День на день не приходится Дональд Эдвин Уэстлейк
        #
        ДЕНЬ НА ДЕНЬ НЕ ПРИХОДИТСЯ
        Дональд УЭСТЛЕЙК
        Гарри вернулся в отель, когда я уже застегивал ремень кобуры под левой рукой.
        - Оставь, Ральф,- сказал он.
        - Оставь?- спросил я.- Что значит «оставь»? Он снял пальто и швырнул его на кровать.
        - Банк закрыт.
        - Он не может быть закрыт,- возразил я.- Сегодня вторник.
        - Вот здесь ты и не прав,- сообщил Гарри, потом достал из кобуры свой пистолет и тоже швырнул его на кровать.- Очень даже может. Все может быть закрыто. Сегодня - День Гриффина.
        - День чего?
        - Гриффина,- пояснил он, стянул кобуру с ремнями и швырнул туда же на кровать.- День Кении Гриффина.
        - Ладно. Сдаюсь,- согласился я.- Что такое «кенни гриффин»?
        - Это астронавт,- ответил Гарри, расстегнул воротник рубашки и плюхнулся на кровать сам.- Он родился и вырос в этом городе. Сегодня он сюда возвращается. Горожане устраивают в честь него торжественное шествие.
        - Перед банком?
        - Какая разница?- Он вытащил из-под себя пистолет, поправил подушку и закрыл глаза.- Банк все равно не работает. Я наклонил голову, прислушиваясь к доносящимся издалека звукам оркестровой музыки.
        - Очень мило с их стороны.
        - Они собираются вручить ему ключи от города,- сказал Гарри.
        - Очень мило.
        - Речи, детишки с цветами и все такое.
        - Это так мило, что меня просто мутит.
        - Но он побывал на орбите,- заметил Гарри.
        - Вот там бы и оставался,- размечтался я.
        - Завтра будем работать.
        - Знаю,- сказал я,- но это все равно раздражает.
        Меня происходящее раздражало куда больше, чем Гарри, потому что планировал операцию именно я. А я ненавижу, когда план срывается или что-то приходится менять. Даже если эти изменения незначительны. Скажем, как запланировать дело на вторник, а проворачивать его в среду. Совсем маленькое изменение, не имеющее в общем-то никакого значения. Но нам придется провести в этом городишке лишний день, который увеличивал шансы опознания нас в будущем. Нам придется поменять авиабилеты, и какой-нибудь догадливый клерк может об этом вспомнить. В отеле в Майами мы появимся на день позже, чем обратим на себя внимание и там тоже. Ничего страшного, может быть, тут и нет, но, чтобы потопить большой могучий крейсер, бывает достаточно одной маленькой пробоины. Помню, в детстве я увидел эту фразу на плакате, и она еще тогда произвела на меня сильное впечатление.
        Я по натуре организатор. Этот банк и этот городишко я «вычислял» целых три недели еще до того даже, как родился план. Потом пять дней после разработки плана. Я выбрал правильный метод ограбления, правильное время, правильный маршрут отхода, правильное все, что угодно.
        Единственное, чего я не предусмотрел, это астронавт, выросший в этом городке и решивший посетить родные места именно ямой день. Как я позже сказал Гарри; «Что он, не мог просто позвонить?».
        Одним словом, мы провернули работу в среду. Ровно в 2.54 мы вошли в банк, надели на лица маски и объявили: «Ограбление! Всем оставаться на местах!»
        Все застыли. Пока я наблюдал за людьми в банке и за входной дверью, Гарри забрался за стойку и принялся набивать сумку деньгами.
        Надо сказать, что в среду план сработал ничуть не хуже, чем сработал бы во вторник. Три дня в середине недели, во вторник, в среду и в четверг, в 2.54 в помещении банка оставалось только трое сотрудников; все остальные уходили на ленч. Позже, чем обычно, им приходилось ходить потому, что в привычные для ленча часы в банке как раз бывал наплыв посетителей. Но в 2.54 в те дни, когда я проверял, там никогда не набиралось больше трех человек, а средняя цифра получилась чуть выше единицы.
        В день ограбления, например, у стойки оказалась только одна невысокая престарелая леди, которая несмотря на яркое солнце пришла с зонтом для дождя.
        Оставшаяся часть плана должна была сработать в среду ничуть не хуже, чем во вторник. Светофоры по моим замерам работали одинаково во все дни недели, расписание самолетов оставалось таким же, а движение на кольцевом шоссе нисколько не отличалось от движения в другие дни. И все же я не люблю, когда что-то меняется не по моей воле.
        Без минуты три, за минуту до срока, Гарри закончил набивать сумку деньгами. Мы оба встали у двери, и, когда секундная стрелка часов пробежала еще один круг, Гарри спрятал пистолет, одним движением стянул маску, подхватил сумку и направился к пожарному гидранту, около которого мы припарковали угнанный «форд». Теперь мне оставалось ждать сорок секунд.
        Я продолжал смотреть во все стороны сразу: на часы, на троих служащих банка, на старушку и на Гарри, сидящего в машине. Если бы ему не удалось завести машину вовремя, нам пришлось бы ждать еще минуту и десять секунд.
        Но машина завелась сразу же. Спустя тридцать одну секунду Гарри подал мне знак. Я кивнул, подождал еще девять секунд и метнулся из дверей банка. Сорвав маску и спрятав пистолет на место, я пробежал восемнадцать шагов, нырнул в машину, и мы поехали. На углу стоял светофор.
        - Двадцать две мили в час,- сообщил я, глядя на красный глаз светофора.
        - Знаю,- ответил Гарри.- Не беспокойся. Я все помню.
        Зеленый свет зажегся именно в тот момент, когда мы подкатили к перекрестку, и машина проскочила поперечную улицу даже не замедлив ход. Оглянувшись, я увидел людей, только-только выбегающих из дверей банка.
        Справа чуть ближе середины квартала отходила в сторону аллея. Гарри плавно свернул и аккуратно вписался в улочку шириной чуть больше нашей машины. Впереди стоял еще один автомобиль. Гарри ударил по тормозам, я прижал к себе сумку, и мы выскочили из «форда». Гарри открыл капот и, схватив пучок проводов, выдернул их из гнезд, потом захлопнул капот и бросился вслед за мной.
        Я уже сидел во второй машине, напяливая на себя бороду, темные очки, кепку и свитер с высоким воротом. Гарри быстро надел свою бороду, берет и зеленый пиджак спортивного покроя, потом включил двигатель. Я посмотрел на секундную стрелку часов.
        - Пять,- сказал я,- четыре, три, два, один. Поехали!
        Мы вынырнули из аллеи, свернули налево и успели к светофору еще до того, как загорелся красный свет, затем свернув направо, проехали три квартала, каждый раз оказываясь у светофора вовремя, и выбрались на подъездную дорогу к кольцевому шоссе.
        - Следи за дорожными указателями,- бросил Гарри,- а я буду следить за движением.
        - Разумеется,- ответил я.
        Почти в каждом городе есть теперь такие кольцевые объездные шоссе.
        Удобно это не только водителям, которые едут мимо города и не хотят застревать на городских перекрестках, но и местным жителям, когда тем нужно быстро попасть из одной части города в другую. Здесь объездное шоссе представляло собой поднятое над землей кольцо с прекрасным видом на город и на его окрестности.
        Но меня в тот момент не интересовали ни город, ни окрестности. В тот момент мне больше всего хотелось увидеть надпись «Аэропорт-Роуд» - выезд к аэропорту, и, пока Гарри уверенно гнал машину по шоссе, почти свободному после полудня от транспорта, я вглядывался в дорожные указатели.
        Надо отдать должное городским властям, дорожных указателей они наставили предостаточно. Вот, например, первый выезд с кольцевой дороги, «Выезд на Каллисто-Стрит». Сначала мы проехали указатель, где значилось:

«Выезд на Каллисто-Стрит через четверть мили». Немного дальше: «Выезд на Каллисто-Стрит. Держитесь правой стороны». И наконец у самого поворота указатель со стрелкой, направленной к спуску с дорога: «Выезд на Каллисто-Стрит».
        Конечно, все это предназначалось для местных жителей, и никакой информации относительно того, куда эта Каллисто-Стрит приведет, на указателях не было. Однако если вам необходимо попасть именно на Каллисто-Стрит, то проехать мимо нужного поворота вы не смогли бы ни при каких обстоятельствах. Гарри гнал машину, не превышая пятидесяти миль в час, разрешенных тут, а я продолжал смотреть, как мимо нас проносятся по три стандартных указателя на каждый выезд с кольцевой дороги: Вудфорд-Роуд, Игл-Авеню, Гриффин-Роуд, Кроувел-Стрит, Пятимильная дорога, Эсквайр-Авеню. Я взглянул на часы.
        - Гарри, ты не слишком медленно едешь? Мы должны делать пятьдесят миль в час. Гарри обиженно надул губы. Он по праву считался одним из лучших водителей для подобных операций.
        - Я делаю пятьдесят,- заявил он и жестом пригласил меня взглянуть на спидометр. Но я был слишком занят, высматривая дорожные указатели. Искал Аэропорт-Роуд, Аэропорт-Роуд.
        - Но ведь дорога до поворота к аэропорту занимает гораздо меньше времени,- сказал я.
        - Я делаю пятьдесят. И делал. Я взглянул на часы, потом снова на дорогу.
        - Может быть, спидометр сломался. Может, ты делаешь только сорок.
        - Я делаю пятьдесят,- твердо ответил Гарри.- Я знаю, что такое пятьдесят миль в час. Я это чувствую и без спидометра. И я делаю пятьдесят.
        - Если мы опоздаем на самолет, мы влипли,- сообщил я. Гарри мрачно наклонился к рулевому колесу.
        - Легавые сейчас, наверно, опрашивают там всех подряд,- забеспокоился я.- Рано или поздно кто-нибудь вспомнит, что видел, как из аллеи выезжала наша машина. И они примутся искать нас уже в этой машине и в теперешнем обличье.
        - Следи за указателями,- предложил Гарри. Ничего другого мне не оставалось. Ремсен-Авеню, бульвар Де Витт, парк Грин Мидоу, Семнадцатая улица, Гленвуд-Роуд, Пауэрс-Стрит..
        - Наверняка ты прозевал поворот,- сказал Гарри.
        - Это невозможно. Я читал все указатели. Все. Твой спидометр скис.
        - С ним все в порядке. Эрхарт-Стрит, Виллоуби-Лейн, Файеруолл-Авеню, Броуд-Стрит, Мэриголд-Хилл-Роуд...
        Я снова взглянул на часы.
        - Гарри, наш самолет только что взлетел.
        - Ты все время смотришь на часы,- обвинил меня Гарри.- Вот так ты его и пропустил.
        - Я ничего не пропустил.
        - Вон снова Шуилср-Авеню,- сказал Гарри.- По-моему, мы здесь и выехали на кольцевую дорогу.
        - Как я мог пропустить его?- воскликнул я.- Торопись, Гарри! На этот раз мы не промахнемся. Уж на какой-нибудь самолет мы попадем!
        Гарри сгорбился над баранкой.
        Нас остановили на половине второго круга. Какой-то глазастый полицейский заметил нашу машину (к тому времени они уже получили ее описание) и сообщил об этом по радио, так что немного дальше полиция перегородила дорогу. Мы подкатили к барьеру, остановились и они тут же нас сцапали.
        Сидя на заднем сиденье полицейской машины, движущейся не кольцу уже в обратном направлении, я не удержался и спросил инспектора, к запястью которого меня приковали наручниками:
        - Вы не откажетесь сообщить мне, куда подевалась дорога к аэропорту?
        Он улыбнулся и показал за окно.
        - Вот она. На указателе, в сторону которого он махнул рукой, значилось: «Выезд на Гриффин-Роуд через четверть мили».
        - Гриффин-Роуд?- переспросил я.- Мне нужно Аэропорт-Роуд.
        - Это одна и та же дорога,- сказал он.- Мы ее вчера переименовали в честь Кении Гриффина. Того самого. Астронавта. Мы все тут им очень гордимся.
        - Ясно. То, что я о нем думаю, мне лучше, видимо, оставить при себе,- пробормотал я.