Ночные пластуны Роберт Р. МакКаммон
        Роберт МакКаммон Ночные пластуны

1
        - Льет, как из ведра,- сказала Черил, и я кивнул, соглашаясь.
        За большими, почти во всю стену, окнами закусочной на насосы бензоколонки обрушилась плотная пелена дождя; эта колышущаяся завеса двинулась дальше, через автостоянку, и с такой силой ударила в зеркальные стекла «Большого Боба», что те задребезжали, точно чьи-то потревоженные в могиле косточки. Красная неоновая вывеска, укрепленная над закусочной на вершине высокого стального шеста (так, чтобы было видно водителям грузовиков, следующих по соединяющей соседние штаты автостраде), сообщала: «ЗАПРАВКА БОЛЬШОГО БОБА! ДИЗЕЛЬНОЕ ТОПЛИВО! СЪЕСТНОЕ!» Снаружи, в ночи, подцвеченные алым стремительные потоки проливного дождя хлес тали по моему не первой молодости грузовику-пикапу и младенчески-голубому «Фольк свагену» Черил.
        - Ну,- сказал я,- сдается мне, что либо эта гроза намоет сюда с шоссе какого-нить народу, либо можно будет спокойно сворачиваться.- Стена дождя на мгновение расступилась, и я увидел, как, сгибаясь и всплескивая, мечутся из стороны в сторону верхушки деревьев в лесу на другой стороне шоссе N47 . За входной дверью, словно пытающийся проскрестись внутрь зверь, тонко подвывал ветер. Я поглядел на электронные часы за стойкой. Без двадцати девять. Обычно мы закрывались в десять, но в тот вечер, да при том, что в прогнозах погоды предупреждали об опасности возникновения торнадо, меня так и подмывало повернуть ключ в замке чуть пораньше.- Вот что я тебе скажу,- проговорил я.- Коли к девяти сюда не набьется народ, сматываем удочки. Заметано?
        - О чем разговор,- откликнулась Черил. Еще мгновение она смотрела на грозу, потом снова принялась убирать на полки из нержавейки только что помытые тарелки, кофейные чашки и блюдца.
        По небу с запада на восток прошелся пылающий хлыст молнии. Лампы в заку сочной мигнули и вновь загорелись ровно; грянул гром, и мне почудилось, будто земля содрогнулась и эта дрожь передалась мне даже сквозь подметки ботинок. Конец марта в южной Алабаме - начало сезона торнадо, и за несколько последних лет мимо «Большого Боба» случалось проноситься вихрем настоящим громадинам. Я знал, что Элма дома и что коли-ежели она заприметит смерч навроде того, что в восемьдесят втором перед нашими глазами проплясал по лесу примерно в двух милях от нашей фермы, то смекнет по-быстрому забраться в погреб.
        - Что, хиппушка, собираешься в выходные на какие-нибудь оргии-радения?- спросил я у Черил, главным образом для того, чтобы отвлечься от мыслей об ура гане… ну, и чтоб подразнить ее, тоже.
        Черил было под сорок, но клянусь - когда она усмехалась, то могла сойти за пацанку.
        - Любопытство одолевает, а, деревенщина?- откликнулась она. То же самое эта женщина отвечала на все мои подначки. Руки Черил Лавсонг[Love song - песня любви]- я знаю, что это не могла быть ее настоящая фамилия,- отлично знали, что такое тяжелая работа, и с обязанностями официантки эта женщина справлялась просто здо рово. А коли она заплетала свои длинные светлые с проседью волосы в косы на индейский манер, носила хиппарские головные повязки или являлась на работу в собственноручно выкрашенном разводами балахоне, меня это никак не колыхало. Лучшей подавальщицы у меня ни до, ни после не бывало, и со всеми Черил отлично ладила, даже с нами, тупоголовыми южанами. Да, я простой южанин и горжусь этим: я пью неразбавленный виски «Ребл Йелл», а в моих любимых песнях поется о том, как порядочные женщины, сбившись с пути, упражняются в беге на длинные дистанции по дорожке, ведущей в никуда. Своих двух мальчуганов я выучил молиться Богу и салютовать флагу, и кому это не по вкусу, тот может провести с Большим Бобом Клэйтоном пару-тройку раундов.
        Черил, бывало, выйдет да расскажет, как в конце шестидесятых жила в Сан- Франциско, ходила на всякие там радения, марши мира и все такое прочее. А напом нишь ей, что на дворе восемьдесят четвертый год и в президентах у нас Ронни Рей ган,- так глянет, точно ты ходячая коровья лепешка. Но я всегда надеялся, что, когда вся хиппозная пыль выветрится у Черил из головы, эта женщина начнет думать, как настоящая американка.
        Элма мне сказала: только начни заглядываться на Черил - гореть твоей заднице синим пламенем; да только я, пятидесятипятилетний деревенщина, бросил сеять свое дикое семя больше тридцати лет назад, когда повстречал женщину, на которой женился.
        Бурное небо перечеркнула молния, следом послышался гулкий раскат грома. Черил сказала:
        - Ух ты! Ты глянь, какая иллюминация!
        - Иллюминация, держи карман шире,- пробормотал я. Закусочная была крепкой, как Священное Писание, а потому гроза меня не слишком тревожила. Но в эдакую бурную ночь, да коли торчишь, как «Большой Боб», в сельской местности, возникает такое чувство, будто ты за тридевять земель от цивилизации… хоть до Мобила всего двадцать семь миль к югу. В такую бурную ночь появляется ощущение, что всякое может случиться, да так быстро, что глазом моргнуть не успеешь - так, бывает, сверкнет в темноте прожилка молнии. Я взял мобилский «Пресс-Реджистер», который полчаса назад оставил на стойке последний клиент, шофер грузовика, следовавшего в Техас, и начал с трудом одолевать новости, по большей части плохие: арабские страны по-прежнему бранились и вздорили по пустякам, точно выряженные в белые бурнусы Хэтфилды с Маккоями; в Мобиле двое ограбили «Квик-Март» и были убиты в перестрелке полицией; фараоны вели расследование кровавой бойни, учиненной в одном мотеле близ Дэйтона-Бич; в Бирмингеме из детского приюта украли младенца. Кроме очерков, в которых говорилось, что экономика переживает подъем и что Рейган поклялся
показать комми, кто хозяин в Сальвадоре и Ливане, ничего хоро шего на первой странице не было.
        Закусочную сотряс удар грома; я оторвался от газеты и поднял глаза: к моей стоянке проплыли вынырнувшие из пелены дождя фары.

2
        Фары эти были установлены на патрульной машине Управления службы дорожного движения штата Алабама.
        - Недожарить, лука не надо, булочки подрумянить посильнее,- Черил в ожи дании заказа уже делала пометки в своем блокноте. Я отложил в сторону газету и отправился к холодильнику за мясом для гамбургеров.
        Когда дверь открылась, порыв ветра швырнул за порог мелкие брызги дождя, кусачие, что твои дробинки.
        - Здорово, ребята!- Скинув свой черный дождевик, Деннис Уэллс повесил его на вешалку у двери. Форменную фуражку Денни, точь-в-точь такую же, как у кинош ного грубияна-патрульного, укрывал защитный пластиковый чехол, унизанный бусинами дождевых капель. Денни подошел к стойке, занял свое обычное место у кассы и снял фуражку, обнаружив редеющие светлые волосы. Сквозь них просвечивала бледная кожа.- Чашечку черного кофе и непрожаренный… - Черил уже пододвигала ему кофе, а мясо шипело на жаровне.- Экие вы нынче расторопные!- сказал Деннис; то же самое он говорил всякий раз, как заглядывал к нам, то бишь почти каждый вечер. Занятно, какими привычками обзаводишься незаметно для себя самого.
        - Ну, как там, снаружи, штормит помаленьку?- спросил я, переворачивая мясо.
        - Мать честная, не то слово! Тачку мою ветер мили три, не то четыре чуть не кувырком по шоссе гнал. Я уж думал, целоваться мне нынче вечером с мостовой.- Деннис был рослым, крепким парнем тридцати с небольшим лет; над глубоко посажен ными светло-карими глазами нависали густые светлые брови. У него была жена и трое ребятишек, и чуть что, Деннис живо раскидывал перед вами полный бумажник их фотографий.- Не думаю, что сегодня мне придется гоняться за любителями скорос тной езды. Зато аварий, небось, будет вагон и маленькая тележка. Черил, ты сегодня просто картинка, ей-Богу.
        - И все-таки это все та же прежняя я.- Черил отродясь не красилась - ни капли косметики, хотя было дело, пришла раз на работу со щеками красными, что твой маков цвет. Она жила в нескольких милях от закусочной и, как я догадывался, выращивала там у себя ту чудную травку.- Есть на дороге грузовики?
        - Да видел несколько… но не так, чтоб много. Шофера не дураки. По радио говорят, до того, как получшеет, сперва еще похужеет.- Деннис отхлебнул кофе и скроил гримасу.- Мать честная, до чего крепкий! Того гляди выскочит из чашки и спляшет джигу, милая ты моя!
        Поджарив мясо так, как любил Деннис, я положил бургер на тарелку с жареной картошкой и вручил ему.
        - Бобби, как с тобой обходится жена?- спросил Деннис.
        - Жалоб нет.
        - Приятно слышать. Вот что я тебе скажу: хорошая баба стоит столько золота, сколько в ней весу. Эй, Черил! По вкусу бы тебе пришелся молодой красивый муж?
        Черил улыбнулась, зная, что за этим последует.
        - Того, кого я жду, еще не сотворили.
        - Так-то оно так, но ведь и с Сисилом ты еще не знакома! Всякий раз, как мы с ним видимся, он спрашивает про тебя, а я знай твержу, что делаю все, чтоб свести вас друг с дружкой.- Сисил, брат жены Денниса, торговал «Шевроле» в Бэй-Майнетт. Последние четыре месяца Деннис подкалывал Черил на тему свидания с Сисилом.- Он тебе понравится,- пообещал Деннис.- У него много моих качеств.
        - Ну, тогда другое дело. В таком случае я уверена, что не хочу с ним знако миться.
        Деннис скривился.
        - Жестокая ты женщина! Вот что бывает, если курить банановые шкурки - стано вишься гадкой злюкой. Читает кто-нибудь эту газетенку?- Он потянулся за газетой.
        - Только тебя она и дожидается,- сказал я. Громыхнул гром; судя по звуку, гроза приближалась к закусочной. Лампы погасли, тут же загорелись вновь… потом еще раз мигнули, и только после этого освещение пришло в норму. Черил занялась приготовлением свежего кофе, а я смотрел, как дождь хлещет по окнам. Сверкнула молния, и я разглядел, что деревья раскачиваются так сильно, что того гляди сло маются.
        Деннис ел свой гамбургер и читал.
        - Батюшки,- сказал он несколько минут спустя,- ничего себе обстановочка в мире, а? У дикарей у этих, у арапов черномазых, руки так и чешутся затеять войну. В Мобиле парни из городского управления устроили прошлой ночью небольшую пальбу. Молодцы.- Он умолк, нахмурился, и толстым пальцем постучал по газете.- Не понял.
        - Ты про что?
        - А вот про что. Пару дней назад, во Флориде, неподалеку от Дэйтона-Бич, в мотеле «Приют под соснами» убито шесть человек. Мотель стоит на отшибе, в лесу. Поблизости - только пара блочных домов, и никаких выстрелов никто не слышал. Тут сказано, что один старикан видел, как на мотель упало что-то вроде яркой белой звезды - так ему показалось - и все, кранты. Странно, а?
        - НЛО,- предположила Черил.- Может быть, он видел НЛО.
        - Угу, а я зеленый человечек с Марса,- съехидничал Деннис.- Я серьезно. Странно это. Мотель так изрешетило, будто там шла война. Все погибли - даже собака и канарейка управляющего. Машины на улице перед мотелем разнесло в куски. Думаю, один из взрывов и разбудил народ в тех домах.- Он опять пробежал очерк глазами.- Два трупа на стоянке, один прятался в сортире, один заполз под кро вать, а двое всю мебель подчистую сволокли к дверям, чтоб заблокировать их. Хотя, похоже, ни хрена это не помогло.
        Я хмыкнул:
        - Надо думать.
        - Ни мотива, ни свидетелей. Дескать, лучше думайте, что флоридские фараоны перетрясают кусты и прочесывают лес в поисках опасного маньяка… или, как тут написано, возможно, маньяков.- Деннис оттолкнул газету и похлопал висевшую у бедра кобуру с табельным револьвером.- Попадись он - или они - мне, узнает, как связываться с алабамской полицией!- Деннис бросил быстрый взгляд на Черил и озорно улыбнулся.- Небось, это какой-нибудь чокнутый хиппарь обкурился своих теннисных туфель.
        - Сперва попробуй, потом будешь хаять,- откликнулась Черил сладким голосом и посмотрела за Денниса, в окно, на грозу.- Бобби, какая-то машина заезжает.
        Вниз по мокрым окнам скользнул ослепительно яркий свет фар. Это оказался
«стэйшн-вэгон» с выкрашенными под дерево боковыми панелями; объехав вокруг насосов бензоколонки, он остановился рядом с патрульной машиной Денниса. Номер на переднем бампере был именной, с надписью «Рэй и Линди». Фары погасли, и все дверцы немедленно распахнулись. Из автомобиля появилась целая семья: мужчина, женщина, маленькая девочка и мальчик лет восьми-девяти. Спасаясь от дождя, они заспешили в дом, и Деннис поднялся и открыл им дверь.
        По дороге от машины к закусочной все они порядком промокли, а лица у них были обалделые и полусознательные, как у людей, много времени проведших в дороге. Мужчина был седой, кудрявый, в очках; женщина - стройная, темноволосая и хорошенькая. Ребятишки смотрели сонно. Все были хорошо одеты, мужчина - в желтом свитере с таким крокодильчиком на груди. По их отпускному загару я догадался, что они туристы и держат путь на север - возвращаются со взморья после весенних каникул.
        - Проходите, садитесь,- сказал я.
        - Спасибо,- ответил мужчина. Они втиснулись в одну из кабинок возле стек лянной стены.- Мы увидели вашу вывеску с шоссе.
        - В такую ночь на шоссе худо,- сказал им Деннис.- Везде передают предуп реждения насчет торнадо.
        - Мы их слышали по радио,- сказала женщина, Линди, если номер на машине не врал.- Мы едем в Бирмингем и думали, будто гроза нам не помеха. Надо было оста новиться в «Холидэй-Инн» - мы ее проехали миль за пятнадцать до вас.
        - Это было бы неглупо,- согласился Деннис.- Искушать судьбу смысла нет.- Он вернулся на свой табурет.
        Новоприбывшие заказали гамбургеры, жареную картошку и кока-колу. Мы с Черил принялись за работу. Молния в очередной раз заставила лампы в закусочной зами гать, а от раската грома ребятишки так и подпрыгнули. Когда еда была готова и Черил подала клиентам заказ, Деннис сказал:
        - Вот что я вам скажу. Как пообедаете, ребята, я вас провожу обратно, до
«Холидэй-Инн». А утром можете отправляться дальше. Ну, что?
        - Отлично,- благодарно отозвался Рэй.- По-моему, нам все равно вряд ли удастся сильно продвинуться вперед.- Он снова занялся едой.
        - Ну,- негромко сказала Черил, останавливаясь рядом со мной,- что-то мне не кажется, что мы попадем домой рано, а?
        - Наверное, нет. Извини.
        Она пожала плечами.
        - Но это же издержки производства, так ведь? Во всяком случае, это не самое плохое место, где можно застрять. Я могу придумать и похуже.
        Я подумал, что Элма, пожалуй, тревожится обо мне, и потому пошел к таксо фону, чтобы позвонить ей. Я бросил в аппарат четвертак, но сигнал в трубке выл точь-в-точь как кошка, на которую наступили. Я повесил трубку и попробовал наб рать номер еще раз. Пронзительный кошачий вой продолжался.
        - Черт!- пробурчал я.- Никак, линия накрылась.
        - Тебе надо было открыть заведение поближе к городу, Бобби,- сказал Ден нис.- Никогда не мог понять, на кой тебе понадобился кабак в такой глухомани. Был бы ты поближе к Мобилу, так, по крайней мере, и телефон работал бы прилич нее, и свет горел бы луч…
        Визг тормозов на мокром бетоне не дал ему договорить, и Деннис развернулся вместе с табуретом.
        Я поднял глаза: на стоянку на большой скорости, вздымая колесами водяные султанчики, круто свернула какая-то машина. Было несколько секунд, когда я думал, что она въедет прямиком в стеклянную стену закусочной… но потом тормоза сработали и, едва не задев крыло моего пикапа, машина резко остановилась. В красном сиянии неона я разобрал, что это потрепанный и разбитый старый «Форд- Фэрлэйн», не то серый, не то тускло-бежевый. От помятого капота поднимался пар. Фары еще с минуту горели, потом мигнули и погасли. Из машины выбралась какая-то фигура; медленно, прихрамывая, она двинулась к закусочной.
        Мы следили за ее приближением. Тело Денниса напоминало сжатую, готовую раз вернуться пружину.
        - Вот мы и получили богатенького клиента, старина,- проговорил он.
        Дверь открылась, и, впустив порыв обжигающего ветра с дождем, в мою заку сочную шагнул человек, похожий на ходячую смерть.

3
        Он был такой мокрый, словно ехал с опущенными стеклами. И тощий, кожа да кости; даже вымокнув до нитки, он со всеми причиндалами весил в лучшем случае фунтов сто двадцать. Непокорные темные волосы облепили голову, а не брился он неделю, а то и больше. С изможденного, мертвенно-бледного лица смотрели порази тельно синие глаза; их внимательный взгляд быстро обшарил закусочную, на нес колько секунд задержавшись на Деннисе. Потом этот человек захромал к дальнему концу стойки и там уселся. Черил принесла ему меню. Он вытер глаза, избавляясь от попавшей в них дождевой воды.
        Деннис уставился на него. Когда он заговорил, в его голосе звучала вся агрессивность человека, облеченного властью и полномочиями.
        - Эй, приятель.
        Мужчина не отрывал глаз от меню.
        - Эй, я к тебе обращаюсь.
        Мужчина отложил меню в сторону и достал из нагрудного кармана пятнистой армейской рабочей куртки мокрую пачку «Кул».
        - Слышу, не глухой,- сказал он; голос у него был низким и сиплым и не вязался с весьма далеким от крепкого сложением.
        - А тебе не кажется, что ехал ты чуток быстровато - для такой-то погодки?
        Мужчина пощелкал зажигалкой, добыл, наконец, огонек, прикурил и глубоко затянулся.
        - Угу,- ответил он.- Что да, то да. Извини. Увидел вывеску, ну, и заторо пился сюда. Мисс! Пожалуйста, чашечку кофе. Горячего и по-настоящему крепкого, договорились?
        Черил кивнула, повернулась и чуть не налетела на меня - я не спеша шел вдоль стойки, чтобы выбить чек.
        - Будешь так спешить, убьешься,- предостерег Деннис.
        - Верно. Прошу прощения.- Мужчина вздрогнул и одной рукой откинул со лба спутанные волосы. Вблизи я разглядел в уголках его глаз и вокруг рта глубокие морщинки и подумал, что парню под сорок, если не больше. Запястья у него были тонкие, как у женщины, а вид такой, точно он больше месяца не ел нормально. Он не сводил покрасневших, налитых кровью глаз со своих рук. «Небось, под кайфом», - подумал я. У меня от этого типа мурашки шли по спине. Потом его глаза - бледно-голубые, почти белые - остановились на мне, и меня будто пригвоздило к полу.- Что-то не так?- спросил он - без грубости, только с любопытством.
        - Да нет.- Я покачал головой. Черил подала ему кофе и отошла, чтобы вручить Рэю и Линди их чек.
        Человек в армейской робе не положил ни сахара, ни сливок. От кофе поднимался пар, но он залпом осушил половину чашки, точно там было грудное молоко.
        - Эх, хорошо,- сказал он.- Не даст заснуть, верно?
        - Не то слово.- На нагрудном кармане его куртки виднелись едва различимые контуры букв - когда-то там было вышито имя. По-моему, Прайс, но я мог и оши баться.
        - Вот этого мне и надо. Не засыпать, сколько смогу.- Он допил кофе.
        - А можно еще чашечку? Пожалуйста.
        Я налил ему еще кофе. Он выпил его так же быстро, потом устало потер глаза.
        - Что, долго пробыли в дороге?
        Прайс кивнул.
        - Сутки. Не знаю, что устало больше - голова или задница.- Он опять поднял на меня внимательный взгляд.- А что-нибудь другое из питья у вас найдется? Как насчет пивка?
        - Извиняюсь, нет. Не смог получить лицензию на спиртное.
        Он вздохнул.
        - Тоже неплохо. А то еще сморило бы. Но сейчас я предпочел бы пиво. Один глоток, промыть рот.- Он взял свой кофе, я улыбнулся и уже начал отворачи ваться… но тут оказалось, что держит он не чашку. В руках у него была банка «Буд вайзера», и на мгновение я почувствовал резкий запах только что раскупоренного пива.
        Мираж длился от силы пару секунд. Я моргнул, и в руках у Прайса вновь оказа лась чашка.
        - Тоже неплохо,- повторил он и поставил ее на стойку.
        Я глянул на Черил, потом на Денниса. Никто не обращал на нас внимания.
«Черт!- подумал я.- Не те еще мои годы, чтоб было плохо с головой либо с гла зами». Вслух я сказал: «э…», а может, издал какой другой дурацкий звук.
        - Еще чашечку,- попросил Прайс.- А потом покачу-ка я лучше дальше.
        Когда я брал чашку, рука моя дрожала, но, коли Прайс и заметил это, то ничего не сказал.
        - Поесть не хотите?- спросила его Черил.- Как насчет большой тарелки рагу из говядины?
        Он покачал головой.
        - Нет, спасибо. Чем скорей я вернусь на дорогу, тем будет лучше.
        Вдруг Деннис вместе с табуреткой резко развернулся к нему, наградив тем холодным неподвижным взглядом, на какой бывают способны только полицейские да инструктора строевой подготовки.
        - На дорогу?- Он засопел.- Приятель, ты хоть раз попадал в торнадо? Лично я собираюсь проводить вон тех вон симпатяг в «Холидэй-Инн» - это пятнадцатью милями южнее. Ежели ты не дурак, то и сам там переночуешь. Что толку пытаться…
        - Нет.- В голосе Прайса звучала железная решимость.- Я проведу ночь за рулем.
        Деннис прищурился.
        - Почему такая спешка? Может, за тобой кто гонится?
        - Ночные пластуны,- сказала Черил.
        Прайс обернулся к ней так, точно схлопотал пощечину, и я увидел, как в его глазах промелькнуло что-то очень похожее на страх.
        Черил показала на зажигалку, которую Прайс оставил на стойке рядом с пачкой
«Кул». Это была видавшая виды серебряная зажигалка «Зиппо» с гравировкой «Ночные пластуны» над двумя скрещенными винтовками.
        - Простите,- сказала Черил.- Я только что заметила это, и мне стало инте ресно, что оно означает.
        Прайс убрал зажигалку.
        - Я был во Вьетнаме,- объяснил он.- В моем подразделении такую зажигалку получал каждый.
        - Эй,- в тоне Денниса вдруг зазвучало уважение, которого не было раньше.- Так ты ветеран?
        Прайс молчал так долго, что я уж подумал - он не собирается отвечать. В тишине я услышал, как девчушка толкует матери, что жареная картошка «кусенькая».
        Прайс сказал:
        - Да.
        - Вот это да! Слышь, я и сам хотел пойти, но у меня была бронь… и потом, к тому времени дела там все равно сворачивались. Ты бои-то видел?
        На губах Прайса промелькнула слабая, горькая, язвительная улыбка.
        - Да уж насмотрелся, даже слишком.
        - И кем же? Пехтура? Морская пехота? Рейнджеры?
        Прайс взял третью чашку кофе, отхлебнул и поставил чашку обратно. Он на нес колько секунд прикрыл глаза, а когда снова открыл их, взгляд его был пустым, уст ремленным в никуда.
        - «Ночные пластуны»,- негромко проговорил он.- Спецподразделение. Развер тываемое для разведки позиций вьетконговцев в подозрительных деревнях.- Он сказал это так, словно цитировал устав.- Мы здорово наползались в потемках по рисовым полям да джунглям.
        - Готов спорить, пару-тройку вьетконгов ты и сам уложил, а?- Деннис под нялся и перешел на другое место, за несколько табуреток от Прайса.- А я-то так за вами и не поспел. Как же мне хотелось, чтобы вы оставались там до победы, ребята!
        Прайс молчал. Над закусочной гулко и раскатисто гремел гром. Свет на нес колько секунд потускнел; когда он разгорелся снова, накал ламп словно бы отчасти ослаб. В закусочной стало темнее. Прайс с неумолимостью робота медленно повернул голову к Деннису. Я почувствовал благодарность за то, что мне не придется при нять на себя полную силу взгляда его безжизненных голубых глаз, и увидел, как Деннис поморщился.
        - Я должен был бы остаться,- проговорил Прайс.- Сейчас я должен был бы лежать там, похороненный в грязи на рисовом поле вместе с другими восемью ребя тами из моего патруля.
        - Ох,- Деннис заморгал.- Извини. Я не хотел…
        - Я вернулся домой,- спокойно продолжал Прайс,- по трупам своих друзей. Хочешь знать, каково это, мистер Патрульный?
        - Война закончена,- сказал я ему.- И возвращать ее ни к чему.
        Прайс сурово улыбнулся, не спуская, впрочем, глаз с Денниса.
        - Кое-кто поговаривает, что она закончена. Я говорю, что она вернулась - вернулась с теми, кто побывал там. С такими, как я. Особенно с такими, как я.- Прайс умолк. Под дверью выл ветер, молния на миг осветила ходивший ходуном лес за шоссе - ураган трепал и раскачивал деревья.- Грязь доходила нам до колен, мистер Патрульный,- снова заговорил Прайс.- Мы шли в темноте по рисовому полю, шли действительно осторожно, чтоб не наступать на бамбуковые колья, которые, как мы догадывались, были там натыканы повсюду. Потом раздались первые выстрелы - хлоп, хлоп, хлоп - словно начался фейерверк. Один из «ночных пластунов» выст релил осветительной ракетой, и мы увидели, что Вьетконг берет нас в кольцо. Мы, мистер Патрульный, зашли прямехонько в пекло. Кто-то крикнул: «Косоглазого выс ветило!», и мы принялись палить, пытаясь прорвать строй вьетнамцев. Но они были повсюду. Стоило упасть одному, как его место занимали трое других. Рвались гра наты, взлетали осветительные ракеты, кричали раненые. Я получил пулю в бедро, еще одну - в кисть руки и упустил винтовку. Сверху на меня кто-то упал, и у него было только
полголовы.
        - Э-э… послушайте,- сказал я.- Не обязательно…
        - Мне так хочется, друг.- Он быстро посмотрел на меня, потом опять уста вился на Денниса. Кажется, когда взгляд этого человека пронзил меня, я съежился от страха.- Мне хочется рассказать все. Вокруг шел бой, люди кричали и умирали, и я чувствовал, как пули, пролетая мимо, задевают за мое обмундирование. Я тоже кричал, я знаю, но то, что неслось из моего рта, больше походило на звериный вой. Я бросился бежать. Спасти свою шкуру можно было только одним способом: нас тупая на трупы, вгоняя их в жидкую грязь. И, ступая по лицам, я слышал, как неко торые начинали давиться, захлебываться, пускать пузыри. Всех этих ребят я знал, как родных братьев… но в ту минуту они были для меня лишь кусками мяса. Я бежал. Над полем появился вертолет огневой поддержки, чуток пострелял… так я и выб рался. Один.- Прайс нагнулся и придвинул лицо к лицу своего собеседника.- И лучше б тебе поверить, что всякий раз, как я закрываю глаза, я оказываюсь в Наме, на том самом рисовом поле. Лучше б тебе поверить, что те, кого я там бро сил, не упокоились с миром. Так что, мистер Патрульный, свои соображения насчет Вьетнама и то,
что ты, дескать, за нами «не поспел», держи при себе. А я чтоб этой чуши не слышал! Усек?
        Деннис сидел очень тихо. Он не привык, чтобы с ним так говорили, пусть даже ветераны Вьетнама, и я увидел, как по его лицу прошла тень гнева.
        Трясущимися руками Прайс достал из кармана джинсов маленькую бутылочку и вытряхнул из нее на стойку пару синих с оранжевым капсул. Проглотив обе капсулы вместе с глотком кофе, он закрутил крышечку и снова убрал флакончик. В тусклом свете его лицо казалось почти пепельным.
        - Я знаю, что вам пришлось тяжко, ребята,- сказал Деннис,- но это не повод выказывать неуважение к закону.
        - К закону,- повторил Прайс.- Ага. Ну как же. Херня.
        - Здесь есть женщины и дети,- напомнил я.- Выбирайте выражения.
        Прайс поднялся. Он смахивал на скелет, обтянутый кожей, которой было самую малость больше, чем нужно.
        - Мистер, я больше тридцати шести часов не спал. Нервы ни к черту. Я никому не хочу неприятностей, но когда какой-то болван говорит, что все понимает, охота приложить его по зубам, да так, чтоб он ими подавился… тот, кто там не был, не имеет права делать вид, будто что-то понимает.- Он коротко глянул на Рэя, Линди и детишек.- Прощу прощенья, ребята. Я не хотел доставлять вам хлопоты. Сколько с меня, друг?
        Деннис медленно соскользнул с табуретки и теперь стоял руки в боки.
        - Погоди.- Он снова говорил «полицейским» голосом.- Коли ты думаешь, что я выпущу тебя отсюда под кайфом после таблеток и неотоспавшегося, ты сбрендил. Я не желаю отскребать тебя от дороги.
        Прайс не обратил на него ни малейшего внимания. Он вынул из бумажника пару долларов и положил на стойку. Я к ним не притронулся.
        - Эти пилюли помогут мне не заснуть,- сказал Прайс.- Как только я окажусь на дороге, все будет в ажуре.
        - Парень, я не отпустил бы тебя, даже если б стоял белый день и в небе ни облачка. Мне чертовски неохота чистить дорогу после аварии, в которую ты попа дешь. Да брось. Почему б тебе не поехать с нами в «Холидэй-Инн» и…
        Прайс мрачно рассмеялся.
        - Мистер Патрульный, мотель - последнее место, где тебе хотелось бы меня видеть.- Он наклонил голову набок.- Пару дней назад я побывал в одном флорид ском мотеле и, кажется, оставил в своем номере небольшой кавардак. Дай пройти.
        - В одном флоридском мотеле?- Деннис нервно облизал нижнюю губу.- О чем ты толкуешь, черт тебя возьми?
        - О кошмарах и реальности, мистер Патрульный. О точке их пересечения. Пару ночей назад они пересеклись в одном мотеле. Я не собирался спать. Я только хотел немного полежать, отдохнуть, но я не знал, что они появятся так быстро.- В уголках губ Прайса играла издевательская усмешка, но глаза смотрели страдаль чески.- Тебе ни к чему, чтобы я останавливался в «Холидэй-Инн», мистер Патруль ный. Ей-богу, ни к чему. А теперь посторонись.
        Я увидел, что ладонь Денниса легла на рукоятку револьвера. Пальцы со щелчком отстегнули кожаный клапан, надежно удерживавший пистолет в кобуре. Я изумленно уставился на него. «Господи,- подумал я,- что происходит?» Сердце у меня зако лотилось так сильно, что я не сомневался: это слышно всем. Рэй с Линди наблюдали за происходящим, Черил пятилась за стойку.
        С минуту Прайс с Деннисом стояли лицом к лицу. По окнам хлестал дождь, гро хотала канонада грома. Потом Прайс вздохнул, словно на что-то решаясь. Он сказал:
        - Пожалуй, я съел бы бифштекс на косточке. Непрожаренный чуть больше обыч ного. Что скажете?- Он посмотрел на меня.
        - Бифштекс?- Голос у меня дрожал.- У нас нету никаких косточек…
        Взгляд Прайса переместился на стойку прямо передо мной. Я услышал шипение и шкворчание. Вверх ко мне поплыл аромат жарящегося мяса.
        - Ух ты… - прошептала Черил.
        На стойке лежал большой бифштекс, розовый и сочащийся кровью. Помахай вы в тот момент у меня под носом меню - я бы опрокинулся. От бифштекса струйками под нимался дымок.
        Бифштекс начал бледнеть, таять, и наконец на стойке остался только след, повторявший его очертания. Потеки крови испарились. Мираж исчез, но запах мяса был еще различим - потому-то я и понял, что не сошел с ума.
        У Денниса отвисла челюсть. Рэй в своей кабинке привстал из-за стола, чтобы посмотреть, а лицо его жены цветом напоминало простоквашу. Казалось, весь мир балансирует на острие молчания… а затем протяжный вой ветра бесцеремонно привел меня в чувство.
        - Становлюсь неплохим спецом по таким штукам,- негромко сказал Прайс.- Даже очень и очень недурственным. Началось это у меня примерно с год назад. Я уже нашел четырех других «вьетнамцев», которые умеют делать то же самое. То, что у тебя в голове, просто-напросто становится всамделишным… и все. Конечно, изоб ражение держится всего несколько секунд - то есть, если я не сплю. Я выяснил вот что: те четверо парней вымокли до нитки в одном химикате, который там распы ляли,- мы его прозвали «дергунок», потому что от него весь костенеешь и дерга ешься, будто на веревочках. Я угодил под это дерьмо возле Хе Шан, и оно меня чуть не удушило. Мне казалось, будто я весь в гудроне, а землю там выжгло так, что получилась асфальтированная автостоянка.- Он уперся взглядом в Денниса.- Я вам тут не нужен, мистер Патрульный. Особенно при том числе убитых, какое я до сих пор держу в уме.
        - Это вы были… в том мотеле… у Дэйтона-Бич?
        Прайс закрыл глаза. На правом виске забилась жилка - густо-синяя на бледной коже.
        - Господи Иисусе,- прошептал он.- Я заснул и не мог заставить себя прос нуться. Мне снился кошмар. Все тот же. Я был заперт в нем и кричал - пытался раз будить себя криком.- Его передернуло, по щекам медленно скатились две слезы.- Ох,- сказал он и вздрогнул, точно припомнив что-то невыносимо страшное.- Когда… когда я проснулся, они ломились в дверь. Сорвали ее с петель. Я очнулся… в тот самый миг, когда один из них наставил на меня винтовку. И я увидел его лицо. Облепленное жидкой грязью изуродованное лицо.- Прайс вдруг резко открыл глаза.- Я не знал, что они придут так быстро.
        - Кто?- спросил я.- Кто придет так быстро?
        - «Ночные пластуны»,- ответил Прайс. Его ничего не выражающее лицо походило на маску.- Боже милостивый… быть может, проспи я секундой дольше… Но я снова сбежал и бросил тех людей в отеле на верную смерть.
        - Ты едешь со мной.- Деннис потащил из кобуры револьвер. Прайс резким дви жением повернул к нему голову.- Не знаю, в какую это дурацкую игру ты…
        Он умолк, вылупив глаза на револьвер, который держал в руке.
        Это больше не был револьвер. Это был тягучий, роняющий капли сгусток горячей резины. Деннис вскрикнул и отшвырнул его от себя. Расплавленный комок с сочным
«плюх» шлепнулся на пол.
        - Я ухожу,- голос Прайса звучал спокойно.- Спасибо за кофе.- Он прошел мимо Денниса к двери.
        Деннис схватил со стойки бутылку кетчупа. Черил вскрикнула «Не надо!», но было слишком поздно. Деннис уже замахнулся. Бутылка угодила Прайсу в затылок и разбилась, залив кетчупом все вокруг. Прайс качнулся вперед, колени у него под ломились. Он упал и стукнулся головой о пол. Звук был такой, будто уронили арбуз. Тело Прайса начало непроизвольно подергиваться.
        - Есть, готов!- торжествующе гаркнул Деннис.- Попался, ублюдок трехнутый!
        Линди, обхватив девчушку, прижимала ее к себе. Мальчик тянул шею, чтобы видеть, что происходит. Рэй нервно сказал:
        - Вы ведь не убили его, нет?
        - Он жив,- откликнулся я и поглядел на пистолет: тот опять стал твердым. Деннис подобрал его и наставил на Прайса, который продолжал дергаться всем телом. «В точности, как от „дергунка“,- подумал я. Потом Прайс замер без движе ния.
        - Он умер!- В голосе Черил звучало нечто весьма близкое к отчаянию.
        - О Боже, Деннис, ты его убил!
        Деннис ткнул тело носком ботинка, потом нагнулся.
        - Нет. У него глаза под веками двигаются туда-сюда.- Деннис дотронулся до запястья Прайса, желая проверить пульс, и резко отнял руку.
        - Господи Иисусе! Да он холодный, как морозильник!- Он сосчитал пульс Прайса и присвистнул.- Ни дать ни взять, скаковая лошадь на Дерби!
        Я потрогал то место на стойке, где перед этим лежал бифштекс-мираж, и отнял пальцы. Они были чуть жирными и от них пахло жареным мясом. В этот миг Прайс дернулся. Деннис мелкими, быстрыми шажками отбежал в сторону. Прайс издал заду шенный звук, будто давился чем-то.
        - Что он сказал?- спросила Черил.- Он что-то сказал!
        - Ничего он не говорил,- Деннис ткнул Прайса пистолетом в ребра.- Ну, давай. Поднимайся.
        - Убери его отсюда,- сказал я.- Не хочу, чтобы он…
        Черил шикнула на меня.
        - Послушай. Слышишь?
        Я слышал только рев и грохот бури.
        - Ты что, не слышишь?- спросила она. Ее глаза медленно стекленели, в них проступал испуг.
        - Да!- сказал Рэй.- Да! Слушайте!
        Тогда сквозь причитания ветра я действительно что-то расслышал. Далекое чак-чак-чак, неуклонно приближавшееся, становившееся все более громким. На минуту этот звук потонул в шуме ветра, потом послышался снова, почти над самыми нашими головами: ЧАК-ЧАК-ЧАК.
        - Это вертолет!- Рэй выглянул в окно.- Кто-то пригнал сюда вертолет!
        - Нет таких, кто может летать на вертолете в грозу!- сказал ему Деннис. Шум винтов то нарастал, то притихал, то нарастал, то притихал… и смолк.
        На полу Прайс, мелко дрожа, начал съеживаться, принимая позу зародыша. Рот у него открылся, лицо исказилось - похоже, это была гримаса страдания.
        Грянул гром. Из леса за дорогой поднялась красная шаровая молния. Прежде чем спуститься к закусочной, она несколько секунд лениво висела в небе, потом начала падать и, падая, беззвучно взорвалась, превратившись в белое, пылающее око, свет которого едва не ослепил меня.
        Прайс что-то сказал полным паники голосом, узнать который было трудно. Крепко зажмурив глаза, он сжался в комок, весь скорчился, обхватив руками колени.
        Деннис поднялся на ноги и сощурился: сгусток ослепительного света упал на стоянку и, замигав, потух в луже. Из леса выплыла и расцвела сиянием, от кото рого делалось больно глазам, еще одна шаровая молния.
        Деннис повернулся ко мне.
        - Я слышал, что он сказал.- Его голос звучал надтреснуто.- Он сказал… «ко соглазого высветило».
        Когда, упав на землю, стоянку осветила вторая ракета, мне почудилось, что я вижу, как через дорогу движутся какие-то силуэты. Они шли на негнущихся ногах, зловещим и странным маршем. Осветительная ракета погасла.
        - Разбуди его,- услышал я собственный шепот.- Деннис… Боже милостивый… разбуди его.

4
        Деннис тупо уставился на меня, а я уже взялся за стойку, чтобы перепрыгнуть через нее и самому добраться до Прайса.
        На стоянку влетел сгусток пламени. По бетону запрыгали искры. Я крикнул:
«Ложись!» и круто развернулся, чтобы толкнуть Черил за стойку, в укрытие.
        - Что за черт… - сказал Деннис.
        Он не закончил. Послышался глухой металлический звон - по машинам и насосам бензоколонки застучали пули. Я знал: если бензин взорвется, всем нам крышка. Мой грузовичок содрогнулся под ударами патронов крупного калибра, и, ныряя за стойку, я увидел, как он взлетел на воздух. Раздался такой грохот, что хоть святых выноси,- окна вылетели внутрь, и закусочная наполнилась летящим стеклом, вихревым ветром и густой пеленой дождя. Я услышал пронзительный крик Линди. Ребятишки плакали, да и сам я что-то орал.
        Лампы погасли. Мрак рассеивало лишь отраженное от бетона красное неоновое свечение да сияние флюоресцентных ламп над бензоколонкой. Пули прошили стену, и глиняные кружки-миски превратились в черепки, точно по ним грохнули кувалдой. Повсюду летали салфетки и пакетики с сахаром.
        Черил держалась за меня так крепко, будто вместо пальцев у нее были гвозди, вошедшие в мою руку до кости. Она смотрела широко раскрытыми, полубезумными гла зами и все пыталась что-то сказать. Ее губы шевелились, но с них не сходило ни звука.
        Грянул еще один взрыв - разнесло очередную машину. Закусочная содрогнулась до основания, и меня чуть не стошнило от страха.
        На стену снова обрушился град пуль. Это были трассирующие пули; они подпры гивали и рикошетом отлетали от стены, словно раскаленные добела окурки. Одна такая пуля пропела в воздухе, чиркнула по краю полки и упала на пол примерно в трех футах от меня. Светящийся патрон начал меркнуть, бледнеть, таять, так же, как пивная банка и бифштекс-мираж. Я протянул руку, чтобы коснуться его, но нащупал только осколки стекла и черепки. «Фантомная пуля,- подумал я.- Доста точно реальная, чтобы вызвать разрушение, смерть… и исчезнуть».
        «Я вам тут ни к чему, мистер Патрульный,- предостерегал Прайс.- Особенно, при том числе убитых, какое я до сих пор держу в уме».
        Обстрел прекратился. Я высвободился от Черил и сказал: «Отсюда ни шагу». Потом выглянул из-за стойки и увидел: мой грузовичок и «стэйшн-вэгон» горели, резкий ветер подхватывал и трепал языки пламени. Я увидел Прайса: съежившись, он по-прежнему лежал на полу среди осколков стекла. Скрюченные пальцы рук жадно хватали воздух, мигающий красный неон освещал искаженное гримасой лицо с закры тыми глазами. Вокруг головы растеклась лужа кетчупа, и вид у Прайса был такой, точно ему раскроили череп. Этот человек смотрел в преисподнюю, и, чтобы самому не лишиться рассудка, я поспешил отвести глаза.
        Рэй, Линди и детишки жались друг к дружке под столом в своей кабинке. Жен щина судорожно всхлипывала. Я поглядел на Денниса, лежавшего в нескольких футах от Прайса: он распростерся ничком, а в спине у него были пробиты четыре дыры, и вокруг тела Денниса ручейками расползался отнюдь не кетчуп. Правая рука с зажатым в ней револьвером была откинута в сторону, пальцы подрагивали.
        Словно салют на Четвертое июля, над лесом плавно взлетела еще одна сиг нальная ракета. Стало светло, и я увидел их: самое малое пять силуэтов, а то и больше. Пригибаясь, они шли через стоянку - но медленно, как в кошмаре. Болта ющееся обмундирование развевалось на ветру, в касках отражался свет сигнальной ракеты. Они были вооружены - по-моему, автоматическими винтовками. Лиц было не разглядеть, да оно и к лучшему.
        Прайс на полу застонал. Я услышал, как он бормочет «свет… высветило».
        Прямо над закусочной зависла осветительная ракета. И тогда я понял, что про исходит. Высветило нас. Нас всех застиг кошмар Прайса, и «Ночные пластуны», которых Прайс бросил умирать в грязной жиже, снова вели бой - так же, как случи лось в мотеле «Приют под соснами». «Ночные пластуны» вновь ожили, питаемые чувс твом вины Прайса и тем, что с ним сделало то говно, «дергунок».
        А нас высветило, как вьетнамца на том рисовом поле.
        Раздался звук, похожий на щелканье кастаньет: это, вычертив огненным пунк тиром дугу, в разбитые окна влетели и с неясным глуховатым стуком приземлились в углу крохотные, рассыпающие искры точки. Задетые ими табуреты завертелись, издавая пронзительный визгливый скрип. Со звоном выскочил ящик кассового аппа рата, а затем, рассыпая мелочь и бумажки, касса разлетелась. Я быстро пригнул голову, но жгучая оса (не знаю, что уж это было - может, кусок металла, а может, осколок стекла) раскроила мне левую щеку от уха до верхней губы. Обливаясь кровью, я упал на пол за стойку.
        Взрыв стряхнул с полок уцелевшие чашки, блюдца, тарелки и стаканы. Крыша закусочной целиком прогнулась внутрь, словно собираясь сложиться пополам; с потолка сыпались отлетающая облицовочная плитка, арматура, на которой крепились лампы, и куски металлических балок.
        Тогда-то я и понял: нам всем суждено погибнуть. Эти твари собирались нас уничтожить. Но я подумал про пистолет в руке Денниса и про лежащего у дверей Прайса. Если кошмар Прайса настиг нас, а удар бутылкой кетчупа что-то повредил у Прайса в черепушке, то единственным способом покончить с этим сном было убить Прайса.
        Я никакой не герой. Я чуть не уссывался со страху, но я знал, что я - единс твенный, кто в силах двигаться. Я вскочил, кое-как перелез через стойку, упал рядом с Деннисом и начал вырывать у него пистолет. Даже после смерти хватка у Денниса была ого-го. Поодаль, где-то справа от меня, под стеной опять прогремел взрыв. Дохнуло палящим жаром, а ударная волна протащила меня по полу сквозь стекло, дождь и кровь.
        Но в руке у меня был пистолет.
        Я услышал крик Рэя: «Берегись!»
        В дверном проеме на фоне пламени обрисовался силуэт костлявого существа в грязных зеленых отрепьях. Голову прикрывала помятая каска, в руках была изъ еденная ржавчиной винтовка. Лицо было изможденным, призрачным, черты скрывала ноздреватая корка засохшей жидкой грязи с рисового поля. Существо начало подни мать винтовку, чтобы выстрелить в меня,- медленно-медленно…
        Я снял пистолет с предохранителя и дважды выстрелил, не целясь. От каски отскочила искра - одна из пуль прошла мимо цели,- но неясная фигура пошатнулась и попятилась к полыхающему пожаром «стэйшн-вэгону», где сперва словно бы распла вилась в вязкую слизь, а потом исчезла.
        В закусочную опять полетели трассирующие пули. «Фольксваген» Черил содрог нулся - почти разом лопнули шины. Шины изрешеченной пулями патрульной машины уже давно стали плоскими.
        За окном вырос еще один «ночной пластун» - этот был без каски; там, где полагалось бы расти волосам, череп покрывала слизь. Он выстрелил. Я услышал, как пуля с жалобным воем пронеслась мимо моего уха, и, прицелившись, увидел, что костлявый палец снова жмет на курок.
        Пролетевшая у меня над головой сковорода угодила этому созданию в плечо и сбила прицел. На мгновение она увязла в теле «ночного пластуна», словно вся его фигура была слеплена из грязи. Я выстрелил раз… другой… и увидел, как от груди существа отлетают какие-то ошметки. Разинув в беззвучном крике то, что когда-то давно, пожалуй, было ртом, оно ускользнуло из поля зрения.
        Я огляделся. Черил с белым от шока лицом стояла за стойкой. «Ложись!»
        - заорал я, и она нырнула в укрытие.
        Я подполз к Прайсу и сильно встряхнул его. Он не желал открывать глаза.
«Проснись!- взмолился я.- Проснись, черт тебя дери!» А потом я прижал дуло пистолета к голове Прайса. Боже милостивый, я не хотел никого убивать, но я знал, что должен вышибить «Ночных пластунов» из этой башки. Я колебался… слишком долго.
        Что-то сильно ударило меня по левой ключице. Я услышал, как хрустнула кость - будто сломали метлу. Силой выстрела меня отшвырнуло обратно к стойке и вдавило меж двух издырявленных пулями табуреток. Я выронил револьвер, а в голове у меня стоял такой рев, что я оглох.
        Не знаю, сколько времени я пролежал без сознания. Левая рука была как нежи вая, будто у покойника. Все машины на стоянке горели, а в крыше закусочной зияла такая дыра, что в нее можно было скинуть трейлер на гусеничном ходу. Лицо заливал дождь. Хорошенько протерев глаза, я увидел, что они стоят над Прайсом.
        Их было восемь. Те двое, кого я считал убитыми, вернулись. За ними тянулся шлейф сорной травы, а башмаки и изорванное обмундирование покрывала жидкая грязь. Они стояли молча, не сводя глаз со своего живого товарища.
        Я слишком устал, чтобы кричать. Я не мог даже скулить. Я просто смотрел.
        Прайс поднял руки. Он потянулся к «Ночным пластунам» и открыл глаза - на багровом фоне мертво белели зрачки.
        - Не тяните,- прошептал он.- Кончайте…
        Один из «Ночных пластунов» наставил на него винтовку и выстрелил. Прайс дер нулся. Выстрелил еще один «пластун», и в следующую секунду в тело Прайса в упор палили все. Прайс бился на полу, сжимая руками голову, но крови не было - фан томные пули его не задевали.
        По «Ночным пластунам» пошла рябь, они начали таять. Сквозь их тела я видел языки пламени, пожиравшего горящие машины. Фигуры сделались прозрачными, запла вали в размытых контурах. В мотеле «Приют под соснами» Прайс проснулся слишком быстро, понял я; продолжай он спать, порождения его кошмаров положили бы конец всему этому там же, во флоридской гостинице. Они на моих глазах убивали Прайса… быть может, они играли финальную сцену с его позволения - лично я думаю, что он, должно быть, давным-давно этого хотел.
        Прайс содрогнулся, изо рта вырвался полу-стон, полу-вздох.
        Прозвучавший чуть ли не как вздох облегчения.
        «Ночные пластуны» исчезли. Прайс больше не шевелился.
        Я увидел его лицо. Глаза были закрыты, и я подумал, что он, должно быть, наконец обрел покой.

5
        Шофер грузовика, перевозившего бревна из Мобила в Бирмингем, заметил горящие машины. Я даже не помню, как этот парень выглядел.
        Рэя изрезало стеклом, но его жена и ребятишки были в порядке. Я хочу ска зать, физически. Психически - не знаю.
        Черил на некоторое время отправилась в больницу. Я получил от нее открытку с изображением моста Голденгэйт. Она обещала писать и держать меня в курсе своих дел, но я сомневаюсь, что когда-нибудь получу от нее весточку. Лучшей официантки у меня не бывало, и я желаю ей удачи.
        Полиция задала мне тысячу вопросов, но я всякий раз рассказывал свою историю одинаково. Позднее я выяснил, что ни из стенок машин, ни из тела Денниса ни пуль, ни шрапнели так и не вытащили - в точности, как в случае с кровавой баней в мотеле. Во мне пулю тоже не нашли, хотя ключицу переломило аккурат пополам.
        Прайс умер от обширного кровоизлияния в мозг. В полиции мне сказали, что впечатление было такое, будто у него под черепом что-то взорвалось.
        Закусочную я закрыл. Жизнь на ферме - славная штука. Элма все понимает, и разговоров на известную тему мы не ведем.
        Но я так и не показал полиции, что нашел, а почему, и сам толком не знаю.
        В суматохе я подобрал бумажник Прайса. Под фотографией улыбающейся молодой женщины с ребенком на руках лежала сложенная бумажка. На этой бумажке стояли четыре фамилии.
        Рядом с одной Прайс приписал: ОПАСЕН.
        «Я уже нашел четырех других вьетнамцев, которые умеют делать то же самое»,- сказал тогда Прайс.
        По ночам я подолгу сижу, гляжу на те фамилии с бумажки и думаю. Ребята полу чили дозу этого говенного «дергунка» на чужой земле, куда не шибко-то рвались, на войне, обернувшейся одним из тех перекрестков, где кошмар встречается с реаль ностью. Насчет Вьетнама я теперь думаю иначе, потому как понимаю, что самые тяжкие бои еще идут - на фронтах памяти.
        Однажды майским утром ко мне в дом явился янки, назвавшийся Томпкинсом, и сунул мне под нос удостоверение, где было написано, что он работает в «Ассоци ации ветеранов вьетнамской войны». Говорил он очень тихо и вежливо, но глаза у него были почти черные, глубоко посаженные, и за время нашего разговора он ни разу не моргнул. Он выспросил у меня все о Прайсе; казалось, ему по-настоящему интересно выудить из моей памяти все подробности до единой. Я сказал, что рас сказ мой в полиции и добавить мне нечего. Потом я пошел ва-банк и спросил у него про «дергунок». Он эдак озадаченно улыбнулся и сказал, что отродясь не слыхивал о химическом дефолианте под таким названием. Такого вещества нет, сказал он. Как я уже говорил, он был очень вежлив.
        Но мне знакомы очертания пушки, засунутой в наплечную кобуру,- Томпкинс нацепил ее под свой льняной полосатый пиджачок. Да и ассоциацию ветеранов, которая хоть что-то знала бы о нем, я так и не нашел.
        Может, надо было отдать этот список полиции. Может, я еще так и сделаю. А может, попытаюсь сам разыскать этих четверых и найти какой-то смысл в том, что они скрывают.
        Не думаю, что Прайс был злым человеком. Нет. Он просто боялся, а кто же станет винить человека в том, что он бежал от своих кошмаров? Мне нравится думать, что под конец Прайсу хватило храбрости встретить «Ночных пластунов» лицом к лицу и что, совершая самоубийство, он спасал наши жизни.
        Газеты, конечно, настоящей версии так и не получили. Они назвали Прайса ветераном-«вьетнамцем», который свихнулся, убил во флоридском мотеле шесть чело век, а потом в заправочной станции «У Большого Боба» угрохал в перестрелке сот рудника управления службы дорожного движения штата.
        Но я знаю, где похоронен Прайс. В Мобиле продают американские флажки. Я жив и мелочи мне не жалко.
        А потом придется выяснить, сколько храбрости у меня.
        notes

{1}
        Love song - песня любви