Игра снайперов Стивен Хантер
        Знаменитому снайперу Бобу Ли Свэггеру уже за семьдесят, у него свой бизнес, но обстоятельства не позволяют ему забыть о прошлом. Мать морского пехотинца, который погиб в Ираке, просит Свэггера отомстить за сына, застреленного арабским снайпером. Боб сначала отказывается, а затем входит в контакт со знакомыми агентами из «Моссада», и вместе им удается выяснить, что арабский стрелок планирует теракт на территории США - убийство некой чрезвычайно высокопоставленной особы. Американские спецслужбы начинают поиски террориста, но безуспешно. Впрочем, Свэггеру и его друзьям в последний момент все же удается установить, кто именно выбран жертвой, и вычислить местоположение снайпера…
        Последний на сегодняшний день роман о Бобе Ли Свэггере, Бобе Снайпере, как его прозвали когда-то за точный глаз и уникальное умение владеть оружием.
        Впервые на русском!
        Стивен Хантер
        Игра Снайперов
        Stephen Hunter
        Game of Snipers
        
        Посвящается Трейси Миллер и другим матерям Золотой звезды, потерявшим сыновей и дочерей в «пустынных войнах»
        Я замечал, что нервирую окружающих.
        Оберштурмбаннфюрер Репп по прозвищу «Der Meisterschutze», «Мастер-снайпер», Третья танковая дивизия СС «Мертвая голова»
        Часть первая
        Глава 1
        Наши дни, невесть где
        Он видел степные цветы, а среди них - Кейти. Она сидела, скрестив ноги. Ветер трепал ей волосы, и те сверкали на солнце. Кейти широко улыбнулась. Она всегда улыбалась. Четыре года - возраст улыбок. Вид у нее был совершенно счастливый. Травинки всколыхнулись, и ей это, должно быть, понравилось. Задрав и без того курносый нос, она подставила мордашку ветру.
        - Кейти! - закричал он. - Кейти, милая! Кейти!
        Она обернулась на голос. Голубые глаза ее лучились любовью.
        - Папа! Пап, привет!
        - Милая, я сейчас! - завопил Пол и рванулся к ней, как рванулся бы любой отец, чтобы обнять, прижать к себе, оградить от беды.
        Рванулся, да не вырвался.
        Он был прикован к столбу. Металлические браслеты врезались в кожу.
        - Кейти, я…
        - Пап, мне пора.
        - Нет, Кейти, нет, я сейчас, погоди…
        Он рванулся еще сильнее. Из ран на запястьях пошла кровь, но наручникам было все равно.
        - Пока, пап. - Кейти встала с травы. - Я тебя люблю.
        Она исчезла, и он понял, что проснулся. Это был сон. Пол больше не спал, но боль в руках никуда не делась. Он дернулся. Наручники снова впились в кожу. Он действительно был прикован к добротному деревянному столбу. Стоял совершенно прямо, как Жанна д’Арк в ожидании костра.
        Он поморгал. Все осталось как было, но всплыли новые странности. Во-первых, в лицо ему дул легкий ветерок с ароматом луговых трав. Во-вторых, в небе сияло солнце: то ли желало Полу доброго утра, то ли обрекало его на новые мучения.
        Он не чувствовал запаха собственной мочи и рвотных масс. Не чувствовал и привычного зуда, а ведь он давно не мылся и совсем запаршивел. Он не обгадился, а если и обгадился, его почистили.
        Вместо драных пятнадцатилетних чиносов[1 - Чинос - летние хлопчатобумажные брюки.], найденных когда-то в мусорном баке, на нем был бирюзовый хирургический костюм, а вместо стареньких «адидасов» на два размера больше нужного - белые носки.
        Проморгавшись, Пол окончательно проснулся, широко раскрыл глаза, подождал, пока не сфокусируется зрение, и хорошенько рассмотрел мир, в котором очутился.
        Этот мир не был похож на вчерашний переулок за фуд-кортом. Пол смутно помнил, как хлебнул мускателя, принял метамфетамина, а потом вырубился за мусоркой неподалеку от мексиканского кафе, где по вечерам собираются приличные люди, едят, пьют, смеются и время от времени подогревают Пола баксом-другим, а то и пятеркой.
        Куда все делось? Что творится?
        Я что, умер? Умер и попал в рай?
        Нет, на рай не похоже. Похоже на луг за городом.
        Вокруг была трава, целое море травы. И море света. Наконец зрение заработало как надо, и Пол рассмотрел ландшафт во всех подробностях. Увидел бескрайний простор, горную гряду, сосновую рощу, огромный купол неба, прозрачные завитки облаков, яркое, но ласковое солнце. И зелень, повсюду зелень, потому что столб стоял посреди луговины, а вокруг - бесконечный сосновый лес.
        Он ничего не соображал, но к такому состоянию ему не привыкать. В голове, как всегда, полная каша. Хорошо хоть голоса не донимают. Он поискал глазами других людей - и нашел, причем довольно быстро. В добрых пятидесяти ярдах от столба стояли три шезлонга. В них сидели трое. Один говорил по мобильнику. У каждого был равнодушный вид оценщика.
        - Э! - крикнул Пол. - Что за фокусы? Кто вы? Где я?
        Они молчали, хотя парень с телефоном бросил на него косой взгляд, не прекращая оживленной беседы.
        Так, новые подробности. Судя по волосам (длинноваты) и нарядам (джинсы, сапоги, ковбойские шляпы), это мексиканцы. Темные очки, расслабленные позы - трое мачо изволят коротать свой досуг. Он что, в Мексике?
        И еще одна странность: чуть поодаль от шезлонгов стоит парень в черном. То есть вообще в черном, с головы до пят, на лице - черная маска, а из прорезей таращатся глаза, тоже черные. И он, в отличие от остальных, смотрит только на Пола.
        Пол искал ответ на вопрос, как он мог оказаться в Мексике, прикованный к столбу, относительно чистый и выставленный напоказ, словно музейный экспонат, но он давно уже разучился связно мыслить и по-прежнему ничего не соображал. В попытке напрячь мозги он лишился последних сил. Ему хотелось выпить, хотелось залить глаза мускателем, ведь тот помогал отделаться от фурий, пусть не навсегда, но хотя бы на время.
        У него закружилась голова. Чтобы не упасть, он прислонился к столбу. Даже это движение далось ему с трудом. Он тяжело дышал: сказывалась кислородная недостаточность.
        - Помогите, пожалуйста! - крикнул он.
        Руководящий комитет пришел в движение. Парень с телефоном - похоже, он был за главного - окликнул остальных мексиканцев. Все трое подошли к мужчине в черном и уставились на Пола. Судя по всему, никто не собирался ему помогать.
        Время тянулось невыносимо медленно, словно сбилось с привычного ритма. Наконец Пол услышал странный звук. Не резкий, вроде взрыва или выстрела, но все равно грозивший опасностью. Словно что-то шлепнулось на землю неподалеку от столба. Мексиканец снова принялся говорить по телефону.
        Пол повернул голову. Ярдах в двадцати пяти от него над травой стояло коническое облачко пыли, словно от миниатюрного взрыва. Ветер понемногу сдувал пыль в сторону.
        Непонятно было, какое отношение облачко имеет ко всему происходящему. Пыль просто висела над травой. Пол изо всех сил соображал, откуда она взялась, но это зрелище никак не укладывалось в его картину мира.
        Через секунду земля снова дрогнула. Еще одно извержение, теперь гораздо ближе. Пыль взлетела футов на десять - со сверхзвуковой, а то и со световой скоростью, словно ее выплюнул гейзер, - и тут же начала рассеиваться. Пола осыпало камушками и комочками земли.
        Он лихорадочно рылся в воспоминаниях, пытаясь сообразить, что это значило. Наконец до него дошло: такие извержения бывают, когда в землю с силой бьет пуля. Он тысячу раз видел это в кино.
        Земля под ногами заходила ходуном. Неведомая сила больно ударила его о столб, руки вывернулись, наручники впились в запястья до самых костей. Во рту появился привкус крови. Милосердное онемение продлилось не больше секунды, и Пол почувствовал острую боль. Его хлестнули камушки и песчинки, несшиеся со сверхзвуковой скоростью.
        Теперь он понял, что по нему стреляют, причем издалека.
        Его охватила паника, как всегда бывает с жертвами. Он бросился бы наутек, но наручники не пускали.
        - Нет! - крикнул он. - Так нельзя! Вы не имеете права! - И непроизвольно всхлипнул.
        Это выглядело смешно, и мексиканцы засмеялись.
        - Кейти! - завопил он. - Прости меня, прошу, прости папу!
        И вошел туда, где не было ничего, кроме света.
        Глава 2
        Ранчо, Каскейд, Айдахо
        Грех жаловаться. Вид из кресла-качалки открывался шикарный: луг, а за лугом - горы с белоснежными шапками (прямо как у него самого), и эти горы были здесь всегда (прямо как он сам). Здесь он владел всем, кроме гор, принадлежавших одному лишь Господу. Поздней весной погода приятная, солнце нежаркое, ветер несильный. У детей все хорошо. Жена довольна, насколько жены вообще бывают довольны. Денег все больше и больше, и не по его хотению, а благодаря неустанной работе каких-то финансовых механизмов. Здоровье хорошее, даже отличное. Новое бедро (за номером третьим) стало как родное, мотор не барахлит. Лошадок, пожалуй, даже через край, и все бодрые, живые, как сама жизнь. Винтовки? Есть и новые, самых удивительных калибров, еще и патрон на пробу, называется «Кридмур 6,5», отличная забава - скучная, техническая, как раз по нему. Друзей даже больше, чем он заслужил, причем совершенно разных, от знаменитостей из Национальной стрелковой ассоциации и бывалых снайперов до нескольких журналистов и множества лошадиных ветеринаров в семи штатах, да еще двух десятков бывших сержантов морской пехоты: с такой
ватагой хоть в огонь, хоть в воду. Пикапы? Больше чем за один руль не сядешь, так что хватит и одного.
        «Все у меня есть», - думал он.
        В свободное время он помаленьку учил историю. Сейчас добрался до Крымской войны и представлял себе тогдашние баталии в пороховом дыму, густом, вездесущем - ни конца ни края. Раны хреновые, зеленоватые, а потом - гангрена и ампутация, причем никаких анестетиков, кроме спиртного. Современные кудесники от медицины не раз спасали ему жизнь - вот они, шрамы, - и от мыслей о такой ампутации холодела спина, старая и прямая как жердь. Так что все прекрасно.
        Он знал, что это не навсегда.
        И был прав.
        Машины такого ядовитого цвета бывают только в прокатных конторах, да и там не пользуются особым спросом. На номере значилось «Айдахо 82». Путь неблизкий. Стало быть, жди неприятностей - друзья никогда не приезжали без звонка, и вряд ли кто-то из них сел бы в такую елочную игрушку. На воротах ранчо не было никаких опознавательных знаков, даже почтового ящика, кричащего на весь мир, что здесь проживает «СВЭГГЕР». Да, дом у Боба большой и красивый, но с шоссе его не видно. С таким же успехом проселок мог вести к ушатанному трейлеру, или к поселению сектантов, вооруженных до зубов, или к любой мерзости, пустившей корни в благодатной почве штата Айдахо.
        Сунув руку под футболку, он коснулся рукоятки «Коммандера» с магазином на девять патронов «.38 Спешл» и убедился, что может выхватить его из кобуры меньше чем за секунду. Движение было чисто машинальное. Прибытие «форда-темпо» или «шевроле-призм», да еще с такой термоядерной расцветкой, не предвещало перестрелки. Хотя, сказать по правде, Боб предпочел бы перестрелку.
        Машина остановилась, и он поднялся на ноги. Увидев, кто приехал, он не то чтобы удивился, но слегка опешил. Из машины вышла женщина лет шестидесяти, плюс-минус. Брючный костюм, макияж и дорогущие кеды: в наши дни почти все американки таскают их и в пир и в мир. Улыбка неуверенная, непрофессиональная, лицо слегка асимметричное, словно его сперва разобрали на части, а потом снова собрали, но уже не так удачно. Правда, шрамов на нем Боб не заметил, просто форма была какая-то не такая, да еще и мина не особенно счастливая, и все это выглядело весьма подозрительно. Эта бедолага, кем бы она ни была, крепко смахивала на человека, затаившего обиду на весь мир.
        - Мэм, - крикнул он, - просто чтоб вы знали, это частная собственность, а я человек не сильно общительный. Если вы что-то продаете, я не куплю. Если приехали взять интервью, я отказываюсь с вами беседовать. И агитировать меня бесполезно, на выборы я не хожу. Но если вы заблудились, я с радостью подскажу, куда ехать, и даже принесу чего-нибудь попить.
        - Я не заблудилась, мистер Свэггер. Сержант Свэггер. Не так-то просто было вас найти. Знаю, что вы не жалуете гостей, и не вижу причин, по которым вы должны обойтись со мной иначе, но с учетом обстоятельств я имею право на то, чтобы вы меня выслушали.
        - Ну… - сказал он, а про себя подумал: «О господи, что еще?»
        - Речь о моем сыне. Младший капрал Томас Макдауэлл, снайпер, Третий батальон Восьмого полка морской пехоты, Багдад, две тысячи третий год. Вернулся домой в гробу.
        Какое-то время они молча сидели на веранде. Боб понятия не имел, что сказать, - ясное дело, сказать было нечего. Он знал, что такое горе. Знал, что его лечит одно лишь время, да и то не до конца, с ним покончит только могила. Так что Боб решил: пусть говорит женщина. А ей, похоже, требовалось время, чтобы собраться с духом.
        Наконец она сказала:
        - Красиво у вас.
        - Каждый день сижу тут часок-другой. Травинки считаю. Иной раз забредает стадо антилоп, а то и чернохвостый олень со своим гаремом. Однажды видел здоровенного лося, не рога, а загляденье. Но таких почти не осталось.
        - Вы очень гостеприимный.
        - Какой уж есть.
        - Наверное, думаете, что я приехала за объяснениями. Контекст, физика, баллистика, история, что-где-когда. Вы же специалист в этих вопросах.
        - Если оно вам надо, не буду себя сдерживать.
        - С тех пор как принесли похоронку, я и сама кое в чем разобралась. Семь шестьдесят два на пятьдесят четыре, сто шестьдесят гран. Классическая винтовка Драгунова. Скорость на момент попадания - тысяча шестьсот футов в секунду. Пуля со стальным сердечником - не сплющилась, не разорвалась. Прошла навылет. Говорят, он не успел ничего почувствовать.
        - Правильно говорят.
        - Мне бы сказать спасибо за такое милосердие, но язык не поворачивается. Маме не нужно милосердие. Маме нужна жизнь того, кто стрелял. Вот что нужно маме.
        Он помолчал. Дело приняло неожиданный оборот. Да и что тут, черт возьми, скажешь?
        - Миссис Макдауэлл, это не дело. И не потому, что вы говорите об убийстве - а это убийство, поскольку мы не на войне. И не потому, что вы напрашиваетесь на серьезные неприятности, по сравнению с которыми ваша нынешняя жизнь - детский сад, уж простите за резкость. И не потому, что вы при любом раскладе потратите все свои деньги, вообще все, на адвокатов и прочих стервятников. И даже не потому, что это, скорее всего, невозможно. Видите ли, вы хотите отомстить. Для этого вам нужен охотник, и вы пришли ко мне, но я старик. Основная работа снайпера состоит в том, чтобы выслеживать жертву, высаживать двери, бегать по ступенькам и все такое прочее, а мне уже семьдесят два, так что меня или возьмут под стражу, или пристрелят на месте.
        - Прекрасно вас понимаю, - кивнула она. - Мне уже говорили, что Снайпер Боб - достойный человек и что он не собьет меня с пути истинного, а наоборот, поможет добрым словом. Чисто для справки: я побывала везде. В Корпусе морской пехоты, в разведке, в НСА. Везде мне дали от ворот поворот. Считают, что я рехнулась.
        - Ну, это слишком громко сказано. Скорее, вы плохо подумали.
        - Но… - начала она.
        - Разумеется, всегда есть «но».
        - Да, и у меня тоже. Вы скажете, что война есть война. Он сам, по собственной воле, записался в морскую пехоту, окончил снайперские курсы, добровольно отправился на войну, убил нескольких человек и однажды вечером проиграл в лотерею. Так уж устроена война. Проиграл в лотерею, и привет. Вы сами знаете. И тот мальчишка, что нажал на спусковой крючок, - предположу, что речь неминуемо зайдет об этом мальчишке, - он такой же, как Том. Плясал под дудку политиканов, толком не понимая, к чему все идет, и предпочел бы сидеть с девчонкой в кино, или шляться по торговому центру, или чем еще занимается молодежь. Я права?
        - Да, я думаю так же. Понятно, что эти слова не помогут восстановить справедливость, да и покоя вам не добавят. Кроме того, велика вероятность, что мальчишку положили в том же Багдаде. В две тысячи третьем там много кого положили, если мне не изменяет память.
        - Не изменяет.
        - Добавлю, что у них была неплохая программа подготовки снайперов, так что нашим парням досталось на орехи. Потом туда отправились кое-какие люди, проанализировали данные, составили графики, вычислили, где, когда и как стреляют, и поменяли стратегию так, что их мальчишки стали умирать гораздо чаще, а наши - гораздо реже. Наверное, Том погиб до того, как эксперты разобрались, что к чему.
        - Именно так.
        - Пожалуй, вам лучше выбрать новую мишень для своего гнева. Например, Корпус морской пехоты, такой неповоротливый. Или президента и строй мужчин в серых костюмах - ведь именно они отправили вашего сына туда, где он погиб. Или газеты с их передовицами в поддержку войны. Или взгляните на все это под другим углом. Все, кто погиб на войне, отдали свои жизни не просто так. Даже если от вашего сына осталась лишь запись в противоснайперской базе данных, он спас множество матерей от той участи, что постигла его маму. Все это не зря. Ваш сын не напрасно пожертвовал жизнью. Он отдал ее за тех, кто оказался в Багдаде после него.
        - Я бы согласилась, но не могу. Это «но» никуда не денется.
        - Ну ладно. Расскажите мне про ваше особое «но».
        - Но дело не в войне. Но его убил не мальчишка, который предпочел бы шляться по торговому центру. Но этот человек не защищал свою страну. Но он не мертв. Но я знаю, кто он и где его искать.
        Говорила она уверенно и с чувством, однако это еще ничего не значило. Ясно было одно: эта женщина или безумно отважна, или выжила из ума. А может, и то и другое.
        Она семь раз побывала в Багдаде. Четыре раза ее изнасиловали, трижды избили, причем один раз весьма серьезно, чем и объяснялась странная форма лица.
        - Кости неправильно срослись, - сказала она. - Мелочи. Кому какая разница?
        Трижды ее обмишурили. Она отдала жуликам все, что выручила от продажи дома, а потом заняла денег у брата, чтобы оплатить шестимесячный интенсивный курс арабского.
        - Некоторые нюансы мне по-прежнему недоступны. Сами знаете, у них очень беглая речь. Многое зависит от контекста и культурного багажа. Но я почти все понимаю. Могу вести переговоры. В случае чего всегда можно переспросить. Ах да, еще я приняла ислам.
        - Приняли ислам?
        - Иначе не понять, как они устроены. На это ушло еще полгода. Я пыталась стать настоящей мусульманкой, понять их историю, культуру, идеологию, поверить всей душой. Подумывала даже взорвать пару-тройку неверных и посмотреть, какие будут ощущения. Но отказалась от этой мысли. Слишком неправильно. Даже для такой чокнутой, как я.
        Короче, дело обстояло так. Разведчик из Третьего батальона сказал ей, что Третий батальон вел бои с остатками Второй штурмовой бригады Пятой багдадской механизированной дивизии Первого корпуса Республиканской гвардии. В конце войны личный состав бригады смешался с местным населением. По большей части они были родом из столицы, так что неплохо знали местность. Они начали стягиваться поодиночке в юго-восточную часть города, где дислоцировался Третий батальон, и развязали партизанскую войну против неверных. Поначалу ничего особенного: самодельные взрывные устройства, неумелые засады, горе-снайперы, постоянные измены, проволочки, неудачи, вопиющее невежество. Но эти ребята быстро учились на своих ошибках.
        Целью ее первой поездки - а также второй и отчасти третьей - было найти ветерана из этого партизанского формирования, готового рассказать, как все было. Сплошные обманы, впустую потраченные деньги и темные переулки - в одном из них ее изнасиловали. По крайней мере один раз, во время первой поездки.
        Свэггер представил себе, как американская мамаша - типичная представительница среднего класса из субурбии - притворяется коренной багдадкой, кутается в одеяния правоверных и понимает, что в любой момент этот маскарад могут раскрыть, а саму ее - изнасиловать, избить, даже лишить жизни и что за ней к тому же гоняется военная полиция, от которой ничего не скроешь. Она снова и снова платила за свои ошибки, не раз была поймана, но каким-то чудом выжила. Боялась она лишь одного: что не сумеет отомстить за смерть сына.
        Наконец она вышла на бывшего капитана Второй штурмовой бригады, искалеченного взрывом снаряда авиационной пушки. Тот нуждался в средствах для поддержки семьи и таил злобу на командиров, из-за которых влачил жалкое существование.
        Его звали Азиз, и он кое-что знал. Может, не все. Может, совсем немного. Тем не менее он поведал ей про специалиста со стороны.
        - Явился непонятно откуда, - рассказывал Азиз. Денег он не взял. - Его нашло командование бригады. Говорили, что он искусно управляется с винтовкой. Потом забрал у нас лучших стрелков, лично у меня - двух отменных специалистов из отряда подрывников, - и увез, а куда - не знаю. Куда-то, где учили стрелять из винтовки. Не штурмовой, а снайперской.
        Всего их было двадцать два человека. Когда они вернулись, у каждого была русская снайперская винтовка Драгунова. У того снайпера имелся план действий, он ходил со стрелками на разведку, готовил пути отступления. Большой профессионал. Учил их такому, до чего сам не додумаешься. После взрыва морпехи отступали в безопасное место, но от снайперов было не спрятаться. Те изучили все потенциальные укрытия, рассчитали дистанцию, сделали необходимые поправки, пристрелялись. Поэтому морпехи, сами того не ведая, оказывались в зоне поражения. Снайпер открывал беглый огонь, убивал нескольких человек, а потом исчезал, не дожидаясь, когда американцы придут в себя и начнут отстреливаться. После каждой такой вылазки стрелок залегал на дно.
        - Специалист старой закалки, - кивнул Боб. - Неплохо знал свое ремесло.
        - Томми вел наблюдение за периметром. Как мне сказали, у него было предчувствие. Он дежурил на крыше многоквартирного дома, где устроили патрульный штаб Третьего батальона. Ему поручили выискивать снайперов. Каждые несколько минут он менял позицию, сдвигаясь на пару футов вправо или влево. Если долго сидеть на одном месте, тебя заметят, и все, ты пропал. Но…
        - Понимаю, вам непросто об этом говорить.
        - Но кем бы ни был тот человек с «Драгуновым», он знал все наперед. Знал, где окажется Томми. Устроился под определенным углом к цели, понимая, что рано или поздно Томми появится на этом месте. Прицел винтовки был настроен на нужную дистанцию, и сам снайпер показал себя человеком исключительной дисциплины. Лежал в засаде без движения, слившись с винтовкой, и ждал, ждал, ждал, пока жертва не появится в прицеле, а когда Томми вышел на позицию, тут же выстрелил. В голову. Мгновенная смерть. В затылке дыра, под левым глазом - черное входное отверстие, совсем маленькое, размером с монетку. Вот и все. За голову морпеха была назначена награда, и, кто бы ни стрелял, тем вечером он неплохо подзаработал. Может, это сделал пришлый снайпер. Может, он положил премию себе в карман или сдал деньги в общий котел, не знаю. Не имеет значения. Это он виноват, это он все устроил, явился на чужую войну и научил их тому, чего они сами не узнали бы. Обеспечил подготовку и спланировал убийство моего Томми. Он не защищал свою страну, он джихадист, а это совсем другое дело. Он должен за все заплатить, ведь именно из-за
него коэффициент смертности среди американских солдат за два месяца вырос с двух целых четырех десятых до девяти целых шести десятых на тысячу. Всего погибли двести сорок пять человек, около пятидесяти получили ранения.
        - Странно, что так мало раненых. Обычно все наоборот. На десять раненых приходится один убитый. Думаю, ему неинтересно было просто вывести противника из строя. Он учил своих стрелков бить наверняка.
        - По словам капитана Азиза, ему не нужны были раненые. В Коране говорится, что неверного надо убить, а не ранить. Этот снайпер - глубоко верующий человек.
        Она продолжила свой рассказ. Корпус морской пехоты вызвал аналитическую противоснайперскую группу, и специалисты пришли к выводу, что всех солдат застрелили по одному и тому же шаблону. Никакой импровизации. Любые случайности исключены. Все строго по учебнику. Стреляли всегда в промежутке с шестнадцати до восемнадцати часов, используя в качестве прикрытия автомобили - на улицах было полно разбитых машин, - после чего отступали по прямой, в ближайший дом, где можно было отсидеться.
        - Слишком поздно. К тому времени Томми был уже мертв, - говорила его мать. - Но однажды снайперы разошлись по позициям, а в шестнадцать ноль-ноль по всем разбитым машинам, брошенным в периметре каждой роты и каждого батальона, был нанесен ракетный удар. Остатки расстреляли из пулеметов и забросали гранатами. В тот день партизаны потеряли семнадцать из двадцати двух снайперов, и те больше не представляли опасности для наших ребят.
        - Что стало с главным?
        - Он исчез. Понял, что обстоятельства изменились и программу можно сворачивать. Он сделал все, что мог, но игра снайперов приближалась к концу. Пришло время взять отпуск. Восстановить силы для новых сражений в войне, идущей уже тысячу четыреста лет.
        - Но, если не ошибаюсь, он и после этого принес им немало пользы, - заметил Боб. - Повстанцы выложили в сеть множество видеороликов. Он стал знаменит. Все его боялись. Деяния двадцати двух снайперов приписали ему одному. Говорят, что он убил несколько сотен американцев. Он получил прозвище, которое превратилось в товарный знак. Кстати говоря, очень известный. Можно подумать, его разработали на Мэдисон-авеню.
        - Выходит, вам известно, как его зовут?
        - Да, слыхал его имя. Джуба. Багдадский снайпер.
        Стемнело. Из города вернулась Джулия: там у нее был кабинет, откуда она управляла конюшенной империей Свэггера. Она познакомилась с Дженет Макдауэлл, и женщины сразу понравились друг другу. Сбросив маску охотницы на людей, Дженет приняла приглашение остаться на ужин. Обе ушли на кухню и дружно занялись хозяйственными делами.
        После ужина - весьма неплохого - Боб и Дженет вернулись на веранду. Настало время дослушать рассказ.
        - Итак, он сбежал из Багдада и вы его потеряли. Как получилось, что снова нашли?
        Она сделала все, что могла. Еще несколько раз ездила в Багдад - уже после того, как улеглась поднятая Бушем волна. Побывала в Москве, где получила доступ к архивам КГБ (это влетело ей в копеечку), чтобы выяснить, не связан ли Джуба с русскими. Съездила в Чечню, чтобы узнать, не был ли он одним из печально известных снайперов, которые безжалостно расстреливали русских во время чеченской войны. Кое-что обнаружилось в Афганистане. Там погиб американский полковник (самый высокопоставленный офицер, павший на той войне от рук снайпера), причем выстрел произвели с очень большого расстояния, - иначе говоря, стрелок был большим мастером своего дела. Такая же участь постигла одного из старших оперативников ЦРУ в провинции Гильменд. Имя сына открыло для Дженет кое-какие двери. Она много общалась с разведчиками и снайперами из Корпуса морской пехоты, пытаясь выйти на след, но следов не было. Сплошные предположения и никаких доказательств.
        - Я чуть было не опустила руки, - сказала она, и Боб понял, что однажды она едва не решилась свести счеты с жизнью. Почему бы и нет, если жить больше незачем?
        Но затем она подумала: «Чего мне не хватает? Предметных знаний. Возможно, техническая информация поможет во всем разобраться».
        Винтовки. Она нырнула в мир винтовок. Начала со специализированных журналов, читала по семь номеров в месяц, чтобы вникнуть в тему. Мемуары снайперов, романы о снайперах, фильмы про снайперов… Как раз в это время в поп-культуре начали героизировать снайперов, и Дженет внимательно следила за судьбой Криса Кайла и других знаменитых стрелков. Изучила баллистику, устройство винтовок, ходила на занятия по стрельбе…
        - Отец моего сына - мы развелись, когда Тому было три года, - дал мне двести тысяч долларов, чтобы платить за все это. Правда, у меня становится все меньше платежеспособных родственников.
        Наконец она решила сосредоточиться на конкретном оружии. Судя по словам разведчиков, с которыми она говорила, Джуба и его люди пользовались классическими винтовками Драгунова российского производства. Этой модели было уже полвека, и морпехи знали о ней не понаслышке, сталкиваясь с русской винтовкой по всему миру. Ее первый экземпляр они захватили в 1973 году не без помощи ЦРУ.
        - Да, слыхал эту историю, - кивнул Боб.
        - Но дело не в винтовке. Дело в патроне.
        - Правильно мыслите, - кивнул Боб.
        - Сама я никогда бы этого не поняла. Раньше я думала так: берешь какой-нибудь патрон, заряжаешь какую-нибудь винтовку, нажимаешь на спусковой крючок - и все, готово. Но это даже не половина дела. Даже не одна десятая. Столько тонкостей, и я почти со всеми разобралась.
        Дженет была целеустремленной женщиной. Ее не остановили даже бесконечные технические подробности, весь этот стрелковый мир с его особенностями, противоречиями, обилием заведомо ложной информации и бессмысленными терминами, настолько произвольными, что ни о каком понимании речи нет: их можно лишь заучить наизусть.
        - Оказалось, что самый точный патрон калибра семь шестьдесят два на пятьдесят четыре производился в пятидесятых годах на болгарском оружейном заводе «Арсенал». Это так называемая тяжелая пуля с кончиком желтого цвета. Патроны поставляются в цинках, по триста штук в каждом. Капсюли разъедают металл, так что стрелку нужно тщательно следить за чистотой оружия. Я пришла к выводу, что Джуба пользовался именно такими патронами.
        - Хорошие, - согласился Свэггер. Во время службы у него был запас американских «Мэтч Таргет» 7,62 ? 54 с завода «Франкфорд арсенал». Всегда выбирай самое лучшее - и винтовку, и патроны, словно от них зависит твоя жизнь, потому что так оно и есть.
        - Я решила, что после Багдада ему все равно понадобятся эти боеприпасы. Пришло время выяснить, кто продает болгарские семь шестьдесят два на пятьдесят четыре с тяжелой пулей.
        - И вы отправились в Болгарию, да?
        - Да. Оказалось, что их больше не производят, да и раньше партии были довольно скромными. Миллион-другой, но никак не десятки миллионов. Патрон высокоточный, поэтому погрешности крайне незначительны, а качество контролировалось самым серьезным образом.
        В Софии она вышла на человека с нужными связями и за двадцать пять тысяч долларов получила доступ к государственным архивам, где хранились документы на отгрузку интересующих ее патронов. В 1962 году партия была признана излишней и следующие двадцать лет провела на складе. Когда русские вошли в Афганистан, снайперы тут же оценили качество этих патронов, и почти все они отправились в Советскую армию, после чего полетели в афганских и чеченских моджахедов. Потом наступила эра капитализма, и остатки боеприпасов - около десяти миллионов штук - разошлись по разным странам, где в ходу были «мосинки», магазинные винтовки того же калибра с ручным затвором, созданные еще в царской России. Болгарский патрон 7,62 ? 54 идеально подошел к ним. В итоге крупнейшим импортером этих боеприпасов стала южноафриканская фирма «Саут стар» со штаб-квартирой в Элизабеттауне.
        - Вы и там побывали?
        - Да. К счастью, ЮАР - это еще одна страна, где все продается и покупается. После нескольких фальстартов меня на один вечер допустили до инвентаризационных журналов «Саут стар».
        Она достала из портфеля компьютерную распечатку.
        Стопка была огромной. Чтобы прочесть все бумаги, потребовалось бы несколько часов, но Дженет уже просмотрела записи и выяснила, что «Саут стар» много лет продает цинки с желтыми точками на боку, указывающими на высочайшее качество боеприпасов.
        Раз в три месяца пять тысяч патронов отправлялись по разным адресам, но почти всегда на Ближний Восток. Несколько лет подряд цинки уезжали в Египет, еще пару лет - в Ирак и, наконец, в Южную Сирию.
        - Платили всегда одинаково, переводом из швейцарского банка. Судя по последней отгрузке, он до сих пор в Южной Сирии, далеко от войны.
        - Думаете, это Джуба?
        - Да. У этих патронов есть одна неприятная особенность. Они слишком тяжелые. А значит, он не может купить миллион штук зараз, чтобы хватило на всю жизнь. Приходится каждые несколько месяцев брать небольшую партию. Если он поддерживает себя в форме и в любую минуту готов выйти на оперативный простор, без регулярных поставок ему не обойтись. Ясно, что покупатель один и тот же: имена получателей и адреса отгрузки разные, но оплату совершают одним и тем же способом. Теперь понимаете, насколько ценна эта информация? Это, конечно, не точный адрес, но нам известен город. Последний раз патроны отправились в Южную Сирию, в город под названием Ирия. Он точно там. Где-то в тех местах, неподалеку от пунктов службы международной доставки и, очевидно, с ведома местных властей.
        - Но это и вправду не точный адрес. У вашей информации нет практической ценности.
        - Согласна, но можно найти человека, который выяснит дату следующей поставки, найдет пункт прибытия и посмотрит, кто будет забирать груз. Если слежка не выведет на того, кто мне нужен, всегда можно поспрашивать у местных. Наверняка кто-то обратил внимание на обеспеченного одиночку, живущего в пустыне и постоянно стреляющего из винтовки.
        - Вряд ли, - возразил Боб. - Если он и правда такой умный, у него есть осведомители по всему городу. Стоит задать пару вопросов, и он тут же сменит позицию, а заодно усилит меры безопасности, чтобы не допустить новых проколов. Может, перестанет пользоваться этими патронами или же найдет другого поставщика. Он наверняка недоволен тем, что уже много лет вынужден иметь дело с «Саут стар». Вы обращались с этой информацией в ЦРУ?
        - Нет. Они вышибли меня из стольких стран, что это даже не смешно. Называют меня «Балтиморской сумасшедшей». Еще бы, от меня сплошные неприятности. Меня даже внесли в список нежелательных авиапассажиров, но я научилась путешествовать по поддельным документам. Поэтому - никаких электронных писем, звонков или уведомлений. Просто взяла и явилась, рассчитывая на ваше понимание. Чувство стыда мне несвойственно. И я к ним не пойду. Хочу действовать так же, как всегда. То есть самостоятельно. У меня еще осталась родня, и я располагаю значительными средствами. Но все нужно сделать быстро, ведь его легко спугнуть, и он часто переезжает с места на место. Я неплохо его изучила, так что можете верить моим словам.
        - Понятно. - Боб задумался. - И вы решили, что я сумею приехать в Сирию, найти его и уничтожить?
        - Теперь вы в курсе дела и, надеюсь, измените отношение к моей просьбе. Могу устроить вам фальшивый паспорт превосходного качества, предоставить надежного гида и переводчика. Вы проведете в Сирии не больше нескольких дней. Нужно разыскать его и выкурить из убежища. Один выстрел, один труп. Дело не только правое, но еще и выгодное. К тому же вы окажете всем большую услугу.
        Разумеется, все пройдет не так, как задумано. Но покончить с Джубой, увидеть в прицел, как он сходит с лица, получив пулю, сделать так, чтобы он канул в Лету… Заманчивое предложение. Спору нет, это правое дело, но все равно так поступать нельзя.
        - Нет, - сказал он. - Я за такое не возьмусь. Это не военная операция, а обычное убийство. Не правосудие, а месть. В ней нет никакой ценности - ни стратегической, ни информационной. Допустим, его смерть поможет уберечь каких-нибудь дипломатов, но меня это мало волнует.
        - И я никак…
        - Погодите. Я не говорю, что отказываюсь вам помочь. Вы, миссис Макдауэлл, та еще штучка. Американка из пригорода, сама себе ЦРУ. Переиграли профессионалов, да и нервы у вас покрепче, чем у них. Понимали, что вам придется несладко, что вас могут убить, но не остановились. Вы решительная дама, я таких уважаю. У вас, как говорится, железная хватка.
        - Я не геройствую. Просто нужно как-то пережить эту боль. У меня не было никого, кроме Томми.
        - Значит, вот что я сделаю. И обойдемся без ваших денег.
        - Нет, погодите…
        - Согласен, вы правильно сделали, что не пошли в ЦРУ. Там полно идиотов, считающих, что они разыгрывают долгую партию. Привыкших считать себя повелителями хаоса. Они не стали бы убивать этого парня. Начали бы за ним следить, смотреть, на кого он выведет. Если на важную персону, то, наверное, продали бы эту информацию. Или похитили бы того человека и допросили с пристрастием. Короче, намудрили бы и обязательно ударили в грязь лицом. И не для того, чтобы остановить джихадиста, нет. Только для того, чтобы подсидеть коллегу из соседнего кабинета, который по-другому смотрит на все это. Там же полный бардак. Представьте себе восьмой класс средней школы, где учитель - размазня, а детишки один хитрее другого.
        Дженет промолчала. Судя по всему, она пришла к такому же выводу.
        - Вот что я предлагаю, - продолжил Боб. - Я знаю одного влиятельного человека в «Моссаде». Мы с ним не встречались, но несколько лет назад он заведовал одной операцией, и та в некоторой мере пересекалась с моими собственными делами. В общем, он ко мне присмотрелся, и так уж вышло, что я, сам того не ведая, оказал ему серьезную услугу. Откуда я это знаю? Моя дочь работает в Тель-Авиве корреспондентом «Фокс ньюс». Этот моссадовец вышел на нее, они подружились, и он время от времени подбрасывает ей информацию. Думаю, с помощью дочери я сумею заручиться его поддержкой. Подозреваю, что «Моссад» тоже имеет зуб на вашего Джубу. В отличие от наших ребят, израильтяне принимают все близко к сердцу. Давайте-ка я съезжу в Тель-Авив и попробую их заинтриговать.
        - Я оплачу ваши расходы.
        - Знаете что? Я богатый человек, хоть и не понимаю, как такое вышло. Трачу свое богатство только на винтовки да время от времени вожу супругу в «Крекер баррел». Почту за честь внести свою лепту в уничтожение Багдадского снайпера. А вы расплатитесь со мной тем, что сядете ровно и сделаете так, чтобы вас больше не били. И не насиловали.
        Глава 3
        Южная Сирия, окрестности Ирии
        Один и тот же сон. Он снился Джубе уже много лет и будет сниться до конца жизни, и Аллах не избавит его от этого сна, ведь он сам его послал, чтобы Джуба сохранял ясность мысли, не расслаблялся, не забывал о том, сколь суров выбранный им путь и какую цену предстоит заплатить за триумф.
        Во сне он сидел в укрытии. Перед ним американцы, к плечу прижат приклад винтовки Драгунова, цевье покоится на стене, или на упавшей колонне, или на буфере автомобиля, палец лежит на спусковом крючке, глаз смотрит в оптический прицел.
        Он видел это много раз. Американцы мечутся в поисках укрытия. Шлемы у них песочного цвета, формой напоминают черепаший панцирь, есть выступ для защиты задней части шеи. Как они вообще могут двигаться в такой экипировке? Похожи на крестоносцев, не хватает лишь свободных белых туник с тамплиерским крестом. В броне, с ранцами, со всевозможным оружием, они отправились в очередной Крестовый поход, и Джуба прекрасно знал, чем все это закончится: он видел, как пылают дома, как людей сжигают на кострах, как оскверняют мечети, как насилуют женщин, как грабят города, как над землей Мухаммеда воцаряются боль и отчаяние. И не важно, что все это было десять веков назад. Времени нет, как нет понятий «тогда» и «сейчас».
        На ощупь винтовка была великолепной, а Джуба знал толк в винтовках. Прицельная сетка застыла в полной неподвижности, значит рука его по-прежнему верна. Он совмещал угольник с целью, оценивал расстояние, делал поправки - выше, ниже, правее или левее, если дул сильный ветер и по линзе хлестал песок. Затем потянуть палец к себе, спусковой крючок слегка сопротивляется, не дергать, не теребить, движение доведено до автоматизма. Смерть приходит к цели в образе тяжелой пули болгарского производства, а Джуба чувствует толчок в плечо и видит в окуляре смазанную картинку, но после отдачи организм тут же восстанавливает равновесие.
        Предсказать поведение человека при попадании невозможно, каждый реагирует по-своему. Кто-то замирает, кто-то противится прикосновению пули - прикосновению самой Смерти. У одного на лице гнев, у другого - покорность судьбе, у третьего - облегчение, но все уходят в мир вечного сна.
        Ему снилось, что вокруг множество целей, хотя наяву такого почти не бывает. Морские пехотинцы, одеревеневшие от страха, прячутся повсюду: в трещинах полуразрушенных зданий, в дверных проемах, в разбитых автомобилях - где угодно, лишь бы оказаться подальше от праведной ярости снайпера, но весь мир - в его смертоносной власти, а винтовку направляет сам Аллах, угольник находит неверного, и палец посылает в него тяжелую пулю, и сетка прицела не дрожит. Раньше, отправляя неверных в место, уготованное для них Аллахом, Джуба считал их, но потом сбился со счета.
        Сон всегда заканчивался одинаково. Всякий раз Джуба видел собственную судьбу. Выискивая цели, он наконец замечал за пороховым дымом человека: даже не силуэт, а смутное пятно. Затем ждал, пока ветер не подхватит дым и не унесет его прочь, но секундное промедление оказывалось роковым. Во сне Джуба видел то, что однажды увидит наяву, видел равного ему стрелка, затаившегося среди развалин. В руках у снайпера - винтовка с сошкой и оптическим прицелом. Вспышка, неровно очерченное световое пятно - та доля секунды, когда в гильзе сгорает порох, - и Джуба понимает, что это конец.
        Услышь меня, Аллах, я служил Тебе всем своим существом. Смиренно прошу: отпусти мне грехи и прими меня в Джаннат.
        Он знал, что умрет именно так, рано или поздно, ведь за ним охотились уже много лет - сперва израильтяне, потом иранцы, курды, русские и, наконец, американцы. Его жизнь заберет снайпер, такой же искусный, как и он сам.
        Он вздрогнул и проснулся - как всегда, весь в поту, обуреваемый паникой. Ночью в пустыне тихо. Он скатился с койки, подошел к окну, взглянул на бескрайнюю равнину. Вдалеке, на другом ее конце, горел фонарь полицейского участка. Охранники внизу не издавали ни звука, хотя предполагалось, что один из них стоит в карауле. Проверять незачем, сегодня ничего не произойдет.
        Но он никак не мог прийти в себя. Наверное, ему не давало покоя то, что будет, - такое случалось даже после стольких лет: чисто биологическая реакция организма, молитва здесь бессильна. Он подумал, не покурить ли гашиша, но решил не делать этого, чтобы утром сознание оставалось ясным, а реакция - молниеносной.
        Вместо этого он сосредоточился на даре свыше, на моменте своего торжества, когда Аллах наконец воздал ему за все, чего он лишился, за весь позор, унижения и отголоски вечной боли.
        Он задумался об автобусе.
        Глава 4
        Тель-Авив
        Свэггер отыскал условленное место - кафе примерно в миле и от пляжа, и от гостиницы, с открытой верандой на самом солнцепеке. Едва он сел за столик, как подбежал официант, и Свэггер заказал чай со льдом: он недолюбливал этот напиток, но ему велели заказать именно чай со льдом. Какое-то время он сидел и думал, что одна опергруппа сейчас рассматривает его в бинокль, а вторая изучает прохожих на предмет потенциальной угрозы. Но ни взрывов, ни автоматных очередей не раздалось. Никто ничего не заметил. Никто и бровью не повел.
        Наконец из кафе вышел мужчина:
        - Сержант Свэггер? Разрешите представиться, Гершон Гольд.
        - Сэр, - кивнул Боб. - Присаживайтесь.
        Мужчина сел за столик. На нем, как и на Свэггере, были солнцезащитные очки и тонкая белая рубашка с короткими рукавами и расстегнутым воротом. Свэггер был в бейсболке «Арканзас рейзорбэкс», а Гольд - в пляжной шляпе с черной ленточкой. Образ дополняли черные брюки, начищенные кожаные туфли и часы «Брайтлинг» на зеленом ремешке. Лицо его было молочно-белым, как куриное яйцо, рот невыразительный, губы чопорно поджаты. Редкий образец. На его надгробии напишут: «Жаль, что пришлось уйти с работы».
        - Спасибо, что согласились поболтать, - сказал Свэггер. - Надеюсь, вы не сочтете эту беседу пустой тратой времени.
        - Читал ваше фэбээровское досье, - отозвался Гольд. - Вы принесли немало пользы. Я же просто клерк, офисный работник. От меня не требуют подвигов. Тем не менее я привык думать, что в какой-то мере полезен своей стране.
        - Дочь говорит, что в «Моссаде» к вам приклеилось прозвище Джордж Смайли[2 - Джордж Смайли - персонаж шпионских детективов Джона Ле Карре.]. Насколько я понимаю, это означает «знаменитый разведчик».
        - Вроде того. Но не могу похвастаться ни красавицей-женой, ни энциклопедической памятью. И я, в отличие от Смайли, не циник, а скромный пилигрим. Кстати говоря, у вас выдающаяся дочь. Думаю, вы очень ею гордитесь.
        - Так и есть.
        Гольд кивнул:
        - Давайте к делу.
        - Здесь безопасно? Могу ли я назвать имя из разряда секретных?
        - Вообще-то, нас окружают молодые люди из контртеррористического отдела. Они обожают подобные задания.
        Прежде чем начать, Свэггер сделал глубокий вдох.
        - Позвольте спросить, вам известно имя Джуба? Я говорю о Багдадском снайпере.
        Не выказывая удивления, Гольд откинулся на спинку стула. Он был совершенно спокоен, но его выдали лицевые мышцы. На мгновение - лишь на мгновение - они напряглись. Совсем чуть-чуть. Мало кто способен такое заметить.
        - Крайне любопытный господин.
        - И весьма набожный, - добавил Свэггер.
        - Должен предупредить, что нам уже не первый год подбрасывают различные сведения о Джубе, и почти все они не выдерживают критики. И сам Джуба, и те, кто за ним стоит, знают, как обеспечить свою безопасность. Его имя окутано дезинформацией: ложные следы, недостоверные разведданные, фиктивные сообщения о том, что его где-то видели, и так далее. Мы сворачиваем в один переулок, в другой, в третий и всякий раз упираемся в тупик. Джубе есть что нам рассказать - и я не сомневаюсь, что мы его разговорим, - но он скорее не человек, а мифическое существо. Фантом.
        - Хотите сказать, меня облапошили? И все это - очередная уловка, чтобы «Моссад» махнул рукой на Джубу?
        - Или обманный маневр. Полной уверенности нет. Допустим, нам нашептали, что Джуба сейчас там-то и там-то, мы заглатываем наживку, бежим туда, а он тем временем орудует в совершенно другом месте. Такое уже бывало, и не раз.
        - Другими словами, в этой игре я дилетант и доверия мне ноль.
        - При всем уважении на нынешнем этапе ни о каком доверии и речи быть не может.
        - Что ж, тогда позвольте поведать вам историю об одной выдающейся даме.
        - Я весь внимание.
        Свэггер вкратце пересказал ему одиссею Дженет Макдауэлл, в прошлом - домохозяйки из пригорода, а ныне - женщины, способной внедриться куда угодно и заткнувшей за пояс целое ЦРУ. Человек из «Моссада» слушал внимательно и не перебивая, лишь время от времени потягивал воду с лимоном. Наконец он спросил:
        - И все это есть на бумаге? Копии документов, фотографии упомянутых вами людей, доказательства ее… хм… злоключений? Другими словами, вы провели хотя бы минимальную проверку?
        - Все здесь, в этом портфеле. Более того, я нанял частного детектива. Только смотрите не проболтайтесь, если будете общаться с миссис Макдауэлл. У меня были к ней те же вопросы, что и у вас. Все бумаги проверил мой друг, отставной агент ФБР, а он свое дело знает. Дженет сдала оба экзамена на отлично. В две тысячи десятом году ее скулу действительно раскололи на четыре части, и следующие семь месяцев миссис Макдауэлл провела в больнице, но кости все равно срослись неправильно. Деньги поступили от родственников, от бывшего мужа и от продажи недвижимости. У этой женщины долгов на два миллиона, и всему этому не видно ни конца ни края, так что ее будущее весьма туманно.
        - Короче говоря, вы в ней не сомневаетесь. Вы не против, если мы тоже все проверим?
        - На здоровье.
        - Итак, допустим, она - та, за кого себя выдает. Но это не повод ей доверять. Как знать, вдруг мы имеем дело с очередной игрой Джубы, разработанной каким-нибудь гениальным сотрудником Министерства разведки Ирана? Поверьте, там есть такие, я могу назвать несколько имен. Вся прелесть в том, что иранцы могли выйти на эту женщину во время ее скитаний и подсунуть ей дезинформацию. Она поверила - ведь ей надо верить, что ее мальчик будет отмщен, - и теперь играет на руку нашим противникам.
        - Ну да, пожалуй, - согласился Боб. - Хотя… Если бы иранцы знали, чем она занимается, то не стали бы устраивать такой балаган. Прострелили бы ей голову, и дело с концом.
        - И еще один сомнительный момент. Вы уверены, что она не работает на ЦРУ и действует без ведома вашей разведки?
        - У меня почти не осталось там связей, но сейчас в ЦРУ такая неразбериха, что им не до миссис Макдауэлл. Может, какой-нибудь местный гений сделал ставку на ее самобытность - а Дженет действительно уникальная женщина, - но пока что всех в Управлении корежит от одного ее имени.
        Гольд кивнул.
        - Давайте я наведу справки, - наконец сказал он. - И перезвоню вам через день-другой. А вы пока развлекитесь, отдохните. Я запишу все на счет «Моссада».
        - Спасибо за любезность, но предпочту платить за себя сам, чтобы оставаться материально незаинтересованным лицом. Могу позволить себе это. Зачем оставлять все богатство детям?
        - Ха! - Гольд на мгновение прищурился. - И правда, зачем?
        Два дня Свэггер вдыхал ароматы Тель-Авива, любовался видами, восхищался женщинами, наслаждался вездесущей атмосферой праздника, проводя время под девизом «Живи сегодняшним днем». Такое настроение, как он помнил, царило в Сайгоне, когда все понимали, что конец близок, и веселились на полную катушку. Наверное, в Трое дело обстояло примерно так же. Свэггеру нравилось пить гранатовый сок с содовой на веранде гостиницы: с одной стороны синело Средиземное море, с другой - виднелись невысокие горы, утыканные тысячами жилых домов, и над всем этим величаво садилось солнце. Сирены он слышал нечасто, взрывы - и того реже. Лицо его загорело, и походка сделалась разболтанной, как у местных.
        Вечером третьего дня зазвонил телефон.
        - Завтра в девять за вами заедут, - сказал незнакомец и повесил трубку.
        И действительно, в девять утра у гостиницы остановился черный «ситроен» с мальчишкой-водителем.
        - Мистер Свэггер?
        - Он самый.
        - Прошу.
        Поколесив по улицам, автомобиль выехал в пригород. Через некоторое время Боб увидел матово-черное здание кубической формы, неумолимое, как декорация из научно-фантастического фильма. Он понял, что перед ним штаб-квартира «Моссада», шестиэтажная стеклянная постройка, рядом с которой всегда чувствуешь на себе чей-то взгляд, но знать не знаешь, что творится внутри.
        Охранники тщательно изучили его документы, просветили все тело и даже проверили бирки на одежде. Мальчишка не отходил от него ни на шаг. Наконец он привел Свэггера в обшарпанный конференц-зал на шестом этаже, где ждали Гольд и другие официальные лица.
        Гольд не потрудился их представить: разве важно, как кого зовут? Здесь были мужчины с бородой и без бороды, но лица у всех были одинаково угрюмыми. Похоже, за последние несколько лет эти люди разучились улыбаться. У каждого в руках была папка. Гольд, судя по всему, руководил всем.
        - Сержант Свэггер, сейчас мы с коллегами зададим вам несколько вопросов. Это необходимо, чтобы убедиться в вашей честности и эффективно спланировать дальнейшую работу. Некоторые вопросы покажутся вам неприятными и даже возмутительными. Не исключаю, что они действительно будут такими. Я попросил коллег распределить между собой роли адвокатов и прокуроров. Мы не намерены проявлять неуважение, поэтому прошу не обижаться на наши выпады. Особенно на выпады Коэна.
        - А кто из вас Коэн? - спросил Боб.
        - Коэн - это я, - ответил невысокий мужчина с дерзким взглядом и неопрятной эспаньолкой.
        - По некоей загадочной причине наш директор терпит Коэна, невзирая на его ущербное чувство юмора. Возможно, держит его в качестве примера для остальных: мол, смотрите, во что может превратиться человеческое существо. Итак, начнем. Коэн?
        - Эта миссис Макдауэлл… вы ее пялите? - спросил Коэн, и Свэггер сразу понял, во что вляпался.
        - Нет, - ответил он.
        - Когда-нибудь представляли ее обнаженной?
        - Вы шутите?
        - Какая у нее грудь, большая или маленькая?
        - Понятия не имею.
        - Вы бы назвали ее чувственной женщиной?
        - Как по-вашему, горе - это что-то чувственное?
        - Сколько людей вы убили?
        - Ох. Слишком много. Не считал. Но любой из них имел возможность убить меня. И убил бы.
        - Вам нравится убивать?
        - Мне нравится стрелять. Это мое призвание.
        - Вы помешаны на оружии?
        - Я уважаю свои винтовки, и они служат мне верой и правдой. У нас в семье принято защищать общество с оружием в руках, и кроме того - я много об этом думал и пришел к однозначному выводу: стрельба приносит мне удовлетворение. Это дело моей жизни, и когда я подолгу не стреляю, мне кажется, что чего-то не хватает. Но я не занимаюсь сексом со своими винтовками.
        - Вы затеваете все это, чтобы вдоволь настреляться, верно?
        - Об этом я тоже думал. Возможно, вы правы. Но после службы в Корпусе морской пехоты я всегда и везде старался исправить ошибку или восстановить в правах кого-нибудь вроде себя, если этот человек совершил подвиг, о котором все забыли.
        - Вы маньяк-убийца?
        - Нет, я не псих. Меня всегда интересовало огнестрельное оружие и его возможности - а они, как и мои собственные, лучше всего раскрываются в самых чрезвычайных обстоятельствах. У меня нет потребности убивать, и я никогда не мечтал о том, что застрелю кого-нибудь.
        Вопросы сыпались один за другим и на первый взгляд не были связаны между собой. Свэггеру казалось, что он попал под перекрестный огонь. Как и предупреждал Гольд, самые неприятные вопросы задавал Коэн.
        - Кто такой, по-вашему, снайпер: убийца или солдат?
        - Солдат. Я никогда не убивал безоружных людей, я не получаю удовольствия от убийства, и мне за это не платят. Деньги мне приносит ветеринария, лечение лошадей. Обожаю этих животных. У моей супруги есть способности к бизнесу, а у меня - хорошая репутация, поэтому мы процветаем. Я человек обеспеченный, деньги мне не нужны.
        - Миссис Макдауэлл вас чем-то зацепила. Чем именно?
        - Своей болью. Мне доводилось терять близких людей в подобных обстоятельствах. Никто из них не заслуживал такой смерти, но иногда это случается - по недоброму капризу судьбы. В общем, ее боль мне знакома.
        - Вы не считаете, что эти чувства могли затуманить вам разум?
        - Нет, не считаю. Эта отважная женщина вполне реальна, как и ее боль. К тому же все, что она рассказала, - чистая правда.
        - Зачем вы здесь?
        - Я опасаюсь, что если она не увидит свет в конце тоннеля, то покончит с собой. Понимаю, что мы дошли - то есть она дошла - до той точки, где уже не обойтись без помощи государства. Нам нужны ресурсы, которыми мы не располагаем, и доступ к информации, которого у нас нет. Мы сделали все, что могли. Отправляясь в другую страну, миссис Макдауэлл всякий раз рисковала жизнью. Еще одно путешествие - и ее труп выудят из речки.
        - Такое чувство, что это вы нас нанимаете, а не наоборот.
        - Мне нужен Джуба. Остальное не имеет значения.
        - Если мы решим работать с вами, - сказал Гольд, - вы должны будете принять наше условие: Джуба принадлежит нам, и наша цель не в том, чтобы всадить пулю ему в голову. Пользы от этого немного, если не вспоминать про Ветхий Завет…
        - …В который не верит никто из присутствующих, - подхватил Коэн. На сей раз послышались смешки.
        - Наша цель в том, - продолжил Гольд, - чтобы побеседовать с ним по душам. Узнать о его прошлом. Джуба - загадочная персона, он способен раскрыть множество секретов. В случае успеха нашего предприятия мы будем его судить, после чего он отправится за решетку и проведет остаток жизни в израильской тюрьме. Если вы застрелите его без веских на то оснований, то пойдете под суд за убийство. Он пролил море еврейской крови, но мы не жаждем расправы. Мы жаждем правосудия. Понятно ли это?
        - Да, понятно.
        - Вы согласны с этим условием?
        - Да.
        - Мы не мстители. Мы профессионалы. И ожидаем того же от вас.
        Ну вот, пожалуй, и все. Оказалось, допрос длился шесть часов. Боб проголодался. Несколько секунд мужчины за столом совещались с помощью кивков и прочих жестов, после чего Гольд озвучил условия делового соглашения со всеми бюрократическими формальностями вроде контрактов, материальных компенсаций, страховки и уведомления родственников.
        - Вопросы будут?
        - Есть один, - сказал Боб. - Почему вы решили, что это дело заслуживает внимания? Что это не фальшивка и не дурацкая затея каких-нибудь дилетантов?
        - Пятнадцатого января две тысячи четырнадцатого года один израильский бизнесмен - наш тайный агент, хорошо известный многим в этой комнате, - собирался вылететь из Дубая. Когда он вышел на посадочную площадку, его застрелил снайпер. Стреляли издалека. Впечатляющий выстрел, весьма заковыристый.
        - Почему?
        - Этот человек, как и мы, был уверен, что у него безупречная легенда. Он провел в Дубае две недели, решал разные вопросы. Его могли убить несколько раз, сделав простой, верный выстрел с близкого расстояния. Мы понять не могли, почему снайпер тянул до последнего, усложняя себе задачу. Но миссис Макдауэлл ответила на этот вопрос, подняв транспортные накладные «Саут стар». У Джубы кончились патроны. Он отстрелял свою ежеквартальную квоту, а без «болгарина» в магазине он и с места не сдвинется. Патроны поступили тринадцатого числа, и Джуба тут же отбыл в Дубай. Получив свои излюбленные боеприпасы, он сделал выстрел, куда более сложный, чем хотелось бы. Пулю нашли. Это действительно была болгарская тяжелая пуля, хотя поначалу мы не придали этому особого значения. А теперь стало ясно, чем объяснялась задержка.
        - Итак, миссис Макдауэлл опять оказалась права. У нее есть список убитых во всех уголках земного шара - ваших, наших, каких угодно. Джуба берется за любую работу.
        - Он неразборчив, - заметил Гольд. - К сожалению, нередко стреляет в наших людей. С завидным успехом. Впрочем, вы и сами знаете.
        - Значит, у вас тоже накопились долговые расписки?
        - Не то слово. Обычно от Коэна нет никакого толка, но сейчас он расскажет вам про автобус.
        Глава 5
        Израиль, 14 июня 2015 года. Автобус
        - Это непростое задание, Джуба, - сказали ему. - Бомбы уже не творят чудес. Взорви двести пятьдесят человек на рынке, и никто не заметит. Такое событие даже не попадет в западные выпуски новостей. Нам нужно что-то острое, необычное, чтобы эти сволочи к нам прислушались. И поняли, что нельзя о нас забывать, ни на секунду.
        - Слушаю и повинуюсь, - как обычно, ответил Джуба.
        Ему рассказали о политическом аспекте ситуации, хотя Джуба не интересовался политикой и не разбирался в ее хитросплетениях. Американцы хотят начать диалог с иранцами, и если они сумеют заручиться поддержкой муллы, это событие станет большим праздником для всего западного мира. Все решат - справедливо или нет, - что дело сдвинулось с мертвой точки. Однако нельзя допустить переговоров без участия ИГИЛ[3 - ИГИЛ - Исламское государство Ирака и Леванта, запрещенная в России террористическая организация.]: возникнет впечатление, что такие встречи способны привести к «решению вопроса», хотя решением вопроса может быть лишь полное уничтожение сионистского государства и его граждан. Именно так велит Аллах. Так, и никак иначе.
        Необходим акт крайней жестокости, чтобы потрясти мир, преподать наглядный урок, спровоцировать международное напряжение и сорвать переговоры. Руководство рассмотрело множество вариантов, но все были трудноосуществимы с логистической и конспиративной точек зрения.
        Только Джуба - единственный специалист высочайшего класса - способен выйти на позицию, нанести удар и бесследно исчезнуть. Тогда не придется тратить ресурсы, рисковать агентурной сетью, подключать к задаче множество людей. Вот она, магия Багдадского снайпера.
        - Знаешь, что пугает их больше всего? Мысль о том, что они умрут по очереди, один за другим. Взрыв не разбирает, кто есть кто. В нем нет харизмы. Он обезличен, как погода: подумаешь, налетел ураган, ну, бывает. Но снайпер плотно работает с каждой целью. Все они - самовлюбленные нарциссы. Одно дело - пасть жертвой обстоятельств, и совсем другое - знать, что на смерть обречен именно ты, а не кто-то иной. Это надолго им запомнится.
        - Понимаю, - кивнул он.
        Оба путешествия подошли к концу: и плавание в трюме древнего грузового корабля, и тряска по улицам Газы, когда он сидел, скрючившись, в отсыревшей трубе и понимал, что его в любую минуту может схватить израильская служба безопасности. Но он все же добрался до Земли обетованной.
        В безымянной негевской деревушке, неподалеку от КПП Эрез, он пересел в старенький автобус и уплатил шекель за проезд. В автобусе было полно народу, но он пробрался в заднюю часть салона и нашел, где сесть. Никто не обратил на него внимания. С какой стати рассматривать его? Он такой же, как и все остальные.
        На нем были кое-как намотанный тюрбан, свободный халат и шейный платок - традиционный наряд тружеников Ближнего Востока. Мешковатые штаны, сшитые немало лет назад, сменили много владельцев, а у обуви имелась своя родословная, не менее богатая. Он был безымянным арабом, не ведающим иной реальности, кроме собственной веры. Один из миллионов. Может, у него есть жена и семья, или были когда-то, но в неустанных трудах он позабыл и о жене, и о семье. Эта или та сторона ограды - без разницы, проволока везде колючая. Он обречен переезжать с места на место, искать отдохновение в вере или запретных удовольствиях. Ему некуда податься, ему нигде не рады. Такому человеку остается надеяться лишь на Аллаха и следующую жизнь, поэтому для него не существует ничего и никого, кроме Аллаха.
        Автобус тащился по пустыне Негев, делая остановки в безымянных деревушках. Пустыня здесь бескрайняя, но не такая безжалостная, как в других местах, где нет ничего, кроме выжженной земли, беспорядочно испещренной высохшими каменистыми руслами. В таком месте быстро умрешь - если, конечно, не знаешь, как выжить. Здесь, однако, уже имелась какая-никакая цивилизация. Море рядом, евреи понастроили свои кибуцы, живут себе припеваючи, плодятся, размножаются и ведут хозяйство, а на землях похуже горбатятся арабы, выращивают пшеницу и финики, климат хороший, так что и пшеница, и финики созревают вовремя. Еврейские патрули ездят на джипах с пулеметами: городские юнцы служат всего по несколько лет. Ничего не видят, слепцы, ничего не ведают. Для них армия - пустая трата времени, поскорей бы отслужить и заняться каким-нибудь прибыльным делом.
        Но Джуба не слеп. Джуба знает, что здесь творится. Он двадцать лет прожил в таком же аду, правда в другой стране. Один из многочисленных детей деревенского старосты, неграмотный, получавший тумаков за любой проступок, не знавший ни отцовской, ни материнской любви - любить детей им было некогда, каждая секунда на счету. Жил как пес, жрать было нечего, а по телевизору - даже в беднейших домах обязательно был телевизор - показывали искаженный помехами другой мир, недоступный и прекрасный.
        Жизнь его зависела от пшеницы. С восьми лет он работал в поле: никакой механизации, лишь цеп и мотыга, извечная борьба феллаха за жизнь, пальцы исколоты в кровь, ты нагибаешься за колосьями, пока не скрутит спину, в колени въелась грязь, над головой стоит беспощадное солнце, отец подгоняет: «Давай шевелись, тля, не рассусоливай, не то с голоду подохнешь, а жить-то небось хочется!»
        Нет ничего, кроме истинной веры, только она приносит утешение. Если углубиться в суры Корана, ясно видишь, что в жизни есть смысл и порядок. Лишь в медресе он чувствовал себя человеком, старался изо всех сил, из кожи вон лез, лишь бы заслужить благословение Аллаха. Оказалось, у него был живой ум, и кто-то из учителей однажды сказал, что у одного лишь Джубы есть шанс сбежать из мира, в котором нет будущего.
        - Ты умен, - говорили ему. - Далеко пойдешь. Вырвешься из этого небытия.
        - На все воля Аллаха, - отвечал он и верил, что так и будет.
        Когда ему исполнилось восемнадцать, пришла повестка: на два с половиной года его заберут и обучат какому-нибудь военному ремеслу. Может, в этом его будущее? Может, армия откроет ему глаза и он узнает, что его удел - не пустая возня на земле, а нечто иное?
        Ничего подобного. В арабской армии призывник из деревни, неотесанный невежда, - самое бесправное существо. Снова насмешки, побои, проклятия и постоянное чувство голода. Сержанты потешались над ним, офицеры не обращали на него внимания. Он был человеком-невидимкой, и Аллах не слышал его молитв.
        Пока у него в руках не оказалась винтовка.
        Глава 6
        Черный куб
        - Он сириец, - говорил Коэн. - Суннитский крестьянин по имени Аламир Алаква, пишите как угодно, хоть через черточку, хоть слитно, нам без разницы. Семидесятого года рождения. Вырос на севере, в сотне миль от Алеппо, на узкой полоске пахотных земель. Семья выращивала пшеницу. До восемнадцати лет ничем не отличался от остальных. Говорят, он никогда не упоминает об этом времени, но представить можно: работа в поле, пять намазов на дню, вечное рукоприкладство, а иногда издевательства похлеще побоев, один из многих детей в небогатой семье из деревни Тарку. Для отца, да и для остального мира, он был лишним ртом. Вот, собственно, и все.
        - Если, - добавил Гольд, - вы представляли себе идеализированный образ всемирно известного ассасина, человека воспитанного и образованного, спешу вас разочаровать. Этот молодец - джихадист до мозга костей, крайне одаренный стрелок и бессердечная скотина.
        Боб кивнул. Та чушь про снайперов, которую крутят в кино и на телеэкранах, далека от истины. Мало кому известно, что настоящий специалист - замкнутый человек, всецело преданный искусству стрельбы, всегда поступающий согласно своему мировоззрению, в случае Джубы - согласно его вере. Но Боб это понимал. И знал, что такого противника нельзя недооценивать.
        - Его талант проявился в армии. Джуба настолько хорошо стрелял из шестидесятилетнего персидского «маузера», что его немедленно отправили учиться на снайпера. Впервые в жизни он понял, что отличается от других, и полностью посвятил себя стрельбе во имя Аллаха. В снайперской школе под руководством саудовских наемников, которые учились у американцев, у «зеленых беретов», он добился выдающихся успехов. Его выделили из общей массы, он быстро продвигался по службе. Наконец-то стал есть досыта и заметил, что старшие смотрят на него с уважением. Впервые в жизни почувствовал себя человеком. Мы считаем, что он начал проливать кровь в девяностом году, но это не была кровь неверных. Первыми его жертвами были единоверцы. Асад-старший был прагматиком, и Сирия вступила в антииракскую коалицию, созданную для освобождения Кувейта. С тех времен не сохранилось ни документов, ни рассказов о легендарном сирийском снайпере. Однако, учитывая его амбиции, логично предположить, что он проверил свои силы. Мы уверены, что его стараниями в Ираке прибавилось вдов. Парадокс состоит в том, что в начале своего пути он воевал
против тех самых людей, которым впоследствии будет преданно служить.
        Но настоящего опыта, по словам Коэна, он набрался в девяностых, когда сирийский министр обороны взялся за искоренение всякой оппозиции Асаду и партии Баас. Мустафа Тлас был заурядным генералом, посредственным политиком, умелым подхалимом и первоклассным спецслужбистом. Под его чутким руководством снайперы перестреляли всех конкурентов старины Асада - это было значительно проще, чем арестовывать, их допрашивать, сажать за решетку и казнить по решению суда. Тяжелый «болгарин», выпущенный с четырехсот метров, решал проблему раз и навсегда.
        - В двухтысячном, - продолжал Коэн, - старина Асад умер, и президентом стал его второй сын, которому посчастливилось выжить, - офтальмолог, человек без подбородка, чести и совести.
        - Что стало с первым сыном? - спросил Боб.
        - Не задавайте лишних вопросов, и нам не придется вас обманывать, - заметил Гольд.
        - Вот это объяснение, - хмыкнул Боб.
        - Первым делом Асад номер два хочет восстановить отношения, испорченные его папашей в девяностом году, когда войска международной коалиции вошли в Кувейт. Поэтому в две тысячи третьем, после разгрома иракской армии и оккупации страны, он отправляет туда военных советников для организации восстания. На тот момент у Асада была самая большая армия на Ближнем Востоке, обученная и экипированная по высшему классу. Вместе с техническими специалистами и экспертами по тактике ведения боевых действий в Ирак отправляется сама Смерть в лице сержанта Алаквы.
        - Судя по всему, из него изначально не планировали делать культовую фигуру, - добавил Гольд. - Но руины Багдада оказались прекрасным полигоном для демонстрации его мастерства, а из побежденных солдат Республиканской гвардии Ирака получились весьма мотивированные ученики: обстрелянные, агрессивные, бесстрашные парни. Самая худшая разновидность патриотов, такие готовы убивать и умирать и по большому счету не видят разницы между смертью врага и своей собственной. Если хотите, можем привести цифры и процитировать рапорты морских пехотинцев…
        - Знакомые уже ввели меня в курс дела, - перебил его Боб.
        Ему неприятно было думать об этом. Мальчишки из Корпуса были годными пехотинцами на войне по-американски, когда стоит сказать пару слов в рацию и тебя тут же поддержат с воздуха. Но в каменных джунглях разрушенного города, где непонятно, что делать и куда бежать, где противник прекрасно знает все укромные уголки, эти ребята - по крайней мере, первая партия - стали призами в ярмарочном тире.
        Одним из этих призов оказался Том Макдауэлл. Боб кисло поморщился.
        - По сравнению с Иводзимой Багдад - это сущий пустячок, - сказал Гольд. - Но, разумеется, Америка, Израиль и Европа не желали нести потери в живой силе, пусть и незначительные. Когда число погибших начало увеличиваться, родители стали бить тревогу, и журналисты обратили на это внимание. Отсюда следует вывод о том, что реальная политика определяется демографическими соображениями.
        - Но нам удалось остановить эту волну, ведь так?
        - Благодаря контрразведчикам Корпуса, блестящим стратегам и аналитикам, снайперское подразделение сержанта Алаквы уничтожили за несколько часов. Сам он чудом избежал смерти, но убил многих, отточил свои навыки и прослыл героем в радикальных кругах. Его охотно нанимают на работу, предлагая щедрую оплату, а главное, интересные задания. Вернувшись домой, он уволился из армии и подался к радикальным исламистам. Действовал в Афганистане, Африке, Индии, даже на Филиппинах. В основном работает на Тегеран, но и родную страну не забывает. В две тысячи пятом премьер-министр Ливана - на тот момент страна была оккупирована сирийцами - попер против старины Тласа и Асада номер два. Четырнадцатого февраля того же года его взорвали в собственной машине. Никто понять не мог, как убийцы подвели к взрывчатке провод, а на самом деле провода не было. Использовать дистанционный взрыватель в городе весьма сложно, там полно радиосигналов. Вместо этого под асфальт заложили двадцать кило «Семтекса», оставив снаружи детонатор с высоколетучим соединением - трихлоридом азота или нитратом серебра. Возможно, замаскировали его
под кучку собачьего дерьма. Когда машина оказалась над взрывчаткой, Джуба, уже известный под этим именем, пустил в детонатор тяжелую болгарскую пулю, и бомба сработала. Отличный выстрел с трехсот ярдов, мощный взрыв, двадцать две сопутствующие жертвы. И наконец, - Гольд перешел к главному, - случай с автобусом.
        Глава 7
        Окраина Тель-Авива.

15 июня 2013 г.
        Низкорослая лошадка старого араба катила тележку по улицам Герцлии, зеленого пригорода с красивыми ухоженными домиками и роскошными небоскребами с видом на море, обиталища израильского среднего класса. Здесь жили юристы, инженеры, стоматологи, врачи разных специальностей - люди, не знающие бедности, войны и гнева исламистов. Тележку дважды тормозили полицейские патрули, и старик предлагал им остатки фруктов. Все смеялись, а один новобранец угостился спелым бананом. Полицейские проверяли документы, осматривали тележку, предупреждали, что в этот поздний час нужно сидеть дома, и желали доброго пути.
        Где-то между улицей Яфет и бухтой Гармонии тележка свернула к тротуару. Из-под нее выскользнула тень и тут же откатилась поглубже в кусты. Старик продолжил свое неспешное путешествие к главной дороге. Наконец его тележка растворилась в лабиринте арабских кварталов.
        Он лежал в кустах не меньше часа и ни разу не шелохнулся. В таких делах все зависит от терпения. Возможно, его местоположение раскрыли. Возможно, все это - хитроумная уловка израильтян. Возможно, его схватят и будут пытать, а пыток не выдерживает никто, и рано или поздно он все расскажет. Проникнув на землю сионистов, он рисковал всем, что у него было, ведь для них он - мишень номер один.
        Но ничего не произошло. Бойцы спецназа так и не объявились. Пару раз мимо проезжали автомобили - сперва «БМВ», потом «мерседес». Хлопнули дверцы, жена принялась выговаривать мужу за то, что поздно вернулся. Больше ничего.
        Наконец он убедился, что угрозы нет, и скользнул глубже в заросли. Местность была ему знакома, но лишь по картам и фотографиям, а они, как всегда, значительно отличались от действительности. Ночь здесь была темнее, деревья стояли теснее, дерн оказался совсем рыхлым. Сильно пахло цветами и морем. Он принялся ощупывать почву и через секунду почувствовал легкий приступ паники. Что, если ее нет на месте? Что, если он ее не найдет? Что, если у него ничего не получится? Что, если?…
        Но еще через секунду все вопросы отпали сами собой. Пальцы нащупали искомое под дюймовым слоем земли. Он вытащил предмет на траву, придвинул его к себе, не глядя расстегнул молнию и достал из чехла оружие, защищенное плотной тканью. Пальцы сомкнулись на снайперской винтовке Драгунова, очертания которой он знал в мельчайших подробностях. Самозарядная русская зверюга под царский патрон 7,62 ? 54R: такими воевали еще в Русско-японской войне, больше ста лет назад. Он знал «дракона» как свои пять пальцев, влюбившись в него много лет назад, с первого взгляда. Насколько же «Драгунов» приятнее неуклюжего и трескучего «Калашникова»!
        «Дракон», один из лучших в его коллекции, был собран вручную из деталей, найденных на полях сражений: румынская ствольная коробка, польская ложа и русский ствол. Эту модель повсеместно величали «драконом», хотя название не имело никакого отношения к мифическому существу. Дело в том, что у русских есть прозаическая привычка называть огнестрельное оружие именем конструктора, а разработкой этой модели руководил Евгений Драгунов. Винтовка Джубы была доведена до совершенства: шептало доработано напильником, пружина укорочена, чтобы снизить вибрацию, ствол вычищен так, что в нем не осталось ни единой молекулы, все собрано заботливыми руками, каждый винтик затянут так, чтобы обеспечить максимальную точность. Идеальная винтовка. К тому же ее никак не отследить и поэтому при необходимости можно бросить на месте.
        Прицел «ПСО-1» - разумеется, русский - высочайшего качества. Надежно стоит на планке крепления, идеально настроен, так что в рабочей позиции окажется прямо перед ведущим глазом. Он прижал винтовку к себе, правой ладонью обхватил знакомую пистолетную рукоятку, безжалостно вогнал приклад в выемку между плечом и грудью. Левая рука, согнутая в локте, легла под винтовку, левая ладонь обхватила деревянное цевье, но не крепко, ибо в азарте снайпер может стиснуть его так, что оно коснется ствола и нарушит идеальное равновесие системы. Он поерзал, поелозил, повертелся на земле, как делает любой стрелок в поисках оптимальной позы, чтобы оружие упиралось не в мышцы, а в кость, раскинул ноги и слился с планетой. С десяток раз вскинул винтовку, убеждаясь, что он нашел естественную точку прицеливания. Проверил электронику прицела: прицельную сетку, светящуюся красным в ночной темноте, угольник, указывающий на точку контакта пули с целью, простенькую шкалу боковых поправок, перевернутую дугу дальномерной шкалы с восемью делениями для определения расстояния до цели на примере шестифутовой человеческой фигуры,
хотя в этот день дальномер ему не понадобится, ведь он уже выставил угольник на двести тридцать четыре метра - столько, сколько нужно для выполнения задачи.
        После этого он приладил глушитель, тоже подобранный на поле боя. Наверное, его нашли вместе с М40 какого-нибудь морпеха и сняли с дула покореженной взрывом винтовки, чтобы обернуть эту вещицу против тех, кто ее изобрел. Трубка отличного качества, похожая на раковину наутилуса: длина восемь дюймов, несколько камер, соединенных друг с другом крошечными отверстиями. После выстрела газы вырываются из дула со сверхзвуковой скоростью, но тут же попадают в глушитель и начинают циркулировать из камеры в камеру, теряя почти всю энергию. Результат можно измерить в децибелах с помощью хитромудрого электронного приспособления, но цифры не имеют значения. Главное, что гасится звук выстрела: не до киношного «пц!», а до обычного щелчка, словно дверь закрыли на замок. Звук довольно громкий, но такой обыденный, что никто не обращает на него внимания. Муфту для крепления этого «Джемтека» к дулу СВД разработал один из талантливых оружейников Исламского государства.
        Джуба наживил глушитель и крепко затянул его, сунул руку в чехол, нашел нужную молнию, расстегнул, достал три магазина - в них лежало по десять болгарских патронов, снаряженных тяжелой пулей с желтой цветовой маркировкой. В снайперском деле мелочей не бывает. Каждый из этих тридцати патронов тщательно отобрали, взвесили, измерили, пробили по документам и убедились, что все они изготовлены в соответствии со строжайшими стандартами качества. Другими словами, это были лучшие патроны массового изготовления. Он положил два магазина справа от себя, чтобы те были под рукой, присоединил третий к винтовке - раздался щелчок, - потянул затвор на себя и вернул его на прежнее место. Патрон в патроннике, курок взведен, все готово.
        Он расслабился, чтобы тело слилось с землей, легкие напитались кислородом, сердце вошло в спокойный ритм. Мысли его были заняты техническими тонкостями. Он не собирался обдумывать нравственную сторону дела, ведь в первую очередь это было лишь очередное упражнение в стрельбе; он знал, что Аллах послал его на землю с единственной целью - убивать неверных, и еще он знал, что его деяния благословенны.
        Чтобы окончательно расслабиться и достичь наивысшей концентрации, он стал молиться: «Хвала Аллаху в Его мудрости, великодушии, милосердии, хвала Ему, защитнику и благодетелю в испытаниях тяжких, хвала Его словам, донесенным до меня Его муллами, хвала тренировкам, хвала опыту, хвала моей воле, хвала моей вере в Него, хвала тому, что будет, и пусть это будет хорошо».
        Он повторял заклинание снова и снова. Наконец дыхание выровнялось, зрение обострилось, руки успокоились, нервная система восстановилась, и ему стало все равно, сколько минуло времени: час, день или месяц.
        Когда он вышел из молитвенного транса и открыл глаза, было уже светло. Наступило утро, но было еще очень рано. То и дело по улице проезжал седан - «БМВ» или «мерседес». Пешеходов не было. Ясное, голубое небо подсвечивалось восходящим солнцем, но нужный участок дороги - небольшое возвышение в двухстах тридцати четырех метрах от позиции - оставался в тени. У дороги появились жители одного из красивых домов: женщина в домашнем халате и мальчик с портфелем. Казалось, они возникли из ниоткуда. Значит, пора.
        Джуба придвинул к себе винтовку, снова поерзал, чтобы тело приняло нужное положение, поставил руки под правильным углом, чтобы стояли как влитые, включил «ПСО-1» и прижал резиновый наглазник к ведущему глазу, чтобы мир увеличился в четыре раза. Прицельная сетка ярко светилась на фоне нужного участка дороги.
        Он ждал, не пытаясь совладать с легкой дрожью угольника из-за пульсации в груди и непроизвольных сокращений мускулатуры, и смотрел, как на возвышение взбирается - неторопливо, с достоинством - школьный автобус. Сперва появилась желтая крыша, потом - темное ветровое стекло, за которым виднелся силуэт водителя на фоне окошка в двери запасного выхода. Тоннельный эффект.
        Такие автобусы разъезжают по дорогам всего мира: длинные, с капотом как у грузовика, плоским ветровым стеклом и аэродинамикой кирпича. Они предназначены для неспешной транспортировки самого ценного груза на свете.
        Автобус остановился там, где и должен был остановиться. Чтобы открыть дверь, женщина за рулем потянулась к рычагу, и Джуба застрелил ее.
        Пуля расколола ветровое стекло, тело обмякло на сиденье, гильза вылетела из ствольной коробки «дракона», Джуба вдохнул едкий запах старого болгарского пороха - слаще амброзии - и прицелился в мать. Та застыла у автобуса, ничего не соображая из-за шока, а потом инстинктивно бросилась к ребенку, чтобы закрыть его своим телом, но Джуба опередил ее на долю секунды, выстрелил ей в голову, и женщина исчезла в облаке плазмы, превратилась в кляксу на девственно-чистом полотне нового дня. Дитя, отродье неверных, растерянно стояло на месте, и Джуба выстрелил ему в грудь. Тельце содрогнулось, тяжелая пуля отшвырнула его в сторону.
        Взглянув на ветровое стекло, он увидел, что к мертвой женщине на водительском сиденье подбежал какой-то юный герой. Джуба спустил курок, и героя не стало. Дети в салоне запаниковали, вскочили с мест, отчаянно бросились к выходу, солнце в окошке запасной двери подсвечивало их силуэты, и они были как на ладони, и Джуба, направляя угольник прицела на эти силуэты, убивал детей, одного за другим. Через какое-то время в ветровом стекле образовалось множество пробоин, и рассмотреть, что творится в автобусе, стало невозможно, но Джубе достаточно было засечь движение, и он стрелял, пока возня в салоне не прекратилась. Выпустив десять пуль, он сменил магазин: верхний патрон сдвинулся вперед на четверть дюйма, нужно было вернуть его на место, но перчатка зацепилась за край магазина, и Джуба тут же стряхнул ее, разобрался с коварным патроном, нажав на него большим пальцем, сноровисто примкнул магазин и заметил, что из автобуса сбежала девочка. Она неслась к деревьям, собираясь укрыться за ними, но Джуба оказался быстрее.
        Семнадцать выстрелов спустя все было кончено. Никто не двигался. Никого не осталось.
        «Хвала Аллаху. Хвала Ему, кто благословил священное дело мое, позволил довести его до конца и сделал так, что труды мои увенчались успехом».
        Глава 8
        Черный куб, шестой этаж.
        Наши дни
        Он смотрел на фотографии, сделанные рядом с автобусом. Три мертвых тела: два - на тротуаре, одно - на обочине. Лобовое стекло усеяно сверхновыми звездами пулевых отверстий, капот автобуса и асфальт усыпаны осколками.
        На снимки, сделанные в автобусе, он смотреть не стал. Какой в этом смысл?
        - И вы хотите с ним побеседовать? - спросил он. - Знаете, на вашем месте… Ну кто я такой, тюфяк из Арканзаса, но на вашем месте я бы освежевал его заживо, а шкуру скормил бы свиньям у него на глазах.
        - Увы, - заметил Коэн, - свиней мы не держим. У нас еврейская страна.
        - Тогда скормил бы псам, - сказал Свэггер.
        - Похвальный энтузиазм, - кивнул Гольд, - но секреты Джубы для нас гораздо важнее, чем его шкура. Кого он способен опознать? На кого работает? Кто отдает ему приказы, обеспечивает логистику, доставку на место и эвакуацию? Кто занимается планированием, реализацией, связью? Какие официальные лица стоят за ним? Что ему известно о других операциях? И пожалуй, главное: откуда к нему поступают такие большие средства?
        - У вас есть его фото? Или ДНК? Если нет, как вы его опознаете? На вид он вряд ли отличается от любого парнишки по имени Мухаммед.
        - Снимка у нас нет, - сказал Коэн, - и ДНК тоже. Зато есть прекрасный отпечаток большого пальца правой руки. Мы считаем, что это палец Джубы. Его сняли с гильзы, обнаруженной на месте побоища. Джуба не позволил бы никому заряжать свою винтовку. Обычно с оружия и боеприпасов не удается снять отпечатков, но на этой гильзе было немного масла, поэтому и остались следы. Наверное, Джуба торопился и допустил ошибку.
        - Кстати, план сработал? Ему удалось сорвать переговоры?
        - Нет, не удалось. В тот день американцы оказались на редкость расторопными. Еще до того, как на место прибыли бригады экстренного реагирования, ваш президент позвонил нашему премьер-министру и настоятельно попросил взять ситуацию под свой контроль. Пресса у нас сговорчивее вашей, так что никакой бойни с невинными жертвами не было. Была стрельба в пригороде. Число погибших не разглашалось, всех похоронили без присутствия репортеров. Никто не произносил громких речей. Мертвых оплакали в частном порядке. Разумеется, поползли слухи, но их всегда предостаточно, на то они и слухи. В итоге ваш Госдеп получил нужную подпись, и все сделали вид, что в мире стало спокойнее. Так устроена жизнь, мы прекрасно все понимаем. Для разнообразия соглашусь с Коэном: мы - всего лишь еврейская страна, причем небольшая. Тут уж ничего не поделаешь.
        - Все равно я голосую за собак, - сказал Свэггер. - И что теперь? Вам хватает информации? Если да, как скоро вы способны взяться за дело? Кто дает отмашку? Тот, кто сидит в этой комнате, или вам нужно спрашивать разрешение у политиков? А тем придется учитывать с десяток факторов, которые вы не контролируете.
        - Вне всяких сомнений, нам понадобятся сторонние консультации.
        - А Джуба тем временем что-то почует. Он же знает, что многие интересуются его персоной. Понимает, что безопасность - штука относительная. Возьмем, к примеру, бен Ладена: он ушел в тень, а однажды в полночь к нему наведался Санта со своими оленями. Я крепко дружу кое с кем из этих ребят. Усаму так нашпиговали свинцом, что даже не стали привязывать груз, когда сбрасывали тело за борт. И Джубе об этом известно. Он сидит на тревожном чемодане и готов скрыться в любой момент.
        - Мы в курсе, - сказал Гольд.
        - И поэтому мы прохлаждаемся в этой комнате?
        - Именно так.
        - Ждем данных радиоразведки? Вы уже определились с его местонахождением и теперь выискиваете конкретику?
        - Да, но все не так радужно, как хотелось бы.
        - Так что у вас творится? Или я чересчур обнаглел со своими вопросами?
        - Спросите у Коэна, - сказал Гольд.
        - Мистер Коэн?
        Тот промолчал.
        - Коэн любит тянуть кота за хвост. Так он привлекает к себе больше внимания.
        - Мистер Коэн, - сказал Боб, - поймите, мне семьдесят два года. Меня на том свете с фонарями ищут, так что выкладывайте, пока я не умер от старости.
        - Верно подмечено. Нужно взглянуть на участок площадью в одну квадратную милю с центром в городе Ирия. Это в Южной Сирии. Разумеется, не лично, а с помощью спутника. Наш называется «Тексар». Говорят, он очень современный. Разведданные будут переправлены в это здание, где их изучением займутся эксперты. Будут спорить о них, как раввины, и в конце концов решат, на какие места обратить внимание. Туда отправятся беспилотники. Они летают ниже спутников, так что фотографии с них будут четче. Беспилотники вернутся на базу, снимки распечатают, и те же самые эксперты снова сядут смотреть, что к чему.
        - И когда это произойдет? - спросил Боб.
        - Вчера, - ответил Коэн.
        Чтобы привыкнуть к освещению, понадобилось какое-то время. Они сидели в темном, тихом, чистом и безликом помещении с дешевой офисной мебелью в стиле пятидесятых годов. Кондиционер работал так, словно это была не комната, а холодильник для мяса. За столом расположились Коэн, Гольд и какой-то человек, молчаливый и еще более угрюмый, чем эти двое. Все терпеливо ждали, в то время как Боб изучал лежавшую перед ним пачку фотографий двадцать на двадцать дюймов, время от времени вооружаясь ювелирной лупой. Снимки были здоровенные, и работать с ними оказалось неудобно.
        - А можно вывести все это на экран? - спросил наконец Боб. - И пощелкать мышкой там, куда мне надо смотреть? Как в кино?
        - Этих технологий у нас пока нет. Они заложены в бюджет на будущий год. И так уже лет десять. Всегда мешают непредвиденные расходы.
        - Ну ладно, - сказал Боб, - на нет и суда нет.
        Поначалу он видел лишь темные и светлые пятна с белыми полосками, то сплошными, то прерывистыми, а еще черные участки, похожие на заплатки, и время от времени - группы квадратов, больших и поменьше. Короче говоря, полная абстракция. В углу каждого снимка был компас, указывавший на север, а внизу - дата и время, высота съемки, широта, долгота и еще какая-то непонятная информация.
        - Беспилотник - полезная штука, - сказал Гольд. - Летает высоко, невооруженным глазом не видно, даже если ты сам Джуба, но фото делает с приличным разрешением. Время над целью - шесть часов, по паре дронов на каждую точку, как только мы решили, что снимки с «Тексара» представляют для нас интерес. Вот эти сделаны несколько часов назад. Возможно, наш добрый друг сержант Свэггер разглядит то, что ускользнуло от внимания других толкователей.
        Боб снова просмотрел фотографии, потихоньку начиная понимать, что на них изображено. Полоски - это дороги, пятна - поля, заплатки - поросшие лесом холмы, квадраты - дома, квадраты поменьше - подсобные строения, прямые линии - ограды, разделяющие участки пахотных земель. Он остановился на двух снимках, внимательно сравнил их, положил один в стопку и сказал, указывая на другой:
        - Вот этот.
        Коэн взглянул на распечатку:
        - А-четыре-пять-один-один, в семи милях к северо-востоку от Ирии, в двух милях от того, что в Южной Сирии называют главной автомагистралью. Почему именно этот, сержант Свэггер?
        - Я высматривал стрельбище. Джуба наверняка упражняется в стрельбе, причем каждый день. Это очень педантичный и дисциплинированный человек. Ему необходимо открытое пространство, как минимум триста ярдов, а то и больше. Еще одна важная подробность - это солнце. По возможности он будет делать выстрелы с севера на юг или с юга на север, чтобы не терять пару часов на рассвете и закате. Плюс ветер: всегда удобно, если есть где от него укрыться. Если поднимется сильный ветер, придется пропустить целый день, а Джуба не может себе этого позволить. Этот участок подходит по всем критериям.
        - Продолжайте, пожалуйста.
        - Еще кое-что: стандартное обустройство стрельбища. Нужен стенд или хотя бы бетонная площадка, чтобы было где лечь и куда поставить сошку. А на дальнем конце, за мишенью, - земляной вал, естественный или сделанный с помощью бульдозера. Джубе нужно видеть промахи, анализировать их, вносить коррективы. Он должен знать, куда уходит пуля относительно мишени. Вот для чего земляной вал: чтобы при попадании был фонтанчик пыли. Дальше, сама мишень. Готов поспорить, у Джубы она стальная и при каждом попадании говорит «дзынь». Вряд ли он хочет отрываться от стрельбы, брать бинокль и делать пометки карандашом в блокноте. Может, у него там устройство с выводом на телевизор или компьютерный монитор, но в тех местах вряд ли есть такие технологии. В южном углу этой… не знаю, как правильно назвать… я вижу какую-то конструкцию. Разрешение плохое, но похоже, это именно рама для стального листа. Скажите, а приблизить можно?
        - Позже выясним. Продолжайте, пожалуйста.
        - С другой стороны - ровная поверхность, как будто специально разгладили. Бетона нет, но там явно прошлись грейдером, убрали траву, укатали землю. Наводит на мысль о нашей цели, хотя участок узкий.
        - Совсем узкий, - согласился Гольд.
        - Но ему много и не требуется. Обычно мы представляем стрельбище как широкую площадку, но их устраивают для тренировки солдат или полицейских, для состязания охотников, когда одновременно стреляют несколько человек. Джуба один, и ему нужна прямая линия, а что по бокам, уже не важно. Если ищете поле для стрельбы, можете бросить эту затею. Искать нужно прямую линию. Думаю, там нет никаких норм и правил, поэтому Джуба может стрелять через дорогу или даже через чужой участок. Стрелок он отличный и вряд ли попадет в какого-нибудь крестьянина. Да, от несчастного случая никто не застрахован, но Джубу это волнует меньше всего. Повторяю, если увеличить разрешение, я смогу заметить признаки стрельбы из положения лежа или отметины от колесиков передвижного стрелкового стенда. С такой высоты ничего не разобрать. Если нужна полная уверенность, пусть ваши дроны пролетят пониже. Или поставьте на них камеры получше.
        - Что-нибудь еще? Температура, влажность, солнечные зайчики, поправки на вращение Земли?
        - Вряд ли. Это ведь не стрельба по бумажкам, когда стараются уложить пять пуль одна в одну. Он стреляет по людям. Ему нужно попасть в грудную клетку, повредить сердце, легкие, позвоночник или селезенку, так что его зона поражения - квадрат восемнадцать на восемнадцать дюймов. Стрелять точнее нет необходимости.
        - Как насчет стрельбы по ночам? Он пользуется прибором ночного видения?
        - Только не на большом расстоянии. Такие приборы годятся для пары сотен ярдов, не больше. Для снайпера в городе - самое то, но Джубе нужна дальность. И это меня тревожит, причем сильно.
        - Почему?
        - Он тренируется в стрельбе издалека - с расстояния, не закрытого службой безопасности. И даже из-за пределов досягаемости обычной пехоты. Такое нужно не для войны, а для убийства. Думаю, последний выстрел - тот, в Дубае, - был для Джубы новым этапом в карьере. Он учится стрелять без предварительной подготовки. Задача не из простых, скажу вам. В Афганистане результативный выстрел, скорее всего, был последним в серии, или же снайпер пристрелялся к месту днем раньше. Но при работе с важной целью в мирной обстановке Джуба не может позволить себе серию выстрелов. Даже если на винтовке есть глушитель, он тут же выдаст свою позицию и через пару секунд ему ответят по полной программе, всей королевской ратью, вертолетами и спецназом. Поэтому он учится делать один-единственный выстрел с холодного ствола. Вот еще одно преимущество земляного вала.
        Все присутствующие тяжело сопели, обдумывая эту тираду. Наконец Коэн подал голос:
        - Спрошу еще раз: вы окончательно определились с этим снимком? У вас нет ни малейших подозрений? Ни тени сомнения?
        Боб постучал пальцем по А-4511:
        - Здесь ваша ягодка, здесь. Я только что перечислил необходимые условия для тренировки снайпера, и тут всё есть. Взгляните на юг: там сделали вал, то ли бульдозером, то ли экскаватором, чтобы стрелок видел фонтанчик пыли в том месте, куда попадает пуля. Расстояние вам известно? Я бы сказал, что здесь около тысячи ярдов.
        - Примерно, - кивнул Коэн. - Если точнее, тысяча двадцать семь.
        - Раз вы моментально уточнили, значит над снимком уже потрудились ваши специалисты. Тоже выбрали этот участок и рассчитали точную дистанцию.
        - Сержант Свэггер не дурак, - сказал Коэн. - Ничего не упускает. Что ж, продолжайте.
        - Тысяча ярдов. Для боевого столкновения очень дальний выстрел, для современного снайпера - не особенно. В Афганистане дистанции были посерьезнее, гораздо больше тысячи ярдов, а то и больше мили. Еще пара моментов: если он стреляет на такое расстояние, ему нужна другая винтовка, получше. На тысяче ярдов у «дракона» с патроном семь шестьдесят два проседает баллистика. Сколько-то раз можно попасть, но промахов будет значительно больше, поэтому Джубе пришлось обновить железо.
        Угрюмый старик шепнул что-то Коэну. Тот кивнул и повернулся к Свэггеру:
        - В отличие от меня, наш директор - человек немногословный. Поэтому за него распинаюсь я. Он только что попросил подвести итоги. Итак, что вы можете сказать по поводу нынешней ситуации с учетом того, что разглядели на снимках? При каком сценарии из этой информации можно извлечь реальную пользу? Такой сценарий вообще существует?
        - Конечно. Джуба пока не собирается уходить на покой. Я бы сказал, что он выбрал это место не без причины. Готовится к выполнению какого-то задания, причем весьма непростого: взгляните, сколько денег во все это вбухано. Прочесали всю страну, нашли идеальное место, приняли серьезные меры по обеспечению секретности. А мы наткнулись на него лишь потому, что миссис Макдауэлл…
        - Да хранит ее Господь, - встрял Коэн.
        - Послушайте, - продолжил Свэггер, - может, я слишком много на себя беру? В конце концов, это ваша страна. Но Джуба, очевидно, к чему-то готовится, и сейчас настал предпоследний, а то и заключительный этап тренировки. Значит, Джуба может исчезнуть в любой момент. Это не мое дело, но на вашем месте я завтра же отправил бы туда пару вертолетов с крутыми ребятами, чтобы те угондошили этого мерзавца. Во-первых, он заплатит за все те беды, что натворил. А во-вторых, и это главное, не натворит новых. Короче, завтра - это крайний срок.
        - Но почему завтра, сержант Свэггер? - поинтересовался Коэн. - Мы что, похожи на волшебников? Не уверен, что мы сможем достать его завтра.
        - В таком случае когда? - спросил Свэггер, и тут заговорил директор:
        - Через два часа. Что скажете?
        Глава 9
        Окрестности Ирии, Южная Сирия
        Он ненавидел и отца, и мать, и медресе с докучливыми учителями, ненавидел побои, наказания, оскотинивание, бесконечное и безнадежное отчаяние, ненавидел все, что было «раньше». Все, кроме пшеницы.
        Он состоял из пшеницы, был рожден от нее.
        Когда солнце скрылось за западными холмами, он был в нескольких сотнях метров от дома. Отзвучали молитвы, рабочий день подошел к концу, и теперь он сидел среди колосков. Тьма была красивая, глубокая; вокруг - тишина, в небе - множество звезд. Пшеница шуршала на ветру, словно нашептывала какие-то слова. Развернувшись, он взял в пригоршню несколько колосков и поднес их к глазам.
        У них потрясающе сложная структура, такое чудо мог придумать один лишь Аллах. Чешуйки крохотные, совершенно одинаковые, и в каждом колоске зреет жизнь. Зерно превратится в муку, мука превратится в хлеб, хлеб насытит мусульманина и придаст ему сил.
        Не будь пшеницы, не было бы его самого. Нужно было нагибаться за колосьями, и спина стала крепкой, нужно было искоренять сорняки, и ноги стали проворными, нужно было орудовать серпом, и руки стали безжалостными, нужно было молотить урожай, и координация движений стала идеальной. Позже появились механизмы, но в его времена всё делали вручную - ты находил правильный ритм, всегда направлял свой цеп туда, куда надо. Таким был его дар: он работал цепом быстрее и точнее всех в округе. Позже, на потеху братьям и односельчанам он стал показывать фокусы, и тоже получалось недурно: например, он выкладывал на стол три куриных яйца и разбивал их тремя меткими ударами цепа или подбрасывал яйца - одно, второе, третье - и не давал им упасть на землю, расшибал цепом прямо в воздухе, с правой руки, с левой, даже за спиной, и желток брызгал на окружающих, и все радостно смеялись. Да, он был одаренным парнишкой и с теплом вспоминал праздники урожая. Пожалуй, это были самые приятные моменты в его жизни.
        Но потом, конечно же, наступили суровые времена. Что за война? Он не помнил, войн было слишком много, да и какая разница? Повсюду страх смерти от недоедания, матери укачивают голодных младенцев, а те никак не умолкают. Хотя воевали где-то далеко, власти забирали весь провиант для армейских нужд, а имамы требовали повиновения, ибо повиновение - залог выживания и грядущего господства. Легко сказать, да трудно сделать.
        Вдобавок ко всему землю выжгла засуха, тяжелые черные тучи не проливались дождем, система ирригации была примитивной, воды катастрофически не хватало. Многие задавались вопросом, как Аллах мог отвернуться от Его послушных детей, но снайпер об этом не думал. Он взращивал свои страдания, наблюдая, как они распускаются цветком ненависти, и укреплялся в решении следовать по выбранному пути. «Если будет на то воля Аллаха, я выживу. Если будет повеление Аллаха, я стану сражаться и умру смертью мученика. Смилуйся, Аллах, не обрекай меня на крестьянскую смерть от голода в забытом Тобою углу, что когда-то был великой империей, ведь это пустая, бессмысленная смерть, и какая от нее может быть польза?» Он знал, что такие мысли - это вероотступничество, но ничего не мог с собой поделать. Аллах непременно уготовил ему иное будущее, Он придаст снайперу сил, позволит ему вырасти и созреть, словно пшеничному колосу, а потом сделать то, что следует. А если нет, зачем Аллах даровал ему умение так ловко орудовать цепом?
        Теперь же, много лет спустя, после великих подвигов во имя Аллаха, он старался все позабыть, ибо какая польза от этих воспоминаний?
        Значение имеет только завтрашний день. Задание. Ты выжил во многих битвах, воин ислама, и завтра предстоит еще одна. Ты стал тем, кем ты стал, и тебе дозволено прожить свою жизнь не зря.
        «Аллах акбар», - подумал он. Аллах велик.
        И услышал шум вертолетов.
        Глава 10
        Причин отказать было множество, одна весомее другой. Все их терпеливо перечислили в «рейнджровере», мчавшемся сквозь ночной Тель-Авив в сторону аэродрома.
        - Вы старик. У вас медленная реакция, слабое зрение, стальное бедро, способное подвести в любой момент. Ваша физподготовка не соответствует требованиям Тринадцатого отдела. Вы не знаете иврита и не поймете приказов. Или думаете, что в нынешних обстоятельствах к вам приставят переводчика? Это вряд ли, а даже если и так, перевод приказов на поле боя - дело крайне сомнительное. Далее матчасть. Вы совершенно не знакомы с нашим вооружением. Чтобы эффективно пользоваться им, нужны тысячи тренировок в обстановке, приближенной к боевой, и в полном соответствии с нашими правилами ведения боя. Ребята из Тринадцатого отдела прошли такое обучение, а вы - нет. Далее процедурный вопрос. Во время операции все члены опергруппы обязаны знать задачу как свои пять пальцев, действовать в соответствии с тактической раскладкой, учитывать намерения руководства. В случае импровизации они постараются не отклоняться от плана, а если и отклонятся, то при первой же возможности вернутся к нему. Плана вы не знаете. Далее личный состав. Все будут беспокоиться не за успех операции, а за жизнь высокого гостя. Незнакомец в отряде
- это всегда лишние неудобства. Вешать на ребят еще одно ярмо попросту невежливо. Далее дипломатические нюансы. Вы - гражданин США. Правительство не давало вам разрешения участвовать в израильской спецоперации. Не знаю, как это выглядит с юридической стороны, но, если при выполнении боевой задачи погибнет американец, политические последствия будут тяжелыми. Многие в Америке относятся к Израилю с нескрываемым презрением и воспользуются этой трагедией, чтобы ухудшить отношения между нашими странами. Теории заговора расплодятся, словно микробы. Там, где необходима максимальная прозрачность, появятся новые барьеры. Далее журналисты. Газетные крысы начнут копаться в обстоятельствах вашей смерти, выставят ваши секреты на всеобщее обозрение, не дадут прохода выжившим, прощупают оборону Тринадцатого отдела, пробьют ее и вытащат наши операции на свет, а это нам нужно меньше всего. Не могу даже представить, при каких обстоятельствах этот человек, - Гольд указал на директора, чопорно сидевшего рядом с ним, курившего сигарету и, очевидно, пропускавшего почти все мимо ушей, - даст свое согласие.
        - Ну ладно, - сказал Свэггер. - Теперь послушайте меня. Если уж на то пошло, зрение у меня и правда ухудшилось: раньше я видел двенадцатую строчку, а теперь только десятую, как и все люди с абсолютно здоровыми глазами. Я езжу верхом по три часа в день. Видели когда-нибудь заплывших жиром ковбоев? Нет, не видели, потому что верховая езда нагружает все мышцы, как комплекс упражнений в спортзале. Тело остается сильным и гибким. Что касается оружия, это моя специализация. Я могу потягаться с любым стрелком на свете. Или одолею его, или сыграю вничью - погибну, но и противник не выживет. Процедурный вопрос? Я довольно долго был во Вьетнаме, в составе Группы исследований и наблюдений ЦРУ, а это, если вдруг не знаете, подразделение спецназа. Мы планировали спецоперации, воплощали их в жизнь и планировали новые. У меня это в крови. Отец воевал на пяти японских островах, а дед полтора года кошмарил фрицев во время первой большой войны. Поспрашивайте у немцев, они до сих пор помнят его имя. В тридцатых он работал на ФБР, решал проблему с грабителями банков, колесившими по провинциальным городкам. И как
видите, решил, причем вполне успешно. Жаль, конечно, что вы не можете послать на задание отца и деда, зато у вас есть я. Что касается дипломатии, я подписал контракт. В глазах всего мира я всего лишь очередной наемник в поисках адреналина. Рядовое явление, такое встречается сто раз на дню.
        Директор равнодушно смотрел на него. Похоже, эти речи не произвели на него особого впечатления.
        - Но все это мелочи, - продолжил Свэггер. - Я могу остаться здесь, с моссадовскими раввинами, и свято уверовать, что все пойдет по плану. Кстати говоря, напомните, такое хоть раз бывало? Даже в Энтеббе - а это, на минуточку, лучшая спецоперация в мировой истории - ваш отряд потерял командира. Поэтому, если дело примет нехороший оборот - к примеру, у Джубы будет серьезная охрана или местное ополчение окажется расторопнее, чем надо, - вам понадобится лишняя пара глаз. Может, вы и возьмете Джубу, но это не факт, а если дело не выгорит, вам все равно нужно узнать о его планах. Для этого потребуется снайпер вроде меня, специалист по винтовкам. Я взгляну на его оружие, патроны, мишени, оптику, и мы сможем сделать кое-какие выводы, после чего займемся подготовкой или сразу выдвинемся наперехват, как вам угодно. Главное, что у нас будет шанс спасти людей. Поэтому я бы расставил приоритеты так: прищучить главного фигуранта, а если не получится, собрать разведданные и прикинуть, что он задумал. Иначе время и силы будут потрачены впустую, и это не фантазии, а суровая правда жизни. Я знаю эти штуки вдоль и
поперек. Понимаете меня? - добавил он, глядя на директора.
        - Думаю, понимает, - сказал Гершон. - Он окончил Гарвард.
        Директор долго смотрел на Свэггера и наконец произнес:
        - Операцией руководит лейтенант-коммандер Моттер. Решение за ним.
        - Все будет хорошо. - Коэн улыбнулся Свэггеру. - Моттер тоже учился в Гарварде.
        Моттер был лейтенант-коммандером, а не майором. Значит, Тринадцатый отдел - подразделение ВМС, что-то вроде американских «морских котиков». Обмундирование соответствующее: шлем похож на шляпку гриба, бронежилет увешан осколочными и светошумовыми гранатами, метательными ножами и прочими полезными штуками, на груди - «глок» в кобуре фирмы «Кидекс», раскрашенное лицо черно, как ночь. Так выглядит любой спецназовец: «морской котик», боец отряда «Дельта», рейнджер в секторе Пуэнт-дю-Ок, спартанец при Фермопилах, троянский всадник под командованием сержант-майора Одиссея. Времена меняются, но война - это всегда война. Моттер курил сигарету и спокойно выслушивал директора. Взгляд его был пустым, а отношение к миру - чем-то средним между невозмутимой готовностью к чему угодно и экзистенциальным осознанием тщетности всего сущего.
        - Сержант Свэггер, - наконец сказал он, - я читал рапорты о столкновении снайперской группы «Ромео-два-браво» со Вторым батальоном Третьей ударной армии Северного Вьетнама в горах неподалеку от Нячанга. В семьдесят четвертом вы задали им перцу. Но тогда вам было двадцать шесть, а сейчас - семьдесят два.
        - Чего я сейчас не могу, так это выиграть в «классики». В остальном оружие уравняет меня с кем угодно.
        - Честно говоря, вместо того чтобы брать вас на задание, я предпочел бы пропустить с вами по стаканчику, послушать ваши рассказы и узнать что-нибудь полезное. Пойду выясню, что скажут ребята. В бою мы друг за друга горой, но, вообще, у нас в отделе демократия.
        Развернувшись, молодой человек отошел на площадку перед ангаром, где стояли десять или около того одинаковых парней в шлемах - все одной породы, псы войны. После недолгих перешептываний Моттер помахал Бобу и крикнул:
        - Добро пожаловать, братишка!
        Мужчины окружили его, принялись хлопать по спине, а один даже поцеловал Боба в щеку. Все называли свои имена, Свэггер кивал так, словно способен был их запомнить, и все повторял: «Боб, очень приятно, Боб». В Тринадцатом отделе, как и среди «морских котиков», друг к другу обращались только по имени.
        - Собираться некогда, - сказал Моттер. - Вылетаем через три минуты. - Он повернулся. - Часовой, подойдите сюда, пожалуйста.
        Свэггер не заметил, как взлетную площадку окружили сотрудники безопасности ВВС. Один из парней подбежал к Моттеру.
        - У нас внезапное пополнение. Не успели выписать со склада «эм-четыре». Сержант… - Моттер пригляделся к именной бирке на кевларе часового, - сержант Маппа, ему нужны ваши боеприпасы, «узи» и бронежилет.
        Эти слова прозвучали так увесисто, что сержант тут же выполнил приказ. Похоже, ему даже понравилось, что донельзя крутой Моттер обратил на него внимание. Часовой с улыбкой снял броню и протянул ее Бобу. Тот, сбросив спортивную куртку на бетон, надел бронежилет поверх рубашки поло - к счастью, черной, - защелкнул и подтянул ремни. «Кевлар» сел как влитой. Откуда взялся шлем, Боб так и не понял, но размер оказался более или менее подходящим: если застегнуть ремешок, с головы не свалится. Кто-то протянул Свэггеру шершавый кусок угля, и Боб принялся натирать им бледное лицо, пока не слился с ночью. Наконец он взял у сержанта старенький пистолет-пулемет. Боб никогда не держал в руках «узи», но легендарное оружие показалось ему таким знакомым, словно он стрелял из него всю жизнь. Короткий пистолет-пулемет со свободным затвором, сбалансированный по центру, с рукояткой под два спаренных магазина на двадцать пять девятимиллиметровых патронов и складным прикладом выглядел вполне надежно. В умелых руках такая штуковина способна принести немало пользы. Боб повесил ее на шею и положил ладонь на рукоятку,
предусмотрительно убрав указательный палец от спускового крючка. Рукоятка была обмотана противоскользящей пленкой, чтобы в решающий момент оружие не выскочило из руки.
        Маппа указал на горизонтальный рычажок над спусковой скобой угловатого малыша. Под рычажком была надпись на иврите.
        - Три положения, - пояснил сержант. - Заднее - предохранитель, среднее - одиночные, переднее - тра-та-та!
        Боб кивнул. Он знал, что по правилам патронник должен быть пустым, приводить оружие в боевую готовность разрешалось лишь после десантирования, во время продвижения к цели. Тогда и только тогда, перед самым началом пляски смерти, можно будет снять оружие с предохранителя. Министерству обороны Израиля совсем не нужно, чтобы кто-нибудь, выпрыгивая из вертушки, случайно открыл огонь по своим.
        Загудели три вертолета. Несущие винты рассекали воздух, сперва медленно, набирая скорость, а потом все быстрее, так, что лопасти слились воедино. Парни разделились на группы - по шесть человек на каждый вертолет, включая командирский, где Свэггер был седьмым.
        - За вас отвечаю лично я, - обронил Моттер, помогая ему забраться на борт.
        - Понял, - кивнул Боб и взглянул на моссадовских мудрецов. Те флегматично наблюдали за ритуалом. Двое курили, один не курил. Все трое молчали.
        - Ну что, полетели воевать, братишка, - сказал Моттер.
        Три черные птицы мчались сквозь темноту, низко, чтобы их не засек радар. Бойцы хранили молчание. Все понимали, что в первую секунду после высадки дело может закончиться трагедией, а во вторую - непременно возникнут какие-нибудь сложности. Так бывает при любой спецоперации, и если ты не готов к подобному развитию событий, задумайся о переходе на другую работу. Поэтому кто-то курил, кто-то молился, думал о сексе или о том, побьют ли тель-авивские «Гардианз» иерусалимских «Бобкэтс», кто-то жалел, что так и не сказал отцу, как сильно его любит (или терпеть не может), кто-то переживал, что не велел подружке дождаться его или, наоборот, жить своей жизнью. Короче говоря, у каждого было о чем поразмыслить.
        Боб сидел впереди, зажатый между дверью и Моттером - тот расслабился, но глядел напряженно. Израильские пилоты были экипированы инфракрасными очками, и в темноте видели не хуже кошек. Значит, им не грозит влететь куда не надо - например, в телеграфный столб. Во Вьетнаме таких штуковин не было, и много хороших парней зря расстались с жизнью. Птички летели на северо-северо-запад, пилоты знали маршрут наизусть, так же как рельеф местности и расположение зданий. Наконец они пересекли границу Южной Сирии, и стало совсем темно. Вертолет вибрировал. Боб хорошо помнил это ощущение. В конце концов, «Черный ястреб» - тот же «Хьюи», только на стероидах. За три командировки во Вьетнам Свэггер тысячу раз летал на вертолетах и был прекрасно знаком с гулом двигателей, «шух-шух-шух» несущего винта и запахом высокооктанового топлива. Внутри - здесь было попросторнее, чем в «Хьюи», но все равно этот боевой вертолет не предназначался для комфортабельных прогулок - стояла темень, если не считать огонька чьей-то сигареты.
        Время то растягивалось, то сжималось, пока наконец не исчезло вовсе.
        Замигал красный огонек.
        Моттер - его звали Гади - сказал в ларингофон что-то на иврите, обращаясь к пилотам, после чего сел ровнее и отстегнул ремень безопасности. В темноте началась возня: остальные делали то же самое. Выбрасывали ненужные мысли из головы, тушили окурки, откашливались, прятали глаза под тактическими очками, проверяли «узи», ремни шлемов и бронежилетов, ножи и гранаты, «глоки» и аптечки первой помощи, выясняли отношения с Богом. Боб повторил эти телодвижения, после чего встал у двери боевого вертолета, готовый к высадке в незнакомом месте. Страха он не чувствовал.
        План был настолько простым, что его, считай, не было вовсе. Птички садятся в трех точках, каждая в сотне ярдов от цели, и парни из Тринадцатого отдела стремительно продвигаются к месту. Классическое Г-образное расположение: два отряда идут впереди под разными углами, а третий подходит к дому сзади, чтобы блокировать пути отступления. Если кто-нибудь пустится бежать, его пристрелят. Если кто-нибудь поднимет руки, его поставят на колени, наденут на него гибкие наручники и продолжат операцию. Все три группы сойдутся через одну минуту, каждая будет продвигаться под прикрытием двух остальных. Группа командира вышибает дверь, первым входит сам Гади, за ним остальные, дом зачищают, Свэггера с собой не берут. Его задача - ждать у входа, пока не проверят все комнаты, а потом войти со второй группой, в то время как третья охраняет периметр, держа под прицелом дорогу на Ирию. До города семь километров, и там нет сирийских войск, только ополчение. Дело сделано, Джуба или мертв, или взят живьем, пленников грузят в вертолеты, потом домой, в Тель-Авив, где парни с утра пораньше садятся пить пиво и закусывать
чизбургерами.
        На бумаге все было гладко, но про овраги, разумеется, никто не вспомнил: караульный, подлец, караулил на совесть, и гостям не удалось застать его врасплох. Такое чувство, что он только их и ждал. Не успели птички коснуться земли, как из дома начали стрелять. Ночь озарилась вспышками, в воздух взметнулись облачка пыли, по фюзеляжу застучали пули. Значит, прогулки не будет. Будет пробежка под огнем.
        Гади рванул вперед. Свэггер не отставал. Он не имел права снимать свой «узи» с предохранителя - не ровен час, споткнется, рефлекторно нажмет на спусковой крючок и пристрелит пару-тройку израильтян. По ним лупили из трех окон второго этажа, но стрелки не видели целей и вели огонь по всей площади, выдавая свое местоположение вспышками, а парни из Тринадцатого не упускали возможности ответить пулей-другой.
        Да, война - это ад, но Свэггер, мать его за ногу и благослови Господь его душу, считал, что война - это еще и невероятно круто. Пули задорно свистят над головой, пронзают воздух, оставляя после себя полоску вакуума, жара, вспышки, шум, пыль, грязь, адреналин, давно забытые ощущения вмиг распускаются, словно прекрасная орхидея, а Свэггер ломится вперед и высматривает, кого бы пристрелить. Матерь Божья, как же офигенно!
        Гади упал. Свэггер упал на него.
        - С-сука, нога, - прошипел Гади.
        Свэггер глянул ему на ногу и в очередной раз убедился, что Бог хранит храбрецов: пуля попала в левую икру, рана сквозная, вход и выход некрасивые, но кровь не хлещет.
        - Жить будешь.
        - Скажи им, чтоб не топтались на месте.
        - Что сказать, какую фразу?
        - Ну, это…
        К ним подбежали двое мужчин, склонились над Гади, тот заговорил на иврите. Один из двоих, сержант, выпрямился и махнул рукой - мол, продолжаем. Теперь, когда Гади вышел из игры, Свэггер почувствовал, что никому ничего не должен, бросился к дому вместе с остальными, услышал чей-то крик - наверное, «Граната!» - и тут же упал ничком. Земля трижды содрогнулась, воздух наполнился осколками. Свэггера засыпало песком, но он остался цел. Плотность огня возросла, по земле зашлепали пули, прилетая куда попало - защитники дома по-прежнему палили наугад. Оказавшись у двери, Свэггер понял - эй, ку-ку, эврика! - что пора снимать «узи» с предохранителя. Дернул затвор, почувствовал, как тот встал на место, сдвинул рычажок вперед, до упора, переведя оружие в режим стрельбы очередями, и выдвинул приклад - эргономика сомнительная, но хотя бы есть что зажать под мышкой. Проделав все эти манипуляции, он оценил обстановку. Рядом никого не было. Он потянулся за гранатой, вспомнил, что ему не выдали ни одной, и приготовился войти, пуская очереди, но тут из темноты выплыли двое спецназовцев, один - с осколочной гранатой в
руке. Он кивнул Свэггеру, тот кивнул в ответ и отодвинулся в сторонку. Граната улетела за дверь и тут же превратилась в мощную волну чистой энергии.
        Подождав пару секунд, чтобы ошметки комнаты осели, Боб первым вошел в кипящую атмосферу. Напротив него был дверной проем. Когда там замаячила человеческая фигура, Боб всадил в нее шесть «девяток». Автомат забился в руке, дуло выплюнуло шесть вспышек, шесть гильз отлетели вбок, и парень рухнул как подкошенный. За спиной зашумели: ребята отправились разбираться с сопротивлением на втором этаже, но Боб должен был осмотреть комнаты на предмет полезных зацепок.
        Он метнулся к двери напротив, обнаружил, что стрелять больше не в кого, увидел еще одну дверь, распахнул ее ударом ноги и узрел мастерскую снайпера: на стенах - мишени, на полках - всякие нужные железки, на полу - тяжелый верстак для перезарядки патронов и дорновый пресс. На верстаке стоял разбитый ноутбук с экраном, похожим на ветровое стекло машины, в которой расстреляли Бонни и Клайда. Над верстаком склонился человек. В одной руке у него была трехлитровая пластиковая банка с наклейкой «Ходгдон Х1000» - бездымный порох для перезарядки патронов, воспламеняющийся с чрезвычайной легкостью. Банка была открыта. Человек лихорадочно чиркал зажигалкой.
        Боб наставил на него «узи», положил палец на спусковой крючок, но стрелять не стал. Вместо этого крикнул:
        - Нет! - и еще раз: - Нет!
        За плечом у него появился боец спецназа. Он держал человека с порохом на мушке и тоже что-то кричал - к счастью, по-арабски.
        Вспыхнул огонек зажигалки. Человек засмеялся. Зубы у него были белые-белые.
        - Аллах ак… - выкрикнул он и уронил зажигалку в банку с порохом, наверное ожидая, что произойдет взрыв. Этого не случилось: бездымный порох горит с чудовищной быстротой, но не взрывается. Вместо взрыва произошла мгновенная трансформация вселенной, и фигура в ее центре превратилась в дьявольский факел самого Повелителя мух. Мифические фурии смертоносного огня заявили о своем присутствии за сотую долю наносекунды. Человек с зажигалкой облачился в пламя. Огонь окутал его, точно плащ, разобрал тело на атомы - все восемь фунтов «Х1000» вспыхнули разом. Человек не просто горел, он превратился в живой огонь, но, находясь в сердце бушующего пламени, все еще был способен мыслить логически: развернувшись, он бросился в угол, к коллекции трехлитровых банок с порохом.
        Вспыхнули еще десять инфернальных факелов, таких ярких, что больно было смотреть. Огонь объял всю комнату. Несколько секунд, и здесь ничего не останется, а еще через несколько секунд пламя охватит весь дом. Спецназовец схватил Боба за плечо, но тот вырвался и заорал по-английски:
        - Нужно осмотреться!
        Обычно люди не бросаются в огонь, но Боб сделал исключение из этого правила. Не обращая внимания на жар, от которого кожа пошла волдырями, он продвинулся на три-четыре фута, потом на пять-шесть, сдернул очки, чтобы получше все рассмотреть, и устремил взгляд на полки, прежде чем их поглотило пламя. Зеленые коробки с пулями «Сьерра», желтые с пулями «Бергер», желто-черные с пулями «Свифт» и еще какие-то. Дотянуться до полок он не мог, но, похоже, все это были пули под снайперский патрон 8,6 ? 70.
        Загорелись еще несколько банок с порохом, и дьявол опалил Свэггера своим дыханием. Боб заметил, что у него горит рукав, развернулся, хотел выйти из пламени, которое было теперь повсюду, но тут вспомнил про ноутбук, снова развернулся лицом к пеклу и, хотя каждая частичка кожи вопила от боли, выбросил руку вперед и схватил компьютер. Боб попятился, случайно вдохнул раскаленный воздух и, закашлявшись, потерял еще одну секунду. Отходя от приступа кашля, он поднял глаза и заметил у дальней стены стальной кейс для винтовки - здоровенный, дорогущий, бедняку такой не по карману. Кейс уже начинал коробиться от огня, но Боб успел заметить два-три изящно выгравированных инициала, каждый высотой дюймов в шесть - один вроде бы «А», а другой «У», - и тут их пожрало пламя.
        Казалось, путь к выходу длился несколько часов. Наконец Боб вывалился за дверь. Комната перед ним была пуста, хотя в ней тоже занимался пожар. Свэггер выскочил из дома и почувствовал на лице свежесть чистого воздуха. Двое схватили его за плечи и отвели подальше от огня - туда, где собрались остальные.
        - Мы уж думали, тебе конец, братишка! - крикнул Гади.
        - Сам не знаю, как жив остался.
        Измученный кислородным голоданием, Боб растянулся на земле, не переставая хватать ртом воздух, чтобы прийти в себя. Кто-то забрал у него ноутбук, кто-то еще снял с него «узи», а потом и бронежилет. В горло полилась прохладная вода, и Боб жадно проглотил ее. Все, наигрался - на сегодня, а то и на год вперед.
        - Санитар! - позвал Гади. - Намажь его какой-нибудь мазью.
        Его быстро привели в норму. Гади подал сигнал, отряд вернулся к зоне высадки, кто-то пустил красную ракету, и птички тут же ринулись вниз. В сознании Свэггера по-прежнему полыхал пожар, левое плечо и вся рука горели огнем, ночное зрение было испорчено - может быть, навсегда - из-за контакта с ослепительным пламенем, а мозги работали хуже обычного. Обернувшись, он увидел, что весь дом объят огнем. Ничего не осталось.
        Потом он почувствовал, как ребята затаскивают его в вертолет и укладывают на пол. После короткой радиопереклички выяснилось, что внизу никого не забыли, и птички с ревом взмыли в воздух. Тринадцатый отдел отправился домой.
        Глава 11
        Южная Сирия, пшеничное поле
        Джуба наблюдал за происходящим. Три «Черных ястреба», пилоты, разумеется, профессионалы высокого класса, потому что это израильтяне. Всё делают на совесть, не сдаются, не опускают руки, идеально рассчитывают время. При всей своей ненависти к этим исчадиям ада, да будут они обречены на вечные муки, Джуба вынужден был признать, что израильтяне - отличные вояки.
        Вертолеты приземлились, выгрузили бойцов, взмыли в небо и скрылись из виду, разумеется зависнув над местом операции. Нападающие двигались стремительно; осталось узнать, как быстро отреагируют люди Джубы. Он знал, что исход сражения решается за долю секунды между действием и противодействием. Дом стерегли отборные ветераны специальных сил Республиканской гвардии, и они не подкачали.
        Плотность огня стремительно возрастала, в ночи полыхали разрывы гранат. Даже с трех сотен ярдов было ясно, что стреляют преимущественно из автоматического оружия. Охранники не стали тратить время и разбираться, что стряслось. Вместо этого они сразу принялись поливать врага свинцом. Само собой, израильтяне одержат победу, на их стороне - фактор внезапности и численное превосходство. Вопрос только в том, какие данные им удастся собрать в результате рейда. Охрана знает свое дело: сдерживать нападающих, пока Адид не подожжет бездымный порох, чтобы уничтожить все улики.
        Дело плохо. В доме раздался взрыв, значит израильтяне уже начали зачистку комнат. У Джубы было превосходное зрение, и он видел, как люди, пригнувшись, вбегают в дверь. За стенами началась стрельба.
        «Адид, - думал он, - Адид, ты поклялся, что все сделаешь, и я на тебя положился». Но, может, Адид уже получил пулю в голову и его веры, рвения, ненависти к кафирам оказалось недостаточно, чтобы разыграть последний акт этой пьесы.
        «Адид, молю Аллаха, чтобы жизнь твоя не пропала зря, прими мученическую смерть, ты стольким пожертвовал за все эти годы, ты…»
        И тут загорелся порох. Адид! Мученик Адид исхитрился и сдержал свою клятву прямо под носом у атакующих. Ослепительно-белая вспышка в окне мастерской, молния Аллаха, через миг другая, еще более яркая, озверевшая от голода, - эта пронзила весь дом, он загорелся во многих местах и за несколько секунд был объят пламенем.
        «Пора, - подумал он. - Может, меня высматривают в тепловизор и вот-вот накроют пулеметным огнем с воздуха. С них станется, евреи любят убивать издали, а не душить шарфом или закалывать кинжалом. Убожества, а не люди».
        Развернувшись, он побежал по пшеничному полю.
        Глава 12
        Черный куб.
        Несколько дней спустя
        Он считал, что кресло-каталка - это уж слишком, но врачи настаивали, а с израильскими врачами попробуй поспорь, особенно в военном госпитале. Нянечка Шошана выкатила Боба из «скорой» и провезла через охрану, где его проверили ручным металлодетектором. Эти ребята не имели ни малейшего желания рисковать.
        Он помылся и переоделся в чистое, но по-прежнему мучился от боли. Обожженную руку щедро покрыли слоем мази с каким-то антибиотиком, чтобы снизить вероятность инфекции. Ожоги второй степени, пересадка кожи не потребуется, само зарастет. На второй день он уже смог позвонить жене и сказал, что ничего страшного, так бывает, когда опалит фейерверком или пересидишь на пляже, только и всего. Судя по кислому голосу, жена не купилась, но тут уж ничего не поделаешь.
        Как говорится, не было печали: его одели в хирургический костюм, побрили, постригли, причесали и вкатили в прежний конференц-зал, где собрались все те же раввиноподобные личности, немногословные люди дела. Как и в прошлый раз, парадом командовал Гершон Гольд. Директор сидел во главе стола с самой невозмутимой физиономией, а Коэн ломал комедию:
        - Вот и наш герой, предположительно спятивший комендор-сержант Свэггер, Корпус морской пехоты США. Только что вернулся из рейда в преисподнюю. Как вам тамошняя погодка, сержант Свэггер?
        - Влажность нормальная, - сказал Боб, - а вот жара мне не очень понравилась.
        - Отлично, - кивнул Коэн. - Если есть силы шутить, значит готов к раввинскому консилиуму.
        - Итак, - начал Гольд, - не вижу необходимости вдаваться в тактические нюансы, поскольку лейтенант-коммандер Моттер и остальные подробно отчитались перед нами и расхождений в их словах не замечено. Предлагаю выслушать мнение сержанта Свэггера относительно сложившейся ситуации. Думаю, в конце концов останется лишь один вопрос. Той ночью наши бойцы - включая вас, сэр, - уничтожили одиннадцать человек. С десяти удалось снять отпечатки, и ни один не совпал с отпечатком Джубы. Скажите, есть ли у вас причины полагать, что Джуба сгорел на ваших глазах? Как понимаете, с одиннадцатого трупа отпечатков снять не удалось.
        Об этом Свэггер еще не думал. Через секунду он сообразил, что к чему.
        - Никак нет. Кем бы ни был тот парень, он умер счастливейшим человеком на свете. Видели бы вы его физиономию. Когда зажигалка дала огонь, он понял, что победил. Сделал свое дело. Пожалуй, ему поручили уничтожить все улики. Еще он знал, что Джуба сумел уйти, и поэтому был рад предстать перед своим богом. Западные люди нечасто так ликуют. А потом он взял и сгорел. Последствий я оценить не могу, но кое-какие соображения имеются. Рассказать?
        - Именно для этого мы вас и пригласили, сержант Свэггер.
        - Да, не вопрос. Близко подойти не удалось, и записей я не делал - было жарковато, и авторучка бы расплавилась, - но кое-что приметил. Я не раз бывал в подобных помещениях. Это мастерская серьезного стрелка, и он трудился над каким-то крупным проектом. Может, даже успел его закончить.
        - И что это за проект?
        - Он вычислял идеальный заряд.
        - Вы говорите загадками, - заметил Гольд. - Нельзя ли подробнее? Представьте, что перед вами люди, не состоящие в Национальной стрелковой ассоциации.
        - Запросто. Существует расхожее мнение, что у стрельбы две составляющие: берете патрон - это раз; вставляете его в винтовку - это два; потом жмете на спуск, и в нужном или ненужном месте образуется дырка.
        - Предположу, что не все так просто.
        - Ну да, чуть посложнее, - согласился Свэггер.
        - Теперь начнете занудствовать? - спросил Коэн.
        - Уж постараюсь, сэр, - ответил Боб. - Дело в том, что у всякого оружия - не у каждого типа, а у каждой отдельно взятой единицы - есть конструктивные особенности. Степень затяжки винтов, погрешности настройки станка, металл ствола, подгонка движущихся деталей и так далее и тому подобное. Здесь я могу уйти в настоящее занудство, мистер Коэн, но не стану.
        - Вы очень гуманны, - сказал Коэн.
        - Все эти мелочи влияют на точность выстрела, но в большинстве случаев не имеют значения. Как правило, стрелок хочет просто попасть в цель - в бумажку, зверя или человека. Но есть три занятия, требующие самого пристального внимания к этим мелочам: охота, пристрелочная стрельба и снайперское дело.
        - Очаровательно, - скривился Коэн.
        - Специалистам известно - смею напомнить, что поведение человека лучше всего изучено в той части, которая касается оружия и баллистики, - что эти мелочи оказывают огромное влияние на точность выстрела. Если мы говорим о винтовке, следует рассматривать ствол, нарезку, ход спускового крючка, особенности контакта ложи с казенной частью ствола и затворной коробкой. В зависимости от этих мелочей винтовки бывают умеренно точными, точными и суперточными. Вопросы будут? - Раввины слушали его с большим вниманием, но вопросов не задавали. - В еще большей степени все вышесказанное относится к боеприпасам. Поэтому многие снаряжают патроны самостоятельно, чтобы контролировать множество факторов. Берут использованную гильзу, чистят, придают ей нужную форму, меняют старый капсюль на новый, насыпают правильное количество пороха, ставят нужную пулю - калибр тот же, но производитель, форма, вес или материал будут другими, - после чего запрессовывают патрон. И всё тщательно записывают. Главное, задокументировать все этапы процесса. Затем делают несколько серий выстрелов, обычно по пять зараз. Все пять пуль должны
лечь в одно и то же место или совсем рядом друг с другом. Результаты стрельбы тоже идут под запись: количество выстрелов, начальная скорость, дульная энергия, реакция на ветер. Потом сравнивают с фабричным патроном, а чаще - с другими самоделками. Смотрят, как ведет себя новый боеприпас, хуже или лучше. Методом тыка выясняют, как раскрыть потенциал винтовки по максимуму. Это вроде музыки, когда композитор ищет нужный аккорд. Обычно один из зарядов оказывается идеальным: гильза такого-то производителя, такая-то последовательность снаряжения, такой-то вес пули, такая-то форма, такой-то порох, такое-то его количество, такая-то длина готового патрона, такая-то степень соосности и еще штук шесть факторов, которые выясняют опытным путем. Идеальный заряд - тот, который подходит для выполнения боевой задачи снайпера по точности, скорости и, пожалуй, уменьшению дульной вспышки. При прочих равных такой патрон намного лучше любого фабричного.
        - И что, для таких забав существует целая промышленная отрасль? - поинтересовался Гольд.
        - Ага. Химические компании производят десятки видов пороха с различной скоростью горения, кристаллами разной формы, всевозможными присадками. Изготовители оружейных принадлежностей продают измерительные приборы, весы для пороха, матрицы для перезарядки, капсюли, приспособления для их установки. Производители боеприпасов выпускают пули разного веса и формы, с различной внутренней структурой, головной частью и добавлением всевозможных композиционных материалов. Все для того, чтобы найти правильный аккорд и выстроить вокруг него свою гармонию.
        - Прекрасно, - сказал Коэн. - Выходит, Джуба - Моцарт в мире снайперов. Ну а по делу вам есть что сказать?
        - С учетом того, что у него в мастерской были многие фунты бездымного пороха различных видов, множество коробок с пулями, коробки с матрицами для переснаряжения патронов фирмы «Уилсон» и дорновый пресс для сборки патронов, могу сделать вывод, что Джуба методично искал идеальный заряд для очередного задания. То есть патрон, который будет гораздо эффективнее тех, что продают в магазине.
        - Он готовится к чрезвычайно сложному и высокоточному выстрелу? - спросил Гольд.
        - Сейчас начнется настоящее занудство, - предупредил Свэггер. - Вы так и не спросили про калибр. Я уверен, ну, или почти уверен - все-таки я побывал в аду, где сам дьявол пытался зажарить меня, словно зефирку, - что видел коробки с пулями диаметром триста тридцать восемь сотых дюйма. Отсюда вывод: Джуба трудился над патроном «Лапуа магнум» такого же калибра. Сейчас это самый популярный снайперский патрон в Афганистане. Там, как правило, стреляют на дальние расстояния. В две тысячи девятом году английский снайпер по имени Крэйг Харрисон сделал самый дальний выстрел в истории из задокументированных. Пользовался именно таким патроном. Снял пулеметчика-талиба с двадцати трех сотен ярдов, это полторы мили. Вот в чем особенность патрона «Лапуа»: им можно стрелять из соседнего часового пояса. Я бы сказал так: Джуба собирает «Лапуа магнум», чтобы уложить кого-то с огромного расстояния. Собирает методично, со знанием дела. Работает как положено. Да, он конченый джихадист, но еще и профессиональный стрелок, изобретательный и хладнокровный. Он не ищет легких путей и не собирается рисковать. Те, кто за ним
стоит, уже потратили на этот проект немало денег, а кошельки у них, похоже, бездонные. Предположу, что Джуба раздобыл краденую или восстановленную «Экьюрэси интернэшнл магнум» со всеми причиндалами, лучшую в мире снайперскую винтовку. Все это нужно было где-то найти и тайком переправить в Сирию, так что здесь, похоже, не обошлось без разведуправления какой-то страны. В заключение скажу, что Джуба готовится убить очень важную персону.
        - Это крайне прискорбно, - сказал Гольд.
        - У нас, пожалуй, есть небольшая фора. Если мне не изменяет память, Джуба тренировался на дистанции чуть больше тысячи ярдов, где у «Лапуа» нет никаких преимуществ перед десятком других дальнобойных патронов. «Лапуа» придуман для очень дальних, по-настоящему дальних выстрелов, и если Джуба планирует стрелять на тысячу, незачем было так заморачиваться. Поэтому предположу, что он еще не закончил подготовку. Ему нужно найти полигон для проверки своего патрона в тех же условиях, в которых стрелял Харрисон, две тысячи ярдов или около того, и произвести сотню пробных выстрелов, а потом уже приступать к выполнению задания. Думаю, это дает нам немного времени. Он будет искать место с нужным расстоянием, климатом, розой ветров и погодными условиями - все должно быть так же, как в зоне выстрела. Но даже чтобы выйти на тысячу ярдов - напомню, нам неизвестно, насколько он продвинулся в своей подготовке, - ему понадобилось некоторое время. Если он планирует перейти на следующий уровень, если будет стрелять по цели с расстояния больше тысячи ярдов, ему опять придется пошаманить. Думаю, в Сирии он без проблем
найдет открытое пространство в полторы-две тысячи ярдов.
        - Да, но не забывайте про климат, - сказал Гольд. - Сирия - это пустыня, ничем не лучше Израиля. Низкая влажность, сильный ветер, перепады температуры. Что, если в Сирии ему нет смысла стрелять дальше, чем на тысячу ярдов? Предполагаю, теперь он отправится туда, где собирается поразить свою цель. Или в какое-то место с таким же климатом и схожими погодными условиями.
        - Жалко, что мы не знаем, куда он сбежал, - посетовал Свэггер.
        - Ну как же не знаем? - возразил Коэн. - Мы, моссадовцы, знаем все на свете. Такая у нас работа.
        Глава 13
        В бегах
        Все будет хорошо. Связи, коды, логистика, расписание - все готово. Его не остановить, и все произойдет в полном соответствии с планом.
        Фальшивые улики, многослойные загадки, ложные ниточки, обманные маневры, хитроумные ловушки - из самого изощренного оттоманского коварства соткан великий план с чудовищными последствиями. Падут целые города, неверные сгинут в пламени, могучие будут низвергнуты, повсюду воцарится смерть. Да, так и будет.
        Теперь все зависит от одного выстрела. Без подготовки такой выстрел способны сделать лишь лучшие из лучших, ведь еще несколько лет назад подобная дистанция считалась немыслимой. Может, его сумел бы сделать Харрисон, не зря же он прославился в Афганистане. А может, и не сумел бы.
        Но даже этого мало, ибо Харрисон стрелял со своей территории. Ему не нужно было пробираться в логово врага. Возможно, перед выстрелом он выпил чашку вкусного чая, а после него вернулся в свою койку за колючей проволокой и мешками с песком. Что касается Джубы, то на него откроют охоту спецслужбы всего мира, он станет их мишенью номер один, поэтому жизненно важно сбежать, оставив после себя улики, указывающие на другого человека.
        Но… что узнали евреи?
        Как они его нашли?
        Перехватили сообщение?
        Где-то появилось слабое звено? Утечка?
        Ему грозит опасность?
        В любом случае напрашивается вывод: невидимые щупальца израильской разведки способны проникнуть куда угодно. Неудивительно, ведь это одна из лучших разведок в мире. Тогда почему за ним послали всего лишь три вертолета со спецназом и вся операция продлилась не больше семи минут? Почему не накрыли всю площадь высокоточными американскими ракетами? Даже если нужна была скрытность, могли бы отправить в пустыню роту лучших бойцов Тринадцатого отдела или не только ее. Разведка боем, сотня десантников с прицелами ночного видения, огневая поддержка с беспилотников, настоящее светопреставление. Но нет, операция была секретной, быстрой и безжалостной.
        Допустим, все проще и рейд устроили, чтобы отомстить. После автобуса имя Джубы стояло на первом месте в моссадовском списке тех, кто подлежал уничтожению. Стоит им узнать, где он находится, и они тут же нанесут удар. Это может случиться в любой точке мира. Быть может, разведка тут ни при чем и они действовали только из мести. Евреи никогда не перестанут его искать, от них никуда не денешься. В любой момент в дверь может постучать израильский солдат.
        Джуба склонялся ко второму варианту как к наиболее простому и вероятному. Его операция была настолько секретной, что лишь несколько человек в мире знали о ее потенциальных последствиях. Еще меньше людей знали, в кого он будет стрелять, не говоря уже о том, где все произойдет.
        А это значит, что преимущество по-прежнему на его стороне. Он может сбежать куда угодно. Не зная, где он находится, враги бессильны. Всемирная ориентировка на загадочного Джубу не принесет пользы - Запад ее проигнорирует, ведь тамошние спецслужбы в поте лица ставят на прослушку все мечети подряд, вычисляют сварливых стариков-имамов, велящих скудоумным прихожанам расстреливать гей-бары.
        Джуба тем временем вышел на первого связного, и тот выдал ему пачку первоклассных документов, с которыми можно пересечь любую границу. Свою легенду Джуба знал вдоль и поперек. Путешествовать он будет под видом троих людей, каждый из которых никак не связан с остальными двумя. Не подкопаешься. Неудивительно, с учетом того, сколько денег ушло на эти документы.
        Он сидел в номере дешевой стамбульской гостиницы, курил и ждал своего рейса. Сегодняшняя шлюха, симпатичная турчанка с черными глазами и красивыми ладонями, прекрасно знающая свое дело, пришлась ему по душе. Позже на это не будет времени, придется думать о безопасности, а женщины - это всегда рискованно. Но пока что можно предаваться плотским утехам, курить, молиться и медленно, но верно продвигаться к пункту назначения.
        Интересно, что именно израильтяне сумели выяснить на той ферме. Судя по жаркой вспышке, Адид успел поджечь порох, и мастерская была стерта с лица земли. Но не стоит полагаться на случай. Вполне возможно, какой-нибудь еврей успел сунуть туда свой нос.
        Итак, что он мог увидеть, этот сионист-спецназовец? А если увидел, что он мог понять? Пожалуй, ничего, - подумаешь, коробки с американскими пулями, мишени, банки с порохом, руководства по переснаряжению патронов. Стоп, нельзя полагаться на случай. Итак, он все увидел, отчитался перед начальством, моссадовские раввины изучили его рапорт и сделали соответствующие выводы. Но в доме не было ничего, что могло бы навести на мысли о предстоящем задании. О нем не знали даже охранники. Им было известно лишь одно: Джуба к чему-то готовится. Но он всегда к чему-то готовится, а к чему именно - большой секрет.
        Волновал его лишь ноутбук. Не забыл ли Адид уничтожить его перед самосожжением? Джуба помнил, что ноутбук стоял на столе у него в комнате. Он много раз говорил Адиду о том, насколько важна эта вещь. Несомненно, даже в пылу сражения с израильским спецназом Адид захватил его с собой, когда бросился в мастерскую, к залежам пороха. Никакая электроника не способна пережить подобный пожар. Компьютер превратился в лужицу расплавленного металла с вкраплениями пластмассы.
        «Мне ничего не грозит», - решил Джуба.
        Если у них нет ноутбука, они ничего не узнают.
        Глава 14
        Черный куб
        - Какой такой ноутбук? - удивился Свэггер.
        - Да он придуривается, - сказал Коэн. - Вот погодите, Спилберг снимет про нас кино, а это будет комическая сцена.
        - Что за ноутбук-то? - повторил Свэггер.
        - Сержант Свэггер, - сказал директор, впервые обращаясь к нему без посредников, - вы были столь любезны, что ринулись в ад и вышли из него не с пустыми руками. Будь у нас время, я бы наградил вас медалью. Но сейчас вы поймете, что времени у нас нет.
        Директор взял с пола портфель, открыл его и достал целлофановый пакет с почерневшим и покоробленным ноутбуком. Экран прострелили, и из-за трещинок вокруг пулевых отверстий стекло было похоже на спиральную туманность. Клавиатура пошла волной, почти все кнопки превратились в бесформенные наросты.
        - Что, забыли? - спросил Коэн. - Повсюду огонь, у вас горит рукав, автомат раскалился так, что жжет ладонь. Вы схватили компьютер с верстака, а потом загорелась еще одна банка с порохом, после чего вспыхнули все остальные. Наверное, Господь любит слабоумных - вы, непонятно как, выбрались из дома с ноутбуком в руках и грохнулись в обморок.
        - Не грохнулся я ни в какой обморок, - возразил Боб. - Но рассказчик из вас неплохой. Кстати говоря, я видел там кейс для винтовки с инициалами «А» и «У». Третья буква уже прогорела.
        - Что, память возвращается?
        - Лучше всего я запомнил, что огонь больно жжется и что такой смерти врагу не пожелаешь.
        - Вижу, вы неплохо усвоили этот урок, - сказал Коэн.
        - Коэн немного разбирается в предмете, - добавил Гольд. - Его сбивали четыре раза.
        В подтверждение этих слов Коэн поднял левую руку - из пластмассы.
        - Ну ладно, - сказал Боб. - Считайте, что произвели на меня впечатление.
        - А сам он сбил пятнадцать самолетов, так что счет в нашу пользу. На одиннадцать очков больше.
        - Ас из асов, - кивнул Свэггер. - Теперь я впечатлен еще сильнее.
        - Даже странно, что он у нас такой вредина, - заключил Гольд.
        Боб снова кивнул и сказал:
        - На вид этой штуковине крепко досталось.
        - В «Моссаде» умеют воскрешать компьютеры, - объяснил Гольд, - да и в целом эта отрасль криминалистики шагнула далеко вперед.
        - Что выяснили?
        - Жесткий диск оказался почти бесполезным, но обнаружился неповрежденный заголовок сектора. Наши люди сумели выцарапать из него кое-какую информацию - это называется сборкой файла из отдельных фрагментов, - в том числе айпи-адреса, записанные в секторе данных. Сам сектор исчез, данные, разумеется, тоже, но адреса интернет-протокола сохранились. Их выдал сервер в Маниле, это столица Филиппин. Мы только что взломали его, посмотрели, откуда взялись адреса, и узнали, что многие из них изначально были получены в Дирборне, штат Мичиган.
        В зале стало тихо. Наконец заговорил директор:
        - Поэтому, сержант Свэггер, через час вы с мистером Гольдом вылетаете в Вашингтон. ФБР разделяет нашу озабоченность. Улики неопровержимы. Джуба, известный как Багдадский снайпер, направляется в Америку, чтобы застрелить там какого-то важного человека, причем с дальнего расстояния. Не исключено, что это случится в ближайшем будущем.
        Часть вторая
        Глава 15
        Рабочая группа «Марджори Доу»
        - Дирборн - та еще дыра, - заявил специальный агент Рональд Хьюстон, начальник детройтского отделения ФБР. - Все всех знают, все со всеми общаются, все ко всем прислушиваются. Радикалов не много, но они действуют с молчаливого одобрения местных, а в особых случаях - при их активной поддержке. Арабы, уж простите за стереотип, - непостоянные люди, обидчивые, многословные, уже тысячу лет воспитываются в культуре базарной торговли. Вечно торгуются, просто из любви к процессу, охотно сутяжничают, тонко чувствуют политические веяния, не упускают собственной выгоды, знают, кого поддержать на выборах, так что местная судебная власть, считайте, не власть, а одно название. Получить ордер на прослушку очень непросто, а если все же выпишут, пленки сначала дадут тем, кого ты прослушивал, и только потом - тебе. Ордер на обыск получить еще сложнее, а вломиться в помещение силой, то есть провести облаву, по закону почти невозможно. В Дирборне нельзя явиться к кому-нибудь посреди ночи и выломать дверь. Короче, ни прослушки, ни рейдов. Наружное наблюдение пока не возбраняется, но местные так тесно связаны между
собой, что стоит фургону появиться на улице, стоит опергруппе войти в дом или уличный магазинчик, и местные сразу делают стойку. Вдобавок, если надумаете проявлять инициативу, сперва семь раз отмерьте. Иначе вас засудят, а истцы будут распинаться по всем каналам, что их ущемляют и предубеждения против мусульман цветут буйным цветом. К этому хору присоединятся ученые из Мичиганского университета, на улицы выйдут сотни протестующих с плакатами «Геноцид не пройдет», вы оглянуться не успеете, как окажетесь в Теннесси и до конца жизни будете преподавать в колледже. В общем, остаются только стукачи. Обратите внимание, я не говорю «наши стукачи»: у нас их, конечно, множество, но мы и сами толком не знаем, на кого они работают. Эти парни - мастера сидеть на двух стульях, запросто переобуются в прыжке, да не один раз, а дважды. Можно ли им доверять? Затрудняюсь ответить. Внедрение? И думать забудьте, чужого они раскусят на раз-два. Они же знают своих как облупленных, принюхались за последнюю тысячу лет. И не важно, откуда они - из Ливана, Сирии, Ирака, Иордании, Палестины, Египта или откуда-то еще. Сунниты,
шииты - без разницы. Против внешней угрозы, то есть против нас, они всегда действуют заодно. Такова реальная политика, джентльмены, а в нашей ситуации надо трезво смотреть на вещи. Вы имеете дело с арабами. Этой нации тринадцать сотен лет, и двенадцать из них арабы воюют с внешним врагом. Они знают, как все устроено, потому что сами все устроили.
        - Спасибо, Рон, - сказал Ник Мемфис. - Теперь мы, по крайней мере, в курсе здешней обстановки. Мистер Гольд, мне кажется, что ситуация весьма похожа на проблемы Тель-Авива в городе Газа. Вы имеете опыт в таких делах. Не могли бы поделиться своими соображениями?
        Поговорить можно было и в офисе детройтского отделения ФБР (вряд ли туда внедрились нежелательные лица), но Гольд с начальником отделения решили, что лучше не рисковать, и провели встречу в конференц-зале библиотеки Анн-Арбор, городка в сорока милях к северо-западу от Дирборна. Сперва приехал начальник (в личном автомобиле), а через несколько часов - его помощник. Наконец в зале собралась вся рабочая группа «Марджори Доу», состоявшая из сотрудников ФБР и «Моссада»: федералы, Ник Мемфис, Гершон Гольд и консультант Боб Ли Свэггер.
        Последние два дня были крайне насыщенными, одна встреча за другой, но подобные дела не делаются без людей в костюмах, принимающих решения в кабинетах без окон под лампами дневного света. Главное решение, однако, было уже принято: задачу группы «Марджори Доу» объявили приоритетной. Ник - он был на пенсии, но его все равно подключили к делу, ибо Свэггер ему доверял, - отчитывался непосредственно перед Уордом Тейлором, заместителем директора ФБР и начальником контртеррористического отдела, а копии его донесений шли на стол самому шефу. Бюджет? Если задачу объявили приоритетной, понятия «бюджет» не существует. Однако группа была автономной и работала отдельно от контртеррористического отдела: чем меньше сотрудников в теме, тем больше шансов, что операция пройдет в обстановке строгой секретности, и дело не в том, что в отделе завелись шпионы. В контртеррористическом отделе работало слишком много народу, всех не проконтролируешь, частички информации вылетали наружу, и внимательный наблюдатель всегда мог сложить из них кое-что ценное.
        - Очень похоже на Газу, - кивнул Гольд. - Насчет внедрения я полностью согласен. В Газе у нас ничего не получилось. Почти все попытки закончились гибелью сотрудников. Я бы предложил вести наблюдение с воздуха и собрать отдельную группу для изучения фотографий, но для запуска дронов нужно уведомить местные власти, и о нашей затее быстро узнают те, кто не должен о ней знать. Пожалуй, из всех средств наблюдения нам доступны лишь собственные глаза, и тут я снова соглашусь с агентом Хьюстоном. Чем больше глаз, тем лучше. И в то же время хуже, ведь чем больше глаз, тем выше риск утечки. Поэтому я бы ограничился людьми, присутствующими в этом зале. Нам понадобятся разнообразные транспортные средства: почтовые грузовики, фургоны Единой службы доставки посылок, телемастеров и телефонных компаний. Будем часами ездить по городу и высматривать аномалии, причем в произвольные интервалы времени.
        - Как бы вы расставили приоритеты? - спросил Ник.
        - Агент Хьюстон, несомненно, знает, в каких мечетях проповедуют радикально настроенные имамы. Я бы обратил внимание на вторую половину списка. Противник, кем бы он ни был, вложил в операцию много сил и средств, поэтому есть догадка, что Джуба обосновался в самой, так сказать, белой и пушистой мечети.
        - А вы уверены, что он в мечети? - спросил Свэггер. - Лично я, как снайпер, выбрал бы укрытие получше и уж точно не такое очевидное.
        - Очень правильное замечание, и здесь я должен рассказать об ахиллесовой пяте арабского братства. По сути, это теократия, во главе которой стоят муллы и имамы, а им нужен контроль над остальными братьями. По нашим данным, штаб любой операции всегда расположен рядом с какой-нибудь мечетью. Руководители предпочитают выбирать боевиков из ближнего круга. Подключают к делу людей, которых знают лично. Выходцев из семей, с которыми хорошо знакомы. Более того, мы выяснили, что операциями, как правило, руководят непосредственно из мечети. Если боевикам что-нибудь понадобится - что угодно, например продукты питания, - их привезут из мечети. Хотя замечу, что в Дирборне заказать пиццу гораздо проще, чем в Газе.
        - Будь у нас время, открыли бы пиццерию, - заметил Ник, - и смогли бы войти во многие двери. Но времени у нас нет.
        - Контртеррористический отдел может выделить трех-четырех незасвеченных агентов, - сказал Рон Хьюстон, - для помощи с наружкой. Незасвеченных в том смысле, что они пришли совсем недавно и пока что не имели дела с клиентами из Дирборна. Они помогут закрыть слепые зоны. Вот как я это вижу: пять мечетей, мимо каждой ежечасно проезжает наш человек. Машины регулярно меняют. Плюс пешеходы: прогуливаются по улицам с самым беспечным видом и примечают то, что могло ускользнуть от сотрудника в автомобиле. Стандартный способ противодействия организованной преступности. Никаких остановок, осмотр только на ходу. Эту схему мы долго и старательно оттачивали на торговцах наркотиками, получается неплохо. Могу достать почтовый грузовик и машину курьерской доставки. У полиции Детройта есть фургон водопроводчика. Я там кое-кого знаю и смогу одолжить его в неофициальном порядке, не привлекая лишнего внимания.
        - Всегда полезно определиться, - сказал Гольд, - какие особенности поведения требуют наиболее пристального внимания. Хотелось бы, чтобы у всех нас, а также у новых сотрудников был такой список. Гораздо проще что-то заметить, если знаешь, что искать. Если же просто смотреть по сторонам, шансы на успех невелики.
        - И что представляет для нас интерес? - спросил Хьюстон.
        - Группы неизвестных, входящие в мечеть или выходящие из нее. Запертые двери, которые раньше были открыты. Повышенная активность охраны. Любые средства противодействия наружному наблюдению. Люди, выходящие из мечети с сумками или пакетами продуктов.
        - И еще, - добавил Свэггер. - Не забывайте, что наш Джуба - не гражданин мира. Он должен акклиматизироваться, привыкнуть к Америке, ему придется походить по городу в компании других ребят. Его сводят в разные места, расскажут про общественный транспорт, такси, «Убер», научат перемещаться по стране, и только после этого он выдвинется к цели.
        - Это хорошо, - сказал Ник.
        - У Свэггера талант к подобным играм, - согласился Гольд.
        - Кстати! - Свэггер взглянул на Хьюстона. - Говорите, внедриться к ним невозможно? А я знаю подходящего агента.
        Все в зале изумленно уставились на него.
        - Этот человек знает, как у них все устроено, потому что вращался в подобных кругах. У этого человека есть нужный гардероб. Этот человек знает их язык, молитвы, культуру, литературу, не раз бывал в мечети и уже внедрялся в арабское братство. Это отважный человек с серьезной мотивацией, умеющий вести себя тише мыши.
        - Сержант Свэггер, - перебил его Гольд, - вряд ли она…
        - Поверьте, уговаривать ее не придется. Они убили ее сына.
        Глава 16
        Мичиган, Дирборн и окрестности
        Его звали Джаред Аким. Ему было двадцать четыре. Он был из Гросс-Пойнта, отец его работал пародонтологом.
        - Ты проливал кровь? - спросил Джуба.
        - Нет. Я не боец. Смотри, какие у меня тощие руки.
        - Дело не в руках. Дело в характере.
        - Брат, руки у меня тощие, но с характером полный порядок.
        «Мне нужен человек, проливший кровь», - говорил Джуба имаму, но вместо этого к нему прикрепили Джареда.
        - Брат, - сказал Джаред, - будь на мне кровь, я уже значился бы в каком-нибудь списке. За мной следило бы ФБР. Я не мог бы свободно передвигаться и вывел бы их прямо на тебя. Но на мне нет крови, и я никому не нужен. Я два года проучился в Каирском университете, и на меня все равно не обращают никакого внимания. В этом деле я новичок. Мне сказали, что ты очень важный человек. Думаю, тебе нужен именно новичок вроде меня. Я говорю по-английски не хуже, чем по-арабски. Еще я симпатичный и умею расположить к себе людей. Но я готов сражаться, желаю умереть и сделаю все, что от меня зависит.
        Джуба окинул его оценивающим взглядом. Тощий, со взъерошенными волосами, гибкий, быстрый, красивый, честный, очаровательный, улыбчивый парнишка, за словом в карман не полезет. Такие умники ему не нравились - слишком ушлые, видят все насквозь и ни во что не верят, - но у него не было особого выбора.
        - Если дашь слабину, тут же от тебя избавлюсь. Понятно?
        - Да.
        - В таком случае говори.
        Джаред схватывал все на лету - дважды повторять не было нужды - и ничего не забывал, такой уж у него был склад ума. Он начал с наличности. Перечислил номиналы американских монет и купюр и тут же перешел к культуре обмена денег на товары и услуги.
        - Главное, легко расставайся с деньгами. Американцы почти ничего не замечают, но человек, который неохотно платит, тут же привлечет ненужное внимание.
        Не торгуйся. Плати столько, сколько значится на ценнике.
        Узнав цену, не делай недовольное лицо.
        Не отсчитывай купюры и монетки по одной - так, словно от сердца отрываешь.
        - У американцев столько денег, что о них даже не думают. Мелочь считают только евреи и арабы, американцы ее даже на сдачу не берут. Деньги как грязь, трать себе всласть - вот какая у них позиция. Не трясись над деньгами, и погасишь любые подозрения.
        Транспорт - основной, необходимый, сложный.
        - Лучше всего поймать такси. Платишь наличными, никаких следов. За рулем будет русский, араб или цветной. Он не обратит на тебя внимания. Оценит на предмет угрозы, прежде чем остановиться, а когда не увидит ничего подозрительного - всегда делай потерянный вид, грустное лицо и еще сутулься, как неудачник, - подберет тебя, отвезет куда надо и тут же о тебе забудет.
        Общественный транспорт медленный, но, как правило, обеспечивает анонимность. Однако нужно заранее разобраться с принципами оплаты проезда, чтобы не возиться с четвертаками и пятицентовиками, отсчитывая их для монетоприемника. Новомодные службы вроде «Убера» или «Лифта» весьма полезны: вызываешь с телефона, тебя забирают где угодно и везут куда надо, но все это делается через интернет и кредитку, поэтому поездки можно отследить. Такими службами можно пользоваться, если у тебя рабочая карточка и за тобой не следят, но использовать кредитку для решения оперативных задач не следует.
        Далее люди. Джаред весьма едко описал различные этнические группы. Стереотипы были для него результатом рыночного исследования, мудростью, накопленной в результате миллионов случаев взаимодействия между представителями разных племен, и он с буржуазным снобизмом рассказывал о тех, кого считал людьми второго сорта - то есть обо всех, кто не учился в дорогой частной школе. Он был неплохо подкован в вопросах политкорректности, но решил не грузить Джубу местными правилами приличия: понимал, что за такое можно получить нож в спину.
        Далее полицейские любой расы.
        - Не обращай на них внимания. Ума у них не много, иначе пошли бы работать в другое место, где получают больше. Обычно они крупные парни, любят делать людям больно и никогда не упустят такой возможности. Интересуются только своим участком и почти никогда не видят общей картины. Для них важны бумажки, а не люди, так что следи за документами, чтобы были в полном порядке, и знай легенду назубок.
        - По документам меня зовут Авари аль-Баква. Я здесь легально, виза на полгода. Кое-какое образование у меня есть, но я приехал работать на стройке, у дяди строительная фирма. Надеюсь накопить деньжат, чтобы вернуться в Сирию и продолжить учебу. У меня три брата. Говорить, как их зовут?
        - Полицейский о таком не спросит, но федеральный агент может спросить. Хотя, если документы в порядке, все должно быть хорошо.
        - Документы в порядке, их делали лучшие чеченские специалисты.
        - И еще побольше улыбайся. Американцы любят, когда им улыбаются.
        - Это можно.
        - Слыхал, ты одержим винтовками. Забудь про эту страсть, никогда не говори о винтовках, не смотри на них и ничего не спрашивай. Многие боятся оружия, им кажется, если человек интересуется этим, он замышляет что-то дурное. Не читай оружейных журналов, не ходи в оружейные магазины, не разговаривай с владельцами винтовок. Если человек с нашим цветом кожи заводит разговор об оружии, он напрашивается на неприятности.
        - Понял.
        Во время прогулок они проговаривали всё снова и снова. Сперва сходили на Уоррен-стрит и соседние улицы. Здесь Джуба чувствовал себя как дома, но юнец ежедневно водил его в новые места, и Джуба побывал в огромном городе под названием Детройт, походил по торговым центрам, где американцы покупали вещи и продукты - гораздо больше, чем требуется нормальному человеку, - съездил в знаменитый университетский городок и почувствовал, что там, в отличие от большого города, никто ничего не боится. Они с Джаредом пользовались всевозможным транспортом, заходили в музеи, кафе, больницы, офисные здания, школы и пиццерии. Носили повседневную одежду: джинсы, кроссовки, футболки, свитшоты с капюшоном и на молнии. Прятали глаза за солнцезащитными очками. Побывали на стадионе и посмотрели на огромную толпу болельщиков, хотя Джуба, невзирая на старания Джареда, так и не заинтересовался происходящим на поле.
        - Что ж, не стану обращать тебя в религию бейсбола. Но в тот день, когда Аллах сотрет эту игру с лица земли, мне станет грустно. Пожалуй, это единственное, что мне не нравится в джихаде.
        - Ты богохульник, - сказал Джуба. - Аллах не покарал тебя лишь потому, что ты ничего не стоишь. Но ты очень добр ко мне, и я тебя прощаю. Сегодня вечером я помолюсь за тебя, и, возможно, Аллах дарует тебе еще один день жизни.
        Зазвонил телефон.
        - Ого, - сказал Джаред. - Мой номер есть только в мечети, звонят лишь в экстренном случае.
        Он достал телефон, приложил его к уху, выслушал все, что ему сказали, спрятал телефон в карман и взглянул на Джубу:
        - Поймали шпионку. Похоже, из ФБР. Нам нужно возвращаться.
        Глава 17
        Дирборн
        - Только не геройствуйте, Дженет, - сказал Ник Мемфис. - Договорились?
        - Да.
        Дело было неподалеку от Дирборна, в малолюдной промзоне, где рабочая группа «Марджори Доу» арендовала офисное здание в складском комплексе неподалеку от железнодорожных путей. На собрании присутствовали все, включая технических специалистов и нескольких спецназовцев - их Хьюстон одолжил у полиции штата. Спецназовцы явились в кабинет в повседневной одежде: экипировка понадобится им лишь после того, как в игру включится Дженет Макдауэлл.
        - Миссис Макдауэлл, давайте повторим все еще разок, - попросила агент Чендлер. Эта милая девушка - им с Бобом уже доводилось работать вместе - со временем превратилась в настоящую красавицу, хоть и делала вид, что не знает об этом. Ее подключили к работе, когда все наконец пришли к выводу, что без миссис Макдауэлл не обойтись. Однако для этого Свэггеру пришлось проявить чудеса красноречия.
        - У нее нет нужной подготовки. Ну как можно отправлять на такое задание необученного человека, и притом гражданского? Любая ее ошибка будет стоить нам всей операции, - спорил Ник. - Напомню, что это секретное дело самого высокого уровня. У миссис Макдауэлл нет допуска к подобной информации, а у нас нет времени, чтобы провести все нужные проверки. Более того, ЦРУ занесло ее в список чокнутых. Стоит им узнать, что мы взяли ее в компанию, и у них появится масса вопросов. Вопросы будут не из приятных, и все это грозит межведомственными стычками и выходом ситуации из-под контроля.
        - В политике я не разбираюсь, - сказал Свэггер. - И вряд ли она имеет отношение к нашему делу. А если имеет, давайте притворимся, что это не так. Просто скажем миссис Макдауэлл, что мы проводим спецоперацию, связанную с Джубой, а подробности ей знать не положено. Ее это вполне устроит, и она непременно согласится помочь.
        - Понимаю, ее рассказ взял тебя за душу, ты ей сочувствуешь - как и я, и все остальные - и думаешь, что участие в поимке Джубы благотворно скажется на ее психике. Но твоя миссис Макдауэлл - человек необученный и неопытный, отправлять ее на такое дело крайне рискованно. Того и гляди провалит всю операцию. По-моему, ты сентиментальничаешь.
        - Может быть, но давай трезво посмотрим на вещи: мы же не посылаем ее взорвать мост или выкрасть чертежи бомбардировщика «экс-одиннадцать». Она ходит в мечети уже четырнадцать лет и прекрасно знает, как там все устроено. Ее задача - посмотреть, нет ли чего необычного, не привлекая к себе лишнего внимания. Мечетей слишком много, нам некогда их проверять. Она поможет нам сэкономить несколько дней, а то и недель. Представь, что мы сумеем взять Джубу прямо здесь, в Дирборне. Это же идеальный вариант!
        Гольд был настроен скептически:
        - Бывали случаи, когда увлеченный любитель приносил огромную пользу. Бывали и другие, когда такой человек обращал триумф в катастрофу. Поскольку речь идет о гражданке США, я бы сказал, что не имею своего мнения.
        - Эти люди - не дилетанты, - продолжил Ник. - Они безжалостны, жестоки и готовы убивать неверных, ведь для них это не грех. Бедняжке запросто перережут горло.
        - Мы можем прикрыть ее со всех сторон, - сказал Свэггер. - Нужен ли ордер, если жизни агента грозит опасность?
        - Хьюстон? - спросил Ник.
        - В экстренном случае можно получить устное разрешение, - ответил Хьюстон. - Такое бывает, хоть и нечасто. Но представьте: нам понадобилось разрешение, а единственный судья, способный его дать, ушел в кино.
        - Черт, слишком опасно, - сказал Ник. - В случае гибели гражданского лица скандал будет крупнее, чем если мы упустим Джубу. А если действовать без ордера, мы не доведем дело до суда.
        - Верно, но Израиль может запросить экстрадицию на основании инцидента с автобусом. Если мы возьмем Джубу, никуда он не денется.
        Обсуждение казалось бесконечным, ведь административные проволочки - и это непреложный факт - чаще всего объясняются не пробелами в планировании или техническими трудностями, а человеческим фактором. Но решающую роль сыграл даже не он, а фактор времени: если Джуба в Дирборне, он недолго пробудет там.
        - Нужно разработать для нее легенду, - сказал Ник. - Давайте думать какую.
        Чтобы решить вопрос с безопасностью Дженет, в рабочей группе появился еще один человек - агент Чендлер.
        - Завтра после обеда я приеду в Дирборн и поселюсь в гостиницу «Холидей» под именем Сьюзен Абдулла, - начала Дженет. - Вот моя легенда: тридцать лет назад я вышла замуж за Салима Абдуллу, иракца-психиатра. Мы жили в Балтиморе, штат Мэриленд, у мужа была частная практика. Вскоре после свадьбы я приняла ислам. Муж научил меня кое-как изъясняться по-арабски. Он радикализировался после теракта одиннадцатого сентября. В две тысячи двенадцатом отправился в Багдад волонтером от Международного Красного Полумесяца и погиб в результате американского ракетного удара. В Мекку мне путь заказан, поэтому я приехала в Дирборн, чтобы помолиться в Американском исламском центре, самой большой мечети в США. Для меня это единственный способ стать ближе к Аллаху и почтить память мужа, ведь в его родной Ирак мне тоже не попасть. В мечети я впервые. Итак, в списке пять мечетей, мне нужно посетить каждую и проверить, нет ли в них чего-нибудь подозрительного. Речь идет только о наблюдении: не смотреть в глаза, не задавать вопросов, не открывать закрытых дверей, не ходить по коридорам, не спускаться в подвалы. Собирать
информацию самым естественным образом. В кромку моего хиджаба вошьют бусинку с джипиэс-маячком. Если моя жизнь окажется в опасности, я раздавлю бусинку, передатчик выйдет из строя, вы поймете, что дело нечисто, и группа быстрого реагирования - она будет неподалеку - ворвется в мечеть. Угроза сотруднику полиции.
        - Весьма неплохо, - кивнула Чендлер.
        - Большое вам спасибо за такую возможность, - сказала миссис Макдауэлл. - Понимаю, вы не можете рассказать, что к чему. Но предположу, что дело важное, и я буду рада сыграть свою роль.
        Разумеется, не прошло и нескольких минут, как она нарушила все эти правила. Чересчур внимательно осматривалась в мечетях. После омовения и молитвы в тщательно изолированном женском зале вставала и принималась разгуливать по коридорам. Открывала двери, ведущие в чуланы, поднималась и спускалась по лестницам, заглядывала к мужчинам, заходила в офисные помещения, комнаты для отдыха, тренажерные и баскетбольные залы - обязательные атрибуты современного американского молельного дома, который также является общественным центром. В этом мире Дженет, как обычно, находилась под защитой своего хиджаба. Она высматривала крепких охранников, и в первых четырех мечетях таких не оказалось. Она расспрашивала других женщин об изменениях в работе мечетей и необычной активности в ночные часы, когда все должно быть тихо. Интересовалась, вовремя ли зовут на молитву и не приносят ли в мечеть каких-то необычных посылок. Женщины охотно сплетничали, и проблем у нее не возникло. Главное, никто не обращал на нее никакого внимания, а значит, в мечетях было нечего скрывать. Она побеседовала с двумя имамами. Оба оказались
милейшими образованными людьми, охотно вступили в разговор с новообращенной американкой и выразили глубокое сожаление по поводу судьбы доктора Салима Абдуллы, трагически погибшего в Багдаде под американским ракетным ударом.
        Наконец она пришла в последнюю мечеть, очередное здание с куполом и крыльями для административных помещений. Эта мечеть не выглядела ни роскошной, ни захудалой. Она не была витриной радикального ислама с сердитым молодым имамом в синих джинсах и юными бездельниками, разглагольствующими о джихаде. Степенная, дремлющая, ничем не примечательная. Несмотря на то что время вечернего намаза миновало и на Дирборн опустилась тьма, Дженет вошла в сумрачный зал и тут же заметила трех женщин, совершавших омовение. Присоединившись к ним, Дженет завязала разговор, и все было вполне неплохо, пока одна из женщин не заметила:
        - Ты задаешь слишком много вопросов, сестра.
        - Люблю узнавать про новые места, - сказала Дженет, - а этот город почти как храм. Ходить по здешним улицам, заглядывать в магазины, слышать возвещение азана… Это все равно что посетить Мекку, вот только мне там никогда не побывать.
        - Многие из наших мужчин недоверчивы. Поэтому наслаждайся близостью Аллаха, но к мужчинам близко подходить не советую. Имама аль-Тарика охраняют серьезные парни. Говорю это для твоего же блага. Если заметят, что я с тобой беседую, у меня могут быть неприятности. Храни тебя Аллах, сестра.
        С этими словами женщины ушли, и Дженет осталась одна.
        Немного подождав, она надела носки и повернулась к молитвенному залу, где распростерлись на полу несколько одиноких фигур. Никто не обращал на нее внимания. Казалось, в мечети нет ни единой живой души.
        Она вошла в зал, опустилась на коврик во внешнем круге и принялась истово восхвалять Аллаха. Будь здесь наблюдатели, они не усомнились бы в ее искренности. Дженет молилась и верила, что цели ее, пусть даже отличные от целей ее единоверцев, добродетельны в глазах истинного Аллаха. Пробыв там несколько минут, она почувствовала, что находится под Его защитой.
        Дженет поднялась и направилась было к выходу, тут же свернула к женской уборной, вошла в нее, умылась, успокоилась, прислушалась, но ничего не услышала. В здании было совершенно тихо. Покинув уборную, Дженет направилась не налево, к двери, а направо, в коридор. Там было пусто.
        Она двинулась вперед - неуверенно, как будто заблудилась, - и по пути приоткрывала двери. За каждой было что-то вроде офиса и никаких других коридоров. Наконец она приблизилась к лестнице.
        «Не делай этого, Дженет, - думала она. - Не надо».
        Но она все равно это сделала - может, проверяла свое мужество, может, по иным причинам.
        На втором этаже не оказалось ничего интересного: еще один офисный коридор с дверями по обе стороны, где имам заправляет своим предприятием, составляет графики посещения больных и убогих, утешает страждущих, инвентаризирует домашнюю выпечку, которая пойдет на продажу, и считает деньги - примерно так же, как любой священник в любом американском молельном доме. Она, задумавшись, пошла назад к лестнице, но тут же встрепенулась: по лестнице поднимался человек. Через секунду перед ней стоял молодой чернокожий парень с коробкой в руках.
        В коробке была пицца.
        - Где я могу найти Могдушани? - спросил он.
        - Не знаю, - ответила Дженет. - Наверху никого нет. Наверное, на первом этаже.
        - Спасибо, мэм. - Он развернулся и побежал вниз.
        Кто-то заработался допоздна и решил перекусить - разумеется, пиццей, чем же еще. И все равно… как-то странно. С какой стати заказывать пиццу в мечеть - тем более что рабочий день давно закончился? Значит, здесь есть не только молящиеся?
        Судя по запаху, «маргарита» - томаты и сыр. Террористы? Джуба, Багдадский снайпер? Вниз, быстрый взгляд назад, на всякий случай. Поворот, очередной коридор - пусто, - еще поворот и…
        - Вам помочь, сестра?
        За поворотом был араб в повседневной одежде.
        - Я просто заблудилась, - сказала она. - Ищу выход.
        - Сюда. Я провожу.
        - Хвала Аллаху.
        - Преславен Аллах.
        Он проводил ее к лестнице, где она снова встретилась с разносчиком пиццы.
        - Эй, спасибо, - еще раз сказал чернокожий парень и ушел.
        - Вы уже были здесь? - спросил, остановившись, араб.
        - Да, бродила, искала выход и столкнулась с этим юношей. Вообще-то, я ему ничем не помогла. Сказала просто, чтобы шел вниз.
        - Но что вы делали наверху?
        - Говорю же, заблудилась.
        На мгновение араб задумался, счел этот ответ сомнительным и сказал:
        - Пожалуй, вам нужно встретиться с имамом.
        - Ой, не хотелось бы его беспокоить. Я всего лишь человек с улицы. Сейчас уйду, и все.
        Лицо араба затуманилось.
        - Не хочу вас обидеть, но здесь что-то не так. Должен попросить вас пройти со мной. Нужно убедиться, что имама это устраивает.
        - Устраивает? В каком смысле? Слушайте, я просто заблудилась, и…
        - Прошу, мэм, - он взял ее за локоть, - пойдите мне навстречу, или имам очень сильно на меня разгневается.
        Он не применял к ней силы, но и не отпускал ее руки. Дженет чувствовала, что он твердо намерен выполнить задуманное. Она слабо отнекивалась, но араб проявил настойчивость и повел ее по коридору, потом по еще одному. Наконец они оказались в самом обычном офисе. Здесь не было ни ручных гранатометов, ни снайперских винтовок, лишь два стола - один в беспорядке, другой нет. Араб попросил ее присесть, после чего исчез. Дверь заперта? Дженет в плену? Но проверять не стоит, это будет выглядеть слишком подозрительно, так ведут себя шпионы. Поэтому она просто сидела, ждала и слушала, как колотится сердце.
        Он вернулся:
        - Прошу за мной.
        - Да, конечно, - сказала она, пошла за ним и наконец оказалась в богатом кабинете имама Имира аль-Тарика. Тот сидел за столом - в служебном одеянии, но с непокрытой головой. Красивый бородатый мужчина лет сорока пяти, лицо, как и положено имаму, серьезное и благочестивое, но во взгляде карих глаз - ни тени религиозного фанатизма.
        - Прошу, мэм. - Он указал на стул. - Нам не нравится, что по мечети разгуливают незнакомцы. Разумеется, секретов у нас нет, но, увы, есть враги. Многие неверующие винят нас в том, над чем мы не властны.
        - Уверяю вас, имам, у меня нет никаких тайных планов. Я пришла, чтобы помолиться.
        - Вы не могли бы показать какие-нибудь документы?
        Она протянула ему сумочку:
        - Вот, пожалуйста, можете все посмотреть. У меня тоже нет секретов. Надеюсь, что не обидела вас.
        Он взглянул на водительское удостоверение:
        - Миссис Абдулла. И все же в вашей внешности нет ничего арабского.
        - Мой муж был арабом. Под его покровительством я пришла к вере.
        Она рассказала ему свою легенду.
        - Примите мои соболезнования, сестра. Многие умерли, не заслужив смерти. Это чума наших дней.
        - В мечети, большой или маленькой, я обретаю покой, - сказала она. - Мне здесь нравится, и пустота в сердце становится не такой невыносимой.
        - Аллах милостив и милосерден.
        - Хвала Аллаху, он всегда ко мне милосерден.
        - Мой помощник проверит ваше удостоверение. Надеюсь, вы не против?
        Отличные новости. Ее легенду разработали профессионалы самого высокого уровня. Дженет была уверена, что документы выдержат любую проверку.
        - Ну разумеется. Я сама должна была это предложить, чтобы сэкономить ваше время, имам.
        Он нажал на кнопку. Вошел помощник, забрал удостоверение и удалился.
        Начался непринужденный разговор. Первый раз в Дирборне? Как вам самая большая мечеть в США? В Детройт лучше не ездить, там опасно.
        Беседа продолжалась. Похоже, имам никуда не спешил. Уверенная, что все будет в порядке, Дженет с легкостью отвечала на пустые вопросы. Ей обещали, что документы не вызовут подозрений, что легенда пройдет любую проверку, и вскоре ее отпустят на все четыре стороны.
        Снова пришел помощник и что-то шепнул имаму. Тот, кивнув, опять повернулся к Дженет. Она услышала, как в кабинет вошли еще трое мужчин.
        - Признаться, я сбит с толку, - сказал имам. - Да, имя вашего мужа указано в списке психиатров штата Мэриленд, а рядом - дата его смерти. На первый взгляд все в порядке. Но…
        - Какие-то проблемы?
        - Мой помощник очень хорошо владеет компьютером. Мы стараемся не отставать от времени. Как бы то ни было, он просмотрел базу данных социального страхования и нашел там сорок женщин по имени Сьюзен Абдулла, но никто из них не живет ни в Балтиморе, ни в его окрестностях. Вы недавно переехали?
        - Нет-нет. Наверное, номер социального страхования указан под девичьей фамилией. Я нигде не работала с тех пор, как вышла замуж. Хотела стать хорошей женой, достойной мусульманина.
        - Это впечатляет. Вы не против, если мы проверим вашу девичью фамилию?
        - База социального страхования - разве она открытая? Или вы нелегально взломали ее? Очень не хотелось бы, чтобы из-за меня у вас возникли неприятности. Знаете что? Давайте лучше вызовем полицейских. Уверена, что их проверка будет даже лучше вашей и они подтвердят мою личность. Мне не хотелось бы разглашать номер моей страховки. Муж категорически запретил мне это делать. Это же не какой-то пустяк, а серьезная информация.
        - Не могу не обратить внимания, что вы на первый взгляд ведете себя открыто, но на самом деле юлите.
        - Я хочу пойти вам навстречу, но у вас нет права удерживать меня против моей воли. Можете вызвать полицию, и, если объяснения полицейских вас не удовлетворят, подайте на меня в суд за незаконное проникновение. Это будет пустая трата времени, и вашего, и моего, но я понимаю, что вы озабочены безопасностью мечети, и с радостью дождусь приезда полиции. Можем еще немного поговорить про Дир…
        - Видите ли, вдруг кто-то готовит нападение на мечеть, а вас послали в разведку? Допустим, мечеть хотят взорвать, но не знают, где лучше заложить бомбу. А вы собрали такую информацию. Не могу исключить, что вы серьезно подготовились к сегодняшнему визиту в мечеть.
        Ее захлестнула ледяная волна страха. Дженет уже бывала в подобных ситуациях, и всякий раз они заканчивались плачевно: ее били и насиловали, причем с особой жестокостью.
        - Сэр, прошу вас, умоляю, я не террористка, не фанатичка, я простая американка, которая нашла путь к вере и до сих пор оплакивает гибель мужа, разве что иной раз веду себя нелогично. Я сама знаю, из-за этого у меня постоянно бывают неприятности. Понимаю, что мое путешествие по мечетям в поисках лекарства для души может показаться бессмысленным, но я ничего не могу с собой поделать.
        На какое-то время имам задумался.
        - Я оказался в незавидном положении, миссис Абдулла. Увы, у меня есть обязательства перед мечетью и ее прихожанами, и они перевешивают обязательства перед вами. Вы же понимаете, верно? Поэтому начнем с самого начала. Пожалуйста, дайте мне факты, которые мы сможем проверить. Это займет какое-то время, но я бы хотел, чтобы вы побыли здесь, пока мы не убедимся, что вы не представляете для нас опасности. Или же признайте, что вы агент ФБР и тайком проверяете мечеть на основании каких-то разведданных. Тогда мы с легкостью развеем ваши подозрения - в США о мусульманах распускают много ложных слухов, и сделать неверные выводы проще простого, - после чего вы сможете идти своей дорогой. Согласитесь, так будет лучше всего.
        - Но это неправда. Я не имею отношения к ФБР, не знаю никаких разведданных, я просто…
        - Хватит, - сказал имам. - Я не хотел бы выходить за рамки приличий, но вы сами меня провоцируете своим отвратительным поведением. Еще раз прошу: пожалуйста, не надо меня провоцировать.
        Дженет думала, что можно противопоставить всему этому - то, что смутит их, замедлит их действия, собьет с толку, - но ничто не шло в голову. Страх нарастал, ее обуревало желание попросить пощады. Новых побоев она не вынесет. В прошлый раз она чуть не умерла. Но вместо этого она сказала - неожиданно даже для самой себя:
        - Вы можете подвергнуть меня пыткам. Я не против.
        Свэггер смотрел на маячок. Уже целый час миссис Макдауэлл не двигалась с места.
        - Ну ладно, - сказал он, - допускаю, что у нас возникли сложности.
        - Может, она помогает украсить зал для танцевального вечера, - предположил Ник.
        Оба уставились на экран монитора с маячком миссис Макдауэлл.
        - Где отряд? - спросил Свэггер.
        - Курсирует вокруг здания, - ответила Чендлер. - Стоит мне дать отмашку, и через минуту наши люди будут в мечети.
        - Погодите, - сказал Ник. - Ребята, у нас маловато информации для рейда.
        - Во-первых, она пробыла в здании уже больше двух часов, - возразил Свэггер. - Во-вторых, она не в молитвенном зале, а в административном крыле. Ее или допрашивают, или держат взаперти.
        - Может, она смотрит с детишками бейсбол. Надеется услышать что-нибудь интересное.
        - Не нравится мне все это.
        - У нас под ногами очень тонкий лед, - сказал Ник. - Это не открытый бой, где у тебя только одна задача - выполнить приказ. Это самый центр американского города, на дворе две тысячи восемнадцатый год, и здесь другие правила. Нельзя просто взять и отправить в мечеть парней в броне и с автоматами «Хеклер и Кох». Ребята там смекалистые, через пару секунд позвонят куда надо, еще через несколько секунд в мечеть нагрянут адвокаты, а через пару минут - телевидение и свободная, чтоб ее, пресса. И вот мы обгадились по полной программе, рабочую группу «Марджори Доу» с позором распускают.
        - Зато спасем жизнь этой женщине, так что какая разница? Что скажете, Хьюстон? - спросил Свэггер у человека из Детройта.
        - В этом городе лучше не торопиться. Один неверный шаг, и считайте, что взорвали гранату с дерьмом. Забрызгает всех в этой комнате, да так, что вовек не отмыться.
        - Добавлю, - сказал Ник, глядя на Боба, - что эта женщина слишком уж взяла тебя за живое, и поэтому ты решил, что ей грозит опасность. И еще, ты повидал столько битв, что для тебя вся жизнь - сплошная битва. Очень не хотелось бы принимать решение на основании таких неубедительных доказательств. Не забывай, мне еще отдуваться на разборе полетов.
        - Справедливо. И ты запросто можешь оказаться прав. Чендлер?
        - Не втягивай ее в это, - сказал Ник. - Она, как младший сотрудник, обязана действовать в соответствии с правилами Бюро. Чендлер, можете не отвечать.
        - Да, сэр, но я отвечу. Мистер Свэггер, я агент ФБР до мозга костей. Если мой непосредственный начальник, то есть агент Мемфис, примет решение, я беспрекословно с ним соглашусь. Точка, конец связи.
        - Она славный морпех, - заметил Свэггер, - но мы и так это знали.
        - Мистер Гольд, - сказал Ник, - у вас опыта больше, чем у любого из нас. Прошу, присоединитесь к обсуждению. Скажите, что вы думаете.
        - В Израиле дело обстоит иначе: когда речь заходит о противодействии терроризму, суды и СМИ встают на сторону правительства. Поэтому не могу ничего посоветовать. У вас здесь свой контекст и множество уникальных нюансов.
        - И все же вы должны что-то сказать, - настаивал Ник. - Извините, но вы здесь в качестве консультанта, и если отказываетесь давать советы, от вас нет никакого толку.
        - Тогда скажу так: взведите курок, прицельтесь, но пока не трогайте спусковой крючок.
        - Ладно, - сказал Ник. - Хьюстон, звоните прокурору и получайте устное разрешение, чтобы, если дело дойдет до рейда, наши парни заняли мечеть за несколько секунд.
        - Велю им перебраться поближе, - добавила Чендлер. - Чтобы сократить время на реагирование.
        - Правильное решение, - кивнул Свэггер. В голове у него защелкали затворы МП5.
        - Сестра Абдулла, это попросту смешно.
        - Вовсе нет. Я хочу, чтобы вы убедились в моей невиновности. Проще всего сделать это через сильную боль. Я не боюсь боли. Вера поможет быстро забыть о ней. Если вы изобьете меня до того состояния, в котором люди не способны лгать, и я буду говорить все то же самое, можно считать, что я сказала правду. Суровое испытание подтвердит это.
        - Не говорите глупостей.
        - Я даю вам разрешение. Понимаю, как все это выглядит с вашей стороны. Я не стану выдвигать обвинений. Вернусь к себе в номер, залечу раны, уеду в Балтимор. И буду гордиться, что мне выпала возможность доказать свою веру.
        - В отличие от вас штат Мичиган не дает нам такого разрешения. Меня могут посадить в тюрьму на десять лет.
        - Власти никогда ничего не узнают.
        - Вы не в силах этого гарантировать.
        - Может, обдумаете все еще раз? Агенты ФБР - молодые женщины атлетического телосложения, у меня же варикозное расширение вен, и я не была в спортзале с тех пор, как окончила школу. По-вашему, в ФБР служат старые развалины вроде меня?
        - Юные красавицы из ФБР существуют лишь в кино. Специальный агент запросто может выглядеть как вы - почему бы и нет?
        - Так что посоветуете? Полотенце и воду? Я выдержу эту пытку, как ее выдержали другие правоверные.
        - Посоветую лишь продолжить то, что мы уже начали, - подробный допрос. Тем временем мои люди проверят все данные в интернете. Готовьтесь к долгой ночи. На вас окажут серьезное психологическое давление, и если вы - сотрудница ФБР, то непременно допустите ошибку. Посмотрим, как вы с этим справитесь. Когда ваша легенда рассыплется, будем разбираться с тем, что осталось.
        Неизвестно, выдержит ли она подобный допрос. Неторопливое переливание из пустого в порожнее, предельная концентрация, полный контроль над своими словами, умственное напряжение на фоне сильной усталости… Пожалуй, это слишком.
        «Раздави бусинку, - думала она. - Пусть сюда явятся копы. Обыщут мечеть сверху донизу, выяснят, что здесь творится. Разберись с аль-Тариком и его приятелями. Пусть заговорят. Пусть расскажут, где Джуба. Потом найди его и убей. Ты убил моего Тома, и я уже не та, что раньше, я выслежу тебя и отомщу».
        Но если копы ничего не обнаружат, всем станет известно, что ФБР искало в Дирборне какого-то террориста. Если Джуба здесь, он все поймет и исчезнет. Дженет не навредит ему, а, наоборот, поможет.
        - Миссис Абдулла, вы, по-моему, отключились.
        - Задремала, - сказала она.
        Открылась дверь. В кабинет вошел мужчина, положил на стол папку и что-то шепнул имаму. Тот внимательно выслушал его, кивнул и сказал:
        - Ну что ж, это может ускорить дело.
        Он достал из папки фотографию.
        Дженет показалось, что ее сердце пронзили клинком. Откуда у них этот снимок?
        Он был сделан 12 ноября 2002 года. Команда «Лэтин» только что выиграла у команды «Джилман». В том матче Том был тайт-эндом, сделал невероятный поздний кэтч, перехватил мяч у нападающих «Джилман», и «Лэтин» перешли в контратаку. В одной руке Том держал свой шлем, а другой обнимал Дженет. Это был один из счастливейших дней его жизни. Он сиял, словно вечернее солнце после грозы, обещающее, что завтра будет прекрасная погода.
        Откуда у них этот снимок?
        - Милый мальчик, миссис Макдауэлл, - сказал имам. - Сожалею, что он погиб. Но теперь вы, наверное, расскажете правду.
        Дженет раздавила бусинку в хиджабе.
        Глава 18
        Детройт
        - Надо бы вернуться побыстрее, - сказал Джаред.
        - Дай телефон, - велел Джуба.
        Он забрал у юнца телефон, бросил на мостовую и раздавил каблуком. Вынул сим-карту и положил ее в карман. Позже она растворится в огненной реке.
        - Что… что ты наделал? Как я маме позвоню?
        - Мы не вернемся. Никогда. Отныне этого города для нас не существует. Пройденный этап. Укрытие скомпрометировано, оно под колпаком, там смертельно опасно. Надо мыслить ясно и действовать как можно быстрее. Сколько у тебя денег?
        - Не знаю, - сказал мальчишка.
        Они стояли на перекрестке где-то в центре вылизанного футуристичного города. Вокруг не было ни души. Несколько заведений - «Сабвей», «Макдоналдс», ночное кафе «Спринт» и древний паб, выдержанный в автомобильном стиле, - поджидали полуночников, чтобы ободрать их как липку. Свет из витрин лился на тротуар. На фоне неба виднелись очертания небоскребов - безмолвных монолитов, где в дневное время работают жители пригородов.
        Джаред достал бумажник и пересчитал наличность: около тридцати пяти долларов.
        - И вот еще. - Он вынул из бумажника красную карточку «Бэнк оф Америка». - У меня на счету тысяча долларов. Сегодня можем завернуть к банкомату, снять восемь сотен, а завтра - остальные две.
        - Снимем восемьсот, а потом уничтожим карточку. В ней может быть джипиэс-маячок. Нужно уезжать из Детройта, и как можно быстрее.
        - Куда?
        - Куда угодно. Нам понадобятся деньги и автомобиль.
        - Ну я же не могу просто так взять и исчезнуть. Нужно позвонить родным, кое с кем попрощаться. Может, сумею одолжить денег, но с машиной будет сложнее, на это уйдет какое-то время. У меня есть знакомые, и…
        - Ты слабоумное дитя. Уже скоро про тебя все будет известно. Твоя фотография окажется у каждого полицейского в этом штате. Тебя возьмут завтра днем. Ты расколешься, подробно опишешь меня, перескажешь наши разговоры. К тебе пришлют художника, он сделает рисунок, и к половине шестого я стану самым знаменитым человеком в Америке.
        - Я не…
        - Когда ты на задании, оценивай все варианты и выбирай худший. Безопаснее всего бежать, причем немедленно. Итак, где взять машину и десять тысяч долларов?
        - Я… не знаю.
        - А я знаю. В некоторых районах этого города орудуют наркоторговцы. Ограбим одного из них. Понял? Они не пойдут в полицию. Рано или поздно полицейские обо всем узнают, но к тому времени мы будем далеко.
        Джаред старался держать себя в руках, но выглядел испуганным. Мальчишка то и дело нервно сглатывал, движения его стали неуклюжими.
        - Это очень крутые парни, с ними лучше не шутить. В общине есть золотое правило: можешь домахиваться до кого угодно, кроме тех, кто толкает дурь.
        - Дитя Америки, ты же называешь себя джихадистом! Знай, это и есть джихад. Все дело в преданности, способности действовать и терпеть лишения. Все дело в силе воли. Найди ее в своей вере. Не нужно болтовни и позерства. Ты должен стать моей правой рукой, то есть правой рукой самого Аллаха. Ты избран для этого, так что вноси свою лепту.
        «Ну все, хана», - подумал Джаред.
        С машиной проблем не было. Джуба окинул взглядом парковку, выбрал «форд-торес» тринадцатого года, достал нож, вскрыл дверцу, сорвал пластиковую крышку с замка зажигания, наскоро скрутил провода, и двигатель ожил.
        Машина довезла их до банкомата, который выдал восемьсот долларов хрустящими двадцатками. Следующая остановка - Нарколенд.
        - Может, нам хватит восьми сотен? На них можно далеко…
        - А если нужно будет дать взятку? Или сменить машину? Нам понадобится новая одежда. И деньги на мотель. Когда ты в бегах, без налички не обойтись. Поверь, я много раз спасался бегством. Забудь обо всем, что было раньше. Ты отдал свою жизнь в руки Аллаха, и Он сделает с ней то, что посчитает нужным.
        «Класс», - подумал Джаред. Переход от теории к практике давался ему труднее, чем ожидалось.
        Когда они оказались в жуткой местности к югу от Севен-Майл-роуд, его настроение не улучшилось. Повсюду были заброшенные дома, заросшие лужайки, жесткая трава, которую трепал ветер с озера. Время от времени в поле зрения появлялся ночной универсам или винный магазин. В мертвом свете флуоресцентных ламп люди выглядели как зомби. Брошенные машины, сломанные игрушки, сады, похожие на джунгли. Девять домов из десяти стояли пустыми.
        Соваться в такое место стоит лишь в одном случае: если действительно знаешь, что делаешь. Это высшая лига. Здесь ты либо хищник, либо корм - без вариантов. Отличить дилеров от проституток было несложно: дилеры выглядели получше. Они маячили повсюду, будто призраки, не обращая внимания на пронизывающий ветер. Футболки, свитшоты, мешковатые джинсы, бейсболки задом наперед, белые кроссовки, огромные, как ботинки для высадки на Луну.
        - Эти? - спросил он у Джубы. - Непохоже, что с ними можно договориться.
        Они обсудили стратегию. Джаред улыбнулся и облизнул пересохшие губы. Через некоторое время они нашли подходящую кандидатуру. Джаред выбрался из машины.
        - О, арапчонок, - сказал дилер. - Чё ты здесь нарисовался? Затариться хошь? Если нет, уматывай, пока братишки не отметелили.
        - Вообще-то, - начал Джаред, сражаясь с мокротой в горле, - я хочу кой-чего прикупить. Хмурого, да? Мы с парнями хотим попробовать, вот я и приехал.
        Дилер смерил его взглядом:
        - Хмурого, да? Ты кто такой? Послушать, так прям фиксатый с брюликом на шее. Чё ты знаешь? Ни хрена ты не знаешь.
        - Деньги у меня зеленые, как у всех, - пожал плечами Джаред. - Или мои тебя не устроят?
        - Хошь кайфануть, чел? Я дам те кайфануть, а ты дай глянуть зелень. Или это типа такая проверка у арапчат, сколько проживешь на Севен-Майл?
        - Нет-нет, вот они, деньги. - Джаред достал рулончик купюр.
        Дилер оценил его толщину:
        - О, чел, башляешь.
        - Восемь сотен, чел. Хочу затариться на все.
        - Чё ты знаешь, ничё ты не знаешь! Думаешь, у меня столько есть? Чел, я по мелочи торгую, уже поздно, всё разобрали, я почти пустой. Ща мой чел подъедет, я закажу, он подвезет на все восемь, заберешь и дуй на тусу к своим арапчатам с телочками.
        - Блин, - сказал Джаред, - и долго мне здесь торчать?
        - Чел, ты на Севен-Майл, здесь только так. Ладно, посиди в тачке со своим дружком. Мой чел скоро будет.
        - Деньги сразу давать?
        - Две сотки вперед, чтоб я знал, что ты ко мне сунешься, а не к кому-то еще. Я Джинджер. Сунешься к Джинджеру, а не к кому-то еще, или плакали твои две сотки, понял, нет?
        - Угу.
        - Вали давай, подойдешь через сорок минут, понял, нет? Я скажу, он подвезет, даешь башли, берешь дурь, потом жопу в горсть и бегом отсюда. Не ссы, Питер Пэн, щас все будет.
        Они объехали вокруг квартала, остановились, Джуба выскользнул из машины, пробрался через заросший двор какого-то дома, пересек улочку, по большей части населенную крысами, миновал еще один двор и наконец оказался там, откуда мог видеть дилера.
        Какое-то время все было тихо: ни машин, ни пешеходов, ни шлюх, ни копов. Наконец у тротуара остановился черный внедорожник. Дилер подошел к машине. Джуба смотрел, как он переговаривается с человеком в салоне, передает деньги и забирает пакетик с небольшой партией наркотиков.
        Джуба рысцой вернулся к «торесу», прыгнул за руль, рванул к перекрестку, свернул за угол, вылетел на улицу, где Джаред недавно разыграл небольшое представление, свернул еще раз и увидел в двух кварталах от себя задние огни внедорожника. Других машин не было.
        Он выехал на параллельную улицу и двинулся следом, понемногу сокращая дистанцию. Джуба рассчитывал на небрежность водителя: вряд ли тот был начеку. В обычных обстоятельствах Джуба проехал бы восемь кварталов, остановился, дождался следующей поставки, потом еще восемь кварталов - и оказался на месте ближе к утру. Но время поджимало, поэтому он мог лишь выключить фары, не спуская глаз с задних огней. Внедорожник свернул, Джуба последовал за ним и вырулил на Севен-Майл, но опоздал. Цель исчезла из вида; пришлось гадать, куда она делась. Джуба сделал выбор в пользу левого поворота, снова включил фары и вдавил педаль в пол. Ага, вот он: черный «джип-чероки», свежевымытый, блестящий в свете фонарей Севен-Майл. Джуба держался в шести корпусах от него - ровно, не дергаясь, не ускоряясь и не отставая, потихоньку, чтобы водитель «джипа» ничего не заподозрил.
        Но как минимум один человек был под впечатлением.
        - Ого, - сказал Джаред. - Ты к нему как будто приклеился.
        - Соберись. Все внимание на машину. Когда свернет, я проеду мимо. Твоя задача - проследить, что он будет делать дальше: повернет направо, повернет налево, направится прямо.
        Сглотнув, Джаред кивнул.
        Следующие три четверти мили внедорожник ехал вперед, так что слежка шла сама собой. Наконец водитель оказал Джубе любезность: включил поворотник, сбросил скорость и свернул направо.
        С пассажирского сиденья Джаред видел, как машина, мигнув фонарями, притормозила на следующем перекрестке и начала вписываться в поворот.
        - Ушел влево, - сказал он.
        Джуба рванул в конец квартала, круто свернул направо и остановился, дожидаясь внедорожника, чтобы продолжить погоню. Не дождавшись, он выскочил из машины, подбежал к перекрестку и увидел «джип», припаркованный в следующем квартале. Блеснула полоска света: дверь дома-нычки открылась, чтобы впустить водителя.
        - Ну вот. - Джуба уселся за руль. - Осталось все проверить.
        Они медленно проехали мимо. Дом был ветхим, как и все остальные на этой улице, но в трех окнах горел свет. Вокруг было тихо.
        Свернув за угол, они остановились, крадучись пересекли дорогу и скрылись за развалюхой напротив.
        Через какое-то время из дома вышел водитель с большим бумажным пакетом в руке.
        - Итак, он загрузился на твои восемь сотен. Сейчас поедет обратно, - сказал Джуба. - Подождем несколько минут, а потом ударим.
        - Ударим? - переспросил мальчишка. - Чем?
        Глава 19
        Штаб рабочей группы «Марджори Доу»,
        комната для допросов «А»
        Допрос имама Имира аль-Тарика начался лишь в пять утра - после того как разобрались со всевозможными административными делами. Пришлось ждать, пока не приедет адвокат имама, пока он не пообщается со своим клиентом, пока федерального прокурора не вытащат из постели и не привезут на место, пока криминалисты ФБР не изучат комнату в подвале, где целую неделю жил какой-то человек, пока миссис Макдауэлл не окажут медицинскую помощь, пока у нее не возьмут показания, чтобы встроить их в стратегию Ника, пока все улики не сведут воедино и, наконец, пока не сдадут все нужные документы - как в бумажном, так и в электронном виде.
        И вот теперь Ник, начальник детройтского отделения Хьюстон и заспанный федеральный прокурор (ему велели не раскрывать рта, поскольку он ничего не знал) сидели напротив имама и его адвоката, известного проныры по фамилии Касим. Свэггер, Гольд и Чендлер наблюдали за происходящим с помощью замкнутой системы телевизионного наблюдения.
        Ник включил диктофон, перечислил имена присутствующих, назвал дату, рассказал об обстоятельствах и сделал строгое лицо:
        - Имам аль-Тарик, ваш адвокат, несомненно, сообщил вам, что власти выдвинут против вас следующие обвинения: удержание федерального агента против ее воли, применение силы к федеральному агенту, сговор с целью нападения на федерального агента и при необходимости похищение федерального агента или сговор с целью похищения федерального агента. Все это тянет как минимум на пятнадцать лет в федеральной тюрьме. Прошу заметить, что обвинения выдвинут не на уровне штата и сомнительная судебная система Дирборна не будет иметь к процессу никакого отношения, так что срок будет самым реальным.
        - Специальный агент Мемфис, - тут же начал Касим, - позиции властей в этом деле чрезвычайно слабы. Ваши собственные штурмовики подтвердят, что между ними и миссис Макдауэлл не было запертых дверей. Ваши собственные криминалисты покажут, что в мечети не было оружия - ни огнестрельного, ни любого другого. На теле миссис Макдауэлл не обнаружено отметин от веревок, - следовательно, ее никто не связывал. Кроме того, нет никаких синяков, ссадин и других свидетельств физического насилия. Нет и быть не может. Эта женщина ни разу не сказала простую фразу «Я хочу домой», а если бы сказала, имам немедленно удовлетворил бы ее просьбу.
        - Она утверждает иное, и ситуация, в которой ее застала группа быстрого реагирования, - четверо мужчин допрашивают женщину, направив лампу ей в лицо, - сама по себе является достаточным основанием для предъявления большинства обвинений. К тому же психологическое давление - даже малейший намек на физическое насилие - давно уже рассматривается в суде как применение силы. Не обязательно демонстрировать синяки. Достаточно свидетельских показаний о психологическом давлении.
        - Наша позиция неуязвима: эта женщина явилась в мечеть с подложными документами, и ее попросили объяснить, что она делает на частной территории в столь поздний час. Она согласилась дать объяснение. Завязался разговор, и он был в самом разгаре, когда ваши сотрудники - не могу сказать, что они ворвались в комнату, потому что все двери были открыты и врываться было незачем, - когда ваши сотрудники вошли в комнату прогулочным шагом. Вот и все.
        - Если миссис Макдауэлл представляла для вас угрозу, вы могли просто позвонить в полицию. Женщину взяли бы под стражу, и ее дело рассматривалось бы в строгом соответствии с законом. Вне зависимости от того, на кого она работает - на ФБР, на себя, на кого-то еще, - у вас не было права брать ее в заложники, удерживать ее и угрожать ей насилием, вербально или невербально. Еще, похоже, вы применяли депривацию - другими словами, изматывали миссис Макдауэлл, не позволяя ей спать, а это, как ни крути, самая настоящая пытка. Если мы решим дать делу ход, факт депривации будет достаточным основанием для судебного преследования.
        На это Касим ответил, что поведение миссис Макдауэлл никак нельзя назвать безупречным.
        - Как ни посмотри, эта женщина затеяла свой собственный Крестовый поход и запудрила мозги вашим силовикам, много лет рассказывая им сказки о теориях заговора и демонизируя ислам. Мы ей сочувствуем - в конце концов, ее сын трагически погиб, - но всему есть предел. Дело в том, что существует масса документальных свидетельств ее абсурдного поведения, и, насколько я понимаю, нам еще не все известно. Эта женщина - ненадежный свидетель. Более того, могу обещать, что в глазах общественности вы будете выглядеть крайне бледно. Если надумаете продолжать, готовьтесь к демонстрациям и другим формам проявления нежелательного внимания к ФБР в целом и вашей персоне в частности. Но, надеюсь, вас это не остановит. Мне бы очень хотелось, чтобы добропорядочные граждане США узнали, что их налоги идут на сумасбродную охоту на ведьм, которая ведется только из ненависти к исламу, и всем этим заправляет выжившая из ума женщина. Речь идет о голословных обвинениях со стороны распоясавшегося сотрудника ФБР, а публика такого не потерпит. Видите, в каком положении вы оказались?
        - Нежелательное внимание - это палка о двух концах, мистер Касим. Я слыхал, что этой мечети жертвуют деньги многие богатые и весьма консервативные люди. Если станет известно, что имам связан с террористами - не говоря уже о похищении, угрозах и пытках, - денежный ручеек неминуемо иссякнет. Более того, остальные трое мужчин, находившиеся в том кабинете, - вовсе не члены жюри на конкурсе красоты. Это прихожане мечетей, известные своими радикальными настроениями. Двое сидели в тюрьме. Нужно ли имаму, чтобы эта информация стала достоянием общественности? Не сомневаюсь, что он хочет и дальше приносить пользу окружающим. Но он не сможет делать этого, если лишится нынешнего положения и запятнает свою репутацию.
        - Поскольку обеим сторонам есть что терять, - сказал Касим, - не исключаю, что власти предпочтут не драматизировать ситуацию и не станут выдвигать против имама обвинения в пособничестве терроризму. Такой процесс, независимо от его исхода, обязательно посеет раздор среди граждан Америки, за ним будет следить вся страна. Думаю, всем нам следует остановиться. Если в завтрашних двенадцатичасовых новостях не дадут сюжет о происшествии в мечети, через пару дней об инциденте забудут и все вернется на круги своя.
        - Да, вернется, но только в том случае, если имам согласится сотрудничать с нами. В отличие от остальных троих, он обладает достаточным интеллектом, чтобы объяснить эти события и рассказать о таинственном госте, ночевавшем в подвале мечети. Нам нужно знать, кто он и зачем там был.
        - Позвольте мне посовещаться с клиентом, - попросил Касим. Они с имамом укатились на стульях в дальний угол и какое-то время перешептывались. Вернувшись к столу, Касим продолжил: - Допустим, он согласен признать, что за прошлую неделю в мечети происходило кое-что необычное. Он не назовет никаких имен, не даст телефонных номеров, не позволит копаться в компьютерах, но расскажет все, что знает, - хотя тут и рассказывать нечего, - и вы убедитесь, насколько ошибочны ваши предположения.
        В этот момент в комнате появилась Чендлер. Она подошла к Нику, шепнула что-то ему на ухо и положила перед ним папку. Ник кивнул, раскрыл папку и углубился в чтение первого документа.
        «Да, вернется, но только в том случае…» - говорил Ник на телеэкране. Боб повернулся к Чендлер и сказал:
        - Вот в этот момент я бы прицепил к его ушам электроды.
        Она не засмеялась, лишь сокрушенно покачала головой и придвинулась к третьему человеку в комнате:
        - Мистер Гольд, он у вас совсем от рук отбился.
        - Судя по его послужному списку, мистер Свэггер у всех от рук отбился, - заметил Гольд.
        - Чендлер, это была… А, понял, вы тоже пошутили. Нет, я не стал бы пытать его электрическим током, и вы не просили мистера Гольда стянуть с ноги носок и заткнуть мне рот.
        - Понимаю, вам наскучило смотреть на эти юридические выкрутасы, - сказала Чендлер. - Давайте-ка ускорим ход событий. Пришло время моего камео.
        Она улыбнулась и встала:
        - Смотрите в оба, мальчики, вам это понравится!
        Ник отодвинул папку и хмыкнул:
        - Похоже, ставки выросли.
        Для пущей театральности он кивнул прокурору и Хьюстону. Все трое откатились к стене и какое-то время переговаривались, в то время как имам и его адвокат без особой радости наблюдали за происходящим. Наконец троица вернулась к столу.
        - Только что поступили новости. Наши криминалисты сумели снять несколько отпечатков с крана в туалете рядом с подвальной комнатой. И еще два - с кожаных ремешков чемодана, в котором были новенькие рубашки и нижнее белье канадского производства. Такое чувство, что кто-то пытался скрыть свою национальность. Но отпечатки не умеют лгать. Мы прогнали их по своей базе, а после этого - по базе Интерпола. Оказалось, в ней есть один из этих отпечатков, тот, который оставлен большим пальцем правой руки. Он принадлежит бывшему сержанту сирийской армии, некоему Аламиру Алакве. Оказалось, что сержант Алаква весьма знаменит, особенно в Израиле, где такой же отпечаток обнаружили на месте чудовищного злодеяния - убийства семнадцати детей. Всех застрелили. Сержант Алаква известен под псевдонимом «Джуба, Багдадский снайпер».
        - Мы понятия не имели… - начал Касим, но Ник не дал ему договорить:
        - В Интерполе есть список международных преступников. Имя Джубы значится в первой десятке. Он специализируется по стрельбе на дальние расстояния. Его обвиняют в совершении убийств во многих странах, кроме, разумеется, Америки. Отныне имаму вменяется в вину содействие терроризму. Это крайне серьезно. - Он помолчал: пусть до них дойдет. - Более того, если мы не сможем остановить Джубу и он выполнит свое задание в Америке, имаму предъявят соучастие в теракте. Еще более тяжелое обвинение. Пятнадцать лет моментально превращаются в двадцать пять.
        - Да будет так, - сказал имам. - Иншааллах.
        - Это вам только кажется. Расскажите ему, мистер Касим, что бывает с людьми, мотающими четвертак без права на досрочное. Вы же видели это своими глазами.
        Оба - и адвокат, и имам - не сказали ни слова.
        - Кроме того, - продолжил Ник, - есть вероятность, что израильтяне предъявят вам обвинение в пособничестве террористу, которого они давно ищут, и потребуют вашей экстрадиции. Поскольку нам нечего терять, возражений, скорее всего, не последует, и тогда - добро пожаловать в Тель-Авив. Вряд ли вам понравится встреча с разгневанными израильтянами. Подозреваю, что их методы получения информации гораздо неприятнее милых ночных бесед в присутствии юриста.
        Адвокат и имам снова промолчали.
        - Стоило завести речь про израильтян, и имам раскололся как миленький, - сказал Ник, когда на следующий день зашел в больницу к миссис Макдауэлл. - Сами понимаете, подробностей не будет. Это секретная информация, а у вас нет допуска. Простите. Но повторю, мы очень признательны вам за помощь.
        - Значит, оно того стоило? Я не слишком рано сломала бусинку?
        - Те клоуны были готовы взяться за вас по-настоящему. Еще немного, и было бы поздно. Вы сделали все, что должны были сделать, и сумели уйти живой.
        - Я так рада, что смогла принести пользу.
        - Пользу? Не то слово. Теперь мы уверены, что Джуба в Америке и что он скрывался в этой мечети. Впереди долгий путь, но первый шаг сделан. Да, мы его не поймали, но так уж легла карта. В тот момент он был на выходе, осматривался, и ему хватило ума сбежать, как только он получил сообщение от имама. Будь он в подвале, это означало бы конец игры. Но повторю, так легла карта.
        - Очень жаль.
        - Ничего не поделаешь. Мистер Гольд, вам слово.
        - Миссис Макдауэлл, в таких делах провидение выкидывает самые причудливые коленца. Многие считают, что любимое орудие Бога - фактор случайности. Чтобы мы, людишки, не задирали нос.
        - Однако, - сказал Ник, - мы много чего узнали. У аль-Тарика есть связи с доселе неизвестной нам террористической ячейкой. Мы найдем ее и уничтожим. Выяснилось, что через этих людей аль-Тарик получил доступ к секретной информации - например, базе социального страхования - и продвинутой технологии распознавания лиц. Ваше фото с водительских прав загрузили в программу, и она выдала снимок из газеты «Балтимор сан», тот самый, с вами и Томми. Фотография была опубликована на странице некрологов. Технология крайне серьезная - лишнее доказательство того, что в эту операцию вложено немало сил и средств. Наши компьютерщики сейчас ищут всякие наводки.
        - Еще парнишка, - добавил Свэггер. - Мы узнали про парнишку.
        - Да, - кивнул Ник. - Это, пожалуй, главное. У нас есть фото и копии документов паренька, приставленного к Джубе. Есть номер его кредитки, и, как только она засветится в банкомате, в полицию сразу же поступит сигнал. Фотографию парня разослали в четыре тысячи полицейских участков. Мы непременно его поймаем, это лишь вопрос времени.
        - Что думаете, мистер Свэггер?
        - Я удивлен, что Джуба связался с этим пацаном. Не похоже на него. Только гляньте, это же обычный парень из торгового центра.
        У них было полное досье на Джареда: типичный гросс-пойнтовец, сын одного из самых успешных пародонтологов в окрестностях Автограда. Джаред окончил Дирфилдскую академию, престижную частную школу в Массачусетсе, два года отучился в Принстоне и еще два - в Каирском университете, где и радикализировался. С тех пор он никак себя не проявил: по большей части ошивался рядом с дирборнскими радикалами и грозился уехать в Северную Сирию, чтобы сражаться на стороне ИГИЛ, но все равно держался поближе к банкоматам, выдающим ежемесячное содержание, которое выделил ему отец. Джареду нравилось балансировать на грани закона и делать вид, что ему ничего не стоит преступить эту грань, но он пока что не совершил ничего подсудного. Было понятно, почему имам поручил ему показать Джубе Америку: так юный Джаред мог пожить той жизнью, о которой мечтал, но без опасности для здоровья. Вот только сейчас он пустился в бега и у него не осталось шансов выйти сухим из воды.
        - Обычно Джуба полагается на собственные силы, - сказал Ник. - Но не забывайте, что он чужак в чужой стране. Скорее всего, сейчас он сильно напуган и не вооружен. Понимает, что одна ошибка - и все, конец. Поэтому ему не обойтись без помощника. А мы между тем получили ордер на прослушку телефонов друзей и родителей Акима, а также на чтение их электронной почты. Парнишка сломается. Заскучает по маме с папой. Ему станет одиноко. Он ускользнет от Джубы, кому-нибудь позвонит, мы перехватим звонок, и считайте, что дело в шляпе.
        - Пощадите его, - сказала Дженет. - Он всего лишь юный дурачок, которому запудрили мозги.
        Никто не стал спрашивать, откуда ей это известно.
        Глава 20
        К югу от Севен-Майл-роуд.
        Той же ночью
        - Любой рейд начинается с рекогносцировки, - сказал Джуба.
        - А можно я посижу в машине? - спросил Джаред.
        - Нет. Ты пойдешь со мной и будешь помалкивать.
        Юнец последовал за мужчиной. Они остановились подальше от дома, подождали в переулке, ничего не услышали и выдвинулись вперед. По обеим сторонам улицы виднелись заброшенные развалины. Дул пронизывающий ветер, над головой сияли звезды, дыхание превращалось в пар.
        В переулке возле нужного участка стояли три автомобиля: еще один внедорожник и два элегантных «мерседеса» S-класса. На задворках гниющего города эти машины - новенькие, свежеотполированные - выглядели весьма абсурдно. С первого взгляда было ясно, что домахиваться до их владельцев не следует.
        Джуба перебрался через упавшую оградку, протиснулся сквозь густой кустарник и, пригнувшись, подкрался к стене дома. Джаред последовал за ним, хоть и не так сноровисто.
        Это было довоенное бунгало из кирпича: наверное, сборный дом производства «Сирс, Робак энд компани», всего лишь один этаж с несколькими окнами - пожалуй, пара спаленок, прихожая, столовая и гостиная. Наверху, под мансардной крышей, тоже было помещение, но совсем небольшое. Дом походил на типичное жилище рабочего автомобильного завода в тучные годы, до нападения японцев - не на Перл-Харбор, а на Детройт. Здание было старым, ветхим и угрюмым. Джареду хотелось умереть.
        - Ложись на живот, - приказал Джуба.
        Он подполз к окну, замер под световым прямоугольником и дождался Джареда, после чего осторожно привстал, заглянул в дом и снова улегся на землю.
        - Трое мужчин, все смеются. Очень много денег. И оружия: в основном дробовики и пистолеты. На окнах - решетки. На стене - телевизор.
        - Это рекреационная, - объяснил Джаред.
        - Чего?
        - Ничего.
        - Если их всего лишь трое, проблем не будет. За мной.
        Тем же способом они добрались до следующего светового прямоугольника, после чего скользнули за дом. Джуба заглядывал в каждое окно, но в остальных комнатах людей не обнаружилось. Может, кто-то засел наверху, но это вряд ли. Он задержался у черного хода, после чего оставил Джареда на месте, а сам снова обогнул дом, незаметно пробрался под окнами и изучил входную дверь.
        Вернувшись, он утащил Джареда назад в кусты, а потом в переулок.
        - Их всего трое. Наверху могут быть женщины, но это не проблема.
        - Не стоит их недооценивать. У здешних барыг и девки не промах.
        - Ну ладно. Значит, их тоже убьем.
        - Нет, я не об этом. Давай не будем убивать женщин. Вообще-то, лучше…
        - Мы следуем путем Аллаха, мальчик. Делаем, что должны.
        - Я не смогу убить женщину, - заявил Джаред.
        Джуба посмотрел ему в глаза:
        - Скажи, ты воин ислама?
        - Ну, наверное, - ответил Джаред.
        - Вот и молодец.
        Бросив мальчишку, Джуба нырнул в кусты, повозился там и вынырнул с прямой десятидюймовой палкой, по пути очищая ее от листьев и веточек. Найдя в переулке участок асфальта без трещин, он присел и принялся энергично затачивать один конец палки о шершавую поверхность, пока тот не превратился в подобие рабочей части штыка.
        Джуба повернулся к мальчишке:
        - Теперь к передней двери, а потом…
        - Э, погоди! Может, лучше зайти сзади, чтобы никто не видел? Вдруг мимо проедет полицейский патруль?
        - Задняя дверь открывается наружу, нам с ней не справиться. А передняя - вовнутрь. К тому же она новомодная, сотовая, и потому хлипкая. Выбить замок из деревяшки не составит труда. Понял?
        - Угу, - понуро сказал Джаред.
        - Запомни: ничего не трогать, на пол не плевать, не чесаться, не приглаживать волосы. Сними свитшот и обмотай голову, чтобы не обронить волосок. И еще прикрой лицо: любой, кто его увидит, должен будет умереть. Если там есть женщины и они увидят твое лицо, придется их убить. Или поступим проще: убью не их, а тебя.
        - Ха-ха, - сказал Джаред. - Нашел время шутить.
        - Пора. Веди себя как мужчина.
        Они снова подкрались к стене дома, свернули за угол и встали у входной двери.
        - Давай, вперед! - приказал Джуба. - Начинай.
        Сглотнув, Джаред выпрямился. Рядом с ним, вжавшись спиной в дверь, встал Джуба - ловкий, подвижный, опытный.
        Джаред громко постучал в дверь. Дерево гулко резонировало от каждого удара.
        Ничего. Он постучал снова.
        Внутри началась возня. Кто-то протопал по коридору.
        - Кого черти принесли? - спросили из-за двери.
        - Меня прислал Джинджер, блин, его сильно поранили, налетели, избили, забрали товар. По-моему, он не жилец.
        - А ты что за хрен с горы?
        - Джинджер сказал, чтобы я бежал сюда. Может, он уже дуба дал.
        В двери открылось смотровое оконце. Человек в прихожей хотел взглянуть на гонца и решить, что делать. Джуба развернулся и ткнул в оконце заостренной палкой - сильно, метко, уверенно и без малейших колебаний.
        Такого звука Джаред прежде не слышал: хрустящий и хлюпающий одновременно. Что-то брызнуло, что-то треснуло, и палка скрылась из виду, когда человек за дверью капитулировал перед законом всемирного тяготения. По-змеиному быстрый, Джуба отскочил и сильно ударил правой ногой чуть выше замка. Дерево подалось, словно хлипкая фанера. Не помогли ни замок, ни цепочка - дверь распахнулась, усыпав прихожую щепками, и Джуба вошел в дом. Джаред последовал за ним, бросив секундный взгляд на охранника. Тот разлегся у стены, из левой глазницы торчало шесть дюймов дерева. Кровь омывала обмякшее лицо, заливала черную атласную рубашку. До этого Джаред ни разу не видел искалеченной плоти и на мгновение застыл на месте.
        У Джубы не было времени читать нотации. Схватив оружие охранника - короткоствольный полуавтоматический дробовик, - он вскинул его к плечу, одновременно передернув затвор, и бросился вперед. В конце коридора появился еще один полный энергии человек с «глоком» в руке, но было слишком поздно - Джуба выстрелил ему в грудь. Казалось, в заряде было литров двадцать картечи: от груди ничего не осталось, мужчина отлетел к дверной коробке и упал на пол, словно сноп пшеницы.
        В барабанные перепонки ударил грохот выстрела, в ноздри - едкий запах сгоревшего пороха, и Джаред вышел из транса, хотя в ушах у него звенело так, словно разом сработали все сигнализации на свете. Следом за Джубой он пробежал по прихожей, придерживая на голове свитшот. В отличие от опрятного и подтянутого старшего товарища, Джаред смахивал на неряшливую мумию.
        Джуба остановился у двери, из которой выскочил человек с «глоком», но не стал врываться в комнату, а вместо этого бросился на пол и выкатился из-за дверного косяка. Человек в комнате, не ожидавший такого маневра, тоже получил свои двадцать литров картечи, но уже в колено. Он упал и попытался встать на здоровую ногу. Джуба послал следующий заряд ему в гениталии, после чего встал и вошел в комнату. Джаред услышал контрольный выстрел.
        Над головой раздался топот: кто-то стремглав мчался к лестнице. Джаред остановился посреди коридора, у последней ступеньки, и крикнул по-английски:
        - Стой! Если спустишься, мы тебя убьем. Пока мы здесь, сиди наверху.
        У лестницы материализовалась необъятная женщина. Лицо ее было перекошено от ярости. Женщина бросилась вниз, на Джареда. Она была реально огромная и вся на адреналине. Сбежав до пятой ступеньки, она взвилась в воздух, заполнив своей тушей все пространство, словно терпящий бедствие цеппелин. Судя по всему, она вознамерилась раздавить Джареда. Он сглотнул, и тут сработал инстинкт: ноги пришли в действие сами по себе, и Джаред отпрыгнул вправо. Женщина пролетела мимо и рухнула на пол с таким звуком, словно кусок мяса врезался в деревяшку на скорости триста миль в час. Джаред знал: если женщина дотянется до него, все кончено. Малодушие подсказало ему, как быть, и он со всей силы пнул толстуху в лицо, потом еще раз.
        Та растянулась ничком, но все еще дышала и пыталась встать, елозила по полу, словно свинья в грязи, и тут до Джареда дошло, что он скачет у нее на голове, словно на батуте - вверх-вниз, вверх-вниз. Наконец Джуба оттащил его в сторону:
        - Неплохо. Отныне ты настоящий воин. Аллах акбар! Но теперь пора сваливать, да побыстрее.
        Джаред бросил взгляд на дело своих рук - вернее, ног. Ну и месиво. Голова женщины превратилась в лепешку, в теплом свете жирно блестели неряшливые кровавые потеки. Раны набухали с такой скоростью, словно какое-то диковинное новообразование пожирало ее лицо. Из-за своих размеров женщина казалась еще неподвижнее, чем была.
        Джаред навсегда запомнил омерзительную подробность: по полу расползается лужа крови, а в ней - покореженный мост с тремя зубами, двумя золотыми и одним белым.
        Глава 21
        Штаб рабочей группы «Марджори Доу».
        На следующий день
        Несколько часов сна, душ и снова отчеты, распечатки телефонных разговоров, входящие рапорты, у Ника - телефонный разговор с Вашингтоном, у остальных - свои дела.
        Наконец в четыре дня удалось собраться.
        - Надеюсь, всем понравилось, как ловко я обдурил миссис Макдауэлл. Вообще-то, дело швах: вместо того чтобы взять Джубу в мечети, мы спугнули его. В Вашингтоне недовольны. Трудно сказать, сколько я еще здесь пробуду.
        - Уйдешь ты, уйду и я, - предупредил Свэггер.
        - Ценю, но смысла в этом нет, - возразил Ник. - Как бы то ни было, все присутствующие понимают, что нам остается лишь забить, забыть и ехать дальше. Если кто-то чем-то недоволен, хочет пожаловаться, поворчать или поискать виноватых, сейчас самое время выговориться, потому что с завтрашнего дня вопрос будет закрыт раз и навсегда.
        - Не вижу смысла сравнивать ваши методы с израильскими, - начал Гольд. - Но могу сказать, что с психологической точки зрения вам - я имею в виду американцев в целом - недостает упорства в борьбе с экзистенциальной угрозой такого порядка. Надеюсь, что я не прав.
        - Скорее всего, правы, - сказал Ник. - Мы не можем сделать ни шагу без оглядки на пассивную агрессию. Даже в контртеррористическом отделе ФБР. Мы не готовы ступить на путь тотального уничтожения. Многие до сих пор считают, что из сложившейся ситуации нужно найти мирный выход.
        - И вы тоже, агент Мемфис?
        - Трудный вопрос, но ответить легко: да, надеюсь. В глубине души никто не желает пускаться во все тяжкие. Такое не в нашей природе. Посмотрите, как мы воюем, по крайней мере, с тысяча девятьсот сорок пятого года. Что было, например, через два месяца после одиннадцатого сентября? Сплошная нерешительность.
        - В таком случае вы сами усложняете себе задачу.
        - Понимаю. Сделаю все, что от меня зависит. Хочу внести свою лепту в уничтожение Джубы. - Помолчав, Ник спросил: - Что-нибудь еще?
        Остальные решили не роптать.
        - Но есть и хорошие новости, - продолжил Ник. - Во-первых, мы убедились, что он здесь. Во-вторых, к его услугам дорогостоящая система безопасности - неизвестного происхождения и с самыми широкими возможностями. В-третьих, здесь, в Америке, он чувствует себя неуверенно. И в-четвертых, он перемещается в компании Джареда Акима, а его мы можем выследить. Чендлер, что у вас?
        - Десяток откликов по фотографии Акима, но все они выходят за пределы конуса допустимых направлений. На автомобиле туда добираться долго, так что я сдвинула эту информацию в конец списка. Много сообщений об угнанных машинах, но ничего необычного - узнать, какую взяли Джуба с Акимом, невозможно. Чтобы сузить диапазон поиска, мы сосредоточились на машинах, угнанных после шести вечера - именно тогда имам аль-Тарик позвонил Акиму и сообщил ему о миссис Макдауэлл. Звонок сохранился в истории телефона, так что информация надежная.
        - Предположу, что после этого телефон Акима умолк навсегда. У Джубы, конечно же, хватило ума от него избавиться.
        - Совершенно верно.
        - И мы не перехватили ни звонков, ни электронных писем родителям Акима или кому-нибудь из семи выявленных друзей?
        - Нет, шеф.
        - Как считаете, мистер Гольд, они разбегутся? Джуба привык действовать один.
        - Он привык стрелять один. Привык скрываться в одиночку. Но во всех операциях, начиная с чистки противников Асада, он работал на всем готовом: транспорт, обслуживание, агентурная сеть. У него всегда были сопровождающие. Другими словами, он - звезда и не может обойтись без обслуживающего персонала. Это художник, ему нужна свобода творчества.
        - Вы говорите так, словно он не снайпер, а, к примеру, оператор в кино, - сказал Ник. Он был большим любителем кинематографа, но все остальные сразу подумали о помощнике снайпера - операторе наведения, поэтому никто не улыбнулся.
        - Полагаю, он подготовил запасной план и станет действовать в соответствии с ним, - продолжил Гольд. - Несомненно, он учел возможные недоразумения. Думаю, в дальнейшем он будет пользоваться услугами нескольких агентурных сетей - то одной, то другой. Предлагаю поручить кому-нибудь составить список организаций, способных в течение нескольких месяцев обслуживать потребности Джубы, помогать ему перемещаться и снабжать его всем необходимым. Более того, предположу, что это преступная организация, никак не связанная с радикальным исламом ни по духу, ни по вектору деятельности.
        - Ага, отлично, - сказал Ник. - Кстати говоря, помощь преступной организации обходится недешево. Еще одно доказательство того, что в операцию вложены серьезные деньги.
        Гольд кивнул:
        - Сброшу сообщение нашим спецам по организованной преступности. Пусть мониторят любую нестандартную деятельность.
        - Согласен.
        - А мы тем временем будем ждать. Но надо быть готовыми сорваться в любую минуту. Мистер Свэггер, какие есть соображения?
        - Ну, во-первых, оружейные, - сказал Свэггер. - Думаю, он готовит выстрел триста тридцать восьмым «Лапуа магнум». Такие винтовки стоят как крыло самолета. Их ценят любители стрелять с очень дальнего расстояния. Это совсем небольшое сообщество. Кто-нибудь - наверное, я - должен поспрашивать и узнать, не случилось ли в нем чего-нибудь необычного. И еще - не знаю, законно ли это… Нужды этого сообщества обслуживают лишь несколько магазинов. У некоторых есть офисы, другие торгуют только по почте. Товары весьма специфические, очень высокого качества, чрезвычайно дорогие, производятся, как правило, в специализированных мастерских. Джуба - или кто-то другой - будет вынужден закупаться только в этих магазинах. Есть ли у нас возможность взять под контроль их транзакции или опросить руководство? Вдруг что-нибудь заметили? Кроме того, проводятся соревнования, где участники стреляют на милю или дальше. Само собой, Джуба не будет ни с кем соревноваться, но ребята могут владеть какой-нибудь информацией - слухи, странные покупки, вопросы от сомнительных личностей и всякое такое. Можем выйти на Джубу с неожиданной
стороны.
        - Неплохо. Как думаете, мистер Гольд, неплохо?
        - Думаю, неплохо.
        - Кстати, - продолжил Свэггер, - помнится, миссис Макдауэлл говорила, что Джуба - неважный импровизатор. Поэтому разумно предположить, что теперь, пустившись в бега, он постарается как можно скорее вернуться к плану. Он знает лишь, что нам о нем известно, но понятия не имеет, до какой степени. Поэтому он войдет в прежнюю колею.
        - Хорошо. Расскажите нам про эту колею.
        - Думаю, ему нужно найти как минимум милю открытого пространства для пристрелки. Он будет работать над перезарядкой, пока не найдет идеальный способ доставить пулю на нужное расстояние с достаточной убойной силой. Для уверенности ему нужно настрелять пять сотен попаданий. Думаю, в какой-то момент он начнет тренироваться на живых мишенях. Ему нужно будет посмотреть, что происходит после попадания. Допустим, он определится с правильным зарядом и нужной пулей, но останется недоволен ее поведением в теле жертвы. Например, выяснит, что, если не попасть в сердце или легкое, цель выживет. Поэтому ему потребуется пуля, которая деформируется, раскрывается или разлетается на осколки и поражает все органы. Ведь он проделал такой путь, угрохал столько денег, времени и сил. Нельзя, чтобы цель отделалась парой дней на больничной койке. Джубе нужно знать, что он убьет жертву с одного выстрела. Поэтому он будет выбирать полигон для пристрелки по живой мишени, и нам тоже стоит поискать такое место.
        - Думаю, не обойтись без спутниковой разведки, такой же, как во время операции мистера Гольда, - сказал Ник. - К сожалению, Соединенные Штаты значительно больше Южной Сирии, поэтому мы не можем закрыть всю поверхность спутниками и дронами. Ты не мог бы составить описание места, которое мы ищем? После этого поставим задачу разведке: пусть запрограммируют спутник на поиск чего-нибудь похожего. Или снимают все подряд, а дальше, например, разберется компьютерная программа.
        - Запросто.
        - Свяжу тебя со специалистом из киберотдела. Его зовут Джефф Нил. Человек очень опытный. Скажешь ему, что требуется, и он сообразит, как все сделать.
        - Вот это разговор, - кивнул Свэггер.
        - Чендлер?
        - Ну, мы умеем не только запускать дроны и щелкать по клавиатуре. Вот главные принципы облавы: наводнить страну фотографиями подозреваемого, перехватить разговоры возможных союзников, найти зацепку, провести рейд. Так делалось всегда.
        - Конечно соглашусь, но…
        У Чендлер зазвонил телефон. Взглянув на экран, она сказала:
        - Полиция Детройта, убойный отдел.
        - Ответьте, - велел Ник.
        Место преступления было похоже на все остальные: стандартная трагедия в большом городе, случай за номером 1708887. Мертвые тела, лужи крови, путь стрелка отмечен гильзами, которые он не потрудился подобрать с пола, уничтожая все живое. Полицейских насмешил парень с палкой в глазу: такое они видели впервые. Да и толстуха - ее отделали с особой жестокостью - смотрелась весьма оригинально. Казалось, над ее физиономией потрудился злой дух. Заметив, что женщина, несмотря на разбитое в кашу лицо, все еще дышит, копы неохотно снизили счет на единицу, но неожиданный бонус - покореженные фальшивые зубы в луже крови - вновь поднял им настроение.
        - Видали раньше подобную хрень? - спросил Ник у старшего детектива. - Что думаете?
        - Пришлые. Никто из местных не стал бы сюда соваться. Это предприятие «Черных нехристей», а «Нехристи» - самая серьезная банда в городе. Контролируют процентов восемьдесят торговли «хмурым» - это героин по-автоградски. На таких наедешь - вырежут всю твою семью, включая бабушку и дедушку. А если они уже умерли, «Нехристи» их выкопают, вымоют и снова убьют. Но тот, кто все это устроил, плевать хотел на «Нехристей».
        - Что скажете о стрельбе? - спросил Боб.
        - Результативная.
        - Я имею в виду навыки стрелка.
        - Стрелок классный. «Нехристи» с конкурентами - их осталось четверо - не особенно заморачиваются насчет меткости. Когда сводят счеты, под раздачу то и дело попадают случайные прохожие. Но этот парень знал, что делает. Бил на поражение. Первый выстрел футов с сорока, прямо в центр груди, причем без подготовки. Потом стрелок бросился на пол перед дверью, всадил один заряд в колено Реджи, тот завалился под стол, и стрелок засадил ему в яйца, а потом прикончил выстрелом в упор. Итого четыре выстрела. Все гильзы - от патронов «Ремингтон», двенадцатый калибр с картечью. В комнате у Реджи мы нашли пустую коробку из-под патронов. Наверное, убийца рассовал их по карманам.
        - Что насчет ружья?
        - Скорее всего, краденое. У «Нехристей» почти все краденое. Судя по разбросу картечин - короткое, дюймов шестнадцать. Повторю, выстрелы отличные. Парень всякий раз попадал именно туда, куда намеревался, так что с оружием обращаться он умеет.
        - Как думаете, сколько они унесли?
        - Много. От пятнадцати до двадцати пяти тысяч мелкими купюрами. По выходным бывает значительно больше. Если бы налет планировали заранее, ждали бы до субботнего вечера. Это гораздо выгоднее, чем являться сюда ночью на неделе.
        - Им нужны были бабки, чтобы свалить из города, - сказал Ник. - Деньги на дорогу. Что насчет женщины?
        - Действовал уже другой парень. Безоружный. Теола у нас бой-баба. Получила три ранения, совершила как минимум четыре убийства, два из них - голыми руками, но никто и не подумал бы на нее стучать. В любом случае тут полная самодеятельность: она упала, парень стукнул ее ногой по голове, а потом сплясал пого у нее на лице. Видите, на полу остались кровавые следы сорок второго размера. Такой протектор я видел не раз. Кеды «Ванс», их любят модники из пригорода. В гетто такую обувь не жалуют. Второй был в кроссовках сорок третьего размера. Наверное, «Нью бэланс» или «Найк». Странная парочка: профессионал и новичок из субурбии.
        - Но у них был неплохой план действий. Как вычислили нычку?
        - Наверное, проследили за машиной бегунка, а потом дождались, пока он не уедет развозить товар.
        - Хорошо бы опросить уличных дилеров. Может, что-нибудь расскажут.
        - Да, стоило бы, но лучше с этим не торопиться. После такого побоища все прижмут уши и станут ждать, что будет дальше. Стоять на углах сейчас небезопасно. Того и гляди попадешь кому-нибудь под горячую руку.
        - Понял.
        - Да, и еще одно. Видите толстого, чьи причиндалы размазаны по стене? Его звали Реджи Пепперс, кличка Пряник. Легендарная личность. Короче, у него был «мерседес-эс-класс» семнадцатого года, чернее ночи и блестящий, как котовые яйца. Краса и гордость. Две машины возле дома записаны на остальных жмуров, но «мерседеса» нет. Думаю, эти ребятки не ограничились деньгами, пушками и патронами. Машину тоже забрали. Можем разослать по штату номер «мерседеса» и ориентировку, а позже расширим, если получится вытащить из дилера что-нибудь еще.
        - Да, лейтенант, сделайте это. Но вы совершенно правы: один из них - профессионал. Он умеет скрываться. Сколько прошло времени, часов двенадцать? Наверняка уже сменил машину.
        - Займусь прямо сейчас, сэр.
        - Итак, для побега им были нужны деньги и колеса, - сказал Ник, повернувшись к Бобу. - Самый быстрый способ разжиться и тем и другим - ограбить место вроде этого. Хорошо, конечно, что копы все просекли и тут же ввели нас в курс дела, но Джуба с помощником уже укатили куда подальше.
        - Хреново, - сказал Боб.
        - Угу. Для человека, который не умеет импровизировать, он справился на удивление неплохо.
        Назавтра не было никаких новостей о неприкаянном черном «мерседесе» S-класса с мичиганской номерной пластиной 4C55 409. Поступило несколько сообщений по фотографии Джареда, но все бестолковые. К Нику приехал еще один замдиректора, оба закрылись в кабинете и долго о чем-то совещались. Дактилоскописты тоже не порадовали: Джубиных «пальчиков» на месте преступления не нашлось. Некоторые, вероятно, принадлежали Джареду Акиму, но у того никогда не снимали отпечатков, и подтвердить это предположение не было никакой возможности. Боб обзвонил американские магазины товаров для стрельбы на дальние дистанции, связался с президентом пенсильванского клуба стрелков под названием «Миля», с компанией «Мидуэй» и подразделением «Синклер интернэшнл» фирмы «Броунелс». Никакого толку. Триста тридцать восьмой «Лапуа магнум» - не такой уж редкий патрон, и отследить подозрительные транзакции оказалось невозможно. В общем, по койкам разошлись с пустыми руками.
        Следующий день шел примерно так же, пока Ник не грохнул телефонной трубкой о рычаг:
        - Ну ладно, по коням. Чендлер, достаньте нам вертолет полиции штата. Перехватили сообщение от Джареда Акима. Он позвонил приятелю. Просил передать родителям, что у него все хорошо и самое прелестное - что он скоро вернется домой.
        - Место засекли? - спросил Свэггер.
        - Ага. «Кеймарт» в Джермантауне, Огайо. В полутора сотнях миль к югу отсюда, прямо на границе штата.
        - Ну так поехали в Огайо, - сказал Боб.
        Глава 22
        В пути
        «Мерседес-бенц» - отличная тачка, но через два часа после выезда из Детройта, по пути в Анн-Арбор, на Сто двадцать седьмом шоссе, у торгового центра в каком-то городке, Джуба выскользнул из-за руля, пробрался на залитую неоновым светом стоянку у кофейни, подломил замок темно-синего «шевроле-импала», сел в него и отправился дальше. Еще через час он заметил за кустами речушку и знаком велел Джареду - тот следовал за ним в «мерседесе» - остановиться. Забрав из салона «Ремингтон 1100 авто-тактикал» и холщовый мешок, в котором было 23 650 долларов мелкими купюрами, Джуба развернул «мерседес» и закатил его в воду - так, что на поверхности осталась только крыша. За кустами ее не заметят, если только не будут специально искать.
        Они пересели на «импалу». Через какое-то время Джаред посетовал:
        - Блин, я на последнем издыхании.
        - Ладно, высматривай мотель попроще. Войдешь, снимешь комнату, расплатишься наличкой. И хорошенько заучи номер машины, чтобы от зубов отскакивал.
        Такое задание оказалось Джареду по плечу. Вскоре он завалился на кровать и проспал до четырех дня.
        Проснувшись, он загрустил. Что скажут родители? Господи, не сын, а сплошное разочарование. Отец с матерью пылинки с него сдували, а чем он их отблагодарил? Ничем. Теперь мать заливается слезами, а отца, уважаемого человека, терзают агенты ФБР, и в квартале не протолкнуться из-за черных автомобилей.
        Но друзья, наверное, решат, что это круто.
        В дверь постучали.
        - Да-да?
        - Собирайся. Пора ехать.
        - Дай хоть душ приму.
        - Поживее.
        Сполоснувшись, Джаред натянул провонявшую одежду.
        - Садись за руль, - велел Джуба, стреляя глазами по сторонам.
        - Да все нормально, - сказал Джаред. - Я вписался под вымышленным именем.
        - Надо же, какой сообразительный ребенок, - усмехнулся Джуба. - Все уловки знает.
        Они двинулись дальше, не выезжая на крупные магистрали, где сновали дорожные патрули. Бдительные ребята. Перехитрить их гораздо сложнее, чем провинциальных копов. У старенького торгового центра (среди прочих магазинов там был «Кеймарт») Джуба велел остановиться.
        - Так, - сказал он, - сходи купи трусов, себе и мне. И еще напильник - нормальный, столярный, а не пилочку для ногтей. Еще ветровку пятьдесят второго размера, на свой выбор. И главное, одноразовый телефон. Знаешь, как они работают?
        - Ну да, там предоплаченное время. Активируешь, и все, можно звонить.
        - Верно. Не бери ничего необычного, только трусы. Зубные щетки с пастой купим где-нибудь еще.
        - Темные очки надевать?
        - Нет. На улице ночь. Ты же не хочешь, чтобы на тебя обратили внимание? Повторяй про себя: «Я никто».
        - Я и есть никто.
        Джаред выбрался из машины и вошел в ярко освещенный торговый зал. Покупателей почти не было, продавцы-консультанты не проявляли к нему никакого интереса, и Джаред быстро отыскал все, что нужно. По пути на кассу он захватил энергетических батончиков и шоколадок «Милки Уэй».
        И тут на него налетела грусть. Присев у прилавка с хот-догами, он быстренько активировал телефон и набрал номер приятеля, жившего в Гросс-Пойнте.
        - Алло?
        - Джимми, это Джа…
        - Господи боже, чувак, что за дела? К нам из ФБР приходили!
        - Пока не могу рассказать. Все будет хорошо. Слушай, сбрось моей маме письмо. Адрес - «шарина собака аол точка ком». Напиши, что я звонил, что у меня все нормально, что скоро выйду на связь. Больше ничего.
        - Ты где?
        - Не скажу. Все равно не поверишь.
        - Ладно, я ей напишу.
        - Отлично. Спасибо тебе. Как закончу с делами, надо будет встретиться.
        - Я только за.
        Джаред встал, бросил телефон в корзину для мусора, вернулся в магазин, взял с полки еще один телефон и расплатился, чувствуя себя Джеймсом Бондом. Увидев запечатанную упаковку, Джуба ни за что не догадается, что Джаред кому-то звонил, а федералы вряд ли читают электронную почту родителей.
        «Куда мы едем? Куда глаза глядят?»
        Джуба посмотрел на часы и свернул к обочине.
        - А сейчас, малыш, - сказал он, - мне нужно кое с кем связаться. Дай телефон.
        Джуба сорвал пластиковую упаковку, выбросил ее в окно, поскреб скретч-карту и ввел код. У него было пятнадцать оплаченных минут.
        Он набрал номер.
        - Да, я в норме. Нужно меня забрать. Скажешь, что я на Сто двадцать седьмом шоссе, сразу за границей Мичигана. С дороги съезжать не буду. Как скоро их ждать?
        Он помолчал. Мимо проехала машина, за ней фургон.
        - Хорошо. У нас темно-синий «шевроле-импала». Номер «Мичиган эл одиннадцать двести сорок пять». Спасибо.
        Он повернулся к Джареду:
        - В трех часах пути отсюда есть город, называется Гринвилл. На юге - два торговых центра: «Уолмарт» и «Сирс». Нам нужен «Уолмарт». Высматриваем фургон: желто-коричневый «шевроле», номер «Двести семьдесят шесть ар си шестьсот семьдесят восемь». Запомнил?
        - Нет.
        - Соберись. Двести семьдесят шесть ар си шестьсот семьдесят восемь.
        - А штат какой?
        - Огайо.
        - Откуда они узнали, что мы будем в Огайо?
        - Они все знают. Теперь выбрось телефон куда-нибудь в воду.
        Джаред сделал, как было велено. Мобильник отправился в ручей в пятидесяти ярдах от машины. Выбросив его, Джаред подумал, что сейчас Джуба может просто взять и уехать. Или же он, Джаред, может сбежать от Джубы, поболтаться пару дней в полях Огайо, а потом сдаться. Папа наймет лучшего адвоката по уголовным делам, и тот устроит сделку с федералами. Джаред сдаст Джубу, а взамен ему простят пляски на голове той женщины.
        Но он понимал, что не сделает этого. Он переступил черту. Да, он скучал по радостям прежней бессмысленной жизни, но они остались в прошлом. Теперь он не абы кто, а воин ислама.
        И Джуба, разумеется, никуда без него не уехал.
        Примерно через час Джуба, уверенный, что за ними не следят, приказал Джареду остановиться. Порывшись в сумке из «Кеймарта», он нашел напильник и перебрался на заднее сиденье.
        - Поезжай вперед. Не зевай, не превышай скорости и не дури.
        - Понял.
        За окном тянулись унылые сельские пейзажи северо-западного Огайо. Вскоре Джаред услышал - что именно? Скрежет? Скрип? Механический звук. В зеркале ничего не было видно. Дорога была прямой, пустынной, и Джаред решил, что можно обернуться. Джуба сидел, сосредоточенно насупившись, и рука его двигалась туда-сюда, словно поршень. Через пару секунд Джаред понял, что его спутник отпиливает приклад дробовика.
        Джуба поднял глаза:
        - Отсекаю лишнее. Будет проще спрятать под ветровкой.
        Джаред сглотнул, потом еще раз, когда скрежет стих и вместо него послышались щелчки: Джуба вставлял патроны в магазин.
        Глава 23
        Гринвилл, Огайо (1)
        На Семьдесят пятом шоссе, неподалеку от Дейтона, Ник встал за покосившуюся кафедру в участке автоинспекции и обратился к патрульным:
        - Будьте бдительны. Мы считаем, что в Детройте он уложил троих наркоторговцев, так что начнет отстреливаться. Крепкий араб без тормозов. Неизвестно, на какое имя он сейчас откликается, но там, откуда он явился, его зовут Джуба. С ним может быть тощий мальчишка двадцати с чем-то лет, американец арабского происхождения, помощник и переводчик, но это не факт. Джуба знает, что мы высматриваем двоих арабов, поэтому мог избавиться от спутника.
        Парни, сидевшие на складных стульях, выглядели как настоящие полицейские: крупные, спортивные, коротко стриженные, одетые с иголочки, как часовые из почетного караула. У всех одинаково внимательные лица, скроенные под темные очки «Авиатор» фирмы «Рэй-Бен» и кепки с плоским козырьком. У каждого - кожаный ремень «Сэм Брауни» с пластиковым «глоком» под сороковой «Смит-энд-вессон», а на уме одна лишь служба. Лучших слушателей и представить нельзя.
        - Сэр, - сказал кто-то, - тройное убийство - дело, конечно, нешуточное, но нам известно, что вы в экстренном порядке прилетели сюда из Детройта. Вы из ФБР, но не из детройтского отделения, а этот человек рядом с вами - консультант, то есть большой специалист в каком-то вопросе. Поэтому, при всем уважении, не могу не поинтересоваться: а что, собственно, происходит?
        - Некоторые из вас уже, наверное, догадались, что дело связано с нацбезопасностью, но разглашать подробности я не имею права. Происшествием в Детройте мы прикрылись, чтобы без лишних объяснений получить вашу поддержку. Скажем так: подозреваемый очень опасен, и совсем не из-за убийства в Автограде. Нейтрализовать его - срочное дело государственной важности.
        Ник смотрел на патрульных, а те смотрели на него. Как и все полицейские участки штата, здание у шоссе было убогим и неприметным, если не считать вывески «Патрульная служба» и пары десятков черно-белых машин у входа.
        - Но почему именно здесь и сейчас?
        Ник ввел патрульных в курс дела и закончил:
        - На данный момент мы считаем, что в Хадсоне они украли синий «шевроле-импала» с номерным знаком «Мичиган эл одиннадцать двести сорок пять», а «бенц» бросили в окрестностях города. Направляются на юг по Сто двадцать седьмому. За эти двое суток они наверняка где-то покемарили, а вчера, ближе к ночи, снова пустились в путь. По-прежнему на юг. Случайно или преднамеренно - понятия не имею.
        - Но вы считаете, что они сейчас в этом районе Огайо?
        - Да. И пока что держатся подальше от главных магистралей, потому что там катаетесь вы, а вас они боятся. Знают, что вам палец в рот не клади. Поэтому вот мое предположение: они сейчас на Сто двадцать седьмом, направляются в сторону Гринвилла. Итак, наша цель - синий «шевроле-импала» тринадцатого года.
        Помолчав, Ник продолжил:
        - Главное, парни, давайте без героизма. Не нужно перехватов в одно лицо. У подозреваемого серьезный боевой опыт, это стрелок мирового класса, и ему довелось побегать по пустыне. В Детройте он разжился самозарядным дробовиком двенадцатого калибра и коробкой патронов с картечью. Из схватки один на один с любым из вас он выйдет победителем: бьет без промаха, а ваши пукалки его остановят, только если выключить ему центральную нервную систему. Сможете сделать убойный выстрел, когда в вас летит картечь? Нет? Я тоже так думаю. Поэтому примечайте место и направление движения, потом проезжайте мимо. Даже на хвост ему не садитесь, это уже не ваша работа. Меньше всего нам нужно побоище на дороге - вроде того, что было в округе Дейд. Чтобы поймать его, нужно устроить засаду, подтянуть все силы, иначе он вломит вам так, что мало не покажется. В прямом смысле слова. Как только будет ориентировка, мы прыгнем в вертолет, возьмем его под наблюдение, выставим блокпост, подтянем людей с большим запасом. Группы быстрого реагирования из Лансинга, Коламбуса и Дейтона ждут моей команды. Если запахнет жареным, они
разберутся. Им такое по душе. - Он вышел из-за кафедры и повернулся к Свэггеру. - Есть что добавить? - Прежде чем Боб успел ответить, Ник повернулся к залу и сообщил: - Мой коллега повидал больше перестрелок, чем кто-нибудь, не считая разве что Фрэнка Хеймера. И как видите, все еще жив. Ну, более или менее.
        В зале засмеялись. Боб был немногословен:
        - Ник прав: я повидал немало перестрелок, и время от времени мне приходилось убивать людей, но этот парень пугает меня до чертиков. Ходят слухи, что я не робкого десятка, но, если у меня не будет прикрытия в двадцать стволов, я постараюсь не попадаться Джубе на глаза. Так что имейте в виду: если вас покусает геройская муха, вам достанется гроб, вашей жене - сложенный американский флаг, а вашим детям - ноль без палочки.
        У ожидания есть свои признаки: холодный кофе с привкусом стирофома из древней кофеварки, страшное желание покурить (даже у тех, кто давно завязал с этим), джазовые импровизации, выстукиваемые пальцами по столешнице, игрушки на айфоне и охотничий блеск в глазах всякий раз, когда по интеркому дают служебную информацию.
        - Гектор, это Лима-пять, только что проехал Гринвилл насквозь по Сто двадцать седьмому, пусто.
        - Оставайтесь на маршруте, Лима-пять.
        - Гектор, Лима-девятнадцать, рассматриваю в бинокль парковку возле «Уолмарта», машин полно, но синей «импалы» тринадцатого года не вижу.
        - Знаете что? - Ник повернулся к шефу участка. - Пусть еще высматривают следы недавней покраски. И другие номера. Мало ли какой фокус он выкинул.
        - И еще. Один из них может лечь на заднее сиденье. Или Джуба отделался от спутника, - добавила Чендлер. - Не факт, что в машине двое.
        - Верно подмечено, Чендлер.
        - Если он там, мои ребята его найдут, - заключил шеф участка.
        Свэггер потянулся и зевнул. Еще один штабной день в кабинете со всякой радиохренью, картами местности и досками для рисования планов-перехватов, в диспетчерской торчат гражданские невежды, ибо зачем сажать за микрофон специально обученного копа? Фотографии губернатора, президента, вице-президента и всевозможных чиновников - кому они, спрашивается, нужны? Под лампами дневного света все выглядит блеклым и выцветшим, даже если за окном Средний Запад, солнечный день и обстоятельства складываются самым благоприятным образом, вот только никак не сложатся до конца. Как-то странно охотиться на джихадиста в самом сердце Америки. Свэггер побаивался, что Джуба что-то заподозрит, зайдет в ближайший торговый центр и начнет расстреливать зевак, лупить направо и налево, без жалости, как и подобает воину ислама, пока его самого не нашпигуют свинцом. Что ни говори, это жесткие ребята, идут до конца, не щадят себя и всегда готовы сменять жизнь на райские кущи.
        В динамике щелкнуло.
        - Гектор, Лима-семь, вижу «импалу», номер не соответствует, желто-коричневая, но покрашена на скорую руку.
        - Где вы, Лима-семь?
        - В Гринвилле, еду на север, в сторону Октона, «импала» едет на юг, мимо пивзавода, скорости не превышает. Я еще не развернулся.
        - Ближайший экипаж… так… встаньте на Биддл-стрит, возле парка. Спрячьтесь за машиной и постарайтесь рассмотреть водителя, когда он будет проезжать мимо, но не высовывайтесь.
        - Это Лима-девять, Гектор, вас понял.
        Стало тихо, не считая статического треска в динамике, с непривычки весьма неприятного.
        - Ну что, к вертолету? - спросил Боб.
        - Пока нет. Может, это не наша «импала».
        - Гектор, Лима-девять, - донеслось из динамика. - Только что проехала желто-коричневая «импала», за рулем чернокожая женщина, на заднем сиденье трое ребятишек.
        - Вас понял. Спасибо, Лима-семь. Давайте без резких движений, и…
        - Гектор, Гектор, Лима-девятнадцать, я возле «Уолмарта». Он здесь, стоит у самого входа в магазин. Не вижу, есть ли кто в машине, но она темно-синяя, и номера мичиганские.
        - Соберите своих людей к югу от «Уолмарта» так, чтобы не было видно, - сказал Ник шефу. - И чтобы никаких сирен, никаких полицейских разворотов с визгом тормозов. Мы глянем с воздуха, а потом расскажем, как быть дальше.
        - Вас понял.
        Ник повернулся к Свэггеру:
        - Погнали.
        Если смотреть сверху, казалось, что почти весь небольшой Гринвилл спрятался под балдахином вязов. Кое-где торчали церковные шпили, на окраинах виднелись белые промышленные резервуары, похожие на грибы. Пилоту было велено покружить в миле от торгового центра, где помещался «Уолмарт». Ник с Бобом напряженно смотрели в бинокли.
        - Ага, вижу, - сказал Боб. - Темно-синий седан, южная сторона, ряд к востоку от главного входа, никаких шевелений.
        Ник сфокусировал свой бинокль. Машина действительно стояла там. Из-за вибрации он мог удерживать ее в поле зрения лишь несколько секунд.
        - Ага, я тоже вижу. По-моему, пустая.
        - Точно. Наверное, зашли внутрь, съесть по бургеру. Или залегли на пол, чего-то ждут и готовы свалить в нужный момент.
        Ник щелкнул рацией:
        - Гектор, это Фед-один, слышите меня?
        - Да, слышу. - Говорил человек в возрасте: несколько минут назад из Коламбуса прибыл высокий полицейский чин.
        - Дайте оперативную сводку, - попросил Ник. - Что там внизу?
        - Броневичок с моим спецназом и двадцать патрульных машин, мы в квартале от места, на парковке Первой методистской церкви. Все ребята в полной боевой готовности. Еще вспомогательная группа спецназа из вашего отделения в Коламбусе, но без броневичка. Департамент полиции Гринвилла готов быстро перекрыть движение и отсечь поток гражданских от торгового центра. Машину идентифицировали, готовы выступать.
        - Очень хорошо, полковник. Что думаете?
        - Вам не видно, где они, в машине или в здании. Я прав?
        - Да, правы.
        - Я бы сделал так: пять патрульных машин занимают позиции на пяти въездах с двух улиц. Мои парни сидят в броневике и могут начать атаку в любой момент. За торговым центром ставим спецназ из Коламбуса и Дейтона, во второй фазе они добавят ударной силы. По моей команде броневик и патрульные машины врываются на парковку, блокируют «импалу», а если подозреваемые будут в «импале», закрывают периметр и готовятся вести огонь.
        - Все патрульные в броне?
        - Строго по инструкции.
        - Отлично. Пусть предложат сдаться, а потом открывают огонь на поражение.
        - Вас понял. Но если в машине пусто, первая группа следит за восточными входами, а вторая входит в обе северные двери и начинает прочесывать помещение. Группа ФБР заходит с юга, их задача - сам «Уолмарт». Патрульные тем временем держат выезды с парковки, координируя свои действия с группами в здании. Если подозреваемые надумают открыть огонь, все немедленно бегут на звуки стрельбы. Ну, как вам?
        Ник повернулся к Бобу и прикрыл ладонью ларингофон.
        - Ты у нас вроде как консультант. Давай консультируй.
        - Звучит неплохо, - кивнул Боб. - Две цели: машина, потом проверка здания. Он правильно расставил приоритеты. Без лишних выкрутасов, обманных маневров и ограничений по времени. И потом, здешним ребятам будет комфортнее выполнять приказы местного полковника, а не пришлого чудилы из ФБР. Как я понимаю, здесь собрался цвет полиции штата. Лично я готов на них положиться.
        Ник снял ладонь с микрофона и сказал полковнику:
        - Отличный план. Как только окажетесь рядом с машиной, пилот посадит вертушку, и я присоединюсь к вам.
        - Мой командный центр будет в броневике. Если машина пуста, пойду в здание вместе со спецназом. Рейдовые куртки при вас?
        - Уже на нас. И бейсболки тоже. Вы уж в нас не палите, пожалуйста.
        - Не припоминаю, когда последний раз стрелял по федералам, - сказал полковник.
        - Ну ладно, дайте ребятам несколько минут, пусть соберутся, и тогда начнем. По вашей команде, Гектор, вам с земли виднее.
        - Вас понял, Фед-один.
        Патрульные машины стали разъезжаться по позициям.
        - Давай ближе, - сказал Ник пилоту. Тот изменил угол наклона лопастей, вертолет накренился влево, словно истребитель, и начал разворот. Желудки у всех остались где-то за спиной.
        Свэггер вспомнил последнее свое вертолетное приключение, которое закончилось ожогами второй степени на руке, плече, шее и физиономии.
        - Я уж и забыл, что терпеть не могу вертолеты, - буркнул он себе под нос.
        Глава 24
        Гринвилл (2)
        Джуба ненавидел Америку, но, как оказалось, обожал картошку фри.
        - Вкусная, - сказал он.
        - Ты же по всему миру поездил. И что, ни разу не пробовал?
        - Я не турист, а воин ислама.
        - А, понятно. Занятой человек, некогда было.
        Они сидели в «Макдоналдсе», ровно посередине торгового центра. Справа был широченный дверной проем, а за ним - сверкающий рай «Уолмарта». В центральном коридоре - последнем оплоте умирающей розничной торговли - было темно. Посреди него стоял пошлый пластмассовый сад с искусственными растениями, а по сторонам помещались всевозможные торговые точки: семейный бизнес, мультимедиа, DVD, видеоигры и телефоны непонятного происхождения, парочка фастфудов, обувь, одежда - магазин сети «Олд нейви». Комплекс загибался, проиграв войну с интернет-торговлей, но Джаред понимал, что Джубе неинтересно говорить на эту тему.
        - Нет, - сказал Джуба. - Я видел такие заведения. Они же повсюду.
        - Было время, когда их считали очередным культом Змея, - сказал Джаред.
        - Чего?
        - Ничего. Пошутил. Похоже, неудачно.
        - Воины ислама не шутят.
        - Но охотно едят картошку фри, да?
        - Так, правила здесь устанавливаю я.
        - Это точно, - вздохнул Джаред.
        На диване лежал завернутый в свитшот четырнадцатидюймовый дробовик, под завязку набитый патронами с картечью. Джуба обращался с ним непринужденно - никому и в голову бы не пришло, что в этом заурядном свертке скрывается смертоносное оружие. В машине Джуба помолился (Джаред до сих пор не мог заставить себя совершить намаз, ведь в воины ислама его привела не вера, а принадлежность к общине) и теперь был совершенно спокоен, находясь в полной гармонии с самим собой и окружающим миром.
        До Гринвилла они добрались без приключений. Миновали «Сирс», без труда нашли «Уолмарт», и тут до них дошло, что Джубе не сказали, когда именно ждать машину. Джаред поставил «импалу» неподалеку от входа и предложил:
        - Хочешь, куплю еще один телефон? Может, они уже здесь. Кстати, откуда они едут?
        - Из Детройта, как и мы. Планировалось, что меня заберут в Детройте, но потом все пошло наперекосяк.
        - Можно узнать, что это за люди?
        - Нет, нельзя. Допустим, я смогу уйти, а тебя поймают и ты выложишь все наши секреты. Поэтому чем меньше знаешь, тем лучше.
        - Ну ладно, просто спросил. Так что, будем ждать в машине? По-моему, это выглядит подозрительно.
        - Согласен. Войдем в здание по одному. Встретимся… а где мы, кстати, встретимся?
        - Есть хочешь?
        - Хочу.
        - Видишь две желтые дуги? Значит, внутри есть «Макдоналдс». Там и встретимся. Найти нетрудно.
        - Договорились.
        Они вышли из машины, направились в разные стороны, тщетно высматривая желто-коричневый фургон, исчезли в разных дверях и через какое-то время воссоединились в «Макдоналдсе».
        После еды Джаред спросил:
        - Ну что, купить новый телефон?
        - Да, мальчик, купи.
        Джаред убежал выполнять поручение, а Джуба остался сидеть за столом. Он потягивал кофе и равнодушно поглядывал по сторонам. Джаред оказался неплохим парнишкой, неунывающим и остроумным. Джуба давно уже забыл, что такое остроумие, и ему даже нравилось разговаривать со своим спутником. Он настолько доверял Джареду, что не почувствовал ни тревоги, когда мальчишка скрылся из виду, ни облегчения, когда тот вернулся двадцать минут спустя.
        - Купил?
        - Да.
        - Активировал?
        - Да. Хочешь позвонить?
        - Не сейчас. Вернемся в машину и подождем там. Они подъедут, мы переберемся в фургон. Ну и кто нас заметит?
        - Никто.
        Они неторопливо направились к выходу из торгового центра. Никто не обращал на них внимания. Оказавшись у двери, за которой стояла машина, они вышли на парковку, и на первый взгляд все было прекрасно, но тут Джаред шепнул: «Постой, погоди», схватил своего крупного спутника за руку и затащил его обратно в коридор. Не ожидавший физического контакта, Джуба едва не потерял равновесия.
        - Глянь туда, - выпалил Джаред, тыча пальцем в небо. - Это что, вертолет?
        Над деревьями в миле от торгового центра быстро двигалась, издавая еле слышное жужжание, какая-то точка.
        - Да…
        - Я видел его где-то с полчаса назад. И он все еще здесь. Подальше, но тем не менее. Может, нас выследили?
        - Ты точно его видел? - спросил Джуба.
        - Ну да.
        - Выйди, осмотрись, - приказал Джуба.
        Мальчишка с беззаботным видом вышел на парковку, прогулялся по ней, вернулся и сообщил:
        - Белые крыши полицейских машин на всех выездах. Такое чувство, что ждут сигнала.
        - Как все будет?
        - Блин, ну откуда мне знать? Сперва проверят машину, потом здание.
        Взревели моторы, заскрипели шины, и на площадку - туда, где стояла «импала», - ворвались пять патрульных автомобилей под руководством боевой машины спецназа, чем-то похожей на танк «Абрамс», только черного цвета. Броневик был тяжелым, но двигался на удивление быстро. По всему периметру зажглись полицейские мигалки: выезды с парковки были перекрыты наглухо. Вертолет приближался.
        - Так, - Джуба сунул руку под свитшот, - ты, мальчик, беги. Когда все закончится, сдавайся. Отныне ты не воин ислама, а жертва похищения.
        Джаред расчувствовался от такого великодушия. Выходит, в Джубе осталось что-то человеческое и он не станет требовать от Джареда сложить голову ни за что. Но он понимал, что ничего не выйдет.
        - А как же мои кеды на физиономии той Опры? Соберись, не все потеряно. - Он потащил Джубу за собой, в центральный коридор торгового центра, а потом в самый его конец, к «Уолмарту». - Звони своим друзьям, говори, что мы у южного выхода, где оставляют тележки. Здание оцепили, и сейчас тут будет столько копов, что в глазах зарябит.
        - Нет, я приму бой. Заберу столько неверных…
        Джаред представил себе, как Джуба шагает по коридору, методично отстреливая домохозяек с детскими колясками, старушек с ходунками и наконец падает, приняв штук двести пуль из полицейских автоматов.
        - Тебе не обязательно умирать здесь и сейчас. Звони давай!
        Джуба на ходу набрал номер и оживленно заговорил в телефон.
        Они нырнули в утробу «Уолмарта», прошагали мимо людей, закупавшихся на полгода вперед, мимо отделов с китайскими шмотками, филиппинской мебелью, японской электроникой и бразильской обувью, свернули вбок, протолкались сквозь очередь, миновали кассы и оказались у выхода.
        Вместо того чтобы выбежать на улицу, Джуба подскочил к женщине с полной тележкой, сказал по-английски: «Я помогу», ослепительно улыбнулся, и Джаред впервые увидел, как он красив: волевой подбородок, правильные черты лица, густые черные волосы, прежде скрытые под бейсболкой… Потрясающий вид - настоящий светский лев.
        Женщина - Джаред решил, что мужчины не смотрели на нее уже лет десять, а то и больше, - тут же растаяла, и они с Джубой вышли наружу, туда, где царил хаос. Джаред слегка отстал, но со стороны было ясно, что эти трое идут вместе.
        Сирены, рев моторов, быстрые патрульные автомобили… Бросив взгляд на север, Джаред увидел, что «импалу» окружили ниндзя в черной броне, с пистолетами-пулеметами в руках, высыпавшие из огромного черного броневика, а на всех выездах стоят черно-белые машины с включенными «люстрами» и копы с полуавтоматическими ружьями.
        Все трое свернули направо, подошли к тротуару и наконец оказались вне поля зрения копов и федералов. Тем некогда было смотреть по сторонам, они выполняли четкий приказ - ловить отъявленного террориста, а не заурядную семью из троих человек: папы, мамы и сына.
        Гул вертолета заполнил собой всю вселенную. Машина шла на посадку. Через несколько секунд сюда подтянутся другие полицейские. Рискнув оглянуться, Джаред увидел, что вертолет сел в двух сотнях футов от «импалы». Из него выскочили двое мужчин.
        Джаред и Джуба были на самом виду, но никто не обращал на них внимания. Всё из-за женщины. Она сияла так, словно это был лучший день в ее жизни.
        Откуда ни возьмись появился фургон.
        - Дорогая, мне пора, - проворковал Джуба и чмокнул свою спасительницу в щеку. Женщина вздохнула. Чудесное свидание - но слишком быстро закончилось.
        Их затащили в фургон и уложили на пол.
        - Полезайте сюда, - сказал кто-то, поднимая люк, словно крышку гроба. Джаред с Джубой закатились в углубление, крышка вернулась на место, и в тайнике стало темно.
        Но Джаред успел взглянуть на людей в фургоне.
        Это были мексиканцы.
        Глава 25
        Гринвилл (3)
        Торговый центр прочесали, но безрезультатно.
        - Хреново, - сказал Ник.
        - Парень профи, - добавил Боб.
        - Мои люди действовали строго по плану. - Полковник патрульной службы Огайо стоял вместе с ними в фальшивом саду торгового центра, под сенью пластмассовых пальм в горшках из поддельной терракоты, между которыми, журча, струился зловонный ручеек. - С начала операции отсюда никто не выходил. Было окошко в несколько секунд, когда машины перекрывали все въезды и выезды.
        - Полковник, ваши люди сработали на совесть, - сказал Ник. - И полиция Гринвилла тоже оказала неоценимую помощь. Но я думаю, что сначала стоило послать сюда штук пять гражданских машин без сирен и мигалок, блокировать «импалу», а потом уже врываться на броневике.
        - Времени было маловато, чтобы учесть все мелочи, - оправдывался полковник. - Двери мы перекрыли минуты за две, а то и меньше. Ума не приложу, как кто-то сумел улизнуть.
        - Этот парень - не «кто-то», - заметил Ник. - А единственный в своем роде.
        Обыск шел своим чередом. Вооруженные полицейские заглядывали во все закоулки, кладовки, туалеты и мусорные корзины, проверяли и отпускали покупателей, делали все, что могли, но ни Свэггер, ни Мемфис уже не надеялись на успех.
        Тем временем криминалисты ФБР обшарили салон «импалы», нашли два отпечатка большого пальца Джубы и множество других, так что Бюро в качестве утешительного приза получило полный набор «пальчиков». Кроме того, на заднем сиденье обнаружились пластиковые опилки и приклад дробовика.
        - Отпилил для удобства, - сказал Боб. - Проще прятать, быстрее доставать.
        Ник кивнул, и тут ему в десятый раз позвонили из Вашингтона. Он долго объяснял, что к чему, брал на себя всю ответственность, дважды выказывал готовность сложить полномочия, и дважды его предложение было встречено отказом, потому что людей на том конце линии интересовало лишь одно: что по этому поводу думает Свэггер.
        - Они тебя боготворят. Не переживай, я не стану их разубеждать. На, поговори.
        И Ник протянул трубку Бобу.
        - Свэггер слушает.
        - Вы на громкой связи с директором, четырьмя его заместителями и начальником контртеррористического отдела, - сказал голос.
        - И что мне делать? - спросил Боб.
        - Доложите, пожалуйста, обстановку, мистер Свэггер.
        - Мы почти взяли его. Знаем, что он был здесь. Если позволите, Мемфис предложил блестящий план, буквально на лету, и…
        - Оставьте это на потом, Свэггер. Скажите лучше, на каком мы этапе и что будет дальше.
        - Короче, мы постоянно недооценивали этого парня. - («Ох, так я солью Ника. Не надо».) - То есть я недооценивал этого парня. Все наши действия для него - вчерашний день. Он уже видел все это. Импровизирует, действует без паники, не бросает начатого. Одним словом, профессионал.
        - Ваш следующий шаг?…
        - Ну, перекрывать дороги я бы не стал. На такую удочку он не попадется. К тому же мы не знаем, кто помог ему сбежать и на какой он машине. Возможно, с ним сейчас целая ячейка, четыре человека с легкими автоматами и ручными гранатометами. Если их тормознут деревенские копы с соломой в шевелюре, дело дойдет до перестрелки. Поляжет много наших - и полицейских, и гражданских. Нам известно лишь, что у него тысяча сотый «Ремингтон» с обрезанным прикладом, это опасная игрушка. Поверьте, никому не хочется получить заряд картечи, а если загнать этого парня в угол, он непременно будет стрелять. Так что нужно устроить засаду. Опередить его, чтобы он сам пришел в ловушку, а потом брать превосходящими силами. Опасность все равно велика, но, быть может, на градус-другой пониже. Сейчас самое время покумекать.
        - Вы про аналитиков?
        - Думаю, если ваши эксперты поднатужатся, то придумают пару версий, как сузить зону поиска. Если исходить из наших соображений насчет его задания, Джубе понадобятся кое-какие штуковины. Нужно его опередить. Ник предложил свести меня с одним из ваших компьютерных гениев. По-моему, неплохая мысль. Я дам ему список параметров, и он перейдет к следующему этапу, пропишет указания, наложит фильтры, или как это у них называется.
        - Ясно, принято. Дайте Мемфиса.
        Ник поговорил еще несколько минут, после чего подошел гринвиллский детектив и что-то шепнул сержанту, сержант шепнул что-то полковнику, а тот подал знак Нику.
        Ник завершил звонок.
        - Они есть на видеозаписи из «Макдоналдса». Хотите взглянуть?
        Это он, никаких сомнений. Не в центре кадра, не в фокусе, но определенно человек опасный и скорый на расправу. По прихоти судьбы он сидел за столиком между кассой и прилавком выдачи, лицом к камере, в то время как его спутник демонстрировал системе видеонаблюдения свой затылок.
        Джуба жадно проглотил два бургера и запил их лимонадом, после чего принялся смаковать картошку фри. Все это время он разговаривал с мальчишкой. В нижней части экрана бежали цифры: порядковый номер кадра и время суток.
        - Похоже, у «Макдоналдса» появился новый фанат.
        - Ну, в их картошку сложно не влюбиться, - сказал Боб. - Поставьте, пожалуйста, на паузу.
        Они сидели в кабинете охраны торгового центра. Здесь было множество мониторов, показывавших, что происходит в ключевых местах здания. В «Макдоналдсе» стояло три камеры: неприятности обычно бывают там, где тусуются подростки. Все три видеопотока собрали воедино, и зрелище получилось весьма любопытное.
        - Нужно отправить это в Вашингтон, и как можно быстрее. В лаборатории увеличат разрешение. Может, сделают картинку почетче, мы его рассмотрим, и все. Никакой ему маневренности, никакого оперативного простора.
        Боб смотрел на смазанное изображение:
        - Можно увеличить?
        - Нет, сэр, - сказал начальник охраны. - Эти штуковины по большей части вешают для того, чтобы видеть, кто из пацанов затеял драку.
        - Ясно. - Боб снова уставился на экран.
        Чем пристальнее он присматривался, тем смазаннее становилось изображение. Наконец оно рассыпалось на отдельные пиксели - ни формы, ни содержания. Боб увидел то, что ожидал увидеть: в Джубе не было ничего примечательного. Большая голова, крупное тело, здоровенные руки, в которых ломтики картошки казались совсем миниатюрными. Ясно, что он за главного, но, как ни странно, у него был не слишком свирепый вид. Обычный здоровяк, таких в любом торговом центре пруд пруди. Симпатичный. Черная бейсболка без надписи, свитшот, джинсы, обуви не видно. Чисто выбрит, никакой напускной брутальности, популярной у всех подряд, от кинозвезд до ортопедов. Все хотят выглядеть покруче, а серьезным парням вроде Джубы нужно лишь одно - смешаться с толпой.
        Наконец он отправил мальчишку по каким-то делам, взял чашку кофе, вернулся к столику, уселся и просто сидел, не выказывая тревоги. Ясно: пареньку он доверяет. А ведь тот, в конце концов, мог сдать его с потрохами, чтобы избежать наказания за пляски на физиономии Теолы Пепперс. Но паренек вернулся. В руке у него был пакет - еще одна пауза, большое спасибо, - а в пакете телефон.
        - Одноразовый, - сказал Ник. - Один звонок, а потом в речку. Если получится отследить, полюбуемся, как вода течет. Стандартная оперативная процедура.
        Оба встали и направились к выходу. Для представителя своей этнической группы Джуба был великоват: корпус футболиста, энергичная походка, мощные мускулы перекатываются при каждом движении, но при этом - легкая косолапость. Они с мальчишкой неторопливо вышли из «Макдака» на свет божий, подкрепившись перед новыми приключениями.
        - Это все? - спросил Ник.
        - Есть еще одна запись. С другой камеры, в коридоре, она фиксирует выход два-би, к восточной парковке.
        - Если можно, - попросил Ник.
        Эта запись хотя бы что-то объясняла. Оба беззаботно шагали к двери. У Джубы в руке был свернутый свитшот, а под ним, по всей видимости, укороченный дробовик. Они открыли дверь, вышли наружу, дверь закрылась и…
        Секундой позже они снова были в коридоре, но беззаботность как ветром сдуло. Движения напряженные, лица то ли сердитые, то ли испуганные. Оба явно встревожены и думают, как быть дальше: то ли бежать, то ли начинать стрельбу.
        - Стоп, - велел Ник. - Он нас увидел. В смысле, парнишка. Скажите, - он повернулся к начальнику охраны, - насколько я понимаю, эти двери смотрят прямо на восток, верно?
        - Да, сэр.
        - То есть туда, откуда мы явились. Проклятье. Парень заметил вертолет, и нашему плану крышка. Вот же сволочь хитрая. Глянь на время.
        Таймер на экране показывал 16:13:34. Через тридцать семь секунд на парковку влетит броневик в компании пяти патрульных автомобилей.
        - Давайте дальше, - сказал Ник.
        Изображение ожило. Джуба что-то энергично доказывал мальчишке и держал сверток так, словно вот-вот достанет «Ремингтон» и пойдет войной на весь мир, но парень схватил его за руку и куда-то потянул. Они снова приблизились к камере - еще одна пауза, но лиц, увы, почти не видно, - а потом исчезли. Ясно, что направились к одной из дверей, но видеонаблюдение их потеряло.
        - Выходит, парнишка отговорил его от джихада в Гринвилле, - заметил Боб. - Немало народу спас.
        - Обязательно напомню об этом комиссии по условно-досрочному освобождению. - Ник снова повернулся к начальнику охраны. - Скажите, это все? Нет записей с парковки? Посмотреть бы, как они уезжают на виду у полиции.
        - Мои люди ничего не нашли.
        Ник жестом подозвал Чендлер, которая пришла несколько минут назад.
        - Джин, пусть наши люди проверят магазинчики на улицах вокруг торгового центра. Мало ли, вдруг там есть камеры. Может, найдем, кто их подобрал и какая была машина. А технари пусть отправят записи с камер мистера Грея в Вашингтон на анализ.
        - Есть, сэр.
        Зазвонил мобильник. Снова Вашингтон.
        - Черт, ну сколько можно? - рявкнул Ник. - Опять напомнить, что я увольняюсь?
        Он ответил на звонок, представился, сказал «да-да», послушал и покивал. Разговор был обстоятельным и длился минуты три.
        - Угу, - наконец произнес Ник, - хорошо. Поздно, но все равно хорошо. Теперь хоть будет куда смотреть.
        Отбившись, он повернулся к Бобу и Чендлер:
        - Звонили из киберотдела. Парень сбросил сообщение приятелю. Без пяти четыре. С одноразового телефона. Джуба послал его купить телефон, а этот умник по-быстрому пишет Джонни Джонсу, просит передать, чтобы мама не волновалась. Наши кудесники вычислили координаты места. К несчастью, именно того, где мы с вами сейчас прохлаждаемся.
        - Надо же, джихадист заскучал по маме, - съязвил Свэггер.
        - Это поведенческий шаблон. Когда Джубе нужно с кем-то связаться, он посылает Джареда за одноразовым телефоном. Один звонок, и телефон летит в речку. Но хитрюга Джаред то напишет, то позвонит своему дружку, чтобы тот успокоил его мамашу, и нам это только на руку. Если вычислить место и бросить туда опергруппу, а самим прилететь на вертолете, у нас будет шанс его прижать. И мы этот шанс не упустим.
        - Неплохо бы знать примерное направление, - сказал Боб. - Чтобы держаться неподалеку. Иначе ничего не получится.
        - Джаред снова выйдет на связь. Он скучает по родным. Итак, вы с компьютерщиком ищите фильтры для фотографий, а мы будем следить за эфиром и посматривать, не закупается ли кто оружейными приспособлениями. Рано или поздно мальчишка наведет нас на нужное место.
        Глава 26
        По пути в Айову.
        Наверное, где-то в Канзасе
        Снова тот же сон. Давно его не было.
        В этом варианте сна он оказался в ловушке. Без оружия. Руки не слушаются. Американский снайпер улыбается и не спеша наводит винтовку на цель. Судя по хвату - мастер своего дела. Он отрывается от прицела, чтобы увидеть всю картину целиком. Чтобы доставить себе такое удовольствие.
        Вспышка.
        Джуба проснулся. Где он? Было темно. Рядом кто-то лежал. Джуба чувствовал близость другого человека, слышал его дыхание. Их руки и ноги переплелись, в воздухе стоял кислый запах, пространство вибрировало. Похоже, они были под какой-то крышкой. Крышкой гроба?
        - Проснулся? - спросил юнец.
        - Да. Мы еще в фургоне?
        - Не знаю, но едем уже давно. У меня все тело затекло. И очень есть хочется.
        - Скажу им, чтобы купили картошки фрит, - пообещал Джуба.
        - Картошки фри, - поправил его мальчишка.
        В этот момент крышку наконец сняли.
        Над ними склонились трое мужчин. В свете шоссейных фонарей виднелись очертания ковбойских шляп.
        - Ну что ж, друзья, - сказал один по-арабски. - Пора вылезать.
        Чужие руки разъединили их, помогли Джубе подняться и встать прямо. Он пытался совладать с онемением. Ноги не слушались, левая тут же подкосилась.
        - Где мы? - спросил он.
        Машина мчалась сквозь ночь. За окнами то и дело мелькал свет: ничего особенного, обычные фонари, признаки цивилизации. Джуба посмотрел сквозь лобовое стекло, но увидел лишь освещенный фарами асфальт, разделенный пунктирной линией. Полоски мелькали, словно трассирующие пули. Двигатель надрывался так, что салон сотрясался от мелкой дрожи.
        - Едем на запад, - сказали по-арабски. Похоже, один из мексиканцев был переводчиком. Он неплохо знал язык. Было темно, но Джуба разглядел, что внешне этот человек не похож на остальных. Судя по акценту - эмигрант из Сирии.
        Затем вытащили мальчишку.
        - Наконец-то, - сказал он. - Дайте попить, я пить хочу.
        - Кто это? - спросил сириец. - Нам сказали, что ты будешь один.
        - Он со мной, - ответил Джуба. - Свой человек.
        - Я проводник, - добавил Джаред. - Помогал ему освоиться в Америке. Мы были вместе, когда заварилась эта каша. Поэтому я здесь.
        - Он воин ислама, - добавил Джуба по-английски.
        Таких комплиментов Джареду еще не делали.
        Они остановились, и один из мексиканцев сбегал за едой в «Бургер кинг»: «Макдоналдса» поблизости не было. Гамбургеры оказались неплохими, картошка фри - так себе.
        Фургон тронулся с места.
        - Мы едва успели, - сказал сириец. - Кто их надоумил? Была утечка информации?
        - Это их работа, - ответил Джуба. - Они с этого живут. Никакой утечки, просто сопоставили факты и сделали выводы.
        - Может, и так, - согласился сириец. - В любом случае дорогу на время перекрыли. Обыскивали все машины, выезжающие из города на магистраль. Мы уж думали, придется расчехлять эту штуковину. - Он похлопал по куску брезента на полу, подумал и откинул его в сторону. Под брезентом оказался русский пулемет Калашникова на двуноге. Под приемником змеилась длинная лента с патронами калибра 7,62 - такие же используются в ручном пулемете Дегтярева.
        - В общем, дело плохо, через несколько машин наша очередь, но тут блокпост сняли. Не знаю почему.
        - Воля Аллаха? - предположил мальчишка.
        - Наверное, решили обойтись без стрельбы на дороге, - объяснил Джуба.
        - С тех пор едем без происшествий. По радио передали что-то про убийство троих наркоторговцев в Детройте.
        - Пришлось, - сказал Джуба.
        - Да ладно, ерунда. Я по-любому не скоро туда вернусь.
        - А вы кто такие? - спросил Джаред.
        - Картель, - ответил Джуба. - У них есть возможность помочь мне в моем деле. И им заплатили за это изрядную сумму.
        - Скоро познакомитесь с сеньором Менендесом, - сказал сириец. - Большой человек, очень влиятельный. И дальновидный. С ним у тебя все получится. А еще мы избавимся наконец от этого драндулета и продолжим путешествие с комфортом.
        - Куда мы едем? - спросил Джаред.
        - Малыш, - сказал Джуба, - не задавай этим людям таких вопросов. Они профессионалы. Прояви уважение, позволь им делать свою работу.
        - В любом случае, - продолжил сириец, - знайте: все, что вы запросили, уже куплено и находится там, где нужно. С последней большой поставкой из Мексики приехала ваша винтовка. Ждет не дождется, когда вы возьмете ее в руки. Стрельбище готово, там вас никто не потревожит. Все пройдет согласно плану.
        Джуба уселся поудобнее. Впервые за долгое время он расслабился. Фургон катил сквозь мрак.
        В заднем окне забрезжил рассвет, небо сделалось серым. За все время пути мимо них по левой полосе проехали лишь несколько полуприцепов да пара-тройка внедорожников. За окнами мелькали фонари, в салоне размеренно дышали мужчины. Джареда распирало от любопытства, но он решил не задавать новых вопросов. Картель? Тревожные новости. Это безжалостные люди, поклоняются одному лишь золотому тельцу и помогают тебе, пока это им выгодно. Но Джуба, как видно, доверял им. К тому же, если бы не они, Джаред сейчас сидел бы в камере, ждал отцовского адвоката и гадал, как поступить: получить по полной за то, что он проделал с той женщиной, или сдать Джубу, чтобы ему скостили срок. Хотелось верить, что он никогда не окажется перед такой дилеммой.
        Водитель сбавил скорость, включил поворотник, и фургон съехал с шоссе. Второстепенная дорога где-то на просторах сельской Америки.
        «Приехали?» - хотел спросить Джаред, но сдержался.
        Фургон въехал на ферму, обогнул дом и остановился у скотного двора, рядом со здоровенным черным внедорожником.
        - Сэр, тот сверток в тайнике, - сказал сириец, - в нем ружье, да?
        - Да, - кивнул Джуба.
        - Пусть там и остается. К сеньору Менендесу нельзя с ружьем.
        - Понимаю. Другого оружия у меня нет.
        - А у тебя? - спросил сириец у Джареда.
        - Нет, конечно.
        - Тогда выходите. Подышите немного.
        Они выбрались из фургона, и свежий воздух стал для них долгожданной наградой. Сделав вдох, такой глубокий, что закружилась голова, Джаред растаял от удовольствия. Как бы то ни было, жизнь налаживается.
        Из внедорожника вышел водитель, открыл заднюю дверцу, и на сцене появился еще один человек, красивый, худощавый, судя по чертам лица - потомок испанских грандов, в первоклассном синем костюме и черных кожаных туфлях. На нем было много золота: «ролекс», запонки, зажим для галстука. Плюс к этому - великолепные белые зубы, густые волосы, превосходная стрижка и непринужденные аристократические манеры.
        - Приветствую вас, сэр, - сказал он. - Меня зовут Менендес.
        Сириец перевел его фразу с английского на арабский.
        - Познакомиться с вами - большая честь, сеньор, - ответил Джуба.
        - Как вам уже сообщили, все готово. Отныне дела пойдут гладко. Мы с нетерпением ждали вашего визита.
        - Польщен, - ответил Джуба.
        - А этот юноша?…
        - Мой помощник. Молод, но весьма энергичен. За последние несколько дней дважды отлично проявил себя в напряженной обстановке. Настоящий воин ислама.
        - Меня зовут Менендес, - снова представился гранд. - Добро пожаловать, и разреши тебя поздравить. Ты многого достиг. Если ты сумел впечатлить великого Джубу, считай, что впечатлил и меня.
        - Спасибо, - сказал Джаред.
        - Ты очень храбрый юноша, - продолжил Менендес, - и теперь тебе ничто не грозит.
        Он похлопал Джареда по плечу, чтобы тот расслабился, и указал на свой автомобиль: мол, прошу. Когда мальчишка сделал несколько шагов вперед, Менендес выстрелил ему в затылок.
        Часть третья
        Глава 27
        Зомбиленд
        После Гринвилла и Детройта дела закрутились с новой скоростью, и не только из-за трупов: отпечатки Джубы совпали с данными израильской разведки, его жизнеописание разошлось по высоким кабинетам, а сам он теперь был в курсе, что на него открыли охоту. Зомби в костюмах - так их окрестил Свэггер - решили, что пора увеличить масштаб операции.
        Рабочая группа «Марджори Доу» прекратила свое существование, передав полномочия контртеррористическому отделу ФБР, а тот предоставил охотникам на Джубу неограниченные человеческие ресурсы и сколько угодно компьютерного времени. Однако пути-дорожки участников группы не разошлись. Ник, его помощница Чендлер, а также оба консультанта - Свэггер и Гольд - заняли несколько кабинетов в здании Гувера, на этаже контртеррористического отдела, чтобы у Ника был прямой доступ к замдиректору и начальнику КО Уорду Тейлору. Эти четверо стали мозговым центром операции и распорядителями предстоящей охоты. Ник и Тейлор дружили. Когда-то Тейлор работал под началом Ника в Далласе, у него это неплохо получалось, и в то же время он был не из тех, кто зациклен на собственной правоте и готов умереть, пробивая стену лбом. Нет, Тейлор был вполне нормальным парнем.
        Разобравшись с новым положением вещей, Свэггер первым делом встретился с компьютерным гением по имени Джефф Нил, еще одним соратником Ника по былым подвигам, и попробовал выяснить, что можно скормить диковинным машинам, расположенным этажом ниже.
        - Почти ничего, - объяснял Нил ему и Гольду (Боб втянул его в эту авантюру из-за утонченных манер и умения изящно излагать свои мысли). - У людей мистера Гольда было название деревни, то есть определенная зона в Южной Сирии. Индекс вероятности - несколько квадратных миль. Программы тут ни к чему. Нащелкали фотографий, и дело с концом.
        - Вместо компьютера у нас был мистер Свэггер, - сказал Гольд. - И действовал с исключительной точностью, пока не заграбастал чужой «узи» и не помчался воевать.
        - Вот бы нам такие компы, - усмехнулся Нил. - Наши просто стоят, гудят, фильтруют данные и еще виснут время от времени.
        - Итак, - сказал Свэггер, - если прогоним по параметрам картинки с погодных спутников США, получим слишком много результатов, так?
        - Думаю, несколько миллионов. Нужны более точные критерии. Чем точнее, тем лучше. Регион или штат - это слишком много. Округ - пожалуй, тоже. Сектор округа - уже кое-что. Можем послать туда воробушка, разработать программу, чтобы фильтровала нужные признаки - стрельбища и всякое такое, - и наверняка что-нибудь найдем. Но пока не определимся с сектором, особой помощи от меня не ждите.
        - Ну хорошо. Пока притормозим. У меня еще один вопрос.
        Боб рассказал про все, что необходимо для стрельбы на дальние дистанции: устройства для перезарядки патронов, разные виды пороха, первоклассные пули калибра.338, новенькие гильзы, хронограф, флюгер, карманная метеостанция «Кестрел», компьютер с программой, рассчитывающей поправки на дальность, оптика, средства для ее монтирования, приспособления для чистки винтовок и еще столько мелочей, что если их перечислять, то в книжке страниц не хватит.
        - В местной охотничьей лавочке не купишь, - заключил он. - Есть два розничных магазина: один - в Колорадо, другой - в Пенсильвании. Оба активно торгуют по почте. Плюс крупная контора под названием «Синклер интернэшнл». Людям нравится стрелять на дальние дистанции, это сообщество растет, но серьезных стрелков пока мало. Самый лакомый кусок - соревнования по высокоточной стрельбе. Их проводят там, где хватает места, преимущественно на западе, но крупные игроки еще не открыли там розничных магазинов. Если получить доступ к их реестру почтовых заказов, мы узнаем, кто в последнее время закупался по-крупному. Если увидим что-то странное, проверим имя по спискам участников соревнований. Найдем - значит все в порядке. Если же заказ серьезный, а имя покупателя вызовет сомнения - например, адрес рядом с мечетью или просьба выслать до востребования, - к этому стоит присмотреться.
        - Так в чем вопрос?
        - Прошу прощения, заплутал в собственных мыслях. Вопрос такой - вернее, два вопроса: сможем ли мы получить доступ к этим данным из здания ФБР, оставаясь в рамках закона? А если не останемся, сойдет ли нам это с рук?
        - Это вполне законно, - сказал Нил. - В семьдесят восьмом году приняли Акт о негласном наблюдении в целях внешней разведки, а после одиннадцатого сентября этот документ развязал нам руки. Стоит сослаться на него, и суд без проблем даст нужное разрешение: на кого бы Джуба сейчас ни работал, израильские документы доказывают, что он сотрудник иностранной разведки. Так что займитесь юридической стороной дела. Вам поможет Чендлер. Составьте запрос, но как можно конкретнее, с указанием сроков. Это вам не лицензия на рыбалку.
        - Ничего, справимся.
        - Разрешение ограничено по времени. Когда закончится, его уже не продлить. Поэтому готовьтесь работать быстро и не поднимая головы. И еще: в рамках Акта разрешается искать только то, что указано в запросе, поэтому масштабную разведку провести не получится.
        - Это я уже понял.
        - Как же хорошо у нас в «Моссаде», - вздохнул Гольд. - Просто делаем свое дело и прекрасно спим по ночам.
        - Вы везучие, - сказал Нил. - У вас там война. А у нас - командная игра под названием «Как не выбесить начальство».
        Когда разобрались с бумажками и получили разрешение в рамках Акта, начальник киберотдела заявил, что запрещает Гершону Гольду принимать участие в поисках, поскольку тот является представителем иностранной разведки, пусть и дружественного «Моссада».
        Боб тут же подал в отставку.
        - Не дуркуй, - сказал Ник.
        - А я и не дуркую. Он - лучший компьютерщик на планете. Живая легенда. Мы привезли его сюда именно для решения таких вот задач. А теперь ты говоришь, что ему нельзя спуститься на этаж ниже и посидеть с нами за компьютером - таким же, как в Тель-Авиве?
        - Да, именно это я и говорю. Таков федеральный закон, и киберотдел по-своему прав. Если что-то пойдет не так, а позже выяснится, что в самом сердце ФБР побывал израильский специалист по информационным войнам, этот факт непременно используют против нас. Пойми, тут разные цели: ты хочешь поймать Джубу, а киберотдел пресекает утечки информации и обеспечивает неуязвимость Бюро от атак прессы.
        - А что, если Гольд - единственный человек на свете, способный помочь нам? Хочешь, чтобы газетчики узнали, как мы, криворукие, прикидывали хер к носу, когда этот ценнейший актив сидел этажом выше, попивая ваш дрянной кофе? В тридцати футах от нас, если по прямой?
        - Киберотдел прикрывает собственную задницу. С бюрократической точки зрения это вполне разумно. Главное, не держи зла на ребят. Это всего лишь очередное препятствие, придется его обойти. Ничего личного.
        - Может, подключим Уорда Тейлора?
        - Легко, но он скажет то же самое. Без вариантов. У него нет выбора.
        Препирательства прекратил не кто иной, как Гольд:
        - Сержант Свэггер, эту борьбу ведут каждый день, во всех силовых структурах, в любой разведке, включая «Моссад». Знаете, как мы называем такие ситуации? «Серая тупь». Победить можно только хитростью, а не силой. Я бы посоветовал не сотрясать воздух. Мы придумаем, как обойти этот запрет. Наша с вами задача - не соблюдать правила, установленные в этом здании, а поймать или уничтожить Джубу, пока он не натворил новых бед.
        - Вот послушай, что взрослые говорят, - посоветовал Ник.
        - Короче, всё повесили на меня, - сказал Свэггер, - а я даже не знаю, с чего начать.
        Гольд в общих чертах объяснил Бобу и Чендлер, как провести это расследование без его помощи.
        - И еще: старайтесь высматривать шаблоны. Помните: любую крупицу данных, даже самую незначительную, нельзя списывать со счетов. Вполне возможно, она займет ключевое место в общей картине.
        - Значит, - сказал Свэггер, - мне придется поумнеть, и как можно скорее.
        В тот же день после обеда Свэггер проследовал в секретный компьютерный зал, а оттуда - в специальную комнатку, где они с Чендлер отправились на охоту в киберпространство. Молодая и энергичная Чендлер работала с клавиатурой, а Боб сидел рядом и смотрел в монитор.
        Им предстояло изучить реестры почтовых заказов «Евро-оптик лимитед» в Монтурсвилле, штат Пенсильвания, «Майл хай шутинг аксессориз» в Эри, штат Колорадо, и «Синклер интернэшнл» в Монтесуме, Айова. Все эти компании занимались продажей высококачественных и дорогостоящих аксессуаров для спортивной стрельбы на дальние дистанции, и лишь первые две имели федеральное разрешение на торговлю винтовками «Экьюрэси интернэшнл» на территории США.
        - Есть и другие производители, - напомнила Чендлер. - «Серджен райфлз», «Джи-пи райфлз», «Кадекс», «Сако», те же «Майл хай шутинг аксессориз». Еще «Сэвидж» и «Ругер», причем эти гораздо дешевле остальных. Почему вы так уверены, что Джуба выберет именно «Экьюрэси интернэшнл»?
        - Я не то чтобы уверен, - ответил Свэггер, - но «Экьюрэси» были первыми, и этот бренд известен лучше остальных. К тому же их винтовки проверены в боевых условиях. Что еще важнее, именно таким оружием пользовался капрал от британской гвардейской кавалерии Крэйг Харрисон, когда в две тысячи девятом году сделал в Афганистане результативный выстрел на полторы мили. Джуба не мог не слышать об этом. Если учесть, какой у него склад ума, предположу, что Джуба хочет в точности повторить выстрел Харрисона, поэтому будет подбирать идентичное или максимально похожее железо. Это своего рода задача на проверку интеллектуальных способностей.
        - Что сказал Гольд?
        - Он считает, что это вписывается в психологический портрет, то есть соответствует логике мышления и поступков этой сволочи. Он не склонен экспериментировать. Будет постепенно воспроизводить то, что уже было раньше, стремиться к такому же результату, с поправкой на «где» и «когда». Тут уж выбор за ним.
        - Как насчет миссис Макдауэлл? Во всем, что касается Джубы, она эксперт мирового уровня.
        - Я ее не спрашивал, - признался Свэггер. - Она переживает из-за того случая в мечети. Считает, что плохо справилась, и я решил не говорить с ней на эту тему. Хотите, чтобы я ей позвонил?
        - Нет. Позвоним, если окончательно запутаемся.
        - Согласен.
        - Пока что нам, пожалуй, хватит Гольда, - сказала Чендлер. - И еще неплохо бы взглянуть на список акций, распродаж и специальных предложений. Почему? Возможно, заказ размещал не Джуба, а кто-то из местных, которые работают с ним. Мальчик на побегушках. Может, в магазине была скидка на оптику «Штайнер». Этот человек решил сэкономить пять сотен и взял «Штайнер» вместо «Шмидт и Бендер».
        - Верная мысль, Чендлер. Черт возьми, вы умница! Когда-нибудь ошибались?
        - Лишь однажды. Вышла замуж за парня, который думал, что мне нравится секс.
        - Что ж, всякий из нас попадался на эту удочку, верно?
        - Ничего страшного. Развелась, и дело с концом.
        Боб на какое-то время задумался, а потом озвучил еще одну любопытную мысль:
        - И вот еще. Готов спорить, Джуба будет стрелять из винтовки, украденной у американского стрелка. Скорее всего, у чемпиона по спортивной стрельбе. Этот парень тоже равняется на Харрисона, и по той же самой причине. Да, есть и другие варианты, но «Экьюрэси интернэшнл» уже показала результат. Джуба об этом знает, и наш гипотетический чемпион - тоже. До него непременно дошли слухи о «правильной» винтовке, хотя вряд ли он в этом признается. Поэтому нужно проверить список краденого оружия.
        - Ясно, - сказала Чендлер.
        Итак, первая остановка - Национальный реестр огнестрельного оружия с перечнем украденных винтовок. Боб надеялся узнать о пропаже «Экьюрэси интернэшнл» - такая информация сэкономила бы всем массу времени и сил. Но им, увы, не повезло. Из похожего в списке значился лишь «Баррет» под патрон 12,7 ? 99, да и тот, как оказалось, уже нашли и вернули владельцу.
        Покончив с этим списком, Боб и Чендлер переключились на реестры продаж. Подняли записи за последние пять месяцев (период выбрали произвольно, решив, что пока нет смысла зарываться глубже), но не нашли ничего интересного. Затем призвали на помощь программу Нила, отфильтровали реестры по запросу «Экьюрэси интернэшнл.338 Лапуа магнум» и действительно обнаружили, что существует культ этой винтовки и этого патрона. Покупки, однако, были пустяковыми, вроде наборов для чистки оружия, креплений для оптического прицела, кейсов для перевозки, комплектов гаечных ключей, антимиражной ленты, калибраторов гильз, приспособлений для снятия крышки затвора и прочих погремушек, милых сердцу любого стрелка.
        - Ну прямо как девочки с игрушечными пони, - заметила Чендлер.
        Вещицы были не самыми дорогими и совершенно не обязательными для успешного выстрела, за исключением прицела, но Боб предположил, что у большинства стрелков уже есть своя оптика, и если винтовку для Джубы украли, то в полной комплектации. Крупных покупок для «Экьюрэси интернэшнл.338 Лапуа магнум» в реестрах не было. Брали только мелочовку: то одно, то другое.
        - Что подсказывает интуиция? - спросил Свэггер.
        - Это вы у нас гений, хоть и деревенщина. А я - зубрилка-отличница, отсидевшая за партой от звонка до звонка. Креативная, как сосновый брусок.
        - Давайте-ка отфильтруем результаты по запросу «Матрицы „Уилсон“.338 Лапуа магнум».
        - А это еще что такое?
        - При изготовлении высокоточного патрона все упирается в качество обработки матриц для переснаряжения. Самые лучшие матрицы выпускает фирма «Уилсон», это общеизвестный факт: все углы идеальные, с точностью до сотых долей дюйма. Короче говоря, предел мечтаний. К тому же для них не нужен здоровенный стационарный пресс, достаточно дорнового, а эту штуковину можно брать с собой на стрельбище. Для промышленных масштабов дорновые прессы не годятся, но для пристрелки - самое то. Очень точные, надежные, нигде ничто не болтается, все детальки одна к одной, как в двигателе «мерседеса». Я видел такой в мастерской у Джубы - ярко-желтый, совсем небольшой. Рассмотрел бы получше, да тот араб спалил все к чертовой матери.
        Чендлер набрала запрос и нажала на кнопку ввода. Несколько секунд компьютер сканировал данные, фильтровал, сортировал и наконец предъявил публике результаты поиска. За последние пять месяцев в трех магазинах купили девять наборов матриц фирмы «Уилсон» - бушинговых и посадочных - для патрона «.338 Лапуа магнум», плюс специфические бушинги: три - на.366, два - на.367 и еще один - на.368. Отсюда девять имен, которые Чендлер с Бобом проверили по нескольким полям таблицы: членству в Североамериканской ассоциации стрелков на дальние дистанции (эта организация курировала почти все такие соревнования) и участию в программе специализированных школ, появившихся по всему западу, когда винтовочная лихорадка вышла на новый уровень и бывшие бойцы спецназа принялись обучать любителей винтовок всяким хитростям. Восемь из девяти имен значились то в одной, то в другой колонке, а девятым оказался богатый коллекционер винтовок из Южной Каролины, по совместительству - член совета директоров Национальной стрелковой ассоциации.
        - Жаль, что это не он, - сказал Боб с легким огорчением в голосе. - Газетчики с ума бы посходили.
        - А почему не он?
        - Я однажды с ним встречался. Он не последний человек в Ассоциации, и к тому же богач. Владеет сетью автосалонов «Субару». Миллионер вроде него вряд ли встанет на тропу джихада.
        - Согласна, - сказала Чендлер.
        Прошло восемнадцать часов, но они так ничего и не нашли.
        - Сколько времени у нас осталось?
        - Шесть часов.
        - Может, мы не туда смотрим?
        - Или здесь попросту некуда смотреть. Мы исключили одно из возможных направлений, а это уже кое-что.
        - Ну, наверное. - Боб зевнул и посмотрел на часы. - Прервемся?
        - Давайте.
        Они прошли через пост охраны и вернулись на свой этаж. Была глубокая ночь, и в контртеррористическом отделе почти никого не осталось, если не считать каморки оперативного подразделения, где круглосуточно горел свет. Боб и Чендлер направились прямиком в комнату отдыха. Им хотелось лишь одного: сесть на диван и забыть о документах с надписью «Экьюрэси интернэшнл». Хотя бы на несколько минут.
        - Мистер Гольд! - воскликнул Боб. Тучный израильтянин сидел за столом и листал бумаги.
        - Да, здравствуйте.
        - А вы почему не ушли?
        - Решил, что вы не откажетесь от помощи.
        - Это уж точно.
        - Что, не повезло?
        Чендлер ввела его в курс дела, ловко изменив хронологию, чтобы создать хоть какую-то видимость порядка.
        - По-моему, вы очень тщательно подошли к вопросу, - хмыкнул Гольд.
        - Я надеялся на бушинговые матрицы, - добавил Боб, - ведь без них человеку, работающему с «Лапуа магнум», не обойтись. Но не тут-то было. Все покупатели - приличные люди.
        - Да, понимаю, - кивнул Гольд.
        - Что посоветуете? - спросила Чендлер. - Разрешение еще в силе, но время скоро выйдет.
        - С практической точки зрения - ничего. Но один вариант все же имеется.
        - Так?
        - Допускаю, что подсознательно вы уже нашли зацепку. Осталось лишь обратить на нее внимание. Но ваш разум сосредоточен на бессмысленных мелочах.
        - По-моему, вы предлагаете выпить, - сказал Боб. - Вот только если я выпью, то через три недели очнусь на родео где-нибудь в Калгари. Женатым на ковбойше с четырьмя ребятишками.
        Он часто так шутил. Обычно кто-нибудь улыбался, но не в этот день.
        Чендлер откинулась на спинку дивана и закрыла глаза, словно желала расслабиться.
        - Ничего не вижу. Вспоминаю один очень долгий уик-энд, когда свояки пытались тайком ущипнуть меня за задницу.
        - Среди них были джихадисты со снайперскими винтовками? - спросил Свэггер.
        - Нет. Одни врачи, адвокаты, да еще риелтор, мечтавший уйти в поэзию. Этот был хуже всех. Поэты, они такие.
        Все вежливо посмеялись.
        - Ну ладно, - сказала наконец Чендлер. - Перед глазами стоят три цифры: восьмерка, семерка и единица.
        - Цифры? Выходит, у вас репродуктивное, а не творческое воображение, - объяснил Гольд.
        - У меня вообще нет воображения. Просто мне хорошо дается математика.
        - Значит, вас расслабляют мысли о числах. В их присутствии вам легче убрать барьер между сознанием и подсознанием.
        - Может быть. В общем, восьмерка, семерка и единица. Где-то я их уже видела, причем недавно. Но не могу их ни с чем связать. Что же это за цифры? Свэггер, они не попадались нам в результатах поиска? Не припоминаете?
        - Там было много цифр. Телефоны, почтовые индексы, каталожные номера, калибры, сила нажатия на спусковой крючок…
        Чендлер достала айфон, открыла «Сафари», вбила цифры в поисковик и сказала:
        - Это точно не телефонный код.
        - Проверьте почтовый индекс, первые три цифры.
        Она проверила.
        - Хм, Альбукерке, Нью-Мексико. С этих цифр начинаются двадцать индексов, с ноль второго до двадцать третьего.
        На какое-то время все задумались. Наконец Гольд нарушил тишину:
        - Это смежные зоны. Названия пригородов или районов разные, но физически все они находятся рядом.
        - Верно. И каковы шансы, что многие из тамошних жителей любят возиться с патронами «Лапуа магнум»? На западе еще куда ни шло, но тоже вряд ли.
        - Пойдемте-ка назад в киберотдел, - предложила Чендлер. - Посмотрим, что это за цифры.
        Глава 28
        Пшеница
        В двенадцатом часу утра начались пшеничные поля - огромные, до самого горизонта. Золотые колосья переливались на ветру, словно океан. Там и сям виднелись фермы, силосные башни, кое-где - небольшие рощицы. Время от времени в поле зрения появлялись красные или зеленые механизмы, похожие на тяжелые танки: молотилки, упаковщики, комбайны. Погода ясная, небо бескрайнее, ярко-голубое, почти безоблачное. Джуба никогда раньше не видел такой пшеницы и был рад, что Аллах счел его достойным этого зрелища.
        «Хоть и неверные, - думал он, - но пшеницу выращивать умеют. Не хуже русских, а то и получше».
        Вслух он ничего не сказал. Что эти мексиканцы знают о пшенице? Ответ прост: ровным счетом ничего. Это всего лишь временный альянс, заключенный по финансовым и практическим соображениям.
        Напротив него сидел гранд Менендес. Он не выпускал из рук телефона и непрерывно болтал по-испански: наверное, раздавал приказы людям во всех уголках своей империи. Подробностей Джуба не знал, да ему и незачем было их знать, но он уже видел людей вроде Менендеса и не питал никаких иллюзий. Особенно после того, что произошло с Джаредом.
        Джубу это не тревожило. Ему было все равно. Мальчишка доказал, что он воин ислама. Он, конечно, не заслуживал глупой смерти на ферме, которую и рассмотреть толком не успел, но у Джубы было задание, а когда ты на задании, дисциплина прежде всего. Загадочный источник финансирования, хозяева из разведки… Джуба работал не на них. Он работал на Аллаха и должен был держать себя в руках. В конце концов, отвечать придется перед Аллахом, а не перед Менендесом.
        С другой стороны, теперь его жизнь и задание были в руках Менендеса - неизвестно, сколько миллионов долларов тому заплатили за помощь. Делать нечего: только расслабиться, не сопротивляться, стать текучим, словно вода, как и положено снайперу. Наблюдать, подсчитывать, записывать. Пока что этого достаточно.
        Рядом с Менендесом сидел переводчик по имени Хорхе, странная помесь араба и мексиканца. Какой гибельный, нечестивый союз мог произвести на свет это отродье? Бледный, как слизень, он постоянно выслуживался перед своим хозяином. Расходный материал, и это известно всем, кроме него. Сам же, наверное, считает себя важной птицей. Не понимает, что Менендес ценит его лишь за происхождение и при необходимости раздавит каблуком. На лице у Хорхе читался осторожный оптимизм. Он был уверен, что пробился в высшую лигу. Джуба презирал его уже из принципа.
        Джуба понятия не имел, где находится - наверное, где-то в Канзасе, - потому что не мог читать дорожные знаки, с ним никто не разговаривал (разве что предлагали еду и питье), а сам он не желал проявлять любопытства. В любом случае все изменилось, когда автомобиль съехал с шоссе в какой-то городишко, покрутился по улицам и заехал на крошечный аэродром.
        - Теперь, друг мой, - сказал Менендес через переводчика, - мы ускоримся. Я решил, что небезопасно подниматься в воздух в зоне побега, ведь полиция взяла аэродромы под пристальное наблюдение. А здесь никто ничего не увидит.
        Джуба кивнул.
        Автомобиль проехал через ворота, миновал пустую парковку и ангар. Рядом с ним, на самом солнцепеке, выстроились самолеты: хвостами к земле, носами к небу. Сверкающие птицы из акрила и стали, всех форм и расцветок, они воплощали собой скорость, даже будучи неподвижными. Чуть дальше, у самого конца взлетной полосы, уже ревели двигатели реактивного двухмоторного красавца.
        Когда внедорожник приблизился, из самолета спустили трап.
        Закончив раздавать приказы помощникам, Менендес положил одну руку на плечо Джубы, а другой указал на самолет. Они направились к трапу и через несколько секунд оказались в роскошном салоне, отделанном коричневой кожей. Обходительная стюардесса рассадила их по креслам и предложила алкогольные напитки. Менендес взял невысокий стакан с бурой жидкостью и кубиками льда, а Джуба ответил вежливым отказом. В глубине души он оскорбился: общеизвестно, что истинные мусульмане не пьют спиртного, но никто не удосужился об этом вспомнить.
        Все пристегнули ремни.
        Глава 29
        Зомбиленд, киберотдел
        Оказалось, что девять посылок из трех компаний - «Евро-оптик лимитед», «Майл хай шутинг аксессориз» и «Синклер интернэшнл» - отправились на адреса с индексами, которые начинались с цифр 871. Три покупки были спаренными, так что всего адресов оказалось шесть. Они были разбросаны по четырем районам Альбукерке, и в графе «получатель» значился один и тот же человек.
        - Брайан Уотерс, - сказала Чендлер. - Вполне заурядное имя. Наводит на какие-нибудь мысли?
        - Пока не знаю, - ответил Боб. - Вроде что-то вспоминается, но еле-еле. Продолжайте.
        Если сложить воедино все мелкие заказы, получалось, что Брайан Уотерс приобрел продвинутый набор для перезарядки патронов «Лапуа магнум».
        - Вот это интересно, - сказал Свэггер. - Здесь он заказал две уилсоновские матрицы, бушинговую и посадочную, а здесь - триста шестьдесят седьмой бушинг, уже отдельно. Для перезарядки нужны все эти штуковины, но он собирал комплект поэтапно. Так, чтобы никто не заметил. Откуда ему было знать, что Чендлер сильна в математике?
        - Выходит, этот Брайан Уотерс хотел замести следы в киберпространстве. Сбить с толку ищеек вроде нас.
        - Кроме того, он раскошелился на баллистический калькулятор. Это что-то вроде компьютера-наладонника с программой для расчета поправок на ветер и расстояние. Берете триста тридцать восьмой «Лапуа магнум» с пулей «Мэтч Кинг Сьерра» на двести пятьдесят гран - веретенообразную, с экспансивной полостью - и зарядом пороха «Ходгдон Эйч-тысяча» в восемьдесят девять гран. Ветер юго-юго-западный с половинным значением, атмосферное давление - столько-то миллиметров ртутного столба, влажность - пятьдесят четыре процента, расстояние - тысяча девятьсот двадцать два метра. Нажимаете кнопку, и программа делает расчеты, исходя из заданного нуля, после чего показывает что-то вроде «двенадцать целых семь десятых милов влево, четырнадцать целых сорок четыре сотых мила вверх». Настраиваете прицел, жмете на крючок, и в паре километров от вас кто-то падает замертво.
        - Выходит, мы нашли то, что искали.
        - Скажу больше: на один из адресов отправили пулевую матрицу фирмы «Уидден». Новомодная штуковина. С ее помощью можно заострить кончик пули, что очень полезно при стрельбе на дальние дистанции. А вот это, если не ошибаюсь, электроприбор для закалки использованных гильз, чтобы стали прочнее.
        - Похоже, этот парень не пропускает ни одного журнала по оружейной тематике, - заметила Чендлер.
        - Нет-нет, в журналах про такое не пишут. Наш Уотерс шагнул за пределы мейнстрима. И все это укладывается в методологию Джубы: потихоньку, не спеша, шаг за шагом делать свое дело, не допуская ошибок. Это отмечают и миссис Макдауэлл, и мистер Гольд. Учтены все мелочи. Я не говорю, что заказы разместил сам Джуба, но он составил план операции и придумал, как обеспечить безопасность, а покупатель действовал по его указке.
        - Вот что я думаю, - сказала Чендлер. - Давайте-ка проверим все шесть адресов и посмотрим, что получится.
        - Хорошая мысль, - согласился Свэггер.
        Собрать нужные данные не составило труда.
        - Никаких жилых домов, - сказал Свэггер. - Только пункты выдачи «Федекса» или курьерской почты, пришел и забрал.
        - Да, и в таких местах бывают абонентские ящики, - добавила Чендлер. - Брайану Уотерсу не пришлось заводить ящик в обычном почтовом отделении. Ограничился названием улицы с пунктом выдачи. Видимо, чтобы держать операцию в секрете.
        - Согласен. Более того, многие магазины не отправляют посылок до востребования, им нужен физический адрес покупателя, но это правило нарушается сплошь и рядом. Упаковщику все равно. Если есть адрес, никто не полезет проверять, что там находится: жилой дом или пункт выдачи посылок.
        - Что ж, давайте проверим номер кредитки, с которой всё оплачивали.
        Это было несложно. Карточка принадлежала Брайану Уотерсу.
        Один человек, девять покупок, шесть разных пунктов выдачи «Федекс».
        Свэггер перешел к спискам участников соревнований:
        - Это стрелок. Неплохо выступил в Нью-Мексико, в состязаниях Национальной стрелковой ассоциации на тысячу ярдов. Джуба использовал его в своих целях, живого или мертвого. Скорее всего, мертвого.
        Он задумался: что это за человек? Фанат стрельбы кое с каким капиталом, смысл жизни - попасть в мишень пятью пулями калибра.338 с разбросом в пару дюймов на милю. Зачем? Незачем, если ты не снайпер, ведь это чертовски сложная задача, но Уотерсу захотелось стать одним из немногих людей на свете, способных показать этот фокус с холодного ствола. Уотерс существовал ради этого, жил в мире чисел, весов и отработанных движений. Однажды ночью кто-то проник к нему в дом, прострелил ему голову, забрал винтовку и устройства для перезарядки патронов, по-тихому переправил все это в Сирию, а там хладнокровный и расчетливый Джуба присвоил его личность, изучил его винтовку и приемы стрельбы - для того чтобы воплощать в жизнь чьи-то мрачные замыслы и убивать ни в чем не повинных людей.
        Свэггер поморщился.
        Миссис Макдауэлл хотела отомстить Джубе за гибель сына, израильтяне - за автобус, Корпус морской пехоты - за Багдад. Но Свэггер отомстит ему за безобидного любителя высокоточной стрельбы, которого списали в утиль ради того, что он вообще не способен понять.
        - Теперь Джуба здесь, у него есть винтовка, и он пользовался той же самой кредиткой, чтобы купить железки, которые были у него в Сирии. Они тяжелые, с собой не потащишь.
        - Ого, - сказала Чендлер. - Не слишком ли вы гоните коней?
        - Нет, не слишком, - ответил Свэггер. - Этого человека звали Брайан А. Уотерс. В мастерской я успел рассмотреть кейс для винтовки. Там были инициалы: «А» и «У», а буква «Б» уже выгорела. Им нужен был подсадной простак, и они его нашли. В итоге всё свалят на Уотерса. Сами подумайте: какой смысл устраивать заговор без кандидата на роль Ли Харви Освальда?
        Глава 30
        Ранчо
        Самолет тряхнуло при посадке, и Джуба очнулся. На сей раз ему не снился американский снайпер. Ему снилось лицо ничего не понимающего Джареда, когда на того сошла экзистенциальная пустота и он упал на траву с пулей в голове. Конечно, все это выдумки. Джуба не видел лица Джареда, когда дульная вспышка озарила его затылок. Однако, просыпаясь, он не мог избавиться от ощущения утраты. Странно. «Приди в себя, - приказал он, - ты на задании, этим чувствам не место в твоей душе».
        Когда самолет замер, Джуба потряс головой и пробудился окончательно.
        - Как спалось?
        - Нормально.
        - Мы почти на месте.
        Стюардесса откатила дверь и нажала на кнопку, чтобы опустить трап. В салон хлынул яркий свет. Джуба заморгал и почувствовал на лице ветерок, пахнущий травами и немного - полевыми цветами. Было прохладно. Джуба вышел наружу и увидел, что со всех сторон окружают горы. Они были повсюду: величественные, с зелеными склонами, заснеженными вершинами и мрачными ущельями, похожие на морщинистые лица древних людей. Небольшой аэропорт, видимо, предназначался для богачей: все остальные самолеты были реактивными, со стреловидными крыльями, броско раскрашенные - непременные молнии и прочие изображения, символизирующие скорость, надежность и комфорт современного транспорта для элиты.
        Их ждал «лендровер» с водителем. Рядом был «мерседес» S-класса, вокруг которого стояли четверо крепких мужчин. Все были хорошо одеты и походили на американских контрактников. На таких Джуба насмотрелся еще в Багдаде. Позы расслабленные, но под пиджаками есть оружие, а в машине - оружие потяжелее. У всех были солнцезащитные очки и наушники-улитки. Мужчины настороженно смотрели по сторонам, сканируя пространство на предмет угроз.
        - Теперь же, друг мой, - сказал Менендес, - осталось совсем немного подождать, и у вас будет все, что нужно. Полная безопасность и уединение.
        - Я впечатлен тем, как вы все подготовили, - признался Джуба.
        - Мы состоятельнее некоторых компаний из списка «Форчун-пятьсот», - сообщил Менендес. - С гордостью добавлю, что за последние несколько лет мы заметно укрепились, хотя наше развитие не идет гладко. Денег хватает на всех. Знаю, что для вас деньги не имеют значения, важна только политика, но политические вопросы решаются с помощью денег, и никак иначе.
        - Верно, но меня они не беспокоят. Пусть этим занимаются другие. Аллах наделил меня даром искусной стрельбы, и я воспользуюсь им, чтобы нанести смертоносный удар в самое сердце неверных.
        - Именно поэтому мне не терпится вам помочь. Деньги - ничто. Мне интересно посмотреть, чем все закончится.
        Они уселись в машину, и конвой - «лендровер» с «мерседесом» позади - отправился в путь, по дорогам, через долину, сквозь перевал, обрамленный горными вершинами, все дальше и дальше, гораздо дальше, чем ожидал Джуба. Наконец они остановились у самых обычных ворот.
        - С этой стороны ничего особенного, - сказал Менендес.
        «Лендровер» миновал ворота, проехал по однополосной асфальтовой дороге, забрался на невысокий холм. Там был второй периметр, затянутый колючей проволокой, с запертыми воротами и будкой охраны. Двое мужчин с М4, тоже в очках и с наушниками, открыли ворота и пропустили обе машины. Конвой миновал вершину холма и направился вниз.
        Джуба не разбирался в архитектуре и не мог знать, что элегантный бревенчатый особняк в долине - довольно-таки знаменитое сооружение. Его возвели еще при Тедди Рузвельте, но с тех пор, разумеется, не раз перестраивали. Однажды здесь останавливался сам Т. Р., любивший поохотиться на западе. Но Джуба - с его точки зрения, дворец не мог называться дворцом без мраморных колонн, куполов и золотых статуй - видел в этой конструкции лишь огромный дом из бревен, строение из вестернов, которые он смотрел в детстве, угловатое и нескладное, с грубыми фронтонами и такими же грубыми балкончиками.
        Переводчик Хорхе без умолку чесал языком: после долгого молчания на Менендеса нашла охота поговорить. Гранд был большим хвастуном и ничего не мог с собой поделать.
        - Представляю, как удивились бы члены редколлегии «Аркитекчурал дайджест», узнай они, кому принадлежит знаменитое ранчо «Хэнсон». Тем более что именно их любовь к нашей продукции позволила мне приобрести это чудо. У меня есть дома в Мехико, в Акапулько, в Антибе, на Американских Виргинских островах, но этот - мой любимый. Здесь очень тихо, а территорию стережет небольшая армия. Скоро увидите всё своими глазами.
        Джуба вполне обошелся бы без экскурсии по дому, но он был воспитан в традициях гостеприимства и делал вид, что поражен интерьером. Пол устилали индейские коврики, повсюду стояла тяжелая кожаная мебель, висели картины с изображением пум, медведей и ковбоев в прериях, пылились скульптуры животных, - кстати говоря, что такое «подлинники „Ремингтона“»? Наконец они подошли к полированному оружейному шкафу. Скорее всего, в нем хранились знаменитые американские «Винчестеры».
        - Вам любопытно будет взглянуть, - сказал Менендес.
        Он открыл шкаф и достал оружие, но это оказался не «Винчестер».
        - Храню как напоминание о том, чего я добился, - продолжил Менендес. - Разумеется, эта вещь - отражение низкопробного вкуса, присущего мексиканскому быдлу. Оформление крикливое, но смысл весьма глубокий.
        Хорхе запутался со словом «низкопробный», но Джубе было все равно.
        Менендес протянул ему автомат. Это был отделанный золотом АК-74 со ствольной коробкой, инкрустированной бриллиантами и рубинами, причем так грубо, словно над ней потрудился ребенок. Автомат переливался всеми цветами радуги. Воплощение смерти и декадентского дурновкусия, более нелепое, чем неправильно переведенное слово.
        - Его презентовали мне вассалы, в прошлом - конкуренты, когда я поглотил их организацию. Это демонстрация уважения и, пожалуй, благоговейного ужаса. Кстати, камни настоящие, а золото - двадцатичетырехкаратное. Примерная стоимость этой вещицы - три миллиона долларов. Боец вроде вас скажет: ну вот, испортили хороший автомат. Ценитель вроде меня возразит: нет, испортили бриллианты! Но для тех, кто сделал этот подарок, он имел особое значение, и поэтому я решил сохранить его. Для удовольствия. И в прямом, и в переносном смысле.
        Джуба не понял, что означают его слова, но утонченный Менендес то и дело изрекал бессмысленную чушь. Похоже, автомат был чем-то дорог ему, поэтому Джуба сказал:
        - Великолепно. С другой стороны, неудивительно для человека столь высокого полета.
        - Да-да, ценю ваш комплимент. Понимаю, вам не терпится увидеть мастерскую и стрельбище. Но сперва позвольте сказать, - Менендес всплеснул руками, - что иногда вы будете замечать одного человека. Это мой телохранитель и ближайший помощник. Я доверяю ему как самому себе. От него во многом зависит то, чем я занимаюсь и как именно.
        В дверях появился гибкий, но крепко скроенный мужчина. Он подошел к Менендесу и поклонился. Как и остальные, он носил дорогой черный костюм; как и остальные, был в наушниках; как и остальные, выглядел сильным и уверенным в себе. Но в отличие от остальных, он надел облегающую маску, похожую на чулок. Видны были только глаза.
        - Сеньор Ла-Кулебра настолько предан своему ремеслу, что предпочитает скрывать лицо. Он дорожит своей анонимностью. Помните, он всегда увидит вас прежде, чем попадется вам на глаза. Он ловок, хитер и бесшумен. Из него вышел бы прекрасный снайпер, но сеньор Ла-Кулебра предпочитает убивать с более близкого расстояния. Он в совершенстве владеет ножом. Пожалуй, он самый опасный из ныне живущих мастеров ножевого боя. Полисмены, детективы, журналисты, конкуренты - все они просыпались от странного шипения. Этот звук издавало их перерезанное горло. Когда я встречаюсь с равными мне людьми, само присутствие сеньора Ла-Кулебры возвышает меня над ними. Разумеется, во время встреч с лос-анджелесскими дилерами «Субару» и совладельцами франшизы «Карлс джуниор» он ждет меня в машине с тонированными стеклами. Приличным людям знать о нем необязательно.
        - Мое почтение таланту. - Джуба приветственно кивнул.
        Человек в маске кивнул в ответ. Глаза его подмечали каждую деталь.
        Покончив с этой церемонией, Менендес отвел Джубу в спальню - миленькую, хотя Джубе было все равно, - объяснил, как заказывать еду, сдавать вещи в стирку и вызывать горничную, а потом провел на заднее крыльцо и дальше, в сад, мимо конного двора, где мальчишки-мексиканцы упражнялись в верховой езде и чистили превосходных лошадей. Они подошли к небольшой постройке из гофрированного железа, собранной на скорую руку.
        - Сэр, - сказал Менендес, - надеюсь, вам все понравится. Если нет, мы внесем коррективы.
        Джуба взял у него ключ и вошел.
        На первый взгляд место было идеальным. У стены стоял массивный верстак, а на нем - все, что заказывал Джуба. Он тут же подошел к самому сердцу коллекции, желтой коробке с логотипом фирмы «Уилсон», и увидел несколько контейнеров с бушингами - от.366 до.368 - и, что самое важное, бушинговые и посадочные матрицы. В другой коробке лежала уидденовская матрица, предназначенная для заострения кончика пули. Рядом были коробки с пулями: «Мэтч», «Сьерра», «Нослер», «Хорнади» и другими, все под триста тридцать восьмой патрон. У верстака стояла упаковка фирмы «Олер» с высококлассным хронографом для измерения скорости пули, а на ней - безобидный с виду айфон восьмой модели. Прежний владелец установил на него баллистическое приложение «Первый выстрел», разработанное компанией «Хокинс баллистик», и ввел нужные параметры для мгновенного расчета уравнений, на которых покоится вселенная высокоточной стрельбы. На полках были банки с бездымным порохом, яркие, как знамена сарацинской армии, новенький дорновый пресс, коробки с капсюлями «Федерал 215 лардж-райфл магнум», фрезы для обработки дульца гильзы и капсюльного
гнезда, семь справочников по перезарядке. В центре этого храма помещалась икона, чем-то похожая на вертикальный столб кафирского распятия.
        Только это была не икона, а винтовка.
        Глава 31
        Зомбиленд, восьмой этаж,
        конференц-зал
        Зомби оголодали. Румяные, в синих костюмах, белых сорочках и красных галстуках, они расселись за столом, хрупая челюстями. Они истосковались по белку, жаждали наесться человеческой плоти и получить стакан крови на запивку.
        Боб терпеть не мог этих созданий. Неизмеримо далекие от работы в полевых условиях, уверенные в себе, величественные, властные, с безупречно чистыми ногтями - ну как их можно терпеть? Если живешь за колючей проволокой и мешками с песком, гадишь в ямку и время от времени ловишь пулю, ты обречен ненавидеть зомби, не конкретно этих, а любых: ты питаешь к ним классовую ненависть. С другой стороны, на зомби держится весь мир.
        - Ну ладно, Ник, - сказал верховный зомби, - кто такой этот Брайан А. Уотерс из Альбукерке, штат Нью-Мексико, приятный, образованный, уважаемый человек, не имеющий приводов в полицию, и почему он должен быть нам интересен?
        - Мистер Гольд, вы не могли бы ответить на этот вопрос? - Ник взглянул на недоумевающих зомби и пояснил: - Формально Брайана Уотерса нашел Свэггер, но направление поисков подсказал мистер Гольд. Я прав, Боб?
        - Абсолютно, - кивнул Боб.
        У Гольда, как и прочих израильтян, похоже, было что-то вроде иммунитета: ему не грозило превратиться в зомби. Свэггер не вполне понимал, откуда взялся этот иммунитет. Наверное, выработался из-за стремления выжить любой ценой - если учесть, сколько дерьма выпало на их долю. Израильтяне всегда слегка напряжены, выражение их лиц резко контрастирует с надутыми гримасами американских чиновников от разведки и силовых структур.
        - Джентльмены, - сказал Гольд, - с эсхатологической точки зрения терроризм на Ближнем Востоке и на Западе - это две большие разницы. На Ближнем Востоке это в первую очередь демонстрация силы, задача террориста - убить как можно больше людей максимально эффективным способом. На Западе же терроризм - это метафора, наглядное проявление асимметричной войны. Дело не в самом теракте, сколь бы трагичным он ни был. Главное - какой резонанс он вызовет в умах людей. Если Запад и можно одолеть, то не числом, а умением, манипуляциями с массовым сознанием. Запад, конечно же, сохранит техническую возможность вести войну, но утратит желание воевать. Таков смысл любого теракта на вашей территории. Поэтому цель нынешней операции против США - с ее непомерным бюджетом, тщательным планированием и неторопливой реализацией - заключается не только в том, чтобы устранить некую высокопоставленную персону. Планируется показательное низвержение этого человека, громкое событие, не менее резонансное, чем покушение на Джона Кеннеди. О нем будут вспоминать десятилетиями, оно будет сниться людям по ночам, травмирует их психику,
лишит их присутствия духа. Чтобы добиться такого результата, простого убийства недостаточно. Это преступление должно стать частью мифа, и в нем обвинят злоумышленника мифологического масштаба.
        - То есть подставное лицо? - спросил зомби номер четыре.
        - Вот именно, - сказал Гольд.
        - И как же, по мнению «Моссада», будет достигнута эта цель?
        - Во-первых, снайпер убьет свою жертву. Во-вторых, вину за убийство свалят на некую персону, чтобы качнуть маятник общественного мнения в нужную сторону.
        - Вы имеете в виду Брайана Уотерса?
        - Совершенно верно. Этот человек - не безликое отребье вроде Ли Харви Освальда или Джеймса Эрла Рэя. Мотивы его поступка станут ясны сразу же после убийства. Пресса обнаружит - или решит, что обнаружила, - их информационный след, но каким он будет, мы пока не знаем.
        - Похоже, назревает новый Даллас.
        - Только все продумано лучше. На сей раз преступление срежиссируют самым тщательным образом. Эти люди очень умны. Багдадский снайпер - идеальный инструмент для воплощения их замыслов, а несчастный Уотерс - идеальный козел отпущения.
        - Агент Чендлер? - сказал Ник.
        - Если он еще жив, ему сорок два года, - начала умнейшая из красавиц. - Родился в Корпус-Кристи, штат Техас, получил превосходное техническое образование в Техасском Западном университете, окончил магистратуру в Университете Райса и стал специалистом по геологии нефти. Четыре года провел в геологическом отделе компании «Филлипс петролеум», где заработал превосходную репутацию и быстро продвигался по карьерной лестнице. В две тысячи четвертом году мог стать начальником отдела, но вместо этого уволился и открыл собственную нефтедобывающую компанию. За шесть лет компания добилась сказочных успехов, и Уотерс продал ее за семнадцать миллионов долларов. Не женат. Детей, по всей видимости, нет. Человек невероятно умный, дисциплинированный и напористый. Хотя правильнее сказать, что он все-таки женился - взял в жены винтовку. Он одержим высокоточной стрельбой. Купил приличный участок земли в Нью-Мексико, устроил там стрельбище длиной в милю и собрал коллекцию винтовок, способных метко бить на дальние расстояния. Последние восемь лет он был занят тем, что пытался всадить пять пуль в яблочко с расстояния в
одну милю. На такое способны человек пятьдесят, не больше. Уотерс надеется стать пятьдесят первым. У него нет дурных привычек, он равнодушен к порокам, не интересуется политикой, не держит ни на кого зла и ни разу не помянул никого нехорошим словом. По крайней мере, мы не нашли таких свидетельств. Крайне замкнутый парень, живет один на один со своим увлечением. Легкая добыча для тех, кто пожелает использовать его в своих целях. Мы считаем, что это уже произошло.
        - Думаете, его убили?
        - Да, сэр. В действительности он мертв. О его смерти никому не известно. Друзья и соседи считают, что он просто исчез. Такое водилось за ним и раньше. Он путешествует по всему миру, ездит на соревнования по стрельбе, охотится в Африке, Азии и Новой Зеландии, посещает всевозможные слеты и конференции. У него есть друзья по всему миру - сливки стрелкового сообщества. Они разделяют его страсть, говорят с ним на одном языке.
        - Каков его нынешний официальный статус?
        - Он - или человек, имеющий доступ к его электронной почте, - объявил друзьям, что отправляется на охоту в Юго-Восточную Азию и несколько месяцев будет отрезан от внешнего мира. Мы проверили всех известных организаторов подобных путешествий, и Уотерс не значится в их списках. Он не подавал запросов на визы или охотничьи билеты ни в одну страну Юго-Восточной Азии. Дом его заперт, газон косят раз в неделю: Уотерс заказал эту услугу через интернет и оплатил ее авансом. Он исчез, не подняв никакого шума, и поэтому мы почти уверены, что он мертв. Преступникам гораздо проще убить Уотерса, присвоить его имя, очернить его и использовать в качестве аватары для собственных целей. Поэтому ему пока что сохранили жизнь - не в физическом смысле этого слова, но виртуально, с помощью ложного цифрового следа.
        - У вас есть доказательства? Или это лишь рабочая теория?
        - Сэр, нам достоверно известно, что его не видели уже несколько месяцев. Похоже, он исчез с лица земли.
        - Мы считаем, - подхватил Ник, - что его собираются назначить виновным в преступлении Багдадского снайпера. Те из вас, кто служил в разведке, понимают, что сейчас создается легенда, или же ее создадут позже. У нее будут документальные подтверждения, искусно подделанные лучшими мировыми специалистами. В документах укажут, что мистер Уотерс поступал так-то и так-то, что у него были такие-то и такие-то убеждения. Эта информация поможет создать определенный образ, что будет иметь самые серьезные последствия. Мы обязаны помешать этому.
        - Поскольку нам известно, что его используют, мы можем сегодня же…
        - Вы позволите? - вмешался Гольд. - В наши дни никому ничего не известно. Все факты условны. Природа современных массмедиа такова, что любая заинтересованная сторона способна повлиять на умы миллионов. Для этого достаточно громких выкриков, искусных подтасовок и умелой игры на человеческих предубеждениях. За фальшивыми новостями стоят информаторы с кристальной репутацией, а журналисты искренне считают, что делают правое дело. Да, мы изложим иную версию событий, но как доказать, что она правдивее, чем материалы прессы и телевидения?
        - На каком вы этапе?
        Ник вкратце рассказал, что Джубу с мальчишкой сейчас разыскивают за тройное убийство в Детройте и под этим предлогом можно подключить к делу все силовые структуры, а также использовать по максимуму социальные сети и средства массовой информации. Далее, работа с сообществом стрелков на дальние дистанции: нужно выяснить, не замечено ли в этих кругах чего-нибудь необычного. Наблюдение за нетипичной активностью картелей, традиционной мафии, банд, шаек и военизированных организаций: за Джубой вполне может стоять организованная преступность. Использование спутниковых технологий для обнаружения частных стрельбищ, подходящих для подготовки к выстрелу. Поиск провокационных заявлений «Брайана Уотерса» и любых элементов для создания легенды, способных вывести на организаторов операции. И наконец, приведение всех опергрупп в боевую готовность, чтобы те могли немедленно отреагировать на сигнал тревоги.
        - Контртеррористический в деле?
        - Да, - сказал зомби номер девять по имени Уорд Тейлор, шеф контртеррористического отдела, приятель и союзник Ника. - Заместитель директора Мемфис весьма убедительно настаивал на нашем участии. Рад сообщить, что Ника меньше всего интересуют подковерные игры и борьба за влияние.
        - Вот и славно. Мне это по душе, - сказал зомби номер один. - Мемфис, ЦРУ в курсе?
        - Нет, сэр.
        - Им это не понравится.
        - Пожалуй, здесь отлично подойдет поговорка «У семи нянек дитя без глазу», - пошутил Ник, и кто-то из зомби усмехнулся. - Добавлю, что участие ЦРУ усложнит нам жизнь, и даже не вдвое, а раз в десять. Их повестка может оказаться такой расплывчатой, что они сами в ней запутаются. Причем она иногда меняется с недели на неделю, от кабинета к кабинету и даже от одного стола к другому. Дело не в том, что я им не доверяю, а в том, что им нельзя доверять. Когда придет время, мы подадим ЦРУ готовое блюдо.
        - Как насчет Секретной службы? Если окажется, что цель - член правительства…
        - Тогда и введем их в курс дела. А пока не стоит их тревожить. Зачем напрашиваться на утечку информации?
        Зомби номер один кивнул:
        - Ваш следующий шаг?
        - Отправить в Альбукерке группу криминалистов. Без лишнего шума. Нельзя, чтобы возле дома Уотерса появились наши мобильные лаборатории с тремя сотнями технических специалистов. Нужно лишь разобраться, что исчезло из дома, и посмотреть, нет ли там улик - отпечатков, ДНК, чего угодно, - позволяющих перейти к следующему этапу. Преступники не должны об этом узнать, иначе они заметут остальные следы, удвоят бдительность и, чего доброго, изменят план действий. Они должны быть уверены, что не вызывают внимания со стороны. Тогда мы сможем спокойно их выследить и накрыть из всех орудий.
        - Мистер Свэггер, вам доводилось бывать в роли человека, на которого охотятся. К тому же вы чрезвычайно искусный и опытный стрелок. Как сейчас дела у Джубы - с психологической точки зрения?
        - Просто отлично. Он сбежал, получил свою винтовку и возится с ней день-деньской. Для человека вроде Джубы это не бремя, а удовольствие. Услада. Это снайпер, у него есть цель, он понимает, что делает большое дело - так, как диктует его вера. Короче, он совершенно счастлив.
        - Значит, сделайте так, чтобы он не был счастлив, - велел какой-то зомби.
        - Свэггер - снайпер, - сказал Ник. - Делать людей несчастными - это его работа.
        Глава 32
        Ранчо, мастерская
        Винтовка не была красивой. Ее разработчики не стремились создать произведение искусства. Они знали, как должны выглядеть винтовки, любили изгибы мореного дерева, вороненую сталь, симметрию и плавность линий. Это знание было у них в крови, и в то же время они понимали: нельзя отвлекаться на песнь сирены. Перед ними стояла ровно одна задача - сделать оружие для выстрела, ибо без выстрела не бывает убийства: выстрел - это все, а убийство - ничто, поэтому убийственная красота здесь ни к чему.
        Винтовка напоминала дырявый костыль с двумя вросшими в него огромными трубками. Отверстие позволяло стрелку взяться за рукоятку прямо под затвором. Расположение, угол наклона, размер рукоятки были выбраны не случайно. В этой винтовке не было ничего случайного. Все детали тщательно разработали, протестировали, отладили, снова протестировали и лишь после этого внесли в спецификацию. Приклад за отверстием для большого пальца выглядел впечатляюще: монструозная конструкция, сплошь из впадин и выпуклостей, стянутых воедино с помощью винтов. У приклада было бесконечное множество вариантов настройки - под длину шеи, руки, ладони, толщину плеча, ширину груди, силу мускулов, твердость хватки, под любую особенность человеческого тела, - и перед первым выстрелом обладателю этого оружия следовало найти идеальную гармонию, чтобы винтовка слилась с ним воедино, обратив уникальные свойства скелета и мускулатуры в неоспоримое преимущество. Все части приклада, выполненные из ударопрочного пластика, тускло поблескивали - пожалуй, как кожа рептилии, как нечто холодное и бесчеловечное. Винтовка создавалась не для
любви, а для уважения. Она радовала сердце, но не стрелка, а офицера разведки, генерала, президента или муллы. Это было оружие стратегического назначения.
        Все детали - самого высокого качества. Все пружины - из лучшего металла. Все стальные части - идеальный баланс прочности и гибкости. Ход спускового крючка - мягкий, как женское лоно, укротить его способен лишь палец, делавший это сто тысяч раз. Мало кто понимает, что в оружии почти все зависит от механической обработки, и тот, кто всю жизнь шлифовал металлические детали, способен сотворить истинное чудо. Затворная группа стоит на эпоксидной смоле и прикручена к ложе - намертво, чтобы за годы стрельбы ничего не разболталось. Этой винтовкой можно пользоваться вместо молотка, с ее помощью можно построить дом, но использовать ее в мирных целях - кощунство, надругательство над святыней. Ствол был отдельным произведением искусства и притягивал глаз даже сильнее остальных деталей, потому что эта длинная стальная трубка, по которой сверхзвуковой снаряд несется навстречу цели, не может быть прекрасной, нет, этого мало, трубка должна быть идеальной, а идеал - дорогое удовольствие, в него надо вложить много денег и труда. Те, кто изготовил этот ствол, много лет оттачивали свои навыки в британских оружейных
компаниях, таких как «Парди», «Холэнд энд Холэнд» или «Уэстли Ричардс». Эти люди знали решительно все о внутренней динамике стали и нанесении нарезов на полированный канал ствола. Вооружившись спектроскопами, они высматривали изъяны, способные вызвать нежелательную вибрацию, ибо правильная вибрация должна быть выверенной, как вибрация скрипичной струны, без нее не сделать идеально точного выстрела. Задача не из легких: эксперименты, пробы и ошибки, за которыми кроется многолетний опыт.
        Теперь прицел. Немецкий, ведь немцы делают лучшую оптику, трубка диаметром тридцать четыре миллиметра из алюминия, стали, пластмассы и полированного стекла с барабанами увеличения, фокусировки, поправки на ветер и угол возвышения, даже с лазером, красная точка которого обозначает цель, чтобы стрелок четко видел ее в тусклом мире линз. Увеличение от пяти- до двадцатипятикратного. Внутренности у такого инструмента - просто поразительные: все движется гладко, точно детали покрыты нефтяной смазкой. Смена фокусировки и режима увеличения происходит незаметно для стрелка. Все прицелы неплохо справляются с такими задачами, но изделия «Шмидт и Бендер» работают лучше остальных.
        Но есть и обратная сторона медали. Оптика усиливает не только взгляд стрелка, но и последствия любого его движения: стоит вздрогнуть, дернуться, вдохнуть, фыркнуть, сглотнуть, рыгнуть, пернуть - и прицел будет сбит. Точный выстрел невозможен без полного контроля над физиологическими позывами, а такое доступно лишь немногим. Чем дальше цель, тем более неподвижным должно быть тело стрелка, желающего в нее попасть. Это вовсе не мелочи. И Джуба, и Боб Ли Свэггер, и другие, в совершенстве владеющие искусством убивать с помощью винтовки, умеют замереть до полной неподвижности. Даже если ты талантлив, требуются годы тренировок, ведь такую непредсказуемую вещь, как человеческое тело, непросто взять в стальные тиски. Вот, к примеру, легкое нажатие пальца на спусковой крючок: на первый взгляд ничего сложного, но на деле это совсем не так. Даже если ты делал это миллион раз, когда-нибудь непременно ошибешься. Почему? Потому что ты обычный стрелок, а великим стрелком становятся лишь через бесконечные тренировки, через единство силы воли, дыхания и мышечных реакций, отточенных до автоматизма и ставших второй
натурой.
        Он открыл желто-зеленую коробку и достал из нее патрон - «.338 Лапуа магнум» фирмы «Ремингтон». Разумеется, для решающего выстрела он не будет пользоваться фабричным патроном, самодельный превосходит его по всем статьям, и Джуба уже был на полпути к идеальному заряду. Но даже этот патрон выглядел весьма вдохновляюще. Вроде миниатюрной ракеты: больше трех дюймов в длину и почти полдюйма в диаметре, ладный и тяжелый, гораздо тяжелее, чем можно было ожидать, тяжелый даже на вид, цельный, самодостаточный, без малейшего намека на мягкость. Серьезная вещица. Пожалуй, серьезнее всех остальных вещиц на свете.
        Он взвесил холодный патрон на ладони, перевернул его, оценил идеальную окружность закраины, идеальное расположение капсюля - точно в центре донца. Провел пальцем по гладкой латуни до ската - туда, где гильза сужается, образуя дульце для пули. Сама пуля выглядела весьма внушительно: свинцовый сердечник в латунной оболочке, и снова идеальное расположение, полная соосность. Такие пули - премиальные, лучшие в мире - производит компания «Сьерра», не жалея средств для достижения совершенства. Джуба любовался идеальным изгибом ведущей части - соблюдены все законы аэродинамики, - гладкостью оболочки, рассматривал сплющенный кончик с микроскопическим отверстием и представлял, как пуля, закрученная благодаря нарезам в стволе, устремится к цели и поразит ее, к лучшему или к худшему, но в точном соответствии с замыслом стрелка.
        Немного статистики: после выстрела начальная скорость двухсотпятидесятиграновой пули составит чуть меньше двух тысяч пятисот футов в секунду, а начальная энергия - четыре тысячи восемьсот тринадцать фунтов. Такой же пулей было совершено убийство в Афганистане, когда неверный - британец Крэйг Харрисон - уложил человека с расстояния в одну целую пятьдесят четыре сотых мили.
        Итак, что дальше? Джуба продолжит свои изыскания. Он уже определился с тремя пороховыми зарядами, тремя глубинами посадки и двумя капсюлями. Теперь же он будет стрелять с одиннадцати, двенадцати, тринадцати сотен ярдов, прибавляя по сотне зараз и продвигаясь к финальному этапу большого пути. Ему было известно точное расстояние до цели. Он знал, откуда станет светить солнце, знал предполагаемую температуру воздуха, влажность и скорость ветра. Теперь он сведет все эти факты воедино и будет раз за разом стрелять с холодного ствола - ведь когда после долгих месяцев подготовки настанет нужный день, у Джубы окажется лишь один шанс, чтобы исполнить волю Аллаха.
        Глава 33
        Зомбиленд
        Свэггер снова отправился в рейд, почти такой же, как тот, в составе израильской опергруппы. Почти, но не такой же. Этот был строго регламентирован.
        Дом Брайана А. Уотерса пустовал. На территории никого не было. Отряд Бюро, экипированный прицелами ночного видения, в полночь высадился в миле от цели и подошел к дому. Никаких проблем. Слесарных дел мастер, связавший свою карьеру с силовыми структурами, легко взломал дверь и рассказал Свэггеру, что прежде ее уже взламывали: на замке остались следы от инструментов. Эта информация прекрасно укладывалась в предполагаемый сценарий.
        Два пса, одаренные прекрасным нюхом на взрывчатку и наркотики, пробежались по дому и не нашли ни того ни другого. Оказавшись внутри, сыщики переключились в инфракрасный режим и тут же выяснили, что Брайан Уотерс был очень аккуратным, педантичным и собранным человеком. Все его книги и диски с музыкой и фильмами, к примеру, стояли на полках в алфавитном порядке, выстроившись по струнке, как на параде. Книг было множество: по истории США, по искусству стрельбы, по винтовочному делу, по истории винтовок, по истории компаний, производящих винтовки, по всему, что хоть как-то связано с винтовками. В доме не было ни порнографии, ни других вещиц, которые обычно находят у людей. Этот человек интересовался только высокоточной стрельбой из винтовки и посвятил этому увлечению всю свою жизнь. Потому-то у него и не было семьи, хотя на полке в гостиной стояли - так ровно, что ровнее не бывает, - фотографии племянников: нечесаных мальчишек, игравших на чьем-то заднем дворе. Эти снимки слегка очеловечивали комнату, в остальном безликую. Похоже, у Брайана Уотерса вообще не было вкуса - ни хорошего, ни дурного. Если
судить по меблировке, этот дом вполне мог оказаться съемным. На собственное «я» хозяина указывали только два предмета: рамочка со свидетельством о пожизненном членстве в Национальной стрелковой ассоциации и сертификат, подтверждающий звание стрелка высшей квалификации по разряду винтовки.
        Скорее всего, Брайана Уотерса убили во сне. Убийцы - ИГИЛ, Министерство информации Исламской Республики Иран, бывшие цэрэушники, а ныне контрактники, или же cartelistas[4 - Члены картеля (исп.).] - взяли пистолет с глушителем и пустили Уотерсу в голову пулю двадцать второго калибра. Здесь не было признаков ни борьбы, ни устранения ее последствий. На всякий случай агенты сняли наволочки с подушек, рассчитывая найти микроскопические следы крови.
        Мастерская была похожа на музей. В ней царил пугающий порядок. Вот и еще одна причина, по которой Брайан Уотерс не стал жениться: человеческие существа не способны жить в такой чистоте. Свэггер обратил внимание, что желтые коробки с матрицами «Уилсон» стоят в порядке возрастания калибра, начиная со скромного «.222 Ремингтон», первого американского патрона для малокалиберной винтовки, до гигантского слонобоя «.458 Лотт». Аккуратность Уотерса подвела его убийц. Они наследили в мастерской: забрали матрицы для «.338 Лапуа магнум» и сдвинули остальные коробки, чтобы замаскировать пустоту, но недостаточно аккуратно: ряды коробок стали слегка неровными. Сам Уотерс никогда бы такого не допустил.
        Слесарь без особого труда открыл сейф, и Свэггер рассмотрел оружие, ради которого жил Уотерс. У него была неплохая коллекция винтажных пистолетов 1911 года, переоснащенных для точной стрельбы мастерами из разных ведомств: армии, морской пехоты, ВМС и береговой охраны. Другие «сорок пятые» вышли из легендарных мастерских Джима Стро, Армана Свенсона, Боба Пакмайра и Джима Кларка, а также современных специалистов, способных собрать пистолет, кладущий пять пуль с разбросом в дюйм с пятидесяти ярдов, и это при стрельбе с руки.
        Длинностволы тоже были неплохими. Уотерс любил снайперские винтовки. Здесь имелись все «американцы», начиная с Первой мировой войны: «Спрингфилд», семидесятый «Винчестер» с прицелом «Унертл», «Гаранд M1D», хорошо знакомый Свэггеру по Вьетнаму «Ремингтон М40» и современная армейская М14 с десятикратным оптическим прицелом «Леупольд». Свэггер увидел и винтовки других стран, участвовавших во Второй мировой, хотя эта коллекция была не такой полной: «Энфилд 4(T)» под патрон калибра.303, разработанный для британцев талантливыми инженерами из «Холэнд энд Холэнд»; девяносто восьмой «Маузер» с прицелом «Хенсольдт» на «ласточкином хвосте» и рунами СС на затворной коробке: оружие не частей вермахта, а отпетых нацистов. У Брайана Уотерса был даже «Баррет» пятидесятого калибра, похожий на М16 после нескольких лет в тренажерном зале. Эта винтовка отлично зарекомендовала себя в Афганистане: пуля била с такой силой, что жертву отбрасывало и даже закручивало в воздухе. Но, само собой, здесь не было винтовки «Экьюрэси интернэшнл» под патрон «.338 Лапуа магнум». В конце стойки имелось свободное место: видимо, там
Уотерс держал излюбленный спортивный снаряд, которому посвятил все свое время, силы и незаурядные умственные способности, предмет его страсти и источник вдохновения.
        Никаких новых открытий - зато подтвердились догадки. Судя по всему, преступники проникли в дом, совершили убийство, забрали все, что хотели, и бесследно исчезли. Спецоперация высшего класса, проведенная мастерами своего дела. Они не оставили для следствия почти никаких зацепок.
        Неприятно?
        Еще бы, ведь Боб рассчитывал сделать шаг вперед, а вместо этого опять топтался на месте. Теперь им с товарищами оставалось лишь ждать сообщений о сбежавшем преступнике и его юном приятеле по имени Джаред Аким. Не исключено, что обоих взял под крыло какой-нибудь влиятельный преступный синдикат. За этими организациями установили пристальное наблюдение, но без толку: нигде не происходило ничего необычного. Все это действовало на нервы, но тут на гуру из киберотдела снизошло озарение.
        Джефф Нил тоже имел доступ ко всем оцифрованным документам, хотя узнавал о событиях чуть позже, чем Свэггер, Мемфис и остальные.
        - Короче, - сказал он, - хочу кое-что с вами обсудить.
        - Говорите, а мы послушаем, - кивнул Свэггер.
        Молодой человек выложил на стол две фотографии, сделанные в инфракрасном свете дома у Брайана Уотерса в ночь обыска. Боб не увидел ничего нового: кладовая, внутри - коробки, расставленные в идеальном порядке.
        - Очень аккуратный и организованный парень, - сказал Нил. - Не только держал все, где надо, но и вел алфавитный каталог, чтобы за пару секунд найти нужную штуковину. Один из тех редких индивидуумов, у которых все упаковки лежат в одном месте: мало ли, придется сдать что-то по гарантии.
        - Да, он такой.
        - В общем, здесь коробки от всего, что он купил в этом году. А покупки других лет - вернее, упаковки - наверняка хранятся отдельно.
        - Так…
        - Присмотритесь.
        Боб присмотрелся и увидел несколько коробок из-под ружей. Для удобства Уотерс получил лицензию федерального образца, а также разрешение на хранение винтажных пистолетов и винтовок. Эти документы давали ему право заказывать огнестрельное оружие с доставкой на дом. Судя по всему, Уотерс был только стрелком и коллекционером. Он не занимался перепродажей оружия, поэтому должен был лишь своевременно делать записи в журнале учета и показывать их проверяющим из Бюро по алкоголю, табаку и огнестрельному оружию. Видимо, те вели себя с ним по-приятельски, ибо Уотерс не представлял никакой угрозы для общества и все бумаги у него были в идеальном порядке. Здесь же лежала коробка от последней крупной покупки - винтовки «Экьюрэси интернэшнл». Рядом с ней - упаковки от вспомогательных принадлежностей и всяких предметов быта: кухонного комбайна «Квизинарт», акустики для крутой стереосистемы и книжек с «Амазона». Вообще, Уотерс много чего покупал на «Амазоне». Онлайн-шопинг - настоящее спасение для людей, ведущих подобный образ жизни.
        - И к чему я должен присмотреться? - спросил Боб.
        Нил ткнул пальцем в неприметную узкую коробочку, аккуратно стоявшую между двумя коробками пошире. На боковой грани виднелся фрагмент логотипа.
        - Если не ошибаюсь, это знаменитое надкушенное яблоко - бренд-айдентика крупнейшей компьютерной конторы.
        Боб прищурился. Да, точно: надкушенное яблоко, а сверху листок.
        - Это коробка из-под айфона. Примерно в такой же мне прислали десятку. Я ее битый час настраивал, пока не заработала как надо.
        У Свэггера с незапамятных времен был айфон третьей модели. Он не углядел бы такой мелочи, сколько бы ни присматривался.
        - Ну ладно, - сказал он, - суть мне ясна. Но понять не могу, к чему вы клоните.
        - Все сходится, разве нет? Он инженер, технарь, у него должен быть айфон последнего поколения, ведь на втором этаже мы нашли моднейший компьютер - Уотерс не упускал шанса проапгрейдить свои железки. Наверное, заказал десятку, но не успел получить.
        - И?
        - Мы пошарили у него в компьютере, но не нашли ничего интересного. Хотя узнали, что Уотерс сообщил немногим своим друзьям о поездке в Азию, а потом в систему никто не заходил.
        - Так.
        - В общем, у него был восьмой айфон, и теперь он у преступников. Почему? На нем явно стоит баллистическое приложение. Скорее всего, «Первый выстрел»: любому, кто желает получить максимум от своей винтовки, известно, что «Первый выстрел» - лучший софт на рынке. Айфон украли вместе с винтовкой Уотерса, чтобы рассчитывать поправки для сверхдальних выстрелов. Короче, Джуба без этого приложения как без рук.
        Боб кивнул. Мысль вполне логичная.
        - И тут возникает сложность. Последние айфоны - что восьмой, что десятый - очень непросто взломать. Эти пижоны из «Эппл» свое дело знают, уж поверьте. Они продают не только железки, но и безопасность данных. Если в каком-нибудь деле всплывает айфон - например, конфискованный во время облавы на наркодилеров, - мы не можем его взломать и вынуждены пользоваться услугами одной из трех-четырех высокотехнологичных лабораторий, да и тамошние инженеры будут возиться с ним несколько недель. Предположу, что парень вроде Уотерса каждый вечер выключает телефон перед сном. Следовательно, если Уотерса прикончили, убийцам нужен доступ к его мобильнику. И как его получить?
        - Намекаете, что Уотерса взяли живьем?
        - Нет. Оставлять его в живых - это дополнительные сложности, а операция у Джубы и без того непростая. Охрана, допросы, обеспечение - они же понимали, что техасский нефтяник, человек упертый и неглупый, просто так не выдаст своих секретов. Короче, лишний геморрой и ненужный поворот в сюжете. Скорее всего, Уотерса пристрелили, а телефон решили взломать собственными силами.
        - Такое вообще возможно?
        - Как я уже сказал, этим занимаются в нескольких лабораториях. Но туда преступники, как понимаете, соваться не станут.
        - Ну да, само собой.
        - Поэтому они будут искать помощи в криминальных кругах, а там есть всего три человека, умеющих взламывать айфоны последних поколений. Искать их надо не в миссисипской глубинке. Один живет в Бостоне, второй, разумеется, в Сиэтле, а третий - в Далласе. И все трое у нас на примете, причем уже много лет. Сажать их в клетку невыгодно: время от времени они делятся любопытной информацией, чтобы мы от них отвязались.
        - Думаете, телефон отнесли парню из Далласа?
        - Думаю, ему неплохо заплатили. Предлагаю прижать его, а потом предложить сделку. Он расскажет, кто ему заплатил, в чем заключалась работа, что было в телефоне. Выложит все как на духу. Но подчеркиваю, я бы сделал все по-тихому: взял бы его по другому обвинению и не стал вывозить из Далласа. Можно перехватить его в частном порядке и побеседовать на подземной парковке, в неприметном месте, без драматичных выходов вприсядку, чтобы все осталось в секрете. Вдруг он выведет нас на тех, кто финансирует операцию? А там уже разберемся, откуда рога растут.
        - Ну что тут скажешь, - произнес Боб. - Во-первых, это наша лучшая улика. А во-вторых, единственная. Пойдемте проведаем Ника.
        Глава 34
        Стрельбище
        Он уже разобрался много с чем. И в конце концов, остановился на «Ходгдон Н1000» весом в девяносто один с половиной гран, однократно стрелянной гильзе «Хорнади», капсюле «Федерал 215 лардж-райфл магнум», патроне длиной в три целых семьдесят три сотых дюйма и двухсотпятидесятиграновой пуле «Мэтч Кинг Сьерра», веретенообразной, с экспансивной полостью, установленной в гильзу при помощи матрицы «Уилсон» с триста шестьдесят седьмым бушингом. Начальная скорость - две тысячи семьсот пятьдесят пять футов в секунду, плюс-минус. Каждый патрон проверялся на идеальную соосность в калибраторе «Хорнади». В результате получилось превосходное сочетание точности и убойной силы, а пули «Мэтч Кинг» с честью выдержали серьезное испытание и превзошли конкурентов. Перед посадкой в гильзу Джуба прокатывал каждую пулю в калибраторе, чтобы убедиться в ее идеальной форме.
        На двух тысячах ста ярдах кинетическая энергия пули составляла тысячу фунтов. Достаточно, чтобы уничтожить любую живую мишень, будь то человек или зверь - за исключением, пожалуй, толстокожих и тяжеловесных африканских животных. Такое ранение несовместимо с жизнью. Стоит попасть в грудную клетку, и от внутренних органов ничего не останется.
        Джуба сидел за пристрелочным столом. Искусные плотники Менендеса установили его в семи футах над землей, на помосте, приколоченном к ветвистому буку. Впереди - больше мили открытого пространства, поросшего желтоватой травой, довольно высокой, колыхавшейся на ветру, по краям - сосны, а дальше - горы, высокие, с зелеными склонами и снежными шапками. В трех сотнях ярдов от дерева искрился на солнце небольшой водоем, уже не пруд, еще не озеро. За ним - пара сотен ярдов заболоченной местности с пучками травы, а потом - снова твердая земля. В тысяче восьмистах сорока семи ярдах от пристрелочного стола была мишень, установленная на шестьдесят семь футов ниже. Джуба несколько раз сверился с дальномером. Расстояние идеальное, высота тоже. Технические условия соблюдены.
        Он заглянул в зрительную трубу «Сваровски» с шестидесятикратным увеличением - ширина обзора сто тридцать футов, более чем достаточно, - и увидел именно то, что хотел. Столб выглядел так, словно стоял здесь не одну сотню лет. Наверное, у таких же столбов великий Салах ад-Дин предавал огню трусов и предателей.
        К столбу был прикован человек. Судя по обмякшему телу, он был без сознания.
        Джуба пошевелился, повертел головой и вздрогнул всем телом, как будто стряхивая дурной сон. Ему не было дела до кошмаров этого человека. Он видел перед собой лишь мишень, в которую нужно было попасть с расстояния в тысяча восемьсот сорок семь ярдов. Несколькими футами левее расположились мексиканцы (их «лендровер» стоял неподалеку). Чтобы в полной мере насладиться зрелищем, они привезли с собой садовые шезлонги, а рядом поставили кулер с диетической колой и пивом «Текате».
        На столе зажужжал телефон. Джуба взял его.
        - Друг мой, - сказал Хорхе по-арабски, - мы думаем, что он вот-вот очнется. Ждать уже недолго, хотя этот наркотик - не самая предсказуемая вещь.
        - Ничего страшного, - отозвался Джуба. - Я никуда не спешу. К тому же мне нужно сделать кое-какие расчеты.
        - Отлично. Мы тут спорим, сколько выстрелов ты сделаешь. Я ставлю на два.
        - Маловато, - сказал Джуба. - В первый раз программа всегда работает неточно. Нужно будет вносить коррективы.
        - Да ладно, на кону всего лишь бутылка текилы.
        Отложив телефон, Джуба натянул резиновые хирургические перчатки и взял в руки айфон восьмой модели. Он всегда работал в перчатках, чтобы не оставить на телефоне ни отпечатков, ни кожного жира, ни чешуек кожи, ни волосков - никакого биоматериала, не принадлежащего Брайану Уотерсу. В день судьбоносного выстрела он тщательно протрет все поверхности ацетоном и оставит на них кое-что, принадлежавшее покойному Уотерсу - слюну, носовую слизь, жир с пальцев и пару волосков. Это важнейшая часть плана.
        Джуба нажал на круглую кнопку под экраном. Телефон проснулся и потребовал код доступа к своим сокровищам. Этот код обошелся недешево. Джуба ввел его и тут же увидел несколько извещений об электронных письмах: «Жду не дождусь твоего рассказа, дружище», «ЮВ Азия! Вот это я понимаю, Путешественник!» и «Удачи, друг. Но я бы предпочел страну с водяными матрасами в мотелях».
        Джуба открыл список приложений. Он точно знал, что искать. Палец коснулся иконки с изображением мишени и надписью «Первый выстрел».
        Открылось меню со списком параметров: Уотерс тоже искал идеальный заряд для победы в соревнованиях. В конце списка были эксперименты Джубы. Последним значился заряд номер двенадцать, выбранный для упражнения в этот день.
        Джуба открыл вкладку с проставленными значениями: шаг нарезки ствола, высота прицела, марка, вес, длина и скорость пули, прочие параметры, способные повлиять на точность выстрела. В программе была возможность задать нулевую точку: базовое значение, в соответствии с которым будут производиться дальнейшие расчеты. Джуба выставил ноль на полторы тысячи ярдов и убедился, что параметры винтовки, прицела и заряда остались такими же, как вчера.
        Он снова коснулся экрана и открыл вкладку «Условия»: сюда нужно было ввести погодные условия во время выстрела, но замерять их с помощью карманной метеостанции «Кестрел» и проставлять по одному не было необходимости. В программе «Первый выстрел» имелась волшебная кнопка «Получить условия». Стоило нажать на нее, и телефон начинал скачивать данные с метеорологического сервера. Через секунду пустые ячейки заполнились цифрами, и Джуба узнал, что температура составляет семьдесят четыре градуса по Фаренгейту, скорость юго-западного ветра - от четырех до восьми миль в час, влажность воздуха - пятьдесят один процент, небо преимущественно ясное (облачность - восемнадцать процентов, то есть переменная), высота - тысяча четыреста пятьдесят семь футов над уровнем моря. Крошечный гений, заключенный в айфоне, подставит все параметры в алгоритм и решит уравнение за долю наносекунды.
        Джуба нажал на кнопку «Рассчитать», и на экране, словно по мановению волшебной палочки, появилась таблица: справа - угловые минуты коррекции прицела относительно нулевого значения, чтобы совместить перекрестие с мишенью, слева - дистанция до цели. Пролистав список, он нашел максимально близкое значение - тысяча восемьсот сорок пять ярдов, а напротив - нужную поправку: «13 МУ». Каждый щелчок соответствовал половине минуты, поэтому Джуба удвоил это значение, получил двадцать шесть и аккуратно повернул барабан на двадцать шесть щелчков. Рядом была поправка на ветер: четыре минуты влево. Четыре на два будет восемь, повернем соответствующий барабан на восемь кликов против часовой стрелки, и магический прибор герра Шмидта и герра Бендера готов к работе.
        Вот, пожалуй, и все. Джуба нажал кнопку на прицеле. В центре загорелась красная точка…
        Зазвонил телефон.
        - Да?
        - Джуба, он очнулся. Ничего не соображает. Только что понял, что на нем наручники. Пробует вырваться.
        - Вскоре я подарю ему избавление от трудов. Твоя задача - наблюдать. Если промахнусь, скажешь, куда ушла пуля, чтобы я изменил настройки.
        - Да, конечно.
        - Сейчас я выстрелю.
        Лучшая баллистическая программа в мире бесполезна, если не умеешь стрелять. Стрелять Джуба умел. Он родился с этим талантом и совершенствовал его много лет.
        Джуба установил винтовку на сошке фирмы «Атлас» и прижал полумесяц приклада к плечу. Это движение он отточил до автоматизма. Просунув большой палец в отверстие в прикладе, он крепко обхватил рукоятку и слегка потянул на себя, чтобы упрочить контакт оружия с телом. Изгиб приклада был настроен под длину шеи и форму скуловой кости, чтобы глаз сразу же оказался напротив окуляра. Взявшись левой рукой за цевье, Джуба поставил локоть на пристрелочный стол, и тело его стало незыблемым, как всемирный халифат.
        Мир, в центре которого пылала красная точка, увеличился в двадцать пять раз, но все равно оставался крошечным, несмотря на превосходную детализацию. Джуба отчетливо видел, как маленький человек в хирургическом костюме исследует реальность, в которой оказался. Он дергался, пробовал освободиться, но столб не отпускал его. Человек что-то крикнул, обращаясь к зрителям за пределами поля видимости. Его проигнорировали, и он разволновался еще сильнее. Из-за бороды и всклокоченных волос человек был похож на пророка. Он был встревожен, и это вполне естественно, ведь он уснул среди мусорных баков, перемазавшись в собачьем дерьме, а проснулся в раю, прикованный к жертвенному столбу.
        Се человек: бьется на привязи и взывает к Богу. Вот он в ярости, вот он в слезах, вот он смирился со своей судьбой.
        У Джубы замедлилось сердцебиение. В промежутке между ударами кончик его всесильного пальца сдвинул спусковой крючок на два миллиметра. Винтовка - тяжелая, могучая зверюга - рявкнула и дернулась в ту долю секунды, когда капсюль воспламенил порох. Тот послушно превратился в чистую энергию и вытолкнул пулю из гильзы. Глушитель фирмы «Тандер бист» взял на себя работу с пороховыми газами, заметно уменьшив грохот выстрела: теперь это был заурядный городской звук, не заслуживавший никакого внимания. Винтовка подскочила на дюйм-другой, вновь упала на сошку, и все это время Джуба стоически держал палец на спусковом крючке. Он почти не дышал, сердце его замерло, мускулы застыли, щека прижималась к прикладу.
        Путешествие пули завершилось, и крошечный мир вновь обрел четкие очертания. Джуба увидел человека, который с недоумением смотрел на облачко пыли и силился понять, откуда оно взялось.
        Зазвонил телефон.
        - Недолет. Я бы сказал, ярдов на двадцать пять. Но направление верное.
        - Вижу, - сказал Джуба. Он был недоволен. Первая проверка на такой дистанции… Джуба ожидал, что программа сработает точнее. Он решил увеличить угол на одну минуту, отнял щеку от приклада и повернул барабан на два клика. Затем аккуратно потянул затвор на себя, чтобы выбросить стреляную гильзу, толкнул его вперед, досылая патрон в патронник, принял прежнюю позу, застыл, и в нужный момент указательный палец вознаградил его выстрелом.
        Ритуал повторился. Пуля отправилась в полет, винтовка подскочила и вернулась на место. Джуба ждал, когда уляжется пыль и зазвонит телефон. Наконец ветерок сделал свое дело. Человек был по-прежнему цел и невредим.
        - Ну, почти. Прямо под ноги. Может, левее, чем надо, но совсем чуть-чуть.
        - Вижу, вижу, - сказал Джуба. Теперь он точно знал, что делать: один клик вверх, один клик влево, и на позицию, к прицелу.
        Вот он, маленький хрупкий человек. Он знает, что обречен. Пытается отпрянуть от столба, поднимает глаза к небу и просит у Бога пощады или, быть может, прощения. Ему уже известно место и время его смерти: здесь и сейчас. Его уже манит следующий мир, каким бы тот ни был.
        Выстрел, подскок, падение.
        Время в полете - пять целых одна десятая секунды.
        Джуба успел увидеть попадание: чуть ниже груди, в центр тела, туда, где находится желудок. Пуля ударила в человека с тысячефунтовой энергией, отбросила его к столбу, разметала волосы, выбила из ткани пыль. Тело, закованное в цепи, содрогнулось и безвольно обвисло у столба. Человек умер сразу.
        - Спасибо, брат, - сказал Джуба. - Спасибо тебе за помощь. Воистину мы принадлежим Аллаху, и к Нему мы вернемся.
        Кроме него, никто не вознес молитву за маленького человека в хирургическом костюме.
        Глава 35
        Мотель «Ничего не вижу, ничего не слышу»,
        Двадцать шестое шоссе, Грейпвайн, Техас
        К Лоренсу М. Чижевски обычно обращались «мистер Чижевски», но в некоторых кругах он был известен как Чижик. Сотрудники ФБР, как правило, ориентировались на тон предстоящей беседы. Если намечался неприятный разговор, они выбирали обращение Чижик, и мистер Чижевски сразу понимал: не исключено, что дело дойдет до рукоприкладства. В иных случаях сотрудники называли его «мистер Чижевски», вели себя уважительно и всячески показывали, что мистер Чижевски здесь царь и бог, а они, фэбээровцы, - его верные слуги.
        - Спасибо, что пришли, мистер Чижевски, - сказал Джефф Нил.
        - И снова здравствуйте, агент Нил. И вы тоже здравствуйте, агент Страйблинг. Сколько лет, сколько зим.
        Страйблинг, представитель киберотдела в далласском отделении, устроивший эту встречу, кивнул, но ничего не сказал. Он знал свое место в неофициальной иерархии.
        - Этих двоих я не знаю, - продолжил мистер Чижевски, - но предположу, что все кошерно.
        - Кошернее не бывает. Обойдемся без имен, - сказал Нил. - Один из них - высокопоставленный сотрудник из Вашингтона, человек с богатым опытом. Второй - его помощник, незаурядный сыщик и большой эксперт в области, о которой вам знать не обязательно. Именно он стал инициатором нашей сегодняшней встречи.
        - Джентльмены, - кивнул мистер Чижевски.
        - Мы не ошиблись с выбором места? - спросил Нил.
        - Нет, место вполне подходящее. На отшибе, подальше от любопытных глаз. Я здесь нечастый гость, и вы тоже.
        Этот убогий мотель располагался рядом с аэропортом, подальше от главной автомобильной магистрали. Справа - стрип-бар, слева - заведение «Лучшие тако в Техасе». Это было правдой - если не считать всех остальных мест в Техасе, где продавали тако.
        - Хвоста за мной не было, - сообщил мистер Чижевски. - Я проверял.
        - Вообще-то, был, - сказал Нил. - Наш. Мы умеем следить за людьми. Зато теперь можно с уверенностью сказать, что нам никто не помешает.
        - Приятно знать, что меня охраняет ФБР.
        - Теперь, когда мы задали тон беседе, предлагаю дать слово начальству.
        - Я Ник, - представился Ник.
        - Ник, - кивнул Чижевски. - А я - мистер Чижевски. Итак, чем могу быть полезен? Только попрошу не сажать меня в тюрьму и не посылать на верную смерть.
        - Месяца четыре назад к вам обратились с заказом: нужно было взломать восьмой айфон. Даже в лучших лабораториях с этой моделью возятся несколько недель, а вы, как говорят, один из троих людей, способных сделать такую работу за несколько дней. Это так?
        - Здесь я мог бы солгать, - сказал мистер Чижевски. - Вообще-то, правильнее всего солгать.
        - Вообще-то, нет. Ведь в таком случае мистер Чижевски превратится в Чижика, а у нас есть вопросы к человеку, который несколько недель назад обошел защиту Первого национального банка Мидленда. Сейчас виновным назначен некий Рой Хайнц - он чистосердечно признался в содеянном, - а Чижика как потенциального информатора мы решили пока не трогать. Но можем передумать, и тогда Чижик, мягкий и безобидный белый парнишка, отправится в Хантсвилл. Как вы думаете, ему там понравится?
        - Этот Рой - сплошное разочарование, - сказал мистер Чижевски. - Мне обещали, что он не подведет.
        - Рано или поздно все тайное становится явным. Потому-то мы и здесь.
        - Можно спросить…
        - Нет, нельзя, - сказал Нил. - Имейте в виду, что Ник и его друг приехали сюда лишь потому, что дело чрезвычайно важное, с уклоном в сторону национальной безопасности. Давайте будем вежливы, ведь мы все при галстуках, а это настраивает на конструктивный лад. Нам нужна ваша помощь, и мы рассчитываем ее получить.
        Мистер Чижевски тяжело вздохнул. Ему было лет сорок пять. Лицо его, чрезвычайно округлое, похожее на ирисовый пудинг, трудно было назвать волевым. Чижик вполне подошел бы на заглавную роль в ремейке кинокомедии «Неудачник и я»: очки с толстыми линзами в черной оправе, редкие русые волосы, темно-серый костюм, черные туфли. Он ничем не выделялся, но в Хантсвилле все устроено несколько иначе: такие люди сразу бросаются в глаза.
        - Это очень опасные люди, - сказал он. - Вот почему я не спешу с ответом. Стоит предать их, и моих детишек растворят в кислоте, а женой займутся двадцать пять галантных кабальеро с татуировками на шеях. На татуировках будут орлы. А после этого меня отвезут в лес, разденут и привяжут к дереву, предварительно вымазав мне гениталии коровьими потрохами, чтобы привлечь хищников.
        - Да, эти могут, - кивнул Ник.
        - Запросто. - Мистер Чижевски передернулся. - И зачем только Господь наделил меня таким талантом? Неужели для того, чтобы дикие звери отгрызли мне яйца?
        - Не будь у вас такого таланта, прозябали бы в типовом домишке, а жена и дети считали бы вас неудачником и ненавидели всей душой, - возразил Страйблинг.
        - И то правда, - согласился мистер Чижевски. Тяжело сглотнув, он спросил: - Вы же прикроете меня? Защитите моих детей?
        - Пока что да. Но все течет, все меняется.
        - Ну ладно. Да, это был восьмой айфон. С ним непросто. Эти сволочи из «Эппл» каждый вечер перед отходом ко сну думают о том, как с ним непросто, и потирают ручонки. Но Чижик не промах, ведь ай-кью Чижика - четыре с половиной сотни и он способен сломать восьмерку за четыре дня, если будет трудиться в поте лица, конечно. В подробности углубляться не буду. Все равно не поймете, если у вас ай-кью меньше четырех с половиной сотен. Короче, мне предложили, скажем так, весьма убедительные деньги. Не менее убедительные, чем репутация заказчиков. Таким, как я, лучше с ними дружить, а не ссориться. Иначе дело закончится отгрызенными яйцами.
        - То есть вы взломали телефон?
        - Да. Прежний владелец был каким-то суперстрелком. Почти всю память занимало приложение «Первый выстрел». Я так понял, оно рассчитывает полеты кусочков свинца на далекие расстояния, причем с высокой точностью. Учитывает все мелочи, но, по сути, это обычная таблица с формулами. Берет исходные данные на вылете пули из ствола и экстраполирует их до бесконечности.
        - Да, нас интересует именно этот айфон, - кивнул Ник.
        - В любом случае для заказчиков он имел большую ценность. Они популярно объяснили, что без доступа к этому айфону им не обойтись. Вы уж простите, что я не проявил любопытства и не стал спрашивать, зачем им это. Решил, что позже узнаю из газет.
        - Узнаете, а потом пойдете на корм диким зверям. Так что в ваших интересах продолжить рассказ.
        - В общем, я вскрыл телефон и дал им доступ к данным по баллистике. Но было еще одно требование: прошивка с быстрым доступом к даркнету.
        - Поясните, что такое даркнет, - попросил Нил, - ибо не все из здесь присутствующих подписаны на журнал «Хакер».
        - Обычному пользователю доступно процента два содержимого сети. Остальные девяносто восемь процентов стерегут трое русских и один китаец. Эти четверо куда умнее меня. Поверьте, их всего четверо. Попасть в даркнет сложно, разобраться в нем еще сложнее, а пользоваться им - отдельная морока. Все хитро спрятано за двухуровневыми кодами и алгоритмами, неуязвимыми для криптографических атак. Короче говоря, это сеть для психов и старшеклассников. Но если вам нужно найти наемного убийцу, снафф-порно, взрывчатку или гранатомет - оптом и по хорошей цене, - добро пожаловать в даркнет. Это что-то вроде супер-эго обычной сети. И как я уже сказал, работать там непросто.
        - А вы сделали так, чтобы было просто?
        - Мне велели настроить сайт так, чтобы его можно было найти и отследить. Для этого в код вставляют несколько специальных строчек. Позже агент Нил или израильские вундеркинды найдут их и выйдут на источник - тот самый айфон, привязанный к другому человеку. Похоже, это часть какого-то хитрого плана.
        - И вы оказали им такую любезность?
        - Да, оказал.
        - Как называется сайт?
        - Не знаю. Я все настроил и объяснил, как добавлять статьи. Текстов мне не показывали. Скажу одно: этот сайт существует, и в нужный момент о нем станет известно публике.
        - Нил, мы можем его найти? - спросил Ник.
        - Без ссылки и названия? Вряд ли. Более того, не факт, что его уже включили. Никому не надо, чтобы сайт обнаружили раньше времени. Его запустят в соответствии с планом - когда захотят, чтобы мы увидели.
        - Короче говоря, бесполезная информация, - заметил Ник.
        - Ну да, но все равно вы кое-что узнали, - продолжил мистер Чижевски. - Я слегка поиграю в Агату Кристи, если вы не против. Баллистическое приложение нужно, чтобы кого-то убить. Стрелять будут примерно с Плутона. Айфон оставят на самом видном месте. Агент Нил отнесет его в лабораторию, там обнаружат ниточку, ведущую к сайту, разберут его код и отследят до прежнего владельца, которого обокрали мексиканские любители кормить зверей человечиной. Ergo[5 - Следовательно (лат.).], этот человек становится козлом отпущения, а убийцы уходят в закат. Может, этот человек уже мертв. Я бы уже убил его, если бы был, во-первых, чокнутым, а во-вторых, главным в этом деле.
        - Это мы и без вас поняли, - сказал Ник. - Но раз уж вы гений, позвольте задать вопрос общего характера. Как считаете, такой образ мышления характерен для преступной организации, о которой мы сейчас беседуем?
        - Прекрасная формулировка, - кивнул мистер Чижевски, - но ответ отрицательный. Эти ребята помельче. Действуют более грубо и прямолинейно.
        - Тогда кто за ними стоит?
        - По-моему, чья-то разведка, причем первоклассная. ЦРУ, «Моссад», «Ми-пять», Министерство государственной безопасности Китая, Служба внешней разведки России… Крутые парни, знатоки отвлекающих маневров, медийных тенденций и мастера расставлять приманки. Они знают, что будет, когда болванчики в телевизоре разжуют все для среднестатистического дебила. Если судить по опыту, разведчики такое любят.
        - Ближний Восток?
        - Как вариант, но с натяжкой. Я вижу людей поумнее.
        - Ну ладно, - произнес Ник. - Будем и дальше звать его «мистер Чижевски», он заслужил такое обращение. Хотя стоп. По-моему, что-то вылетело у меня из головы. Черт, о чем же я забыл?
        - Я надеялся, что и правда забудете, - сказал, помолчав, Чижевски.
        - Простите, дружище, только что вспомнил. Без имени ваш рассказ никуда не годится. Да, картель, отпетые злодеи, заклятые враги всего живого и так далее. Но мне нужно имя, причем настоящее. Или готовьтесь к встрече с дикими зверями.
        - Я ничего не говорил. Вы меня даже не знаете. Меня нет. Зато есть человек по имени Менендес.
        Глава 36
        Стрельбище
        Он решил, что дело в климате, и мишень номер два заплатила жизнью за новый эксперимент. Стало ясно, что в программу попадают неточные данные. Приложение скачивает их с ближайшего метеосервера, а тот находится в нескольких милях от места выстрела. Такая погрешность допустима, когда речь идет о прогнозе погоды или работе правительства, но не годится, если нужно убить человека, стоящего в миле от стрелка.
        Поэтому Джуба решил отказаться от автозагрузки данных. Вместо этого он начал кропотливо вносить в «Первый выстрел» показания карманной метеостанции «Кестрел». Да, это нудно, но снайперу не привыкать к нудной работе. Итак, скорость и направление ветра, высота над уровнем моря, температура, влажность и прочие нюансы, известные лишь метеорологам. В прогнозах погоды о таком не рассказывают.
        Он выстрелил.
        Уже лучше, но все еще плохо. Первая пуля легла в пятнадцати ярдах от цели. Со второго выстрела он поразил мишень номер два, но в день «Д» шанса на пристрелку не будет. В реальном мире другие законы. Надо быть уверенным, что попадешь с первого раза.
        Оставалось одно: проверить точность барабанов и прицела, сделать нужные расчеты. На следующий день Джуба стрелял по бумажным мишеням, и не на милю, а на сотню ярдов.
        Пять мишеней, прикрепленных к пустой картонной коробке одна под другой. Коробка стоит вертикально. Расстояние измерено не лазером, а вручную, причем не от дула винтовки, а от настроечного барабана «Шмидт и Бендер». Ровно сто ярдов. Джуба начал с трех выстрелов по нижней мишени. Потом поднял прицел на одно деление и выпустил еще три пули во вторую мишень. Затем в третью, в четвертую, в пятую, всякий раз поворачивая барабан на один клик. Разумеется, при смене угла группа из трех пуль смещается вверх, но насколько? На одну минуту, как обещают специалисты компании «Шмидт и Бендер»? Чуть больше? Чуть меньше? С помощью штангенциркуля Джуба выяснил, что один щелчок барабана поднимает пулю не на паспортные 0,552, а на 0,489 дюйма. Расхождение мизерное, на трех сотнях ярдов им можно пренебречь, но с увеличением дистанции оно будет расти. Джуба внес поправки в параметры «Первого выстрела». Новое значение клика - 0,489.
        Цель номер три. Первый выстрел пришелся в лодыжку. Лишившись ноги, человек - здоровенный негр с чувственными пухлыми губами - заверещал и рухнул бы на землю, не будь он прикован к столбу. Плоховато. Джуба повернул барабан на один клик, выстрелил еще раз, и негр затих навсегда.
        Цель номер четыре: уже лучше, но все равно - попадание в нижнюю часть живота. Ранение опасное, но медицинская бригада окажется на месте в мгновение ока, а современная хирургия творит чудеса. Нельзя исключать, что цель выживет. Нужно попасть в грудь, уничтожить оба легких и сердце, повредить все соединенные с ним вены и артерии. Гарантировать такой результат может лишь заостренная пуля диаметром чуть больше трети дюйма, ударившая в грудную клетку с импульсом в тысячу фунтов.
        Цель номер пять.
        Цель номер шесть.
        Цель номер семь: крепкий парень, настоящий боец, он постоянно находился в движении, дергался, извивался, выкручивал руки, даже попробовал увернуться от пули, но умер после первого выстрела.
        Наконец-то программа сработала как надо.
        Он сделал комплекс физических упражнений, хорошенько пропотел, провел сорокаминутный спарринг с боксерской грушей по русской системе «Спецназ», принял душ, съел все, что ему принесли, и совершил намаз, после чего взял в руки любимую книгу - «Полное руководство по стрельбе» Джека О’Коннора. Джуба в достаточной мере знал так называемый стрелковый английский: сперва изучил основы языка, а потом - технические термины. Поначалу было непросто, но, потратив массу времени и сил, он научился разбирать текст, не упуская математических тонкостей, а такое доступно далеко не всем. Он углубился в главу «Революционная концепция № 2: фактор ветра», и тут в дверь постучали.
        На пороге стоял сеньор Менендес, а рядом с ним - переводчик Хорхе и парень с черным чулком на голове.
        - Да?
        - Друг мой, нам нужно поговорить.
        - Да, конечно.
        Он пригласил их войти и сел на кровать. Менендес опустился на стул, парень в чулке застыл у него за спиной, у правого плеча, а непоседливый Хорхе разместился слева, возле кровати, чтобы лучше слышать обоих мужчин.
        - Говорят, вы делаете замечательные успехи, - сказал Менендес. В последнее время он не появлялся на стрельбище.
        - Я настроил прицел, рассчитал баллистику и добился удовлетворительных результатов. Разумеется, есть и другие факторы, которые трудно предусмотреть. Что, если в день выстрела пойдет дождь или поднимется сильный ветер, если изменится расписание, если в зоне выстрела неожиданно случится мероприятие? Я не властен над этими факторами, и они меня тревожат. Но это продлится недолго.
        - Да, понимаю. Значит, скоро вы нас покинете?
        - Да. Винтовку нужно передать моим людям, чтобы те разместили ее в нужном месте, после чего я отправлюсь туда же, соблюдая все меры предосторожности. Все это очень утомительно. Не будь моя вера столь крепкой, я давно опустил бы руки. Но я не глуп, я понимаю, что сеньор Менендес пришел не для того, чтобы поболтать о моем настроении и успехе в делах.
        - Вы правы.
        - Чем могу помочь?
        Джуба заметил, что Хорхе дышит тяжелее обычного. Значит, разговор будет непростым. Человек в чулке сверлил Джубу взглядом. Готовится отразить возможную атаку? Нехорошо.
        - Итак… боюсь, ваши планы придется изменить.
        - Расписание уже готово, - сказал Джуба, - и я намерен его придерживаться.
        - К сожалению, друг мой, это невозможно.
        Джуба молчал. Он пытался сообразить, что случилось. Неужели евреи обо всем пронюхали и предложили Менендесу деньги за голову Джубы? Даже больше, чем вложили в операцию его хозяева?
        - Вы знаете, что я управляю внушительной империей. Я построил ее с нуля, учитывая ошибки старших товарищей и свои собственные. Я крайне серьезно отношусь к безопасности, умею распоряжаться активами и прекрасно разбираюсь в тонкостях, о которых почти никто не знает. Поэтому у меня есть власть.
        - Это очевидно и бесспорно.
        - За всю свою карьеру я не сталкивался с серьезными угрозами - ни от конкурентов, ни со стороны блюстителей закона.
        - Но теперь?
        - Но теперь удача повернулась ко мне спиной. Контролировать можно все, кроме невезения. Обстоятельства сложились так, что мне грозит опасность. Лично мне, моей персоне. Если меня арестуют и посадят в тюрьму, пусть даже всего на пару лет, моему бизнесу конец. Сейчас все идет как идет, но потом будет иначе. Без меня система затрещит по швам. Мои заместители - прекрасные люди, но они станут принимать неверные решения. Конкуренты найдут у нас слабые места, наши люди начнут переходить на их сторону, полиция удвоит, а то и утроит свои усилия. Теперь вы понимаете, почему я так озабочен.
        - Понимаю, - сказал Джуба. - Видите ли, эту миссию поручил мне сам Аллах. Я не имею права отвлекаться на ваши затруднения.
        - Увы, мне нужны услуги человека вроде вас. Очень нужны.
        - А как же мужчина в маске? Тот, что у вас за спиной? Говорят, он специалист самого высокого уровня.
        Человек с чулком на голове не потрудился кивнуть в ответ на комплимент.
        - Он не умеет убивать на расстоянии, - сказал Менендес. - И поэтому не способен сделать то, что должны сделать вы.
        Глава 37

«Кукольный дом», Шестнадцатое шоссе,
        Грейпвайн, Техас
        Когда Чижик ушел, причин сидеть в номере паршивого мотеля не осталось, и все охотно перебрались в соседнее заведение - паршивый сиськобар под названием «Кукольный дом». Зал был на три четверти пуст, а на сцене вяло шевелилась блондинка, демонстрируя все свои вены и растяжки. Фальшивая грудь раскачивалась из стороны в сторону, бедра двигались ей в такт, на застывшем лице читалась глубокая апатия. Лучшие дни этой блондинки остались в прошлом.
        Агенты расположились за столиком и заказали пива, а Боб с извечной банкой диетической колы в руке попросил официантку, чтобы та попросила босса сбавить громкость, ведь на дворе уже не семидесятые и мода на диско давно прошла. К тому же им с товарищами надо поговорить. У всех четверых был официальный вид - короткие стрижки, крепкие фигуры, плохо сидящие пиджаки, - и босс решил не ерепениться.
        - Ну ладно, - сказал Ник. - Страйблинг, вам слово. Расскажите нам про Менендеса, чтобы завтра, перебирая документы, мы не выглядели круглыми дураками.
        - Менендес? Большой человек. Умный, хитрый, с крутым нравом. И не такой прямолинейный, как остальные. Если надо, может и женщине голову отрезать, и мужчину зверям скормить, но обычно действует иначе.
        - Кто он такой?
        - Зовут Рауль, возраст - лет пятьдесят. Один из немногих картелистов с американским гражданством, если не единственный. Еще и гражданин Мексики. Родился в Кембридже, штат Массачусетс. Там его папаша получил ученую степень по экономике. Позже стал завкафедрой экономического факультета в Национальном автономном университете Мексики, а несколько лет назад скончался - наверное, от горя, когда узнал, чем занимается его сынок.
        - Значит, мозгами Рауль пошел в папашу?
        - И в мамашу тоже. Может, поэтому он такой воспитанный. Она гражданка США, дипломированный специалист по истории искусства. Во время учебы познакомилась с папашей Рауля и вышла за него замуж. Тоже умерла и, наверное, от того же.
        - Им бы гордиться, что сын сделал такую карьеру, - заметил Ник.
        - Наш смышленый Рауль подключил семейные связи и напросился в подручные к серьезным людям, а десять лет назад ушел на вольные хлеба. Расплатился с долгами, изучил ремесло от корки до корки и замирился со старейшинами картеля, чтобы его самого не скормили зверям. Похоже, он понимает, что картель - это не нацистский эскадрон смерти, время от времени продающий лохам наркоту, а международная организация, которая взаимодействует с обществом на множестве уровней. И на всех этих уровнях он купил себе друзей.
        - Что, прямо так запросто?
        - Рожа испанская, нутро американское. В нем нет ни капли индейской крови. Вот почему, в отличие от остальных, ему проще найти контакт с внешним миром. В Лос-Анджелесе у него сеть автосалонов, торговых центров и точек общепита. Говорят, он вложился в околоспортивные франшизы, крутится в кинобизнесе, имеет голос в паре-тройке благотворительных фондов. Еще у него жена и трое детей.
        - И вдобавок ко всему…
        - Контролирует Калифорнию - Южную и Северную, - а также все Тихоокеанское побережье и Нью-Мексико. Альбукерке принадлежит ему с потрохами. Несколько лет назад Менендес перебрался в Техас. Те, кто был против, скончались при печальных обстоятельствах. Наш Рауль наводнил трущобы наркотиками на любой вкус, вовсю толкает мет и фентанил, а также всем известный героин мексиканского производства. Недавно сделал ход конем: купил в Гвадалахаре фармацевтическую фабрику по производству опиатов и теперь гонит вещества сверхвысокого качества. Полный цикл, вплоть до упаковки. Больницам, хосписам и фармацевтам делает неплохую скидку. Может статься, даже в Кембридже, в аптеке «Уолгринс», продают его товар. Разумеется, это серьезные бабки. Такое чувство, что он приложил руку ко всему, на чем торчит средний американец. Управление по борьбе с наркотиками из кожи вон лезет, чтобы его прижать. Когда это случится, многие висяки - включая тех, кого выудили из канав или нашли в переулках по всему Югу, - будут раскрыты. Но пока что Менендес слишком хитер.
        - Мы можем его прижать? - спросил Боб.
        - В том-то и дело, что не можете. Юридически он прикрыт со всех сторон, и стоит вам запросить ордер у местных властей, как Менендес тут же обо всем узнает. Тамошние копы найдут тысячу причин не отрывать задницы от стульев, а врачи «Скорой помощи» объявят забастовку.
        - А если на федеральном уровне?
        - Размечтались. УБН[6 - УБН - Управление по борьбе с наркотиками.] уже пробовало, и никакого толку. Он чует любую движуху. Стоит ему напрячься, и к федеральным судьям приходят выпускники Гарварда из крупнейших юридических контор. Ведут себя крайне вежливо, но дают понять, что местным не нужна шумиха и прокурору лучше придержать своих псов. Все понимают, что стоит мандаринам вернуться в Пекин, как прольется чья-то кровь. Чья угодно, только не кровь мандаринов, уж простите за правду-матку.
        - Итак, он неглуп. И неплохо устроился.
        - Что касается ордера, вот еще одна загогулина: ордер пригодится, только если вы найдете Менендеса. У него нет штаб-квартиры. Вернее, есть, но Менендес возит ее в черепной коробке, а путешествует он довольно часто. Ему нравятся большие красивые дома, и у него их предостаточно, включая пентхаусы в Европе и странах Дальневосточного региона. Записаны на него, на жену, на компании - что настоящие, что фиктивные. УБН не знает и половины его адресов. Раз в пару месяцев Менендес наведывается в Лос-Анджелес, чтобы повидаться с семьей. Но в целом, даже если мы без лишнего шума получим ордер, непонятно будет, где искать этого клиента. Поэтому никто не планирует полноценных рейдов. Оно того не стоит.
        - В его организации есть наши люди? - спросил Ник.
        Страйблинг помотал головой:
        - Там очень серьезная служба безопасности, куча проверок и перепроверок. Он путешествует в обществе бывших мексиканских спецназовцев - человек десять, отличные бойцы, не хуже наших «морских котиков», - и жуткого типа с чулком на голове.
        - Зачем ему чулок? - спросил Боб.
        - Никто не знает.
        Ник подвел итоги:
        - Короче, это идеальный партнер для Джубы и его кукловодов. Надежность, безопасность, приватность и логистика. У Менендеса есть возможность доставить Джубу в любой уголок страны. Куда бы он ни отправился, рядом всегда будут помощники. Именно эти парни подобрали его в Огайо и отвезли туда, где он сейчас находится.
        - К тому же Менендес честолюбив, - добавил Нил. - Не упустил шанса завести связи в транснациональном синдикате, и не только из-за денег. В первую очередь - ради выхода на международный рынок. Глобально мыслит.
        - Чем нас порадует киберотдел? - спросил Ник.
        - Ну, - сказал Нил, - теперь у нас есть цель. Можем пойти в атаку по всем фронтам. Где-нибудь да найдется слабое место.
        - Так и про нас говорят, - безрадостно усмехнулся Ник.
        - Угу, но мы упремся рогом, и рано или поздно…
        - «Поздно» нас не устраивает, - сказал Свэггер. - Джуба действует по графику, и черт его знает, сколько времени у нас есть. Мексиканцы доставят его на позицию, он выстрелит, его тут же эвакуируют. Все улики укажут на беднягу Уотерса, одиночку и любителя винтовок. В зависимости от жертвы - думаю, все мы догадываемся, о ком идет речь, - поднимется нешуточный переполох. Весь мир изменится раз и навсегда.
        - О господи, - вздохнул Ник, - как же сложно. Надо действовать на упреждение, но я не понимаю, каким образом. Мы можем устроить слежку, подключить все агентства, чтобы те присматривали за Менендесом, проработать всевозможные сценарии, выбрать наиболее вероятный и раскрутить его в нашу пользу. Но Джуба всегда будет на шаг впереди.
        - Ну, - сказал Страйблинг, - это еще не факт.
        Все взоры устремились на него.
        - Просветите нас, агент Страйблинг. Похоже, вы что-то знаете.
        - Так и есть. Я же техасский рейнджер в шестом поколении. Мои предки наводили порядок в Штате одинокой звезды[7 - Неофициальное название Техаса.], служили в штурмовой группе полиции Далласа и Пограничном патруле, так что у меня вполне подходящая ДНК.
        - Ну давайте, не тяните резину.
        - Как я уже сказал, я потомственный коп, и в семье у меня сплошные копы. Они общаются с другими копами, а те - с третьими, ну и так далее. Агенты, криминалисты, парни из высоких кабинетов - все о чем-то говорят, а я мотаю на ус. И кого я слушаю одним субботним вечером? Свояка, принявшего на грудь пару бокалов мартини. Так уж вышло, что он не последний человек в далласском УБН.
        - Так-так, давайте дальше, - попросил Ник.
        - Информация настолько свежая, что даже слухи еще не пошли. Вам следует знать, что УБН давно имеет зуб на этого Менендеса, да так, словно на нем свет клином сошелся. Никого им не надо, одного Менендеса подавай. Угрохали на него хренову тучу человеко-часов, и все впустую. И вот однажды…
        Он выдержал театральную паузу и жестом велел официантке принести еще пива: такими моментами нужно наслаждаться по полной программе. Тем временем на сцену вышла новая девушка: la fille jaune, желтокожая азиатка в возрасте от двадцати до семидесяти, на левой руке набит рукав с тиграми, драконами, гейшами и самураями. Глазищи как фонари, обведенные дегтем, тело подтянутое и стройное, буфера только что не лопаются от силикона. Музыка была дрянной, но азиатка вполне задорно крутила бедрами. Боб с трудом оторвал от нее взгляд и посмотрел на Страйблинга: тот как раз глотнул из новой бутылки.
        - Как я уже сказал, Менендес очень умен и крайне осторожен. Но, по словам моего свояка, он допустил одну ошибку. Совершил тяжкое преступление, за которое сядет на много-много лет. По крайней мере, в УБН на это надеются.
        - Откуда они это знают?
        - У них есть свидетель, готовый дать показания. Он выдержит перекрестный допрос любой сложности, потому что Менендес собственноручно пустил пулю ему в голову. Парень каким-то чудом выжил. Его зовут Джаред Аким.
        Глава 38
        Ранчо
        - Видите ли, друг мой, - сказал Менендес, - это не просьба, а приказ. Вы - инструмент, оказавшийся в полном моем распоряжении, когда это было угодно Богу, моему или вашему. Поверьте, вашей миссии ничто не грозит. Это ответвление сюжета, интермедия, и правильнее всего отнестись к ней как к очередной тренировке. Я хочу подружиться с вами, ценю ваше мастерство, восхищаюсь вашим мужеством, но вынужден настаивать на том, чтобы вы пошли мне навстречу.
        Хорхе перевел этот монолог, и Джуба задумался. И правда, какие у него есть варианты? Эти люди - чудовища, они могут натворить что угодно. У них нет ни моральных принципов, ни чувства долга, ни веры в Аллаха, ни преданности грядущему халифату.
        - А если я откажусь?
        - Это будет весьма прискорбно.
        - Вы же понимаете, что стоит вам расторгнуть сделку - и мои хозяева объявят вам войну?
        - Тогда случится большая трагедия. Погибнет много людей, и за что? Мы же братья. У нас общие враги, и победа над ними гораздо важнее междоусобных разборок.
        Джуба вздохнул. Теперь, когда до цели было рукой подать, у него не было выбора. Но Менендес нарушил этикет, и Джуба этого не забудет.
        - С вашей супервинтовкой, - сказал Менендес, - вы решите проблему в два счета. Вы же способны попасть в блоху с расстояния в одну милю. А моя блоха будет в четверти мили от вас.
        - Этой винтовкой я пользоваться не стану. Мне нужна другая. Прошу обеспечить мне максимальную безопасность, минимум времени на месте выстрела и мгновенную эвакуацию.
        - С винтовкой что-то не так?
        - С винтовкой все в порядке. Но я работал над ней несколько месяцев, настраивал прицел и баллистическую программу, подбирал правильный заряд и, наконец, вышел на идеальный результат. Я не могу взять ее на другую операцию, ведь мне придется менять все настройки. К тому же винтовку могут стукнуть, уронить, поставить под неправильным углом, мне придется настраивать ее заново, проводить новые проверки, и я не знаю, сумею ли снова достичь нынешнего результата. Во-вторых, если я выстрелю триста тридцать восьмым «Лапуа магнум», американцы поймут, зачем я здесь. Не исключено, что они уже это знают. Трудно сказать, что сумели выяснить израильтяне во время рейда и чем поделились с американцами. Сейчас меня могут подозревать в подготовке любого заурядного теракта - от взрыва в торговом центре или отравления запасов воды до судебного иска против какого-нибудь голливудского фильма.
        - Понимаю. Меня это устраивает. Видите, я настроен вполне благожелательно. Скажите, что от нас требуется, и мы все сделаем.
        - Я должен спланировать операцию самостоятельно. Вы не сможете понять и учесть многие тонкости. Чтобы использовать мой дар в своих целях, позвольте ему проявить себя. Иначе я не буду уверен в благополучном исходе дела. Мне нужно настроить прицел и пристрелять новую винтовку, изучить место, принять во внимание время суток, расстояние, погоду и другие факторы. Вы, как и все остальные, думаете, что подготовиться к выстрелу несложно, но на самом деле это не так.
        - Винтовка?
        - «Ремингтон» под патрон «Кридмур», калибр шесть с половиной. Тяжелый ствол, полицейская модель, найти ее нетрудно. Допустим, семисотый: из таких нас отстреливали в Багдаде, и весьма успешно. Ими пользовались в Кувейте и во Вьетнаме. Замечательная винтовка, стрелять из нее - одно удовольствие. Далее, прицел «Леупольд», как минимум с десятикратным увеличением. Десять коробок патронов спортивного качества, желательно фирмы «Хорнади»: они разработали этот боеприпас и разбираются в нем лучше других. Желательно приобрести винтовку с рук, уже с настроенным прицелом. Если будете покупать новую, пусть установят прицел и выставят его в ноль. Это позволит сэкономить время, которого у нас немного. Мне потребуется несколько дней для пристрелки. Кроме того, я должен иметь план местности, знать расположение цели, расстояние, предполагаемую погоду и время суток.
        - Мои люди - ветераны спецназа. У них достаточно опыта. Они проведут разведку и подготовят предварительный план. Решающее слово останется за вами.
        - Хорошо, - сказал Джуба. - В таком случае меня все устраивает.
        - Будет сделано, - кивнул Менендес.
        - Да, и еще, - Джуба кивнул на спутников Менендеса, - уберите его. Он меня нервирует.
        - Вы про Ла-Кулебру?
        - Нет, к нему вопросов нет. Я про болтуна Хорхе. У меня от него мурашки по коже.
        Хорхе перевел эту фразу на испанский, побледнел, нервно сглотнул, криво улыбнулся и облизнул губы.
        - Понимаю. - Менендес посмотрел на Ла-Кулебру и кивнул.
        Через секунду Ла-Кулебра раскроил переводчику горло, а еще через шесть секунд Хорхе испустил дух.
        Глава 39
        База ВВС «Макконнелл»,
        окрестности Уичито, Канзас
        - Говорит специальный агент ФБР Джин Чендлер. Сейчас я начну допрос Джареда Акима, подозреваемого в совершении тройного убийства в Детройте, штат Мичиган, аффидевит с прочими обвинениями приложен к делу. На допросе присутствует представитель национальной разведывательной службы Израиля агент Гершон Гольд, контрактный советник ФБР по контртеррористическим операциям, его документы также приложены к делу. Мистер Аким подписал соглашение с УБН за номером «си-четыре-четыре-пять-ноль-ноль-два», в соответствии с которым готов дать показания без адвоката. Соглашение подшито к делу. Допрос ведется в присутствии свидетелей и записывается на видеокамеру.
        Дело было в служебном помещении УБН, расположенном на прекрасно охраняемой территории базы «Макконнелл», в четырех милях от центра Уичито. Время от времени в воздух взмывали Ф-18, и здание вибрировало, словно камертон. Боб, Ник и Нил следили за происходящим, сидя позади зеркала во всю стену, о назначении которого было легко догадаться. Снаружи сердито перешептывались чиновники из УБН. Немудрено, ведь они только что проиграли межведомственную войну с ФБР и вместо долгожданного приза снова получили напоминание о своем статусе в системе федеральных силовых структур.
        На парне был оранжевый комбинезон. Голова забинтована, но вид уже не очумелый, - наоборот, взгляд живой и сообразительный, лицо расслабленное и даже счастливое. Он понимал, что с ним играют в игры: в комнате была красивая молодая женщина (в реале такая на него и не взглянула бы!), а рядом с ней - пузатый еврей с физиономией ученого мужа. Предполагалось, что эти персонажи выбьют воина ислама из колеи, ведь у него и без того воспаленное воображение, но Джаред лишь улыбался: ему нравились красивые девушки, да и против евреев он ничего не имел, хоть и держал это в секрете. Значит, его будут допрашивать красавица и чудовище. Натуральный бред. Что, его держат за идиота?
        - Мистер Аким, как вы себя чувствуете? - спросила Чендлер.
        - Отлично.
        - Как голова?
        - Болит, несмотря на десять колес ибупрофена. Но раз болит, я жив, а это хорошо.
        - Вам сняли симптомы сотрясения мозга?
        - Ну да, но я по-прежнему слышу какую-то паршивую музыку.
        Следующие несколько минут Чендлер уточняла факты из жизни Джареда: где родился, где учился, чем планирует заниматься, кто его родители и родственники, с какой стати ударился в радикальный ислам, как относится к белым девушкам и так далее и тому подобное.
        - Расскажите, пожалуйста, что с вами было. Для протокола.
        - Насколько я понял, вас интересует не рассказ в стиле Пруста, а сценарий для боевика, верно?
        Чендлер склонила голову набок. Остроумный ответ застал ее врасплох.
        - Да, совершенно верно.
        - В общем, это связано с наркотой. Глупость, конечно, но мне нужны были деньги, то да се, пятое-десятое, в итоге я закорешился с серьезным чуваком, его зовут Али Ла Пуант, но до меня не сразу дошло, насколько он серьезный. Я думал, мы идем на хату за оптовой партией для Гросс-Пойнта, там у меня полно связей, и сделка обещала быть выгодной для всех.
        - Но что-то пошло не так?
        - На этого Ла Пуанта наставили ствол, и ему шлея под хвост попала. Напрочь сдурел. Мы же были без оружия! Но он заранее смастерил что-то вроде деревянного штыка. Короче, ткнул того парня в глаз. Блин, такого я не ожидал, и звук еще такой - «хряп!», а потом он хватает дробовик и валит остальных, прямо как в кино - бах-бах-бах, одного за другим. Сверху примчалась какая-то безумная тетка, не помню, что было дальше. В общем, когда я опомнился, мы катили прочь из города в краденом «мерсе», а на заднем сиденье - куча денег и дробовик.
        - То есть вы утверждаете, что являетесь жертвой Али Ла Пуанта, как и все остальные в том доме?
        - Мэм, видели бы вы того парня с деревяшкой в глазу, тоже перестали бы рваться с поводка. Поверьте, когда я увидел, что вытворяет этот Ла Пуант, у меня отпала всякая охота спорить с ним.
        - Для протокола: судя по уликам, женщину избили вы.
        - Я думал, она мертва. У нее череп, наверное, толщиной с вечную мерзлоту, раз она выжила после таких побоев. Ну да ладно, но это вроде как часть сделки, мне обещали скостить до телесных средней тяжести, зачесть отсиженное время и отпустить, так что я предпочел бы не говорить на эту тему. Если не ошибаюсь, по закону я имею право не отвечать на ваш вопрос. В любом случае мы с Али Ла Пуантом уносим ноги, он командует, я на подхвате. У него есть номер какого-то большого человека, не знаю откуда, - и он договаривается, чтобы нас забрали. Едем на запад, пару раз висим на волоске. Я и понятия не имел, что нас везут в Канзас. Рано утром приезжаем на заброшенное ранчо, там нас ждет другая машина, а в ней главарь - седой, глаза хитрые, чисто актер из школы Рикардо Монтальбана. Вежливый, обходительный, пахнет как кожаный диван. Добро пожаловать, говорит, прошу в машину - у него внедорожник размером с патрульный катер, - и хлопает меня по плечу, будто я его сын. Ну, я делаю пару шагов, и он стреляет мне в голову.
        - Почему вы остались живы?
        - Хороший вопрос. Наверное, Аллах так решил. Может, я избранный.
        - А может, вы малолетний преступник из Гросс-Пойнта с мозгом такого размера, что в него почти невозможно попасть, - предположила Чендлер.
        - Хм, интересная версия. В любом случае вот что мне сказали: было темно, я нагнул голову, чтобы глянуть под ноги, а он направил пистолет чуть выше, чем нужно. Все дело в том, под каким углом сделан выстрел. Девяносто градусов, и у меня в черепе образуется дырка размером с тоннель Линкольна. Тридцать градусов, и пуля срывает кусок кожи вместе с волосами, а я теряю сознание. Прихожу в себя - надо же, какой сюрприз - в больнице под охраной дорожных патрульных: за три дня до того они нашли меня в кустах. Мне предъявляют обвинение в детройтском налете, а это другой штат и наркотики, поэтому меня передают в УБН. Те допрашивают меня, я рассказываю про седого хитрюгу, и у них челюсть отваливается. УБН плевать на Али Ла Пуанта, он никто, рано или поздно система сожрет его заживо. Им нужен этот Менендес, хотя они понять не могут, какого черта он дернулся выручать мелкого дилера. Но это уже не мое дело. Тем временем мой батя нанимает в Канзас-Сити крутого адвоката, и тот заключает сделку со следствием. Я опознаю Менендеса и свидетельствую против него в суде, с меня снимают все обвинения, а когда Менендес
сядет в тюрьму, я ухожу под программу защиты свидетелей. Перееду в глубинку Айдахо под именем Джерри Смит, или что-нибудь в этом роде. Но я героически выжил и помог поймать опасного преступника, так что буду кататься как сыр в масле и время от времени видеться с предками.
        - Вы очень везучий юноша, - заметил еврей.
        - Потому что стараюсь не грешить и веду здоровый образ жизни, - сказал Джаред.
        - Если позволите, еще один момент. Этот человек, Али Ла Пуант… Интересная персона.
        - А он тут при чем? - удивился Джаред. - В смысле, официально, в рамках моей сделки?
        - Помнится, в фильме Джилло Понтекорво «Битва за Алжир» тоже был персонаж по имени Али Ла Пуант. Лидер сопротивления. Харизматичный, но невежественный.
        Что это? У парня дернулся кадык? Он сглотнул? Провел сухим языком по пересохшим губам?
        - Я вижу три варианта, - сказал еврей. - Родители действительно могли назвать этого парня Али Ла Пуант, в честь киноперсонажа. Такое бывает. Или же один неразборчивый в связях юноша, причем весьма хитрожопый, решил обвести вокруг пальца тупых американских копов и назвал имя, известное любому хорошо образованному и радикально настроенному арабскому подростку, но незнакомое оперативникам УБН. Или же - я склоняюсь к этому выводу - неопытный щенок-террорист в ожидании допроса ухватился за первое имя, которое пришло ему в голову, всплыло из подсознания, и назвал своего таинственного спутника Али Ла Пуантом. Кстати, «Битва за Алжир» - шикарное кино. Позже щенок сообразил, что к чему, но было уже поздно. Повторяю, лично я склоняюсь к третьему варианту.
        - Этот мужик, он кто? - спросил Джаред, повернувшись к Чендлер.
        - Наш консультант.
        - Наш - это чей?
        - Наш - это консультант Федерального бюро расследований. Будь вы повнимательнее, вы уже поняли бы, кто с вами беседует.
        - Ладно, но моя сделка с УБН еще в силе. Понятия не имею, зачем вы здесь. Это дело связано только с наркотиками, я помогаю поймать Менендеса, иначе поеду на общий режим в Кинросс, где через шесть секунд от меня останется мокрое место.
        - О сделке можете забыть, - сказала Чендлер. - Она действует при условии, что вы говорите правду, только правду и ничего, кроме правды. Вы же рассказали сотрудникам УБН то, что они хотели услышать, но при этом скрыли свой истинный мотив, а именно содействие некоему Джубе, известному как Багдадский снайпер. Поэтому сделка расторгнута. Вы отправляетесь в Детройт, а оттуда в Кинросс, где вас ждет увлекательная карьера чьего-нибудь персонального петуха. Если хотите, помогу вам выбрать красивые колготки.
        Глава 40
        Ранчо
        Новая винтовка была хороша, а новый переводчик - спокойный и добродушный старик - еще лучше. Похоже, работа доставляла ему немало удовольствия. Наверное, он не знал, что стало с его предшественником. Его звали Альберто, и он был из тех бедняг двойного происхождения, в которых одна половина вечно сражается с другой. Поджарый, с редеющими волосами, он походил на школьного учителя. И еще у него был внимательный взгляд. Джубе нравились люди с таким взглядом.
        Что касается винтовки, это был семисотый «Ремингтон» полицейской модели с огромной ручкой затвора и удобным укороченным стволом в мягком камуфлированном чехле фирмы «Хоуг». Сама винтовка тоже была камуфлированной - то ли «койот-грей», то ли «дан-дезерт». Практического смысла в такой расцветке немного, зато американские любители стрельбы могут почувствовать себя всамделишными снайперами. Прицел - «Леупольд 4-12?» - также был совершенно новым, его установили на винтовку прямо в оружейном магазине с помощью монтажных колец той же фирмы. К прицелу прилагался дальномер «Леупольд» с программой для расчета баллистики.
        Винтовку собирал специалист своего дела, все винты были затянуты на совесть, а прицел, как и полагается, выставлен в ноль. Джуба остался доволен. К тому же на стволе имелась резьба для стандартного глушителя «восемь на двадцать четыре», а в оружейных запасах Менендеса где-то между золотыми автоматами Калашникова и рубиновыми «глоками» нашелся подходящий «Джемтек». В программе дальномера были указаны самые распространенные заряды, среди них - стосорокаграновый «Хорнади матч», выбор Джубы.
        Сделав несколько выстрелов на сотню ярдов, он выяснил, что кучность с этим глушителем выходит вполне приличная, в пределах одного дюйма. На другой день он стрелял на двести футов, потом на триста, всякий раз тщательно выставляя нулевую точку. Этот новый патрон, «6.5 Кридмур», оправдал самые смелые ожидания: бил не так сильно, как триста восьмой, но значительно точнее. Патрон идеально ложился в магазин: разработчики просто взяли гильзу калибра.308 и укоротили ее под пулю калибра.264. «Из него вышел бы отличный снайперский заряд», - подумал Джуба. Баллистическая программа «Леупольд» работала безупречно, принимала погодные данные и скорость - фактическую, а не указанную производителем - и выдавала нужную поправку на высоту и ветер при расстоянии в триста ярдов. Для стрельбы на небольшие дистанции такое снаряжение подходило как нельзя лучше.
        На четвертый день Менендес принес ему подробный чертеж.
        - Не годится. Я должен увидеть все своими глазами.
        - Непременно. Этот план предназначен только для ознакомления. Вы должны увидеть, что мои люди - профессионалы и знают много чего.
        Снайпер промолчал. Ни взгляд, ни поза не выдали его эмоций. Он опустил глаза на чертеж.
        Несколько дорог. На одной пометка - «4-я улица» - и огромное прямоугольное здание. Судя по размерам, государственное учреждение. Через два квартала прочертили прямую линию: траекторию выстрела. Стрелять нужно было из круглого строения, части комплекса каких-то сооружений. Шевеля губами, Джуба прочел название улицы: «Маркет-стрит».
        - Ничего, что выстрел придется сделать из храма неверных? - спросил Менендес.
        - Для меня это не храм, а пустое место. Если позиция подходящая, не вижу проблем.
        - Вы будете под куполом католической церкви, которая называется храм Непорочного Зачатия. Идеальное место. Одно из шести окон выходит прямо на цель. Никаких преград. В церковь легко попасть, в нужное время она будет почти пуста, если не считать нескольких священников, а те охотно и без лишнего шума выполнят просьбы наших людей. Стекольщик проводит вас к нужному окну - здание старое, и окнам по меньшей мере сто лет - и подготовит позицию, вынув стекло из рамы.
        - Мне нужно осмотреть место и убедиться, что все обстоит именно так, как вы говорите.
        - Зачем мне лгать?
        - Незачем. Но есть вероятность, что вы видите лишь то, что хотите увидеть, а не то, что есть на самом деле. Еще мне понадобится штатив. Такие продаются в фотосалонах или крупных магазинах спортивных товаров.
        - Да, конечно. Цель будет на Четвертой улице, на лестнице у входа в здание федерального суда. Это свидетель. В четырнадцать тридцать его привезут федеральные маршалы. Подъем по лестнице займет несколько секунд, и на это время свидетель окажется в вашем распоряжении.
        - У вас хорошая разведка.
        - И очень дорогая. Теперь же…
        - Я не закончил. Мне нужно, чтобы неподалеку заложили радиоуправляемое взрывное устройство. Его задача - не убить, а оглушить. Когда оно сработает, все замрут, начнут озираться по сторонам и высматривать угрозу. Это один из основных инстинктов. Бомбу нужно взорвать, когда свидетель будет на верхней ступеньке. Примерно на секунду он застынет, и я заберу его жизнь. На таком расстоянии полет пули длится меньше секунды. Никто не успеет понять, что происходит, и оттолкнуть цель в сторону. Будет слишком поздно.
        - Мне нравится ваша уверенность.
        - Я не промахнусь. Теперь расскажите об эвакуации. - Джуба всмотрелся в чертеж. - Лифта нет. Придется спускаться пешком, а это лишнее время. После взрыва у двери должен быть автомобиль. Винтовку, пожалуй, лучше оставить на месте. Она мешает двигаться.
        - Не вопрос. При покупке мы постарались, чтобы ее нельзя было отследить.
        - Мы отъезжаем, быстро меняем машину и…
        - В аэропорт. Там будет ждать мой самолет.
        - Мои спутники должны быть вооружены. На всякий случай.
        - Они будут вооружены до зубов. Все как один - опытные бойцы, готовые сражаться и умереть, чтобы обеспечить вашу эвакуацию.
        - Надеюсь, что перестрелки не будет.
        - Местные, включая маршалов, - сказал Менендес, - настроены серьезно, но у них нет опыта и должной подготовки. Они не успеют отреагировать на выстрел, если только среди них не будет исключительно талантливого человека. А это маловероятно.
        Глава 41
        База ВВС «Макконнелл»
        - Джаред, нужно что-то решать.
        - Как, простите, его зовут? Мне он представился как Али Ла Пуант. Больше ничего не знаю.
        - Имам аль-Тарик дал другие показания. Он сообщил, что выбрал вас в качестве проводника для Джубы, чтобы помочь ему освоиться в США. По его словам, вы не отходили от Джубы ни на шаг. Кому, как не вам, знать секреты Багдадского снайпера?
        - По-моему, мне нужен адвокат.
        - По-моему, тоже. Но вы, к несчастью, от него отказались. Так что вам никто не поможет, и выбор у вас невелик.
        - Не знаю, что сказать.
        - Молчание - это не вариант.
        - А какие у меня варианты?
        - Мы можем переправить вас в Детройт, а оттуда - в Кинросс, в тюрьму штата, на общий режим. Господи, надеюсь, нам не придется этого делать. Результат будет плачевным.
        - Или?… - спросил Джаред.
        - Вас объявят соучастником, помощником Джубы в подготовке ко всем его преступлениям. Поскольку одно из них совершено в Израиле, израильтяне, которые очень интересуются Джубой, могут потребовать вашей экстрадиции для допроса в «Моссаде».
        - Ой-ой. Ну ладно, что вы предлагаете?
        - Ту же сделку, что и раньше. Сегодня во второй половине дня вас отвезут в суд, где вы дадите показания перед большим советом присяжных, после чего УБН получит право арестовать Рауля Менендеса. Вы выступите против него в суде. Он отправится в тюрьму, вас увезут по программе защиты свидетелей. Все то же самое, кроме одного: сегодня, после суда, вас переправят в строго охраняемое здание ФБР - оно тоже находится на территории военной базы, - и вы расскажете все, что вам известно, про Джубу. То есть вообще все, без утайки, потому что мы - не УБН. Мы будем расспрашивать вас снова и снова. Накачаем вас наркотиками - с вашего согласия, потому что оно станет частью сделки. Введем в состояние глубокого гипноза. Вам также предстоит работать с лучшим полицейским художником в мире, который нарисует подробный портрет снайпера. Это займет много времени. Если нам покажется, что вы недоговариваете, мы надавим изо всех сил. В том случае, если нам не удастся остановить Джубу и он совершит то, для чего приехал сюда, вам не поздоровится. Когда все закончится, мы одолжим вас израильтянам - и всем остальным, кто
пострадал от рук Джубы. Например, Малайзии и Филиппинам. А потом вы отправитесь в Кинросс. Если оно вообще будет, это «потом».
        Джаред вздохнул. Похоже, он осознал весь ужас своего положения, и ему стало очень жаль себя. Все пошло не так, как он планировал. Он до сих пор не понимал, что мир - это безжалостное место, где наивных идеалистов стирают в порошок.
        - Видите ли, - сказал он наконец, - Менендес - говнюк. Он меня ни в грош не ставил, хотел убить, так что я имею полное моральное право сдать его властям. Но Джуба - другое дело. Он мне как брат. Честно говоря, меня не волнует ислам. Меня волнует судьба моего народа. Я не верю ни в Аллаха, ни в Яхве, ни в вашего Иисуса Христа, ни в кого из них не верю. Но мой народ нагибают все кому не лень. От нашего имени говорят только такие, как Джуба.
        - Если повзрослеете, - произнес Гольд, - то, пожалуй, поймете, что истинная мудрость - в умеренности, милосердии и банальной вежливости, а за образом бесстрашного воина, таким привлекательным для молодежи, скрывается психопат, сгорающий в огне собственных страстей. Сильный герой - это хорошо. Но до вас непременно дойдет, что сила и зло - это разные вещи.
        - Не сомневаюсь, мистер Гольд, что вы говорите от всей души. Но для одних Джуба - злодей, а для других - герой. Будь что будет.
        - Бедный мальчик, - сказала Чендлер. - Вы же по собственной воле отправляетесь в преисподнюю. И это билет в один конец.
        - Ну а «Нетфликс» там хотя бы есть? - пошутил Джаред и хотел было усмехнуться собственной шутке, но не смог.
        Глава 42
        Храм Непорочного Зачатия,
        Уичито, Канзас
        Ровно в 14:10 у церкви остановился черный внедорожник. В первой группе было шесть человек. Одетые в сутаны, они сошли бы за священников, если бы не атлетическое телосложение, наушники с микрофонами во вспененной оболочке и татуировки «MORIR EL CABRON!»[8 - «Умри, скотина!» (исп.)] сорок восьмым «бодони лайт готик» под колоратками. То были профессионалы, ветераны Второго батальона особого назначения Первой бригады сухопутных войск Мексики. Повидали множество сражений, провели множество успешных операций во всех тревожных уголках Южной Америки, лишили жизни множество картелистов и, наконец, переметнулись на другую сторону. Менендес высоко ценил этих людей и щедро платил им. Они, в свою очередь, безоговорочно соглашались с условиями сделки: если кормишься у хозяина, будь готов выполнить любой его приказ и, если придется, отдать за него жизнь. Да и вообще, они настолько любили воевать, что исход битвы не имел для них почти никакого значения. Рано или поздно все умирают, и эти люди предпочли бы умереть в бою.
        У шестерых в черном был серьезный и даже торжественный вид. Обнаружив, что в величественном храме почти никого нет, они прошли по нефу, словно убийцы Томаса Бекета, миновали алтарь, набожно преклонили колени перед распятием: они пришли сюда не для того, чтобы богохульствовать, а всего лишь замышляли убийство, - зачем же проявлять неуважение к Богу? Крупные парни передвигались без лишнего шума, освещаемые то полосками солнечного света, то мерцающими язычками свечей, то старинными оранжевыми лампами, стоящими здесь с 1923 года. Наконец они аккуратно приступили к делу.
        Церковь сдалась без боя. Достаточно было сдвинуть полу одеяния и продемонстрировать АКС-74У - облегченную и укороченную модель самого популярного автомата на свете, - как подлинные священники начинали безропотно подчиняться. Наконец все собрались в нефе, где служителей культа поставили на колени и заковали в наручники, заткнув им рты кляпами.
        Командир - в чине сержанта - объяснил сперва по-испански, а потом по-английски:
        - Никто не желает вам зла. Мы верующие люди и просим Господа Бога нашего Иисуса Христа благословить это начинание, ибо от его исхода зависит, восторжествует ли la raza - наш народ - над захватчиками и узурпаторами. Поэтому следующие несколько минут ведите себя тихо. Скоро мы уйдем, и полиция вас освободит. Не всматривайтесь в наши лица и не старайтесь их запомнить, чтобы они не снились вам по ночам.
        После того как люди в черном взяли помещение под контроль и выставили у двери знак «ВХОДА НЕТ / NO ENTRADA», сержант сказал пару слов в микрофон. К церкви подъехал еще один черный внедорожник со второй группой мужчин в сутанах, выбравшихся наружу. Их было трое: стекольных дел мастер, тучный носильщик, державший в одной руке цветастый сверток с кейсом для винтовки, а в другой - штатив в невзрачной оберточной бумаге, и Джуба по прозвищу Багдадский снайпер.
        - Сюда, - сказал тучный мужчина, тоже служивший в батальоне особого назначения. Он заранее изучил планировку храма и знал, куда идти.
        Церковь не произвела на Джубу никакого впечатления: он думал только о цели. Его не заботила ни важность сегодняшнего задания, ни его срочность. Он не чувствовал ни волнения, ни тревоги. Значение имел только выстрел, который никак не затрагивал вопросов веры. Джуба не замечал строгой красоты зала, лучей солнечного света, пылинок в воздухе. Его не трогала здешняя безмятежность, он не сравнивал богатое убранство христианской церкви с суровой простотой мечети.
        Он следовал за тучным человеком: через левую арку, за алтарь, к уходящей во тьму спиральной каменной лестнице, перекрытой цепью с еще одной табличкой «ВХОДА НЕТ / NO ENTRADA». Перешагнув через цепь, он направился наверх, к мостику, опоясывавшему внутреннюю сторону купола. Джуба был силен, восхождение давалось ему без труда, но он переживал за стекольщика: вряд ли тот привык к подобным нагрузкам. Стекольщик, однако, оказался проворным, как обезьянка, а носильщик особого назначения, закинувший грузы на спину, - выносливым, как горилла. Ни один даже не запыхался.
        Наконец они очутились в сумрачном, затянутом паутиной пространстве. Свет попадал сюда через шесть окон, проделанных в каменных стенах около века назад. Здесь несло холодом, как в склепе или погребе: камни увлажняли воздух, а пыль сушила его. Эстебан с фонарем в руке обошел купол, остановился у нужного окна и сказал по-английски:
        - Здесь!
        Выглянув наружу, Джуба увидел еще одну крышу, а за ней - пространство, где скоро должна была появиться цель: парковку и ступени, что вели к служебному входу в здание федерального суда на перекрестке Четвертой улицы и Маркет-стрит.
        - Сеньор? - Стекольщик дал понять: раз уж я здесь, позвольте мне заняться делом. Джуба отошел от окна, а тучный солдат начал возиться со штативом.
        Стекольщик работал как дышал. Присоединив к стеклу большую присоску, он достал «Дремель» на батарейках и просверлил в старом стекле крохотную дырочку, затем вооружился стеклорезом и умелыми сильными движениями вырезал стекло из рамы. Секундой позже он потянул за присоску, вынул стекло, которое издало театральный хруст, и отошел от окна, уступая место солдату. Тот быстро поставил штатив, выдвинул его до щелчка и пошире раздвинул подпорки, чтобы обеспечить максимальную устойчивость, после чего умело прикрутил к нему ребристую платформу - на такие ставят фотоаппарат или кладут оружейное цевье. Фотоаппарата у Джубы не было, поэтому он сделал выбор в пользу винтовки.
        Словно хирург - недаром снайперов зачастую сравнивают с ними, - он натянул тесные резиновые перчатки. Стоявший у него за спиной солдат прикрыл платком нижнюю часть его лица, надел ему на голову хирургическую шапочку и нацепил на него желтые стрелковые очки «Бауш энд Ломб». Теперь Джуба готов был заняться подсчетами.
        Он видел, что ему поручили сделать простенький охотничий выстрел, хоть и не с самого близкого расстояния. Препятствий для пули нет, а значит, проблем не будет. Он уже знал расстояние и высоту своей позиции, но хотел еще раз все проверить. Поскольку на винтовке стоял прицел «Леупольд», Джуба выбрал и запрограммировал лазерный дальномер той же фирмы, новинку под названием «RX-1600I TBR», где TBR означало «истинное баллистическое расстояние». Затем он пробежался по функциям. Кренометр показывал угол в сорок два градуса. Следовательно, прямая дистанция до цели увеличится процентов на двадцать. Пусть будет триста пятьдесят семь ярдов: если смотреть по уровню моря, расстояние от церкви до здания суда составляло двести девяносто семь ярдов, а для «Кридмура» это большая разница. Парадоксально, но факт: выстрел все равно нужно было рассчитывать, исходя из второго значения, невзирая на угол наклона и увеличенное расстояние. Гравитация - занятная штука, ей нет дела до углов. Единственное, что имеет значение, - это дистанция, вычисленная по уровню моря. Итак, прицел уже выставлен на триста ярдов. Значит, все
в порядке.
        Пришло время взять в руки рабочий инструмент. Джуба убрал дальномер в карман. Солдат открыл кейс. Джуба нагнулся и достал из него винтовку. В ней уже были четыре превосходных стосорокаграновых патрона «Хорнади мэтч». Гладкая, изящная, с безупречными пропорциями, винтовка - как и любое огнестрельное оружие - удивительным образом сочетала в себе обыденность и харизму. Ложа коричневая, с абстрактными желтыми пятнами, - должно быть, дизайнер решил, что эта расцветка напоминает пустынный ландшафт. Ствол, затворная коробка и спусковая скоба выкрашены в серовато-коричневый цвет, максимально незаметный для неискушенного человеческого глаза. Прицел черный - просто потому, что прицелы, как правило, черные, а искать подходящий по цвету «Леупольд 10» было некогда, да и не особенно хотелось.
        Джуба достал из чехла восьмидюймовую черную трубку и накрутил ее на коричневое дуло. Глушитель добавлял лишь несколько унций веса и рассеивал звук, сопровождавший воспламенение сорока пяти гран бездымного пороха, за десятитысячную долю секунды, хоть и не был способен погасить его полностью. Тем не менее, если выстрел вообще заметят, никто не поймет, где он прозвучал.
        Джуба взвесил винтовку на руках. Десять фунтов, самое то. Еще не слишком тяжело, но устойчивость что надо. Он встал за треногу, опустил цевье на подставку, где уже лежал мешочек с песком, устроился поудобнее, заглянул в прицел, нашел оптимальное расстояние между глазом и линзой. Теперь он мог стрелять.
        Винтовка была самой обычной, как по размерам, так и по конструкции. Ее нельзя было настроить под Джубу, поэтому Джубе пришлось подлаживаться под нее. Он точно знал, куда прижать щеку, как взяться за рукоятку, чтобы приклад слился с плечом, и куда положить левую руку: поверх правой, сразу за большим пальцем, для максимального контроля.
        Тем временем солдат надел ему на пояс переговорное устройство, а гарнитуру зацепил за ухо. Джуба услышал треск, какие-то испанские слова, а потом четкий голос Альберто:
        - Страж, - смехотворный позывной, но на нем настояли мексиканцы, - вы на месте?
        - Да, - сказал Джуба в микрофон.
        - Готовы к выстрелу?
        - Да, осталось сделать несколько поправок. Что у нас по времени?
        - Мне сказали, есть еще шесть минут. Повсюду наблюдатели, и…
        - Знаю.
        - Да, они предупредят, как только увидят машину. Не важно, в какой стороне.
        - Понял.
        - Так, мне только что сказали, что он в двух милях от места, дорога свободная, должен быть через четыре минуты.
        - Принято, - подтвердил Джуба.
        Что ж, он готов. Снял винтовку с предохранителя, открыл затвор и убедился, что патрон по-прежнему в патроннике - хотя куда ему деваться? - после чего вернул затвор на место и переступил с ноги на ногу, выбирая идеальную позу.
        - Последняя проверка, - сказал Альберто из штаба операции, который помещался, скорее всего, в какой-нибудь квартирке рядом с церковью.
        - Все в полном порядке, - сказал Джуба.
        - Отлично.
        - Отвлекающий заряд?
        - На месте. По вашей команде взорвется мусорный бак. Будет много шума.
        - Неплохо.
        - Всем, кто на связи, радиомолчание для стрелка, - сказал еще один голос. - Да поможет нам Господь.
        Первым шел «додж» федеральных маршалов, за ним - ничем не примечательный «форд» с группой сотрудников ФБР, а следом, символизируя участие местных, - патрульный автомобиль полиции Уичито с двумя сержантами, семью пончиками и двумя кофе с тройным сахаром и сливками.
        - Хорошо хоть слона не привели, - заметил Боб.
        - Ну, это же не демонстрация силы, - сказал Ник. - Обычный конвой следует в обстановке строгой секретности. - Обернувшись, он взглянул на Чендлер, одиноко сидевшую сзади. - Как вы там? Нормально?
        - Отлично, - ответила Чендлер. - Пока местные копы не лезут с предложениями пропустить по стаканчику.
        По обе стороны от дороги раскинулся милый, приятный канзасский городок. Боб по привычке вертел головой в поисках чего-нибудь необычного и тревожного, хотя оружия при себе не имел. Случись что, толку от него будет немного.
        - Все хорошо? - спросил Ник. - Значит, так. Он дает показания, и мы его забираем. Думаю, он уже все обмозговал. Понимает, во что ему выльется это геройство, и непременно придет в наши распростертые объятия.
        - Хотелось бы надеяться. - Боб заметил подозрительный «додж-чарджер», но тот помигал поворотником, обогнал конвой и свернул налево.
        - Совсем ребенок, - сказала Чендлер, - перепуганный и беззащитный, хоть и скрывает это за бравадой. И еще он скучает по маме. Он обязательно поймет, что к чему.
        Построенное до войны здание федерального суда сплошь состояло из вертикальных линий и прямых углов - чисто модернистский подход: «А давайте построим какую-нибудь хрень, чтобы экономика не задерживалась на месте». Такая конструкция выдержит что угодно: от торнадо до крестьянского бунта с факелами и лопатами. Внедорожник маршалов въехал в ворота, своевременно открытые охранниками, свернул на парковку и остановился у тротуара, переходившего в шесть широких ступеней. Те, в свою очередь, вели к медным дверям вдвое больше обычных. В дверном проеме, словно часовые, стояли еще двое маршалов. Цирк, да и только.
        Ник припарковался по соседству, а полицейские, подъехав с другой стороны, встали бампер к бамперу с внедорожником.
        Боб выбрался из машины и осмотрелся. Ничего. Никаких автомобилей за воротами суда, никакого движения на Четвертой улице. Обычная Америка: деревья, солнце, легкий ветерок, несколько прохожих, шагающих то ли на работу, то ли в гости, никто ни к кому не лезет, все заняты своими делами. Свэггер, однако, заметил на горизонте высокое здание, увенчанное куполом, - наверное, что-то вроде церкви, - к северо-западу, в трех сотнях ярдов. Он присмотрелся к этой конструкции, но подробностей не разобрал: слишком далеко. Ему пришло в голову, что здесь не помешал бы бинокль, да и пистолет тоже, а еще наушники, связь с командным центром, бронежилет, разношенные ботинки. И еще хорошо бы помолодеть лет на двадцать.
        Двери внедорожника были закрыты, пока к нему не подошла группа из ФБР. Теперь же передняя распахнулась, и из машины вышел здоровенный мужчина в форменном пиджаке, с армейским ежиком, наушником, микрофоном и «ЗИГ-Зауэром» в районе правой почки. Он, как и Боб, просканировал местность на предмет угроз и удовлетворенно кивнул. Открылась задняя дверь.
        На тротуар вышел тощий Джаред, одетый так, словно собирался на урок английского в Принстоне: равнодушный вид, очки в тонкой металлической оправе, джинсы, кроссовки и свитер с засученными рукавами. По бокам от него выросли два маршала, похожие на тренеров по американскому футболу. Рядом с ними мальчишка и впрямь смахивал на щенка или одичавшего битника. На него не надели ни наручников, ни ножных оков: пока что он был не преступником, а помогающим следствию свидетелем. Он даже не взглянул на сотрудников ФБР, и те тоже не удостоили его приветствием: стояли и ждали, пока он не начнет подниматься по лестнице, чтобы пойти следом.
        Ступени были почти ровными, не очень высокими, достаточной ширины и выглядели весьма официально. Шагать по ним было проще простого, и все шестеро отправились в путь.
        - Так, они на Четвертой улице, - сказал Альберто. - Увидите их с секунды на секунду.
        Последний поворот фокусировочного кольца на «Леупольде». Мир в прицеле сделался огромным и ослепительно-ярким. За последнее время Джуба привык к двадцатипятикратному «Шмидт и Бендер», а в миле от стрелка мишень похожа на крошечную точку. Теперь же все было как на киноэкране - четкое и резкое от края до края. Джуба видел ступени, навес над входом, двоих маршалов у дверей и нарядные настенные барельефы с изображением ковбоев, трудяг прерии, с любовью выполненные лет семьдесят тому назад.
        - Они на месте, - сказал Альберто. - Вы их видите?
        - Вижу. Теперь заткнитесь и ждите моей команды, - велел Джуба.
        Он решил не отслеживать цель с тротуара. Пусть поднимется до уровня прицела.
        В самом низу окуляра, на границе поля зрения, он заметил головы: люди собирались возле черного автомобиля. Это заняло какое-то время, словно они готовились не к прозаическому заседанию в зале суда, а к торжественному параду. Наконец все построились и начали восхождение к дверям.
        Трое спереди, трое сзади. Цель, очевидно, в первом ряду, посередине. Они не спешили - не знали, что за ними наблюдает хищник, - шли не в ногу и выглядели как обычная разношерстная компания.
        - Давай! - скомандовал Джуба.
        Где-то нажали кнопку - на телефоне, пульте от телевизора, профессиональном беспроводном детонаторе, да на чем угодно, - и на полпути от одного перекрестка до другого взорвался мусорный контейнер с надписью «Спасибо за чистоту», стоявший в футе от тротуара на желтом постаменте. Видимо, пара унций «Семтекса», детонатор и приемник сигнала в бумажном стаканчике. Разрушительная сила ничтожна, ведь целью было ошеломить, а не убить. Энергии взрыва оказалось достаточно, чтобы пластмассовый контейнер подскочил в воздух и разлетелся на части. Детонация не нанесла никакого урона окружающим, но грохот был такой, словно наступил конец света.
        Цель достигнута. Все шестеро замерли. Человеческий мозг запрограммирован так, чтобы реагировать на любой взрыв. Пока он оценивает угрозу, все мыслительные процессы останавливаются.
        Маршал слева и трое во втором ряду уже начали приходить в себя. Джуба не медлил. Без тени сомнения он совместил перекрестие с затылком цели, чуть правее стриженой головы маршала. Тот по необъяснимому наитию сдвинулся вправо, закрыв собой цель.
        Время почти застыло. Палец Джубы лежал на спусковом крючке и двигался, двигался, двигался, с каждым движением добавляя к усилию десятую долю унции. Треклятая цель скрывалась за маршалом - «помоги мне, Аллах, не отвернись от меня!» - но спустя наносекунду Джуба увидел за стриженой головой нужный ему затылок - примерно треть, - и его палец послушно нажал на спуск.
        Мир дернулся и смазался, глушитель превратил дульный выхлоп в бытовой шум, отдача легонько толкнула в плечо, винтовка подскочила на штативе и вернулась на место. Картинка стабилизировалась, и Джуба успел увидеть лицо человека, в которого стрелял. Через долю секунды человека не стало.
        Глава 43
        Звук, с которым пуля попадает в человеческую голову, - единственный в своем роде, сухой и в то же время сочный, отвратительный, богатый на всевозможные призвуки, хрустящие, шипящие, хлюпающие, между тем как брызги и осколки разлетаются в стороны со сверхзвуковой скоростью. Из всех, кто стоял рядом с Джаредом, когда пуля, скользнув по черепу маршала, вошла мальчишке под глазницу, этот звук был знаком лишь Свэггеру.
        Он среагировал мгновенно. Судя по совокупности обертонов, на результат выстрела можно было не смотреть, хотя Боб невольно глянул на маршала - он тоже падал, заливаясь кровью, - и пришел к выводу, что рана у того не смертельная, но на ближайший год головная боль ему обеспечена.
        Мгновение затянулось до невозможности, но тут Свэггер завопил: «Купол, купол!» - бросился к полицейской машине, стоявшей у внедорожника маршалов, распахнул заднюю дверцу, ввалился в салон и снова завопил: «Купол, купол!» В воздухе повис неуместный аромат свежепролитого кофе: сержант за рулем отбросил стаканчик, включил передачу и сделал крутой разворот влево. Автомобиль промчался по парковке, встретился с черно-желтыми деревянными воротами, и те разлетелись в щепки. На Четвертой улице сержант снова свернул влево, вдавил педаль газа в пол, и перехватчик «додж-чарджер» рванул сквозь пространство во все свои триста семьдесят лошадиных сил.
        - Штаб, это десять тридцать пять, стрельба на углу Четвертой и Мэйн, повторяю, стрельба на углу Четвертой и Мэйн, требуется «скорая», - вещал в микрофон второй коп, - ранены сотрудники полиции, направляемся к храму Непорочного Зачатия. Скорее всего, стреляли оттуда, всем патрулям, это десять тридцать пять, Непорочное Зачатие, врубайте дискотеку.
        - Скажи, что подозреваемые вооружены и будут отстреливаться, - добавил Боб. Два квартала Четвертой улицы слились в расплывчатое пятно. Всех, кто был в салоне перехватчика, вдавило в сиденья.
        - Всем патрулям, имейте в виду, на месте ожидается перестрелка.
        - Пушки есть? - спросил Свэггер.
        - В багажнике ружье. Достану, когда выскочим.
        - Понял, - сказал Свэггер, и в этот момент увидел здание церкви, два внедорожника у входа и бегущих к ним людей в черных сутанах. - Проклятье, берегись! - крикнул он, когда один из священников пригнулся и снова выпрямился, но уже с автоматом в руках.
        Все трое распластались на сиденьях. Сердитый рой свинцовых пчел пронзил ветровое стекло, оставив на нем паутинки трещин. Салон засыпало осколками. Люди остались целы, но перехватчик вышел из-под контроля, зацепил одну из припаркованных машин и протаранил вторую так, что водителя с пассажирами бросило вперед и стукнуло обо что придется: полицейских - о приборную доску, а Боба - о спинку переднего сиденья. Он почувствовал, как хрустнула кость, выкрутились ребра, сердце расплющилось в блин, легкие чуть не лопнули, а откуда-то из середины тела ракетой взмыла острая боль, не сулившая ничего хорошего. По «доджу» застучали новые пули, заскрежетал металл, машина завибрировала, как циркулярная пила, в воздухе повис едкий запах бензина и горелой краски. Завыли сирены - значит свои летят на подмогу, и дай-то бог, чтобы успели.
        На мгновение Джуба оторопел, но тут же взял себя в руки, развернулся, сшиб стекольщика и велел ему дожидаться полиции.
        Когда они с солдатом спускались по подкупольной лестнице и уже подходили к последнему пролету, на улице сухо защелкали выстрелы. Как, откуда, почему полицейские среагировали так быстро, как сумели понять, откуда он стрелял, ведь глушитель рассеял звук выстрела? Предательство? Чудовищное невезение? Эти варианты можно было крутить в голове до бесконечности, пока тебя не убьют или не возьмут в плен, но через секунду Джуба отбросил ненужные мысли: он был воином, а воин решает проблемы по мере их поступления.
        Оказавшись у лестницы, что вела в основное пространство храма, они с Эстебаном сбежали вниз, перепрыгивая через две ступеньки, очутились за алтарем, бросились в боковой неф и оттуда, через западный выход, на улицу, где развернулась битва. Перед дверью стояли два внедорожника, за ними засели четверо из первой группы. Они безостановочно лупили из автоматов. АКС-74У - в США их почему-то называют «Кринки» или «Кринковы» - пожирали боеприпасы с таким звуком, словно два механизма рвали в клочья огромное холщовое полотно. Впереди угловатым полумесяцем выстроились машины патрульной службы и шерифского ведомства. Их становилось все больше, и каждая служила укрытием для личного состава, вооруженного по большей части пистолетами, редко - чем-нибудь автоматическим. Все вокруг палили куда ни попадя, пригибались, меняли позицию, палили снова и приседали для перезарядки. Один стрелок упал, попытался отползти в сторону, сделал пару движений, истек кровью и замер. Остальные продолжали стрелять.
        На улице царил хаос. Вооруженные люди стремились прикончить друг друга, маневрировали под огнем и в полном отчаянии стреляли в автомобили, в асфальт или в белый свет, хотя это не давало никакого тактического преимущества. Разбивались полицейские мигалки, шипели спущенные шины, из пробитых двигателей вырывался пар, по асфальту растекались липкие лужицы машинного масла.
        - Назад! - крикнул Джуба. У него не было оружия - свою винтовку он бросил.
        Они со спутником нырнули в церковь в тот самый миг, когда кто-то, заметив их, пустил в западную дверь заряд картечи. Дверь ответила каскадом щепок.
        - Беги! - крикнул Эстебан. - Я их задержу!
        - Воин, ты герой ислама! - крикнул Джуба и запечатлел на губах солдата крепкий поцелуй.
        - На! - Солдат протянул ему свой «Кринков», развернулся, выхватил «беретту» и приготовился открыть огонь по нападающим.
        Джуба метнулся через неф в сторону трансепта, сквозь лучи Божьего света, под взглядом человека, приколоченного к кресту, растолкал перепуганных священников: все они были связаны, и ни у одного не хватило храбрости помешать беглецу. Джуба свернул в коридор, услышал, как в одной из комнат кричат какие-то гражданские, добежал до угла, бросил быстрый взгляд за спину и никого не увидел. Впереди была дверь. Распахнув ее, Джуба ощутил вкус солнца, воздуха и прочих чудес, ожидающих его в Джаннате, заставил себя отбросить эти мысли и увидел арку, а за ней - городскую улицу. Сложив приклад, он прижал автомат к боку и пустился в путь, стараясь шагать с самым непринужденным видом, хотя никак не мог отдышаться. Он ступил на тротуар, свернул на улицу, и тут в него врезался какой-то человек. Автомат отлетел в сторону, а мужчины сцепились врукопашную.
        Свэггер был безоружен, а когда ты безоружен, в таком аду тебе делать нечего. Полицейские - их становилось все больше - горели желанием побыстрее вступить в бой, и никто не обращал внимания на Боба. Наконец на место примчался фэбээровский «форд», с водительского сиденья выкатился Ник, с пассажирского - Чендлер, а с заднего - Нил.
        Пригнувшись, Боб рванул в их сторону.
        - Пистолет! - крикнул он.
        - У меня есть! - невпопад ответил Ник, устроился за колесной аркой, выхватил «глок» и послал несколько пуль сорокового калибра к неприятельской позиции в тридцати пяти ярдах от «форда».
        Повсюду стреляли. Автомобили дергались от попаданий, грохот терзал барабанные перепонки, воздух пропитался едким запахом бездымного пороха.
        В поисках оружия Свэггер сновал от машины к машине и наконец добрался до последней в баррикадном полумесяце, где двое маршалов развлекались со своими «сорок пятыми». Лишнего пистолета у них тоже не нашлось.
        И тут Свэггер увидел Джубу.
        На нем были черные одежды священника и желтые стрелковые очки. Он только что вышел из дверей церкви - крепкий, сильный, мускулистый, абсолютно бесстрашный, - и Боб решил, что пора идти в атаку, пора ему броситься на врагов, скользя между пулями, и обрушить на обоих сокрушительные удары стариковских кулаков и отборную брань в лучших традициях Корпуса морской пехоты. Заметив его, спутник Джубы вскинул автомат, и до Боба дошло, что он поторопился с решением. Он уже готов был принять очередь в корпус, но тут враги нырнули в церковь, едва не схватив заряд картечи. Должно быть, сегодня Господь болел за Свэггера, и тот после секундного замешательства бросился вперед.
        И снова пожалел, ибо на улицу выскочил спутник Джубы, на сей раз с пистолетом, направленным на Свэггера. Он едва не нажал на спуск, но над ухом у Боба прогремели выстрелы из «глока», и мексиканец получил свои шесть пуль. Стреляла Чендлер.
        - Назад! - заорал Боб.
        - Только после вас! - крикнула она и тут же растянулась на земле, скошенная очередью, которую выпустили из-за черного внедорожника. Боба очередь не зацепила: в этот день он был неуязвим для пуль, не может быть, чтобы его пристрелили, когда вот он, Джуба, вот он!
        Он подбежал к Чендлер:
        - Куда?
        - В броню, - прохрипела она. - Жива… вот только… ребра…
        Свэггер отволок ее за машину маршалов:
        - Здесь и лежи!
        - Вот, возьмите.
        Она протянула ему «глок» - пустой.
        - Магазин?
        - Нету.
        - Черт! - Боб защелкнул затвор. Пистолет, даже без патронов, - уже какой-никакой аргумент. С ним лучше, чем без него. - И не высовывайся! - крикнул он.
        Чендлер, скорее всего, ответила колкостью, но Боб не услышал ее слов, ибо уже сорвался с места, решив бежать не к двери, а за угол: Джуба наверняка пройдет по храму, поищет выход с другой стороны, выскочит на улицу и отберет у кого-то машину или угонит припаркованную, прекрасно зная, как вести себя в подобных ситуациях.
        Свэггер обогнул огромное здание, вышел из тени на свет и обнаружил, что уличное движение остановилось, пешеходов не видно, а полицейские машины мигают и верещат на перекрестке в конце квартала - то есть в приличном отдалении. Боб сбавил скорость, но ненамного, направился к следующему углу и оказался у арки в тот самый момент, когда из нее вышел рослый священник. Поскольку священники, как правило, не носят переговорных гарнитур, желтых стрелковых очков и укороченных автоматов Калашникова, Боб тут же смекнул, с кем его свела судьба, и отреагировал как надо: бросился врагу в ноги, чтобы тот не взял его в захват. Оба грохнулись на тротуар, автомат отлетел в сторону. И Боб, и Джуба на мгновение растерялись, но тут же пришли в себя.
        - Замри! - крикнул Боб, наставив «глок» на центр Джубиной груди.
        - Не стреляти, не стреляти! - завопил Джуба по-английски, подняв руки. - Пожалюста, не стреляти! - И тут же, не обращая внимания на пистолет, пришел в движение, столь молниеносно, что Боб не сумел бы в него попасть, даже если бы в «глоке» была чертова уйма патронов. Русская система «Спецназ» опирается не на замысловатые движения - в горячке боя они начисто забываются, - а на естественную физику тела, помноженную на силу, равновесие и опыт. Опыта же Джуба накопил предостаточно. Это было даже не движение, а волна чистой энергии Вселенной, направленная в точку контакта с немыслимой скоростью, недоступной человеческим органам чувств. Джуба так сильно ударил Боба ногой по голове, что тот на пару секунд оказался в Стране чудес, где Алиса с Белым Кроликом успели сыграть на его черепушке партию в шахматы. Когда он очухался, бой уже завершился. Джуба стоял над ним с автоматом в руках, готовый покончить со всем раз и навсегда.
        Но не покончил.
        Вместо этого он выплюнул какие-то арабские слова, развернулся и с удивительной для такого амбала грацией припустил по улице.
        Боб попробовал встать, осмотреться, крикнуть, чтоб все срочно мчались сюда, но патрульные машины по-прежнему были далеко, на перекрестке, противно мигая красно-синими лампочками, а полицейские оставались на своих местах, хотя стрельба, похоже, утихла.
        Колени подломились, голова снова поплыла, и Боб понял: ему досталось так сильно, что он, не ровен час, отдаст концы, и что тротуар несется прямо ему в лицо, и что он расплющил нос об асфальт, и что в мире не осталось ничего, кроме темноты, расцвеченной безумными вспышками фейерверка.
        Глава 44
        Госпиталь, где раненые идут на поправку
        Сперва он пришел в себя в «скорой». Он был один и чувствовал себя так, словно в мозг ему набили гвоздей. Ощущение не из приятных. Он решил снова прилечь, начал опускаться на койку и отключился.
        После этого он очнулся в больничной палате. Рядом был Ник, но гвозди никуда не делись.
        - Добро пожаловать в реальный мир, - сказал Ник.
        - Ы-ы-ы, - промычал Боб, - не уверен, что мне здесь понравится.
        - И я. Новости плохие, но надеюсь, ты примешь их как мужик.
        - Чендлер?
        - Выжила. Сломано несколько ребер, но бронежилет ее спас.
        - Слава богу, - выдохнул Свэггер. - Прикажи, чтобы отныне сидела в кабинете. Ты же начальник.
        - Сам попробуй приказать что-нибудь современной американке. Потом расскажешь, как получилось.
        Боб лег и на сей раз остался в сознании. Капельница поила его вену каким-то лекарством, зрение крайне неохотно наводило фокус на окружающие предметы, больничные ароматы занимали почетное место в списке пыток. К нему подошла медсестра, чтобы проделать жизненно важные манипуляции, в том числе «подержать чашку, пока пациент жадно глотает воду».
        - Джуба? - спросил Боб, напившись.
        Ответ был ясен без слов, но Ник любил вдаваться в подробности, поэтому перечислил их и на этот раз:
        - Пришел на парковку, угнал машину и уехал из города. Куда - без понятия. Рапорт по машине поступил только вчера вечером…
        - А что, сегодня уже завтра?
        - Увы, да.
        - О господи.
        - В любом случае машину мы пока не нашли, хотя дали команду всем патрулям…
        - А толку? Он бросит ее - уже бросил - и возьмет другую. И всегда будет опережать твою ориентировку как минимум на одну машину.
        - Это точно. Он знает, что делает.
        - И еще он расторопный. В жизни не видел такой реакции. Влепил мне по башке со скоростью света. Кстати говоря, какой у нас счет?
        - Бывает и хуже. У полиции убитых нет, раненых четверо, не считая тебя и Чендлер. У бандитов четверо склеили ласты, включая командира: тот решил не сдаваться в плен и вышиб себе мозги. Шестерых мы взяли, сейчас их мурыжат ребята из контртеррористического отдела. Но эти парни - наемники, всю дорогу работали через посредников, что в Мексике, что здесь, и особой пользы от них не будет. Универсальные солдаты мексиканского разлива. Все служили в спецназе, крепкие специалисты. Пока кто-то оплачивает им страховку, будут молчать и ждать возможности смыться. Еще стекольщик, он вырезал для Джубы отверстие в окне. Тоже ничего не знает.
        Боб кивнул, помолчал и спросил:
        - Ну и когда меня выпишут?
        - Когда-нибудь. У тебя серьезное сотрясение и трещина в черепе. Говорят, пролежишь тут как минимум неделю.
        - А он тем временем может шлепнуть…
        - Это уже не твоя забота. Твоя забота - рассказать художнику, как выглядит Джуба. Кроме тебя, его никто не видел. Остальные или мертвы, или боятся раскрывать рот.
        - Господи, Ник, он же вырубил меня через пару секунд. Ну что я мог заметить?
        - Ты опытный наблюдатель. Напрягись. Сам удивишься, когда вспомнишь.
        - Попробую.
        - Никаких «попробую», - отрезал Ник. - Только «будет сделано».
        Но получилось лишь «попробую».
        - Согласен, хвастаться нечем, - сказал Свэггер.
        Из созданной художником вселенной выглядывал самый обычный араб с квадратной физиономией. Нюансов, которые делают лицо узнаваемым, - легкой асимметрии, особенностей мускулатуры и кожи, акцента на той или иной черте, блеска в глазах - на рисунке не было, поэтому с практической точки зрения он ничем не отличался от чистого листа, хоть Боб провел три долгих дня в обществе весьма приятного парня, которого считали лучшим полицейским художником в мире.
        - Помесь Саддама Хусейна и доктора Живаго, - добавил Свэггер.
        - То есть египетский актер Омар Шариф, - сказал Ник. - Ну да, образ стандартный. Пожалуй, даже идеализированный. Мы разошлем его по участкам, но, если поступит больше семидесяти пяти тысяч откликов, придется признать, что ничего не вышло.
        - Дело не в лице. Джуба - это движение. Скорость, грация, боевые навыки, сила воли и никаких угрызений совести. Лицо - дело десятое.
        Открылась дверь, и в палату вошел Гольд. У него был усталый вид: после того как Джуба сбежал, Гершон сидел в номере гостиницы «Хилтон», отведенном под рабочий кабинет ФБР, просматривал рапорты, искал зацепки, читал распечатки бесед с боевиками и стекольщиком, пытался прийти хоть к каким-нибудь выводам и тоже ничего не добился, несмотря на все свои старания.
        - Итак, вы снова выжили.
        Он пожал Свэггеру руку.
        - Зарплата не та, чтобы умирать, - ответил Боб.
        - Храбрость - это обратная сторона безумия, - сказал Гольд. - Нет на свете другого человека, способного броситься на Джубу с голыми руками.
        - Будь дело в героизме, - сказал Ник, - мы одерживали бы верх в каждом бою.
        - Пока вы здесь, мистер Гольд, позвольте рассказать, что я думаю о выстреле. Может, я что-то пропустил, а вы заметите.
        - Сомневаюсь. Но я весь внимание.
        - Выстрел прекрасный. Сам я ни разу такого не делал. Да и никто не делал, включая Крэйга Харрисона, чемпиона по стрельбе на дальние расстояния. Попасть в нужную точку с трехсот ярдов - невелика задача, но тут дело не в меткости. Ну, как сказать… В шестьдесят четвертом, когда я получил официальное образование, таких терминов еще не было.
        - Пространственное воображение? - спросил Ник.
        Боб обдумал эту фразу.
        - Близко, но не совсем. Я говорю об анализе совокупности факторов, понимании, что будет дальше, предчувствии, опережении. Он стрелял не туда, где была цель, а туда, где она будет.
        - Волшебство? - предположил Ник.
        - Динамическая проекция, - сказал Гольд.
        - Да-да, она самая. Он понимал, что затылок мальчишки перекрыт головой маршала, но вот-вот появится в поле зрения. Когда так и случилось, могло произойти что-нибудь еще, и если бы Джуба выстрелил чуть позже, он мог бы не попасть туда, куда хотел. А сквозь голову маршала стрелять было нельзя: пуля могла застрять у него в черепе или сменить траекторию. Поэтому Джуба пустил пулю по касательной, между ухом и полями ковбойской шляпы. Он понимал, что при контакте пуля разорвется, деформируется, собьется с курса, с ней может произойти что угодно. Собственно говоря, он и сделал ставку на отклонение - как в бильярде, когда биток отскакивает от двух бортов и загоняет восьмерку в лузу, - градусов в пятнадцать. Джаред оборачивается, и пуля входит ему под правый глаз, хотя лицо видно лишь на четверть. Такой выстрел не способен сделать никто, кроме Джубы. О чем это говорит?
        - О том, что он в первую очередь действует творчески, с поправкой на обстоятельства. Перехитрить такого человека непросто, - сказал мистер Гольд.
        - Будем надеяться, что я справлюсь. И еще, вы говорите по-арабски?
        - Бегло и в полном объеме по-арабски говорят только арабы. Но на поверхностном уровне - да, знаю.
        - Перед тем как убежать, он что-то мне сказал.
        - Должно быть, вы произвели на него впечатление. Обычно такие люди не очень словоохотливы.
        Свэггер старательно воспроизвел фразу, которую произнес Джуба, стоя над ним с автоматом в руках.
        - Мажнун жиддо, - поправил мистер Гольд. - Это значит «Чокнутый дед».
        Глава 45
        Ранчо
        Самолет приземлился в пятнадцать сорок пять и тут же стал невидим для окружающих: его без промедления закатили в частный ангар Менендеса. На обратном пути Джуба почти не шевелился. Со стороны казалось, что он восстанавливает силы после напряженной операции и весьма утомительного бегства.
        На выходе из самолета его поджидал сеньор Менендес собственной персоной в сопровождении Ла-Кулебры с неизменным чулком на голове и, разумеется, переводчика Альберто - гранд не мог обойтись без его услуг. Джубу препроводили к «лендроверу». Все уселись в машину, и та выехала с аэродрома в сопровождении «мерседесов» с охраной. Один шел спереди, другой - сзади.
        - Ах, друг мой, - сказал Менендес, - вы были великолепны. Такой талант, такие навыки, вы истинный воин ислама. Бог мой, вы сотворили чудо, превзошли сами себя. Я сделаю для вас все, что угодно.
        - Всего мне не нужно, - ответил Джуба. - Мне нужна лишь безопасная транспортировка на место выстрела. Чтобы винтовка отправилась туда по одному маршруту, а я - по другому. И мне понадобится еще одна цель, чтобы вновь отточить рефлексы и повторить выстрел по всем правилам, поскольку в тренировках был длительный перерыв. Отныне все наши действия должны быть подчинены основной задаче. А если я решил вашу проблему, то лишь потому, что этого пожелал Аллах.
        Объяснение было проще некуда и полностью исключало любые теологические споры. По тону Джубы было ясно, что он не намерен продолжать разговор. Но Менендес не умел читать между строк. У него было что сказать, и он не унимался:
        - Еще благодарю вас за то, что помогли выявить предателя. Я приказал провести интенсивную чистку в рядах службы безопасности. Это крайняя мера. К сожалению, погибнут невинные люди. Но пока в организации есть лазутчик, весь бизнес находится под угрозой. Мы найдем предателя, и он заплатит за гибель и пленение наших солдат. Заплатит так, что мало ему не покажется.
        - Думаете, мгновенная реакция полицейских объясняется тем, что вас предали?
        - Да. Иначе откуда…
        - Никто вас не предавал, - сказал Джуба.
        - Тогда почему они оказались у церкви? Ведь вы даже не успели спуститься из-под купола. В газетах с гордостью пишут о расторопности полиции и результатах последующей перестрелки. Наверное, чтобы замаскировать факт предательства. Полицейские никак не могли…
        - Могли, - сказал Джуба. - И я видел как. Вернее, видел человека, который нас раскусил.
        - Кто же…
        - Мы всё выясним. Я отдохну, потом свяжусь со своими людьми, и они предоставят мне файлы всех разведок мира, где есть досье на американцев. Мне нужно найти снайпера, причем пожилого - лет шестьдесят-семьдесят. Он был там, опыт подсказал ему, откуда стреляли. Именно благодаря ему полиция так быстро явилась на место. Это он их привел. Это он понял, где меня искать. И нашел. Прежде такое случалось лишь однажды, в Багдаде, когда американцы поняли мою стратегию, разработали план противодействия и в один день уничтожили почти всех моих стрелков. Думаю, в обоих случаях люди были разные, но род войск один и тот же - морская пехота. Эти умеют стрелять и понимают, что такое стрельба. Они способны прочесть суть любого выстрела, а такое под силу совсем немногим. - Он помолчал. - Я видел снайпера. Кожа задубелая - всю жизнь провел на свежем воздухе. Гибкий, ловкий, проворный, несмотря на возраст. Ничего не боится. Чокнутый дед. Какой старик бросится на вооруженного здоровяка тридцатью пятью годами моложе его? Лишь тот, кто победил во множестве битв и теперь считает себя неуязвимым.
        - Но вы показали ему, что он уязвим.
        - Нет, я показал ему, что могу сбежать. Это не победа. Нужно было убить его. Чувствую, в будущем он доставит мне немало проблем. Но стоило мне выстрелить, и через две секунды там была бы полиция. Если бы я задержался, чтобы задушить его или до смерти забить автоматом, то продлил бы период собственной уязвимости. Поэтому, когда я сбил его на землю, инстинкт велел мне бежать. Тогда это решение казалось единственно верным, но сейчас я понимаю, что ошибся.
        Глава 46
        Уичито, Канзас, совещание
        Еще через три дня Свэггера выписали, а на четвертый состоялось совещание.
        Свэггер, Чендлер, Нил, Ник и Гольд не собирались больше недели. Ник, как обычно, велел Чендлер - та приковыляла с ходунками, но была полна сил - рассказать об отклике на сигнал «всем постам» и прочих полицейских донесениях, в особенности по портрету беглеца, нарисованному лучшим в мире художником под руководством Свэггера.
        Допросы не дали ровным счетом ничего. Как обычно, никаких сигналов с автобусных остановок, железнодорожных станций, из аэропорта, от таксистов из «Убера» и «Лифта». Из шести или семи угнанных машин нашли лишь одну, и было крайне маловероятно, что ее угнал Джуба: криминалисты не обнаружили в салоне его следов.
        - Рано или поздно кто-нибудь из боевиков рассказывает, где отрабатывали операцию, и мы накрываем это место, - сказал Ник. - Но сейчас противник действует в высшей степени профессионально. Эти люди не допустят глупых ошибок, благодаря которым мы раскрываем большинство преступных замыслов. Первоклассные специалисты. Все делается через посредников, без выхода на заказчика и его ближний круг. Деньги только отмытые, банковские счета ни на кого не выведут. В эфире ничего не засекли, а значит, они пользовались каким-то хитрым шифрованием. Нил, что говорит киберразведка? Дайте хоть какую-нибудь мелочь.
        - К сожалению, мы не сумели ничего перехватить. Подключили даже АНБ с их спутниками, но и там пусто. Наши техники в Вашингтоне круглосуточно ищут информационные следы подставного лица. Как только фальшивый Брайан Уотерс отправит электронное письмо, опубликует что-нибудь в даркнете или в своем блоге, мы об этом узнаем.
        - Короче, ни хрена у нас нет, - подытожил Боб. - Он выйдет в сеть непосредственно перед выстрелом, и только тогда всплывет имя Брайана Уотерса. Готов спорить на что угодно.
        - Что-нибудь еще? - спросил Ник.
        - Вы нашли вторую винтовку? Ту, из которой он стрелял в Уичито? - поинтересовался Боб.
        - Как ты понял, что он не пользовался «Экьюрэси интернэшнл»?
        - Это же камео. Зачем рисковать винтовкой, приготовленной для бенефиса?
        - Ну да, ты прав. Это другая винтовка. Он бросил ее за алтарем, - сказал Ник. - Прежде чем отправить ее в отдел огнестрельного оружия, я хорошенько ее рассмотрел. Стандартная, прямо из коробки, бери да стреляй - то есть никакой информации.
        - Ну а все это научное волшебство - ДНК, волоски, атомы и так далее?
        - Пока ничего. Тем более такие микроследы для нас бесполезны. Когда возьмем Джубу, сможем сверить ДНК, но сейчас его образцов у нас нет, и от волосков и прочих атомов не будет толка. В остальном это стандартный полицейский «Ремингтон-семьсот» с таким же стандартным «Леупольдом» на ничем не примечательном креплении. Оружейник с ним не возился: ergo, никакой информации. Отдел огнестрельного оружия пробивает винтовку по номеру. Пока безрезультатно, но смею предположить, что ее купил левый человек где-нибудь в глубинке. Итак, мы в тупике, а винтовка - на стойке в здании Гувера.
        - Триста восьмой патрон, верно?
        - Нет. Этот называется «Кридмур».
        Боб кивнул и задумался.
        - Есть зацепка? - спросит Ник.
        - Он реально следит за модой. «Кридмур» - новейшая штука, про нее пишут во всех журналах. Говорят, бьет точнее триста восьмого. Наш парнишка ничего не упускает.
        - Стало быть, и тут никакого прогресса, - вздохнул Ник. - Еще одно подтверждение того, что мы и так знаем: за операцией стоят большие деньги, а значит, цель - большой человек. Пора хоть что-нибудь сделать, пока не стряслась беда.
        - Не ввести ли в курс дела Белый дом? - спросил Нил. - Ясно же, что Джуба собирается убить…
        - Нет, - перебил его Ник. - Если там что-нибудь пронюхают, начнется политическая возня. К процессу подключатся не только силовики, но и официальные лица. Поэтому желательно, чтобы вы держали свои домыслы при себе. Если делаете предположение, не забывайте, в каком мире - что каждый склонен подтверждать собственную точку зрения. Иными словами, все видят лишь то, что хотят увидеть, а при таком раскладе не бывает никакой ясности. Давайте, пока возможно, работать вне контекста. Согласны, мистер Гольд?
        - Целиком и полностью, - кивнул Гольд. - Даже в Израиле политики ставят «Моссаду» палки в колеса.
        - Итак, смотрим на вещи концептуально. Каков наш следующий шаг? Скажите, куда бросить людей контртеррористического отдела, чтобы они поискали зацепку? Что нам делать, кроме как сидеть над головоломкой и ждать, пока не определится ДНК или Джуба не сверкнет своей кредиткой?
        Молчание.
        - Сержант Свэггер, - сказал наконец Гольд, - вы считаете, что он будет стрелять с дистанции в милю, а то и больше. Но ему пришлось отвлечься от основной операции и выполнить побочное задание: убить человека в окружении других людей, с расстояния в три сотни ярдов. Другая винтовка, другой патрон, другие расчеты - целый комплекс новых проблем. Джуба решает их и едва уносит ноги. Означает ли это, что ему нужно освежить навыки для дальнего выстрела?
        - Если есть возможность. Если есть время. Острой необходимости нет, но Джуба непременно захочет проверить все еще раз. А что, у вас появились соображения?
        - Кое-что приходит в голову, но сперва нужно все уточнить.
        - Господи! - воскликнул Ник. - Так уточните, прошу, уточните! Мы истосковались по уточнениям!
        - Так и передам своему подсознанию. Но у него свободный график.
        - Еще один интересный момент, - сказал Ник. - Полиция Уичито сообщила, что в автомате, который Джуба бросил возле церкви, не было магазина. Выходит, он вынул магазин и забрал его с собой. Мог сунуть его под сутану, за ремень, и никто бы его не заметил. Разумеется, на коммерческий рейс с магазином не сядешь. Джуба сбежал из города на частном транспорте. Но зачем ему магазин? Чтобы воспользоваться им вместо дубинки? Какие будут мнения?
        - Он ничего не делает просто так, - сказал Свэггер. - Очень осторожный парень. Магазин ему зачем-то нужен. Надеюсь, меня не будет рядом, когда Джуба найдет применение этому магазину.
        Часть четвертая
        Глава 47
        Ранчо
        Днем позже руководство прислало Джубе электронное письмо с фотографиями американских снайперов. Он рассмотрел их, выбрал несколько и остановился на одной. Сержант, лицо почти как у Джубы, живое, умное, даже мудрое. Практичный человек, не склонный напускать на себя важный вид. Не интересуется роскошью, не погряз в удовольствиях, сильный духом, преданный своему долгу, способный расслабиться лишь в обществе людей, заслуживших право быть рядом с ним. Такие мужчины - американские снайперы, военные советники, «зеленые береты», «морские котики», талантливые и опытные люди - похожи на покрытые патиной ассирийские щиты. Внимательные глаза, окруженные паутинкой морщин, невозмутимая физиономия, волевая челюсть, плотно сжатые губы, всегда готовые улыбнуться, но только в обществе родственников, друзей или единоверцев. Лицо этого сержанта Джуба видел в кошмарах об американском снайпере, который ждал его в будущем. Это было лицо его погибели.
        Он смотрел на имя, пытаясь понять, что оно означает. По структуре оно отличалось от арабских имен и казалось бессвязным набором символов, произвольно составленных в одну строку. Похоже, в нем не было никакого смысла.
        - Что это значит? - спросил Джуба у Альберто. - Вот это - «Боблисвэггер»?
        - Американские имена - всего лишь ярлыки. Они ничего не значат. Не указывают на особенности характера или происхождения. Его зовут Свэггер, потому что его отца звали Свэггер, вот и все.
        - Но я видел это слово в какой-то книге. Не потрудился заглянуть в словарь. Слово «свэггер» существует независимо от этого человека.
        - Да, верно. По-английски «свэггер» - это чванливые манеры, когда человек расхаживает с надменным видом.
        - Снайперы так не ходят. Бывает, так ходят сержанты. И конечно, летчики. Генералы? Несомненно. Снайперы? Никогда. Снайпер - тихий и спокойный человек, начисто лишенный тщеславия и склонности к позерству. Взгляните на него: разве он станет расхаживать с надменным видом?
        - Американцы называют такое иронией, парадоксом. Но, насколько я понимаю, здесь дело не в парадоксе, а в совпадении. Американцы почему-то обожают иронию и пользуются ею к месту и не к месту - так же как мы везде вставляем слово «честь». То и дело говорят одно, а подразумевают совсем другое. Обычно это делают из озорства или желания блеснуть остроумием. Тем, кто знает этого человека или слышал о нем, понравится такой парадокс: значение его имени противоположно его характеру и поведению.
        - Пожалуй, я понимаю. Недаром я дожил до сегодняшнего дня и убил стольких кафиров. Спокойный снаружи, отважный внутри. Таким и должен быть настоящий воин. Теперь я немного знаком с ним и знаю, как этот Боблисвэггер стал тем, кем стал. На его руках немало смертей, и от этого ему трудно общаться с людьми. Даже с собственными детьми. Он знает, что иногда им цинично пользуются. Ему неведомо, чем руководствуются его хозяева, и он полагается на одну лишь веру. Тем не менее он поступает так, как должен, и остановить его способна только смерть.
        - Вы говорите о нем или о себе? - спросил Альберто.
        - Наши боги враждуют, но мы с ним очень похожи. Как я не понял раньше? Ведь это ясно как день. Вот оно, объяснение. Это не операция, это игра, великая игра, и ее нужно сыграть до конца. Пока один из нас не погибнет.
        - Один или оба, - кивнул Альберто.
        Глава 48
        Зомбиленд, уточнения
        Сон. Бессвязные образы: неизвестные места, незнакомые люди, какие-то бродяги. Боль в старых и новых ранах то усиливается, то затихает, ноют треснувшие ребра, накатывают приступы тошноты, иногда заходится фантомное бедро, хотя стоит проснуться - и железное ведет себя вполне прилично. Что поделаешь, он уже старик. Гайки разболтались, ремешки растянулись, время от времени нужны смазка и какое-никакое техобслуживание.
        Что еще хуже, лица павших - слишком много лиц - и все, что прилагается к подобному зрелищу: раскаяние, одиночество, отчаяние, отрицание всего и вся, воспоминания о боли, о милой сердцу бутылке, об откровенной глупости, опрометчивых поступках, трусости, сказанных когда-то скверных словах, о тех случаях, когда очевидное осталось за кадром, а цель оказалась недостижимой, все рассыпается, и становится яснее ясного, что это иллюзия, дешевый обман, безвкусная ширма, очередная ночь, не приносящая отдыха, и, наконец, как избавление телефонный звонок.
        Он подплыл к телефону:
        - Свэггер слушает.
        - Собираемся, - сказал Ник. - У нас кое-что есть.
        - Прорыв? - насторожился Боб.
        - Надеюсь, дело сдвинулось с мертвой точки. Так что давай к нам.
        - Уже бегу.
        Он кое-как добрался до ванной, постоял под душем, слегка пришел в себя, проглотил чашку дрянного гостиничного кофе, сел во взятую напрокат машину и отправился к зданию Гувера. Было почти пять утра. К тому времени, как он приехал на место, организм пришел в норму, руки больше не тряслись, и сюрреалистичный мир сновидений наконец-то отправился в небытие.
        В нерабочее время в здании находилось процентов десять персонала, и коридоры, обычно полные людей, были похожи на тоннели аттракциона «дом с привидениями». Охранники попадались нечасто, каждый шорох отзывался эхом по всему этажу. Наверное, в оперативном центре кипела работа, но остальные помещения пустовали. Свэггер вызвал лифт, поднялся на шестой этаж, прогулялся по безлюдному коридору, остановился у знакомого кабинета, вошел и увидел, что все, кроме Гольда, уже собрались. Кто-то сварил кофе, и Боб налил себе чашку, уже вторую за день.
        Наконец Ник обвел собравшихся взглядом.
        - Будем ждать Гольда? - спросил Нил.
        - Нет, он уже здесь. Просматривает свои пометки.
        - Получается, сегодня его выход?
        - Театр одного актера.
        - Неужели мы дождались пресловутых уточнений? - осведомилась сногсшибательная Чендлер в джинсах, свитшоте и с «глоком» на бедре.
        - Он все расскажет. Мистер Гольд! - позвал Ник.
        Вошел израильтянин. Странно было видеть его без черного костюма и без галстука. Даже туфли не были черными. Сегодня он был похож на кого угодно, только не на торговца драгоценными камнями: рубашка расстегнута, пиджака нет, брюки серого цвета, без малейшего уклона в черный, на ногах - бордовые мокасины.
        - Доброе утро, - сказал он. - Простите, что собрал вас в такую рань, но, если никто не против, я озвучу потенциально рабочую версию. - Он уселся за стол. - Дело в том, что два потока информации - один от мистера Нила, другой от сержанта Свэггера - вдруг слились воедино. По отдельности от них мало толку, но в совокупности, пожалуй, кое-что есть. Полагаю, эта совокупность заслуживает самого пристального внимания.
        - Прошу, не останавливайтесь, - сказал Нил. - Обожаю, когда меня хвалят.
        - Вы говорили, что разведка с воздуха - вроде той, что вывела нас на Джубу в Сирии, - будет бесполезна в Соединенных Штатах. Чтобы найти стрельбище, надо сузить зону поиска. Мы должны знать хотя бы регион, иначе будем искать иголку в стоге сена.
        - Именно, - согласился Нил.
        - А сержант Свэггер говорил, что Джуба непременно станет стрелять по живым мишеням. Во-первых, чтобы привыкнуть к поведению живого существа на такой дистанции. Во-вторых - и это не менее важно, - чтобы проверить убойную силу своих зарядов и выбрать тот, который способен нанести максимальные повреждения.
        - Угу, - кивнул Боб.
        - Теперь предположу, что живые мишени - это люди. Вы ничего такого не говорили, но это подразумевается само собой. Джуба - верующий человек, для которого неверные не заслуживают никакой пощады, а организация Менендеса вполне способна устроить нужную тренировку. Я понятно выражаюсь? - Все одобрительно покивали. - Встает вопрос: кого он выберет в качестве мишени? Где взять живых людей, чтобы стрелять по ним с дальнего расстояния? По объявлению таких не наберешь, добровольцев не найдется, даже если предложить приличную сумму. Соответственно, этих людей нужно похитить. И никто не должен заметить их исчезновения. Другими словами, они должны быть из той прослойки общества, на которую полицейские не обращают особого внимания.
        Он помолчал. Никто не сказал ни слова.
        - Мне кажется, - продолжил Гольд, - или, вернее, показалось пару часов назад, что источником таких людей может служить популяция бездомных. Никто не пересчитывает их по головам, никто даже не смотрит в их сторону. По американским законам их нельзя загнать в какое-нибудь стойло или пинками выдворить из города, поэтому они находят укрытие подальше от чужих глаз, где спокойно гниют себе заживо. Под виадуком, на берегу реки, на свалках, заброшенных заводах, в опустевших кварталах и так далее. Предположу, что Менендес поручил своим людям наведаться в одно из таких мест, накачать спящего бомжа наркотиком и привезти его на стрельбище. Остальное можете представить сами. На следующий день человек просыпается невесть где, не может свободно передвигаться, и наш добрый друг Джуба проводит над ним свои эксперименты, выбрав нужное расстояние. Пули бьют в землю все ближе, человек кричит, просит пощады, но его никто не слышит, потому что стрельбище находится в уединенном месте. После попадания труп изучают на предмет повреждений, а потом закапывают, сжигают или избавляются от него любым другим способом - как
привычнее картелю. Я, к примеру, слышал, что тела скармливают падальщикам.
        - Да, бывает, - согласился Ник.
        - Поэтому я думаю, что мы должны прочесать страну и найти место, где в последнее время стали пропадать бездомные. Полагаю, их забирают неподалеку от стрельбища, чтобы не усложнять логистику. Люди Менендеса уверены в собственной безнаказанности, ведь о бездомных не заботится никто, кроме монашек и ответственных соцработников. Обществу они неинтересны. Возможно, муниципальные службы уделяют им внимание, но очень небольшое. Короче говоря, до них никому нет дела. Допустим, вы придете в полицию и скажете: боюсь, у нас в городе начали исчезать бездомные. Что вам ответят?
        Все, разумеется, промолчали. Израильтянин говорил об одном из главных недостатков американского общества. Никто не знал, что делать с бездомными. Ни у кого не было ни средств, ни желания заниматься этим вопросом.
        - За статьи о пропавших бездомных Пулицеровскую премию не дадут, это уж точно, - сказал Нил.
        - Остальное вы уже поняли, - продолжил Гольд. - Если найти место, где исчезают бездомные, мы сможем запрограммировать спутник на поиски стрельбища, подключим беспилотники, отправим этих пташек во все подозрительные уголки и найдем то, что ищем. С точностью до пристрелочного стола. А затем устроим рейд, как в Израиле. Послать шесть вертолетов с четырьмя десятками оруэлловских грубых мужчин[9 - Подразумевается высказывание неизвестного происхождения, ошибочно приписываемое Джорджу Оруэллу: «Мы спим спокойно в своей постели, потому что грубые мужчины ночью готовы применить силу против тех, кто способен навредить нам».] или ребятами из отряда Гади Моттера ближе к рассвету, и проблема решена.
        - Значит, приступаем, - сказал Ник. - Связываемся со всеми полицейскими участками, запрашиваем данные о таких исчезновениях. Может, у полиции есть осведомители среди бездомных. Может, все творилось у них перед носом и не хватало лишь волшебного пинка, чтобы кто-то принял меры. Пусть писари пролистают свои журналы. В каком-нибудь городке наверняка заметили исчезновения.
        - Шеф, - подала голос Чендлер, - я бы еще постучалась в благотворительные организации, социальные службы и на социологические кафедры университетов. Время от времени сообщества бездомных становятся предметом научных исследований.
        - Молодец, Чендлер.
        - И еще надо сделать так, чтобы наш запрос донесли до патрульных на инструктаже. Не исключено, что кто-нибудь из них слышал о чем-нибудь подобном, но пропустил мимо ушей. А теперь вспомнит и подключится к делу.
        - Еще проверьте места, где собираются нелегалы-шабашники, - добавил Свэггер. - Например, парковки у магазинов «Хоум депо». Их полно по всей стране. Иногда люди пропадают без следа, и никто не знает, куда они делись.
        - Толковое предложение. Что еще?
        - Любое место, где нанимают на сельскохозяйственные работы, - сказал Нил. - Многие мигранты работают в полях, на сборе урожая. Некоторых, то есть многих, в тех же полях и закапывают.
        - Еще стройки без профсоюзного надзора, - вспомнил Боб.
        - Сделаем поправку на местность? - спросила Чендлер. - Мы решили, что Джуба тренируется где-то на западе. Там сплошные поля, и никто не заметит стрельбища длиной в милю.
        - Верно, - сказал Ник. - Отличное предложение. Но с какой стороны ни подойди, работы выше крыши. Давайте решим, как загнать ее в разумные рамки. Нил, вы со Свэггером настроите программу для птичек. Ладно, давайте… Хотя стоп. Скажу под запись: мистер Гольд, вы гений. Не знаю, что бы мы делали без «Моссада».
        - Взамен мне нужно лишь одно, - сказал Гольд. - Разговор с Джубой. Такой долгий, чтобы он затянулся на тысячу и одну ночь. Хочу послушать его сказки.
        Глава 49
        Ранчо, подготовка к отъезду
        Еще один человек был принесен в жертву точности, и Джуба остался доволен. Инструмент, который он так старательно собирал и настраивал уже несколько месяцев, не утратил своей эффективности, хотя его пришлось на время отложить в сторону. Уничтожив цель, Джуба тщательно очистил все поверхности винтовки, после чего сделал еще один выстрел: принято считать, что девственно-чистый ствол не годится для холодной стрельбы.
        Он подготовил винтовку к путешествию. Покрыл шеллаком все барабаны на прицеле «Шмидт и Бендер», чтобы настройки не сбились во время перевозки. На всякий случай взял лак для ногтей и пометил нужное положение полоской на каждом барабане и его основании: если линия останется сплошной, значит все в порядке. Снял затвор и примотал его к ложе пищевой пленкой, а затворную коробку - сердце винтовки - завернул в три слоя пузырчатого упаковочного материала, чтобы исключить любую вибрацию. Проверил все винтики, покрыл их шеллаком и сделал полоски лаком для ногтей. Теперь с первого взгляда можно понять, не разболталось ли что-нибудь.
        Винтовка - это совокупность деталей, и у каждого винтика есть ровно одно идеальное положение. Случайное смещение, недосмотр или халатность недопустимы. Сейчас винтовка была настроена, как духовой инструмент: все клавиши, система трубок и мундштук находятся в идеальном положении, и можно ожидать, что музыкант сыграет на нем именно ту мелодию, которую намеревался сыграть. Стоит недоглядеть за тем или иным компонентом, и винтовка перестанет быть винтовкой, чего нельзя допустить.
        В отдельный чехол Джуба сложил другие необходимые вещи: восьмой айфон с его ценнейшим баллистическим приложением, набор отверток и гаечных ключей, чистящее средство для линз и десять лучших патронов, изготовленных вручную. Этот чехол он тоже завернул в пузырчатую пленку и примотал к ложу.
        Когда винтовка была надлежащим образом упакована и стала похожа на мумию, Джуба спрятал ее в потайной отсек великолепной книжной полки, а та, в свою очередь, отправилась в деревянную обрешетку, зафиксированная настолько прочно, что ей стали не страшны почти никакие случайности. Другими словами, авиакатастрофу упаковка не переживет, но жесткую посадку - запросто.
        Днем позже Джуба проследил, как его посылка (под видом покупки в известном мебельном бутике) отправилась на почту, а оттуда - в следующий пункт назначения. Таким образом она отметилась в двух системах: почтового отслеживания и Министерства разведки Ирана, хитроумные профессионалы которого обеспечат ее путешествие по замысловатому маршруту с помощью нескольких транспортных компаний. На одном из этапов посылку привяжут к кредитной карточке, выданной на имя Брайана Уотерса из Альбукерке, штат Нью-Мексико, добавив еще одно доказательство к списку улик против мертвеца, назначенного крайним.
        Сотрудники разведки будут тайно следить за движением груза, забирать его на промежуточных пунктах, проверять сохранность и отправлять дальше. Наконец после долгого пути посылка окажется там, где должна оказаться - а где именно, знает лишь исполнитель. Джуба хотел провести в той квартире некоторое время, как минимум день, а лучше неделю, чтобы изучить свою цель. Если придется спешить или импровизировать, операция обречена на провал.
        Итак, еще один этап пройден.
        Рядом с Джубой расположился Альберто. «Лендровер» вез их обратно на ранчо. Впереди сидели двое мексиканцев, сдавших посылку в почтовое отделение. Они не проявляли интереса к разговору на заднем сиденье. Пассажиры говорили по-арабски с сирийским акцентом.
        - Дело сделано, - сказал Альберто. - Наверное, вы вздохнули с облегчением. Осталось лишь путешествие.
        - Оно прекрасно спланировано и пройдет без приключений. Мне никто не помешает.
        - Кстати, забавный у них получился рисунок.
        - Унизительный. Я похож на персонажа из комикса.
        - Что ж, художника обидеть может каждый. Главное, что на рисунке вы выглядите, как я, Гамаль Абдель Насер, Харви Вайнштейн, Джон Гарфилд, Омар Шариф - кто угодно с выраженными семитскими чертами лица. И с черными волосами. За многие столетия все семиты перетрахались друг с другом. Теперь у нас одна и та же ДНК. Вот почему нас так ненавидят. Мы - одна семья.
        - Мне не нравятся разговоры о полукровках, - отрезал Джуба.
        - Не важно. В конце концов, художник изобразил не человека, а стереотип, всех в одном лице. Этот рисунок бесполезен.
        - Как скажете. В любом случае я по-прежнему путешествую инкогнито.
        Сириец рассмеялся.
        Джуба показал ему палец, на котором шариковой ручкой было написано по-арабски: «Встретимся на болоте в 04:30», после чего стер надпись и спросил:
        - А кто такой Харви Вайнштейн?
        Глава 50
        Рок-Спрингс, Вайоминг,
        полицейский участок
        Фамилия ее была Мерфи, а имя, судя по всему, Детектив, ибо все называли ее «детектив», и никак иначе. Почему? Это становилось понятно с первого взгляда. У нее было лицо с жесткими чертами, не знавшее макияжа, лицо женщины, которая не имеет семьи, не дарит и не получает любви. Если у нее когда-то и была семья, то очень давно. Удивительно, что служба в городке с двадцатью шестью тысячами населения наложила на эту женщину такой отпечаток - конечно, если не знать, что Мерфи оттрубила пятнадцать непростых лет в полиции Солт-Лейк-Сити, после чего перевелась в Рок-Спрингс, рассчитывая найти здесь природные красоты, мир и покой. В чем-то она не ошиблась - природные красоты были повсюду, - но покой ей только снился.
        - Детектив, в Рок-Спрингс редеет популяция бездомных. Причем быстрыми темпами, - начал Ник.
        - Странно, что кто-то ведет учет, - сказала Мерфи.
        - Вообще-то, я не стал бы доверять ничьим цифрам, кроме ваших. Судя по рапорту вашего шефа, вы очень внимательно относитесь к этому вопросу.
        Она закурила «мальборо», предложила по сигарете Нику с Бобом (оба отказались) и сделала глубокую затяжку. На ней были джинсы (на правом бедре - триста пятьдесят седьмой «смит» с четырехдюймовым стволом), клетчатая рубашка (над левой грудью - пятиконечная звезда блюстителя закона) и ботинки, не раз ходившие по навозу.
        Все трое сидели на лавочке возле полицейского участка Рок-Спрингс, кирпичного недоразумения родом из девятнадцатого века, сидя в котором люди с «кольтами» и «винчестерами» насаждали закон и порядок уже больше ста лет.
        - Индейцы тут проблемные, - сказала Мерфи. - Чего только с ними не бывает. Почему? Не знаю. Как? Очень просто: мет, спиды, кокс, мексиканские опиаты. Свинья везде грязи найдет. Если что-то стряслось за пределами резервации, мы вынуждены наводить порядок. И еще индейцы очень красивы. Но вы приехали поговорить о наших бомжах. Хотя теперь их запрещено так называть, поэтому будем говорить о бездомных.
        - По вашим словам, их больше семидесяти пяти, и за последние три месяца пропали как минимум шестеро. Не смотались отсюда, не умерли в канаве, не замерзли, не попали под колеса грузовика. Просто исчезли. Сегодня человек есть, а завтра нет. Так?
        - Абсолютно. На какое-то время исчезновения прекратились, но несколько дней назад куда-то делся еще один парень. А потом пришла ваша ориентировка.
        Боб с Ником переглянулись, и каждый вспомнил слова Гольда: Джуба захочет проверить свои навыки.
        - По моим выкладкам, Рок-Спрингс - весьма странное место, - продолжила Мерфи. - Был зачуханным шахтерским городком, пока не начался туристический бум. Потому-то здесь все и увешано ковбойской пошлятиной а-ля Дикий Запад. А где туристы, там и бездомные. У старожилов эти пугала зимой снега не выпросят, но туристы дают пятерку, просто чтобы от них отстали. Вот бездомные и собираются здесь, когда на улице потеплеет. Власти у нас прогрессивные, поэтому разогнать эту братию нет никакой возможности. Каким-то образом они перебиваются. Я кое с кем познакомилась и поэтому знаю, что творится. Они со мной общаются. Я пытаюсь донести их слова до остальных, но меня никто не слушает.
        - Зато мы слушаем.
        - Все началось месяца три назад. Я сразу спохватилась. Гляжу, а Пола как не бывало. И мне захотелось узнать, куда он делся.
        - Пол был особенным?
        - Почти все они сами себя сгубили, а Пола сгубила судьба. Хороший парень, просто Господь однажды решил, что пора раздавить какую-нибудь вошь, и этой вошью стал Пол.
        - Так что с ним? - спросил Ник.
        - Пол Финли, всеми любимый учитель английского в местной школе. С какой стороны ни глянь - умный человек, с чувством юмора, щедрый и великодушный. Однажды выезжал из гаража и задавил дочку. Некоторые способны отойти от такого, но Пол не смог. Пошел по наклонной: запил, потерял работу, чуть не наложил на себя руки, подсел на наркотики, развелся, очутился на улице. Мы - каждый из нас - старались ему помочь, но он просто не справился. Последний раз, когда я его видела, он нахлебался сиропа от кашля и сидел за рестораном «Норт». Может, в тот вечер стоило его забрать, но я не забрала.
        - И?
        - И все. Он исчез. Через несколько дней я заметила, что его нет. Поспрашивала, но никто ничего не видел.
        - Это странно?
        - Еще как. У этих ребят нет крыши над головой, зато есть какое-никакое сообщество. Они дружат. Никто не уйдет без прощания, не спросив совета, куда податься, где погода получше и с копами попроще. Но Пол просто взял и растворился.
        Боб с Ником ждали. Мерфи сделала несколько затяжек.
        - Потом Джерри, после него Шершавый. Наконец Фрэнк. Точно так же: взяли и пропали. Никто ничего не знает. Но один старикан, Билл Старший, кое-что мне рассказал. Он видел, как в переулок завернули трое мужчин - бездомные обычно ночуют в переулке, в двух кварталах от ресторанов Норт-стрит, - сделали Фрэнку укол и погрузили его в машину. На все ушло тридцать секунд. Ребята не впервые этим занимались. Потом все затихло.
        - И снова началось?
        - Чарли Два Пальца. Лакота Сью. Когда был трезвым, вел себя прилично, а когда был пьяным - то есть почти всегда, - терял человеческий облик. Тоже бесследно исчез. Я уже всем на уши села. Хочу устроить что-то вроде ночного патруля, но это никому не интересно. Пропал и пропал. Бог им судья.
        Все замолчали. Мерфи закурила вторую сигарету. За домами высились грандиозные горы. Заснеженные вершины контрастировали с местным убожеством.
        - Ну так, - сказала наконец Мерфи, - с чего такой шум? Всем плевать, и тут откуда ни возьмись приезжают большие люди из ФБР, включая вот этого, который знай себе молчит и пялится, как сотрудник особого отдела?
        - Вообще-то, я разговорчивый, - сказал Свэггер, - но сегодня не в настроении.
        - Так объясните, что к чему?
        - Мы бы с радостью сообщили вам, что Бюро разрабатывает общенациональную программу по защите бездомных от преступников, - ответил Ник, - но это неправда. Могу лишь сказать, что дело очень срочное и касается национальной безопасности. Вы нам крайне помогли. Спасибо за внимательность. И за то, что вам не все равно.
        - Смотреть на все это тяжело. Они же были людьми и могли бы вернуть себе человеческий облик, но у них нет какой-то струны в характере, чтобы выкарабкаться. Держались на плаву, а потом раз - и пошли ко дну.
        - Расскажете про окрестности?
        - Конечно. С удовольствием.
        - Мы ищем определенное место, - сказал Свэггер. - Большое и уединенное, принадлежащее какому-нибудь богачу. Подальше от города. Владельцы предпочитают не высовываться. Мимо такого сотню раз проедешь и не заметишь.
        - Богачи у нас живут в округе Саблетт, ближе к курорту Джексон-Хоул. Это миль сорок в горы. Там есть исторические места - например, ранчо «Хэнсон». Его выкупила какая-то корпорация из Южной Калифорнии, чтобы топ-менеджеры ездили туда на отдых. Но построено оно на старые деньги, с угля и железных дорог. Огромное, прямо бескрайнее. Там можно творить что угодно, и никто ничего не узнает.
        - Как называется тот район?
        - Сосновая Долина. Посреди нее городок с пафосными ресторанами. Частный аэропорт, куда пижоны слетаются с Карибских островов или с юга Франции. В «Севен-элевен» они, как правило, не заходят, так что подробностей не знаю.
        - Детектив, я пришлю вашему шефу благодарственное письмо.
        - Да он подотрется вашим письмом. Для него я как бельмо на глазу.
        На закате вернулись беспилотники. Они летали повыше, чтобы с земли не услышали шума двигателей и не увидели блеска фюзеляжей. Фотографии были сделаны с пяти тысяч футов, но благодаря зуму казалось, что там всего пять сотен. Свэггер просматривал картинки на базе ВВС «Хилл» в Огдене, штат Юта, чуть западнее Солт-Лейк-Сити: ближе нужной техники не нашлось.
        - Что-нибудь видите? - спросил Нил. Это он срежиссировал разведку с воздуха - как всегда, блестяще, - а теперь держался на редкость невозмутимо, то и дело отпуская остроумные замечания.
        - Ага-ага, - сказал Свэггер. - Выбрал две штучки.
        Он назвал номера фотографий, Нил пощелкал по кнопкам, и на гигантском экране - на таких обычно рассматривают картинки с русскими бомбардировщиками на сибирских аэродромах - появились два снимка. Непосвященные увидели бы лишь странные кляксы в сопровождении цифр, означающих широту, долготу, время и погодные условия. Но Свэггер умел читать такие фотографии. Он быстро определился с интересующей его зоной и попросил приблизить изображение.
        - По-моему, это что-то вроде - хм, вроде столба? Штуковина явно рукотворная, природа так не умеет. Всем видно? Можем добавить увеличение?
        Нил, колдуя над клавиатурой - щелк, щелк, - сдвинул участок снимка, на котором виднелось некое подобие столба, ближе к центру и растянул его на весь экран.
        Все это происходило в темном видеозале базы, украшенном фотографиями седовласых генералов, американских флагов и сверхзвуковых истребителей. Если бы не дорогущий телеэкран во всю стену, можно было бы подумать, что здесь находится кружок патриотического воспитания.
        - Полковник, - Ник повернулся к полковнику Никелю, представлявшему в тот момент ВВС США, - у вас нет людей, натасканных на такие картинки? Нам не помешала бы лишняя пара глаз.
        - Не вопрос, - кивнул полковник, - всегда рады помочь.
        И тут же исчез. В помещении осталось лишь ядро группы.
        - Если подключить АНБ, - сказал Ник, - может, перехватим сообщения, предназначенные для иностранной разведки. Тогда мы сможем начать негласное наблюдение. Получим ордер и будем делать с этими гадами что угодно.
        - Отличный план, - сказал Нил.
        - Уж надеюсь. Этим займетесь вы. Боб, говори, что видишь.
        - Столб стоит на краю луговины. Она больше мили в длину и тянется с востока на запад. Это удобно, солнце не мешает. Небольшой уклон и деревья - естественный заслон от ветра. Повсюду следы автомобильных колес, - стало быть, здесь недавно кипела какая-то деятельность. Где-то в перелеске должен быть пристрелочный стол. Это ключевой момент: если расстояние от стола до шеста подходит под наши выкладки, можно считать, что мы его нашли. В любом случае я уверен, что вижу стрельбище длиной в милю и столб для мишеней.
        - Если твое мнение подтвердится, можно выступать.
        - Зайдем с двух сторон: с воздуха, на вертолетах, и одновременно со стороны шоссе. С координацией обеих групп, численным перевесом, отличной связью, кучей боеприпасов, медиками и так далее. Работа для «морских котиков». Если облажаемся, пиши пропало.
        - Прямо как в Могадишо, - заметил Нил.
        - Надеюсь, мы справимся лучше, чем в Могадишо, - сказал Боб.
        Ник принялся думать вслух:
        - Берем людей из контртеррористического отдела, подключаем спецназ периферийных отделений. Как только будет ордер, даем отмашку воздушной бригаде из Солт-Лейк-Сити, там есть кого поднять. Свяжусь с Уордом Тейлором, контртеррористический отдел даст нам зеленый свет, и можно начинать. Но сегодня не получится. И завтра не получится. И даже…
        Вернулся полковник Никель в сопровождении штаб-сержанта Абрамса, имевшего большой опыт чтения снимков. Сержанта ввели в курс дела, и он воззрился на двумерное изображение. Внимательно рассмотрев первую фотографию, Абрамс попросил Ника уменьшить изображение, чтобы видеть не только луговину, но и весь участок, на котором она была расположена.
        - В интерпретации фотографий Абрамс - настоящий Леонардо, - сказал полковник, пока Нил возился с масштабом. - Пересчитает мелочь во вражьих карманах и скажет, как рубли лежат, орлом или решкой.
        - Сэр, - сказал Абрамс, опрятный негр, похожий на поэта времен Гарлемского Возрождения, - если не знать, что вы хотите найти…
        - Просто скажите, что видите, - попросил его Ник.
        - Вас понял. Итак, я бы сказал, что вижу столб. Очевидно, деревянный: дерево по-своему отражает свет. Судя по тени в указанное время суток, предположу, что высота столба - шесть футов. Более того, вижу, что он зацементирован. Есть следы от покрышек тяжелых внедорожников. Такие же я видел по всему Ближнему Востоку, где разъезжают наши «хамви» и «эксплореры» Агентства. На гражданский автомобиль не похоже: отметины слишком широкие и глубокие.
        - Что-нибудь еще? - спросил Свэггер. - Представьте, что мы слабы умишком и нам нужно все разжевать.
        - В центре луговины вижу отблески. Значит, там сыро. Следовательно, это болото - грязь, вода и повышенная влажность воздуха. Если место выбрали нарочно - а так и есть, посмотрите, сколько вокруг прекрасной сухой земли, с которой этот столб просматривается под всевозможными углами, - предположу, что все дело в различной плотности воздуха. Влажный воздух над болотом тяжелее сухого воздуха над степью, и это сказывается на множестве факторов: видимости, баллистике, поведении лазерных или инфракрасных лучей и так далее. Место выбрано так, чтобы сделать поправку на тяжелый влажный воздух.
        «Он собирается стрелять над водой», - подумал Боб.
        Глава 51
        Болото.

04:30
        Ландшафтные дизайнеры высадили за главным домом восхитительную рощицу. Здесь всегда было сыро из-за близости водоносного слоя, отсюда и название - Болото. С тактической точки зрения болото было удобным местом для тайной встречи. Сюда можно было пробраться, не привлекая внимания ночных охранников. Они обходили территорию по установленному маршруту, и Джуба заучил его наизусть.
        Увидев Альберто - тот приближался уверенным шагом, хотя ночь была безлунной, - Джуба решил, что старика тоже никто не заметил. Прежде чем Альберто дошел до зарослей ежевики, Джуба тихонько шикнул, чтобы привлечь его внимание. Переводчик свернул к невысокому деревцу.
        - Вас кто-нибудь видел? - спросил Джуба.
        - Нет, никто. В моем крыле нет камер наблюдения. Менендес опасается вторжения снаружи, а не предательства внутри. Но он конченый параноик.
        - Это точно, - согласился Джуба.
        - Так о чем вы хотели поговорить?
        - О вашем будущем.
        - То есть?
        - Думаю, вы хотите, чтобы у вас было будущее. Если это так, вам нужно кое-что сделать. Иначе вас убьют. Этот урод с чулком на голове порежет вас на тряпки.
        - Я же не сделал ничего…
        - Вопрос не в том, что вы сделали, а в том, что вам известно. Вас убьют сразу же после того, как убьют меня.
        Похоже, мексиканский сириец не понимал, о чем речь.
        - Что? Зачем…
        - Он не даст мне выполнить задание. Слишком большой риск. После выстрела в Уичито все изменилось. Допустим, меня возьмут в плен. Допустим, американцы предложат мне сделку: я даю показания против Менендеса и признаю, что выстрел в Уичито был сделан по его заказу. Зачем? Я получу новую жизнь, вместо того чтобы отправиться в засекреченную тюрьму, где сербские наемники выбьют из меня все тайны. Для Менендеса это опаснее всего. Даже по сравнению с тем, что сделают с ним мои люди, если заподозрят предательство. Разумеется, мою смерть замаскируют под несчастный случай, автомобильную аварию или случайную стычку с полицейским. Менендес выплатит компенсацию, но останется жив. Он знает об этом, но не о том, что я тоже знаю.
        - Я араб лишь наполовину. Мне недостает вашей хитрости.
        - От вас мне нужно две вещи. Во-первых, я должен знать, когда у Чулка бывает перерыв. Когда он чем-то занят.
        - Это несложно. В шесть часов вечера к нему приходят две мексиканки. Каждый день ему нужно или убить человека, или заняться сексом. Ходят слухи, что иначе он становится раздражительным.
        - Значит, шесть вечера. Во-вторых, тоннели. Мексиканцы не представляют себе жизни без тоннелей. Все перемещения происходят под землей: нелегалы, шлюхи, наркотики - что угодно. Эти люди одержимы подготовкой к побегу. Боятся американцев, конкурентов, а теперь, когда связались с нами, еще и нас. Ждут нападения в любой момент. Когда Менендес купил этот дом, он первым делом привез сюда строителей с инженерами и велел выкопать тоннели. Что вам о них известно?
        - Есть места, которые мне рекомендовали обходить стороной.
        - Этого мало.
        - Чтобы узнать больше, мне нужна мотивация.
        - Если не поможете, я отрежу вам голову. Как вам такая мотивация?
        - Не очень. Лучше заберите меня с собой. Чувствую, эта контора скоро лопнет. Многие погибнут, а у меня есть желание остаться в живых. И лишь оно может сподвигнуть меня на… героические поступки.
        - Вижу, вы не ставите перед собой грандиозных целей. Это хорошо. Переводчик не должен витать в облаках.
        - Можете говорить обо мне что угодно. Думаю, всех здешних переводчиков ждет нехорошая судьба.
        - Итак, завтра?
        - Нет. Слишком рано. Завтра я выйду на разведку. Результаты будут послезавтра, а то и днем позже.
        - Давайте поживее, старичок.
        Глава 52
        Вайоминг, Джексон,
        зона подготовки к рейду
        Три дня подряд АНБ перехватывало звонки с ранчо по зашифрованному спутниковому каналу. Звонили на номер в Нью-Джерси, оттуда вызовы переадресовывались на коммутационный сервер в Маниле, а принимали их в швейцарской деревне под названием Гштад. Во всех разговорах подтверждалось «получение посылки». Вот она, золотая жила. Когда выяснилось, что в Гштаде находится одна из конспиративных квартир Министерства разведки Ирана - собственно, туда и звонили, - всем стало понятно, что пора подключать к делу самые серьезные силы, и как можно быстрее.
        В распоряжении Ника были две ударные группы контртеррористического отдела, усиленные спецназом ФБР из Лос-Анджелеса, Сан-Франциско, Чикаго, Сент-Луиса и Миннеаполиса. Приятным бонусом к операции шел сам Уорд Тейлор, чтобы нападающая сторона не испытывала неудобств, принимая приказы от незнакомых людей. Изучив подробные снимки с беспилотников, руководство набросало план, слизанный с «золотого стандарта» - рейда «котиков», во время которого был убит бен Ладен. О Могадишо никто не заикался.
        - Ожидайте сопротивления, - говорил Ник. - Самого ожесточенного. Его охранники - ветераны мексиканских отрядов особого назначения. Отличные бойцы, дерутся до последней капли крови. Если не верите, почитайте рапорты из Уичито. Поэтому всем в обязательном порядке надеть броню. Не забываем про шлемы. При первом же огневом контакте стрелять на поражение, можно очередями. Боеприпасов берите побольше. Помните, что расходный материал - не люди, а патроны. Для тактического преимущества всем иметь при себе приборы ночного видения. Но повторяю, нас интересует только один человек, и это не сеньор Менендес, хотя неплохо бы захватить и его. Наш джекпот - араб слегка за сорок, весьма одаренный персонаж. Лучше взять живьем, но я предпочел бы убить его, чем потерять кого-то из вас. Задача - не допросить его, а остановить. Если получится, считайте, что день прожит не зря.
        После этого Ник с командой перебрались в Оружейную палату Джексон-Хоул и провели инструктаж для наземных сил - по большей части людей из Солт-Лейк-Сити и Денвера. Им было велено вступить в игру одновременно с вертолетами, пробить фальшивые ворота, взять штурмом настоящие и войти на территорию, когда десант проникнет в дом. Держать периметр, ловить беглецов и как можно быстрее изолировать территорию в соответствии с судебным ордером, допускавшим «любые действия, необходимые для пресечения террористической угрозы». В группе также был федеральный прокурор, чтобы давать экстренные юридические консультации и при необходимости таскать носилки к машинам «скорой помощи».
        - Я ничего не забыл? - спросил Ник у Боба.
        - Меня забыл, - ответил Боб.
        - Прости, дружище, тебя не берем. В полном соответствии с приказом из Вашингтона.
        - Ник, ну что за дела?…
        - Не-а. Верь не верь, но твои мозги для них ценнее стрелковых навыков. В кои-то веки.
        Боб встретил эту новость не по-морпеховски. Не начал рвать и метать, но, судя по бледному лицу, прищуренным глазам, поджатым губам и размеренному дыханию, сильно рассердился.
        - Все равно поеду.
        - Конечно поедешь. В чиновничьем седане. Ты нужен, чтобы опознать Джубу на месте. Ходят слухи, что он похож на доктора Живаго, так что справишься. Давно пересматривал это кино?
        - Я его вообще не видел.
        - Может, примешь участие в допросе или хотя бы посмотришь на тело, а после этого глянешь на всякие снайперские штуки и поможешь собрать данные для рапорта.
        Боб уныло кивнул.
        - В любом случае, - продолжил Ник, - посидишь за забором. Когда все закончится, тебя вызовут по рации. Завтра на рассвете сходим посмотреть на стрельбище. Это будет уже не боевая операция, а что-то вроде пикника. Зафиксируем все, что увидим, и подошьем к рапорту. Ну а все самое горячее, надеюсь, закончится сегодня ночью.
        - Значит, сидеть подальше от стрельбы? Мне это не нравится, - сказал Боб.
        - Будешь ждать, пока не позовут. Мне что, приставить к тебе трехсотфунтовую няньку?
        - Не надо.
        - Вот и умница.
        Рассерженный Боб даже не слушал, что говорят по каналу радиосвязи. Он забрался на заднее сиденье последней машины в конвое, одного из трех седанов за колонной внедорожников и броневиков, разукрашенных фэбээровской символикой. Водитель был новобранцем из Денвера, рядом с ним сидел федеральный прокурор; этим троим было совершенно не о чем разговаривать - каждый варился в собственном соку. На всех были бронежилеты, кевларовые шлемы и гарнитуры для связи, но один лишь Боб перевел свою в положение «выкл.».
        Конвой отбыл в семнадцать пятнадцать и направился на юг по вайомингскому Сто девяносто третьему шоссе из Джексона в сторону Рок-Спрингс, через Сосновую Долину, в которой не было сосен. На востоке открывался вид на равнину, поросшую низеньким кустарником. Прекрасный обзор, скучнейшая равнина. На западе виднелись Титонские горы, живописные и величественные, - недаром на их фоне снято столько вестернов. Боб не смотрел ни направо, ни налево. Он чувствовал себя трезвенником на оргии, никому не нужным невидимкой. Когда он придет на место, все интересное закончится. Ему даже пистолета не дали.
        Конвой не спешил и не включал сирен. Он тянулся по шоссе, то сжимаясь, то растягиваясь, словно гармошка, и соблюдал скоростные ограничения, хотя всем встречным ясно было, что перед ними правительственная кавалькада в апогее силы, тяжелая техника с вооруженными людьми.
        Через час они доползли до места. Полиция Вайоминга уже выставила блокпосты перед въездом на ранчо и сразу после него, чтобы отсечь поток гражданских автомобилей.
        - С секунды на секунду начнут, - сказал фэбээровец за рулем и притормозил, потому что притормозили все остальные.
        Боб щелкнул кнопкой гарнитуры - в самый раз, чтобы услышать последнюю перекличку. Все машины подтвердили свою готовность.
        - Молот-пятнадцать, мы готовы, - сказал молодой водитель.
        - Сынок, ты все понял? Подъезжаешь к внутренним воротам и ждешь сигнала «все чисто».
        - Мистер Свэггер, мне приказано привести мистера Хефлина на территорию через две минуты после высадки десанта.
        - Вы в курсе, Хефлин?
        - Ну да, мне все рассказали. Я захватил пистолет на случай перестрелки.
        - Осторожнее, не пораньтесь.
        - Вообще-то, я неплохо стреляю, - сказал Хефлин.
        - Все равно пусть полежит в кобуре. Если в вас начнут палить, тогда доставайте.
        - Понял.
        - Вон они! - выдохнул водитель и был совершенно прав. В небе появились шесть стремительных «Черных ястребов» Национальной гвардии Вайоминга. Они шли в атаку аккуратным треугольником, в ста пятидесяти футах над землей - достаточно низко, чтобы вздымать клубы пыли, - и при этом издавали ужасный шум. В сумерках казалось, что к цели мчатся не вертолеты, а всадники Апокалипсиса.
        «Опять вертолеты! - подумал Боб. - Ну сколько можно!»
        Когда птички скрылись за холмом, Ник объявил:
        - Всем зеленый свет, помните о своих задачах и позициях, снимать оружие с предохранителей только после высадки, повторяю, всем зеленый свет!
        Автомобильная гармошка растянулась вновь, но теперь никто не соблюдал скоростных ограничений. Командный центр Ника, скрипнув шинами, круто свернул направо, к фальшивым воротам ранчо, за которыми их ждала слава или смерть. За ним шли еще три бронемашины, черные клепаные черепахи с белыми буквами «ФБР» на каждой плоской поверхности, а следом - внедорожники и два седана.
        - Ну что ж, - сказал юный фэбээровец, - нам, наверное, пора.
        - Ты в норме, сынок? - спросил Боб.
        - Да, сэр.
        Потихоньку - скорость от него не требовалась - он двинулся с места, въехал в клубы пыли, на территорию ранчо, и где-то через милю остановился у вторых ворот. Здесь никого не оказалось.
        Боб выскочил первым, ожидая услышать выстрелы, но выстрелов не было.
        - Ну ладно, - сказал агент, - провожу мистера Хефлина к дому.
        - Пистолеты не доставать, - велел Боб. - И обозначьтесь перед нашими ребятами, чтобы не подстрелили.
        - Да, сэр, - отчеканил юнец. Они с прокурором трусцой побежали к воротам, а Боб остался у забора. Дул пронизывающий ветер, над головой было черное небо, впереди - последний горный хребет, вокруг - ни единой живой души.
        По радио передавали рейд.
        - Молот-один, я в доме, никакого сопротивления.
        - Молот-два, вошел через заднюю дверь, на кухне гражданские без оружия, жалкое зрелище.
        - Говорит Молот-четыре, в амбаре чисто, повторяю, в амбаре чисто, никого нет, никто не стреляет.
        - Молот-пять, я в гараже, все тихо, машины классные, но никого нет.
        - Это Молот-шесть, я на кухне, прошел через подвал, поднялся по лестнице, Молот-один, не стрелять, чужих здесь нет, только братишки из Миннеаполиса.
        - Шестой, вас понял. Угу, до встречи. Так, жду сигнала со второго этажа, ага, есть, наверху никого, все чисто.
        - Никакого сопротивления? - уточнил Ник из командного пункта.
        - Ничего, босс. Ах да, и еще тут много трупов, - сказал Молот-один. - Прямо как в Джонстауне.
        Глава 53
        Ранчо.
        Чуть раньше
        Ни на следующий день, ни через день новостей от Альберто не было. Джуба терпеливо ждал, периодически звонил в центр и узнавал, что расписание остается в силе, посылку забирают вовремя и транспортировка проходит по плану. Разумеется, он делал это просто для галочки. Уехав с ранчо по запланированному маршруту, Джуба обрек бы себя на верную смерть.
        К тому же он был уверен, что здесь ему ничего не грозит. Его смерть на ранчо вызовет множество неприятных вопросов. Скорее всего, когда его заберут - Джуба даже не знал, кто за ним приедет, - за машиной начнут следить с беспилотника. Где-нибудь подальше от Вайоминга произойдет стычка с полицией, а истинные злоумышленники сделают невинный вид.
        Джуба занимался в отлично оборудованном спортзале Менендеса, ежедневно совершал долгие пробежки, а остальное время коротал в мастерской, перечитывая справочники по перезарядке и основополагающие труды по баллистике, - лишь для того, чтобы уединиться. Иногда, задумываясь о будущем, он видел себя хозяином большого поместья. В мастерской у него будет множество интересных винтовок, а рядом - полоска земли длиной в милю. Там он будет стрелять не ради веры или политики, но ради самой стрельбы, вещи в себе, требующей точности, выносливости и преданности делу. Там он будет восхвалять Аллаха, раз за разом нажимая на спусковой крючок. Вот он, заслуженный рай на земле.
        На третий день Альберто кивнул ему, давая понять, что обнаружил вход в тоннель. Все было готово для побега. Джуба кивнул в ответ, и Альберто понял его.
        - В шесть тридцать встретимся в главной зале, - сказал Джуба. - Хозяин этого дома - странный человек, и сегодня я с ним попрощаюсь.
        - А я переведу ваши слова, - ответил старик.
        Джуба принял душ, надел простые брюки, неброский свитер и в шесть тридцать вошел в гостиную. Охранников не было. Менендес читал книгу, сидя у камина. Комната походила на декорацию из фильма про ковбоев. Повсюду были анатомически безупречные скульптуры диких зверей - те дрались друг с другом, куда-то бежали или вставали на дыбы, - внушительные по размеру картины, где рыцари прерий с развевающимися шейными платками, вздымая клубы пыли, галопировали по заросшим полынью равнинам, яркие гобелены с индейскими рисунками, похожими на зигзаги молний, полированные столы из толстых дубовых досок и кованые лампы. Среди всего этого диснейленда стоял сверкающий кожаный гарнитур: два дивана и четыре кресла.
        - Рад, что вы решили меня навестить. - Менендес встал. - Я понимаю, почему вы любите уединение. Вы хотите сосредоточиться, ведь нужно будет выстрелить еще точнее, чем в Уичито, хотя и там вы показали превосходный результат. Но теперь, когда наше сотрудничество близится к концу, я с удовольствием побуду в вашем обществе. Знаю, вы не пьете спиртного. Но может, сегодня сделаете исключение? Это великолепное испанское вино - «Сьерра Кантабрия Тесо ла Монха Торо».
        Он говорил так быстро, что Альберто едва успевал переводить.
        Джуба покачал головой.
        - Нет? Понимаю. Такому целеустремленному человеку негоже быть рабом желудка. Впереди у вас великое испытание, но моя проблема уже решена. Вы устранили свидетеля, и теперь я могу чуть-чуть расслабиться. Вскоре я уеду отсюда. Увы, мне нельзя подолгу сидеть на одном месте. Отправлюсь в одну из своих резиденций - на Карибских островах, на юге Франции или в Канкуне. Моя штаб-квартира всегда со мной, она у меня в голове, ха-ха, и я могу вести дела откуда угодно. Таковы преимущества нашего времени с его чудесами коммуникации. Хотя, друг мой, я иной раз думаю, что мы с вами опоздали родиться. Наше место в прошлом. Вы были бы генералом в шелковом кафтане, с тюрбаном на голове и смертоносным ятаганом за кушаком, вели бы войну с крестоносцами в Акке, Туре или где-нибудь еще, а я был бы испанским королем в те времена, когда наш скромный полуостров господствовал над миром благодаря отваге конкистадоров.
        В этот день Менендес говорил на редкость цветасто. Время от времени он делал паузы, чтобы отхлебнуть вина, но Альберто не умолкал ни на секунду. Похоже, Менендес выпил лишнего или даже был в стельку пьян. В камине потрескивали дрова, украшая комнату причудливыми узорами из света и тени. Охристые абажуры придавали помещению золотистый оттенок. Улыбнувшись, Менендес обнял Джубу за плечи, притянул к себе и продолжил заговорщицким тоном:
        - Знаете, наше общее дело принесло мне большое удовольствие. Мы с вами как братья: оба смуглые, наши предки были темнокожие, и за внешним лоском в нас кроется натура цветного человека. Наш альянс предопределен самой природой. Цветным пора взять власть в свои руки. На планете слишком долго царствовали белые, los gringos, les blancs, называйте их как хотите. Я жил среди белых и неплохо их знаю. Когда я учился в Гарварде, у меня была прекрасная возможность изучить эту расу. Можно сказать, я окончил факультет беловедения, ха-ха. Вы тоже их изучили, вы охотились на них, убивали их. Они считают себя знатью, высокородными людьми, имеющими право творить что угодно. Они отказываются понимать, что остальные ненавидят их лютой ненавистью. Все дело в расе, la raza, если по-испански. Они считают нас людьми второго сорта, и это длится уже не первый век, но их господство близится к концу. Мы с вами, друг мой, находимся на передовой, каждый по-своему, и наша цель - не только низвергнуть сущность под названием Соединенные Штаты Америки со столицей в Вашингтоне, округ Колумбия, но и уничтожить их культуру, всю их
цивилизацию и фундамент, на котором она стоит. Они считают себя лучше других лишь потому, что по нелепой прихоти судьбы устроили промышленный переворот. Но какой ценой? Они обокрали нас, лишили всего, что у нас было. Ради этой власти, этого богатства мы проливали кровь, пот и слезы, погибали миллионами. Они говорят, что создали все на свете, но на самом деле за их достижениями стоит наш труд, стоят наши жизни. Они присвоили все материальные и нематериальные блага. Говорю вам, это величайшее преступление в истории человечества, и лишь теперь мы начинаем осознавать его масштабы. Речь не об Африке, не о негритянском труде. Речь об украденной планете. Они собрали дань со всех цветных и обратили наши слезы в золото. Я же стал орудием в войне против узурпаторов и безмерно этому рад. Вот в чем смысл наркотиков. Это не просто химические вещества, это оружие, подрывающее дисциплину в рядах белокожих лицемеров. Глупцы, они не видят всей картины и не понимают, что благодаря нашим стараниям вся их система начинает гнить изнутри. Придет день, и она обрушится под собственным весом. В конце концов все они размякнут,
утратят внутренний стержень, станут находить удовольствие лишь в нашем товаре. Будут страдать без него, будут жить ради следующей дозы. У них не останется никаких сил, ни моральных, ни физических, ни в прямом, ни в переносном смысле. Когда их власть падет, на смену придем мы, цветные, повязанные кровью и жестокой борьбой за общие идеалы, и тогда…
        - Можно посмотреть автомат? - перебил его Джуба.
        - Что? Да, конечно, само собой. Невероятно красивая вещь, идеальный символ нашей борьбы. Вы так вовремя о нем вспомнили.
        Менендес подошел к оружейному шкафу, отпер его и достал золотой АК74.
        - Это не игрушка, - сказал он, - и не фальшивка. Повторяю, он отделан золотом девятьсот девяносто девятой пробы и инкрустирован настоящими рубинами и бриллиантами. Говорят, его стоимость - около трех миллионов долларов. Его презентовал мне консорциум мексиканских джентльменов, понимающих, что я делаю и насколько я предан своей расе. Смотрите, как он сверкает!
        Оружие и впрямь сверкало у него в руках.
        - Некоторые скажут, что это чудовищная безвкусица, но другие назовут его произведением искусства в стиле пятнадцатого века - времени, когда конкистадоры пришли в Новый Свет в поисках несметных богатств. Основой для него стало современное воплощение силы, символ мужества и воли, оружие партизан, созданное сержантом Калашниковым в мастерских Советского Союза под конец Великой Отечественной войны. Только подумайте, какую роль сыграет этот автомат в следующей Великой Отечественной войне, когда обделенные люди Востока положат конец правлению…
        - Можно подержать? - спросил Джуба.
        - Разумеется. Но если вы не против, я продолжу свою речь.
        По-доброму улыбаясь, Джуба достал из-под свитера магазин - тот был заткнут за ремень, - умело примкнул его к автомату, с силой потянул затвор на себя, и патрон с характерным щелчком отправился в патронник. Менендес наблюдал за этой церемонией словно зачарованный. Похоже, он не верил своим глазам и не знал, что делать, а потому просто застыл на месте.
        Шагнув вперед, Джуба приставил дуло к горлу Менендеса, направив его вверх и чуть правее трахеи, чтобы пуля беспрепятственно вошла в черепную коробку.
        Менендес издал звук, похожий на кваканье лягушки, умирающей от жажды. Ничего членораздельного он произнести не мог - цилиндр пламегасителя зарылся ему в горло примерно на дюйм.
        - Кэ… кэ… кэ… - сказал он и широко раскрыл глаза, понимая, что будет дальше.
        - Зря ты сделал так, что я убил своего друга, - сказал Джуба.
        - Бах, - сказал АК74.
        Ла-Кулебра любил обрабатывать Розиту с одного конца, пока Рита обрабатывала ее с другого. Иногда они менялись местами: он занимался низом Розиты, а Рита пристраивалась сверху. Звуки получались великолепные, влажные и в то же время фрикативные, а если прислушаться, можно было услышать хор вездесущих капель. Все трое были мокрыми, как котята, и с хлюпаньем елозили друг по другу, и жидкость была соленая, как рыбный рассол, и капли разлетались повсюду, и кожа у всех троих была такая податливая, что образовывала причудливые складки. Короче говоря, очень интересное занятие. Иногда, смотря по тому, что они вытворяли, его маска сползала то вниз, то вверх, закрывая глаза, и это было смешно и приятно - обе женщины принимались ласкать его, не забывая друг о друге, и все это происходило в теплой темноте. Столько энергии, рехнуться можно.
        Он услышал выстрел и тут же понял: случилось что-то ужасное. Но он был голым, а рядом с ним были две голые женщины. Он высвободился и второпях напялил одежду.
        Ему не нравилось, что его застали врасплох. Он поправил маску, затянул ремень на брюках и накинул на плечи сбрую с семью клинками различных форм и размеров, а сверху надел черную рубаху гуаяберу.
        - Что та… - начала Рита.
        - Цыц, - шикнул он и услышал новые выстрелы. Все одиночные, а значит, меткие. В доме творилась какая-то дичь.
        - Ждите здесь, - велел он и ушел на разведку.
        Пуля убила Менендеса, а пороховые газы, вырвавшись из дула со сверхзвуковой скоростью, выжгли на своем пути воронку, по которой мозгу доставили уведомление о выселении за подписью законов физики. Мозг незамедлительно очистил от своего присутствия черепную коробку, переехал на потолок, и тот превратился в шедевр абстракционизма: смелые размашистые мазки, хаотичные пятна и неизбежные завитушки. Повсюду появились липкие малиновые капли, и Джубе пришлось вытереть глаза.
        Он повернулся к Альберто. Переводчик стоял неподвижно, словно окаменелость, застывшая в янтаре миллиард лет тому назад.
        - Не отходите от меня, старик, - сказал Джуба и дружески похлопал его по плечу.
        В коридоре послышался топот, в дверном проеме начали появляться фигуры. Джуба открыл огонь - не очередями, ведь очередями стреляют только идиоты, - и каждая фигура получила свою дозу калибра 5,45 ? 39. Один выстрел - один труп. Три выстрела - три трупа.
        Он обернулся:
        - Теперь выводите меня отсюда. Не хочу отстреливать всю его сучью армию.
        Альберто вышел из ступора, понял, какая заварилась каша, и сказал:
        - Сюда, в библиотеку, живо.
        Они побежали в библиотеку. По пути им встречались перепуганные слуги, но убивать их не было необходимости. В прихожей Джуба подал знак остановиться, приоткрыл входную дверь, увидел, что из сторожки выскочили трое вооруженных мужчин, не спеша сделал три выстрела и ни разу не промахнулся.
        Он бросил взгляд на лестницу, ведущую на второй этаж. По ступеням спускался босоногий человек с чулком на голове.
        Джуба мог застрелить его, но не стал этого делать. Вместо этого он улыбнулся, вежливо кивнул, и человек отступил наверх.
        Альберто потащил Джубу в библиотеку. Он знал, где находится вход в тоннель - за шкафом с муляжами книг, - но понятия не имел, как туда попасть.
        - Вот, - сказал он. - Видите? Книги ненастоящие. Должно быть, это дверь.
        - А если она ведет в винный погреб? - осведомился Джуба, но приналег на шкаф. Тот оказался совсем не таким тяжелым, каким выглядел, и плавно отъехал назад. Под ним обнаружился люк с винтовой лестницей. Оба встали на ступени, вернули шкаф на место и продолжили спускаться во тьму. Альберто заметил выключатель и щелкнул кнопкой. Да будет свет. Тоннель был сделан на совесть и уходил далеко вперед.
        - Вот, пожалуйста, - сказал переводчик. - Путь к спасению. Пожалуй, я вам больше не нужен. Теперь вы меня убьете?
        - Я не убийца, - ответил Джуба. - Я воин ислама и человек чести. К тому же вы никто. Мне незачем вас убивать.
        - В таком случае бежим подальше от…
        Над домом раздался рев мощных двигателей, и оба вздрогнули, когда их настигла волна вибрации.
        - Что…
        - Вертолеты, - сказал Джуба. - Думаю, сюда пожаловал Боблисвэггер. То-то он удивится.
        Ла-Кулебра вернулся в комнату. Женщины на кровати были по-прежнему обнажены и дрожали от страха.
        За окном раздался рев.
        Что за…
        Он увидел шесть тяжелых вертолетов, вздымающих столбы пыли. Винты вращались так быстро, что их не было видно. Когда вертолеты приземлились, из них высыпали люди, одетые по последнему слову спецназовской моды, с разнообразным автоматическим оружием, фонариками, щитами и другими военными игрушками. Серьезная публика. Пригнувшись, они бежали к дому. Времени оставалось несколько секунд. Что называется, не было печали, и тут на тебе, форменный конец света.
        - Сапоги, - сказал он. - Подайте мне сапоги.
        Женщины притащили пару отличных сапог и натянули их на хозяина.
        - Прекрасно, - кивнул он. - Теперь мне пора.
        - А нам что делать? - спросила Рита.
        - Ах да, никому ничего не говори. Поняла?
        - Да, господин.
        - Хотя постой-ка…
        Он ловко перерезал ей горло изогнутым пятидюймовым клинком с убийственно-острым лезвием. Сталь рассекла кожу и мышцы, словно масло. Женщина захлебнулась кровью и упала умирать.
        Он повернулся к Розите.
        - Зачем вы так? - спросила она.
        - Тихо ты, - прикрикнул он и полоснул ее по шее.
        Глава 54
        Ранчо
        Как только стало ясно, что стрельбы не будет, Ник вошел в дом. Повсюду были парни, похожие на увешанных оружием водолазов. Они осматривали комнаты с любопытством детей, оказавшихся в парке аттракционов. Наверное, в их действиях была какая-то система, но ясно было одно: ребята явились воевать и с облегчением поняли, что перестрелку отменили.
        Ник подошел к их старшему - разумеется, это был Уорд Тейлор, - чтобы услышать краткий отчет по ситуации.
        - Вы про эти трупы говорили? - спросил он, указав на тела. Люди были убиты совсем недавно и лежали кто как, вывернув конечности под самыми нелепыми углами. Лица у мертвецов были беззлобными и равнодушными.
        - В доме шесть трупов, снаружи - еще три, а других мы пока не искали. Но на одного вам стоит взглянуть.
        Тейлор проводил Ника в знаменитую гостиную ранчо «Хэнсон» и кивнул на труп человека в элегантном сером костюме, шелковой рубашке, при аскотском галстуке, с идеально-белыми зубами, но без верхней части черепа. Труп мешком лежал на полу, а участок комнаты вокруг него совсем недавно выкрасили в стиле «старый добрый выстрел в голову».
        - Уверены, что ваш Джуба не работает на УБН? - спросил Тейлор. - Могу сказать, кто это, вернее, кто это был: Менендес, большой человек из картеля. Смотрите, вон его мозги на потолке. А если повернуться к двери, увидите группу быстрого реагирования. Все в приличной тактической экипировке, с переговорными устройствами и штурмовыми винтовками высшего качества - эм-четыре с коллиматорными прицелами и лазерными целеуказателями. Но прицелы им не помогли. Всех убили одинаково: одна пуля в центр груди.
        - Это Джуба, - сказал Ник. - Да, он настолько хорош. Есть следы?…
        - Нет, но сейчас мы проводим второй, более тщательный обыск. И вот вам одна странность: в спальне на втором этаже две женщины, обе обнажены, у обеих перерезано горло. На полу - кровавые следы от ковбойских сапог. Не знаю, кто их оставил, но точно не Джуба: он разбирался с Менендесом и его охраной. Следы ведут в кладовку, в кладовке есть потайной люк, а за ним - винтовая лестница в тоннель. Бьюсь об заклад, что здесь тоннелей больше, чем у сучки блох.
        - Так вот как ушел Джуба. Проклятье, ну и скользкий же угорь. Ведите сюда собак. Может, хоть след возьмут.
        - Собак пока нет. Скоро привезут.
        - Ладно, ребята, - сказал Ник, обращаясь ко всем сразу. - Уж простите, но отбой пока дать не могу. Нужно поймать Джубу. Будем надеяться, что собаки его выследят.
        Он повернулся к Чендлер. Та была без ходунков и, хотя еще нетвердо стояла на ногах, заявила, что готова участвовать в облаве.
        - Где Свэггер? Он умеет находить людей.
        - Шеф, - ответила Чендлер, - вы же сами велели ему ждать за периметром, помните?
        - Ах да. Забыл. Короче, он нам нужен. - И добавил в микрофон: - Это командный. Все целы?
        Все «Молоты» по очереди отчитались о выполненных задачах и отсутствии потерь. Сопровождавшие их местные полицейские уже начали работать с обалдевшими свидетелями, но, чтобы собрать показания в цельную картину, требовалось время.
        Свэггер не отзывался.
        - Свэггер? Свэггер, это командный, мне нужна оперативная сводка.
        - Господи, хоть бы он не сорвался с места, как в прошлый раз, - сказала Чендлер.
        - Так и знал, что нельзя оставлять его одного. Черт, ну куда он делся?
        Ла-Кулебра пробирался по низенькому коридору, подсвечивая путь фонариком. Здесь пахло землей, а подпорки скрипели так, словно потолок готов был обвалиться в любой момент. Из дома можно было выбраться по семи тоннелям, этот был не лучшим, но какая разница? Главное - выйти, раздобыть машину и раствориться в темноте. Его маска привлекала внимание, и он, словно вампир, мог путешествовать лишь по ночам. В сельской Мексике можно было появляться на людях и днем, но здесь, на севере, el Norte. Исключено.
        Ясно одно: встречаться с гостями не стоит. Кто они? Боевики из картеля «Тихуана», колумбийцы, русские из Вегаса - в прошлом солдаты, а ныне бандиты - или представители любой из десятка организаций, мечтавших стереть сеньора Менендеса с лица земли и завладеть троном El Supremo? La Policia? Военные из страны, решившей присвоить бизнес картеля? «Зеленые береты» из частной военной компании? Какая разница?
        Нужно сбежать, только и всего.
        В конце тоннеля он вскарабкался по лесенке, отбросил в сторону хлипкую крышку люка, выбрался на ночной воздух, проморгался и оценил обстановку. Вокруг никого, ранчо осталось за холмом, впереди Сто девяносто третье шоссе. Пора покинуть зону облавы, подойти к дороге, найти автомобиль и при необходимости прикончить всех, кто помешает это сделать.
        Он подождал, чтобы глаза привыкли к темноте. Задул ночной ветерок, хотя было еще довольно тепло. В небе висели тучи, воздух казался густым. Вот-вот начнется дождь. По телевизору говорили, что с запада надвигается атмосферный фронт. Это хорошо: вода уничтожит запахи и смоет следы. Он оглянулся. Дома не было видно, но небо за холмом озаряли пульсирующие красно-синие всполохи. Выходит, на ранчо и впрямь нагрянула полиция. Ла-Кулебра вознес хвалу Богу за добрую удачу: хорошо, что успел сбежать перед атакой, а не после нее. Наверное, Джуба убил Менендеса, но его выстрел спас Ла-Кулебру от полицейских. Так уж устроен наш безумный мир, и теперь Ла-Кулебра жив, свободен и имеет все шансы скрыться.
        Он попробовал воскресить в памяти расположение полей и дорог по эту сторону холма и пришел к выводу, что, если направиться к северу - туда, где в миле от тоннеля проходило шоссе, - можно выйти на грунтовку, ведущую к ранчо, а по ней добраться до Сто девяносто третьего.
        Медлить было нельзя. Нападающие вот-вот соберутся с мыслями, вызовут подкрепление, разошлют поисковые отряды, привезут криминалистов, допросят слуг и вскоре будут знать, кто жил на ранчо и что там творилось. Разумеется, найдут Риту и Розиту. Увидят, что араб тут ни при чем, ведь он разбирался с Менендесом и охраной. У него не было ни времени, ни необходимости убивать этих putas. Слуги, несомненно, поймут, чьих это рук дело, расскажут про человека в маске, и его начнут искать. Полицейские из кожи вон вылезут, чтобы изловить такого специалиста по холодному оружию. Рано или поздно, обнаружив другие тела, копы выяснят, что он любил убивать молодых женщин, такое у него было хобби, и Ла-Кулебра станет для них целью номер один. Ну почему все так трясутся над этими putas? Они живут лишь для того, чтобы послужить своему господину и умереть, такова реальность, но придурки-gringos не желают этого понимать.
        Тут он увидел еще одно доказательство того, что Господь не бросает в беде даже самых заблудших своих сыновей. Посреди темной ночи стоял седан с включенными фарами. К капоту прислонился человек. Что здесь забыл этот странный hombre? Судя по апатичной позе, явно не часовой: ничего не охраняет. Одет не для рейда, а скорее для похода в американский торговый центр, в джинсы и ветровку. Ни шлема, ни автомата. Человек не курил, не говорил в микрофон, но выглядел недовольным. Наверное, он провинился и начальство запретило ему участвовать в облаве.
        Мексиканец сунул руку под рубашку и достал семидюймовый клинок: компактный, тонкий, с костяной рукояткой и красивым рифлением. Этот обоюдоострый кинжал предназначался для поражения внутренних органов, а еще им можно было нанести глубокую резаную рану, чтобы парализовать жертву, после чего направить острие на грудь и пронзить сердце. Хороший клинок, Ла-Кулебра очень его любил. Толедская сталь с шелестом вышла из кожаной портупеи, и человек в маске осторожно двинулся вперед. Теперь он видел, что у машины стоит старик. Наверное, эксцентричный изгой или местный полицейский преклонных лет, у которого отобрали оружие, чтобы он случайно не подстрелил товарища. В любом случае Ла-Кулебра зарежет его быстро и с большим удовольствием. Еще один! Сперва, по удачному стечению обстоятельств, две женщины, а теперь этот gringo, долговязый увалень. Сегодня Господь особенно щедр.
        Мексиканец подкрался ближе и с удивлением понял, что старик совсем не интересуется происходящим.
        Свэггер переживал не самый лучший момент в жизни: стоял у машины, свирепо пялился в темноту и время от времени включал радиосвязь. Судя по общению в эфире, перестрелки не было, и никто ничего не понимал.
        «Ну и что мне делать?» - подумал Свэггер.
        Он снова выключил гарнитуру. Такого варианта он не предусмотрел и не знал, как себя вести. Входить пешком ему не хотелось: ребята явно были на нервах и плохо соображали, кто есть кто. Ник обещал сказать, что все чисто, но до сих пор не вышел на связь, а Боба не тянуло лезть в эфир с вопросами. Парням и без того было чем заняться. Он мог въехать на территорию, но нельзя было исключать, что какой-нибудь горячий боец, заметив незнакомую машину, всадит в нее весь магазин. Поэтому оставалось лишь ждать. Вспомогательный конвой с криминалистами, медицинским персоналом, оборудованием для спасения раненых и собаками, обученными искать беглецов, был уже в пути. Минут через пять он окажется здесь, и Боб сядет ему на хвост.
        Чтобы окончательно все похерить, с неба посыпал холодный дождь. Если он перейдет в ливень, не останется ни следов, ни запахов. Собаки ничего не найдут, и придется признать, что снайпер снова улизнул. У этого Джубы жизней больше, чем у кошки.
        Задумавшись, Боб - что возьмешь со старика? - допустил грубейшую тактическую ошибку - перестал смотреть по сторонам. Рефлексы перешли в спящий режим, и даже если Свэггер услышал звук шагов, треск веточки, шорох травы, то не обратил на них внимания, и мексиканец с разбегу налетел на него. Боб встрепенулся, горько пожалел о своей безалаберности, подумал: «Что за хрень?» - и оказался прижат к земле.
        Все прошло как по маслу. Опытный хищник застал жертву врасплох, двинул левым предплечьем старику по голове - так, что бейсболка скособочилась, а мысли перемешались, - и одновременно врезался в него всем телом, развел ему руки, уложил его на лопатки и левой рукой, не жалея сил, прижал его к земле. Старик кряхтел и задыхался, понимая, что слишком слаб и не может тягаться с нападающим. Миновала секунда, и он сдался.
        - Зря ты расслабился, старик, - сказал Ла-Кулебра по-английски, ибо перед ним и правда был gringo, похожий на ковбоя из американских фильмов. Наверное, начальник участка или городской шериф: сплошные кости и морщины. - Пришло твое время, - добавил он, наслаждаясь мгновениями близости между убийцей и его жертвой, после чего приставил кинжал к шее старика, чуть ниже уха, к голубоватой дорожке сонной артерии в четверти дюйма от белой кожи, на которой блестели потеки от капель дождя. - Но ты должен знать, в чьи руки завела тебя судьба. Должен видеть того, кто тебя прикончит.
        Поддев маску кончиком кинжала, он сорвал ее, чтобы в свете фар стало видно его лицо.
        Свэггер понимал, что ему конец. Напавший на него человек был худым, но чрезвычайно сильным, гораздо сильнее Свэггера, и, что еще важнее, он был мастер каких-то очень эффективных единоборств. Он прижал Боба к земле, обездвижив его. Боб чувствовал себя как свинья на крюке, когда улыбчивый мясник приближается к ней, помахивая ножом.
        Человек, похоже, был счастлив. Он ликовал. Свэггер думал, какой бы фокус выкинуть, но не видел никаких вариантов. В прошлом он не раз попадал в нехорошие ситуации, но хуже этой не было ничего. Сжимая в руке мерцающий кинжал, с ним играла сама Смерть. Противник держал его так крепко, что руки Свэггера, и без того бесполезные, онемели и лишились последних сил. Ну вот, пожалуйста: после стольких лет ты лежишь на земле где-то в Вайоминге, по физиономии барабанит дождь, и тебя вот-вот прирежет орангутан в лыжной маске.
        - Но ты должен знать, в чьи руки завела тебя судьба. Должен видеть того, кто тебя прикончит, - сказал человек, и Боб слегка оторопел: такие витиеватые речи были явно не к месту.
        Маска отлетела в сторону, и в свете фар Свэггеру явился Змей, ядовито-зеленый - должно быть, под цвет листвы эдемских яблонь. Пластический хирург уменьшил ему нос до размеров булавочной головки, оставил аккуратные отверстия ноздрей, вырезал чешую на грубой коже и заострил нижнюю челюсть.
        Ни бровей, ни ушей, глаза с вертикальными желтыми зрачками рептилии, щек почти что нет: лицо превратилось в трапецию, в морду хищного ползучего гада, который вызывает у всех млекопитающих, четвероногих и двуногих, дрожь отвращения и чувство страха перед темными уголками, где таятся смертоносные твари, не имеющие конечностей.
        Змей улыбнулся. Татуировщик выкрасил его губы и десны в цвет крови, чтобы подчеркнуть загнутые змеиные клыки. И конечно, язык. Он выскользнул изо рта, яркий, как леденец, и Свэггер увидел, что хирург разделил его надвое: один кончик смотрел на север, а другой - на юг. Диковатое зрелище.
        - El Serpiente, amigo! - воскликнул Змей и от души расхохотался, после чего подался вперед и нежно лизнул Боба в лоб. Кинжал чуть сильнее надавил на горло.
        В этот момент змеиная морда изменилась самым радикальным образом. Под левым глазом бесцеремонно появился кратер диаметром чуть меньше полудюйма, похожий на шанкр - из-за вывернутых краев. В полном соответствии с законами гравитации из отверстия хлынула черная кровь. Следующая пуля вырвала переносицу. Из монстра Змей превратился в иллюстрацию того, как можно отделать человеческое лицо: вытекший глаз, раздробленный висок, и повсюду серое вещество, плотное, как стая летучих мышей жаркой июльской ночью. Свэггер не слышал второго выстрела, не говоря уже о первом.
        Змей пошатнулся и упал - так тяжело, словно хотел провалиться под землю.
        Что касается Свэггера, он лежал на спине и не мог надышаться. Капли дождя омывали его лицо.
        - Это чудище мертво? - спросили из темноты. Свэггер повернулся. В семи футах от него стояла женщина с «глоком» в двуручном хвате. Дождь окутал ее, словно бьющийся на ветру саван, смазал черты лица, но Свэггер все равно понял, что перед ним миссис Макдауэлл.
        Глава 55
        Восьмидесятое шоссе,
        неподалеку от Каспера
        Они поднялись на вершину холма, но легче от этого не стало.
        По всей долине, до следующего подъема, тянулась вереница габаритных огней. Дождь лил как из ведра, и делать было нечего, разве что проявлять чудеса терпения и стойкости.
        - О-хо-хо, - сказал Альберто.
        - Да ладно вам, - отозвался Джуба. На выходе из тоннеля оказался сарай, а в нем - «хонда-цивик» с полным баком, всеми необходимыми документами и двадцатью семью тысячами долларов. Менендес понимал: если потребуется бежать, без машины и документов не обойтись.
        Теперь же они были на Восьмидесятом шоссе. Сверху лил дождь, впереди еле-еле ползла фура, а сзади напирала другая - с таким видом, словно собралась сожрать «хонду» заживо. И ничего не поделаешь: левая полоса забита еще сильнее, так что положение безвыходное, остается только ждать и ползти со скоростью восемь миль в час.
        - Наверное, впереди авария, - предположил Альберто.
        Джуба промолчал. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что к чему. Дождь хлестал по стеклу, деформировал реальность, превращал свет габаритных огней в калейдоскоп бесформенных клякс, а старенькие дворники - щелк-щелк-щелк - упрямо боролись с водой, но без особого успеха. «Хонда» то и дело покашливала. Джубе не нравился этот звук.
        - А что, если… - начал Альберто таким тоном, словно боялся услышать ответ на свой вопрос. - Что, если там блокпост? Допустим, у полицейских есть ваше описание, они знают обо мне и теперь ищут двух арабов, бегущих куда глаза глядят, лишь бы подальше от Рок-Спрингс?
        - Допустим, мы проведем остаток жизни в американской тюрьме или ФБР отдаст нас евреям. Допустим, нас убьют. Допустим, мы не попадем в Джаннат, потому что наша неудача вызовет у Аллаха одно только отвращение.
        - Все, что вы сказали, вполне может оказаться правдой.
        - Или неправдой. Молитесь, брат, даже если не веруете. Нам остается лишь молиться. Теперь мы в руках Аллаха.
        - Говорят, вы практичный человек. Может, вам лучше пойти пешком? Договоримся о месте встречи. Если получится миновать блокпост, я вас подберу.
        - Ну уж нет, из машины я не выйду. Я понятия не имею, где мы, и почти не говорю по-английски. За мной охотятся все, у кого есть полицейский жетон. Лучше вытерпеть эту пытку, а если в конце нас действительно поджидает полиция, будем блефовать. Документы у нас в порядке, а вы прекрасно знаете арабский и испанский. Предположу, что и английский тоже.
        - Да, это так.
        - В таком случае вооружимся вашим обаянием.
        - Которого у меня сейчас кот наплакал.
        - Вы не поверите, как преображаются люди перед лицом смертельной опасности. На меня охотились едва ли не чаще, чем охотился я сам. Во время стресса жертва способна на удивительные поступки.
        Они поднялись на следующий холм. Впереди, как и прежде, темнота, дождь и бесконечная вереница автомобилей. Дальше - еще один холм, а за ним, несомненно, такая же картина.
        - Даже не знаю, убиваться или благодарить Аллаха! - воскликнул вдруг Альберто. - Глядите! Видите?
        Джуба, прищурившись, всмотрелся в световые пятна.
        На вершине холма что-то светилось.
        - Блокпост, - сказал Альберто.
        Прошло несколько часов - и по ощущениям, и на самом деле. Наконец «хонда» приблизилась к вершине холма. Впереди мигал свет, отражаясь от нависших над дорогой туч, косых струй дождя, брызг из-под колес и пара над капотом.
        - Может, я сяду за руль? - предложил Альберто. - Давайте поменяемся.
        - Нет, не стоит. Если будут неприятности, попробуем сбежать. Да, нас, скорее всего, убьют. Но вероятность выжить чуть выше, если за рулем останусь я. Меня обучили тактическим премудростям - в том числе управлению автомобилем на высокой скорости. Благодаря моим навыкам у нас будет шанс спастись, а если за рулем будете вы, нам конец. Без вариантов.
        - Ваша правда, - сказал Альберто. - Все равно из-за дождя мне ничего не видно.
        Ну вот и все. Они поднялись на холм. Впереди, в нескольких десятках ярдов от «хонды», мигал дорожный знак. Вода на ветровом стекле не давала прочесть, что на нем написано. Ниже по склону путь был свободен, и машины набирали скорость.
        Джуба прикидывал, как быть, если придется бежать. Видавшая виды «хонда» с истертыми покрышками и проблемной педалью газа не способна тягаться со скоростными патрульными машинами. Единственный шанс - развернуться, рвануть в обратную сторону, съехать на второстепенную дорогу, бросить «хонду» и продолжить путь пешком. Но такой вариант ему совсем не нравился.
        - Господи Иисусе, спаси и помилуй, - причитал Альберто.
        - Вы что, кафир? - возмутился Джуба.
        - Мы не затрагивали вопросов веры. Отец у меня был католиком, мать - египтянкой. Я учился в семинарии!
        - Аллах смеется надо мной, - заключил Джуба. - Посылает на смерть в обществе неверного.
        - На нынешнем этапе своего духовного пути я способен проявить необычайную гибкость и с радостью помолюсь Аллаху, если вам так угодно. О Аллах, спаси и помилуй…
        - Заткнитесь!
        Фура перед ними дернулась и начала набирать скорость. Джуба понял, что через несколько секунд в окошко «хонды» заглянут полицейские с фонариками.
        Но полицейских не было.
        Не было вообще ничего, кроме дорожного знака. Тот ярко мигал, посылая сообщение водителям, которым сам же и устроил пробку из-за дождя и темноты.
        - Что там написано? - спросил Джуба.
        - «Добро пожаловать в Вайоминг, ограничение скорости - семьдесят пять миль в час».
        Глава 56
        Ранчо.
        После рейда
        Ник почти сразу отправил по следам ковбойских сапог четверых спецназовцев из ФБР. Те выбрались из тоннеля, обнаружили такие же следы на земле - к счастью, дождь еще не успел их смыть, - продолжили погоню и наткнулись на Свэггера и миссис Макдауэлл.
        Через несколько минут со стороны Сто девяносто третьего шоссе прибыла вереница машин с включенными фарами: долгожданный второй конвой с медиками, криминалистами, следователями, собаками и представителями местной полиции. Головной автомобиль задержался - надо было уточнить, где именно шла стрельба, - а дождь тем временем полил как из ведра, превращая пыль в жидкую грязь. Вдобавок задул ледяной ветер, и все смекнули, что пора бы поискать укрытие.
        Лишь через несколько часов Ник уселся, чтобы поговорить с Бобом, чудом избежавшим смерти от рук человека, который мнил себя Змеем, и миссис Макдауэлл - та промокла до нитки, но кое-как согрелась не без помощи кофе, сваренного кем-то из слуг (отныне сеньор Менендес не платил им жалованья, так что почему бы и нет?). Ник направлял беседу в нужное русло, а Чендлер делала пометки для последующего рапорта.
        И вот что поведала миссис Макдауэлл: сестра ее бывшего супруга была замужем за полковником полиции штата Мэриленд. Тот отвечал за связи с ФБР и неплохо ладил с сотрудниками Бюро. Когда по телевизору дали новости о перестрелке в Уичито, миссис Макдауэлл пришла к выводу, что дело как-то связано с Джубой. К тому же в сюжете показали сотрудника, с которым она была знакома.
        - Агент Чендлер - такая красавица, что операторы Си-эн-эн не могли оставить ее за кадром.
        Итак, миссис Макдауэлл сообразила, что в Уичито орудовал Джуба, и попросила золовку навести справки. Ее муж сообщил, что федералы бьют копытом: поступила срочная директива с требованием подготовить несколько отрядов спецназа ФБР для крупного рейда неподалеку от Солт-Лейк-Сити. Сотрудники Балтиморского отделения были вне себя от злости, ибо не попали в этот список, хотя ежегодно занимали первые и вторые места на соревнованиях групп быстрого реагирования.
        Поняв, что намечается какой-то переполох, миссис Макдауэлл тут же вылетела в Солт-Лейк-Сити, зашла в магазин для радиолюбителей и купила сканер полицейских частот, после чего быстро отыскала незашифрованный канал ФБР и пришла к выводу, что в Джексон-Хоул собирают силы для масштабной облавы. И еще у нее был «глок».
        - Все по закону, - объяснила миссис Макдауэлл. - Я владею им уже пять лет. Разрешение получала в Юте. Полный дурдом - оно дает право на ношение в тридцати трех штатах. Ходить с пистолетом, допустим, в Мэриленде нельзя, а в Техасе, Флориде, Вайоминге и многих других местах - можно, так что я внесла пистолет в декларацию и спокойно прилетела вместе с ним. Потом приехала в Джексон-Хоул, послушала канал ФБР, поняла, что вы готовитесь выезжать, и последовала за вами. Машину бросила на шоссе, а до ворот добралась пешком. Заметила, что на земле кто-то борется, бросилась вперед и увидела этого монстра, а под ним - еще какого-то человека. Тогда я не поняла, что это Боб Ли Свэггер, но какая разница? Сверкнул нож, и я решила: если у человека змеиная морда и он собирается перерезать кому-то горло, то он, скорее всего, играет за чужую команду.
        - И?
        - И что? Я выстрелила ему в лицо.
        - Дважды, - добавил Свэггер. - После первой он прислушался, после второй стало ясно, что он слушает внимательно.
        - Там под дождем уже очередь выстроилась, - сказал Ник. - Всем не терпится рассмотреть этого урода.
        - Кстати, Дженет, - перебил его Свэггер, - спасибо, что спасли мою шкуру. Если вы с Чендлер будете продолжать в том же духе, я еще сто лет проживу.
        - Хотите послушать про Змея? - спросила Чендлер.
        - Конечно, - ответил Ник. - А то я за весь день ни разу не улыбнулся.
        - Мы пробили его по отпечаткам, и мексиканское УБН прислало кое-какую информацию. Ла-Кулебра - «Гадюка» по-испански - родился в Мехико. Настоящее имя - Антонио Хорхе Лопес. С четырнадцати лет известен как мастер ножевого боя. Юность довольно яркая: свободный художник, работал по найму, специализировался на вырезании сердец у стукачей. Взлетел так высоко, что удостоился бессрочного контракта с покойным Раулем Менендесом. Преображаться в рептилию начал несколько лет назад, когда определился с ритмом жизни. Ясно, что безумец, но для картеля очень полезен. Менендес брал его с собой на деловые встречи с большими шишками, Ла-Кулебра стоял у босса за спиной в своей маске типа «луча либре». Если кто не знает, это мексиканский реслинг, там все в масках. Еще УБН считает, что у Лопеса какие-то сексуальные отклонения: везде, где засветился Ла-Кулебра, редело поголовье проституток.
        - Дженет, похоже, вы не ошиблись с кандидатурой для первого убийства, - заметил Ник.
        - Вообще-то, я надеялась, что вы сидите вокруг трупа Джубы и пьете пиво, - сказала миссис Макдауэлл.
        - А мы-то как надеялись, - вздохнул Ник, - но этот гад, похоже, снова нас перехитрил.
        - Ну так расскажите, в чем дело? - спросила миссис Макдауэлл.
        - Не-а. Не имею такого права. У вас нет доступа к этой информации.
        - Знаете, это нечестно.
        - Да, нечестно, но пока что я вынужден играть по правилам. Не могу сказать ни слова. Разве что выражу сердечную признательность от имени Бюро за спасение одного из наших отщепенцев. И пообещаю прислать благодарственное письмо для вашей стены почета.
        - Нет у меня никакой стены почета.
        - Ну, письмо все равно пришлем, делайте с ним, что пожелаете. Теперь же я передам вас в ведение шерифа округа Джексон. Его помощники угостят вас щедрым завтраком по-вайомингски и посадят на самолет до Балтимора. Когда все закончится, Свэггер введет вас в курс дела. Разумеется, в неофициальном порядке и лишь потому, что он ваш должник.
        - Я уже и сама обо всем догадалась. Джуба здесь для того, чтобы сделать выстрел с очень дальнего расстояния. И все мы понимаем, в кого он будет стрелять.
        - Вот видите? Именно этого я не могу допустить, - сказал Ник. - Если предположить, что нам известна цель Джубы, мы попадем в ловушку и не увидим того, что идет вразрез с нашим мнением. Почему? Да потому, что все хотят оказаться правы. Я нарочно не поднимаю вопроса о цели и не готов делать этого, пока у нас нет серьезных улик. Теории не помогают делу, даже наоборот. Именно по этой причине, Дженет, я обязан отправить вас домой. За последние несколько недель наши ребята продемонстрировали высокий уровень профессиональной дисциплины. Мне нужно, чтобы так продолжалось и впредь. Сейчас они не зашорены, и это их самая сильная сторона.
        - Дженет, - подхватила Чендлер, - Ник прав. Нельзя исходить из того, что нам неизвестно. Это очень важный, принципиальный момент. Наша команда никак не связана с политикой. Мы профессионалы, работающие над решением проблемы, только и всего.
        На следующий день она и вправду уехала, словно специально приглашенная звезда, отыгравшая свой эпизод. Два младших агента отвезли ее в Солт-Лейк-Сити, где посадили на балтиморский рейс. Решение правильное, хоть и выглядящее весьма некрасиво. Посвящать миссис Макдауэлл в события последнего времени было некогда. И без того работы хватало.
        Итак, следственные группы взялись за дело, а Ник имел долгий и неприятный разговор с директором ФБР и заместителем министра юстиции, но каким-то образом сумел его пережить. Начала появляться более или менее связная картина.
        Тем временем Свэггер в компании нескольких агентов совершил прогулку к луговине, на которой, судя по снимкам с беспилотников, располагалось стрельбище. После ливня это местечко напоминало рай. Полоска плодородной земли длиной в милю была залита солнечным светом, трава на ней блестела от капель дождя. Над головой, конечно же, простиралось лазурное небо с похожими на сахарную вату облаками и пронзительным солнцем, какое бывает ближе к концу лета, впереди виднелся Титонский хребет во всем его великолепии.
        - Здесь их приковывали. - Свэггер указал на квадратный столб сечением четыре на четыре дюйма, вмурованный в бетонное основание, чтобы человек перед лицом неминуемой смерти не сумел вытащить его из земли. На дереве виднелись жуткие отметины - жертва пыталась вырваться, - а также бурые пятна засохшей крови. Несколько пуль прошли сквозь тела и оставили следы на столбе, а одна попала слишком высоко. В этом месте было круглое отверстие, а в глубине его - расплющенный свинец, остатки пули калибра.338. Нужно было достать и проанализировать этот кусок металла - задача для криминалистов.
        - Мистер Свэггер, еще мы попробуем снять со столба латентные отпечатки и проанализируем почву на следы крови. Если найдем, у нас будет ДНК.
        - Замечательно, - кивнул Свэггер. - А у вас есть такие собаки, чтобы мертвецов вынюхивали?
        - Нет, сэр, зато есть метановые пробы. Очень эффективное средство для поиска захоронений. Главное, найти свежевскопанную землю.
        - И еще. - Он достал свой айфон и открыл приложение «Высота». В качестве точки отсчета была установлена средняя высота юго-восточной части Вайоминга. Здесь было тысяча пятьсот пять футов над уровнем моря. Свэггер записал это значение. - Теперь поищем платформу. Парень очень тщательно ко всему готовится, так что расстояние будет выверено до мелочей.
        - Есть, сэр.
        Примерно через час кто-то крикнул «вот она!», и все выдвинулись на восток, осторожно пробираясь меж дубов и вязов, пока не собрались в густой сосновой роще. Действительно, платформа была здесь, в семи футах от земли, сделанная на совесть, прибитая гвоздями к гигантскому буку. Некоторые ветви мешали обзору, и их подрезали, а к стволу пришили несколько брусков, чтобы те играли роль ступенек.
        - Я ничего не испорчу, если залезу? - спросил Свэггер.
        - Тут нечего портить. Кора невосприимчива к отпечаткам пальцев, да и снять их нет никакой возможности. ДНК? Может быть, но важнее определить точное расстояние, а не подтвердить, что здесь был Джуба. Мы и так знаем, что он сюда наведывался.
        Надев маску и перчатки, Свэггер с небольшой помощью коллег взгромоздил на платформу свои старые кости. Наверху он увидел то, чего не было заметно снизу, - крепкий пристрелочный стол, стоявший у края платформы. Благодаря ему винтовка сохраняет устойчивое положение, пока стрелок пытается нащупать цель. Значит, Джуба собирается стрелять, имея прочную опору.
        Свэггер бросил взгляд на луговину. Он никогда не стрелял на такое расстояние. Лишь однажды во Вьетнаме он послал пулю калибра.308 на восемьсот пятьдесят футов, но это было давно, и подробностей он не помнил.
        Миля, однако, совсем другое дело. Охренеть, как далеко. Считай, что на другой планете, плюс ветер, плюс влажность воздуха, траектория, как невидимая радуга, и больше пяти секунд полета. Чтобы сделать такой выстрел, винтовка должна быть неподвижной, словно скала, и в то же время предельно чувствительной: несвоевременный удар сердца, легкая дрожь, микроскопическая ошибка в силе нажатия на спусковой крючок - и все, удачи не видать. Даже в двадцатипятикратном прицеле «Шмидт и Бендер», а это лучшая оптика в мире, человеческая фигура будет похожа на крошечный штрих. Глядя в бинокль, Свэггер не видел столба, хотя картинка была четкой. Деревяшка оказалась слишком маленькой и полностью слилась с лесом.
        Снова приложение «Высота». 1572 фута. Шестьдесят семь футов разницы. Боб записал и это значение.
        - Подайте вон ту штуку.
        Он имел в виду военный дальномер «Текна ЛХ40», позаимствованный в снайперской школе ФБР и способный определять дистанции до двадцати тысяч ярдов. Как ни странно, он не был похож на фантастический агрегат из «Звездных войн», с обилием кнопок и циферблатов. Скорее, на фильмоскоп родом из шестидесятых: на таких обычно показывали соседям фотоотчет о семейной поездке в Диснейленд. Повозившись, Свэггер взгромоздил его на треногу, сфокусировал и направил в нужную сторону.
        Ничего.
        - Попросите кого-нибудь встать возле столба, - крикнул он, - а то мне не видно.
        Командир группы сказал что-то в рацию, и через несколько секунд кто-то - наверное, человек из отряда трупоискателей - подошел к столбу и повернулся лицом к платформе. Свэггер посмотрел в окуляр, навел красную точку на крошечную фигуру и, нажав на кнопку, послал лазерный луч на милю вперед. Прибор измерил время возвращения и рассчитал дистанцию. Свэггер нажал на кнопку еще четыре раза, и во всех пяти случаях расстояние оказалось одинаковым - тысяча восемьсот сорок семь с половиной ярдов.
        Он достал шариковую ручку и записал это число на тыльной стороне ладони, под значениями высоты, чтобы подстраховать свою семидесятидвухлетнюю память.
        - Получилось?
        - Да, чуть больше мили. Чертовски далеко.
        Неплохо бы, подумал он, спросить у слуг, в какое время суток проходили стрельбы, чтобы прикинуть среднюю скорость ветра и расположение солнца. Наверняка Джуба имитировал условия будущего выстрела, ради которого проделал столь долгий путь.
        Итак, что у него было? Направление, расстояние, перепад высоты, наличие воды между стрелком и целью, скорость ветра, положение солнца. Все эти данные отправятся к чародею Нилу, тот введет их в компьютерную программу и найдет соответствующие локации, где будут находиться вероятные цели. Может, это и есть ключик к сундуку с секретами и выстрел удастся предотвратить.
        Что еще?
        Боб пораскинул мозгами, но ничего не придумал. Разумеется, мистер Гольд пораскинет мозгами куда успешнее. Во время рейда его присутствие было ни к чему, и израильтянин остался в Вашингтоне.
        - Мистер Свэггер?
        - Да?
        - Труп-команда сообщила, что метановые пробы вывели на захоронение. Криминалисты уже в пути.
        - Вас понял. Ваши люди могут прочесать территорию? Не исключаю, что здесь найдется еще что-нибудь интересное.
        - Уже прочесывают.
        - И надо бы проверить платформу.
        - Спускайтесь, и мы начнем. Только осторожнее.
        - Да ладно, чего уж там, - сказал он, поскользнулся, сорвался с семифутовой высоты и приземлился на пятую точку.
        К Бобу бросились люди, помогли ему подняться на ноги, стали встревоженно спрашивать, все ли в порядке.
        - Живой я, живой. - Боб наклонился, выпрямился и потянулся. - Разве что растерял последнюю гордость. И задницу расшиб.
        Глава 57
        В 1847,5 ярдах от будущей цели
        - Здесь, - сказал он.
        Район был древним, но здание - новым, стеклянным и все еще чистеньким. Оно лучилось оптимизмом посреди всеобщей разрухи, мрака и уныния.
        В городе была ночь. Здесь, на пустынных улицах, по другую сторону реки от легендарного центра, не было никакой ночной жизни. Великолепное здание производило эффект, прямо противоположный замыслу дизайнеров: вместо того чтобы оживить район, подчеркивало его плачевное состояние. Возможно, с этого здания начнется возрождение улицы, или же оно утратит свой блеск и сольется с другими скучными конструкциями из кирпича, покрытыми облупившейся краской. Как знать?
        - Все, конец? - спросил Альберто.
        - Нет. Объедем вокруг квартала, а потом поищем, где заночевать. Подальше отсюда.
        Путешествие по Соединенным Штатам было долгим и невыносимо скучным. Ночью на шоссе нечего рассматривать, а в города они не заезжали - останавливались только на периферии, спали в дешевых мотелях и питались фастфудом, не выходя из машины. Поэтому для Джубы Америка была лишь нечеткой вереницей ночных огней, неоновыми вывесками забегаловок быстрого питания и постоянным страхом перед полицией - причем совершенно необоснованным, ибо за неделю пути ни один коп не обратил на них никакого внимания. Теперь же, со скоростью на пять миль ниже максимально разрешенной, они добрались до места.
        - Завтра, - продолжил Джуба, - вы приедете сюда на общественном транспорте и проведете в этом районе три часа. Ваша задача - высматривать признаки наружного наблюдения со стороны полиции или ФБР. Может, они все знают и теперь просто ждут. Может, Боблисвэггер обо всем догадался и я попаду в его ловушку.
        - Вряд ли. По-моему, вы совершили невозможное. Вас загоняли в угол три или четыре раза, но вы всегда бесследно исчезали. Что они могут знать? Даже Менендес ничего не знал. И уж тем более не мог ничего рассказать, потому что его мозги остались на потолке.
        Джуба кивнул:
        - Нам известно, что они обыскали ранчо, изучили все улики, нашли стрельбище, измерили расстояние до цели, побывали у меня в мастерской, видели мои матрицы, пули и порох. Поняли, какая у меня винтовка.
        - И что с того? По-моему, ничего.
        - Они знают дистанцию. Знают, что я буду стрелять в ближайшем будущем, потому что данные годятся только при тех же погодных условиях, что были на ранчо. Исходя из этого они попробуют определить цель, место и время выстрела. Самое неприятное, что им помогут компьютеры. Компьютер за пару секунд решает задачу, над которой человек ломал бы голову всю жизнь. Поэтому нельзя исключать, что Боблисвэггер уже здесь.
        - Он всего лишь человек. И не настолько хорош, как вы.
        - Может быть. Но не советую его недооценивать. Это верный путь к катастрофе.
        Джуба объехал вокруг здания - оно занимало весь квартал, - но не увидел ничего подозрительного, кроме случайной патрульной машины, в которой скучали двое полицейских.
        - Может, проверим еще раз? - предложил Альберто. - На всякий случай?
        - Нет, - ответил Джуба. - Не забывайте, что за нами охотятся. Нужно мыслить как жертва. Что, если в этом районе были кражи и полицейские лишь притворяются сонными, а на самом деле высматривают автомобили, курсирующие по кварталам? Заметят подозрительную «хонду», решат, что мы ищем, какой бы магазин ограбить, включат сирену, и здесь появится подкрепление. Винтовки у нас нет, но стоит им найти ваш мешочек с бриллиантами и рубинами из того автомата, и они тут же проверят ориентировки. Узнают, что власти разыскивают двоих мужчин «арабской внешности», и уже к утру меня погрузят в самолет и отвезут в неведомую страну, где встретят с утюгами и паяльниками. Всегда делайте поправку на стечение обстоятельств.
        - Вы самый осторожный человек на свете, - сказал Альберто.
        На следующий день Альберто приехал в этот район на метро, выпил кофе в кофейне, перекусил в столовой, заглянул в сувенирную лавку, где купил майку и бейсболку. Все это время он высматривал неприметные седаны с крепкими остроглазыми мужчинами, людей с переговорными гарнитурами и подозрительные встречи, когда одна машина ненадолго останавливается напротив другой. Джуба проинструктировал его на совесть, но Альберто не заметил ничего подозрительного.
        - Никаких тревожных признаков, - сообщил он, вернувшись в дешевый мотель на окраине. - В здании ни охраны, ни наблюдателей. Я вошел в фойе, и никто не обратил на меня внимания. Там постоянно ходят люди - по большей части черные. Ничего опасного я не увидел.
        - Завтра вам нужно сходить в какой-нибудь торговый центр и купить одноразовый телефон. Я сделаю один звонок, а потом избавлюсь от мобильника. Шансы, что звонок перехватят, крайне малы, но все равно надо принять все меры предосторожности. Если я сочту, что все в порядке, то запрошу ключ от квартиры и окажусь там, где должен оказаться. Вы же возьмете свой мешочек с бриллиантами, сядете в нашу развалюху и отправитесь на все четыре стороны.
        - Я останусь, - сказал Альберто, - и помогу вам завершить начатое. Мне кажется, в этом мое предназначение.
        - Нет, уезжайте подальше отсюда. Возвращайтесь к старой жизни. Или можете купить себе новую. Держитесь подальше от картеля…
        - Кстати говоря, я никак не связан с картелем. Меня наняли по объявлению. Повезло, что не убили.
        - Не то слово. И мне тоже повезло. Короче, вам нужно исчезнуть. Если я доведу дело до конца, узнаете обо всем из газет. Если не справлюсь, никаких новостей не будет, и тогда вы поймете, что все закончилось печально.
        - Вы уже знаете дату?
        - Да, но вам сказать не могу. По очевидным причинам. Всегда есть вероятность, пусть даже крошечная, что вы попадете на допрос в ФБР. У них будет резиновый шланг, и вы расскажете все, что знаете.
        - Я скорее умру, чем выдам ваши секреты.
        - Все так говорят, но шланг переубедит любого. Вопрос лишь в том, как быстро.
        Глава 58
        Зомбиленд, киберотдел
        В театре строжайших секретов начался второй акт пьесы: Нил и Свэггер занялись укрощением компьютерных программ, а Гольд сидел в комнате отдыха под помещением киберотдела - девятью футами ниже, если по прямой, - и говорил с Мемфисом по телефону. Кто-то из вышестоящих бездельников опасался, что израильтянин сообщит «Моссаду», какие компьютеры стоят в ФБР, хотя у израильской разведки хватало собственного железа и обновлять его никто не собирался.
        - Итак, - сказал Нил, - Свэггер составил список параметров, и вот что у нас получилось. Расстояние - тысяча восемьсот сорок семь с половиной ярдов, направление - западное, скорость южного ветра - от четырех до шести миль в час, влажность воздуха - шестьдесят пять процентов, большой водоем между стрелком и целью… - Перечислив остальные факторы, влияющие на выстрел, Нил спросил: - Что-нибудь еще?
        - Мистер Гольд, поделитесь своими озарениями, - попросил Ник. - Есть что добавить?
        - Добавить нечего, - отозвался Гольд из комнаты отдыха.
        - Кто-нибудь еще? Чендлер, ваше мнение?
        - По-моему, все учтено, - сказала Чендлер.
        - Итак, - продолжил Ник, - теперь нужно сопоставить эти параметры с локациями, где в следующие три недели будут появляться высокопоставленные чиновники. Эта информация есть в расписании, составленном Секретной службой. Само собой, расписание засекречено, но не для нас. Начнем с министров и людей из президентского аппарата: любой из них достаточно важен, чтобы стать мишенью заговора. Затем переключимся на ведущих ток-шоу, кинорежиссеров, звезд спорта, популярных писателей - всех, чья смерть способна повлечь за собой печальные последствия, не только в моральном плане, но и в любом ином. Составим…
        - Мне думается, - сказал вдруг Гольд, - что нужно принять в расчет фактор времени.
        - Поясните?
        - Поясняю. Все началось, когда мы благодаря миссис Макдауэлл выяснили, что Джуба находится в Южной Сирии. В результате рейда нам стало известно о подготовке к выстрелу из дальнобойной винтовки на территории США. С тех пор прошло пятьдесят четыре дня. Следовательно, речь идет о событии, запланированном как минимум пятьдесят четыре дня назад - а скорее всего, гораздо раньше, ведь Джуба начал подготовку еще в Сирии. Причем это событие не подлежит переносу. Поэтому разумнее сосредоточить внимание на датах, давно проставленных в расписании.
        - Великолепно, - сказал Ник.
        - Вас понял, - подтвердил Нил и тут же отправил электронное письмо программистам и аналитикам отдела - шестеренкам в механизме любой кибероперации.
        - Надеюсь, это сузит диапазон поисков, - сказал мистер Гольд.
        - Непременно, - согласился Нил. - Теперь остается лишь просеять данные. В решете обязательно что-нибудь застрянет.
        Время шло, часики тикали. В бескрайнем компьютерном зале кипела работа: суетились люди, мигали огоньки, жужжали крыльями феечки жестких дисков, покашливал какой-то великан, а принтеры то зевали во весь лоток, то гудели, словно пылесосы.
        - Программа поднимет содержимое общенациональной базы спутниковой разведки и проверит все потенциальные локации по параметрам выстрела, после чего нам передадут результаты - то есть фотографии мест, где будут находиться возможные мишени. Ими займется наш гениальный снайпер. Будем надеяться, что он не повредился умом после того пинка по башке, что прописал ему братец Джуба. И не отшиб себе последние мозги, когда свалился с дерева.
        - Ничего я не отшиб, Нил, - сказал Свэггер, обращаясь к Джеффу.
        Ник усмехнулся.
        - Больше программа ничего не умеет, - продолжил Нил. - После нее в игру вступит человеческий интеллект. Компьютеры воспринимают все буквально, как директор немецкой школы. Никакой гибкости. Но мы взглянем на результаты и, возможно, заметим то, что не произвело на программу никакого впечатления.
        Из недр машинного зала появилась девушка.
        - Не представляете, сколько у нас результатов, - сказала она, - но вот вам первоначальные данные. - Она положила на стол тяжелую пачку распечаток.
        - Ого! - удивился Ник. - Больше сотни.
        - Территория громадная, - объяснил Нил. - Нужно бы ее сократить. Чем больше параметров, тем меньше результатов.
        - По-любому начнем с этой пачки, - решил Ник, - а какой-нибудь умник пусть изобретает новые параметры. Как вижу, здесь девять раз упоминается главный, пять раз - госсекретарь, министр транспорта… на кой черт им сдался министр транспорта? Свэггер, кто у нас министр транспорта? Кто он?
        - Понятия не имею, - сказал Свэггер.
        - Это не он, а она, - добавила Чендлер. - И крайне маловероятно, что Джуба будет в нее стрелять.
        - Четыре раза - министр финансов, - продолжил Ник, - и так далее и тому подобное…
        - По-моему, ясно, что пора идти к президенту Тр… - начал Боб.
        - Так, ни слова больше, - одернул его Ник. - У нас есть вероятные цели, но имен я слышать не хочу. У имен всегда есть подтекст, история, предыстория, политические склонности, и всему этому не место в нашей работе. Поэтому джентльмен, которого ты чуть было не назвал по имени, отныне будет известен нам под кодовым псевдонимом Секретной службы - «Магнат». Для нас он просто позывной. Должность, которую в данный момент занимает некий гражданин. Мы защищаем не человека, а должность. Что еще?
        - Ну, раз уж ты завел такой разговор, - сказал Боб, - пора бы задать вопрос, который вертится у всех на языке.
        - Жду не дождусь, - произнес Ник.
        - Всем, кто читает газеты или хотя бы дышит, известно, что в некоторых кругах Магнат не пользуется популярностью. Что, если в результате поисков мы разворошим какое-нибудь американс…
        - И снова стоп, - перебил его Ник. - Не желаю выслушивать эти беспочвенные спекуляции. В нашем уголке леса они под запретом. Мы пытаемся предотвратить уголовное преступление, а не попытку государственного переворота. Вот почему я не стал подключать ни ЦРУ, ни Секретную службу. Вот почему я не отправился в Белый дом. Нам нужна ясность, а не оргия перепившихся мартышек. Если - подчеркиваю, если - мы выйдем на что-нибудь подобное, обсуждать это следует только со мной и ни с кем иным, включая коллег. А я уже решу, стоит ли давать информацию директору. Но если всплывет хоть малейший намек на заговор влиятельных жителей округа Колумбия с целью устранения Магната - да к тому же с привлечением иностранных специалистов, - все мы прекрасно понимаем, что мартышки перепьются и устроят оргию, от которой не будет толку ни для кого, кроме мартышек. Так что, если нет неопровержимых доказательств, пятки вместе, носки врозь, по сторонам не смотреть, копать не вширь, а вглубь. Понятно?
        Все промолчали, а молчание, как известно, знак согласия.
        - В таком случае разбираем пачку, смотрим внимательно и стараемся что-нибудь найти. Простите, мистер Гольд, вам эти документы показать не могу.
        Началась настоящая работа. Свэггер разглядывал мутные фотографии незнакомых мест, сделанные с большой высоты. На каждом листе - окружность с диаметром три тысячи шестьсот девяносто четыре ярда, в центре - точка, обозначающая положение вероятной цели. В пределах этой окружности стрелок мог быть где угодно.
        Не задумываясь о том, кто окажется мишенью, Свэггер прикидывал углы и расстояния. Удобнее всего было стрелять по министру транспорта. Джуба мог забраться на резервуар нефтехранилища на другом берегу Миссисипи и послать пулю на стадион Буша, где чиновница будет делать первую подачу в матче с участием «Кардиналс». Но в этом выстреле не было никакого смысла.
        Места публичных появлений Магната были не столь уязвимыми, но вполне подходящими. Однако Магнат любит импровизировать и способен сорвать любые планы. Например, проснется утром, решит, что давненько не играл в гольф, и отправится в какую-нибудь Флориду. Магнат сам себе хозяин - он же президент, в конце концов!
        Пожалуй, для выстрела лучше всего подходил его визит в балтиморский «Центральный клуб» на званый обед с влиятельными бизнесменами в страховой конторе «USF amp;G». Джуба мог занять позицию в здании «Экселон» по другую сторону Балтиморской гавани, но ему пришлось бы стрелять через стекло, а к такому он не готовился. Возможно, неподалеку будет его помощник, он выстрелит под углом и разобьет стекло, после чего Джуба отправит свою пулю в Магната? Теоретически возможно, но… слишком много «но».
        Пришло время отвлечься на обед, но никто не стал отвлекаться. Затем пришло время перерыва на кофе, но никто о нем не вспомнил. Все пахали как проклятые.
        Наконец Чендлер сказала:
        - Все варианты допустимы, но по той или иной причине маловероятны.
        - И что вы предлагаете? - спросил Ник.
        - Не исключено, что в одном из ключевых выводов кроется фундаментальная ошибка.
        - Вы слышали ее, мистер Гольд?
        - Слышал. Предположение вполне разумное. Вопрос в том, где искать этот ключевой вывод.
        - Мы взяли за основу расписание Секретной службы, так? - продолжила Чендлер.
        - Так.
        - Это самый ненадежный фактор. Вот смотрите. Свэггер измерил расстояние. Неоспоримое значение, полученное опытным путем. Далее, погода, ветер, угол стрельбы, все прочее - такие же точные значения. Но расписание Секретной службы составляют люди, исходя из информации, поступающей извне. Здесь не обойтись без поправки на человеческий фактор. Люди могут, осознанно или нет, ошибиться, ввести других в заблуждение. Расписание далеко от идеала, может появиться десяток причин, чтобы изменить его.
        - Да, все верно. Хотите перезвонить в Секретную службу, чтобы все проверить?
        - Вот что я думаю, - сказала она. - Вдруг это мероприятие не имеет никакого отношения к Секретной службе? Не требует особого планирования, перемещения активов, дополнительного персонала, предварительной разведки, координации с местными властями? Вдруг это заурядное событие, не заслуживающее внимания Секретной службы?
        - И как нам это выяснить?
        - Гольд совершенно прав. Нужно исходить из того, что событие запланировали довольно давно. Достаточно давно, чтобы плохиши выстроили вокруг него свой заговор. Поэтому предлагаю отсортировать данные по давности. Речь не о расписании появлений на публике, а о повседневном распорядке.
        - Что ж, терять нам нечего, - сказал Ник и связался со своим человеком из Секретной службы, подняв того с постели. Парень был работящим и без долгих разговоров позвонил к себе в контору. Через несколько минут в ФБР прислали подробный распорядок дня первых лиц.
        Эти данные можно было проанализировать и без компьютера: самую раннюю запись нашли довольно быстро. В строке значилось «Нью-Йорк», а рядом дата: восьмое число текущего месяца, следующий четверг.
        - Итак, восьмого числа Магнат отправляется в Нью-Йорк, - сказал Ник. - Зачем? И почему так давно определились с датой, а Секретная служба смотрит на все это сквозь пальцы?
        Ответа, разумеется, никто не знал.
        После этого Ник связался с приятелем из Белого дома. Дело затянулось, потому что парень был в кино, ему пришлось вернуться домой, сесть за компьютер, поднять записи, сверить даты и уточнить все у коллег. Наконец он перезвонил.
        Ник послушал, покивал и обвел присутствующих взглядом:
        - Ладно, вот вам дата. А еще политика, самолюбие, тщеславие, манипуляция средствами массовой информации, а также личная неприязнь. Короче, все прелести округа Колумбия, начиная с тысяча семьсот восемьдесят четвертого года. В этот день в Вашингтоне состоится конференция, посвященная добрым отношениям между арабами и американцами. Спонсируют ее саудиты, а с приветственной речью выступит сам Ренегат.
        - Это еще кто? - спросил Боб.
        - А ты подумай, - ответил Ник.
        - А, понял. Предшественник. Сорок четвертый президент. Черно…
        - Молодчина, - перебил его Ник. - Итак, Магнату известно, что выступление Ренегата привлечет всеобщее внимание, и ему это не по душе. Поэтому он идет в контратаку. Узнает, что в тот же день состоится официальное открытие новостройки. Она не принадлежит Магнату, его компания не имела к строительству никакого отношения, но он водит дружбу с владельцем здания. Новостройка находится в Ист-Виллидже, окна выходят на Рузвельт-драйв. Владелец - ярый сторонник Магната. Более того, он заклятый враг мэра Нью-Йорка, которого однозначно не будет на церемонии открытия. Магнат тоже терпеть не может мэра, так что подложит свинью и ему, и Ренегату. В нью-йоркских политических кругах давно уже не секрет, что Магнат метнется туда всего на день и выступит на церемонии. Думаю, скоро об этом объявят широкой публике, чтобы отвлечь внимание от Ренегата.
        Все стали переглядываться.
        - Здание выходит на Ист-Ривер, - добавил Ник. - Гляньте адрес в интернете.
        Чендлер справилась за семь секунд.
        Нил позвонил одному из опытных компьютерщиков, тот записал адрес и ушел пробивать его по программе с параметрами выстрела.
        - Кстати, - сказал Боб, - здесь дают слово только гениям вроде Чендлер и Гольда или парень из деревни тоже имеет право на собственное мнение?
        - Говори, - разрешил Ник.
        - До меня только что дошло, что есть еще один параметр, причем важнейший. Как я раньше о нем не подумал?
        - Он поможет отсеять варианты?
        - Думаю, да. В общем, меня осенило. Мы упустили ключевой фактор. И только по моей вине.
        - Продолжай.
        - Люди думают, что стоит прицелиться, нажать на спусковой крючок, и все: был человек - нет человека. Мгновенно, за миллионную долю секунды. Но это не так.
        - Давай дальше.
        - Чтобы долететь до цели, пуле нужно время. Чем дальше цель, тем больше времени. Для этого даже есть специальный термин: «время полета пули». Если стреляешь на милю с хвостиком, пуля будет лететь секунд пять. Можно вычислить точнее, но в общем и целом это так.
        Он подождал, пока до всех дойдет. Не дошло.
        - А это значит, - продолжил он, - что цель должна быть неподвижна. Стрелку нужно знать, что жертва не уйдет за кока-колой в промежуток между спуском курка и попаданием.
        - То есть человек должен оставаться на месте?
        - Именно. Произносит речь, сидит в кресле или за столом - главное, чтобы не шевелился.
        - Так мы отбросим три четверти вариантов, - сказал Нил.
        - В Нью-Йорке он будет стоять за кафедрой, - добавила Чендлер.
        Девушка принесла еще одну распечатку:
        - Думаю, эта вам понравится. Совпадение по всем четырнадцати параметрам.
        Все сгрудились над листом бумаги и увидели на берегу Ист-Ривер множество домов, а в тысяче восьмистах сорока семи ярдах от них - за широкой рекой, доками и Рузвельт-драйв - здание, возле которого будет выступать Магнат, неподвижный, как картина маслом.
        - Значит, вот оно, - сказал Ник. - В следующий четверг, восьмого числа, в три часа дня Джуба собирается выстрелить откуда-то из Куинса и убить Магната.
        Глава 59
        В 1847 ярдах от цели.
        Несколькими днями раньше
        Ключ забрали без происшествий, и Джуба распрощался с Альберто. Он понимал, что у переводчика есть возможность сдать его фэбээровцам и прослыть героем, но отказывался в это верить. В конце концов, Альберто был арабом - по крови, по характеру, по складу ума. Ему можно было доверять.
        Квартира находилась именно там, где надо, - в здании для малообеспеченных семей, построенном на деньги Министерства здравоохранения и социальных служб. Благодаря хитроумным уловкам и внушительным взяткам ее арендовал контрактный сотрудник иранской разведки, невинный человек с чистейшим прошлым, а платил за квартиру… Кто? Этого не знали даже самые посвященные. Кто-то, решивший посеять кровавый хаос и анархию - в первую очередь в Соединенных Штатах Америки.
        Квартира сдавалась с обстановкой. Мебели было не много, но обеденный стол вполне годился в качестве опоры для винтовки. Другие предметы Джубу не интересовали. Самое главное, что несколькими днями раньше в квартиру доставили посылку из мебельного бутика в Рок-Спрингс, штат Вайоминг. Внимательно осмотрев ее, Джуба пришел к выводу, что ящик никто не вскрывал. Он снял доски, разобрал книжную полку, аккуратно поставил деревяшки у стены и взял в руки винтовку: «Экьюрэси интернэшнл» модели «Арктик ворфэр» под патрон «.338 Лапуа магнум» с прицелом «Шмидт и Бендер 5.5-25 ? 56», откалиброванным в ноль по угловым минутам. Сосредоточенно изучив ее, Джуба проверил метки на каждом винтике и барабане и убедился, что все они остались в прежнем положении и винтовка все так же настроена на максимальную точность. В сумке, помимо десяти патронов, набора специальных ключей, карандаша для чистки оптики, восьмого айфона с приложением «Первый выстрел», уже выставленным на тысячу восемьсот ярдов, карманной метеостанции «Кестрел» и других стрелковых приспособлений, был лазерный патрон для холодной пристрелки. С помощью
этого инструмента Джуба проверил, не сбились ли случайно настройки прицела. Нет, не сбились. Прицел был в полном порядке.
        Джуба как ни в чем не бывало спал на полу, питался едой, взятой навынос. Он купил кое-какую одежду на деньги, оставшиеся после путешествия, каждый вечер стирал ее, а по ночам сушил, чтобы не привлекать лишнего внимания неряшливым видом. Время от времени он встречал других жильцов - то в фойе, то в лифте, - но в этом доме никому не было дела ни до чужих проблем, ни до других людей. У каждого жильца был свой собственный мирок.
        В квартире Джуба носил маску, сеточку для волос, больничные бахилы и облегающие резиновые перчатки, чтобы ненароком не оставить своей ДНК. Все должно указывать, что здесь не было никого, кроме Брайана Уотерса из Альбукерке, Нью-Мексико, пожизненного члена НСА, чемпиона по стрельбе на тысячу ярдов, известного охотника, любителя винтовок и автора омерзительных пасквилей. Их Джуба опубликует в даркнете сразу после выстрела, нажав одну-единственную кнопку, после чего протрет винтовку ацетоном и оставит на ней биологические следы Брайана Уотерса, а затем исчезнет, и тогда произойдет то, что должно произойти.
        Он встал у окна. Поначалу он опасался выглядывать из него, но потом привык. Он был на седьмом этаже, в шестидесяти семи футах от земли. Напротив стояло какое-то здание, за ним виднелись крыши домов поменьше, а через три квартала - широкая полоса реки, за которой будет цель.
        Все было так, как надо, и в то же время выглядело совсем иначе, словно сон вдруг стал явью. Джуба представлял себе эту картину - и осознанно, и неосознанно - уже четыре месяца. Все знакомо, и в то же время все новое, чужое, динамичное. Нужно привыкнуть, адаптироваться к движению, чтобы в решающий момент оно не мешало сосредоточиться.
        Чтобы сделать выстрел, следовало явиться на место с запасом в несколько дней. В отличие от стрельбы на поле боя, здесь недостаточно было прицелиться, рефлекторно нажать на спуск и уйти, прежде чем враг обнаружит тебя и накроет ответным огнем. Нужно было прижиться и аккуратно запомнить все нюансы местности, как лицо родной матери. Поэтому Джуба ежедневно проводил несколько часов за столом с винтовкой, смотрел в прицел, а палец его заново изучал - так, словно забыл, - форму и ход спускового крючка, снова и снова давя на него - при пустом патроннике, - мышцы запоминали положение тела, руки привыкали сжимать винтовку, правильно выбирая соотношение силы и нежности. Джубе нужно было стать единым целым со своей винтовкой, установить с ней теснейшую биомеханическую связь. Сделать это крайне непросто, а по заказу - почти невозможно. Для этого необходимы серьезные усилия, помноженные на многолетний опыт.
        Приятно было вернуться к обычной практике пяти намазов в день. Это приносило большую пользу. Обращаясь к Аллаху с молитвой, с просьбой о помощи, Джуба обретал душевный покой. Неужели он действительно разговаривал с Богом? Не важно. Важно то, что во время таких разговоров весь организм - респираторная система, мускулатура, желудочно-кишечный тракт, даже подсознание - находился в полном равновесии и на Джубу нисходило умиротворение, наполняя его энергией и уверенностью в собственных силах. Такое было не под силу больше никому, даже Боблисвэггеру, и катализатором этого состояния служила молитва.
        Разумеется, он работал с винтовкой в одно и то же время суток, чтобы изучить игру света в разных погодных условиях. «Щелк!» - говорил спусковой крючок снова и снова. Может, день будет пасмурным, а может, и солнечным. Щелк! Цель может оказаться в тени или на свету. Листья деревьев и рябь на воде укажут направление ветра, и Джубе нужно будет безошибочно истолковать эти знаки. Щелк!
        Каждый день он заново запускал баллистический калькулятор «Первый выстрел», и для выбранной нулевой точки (тысяча восемьсот ярдов) всякий раз выходил один и тот же результат, соответствовавший настройкам прицела: на сорок восемь минут выше и на двадцать четыре минуты правее, с учетом ветра, температуры, влажности и плотности воздуха.
        Во второй половине дня, пообедав в кафе и проглотив чашку мерзкого американского кофе, он ходил к реке. На берег попасть было нельзя: мешали всевозможные ограды, перелезать через которые Джуба не решался. Если к нему прицепятся охранники или полицейские, трудно будет объяснить, зачем он носит с собой «Кестрел».
        С помощью этого прибора он собирал точные метеоданные, запоминал, как форма волн соотносится со скоростью ветра. Если не считать облачности, погода была примерно одна и та же. Влажность предсказуемая, ветер терпимый, дождя не ожидалось. Возникало ощущение, что сам Аллах создает идеальные условия для выстрела. Джуба смотрел за реку, где высились городские здания. Как и ожидалось, вид был грандиозным: величавые башни до самого неба, с миллионами окон, расцвеченных игрой солнца, воплощали Запад с его пульсирующей энергией и могуществом.
        Джуба обожал и ненавидел этот вид, находил его притягательным и отвратительным. Мир, в котором он был никем.
        «Ваши здания великолепны, но наше место - в их тени, на загаженной панели. Мы восстаем против унижения, и вы объявляете нас чудовищами. Мы защищаем себя с оружием в руках, и вы объявляете нас убийцами, животными, монстрами, и ваши дроны, чудеса техники, неподвластные нашему разумению, сбрасывают бомбы на наших детей, превращая их в кровавое желе.
        Завтра я вас уничтожу».
        Щелк!
        Глава 60
        Зомбиленд, шестой этаж
        Все ждали распоряжений - у Ника только что прошла встреча с большим начальством. В своем лучшем костюме, синем в тонкую полоску и с острыми лацканами, как у банкира, в белой рубашке, со старомодным ярко-красным галстуком и в черных ботинках «Олден лонг вингс» Ник выглядел настоящим хозяином Вашингтона.
        - Новости, как всегда, хорошие и плохие, - сказал он. - Выбирайте, какие выкладывать сначала.
        Молчание. Пожалуй, такие игры выглядели неуместно: все вымотались, просидев много часов над решением поставленной задачи, горели желанием продолжить работу и плевать хотели на обаяние Ника, хотя в других ситуациях весьма ценили его.
        - Шеф… - отозвалась наконец Чендлер, - Нам до лампочки.
        - Ну, раз всем все равно, - сказал Ник, - начну с хорошей. Действительно хорошая новость. - Он помолчал и улыбнулся. - Поздравляю всех, в том числе себя. Большие люди остались в восторге и рвутся в бой. Они считают, что наша работа символизирует собой крупную победу над джихадом на Западе и является шагом к еще более знаменательной победе. Мы не только спасли человеческую жизнь и предотвратили политический и культурный хаос, непременный атрибут теракта, направленного против первого лица государства. Начальство хочет сыграть на опережение и извлечь максимум выгоды из этой ситуации. Прямо сейчас собирают группу быстрого реагирования. Времени как раз хватит, чтобы расставить ловушки. Люди, которым это поручено, весьма талантливы.
        - А мы прямо сейчас сядем в экспресс до Нью-Йорка, - сказал Нил. - Я уже собрал чемодан и сказал жене… как там ее? Уэнди? Сьюзи? Запамятовал. Короче, сказал ей, что еду в командировку.
        - Нил, мы все заработались и давно не видели жен, но я понял, о чем речь, - кивнул Ник. - Нужно побыстрее все закончить, чтобы вернуться к нормальной жизни. Мне тоже этого хочется, так что пришел черед плохих новостей. - Он сделал паузу. - Нашу группу распустили. - Подождав, пока все не переварят эту фразу, он продолжил: - Я не расцениваю это как оскорбление, презрительный выпад или очередное подтверждение того, что доброе дело не остается безнаказанным. Только не подумайте, что нам сказали: «Большое спасибо, но от вас никакой пользы». Так работает система. Простите, что не подготовил вас к такому финалу.
        - Это политическое решение? - спросил Свэггер.
        - Я не стал бы задумываться о природе этого решения, - ответил Ник.
        Свэггер повернулся к мистеру Гольду:
        - А в Израиле так бывает?
        - Никогда. Разве что каждый день. Как правило, дважды.
        - Как управленец, я понимаю, в чем проблема, - сказал Ник. - С этой минуты мы всего лишь посторонние на планерке, которым надо ставить задачи и, что хуже всего, к чьему мнению надо прислушиваться. Мы начнем путаться под ногами у Группы реагирования на чрезвычайные происшествия, говорить, что это наш участок и мы знаем его лучше всех. Так уж устроены люди. Может, их мнение пойдет вразрез с нашим. Может, мы слишком много знаем, а это иной раз хуже невежества. Может - и здесь они совершенно правы, - у Ника Мемфиса нет опыта работы с такими серьезными и запутанными ситуациями. Может, его команда в нем души не чает, и от этого у Ника началась звездная болезнь. Я не утверждаю, что это так. Просто говорю, как все выглядит со стороны. А раз это так выглядит, лучше замести Ника и его команду под ковер - от греха подальше.
        - А может, какая-то важная шишка хочет присвоить себе все заслуги, - сказал Боб. - Может, за кем-то числится должок или кто-то хочет продвинуться по службе. Или кто-то думает, что у Ника недостаточно блестящие туфли и что он носит шерстяные носки, а надо бы носить хлопчатобумажные, и Ник знал бы об этом, закончи он университет без приставки «государственный».
        - Они шелковые, - сказал Ник. - Моя единственная пара. Так что дело не в носках.
        - И что теперь с нами будет? - спросила Чендлер.
        - Сидим здесь. Нас обещали держать в курсе, но попросили не комментировать происходящее. Если о чем-нибудь спросят, расскажем все, что знаем. В день операции переберемся в командный центр и сможем в реальном времени следить за работой нью-йоркского отделения. У нас контрамарки в первый ряд, так что ничего не пропустим. Этого хотят все. Подчеркиваю, все.
        И снова молчание. Люди в комнате задумались, как бы перехитрить начальство.
        - Чую Белый дом, - сказал Нил. - Чую Магната.
        - Ну, - сказал Ник, - может, так оно и есть. Скажу по секрету: Магнату известно, что тут творится, хоть мы об этом и не знали. Начальство считает, что вся эта свистопляска с Джубой выгодна всем сторонам. Все вы в курсе, что над Бюро сгущаются тучи. Крупный триумф поможет их разогнать, так что директор уже сделал стойку. Далее, Белый дом. Все вы знаете, что скоро выборы, и Магнату совсем не помешает победа над исламским фундаментализмом. Он станет героем, а этого достаточно, чтобы пойти на второй срок. В общем, все исходят слюной, а интересы разведки, стратегические последствия и знаменитое американское правосудие отправляются прямиком в корзину для мусора. Вашингтон гонится за сиюминутной выгодой. Никто не желает вспоминать про обратную сторону медали. Чтобы хоть немного вас развеселить, скажу, что церэушники себе места не находят. Они попросились в дело, но Магнат сказал, что это наше детище, и дал им от ворот поворот. Поэтому в извечной битве небесных ангелов наша команда одержала крупную победу, и вы - те самые ангелы, на чей счет ее запишут. Наградой вам будет карьерный рост, фотографии на
доске почета, рекомендательные письма и прочие свистелки для послушных мальчиков и девочек. Свэггеру Бюро подарит новенькое кресло фирмы «Баркалаунджер», а вам, Гольд, - то, что останется от Джубы. Думаю, ребята из черного куба будут вне себя от радости.
        - Это точно, - сказал Гольд.
        - Даже миссис Макдауэлл останется довольна, - добавил Ник.
        - Ну и что придумали эти гениальные сыщики? - спросил Свэггер.
        - У руля встанет нью-йоркское отделение с тамошним спецназом и поддержкой с воздуха. Всё по-взрослому, опозориться не должны.
        - Вы боитесь о чем-то рассказать, - вмешался Нил, - и поэтому решили нас умаслить.
        - Нил, - сказала Чендлер, - Ник все время играл за нас. Прикрывал всех на каждом, блин, шагу, так что не наглейте.
        - Да, вы правы, - согласился Нил. - Простите, Ник, погорячился.
        - Понимаю, все на эмоциях. Давайте-ка сбавим до второй передачи, ладно?
        Он подождал пару секунд.
        - Дело вот в чем. Существует противоснайперская технология, считывающая данные о местоположении стрелка с помощью микрофонов. Называется «Бумеранг-два». Гораздо лучше, чем «Бумеранг-один». Разработана ребятами из «Рэйтеон». Наверное, Свэггер сможет объяснить все лучше, чем я.
        - Не смогу, - заявил Боб.
        - В общем, микрофоны принимают звук, программа все анализирует, и через миллисекунду мы знаем скорость, калибр и вес пули, а главное - откуда сделан выстрел. То есть почти сразу. В пустыне этой технологией пользовались артиллеристы. Лупили по месту выстрела из гаубиц. Накрывали снайпера и квартал или деревню, откуда он стрелял.
        - А как вычислят, где поставить микрофоны? - не отставал Нил.
        - Их разместят вокруг кафедры. Они небольшие, похожи на шипастые шары. К тому же их замаскируют, а данные завернут в мобильный командный пункт.
        - Значит, микрофоны отследят Джубу, а потом в него запульнут ракетой? - спросил Нил. - С Куинсом можно попрощаться.
        - Ничего подобного. Никаких гаубиц. Бросят на место вертолеты с нью-йоркским спецназом - те будут ждать команды в укромных местах. Парней высадят на крышу, а по земле к зданию примчатся патрульные машины. Есть все шансы взять Джубу живьем.
        - А что Магнат? Мертв? - уточнил Свэггер.
        - Нет. Там будет не Магнат, а крупный блондин, профессионал из Секретной службы. Говорят, он очень похож на настоящего Магната. Блондинистый парик а-ля Элвис, красный галстук до ширинки, синий костюм, белая рубашка, а под ней - кевларовый бронежилет шестого класса защиты, способный остановить даже грузовик, не говоря уже о пуле, проделавшей путь в восемнадцать сотен ярдов, - у нее убойная сила как у пистолетной. Такая броня спасет и на сотне ярдов, не говоря уже о миле. Первый выстрел - и наш крутой парень падает за бронированную кафедру. Да, он рискует получить пулю в голову, но таковы уж правила игры.
        - Я бы на такую работу не подписался, - заметил Свэггер. - Ни за какие деньги. И ни за какие почести.
        - Даже если Джуба начнет отстреливаться, его прикончат, и это тоже будет большим успехом. Но если его схватить… Господи, это же подарок судьбы. Живой террорист с богатым и очень любопытным прошлым. Человек, который чуть не убил Магната. У всех геройский вид, кроме нашего настоящего врага, то есть ЦРУ, которое выглядит довольно жалко. Магнат расхаживает с важной физиономией, раздает интервью, фотографируется с начальником спецназа полиции Нью-Йорка и блондином в кевларе. Тем временем Джубу допрашивают, а потом судят - аккурат к предвыборной кампании.
        - Слишком много переменных, - возразил Свэггер. - И потом, задача поставлена неверно. Цель должна быть одна: первая, последняя и единственная. Джубу надо остановить. Взять живьем - это уже амбициозная чушь. Из-за нее вся операция пойдет псу под хвост.
        - Хозяева высказались, - отрезал Ник. - Все будет так, как будет.
        Часть пятая
        Глава 61
        Восьмое, четверг, 08:00
        Аллах послал ему прекрасный день, такую же прекрасную ночь, глубокий спокойный сон - и никаких кошмаров об американском снайпере, пришедшем, чтобы убить Джубу и сорвать его миссию. Проснувшись, он увидел голубое небо, слегка подернутое перистыми облаками. Воздух был свежим и ароматным, листья дрожали от легкого ветерка и мерцали на солнце, поворачиваясь к нему то лицевой, то тыльной стороной.
        Тем утром у реки он снял показания с «Кестрела»: ветер северо-северо-западный, от двух до четырех миль в час, температура воздуха - шестьдесят семь градусов по Фаренгейту (во второй половине дня, пожалуй, станет на несколько градусов теплее), относительная влажность - всего лишь сорок четыре процента. Свет яркий, тени контрастные, но во время выстрела они не помешают, ибо солнце в тот момент будет еще высоко. Все как надо: красивые дома, прилегающая к ним территория, яркая растительность и никаких признаков службы безопасности - ни людей, ни автомобилей. По воде шла легкая рябь.
        Хвала Аллаху за его дары.
        Спешить было некуда. Джуба неторопливо вернулся к зданию, задержался у входа и окинул улицу внимательным взглядом. Никого и ничего: ни патрульных автомобилей, ни подозрительных седанов с людьми в штатском, ни вертолетов, ни беспилотников - те не ускользнули бы от его зорких глаз.
        Он бесстрашно вошел в фойе, зная, что система видеонаблюдения не работает - ее никогда не включали, - и проследовал в лифт, где уже были двое детей и молодая женщина. Никто ничего не сказал, но настроение у всех было спокойное. Дети оказались воспитанными, мать - заботливой. Они вышли на четвертом этаже, а Джуба отправился на седьмой. В коридоре было пусто. Джуба открыл дверь, вошел, повернул ключ в замке и взглянул на часы. Время намаза.
        Как всегда, он надел маску, натянул сетку для волос и резиновые перчатки, подошел к молитвенному коврику - обычному полотенцу, - простерся на нем и провел так следующие семь минут.
        «О Аллах, заклинаю тебя, будь благосклонен к моему сегодняшнему предприятию, ибо это часть Твоей войны, Твоей воли и Твоей славы. Вверяю Тебе жизнь свою, о Аллах, и с радостью расстанусь с ней, если Ты того пожелаешь. Молю, придай зоркости глазам моим, сил рукам моим, спокойствия сердцу моему, твердости пальцу моему, ибо Тебе и Твоим законам я посвящаю то, что будет, Аллах любящий и любимый, и прошу, будь благосклонен к предкам и потомкам моим, ибо все они - часть этого священного мгновения».
        Он повторял ее снова и снова, эту литанию любви и верности. Наконец его тело, напитавшись лубрикантом веры, превратилось в прекрасный, грациозный и великолепно отлаженный механизм. Сосредоточившись, он чувствовал, как дыхание становится размеренным, а пальцы наливаются силой. В сознании осталась единственная мысль.
        Он встал и подошел к шкафчику, где хранил последнюю покупку - бутылку ацетона. С помощью этого химического вещества он удалит с оружия все свои следы. Смочив в ацетоне ватный шарик, Джуба старательно протер сталь и пластик, хоть и принято считать, что на пластике отпечатки не сохраняются. Он действовал неторопливо, наблюдая за тем, как жидкость покрывает все поверхности сверкающей пленкой, а потом испаряется, унося с собой ненужные следы. Прицел - особенно настроечные барабаны - следовало обработать с особой тщательностью, ведь именно там с наибольшей вероятностью могли сохраниться отпечатки пальцев, хотя Джуба никогда не касался винтовки голыми руками.
        Затем он достал несколько зип-пакетов. В каждом были мельчайшие частицы Брайана Уотерса, снятые с его мертвого тела: перхоть, чешуйки кожи, волосинки с головы и из ноздрей. Джуба аккуратно нанес все это на винтовку. На кусочке липкой пленки был отпечаток большого пальца, и Джуба перенес его на глушитель «Тандер бист» - длинную трубку с камерами и отверстиями, рассеивающую звук выстрела. Отпечаток указательного пальца отправился на спусковую скобу и сам спусковой крючок. Отныне все биологические улики укажут на Брайана Уотерса, а Джуба останется невидим.
        То же самое он проделал с айфоном. Следователи найдут на нем лишь приложение «Первый выстрел» и заброшенный фейсбучный аккаунт с несколькими постами на страничке. Некоторые статьи имели статус отложенных, и Джуба прекрасно знал, куда нажать, чтобы опубликовать их в даркнете. Цифровые метки помогут отследить происхождение этих текстов - длинных монологов, полных богохульства и ненависти, составленных психически нездоровым человеком и объясняющих мотив его преступления, - после чего выведут следствие на айфон Брайана А. Уотерса, и этот человек станет самой лакомой добычей для всех спецслужб на свете. Жаль, что он не сможет насладиться всеобщим вниманием, ведь мистер Уотерс уже три месяца как мертв.
        Затем Джуба проверил сумку, подготовленную для побега. Так, паспорт, права, наличные деньги. Он прекрасно знал пути отхода к месту встречи с иранскими оперативниками, где его подберут и переправят обратно в Сирию.
        Операция вот-вот завершится.
        Он взглянул на часы.
        Осталось всего ничего.
        Он подошел к окну. Поначалу планировалось, что он вырежет участок стекла, вынет его с помощью присоски, выстрелит и вернет стекло на место. Тогда с улицы не будет видно, что пулю выпустили из этой комнаты. Но, как оказалось, по бокам от большой стеклянной панели имелись две створки поменьше, чтобы проветривать комнату, если вентиляционная система здания даст сбой. Одна из этих створок как нельзя лучше подходила для стрельбы. В нужный момент Джуба откроет ее и разрежет москитную сетку. Он собирался попасть с первого выстрела, а потом всадить в человека еще девять пуль, чтобы у того не осталось ни единого шанса выжить. Затем он закроет створку, чтобы не привлекать к окну лишнего внимания. Рано или поздно позицию снайпера найдут, но Джубы уже и след простынет.
        Оставалось только ждать.

10:00
        Всем хотелось стать свидетелями триумфа, поэтому в центре управления собралось столько начальства, что для Ника и его команды попросту не хватило места. Пожалуй, так было лучше для всех. Большие шишки не увидят недовольства на лицах подчиненных, а подчиненным не придется следить за языком, чтобы ненароком не отпустить какую-нибудь колкость.
        Директор со своей свитой уже выразил группе Ника благодарность за вклад в общее дело. Как и положено любому нормальному мужчине, он беседовал с Чендлер дольше, чем со всеми остальными, вместе взятыми. Подступив к ней ближе, чем следовало, директор тяжело дышал, масляно улыбался, сыпал комплиментами и всячески показывал, что он - важная птица в Вашингтоне. Чендлер, к ее чести, держалась профессионально, сохраняла спокойствие и никак не откликалась на директорский интерес. Когда церемония подошла к концу, начальство удалилось, а Ник и его люди остались в кабинете на верхнем этаже, где был телеэкран, подключенный к внутренней системе вещания. Здесь они могли говорить что угодно. Выяснилось, однако, что никому неохота язвить и умничать.
        Все внимательно следили за происходящим. Вертолеты еще не поднялись в воздух, но скоро должны были зависнуть в полумиле от театра действий, полукруга с радиусом тысяча восемьсот сорок семь ярдов, в центре которого располагалось новое здание на Рузвельт-драйв, выходившее на Ист-Ривер. Двойник Магната, облачаясь в кевларовый бронежилет шестого класса защиты, готовился получить свою порцию славы. Как рассчитывали, вскоре на место прибудет сам Магнат. Все опергруппы заняли позиции и ждали сигнала, а специалисты фирмы «Рэйтеон» протестировали свои чудо-микрофоны и подготовили их к перехвату выстрела.
        Ночью в Куинсе разместили отряды спецназа, неподалеку от потенциальных снайперских гнезд (таких зданий насчитывалось двадцать три), чтобы бойцы могли оказаться на месте одновременно с вертолетами и взять стрелка в классические клещи.
        Свэггеру было почти нечего сказать. Он страшно хотел, чтобы все получилось, но нутром чуял: ничего не выйдет. Джуба слишком хорош, Свэггер ему в подметки не годится. Такие люди, как Джуба, не попадаются на стандартную удочку.
        - Боб, выше нос, - сказал Ник. - Когда все закончится, будем пару дней купаться в любви Магната, выпивать на халяву, а потом вернешься в Айдахо и будешь, как и прежде, посиживать на крыльце. Прикинь, как по тебе соскучились олени с антилопами.
        - Разрешите высказаться, - попросил Гольд.
        - Вас посетило озарение? - спросил Ник.
        - Не сказал бы.
        - В любом случае мы вас слушаем.
        - Мы тщательно проанализировали все улики, к делу подключены профессионалы, план операции составлен грамотно, и в нем нет никаких слабых мест - а по опыту я знаю, что слабые места бывают причиной катастрофы.
        - Так, - кивнул Ник.
        - Однако…
        - Готовьтесь, - сказал Нил.
        - Кое-что не дает мне покоя. Несмотря на все наши старания, мы всего лишь любители. Как долго мы изучали Джубу - несколько месяцев?
        - Так.
        - В мире есть только один профессионал, знающий Джубу вдоль и поперек - миссис Макдауэлл. Мы здесь лишь благодаря ее многолетним стараниям. Она выслеживает Джубу и просчитывает его ходы вот уже более десяти лет.
        Все помолчали. Наконец Ник сказал:
        - Продолжайте.
        - Думаю, настал тот момент, когда можно приподнять завесу секретности и подключить к делу миссис Макдауэлл. Рассказать ей обо всем, что было, о наших умозаключениях, о нынешнем плане противодействия снайперу и выслушать ее мнение, но не о том, как собираемся поступить мы, а о том, как будет действовать Джуба. Возможно, она посмотрит на все свежим взглядом и заметит то, что мы упустили. Какой-нибудь намек, особенность, нюанс, отголосок, характерную черту - она ведь знает эти тонкости как свои пять пальцев. В конце концов, если мы не ошиблись с подсчетами, есть еще несколько часов до предполагаемого события. Этого времени должно хватить.
        Ник все обдумал. Речь шла о логистике, а в этом он не был силен. Наконец он повернулся к Чендлер:
        - Сможете это устроить?
        - Думаю, - ответила Чендлер, - мистер Гольд имеет в виду не телефонную беседу.
        - Да, лучше встретиться лично, - подтвердил Гольд. - Так мы увидим ее реакцию. Может статься, она будет красноречивее любых слов.
        - И где она? В пригороде Балтимора?
        - В самом Балтиморе, на северо-западе, - сказал Свэггер. - В районе «Кузница Дорси».
        - У нас там есть что-нибудь летающее? - спросил Ник у Чендлер.
        - Нет. Все на базе в Куантико, вне игры.
        - В департаменте полиции Мэриленда что-нибудь найдется, - подсказал Ник. - На аэродроме к северу от Балтимора.
        - Чендлер, что скажете?
        - Пусть полицейские подберут ее в каком-нибудь парке возле дома. Через час будет у нас на крыше. Останется еще два часа на совещание. Думаю, оно того стоит.
        - Свэггер?
        - Она не дура.
        - Нил?
        - Сами знаете, у нас есть кое-какие сомненьица в духе «а что, если?…» - вот мы их и развеем. И со стороны это неплохо выглядит: мол, пахали до самого звонка, выложились на полную, ну и так далее.
        - Боб, позвонишь ей? Узнай, вдруг она вообще откажется.
        Свэггер достал телефон и стал тыкать в кнопки. Два гудка, три - и посередине четвертого:
        - Да?
        - Дженет, это Свэггер.
        - Ой. Здравствуйте, - сказала она.
        - Чем вы заняты?
        - Ничем. Собиралась помыть туалет на втором этаже, чтобы отодвинуть свой первый мартини хотя бы на час.
        - Рядом с вами есть поле или другая ровная площадка?
        - В двух кварталах школьный стадион. В средней школе имени Скотта Ки.
        - Побудьте у телефона. Да, и не начинайте мыть туалет. Лучше наденьте обувь поудобнее. Но сперва мы кое-что проверим.
        Он завершил звонок.
        - Ну ладно.
        За телефон взялся Ник.
        На экране было видно все, что происходило в командном центре. К директору подошел какой-то человек, и оба удалились за пределы экрана - должно быть, к телефону.
        Ник сделал подачу.
        После неразборчивых переговоров - наверное, консультаций с собственными сотрудниками и людьми из Белого дома - директор разрешил подключить миссис Макдауэлл к делу.
        - Значит, так, - велел Ник. - Боб, перезвони ей, обрисуй ситуацию и скажи, чтобы шла на школьный стадион. Чендлер, свяжите меня с полицией штата.
        - Есть, сэр.
        - Послушаем, что скажет миссис Макдауэлл.

11:45
        Наконец патроны.
        Пожалуй, все начинается именно с них. Как полюбить винтовку, если не влюблен в патроны? Увесистые, блестящие, смертоносные. Харизматичные штуковины, единственные в своем роде.
        С патронами он уже определился. Помогли эксперименты с людьми, принявшими смерть у столба в красивейших местах Вайоминга.
        Кончиком ножа он разрезал сверток с десятью билетами в ад - каждый длиной 3,681 дюйма со смещенным вперед центром тяжести. Когда берешь такой в руку, он всегда удивляет своим весом. Двухсотпятидесятиграновая «Сьерра Мэтч Кинг.338» - экспансивная пуля с конусообразным основанием - установлена в гильзу с помощью матрицы «Уилсон» с триста шестьдесят седьмым бушингом.
        Джуба любил патроны. Любил собирать их, рисовать их в воображении, чувствовать их вес, перекатывать их на ладони. Эти десять штук он обработал ацетоном еще в Вайоминге. Теперь его руки были затянуты в резиновые перчатки, поэтому следователи не найдут на гильзах никаких следов Джубы - тем более что на латуни крайне редко остаются отпечатки пальцев.
        Он внимательно осмотрел каждый патрон: 91,2 грана бездымного пороха «Ходгдон Х1000» (легкий перегруз) в однократно стреляной гильзе «Хорнади» с капсюлем «Федерал 215-М магнум». Гильза отшлифована так, что шероховатости полностью отсутствуют. Дульце сточено, и в том месте, где гильза контактирует с пулей, толщина латуни составляет ровно 0,004 дюйма. Каждая гильза проверена на соосность - отклонение не более 0,001 дюйма, точнее не бывает, - и закалена, чтобы добиться максимальной прочности. Пули заточены с помощью матрицы «Уидден», что улучшает показатели точности при стрельбе на дальние дистанции. В итоге следствие выяснит, что все эти изящные штрихи сделал сам Брайан А. Уотерс, чемпион по стрельбе и большой специалист в деле перезарядки патронов. Через несколько недель криминалисты проведут в доме Уотерса самый тщательный обыск. Изучив гильзу, любой поймет, что этот патрон изготовил человек из Альбукерке, очередной одинокий стрелок, который залег на поросшем травой холмике - или засел в квартире на седьмом этаже - и выразил всю свою ненависть, пролив кровь человека, чья смерть изменит все
мироустройство.
        Один за одним он вложил все десять патронов в магазин «Экьюрэси интернэшнл», чувствуя, как по мере наполнения пружина сопротивляется все сильнее. На последнюю гильзу пришлось нажать изо всех сил, чтобы патрон встал на место у задней стенки магазина.
        Все! Заполненный до отказа магазин - отдельная песня. Держишь его в руке, чувствуешь его тяжесть, напряжение сжатой пружины, готовность откликаться на движение затвора, посылать патроны в патронник, один за другим, принося их в жертву богам войны.
        Джуба вставил магазин в винтовку, приподнял его вверх, и тот с приятным щелчком встал на место. Осталось лишь сдвинуть затвор вперед, и первый патрон окажется в патроннике. Позже в прицеле появится мишень, крошечная фигурка, а потом человек замрет - непременно замрет, - не ведая, что тем самым обрекает себя на смерть.
        Джуба взглянул на часы.
        Ждать оставалось чуть больше часа.
        Время отдохнуть. Пожалуй, стоит помолиться, чтобы тело напиталось безмятежностью, а потом стать одним целым с винтовкой, с патроном, с миссией.
        Вдруг он заметил движение. Но это был всего лишь вертолет, крошечная точка в нескольких милях от дома Джубы. Пилот готовился посадить машину на крышу одного из зданий в прекрасном городе на том берегу реки.

13:50
        Она очень старалась. Видно было, как она старается. Она полностью отдалась делу, вложила в него все свои знания, все воображение, всю веру, все безмерное материнское горе, всю боль от изнасилований, побоев, восстановления после изнасилований и побоев, все, что она так хотела забыть. Она старалась изо всех сил.
        Но всем было ясно, что миссис Макдауэлл не купилась.
        - Можете ничего не говорить, - сказал Гольд. - У вас все на лице написано.
        - Вы блестящие специалисты, каждый из вас, - произнесла она. - И вы прекрасно потрудились. Каждый штрих, каждый шаг, каждое умозаключение - за всем этим виден недюжинный интеллект. Все сходится, логически перетекает из одного в другое, от одной улики к другой, откуда ни посмотри, все хорошо с политической, культурной, религиозной точек зрения. Даже по их стандартам. Как мусульманка, как человек, не раз побывавший в Багдаде, как шпион-любитель, как жертва изнасилований, как побирушка, потратившая целое состояние, чтобы достигнуть этой же цели, - я вижу, что все сходится. И я рукоплещу вам.
        - Но, - подхватил Гольд, - вы с нами не согласны?
        Она улыбнулась, но улыбка была безрадостной. Все поняли: миссис Макдауэлл с прискорбием сообщает, что вы обосрались.
        В кабинете было тихо и сумрачно: перегорела одна из ламп дневного света. Повсюду стояли люди-тени, а перед ними сидела растрепанная женщина без макияжа - у нее не было времени накраситься и привести себя в порядок, - в мешковатых джинсах, футболке с логотипом балтиморской частной школы «Бойз лэтин» и в скособоченных очках для чтения. Вид у миссис Макдауэлл был неважнецкий, но это не имело значения. Значение имела лишь ее реакция.
        - Это у вас такое предчувствие? - уточнил Ник. - Или вы что-то заметили?
        - Мне нравятся все составные части, но я не в восторге от целого. - Помолчав, она спросила: - А вам все нравится? Нет никаких сомнений?
        - Я запрещаю своим людям отвечать на этот вопрос, - тут же сказал Ник, - потому что их слова помешают вам высказать собственное мнение и тогда от нашей встречи не будет толка. Смысл в том, чтобы вы говорили сами, без подсказок.
        - Хорошо, попробую описать свои ощущения, - кивнула она. - Если сочтете мое мнение полезным, тем лучше. Сколько у нас времени?
        - На этот счет не беспокойтесь. Время - это не ваша, а наша забота. Никто из присутствующих не станет тяжело вздыхать и поглядывать на часы.
        Свэггер подумал, что Ник ведет себя в высшей степени профессионально. Сказать эти слова было крайне непросто, ибо время неумолимо шло, было уже два часа сорок минут, а Джуба - по крайней мере, так предполагалось - должен был стрелять ровно в три. С каждой секундой вероятность того, что они успеют принять необходимые меры, не росла, а уменьшалась.
        - Хотите колы? Или чашку кофе? - спросил Ник.
        - Берите колу, - посоветовал Свэггер, - кофе здесь отстойный.
        Все засмеялись. Пожалуй, это слегка помогло снять напряжение.
        - Нет, спасибо, - отказалась миссис Макдауэлл и добавила: - Видите ли, он мыслит иначе.
        Каждому не терпелось услышать объяснение, но никто и не подумал торопить ее. Пусть продолжает без посторонней помощи. Всему свое время.
        - Я охочусь за ним с тех пор, как он убил моего сына. Уже больше пятнадцати лет. Я кое-что узнала. Не много, но кое-что.
        Что же она узнала?
        - Ваш подход слишком прямолинейный, - сказала она. - Вы пришли к выводу, что он хочет убить Магната. Даже если вы не захотели произнести это вслух или вам запретили… все мы знаем американскую историю и попросту не способны думать иначе.
        Она была права. Не исключено, что Ник ошибся, с самого начала запретив пользоваться именами, и тем самым сыграл со всей командой злую шутку.
        - Но если бы он действительно хотел убить Магната, - продолжила миссис Макдауэлл, - сейчас вы были бы уверены, что он выбрал совершенно другую цель. Вы бы и не подумали, что он будет стрелять в президента. Решили бы, к примеру, что его будущая жертва… допустим, Хиллари. На это указывал бы весь подтекст, все предположения и намеки. Магнат получил бы пулю, и это стало бы для всех полнейшей неожиданностью. Вы бы окаменели от изумления. Ведь вы угрохали столько времени и сил, чтобы спасти Хиллари, а на самом деле ей ничто не грозило.
        И снова тишина. Никто не стал шутить насчет Хиллари.
        - Вспомните, как он действовал в Багдаде, - подсказала она. - Взрывалась самодельная бомба, морпехи отступали в безопасное место и попадали под огонь снайпера. Отвлечь и заманить в ловушку - вот его специализация. Он делает так, чтобы ситуация работала против вас.
        - Мы считали, что охотимся на него, - сказал Боб, - а на самом деле он охотился на нас.
        - Вот именно, - подтвердила миссис Макдауэлл. - Ни звука, ни движения. - Он очень хитер. Да, вы разложили все по полочкам, но Джуба будет действовать совсем не так, как вы думаете.
        Наконец заговорил Ник. Он обращался не к миссис Макдауэлл, а ко всем остальным.
        - Итак, что мы упустили?
        - Во всем, что касается оружия, ошибки быть не может, - сказал Свэггер. - Он будет стрелять на тысячу восемьсот сорок семь ярдов, над водой, влажность воздуха около пятидесяти процентов, ветер незначительный. Триста тридцать восьмой «Лапуа магнум», это ясно. Хотя мы не знаем, какой пороховой заряд он выбрал и какую пулю, как обработал гильзу.
        - Разделим факты и домыслы. В чем может быть ошибка?
        - В поведении, - сказал умудренный опытом Гольд. - Просчитать поведение труднее всего. Делаете ставку на одно, а случается совсем другое. И так всегда.
        - В таком случае давайте еще раз проговорим поведение, - предложил Ник.
        - Сегодня ровно в три часа Магнат будет выступать перед публикой. Джуба давно об этом знает. Достаточно давно, чтобы спланировать выстрел, - начала Чендлер.
        - Магнат выйдет к толпе, - добавил Нил. - Этого выступления нет в планах, о нем нигде не сообщалось, но таков уж Магнат. Дайте ему дружелюбно настроенную толпу, и он непременно объявится, чтобы отвлечь внимание от Ренегата. Для него это большое удовольствие. И вот он как на ладони. Готов получить пулю.
        - Готов получить пулю, - повторила Чендлер. - То есть неподвижен. Он должен быть неподвижен. Свэггер уже говорил про время полета пули. Это железный закон физики. Обжалованию не подлежит.
        - Неподвижен, - сказал мистер Гольд. - По-моему, юная дама что-то нащупала.
        - Так, - кивнул Ник.
        - Исходя из времени полета, - продолжил Гольд, - мы делаем вывод, что цель должна быть неподвижна. Предполагаем, что неподвижность - непременный атрибут публичного выступления. Выясняем, что Магнат действительно собирается произнести речь на берегу Ист-Ривер, а близость водоема - одно из обязательных условий для выстрела. Владея этой информацией, Джуба мог вплести ее в свой план, создать великолепную паутину лжи, чтобы прикрыть свои истинные цели. Он будет стрелять примерно в это же время, но в другого неподвижного человека.
        - Итак, неподвижность, - сказал Ник. - Давайте варианты.
        - За едой? - предложил Нил.
        - То есть в ресторане. Вряд ли.
        - Кроме шуток: поход в туалет? - сказал Боб.
        - Тоже в помещении. Для дальнего выстрела с другого берега реки? Не годится.
        - Трибуна на параде? Театр? Кино? - говорил Нил. - Где же…
        - Мой отец был живчиком, - перебила его миссис Макдауэлл. - Вечно в движении, всегда, в любой ситуации. Но иногда он бывал настолько неподвижен, что даже не верилось. Я видела это собственными глазами, потому что подавала ему клюшки. Он даже дыхание задерживал, когда готовился загнать мяч в лунку.

14:45
        «О Аллах, и снова заклинает Тебя слуга Твой, о Всемогущий, ради Тебя я живу и Тебе посвящаю жизнь свою, покорно и до самой смерти, и низвергну врагов Твоих, и сокрушу их, и восторжествуешь Ты над ними, и воцарится власть Твоя, и подчинятся они воле Твоей не только здесь, но повсеместно, и падет нечистый по имени Америка, и зачахнут земли, полные зла, упадка и разрушения. Хвала всем, кто пролил кровь свою и отдал жизнь свою ради того, чтобы я оказался здесь, на своем месте, и стал орудием в руках Твоих, и воплотил замысел Твой. Смиренно простираюсь перед Тобой и знаю, что Ты ниспошлешь слуге своему силу, зоркость, спокойствие и удачу».
        Ну что ж, пора. Он аккуратно толкнул затвор вперед, почувствовал, как тот зацепил первый патрон в магазине и беспрепятственно дослал его в патронник, потом запер затвор и коснулся рычажка на правом боку ствольной коробки, убеждаясь, что винтовка снята с предохранителя.

14:55
        На одном экране показывали помост в Нью-Йорке: на него поднимались люди, перед ним собралась толпа зрителей. На втором была картинка из кабинета этажом ниже. Режиссеры операции хранили спокойствие и верили, что вот-вот объявят Джубе шах и мат, но Свэггер и его товарищи уже понимали, что этого не случится.
        Ник схватил телефон:
        - Дайте командный центр Секретной службы. Да, прямо сейчас. Возможно, у нас экстренная ситуация.
        Подождал.
        - Джексон, командный центр, - сказал человек на том конце линии.
        - Билл, это Ник Мемфис, я в здании Гувера. Включу тебя на громкую для моих ребят, ты не против?
        - Включай, но ты же должен быть в Нью-Йорке, разве нет? Почему ты не там и что…
        - Долго рассказывать. Политика.
        - У нас в городе? Да ты что!
        - Короче, кое-что нарисовалось. Это по поводу нашей ситуации. Скажи, кто-нибудь из ваших подопечных сегодня играет в гольф?
        - В гольф?
        - Ну да…
        - Это крайне, крайне секретная информация, дружище.
        - У нас защищенная линия связи и экстренная ситуация. Вероятно, с угрозой для жизни. Ну же, Билл, говори, это реально важно.
        - Понять не могу, где ты нарыл такую информацию. Об этом вообще никто не должен знать.

14:58
        Теперь Джуба их видел. Все еще слишком далеко, но вот они, две фигуры рядом с гольф-картом, в окуляре оптического прицела «Шмидт и Бендер». До грина полторы сотни ярдов. Высокий - слишком далеко, подробностей не разобрать, даже при двадцатипятикратном увеличении, сквозь лучшие в мире немецкие линзы видна лишь амебообразная фигура - сосредоточился, аккуратно взмахнул клюшкой, поймал равновесие и через секунду сделал удар.
        Джуба не видел, куда отправился мяч, но высокий понурил плечи: наверное, удар вышел неудачным. Однако вместо того, чтобы бросить клюшку в чехол, сесть в машинку и отправиться вперед, человек сунул руку в карман, достал еще один мяч и бросил его на траву. Снова переступил с ноги на ногу, выбрал удобное положение, переступил с ноги на ногу, собрался, сосредоточился еще сильнее, чем прежде, и еще раз резко ударил. Серебристая клюшка сверкнула на солнце.
        На этот раз получилось лучше. Высокий развернулся, вскинул ладонь ко лбу, прикрывая глаза от солнца, проследил за полетом мяча и даже подпрыгнул от радости, когда тот упал на грин и остановился неподалеку от лунки. Пожав руку своему спутнику, высокий забрался в гольф-карт и отправился в недолгое путешествие. Наконец машинка остановилась на грине примерно в тысяче восьмистах сорока семи ярдах от Джубы.

14:59
        - Если в четверг он в городе, то непременно выбирается на поле, играет в частном порядке. Безопасность на высшем уровне. Это территория форта, и военная полиция прочесывает ее перед каждой игрой, после чего доступ к полю да и ко всему форту перекрывают. Там остаются только он и человек, подносящий клюшки. Так он отдыхает от реальности. Для него это вроде терапии. Берет с собой ведерко мячей, и если…
        - Так кто этот «он»? - не сдержался Ник.
        - Ренегат.
        Все встало на свои места. Картина вырисовывалась мрачная. Ренегат - любимчик миллионов, герой левых, символ расовой гордости, чести и могущества. Когда он получит пулю в грудь, эти миллионы взвоют от ярости. Особенно когда выяснится, что стрелял белый расист, только что вываливший в даркнет кучу статей соответствующего содержания, подписанных его собственным именем - Брайан А. Уотерс, - и ускользнувший самым таинственным образом. Очевидно же, что это заговор на самом высоком уровне! После такого в стране начнется хаос.
        - Где? - спросил Ник.
        - Поле? На юго-востоке форта Лесли Макнейра, на берегу Анакостии. Примерно в миле от вас.
        - Есть уязвимые места?
        - Восьмой грин - на самом берегу, там ширина реки около мили. Рядом с Национальным военным колледжем. Пожалуй, если знать, где будет Ренегат, и занять позицию на другом берегу, да повыше…
        - Сейчас он там?
        - Видимо, да. Прибыл в час дня. По четвергам он обычно играет часа три. Сейчас как раз подбирается к восьмому грину.
        - Звони своим людям. Пусть уберут его с поля. Прямо сейчас. Сию же секунду!
        - Там нет моих людей. И звонить некуда. В том-то и дело. Ренегат полностью отключается от жизни. Только он и мячик для гольфа. Могу позвонить ребятам из гольф-клуба, но не уверен, что они успеют.
        - Звони, звони давай! - крикнул Ник и нажал на кнопку отбоя. - Они знали, что какой-то саудовский миллиардер заплатил за выступление Ренегата кучу денег. Знали, что Ренегат весь день будет в городе и, так как это четверг, он явится на поле для гольфа. Потом Магнат решил оттянуть внимание публики на себя, что было только на руку Джубе.
        - Вертолет миссис Макдауэлл еще на крыше, - сказал Боб. - Дайте мне винтовку.

15:02
        Оказалось, что мяч не докатился до грина - остановился на фервее, далеко от песка, но в нескольких футах от тщательно подстриженной травы. Ну что ж, хороший повод отточить навыки шорт-гейма.
        Хм… Длинный патт или короткий чип? Как же определиться?
        Может, и то и другое?
        «Давай», - думал Джуба. Крошечная фигурка стояла прямо перед красной точкой в центре прицела, настройки совпадали идеально, все было именно так, как желал Аллах.
        Все, кроме расстояния.
        Сейчас их с Джубой разделяли не тысяча восемьсот сорок семь ярдов, а примерно тысяча восемьсот шестьдесят пять. Человек стоял в нескольких ярдах от ухоженной зеленой лужайки с дурацким флажком. Тот безвольно обвис. Значит, ветра нет.
        - Давай! - прошептал Джуба.
        Все было готово для выстрела на тысячу восемьсот сорок семь ярдов. Все, кроме цели. Еще несколько секунд. От силы минута.
        Игрок сделал выбор в пользу чипа. И снова привычная последовательность действий: развернуться, примериться, встать в стойку, собраться… Короткий взмах клюшкой - и точный, расчетливый, рубящий удар.
        Похоже, неудачный.
        Человек рассмеялся - ему нравилось играть в гольф - и подождал, пока помощник не принес ему другую клюшку и еще один мяч.
        Мяч упал на землю.
        Развернуться, примериться, встать в стойку, собраться, голову вниз… Теперь удар без замаха, аккуратный толчок. Вышло лучше.
        Помощник поднял руку.
        Хлопнув его по ладони, Ренегат вышел на грин.

15:02:37
        Ник стоял на крыше и давал указания пилоту полицейского вертолета, перекрикивая гул винтов:
        - Прямо на восток, лейтенант, и пониже, ваша цель - Национальный военный колледж на берегу реки, сразу увидите огромное здание вроде храма или Капитолия!
        - Есть, сэр! - крикнул пилот.
        - Вылетаем на середину реки. Нам нужно самое высокое здание в районе Анакостия с видом на реку, примерно в миле от Военного колледжа. Мы с вашим вторым пилотом вооружимся биноклями и будем высматривать открытое окно на верхнем этаже. Стрелок будет не на самом виду, а где-то в глубине. Нужно зависнуть между снайпером и его целью. При необходимости примем огонь на себя, и Свэггер будет стрелять, если заметит…
        - Седьмой этаж! - прокричал Боб. - В Вайоминге он был на шестьдесят семь футов выше цели. Один этаж - десять футов. Он будет на седьмом этаже!
        В этот момент на крышу выскочил Нил. В одной руке у него была винтовка, в другой - красная коробка патронов «Хорнади», а за спиной - Чендлер.
        - Это Джубины! - крикнул Нил. - Взял этажом ниже, чтоб далеко не ходить!
        Свэггер с Ником подбежали к вертолету и забрались внутрь. Секундой позже у машины появился Нил. Он протянул снайперу винтовку.
        Свэггер хорошо знал ее, помнил все ее изгибы, распределение веса, ощущение в руках, легкость, с которой это оружие наводится на цель. Такая была у него во Вьетнаме: классический семисотый «Ремингтон», собранный на конвейере. Надежная вещь.
        - Ее не трогали?
        - Пока нет, - ответил Нил.
        Свэггер повернулся к двери вертолета, улегся на пол и, сдвинувшись вправо, приоткрыл коробку с «Кридмур 6,5». Одного патрона не хватало - по известным причинам. Отодвинув затвор, Боб принялся заряжать встроенный магазин.
        - Пора на охоту, - сказал он, но никто его не услышал.

15:03
        Человек подошел к мячу на грине, наклонился, чтобы осмотреть его, приблизился к лунке, качнулся, чтобы осмотреть ее, - он что, видит ее впервые? - и никак не желал замереть на месте. Закончив с расчетами, он перекинулся парой слов с помощником, и тот дал ему какой-то совет. Человек сошел с грина, присел на корточки, прикинул расположение мяча относительно лунки, определился с траекторией и снова выпрямился.
        Удар, видимо, был важным, хотя человек набил карманы мячами, а в гольф-карте лежали запасные.
        Но он не останавливался, не делал фатальных шагов к мячу, не замирал в зоне поражения.
        Джуба следил за своим дыханием, радовался собственному спокойствию и тому, что все идет как надо.
        Он прокрутил в голове все, что нужно сделать после стрельбы.
        Закрыть окно.
        Опубликовать пасквили в даркнете.
        Проверить, не осталось ли в квартире его следов.
        Убрать в сумку перчатки, маску и сетку для волос.
        Выскользнуть из двери; та захлопнется у него за спиной.
        Не спеша выйти на улицу.
        Отправиться прямо на юг, на улицу Мартина Лютера Кинга-младшего, где его подберет черный джип «БМВ».
        Покончив с планированием, он снова заглянул в прицел.
        Игрок наконец подошел к мячу и приготовился отправить его в лунку.

15:03:23
        Вертолет пожирал расстояние между зданием ФБР и Анакостией. Город и река слились в единое пятно. В машине господствовал ветер. Вибрация пронизывала до костей, словно электрический разряд.
        Свэггер лежал на полу, раскинув ноги для устойчивости. Он еще не принял положение для стрельбы - рано, сперва нужно увидеть цель, - но уже прижал приклад к плечу и выставил ствол винтовки наружу. Приятно было сознавать, что он контролирует пространство в зоне прямой видимости.
        На Свэггере была гарнитура - наушники и ларингофон, - и он обратился к пилоту:
        - Лейтенант, если придется стрелять, сделаете так, чтобы вертолет неподвижно завис в воздухе?
        - Да, сэр, - отозвался пилот, - скажете за секунду до выстрела, и я переключусь в режим авторотации, то есть выключу двигатель, зафлюгирую винт, и вибрация прекратится. Но не больше, чем на десять секунд. Потом нужно будет снова включить двигатель.
        - Понял, отлично. Я крикну.
        - Вам нужно вон то новое здание, - сказал второй пилот. - С седьмого этажа все отлично видно.
        - Угу, - кивнул Ник. - Скорее всего, он там.
        - Ну ладно, парни, - сказал лейтенант, - захожу так, чтобы перекрыть ему обзор, и зависаю перед окнами, а вы смотрите в свои бинокли. Найдите его для нашего снайпера.

15:04
        Наконец-то.
        Человек замер. Склонился над мячом, сосредоточив на нем все свое внимание. Он не знал, что беспощадная красная точка прицела «Шмидт и Бендер 5,5-25 ? 56» совмещена с центром его тела, что палец Джубы уже ласкает изгиб спускового крючка, что все идеально и выстрел - вопрос уже не мастерства, но воли.
        Джуба сфокусировал взгляд не на цели, а на красной точке. Указательный палец его пришел в движение и…
        Цель исчезла.
        Вместо нее в прицеле появилось огромное пятно. Джуба узнал очертания вертолета. Рука его метнулась к фокусировочному кольцу, и пятно обрело резкость. Джуба увидел открытую дверцу грузовой кабины, а за ней, у самого края, - воплощение своих кошмаров, неподвижную фигуру американского снайпера.

15:05:05
        - Открытое окно, середина здания, верхний этаж! - крикнул Ник.
        - Принял, - ответил Боб. - Лейтенант, авторежим!
        Гул двигателя прекратился. Вертолет держался в воздухе лишь за счет несущего винта: законы аэродинамики. Наклонные лопасти оставались в движении благодаря встречному потоку воздуха. Боб тут же принял положение для стрельбы: замер, сжал «Ремингтон», положил палец на спусковой крючок, заглянул в прицел и увидел открытое окно, а за ним - темный силуэт. Такой силуэт ни с чем не спутаешь. В комнате был человек с винтовкой.
        Боб нехотя надавил на спуск и в тот же миг увидел в окне вспышку.

15:04:066
        Он выстрелил одновременно с американским снайпером.
        Разумеется, слишком поздно.
        Судьба уже вынесла приговор. В прицеле противника был его удел, и удел противника был в прицеле Джубы. Два выстрела слились в один, время полета было одинаковым, и пули одновременно ударили в цель.
        Так должно было случиться, и так случилось. Здесь, сейчас, в эту минуту, секунду, долю секунды.
        Он вошел туда, где не было ничего, кроме света.

15:04:079
        - Готов! - завопил Ник. - Мозги по всей комнате, родной, ты его пригвоздил! Боже мой, ну и выстрел, Свэггер, какой же ты молодец! Он успел выстрелить? По-моему, я видел вспышку. Успел?…
        Он взглянул на Свэггера. Тот лежал ничком, завалившись на винтовку.
        - Свэггер! - крикнул Ник.
        Наклонившись, он коснулся его шеи и нащупал едва заметный намек на пульс. Пилот снова включил двигатель, и на полу задрожало озерцо крови.
        - Свэггер?
        Ник приподнял его, вгляделся в побелевшее лицо, перехватил расфокусированный взгляд. Свэггер еще дышал. Пусть еле-еле, но пока еще дышал.
        - Лейтенант, в ближайшую травматологию, куда-нибудь, где есть вертолетная площадка, прямо сейчас, слышите, прямо сейчас! Второй, свяжитесь с землей, скажите, что срочно нужна бригада медиков, огнестрельное ранение в грудь, повреждены легкие. Пусть встретят на крыше и заберут его в хирургию, повторяю, срочно, срочно, прямо сейчас!
        - Вас понял, ФБР, так точно, - ответили ему.

15:04:082
        Куда все делось? Винтовка, вертолет, человек за окном - все куда-то делось. Остался лишь голос. Голос Ника. Ник что-то кричал.
        - СВЭГГЕР!
        И снова, но уже издалека:
        - СВЭГГЕР!
        Куда он запропастился?
        - СВЭГГЕР?
        - СВЭГГЕР!
        И наконец совсем далеко:
        - СВЭГГЕР!
        Глава 62
        Каскейд, Айдахо.
        Весна
        Осень была неважной, а зима - еще хуже. Месяц за месяцем то холод, то слякоть, то пронизывающий ветер, и снежное покрывало по всей прерии, словно подготовка к ледниковому периоду и концу света. Но он этого не видел.
        Проблема была не в ключице - поставили титановую с нитридовым напылением, чтобы не портились ткани. И не в осколках кости - их вынули из грудной полости по одному, всего двести тридцать одну штуку размерами от четверти до четырех тысячных дюйма. Изначально пуля «.338 Лапуа» попала в фюзеляж, сбавила скорость, слегка ушла вбок, угодила в ключицу, разорвалась, словно граната, поразила левое легкое и царапнула сердце, но это не беда. Сердце подлатали, легкое заштопали и накачали воздухом.
        Проблема была в том, что осколок кости едва не перебил аорту. Еще несколько тысячных дюйма - и привет. Свэггер умер бы за пару секунд.
        Но через несколько минут медики уложили его на операционный стол, раскрыли, словно устрицу, и принялись за работу: аккуратно извлекли все, что нужно, и зашили артерию. Операция длилась четырнадцать часов, после чего измученные и потные врачи с медсестрами - отважные, выносливые, лучшие - разбрелись по этажу, чтобы прийти в себя после битвы за жизнь. Они успели выиграть эту битву. Каким-то чудом артерия наконец зажила, хотя семидесятидвухлетние кровеносные сосуды крайне неохотно идут на сотрудничество с врачами. Короче говоря, ему сильно повезло.
        Он сидел в кресле-качалке. Верхом не ездил, но каждое утро тратил два часа на физиотерапию под руководством молодой и строгой врачихи из госпиталя. Та видела в нем лишь набор переменных, в которые нужно подставить правильные значения, и постоянно ворчала, что он отстает от графика. Боб ее недолюбливал, и она отвечала ему взаимностью.
        Теперь же злодейка Одри ушла, а он покачивался в кресле. Кое-где на жухлой степной траве лежал последний снег. На ветках начали появляться наросты, но почки пока не проклюнулись. Пахло сыростью. Небо, затянутое низкими тучами, предвещало дождь, ветер был пронизывающим - порезаться можно. Повсюду несколько вариаций одного цвета из самой унылой части спектра. Казалось, пейзаж создал Ницше, а музыку к нему написал Вагнер, причем оба были в крайне депрессивной стадии биполярного расстройства. Боб сидел, завернувшись в старое одеяло индейской расцветки. Рядом стояли ходунки. Еще у него был термос с кофе (как всегда, черным) и отличный бинокль - на тот случай, если местные звери смирятся с тем, что он еще жив.
        Затрезвонил мерзавец-телефон. Звонили из сторожки у ворот. Теперь там дежурил охранник - не самый опытный, весьма недешевый и, хотелось бы надеяться, временный. Его задачей было отгонять от забора всяких засранцев, приезжавших со всевозможными предложениями.
        - Мистер Свэггер, здесь женщина. Говорит, что вы с ней знакомы. Мэм, повторите, пожалуйста, как вас зовут? Да, Макдауэлл. Некая миссис Макдауэлл.
        - Угу, ей можно.
        Боб знал, что она приедет без предупреждения, как и в первый раз, чтобы не утруждать хозяев подготовкой к приему гостей. Арендованная машина - «шевроле» из самых дешевых, теперь уже совсем безумного цвета - еле-еле взобралась на холм и остановилась во дворе.
        Из нее вышла все та же Дженет, такая же растрепанная, как и во время их последней встречи, в джинсах, свитере и вощеной туристической куртке. И конечно, в кедах, словно она собиралась бежать новый марафон, едва покончив с предыдущим.
        - Ну, здравствуйте! - крикнул ей Боб.
        - Была неподалеку, - сказала она, - вот и решила вас проведать.
        - Да, я как раз на полпути между химчисткой и «Севен-элевен».
        Она рассмеялась:
        - «Неподалеку» - понятие растяжимое.
        Боб не встал: не мог. Она наклонилась, обняла его, и он кивнул на соседнее кресло. Придвинув его поближе, Дженет спросила:
        - Ну как поживает наш герой?
        - Понятия не имею. Сами спросите. Если найдете такого. Я всего лишь нажал на спуск.
        - И знали, что он сделает то же самое.
        - Я так далеко не заглядывал.
        Завязался разговор. Новости были хорошими: у всех все сложилось удачно. Ник снова ушел на пенсию, на сей раз, как и хотел, с должности замдиректора. Нил и Чендлер продвинулись по службе, сфотографировались с Магнатом и получили благодарность с занесением в личное дело. Гольд вернулся в черный куб, и даже Коэн какое-то время вел себя прилично.
        - А вы не получили ничего, кроме пули, - сказала Дженет.
        - Я уже большой мальчик, так что все нормально.
        Поговорили о самочувствии, темпах выздоровления, настроении, распорядке дня и прогнозах лечащих врачей.
        - Через три месяца смогу ездить верхом. Насчет мотоциклов не уверен. Врачам страшно не нравятся мотоциклы. Недавно начал работать в мастерской - сами знаете, люблю возиться с ружейными диковинками. Через несколько недель возьму в руки винтовку. Повезло, что он попал в левое плечо, а не в правое.
        - Но отметину оставил, - сказала Дженет.
        Наконец перешли к делу. Кто стоял за операцией? Кто ее финансировал? Иранцы обеспечили кое-какую поддержку, но в ЦРУ были уверены, что задумывали все не они. Здесь работало ведомство поумнее и посерьезнее. Может, люди Путина? Как-никак за плечами у русской разведки пять веков опыта. Китайцы? Тоже не лыком шиты, почему бы и нет? Или какой-нибудь «друг» увидел возможность убрать союзника и перейти в самое начало очереди. В любом случае совместная рабочая группа ФБР и ЦРУ разбиралась, что к чему.
        - А сами что думаете? - спросила Дженет. - Кто разглядел такую возможность, как вообще до этого додумались? В прошлом такое бывало?
        - Чем-то похоже на одно событие времен Второй мировой войны, когда наши устранили японского адмирала. Перехватили шифровку, в которой говорилось, что Ямамото отправляется в инспекционную поездку. Наши разведчики просчитали его маршрут и увидели, что в определенный момент - совсем недолго - его самолет будет уязвим для наших истребителей, так что на месте его перехватили «Пи - тридцать восемь». На, получи за Перл-Харбор. Здесь то же самое. Ренегат попадал в зону поражения лишь на несколько минут, когда стоял на восьмом грине. Джуба об этом знал. И ждал, как ждали наши «Пи - тридцать восемь».
        - А как же Нью-Йорк? Просто повезло, что игра совпала с выступлением Магната?
        - Не сказал бы. Все знают, какой у него характер. Ясно было, что ему захочется утереть нос Ренегату. Вот они и решили: почему бы не прикрыться этим? Ребята из Агентства считают, что иранцы до такого не додумались бы.
        Дженет делала заинтересованное лицо и понимающе кивала, но ясно было, что ей плевать. Она явилась сюда не за этим. Наконец других тем для разговора не осталось.
        - Вообще-то, я хотела кое о чем спросить, - сказала она.
        - Я так и понял.
        - Как я должна себя чувствовать?
        - Думаю, прекрасно. Вы до него дотянулись. В это трудно поверить, но у вас все получилось.
        - Ну почему только я? Мне помогли самые замечательные люди на свете. Поверили в меня и сделали то, что сделали.
        - Нет, Дженет, все произошло только благодаря вам. Остальные неплохо поработали, крепко затянули винтики, но, если бы не вы, Джубе все сошло бы с рук. Он не заплатил бы ни за Томми, ни за Багдад, ни за автобус, ни за стрелка из Нью-Мексико, ни за бездомных, погибших у того столба, ни за бывшего президента, ни за начавшийся хаос - ведь сейчас мы очень уязвимы, и началась бы гражданская война. Подумайте, скольких еще он убил бы, если бы не вы.
        - Может быть, - сказала Дженет.
        - Но вам без разницы, верно?
        - Верно. Все это не имеет значения. Я просто мать, только и всего. Понятно, что мы принесли немало пользы, но какой ценой? Я бы отдала что угодно, лишь бы вернуть сына. Вот и все, сказать больше нечего.
        Боб молчал. Действительно, что тут скажешь?
        - Как долго это продлится? - спросила она. - Вот в чем вопрос. Вы же не раз теряли близких людей, кому об этом знать, если не вам?
        - Ну, можно чем-нибудь заняться. Помогать ветеранам. Написать хорошую книжку. Если сможете на ней заработать - а вы сможете, - учредить фонд имени Томми, спонсировать какую-нибудь школу. Чтобы люди помнили вашего сына.
        - Ну да, - сказала она. - Советы хорошие, спору нет, но все это полумеры. Боб, скажите честно, когда это закончится? Когда мне станет легче?
        - Никогда, - ответил Свэггер.
        Благодарности
        С великим почтением посвящаю этот роман Трейси Миллер, ведь с нее и началась вся эта история. Сын Трейси, Ник Циолковски, - тот самый снайпер из балтиморской школы «Бойз лэтин», погибший в 2004 году в Фаллудже, которому посвящена книга «Точка зеро». Такое горе способно свести в могилу любую мать, но Трейси восстала против него, обернула его в энергию и решила, что отныне будет помогать тем, кому нужна помощь. Последние четырнадцать лет она проработала в службе поддержки ветеранов Таусонского университета, где преподает в должности адъюнкт-профессора, трудится в Ветеранском комитете и занимается тысячей других дел. Героическая женщина. Я взял за основу ее историю, сгустил краски, добавил стрельбы и романтики - другими словами, сделал то, что умею делать лучше всего. Так на свет появилась «Игра снайперов».
        Далее, хочу извиниться и попросить прощения у жителей Тель-Авива, Дирборна (Мичиган), Гринвилла (Огайо), Уичито (Канзас), Рок-Спрингса (Вайоминг) и Анакостии (округ Колумбия). Обычно я посещаю места, о которых пишу, чтобы проверить, как расположены улицы, как падают тени, какого цвета полицейские машины и каково на вкус местное пиво. Однако, когда тебе семьдесят два года, пытки аэропортами уже не вызывают энтузиазма, и даже пивом меня не заманишь. Теперь я летаю только туда, где есть море и песок. Работая над этой книгой, я пользовался картами и «Гуглом», а это верный путь к всевозможным географическим погрешностям. Действительно ли церковь находится в трех сотнях ярдов от здания суда Уичито? Хм, по моим прикидкам - вроде бы да. Ну, плюс-минус.
        С другой стороны, я наконец-то не ошибся с именем супруги Боба. Ее зовут Джулия, верно? Несколько раз я называл ее Джен, но точно знаю, что Джен - это жена Бада Пьюти из «Крутых белых парней». По некой причине эта ошибка доводит некоторых комментаторов с сайта «Амазон» до белого каления. Ребята, уймитесь, пропустите по рюмке, обнимите что-нибудь мягкое. Все будет хорошо.
        Что касается стрельбы, я более или менее верно описал, как трудно попасть в цель с расстояния больше мили (в истории снайперского дела подобных выстрелов было как минимум восемь). Разумеется, не обошлось без упрощений, ибо подробный рассказ о премудростях такой стрельбы вверг бы почти всех читателей в кому. Также я весьма точно рассказал про баллистическое приложение «Первый выстрел», потому что сам его выдумал и оно умеет рассчитывать все, что моей душе угодно. Со вторым выстрелом - на три сотни ярдов - мне помог Крэйг Боддингтон, знаменитый охотник и писатель. Он прислал мне подробное электронное письмо, из которого я многое позаимствовал. Но если заметите ошибки, знайте, что их сделал я, а не Крэйг.
        Когда я познакомился с Крэйгом, в руках у него была не винтовка, а камера: он помогал снимать сюжет для моего приятеля Майкла Бейна и его передачи «Оружейные истории». Ему нравится моя болтовня, и он любит записывать ее на видео - только не спрашивайте почему. Я сам не знаю. В этой же поездке я встретился и подружился с Гэри Джеймсом, специалистом по истории огнестрельного оружия и большим знатоком кино (он знает гораздо больше, чем я). Троица джентльменов, благослови их Господь.
        В Балтиморе мне помогали все те же подозрительные личности. Во-первых, мои друзья Джон Бейнбридж, Ленни Миллер и Гэри Голдберг старательно выполнили все мои просьбы (почему - непонятно). Билл Смарт, Барретт Тиллман, Майк Хилл и Джим Грейди (автор «Шести дней Кондора») с энтузиазмом отнеслись к моей затее и помогли дружеским советом. Когда я был в Элизабеттауне, мой добрый друг Дейв Данн, владелец магазина «Топ ган шоп», угостил меня сигарой и бурбоном, а также предложил неплохую скидку. Все это благотворно повлияло на мой боевой дух. В Балтиморе Эд де Карло - метрдотель, мажордом и унтер-офицер стрельбища «Он таргет» - помог мне со стрелковой практикой. В Лос-Анджелесе, как всегда, меня выручал старинный приятель Джефф Уэбер. Спасибо всем, в особенности Ленни: он не сошел с дистанции, несмотря на серьезные проблемы со здоровьем.
        Что касается рабочих моментов, великолепная Эстер Ньюберг помогла мне с переходом от почившего издательства «Блю райдер» к ныне здравствующему издательству «Патнам», а редактор Марк Тавани помог привести текст в порядок. Моя замечательная жена, Джин Марбелла, варила кофе, и тот каждое утро помогал мне, старику, вырваться из вязкого мира психоделических сновидений и перебраться наверх, в кабинет, к пишущей машинке. Без этого кофе я бы шастал по продуктовым магазинам, приставал к людям в очередях, рассказывал о том, что могло бы случиться, и прослыл бы местным психом.
        И наконец, вопрос: украл ли я отличное название «Игра снайперов» у Джорджа Мартина с его невероятно успешной «Игрой престолов»? Конечно. Почему бы не украсть?
        notes
        Примечания
        1
        Чинос - летние хлопчатобумажные брюки.
        2
        Джордж Смайли - персонаж шпионских детективов Джона Ле Карре.
        3
        ИГИЛ - Исламское государство Ирака и Леванта, запрещенная в России террористическая организация.
        4
        Члены картеля (исп.).
        5
        Следовательно (лат.).
        6
        УБН - Управление по борьбе с наркотиками.
        7
        Неофициальное название Техаса.
        8
        «Умри, скотина!» (исп.)
        9
        Подразумевается высказывание неизвестного происхождения, ошибочно приписываемое Джорджу Оруэллу: «Мы спим спокойно в своей постели, потому что грубые мужчины ночью готовы применить силу против тех, кто способен навредить нам».