здорова как бык. Энергия бурлила и искала выхода. Минут пятнадцать старая соломенная кровать скрипела и ходила ходуном.
        - Что я выпила, Анджей?..- девушка, тяжело дыша, откинулась на подушку.
        - Не знаю… Колдовское африканское снадобье, эликсир бессмертия…
        Она приняла его слова за чистую монету. Задумалась. Потом обвилась вокруг него, как лиана-паразит вокруг дерева, озадаченная, засопела в плечо.
        Наутро она была здоровее всех живущих. Он наблюдал недоверчиво из постели, как она слонялась нагишом по комнате, что-то напевала, ворошила пожитки, примеряя миниатюрные «тропические» одежды. Вертелась перед зеркалом, вставая в интересные позы.
        - Мне идет это бикини, как ты считаешь?
        Анджей процитировал Шопенгауэра:
        - Единственная одежда, которая идет женщине,- это фартук. Ты уверена, что больше ни на что не жалуешься?
        - Самой страшно,- она картинно повела плечами, поежилась, потом решительно избавилась от крошечного бикини и запрыгнула к нему в постель…
        Остаточные явления изгнанной болезни все же наблюдались: Криста ухитрилась проспать всю дорогу на восточное побережье. Временами вздрагивала, бормотала:
        - А это правда асфальтовая дорога?- и снова проваливалась в сон. Автобус трясся по сказочно красивым местам. Дважды пересекали облепленные лесами горные массивы. Горы каскадами убегали на север, прятались за сизой дымкой. Каменные мосты через бурные водопады, серпантин - то падающий в пропасть, то стремящийся ввысь. На равнинах паслись коровы. Редкие деревеньки, никаких предприятий. Долгое время ехали навстречу бурному течению высокогорной речушки, потом дорога вырвалась в долину, заросшую причудливыми пальмами. Каменные надгробия, холмики земли, заросшие сорняками, замшелые горки камней…
        Память и воображение рисовали очаровательные картины африканского погребения. Почивших хоронят в согнутом положении, голову мертвеца всовывают между ног, укутывают холстиной. Ткань набрасывают перед самой кончиной, ловя последний вздох - он считается вредоносным. Могилу заваливают камнями и никогда к ней больше не возвращаются. Другие племена свято верят, что злая сила души таится в черном черве, который живет в позвоночнике, поэтому перед погребением несчастному безжалостно ломают позвоночник. В третьих племенах не хоронят, не сжигают - уносят далеко в саванну. Если через неделю труп остается нетронутым, значит, дух мертвого еще при нем и будет причинять зло живым. Если звери обглодали труп, тогда все прекрасно, можно веселиться…
        Анджей уснул от беспрестанной тряски, сон сразил мгновенно, а очнулся, когда в карман с деньгами забралась шустрая ручонка! Он ударил по руке, схватил худого, как щепка, лопоухого пацана, который вознамерился избавить его от наличности. Пацан завыл, как пожарная сирена, заметался в узком проходе. Дернулся со всей силы, вырвался, пулей вылетел из автобуса.
        - А? Что?- очнулась Криста.
        Раковский лихорадочно проверил сохранность вещей. Деньги, документы. Не успел пострел… Он облегченно вздохнул. В автобусе никого не осталось. Конечная остановка, пассажиры ушли, водитель, которого абсолютно не волновало, кто остался у него в салоне, умотал по своим делам. А местный гаврош решил, что не грех поживиться…
        - Пошли отсюда, пока совсем без штанов не остались.
        Они вышли из автобуса под палящее солнце. Воздух был сочный, густой, пахучий, до предела насыщенный влагой. Дождя нет, не было и в ближайшие часы не будет. Сверкало небо без единого облачка. Автобус доехал до решетчатого забора и остановился на краю «отстойника». Позади остались ветхие лачуги, возведенные явно не для того, чтобы радовать глаз. Пустырь, заваленный ржавым металлоломом, остов сгоревшего грузовичка, дорога, уходящая в глухую скалистую местность, выше которой, в далекой перспективе, теснятся горные вершины. Оттуда прибыл автобус. Напротив - дорожка, выложенная гранитными плитами,- поднималась на покатую возвышенность. За ней только небо. По тропинке уходили пассажиры столичного рейса: еще не пропала спина хромающей женщины.
        - Скажите,- обратился Анджей к водителю, который возвращался с банкой интернационального «Прамена»,- это и есть Фананга?- он ткнул в облезлые сарайчики.
        - Там Фананга,- кивнул водила в обратную сторону, на косогор.- А это сараи. У кого машины, едут по объездной дороге - прямо в город, а автобусы уже пятьдесят лет следуют только до свалки. Здесь и отмечаются.
        - Почему?
        - Традиция,- пожал плечами водитель.
        Традиции надо уважать. Анджей внимательно осмотрелся: охотник за чужой собственностью где-то притаился. Идеальное место для засады на ротозеев. Они отправились по дорожке на косогор, прошли калитку, добрались до крайней точки возвышенности… и встали, изумленные величием картины.
        Гигантский холм, разрезанный бетонной пешеходной дорожкой, уходил вниз. У подножия холма раскинулся крупный поселок. Пышная зелень тропической флоры, пунктиры дорог. Домики жались к океану - белые, с красными черепичными крышами. Огромная гавань, рассеченная на бухты и заливчики. Виднелись песчаные пляжи, крохотные пальмы, наклоненные к воде, белокаменные причалы, уставленные суденышками, продолговатые строения эллингов яхт-клуба. Прибрежные воды изобиловали белоснежными парусами. Океан до невозможности красивый, в бухте бирюзовый, с голубыми пятнами отмелей, а дальше - синий, приобретающий глубокий оттенок индиго и у самого горизонта становящийся темно-фиолетовым, почти черным.
        - Красота…- восхищенно прошептала Криста, сжимая его локоть Анджея.- Слов нет… Слушай, может, бросим эту нервотрепку, купим соломенную хижину на берегу, проведем в ней остаток дней…
        Раковский поцеловал девушку в доверчиво раскрывшиеся губки. Насчет остатка дней она сказала удивительно точно. Если бросить нервотрепку, остаток дней будет удручающе коротким. Купить соломенную хижину они уже не успеют.
        В полоску моря вплетались разноцветные гряды коралловых рифов. Они формировали цепи, разрозненные острова. Километрах в трех от берега возвышался целый архипелаг. Пять зеленых шапок. Центральная - самая крупная. Береговую полосу изрезали бухты, остров окружали неприступные скалы, а на вершине, в буйной растительности прятались крыши зданий. К центральному острову причаливал катер - крохотная красная точка.
        - Ты думаешь, там и есть?..- девушка обнаружила, что они смотрят в одну точку.
        - Видимо, да,- кивнул Анджей.- Архипелаг Кулумба. Других архипелагов здесь нет…
        Через двадцать минут они спустились с холма и зашагали по петляющей улочке в сторону моря. Голубые воды лагуны закрыло скопление обшарпанных домишек. Не самая респектабельная улочка городка. Асфальт в глубоких выбоинах, дома из досок и фанеры, горы мусора, который незатейливо выбрасывают прямо на улицу. Они вошли в открытую дверь. Покосившаяся вывеска над крыльцом настолько обросла грязью, что прочесть написанное на ней было невозможно. Вместо магазина они оказались в тесной комнате с фанерными перегородками, где были два стола, зеркало и несколько стульев. Парикмахерская, сообразил Анджей. Человек в соломенной шляпе, которому явно не помешало бы воспользоваться услугами парикмахера, ковырялся в старинном ламповом приемнике. Поднял голову, любезно улыбнулся, что-то сказал.
        - Мимо,- пробормотал Анджей.- Не понимаю.
        Криста ущипнула его за локоть:
        - Я никогда тебе не говорила, что немного понимаю по-французски?
        - Не говорила,- признался Анджей.- Мы не очень давно знакомы, чтобы ты со мной так откровенничала. Спроси у него…
        Криста связала несколько слов. Человек в шляпе отодвинул раскуроченный приемник, начал оживленно говорить, сопровождая слова жестами. Выдвинул стол из-под зеркала, сдернул со стены засаленную простынку.
        - Что ты у него спросила?- испугался Анджей.
        - Не пора ли мне постричься.
        - О, Иисусе… Никогда не спрашивай у парикмахера, не пора ли тебе постричься. Ты хочешь, чтобы твой волосяной покров обрел неповторимый африканский колорит?
        Криста задумалась. Парикмахер, видя ее нерешительность, сделал умоляющее лицо и приступил к упорному словесному штурму. Анджей положил на стол припасенную десятидолларовую купюру.
        - Сделай ему предложение, от которого невозможно отказаться. Стричься не надо, ты и так красивая, пусть расскажет, что такое архипелаг Кулумба и как до него добраться.
        Купюра исчезла в широких штанах. Малагасиец не расстроился. Несколько минут они общались с Кристой на языке жестов и исковерканных слов.
        - Я всё поняла,- она повлекла Раковского на улицу.- Это действительно Фананга. Острова в океане - архипелаг Кулумба. Парня зовут Жан Сонвабо, он лучший парикмахер восточного побережья. Нам дико повезло, мы приехали в Фанангу в разгар сухого сезона, протекающего с мая по ноябрь. Он отличается от мокрого тем, что изредка случаются дни без осадков. Сегодня как раз такой день. Если повезет, то и завтра. А вообще пассаты приносят влагу с Индийского океана, и страшные дожди идут практически каждый день. Но дело не в этом. Архипелаг Кулумба - частная собственность одного белого человека. Нервный, невоспитанный тип. Раньше частенько приплывал в Фанангу на собственной яхте, ходил в казино и рестораны на Малунде-стрит, сорил деньгами, ввязывался в драки. Сейчас почти не приезжает, говорят, у него неладно с головой, сидит взаперти. На острове Мучаба - самый крупный в архипелаге - национальный заповедник, с присутствием которого нервный тип вынужден мириться. Это не его вотчина. Ну… вроде базы Гуантанамо на Кубе. Чужая земля - хотя и на его острове. На Мучабу несколько раз в день курсирует судно - с желающими
посетить заповедник. Говорят, очень красиво. Тысяча местных франков с носа. Ближайший рейс - в три часа дня. Возвращение с острова - в семь вечера…
        - Отлично,- воодушевился Анджей.- Белого человека зовут Теренс Хилл. Полный тезка известного голливудского актера. Я, кажется, догадываюсь, отчего у него неладно с головой…
        Береговая полоса жила насыщенной жизнью. Улочки с холмов сбегались к извилистой набережной. Каменные парапеты, пирсы, причалы оккупировали разномастные суденышки. Зелень цвела буйным цветом. Торговые ряды источали густой аромат даров моря. Серфингисты боролись с волнами. Белели пляжи - с зонтиками, топчанами для загорающих, которых было не так уж много, поскольку зимний сезон не самое подходящее время, чтобы валяться на солнце. Виднелись последствия недавнего урагана - снесенная крыша какой-то лачуги у самой воды, побитый лес из папоротника на краю склона…
        «Национальный парк Кулумба»,- значилось на рекламном щите у пирса номер восемь. Под дощатыми ступенями покачивался катер с вытянутой палубой. По трапу восходила группа похмельных туристов из Ирландии, прибывших в Фанангу накануне вечером и очень содержательно отгулявших ночь в прибрежных увеселительных заведениях. Судя по обрывкам разговоров, эти люди намеревались узреть настоящий тропический ливень. И были сильно разочарованы внезапно грянувшей «засухой». В рюкзаках у них призывно позвякивало.
        Анджей пристроился в хвост очереди и опять упустил из вида Кристу. Вскричали за спиной, он резко обернулся - как чувствовал! Неслыханная наглость! Знакомый ушастый шпингалет, едва не обчистивший его в автобусе, пытался слямзить у Кристы сумочку, висящую на плече! Воришке почти удалось. Он пристроился под боком и усердно ковырялся в носу, таращась на катер, а когда жертва отвлеклась, рванул с плеча и пустился наутек. Анджей успел подставить ногу. Шпендик сделал кувырок, а когда вскочил, он уже держал его за шиворот. Пацаненок что-то лопотал, путая французские и малагасийские слова, махал руками. У него были чудовищно выразительные черные глаза. И острые зубы, которыми он норовил впиться в руку. Пришлось отвесить парню крепкую затрещину. Тот клацнул зубами и замолк. Таращился с ненавистью. Криста подобрала сумочку, огрела пацана по загривку. Возбудились ирландские туристы. Загалдели, скаля зубы. Парень съежился, затравленно стрелял глазами.
        - Хм,- озадаченно произнес Анджей.- И что ему сказать?
        - Ну, решай,- пожала плечами Криста.- Если не знаешь, что сказать ребенку, скажи, чтобы умылся. А лучше отпусти парня - он больше не будет. Хочешь сдать его в полицию? Но тогда мы не попадем на остров. А завтра…
        Встревать в разборки с местной полицией действительно было глуповато. Пока инцидент на пристани стал достоянием лишь похмельных туристов и экипажа катера - молодых аборигенов в белых рубашках. Раковский треснул мальчишку по загривку, и тот умчался на пристань. Раздосадованный, что привлек внимание к своей персоне, Анджей потянул Кристу на трап…
        Суденышко входило в живописную бухту, заросшую тропической зеленью. Тамариновый лес взбирался на покатый холм. Бухта состояла из крошечных заливов, в одном из которых и была оборудована защищенная от ветра гавань. Каменные изваяния, похожие на идолов, карабкались вверх, очерчивая уходящую в глубь леса лестницу. Туристы потянулись по ней гуськом, ведомые англоговорящим гидом. Пришлось примкнуть к экскурсии, чтобы хоть как-то сориентироваться в хитросплетениях острова. Экскурсия увлекла. Действительно интересное местечко. Небольшой национальный парк, расположенный в западной части острова, был огорожен высокой оградой. Своеобразный заповедник в заповеднике. Но кроме растительного мира здесь был с лихвой представлен и животный. Коричневые бабочки с розовым брюшком порхали с куста на куст: голиафы - представил гид, самые крупные в мире бабочки. Живописные урании - их крылья переливались всеми красками; бабочки мадагаскарии - с плетеным причудливым узором… Они не боялись людей, занимались своими делами, не замечая бродящих по аллеям двуногих. Тропический лес закрывал небо непроницаемым пологом.
Гигантские папоротники смешивались с тамаринами, пальмами. Стволы обвивали лианы, украшенные яркими орхидеями.
        - Вы можете ходить по дорожкам и ни в коем случае не углубляться в лес,- экскурсовод подумал и добавил для острастки: - На острове проживает черно-рыжая фосса - так называемая хорьковая кошка. Она размером с большую собаку и имеет очень сильные лапы. Единственное животное на Мадагаскаре, помимо крокодилов, которого боятся местные жители. О ее кровожадности ходит множество легенд. Поэтому настоятельно не рекомендую лезть в заросли…
        - Нет, нет и еще раз нет!- вопил низкорослый господин. Он вскакивал с кресла, опять садился, но энергия клокотала, он подпрыгивал и, казалось, сейчас пустится в пляс.- Какого черта?!- вопил господин, лохматя огненно-красную шевелюру.- Я отказываюсь! Это моя статуэтка! Так и передайте своему господину Бонифацио или как там его! Я аннулирую предварительные договоренности! Имею право! Аудиенция закончена, господа, я вас больше не задерживаю!..
        Анджей покосился за спину. Криста с выражением утомленной задумчивости дышала в затылок и почти не шевелилась.
        - Ты еще в сознании?- шепнул он.
        - Какая сволочь,- откликнулась девушка.- С каким бы удовольствием я посмотрела на него через оптический прицел. Не бойся, Анджи, со мной порядок. Я за тобой как за каменной стеной…
        - Только не высовывайся.
        Несколько минут назад они преодолели ограду, отделяющую государственный заповедник от владений истеричного господина, и по дорожке, мощенной желтым кирпичом, отправились на север. Владения миллионера Теренса Хилла окружали сплетения цветущих тропических деревьев, за которыми угадывались очертания внушительного бунгало. Большие стальные ворота, глянцевая плиточка аллеи, мощные инженерные сооружения над деревьями, призванные защищать бунгало от ураганов и дождевых потоков. Провернулась камера слежения над головой, с любопытством замигала.
        - Звони, Раковский,- вздохнула Криста.- Нас уже засекли. Какой же ты небритый, о, Иисусе…
        Он опасливо потрогал свою щетину. При такой влажности он скоро будет сбривать со щек свежие побеги с молодыми листочками.
        Ворота приоткрыл фактурный красавец в белой рубашке. Внимательно выслушал любезные приветствия, известие о предварительной договоренности, тщательно изучил липовый паспорт господина «Волчека». После чего выяснилось, что красавец не понимает по-английски, и Кристе пришлось повторить всё вышесказанное на языке Александра Дюма и Шарля де Голля. Фактурный тип переговорил с кем-то по рации, знаком предложил следовать в бунгало. Бассейны, фонтаны, огороженный теннисный корт…
        - Позвольте, мистер Хилл,- терпеливо пытался прояснить ситуацию Анджей.- Насколько мне известно, вопрос о передаче африканской статуэтки - фактически решенный. А господин Бонифацио - не из тех людей, которых можно обвести вокруг пальца.
        - Вот только не надо мне угрожать!- взвился миллионер и в очередной раз выпрыгнул из кресла.- Да, с господином Бонифацио у нас была договоренность. Но это не значит, что договор нерасторжим! Африканская статуэтка стоит гораздо больше, чем было за нее запрошено! Господин Бонифацио не мог об этом не знать! И еще вопрос, кто кого пытается обвести вокруг пальца!
        - Минуточку,- поморщился Анджей.- Если дело только в деньгах, то ничто не мешает провести второй раунд переговоров и сойтись в приемлемой цене…
        - Нет!- рявкнул миллионер.- Сделка отменяется! И дело не в деньгах! Так и передайте своему шефу! И если он осмелится мне угрожать, то пусть не забывает, что имеет дело с самим Теренсом Хиллом! Надеюсь, он наводил обо мне справки, и знает, кто я такой…
        Меньше всего Анджея волновало могущество двух денежных мешков. Он лихорадочно работал головой, выстраивая линию поведения. Подобного исхода он никак не ожидал. По уверению Ангерлинка, все было схвачено. Что, интересно, повлияло на решение миллионера? Уж не поведение ли… Колдуна?
        По спине побежали мурашки. Вероятно, здешний климат и обстановка пришлись Колдуну по душе… Опять психиатрическая клиника? Он осторожно посмотрел по сторонам. Прыщавый рахитичный коротышка метался по гобеленам изысканно обставленной гостиной. Такому психу ничего не стоило стянуть со стены инкрустированное охотничье ружье и начать палить во все стороны. Подобная мысль, похоже, посетила и красавчика, который в качестве мебели присутствовал при разговоре. Он беспокойно шевельнулся и сглотнул. На открытой веранде сидела анорексичная особа в длинном платье молочного цвета и делала вид, будто ничего не слышит. Но она все прекрасно слышала. У дамы были правильные нордические черты, стянутые на затылке белокурые волосы, увядающая кожа с морщинами. На вид ей было не меньше полувека, хотя фактически могло быть и меньше. На последнем взвизге Теренса Хилла она поднялась из плетеного кресла, собираясь войти в гостиную, но в последний момент передумала, закусила губу, отвернулась.
        - Это ваше последнее слово, мистер Хилл?- вкрадчиво спросил Анджей. Сложно представить, сколько килоджоулей ушло на эту вкрадчивость.
        - Вы еще здесь, господа?!- рявкнул Теренс Хилл.- Не вынуждайте прибегать к услугам службы безопасности!
        - Позвольте позвонить, мистер Хилл?
        - Звоните,- пожал плечами миллионер.- Но зачем это делать в моем доме? Ступайте на пристань, там и звоните. Не понимаю, господин как вас там, почему вы тяните резину. Последнее слово - африканская статуэтка остается в этом доме!
        - Ваше право, господин Хилл,- мобилизуя все ехидство, сказал Анджей.- Хотя и сомнительное право. Последний вопрос, если позволите. Исходя из многолетних наблюдений, экспонаты данной коллекции приносят людям несчастье. Страдают близкие, не ладится бизнес, портится имущество, стихийные бедствия опять же… Скажите, у вас все в порядке?
        Он ожидал любой реакции, но только не той, что последовала. Миллионер Теренс Хилл на мгновение застыл, повращал глазами и вдруг разразился сатанинским хохотом. Это смотрелось жутковато. Анджей пожалел, что спросил. Бонусов в его копилку это явно не прибавило.
        - У меня все отлично, господин как вас там!- он подбежал к Анджею, схватил его за воротник и оттолкнул. При этом застыл в позе Самсона, разрывающего пасть льву. Отвечать тем же, видимо, не стоило. Анджей стерпел, хотя желание врезать по бесноватой морде было нестерпимым. Вряд ли служба безопасности такое одобрит. Модельный красавчик внимательно следил за процессом общения. Анорексичная особа на веранде взялась за перила.
        - У меня прекрасно все складывается, господин посланник,- скаля хищные зубы, повторил миллионер.- Так и передайте вашему шефу Бонифацио. А дураков пусть ищет в другом месте. Всё, прощайте,- он внезапно успокоился и раздраженно махнул рукой.- Я слишком много времени на вас потратил.
        - Позвольте хоть взглянуть на статуэтку,- попросил Анджей.- Один лишь взгляд, мистер Хилл. Вы же не боитесь, что мы отнимем ее у вас с боем…
        Разумеется, миллионер не боялся, что в здании, напичканном охраной, состоится наглый грабеж. Он вдохнул, застыл, словно позабыл, как выдыхать. Потом с шумом выпустил воздух и пожал плечами:
        - Почему бы нет?.. Хотя и не совсем понимаю, зачем вам это надо…
        Анджей тоже не совсем понимал. Но ясно, что миллионер не прочь потешить самолюбие. Охрана утроилась: по зычному хлопку в ладоши материализовались два рослых «янычара» в бордовых фесках (но без кривых турецких сабель), плотно обступили гостей. Раковский решил, что поведут в подвал, но все оказалось проще. Коридор в восточное крыло бунгало, несколько поворотов, двустворчатая дверь, украшенная плавным переливом портьеры. Ни замков, ни решеток: миллионер вставил в щель на неброской панели узкую карточку, и дверь ушла. В помещении было темно: плотные шторы преграждали путь дневному свету. Миллионер шагнул куда-то в сторону, провел рукой по стене. Осветились интимным светом экспонаты жутковатого музея, представленные в нишах под стеклом…
        Подобрать такую коллекцию мог только человек, испытывающий затруднения с головой. Африканские боги в своей естественной многообразной красе. Иными видами искусств миллионер не увлекался. Чучело жреца в маске леопарда - страшное, как первородный грех. Двуглавое нигерийское божество, похожее снизу на шахматную фигуру, сверху - на скелетированных драконов. Ритуальная маска догонов, небольшого народца, проживающего в излучине реки Нигер на территории современного Мали,- выточенная из черного дерева фигура инопланетянина с отверстиями для глаз; нигерийская маска для ритуальных танцев - ощеренный череп с вытаращенными глазами и недоснятым скальпом, лохмотья которого - седые, спутанные - висят на затылке… Африканские маски - не просто карнавал, это органическая часть жизни африканского общества, предметы поклонения и почитания, наделенные душой. В них верят, их боятся. О них слагают легенды, им посвящают ритуальные гимны… Лохматый фетиш из Заира - большеглазая дама в сотканном из лоскутков платье - вылитая подружка небезызвестного Чакки… Ритуальное облачение жрецов Вуду: расписные шлемы с глухой вуалью,
закрывающей лицо, расшитые многослойные халаты… Культовые жезлы с набалдашниками в виде человеческих останков, церемониальные кубки, фигурки обезображенных предков… У Теренса Хилла определенно мания. Все, что он собрал,- не ширпотреб, продающийся в лавочках и на базарах. Экспонаты подлинные, опасные. Особенно вот этот в углу… Статуэтка Колдуна не походила на своих собратьев, какой-то запущенный леший - обросший, мохнатый, корявый, весь в заусеницах, стружке. Пронзительные глаза, черные, как смоль, смотрели на зрителя отовсюду - где бы он ни встал…
        - Это он, зараза…- Криста взволнованно задышала в затылок.
        Сжималось сердце - в буквальном смысле. Двоякое чувство - с одной стороны, весьма неплохо, что не нужно прикасаться к этой нечисти, а с другой…
        Худая дама в платье молочного цвета догнала за изгибом аллейки, когда они одолели полпути до гавани.
        - Подождите, ради бога…- Она подбежала, тяжело дыша, воровато поглядела по сторонам.- Можно вас на минуточку…
        Ей действительно было не меньше пятидесяти, и выглядела она крайне изможденной. Пульсировала жилка на виске.
        - Я слышала ваш разговор с Теренсом, я в курсе всего, что происходит…- У нее был приятный голос с хрипотцой.- Умоляю вас, заберите у Теренса эту проклятую статуэтку…
        - Но позвольте, мадам,- растерялся Анджей.- Внезапная, надо признаться, постановка вопроса. Это так просто? А вы, собственно, кто?
        - Простите, забыла представиться. Моника Хэрли, сестра Теренса. Родная сестра… Так уж вышло, что я уже восемь лет после смерти мужа живу с Теренсом… Он раньше был совсем не таким, эта штука его добила, он просто не понимает, что творит. Он подвергает опасности всех, кто проживает с ним в одном доме. Два месяца назад от него ушла жена - просто не выдержала…
        - То есть у мистера Хилла не такая радужная жизнь, как он пытается представить,- подметила Криста.
        - Именно,- выдохнула Моника.- Слава богу, Теренс действительно богатый человек и не имеет привычки хранить все яйца в одной корзине, поэтому ему трудно разориться в одночасье. У него недвижимость в Антананариву, купленная полиция - это действительно так. Несколько участков земли вдоль восточного побережья, где оборудованы зоны для отдыха, плантации какао, ванили, заводы по обработке сельскохозяйственного сырья. Но дело не в этом - он губит не бизнес, а собственную жизнь…
        - Простите, мэм,- деликатно перебил Анджей,- складывается впечатление, что собственную жизнь он уже загубил.
        - Я уверена, во всем виноват этот проклятый божок!- дама в отчаянии заломила руки.- Да, он увлекался африканской чертовщиной, коллекционировал фетиши, вовлекал в свое хобби других людей, но не припомню, чтобы ему когда-нибудь отказывало чувство меры. До того самого дня, как он на черном рынке приобрел эту несчастную статуэтку! Он нашел себе нового друга! Лелеял его, нежил, словно щенка, часами сидел, запершись, с этим убожеством. Он не замечал, что у беременной жены случился выкидыш, что охранник Джон Керузо - самый верный из его работников - вдруг сошел с ума…
        - Не надо, мэм,- покачал головой Анджей.- Не следует перечислять рухнувшие на вас несчастья. Я могу их представить.
        - Вы правы,- торопливо согласилась Моника.- Это лирика и слюни. Вы должны забрать статуэтку.
        - Почему бы вам ее просто не выбросить?- пожал плечами Анджей.
        - Нельзя,- буркнула Криста.
        Раковский с удивлением покосился на девушку.
        - Нельзя,- согласилась Моника.- Вы совершенно правы. Такие вещи нельзя выбрасывать, дарить. Их можно продавать.
        - Но вы, как я понимаю, предлагаете статуэтку выкрасть,- заметил Анджей.
        - Ни в коем случае,- она яростно замотала головой.- Деньги переведены, я проверяла - я имею доступ к счету Теренса в местном Национальном банке. Деньги немалые, уж поверьте. И совершенно неважно, каким образом статуэтка перекочует в ваши руки.
        - Допустим,- сделал неопределенный жест Анджей.- Хотя и спорно. Но мы не грабители, мэм. Проникать в чужие жилища не умеем, сидеть в тюрьмах не обучены. Вы можете вывезти статуэтку за пределы острова?
        - Что вы!- испугалась женщина.- В жизни не прикоснусь к этой гадости. Решайте, господа. Единственное, что я могу для вас сделать… Если вам действительно нужен этот артефакт…- женщина зажмурилась от собственной храбрости.- Северное крыло виллы, первое окно от угла. Если тихо подойдете к острову, пробраться на территорию несложно. Теренс не выносит собак, поэтому его собственность охраняют только люди. Прецедентов не было, бдительность охраны притуплена. Я отключу сигнализацию, открою окно. Да, там довольно узко, вы не пройдете,- дама придирчиво посмотрела на Кристу.- А вот у девушки может получиться. Бегите с острова, покидайте Фанангу, до завтрака Теренс не хватится, а вы уже будете далеко…
        - Ну, знаете ли…- Ошарашенный таким щедрым предложением, Анджей развел руками…
        Глава 10
        Как ни странно, они успели на катер. Через час сидели на террасе прибрежного заведения и предавались греху чревоугодия. Вечер стремительно набирал обороты. Зажигались фонарики, активизировалась прибрежная жизнь. По мелководью сновали яхты, рыбацкие лодочки. Грохотала европейская музыка. Официантки в кафе были вежливы, участливы и по назойливости напоминали проституток.
        - Не лезет,- вздохнула Криста и размашисто отодвинула блюдо, из которого торчали морские лапки и челюсти.- Хотела побаловать вкусовые рецепторы - ни черта не выходит. Даже не понимаю, что это за еда.
        - Это не еда,- буркнул Анджей.- Это философское явление. Слава Христу, что на архипелаг сегодня уже нет катера.
        - Трудно устоять от соблазна?- девушка пытливо смотрела в глаза собеседника.
        - Только не для меня,- решительно помотал головой Раковский.- Не хочется, знаешь ли, становиться участником местной программы «Кто хочет посидеть в тюрьме?».
        - То есть ты решительно отказываешься обсуждать данную тему?- вкрадчиво спросила Криста, в которой явно проснулся дух авантюризма и желание вновь испытать острые ощущения.
        - Прекрати,- отрезал Раковский.- Это явный криминал. До острова три мили, искать лодку - уже засветимся. Улыбнется удача - во что я лично не верю - не успеем добраться до Антананариву, как этот полоумный поднимет весь Мадагаскар в ружье. Рейс послезавтра - с него нас и снимут. Прожить до старости в иностранной тюрьме…- он задумчиво забарабанил пальцами по столу. Плеснул в бокал какую-то шипучую субстанцию со вкусом пережаренного проса, которую игривая официантка представила за пиво.
        - Позвони Ангерлинку.
        - Звонил уже…
        Час назад номер Ангерлинка был заблокирован. Анджей снова пробежался по клавишам. Абонент отозвался.
        - Надо же,- удивился Раковский.- Вы сущий Фигаро, господин Ангерлинк.
        - Рад вас слышать,- голос звучал отчетливо, объемно, словно его обладатель сидел за соседним столиком.- Докладывайте. Исходя из текущей даты, вы находитесь на Мадагаскаре. Как вам тамошние крокодилы?
        - Только двуногие,- грубовато отозвался Анджей.- Один из оных, в частности, полтора часа назад вероломно попрал ваши договоренности. Игрушка у него в доме, но продавать ее фигурант отказывается наотрез. Договориться невозможно, этот перец явно выживает из ума.
        - Вот как,- помрачнел Ангерлинк.- Ну что ж, риск, что господин Теренс Хилл поведет себя именно так, имелся. Вы уверены, что использованы все средства? Говорите, Анджей, не бойтесь, эта линия не прослушивается.
        Раковский вкратце рассказал про сестру.
        - Не хотелось бы вас огорчать, но… увы. Работа есть работа.
        - Вы сможете нас вытащить из малагасийской тюрьмы?- убитым голосом спросил Анджей.- Впрочем, можете не отвечать, господин Ангерлинк. Мы все понимаем - и относительно щедрых обещаний, и цели, которая оправдывает средства…
        - Перестаньте,- перебил Ангерлинк.- Планы с вылетом 29 числа могут измениться. Вас известят. Держите меня в курсе.
        Длинные гудки. Анджей чертыхнулся. В ушах звенело. Он отрешенно наблюдал, как веселятся мальгаши за соседними столиками. Хорошая страна, никто не пристает к посторонним, все варятся в собственном котле. Откуда-то с гор спустились очередные туристы. Чумазые, беловолосые, донельзя довольные. Три парня-европейца в комбинезонах, тяжелых ботинках, навьюченные рюкзаками. Из той упертой породы, с которых если срезать рюкзаки, то они тут же попадают носами в землю. Заняли столик у каменного парапета, загалдели, подзывая официантку.
        - Ага,- сказала Криста и как-то напряглась. Она смотрела в ту же сторону, что Анджей. Он не понял, что она там увидела. Кто-то шевелился у каменного парапета…
        - Посиди здесь,- девушка внезапно подпрыгнула, чуть не уронив плетеный табурет.- Не ходи за мной, жди,- подпихнула ему свою крокодиловую сумочку и убежала за ограждение. Торопливо спустилась по лестнице, исчезла в темноте.
        Анджей дернулся, чтобы бежать за ней, но что-то остановило, он зажал между ног походную сумку, начал всматриваться в темноту. Сердце беспокойно колотилось.
        Прошло минут десять. Публика веселилась. Туристы, спустившиеся с гор, вольготно обустроились, сдвинули бокалы с пивом, закаркали на каком-то североевропейском языке. Один из парней уже разместил на коленях длинноногую официантку, которая тут же забыла о своих обязанностях и принялась обсуждать с парнями планы на предстоящую ночь. Вздрогнул телефон за поясом.
        - Надеюсь, ты еще не паникуешь?- деловито осведомилась Криста.
        - Где ты, горе мое?- зашипел Анджей.
        - Там, где море. Спускайся. Вещички не забудь. Подойдешь к воде - и направо. Проходишь набережную, яхт-клуб, увидишь скалу, похожую на преувеличенное мужское достоинство, там мы и воссоединимся…
        Раковский прогулялся по кромке волны, добрался до нужной скалы и остановился, исполненный пессимизма, скептицизма и неясной, но глубокой тоски. Хоть картину пиши по канонам соцреализма - правдивое изображение действительности в ее революционном развитии. Эти двое сидели в полумраке, болтая ножками над водой, у обоих блестели глаза. Тот, что поменьше, при виде постороннего заметно напрягся, но Криста ласково погладила его по головке, произнеся несколько слов по-французски. Пацан шмыгнул носом и гордо его задрал.
        - Здравствуй, землячок,- проворчал Анджей, присаживаясь на голый камень. Пацан дипломатично пошевелил ушами. Где-то наверху гудела курортная жизнь, смеялись люди, веселились под бой отнюдь не африканских барабанов, а здесь царила идиллия. Блики от фонарей бегали по камням, волны с тихим шелестом облизывали берег.
        - Это Бомбо,- представила собеседника Криста.
        - Надеюсь, не замедленного действия,- съерничал Анджей.
        - Перестань кривляться,- возмутилась Криста.- Нормальное африканское имя. При рождении мальчика назвали Пьер-Луи, но имя не прижилось, и теперь для всего восточного побережья он просто Бомбо. Замечательный мальчик. Мы с ним уже дважды сегодня встречались - сначала он хотел обчистить тебя, потом меня. Двадцать минут назад он обчистил рыжего туриста с рюкзаком: выудил у него из заднего кармана кошелек.
        Анджей расхохотался. Когда придет пора расплачиваться и официантка слезет с колен того парня, будет небольшой международный конфуз.
        - Вот видишь, тебе уже весело,- обрадовалась Криста.- Тогда продолжим. Кошелек мы вернем. Если туристы уже разбегутся, сдадим в кафе, поскольку природная мудрость нам подсказывает, что воровать нехорошо.
        - Не мудрость, а ум,- поправил Анджей.- Мудрость связана с совестью, это к нам не относится. А ты опять начинаешь меня удивлять, радость моя. Представляю, сколько оплеух тебе навешало это чудо, пока ты его приручила.
        - Одну,- поскромничала Криста.- И ту под волосами не видно. Бомбо очень сообразительный паренек. Мы быстро поняли друг друга и договорились. Он знает несколько слов по-французски…
        - Полагаю, лучше всего ему удаются числительные,- догадался Анджей.
        - Ты прав,- удивилась Криста.- Десять долларов, сто долларов. Всего за сотню он согласился взломать охраняемую виллу миллионера, а когда узнал, что предстоит выкрасть предмет африканского культа, то попросил добавить еще пятьдесят, поскольку испытывает священный трепет перед подобного рода вещами. Согласись, это недорого. Ах да, совсем забыла: еще пятьдесят за быстроходную лодку, которую он любезно обязуется предоставить.
        Паренек словно чувствовал, что работодатели обсуждают предстоящий гонорар, сделался скромником, опустил глазки.
        - А за святость ему не доплатить?- проворчал Анджей.
        - А ты войди в его нелегкое положение. Перед тобой обаятельный человечек - квинтэссенция всех голодных детей Африки. Неужели тебя никогда не учили любить голодных детей Африки? Это же классика, Анджей! Бомбо в девять лет убежал из дома, поскольку семья была не в состоянии его прокормить. Он не ходит в школу, лишен простых детских радостей. Неужели твое черствое сердце…
        - Во-первых,- перебил Анджей,- Мадагаскар - не такая уж Африка. Во-вторых, по статистике, родители убегают из дома чаще, чем дети, и никому не приходит в голову их жалеть. В-третьих, мое сердце не черствое, а свежее и горячее, и оно не возражает дать парнишке несколько долларов на хлебушек. Но оно протестует против взлома виллы миллионера и последующих долгих десятилетий тюремного заключения. Бомбо, разумеется, в силу возраста, получит меньше, если это тебя немного утешит…
        Он давно уже подметил, что женщины, в противовес собакам, ничего не понимают, но столько говорят… В последующие пять минут он выдержал сильнейшую мозговую атаку. Про последнюю линию обороны (против безденежья), про личное счастье (таким трудом добытое), что может разбиться от одного его неверного слова. Что, собственно, ничем особым они и не рискуют, поскольку львиную долю работы выполнит мировой парень Бомбо, а им останется только снять сливки и бежать, сверкая пятками, в Антананариву. Что добывать Колдуна придется в любом случае, ибо Ангерлинк с него не слезет, а в гневе этот человек не прост (о чем Анджей и сам догадывался), и из двух зол придется все же выбирать то, что поменьше…
        - Почему я должна принимать за тебя правильные решения?- вопрошала Криста.- В общем, так, Раковский, хочешь жить в согласии? Соглашайся.
        Сложно передать охватившие Анджея чувства. Он слез с камня, взял за плечи скромно молчащего пацана, развернул к себе и уставился в плутоватую физиономию. История умалчивает, что он там разглядел, но по итогам фейсконтроля Анджей вздохнул и пробормотал:
        - Хорошо, пойдем преступной группой. И никаких авансов - так и переведи этому обормоту…
        Они сидели в скалах до половины первого ночи. Веселье давно утихло, переместилось в рестораны и казино. Океан вздымался упругими волнами, они разбивались о прибрежные рифы и доходили до берега в урезанном виде. Возникло подозрение, что «быстроходную лодку» плутишка Бомбо просто где-то спер. Звякнули уключины, и из-за скалы показалась старенькая плоскодонка на весельной тяге. Метрах в двадцати от берега Бомбо поднял весла, что-то приглушенно залопотал.
        - Пошли,- спрыгнула с камня Криста.- Здесь море по колено…
        Этот мелкий воришка неплохо справлялся с транспортным средством. Греб почти беззвучно, не уставал. Лежа на дне, Криста объясняла сдавленным шепотом, что придется пойти в обход. Бомбо знает акваторию бухты, как свои грязные двадцать пальцев. Можно проплыть между рифами (то есть с берега их практически не будет видно) и подойти к острову Мучаба с юга. Там непроходимые скалы, безлюдная природа, до ограды миллионера футов шестьсот пересеченной местности, и вряд ли в скалах будут сидеть его люди. Он лежал, обнимая Кристу, таращился в черное небо и молился. Канула прорва времени. Криста терпеливо молчала. Пацан елозил по банке протертыми штанами, усердно сопел. В прибрежных водах царило спокойствие.
        Анджей поднял голову. Приближалась громада острова. Черные скалы высились неодолимой стеной. Громоздились булыжники у подножия монолита. Каменные островки, каменная гряда параллельно берегу - с этой стороны могло показаться, что остров Мучаба - сплошной бездушный камень, и нет на нем ни парка, ни роскошного поместья миллионера…
        Бомбо сбавил скорость - появился риск пропороть брюхо лодочки. Посудина плавно лавировала между каменными островками. Черная скала заслонила небо, показалась узкая полоса берега, заваленная обломками гранита, крохотный заливчик, переходящий в грот…
        Они вытащили лодку на пятачок галечного пляжа. Бомбо произнес негромкую, но пламенную тираду.
        - Что он лопочет?- не понял Анджей.
        - Бомбо предлагает нам остаться здесь. Он, в принципе, уяснил суть задания. Без нас ему будет легче.
        - Перебьется,- Раковский энергично замотал головой.- Кражу века надо контролировать…
        Он не выпускал из виду спину мальчишки, идущего первым. Они перелезали с уступа на уступ, ползли по острым камням, хватаясь за неровности в скалах. Вволю насладиться экстремальным альпинизмом (до полного падения) не пришлось: за первой же глыбой, кажущейся монолитом, открылась проходимая тропа, они устремились вверх и через несколько минут уже отдувались перед зарослями кустов. Первый раунд вроде бы провели…
        И второй раунд - в черном-пречерном лесу… Долгие минуты ожидания перед оградой, пока по аллее перед домом, заразительно зевая, прохлаждалось неопознанное пятно. Наконец пятно удалилось за угол. В силу вечного недоедания и активного образа жизни, Бомбо был легкий, как перышко,- его буквально перебросили через ограду. Он зацепился за упругую ветвь какого-то черного дерева, завис, начал раскачиваться и свалился в гущу стриженого кустарника. Охрана не усердствовала в несении службы: в саду царило безмолвие. Юркое тельце скользнуло на дорожку, поскакало на четырех конечностях к дому. Еще бы хвост дугой - и вылитый лемур. Спустя мгновение оно уже прижалось к стене, вскарабкалось на фундамент, приотворив узкую фрамугу - в самом деле, очень узкую, чтобы пролез взрослый человек…
        - Не обманула пани Моника,- дохнула в ухо Криста.- Сигнализация отключена, окно не заперто.
        - Интересно, почему она была уверена, что мы придем?- буркнул Анджей.
        Криста злобно хохотнула:
        - А ты не был уверен?
        Он вздрогнул. Откуда эта злоба? Они лежали, съежившись, за косогором. Минуты тянулись невыносимо медленно. Неужели так трудно отыскать нужную нишу, стырить Колдуна и чесать, пока не застукали? Вонзилось в мозг, как раскаленный штырь: ну хорошо, отключила сестрица Моника сигнализацию, но экспонаты под прочным стеклом, как в музее, каждая ниша заперта на замок, не подступишься… Словно в подтверждение неприятной догадки, в глубине дома разбилось стекло! Анджей окоченел. Криста стукнула зубами. Худенькое тельце вывалилось из оконного проема, покатилось по дорожке. Пацан сжимал что-то увесистое. Добежал до ограды - Анджей уже подлетел с обратной стороны, выставил распахнутую сумку:
        - Бросай…- Пацан просунул ношу, сумка потяжелела. Слава богу, не шапка Мономаха…
        В доме кто-то закричал. Или показалось? Пацан подпрыгнул, зацепился за ветку, забросил ноги и начал поступательно перемещаться к стволу. Они подскакивали от нетерпения. Из дома раздавались крики! Не только из дома - в саду тоже кричали!
        - Криста, беги…- Анджей схватил девушку за локоть.- Выводи лодку на мелководье. Я сам справлюсь с пацаном.
        Она опомнилась. Действительно, зачем терять время? Помчалась по проторенной дорожке. А Раковский забросил за спину сумку, изготовился ловить пикирующего с неба шпендика. Оба упали, покатились по траве, отбивая чувствительные места. Он чувствовал, как под рваной одеждой у пацана колотится сердце. Перетрусил, пострел…
        Этот забег по пересеченной местности он теперь никогда не забудет. Продрались сквозь кусты, паренек оступился, треснулся головой. Теперь метался, дезориентированный, вдоль обрыва, позабыв, где тропа. Спускались, боясь оступиться, дрожа от нетерпения. Анджей разбил колено, но боли не чувствовал, выскочил на пляж, перехватил Бомбо, который точно поставил перед собой цель разбиться в лепешку. Криста уже отгребала, смотрела через плечо и не могла сообразить, что надо остановиться. Он догнал лодку уже по пояс в воде, перевалился за борт, рискуя устроить кораблекрушение, выловил Бомбо. Раковский согнал Кристу с банки, начал яростно грести. Бомбо что-то гневно залопотал, столкнул его, уселся сам.
        - Не лезь,- прошипела Криста.- Он знает, где тут можно проплыть. А ты нас только в могилу загонишь…
        Анджей не мог бездействовать в такую минуту. Сидел на корме, скрипя зубами, смотрел, как медленно отдаляется глыба Мучаба, неспешно проплывает каменная гряда, дрейфуют, никуда не спеша, каменные островки - скрывающие, как айсберги, основную массу под водой…
        А Бомбо греб и бормотал - да так усердно, что заикался и глотал слова. Он тоже пребывал под впечатлением только что произошедшего.
        - Несчастный ребенок,- притворно сокрушалась Криста.- Почему не предупредили, что статуэтка находится под колпаком? Наше счастье, что Бомбо не привык отступать, он разбил колпак, порезал руку и нижайше просит доплатить за свою находчивость еще пятьдесят долларов.
        А то ли он ухватил?- ужаснулся Анджей и сунул руку в сумку. Отдернул, как от щита с высоким напряжением. Гном, облепленный шипами и стружкой, можно не смотреть, достаточно почувствовать…
        Лодочка прошла половину расстояния, лавируя между рифами. Осталось преодолеть мили полторы водной глади, и тут вдруг на острове что-то вспыхнуло. Взревел мотор. Анджей напряженно всматривался в темноту. С восточной части острова вывернуло что-то черное, пометалось по водной глади и скрылось за рифами на южной стороне. Бомбо, отдуваясь, греб на юг. Проплыла окраина Фананги. Отказать пареньку в сообразительности было трудно: своим маневром он увеличил расстояние до берега, но лодочку от Мучабы загородил один из малых островов архипелага. Надолго ли?
        Бомбо что-то прокричал.
        - Садись за весла!- перевела Криста.- Он устал. Теперь не надо маневрировать. Гони к берегу!
        Анджея не надо было долго упрашивать. Он прыгнул на банку, схватил весла. Лодочка понеслась. Уже виднелись склонившиеся к воде пальмы, барханы пляжа, каменные террасы, эффектно вздымающиеся над морем. Моторная лодка с адским ревом вынеслась из-за рифов, когда до берега оставалось совсем немного.
        - Греби!- завизжала Криста.
        А он не греб?! Лодка неслась, но руки уже немели, берег приближался издевательски медленно. Дико ругаясь на родном языке, Бомбо плюхнулся на банку, отобрал правое весло. Криста схватилась за него же. Замельтешили весла. Моторка неслась наперерез, сокращая расстояние. Сколько их там - трое, четверо? Треснуло днище, пропоров прибрежный камень. Не сговариваясь, вывалились в холодную воду. «Вот и искупались в океане»,- мелькнула у Раковского мысль. Океан пришел на помощь: их вынесло на берег набежавшей волной! Анджей обнял сумку, видя, что его несет на пальму, метнулся в сторону, зарывшись в песок. Вскочил, отфыркиваясь. И смех и грех. Ей-богу, высадка в Нормандии… Лодку сдернуло с камня, перевернуло волной, выбросило на берег, едва не придавив Бомбо. И за это придется доплатить?
        Паренек сидел на коленях, потешно хлопая ладошками по ушам. Криста ползала на коленях, издавая булькающие звуки. Лодка преследователей неудержимо неслась к берегу. На носу кто-то грозно махал руками. Но и этим не повезло, слишком поздно рулевой обнаружил под килем гладкий валун. Лодка подпрыгнула, сделав замысловатый вираж. Кто-то вывалился за борт, остальные загомонили. Спортивного вида мужчина прыгнул за борт, побежал к берегу, преодолевая сопротивление водной массы. За ним еще один…
        Бомбо понял, что близится конец счастливому детству, с ревом кинулся бежать. Раковский подскочил к Кристе, схватил под мышку. У нее путались ноги.
        - Анджей, миленький, помоги… Клянусь, я буду хранить тебе верность, молчание…
        Он поднял ее рывком, поволок на призывные вопли мальчишки, который добежал до расщелины в скале и прыгал от нетерпения, исторгая гневные рулады. Они ввалились в разлом. Анджей обернулся. Четверо, словно былинные богатыри, уже выбирались из морской пены. Грохнул выстрел! Взвизгнул Бомбо. Помчался вприпрыжку. Они пустились за ним по узкой пади, не успели оглянуться, как влетели в глухую чащу…
        Знакомство с первозданным тропическим лесом происходило при странных обстоятельствах. Густая тьма, хоть глаза выколи. Сплошные заросли бамбука, папоротника, лиан, острые листья резали руки, опутывали стебли. Приходилось разрывать их, сдирая кожу до крови. Возмущались птицы, разбуженные внезапным вторжением, хлопали крылья. Бомбо протаптывал дорогу, Анджей не отставал, Криста тихо скулила, но упорно наступала ему на пятки. Они выбежали на поляну, освещенную полной луной, и снова погрузились под непроницаемый полог.
        - Хватит,- пробормотала Криста.- Надо передохнуть, изверги… Они отстали…
        Но Бомбо лучше знал, что нужно делать. Он настырно пробивался через лес. Под ногами чавкало, деревья уплотнялись, возмущенно голосила незримая живность. Змеи, тарантулы, скорпионы…- Обалдевшее воображение рисовало в мозгу захватывающие картины.
        Сил уже не было. Они выбрались на покатую возвышенность, где трава была по пояс и стояло ветхое строение из тростника - не то шалаш, не то сарай. Бомбо что-то прокаркал и свалился в траву.
        - Здесь жили когда-то охотники… на крокодилов…- простонала Криста и тоже рухнула, обняв бугорок.
        Они лежали несколько минут, переводя дыхание. Бомбо откашлялся и завел пространную речь. Анджей пытался вслушиваться в сумбурный набор междометий, восклицаний, но быстро бросил это занятие. С тем же успехом можно слушать работу камнедробилки.
        - Он говорит, что здесь опасно,- перевела Криста.
        - Он не шутит?- изумился Раковский.
        - Да нет, в джунглях, по его словам, ничего опасного. Просто парни, что нас преследуют, очень скоро здесь появятся. Бомбо предлагает произвести расчет, после чего он свалит в Фанангу, будет молчать, как могила, а нам - убираться в другую сторону. Если двигаться на юг, то рано или поздно мы попадем на трассу, связующую южные города острова с Анцирабе - крупным центром южнее Антананариву. А уж оттуда междугородним автобусом - два часа до столицы. По ночам, разумеется, автобусы не ходят, но ночь он нам предлагает провести в джунглях…
        - Как это мило с его стороны,- похвалил Анджей.
        Ладно, будущее будет светлым. Он сунул парню четыреста долларов, тот усердно чиркал отсыревшими спичками, чтобы определить достоинство купюр, Раковский поднес зажигалку. Паренек нездорово возбудился, потом радостно засмеялся, произнес какие-то слова, включающие «гран мерси», помахал на прощание рукой и умчался в чащу. Затрещали лианы, через мгновение джунгли поглотили звуки…
        - Как странно,- пробормотал Анджей.- Словно не было никакого Бомбо.
        - Я не верю, что нас найдут,- капризно сказала Криста.- Давай переночуем в этом вигваме, где жили кокодрильерос?
        - Кто?- не понял Анджей.
        - Охотники на крокодилов. Уж лучше хоть какие-то стены и крыша над головой…- она уже скрипела гниющими досками, а он стоял посреди поляны, охваченный священным страхом. И было с чего - трещали ветки! Светлячки блуждали по лесу, перекликались голоса. Рукой подать, за ближайшими деревьями! Предупреждал же Бомбо! Раковский бросился к строению:
        - Бежим!- схватил девушку за руку, поволок в джунгли. Запнулся у самого леса, покатился с отбитым плечом. Злодеи уже вываливались на поляну, привлеченные шумом, победно кричали. «Сейчас меня как мухомора - сапогом по лицу»,- мелькнула печальная мысль.
        Кто-то уже рвался через поляну, чавкала сырая земля. Просвистело что-то в воздухе - атакующий завопил от боли и тоже покатился. Криста схватила Анджея за руку.
        - Поднимайся, увалень, ишь, разлегся…
        - Чем ты его, дорогая?
        - Корягой. А чем еще? Шаром для боулинга?
        Они неслись, не чуя ног. Меняли направление, сбивая охотников со следа. Делали короткие передышки и снова продирались через переплетения лиан, стеблей, веток. Те четверо не были следопытами - отстали. Они перекликались, потом все стихло, слышались лишь звуки разбуженного леса. Но они бежали, углубляясь в чащу. Потом перешли на шаг, начали хвататься за деревья. Ноги заплетались.
        - Давай поспим, Раковский?- запинаясь, предложила Криста.- Немного поспим, а потом пойдем дальше… Все равно не видно ничего… Честное слово, не могу уже делить с тобой тревоги и радости…
        Ноги провалились в какую-то «силосную» яму, набитую листьями. Вылезти из нее уже не было сил. «А как тут со змеями, интересно?» - успел Анджей поймать последнюю здравую мысль, прежде чем провалиться в сон…
        Они проснулись поздним утром первого августа - в яме, посреди галдящего на разные голоса леса. Причудливые деревья с изогнутыми стволами, зелень крон заслоняла небо. Часы показывали половину двенадцатого - по местному малагасийскому времени. Они сидели, очумело таращась друг на друга, вычесывали из себя прилипшие дары джунглей - Анджей из Кристы, она из него.
        - Груминг называется,- хрипло пояснила Криста.- Когда обезьяны и лемуры ухаживают за мехом друг у друга. Сидят напротив и доставляют себе приятное… Ты знаешь, как будет по-малагасийски «горячая вода»?
        - Откуда?
        - Рамумафана… Не спрашивай, почему я это знаю. Очень хочу рамумафану…
        Они с благоговением смотрели на окружающие их дебри, на порхающих с ветки на ветку зеленых попугаев, каких-то курочек с гребешками, голубей синего цвета. Анджей читал, что много лет назад на острове жили гигантские птицы эпиорнисы, рост которых достигал пяти метров! Их видели еще в XVIII веке. Мальгаши из яиц эпиорниса делали сосуды, вмещающие восемь литров воды. Динозавры какие-то! Интересно, они действительно вымерли?..
        Криста бродила вокруг ямы, делая попытки сориентироваться на местности, а Раковский перебирал скромные пожитки, уцелевшие в ходе боевых действий. Сумка подмокла, но запасная одежда была в порядке. При встрече с цивилизацией им ничто не мешало сменить джинсы и рубашки. Наличные доллары, местные франки, кредитные карты, телефоны. Изрытая заусенцами статуэтка Колдуна. Он прикоснулся к ней, онемела рука, в пальцах появилось тянущее чувство… Анджей торопливо завернул добычу в грязную рубашку, затолкал на дно сумки. Пусть не обижается. Повертел телефон, собираясь вызвать «джинна» из кувшина. Связь отсутствовала. Неужели остались на земле места, не покрытые сотовым колпаком?
        - Как узнать, где юг?- спросила Криста.
        - Посмотри на дерево,- машинально буркнул Анджей.
        - А если дерево - пальма?
        - Значит, юг уже здесь.
        Она засмеялась и вдруг поперхнулась, когда коснулась вздутой ветки и та прямо на глазах принялась менять очертания. Взвизгнув, девушка отпрыгнула, и очень вовремя - существо, слившееся с веткой, выстрелило языком.
        - Хамелеон,- подсказал Анджей.- Знаешь, дорогая, ты лучше ничего не трогай. Но, в принципе, хамелеон безвреден. Он питается мухами и прочими насекомыми. Детективов страховых компаний он не ест. Здесь некого бояться, за исключением крокодилов. А хищные звери не водятся.
        Но шагать по этому лесу и ничего не трогать было невозможно. Они вошли в глухие заросли бамбука и тут же пробудили мирно спящее существо, трогательно сунувшее голову между ног и укутавшее ее пушистым хвостом. Существо преобразилось, подпрыгнуло, оказавшись на поверку не таким уж мирным. Плоскоголовый лемур с огромными ушами! Он вытаращил круглые глаза, затряс смешными лапками с длинными пальцами. Пришлось менять направление.
        Они выбрались из зарослей бамбука к мертвому участку леса, где когда-то свирепствовал ураган, и были обращены в бегство существом ярко-зеленой расцветки с узором из желтых пятен, которое сидело (или лежало?) на иссохшем стволе дерева и пристально на них смотрело. У существа были страшные, воспаленные змеиные глаза. От немигающего взгляда застыла кровь в жилах. Криста попятилась. Анджей тоже поддался волнению, особенно после того, как существо шевельнулось и испустило пронзительный, почти человеческий крик! Только отбежав на безопасное расстояние, оказавшись на берегу зеленоватого водоема, Анджей опомнился.
        - Криста, это же геккон, обычная ящерица, они безвредны, как божьи коровки…
        - А чего он так смотрит?..
        - А он не может по-другому. У них глаза лишены век. Срослись в процессе эволюции. Не подарок, конечно, но вполне домашнее, мирное животное. Кушает насекомых и фрукты. Живет в домах и никого там не шокирует…
        Он лукавил, а как ее еще успокоить? Гекконы в большинстве, конечно, безобидные. Но только не те, что обитают на Мадагаскаре. Доставляют ли людям неприятности, неизвестно, но местные плоскоголовые гекконы слывут чертями. Издревле в селениях существовал «красивый» обычай: хижину, на которой поутру находили спящего «черта», сжигали дотла. А как они линяют! В период линьки гекконы с аппетитом поедают свою шкурку, отрывая от нее челюстями по кусочку, а с лапок старую кожу стягивают, как гольфы.
        - Это невыносимо, я буду жаловаться,- сокрушалась Криста.- Мне казалось, эта тварь сейчас взлетит…
        Анджей спрятал усмешку. Леонардо да Винчи, будучи в почтенном возрасте, как-то нацепил обыкновенной ящерице крылья, которые смастерил из кожи других ящериц, залил их ртутью. Ящерица двигалась - крылья трепетали. Он приделал ей страшные глаза, рога и бороду, приручил и поместил в коробку - на потеху лучшим друзьям. Любой из них, кому он показывал эту зверюшку, с криком ужаса уносился прочь…
        - А это тоже геккон?- девушка завороженно смотрела Анджею за спину.
        Стылый холодок побежал по спине. Он медленно обернулся, хотя уже понимал, что не любоваться надо, а бежать! К берегу по зеленой воде медленно приближалось зеленое, чешуйчатое, волдыристое бревно. Открылись глаза - равнодушные, безучастные… Анджей попятился, хватая девушку за талию.
        - Нет, дорогая, это не геккон, это крокодил… Он так похож на твою сумочку, которую мы подарили отелю в Египте…
        Крик застрял у Кристы в горле. Они отступали, стараясь не делать резких движений. Крокодил неторопливо выбирался на берег, представая во всей красе. Он равнодушно смотрел на людей, а те, как-то плавно приплясывая, уходили в лес. Не нужна им слава кокодрильерос. У крокодила не было особых причин не отправиться за ними вдогонку и даже догнать - крокодилы и по суше развивают неплохую скорость,- кабы не всепобеждающая природная лень…
        Около трех часов дня, ругая последними словами южные широты и их обитателей, они выбрались к приличному шоссе, помылись в ручье, переоделись, перекусили под любопытными взорами аборигенов в придорожной забегаловке. Заработал телефон, появилась возможность извлечь ненавистного «джинна» из кувшина.
        - Прекрасно, Анджей,- скрипучим голосом возвестил Ангерлинк.- С каждым днем вы радуете меня все больше и больше.
        - А нам это нравится все меньше и меньше,- лениво отбился Раковский.
        - Потерпите, коллега, остался пустяк. Хорошо, я уяснил обстановку, попробую вам помочь - дистанционно, так сказать.
        Он спрятал телефон. Не хотелось светить мобильным аппаратом перед алчущими взорами «голодных детей Африки». Как объяснить этой банде отморозков, что телефон у него настолько старый, что даже встроенный в него фотоаппарат не цифровой, а пленочный?
        «А почему он обозвал меня «коллегой»?» - вкралась тревожная мысль.
        Водитель доисторического фургончика любезно согласился подбросить заблудившихся туристов до Анцирабе. Правда, намекнул на сто долларов, а взамен предложил жесткую «плацкарту» - кузов с зарешеченным оконцем, который очень мило подпрыгивал при езде и пах, как стадо бабуинов…
        Отходить от этого аттракциона им пришлось почти двенадцать часов - в невзыскательном мотеле на окраине второго города Мадагаскара. Анджей плохо помнил, как они прописались, как добрались до комнатушки с видом на пустырь. Была широкая кровать почти вровень с полом…
        - Мы с тобой такие древние окаменелости, Анджей…- прошептала Криста, не находя сил пошевелиться.- Кто бы объяснил, где мы находимся?
        - Анцирабе. Семьдесят верст до аэропорта Аривунимаму…- язык с трудом проворачивался, он сам дрейфовал в сторону сна.
        - Какую маму?..- Криста уснула, не завершив хорошее польское ругательство.
        Только к вечеру в голове прояснилось. Смутные человеческие желания - помыться, поесть, заняться сексом… Всё испортил, как всегда, старый змей Ангерлинк, позвонивший на самом интересном месте.
        - Вам ничто не угрожает в данный момент?- спросил он с отеческой заботой.
        - Кроме вас, ничто,- откровенно сказал Анджей, сползая с возмущенной девушки.
        Собеседник, кажется, обиделся.
        - Полноте, пан Раковский. Мои люди и лично ваш покорный слуга неустанно пекутся о вашей безопасности, а вы только и делаете, что ворчите. Колдун при вас?
        - Вы правда верите, что мы положим его в постель?- огрызнулся Анджей.- Ваш спаситель рода человеческого валяется где-то под дверью…
        - Ох, не по-людски,- посетовал Ангерлинк.- Хорошо, будем надеяться, этот парень не обидится. Установка следующая. В стане некоего Теренса Хилла случился небольшой переполох. Служба безопасности этого полоумного стоит на ушах. В краже подозреваются двое - мужчина и женщина, которые нанесли ему до этого визит.
        - Спасибо за новости,- хмыкнул Анджей.
        - Не спешите с выводами. Об этих двух Теренсу Хиллу ничего не известно, кроме внешности и имени некоего Волчека. Надеюсь, вы не предъявляли настоящие документы?
        - Нет.
        - Прекрасно. Пока вы спали, по компьютерным каналам служб, обеспечивающих воздушные перевозки, прошла дезинформация, что господами Волчеком и Ковачковой, в коей нетрудно угадать вашу спутницу, прибывшими 29 июля на Мадагаскар, были заранее приобретены билеты на обратную дорогу. Но дорога запутана. Вечером первого августа эти двое воришек вылетают рейсом местной авиакомпании из Фианаранцуа…- Ангерлинк усмехнулся,- не пытайтесь повторить… в Мапуту - столицу Мозамбика. А утром второго числа - из Мозамбика в Прагу. Информация о ваших истинных намерениях в компьютерах отсутствует. Подлинные имена не светятся. Поэтому, я думаю, не случится ничего страшного, если завтра к назначенному времени вы придете в аэропорт Антананариву и сядете на свой самолет. Ну, может быть, чуть-чуть изменив свою внешность. Усы, покраска волос, можете, хм, рассредоточиться. Как говорится, на всякий случай. Внимание охраны Хилла и купленных им законников будет сконцентрировано на двух упомянутых портах, но… чем черт не шутит. Они могут командировать своих людей и в Аривунимаму.
        - А статуэтка?
        - Хорошо, что вы вспомнили,- засмеялся Ангерлинк.- Вы точно в Анцирабе?
        - Думаю, да.
        - Не буду вас сегодня дергать, отдыхайте. Утром мои люди свяжутся с почтовым отделением на площади Алабунда, и, думаю, к полудню вам хорошо бы там показаться и нанести визит начальнику отделения… или человеку, который будет находиться в кабинете начальника отделения. Передадите ему такую сумму, какую он запросит, и продиктуете адрес в Праге. После этого позаботьтесь о внешности и поезжайте в аэропорт.
        - Так просто?- изумился Анджей.
        Ангерлинк засмеялся.
        - А жизнь незатейливая штука, пан Раковский. Просто некоторым свойственно ее усложнять. До встречи.
        Связь прервалась. Он медленно повернул голову и утонул в озерах выразительных глаз. Взял голову девушки в ладони, принялся бережно целовать.
        - Подожди,- Криста отняла его руки.- Тоскливое чувство мне подсказывает, что этой истории могут приделать печальную концовку. Мы умрем, Анджей? Только честно.
        - Никогда!- он возмущенно затряс головой.
        - Боги сделают нас бессмертными?- она округлила изумленные глаза…
        Глава 11
        Несть числа гостиницам, ночлежкам, постоялым дворам. Но лучше так, чем в сырых джунглях под открытым небом. Незабываемая ночь на Мадагаскаре скверно повлияла на самочувствие. Простуда обострилась и ничем не изгонялась. Лондон, аэропорт Хитроу, Эдинбург, столица Шотландии. «Не могу поверить,- стонала Криста, выходя на подгибающихся ногах из самолета.- Я нахожусь на острове, который считается моим домом. Почему я должна заниматься твоими глупыми делами? Я домой хочу!»
        Никто ее, собственно, не насиловал. Просто женщины редко понимают, что срывается у них с языка. Гостиница на северной окраине Эдинбурга называлась «Голдсборо» - непритязательная коробка о девяти этажах. Неясно, почему ее предложил таксист. Возможно, она соответствовала всем озвученным требованиям: тихо, уютно, недорого, без глупостей. «А что такое «глупости»?» - удивился шофер. Анджей объяснил - это когда в номер, где живут мужчина с женщиной, всю ночь напролет предлагают девочек, мальчиков и наркотики. Их поселили на восьмом этаже. Здесь было чинно и размеренно. Выбритые портье в сиреневых сюртуках, горничные в чепчиках, медленно поднимающийся лифт. Он забил на Ангерлинка, на все навязанные обязательства, повелел прислуге беспокоить только в том случае, если пожалует королева Елизавета II, и провалился в сон… Потом они усердно восстанавливали душевное равновесие, по очереди лежали в ванной, изгоняя простуду, спали, спали, опять спали…
        - Я тупею с тобой, Раковский…- шептала раскисшая от безделья Криста.- Душа обязана трудиться, а не лениться… Я скоро не смогу подняться… Сколько мы здесь находимся?
        - Сутки,- бормотал Анджей, глядя в потолок.- Или двое. К черту коллекцию умбара, не убежит…
        - Мозги склеиваются…- жаловалась Криста.
        Он засыпал и снова просыпался. Картины двухнедельных скитаний плавно дрейфовали перед глазами. В аэропорт Антананариву они явились по отдельности и старательно делали вид, что незнакомы. В качестве маскирующей одежды Анджей натянул кричащей расцветки гавайскую рубаху, приобретенную в лавочке на задворках, очки с диоптриями и усердно изображал полуслепого. Криста реализовала свою давнишнюю мечту - коротко постриглась. Вырядилась в унисекс и была похожа на мальчишку, делающего первые шаги в освоении основ гомосексуализма. Таможенник долго всматривался в ее фотографию в паспорте, сверял с оригиналом, в конце концов смилостивился и поставил печать. Очередь на регистрацию тянулась мучительно долго, и все это время рядом со стойкой прохлаждался хмурый мужчина с выпирающей подмышкой и взглядом прожженного физиономиста. Позже Криста призналась, что напряжение было столь велико, что у стойки она чуть не обмочилась. И всю дорогу беспокойно проспала, хватаясь за сердце. Потом был перелет до Эдинбурга, добродушный таксист, говорящий на «родном» английском языке…
        На второй день безделья Анджей выбрал время, уединился в ванной и сделал важный телефонный звонок. Потом под впечатлением этого звонка долго сидел в прострации, не реагируя на женские призывы из комнаты. Заказал в номер бутылку дорогого виски, фрукты, немного еды.
        - Ты кому-то звонил?- спросила Криста. Она стояла у окна, скрестив руки на груди, и любовалась панорамой вечернего Эдинбурга.
        - Темные делишки,- отмахнулся Анджей и обнял девушку за плечи. Они стояли и вместе любовались панорамой вечернего Эдинбурга. Он мало знал о Шотландии. Чертополох на эмблеме государства, страна снежных гор, замков в баронском стиле, изобретательница клетчатого пледа-тартана, запрещенного в XVIII веке английским королем, виски (если не слушать вопли ирландцев, что виски изобрели именно они). Отсюда родом Конан Дойль, Стивенсон, Вальтер Скотт, Роберт Бернс. Отсюда родом предки Лермонтова - в Файфе до сих пор стоит их замок Дерзи. Один из тамошних хозяев однажды пропал и семь лет прожил у эльфов. Вернувшись, начисто забыл, что делал в сказочной стране, но научился видеть будущее. А вот кто не был никогда в Шотландии - так это Вильям Шекспир, который поселил в шотландский замок Гламис, бывшую резиденцию шотландских королей, героев своего «Макбета». И здорово наврал - поскольку не было еще такого замка во времена Макбета…
        - Я была в Шотландии четыре раза,- прошептала Криста.- Прекрасная страна. В Эдинбурге ежегодно проводят фестиваль искусств, я однажды на него попала. Он начинается с торжественного военного парада - сотни разодетых барабанщиков и волынщиков дают представление у освещенного факелами Эдинбургского замка. Зрелище восхитительное… Тебе нравится этот город?
        - Нравится,- не стал возражать Анджей.- Особенно вон тот замок на горе.
        В городе, разбросанном по берегу залива, он не видел ничего примечательного. Но возвышающаяся над городом каменная громадина, увенчанная шпилем, привлекала взор.
        - Это и есть Эдинбургский замок,- засмеялась Криста.- Он возведен на гранитной скале высотой 130 метров. Главный замок всей Шотландии. Там жили римляне, кельты, саксоны. Он назывался «Кастл-оф-Мейденс» - «Замок холостячек». Пикты там держали своих девственниц - для особо торжественных случаев. В XV веке Роберт Брюс, самый знаменитый из шотландских королей, приказал замок снести, чтобы не достался врагам. А через двадцать лет снова построили. У главных ворот стоят скульптуры Роберта Брюса и Уильяма Уоллеса, который поднял шотландцев против англичан, надавал им при Стерлинге и несколько месяцев заправлял страной, пока его не взяли в плен и не убили.
        - Помню,- кивнул Анджей.- Храброе сердце. Мел Гибсон.
        - Ничего похожего,- Криста передернула плечами.- Голливуд врет в каждом кадре. А Эдинбургский замок был резиденцией местных королей. В нем живет знаменитое привидение Марии де Гиз: три месяца женщина пролежала непогребенной, прежде чем останки переправили во Францию. Там жила ее дочь - знаменитая Мария Стюарт. Там она родила своего сына Якова, чем довела до истерики английскую королеву-девственницу. Этот парень, рожденный в замке, знаменит тем, что абсолютно даром получил английскую корону, за которую всю жизнь бились его родственники. Дождался казни матери, смерти тетки Елизаветы, переселился в Лондон и стал именоваться Яковом I.
        - По-моему, полная бездарь,- осторожно заметил Анджей.
        - Ничтожная личность,- улыбнулась Криста.- Не сделал ни одного доброго дела, кроме того, что родил сына Карла I, который всю жизнь лаялся с парламентом, всех достал, был казнен, а объединенную страну взял в ежовые рукавицы Оливер Кромвель. Но и тот не придумал ничего лучшего, как поселить в Эдинбургском замке роту солдат. Впрочем, от сквозняков они быстро взвыли… Не желаешь прогуляться до замка?
        - Давай-ка лучше выспимся,- поежился Анджей.- А с завтрашнего дня продолжим скитания. Боюсь, основные неприятности еще не кончились…
        Девушка уснула, а он просматривал путеводители, карту Шотландии, примкнувшие к ней Гебридские, Оркнейские, Шетландские острова. До Абердина - двести километров, через заливы Ферт-оф-Форт, Ферт-оф-Тей, большой город Данди, восточные склоны Грампианских гор. От Абердина до городка Вернесс - еще порядка тридцати. Связываться с поездом откровенно не хотелось. Брать машину напрокат, в чужой стране, где левостороннее движение и постоянная «помеха слева»… Он позвонил на ресепшн:
        - Прошу прощения, мисс…
        - Миссис,- поправила неспящая дама.- Миссис Маклори.
        - О, безгранично рад за вас,- обрадовался Анджей.- Позвольте информацию, миссис, реально ли нанять такси до Вернесс - это за Абердином. Я понимаю, что далековато…
        - Нет проблем, сэр,- сказала администратор.- Если вы готовы выложить кругленькую сумму…
        - Разумеется, дело не в деньгах,- он ловил себя на мысли, что не истратил и пятой части означенной в кредитке суммы. Когда же, наконец, он начнет сорить деньгами?!
        - О, сэр, я тоже безгранично рада за вас. Я немедленно свяжусь с компанией, осуществляющей автомобильные перевозки на дальние расстояния, и вам останется только сесть в машину. Назовите удобное для вас время.
        - О, миссис…- Анджей рассыпался в благодарностях и уверил приятную женщину, что обязательно с ней свяжется, как только произведет один важный звонок…
        Городок Вернесс притулился у пяты раздробленной гигантской скалы - у самого серого Северного моря. На вершине скалы между кляксами свинцовых туч можно было различить помпезный замок в стиле викторианской готики и несколько башенных пристроек. Водитель остановился на центральной площади за приземистой управой, где стояли несколько дорогих машин и сновали сонные зеваки. Замок просматривался как на ладони.
        - Приехали, слава Господу!- водитель повернул упитанную добродушную физиономию.- Вы туристы?
        Он молчал практически всю дорогу и лишь на финальном отрезке пути дал понять, что умеет разговаривать.
        - Да, сэр, в некотором роде мы туристы,- уклончиво ответил Анджей.- Поживем тут пару дней. Отелями городок не богат?
        - Откуда ему знать?- пихнула в бок Криста.
        Водитель добродушно засмеялся.
        - Пройдете туда пару кварталов,- он указал подбородком, куда именно.- Отель «Корнуил». Заведение так себе, но другого нет. Зато у Пратчетта,- он показал в другую сторону,- готовят очень неплохие хаггис и овсянку. Рекомендую. И обязательно посетите родовое имение сэра Гильберта из клана Макроссов,- водитель обратил свой взор на вершину скалы.- Туда поднимаются все туристы, прибывающие в Вернесс. Старина Гильберт большой чудак, его здесь любят. Сорок лет ремонтирует крышу, всё никак не может накопить на нее денег. Теперь, чтобы хоть как-то заработать, пускает в замок туристов. Но вряд ли это поможет. Умные люди советуют ему для начала отремонтировать трубу, чтобы туда не улетали деньги…
        - Боже правый,- ахнула Криста.- Откуда вы это знаете, мистер? Мы ехали не из Эдинбурга, нет?
        Водитель добродушно засмеялся.
        - А еще у сэра Гильберта в замке обитает привидение. Самое настоящее, уверяю вас. В позапрошлом веке в замке была потайная комната для игры в бридж. Прапрадед сэра Гильберта в один осенний вечер играл на деньги с неизвестным посетителем. Игра закончилась бурно: кто-то из участников попался на мошенничестве. Незнакомец кричал, проклинал хозяина, а потом пропал… вместе с дверью в игральный зал. С той поры несчастный прапрадед сэра Гильберта бродит по темноте, ищет эту клятую дверь. Временами разражается рыданиями…
        - Вы - местный,- прозрел Анджей.
        - В самую точку,- согласился водитель.- Родом из Вернесса. Очень просто, молодые люди. Я узнал про заказ в Вернесс, попросил отправить меня, раз такая оказия. Полгода тут не был. Из близких, впрочем, никого уж не осталось… Ну, ничего, перекушу у Пратчетта, поболтаю с ребятами.
        Почему-то вспомнился Филиппе из Мексики. Тот тоже рвался в Монтеррей, на историческую родину.
        - Ну, большое спасибо,- засобирался Анджей.- Подбросили, очень вам признательны. Впрочем, постойте. Будучи местным жителем, вы не можете не знать про замок Элленгротс, не правда ли?
        - Элленгротс?- нахмурился водитель и почесал густую щетину.- А-а, припоминаю… Это в бухте Лонбрау, там,- он указал на север.- Пару миль. Не очень-то приятное, надо сказать, местечко. Поверья недобрые были с ним связаны, точно не припомню. Вымерший клан, много лет замок был заброшен, стоял в запустении. А несколько лет назад его приобрел какой-то иностранный воротила, делает ремонт, обживает. Но я не думаю, что эта развалина станет пригодной для жилья. Впрочем, как знать, в тех краях я давно не был,- водитель виновато улыбнулся.
        Нахохлившись, как воробьи, они наблюдали, как старенький «Плимут» пристает к другому концу площади - где на вывеске красовались барашек и пивная кружка.
        - У Пратчетта готовят очень неплохой хаггис…- машинально повторил Анджей.- Надеюсь, это не подгузники?
        - Это овечьи желудки, фаршированные мясом со специями,- вздохнула Криста.- Можешь попробовать на досуге. А вот овсянку не советую. Ее готовят на воде и без сахара.
        После южных стран Шотландия казалась невыносимым Северным полюсом. Начало последнего летнего месяца выдалось откровенно скверным. Холодный ветер с моря (подобные завывания приятнее слушать в каминной трубе), обрывки туч неслись на запад, временами насыщая воздух стылой изморосью. Пришлось зайти в магазинчик готовой одежды, который подвернулся в соседнем квартале, и приобрести пару утепленных ветровок. Они пошли на север, мимо основательных деревянных и каменных домов, вежливо здоровались с прохожими (Криста сказала, что в маленьких городках так принято), и не успели оглянуться, как оказались на окраине городка.
        - Не понимаю, куда идем, зачем идем,- бормотала Криста, все чаще запинаясь.- Нам тоже пора ремонтировать крышу… Слушай,- она схватила Раковского за рукав.- Ты опять куда-то звонил. Куда? Ты устроил такой режим секретности!
        Они стояли на каменистой площадке, посреди нагромождения скал. Дорога давала крюк, убегая на северо-запад. Бензоколонка метрах в пятидесяти, вместительный гараж автосервиса, крохотный мотель с пунктом приема пищи. Далеко под ногами распростерлось море - серое, бездонное, мерно вздымающееся. Оно уходило за горизонт и в кромешной дали сливалось с серым небом. Под горкой, петляя между каменными изваяниями, стелилась дорога, пригодная для проезда автотранспорта. Очевидно, она вела к единственному в этих краях оплоту цивилизации - сжавшимся в кучку коричневым строениям, в центре которых возвышалась четырехугольная башня донжона,- главной башне средневекового замка. С места, где они стояли, к обрыву была приделана короткая металлическая лестница с перилами. Она спускалась к смотровой площадке, опоясанной небольшим бордюром из цемента. На площадке в этот ветреный час находился лишь один человек. Плотно сбитый, в сером плаще, надвинутой на уши фетровой шляпе. Он стоял неподвижно, смотрел на море.
        - Ты меня совсем не слушаешь,- трясла Криста Анджея.- Кому ты звонил?
        - Ему,- кивнул Раковский на одинокую фигуру.- Мы уточняли наше местонахождение и примерную точку встречи.
        Человек услышал его голос, медленно повернулся, не вынимая рук из карманов. У него было широкое блинообразное лицо, голубые цепкие глаза, плотно сжатые губы. Он, насупившись, смотрел на спускающихся к нему людей. Криста начинала нервно чесаться.
        - Ты и здесь сумел опоздать, Анджей,- проворчал человек в сером плаще.- Я кругами хожу по этому «курорту» битый час, вспоминая разные нехорошие слова.
        - Забудь про эти слова,- поморщился Раковский.- Здесь дама. Мы все знаем, что глубоко в душе ты воспитанный, порядочный и снисходительный человек.
        - А это что за петарда в лазанье?- изумленно пробормотала Криста.
        Человек неторопливо перевел взгляд и очень пристально, не без интереса стал ее разглядывать. В глазах зажглись веселые огоньки.
        - Спешу представить,- спохватился Анджей.- Гражданин мира. Человек, способный в мгновение ока переноситься в любую страну, где образуется его личный интерес. Гражданина зовут Павел Айзик. Он глава детективного агентства «Арчи Гудвин» и мой старинный приятель.
        - Ладно, ладно, разговорился,- проворчал Павел.- Как много лишних слов, как мало лишних денег. Не вижу в происходящем пока никакого личного интереса, кроме очередных неудобств и чудовищного душевного дискомфорта. Ты считаешь, я способен расцвести при виде твоей осунувшейся физиономии?
        Они сидели в придорожном заведении напротив бензоколонки, где не было ни одного посетителя. Криста усердно дула на горячий кофе, Павел с нарастающим интересом ее разглядывал. О регулярном наличии в квартире Раковского некой темпераментной особы по имени Алиция Квятковская Павел не мог не знать, поэтому интерес его был вполне объясним.
        - Напомни, как зовут этого кекса?- спросил детектив.
        - Григорий Ройзман. Проживает в замке Элленгротс. Надеюсь, не в отъезде. Информации о фигуранте удручающе мало. Неприятный тип, классический злодей. В России активно занимался криминалом. Рэкет, мошенничества. Также убийства, похищения - и ни одно не доказано, что говорит о незаурядных способностях фигуранта. В тюрьме не отметился. Нынче - как бы коммерсант, удалившийся от дел. Чем живет, неизвестно. Имеет обширные связи - в противном случае сидел бы в шотландской тюрьме, а не в «родовом имении», приобретенном несколько лет назад по сходной цене.
        - Ройзман, говоришь?- Павел стащил шляпу и взлохматил примятую шевелюру.- Ройзман, Ройзман… Не хотелось бы тебя огорчать, милый друг, но такого фигуранта я не знаю. Давненько мы что-то не были в России…
        - Жалко,- вздохнул Анджей.- А я надеялся, что мы его осилим.
        - Сожалею,- пожал плечами Павел.- Я знаком со многими людьми, но, увы, не со всеми. Признавайся, зачем меня сюда высвистал?
        - Боюсь, этот крепкий орешек мне не по зубам,- признался Анджей.- Нет у меня опыта в дипломатическом общении с представителями твоей великой, избранной Богом нации. Тем более, если этот представитель - влиятельный член русской мафии. Не мой это вид спорта.
        - Но со мной же ты ладишь?- удивился Павел.
        - С трудом,- Анджей засмеялся.- В трудную минуту ты умеешь прикинуться поляком.
        - Хорошо, рассказывай.
        - Что рассказывать?
        - Всё!- он вновь состроил свирепое лицо, давая понять, что другого выхода у приятеля нет.- Только так ты сможешь зажечь во мне искру интереса.
        Кофе безнадежно остыл. Павел сидел с каменной физиономией и натужно переваривал услышанное. Анджей не поскупился на подробности. Криста помалкивала, заново переживая перипетии сюжета. Павел вышел из оцепенения и со скрипом размял шейные позвонки.
        - Хорошо,- сказал он миролюбиво.- Пусть это сказка для клинических идиотов. Пусть я не верю ни одному твоему слову…
        - Перестань,- поморщился Анджей.- Ты веришь всем моим словам.
        Павел заскрежетал зубами, принимая мучительное решение. Он был умен, опытен, осторожен, но все эти благородные качества не мешали Павлу Айзику оставаться авантюристом. Раковский терпеливо ждал.
        - Ну, хорошо,- тягуче повторил частный детектив.- Платон мне друг, но… какова моя доля?
        - Пятьдесят тысяч?- забросил удочку Анджей.
        - Чего?- насупился Павел.
        - Эфиопских быров,- огрызнулся Раковский.
        - Согласен,- ударил по шляпе Айзик.- Подставляем вместо быров евро - и я твой верный бескорыстный партнер.
        - Хорошо, пусть так,- не стал играть на понижение ставки Анджей.- Но мы должны позаботиться о мерах безопасности. Не в кино идем.
        - Я задействовал несколько каналов связей,- отмахнулся Павел.- Не бог весть, но лучше, чем ничего. Проскочим.
        Но мрачные предчувствия оправдывались. Усилился ветер, моросил мелкий дождь. Пока спустились к морю, у Павла несколько раз уносило шляпу. Он бегал за ней, чертыхаясь, а Криста наблюдала за ним со страхом и шепотом спрашивала, неужели это тот человек, на которого можно положиться в трудную минуту?
        - Других не знаем,- оправдывался Анджей.- Чем богаты. Но три головы лучше, чем две, согласись…
        Кучка строений, жмущихся к донжону, оказалась цельным зданием сложной конфигурации, состоящим из разноуровневых секций. Гнетущее впечатление производило это «родовое гнездо». Каменные блоки, составляющие кладку, разрушались от времени, на отдельных участках зияли черные пустоты. Фасадная часть - прямоугольный портал с вертикальным рядом зарешеченных окон - завершалась зубчатым карнизом. Круглые башни по краям фасада, конусные навершия, венчаемые крестообразными флюгерами. По всей длине пристроек на втором и третьем этажах тянулись сплошные балконы с массивными перилами и облупленными балясинами. Незатейливый ортогональный донжон возвышался над замком метров на двадцать. Окна заделаны решетками, виднелись плотные портьеры, подгнивающие деревянные рамы…
        - Не нравится мне это дело,- призналась Криста, когда они прошли по сложной местности три четверти пути и встали перекурить. Действительно, не по-людски как-то. Ни оркестра, ни цветов.
        - Могла бы не ходить с нами,- проворчал Анджей.- Мало натерпелась?
        - Для девушки есть достойный вариант,- поддержал Айзик.- Вернуться в Вернесс, поселиться в гостинице и спокойно ждать нашего прибытия.
        - Спокойно?- Кристу затрясло от гнева.- Не дождетесь. Представляю, какой трясун начнется в гостинице…
        Анджей поймал вопрошающий взгляд приятеля - почему эту девчонку так волнует судьба какого-то Раковского, коих на планете миллионы? Что их связывает в этом увлекательном трипе?
        За последним поворотом в скальном лабиринте они уперлись в решетку. Замок Элленгротс предстал в ином ракурсе. Ему пытались придать пристойный вид. Строительные козлы у левого крыла, груда мраморных плит, еще не приделанных к надлежащему месту, бетономешалка средней тяжести, поддоны с отделочным кирпичом. Рабочие попрятались. Перед парадным крыльцом - неприбранная лужайка вокруг неработающего фонтана. Над запертыми воротами висел звонок. Анджей потянулся к нему, но нажать не успел. Из пристройки к северному крылу выкатились два рычащих добермана и со скоростью истребителей понеслись к воротам. Не успели они опомниться, как две оскаленные морды уже просовывались сквозь прутья. Глаза сверкали бешенством, с клыков стекала пена.
        - Боюсь…- перекрестилась Криста.- Славное местечко…
        - Да уж, проблемная область,- неуверенно согласился Айзик и предпочел отойти подальше.
        - Неплохой сюжет для ночных кошмаров,- хмыкнул Раковский.- Ну что ж, придется подождать специально обученных людей. Надеюсь, таковые будут.
        Собаки истошно лаяли. Специально обученных людей ждали недолго. Из пристройки выбрался упитанный тип в кожаной жилетке и с золотой цепью на массивной шее. Покрутил головой, вразвалочку подошел к воротам, спросил недовольно (по-русски, но, в общем-то, понятно):
        - Хрена надо?.. Доблер, Джосс, заткнитесь, блин!
        Слишком поздно Раковский сообразил, что захлопнулась ловушка. Двое парней в курточках из мягкой кожи оттащили доберманов в пристройку. «Ключник», ухмыляясь, запер ворота, показал тяжелым подбородком на обветшалое крыльцо:
        - Топайте. Хозяин ждет…
        Сердце билось, как у колибри - 1200 ударов в минуту. Спасаться некуда, ворота на замке, справа двор с прячущимися в глубине пристройками, на северной стороне за домом - парк с рододендронами… Они стояли посреди гулкого мрачного вестибюля, который выполнял, судя по отдельным элементам интерьера, функции гостиной. Пышная лепнина свешивалась с потолка, пол устлан мраморными плитами, отшлифован до блеска. Серые стены, широкая парадная лестница, уводящая на верхние этажи. У дальней стены помпезный камин с колоннами, напоминающий мавзолей великого кормчего, ворсистый ковер, кресло, мебельные безделушки: чугунная пушка на подставках (вероятно, зажигалка), табачный столик, тумбочка для чая, шкафчик для сыра, фарфоровая мелочь на каминных полках…
        - Как-то здесь неуютно,- справедливо заметила Криста.
        - А по ночам бегают из потустороннего мира девочки в ночных рубашках,- добавил Павел.
        Анджей украдкой глянул назад. Попались… «Ключник», широко расставив ноги, стоял в дверях, поигрывая связкой, и делал вид, что не следит за каждым движением посетителей. Во дворе «специальные» люди, «специальные» собаки… Он переглянулся с Павлом. Тот яростно кусал губы и явно чувствовал себя не в своей тарелке. «С какой стати нас ждет хозяин?» - подумал Анджей.
        - Так-так-так!- произнес громовой голос, и на лестнице раздались гулкие шаги. Появление демона было обставлено пышно, с голливудскими эффектами. Мужчина роста выше среднего, плотно сбитый, в черной пиджачной паре, черной рубашке, черных лакированных туфлях. У него были черные, как смоль, блестящие волосы, черные глаза, массивный нос. Он широко и хищно улыбался. Колоритный тип курил здоровую сигару и вел на поводке мирно настроенного бульдога.
        - Кого я вижу!- громогласно произнес человек (ну, вылитый злодей из комикса). Он остановился на площадке между этажами и стал пожирать глазами имевших глупость заглянуть к нему на огонек - особенно оробевшую Кристу.- Какие люди! Анджей Раковский! Кристина Зиверс! И вы, любезный…- хозяин учтиво поклонился насупленному Павлу.- Не уверен, что знаю ваше имя, но вы так намозолили глаза моим людям, пока битый час болтались вокруг замка…
        Он неплохо говорил по-польски - хотя отдельные слова и проговаривал с ощутимым нажимом.
        - А злодей-то не опереточный,- процедил сквозь зубы Павел.
        Закономерные вопросы роем вертелись в голове, но злодей уже размашистым шагом спустился вниз. Не претендующий на значимость бульдог смиренно семенил следом.
        - Здравствуйте,- с холодной улыбкой ответил Анджей.- Вы с кем-то нас попутали. Карел Волчек, уполномоченный представитель господина Бонифацио. Мистер Ройзман, если не ошибаюсь?
        Злодей захохотал как ненормальный. Но норм приличия он пока не нарушал. Остановился в нескольких метрах, натянув поводок: бульдожке чем-то понравился испачканный грязью ботинок Айзика.
        - Будь по вашему, господин Волчек. Слово гостя - закон для хозяина. Признаться, я с нетерпением ожидал вашего появления. Перекусим, господа? В доме великолепная кухарка. Все виды развлечений. Партейку в гольф, сквош? Постреляем голубей на ужин? Желаете ознакомиться с моей коллекцией?- злодей блеснул фарфоровой челюстью.- Конечно. Стоит ли терять время на хлеб насущный, если есть хлеб духовный?- он щелкнул пальцами.
        Подошли трое - мускулистые, не обремененные интеллектом.
        - Я ужасно извиняюсь, господа,- объявил Ройзман,- но придется изъять у вас лишние предметы. Таковы меры безопасности. Надеюсь на ваше понимание.
        Павел собрался возмутиться, но поперхнулся, закашлялся. Его согнуло пополам. Криста спряталась за Анджея. Один из мускулистых протянул руку:
        - Сумку.
        Анджей отдал - не вступать же в пререкания. Повинуясь выразительному жесту, повернулся спиной. По нему похлопали, изъяли телефон, денежную мелочь. Приблизился второй, с портативным металлоискателем, поводил вокруг тела. Обыскали Павла, проделали те же манипуляции с помощью металлоискателя. Павел стоял, злобно сверкая глазами, словно в рот воды набрал. Улов немалый: сотовый телефон с камерой, электронная записная книжка, карманный компьютер, портативный диктофон, крохотный радиокоммуникатор… Айзик показал глазами: полный провал.
        Ройзман злобно скалился.
        - Как не стыдно, господа. Вы пришли ко мне в дом не с добрыми намерениями.
        - Послушайте, Ройзман,- Анджей пытался изменить ситуацию,- что за ахинею вы несете? Мы пришли в ваш дом забрать африканскую статуэтку, о чем у вас имеется договоренность с господином Бонифацио.
        - Всему свое время, дорогой Раковский, всему свое время,- ехидно улыбнулся Ройзман.- Мы поговорим и об африканской статуэтке, и о других африканских статуэтках… Джуди, дорогая, ну где же тебя носит?- он задрал голову к лестнице.- Мы не можем позволить этим примитивным мужланам обыскивать даму!
        По лестнице, грациозно покачивая бедрами, спускалась эффектная, хотя и немного потасканная брюнетка в коротком облегающем платье цвета маренго. Она обаятельно улыбалась Анджею, немного жеманно - Павлу. Увидела Кристу и словно обиделась. Недобрая усмешка перекосила тонкие губы.
        - Не подходи,- сказала Криста и сжала кулачки.- Врежу в рот - станешь страшной и старой.
        Брюнетка вопросительно посмотрела на хозяина. Ройзман драматично всплеснул руками.
        - Леди, вы напрасно обижаетесь. В нашем замке такие порядки. Но если вы так бурно против… Джуди, кыш, детка! Не будем портить отношения. Сергей, проверь ее металлоискателем…
        Глава 12
        Анджей не верил своим глазам. Коллекция Григория Ройзмана, которую тот с огромным удовольствием представил их вниманию, была уникальнейшим собранием шедевров! Большинство экспонатов доморощенного музея оторвал бы с руками даже самый пафосный музей мира! Как это удалось бывшему рэкетиру, банальному российскому мафиозо? Откуда такая тяга к живописи? На краю Шотландии, в древнем обветшалом замке…
        Северная часть первого этажа была отремонтирована. Два больших купольных зала. Тут Григорий Ройзман и разместил свою галерею. Анджей бродил по залам, забыв обо всем на свете. Засыпал испуганный авантюрист, просыпался художник… Мягкое освещение, творения мастеров живописи в качественных дорогих рамах. Может, не оригиналы, подделки? Любой шедевр можно подделать так, что и экспертиза станет в тупик. Состарить полотно, скопировать монограмму. Туринскую плащаницу - погребальный саван Иисуса Христа - соткали мастера фальшивых дел в XII веке. Изумрудный Будда - священная реликвия тайцев - вырезан вовсе не из изумруда, а из жадеита, и не в глубокой древности, а в XV веке ланнскими скульпторами. Сколько «подлинных» голов Иоанна Крестителя болталось по миру?.. Раковский всматривался в картины, затаив дыхание. Английская пейзажная живопись, обласканная и обруганная критиками еще в XIX веке. Прилизанный Уильям Тернер, чьи ландшафты - воображение и чистый вымысел; Джон Констебл, превозносящий грубость и несовершенство реальной природы, про которого критик писал: «Если вы желаете промокнуть под дождем, то
можете пойти и промокнуть без помощи Констебла». Молодой экспериментатор Джеймс Уистлер, увязший в поисках и, по выражению того же критика, «швырнувший в лицо публике банку с краской». Эти картины должны находиться в лондонской Галерее Тейт, а не в частном собрании бандита… Целая коллекция английской живописи. Слащавые, с надуманными сюжетами работы членов лондонской Королевской академии. Полотна «Братства прерафаэлитов» - Уильяма Ханта, Данте Габриэля Россетти, Джона Миллеса - с монограммами «PRB» - PreRaphaelite Brotherhood - художников конца XIX века, впитавших, по их уверению, дух Средневековья, не желающих изображать природу и людей отвлеченно красивыми, а события - условными, создавших собственную школу, имевшую бешеную популярность…
        - Вы хотите сказать, произведения подлинные?- спросил Анджей.
        Ройзман следовал за ним и самодовольно ухмылялся.
        - Разумеется, пан Раковский,- бандита распирало от гордости.- Полотно, перед которым вы стоите, написано Джоном Миллесом, оно валялось когда-то в запасниках Фонда Саграда города Лиссабона. «Слуги Господни». Места, описанные в Ветхом Завете. А вот это Эдуард Берн Джонс - «Перенесение в Аваллон». Помните, что такое Аваллон в кельтской мифологии? Остров блаженных, потусторонний мир. По преданию, на Аваллон перенесли смертельно раненного в сражении короля Артура. Впечатляет, не правда ли? А вот это «Женщина в черном» Форда Мэдокса Брауна, списанная с его собственной жены. Эротично, согласитесь?.. А вот в этом конце зала представлено совсем иное направление. Импрессионисты, прошу любить и жаловать. Клод Моне «Впечатление. Закат солнца». Вы думали, в природе существует только «Восход солнца» упомянутого автора?- Ройзман засмеялся.- Альфред Сислей, Огюст Ренуар «Обнаженная в розах»… Вам нехорошо, пан Раковский?
        - Все в порядке, мистер Ройзман,- Анджей ожесточенно растирал виски - зверски начинала болеть голова.
        - Не ожидали увидеть такую красоту? Давайте перейдем в следующий зал. Там представлена не только живопись…
        Ноги были деревянными, с трудом слушались. Лучше бы он не видел следующий зал… Криста и Павел уныло шли за ним, с опаской косясь на представленную экспозицию. От картин рябило в глазах. Альбрехт Дюрер - черно-белые гравюры из цикла «Апокалипсис» (их на самом деле гораздо больше, чем известно достопочтенной публике). «Пляски Смерти» Ганса Гольбейна Младшего - костлявая добродушная Смерть мечется по средневековым городам и пристает к почтенным обывателям. Мрачные зарисовки из жизни умирающей деревни - манера исполнения подозрительно смахивала на манеру Иеронима Босха… Дородные наяды, отплясывающие посреди фруктового леса,- уж не затерявшийся ли в художественной неразберихе шедевр Сандро Боттичелли?.. «Бичевание Христа»… Пышное обрамление итальянского театра, узорчатая ложа, декорированная гобеленами, венценосная принарядившаяся семья снисходительно наблюдает за представлением, сплошной гламур - определенно написано выдающимся итальянцем Андреа Монтенья…
        - Не могу поверить глазам…- шепот Кристы срывался, такое ощущение, что она узрела призрака.- Это «Люксембургский сад» Матисса… Национальное достояние Бразилии. Этот шедевр стырили в прошлом году из музея Рио-де-Жанейро, а потом выставляли на подпольном интернет-аукционе…
        Ну что ж, стырить можно все, имелось бы стремление. Венецианцы, например, украли мощи святого Марка в Александрии. И даже пронесли мимо мусульманской стражи, прикрыв обрезками свинины. Анджей жадно всматривался в полотно великого фовиста, не блещущее подробностями описания сада, но умиляющее умением сочетать краски. Кожа на затылке начинала отставать от кости. Если им дозволено это увидеть, то меньше всего им будет дозволено выйти из замка - в невредимом, по крайней мере, виде. Не полный же кретин Григорий Ройзман…
        В глубине зала была представлена скульптурная часть выставки. Каждая фигурка стояла на отдельной мраморной подставке, как в порядочном музее. Не хватало табличек с описанием экспоната.
        - Керамические фигуры из гробницы Цинь Шихуанди,- утробным голосом вещал Ройзман.- Сурово, правда? Помните терракотовую армию в подземных тоннелях? Гигантское глиняное войско, где каждый воин наделен индивидуальными чертами и выполнен в натуральную величину. Люди, кони, колесницы - а все лишь для того, чтобы было кому охранять покой захороненного. Но это еще не сама гробница. До гробницы полтора километра, и чего там только не было! Горы драгоценностей - сосуды, украшения, ювелирные изделия, статуэтки, музыкальные инструменты…
        Двигались дальше - мимо японских фигурок нэцке - семи богов счастья, божества-охранителя в виде свирепого нукера, позолоченной кудрявой статуи буддийского божества Ваджрадхары, бронзовой фигуры химеры, изготовившейся к прыжку. Бородатая заирская маска для обряда инициации, ритуальный барабан… Коллекция раскрашенных человеческих черепов - просто праздник души. Многие не слишком образованные народности верят, что души умерших предков находят прибежище в их черепах, поэтому черепа лелеяли, хранили в особых помещениях, с ними советовались, приносили им жертвы, боялись утратить…
        Последний предмет коллекции умбара мирно расположился в дальнем углу. Очередной шут гороховый. Многоэтажный головной убор напоминал нанизанные друг на друга короны. Странные пропорции - не то мужчина, не то женщина. Лучше не подходить. И так понятно. Анджей застыл, словно наткнулся на невидимую преграду…
        Ройзман стер с лица слащавую улыбку. Лицо обрело суровость викинга, нижняя губа презрительно оттопырилась. Зигфрид, побеждающий Нибелунгов - детей тумана, олицетворяющих темные силы подземного мира… Всё второстепенное осталось за бортом: блестящие экспонаты наворованной коллекции, потрясенная Криста, переживающий Павел, рослые мужчины, следящие за каждым движением пойманных. Ройзман одержал победу. И примкнувший к нему Жрец.
        - Вы хотите сказать, сделка не состоится?- выдавил из себя Анджей.
        - Не состоится,- покачал головой Ройзман.- Я блефовал.
        - Тогда какого черта… Вы понимаете, что господин Бонифацио сотрет вас в порошок?
        Не такой уж титан мысли этот недоделанный любитель прекрасного. Да, информацией он порой располагает, но использует ее коряво и неумело. Чего только стоит этот тупой налет на почту в мексиканском Сантельеро! А некий господин Мессенгер, который бездарно окучивал продюсера Морталеса?
        - Будет гневаться господин Бонифацио?- манерно опечалился Ройзман.- Его право. Лично я плевал на господина Бонифацио.
        - И милый африканский божок вам по жизни не докучает?- на автомате спросил Анджей.- Достоверно известно, что эти «чудодейственные» реликвии приносят несчастья. Вам не жалко своих близких, свой бизнес?
        И вновь на будто вырубленном из топора лице мафиозо возникла хищная улыбка.
        - Вы будете смеяться, пан Раковский, но мы нашли с этим малышом общий язык. Он не такой уж неуправляемый, как кажется. При должном обращении он не приносит зла своему хозяину,- он подошел поближе, приложил ладонь к губам и, поблескивая глазами, издевательски прошептал: - Я раскусил его в первую же ночь. Мы просидели до рассвета в одной комнате и смотрели друг другу в глаза. Я клятвенно пообещал ему, что, если в доме что-то случится, я в тот же день пущу его под пресс. Он сдался…
        «Сумасшедший,- с дрожью подумал Анджей.- Или не совсем? Впрочем, кто в этом зале не сумасшедший, кроме наемной охраны?»
        Раковский отступил на шаг.
        - Меня не волнуют ваши трогательные взаимоотношения с куском камня, господин Ройзман. Вы уверены, что сделка отменяется?
        - Идол не продается,- отрезал Ройзман.- И договориться в пользу мифического господина Бонифацио невозможно в принципе.
        - Хорошо, мы уходим,- Антон резко повернулся и стиснул Кристу за запястье.
        Но сделал только шаг. Глухо зарычал доберман в проходе. Он бы с радостью бросился, кабы не короткий поводок…
        Криста вскрикнула. Хозяин замка укоризненно покачал головой.
        - Вас никто не отпускал. Пожалейте девушку, у нее же слова застряли в горле.
        Криста действительно хотела что-то сказать, но лишь прерывисто и тяжело дышала.
        - А теперь серьезный вопрос, пан Раковский,- спокойно произнес Ройзман.- Сейчас вы честно, как на духу, назовете адрес в Чехии, на который отправляли посылку из Мексики и Мадагаскара.
        Анджей молчал, угрюмо разглядывая напыщенного Жреца.
        - Говорите, не тяните,- нетерпеливо постучал пяткой по мрамору Ройзман.- Чем быстрее вы нам его назовете, тем скорее мы все почувствуем облегчение. Вы же не хотите допроса с пристрастием - для себя и своих спутников?
        Спутники уставились на Раковского с понятным шкурным интересом. Несложно догадаться, что Ройзман затеял рискованную игру. Способен потягаться с Ангерлинком? Не представляет, кто это такой? На что надеется? Допустим, сможет перехватить Мудреца и Колдуна, и что дальше? Предок и Обезьяна ушли другим маршрутом, об Оракуле под дубом в Варшаве он даже не подозревает. Надеется вытянуть максимум сведений?
        - Посылки из мексиканского города Сантельеро и малагасийского Анцирабе были отправлены в Прагу на абонементский ящик 49,- потупив взор, сказал Анджей.- Как ни банально это звучит, на имя господина Сильвио Бонифацио. Где находится соответствующее почтовое отделение, я, увы, не знаю.
        Наступило продолжительное молчание. Ройзман переглянулся с потасканной брюнеткой. Та скроила скептическую мину. В глазах у Кристы зажглась искорка. Она не знала, на какой адрес ее приятель отправлял ценный груз - он не говорил, и вообще, она ждала его на улице.
        - Незачем обманывать, пан Раковский,- вкрадчиво сказал Ройзман.- Ложь вскроется быстро. И кое-кому будет неловко.
        - Это правильный адрес,- бросил Анджей.- Не знаю, что вы замыслили и как собрались своего добиться…- Пока он судорожно соображал, Ройзман сделал выразительный знак телохранителям…
        Долечивать измотанные нервы и приветствовать вернувшуюся лихорадку пришлось в подвале. В новейшие времена - с той поры, как прикрутили к потолку несколько маломощных ламп,- этими помещениями, похоже, не пользовались. Глухой каменный мешок, изогнутый в несколько сторон. Низкие потолки, груды истлевших досок, древняя мебель, стены изъедены плесенью до такой степени, что, по меткому выражению Павла, этой плесени хватило бы на мешок пенициллина. Криста кашляла, пристроившись у стены, Анджей находился при ней, а Павел, издавая старческое кряхтение, весь в мечтах о спасении, лазил по пыльным углам, в поисках потайной двери.
        - Не вижу потайной двери,- бурчал он.- Зато сколько на нее намеков…- Он ворошил приставленную к стенам мебель, с треском раздирал доски, потом смастерил из сгнившего комода и кушетки лестницу, полез к потолку. Раздался оглушительный треск, исследования прекратились. Павел выбрался из завала и послал весь мир по адресу, который всем известен с детского сада. Он доковылял до смирившихся с судьбой товарищей, сел рядом и стал их с любопытством разглядывать. На лбу у Павла красовалась здоровая шишка.
        - Получил по хоботу?- не сдержался Анджей.
        - Да ну его в могилу,- отмахнулся Павел.- А вы неплохо смотритесь, ребята. Даже лучше, чем я со своей Евой на свадебной фотографии. В мирное время из вас бы вышла идеальная пара.
        - Спасибо,- вздохнула Криста.
        - Известный художник и выдающийся авантюрист Анджей Раковский,- измывался Айзик.- Вас всю жизнь, уважаемая Криста, будут преследовать слава Жозефины Богарне, Раисы Горбачевой…- Павел задумался.
        - Елены Чаушеску,- подсказала Криста.
        - А ты к чему это сказал?- не понял Анджей.
        Павел пожал плечами.
        - Просто так. Смотритесь, говорю, отлично. Ты сам мне позвонил два дня назад и сказал, что проблемы с юмором. Приезжай, сказал, похохочем.
        - С юмором совсем плохо,- пробормотал Анджей.
        - Вижу,- вздохнул Павел.- Хорошо, давай о деле. Ты назвал Григорию адрес в Праге - это правильный адрес?
        Анджей пожал плечами.
        - Какая разница? В нашем положении это мало что меняет. Если адрес неправильный, придут и будут бить, пока не добудут правильный. Дольше протянем,- Анджей покосился на тяжелую дубовую дверь, отделяющую их от парней Ройзмана.
        - Здесь нет подслушивающих устройств,- вкрадчиво сказал Павел.- Здесь полвека не ступала нога человека. Отсутствует замок, дверь заперта на задвижку.
        - На прочную задвижку,- заметила Криста.
        - Я видел,- кивнул Айзик.- Хорошо, Анджей, не хочешь говорить - не надо. Наш лучший друг Григорий Ройзман собрался наложить лапу на коллекцию умбара. Он вдохновился этой штукой, которую вы хотели забрать, и хочет расширить свои познания зловещих и смертоносных сил природы…
        - Давайте посчитаем,- предложила Криста.- Посылку из Мексики мы отправили восемь дней назад. В принципе, она уже могла долететь… Посылка из Мадагаскара ушла четыре дня тому… Сомнительно, что она уже в Праге.
        - Мы не отправляли Колдуна почтой,- возразил Анджей.- Я передал ее молчаливому чиновнику с хитрыми глазами. Если этот тип завязан с людьми Ангерлинка, могли управиться мигом.
        - То есть теоретически Ройзман способен огрести половину коллекции,- размышлял Павел.- Огребя при этом миллион неприятностей. Русский не дурак, он прекрасно отдает себе отчет, куда ввязывается. Поэтому отправлять нас к праотцам, зарабатывая в свой актив очередные минусы, ему нежелательно. Лучше подержать нас на голодном пайке…
        - Я думал об этом,- кивнул Анджей.- Какое-то время он продержит нас в подвале. Присмотрится к обстановке. Изучит, насколько мы важные птицы. А потом…
        - Этот мерзавец нас даже не покормил!- возмутился Павел и опять отправился ворошить мусор.
        Принимать участие в этом безнадежном занятии не хотелось совершенно. Анджей обнял Кристу, закрыл глаза. Из полузабытья беспардонно вырвал частный детектив, измазанный, как черт, и с горящими глазами.
        - Подъем, ленивая рота!- он плюхнулся на грязный пол, стащил шляпу и начал усердно размазывать по ней плесень.- Блестящих идей ни у кого нет?
        - Не успели присниться,- честно признался Анджей.
        - Будем реализовывать мои,- бухнул Павел.- Милости от Ройзмана, понятно, не дождемся… Выбираться надо, друзья мои.
        - Куда?- удивился Анджей.
        - Туда,- Павел ткнул пальцем в потолок.- В этот милый подвал с момента последней гитлеровской бомбежки никто не захаживал. В принципе, я Ройзмана понимаю. Замок получил в убитом виде, ремонтировать подвал неохота, первым делом надо вылизать помещения, подлатать стены, придать экстерьеру товарный вид, а уж потом дойдет очередь и до подвала. Короче. Я убрал от стены груду дерьма, отодрал несколько трухлявых досок и обнаружил в бетонной стене кирпичную кладку. Вот такой ширины,- он показал руками.- Качество кладки сомнительное. Если хорошенько поработать, мы ее сломаем.
        - И что?- проснулась Криста.
        - Имеется подозрение, что когда-то, во времена благородных рыцарей и их пленников, в подвал вели две лестницы. Посчитали, что много. Одну замуровали.
        - Блестящий план,- похвалил Анджей.- Надеюсь, интуиция тебя не подводит. Мы попадем в извилистый подземный ход, который обязательно приведет нас к предместьям Вернесса. Ты в своем уме, Павел? Если там действительно лестница, то она приведет нас на первый этаж, где много собак и скучающих от безделья русских. Нас схватят.
        - Нас схватят,- не стал утешаться иллюзиями Павел.- Но мы должны приложить максимум усилий, чтобы схватили нас не сразу.
        - А когда?- спросила Криста.
        - Минуты через две.
        Анджей недоуменно переглянулся с Кристой. На идиота из больницы Павел не походил. Он был собран, серьезен и, невзирая на карнавальный костюм из плесени, производил впечатление здравомыслящего человека.
        - Ты что-то замыслил,- догадался Раковский.
        Павел неопределенно пожал плечами.
        - Говори,- потребовал Анджей.- Не кривляясь, кратко, простыми фразами.
        - Иди в пень,- посоветовал Айзик.
        - Откровение от Павла откладывается,- пошутила Криста.
        - Вот именно,- сказал сыщик.- Не будем забегать вперед. Вдруг не получится?
        - Нам точно набьют морду,- обреченно вымолвила Криста.
        - Набьют - как пить дать,- подтвердил Айзик.- Но к нам в любую минуту могут войти и набить абсолютно безвозмездно, а так хоть за дело. Чего мы ждем, мученики?
        Поздновато - на четвертом жизненном десятке становиться суеверным. Таить свою задумку до последнего, пока все дело с треском не провалится… Это было форменным безумием. Ни спичек, ни зажигалок, до ближайшей символической лампочки полтора десятка шагов. Старый хлам, гниль… Совершенно непостижимо, как Павлу удалось рассмотреть этот кусок кладки в семьдесят сантиметров шириной. С чего он взял, что за кирпичом пустота? Они пытались выбить кирпичи ногами, а Криста сидела в темноте на корточках и помогала добрым словом, уверяя, что за стеной обязательно будут скелеты в истлевших власяницах и страшное привидение старого замка. Они взмокли до нитки. Сделали короткий перерыв, подтащили изголовье старой «рыцарской» кровати и нанесли мощный удар, выбив несколько кирпичей. Кирпичи ввалились внутрь! За кладкой действительно была пустота! Воодушевленные удачей, остаток стены они доламывали вручную. За кладкой находились ступени, ведущие вверх,- в таком ужасном состоянии, что передвигаться по ним можно было только на коленях. Они ползли вверх по узкому тоннелю, а Криста в арьергарде развлекала их рассказом о
Святой лестнице в римском Лютеранском дворце, который она посещала в прошлом году. Крутая деревянная лестница - в наше время она ведет в папскую капеллу. А когда-то по ней Иисус поднимался к Понтию Пилату. Реликвию специально доставили по морю из Иерусалима. Подниматься по ней разрешается только на коленях, и всеми днями лестница битком набита людьми, которые именно так и делают…
        Опасения, что в конце пути их встретит аналогичная кладка, благополучно подтвердились. Взревев от отчаяния, в кромешной темноте Павел бросился на стену. Анджей пришел ему на помощь. Отбивая плечи, они бодались с бездушным кирпичом. Что-то сдвинулось в стене, и в следующее мгновение она рухнула с ужасающим грохотом, погребая под собой ковер, который висел на той стороне, прикрывая старую кладку. Они вывалились в широкий коридор. Никто не устоял на ногах, даже Криста, которая была где-то сзади. Возились в груде обломков, чертыхаясь, стискивая зубы от боли. Знакомое место - широкий коридор, связующий восточную и западную части замка. Справа - проход в «частное собрание», там наверняка заперто, слева холл, впереди - примыкающий проход, винтовая лестница на последующие этажи. И что дальше?
        Форменная клиника. Слева по коридору уже кто-то топал. Вылетел охранник, разгневанный до глубины души. Бросился с кулаками и тут же получил под дых парой слепленных раствором кирпичей, которые Павел ухитрился метнуть из положения «полулежа». Парень рухнул на колени, стал беззвучно хватать ртом воздух. Временная мозговая дисфункция. Внесся второй, шарахнулся от первого, как от туберкулезной вороны, споткнулся.
        - Туда!- завопил Айзик, показывая на винтовую лестницу, схватил за воротник разлегшуюся на кирпичах Кристу и поволок за собой.- Давай же, девочка, шевели ластами, ты что, закрылки забыла выпустить?
        Анджей ошеломленно вертел головой. Павел и Криста уже скрылись в тумане. Он бросился за ними. Зачем бежать на второй этаж? Какая, право, глупость…
        - Раковский, прикрывай, дай мне фору!- завопил Айзик. Они уже карабкались по лестнице.
        Вот так номер. Он похож на героя? Что за избранность такая? Анджей притормозил, обернулся. Второй охранник уже пришел в себя, изготовился к броску. Из холла неслось целое стадо. Свистают всех наверх. Он все же добежал до лестницы, вскарабкался на три ступени и, когда мордоворот вознамерился его оттуда стряхнуть, двинул пяткой в пузо. Парень зарычал. Из коридора вытряхнулась целая толпа, а впереди, на лихом коне - эффектная брюнетка со сжатыми кулачками! Откуда их столько? Отсвистать бы половину обратно… От страха Анджей уже не соображал, повернулся, чтобы карабкаться дальше, но парень, огретый пяткой, вцепился ему в спину, врезал кулаком в правый бок. Потемнело в глазах, он с трудом отмечал, как его стаскивают с лестницы, бросают на пол, он отбивается локтями, пропуская удары в жизненно важные области. Кто-то кинулся на лестницу - ловить сбежавших, он из последних усилий выставил ногу, и незадачливый скалолаз грохнулся челюстью, что не прибавило, разумеется, бонусов художнику. Но какую-то фору он Павлу выбил (зачем, объясните?)…
        В результате поймали всех. Лаяли собаки, которых пока держали на поводках, ругались люди. Первым в холл втащили Анджея, бросили на мраморный пол, приволокли брыкающуюся Кристу, затем и Павла, который кричал, что пойдет сам, но его гнали пинками. Серия болезненных ударов, после чего измываться перестали. Кристу не били, ее просто бросили, и над душой воцарилась брюнетка с увесистым хлыстом. Спустился Ройзман, красный от гнева, со сжатыми кулаками.
        - Кто тут разрушает мой замок?.. Кто тут напросился?- гневный рев взлетал к куполу. Гулкое эхо прыгало от стены к стене.- Джуди, хлыст мне!!!
        Ворвался «ключник» в замшевой жилетке. Глаза его испуганно блуждали.
        - Шеф, тут такое дело…- забормотал он испуганно.- За воротами полицейские требуют, чтобы их немедленно впустили. Говорят, у них ордер…
        Вот тут-то Ройзман и показал, какой он в гневе. Он орал, что плевал на полицию, никакая полиция в этой долбаной Шотландии ему не указ! Он сотрет в порошок любого, кто осмелится войти в его замок. Кричал брюнетке, чтобы она немедленно вызывала из Эдинбурга адвокатов и чтобы через час вся эта «хренова юридическая коллегия, «даром жрущая хлеб», стояла тут навытяжку. Снова ворвался «ключник», проинформировал, что полиция ломает решетку и размахивает какой-то бумажкой. Гриша окончательно сбесился. Приказал запереть гостей в бильярдной, приставить к ним охрану, а он лично разберется, кто тут такой смелый…
        В бильярдной просидели совсем недолго. Морщась от боли, Павел загнал два шара от борта, когда за дверью раздались шум, ругань, и ворвалась стайка серьезных мужчин, трое из которых были в форме. Не самый скверный исход, сообразил Анджей. Корчился в бессильной ярости Гриша Ройзман, потрясал кулаками и вопил, что полиция ответит за это незаконное вторжение. Но что он мог сделать? Охрана предпочла не вмешиваться, заперла собак в пристройке. Солидный мужчина в твидовом пиджаке и с пышными усами, представившийся инспектором полиции Барнеттом, вел себя решительно. Он заявил, что имеет точные сведения, что в доме незаконно удерживаются люди. Не эти ли трое молодых людей, у которых такой вид, словно их немножко побили?
        - Да как вы смеете?- завопил Ройзман.- Эти трое молодых людей - мои гости! Они устали с дороги! Они хотят, чтобы их оставили в покое! Какое вам дело, что происходит в моем доме? Бизнесмен Ройзман чист перед законом! У вас ничего на меня нет! Я исправно плачу налоги! Я завтра же буду жаловаться генеральному прокурору, и будьте уверены, послезавтра вас с треском выгонят с работы!
        - Да, нас удерживают незаконно,- устало сообщил Анджей.- И недавно изволили избить. Примените, пожалуйста, к этим злостным преступникам самые строгие меры, господин инспектор.
        Усатый Барнетт мигом воодушевился и тут же приказал, чтобы все люди, проживающие в замке, включая ключников, поварих и подозрительных брюнеток, собрались в бильярдной. Во всем происходящем было что-то наигранное, ненастоящее. Уныло сходились охранники, вошла брюнетка в облегающем платье и с невыразимой злобой уставилась на Анджея. Полицейские с суровыми минами перегородили дверь, но никто почему-то не стал возражать, когда трое пострадавших выскользнули в коридор.
        - Быстро валим отсюда,- прошипел Павел, подталкивая товарищей в спины.- У нас очень мало времени. О вещах не беспокойтесь, Барнетт о них позаботится…
        Раковский опомнился лишь после того, как выбежали за ворота и погрузились в каменные лабиринты. В приморском пейзаже практически ничего не изменилось. Ветер свистел порывами, гнал на запад клочья облаков. Где-то за скалами клокотало море, кричали голодные чайки.
        - Подожди,- встал, как лошадь перед барьером, Анджей.- Это что за представление? Я понимаю, что у тебя была домашняя заготовка, без нее ты не пошел бы на отъявленный риск, но в чем подвох?
        - В этом,- Павел хвастливо продемонстрировал серый металлический предмет квадратной формы.- Сотовый телефон. «Муха». Размеры четыре на четыре сантиметров, толщина - один.
        - Куда же ты его сунул?- поразился Анджей.
        - А во рту держал!- захохотал Павел.- Помнишь приступ кашля, когда меня согнуло пополам? Это был приступ хитрости. Я сунул штуковину в рот и стоял, вытаращив глаза. Чуть не проглотил ее… Ощущения - просто озвереть! Представляю, поводи он своим металлоискателем у моей физиономии… А когда охрана повела нас в галерею, я незаметно переложил «муху» в карман.
        - Но у тебя же отобрали сотовый!
        - Э-э, милый,- оскалился Айзик.- Кто же в наше время ходит с одним телефоном? Только неудачники вроде тебя…
        - И этот усатый инспектор…
        - Да,- Павел важно кивнул.- В этой стране у твоего приятеля имеются полезные знакомства. Я еще в Хитроу связался с Барнеттом, а этот дядечка в некотором роде мой должник, не смог отказать в маленькой услуге. Он с парнями уже к полудню прибыл в Вернесс, ждал моего звонка. Он мог ворваться в любую минуту, но только после того, как я выйду на связь.
        - Кажется, понимаю,- прозрел Анджей.- В подвале сотовый не работал…
        - Какой ты умный,- восхитился Павел.- В подвалах сотовая связь обычно не работает. Мне нужна была всего минута, чтобы связаться с Барнеттом и поставить задачу. Для этого хороши любые средства - даже побитый лучший друг…- Павел скабрезно улыбнулся и на всякий случай отодвинулся.
        Но лучший друг был настроен дружелюбно. Он озадаченно почесал затылок.
        - Многовато времени же тебе понадобилось, чтобы дать сигнал. Это же секундное дело…
        Странные события продолжались и в распивочной на южной окраине Вернесса, где они окопались минут через сорок. Подвальчик был стилизован под избу. Пол, стены, потолок - все деревянное, дубовые бочки с элем. Благодушного вида трактирщик на фразу «Денег нет» удрученно развел руками, но потом махнул рукой - сидите уж. Если налить по кружке эля для тихих иностранцев - в качестве рекламы,- заведение не обеднеет. «Деньги будут, приятель,- уверил Павел.- Верные люди вот-вот должны подвезти».
        - Павел, вы нас удивляете,- погружая нос в комковато-губчатую пену, проурчала от удовольствия Криста.- Вы настоящий профессионал своего дела. Вот я, например, тоже в некотором роде детектив, но мне бы не пришло в голову продумать такие меры безопасности.
        - У вас просто не было возможности, уважаемая Криста,- вяло отбрехивался Айзик и, морщась от боли в отбитом ливере, неустанно посматривал на часы.- А у меня возможность была…
        - Ты уверен, что здесь мы в безопасности?- все еще испытывая волнение, спросил Анджей. Горели синяки под одеждой, каждый вздох отдавался болью в отбитой грудине. Слава богу, Криста почти не пострадала.
        - Надеюсь, Барнетт держит ситуацию под контролем,- задумчиво ответил Павел.- Скоро появятся от него посланцы. Не тряситесь от страха, друзья мои,- наше предприятие обречено на хеппи-энд. Ройзман пока под колпаком - да и нет у него таких сил, чтобы обшарить побережье…
        Начались непосредственно странные события. Сначала у Павла завибрировала «муха» (он поймал себя на мысли, что было бы забавно, затрясись эта «муха» во рту у Павла). Айзик вышел с телефоном из-за стола, забился в угол и несколько минут был занят общением. Потом вернулся с самодовольной миной, уселся, возложив ногу на ногу. Его распирало от самодовольства.
        - Колись же,- взмолился Анджей.
        - Не скажет он ничего. Распухнет, как Вселенная, но будет молчать,- сделала верное наблюдение Криста.
        Потом в погребец спустились двое примечательных людей. Мужчина и женщина. Оба невозмутимые, белобрысые, курносые, одного роста, оба в одинаковых серых плащах и черных перчатках. Неискушенному наблюдателю могло бы показаться, что эти люди - брат и сестра. Но фактически они просто трудились в одной конторе, руководитель которой обладал извращенным чувством юмора и подобрал себе столь похожих сотрудников. Они медленно приблизились, и мужчина водрузил на стол синюю туристскую сумку, в которой Анджей с некоторыми колебаниями признал свою. Надо думать, с вещами, деньгами, телефонами…
        - Ой, кто это?- спросила Криста.
        Женщина холодно посмотрела в ее сторону и еще выше задрала нос. Мужчина тоже посмотрел на нее. Но нос не задрал.
        - Все в порядке?- спросил Павел тоном строгого, но справедливого руководителя.
        - Все в порядке, пан главный капитан,- демонстрируя чувство юмора, отчитался мужчина.
        - Позвольте,- растерялся Анджей.- Этих двух достойнейших господ я, в принципе, знаю.
        - Да что вы говорите, пан Раковский?- всплеснула руками белобрысая.- И где же мы с вами встречались? В анекдоте?
        - Франчишек Рыбас и Изабелла Виннер!- прозрел Анджей.- Верные сотрудники нашего добрейшего пана Айзика!
        - Настолько верные, что уже тошнит,- призналась блондинка.- Знаешь, Анджей, ей-богу, никакой личной жизни. Срываемся посреди ночи, прыжками бежим в аэропорт, без очереди прорываемся в консульство, напрягая все полезные связи нашего добрейшего директора…
        - Изабелла только в Хитроу сообразила, в какой части Европы она находится,- хмыкнул Франчишек.- Очень трудно перестроиться на образ жизни цивилизованного мира, особенно если добрейшее руководство не разрешает выпить.
        - А ну отставить разговорчики!- пресек демократию Павел.- Вы принесли требуемое?
        - Ах, ну да,- Изабелла взгромоздила на стол вторую сумку - совершенно незнакомую и ничем не выдающуюся. Расстегнула молнию.
        Все невольно вытянули шеи…
        Каждый раз при виде очередного представителя коллекции умбара Анджея охватывала паника. Он старался ее сдерживать. Но страх всегда находил выход: в дрожащих пальцах, в омертвении спины, в неприличной потливости и слюновыделении… Лишенный мраморного пьедестала и правильно подобранного освещения, Жрец выглядел как-то сиротливо. И пыжился уже не так убедительно, и казался старым, ободранным, бомжеватым.
        - Ваше?- осведомилась Изабелла.
        - Наше…- прошептала Криста.
        - Забирайте,- Изабелла рванула молнию и брезгливо толкнула сумку Анджею.- Какую только гадость люди по миру не разносят…
        - Это точно,- хихикнул Павел.- Лучше бы триппер разносили.
        - Но как?- только и спросил Раковский.
        - Как всегда,- пожал плечами Франчишек.- Ловкость рук.
        - Теперь понятно, почему мне понадобилось так много времени, чтобы дать сигнал?- воскликнул Павел.- Отзвониться Барнетту, отзвониться этим бездельникам, чтобы описать им приметы вашего божка: а то хватанули бы что-нибудь не то. У ребят было мало времени - вбежать в замок, пока Барнетт всех построил в бильярдной, отключить сигнализацию, пусть пустячную, но создающую адский грохот, пройтись по галерее, смыться…
        - И полиция не возражала?- ахнул Анджей.- Ты что-то недоговариваешь, Павел.
        - Так и норовит уличить меня в неискренности и подтасовке фактов,- всплеснул руками Айзик. Покосился по сторонам и понизил голос: - Ну хорошо, так и быть, скажу. Эти люди - Барнетт и компания - никакие не полицейские.
        - То есть?- изумился Анджей.
        - Долго объяснять. Ловкие люди, способные создать кратковременную иллюзию. Мошенники - если тебя устроит такое объяснение. Добрые шотландские друзья. Форма и документы работников полиции - дело несложное, а ордера у них не было. Штампанули какую-то бумажку, сунули Ройзману - а тот со своими шакалами полный профан в официальных английских документах. За него все делают юристы, адвокаты, помощники. А пока примчатся его спецы из Лондона да из Эдинбурга - парней уже и след простынет.
        - Выходит, они ничего не сделают Ройзману?
        - Да, просто попугали. Видимость допроса, потом так называемая полиция внезапно испаряется, и Ройзман начинает прозревать, что его развели, как мост.
        - Пора смываться,- стала выбираться из-за стола побледневшая Криста.
        - Могу подбросить до Лондона,- любезно предложил Павел.- На площади у ратуши дожидается уютный микроавтобус. А в дороге у вас будет множество способов выразить признательность спасательной команде. Например, праздничный обед в захолустном ресторане.
        - А знаешь, командир,- подал голос осмелевший Франчишек.- Не гони нас в Польшу, ладно? Пару дней поживем в Лондоне, походим по злачным местам, забредем в Альберт-Холл послушать музычку…
        - Факт,- обрадовалась Изабелла.- Сорок восемь часов полного счастья и никакой работы…
        - Я понял вас,- вымолвил в трубку Ангерлинк, выслушав беглый отчет.- Вы привлекли к делу посторонних…
        - Да, нам помогли. Вы должны помнить этого человека - он умеет держать язык за зубами. Это не прихоть, господин Ангерлинк. Без помощи друзей я бы сейчас с вами не разговаривал. Тешу себя надеждой, что им не причинят вреда.
        - Что вы, даже не подумаем,- подобрел собеседник.- Но только при условии, что вы немедленно от них избавитесь. Пусть развлекаются в Лондоне, а вы немедленно вылетайте в Прагу. Отель «Квестенберг», четвертый этаж, спросить господина Бонифацио. Работа подходит к концу, пан Раковский, вы прекрасно с ней справились.
        - Хотите мне сделать очередное предложение?- насторожился Анджей.
        - Разговор по душам, который вас ни к чему не обязывает. Но вы должны выслушать и принять решение. Я перезвоню через несколько минут, сообщу адрес в Сохо, куда следует отнести статуэтку. Там вам сделают билеты до Праги и позаботятся о доставке к трапу. Оставайтесь на связи, коллега…
        Какое странное и в чем-то даже зловещее слово. КОЛЛЕГА…
        Глава 13
        И снова в стотысячный раз… Менялись пейзажи, климатические зоны, лица окружающих людей, степени угрозы. Под крылом самолета с переменным успехом пели океаны, вулканы, джунгли, антропогенные европейские пейзажи. Бесконечные аэропорты, залы прибытия, ожидания, гигантские телевизоры, телеведущие, телеведомые. Люди с баулами, сумками, чемоданами на роликах, постные физиономии сотрудников таможни, полотеры с устрашающими агрегатами, полицейские, таксисты… Гладкая, как паркет, дорога из аэропорта Рузыне. Исторический центр Праги, Староместская площадь, величественный Карлов мост, сумерки.
        Они вошли в «Квестенберг» на подгибающихся от усталости ногах. Вышколенная обслуга, роскошь интерьера - на это уже не обращали внимание. Надоело! Опять неторопливый лифт, сияющий изысканной отделкой. Широкий коридор, апартаменты с украшенными позолотой дверьми, вход в которые стерег плечистый малый в дорогом костюме - явно не работник отеля. Бдительно проверил документы, поводил металлоискателем, знаком предложил войти. За дверьми - все та же роскошь рококо, за проживание в таких апартаментах сдирают по полной программе. Все углы закруглены, нет ни одной прямолинейной детали. Даже картины помещены в рамы криволинейных очертаний. Стены украшены резными панелями, позолоченными орнаментами, зеркалами, раздвигающими пространство. Подошел еще один плечистый малый - голубоглазый, светловолосый, еще раз бдительно проверил документы, связался с кем-то по рации. Сдержанно показал рукой, куда идти. Роскошная гостиная, еще один страж с выпирающей под мышкой одеждой. У всех своя работа (разной степени тяжести). Хоть бы кто-нибудь сказал доброе человеческое слово…
        - Идем, Раковский, бояться не будем,- пробормотала падающая с ног Криста.- Если нас пригласили в шикарный отель, убивать не станут. Убивают на задворках, там, где свалки, гаражи и заброшенные промышленные предприятия…
        Роскошь неземная, не иначе, здесь сам Господь Бог проживает, когда спускается на Землю в краткосрочные командировки… Кожаная мебель, резные столики, портьеры из дорогого шелка. Аркада из нескольких помещений, дверь в последнее отворилась от легкого касания, явив полумрак рабочего кабинета. Уютная домашняя атмосфера, невзирая на многие тысячи вложенных денег. Шторы плотно задернуты. Горела неяркая лампа на широком «писательском» столе. Секретер из красного дерева - благородный рисунок волокон напоминал стелющееся пламя. Справа шкаф, забитый книгами в дорогих переплетах. Нижняя полка свободна от книг, на ней выстроились в ряд африканские статуэтки. Жрец, Мудрец… И снова упругий ком подтянулся к горлу, стало трудно дышать. Вот они, виновники большого торжества, все собрались. Вернее, почти. Несложно пересчитать статуэтки, их всего лишь пять. Пять негритят пошли купаться в море…
        Шевельнулся человек, сидящий в массивном вольтеровском кресле за письменным столом. Он открыл тускловатые усталые глаза, смерил вошедших внимательным взглядом. Он по-прежнему носил роскошную седую шевелюру, очки в золотой оправе, но решительное волевое лицо уже одрябло, кожа свисала на подбородок, серые круги залегли под глазами. Господин Альбрехт Ангерлинк - имя, под которым выдающийся человек временами склонен являться миру, хотя просвещенные граждане знают, что настоящее имя господина - Ян Ван Гедерс, Вольный граф тайного судилища…
        - Наконец-то,- хрипло сказал хозяин кабинета. Дряблые губы растянулись в вялую улыбку.- Проходите, пан Раковский, располагайтесь, усаживайте девушку, сейчас мы с вами что-нибудь выпьем…
        Он начал медленно подниматься, во весь свой практически двухметровый рост. Человек-скала. Но уже не та скала, что горделиво возвышалась над миром - старая, согбенная, побитая временем, прочими стихиями. Человек подошел к зеркальному бару, отворил створки.
        Он не слышал, как в кабинет проник посторонний. Анджей и Криста тоже не слышали. Сухой щелчок заставил вздрогнуть. Ангерлинк качнулся, застыл, сделал попытку повернуться, но колени уже складывались, как у робота-конструктора. Он рухнул навзничь, не успев извлечь благородный напиток,- между письменным столом и кожаной софой для отдыха. Глаза, выражающие боль, тоскливые, пока живые. Но жизнь в них отражалась недолго. Еще раз щелкнуло, во лбу образовалась дырочка, а под затылком на ковре стала расползаться красная лужа…
        Хорошо поговорили… Оба одновременно повернули головы. Да чтоб тебя!
        - Сидеть,- произнес негромкий мужской голос.- Руки на подлокотники, не шевелиться.
        Человек говорил по-польски, и голос у него был смутно знакомый. Криста застыла, не посмев выразить отношение к происходящему, глаза сделались озерами из дождевой воды, личико посерело. В кабинет, вкрадчиво ступая, вошел молодой человек в хорошо сидящем костюме от кутюрье. Он оставил дверь открытой, что-то тихо сказав стоящему за порогом. У молодого человека было кукольное лицо, аккуратный пробор, модные очки. Внешность референта при большом боссе. Он держал пистолет с глушителем - небрежно, стволом вниз, как держал бы сложенный зонтик.
        - Здравствуйте,- вкрадчиво сказал он.- Не волнуйтесь, пожалуйста.
        - Не волноваться?- сглотнул Анджей.- Хорошо, не будем волноваться. Здравствуйте.
        Молодой человек обаятельно улыбнулся. Неважно, что он держал пистолет стволом вниз. Бросаться на него было бессмысленно: в спину пристально смотрели. Убийца неторопливо огляделся, ступил на ковер, с любопытством глянул на мертвого Ангерлинка. В глазах у него мелькнули веселые огоньки. Он подмигнул Анджею.
        - Господин Ангерлинк, кажется, умер. Странно. Интересно, зачем ему это понадобилось?
        Он приблизился к книжному шкафу, остановился напротив статуэток и словно впал в оцепенение. Жрец, Мудрец, Колдун, Оракул… Он простоял так несколько минут, потом резко обернулся.
        - Не ожидал, что босс привезет в отель с таким трудом добытые реликвии. Мы считали, что это произойдет в другом месте. Ну что ж, личный промах господина Ангерлинка - его судьба была предрешена в любом случае. Он сильно постарел за последний год…- молодой человек тихо засмеялся.- У африканского племени шиллук есть прекрасная традиция. Правитель - это бог, но, находясь у власти, он должен постоянно демонстрировать свою дееспособность. Бороться за жизнь - причем в буквальном смысле. Любой из рода правителей имеет право убить его, если обнаруживает в нем признаки физической слабости. А если немощь становилась очевидной, царька просто умерщвляли - на законных, заметьте, основаниях.
        - Послушайте, я вас знаю,- хрипло вымолвил Анджей.- Это странно, что вы живой. В мертвом виде вы смотрелись лучше, пан Корвич…
        Молодой человек засмеялся.
        - Хотите сказать, если факты не подтверждают теорию, от них надо просто избавиться? Нет уж, спасибо, умирать второй раз не хочу. В тот памятный день в вашей Варшаве произошла досадная накладка. Лукаш и пани Ядвига что-то заподозрили. Лукаш подслушал мой телефонный разговор, который показался ему странным. Пришлось форсировать события и подключать исполнителя. Оракула нужно было срочно вывозить - причем отнюдь не в Прагу. В аэропорту имени Фредерика Шопена уже высаживались люди Ангерлинка…
        - Понимаю,- пробормотал Анджей.- Молодые борцы с мракобесием теснят своих старших товарищей. Организация внутри организации…
        - Вроде того,- засмеялся Корвич.- Лукаша и Шиманскую пришлось устранять: их наблюдательность оказалась так некстати. Господину же Замойскому, получившему дозу отравляющего вещества, удалось улизнуть с Оракулом. Какая досада - он заранее погрузил его в багажник! В этот момент нарисовались вы, из-за чего произошла заминка. Я не видел, кто рвется в дом, поэтому предпочел прикинуться мертвым. А вы же не придумали ничего лучше, как схватиться с исполнителем, а потом бежать. Глупый день, Анджей,- Корвич, выражая огорчение, покачал головой.
        - Но вы и дальше нас преследовали…
        - Всего лишь частность. В Праге слишком ярые наши коллеги пытались выбить из вас местонахождение Оракула, но эти выскочки уже наказаны… Наши люди - некая семейка Симпсонов - волоклись за вами по Каиру, поскольку мы не знали, где именно в Каире прячутся Предок с Обезьяной. Там сотни музеев, частных коллекций. Не поверите, я даже сейчас не знаю, в каком собрании их выставляли,- Корвич засмеялся.- Но это уже неважно. В Каире наших людей также постигла неудача - еще один глупый день. Ну, ничего, всё хорошо, что хорошо кончается. А в остальных ваших похождениях мы не чинили вам никаких препятствий. Зачем? Вы делали именно то, что надо - добывали Жреца, Мудреца, Колдуна, чтобы отправить их в Прагу. Мексика, Мадагаскар, Шотландия… Если кто-то в этих странах пытался вам препятствовать, то это не наши люди. Напротив, мы болели за вас всей душой, можно сказать, сопереживали.
        - Семнадцатое июля, понедельник, Варшава,- пробормотал Анджей.- Ваши люди предложили встретиться в 17:00?
        - Наши,- пожал плечами Корвич.- Утром стало известно, что к делу собираются пристегнуть некоего Раковского. Вам действительно хотели сделать заманчивое предложение - поработать на нас, а не на эту отжившую развалину… Увы, лично я не знал, что Лукаш по приказу Замойского уже назначил вам встречу на два часа. Пришлось, как говорится, перестраивать взаимоотношения…
        Он подошел к двери и что-то сказал скрытому в тени человеку. Вошла серая личность с вместительной сумкой и принялась аккуратно упаковывать предметы коллекции. Криста не шевелилась. Молчала, закусив губу, выжидающе смотрела Анджею в глаза. А что он мог сделать?
        Собрав коллекцию умбара, человек вышел. Остался труп Ангерлинка, но дышать стало легче.
        - Мы свободны?- глухо спросил Анджей.
        - С какой стати?- удивился Корвич.- Не держите нас за глупцов, Анджей. Вы считать умеете? Статуэток пять, а не шесть. Отсутствует Оракул. Я понимаю, вы сейчас встанете на дыбы, будете уверять, что ни сном ни духом, но увы и еще раз увы. Нашелся свидетель, который видел, как вы садились в джип Замойского. Последний умирал - он просто обязан был признаться, куда спрятал божка,- с наказом рассказать об этом Ангерлинку. Скажете?- Корвич посмотрел на него с затаенной надеждой.
        - Не могу знать,- мотнул головой Анджей.- Замойский не открыл эту тайну. До последней минуты он надеялся, что выживет. Смерть нагрянула внезапно…
        - Когда ее совсем не ждешь,- вздохнул Корвич и посмотрел на часы.- Хорошо, Анджей, я понял вашу позицию. Из отеля все равно придется убираться. Не устраивайте эксцессов по дороге, договорились? Учтите, маленький укол - и ваша очаровательная подруга станет огорчительно мертвой…
        Казалось, эта вакханалия уже не кончится. Их вели по блистающим апартаментам. Аркада, гостиная, банкетный зал. Трупы охранников Ангерлинка уложили в ряд. Кровь на коврах растеклась лужами. Судя по всему, Корвич блестяще спланировал и провел акцию. Запустил кроликов в клетку, устроил резню, выставив охрану, ничем, в принципе, не отличимую от охраны Ангерлинка. А после хоть потоп… Человек в приличном костюме на часах у входа в апартаменты украдкой ухмыльнулся, уловив знак молодого босса. Пристроился в арьергард. Роскошный лифт, первый этаж, вышколенная прислуга, равнодушными глазами провожающая процессию. Никто не позвонит в полицию. Пока почуют неладное, найдут трупы, пройдет целая вечность…
        Их везли на микроавтобусе по ночной Праге - безлюдными переулками, мимо площадей, где утихло туристическое оживление. Скупо освещенная окраинная улочка, заводики, боксы, железнодорожные переезды. Стальные ворота охотно раздвинулись, когда автомобиль свернул в заводской проезд…
        Густой туман клубился в голове. Он развеялся в душном подвале, где были капель и монотонный гул. Сырость стекала с потолка. Освещение было скудное. Извивы труб, обмотанных изоляцией, чугунные вентили с «рулевым» управлением. Анджей сидел на бетонном возвышении, руки были связаны за спиной. Двое парней славянского типа, засучив рукава, уже готовились к затяжной пытке. Криста находилась здесь же: лежала на сыром полу, подтянув колени, с тоской смотрела ему в глаза. В двух шагах расположился Корвич. Снял пиджак, бережно расправив его на коленях, ослабил галстук. Вынул носовой платок, вытер взопревший лоб.
        - С прибытием в пансион, Анджей. Жарковато здесь.
        - Где мы?- спросил Раковский.
        - Котельная частной фабрики по изготовлению пластиковой тары. Поговорим? Времени вагон, хотя и неприятно, конечно, сидеть в таком пекле…
        Истязатель уже завис над душой, готовый начать по первому распоряжению.
        - Анджей, скажи ему…- прошептала Криста.
        - Ладно, пан Мариуш,- буркнул Анджей.- Признаю свое поражение. Девятый километр Гржанской дороги, если ехать из Варшавы, пятнадцать шагов на юг от километрового знака, опушка, глубокая рытвина, оставленная трактором, заросли можжевельника в рытвине… Не терпится, пан Мариуш, познать тайны бессмертия, обрести сокровенное знание? А может, спешите осчастливить человечество первым, пока это не сделал кто-то другой?
        Истязатель в растерянности застыл. Распрямил спину, вопросительно взглянул на Корвича: может, все-таки сломать ему что-нибудь? Корвич с интересом смотрел на Анджея. Сделал знак: отойди. Подручный нехотя отодвинулся. Взял у приятеля сигарету, закурил.
        - Рытвина…- задумчиво повторил Корвич. Задумался. Вскинул голову,- Вы, ребята, в своем уме? Какая рытвина?
        - След такой,- пояснил Анджей,- оставленный большегрузным транспортом. Может, у него пикник там был - на обочине.
        - Но это же безумие!- Корвич подпрыгнул, очки заблестели.- Разрази вас гром! Любой прохожий может туда залезть и…- Он замолчал, представив неутешительные последствия.
        - А мне какое дело?- Раковскому стало смешно. Неужели поверил?
        - Вот суки,- сплюнул Корвич. Он тут же выдернул из-за пояса телефон, чтобы звонить на другой край света.
        Гавкнул выстрел. Подручный «референта», делающий глубокую затяжку, поперхнулся, рухнул на колени. Второй развернулся вокруг оси, пистолет уже в руке, но гавкнул второй выстрел, парень отлетел к стене, сполз.
        Очкарик выронил пиджак, завертел головой. Жалобное выражение расползалось по кукольному личику. Он сморщился, как от резкой зубной боли, судорожно вздохнул. Глаза наполнились невыразимой мукой. Он выронил телефон, заслонился обеими ладонями, закричал. Но крик оборвался вместе с выстрелом, сверкнули пятки, очкарик грохнулся затылком о внушительный вентиль…
        Двое с пистолетами просочились в подвал, растеклись по стенам. Протиснулся третий, старчески кряхтя, распрямил согбенную спину. Рослый, седовласый, лицо изрыто морщинами, под глазами залегли глубокие от усталости тени. Но глаза задорно и как-то компанейски поблескивали.
        - Неплохие новости, Анджей. Увлекательное путешествие в лучший из миров откладывается на неопределенное время.
        Заворочалась Криста. Приподнялась на одной руке, стала бешено креститься. Священный ужас перекосил привлекательное личико. Она увидела призрака.
        - Мои поздравления, господин Ангерлинк,- устало сказал Анджей.- Вас тоже мир мертвых решительно отторгает. Не нравитесь вы ему…
        - Маленькие хитрости, уважаемый,- ворковал Ангерлинк, самолично развязывая Анджея,- позволяющие избежать крупных трагедий. Сколько лет твердили грамотные люди: обзаведись, чудак-человек, качественным двойником. Мир не прост, никто не ведает, что случится в следующую минуту. Бедный пан Гойда, он чувствовал, что этот вечер добром не кончится…
        - Я, кажется, догадываюсь,- шептал Анджей.- Не Корвич провел блестящую операцию по вашей ликвидации и изъятию коллекции умбара, а ровно наоборот…
        - Вы догадливы, Анджей, молодости свойственны самонадеянность и опрометчивость. Из Корвича бы вышел толковый работник, придержи он свои амбиции лет на десять. Но жизнь нам его сообщники попортили… Мы давно поняли, что в организации окопалась пятая колонна. События в Варшаве - не случайны. Вы рассказали о трех трупах в арендованном особняке. Сочинять у вас оснований не было. Но когда туда приехали наши люди, трупов не нашли! Резонно допустить, что с этими трупами что-то не так. Стали копать. Обнаружили «человека, похожего на Корвича» в одной из недорогих гостиниц Праги. До поры до времени его не брали, вычисляли сеть, которую парень разбросал по организации. Требовалось весомое доказательство участия Корвича в заговоре. Такое доказательство получили. Я знал, что за вами будут следить. Я рискнул пятью статуэтками, пожертвовал жизнями трех охранников, чтобы вычислить этих ренегатов…
        - Вы отправили людей на смерть,- констатировал Анджей.
        Ангерлинк не смутился. Такое божественно недосягаемое существо не могло взять в толк, почему оно не имеет права посылать людей на смерть.
        - Но это их работа,- он недоуменно пожал плечами.- Парни получали достойную зарплату, их семьи не будут ни в чем нуждаться. Пан Гойда тоже сознательно делал свое дело. Бывший бездомный из Любрица - последние полгода прожил в комфорте и сытости… Пана Гойду подробно проинструктировали. Он умел подделываться под меня, знал вас по именам, с него лишь требовалось предложить вам выпить и начать беседу - примерный текст прилагался. Справедливо полагали, что Корвич не станет тянуть резину. Бедный пан Гойда. Он сразу понял, чем это кончится, как он усердно молился, надеясь на спасение…
        - Это конец истории?- спросил Анджей.- Мы с мисс Зиверс можем быть свободны?
        - Можете,- кивнул Ангерлинк.- Когда настанет конец истории,- его глаза сделались такими добрыми, что сразу стало понятно - конца истории не предвидится.- Я слышал ваш разговор с Корвичем, Анджей. И про девятый километр, и про рытвину от большегрузного транспортного средства. Нехорошо. Мне вы сказали, что о последнем прибежище Оракула ничего не знаете. Честно говоря, я терялся в догадках, верить вам или нет. Хотели приберечь козырь, признайтесь?
        - Хотел,- признался Анджей.- Забудьте. Шестнадцатый километр той самой дороги, десять метров на север, к опушке, под стволом поваленного дуба. Слова пана Замойского. Всё,- Анджей закрыл глаза. Теперь его ничто не связывало с коллекцией умбара. Не его удел - бессмертие и познание сути вещей.
        Несколько минут в подвале стояла хрупкая тишина. Анджей открыл глаза.
        - Вы что-то говорили про миллион долларов? Приукрасили, наверное?
        Ангерлинк покачал головой. Он пытливо разглядывал художника. Он читал его, как раскрытую книгу, ясно понимая, что творится у того на душе.
        - Деньги уже переводятся, Анджей - небольшими суммами. Вы можете возвращаться домой. Более того - о транспорте для вас… и для меня любезно позаботятся. Мы полетим около полудня. Чартерный рейс, дипломатический борт, минимум формальностей. Мисс Зиверс может остаться в Европе.
        - Я полечу с вами,- слабым голосом сказала Криста.
        - Воля ваша,- пожал плечами Ангерлинк.- Потребуется оформление.
        - Вы мне не верите?- спросил Анджей.
        - Не верю,- улыбнувшись, вкрадчиво сказал Ангерлинк.- Вы соврали мне, соврали Корвичу, что мешает соврать еще раз? Удивляетесь, что я не звоню в Варшаву, как это собирался сделать Корвич, не прошу своих резидентов прогуляться до вашего примечательного дубка?.. Не звоню, Анджей. В вашем городе нет моих резидентов. Кончились. Да и не надо,- губы Ангерлинка задрожали, он волновался.- Возможно, я суеверен. Верю, что удачу мне принесете только вы. Возьмем с собой коллекцию, не возражаете? Не уронят же они нас где-нибудь в районе Силезии? Эти парни не дураки, понимают, что их хотят воссоединить. Посидим в уютной обстановке, поразмыслим о таинствах бытия…- Он покрутил головой, словно избавляясь от чар колдовства, сообразил, что городит чушь, нахмурился.- Почему бы нам отсюда не убраться? Жарковато в этом подвале…
        Глава 14
        Земля предков встречала путешественников проливными дождями. Потоки воды хлестали по обглоданной бетонке. Компактный «Боинг» успешно произвел посадку и теперь медленно рулил на край аэродромного поля. Видимость за стеной дождя практически нулевая. Сгущались сумерки.
        - Страшно здесь…- бормотала Криста.- Почему такой сильный дождь? Не видно ни черта…
        - Сезон дождей,- Анджей нежно пощипывал губами подбородок девушки.- У нас всегда так. Если видно с взлетной полосы здание аэровокзала, значит, будет дождь.
        - А если не видно?
        - Значит, уже идет…
        Не было таможенного досмотра, не было перехода границы, постных масок официальных лиц. Почему - оставалось только гадать. Не только деньги отворяют двери. Черный джип, в котором были двое молчаливых мужчин, Ангерлинк в глухом плаще с капюшоном, съехал с асфальтовой дороги, запрыгал по проселку, как тарантас. Короткой дорогой едем, сообразил Анджей.
        Ни встречных машин, ни поперечных… Коттедж, в котором состоялось первое знакомство с фигурантами дела, вновь считался надежным убежищем. Знал фрейграф, что делал, если решил остановиться здесь с двумя охранниками. Светиться не хотел. Инкогнито из Праги…
        - Отдохните два часа, Анджей. Я решу текущие вопросы.
        У этого человека было завидное терпение. А может, намеренно себя обуздывал, не позволяя раньше времени впасть в искус? Верил ли Раковский этому человеку? Он не мог определиться. Трещала голова после болтанки в воздухе. Они уснули на втором этаже - упали на застеленную кровать, обнялись и отключились. Но уснуло левое полушарие, ответственное за разумные поступки. А правое работало. Мельтешили видения в режиме ускоренной перемотки. Причудливые существа, достойные кисти Дали, головоногие моллюски с человеческими головами, люди с головами из чего угодно, но с узнаваемыми голосами. Свистели шквалистые ветры, унося существ, штурмовали цунами, двигалась земля, огонь пожирал дома и деревья - все четыре природные стихии сошлись в одной точке пространства, чтобы устроить маленький термоядерный взрыв…
        В час ночи их разбудил охранник. Лаконично поведал, что Ангерлинк ждет в гостиной. На первом этаже горел камин. Потрескивали березовые поленья. Пятна света метались по гостиной. Ответственное лицо всесильной тайной организации аморфной массой растекалось по креслу. Анджей смотрел на огонь. По морщинистому лицу носились тени и рыжие сполохи. На верхней каминной полке выстроились в ряд пять фигурок. Старые знакомые. Великое войско. Жрец, Мудрец, Колдун, Предок, Обезьяна… Страшные, как первородный грех. Дикие, безобразные, необузданные, необъяснимо притягательные…
        - Ступайте за Оракулом, пан Раковский,- пробормотал старик.- Не будем вам мешать, давить своим назойливым авторитетом. Или смущать, если вдруг окажется, что вы опять соврали. Ступайте, надеемся на ваше благоразумие. А девушка, пока вы будете ходить, посидит рядом со мной. Зачем ей месить эту грязь?..
        Он что-то замыслил, этот загадочный старикашка. Недаром он приехал сюда, в Варшаву, с минимальной охраной, прихватив коллекцию умбара. Он хочет остаться с ней наедине, чтобы не мешали назойливые друзья и враги. Он что-то знает, чего не знают другие. По крайней мере, хорошо, что он пока еще отбрасывает тень…
        Анджей брел под проливным дождем, увязая по колено в грязи. До выезда на трассу метров шестьсот, а если срезать через лощину, то всего триста. Лучше бы не сворачивал - шел бы и пришел куда надо, так нет - поволокся через глухие заросли и стройку, где окончательно завяз. Ни одного магазина - а он бы с удовольствием тяпнул сейчас чего покрепче. Воспринимать эту дичь на трезвую голову - выше всяких сил. Дождь свирепо молотил по макушке. Раковский выбрался на дорогу у километрового знака «15». По этим местам две недели назад кружил смертельно раненный Замойский, подыскивая подходящее место для хранилища… Табличка на столбе, опушка, поваленное дерево. «Шестое чудо света», облепленное грязью и прошлогодними листьями. Не сбежал, поганец. В свете дисплея телефона мерцала сплюснутая, как у земного шара, голова, близко посаженные бугры презлющих глаз, разверзнутая пасть в половину черепа. Корявые тонкие ручки, вывернутые в бессильной злобе, две ноги, переходящие в одну. Самое извращенное и безобразное создание из всей представленной великолепной шестерки. От него, как от могилы, веяло холодом…
        Анджей возвращался бегом, падал. Словно кто-то гнал его в спину, торопил, дрожа от нетерпения. Промокший до нитки, он пролез в калитку (никто не вышел навстречу), заспешил к крыльцу…
        В гостиной было душно, неуютно, пахло оплавленным воском. Камин почти прогорел, тлели отдельные угольки. По краям камина в бронзовых подсвечниках догорали свечи. Перед уходом Раковского этих свечей не было. Ангерлинк поставил - для пущей мистической атмосферы. Странное чувство, что его появление осталось незамеченным. Криста как-то неправильно сидела на диване, ее лицо пряталось в полумраке. Не шевелился Ангерлинк перед камином - выделялся резкий профиль в мерцании свечей. Между подсвечниками, словно пять перстов на одной руке, маячили погруженные в тень африканские божки…
        Он поставил шестого, для чего пришлось сдвинуть подсвечник. Пламя взметнулось, озарив перекошенное лицо старика, приоткрытые глаза. Анджей склонился над ним. Старик был мертв. Опять дешевый спектакль? Он оттянул Ангерлинку веко. Дьявол… Отшатнулся, побежал к Кристе. Глаза у девушки светились в темноте.
        - Ты живая?- Анджей схватил ее за плечи, встряхнул, как отжатую рубашку.
        - Живая…- она глубоко вздохнула.- О, боже…
        Он помог ей принять правильное положение. Криста опустила ноги на пол, взяла Раковского за руку. Он притянул ее к себе.
        - Тебя накормили маленькими розовыми таблеточками?
        - Нет…
        - В эту комнату кто-нибудь входил?
        - Нет…
        - Почему он мертвый?
        - Кто мертвый?..
        - Ангерлинк. Что произошло, когда я ушел? Не томи, Криста.
        - Я не поняла, Анджи… Мы сидели в тишине. Он молчал, не говорил ни слова… Потом зажег свечи, опять сел. Смотрел на этих уродцев, словно они из чистого золота… Потом захохотал, сказал, что у коллекции умбара должен быть полновластный хозяин. Только в этом случае они проявят свою силу, которая не обязательно должна быть деструктивной… Что их бессмысленно выставлять в музее на всеобщее обозрение. Это только усилит негативную энергию - усилит в шесть раз… Он опять что-то бормотал про хозяина, что божки должны принять этого хозяина, смириться с его существованием, признать за своего повелителя… Он срывался в истерику, начал заговариваться. Потом долго всматривался в их… лица. Затем вздрогнул, схватился за сердце, упал в кресло и как-то тяжело задышал. Мне тоже стало плохо, в груди давило, не могла пошевелиться…
        - А сейчас?
        - Отпустило немного… Знаешь, Анджей, мне кажется, эти чудища не признали в нем своего повелителя. Он не такой уж всемогущий. Они его просто прикончили. Другого хотят…
        Вспыхнула головешка в камине. Яркий свет на мгновение озарил гостиную. Сердце сжалось в тоскливом предчувствии. Шесть неподвижных существ стояли на верхней каминной полке и пристально смотрели Анджею в глаза. Этого не могло быть…
        Неведомая сила подняла его на ноги, заставила подойти к камину. В ушах звенело, что-то равномерно постукивало. Постепенно стук делался отчетливее, становился ритмичным, обретал рисунок. Ритуальные африканские барабаны! Больше драйва, мощнее, энергичнее… Вступил племенной хор, голосисто, с подвываниями. Затряс леопардовыми шкурами шаман в рогатой маске, задергался в истерике, вызывая духа. Завертелся хоровод из рядовых участников племени. Вспыхнул жертвенный костер, взметнулся к небу…
        Такую же какофонию не смог пережить Ангерлинк. Сердце разорвалось, словно ветхая тряпка. Анджей зажмурился. Какофония стихла. Он открыл глаза. Ничего не изменилось. Догорали свечи. Реликвии умбара пристально смотрели на молодого художника. Криста поднялась с дивана, подошла сзади, обняла его за плечи. Он чувствовал необычайную легкость в теле. Мир желаний, мир возможностей… ну просто Уголовный кодекс! Всё по плечу, если не сказать большего. Почему бы не взглянуть на себя с положительной стороны?
        - Ты что-нибудь понимаешь?- спросила Криста.
        Скрипнула дверь, на пороге появился охранник - рослый сумрачный парень. Помедлив, вошел в гостиную, посмотрел на шефа.
        - Господин Ангерлинк скончался,- тихо сказал Анджей.- Сердечный приступ.
        Охранник, поколебавшись, опасливо обогнув камин, приблизился к шефу. Приподнял веко, пощупал пульс. Убедившись в отсутствии признаков жизни, вздохнул, отошел к столу, вынул из кармана портативный диктофон, включил и растворился в полумраке.
        - Доброй ночи, Анджей,- усталым голосом сказал Ангерлинк.- Полагаю, сейчас именно это время суток.
        Раковский вздрогнул, резко повернулся к покойнику.
        - Не надо вздрагивать,- в голосе старика прорезалась ирония.- Если вы слышите эту запись, значит, меня уже нет в живых. Всё. Хватит. Приветствую, так сказать, с того света. Не обращайте внимания на гул - запись сделана в самолете. Если со мной что-то случится - а вероятность такого исхода, я думаю, процентов пятьдесят,- коллекция умбара поступает в ваше распоряжение. Это правильное решение, не надо паниковать. Отныне это ваша собственность. Вы сумели ее раздобыть, поэтому только вы сможете быть ее надежным хранителем. К вам они будут снисходительны. Не смейтесь. Все были удивлены, когда я выбрал именно вас. Еще в Берлине. Но я что-то чувствовал касательно вашей персоны. Прихоть старого, больного человека, знаете ли,- уж простите… Поместите коллекцию в надежное место и, ради святого, не вздумайте разлучать статуэтки. Они отплатят вам добром - и не только вам… Не забывайте - это ангелы-хранители. Не советую отдавать их в музей. Нашим симпатичным созданиям не понравится, что на них постоянно будут глазеть. Вы все еще стоите, пригвожденный к полу, Анджей? Напрасно. Собирайте коллекцию, хорошо
упакуйте, поезжайте домой. Мои люди вас проводят. Забудьте про меня. Не волнуйтесь о последствиях - не найдется храбреца, что решится отобрать у вас коллекцию. Теперь вы охраняетесь, как государственный валютный резерв. Удачи вам. И вашей девушке тоже. Не стал бы я на вашем месте избавляться от такого сокровища. Я имею в виду девушку…
        Запись оборвалась. Вошел второй охранник - безмолвная, физически развитая тень, поставил на стол пустую вместительную сумку.
        - Извиняемся,- сказал по-польски первый.- Но доставить вас домой мы не сможем. Машина потребуется для перевозки… покойного. Позаботьтесь о себе сами.
        Охранники бережно приподняли Ангерлинка, вынесли из комнаты ногами вперед.
        Они молчали несколько минут. Криста доверчиво терлась щекой об отрастающую щетину Раковского.
        - И что ты будешь делать с этим подарком?
        Он с отрешенным видом пожал плечами.
        - Не знаю. На полку поставлю. Буду пыль стирать раз в неделю…
        Он стряхнул оцепенение. Изыди, прошлое…
        - Поедешь ко мне? До города рукой подать. Квартирка небольшая, но кровать входит. Поживешь в этой стране, тут не так уж плохо.
        Анджей помнил, что имеется в природе удручающий фактор по имени Алиция Квятковская, но эту проблему он обязан решить. Алька поймет. Не каждый день встречаешь женщину, с которой хочется просыпаться в одной постели до глубокой старости.
        - Не знаю, чего хочу,- жарко прошептала она ему на ухо. Раковский чуть не засмеялся. Чего хочет женщина? Чтобы всё было так, как она хочет. Даже если сама не знает, чего хочет.
        - Хочешь стать домашней хозяйкой?
        - Нет,- она решительно покачала головой.- Не мое. Я стану дикой хозяйкой. У меня работа в Англии, дом, гипоаллергенный кот, заботу о котором я взвалила на соседей…
        - А у меня миллион долларов,- вспомнил Анджей.
        - Серьезно?- девушка задумалась.- Прости, я, кажется, забыла. Это несколько меняет дело. Ты можешь поехать со мной в Англию, открыть собственную галерею…
        - Я так и сделаю. Когда-нибудь…
        Мягкое тепло расползалось по телу. Хорошо, когда с тобой кто-то есть. Он извлек телефон, вызвал абонента. Соединение прошло, абонент откликнулся. Просто праздник.
        - Ты где?- спросил Анджей.
        - В воздухе,- сказал Павел.- Представь, что будет, если парашют не раскроется.
        - Приземлишься первым. Позволь догадаться… Самолет летит в Польшу?
        - Вроде того,- уклончиво ответил Айзик.- На Канары решили не ездить. Слишком далеки они от народа - эти Канарские острова. Из Лондона своих обормотов с трудом выгнал. Вот сидим втроем и под пивко составляем ведомость расходов - специально для тебя.
        - Надеюсь, туда не входят расходы на английских проституток и многочисленные пабы?- встревожился Анджей.
        - Мы не железные,- хмыкнул Павел.- Завтра жди в гости. Заодно подумай о своих обещаниях.
        - Не понимаю, о чем идет речь,- прикинулся бестолковым Анджей.
        - А если не понимаешь, о чем идет речь, значит, речь идет о деньгах,- захохотал Павел.- Старая английская поговорка. Ты извини, я не спрашиваю, как твои дела. У тебя нахальный твердый голос. Можно допустить, что твои дела если не прекрасны, то терпимы.
        - Можно,- рассмеялся Анджей и отключил телефон. С Павлом всё по-старому - в извечной борьбе духовного и материального побеждает злой расчет.
        - Гламурные посиделки намечаются,- вздохнула Криста.- Видит Бог, напьюсь до белых олеандров…
        Он обнял женщину своей мечты с большими жгучими глазами. Где бы взять такси в три часа ночи?
        notes
        Примечание
        1
        ДЗЕЛЬНИЦА - территориально-административное подразделение в польской системе местных органов власти (прим. редактора).