Ящик Пандоры Луанн Райс
        После того как на художницу Клэр Бодри Чейз напали и оставили умирать в её собственном доме на побережье Коннектикута, она больше не знает, кому может доверять. Её главный подозреваемый - собственный муж Гриффин, обладающий хорошими связями кандидат на кресло губернатора штата.
        Перед самым нападением Клэр готовила выставку, один из экспонатов которой открыто обвиняет Гриффина в жестоком преступлении, совершённом двадцать пять лет назад. Если о нём станет известно публике, политической карьере её мужа наступит конец. Клэр не сомневается, что её муж и его могущественные сторонники с лёгкостью убьют её, чтобы скрыть правду. Когда одну из знакомых Клэр убивают, полиция пытается связать преступление с нападением на саму художницу. По мере того как идёт расследование, Клэр должна решить, сколько она готова потерять, чтобы остановить своего мужа и его сторонников, которые пойдут на что угодно, чтобы защитить Гриффина и свои интересы.
        Луанн Райс
        Ящик Пандоры
        Посвящается Морин и Оливье Онорато
        Luanne Rice
        THE SHADOW BOX
        Серия «Триллер-головоломка»
        Публикуется с разрешения Amazon Publishing, www.apub.com, при содействии Литературного агентства «Синопсис»
        Перевод с английского Елены Ковалевой
        
        Нападение
        Глава 1
        Клэр
        Я умерла, а теперь снова и снова переживаю свою смерть. Хотя мое отсутствие в этом мире остаётся неизменным, способ ухода из него каждый раз представляется мне иным. Может быть, меня задушили, и я смотрела в бесчувственные глаза убийцы, скрывавшегося под маской, когда он сдавил пальцами мою гортань? Или это была веревка, завязанная вокруг моей шеи? Пытаюсь ухватиться за воспоминания, но они ускользают, словно волны в отлив.
        Всё словно в тумане, но я чувствую, как кровь сочится из моей головы, и начинаю склоняться к такому варианту, что во внезапном приступе ярости он швырнул меня через весь гараж, размозжив мой череп о задний бампер с правой стороны «Рейндж-Ровера», затем, ужаснувшись, стал сожалеть о том, что сделал.
        Интересно, пытался ли он привести меня в сознание? Или просто хладнокровно убил, тщательно всё продумав? Был ли он вооружен ножом или, может быть, бейсбольной битой и, подгадав время моего прихода, терпеливо ждал, пока я войду в гараж с находками, собранными во время прогулки по пляжу? Была пятница - начало выходных в честь Дня поминовения, и я чувствовала себя очень счастливой.
        Неужели я умерла? Или это сон? Который сейчас час? Приходят ли люди на открытие моей выставки? Моя лучшая подруга управляет художественной галереей. Догадывается ли она уже, что я не приду? Пошлет ли она за помощью? В голове проскакивает мысль: меня ведь предупреждали, а я не послушалась. Моё сознание затуманено, а во рту пересохло; лицо и руки покрыты запекшейся кровью. В ушах звенит, и я слышу свой плач.
        Вокруг шеи завязана веревка, натирающая кожу до крови. Я едва могу дышать и пытаюсь оттянуть её. Узел слишком тугой, и пальцы почти не слушаются - мои руки покрыты неглубокими порезами. Я вижу, как он размахивает ножом, попадая по моим рукам, когда я поднимаю их вверх, чтобы блокировать удары. Однако, он не зарезал меня. Моё запястье разодрано, но это не от ножа. Он содрал с моей руки золотые часы, свадебный подарок.
        Я по-прежнему нахожусь в старом продуваемом всеми ветрами экипажном сарае, который мы используем как гараж. Подо мной жесткий бетонный пол, и я ощущаю вкус собственной крови - признак того, что всё ещё жива. На полу рядом со мной валяются два куска расколотого дерева. Горло горит огнем от удушающей меня веревки. Я ломаю ногти, пытаясь ослабить узел. И теряю сознание на твердом полу. Когда прихожу в себя, ощущаю, что мне холодно. Сколько я находилась в отключке: минуту или час, или целые сутки? Я умерла? Снова пытаюсь стянуть веревку с шеи - это должно означать, что я не умерла. Узел не поддается.
        Всё ещё лежа на полу на спине, вытягиваю ноги и сгибаю ступни. Мои ноги двигаются. Держась за бампер машины, медленно поднимаюсь и опираюсь на заднюю дверь, оставляя кровавые отпечатки. Ладони, пальцы и внутренняя сторона запястий покрыты мелкими, неглубокими порезами.
        В памяти вcплывает образ: нож рассекает воздух, но едва касается меня, я размахиваю и молочу кулаками, уклоняюсь от ударов, а он смеется. Да, я начинаю вспоминать. На нем была черная маска. Он покачал моими часами передо мной - насмешка, которая, казалось, что-то значила для него, но не для меня.
        - Покажи мне свое лицо! - крикнула я, борясь с ним.
        Нападавший был в черных кожаных перчатках и синем комбинезоне, какие носят механики, и в маске. Значит, он это спланировал. Нападение не было приступом внезапной ярости. Он был готов к нему. Спрятал лицо и руки, чтобы его не узнали. Однако, его тело, высокое и худое, скрыть было невозможно.
        Мой муж - Гриффин Чейз, прокурор округа Истерли в штате Коннектикут и кандидат в губернаторы на выборах в ноябре. Вероятность того, что он станет следующим губернатором, довольно высока; в его резервном фонде много денег, целое состояние: у него серьезные спонсоры, и всем им он дал обещания.
        Он внимательно изучает дела, которые ведет. Рассказывает мне о том, что мужья сделали неправильно, и заверяет, что он никогда не допустит подобных ошибок. Гриффин выносит обвинения тем, кто совершают насильственные преступления. Он отправляет насильников, виновников бытового насилия, преследователей и убийц в тюрьму, а затем возвращается домой к ужину и говорит мне, что они - его учителя. Мой муж также неустанно поражается женщинам-убийцам, например, матери двоих детей, которая была предана суду за убийство своей лучшей подруги.
        Джон Маркус, убийца, которому он добился пожизненного заключения в октябре прошлого года, нанес своей жене сорок семь ударов ножом. Его поймали, потому что он случайно порезался, когда его рука скользнула по лезвию ножа, и его ДНК смешалась с её.
        - Меня бросает в дрожь при одной мысли быть зарезанной, - призналась я Гриффину. - Увидев нож и поняв, что он собирается с ним сделать, я испытала бы дикий ужас.
        И вот нахлынули воспоминания - четкие, уже не как во сне. Конечно, он не стал бы меня резать, потому что обвинение Джона Маркуса послужило ему примером, чего не следует делать. Но он, должно быть, запомнил мои слова о страхе перед ножом. Сейчас, прислонившись к машине, я вспоминаю, как лезвие, отражая дневной свет, струящийся через окно, вонзалось в мою ладонь, слегка рассекая её и внутреннюю сторону запястья, но никаких глубоких ран. Запугать меня до ужаса доставило бы ему удовольствие.
        После того, как он швырнул меня, и я ударилась головой о бампер машины, он быстро затянул на моей шее веревку.
        - Гриффин, сними маску - произнесла я, пока ещё могла говорить, прежде чем петля затянулась. Он хотел, чтобы моя смерть выглядела как самоубийство? Или все же собирался убрать мое тело после моей смерти? Спрятать на своем катере и вывести в Атлантический океан, за остров Блок-Айленд, где океанские впадины настолько глубоки, что человека никогда не найдут?
        Он подбросил веревку один раз, второй. На третий ему удалось перекинуть её через балку, а затем он начал тянуть, и я услышала, как веревка со странными звуками медленно заскользила по грубой деревянной перекладине у меня над головой. Он был сильным, его тело - подтянутым и спортивным.
        Моя шея вытянулась, когда он дернул за веревку, легкие разрывало от воздуха, который у меня не получалось выдохнуть. Я поднялась на цыпочки, тянулась всё выше и выше. Схватилась за петлю на шее и попыталась ослабить хватку. В глазах потемнело, и появились звездочки. «Дыши, дыши, дыши», подумала я, услышав, как из горла вырываются всхлипы и булькающие звуки.
        Я пыталась не отрываться от пола, но безрезультатно. Я билась и пинала воздух ногами. И потеряла сознание.
        В какой-то момент мне показалось, что сквозь пелену предсмертной агонии я услышала крик снаружи, пронзительный вопль - дикий, буквально первобытный. Поэтому он оставил меня там, не доведя дело до конца? Неужели этот звук спугнул его? Или он исходил из моего собственного горла? Может быть, нападавший убежал на кухню и спрятался в доме? Или выскользнул из гаража и сбежал по тропинке вдоль пляжа? Должно быть, он посчитал, что я умерла или скоро умру.
        Поднимаю глаза на потолок гаража. Одна из балок сломана, её обломки валяются на полу рядом со мной. Я понимаю, что она сломалась под моим весом, и на глазах выступают слезы. Этот старый экипажный сарай был построен в начале двадцатого столетия. Тогда же прадед Гриффина, губернатор штата Коннектикут, первый из рода Чейзов занявший политический пост, построил «коттедж» - в детстве я назвала бы его особняком. Мы живем на берегу моря, и бесчисленные сильные северо-восточные ветры и ураганы изрядно потрепали сарай. Мы уже много лет собирались его укрепить. Балка надломилась, я упала на пол и осталась в живых. Это обветшалое старое строение спасло мне жизнь.
        Моя левая лодыжка сильно ушиблена и распухла, а ноги онемели. Смогу ли я пройти через задний двор, пересечь каменный мост до прибрежного болота, а оттуда сквозь густой сосновый лес добраться до безопасного места, которое мы с отцом построили вместе? Это длинный путь. Оставлю ли я за собой следы крови, которые могут «сдать» меня Гриффину? В полиции штата есть кинологическое подразделение. Гриффин позаботится о том, чтобы его прислужники послали за мной поисковых собак.
        Когда меня хватятся? Будет ли у меня достаточно времени, чтобы добраться до нужного мне места, пока не заметят мое отсутствие. Меня всю трясет. Смогу ли я это сделать? А если полиция найдет меня раньше? Они преданы Гриффину. Мой муж заправляет правоохранительными органами в Коннектикуте. Он уже был человеком власти, а поддержка его кандидатуры на выборах в губернаторы дает ему еще больше влияния. Секрет, который я храню, может разрушить его карьеру. И когда правда выплывет наружу, его предвыборная кампания закончится, а люди, поддерживающие его, будут вне себя от ярости.
        Вспоминаю про полученное письмо, в котором содержалось предупреждение. И почему я не послушала?
        Руки болят. Я снова представляю нож, и ноги подкашиваются.
        Придерживаясь за стены гаража и пошатываясь, направляюсь к полке в задней его части и достаю банку со средством для отпугивания животных - вонючей порошкообразной смесью мочи лисы, рыси и пумы, которую я когда-то приобрела, заказав по почте. Она предназначена для того, чтобы не подпускать оленей к садам, а собак держать подальше от границ наших владений. Запах хищников настораживает других животных, вызывая у них страх. Мой отец, который хорошо знал лес, рассказал мне, что у этой смеси есть и другое применение: если распространить средство в дикой природе, оно будет привлекать тех животных, чья моча использовалась для его изготовления.
        Даже когда мой отец умер, мы сохранили духовную связь с помощью мифического горного льва, который, как говорят, живет глубоко в лесу, расположенном по соседству. Возможно, этот большой кот - всего лишь призрак, как и мой отец или представители племен неантиков и пекотов[1 - Неантики - индейское племя, которое в ранний колониальный период жило на территории штатов Коннектикут и Род-Айленд. В результате постоянных конфликтов с английскими колонистами к 1870 году неантики были объявлены вымершим племенем.Пекоты - индейское племя, которое в XVII веке населяло большую часть территории штата Коннектикут.], которые жили здесь до нас. Но я видела отпечатки больших лап, ходила по этим следам, собирала пучки жесткой желтой шерсти для своей работы, и я видела его тень.
        Мог ли тот крик, который я услышала перед тем, как должна была умереть, быть пронзительным кошачьим воплем?
        Запах этой смеси собьет поисковых собак со следа. Они будут увлечены возможностью появления дикого животного; будут обнюхивать линию границы, которую я создам. Собаки не пересекут её и забудут о своем объекте преследования - обо мне. Уроки моего отца, вкупе с многолетней любовью к лесу и моими наблюдениями за поведением его обитателей, помогут мне спастись.
        Нахожу в шкафу пляжное полотенце и прикладываю к ране на голове. Кровь пропитывает его насквозь, я потрясена её количеством, потому что на полу уже образовалась лужа. Сколько ее уже потеряно?
        Я чувствую слабость и едва удерживаю в руках банку. Часть порошка просыпается на пол. Пытаюсь вытереть его, но от зловонного запаха меня чуть не тошнит. Когда поисковые собаки появятся здесь, они зарычат и отпрянут от этого угла. Они будут настороже еще до того, как начнут поиски.
        Направляюсь к выходу и спотыкаюсь о веревку, привязанную к шее. Если узел не развязать, я могу хотя бы попробовать его разрезать. Осматриваю «Рейндж-Ровер» в поисках ножа, которым воспользовался нападавший, но не нахожу. Должно быть, он забрал его с собой.
        На ржавом гвозде висят садовые ножницы, которыми я обычно обрезаю розы и гортензии. Ручки отлично ложатся в ладонь, но пользоваться ими сейчас больно. Хватит ли у меня ловкости перерезать веревку вместо артерии? Я царапаю кожу, но все же получаю победу - веревка падает на пол. Это отнимает у меня все силы, поэтому я сажусь и надеюсь, что смогу снова встать до прибытия полиции.
        Полицейские участки по всему восточному Коннектикуту, которыми заправляет Гриффин, будут расследовать мое исчезновение, используя все силы при поддержке его Управления. Подозрение падет на жестоких преступников, которых Гриффин отправил в тюрьму, уж он об этом позаботится. Люди будут считать, что кто-то хотел отомстить. Детективы проверят каждого из недавно освободившихся осужденных. Они допросят семьи заключенных, которые все еще находятся за решеткой.
        Мой муж созовет пресс-конференцию и заявит, что полиция поймает того, кто причинил мне вред, похитил или убил меня, затем избавился от тела. Также муж заверит, что он лично привлечет к суду этого человека и добьется справедливости для меня. Эта трагедия укрепит его имидж: государственный служащий, скорбящий муж. Я стану хэштегом: #СправедливостьДляКлэр.
        Но прежде он, кто-то из его команды или кто-нибудь из его политических сторонников, которым есть что терять, найдут меня и убьют.
        Объятая ужасом и изможденная, я задыхаюсь от рыданий. Я ведь любила своего мужа больше, чем кого-либо, я ведь так любила этого человека, который сейчас хотел моей смерти… У меня кружится голова, и я едва держусь на ногах. На минуту задумываюсь о том, чтобы зайти в свою студию за домом и взять письмо. Но зачем? Я проигнорировала его в самый важный момент, когда оно могло меня спасти. Пусть остается в своем тайнике. Если я умру, если никогда не вернусь, оно станет свидетельством того, что произошло.
        Пришло время мне отправиться в путешествие. Расстояние будет небольшим, но сил потребуется бесконечно много. Может, я брежу, приходя в себя после нехватки кислорода, но чувствую, как большой кот бесшумно бродит в лесу передо мной, через который и будет проходить мое путешествие. И я осторожно выдвигаюсь в путь. Страх - это дар. Именно так я сохраню бдительность и останусь в живых.
        Глава 2
        Конор
        Конор Рид приехал в галерею Вудворд-Латроп в четыре сорок пять, за пятнадцать минут до открытия выставки Клэр Бодри Чейз. Его девушка, Кейт Вудворд, владела галереей в центре Блэк-Холла, а его невестка, Джеки Рид, управляла ею. Кейт пилотировала чартерный самолет и не успевала к открытию. Конор пообещал, что придет, чтобы поддержать Клэр, которая была их другом.
        Конор работал детективом в полиции штата Коннектикут и только что закончил допрашивать свидетелей автомобильной аварии на мосту Болдуин, виновник которой скрылся. Мчавшийся на большой скорости черный пикап подрезал «субару», и она врезалась в ограждение. Обошлось без жертв, но водителя машины доставили в больницу с травмой головы. Никто не разглядел номер грузовика.
        Была пятница, перед выходными в честь Дня поминовения, и летний дурдом на побережье только начинался.
        - Привет, ты все-таки приехал, - сказала Джеки, подходя к Конору и обнимая его. Она была замужем за его старшим братом, Томом. Для Тома этот брак был первым, а для нее - вторым. Джеки и две ее дочери сразу же понравились Конору. Том работал в береговой охране, часто выходил в море в патруле, и Конор видел, как радовался брат, когда возвращался домой, к жене.
        - Похоже, вы ожидаете приличную толпу, - отметил Конор, бросая взгляд на банкетный стол с бутылками вина и тарелками с сыром, хлебом и копченым лососем.
        - Да, - ответила Джеки. - Всем не терпится увидеть новое творчество Клэр, но, думаю, многим также интересно познакомиться с кандидатом. Судя по звонкам, которые я получила, ожидается больше политических репортеров, чем журналистов, пишущих об искусстве. Как считаешь, Гриффин победит? Станет нашим следующим губернатором?
        - Мне кажется, его шансы хороши, - ответил Конор. Он работал с Гриффином Чейзом над многими делами. Чейз ни перед чем не останавливался и знал, чего стоит победа.
        Галерея постепенно заполнялась посетителями. Благодаря Кейт, Конор знал, что художественные выставки в Блэк-Холл посещают три категории людей: настоящие коллекционеры, намеревающиеся что-то приобрести, серьезные любители искусства, приходящие сюда оценивать работы, и те, кто заходят ради бесплатной еды и вина.
        На барном столике были расставлены пластиковые стаканы и бутылки с красным и белым вином из виноградников юго-восточной части Коннектикута. На винной карточке красовалась каллиграфическая надпись: «Любезно предоставлено Гриффином Чейзом». «Умный ход - показать, что он поддерживает предприятия Коннектикута», - подумал Конор.
        - Идем, - позвала Джеки. - Прогуляйся со мной, оцени творчество.
        - Конечно, - согласился Конор. Искусство его никогда особо не интересовало. Почти всему, что он знал об этом, его научила Кейт, которая являлась большой поклонницей Клэр. Ее работы нельзя было назвать картинами, коллажами или скульптурами, но в них присутствовали компоненты каждого. Клэр создавала панно-витрины[2 - Панно-витрина - это объемная интерьерная картина или фоторамка, «витрина», часто разделенная на несколько отсеков или состоящая из группы коробочек. В нее помещают фотографии, памятные мелочи, красивые вещицы и т. п. Каждый отсек - целая история, но объединяет их единый стиль оформления, цветовая палитра, тема] - объемные композиции из выброшенных океаном на берег коряг, дополненные различными природными материалами, главным образом найденными на пляже.
        - Кто это покупает? - поинтересовался Конор.
        - У Клэр есть преданные коллекционеры, - ответила Джеки. - Собственно говоря, один из них сделал частный заказ для себя и своей жены.
        - Какую из этих работ? - спросил Конор.
        - Она не выставила её. Панно у нее в студии, - ответила Джеки. - Клэр сказала, что оно «хранит её секреты».
        - Какие секреты? - допытывался Конор, но Джеки лишь покачала головой. Он почувствовал легкое волнение, которое иногда предвещало начало нового дела, но решил, что слишком остро реагирует.
        Конор заметил, как Джеки взглянула на часы.
        - Уже почти пять, а её до сих пор нет, - произнесла она.
        - Может, Клэр хочет появиться эффектно, - предположил Конор.
        - Нет, она сказала, что приедет пораньше, чтобы подписать несколько каталогов для клиентов, которые не смогут присутствовать. Мне нужно ей позвонить.
        Джеки отошла в сторону и достала мобильный телефон. Конор воспользовался возможностью и, взяв несколько кусочков сыра и крекеры, оглядел зал. Он никогда не смог бы войти в эту галерею, не вспомнив о Бет Латроп, сестре Кейт. Они с Кейт сблизились, когда Конор расследовал убийство Бет.
        Раньше Бет управляла галерей, после её убийства Кейт наняла Джеки. Конор знал, как тяжело Кейт приходить сюда, ему тоже было нелегко. От здания веяло насилием и трагедией, но оно принадлежало уже трем поколениям семьи Вудводов, и Кейт никогда его не продаст. Конора не покидало чувство, что Джеки помогала Кейт сохранить эту галерею в семье отчасти для дочери Бет, Саманты.
        - Безуспешно, - подойдя к Конору, сообщила Джеки.
        Конор не ответил, отвлекшись на одно из творений Клэр, панно-витрину размером примерно двенадцать на шестнадцать дюймов. Это была композиция, обрамленная морской корягой и заполненная двустворчатыми ракушками мидий и моллюсков, лунными камнями, экзоскелетами, морским стеклом, клешнями и панцирями крабов. Она также содержала в себе что-то похожее на скелет человеческой руки и называлась «Костяшка».
        - Это рука, - произнес Конор.
        - Ага. Жутко, правда? - спросила Джеки. Конор снова ощутил некое волнение и почувствовал, что она наблюдает за его реакцией.
        - Напоминает мне кое о чем, - ответил он, не желая сказать лишнего и задаваясь вопросом, слышала ли Джеки о том, что Клэр сказала ему за ужином в понедельник.
        - Об Эллен? - спросила Джеки, подтверждая тем самым, что услышала достаточно. Она имела в виду Эллен Филдинг, школьную подругу Джеки, Клэр и Гриффина, которая умерла двадцать пять лет назад.
        Служебная машина Гриффина остановилась перед галереей. Он вышел, излучая уверенность и власть, с которыми все в судебной системе были отлично знакомы. Он носил сшитые на заказ костюмы и галстуки от «Гермес». Конор слышал, как один из тюремных надзирателей сказал, что смог бы оплатить своему ребенку учебу в колледже теми средствами, которые Гриффин тратит на свои галстуки.
        - Посмотри, кто приехал, - произнесла Джеки и направилась к двери.
        Конор держался в стороне, наблюдая. Гриффин вырос богатым ребенком при трагических обстоятельствах. В раннем возрасте он потерял родителей. Девушка, с которой он встречался в колледже, умерла сразу после его окончания. Пиар-ход Гриффина заключался в том, что эти потери наделили его безмерным состраданием и что он посвятил себя правосудию для других, что, будучи окружным прокурором, он лично заботился о жертвах, чьи дела представлял в суде. Семья убитого ребенка сказала, что он - «самый заботливый человек в мире», после чего одна из газет прозвала Гриффина «Заботливым принцем». Прозвище прижилось. Оно сыграло неплохую роль с политической точки зрения и часто фигурировало в его предвыборной агитации.
        Конор смотрел, как Джеки поприветствовала Гриффина и проводила его на выставку.
        - Экспозиция выглядит великолепно, - услышал он голос Гриффина.
        - Роберта Смит из «Нью-Йорк таймс» приехала пораньше, а журнал «Смитсоновский институт» хочет написать статью о Клэр, - сообщила Джеки.
        - Потрясающе, - отозвался Гриффин. - Майк Бушар уже с вами связывался?
        - Из еженедельника «Коннектикут»? Да, - ответила Джеки. - Мы разговаривали по телефону, и он хочет встретиться с Клэр здесь сегодня вечером. Я так понимаю, что кто-то из вашей избирательной комиссии организовал это интервью?
        В зале становилось тесно. Конор прислонился к стене и внимательно следил за Гриффином, который рассматривал «Костяшку»: сотни серебряных проводков, прикрепленных к внешним краям шероховатой деревянной рамы, играли на свету, создавая иллюзию воды. Золотая монета, которая, судя по всему, была древней и подлинной, лежала на дне, под скелетом руки.
        Конор не сводил глаз с Гриффина, наблюдая за его реакцией. Прокурор казался раздраженным. Было ли это действительно так или лишь являлось игрой воображения?
        - Я это покупаю, - заявил Гриффин, указывая на панно-витрину.
        - Весьма убедительно, - ответила Джеки, - но вам не обязательно её покупать! Я уверена, что Клэр подарила бы её вам.
        - Я настаиваю, - процедил Гриффин, и обаяние исчезло из его голоса. - Не хочу, чтобы галерея потеряла свои проценты.
        Он достал из кармана чековую книжку, наспех нацарапал сумму и поставил подпись. Конору стало интересно, думает ли Гриффин о Бет. Он с полным успехом привлек к ответственности её убийцу. Возможно, Гриффин знал, что Сэм унаследовала долю матери в галерее и что прибыль от продажи поможет ей оплатить учебу в колледже.
        - Что ж, спасибо, - поблагодарила его Джеки. Она поставила на «Костяшке» красную метку, чтобы все знали, что работа продана.
        - Позвоню ей прямо сейчас… узнаю, где она, и скажу, что у меня для нее сюрприз, - сказал Гриффин. Он достал телефон и набрал номер.
        - Милая, ты где? Мы тебя ждем…Ты в порядке? - промолвил он и отключился.
        - Голосовая почта, - услышал Конор слова Гриффина.
        - Должно быть, она в пути, - предположила Джеки. Затем, словно заметив тревогу в его глазах, спросила: - Что такое?
        - Ничего, - ответил Гриффин. Потом добавил: - Последнее время она была очень взволнованной.
        - Это нормально, - успокоила его Джеки. - Мандраж перед выставкой.
        - Хм, возможно вы и правы, - согласился Гриффин, но по его голосу не похоже было, что он в это верит.
        В зале было не протолкнуться. Конор смотрел, как Гриффин снимает «Костяшку» со стены. Это показалось странным, ведь, как правило, проданные работы оставляли висеть на протяжении всей выставки, и будучи женатым на художнице, Гриффин должен был об этом знать.
        Гриффин был уже на полпути к выходу, когда его окружила толпа людей. Конор внимательно следил за тем, как он улыбается, пожимает руки, непринужденно общается и говорит, что гордится своей женой. Один из собеседников оказался репортером и держал в руках блокнот. Конор подумал, не это ли Майк Бушар. Гриффин вел себя оживленно, был полон энтузиазма и выглядел как человек, рожденный баллотироваться на пост губернатора.
        Затем Гриффин выскользнул на улицу, держа панно-витрину под мышкой, подошел к своей машинные, открыл багажник и положил туда «Костяшку». Конор наблюдал за этим и опять почувствовал уже знакомое волнение.
        Глава 3
        Клэр
        Мы с Гриффином знаем друг друга целую вечность. Моя влюбленность в него началась еще в восьмом классе. Он был долговязым мальчиком, достойным спортсменом, способным футболистом и теннисистом, который заставлял толпу ахать, когда забивал мяч в ворота или зарабатывал очки. У него были точеные скулы, глубоко посаженные зеленые глаза - внимательные глаза, которые иногда ловили мой взгляд, и мне казалось, будто он хочет спросить меня о чем-то. По ночам я лежала без сна и гадала, что за вопрос это мог быть.
        Он всегда встречался с классными девчонками из загородного или пляжного клубов. Они посещали частные школы, водили спортивные машины и носили кашемировые свитера, повязанные на плечах. Иногда мы с Гриффином играли в теннис в одном и том же групповом этапе или виделись у костра на пляже, но на этом, пожалуй, и все.
        Однажды туманным вечером, во время летних каникул перед старшими классами средней школы, он вместе с группой парней из загородного клуба заявился на песчаную парковку Хаббардс-Поинт. В багажнике Джимми Хейла стоял портативный холодильник, и мы с Гриффином одновременно потянулись за пивом. Пальцы Гриффина коснулись моих.
        - Привет, - произнес он.
        - Привет, - ответила я. В его глазах снова появился этот вопрос, но я так смутилась, что отвела взгляд. После этого долгое время ничего не происходило, вплоть до окончания колледжа.
        Гриффин учился в Уэслианском университете, как и Эллен Филдинг, девушка из нашего города. Когда они начали встречаться, никто не удивился. Она принадлежала к потомственной аристократии, как и Гриффин, и жила в доме морского капитана на Мейн-стрит. Хотя ей не нужно было беспокоиться об оплате колледжа или покупке учебников, каждое лето Эллен работала официанткой в гостинице «Блэк-Холл Инн» вместе со мной и Джеки. Ее семья считала, что это поможет ей воспитать характер. Она работала так же усердно, как и мы, и заставляла нас смеяться, передразнивая пьяного шеф-повара и похотливого управляющего. Она все время носила тяжелый золотой браслет с подвеской, похожей на старинную золотую монету. Эллен сказала мне, что он принадлежал ее бабушке.
        Тем летом, перед выпускным классом, когда Гриффин забирал ее после работы, я старалась не смотреть на него. Я боялась, что Эллен или, еще хуже, сам Гриффин заметит мое еле сдерживаемое влечение к нему. Но иногда мне приходилось здороваться, проходя мимо его винтажного спортивного автомобиля MGB («Британский гоночный зеленый»). Он сидел в машине с опущенным верхом и работающим двигателем и смотрел на меня своими серьезными глазами. А затем выходила Эллен, и они уезжали.
        Я поступила в Школу дизайна в Род-Айленде и влюбилась в мир искусства и художников. Я встречалась со скульптором, который вырезал записи своих сеансов терапии на полированной стали, затем с художником-перфомансистом, который изображал на сцене Орфея, спускающегося в подземное царство. Но я по-прежнему мечтала о Гриффине.
        Они с Эллен расстались сразу после окончания университета. Вместо поездки в Лондон в июле, как планировалось, она вернулась домой с родителями. Гриффин начал появляться в гостинице после того, как заканчивалась моя смена, хотя Эллен там больше не работала.
        - Эллен изменилась, Клэр. Она уехала на весенние каникулы, и после ее возвращения все стало по-другому, - признался он.
        - Почему?
        - Понятия не имею. Она не хочет говорить о том, что случилось. Хотя знает, что может рассказать мне все, что угодно. Теперь она даже видеть меня не хочет.
        - Мне жаль, - сказала я.
        - Угу, - ответил он. - Хуже всего то, что там случилось что-то плохое. Она тебе что-нибудь говорила?
        - Нет. Что, например?
        - Не знаю, - промолвил он. - Ты уверена, что она ничего не говорила?
        - Абсолютно, - ответила я.
        Мы с Джеки подружились с Эллен, пока работали в гостинице, и переживали за нее. Я чувствовала себя виноватой, сблизившись с Гриффином, поэтому именно Джеки подошла к ней, чтобы узнать, как у нее дела. Она ездила с друзьями семьи в Канкун отдохнуть на пляже и в последний раз повеселиться перед окончанием учебы. Эллен спросила Джеки:
        - Ты веришь в злые силы?
        - О чем она говорила? - спросила я.
        - Без понятия. Она просто смотрела на меня, Клэр, в ее глазах была пустота.
        - Господи, бедная Эллен, - произнесла я.
        Гриффин был подавлен, и я стала его доверенным лицом. Поначалу он был всего лишь парнем с разбитым сердцем, а я - девушкой, которая его утешала. Но все начало меняться, и я не могла в это поверить. Мы жили в одном городе, но происходили из абсолютно разных миров.
        Я жила в Хаббардс-Поинте - чудесном пляжном районе, где время остановилось. Небольшие крытые дранкой коттеджи, построенные в двадцатых-тридцатых годах двадцатого столетия семьями рабочих, расположились на скалистом выступе на краю пролива Лонг-Айленд. Окна обветшалых коттеджей неизменно были украшены геранями и петуньями, а также яркими ставнями с резными узорами в виде морских коньков и парусников.
        Семьи в Хаббардс-Поинте устраивали совместные пикники. Друзья детства становились друзьями на всю жизнь, как мы с Джеки. Каждый год на День независимости жители организовывали веселую вечеринку на морском берегу и детский велопарад. По воскресеньям и четвергам на пляже в форме полумесяца проводили кинопоказ. Все приносили шезлонги и смотрели классические фильмы на экране, который так колыхался от ветра, что мог сойти за парус. В конце пляжа была тайная тропинка, которая петляла через лес и вела к скрытой бухте. Я могла пройти по ней с завязанными глазами.
        Гриффин вырос по другую сторону этой узкой тропы, на элитной, закрытой территории под названием Катамаунт-Блафф, где на частной дороге располагались всего четыре дома. Дом Чейза (тот, в котором мы сейчас живем) был построен на мысе его прадедом по отцовской линии, Декстером Чейзом. Он основал «Парфенон Иншуранс» - крупнейшую страховую компанию в Хатфорде, после чего баллотировался на пост губернатора и занимал его в течение двух сроков. Его сын, дед Гриффина, три срока был сенатором, представляя штат Коннектикут. Отец Гриффина был адвокатом, штатным юристом в «Парфеноне». Они использовали «лето» как глагол - они летовали/проводили лето в Катамаунт-Блафф. Когда я спросила Гриффина о его матери, он ответил:
        - Тебе лучше не знать.
        Я - единственный ребенок, родители любили меня безоговорочно. Мы «ездили на пляж», когда заканчивались занятия в школе в июне. Мама была учителем рисования в государственной школе, а отец - профессором экологии в колледже Истерли. Он научил меня всему, что я знаю о лесах, а мама призывала рисовать то, что я видела. Когда мне было девять, она погибла в автокатастрофе: не справилась с управлением во время гололеда, врезалась в дерево и скончалась мгновенно.
        Мы с отцом были подавлены горем и обратились к природе. После школы, работы и по выходным мы бродили по лесу, забирались на скалу между Хаббардс-Поинт и Катамаунт-Блафф. В этих лесах проживали представители племени пекотов. На вершине холма, испещренного валунами, располагались их захоронения. Мой отец велел мне всегда относиться к этой земле как к священной.
        Он научил меня прокладывать тропу в лесу: замечать камни, деревья, сломанные ветки и использовать их как ориентиры, чтобы не потеряться. По ночам он показывал мне Полярную звезду и вообще научил ориентироваться по звездам. В конце того лета мы построили хижину на краю болота на дальней стороне холма, в почти непроходимой чаще. Однажды мы остались там ночевать и услышали жуткий, леденящий кровь крик.
        Существовал устойчивый миф, что горные львы, вытесненные фермами из лесов на севере Коннектикута (их естественной среды обитания), были вынуждены переместиться на юг через зеленые долины и природоохранные земли в долину реки. Название Катамаунт-Блафф, данное этой местности в девятнадцатом столетии, свидетельствовало о многовековой истории этой легенды. Мы с отцом прочесывали выступы скал. Искали следы, останки белохвостых оленей, любые признаки того, что горные львы тут обитали.
        Отец умер от аневризмы, когда мне было двадцать. Семья его брата в Дамарискотте, штат Мэн, приютила бы меня, но мое горе было слишком велико, чтобы принять помощь, присоединиться к другой семье. Я бросила колледж. Лесная хижина напоминала мне о папе и стала моим убежищем. Там я буквально ощущала его присутствие. По ночам я искала Полярную звезду и чувствовала, что он со мной. Я начала делать панно-витрины из предметов, которые находила поблизости: лишайники, гальку, высохшие водоросли, раковины мидий, мышиные косточки в совиных фекальных комочках.
        В ту августовскую ночь (тем летом, когда Гриффин окончил учебу в колледже), когда метеорный поток Персеиды должен был достичь своего пика, Гриффин позвонил мне и попросил встретиться с ним в бухте, укромном уголке среди скал, расположенном между Хаббардс-Поинт и Катамаунт-Блафф.
        Я подумала, что он имел в виду нашу компанию.
        - Мне позвать Джеки? - спросила я.
        - Нет, Клэр, - ответил он загадочным голосом. - Только ты. Я хочу посмотреть с тобой на падающие звезды. Ты не против?
        - Нет, - произнесла я.
        - Встретимся там, - сказал он.
        Я бежала по лесной тропинке со стороны Хаббардс-Поинт, не переводя дыхание и зная, что он шел из своего дома, чтобы встретиться со мной. Я не могла в это поверить. На полпути я остановилась и всмотрелась в крутой холм, густо заросший дубняком, белыми соснами, восковницей и илексом. В глубине этих лесов были могилы пекотов, а за ними - моя хижина.
        Гриффин ждал в бухте. У меня колени подогнулись, когда я увидела покрывало, которое он расстелил над линией прилива, и поняла, что мы будем лежать на нем вместе. Мы находились в уединении от города или домов, вокруг не было ничего, кроме сотен акров гранитных уступов, лесов, болот и соленой воды. В темном безлунном небе сверкали звезды.
        Темно-каштановые волосы падали ему на глаза. Белая прядь рассекала левый висок - шокирующе, учитывая, что ему был всего двадцать один год. В свете звезд его глаза были изумрудно-зелеными, а взгляд - вопрошающим, как и всегда.
        - В чем дело? - спросила я, нервно рассмеявшись. - Мне кажется, ты о чем-то размышляешь.
        - Да, - ответил он. - Я все время об этом думал. Я всегда чувствовал, что ты - мой лучший друг. И не только.
        - Мы же почти не общались, - удивилась я.
        - Не словами, - ответил он и приподнялся на локте.
        Гриффин потянул меня на покрывало. На этот раз, когда он посмотрел на меня, вопрос исчез из его взгляда. Я слышала, как волны разбивались о скалы и растекались по песку. Гриффин повернулся ко мне и обнял. Прижался всем телом и поцеловал. Наш первый поцелуй: нежный, затем более страстный. Я почти чувствовала волны под нами, казалось, они поднимают нас, словно песок превратился в море.
        Я прикоснулась к его лицу, провела пальцами по шее, ощутила, как бешено колотится его пульс, как и мой. Из воды доносился странный резкий звук, но я была слишком взволнована, чтобы обращать на него внимание.
        - Ты слышала это? - спросил Гриффин.
        - Что это? - прислушалась я. Это был такой скрежещущий звук, словно кто-то шлифовал древесину грубой наждачной бумагой.
        - Не знаю. Впрочем, какая разница? - отозвался Гриффин.
        Он притянул меня, крепко прижал к себе и снова поцеловал. Скользнул рукой по моему боку и подцепил пальцем пояс джинсов. Мне хотелось, чтобы он продолжал, но я не могла перестать слышать этот звук.
        Теперь уже он больше походил на пощелкивание и, казалось, шел со стороны небольшого водоема, оставленного приливом. Это место было очень низким с горными глыбами и скалистыми выступами, которые обычно омывались потоками воды, а приливы в новолуние мощны. Я встала с покрывала и направилась к скалам.
        - Клэр, - крикнул Гриффин. - Осторожно.
        В свете звезд я увидела белые гребешки небольших волн, блестящие завитки бурых водорослей и скопление каменных крабов, которые полностью покрывали какой-то округлый объект в мелком приливном водоеме. Крабы двигались так, словно были единым организмом, а не тысячами особей, привлеченных из скалистых расщелин тем, что гнило под ними. Их клешни безостановочно щелкали. Щелк-щелк-щелк.
        Я подумала, что это, наверное, была мертвая рыба, большая, может полосатый окунь. Или даже тюлень - они жили тут всю зиму до весны. «Пожалуйста, только не тюлень», - подумала я. - «Впрочем, как и любое другое морское млекопитающее, будь то дельфин или детеныш кита». Запах разложения был бы невыносимым.
        Приближаясь, я потопала по мокрым камням, чтобы отпугнуть крабов, и увидела, что лежало под ними. Ослепительно белые кости. Длинные каштановые волосы спутались, как водоросли. Наполовину съеденное левое запястье сверкнуло чем-то золотым. На предплечьях все еще виднелись клочья плоти, но запястья и кисти были изглоданы до костей. Это были руки скелета; костяшки пальцев длинные, тонкие и изогнутые.
        Я закричала. Это была Эллен Филдинг.
        Я бросилась к крабам, смахивая и отпихивая их ногами с тела Эллен. Они бросились врассыпную, затем снова покрыли ее.
        - Клэр, - воскликнул Гриффин, оттаскивая меня от трупа Эллен. Я зарыдала, глядя на золотой браслет на этом жутком запястье со старинной золотой монетой, свисающей с толстых звеньев, который Эллен подарила ее бабушка.
        Гриффин хотел, чтобы мы вернулись к нему домой и оттуда вызвали полицию, но я отказалась уходить. Я не хотела оставлять ее одну. Мог начаться прилив и смыть в море все, что осталось от ее тела. Я сидела на мокром песке и сторожила ее. Свет звезд отражался на черно-зеленых панцирях крабов, их клешни разрывали ее на части.
        Наконец Гриффин прибыл с полицейским из Блэк-Холла. Офицер присел на корточки рядом с трупом, затем вызвал бригаду криминалистов и полицейский катер. Вскоре катер обогнул мыс, осветив прожекторами бухту.
        - А это зачем? - поинтересовался Гриффин.
        - Она могла быть на лодке, - ответил полицейский. - Лодка могла затонуть, и с ней мог быть кто-то еще, нуждающийся в помощи.
        - Это произошло не сегодня, - услышала я свой голос. - Крабы уже разорвали ее на части!
        Офицер полиции был молодым парнем, ненамного старше нас. Я видела его в городе, он регулировал движение во время Фестиваля летнего солнцестояния, после концертов на церковной лужайке, выписывал штрафы за превышение скорости на шоссе 156.
        - Я - офицер Маркхэм, - представился он. - Ваше имя?
        - Клэр Бодри, - ответила я.
        Гриффин встал рядом со мной и обнял за плечи. Я замерзла, пока сидела на сыром пляже, и дрожала, прижавшись к его теплому телу.
        - Зачем вы пришли сюда на ночь глядя? - поинтересовался офицер Маркхэм. - Темновато и поздновато для прогулки по пляжу.
        - Мы хотели посмотреть на метеоритный дождь, - ответил Гриффин.
        - Как вы нашли тело?
        - Это Клэр нашла, - пояснил Гриффин.
        - Я услышала крабов, - добавила я.
        - Хорошо, - произнес офицер. - Нам предстоит опознать жертву. Оставьте мне ваши телефонные номера на случай, если понадобится поговорить с вами дополнительно.
        У меня сердце бешено колотилось. Губы покалывало, а руки онемели. Я ждала, когда Гриффин скажет полицейскому, что это Эллен, но он молчал. Мог ли он не узнать браслет?
        - Я знаю, кто это, - наконец промолвила я, потому что Гриффин молчал.
        - Кто? - спросил офицер Маркхэм.
        - Эллен Филдинг, - ответила я.
        Гриффин резко вдохнул, словно испытал шок.
        - О боже, боже мой, - забормотал Гриффиин, обхватив голову руками, и зашагал по кругу. - Она это сделала.
        - Сделала что? - уточнил полицейский.
        - Покончила с собой, - сказал Гриффин. - У нее была жуткая депрессия.
        - Вы знали ее? - спросил офицер.
        - Мы оба ее знали, - подтвердил Гриффин. Я ждала, что он добавит, что встречался с ней, но офицер Маркхэм просто записал наши номера и отпустил нас, сказав, что, если появятся дополнительные вопросы, с нами свяжется детектив.
        После этого Гриффин провел меня домой через темный лес. Я дрожала всю дорогу. Прямо у заросшей тропы, ведущей к моей хижине, в кронах деревьев образовался просвет, и небо в нем внезапно заполнилось падающими звездами.
        - Смотри, - указывая вверх, сказал Гриффин. Несколько мгновений мы смотрели на звезды. - Наконец-то, то, за чем мы сюда пришли. Персеиды.
        - Они падают для… - начала говорить я, желая сказать, что для Эллен.
        - Они для нас, чтобы мы всегда помнили эту ночь, - перебил меня Гриффин срывающимся голосом.
        - Что-то прекрасное, - прошептала я. - После чего-то настолько ужасного.
        В течение следующих нескольких дней полиция проводила расследование. Как и сказал офицер Маркхэм, детектив расспрашивал меня о том, как мы нашли тело Эллен, не заметили ли мы изменений в ее настроении или знали кого-то, кто мог хотеть причинить ей вред. Такер Морган, комиссар полиции штата, был другом Уэйда Локвуда - соседа Гриффина по Катамаунт-Блаффу, заменившего ему отца, - и сам проводил допрос. В присутствии Уэйда. Во время обеда в яхт-клубе.
        После проведения судебно-медицинской экспертизы состоялось коронерское расследование. Результаты токсикологических анализов пришли отрицательные, значит, у Эллен не было передозировки. У нее обнаружили проломленный череп. Случилось ли это при падении? Или кто-то на нее напал?
        По городу сразу же поползли слухи: что бы ни случилось в Канкуне, это довело ее до отчаяния, и она утопилась. Либо она ввязалась во что-то незаконное и настолько опасное, что ее убили. Но комиссар Морган решил не развивать эти версии. Уэйд убедил его, что идея о том, что кто-то последовал за Эллен на север, убил и бросил ее тело на пляже, была уж слишком притянута за уши. Она всего лишь поскользнулась на камнях.
        Наша с Гриффином интерлюдия длилась весь август: страсть и безумное влечение друг к другу. Реальность того, что мы нашли тело Эллен, была травмирующей. Сначала это нас сблизило, но в конечном итоге разлучило. Мы оба хотели перестать вспоминать ту ночь.
        Гриффин поступил на юридический факультет Йельского университета. Я подумывала о возвращении в Школу дизайна в Род-Айленде, но вместо этого просто продолжила заниматься искусством самостоятельно. В последующие годы каждый из нас вступил в брак с другими людьми. И хотя я пыталась, но не могла перестать думать о Гриффине. Я ненавидела себя за это, но, когда Нейт, мой первый муж, обнимал меня, я представляла тело Гриффина. Позже Гриффин признался, что чувствовал то же самое с Марго, его первой женой. В те годы тоски и разлуки наше стремление друг к другу стало почти нестерпимым. У меня не было детей, но у них с Марго родились близнецы, Форд и Александр.
        Гриффин стал обвинителем, со временем поднялся по карьерной лестнице и занял нынешний пост прокурора округа Истерли, где уступал по значимости только главному прокурору штата. После того, как Марго в пятый или шестой раз попала в центр реабилитации, они развелись, и он получил опеку над их сыновьями. Марго переехала в Нью-Гэмпшир, где выросла. Она никогда больше не видела мальчиков. Гриффину пришлось поддерживать их, каким-то образом заставить сыновей поверить, что их мать по-прежнему их любит несмотря на то, что она никогда их не навещала и не просила, чтобы они навестили ее. По крайней мере, так он мне говорил.
        К тому времени, когда мы с ним столкнулись на коктейльной вечеринке в Блэк-Холле, я рассталась с Нейтом, человеком, с которым жила и о котором заботилась, но в которого не была влюблена. Нейт умолял меня вернуться, но к тому моменту я уже сошлась с Гриффином и все равно подала на развод. Сыновья Гриффина, на всю жизнь травмированные тем, что их мать отреклась от них, не были готовы к мачехе.
        В безумной любви таится сила. Можно быть настолько поглощенным ее запретной природой (я влюбилась в Гриффина, все еще будучи законной женой Нейта; Гриффин уделял мне все свое внимание вместо того, чтобы попытаться прийти с Марго к приемлемому соглашению об опеке и окружить безмерной любовью своих морально опустошенных сыновей) и стремлением оправдать свой выбор перед миром, что легко упустить из виду - вы совершенно не подходите друг другу.
        Смерть Эллен никогда не покидала меня. Она наложила отпечаток на мои работы, напоминала о мрачной стороне вселенной, ее ужасная красота отражалась в каждом панно-витрине, которую я создавала. Гриффин сказал, что ее смерть вдохновила его поступить на юридический факультет, стать прокурором, преодолеть боль и темную сторону жизни и тем самым почтить Эллен.
        Это была ложь.
        Эллен похоронили на кладбище Херонвуд. Слухи о том, что она стала жертвой жесткого преступления постепенно сошли на нет. Возможно, она поскользнулась и упала на камни, погибла в результате ужасного несчастного случая. Или, как считали многие, она покончила с собой.
        Я тоже сначала полагала, что это было самоубийство, но теперь уже нет. Я уверена, что это было убийство, а также уверена, что Гриффин привел меня в бухту той ночью специально, чтобы я нашла ее тело.
        Дело в том, что однажды он почти признался в ее убийстве.
        В памяти всплывает образ: мы с Гриффином на нашей кухне в Катамаунт-Блафф. Поздний вечер, он вернулся домой после собрания в клубе «Последний понедельник», черный галстук ослаблен, смокинг перекинут через плечо. Я сказала что-то «не то» - совершенно неважно, что именно. Если Гриффин был не в духе для расспросов, даже вопрос о погоде мог оказаться «не тем». Он угрожающе навис надо мной, его зеленые глаза стали черными, в буквальном смысле почернели, и он сказал:
        - Хочешь, чтобы с тобой случилось то же самое, что с Эллен?
        Гриффин говорил мне такие вещи постоянно. Он говорил так и о других жертвах убийств, чьих убийц предавал суду.
        - Обвиняемого вывели из себя, Клэр, точно так же как ты провоцируешь меня. Я должен выполнить свою работу и отправить его в тюрьму, но это не означает, что я не понимаю, почему он это сделал. Он терпит и сдерживает себя, пока его терпение не лопается. И потом она умирает.
        - Как Эллен? - спросила я. - Она вывела тебя из себя? - Это был мой роковой вопрос.
        Теперь, когда меня вот-вот объявят пропавшей без вести, Гриффин выступит на каждом местном телеканале, прикидываясь обезумевшим от любви и беспокойства за меня. Полиция штата прочешет все реки и соленые пруды, а также прибрежные воды пролива Лонг-Айленд, отправит водолазов в озера и водохранилища, обыщет каменоломни, скалистые выступы и холмы ледниковой морены. Они допросят моих друзей и бывшего мужа, соседей, коллег-художников и натуралистов. Гриффин позволит им прочитать мои записи, те, что я не спрятала, просмотреть документы на моем компьютере, изучить мобильный телефон, который я оставила в своем внедорожнике, когда на меня напали.
        Там будут следы крови, и криминалисты исследуют их. Лужи крови из раны на голове, капли - от небольших порезов. Боже, этот нож. Я все еще вижу, как нападавший размахивает им. Я думала, что он пронзит меня в сердце, поэтому пыталась увернуться. Острие вонзалось в предплечья и ладони, но он все время отводил нож в сторону, не позволяя лезвию оставлять глубокие раны.
        Гриффин никогда бы не зарезал меня ножом. Чересчур грязная работа, и слишком много улик остается.
        В тот вечер, когда присяжные признали Джона Маркуса виновным, мы с Гриффином были на кухне и собирались ужинать. Это был промозглый октябрьский вечер, настолько холодный, что наша вырезанная для Хэллоуина тыква покрылась инеем. На кухне было уютно. Я приготовила жареную курицу. Он принес домой бутылку «Вдовы Клико», чтобы мы могли отпраздновать его победу. Уже поговаривали о выдвижении его кандидатуры на более высокий пост.
        Я подняла свой бокал. Гриффин разделывал курицу.
        Стоя у кухонного островка из белого мрамора, он вдруг поднял нож над головой и бросился на меня. Я вздрогнула от испуга, уронила бокал с шампанским, и тот разбился об пол.
        - Господи, эта была всего лишь шутка! - сказал мой муж. - Ты делаешь из меня преступника, когда так пугаешься.
        - Тогда не набрасывайся на меня с ножом.
        - Когда я нападу на тебя с ножом, Клэр, ты это поймешь.
        Я почувствовала, как кровь отхлынула от лица.
        - Не переживай, я бы никогда тебя не зарезал, - произнес он совершенно спокойным голосом. - Как думаешь, почему присяжные вернулись через два часа? Потому что он был идиотом, допустил столько ошибок. Да он практически умолял, чтобы его поймали. Нужно быть умнее. Нельзя оставлять ДНК. Но Клэр? Прямо сейчас мне очень хочется это сделать. Это был хрустальный бокал Баккара. Он принадлежал моей бабушке.
        И ведь я не могу сказать, что он не предупреждал меня.
        Затем я вспоминаю про письмо, и на глазах наворачиваются слезы, потому что я не послушала.
        Как далеко я смогу уйти?
        Он не остановится, пока не найдет меня. А когда найдет, то позаботится, чтобы я никогда не вернулась домой.
        Весь Коннектикут будет скорбеть о его потере.
        Смерть Эллен сошла Гриффину с рук, но со мной этого не будет.
        Мне пора уходить. Во второй раз заставляю себя подняться с пола. Ноги едва двигаются; пошатываясь выхожу через боковую дверь. Я знаю, что нужно идти вдоль уступа, чтобы не оставлять следов, заметать землю позади себя сосновой веткой и отправиться в самую глубь леса.
        Я спрячусь в дикой природе, где смогу чувствовать себя в полной безопасности. Мои ноги знают дорогу. Я направляюсь на северо-восток, но делаю небольшую петлю и, прежде чем вернуться назад и продолжить намеченный маршрут, покрываю камни и стволы деревьев смесью для отпугивания. Этот запах собьет собак с моего следа.
        Я позабочусь о том, чтобы Гриффина поймали. Расскажу всем, что свет - это ложь, что тьма - его единственная правда.
        Я сделаю это ради себя и ради Эллен. На ходу произношу ее имя и разговариваю с отцом:
        - Папа, помоги мне. Помоги нам, мне и Эллен. Доведи меня до хижины.
        Я готова поклясться, что прямо чувствую, как отец поднимает меня на руки и несет через лес, и внезапно мое убежище появляется в поле зрения.
        Глава 4
        Конор
        - Она до сих пор не появилась, - сказала Джеки. - Это открытие ее выставки, а самой Клэр нет.
        Конор посмотрел на часы: половина шестого.
        - Опаздывает на полчаса, - произнес он.
        - Это на нее не похоже, совсем, - ответила Джеки.
        К ним подошел Нейт Браунинг, первый муж Клэр. Профессор Йельского университета, о его исследовании китов на Аляске недавно писали в местной газете. За ним практически неотступно следовали три женщины, одетые дорого и стильно, как подобает в мире искусства.
        - Я к этому не готова, - шепчет Джеки себе под нос. - Элита Катамаунт-Блаффа.
        - Что? - переспросил Конор.
        - Соседи Клэр. Леонора Локвуд, Слоан Хоук и Абигейл Коффин.
        Конор узнал Леонору, аристократку, жену Уэйда Локвуда, щедрого спонсора благотворительных мероприятий, которые оказывались выгодными полиции. В свои почти восемьдесят она имела царственную осанку и совершенно не стеснялась своих морщин. На ней красовались яркое платье в восточном стиле с желто-зеленым принтом и золотые браслеты на загорелых руках, а длинные белые волосы были закручены в прическу «ракушка». В правоохранительных кругах хорошо знали, что они с Уэйдом являлись политическими спонсорами и почетными родителями Гриффина.
        - А где Клэр? - спросила Леонора, оглядываясь по сторонам.
        - Не знаю, - ответила Джеки, бросив взгляд на Конора.
        - Она должна быть здесь и приветствовать свою публику! - возразила Леонора. - Как и Гриффин, если уж на то пошло. Все хотят познакомиться со следующей первой леди нашего штата.
        - Уверен, она придет с минуты на минуту, - сказал Нейт. Он был ростом около пяти футов девяти дюймов с заметно выпирающим животом. Его волосы и борода нуждались в стрижке, и он был полной противоположностью педантичному Гриффину.
        - Что вы думаете о ее новой работе? - спросила Леонора Нейта, и их группа погрузилась в обсуждение.
        Конор наблюдал за Гриффином, который на другом конце зала увлеченно беседовал с Илаем Дином, владельцем пристани для яхт «Западный ветер». Многие жители города держали там свои лодки. Когда Конор заметил, как Гриффин обхватил голову руками, то подошел к ним.
        - Что случилось? - спросил он, встав между Гриффином и Илаем.
        - Клэр сказала мне сегодня утром, что собирается прогуляться на лодке до острова Чайки, чтобы проветрить голову перед выставкой, - ответил Гриффин.
        - Но я только что сказал ему, что ее вообще не было на пристани, - вставил Илай.
        - Большую часть дня я работал на втором причале, а ее прелестная маленькая плоскодонка так и не сдвинулась с места.
        - Когда вы в последний раз с ней разговаривали? - поинтересовался Конор у Гриффина. Тот ответил, что сегодня утром, после завтрака.
        - Послушайте, - вставил Илай. - Сегодня жаркая и безветренная погода, наверное, она просто не захотела выходить на лодке в такую жару.
        - Семьдесят пять по Фаренгейту, - отметил Гриффин в ответ и, глубоко вздохнув, добавил: - Как по мне, так идеальная погода.
        - Слушайте, я переживаю.
        - Чем я могу помочь? - спросил Конор.
        - Я поеду домой, посмотрю, там ли она, - ответил Гриффин.
        То небольшое волнение, которое Конор ощутил, как только вошел в выставочный зал, усилилось. Он сказал, что пойдет следом, и они с Гриффином Чейзом поспешили к своим автомобилям.
        Глава 5
        Джин
        Ближе к вечеру самая восточная часть пролива Лонг-Айлед была необычайно спокойной и отливала янтарем в лучах заходящего солнца. Джин и Барт Данхэм плыли на северо-запад от Блок-Айленда на своей яхте «Арктур» модели «Тартан-36» и почти не разговаривали, потому что Барт слишком много выпил в баре «Весло», а Джин посчитала, что им следует дождаться утра, прежде чем отправиться домой в Эссекс, штат Коннектикут.
        Джин стояла у штурвала, а Барт растянулся на кокпите. Паруса были подняты, но из-за полного штиля яхта шла на моторе. Джин провела их через пролив Уотч-Хилл (мелководье, от которого и в лучшие времена волосы вставали дыбом), мимо острова Фишерс, скалы Рейс-Рок, а затем мимо устья реки Темс.
        На воде виднелось не так уж и много судов - сезон только начался. Будучи на пенсии, Джин и Барт хотели открыть его раньше остальных. Они подумывали продать свой дом, отправиться на яхте в Форт-Лодердейл и остаться жить на борту «Арктура». Эти небольшие вылазки были пробными. Джин с отвращением посмотрела на Барта. Он провалил испытание.
        Джин видела, как через пролив между Нью-Лондоном и Ориент-Пойнтом курсировали паромы. Она проявляла осторожность на участках морских путей, где буксиры и баржи бороздили воды пролива Лонг-Айленд. Начался прилив, и после долгого дня на воде она не могла дождаться, когда вернется домой, отправит Барта в постель и примет душ.
        - Как дела, милая? - поинтересовался Барт.
        - Нормально, - резко бросила она.
        - С такой погодой никаких проблем! - воскликнул он. - Не понимаю, из-за чего ты так разозлилась. Поставь ее на автопилот и иди ко мне, дорогая. - Он протянул руки. - Ну разве это не жизнь?
        Джин проигнорировала его и вгляделась на запад, сосредоточившись на поблескивающей впереди воде.
        - Ну, ладно, - сказал он. - Ты меня больше не любишь.
        - Что это? - спросила она, отвлекшись на шум впереди.
        - Где, детка?
        - Вон там, - указала она. - Что-то плавает кругами.
        Барт приподнялся на локте и посмотрел на запад, в сторону заходящего солнца.
        - Рыба или что-то в этом роде. Стая луфарей кормится.
        - Это не стая, всего один плавник. Боже мой, акула?
        Яхта скользила по золотистой поверхности, за ней тянулся кильватерный след. Паруса заполоскало.
        - Какого черта она делает? - спросила Джин.
        - Плавает - то, что акулы умеют лучше всего, - ответил Барт. - Эй, посмотри сколько жидкого жира, неужели она убила тюленя?
        Изменение температуры воды привлекло популяцию тюленей в южную часть Новой Англии. А тюлени были излюбленной пищей акул. По мере приближения Джин сбавила скорость. На воде блестело маслянистое пятно. Возможно, Барт был прав, и акула убила тюленя. И тут Джин поняла, что это вовсе не плавник, а маленькое пушистое существо.
        Она направила яхту в сторону животного. Это был не тюлень, а крошечная собачка, отчаянно гребущая лапками и пытающаяся забраться на крупный обломок белого стеклопластика. Джин быстро схватила багор, ее сердце бешено колотилось. Она почти представила, как акула выпрыгивает из воды и хватает собаку прежде, чем Джин успевает до нее добраться.
        Но этого не произошло. Она перегнулась через борт, одним взмахом крюка подцепила ярко-розовый ошейник щенка и втащила йоркширского терьера на кокпит. Собака по размерам едва ли превосходила ладонь Джин. На маленькой серебряной подвеске, свисавшей с ошейника, было выгравировано «Мэгги». Джин крепко прижала Мэгги к груди и почувствовала, как та отчаянно трясется.
        - Она просто очаровательна, - произнесла Джин.
        - Должно быть, упала за борт, - предположил Барт.
        - Все хорошо, Мэгги. Ты в безопасности, малышка, - сказала Джин. Она засунула собаку к себе под толстовку, чтобы согреть, и оглянулась по сторонам в надежде увидеть лодку, которая искала бы собачку.
        - Откуда это масло? - спросил Барт, глядя на воду.
        Маслянистое пятно, которое Джин вначале приняла за тюлений жир, растекалось по течению, словно река, впадающая в море. И тут она увидела в нем обломки дерева и кусок обугленного по краям белого стеклопластика. Мимо пронеслись куски синей полистироловой изоляции, пустая бутылка из-под минералки с лимоном, два красных спасательных жилета с нанесенным на них по трафарету названием лодки «Салли Би».
        - Бог ты мой! - воскликнула Джин. - Мы же знаем эту лодку!
        - Видел ее миллион раз. Она с причала «Западный Ветер», - подтвердил Барт.
        - Похоже, она загорелась, - произнесла Джин, глядя на проплывающую мимо испачканную сажей зелёную подушку. Она вгляделась в горизонт в поисках дыма или все ещё тлеющего судна.
        R 22, красный буй с колоколом, обозначающий риф Аллена, раскачивался в приливном течении в ста ярдах к югу. Колокол издавал звон в набегавших волнах, но сквозь этот скорбный звук Джин услышала голос - очень слабый, зовущий на помощь.
        Джин опустила Мэгги в ноги и направила судно к бую. Барт, спотыкаясь, спустился вниз, взял рацию и вызвал береговую охрану. Джин услышала, как он передает оператору их GPS-координаты.
        - Тут лодка затонула, - сказал он. - «Салли Би». Остались выжившие. Мы их слышим, возле буя R 22. Направляемся туда.
        Джин увеличила скорость. Когда они приблизились к бую, она увидела мужчину, цепляющегося за красную металлическую конструкцию, которая поднималась высоко над водой, бесконтрольно раскачиваясь в приливных волнах. Она не знала имени мужчины, но узнала его - он был одним из многочисленных местных владельцев яхт, которые приветствовали друг друга, проходя по каналу. Джин часто видела женщину и двоих детей рядом с ним на кокпите. Поняв, кто он такой, и задаваясь вопросом, что случилось с его семьей, она почувствовала, как к ее горлу подступили слезы.
        Глава 6
        Конор
        В Катамаунт-Блафф вела грунтовая дорога. Не имея каких-либо обозначений, она извивалась вдоль западной границы охраняемого лесного заповедника площадью в семьсот акров. В начале дороги стоял охранник. Конор узнал его, это был Терри Брукс, офицер полиции Блэк-Холла. В том, что городские полицейские подрабатывали частными охранниками в элитных комплексах вдоль береговой линии, не было ничего необычного. Проехав мимо, Конор помахал ему.
        Его «Форд Интерцептор» легко преодолевал выбоины на дороге, следуя за Гриффином Чейзом. Они миновали три почтовых ящика. Дома, к которым относились эти ящики, были скрыты за живой изгородью. Этим местом владела потомственная денежная аристократия, которая не утруждала себя установкой навороченных ворот или даже асфальтированием дороги.
        Дорога заканчивалась у дома Чейза. Конор заехал на разворотный круг перед огромным домом с серебристой черепицей, стоявшим на утесе над скалистым пляжем. Вдали переливались воды пролива Лонг-Айленд. Конор удивился, увидев Бена Маркхэма, полицейского Блэк-Холла, стоящего у входной двери в униформе.
        Конор немного помедлил, прежде чем выйти из машины, наблюдая, как Гриффин разговаривает с Маркхэмом. Они явно были хорошо знакомы. Маркхэма вызывали для дачи показаний на некоторых судебных процессах Гриффина. К тому же, будучи местным полицейским, он скорее всего регулярно патрулировал эту местность и, возможно, дежурил в качестве наемного охранника, как и Брукс.
        Старый просторный дом Чейза был построен на акрах береговой линии - стоимость этой собственности намного выше, чем могли бы позволить себе средней руки прокурор и художница, но все знали, что Гриффин происходил из богатой семьи.
        Конор даже решил, что это, должно быть, один из самых дорогих объектов недвижимости во всем штате. Он вышел из машины, подошел к двум мужчинам и обменялся приветственным кивком с Маркхэмом.
        - Я позвонил Бену и попросил его встретиться с нами тут, - объяснил Гриффин.
        - Понятно, - ответил Конор. Он не слышал звонка по полицейской рации и понял, что Гриффин звонил ему на мобильный.
        - Клэр очень нервничала, - сказал Гриффин. - Джеки говорит, что это всего лишь мандраж, но я не знаю. Всю эту неделю ее что-то беспокоило, но она ни за что не пропустила бы свою выставку.
        - Думаешь, с ней что-то случилось? - нахмурившись, спросил Маркхэм и бросил взгляд на дом.
        - Уверен, с ней все хорошо, - ответил Гриффин. - Но давайте ее найдем. Начнем с ее студии.
        Он повел их вокруг дома через арку в живой изгороди из бирючины к добротному амбару, построенному на краю обрыва. Он выглядел новым по сравнению со столетним или около того домом. Гриффин отпер дверь, и Маркхэм с Конором вошли внутрь. Конор быстро осмотрел помещение. Открытая планировка, окна, выходящие на север, мольберт, рабочий стол, кушетка и книжные полки. В студии пахло масляной краской, скипидаром и пляжем.
        - Она сама ее спроектировала, - поделился Гриффин. - А я построил для нее.
        В помещении не было внутренних стен - негде спрятаться.
        - Ее здесь нет, - заметил Конор.
        Гриффин кивнул и уже скрылся за дверью. Маркхэм шел рядом с ним. Конор следовал в нескольких шагах позади и рассматривал дом. Застекленные двери и огромные окна выходили на море. Двери были закрыты, стекла целы. Гриффин достал ключ и открыл кухонную дверь. Конор оглядел огромное помещение - почти все стены и поверхности были белыми. Он увидел плиту «Викинг», широкий холодильник и рейки с медными кастрюлями, подвешенными над огромным островом с белой мраморной столешницей. В раковине в фермерском стиле стояли грязные тарелки и две кружки с недопитым кофе.
        - Вы сказали, что вместе завтракали? - спросил Конор.
        - Да, - ответил Гриффин.
        - В каком часу вы уехали?
        - Где-то без пятнадцати восемь. В девять у меня была назначена досудебная конференция.
        - А Клэр собиралась покататься на лодке?
        - Да, она собирала вещи, когда я уходил.
        - А она могла бы уйти из дома, не помыв посуду?
        Гриффин удивленно посмотрел на него. Конор не собирался никого оскорблять, прокомментировав, как Клэр ведет домашние дела, но хотел установить хронологию событий.
        - Могла, - ответил Гриффин. - Когда на нее находило вдохновение, она могла потерять чувство реальности.
        - Вдохновение? В ее художественных работах?
        - Да. Посещение пристани - часть этого. Она собирает разные предметы, найденные на пляже, и использует их в своих работах. Для нее прогулка по пляжу или на лодке - такое же искусство, как и создание самих произведений. Это успокаивает ее. И ей это было необходимо, особенно в последнее время. Я понятия не имею, что с ней происходит. Последнее время она была, не знаю… рассеянной.
        Конор вспомнил вечер понедельника, когда Клэр неожиданно заглянула на семейный ужин к Джеки с Томом. Он заметил что-то в ее душевном состоянии, но сейчас умолчал об этом.
        Конор медленно обошел кухню. На мраморной столешнице он заметил блок для ножей из темного дерева с маркировкой «Сабатье». Одно отверстие пустовало.
        - Что тут обычно находится? - указал Конор. Гриффин уставился на блок.
        - Разделочный нож, я думаю.
        - А он может быть где-то еще? - спросил Конор.
        - В посудомоечной машине? - ответил Гриффин вопросом на вопрос и открыл ее. Она была пуста. - Иногда наемная уборщица кладет вещи не на свои места. В кухонный шкаф или ящик с хозяйственными принадлежностями. - Он порылся и там, и там, но разделочного ножа «Сабатье» нигде не было видно.
        - Куда дальше? - спросил Маркхэм.
        - Наверх, - ответил Гриффин. - В спальню.
        Маркхэм с Гриффином исчезли в коридоре, но Конор остался. Он учуял что-то чужеродное. Это не обязательно свидетельствовало о смерти, но волосы на затылке встали дыбом.
        Он проверил небольшую ванную комнату рядом с кухней, но там было чисто. Нет, запах шел через дверь, которую он не заметил раньше, приоткрытую в конце короткого прохода. Ногой он открыл дверь шире и вошел в старое строение, которое, похоже, служило гаражом.
        Конору и раньше приходилось сталкиваться со смертью, и он сразу же понял, что это не тот случай. Запах был сильным, как у животного, помечающего свою территорию. Он нашел источник, пригоршню вонючих гранул, рассыпанных возле высокого ряда полок с садовыми принадлежностями. Пахло так, будто какое-то животное опрыскало пол мочой. У Чейзов были кошки? Или внутрь пробрался скунс либо енот?
        Гараж, скорее амбар или старый экипажный сарай, слегка просел. Он был древним и на протяжении столетия страдал от суровых прибрежных штормов. Конор взглянул на грубо отесанные стропила, между ними лежал лист фанеры, служивший импровизированной платформой для хранения весел, парусных мешков и разобранной мачты. В гараже было место для трех автомобилей, черный «Рейндж-Ровер» был припаркован на одном из них, два других пустовали. Двери в амбарном стиле были закрыты, но вечерний свет проникал через две пары окон.
        Он заглянул в машину - она выглядела чистой и пустой, никаких признаков Клэр. Конор обошел машину сзади, ближе к стене, и увидел кровь. Пятна ржавого цвета на бетонном полу, на дверях «Рейндж-Ровера» и на бампере с правой стороны, лужа свернувшейся крови рядом с колесом.
        Он обошел машину спереди и обнаружил на полу два обломка сосновых балок размером два на четыре дюйма. Длинная белая веревка, из тех, которыми пользуются на лодках, лежала рядом. Один конец был в крови, кровь выглядела более свежей, чем остальные коричневые пятна. Веревка была разрезана посередине, никаких протертых концов. Конор задрал голову и увидел, где сломалась балка. Он присел на корточки, чтобы осмотреть обломки. В щепках застряли белые волокна, как будто там крепилась веревка. Полотенце в бело-синюю полоску, пропитанное кровью, скомкано и брошено под машиной.
        Ясно, что тут было совершено жестокое нападение. Гриффин сказал, что Клэр была рассеянной. Могла ли она зайти в гараж, где поджидал преступник, и не заметить приближения нападавшего? Она потеряла много крови. Конор быстро осмотрелся в поисках ножа, но ничего не нашел.
        Конор услышал голоса, доносившиеся из кухни. Он пошел на их звук, снова открыв дверь ногой. С момента приезда он не прикоснулся ни к одной поверхности. Гриффин с Маркхэмом как раз собирались войти в гараж, но Конор остановил их. Гриффин побледнел.
        - Вы были правы, - подтвердил Конор. - Кое-что случилось.
        - Вы ее нашли? Я хочу ее видеть, - потребовал Гриффин. Он попытался проскочить мимо, но Конор схватил его за плечи.
        - Ее здесь нет, Гриффин, - ответил Конор. - Но там много крови.
        Гриффин ухватился за мраморную столешницу, потом опустился на корточки, как будто у него ноги подкосились. Маркхэм наклонился, чтобы поддержать Гриффина.
        - Бен, вызывай ребят, - сказал Конор Маркхэму.
        Маркхэм достал рацию и позвонил диспетчеру полиции штата.
        - Вы в порядке? - спросил Конор Гриффина, внимательно наблюдая за его реакцией.
        - Нет, - ответил Гриффин едва слышным шепотом.
        Конор подождал несколько секунд, затем помог Гриффину подняться на ноги. Жители Коннектикута любили Гриффина, ему были преданы практически все полицейские, которых Конор знал. Его жена пропала, и Гриффин всем своим видом показывал, что шокирован. Конор увидел, как он достал из кармана телефон, повернулся к нему спиной и отошел, чтобы позвонить. В этом не было ничего необычного. Но у Конора возникло странное чувство, и ему стало очень интересно, кто же был на другом конце провода.
        Глава 7
        Том
        Катер «Салли Би» был назван в честь дизайнера интерьеров Салли Бенсон - сорокадвухлетней жены Дэна Бенсона, матери Гвен и Чарли, и владелицы йорка, Мэгги. На данный момент живыми были найдены только Дэн и собака. Капитан береговой охраны США, Том Рид, находился в самом разгаре поисково-спасательной операции (ПСО), проводимой для определения местонахождения Салли, Гвен и Чарли.
        С момента, как члены семьи Бенсонов были объявлены пропавшими без вести, на место крушения были направлены морские и воздушные суда, а диспетчеры ПСО начали собирать данные для создания моделей, которые помогут в поиске. Они проанализировали такие факторы, как обломки судна, прилив, течения, температуру воздуха, температуру поверхности воды, направление и скорость ветра. Они скоординировали информацию, которую предоставили следователям Джин и Барт Данхэм, а также Дэн Бенсон в ходе очень короткой беседы. Он находился в шоковом состоянии от полученных травм и был доставлен в больницу Истерли.
        Моделирующее устройство выдало расчетный алгоритм ориентировочного дрейфа, чтобы помочь с определением района поиска. Последнее известное местоположение «Салли Би», сорокадвухфутового прогулочного катера с каютой, вызвало определенные проблемы, потому что недалеко от этого места пролив Лонг-Айленд соединялся с проливом Фишерс-Айленд, впадал в пролив Блок-Айленд, а оттуда в Атлантический океан, что значительно увеличивало зону поиска. А теперь еще и ночь наступила.
        Солнце зашло в восемь сорок. К тому времени, полчаса назад, поисково-спасательные работы велись уже больше двух часов. Том находился на борту двухсотсемидесятифутового катера береговой охраны США «Нехантик». К поискам присоединились два спасательных корабля длиной по сорок пять футов каждый, со станции береговой охраны Порт-Твигг, штат Род-Айленд, морской патрульный самолет «HC-144» с неподвижным крылом и вертолет модели «MH-60 Джейхок» с авиабазы Кейп-Код.
        Несмотря на то, что день был теплым (максимальная температура достигала семьдесяти шести градусов по Фаренгейту - теплее, чем в среднем для конца мая), к девяти вечера температура упала до пятидесяти девяти градусов. Температура поверхности воды составляла пятьдесят один градус. В таких условиях человек мог бы прожить от тридцати минут до часа. Меньше, если сильно ранен, очень стар или очень молод.
        Гвен было девять лет, а Чарли - семь.
        Судя по обломкам судна, и тому, что Том услышал из короткой беседы с Дэном Бенсоном, на борту «Салли Би» произошел чудовищный взрыв. За исключением фрагментов корпуса и некоторых личных вещей, найденных поблизости, катер затонул над глубоким рифом, идущим перпендикулярно течению, где морское дно резко поднимается со ста тридцати одного до пятидесяти двух футов.
        Дэн Бенсон забрался на основание буя с колоколом R 22 и в настоящее время находился в больнице Истерли, где проходил лечение от переохлаждения, ожогов рук и предплечий второй и третьей степени и прокола легкого. Ему дали успокоительное и в срочном порядке отвезли в операционную, чтобы восстановить поврежденное легкое. По словам капитана-лейтенанта береговой охраны США, Алисии Готье, которая разговаривала с пострадавшим два часа назад, Бенсон был безутешен. Точные ее слова - «в истерике». Он плакал и молил, чтобы его детей нашли.
        - А что насчет Салли? - спросил Том.
        - Он не упоминал о ней, - ответила Готье. - Только о детях.
        - А ты не расспросила его об этом? - поинтересовался Том, задаваясь вопросом, что именно видел Бенсон. Стал ли он очевидцем того, как погибла или умирала его жена, но не дети?
        - Он едва мог говорить. Мне удалось узнать у него лишь то, что Салли спустилась вниз, чтобы приготовить ужин, - ответила Готье. - Дети играли на каком-то плоту на палубе. Похоже на игрушечную лодку. Желтую. И он сказал, что они были в спасательных жилетах - семейное правило на воде.
        - Значит, они были с ним на палубе.
        - Рядом с ним. В игрушечной лодке. Том, а что, если их обоих выбросило за борт вместе с ним?
        - Здесь ужасно холодно, - произнес Том, окидывая глазами водную поверхность. - Спасибо, Алисия.
        Том размышлял, случился ли взрыв, когда Салли находилась внизу? Может, пропановая плита вышла из строя? Или что-то загорелось на конфорке? Или топливо протекло в трюм и воспламенилось от искры?
        Поисковые прожекторы осветили океан и небо. Что если Салли и дети, как Дэн и собака, спаслись от пожара? Даже если и так, вряд ли им удастся остаться в живых в такой холодной воде ночью. К некоторым спасательным жилетам прикреплены свистки и водонепроницаемые фонарики. Было бы тяжело разглядеть что-то в ярком свете прожекторов, трудно услышать из-за гула корабельных и авиационных двигателей, но Том знал, что каждый офицер, участвующий в поисках, был начеку.
        У Тома зазвонил телефон. Он взглянул на экран. Это была его падчерица, Хантер Тайрон. Вдохновленная младшим братом Тома, Конором, она вступила в ряды полиции штата Коннектикут и была рьяным новичком. Том отправил сообщение по умолчанию: «НЕ МОГУ СЕЙЧАС ГОВОРИТЬ». Две секунды спустя она ответила: «ЧРЕЗВЫЧАЙНАЯ СИТУАЦИЯ. ВОЗЬМИ ТРУБКУ!»
        Она снова позвонила, и на этот раз он ответил на звонок.
        - Хантер, что такое?
        - Ты участвуешь в поисково-спасательной операции Бенсонов?
        - Да, и именно поэтому не могу сейчас говорить.
        - Том, я в больнице с Джейком - ее напарником. Детектив Миано тоже здесь.
        - Джен, да? - уточнил Том. Джен Миано несколько лет была напарником Конора.
        - Она только что закончила разговор с отцом, он после операции. Она собирается позвонить в центр управления береговой охраны, но я знаю, сколько времени может потребоваться, пока эта информация дойдет до вас, ребята, поэтому хотела убедиться, что ты ее сразу получишь.
        - Что она собирается нам сказать?
        - Во-первых, Дэн сказал: «Они добрались до нее». Он все время это повторял.
        - Что это значит? - спросил Том. - Он говорил о Салли?
        - Не знаю. Он был не в себе. Детектив Миано расспросит его более подробно, когда тот проснется. Но послушай, Том, дети могли выжить. Дэн сказал, что они играли в маленькой лодке, и, когда он всплыл на поверхность после взрыва, то увидел, как она уплыла, неповрежденная.
        - Это был игрушечный плот, - сказал Том. - Я уже слышал об этом от нашего следователя.
        - Нет, это была не игрушка. Он сказал, что дети иногда играли в нем, это был настоящий спасательный плот. Они могут быть живы. Это вполне вероятно.
        - Ничего себе. Спасибо, Хантер, - ответил Том и быстро повесил трубку. Затем связался по рации с остальной группой, и поисково-спасательные работы продолжились с совершенно новым настроем. Теперь велись поиски маленькой желтой лодки с двумя детьми Бенсонов на борту.
        За пять дней до нападения
        Глава 8
        Клэр
        В воскресенье утром я проснулась перед самым рассветом. Гриффин спал рядом, и я тихонечко выбралась из постели, чтобы не разбудить его. Включила кофеварку на кухне, затем схватила свою красную флисовую куртку «Патагония» и вышла на улицу. Воздух был прохладным, солнце еще не взошло, небо на востоке начинало светиться ясной синевой.
        Вместо того, чтобы направиться по тропинке через лес, я спустилась по шатким ступенькам на пляж и шла вдоль линии прилива. Накатывавшие на берег волны успокаивали меня своим шумом. Когда взошло солнце, я начала собирать ракушки и морское стекло. На мокром песке поблескивали лунные камни. Они бряцали, пока я набивала ими карманы. Прогулки по пляжу всегда были моим утешением и вдохновением.
        Во время метели в декабре прошлого года на наш пляж выбросило целое дерево, вырванное ветром с корнем. Ветер и волны содрали с него кору. То, что осталось, было великолепной реликвией цвета слоновой кости. С каждым последующим штормом ветви и корни понемногу разламывались. Мне всегда было интересно, откуда взялось это дерево, и я остановилась, чтобы посмотреть на него. Ветки и сломанные сучья блестели в первых лучах утреннего солнца. Я подобрала несколько самых маленьких веточек, чтобы добавить к другим своим находкам.
        Добравшись до бухты, я не смогла удержаться и подошла прямо к тому месту, где двадцать пять лет назад нашла тело Эллен Филдинг. В последнее время я часто сюда приходила, словно меня притягивала какая-то могущественная сила. У нас с Эллен было столько общего. Мы обе видели другую сторону Гриффина, ту, которую он скрывал от всех остальных. Впрочем, у меня даже появились сомнения относительно того, видела ли ее Марго. Но интуиция подсказывала мне, что видела.
        Одно время я оставляла цветы в мелком водоеме, где лежало тело Эллен, но они казались слишком красивыми, слишком легкомысленными. Поэтому я начала оставлять гальку, лунные камни и камни желаний, гладкие круглые камушки, идеально обведенные контрастным кольцом. Я присела на корточки и положила пригоршню подношений прямо в воду. Казалось, будто этих лет как ни бывало, я вспомнила звук крабов. Пока там сидела, я собрала несколько пустых крабовых панцирей и клешней, которые уже не блестели как раньше, а были высохшими и ломкими, выцветшими от морской воды и солнца до бледного красно-оранжевого цвета.
        - Я почти у цели, Эллен, - прошептала я. - Ты помогла мне прийти к этому. Но обещаю, я вернусь сюда несмотря ни на что. Я собираюсь уйти от него. И собираюсь все рассказать.
        - С кем ты разговариваешь? - спросил Гриффин. Я подпрыгнула, настолько испугавшись, что чуть не упала в воду. Гриффин стоял прямо за моей спиной. И я даже не слышала, как он подошел.
        - Зачем ты поднялся в такую рань? - поинтересовалась я с бешено колотящимся сердцем.
        - И тебе доброе утро, - ответил он. Гриффин протянул руку, чтобы помочь мне встать. - Я слышал, как ты уходишь, и решил, что ты пошла на пляж. Меньше недели до открытия твоей выставки. Ты что-то доделываешь в последнюю минуту?
        - Да, - ответила я. - У меня еще одно панно не закончено.
        - Ну, сегодня воскресенье, мой единственный выходной, и я надеялся, что мы сможем покататься на лодке, - произнес Гриффин. - Удобный момент для фотосессии. Вестник «Морское побережье» присылает фотографа. Ну, знаешь, чтобы осветить прогулку семьи Чейзов, показать, что кандидат - тоже человек.
        - Все тебя и так уже любят, Гриффин, - отметила я. Мог ли он догадаться о моих истинных чувствах? Мысль о том, что мне придется играть роль улыбающейся жены, стоя рядом с ним во время выборов, потрясла меня до глубины души.
        - Ты поедешь на прогулку? - спросил он.
        - Конечно, - ответила я, потому что такая формулировка всегда была правильным ответом для Гриффина. - Может, сначала позавтракаем? И позволь мне отнести свои находки в студию.
        - Клэр, что ты собираешься делать с дохлыми крабами? - спросил он, заметив кучу панцирей, которые я сложила на каменный выступ. - Ты ведь хочешь, чтобы твои работы продавались? Коллекционеры не станут покупать то, что пахнет гнилью. - Он раздавил ногой хрупкие крабовые панцири.
        Я собралась с духом и притворилась, что мне все равно. В свое время я отреагировала бы, но теперь стала мудрее. Существовал и другой способ.
        - Ты мне еще спасибо скажешь, - заявил он. - Когда войдешь в галерею в пятницу, и люди не будут стоять с зажатыми носами. Верно?
        - Верно, - согласилась я.
        Один из приемов Гриффина заключался в том, чтобы обидеть и оскорбить меня, затем заставить сказать, что я «согласна-понимаю-восхищаюсь им за то, что он всем сердцем желал мне только лучшего». Бороться с этим было бессмысленно.
        - Зачем ты вообще сюда пришла? - спросил он.
        - Люблю пляж.
        - Я говорю не о пляже, - продолжил он. - А об этой бухте. Она полна травмирующих воспоминаний для нас обоих.
        - О, Гриффин, - произнесла я. - Помнишь ту ночь, когда ты провожал меня домой в Хаббардс-Поинт и сказал, что эта ночь только для нас, что мы должны помнить ее за наш поцелуй и падающие звезды?
        Он уставился на меня. Понял ли он, что я насмехаюсь над ним? Этот момент мог закончиться с любым исходом. Я напряглась, готовая к скандалу. Но он решил позволить мне потешить его самолюбие.
        - Ты права, - произнес он. - Та ночь стала нашим началом.
        - Да, стала, - согласилась я, глядя в его глаза цвета морской волны, и постаралась вспомнить те чувства, что испытывала, лежа на покрывале и ожидая его поцелуя. Он по-прежнему оставался самым красивым мужчиной, которого я знала. Он обладал проницательным взглядом, на работе смотрел прямо на подсудимых, видел, кем они были, и использовал свои знания, чтобы признавать их виновными. Когда он обратил этот свой взгляд на меня, мне показалось, что он может заглянуть мне прямо в душу. Я всегда так чувствовала.
        - Когда я только подошел, - сказал Гриффин, - я слышал, как ты что-то говорила.
        - Не помню, - соврала я, думая: «Я собираюсь уйти от него. И я собираюсь рассказать, что знаю». - Наверное, разговаривала сама с собой.
        Я ждала, что он не поверит и начнет спорить, но этого не произошло. Гриффин просто стоял и смотрел на меня. Затем расплылся в улыбке.
        - Давай вернемся и позавтракаем, - сказал он. Его улыбка стала шире. - Я очень хочу выйти на воду, день обещает быть прекрасным.
        Мы пошли обратно. Когда я была молодой, то считала, что жизнь в Катамаунт-Блафф будет бесконечно счастливой и вообще чем-то самым потрясающим из всего, что только могло бы произойти. Бывало, я смотрела на большой дом, где дорога заканчивалась у моря, и представляла себе людей, которые в нем жили. Наивная девушка, которой я когда-то была, представляла Гриффина и его друзей в синих блейзерах, девушек в сарафанах, джин с тоником на серебряных подносах, и все счастье, уверенность и великодушие, которые должны являться результатом спокойной, обеспеченной жизни.
        Шесть лет назад мы поженились чуть дальше по дороге, в доме Локвудов. Церемония была небольшой. Александр с Фордом были шаферами Гриффина. Нашими единственными гостями стали Леонора и Уэйд, Джеки и Том. На мне было серо-голубое платье и венок из цветов в волосах. На Гриффине - брюки цвета хаки и белая льняная рубашка. Он держал меня за руку, пока мы стояли перед Инид Дрейк, мировым судьей, и поцеловал меня в середине церемонии, до того, как она объявила нас мужем и женой.
        - Немного нетерпеливы? - улыбаясь, спросила Инид.
        Гриффин не обратил на нее внимания, лишь улыбнулся и снова поцеловал, прежде чем Инид смогла продолжить церемонию.
        Вместе мы были грозовым штормом, но без грома и молнии, одно сплошное электричество. В то лето после колледжа я испытывала по отношению к нему безумное желание, затем пыталась подавить его, пока была с Нейтом. Но с той самой минуты, как мы встретились на вечеринке в Блэк-Холле, это желание снова овладело мной.
        Когда я в то утро возвращалась домой из бухты, карманы куртки были переполнены находками с пляжа. Гриффин направился в дом через кухонную дверь, а я улизнула сквозь живую изгородь в свою студию. Зайдя туда, сделала глубокий вдох - вот мой настоящий дом, намного роднее, чем большой дом. Я обретала спокойствие, приходя сюда.
        Мои коллекции были разложены по корзинам и глиняным чашам - отдельно раковины мидий, раковины моллюсков Куахог, раковины береговых и лунных улиток, зеленое морское стекло, коричневое морское стекло, интересные кусочки морских водорослей и коряг. Я опустошила карманы, положив каждый предмет на свое место. Очищенные морем ветки отправились прямиком на рабочий стол - я собиралась добавить их в свою последнюю работу.
        Несколько секунд я смотрела на большую корзину. Она была полна панцирей ракообразных: омаров и крабов. Я все еще слышала хруст под ботинком Гриффина, когда он со злостью раздавил те, что я собрала сегодня утром.
        Что сделало его таким? Этот вопрос постоянно крутился у меня в голове, потому что ответ был слишком ужасен. Другой вопрос: почему я оставалась с ним так долго? Тяжесть его утреннего гнева накатила на меня, и я знала, что воспользуюсь этим звуком и чувством, которое он вызвал в моей груди, чтобы закончить свой проект.
        Я проверила, на месте ли письмо. Оно прибыло неделю назад, и я размышляла, что с ним делать. Написанное на дорогой английской бумаге голубого цвета, украшенной монограммой «ЭК», оно появилось из ниоткуда от женщины, с которой я встретилась лишь раз. Я оставила письмо в его тайнике, решив, что разберусь с ним после открытия своей выставки.
        Когда я вошла в нашу большую стерильно-белую кухню, Гриффин сидел за столом и читал вестник «Морское побережье». Он готовился начать судебный процесс по обвинению Гарри Джексона, учителя средней школы, в сексуальном насилии над двумя ученицами. Статьи об этом выходили почти каждый день.
        Я открыла холодильник, достала бекон, яйца и спелую дыню. Затем снова наполнила его чашку кофе, налила и себе. Пока бекон жарился, я поставила дыню на столешницу. Гриффин переделал кухню после нашей свадьбы. Он рассказал мне о своих планах в конце мая, когда мы сюда переехали. Мы вернулись из медового месяца в Италии раньше, потому что ему нужно было присутствовать на судебном процессе. Он перенес меня через порог и объявил:
        - Попрощайся с этой старой кухней, Клэр. Я собираюсь сделать для тебя новую.
        - Но я люблю эту! - воскликнула я. Она была уютной, выполненной в прибрежном стиле, и ничего навороченного: столешницы разделочных столов потерты и поцарапаны. Фарфоровой раковине было лет семьдесят, а то и больше. Дубовый переносной холодильник использовался как домашний бар, а черно-белые фотографии семьи Чейзов висели на стенах, обитых вагонкой.
        - Здесь слишком много воспоминаний, которые я хочу стереть, - ответил он.
        - Правда? - спросила я с сочувствием. Я полагала, что у него было хорошее детство, возможно он был не так близок со своими родителями, как я, но был счастлив и рос в любви. - Ты мало говоришь о своем детстве.
        - Тут не о чем говорить, - ответил он. - Я предпочитаю жить настоящим. Стереть память о своих родителях, о Марго.
        Я молчала и слушала.
        - Она сидела там, - указал он на диванчик у окна, который я уже облюбовала как чудесный уголок для чтения. - А это был ее бар. - Гриффин махнул в сторону дубового сундука. - Она всегда находилась рядом с ним.
        - Должно быть, это было больно, - сказала я.
        - Ее пьянство? Да, можно и так сказать.
        - Мы можем сделать ее нашей, - тихо предложила я. - Изменить кое-что по мелочам. Я не хотела навязывать свой стиль в этом доме, которым его семья владела несколько поколений, но предположила, что мы могли бы купить новые шторы, покрасить шкафчики.
        Гриффин не ответил. Он разложил проекты на столешнице. Меня это слегка шокировало. Неужели он уже их составил?
        - Общий план разработан Дэвидом Мастерсоном из «Честер Архитектс». Он - самый лучший архитектор в Новой Англии. Тебе это понравится.
        - О, Гриффин… Мне нравится уют этой кухни. Тебе необязательно тратить деньги, чтобы осчастливить меня, как раз наоборот. Я просто хочу, чтобы мы были вместе. Я буду готовить тебе все, что ты любишь, прямо здесь. Мы можем ловить рыбу на пляже, жарить на гриле луфарей и полосатых окуней, которых наловим. Я также хочу разбить огород. - Я взглянула на эмалированную плиту на другом конце кухни, мне не терпелось ею воспользоваться.
        - Я нанял Салли Бенсон, чтобы она сделала дизайн, - продолжил Гриффин, как будто не слышал меня. - Дэвид дает ей свои лучшие рекомендации, говорит, она сделала интерьер в гостинице «Пемберли», а также в нескольких очень важных объектах в Уотч-Хилл и Ньюпорте. У нее потрясающее видение. - Он сделал паузу. - Ее муж - мой знакомый.
        Я слышала о Салли Бенсон и знала, что у нее отличная репутация, но меня задевала мысль о том, что кто-то другой займется переделкой кухни, которую я уже полюбила и в которой чувствовала себя как дома. Я не могла перестать поглядывать на диванчик у окна.
        - Гриффин, - начала я (он был моей подростковой влюбленностью, любовью всей моей жизни, самым страстным мужчиной, с которым я когда-либо была). - Ты - все, что мне нужно. А не новомодная кухня. Кроме того, если тут начнется большой ремонт, в нашем доме будут находится рабочие. И кто знает, как долго. Мы молодожены, и я просто хочу побыть с тобой наедине. Мы…
        Выражение его лица остановило меня.
        Тогда это случилось в первый раз. И я запомнила тот момент до самой смерти. Будто я щелкнула выключателем. Мой любящий муж, который постоянно говорил, что обожает меня, счастлив быть со мной, любит меня до смерти, превратился в кого-то, кого я никогда не видела. Он сердито смотрел на меня, и его глаза изменили цвет с бледно-зеленого на абсолютно черный.
        - Ты унижаешь меня, - произнес он. - Вместо того, чтобы принять мой подарок, ты пихаешь его мне в глотку. Ты хоть представляешь, как сильно это меня обижает? - Его лицо потемнело и исказилось. Он сделал шаг ко мне. Я видела, как напряглись его плечи, руки сжались в кулаки, но больше всего напугали меня его черные глаза.
        - Гриффин, - сказала я, запаниковав и откинувшись назад, потому что подумала, что он собирается меня ударить. И тут оно случилось: мое первое извинение. Искреннее на тот момент.
        - Мне так жаль, если я сказала что-то не так. Я не хотела тебя обидеть.
        - Но ты причинила мне боль.
        Мои глаза наполнились слезами, потому что я была напугана и потому что определенно задела Гриффина за живое. Я всегда считала его жестким человеком из-за той работы, которую он выполнял. Он был чутким по отношению ко мне, к жертвам преступлений, чьи дела вел, но я никогда бы не подумала, что он такой ранимый. Обидчивый.
        - Прости меня, - прошептала я снова.
        - Я не хочу тебя бить, - произнес он. - И поэтому нужно, чтобы ты убралась с моих глаз. Либо я ухожу, либо ты. Сама выбирай. Мне нужно побыть одному.
        Я превратилась в ледяную скульптуру, застывшую в шоке. Не дожидаясь моего ответа, он вышел из дома. Услышав, как завелась и уехала машина, я вообще была ошарашена. И до смерти напугана.
        Я не могла перестать вспоминать его сверкающие яростью черные глаза. Как зеленые глаза могли превратиться в черные? Было ли это игрой моего воображения? Или игрой утреннего света? Я только что стала свидетелем того, как мой муж превратился в чудовище.
        Но чем дольше его не было дома в тот день, тем больше мои эмоции менялись. Я сказала себе, что, должно быть, ошиблась. Глаза не могут менять цвет - мне показалось. И правильно ли я его расслышала? Гриффин никогда не стал бы мне угрожать. Только не этот человек, которого я так долго любила.
        Я поймала себя на том, что думаю о его словах, о том, что причинила ему боль. Интересно, что мне можно было бы сказать по-другому? Была ли причина в моем тоне? Я посмотрела на планы кухни. Гриффин хотел удивить меня, думал, что приведет меня в восторг. Я начала убеждать себя: это неудивительно, что моя реакция обидела его. Я не оценила подарок, отвергла его усилия, проявила неблагодарность за то, что он хотел потратить столько денег на кухню, чтобы сделать меня счастливой.
        Когда он вернулся, то был прежним самим собой. Принес мне букет подсолнухов с фермы Грей Гейблз, обнял меня и поцеловал. Я задрожала от облегчения при его прикосновении, при виде его зеленых глаз. Он откинул голову назад и улыбнулся.
        - Я никогда не хотела причинить тебе боль, - сказала я.
        - Да, охотно верю, - ответил он. - Знаю, что ты не специально.
        - Если хочешь сделать новую кухню, хорошо. Здорово, - согласилась я.
        - Клэр, это так много для меня значит. Я тебя обожаю.
        - Я тоже тебя люблю, - отозвалась я, и он повел меня наверх, в нашу спальню с окнами во всю стену, выходящими на море.
        Я с полной уверенностью говорила себе, что не принадлежу к тому типу женщин, которые подвергаются домашнему насилию, как будто такой вообще не существовал. Я была сильной, могла позаботиться о себе и могла справиться с болью других и выдержать ее за них. Но насилие имеет накопительный характер, хотя на первый взгляд может показаться, что оно происходит внезапно. Я была похожа на омара в кастрюле с холодной водой, температура которой понемногу повышалась, прежде чем я поняла, что мне грозит опасность. Каждое извинение, принесенное Гриффину, уничтожало кусочек моей души, приближало меня к тому, чтобы быть сваренной заживо, потому что я понемногу теряла себя. Снова. И снова.
        Получилось так, что Гриффин очень тесно сотрудничал с Салли Бенсон, чтобы создать кухню, которая у нас сейчас была. Многие посчитали бы ее красивой. Ее представили в журнале «Элитное побережье». Но как бы Гриффин ни хотел, чтобы я полюбила эту кухню, у меня это не получалось. В ней были белый мрамор, белая плитка, белые стеновые панели, кухонные принадлежности из нержавеющей стали и кухонная посуда, достойная профессионального шеф-повара. Каждая поверхность отличалась гладкостью и стерильностью. И она напоминала мне о том дне, когда я впервые увидела, как его глаза стали черными.
        Самое смешное, несмотря на то, что цветовую гамму, которую Салли выбрала для нашей кухни, я считала очень холодной, сама Салли была душевным человеком. Когда она закончила проект и приехала, чтобы завезти букет белых цветов, она радостно улыбнулась мне и обняла меня.
        - С тобой было чудесно работать, - сказала она.
        - Правда? Меня здесь почти не было. За всем следил Гриффин.
        - Ах, Клэр. Ты - потрясающая художница, и я переживала, что не оправдаю твоих ожиданий. Но Гриффин сказал мне, что каждый раз после моего ухода ты проверяла, как идут дела, и тебе нравилась проделанная работа. Меня это очень вдохновляло.
        - Я рада, - сказала я, хотя главным образом я держалась в стороне, потому что мне было трудно хвалить помещение, в котором я не могла представить себя живущей.
        - Он такой милый, и так тебя любит. Это ей-богу очень трогает меня. Я бываю во многих домах и вижу много браков. Клэр, ваш брак вдохновляет.
        Я не могла ничего на это ответить. Я была замужем за Гриффином только два месяца, и уже подумывала о том, чтобы уйти. Эта постоянная борьба, управляемая его настроением. Когда он бывал любящим, я верила, что именно это - настоящий Гриффин, и все между нами наладится. Но, когда он злился, я замыкалась в себе, впадала в депрессию. И задавалась вопросом - не это ли настоящий Гриффин? И часто в такие ночи мне снилась Эллен. Я еще не думала, что это он убил ее, но, если Гриффин обходился со мной подобным образом, возможно, он начал с нее.
        - Меня смущало, что ты художница, - призналась Салли. - И не нужно говорить, что ты можешь добавить сюда цветовые штрихи, привнести своей индивидуальности, и кухня будет прекрасной!
        - Спасибо, Салли, - поблагодарила я.
        Несколько дней спустя Слоан и Эдвард Хоук пришли к нам на ужин, и то, как Гриффин восторженно хвастался кухней, казалось, очаровало Эдварда. Через неделю они подписали договор с Салли Бенсон. Когда работа была закончена, Хоуки пригласили всех соседей по Катамаунт-Блафф на коктейли - Уэйда и Леонору Локвуд, Нила и Абигейл Коффин, Гриффина и меня.
        - Выпьем за Салли! - произнесла Слоан.
        - Дэн определенно удачно женился, - засмеялся Нил.
        - Это точно, черт побери, - согласился Уэйд. - Никогда бы не подумал, что он найдет себе такую девушку.
        Я заметила, как Леонора бросила на Уэйда острый взгляд, и мне стало интересно, что бы это значило.
        - Ну, она проделала замечательную работу, и мы счастливы, - сказал Эдвард, обнимая Слоан, и мы все подняли бокалы.
        Я поймала себя на том, что думала об этом тосте за Салли, пока резала дыню на завтрак Гриффину после нашей неприятной утренней встречи на пляже. Я воспользовалась дорогим французским ножом для очистки овощей и фруктов из набора, который выбрала Салли, потому что считала, что темный деревянный блок создаст потрясающий контраст белой мраморной столешнице.
        - Есть какие-нибудь статьи о судебном процессе? - спросила я Гриффина. Он все еще сидел за столом и читал газету.
        - Конечно, - ответил он. - Это усложнит отбор присяжных. Не знаю, кто сливает информацию о том, какие у нас есть доказательства, но кто-то определенно это делает. Вот тут:
        «Анонимный источник заявляет, что у нас есть нижнее белье учениц с ДНК Джексона на нем».
        - Это очень плохо, - сказала я.
        Повисла тишина, и звук ножа, разрезающего дыню и стучащего при этом по столешнице, казался оглушающим в его молчании
        - Очень плохо? - переспросил он.
        - Да, - ответила я. - Я знаю, как тщательно ты оберегаешь имеющиеся факты, и не хочешь, чтобы присяжные слышали…
        - Все немного хуже, чем очень плохо, Клэр, - сказал Гриффин. - Знаешь, что Джексон сделал с теми девочками? Я мог бы прямо сейчас рассказать тебе все подробности, хочешь их услышать? Мне нужно беспристрастное жюри. Я не могу позволить себе проиграть крупное дело прямо в разгар своей предвыборной кампании.
        - Конечно, - согласилась я. - Я понимаю.
        - Конечно. Понимаешь, - передразнил он, оттолкнув стул и швырнув газету на стол. - Если бы ты знала, что мужчины делают с женщинами, то сошла бы с ума.
        - Я уверена, что так и было бы, - сказала я. Мой тон свидетельствовал о том, что я что-то задумала.
        Он встал и, тяжело вздохнув, сделал шаг ко мне.
        - Знаешь, мне на самом деле было неприятно видеть, как ты стоишь на коленях в бухте. Как будто ты преклоняешься Эллен как богине.
        - Отнюдь, - возразила я. - Она была таким же человеком, как и я.
        - Почему сейчас? Почему ты мучаешь меня ею сейчас? Разве у меня недостаточно забот?
        - Не думаю, что я мучаю тебя, - ответила я, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно.
        - Ты ведешь себя так, будто я имею какое-то отношение к ее смерти. И это оскорбляет меня. Поверь, мне знаком этот синдром. Пара отдаляется друг от друга, и внезапно мужа поливают грязью. Ежегодно в мой офис поступает сотня звонков от женщин, которые говорят, что их мужья совершили ужасные преступления. Они думают, что он - серийный убийца из Маршфилда или водитель грузовика, убивающий женщин на трассе I-95. Ты такая банальная.
        - Я до сих пор слышу, как эти крабы едят ее плоть, - сказала я.
        - И я тоже, - произнес он. - И разница между тобой и мной в том, что я любил ее. Она была моей девушкой. Знаешь, каково мне было видеть ее такой? Я потерял ее, когда она уехала в Канкун.
        - С кем она поехала? - спросила я.
        - Какая разница? Это было полжизни назад.
        «И половина этой жизни могла бы принадлежать ей», - подумала я. Я поймала на себе его взгляд, почти бесстрастный, как будто он меня оценивал.
        - Знаешь, Клэр, - произнес он. - Мне не нужно, чтобы все это крутилось вокруг меня сейчас.
        - О чем ты?
        - Слухи. Инсинуации.
        - Понятия не имею, о чем ты говоришь.
        - Люди намекают, что я приложил руку к тому, что произошло с Эллен, - сказал Гриффин.
        - Кто на это намекает? - спросила я.
        Он ушел от ответа, но продолжил:
        - Я в разгаре предвыборной кампании. Я ожидаю, что моя жена и друзья будут защищать мою репутацию, а не сеять сомнения.
        - Какие друзья не защищают тебя? - поинтересовалась я.
        Он замолчал, просто посмотрел на меня долгим любопытным взглядом. И у меня снова возникло ощущение, что он оценивает меня.
        - Завтрак почти готов, - сказала я.
        - Я больше не голоден, - ответил он.
        - Ладно.
        - Видно, что ты не ценишь ни меня, ни мою работу, - продолжил он. - Нейт, великий ученый и защитник окружающей среды - ты восхищаешься им, хотя тебе не терпелось уйти от него и выйти замуж за меня. Но на твоего нынешнего работающего до ломоты в костях мужа, который всего лишь хочет добиться справедливости для двух девочек, которых Джексон изнасиловал разводным ключом, тебе наплевать, для тебя это не имеет значения. Ты можешь думать только об Эллен.
        Интересно, как он подобрал слова: до ломоты в костях.
        В свое время я бы из кожи вон лезла, просила бы прощение за то, что он неправильно меня понял. Но тем воскресным утром я уже не извинялась. И все же, я должна была сыграть свою роль, хотя бы чуть-чуть, чтобы добиться того, что хотела от этой недели.
        - Гриффин, я так восхищаюсь тобой, - сказала я без интонации, как будто читала сценарий. - Ты так сильно переживаешь за свои дела, заботишься обо всех жертвах. Ты такой замечательный, такой заботливый.
        - Другие люди так думают, - подтвердил он. - А вот ты - нет.
        Гриффин наполнил свою термокружку кофе, затем повернулся и посмотрел на меня.
        - Может, пока я буду на яхте, ты поразмыслишь над тем, что я сказал.
        - Я думала, что поеду с тобой, - сказала я. - И с мальчиками.
        - Нет, - ответил он. - Я действительно считаю, что тебе было бы полезно подумать о том, чтобы стать более заботливой по отношению к своему мужу, а не вредить ему.
        Снаружи, на подъездной дорожке, прошуршали шины.
        Гриффин посмотрел на часы.
        - Семь пятнадцать, и они как раз вовремя.
        Мы оба подошли к двери и увидели, как его два сына вылезают из черного «Порше» Форда. Они присматривали за поместьем одного из крупнейших политических спонсоров Гриффина и жили там же, в гостевом коттедже. Это в тридцати милях отсюда, поэтому ребята встали очень рано, чтобы добраться сюда.
        При том, что они были близнецами, только Форд походил на Гриффина: в двадцать один те же рост и телосложение, та же самоуверенность и седая прядь в темных волосах. Александр был выше, но светловолосый, как Марго, чувствительный и менее мускулистый. Они вошли в кухню, одетые для морской прогулки: шорты цвета хаки, футболки поло, бейсболки. У Александра бейсболка яхт-клуба Хоторна, у Форда - его бейсбольной команды из колледжа, и она была надета задом наперед.
        - Ну надо же, вы, двое, поднялись с солнцем! - воскликнул Гриффин, улыбаясь, словно мы вообще не ссорились. Он раскрыл объятия, и оба парня обняли его. - Ну разве это не здорово!
        - Отец, ты упомянул о катании на яхте, - сказал Форд. - Это по-прежнему в силе? И фотосессия для кампании?
        - Разумеется, все в силе, - ответил Гриффин.
        - Привет, Клэр, - поздоровался Александр.
        - Доброе утро, - сказала я в ответ. - Похоже, будет отличный день для выхода в море.
        - Похоже на то, - согласился Гриффин, затем махнул в мою сторону и мило произнес: - Очень жаль, что Клэр не в настроении, чтобы поехать с нами.
        - Ты в порядке? - спросил Александр.
        - Все хорошо, - ответила я.
        - Она просто очень устала, - пояснил Гриффин. - Превратилась в комок нервов, готовясь к своей выставке. Она станет местной знаменитостью, как только люди увидят ее последние творения. Мы так гордимся ею, правда, ребята?
        Форд потянулся к плите. Хотя я уже выключила конфорку, бекон всё ещё шипел на сковороде.
        - Вы слышали меня? - спросил Гриффин. - Вы гордитесь своей мачехой?
        - Гриффин, - произнесла я. - Все нормально.
        - Я задал вопрос, - потребовал Гриффин.
        - Конечно, - быстро ответил Александр. - Твои работы такие классные.
        - Спасибо, - улыбнулась я ему и краем глаза увидела, как Форд лопаточкой достал со сковороды кусочек бекона, подул на него, затем откусил половину и с хрустом начал жевать. Гриффин сердито посмотрел на него.
        - Уверена, что вы трое отлично проведёте время на яхте, - сказала я, чувствуя, как атмосфера накаляется.
        - Никогда бы не подумал, что сделаю такое, - произнес Гриффин. - Никогда.
        - Ты о чем, папа? - спросил Форд.
        - Воспитаю парочку животных.
        - Гриффин… - начала я.
        Гриффин в два шага пересёк кухню и сорвал бейсболку с головы Форда. Она упала прямо в жир от бекона.
        - Есть прямо со сковороды. Носить шапки в доме. - Он повернулся к Александру, но тот уже держал в руках свою бейсболку яхт-клуба. Его лицо было совершенно белым. Реакция, казалось, пришлась Гриффину по душе. Он похлопал Александра по плечу.
        - Идем, - позвал Гриффин. - Я хочу поймать прилив.
        - Нам с Александром ехать за тобой в моей машине? - спросил Форд.
        - Александр поедет со мной. Почему бы тебе не отправиться домой и не попытаться очистить жир от бекона с кепки? Попробуй ее замочить.
        - Но отец… - возразил Форд. Его лицо стало пунцовым, тогда как Александр побледнел.
        - Увидимся позже. Мы все встретимся за ранним ужином в яхт-клубе, - сказал Гриффин. Затем они с Александром зашли в гараж, и я услышала, как распахнулись амбарные двери и завелась машина Гриффина.
        - Форд, - начала я, подойдя к нему. Он стоял ко мне спиной, стараясь вытащить свою бейсболку из сковородки. - Просто оставь ее. Я позабочусь об этом.
        - Нет, он сказал, что я должен это сделать, - ответил Форд. Он не обернулся. Я положила руку ему на спину, и почувствовала, как его плечи задрожали. Долгое время мы просто стояли так. Звук машины Гриффина затих. Волны разбивались о берег. Чайки кричали, пролетая над домом. Через какое-то время Форд стряхнул мою руку. Я не хотела оставлять его, но знала, что он не вынесет, если я увижу его слезы.
        Я вышла из дома и вернулась в свою студию. Там думала о клешнях крабов и этих голых ветках, о панно-витрине, которую собиралась создать, о том, как назову эту работу «Костяшка» и посвящу своему мужу.
        Оглядываясь назад, я задаюсь вопросом, давал ли мне Гриффин последний шанс, предлагая подумать о том, чтобы заботиться о нем, а не вредить ему. Или он уже решил, что я - помеха, и приступил к осуществлению своего плана?
        И хотя он сделал вид, что не слышал моих слов в бухте тем утром, мы оба знали, что я разговаривала с Эллен и сказала ей, что собираюсь уйти. Но мой уход мог бы вызвать много вопросов, спровоцировать «слухи и инсинуации», а Гриффин не мог этого допустить.
        Спустя день после нападения
        Глава 9
        Конор
        В субботу утром криминалисты все еще осматривали дом Чейза, и Конор Рид поехал на место происшествия. Все изменилось: теперь они знали, что ДНК принадлежало Клэр. И предполагали - веревку использовали для того, чтобы повесить Клэр на стропильной балке, которая треснула под ее весом. Потеря крови при падении была возможна, но количество и характер кровавых отпечатков на машине и вокруг нее наводили Конора на мысль, что женщину избили, возможно ударили ножом.
        Пока что Гриффин Чейз был последним, кто, как известно, видел Клэр в пятницу утром, примерно в семь сорок пять. Она не появилась на причале, как планировала, и так и не приехала в галерею. Место преступления было обнаружено Конором, Гриффином и Беном Маркхэмом около пяти тридцати вечера, а команда криминалистов начала работать в доме час спустя. Это обеспечивало приблизительно десятичасовое окно, когда могло произойти нападение.
        Судя по крови в гараже, особенно по еще не до конца свернувшейся луже возле правого колеса, временные рамки сократились до двух часов - судмедэксперт предположил, что на нее напали не ранее трех тридцати после полудня.
        Ральф Перри, еще один полицейский Блэк-Холла, находящийся не при исполнении, сидел в своей машине на въезде на частную дорогу, которая вела в Катамаунт-Блафф, и помахал Конору, когда тот подъехал. Конор опустил стекло, Перри сделал то же самое.
        - Как дела? - поинтересовался Конор.
        - Напряженное утро. Сами знаете, люди хотят поглазеть. То, что это богатая семья, вызывает еще больший интерес. Это, да плюс обычные нарушители, которые пытаются проникнуть на частный пляж. Я просто говорю им, как добраться до национального парка.
        Конор кивнул и беспрепятственно проехал на грузовике убойного отдела. Он увидел дом Чейза. Следователи ходили между гаражом и фургоном в перчатках и бахилах.
        Катамаунт-Блафф с одной стороны омывался водами пролива Лонг-Айленд, а с трех сторон был окружен болотистыми землями и пятьюстами акрами густого прибрежного леса. Четыре семьи, которые основали Блафф в конце девятнадцатого столетия, распорядились сохранить природные земли от застройки. Один участок вырубили в 1906 году, и пруды стали источником льда зимой. На исторических картах была показана заброшенная ледяная хижина, а также ряд пещер в выступах скал, которые граничили с одним из солончаков.
        Кроме дорожки для повозок, которая вела к ледяной хижине, лес не имел доступов для транспортных средств. Пожалуй, не предлагал он особых удобств и для любого человеческого вторжения. Конор ожидал, что жители Блаффа проложат тропы для пеших прогулок или проходы до охотничьих и рыболовных угодий, но в документах оговаривалось, что эта земля навсегда останется девственной.
        Помимо дома Чейза, частную дорогу использовали еще три дома, и их обитателей допросили. Старая ледяная хижина рядом с прудом Локвуда и недалеко от главной дороги была проверена, никаких следов Клэр не найдено. В углу валялись несколько пивных банок и пакетов с мусором от фастфуда, указывающих на то, что в какой-то момент этой хижиной кто-то пользовался. Возможно, это было место для вечеринок подростков.
        Прошлым вечером привлекли поисковых собак, но они потеряли след Клэр на грунтовой дороге всего в пятнадцати ярдах от дома Чейзов. Кто-то мог спрятать автомобиль там, где Клэр ее не увидела бы. Напав из засады, подозреваемый мог погрузить ее в машину и уехать вместе с ней.
        И отдельные признаки такого варианта развития событий действительно имелись - несколько автомобилей парковались на этом месте в течение некоторого времени. Когда ему сказали, что там найдены отпечатки шин грузовиков и различных марок и моделей автомобилей, Чейз предположил, что тут парковались рабочие, а также гости, когда Клэр с Гриффином устраивали вечеринки.
        Вокруг дома цвели цветы. Клумбы выглядели ухоженными. Конор задался вопросом, был ли у Чейзов садовник или Клэр сама ухаживала за ними. Представить, чтобы этим занимался Гриффин, Конор вообще не мог.
        Может быть, группа рабочих по ландшафтному садоводству оставила недавние следы? А может, это был нападавший на Клэр? Похитил ли он ее? Или забрал ее тело? Хотя судебные следователи сфотографировали следы шин и сняли отпечатки, абсолютно точно определить последовательность их появления не представлялось возможным. Конору необходимо было получить список всех профильных специалистов, которые работали на территории Чейзов.
        Конор заметил полицейского дорожной службы Пегги Маккейб, которая стояла возле входной двери. Они помахали друг другу. Он работал с ней раньше, после убийства Бет Латроп, когда Маккейб была городским полицейским. Она была местной, родилась и выросла в Блэк-Холле. Конор взял на заметку спросить ее, знает ли она Чейзов.
        Прошлым вечером следователи допросили Коффинов и Локвудов. Хоуков не было дома, и Конор намеривался заехать к ним сегодня, чтобы задать несколько вопросов.
        Все четыре семьи дружили. Собственно говоря, всего две недели назад они все собрались в доме у Коффинов на ежегодную встречу Общества Катамаунт. Там подавались коктейли и закуски. Эта встреча была также негласным собранием участников предвыборной кампании, на которой соседи поднимали тосты за Гриффина, баллотировавшегося на пост губернатора, и выписывали чеки на крупные суммы.
        Весь вчерашний день Нил Коффин провел на работе в Хартфорде, где работал страховым менеджером. Абигейл владела студией йоги в городе и вела занятия, которые начинались в три дня. Она не видела Клэр в течение дня и вернулась домой в половине седьмого вечера, после того как заехала на открытие выставки Клэр. Как Чейзам и Хоукам, Нилу Коффину было за сорок, Абигейл была на пару лет моложе.
        Уэйд и Леонора Локвуды, которым было под восемьдесят, выехали из дома на разных машинах, но в одно время: пять вечера. Уэйд отправился на встречу с друзьями в клуб, к которому принадлежал, а Леонора - в город, чтобы присутствовать на открытии выставки Клэр.
        Они не видели Клэр весь день, не заметили никаких транспортных средств, кроме грузовика «ФедЭкс», направлявшегося к дому Чейза, когда выезжали со своей подъездной дорожки. Уэйд сообщил, что это было ровно в пять вечера. Он служил на флоте, воевал во Вьетнаме, затем вернулся в свой родовой дом в Катамаунт-Блафф, чтобы завести семью. Уэйд унаследовал землю и здания на песчаной прибрежной территории Истерли. Со временем он построил много складов для коммерческого использования и роскошных кондоминиумов.
        Леонора полагала, что видела, как Клэр проезжала мимо в районе полудня, но не могла быть уверена, уезжала ли Клэр или возвращалась в Катамаунт. Еще Леонора не могла с уверенностью сказать, когда это было, она не исключала и вариант накануне. Уэйд выразил недовольство неточностью жены.
        Конор не видел перед домом коробки «ФедЭкс», когда приехал туда прошлым вечером. Он позвонил их диспетчеру в Норвич, и та сказала, что доставки не было. Клэр заказала самовывоз, она была постоянным клиентом, часто отправляла свои работы коллекционерам, но водитель не нашел посылку.
        Когда Конор шел по дороге, чтобы встретиться с Хоуками, он услышал звуки блюза, доносившиеся из их дома. Катамаунт-Блафф казался таким спокойным и консервативным, что Конор обрадовался этим звукам. На круговой подъездной дорожке стояли два седана «мерседес» и грузовик банкетной службы. Дом выглядел как зеркальное отражение дома Чейзов: крытый черепицей, просторный, построенный более столетия назад, стоивший целое состояние. Конор позвонил в дверь, и спустя минуту дверь открыл мужчина.
        - Мистер Хоук? - спросил Конор.
        - Нет, - ответил он. - Я разбираю оборудование для вечеринки. А они на заднем дворе. Пойдёмте, я вас проведу.
        Если не считать картин на стенах, интерьер дома был чисто белым, как и кухня Чейзов: белые стены, мебель, ковры на деревянных полах. Стены украшали абстрактные картины в красных и розовых тонах, служившие резким контрастом остальному интерьеру. На треноге у панорамного окна стоял телескоп, и Конор заметил, что он был направлен в сторону дома Чейзов.
        Стеклянные двери выходили на бассейн с бирюзовой водой, сверкающей на солнце. Столы и стулья были расставлены, и команда рабочих разбирала и складывала их на тележки. У бара стояла парочка и снимала красные, белые и синие праздничные декорации. Женщина повернулась, заметила Конора и что-то сказала мужчине. Она была худой блондинкой, с кольцами на пальцах и браслетами на запястьях, в платье того же малинового оттенка, как некоторые из картин в доме. Конор подошёл к паре.
        - Привет, это вы звонили? Вы из полиции? - спросила она.
        - Да, - ответил Конор. - Я - детектив Рид. Миссис Хоук?
        - Слоан, пожалуйста. А это мой муж, Эдвард.
        Они все пожали друг другу руки. Оба выглядели серьезными. Эдвард был высоким, с каштановыми волосами, мускулистым, но слегка округлившимся в талии. На нем были выцветшие красные шорты и расстегнутая белая рубашка навыпуск, на нагрудном кармане вышита маленькая эмблема: черная птица с расправленными крыльями и сжимающая в когтях знамя. Конор уже видел такую раньше.
        - Мы хотим помочь, чем сможем, - произнес Эдвард.
        - Клэр никогда бы не сбежала, - качая головой, произнесла Слоан. - Никогда. Если вы об этом думаете.
        - Почему я должен так думать? - спросил Конор.
        - У всех браков бывают проблемы, - ответила она, глядя вниз. - Юристы не всегда понимают, каково это - наблюдать за миром и превращать его в искусство.
        - Это она обо мне, - сказал Эдвард.
        - Вы юрист? - поинтересовался Конор.
        - Да, - кивнул Эдвард в ответ. - Корпоративное право. Мой офис в Истерли.
        Конор заметил, что снова смотрит на эмблему на нагрудном кармане Эдварда. Он был почти уверен, что видел такой же на одной из рубашек Гриффина Чейза.
        - И на случай, если вы еще не догадались, Слоан - художница, - добавил Эдвард.
        - Она нарисовала те шедевры в гостиной.
        - Что случилось с Клэр? - спросила Слоан, отмахнувшись от комплимента мужа. - Я не могу вынести неизвестности.
        - Две трагедии в один и тот же день, - сказал Эдвард.
        - Он имеет в виду Салли Бенсон. Взрыв на катере, - пояснила Слоан.
        Интуиция Конора обострилась. Делом Бенсонов занимался старый напарник Конора, и Джен рассказала ему о том, что сказал Дэн Бенсон: «Они добрались до нее». Через несколько часов, когда анестезия прошла, он заявил, что не помнит такого, и сказал, что Салли была расстроена, и возможно ее неосторожность вызвала взрыв.
        Две местные женщины, пострадавшие от насилия в один и тот же день, это казалось слишком большим совпадением. Могла бы быть связь между тем, что случилось с обеими женщинами?
        - Вы знаете Салли Бенсон? - спросил Конор.
        Слоан не ответила. Эдвард уставился в землю.
        - Да, - произнесла Слоан. - Мы ее знаем.
        - Вы близкие друзья с обеими женщинами? - поинтересовался Конор.
        - По иронии судьбы, Клэр и Гриффин познакомили нас с Салли, - ответил Эдвард. - Она выполнила для нас кое-какую работу по оформлению интерьера. - Его глаза покраснели, и Конор почувствовал, что Эдвард сдерживает эмоции. - Но Клэр, да… Мы очень хорошие друзья и с ней, и с Гриффином.
        - Это правда, миссис Хоук? - спросил Конор.
        - Определенно, - ответила Слоан, и ее глаза наполнились слезами. - Я едва знаю Салли, но Клэр - одна из моих самых близких подруг. Мы поддерживаем работу друг друга. Когда дела идут плохо, мы всегда рядом друг с другом. - Она расплакалась и не смогла продолжать.
        - Можете мне пояснить, что значит «когда дела идут плохо»? - поинтересовался Конор.
        Слоан уставилась вниз, ее плечи сильно тряслись, она явно пыталась скрыть, что плачет.
        Эдвард обнял Слоан.
        - У Клэр был сложный период с мальчиками Гриффина. Ну, с Фордом, во всяком случае. Ему не нравится, что у него есть мачеха, и он может быть настоящим придурком по отношению к ней. Откровенно говоря, по отношению ко всем. Он съехал из дома. Александр тоже, хотя они с Клэр ладят намного лучше.
        - Ну они уже все равно были довольно взрослыми, чтобы жить дома, - шмыгая носом, добавила Слоан. - По крайней мере сейчас они приносят пользу.
        - Если присмотр за домом можно считать «пользой», - вставил Эдвард. - Ладно, я полагаю, им за это платят.
        - А что такого делает Форд, что беспокоит Клэр? - спросил Конор.
        - Он агрессивный, - ответила Слоан. - Два дня назад он заявился в студию Клэр, когда я была там с ней, и наговорил ужасных вещей. Он был пьян.
        - Что он сказал?
        - Да я едва помню, - ответила Слоан.
        - Помочь может любая мелочь, - настаивал Конор.
        Слоан откашлялась.
        - Глупости о том, что ей здесь не место, что этот дом принадлежит его семье. Что она вышла замуж за его отца сразу после отъезда его матери, потому что хотела денег. Как будто она когда-нибудь…
        - Так чем мы можем вам помочь? - резко спросил Эдвард, перебивая жену. - Не хочу показаться грубым. Просто мы очень расстроены. Мы всегда организовываем вечеринку в честь Дня поминовения. В этом году она должна была послужить еще и мероприятием по сбору средств для кампании Гриффина, но из-за пропажи Клэр мы решили отменить праздник.
        - Кто-нибудь из вас видел вчера Клэр? - спросил Конор, и увидел, как они в унисон покачали головами.
        - Нет, - ответил Эдвард, бросив взгляд на жену. - Я был в офисе, а Слоан бегала по магазинам, готовясь к вечеринке.
        - Весь день? - спросил Конор.
        - Много хлопот с организацией, - ответила она, глядя на Эдварда. - Знаете, приходится делать вид, что все в порядке.
        - В порядке? - переспросил Конор. Она не ответила. - Когда вы были дома?
        - Ну, я уехала в середине утра, вернулась пообедать и поплавать, а затем снова уехала. Я отправилась на открытие выставки Клэр с Леонорой и Абигейл. Потом заметила вас в галерее. Собственно говоря, я видела, как вы уходили вместе с Гриффином. Полагаю, именно тогда вы приехали сюда и обнаружили… что она пропала. Верно?
        - Вы видели Клэр пока были дома? - спросил Конор, оставив ее вопрос без ответа.
        - Нет, - сказала она. - И это разрывает мне сердце. Я думала забежать к ней после обеда, просто чтобы обнять ее и морально поддержать перед показом. Но подумала, что она может быть занята подготовкой к выставке или какими-то последними штрихами к одному конкретному произведению. Оно имело для нее особое значение, и она хотела придержать его подольше.
        - И что это была за работа? - поинтересовался Конор.
        - «Костяшка», - ответила Слоан. - Пожалуй, она вызывает беспокойство.
        Конор кивнул, вспоминая скелет руки.
        - А вы знаете, почему она так много значила для Клэр?
        - Она сказала, что вдохновением для ее создания послужило что-то, что она увидела в молодости.
        - Хорошо, - произнес Конор, вспоминая, что Клэр спросила у него за ужином в понедельник вечером.
        - В любом случае, - произнесла Слоан, хмурясь, - я не пошла к ней домой. А если бы сходила, все могло быть по-другому.
        - Да, тебя тоже могли ударить дубинкой или ножом и повесить, - сказал Эдвард и перевел взгляд на Конора. - Конечно, вы задаетесь вопросом, откуда я знаю, потому что все это не является достоянием общественности. Гриффин рассказал мне, что вы нашли в гараже. Столько крови. Это ужасно.
        - Она должна быть жива, - произнесла Слоан, и на ее глазах выступили слезы.
        - Да, мы должны надеяться, - сказал Эдвард. И снова Конора поразило выражение его лица. - Еще что-нибудь?
        - Пока все, - ответил Конор. Он хотел было отвернуться, но остановился. - Еще одна вещь, совершенно не относящаяся к делу. Эта эмблема, - сказал он, указывая на карман рубашки Эдварда.
        - Ах, это, - промолвила Слоан. - Это его секретное общество.
        Рука Эдварда сильнее сжалась вокруг ее плеч.
        - Это - герб мужского клуба, к которому я принадлежу. Слоан считает, что женщинам тоже должно быть позволено присоединиться.
        - Клуб «Последний понедельник». По правде говоря, мы с Клэр просто считаем, что это глупо, - ответила Слоан.
        - Так значит, Гриффин тоже его член? - спросил Конор.
        Эдвард бросил на Слоан сердитый взгляд и не ответил. Она напряглась и сдержанно кивнула.
        - А Дэн Бенсон?
        Никто из них не ответил. Конор поблагодарил их и ушел. Его поразило то, как оперативно Эдвард прервал Слоан, когда она упомянула, что мир тесен, как успешно он сменил тему. Еще интереснее было то, что Эдвард явно не хотел, чтобы Слоан озвучивала, что Гриффин принадлежит к тому же мужскому клубу. Тайное общество.
        Он разузнает побольше об этом «Последнем понедельнике», поинтересуется, был ли Дэн Бенсон его членом. И поговорит с Фордом Чейзом, узнает, насколько сильно ему не нравилось, что Клэр переехала в его семейный дом в Катамаунт-Блафф.
        Глава 10
        Том
        Поисково-спасательные работы по поиску выживших при взрыве катера «Салли Би» продолжались уже четырнадцать часов. Никого не нашли, и со вчерашнего дня не было замечено никаких обломков. Том не спал всю ночь. Недостаток сна начинал сказываться, но стоило ему подумать о девятилетней Гвен и семилетнем Чарли, как он сразу приходил в себя. Том стоял на мостике «Нехантика» и пил черный кофе.
        Тело Салли Бенсон извлекли из-под обломков. Она оказалась в ловушке на камбузе и сильно обгорела при взрыве. Водолазы искали детей, но не нашли никаких следов. Однако они обнаружили огромную дыру в половых досках, свидетельствовавшую о том, что взрыв произошел в трюме.
        Дэн находился в больнице Истрели, восстанавливался после операции. Кусок алюминиевой обшивки лодки в результате взрыва превратился в стрелу и попал ему в грудь. Сердце не задел, но пробил легкое. По всем сообщениям, Дэн был вне себя из-за своей семьи. Том знал, что и Конор, и Джен сочли изменения в его показаниях о произошедшем подозрительным. Сказав сначала: «Они добрались до нее», затем он заявив, что халатность Салли и привела к взрыву лодки. Том не знал точно, на каком этапе находилось расследование, но предполагал, что пока взрыв не будет признан несчастным случаем, сам Дэн будет оставаться подозреваемым.
        Расчетные поисковые модели показали, что, если бы детям удалось спуститься на воду на маленьком желтом спасательном плоту, они бы дрейфовали в сторону острова Блок-Айленд или мимо него. К настоящему времени они уже были бы в открытом Атлантическом океане, а это гораздо более опасный, вариант, учитывая, что следующим берегом, который появится в их поле зрения, будет Португалия.
        Том внимательно изучил карту. Компьютер учел все возможные факторы окружающей среды и хотел отправить его на юг, юго-восток, а это показалось Тому очень знакомым. То же самое произошло в предыдущую поисково-спасательную операцию, когда искали двух девочек, чье путешествие началось примерно в пяти милях от места, где затонула «Салли Би».
        Если бы он последовал указаниям, то совершенно не заметил бы детей, их посчитали бы пропавшими в море. Том же учел и возможность того, что они могли каким-то образом добраться до безопасного места, и проверил малообещающие скопления скальных камней. Именно тогда он нашел девочек на острове Морган.
        Том глубоко вздохнул. Он приказал вахтенному офицеру «Нехантика» изменить курс. День был солнечным, а вода настолько спокойной, что море походило на зеркало. Пришло время осмотреть остров Морган. Однажды он уже спас там две детские жизни, почему бы теперь не попробовать с Гвен и Чарли? Но тут раздался радиосигнал, и Том услышал пилота спасательного вертолета «Джейхок», который сообщал, что они только что заметили желтый плот на дальней стороне ветроэлектростанции Блок-Айленда. Похоже, на плоту никого не было.
        «Нехантик» был ближайшим к этому месту судном, поэтому Том приказал еще раз изменить курс, и они на полной скорости направились к указанным координатам. Вертолет завис над плотом, на достаточной высоте, чтобы не затопить его.
        Том беспокоился, что огромная волна от его двухсотсемидяситифутового катера может привести к тому же результату, поэтому он сбросил на воду надувную лодку жесткой конструкции. Матрос Рикардо Кардосо направил ее к желтому плоту, Том стоял по правому борту, готовый наклониться и схватить канат, когда они подъедут. Его сердце бешено колотилось, но оборвалось, как только они подплыли к борту. Пилот оказался прав: плот был пуст.
        Том повернулся к матросу Кардосо и начал отрицательно качать головой, когда услышал звук, похожий на птичий. Кто-то пискнул раз, другой. Он еще больше перегнулся через борт спасательной лодки и увидел ее. Маленькая девочка лежала на боку в тени корпуса плота и так сильно прижималась к нему, что могла бы стать его частью. Мальчика нигде не было видно.
        Плот был маленьким. Том боялся, что его вес может опрокинуть надувное средство, поэтому он постарался удержать равновесие, взявшись за поручень спасательной лодки, и опустился прямо в центр плота. Он встал на колени рядом с девочкой - хрупкой, белокурой, одетой в ярко-желтые шорты и оранжевый спасательный жилет поверх бледно-желтой рубашки. Сначала, он не видел, что она дышит, и подумал о худшем, но потом заметил, как быстро бьется пульс на ее шее.
        - Гвен? - позвал он. - Меня зовут Том. Я - офицер береговой охраны, и я здесь, чтобы отвезти тебя домой.
        Она не ответила и не повернулась к нему, но он услышал птичий звук, исходивший от нее - тихий писк. Том взял ее на руки, почувствовал запах гари от взрыва, увидел, что ее брови опалены, а ресницы обгорели. Ему сдавило грудь при мысли о том, что сообщила ему Хантер: Дэн сказал, что Салли сделала это преднамеренно.
        Кардосо перегнулся через перила, и Том передал Гвен ему на руки. Плот был не более четырех футов в длину и несомненно пуст. Чарли там не было. Том собирался связаться по радио с вертолетом и остальными судами и знал, что они сосредоточат свои поиски в этом районе.
        Забравшись обратно на спасательную лодку, Том подошел к Гвен и постарался встретиться с ней взглядом. Ее глаза были открыты, но она смотрела только куда-то вдаль.
        - Гвен? - снова спросил он. - Ты в порядке. Мы отвезем тебя домой. Гвен, можешь рассказать мне о своем брате? Где Чарли?
        Она очень сильно дрожала - Том даже подумал, что у нее начался припадок. Через мгновение дрожь стихла, но Гвен все еще не хотела или не могла встретиться взглядом с Томом и не ответила ему. Но писк не прекращался - он повторялся снова и снова, как будто был ее дыханием, как будто говорил ей, что она все еще жива.
        Том снял свой спасательный жилет и форменную рубашку. Хотя Гвен была такой маленькой, что утонула в них, он застегнул и крепко затянул их вокруг нее, чтобы держать ее в тепле и безопасности. Он покрепче обнял ее, пока вертолет опускал спасательную люльку.
        Том забрался в люльку вместе с Гвен и заслонил ее своим телом, пока лебедка, грохоча, поднимала их вверх. Он прижал ладони к ее ушам, чтобы гулкий звук винтов не напугал ее, и не отпускал, пока не занес Гвен в кабину вертолета и не положил на каталку, чтобы врачи могли позаботиться о ней. Том взял Гвен за руку, она была ледяной. Гвен не сжала его руку и не отдернула ее.
        Она не вздрогнула, когда врачи измерили ее основные показатели состояния организма и ввели иглу в вену, чтобы поставить капельницу. Они все обращались к ней, стараясь произносить ее имя:
        - Гвен, теперь ты в безопасности.
        - Гвен, ты знаешь, где находишься?
        - Привет, Гвен. Сколько тебе лет? Девять?
        - Гвен, какой твой любимый цвет?
        Но она не ответила ни на один из вопросов. Она просто продолжала смотреть в никуда или, по крайней мере, на что-то, чего ни Том, ни другие спасатели не видели, и попискивала как птенец на языке, понятном только ей.
        Затем она произнесла одно слово: «Русалы». После тихие звуки возобновились.
        За четыре дня до нападения
        Глава 11
        Салли
        Любовь и впрямь была серией ошибок. Так Салли думала в последнее время. Даже понимая, что портила свою жизнь, она была бессильна остановить это. И вот она на пристани «Западный ветер» на лодке в двух доках от того места, где они с мужем держали «Салли Би», ждала свою настоящую любовь, мужчину, который не был ее мужем. Дэн был на работе, их дети в школе, а она едва дышала от желания и чувства вины. Салли была зависима, с таким же успехом она могла ждать торговца наркотиками.
        Сидя в кабине «Безмятежного» - сексуальной шестидесятипятифутовой спортивной рыболовной лодки, за оформление интерьера которой ей заплатили, она в сотый раз за этот день задала себе вопрос, что же она делает. Она всех на верфи знала, и все знали ее. Салли припарковалась на своем обычном месте, рядом с их пришвартованной семейной лодкой, которую муж подарил ей на пятнадцатилетнюю годовщину и назвал в ее честь.
        Затем ей пришлось пройти мимо рабочих верфи и парней, которые работали на «Салли Би». Она чувствовала на себе их взгляды, наблюдавшие, как она с высоко поднятой головой идет по совершенно другому причалу к чужой яхте. Она поздоровалась с Илаем Дином, владельцем верфи, и была уверена, что его обычно дружелюбная улыбка превратилась в ухмылку.
        Салли взглянула на себя в зеркало в основном салоне: у нее были белокурые волосы (того же цвета, что и в детстве, только теперь, чтобы его поддерживать, приходилось раскошеливаться), большие голубые глаза, которые, по ее мнению, отражали душевную чистоту по отношению к окружающему миру и тем, кого она любила, и белый сарафан из ткани пеке, показывающий, что у нее почти не было загара. Как такая милая женщина, которой она всегда была, превратилась в изменщицу и не могла остановиться?
        Она усердно трудилась, чтобы построить свой бизнес, и была очень рада, что стала высококлассным дизайнером для группы богачей. Даже некоторые из старейших аристократических семей побережья желали переделать свои дома, а в последнее время и яхты в ее фирменном стиле. Проектирование интерьера «Безмятежного» было сопряжено с определенными трудностями, а именно, с женой Эдварда - Слоан.
        Салли чувствовала себя здесь как дома, хотя, у нее, естественно, не было никаких прав собственности. Каждый дюйм внутреннего пространства носил отпечаток Салли. Эдвард настоял на этом. Слоан любила яркие цвета, особенно насыщенные оттенки розового, и она предпочитала уют. Эдвард хотел не этого.
        Когда Салли создавала дизайн для дома Хоуков в Катамаунт-Блафф, ей пришлось убедить Слоан, что белый является идеальным базовым цветом для жизни на побережье. Он ловил и отражал свет, переливающийся на поверхности воды. И многие не понимали, сколько вариантов было в белой палитре - всевозможные оттенки с голубым или зеленым, или желтым, или даже розовым отливом. В зависимости от вашего выбора, можно сделать комнату теплой или прохладной, либо и то, и другое одновременно. Салли ожидала, что Слоан, как художница, поймет это.
        Краски Бенджамина Мура имели более ста оттенков белого. А их названия были поэтическими: белое облако, кружево шантильи, белая цапля, сдержанный серый, белый бриллиант, крыло голубя, морская жемчужина. Салли обожала их, пожалуй, самый знаменитый оттенок - белый лен. С бледным, практически незаметным желтым отливом он распространял тепло по комнате и ласкал взор.
        И почему она так сильно любила белый цвет? Ответ казался кощунственным, учитывая, что она ждала своего любовника на борту «Безмятежного», но дело было в ее матери. Когда Салли было пятнадцать, и ее мать умирала от рака, она сидела рядом с ее больничной койкой.
        Ее отец и младшая сестра Лидия спустились в кафетерий. Широкий подоконник был заставлен открытками с молитвами и пожеланиями скорейшего выздоровления. Это была католическая больница, и на стене над кроватью висели распятье и портрет Девы Марии. Салли читала молитву по четкам, пока ее мама спала.
        - Салли, - произнесла мама, когда проснулась, и взяла ее за руку. Она посмотрела на нее любящими голубыми глазами, которые, казалось, затуманивались с каждой минутой. - Когда я попаду на небеса, и они будут полны ангелов, я не встречу никого лучше тебя.
        - Я не хочу, чтобы ты уходила, - прошептала Салли. - Пожалуйста, останься…
        - Милая, если бы я могла, то так и сделала бы. Но именно поэтому мы должны поддерживать связь, несмотря ни на что. Именно поэтому я хочу, чтобы ты оставалась такой же, как сейчас, умной и доброй, чтобы, когда я посмотрю с небес вниз, сколько бы времени ни прошло, я всегда узнавала бы тебя. Ты - мой ангел, Салли.
        - А ты мой, мама.
        Ее мать умерла до того, как отец и сестра вернулись в палату. В тот день на Салли была летняя школьная форма - белое хлопковое платье. Именно в белом мать видела ее в последний раз. Так что даже сейчас Салли склонялась к белому цвету и много носила его.
        И после окончания школы дизайна Парсонса, поработав в известной нью-йоркской дизайнерской фирме и основав свою собственную компанию, Салли обнаружила, что ее притягивает красота ангельски белых комнат, красота цвета, который был на ней в день смерти ее матери.
        Она хотела, чтобы мама, наблюдая за ней с небес, всегда могла увидеть и узнать ее. Она надеялась, что мама сможет простить ее за то, что началось в Катамаунт-Блафф: любовь и неприятности.
        Именно там она влюбилась в Эдварда. Все начиналось медленно, но она заметила, что он стал часто появляться дома в районе обеда, когда Слоан находилась в студии Клэр или занималась йогой в салоне красоты и здоровья Абигейл Коффин в Блэк-Холле.
        Он сидел за кухонным столом, наблюдая за Салли с таким восхищением в глазах. Однажды он подошел к ней и прикоснулся к тыльной стороне ее руки, когда она протянула ему образцы ткани. Сердце Салли практически остановилось.
        Ее переполняли чувства, у нее никогда не было романа на стороне, она всегда была верна Дэну несмотря на то, что чувствовала себя нелюбимой. Салли не чувствовала себя такой взволнованной, такой желанной с тех пор, как родились Гвен и Чарли. Она поймала себя на том, что постоянно думала об Эдварде. Она потеряла сон, мечтая о том, что может произойти. Лежа рядом с Дэном, она практически ощущала, как Эдвард обнимает, целует, раздевает ее.
        С течением времени Салли показалось, что они с Эдвардом пришли к негласному соглашению: он будет приходить домой на обед, и Салли там будет. Каждый день.
        «Неприятности» во время пребывания Салли в Катамаунт-Блафф возникли в виде одного из близнецов Гриффина Чейза. Они совершенно не походили друг на друга, но поначалу она постоянно забывала, кто есть кто. Через какое-то время она поняла - Форд был наглым, Александр - сдержанным. Кроме того, Форд был тем, кто до нелепости сильно увлекся ею.
        Вначале Салли считала почти милым то, как он появлялся в доме Хоуков, чтобы поплавать в их бассейне. Он полчаса ехал до Катамаунт-Блаффа из дома, где жил и присматривал за недвижимостью недалеко от границы с Род-Айлендом, вставал у бассейна, сняв рубашку и нанеся на кожу кокосовое масло, и краем глаза наблюдал за ней, прежде чем нырнуть в воду, оставив на поверхности маслянистое пятно.
        Но когда он начал приходить на кухню, наливая себе напитки из холодильника и воняя кокосом, пока Салли ждала там Эдварда, она стала испытывать раздражение. Он болтал о своем мастерстве в парусном спорте, о бейсбольных успехах в колледже, о том, как девушки постоянно писали и звонили ему, о том, как они все казались ему слишком молодыми и пустыми, а ему нужна была женщина, с которой он мог бы по-настоящему поговорить.
        - Женщина старше меня, - сказал он однажды. - Ты не возражаешь, если я напишу тебе? - спросил он.
        - Зачем тебе это? - поинтересовалась она.
        - Не знаю, просто прислать тебе что-нибудь, что на мой взгляд, тебе может понравиться. Видеоролики и все такое. - Он попытался улыбнуться. Салли видела, что он сдерживает сильные чувства. - Просто хочу общаться с тем, кто понимает.
        - Форд, я не такой человек.
        - Может, такого не существует, - ответил он. - Мои ровесницы не понимают. Моя мать бросила меня, а мачеха… - Его рот скривился, а глаза наполнились болью.
        - Вы с Клэр не близки? - спросила Салли.
        Он фыркнул, как будто в жизни не слышал ничего более абсурдного.
        Салли стало его жаль, и в конце концов она дала ему свою визитку. Его мать бросила мальчиков. Это было ужасно, но Салли понимала, что тут должна быть и другая сторона истории. Дэн и Гриффин кутили по молодости вместе. Судя по тому, что рассказывал Дэн, им повезло, что многое сошло им с рук. Теперь они оба были членами клуба «Последний понедельник», но Дэн держался на расстоянии.
        Однажды он сказал, что ему жаль Марго и Клэр.
        - Гриффин очень суров с женщинами, - признался Дэн. - И я бы не хотел быть на месте его сыновей. Он унижает их. Надеюсь, они не станут такими, как он.
        После этих слов Салли еще больше жалела Форда, то, как он пытался казаться важным, незаменимым для своего отца. Так, однажды Форд заявил, что его отец собирается стать губернатором, а он, сын, помогает ему с предвыборной кампанией.
        - Да ты что, - изумилась Салли.
        - Ага. В основном я занимаюсь компроматом.
        - В смысле?
        - Сбором компрометирующей информации о политической оппозиции. Я помогаю узнать о парне, который баллотируется против отца, тот еще социалист. У него нет ни единого шанса. Моему отцу никто не сможет помешать.
        - Мой муж сказал, что он - замечательный человек, - сказала Салли.
        - Да? Он рассказывает тебе о моем отце? - спросил Форд.
        - Да, у них были кое-какие приключения в молодости, - ответила Салли, и помедлив, продолжила. - Мой муж все мне рассказывает. Такие у нас отношения. Мы очень близки. Никаких секретов. - Она была уверена, что Форд уловил волны страсти между ней и Эдвардом, и подумала, что разговорами о Дэне сможет отвлечь его. Но по странному блеску в глазах Форда, Салли поняла, что своим заявлением она каким-то образом взбесила его. Возможно, теперь он ревновал и к Дэну тоже.
        Салли пожалела, что дала Форду свою визитку, потому что он почти каждый день присылал ей сообщения или электронные письма: видео с глупыми комедийными сценами или его любимыми группами. «РАССКАЖИ МНЕ О ПРИКЛЮЧЕНИЯХ ТВОЕГО МУЖА И МОЕГО ОТЦА. ХОЧУ ПОДРАЗНИТЬ ЕГО», - писал он. Первые пару недель она отвечала просто из вежливости, а потом перестала. Салли понимала, что ее молчание могло ранить Форда, но ей нужно было, чтобы он понял намек.
        После того как Эдвард нанял ее переделать интерьер его яхты «Безмятежный», она стала замечать, что Форд появляется в доке. Правда, у Чейзов была яхта и плоскодонка, которые находились здесь же, в «Западном ветре». Было ли появление Форда на пристани совпадением, или он следил за ней?
        Салли убедила себя, что у нее паранойя насчет Форда. Вместо этого она сосредоточилась на Эдварде и начала размышлять, могут ли они на самом деле жить вместе, оставить Дэна и Слоан и стать парой. Агонией в этом плане была ее любовь к своим детям. Во времена ее бабушек и дедушек католики не разводились. Некоторые из друзей ее родителей разошлись, но на них всегда показывали пальцем, кто-то всегда был плохим, грешником, о котором судачили. А дети всегда расплачивались за это.
        Если она бросит Дэна, он будет бороться с ней за опеку. Салли никогда не сможет жить без своих детей. Гвен была таким маленьким крепким орешком, она гоняла на велосипеде наперегонки со всеми мальчишками в округе, могла без отдыха переплыть с одного конца пляжа на другой. Она крутила колесо и делала прогиб назад, и находилась в постоянном движении весь день, пока не падала в кровать после ужина.
        А Чарли? Даже в семь лет он все еще был ее малышом. Салли обожала, как он пытался не отставать от Гвен, и как Гвен позволяла ему это. Она таскала его с собой почти везде. Большинство старших сестер поступило бы так же? Может, все изменится, когда они подрастут, но сейчас они были неразлучной парочкой.
        Салли была такой же со своей сестрой, Лидией. Это сохранилось и по сей день. Они с Дэном договорились, если что-то с ними случится, Лидия станет опекуном их детей. Конечно же Лидия согласилась. Салли чувствовала себя ужасно, думая о своих детях и в то же время ожидая Эдварда на его лодке. Она услышала, как зазвонил ее телефон, и выхватила его из сумочки.
        - Алло, - произнесла она, увидев его имя на определителе номера.
        - Ты на борту? - спросил он.
        - Да, - ответила она. - Все хорошо?
        - Да, и мне жаль, что опаздываю. На самом деле… - Она услышала это в его голосе: он не приедет.
        - Салли, мне очень жаль. Я думал, что уже приеду к этому времени, но застрял на работе, ожидая конференц-звонка с другой стороной. Они стараются быстро собрать документы. А потом вечером у меня встреча в клубе «Последний понедельник».
        Это был и клуб Дэна тоже, но в последние месяцы он перестал его посещать.
        - Я бы ее пропустил, - продолжил Эдвард, - но сегодняшний вечер особо важен. Мы преподносим Гриффину большое пожертвование для его кампании. Я могу заскочить на лодку между звонком и встречей клуба. Ты подождешь меня?
        Салли почувствовала разочарование. Он хотел, чтобы она осталась, чтобы заняться с ней сексом, а потом сбежать к своим друзьям. Она издала в трубку какой-то звук.
        - Ладно, - сказал он. - Я приеду, как только смогу.
        Она повесила трубку и снова проверила время. Внеклассные занятия у ребят заканчивались через час, и она собиралась быть на школьной парковке, чтобы забрать Гвен и Чарли, но теперь не успеет.
        Ей придется позвонить Дэну, придумать оправдание. Она скажет, что застряла с клиентом (не совсем уж и ложь), и спросит, может ли он забрать детей. Ему будет все равно, что она опаздывает. Он отвезет ребят на теннисный корт, а затем сводит поесть мороженого.
        Салли прошла в каюту и села на кровать. Пуховое одеяло было вложено в белоснежный пододеяльник от «Сферра», на котором шелковой ниткой кремового цвета было вышито «Безмятежный». Эдвард сказал ей, что Слоан не провела на борту ни одной ночи.
        Что она делает? Она никогда не думала, что ее жизнь будет такой, и все же сама создала ее. Она сама довела себя до этого.
        Салли набрала сообщение Эдварду на своем телефоне:
        «МОЖЕШЬ СКАЗАТЬ МНЕ, ЧТО ЭТО? ЭТО ЛЮБОВЬ? ДЛЯ МЕНЯ - ДА». Она поколебалась секунд десять, затем нажала «Отправить».
        Пришвартованный к причалу, «Безмятежный» плавно покачивался на волнах, но Салли услышала глухой удар и почувствовала, как лодка закачалась. На палубе раздались шаги, и на мгновение ей показалось, что это Эдвард. Кто-то, спотыкаясь, спускался по сходному трапу.
        Форд Чейз врезался в дверь каюты, выпрямился и направился к ней. Он был растрепан, небрит, с налитыми кровью глазами, полными боли.
        - Я не хотел, чтобы ты тут была, - сказал он. - Я надеялся, что тебя тут не будет.
        - Не понимаю, почему тебя это волнует или каким образом тебя это касается, - парировала она, ее сердце бешено колотилось. - Хоуки - мои клиенты. Так же, как твой отец и Клэр.
        - Я тебе не верю, - качая головой, заявил он. Форд подошел ближе, от него несло алкоголем, и он невнятно произнес: - Ты тут не поэтому.
        - Форд, - сказала она.
        - Я тебя люблю, - тихо признался он.
        - Не любишь, - ответила она.
        - Почему ты с Эдвардом? Почему с ним? Ты ведь его совсем не знаешь. Он такой же ублюдок, как и мой отец, - воскликнул Форд.
        - Если твой отец такой плохой, почему ты помогаешь ему занять этот пост? - спросила Салли, бросая вызов и надеясь, что шок отрезвит его.
        - Думаешь, он не должен победить? - поинтересовался Форд.
        - Нет, если он ублюдок, - ответила она.
        Форд просто стоял, пошатываясь, и смотрел на нее.
        - Ладно, Форд, ты слишком много выпил. Давай я отвезу тебя домой.
        - Домой? А где мой дом? Я живу в чужом коттедже со своим братом-паинькой и слежу, чтобы зимой не замерзли трубы, а летом работала поливочная система. А в это время наш отец живет в нашем семейном доме со шлюхой.
        - Клэр? - в шоке спросила Салли.
        - Могу поспорить, что они спелись еще до того, как моя мать уехала. Изменяли, чтобы быть вместе, прямо как вы с Эдвардом.
        Салли замутило.
        - Идем, - произнесла она. Ее тон был нежным, но внутри она распадалась на части. Салли подошла к Форду и взяла его за руку. - Скажи мне, где ты живешь, и я отвезу тебя туда.
        Он начал кивать, затем пошатываясь пошел к туалету, одной рукой придерживаясь, чтобы не упасть. По пути его вырвало «фонтаном» на гладкую белую стену, и он упал на колени.
        Салли отвернулась, испытывая отвращение к Форду, но еще больше моральное опустошение от его слов, потому что они оказались верными.
        Глава 12
        Клэр
        До открытия моей выставки в галерее Вудворд-Латроп оставалось всего четыре дня, и меня охватил мандраж. Мне было очень комфортно на природе или в своей студии, но, становясь центром внимания, я начинала нервничать.
        На часах было шесть вечера, и Гриффин отправился на встречу клуба «Последний понедельник». Он относился к нему со всей серьезностью, но мы со Слоан втайне смеялись над ними. Все эти мужчины надевали строгие вечерние костюмы с галстуком-бабочкой для собрания в своем тайном обществе. Они собирались в последний понедельник каждого месяца, ездили на охоту и рыбалку несколько раз в год, и планировали, как сделать так, чтобы одного из них, Гриффина, избрали губернатором. Нам было интересно, приветствовали ли они друг друга особым рукопожатием.
        Стоит отметить, что эта кучка занималась и благотворительностью. Каждый год они выбирали какую-нибудь местную некоммерческую организацию, и каждый из членов общества жертвовал по тысяче долларов. В прошлом году пожертвования делались в Центр по предотвращению семейного насилия, функционирующий в Юго-Восточном Коннектикуте. Я думала, не Гриффин ли толкнул их на это в качестве своеобразной шутки. Большинство из них, я была уверена, не понимало, что эмоциональное насилие такое же разрушительное, как и физическое, - шрамы столь же болезненны, но они внутренние, и люди их не видят. Насильники так хорошо умели скрывать это, что никто, кроме их партнеров, не знал, что они вытворяли. Или, по крайней мере, мой муж был в этом хорош.
        Количество членов клуба «Последний понедельник» никогда не менялось - двадцать мужчин. Когда члены умирали, принимали новых. Такова была ужасная правда - чья-то смерть - это единственный способ попасть в клуб. Новые члены должны были быть того же «типа», т. е. богатыми и со связями. Они утверждали, что происхождение не имеет значения. Только банковские счета.
        Но, как и во всех организациях, тут тоже была своя иерархия. Уэйд Локвуд являлся самым старым членом и обладал наибольшей властью. Близость Гриффина к Уэйду и тот факт, что Уэйд поддерживал его политическое будущее, делало Гриффина вторым по важности. Соседство по Катамаунт-Блаффу было очень влиятельным. Эдвард Хоук входил в круг избранных, как и Нил Коффин со своим братом Максом.
        Однажды вечером я слышала, как мужчины Катамаунта смеялись над этим за бокалом бренди на нашей террасе. Они любили клуб, отчасти потому, что другие члены были внутренним электоратом: люди с деньгами и влиянием, которые финансировали избирательную кампанию Гриффина и могли привлечь своих друзей - тех, кто в свою очередь мог стать спонсором и проголосовать.
        Форд и Александр ждали своей очереди, чтобы вступить в клуб. Я не сомневалась, что, будучи сыновьями «золотого мальчика», они смогут попасть в круг избранных.
        Я радовалась, что проведу вечер в одиночестве. Посмотрела в окно на нашу широкую лужайку, спускавшуюся к краю обрыва, на изящные, безупречно подстриженные живые изгороди из бирючины и розарий, который посадила здесь еще прабабушка Гриффина. Все выглядело таким идеальным - снаружи. Я подумала о том, чтобы навестить Слоан, но вспомнила, что она собиралась посетить вечерние занятия йогой с Абигейл Коффин.
        Все мужчины, жившие в Катамаунт-Блаффе, отправились в клуб, в закрытый номер на верхнем этаже отеля «Мохеган». Они не допускали женщин даже к обслуживанию номера. Их официанты и повар были мужчинами, но никто их них не являлся членом общества. Как только ужин был подан, обслуживающий персонал оставлял членов клуба с их портвейном и сигарами, и тут начинались серьезные разговоры. Обслуга давала клятву хранить тайну, они подписывали соглашения о неразглашении, и даже членам общества не позволялось повторять кому-либо то, что обсуждалось на этих встречах, тем более своим женам. Они даже не должны были говорить о том, кто были другие члены клуба. Но конечно же, жены болтали, во всяком случае, большинство из нас. Леонора никогда бы этого не сделала.
        Мне вдруг непреодолимо захотелось сбежать из аристократических владений Гриффина и отправиться в Хаббардс-Поинт. Я поспешила по лесной тропинке и, как всегда, остановилась в бухте, где обнаружила тело Эллен.
        Я спустилась по крутому холму на пляж Хаббардс-Поинт и расслабилась всем телом. Вместо четырех особняков на Катамаунт-Роуд, здесь вдоль извилистых дорог были разбросаны недалеко друг от друга больше сотни небольших коттеджей. Все вместе они вызывали чувство радости, веселья и единения. Никаких секретов печально знаменитых богачей в смокингах. Это был мой дом.
        Я заметила Джеки, медленно идущую вдоль линии прилива с опущенной головой в поисках своих пляжных сокровищ. Мы прочесывали эти пески, собирая интересные предметы с тех пор, как научились ходить.
        - Привет, звезда! - воскликнула она, обнимая меня. Я постаралась улыбнуться, но безрезультатно.
        - Ты такая грустная. Что такое? - спросила она. - Что-то с выставкой?
        - Я просто думала об Эллен. Только что прошла мимо того места.
        - Ах, Эллен, - отреагировала Джеки.
        Мы шли в молчании, в памяти всплыли воспоминания о нашей старой подруге. Я думала о «Костяшке», о том, как Гриффин разозлится, когда увидит её. Защищать его репутацию? Нет. Его кампания набирала обороты, собирая огромные взносы, но скоро этому придет конец.
        Я бы ни за что не позволила убийце и женоненавистнику занять высокий пост. Я собиралась показать Гриффину свое панно-витрину и сказать, что ухожу от него. И он поймет, что это не шутка, что я знала - это он убил Эллен. И сообразит, что я готова рассказать.
        - Эй, - произнесла Джеки, отвлекая меня от этих тревожных мыслей. - Ты в порядке?
        - Вроде как, - сказала я. Затем добавила: - Впрочем, не особо.
        - Расскажи мне, - попросила Джеки.
        - Мне нужно кое в чем разобраться, - ответила я.
        Она смотрела на меня своими большими красивыми глазами, полными доброты, и мне стало не по себе, что я не была готова довериться ей.
        - Ты ела? - спросила она мгновение спустя.
        - Нет, - ответила я. - Гриффина нет дома, а у меня не было настроения готовить.
        - Присоединяйся к нам, - предложила она. - Кейт и Конор приедут, и я знаю, что она будет рада тебя видеть. Кейт так расстроилась, что у нее полет в пятницу, и она пропустит твое открытие.
        - Конечно, - согласилась я. - С удовольствием.
        Мое сердце затрепетало. Конор Рид был детективом. Несмотря на то, что я не слишком хорошо его знала, он стал частью семьи Джеки, когда она вышла замуж за его брата, Тома. Конор казался тихим и серьезным. Могла ли я доверять ему? Послушает ли он меня, поверит ли мне? Или он был, как и многие другие в правоохранительной системе Коннектикута, настолько преданным Гриффину, что смог бы найти способ не проводить расследование?
        Задача состояла в том, чтобы найти того, кому я смогла бы доверять. Я задалась вопросом, может ли Конор быть этим человеком.
        Глава 13
        Конор
        Конор хватался за любую возможность пообщаться со своим братом Томом и Джеки, а время, которое он мог провести с Кейт, было бонусом. Клэр Бодри Чейз присоединилась к ним под влиянием момента. Они все собрались у коттеджа Тома и Джеки. Уголь зашипел, когда Том перевернул рыбу-меч. Джеки стояла рядом с ним, периодически обмазывая рыбу маринадом. Клэр сидела за столом, потягивая вино и глядя на воду.
        С западной стороны коттедж выходил окнами на пляж. Конор и Кейт стояли немного в стороне от остальных, держась за руки и наблюдая за живописным красно-золотистым закатом. Лес между Хаббардс-Поинт и Катамаунт-Блафф был тенистым и сумрачным.
        - Клэр, ты прошла по лесной тропинке, чтобы попасть сюда? - поинтересовался Том. - Или приехала на машине?
        - Пришла пешком, - ответила Клэр.
        - Я встретила ее на пляже, - поделилась Джеки.
        - Что ж, я очень рад, что ты присоединилась к нам, - сказал Том.
        Конор заметил, что Клэр выглядела обеспокоенной, почти подавленной. Она не была похожа на художницу, у которой на днях состоится открытие выставки. Конор видел подобные выражения на лицах жертв преступлений.
        - Ужин подан! - позвала Джеки несколько минут спустя. Все расселись вокруг кованого железного стола. Тарелки были расставлены, напитки налиты. Кейт подняла свой бокал.
        - Выпьем за Клэр, - произнесла она. - И за успешную выставку!
        Все чокнулись бокалами. Клэр улыбнулась, и ее настроение, казалось, немного улучшилось, но Конор все еще видел тревожность в ее взгляде.
        - В пятницу у меня чартер в Лос-Анджелес, - сказала Кейт. - Это выходные на День поминовения, и мои клиенты летят в свой дом в Малибу. Меня просто убивает, что я не смогу присутствовать на открытии, но Конор приедет.
        - Ни за что не пропущу, - отозвался он, умолчав о том, что по дороге сюда Кейт наклонилась к нему в машине и уверенно заявила, что он с радостью заменит ее на открытии, чтобы поддержать Клэр. Взамен Кейт пообещала, что посетит любой полицейский банкет, на который он ее пригласит. Конор рассмеялся, так как знал - Кейт понимает, что он сделает для нее все и не нужно платить услугой за услугу.
        После ужина Том и Джеки ушли дом, чтобы сделать кофе и принести десерт; Кейт последовала за ними на кухню, чтобы помочь прибраться. Конор собирался пойти за ней, но Клэр остановила его.
        - Ты когда-нибудь видел, как глаза меняют цвет? - спросила Клэр.
        - Э-э, ты имеешь в виду, как у младенцев, когда они рождаются с голубыми глазами, а потом с возрастом цвет меняется? - предположил Конор.
        Клэр ответила не сразу. Солнце село, и на улице становилось слишком темно, чтобы что-то разглядеть.
        - Нет, не это, - ответила Клэр. - Не младенцев. Я говорю о взрослых, чьи глаза меняют цвет в зависимости от настроения. Ты когда-нибудь слышал о таком?
        Конор почувствовал, как по спине пробежала знакомая дрожь, служившая знаком, что это что-то серьезное. Он молчал, как делал это на допросах, ожидая, когда она продолжит. Клэр устремила взгляд на пляж. Шум волн, разбивавшихся о берег, разносился эхом по холму.
        - Я пытаюсь это понять, - произнесла она. - Возможно, это всего лишь мое воображение. Но мне интересно, может ли гнев изменить цвет глаз у человека? Зеленые глаза становятся черными от ярости. Я имею в виду становятся абсолютно черными в одно мгновение. Не синяки на коже, не тени под глазами, а сами глаза. Радужки глаз меняются с зеленого на черный. - Клэр уставилась на Конора.
        - Да, - ответил Конор. - Такое иногда бывает.
        - А с каким человеком такое может случиться? - спросила Клэр.
        - С психопатом, - ответил Конор.
        - А есть документально подтвержденные факты? - поинтересовалась Клэр. - Люди на самом деле видели, как такое происходило?
        По ее напряженному голосу Конор понял, что она сама была этому свидетелем.
        - Известный пример - Тед Банди, - ответил Конор. - Одна единственная выжившая из его жертв рассказала, что во время нападения его глаза из синих превратились в черные. И полицейские, которые его допрашивали, тоже это видели. На самом деле не глаза меняют цвет, а зрачки полностью расширяются от крайнего возбуждения.
        - Вызванного яростью? - спросила Клэр.
        - И желанием причинить боль, - кивнул Конор.
        - Что делать с таким человеком? - спросила она.
        - Держаться от него подальше, - ответил он.
        - Иногда это не так просто, - произнесла Клэр. Она снова отвернулась, глядя через залив в виде полумесяца на лес между Катамаунт-Блафф и Хаббардс-Поинт. - Ты когда-нибудь слышал об Эллен Филдинг? - спросила Клэр.
        - Конечно, - ответил Конор. - Я хорошо это помню. В то время я работал в полиции города, и мы с моим напарником приехали в бухту сразу после того, как вы с Гриффином ушли.
        - Значит, тебе известно, - продолжила она. - Что мы с Гриффином ее знали. Что я нашла ее тело.
        - Да, я это помню, - сказал Конор. - Я тогда читал твои показания.
        Он представил себе ужасную сцену: мертвая девушка, пробывшая в воде несколько дней, ее плоть растерзана морскими обитателями, этот массивный золотой браслет на кости ее запястья - жуткое зрелище.
        - Ты веришь, что ее смерть была несчастным случаем? - поинтересовалась Клэр.
        - Так определил судебный медэксперт, - осторожно ответил Конор.
        Клэр смотрела на него напряженным взглядом, но потом моргнула, и выражение ее лица стало безучастным. Она отвернулась. Конор почувствовал, что подвел ее. Он не сказал, что, хотя не вел то дело, но был на месте происшествия и воспринял это как личную трагедию: Эллен была местной, практически его ровесницей и умерла без каких-либо объяснений.
        Конор следил за расследованием, читал отчет о вскрытии. Эллен получила травму головы тупым предметом. Форма перелома черепа указывала на то, что он мог быть вызван падением на камни или ударом какого-то орудия. Результаты оказались неубедительными. Эллен происходила из богатой семьи, как и ее бывший парень Гриффин. Деньги и влияние могут многое, и Конор всегда задавался вопросом, сыграли ли они свою роль в этом деле, помогли ли попрепятствовать дальнейшему расследованию.
        Он хотел расспросить Клэр подробнее, но в этот момент Кейт вышла с кружкой кофе для него, а следом появились Том и Джеки с мисками мороженого. Клэр поблагодарила их, сказала, что была рада со всеми повидаться, но хочет вернуться домой до того, как окончательно стемнеет. Она спустилась по каменным ступенькам и пересекла пешеходный мост. Конор смотрел, как она бежит вдоль линии прилива. Он поймал себя на том, что думает о ее словах про зеленые глаза, которые становились черными. И задался вопросом, почему она замолчала после того, как он ответил, что смерть Эллен была признана несчастным случаем. Подозревала ли она, что это было убийство?
        Конор знал, что, когда у него будет время, он снова взглянет на дело Эллен.
        И решил, что в следующий раз, когда встретится с Гриффином Чейзом, обязательно проверит, какого цвета у него глаза.
        Спустя три дня после нападения
        Глава 14
        Клэр
        Первые трое суток хижина была моей больницей. На краю болота в глубине леса я чувствовала себя в безопасности. Я завернулась в старый спальный мешок и спала на ложе из сосновых иголок, то погружаясь в сон, то просыпаясь. Мои порезы и синяки болели и ныли. По ночам я слышала крики - то ли кролика, которого убила сова, то ли дикой кошки, которую я пыталась увидеть всю свою жизнь. В своих снах и горячечном бреду этим кроликом была я сама.
        Я знала, что на меня охотятся, как и за ночными тварями. Мой нападавший прятался за черной маской, но, увидев его рост и телосложение, я была уверена, что это Гриффин. В первые сутки я слышала бладхаундов и знала, что преданная Гриффину полиция привлекла поисковых собак. Их лай доносился издалека, и я надеялась, что моя смесь не подпустит их близко.
        Когда окончательно проснулась, я сразу поняла, что первым делом мне нужна вода, и, взяв в хижине пустую пластиковую флягу, направилась к роднику, который находился неподалеку, у подножия гранитных уступов. Там наполнила ее и напилась прямо на месте. Мне потребовались все силы, чтобы вернуться в хижину, оставаясь в тени отвесного склона скалы, когда первые солнечные лучи начали проникать в лес.
        Есть совсем не хотелось. Голова болела, словно в череп вонзили гвозди, и в глазах двоилось. У меня было сотрясение мозга? Если бы я смогла посмотреть в зеркало, были бы мои зрачки разного размера? Может, у меня кровоизлияние в мозг, и я умру от черепно-мозговой травмы.
        Лучше это, чем позволить Гриффину меня найти.
        Но я была упрямой и намеревалась либо выжить, либо оставить доказательства того, что со мной сделали. Проблема заключалась в том, что я не в полной мере знала, что со мной сделали. Нападение было таким быстрым и жестоким, а маска такой ужасающей. К тому времени, когда петля оказалась у меня на шее, я дважды теряла сознание. Из порезов на руках, которые он нанес ножом, сочилась кровь.
        Должно быть, он посчитал, что я умерла от удушения. Его кто-то прервал, заставил бросить меня там? Я сбежала до того, как он смог увезти мое тело. Я представила его лицо, выражение шока, когда он вернулся и обнаружил мое исчезновение, и это доставило мне удовольствие. Но как только он поймет, что потерпел неудачу, то придет в ярость и будет искать меня, пока не найдет.
        Я понимала, что должна поесть, чтобы восстановить силы, и поисках еды направилась к пляжу. Расстояние было больше, чем до родника. Мне приходилось огибать уступы, спускаясь по склону, и я нервничала, потому что знала - как только доберусь до бухты, я буду рядом с Катамаунт-Блафф, почти в пределах видимости моего дома. Едва рассвело, но последние утренние звезды еще не погасли, и я могла медленно пройти по оленьей тропе через рощу карликовых дубов и белых сосен.
        На краю скалистого нагорья я набрела на захоронения. Миновав священное место, спустилась с хребта и пересекла тропу между Катамаунт-Блафф и Хаббардс-Поинт. На мгновение я подумала о том, чтобы вернуться «домой» - в Хаббардс-Поинт, в коттедж Джеки и Тома Рида. Но могла ли я доверять Тому? Тем более что его брат, Конор, будучи сотрудником полиции штата, был тесно связан с Гриффином.
        Интуиция говорила мне, что Конор был хорошим человеком, но та же интуиция позволила мне влюбиться в Гриффина. Я не знала, кому доверять.
        Всего через несколько дней после ужина с Ридами кто-то попытался меня убить. Мог ли Конор рассказать Гриффину, что Эллен была и навсегда останется в моих мыслях? Гриффин уже знал это, но в устах Конора это могло показаться еще большей угрозой. Понял ли Конор, что, когда я говорила о зеленых глазах, становившихся черными, я имела в виду Гриффина? Конор сказал мне, что у психопатов происходило такое с глазами.
        Он ясно сказал, что смерть Эллен была признана несчастным случаем. Он не выказал ни капли сомнения, поэтому я удержалась от дальнейших слов. Гриффин требовал преданности. Все правоохранительные органы штата держали кулаки за его победу на выборах. Наличие губернатора, отвечающего за закон и порядок, принесло бы им пользу и расширило бы их возможности. Конор был частью этой группы. Как и Том.
        Прежде чем выйти из леса, я отломала у сосны нижнюю лапу. Проведя все свое детство здесь и на пляже, я знала каждый дюйм этого берега. Я сняла обувь, взяла сосновую ветку, пересекла пляж и бросила ее на линии прибоя. Затем очень аккуратно взобралась на гранитный выступ, медленно продвигаясь по скользкой поверхности к мелководью.
        Прилив еще не начался. Саргассовые водоросли, растущие на скалах, поднимались и опускались вместе с волнами. Я отодвинула в сторону пучки водорослей и в сером свете последних звезд разглядела колонию иссиня-черных мидий, цеплявшихся за скалы. Я собрала пястку, расколола их камнем и съела сладких моллюсков сырыми.
        Я знала, что должна вернуться в хижину до восхода солнца, но мне нужно было сначала совершить паломничество. Бухта была сразу за поворотом. Это место - мелкий водоем, оставленный приливом, где я нашла Эллен - было для меня таким же священным, как место захоронений пекотов. Эмоции охватили меня. Веревка так сильно повредила мою шею, что каждый всхлип, казалось, сдавливал горло изнутри.
        Я присела на корточки у воды, где лежало тело Эллен. Опустила обе руки в воду и плеснула на раны. Океан звал меня. Некоторые боятся того, что не могут увидеть в глубинах, особенно в темноте, но я знала, что должна ответить на призыв. Я разделась. Засохшая кровь впиталась в ткань рубашки и джинсов, отчего они прилипли к моим порезам. Поморщившись, я стянула с себя одежду, открыв раны. Мой отец говорил, что нет ничего более целебного, чем соленая вода.
        Я нырнула в воду. Она была холодной, как обычно в конце мая. Это бодрило и жгло каждый дюйм моего тела, но совсем недолго. Быстро наступило привыкание к этому ощущению. Соленая вода придала мне сил. Она успокаивала мои раны, ощущалась как целительный бальзам на шее и плечах. В течение трех дней я практически не двигалась, и мои мышцы и суставы заклинило, словно ржавые болты. Проплыв пятнадцать ярдов от берега, я смогла расслабить их, и это вернуло меня к жизни.
        К тому времени, когда я вылезла из воды, солнце как раз показалось из-за горизонта. Я посмотрела на запад, увидела свет в одном из домов на Катамаунт-Блафф, в моем. Гриффин уже встал. Я понимала, что должна поторопиться. Я оделась, стараясь не обращать внимания на неприятное ощущение, вызванное тем, как хлопок лип к моей соленой коже. Затем подобрала ветку, оставленную на берегу, и использовала сосновые иголки, чтобы замести следы своих ног. Потом нашла свои ботинки и исчезла за деревьями.
        Лес принял меня так же дружелюбно, как и океан. К тому времени, как я дошла до своей хижины, рассвет окрасил небо в темно-синий цвет, а я была так измучена, что едва смогла зайти внутрь. В голове проносились мысли: мне следует сходить к ручью и сполоснуться; мне нужно набрать воды, прежде чем солнце полностью встанет; мне стоит сходить на прибрежное болото и попытаться наловить синих крабов, чтобы позже поесть.
        Однако прежде я прилегла (как думала, всего лишь на мгновение), и мои глаза тут же закрылись. Впервые за три дня я спала без кошмаров.
        Глава 15
        Том
        Через семьдесят два часа после крушения «Салли Би» береговая охрана прекратила поиски Чарли. Том не мог припомнить случая, когда чувствовал бы себя настолько расстроенным из-за провала поисково-спасательной операции. Он с самого начала понимал, что шансов найти детей Бенсонов крайне мало. После того, как они спасли Гвен и обнаружили, что Чарли с ней на желтом плоту не было, поисковые работы перешли от спасения к эвакуации.
        Дэн и Гвен все еще находились в больнице, восстанавливаясь после полученных травм. Дэна отвезли в Истерли, а Гвен доставили в больницу «Шорлайн Дженерал», которая славилась своей превосходной педиатрической помощью. Кроме единственного слова, которое Гвен прошептала Тому, она до сих пор не разговаривала.
        Расследованием произошедшего занимались как служба береговой охраны США, так и полиция штата Коннектикут. Том был занят на «Нехантике», а затем потратил добрых два часа на бумажную работу, подробно описывая проведенную операцию.
        В прошлом году его назначили помощником следователя по сектору Истерли, а это означало, что он должен был держать на контроле расследования несчастных случаев на море. Поэтому, закончив с бумагами, он направился к верфи Хоторн, где Джин и Барт Данхэм, пара, которая первая обнаружила место крушения, держали свое парусное судно.
        Это был День поминовения, и Том попал в огромную пробку на шоссе I-95. Стояла прекрасная погода, и толпы людей устремились на пляжи и гавани, поэтому он сомневался, что найдет там Данхэмов - день был слишком хорош, чтобы не выйти под парусом. Том припарковался на стоянке верфи и спросил монтера, где пришвартован «Арктур». Затем обнаружил парусник на своем месте в доке, а пару - сидящей на палубе. Женщина читала книгу, мужчина уставился в Айпад.
        Все еще одетый в униформу береговой охраны цвета хаки, Том спустился по узкому пирсу и остановился у кормы судна. Яхта была элегантной и красивой, в хорошем состоянии, с белым корпусом и свеженанесенной голубой полосой чуть ниже уровня палубы. Пара подняла глаза, когда Том приблизился.
        - Здравствуйте, - поздоровался он. - Я - капитан береговой охраны, Том Рид. А вы Данхэмы?
        - Да, Джин и Барт, - ответила женщина.
        - И вы здесь по поводу «Салли Би»? - спросил мужчина.
        - Да.
        - Поднимайтесь на борт, - пригласил Барт Данхэм.
        Том спустился с деревянного пирса на палубу «Арктура», нырнул под раму белого брезентового навеса, который тянулся над кокпитом от каюты до задней стойки парусника. Данхэмы встали и пожали руку Тому. День стоял солнечный и теплый, но из-за навеса на кокпите было довольно прохладно.
        - Пожалуйста, садитесь, - предложил Барт. - Не хотите чаю со льдом? Или рома с тоником?
        - Чай со льдом, если можно, - ответил Том. Барт спустился вниз и почти сразу же протянул пластиковый стакан. Том услышал звон бутылок и решил, что Барт наливает себе выпить.
        Все трое расположились на U-образном кокпите, на подушках в бело-голубую полоску.
        - Вы не вышли в море, - отметил Том. - Дует хороший ветерок.
        - В данный момент я вообще больше не хочу ходить под парусом, - ответила Джин.
        - Вас это, должно быть, очень расстроило, - сказал Том.
        - О, боже, - отозвалась Джин. - Вы не поверите. Я до сих пор ощущаю запах горючего, дыма и паленых волос. Не могу избавиться от этого привкуса в горле. Это ее? Паленые волосы? - Она содрогнулась.
        - Мы нашли останки миссис Бенсон, - ответил Том, опустив ту часть, что, да, запах сгоревших волос и всего остального, вероятно, исходил от нее.
        - Я читал об этом в Интернете, - сказал Барт. Том заметил, как Джин бросила взгляд на своего мужа. - Дочка в порядке?
        - Да как она может быть в порядке? - рявкнула Джин на Барта. - Ее выбросило взрывом в воду, ее мать погибла, маленький братик утонул или еще хуже!
        Затем повернувшись к Тому, Джин добавила:
        - А вы знали, что мы видели акулу в том районе? Господи, на мальчика могла напасть акула! Разве вы не читали наши показания?
        - Читал, но там не упоминалось об акуле.
        - Солнышко, это был не акулий плавник, а собака, - сказал Барт.
        - Откуда тебе знать? Ты был полупьяный. Я видела то, что видела.
        Том сделал пометку добавить информацию об акуле в отчет, хотя у него были сомнения - акулы, которые нападают на людей, редко встречаются в той части пролива Лонг-Айленд, где были найдены обломки «Салли Би».
        - После сильного потрясения, - сказал Том, - подобного тому, что вы перенесли, воспоминания могут путаться. Иногда они долгое время не возвращаются. Есть ли что-нибудь еще, что вы видели или слышали, но, возможно, не сразу вспомнили?
        - Точно, записка, - ответил Барт.
        - Какая записка? - спросила Джин.
        - Я тебе ее показывал, - сказал Барт.
        - Не показывал! Какая записка? - переспросила она.
        - Показывал. Как только мы вернулись в док, и я окатил палубу водой из шланга. Знаете, я всегда так делаю после возвращения, - ответил Барт, глядя на Тома.
        - Это хорошо для лодки, - согласился Том.
        - Смывает соль, - добавил Барт. - Помогает избавиться от ржавчины. И мне нравится чистая лодка.
        - Так, значит, когда вы обдали ее из шланга… - подтолкнул Том, желая, чтобы Барт вернулся к теме разговора.
        - Точно. Я обнаружил клочок бумаги, который прилип к борту нашей чертовой лодки, выше ватерлинии. Ну то есть, он был порван, часть отсутствовала, а чернила практически не читались. Но я смог разглядеть подпись: «С любовью, Салли». Похоже на конец записки.
        - Где она сейчас? - поинтересовался Том. Когда полиция допрашивала Дэна во второй раз, он сказал, что Салли была очень взвинчена и по рассеянности допустила ошибку на камбузе, что она сама вызвала взрыв. Могла ли она быть настолько расстроенной, чтобы сделать это нарочно? Была ли это предсмертная записка?
        - Я ее выкинул, - признался Барт. - Она безбожно размокла. Должно быть, прилипла к корпусу нашей яхты, когда мы пробирались сквозь обломки. Наш левый борт был вымазан в куче пепла и прочей дряни. Я все это выкинул в мусорный контейнер, - повторил он и махнул он в сторону верфи.
        Том оглянулся.
        - А где мусорный контейнер?
        - В переулке между такелажным сараем и большим зданием для лодок.
        Том кивнул.
        - Она в полиэтиленовом мусорном пакете с парочкой пустых бутылок. Не арестовывайте меня за то, что я не утилизирую отходы.
        - Очень смешно, - произнесла Джин.
        - Вы знаете, что произошло, что стало причиной возгорания? - спросил Барт. - В смысле, я читаю новости, постоянно нажимаю «Обновить», но нигде ничего нет.
        - Пока нет, - ответил Том.
        - Ага, - продолжил Барт. - Я подумал, что вы могли бы рассказать нам что-нибудь, как говорится, только между нами, учитывая, что мы были там. И что сделали, и все такое.
        - Это было ужасно, - сказала Джин, в ее глазах блестели слезы. - Бенсоны, мы не были с ними знакомы, но лодочный мир тесен, особенно здесь, в устье реки. Мы постоянно встречали их.
        - Где? - спросил Том.
        - Например, на пристани «Западный ветер», когда они отплывали или причаливали. Или в Проливе. Они просто отдыхали и развлекались. Все вместе, вчетвером, - ответил Барт.
        - Иногда был только он, - продолжила Джин. - С парой парней. Ну, знаете, друзья отправились на рыбалку или что-то в этом роде. Она ведь пользовалась известностью. Как только я услышала, что «Салли Би» - это Салли Бенсон, я сразу же узнала ее имя. Дизайнер.
        - Знаменитый, - добавил Барт. - Об этом говорят во всех новостях. Она оформила интерьер домов у половины важных шишек на побережье. - Он допил свой напиток, поболтал тающий лед на дне стакана и шагнул к сходному трапу. - Принести вам еще чаю со льдом? - взглянув на Тома, спросил Барт.
        - Нет, спасибо, - ответил Том. - Я уже пойду. Спасибо, что уделили мне время. Я сейчас же позвоню в полицию штата, и кто-нибудь приедет, чтобы забрать этот мусорный пакет с запиской.
        - Пустая трата времени. Вы ее даже прочитать не сможете, - сказал Барт.
        - Это просто кошмар какой-то, - произнесла Джин. - Как будто недостаточно было увидеть, что случилось с людьми на борту знакомой нам лодки, мы спасли Мэгги, их маленькую собачку, и она, вероятно, умрет. Чудо, что она вообще выжила.
        - Угу, и мы потеряли пару сотен баксов в ветеринарной клинике, - вставил Барт, возвращаясь с полным стаканом. - Просто чтобы узнать, что она наглоталась морской воды. И немного попало ей в легкие. - Он сделал большой глоток. - Хотя дело не в деньгах, но я бы не возражал получить компенсацию от Дэна Бенсона. Я имею в виду, когда он выпишется из больницы.
        - Барт! - воскликнула Джин, бросив на него резкий взгляд.
        Том кивнул. Он пожал руки Данхэмам и поднялся на причал. Затем остановился и обернулся.
        - А в какую ветеринарную клинику вы ее отвезли? - спросил он.
        - Ветеринарная клиника «Силвер-Бей», - ответила Джин. - Мы видели, что у нее возникли проблемы с дыханием, поэтому быстро доставили ее туда. Мне пока не хватает духу позвонить и узнать, усыпили ли они ее. Бедная малышка Мэгги.
        - Мы сделали все, что могли, - сказал Барт, обнимая свою жену.
        Джин прислонилась к плечу своего мужа, и Том оставил их. Он вытащил телефон, чтобы позвонить Конору и рассказать ему о пакете, полном мусора с «Арктура». Он знал, что Конор занят делом об исчезновении Клэр Бодри Чейз, но с тех пор, как Тома назначили следователем, его младший брат стал его наставником.
        Затем он позвонил детективу Джен Миано, ведущему детективу по делу Бенсонов, чтобы проинформировать ее о ситуации. После Том позвонил Конору. Он припарковал свой грузовик у входа в переулок, где стоял мусорный контейнер, и решил покараулить его на случай, если какой-нибудь мусоровоз приедет в национальный праздник забрать мусор с верфи. Том устроился поудобнее, чтобы дождаться полицию.
        Глава 16
        Конор
        После звонка Тома Конор поехал на пристань Хоторн. И там заметил его, стоявшего у своего грузовика и разговаривавшего со своей падчерицей, Хантер. На ней была форма и бейсболка полиции штата Коннектикут.
        - Привет, рядовой Тайрон, - поздоровался Конор, подойдя к ним.
        - Привет, - ответила Хантер с серьезным лицом.
        - Что привело тебя сюда? - поинтересовался он.
        - Детектив Миано искала меня, - сказала Хантер. - Я думала, что получу взбучку за то, что нарушила протокол и рассказала Тому про жёлтый плот раньше, чем он получил эти новости от своего начальства.
        - Да, это не очень хорошо, - произнес Конор как можно строже. Он постарался не встречаться с Томом взглядом. Это было типично для Ридов - делиться с родственниками из правоохранительных органов деталями совместных расследований.
        - Знаю, - сказала Хантер.
        - Хорошо, что ты занимаешься этим делом, - добавил Конор.
        Она кивнула.
        - Большое спасибо. Я рада находиться тут. - Она бросила взгляд через дорогу и быстро отошла, как будто не хотела, чтобы кто-то видел, как она разговаривает с ними.
        «Форд Интерцептор», за рулем которого сидела Джен Миано, въехал на стоянку, за ним следовали еще две полицейские машины. Она припарковалась и направилась к Конору с Томом. Одетая в синий брючный костюм, Джен выглядела элегантно и профессионально.
        - Так что там с запиской? - спросила она.
        - Барт Данхэм говорит, что нашел ее, прилипшей к корпусу его лодки. Сказал, что там была подпись «Салли».
        - Почему он не рассказал об этом, когда его допрашивали?
        - Думаю, из-за потрясения от всего произошедшего. И он - любитель рома. Кстати, записка в мусорном мешке с пустыми бутылками.
        - Понятно, - сказала Джен. - Значит, будем лазать по помойкам?
        - Да, и я рад, что ты привезла подкрепление, - отметил Конор, наблюдая, как полицейские облачаются в белые защитные костюмы, бахилы и перчатки. Он взглянул на Тома. Его брат находился в море три дня подряд, и видок у него был еще тот.
        Братья Риды остались стоять с Джен, наблюдая за работой криминалистов. Полицейские оградили место происшествия желтой защитной лентой и направились в переулок, чтобы начать вытаскивать мешки с мусором из мусорного контейнера.
        Люди, идущие к своим лодкам и возвращавшиеся с них, увидели полицейские машины и собрались вокруг, чтобы узнать, что происходит. Хантер стояла перед желтой оградительной лентой и просила их проходить и не толпиться. Через несколько минут Том извинился и вернулся в свой офис.
        - Итак, - произнесла Джен, глядя на Конора.
        - Да?
        - Это мое расследование, - продолжила она, - а тебе надо найти пропавшую женщину. Так вот, мне интересно, с чего это ты болтаешься у верфи со мной.
        - Соскучился по тебе, Джен, - ответил Конор. - Теперь, когда мы перестали быть напарниками, я тебя больше не вижу.
        - Конечно, дело именно в этом, - усмехнулась она.
        - Ладно, Клэр Чейз и ее муж, Гриффин, воспользовались услугами Салли Бенсон для оформления своей кухни.
        - И?
        - Не знаю. Но интересное совпадение - Салли и Клэр, обе стали жертвами насильственных преступлений в один и тот же день. И они были знакомы.
        - То есть кто-то организовал нападения на двух женщин? - уточнила Джен.
        - Я бы хотел выяснить, есть ли между ними связь, - ответил Конор.
        - Ну, Дэн говорит, что Салли в ответе за взрыв на лодке. Она - единственная, кто был внизу.
        - И что, она сделала это намеренно?
        - Не знаю. Посмотрим, что будет в этой записке, - произнесла Джен.
        - Ей было наплевать, что на борту находилась вся семья? Двое ее детей?
        - Я тебя понимаю, - сказала Джен. - Но мы встречали и более сумасшедших.
        - А что насчет Дэна? - спросил Конор. - Кто сказал, что он говорит правду о том, что Салли находилась внизу? Может, это он сделал?
        - Взорвал собственную лодку? Опять-таки, а как же дети - неужели он смог бы так поступить с ними? - удивилась Джен. - Думаешь, он пытался совершить семейное убийство?
        Конор задумался.
        - А что насчет его первоначального заявления? - задал он вопрос.
        - Когда сказал, что они добрались до нее? - спросила Джен.
        - Его накачали наркотиками, - сказал Конор. - Он не мог мыслить ясно, не понимал, что говорит. Что если он имел в виду «Я добрался до нее»? Что если он хотел убить свою жену, а не детей?
        - Верно, - кивнула Джен. - Он мог посадить Гвен и Чарли на тот плот, но с Чарли что-то случилось: его унесло, он упал за борт… Дэн не предполагал, что это произойдет. Он не хотел, чтобы его дети погибли.
        Кусочки головоломки не сходились. Конору казалось, что взрыв для убийства жены - это довольно сложный способ, особенно когда ты и твои дети в зоне риска. И связь между Салли и Клэр по-прежнему не давала ему покоя. В этот момент один из офицеров в защитном костюме подошёл к выходу из переулка и помахал рукой. Джен направилась к нему, Конор следом за ней. Они нырнули под сигнальную ленту и увидели одиннадцать полиэтиленовых пакетов для мусора, разложенных в два ряда перед мусорным контейнером. Рядом стояли два офицера полиции штата.
        - Должен быть этот, детектив, - отчитался офицер Алан Уильямс и указал на мусорный мешок, набитый выброшенными бутылками.
        - Открывайте, - скомандовала Джен, и эксперт отдела криминалистики разрезал полиэтилен.
        Конор присел на корточки рядом с Джен. Он увидел кожуру от банана, корки от дыни, куриные косточки, скомканные бумажные полотенца, остатки нескольких выжатых лаймов, пивные банки и две пустые двухпинтовые бутылки рома «Маунт Гей». Все это было вымазано в кофейной гуще.
        - А вот и она, - сказала Джен. Конор тоже ее увидел. Мокрый клочок бумаги прилип к пустой бутылке. Один край был оторван, но он смог разглядеть кремовую бумагу. Почерк едва различимый и размытый.
        - Можешь хоть что-нибудь разобрать? - спросил Конор.
        - Нет, - ответила Джен. - Но мы немедленно отправим записку в лабораторию, и я позабочусь, чтобы ты получил копию. Дашь мне знать, если…
        После трёх лет работы напарниками Конор знал, что она собиралась сказать.
        - Конечно, - заверил он. - Я позвоню, если что-то в нашем расследовании укажет на твоё.
        - Черт, Конор, - сказала Джен. - Опять работаем вместе.
        Глава 17
        Том
        В детской больнице стояла тишина. День поминовения близился к концу, и смены только что поменялись. Тому Риду казалось, что из персонала остался лишь минимальный штат. В такой прекрасный день, в первые праздничные выходные лета на побережье Коннектикута, больничные коридоры были тихими и почти пустыми.
        Том шел по ярко освещенному коридору первого этажа, держа в руках черную спортивную сумку с эмблемой «Береговая охрана США». Он остановился у поста медсестер, сообщил о своем намерении навестить Гвен Бенсон и спросил номер её палаты.
        - А вы - родственник? - уточнила медсестра. Она была миниатюрной женщиной с длинными каштановыми кудрями. На ее бейдже значилось: Марианна Руссо, дипломированная медсестра.
        - Нет, - ответил Том, показав свое удостоверение личности.
        - Береговая охрана? Полиция уже была тут, разговаривала с ней. Даже репортёр из вестника «Морское побережье» пытался проникнуть внутрь.
        - Она что-нибудь сказала? - спросил Том.
        - Нет, - ответила Марианна. - Она полностью замкнулась в себе. Мы ограничиваем ее посещения. Девочка и так многое пережила, а незнакомцы, задающие вопросы, лишь усугубляют ее состояние.
        - Я понимаю, - сказал Том. - У меня к ней нет никаких вопросов. Я просто хочу ее увидеть. Это я вытащил ее со спасательного плота.
        - Ой, - Марианна пристально посмотрела на него. - Приятно познакомиться. Из того, что я слышала, её спасение было маловероятным.
        - Верно, - ответил Том.
        Марианна замолчала, казалось, решая, стоит ли пустить Тома в палату Гвен или нет.
        - Возможно, если она вас увидит, ей это поможет, - сказала она. - Но я не знаю. Гвен разволновалась, когда отец вошел в ее палату. Его привезли из больницы Истерли навестить дочь. Психиатры полагают - это может быть из-за того, что ее отец вызывает воспоминания о произошедшем. Или, может быть, дело в том, что он весь перебинтован. Детям не нравится видеть своих родителей больными.
        Том кивнул, представив, что осталось от катера, следы взрыва. Он задавался вопросом, как много Гвен видела после взрыва. Видела ли она тело своей матери, знала ли, что поиски Чарли были прекращены?
        - Кроме ее отца, ее единственным посетителем была тетя, - сообщила Марианна. - Сестра ее матери, Лидия.
        - А сколько раз ее отец был здесь?
        - Дважды. Оба раза она очень сильно расстраивалась, и ее лечащий врач посчитал, что не стоит торопиться. - Пару мгновений она смотрела на Тома. - Я пропущу вас на несколько минут. Но вам придется немедленно уйти, если появятся хоть какие-то признаки беспокойства. Когда ее отец был тут, девочка издавала очень высокий звук.
        - Я его слышал, - сказал Том. - Когда мы обнаружили ее. Она пищала, как маленькая птичка. Без остановки, даже когда мы привезли ее в отделение скорой помощи.
        - Тогда вы понимаете.
        - Да, - сказал Том, крепко сжимая в руках спортивную сумку.
        Они зашли в палату прямо напротив медсестринского поста. Занавеска была задернута, чтобы защитить Гвен от посторонних глаз. Марианна кивнула Тому следовать за ней.
        Гвен лежала на кровати совершенно неподвижно. Красные пятна ожогов на ее щеках, подбородке, лбу и на месте бровей выглядели болезненными и были покрыты мазью - ее раны походили на сильный солнечный ожог. Обугленные кончики серебристых волос были сострижены. В глазах стояла почти невообразимая печаль. Она проводила взглядом Тома и Марианну, когда они вошли.
        - Гвен, у тебя посетитель, - сказала Марианна.
        - Привет, Гвен, - поздоровался Том. - Ты меня помнишь?
        Хотя она ничего не сказала и не кивнула, Том увидел по ее взгляду, что она его узнала. Она казалась очень спокойной. Не произнесла ни звука.
        - Я очень рад тебя видеть, - признался Том. И это было правдой. Эмоции нахлынули на него. Он вспомнил, как взял ее на руки, поднял в спасательную люльку и держал за руку во время полета на вертолете. Марианна была права - то, что Гвен вообще нашли, стало настоящим чудом.
        Марианна показала ему на стул возле кровати Гвен, и Том сел. Он молча сидел и смотрел на Гвен, а она смотрела на него: своего рода общение. В коридоре раздался звонок, какой-то пациент вызывал медсестру. Марианна задержалась в палате еще на минуту. Затем, казалось, удовлетворившись, что с Гвен все хорошо, тихо вышла.
        - Ты такая смелая девочка, - сказал Том. Гвен пристально смотрела ему в глаза.
        - Найти тебя было одним из самых важных моментов за все время моей работы в береговой охране, - признался он. - Это так много значило для всех нас, Гвен. Для всех, кто тебя искал. А теперь, навестив тебя и узнав, что ты идешь на поправку, могу сказать смело - это самая лучшая для нас новость.
        Она закрыла глаза. Две большие слезы скатились по ее щекам. Том понимал, что она далеко не в порядке.
        - Я хотел тебе что-нибудь принести, - сказал он. - Книгу, игру, мягкую игрушку… я просто не знал точно, что тебе может понравиться. Я спросил свою жену и падчериц, и у них появилось несколько хороших идей. Но я начал думать, а потом понял.
        Она открыла глаза и ждала, что он скажет.
        Том расстегнул сумку и увидел, что девочка внимательно наблюдает за каждым его движением. Он сунул руку внутрь и вытащил крошечную собачку. Она была такой маленькой, чуть больше его ладони. Том поднес собачку к Гвен, которая ахнула, вытянула руки и восторженно воскликнула: «Мэгги!»
        Том положил йоркширского терьера на руки Гвен, наблюдая, как она уткнулась лицом в шерсть Мэгги и поцеловала ее в голову, а Мэгги извивалась от радости.
        Марианна вошла в палату и строго посмотрела на Тома.
        - В самом деле? - спросила она.
        - Я забрал ее из ветеринарной клиники, - сказал он.
        - С собаками сюда нельзя.
        - Я так и подумал, - ухмыльнулся Том. Глядя, как Гвен гладит и целует Мэгги, Марианна тоже улыбнулась.
        Том знал, что, когда Марианна скажет, что ему пора уходить, он заберет Мэгги домой и оставит у себя до тех пор, пока Дэн и Гвен не выпишутся из больницы. Но сейчас он просто сидел рядом с кроватью Гвен, наблюдая за воссоединением девочки и ее собаки, и пытался проглотить образовавшийся в горле ком.
        За три дня до нападения
        Глава 18
        Клэр
        Сегодня я собиралась привезти в галерею свои последние работы и помочь Джеки подготовиться к пятнице. Я наконец-то закончила «Костяшку». Я стояла в своей студии, двери которой были открыты для морского бриза и шума разбивающихся волн, и склонилась над созданным мною панно-витриной, которая была похожа на приливной водоем.
        Я окинула взглядом расположение раковин моллюсков, ракушек, снятых с гранитных камней во время отлива, клешней крабов, фрагментов их панцирей и выбеленных солнцем и морем веток - каждая маленькая деталь образовывала суставы и кости пальцев, а сложенные вместе они выглядели как цепляющаяся за что-то рука скелета.
        Люди, которые ничего не знали о смерти Эллен, не поймут, но я понимала, и ещё один человек тоже поймет, а в этом и заключалась моя цель. Существовали разные способы развестись, но я не собиралась забирать у Гриффина что-либо материальное - ни дом, ни алименты, ни какие-либо другие материальные ценности. Я лишь хотела, чтобы он понял, что я, вне всякого сомнения, знаю, кем он является и что он совершил.
        Я собиралась позаботиться о том, чтобы он снял свою кандидатуру с выборов. Прежде чем навсегда уйти, намеревалась сорвать с него маску. Сейчас самое время сделать это: на следующей неделе должно состояться крупное предвыборное мероприятие, на котором сенатор Стивен Хоббс должен публично поддержать кандидатуру Гриффина на пост губернатора.
        - Ну приветики!
        Я была так сильно погружена в свои мысли, что подпрыгнула, услышав голос Нейта. Он остановился в дверях, затем подошёл и обнял меня. Выглядел он как обычно взъерошенным и заросшим, и мне было так уютно в его объятиях. Мы не смогли сохранить наш брак, но Нейт был идеальным бывшим мужем, и я всегда буду его любить.
        - Ты вернулся! - воскликнула я. - Как там киты?
        - Горбачи передают привет, - ответил он. - Тяжело было с ними расставаться. Не знаю, что мне понравилось больше: наблюдать, как они кормятся в Беринговом море или как телятся в Бахе. Тебе стоит поехать со мной в следующий раз. Я все время думал о тебе, о том, какое вдохновение ты получишь.
        - Давай так и сделаем, - улыбнулась я, глядя в его сияющие голубые глаза.
        - Не дразни меня, - сказал он. Его загорелое и обветренное лицо тут же расплылось в улыбке. - Гриффин ни за что не отпустит тебя со мной в путешествие. Я бы никогда не вернул тебя обратно.
        - Я так рада, что ты снова дома, - призналась я. - Почему ты мне не позвонил?
        - Я подумал, что заеду и сделаю тебе сюрприз, пораньше взгляну на твои новые работы, - снова улыбнулся Нейт. - К тому же сейчас середина дня, и я знаю, что Гриффин в суде или кого-нибудь допрашивает, или очаровывает свою аудиторию, или любезничает со спонсорами, чем бы он там ни занимался.
        - Ты прав, - ответила я. - Сегодня он снимает показания.
        - Значит, ты не против, если я взгляну на твои работы?
        - Конечно. - Мне было интересно, что он думает. Нейт всегда был для меня любимым ранним зрителем моих работ. Он больше других понимал, как я пыталась изобразить человеческую жизнь и эмоции через объекты природы. Он приглашал меня выступить на его занятиях в Йеле, где преподавал о вымирании видов, психологии и о том, как сокращение видов влияет на существование человека. Его девятимесячный отпуск для научной работы казался вечностью, я на самом деле скучала по нему.
        - Они прекрасны, Клэр, - произнес Нейт, обойдя мою студию. - Но они мрачные.
        - Ты это видишь? - удивилась я.
        - Конечно, - ответил он. - Я тебя знаю. Ты уловила боль и тревогу. Что тебя к этому привело?
        - То, как устроен мир, - ответила я. И не стала уточнять, позволила ему самому истолковать: политическая обстановка, растущий фашизм, страдания беженцев, неспособность решить проблему изменения климата. Если кто-то и мог заглянуть мне в душу и увидеть мою личную тьму, так это Нейт, но в тот момент я хотела скрыть ее от него.
        - Глобальная ситуация хуже некуда, - согласился Нейт. - Пребывание на исследовательском корабле было своего рода передышкой. Я, насколько это было возможно, избегал новостей. Но как только мы вошли в порт, я понял, что в мире ничего не изменилось.
        Повернувшись к «Костяшке», он вообще содрогнулся.
        - Это похоже на конец жизни на земле. В этом заключается твоя задумка?
        - Да, - не стала возражать я и в тот же момент услышала голоса за окном, доносившиеся из главного дома. Мой пульс участился, ведь было только полчетвертого, слишком рано, чтобы Гриффин вернулся домой. Даже несмотря на то, что публично он признавал мою дружбу с Нейтом, меня неизменно ожидали большие неприятности, если он узнавал, что я виделась с бывшим мужем.
        - О Боже, - изумилась я.
        - Владыка всего, что попадает в поле его зрения? - спросил Нейт.
        Я подошла к выходящему на север окну своей студии и выглянула на улицу. Гриффин стоял на террасе с Уэйдом Локвудом. По крайней мере, он не выйдет из себя перед Уэйдом - или Нейтом, если уж на то пошло. Но всегда было потом. Пока я наблюдала за ними, Гриффин и Уэйд зашли в дом.
        - Он дома, - сказала я. - Должно быть, видел твою машину. И, полагаю, дает нам возможность пообщаться.
        - Нет, - возразил Нейт. - Я приплыл на надувной лодке и вытащил ее на берег у подножия утеса. Сомневаюсь, что он знает о моем присутствии. Ну же, пойдем. Можем взять лодку побольше. Я похищу тебя, отвезу на Шелтер-Айленд поужинать и буду развлекать рассказами о горбачах.
        - В следующий раз, - сказала я, наспех обняв его. - Ты не против…
        - Уйти? - спросил Нейт. - Ладно, я понимаю. Но, Клэр…
        Я видела тревогу в его глазах. Хотя Гриффин излучал свое обаяние перед Нейтом, мой бывший муж был слишком чувствительным, чтобы не заметить, что не все так гладко, как кажется. И сейчас Нейт несомненно уловил мое беспокойство. Но дело в том, что в тот момент мне было все равно, видел ли Гриффин Нейта или нет. Я просто хотела, чтобы моя следующая встреча с моим мужем прошла так, как я запланировала.
        - Я ухожу, - произнес Нейт с серьезным выражением лица. - Но эта выставка… Я беспокоюсь за тебя. Ты хочешь, чтобы я поверил, что это геополитика.
        - Так и есть, - ответила я.
        - Нет, не так, - продолжил он. - Это лично твое. Эта тьма личная. Он - жадный до власти мудак, как бы сильно ты ни пыталась его защищать, и что-то происходит. Расскажи мне, Клэр.
        - Все в порядке, - сказала я.
        - Я тебе не верю.
        - Давай оставим эту тему, ладно? - попросила я, глядя в окно. - Я увижу тебя в пятницу в галерее?
        - Обязательно приеду, - ответил Нейт, окинув меня напоследок скептическим обеспокоенным взглядом. Затем он покинул студию через дверь, выходящую к морю, и исчез на узкой широкой тропинке, которая вела к пляжу. Спустя несколько минут я услышала, как завелся его подвесной лодочный мотор. Я вернулась к северному окну студии, посмотрела на дом и стала ждать.
        Глава 19
        Салли
        Салли пожалела, что не может принять душ и смыть вчерашний день с тела и разума. Воспоминание о том, как она ждала Эдварда на борту его лодки и дала отпор Форду, вызвало отвращение, главным образом к самой себе. У нее была запланирована консультация по разработке дизайн-проекта с парой, которая только что купила старинный георгианский особняк на берегу реки Коннектикут, но Салли ее отменила. Ей нужно было побыть дома. Она дала Харриет, няне детей, выходной.
        Она надела самые удобные джинсы и розовую футболку с надписью: «Кто-то в начальной школе Блэк-Холл любит меня», которую Гвен подарила ей на День матери всего две недели назад. Зайдя в гостиную, Салли увидела, что Мэгги свернулась калачиком на диване, и села рядом. Она позвонила своей сестре Лидии, попросила приехать в гости, но Лидия работала представителем издательства детских книг и сегодня посещала книжные магазины в Нью-Гэмпшире и Мэне.
        Салли никак не могла избавиться от противного ощущения рук Форда, схвативших ее, звука ярости в его голосе и запаха его рвоты. Ей хотелось сбежать из дома, но идти было некуда. Ее основное прибежище, йога-центр Абигейл Коффин, превратилось в место, где Салли теперь чувствовала себя нежеланной.
        Поначалу все было замечательно. Абигейл учила глубокому дыханию и рассказывала о метте, палийском слове, обозначающем добросердечность. Хотя Салли всегда испытывала сострадание к другим - своей семье, друзьям и незнакомцам, она никогда не направляла его на себя.
        Было непривычно относиться к себе с любовью и сочувствием. Отчасти эти занятия привели ее к Эдварду, и к тому, что она позволила любви, как физической, так и эмоциональной, войти в ее жизнь. Однажды вечером после занятия Абигейл протянула ей бутылку с водой.
        - Я так рада, что ты начала ходить на занятия, - сказала Абигейл. - Мы должны поддерживать друг друга.
        - Конечно, мы же женщины, - согласилась Салли.
        - Вообще-то я имела в виду сестринский союз «Последнего понедельника». Жены, чьи мужья являются членами клуба «Последний понедельник». Ведь у наших мужей имеются свои секреты? - спросила Абигейл, наблюдая за реакцией Салли.
        - Наверное, - ответила Салли. - Но Дэн его больше не посещает.
        - Серьезно? - нахмурилась Абигейл. - А почему?
        - Однажды он просто перестал туда ходить, - ответила Салли. Она знала, что причина в некоторых разногласиях с одним из членов клуба, но не хотела это озвучивать, на случай если этим членом был муж Абигейл.
        - Никто просто так не перестает посещать клуб, - сказала Абигейл. - Это пожизненное членство. Всего двадцать членов одновременно - это большая честь присоединиться.
        - Полагаю, что так, - согласилась Салли.
        Абигейл попятилась назад, как будто Салли вдруг стала ядовитой. Салли задалась вопросом, что такого плохого она сказала. Абигейл на несколько минут исчезла в своем кабинете. Салли слышала, как она приглушенно разговаривает по телефону. Когда Абигейл вернулась, она снова улыбалась, так же безмятежно, как и всегда.
        Абигейл, с ее длинными каштановыми волосами, большими глазами и идеальным телом, казалось, легко могла оправиться от негативных чувств. А Салли так и не вернулась на занятия после того инцидента; она все еще чувствовала себя обиженной реакцией Абигейл на ее слова о том, что Дэн покинул клуб.
        Так что теперь у Салли не было студии йоги и не было Эдварда. Он так и не ответил на ее сообщение о любви к нему. Правда всегда была на поверхности, но она закрывала на нее глаза до вчерашнего дня на яхте: Салли была для него всего лишь любовницей, не более того.
        Она неподвижно сидела на диване рядом с Мэгги, пыталась медитировать, считая свои вдохи, позволяла болезненным и нежелательным мыслям проплывать через ее разум, подобно облакам по голубому небу, пока не услышала школьный автобус, остановившийся в конце подъездной дорожки.
        Мэгги проснулась, запрыгала и залаяла от радости, а как только Салли открыла дверь, выскочила на улицу. Дети выбежали из автобуса, присели на корточки на ступеньках дома, чтобы погладить и обнять Мэгги. Гвен взяла собачку на руки, позволила ей облизать свое лицо. Чарли протянул руку, тоже пытаясь погладить йорка.
        - А почему ты здесь, а не на работе? - спросила Гвен, опустив Мэгги на землю, чтобы обнять маму. Салли крепко сжала Гвен с Чарли в объятиях и зажмурилась, боясь, что не сможет ответить, не заплакав.
        - Хотела сегодня быть дома, когда вы вернетесь со школы, - ответила Салли, стараясь, чтобы ее голос звучал ровно.
        - А где Харриет? - поинтересовался Чарли, высвобождаясь из объятий и оглядываясь по сторонам в поисках няни.
        - Я дала ей выходной, - ответила Салли.
        - Почему? - спросила Гвен. - Разве у тебя нет встреч?
        - Нет, сегодня нет, - отрицательно покачала головой Салли.
        Она любила свою работу, но последнее время ей с трудом удавалось сосредоточится на ней. Она использовала ее как предлог, чтобы увидеться с Эдвардом. Не имело значения, в какое время дня: если было раннее утро, до завтрака, она говорила, что ей нужно съездить в центр дизайна в Бостоне. Если она хотела выйти из дома после ужина, то придумывала встречи с клиентами, которые работали весь день и были свободны только по вечерам. В субботу днем, когда жена Эдварда, Слоан, встречалась со своими друзьями, Салли говорила, что ей необходимо поехать с клиентом, чтобы купить ткань, обои, гранит, краску.
        Но сегодня она была дома.
        - Мне не нравится, когда тебе приходится уезжать на работу, - сказал Чарли.
        - Мне тоже, - добавила Гвен.
        - И мне, - призналась Салли. - Я лучше побуду с вами. Чем бы нам сегодня заняться?
        - Поехали на пляж! - воскликнул Чарли.
        - Замечательная идея, - согласилась Салли. - А ты как думаешь, Гвенни?
        - Согласна, - ответила она.
        - Возьмите свои купальные костюмы, и поехали, - сказала Салли.
        Они забрались в белый «Шевроле Субурбан». В багажнике было полно альбомов образцов из Кларенс-Хаус и текстиля «Скаламандре»: корзина, наполненная лоскутками классического бархата, шелкового кашемира, перламутрового бархата, шифон-бархата и фасонного бархата с разрезным и булавчатым ворсом, все в оттенках белого. Она давно была одержима бархатом и обычно находила его невероятно красивым и чувственным, но сейчас ей хотелось все это выбросить.
        В пляжном клубе Салли и дети переоделись в купальные костюмы. Мэгги бегала вокруг, обнюхивая каждый угол. Кафе-закусочная откроется на сезон через три дня, на выходных в День поминовения, но пока окна все еще были закрыты ставнями. Позже Салли отвезет детей в кафе «Парадиз» и закажет бутерброды навынос. Она позволит ребятам съесть мороженое в машине, перед ужином.
        Чарли помчался к воде, Гвен и Мэгги следовали за ним. Он вошел первым, нырнул в небольшую волну, проплыл под водой несколько ярдов и вынырнул, брызгаясь и смеясь, затем помахал рукой, чтобы Салли увидела.
        - Молодец! - крикнула она. В течение всей зимы и весны по средам они посещали уроки плавания. Прошлым летом Чарли боялся окунуть лицо в воду. Теперь он был бесстрашен.
        - Мама, можно Мэгги поплавает с нами? - спросила Гвен.
        - Конечно, - ответила Салли. - Но мы должны держаться ближе к берегу. Я не знаю, насколько хорошо она умеет плавать.
        - Ничего страшного. Я буду рядом, - сказала Гвен.
        Салли наблюдала, как ее дочь подняла Мэгги и прижала к груди. Она медленно зашла в воду, окуная лапки Мэгги, чтобы та могла привыкнуть к воде. Гвен просила собаку с семи лет. Дэн и Салли подарили ей Мэгги на девятилетие с уговором, что Гвен будет кормить ее, выгуливать и заботиться о ней.
        Гвен охотно выполняла свои обязанности. Она выгуливала питомицу два раза в день, помогала Салли приучать Мэгги к командам «сидеть», «ко мне», «апорт» и к прогулкам вдоль линии прибоя, зная, что этим летом вся семья будет часто кататься на яхте.
        - Она должна уметь плавать на случай, если свалится за борт, - сказала Гвен.
        Видя, как Гвен заботилась о Мэгги, Салли полагала, что собака вряд ли когда-нибудь покинет кокпит и приблизится к поручням яхты. Она отметила про себя, что нужно попробовать найти крошечный спасательный жилет размером с йорка. Возможно, она не успеет до прогулки в эти выходные, но они с Дэном следили за тем, чтобы дети всегда надевали спасательные жилеты, находясь на борту яхты - почему бы не обезопасить и собаку тоже?
        Сейчас, стоя босиком на теплом песке, Салли наблюдала, как Гвен опускает Мэгги в воду. Они вдвоем плавали кругами, Мэгги явно была вне себя от радости, что находится рядом со своим любимым человеком. Чарли нырнул на дно, вынырнул с пучком водорослей и поднял его над головой, чтобы Салли увидела. Она восхищенно захлопала в ладоши, и он снова нырнул.
        Вот ее настоящая жизнь - этот момент здесь, на пляже, с ее детьми, был тем, ради чего Салли жила. Как она могла быть такой глупой и чуть не потерять все это? Она поклялась, что наладит отношения с Дэном. Вместе они были хорошими родителями. И в данный момент этого было достаточно.
        Салли вошла в воду по колено и охнула. В конце мая вода в проливе Лонг-Айленд была все еще холодной и нагревалась только после четвертого июля, но ее дети обожали плавать, как и она в их возрасте. Салли нырнула, проплыв под водой так далеко, как только могла.
        Когда она вынырнула, чтобы глотнуть воздуха, дети подплыли к ней, и они втроем начали плавать вокруг Мэгги небольшими кругами. Они все улыбались, радуясь одному из первых летних купаний, тому, что проводят время вместе. Поплескавшись еще минуту, Гвен решила, что Мэгги пора погреться. Они все вместе вышли на берег, и Салли подставила лицо солнцу.
        Спустя четыре дня после нападения
        Глава 20
        Клэр
        В ту ночь я видела горного льва. Голодная и уставшая все время прятаться в хижине, я отправилась в бухту раньше обычного. Синие туманные сумерки сменились темнотой. У меня не было сотового телефона, никаких средств коммуникации с внешним миром за пределами леса и пляжа, а стало быть, и возможности знать, куда Гриффин направил поиски. Меня посетила мысль, что полицейские могут снова привезти поисковых собак, как в первый день, поэтому я решила лишний раз укрепить свой периметр смесью из сухой мочи рыси-лисы. И разложила ее на дальней стороне моей обычной тропы.
        Я сделала большой круг вокруг своей хижины, по пути рассыпая смесь. Как только глаза привыкли к темноте, яркого света звёзд стало достаточно, чтобы видеть дорогу. Если ходить осторожно, мне можно было не волноваться и прогуляться ночью по лесу. Мы с отцом делали это довольно часто. Я все время смотрела на север, следуя Полярной звезде, и мне казалось, что я создаю волшебный круг, который защитит меня.
        После того, как периметр был укреплен, я отправилась искупаться в проливе, чтобы освежиться и успокоить свои раны. Мои синяки из фиолетовых уже превратились в желтые, порезы на руках покрылись корочкой. Выйдя из воды, я снова поднялась на холм, а там стояла возле захоронений и дрожала. Мне казалось, что кто-то наблюдает за мной. Я посмотрела на юго-запад - в том направлении, куда, по мнению пекотов, покинув тела, отправлялись души умерших, - и, как мне показалось, увидела проблеск света.
        Я направилась к роднику, чтобы ополоснуться и набрать питьевой воды, и вдруг волоски на затылке встали дыбом. Я почувствовала опасность - у меня проснулась первобытная часть мозга, регистрирующая звуки и запахи, на которые мы обычно не обращаем внимания. Я знала, что за мной следят, и замерла, напряженно прислушиваясь. Даже будучи настороже, я не слышала ничего, кроме обычных ночных звуков: древесные лягушки, попискивающие в болоте, легкий ветерок, колышущий молодую листву.
        Я медленно повернулась, гадая, увижу ли Гриффина с ножом или одного из его полицейских с пистолетом в руке? Вместо этого, менее чем в двадцати ярдах от себя я увидела светящиеся желтые глаза, мерцание рыжевато-коричневой шерсти. Горный лев держался зарослей, окаймлявших вечный погост пекотов. Он был тенью, жидким золотом в свете звезд. Я стояла совершенно неподвижно.
        - Клэр, никогда не поворачивайся спиной к большой кошке, - сказал как-то мой отец. - Они бесшумные, ты никогда не услышишь, как они приближаются. И как только они решат, что ты - добыча, то сократят расстояние так быстро, что у тебя не будет времени среагировать.
        Он говорил мне, чтобы я делала вид, что я больше, храбрее самой кошки, но по какой-то причине в ту ночь в лесу я забыла все, чему учил меня отец - не потому, что запаниковала, а потому, что горный лев стоял внутри круга, который я сделала. Он был частью моего мира, частью магии. Может быть, я все еще и бредила после нападения, но страха не чувствовала.
        Я посмотрела в глаза льва, понимая, что он легко может меня одолеть. Он ударит меня своими кривыми когтями, сомкнет клыки вокруг горла или черепа, убьет меня в одно мгновение. Не потому ли я не испытывала страха, что знала, на что способны люди, что сделал мой муж? Привлеченный зельем, этот хищник, должно быть, учуял свой собственный вид; возможно, он искал себе пару, или, может быть, хотел заявить права на свою территорию, сразиться на смерть с другим самцом. Я знала лишь одно - что нахожусь рядом с животным, которое подпитывало мое воображение в течение многих лет.
        Он понимал, что я не представляю угрозы. Его взгляд задержался на мне на долгую минуту, потом на две, на три. Мое дыхание было ровным. Я знала, что должна отступить, очень медленно, но не сделала этого. Я моргнула, и в ту же секунду он исчез. Я не слышала его, но почувствовала легкое дуновение ветерка, когда он уходил, и увидела мимолетный отблеск золотого мерцания на юго-западе, на пути духов.
        После этой утренней встречи вечером к роднику я не пошла, поскольку знала, что он отправится туда на водопой, и не хотела испытывать судьбу. В хижине не было ни еды, ни запахов, которые могли бы его привлечь. Мне удалось убедить себя, что он - защитник, посланный моим отцом, что он не нападет на меня, но может растерзать любого, кто попытается причинить мне вред. Наверное, я умышленно исказила действительность, но это было гораздо лучше, чем позволить себе признать, что мне угрожает еще большая опасность, чем та, в которой я уже находилась.
        Я забралась в спальный мешок, но не могла закрыть глаза. Горный лев напомнил мне о необходимости быть начеку. Мне нужно было придумать план. Силы потихоньку возвращались, и мне предстояло найти помощь. Единственная проблема заключалась в том, что я все еще понятия не имела, кому можно доверять.
        Созвездия двигались по небу, проходили часы. Я задремала, затем услышала крики животного, смерть в лесу. Неужели горный лев вышел на охоту? Или мне снился звук собственного голоса, звавшего на помощь четыре дня назад? Или это был сон о будущем, о том, что сделает Гриффин, если найдет меня?
        Найти ответы на все эти возникшие вопросы мне не удалось, как и не получилось снова заснуть.
        Глава 21
        Конор
        Конор и Джен Миано решили вместе допросить Дэна Бенсона. Конор все еще размышлял о возможной связи между этими двумя делами. Слово, похожее на «Форд», дважды появлялось в записке от Салли, и Конор пометил себе спросить Дэна, ездит ли семья на таком автомобиле.
        Конор вдруг сообразил, что до сих пор не допросил Форда Чейза, который был пасынком Клэр. Если Салли говорила о нем, а не о машине, мог ли Форд быть связующим звеном между ней и Клэр?
        Они приехали в больницу Истерли на разных машинах, и Конор последовал за Джен через вращающуюся дверь. Бенсон шел на поправку, и его перевели на другой этаж. Они поговорили с дежурной медсестрой и вошли в его палату. Дэн полулежал в кровати и смотрел ток-шоу по телевизору.
        - Мистер Бенсон, - обратилась к нему Джен. - Это детектив Рид.
        - Здравствуйте, - поздоровался Бенсон. Его кожа отдавала болезненной желтизной. Он был невысокого роста и мускулистый. Очень короткая стрижка на его каштановых с проседью волосах явно шла ему. Бенсон смотрел на визитеров широко раскрытыми глазами, и Конор подумал, что Дэн выглядел испуганным, словно олень, попавший в свет фар. Над левым глазом у него была наложена марлевая повязка.
        - Как ваши дела, мистер Бенсон? - поинтересовался Конор.
        - Нормально, - ответил Дэн.
        - Вы неважно выглядите. Я знаю, что вы были тяжело ранены.
        - Да. Говорят, мне повезло, что металл не задел сердце, - произнес он. - Но это ничто по сравнению с тем, что пережила Гвен. - Он с трудом сглотнул и отвернулся к окну. - И мой Чарли, мой мальчик. Где он?
        - Мы не знаем, - мягко ответила Джен.
        - Нам очень жаль, что его до сих пор не нашли, - добавил Конор.
        Бенсон кивнул, не поднимая взгляда.
        - Можете рассказать нам, что произошло в пятницу? - спросил Конор.
        - Я уже ей рассказывал, - ответил Бенсон, показав на Джен, и, казалось, смахнул слезы, но его глаза оставались сухими. Он не упомянул о Салли.
        - Расскажите нам про тот день, - попросил Конор. - Это был будний день. Почему дети не пошли в школу?
        - Мы хотели пораньше начать выходные Дня поминовения, - ответил Бенсон. - Добраться до Блок-Айленда до появления толпы. Быстро покинуть пристань.
        - Значит, вы планировали такой ранний отъезд? - спросила Джен. - Или это было спонтанным решением?
        - Планировали. Мы даже хотели запастись припасами накануне вечером.
        - Припасами? Расскажите подробнее, - попросила Джен. - Я не любительница лодок.
        - Ну, знаете, купить продукты, напитки, закуски и тому подобное. Спуститься к лодке и первым делом все это загрузить для того, чтобы можно было сняться с якоря и пораньше покинуть пристань. Мы думали сделать это сразу после завтрака.
        - Кто покупал продукты? - спросил Конор.
        - Я. Отправился в магазин после работы в четверг.
        - Куда? - поинтересовался Конор.
        - В бакалейную лавку в Блэк-Холле, - ответил Бенсон.
        - А кто загружал припасы на яхту? - задала вопрос Джен.
        - Тоже я. Но не в четверг вечером. Все вышло не совсем так, как планировалось.
        - Так когда вы это сделали? - спросила Джен.
        - В пятницу утром. В тот день, когда мы отправились в плавание.
        - Мистер Бенсон, а какую машину вы водите? - спросил Конор.
        - «БМВ».
        - А у вас есть «Форд»?
        - Нет, а что?
        - А у Салли?
        - Нет, у ее был «Шевроле Субурбан».
        Конор кивнул. Значит, если в письме Салли тонким неразборчивым почерком было написано слово «Форд», то речь шла не о машине семьи.
        - Хорошо, - произнес Конор. - В котором часу вы загрузили провизию на яхту?
        - В девять утра.
        - В пятницу утром, правильно?
        - Да, я уже сказал это.
        - Вы звонили в школу сказать, что детей не будет на занятиях? - спросила Джен.
        Бенсон пожал плечами и поморщился, словно от боли.
        - Салли заботилась о таких вещах. И в этот раз она, вероятно, звонила.
        - Так значит, вы покинули пристань тем утром? - задал вопрос Конор.
        - Нет, - тяжело вздохнул Бенсон. - Получилось, что мы отплыли после полудня.
        - Почему? - спросила Джен. - Что послужило причиной задержки?
        - Салли, - ответил он с каменным лицом.
        - Почему? - поинтересовалась Джен.
        - Все началось накануне вечером. Она сказала, что не хочет ехать.
        - А объяснила, почему? - спросила Джен.
        - Она неважно себя чувствовала. Думала, что не сможет выдержать поездку на яхте и целые выходные вне дома.
        - Должно быть, вы сильно расстроились? - предположил Конор.
        - Да, - сказал Бенсон.
        - Она все испортила? - спросил Конор.
        - Можно и так сказать. В конце концов я убедил ее поехать. Тогда быстро съездил и загрузил провизию, прежде чем мы все отправились на причал…
        - Только вы? - спросил Конор. - Интересно, почему так, если учесть, что вы все планировали поехать на пристань и отплыть тем утром. Разве нельзя было сделать все за одну поездку? Отвезти провизию и доставить семью на борт лодки?
        - Поверьте мне, когда у вас маленькие дети, вам захочется сделать как можно больше до их приезда. Знаете, они ведь становятся нетерпеливыми. Ждать, пока мы загрузим еду, положим лед в холодильник, наполним топливные баки. Поверьте, у них нет на это терпения. Поэтому я сделал все сам, затем вернулся домой, чтобы забрать их.
        - В котором часу вы вернулись домой? - спросила Джен.
        - Где-то в половине одиннадцатого. Мы усадили детей в машину, когда Салли снова потеряла самообладание и сказала, что совсем не хочет ехать. Она начала плакать, почти впала в истерику.
        - На глазах у детей? - спросил Конор.
        - Нет. Как обычно, она переживала свои эмоциональные срывы в нашей спальне. Но они слышали, особенно Гвен. Она знает обо всем, что происходит между нами. Из-за этого у нее начинает болеть живот, она переживает, что мы разведемся. Но это не остановило Салли, когда она решила испортить замечательные семейные выходные.
        Джен и Конор позволили его словам повиснуть в воздухе. Бенсон злился, вместо того чтобы испытывать горе, как человек, только что потерявший жену.
        - Вы ее ударили? - спросила Джен.
        И Конор, и Джен внимательно следили за выражением на его лице. Бенсон зажмурился и почесал повязку на лбу. Она немного сползла, и Конор увидел резаную рану с наложенными на нее швами. Конор понимал, что тело Салли слишком сильно обгорело, чтобы судмедэксперт смог обнаружить следы побоев.
        - Нет! - воскликнул Бенсон. - Кем вы меня считаете?
        - Мы должны были спросить, - сказала Джен.
        - Мистер Бенсон, вы знакомы с Клэр Бодри Чейз? - поинтересовался Конор.
        - С женой Гриффина? Нет.
        - Но вы знаете Гриффина? - Конор уже знал ответ, но хотел услышать, что скажет Бенсон.
        - Да.
        - Откуда?
        - Наши семьи дружили с давних пор. И мы в одном клубе.
        - А что это за клуб?
        - «Последний понедельник». Но я его больше не посещаю. Это просто кучка парней, пьющих шотландское виски и обсуждающих, как Гриффину заполучить особняк губернатора.
        - Вы считаете, что он не должен быть губернатором? - спросил Конор.
        Бенсон фыркнул.
        - Когда вы знаете кого-то с самого детства и вспоминаете все те глупости, которые этот кто-то совершил, тяжело представить его возглавляющим штат. Я часто шутил с Салли по этому поводу. - Он замолчал, как будто только что понял, что сказал. - Я имею в виду, не поймите меня неправильно, Гриффин - славный малый. Но некоторые сказали бы, что он немного самовлюбленный.
        - А о каких детских глупостях мы говорим? - спросила Джен.
        Бенсон постарался снова рассмеяться, но теперь его смех казался нервным.
        - Мне не стоило ничего говорить. Всякие глупости. Типа разыграть кого-то, стырить по-тихому родительский алкоголь, прогулять уроки в школе. Ничего криминального. Я отдам за него свой голос.
        Конор услышал раздражение в голосе Бенсона. За, казалось бы, беззаботными словами скрывались эмоции. Возмущение, но и страх.
        - А вы знаете его детей? Александра и Форда? - Конор наблюдал за реакцией Бенсона на их имена. Он слегка вздрогнул?
        - Не очень хорошо.
        - Но вы их знаете?
        - Пересекались в городе, видел их на верфи и тому подобное.
        - Хорошо. К слову, Салли выполняла кое-какую работу для семьи Чейзов. Переделывала их кухню. Не так ли? - спросил Конор.
        - Да, совершенно верно. Но я не лезу в ее дела.
        - А она когда-нибудь рассказывала о Чейзах? - поинтересовался Конор.
        - Нет. Я полагал, что на него, вероятно, было тяжело работать, но она никогда не жаловалась.
        - Когда вы сможете вернуться домой? - спросила Джен.
        - Меня сегодня выписывают, - ответил он.
        - Что-то рановато, - произнесла Джен. - Учитывая, через что вам пришлось пройти.
        - Я тут с ума схожу, - ответил он. - И мне нужно заняться похоронами жены.
        Конор с Джен поблагодарили его за уделенное время, еще раз выразили свое сочувствие и покинули палату.
        - Что думаешь? - спросил Конор.
        - У него столько злости на Салли, и он даже не пытался это скрыть, - произнесла Джен.
        - Согласен. Он не пытался изображать скорбящего мужа. И у него какие-то проблемы с Чейзом, - сказал Конор. - Достаточно серьезные, раз он даже перестал посещать тайное общество мажоров.
        - Настолько серьезные, что он мог сделать что-то с Клэр? - спросила Джен.
        Конор мысленно прокрутил хронологию событий пятничного утра: Чейз сказал, что последний раз видел Клэр после завтрака, примерно без пятнадцати восемь. Бенсон отправился на яхту около девяти. Что если он столкнулся с Клэр, и у них произошла какая-то ссора?
        - Почему он так торопится выбраться из больницы? - спросил Конор. - Чтобы отправиться домой и уничтожить улики?
        - Ордер на обыск, - сказала Джен. - Сейчас запрошу. Мне нужен латте со льдом. Как думаешь, его можно найти в больничной столовой?
        - Попробуй, - ответил Конор. - Я поехал. Увидимся позже.
        Они попрощались, и Конор решил вернуться в дом Чейзов на Катамаунт-Блафф, еще раз обойти место исчезновения Клэр. Он также собирался найти Форда Чейза и задать ему пару вопросов, хотя бы для того, чтобы прояснить, что Салли имела в виду в своей записке под словом «Форд».
        За два дня до нападения
        Глава 22
        Клэр
        Я любила, когда Слоан Хоук приходила ко мне в студию. День клонился к вечеру, и мы открыли бутылку розового вина в честь того, что лето неофициально начнется в эти выходные. Большинство своих экспонатов я отправила в галерею накануне, поэтому студия была почти пустой. Осталось только одно панно, предназначенное для выставки. Мне все еще не представилось возможности показать «Костяшку» Гриффину.
        Стоял теплый солнечный день. Прогноз погоды на выходные в День поминовения выглядел благоприятным, и Слоан находилась в радостном возбуждении по поводу ежегодной вечеринки, которую они с Эдвардом обычно устраивали. В этом году она наняла новую фирму по обслуживанию праздников - вместо вареных омаров и запеченных на горячих камнях морских моллюсков, которых подавали последние несколько лет, на этот раз планировалось барбекю в техасском стиле.
        - Когда мы в апреле ездили в Даллас, Эдвард купил себе ковбойскую шляпу, а я - пару сапог от Луккезе, - сказала Слоан. - Это была его идея купить сапоги. Мне очень нравится, как он увлечен идеей этой вечеринки, и он знает, что я это обожаю. Обычно его не волнуют детали, но в этом году все совершенно по-другому. Как ты думаешь, в чем дело?
        - Я уверена, что он просто хочет, чтобы ты была счастлива, - ответила я.
        - И мне так кажется, - улыбаясь, сказала она.
        - Я рада, - добавила я, совершенно забыв, каково это, иметь мужа, который хочет осчастливить тебя. Я не чувствовала такого с тех самых первых дней с Гриффином. А с Нейтом…
        Мы потягивали вино и работали в тишине. Слоан растянула и нанесла грунт «Гессо» на новый холст, который поставила на мольберт и начала рисовать. Я обдумывала свой следующий проект. Вдохновленная недавними исследованиями Нейта, я подумала, что могла бы отправиться в Тадуссак, город, расположенный в восточной части Квебека на реке Святого Лаврентия, в которой собирались горбатые киты и белухи. Каждую осень горбачи мигрировали на юг из Канады, вдоль восточного побережья, через пролив Анегада, из Атлантического океана в Карибское море.
        Как только я перееду, то смогу свободно следовать за китами. Мои новые панно-витрины будут отражать миграцию - китов и мою собственную. Двери студии были широко распахнуты на воды пролива, и теплый ветерок обдувал помещение. Я сидела за чертежным столом и рисовала акварелью этот пейзаж.
        Может быть, мне захочется вспомнить его после моего отъезда, или, возможно, я просто тренировалась рисовать море, готовясь к китам. Я знала лишь, что развод выставит Гриффина, баллотирующегося на пост губернатора, в невыгодном свете. Но он сам во всем виноват.
        - Ой, смотри, - произнесла Слоан, глядя в большое выходящее на север окно. - Мальчики приехали.
        Я выглянула и увидела Форда и Александра, стоящих на террасе. Казалось, они о чем-то спорили. Затем Форд толкнул Александра, и тот отшатнулся назад, опрокинув плетеное кресло. Я испытала шок - никогда не видела, чтобы они ругались, не говоря уже о рукоприкладстве. Я встала и хотела пойти узнать в чем дело, но не успела, Форд появился в дверях студии.
        - Привет, бар открыт? - спросил он, заметив вино.
        - Что происходит? - спросила я. - Все в порядке?
        - Да, просто Александр строит из себя святошу, - ответил Форд.
        - Какая скукота! - со смехом сказала Слоан. - Форд, ты сегодня собираешься плавать в нашем бассейне? Я знаю, тебе это нравится, и у нас все готово для субботней вечеринки.
        - Не сегодня, миссис Хоук, - ответил он. - Думаю, мои дни плавания в вашем бассейне скоро закончатся.
        - Ну, мы вовсе не против, что ты им пользуешься, - сказала она. - Нам с Эдвардом надо начать больше плавать.
        - Он, вероятно, слишком занят для этого, - произнес Форд. Я наблюдала, как он нервно идет от открытой двери к столу, на который я поставила вино. Мы со Слоан пили из бокалов, которые я принесла из дома, но Форд схватил пустую стеклянную банку, в которой я замачивала свои кисти, наполнил ее розовым вином и в один глоток выпил половину.
        - Ты прав насчет Эдварда, - сказала Слоан. - Он слишком много работает, как и твой отец. Адвокаты, ты же понимаешь? Все эти оплачиваемые часы.
        - Я говорил не про работу, - ответил Форд. - Я имел в виду Салли.
        - Салли? - спросила Слоан. - Ты говоришь о Салли Бенсон?
        - Ага, о ней.
        - Ну, мы закончили с ремонтом, - сказала Слоан. - Она нам очень помогла, вне всяких сомнений, особенно с декором яхты, но теперь все закончилось.
        - Нет, ничего не закончилось, - возразил Форд. Он выглядел бледным. Он откинул свои темные волосы назад, и я заметила темные круги у него под глазами. Форд допил остатки вина. Через северное окно я увидела, как Александр спускается с холма.
        - Что не закончилось? - улыбаясь, спросила Слоан Форда.
        - Ваш муж и Салли, - ответил он.
        Александр вошел в студию и подошел к брату.
        - Не надо, - сказал он, глядя на Форда.
        - Она должна знать, - возразил Форд.
        Братья уставились друг на друга. Александр схватил своего близнеца за плечи - в том, как он удерживал Форда на расстоянии вытянутой руки, была нежность и настойчивость - и быстро встряхнул его.
        - Знать что? - поинтересовалась Слоан, подходя к парням.
        - Форд любит Салли, - сказал Александр, глядя на Форда с невероятной тревогой. - Вот почему он это делает. Рассказывает вам. Он не виноват, ему просто очень больно. Пожалуйста, не злитесь на него.
        - Злиться на него… на Форда? За что? - поинтересовалась Слоан.
        - За то, что я собираюсь вам рассказать, - ответил Форд. - Вы должны знать об Эдварде.
        - Господи, - произнес Александр, удерживая брата за плечо. - Форд, да ладно тебе, перестань…
        - Эдвард? О чем ты говоришь? - спросила Слоан.
        - Ваш муж спит с Салли, - ответил Форд, вырываясь из хватки своего брата. - Они встречаются на вашей яхте. На борту «Безмятежного». Раньше они встречались в вашем доме, пока она занималась его декорированием, когда вы были на йоге или здесь с Клэр.
        - Форд! - воскликнула я, шокированная его идиотской пьяной выходкой.
        - Я разговариваю со Слоан, а не с тобой.
        - Я тебе не верю, - сказала Слоан.
        - Верите, - возразил Форд. - Когда любишь кого-то, то видишь его насквозь, хочется тебе это признавать или нет. Именно так я узнал о Салли. Я чувствовал, что она хочет его, это исходило от нее. Вы ведь чувствуете это от Эдварда? Что он был с кем-то другим? Что он хочет ее?
        Я посмотрела на Слоан, увидела вспышку отчаяния в ее глазах и поняла, что слова Форда дошли до нее. Слоан отвернулась так быстро, что перевернула свой мольберт и краски. Холст полетел в сторону. Форд попытался его поймать, но он пролетел мимо, проскользнув по полу. Форд подошел к Слоан, протянул руку, чтобы коснуться ее. Она отвернулась к стене, ее трясло.
        Я взяла Форда за руку, чтобы оттащить его от Слоан. Но он с яростью отдернул ее. Он ткнул меня в грудь двумя пальцами, посмотрел на меня с такой яростью, которую я видела раньше только в глазах его отца. Мне стало страшно.
        - Я пытаюсь помочь, - заорал Форд на меня. Его тон был таким же, как у Гриффина. Тело Форда напряглось, как будто он хотел ударить меня. Я сделала шаг назад и заставила себя сохранять спокойствие.
        - Уходи, Форд, - потребовала я. - Сейчас же.
        Александр поймал мой взгляд и кивнул.
        - Она права, Форд, - произнес он тоном миротворца. - Пойдем.
        - Ты все время осуждаешь меня, Клэр, - сказал Форд. - Так же, как осуждаешь отца. Я знаю обо всей той лжи, которую ты говоришь себе о нем, о той другой сучке.
        - Какой сучке? - спросила я.
        - Из приливного водоема, - ответил он. - Ты хочешь разрушить его шансы на выборах?
        - Форд, заткнись, - потребовал Александр.
        Он говорил об Эллен, у меня мурашки побежали по коже. Я видела, как он бросил взгляд на мой рабочий стол, где я хранила свои пометки о каждом панно. Неужели он их просмотрел, прочитал, что я написала? Они были зашифрованы, строчки стихотворений, чтобы описать мои чувства и значения каждой работы. Возможно ли, что он расшифровал мои слова о «Костяшке» и связал их со смертью Эллен?
        - Что твой отец тебе говорил? - спросила я Форда.
        - Что выборы проигрывают из-за слухов, - ответил он.
        - Что он рассказал тебе о приливном водоеме? - допытывалась я.
        - Ничего! Потому что нечего рассказывать. Понимаешь? Ты настолько зациклена на лжи, на том, чего вообще не было. Мы с братом работаем как проклятые для этой кампании. Тебе бы тоже следовало это делать. Он - великий человек, Клэр.
        - Она это знает, Форд, - сказал Александр, посмотрев на меня. - Она, как и мы, тоже хочет, чтобы он выиграл. Мы все в одной команде.
        Он начал подталкивать брата к двери. Взгляд Форда, полный ненависти, как будто вся его злость нуждалась в одном объекте, был устремлен на меня. Он не контролировал себя, опьяненный вином и своими бурными эмоциями. Но в конце концов уступил Александру, позволив ему вывести себя из студии. Меня всю трясло. Я не могла представить, чтобы Гриффин обсуждал Эллен с Фордом, но не исключено, что я ошибалась. Прямо сейчас я увидела, как они похожи.
        Когда парни ушли, я подошла к Слоан. Я попыталась приобнять ее за плечи, но она отстранилась.
        - Слоан, мне очень жаль, - сказала я.
        - А ты знала об Эдварде и Салли? - спросила она.
        - Нет, я понятия не имела. Возможно, это даже неправда.
        Она повернулась ко мне, в ее затуманенных слезами глазах мелькнула надежда.
        - Мог бы Форд такое выдумать?
        - Не знаю, - призналась я. Гриффин был жестоким. Хотя раньше я не замечала у Форда такой явной склонности к этому, но его сегодняшнее поведение показало, что он был сыном своего отца.
        - Не исключено, что и придумал, - сказала она. - В его словах не было никакого смысла, вся эта чепуха об отце и приливном водоеме, и выборах. Он говорил как сумасшедший.
        - Согласна, - ответила я и обняла ее.
        С минуту мы стояли, обнявшись. Каждая из нас, потерявшись в боли, задумалась о правде и лжи, любви и страданиях. Я уставилась на пачку заметок рядом с «Костяшкой» и поняла, что Форд, вероятно, прочитал их.
        Глава 23
        Салли
        Салли сидела за столом в своем домашнем офисе, слушая через открытое окно звуки, издаваемые разбрызгивателями. Она любила шум воды, будь то на пляже, на яхте или в саду. Когда в комнату проникли солнечные лучи, она закрыла глаза и впервые за многие недели почувствовала умиротворение. Поплавав со своими детьми и решив перестать видеться с Эдвардом, она собиралась начать все с чистого листа.
        Наступил вечер. Дэн повез Гвен и Чарли на теннисный корт. Часто после работы он играл с ними: учил их размахивать ракеткой, ждать мяча, подбрасывать его прямо вверх и выполнять сильную подачу. Дети с удовольствием учились вести счет, и Чарли казалось уморительным все время говорить «ноль».
        - Ноль-пятнадцать, ноль-тридцать, ноль-сорок! - кричал он Салли, выбегая с корта, потный и смеющийся.
        Аромат цветов и свежескошенной травы наполнил Салли радостью за то, что лето вот-вот наступит. Осталась неделя до июня, а розы уже были в цвету. Она обожала старинные сорта, английские розы из каталога Дэвида Остина. Она считала их названия романтичными, вдохновляющими: Манстед Вуд, Нежная Гермиона, Золотой праздник, Остров Короны и Сьюзан Уильямс-Эллис.
        Салли хотела назвать Гвен Сьюзан, в честь прекрасной белой розы, но вместо этого поддалась на уговоры Дэна назвать их дочь в честь его матери, Гвендолин. Дело не в том, что Салли не любила свою свекровь, очень любила. Просто это стало началом ее уступок Дэну, способом задобрить его, сделать счастливым, чтобы его настроение не могло испортиться.
        Ее книжные шкафы были заполнены книгами по дизайну из Музея Виктории и Альберта, альбомами по искусству издательств «Ташен» и «Риццоли», стопками журналов «Архитектурный дайджест» и «Жизнь Марты Стюарт» пятнадцатилетней давности и фотоальбомами всех дизайнерских работ, которые она когда-либо делала. Она окружила себя красотой: своим домом, садом, книгами, но особенно своими детьми.
        Гвен и Чарли напоминали ей обо всем, что имело значение в жизни. Наблюдая за тем, как они плещутся с Мэгги в волнах, Салли была намного счастливее, чем в течение всей зимы и весны. Она на самом деле с нетерпением ждала семейной поездки на Блок-Айленд. Салли позвонила в школу и предупредила учителей, что дети не придут в школу в пятницу.
        Она приложит больше усилий, чтобы наслаждаться компанией Дэна. Постарается снова полюбить его.
        Раздался звонок ее мобильного. Он вернул ее в реальность, подальше от мечтаний о том, как сделать жизнь ее семьи лучше. Когда она зглянула на экран, ее сердце екнуло: номер Эдварда. Он захочет узнать, когда они снова смогут встретиться, она должна быть решительной, должна дать ему понять, что все кончено.
        - Алло, - собравшись с духом, произнесла она.
        - Что ты, черт побери, натворила? - спросил Эдвард.
        Его вопрос шокировал ее. Салли начала писать письмо Эдварду, но еще не отправила его.
        - Я ничего не делала, - ответила она. - Но я хочу с тобой поговорить. Мы не можем больше это продолжать, Эдвард. Это…
        - Хватит с тебя разговоров, - рявкнул он. - Ты рассказала Форду Чейзу о нас, а он рассказал Слоан, и теперь она хочет, чтобы я съехал.
        - Эдвард, я ничего ему не говорила! Он за нами шпионил.
        - Чушь собачья. Мы соблюдали осторожность.
        - Два дня назад он приходил на твою яхту. Мы с тобой должны были там встретиться, но ты работал. И он появился. Он был пьян и…
        - Он заявился на борт «Безмятежного»? Что он сказал?
        Салли помедлила. Ей хотелось сбросить груз старых ошибок, никогда больше не вспоминать о словах Форда.
        - Он обозвал меня ужасными словами. - Она запнулась в нерешительности. - И признался, что любит меня.
        - Любит тебя? Ты и с ним тоже спала?
        - Конечно же нет! Эдвард!
        - Я прямо сейчас отправлюсь в дом Чейзов, и этому парню повезет, если я его не убью. Клянусь Богом, если он расскажет еще кому-нибудь или ты расскажешь…
        - То что, ты и меня убьешь тоже?
        Она ждала, что он ответит: «Нет, я никогда этого не сделаю, я люблю тебя». Но Эдвард молчал, и Салли показалось, что он ударил ее ножом.
        - Форд рассказал об этом Слоан в присутствии Клэр, - сказал Эдвард. - Теперь у Клэр будет на меня компромат. Мне хочется…
        - Что? - спросила Салли, испугавшись его угрожающего тона, как будто он хотел причинить вред Клэр. Но тут она услышала хлопанье автомобильных дверей и голоса. Гвен и Чарли, счастливые и смеющиеся. Сначала заговорил Дэн, затем раздался голос другого мужчины. Салли вытянула шею, чтобы выглянуть в окно за угол дома.
        На подъездной дорожке стояли ее дети и муж. И черный «Порше-911». Пока она смотрела, Форд Чейз вылез из своей машины и подошел к Дэну.
        Салли повесила трубку и побежала вниз.
        Спустя пять дней после нападения
        Глава 24
        Конор
        В среду, в десять утра, спустя пять дней после исчезновения Клэр, Конор ехал по грунтовой дороге в Катамаунт-Блафф. Он заметил, что охранника, который обычно дежурил на въезде, не было на своем посту. Листья на деревьях начали распускаться, отчего лес по обе стороны дороги становился более густым, и тропинок почти не было видно. Этот анклав являлся абсолютно частной территорией, и если какая-то машина и могла попасть на нее, то только по этой дороге.
        Он мысленно вернулся к пятнице, к составленной им хронологии событий. Если Гриффин говорил правду, и он попрощался с Клэр сразу после завтрака, а об ее исчезновении стало известно только после половины шестого вечера, это дало кому-то девять часов, чтобы устроить засаду, напасть на нее и увезти ее или ее тело. Судя по свежести крови, временные рамки сузились до середины дня.
        Конор миновал подъездные дорожки соседей. Со стороны въезда с главной дороги по порядку располагались дома Коффинов, Локвудов, Хоуков, а в тупике, на вершине утеса - Чейзов. Все они были оснащены камерами наблюдения, и полиция просмотрела записи, но из-за распустившейся листвы проконтролировать удалось лишь небольшие части дороги. Эксперты увидели, что в Катамаунт-Блафф въезжал грузовик службы доставки «ФедЭкс», позже выехавший с территории.
        Служба «ФедЭкс» развернула программу по установке видеорегистраторов в кабинах и грузовых отсеках своих автомобилей, и обе записи были предоставлены полиции, никакой подозрительной активности замечено не было. Грузовик обыскали на предмет следов крови, но ничего не нашли. Водителя допросили и отпустили. Заказ забрать посылку, за которой его отправили, действительно был оформлен Клэр, и на авиатранспортной накладной стоял номер ее банковского счета.
        Учитывая, что никаких других транспортных средств, кроме грузовика транспортной компании, замечено не было (ни камерами, ни невооруженным глазом), нападавший, должно быть, убрал тело Клэр одним из двух способов: либо по тропам, проходящим по заповедным местам, либо на лодке с пляжа. Тропы были слишком узкими для транспорта, даже для квадроцикла.
        Если Клэр была мертва, убийца мог, расчленив ее, разбросать части ее тела по лесу и в воды пролива. Или он мог заранее выкопать могилу, подготовить ее до пятницы и похоронить Клэр где-нибудь в лесу.
        Одно из самых известных дел Коннектикута, известное как «Убийство измельчителем», касалось Хелле Крафтс. Ее муж, Ричард, убил жену и пропустил ее тело через щеподробилку, которую арендовал и установил на мосту. Этот судебный процесс стал революционным в национальном масштабе, так как впервые обвинительный приговор был вынесен несмотря на то, что тело жертвы так и не было найдено, только фрагменты зубов и ногтей.
        Расследуя исчезновение Клэр, полиция связалась со всеми компаниями по прокату спецтехники в радиусе двадцати пяти миль вокруг Блэк-Холла. Только две щеподробилки были арендованы на период, захватывающий ту пятницу, обе ландшафтными дизайнерами, которые ранее пользовались услугами данных компаний. Представители компании объяснили небольшое количество заказов на аренду тем, что это были длинные выходные. Их офисы работали в субботу всего полдня, и были закрыты в воскресенье и понедельник. Арендаторы не захотели бы взять на себя дополнительные расходы.
        Подъехав к дому Чейзов, Конор припарковался на круговой дорожке и вышел из машины. Он заранее позвонил Форду и сказал, что им нужно поговорить. Он даже предложил подъехать туда, где Форд жил, но тот сказал, что находится в доме в Катамаунт-Блафф. Возле гаража, где произошло нападение на Клэр, были припаркованы «Порше» и внедорожник «Мерседес». Конору стало интересно, какая из машин принадлежит Форду. Конор помедлил, взглянул в сторону лесной тропы. Он хотел пройти по пути, который собаки уже обыскали, и посмотреть, может быть, они или поисковая команда что-то упустила. Но сначала Конор решил поговорить с Фордом.
        Он постучал в парадную дверь и стал ждать. Когда никто не ответил, Конор обошел дом со стороны моря. Он поднялся по ступенькам с обратной стороны, заглянул в кухонное окно и снова постучал. По-прежнему никакого ответа.
        Студия Клэр находилась чуть ниже по склону холма в сторону пролива, и Конор пошел по лужайке, где скошенная трава липла к его ботинкам. Большое панорамное окно выходило на север в сторону дома. Приближаясь, Конор заметил две тени, двигавшиеся в студии. Он обошел беленое здание и увидел, что двойные двери, выходящие на пляж, закрыты. Конор громко постучал. Никто не ответил.
        - Полиция, - крикнул он. - Пожалуйста, откройте дверь.
        Он услышал приглушенные голоса внутри, но затем одна из дверей скользнула в сторону по стальной направляющей. В дверях стоял светловолосый молодой человек, который пытался улыбнуться и произнес: «Офицер?»
        - Детектив Рид. Вы - Форд?
        - Нет, его брат, Александр. Мы вас ждали.
        - А Форд тоже тут?
        - Да, он внутри.
        - Могу я войти? - спросил Конор.
        - Конечно, - ответил Александр, бросив нервный взгляд через плечо, и отступил в сторону. - Пожалуйста, входите.
        Конор вошел в большое светлое помещение. Он сразу же заметил молодого человека, лежащего на диване в другом конце комнаты, за верстаком, ящиком с инструментами и мольбертом Клэр. Александр подвел Конора к дивану.
        - Форд? - позвал Александр.
        - Привет, детектив, - отозвался Форд. Его похмелье было донельзя очевидным. Казалось, он совершенно не хотел двигаться.
        - Здравствуй, Форд, - поприветствовал его Конор.
        - Вы должны знать, если уже не слышали, в чем я абсолютно уверен, что мы с Клэр не ладили, - признался Форд.
        - Это относится к вам обоим? - Конор взглянул на Александра.
        - Моему брату нравятся все, - ответил Форд. - Вот почему вы хотели поговорить со мной, так ведь? Потому что считаете меня плохим и считаете, что это сделал я, верно?
        - Ты это сделал? - спросил Конор.
        - Я даже не знаю, что такое «это», - ответил Форд.
        - Ничего страшного, - сказал Конор. - Я просто хочу получить представление о Клэр. Почему бы тебе не рассказать, что могло с ней произойти?
        - Мы тоже хотим это знать, - вмешался Александр. - Где она? Почему в гараже было так много крови? Все социальные сети гудят, что ее, возможно, убили. Но это не может быть правдой.
        - Почему? - поинтересовался Конор.
        - Она сильная, - ответил Александр. - Удивительная. Она боролась бы до последнего. И она… ее здесь нет. Нет никакого тела. Она не умерла. Эти люди, которые пишут в Facebook, они ведь ее даже не знают. И они ошибаются.
        - Папа - окружной прокурор, - сказал Форд Александру. - Тебе не нужно выходить в Интернет, чтобы узнать, как продвигается расследование. Просто спроси его.
        - А что говорит ваш отец? - спросил Конор.
        - Что он с ума сходит, гадая, что с ней случилось, - ответил Форд. - Хочет, чтобы с ней все было в порядке, чтобы она вернулась домой. Он считает, что копы делают недостаточно.
        Конор проигнорировал последнее замечание.
        - Он думает, что она сможет вернуться домой? - спросил он.
        Форд пожал плечами. Конор не сводил с него глаз. Парень говорил так, будто у Клэр был выбор.
        - Как ты думаешь, что с ней случилось? - повторил свой вопрос Конор.
        - Понятия не имею, - ответил Форд.
        - Александр, ты сказал, что Клэр сильная, и она бы сопротивлялась. Что заставляет тебя так думать? - спросил Конор.
        - Если вы видели ее работы, произведения, которые она создает, и послания в них: заявления об окружающей среде, человечности, насилии, вплоть до жизни и смерти. Ей не все равно, и она говорит то, что считает нужным сказать. Она непримиримая. Она борется с тем, что считает неправильным.
        - Да она ничего не знает о насилии, - возразил Форд.
        - Ну, через папу, - ответил Александр. - По делам, над которыми он работает.
        - Если вы задаетесь вопросом, Клэр не подвергалась домашнему насилию, - сказал Форд. - Как и моя мать. Или та, другая. Эллен.
        - Хорошо, - ответил Конор. Он помолчал, наблюдая за реакцией Форда на его следующий вопрос. - Кто такая Эллен?
        - Кто-то, с кем мой отец встречался в колледже, и Клэр одержима ею. Ей не нравится думать, что отец был с кем-то до нее. Она хотела бы забыть, что папа был женат раньше. На нашей маме, - ответил Форд.
        - Она говорила об Эллен? - спросил Конор.
        - Нет, - ответил Александр. - И думаю, мой брат ошибается в том, что Клэр одержима ею или еще кем-то. Она - художница, ей любопытно.
        - Позвольте мне спросить вас вот о чем: почему вы, ребята, сегодня здесь? В студии Клэр?
        - Потому что у меня чертово похмелье, - ответил Форд. - Прошлым вечером я не хотел ехать домой пьяным. И у меня нет желания находиться в главном доме, где может появиться отец.
        - А почему это должно быть проблемой? - поинтересовался Конор.
        Форд просто уставился в потолок.
        - Наша мать ушла, потому что она предпочитала пить, чем быть с ним. С нами, - ответил Александр, глядя на Форда. - И наш отец переживает за Форда.
        - Я не алкоголик, - возразил Форд.
        - Как ты относишься к Клэр? - спросил Конор.
        Форд усмехнулся.
        - Я же говорил вам, что мы не ладили. Я не хотел, чтобы с ней случилось что-то плохое, но пью не поэтому.
        - Почему же тогда? - задал вопрос Конор, принимая во внимание, что Форд дважды употребил прошедшее время, как будто она не вернется.
        Форд поджал губы и крепко зажмурился. Конор увидел боль, отразившуюся на его лице. Александр не сводил глаз с брата, нахмурив брови от беспокойства. Он посмотрел на Конора.
        - Кое-кто, кого Форд любил, умер, - ответил Александр.
        - Мне очень жаль, - произнес Конор.
        Форд не отреагировал.
        - Можете мне сказать, кто? - спросил Конор.
        - Салли, - пробормотал Форд и отвернулся к стене, возможно для того, чтобы брат и Конор не увидели его эмоций.
        Пульс Конора участился. Упоминание Форда в письме Салли Бенсон теперь обрело смысл. Конор стоял лицом к большому окну и заметил высокую молодую женщину с каштановыми волосами, бегущую по траве, не от дома, а со стороны пляжной дорожки, ведущей к Хаббардс-Поинт. Александр тоже ее увидел и встретил в дверях. Она бросилась в его объятия.
        - С Фордом все в порядке? - спросила она.
        - Да, - ответил Александр и взглянул на Конора. Молодая женщина проследила за его взглядом.
        - Ой, - испуганно воскликнула она. - Я не знала, что тут еще кто-то есть.
        - Я - детектив Рид. А вы?
        - Эмили Коффин, - ответила она. - Девушка Александра. Прошу прощения, я не вовремя?
        - Вовсе нет, - произнес Конор.
        - Он расследует, что случилось с нашей мачехой, - пояснил Александр. Он держал Эмили за руку, и она прижалась к нему всем телом.
        - Вы - дочь Нила и Абигейл? - спросил Конор, стараясь вспомнить всех соседей.
        - Я - их племянница. Живу в Стонингтоне.
        - Вот так они с Александром и сошлись, - бросил Форд через плечо. - Мы с ним живем в домике для гостей, принадлежащем ее семье. Близость лишь усиливает любовь.
        - Мы присматриваем за домом, когда родители Эмили в отъезде, - объяснил Александр.
        - Эмили, а вы знаете Клэр? - спросил Конор.
        - К сожалению, не очень хорошо, - ответила Эмили. - Я не так часто здесь бываю. Но она мне очень нравится, она всегда так добра ко мне. Это ужасно. Репортеры продолжаю говорить о крови. - Она выжидающе уставилась на Конора, как будто ждала, что он что-то скажет, но Конор молчал.
        - Отец говорит, что больше никогда не зайдет в гараж, - сказал Александр.
        - Могу себе представить! - воскликнула Эмили. - Кровь все еще там? Я имею в виду не саму кровь, а пятна? То, что можно увидеть с помощью этого химического вещества в ультрафиолете?
        - Они навсегда там останутся, - сказал Александр, обнимая ее. Конор заметил, что Александр взглянул на Форда, но тот не пошевелился, он по-прежнему лежал.
        - Форд, - обратился к нему Конор. - Когда ты сказал «Салли», ты имел в виду Салли Бенсон?
        - Да, - ответил за брата Александр.
        - Ты ее любил?
        - Да, - пробормотал Форд. - Она была замужем, старше моей матери. Я все это слышал. Но все это не имело значения.
        - Когда ты видел ее в последний раз? - спросил Конор.
        - За два дня до взрыва, - ответил Форд, садясь и пошатываясь, хотя все еще был на кушетке. - Мы поссорились. Я был гребаным козлом. И она, мать твою, покончила с собой, потому что… - Он подавился рыданиями.
        - Из-за чего? - спросил Конор, отмечая тот факт, что, по мнению Форда, Салли совершила самоубийство. Или Форд хотел, чтобы Конор так думал.
        Форд покачал головой и не смог вымолвить ни слова.
        - Форд рассказал ее мужу, - поделился Александр. - Он рассказал Дэну, но сделал это не из злобы, он действительно любил Салли. Хотел быть с ней, вот и все. Он думал, если Дэн узнает, ей будет проще от него уйти. У нее не останется выбора.
        - Ты разозлился на нее? - спросил Конор. - Когда она не бросила мужа, когда вы поссорились?
        - Да, - ответил Форд. - Потому что… Я никогда, черт подери, даже не спал с ней. Она хотела кого-то другого. Я говорю не о ее муже.
        - Ты скажешь мне, кого? - попросил Конор.
        - Эдварда, - ответил Александр.
        - Кто это?
        - Эдвард Хоук, - сказал Форд. - Наш сосед, живет в двух шагах отсюда. Я плавал в их бассейне. Слоан я тоже рассказал. Его жене, лучшей подруге Клэр. Рассказал прямо здесь, - Форд махнул рукой на студию. - Сказал ей, что у Эдварда роман с Салли. У нас было неплохое розовое вино. Я выпивал с дамами, пока рассказывал Слоан о том, как ее муж ей изменяет. Зная Клэр, можно предположить, что это вино доставили прямо из Франции. Прямо из Прованса. Она любила такие вещи.
        - Прекрати сейчас же, - потребовал Александр. Он отпустил руку Эмили и подошел к брату.
        - Клэр любила тратить папины деньги, - продолжил Форд. - Я не хотел причинять ей вред из-за этого, это просто факт. Сидела тут и распивала дорогое розовое вино со Слоан. Она была так называемой художницей, но сколько она могла заработать на той фигне, которую делала? Салли была полной противоположностью и никогда ничего не брала у Дэна - она была успешной деловой женщиной. Как можно не восхищаться ею?
        - Это событие стало для Форда травмирующим, - сказал Александр. - Вся семья сходит с ума по Клэр. Что бы он там ни говорил, Форд тоже переживает. А тут еще Салли. Вы должны его понять, детектив. Наша мать бросила нас, когда мы были маленькими, и с тех пор все шло не так, как надо.
        - Печальные мальчики, потерянные близнецы, - обнимая Александра, произнесла Эмили.
        - Печальные, но не потерянные, - поправил Александр, глядя через ее плечо на Форда.
        - Морально изуродованные, а не печальные, - вставил Форд. - Я ухожу отсюда.
        - Лучше не садись за руль, - попросил Конор.
        - Не переживайте. Я пойду в свою старую комнату. Теперь, когда Клэр здесь нет, я не получу втык за то, что сплю там. Как вы думаете, почему мы живем в получасе езды отсюда, в доме Эмили? Потому что Клэр не хотела видеть нас здесь. - Шатаясь, Форд вышел из студии.
        «Не хотела. Опять прошедшее время», - подумал Конор. Как будто Форд знал, что Клэр не вернется.
        Александр шагнул к двери, собираясь последовать за братом, затем повернулся и посмотрел на Конора.
        - Он не это имел в виду.
        - Что именно? - спросил Конор.
        - Как будто он рад, что Клэр нет, - ответил Александр.
        - Он такого не говорил! - возразила Эмили.
        - Знаю, но вся семья находится под следствием. Я прав, детектив? - спросил Александр. - Главным образом Форд?
        - Мы должны отработать каждую зацепку, - ответил Конор.
        - Послушайте, - сказал Александр. - Мы сделаем все, чтобы помочь вам найти Клэр, даже Форд. Он просто слишком много выпил и расстроен из-за Салли, и он не в себе.
        - Я понимаю, - ответил Конор. - Спасибо вам обоим, что уделили мне время. - Он кивнул Эмили. - Если кто-то из вас что-нибудь вспомнит, просто позвоните мне. Пожалуйста, передайте это и Форду тоже. - Он протянул свою визитку Александру, но тот отступил назад, вытянув руки по швам.
        - Спасибо, но если мы что-то вспомним, то расскажем отцу, - произнес Александр, не улыбаясь. - Никто не хочет найти Клэр больше, чем он, а он - окружной прокурор.
        - Так оно и есть, - согласился Конор.
        - Знаете, он все время поддерживает полицию. Расследование в отношении моего брата может серьезно испортить его шансы.
        - Ты говоришь о его шансах стать губернатором штата? - поинтересовался Конор.
        - Да, - ответил Александр. - Мой отец - хороший человек. Лучший из всех. А у моего брата есть некоторые проблемы, но он никому не причинил бы вреда.
        - Понятно, - ответил Конор.
        «Странно», - подумал Конор, направляясь к своей машине. В словах Александра явно чувствовалась угроза в его сторону: «Если будете вести расследование относительно Форда, и, возможно, возможно, Гриффин не станет так активно поддерживать полицейских». Конор пропустил эту угрозу мимо ушей, но она показала ему, насколько Александр был предан своему брату.
        Конор посмотрел на лес, который тянулся на восток от Катамаунт-Блафф. Многочисленные тропы были заросшими, но если Клэр увезли не на машине или лодке, то это был единственный другой возможный путь отхода. Сотни акров леса и болотистых земель, чтобы избавиться от тела. Тщательные поисковые работы ничего не дали, но Конор хотел сам пройти по тропе.
        Он остановился на краю прибрежного леса. На юге располагались пролив Лонг-Айленд и длинная полоса песчаного пляжа с каменистыми бухтами. К северу от леса простиралось солончаковое болото, полное тростника, ручьев и шестов, поддерживающих гнезда эгретов. Конор бросил взгляд вниз на дорогу, ведущую в Катамаунт-Блафф, где пожилой седовласый мужчина в брюках цвета хаки и зеленой рубашке с длинными рукавами заметил Конора и вяло помахал ему рукой. Конор допрашивал Уэйда Локвуда только один раз, сразу после исчезновения Клэр. Но он узнал самого старшего жителя Катамаунт-Блафф и помахал в ответ.
        Вглядываясь в чащу леса, Конор не видел никаких троп, только небольшие промежутки между деревьями. Были ли это следы оленя или отпечатки лап на песчаной земле? В любом случае, он собирался следовать по ним.
        Конор не был большим любителем природы. Ему нравился берег, но главным образом с крыльца берегового бара. Иногда они с Кейт летали на Блок-Айленд, чтобы прогуляться по лощине Родмана. Его брат, Том, посвятил свою жизнь океану, а Кейт - небу, но Конор с тех пор, как стал полицейским, привык к шоссе, прибрежным городкам, городским и пригородным местам преступления. Он протиснулся между двумя соснами, вдохнул запах хвои и направился в темную неизвестность.
        Глава 25
        Клэр
        Стоял солнечный день. Я старалась спать днем и бодрствовать ночью, когда было безопасно, но какой-то звук разбудил меня. Что-то пробиралось через кусты. Это было ругательство, человеческий голос? Я лежала неподвижно в спальном мешке, стряхнув с себя остатки безумных снов, и прислушалась.
        Да, это был человек. Ни одно крупное животное не станет расхаживать по лесу в этот час, когда яркое солнце пробивается сквозь ветви деревьев и молодую листву. Вряд ли это был мой горный лев, и я почувствовала опасность в миллион раз большую, чем если бы это был он.
        Я подумала: «Гриффин».
        Хижина была скрыта в такой глуши и так потрясающе замаскирована покоробившимися досками и обвивающим стены диким виноградом, что мне хотелось надеяться, он никогда ее не заметит, как бы близко ни проходил.
        Я попыталась сесть, но мои кости болели. Я почти ничего не ела с тех пор, как увидела горного льва, не потому что боялась его, а потому что жутко устала. Я собрала зеленые водоросли, «морской салат», чтобы поесть и приложить к своим ранам. В нем содержится альгинат, который способствует заживлению ран. Мой отец научил меня этому. Тысячелистник тоже помогал, я насобирала немного и смешала с водой, чтобы сделать примочку и наложить на самые большие порезы. Я думала, мне становится лучше, но это крайнее истощение заставляло думать, не попала ли в раны инфекция.
        Слабость распространялась от порезов на моей коже в кровь, кости, мозг. Я приказывала себе пошевелить мускулом, но ничего не происходило. Я начала видеть горного льва, сидящего в углу хижины. По ночам в щелях в крыше, там, где обычно появлялась Полярная звезда, мне мерещились глаза горного льва. Но я чувствовала все то же спокойствие, что бы это значило? Мой отец был горным львом, а горный лев был моим отцом.
        Звук приближающихся шагов становился громче. Ни одно животное не могло быть настолько неуклюжим, чтобы ломать ветки и расшвыривать листву. Я представила, как приближается Гриффин. Он был таким ловким в своей правовой сфере: ни одного неверного слова в кратких докладах, ни одной ошибки во время судебных заседаний. Но в лесу? Он любил воду, любил плавать на своей лодке, но ему не нравилось ходить в походы или гулять по лесу со мной.
        Правда в ту ночь, двадцать пять лет назад, когда мы с ним встретились в бухте, менее чем в полумиле отсюда, он двигался по тропинке весьма складно, почти как камышовый кот. Но это была основная тропа, а не узкие, извилистые и едва заметные проложенные оленями тропки, которые пересекали лес и болото вокруг хижины.
        У меня было видение о Гриффине на пляже и ночи звездопада. Я целовала его, чувствовала жар его рта. Он прижимался ко мне всем телом. Время ускользало в прошлое и возвращалось в настоящее.
        Я подумала о любви, которая была у меня в детстве, о силе, которую она давала мне сейчас. И я вспомнила тот день, когда узнала о том, как жестокость в детстве может создать демона.
        Прошел всего год с нашей свадьбы. К тому времени я уже несколько раз наблюдала феномен черных глаз. Это всегда приводило меня в ужас. После каждого его приступа ярости я подумывала о том, чтобы уйти от Гриффина. Временами я приходила в эту хижину, чтобы подумать. И когда успокаивалась, как только отголоски страха, пробегавшие по моему телу, утихали, я решала остаться.
        Один раз я уже развелась, и мне не хотелось потерпеть неудачу во втором браке. Я говорила себе, что Гриффин никогда не причинит мне физической боли, ведь каждый мог разозлиться, и вообще, это была здоровая эмоция. С его крайне напряженной работой и трагедиями, с которыми он там сталкивался, ему необходимо было выпускать пар. Я просто должна была найти способ сказать ему, что ничего плохого в разрядке не было, но он не мог постоянно вымещать свой стресс на мне.
        И почти каждый раз, когда я возвращалась, потрясенная и полная сомнений, он обнимал меня и говорил, что любит.
        - Ты - моя жизнь, - сказал он, вернувшись домой после одного особенно ужасного приступа и найдя меня свернувшейся калачиком на диване в гостиной. - Мы созданы друг для друга.
        - Но мне так не кажется, когда ты ведешь себя со мной таким образом, - ответила я и, будучи не в силах встретиться с ним взглядом, посмотрела в окно на сверкавшие в солнечных лучах воды пролива.
        - Я не хотел, - сказал Гриффин. - Мои мысли забиты тем подонком, обвинением которого я занимаюсь. Он зарезал женщину и оставил ее тело в куче мусора. Или в прошлом месяце - мать, которая позволяла своему парню избивать и калечить ожогами ее сына, отказывалась выступать против того парня, пока однажды рукоприкладство не зашло слишком далеко и мальчик не умер.
        Я лишь продолжала смотреть в окно.
        - Неужели ты не можешь попытаться понять? - спросил Гриффин необычно жалобным тоном, примиряюще, прося прощения. Это привлекло мое внимание.
        - Я знаю, что ты видишь в жизни только худшее, - ответила я. - Но мне бы хотелось, чтобы, приходя домой, ты чувствовал самое лучшее, что может быть в жизни, - нашу любовь. Я стараюсь тебе это дать, но… потом что-то происходит внутри тебя. Я даже не знаю, что может служить этому причиной, и ты ведешь себя так, будто ненавидишь меня.
        - Я никогда не смогу ненавидеть тебя.
        - Точно так же, как ты никогда не смог бы ударить меня, или, по крайней мере, так ты говоришь. Но знаешь, что, Гриффин? Твой гнев и твои слова ранят сильнее, чем кулаки. У меня сейчас так болит сердце…
        - Нет, Клэр, пожалуйста, не говори мне этого. Мне невыносимо сознавать, что я стал причиной этих чувств. Ты позволишь мне попробовать еще раз, дашь мне еще один шанс? - попросил он, беря меня за руки и осторожно поднимая с дивана. Он обнял меня, и я напряглась всем телом, оставаясь настороже.
        - Я хочу, но это продолжает случаться.
        - О, боже, мне невыносимо думать, что заставляю тебя плакать, - сказал он, услышав, как дрогнул мой голос. - Клэр, обещаю, я буду очень стараться.
        - Это не значит, что ты не сделаешь этого снова.
        - Ты должна дать мне еще один шанс. Ты - лучшая женщина, которую я когда-либо знал, совсем не такая, как другие.
        - Какие другие?
        Он не ответил сразу, и я решила рискнуть.
        - Гриффин, думаю, нам стоит сходить к психологу.
        На минуту воцарилась гробовая тишина. Он опустил руки и отошел.
        - Я не могу, - произнес Гриффин. - Я занимаю такую должность, что не могу проявлять слабость. Клэр, я должен быть жестким, чтобы полицейские и детективы уважали меня, а адвокаты защиты - боялись. Знаешь, есть окружные прокуроры в других штатах, над которыми копы смеются, не проявляя к ним должного уважения. Но это не мой случай. Мои полицейские ради меня готовы пойти на все. Они с готовностью порадуют меня и предоставят мне все, что у них есть, - они преданы мне. Но это может измениться, если они увидят во мне слабость.
        - Но терапия конфиденциальна. Доктор связан врачебной тайной, - возразила я.
        - Я знаю, что ты в это веришь, но люди болтают. Слухи распространяются. Моя работа научила меня, что не бывает секретов, которые хранятся вечно. Люди, включая докторов, сплетничают. Они любят поговорить о своих высокопоставленных клиентах. Я не могу пойти на это.
        В его словах был смысл, но от этого я почувствовала себя беспомощной. Всего через двенадцать месяцев после свадьбы я уже теряла надежду. И как говорила раньше, всякий раз, давая слабину и уступала, я теряла частичку себя, но мне понадобилось больше времени, чтобы это осознать.
        В тот день я сказала:
        - Когда ты сказал, что я - лучшая женщина, которую ты знаешь, не такая как другие…
        - Так и есть, - перебил он меня.
        - А кто эти другие?
        Он вздохнул.
        - Конечно же Марго. Ты ведь знаешь, каким кошмаром была жизнь с ней.
        Он рассказывал мне об этом, но, как его вторая жена, я понимала, что в этой истории была и другая сторона. Даже если она сама решила начать пить, я могу понять, что отчаяние из-за вспышек ярости Гриффина подпитывало её алкоголизм. Однажды я нашла её фотографию, которая была спрятана между книгами в детской библиотеке. Мальчики так сильно любили ее и скучали по своей маме. Иногда я хотела отыскать ее, спросить, что случилось, что заставило ее уйти.
        - И моя мать, - продолжил он.
        - Твоя мать? - переспросила я. Мне не терпелось узнать больше. Гриффин почти не рассказывал о ней или своей семье.
        - Она была знатной дамой Катамаунт-Блафф, - начал Гриффин. - Каждый день носила жемчуг, даже когда плавала в проливе. Она устраивала вечеринки, о которых до сих пор говорят, работала волонтером в Академии искусств и благотворительном продовольственном банке при нашей церкви, состояла в советах банка и некоммерческих организаций. Все ее любили.
        - А ты?
        - Я её тоже любил, но не всегда.
        - А почему, Гриффин?
        - Потому что, когда она злилась на меня, то запирала в подвале. Прижигала сигаретами мои колени с обратной стороны. Покупала мои любимые шоколадные конфеты и Кока-Колу… Это может показаться банальным, но она прятала их от меня, а затем съедала и выпивала все сама прямо на моих глазах, говоря, как это вкусно, и если бы я был хорошим мальчиком, я тоже мог бы ими полакомиться. Но она почти никогда не давала их мне.
        - Гриффин, это чудовищно, - ужаснулась я.
        Он согласно кивнул.
        - Когда мне было десять, она так сильно меня избила, что пришлось ехать в отделение экстренной медицинской помощи. Я был весь в синяках, и она заставила меня соврать, что я упал, занимаясь скалолазанием.
        - А твой отец? Почему он не защищал тебя?
        Гриффин рассмеялся.
        - Никто не перечил моей матери. Он понял, что проще было прикинуться Хемингуэем и отправиться на рыбалку на Бимини или охоту на куропаток в Шотландию, или в Париж со своей любовницей.
        - Гриффин, я и понятия не имела, - сказала я.
        - Ты единственная, кому я об этом рассказал, - признался он, притягивая меня к себе, - потому что никому и никогда больше так не доверял.
        У меня душа болела из-за того, что мой муж пережил жестокое детство. Я приняла эту историю очень близко к сердцу. И дорожила его словами о том, что я была единственной, с кем он мог поговорить, кому доверял. Потребовался целый год брака, чтобы он смог открыться мне, и казалось, что это было секретным декодером к его поведению.
        В то время я полагала, раз теперь я знаю, то смогу что-то предпринять. Стану более понимающей. Это поможет мне избегать провоцирующих ситуаций.
        Какой же я была идиоткой!
        Сейчас, лежа в своем спальном мешке и прислушиваясь к приближающимся шагам незнакомца, я заставила себя подняться на ноги и быть наготове, чтобы дать отпор, когда он войдёт в хижину. Я представляла Гриффина. Наша последняя ссора, в вечер накануне открытия выставки, на которую я так и не попала, была из-за Эллен.
        - Я не хочу, чтобы с тобой произошло то же, что и с Эллен, - произнес он сквозь стиснутые зубы.
        - Не волнуйся, этого не случится, - прошептала я, стоя в хижине. Я была готова бороться за свою жизнь.
        Я услышала, как меня окликнули.
        - Клэр! Ты меня слышишь?
        Затем раздался звук рвущейся ткани.
        - Господи Боже!
        Кто-то только что зацепился брюками или курткой за шипы в зарослях. Я замерла на месте. Снова раздался треск, как будто этот предмет одежды выдрали из куста ежевики. Потом шаги стали удаляться, незваный гость возвращался туда, откуда пришел - в Катамаунт-Блафф.
        Я узнала этот голос.
        Снаружи моей хижины был не Гриффин.
        Это был Конор Рид.
        Глаза защищало от слез - я умирала от желания позвать на помощь. Но сразу вспомнила слова Гриффина о «его» копах: «Мои копы готовы ради меня на все. Они хотят, чтобы я был доволен и приносят мне все, что у них есть, - они преданы мне».
        А вдруг Конор был верным Гриффину полицейским? Независимо от моего желания верить в то, что Конор был хорошим, что он не закончит начатое Гриффином и не убьет меня, я не могла рисковать.
        Одно я знала точно - мне нужно убираться отсюда. Оставаться здесь было слишком рискованно. Я не знала, куда пойду, но моё убежище в лесу перестало быть безопасным.
        За день до нападения
        Глава 26
        Салли
        Дорогой Форд,
        Не знаю, что я сделала, чтобы дать тебе ложную надежду. Не думаю, что это моя вина. Ты - сын моих клиентов, и я считала тебя хорошим молодым человеком. Когда ты приходил поплавать в бассейне у Хоуков, мне нравилось болтать с тобой.
        Я никогда не пойму, что заставило тебя заговорить с моим мужем на подъезде к нашему дому, наговорить столько гадостей обо мне в присутствии моих детей. Ты намеревался разрушить мою семью? Неужели твоя фантазия обо мне, какая бы она ни была, действительно убедила тебя, что я когда-либо захочу быть с человеком, который может совершить такую подлость?
        Разговор с Дэном о «весенних каникулах»… Да кого вообще волнует, что ты имел в виду? Это лишний раз доказывает, насколько ты молод, студент колледжа, который не понимает, что люди взрослеют, в их жизни появляется много сложностей, и они стараются изо всех сил.
        У тебя большие проблемы с головой. Ты питаешь иллюзии. Ты мне совершенно безразличен, но я призываю тебя обратиться за помощью, чтобы ты больше не причинил вреда моей семье или еще кому-нибудь.
        Форд, если ты когда-нибудь снова приблизишься ко мне, моему мужу и особенно к моим детям, ты сильно пожалеешь об этом. Тот факт, что твой отец обладает властными полномочиями, меня абсолютно не пугает. Ты болен, и твое вчерашнее преступное поведение тому доказательство. Полицию не пробьешь уговорами жалкого мальчика, который полагает, что папочка убережет его от неприятностей.
        Держись от меня подальше.
        Салли Бенсон.
        В четверг утром, на следующий день после того, как Форд рассказал Дэну об Эдварде, Салли сидела за своим столом и писала это письмо. Закончив, она долгое время смотрела на него, решая, что делать. Никакие слова не могли передать ее чувств относительно того, как Форд Чейз раздавил ее семью, сокрушил их дух.
        Салли действительно с нетерпением ждала этой поездки в выходные. Они собирались всей семьей поехать за покупками после того, как Дэн вернется с работы, и позволить детям выбрать всевозможные вкусности, чтобы взять их на лодку. А в качестве дополнительного сюрприза они собирались заскочить в магазин для животных «Рычалки и мурчалки» в торговом центре, чтобы купить специальный крошечный спасательный жилет для Мэгги.
        Теперь поездка отменялась, по крайней мере для Салли. Она чувствовала, что заслужила ненависть, которую видела в глазах Дэна, опустошение в глазах Гвен и Чарли. От Форда несло алкоголем, заплетающимся языком он говорил о ней отвратительные вещи, рассказывая Дэну о ее романе с Эдвардом Хоуком.
        - Что такое роман? - спросил Чарли, всхлипывая и обнимая ее за талию, не потому что понимал, о чем говорит Форд, а потому, что чувствовал жестокость момента.
        - Ничего, - ответила Салли, испытывая желание закрыть ему уши, быстро отвести детей в дом. Но Дэн остановил ее, схватив и резко дернув за запястье.
        - Это значит, что мамочка любит кого-то другого, - сказал Дэн. - И теперь она собирается быть с ним вместо нас.
        - Дэн, это неправда! Никогда! Пожалуйста, пойдем в дом.
        Гвен молча стояла, пристально глядя на Салли.
        - Ну же, милая, идем в дом, - позвала Салли, коснувшись ее плеча.
        - Будет лучше, если они узнают, какая ты, - произнес Форд, пристально глядя на нее. - Прямо сейчас, пока ещё маленькие, вместо того чтобы проводить свою жизнь, все средние и старшие классы средней школы с убеждением, что их мама - хороший человек, а не тот, кем она на самом деле является.
        - Убирайся с моего двора, - потребовал Дэн.
        - Ты ее защищаешь? - спросил Форд.
        - Нет, но я выбью из тебя все дерьмо, если ты не сядешь в свою машину и не уедешь. А потом вызову полицию и заявлю о вождении в нетрезвом виде и нарушении общественного порядка.
        - Удачи, - ответил Форд. - И кстати, я тоже знаю, что ты сделал.
        - Что я сделал?
        - Ага. Весенние каникулы ни о чем не напоминают?
        Салли повернулась и посмотрела на Дэна. Он с изумлением уставился на Форда.
        - Эллен Филдинг была не единственной девушкой, которая утонула. Верно? - спросил Форд.
        - Хватит, - сказал Дэн.
        - Как много ты рассказал своей жене? Может быть, поэтому она тебе изменяла? Она знает, что ты за парень. Верно, Салли?
        Она не ответила.
        - Безупречные люди в идеальном городе, - произнес Форд. - Ладно, приятно было пообщаться с вами обоими. Наслаждайтесь жизнью, зная о секретах друг друга.
        Дэн, казалось, замер от шока, когда Форд сел в машину, выехал с подъездной дорожки и с визгом шин умчался прочь. Салли шагнула к Дэну, но он оттолкнул ее.
        - Не надо, - сказал он.
        - О чем он говорил? - спросила Салли. - Весенние каникулы?
        - Ты что, шутишь? Да он чокнутый, просто воду мутит.
        - Какая девушка утонула? И кто такая Эллен Филдинг? - не унималась Салли.
        - Ты требуешь от меня объяснений? - возмутился он. - После того, что я только что узнал?
        Она взглянула на детей. Они оба плакали.
        - Мамочка, папочка, не ссорьтесь! - воскликнула Гвен. Чарли прижался к Салли.
        - Дети, а поехали прокатимся, - предложил Дэн. - Подготовимся для поездки на Блок-Айленд. Может, сыграем в мини-гольф и поедим мороженого. Мамочка с нами не поедет. У нее другие дела. Но мы повеселимся, Гвен, Чарли, я обещаю.
        Салли вошла в дом, поднялась в свою комнату и легла на кровать. Слова Форда, сказанные Дэну, преследовали ее, но она убедила себя, что он просто злился, что, как сказал Дэн, он был безумцем. Конечно же он находился под влиянием алкоголя и был психически не здоров. Несколько часов спустя она услышала, как все вернулись домой, но не могла спуститься вниз и встретиться с ними лицом к лицу, даже со своими детьми. Запахло гамбургерами, Дэн готовил ужин.
        Салли не спала всю ночь. Дэн ночевал в комнате для гостей и спустился вниз еще до рассвета. Она услышала, как тихо закрылась входная дверь. Он завел машину и уехал. Она сразу же пошла на кухню, сварила кофе и выпила его на заднем крыльце, обдумывая, что делать дальше. С упавшим сердцем Салли слушала, как встают дети, но, когда они появились внизу, она приготовила на завтрак яичницу-болтунью, как будто ничего не случилось. Никто не упоминал о Форде.
        Был четверг, и они радовались последнему школьному дню перед поездкой на Блок-Айленд. Салли провела их до конца подъездной дорожки в половине восьмого, поцеловала на прощание и пожелала им хорошего дня в школе. Они обняли ее, как всегда, и помахали со ступенек школьного автобуса.
        Написав письмо Форду, Салли почувствовала себя немного лучше. Она сложила листок и вложила его в конверт. Она никогда не смогла бы открыто поговорить с Фордом, таким злобным и мстительным, при личной встрече, но ей нужно было, чтобы он узнал о том, что она чувствует, прочитал то, что она должна сказать. Салли не знала, где он живет, есть ли у него собственное жилье, но она знала, что может оставить письмо там, где он уж точно его получит. А если еще и встретит его, у нее будет к нему вопрос.
        Дорога до Катамаунт-Блаффа стала уже потрясающе знакомой, почти привычной. Охранник, сегодня офицер Бен Маркхэм, жестом показал ей проезжать. Она так часто тут бывала, работая во всех четырех домах, что полицейские не при исполнении, дежурившие на въезде, уже больше не останавливали её.
        Часы показывали семь сорок пять, и солнце только-только поднялось над вершинами деревьев, растущих вдоль дороги. Вдалеке, позади последнего дома в утреннем свете сверкали воды пролива Лонг-Айленд.
        Она проехала мимо владений двух своих клиентов, Коффинов и Локвудов. Проезжая мимо дома Хоуков, Салли отвела взгляд и даже не могла дышать, не могла вынести мысли о том, что увидит Эдварда или Слоан. Или Эдварда со Слоан. Подъехав на круговую дорожку у дома Чейзов, Салли сжала руль и задумалась, что делать дальше. Черного «Порше» Форда не было, но перед крыльцом стоял почти такой же красный.
        Жители Катамаунт-Блаффа получали почту в небольшом почтовом отделении на полпути к Хаббардс-Поинт на Шор-Роуд. Но у них были «светские почтовые ящики» - небольшие трубки, прибитые к столбам в земле. Четыре семьи использовали их между собой для неофициальных записок и приглашений. Салли стала сворачивать конверт в трубочку, чтобы засунуть его в желобок, но тут открылась входная дверь. Она быстро спрятала письмо за спину.
        Александр, близнец Форда, вышел на улицу. Она видела его пару раз, когда переделывала их кухню. По сравнению со своим братом он выглядел обычным. В то время как Форд обладал той же целенаправленной магнетической энергией, как и его отец, Александр был тихим, покладистым. Форд с самого начала заявил о себе: все время ошивался рядом с Салли, расспрашивал её о себе, пил кофе больше, чем стоило в его возрасте, лишь бы оказаться на кухне. Затем демонстрировал свое тело, плавая в бассейне Хоуков. Александр же казался таким застенчивым, что Салли совсем не успела его узнать.
        - Здравствуйте, миссис Бенсон, - поприветствовал Александр с верхней ступеньки. Он уже слегка загорел, а пряди его светлых волос, похоже, выгорели на солнце и от морской воды. Он выглядел обеспокоенным, но попытался улыбнуться.
        - Как у вас дела?
        - Нормально, Александр, - ответила она.
        - Вы не видели Форда сегодня? - спросил он.
        - Почему ты меня спрашиваешь об этом? - ошеломленно спросила она.
        - Потому что он сказал мне вчера, что собирался увидеться с вами, и с тех пор мы его не видели. Мы беспокоимся.
        - Не видела, - ответила Салли. Она нервничала и испытывала неловкость. Она надеялась просто оставить конверт и исчезнуть. Салли попыталась засунуть его в задний карман джинсов, но уронила на землю.
        - Это для моих родителей? - поинтересовался Александр, заметив конверт.
        Салли заколебалась.
        - Это записка для твоего брата, - ответила она и наклонилась, чтобы подобрать конверт.
        Александр выглядел озадаченным.
        - Почему вы ему написали?
        - Неважно, - произнесла она, попятившись назад. - Отдам ее ему в другой раз.
        - Пожалуйста, скажите мне, - попросил Александр, делая шаг вперед. - Пожалуйста. Я знаю, что он был расстроен, когда поехал к вам. Если вы можете рассказать мне, что произошло…
        - Он был очень пьян, Александр, - ответила Салли. - Ему не стоило садиться за руль.
        - Вы его остановили? - спросил он дрожащим голосом.
        - Не было времени. Он был очень зол и просто умчался.
        Сердце Салли бешено колотилось. Александр оставил входную дверь открытой, и Салли увидела Клэр, стоящую внутри. Она вышла на крыльцо, положила руку на плечо Александра. Он слегка повернулся, чтобы посмотреть на нее, и Клэр тепло улыбнулась ему.
        - Привет, Салли. Александр очень волнуется за брата, - пояснила Клэр.
        - Салли сказала, что он вчера уехал от нее пьяный, - сказал Александр. - Ты разве не волнуешься?
        - Конечно, волнуюсь, - ответила Клэр.
        - Она написала ему записку, - поведал Александр. - Я хочу, чтобы она рассказала нам, о чем там написано… Она была последней, кто видел его. Это может дать мне подсказку.
        - Александр, это личное дело Салли и Форда, - сказала Клэр.
        Салли покраснела, и ей захотелось убежать. Она вспомнила, как Эдвард говорил ей, что Клэр была со Слоан, когда Форд рассказал ей. Значит, Клэр все знала. Когда Салли встретилась с ней взглядом, она увидела, что Клэр смотрит на нее с сочувствием.
        - Я, пожалуй, поеду, - произнесла Салли. - Надеюсь, он скоро вернется домой, Александр.
        - Миссис Бенсон, я знаю, что он поехал к вам, чтобы выяснить отношения, - сказал Александр. - Он мне рассказал. Я говорил ему, что не стоит этого делать. Я действительно не знаю, что произошло между вами… Он не вдавался в подробности… Но, когда Форд поехал к вам домой, он был просто взбешен.
        - Так и было, - подтвердила Салли. Внезапно она снова пережила тот день, представив искаженное злобой лицо Форда, вспомнив его жестокие слова, и не смогла ничего с собой поделать - она выложила все, что произошло:
        - Он сказал ужасные вещи обо мне в присутствии моего мужа и детей. Мои сын и дочь слышали все это.
        - Ваш сын все это слышал? - переспросил Александр.
        - Да. Чарли еще только семь лет. А моей дочери девять.
        Александр закрыл лицо руками. Салли подумала, что он сейчас заплачет.
        - Все понятно, - произнес Александр. - Я уверен, что прямо сейчас он ненавидит себя за то, что ваши дети все видели. Вот почему он уехал.
        - О чем ты? - спросила Клэр.
        - Такой была наша жизнь, - ответил Александр. - Мама с папой ругались, мы слышали ужасные вещи о ней. Если Форд наговорил подобного дерьма в присутствии Чарли, то чувствует себя последним человеком на всем белом свете.
        «Он такой и есть», - подумала Салли и задалась вопросом, почему Александр так зациклился на Чарли, когда Гвен была потрясена не меньше. Салли не могла больше этого выносить, слыша, как брат того человека, который сделал все возможное, чтобы разрушить ее жизнь, переживает за него.
        - А если он навредит себе? - спросил Александр.
        Салли увидела, как Гриффин, в пиджаке и галстуке, выходит из дома. Он поднял руку, чтобы помахать ей, но она не ответила на приветствие. Салли просто развернулась и села в свою машину. Она вполне понимала, как возникает порыв к самоубийству. Когда причиняешь людям такую боль, когда видишь, какой эффект произвело твое поведение, возможно, у тебя возникнет желание попрощаться с жизнью. Она вспомнила выражение лица Чарли и Гвен. Если Форд тоже увидел их боль, и это повлияло на него, Салли была рада. Она завела машину и в последний раз выехала из Катамаунт-Блаффа.
        Глава 27
        Клэр
        Я смотрела, как Салли уносится прочь. Я видела безумную ярость Форда, когда он ввалился в мою студию и рассказал Слоан об Эдварде и Салли. Внезапная боль, которую испытала Слоан, почти сокрушила ее. Я вполне могла представить, как Форд, слетев с катушек, вел себя столь же жестоко, рассказывая мужу Салли о ее секрете в присутствии их детей.
        - Что это было? - поинтересовался Гриффин. Он подошел к входной двери с чашкой кофе и нахмурился, глядя на облако пыли, оставленное внедорожником Салли на грунтовой дороге. Я перенесла «Костяшку» из студии в дом и оставила тут же на столике в коридоре. Я хотела, чтобы Гриффин обернулся и увидел это панно-витрину. Я планировала показать его после завтрака, когда мы останемся одни, а потом завезти работу в галерею. Но появление Салли внесло изменения в мои планы.
        - Я задал вопрос, - повторно обратился Гриффин к Александру, пристально глядя на него. - Зачем она приезжала?
        Мы с Александром обменялись взглядами. Ничего хорошего нам это не сулило: если рассказать Гриффину правду, то его настроение может резко измениться, но то же касается и лжи. «Это странно», - подумала я. Теперь, когда я мысленно была настроена уйти, мне было уже все равно. Пусть Гриффин бьется в очередном приступе ярости, я знала, что он научил Форда тому же - запугивать людей сменой настроения. Он создал сына подобного себе.
        Но Александр был другим, его мне хотелось защитить. Я внимательно наблюдала за тем, как он справится с вопросом отца. Он открыл было рот, чтобы ответить, но снова закрыл его. Мне так хорошо знакома его внутренняя борьба, она много лет была моей собственной. Обдумывать каждое свое слово считалось нормой для нашей семьи.
        - Форд ездил вчера к Салли домой, - сказала я Гриффину.
        - Зачем? - спросил Гриффин.
        - Клэр, не надо, - резко возразил Александр.
        - Чтобы поговорить с ее мужем и выдвинуть обвинения прямо перед ее детьми, - ответила я. Гриффин выслушал мой ответ, но поначалу никак не отреагировал. Он сделал глоток кофе. Его глаза выглядели нормально. Он перевел взгляд на Александра.
        - Это правда? - спросил он.
        - Я не знаю, - ответил Александр.
        - Ты лжешь мне? - осведомился Гриффин.
        - Нет, пап. Я знал, что Форд был расстроен, но он не рассказал мне всего.
        - Погоди-ка, - произнес Гриффин. - Ты не знал всей истории, но кое-что все-таки знал?
        - Верно, - ответил Александр, нервничая.
        - Ты знал о его планах навестить Бенсонов и закатить скандал? - спросил Гриффин. - Ты приехал сюда в шесть утра, переживая за своего брата, и все это время знал об этом, но не счел нужным сказать мне?
        - Прости.
        - Что еще ты скрываешь от меня? - поинтересовался Гриффин.
        - Папа, - начал Александр. - Она спрашивала о девушках, тех девушках…
        - Каких тех девушках? - перебила я.
        - Дело, над которым я когда-то работал, - огрызнулся Гриффин, прежде чем Александр успел ответить. - И я поделился подробностями со своими сыновьями, потому что не люблю секретов в семье. Тем временем у одного из моих сыновей роман с замужней женщиной, которая водит шашни с одним из наших соседей, а другой научился искусно врать. - Он свирепо посмотрел на Александра.
        - Ты знал? Про Форда и Салли? - спросила я. У Гриффина зазвонил телефон, и не ответив на мой вопрос, он ушел в кухню, чтобы ответить на звонок.
        - Он все знает, - с несчастным видом произнес Александр. - Охранники шпионят для него. Маркхэм всегда осматривается вокруг. Кроме того, члены клуба «Последний понедельник» сплетничают. Эдвард, вероятно, хвастался этим, теперь, когда Дэн перестал посещать клуб. Не понимаю, почему Форду так хочется вступить в этот дурацкий клуб.
        - А ты не хочешь? - спросила я, гадая, как он узнал, что Дэн Бенсон больше не посещал его. Александр покачал головой.
        - Я не хочу быть членом клуба, который не принимает женщин. Я бы не стал так поступать с Эмили. Мы не хотим такой жизни, как у ее родителей. Или как у тебя с папой. - Он бросил на меня извиняющийся взгляд. - Мне жаль.
        - Я стараюсь, чтобы ты этого не видел, - произнесла я.
        - Да, но я вижу. - Александр глубоко вздохнул. - Форд - полный идиот. И никому не позволит быть на его стороне. Похоже, он считает, что не заслуживает этого. И теперь все, о чем я могу думать, это как он видит этого маленького мальчика, сына Салли… - Александр сильно тряхнул головой, как будто пытался избавиться от этого образа. - Причинить боль маленькому мальчику точно так же, как нам когда-то. - Он понизил голос. - У меня дерьмовый отец. И это он виноват в том, что Форд вырос таким.
        Гриффин вернулся в коридор.
        - Это Уэйд звонил. Форд отсыпался у них, но сейчас он уже проснулся.
        Меня совершенно не удивило, что Форд отправился в дом Локвудов. Уэйд и Леонора были для мальчиков практически дедушкой и бабушкой.
        - Он мог бы позвонить, - сказал Александр.
        - Ладно, мы знаем, где он, - произнес Гриффин. - Пусть он отведет душу с Уэйдом, главное, чтобы это не вышло за пределы ближайшего окружения. Мы должны знать, кому доверять в этом мире. Салли Бенсон и ее муж не входят в это число. Я разберусь с этим позже.
        Гриффин направился обратно в кухню. Александр бросился к своей машине, вытаскивая ключи. Я окликнула его, спросив, куда он.
        - За Фордом, - ответил он. - Папа кажется спокойным, но это не так. Я гарантирую, что через две минуты он появится у Локвудов и вытащит Форда из кровати. И кто знает, что он сделает. Не хочу, чтобы это случилось. Ты сможешь его задержать, Клэр?
        - Нет, - ответила я.
        - Что? - переспросил Александр.
        - Александр, Форд сам навлек это на себя, - сказала я. - Твоему брату нужно лечиться от алкоголизма, необходимо какое-то вмешательство, прежде чем он причинит вред кому-то или себе. Он ведь мог убить кого-то, сев пьяным за руль.
        - Пожалуйста, Клэр, - попросил Александр. - Не отворачивайся от него, ты всегда была добра к нам. Сейчас ему это нужно будет еще больше.
        В этот момент дверь гаража начала открываться и я услышала, как завелась машина Гриффина. Александр так волновался, что, вытащив из кармана ключи, уронил их на землю и чуть не упал, пока садился в машину.
        Александр завел «Порше», дал по газам и помчался по круговой подъездной дорожке. Когда он выехал на дорогу Катамаунт-Роуд, окруженную с обеих сторон деревьями и утопающую в тени, я заметила, как что-то темно-желтое мелькнуло перед его машиной. Александр ударил по тормозам, ушел в боковой занос и, борясь с рулем, врезался в каменную стену.
        Мы с Гриффином рванули через подъездную дорожку. Передняя часть машины сложилась гармошкой. Подушка безопасности сработала, и Александр лежал на ней. Гриффин дернул водительскую дверь, но из-за удара она вышла из строя и не открывалась. Мы побежали к пассажирской стороне - то же самое. Гриффин схватил камень со старой стены и разбил окно машины. Он просунул руку, дергал ручку изнутри, в то время как я потянула снаружи, и мы открыли дверь.
        Александр попытался освободиться от подушки безопасности, когда Гриффин наклонился к нему.
        - Господи, - произнес Гриффин.
        - Папа, прости, - сказал Александр.
        - Ты в порядке? - спросила я, заглядывая через плечо Гриффина.
        Александр не ответил мне, он не сводил глаз со своего отца.
        - Что-то пробежало перед машиной, какое-то животное. Думаю, большая кошка. Я не хотел ее сбить.
        - Ты свернул в сторону, чтобы не сбить кота? - переспросил Гриффин.
        - Да, - ответил Александр. Его голос сорвался, и он попытался освободиться от подушки безопасности.
        - Ты разбил машину стоимостью в сто тысяч долларов из-за кошки? - не унимался Гриффин. - В следующий раз, Александр, сбей проклятое животное.
        Он посмотрел на меня и покачал головой. Что это - отвращение к Александру? Ко мне? Тут я услышала голоса, доносившиеся с дороги - Уэйд и Форд направлялись к нашему дому. Гриффин пошел им навстречу.
        Александр перебрался через передние сиденья, я помогла ему выбраться наружу, и он пошатываясь прислонился к машине.
        - Ты в порядке? - снова спросила я.
        - У меня грудь болит, - ответил он. - Подушка безопасности сильно ударила.
        - Я звоню в 911 - отреагировала я.
        - Не надо, - поспешно сказал Александр, схватив меня за запястье, когда я вытащила телефон из кармана. - Ничего страшного, правда.
        - Александр, сядь. Ты в шоке, - отметила я.
        Но он не садился.
        - Это машина разбита, а не я. - Он посмотрел на Гриффина, который разговаривал с Уэйдом, как будто думал, что его отец не одобрит вызов скорой помощи. Уэйд обнимал одной рукой Форда за плечи, а другую положил Гриффину на плечо. Я видела, что наш сосед разрядил обстановку, и повернулась обратно к Александру.
        - Я сделала бы то же самое, - сказала я. - Я бы тоже не хотела сбить животное.
        Он не ответил, но опустился на землю, словно стоять уже больше не было сил.
        Я позвонила в 911, затем села рядом с Александром, чтобы дождаться помощи. Я подумала о большой кошке, из-за которой Александра занесло в стену, и вспомнила миф о горных львах - где-то в лесу между Катамаунт-Блаффом и Хаббардс-Поинт желтоглазые тени скорее ощущались, чем попадались на глаза.
        Глава 28
        Салли
        Когда Салли вернулась домой, машина Дэна стояла на подъездной дорожке - он вернулся с работы рано. Она вошла в дом и нашла его сидящим в гостиной. Он не читал или смотрел телевизор, а просто сидел. Мэгги свернулась калачиком у его ног, но подбежала к двери, чтобы поприветствовать хозяйку. Салли взяла ее на руки и прижала к себе.
        - Мне хочется спросить тебя, где ты была, - произнес он, - но я не хочу услышать ответ. Может, ты была с Эдвардом. Может, с Фордом. Чего я больше всего боюсь, так это услышать, что ты была с клиентом.
        - Я ни с кем не была, - ответила Салли. - Я поехала прокатиться.
        - Тоже неплохое оправдание, - сказал он. - Как и твоя обычная отговорка, что работаешь. В то время как на самом деле ты была с одним из них. А теперь я хочу знать, и хоть раз в жизни ты скажешь мне правду. Куда ты отправилась прокатиться?
        Она сделала глубокий вдох.
        - В дом к Чейзам.
        - К Гриффину Чейзу?
        - Да. Я хотела, чтобы Форд понял, что он наделал. Какую ошибку совершил, приехав сюда.
        - Ты его видела?
        - Нет, его там не было. Только его брат и родители. Я просто хотела поставить его на место и спросить… - она замолчала, собралась с мыслями. - Может быть, вообще не стоило туда ездить.
        - Да, тебе не стоило туда ездить. Ты понятия не имеешь, каков на самом деле Гриффин Чейз. - Дэн плотно сжал губы. Салли показалось, что он выглядит испуганным.
        - Дэн, мне очень жаль, - произнесла она.
        - Единственное, что мы не станем делать, так это сидеть и слушать, как ты извиняешься. В этом нет никакого смысла.
        - Хорошо, - согласилась она. Салли смотрела на Дэна, сидящего в одном из кресел у камина в другом конце комнаты. Выражение его лица было почти отрешенным, как будто он вообще не испытывал никаких эмоций. - Но у меня есть вопрос. Кто такая Эллен Филдинг?
        - Какая разница? Она не имеет к нам никакого отношения, - ответил Дэн.
        - А может имеет! Форд упомянул о ней, когда был здесь. И еще об одной утонувшей девушке.
        - Одно из дел Гриффина, - ответил он.
        - Нет, - возразила Салли. - В его устах это звучало как что-то из далекого прошлого - весенние каникулы. Он говорил о тебе? О колледже?
        - Послушай, не пытайся сменить тему - у тебя был роман на стороне.
        - И ты не был честен со мной! Тебе не кажется, что это могло стать одной из причин, почему у нас возникли проблемы?
        - Вот что произойдет дальше, - сказал он, проигнорировав ее вопрос. - Я подготовлю лодку для завтрашней поездки. Закуплю провизию, загружу ее на борт. Ты соберешь вещи на выходные. Все, что понадобится детям на три дня.
        - Я все равно собиралась это сделать, - сказала она. - Но я не поеду. Уверена, для тебя это станет облегчением.
        - Да, станет, - согласился Дэн. - Это на сто процентов принесло бы мне огромное облегчение. Но ты поедешь, Салли. Ради детей. Ты видела их лица прошлым вечером? Видела, какими подавленными они были?
        - Да, - ответила она, и ее глаза наполнились слезами. Салли еще крепче прижала Мэгги к себе. - И мне очень жаль. Я не могу выразить словами, как мне плохо.
        - Это хорошо, - сказал он. - Но твои извинения и муки совести им не помогут. Именно поэтому мы отправимся в поездку, как и планировали. Они увидят маму и папу вместе, счастливыми и веселыми. Они с нетерпением ждали этого, и мы не станем лишать их этого.
        Салли зарылась лицом в шерсть Мэгги. Она не любила Дэна, но он был хорошим отцом, она знала, что он сделает все для их детей.
        - Я не могу, - сказала она, поднимая глаза.
        - Но ты это сделаешь. Можешь переживать сколько душе угодно, оставайся весь день в кровати сегодня, мне все равно. При условии, что не будешь спать и дождешься школьного автобуса. И при условии, что мы все вместе сегодня поужинаем. А завтра отправимся на Блок-Айленд.
        Мэгги залаяла. Она хотела попасть на улицу, поэтому Салли опустила ее на пол, последовала за ней на кухню и открыла заднюю дверь, дав ей возможность выбежать во двор. Салли оглядела цветочные клумбы, качели, садовый сарай - признаки счастливой семьи из пригорода.
        Не было смысла спорить с Дэном. Она сделает все, что он попросит. Идея о том, что она будет заключена в ограниченном пространстве на «Салли Би», была почти невыносимой. Она не могла вынести мысли, что будет рядом с Дэном, и ей придется выдерживать на себе его пустой взгляд.
        Или размышлять об Эллен Филдинг, кем бы она ни была.
        Или остаться наедине с собой.
        Или вообще жить.
        Глава 29
        Клэр
        Доброта и хорошее настроение Уэйда и Леоноры Локвуд помогли нам всем пережить те напряженные моменты, когда Гриффин потребовал объяснений от Форда, и последствия аварии, в которую попал Александр. «Скорая помощь» приехала вместе с группой полицейских машин и пожарными-добровольцами. Леонора поспешила к нам посмотреть, что происходит.
        Я поняла, почему Александр не хотел, чтобы я звонила в службу спасения. Как только становится известно о чрезвычайной ситуации в доме Гриффина Чейза, весь персонал спасательных служб мобилизуется. Гриффин был настолько скрытен в семейных проблемах, он не хотел, чтобы кто-то увидел, что один из его сыновей разбил свою машину, а другой находился на грани между сильным опьянением и похмельем.
        Гриффин начал забираться в машину Бена Маркхэма, чтобы последовать за автомобилем скорой помощи в больницу Истерли. Уэйд схватил его за руку и спросил:
        - Нужна компания?
        - Я в порядке, Уэйд, - ответил Гриффин.
        - После того, как твой сын разбил машину? Сомневаюсь. Я еду с тобой, - настоял Уэйд. Он помахал Леоноре, затем сел на заднее сиденье патрульной машины. Машина скорой помощи отъехала, а эвакуатор оттащил не подлежащий ремонту красный «Порше».
        Форд, Леонора и я стояли на развороте.
        - Не понимаю, как Александр умудрился врезаться в стену, - сказал Форд.
        - Он беспокоился о тебе, - ответила я. - Собирался доехать до дома Локвудов, чтобы забрать тебя.
        - Ну, очевидно же, что я сам дошел до дома, - произнес Форд, сверкнув на меня глазами.
        - Форд, - вмешалась Леонора. - Никакого сарказма, особенно по отношению к Клэр. Тебе нужно протрезветь. Черный кофе, две таблетки «Экседрина», пробежка по пляжу, купание в ледяной воде и горячий душ. Поверь мне, я знаю. У меня шестидесятилетний опыт помощи мужу и его веселым собутыльникам.
        Форд кивнул, и Леонора крепко обняла его. Парень исчез в доме.
        - Спасибо, Леонора, - поблагодарила я.
        - Конечно, милая. Вообще-то, кофе звучит неплохо. Могу я напроситься на чашечку? - спросила она, одарив меня широкой улыбкой. Леонора была высокой и слегка сутуловатой немолодой женщиной с ярко-голубыми глазами и белоснежными волосами, закрученными в «ракушку». На ней был ее обычный жемчуг и платье в восточном стиле с ярким желто-розовым орнаментом. В свои семьдесят с хвостиком она выглядела сногсшибательно.
        - С удовольствием, - ответила я.
        Мы прошли на кухню, и она прислонилась к столешнице, пока я отмеряла кофе в кофейник с фильтром. Я знала после стольких лет соседских поздних завтраков и встреч, что Леонора любит кофе со сливками и сахаром. Когда он заварился, я налила две кружки, и Леонора налила третью. Она взяла кружку и направилась к задней лестнице.
        - Это для Форда? - поинтересовалась я. - Леонора, она сам может за ней прийти.
        - Дорогая, позволь я отнесу это ему, чтобы мы могли поболтать наедине. Я сейчас вернусь.
        Я слышала ее шаги по половицам над головой, затем приглушенные голоса, а потом она вернулась на кухню, посмеиваясь.
        - Я не должна смеяться, - сказала она. - Ведь он неважно выглядит. Давно я не видела такого похмелья. Честно говоря, он напоминает мне своего отца. Несколько раз за свою жизнь Гриффин тоже так сильно напивался, что ему было очень плохо на следующее утро.
        - Сейчас он почти не пьет, - заметила я.
        - Да, из-за Марго, - сказала Леонора. - Гриффин видел, что сделала с ней выпивка, и он хотел быть хорошим примером для мальчиков. Думаю, он преуспел с Александром. Форду же потребуется помощь. Много лет назад Уэйд предложил отправить его в военную школу, но сейчас он уже слишком взрослый для этого. И слишком избалован, чтобы служить в военно-морском флоте, так что, полагаю, придется обратиться к психологу.
        - Да, - согласилась я, но, должно быть, это прозвучало неубедительно.
        - Ты переживаешь, что Гриффин на это не согласится? Я могу понять. Его положение делает его уязвимым, он боится сплетен. Особенно в преддверии выборов.
        Я ничего не ответила.
        - Гриффин делится с Уэйдом, - продолжила Леонора. - Не сомневаюсь, что не настолько откровенно, как с тобой. Но мы все - семья. - Она отпила кофе, наблюдая за мной поверх чашки. - Я не уверена, что ты понимала, на что подписываешься, моя девочка.
        - На что подписываюсь?
        - Сумасшедший дом на Катамаунт-Блафф. Слишком большие деньги проделали тут хорошую работу. Уэйд родился в богатой семье, и ему удалось не стать безнадежно испорченным своим богатством лишь потому, что он ушел служить на флот. Поначалу, когда я только вышла за него замуж, меня шокировало то, как все пьют коктейли в полдень, изменяют направо и налево. Я сразу же захотела вернуться домой, в Мэн - в славную, невинную деревушку, известную своими омарами, в которой я выросла.
        - Но вы остались, - сказала я.
        - Да, - ответила она. - Я обожаю своего мужа. И со временем я полюбила это место. Когда дело касается Катамаунт-Блафф, дом есть дом. Конечно же, сейчас ты уже это чувствуешь. И я не сомневаюсь, что ты знаешь, как сильно мы тебя любим. И доверяем тебе.
        - Спасибо, Леонора.
        - Знаешь, ведь это Уэйд первым предложил Гриффину баллотироваться в губернаторы. Вот как сильно он в него верит.
        Я не ответила и постаралась сохранить нейтральное выражение лица. Я не хотела, чтобы она догадалась, что я думаю об участии Гриффина в выборах.
        - Мы знаем, что из него получится прекрасный губернатор, - продолжила Леонора. - Дорогая, можно мне еще кофе?
        Леонора была такой дружелюбной, они с Уэйдом приняли меня как родную. Я встала, чтобы взять кофейник и снова наполнить наши кружки. Она явно не знала правды о Гриффине и никогда не поверит, каким он был на самом деле.
        - Слишком много переживаний для одного дня, - сказала она, протягивая кружку. - Слишком много.
        - Это точно, - согласилась я.
        - Видит Бог, я хотела бы, чтобы Салли Бенсон никогда не появлялась в нашей жизни со всей этой ее белой краской, белой плиткой и волшебными лунными садами. Чтобы не разрушила хорошую семью.
        - Вы знаете о Салли и Эдварде?
        - Да, дорогая. Ходят слухи. И Форд только усугубил ситуацию, снуя туда-сюда, как старый сплетник. Но он влюблен в нее, как бы глупо это ни звучало, и ничто не сравнится с влюбленным мужчиной из рода Чейзов. Поверь мне, я видела это у Гриффина с тобой.
        - Когда мы поженились?
        - Нет, до этого. В тот первый раз, когда вы только закончили колледж. Когда тем летом вы начали встречаться, я сказала Уэйду, что Гриффин был по уши влюблен в тебя. Мне жаль лишь, что все закончилось, что вам пришлось так долго ждать, чтобы снова быть вместе. Марго была невменяемой. - Леонора отхлебнула кофе и добавила еще одну чайную ложечку сахара. - Конечно же, то, что Виктория ее не любила, только усугубляло ситуацию.
        - Мать Гриффина?
        - Да. Ей было невозможно угодить. Могу поспорить, ты бы ей понравилась, будучи такой талантливой художницей. И тем, что так хорошо относишься к Гриффину. Между нами говоря, думаю, Виктория хотела, чтобы Гриффин нашел себе женщину, которая восполнила бы все то, что она не смогла ему дать. Не люблю говорить плохо о мертвых, особенно на ее собственной кухне, но она была бесчувственным человеком.
        - Вероятно, это было тяжело для Гриффина.
        - Конечно, так оно и было. Эта женщина вообще не должна была иметь детей. У нее были свои интересы, и она любила своего мужа, но не проявляла должного внимания и заботы о Гриффине. Как и его отец. Уэйд говорит, что мы были для мальчика гораздо более хорошими родителями, чем его собственные. И я имею в виду еще до того, как они умерли. Они просто отсутствовали в его жизни.
        - Ему повезло, что вы были рядом, - признала я.
        - Мы чувствовали то же самое по отношению к нему. Своих детей у нас не было, так что мы считали Гриффина своим сыном. Уэйд заставлял его вставать на рассвете, чтобы вместе заняться серфингом на пляже. Они ловили луфарей и полосатых окуней, чистили их, а я готовила. Гриффину это нравилось. Его интересовал улов покрупнее, поэтому в год окончания колледжа мы подарили ему ранний подарок на выпускной. Уэйд свозил его на глубоководную рыбалку.
        Мысль о том, что Уэйд дал Гриффину что-то настолько важное - не просто поездку на рыбалку, а возможность провести время с наставником, который действительно заботился о нем - согрела мне сердце. Ему явно не хватало этой заботы дома.
        - Должно быть, ему там понравилось, - сказала я, пытаясь вспомнить, когда Гриффин уезжал. По всей видимости, это было тем летом, до того, как мы с ним начали встречаться, но он никогда не упоминал мне о своей поездке с Локвудами.
        - Да, очень, - отозвалась Леонора. - Уэйд зафрахтовал шестидесятифутовую яхту для спортивной рыбалки, и весенний сезон на этой широте в такое время года был просто идеальным. Вокруг все еще водилась рыба-парусник и начал появляться голубой марлин. Уэйд с Гриффином поймали по паре каждого, а также голубого тунца и атлантическую пеламиду.
        - Звучит потрясающе, - сказала я.
        - Так и было, для всех нас. Я оставалась на берегу, в курортном комплексе вместе с близкими друзьями - моей партнершей по теннису, Дженни, ее пасынком, Дэнни, и маленьким другом Гриффина. Мы ходили на пляж и играли в теннис на протяжении всего дня, пока Уэйд с Гриффином рыбачили в море.
        - Маленький друг Гриффина? - переспросила я.
        - В большей степени это касалось Уэйда и Гриффина, - продолжила Леонора, как будто я вообще ничего не говорила. - Уэйд был твердо убежден, что Гриффин нуждался в его безраздельном внимании, чтобы наставить его на верный жизненный путь. Конечно же, мы чувствовали себя виноватыми, что Дэнни не мог ездить на рыбалку с мужчинами, но мы постарались компенсировать это. Мы взяли ему на прокат велосипед для езды по бездорожью. Он занялся виндсёрфингом и пережил кучу приключений.
        - Кажется, неплохой компромисс, - сказала я.
        - Думаю, да. По вечерам мы ужинали все вместе. Ребята допоздна танцевали, а Уэйд, Дженни и я играли в нарды. Нет ничего лучше, чем подарить трем молодым людям весенние каникулы - их последние каникулы перед тем, как они вступят во взрослую жизнь и устроятся на работу. Да и сами мы вдоволь повеселились.
        - Весенние каникулы? - уточнила я.
        - Да, перед окончанием колледжа, - ответила Леонора.
        - А куда вы их возили на весенние каникулы, Леонора? Где находился курорт, где вы рыбачили? - поинтересовалась я, чувствуя, как волоски на затылке встают дыбом.
        - В Мексику. На Карибское море. Уэйд зафрахтовал лодку в Пуэрто-Хуаресе.
        - Не в Канкуне? - спросила я, чувствуя облегчение.
        - Ну, к северу от него. Мой муж разбирается в рыбалке, и он не собирался брать в аренду судно на курорте за огромные деньги. Он просто отправился в порт и заплатил наличными.
        - Значит, вы остановились в Пуэрто-Хуаресе? - спросила я.
        - Боже, нет, - ответила она. - В то время это место было, скажем так, слишком «деревенским». Мы остановились в Канкуне.
        - А кто этот маленький друг Гриффина? - спросила я. - Тот, о ком вы говорили минуту назад.
        - Эллен, - ответила она. - Его девушка, с которой он встречался в колледже.
        Я не могла ни двигаться, ни даже дышать.
        - Эта бедняжка, которая умерла, - продолжила Леонора. - Ты не хуже меня знаешь, ведь сама испытала ужасный шок, найдя тело в таком состоянии. Гриффина ее смерть почти уничтожила, дорогая. Он воспринял ее так тяжело, и думаю, что именно по этой причине он был не готов связать свою жизнь с тобой тогда. Это разрывало ему сердце.
        - Я не знала, что он ездил в Канкун, - произнесла я. - Я только знала про Эллен.
        - Дорогая, лучше оставить некоторые вещи в прошлом.
        - Что-нибудь плохое случилось там, в Мексике? - спросила я, стараясь, чтобы мой голос не дрожал. - Все говорили, что Эллен впала в депрессию после возвращения.
        Леонора отвела взгляд.
        - Мы все были немного ошеломлены в последний день перед отъездом.
        - Почему? - спросила я.
        - Утонула девушка, - ответила Леонора. - Она работала в гостинице, горничной, кажется. Американка, всего около двадцати лет. Мы постоянно видели ее в курортном комплексе, она была очень дружелюбной. Эллен очень переживала, как и все мы.
        У меня руки затряслись. Мне пришлось сжать их под столом, чтобы Леонора не увидела.
        - А как она утонула? - спросила я.
        - Я не знаю, дорогая. Пошла купаться после наступления темноты. Обратное течение, я полагаю, - сказала Леонора. - А теперь послушай меня.
        - В чем дело, Леонора? - спросила я.
        - Это семейные секреты, - сказала она. - Гриффин сказал Уэйду, что никогда не рассказывал тебе об этом. Это правда?
        - Да, - ответила я.
        - Но ты узнала про Канкун от кого-то ещё? - допытывалась она.
        - Только то, что Эллен туда ездила, - ответила я. - Но я очень удивлена, услышав сейчас, что Гриффин тоже там был.
        - Гриффин сказал нам, что ты кое-что говорила о смерти Эллен. Что это, возможно, был не несчастный случай.
        - Возможно и не был, - сказала я.
        - Две вещи, - сказала она. - Очень важные. Во-первых, ты должна перестать говорить такое. Это ранит Гриффина. Во-вторых, ты понимаешь, какие проблемы можешь создать для него в политическом плане? Уэйд очень обеспокоен, что ты можешь рассказать об этом посторонним.
        - Леонора, почему смерть Эллен не расследовали? - спросила я, вспоминая, как Гриффин сказал мне, что его допрашивал комиссар полиции, Морган, друг Локвудов, в присутствии Уэйда.
        - Потому что мы защищаем своих, - сказала она. Леонора схватила меня за руку. Поначалу это было похоже на жест любви, но потом она начала сжимать сильнее, пока не стало больно. Я посмотрела в ее глаза и увидела арктический лед.
        - Мы - семья, независимо от того, связаны кровью или нет. У каждой семьи есть свои секреты. И я рассчитываю на то, что ты сохранишь наши. Твой муж собирается стать губернатором.
        Я попыталась выдернуть руку, но она сжала её ещё сильнее.
        - Многие люди вложили деньги в Гриффина. И он победит на выборах.
        - Леонора, вы делаете мне больно…
        Она продолжила, игнорируя меня:
        - Слишком многое поставлено на карту, чтобы ты бросалась нелепыми обвинениями. Ты и понятия не имеешь - это выдвижение твоего мужа на высокий пост намного важнее, чем ты. Мальчики на сто процентов в деле. Мы будем защищать Гриффина от любого, кто представляет угрозу для его кампании. Я хочу, чтобы ты это поняла.
        Шины зашуршали по подъездной дорожке, и я услышала, как заскрипела гаражная дверь. Леонора тоже это услышала, улыбнулась и отпустила мою руку.
        - Парни вернулись домой, - сказала она. Ее лицо внезапно снова стало милым, а тон дружелюбным, как будто эти полные яда слова не слетели с ее губ мгновение назад.
        Дверь между кухней и гаражом открылась, и вошли Гриффин, Уэйд и Александр. Я молча вышла в коридор. Внимательно посмотрела на «Костяшку» - на все детали, которые собрала из приливного водоема, куда приливом прибило тело Эллен, на руку скелета, которую я создала из голых веток. Слова Леоноры звенели у меня в ушах, рука болела от ее хватки. Я не осознавала, как сильно меня трясло.
        Попытка Леоноры припугнуть меня возымела обратный эффект. Я хотела ткнуть ее носом в правду о том, что собиралась сделать, поэтому взяла панно в руки и пошла обратно на кухню.
        Я слышала, как Уэйд рассказывал Леоноре, что парамедики прослушали сердце и легкие Александра, и к тому времени, как они приехали в отделение неотложной помощи, Александр решил, что с ним все в полном порядке, и отказался заходить внутрь.
        - Он решил просто вернуться домой, - сказал Гриффин. - Поэтому забрался в патрульную машину Бена, и вот мы здесь.
        - Вы, мужчины рода Чейз, слишком упрямые, - сказала Леонора. - Александр, ты должен был пройти обследование и сделать рентген.
        - Я вообще не хотел ехать, - ответил Александр. - Это Клэр вызвала «скорую».
        - Тебе повезло, что у тебя такая заботливая мачеха, - вмешался Уэйд.
        - Действительно повезло, - согласилась Леонора. - Верно, Гриффин?
        - Вне всякого сомнения, - ответил он.
        Это был мой выход. Я вошла в кухню и положила свое панно - витрину на белую мраморную столешницу.
        - Что это? - спросил Уэйд.
        - Это экспонат для моей выставки, который я собираюсь отвезти в галерею, - ответила я. - Он посвящен тебе, Гриффин. Идите, посмотрите.
        Они все подошли и уставились на приливной бассейн, который я создала. Я видела, как все четверо, Гриффин, Александр, Леонора и Уэйд, рассматривали раковины мидий и панцири ракообразных. Мог ли Гриффин слышать звук клешней крабов, разрывающих мертвую плоть? Он пристально смотрел на мир, созданный мной, на руку, на римскую монету, которую я купила на eBay.
        - Какая честь, что твоя жена посвятила тебе произведение искусства! - воскликнул Уэйд. - Это чудесно! Просто фантастика.
        - Разве ты не видишь, что это? - процедила Леонора сквозь стиснутые зубы. - Я только что предупредила её, чтобы она держала свои идеи при себе, а теперь вот это. Хлам.
        Гриффин не ответил. Я видела, как его лицо исказилось.
        - Она называется «Костяшка», - сказала я своему мужу. - Догадываешься, почему?
        Ещё до того, как он поднял голову, чтобы посмотреть на меня, я поняла, что его зелёные глаза стали черными.
        И не ошиблась. Так и было.
        Спустя шесть дней после нападения
        Глава 30
        Конор
        Нож нашли две шестиклассницы, шедшие по Мэйн-стрит Блэк-Холла.
        Как только Конор прибыл на место находки, он узнал, что многие дети после школы ходят в кондитерскую «Морская звезда». Джейни Фэрроу и Элисон Робертс купили на двоих упаковку желейных конфет с клубникой и лаймом и сидели на обочине тротуара, подбрасывая их вверх и ловя ртом.
        Одна конфета упала на землю и закатилась в ливневую канализацию. Девочки присели на корточки, чтобы заглянуть внутрь. Там было темно, сначала небольшой бетонный выступ, а дальше провал неизвестно куда. На этом выступе лежала зеленая желейная конфетка Элисон, несколько фантиков, сухие листья, странная штуковина, похожая на буек с болтающимся на цепочке ключом и нож.
        Джейни сунула руку в отверстие и вытащила нож из ливнестока. Она не могла сказать, почему это сделала, просто подумала, что он выглядит круто. Сначала Элисон решила, что Джейни порезалась, потому что на лезвии ножа была кровь.
        Другие дети собрались вокруг посмотреть на нож, затем Нэнси Ферчайлд, владелица «Морской звезды», вышла на улицу, чтобы узнать, что происходит. Она велела детям отойти и больше не прикасаться к ножу, а сама вызвала городскую полицию, которая, в свою очередь, уведомила Конора.
        - Ну что ж, возможно у нас появились кое-какие вещественные доказательства, - сообщил Бен Маркхэм подошедшему к нему Конору и повел его на тротуар перед кондитерской. Взглянув на разделочный нож «Сабатье», Конор понял, что эта улика по его делу, и сказал:
        - Вполне возможно, что он из набора ножей на кухонном столе Чейзов.
        - Я догадался, - произнес Маркхэм. - В прошлую пятницу, осматривая дом, ты указал на блок для ножей, на пустое место в нем.
        Конор сфотографировал нож. Он также сделал фото ливнестока. Когда приедут технические специалисты, они поднимут решетку и сделают более качественные фотографии и видеозапись, но Конор хотел иметь несколько фото на своем телефоне. Ему нужны были снимки ножа с этого угла, как он выглядел, когда девочки его обнаружили.
        - Но, даже если это нож с кухни Чейзов, любой злоумышленник мог его взять, - продолжил Маркхэм. - Дверь между гаражом и кухней всегда открыта. Скажем, кто-то подождал, пока Клэр войдёт в гараж, и напал на нее; он также легко мог пройти на кухню, схватить нож и закончить начатое.
        - Откуда ты знаешь, что та дверь никогда не запирается? - спросил Конор.
        - Я подрабатываю охранником в Катамаунт-Блафф уже на протяжении двадцати лет, - ответил Маркхэм. - У меня есть ключи и коды сигнализации от всех четырех домов, я присматриваю за особняками, когда семьи уезжают в отпуск. И за такое длительное время, узнаешь людей. Гриффин - лучший из всех. Мальчишки немного избалованы, но и мухи не обидят.
        Конор промолчал. Маркхэм был близок с Гриффином Чейзом и, казалось, твердо верил, что никто из членов семьи не был причастен к этому преступлению. Конор заметил, как к тротуару подъехал правительственный «Шевроле Малибу» Чейза, и бросил сердитый взгляд на Маркхэма.
        - Серьезно? Ты ему позвонил? - спросил Конор.
        - Только из вежливости, - ответил Маркхэм. - Он заслуживает того, чтобы знать - его жена все ещё не найдена.
        Гриффин вышел из машины в своем идеально отглаженном темном костюме, накрахмаленной белой рубашке и красном галстуке. Он выглядел измождённым, как будто за последние шесть дней постарел лет на пять.
        - Господи Боже, - произнес он, глядя на нож.
        Конор наблюдал за Гриффином. Он вспомнил вопрос Клэр о том, возможно ли, чтобы зелёные глаза человека стали черными. У Чейза были зелёные глаза.
        Прибыл фургон криминалистов, и они стали фотографировать местность, создавая схему места происшествия. Они запечатали нож в пакет, чтобы отправить в лабораторию для анализа отпечатков пальцев и ДНК, сняли отпечатки пальцев с решетки ливнестока, затем подняли ее, чтобы проверить, что ещё находилось внизу.
        Конор наблюдал, как они фотографировали, собирали по пластиковым пакетам листья, камушки и обертки от шоколадных батончиков, а также нетонущий брелок для ключей из белого пенопласта с ключом, прицепленным на цепочку.
        Эксперт отдела криминалистики подцепил цепочку и показал Конору. Он развернул пенопластовый брелок в форме буя - на другой стороне черным маркером были выведены буквы «СБ». «Салли Би»?
        Конор посмотрел в обе стороны Мэйн-стрит и увидел на тротуаре зелёные контейнеры для сбора отходов, подлежащих переработке. Если кто-то выбросил орудие и брелок для ключей в ливневую канализацию, он мог бы избавиться от дополнительных улик в других местах. Преступник мог разделить улики, чтобы уменьшить шансы быть пойманным. Обычно простые отходы собирали по понедельникам, а мусор для переработки - по четвергам. Учитывая праздники, сбор отходов задерживался на день.
        Слишком поздно было проверять обычные мусорные баки, но мусоровоз, собиравший отходы для утилизации, еще не приезжал. Поскольку баки стояли на улице, Конор знал, что может обыскать их без ордера - как только мусор выставляли на обочину, он считался бесхозным и, следовательно, законной добычей для полиции.
        Конор натянул пару латексных перчаток, направился к зеленым мусорным контейнерам, стал открывать откидные крышки. Дальше по улице располагалась художественная галерея Вудвард-Латроп. Он открыл их контейнер, который был доверху наполнен бутылками из-под вина и пластиковыми стаканчиками, вероятно с открытия выставки Клэр в прошлую пятницу, но вонял как гниющий мусор, - очень странно для отходов, предназначенных для утилизации.
        Под стеклом и пластиком был запихнут тяжелый черный мешок для мусора. Снаружи на нем виднелась полоса ржавого цвета, которая могла быть засохшей кровью.
        Конор сфотографировал бак с его содержимым, затем повернулся к кондитерской, желая привлечь внимание кто-нибудь из криминалистов. Гриффин Чейз не сводил с него глаз и направился к Конору. Этого следовало ожидать. Конор собирался сказать Маркхэму пару ласковых за то, что тот позвонил Чейзу.
        - Что у вас тут? - спросил Чейз.
        - Сэр, я вынужден просить вас позволить нам делать нашу работу.
        - Вы расследуете исчезновение моей жены, и это будет моим делом. Это ее галерея, - произнес он в ответ, указывая на желтый викторианский дом. - Я хочу посмотреть, что вы нашли.
        «Ну понеслось», - подумал Конор. Сейчас у него возникнет столько проблем, сколько за всю его карьеру не было.
        - С настоящего момента это место преступления, - сообщил Конор. - Это открытое расследование, в котором фигурирует ваша семья.
        - Да как ты смеешь, мать твою? - возмутился Чейз, двинувшись вперед и задев Конора плечом, довольно сильно, как будто хотел сбить его с ног.
        Конор ухватил Гриффина за плечи, удерживая подальше от мусорного бака.
        - Мистер Чейз, - предупредил Конор. - Честно говоря, я бы вам не советовал вмешиваться в мое расследование.
        - И что, ты меня арестуешь? - спросил Чейз.
        - Да, - ответил Конор.
        - Я позвоню Стиву Лэнгворти, а потом Джиму Магнусу, - пригрозил Чейз, произнося имена начальника полиции штата и главного прокурора штата. - А они поговорят с губернатором. Если хочешь продолжать в том же духе, будь готов к последствиям.
        - Понятно, - ответил Конор. Секунд двадцать они пристально смотрели друг на друга, затем Чейз развернулся и пошел прочь, его шестерка Маркхэм последовал за ним.
        Этот момент был бесценен. Чейз показал свою способность к ярости. Конор кивнул Дункану Джонсу, местному офицеру полиции, чтобы тот оцепил периметр вокруг объекта.
        В том мусорном мешке могли быть остатки сыра и копченого лосося с открытия выставки в прошлую пятницу, но по крови на пакете, Конор подозревал, что там находилось нечто гораздо худшее - улики, связанные с исчезновением Клэр.
        Конор подумал о ноже. Он мысленно пробежался по показаниям Форда и Александра Чейзов. Александр вел себя подобострастно, защищая своего брата. Враждебность Форда была слишком очевидна, как и враждебность Дэна Бенсона. Мотив был возможен в обоих случаях, но несмотря на заявление Маркхэма о легком доступе на кухню Чейзов, была ли у Дэна на самом деле такая возможность проникнуть туда и украсть нож?
        Если бы кто-то не из членов семьи хотел напасть на Клэр, он бы пришел подготовленный или знал бы, что в доме есть оружие. Бенсон сказал, что не вмешивался в работу Салли, но мог ли он сопровождать ее в дома в Катамаунт-Блафф, пока она над ними работала?
        Оглянувшись на Чейза, Конор увидел, что тот поглощен разговором с Маркхэмом, и снова задумался об их отношениях. Конора раздражало то, что он не знал, был ли Маркхэм хорошим полицейским или слишком преданным Чейзу, он не знал, мог ли доверять ему в расследовании.
        Конору не терпелось разорвать мусорный мешок, но сначала им нужно было снять отпечатки пальцев, а также составить список остального содержимого мусорного контейнера. Пока он решил обыскать другие мусорные контейнеры, стоящие на улице. Он скажет Маркхэму, чтобы тот позвонил в муниципалитет и попросил их не забирать сегодняшний мусор. Затем он отправит своих ребят проверять записи с камер наблюдения, установленных вдоль Мэйн-стрит.
        - Эй, детектив, - позвал Джонс, указывая на контейнер.
        Конор заглянул внутрь. Под всеми этими бутылками, пластиковыми стаканами и черным мусорным мешком была засунута одна из работ Клэр. Конор видел ее на открытии в пятницу. И он видел, как Гриффин Чейз покинул галерею с этим панно-витриной под мышкой. Это была «Костяшка».
        Глава 31
        Том
        ООО «Блю Марин» достало со дна обломки «Салли Би» - части корпуса, сохранившиеся после пожара, - и отбуксировало их на пирс береговой охраны в Истерли. Том Рид молча смотрел на то, что осталось от «Салли Би».
        Конор прислал ему снимок брелка для ключа. Брелок из пенопласта с надписью «СБ» был найден вместе с уликами, связанными с делом Конора, и Тому необходимо было узнать, как это пересекалось с его делом.
        Коллега Тома, следователь береговой охраны, Мэттью Хендрикс, занимался осмотром топливной системы «Салли Би». Том нашел его в офисе в начале причала. К доске за его столом была прикреплена схема заводских спецификаций совершенно новой яхты «Лорин-42» и схема внутренних помещений затонувшего судна в том виде, в котором оно сейчас находилось.
        - Ты что-нибудь нашел? - спросил Том.
        - Топливо протекло в трюм, - ответил Мэтт. - Как только они завели мотор, лодка превратилась в бомбу замедленного действия. Возгорание произошло либо от искры двигателя, либо кто-то включил плиту. И лодка взорвалась.
        - А как двигатель выглядел вообще? - спросил Том.
        - Несомненно владелец содержал лодку в хорошем состоянии - верфь прислала по факсу служебные записи. Двигатель проходил технический осмотр за неделю до поездки. Поршни и клапаны в хорошем состоянии. Я сейчас проверяю технологическую карту механика, и не вижу подачи топлива.
        - С того времени, как они отчалили, и до взрыва прошло примерно тридцать минут, - произнес Том. - Разве лодка не должна была взорваться раньше?
        - Неизвестно, - ответил Мэттью. Он открыл файл на компьютере и развернул экран к Тому, чтобы тот смог увидеть изображения. - Это подача топлива по правому борту. А вот тут впускное отверстие, - указал Мэттью, и Том внимательно изучил четкое фото. - Когда Бенсон повернул ключ зажигания, топливо пошло через распределительный патрубок в левый двигатель. Но видишь этот промежуток вот здесь? Топливоподкачивающий насос был оставлен открытым - топливовод отсоединен от карбюратора.
        - И топливо текло в трюм, - догадался Том.
        - Правильно. С этого момента путешествие было обречено.
        - И достаточно было одной искры, - закончил Том.
        - Это все, что потребовалось.
        - Итак, если двигатель находился в исправном состоянии, лодка была пригодна для плавания, как это произошло?
        - Версий много, - ответил Мэттью.
        - Могло ли это быть умышленным повреждением? - поинтересовался Том.
        - Такое возможно, впрочем как и вариант с несчастным случаем. Учитывая, что судно только что прошло технический осмотр, существует вероятность, что механик забыл соединить топливовод.
        - Это стало бы довольно серьезной ошибкой, - отозвался Том. - «Западный Ветер» - хорошая верфь. Не могу представить, чтобы кто-то из их механиков проявил такую небрежность.
        - Всякое бывает, - ответил Мэтт.
        Том знал, что Мэтт был прав. Невнимательность - одна из самых распространенных причин трагедий на морских судах. Но, по словам Конора, у Бенсонов возникли проблемы в браке.
        - Когда Готье первый раз допрашивала Бенсона, она сказала, что он едва находился в сознании, невнятно бормоча слова, но он сказал ей: «Они добрались до нее». Мой брат, Конор - детектив отдела по расследованию особо тяжких преступлений. И у него возникли сомнения, может, Бенсон на самом деле имел в виду «Я добрался до нее».
        - И что? Он взорвал свою лодку и рисковал жизнью своих детей, чтобы убить жену?
        - Это было бы безумием, - ответил Том. - Но такие люди встречаются.
        - Значит, твой брат работает по этому делу? Я думал, им занимается детектив Миано.
        - Они работают вместе, - сообщил Том. - Конор занимается другим делом, которое может быть связано с нашим.
        - Каким?
        - О пропавшей женщине. Клэр Бодри Чейз. Она знала Салли, и Конор полагает, что это довольно большое совпадение, что обе женщины пострадали в один и тот же день.
        - Это очень странно, - согласился Мэтт. - Хорошо, что копы занимаются людьми. Я взял на себя техническую сторону. Собираюсь съездить на пристань «Западный ветер» и поговорить с Илаем Дином и его ребятами с верфи, выяснить, не облажались ли они. Я больше склоняюсь к несчастному случаю. Если виновата верфь, то Бенсона ожидает неплохой судебный иск.
        - Держи меня в курсе, - попросил Том. Он поблагодарил Мэтта и, сев в машину, направился в сторону больницы «Шорлайн Дженерал». Когда Том добрался до сестринского поста на этаже Гвен, он был рад видеть, что дежурила Марианна Руссо.
        - Как она? - поинтересовался Том.
        - Иногда делает успехи, - ответила Марианна. - Но после у нее наблюдается регресс.
        - Она заговорила? - спросил Том.
        - Совсем чуть-чуть, - ответила медсестра. - Первый раз она заговорила, когда вы принесли ей ее собаку. А после этого лишь изредка по паре слов. В основном «да» и «нет», простые ответы, когда мы спрашиваем ее, голодна ли она, хочет ли спать и тому подобное. Ничего, что касалось бы несчастного случая.
        - А что насчет регресса? - уточнил Том.
        - При виде ее отца, - ответила Марианна. - Гвен практически впала в истерику последний раз, когда он навещал ее, почти такую же сильную, как до этого. И после его визита она не разговаривала в течение нескольких часов.
        Медсестра провела его по коридору на застекленную террасу, где они обнаружили Гвен, которая сидела в кресле и что-то сосредоточенно писала в своем дневнике.
        - Привет, Гвен, - поздоровался Том.
        Услышав его голос, она подняла голову и улыбнулась. В голове Тома мелькнула мысль, что она выглядела надеющейся.
        - Я хотел тебя навестить, - сказал он. - Узнать, как твои дела, и сказать, что Мэгги скучает по тебе. У нее много приключений в нашем доме, мы выгуливаем ее на пляже, и для такой маленькой собачки, она - настоящий чемпион по прыжкам через прибитые к берегу коряги.
        - Ей нравится плавать, - поделилась Гвен чуть слышным голосом.
        - Правда? Что ж, теперь, когда я это знаю, мы возьмем ее поплавать, - сказал Том. Потом указал на стул рядом с ней и спросил: - Ты не против, если я сяду?
        Она согласно кивнула.
        - Я подумал, ты захочешь посмотреть ее фотографии, - предложил Том. Он достал свой телефон и пролистал серию снимков с Мэгги: в саду с Джеки, играющей в мяч, бегающей по пляжу, свернувшейся калачиком на кресле в гостиной. - Она такая милашка, и мы делаем все, чтобы она чувствовала себя как дома, но я уверен, что ей не терпится встретиться с тобой.
        - Как? - спросила Гвен.
        - По взгляду, который бывает у собак. Как и людей. Знаешь, как собаки улыбаются? Они высовывают языки, и их глаза блестят особенно ярко. Так вот, Мэгги не улыбается, ее глаза просто блестящие, а не сверкающие. Но все изменится, когда ты вернешься домой, и вы сможете быть вместе.
        - Вместе, - повторила Гвен. - Я, Мэгги и Чарли.
        Сердце Тома екнуло. Неужели ей до сих пор не сказали про брата? Он смотрел на нее, на ее улыбку, которая становилась все шире и шире, и не мог вымолвить ни слова.
        - Ты будешь со своим отцом, - произнес он.
        - И с Мэгги и Чарли, - сказала она. - И иногда с тетей Лидией.
        - Гвен, - начал Том. Не ему было рассказывать о поисковой операции, о том, что Чарли не нашли, что ее брат не вернется домой.
        - Вы его спасете, - сказала Гвен. - Также, как спасли меня.
        - Гвен, я бы хотел этого больше всего на свете, - признался Том.
        - Так и будет, - настаивала она. - Он живой.
        «Ладно», - подумал Том. Это была фантазия, и Гвен нуждалась в ней, чтобы поправиться. Это был механизм выживания. Ее психика обманывала ее, чтобы склонить к выздоровлению.
        - Вы мне не верите? - спросила она.
        - Я этого не говорил, - ответил Том.
        - Лодка подобрала его.
        - Какая лодка?
        - Ею управлял русал. Как русалка, только мужчина. Наполовину рыба, с черной чешуей. Он забрал Чарли в морской замок, чтобы быть в безопасности с королем Нептуном и Морской Королевой.
        - А когда русал забрал его? - спросил Том, подыгрывая ее воображаемому сценарию, который она придумала.
        В темноте ночи и на рассвете дня, - ответила Гвен, подтолкнув журнал к Тому. - Видите? Я нарисовала это. Моя мама говорила всегда рисовать те вещи, которые никогда не хочешь забывать.
        Том внимательно рассматривал открытую тетрадь. Восемь панелей с замысловатыми и удивительно проработанными рисунками были расположены на странице как в комиксе.
        - У тебя талант, - сказал он.
        - Мама научила меня. Она была дизайнером и любила рисовать.
        Том разглядывал рисунки. Они изображали прогулочный катер с каютой в доке, похожий на «Салли Би», семью из четырех человек, обедающую внизу, и собаку, похожую на Мэгги, сидящую под столом. Затем катер в огне, девочку на желтом спасательном плоту, небольшую лодку с двумя людьми на борту, барахтающегося в воде мальчика, и мальчика на корме моторной лодки, который махал желтому плоту. На последнем кадре были изображены роскошный замок с мальчиком, стоящим на балконе, и черный дрозд, сидящий на вершине башни замка.
        - Это Чарли, - пояснила Гвен, указывая на мальчика. - Жаль, что русал не забрал меня с собой в морской замок.
        - А почему ты считаешь, что это морской замок? - поинтересовался Том.
        - Потому что я видела его фотографии, - мечтательно ответила девочка. - Там были большие каменные статуи птиц на воротах и на крыше.
        - Хорошо, - произнес Том, понимая, какой нестабильной должна быть ее психика, чтобы придумать такой сложный сюжет спасения Чарли.
        - Я кричала Чарли, чтобы он плыл ко мне, чтобы я смогла затащить его на плот, - сказала Гвен. - Мы с ним сидели в маленькой желтой лодке, когда произошел взрыв. Внезапно повсюду появился огонь, и начал дуть ветер. Он сдул наш надувной плот с палубы, мы полетели как на самолете и приземлились в воду. Мы оба упали за борт, но я держалась за желтую лодку. А Чарли упал дальше.
        - Ты видела его в воде? - спросил Том.
        - Да.
        Том пытался найти слова, чтобы спросить, получил ли мальчик ожоги или был ранен как-то еще, но Гвен продолжила:
        - Он пытался подплыть ко мне, но плот уносило на волнах в открытое море. - Ее подбородок задрожал. - Течение было таким быстрым. Я все старалась забраться на плот, чтобы подгрести обратно к нему.
        - Я уверен, что ты очень старалась, - сказал Том.
        - Да, - произнесла она. - Я барахталась изо всех сил. Мои руки устали. И тогда я увидела, как Чарли спасли. Русал звал меня по имени. Искал меня, но не мог увидеть, потому что я была в воде. Я кричала ему, но он меня не слышал. И когда я забралась на плот, я снова стала искать Чарли. Он был на лодке, и она уплывала.
        - На какой лодке? - спросил Том.
        - На лодке черного дрозда.
        - А почему ты ее так называешь? - спросил он.
        - Потому что она такая и есть.
        Том сделал глубокий вдох. Ее история становилась все более причудливой. Нужно ли было придумывать лодку, которая могла летать?
        - Это она следовала за нами, - добавила Гвен.
        - Когда она следовала за вами? - спросил Том.
        - На протяжении всего пути от пристани, - ответила девочка.
        - А кто-нибудь еще видел ее? - уточнил Том.
        - Только Чарли.
        Том какое-то время молчал. Казалось, Гвен действительно верила в то, что говорила.
        - А почему ты сказала, что русал управлял лодкой? - спросил Том.
        - Разве вы не знаете, кто такой русал? - удивленно спросила девочка. - Как и русалка, только мужчина. Он - волшебник. Он спасает людей, упавших в море. Он следует за лодками, которые могут попасть в беду. - Гвен посмотрела прямо на Тома. - Как наша. Он обладает силами, которые сказали ему, что нам потребуется его помощь. Только волшебный русал мог знать об этом.
        - Понятно, - сказал Том. Теперь он был уверен, что девочка скрывалась в мире фантазий, избегая правды о том, что ее брат утонул, и придумала русалок и летающую лодку в виде черного дрозда.
        - Я хочу, чтобы Чарли вернулся домой, - произнесла она, и по ее щекам скатились две большие слезы. - Даже если он счастлив в морском замке, он будет скучать по мне так же сильно, как я по нему. Я хочу, чтобы мой брат вернулся. Мне нужен мой брат. Хочу, чтобы он вернулся домой. - Гвен опустила голову и заплакала.
        Когда ее рыдания стали громче, Том подошел к двери и позвал Марианну. Она прибежала с еще одной медсестрой.
        - Гвен, - сказал Том и взял ее за руку. - Поправляйся, хорошо? Ты нужна Мэгги.
        - И Чарли, - всхлипнула она. - Ему я тоже нужна. Настало время, чтобы вы нашли Чарли в замке, как нашли меня на плоту, и привезли домой. Он должен вернуться домой.
        Том обменялся взглядами с Марианной, которая кинула ему. Она слышала, о чем говорила Гвен, и Том не сомневался, что она расскажет об этом доктору. Он посмотрел на Гвен, такую маленькую и, казалось бы, хрупкую девочку, но обладающую достаточной силой, чтобы пережить ночь на надувном плоту в холодном океане. Том задался вопросом, сможет ли она когда-нибудь по-настоящему вернуться в реальность после пережитого, или эта травма навсегда запрет ее в мире фантазий.
        Ему тяжело было оставлять девочку, но он знал, что она в хороших руках. Он вышел из больницы, сделал несколько глубоких вдохов свежего воздуха и изо всех сил помолился, чтобы с Гвен все было хорошо, чтобы она пережила это, как пережила взрыв на катере и ту долгую одинокую ночь в океане.
        Глава 32
        Клэр
        Мой отец говорил, что я могу все. Я могла бегать так же быстро, как мальчишки в Хаббардс-Поинте, бить по бейсбольному мячу сильнее, чем они, доплыть до большой скалы, даже не запыхавшись. Мои родители никогда не пытались склонить меня к какой-либо области науки. В то время как другие родители рабочего класса хотели, чтобы их дети нашли реальную работу с регулярными рабочими часами, стабильным доходом и медицинской страховкой, мои родители хотели, чтобы я следовала своей мечте. Это все, о чем они когда-либо просили меня.
        И я делаю это прямо сейчас - следую своей мечте: о жизни, безопасности и спасении. Все началось с мечты об истине, как только я узнала, что произошло двадцать пять лет назад, я поняла, что больше не смогу хранить тайну своего мужа.
        На седьмую ночь я покинула хижину. Я все еще чувствовала слабость и знала, что мне нужно больше еды, чем я могла добыть. Светила луна, что облегчало мне поиск пути и создавало опасность быть увиденной. Теплый ветер дул с бухты, шелестя ветвями над головой.
        Мое убежище находилось примерно на полпути между Хаббардс-Поинт и Катамаунт-Блафф, и сердце влекло меня домой, в Поинт - я хотела увидеть Джеки, чтобы она приютила меня. Но у меня не было уверенности в том, что мне можно доверять мужчинам в ее семье, Тому и Конору. Поэтому я отправилась в противоположном направлении, к Блаффу. Гриффин не ожидал бы этого.
        Я срезала путь через лес по узкой тропинке. Листва за последние несколько дней распустилась, и луна отбрасывала на землю пятнистый свет. Мне послышался отдаленный крик - большой кот? Звук был похож на всхлипывание ребенка, но потом он растворился, и я списала это на свист ветра в ветвях деревьев. Пара пестрых неясытий крикнула вдалеке. Я задалась вопросом, следили ли за мной желтые глаза горного льва. Эта мысль заставила меня поторопиться.
        Все дома на Катамаунт-Блафф были погружены в темноту. Я спряталась в болотной траве, наблюдая. Мне показалось, что кто-то двигался за занавеской в величественном доме Локвудов, но свет нигде не горел. Вероятно, это был ветерок, дувший в открытое окно. Я долго смотрела на дом, вспоминая яд, который услышала в голосе Леоноры, когда мы разговаривали в последний раз.
        В доме не было никакого движения, кроме колыхавшейся занавески, но я знала, что охранник должен патрулировать территорию два раза в час. Я подождала первого обхода - патрульная машина медленно проехала по дороге от въездных ворот до нашего дома. Я постаралась разглядеть, кто сидел за рулем, но машина находилась слишком далеко. Она развернулась на нашем повороте и поехала обратно в направлении поста охраны у главной дороги.
        У меня было полчаса до возвращения машины.
        Я обогнула наш дом, держась за валунами, которые были разбросаны на нашем дворе от леса до пляжа. Сердце бешено колотилось, когда я шла параллельно своей студии. Это была самая опасная часть - мне придется пробежать около двадцати ярдов по залитой лунным светом лужайке. Без часов и сотового телефона я могла только прикинуть время, и предположила, что уже почти полночь. Обычно Гриффин рано ложился спать и спал крепко; парни были полуночниками, но свет в их старых спальнях не горел, и в любом случае я не могла представить, зачем им оставаться с ночевкой в нашем доме.
        Я глубоко вдохнула и скорее поковыляла, чем побежала через широкое открытое пространство, скользнув за студию со стороны моря. Я вышла из дома без ключей, но хранила запасной под каменным ангелом в саду с травами. У меня рука дрожала, когда я вставляла ключ в замочную скважину.
        Как только я оказалась внутри, плечи с облегчением опустились. Каждый дюйм этого здания был моим. Я вдохнула запах краски, растворителя, клея для дерева, водорослей, морских улиток и раковин мидий, плавучих коряг, покрытых ракушками. Огромные северные окна выходили не на луну, но рассеянного холодно-голубого лунного света было достаточно, чтобы мне что-то видеть.
        Первым делом я подошла к книжному шкафу. Полки были заполнены книгами по искусству, великолепными изданиями американских, французских, итальянских и немецких издательств. Моя коллекция томов о природе занимала половину пространства - множество старых книг таких любимейших авторов, как Луис Агассис Фуэртес, Уильям Гамильтон Гибсон и Генри Дэвид Торо. Я сняла с полки том, в котором сделала тайник (по иронии судьбы это оказалась книга по юриспруденции), и с облегчением обнаружила, что сверток с печатными материалами по-прежнему был внутри.
        Я схватила свою наплечную сумку и набила ее фруктами и сыром из маленького холодильника, также засунула туда банку грецких орехов, упаковку пшеничных крекеров и банку миндальной пасты. Взяла в аптечке в ванной кое-какие предметы для оказания первой помощи. Завернула в мягкую ткань пачку газет и писем и положила их в сумку вместе с ручкой и чистым блокнотом.
        Мне пришла в голову мысль о моем телефоне, оставшемся в подстаканнике моей машины в гараже. Интересно, не конфисковала ли полиция машину в качестве улики, находившейся на месте преступления. В студии был стационарный телефон - старый настенный телефон, прямо рядом со шкафом, в котором хранились мои материалы для работы. Но кому я могу позвонить? Вызов 911 помешает достигнуть цели - приедут городские копы, возможно, Бен Маркхэм, и конечно же офицеры, преданные Гриффину.
        Собрав все, что необходимо, я подошла к своему рабочему столу и взглянула на текущую работу. У меня был сделан каркас, вырезаны тонкие секции из качественного пробкового дерева, чтобы создать начало огромного дома. Поскольку это была заказная работа, представлять ее на выставке не планировалось. Я проверила между задней частью рамки и ложным дном, убедилась, что письмо все еще там.
        Мой ноутбук был полностью заряжен. Несколько мгновений я просто смотрела на него. Он мог бы стать моей спасительной надеждой - я могла бы написать Джеки, Слоан или Нейту и в зависимости от их ответа решить, могу ли доверить им свою жизнь. По крайней мере, у меня была бы возможность просмотреть новости, узнать, где сосредоточены поиски меня или моего тела.
        Я открыла ноутбук, погуглила местную газету и увидела свое лицо на первой странице. Начала читать статью, но вдруг кое-что другое привлекло мое внимание: Салли Бенсон погибла во время взрыва на катере. Я испытала полный шок и печаль, вспомнила, что видела ее всего за день до нападения на меня. Быстро нажав на кнопку «Печать», распечатала обе статьи. Там были ссылки на предыдущие статьи, которые я тоже распечатала.
        В одной статье говорилось, что появилось несколько страниц в Facebook, посвященных моему исчезновению. Я быстро вошла в свою учетную запись, взглянула на стену, полную сотен сообщений, затем поискала страницы, упомянутые в новостях, и обнаружила, что их много и все они посвящены выяснению того, что со мной случилось, и дополнены моими фотографиями. Я открыла первую страницу, затем вторую и третью, увидела свои фотографии и бесчисленные комментарии и распечатала столько материалов с этих страниц, сколько смогла.
        Задумалась, не взять ли с собой письмо, но решила оставить его. Если Гриффин или его копы поймают меня и обыщут мои вещи, они уничтожат письмо, и друг, который его написал, может оказаться в опасности. Лучше оставить его здесь, чтобы Джеки или Нейт, кто-то, кому я не безразлична, нашел его, если мне не доведется вернуться. Они поймут, что это свидетельство того, что случилось со мной.
        Как только я убрала все остальное в сумку, то снова услышала крик. Отдаленный, но жуткий - горного льва или человека? Впрочем, в любом случае этот звук мог разбудить Гриффина и соседей, поэтому я быстро закрыла крышку ноутбука, выскочила за дверь, спрятала ключ обратно под каменного ангела и рванула так быстро, как только могла, к тенистому укрытию валунов.
        По пути снова услышала зов, вопль отчаяния. Из-за слуховой иллюзии казалось, что звук доносится из нашего дома или одного из других домов вдоль дороги. Грохот разбивающихся волн эхом отдавался от скал, искажая звук, сбивая меня с толку. Мне казалось, что он звучал скорее по-человечески, чем по-звериному, но затем он стал выше, как крик кошки.
        Прошло тридцать минут, потому что появилась патрульная машина. Я вернулась обратно в лес, исчезла среди кустов и деревьев. На мгновение задумалась, не стоило ли мне принести с собой смесь для отпугивания - мой запах был свежим, и, если поисковых собак снова привезли бы в Блафф, они бы с легкостью меня выследили. Затем я поняла: не та дурацкая жестянка с порошком защищала меня от обнаружения, а сам горный лев.
        Собаки учуяли запах горного льва и не стали подвергать себя опасности и смерти, вторгаясь на его территорию. Я направилась в гору, через священное захоронение, и сильнее, чем когда-либо, почувствовала, что мой отец со мной. Ветер дул с моря, мне удалось уловить запах соли и водорослей, доносившийся из бухты, где покоилось тело Эллен.
        Я услышала крик еще один раз и, обернувшись, увидела, что патрульная машина с включенными фарами остановилась на полпути вниз по дороге. Мужские голоса раздавались в ночи: охранник разговаривал с кем-то еще. Кто-то из Катамаунт-Блаффа бодрствовал и наблюдал?
        Я подумала о Леоноре и о том, что она мне сказала. Какой глупой я была, показав «Костяшку» этой группе. От них исходил такой сильный посыл: «Мы должны защитить Гриффина». Я представляла угрозу, и их защита означала, что у меня больше не будет возможности появиться, что мне не дадут рассказать правду. Не исключено, что Гриффину даже не пришлось самому отдавать приказ. Все знали, чего он хочет. И они все были заинтересованы в его избрании.
        Интересно, не засветилась ли я хоть на одной из соседских камер видеонаблюдения? Я бросилась в лес и помчалась обратно в свою хижину составлять планы, решать, что делать дальше.
        Спустя семь дней после нападения
        Глава 33
        Конор
        Семь рек и пятнадцать прудов в самом Блэк-Холле и его округе были обысканы в поисках тела Клэр. Нож проверили на отпечатки пальцев и ДНК - никаких отпечатков пальцев не нашли, но кровь принадлежала Клэр. Подтвердилось, что нетонущий пенопластовый брелок для ключей был с катера «Салли Би». Ключ подошел к замку люка, ведущего в каюту.
        В мусорном пакете, найденном в контейнере для утилизации отходов галереи Вудвард-Латроп, лежали окровавленные тряпки, черная лыжная маска и пара черных кожаных перчаток. И снова, кровь принадлежала Клэр. В лаборатории проверяли другие предметы на ДНК, но пока никаких ответов не получено.
        Жителей Блэк-Холла опросили; записи камер безопасности от охранных компаний и видеодомофонов проанализировали. Через час после начала просмотра видеозаписей с домов и коммерческих предприятий, расположенных на Мэйн-стрит, Конору повезло. В пять тридцать утра во вторник после исчезновения Клэр черный пикап остановился сначала перед кондитерской «Морская звезда», а затем у галереи.
        Только начинало светать, солнце еще не полностью взошло, но уличные фонари уже погасли. Стекла пикапа были затонированы, ни с одной стороны ничего видно не было. Хотя лобовое стекло казалось бесцветным, ни одна камера не запечатлела вид спереди.
        На каждой остановке водитель выходил. Он был высок, одет во все черное, бейсболка низко надвинута на глаза. У «Морской звезды» он присел на корточки, чтобы засунуть что-то в ливнесток. У галереи открыл мусорный бак и выкинут плотно набитый мешок для мусора, а также панно-витрину работы Клэр.
        Конор несколько раз прокручивал видеозапись, выискивая опознавательные особенности как машины, так и водителя. Он увеличил изображение колес и шин, чтобы показать их Дону Витору, сержанту полиции, который специализировался на идентификации транспортных средств.
        Задние номера штата Коннектикут были видны на одном единственном кадре, когда грузовик отъезжал от галереи. Конор проверил регистрационный номер, но такого не существовало. Номерные знаки были поддельными или, вероятнее всего, изменены. Правый передний бампер и пассажирская дверь выглядели помятыми, как будто грузовик когда-то попал в аварию.
        Конор долго наблюдал, как водитель садится в машину и выходит из нее. Черты его лица были скрыты бейсболкой, что ясно показывало - он потрудился замаскироваться. Если бы выброшенные предметы не были найдены, у полиции не имелось бы причин просматривать записи с камер наблюдения в центре Блэк-Холла. Улицы вокруг галереи уже были тщательно обысканы, и их жители опрошены в течение двух дней сразу после исчезновения Клэр.
        Водитель, должно быть, посчитал, что водосток и мусорный бак галереи были идеальными местами, потому что полиция уже прошерстила это участок дороги. Данный факт свидетельствовал о том, что преступник, вероятнее всего, был местным, внимательно следил за ходом расследования и обладал темным, жестоким чувством юмора - его, похоже, позабавило то, что он выкинул творение Клэр в мусорный бак у галереи, где выставлялись ее работы.
        - Чем ты занят? - спросила Джен, заходя в кабинет Конора.
        - Снова просматриваю записи. Не посмотришь свежим взглядом? - попросил Конор. - Посмотри на этого парня и скажи мне, что ты видишь.
        Джен придвинула стул и уставилась в монитор. Конор прокрутил запись, которая была сделана перед кондитерской «Морская звезда» - водитель вышел из грузовика, присел на корточки возле ливневой канализации, встал и вернулся на водительское сиденье. Затем Конор запустил запись у галереи - те же движения с приличным видом боковой стороны грузовика.
        - Что это? - спросила она, указывая на пассажирскую дверь.
        Конор наклонился ближе.
        - Похоже на кусок изоленты, - ответил он.
        - Что-то закрывает? Эмблему или название компании?
        - Молодец, что заметила, Миано, - похвалил Конор.
        - Еще одно, - сказала Джен. - Водитель двигается как-то скованно. Как будто ему некомфортно. Смотри, вот тут, как он выгибает спину.
        Они молчали, по нескольку раз просматривая записи. Джен была права насчет водителя - он встал, выгнулся, коснулся поясницы. Может, это была простая скованность. А если Гриффин Чейз, все эти часы, проведенные в его рабочем кресле? Кто из связанных с этим делом имел травмы? Дэн Бенсон - во время взрыва лодки. Или Александр Чейз? Ходили слухи, что он разбил свой «Порше». Форд был спортивным парнем. И все мужчины на Катамаунт-Блафф, казалось, относились к спортивному типу из Лиги Плюща. А Уэйд был старым и слегка дряхлым.
        - Мы точно уверены, что это парень? - спросила Джен.
        - Не совсем, но в этом движении есть что-то такое, что кажется…
        - Похожим на парня? - спросила Джен, улыбаясь. - Я не говорю, что ты сексист, но женщины тоже умеют избавляться от улик.
        - Ты права. Но кто? Слоан Хоук? Я знаю, что она имеет зуб на Салли Бенсон, но не на Клэр. Они были близкими подругами.
        - Джеки Рид? - предложила Джен. - Учитывая, что этот контейнер для переработки отходов принадлежит галерее.
        - Нет. Поверь мне, - ответил Конор.
        - Есть связь между Клэр и панно - это очень важно. И то, что она твоя невестка, не означает, что ты знаешь, что она не…
        - Я знаю, - перебил ее Конор. - Просто знаю. Давай двигаться дальше.
        - Ладно, понятно, - произнесла Джен. - Большой вопрос в том, как эти два дела связаны друг с другом, кроме как на словах? Это маленький городок, много знакомых замешано.
        - Начиная с чувств Форда к Салли, - сказал Конор.
        - Верно. Может быть, Клэр пыталась вмешаться? Сказала ему, что преследовать Салли - плохая идея? Даже посмеялась над ним? И он ее убил.
        Конор задумался.
        - Это возможно. Бушующие гормоны. Клэр высказывает ему свое недовольство, и он нападает на нее в гараже. Могу это представить. И перескочив к взрыву, который мог быть неслучайным…
        - Несмотря на выводы береговой охраны… - сказала Джен.
        - Потому что мы рассуждаем с точки зрения убийства, вот что мы делаем, - возразил Конор. - Так вот, представим, что это был не несчастный случай. Зачем ему убивать Салли, если он ее любил?
        - Потому что она не хотела его. Она любила Эдварда. Эго Форда не могло с этим смириться. И если он не смог ее заполучить, то никому другому она тоже не достанется, - предположила Джен.
        - Значит, неразделенная любовь. И ярость на свою мачеху. Где бы он спрятал тело Клэр? - спросил Конор. - В ту пятницу никакие транспортные средства не въезжали в Катамаунт-Блафф и не выезжали оттуда, кроме грузовика службы доставки.
        - Он воспользовался лодкой? Подкупил водителя службы доставки?
        - Водитель чист.
        - Тогда лодка, - сказала Джен. - Или он мог просто выбросить ее тело в воду. Дождаться отлива.
        Конор кивнул. Было что-то призрачное в этом прибрежном участке Катамаунт-Блафф. Он вспомнил об Эллен Филдинг, о том, как ее выбросило на берег менее чем в миле от дома Чейзов, в бухте. Прилив и течение отнесли ее туда.
        Куда они могли отнести Клэр?
        Конор снова нажал кнопку воспроизведения, чтобы еще раз взглянуть на грузовик у галереи. Он прищурился, внимательно рассматривая кусок изоленты. Конор увеличил изображение насколько возможно и заметил над верхним краем изоленты едва различимую дугу чего-то окрашенного золотым цветом.
        - Как думаешь, на что это похоже? - спросил он. - Часть буквы?
        Джен наклонилась вперед.
        - Думаю, да, - сказала она. Она схватила ручку и написала алфавит. - С таким изгибом, это может быть одна из нескольких букв. Но видишь этот небольшой подъем слева? Похоже на верхушку буквы «Р».
        Это заняло мгновение, но затем Конор кивнул. Теперь, когда она подала ему эту идею, он смог увидеть «Р».
        - И посмотри на дальний конец изоленты, сразу под ним. Маленький завиток - кончик строчной буквы «г».
        Последнюю часть Конор не расслышал, потому что снова сосредоточился на помятом бампере. Его мысли вернулись в тот день, когда Клэр исчезла, к аварии на мосту Болдуин, виновник которой скрылся с места происшествия. Черный пикап на большой скорости врезался в заднюю часть седана «Субару» с такой силой, что тот проломил отбойник и влетел в защитное ограждение.
        Конор проверил отчет об аварии. Он прибыл на место происшествия в половине четвертого. Мост соединял Блэк-Холл и Хоторн через реку Коннектикут. Поездка от дома Чейзов до моста заняла бы пять минут. Это вписывалось в середину хронологической последовательности, составленной Конором. Прямо с места аварии Конор отправился в галерею Вудвард-Латроп, где Клэр так и не появилась на своей выставке.
        На обоих концах моста Болдуин были установлены камеры видеонаблюдения. Конор ввел код в свой компьютер и вывел на экран прямую трансляцию. Затем он ввел дату и примерное время и получил видеозапись с 3:20 до 3:40 вечера пятницы перед выходными Дня поминовения. Он знал, что полицейские дорожной службы проверили эту запись, но Конор искал кое-что другое - бегство с места нападения в Катамаунт-Блафф.
        Начав просматривать, он увидел, что в 3:23 грузовик врезался в «Субару».
        - Ого, - воскликнула Джен, когда они наблюдали, как грузовик влетел в заднюю часть автомобиля, развернул машину и продолжил движение. - Что это?
        - Это наш грузовик, - ответил он.
        Конор увеличил изображение, чтобы рассмотреть водителя через лобовое стекло. Лица не было видно, потому что оно скрывалось под лыжной маской. Конор испытал триумф, так как, очевидно, это был тот же грузовик с видеозаписи у галереи, на которой кто-то избавлялся от улик нападений на Клэр и Салли. И в то же время Конор почувствовал разочарование, потому что маска скрывала лицо водителя.
        - Кто же ты такой? - спросила Джен вслух. Конор ничего не сказал, он уставился на залепленное изолентой слово на водительской двери и гадал, что бы это могло быть.
        Глава 34
        Том
        Том поднял трубку, чтобы позвонить своему брату.
        - Мне нужно с тобой поговорить, - сказал он, когда Конор ответил на звонок.
        - Я бы тоже хотел, но у меня тут два дела, - ответил Конор.
        - Это касается Бенсонов, - сообщил Том. - Я мог бы приехать в тебе в офис. Или хочешь спуститься на пристань?
        - На пристань. Сделаю перерыв, - ответил Конор.
        Сорок пять минут спустя Том наблюдал, как «Форд Интерсептор» его брата проехал через ворота безопасности на пирсе береговой охраны и припарковался на стоянке рядом с трейлером, в котором находилась жёсткая надувная лодка. Том вышел на улицу. Утро выдалось туманным, но выглянуло солнце, и туман начал потихоньку рассеиваться.
        У причала стояли несколько судов береговой охраны: «Нехантик», две двадцатисемифутовые жесткие надувные лодки и гидроцикл. В океане бушевал шторм. Хоть волны в гавани не были критическими, крепежи, удерживающие плавучие доки, скрипели, когда они поднимались и опускались на волнах, набегавших из океана.
        - Спасибо, что приехал, - сказал Том, встречая Конора на причале.
        - Твой офис немного лучше моего, - сказал Конор, указывая на гавань и набережную. Том повел его к скамейке в конце дока, и они сели. Мимо проплыл один из паромов, курсировавших через пролив. Быстроходный паром с Блок-Айленда как раз загружался пассажирами.
        - Что случилось? - спросил Конор.
        - Мэтт Хендрикс связывался с тобой? - ответил Том вопросом на вопрос.
        - Да, по поводу топливовода? - переспросил Конор.
        - Ага.
        - Мы поговорили, - продолжил Конор. - Джен Миано ведет дело «Салли Би», поэтому у нее с ним состоялся более продолжительный разговор. Наша лаборатория работает совместно с Мэттом.
        - Ладно, я вот что хотел с тобой обсудить, - произнес Том. - Русалов.
        - В смысле, русалок?
        - Да, но мужского пола.
        - Странно, но хорошо. С чего бы?
        - Маленькая девочка, - продолжил Том. - Гвен Бенсон. Она начала немного разговаривать. Первые несколько дней она вообще ничего не говорила. Но вчера, когда я навещал ее, она сказала мне, что ее брат жив.
        Конор склонил голову. Когда он поднял ее, Том увидел в глазах брата сочувствие. Конор без лишних слов понял, что Том переживал из-за того, что не смог спасти Чарли.
        - Пытается выдать желаемое за действительное? - спросил Конор.
        - Полагаю, что так, - ответил Том. - Но она кое-что сказала, и я не могу выбросить это из головы.
        - Что именно?
        - Она сказала, что какая-то лодка следовала за «Салли Би» на протяжении всего пути от Хоторна. Она назвала ее «лодкой черного дрозда». - Том сделал паузу. - Я спросил ее, почему такое имя, но она толком не объяснила.
        - А ее родители знали, кому она принадлежит? - спросил Конор.
        - Она сказала, что они ее не видели. Только она и Чарли видели лодку.
        - А причем тут русал?
        - Он управлял лодкой.
        - Похоже на детскую книжку. Думаешь, она где-то это прочитала? - поинтересовался Конор.
        - Не знаю, - ответил Том. - Все это настолько неправдоподобно. Дети сидели на желтом надувном плоту, и взрывом их выбросило в воду. Они оба упали за борт. Она сказала, что «русал» спас Чарли и звал ее по имени, как будто хотел спасти и ее тоже. Она сказала, что он забрал Чарли в морской замок, который она раньше видела на картинке, и вокруг замка много каменных птиц.
        - А что еще она сказала о, э-э, русале? - спросил Конор.
        - Ничего, - ответил Том. - Она расстроилась и начала плакать. Она умоляла меня спасти Чарли, и я позвал медсестру.
        - Без сомнений, это было правильно, - согласился Конор.
        - Все это показалось мне чистой фантазией, способом справиться с тем кошмаром, которой она переживает. Но я не уверен.
        - Только не говори мне, что ты воспринимаешь ее рассказ о русале всерьез, - сказал Конор.
        - Не знаю, Кон. Она нарисовала картинки в своем альбоме, и я не могу перестать думать о том, что они изображают то, что действительно произошло, или то, что, по ее мнению, произошло.
        - А где этот альбом? - спросил Конор.
        - В больнице, - сказал Том. - Он был у нее с собой на застеклённой террасе, и она разрешила мне посмотреть, рассказала, что все это значит.
        - Она тебе доверяет, - сказал Конор. - Ты ее спас.
        - Да, наверное, - согласился Том. Он по-прежнему чувствовал себя отвратительно из-за Чарли. Его младший брат, должно быть, прочитал это на его лице, он протянул руку и похлопал Тома по спине. - Спасибо, - произнес Том.
        - Слушай, - сказал Конор. - Ты ведь понимаешь, что все это выдумки?
        - Не для Гвен, - ответил Том и заметил, что его брат смотрит на него как на сумасшедшего.
        - Я позвоню Джен и введу ее в курс дела, - сообщил Конор. - Спасибо за наводку.
        - Хочешь увидеть, что осталось от катера? - спросил Том. - Пока ты здесь?
        - Непременно, - ответил Конор.
        Том повел Конора к огромному сараю для лодок. Двойные раздвижные двери были открыты, и даже с расстояния в десять ярдов запах горелого фибергласа был невыносимым. Всякий раз, когда Том смотрел на останки катера, его поражало, что при этом взрыве кто-то выжил.
        - Ничего себе, - произнес Конор.
        - И не говори, - согласился Том.
        Оба брата стояли в дверях, неспеша осматривая корпус. С правого борта зияла огромная дыра, и судя по следам возгорания, пламя поднялось до уровня палубы, уничтожив надпалубные сооружения: открытый мостик с рубкой.
        - С дырой такого размера он затонул бы за считанные минуты, - сказал Том.
        - Тут почти ничего не осталось. Как они все успели выбраться? - спросил Конор.
        - Дэн, Гвен? Чарли, если Гвен действительно видела его в воде?
        Они постояли там еще несколько минут, мрачно глядя на лодку в поисках любых мелочей, которые могли бы предоставить ответы. Мысли метались в голове Тома, он никак не мог забыть историю, которую рассказала Гвен. Он понимал, что Конор, должно быть, считал его сумасшедшим, но тут его брат повернулся к нему.
        - Я бы хотел посмотреть на этот альбом с рисунками, - сказал Конор. - Съездишь со мной в больницу, попросишь ее показать их мне?
        - Да, - ответил Том. - Когда?
        - Может прямо сейчас? - предложил Конор.
        Братья забрались в седан Конора и поехали прямиком в «Шорлайн Дженерал», расположенную всего в нескольких милях от пирса береговой охраны. Но, когда они добрались до сестринского поста на этаже Гвен, медсестра, которую Том никогда раньше не встречал, сообщила им, что Гвен выписали.
        - Когда? - спросил Том.
        - Сегодня утром.
        - Я думал, она должна была пробыть здесь еще несколько дней, - произнес Том.
        - Я не вправе обсуждать это с вами, - сказала медсестра. - Вам придется поговорить с ее отцом или получить его разрешение на разговор с ее лечащим врачом.
        - Ее забрал отец? - спросил Том.
        - Еще раз повторяю, - ответила медсестра. - Вам придется…
        - Мы поняли, - вмешался Конор. - Идем, Том.
        Они вышли из больницы, и у Тома сжалось сердце.
        - У меня плохое предчувствие по поводу всего этого, - произнес он. - Они сказали мне, что Гвен начала плакать, когда ее отец вошел в палату. Может просто потому, что встреча с ним напомнила ей о случившемся, но, Кон… Я так не думаю. Мне кажется, она была напугана. Я почти ожидаю услышать, что парень, покрытый черной чешуей, забрал ее.
        Конор позвонил своему старому напарнику, Джен Миано, и спросил ее о Гвен. Он поговорил с ней с минуту, повесил трубку и повернулся к Тому.
        - Девочка дома. Отец забрал ее из больницы. Она отдыхает в постели, - сообщил Конор.
        - Джен просто поверила ему на слово?
        - Нет. Она была там раньше, заехала, чтобы продолжить допрос. Он как раз вернулся домой с Гвен, и Джен видела, как Дэн проводил девочку в ее комнату.
        - Хорошо, - сказал Том, все еще испытывая беспокойство. - Думаю, мне лучше поскорее отвезти ей Мэгги.
        - Да, - согласился Конор. - Черт, как бы я хотел посмотреть этот альбом. Я бы сказал, поехали прямо сейчас, но Джен сказала, что Гвен уже достаточно пережила на сегодня.
        Глубоко задумавшись, братья стояли на парковке возле больницы. Том не удивился бы, узнав, что мысли его брата отражают его собственные: маленькая девочка на желтом плоту, ее брат, похищенный жителями морских глубин, и лодка, следовавшая за судами, которым было суждено затонуть.
        Спустя восемь дней после нападения
        Глава 35
        Клэр
        Я проснулась на рассвете. После нападения прошли неделя и один день. Яркий свет проникал в окно моей хижины. Просачиваясь сквозь деревья, он заливал сосновые стены, превращая их в золотисто-розовые, и дарил мне спокойствие. Природа всегда делала это для меня, неважно, какой бы трудной и запутанной ни была жизнь, восход солнца и запах соленого воздуха поднимали мне настроение. Я принесла с собой из студии большое количество материалов для чтения, и впереди меня ждал загруженный день, но в тот момент я лежала неподвижно, стараясь вспомнить сон.
        Нет, не сон, а воспоминание, вызванное этим особенным светом: наш медовый месяц в Италии. Мы остановились на старинной вилле в Гайоле-ин-Кьянти с видом на долину и замок Монтегросси на вершине холма. Наша вилла с башней, построенная в тысяча двадцать первом году, имела стены из камня толщиной в один фут. Когда мы находились там, мне казалось, что наш брак тоже сможет просуществовать вечность.
        Каждое утро мы просыпались в розово-золотистых лучах солнца, косо падающих сквозь узкие окна. Я помню, как Гриффин обнимал меня. Мы лежали на смятых белых простынях в объятиях друг друга и были счастливы, что наконец-то поженились. Наши дни были полны длительных прогулок, случайных посещений средневековых церквей и маленьких музеев, но по большей части мы ели, пили вино и возвращались в нашу постель в башне.
        Виллу окружали виноградники и оливковые сады, и однажды лунным вечером мы спустились с холма в Бадиа-а-Колтибуоно, монастырь одиннадцатого века, переделанный в отель с рестораном, где производили собственное вино и оливковое масло. Дорога была пыльной, а оливковые листья серебристо-зелеными в лунном свете. Всю дорогу мы держались за руки, затем насладились в отремонтированных конюшнях тосканской кухней - лимонным ризотто и тушеным диким кабаном в соусе дольчефроте - и заказали ящик их удивительного вина, Кьянти Классико Ризерва, с доставкой в Катамаунт-Блафф.
        Но по утрам мы лежали в ранних лучах солнца, слушая звуки сельской местности и думая только друг о друге. И это мне запомнилось больше всего. Именно таким я и представляла себе наш брак.
        Почувствовав наконец, что могу подняться и передвигаться по хижине, я с жадностью накинулась на еду, которую принесла из студии, и принялась за работу. Я соорудила импровизированный стол из двух ящиков из-под яблок, в которых мы с папой носили еду и книг из дома, и разложила газеты, вырезки и документы, которые забрала из своей студии.
        В течение нескольких лет я собирала газетные статьи о делах, которые вел Гриффин, а в последние месяцы - статьи и редакционные письма, касающиеся его кампании на пост губернатора. Он баллотируется как независимый кандидат, но его поддерживают как республиканцы, так и демократы. Люди ссылались на его заботу, сострадание, которое он проявлял к жертвам и их семьям, на его стремление к истинной справедливости, а не к сфабрикованной, предназначенной лишь для того, чтобы добиться признания подсудимого виновным.
        «Окружной прокурор Чейз - адвокат народа, - написал Вирджин Ричардс в еженедельнике «Коннектикут». - Он борется за правду, а не предает суду ради газетных заголовков. Он жаждет справедливости для жертв, а не ради личной славы».
        Главная статья в журнале «Воскресенье» называлась «Заботливый принц». Рядом красовалась фотография Гриффина, на которой он стоял перед внушительным гранитным зданием суда, расставив ноги, скрестив руки на груди и выпятив челюсть, как будто охранял суд, словно это были его владения. Я смотрела на эту фотографию и видела высокомерие, но знаю, что очень многие воспринимали его как хранителя нравственности, защитника жертв, твердо намеревавшегося наказать плохих парней.
        Погребенная под стопкой газетных вырезок, полных восторженных похвал, обнаружилась одна редакционная статья Шона Мерфи в «Истерли Таймс», опубликованная двенадцатого апреля:
        «По следам финансов, ведущих к Чейзу».
        Окружной прокурор, Гриффин Чейз, наслаждается стремительным взлетом в мире политики штата Коннектикут. Он осуществляет уголовное преследование в округе Истерли уже в течение почти двух десятилетий. И его решение баллотироваться на пост губернатора неудивительно.
        Спросите о нем любого в здании суда, и вы услышите похвалу и дифирамбы. Об его обаянии ходят легенды, даже члены коллегии адвокатов высоко отзываются о нем.
        Так почему же по городу ходят сплетни о сторонниках Чейза? Чейз отказывается принимать корпоративные деньги PAC[3 - Комитет политический действий США - главный способ финансирования политических кампаний, в особенности на федеральном уровне]. Он может финансировать собственную кампанию за счет средств своей семьи и друзей. Он вырос в шикарном закрытом прибрежном комплексе Катамаунт-Блафф. Собственно говоря, он по-прежнему проживает там среди таких же состоятельных соседей, к которым относятся Уэйд Локвуд, Нил Коффин и Эдвард Хоук. Все они являются ярыми сторонниками Чейза.
        Владения Уэйда Локвуда включают примерно тридцать процентов прибрежной территории Истерли. В прошлом году он пожертвовал городу участок, известный как «Гавань Локвуда», для использования в качестве общественного парка. Он и его жена, Леонора, оказали финансовую поддержку для создания цветущих уголков, детской площадки, лодочной станции и посадки ста деревьев.
        В то время как участки прибрежной собственности Локвуда были улучшены, осталось несколько заброшенных складов и неиспользуемый пирс. Проект Локвуда «Морская Гавань», предложение о комплексном использовании кондоминиумов и пристани для яхт, постоянно тормозится государственными правилами охраны окружающей среды и землепользования.
        Эдвард Хоук - адвокат, работающий в адвокатском бюро, которое располагается в отремонтированном складском комплексе Локвуда.
        В 2018 Хоук успешно защитил Максвелла Коффина из «Коффин Групп», семейной компании с обширными активами на западе Соединенных Штатов, после разлива нефти в заливе Уильяма Твигга на Аляске. Максвелл Коффин и его брат, Нил, как и Эдвард Хоук, являются инвесторами «Морской Гавани».
        Анонимный источник сообщил мне, что Гриффин Чейз, Уэйд Локвуд, Эдвард Хоук, Максвелл Коффин и Нил Коффин являются членами клуба «Последний понедельник». Этот мужской клуб эксклюзивный, список членов клуба держится в секрете.
        Локвуд, Хоук и братья Коффины внесли крупные пожертвования в предвыборную кампанию Чейза на пост губернатора. Каждый из них может извлечь какую-то выгоду, если их друг будет избран на высший пост штата. На карту может быть поставлен многомиллионный проект «Морская Гавань».
        Наряду с этим «Коффин Групп» начала лоббировать возрождение давно отвергнутого предложения о строительстве газопровода под проливом Лонг-Айленд. Лояльный губернатор мог бы поспособствовать этим планам».
        У репортера, Шона Мерфи, была репутация любителя покопаться в грязном белье, пытающегося найти неприятности там, где их не было. Я вырезала эту статью, потому что была удивлена, что он вообще знает о существовании клуба «Последний понедельник», и мне было интересно, кто этот «анонимный источник». Раньше мне хотелось поделиться этой статьей с Леонорой и Слоан, но руки до этого так и не дошли.
        Я взялась за распечатки из социальных сетей. Совершенно незнакомые люди создали в Facebook группы, посвященные моему делу. Я просмотрела страницы с комментариями на тему «Где Клэр Бодри Чейз?» Я узнала несколько имен своих знакомых из города и своего прошлого: однокашницу из Род-Айлендской школы дизайна, своего парикмахера из Блэк-Холла, студентку моего отца. Но большинство были мне незнакомы, сыщики-любители, которые пытались распутать дело о моем исчезновении.
        КАЙЛИ М.: Чтобы узнать больше о Клэр, я подумываю о том, чтобы начать подкаст. Может, опрошу людей, которые ее знают, и, возможно, получу зацепки к тому, что произошло.
        ЛЕКСИ ВАЙН: Подкаст - отличная идея! Могла бы Клэр инсценировать преступление, разбрызгать свою собственную кровь? Может, ей нужно было тайно исчезнуть?
        ДЖОШ КРЭНДАЛЛ: Вполне обоснованная теория.
        СЬЮЗАННБР: НЕ говорите, что она сама это подстроила! Эта группа в поддержку Клэр!
        ЛЕКСИ ВАЙН: Это группа обсуждений. Мы должны иметь возможность высказывать идеи!
        КАЙЛИ М.: Как администратор этой группы, я должна вмешаться. Да, мы поддерживаем Клэр, но для этого мы должны рассмотреть все возможности.
        ЛЕКСИ ВАЙН: Она - художница. Творческая личность. Может, таким образом решила сбежать от своей жизни?
        МАРИСА АЛЬБРО: Сбежать от чего? У нее идеальная жизнь. Великолепный дом, прекрасный муженек, слава, карьера.
        КАЙЛИ М.: Никто не знает, что происходит за закрытыми дверями. Давайте проведем мозговой штурм, кого я могу опросить для своего подкаста. Мы найдем ее!
        ЛЕКСИ ВАЙН: Если Клэр подстроила это, она, должно быть, намеревалась бросить подозрения на своего мужа. Неприятности в раю?
        МИШЕЛЬ КОСТАС: А как насчет ее первого мужа? Где он был?
        ДЖОШ КРЭНДАЛЛ: Стоит проверить. Возможный любовник.
        КАЙЛИ М.: Интересно. Значит, муженек № 1 похитил/убил ее?
        ЛЕКСИ ВАЙН: Вероятнее всего сбежал с ней.
        СЬЮЗАННБР: Я думаю, она мертва, Господи, упокой ее душу. Какой-то осужденный, которого ее муж засадил за решетку, вернулся, чтобы поквитаться. Или родственник осужденного. Кто-нибудь знает, как раздобыть список людей, которых ГЧ посадил в тюрьму?
        ДЖОШ КРЭНДАЛЛ: Легче просмотреть протоколы судебных заседаний. Но все равно придерживаюсь идеи, что она инсценировала побег.
        МАРИСА АЛЬБРО: Ни в коем случае, исключено.
        СЬЮЗАННБР: Работы Клэр трогают мою душу.
        ФЕНВИК388: Кто-нибудь заметил не такое уж незначительное совпадение, что еще с одной местной женщиной случилась трагедия на этой неделе?
        МАРИСА АЛЬБРО: О Боже, да - Салли Бенсон.
        ДЖОШ КРЭНДАЛЛ: Совпадение, и что с того?
        ФЕНВИК388: Пока вы просматриваете судебные протоколы, Джош, почему бы вам не проверить прошлое между Гриффином Чейзом и Дэном Бенсоном.
        РАЕНЭК: Что вы говорите, Фенвик388?
        ФЕНВИК388: ГЧ сделал это. Заботливый принц - чушь собачья!! Скорее уж Принц тьмы. Он самовлюбленный социопат. Поверьте мне, я многое знаю о нем.
        ЛЕКСИ ВАЙН: Что сделал?
        ФЕНВИК388: Убил Клэр. И может быть, имеет отношение к смерти Салли. Он ненавидит женщин. Включая меня.
        МИШЕЛЬ КОСТАС: Какого черта? Он защитник жертв, особенно женщин в делах о семейном насилии.
        ФЕНВИК388: Он носит маску.
        ЛЕКСИ ВАЙН: Никогда не слышала ничего плохого о ГЧ. Вы ведете себя очень безответственно, и вам лучше надеяться, что ПО не читают это. У вас могут возникнуть неприятности из-за клеветы.
        СЬЮЗАННБР: Кто такой ПО?
        КАЙЛИ М.: Правоохранительные органы. Копы, следователи по особо тяжким делам. Они часто просматривают такие группы. Даже иногда получают от нас подсказки, ха-ха. Давайте решим это дело за них.
        ДЖОШ КРЭНДАЛЛ: ГЧ абсолютно безутешен и обезумел от беспокойства за свою жену. И он великий прокурор штата Коннектикут. Я, черт побери, гарантирую, что ее найдут целой и невредимой. Быть может, это самопиар для ее художественной выставки.
        ФЕНВИК388: Он сделал это.
        ДЖОШ КРЭНДАЛЛ: Да кто ты такая, мать твою?
        РАЕНЭК: Он этого точно не делал! Я лично его знаю. Он великий человек. Так что хватит врать и молоть чепуху, Фенвик388.
        Я замерла на месте, когда увидела, что на фотографии в профиле РаенЭК была девушка Александра, Эмили Коффин. Без сомнения, ЭК это часть ее имени пользователя. Она выглядела красивой, как и в реальной жизни. Меня не удивило, что она защищала Гриффина, она была молодой и наивной, и, вне всяких сомнений, видела в нем то, что он хотел, чтобы она видела.
        Я пожалела, что у меня не было компьютера и поддельного профиля, чтобы написать Фенвик388. Этот человек явно был кем-то, кто сильно злился на Гриффина и кто видел его темную сторону. Она заявила, что знает о том, что Гриффин ненавидит женщин, включая ее.
        И кто такой Джош Крэндалл? Это имя не показалось мне знакомым, но он несомненно был озабочен идеей, что я подстроила свое собственное исчезновение.
        Меня поразили фотографии, которые появлялись в различных постах - фотография из школьного ежегодника, фото нас с Гриффином на нашей свадьбе, снимок, на котором я улыбаюсь в своей лодке, где весла лежат у меня на коленях, и несколько фотографий, на которых я вхожу в галерею Вудворд-Латроп.
        От этих последних снимков волосы у меня на затылке встали дыбом. Они были сделаны недавно: я узнала джинсы и футболку, которые надевала на прошлой неделе, перед открытием выставки, когда привезла в галерею свою последнюю работу. Фотограф запечатлел, как я иду к своей машине и выхожу из нее, Джеки встречает меня у входа, я вхожу в галерею. Ни одной фотографии внутри галереи - фотограф хотел остаться незамеченным. Но он или она были там, наблюдали.
        Все фотографии были опубликованы Фенвик388.
        Она называла Гриффина самовлюбленным социопатом. Она многое о нем знала. Упомянула о его связи с Дэном Бенсоном. И я знала, что должна найти ее как можно скорее.
        Глава 36
        Том
        Том твердил себе, что действует неофициально, поэтому, когда пришло время вернуть Мэгги в дом Бенсонов, ему показалось просто прекрасным, что Джеки поехала с ним. Она привязалась к маленькой собачке, они оба привязались. Том знал, что Конор пытался договориться о том, чтобы увидеть рисунки Гвен. Но пока ничего не получалось, и Конор не сильно настаивал. Том понимал, что Конор считает историю Гвен чистой фантазией. Возможно, так и было.
        Том позвонил Дэну заранее, чтобы сообщить им, что они уже едут, и Дэн сказал, что он встречается со страховым агентом, но Гвен была дома со своей тетей, Лидией. Том припарковал грузовик на подъездной дорожке Бенсонов, и они с Джеки, держа на руках собачку, пошли по тротуару.
        - Красивые цветники, - тихо произнесла Джеки, глядя на клумбы вдоль дорожки, на розы, вьющиеся по шпалере у входной двери. - И им уже не хватает Салли.
        Том понял, что она имела в виду: некоторые из них завяли и нуждались в поливе, а между кустами начали прорастать сорняки. Том позвонил в дверь и подождал несколько минут, прежде чем в доме послышались шаги.
        У женщины, открывшей дверь, были короткие белокурые волосы и ярко-голубые глаза. Она, должно быть, была сестрой Салли. Сходство с фотографиями Салли, которые он видел, было поразительным.
        - Здравствуйте, вы должно быть Том Рид, - сказала она, пожав ему руку. - Дэн сказал, что вы приедете. Я - Лидия Кларк. Тетя Гвен.
        - Приятно познакомиться, - ответил Том. - Это моя жена, Джеки.
        Женщины улыбнулись друг другу и поздоровались.
        Явно узнав Лидию, Мэгги начала извиваться в руках Джеки.
        - Спасибо за то, что вы сделали, - произнесла Лидия, шагнув к Тому. - За спасение моей племянницы.
        - Она потрясающая, - сказал Том. - Ее сила и воля к жизни поддерживали ее.
        Он вспомнил, какой холодной была вода той ночью. Девочка могла просто умереть от переохлаждения.
        - Как у нее дела? - спросила Джеки.
        - Нетрудно представить, - ответила Лидия. - Мы все еще в шоке, особенно Гвен. Моя сестра была моей лучшей подругой. У меня нет своих детей, Гвен - это дочь, которой у меня никогда не было, и я стараюсь сделать все возможное для нее… и Салли.
        - Я очень сожалею по поводу вашей сестры, - сказала Джеки. - И племянника.
        - Спасибо, - ответила Лидия. - Гвен знает, что ее мать умерла, но она не может поверить, что Чарли тоже умер.
        Внезапно собака начала скулить и извиваться, и Том заметил Гвен, идущую по коридору. Джеки отпустила Мэгги, и собачка бросилась прямо в объятия Гвен. Маленькая девочка опустилась на колени на мраморном полу и уткнулась лицом в шерстку Мэгги. Голова и руки Гвен все еще были забинтованы, но повязки были не такими многослойными, как в больнице.
        - Спасибо, что привезли ее мне, - произнесла Гвен, наконец подняв голову.
        - Она скучала по тебе, - сказала Джеки. - Но нам понравилось, когда она была с нами. Без Мэгги все будет по-другому.
        - Да, она такая, - сказала Гвен. - Она всех делает счастливее, когда рядом.
        - Не хотите зайти? - спросила Лидия. - Выпить чая со льдом?
        - Это было бы замечательно, - согласилась Джеки. Она последовала за Лидией на кухню, а Том остался в коридоре. Он присел на корточки рядом с Гвен и Мэгги.
        - Она счастлива, что вернулась домой, - сказал он, наблюдая за их игрой.
        - Это - единственное место, которое она когда-либо знала, - произнесла Гвен с трагическим видом, противоречащим ее возрасту. - И для нее оно будет совсем не таким, как раньше. Потому что для меня и тети Лидии тоже все изменилось.
        - Изменилось?
        Гвен кинула.
        - Потому что их больше нет.
        - Твоей мамы и Чарли. Мне очень жаль, Гвен.
        - Ничто не вернет мою маму, - сказала она. - Тетя Лидия такая грустная. Я стараюсь ей помочь, а она помогает мне. - Затем девочка взглянула на Тома. Казалось, она ждала, что он что-то скажет. - Вы искали его? Моего брата?
        - Гвен, - начал Том.
        - Я знаю, что он где-то там, - заявила она. - Он не пропал в океане. Помните, морской замок?
        - Помню, - ответил он.
        - Почему вы не искали там?
        - Ну, потому что я не знаю, где его найти, - признался Том. - Ты по-прежнему рисуешь те картинки, которые показывала мне?
        - Да, и много других, - сказала она.
        - Знаешь, - сказал Том. - Джеки, моя жена, работает с художниками. Она любит рисунки и картины. Ты не могла бы показать ей свой альбом?
        - Я не люблю его никому показывать, - ответила Гвен.
        - Но ты показала мне, - возразил Том. - И это дало мне много поводов для размышлений.
        Гвен склонила голову и на несколько секунд прижалась лицом к шее своего йорка.
        - Джеки хорошо заботилась о Мэгги, - произнесла Гвен приглушенным голосом.
        - Это так, - согласился Том.
        - Тогда ладно, - сказала она. Гвен встала и прошла в гостиную, Мэгги следовала за ней по пятам. Девочка забралась на диван, засунула руку между подлокотником и диванной подушкой и вытащила свой альбом.
        В комнату вошли Джеки и Лидия. Гвен перевернула страницы, Джеки подошла к ней и встала рядом, глядя на рисунки. Карандашные наброски были достаточно детальными, некоторые из них раскрашены.
        - Они прекрасны, - сказала Джеки. - Ты - хороший художник.
        - Спасибо, - застенчиво произнесла Гвен. Она посмотрела на Тома.
        - Хотите увидеть один из новых рисунков?
        - Несомненно, - ответил он.
        Гвен перелистывала страницы, пока не нашла рисунок большого каменного дома с небольшой башенкой с одной стороны и зубчатой башней с другой. Дом напоминал тот, который она показывала Тому в больнице, но с гораздо более подробными деталями. Темные горгульи в форме птиц выстроились вдоль желобов парапета и лепного карниза. По обе стороны от дома росли сосны, а перед ним был разбит сад.
        Том вздрогнул и почувствовал, что уже видел это место раньше. Может, это была иллюстрация из детской книжки, которую он читал в детстве? И Гвен тоже ее читала?
        На крыше, раскинув руки, стоял маленький мальчик. Король и королева сидели на королевском троне на каменистой земле по обе стороны от входа во дворец. Голубые воронки заполнили небо над головой, и рыбы плыли сквозь облака.
        - А что это за линии в небе? - спросила Джеки. - Они очень необычные.
        - Это океан, а не небо. Это волны, - ответила Гвен. - Рыбы плавают вокруг, как птицы. Птицы… - она посмотрела на Тома, чтобы убедиться, что он увидел горгулий в виде черных дроздов - похожи на рыб. А они, - она указала на двух здоровых охранников в черном, - русалы.
        Лидия подошла, поставила поднос со стаканами чая со льдом на кофейный столик перед диваном.
        - Ты не против, если я тоже взгляну? - спросила она.
        - Не против, - ответила Гвен.
        Том наблюдал, как тетя и племянница посмотрели друг на друга, как Лидия села рядом с Гвен и покровительственно обняла ее. Гвен на минуту прислонилась головой к плечу тети, затем показала на страницу.
        - Это о Чарли, - объяснила Гвен. - Как мы сможем его найти.
        - О, милая, - беспомощно произнесла Лидия.
        - Он жив, тетя Лидия, - сказала Гвен. - Папа мне не верит. Он говорит, что Чарли ушел в лучший мир вместе с мамой. Но он где-то там! Ты должна это знать, чтобы мы не теряли надежду и продолжали искать.
        - Гвен, ты ведь сказала мне, что этот замок был на картинке, которую ты видела раньше? - спросил Том.
        - Да, - ответила она.
        - В книге?
        - Нет, на фотографии. С мужчинами в костюмах мартышки.
        Должно быть, Том выглядел растерянным, потому что Лидия рассмеялась.
        - Дэн так называет свой смокинг.
        - Значит, - Том указал на русалов в черном. - Эти ребята тоже одеты в костюмы мартышек?
        - Да, - сказала Гвен. - Они все собираются на бал. И Чарли тоже. Это счастливое место, морской замок. Цветы, и лодки, и птицы. Поэтому ничего страшного, если он поживет там, пока вы не найдете его.
        - А где эти фотографии сейчас? - спросил Том.
        Девочка пожала плечами.
        - Где-то здесь, наверное. Я давно их не видела.
        - Они были в твоем доме? - продолжил расспрашивать Том.
        Когда Гвен не ответила, Джеки заговорила.
        - У тебя замечательно получилось нарисовать этих русалов. Они очень похожи на тюленей, потому что такие гладкие.
        - Угу, - произнесла Гвен.
        - Это потому, что они плавают в воде? - спросила Джеки.
        - Конечно, - ответила девочка. - Они любят море.
        - А сколько их было? - спросил Том.
        - Двое. Один наклонился вперед, чтобы достать Чарли, а второй кричал мое имя. - Гвен замолчала. - Возможно, вторая была русалкой.
        - Женщиной? - переспросила Джеки.
        - Может быть. Я не знаю. Я хочу показать вам еще одну вещь, - сказала Гвен.
        Перевернув страницу, она открыла рисунок, которого Том раньше не видел. На нем был изображен интерьер замка с длинными шторами на высоких окнах, царственной мебелью и маленьким мальчиком в короне, сидящим на троне, инкрустированном драгоценными камнями. Рядом стоял стол, уставленный пирожными. На заднем плане была нарисована ведьма с метлой. У нее были спутанные волосы, узкие глаза и острые зубы; ее тело не было закрашено, в отличие от мальчика. Том подумал, что, возможно, это призрак. Пространство позади ведьмы было заштриховано, словно она появлялась из тени.
        - Как необычно, - восхитилась Джеки. - Все так детально. Ты - прекрасная художница, Гвен.
        - Спасибо, - поблагодарила Гвен.
        - Джеки права, - добавил Том. - У тебя отлично получается. Гвен, ты не будешь возражать, если я сделаю пару фотографий твоих рисунков?
        - Делайте, - согласилась Гвен, и Том снял несколько кадров. Джеки указала на горгулий.
        - Они выглядят страшными.
        - Это - большие вороны, - пояснила Гвен. - У них крючковатые клювы и острые когти, и они едят животных.
        - Гвен, а кто эта женщина с метлой? - спросила Джеки.
        - Это ведьма, - ответила Гвен.
        - А почему она там? - спросила Джеки. - Она выглядит злой.
        - Так и есть, - сказала Гвен. - Однажды я слышала, как папа с кем-то разговаривал. Я не знаю, с кем. Он говорил по телефону на громкой связи. Другой человек сказал, что она все испортила и должна исчезнуть. Что им бы не пришлось это делать, если бы она не намеревалась все уничтожить.
        - Что уничтожить? - спросил Том.
        Гвен пожала плечами.
        - Они говорили о твоей маме? - спросила Лидия дрожащим голосом.
        - Нет, о другой женщине.
        - А что это за тень позади нее? - спросила Джеки.
        - Это стекло, за которым она живет. Они не могут увидеть ее из-за тени.
        - Как печально, что она живет в тени за стеклом, - сказала Джеки. - Это они так сказали?
        Гвен утвердительно кивнула.
        - Да.
        - Она призрак? - поинтересовался Том. - Ты изобразила лишь ее контур.
        - Не призрак, она просто Клэр.
        - Клэр? - переспросил Том.
        - Так ее зовут. Клэр, - сказала Гвен. - Они сказали, что Клэр все испортила.
        - Подождите, - воскликнула Джеки. - Может, это Клэр Чейз? Как думаешь, они могли говорить о Клэр Чейз?
        Гвен подняла глаза, посмотрела на Джеки, потом на Тома. Но ничего не ответила.
        - И она живет в тени за стеклом, - продолжила Джеки.
        - Стекло… витрина… Панно-витрина, - сказал Том, и Гвен кивнула.
        Глава 37
        Конор
        - Притормози, - произнес Конор в ответ на слова своего брата, который в течение пяти минут озвучивал по телефону свои мысли, больше похожие на мучительный сон, чем на реальность.
        - Разве ты не слышал, что я сказал? - спросил Том. - Она сказала, что ведьму зовут Клэр, и я уверен, что это Клэр Чейз, и Джеки тоже так думает. Дэн разговаривал с кем-то по телефону, и тот человек сказал: «Она все испортила» и «Она должна исчезнуть».
        - Гвен заблуждается, - возразил Конор. - Я это уже говорил, и ты тоже это знаешь. Не могли русалы следовать за «Салли Би», спасти Чарли и забрать его в какой-то волшебный замок, где живет страшная ведьма, прячась в тени за стеклом.
        - Должно быть, она услышала, как они разговаривали о панно-витрине, - продолжил Том, словно не слышал слов Конора.
        Конор тяжело вздохнул. Он уловил напряжение в голосе своего брата и отнесся к этому с пониманием, ведь Том первым прибыл на место жуткого взрыва, спас дочь Бенсонов, но не смог найти их сына. Конор был хорошо знаком с чувством вины, возникавшим когда не получалось раскрыть дело, дать ответы семье.
        - Ты что, меня не слушаешь? - спросил Том. - Мне показалось, тебя ужасно заинтересовал альбом Гвен, настолько, что ты поехал со мной в больницу. А теперь ты не хочешь даже взглянуть на него?
        - Сделай глубокий вдох, - велел Конор.
        Том так и сделал, тяжело выдохнув от разочарования.
        Конор сидел за столом в своем кабинете, глядя на развешенные на стене фотографии Клэр Бодри Чейз, гаража, где была найдена ее кровь, и улик, которые достали из ливневой канализации и мусорного контейнера на Мэйн-стрит в Блэк-Холле. На его взгляд, эта теория возникла в результате чувства вины и горя. Конор полагал, Том понял его точку зрения и сам придерживался того же мнения.
        - Я считаю, кто-то вывел из строя катер и забрал Чарли, - заявил Том.
        - Не вяжется, - ответил Конор, пытаясь не потерять терпение. - Джен усердно работает над этим делом, и твой собственный коллега сказал, что горючее протекло в трюм, и это привело к взрыву катера. Это чистой воды несчастный случай.
        - Но слишком многое сходится, - возразил Том. - Имя Клэр. И витрина - это явно касается ее работ, панно-витрин. Верно? И тот факт, что она собиралась все испортить. - Он замолчал.
        - И ты полагаешь, Дэн говорил о Клэр, когда сказал, что они добрались до нее, - предположил Конор.
        Том откашлялся.
        - Послушай, Джеки очень расстроена, - признался он. - Клэр была… остается… ее подругой. Она считает, что в истории Гвен что-то есть. Мы оба так считаем. Можешь хотя бы передать эту информацию Джен Миано? Ты ей вообще рассказал об альбоме с рисунками?
        - Конечно, рассказал.
        - Послушай, - сказал Том. - Я сфотографировал несколько набросков Гвен. Ты не против, если я отправлю их тебе? Хотя бы взгляни на них?
        - Разумеется, - ответил Конор.
        - Спасибо, - тихо поблагодарил Том.
        - А, давай встретимся позже, пропустим по стаканчику? - предложил Конор. Теперь его беспокойство усилилось, он понимал, как чувство долга и неудача на задании может привести к отчаянию, и ему хотелось увидеть Тома.
        - Не сегодня, - ответил Том. - Я на дежурстве.
        - Будь осторожен, - попросил Конор.
        - Ты тоже, - произнес Том.
        Конор повесил трубку. Несколько секунд спустя его мобильный завибрировал. Том прислал фотографии. Конор внимательно и не торопясь рассматривал их. Гвен нарисовала очень детализированные рисунки замка, а вместе с ним и горгулий, воронов и охранников в черных одеяниях. Он увидел изображение Клэр, морской ведьмы. Эти картинки не переубедили Конора, не заставили его думать, что они были чем-то большим, чем попытка травмированного сознания девочки сохранить своего брата живым.
        Конор засунул телефон в карман и отправился на поиски Джен. Он раздумывал, как показать ей эти фотографии и поделиться рассказом Тома, не выставив при этом своего брата сумасшедшим.
        Спустя девять дней после нападения
        Глава 38
        Клэр
        Все казалось новым и незнакомым. Передвигаться при свете дня, что все считали естественным, казалось мне безумным и опасным. Я не меняла свою внешность и глупо было бы верить, что меня никто не узнает - Хаббартс-Поинт был частным пляжем в маленьком городке Блэк-Холл. Я жила тут, ходила по магазинам и имела много друзей, а для тех, кто меня не знал, моя фотография красовалась во всех новостях.
        За последние несколько дней я немного восстановила свои силы, и у меня появился план. Мне нужен был компьютер. Мне казалось, что я уже достаточно испытала судьбу, вернувшись домой один раз, поэтому я направилась через лес в противоположном направлении, прочь от Катамаунт-Блаффа, пока не вышла на вершину холма, откуда открывался вид на Хаббардс-Поинт.
        Было еще достаточно рано, только семь утра, и отдыхающих на пляже еще не видно. Начался отлив, поэтому я побежала по плотному песку вдоль кромки воды к пешеходному мостику, пересекающему ручей, и поднялась вверх по крутой узкой каменной лестнице, которая вела к коттеджу Джеки. Мое сердце бешено колотилось, когда я шла по склону холма, густо заросшему прибрежным кустарником, белыми дубами и сассафрасом. Маленький домик с серой черепицей примостился чуть выше, на выступе скалы. Я притаилась, стараясь услышать разговоры семьи, собравшейся за завтраком. Ничего. Тишина.
        Я высунула голову из-за поворота, чтобы посмотреть, нет ли машин, припаркованных вдоль каменной стены - ни одной. Том часто уезжал на работу еще до рассвета. Хантер работала полицейским дорожной службы в утреннюю смену, а ее младшая сестра, Райли, была спасателем на городском пляже. По воскресеньям галерея открывалась в полдень. Сейчас было еще слишком рано, Джеки часто делала пробежки перед работой на школьных спортивных площадках. Мне ужасно хотелось увидеть ее и поговорить с ней, но я еще не была готова показаться на глаза, даже ей.
        Возле дома располагался душ на открытом воздухе, окруженный решеткой, по которой вились лозы жимолости и плющ. Сразу за ним находилась дверь в подвал, зеленая краска которой выцвела под воздействием морских ветров и соленого воздуха. Я открыла ее и вздрогнула, когда петли заскрипели. Затаив дыхание, я прислушалась к звуку шагов над головой, любому знаку, что кто-то услышал меня, но все было тихо. Деревянная дверная рама распухла от сырости, и задвижка двигалась туго, дверь за мной закрылась не полностью, но я собиралась обязательно проверить ее перед уходом.
        В этом и была разница между роскошным комфортом домов на Катамаунт-Блафф и морской простотой Хаббардс-Поинт: дома в Блаффе имели прочный фундамент, винные погреба и, по крайней мере в случае с Чейзом, помещение с регулируемой температурой для хранения антиквариата и предметов искусства. Коттедж Джеки был построен прямо на гранитном выступе. В подвале хранились ведра для ловли крабов, сети и удочки. Шаткая лестница вела к подвальному люку, который открывался в кухню.
        Я долгое время стояла неподвижно и прислушивалась, но так и не услышала, чтобы наверху кто-то ходил. Убедившись, что дома никого нет, я забралась по лестнице, приоткрыла люк, огляделась по сторонам и поднялась на кухню. «Поздравляю, Клэр, - подумала я. - Ты только что вломилась в дом своей лучшей подруги». И я собиралась сделать кое-что похуже.
        Гостиная располагалась рядом с кухней, и на откидном столике был установлен настольный компьютер Apple. Я села, щелкнула мышкой и с облегчением обнаружила, что он не защищен паролем. Открыв браузер «Сафари», я вошла в Facebook, который открылся на странице Джеки. Я вышла из системы и вместо того, чтобы перейти на свою страницу, создала новую с именем пользователя - Энн Кроуфорд. Оно имело смысл только для меня: Энн было моим вторым именем, а Кроуфорд[4 - Кроуфорд - речь идет о полковнике Уильяме Кроуфорде и его провальной экспедиции, целью которой являлось уничтожение враждебных индейских поселений. Его поход не увенчался успехом, Кроуфорда и многих его людей поймали и жестоко казнили, подвергнув перед этим долгим и мучительным пыткам.] - это фамилия, которую английские переселенцы навязали индейскому вождю Тантуммахигу.
        Мне нужна была фотография для профиля. Я просмотрела фото Джеки и, надеясь, что она меня простит, выбрала одну, на которой мы с ней были сняты со спины, когда стояли у кромки воды и глядели на горизонт. Поскольку наших лиц видно не было, мне это показалось безопасным. Для обложки я загрузила сделанный здесь же - возле дома Джеки - снимок заката с видом на пляж и лес позади него.
        Я сразу же нашла группу «Где Клэр Бодри Чейз?» и отправила запрос на вступление. Через несколько минут получила сообщение от Кайли М, администратора:
        «ПРИВЕТ! У МЕНЯ ВОПРОС. У ВАС НЕТ ДРУЗЕЙ. ВЫ БОТ?»
        «НЕТ. Я ЧЕЛОВЕК», - написала я в ответ.
        «БЕЗ ДРУЗЕЙ?»
        «Я ТОЛЬКО ЧТО ЗАРЕГИСТРИРОВАЛАСЬ В FACEBOOK. ЕЩЕ НЕ УСПЕЛА НИ С КЕМ ПОДРУЖИТЬСЯ»
        «ЧТО Ж, Я ДОЛЖНА СПРОСИТЬ: ПОЧЕМУ ВЫ ХОТИТЕ ПОПАСТЬ В ЭТУ ГРУППУ? И ЗАЧЕМ ВСТУПАТЬ В НЕЕ, ДАЖЕ НЕ НАЙДЯ ДРУЗЕЙ?»
        «МНЕ ИНТЕРЕСНО ЭТО ДЕЛО. Я ХОЧУ ЗНАТЬ, ЧТО ПРОИЗОШЛО С КЛЭР». - Когда я написала эти слова, меня вдруг осенило, что это абсолютная правда.
        «ЛАДНО, ВЫ МОЖЕТЕ СТАТЬ УЧАСТНИКОМ. НО МЫ СЕРЬЕЗНАЯ ГРУППА - МЫ ЗДЕСЬ РАДИ КЛЭР. НИКАКОЙ САМОРЕКЛАМЫ, НИКАКИХ НАПАДОК НА КЛЭР ИЛИ ДРУГИХ ЧЛЕНОВ ГРУППЫ»
        «А ЗАЧЕМ ЛЮДЯМ КРИТИКОВАТЬ КЛЭР?»
        «МИР ПОЛОН НЕНАВИСТНИКОВ. В ТАКИХ ГРУППАХ КАК НАША, ДАЖЕ НАПАВШИЙ НА НЕЕ МОЖЕТ ТРОЛЛИТЬ НАС, И МЫ НЕ УЗНАЕМ. МЫ ОЧЕНЬ ОСТОРОЖНЫ, И ЕСЛИ ПОЧУВСТВУЕМ ЧТО-ТО ПОДОБНОЕ, ТО СООБЩИМ В ПРАВООХРАНИТЕЛЬНЫЕ ОРГАНЫ»
        «НАПРИМЕР ЕЕ МУЖУ?»
        «МЫ НЕ СТАНЕМ БЕСПОКОИТЬ ЕГО, У НЕГО СВОИХ ПРОБЛЕМ ПОЛНО. НО В ПОЛИЦИЮ ШТАТА, ОПРЕДЕЛЕННО. ТАК ЧТО ВЕДИТЕ СЕБЯ ПРИЛИЧНО!»
        «ТАК И СДЕЛАЮ, СПАСИБО»
        Две минуты спустя я получила свой первый запрос в друзья, от Кайли М, и приняла его. Следующим шагом был поиск Фенвик388. Я нашла этот профиль, просмотрев друзей Кайли. Аккаунт был закрытым, но так как Кайли М была у нас общим другом, мне удалось просмотреть ее фотоальбомы и увидеть опубликованные ею весьма интересные для меня фото, например такие, где я вхожу в галерею и выхожу из нее.
        Я пролистала ее альбомы в поисках подсказок о том, кто она такая, и об общих знакомых. Среди фотографий было несколько живописных снимков юго-восточного Коннектикута, поэтому я решила, что она местная. Один из альбомов назывался «Опасность», и в нем было полно фотографий, сделанных в здании суда и вокруг него, включая несколько снимков Гриффина.
        От другого альбома, под названием «Связи между К и С», у меня перехватило дыхание. Все снимки в нем касались моей жизни или жизни Салли Бенсон. Форд и Александр в яхт-клубе; мы с Гриффином танцуем на инаугурационном балу у губернатора; Гриффин и несколько членов клуба «Последний понедельник» - в том числе Уэйд Локвуд, Эдвард Хоук и Нил Коффин - четверо из них, включая Гриффина, жили в Катамаунт-Блафф; я читаю лекцию в качестве приглашенного лектора в колледже Коннектикута. Я пыталась понять, архивные ли это фото или Фенвик388 сделала их сама. Но сказать точно было трудно.
        Но те, что касались Салли, были рекламными кадрами для ее дизайнерской фирмы, возможно взятыми с ее вебсайта: Салли в демонстрационном зале улыбается и показывает образцы тканей; за своим столом, заваленным альбомами образцов; на страницах «Архитектурного дайджеста»; в доке со своим мужем и детьми, все они машут в камеру.
        На последней фотографии была газетная статья о Дэниеле Бенсоне и о том, как Гриффин Чейз снял с него обвинения в домашнем насилии. Под ней Фенвик388 подписала «Два социопата».
        Мои руки дрожали, зависнув над клавиатурой. Я хотела написать Фенвик388 и спросить об этих фотографиях, но на самом деле мне нужно было поговорить с ней. Мобильного телефона у меня не было, да и в любом случае я не смогла бы им пользоваться, и у меня не было возможности добраться до магазина, чтобы купить предоплаченный телефон.
        Риды по-прежнему держали в доме стационарный телефон. Многие из нас, кто жил вдоль побережья, все еще пользовались наземной линией связи, из-за перебоев электричества во время частных прибрежных штормов. Я знала номер Джеки наизусть. И написала личное сообщение Фенвик388.
        «ПРИВЕТ. Я УВИДЕЛА ВАШИ ПОСТЫ НА СТРАНИЦЕ ГРУППЫ «ГДЕ КЛЭР БОДРИ ЧЕЙЗ», И МНЕ ЛЮБОПЫТНО УЗНАТЬ НЕСКОЛЬКО ВЕЩЕЙ И, ВОЗМОЖНО, ПОДЕЛИТЬСЯ КОЕ-КАКОЙ ИНФОРМАЦИЕЙ В ОТВЕТ. ЕСЛИ ВАМ ИНТЕРЕСНО, СО МНОЙ МОЖНО СВЯЗАТЬСЯ ПО ЭТОМУ НОМЕРУ В ТЕЧЕНИЕ СЛЕДУЮЩЕГО ЧАСА»
        Я написала ей домашний номер Джеки, отправила запрос в друзья, затем стала ждать, уставившись на телефон. И тут увидела записку, написанную почерком Джеки, которая была прикреплена к пробковой доске над столом:
        Ведьма = Клэр?
        Страшная женщина, которая любит витрины = панно-витрины? Русалы???
        Потерянный мальчик в волшебном замке… Страшные вороны.
        Горгульи?
        Я нахмурилась, пытаясь понять, что могут означать все эти слова. Затем, схватив лист бумаги, начала переписывать ее записи, чтобы позже разобраться, но успела написать только первые три строчки, как зазвонил домашний телефон. У меня сердце замерло, когда я подняла трубку.
        - Алло? - ответила я.
        - Здравствуйте, - раздался в трубке голос. - Могу я поговорить с Энн?
        - Это я.
        - Это Фенвик388, - сказала она. - Что вы хотели мне рассказать?
        - Вообще-то я надеялась, что вы расскажете мне все, что знаете о деле Клэр. Я видела фотографии на вашей странице и читала, что вы написали о Гриффине Чейзе. Мне интересно, что заставило вас назвать его социопатом…
        В телефоне на мгновение воцарилось молчание.
        - Вы журналист? - спросила она.
        - Нет.
        - Каков ваш интерес в этом деле?
        - Я - местный житель, - ответила я. - Знакома с творчеством Клэр. И прочитала о ее муже в газете.
        Снова молчание.
        - Пожалуйста, скажите мне, почему вы его так назвали, - настаивала я. - И почему у вас так много личных фотографий Клэр. Как те, где она входит в галерею на прошлой неделе. В группе в Facebook вы упоминаете здание суда. Оттуда вы знаете Гриффина?
        - Оттуда и из других мест, - ответила она.
        Я сосредоточилась на ее голосе. Казался ли он знакомым? Встречала ли я эту женщину? Были ли мы друзьями?
        - Почему вы считаете, что существует связь между тем, что случилось с Клэр, и тем, что произошло с Салли Бенсон? - поинтересовалась я.
        - Я как раз собираю все это воедино.
        - Вы коп? - спросила я.
        Она рассмеялась.
        - Отнюдь нет. Послушайте, приятно было с вами поболтать, но мне пора.
        Я понимала, что должна была сказать что-то, чтобы привлечь ее внимание и заставить говорить, чтобы у меня появилась возможность точно выяснить, как она связана с моим мужем и с тем, что случилось со мной.
        - Он действительно ненавидит женщин, - сказала я. - Вы правы.
        - Что, простите?
        - Гриффин Чейз. Вы правы насчет него.
        - Да, права, - медленно согласилась она. - Но вам-то откуда это известно?
        - По тому, как он обращается со своей женой, когда думает, что никто не видит. - Я с трудом сглотнула. - И из-за того, что он сотворил много лет назад. С молодой девушкой.
        Она долгое время молчала, и я уже было подумала, что она повесила трубку.
        - Вы ведь говорите об Эллен? - наконец спросила она.
        - Да, - ответила я, потрясенная, услышав ее имя. - Вы ее знали?
        - Совсем немного, но я знаю, почему он ее убил. Это из-за того, что он сделал в Канкуне. С моей лучшей подругой. И Эллен это видела. Он не мог позволить ей рассказать.
        - О боже, - прошептала я.
        - Давайте встретимся, - предложила она. - Или я приеду к вам, прямо сейчас. Только скажите мне, где вы находитесь.
        - Вы знаете Хаббардс-Поинт? - спросила я. А потом рассказала о тропинке на краю пляжа.
        Глава 39
        Джеки
        Джеки собиралась поехать на работу пораньше, чтобы разобраться с кое-какой бухгалтерской отчётностью и разослать счета за произведения, которые были приобретены во время почти полностью распроданной выставки Клэр. По дороге в галерею она заехала на школьный стадион и пробежала три мили. Её рабочая одежда лежала в машине. По крайней мере, она так думала. Закончив последний круг, потная и запыхавшаяся, она хотела побыстрее добраться до галереи и принять душ в квартире наверху, но дойдя до машины, Джеки посмотрела на заднее сиденье и не увидела там своей сумки.
        - Ну здорово, - произнесла она вслух. Она оставила сумку с черными брюками, белой рубашкой на пуговицах и мокасинами дома. Джеки даже представила ее лежащей на каменной стене сразу за кухонной дверью, куда положила ее, когда забегала домой проверить, выключила ли кофеварку.
        Она… Конечно же, она забыла сумку дома.
        Джеки свернула влево со школьной парковки и поехала обратно домой через город, мимо галереи, конгрегационалистской церкви и через две узкие речушки и широкие соленые болота.
        Джеки никогда не впадала в депрессию, по природе своей она была жизнерадостной, по большей части оптимистичной и уравновешенной. Даже когда ее первый муж довыделывался, и она бросила его, даже когда ее дочки отправились на поиски приключений и заставили ее поволноваться, она не сдавалась и твердо верила, что все наладится. Девочки были опытными моряками, и Джеки была полностью уверена, что они найдут безопасную гавань, и они нашли.
        Но исчезновение Клэр и вся эта кровь в ее гараже довели Джеки до постоянного состояния тревоги. Больше всего ее убивала неизвестность. Она не могла перестать думать о том, где может находиться Клэр, что ей приходится переживать.
        Может, кто-то держал ее в заложницах? Было ли это одной из тех ужасных ситуаций, когда женщин держали в плену в подвале, в заброшенном доме или на складе? Джеки лежала без сна по ночам, в голове метались мысли, такие же жуткие, как и любой когда-либо снившийся ей кошмар.
        Газеты пестрели статьями и комментариями. Полиция не стремилась придавать огласке детали, но были утечки информации и ходили слухи, включая возможность (высказанную отставным экспертом), что Клэр потеряла слишком много крови, чтобы пережить нападение. Может, ее убили, убийца забрал тело и выкинул в болото или в глубины океана, или оставил в лесу, где ее никогда не найдут? И Джеки никогда не узнает, что случилось с ее подругой.
        Когда она проезжала под железнодорожным мостом, который считался своего рода въездом в Хаббардс-Поинт, сердце Джеки заболело еще сильнее. Они с Клэр провели тут все свое детство, и каждый закуток города напоминал ей о подруге. Джеки остановилась на дороге перед домом и побежала вверх по холму. Ее спортивная сумка лежала там, где она ее и оставила. Джеки схватила сумку и услышала какой-то грохот.
        Звук доносился со стороны коттеджа. Джеки пошла проверить и увидела незакрытую дверь подвала, которая хлопала на июньском ветру. Это казалось странным, семья всегда закрывала ее наглухо. Когда Джеки заглянула внутрь, она увидела полоску света, падавшую от края кухонного люка - люк тоже не был закрыт должным образом.
        Никто и никогда не заходил в дом этим путем. Люк относился к тридцатым годам, ко времени постройки самого дома и служил средством спасения во время штормов или северо-восточных ураганов, когда выходить на улицу или оставаться наверху было опасно из-за того, что ветер мог повалить большие деревья.
        Она забралась по лестнице, поднялась в кухню и огляделась. Кухня выглядела нормальной, как и утром, когда она уходила. В голове мелькнула мысль, что в доме может находиться незваный гость, но Джеки чувствовала, что была одна. Знала ли Клэр, что кто-то поджидал в гараже, чтобы напасть на нее? Эта мысль ужаснула Джеки.
        Может, ей стоило позвонить в полицию и заявить, что задвижка на двери открыта и кто-то, возможно, проник в дом? Она могла бы позвонить Хантер или Конору. Джеки оставила телефон в машине, поэтому поспешила в гостиную и закрыла за собой дверь.
        Она подняла трубку стационарного телефона и только собралась позвонить, когда заметила на столе лист бумаги. Это была точная копия её записей, которые она сделала для себя: фразы по делу Бесонов и о Клэр, и про ведьму за стеклом/витриной. Сердце колотилось так сильно, что ей пришлось сесть.
        Джеки задела локтем коврик для мышки, чем вывела компьютер из спящего режима. Она уставилась на экран, на незнакомый профиль в Facebook. Некто по имени Энн Кроуфорд вошел в сеть с ее компьютера. На фотографии в профиле Энн были они с Клэр. Том сфотографировал их со спины, когда они любовались солнцем, заходящим над золотистым океаном. Они не знали о его присутствии.
        Джеки в изумлении смотрела на фамилию Энн. Она мысленно вернулась в детство, когда отец Клэр брал их на пешие прогулки по узким, скрытым тропам заповедника, начинавшегося в конце пляжа. Она вспомнила, как он замолчал, когда они добрались до вершины скалистого холма, места захоронений пекотов, вождем которых был Тантуммахиг. А белые поселенцы окрестили его именем Кроуфорд, как звали местного морского капитана.
        Джеки увидела, что у Энн было два друга: Кайли М и Фенвик388. Она заметила уведомления о сообщениях и прочитала все, которые Энн и Фенвик388 написали друг другу. Весь их разговор был связан с Клэр.
        «Это не может быть она», - подумала Джеки. - «Или может?» Фамилия Кроуфорд казалась явным знаком. Это была связь с Хаббардс-Поинт, с лесом на краю пляжа и Тантуммахигом. Мысль о том, что Клэр, возможно, общалась с незнакомцами на страницах Facebook, не связавшись с Джеки, убивала ее.
        Джеки отправила себе запрос в друзья от имени Энн. Затем перешла на свою страницу и приняла его. Теперь у Энн было три друга: Кайли М, Фенвик388 и Джеки Р. Джеки откинулась на спинку стула, закрыла глаза и подумала о своей новой подруге из Facebook.
        Джеки посмотрела на листок, оставленный Энн. Она подняла записку, чтобы внимательнее ее рассмотреть, и на глазах навернулись слезы. Почерк Энн принадлежал Клэр. Клэр была жива, все еще находилась на этой земле. Джеки долгое время сидела неподвижно.
        А потом поняла, куда ей нужно идти.
        Глава 40
        Клэр
        Возможно, я сейчас совершила самую большую ошибку в своей жизни, согласившись встретиться с женщиной из Интернета, утверждающей, что она владеет информацией, в которую практически невозможно поверить. Но я понимала, что не могу прятаться в своей хижине вечно, и, если хочу спастись, мне необходимо услышать ее историю.
        Еще несколько человек появились на пляже и установили лежаки и зонтики. Я позаимствовала одну из бейсболок Тома с эмблемой береговой охраны и большое полотенце из шкафа Джеки и шла вдоль волноотбойной стенки с опущенной головой и накинув на плечи полотенце. Таким образом добралась до тропинки, оставшись незамеченной.
        Существовало много других более подходящих мест для встречи с незнакомцем, но без машины мой выбор был ограниченным. Я не хотела показывать Фенвик388 дорогу к своей хижине, поэтому велела ей свернуть прямо к гранитной скамье на краю прибрежного болота, а не в лес.
        Мое место ожидания находилось на опушке соснового леса, настолько густого и затененного, что утреннее солнце не могло пробиться сквозь ветви. Я оставалась незаметной, но сама прекрасно обозревала скамейку с видом на соленый пруд и узкие ручейки, извивающиеся по широкому зеленому прибрежному болоту. Сколько веселых вылазок за крабами было совершено в этом месте - как мною в детстве, так и большинством детей в Хаббардс-Поинт. Мы привязывали рыбью голову к веревке и добывали целые корзины синих ракушек.
        Птицеловы тоже любили это место. Оно отлично подходило для наблюдения за морскими птицами. Во время осеннего и весеннего перелетов камышовки пролетали мимо огромными стаями, и часто в тростниковых зарослях можно было увидеть людей с оптическими трубами на треногах. Сейчас тут никого не было.
        Я вспомнила одну весну с Нейтом. Мне всегда нравились работы Роджера Тори Петерсона, великого художника и орнитолога, который жил всего в нескольких милях к северу. Когда мы с Нейтом только поженились, он подарил мне винтажный бинокль «Цейс 7?42», таким же пользовался Петерсон. Бинокль весил целую тонну по сравнению с более современными моделями, но у него было сенсационное качество изображения с чрезвычайной яркостью и большим полем зрения.
        Мы устроились прямо тут, среди сосен, и наблюдали за парой черноклювых гагар. Прекрасные черно-белые птицы с красными глазами и способностью нырять и подолгу оставаться под водой, они могли прожить до двадцати пяти лет.
        - Знаешь, они ведь находят пару на всю жизнь, - сказал Нейт.
        - Так говорят обо всех пернатых, - возразила я. - Лебеди, кардиналы, цапли…
        - Потому что это правда, - сказал он, прижав меня к себе. Его бинокль свисал с ремешка на шее.
        - Ты просто хочешь, чтобы так было, - настаивала я. - Потому что ты - неисправимый романтик.
        - А ты нет? - спросил он.
        Я не ответила, и Нейт поцеловал меня, опустив на перину из сосновых игл. Деревья были такими густыми, мы знали, что нас никто не увидит, поэтому мы раздели друг друга и занялись любовью. Крепко прижимаясь к мужу, я закрыла глаза и поняла, что больше всего на свете хочу верить в то, что любовь длится вечно.
        Иногда я спрашивала себя, почему ушла от Нейта, ведь он был таким хорошим, таким добрым мужем и идеально подходил мне. Наверное, в этом-то и была проблема. Потеряв родителей, я словно плыла по течению, не в полной мере осознавая, что делаю. И совсем перестала верить, что вещи, особенно которые имеют наибольшее значение, могут длиться вечно.
        Сейчас, ожидая Фенвик388, что бы это ни значило, я была настороже, поскольку еще с момента нападения чувствовала себя так, словно меня вывернули наизнанку, как будто все мои нервные окончания оголились. Я посмотрела на пляж, в том направлении, откуда она должна была появиться, и увидела, что там становится многолюдно. Стоял ясный, теплый июньский день. У многих детей занятия уже закончились. Их возгласы и счастливые крики, когда они забегали в воду или выбегали из нее, создавали своего рода фоновую музыку.
        Когда я снова посмотрела на тропинку, то увидела женщину, спешащую в моем направлении. У нее были светлые волосы до плеч и потрясающие скулы, она была одета в широкие брюки, чем напоминала кинозвезду сороковых годов. Я ее не узнала, но учитывая время, поняла, что она, должно быть, и есть Февик388. С ее приближением я почувствовала, как мое тело напряглось, и забилась в тень сосен еще глубже. Вот оно - либо пан, либо пропал. Как только она меня увидит, мой секрет, что я жива, что я здесь, будет раскрыт.
        Она подошла к каменной скамье, всего в пятнадцати ярдах от меня. Настороженно повернулась по кругу, явно кого-то высматривая. Я видела, что мы примерно одного возраста. Сердце колотилось с такой силой, что я ощутила буквально бешеный пульс. Во рту пересохло.
        - Энн? - крикнула она. Затем повторила громче: - Энн!
        Я заколебалась, может, не стоит выходить? Почему я решила, что могу доверять этому незнакомому человеку из Facebook больше, чем Джеки или Конору? Но все-таки, даже предполагая, что это может быть западней, я вышла из леса на яркий солнечный свет.
        - Фенвик388? - спросила я.
        Открыв от удивления рот, женщина сделала два медленных шага ко мне.
        - Бог ты мой, - произнесла она. - Клэр.
        Глава 41
        Конор
        Уэйд Локвуд позвонил Конору с просьбой встретиться, не у него дома на Катамаунт-Блафф, а в его офисе в Истерли. Когда Конор поинтересовался, зачем, Локвуд сказал только «Клэр», предпочтя приберечь остальное до их встречи.
        Конор приехал раньше назначенного времени, поэтому он заскочил в авто-кафе и поехал вдоль набережной Истерли. Он миновал кирпичные здания, построенные в девятнадцатом веке. На первых этажах некоторых из них располагались бары и кафе, а вторые и третьи этажи занимали квартиры. Другие дома оставались заброшенными. Вывеска на магазине стереоаппаратуры с уже давно закрытыми ставнями выцвела от солнца и соленого воздуха. Старый эстрадный театр с затейливо украшенными колоннами и карнизами был заколочен досками все время, сколько Конор себя помнил.
        Добравшись до припортовых владений Локвуда, Конор припарковался у волноотбойной стенки и выпил свой черный кофе. В отличии от тихого центра, эта территория, недавно подаренная городу для создания парка, была оживленной. Уэйд освоил огромные участки прибрежной зоны Истерли, и этот был одним из последних нетронутых им. До недавнего времени здесь располагались полуразрушенная мельница, фабрика и три ветхих пирса. Эта земля принадлежала семье Локвудов на протяжении двух столетий и служила свидетельством упадка производства в прибрежном Коннектикуте. Локвуды не только удержались на плаву, но и сколотили капитал на инвестициях, покупке и продаже прибрежной недвижимости.
        Бульдозеры и экскаваторы разровняли землю и вырыли ямы для огромных корневых комьев уже высоких деревьев. Архитектурное бюро построило там изысканно украшенную лодочную станцию-ресторан в викторианском стиле, где в перспективе люди смогут поесть и взять напрокат морские каяки. Ландшафтные дизайнеры были заняты укладкой газонов, посадкой дорогущих огромных деревьев, разбивкой цветочных клумб и установкой скамеек.
        В дальнем конце парка располагалась площадка за высоким анкерным забором. Конор знал, что некоторые строительные площадки имеют временные ограждения, чтобы оставлять тяжелую технику на ночь, но здесь никаких транспортных средств он не заметил. Земля была голой, никаких газонов. Ему стало интересно, для чего это.
        Для благоустройства парка была создана некоммерческая организация «Друзья Гавани Локвуда». Конор знал, что большую часть этих работ оплачивали Уэйд и Леонора. Он посмотрел на часы, допил кофе и поехал по периметру парка, бросив долгий взгляд на огороженную территорию, когда проезжал мимо. Она была размером примерно с бейсбольный стадион. Может, именно это тут и планировалось - площадка для спортивных игр? Конор въехал на стоянку позади отремонтированного кирпичного здания и припарковал машину.
        Холл с гранитными полами и высокими окнами, выходящими на гавань, выглядел элегантно, как будто располагался в небоскребе с панорамным остеклением в Бостоне, а не здесь, в песчаном Истерли. Конор подошел к указателю и увидел, что адвокатское бюро Эдварда Хоука находится на третьем этаже, а компания «Локвуд Лтд.» - на четвертом, верхнем этаже.
        Конор поднялся на лифте и вошел в открытое современное помещение. Название «Локвуд Лтд.» было выгравировано на стекле позади стола, где сидела молодая женщина с длинными светлыми волосами за компьютерным терминалом. Конор огляделся по сторонам. В зоне ожидания стояли бледно-бежевые диваны без подлокотников и кресла с откинутыми назад спинками, выглядевшие не очень удобными. Стиль обстановки был далек от старомодности Катамаунт-Блаффа, чего Конор никак не ожидал.
        - Вы, должно быть, детектив Рид, - сказала женщина, улыбаясь. Ее распущенные волосы касались локтей. Она была похожа на студентку колледжа.
        - Да, - ответил Конор. - Я приехал, чтобы встретиться с Уэйдом Локвудом.
        - Он вас ждет, - сказала девушка, проведя его по длинному коридору с закрытыми дверями по обеим сторонам. В конце коридора располагался кабинет, не уступающий по размерам приемной и выполненный в том же скромном современном стиле. Одна стена в помещении была стеклянной, открывала вид на Истерли и остров Фишерс.
        Локвуд сидел за столом лицом к двери и спиной к окну и встал, когда Конор зашел.
        - Детектив, - поприветствовал он. - Спасибо, что приехали.
        - Скажем так, мне интересно, что вы можете рассказать, - ответил Конор.
        - Да, конечно. Присцилла может принести вам кофе? Чай?
        Конор отрицательно покачал головой.
        - В любом случае спасибо, - ответил он.
        Локвуд кивнул, отпустив свою сотрудницу. Он был высоким, но сутулым, с белоснежными волосами и по-прежнему ярко-голубыми глазами. Офис, может, и был ультрасовременным, но его синий блейзер, галстук в красно-синюю полоску и отпаренные серые фланелевые брюки принадлежали к стилю «старой школы». Уэйд жестом предложил Конору сесть в одно из кожаных кресел напротив своего стола.
        Солнце за спиной Локвуда светило Конору прямо в глаза, отчего было трудно прочесть выражение на лице Уэйда. Расстановка мебели явно рассчитывалась на то, чтобы поставить посетителей в невыгодное положение.
        - Итак, мистер Локвуд, что вы хотели мне рассказать? - спросил Конор.
        - Сразу к делу! - восхитился Локвуд. - Никаких светских разговоров, никаких «Какой прекрасный вид». Мне это нравится.
        - Ну, вид из окна действительно отличный, - согласился Конор.
        - Спасибо, - сказал Локвуд. - Я вырос на нем. У моего прадеда был офис прямо здесь, он выглядел немного по-другому, как вы можете себе представить. Я часто навещал его, а потом и своего отца. Постоянно смотрел на море и хотел лишь одного - уплыть по нему. Я поступил на флот, желая повидать мир и оставить грязь Истерли позади. Но в конце концов это место притянуло меня обратно, как магнит.
        - Я понимаю, почему, - произнес Конор. - Итак, вы упомянули о Клэр.
        - Да, - сказал Локвуд. - Каково состояние расследования?
        - Мы обрабатываем информацию, - ответил Конор.
        - Еще один способ сказать, что вы понятия не имеете, где она.
        - А как вы думаете, где она, мистер Локвуд?
        - Я беспокоюсь, - признался он. Уэйд откинулся на спинку своего кресла. - О ней и об остальных членах семьи.
        - Вы близки с ними? - спросил Конор.
        - Да. Гриффин стал сыном, которого у меня никогда не было. А мальчики мне как родные внуки. Потеря Клэр страшно расстроила их. Гриффин сохраняет бесстрастное лицо, это необходимо для его работы. Но он просто вне себя от горя.
        - А как их брак? - поинтересовался Конор.
        - Идеальных браков не существует, - ответил Локвуд. - Со стороны, эти двое абсолютно разные. Гриффин - требовательный прокурор, а Клэр - чуткая художница, душа природы. Казалось бы, противоположные концы политического спектра - он консерватор, она либерал. Но я вам скажу, что никогда не видел двух более влюбленных людей. Он с ума по ней сходил, мы с Леонорой пытались заставить его сбавить обороты, когда они впервые встретились…
        - А почему? - поинтересовался Конор.
        - Его деньги, - ровным тоном ответил Локвуд. - Это может показаться грубым, но такова реальность. Многие женщины видели только большой дом, яхты, адрес. Мы хотели, чтобы у него была такая же жизнь, как у нас, - настоящая любовь, равные условия.
        - Но он был без ума от Клэр, - сказал Конор.
        Локвуд кивнул.
        - Да. Он потерял свою девушку, с которой встречался в колледже, - еще одна трагедия. Эллен Филдинг.
        - Клэр нашла ее тело, - уточнил Конор.
        - Да, они с Гриффином были вместе на пляже. Такой ужас для обоих. Именно это сыграло для нас с Леонорой решающую роль - то, как Клэр была рядом с ним. Он уже столько пережил, мы беспокоились за него. Клэр поддержала его.
        - Поскольку вы так хорошо его знали, и были ему с женой практически родителями, то и Эллен наверняка тоже знали.
        - Совершенно верно.
        - И…
        - Неуравновешенная. Люди говорили, что она могла совершить самоубийство. Нам это показалось вполне возможным.
        - Почему вы говорите, что она была неуравновешенной?
        - О, она была подавленной. Излишне чувствительной. Навязчивой. Она была привязана к Гриффину, пока внезапно не решила, что хочет с ним расстаться, сразу после окончания колледжа. Мы спросили его, почему, но он понятия не имел. Бедный мальчик.
        - Как жестоко, - сказал Конор.
        - Ну да, - согласился Локвуд. - А то, что она утонула, просто ужасно. Я служил на флоте и знаю, какие ужасные несчастные случаи могут произойти на воде в одно мгновение - поскользнуться на мокрой палубе, или, в случае Эллен, на камнях. Кошмарный несчастный случай.
        Интуиция Конора обострилась. Кошмарный несчастный случай, ужасный несчастный случай. Старик ясно давал понять свою точку зрения.
        - Хотя, нет худа без добра - он сошелся с Клэр, - продолжил Локвуд.
        Конор уставился на Локвуда, недоумевая, зачем его сюда позвали. Богатеи действительно были другими; этот старик видел в женщинах только охотниц за деньгами. Ему нравилась Клэр потому, что она поддержала Гриффина, как будто это было ее целью на земле - исцелить мужчину с разбитым сердцем. И он позвонил Конору и попросил о встрече - для чего? Чтобы дать полезную информацию или попытаться выяснить, что известно полиции?
        - Как думаете, мог Гриффин причинить вред Клэр? - спросил Конор, пристально глядя на Уэйда.
        - Боже правый, нет! - воскликнул Локвуд. - Разве вы не слышали, что я говорил? Он безутешен.
        - Вы поэтому позвали меня сюда? Чтобы убедиться, что я это понимаю?
        - Я полагал, что вы достаточно умны, чтобы понять это самостоятельно, - сказал Локвуд. - Я всего лишь хотел уведомить вас, что мы с Леонорой желаем помочь вашему расследованию всем, чем можем. Мы хотим, чтобы это дело было раскрыто.
        - Хорошо, - произнес Конор. - Теперь у меня есть вопрос. Как исчезновение Клэр повлияет на предвыборную кампанию Гриффина? Вы ведь его большой сторонник?
        - Мне не нравится ваш тон, но да. Я поддерживаю его. Я жертвую деньги на его кампанию. И ничего не изменится, для Гриффина жизнь ради служения обществу стоит на втором месте после семьи. Не могу выразить, как я восхищаюсь этой его чертой.
        - Еще вопрос, - продолжил Конор. - Вернемся на минуту к Эллен. Вы сказали, что она была навязчивой.
        - Да. Вечно вешалась на него.
        - А где вы видели, чтобы она это делала?
        - Э-э, я не знаю. Все это уже в прошлом, - ответил Локвуд, нахмурившись.
        Конор видел, что Уэйд уже сожалеет, что заговорил об этом. Он вспомнил об одном обстоятельстве, которое нашел в деле Эллен Филдинг: Гриффина допрашивал комиссар полиции Так Морган в присутствии друга семьи - очень необычное обстоятельство. И расследование было закрыто еще до того, как оно вообще началось. Мог ли Локвуд быть этим другом?
        - Скажите, мистер Локвуд. Вы все еще общаетесь с бывшим комиссаром полиции Морганом? - поинтересовался Конор.
        - Таком? Да, конечно, - ответил Локвуд. - Отличный парень, давний друг…
        Затем он замолчал и прищурился, посмотрев на Конора, как будто только что понял, что его провели.
        Зазвонил телефон Локвуда, и он ответил на звонок. Он молча послушал, затем встал и протянул Конору руку, выпроваживая его.
        - У меня другая встреча, - сказал он. - Пожалуйста, не стесняйтесь звонить, если я могу помочь. И я был бы признателен, если бы вы сообщили мне, когда появится прогресс в этом деле.
        - Мы не обсуждаем открытые расследования, мистер Локвуд, - отметил Конор.
        - Знайте, - сказал Локвуд внезапно резким и угрожающим тоном. - Я сделаю все от меня зависящее, чтобы помочь Гриффину. Если вы будете его преследовать, то совершите ошибку.
        - Буду иметь это в виду, - ответил Конор, пристально глядя на старика.
        Локвуд ответил таким же взглядом, ни один мускул не дрогнул на его лице: глыба гранита, которая только что угрожала детективу.
        В приемной Конор увидел троих мужчин, стоящих у окна. Двое из Катамаунт-Блаффа - Эдвард Хоук и Нил Коффин. Третьего Конор знал только по новостям и видел его в здании суда во время судебного процесса: Максвелл Коффин, брат Нила.
        Все они были политическими сторонниками Гриффина Чейза. И наряду с Чейзом и Локвудом состояли в клубе «Последний понедельник». Нил Коффин кивнул Конору в знак приветствия, когда тот проходил мимо, но Хоук и Максвелл Коффин отвернулись.
        Глава 42
        Джеки
        Древний погост.
        Джеки лихорадочно перебирала в уме все, что увидела на своем столе, в своем собственном доме: почерк Клэр, страница Энн Кроуфорд в Facebook. Одно это имя говорило ей так много. Оно воскресило в памяти воспоминания о детстве, о тех временах, когда они с Клэр бродили по лесу на краю пляжа. Клэр была очень близка со своим отцом; он рассказал им об индейском вожде Тантуммахиге, и Джеки решила, что знает, где Клэр может прятаться.
        Мистер Бодри рассказывал им, что пекоты жили в этой восточной части побережья Коннектикута. Летом алгонкинскоязычное[5 - Алг?нк?нские языки (подсемья в составе алгских языков) - одно из крупнейших языковых объединений Северной Америки; занимает почти весь восток и центр Канады, а также район вокруг Великих озёр (кроме ирокезского региона) и северную часть атлантического побережья США.] племя ловило рыбу в проливе Лонг-Айленд, собирало крабов и моллюсков в прибрежных болотах и выращивало на полях кукурузу и тыкву. Зимой они перебирались в общие дома[6 - Общий дом - Большой общий дом в некоторых частях Малайзии и Индонезии, а также у ряда племен североамериканских индейцев.] в густом лесу к северу от Блэк-Холла, защищенные от штормов и холодного морского ветра.
        К сороковым годам восемнадцатого столетия английские поселения разрослись, и колонисты заставили пекотов отказаться от своей земли и образа жизни. Многие члены племени были оттеснены. Тем, кто остался, стало труднее поддерживать свои традиции, даже их кладбища уничтожались в ходе освоения территории английскими поселенцами. Тела пекотов, захороненные на пляже Полумесяца к востоку от Блэк-Холла, были перевезены на городское кладбище. По всему району многие могилы пекотов сравняли с землей, и никто даже не обратил на это внимания.
        Отец Клэр рассказал о трагедии, о том, что сделали с племенами. В тысяча шестьсот тридцать седьмом году английский капитан Джон Мэйсон устроил резню в пекотском поселении в Мистик, убив больше пятисот мужчин, женщин и детей.
        В ходе археологических раскопок были обнаружены захоронения с направлением на юго-запад, тела в них были похоронены в позе эмбриона, положенные на правый бок. Мистер Бодри поведал Клэр и Джеки, что кости индейцев рассказывали историю. При изучении скелетов археологи обнаружили ребра, повреждённые туберкулёзом, и следы других болезней, перевезенных через Атлантику английскими переселенцами.
        - Это захоронения племени Тантуммахига, - сказал мистер Бодри девочкам, указывая на поляну на вершине горы.
        - Кроуфорд, - сказала Клэр. - Почему поселенцы его так называли?
        - Они прозвали его «дядька Кроуфорд». Это было неуважительно, - объяснил мистер Бодри. - Они уничтожали наследие его племени.
        Когда Джеки, у которой от одной только мысли об этом разрывалось сердце, спросила, сможет ли кто-нибудь потревожить их могилы, он ответил: - Нет, никогда. Люди поступали так в другие времена с другими кладбищами, это было святотатством и злом. Но здесь такого не произойдет. Я скорее умру, чем позволю этому случиться.
        Вечерело, и солнце двигалось к горизонту. Мистер Бодри сказал девочкам посмотреть поверх верхушек деревьев в сторону пролива, где солнце готовилось к закату, создавая золотистую дорожку на поверхности воды.
        - Гробницы указывают в том направлении, - объяснял отец Клэр, - так как Тантуммахиг верил, что, когда дух покидает тело, он отправляется на юго-запад.
        «Энн Кроуфорд», - думала Джеки, пробегая по пляжу. Она чувствовала, как ее собственный дух воспрял, направляясь к священному месту. Джеки пробежала мимо друзей и соседей с зонтиками и одеялами вдоль кромки воды, едва заметив их. Она сильно торопилась, как будто от этого зависела жизнь, - потому что, возможно, жизнь Клэр была в опасности. Клэр воспользовалась именем, которое присвоили великому человеку люди, стремившиеся его контролировать. Джеки подумала о Гриффине, о том, как он подавлял и контролировал Клэр, и поняла черный юмор в выборе подруги.
        Солнце отражалось от бескрайней синевы залива. Джеки прищурилась, пожалев, что не надела бейсболку, чтобы прикрыть глаза. Яркий блеск почти ослеплял, и она пошла медленнее. Тропа в гору была прямо впереди. Джеки подумала, что сможет успокоиться, как только обойдет соленое болото и войдёт в лес. Она увидела двух женщин, спешащих от каменной скамьи в сторону парковки.
        Одна из них была высокой и эффектной, с целеустремленной походкой. Другая женщина казалась знакомой и горячо любимой, миниатюрной, но сильной на вид, и на ней была синяя, с солевыми разводами кепка Тома с эмблемой береговой охраны. Джеки узнала бы ее где угодно, и у нее перехватило дыхание.
        Они были далеко впереди, и к тому времени, как Джеки их догнала, незнакомая женщина открывала дверь серебристого «Рено». Джеки чуть не бросилась в объятья Клэр, но остановилась, когда встретилась с ней взглядом: в глазах Клэр отразился дикий ужас. Лицо и шея Клэр были в синяках, а руки покрыты порезами.
        - Клэр? - произнесла Джеки.
        - Быстро, садись в машину, - с паникой в голосе сказала Клэр. Джеки забралась на заднее сиденье.
        - Что происходит? - спросила она позже, наблюдая, как Клэр пригнулась на переднем сиденье. Другая женщина провезла их через Хаббардс-Поинт, под эстакадой и выехала на шоссе Шор-роуд.
        - Вы не сказали, что приведете с собой кого-то ещё, - произнесла женщина, бросив взгляд на Клэр.
        - Я это не планировала, - ответила Клэр. - Но Джеки - моя лучшая подруга.
        - Клэр, - обратилась к ней Джеки и протянула руку, чтобы сжать плечо. - Где ты была? Я с ума сходила. Мы все волновались.
        - Мне многое надо тебе рассказать, - ответила Клэр.
        - Куда мы едем? - спросила Джеки. - Что происходит?
        - Это Фенвик388, - сказала Клэр. - Мы только что познакомились.
        - Фенвик388 - это мой ник. Меня зовут Спенсер Грэхэм Фенвик.
        Джеки взглянула на Клэр и увидела проблеск узнавания в ее глазах.
        - Мы едем ко мне, - ответила Спенсер. - Клэр там будет в безопасности, и мы сможем поговорить.
        - Клэр, почему ты просто не позвонила Конору? - спросила Джеки. - Давай сделаем это прямо сейчас, попросим его встретиться с нами где-нибудь.
        - Нельзя этого делать, - возразила Клэр. - Пока не пойму, на чьей он стороне.
        - На чьей он стороне? - переспросила Джеки. - Есть только одна сторона - твоя. Он разыскивает тебя… Он возглавляет расследование по твоему делу!
        - В этом-то и проблема, - вмешалась Спенсер. - Потому что копы и прокуроры тесно сотрудничают. Может, он поставляет информацию Гриффину.
        - Он - мой деверь! - воскликнула Джеки.
        - Я знаю, Джеки, - сказала Клэр. - Но я пока не могу быть уверена.
        - А что насчёт меня? - потребовала Джеки. - Я тоже не на той стороне? Почему ты не позвала меня на помощь?
        - Мне ужасно жаль, - ответила Клэр, развернувшись, чтобы посмотреть Джеки в глаза и взять ее за руку. - Джеки, я тебя люблю. Прости, что так получилось. Но теперь мы вместе. Я так рада, что ты здесь.
        - Я тоже, - произнесла Джеки, крепко сжимая руку подруги и не желая ее отпускать.
        - Главное, что Клэр в безопасности, сейчас она здесь, и нам нужен план, - сказала Спенсер, ведя машину на восток.
        - Гриффин сделал это с тобой? - спросила Джеки, глядя на синяки на лице и шее Клэр и порезы на ее ладонях и запястьях.
        - Думаю, да, - ответила Клэр. - Но он был в маске. Он не дал мне увидеть своё лицо. Вот что сводит меня с ума, Джеки. Поэтому я пряталась и не позвонила даже тебе. Я ни в чем больше не уверена.
        Пока Спенсер везла их через приморские городки, которые Джеки знала всю свою жизнь, по улицам, которые были ей так же знакомы, как и ее собственная дорога, она почувствовала, что попала на чужую территорию, незнакомую и недружелюбную - место, где она никогда раньше не была.
        До самого Чарльстауна, штат Род-Айленд, они ехали по проселочным дорогам, а не по шоссе, и это заняло много времени. Спенсер свернула направо с «Шоссе 1», направляясь к морю, мимо знака с надписью «Жилье у океана «Прибрежная гавань». Песчаная подъездная дорожка пролегала через прибрежный лесок низкорослых сосен, мимо ряда одинаковых одноэтажных коттеджей. Она припарковала «Рено» рядом с последним, наклонилась к Клэр, чтобы достать блокнот из бардачка, и вышла.
        Джеки и Клэр последовали за ней к входной двери, и Спенсер открыла ее. В коттедже была лишь одна комната с двуспальной кроватью, диваном и креслом, журнальным столиком и кухонной нишей. На стенах красовались два обычных морских пейзажа и немного банальные вывески, которые продают в сувенирных магазинах курортных городков, гласящие: «Пляж в том направлении!» и «Лучше плохой день на рыбалке, чем хороший на работе!».
        - Присаживайтесь - сказала Спенсер. - Я заварю чай. Клэр, вы, должно быть, голодны.
        - Не беспокойтесь об этом, - ответила Клэр, садясь на диван рядом с Джеки. Затем подняла глаза на Спенсер и добавила: - Я знаю, кто вы такая.
        Та участливо посмотрела на Клэр и улыбнулась.
        - Знаете? Основная часть моей работы ведется подпольно.
        - За последние годы я много прочитала о домашнем насилии, - сказала Клэр. - Ваши клиенты пишут сообщения на «Реддит»[7 - Реддит (англ. Reddit) - сайт, сочетающий черты социальной сети и форума, на котором зарегистрированные пользователи могут размещать ссылки на какую-либо понравившуюся информацию в интернете и обсуждать её.]. Полагаю, в теневом интернете тоже. Вы помогаете жертвам сбежать.
        - Я никогда не называю их «жертвами», - пояснила Спенсер. - Они очень сильные. Они пережили ад - ад, в который попали из-за настоящей любви. Агрессоры - слабые люди. Они заманивают в ловушку женщин, у которых большие сердца, которые хотят помочь этим несчастным, печальным, раненым птицам.
        - Я тоже так думаю, - кивнула Клэр. - Я всегда считала, что мы в состоянии вынести многое.
        - Совершенно верно. Агрессоры это понимают, и им доставляет огромное удовольствие подавлять своих партнёров. Это является частью их веселья. К тому же они получают всю эту любовь, все это внимание.
        - Спенсер, - сказала Джеки, чувствуя растерянность. - Очевидно, Клэр знает, чем вы занимаетесь, но я, к сожалению, нет.
        - Я создала фонд, - ответила Спенсер. - Я помогаю женщинам сбежать от жестоких отношений.
        - Фонд Спенсер Грэхэм Фенвик, - уточнила Клэр.
        - Да, - подтвердила Спенсер. - Меня назвали в честь женщин из моей семьи. Спенсер и Грэхэм это девичьи фамилии моей матери и ее мамы. Они многому меня научили - тем, что могли и не могли сделать в жизни. Я могла бы назвать свой фонд в честь Марни, я об этом думала, но мне хотелось почтить память женщин моей семьи.
        - Марни? - переспросила Клэр.
        - Да, - сказала Спенсер, глядя на Клэр. Ее глаза были полны печали. - Она была моей лучшей подругой.
        - Я хочу узнать о ней, - попросила Клэр. - И, пожалуйста, расскажите мне всё, что знаете о Гриффине.
        Спенсер кивнула.
        - Во-первых, я совсем не ожидала, что это будете вы, я думала, что встречаюсь с женщиной по имени Энн. Я полагала, что мы с Энн объединим нашу информацию по делу Клэр: о вашем исчезновении и о крови, найденной в вашем гараже, о причастности Гриффина. Видите ли, у меня тоже есть история о Гриффине. Хотя, на самом деле, это история о Марни.
        Спенсер положила блокнот на невысокий столик перед ними. Джеки заметила, что он набит газетными вырезками и отдельными листами бумаги.
        - Расскажите нам.
        Джеки наблюдала, как Спенсер опустилась в кресло, закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Казалось, она готовилась заново пережить самый ужасный момент ее жизни. А потом женщина заговорила.
        Глава 43
        Клэр
        Я слушала Спенсер как завороженная. Эта женщина, о которой я читала, казалась больше призраком Интернета, чем настоящим человеком.
        - Марни Телфорд была моей лучшей подругой, - начала Спенсер. - С шестого класса. Знаете, как иногда люди, становясь старше, отдаляются друг от друга? У нас все было наоборот. Мы ещё больше сблизились.
        - Как и мы, - произнесла я, взглянув на Джеки.
        - Как бы я хотела, чтобы мы с Марни могли сказать сейчас то же самое. Но это невозможно. Она слишком рано ушла из этого мира. Все началось - и закончилось - во время поездки, в которую мы отправились в колледже.
        - В Канкун, - сказала я и почувствовала тошноту. Вот оно? Неужели я сейчас услышу историю, которая все объяснит?
        - Да, - ответила Спенсер.
        Поначалу это вызывало радостное волнение. Впервые они отправились куда-то самостоятельно - вдали от колледжа, вне родительского надзора, зарабатывая свои собственные деньги. Работа в курортном комплексе «Лас-Бентанас», в роскошном отеле с частным пляжем была мечтой. Он был слишком дорогим для обычной толпы туристов во время весенних каникул, но там было полно молодежи, отдыхающей со своими родителями.
        - Или, в случае с Гриффином, с друзьями семьи, - сказала Спенсер.
        - Уэйд и Леонора Локвуд, - догадалась я.
        - Да, они. А также подруга миссис Локвуд и пасынок подруги, Дэн. И Гриффин со своей девушкой, Эллен. Эта компания казалась типичными гостями. Супербогатеи, приехавшие порыбачить, позагорать на пляже и побаловаться большим количеством коктейлей. Мы с Марни днем работали горничными, а по вечерам официантками - брали дополнительные смены, чтобы скопить денег.
        - И вы их обслуживали? - спросила я.
        Спенсер кивнула в ответ.
        - Вначале мы были просто наемными работниками, но Гриффин, Эллен и Дэн были нашими ровесниками, мы начали поддруживать.
        - Вы вместе ужинали или типа того? - спросила Джеки.
        - Нет, - ответила Спенсер. - С Локвудами такое бы не прошло. Вы должны представить себе это место. Пятизвёздочный курорт прямо на берегу и с рестораном, где постояльцы «наряжаются» на ужин. Они либо знакомы друг с другом по яхт-клубам, деловым сделкам или Йельскому университету, либо читали друг о друге в газете «Уолл-стрит Джорнал» или журнале «Таун энд Кантри». И держатся они узким кругом, в который нет входа всякому сброду.
        - Вы не сброд, - возразила Джеки.
        Спенсер улыбнулась.
        - Наши родители из Вашингтона, они легко бы поладили с этой курортной толпой, но их там не было. А мы с Марни для таких людей, как Локвуды, были лишь прислугой.
        - Но Гриффин относился к вам по-другому? - спросила я.
        - Я не уверена, как он к нам относился. Все началось с Эллен. Однажды она поймала нас после обеда, когда мы только заканчивали смену, и пригласила потусоваться с ними в тот вечер. На пляже в нескольких милях от отелей, который мы довольно хорошо знали, и куда иногда ходили, чтобы отдохнуть от курортников.
        Спенсер и Марни согласились, взволнованные возможностью сбежать из отеля на несколько часов. Марни считала Дэна симпатичным, неопрятным и добродушным по сравнению с идеально сдержанным Гриффином.
        Девушки надели сарафаны и босоножки, с радостью оставив свою униформу. Эллен казалась милой, она сказала, что рада присутствию других девушек. Но Спенсер кое-что заметила - то, как Эллен продолжала посматривать на Гриффина, почтительно, как будто пыталась уловить его настроение.
        - Мне стало не по себе почти сразу, как мы сели в машину. Это был «Джип», Локвуды арендовали его, чтобы отправиться в путешествие по Юкатану. Гриффин вел машину, Эллен сидела впереди, Дэн на заднем сиденье между мной и Марни. Он вспотел, я чувствовала это через его одежду. Он как будто нервничал из-за того, что должно было произойти, а Эллен продолжала поглядывать на Гриффина, тихо разговаривая с ним.
        - А что должно было произойти? - спросила Джеки.
        Спенсер стала описывать ту поездку - играло радио, когда они покинули яркие огни и суету гостиничной зоны. Листва вдоль дороги была густой, темно-зеленой в свете фар. В открытые окна доносилось кваканье древесных лягушек и крики ночных птиц Юкатана. Они пили пиво «Корона». Когда Гриффин прикончил одну бутылку, он швырнул ее в дорожный знак, и они услышали звон разбитого стекла.
        Гриффин свернул с главной дороги, и они поехали по избитому колеями бездорожью. Деревья росли так близко, что они царапали бока джипа. Наконец они выбрались на расчищенный участок в Плайя-Марипоса. Спокойное Карибское море, словно черное зеркало, отражало звезды, уходящие в бесконечность.
        - Эллен думала, что там будет больше народу, - продолжила Спенсер. - Казалось, она нервничала. Марни успокоила ее, что тут безопасно и что мы все время приходим сюда, просто чтобы отдохнуть от постояльцев курорта. Только местные жители знали об этом месте. И ребята, работавшие в отелях.
        - Вы были там раньше? - спросила я.
        - Да, - ответила она. - И сначала мы хорошо проводили время, но между Гриффином и Дэном чувствовалось какое-то странное напряжение.
        Что-то в том, как Гриффин разговаривал с Дэном, натолкнуло Спенсер на мысль, что эти два парня на самом деле не были друзьями. Напротив, Гриффин смотрел на него свысока, стеснялся его. После проведенного на курорте сезона она не могла не заметить разницы в статусе - у кого на вечеринке было больше денег, кто был главным, кто был примадонной, кто «заправлял банкетом».
        Эллен расстелила покрывало, которое, как Спенсер знала, было взято из номера, а парни принесли автомобильный холодильник и холщовую сумку к кромке воды. Дэн достал из сумки маленький проигрыватель для компакт-дисков и включил музыку. С берега дул легкий ветерок, отгоняя большинство насекомых, и им повезло, что в последнее время не было дождей. Сухая погода отпугивала комаров.
        Дэн раздал еще по бутылке «Короны», а Гриффин открыл бутылку текилы с серебристой этикеткой. Он захватил с собой лайм, положил его на ладонь и порезал на ломтики ножом с костяной рукояткой.
        Ребята начали обмениваться историями о колледжах и родных городах, жизни в Новой Англии и внутри Кольцевой дороги[8 - Кольцевая дорога - это стотрехкилометровая автомагистраль между штатами, которая окружает Вашингтон, округ Колумбия, столицу США, и ее внутренние пригороды в соседних штатах Мэриленд и Вирджиния.] с неизбежным «А ты знаешь». Соседка Спенсер по комнате на первом курсе училась в той же школе-интернате, что и двоюродная сестра Эллен; сводный брат Марни числился в списке ожидания в Уэслианский университет, который посещали Гриффин и Эллен, но в результате оказался в Тринити[9 - Тринити-колледж - частный колледж свободных искусств, расположенный в городе Хартфорд, штат Коннектикут, США. Основан в 1823 году как епископальная альтернатива Йельскому университету.]. Каждые весенние каникулы семья Дэна ездила в Вашингтон, округ Колумбия, чтобы навестить его тетю, и оказалось, что она жила в том же квартале Джорджтауна, что и Марни.
        Пока Спенсер слушала, как Марни и Дэн болтали о Кью-стрит и длинной очереди за мороженым в кафе-кондитерской «Томас Свит», Гриффин налил и раздал очередную порцию текилы. Музыкальное сопровождение было неплохим. Он потянулся к руке Спенсер, но она взглянула на Эллен и отдернула руку. Разве Эллен не была его девушкой? Все, кроме Эллен, начали танцевать, а она сидела на покрывале и наблюдала. Гриффин обнял Марни и начал танцевать с ней медленный танец.
        - Гриффин сказал нам, что хочет спуститься к воде и поплавать, - продолжила Спенсер. - Но я ответила ему, что этого нельзя делать, так как с наступлением темноты сюда приплывают акулы. Но он настаивал, и Дэн присоединился к нему. Эллен молчала. Марни они очень понравились, я это видела, и она предложила хотя бы помочить ноги.
        Поэтому они все спустились к кромке воды, дразня волны. Вода ударялась об их голые ноги, разбиваясь на миллион ярких звёздочек - биолюминисцентных морских организмов, которые светились ночью. Спенсер и Марни видели это каждый раз, когда приходили сюда на пляжные вечеринки. Этот феномен всегда шокировал и восхищал отдыхающих ребят с севера. Они впятером, взявшись за руки, танцевали на мелководье, посылая вверх большие брызги воды, и их осыпало крошечными солёными звёздочками.
        - Мы с Дэном и Марни остались стоять в воде, а Гриффин и Эллен отошли в сторону и о чем-то спорили. И тут я почувствовала головокружение от текилы, - сказала Спенсер.
        Она вернулась обратно и легла на покрывало. Спенсер посмотрела вверх на небо и сказала, что на пляже так темно, без гостиничных или городских огней, что ей кажется, будто звёзды падают вокруг нее на песок, задевая ее плечи.
        Шум волн на песке был ритмичным и прекрасным. Она тогда еще подумала, что именно поэтому они с Марни хотели путешествовать, проводить волшебные ночи, подобные этой, где все сливалось в один мирный, волнующий, спонтанный, экзотический момент. Она знала, что к утренней смене за завтраком будет мучиться похмельем, но как только сможет, она напишет статью об идеальной пляжной вечеринке на ночном Юкатане.
        Пляж начал кружиться, казалось, эффект был сильнее, чем от алкоголя, как будто ее накачали наркотиками. Она закрыла глаза и на несколько минут отключилась. Или дольше. Спенсер проснулась от ощущения потного жара и давления чьей-то ноги на ее ногу. Она попыталась выбраться, но чья-то рука удержала ее. Марни лежала на спине рядом с ней, извиваясь под Гриффином. Дэн держал Спенсер, его лицо было близко к ее лицу. Она мотала головой из стороны в сторону, чтобы он не поцеловал ее.
        Спенсер закричала и рывком высвободила руки, изо всех сил толкнув его в плечи и ударив кулаком в лицо. Дэн охнул и ударил ее в ответ, оглушив. Несмотря на то, что он был пьян, Дэн неуклюже пополз обратно. Он потянул за резинку ее трусиков, но не смог стянуть их вниз.
        Дэн тяжело дышал, сказав ей не двигаться. Спенсер вырвало прямо на его лицо, и он, матерясь, отпрыгнул в сторону.
        Марни лежала под Гриффином, и он удерживал ее, прижав руки девушки по бокам. Спенсер увидела обнаженные ягодицы Гриффина, спущенные до щиколоток джинсы. Он прижимался грудью к лицу Марни, но Спенсер слышала её приглушённые крики.
        - Он насиловал её, - сказала Спенсер. - Я запрыгнула ему на спину, из всех сил молотила кулаками и кричала, чтобы он оставил ее в покое.
        Он заорал на нее, отшвырнув прочь. Гриффин потянулся, чтобы потереть голову в том месте, где она дернула его за волосы. В ту же секунду Марни выкатилась из-под него и побежала по пляжу. Она исчезла в темноте, но Спенсер услышала плеск воды и бросилась за ней. Она не могла догнать подругу. Когда Спенсер достигла линии прилива, она увидела, как Марни ныряет в море.
        - Я тоже нырнула, - продолжала рассказ Спенсер. - Но она так быстро плыла. Я позвала Эллен на помощь, но она стояла у джипа и смотрела в другую сторону.
        - А что с Дэном? - спросила я.
        - Он сидел рядом с Гриффином на покрывале, словно ничего не произошло. Я была в двадцати ярдах от берега, когда Марни исчезла - не было ничего, кроме черной воды.
        Не было даже полосы сине-зеленого огня, чтобы понять, где она плыла.
        - Я ныряла за ней, снова и снова, и кричала ее имя, - сказала Спенсер, закрыв глаза и, казалось, уйдя в себя.
        Несколько минут все молчали. Я видела, как Спенсер медленно и уверенно собирается с мыслями. Окно было открыто, и теплый ветерок обдувал ее коттедж в соснах Род-Айленда. Она вытерла глаза.
        - Я больше никогда не видела Марни, - сказала она. - Её тело прибило к берегу два дня спустя.
        - Мне так жаль, Спенсер, - сказала я.
        - Спасибо, - ответила она. - Я никогда не смогу пережить, что потеряла ее таким образом. Я все время думаю, что я могла сделать по-другому, чтобы помочь ей, спасти её? Если бы я не выпила так много, если бы поняла, что они накачали нас наркотиками. Если бы смогла догнать ее до того, как она прыгнула в воду… Если бы моя интуиция насчёт Гриффина сработала лучше.
        - Вы видели то, что он хотел, чтобы вы видели, - сказала я, представив его в том возрасте. - Очаровательный, весёлый…
        - И у него была девушка, - добавила Джеки. - Значит, вы никогда и не подумали бы, что он представляет для вас угрозу.
        - Что произошло? - спросила я. - После того, как вы позвали на помощь Эллен?
        - Ничего, - ответила Спенсер. - Я слышала, как Гриффин сказал: «Пусть плавает, если хочет». По какой-то причине меня это отрезвило. Я поняла, что если останусь в воде искать Марни, то могу не вернуться на берег.
        - А Эллен что делала?
        - Она и парни оставили меня там. Они вернулись в отель. Когда они уезжали, я кричала Эллен, просила, чтобы она прислала помощь. Прошла вечность, прежде чем приехала полиция, так называемая полиция.
        - Они не были полицейскими?
        - Служба безопасности курортного комплекса, - ответила Спенсер. - На них была униформа, и они приехали в машине с мигалкой на крыше. Я была не в себе и не сразу это поняла. Они прибежали на пляж, обернули меня в полотенце и старались заставить уйти с пляжа, даже не зашли в воду, чтобы попытаться найти Марни. Никакого спасательного отряда - ничего.
        - А что насчёт Гриффина и Дэна? - спросила я. - И Эллен? Что они сказали?
        - Они покинули курорт той ночью, - ответила Спенсер. - Вся их компания. Локвуды освободили номера и вернулись в Коннектикут.
        - И не было никакого расследования? - спросила Джеки.
        Спенсер покачала головой.
        - Мы выпивали. Все говорили, что Марни утонула случайно, и так и было, в том смысле, что никто не держал ее насильно под водой. Но она была в ужасе, она бросилась в воду, чтобы убежать от Гриффина. Когда я рассказала им, что он ее изнасиловал, что Дэн пытался изнасиловать меня, они ничего не предприняли. - Спенсер сделала глубокий вдох. - Для них мы были лишь кучкой детей, которые отрывались на вечеринке.
        - Вас хоть кто-нибудь осматривал? Или Марни… после того, как ее нашли?
        - Нет. Мы были всего лишь горничными, а они богатыми клиентами. Никто и не собирался задавать вопросы.
        - Локвуды заплатили им, - догадалась я.
        - Вне всяких сомнений, - подтвердила Спенсер.
        Когда я подумала о том, что Гриффин сделал с Марни, у меня мурашки побежали по коже. Мой муж изнасиловал молодую женщину. А Эллен смотрела и ничего не сделала. Дэн Бенсон, теперь оплакивающий свою жену, напал на Спенсер. А Локвуды, мои друзья, Леонора и Уэйд, увезли парней той же ночью, как будто их там вообще никогда не было.
        - Почему Гриффин сказал позволить вам плавать, если вы хотите? - спросила Джеки.
        - Разве это не очевидно? - произнесла Спенсер. Она посмотрела на Джеки, потом на меня. Меня бросило в жар, и я сразу ответила: «Понятно».
        - Я создавала неудобства, - сказала Спенсер.
        - Он надеялся, что вы тоже утонете, - догадалась Джеки.
        - Да. Потому что тогда за пределами их тесного круга не осталось бы никого, кто мог бы рассказать эту историю, - подтвердила Спенсер.
        - Вы когда-нибудь рассказывали об этом кому-нибудь? - спросила я. - После той ночи?
        - Долгое время нет, - ответила она. - Я бросила работу и вернулась домой к родителям. Они лишь знали, что Марни утонула. Что я перенесла психологическую травму. Я написала ее родителям, просила их простить меня. Они ответили, что это не было моей виной, что произошел ужасный несчастный случай. Наши друзья решили, что это произошло потому, что Марни была сорвиголовой, любила острые ощущения и слишком много рисковала. И я никогда не опровергала их слова.
        - Вы никогда не рассказали об изнасиловании? - спросила я.
        - А какой смысл? Она умерла, они должны был оплакать ее, и я не видела смысла рассказывать о том, что натворил Гриффин. Через что ей пришлось пройти. На курорте мне никто не поверил, не было никаких доказательств, и никто не собирался заставлять Гриффина нести за это наказание. Все, чего я хотела - это забыть, - подчеркнула Спенсер, немного помолчала, а затем продолжила - Мне пришлось хорошо постараться, чтобы сделать это. Потребовалось много времени, чтобы вернуться в колледж. Я нашла очень эффективные способы не думать о том, что произошло. Но потом я поняла.
        - Поняли что? - спросила Джеки.
        - Что должна помогать женщинам, которые сталкиваются с такими мужчинами, как Гриффин. Я закончила колледж, поступила на юридический факультет. Но этого было недостаточно. Я могла представлять лишь одну женщину за раз, поэтому решила создать фонд, который мог сделать гораздо больше.
        - Я знаю, что вы финансируете больницы и преследуете насильников в суде, - сказала я. - Но как вы собираете деньги?
        - Часть средств я взяла из наследства, оставленного мне бабушкой, - сказала Спенсер. - Больше всего на свете она хотела бы помочь этому делу. У нас есть группа журналистов, которые публикуют конкретные истории, и эти статьи привлекают доноров.
        Я кивнула, переваривая услышанное, и почувствовала прилив энергии, понимая, что хочу участвовать в этом. Я уже использовала свой жизненный опыт, рассказывая свою историю - и историю Эллен - через панно-витрины, такие как «Костяшка». Но мне хотелось сделать больше.
        - Прочитав о вас, - обратилась ко мне Спенсер, - я поняла, что пора сосредоточиться на Гриффине. Он наделен правом преследовать по закону преступников, хотя сам является худшим из них. А теперь еще и баллотируется на пост губернатора. Смерть Марни слишком долго сходила ему с рук. Я не могла позволить, чтобы с вами было то же самое.
        - И вы хотите остановить его, - сказала я.
        - Как и вы, верно?
        - Да. Про вас с Марни я не знала. Но знала об Эллен.
        - Он убил ее, потому что она знала. Она была единственным свидетелем, кроме меня. Когда я только создала свой фонд, я боялась, что он придет за мной, была очень осторожна. Мой дом принадлежит моему трастовому фонду. Гриффин никогда его не найдет, - сказала Спенсер.
        - Очень рада, - произнесла я. Спенсер излучала силу и находчивость. Я знала, что она не заблуждалась насчет Гриффина. - А что с Дэном? Он ведь тоже там был и все знает. Разве он не в опасности?
        - Дэн был соучастником, - ответила Спенсер. - У них компромат друг на друга. Если один из них расскажет, поплатятся оба. - Она замолчала, пристально посмотрев мне в глаза. - Значит, он пытался убить вас, потому что вы знаете об Эллен.
        - Я не видела его лица. На нем была маска и перчатки.
        - Если он собирался убить вас, почему его должно волновать, знаете ли вы, что это был он или нет? Он настолько высокомерен. Думаю, он хотел бы, чтобы вы знали, - сказала Спенсер.
        Я размышляла об этом с того самого дня, как на меня напали.
        - Он чудовище, но очень специфический тип чудовища, - сказала я. - Ему нужно, чтобы его считали хорошим парнем, даже когда он отрывает крылья у стрекоз.
        - Клэр, если не Гриффин, то кто сделал это с тобой? - спросила Джеки, взяв меня за руку.
        - Это был Гриффин, - возразила Спенсер. - Должен быть он.
        Я тоже так считала, но не была полностью уверена.
        И я подумала о том, как Уэйд Локвуд помог замять историю с Марни и защитить Гриффина точно так же, как сделал это позже в том же году, после того как Гриффин убил Эллен, и Уэйд позаботился, чтобы не было никакого расследования.
        Мне стало интересно, что он сейчас делает, пиарит ли то, что случилось со мной, отводя все подозрения от Гриффина Чейза, почти сына, которого у него никогда не было.
        Глава 44
        Конор
        Конор направлялся в юго-восточную часть Коннектикута, чтобы встретиться с двумя мужчинами, которые хотели поведать странную историю.
        За месяц до исчезновения Клэр Бодри Чейз члены охотничьего клуба Рейвенскрэг Лэнс Стейвер и Джим Дюфур бродили по территории клуба площадью в триста акров, тренируя своих щенков немецких короткошерстных пойнтеров и вырабатывая у них навыки превосходных охотничьих собак, и наткнулись на подозрительный участок - кучу увядшей листвы.
        Проведя расследование, они обнаружили, что листья были навалены поверх листа фанеры. Они откинули в сторону фанеру и увидели вырытую в земле яму: шесть футов в длину, три фута в глубину и два фута в ширину. На дне ямы на белой клеенке лежали четыре мешка негашеной извести.
        - Определенно человеческая могила, - сказал Стейвер.
        - Ага, интересно, кто из членов клуба собирается убить свою жену? - спросил Дюфур, и оба мужчины рассмеялись. Они решили, что один из сотрудников клуба вырыл эту яму, чтобы избавиться от туш животных. Когда оленя потрошили и вырезали мясо, возникала проблема с тушей - оставленная на лугу, она тухла и привлекала хищников, таких как койоты и рыси, ястребы и вороны.
        Это не было бы проблемой, если бы в последнее время несколько членов клуба с маленькими детьми не начали жаловаться на запах и на опасность находиться на территории клуба, когда зубастые твари разгуливали рядом, готовые наброситься. Стейвер и Дюфур считали это чушью собачьей. Если вам не нравится дикая природа и пищевая цепочка, вступайте в загородный клуб, а не в охотничий.
        Они забыли о яме, пока об исчезновении Клэр Бодри Чейз не начали ежедневно писать в газетах, показывать по телевизору и передавать в новостях. И тогда эти двое вспомнили, что компания из района Блэк-Холл - Нью-Лондон, откуда пропавшая женщина была родом, арендовала участок для пикника во время сезона охоты на диких индеек. И мужчины начали задаваться вопросами.
        Конор решил проверить информацию по их звонку. Утро выдалось туманным, и в десять утра туман только начал рассеиваться. К тому времени, как он добрался до Норт-Стонингтона, где находился клуб, небо стало ярко-голубым, а день - жарким.
        Джим Дюфур был невысоким и упитанным, с челкой, похожей на монашескую тонзуру. Лэнс Стейвер - коренастым, но подтянутым; на нем была футболка с надписью «Спецподразделение морских котиков», на одном предплечье набита татуировка с американским флагом, а на другом - с воющим волком.
        - Можете считать меня сумасшедшим, - сказал Дюфур, когда они втроем направились по тропинке за здание клуба, белый фермерский дом с широким крыльцом и двумя трубами, - но, как только я увидел эту яму, то сразу подумал о человеческой могиле.
        - А когда вы впервые наткнулись на нее? - спросил Конор.
        - Где-то в начале апреля, может в середине, - ответил Стейвер.
        - И вы тогда не сообщили о ней? - спросил Конор.
        - По правде говоря, мы не придали этому особого значения, пока не прочитали в новостях про ту женщину Чейз, - ответил Стейвер.
        - И мы подумали, а что, если она там? - добавил Дюфур, демонстративно поежившись. - Поэтому мы и позвонили вам.
        - Хорошо, что вы это сделали, - ответил Конор.
        Они пересекли луг, заросший высокой травой. На дальней стороне располагался густой лес, и мужчины обогнули его, пройдя вдоль опушки, пока не вышли к пруду. Стейвер объяснил, что каждую весну пруд заполняют форелью, и каждую осень клуб выпускает пернатую дичь.
        - Каждый найдет здесь что-то для себя, - сказал он.
        Конор вспотел и снял пиджак, перекинув его через плечо. Стейвер взглянул на него и одобрительно кивнул.
        - Умно, у вас длинные рукава. В этом году полно клещей. - Конор не стал указывать на футболку Стейвера или на тот факт, что он был одет в камуфляжные шорты.
        - Мы уже близко, - заявил Дюфур. - Видите те бугорки из кустов и листьев? - Он указал на три кучи между лесом и водой. - Люди полагают, что мы просто убиваем животных, и это так, но правда в том, что мы также занимаемся охраной природы. В последние годы численность флоридского кролика сократилась. Территории застраиваются, большое количество новых домов и магазинов вытесняют кроликов из их среды обитания. Поэтому мы сооружаем эти кучки хвороста, чтобы кроликам было где жить.
        - И мы на них не охотимся, - сказал Стейвер. - Мы охотимся только на тех животных, которые не находятся под угрозой исчезновения. Проблема в том, что все эти кучи веток и листьев мы здесь воспринимаем как само собой разумеющееся. И тот, кто сложил ту кучу, вероятно, хотел, чтобы она выглядела как еще один домик для кроликов.
        - Но ему не удалось, - вставил Дюфур. - Было понятно, что человек старался прикрыть яму.
        - И что заставило вас связать это с делом Клэр Бодри Чейз? - поинтересовался Конор.
        - Ну, в силу того факта, что группа адвокатов и кого-то еще из Блэк-Холла охотилась здесь в марте на индейку.
        - Адвокаты? - переспросил Конор. Но эти двое остановились, прежде чем ответить, и он тоже.
        - Хм, - произнес Стейвер. - Выглядит по-другому.
        - Совершенно по-другому, - подтвердил Дюфур.
        - Вот здесь лежала фанера, - сказал Стейвер, указывая на участок земли. Лишенная растительности земля провалилась примерно на фут по сравнению с покрытой травой областью вокруг. - Она прикрывала глубокую яму, добрых три фута, но половина ее была засыпана.
        - Будь я проклят, кто-то положил кого-то в эту могилу. - Дюфур сделал шаг к яме, но Конор остановил его.
        - Прошу вас не подходить ближе, - предупредил Конор.
        Это было возможное место преступления, поэтому Конор сделал фотографии на свой Айфон, позвонил в участок и попросил выслать группу по расследованию особо тяжких преступлений. Ожидая прибытия криминалистов, Конор взял показания у Стейвера и Дюфура.
        Они расположились в здании клуба в кожаных креслах у большого камина, сложенного из плитняка. Одна стена целиком была увешана оленьими рогами с медными табличками, на которых указывались вид животного и имя члена клуба, подстрелившего его. Еще висело несколько старинных черно-белых фотографий мужчин в смокингах, крупный план «Форда Т» в оттенке сепии и два размытых снимка вроде бы одной и той же машины на заснеженной дороге и перед массивным готическим каменным зданием.
        - А чья это машина? - спросил Конор, наклоняясь ближе.
        - Одного из основателей, - ответил Стейвер. - Зебедайи Коффина. Эта земля принадлежала его семье. Фотография на снегу сделана здесь, по дороге в клуб. В то время они занимались сельским хозяйством на этой земле.
        - Ну, не сами, конечно, - вставил Дюфур. - Коффины наняли каких-то бедолаг, чтобы те доили коров. А хозяева жили в этом доме, - добавил он и указал на фото каменного здания.
        - Поблизости? - спросил Конор.
        - У воды, - ответил Стейвер. - Их поместье называется так же, как и этот клуб. Богатеям вечно нужно давать названия всем своим владениям. Самый старший брат Коффинов все еще владеет им.
        - Он и его жена останавливаются там, когда не живут в других своих домах, - сказал Дюфур. - В Сан-Франциско, Сент-Бартсе, Колорадо. Когда их здесь нет, смотрители присматривают за домом. У нас здесь полно наследников основателей. Стоило бы поблагодарить их за это, верно? За то, что проявили предусмотрительность и основали этот клуб.
        На другой стене на деревянных дощечках висели форель и окунь и несколько вышитых шелковыми нитками надписей в рамках, в том числе: «Заряжать торопись, а стрелять не спеши»; «Пусть лучше осудят 12, чем понесут 6»; «Если вы носите пистолет, люди могут назвать вас параноиком. Какая чушь! У вас же есть пистолет, о чем вам ещё беспокоиться?»
        Конор уставился на надписи. Он уже видел подобные высказывания раньше. Совсем недавно - на стене кабинета в доме семьи, где шестилетний сын нашел заряженный пистолет в ящике стола своего отца и проделал дыру в груди трехлетней сестры во время игры в прятки.
        - Вторая поправка, - сказал Стейвер, проследив за взглядом Конора. - Оружейная мудрость. Они были вышиты женщиной, которая является членом этого клуба.
        - Оружие не убивает людей, - добавил Дюфур. - Люди убивают людей.
        «А шестилетки убивают трехлеток», - подумал Конор.
        - Вы можете назвать более конкретную дату, когда впервые увидели ту яму? - спросил Конор.
        - Дайте-ка проверю, - сказал Стейвер, просматривая календарь на своем телефоне. - Это был выходной. Я помню, как мы с Джимми проверяли кроличьи норки, и я торопился, потому что была моя очередь забирать детей. Но моя бывшая морочила мне голову, заявив, что я не смогу забрать их раньше пяти из-за вечеринки по случаю дня рождения. Вот только не могу вспомнить, чей день рождения. Кажется, одного из их кузенов.
        - Точно, - проговорил Дюфур. - Ты так злился.
        - Нашел, - сообщил Стейвер, поднимая глаза. - Пятого апреля.
        - Хорошо, - произнес Конор, записав эту информацию. - А когда приезжала эта компания адвокатов?
        - А об этом нам придется спросить Эла, он отвечает за членство в клубе и время от времени занимается сдачей в аренду этого места. Но сегодня его нет, - сообщил Стейвер. - И там были не только адвокаты. А еще бизнесмены и тому подобные. Белые воротнички.
        - Вы можете дать мне номер Эла? - спросил Конор.
        - Он у меня как раз здесь записан, - сказал Стейвер и прочитал вслух.
        - Вы упомянули Блэк-Холл. Они были именно оттуда?
        - Где-то из тех мест, - ответил Дюфур. - Именно так мы со Стави связали все это с женщиной Чейз.
        - Как назывался тот клуб?
        - Черт, что-то не припомню, - ответил Стейвер. - Никогда о нем не слышал, но в названии было что-то особенное. Помню, что оно мне понравилось.
        - Один из них должен был быть членом нашего клуба или быть знакомым с одним из членов, потому что мы - закрытый клуб, - сообщил Дюфур.
        - И у каждого должны были быть соответствующие лицензии и разрешения, - добавил Стейвер. - Эл перепроверил бы это.
        - Ясно, - произнес Конор. - Скажите, я смогу взять список членов клуба у Эла?
        - Черт возьми, есть идея получше, - сказал Стейвер, поднимаясь с мягкого кресла. - У нас имеется список прямо тут. - Мужчина подошел к доске объявлений, достал лист бумаги и протянул его Конору. - Мы - маленький клуб. И так как не хотим истощать ресурсы охотничьих и рыболовных угодий, количество членов клуба ограничено. Это часть нашего устава. Основатели планировали это именно так.
        Конор просмотрел список с примерно тридцатью именами. Он остановился на Уэйде Локвуде.
        - Мог Локвуд быть тем членом клуба, который привез эту компанию сюда? - спросил Конор.
        - Вполне возможно, - ответил Стейвер. - Он - отличный мужик. Любит это место, определенно привозит гостей, любит похвастаться клубом.
        Дальше в списке было еще одно знакомое имя: Нил Коффин.
        - А что насчет него? - спросил Конор, указывая на его имя.
        - По сравнению с Уэйдом, он больше держится особняком, - сказал Стейвер. - Он и его брат, Макс, обычно приезжают вместе.
        - Они - главные аристократы Рейвенскрэга, - сказал Дюфур и усмехнулся. - Правнуки Зебедайи. Их семья берет свое начало где-то со времен «Мэйфлауэра»[10 - Мэйфлауэр - английское торговое судно, на котором англичане пересекли Атлантический океан и основали в 1620 году Плимутскую колонию, одно из первых британских поселений в Северной Америке.], когда англичане приехали в Северную Америку со своими мушкетами. Им ведь нужен был охотничий клуб? Вот старина Зеб и кучка его приятелей и основали здесь такой.
        - Жена Нила - фанатка йоги, - продолжил свой рассказ Дюфур. - Придет на рождественскую вечеринку и начинает слюной брызгать на охотничьи надписи и трофеи. Такая зануда. Моя жена типа: «Милочка, не нравится, так и нечего сюда приезжать. Мы же уважаем ваш образ жизни, так и вы уважайте наш». Но вы же понимаете, что на самом деле мы ничего не можем ей сказать, потому что она - Коффин. Как я уже говорил, они же тут элита.
        - Верно, потому что они потомки Зеба, - произнес Конор.
        - День недели! - воскликнул Стейвер.
        - Что простите? - переспросил Конор.
        - Название их клуба. Что-то связанное с субботой.
        - Не с субботой, - возразил Дюфур. - Если бы речь шла о маленькой радости в выходные, тогда было бы логично. Это был понедельник. Кто радуется понедельнику?
        - Клуб «Последний понедельник»? - спросил Конор.
        - В точку, - произнес Стейвер. - Именно он.
        Прибыла группа по расследованию особо тяжких преступлений. Конор поблагодарил Стейвера и Дюфура за их показания и пообещал связаться с ними, если понадобится дополнительная информация. После чего попросил их снять цепь, перекрывавшую въезд на грунтовую дорогу, ведущую к рыболовному пруду. Конор поехал в микроавтобусе, показывая водителю путь к наполовину засыпанной яме в форме могилы.
        Команда криминалистов оградила место предполагаемого преступления и начала обыскивать высокую траву и влажную землю вокруг пруда. Эксперты в защитных белых комбинезонах медленно вынимали грунт, просеивая относительно мягкую, недавно вскопанную землю со всей тщательностью археологических раскопок.
        Когда криминалисты добрались до дна, где земля была твердой и влажной, они не нашли тела. Мешков с известью тоже не было, только брезент лежал на холодной земле. Конор присмотрелся к парусине, ему показалось, что он увидел отпечатки следов, и присел, чтобы рассмотреть их поближе. Действительно, это были отпечатки обуви в слое грязи и отвердевшего белого вещества. Подошвы ботинок оставили характерный повторяющийся волнообразный рисунок - тонкие и извилистые параллельные линии.
        Конор сфотографировал отпечатки на свой телефон, затем жестом подозвал экспертов, чтобы те сфотографировали, определили размер/тип обуви и взяли образцы. У него возникло ощущение, что он знает, какими будут выводы: топ-сайдеры[11 - Топ-сайдеры - туфли на гибкой плоской подошве со шнуровкой от вокруг проема для стопы. Изначально мужские кожаные туфли, которые предназначались для ношения на яхте.] и известняк. Его брат носил водонепроницаемые мокасины с точно таким же волнистым рисунком - рифленая резиновая подошва предназначалась для сцепления со скользкой и мокрой палубой, чтобы владелец не соскользнул за борт.
        А известняк, как и цемент, имел тенденцию затвердевать. Даже сырая земля не могла это предотвратить. Люди полагали, что использование негашеной извести ускоряет разложение тел, но на самом деле она сохраняет их. Известь препятствует разложению, появлению гнилостного запаха, который привлекает насекомых и животных. В некотором смысле Стейвер и Дюфур могли быть правы - эта яма была вырыта для хранения трупов животных и охотничьей добычи.
        Но Конор так не считал.
        Брезент был расстелен очень аккуратно, и небольшое количество негашеной извести просыпалось из мешков, которые видели эти двое. Лодочник - тот, кто носил топ-сайдеры - стоял в этой яме, подготавливая ее в качестве могилы. Все это время яма ждала тело.
        «Клэр», - подумал Конор. И снова связь: водонепроницаемые мокасины и брелок для ключей из пенопласта, который нашли в ливневой канализации вместе с другими предметами, связанными с ее исчезновением. Связь вела к «Салли Би».
        Дэн Бенсон был членом клуба «Последний понедельник». Конор подумал, не был ли он вместе с другими, кто в марте приезжал в заповедник Рейвенскрэга на охоту на индейку. Он мог бы найти безлюдное место, место для захоронения. Две мертвые жены. Неужели Гриффин и Дэн сговорились убить Клэр и Салли? Или Гриффин вынудил Дэна убить Клэр? И в свою очередь, Дэн устроил так, что Гриффин или кто-то, связанный с ним, взорвали «Салли Би» вместе его женой на борту?
        Конор подумал об Уэйде Локвуде. Человеке, который любил Гриффина Чейза как собственного сына, и который предупредил Конора, чтобы тот оставил Чейза в покое. Как все это было связано с выдвижением его кандидатуры на пост губернатора штата? Потеря жены вызывала сочувствие, если только он не был подозреваемым.
        Конор достал сотовый телефон и набрал номер Джен. Им пришлось запросить ордер на обыск дома, офиса, машин Дэна Бенсона и обломков его лодки, чтобы проверить, нет ли у него пары топ-сайдеров, заляпанных негашеной известью. Им придется искать образцы ДНК, оружие, координаты GPS и все остальное, что связало бы его с исчезновением Клэр Бодри Чейз.
        Глава 45
        Том
        Том пытался дозвониться до Джеки, но и рабочий телефон в галерее и ее мобильный сразу переводили его на голосовую почту. Он написал ей сообщение, но прошло три часа, а ответа все так и не было. Том удивился и посчитал это странным, но пока еще не особо волновался. Он пересек парковку, миновав микроавтобус, три машины полиции штата и машину Конора без опознавательных знаков, и подошел к лодочному сараю, где на подмостках хранилось то, что осталось от «Салли Би».
        В здании было прохладно по сравнению с жарой снаружи, и все еще стоял сильный запах гари. Том подошел к корпусу, глядя на обугленную и зияющую дыру чуть ниже ватерлинии, и услышал разговор офицеров полиции, готовящихся к выполнению своей работы. Его старший следователь Мэтью Хендрикс стоял среди детективов и полицейских.
        Отдел по расследованию особо тяжких преступлений уже много раз осматривал лодку, но вчера поздно вечером позвонил Конор и сказал, что они вернутся для нового обыска. Подойдя ближе, Том заметил своего брата, стоящего у кормы «Салли Би» и просматривающего ворох бумаг.
        - Что у тебя там? - спросил Том.
        - Копия ордера на обыск, - сказал Конор, поднимая глаза. - Мы уже вручили его вашему коменданту, держи свой экземпляр.
        Том взял бумаги и прочел первую страницу.
        «Ордер на обыск и изъятие / Верховный суд штата Коннектикут»
        На обыск «Салли Би», сорокадвухфутовой моторной яхты (цвет белый, зарегистрированной на Дэниела Бенсона и Салли Бенсон), которая в настоящее время находится на пирсе береговой охраны Соединенных Штатов в Истерли, штат Коннектикут).
        Для имущества, описанного в приведенных выше письменных показаниях под присягой, и данных, полученных в ходе расследования, а именно:
        Кровь, слюна, физиологические жидкости, выделения и генетический материал, волосы, волокна, отпечатки пальцев, отпечатки ладоней, отпечатки ног, отпечатки обуви, грязь, пыль и почва, образцы краски, химические образцы и предметы, которые могут содержать их следы; топоры, ножи и другие колюще-режущие инструменты, лопаты и другое землеройное оборудование, тупоконечные инструменты, осколки стекла и пластика, следы инструментов, используемых для доступа в запертые помещения или контейнеры; сотовые телефоны и электронные устройства связи, включая SIM-карты, компьютеры и электронные носители информации, цифровые устройства визуализации; информационно-развлекательная система/бортовая электроника/навигационные устройства GPS; фотографии или рукописные записки жертв, адресованные им или полученные от них, а также мужская/женская одежда и/или обувь; следы или мешки с негашеной известью. Доказательства будут собраны и переданы в лабораторию судебно-медицинской экспертизы Управления по чрезвычайным ситуациям и государственной защиты штата Коннектикут и/или в другое квалифицированное правоохранительное
учреждение для физического осмотра, научного исследования и судебно-медицинской экспертизы.
        - Что вы надеетесь найти? - спросил Том. - За исключением всего. - Он постучал пальцем по ордеру на обыск.
        - В основном обувь.
        - Все это ради обуви?
        - Палубные туфли, - сказал Конор, указывая на ноги Тома. - С рифлеными подошвами. Как у тебя.
        - А остальное, что перечислено в ордере? «Информационно-развлекательная система»? - спросил Том.
        - У Бенсонов есть спутниковые радиостанции «Sirius XM» в каждой из их машин и на лодке, и приемная аппаратура снабжена функцией определения местоположения. Можно отключить мобильный телефон или GPS-навигатор, но забыть о радио.
        - Разве вы уже не знаете судовой маршрут “Салли Би»?
        - Мы проверяем все, что могли пропустить.
        - Бенсон арестован? - спросил Том.
        - Пока нет.
        - А будет? - Том подумал о Гвен и о том, как это повлияет на нее.
        - Зависит от того, что мы найдем. Хотя, возможно. Джен уже отправила наряд в его офис и домой к Бенсонам.
        «Домой», - подумал Том. Часы показывали почти половину четвертого, и если уроки уже закончились, то Гвен будет дома.
        - Ничего, если я съезжу туда? - спросил Том. - Проверю, как там Гвен?
        - Вообще-то это было бы здорово, - ответил Конор. - Неприятно думать о том, каково ей, должно быть, сейчас, и все станет гораздо хуже, если в этом замешан ее отец.
        Том направился прямиком к дому Бенсонов. Джен Миано еще не приехала. Он припарковался на улице, не желая, чтобы полицейские машины заблокировали его грузовик. Подойдя к дому, он заметил Лидию Кларк и Гвен, работавших в саду. Мэгги залаяла и бросилась к нему.
        - Привет, малышка, - сказал Том, поднимая ее. Йоркширский терьер извивался у него на руках и лизал ему лицо, и Том не сомневался, что Мэгги не забыла время, проведенное с ним и Джеки.
        - Привет, - поздоровалась Лидия, окруженная садовыми инструментами и однолетними растениями - львиным зевом, цинниями, космеями и другими цветами, похожими на те, которые Джеки купила, чтобы посадить в ящики для растений.
        - Привет, Том, - сказала Гвен, изо всех сил стараясь улыбнуться, но не в силах скрыть печаль в глазах.
        - Вот это сад, - восхитился Том. - Он очень красивый.
        - Мама обычно сажала эти цветы, - поделилась Гвен. - Это ее любимые летние цветы.
        - Они прекрасны, - сказал Том.
        - Они бы ей понравились, - добавила Гвен.
        - Я в этом не сомневаюсь, - произнес Том. Он ждал появления полицейских машин, пытаясь поймать взгляд Лидии. Она заметила это и, отряхнув с рук грязь, встала.
        - Может, я принесу нам лимонад? - спросила она.
        - Я продолжу сажать, - ответила Гвен. - Этот сад будет для мамы и Чарли. И когда он вернется домой, то будет помогать его поливать.
        Том и Лидия завернули за угол дома.
        - Скоро приедет полиция для проведения обыска, - предупредил Том. - Я удивлен, что их до сих пор здесь нет. Вам надо увезти Гвен отсюда.
        - А что они собираются искать? - спросила Лидия.
        - У них длинный список.
        - Это из-за того, что случилось с Салли? - спросила Лидия.
        - Отчасти, - ответил он.
        - Хорошо, - сказала она.
        - В смысле?
        Лидия заглянула за угол, чтобы убедиться, что Гвен вне пределов слышимости.
        - С Дэном что-то происходит, - сказала она. - Он почти не обращает внимания на Гвен; он никогда не упоминает Салли и выглядит сердитым, если я заговариваю о ней. И он все время на телефоне - пишет или разговаривает. Он определенно что-то скрывает. Я просто не знаю, связано ли это с тем, что случилось с Салли.
        - Вы рассказали об этом моему брату? - спросил Том. - Или детективу Миано?
        Лидия нахмурилась.
        - Нет, - сказала она. - Потому что я ни в чем не уверена. И из-за Гвен. Я не хочу ничего рассказывать полиции о Дэне, пока не буду уверена. От этого ей станет только хуже.
        - Что ж, давайте увезем ее отсюда сейчас, чтобы ей не пришлось видеть, как копы обыскивают ее дом.
        - Я ведь должна остаться? - спросила Лидия. - Должна быть дома, когда они приедут?
        - Вы не обязаны, - ответил Том.
        Женщина покачала головой.
        - Мне кажется, что обязана, ради Салли. Я не хочу, чтобы кучка незнакомцев расхаживала по ее дому.
        - Тем не менее так и будет, - сказал Том. - Думаю, гораздо важнее, чтобы вы присмотрели за девочкой.
        - Она вам доверяет, - произнесла Лидия. - Вы свободны? Можете взять ее с собой? Она любит пляж. Если бы вы могли просто прогуляться или поесть мороженое, или…
        - Никаких проблем, - согласился Том. Лидия побежала за поводком для Мэгги и шляпой от солнца для своей племянницы, а Гвен настолько комфортно чувствовала себя с Томом, что даже не стала задавать вопросов.
        - Мы собираемся навестить Джеки? - поинтересовалась Гвен, когда они выехали с подъездной дорожки.
        - Утром она была занята, - ответила Том, - но давай позвоним ей и узнаем, захочет ли она с нами встретиться.
        Том как раз начал набирать номер, когда навстречу им проехала первая полицейская машина. Следом еще одна, всего шесть. Он взглянул на Гвен, но она, казалось, не замечала машин. Джеки ответила на звонок, ее голос донесся из динамиков грузовика как раз в тот момент, когда Том решил, что его снова переведут на голосовую почту.
        - Привет, - сказал он. - Где ты пропадала?
        - Мне многое надо тебе рассказать, - ответила она. По ее голосу Том понял, что это что-то серьезное, что ей не терпелось рассказать ему. - Ты не поверишь, и ты пока не можешь рассказать об этом Конору. Я с…
        - Джеки, со мной в машине Гвен, - быстро перебил ее Том, чтобы она не выдала ничего такого, что не должен был услышать ребенок.
        - Ой, - сказала Джеки. - Привет, Гвен.
        - Привет, Джеки, - ответила Гвен.
        - Мы собираемся прогуляться по пляжу, - сообщил Том. - Хочешь приехать?
        - Прямо сейчас я не могу, - ответила Джеки. - Что, если мы встретимся попозже - можем сходить в «Парадиз», полакомиться жареными моллюсками. Как тебе такой план, Гвен?
        - Хорошо, - согласно кивнула Гвен.
        Том и Джеки на мгновение замолчали. Он хотел, чтобы она рассказала ему, что происходит, но чувствовал, что она сдерживается из-за Гвен.
        - Джеки, просто скажи мне, с тобой все хорошо?
        - Том, - произнесла Джеки. - Ты даже не представляешь, насколько хорошо. Не могу дождаться встречи с тобой. А пока желаю хорошо провести время на пляже. Гвен, тебе нравится собирать морское стекло?
        - Да, я это обожаю.
        - Я знаю хорошее место, - сказала Джеки. - В Стонингтоне, на маленьком пляже рядом с музеем-маяком. Особенно после отлива.
        - Отлив начнется через час, - сказал Том. Ему нравился Стонингтон, маленький городок с множеством больших старых домов и любимым рестораном посреди верфи. Плохо только, что рыболовная отрасль в этом городишке все сдавала позиции. Том проплывал мимо Стонингтона почти каждый раз, когда выходил на патрулирование.
        - Здорово, - произнесла Джеки. - Повеселитесь!
        - Спасибо, - сказал Том. - Ты тоже. Что бы ты там ни задумала.
        - Так и сделаем, - ответила Джеки.
        Том услышал улыбку в ее голосе, и это заставило его усмехнуться. Он отключился, взглянул на Гвен, чтобы убедиться, что с ней все в порядке, и поехал на восток.
        Глава 46
        Конор
        Полиция оформила ордера на обыск офиса и дома Дэна Бенсона, отдельного здания, которое служило ему в качестве гаража, и его автомобиля. Бенсона не было ни в одном из этих мест. В команде чувствовался какой-то особый настрой, возрастающее волнение, потому что казалось, что дело вот-вот раскроется.
        Конор и Джен объединили свои ресурсы в то, что пресса начала называть «опергруппой», хотя департамент полиции не давал никакого официального названия. Теперь цель заключалась в том, чтобы найти Клэр, если она была жива, или определить местонахождения ее тела, если нет.
        Когда Конор Рид подъехал к дому Бенсонов, он заметил два фургона со спутниковыми тарелками, припаркованных на улице. В таких громких делах, как это, средства массовой информации следили за домами жертв и подозреваемых, и, видимо, прошел слух об обыске. Два офицера полиции, включая Хантер, были поставлены в начале подъездной дорожки Бенсонов, чтобы не подпускать любопытных зевак.
        Журналисты выкрикивали вопросы. Проходя мимо, Конор помахал им в знак приветствия. С большинством он находился в хороших отношениях, и давал интервью многим из них после убийства Бет Латроп и последующего суда над ее убийцей. Но сегодня никаких заявлений не будет до завершения обыска.
        Конор вошел в дом через парадную дверь. Лидия Кларк сидела в гостиной, держа в руке копию ордера на обыск. Она была худой, с белокурыми волосами. Позади нее, на книжном шкафу стояла фотография в рамке, на которой Салли обнимала Гвен и Чарли, и Конор почувствовал, как у него сжалось сердце, когда он заметил поразительную схожесть между сестрами.
        - Детектив, - произнесла она, встав и пожав ему руку.
        - Извините за вторжение, мисс Кларк, - ответил он.
        - Не стоит, и зовите меня Лидия. Ваш брат забрал Гвен с собой, чтобы ей не пришлось этого видеть. Это все, что меня волнует, - сказала она.
        Конор кивнул. Когда он предупредил Тома об обыске, то понял, что такое может произойти.
        - Можете сказать мне, где сейчас находится ваш зять?
        - Понятия не имею, - ответила Лидия. - Мы с Дэном не очень близки. Он не говорит мне, куда уходит и когда вернется.
        - У него есть в доме место, куда ходит только он? Может быть, домашний кабинет?
        - В подвале, - сказала она
        - Можете мне показать? - попросил Конор.
        - Конечно, - ответила Лидия. Она провела его по первому этажу, минуя офицеров полиции, занятых обыском. Дверь в подвал располагалась сразу за кухней. Внизу у Дэна был верстак для инструментов, дубовый рабочий стол с затейливым резным рисунком, бильярдный стол и два старинных пинбольных автомата. Высокий, от потолка до пола книжный шкаф, заставленный книгами. Встроенный в стену модуль служил баром. Еще в этом помещении были две закрытые двери, за которыми находились большой шкаф и туалет.
        Конор заглянул в шкаф и туалет, затем подошел к кожаному рабочему креслу и осмотрел его. Открыл ящики рабочего стола и заглянул в каждый. Неглубокий верхний ящик тянулся во всю ширину стола и был беспорядочно заполнен ручками, карандашами, скрепками и другими канцелярскими принадлежностями.
        В следующем ящике находились пачки конвертов, скрепленных резинками. Конор просмотрел их, в основном это были счета. Бухгалтеры-криминалисты займутся ими позже. В том же ящике он нашел несколько годовых отчетов в твердом переплете по клубу «Последний понедельник» и охотничьему клубу «Рейвенскрэг». Конор выбрал текущий год по каждому клубу и открыл списки членов. Расположив оба списка рядом, сверил один клуб с другим. Максвелл Коффин являлся президентом обоих.
        Конор знал, что Макс и Нил были братьями. Еще одна связь с Катамаунт-Блафф. Конор сфотографировал списки на свой Айфон.
        В отчет клуба «Последний понедельник» была вложена записка, написанная от руки. Конор прочел строчки:
        Выставка начинается в 17.00 - ГЧ занят весь день, приедет в галерею к 17.00.
        КБЧ - 16.00 - 16.30 максимум.
        Участок подготовлен заранее, и утилизация ДОЛЖНА БЫТЬ закончена к 19.00. К тому времени уже начнется расследование по КБ.
        Конор понял, что смотрит на план-график исчезновения Клэр. Это был сценарий ее убийства, избавления от тела и обеспечения алиби для Гриффина - ГЧ. Конор задумался, чей же это мог быть почерк, и положил записку в пакет.
        После всего этого он открыл нижний ящик и обнаружил там стопку фотоальбомов в коричневых кожаных переплетах. Вытащив их, Конор удивился, почему они лежат тут, а не на книжных полках или там, где семья могла их просмотреть.
        - Вот куда они подевались, - сказала Лидия, наблюдая за ним с порога.
        - О чем вы? - спросил Конор.
        - Ну, Салли с Дэном очень любили хранить фотоальбомы. Там, должно быть, сотни фотографий. - Она замолчала. - Дети любят их пересматривать, особенно Гвен. Полагаю, так делают все дети, желая все знать о своих семьях.
        Конор пролистал верхний альбом и увидел фотографии, сделанные в другом десятилетии. Фасоны одежды не относились к нынешнему времени, и он узнал гораздо более молодого Дэна на пляже с собранными в хвостик волосами. На нем были совсем короткие шорты вместо купального костюма. Рядом стоял Гриффин Чейз с длинными волосами, в солнцезащитных очках марки «Рэй-Бэн» и с таким же дерзким выражением лица, что и сегодня. Между ними улыбающаяся девушка, которая показывала знак мира. Конор узнал в ней Эллен Филдинг.
        Листая фотоальбом, Конор нашел еще больше фотографий этого трио, а также другие знакомые лица - Уэйда и Леоноры Локвуд. На спортивной рыболовной яхте, потягивая коктейли под соломенной крышей пляжной хижины, на пляже, за обеденным столом. Снимки явно были сделаны на отдыхе, где-то в тропиках. На одной из фотографий отеля был изображен мексиканский флаг.
        Просматривая другие альбомы, Конор понял, что Лидия была права - семья много фотографировалась, особенно с детьми. Фотографии запечатлели самые разные времена и события: свадьба Салли с Дэном, период до рождения Гвен и Чарли, их детство - строительство песчаных замков, игры в Малой Лиге, участие в школьных спектаклях и концертах, вскрывание рождественских подарков, появление Гвен у церкви в белом платье и фате перед ее первым причастием.
        На зеленой кожаной обложке последнего фотоальбома, лежавшего внизу ящика, была выгравирована эмблема. Такую же Конор видел на рубашках Гриффина и Эдварда: горделивый черный дрозд с распростертыми крыльями и надписью на латыни под ним «Corvus Corax». Когда Конор начал перелистывать страницы альбома и увидел фотографии внутри, у него перехватило дыхание.
        На них был морской замок.
        Он вспомнил о снимках, которые прислал ему брат, и холодок пробежал по его спине. Гвен нарисовала именно эту сцену. Двое мужчин в смокингах стояли на балконе большого каменного особняка, построенного у кромки воды. Русалы. Одним из них был Гриффин, другим - Дэн. Горгульи громоздились позади них.
        Теперь он свел всю информацию воедино. Это был тот самый дом, изображенный в галерее фотографий в охотничьем клубе, тот, который, по словам Стейвера, имел общее название с клубом - Рейвенскрэг. И теперь герб на мужских рубашках и на обложке альбома обрел смысл. Это был не просто черный дрозд - это ворон.
        Альбом посвящался этому дому и людям в нем. По машинам во дворе Конор мог сказать, что фотографии были сделаны в наши дни, но в запечатленных сценах присутствовал дух старого мира. Официальные портреты мужчин в смокингах и галстуках-бабочках, групповые снимки, которые, вероятно, были сделаны во время бала, мужчины и женщины, танцующие под оркестр.
        Он узнал Локвудов - Уэйда и Леонору, Хоуков - Эдварда и Слоан, Коффинов - Нила и Абигейл, Максвелла Коффина, который бы с какой-то незнакомой Конору женщиной, Бенсонов - Салли и Дэна, а также Чейзов - Гриффина и Клэр. На одном фото две пары - Чейзы и Бенсоны - стояли вместе.
        А Дэн говорил, что никогда не встречался с Клэр.
        На последних фотографиях были молодые люди. «Возможно, дети членов клуба», - подумал Конор. Старой гвардии понадобится новая кровь, чтобы продолжить их традиции и образ жизни. Форд и Александр Чейз были на половине снимков. Некоторые запечатлели их в официальных одеждах на тех же танцевальных вечерах, на которых присутствовал их отец с Клэр. Другие фото были более неформальными, сделанные с их ровесниками. На теннисном корте, на пикнике, на яхте в доке.
        Серия из трех фотографий привлекла внимание Конора: Форд, Александр и Эмили Коффин в небольшой моторной лодке. Корпус судна был белым, а сбоку по трафарету были нарисованы вороны.
        Лодка черного дрозда, следовавшая за «Салли Би», которую видела Гвен.
        Конор вытащил снимки из прозрачного кармашка фотоальбома, чтобы получше рассмотреть. На одном из них, сделанном сзади, он увидел название лодки и порт приписки, нанесенные красивой росписью на транец:
        «Раен Стонингтон, Коннектикут»
        И на более крупном плане изображения Эмили он увидел такое же слово «Раен», напечатанное черными буквами на ее белой футболке.
        Лидия стояла рядом с ним, листая один из предыдущих альбомов. Она остановилась, чтобы взглянуть на фотографию в руке Конора.
        - Красивая девушка, - сказала она.
        - Вы ее знаете? - спросил он.
        - Нет, она дочь друзей Дэна и Салли. Хотя мне было любопытно. Однажды Салли показала мне фотографии из этого альбома, показала этот дом и сказала, что он самый большой во всем Коннектикуте. Я спросила ее про слово на футболке девушки, и Салли ответила, что на шотландском оно означает «ворон».
        Конор наблюдал, как Лидия закрыла альбом и указала на эмблему.
        - Corvus Coraх на латыни означает «ворон», - сказала она. - Я спросила ее, чем он так важен. Она ответила, что вороны одни из самых умных птиц, полностью черные, чтобы сливаться с ночью. Существует легенда, которая восходит к средневековым временам, о том, что Англия никогда не сможет быть завоевана, пока в лондонском Тауэре живут вороны.
        - Ясно, - скептически ответил Конор, но в то же время отметил, что эта компания мужчин действительно жила в другом мире. У них были другие правила, а легенды значили больше, чем законы.
        - Салли сказала, что вороны водятся в лондонском Тауэре и по сей день. Их кормит Смотритель и Хранитель воронов, специальный стражник церемониальной йоменской стражи Тауэра. Похоже на сказку, правда? - Лидия помолчала. - Я беспокоилась, видя Салли в окружении таких людей, как друзья Дэна.
        - Почему? - спросил Конор.
        - Какими бы ни были литературные легенды в Великобритании и в мифологии вообще, для друзей Дэна вороны являются защитниками богатства этой группы. Эти люди считают себя важными, заслуживающими привилегий, получающими все, что хотят.
        - А кто именно? - поинтересовался Конор.
        - Гриффин Чейз, - без колебаний ответила Лидия. - Он - их великая надежда на будущее. Он собирается вернуть обществу цивилизованность и структуру, - фыркнула она. - Они могут убеждать себя в этом, но на самом деле они хотят, чтобы он позволил им разработать каждый дюйм побережья и набить свои карманы. Как признавалась Салли, Дэн однажды сказал, что они могут убить ради него.
        - Ради Гриффина? - спросил Конор.
        - Да, - ответила Лидия. - Она сказала, что Дэн так пошутил. Хотя я не уверена, что моя сестра восприняла это именно так.
        Конор представил себе могилу посреди владений охотничьего клуба «Рейвенскрэг» и снова подумал, не вырыли ли они ее для Клэр. Она была женой, которая слишком много знала. Он вспомнил про пропавшие мешки с негашеной известью.
        - Лидия, ваша сестра определенно была отличным садоводом. Они занимались этим с Дэном вместе?
        - Нет, - ответила она. - Это Салли была прирожденным садоводом. Я восторгалась ею. Я могу посадить лишь несколько однолетних растений. И делаю это только ради Гвен. Впрочем, у Дэна был свой подход к ландшафтному дизайну. Он собирался посадить несколько кустов рододендрона и кизиловое дерево, но у него руки так и не дошли до этого.
        - А вы когда-нибудь видели мешки с известью среди садовых принадлежностей Салли? - поинтересовался Конор.
        - Не думаю. А что?
        - Где Салли хранила свои садовые инструменты? - спросил он, уклоняясь от ответа.
        - В корзине на террасе, - ответила Лидия.
        Конор уже собирался попросить ее показать ему эту корзину, когда ему кое-что пришло в голову.
        - Когда вы впервые узнали, что Дэн собирался посадить то дерево?
        - Салли поделилась этим со мной за пару дней до смерти. Ей не давало это покоя, потому что он подготовил и обработал землю и вырыл яму. Она сказала, что уже месяц все брошено в таком виде, и они пропустили лучшее время для посадки дерева и кустов. К тому же она переживала, что дети могут упасть в эту яму.
        - Яма? - переспросил Конор. - А где она?
        - Сразу за гаражом, на заднем дворе, - ответила она.
        - Я не заметил ее, когда мы вошли.
        - Если подумать, я тоже, - сказала Лидия.
        Конор поспешил к двери и обошел здание. Он сразу узрел свежевырытую яму такой же формы, как та, которую он видел в охотничьих угодьях.
        - Странно, - произнесла Лилия. - Только вчера здесь была старая большая яма. Почему он зарыл её вместо того, чтобы посадить рододендроны?
        - Давайте вернёмся в дом, - предложил Конор. Когда она вошла внутрь, он нашел Джен с группой криминалистов в защитных комбинезонах «Тайвек».
        - Берите лопаты, - велел он и повёл их обратно к недавно закопанной яме в форме могилы. Конору стало не по себе при мысли о том, что они сейчас могут найти тело Клэр, покрытое белой негашеной известью.
        - Ты в порядке? - спросила Джен.
        Он покачал головой.
        - Я хочу ее найти, но не так…
        - Я знаю, Конор, - сказала Джен.
        - Это какое же надо иметь мужество, мать твою, чтобы похоронить её сразу за своим домом, - чуть помолчав, добавила она.
        Полиция установила переносные палатки, чтобы зеваки и беспилотники СМИ не могли увидеть, что они делают. Когда криминалисты начали копать, Конор отвел Джен в сторону и показал ей одну из фотографий Рейвенскрэга.
        - Именно это место нарисовала Гвен, - сказал он.
        - Куда, по ее мнению, они, русалы забрали Чарли, - догадалась Джен.
        - Давай начнем обзванивать отделы вдоль береговой линии и спрашивать, кто знает, где находится этот дом. Он не такой уж незаметный - он должен служить ориентиром для людей, которые живут поблизости, - предложил Конор. У него засосало под ложечкой, он стоял с Джен Миано, спокойно разговаривая и в то же время слушая, как лопаты выкапывают землю. Звук был ритмичным и мрачным.
        Они с Джен стояли неподвижно и молчали. Он думал о Клэр. Прошло ещё несколько минут, прежде чем звук копания прекратился.
        - Детективы, - позвал один из криминалистов.
        У Конора сердце замерло, когда он подошёл к яме и собрался с духом, чтобы посмотреть на Клэр Бодри Чейз.
        - Ни хрена себе! - воскликнула Джен.
        Конор промолчал, но внутренне согласился с ней, глядя на тело Дэна Бенсона с пулевым отверстием в голове.
        Глава 47
        Клэр
        Спенсер отвезла нас обратно в Хаббардс-Поинт и высадила у дома Джеки. Рассказ о Марни отнял у нее все силы, и она хотела провести остаток дня в одиночестве.
        Когда мы пришли к Джеки, Тома не было дома. Если честно, я надеялась увидеть его, была готова выйти из тени и рассказать Тому и Конору, что произошло и что я знала. Джеки протянула мне чистое полотенце, и я поднялась наверх, чтобы принять душ. У меня появилась возможность снять с себя старую одежду, настолько вонючую, что Джеки её просто выкинула. Я долго стояла под струями горячей воды, наслаждаясь ощущением чистоты и желая, чтобы это длилось вечно. Выйдя из душа, я натянула шорты Джеки цвета хаки и голубую футболку с логотипом «Винъярд Вайнс» и пошла на кухню.
        Джеки приготовила нам бутерброды с тунцом, и мы ели их с картофельными чипсами и чаем со льдом, прямо как в детстве, и никогда еще еда не была такой вкусной. Пока мы ели, Джеки рассказала мне все новости - про статьи, опубликованные в газетах, и репортажи на третьем и восьмом каналах.
        - Не понимаю, как тебе удалось так долго прятаться, - сказала она. - Твое лицо повсюду. Была даже статья о тебе в журнале «Пипл».
        - Ого, здорово. Все эти годы я занималась искусством, а теперь стала знаменитой, потому что пропала без вести.
        Джеки рассмеялась.
        - Что ж, это работает. В галерею звонят отовсюду, многие заходят.
        Я подумала о галерее, о том, как на меня напали в день открытия выставки. Как я нервничала и волновалась, не только из-за предвкушения открытия моей выставки и мнения критиков и коллекционеров о моих последних работах, но еще из-за Гриффина. Поскольку только что показала ему свое панно-витрину - работу, которая имела важное значение.
        - Что было на открытии? - спросила я.
        - Выставка имела огромный успех, - ответила Джеки. - Почти все работы распроданы.
        - Помнишь тот экспонат, который я привезла в тот день? - спросила я.
        - Конечно же. «Костяшка»
        - А ты знала, о чем она? - поинтересовалась я.
        - Я понимала, что она имеет какое-то отношение к Эллен, - сказала Джеки. - К тому, что ты нашла ее тело в приливном водоеме.
        - У меня нет доказательств, - призналась я. - Но я знаю, что Гриффин убил ее.
        Джеки молча сидела, глядя мне в глаза.
        - Знаешь, он ведь купил ее. «Костяшку».
        - Правда? - спросила я, почувствовав, как по телу пробежал холодок.
        - Да, - ответила Джеки. - Он забрал ее домой тем же вечером. Но она оказалась в мусорном баке у галереи. Другие вещи были выкинуты там же на улице. Дети их нашли, включая нож, который Конор связал с нападением на тебя. Копы прочесали весь район. Либо кто-то украл у Гриффина это панно, либо он сам его выбросил.
        Я постаралась представить эту картину: Гриффин едет в город, запихивает произведение искусства и оружие в мусорные баки.
        - А что еще нашли дети, помимо ножа? - поинтересовалась я.
        - Брелок для ключей. Из пенопласта, какими пользуются лодочники, и этот был от «Салли Би».
        Значит, все-таки была связь между Салли и мной - вполне логично. История Спенсер стала недостающей частью головоломки - составляющей в виде Дэна.
        - Все дело во времени, - тихо произнесла я.
        - Во времени?
        - Кампания Гриффина, - пояснила я. - Он мог слишком многое потерять - я собиралась от него уйти. Многие годы меня снедали подозрения по поводу смерти Эллен. И я не могла просто позволить ему занять пост губернатора, зная, что он - убийца. Он всегда знал, что я подозревала его, просто до вчерашнего дня у меня не было таких точных сведений.
        - Это вы о том, что случилось в Канкуне? - вставила Джеки. - Эллен знала.
        - И Дэн тоже, и он, должно быть, рассказал Салли, - сказала я. - Поэтому теперь, в преддверии выборов, они ее убили. И чуть не убили меня. Потому что я тоже знала.
        - Гриффин и Дэн? А как же дети? - спросила Джеки. - Как они могли позволить им стать разменной монетой? Чарли погиб, а Гвен потрясена не на шутку. Она сейчас с Томом. Он только что сказал мне об этом по телефону.
        - Я хочу с ней встретиться, - сказала я, чувствуя оцепенение. - Мы с ней обе выжившие жертвы. Что я могу сделать, чтобы помочь ей?
        Джеки тяжело вздохнула.
        - Я не знаю. Ей тяжело, да и как может быть иначе? И как она может жить со своим отцом, если он действительно сделал такое с Салли? Она придумала довольно замысловатую историю о том, что Чарли забрали в замок у моря. Она нарисовала невероятно детальные рисунки особняка с башенками и башнями, и страшными горгульями-галками.
        - А у тебя есть эти рисунки? - спросила я.
        - Не оригиналы, - ответила Джеки. - Том сделал фотографии и прислал их мне на телефон. Погоди.
        Она начала прокручивать сообщения и, когда нашла нужное, показала мне снимки. Я увидела замок, скалы и карнизы, оружейную башенку, горгулий с толстыми черными клювами и сложенными крыльями и людей, стоящих на балконе.
        - Подожди, - сказала я. - Это не страшные галки. Это вороны.
        - О чем ты говоришь?
        - Это не воображаемое место, - сказала я. - Это настоящий дом.
        - Откуда ты знаешь, Клэр?
        - Потому что я там была. Кампания по сбору средств для Гриффина. Им владеет отец Эмили, Максвелл Коффин, один из сторонников моего мужа. Это совершенно безумная, выходящая за рамки разумного копия «родового поместья» в Шотландии, как они выразились. С дороги его невозможно увидеть - он построен на акрах земли с длинной подъездной дорожкой. На окраине Стонингтона.
        - Очень странно, - шокировано произнесла Джеки. - Том сейчас повез Гвен на маяк в Стонингтоне. Откуда ты знаешь владельцев?
        - Вообще-то не знаю. Макс - старший брат Нила. Мы пару раз встречались, и всё. Они с женой заказали мне сделать панно - витрину их дома. Рейвенскрэга.
        Меня практически трясло, когда я вспомнила тот вечер и письмо, которое получила после. Я представила особняк в готическом стиле, зубчатые башни, стены, увешанные английскими охотничьими трофеями, и строгие семейные портреты девятнадцатого века. Вдоль витых гранитных лестниц висели фотографии, сделанные в начале двадцатого столетия: люди в вечерних костюмах на официальных приемах и в дворянских одеяниях с ружьями в руках, позирующие с черно-коричневыми спаниелями.
        Это был очень роскошный прием, проводимый с большой пышностью. Жена Макса, Эванс, была одета в лиловое атласное платье с украшенным драгоценными камнями лифом, и они вдвоем проводили меня до волнореза, где волны разбивались о скалы внизу, поднимая вверх брызги. Мы спустили туда, чтобы я смогла посмотреть на особняк и получить вдохновение и идеи для создания панно-витрины.
        Эванс не сводила с меня глаз, пока Макс восхвалял мой великий талант и признался, что является моим большим поклонником с тех пор, как Гриффин впервые рассказал ему о моих творениях. Макс назвал их уникальными. Загадочными, рассказывающими истории, проникновенными. Я периодически поглядывала на Эванс, и поначалу мне показалось, что она расстроена тем, что ее муж уделяет мне так много внимания.
        Но ее глаза говорили мне совсем другое - упрашивали, предупреждали, как будто она пыталась предостеречь меня. Но от чего? Конечно же я знала об опасных мужьях, но что мне мог сделать ее муж? Узнала я об этом только несколько недель спустя, когда получила письмо.
        Конечно, Абигейл и Нил Коффин тоже там были, как и некоторые другие наши соседи из Катамаунт-Блафф - они часто посещали мероприятия по сбору средств для Гриффина. Мы приехали туда вместе с Уэйдом и Леонорой Локвудами.
        Александр и Форд жили в домике для гостей и присматривали за домом, когда семья находилась в одном из других своих домов в Сент-Бартсе, Вейле или Сан-Франциско. Форда в тот вечер не было, но Александр и Эмили помогали с напитками. Макс первым выписал чек на приличную сумму для кампании по избранию Гриффина губернатором штата Коннектикут.
        Мы с Абигейл и Слоан держались вместе. Я была благодарна Абигейл за то, что она провела для нас экскурсию по дому. Мне невыносимо было слышать голос Гриффина, который умасливал собравшихся гостей, в то время как я знала, каким человеком он был на самом деле, что сделал. Много лет это не давало мне покоя, и я знала, что наше с ним время подходит к концу.
        Я вспомнила, как шутила со Слоан Хоук, что она наконец-то нашла себе пару в плане самого выпендрежного имени, что невестка Абигейл, Эванс Коффин, превзошла ее. Я думала, что, может, Эванс присоединится к нам или даже покажет комнаты, но она осталась в зале для приемов слушать речь моего мужа. Когда я проходила мимо, она снова посмотрела на меня тем же взглядом, как будто пыталась сказать: «Будь осторожна». По крайней мере, я его так поняла. Как оказалось, я поняла правильно.
        Абигейл назвала имена почти всех чопорных персонажей на семейных портретах и сказала, что мужчины с ружьями были сфотографированы в семейном охотничьем заповеднике всего в нескольких милях к северу.
        - Тот, куда парни до сих пор ездят на охоту? - спросила Слоан, когда мы вошли в заставленный книгами кабинет.
        - Ага, - ответила Абигейл. - Именно там. Он назван в честь дома. Или, наоборот. Все время забываю. Дедушке Нила и Макса нравилось постоянство, и он любил напоминать всем о, кхе-кхе, кучке предков в западном нагорье.
        Мы все усмехнулись.
        Я огляделась по сторонам, разглядывая набитые чучела. Это были мертвые животные и птицы, особенно вороны, ястребы и совы, собирали пыль на полках по всей комнате. Но не от этого воспоминания у меня перехватило дыхание: рядом с вороном с распластанными крыльями стоял ряд книг Нейта. Десять томов моего бывшего мужа, Нейта Браунинга. Я заглянула в один из них и увидела надпись рукой Нейта:
        «Максу, который знает, что имеет значение.
        НБ».
        - Мир тесен, - сказала Абигейл, наклоняясь ближе. - Эти люди читают книги твоего первого мужа и прикладывают усилия, чтобы второй победил на выборах. И поверь мне, Макс не оставит тебя в покое, пока ты не сделаешь для него это панно.
        Я усмехнулась, но внутри испытала потрясение. Нейт был профессором и аполитичным ученым, который проводил все свое время в научных экспедициях или за рабочим столом. Когда он занимал политическую позицию, она касалась только одного вопроса, и он голосовал за кандидата, который обещал бороться с изменением климата. Для Нейта именно это имело значение. Неужели Макс был с ним согласен?
        Гриффин был политиканом, который притворялся, что заботится о сохранении природы. Он, конечно, боролся за защиту земли вокруг своего дома, но на всей территории штата была совсем другая история. Он никогда бы не поставил окружающую среду на первое место и безусловно не стал бы делать подобное в ущерб бизнесу, равно как и рисковать шансом привлечь в штат крупные корпорации. Вот в чем заключалась главная цель этого мероприятия - заручиться поддержкой для себя и своего политического курса. Я полагала, что, если сравнивать с Нейтом, то взглядам Макса больше соответствовал образ мышления Гриффина.
        - Зачем Гвен рисовать этот дом? - спросила Джеки.
        - Не знаю, - ответила я, не в силах отделаться от мысли о том, что видела книги Нейта в том доме. Помню, я думала, что расскажу ему о них, и мы вместе посмеемся над этим - крупные политические игроки, заинтересованные в его поэтических исследованиях. И я собиралась рассказать ему о горгульях-воронах, об абсурдном величии шотландского замка площадью в пятнадцать тысяч квадратных футов, построенного в Новой Англии, в городе среди домов капитанов дальнего плавания и разноцветных коттеджей рыбаков, и о том, как Коффины хотели, чтобы я воспроизвела точную копию их дома в панно-витрине.
        И я подумала о том, как начала делать именно это, потому что дом был слишком готическим, окруженный живыми изгородями и английскими садами, прямо как во сне, который граничит с кошмаром. Мой муж был единственной причиной, по которой я отправилась в Рейвенскрэг - в гнездо гадюк, собравшихся вместе, чтобы привлечь капитал для избирательной кампании Гриффина Чейза.
        - Клэр, я понимаю, что, скрываясь, ты чувствовала себя в большей безопасности, но мы должны позвонить Конору. И я хочу позвонить Тому. Они оба должны знать, что с тобой все в порядке, и услышать об этом месте. Мы все думали, что это игра воображения Гвен, но, может быть…
        - Это реально, - произнесла я. Мысли путались в голове, я подумала о панно, над которым начала работать, о записях, сделанных исходя из того разговора с Максом Коффином, и о секрете, спрятанном под рамкой.
        - Я тебе верю, - сказала она. - Мы должны позвонить Тому и Конору уже сейчас.
        - Могу я сначала воспользоваться твоим компьютером? Мне нужно отправить электронное письмо.
        - Разумеется, - ответила Джеки. - Кто-то очень удивится, получив известия от тебя.
        Мы подошли к столу, к тому же ноутбуку, с которого я писала Спенсер, и я вошла в свою учётную запись Gmail. Проигнорировав сотни писем, я написала Нейту:
        Я ЖИВА. НИКОГДА БЫ НЕ ПОДУМАЛА, ЧТО ТЫ ОДИН ИЗ НИХ. НИКОГДА. ТЫ ТОЖЕ ПРИНИМАЛ УЧАСТИЕ В ИХ ПЛАНЕ? ТЫ ЗНАЛ, ЧТО ОНИ СОБИРАЛИСЬ УБИТЬ МЕНЯ? ТОЛЬКО НЕ ТЫ, НЕЙТ. ПОЧЕМУ ТЕБЕ НУЖНО БЫЛО БЫТЬ ЧАСТЬЮ ЭТОГО?
        В глазах стояли слезы, когда я нажала «Отправить». Из всех людей в моей жизни я внутренне выбирала только его и верила, что Нейт навсегда останется надёжным человеком. Я почувствовала смелость, но это было только начало. Мне нужно было многое сказать многим людям. Я почувствовала себя полной энергии, мои силы возвращались, и мне предстояло ими воспользоваться. Первым делом нужно было забрать письмо.
        - Джеки, звони Тому и Конору. Хорошо? - спросила я. - Мне нужно сходить в свою студию. Там находятся доказательства. Теперь, когда я знаю, что Рейвенскрэг замешан, мне необходимо забрать их. Это связующее звено.
        - Клэр, это безумие, - ответила Джеки. - Ты не можешь вернуться туда одна, только не после того, что с тобой произошло.
        - Никто меня не увидит, - возразила я. - Я пройду по тропинке вдоль пляжа. Кроме того, ты ведь будешь знать, где я нахожусь. Это даёт мне чувство безопасности.
        - Конор захочет тебя допросить…
        - Можешь ему тоже сказать, где я. Он сможет найти меня в Блаффе, и я все ему расскажу прямо там. Джеки, я поступаю правильно. Я забочусь о своей собственной жизни, и обещаю, что выведу этих парней на чистую воду. Особенно Гриффина.
        Джеки не хотела отпускать меня, но понимала, что я настроена твердо. Она хотела отвезти меня туда на машине, но я отказалась. Мне нужно было пройти по тропинке через деревья, минуя то место, где умерла Эллен. Для моего плана мне понадобится вся моя сила, и она давалась мне деревьями, приливными водоемами, болотом и священным древним погостом. Она исходила от большой кошки и духа моего отца, и от того, что я наконец-то узнала о деяниях Гриффина.
        Вот так, поцеловав подругу, я отправилась в Катамаунт-Блафф в последний, как я надеялась, раз.
        Глава 48
        Том
        К тому времени, как они съехали с шоссе в Мистике, туман, который стоял над водой недалеко от берега, начал подниматься. Береговые сирены звучали низко и печально. Когда Том взглянул через переднее сиденье на Гвен, он заметил, что она съежилась, как будто погода и сопутствующее настроение высосали из нее всю энергию.
        Стало сыро и прохладно, поэтому Том решил, что прогулка по пляжу, возможно, не лучшая идея для Гвен. Она все еще была слабой и выздоравливала. Кроме того, одна мысль не давала ему покоя. Ему казалось, что он видел что-то важное, связанное с рисунками Гвен, когда проплывал мимо этой территории во время дежурства. Они поехали на восток в сторону Стонингтона по «Шоссе 1». Океан остался справа, позади магазинов и домов. Невысокие холмы чередовались с солеными болотами и скалистыми бухтами.
        - Мы едем к маяку? - спросила Гвен.
        - Да, - ответил Том. - Но я подумал, может, для прогулки по пляжу слишком сыро.
        - Я люблю гулять по пляжу в туман, - сказала девочка. - И во время дождя. И мама тоже любила. В любую погоду.
        Том улыбнулся ей.
        - Полностью с тобой согласен, - сказал он. - Я такой же. Море и пляж, несмотря ни на что.
        Гвен кивнула, затем снова уставилась в окно. Ведя машину, Том пробегал глазами по обеим сторонам дороги. Это уже вошло для него в привычку, на дежурстве он постоянно осматривал беглым взглядом местность патрулирования. В любой момент он мог заметить человека, попавшего в беду, или рыбака, вытаскивающего чужие ловушки для омаров, или обломки судна в воде. Джеки и ее дочери все время подтрунивали над ним по этому поводу, говорили, что его внимание никогда не было полностью обращено на них, когда они вместе ехали в машине или ходили под парусом, что часть его всегда спасала жизни, которые еще даже не нуждались в спасении.
        Этот участок дороги был застроен огромными поместьями, большинство которых скрывалось за живыми изгородями или располагалось в конце длинных подъездных дорожек. Богатеи доплачивали за уединение - огромные участки земельной собственности защищали их от посторонних глаз. Том ехал неспеша, вытягивая шею, чтобы рассмотреть дома за деревьями, и тут заметил каменные колонны.
        Высокие и внушительные, они стояли по обе стороны мощеной подъездной дорожки, которая вилась между дубами вверх по усыпанному валунами холму. Верхушки колонн были украшены воронами с широко расправленными крыльями. На левой колонне на гранитной плите было вырезано название дома: Рейвенскрэг.
        Он притормозил, чтобы лучше рассмотреть, когда Гвен заметила птиц на колоннах.
        - Том, это они! - воскликнула она. - В точности такие, как на папиных фотографиях! Вот куда русалы забрали Чарли. Поехали туда, мы должны его забрать.
        - Давай сначала позвоним моему брату, - сказал Том. - Ты же знаешь, что он - офицер полиции, и…
        - Нет, мы должны поехать туда прямо сейчас!
        Он заколебался. Что, если они ошибались и это просто ещё одно поместье Стонингтона? Они могли бы подъехать, взглянуть на дом и уехать. Если кто-нибудь остановит их, всегда есть оправдание «не туда свернули». С другой стороны, что, если Чарли действительно был там? Что тогда делать?
        Поднимаясь на холм, Том набрал номер брата. На вершине показался дом. Парень потерял дар речи. Раньше он видел это строение со стороны моря, и его можно назвать только замком. Массивный, построенный из плитняка, с двумя квадратными башнями и оружейной башенкой. Гаргульи - хищные птицы - нависали по всему периметру крыши.
        - Морской замок! - вскрикнула Гвен, так оно и было. Том узнал его по ее рисункам. Конор ответил на звонок.
        - Что случилось? - спросил Конор.
        - Слушай, я сейчас не могу говорить, - ответил Том, останавливаясь за внедорожником «Мерседес», припаркованным под старым клёном. - Я только что приехал в это странно-безумное место, и мне нужно развернуться и выйти… Я перезвоню тебе, как только вернусь на дорогу. Тебе захочется приехать сюда.
        Гвен открыла дверь грузовика. Том попытался схватить ее, но она быстро выпрыгнула наружу и крикнула ему:
        - Чарли там! Я заберу его.
        - Не клади трубку, - попросил Том Конора, выпрыгнув из машины вслед за Гвен. Он догнал ее и схватил за руку. - Гвен, мы вызовем помощь. Пойдем сейчас со мной.
        - Нет, - крикнула она. - Он тут. Чарли!
        Открылась парадная дверь, и на пороге появился молодой человек в бейсболке. У Тома ёкнуло сердце - он видел фото парня в газете. Это был один из сыновей-близнецов Гриффина Чейза.
        - Чем могу помочь? - спросил парень. Молодая женщина выглянула из-за его спины. Её руки лежали на плечах маленького мальчика. Том не мог поверить своим глазам - это был Чарли. Все это время Гвен была права.
        - Чарли! - крикнула Гвен, кинувшись к дому. Она бросилась к своему брату, крепко обняла его и оттащила от женщины. Том стоял позади Гвен, не сводя глаз со взрослых. В его теле бурлил адреналин.
        - Гвен, Чарли, - осторожно позвал Том. - Мы сейчас уходим. Идёмте со мной.
        Гвен подняла на него глаза - они были полны радости. И Том едва сдержался, чтобы не улыбнуться в ответ. Она сжала руку Чарли, направившись к Тому. Том пропустил детей вперёд, оглянувшись на входную дверь. Там стояла только женщина.
        - Александр, останови их! - крикнула она. Том с детьми успели вернуться к грузовику.
        - Я разберусь с этим, Эмили, - сказал Александр, и Том увидел, как парень поднял полуавтоматический пистолет «Зиг Зауэр», той же модели, как у Конора. Том вспомнил о своем служебном оружии, которое лежало дома в сейфе.
        - Вы русал и русалка, - сказала Гвен, глядя на Александра и Эмили. - Вы следовали за нашей лодкой и спасли Чарли.
        - Это правда, - ответила Эмили. - Я рада, что ты это знаешь. И теперь мы позаботимся о тебе.
        - Но нам нужно домой. Папа ждёт нас.
        Александр раздражённо хмыкнул: «Господи Боже».
        - Заткнись, - велела ему Эмили.
        - Идёмте, Гвен, Чарли, - повторил Том, не сводя глаз с пистолета. Он услышал голос своего брата в оставленном в машине телефоне. Конор звал его, линия до сих пор не разъединилась.
        - Не слушай его, Чарли, - сказала Эмили, сделав шаг вперёд. - Давай покажем твоей сестре дом. Все потрясающие комнаты, башню и бассейн…
        - Я знаю, что вы хорошие, но мы поедем с Томом, - ответила Гвен, обняв брата.
        - Они не хорошие, - заплакал Чарли. - Они следили за нами до самого Блок-Айленда. Чтобы застрелить папу, когда он сойдёт на берег. Но Форд сделал это сам. Тот, который приезжал к нам домой в тот день, когда мама с папой начали кричать.
        - Закрой рот, - потребовал Александр.
        - Но я вас слышал, - плакал Чарли. - Я слышал, как ты это сказал. Ты сказал, что он мог донести на твоего отца, и тогда твой отец потерял бы все, и ты сказал, что он застрелил папу.
        Том оценивающе посмотрел на Александра. Парень был высоким, казался кротким и немного вялым, и его рука дрожала. Ему не очень нравилось держать в руках пистолет. Том прикинул, сможет ли парнишка на самом деле выстрелить в них?
        - Ты застрелил папу? Ты убил нашу маму? - спросила Гвен.
        - Нет, - ответила Эмили елейным, успокаивающим голосом. - Мы понятия не имели, что лодка взорвётся. Это был ужасный несчастный случай. У нас и в мыслях не было причинить вам вред.
        - Эм, пожалуйста? Перестань, - сказал молодой человек, бросив на нее взгляд и указав на Тома.
        - Какая разница? - спросила она. - Кого волнует, что он услышит? Ты ведь знаешь, что нужно сделать.
        - Вам ничего не нужно делать, - произнес Том как можно более спокойным тоном. - Вы пока не сделали ничего плохого. Вы спасли Чарли. Без вас он бы не выжил. Взрыв был несчастным случаем. Неважно, что сделал Форд, вы ни в кого не стреляли…
        Том обнял Гвен и Чарли.
        - Отойдите от них, - потребовала молодая женщина.
        - У вас не будет проблем, - сказал Том. - Вы не хотите причинить нам вред, я это знаю. Вы спасли Чарли. Вы ведь неплохие ребята. И мы сейчас уедем.
        Том подхватил Чарли на руки и повел Гвен к грузовику. С бешено колотящимся сердцем он не сводил глаз с пистолета. Парень опустил руку и повесил голову - он не собирался стрелять. Том открыл дверь и втолкнул обоих детей внутрь.
        - Идиот, - рявкнула Эмили, схватив Александра за руку. - Ты не можешь отпустить их. После всего, что случилось? Что скажут наши отцы?
        Том забрался на водительское сиденье. Грузовик работал на холостых, телефон по-прежнему на громкой связи, и Том услышал голос Конора, доносившийся из динамика:
        - Я все слышал. Убирайтесь к чертям оттуда.
        - Понял, - ответил Том. - Уезжаем из Рейвенскрэга прямо сейчас. - Он включил заднюю передачу и крутанул руль, чтобы развернуться, шины заскрежетали по грунтовой дорожке. Том посмотрел в зеркало заднего вида и увидел, как Эмили отняла у Александра пистолет и, вытянув руку, направилась к грузовику.
        - Давай, Том, скорее! - закричала Гвен, наблюдая за ней.
        Том переключил рычаг в режим движения вперед, нажал на газ, и молодая женщина выстрелила. Он почувствовал удар в плечо, когда стекло с водительской стороны разлетелось на осколки, и горячая кровь хлынула из раны на его плече. Последнее, что он услышал, это голос своего брата, который без остановки выкрикивал его имя по телефону, заглушаемый пронзительными криками Гвен и Чарли.
        Глава 49
        Конор
        Конор услышал явный душераздирающий звук выстрела, и его брат замолчал. Конор по-прежнему оставался на линии. Дети кричали, мальчик и девочка. Затем послышался резкий женский голос:
        - Идемте со мной, вы, оба. Сейчас же, - велела она.
        - Я хочу домой! - заплакал Чарли.
        - Ты убила Тома! - закричала Гвен.
        - Это твоя вина, Гвен, - ответила женщина. - Я ведь сказала вам с Чарли идти со мной. Посмотри, что ты заставила меня сделать.
        - Том! - воскликнула Гвен.
        - Идем с нами, - послышался мужской голос. - Давай, Гвен, тебе тут ничего не грозит. Ты ведь хочешь быть со своим братом? Мы позаботимся о вас и все уладим.
        - Чарли, убегай от них! Мы должны позвать помощь для Тома!
        Конор услышал громкий шлепок, как будто кого-то только что ударили, а затем рыдания обоих детей.
        - В самом деле? - спросила женщина. - Теперь мы застряли с двумя паршивцами? Этого не было в плане!
        - Послушай, мы сделали свое дело - произнес мужчина. - Я проявил себя перед отцом. И ты тоже.
        - Разница в том, что мне никогда это не было нужно! Мои родители уважают меня. По крайней мере, уважали до настоящего момента! Неужели моя семья обязана держать этих гаденышей тут вечно? Почему лодке нужно было взорваться? Ужасный непредвиденный кошмар - их чертова мамаша должна была остаться в живых, чтобы заботиться о них.
        - Что нам теперь делать? - спросил мужчина.
        Поскольку Рейвенскрэг принадлежал Максу Коффину, женщина, вероятно, была Эмили, девушка Александра.
        «Проявить себя перед отцом», - сказал мужчина минуту назад. Какой отец заставит своего ребенка проявить себя, застрелив кого-то?
        «Гриффин Чейз», - подумал Конор. Значит, если женщина - Эмили, то это, должно быть, Александр.
        - Давай отведем детей внутрь и вызовем помощь, - предложил мужчина.
        - Позвоним в полицию? - спросила женщина. - Ты, верно, шутишь?
        - Нет, позвоним ему… мой отец знает, что делать, - ответил парень.
        Конор уже отправил текстовое сообщение диспетчеру с просьбой прислать полицию и «Скорую помощь» в Рейвенскрэг в Стонингтоне. Том, возможно, умирал. Конор выехал на шоссе, прислушиваясь к каждому слову, каждой интонации голосов в телефоне. Он надавил на газ.
        - Том, - сказала Гвен дрожащим голосом. - Тому нужно в больницу…
        - Я больше не могу это выносить, - заявила женщина.
        Гвен начала кричать, следом закричал и Чарли. Потом их крики затихли, словно детей утащили прочь. Конор внимательно слушал. Он услышал какое-то шарканье и возню, как будто один из двоих похитителей остался у грузовика Тома. До Конора донесся булькающий звук, будто его брат захлебывался кровью, пытаясь дышать.
        - Черт, - произнес мужчина. - Ты еще жив?
        Конор понял, что это его шанс.
        - Послушайте меня, мистер Чейз, - рявкнул Конор. - Это полиция штата. Не вешайте трубку.
        - Какого хрена? - удивился мужчина.
        - Александр, я дам тебе несколько очень четких указаний, - продолжил Конор. - Я знаю, где вы находитесь, и еду туда. Также уже едут «Скорая помощь» и местная полиция. Когда я доберусь на место, лучше Тому Риду быть живым и направляться в больницу.
        Тишина.
        - Я слышу, как он дышит, - сказал Конор. - Если с ним что-нибудь случится, тебе будет предъявлено обвинение в убийстве. Я не знаю, кто из вас стрелял в него - ты или Эмили. Но прямо сейчас ты за него отвечаешь. Понял? Он умрет, ты - его убийца.
        Никакого ответа.
        - Ты меня слышал? - спросил Конор. - Я бы посоветовал вам с Эмили Коффин проследить, чтобы эти дети и мой брат были в безопасности. Понятно?
        - Черт, - произнес мужчина. Конор услышал какую-то возню, и телефон отключился.
        Он позвонил дежурному диспетчеру, чтобы узнать точные координаты Рейвенскрэга. Ему сообщили, что это недалеко от «Шоссе 1», в восточной части города, без номера улицы, по сторонам подъездной дорожки стоят две каменные колонны с воронами наверху. Диспетчер отослала координаты GPS на его телефон.
        - Отправьте все свободные подразделения, - велел ей Конор. - Поднимите в воздух «Лайф Стар» прямо сейчас. Как минимум одно огнестрельное ранение, взрослый мужчина. Эмили Коффин и один из сыновей Чейза насильно удерживают обоих детей Бенсонов, Гвен и Чарли. - Он с трудом сглотнул. - Жертва огнестрельного ранения - мой брат, Том.
        - Понятно, будет сделано, детектив Рид, - ответила диспетчер. - Мы все с вами, каждый из нас.
        - Спасибо, - едва выговорил Конор.
        Он помчался в Стонингтон. Голова шла кругом, шок от разговора с Томом, грохот выстрела, этот жуткий звук - сколько раз за свою жизнь Конор слышал этот звук на местах преступлений, предсмертный хрип жертв, захлебывавшихся собственной кровью? Сколько времени оставалось у Тома?
        Он постарался представить себе Тома - своего старшего брата, который всегда был рядом, защищал его, когда они были молоды, упрямого и стойкого капитана береговой охраны Томаса Рида - умирающим в одиночестве в своем грузовике.
        Конор оставался в левой полосе с включенной сиреной, проезжая мимо машин, которые останавливались, чтобы освободить ему проезд. Добравшись до узкого участка дороги на развязке межштатных автомагистралей I-95 и I-395 Уотерфорд, Конор вклинился между полосами и поехал посередине.
        Съехав к въезду в городок Стонингтон, Конор услышал вой сирен и заметил зависший в воздухе вертолет «Лайф Стар». Они уже забрали Тома и готовились доставить его в Йель-Нью-Хейвен, ближайший высококлассный травматологический центр?
        Нет, он садился. Конор едва дышал. Он последовал за вертолетом, услышал шум лопастей вертолета, когда промчался мимо каменных ворот вверх по холму к каменной громадине, которую видел на фотографиях Дэна Бенсона и в охотничьем клубе.
        Вокруг особняка было полно машин местной полиции и полиции штата, также там стояли две машины «Скорой помощи» с включенными мигалками. Личный состав, включая группы захвата в спецодежде, столпился у главного входа. Вертолет садился на открытом участке газона к югу от дома. Грузовик Тома был припаркован в конце подъездной дорожки, обе двери со стороны водителя распахнуты. Конор выпрыгнул из своей машины и побежал к грузовику брата.
        Водительское сиденье было залито кровью. Она просочилась на кожаное сиденье, протекла по боковой двери и растеклась лужицей на коврике. Тома в машине не было. Кровавый след - не капли, а широкие размазанные полосы - тянулись от подъездной дорожки в заросли восковника, как будто Том заполз в кусты.
        Конор подошел к кустам, одновременно боясь, что найдет там Тома, и переживая, что не найдет. И не нашел. Он заметил обрывок синей ткани, зацепившейся за низкую ветку, и окровавленные часы «Ролекс» со сломанным браслетом из нержавеющей стали. Часы валялись в грязи, циферблатом вниз, и Конору показалось, что он увидел буквы, выгравированные на заднем корпусе.
        Конор понял, как будто услышав слова брата, что эти часы принадлежали человеку, напавшему на Тома, что его брат сорвал их с запястья в жестокой борьбе. Мысль о том, что Том был достаточно силен, чтобы бороться, вселила в Конора надежду.
        Он оставил улики на месте и направился к двери дома. Офицеры отряда спецназа выходили через парадную дверь, значит, они зачистили помещения и, скорее всего, внутри никого не обнаружили - по крайней мере, никого живого.
        - Там кто-нибудь есть? - просил Конор полицейского дорожной службы Рича Сибли, который стоял у двери.
        - Нет, сэр, - ответил Сибли. - Офицер Аллен просмотрел записи с камер видеонаблюдения. Похоже, два автомобиля выехали из гаража двадцать - двадцать пять минут назад. У нас нет описания подозреваемых и автомобильных номеров. И запись черно-белая, так что цвет машин тоже неизвестен.
        - А что насчет Тома Рида? - спросил Конор.
        - Никаких следов, - ответил Сибли. - Он является главным приоритетом. Наряду с детьми.
        - Спасибо, - поблагодарил Конор. Он подумал о вероятности того, что его брата похитили вместе с Гвен и Чарли или что ему удалось сбежать. Конор знал, что дорожная полиция передаст информацию радиосводкой полиции штата. Диспетчер проинформирует РЦК - Разведцентр Коннектикута, который затем предупредит все правоохранительные органы штата. Поскольку это является предполагаемым похищением детей, НИКЦ - Национальный информационно-криминологический центр, возглавляемый ФБР, - уведомит телетайпом правоохранительные органы по всей стране.
        Конор подошел к фургону отдела по расследованию особо тяжких преступлений. Мария Стюарт была начальником отдела судебной экспертизы, отвечавшей за этот сектор штата. Конор знал ее еще с того времени, как только пришел в полицию молодым офицером. Она уже тогда слыла отличным криминалистом. Они вместе работали над многими делами. Конор нашел ее в фургоне, одетой в белый комбинезон и бахилы.
        - Привет, Конор, - сказала она.
        - Привет, Мария.
        - Я только что узнала про Тома. В каком он состоянии?
        - Понятия не имею. По телефону казалось, он был очень плох. Там столько крови, а его нигде нет.
        - Все силы штата привлечены к этому делу, Конор. Уверяю тебя.
        - Эй, детектив! Парамедики! Сюда! - позвал техник-криминатлист.
        Конор помчался через подъездную дорожку и перегнал персонал скорой помощи на несколько секунд. Вдоль живой изгороди тянулся неглубокий овраг, и Том лежал там. Кровавое пятно в форме звезды покрывало его левое плечо, но глаза Тома были открыты, и он кивнул, когда увидел Конора.
        Конор спрыгнул в овраг к брату, стащил свой пиджак и прижал к ране.
        - Том? Оставайся со мной, хорошо?
        - Чарли был у них… И они забрали Гвен. Девчонка выстрелила в меня. Мне почти удалось увезти детей отсюда, - произнес Том.
        У Конора сердце разрывалось при виде слез на глазах брата. Том крепко зажмурился и сжал губы, словно пытался удержать боль внутри.
        - Сэр, позвольте нам позаботиться о нем, - один из парамедиков обратился к Конору.
        - Я останусь с ним, - возразил Конор.
        - Нет. Найди Чарли и Гвен, - запинаясь, произнес Том. - Тебе надо это сделать… найти их, убедиться, что с ними все в порядке. Собака… Они захотят увидеть Мэгги. От этого им станет лучше, просто спроси Джеки, она расскажет тебе о Мэгги… - голос Тома затих.
        Оставить брата было самым трудным, что Конор когда-либо делал. Он наблюдал, как парамедики измерили жизненные показатели, обработали и перевязали рану и переложили Тома на носилки. Затем погрузили его в вертолет «Лайф Стар», закрыли двери и взлетели. Конор проглотил образовавшийся в горле комок. Он стоял неподвижно, глядя вверх, пока вертолет не скрылся из виду. Затем забрался в свою машину, включил сирену и помчался к шоссе в направлении Катамаунт-Блаффа.
        Глава 50
        Клэр
        Я свернула на крутую тропинку в конце пляжа Хаббартс-Поинт и направилась в лес, петляя между деревьев. Я жила в этих лесах в течение нескольких дней после нападения, купалась в водах пролива Лонг-Айленд, залечила свои раны. И внутренне очень надеялась, что призрак моего отца и крики горного льва защитят меня от опасности. Защита проявилась во многих формах. Моя любовь к природе и моему отцу, а также их любовь ко мне дали мне силу и храбрость, и я выжила.
        Я миновала скалистую бухту, где двадцать пять лет назад в ту летнюю ночь, когда я нашла тело Эллен, началась моя часть тайны. Мне до сих пор вспоминается ее золотой браслет, поблескивавший в свете звезд.
        Носила ли Эллен этот браслет в Канкуне? Поймала ли римская монета, свисавшая с тяжелых звеньев, биолюминисцентное свечение океана, фосфоресценцию моря в ту ночь, когда Эллен стала свидетельницей того, как Гриффин изнасиловал Марни Телфолд? Слова Спенсер, ее описание того часа на пляже отпечатались в моем мозгу и придали мне еще больше смелости, укрепили мое стремление продолжать путь к Катамаунт-Блаффу.
        Я вышла из леса на поляну - открытую территорию между домами и опушкой леса - и почувствовала запах жимолости и роз, все сады были в цвету. Вместо того, чтобы спрятаться в укрытии, я высоко подняла голову и направилась к своей студии. Волны разбивались о скалы, их рокот смешивался с шумом газонокосилки, работающей где-то дальше по дороге.
        Наступил вечер, но солнце все еще стояло высоко. Мы приближались к самому длинному дню в году. Мне было интересно, кто находился в Блаффе, кто мог смотреть из окна. Если бы они увидели меня, решили бы, что я воскресла из мертвых? Уэйд и Леонора, скорее всего, были дома, готовясь к приему коктейлей перед ужином.
        Впрочем, по большому счету мне было все равно, кто меня увидит. Джеки знала, что я тут, и я была готова покончить со всем этим.
        Пересекая лужайку, я услышала, как к нашему дому подъезжает машина, отрываются и захлопываются двери, раздаются отдаленные голоса. Я напряглась, и мое сердце заколотилось - так почти подсознательно проявился ставший уже привычным страх.
        Я побежала к своей студии и вошла внутрь, выглянула в окно и посмотрела на дом. На улице никого не было, и никто не шел в сторону моей студии. Мне подумалось, что меня еще не заметили. Хорошо, это даст мне время. К тому же я чувствовала себя увереннее, почти наверняка зная, что Конор отправится сюда, как только поговорит с Джеки.
        В студии был порядок. Она не всегда выглядела так. В разгар проекта я часто не следила за пространством и разбрасывала свои рабочие материалы повсюду, но, закончив работу для выставки, навела порядок почти на всех поверхностях. Исключение составил лишь простой фермерский стол в углу комнаты. Сам стол был куплен нами на блошином рынке в Беркшире, когда мы с Гриффином только поженились.
        Мы отправились кататься на беговых лыжах и остановились в старой гостинице к северу от Стокбриджа. Лыжные трассы были прекрасными - они проходили по полям, припорошенным свежевыпавшим снегом поверх глубоко утрамбованного пласта и окаймленным высокими соснами и елями, ветви которых отяжелели от снега. Если бы существовало руководство по проведению романтических выходных зимой, у этого варианта - по крайней мере, для первой ночи - была бы своя глава. Огонь в камине нашей спальни, снег, падающий снаружи, уют гостиницы, построенной в тысяча восемьсот девяностом году. Гриффин купил мне первое издание сборника стихов Эмили Дикинсон. Она жила в Амхерсте, всего в часе езды на восток.
        - Спасибо, я в восторге, - сказала я, держа в руках книгу. И действительно была в восторге - не только потому, что обожала стихи, но и потому, что Гриффин был таким заботливым, принес мне неожиданный подарок. Я постоянно была как на иголках, старалась не расстраивать его, чтобы не испортить своему мужу настроение, и эти выходные были целебным бальзамом. Никакого стресса. Никакого гнева.
        - Позволь мне прочитать тебе один, - попросил он.
        - Мне выбрать? - спросила я.
        - Нет, давай я сам.
        Мы лежали на ковре перед камином, уютно устроившись на пуховых подушках и одеяле, свет огня отражался на потолке над нами.
        - Вот это, - сказал он и прочитал одно из самых ее экспрессивных стихотворений, «Безумные ночи».
        Безумные ночи
        Когда с тобой я
        Богатства дороже
        Мне близость твоя…
        Я засмеялась и крепко его обняла, наслаждаясь духом стихотворения, задором и эмоциями, которые он вложил в свое прочтение. Мы шутили о том, что у нас будет своя безумная ночь, и наша страсть не давала нам спать так долго, что мы проспали завтрак и отправились кататься на лыжах только к полудню.
        По дороге домой мы остановились на блошином рынке в Лонг-Брук, желая купить что-нибудь на память об этих выходных и нашей безумной ночи. Я подумала, что это должно быть что-то для нас обоих, но, едва увидев этот стол - старый поцарапанный клен, скрепленный деревянными шпильками, Гриффин сказал, что у меня должен быть такой.
        - Для твоей студии, - уточнил он. - Чтобы ты могла проводить весь день за работой и думать обо мне.
        - Я всегда думаю о тебе, - ответила я.
        - Но это совсем другое, - возразил он, обнимая меня за плечи. - На этом столе будут храниться твои материалы для работы. Твои коробочки.
        - Панно-витрины, - поправила я.
        - Верно, - усмехнувшись, согласился он. И этот смешок послужил мне сигналом, что все вот-вот изменится. - Панно-витрины, прости. Похоже на то, что делают дети на уроках рисования. В любом случае, на этом столе будут лежать все странные вещицы, которые ты собираешь. Он будет поддерживать их и оберегать, как я делаю это для тебя.
        - Ну, мы делаем это друг для друга, - сказала я, хотя и не знала, точно ли он говорил о деньгах - у него их определенно было больше, чем у меня, но я продавала свои произведения, зарабатывала на жизнь.
        - Не притворяйся, будто мы на равных, - возразил Гриффин. Мы стояли у кассы, он держал кредитку наготове.
        - В какой части? - спросила я.
        - Поддержка, - ответил он. - Я даю тебе все, что у меня есть.
        - А я этого для тебя не делаю?
        - Ты могла бы быть более чуткой, - заявил он, сжав зубы. Его глаза потемнели. Понимая, что у меня есть выбор - например, можно было бы поспорить с ним по поводу его утверждения, постоять за себя и объяснить, что тяжело быть чутким по отношению к тому, кто так быстро слетает с катушек, я вместо этого взяла его за руку, сжала ее и заставила себя улыбнуться. Образно говоря, решила поверить, что эти выходные стали новым началом.
        Я старалась не думать о Нейте, добродушном уравновешенном Нейте, муже, которого я совсем не ценила и бросила. Убеждала себя, что Гриффин пережил тяжелое детство, через многое прошел в браке с Марго, и мне следует быть терпеливой, пока он учится любить меня. Да, я стремилась стать святой нового века.
        Мы загрузили стол на заднее сиденье джипа. Когда вернулись домой в Катамаунт-Блафф, Уэйд Локвуд встретил нас на дороге и помог Гриффину занести мой новый рабочий стол в студию. Вместе они поставили его именно туда, где он стоит и по сей день. Я не передвигала его с тех пор.
        Сейчас на нем лежали рабочие материалы, которые я начала собирать для создания панно-витрины для Макса Коффина. Я набросала Рейвенскрэг по памяти - с той прогулки, которую совершила с Эванс и Максом к волноотбойной стенке, когда оглянулась на дом и заметила все причудливые элементы.
        Мой рисунок по-прежнему находился в перекидном блокноте. Я собрала корзину черных перьев хотя не была уверена, чьи они: галок, скворцов, краснокрылых черных дроздов или воронов.
        Я уже соорудила рамку. Размером четырнадцать на шестнадцать дюймов и глубиной четыре дюйма. Вырезала из пробкового дерева основные фигуры - очертания дома, зубцы башен - и приклеила их внутри рамки, собираясь украсить ее другими элементами. Даже несмотря на мою нервозность по поводу того, что я дома, мой внутренний художник с удовлетворением отметил, что у меня получилось создать впечатление Рейвенскрэга.
        Я рассчитывала на тот факт, что Гриффину было совершенно наплевать на мои работы, и он не станет трогать это панно. И оказалась права. Я приподняла ложное дно и увидела внутри конверт, который и был одной из целей моего визита.
        Я вытащила письмо от Эванс. Оно было написано на бледно-голубой бумаге мелким, убористым почерком и прибыло за несколько дней до того, как на меня напали. Наконец-то у меня появилась возможность узнать, что она пыталась мне сказать тем вечером на приеме по сбору средств для Гриффина.
        Дорогая Клэр, здравствуйте!
        Я пишу Вам это письмо от руки, потому что Макс читает мои электронные письма, проверяет журналы вызовов на моем телефоне.
        Вы знаете, что в клубе «Последний понедельник» состоят двадцать членов. Но существует еще более узкий круг - мой муж, его брат, Уэйд и Гриффин. В последние два месяца эти мужчины отделились от клуба и собирались здесь, в Рейвенскрэге. Тут больше уединения, а им нужна конфиденциальность, поскольку они разрабатывают стратегию предвыборной кампании вашего мужа. Александр и Форд присутствовали на последней встрече.
        В этой группе самые влиятельные люди в Коннектикуте, и они планируют, что Гриффин сделает беззубыми законы и меры защиты, которые держат их компании под контролем. Они рассчитывают, что он, как губернатор, принесет им больше богатства, больше власти.
        Я услышала их разговор. Они считают, что у вас есть «что-то на него», что может помешать его избранию. Вы представляете угрозу для него - для них.
        Возможно, у меня слишком бурная фантазия. Возможно, опасность для вас лишь у меня в голове, но я твердо верю, что все намного серьезнее. И надо заметить, что вы не одна. Дэн Бенсон, еще один член клуба, но не из узкого круга, также «имеет что-то» на Гриффина, и ему тоже стоит быть осторожным…
        Я услышала шаги и голоса, поэтому быстро запихнула письмо обратно в конверт и выглянула в окно. Александр и Эмили направлялись на пляж с двумя детьми - я сразу же узнала их по новостям: Гвен и Чарли Бенсон. Я знала, что Гвен спасли, но полагала, что Чарли погиб. Однако, как и я, он воскрес.
        Меня переполняли эмоции, мне хотелось схватить детей и увезти их отсюда. Я заколебалась всего на мгновение. Я всегда верила, что Александр был добрым. И много раз видела, каким нежным он мог быть, не то что Форд. Возможно ли, чтобы он и Эмили действовали в интересах детей? «Нет» - подумала я. Ему просто лучше удавалось скрывать свою злую сторону, как и его отцу. Он присутствовал на встрече, был частью группы, которая охотилась за Дэном и мной. Мне нужно было спасти Гвен и Чарли.
        Я сунула письмо в карман и сделала глубокий вдох. Вышла из студии, собираясь окликнуть Александра и притвориться, будто по-прежнему считаю его хорошим. Скрыть тот факт, что все знаю.
        - Клэр, - тихо сказал Гриффин.
        Я развернулась. От звука его голоса у меня сжались кулаки, появилось желание защищаться и отбиваться от него. Гриффин стоял в десяти футах в тени живой изгороди из бирючны.
        - Мне было интересно, что с тобой произошло, - сказал он.
        - Я сбежала, - ответила я, глядя в его зеленые глаза.
        - Это прискорбно, - произнес он.
        - Я закричу, - сказала я, указывая в сторону Александра и Эмили с детьми.
        - Не имеет значения, - заявил он. - Мои сыновья всегда помогут мне.
        У нас была аудитория - все четверо стояли неподвижно и смотрели на нас. Неужели Гриффин убьет меня прямо у них на глазах? Я посмотрела на его руки - похоже, он был безоружен.
        - Я не ожидал найти тебя здесь, - откровенно признался он. - Лишь собирался встретить детей и устроить их.
        - Детей Бенсонов? - уточнила я.
        - Да, - ответил он. - Смерть их матери была ужасным несчастным случаем. Кто бы мог подумать? Умереть должен был только Дэн. Быстрый выстрел в голову, когда они причалят к Блок-Айленду. И ты, конечно, тоже должна была умереть.
        - Почему?
        - Потому что ни одному из вас нельзя было доверять, что вы будете держать рот на замке. Что вы будете благоразумными и верными. Ты никак не могла забыть об Эллен.
        - И Марни, - вставила я. - Она тоже заслуживает того, чтобы ее помнили.
        - Видишь? Ты одержима. Да как ты вообще об этом узнала? Я никогда не рассказывал тебе. Полагаю, есть кто-то еще, кто хочет меня уничтожить. Ты расскажешь мне, кто это, - пригрозил он. - Джеки… ты говорила с ней об этом? - спросил Гриффин.
        Я подумала о Джеки и Спенсер, сжала зубы и почувствовала, как струйка холодного пота побежала вниз по спине. Я понимала, что мне нужно предупредить и защитить их.
        - Я был молод и… темпераментен, - сказал Гриффин. - Люди совершают ошибки, но заслуживают прощения, особенно если находятся на государственной службе. Давай войдем в дом, чтобы ты могла поведать мне, кому еще рассказала об этом, - велел он. Я уставилась ему в глаза. Они служили барометром его ярости и все еще оставались зелеными.
        - А что с Гвен и Чарли? - быстро спросила я. - Ты сказал, что собираешься устроить их?
        - Конечно, - ответил он. - Они невинны, а теперь еще и сироты.
        - Ты убил Дэна?
        - Форд это сделал. Я ведь сказал, что мои сыновья всегда мне помогут. - Он пристально посмотрел на меня. - Ты беспокоишься о детях Бенсонов. Не стоит. Я знаю, каково это страдать в детстве, когда с тобой плохо обращаются, когда тебя бросают. Я никогда не смог бы так поступить с ними. С ними все будет хорошо.
        - И куда ты собираешься их отправить? - спросила я, ужаснувшись очередной махинации Гриффина, тем, как он играет с жизнями, списывая их, когда они представляют угрозу или больше не нужны.
        - У нас есть друзья, - ответил он. - Которые позаботятся о них. Тебе не стоит волноваться, Клэр. У них будет все, что им когда-либо понадобится или что они захотят.
        - За исключением их родителей.
        Гриффин засмеялся.
        - Послушай себя, ты говоришь о семье. Какая ирония! - прищурился он. - Ты ведь собиралась нас бросить, Клэр? Я это чувствовал, я почти мог прочитать твои мысли. Ты знала о моих политических планах, о том, насколько важен этот год выборов для моего будущего. Расставание, развод и любая чушь об Эллен, которую ты собиралась придать огласке, уничтожили бы меня. Это разрушило бы наше будущее.
        - Наше будущее? - переспросила я.
        - Не наше с тобой, - ответил он. - А моих сыновей и друзей. Моих настоящих друзей.
        - Внутренний круг? - спросила я. - Кучка избранных? Чтобы ты мог сделать их еще богаче и поделиться властью?
        - Иди внутрь, - велел он, схватив меня за плечо одной рукой и толкая к двери. В тот же момент он махнул Александру и крикнул: - Увезите их отсюда сейчас же!
        Дети начали плакать, и девочка бросилась вперед. Эмили погналась за ней, схватила ее, отвлекая Александра и Гриффина.
        Я вырвалась из его хватки и побежала. И сразу вспомнила о том, как Гриффин устроил мне засаду в гараже в ту пятницу (и это был он, теперь сомнений у меня не осталось). Я почувствовала ту же самую хватку на своей руке, вдохнула запах его пота, пропитанный ненавистью и насилием.
        Я услышала, как завелся лодочный мотор, прямо внизу обрыва. Должна ли эта лодка забрать детей? Вывезти их из страны? Если бы только у меня получилось опередить Гриффина на шаткой лестнице, я бы отняла детей у Александра. На бегу я обогнула край каменной стены и увидела Уэйда Локвуда, спешащего из своего дома и преграждающего мне путь к пляжу.
        Гриффин схватил меня со спины и дернул за руки с такой силой, что мне показалось - он может вывернуть их из суставов.
        - Тебе не стоило возвращаться, - прошептал он.
        Гриффин обхватил меня руками за шею и начал душить. Я вырвалась, попыталась убежать, но он снова меня поймал. Я посмотрела в его глаза, и они были черными. Он опять схватил меня.
        - Перестань, - закричал Уэйд. - Не здесь.
        - Какого черта, старина? - рявкнул Гриффин, опустив руки. Я потерла горло и увидела, как Форд спускается с холма с Леонорой.
        - Уэйд, - сказала Леонора. - Ты в своем уме? Отпустишь ее, и все пропало. Ты хочешь победы в ноябре или нет?
        - Речь не идет о том, чтобы отпускать ее. Просто не здесь. Не стоит, чтобы это происходило на землях Катамаунт-Блаффа, - сказал Уэйд. - Отвези ее куда-нибудь в другое место.
        - Я увезу ее, пап, - предложил Форд. - В любом случае, тебе вмешиваться нельзя. Мы защитим тебя.
        - Хороший мальчик, - похвалила его Леонора. - Гриффин, давай уведем детей отсюда.
        Я была готова бежать, но Уэйд и Форд схватили меня, стараясь повалить на землю. Я брыкалась и кричала, и Форд зажал мне рот рукой. Мне удалось со всей силы укусить его, и он отпрянул назад.
        - Будь ты проклята! - крикнул Гриффин и схватил меня.
        Я боролась с ним изо всех сил, расцарапала ему лицо и ударила коленом в пах с такой силой, что он взревел и скатился с меня. Тяжело дыша, я опустилась на него, вжав колени ему в грудь. Схватила его за шею обеими руками и сжала что было сил, как он сделал со мной. Его щеки были в крови и царапинах от моих ногтей. Он стонал от удара в пах, его глаза почти закатились от боли, но я надавила большими пальцами ему на кадык и заставила посмотреть на меня.
        - Ты - убийца, - сказала я. - Твоя жизнь разрушена, и знаешь что? Женщины уничтожили тебя.
        Форд схватил меня за волосы и попытался оттащить от Гриффина, но во мне была сила дикой кошки. Я зарядила ему в лицо локтем, кость встретилась с костью, было слышно, как у него сломался нос. Он застонал от боли, но я почувствовала и услышала, как из меня вырвался нечеловеческий рев, заглушивший его жалкий скулеж. Завыли сирены, звук доносился с Шор-роуд, становясь все громче, по мере того как машины влетали в Катамаунт-Блафф.
        - Гриффин, - сказала я наконец, отпустив его шею. Затем встала, нависла над ним и продолжила: - Я хочу, чтобы ты понял, что сейчас для тебя все изменится. Прямо в эту секунду. С тобой покончено. И я здесь для того, чтобы посмотреть, как это произойдет.
        Гриффин с трудом поднялся на ноги. Леонора позвала Александра и Эмили, и они потащили кричащих детей вверх по холму к дому. Уэйд и Форд направились к дому Локвудов, Гриффин, прихрамывая, последовал за ними. Они его даже не подождали.
        Наш тихий утес наполнился шумом. Я слышала, как работал мотор лодки на берегу, и теперь уже полицейские машины были так близко, что можно было различить даже хруст гравия под их колесами на подъездной дорожке. Двое детей вцепились друг в друга и заплакали, поскольку при звуке сирен взрослые бросили их прямо посреди лужайки.
        Я подошла к детям, присела на корточки и обняла их.
        - Меня зовут Клэр, - сказала я, мой голос охрип. - А вы Гвен и Чарли?
        Гвен кивнула, глядя на меня широко раскрытыми глазами, полными ужаса.
        Я взглянула в сторону главного дома и увидела дюжину офицеров полиции штата и Блэк-Холла и других сотрудников экстренных служб, прибывающих на территорию. Конор Рид заметил нас.
        - Клэр, - воскликнул он, подбегая.
        - Они убили папу! И пытались убить ее! - сказала Гвен.
        Обняв девочку, пока она плакала у меня на плече, я буквально каждой клеткой прочувствовала, как она дрожит от ужаса и горя.
        - Это правда? - одними губами спросила я, глядя на Конора. Он кивнул, и я увидела эмоции в его глазах.
        - Гвен, - позвал Конор через некоторое время, опускаясь на корточки рядом с нами. - Я отвезу вас с Чарли к тете Лидии. Она будет очень рада вас видеть.
        - Ты похож на Тома, - сказал Чарли.
        - Да, - ответил Конор. - Он - мой старший брат.
        - Они застрелили его, - выдал Чарли.
        - С ним все будет хорошо, - объяснил Конор. - Джеки сейчас в больнице с ним.
        - Привези ему Мэгги, - попросила Гвен, отстраняясь от моего плеча, и вздрогнула, пытаясь остановить рыдания. - Она поможет ему поправиться. Она всегда заставляет его улыбаться. Мы поделимся ею с ним.
        Я взяла Гвен и Чарли за руки, и мы с Конором обошли большой дом, в котором я жила с Гриффином, прошли мимо старого сарая, где он чуть не убил меня в первый раз. На повороте было полно машин скорой помощи. Я увидела, как Бен Маркхэм надел наручники на Гриффина. Оставив детей с Конором, я подошла и встала перед Беном и Гриффином. Гриффин уставился на меня, его зрачки были полностью расширены, глаза зияли чернотой.
        - Слава богу, ты в порядке, Клэр, - сказал Бен.
        - У меня все просто отлично, - ответила я, не отрывая взгляда от Гриффина.
        - Убери меня от нее, Бен, - велел Гриффин.
        - Кажется, ей есть что тебе сказать, - ответил Бен. - Так что придется послушать.
        - Тюрьма, - сказала я Гриффину тихим голосом. - Интересно, какой она будет для тебя. Надеюсь, когда тебя сегодня закроют в камере, ты подумаешь о том, что я сказала тебе там, на лужайке. И надеюсь, ты навсегда запомнишь тот момент, когда все изменилось. И я надеюсь, что, когда закроешь глаза, ты увидишь нас. Меня, Эллен, Марни, Спенсер, всех нас. Вот мое пожелание тебе, Гриффин.
        Затем я кивнула Бену, давая понять, что закончила. Он открыл дверь своей полицейской машины и запер Гриффина на заднем сиденье.
        Другие офицеры окружили Форда, Александра, Эмили и Локвудов. Конор направился ко мне с Гвен и Чарли. Женщина-парамедик подошла к нам, присела рядом с детьми и тихо спрашивала их, не пострадали ли они.
        - Я хочу, чтобы тебя тоже осмотрели, - сказал мне Конор.
        - А что с детьми?
        - Я отвезу их в больницу «Шорлайн Дженерал». И мы позвоним их тете Лидии, - ответил он. - Она встретит нас там. Она еще даже не знает о Чарли. Тебе не нужно беспокоиться, Клэр. Теперь она - их опекун. Она к этому готова.
        - Надеюсь на это, - произнесла я, подумав обо всем, что они потеряли, о том, с чем им предстояло столкнуться. Затем я вдруг вспомнила о Джеки, о том, как она поддерживала меня, была рядом со мной, и как я причинила ей боль, так долго скрываясь. - Джеки звонила тебе? - спросила я. - Сказала, что я пошла сюда?
        - Да, они обе постарались, - ответил Конор. - Джеки и еще одна твоя подруга.
        - Что, прости?
        - Спенсер Грэхэм Фенвик, - пояснил Конор. - Она вкратце рассказала мне о Гриффине и попросила меня приглядеть за тобой. Она боялась, что он предпримет ещё одну попытку.
        - Это заслуга Спенсер, - согласилась я. - Без нее не было бы справедливости. Она привела меня к разгадке, почему он все это сделал.
        Я закрыла глаза, думая о женской солидарности: обо всех нас, кто пострадал от жестокости Гриффина. Отдельно пришли мысли о Спенсер. Я знала, что ее ждет важная работа, что ей предстоит покинуть Чарльстаун, но надеялась, что она останется хотя бы ненадолго. Нам еще столько нужно было обсудить. Мне хотелось узнать все, что она знала о монстрах - мужчинах, подобных Гриффину. Я надеялась, что, может быть, смогу как-то помочь. Правосудие было отдельным видом искусства, проливающим свет на тени, сложным, но в конечном счете настолько простым, насколько это возможно. Оно обеспечивало равновесие, исправляло ошибки. Помогало женщинам понять, что их жизненный опыт, каким бы ужасным он ни был, добавлял им столько преимущества, что они сами становились супергероями.
        - Есть кое-кто ещё, - сказала я. - Эванс Коффин, жена Макса. Нужно найти и защитить ее. Она прислала мне это. - Я вытащила из кармана письмо и протянула его Конору. - Ты поймёшь, когда прочитаешь. Её муж и его брат тоже в этом замешаны.
        Конор кивнул:
        - Мы их заберём.
        - Только позаботься о том, чтобы Эванс и Спенсер ничто не угрожало. Гриффин и его друзья охотятся за всеми, кто знает.
        - Хорошо, так и сделаю, - ответил он. - Спенсер приедет ко мне в участок, я собираюсь взять с нее показания. Письмо прочитаю и съезжу к Эванс. - Он долго смотрел на меня. - А тебе следует позвонить Джеки.
        - Позвоню, - улыбаясь, ответила я.
        - Да, - произнес он. - Будь уверена, целая команда болеет за тебя. Никто не собирался сдаваться.
        - Спасибо, Конор, - поблагодарила я.
        Затем я заметила, что, поняв глаза, он смотрел мимо меня в сторону пляжа. И только тогда поняла, что звук моторной лодки стих. А когда обернулась, то увидела владельца ялика, который спешил ко мне, кряхтя и отдуваясь, как любой уважающий себя ученый с большим животом.
        - Нейт, - вымолвила я.
        - Ты жива, ты жива, - повторял он, сжав меня в медвежьих объятиях и раскачивая взад и вперед. - Знаешь, что я думал? Мир на какое-то время померк, потому что в нем не было Клэр. Я думал, что никогда больше не увижу тебя.
        Я прильнула к Нейту, позволила ему обнимать меня. Сердце бешено колотилось, и я пыталась разобраться в том, во что поверила, увидев те книги, и что чувствовала сейчас.
        - О чем было это электронное письмо? - спросил он, отстранив меня на расстояние вытянутой руки. - Частью чего, ты думала, я был?
        - Я видела твои книги в Рейвенскрэге. - ответила я.
        - Что это такое?
        - Это дом. Он принадлежит Максвеллу Коффину.
        Нейт крепко зажмурился, будто пытаясь вспомнить это имя. Когда он вновь открыл свои голубые глаза, я увидела его широкую улыбку и лучики морщинок вокруг глаз.
        - Муж Эванс, - сказал он.
        - Ты знаешь Эванс?
        - Да, - ответил он. - Она - ревностный защитник окружающей среды. Посетила одну из моих лекций и сделала мне большое пожертвование, чтобы помочь финансировать ту последнюю экспедицию в Берингово море.
        - Тогда зачем ты подписал книги Максу вместо нее? - спросила я.
        - Потому что он - промышленник до мозга костей, стремящийся освоить каждое защищенное место на планете. Она подумала, что, возможно, если я подпишу книги в позитивном ключе, он пересмотрит свои решения.
        - Полагаю, это маловероятно, - сказала я.
        - Да я особо ни на что не надеялся, - признался Нейт. - Ладно, давай я отвезу тебя в больницу. - Он коснулся моей шеи, больного места, где веревка натерла и поцарапала кожу, затем наклонился и осторожно поцеловал его. Конор услышал слова Нейта и кивнул.
        - Я заеду проведать тебя попозже, - сказал он. - И возьму твои показания.
        - Спасибо, - ответила я. Офицер Пегги Маккейб надела наручники на Эмили Коффин и Александра Чейза. Другие офицеры заковали в наручники Форда, Уэйда и Леонору.
        Конор открыл заднюю дверь своего полицейского «Форда», позволил Гвен и Чарли забраться внутрь, затем пристегнул детей ремнями безопасности. Я смотрела, как они покидают Катамаунт-Блафф, затем взглянула на Нейта и подметила:
        - Мы застряли тут.
        - Вовсе нет, - возразил он.
        - Пешком долго придется идти из Катамаунт-Блаффа.
        - Я подумал, что мы прокатимся на лодке, - предложил Нейт. - Сегодня прекрасный день.
        Мне понравилась эта идея. Взявшись за руки, мы с бывшим мужем пошли через лужайку мимо дома, сарая и студии, утопающих в послеполуденных тенях. На полпути к поврежденной бурями лестнице, ведущей на пляж, я остановилась и прислушалась.
        - Ты это слышал? - спросила я, готовая поклясться, что слышала крик большой кошки где-то вдалеке.
        Нейт посмотрел на меня с таким выражением в глазах, которое можно было принять за скептицизм. Но его улыбка стала шире, давая понять, что это было изумление.
        - Слышал, - ответил он.
        - Мне ведь не послышалось? - спросила я.
        - Нет, - ответил он. - В этих лесах живёт горный лев.
        - Я всегда знала об этом, - призналась я. А потом прошептала:
        - Спасибо, я всегда буду любить тебя.
        Я не знала наверняка, кто это был: большая кошка, мой отец или дух Эллен Филдинг, но точно знала, что нам с детьми больше ничто не угрожает, что Гриффина и остальных арестовали, и у меня теперь есть возможность наслаждаться музыкой моря, пляжа и леса, которая спасла мне жизнь.
        А когда Нейт сжал мою руку и сказал: «Я это слышал», мне стало ясно - он, вероятно, подумал, что я прошептала эти слова ему. И меня это вполне устраивало. Потому что в самом глубоком из всех возможных смыслов это было правдой.
        Благодарности
        Я очень признательна Лиз Пирсонс, моему замечательному редактору из «Thomas & Mercer». Большая благодарность Шарлотте Хершер, моему редактору - консультанту по аудитории, Шасти О’Лири Судант, моему дизайнеру обложек, и всей моей команде из «T&M», включая Сару Шоу, Лауру Барретт, Алисию Леа, Сьюзан Стоукс, Бриттани Рассел и Линдси Брэгг. И огромная благодарность Грейси Дойл.
        Безграничная признательность моему агенту и близкому другу Андреа Сирилло. Большое спасибо всем сотрудникам агентства Джейн Ротрозен: Джейн Берки, Мег Рули, Крису Престия, Аннелиз Роби, Кристине Хогребе, Ребекке Шерер, Эми Танненбаум, Джессике Эррера, Кэти Шнайдер, Сабрине Престия, Ханне Роди-Райт, Джулианне Тинари, Дональду Клири, Майклу Конрою, Эллен Тишлер, Ханне Страут и, конечно, человеку-легенде Дону Клири.
        Многочисленные слова благодарности моему дорогому другу и киноагенту, Рону Бернштейну.
        Синтия Макфадден - гениальный журналист. Когда я писала в этом романе о жестоком обращении с людьми и злоупотреблении властью, я много думала о том, как Синтия находит подобные истории и раскрывает правду. Очень благодарна ей за вдохновляющую работу.
        Большое спасибо Колетт Харрон за ее великодушное сердце. И за то, что она знает все волшебные дома…
        Эндрю Грисволд, директор «Эко Тревел» для Коннектикутского общества Одюбона, - мой большой друг и один из лучших птицеводов и натуралистов, которых я знаю. Хотя утверждается, что последние горные львы в Коннектикуте вымерли в конце девятнадцатого столетия, с тех пор было много сообщений от очевидцев. В 2011 году один из горных львов был сбит машиной на дороге с ограниченным доступом «Уилбур-Кросс-Паркуэй». Я благодарю Энди за то, что он помог мне разобраться со средой обитания моей вымышленной кошки.
        Я благодарю Тери Льюис за ее безграничную доброту как друга и помощника и за ее заботливое отношение к кошкам, когда я не могу быть с ними.
        Крайне признательна сержанту Роберту Дерри из полиции штата Коннектикут за его рассказы и материалы правоохранительных органов с автомагистралей и проселочных дорог Коннектикута.
        Спасибо моему энергичному и креативному менеджеру по социальным сетям Патрику Карсону.
        Вечная благодарность Уильяму Твиггу Кроуфорду за то, что он следил за небом и всегда сообщал мне о скорости ветра на маяке «Ледж».
        Выражаю благодарность Кэтрин Верано и Мелиссе Зайчик из фонда Safe Futures. Их поддержка была неоценимой. Safe Futures помогает тем, кто пострадал от жестокого обращения в семье, сексуального насилия, преследования и торговли людьми в Юго-Восточном Коннектикуте. Пожалуйста, свяжитесь с ними или с Национальной горячей линией по вопросам домашнего насилия, если вам или кому-то из ваших знакомых нужна помощь.
        Я бесконечно благодарна своей сестре Морин Райс Онорато и своему зятю Оливье Онорато, я их обожаю. Мы разговариваем каждый вечер, не взирая на обстоятельства. Они берут меня в плаванье под парусом на «Мерси», устраивают прогулки по городам Сент-Андре-де-Кюбзак и Сент-Эмильон, рассказывают истории о своей кошке Джорджи и каролинских поползнях, гнездящихся в скворечнике, и заставляют меня смеяться почти каждый раз, когда мы общаемся. Нет ничего лучше, чем идти по жизни с людьми, которых ты любишь, и для меня этот список начинается с Морин и Оливье.
        notes
        Примечания
        1
        Неантики - индейское племя, которое в ранний колониальный период жило на территории штатов Коннектикут и Род-Айленд. В результате постоянных конфликтов с английскими колонистами к 1870 году неантики были объявлены вымершим племенем.
        Пекоты - индейское племя, которое в XVII веке населяло большую часть территории штата Коннектикут.
        2
        Панно-витрина - это объемная интерьерная картина или фоторамка, «витрина», часто разделенная на несколько отсеков или состоящая из группы коробочек. В нее помещают фотографии, памятные мелочи, красивые вещицы и т. п. Каждый отсек - целая история, но объединяет их единый стиль оформления, цветовая палитра, тема
        3
        Комитет политический действий США - главный способ финансирования политических кампаний, в особенности на федеральном уровне
        4
        Кроуфорд - речь идет о полковнике Уильяме Кроуфорде и его провальной экспедиции, целью которой являлось уничтожение враждебных индейских поселений. Его поход не увенчался успехом, Кроуфорда и многих его людей поймали и жестоко казнили, подвергнув перед этим долгим и мучительным пыткам.
        5
        Алг?нк?нские языки (подсемья в составе алгских языков) - одно из крупнейших языковых объединений Северной Америки; занимает почти весь восток и центр Канады, а также район вокруг Великих озёр (кроме ирокезского региона) и северную часть атлантического побережья США.
        6
        Общий дом - Большой общий дом в некоторых частях Малайзии и Индонезии, а также у ряда племен североамериканских индейцев.
        7
        Реддит (англ. Reddit) - сайт, сочетающий черты социальной сети и форума, на котором зарегистрированные пользователи могут размещать ссылки на какую-либо понравившуюся информацию в интернете и обсуждать её.
        8
        Кольцевая дорога - это стотрехкилометровая автомагистраль между штатами, которая окружает Вашингтон, округ Колумбия, столицу США, и ее внутренние пригороды в соседних штатах Мэриленд и Вирджиния.
        9
        Тринити-колледж - частный колледж свободных искусств, расположенный в городе Хартфорд, штат Коннектикут, США. Основан в 1823 году как епископальная альтернатива Йельскому университету.
        10
        Мэйфлауэр - английское торговое судно, на котором англичане пересекли Атлантический океан и основали в 1620 году Плимутскую колонию, одно из первых британских поселений в Северной Америке.
        11
        Топ-сайдеры - туфли на гибкой плоской подошве со шнуровкой от вокруг проема для стопы. Изначально мужские кожаные туфли, которые предназначались для ношения на яхте.