Мельницы богов Сидни Шелдон
        Соглашаясь стать главой дипмиссии в небольшой европейской стране, Мэри Эшли надеялась, что напряженная работа поможет ей пережить личную драму.
        Она была готова ко всему: к сложным переговорам, улаживанию международных скандалов, но никак не предполагала, что внезапно окажется в центре крупнейшего политического заговора…
        Кто стоит за ним? И почему именно на нее начал охоту один из самых известных международных террористов?
        Она должна понять это, пока не поздно… пока еще не стала его жертвой.
        Сидни Шелдон
        Мельницы богов
        Печатается с разрешения Sidney Sheldon Family Limited Partnership и литературных агентств Morton L. Janklow Associates и Prava I Prevodi International Literary Agency.
        
* * *
        Посвящается Джории
        Все мы жертвы, Ансельмо. Наши судьбы предопределены космическим жребием, звездными ветрами и капризными вихрями, веющими с мельниц богов.
    Г. Л. Дитрих. Приговор судьбы
        Пролог
        ПЕРХО, ФИНЛЯНДИЯ
        Собрание проходило в уютном, недоступном для капризов погоды охотничьем домике, в глухой лесистой местности в двухстах милях от Хельсинки, неподалеку от границы с Россией. Члены западного отделения комитета прибывали незаметно, соблюдая меры предосторожности и с разными интервалами. Приехали они из восьми стран, но визит был без излишнего шума организован премьер-министром Государственного совета Финляндии, и в паспортах не ставилось въездной визы.
        Каждого вновь приехавшего провожали в домик вооруженные охранники. С появлением последнего участника совещания дверь была заперта, и охрана заняла места на пронизывающем январском ветру, выглядывая малейшие признаки нежелательного вторжения.
        Участники совещания, разместившиеся за большим прямоугольным столом, занимали высокое положение в правительствах своих стран. Они встречались и раньше, но при менее таинственных обстоятельствах и доверяли друг другу, поскольку иного выхода просто не было. В целях дополнительной безопасности каждому было присвоено кодовое имя.
        Совещание продолжалось около пяти часов, и обсуждение велось довольно бурно.
        Наконец председатель решил, что пора голосовать. Поднялся во весь свой немалый рост и повернулся к человеку, сидевшему справа:
        - Сигурд?
        - Да.
        - Один?
        - Да.
        - Бальдр?
        - Мы слишком спешим. Если это откроется, наши жизни будут…
        - «Да» или «нет», пожалуйста.
        - Нет.
        - Фрейр?
        - Да.
        - Зигмунд?
        - Nein[1 - Нет (нем.).  - Здесь и далее примеч. пер.]. Опасность…
        - Тор?
        - Да.
        - Тир?
        - Да.
        - Я голосую «за». Решение вынесено. Я уведомлю Контролера. При следующей встрече я оглашу его рекомендацию относительно персоны, наиболее подходящей для выполнения задания. Пожалуйста, соблюдайте обычные предосторожности и выходите с двадцатиминутными интервалами. Благодарю вас, джентльмены.
        Через два часа сорок пять минут домик опустел. В дело вступила бригада специалистов с канистрами керосина и подожгла его. Ветер раздувал жадные огненные языки.
        Когда из Перхо прибыла команда пожарных, от домика остался только остов. Кое-где на снегу еще тлели угольки.
        Заместитель брандмайора подошел ближе, понюхал пепел и чихнул.
        - Керосин. Поджог.
        Брандмайор озадаченно оглядел то, что осталось от домика.
        - Странно,  - пробормотал он.
        - Что именно?
        - На прошлой неделе я охотился в этом лесу. Здесь вообще не было никакого домика.
        Часть первая
        Глава 1
        ВАШИНГТОН, ОКРУГ КОЛУМБИЯ
        Стентону Роджерсу самой судьбой было предназначено стать президентом Соединенных Штатов. Он был харизматичным политиком, пользующимся любовью публики и поддержкой влиятельных друзей. К несчастью для Роджерса, либидо поставило крест на его карьере. Как выражались умные головы в Вашингтоне, «старина Стентон дотрахался до ручки, так что постельные забавы вышибли его из президентской кампании еще до ее начала».
        Не то чтобы Стентон Роджерс воображал себя Казановой. Наоборот, до одной фатальной любовной эскапады он был идеальным мужем. Красивый и богатый претендент на одну из самых значительных в мире должностей, и хотя Стентону выпадало немало возможностей изменять жене, у него и в мыслях не было ничего подобного.
        Возможно, еще большая ирония заключалась в том, что Элизабет, жена Стентона, была общительна, прекрасна и умна. У них нашлось немало общих интересов, в то время как Барбара, женщина, на которой Роджерс женился после широко освещенного в СМИ развода, была на пять лет старше его и могла считаться скорее приятной, чем хорошенькой, да и не было между ними, казалось, ничего общего. Стентон занимался спортом, Барбара ненавидела любые физические упражнения. Стентон был человеком компанейским; Барбара предпочитала одиночество. Самым большим сюрпризом для тех, кто знал Стентона Роджерса, стали политические разногласия: Стентон был либералом, а Барбара выросла в семье ультраконсерваторов.
        - Ты, должно быть, спятил, старик!  - воскликнул Пол Эллисон, ближайший друг Стентона.  - Вы с Лиз почти попали в Книгу Гиннесса как самая идеальная супружеская пара. Не можешь же ты пустить все на ветер ради одноразового секса!
        - Отвали, Пол,  - сухо ответил Стентон.  - Я влюблен в Барбару. И как только получу развод, мы поженимся.
        - Ты хоть представляешь, что будет с твоей карьерой?
        - Половина браков в этой стране заканчивается разводами. Ничего с моей карьерой не сделается,  - отмахнулся Роджерс.
        Но пророк из него не вышел. Новость об ожесточенной битве между адвокатами разводившихся супругов стала манной небесной для прессы, и «желтые» газеты безобразно раздули сенсацию, поместив снимки любовного гнездышка Роджерса и изложив подробности тайных полуночных свиданий. Скандал длился долго и когда наконец исчерпал себя, влиятельные друзья, поддерживавшие Стентона в его стремлении к посту президента, исчезли без лишнего шума. И нашли для этой миссии нового рыцаря в белых одеждах: Пола Эллисона.
        Эллисон был надежным выбором, хотя не имел ни харизмы, ни выигрышной внешности Роджерса. Зато он был умен, симпатичен и безупречен. Правда, не вышел ростом, но обладал правильными чертами лица и искренними голубыми глазами. Последние десять лет он пребывал в счастливом браке с Алисой, дочерью стального магната. Они считались нежной и любящей парой.
        Как и Стентон, Пол учился в Йеле и окончил юридический факультет Гарварда. Они росли вместе. Их семьям принадлежали соседние летние дома в Саутгемптоне. Мальчики плавали, играли в бейсбол, а позже ходили на свидания. В Гарварде они учились в одной группе. Эллисон был хорошим студентом. Но лучшим оказался Роджерс. Его отец являлся старшим партнером в престижной адвокатской фирме на Уолл-стрит, и летом Стентон там работал. Ему удалось договориться и о работе для Пола. После окончания юридического факультета политическая звезда Стентона Роджерса стремительно взмыла ввысь, и будь он кометой, Пол Эллисон оказался бы ее хвостом.
        Развод изменил все. Теперь Стентон Роджерс стал придатком к Полу Эллисону. Дорога на вершину горы заняла почти пятнадцать лет. Эллисон проиграл выборы в сенат, выиграл следующие и за несколько лет стал известным, красноречивым и опытным законодателем. Он боролся против чрезмерных расходов правительства и вашингтонской бюрократии, был популистом и верил в международную разрядку. Когда его попросили выдвинуть кандидатуру нынешнего президента, идущего на перевыборы, он произнес блестящую, страстную речь, целиком завладев вниманием счастливых слушателей.
        Еще через четыре года Пол Эллисон был избран президентом Соединенных Штатов. И первым делом назначил Стентона Роджерса своим советником по внешней политике.
        Теория Маршалла Маклюэна, что телевидение превратит мир в одну большую деревню, стала реальностью: церемонию инаугурации сорок второго президента Соединенных Штатов показали по спутниковому телевидению в ста девяноста странах.
        Бен Кон, бывалый репортер «Вашингтон пост», сидел в «Черном петухе», вашингтонской забегаловке для прессы, в компании четверых коллег и наблюдал за церемонией инаугурации по большому телевизору, укрепленному над баром.
        - Сукин сын стоил мне пятьдесят баксов,  - пожаловался один из репортеров.
        - Я предупреждал тебя: не ставь против Эллисона,  - упрекнул Бен Кон.  - Он волшебник, детка, и тебе лучше в это поверить.
        Камера повернулась в сторону огромной толпы, собравшейся на Пенсильвания-авеню. Люди кутались в теплые пальто и куртки, спасаясь от ледяного январского ветра, чтобы услышать речь президента через динамики, расставленные вокруг. Джейсон Мерлин, председатель Верховного суда Соединенных Штатов, произнес последние слова присяги, и новый президент, пожав ему руку, шагнул к микрофону.
        - Эти идиоты готовы отморозить задницы на таком ветру,  - заметил Бен Кон.  - Знаете, почему они не сидят дома, как все нормальные люди, глядя на все по телевизору?
        - Почему?
        - Потому что этот человек делает историю, друзья мои. Когда-нибудь они будут рассказывать детям и внукам, что присутствовали на инаугурации Пола Эллисона. И хвастаться: «Я стоял так близко, что мог бы его коснуться».
        - Ты циник, Кон.
        - И горжусь этим. Все политики в мире сделаны из одного теста. И хотят одного: выжать из своего поста как можно больше. Поймите, парни, наш новый президент  - либерал и идеалист. Умному человеку этого достаточно, чтобы страдать бессонницей или кошмарами. Я определяю либерала так: человек, задница которого намертво застряла в облаках из ваты.
        Но говоря по правде, Бен Кон был не столь циничен, как представлялся. Он давно освещал карьеру Пола Эллисона и хотя вначале не слишком обольщался, по мере того как тот поднимался по политический лестнице, постепенно менял свое мнение. Этот политик не был марионеткой. Но оказался дубом в ивовой роще.
        За окном полил ледяной дождь. Бен Кон, понадеявшись, что такая погода не станет предзнаменованием на последующие четыре года, снова повернулся к телевизору.
        - Президентство Соединенных Штатов  - это факел, который зажигается американским народом и передается из рук в руки каждые четыре года. Этот факел, доверенный мне,  - самое могучее на свете оружие. Достаточно могучее, чтобы сжечь нашу цивилизацию или стать маяком, который осветит путь в будущее и нам, и всему миру. Выбор остается за нами. Сегодня я говорю не только с нашими союзниками, но и со странами советского блока. Теперь, когда мы стоим на пороге двадцать первого века, я заявляю им: у нас больше нет причин для конфронтации. Мы должны сделать реальностью понятие «единый мир». Последствиями любого другого курса может стать только холокост, от которого не оправится ни один народ. Я прекрасно сознаю, какая бездонная пропасть лежит между нами и странами за «железным занавесом», но первейшей обязанностью этой администрации станет строительство нерушимых мостов через пропасти.
        В его словах звучала глубочайшая, неподдельная искренность.
        «Он действительно так считает,  - подумал Бен.  - Надеюсь, никому не придет в голову прикончить этого парня».
        В Джанкшн-Сити, штат Канзас, выдался не слишком приятный день, унылый, сырой, и снег валил так, что видимость на дороге была почти нулевой. Мэри Эшли осторожно вела свой «универсал» по середине шоссе, уже очищенному снегоуборочными машинами. Из-за метели она наверняка опоздает на лекцию.
        Но приходилось ехать медленно, чтобы автомобиль не занесло в сторону.
        Из приемника донесся голос президента:
        «…многие еще настаивают на том, чтобы Америка строила крепостные рвы, вместо того чтобы наводить мосты. Я отвечаю на это: мы больше не можем обрекать себя и своих детей на будущее, которому из-за глобальной конфронтации грозит ядерная война».
        Мэри была рада, что голосовала за него. Пол Эллисон будет великим президентом.
        Снегопад превратился в слепящий белый водоворот, и она крепче вцепилась в руль.
        Тем временем в Сен-Круа солнце сияло в безоблачном лазурном небе, но Гарри Ланц не собирался выходить: ему хватало развлечений дома. Он валялся в постели, голый, зажатый между сестричками Долли. Впрочем, по его мнению, высокая натуральная брюнетка Анетт и высокая натуральная блондинка Салли сестрами как раз и не являлись. Но Ланцу было в высшей степени плевать, кровные они родственницы или нет. Важно, что они настоящие знатоки своего дела и заставляют Ланца стонать от наслаждения.
        В глубине номера мотеля на телеэкране мелькало лицо президента.
        «…потому что я верю: нет проблемы, которую нельзя было бы решить искренней доброй волей с обеих сторон. Бетонная стена вокруг Восточного Берлина и “железный занавес”, окружающий Советский Союз и его сателлитов, должны быть разрушены».
        Салли приостановилась, чтобы спросить:
        - Милый, может, выключить эту чертову штуку?
        - Оставь. Я хочу послушать, что он скажет.
        Анетт подняла голову:
        - Ты голосовал за него?
        - Эй, вы, двое! За работу!!!  - заорал Гарри.
        «Как вам известно, три года назад, после смерти президента Румынии Николае Чаушеску, страна разорвала дипломатические отношения с Соединенными Штатами. Хочу сообщить, что мы обратились к правительству Румынии и ее президенту Александру Ионеску, и он согласился восстановить дипломатические отношения с нашей страной».
        Толпа на Пенсильвания-авеню разразилась приветственными криками.
        Гарри так внезапно сел, что зубы Анетт вонзились в его пенис.
        - Иисусе Христе!  - взвыл Ланц.  - Я уже перенес обрезание! Какого хрена ты вытворяешь?
        - Но зачем же ты вскочил, милый?
        Ланц словно не слышал ее. Его глаза были прикованы к телевизору.
        «Одним из первых официальных актов правительства станет назначение посла в Румынию,  - продолжал президент.  - И это только начало…»
        В Бухаресте уже спускались сумерки. Зима отступила, и у магазинов выстроились огромные очереди.
        Румынский президент Александру Ионеску сидел в своем кабинете в Пелеше, старом дворце на Кале Викторя, и в окружении полудюжины советников слушал передачу по коротковолновому приемнику.
        «…Я не собираюсь останавливаться на этом. Албания разорвала дипломатические отношения с Соединенными Штатами еще в сорок шестом году. Я намереваюсь восстановить эти связи, а кроме того, укрепить наши дипломатические отношения с Болгарией, Чехословакией и Восточной Германией».
        Голос президента заглушили радостные крики и аплодисменты.
        «Назначение нашего посла в Румынию  - это начало всемирного движения народной дипломатии». Не стоит забывать, что человечество имеет общие корни, общие проблемы и общую судьбу. Давайте помнить, что у нас больше общего, чем проблем, которые нас разделяют, к тому же мы сами создаем их».
        На усиленно охраняемой вилле в Нейи, одном из предместий Парижа, лидер румынского революционного движения Марин Гроза тоже смотрел церемонию по второму каналу телевидения.
        «…Я обещаю сделать все от меня зависящее и потребую того же от остальных».
        Аплодисменты длились целых пять минут.
        - Думаю, Лев, наше время пришло,  - задумчиво протянул Марин Гроза.  - Он действительно собирается сделать все возможное.
        - Но разве это не поможет Ионеску?  - спросил Лев Пастернак, начальник охраны Марина.
        Тот покачал головой:
        - Ионеску  - тиран, так что в итоге ему ничто не поможет. Но я должен тщательно спланировать удар. Я потерпел неудачу, пытаясь свергнуть Чаушеску. Больше такого не повторится.
        Пит Коннорс был пьян, но не до такой степени, как бы ему хотелось. Он заканчивал пятую порцию виски, когда Нэнси, секретарь, с которой он жил, спросила:
        - Не считаешь, что с тебя достаточно, Пит?
        Он улыбнулся и ударил ее по лицу.
        - Наш президент говорит! Не мешало бы выказать ему уважение.
        Пит повернулся и уставился в телевизор.
        - Ты, коммунистический сукин сын!  - заорал он.  - Это моя страна, и ЦРУ ее не отдаст! Мы остановим тебя, Чарли, остановим, можешь даже не сомневаться!
        Глава 2
        - Мне понадобится твоя помощь, дружище,  - вздохнул Пол Эллисон.
        - И ты ее получишь,  - спокойно ответил Стентон Роджерс.
        Они находились в Овальном кабинете. Президент сидел за письменным столом, на фоне американского флага. Это была их первая встреча здесь, и президенту Эллисону было не по себе. Он думал, что, не соверши Стентон той единственной ошибки, сейчас он сидел бы за письменным столом вместо него.
        Словно прочитав его мысли, Роджерс сказал:
        - Мне нужно кое в чем признаться. Когда тебя выдвинули на пост президента, я чертовски завидовал. Потому что ты осуществил мою мечту. Но знаешь что? Я наконец осознал: если не смог сесть в это кресло, то не хочу видеть здесь никого, кроме тебя. Это место тебе подходит.
        Пол улыбнулся:
        - Честно говоря, Стен, эта комната пугает меня до полусмерти. Я просто чувствую призраки Вашингтона, Линкольна и Джефферсона.
        - У нас были и другие президенты…
        - Знаю. Но эти  - великие, и я постараюсь быть их достойным.
        Он нажал кнопку на столе, и в комнате тут же появился официант в белом пиджаке.
        - Да, мистер президент?
        - Кофе?  - обратился Пол к Роджерсу.
        - Звучит неплохо.
        - А что-нибудь к кофе?
        - Нет, спасибо. Барбара хочет, чтобы я следил за своим весом.
        Президент кивнул официанту. Тот бесшумно покинул кабинет.
        БАРБАРА. Она удивила всех. По Вашингтону ходили сплетни, что брак не продлится и года. Но прошло почти пятнадцать лет, и союз оказался на редкость прочным. Стентон открыл в Вашингтоне успешную адвокатскую практику, а Барбара заслужила репутацию гостеприимной хозяйки.
        Пол поднялся и принялся ходить по комнате.
        - Моя речь вызвала настоящий фурор. Полагаю, ты видел газеты.
        Стентон пожал плечами:
        - Ты их знаешь. Обожают создавать героев, чтобы потом их низвергнуть.
        - Откровенно говоря, плевать мне на газеты. Интереснее, что говорят люди.
        - Хочешь начистоту? Ты насмерть перепугал очень многих. Военные против твоего плана, и часть сильных мира сего с радостью восприняли бы его провал.
        - Этого не будет.
        Пол откинулся на спинку кресла.
        - Знаешь самую большую проблему этого мира? Настоящие государственные деятели исчезли. Странами управляют политики. Не так давно землю населяли гиганты. Некоторые были добрыми, другие  - злыми, но, клянусь Богом, все оставались гигантами. Рузвельт и Черчилль, Гитлер и Муссолини, Шарль де Голль и Иосиф Сталин. Почему все они жили в одно время? Почему сейчас совершенно перевелись государственные деятели?
        - Трудно выглядеть гигантом на телевизионном экране.
        Появился официант с серебряным подносом, на котором стояли кофейник и две чашки с рисунком в виде президентской печати, и умело разлил кофе.
        - Что-нибудь еще, мистер президент?
        - Нет, Генри. Это все. Спасибо.
        Президент дождался, когда тот выйдет.
        - Я хочу поговорить с тобой. Нужно найти подходящую кандидатуру на должность посла в Румынии.
        - Вопрос сложный.
        - Ты знаешь, насколько это важно. Я хочу, чтобы ты действовал как можно быстрее.
        Стентон глотнул кофе и поднялся:
        - Немедленно озадачу Госдепартамент.
        В маленьком предместье Нейи было два часа ночи. Виллу Марина Грозы окутала чернильная тьма. Луна пряталась за густыми грозовыми облаками. В этот час на улицах было пустынно, тишину нарушали лишь шаги редкого прохожего. Фигура в черном бесшумно скользила среди деревьев к кирпичной ограде, окружавшей виллу. На плече неизвестный нес веревку и одеяло. В руках он держал «узи» с глушителем и игольчатое ружье. Добравшись до ограды, человек остановился и прислушался. И замер минут на пять.
        Наконец, удовлетворенно кивнув, он размотал нейлоновую веревку, забросил абордажный крюк, закрепив его на краю ограды, и стал подниматься. Добравшись до верха, неизвестный накинул на него одеяло, чтобы защититься от отравленных металлических шипов, вделанных в кирпичи. И снова прислушался. Затем перевернул крюк, спустил веревку по другую сторону ограды и соскользнул на землю, проверив, висит ли на поясе балисонг, смертоносный филиппинский нож-бабочка, открывающийся легким взмахом руки.
        Следующим препятствием станут боевые псы. Непрошеный гость присел у стены, ожидая, пока они учуют его запах. Три добермана были натасканы на убийство людей, но это только первая преграда. Участок и вилла, напичканные электронными устройствами, находились под непрерывным наблюдением телекамер. Вся почта и посылки принимались в сторожке и немедленно распечатывались охранниками. Двери виллы были бронированными. Здесь имелось собственное водоснабжение, и специальный дегустатор пробовал еду, подаваемую на стол.
        Вилла была неприступной.
        Предположительно.
        Фигура в черном появилась сегодня ночью, чтобы опровергнуть это.
        Человек услышал сопение мчавшихся собак, еще не видя их. Они вылетели из темноты, готовые вцепиться в его горло. Их было две. Он прицелился из игольчатого ружья и выстрелил сначала в левую, потом в правую, ловко увернувшись от бьющихся тел. Развернулся, дождался третьего пса, выстрелил снова, и на этот раз наступила тишина.
        Незнакомец знал, что в земле спрятаны ультразвуковые ловушки, и сумел их обойти. Он ловко скользил по участкам, находящимся вне зоны обзора видеокамер, и менее чем через две минуты оказался у черного хода виллы.
        И уже потянулся к двери, как вспыхнул ослепительный свет.
        - Замри!  - послышался окрик.  - Брось ружье и подними руки!
        Человек в черном осторожно уронил ружье и посмотрел вверх. На крыше лежали не менее дюжины охранников и целились в него из разных видов оружия.
        - Какого хрена вы так долго?  - проворчал человек в черном.  - Я не должен был зайти столь далеко.
        - Ты и не зашел,  - возразил старший охранник.  - Мы отслеживали тебя еще до того, как ты перебрался через ограду.
        Но Лев Пастернак был неумолим:
        - В таком случае вы должны были остановить меня раньше. А если бы я был смертником с кучей гранат или чертовым минометом? Завтра утром ровно в восемь собери весь штат. Собак я усыпил. Пусть за ними присмотрят, пока не очнутся.
        Лев Пастернак гордился репутацией лучшего охранника. Он был пилотом во время Шестидневной войны в Израиле, а после нее стал ведущим агентом МОССАДа, одной из израильских секретных служб.
        Он никогда не забудет то утро два года назад, когда его вызвали к полковнику.
        - Лев, кое-кому ты будешь нужен в течение нескольких недель.
        - Надеюсь, какой-нибудь блондинке,  - пошутил он.
        - Это Марин Гроза.
        В МОССАДе имелось досье на румынского диссидента. Гроза  - лидер народного движения против Александру Ионеску  - уже готовился поднять восстание, но был предан одним из своих людей и едва избежал ареста и казни. Франция предоставила ему политическое убежище. Ионеску объявил Грозу государственным изменником и назначил награду за его голову. Несколько попыток покончить с Грозой провалились, но во время последнего покушения он был ранен.
        - Что ему от меня нужно?  - спросил Пастернак.  - Он под защитой государства.
        - Этого недостаточно. Ему необходимо установить надежную систему безопасности. Он пришел к нам. Я рекомендовал тебя.
        - Мне придется ехать во Францию?
        - Это займет всего несколько недель.
        - Я не…
        - Лев, мы говорим о достойном человеке. Необычном. По нашей информации, у него достаточная поддержка в родной стране, чтобы сбросить Ионеску. Когда настанет время, он сделает свой ход. Ну а пока нам нужно сохранить ему жизнь.
        Лев немного подумал.
        - Говоришь, несколько недель?
        - Конечно.
        Полковник ошибся во времени, но не насчет Марина Грозы. Тот оказался худым, хрупким аскетом с лицом, на котором, казалось, навеки выгравирована скорбь. Орлиный нос, твердый подбородок и широкий лоб, увенчанный гривой белых волос. Стоило ему заговорить, и глубоко посаженные черные глаза загорались страстью.
        - Мне трижды плевать, буду я жить или умру,  - заявил он Льву при первой встрече.  - Мы все когда-нибудь умрем. Не это меня волнует. Я должен продержаться еще год-другой и за это время изгнать Ионеску из страны.
        Он рассеянно провел ладонью по жуткому шраму на щеке.
        - Ни один человек не имеет права порабощать страну. Нужно освободить Румынию и позволить людям решать собственную судьбу.
        Лев занялся системой безопасности виллы в Нейи. Задействовал кое-кого из своих людей, а те, кого нанял, прошли тщательную проверку. Каждый элемент охранной системы являлся настоящим произведением искусства.
        Пастернак ежедневно виделся с румынским мятежником и чем больше времени проводил с ним, тем сильней восхищался. Когда Гроза попросил Пастернака стать начальником его охраны, тот не колебался.
        - Я согласен, пока вы не будете готовы выступить. Тогда я вернусь в Израиль.
        Они ударили по рукам.
        Пастернак постоянно проверял систему безопасности. И теперь посчитал, что некоторых охранников придется заменить.
        Он прошел по коридору, тщательно обследуя датчики тепла, электронную сигнализацию и инфракрасные лучи у дверных порогов. Добравшись до спальни Марина Грозы, он услышал оглушительный грохот и секунду спустя  - отчаянные вопли хозяина.
        Лев Пастернак миновал комнату и двинулся дальше по коридору.
        Глава 3
        Штаб-квартира ЦРУ находится на берегу Потомака, в Лэнгли, штат Виргиния, в семи милях к северо-западу от Вашингтона. На воротах укреплен красный проблесковый маячок. Сторожевое помещение охраняется двадцать четыре часа в сутки, а посетителям, имеющим разрешение на вход, выдают цветные бейджики, открывающие доступ лишь в нужный им отдел. Перед серым семиэтажным зданием, шутливо прозванным «Игрушечной фабрикой», стоит статуя Натана Хейла[2 - Офицер, геройски погибший за родину во время Войны за независимость.].
        На первом этаже стеклянная стена коридора выходит во внутренний двор с ландшафтным садом, где растут магнолии.
        Над столом секретаря в приемной красуется высеченное на мраморе изречение:
        «И ты узнаешь правду.
        И правда сделает тебя свободным».
        Обычную публику в здание не пускают, и здесь нет комнат для посетителей. Для желающих войти незаметно для посторонних глаз имеется тоннель, ведущий к лифтовой площадке. За кабинками с дверями красного дерева круглые сутки следит команда охранников в серой фланелевой униформе.
        В конференц-зале седьмого этажа, перед которым стоят помощники секьюрити, прячущие под деловыми костюмами тупоносые револьверы тридцать восьмого калибра, шло совещание. Вокруг большого дубового стола сидели директор ЦРУ Нед Тиллингаст, главный начальник штаба армии генерал Оливер Брукс, госсекретарь Флойд Бейкер, начальник контрразведки Пит Коннорс и Стентон Роджерс.
        Неду Тиллингасту было за шестьдесят. Холодный, сдержанный человек, обремененный мрачными секретами. В ЦРУ есть темное и светлое отделения. Темное ведает нелегальными операциями, и последние семь лет Тиллингаст руководил четырьмястами пятьюдесятью служащими, работавшими здесь.
        Генерал Оливер Брукс был типичным солдатом, выпускником Уэст-Пойнта, чья личная и профессиональная жизнь проходила согласно присяге. Он усердно и преданно служил компании, только компания, на которую он работал, называлась армией Соединенных Штатов.
        Госсекретарь Флойд Бейкер был ходячим анахронизмом, осколком прошлой эпохи. Типичный южанин: высокий, седовласый, величественный, известный своей старомодной галантностью и необычайным складом ума. Он владел сетью влиятельных газет по всей стране и, по слухам, был невероятно богат. В Вашингтоне не существовало второго человека с таким острым политическим чутьем, и антенны Бейкера чутко улавливали постоянно меняющиеся сигналы в залах конгресса.
        Пит Коннорс, черный ирландец[3 - Обычно черными ирландцами называют ирландцев со смуглой кожей, черноволосых и кареглазых.], упертый бульдог, сильно пьющий и бесстрашный. Это был его последний год службы в ЦРУ. В июне ему предстоял неизбежный уход на покой. Коннорс был шефом контрразведки, наиболее секретного, разделенного на множество секторов отделения ЦРУ. Он начал карьеру с низов, работал в различных отделах разведки и еще помнил добрые старые времена, когда агенты ЦРУ считались золотыми парнями. Пит Коннорс и сам был таким. Он участвовал в перевороте, вернувшем шаху Ирана Павлиний трон, а также в операции «Мангуст»  - неудачной попытке свергнуть правительство Кастро в шестьдесят первом.
        - После залива Свиней все изменилось,  - сетовал он время от времени. Продолжительность тирад обычно зависела от количества выпитого.  - Эти ничтожества нападали на нас с газетных страниц всего мира. Называли шайкой лживых, трусливых клоунов, которые путаются у самих себя под ногами. Какой-то подлый ублюдок, возненавидевший ЦРУ, опубликовал имена наших агентов, и Дик Уэлч, начальник отделения в Афинах, был убит.
        За плечами Пита осталось три развалившихся из-за тягот секретной работы брака, но, по его мнению, нет жертвы, которую нельзя было бы принести ради страны.
        Теперь, в разгар совещания, лицо его медленно наливалось кровью:
        - Если мы спустим с рук президенту его чертову программу «народной дипломатии», он пустит страну по ветру. Это необходимо остановить. Мы не можем позволить…
        - Президент приступил к должности менее недели назад,  - перебил Флойд Бейкер.  - Все мы обязаны поддерживать его политику и…
        - Я здесь не для того, чтобы поднести свою страну на блюдечке чертовым комми, мистер. До той речи президент даже не упоминал о своем плане. Просто вывалил его нам на головы  - и все. Не дал ни малейшего шанса собраться с мыслями и подготовить возражения.
        - Возможно, именно так и было задумано,  - предположил Бейкер.
        Пит Коннорс уставился на него:
        - Богом клянусь, ты с ним согласен!
        - Он мой президент,  - твердо заявил Бейкер.  - Так же как и ваш.
        - Коннорс во многом прав,  - обратился Тиллингаст к Роджерсу.  - Президент действительно собирается позволить Румынии, Болгарии, Албании и другим коммунистическим странам присылать сюда своих шпионов под видом атташе по культуре, водителей, секретарей и горничных. Мы тратим миллиарды долларов на охрану черного хода. А президент готов распахнуть парадную дверь.
        Генерал Брукс согласно кивнул:
        - Со мной тоже не консультировались. По моему мнению, план президента реально способен уничтожить страну.
        - Джентльмены,  - вмешался Стентон,  - кое-кто из нас может не соглашаться с президентом, но не стоит забывать, что народ проголосовал за Пола Эллисона как главу этой страны.  - Он окинул взглядом сидевших за столом людей.  - Все мы часть президентской команды и должны следовать его указаниям и поддерживать чем только можем.
        Его слова были встречены сдержанным молчанием.
        - Ладно. Президент хочет немедленно получить оценку существующего в Румынии положения. Все, что у вас есть.
        - Включая донесения наших агентов под прикрытием?  - уточнил Пит Коннорс.
        - Все. И сделать это нужно немедленно. Каково положение в Румынии при Александру Ионеску?
        - Ионеску очень амбициозен. Считает себя неуязвимым,  - ответил Нед Тиллингаст.  - После расправы с семьей Чаушеску сторонники последнего были казнены, арестованы или сосланы. Захватив власть, он высасывает из страны все соки. Люди смертельно его ненавидят.
        - Как насчет возможности революции?
        - А вот это довольно интересно,  - заметил Тиллингаст.  - Помните, как пару лет назад Марин Гроза едва не свергнул правительство Ионеску?
        - Да. Грозе чудом удалось спасти свою шкуру.
        - С нашей помощью. По поступающей информации, сейчас сложилась подходящая обстановка, чтобы вернуть его. Гроза будет полезен Румынии и, если сумеет внедриться, нам тоже. Мы внимательно наблюдаем за ситуацией.
        Стентон взглянул на госсекретаря:
        - У вас есть список кандидатов на должность посла в Румынии?
        Флойд открыл кожаный «дипломат», вынул стопку бумаг и передал копию Роджерсу.
        - Наши лучшие. Квалифицированные дипломаты. Каждого тщательно проверили. Никаких проблем и позорных скелетов в шкафу.
        Едва Стентон взял список, госсекретарь добавил:
        - Естественно, Госдепартамент высказывается в пользу профессиональных дипломатов, а не политиков. Тех, кого обучали именно этой работе. Особенно в данной ситуации. Румыния подобна пороховой бочке, и действовать там нужно крайне осторожно.
        - Согласен.
        Роджерс поднялся.
        - Я обсужу список с президентом и сообщу вам. Он намерен назначить посла как можно скорее.
        Пока остальные вставали, Нед Тиллингаст сказал:
        - Останьтесь, Пит. Я хочу с вами поговорить.
        Когда они оказались одни, Тиллингаст покачал головой:
        - Вы высказались чересчур резко, Пит.
        - Но я прав,  - упрямо возразил тот.  - Президент пытается продать страну. Что мы должны делать?
        - Держать рот на замке.
        - Нед, нас учили искать и убивать врагов. А если враг оказался в наших рядах и сидит в Овальном кабинете?
        - Будь осторожен. Крайне осторожен.
        Тиллингаст был опытнее и повидал больше Пита Коннорса. Он являлся членом Управления стратегических служб, созданного «Диким Биллом» Донованом, отцом современного шпионажа, прежде чем оно превратилось в ЦРУ. Он тоже ненавидел мягкотелых конгрессменов и то, что они делали с его любимой организацией. Собственно говоря, в рядах ЦРУ существовал глубокий раскол между сторонниками жесткой линии и теми, кто верил, будто русского медведя можно укротить, превратив в домашнего питомца.
        «Нужно бороться за каждый доллар,  - подумал Тиллингаст.  - Ведь в Москве КГБ готовит тысячи агентов».
        Нед завербовал Пита еще в колледже, и тот оказался одним из лучших. Но за последние несколько лет Коннорс превратился в ковбоя  - слишком независимого, всегда готового прежде спустить курок, а уж потом выяснить отношения. Опасного.
        - Пит, ты что-нибудь слышал о подпольной организации, называющейся «Патриоты свободы»?  - осведомился Тиллингаст.
        Коннорс нахмурился:
        - Нет. Ничего не могу сказать. Кто они?
        - Пока это лишь слухи. Дым без огня. Попробуй что-нибудь нарыть.
        - Будет сделано.
        Час спустя Пит Коннорс позвонил из телефона-автомата на Хейнс-Пойнт.
        - У меня сообщение для Одина.
        - Один у телефона,  - откликнулся генерал Оливер Брукс.
        Возвращаясь в офис в своем лимузине, Стентон Роджерс открыл конверт со списком кандидатов на должность посла и стал его изучать. Превосходный выбор! Госсекретарь прекрасно выполнил задание. Все кандидаты служили в странах Восточной и Западной Европы, а некоторые еще и на Дальнем Востоке и в Африке. Президент будет доволен!
        - Все они динозавры,  - отрезал Пол Эллисон, швырнув список на письменный стол.  - Все до единого.
        - Пол,  - запротестовал Стентон,  - эти люди  - профессиональные дипломаты.
        - Ограниченные, узколобые, закоснелые в традициях Госдепа. Помнишь, как три года назад мы потеряли Румынию? Профессиональный дипломат в Бухаресте с треском провалил дело, и нас оттуда вышибли. Парни в деловых костюмах не внушают мне доверия. Все они стремятся прежде всего прикрыть собственные задницы. Я совершенно серьезно говорил о программе «народной дипломатии». Необходимо произвести положительное впечатление на страну, которая в настоящее время относится к нам крайне настороженно.
        - Но ты рискуешь, посылая туда неопытного дилетанта.
        - Может, нам нужен кто-то с несколько иным опытом. Румыния станет нашим испытательным полигоном. Пилотным прогоном всей программы, если угодно,  - пояснил Пол и, поколебавшись, добавил:  - Я не обманываюсь. На кону стоит доверие ко мне. Я знаю, что многие влиятельные люди не желают, чтобы программа сработала. Если она провалится, считай, меня подрубят под корень. Придется забыть о Болгарии, Албании, Чехословакии и других странах за «железным занавесом». А я не желаю, чтобы это случилось.
        - Я могу проверить некоторых дипломатов, бывших политиков, которые…
        Президент покачал головой:
        - Та же проблема. Мне нужен кто-то с совершенно нестандартным типом мышления. Способный растопить лед. Полная противоположность ненавистным американцам.
        Стен озадаченно уставился на президента:
        - Пол… по-моему, ты уже имеешь кого-то в виду. Так?
        Пол вынул из хьюмидора сигару и зажег.
        - Собственно говоря,  - медленно произнес он,  - пожалуй, есть.
        - Кто он?
        - Она. Случайно, не видел статью «Разрядка сегодня» в последнем номере журнала «Форин афферс»?
        - Видел.
        - Что ты о ней думаешь?
        - Мне она показалась интересной. Автор уверен, что мы способны переманить коммунистические страны в свой лагерь, предложив им новую экономику и…  - Он вдруг осекся.  - А ведь это очень похоже на твою инаугурационную речь!
        - Только написано на полгода раньше. Она публиковала блестящие статьи в журналах «Комментари» и «Паблик афферс». Я читал ее книгу о политике Восточной Европы и должен признать, она помогла прояснить кое-какие мои идеи.
        - Прекрасно. Итак, она согласна с твоими теориями. Но нет причин рассматривать ее назначение…
        - Стен, она пошла дальше моих теорий. Вкратце изложила блестящий детальный план. Хочет объединить четыре основных мировых экономических договора.
        - Но как мы можем…
        - Это займет немало времени, но вполне достижимо. Послушай, ты знаешь, что в сорок девятом страны Восточного блока подписали договор экономической взаимопомощи, СЭВ, а в пятьдесят восьмом остальные европейские страны заключили другой договор: ЕЭС, Европейское экономическое сообщество. Общий рынок.
        - Верно.
        - У нас имеется Организация экономического сотрудничества и развития, включающая Соединенные Штаты, несколько стран Западного блока и Югославию. И не забывай, что страны «третьего мира» создали не входящее в блоки движение, исключающее наше участие.  - Голос президента был непривычно взволнованным.  - Подумай о возможностях. Если мы сумеем соединить все эти планы и образовать один большой рынок… Господи, да от такого просто дрожь берет!.. И к тому же на земле воцарится мир.
        - Интересная мысль,  - осторожно заметил Стентон.  - Но до ее осуществления еще очень далеко. Знаешь старую китайскую пословицу: «Путешествие в тысячу ли начинается с первого шага». Она  - дилетант, Пол.
        - Некоторые из наших лучших послов были дилетантами. Энн Армстронг, бывший посол в Великобритании, была преподавателем без всякого политического опыта. Перл Места назначена в Люксембург. Клер Бут Люс была послом в Италии, Джон Гэвин, актер,  - в Мексике. Треть нынешних послов принадлежит к тем, кого ты называешь дилетантами.
        - Но тебе ничего не известно об этой женщине.
        - За исключением того, что она чертовски умна и мы настроены на одну волну. Я хочу, чтобы ты узнал о ней все, что можно.
        Он поднял номер «Форин афферс».
        - Ее зовут Мэри Эшли.
        Два дня спустя Пол и Стентон завтракали вместе.
        - У меня есть информация, которую ты просил.
        Стентон вынул из кармана листок бумаги.
        - Мэри Элизабет Эшли. Олд-Милфорд-роуд, двадцать семь, Джанкшн-Сити, Канзас. Тридцать пять лет, замужем за доктором Эдвардом Эшли, двое детей. Бет  - двенадцать, Тиму  - десять. Председатель местного отделения Лиги женщин-избирателей. Старший преподаватель, специализация: политические науки восточноевропейских стран, университет штата Канзас. Дед  - уроженец Румынии.  - Подняв глаза, он задумчиво добавил:  - Должен признать, звучит интересно.
        - Я тоже так думаю. Но хотелось бы провести полную проверку на безопасность.
        - Об этом я позабочусь.
        Глава 4
        - Я не согласен, профессор Эшли.
        Барри Дилан, самый способный и молодой из студентов Мэри Эшли в семинаре по политологии, вызывающе огляделся.
        - Александру Ионеску куда хуже Чаушеску.
        - Можете привести факты, подтверждающие это заявление?  - спросила Мэри.
        В университетской аудитории двенадцать студентов-дипломников сидели полукругом, лицом к Мэри. Список очередников, жаждущих попасть в ее группы, был длиннее, чем у других преподавателей Канзасского университета. Она была превосходным специалистом. Обладала живым чувством юмора и душевным теплом, превращавшими общение с ней в истинное наслаждение. Ее овальное лицо с высокими скулами и миндалевидными карими глазами имело свойство меняться от миловидного до прекрасного, в зависимости от настроения. О такой фигуре, как у нее, мечтали студентки и грезили парни, а она, казалось, совершенно не сознавала своей красоты.
        Барри втайне гадал, счастлива ли она с мужем. Но очнувшись, неохотно вернулся к проблеме.
        - Видите ли, Ионеску, захватив Румынию, уничтожил всех сторонников Грозы и повел жесткую линию, заняв просоветскую позицию. Даже Чаушеску не был столь бесчеловечен.
        - В таком случае почему президент Эллисон так стремится к восстановлению дипломатических отношений с Ионеску?  - вмешался другой студент.
        - Потому что мы хотим привлечь его на свою сторону.
        - Вспомните,  - заметила Мэри,  - что Николае Чаушеску тоже смотрел не только на Восток, но и на Запад. В каком году это началось?
        Снова заговорил Барри:
        - В тысяча девятьсот шестьдесят третьем, когда Румыния заняла определенную позицию в споре между Россией и Китаем, чтобы показать свою независимость в международных делах.
        - Как насчет нынешних отношений Румынии с другими странами Варшавского Договора и Россией в особенности?  - спросила Мэри.
        - Я бы сказал, сейчас они укрепились.
        - Не согласен!  - раздался еще один голос.  - Румыния осудила вторжение России в Афганистан и соглашение с ЕЭС. Кроме того, профессор Эшли…
        Прозвенел звонок. Время вышло.
        - В понедельник поговорим об основных факторах, влияющих на позицию Советского Союза в отношении Восточной Европы, а также обсудим возможные последствия плана президента Эллисона присоединить к нам Восточный блок. Хорошего вам уик-энда,  - объявила Мэри.
        Студенты стали подниматься.
        - И вам тоже, профессор.
        Мэри любила обмен мнениями на семинарах. История и география оживали в жарких дискуссиях между способными молодыми студентами-выпускниками. Иностранные имена и города становились реальными, а исторические события обретали плоть и кровь. Она преподавала уже пятый год, и работа по-прежнему ее волновала. В ее расписании значились пять групп, если не считать семинаров выпускников, и в лекциях непременно затрагивалась тема Советского Союза и его сателлитов. Временами она чувствовала себя мошенницей, потому что никогда не была в тех странах, о которых говорила на лекциях, и не выезжала из Соединенных Штатов.
        Мэри родилась в Джанкшн-Сити, как и ее родители. Единственным членом семьи, побывавшим в Европе, был ее дед, происходивший из Воронета, маленькой румынской деревушки.
        Мэри собиралась поехать за границу, когда получит степень магистра, но тем летом встретила Эдварда Эшли, и путешествие в Европу превратилось в трехнедельный медовый месяц в Уотервилле, в пятидесяти пяти милях от Джанкшн-Сити, где Эдвард лечил пациента с больным сердцем.
        - На следующий год мы обязательно отправимся в путешествие,  - сказала Мэри Эдварду вскоре после свадьбы.  - Ужасно хочется увидеть Рим, Париж и Румынию.
        - Мне тоже. Договорились. Будущим летом.
        Но родилась Бет, а Эдвард был занят работой в больнице. Через два года на свет появился Тим. Мэри получила докторскую степень и продолжала преподавать в Канзасском университете. Годы летели незаметно, и, если не считать коротких поездок в Чикаго, Атланту и Денвер, Мэри не выезжала из штата.
        - Когда-нибудь,  - обещала она себе.  - Когда-нибудь…
        Мэри собрала конспекты и выглянула в окно. Мороз затянул стекла узором, и снова пошел снег. Она надела кожаное пальто с меховой подкладкой и красный шерстяной шарф и направилась к выходу на Ваттиер-стрит, где припарковала машину.
        Кампус был гигантским: триста пятнадцать акров, застроенных восемьюдесятью семью зданиями, включая лаборатории, демонстрационные залы и часовни, рассеянные среди идиллического пейзажа. Строения из коричневого известняка издалека напоминали своими башнями древние замки, готовые отразить нападения вражеских орд. Когда Мэри проходила мимо Денисон-холла, незнакомец с камерой «Никон», идущий навстречу, навел объектив на здание и щелкнул затвором. Мэри попала в кадр.
        «Нужно было отойти в сторону. Я испортила ему снимок»,  - огорчилась она.
        Час спустя фото было уже на пути в Вашингтон.
        Каждый город имеет свой отчетливый ритм, пульс жизни, исходящий от людей и земли. Джанкшн-Сити в округе Джири, штат Канзас  - фермерская община с населением двадцать тысяч триста восемьдесят один человек, находится в ста тридцати милях к западу от Канзас-сити и гордится своим положением географического центра континентальных Соединенных Штатов. В городе выходит газета «Дейли юнион», имеются радио- и телестанции. Торговая зона в даунтауне состоит из беспорядочно разбросанных магазинчиков и автозаправок вдоль Шестой стрит и Вашингтон-авеню. Имеются также универмаги «Джей Си Пенни», «Вулвортс», филиал Первого Национального банка, «Домино-пицца» и ювелирный магазин, а также сеть кафе фаст-фуда, автобусная станция, магазины мужской одежды и винный  - словом, обычная для всех маленьких городков Соединенных Штатов картина. Но жители Джанкшн-Сити любят его за буколический покой и безмятежность. Но только не по уик-эндам, когда Джанкшн-Сити становится центром отдыха и развлечений для солдат из расположенного неподалеку Форт-Райли.
        По пути Мэри Эшли остановилась у «Диллонс маркет», чтобы купить продукты к обеду, и направилась на север, к Олд-Милфорд-роуд, чудесному жилому кварталу, выходящему на озеро. По левой стороне дороги росли дубы и вязы, а на правой выстроились красивые дома из дерева, камня и кирпича.
        Семья Эшли жила в двухэтажном каменном доме среди невысоких холмов. Доктор Эшли с женой купили его тринадцать лет назад. Внизу располагались гостиная, столовая, библиотека, комната для завтраков и кухня, наверху  - три спальни, одна из них  - хозяйская.
        - Он чересчур велик для двоих,  - протестовала тогда Мэри.
        Эдвард обнял ее и прижал к себе:
        - Кто сказал, что этот дом  - только для двоих?
        Дома Мэри встретили Бет и Тим.
        - Знаешь что?!  - завопил Тим.  - Наши фото будут в газете!!!
        - Помогите разобрать продукты,  - велела Мэри.  - В какой газете?
        - Фотограф не сказал, но сделал снимки и пообещал, что мы еще о нем услышим.
        Мэри остановилась и повернулась к сыну:
        - А этот человек объяснил, почему снимает вас?
        - Нет,  - ответил Тим,  - но у него классный «Никон».
        В воскресенье Мэри праздновала  - хотя и не считала это поводом для веселья  - свой тридцать пятый день рождения. Эдвард сделал ей сюрприз  - устроил вечеринку в сельском клубе. Там ее ждали их соседи, Флоренс и Дуглас Шиффер и еще четыре пары. Эдвард радовался, как ребенок, при виде изумления Мэри, когда та вошла в клуб и увидела празднично накрытый стол и поздравительный плакат. У нее не хватило духу признаться, что она знала о вечеринке еще две недели назад. Мэри обожала Эдварда. И почему нет? Какая женщина не обожала бы его? Он привлекателен, умен и заботлив. Его дед и отец тоже были врачами, и ему в голову не пришло стать кем-то еще. Он считался лучшим хирургом в Канзас-сити, хорошим отцом и прекрасным мужем.
        Задувая свечи на именинном торте, она взглянула на Эдварда и подумала, что на свете нет женщины счастливее.
        В понедельник утром Мэри проснулась с тяжелой головой. Слишком много было шампанского прошлым вечером… а она не привыкла к алкоголю.
        Она с трудом поднялась с постели, обещая себе никогда больше не пить так много.
        Спустившись вниз, Мэри стала готовить завтрак для детей, морщась от болезненной пульсации в висках.
        - Шампанское,  - простонала она.  - Это месть французов нам, несчастным.
        В комнату вошла Бет с охапкой книг.
        - С кем ты разговариваешь, мама?
        - С собой.
        - Странно.
        - Ты права,  - согласилась Мэри, ставя на стол коробку с хлопьями.  - Смотри. Я купила для тебя новые хлопья.
        Бет уселась за кухонный стол и принялась изучать этикетку на коробке.
        - Это я есть не могу. Ты хочешь меня убить!
        - Не провоцируй меня,  - предупредила мать.  - Ты будешь завтракать?
        Десятилетний Тим вбежал в кухню, плюхнулся на стул и объявил:
        - Я буду бекон и яйца.
        - А что случилось с «добрым утром»?  - поинтересовалась Мэри.
        - Доброе утро. Я буду бекон и яйца.
        - Пожалуйста.
        - Ой, мама, брось! Я опаздываю в школу.
        - Рада, что ты упомянул об этом. Мне звонила миссис Рейнольдс. Ты отстаешь по математике. Что скажешь?
        - Не удивляюсь.
        - Тим, это ты так шутишь?
        - Лично мне это забавным не кажется,  - фыркнула Бет.
        Тим состроил рожицу.
        - Хочешь посмеяться? Посмотрись в зеркало!
        - Довольно,  - прикрикнула Мэри.  - Ведите себя прилично.
        Головная боль усилилась.
        - Мам, можно, я после школы пойду на каток?  - спросил Тим.
        - Ты уже и так катишься по тонкому льду. Так что изволь вернуться домой и сесть за уроки. Как, по-твоему, будет выглядеть университетский преподаватель, сын которого отстает по математике?
        - Нормально будет выглядеть. Ты не преподаешь математику.
        «А еще говорят о кошмарных двухлетках,  - мрачно подумала Мэри.  - Как насчет кошмарных девятилеток, десятилеток, одиннадцати- и двенадцатилеток?»
        - А Тим сказал, что получил «D» за орфографию[4 - В американских школах принята буквенная система оценок, где «A»  - высший, а «F»  - низший балл.]?
        Тим яростно уставился на сестру:
        - Ты никогда не слышала о Марке Твене?
        - Какое отношение Марк Твен имеет к твоей учебе?  - удивилась Мэри.
        - Марк Твен сказал, что не уважает человека, который каждый раз одинаково пишет одно и то же слово.
        «Нам не выиграть в этом состязании,  - подумала Мэри.  - Они умнее нас».
        Она приготовила каждому завтрак, хотя Бет сидела на очередной безумной диете.
        - Пожалуйста, Бет, съешь сегодня свой ленч.
        - Если в нем нет искусственных консервантов. Я не допущу, чтобы алчность магнатов пищевой промышленности разрушила мое здоровье.
        «Господи, где они, старые добрые времена джанк-фуд[5 - От junk-food  - мусорная еда (англ.). Нездоровая пища: чипсы, орешки, сладкая газировка и т. д., содержащая много углеводов и соли. «Мусорной» прозвана потому, что после нее на улицах остается много мусора: обертки, бутылки и т. п.]?
        Тим неожиданно выхватил из тетрадки Бет бумажку:
        - Взгляните на это!  - завопил он.  - «Дорогая Бет, давай будем сидеть вместе на уроках. Вчера я весь день думал о тебе и…»
        - Отдай!  - крикнула Бет.  - Это мое.
        Она бросилась к Тиму, но тот ловко отпрыгнул в сторону и прочитал подпись в конце записки:
        - «Верджил». Я думал, ты влюблена в Арнольда.
        Бет наконец выхватила записку.
        - Что ты знаешь о любви? Ты еще ребенок!  - презрительно заметила двенадцатилетняя девочка.
        Голова Мэри разрывалась от невыносимой боли.
        - Дети… угомонитесь хоть немного.
        На улице послышался гудок школьного автобуса. Тим и Бет направились к двери.
        - Подождите! Вы не доели завтрак,  - запротестовала Мэри, провожая их по коридору.
        - Времени нет, ма. Пора.
        - До свиданья, ма.
        - На улице мороз. Наденьте пальто и шарфы.
        - Не могу. Я свой шарф потерял,  - бросил на ходу Тим.
        После их ухода Мэри почувствовала себя совершенно опустошенной.
        «Материнство  - это жизнь в эпицентре урагана».
        Она увидела спускавшегося по лестнице Эдварда, и на сердце потеплело.
        «Даже после всех этих лет,  - подумала она,  - он остается самым интересным мужчиной».
        Первоначально Мэри привлекла в Эдварде его доброта. В мягких серых глазах отражались тепло и ум, но они превращались в бушующее пламя, когда его охватывала страсть.
        - Доброе утро, дорогая,  - прошептал он, целуя ее. Они вошли в кухню.
        - Милый, не сделаешь мне одолжение?
        - Конечно, красавица. Все, что угодно.
        - Я хочу продать детей.
        - Обоих?
        - Обоих.
        - Когда?
        - Сегодня.
        - Но кто их купит?!
        - Да кто угодно! Дети в таком возрасте, когда в их глазах я все делаю не так. Бет помешана на здоровой пище, а твой сын превращается в первоклассного остолопа.
        - Может, они не наши дети,  - задумчиво предположил Эдвард.
        - Надеюсь, что нет. Я варю тебе овсянку.
        Эдвард взглянул на часы:
        - Прости, дорогая, нет времени. Через полчаса операция. Хэнк Гейтс попал рукой в какую-то машину. Может потерять несколько пальцев.
        - По-моему, он слишком стар, чтобы заниматься фермой.
        - Не хотелось бы, чтобы он услышал от тебя нечто подобное.
        Мэри знала, что Хэнк Гейтс вот уже три года не платил по счетам мужа. Как большинство фермеров в общине, он страдал от низких цен на сельхозпродукцию и безразличия администрации Фермерского банка. Многие теряли фермы, на которых работали всю жизнь. Эдвард никогда не давил на пациентов, требуя деньги, и некоторые платили частью урожая. Подвал дома Эшли был забит кукурузой, картофелем и зерном. Один фермер предложил заплатить коровой, и когда Эдвард сказал об этом Мэри, та ответила:
        - Ради Бога, передай ему, что обслуживание за счет заведения.
        Сейчас, глядя на мужа, она снова подумала, как счастлива.
        - Ладно,  - смягчилась Мэри,  - может, я и оставлю детей. Мне слишком нравится их отец.
        - Честно говоря, я весьма симпатизирую их матери.
        Он обнял ее и прижал к себе.
        - С днем рождения плюс еще один день.
        - Ты все еще любишь меня, хотя я и постарела?
        - Мне нравятся старые женщины.
        - Спасибо. Нужно приехать домой пораньше и приготовить ужин. Наша очередь принимать Шифферов,  - вспомнила Мэри.
        Бридж с соседями стал вечерним ритуалом по понедельникам. То обстоятельство, что Дуглас Шиффер тоже был доктором и работал с Эдвардом в одной больнице, еще больше их сблизило.
        Мэри и Эдвард вышли из дома вместе. Сильный ветер ударил в лица, и они дружно нагнули головы. Эдвард пристегнулся ремнем в своем «форде-гранада» и наблюдал, как Мэри садится в многоместный автомобиль.
        - Шоссе, возможно, обледенело,  - крикнул он.  - Будь осторожна!
        - Ты тоже, дорогой.
        Она послала ему воздушный поцелуй, и машины отъехали от дома. Эдвард направился в больницу, а Мэри  - в городок Манхэттен, в шестнадцати милях от Джанкшн-Сити, где находился университет.
        Двое в автомобиле, припаркованном в квартале от дома Эшли, проводили взглядом машины и дождались, пока они исчезнут из вида.
        - Пойдем.
        Они подъехали к соседнему дому. Водитель Рекс Олдс остался в салоне, а его спутник подошел к двери и позвонил. Дверь открыла привлекательная брюнетка лет тридцати пяти.
        - Да? Чем могу помочь?
        - Миссис Дуглас Шиффер?
        - Да…
        Мужчина сунул руку в карман и вытащил удостоверение.
        - Меня зовут Дональд Замлок. Служба безопасности Государственного департамента.
        - Господи Боже! Только не говорите, что Дуг ограбил банк!
        Агент вежливо улыбнулся.
        - Нет, мэм. Об этом мне ничего не известно. Я хотел задать несколько вопросов о вашей соседке, миссис Эшли.
        - Мэри? А что с ней?  - встревожилась женщина.
        - Можно войти?
        - Да. Разумеется.
        Флоренс Шиффер провела его в гостиную:
        - Садитесь. Хотите кофе?
        - Нет, спасибо. Я отниму у вас всего несколько минут.
        - Но почему вы интересуетесь Мэри?
        Агент успокаивающе улыбнулся:
        - Обычная проверка. Ее ни в чем не подозревают.
        - Надеюсь, что нет,  - вспыхнула Флоренс.  - Мэри Эшли  - на редкость порядочный человек. А вы ее знаете?
        - Нет, мэм. Визит конфиденциален, и я буду очень благодарен, если вы никому о нем не скажете. Давно вы знакомы с миссис Эшли?
        - Около тринадцати лет. С того дня, как они въехали в соседний дом.
        - По-вашему, вы хорошо знаете миссис Эшли?
        - Ну, разумеется. Мэри  - моя ближайшая подруга. Что…
        - Она ладит с мужем?
        - Если не считать нас с Дугласом, они  - самая счастливая пара из всех моих знакомых,  - заявила Флоренс и, немного подумав, добавила:  - Нет. Беру свои слова обратно. Они и есть самая счастливая пара из всех моих знакомых.
        - Понятно. У миссис Эшли двое детей. Девочка двенадцати и мальчик десяти лет.
        - Совершенно верно. Бет и Тим.
        - Вы считаете ее хорошей матерью?
        - Она потрясающая мать. Но что…
        - Миссис Шиффер, как по-вашему, миссис Эшли эмоционально стабильна?
        - Конечно.
        - И у нее нет психологических проблем, о которых вам известно?
        - Естественно, нет.
        - Она выпивает?
        - Нет. Она не любит спиртное.
        - Как насчет наркотиков?
        - Вы приехали не в тот город, мистер. В Джанкшн-Сити нет наркоманов.
        - Миссис Эшли замужем за доктором?
        - Да.
        - И если бы она захотела достать наркотики…
        - Не туда гнете, мистер. Вы заблуждаетесь. Она не наркоманка. Не нюхает и не колется.
        - Похоже, вам известна терминология,  - заметил агент, пристально глядя на нее.
        - Я, как и все, смотрю «Полицию Майами»,  - отрезала Флоренс, начиная злиться.  - Есть еще вопросы?
        - Дед миссис Эшли родился в Румынии. Вы когда-нибудь слышали, чтобы она говорила об этой стране?
        - Иногда. Вспоминает рассказы деда о старых временах. Он действительно родился в Румынии, но приехал сюда еще подростком.
        - Слышали ли вы когда-нибудь, чтобы миссис Эшли отрицательно отзывалась о нынешнем румынском правительстве?
        - Никогда!
        - Значит, вы считаете их обоих лояльными американцами?
        - Совершенно верно. Не объясните ли…
        Мужчина поднялся:
        - Благодарю, миссис Шиффер, что уделили мне время. И я снова хотел бы подчеркнуть, что наш разговор должен остаться сугубо конфиденциальным. Буду крайне благодарен, если не станете обсуждать его ни с кем, даже с мужем.
        Не успела она оглянуться, как он исчез. Флоренс долго стояла, глядя на закрывшуюся дверь.
        - Не верю, что вся эта беседа действительно происходила,  - наконец громко сказала она.
        Агенты проехали по Вашингтон-стрит и направились на север. Миновали торговую палату, здание Королевского ордена Лосей, парикмахерскую для животных «Ирма», бар «Фэт чанс»[6 - Fat chance (англ.)  - «никакой надежды».], и улица кончилась.
        - Иисусе, главная улица длиной в два квартала!  - воскликнул Дональд Замлок.  - Это не город. Дыра какая-то!!!
        - Это для тебя дыра и для меня тоже, а для этих людей  - город,  - возразил Рекс Олдс.
        Замлок покачал головой.
        - Возможно, здесь неплохо жить, но я уж точно не хотел бы приезжать сюда с визитами.
        Машина остановилась у государственного банка, и Рекс вошел внутрь.
        - Чисто,  - объявил он, появившись через двадцать минут.  - В банке у Эшли семь тысяч долларов. Закладная на дом, и они вовремя платят по счетам. Президент банка считает доктора слишком мягкосердечным для хорошего бизнесмена, но готов в любой момент выдать ему кредит.
        Замлок взглянул на лежавший рядом планшет.
        - Давай опросим еще несколько человек и вернемся к цивилизации, прежде чем я замычу.
        Дуглас Шиффер, обычно приятный общительный человек, был мрачен, как грозовое облако. В самый разгар игры в бридж выяснилось, что Шифферы отстают на десять тысяч очков. Флоренс Шиффер опять ошиблась. В четвертый раз за вечер.
        Дуглас швырнул карты на стол.
        - Флоренс!!! На чьей ты стороне?! Знаешь, сколько мы проиграли?
        - Прости,  - нервно пробормотала жена.  - Я… просто не могу сосредоточиться.
        - Оно и видно,  - хмыкнул муж.
        - Тебя что-то беспокоит?  - вмешался Эдвард.
        - Я не должна об этом говорить.
        Все удивленно уставились на нее.
        - И что это означает?  - спросил муж.
        Флоренс набрала в грудь воздуха:
        - Мэри… это касается тебя.
        - В каком смысле?
        - Ты попала в беду, верно?
        Мэри подняла на нее глаза.
        - В беду… нет, почему ты так думаешь?
        - Я не должна говорить. Я обещала.
        - Кому именно?  - допытывался Эдвард.
        - Федеральному агенту из Вашингтона. Сегодня он пришел в дом и задал кучу вопросов о Мэри. Такое впечатление, что он считает ее международной шпионкой.
        - Каких вопросов?  - вскинулся Эдвард.
        - О… ну, знаешь… лояльная ли она американка, хорошая ли жена и мать, не сидит ли на наркотиках.
        - Какого дьявола они об этом спрашивают?
        - Погодите,  - разволновалась Мэри,  - думаю, все дело в постоянном контракте.
        - Что?  - переспросила Флоренс.
        - Возможно, мне предложат постоянный контракт на должность преподавателя. И университет проводит правительственную проверку в кампусе, так что, полагаю, подобная процедура ждет всех.
        - Слава Богу, если так,  - облегченно вздохнула Флоренс.  - Я думала, тебя собираются посадить под замок.
        - Надеюсь,  - улыбнулась Мэри.  - В Канзасском университете.
        - Ладно, теперь, когда мы все выяснили,  - объявил Дуглас,  - можем продолжать игру? Если ты, Флоренс, еще раз ошибешься, я перекину тебя через колено и отшлепаю.
        - Обещания, обещания…  - пропела Флоренс.
        Глава 5
        ЭББИВУД, АНГЛИЯ
        - Встреча проходит с соблюдением обычных правил,  - объявил председатель.  - Не ведем протокола, никогда не обсуждаем происходившее здесь, обращаемся друг к другу исключительно по кодовым именам.
        В библиотеке замка Клеймор пятнадцатого века собрались восемь человек. Два вооруженных охранника в штатской одежде и теплых пальто несли вахту во дворе, а третий дежурил перед дверью библиотеки. Все восемь собравшихся прибыли по отдельности некоторое время назад.
        - Контролер получил тревожную информацию,  - продолжал председатель.  - Марин Гроза готовит свержение Александру Ионеску. Несколько высокопоставленных румынских военных решили поддержать Грозу. На этот раз его намерения вполне могут осуществиться.
        - И как это повлияет на наш план?  - спросил Один.
        - Ему грозит полный провал. Смена правительства откроет слишком много мостов на Запад.
        - Значит, мы должны этому помешать,  - заключил Фрейр.
        - Как?  - коротко бросил Бальдр.
        - Убить Грозу,  - пояснил председатель.
        - Это невозможно. Люди Ионеску совершили несколько покушений, о которых нам известно, и все провалились. Вилла кажется неприступной. Во всяком случае, никто в этой комнате не может позволить себе участия в убийстве.
        - Непосредственное участие совершенно необязательно,  - возразил председатель.
        - Тогда что же?
        - Контролер обнаружил секретное досье на международного террориста, которого можно нанять.
        - Абул Аббас, организовавший захват круизного судна «Акилле Лауро»?
        - Нет. В городе появился новый киллер под именем Ангел. Куда лучше Аббаса.
        - Никогда о нем не слышал,  - покачал головой Зигмунд.
        - Именно. Его рекомендации весьма впечатляют. Согласно досье Контролера, Ангел участвовал в терактах, совершаемых движением «Сикх Халистан» в Индии. Помогал террористам из группы «Мачетеро» в Пуэрто-Рико и красным кхмерам в Камбодже. Стоит за убийством полудюжины армейских офицеров в Израиле, который предлагает за его голову награду в миллион долларов. Награда выплачивается за живого или мертвого.
        - Звучит многообещающе,  - заметил Тор.  - Нельзя ли с ним договориться?
        - Его услуги дорого стоят. Если он согласится заключить контракт, это обойдется нам в два миллиона долларов.
        Фрейр присвистнул, но тут же пожал плечами.
        - Все можно устроить. Возьмем из нашего главного фонда.
        - Но как связаться с этим типом?  - спросил Зигмунд.
        - Его контракты заключаются через любовницу. Некую Неузу Муньес.
        - Где ее найти?
        - Она живет в Аргентине. В Буэнос-Айресе. Ангел снимает ей квартиру.
        - И каков наш следующий шаг?  - осведомился Тор.  - Кто свяжется с ней от нашего имени?
        - Контролер предложил Гарри Ланца,  - ответил председатель.
        - Знакомое имя.
        - Да,  - сухо обронил председатель.  - Оно появлялось в газетах. Гарри Ланц  - изгой. Его вышибли из ЦРУ за торговлю наркотиками во Вьетнаме. За время службы он побывал в Южной Америке, так что знает территорию. Из него выйдет идеальный посредник.
        Немного помолчав, он добавил:
        - Предлагаю голосовать. Кто за то, чтобы нанять Ангела, поднимите руки.
        Восемь ухоженных рук взметнулись почти одновременно.
        - Значит, договорились.  - Председатель встал.  - Совещание закончено. Прошу соблюдать обычные предосторожности.
        В понедельник констебль Лесли Хансон устроил пикник в оранжерее замка, где не имел права находиться. Как пришлось позже объяснять начальству, он был не один: его приятельница Энни, грудастая деревенская девка, уговорила доброго констебля воспользоваться теплым помещением.
        - Ты обеспечиваешь еду,  - хихикала Энни,  - а я  - десерт.
        «Десерт» был ростом пять футов шесть дюймов с красивой упругой грудью, о которой может мечтать любой мужчина.
        К несчастью, в разгар десерта констебля Хансена отвлек шум мотора отъезжавшего от ворот замка лимузина.
        - Это чертово место должно быть закрыто по понедельникам,  - пробормотал он.
        - Не отвлекайся, дорогой, и не снижай темпа,  - уговаривала Энни.
        - Не беспокойся, крошка.
        Через двадцать минут констебль услышал, как отъезжает вторая машина. На этот раз любопытство разобрало его до такой степени, что он встал и выглянул в окно. Это был служебный лимузин с тонированными окнами, за которыми не видно пассажиров.
        - Ну, ты идешь, Лесли?
        - Сейчас. Не понимаю, кто может находиться сегодня в замке. Он открыт только в дни посещений, а в остальное время  - заперт.
        - Я тоже так сделаю, дорогой, если не плюнешь на эти машины.
        Еще двадцать минут спустя, снова услышав шум мотора, констебль Хансон принес свое либидо в жертву полицейским инстинктам. Он насчитал еще пять лимузинов, покидавших замок с двадцатиминутными интервалами. Одна из машин притормозила у ворот, и констебль успел прочитать номер.
        - Вроде бы сегодня твой чертов выходной,  - пожаловалась Энни.
        - Это может быть важно,  - отмахнулся констебль, не вполне уверенный, должен ли доложить о случившемся.
        - Что вы делали в замке Клеймор?  - допытывался сержант.
        - Осматривал достопримечательности, сэр.
        - Замок был закрыт.
        - Да, сэр. Но оранжерея открыта.
        - И вы решили осмотреть оранжерею?
        - Да, сэр.
        - В одиночку, разумеется.
        - Ну… по правде сказать…
        - Избавьте меня от интимных подробностей, констебль. Почему вы сочли машины подозрительными?
        - Из-за их поведения, сэр.
        - У машин нет поведения. Зато есть у водителей.
        - Конечно, сэр. Водители очень осторожничали. Машины покидали замок с интервалами в двадцать минут.
        - Вы, конечно, понимаете, что этому могут найтись тысячи совершенно невинных объяснений. Фактически единственное, что не имеет невинного объяснения,  - это вы, Хансон.
        - Да, сэр. Но мне казалось, что я должен вам доложить.
        - Верно. Вы запомнили номер машины?
        - Да, сэр.
        - Прекрасно. Можете идти,  - велел сержант, но не удержался от прощальной остроты:  - И помните: опасно швыряться камнями, если сидишь в стеклянном доме.
        После ухода констебля он еще долго ухмылялся, довольный собственной шуткой.
        Когда по номеру удалось определить владельца машины, сержант Туилл решил, что Хансон ошибся, но все же сообщил информацию инспектору Пакуле.
        - Я не стал бы вас беспокоить, инспектор, но номер машины…
        - Да, вижу. Я сам этим займусь.
        - Спасибо, сэр.
        Короткая встреча инспектора с одним из руководителей «Сикрет интеллидженс сервис», сэром Алексом Хайд-Уайтом, мясистым, краснолицым мужчиной, состоялась в штаб-квартире этой организации.
        - Вы правильно поступили, придя сюда,  - улыбнулся сэр Алекс.  - Но боюсь, зловещая тайна заключается в попытке устроить развлекательную поездку члена королевской семьи без ведома прессы.
        - Простите, что зря побеспокоил вас.
        Инспектор Пакула поднялся.
        - Вовсе нет, инспектор. Приятно видеть такую бдительность. Как, говорите, зовут молодого констебля?
        - Хансон, сэр. Лесли Хансон.
        Едва за инспектором закрылась дверь, сэр Алекс Хайд-Уайт поднял трубку телефона.
        - У меня сообщение для Бальдра. Небольшая проблема. Объясню при следующей встрече. А пока прошу вас организовать три перевода. Полицейский сержант Туилл, инспектор Пакула и констебль Лесли Хансон. Переведите их с интервалами в несколько дней на разные должности подальше от Лондона. Я уведомлю Контролера на случай, если он захочет предпринять дальнейшие действия.
        Посреди ночи Ланца, спавшего в своем нью-йоркском гостиничном номере, разбудил телефонный звонок.
        Кто, черт побери, знает, что он здесь?
        Ланц сонно уставился на валявшиеся на тумбочке часы и схватил трубку.
        - Сейчас четыре утра! Кому взбрело…
        Послышался мягкий голос, и Ланц поспешно сел, чувствуя, как колотится сердце.
        - Да, сэр…  - пробормотал он.  - Да, сэр… нет, сэр, но могу освободиться.
        Он долго слушал, прежде чем наконец ответить:
        - Да, сэр. Понимаю. Первым же рейсом лечу в Буэнос-Айрес. Спасибо, сэр.
        Он положил трубку и закурил. Руки дрожали. Человек, с которым он говорил, был одним из самых влиятельных в мире, и его просьба…
        - Да что, черт возьми, происходит?  - спросил себя Гарри.  - Что-то готовится.
        Собеседник обещал заплатить пятьдесят тысяч долларов за передачу сообщения. Забавно вернуться в Аргентину. Гарри любил латиноамериканских женщин.
        «Я знаю с дюжину девчонок, которые уж точно предпочтут перепихнуться вместо ужина».
        День начался суперклассно!
        В девять утра Ланц позвонил в компанию «Аргентинские аэролинии»:
        - Когда первый рейс на Буэнос-Айрес?
        «Боинг-747» прибыл в аэропорт «Эзейза» в пять вечера следующего дня. Полет был долгим, но Гарри не сетовал. Пятьдесят тысяч баксов за передачу сообщения!
        Когда колеса наконец легко коснулись земли, его охватило возбуждение. Он не был в Аргентине почти пять лет. Неплохо бы возобновить старые знакомства.
        Стоило выйти из самолета, и в лицо ударил жаркий воздух. Ну конечно. Сейчас лето.
        Он взял такси до города и во время поездки с улыбкой заметил, что граффити, которыми были расписаны стены домов и тротуары, не изменились: «Plebiscito las pelotaa»  - «К чертям плебисцит». «Militares assesinos»  - «Военные  - убийцы». «Tenemos hambre»  - «Мы голодаем». «Marihuana libre»  - «Косячок задаром». «Droga, sexo y mucha rock»  - «Наркотики, секс, рок-н-ролл». «Juicio y castigo a los culpables»  - «Суд и наказание для виновных».
        Да, приятно бывает вернуться в прежние места.
        Сиеста закончилась, и на улицах было полно людей, лениво бродивших по тротуарам. Когда такси прибыло в отель «Эль Конкистадор», в самом сердце фешенебельного квартала Баррио Норте, Ланц заплатил водителю банкнотой в миллион песо.
        - Сдачу оставьте себе,  - бросил он. Деньги были смехотворными.
        Он зарегистрировался у стойки портье в огромном современном вестибюле, взял по экземпляру «Буэнос-Айрес геральд» и «Ла Пренза» и позволил заместителю управляющего проводить себя в номер-люкс. Шестьдесят долларов в день за спальню с ванной, гостиную, кухню, кондиционер и телевизор. В Вашингтоне за такой номер содрали бы три шкуры.
        Завтра он встретится с этой девкой Неузой, останется на несколько дней и хорошенько повеселится.
        Прошло больше двух недель, прежде чем Гарри Ланц сумел разыскать Неузу Муньес.
        Его поиски начались с изучения городских телефонных справочников. Сначала Ланц проверил центральные кварталы. Площадь Конституции, плаза Сан-Мартен, Баррио Норте, Кателинас Норте. Затем взялся за дальние кварталы Бахья Бланка и Мар дель Плата. Неуза Муньес нигде не значилась.
        «Как же ее найти, черт возьми?»  - гадал Ланц. Пришлось покинуть отель и пройтись по старым знакомым.
        Когда он вошел в «Ла Биела», бармен воскликнул:
        - Сеньор Ланц! Господи, я слышал, что вы погибли!
        - Точно,  - расплылся в улыбке Ланц,  - но так скучал по тебе, Антонио, что решил воскреснуть.
        - Что поделываете в Буэнос-Айресе?
        Ланц подпустил в голос меланхолии:
        - Ищу свою старую подружку. Мы должны были пожениться, но ее семья переехала, и я потерял все следы. Ее зовут Неуза Муньес.
        Бармен почесал в затылке:
        - Никогда о ней не слышал. Понятия не имею.
        - Не поспрашиваешь клиентов, Антонио?
        - Почему бы нет?
        Далее Ланц отправился в главное управление полиции, повидать старого дружка.
        - Ланц! Гарри Ланц! Боже! Какими судьбами?
        - Привет, Хорхе. Рад тебя видеть, дружище.
        - В последний раз я слышал, что тебя вышибли из ЦРУ.
        - Ни в коем случае, дружище,  - рассмеялся Ланц.  - Меня умоляли остаться. Я уволился, чтобы начать свой бизнес.
        - Да? И какой же?
        - Открыл детективное агентство. Собственно говоря, одно задание и привело меня в Буэнос-Айрес. Несколько дней назад скончался мой клиент. Оставил дочери кучу денег, и я пытаюсь ее разыскать, но знаю только, что она живет где-то в Буэнос-Айресе, на съемной квартире.
        - Как ее зовут?
        - Неуза Муньес.
        - Подожди минуту.
        Минута растянулась на полчаса.
        - Прости, дружище, ничем не могу помочь. Ее нет ни в одной базе.
        - Жаль! Если что-то узнаешь о ней, я остановился в отеле «Эль Конкистадор».
        - Договорились.
        Далее вновь последовали бары. Старые знакомые местечки «Пепе Гонзалес-и-Альмейда», «Кафе-табак».
        - Добрый день, дружище,  - обращался он к бармену.  - Я из Соединенных Штатов. Ищу одну девушку. Ее зовут Неуза Муньес. Дело срочное.
        - Сожалею, сеньор, не слышал.
        Везде одно и то же  - никто и понятия не имел о чертовой девке.
        Гарри обошел Ла Бока, живописный район пристани со старыми кораблями, ржавеющими на приколе. Там тоже ничего не знали о Неузе. И Гарри Ланц почувствовал, что, возможно, ищет ветра в поле.
        Ему неожиданно повезло в «Пилар», маленьком баре в районе Флореста. Был вечер пятницы, и у стойки толпились рабочие. Ланц минут десять старался привлечь внимание бармена и прежде чем успел закончить заранее подготовленную речь, тот перебил:
        - Неуза Муньес? Si. Я ее знаю. Если захочет потолковать с вами, придет сюда завтра, около полуночи.
        На следующий вечер Гарри Ланц вернулся в «Пилар» к одиннадцати и стал наблюдать, как бар постепенно заполняется. Ближе к полуночи он занервничал. Что, если она не придет? Что, если это не та Неуза Муньес?
        В бар вошла компания хихикавших девушек и устроилась за столиком, где уже сидели мужчины.
        «Нет, она должна прийти, иначе я могу попрощаться с пятьюдесятью штуками».
        Интересно, какая она. Должно быть, шикарная штучка! Ему поручено предложить ее бойфренду Ангелу два миллиона за убийство, так что он, должно быть, купается в деньгах и вполне может содержать молодую красивую любовницу. Эта Неуза скорее всего актриса или модель. Кто знает, не удастся ли немного позабавиться с ней до отъезда из города? Нет ничего приятнее, чем совместить бизнес и удовольствие.
        Гарри счастливо улыбнулся.
        Дверь открылась, и Ланц выжидающе поднял глаза. Эта женщина была одна. Средних лет, некрасивая, толстая, с огромными, болтавшимися на ходу грудями. Лицо было изрыто оспой, волосы вытравлены перекисью, но смуглая кожа выдавала метиску, индейская прабабка которой переспала с испанцем. Одета в слишком узкую юбку и свитер, который неплохо сидел бы на женщине вдвое моложе и тоньше.
        «Вышедшая в тираж шлюха,  - решил Ланц.  - Да и кто, черт возьми, захочет ее трахнуть?»
        Женщина оглядела бар пустым, ничего не выражающим взглядом, мимоходом кивнула нескольким клиентам, протиснулась сквозь толпу и подошла к бару.
        - Х’чешь купить мне выпивку?
        Она говорила с сильным испанским акцентом и вблизи оказалась еще уродливее.
        Ланц подумал, что эта жирная недоеная корова еще и пьяна.
        - Исчезни, сестричка.
        - Эстебан сказал, ты меня ищешь, нет?
        Ланц уставился на нее.
        - Кто?!
        - Эстебан. Бармен.
        Гарри все еще не мог смириться с очевидным.
        - Должно быть, он ошибся. Я ищу Неузу Муньес.
        - Si. Я и есть Неуза Муньес.
        «Но явно не та. Вот дерьмо!»  - подумал Гарри.
        - Вы подруга Ангела?
        - Si,  - пьяно улыбнулась она.
        Гарри взял себя в руки.
        - Так-так,  - протянул он, вымучив улыбку.  - Не могли бы мы сесть за угловой столик и поговорить?
        - Лана,  - безразлично кивнула она.
        Они с трудом протолкались сквозь толпу, забившую дымный бар, и, едва усевшись, Гарри начал:
        - Я бы хотел поговорить о…
        - Купишь мне ром, si?
        - Ясно дело,  - кивнул Ланц.
        Появился официант в грязном переднике, и Ланц попросил:
        - Один ром и скотч с содовой.
        - Мне двойной, лана?  - вставила Муньес.
        Официант отошел, и Ланц повернулся к ней:
        - Я хочу встретиться с Ангелом.
        Она изучала его тусклыми, водянистыми глазами.
        - Зачем?
        Ланц понизил голос:
        - У меня для него небольшой подарок.
        - Si? Что еще за подарок?
        - Два миллиона долларов.
        Официант принес выпивку. Гарри поднял стакан:
        - Ваше здоровье.
        - Ага.
        Она одним глотком выпила ром.
        - За что ты хочешь дать Ангелу два миллиона?
        - А вот это я обсужу лично с ним.
        - Не выйдет. Ангел ни с кем не встречается.
        - Леди, за два миллиона долларов…
        - Можно мне еще рома? Двойную, лана?
        «Господи, да она же сейчас отключится».
        - Конечно.
        Ланц подозвал официанта и заказал ром.
        - Давно знакомы с Ангелом?  - небрежно спросил он.
        Неуза пожала плечами:
        - Ага.
        - Должно быть, интересный он человек.
        Пустые глаза были прикованы к пятну на столе.
        «Иисусе! Разговариваю как с чертовой стеной!»
        Неуза тем временем прикончила вторую порцию рома.
        «Тело коровы и манеры свиньи»…
        - Когда я могу поговорить с Ангелом?
        Неуза с трудом поднялась из-за стола.
        - Сказано уже! Он ни с кем не говорит. Пока.
        Гарри вдруг охватила паника.
        - Эй, минуту! Не уходите!
        Она остановилась и обернулась:
        - Чего надо?
        - Садитесь,  - медленно произнес Ланц,  - и я расскажу, что мне нужно.
        Она тяжело плюхнулась на стул.
        - Закажи еще рома, лана?
        Гарри был окончательно сбит с толку.
        «Что же за человек этот Ангел? Мало того что его любовница  - самая уродливая девка во всей Южной Америке, она еще и алкоголичка!»
        Ланц терпеть не мог иметь дела с пьяницами: они слишком ненадежны. С другой стороны, он ненавидел саму мысль о потере пятидесяти штук.
        Поэтому он молча наблюдал, как Муньес залпом приканчивает выпивку. Интересно, сколько она выжрала до прихода сюда?
        - Неуза,  - улыбнулся он,  - если я не могу поговорить с Ангелом, как вести с ним дела?
        - Оч’просто. Скажи, что тебе нужно. Я передам Ангелу. Если он скажет «si», я скажу «si». Если скажет «no», я скажу «no».
        Разве можно доверять такому посреднику? Но что оставалось делать?
        - Вы слышали о Марине Грозе?
        - Нет.
        «Ну конечно, где ей слышать? Это же не марка рома. Глупая корова все перепутает и провалит сделку».
        - Мне нужно выпить, лана?
        Он потрепал ее жирную руку.
        - Разумеется.
        Пришлось снова заказать двойной ром.
        - Ангел должен знать, кто такой Гроза. Вы передайте «Марин Гроза». Он поймет.
        - Ага? И что потом?
        «Она еще глупее, чем выглядит. Какого черта, по ее мнению, Ангел должен сделать за два миллиона долларов? Поцеловать Грозу?»
        - Люди, пославшие меня, хотят его убрать,  - осторожно пояснил Ланц.
        - Что значит «убрать»?  - пробормотала Неуза, хлопая глазами.
        «Иисусе!»
        - Убить.
        - А…  - Она равнодушно кивнула.  - Спр’шу Ангела.
        Ее язык заплетался все сильнее.
        - Как, гришь, имя того типа?
        Ему хотелось схватить ее за плечи и встряхнуть.
        - Гроза. Марин Гроза.
        - Ага. Моего бэби нет в городе. Позвоню ему сегодня, и завтра встретимся здесь. Можно мне еще рома?
        Похоже, Неуза Муньес станет его живым кошмаром.
        Следующим вечером Гарри сидел за тем же столом от полуночи до четырех утра, когда бар закрывался. Муньес не явилась.
        - Знаете, где она живет?  - спросил Ланц бармена.
        Тот невинно уставился на него:
        - Понятия не имею.
        Эта дрянь все изгадила! Разве может человек с репутацией Ангела связаться с этой пьяной коровой? Гарри гордился своим профессионализмом. И он слишком умен, чтобы заключить подобную сделку без предварительной проверки.
        Он осторожно расспросил кое-кого и больше всего впечатлился тем, что Израиль назначил за голову Ангела миллион. На миллион баксов можно купить горы выпивки и кучу молоденьких шлюшек, так что на всю жизнь хватит. Что же, придется забыть об этом, как и о пятидесяти тысячах. Единственная связь с Ангелом разорвана. Остается только позвонить заказчику и признаться, что он все провалил.
        Но Гарри решил повременить. Может, она еще вернется. Может, в других барах закончился ром. Может, его следовало хорошенько пнуть в зад за то, что согласился на это чертово поручение!
        Глава 6
        Назавтра Гарри уже в одиннадцать вечера сидел за тем же столиком в «Пилар», попеременно грызя арахис и ногти. В два часа ночи он увидел, как Неуза, спотыкаясь, вваливается в дверь, и на сердце сразу полегчало.
        Она медленно проковыляла к столу и, пробормотав «привет», упала на стул.
        - Что с вами случилось?  - требовательно спросил он, едва сдерживая гнев.
        Та моргнула:
        - Чо?
        - Мы должны были встретиться здесь вчера вечером.
        - Ну?
        - Мы назначили встречу, Неуза.
        - О, я ходила с подругой в кино. Понимаешь, там такое кино… о парне, который влюбился в чертову монахиню и…
        Ланц едва не заплакал от досады.
        «Зачем Ангелу эта глупая пьяная корова? Должно быть, у нее золотая “киска”»,  - решил он.
        - Неуза, вы не забыли поговорить с Ангелом?
        Она тупо уставилась на него, пытаясь сообразить, о чем речь.
        - С Ангелом? Si. Можно мне выпить?
        Ланц заказал двойной ром для нее и двойной скотч для себя. Он отчаянно нуждался в допинге.
        - Ангел? О, он сказал «да». Все ОК.
        Голова Гарри закружилась от облегчения.
        - Превосходно!
        Теперь он плевать хотел на свою миссию мальчика-посыльного. В голове возникла идея получше. Пьяная корова может привести его к Ангелу. Миллион долларов награды.
        Он наблюдал, как она сосет свою выпивку, проливая ром на и без того засаленную блузку.
        - Что еще сказал Ангел?
        Она сосредоточенно свела брови.
        - Ангел, он хочет знать, кто твои люди.
        Ланц обаятельно улыбнулся:
        - Передайте, что это конфиденциальная информация. Я не могу ее раскрыть.
        Она равнодушно кивнула.
        - Тогда Ангел велел тебе отвалить. Закажи мне рома перед тем, как уйду.
        Мозги Ланца работали с лихорадочной скоростью. Если она уйдет, он точно никогда больше ее не увидит.
        - Я скажу вам, что собираюсь сделать. Позвоню людям, на которых работаю, и если они позволят, назову имя. ОК?
        Неуза пожала плечами:
        - Мне все равно.
        - Верно,  - терпеливо объяснял Ланц,  - но Ангелу не все равно. Поэтому передайте, что к завтрашнему дню у меня будет для него ответ. Есть место, где я смогу вас найти?
        - Полагаю, что так.
        Черт, он явно попал в точку!
        - И где именно?
        - Здесь.
        Официант принес ее ром, и Неуза заглотала его жадно, как животное.
        Ему хотелось ее убить.
        Ланц позвонил за счет вызываемого абонента из телефонной будки на Калво-стрит, чтобы звонок невозможно было отследить. Дозвониться удалось только через час.
        - Нет,  - отрезал Контролер.  - Я же сказал: никаких имен.
        - Да, сэр, но возникла проблема. Неуза Муньес, любовница Ангела, говорит, что тот готов заключить контракт, но и пальцем не пошевелит, не узнав, с кем имеет дело. Я, естественно, сказал ей, что сначала должен спросить у вас.
        - Что собой представляет эта женщина?
        Контролер  - не тот человек, с которым можно вести дурацкие игры.
        - Жирная уродливая дура, сэр.
        - Называть мое имя слишком опасно.
        Гарри физически чувствовал, как сделка от него ускользает.
        - Да, сэр,  - серьезно заверил он.  - Понимаю. Но видите ли, репутация Ангела основана на его способности держать рот на замке. Если он начнет говорить, не протянет в этом бизнесе и пяти минут.
        Последовало долгое молчание:
        - Тут вы правы.
        Повисла новая, еще более длительная пауза.
        - Так и быть. Можете назвать Ангелу мое имя. Но он не должен никому его повторять и связываться со мной напрямую. Он работает только через вас.
        Гарри был готов танцевать.
        - Да, сэр. Я ему скажу. Спасибо, сэр.
        Широко улыбаясь, он повесил трубку. Пятьдесят штук практически у него в кармане.
        А потом награда в миллион долларов.
        Вечером, встретившись с Неузой, он немедленно заказал двойной ром и радостно объявил:
        - Все устроено. Я получил разрешение.
        Она равнодушно взглянула на него.
        - И что?
        Он назвал ей имя нанимателя. Это имя знал весь мир, и он надеялся произвести впечатление. Но Неуза привычно пожала плечами:
        - В жизни не слышала.
        - Неуза, люди, на которых я работаю, хотят, чтобы дело было сделано как можно быстрее. Марин Гроза скрывается на вилле в Нейи, и…
        - Где?
        Господи всемогущий! Он общается с пьяной кретинкой!
        - Это маленький город недалеко от Парижа. Ангел его знает,  - терпеливо объяснил он.
        - Мне нужно выпить.
        Час спустя Неуза по-прежнему глотала ром, и на этот раз Гарри откровенно ее подпаивал.
        «Уговаривать ее не надо,  - думал он.  - Скоро она дойдет до кондиции и обязательно приведет меня к своему дружку. Остальное элементарно».
        Он оглядел Неузу Муньес, смотревшую в стакан стеклянными глазами.
        «Поймать Ангела будет нетрудно. Конечно, он твердый орешек, но вряд ли слишком умен».
        - Когда Ангел возвращается в город?
        Она с трудом сфокусировала на нем взгляд.
        - На следующей неделе.
        Гарри погладил ее руку.
        - Почему бы нам не отправиться к тебе?  - тихо спросил он.
        - ОК.
        Похоже, он в деле.
        Неуза жила в убогой двухкомнатной квартирке в районе Бельграно. Комнаты были грязными и захламленными, под стать хозяйке. Не успев войти, Неуза, пошатываясь, поплелась к маленькому угловому бару.
        - Как насчет выпивки?
        - Я пас. А ты давай.
        Он наблюдал, как она наливает и жадно пьет.
        «Она самая уродливая, отвратительная корова из всех, кого я знал, но за миллион долларов…»  - думал он.
        Ланц оглядел тесное помещение. На журнальном столике громоздились книги. Заглавия поразили его: «Габриэла, корица и гвоздика» Жоржи Амаду, «Огонь с гор» Омара Кабесаса, «Сто лет одиночества» Габриэля Гарсиа Маркеса, «Ночные кошки» Антонио Сиснероса. Так Ангел к тому же интеллектуал! Книги не вписывались в общую картину и совершенно не соответствовали ни квартире, ни женщине.
        Ланц подошел к ней и обнял за талию в жировых складках.
        - Знаешь, ты чертовски миленькая,  - бормотал он, гладя ее груди размером с добрые арбузы. Ланц ненавидел женщин с большими грудями.  - И у тебя классное тело.
        - Чо?
        Ее глаза словно подернулись пленкой.
        Руки Ланца скользнули вниз и погладили ее объемистые бедра, натягивающие тонкий ситец юбки.
        - Тебе хорошо?  - прошептал он.
        - Чо?
        Так он ничего не добьется. Придется придумать другой способ, чтобы затащить в постель эту амазонку. Но Ланц понимал, что нужно действовать осторожно. Если она оскорбится, то пожалуется Ангелу, и сделке конец. Может, попробовать умаслить ее… но она слишком пьяна, чтобы вникнуть в смысл его слов.
        Пока Ланц отчаянно старался придумать нужный ход, Неуза промямлила:
        - Хочешь потрахаться?
        Он облегченно улыбнулся:
        - Прекрасная мысль, бэби.
        - Идем в спальню.
        Она, пошатываясь, побрела по коридору. Ланц пошел следом. В спальне стояли шкаф с приоткрытой дверцей, большая незастланная кровать и бюро с потрескавшимся зеркалом над ним. Именно шкаф привлек внимание Гарри, вернее, висевшие в нем мужские костюмы.
        Неуза уже сидела на кровати, неуклюже возясь с пуговицами на блузке. При обычных обстоятельствах Гарри Ланц уселся бы рядом, раздевая ее, лаская и бормоча на ушко возбуждающие непристойности. Но его тошнило от самого вида Муньес.
        Он продолжал стоять, наблюдая, как ее юбка летит на пол. Под ней ничего не было. Голая она оказалась еще уродливее. Огромные груди висели до талии, а выступающий живот при малейшем движении дрожал, как желе. Жирные бедра представляли собой сплошную массу целлюлита.
        «В жизни не видел такой вульгарной особы»,  - подумал Ланц, но тут же приказал себе собраться. Через несколько минут все будет кончено, зато миллиона баксов хватит на всю жизнь.
        Он вынудил себя медленно раздеться. Она распростерлась на кровати, как некое морское чудовище, ожидая его, и он покорно забрался в постель.
        - Что ты любишь?
        - Чо? Шок’лад. Люблю шок’лад.
        Она еще пьянее, чем он думал. Это здорово облегчит ему задачу.
        Он стал ласкать ее дряблое, белое, как рыбье брюхо, тело.
        - Знаешь, ты красивая женщина, солнышко.
        - Чо?
        - Ты мне очень нравишься, Неуза.
        Его рука двинулась к заросшему волосами холмику между жирными ляжками. Пальцы стали описывать маленькие возбуждающие круги.
        - Бьюсь об заклад, ты ведешь волнующую жизнь.
        - Чо?
        - Да ведь ты подружка Ангела. Это, должно быть, так интересно. Скажи мне, бэби, какой он, Ангел?
        Последовало молчание, и он уже подумал, что Неуза заснула. Но, вставив пальцы в мягкую влажную расщелину между ног, почувствовал, как она пошевелилась.
        - Не спи, дорогая. Еще не время. Какой он, Ангел? Красавчик?
        - Богатый. Ангел, он богатый.
        Ланц продолжал работать рукой.
        - Он добр к тебе.
        - Да. Очень добр.
        - Я тоже буду добр к тебе, бэби,  - мягко пообещал он. Но проблема заключалась в том, что и все остальное оставалось мягким, а ему требовалась эрекция на миллион долларов.
        Он заставил себя думать о сестрах Долли и о тех штуках, которые они проделывали с ним языками, пальцами и сосками. Пенис потихоньку начал твердеть. Он тут же вскарабкался на Неузу и, пока тот не обмяк, постарался действовать побыстрее.
        «Господи, все равно что сунуть его в чертов пудинг».
        - Тебе хорошо?
        - Полагаю, все ОК.
        Он был готов удушить ее. Десятки красивых женщин по всему миру считали его великолепным любовником, а эта жирная корова мямлит «полагаю, все ОК».
        Он быстрее задвигал бедрами.
        - Расскажи об Ангеле. Кто его друзья.
        - Нет у него друзей. Я его друг,  - сонно пробормотала она.
        - Конечно, ты, крошка. Ангел живет здесь, с тобой, или у него свой дом?
        Неуза закрыла глаза.
        - Эй, я сплю. Когда кончишь?
        «Никогда,  - подумал он.  - Только не с тобой».
        - Я уже кончил,  - солгал он.
        - Тогда давай спать.
        Он откатился от нее и лег рядом, изнемогая от злости.
        «Почему Ангел не завел нормальную любовницу? Молодую, красивую, с горячей кровью?»
        Тогда он без труда получил бы необходимую информацию. Но эта глупая корова… впрочем, есть и другие способы.
        Ланц долго лежал не шевелясь, пока не убедился, что Неуза заснула. И только тогда осторожно встал и подкрался к шкафу. Включил там лампочку и прикрыл дверцу, чтобы свет не потревожил храпящего бегемота.
        На вешалке висело с дюжину костюмов, деловых и спортивных, внизу стояли шесть пар мужской обуви. Ланц распахнул пиджаки и проверил этикетки. Все костюмы сшиты на заказ портным Эррерой с авениды Ла Плата. Туфли марки «Вилл».
        Ланц торжествовал. Он сорвал джек-пот! У портного и обувщика наверняка имеются адреса Ангела! Завтра он первым делом пойдет в магазин и задаст несколько вопросов.
        Но в голове предостерегающе завыла сирена. Нет. Никаких вопросов. Это глупо. Ведь он имеет дело с киллером мирового класса. Безопаснее, если Неуза приведет его к Ангелу. Тогда останется только известить своих друзей в МОССАДе и забрать награду. Он еще покажет Неду Тиллингасту и всей этой компашке из ЦРУ, что старина Гарри Ланц не потерял хватки. Эти мозговитые мальчики ноги стерли, гоняясь за Ангелом, но только он достаточно умен, чтобы провернуть дельце.
        Ему показалось, что с кровати донесся какой-то звук. Ланц осторожно выглянул из приоткрытой дверцы, но Неуза по-прежнему спала.
        Ланц выключил свет в шкафу и подошел к ней. Глаза Неузы были закрыты. Ланц подобрался к бюро и стал выдвигать ящики в надежде найти фотографию Ангела. Это очень помогло бы. Увы, ему не повезло.
        Он снова забрался в постель. Неуза громко храпела.
        Гарри наконец тоже заснул и видел во сне белую яхту, битком набитую красивыми голыми девушками с маленькими упругими грудями.
        Когда он проснулся утром, Неузы рядом не было. Ланц на секунду запаниковал. Неужели она уже отправилась на встречу с Ангелом?
        Но он тут же услышал шум на кухне и поспешил одеться. Неуза стояла у плиты.
        - Добрый день,  - поздоровался по-испански Ланц.
        - Х’чешь кофе?  - буркнула Неуза.  - Завтрак готовить не буду. У меня свидание.
        «С Ангелом».
        Ланц пытался скрыть возбуждение.
        - Ничего страшного. Я не голоден. Иди на свое свидание, а позже мы встретимся и пообедаем вместе.
        Он обнял ее, лаская обвисшие груди.
        - Где хочешь пообедать? Для моей девочки все самое лучшее,  - промурлыкал он и подумал, что ему следовало быть актером.
        - Мне все одно.
        - Знаешь «Чикуин», на авенида Кангалло?
        - Нет.
        - Тебе понравится. Давай я зайду за тобой в восемь. Сегодня у меня много дел,  - солгал он.
        - ОК.
        Ему понадобилась вся сила воли, чтобы наклониться и поцеловать на прощание Неузу в дряблые, мокрые, омерзительные губы.
        - Ровно в восемь.
        Он вышел на улицу и поймал такси в надежде, что Неуза наблюдает из окна.
        - На следующем углу сверните направо,  - велел он водителю.
        Когда они завернули за угол, он коротко объявил:
        - Я выхожу.
        Водитель удивленно уставился на него:
        - Вы хотели проехать всего квартал, сеньор?
        - Совершенно верно. Больная нога. Военная рана.
        Он заплатил и поспешил в табачную лавку напротив дома Неузы. Закурил и стал ждать.
        Минут через двадцать она вышла из дома. Проследив, как Неуза вразвалку тащится по улице, он последовал за ней на безопасном расстоянии. Потерять ее не представлялось возможным. Все равно что упустить «Лузитанию».
        Неуза Муньес, похоже, не спешила. Прошлась по авенида Бельграно, мимо Испанской библиотеки, затем  - по авенида Кордова. Зашла в «Беренес», магазин изделий из кожи на Сан-Мартин. Ланц стоял на противоположной стороне улицы и смотрел, как она болтает с продавцом. Интересно… магазин может быть местом связи с Ангелом? Нужно его запомнить.
        «Но что, черт возьми, с ее свиданием?  - гадал Ланц.  - Где Ангел?»
        Он не поверил, когда Неуза сказала, что Ангела нет в городе. Интуиция подсказывала: тот где-то поблизости.
        И вдруг он сообразил, что Неузы нигде нет. Она свернула за угол и исчезла.
        Он ускорил шаги, но и за углом не увидел ее. По обеим сторонам улицы тянулись маленькие магазинчики. И Ланц осторожно двинулся вперед, заглядывая в витрины и опасаясь, что Неуза заметит его раньше.
        Наконец он обнаружил ее в бакалейном магазине, где она покупала продукты. Для себя или ожидает кого-то на ленч? Кого-то по имени Ангел.
        Потом Неуза отправилась к зеленщику за фруктами и овощами.
        Он проводил ее до дома. Похоже, никаких подозрительных встреч у нее не было.
        Следующие четыре часа он наблюдал за домом Неузы с противоположной стороны улицы, время от времени прогуливаясь, чтобы не привлекать внимания, и наконец решил, что Ангел не придет.
        «Может, удастся вытащить из нее что-нибудь сегодня вечером,  - подумал он,  - и не придется даже ее трахать».
        При мысли о том, чтобы снова заняться любовью с Неузой, ему становилось дурно.
        А в Вашингтоне уже спускались сумерки. Для Пола Эллисона это был длинный день. Казалось, весь мир состоял из комитетов, советов, срочных телеграмм, секретных совещаний, заседаний, и у него не было ни минуты покоя. До этого момента он ни разу не оставался один. Впрочем, он и сейчас был не один. Сидел вместе с Роджерсом в Овальном кабинете и чувствовал, как впервые за день немного расслабляется.
        - Я отнимаю тебя у семьи, Стен.
        - Ничего страшного, Пол.
        - Я хотел поговорить с тобой насчет проверки Мэри Эшли. Как она продвигается?
        - Почти закончена. Завтра или послезавтра представим результаты. Пока все выглядит прекрасно. Ты буквально заразил меня этой мыслью. Думаю, она сработает.
        - Заставим сработать. Хочешь еще выпить?
        - Нет, спасибо. Если я тебе больше не нужен, сегодня веду Барбару на премьеру в Кеннеди-центр.
        - Да, разумеется,  - кивнул Пол.  - Нам с Элис предстоит принимать ее родственников.
        - Передай привет Элис,  - улыбнулся Стентон, поднимаясь.
        - А ты  - Барбаре.
        Пол проводил взглядом Роджерса и снова вернулся мыслями к Мэри.
        Вечером, когда Гарри пришел к Неузе и постучал, никто не ответил. Ему стало не по себе. Неужели она успела удрать?
        Он повернул ручку  - дверь оказалась не заперта. А если Ангел здесь и он его встретит? Вдруг он решил обсудить контракт с глазу на глаз?
        Гарри принял деловой вид и вошел.
        Комната оказалась пуста.
        - Привет.
        Вновь не получив ответа, он зашел в спальню. Неуза лежала поперек кровати. Она снова была пьяна.
        - Ты, тупая…
        Он вовремя осекся. Не стоит забывать, что эта глупая пьяная девка  - его золотая жила.
        Он сжал ее плечи, пытаясь разбудить.
        Она открыла глаза.
        - Чего тебе?
        - Я волновался,  - пояснил Ланц, его голос просто сочился искренностью.  - Не могу видеть тебя несчастной и думаю, ты пьешь, потому что кто-то тебя обидел. Я твой друг. Мне все можно рассказать. Это Ангел, верно?
        - Ангел,  - промямлила она.
        - Уверен, он славный малый,  - утешил Ланц.  - Просто вы немного не поняли друг друга, верно?
        Он попытался уложить ее поудобнее. Все равно что тащить на берег кита.
        Наконец это ему удалось, и он сел рядом.
        - Расскажи об Ангеле,  - попросил Ланц.  - Что с ним не так?
        Неуза попыталась сфокусировать на нем ускользающий взгляд.
        - Давай трахнемся.
        «О, Иисусе»… Похоже, его ждет долгая ночь.
        - Конечно. Классная идея.
        Он стал неохотно раздеваться.
        Проснувшись утром, он вспомнил, что было ночью, и ему стало дурно.
        Неуза разбудила его далеко за полночь.
        - Знаешь, что мне от тебя нужно?  - промычала она, но объяснила на удивление ясно.
        Он слушал, не веря ушам, но сделал все, что она потребовала. Он не мог позволить себе оттолкнуть ее. Она  - рехнувшееся, дикое, извращенное животное, и Ланц невольно задался вопросом, проделывал ли с ней Ангел нечто подобное. При мысли, через что ему пришлось пройти, хотелось блевать.
        Из ванной донеслось фальшивое пение Неузы. Меньше всего он готов был ее увидеть.
        С него достаточно. Если она сегодня же утром не скажет, где Ангел, он пойдет к портному и обувщику.
        Откинув одеяло, он поднялся и вошел в ванную. Неуза стояла перед зеркалом. Волосы были накручены на огромные бигуди, в которых она выглядела еще уродливее, если это вообще возможно.
        - Нам нужно поговорить,  - решительно заявил он.
        - Ясно дело.
        Неуза показала на ванну, полную воды.
        - Когда вымоешься, я приготовлю завтрак.
        Ланца снедало нетерпение, но он понимал, что слишком давить не стоит.
        - Любишь омлет?
        У него не было аппетита.
        - Да. Звучит классно.
        - Я делаю хорошие омлеты. Ангел научил.
        Ланц наблюдал, как Неуза вынимает из волос огромные бигуди. Немного подождав, он ступил в ванну.
        Неуза взяла большой фен, включила и стала сушить волосы.
        Ланц лежал в воде и думал:
        «Может, стоит взять пистолет и самому захватить Ангела? Если предоставить все израильтянам, они могут заинтересоваться, кто требует награду. А так не будет никаких вопросов. Я только укажу им, где забрать тело.
        Неуза что-то произнесла, но Ланц не расслышал за ревом фена.
        - Что ты сказала?  - крикнул он.
        Неуза подошла к ванне.
        - У меня для тебя подарок от Ангела,  - четко выговорила она и, бросив фен в воду, спокойно смотрела, как дергается тело Гарри в танце смерти.
        Глава 7
        Президент Пол Эллисон отложил отчет службы безопасности, проверявшей Мэри Эшли, и констатировал:
        - Ни пятнышка, Стен.
        - Знаю. Думаю, она идеальный кандидат. Конечно, Госдеп этому не обрадуется.
        - Пошлем им полотенца утирать слезы. А теперь давай надеяться, что сенат нас поддержит.
        Кабинет Мэри Эшли в Кедзи-зале представлял собой маленькую уютную комнатку, уставленную книжными полками, забитыми справочниками по странам Средней Европы. Немногочисленная мебель состояла из обшарпанного письменного стола с вертящимся креслом, маленького столика, заваленного экзаменационными работами, стула со спинкой из горизонтальных перекладин и лампы для чтения. На стене за письменным столом висела карта Балкан. На другой  - старая фотография деда Мэри. Снимок был сделан в начале века, и человек на фото, одетый в костюм того времени, стоял в скованной, неестественной позе. Снимок являлся одним из сокровищ Мэри. Именно дед разбудил в ней глубокий интерес к Румынии: рассказывал романтические истории о королеве Марии, баронессах и княгинях, об Альберте, английском принце-консорте, Александре II, русском царе и других удивительных личностях.
        «В нашем роду есть люди с королевской кровью. Если бы не революция, ты была бы княжной».
        Ей часто снились сны о несбывшемся прошлом.
        Мэри проверяла экзаменационные работы, когда в кабинете появился декан Хантер.
        - Доброе утро, миссис Эшли. У вас найдется свободная минута?
        За пять лет декан впервые посетил ее кабинет.
        Мэри воодушевилась. Имелась только одна причина, по которой декан пришел сюда сам: университет собирается заключить с ней постоянный контракт.
        - Конечно. Прошу вас, садитесь.
        Он уселся на стул.
        - Как ваши занятия?
        - Все прекрасно.
        Ей не терпелось рассказать новости Эдварду. Он будет так горд. Нечасто преподавателю ее возраста предлагали постоянный контракт.
        Но декан явно нервничал.
        - У вас неприятности, миссис Эшли?
        Вопрос застал ее врасплох.
        - Неприятности? Я… нет. Почему вы спрашиваете?
        - Какие-то люди из Вашингтона пришли ко мне и задавали о вас вопросы.
        Мэри вспомнила слова Флоренс Шиффер:
        «Какие-то федеральные агенты из Вашингтона… Они задавали кучу вопросов о Мэри. Такое впечатление, будто ее считают международной шпионкой. Лояльная ли она американка? Хорошая ли жена и мать?..»
        Значит, дело не в постоянном контракте.
        - Что… что они хотели знать, декан Хантер?  - растерялась она.
        - Расспрашивали о вашей репутации преподавателя и личной жизни.
        - Я ничего не могу объяснить. Потому что действительно не знаю, что происходит. У меня нет никаких неприятностей. Насколько мне известно…  - запинаясь ответила она.
        Он недоверчиво уставился на нее.
        - А они не сказали, почему мной интересуются?
        - Нет. Собственно говоря, меня просили держать разговор в секрете, но я хорошо отношусь к своим подчиненным и посчитал справедливым уведомить вас об этом. Если есть что-то, о чем я должен знать, предпочитаю услышать это от вас. Любой скандал с участием нашего преподавателя дурно отразится на репутации университета.
        Мэри беспомощно покачала головой:
        - Я… мне нечего сказать.
        Он снова взглянул на нее, словно желая что-то добавить, но лишь молча кивнул.
        - Значит, пока наш разговор закончен, миссис Эшли.
        Он ушел, оставив Мэри беспомощно сидеть за столом.
        «Что, во имя Господа Бога, я могла натворить?»
        За обедом она почти не разговаривала. Ждала, пока Эдвард поест, прежде чем сообщить о сегодняшнем происшествии. Они вместе попытаются понять, в чем проблема. Дети снова вели себя невыносимо. Бет не притронулась к еде.
        - Никто больше не ест мяса. Этот варварский обычай перешел к нам от пещерных предков. Цивилизованные люди не питаются живыми животными.
        - Они не живые,  - возразил Тим.  - Они мертвые, так что можешь спокойно есть.
        - Дети!
        Мэри едва сдерживалась.
        - Больше ни слова. Бет, пойди сделай себе салат.
        - Она вполне может попастись на лугу,  - предложил Тим.
        - Тим! Доедай скорее!
        Голова снова разболелась.
        - Эдвард…
        Пронзительно зазвенел телефон.
        - Это меня!
        Бет вскочила и, бросившись к аппарату, подняла трубку.
        - Верджил?  - томно проговорила она.
        Немного послушала и, швырнув трубку, вернулась к столику, презрительно бросив:
        - Ну да, конечно!
        - В чем дело?  - поинтересовался Эдвард.
        - Дурацкий розыгрыш. Какому-то психу вздумалось пошутить. Сказал, что маму вызывает Белый дом.
        - Белый дом?  - переспросил Эдвард.
        Телефон зазвонил снова.
        - Я сама подойду!  - поднялась Мэри.
        Она слушала, и лицо ее мрачнело все больше:
        - Простите, мы обедаем, и мне это не кажется смешным. Нельзя же… Что? Кто? Президент?
        В комнате стало тихо.
        - Подождите… э… я… Добрый вечер, мистер президент,  - ошеломленно бормотала Мэри. Остальные смотрели на нее, вытаращив глаза.
        - Да, сэр, я узнаю ваш голос. Простите, что в первый раз повесили трубку. Бет подумала, что это Верджил… и… да, сэр. Спасибо.
        Она молча слушала.
        - Готова ли я стать кем?
        Кровь внезапно бросилась в лицо.
        Эдвард встал и подошел к ней. Дети последовали за ним.
        - Должно быть, это какая-то ошибка, мистер президент. Меня зовут Мэри Эшли. Я преподаватель университета штата Канзас, и… Вы читали? Спасибо, сэр… очень любезно с вашей стороны.
        Снова длинная пауза.
        - Да, сэр, согласна. Но это не означает, что я… Да, сэр. Да, сэр. Понимаю. И конечно, польщена. Уверена, что это великолепная возможность, но я… Конечно. Я поговорю с мужем и свяжусь с вами.
        Она взяла ручку и записала номер.
        - Да, сэр, мне все ясно. Спасибо, мистер президент. До свидания.
        Она медленно положила трубку и потрясенно оглянулась.
        - Что, во имя Господа, все это значит?  - допытывался Эдвард.
        - Это правда был президент?  - спросил Тим.
        Мэри опустилась на стул:
        - Чистая правда.
        Эдвард взял руку жены:
        - Мэри… что он сказал? Чего хотел?
        Мэри не могла произнести ни слова.
        «Так вот что означали эти расспросы».
        Подняв глаза, она медленно выговорила:
        - Президент читал мою книгу и статью в журнале «Форин афферс» и посчитал их блестящими. Сказал, что именно люди с таким мышлением необходимы для его программы «народной дипломатии». Он хочет назначить меня послом в Румынию.
        - Тебя? Но почему именно тебя?  - недоуменно допытывался Эдвард.
        Как раз этот вопрос Мэри и задавала себе. Но сейчас посчитала, что Эдвард мог быть более тактичен. В этой ситуации ему следовало бы воскликнуть: «Как чудесно! Из тебя выйдет замечательный посол!»
        Но он смотрит на вещи реально. И в самом деле, почему она?
        - У тебя нет никакого опыта политической работы.
        - Я прекрасно это сознаю,  - язвительно ответила Мэри.  - И согласна, что все это чистый абсурд.
        - Собираешься быть послом?  - спросил Тим.  - И мы переедем в Рим?
        - В Румынию.
        - А где эта Румыния?
        Эдвард повернулся к детям:
        - Доедайте обед. Мы с мамой должны поговорить наедине.
        - А мы имеем право голоса?  - не удержался Тим.
        - Только совещательный,  - постановил Эдвард и увел Мэри в библиотеку.
        - Прости, что вел себя как напыщенный осел. Просто…
        - Нет. Ты прав, Эдвард. Почему они выбрали именно меня?
        Когда Мэри называла его Эдвардом, сразу становилось ясно  - он влип.
        - Милая, из тебя, возможно, выйдет великий посол или госпожа посол, как там сейчас говорится. Но ты должна признать, что это было небольшим потрясением.
        Мэри мгновенно смягчилась.
        - Скорее ударом молнии,  - уточнила она и рассмеялась.  - Все равно не могу поверить. Флоренс просто умрет!
        Эдвард не сводил с нее глаз.
        - Тебя это предложение волнует, не так ли?
        - Ну конечно,  - удивилась она.  - А тебя бы не волновало?
        - Это большая честь, солнышко,  - начал Эдвард, тщательно выбирая слова.  - И я уверен, что такие предложения не делаются абы кому. У них должны быть веские причины выбрать именно тебя.  - Он немного поколебался, прежде чем добавить:  - Мы должны все очень хорошо обдумать. Понять, как это повлияет на нашу жизнь.
        Мэри знала, о чем думает муж, и посчитала, что он прав. Ну конечно, прав.
        - Я не могу просто так бросить практику и своих пациентов. Мне придется остаться здесь. Не знаю, сколько ты будешь отсутствовать, но если это действительно так много значит для тебя, может, мы сумеем что-то придумать. Ты уедешь с детьми, а я буду приезжать, когда…
        - Ты безумен,  - тихо перебила Мэри,  - если думаешь, что я смогу жить без тебя.
        - Но… это ужасно большая честь и…
        - Ужасно большая честь  - быть твоей женой. Ничто на свете не значит для меня так много, как ты и дети. Я никогда тебя не оставлю. Этому городу не найти другого такого же хорошего доктора, но чтобы отыскать лучшего посла, чем я, правительству достаточно перелистать «Желтые страницы».
        - Ты уверена?  - спросил Эдвард, обнимая ее.
        - Абсолютно. Но так приятно, когда тебя просят стать послом. Этого достаточно…
        Дверь распахнулась, и в комнату ворвались дети.
        - Я только что позвонила Верджилу и сказала, что ты будешь послом,  - объявила Бет.
        - В таком случае тебе лучше перезвонить ему и сказать, что этого не произойдет.
        - Но почему?  - воскликнула Бет.
        - Потому что твоя мама хочет остаться здесь.
        - Почему?  - заныла Бет.  - Я никогда не была в Румынии. И вообще нигде не была.
        - Я тоже,  - поддакнул Тим.  - Бет, говорил я тебе, что нам не избавиться от этого места.
        - Тема закрыта,  - отрезала Мэри.
        Наутро она набрала оставленный президентом номер и, услышав ответ телефонистки, объяснила:
        - Это миссис Эдвард Эшли. Думаю, помощник президента мистер Грин ожидает моего звонка.
        - Минуту, пожалуйста.
        - Здравствуйте, миссис Эшли,  - произнес мужчина на другом конце линии.
        - Здравствуйте. Вы не передадите президенту мои слова?
        - Разумеется.
        - Пожалуйста, скажите ему, что я очень, очень польщена его доверием. Но профессия моего мужа не позволяет ему оставить город. Боюсь, я не могу согласиться на его предложение. Надеюсь, он поймет.
        - Я все ему передам,  - бесстрастно ответил мужчина.  - Спасибо, миссис Эшли.
        Разговор был окончен.
        Мэри медленно положила трубку. Все.
        На короткий миг ей подарили потрясающую мечту. Вот именно. Всего лишь мечту.
        «А это мой реальный мир. И лучше мне подготовиться к следующей лекции по политологии».
        МАНАМА, БАХРЕЙН
        Белый каменный дом ничем не отличался от десятков таких же, выстроенных неподалеку от «souks», больших живописных базаров под открытым небом. Этим домом владел торговец, сочувствовавший организации, известной как «Патриоты свободы».
        - Дом нам понадобится всего на день,  - объяснили ему по телефону.
        Хозяин не возражал. И вот уже председатель говорил с людьми, собравшимися в гостиной.
        - Возникла проблема. Недавно принятое решение оказалось под угрозой.
        - Какой именно?  - спросил Бальдр.
        - Гарри Ланц, посредник, которого мы выбрали, мертв.
        - Мертв? Именно сейчас?
        - Убит. Его тело плавало в гавани Буэнос-Айреса.
        - Полиция уже знает, кто это сделал? Хочу сказать… нельзя ли это каким-то образом связать с нами?
        - Нет. Мы в полной безопасности.
        - Но как быть с нашим планом?  - осведомился Тор.  - Есть возможность его выполнить?
        - Пока нет. Мы понятия не имеем, как найти Ангела. Однако Контролер разрешил Гарри Ланцу назвать Ангелу его имя. Если Ангел заинтересуется нашим предложением, значит, найдет способ связаться с ним. Нам остается только ждать.
        Аршинный заголовок на первой странице городской «Дейли юнион» гласил:
        МЭРИ ЭШЛИ ИЗ ДЖАНКШН-СИТИ ОТКАЗЫВАЕТСЯ ОТ ДОЛЖНОСТИ ПОСЛА!!!
        Ниже шла статья о Мэри на две колонки, дополненная ее фотографией. Дневные и вечерние телепередачи были посвящены биографии новой городской знаменитости. То обстоятельство, что Мэри Эшли отказалась от предложения президента, придавало еще большей остроты всей истории. В глазах гордых граждан Джанкшн-Сити штат Канзас был куда важнее Румынии.
        Когда Мэри Эшли поехала за продуктами, из радиоприемника в машине непрерывно неслось ее имя.
        «…Ранее президент Эллисон объявил, что назначение посла в Румынию станет началом его программы “народной дипломатии”, краеугольным камнем внешней политики. Как отказ Мэри Эшли принять пост отразится на…»
        Она переключилась на другую станцию.
        «…замужем за доктором Эдвардом Эшли, и считается, что…»
        Мэри выключила радио. Сегодня утром ей позвонили десятка три друзей, соседей, студентов и любопытствующих незнакомцев. Репортеры звонили даже из Лондона и Токио.
        «Делают из мухи слона,  - думала Мэри.  - Не моя вина, что президент решил строить успешную внешнюю политику именно в Румынии. И сколько продлится эта суматоха? Возможно, через день-другой все закончится».
        Она свернула к автозаправке «Дерби» и остановилась у колонки самообслуживания. Едва она вышла из машины, к ней поспешил управляющий мистер Блаунт.
        - Доброе утро, миссис Эшли. Леди посол не будет сама наливать бензин в машину. Позвольте мне помочь.
        - Спасибо, я привыкла,  - улыбнулась Мэри.
        - Нет-нет, я настаиваю.
        Когда бак был заполнен, Мэри поехала по Вашингтон-стрит и припарковалась перед обувной мастерской «Шу Бокс».
        - Доброе утро, миссис Эшли,  - приветствовал приемщик.  - Как поживает сегодня утром госпожа посол?
        Мэри подумала, что это начинает утомлять, но вслух терпеливо произнесла:
        - Я не посол, но все прекрасно, спасибо.  - И, протянув ему пару туфель, добавила:  - Сделайте, пожалуйста, набойки на туфли Тима.
        Приемщик осмотрел каблуки:
        - Это не те самые, что мы чинили на прошлой неделе?
        - И на позапрошлой тоже,  - вздохнула Мэри.
        Следующая остановка была около универмага «Лонг». Миссис Хакер, заведующая отделом женской одежды, сообщила:
        - Я только что слышала по радио ваше имя. Вы прославили Джанкшн-Сити. Вы, Эйзенхауэр и Альф Лэндон  - единственные большие политические шишки Канзаса, миссис посол.
        - Я не посол,  - в который раз повторила Мэри.  - Отказалась от предложения.
        - Именно это я и имела в виду.
        Все бесполезно.
        - Мне нужны джинсы для Бет. Предпочтительно из железа.
        - Сколько ей сейчас? Около десяти?
        - Двенадцать.
        - Господи Боже, как же быстро они растут! Не успеем оглянуться, станет подростком.
        - Бет родилась подростком, миссис Хакер.
        - А как Тим?
        - Очень похож на Бет.
        Покупки отняли у Мэри вдвое больше времени. Каждому встречному не терпелось прокомментировать великие новости. Она зашла к Диллону купить продукты и изучала полки, когда появилась миссис Диллон.
        - Доброе утро, миссис Эшли.
        - Доброе утро, миссис Диллон. У вас есть еда для завтраков, которая ничего не содержит?
        - Это как?
        Мэри сверилась со списком.
        - Никаких искусственных подсластителей, натрия, жиров, углеводородов, кофеина, карамельных красителей, фолиевой кислоты и ароматизаторов.
        Миссис Диллон взяла у нее список.
        - Это нечто вроде медицинского эксперимента?
        - В некотором смысле. Это для Бет. Она ест только натуральные продукты.
        - Почему бы не пустить ее на луг попастись?
        - Именно это предложил мой сын,  - рассмеялась Мэри и, взяв пакет, стала изучать этикетку.
        - Моя вина. Не следовало учить Бет читать.
        Мэри осторожно поднималась на холм, ведущий к озеру Милфорд. Было всего несколько градусов выше нуля, но студеный ветер, беспрепятственно гуляя по бесконечным равнинам, усиливал ощущение холода. Газоны покрывал снег, и Мэри вспомнила прошлую зиму с ледяными дождями, когда под тяжестью наледи порвались линии электропередач. Электричества не было почти неделю. Тогда они с Эдвардом каждую ночь занимались любовью.
        Мэри ухмыльнулась: «Может, повезет и этой зимой».
        Приехав домой, Мэри обнаружила, что Эдвард все еще в больнице. Тим в кабинете смотрел научно-фантастическую программу. Мэри убрала продукты и отправилась читать нотацию сыну:
        - Разве ты не должен делать домашнее задание?
        - Не могу.
        - Почему бы это?
        - Потому что не понимаю.
        - Вряд ли «Звездный путь» поможет тебе лучше усвоить материал. Давай я посмотрю.
        Тим показал ей учебник математики за пятый класс.
        - Тупые задачи,  - буркнул он.
        - Нет таких вещей, как тупые задачи. Есть только тупые ученики.
        Она стала читать задачу вслух:
        - «В поезде, выходящем из Миннеаполиса, едут сто сорок девять пассажиров. В Атланте на поезд сели новые пассажиры. Теперь их стало двести двадцать три человека. Сколько людей сели на поезд в Атланте?» Тим, ну это совсем просто. Нужно вычесть сто сорок девять из двухсот двадцати трех.
        - Вовсе нет,  - мрачно буркнул Тим.  - Нужно составить уравнение. Сто сорок три плюс N равняется двумстам сорока трем минус сто сорок девять. N равняется семидесяти четырем.
        - Совершенно тупая задача,  - решила Мэри.
        Проходя мимо комнаты Бет, она услышала шум и вошла. Бет сидела на полу и, скрестив ноги, смотрела телевизор, одновременно слушая рок и делая домашнее задание.
        - Как можно сосредоточиться в таком шуме?  - крикнула Мэри и, подойдя к телевизору, выключила сначала его, а потом и плеер.
        Бет подняла удивленные глаза:
        - Зачем, ма? Это был Джордж Майкл.
        Стены комнаты пестрели постерами с портретами музыкантов: группа «Кисс» и Ван Хален, «Мотли Крю», Альдо Нова и Дэвид Ли Рот.
        На кровати валялись журналы «Севентин», «Тин Айдл» и с полдюжины других в том же роде. Одежда была разбросана по полу.
        Мэри в отчаянии оглядела весь этот беспорядок:
        - Бет… как ты можешь так жить?
        Бет недоуменно уставилась на мать:
        - Жить? Как именно?
        Мэри скрипнула зубами.
        - Никак.
        И, заметив конверт на письменном столе, спросила:
        - Пишешь Рику Спрингфилду?
        - Я в него влюблена.
        - А я думала, ты влюблена в Джорджа Майкла.
        - Я сгораю по Джорджу Майклу, но влюблена в Рика Спрингфилда. Ма, неужели в твое время такого не было?
        - В мое время мы были слишком заняты, перегоняя фургоны поселенцев через всю страну.
        Бет вздохнула:
        - Знаешь, какое паршивое детство было у Рика Спрингфилда?
        - Откровенно говоря, Бет, понятия не имею.
        - О, это ужасно. Его отец был военным, и они часто переезжали. Он тоже вегетарианец. Как я. Он супер!
        «Так вот в чем причина безумной диеты Бет!»
        - Мама, можно, я в субботу вечером пойду в кино с Верджилом?
        - Верджил? А что случилось с Арнольдом?
        Молчание.
        - Арнольд распускал руки. Он отстой!
        Мэри заставила себя говорить спокойно:
        - Под «распускать руки» ты имеешь в виду…
        - Только потому, что у меня начали расти груди, мальчишки воображают, будто я на все готова. Мама, ты когда-нибудь смущалась из-за своего тела?
        Мэри обняла дочь:
        - Да, дорогая. В твоем возрасте я тоже чувствовала себя неловко.
        - Ненавижу месячные и груди и когда волосы повсюду. Почему?
        - Такое бывает с каждой девочкой, и ты к этому привыкнешь.
        - Не привыкну,  - свирепо прошипела Бет, отстраняясь.  - Я не против любви, но секс?! Никогда! Никто меня не заставит. Ни Арнольд, ни Верджил, ни Кевин Бэйкон.
        - Что же, если таково твое решение…  - серьезно начала Мэри.
        - Определенно. Ма, что ответил президент Эллисон, когда ты отказалась стать его послом?
        - Он вынес это с честью,  - заверила Мэри.  - Думаю, пора готовить обед.
        Мэри ненавидела готовить и, как следствие, не умела этого делать. А поскольку во всем стремилась быть первой, не терпела стряпню еще больше. Из этого порочного круга имелся выход: трижды в неделю приходила Люсинда, готовила и убирала дом. Но сегодня у нее был выходной.
        Когда Эдвард вернулся домой, Мэри была на кухне и успела сжечь горошек. Выключив плиту, она поцеловала мужа:
        - Привет, дорогой. Как прошел день? Полный отстой?
        - Ты общалась с нашей дочерью,  - констатировал Эдвард.  - Собственно говоря, это действительно был полный отстой. Сегодня я принял тринадцатилетнюю девочку с генитальным герпесом.
        - О, дорогой!
        Мэри выбросила горошек и открыла банку с томатами.
        - Знаешь, я начинаю тревожиться за Бет.
        - Не стоит,  - заверила Мэри.  - Она собирается умереть девственницей.
        За обедом Тим спросил:
        - Па, может, подарите мне на день рождения доску для серфинга?
        - Тим, не хотелось бы портить тебе настроение, но напоминаю, что ты живешь в Канзасе.
        - Знаю. Джонни на следующее лето пригласил меня на Гавайи. У его родителей пляжный домик в Мауи.
        - Ну,  - рассудил Эдвард,  - если у Джонни есть пляжный дом, значит, имеется и доска для серфинга.
        - Можно мне поехать, ма?
        - Посмотрим. Пожалуйста, Тим, не ешь так быстро. Бет, ты опять ни к чему не притронулась.
        - Здесь нет ничего подходящего для правильного пищеварения. И кстати, я должна сделать объявление. Собираюсь сменить имя.
        - Есть какая-то причина?  - осторожно спросил Эдвард.
        - Я решила попробовать силы в шоу-бизнесе.
        Мэри и Эдвард обменялись долгим страдальческим взглядом.
        - Ладно,  - произнес наконец Эдвард.  - Узнай, сколько можно за них выручить.
        Глава 8
        В 1965 году международные спецслужбы потряс скандал. Мехди бен Барку, противника марокканского короля Гассана II, находившегося в женевской ссылке, заманили в Париж и убили с помощью французских спецагентов. После этого инцидента президент Шарль де Голль вывел спецслужбу из ведения премьер-министра и отдал под эгиду Министерства обороны. Таким образом, отныне Ролан Пасси, нынешний министр обороны, лично отвечал за безопасность Марина Грозы, получившего политическое убежище от французского правительства. Перед виллой в Нейи круглые сутки дежурили жандармы, но главное, сам Лев Пастернак обеспечивал безопасность виллы. Пасси лично ознакомился с системой охраны и был твердо убежден, что дом неприступен.
        Последние недели в дипломатических кругах ходили слухи, что государственный переворот в Румынии неизбежен, Марин Гроза собирается вернуться на родину, а старшие военные чины намерены избавиться от Александру Ионеску.
        Лев постучал и вошел в забитую книгами библиотеку, служившую Грозе кабинетом. Тот работал за письменным столом и, услышав шаги, поднял глаза.
        - Все хотят знать, когда свершится революция,  - объявил Пастернак.  - Самый плохо охраняемый в мире секрет.
        - Передай, чтобы набрались терпения. Ты поедешь со мной в Бухарест, Лев?
        Больше всего на свете Лев мечтал вернуться в Израиль.
        - Для меня это временная работа,  - сказал он тогда Марину.  - Пока ты не начнешь действовать.
        «Временная» работа затянулась на три года. И теперь настал момент принять другое решение.
        «В мире, населенном пигмеями,  - думал Пастернак,  - мне выпала честь служить гиганту».
        Марин Гроза был самым бескорыстным идеалистом, которого когда-либо знал Лев.
        В самом начале Пастернак часто гадал, где находится семья Грозы. Тот никогда не говорил о родных, но офицер, устроивший Пастернаку встречу с Грозой, рассказал его трагическую историю:
        - Грозу предали. Секуритате[7 - Румынская спецслужба.] схватила его и пытала пять дней, обещая освободить, если он выдаст сообщников. Но Гроза молчал. Они арестовали его жену и четырнадцатилетнюю дочь, привели в допросную и предъявили ультиматум: либо Гроза развяжет язык, либо станет свидетелем смерти родных. Принять решение было невероятно трудно. На одну чашу весов были брошены жизни его любимой жены и ребенка, на другую  - сотен веривших ему людей.
        Офицер долго молчал.
        - Думаю, Гроза принял решение, потому что был убежден: его и семью все равно убьют. Он отказался назвать своих товарищей. Стражники привязали его к стулу и вынудили смотреть, как жену и дочь насиловали, пока те не умерли. Но они еще не покончили с Грозой. Когда негодяи насытились и бездыханные окровавленные тела женщин лежали у его ног, Грозу оскопили.
        - О Господи!
        Офицер посмотрел в глаза Льва.
        - Вы должны понять главное: Марин Гроза вернется в Румынию не для того, чтобы мстить. Он мечтает освободить свой народ. Хочет быть уверен, что подобные вещи никогда больше не повторятся.
        С того дня Лев постоянно был рядом с Грозой и чем больше времени проводил с революционером, тем больше уважал его и любил. Теперь ему предстояло решить, стоит ли отложить возвращение в Израиль и ехать с Грозой в Румынию.
        Вечером, проходя мимо спальни Марина, он услышал знакомые крики боли. Ах да, сегодня пятница. День приезда проституток. Их отбирали в Англии, Северной Америке, Бразилии, Японии, Таиланде и полудюжине других стран. Они понятия не имели, куда летят и кто их клиент. Их встречали в аэропорту «Шарль де Голль», увозили на виллу и через несколько часов сажали на обратный рейс. Каждый вечер пятницы дом звенел от воплей Грозы. Охрана предполагала, что за закрытой дверью занимаются извращенным сексом. Но правду знал только Пастернак. Визиты проституток не имели ничего общего с сексом. Скорее, с покаянием. Раз в неделю Гроза раздевался догола, приказывал женщине привязать его к стулу и безжалостно хлестать ремнем до крови. Каждый раз перед ним вставали призраки умолявших о помощи жены и дочери, которых насиловали палачи, пока несчастные не умерли.
        И тогда Гроза, корчась под ударами, начинал вопить:
        - Простите, я все скажу, о Господи, позволь мне заговорить…
        Телефонный звонок раздался через десять дней после обнаружения тела Гарри Ланца. Контролер проводил совещание с подчиненными в конференц-зале, когда зажужжал селектор.
        - Я знаю, сэр, что вы просили не беспокоить, но вам звонят из-за границы. Вроде бы дело срочное. Мисс Неуза Муньес из Буэнос-Айреса. Я сказала ей…
        - Все в порядке,  - спокойно ответил Контролер, стараясь сдержать эмоции.  - Я поговорю в своем кабинете.
        Он извинился, вошел к себе, запер дверь и поднял трубку:
        - Алло. Это мисс Муньес?
        - Ага,  - послышался грубый голос с латиноамериканским акцентом.  - У меня сообщение от Ангела. Ему не понравился слишком любопытный тип, которого вы прислали.
        Контролер тщательно выбирал слова:
        - Мне очень жаль. Но мы все же хотели бы, чтобы Ангел выполнил наш договор. Это возможно?
        - Ага. Он сказал, что все сделает.
        Мужчина сдержал облегченный вздох.
        - Превосходно. Куда прислать аванс?
        Женщина засмеялась.
        - Ангел, он не нуждается в вашем авансе. Никто не обманет Ангела.
        Почему-то от ее слов мороз пошел по коже.
        - Когда работа будет закончена, он передал, чтобы вы перевели деньги в… погодите… щас… у меня записано… вот. В Государственный банк Цюриха. Это вроде как в Швейцарии.
        Судя по всему, эта баба не только необразованна, но и глупа.
        - А, да… номер… Иисусе, я забыла… щас посмотрю…
        Он услышал шелест бумаги.
        Наконец она снова заговорила:
        - Номер джей три-четыре-девять-ноль-семь-семь.
        Контролер повторил услышанное.
        - Как скоро он сможет закончить дело?
        - Когда будет готов, сеньор. Ангел сказал, что как только все завершится, вы узнаете об этом из газет.
        - Прекрасно. Я дам вам свой прямой номер, на случай если Ангелу понадобится связаться со мной.
        Он медленно продиктовал цифры.
        ТБИЛИСИ, ГРУЗИЯ
        Совещание проходило на уединенной даче, стоявшей на берегу Куры.
        - Возникло два срочных дела,  - объявил председатель.  - У меня две новости: хорошая и плохая. Контролер говорил с Ангелом. Контракт будет выполнен.
        - Это очень хорошая новость!  - воскликнул Фрейр.  - А плохая?
        - Боюсь, это касается президентского кандидата на пост посла в Румынии, но ситуацию можно исправить…
        Сегодня Мэри трудно было сосредоточиться на лекции. Что-то изменилось. В глазах студентов она стала знаменитостью. Пьянящее чувство. Она видела, что аудитория прислушивается к каждому ее слову.
        - Насколько мы знаем, тысяча девятьсот пятьдесят шестой стал переломным для многих восточноевропейских стран. Когда к власти пришел Гомулка, в Польше установилось коммунистическое правительство. В Чехословакии коммунистическую партию возглавил Антонин Новотный. В том году в Румынии не было крупных политических перемен…
        «Румыния… Бухарест…»
        Судя по фотографиям, это один из красивейших городов Европы. Она не забыла историй, рассказанных дедом. И помнила, как маленькой девочкой боялась слушать сказки об ужасном князе Владе Цепеше из Трансильвании.
        «Он был вампиром, Мэри, жил в огромном горном замке в Валахии и питался кровью невинных жертв».
        Мэри вдруг осознала, что в аудитории царит мертвая тишина. Студенты смотрели на нее во все глаза.
        «Сколько она простояла вот так, считая ворон?»
        - В Румынии Георгиу-Деж укрепил свое влияние в Рабочей партии…
        Лекция, казалось, тянулась бесконечно, но, к счастью, все же завершилась.
        - Ваше задание к следующему разу  - написать эссе о плановой экономике и управлении в Советском Союзе, а также обрисовать систему правительственных органов, подчеркнув главенствующую роль КПСС. Прошу вас проанализировать внутреннюю и внешнюю политику Советов, с упором на влияние в Польше, Чехословакии и Румынии.
        «Румыния… Добро пожаловать в Румынию, госпожа посол. Лимузин уже ждет, чтобы отвезти вас в посольство…»
        Ее посольство.
        Ей предложено жить в одной из красивейших столиц мира, отчитываться только перед президентом, стать центром программы «народной дипломатии».
        «Я могла войти в историю».
        От фантазий ее пробудил звонок. Лекция окончена. Пора ехать домой и переодеться. Эдвард придет сегодня пораньше и отвезет ее на обед в загородный клуб.
        Как подобает почти состоявшемуся послу.
        «Остановка сердца! Остановка сердца!»  - звучал надтреснутый голос в динамиках, размещенных в больничном коридоре. В приемном покое все было готово к прибытию «скорой», сирена которой звучала все ближе.
        Больница «Джини коммьюнити»  - трехэтажное коричневое здание без архитектурных излишеств  - располагалась на холме на Сент-Мэри-роуд, в юго-западном квартале Джанкшн-Сити. В больнице было шестьдесят пять мест и две современные операционные, не считая нескольких смотровых и административных помещений.
        Пятница выдалась на редкость хлопотливой. И отделение верхнего этажа было уже переполнено покалеченными солдатами, приезжавшими в город из соседнего Форт-Райли, где квартировала Первая пехотная дивизия, личный состав которой славился любовью к шумным уик-эндам, отдыху и развлечениям.
        Доктор Эшли зашивал рану на голове солдата, пострадавшего в пьяной драке. Эдвард работал в больнице тринадцать лет, а до того был хирургом военно-воздушных сил в чине капитана. Многие престижные больницы больших городов с радостью приняли бы его, но он предпочитал оставаться на прежнем месте.
        Закончив шить, он огляделся. Своей очереди дожидалась еще дюжина покалеченных солдат. Услышав вой новой сирены, Эдвард пожал плечами:
        - Знакомая мелодия.
        Доктор Дуглас Шиффер, обрабатывавший пулевое ранение, кивнул:
        - Похоже на «МЭШ»[8 - Американский телесериал о передвижном военном госпитале во время американо-корейской войны.]. Можно подумать, началась война.
        - Это единственная война, которую они ведут, Дуг,  - вздохнул Эдвард.  - Поэтому приезжают в город каждый уик-энд и дают выход энергии, да так, что крыша едет.
        Он критически оглядел свою работу:
        - Ну, солдат, ты совсем как новенький. Дуг, нам лучше поспешить в приемный покой.
        Новый пациент был в мундире рядового. На вид не больше восемнадцати. Он находился в состоянии шока, обильно потел и тяжело дышал. Доктор Эшли проверил его пульс. Слабый и нитевидный. На груди краснело пятно крови. Эдвард обратился к одному из фельдшеров, привезших пациента:
        - Что у нас тут?
        - Ножевая рана, доктор.
        - Посмотрим, не задето ли легкое. Сестра, нужно сделать рентген грудной клетки. У вас три минуты.
        Доктор Шиффер проверил яремную вену и взглянул на Эдварда.
        - Она вздута. Возможно, лезвие вонзилось в перикард.
        Это означало, что околосердечная сумка наполнена кровью, которая давит на сердце, не давая ему свободно биться.
        Медсестра, измерявшая кровяное давление пациента, сообщила:
        - Давление быстро падает.
        Монитор, на котором высвечивалась электрокардиограмма, запищал медленнее. Они теряли пациента.
        Подбежала еще одна сестра с рентгеновским снимком.
        Эдвард посмотрел его на свет:
        - Перикардиальная тампонада.
        Сердце было задето. Одно легкое не работало.
        - Его нужно интубировать и расправить легкое,  - спокойно сказал он, но никто не усомнился в срочности операции.  - Зовите анестезиолога. Придется оперировать.
        Медсестра протянула доктору Шифферу интубационную трубку.
        - Сейчас,  - кивнул ему Эдвард.
        Дуглас стал осторожно проталкивать трубку в дыхательное горло бесчувственного солдата. На конце трубки был мешочек, и Шиффер стал ритмично сжимать его, вентилируя легкие. Монитор запищал еще медленнее. По экрану поползла прямая линия. В комнате запахло смертью.
        - Это конец.
        Времени везти пациента в операционную не осталось. Доктору Эшли пришлось принять немедленное решение:
        - Придется делать торакомию. Вскрываем грудную полость.
        Эдвард провел скальпелем по груди пациента. Крови почти не было, поскольку сердце остановилось.
        - Ретрактор!
        Инструмент вложили ему в руку. Он ввел ретрактор в грудь пациента, чтобы раздвинуть ребра.
        - Ножницы! Отойдите!
        Достигнув перикардиальной сумки, он разрезал ее ножницами, и кровь брызнула фонтаном, залив его и медсестер. Эдвард начал прямой массаж сердца. Монитор запищал, и появился пульс. На верхушке левого желудочка виднелась крошечная ссадина.
        - Везите его в операционную.
        Через три минуты пациент был в операционной.
        - Переливание крови  - тысяча кубиков.
        Времени определять группу крови не было, поэтому использовали первую, универсальную донорскую.
        Когда началось переливание, доктор Эшли распорядился:
        - Торакальный катетер номер тридцать два.
        Сестра протянула катетер.
        - Я закончу, Эд,  - предложил доктор Шиффер.  - Пойди умойся.
        Хирургический костюм доктора Эшли был залит кровью. Он взглянул на монитор. Сердце билось сильно и ровно.
        - Спасибо.
        Он принял душ, переоделся и начал заполнять необходимые бумаги. Кабинет был уютным, с многочисленными шкафами, в которых стояли труды по медицине и спортивные трофеи. Кроме того, здесь помещались письменный стол с креслом и маленький столик с двумя стульями. На стенах висели дипломы в аккуратных рамках.
        Эдвард устал после тяжелого дня и в то же время был возбужден, как всегда после сложной операции.
        «Встреча со смертью повышает цену жизни,  - сказал однажды Эдварду психиатр.  - А ее непрерывность поддерживается любовью».
        Как бы там ни было, а он хотел, чтобы Мэри сейчас оказалась здесь.
        Выбрав курительную трубку, он уселся в кресло и вытянул ноги. При мысли о Мэри Эдвард, как всегда в последнее время, почувствовал угрызения совести. Это он виноват, что она отвергла предложение президента, хотя его доводы были достаточно вескими.
        Но Эдвард понимал, что дело не только в этом.
        «Я ревновал. Вел себя как избалованный ребенок. А если бы президент предложил нечто подобное мне? Уж я бы точно не отказался. Иисусе! Я хотел, чтобы Мэри оставалась дома и заботилась обо мне и детях. Типичный мужской шовинизм!»
        Он еще долго сидел, попыхивая трубкой и злясь на себя.
        «Слишком поздно,  - думал он,  - но я заглажу свою вину. Летом сделаю ей сюрприз и повезу в Париж и Лондон. Может, слетаем в Румынию. У нас будет настоящий медовый месяц».
        Загородный клуб Джанкшн-Сити  - трехэтажное здание из известняка  - стоял среди живописных холмов. При клубе было поле для гольфа на восемнадцать лунок, два теннисных корта, плавательный бассейн, бар и ресторан с большим камином, игральной комнатой наверху и раздевалками.
        Отец Эдварда был членом клуба, как и отец Мэри, и Эдварда с Мэри приводили сюда еще в детстве. Город представлял собой сплоченную общину, и загородный клуб являлся ее символом.
        Эдвард и Мэри приехали поздно, и ресторан почти опустел. Все тут же уставились на Мэри и начали перешептываться. Мэри уже почти привыкла к этому.
        - Жалеешь?  - неожиданно спросил Эдвард.
        Конечно, она жалела. Но все это были несбыточные грезы о гламурной, недосягаемой жизни, присущие каждому:
        «Вот если бы я была княжной… Будь я миллионером… Получить бы Нобелевскую премию за средство от рака… Если… если… если…»
        - Нет, дорогой,  - улыбнулась Мэри, взяв его за руку.  - Хорошо, что меня вообще попросили стать послом. Но так или иначе, я никогда не смогла бы оставить тебя и детей. Нет, никаких сожалений. Я рада, что отказалась.
        Эдвард подался вперед и прошептал:
        - Я тоже собираюсь сделать предложение, от которого ты не сможешь отказаться.
        - Тогда пойдем,  - улыбнулась она.
        Сразу после свадьбы они занимались любовью неистово, испытывая постоянную физическую потребность друг в друге, которую невозможно было удовлетворить до полного истощения сил. Со временем голод ослаб, но они по-прежнему наслаждались друг другом и были счастливы.
        Вернувшись домой, они неспешно разделись и легли в постель. Эдвард обнял ее и стал нежно гладить, лаская груди, покусывая соски, скользя рукой вниз по упругому животу. Мэри стонала от наслаждения.
        - Как чудесно, дорогой.
        Она легла на него, покрывая поцелуями, чувствуя нарастающее возбуждение мужа.
        Они занимались любовью до изнеможения. Эдвард крепко прижал жену к груди.
        - Я так люблю тебя, Мэри.
        - А я люблю тебя вдвое больше. Спокойной ночи, дорогой.
        В три часа ночи зазвонил телефон. Эдвард сонно потянулся к трубке и поднес ее к уху:
        - Алло…
        - Доктор Эшли?  - послышался взволнованный женский голос.
        - Да.
        - У Пита Граймса сердечный приступ. Ужасные боли. Он, кажется, умирает! Не знаю, что делать!
        Эдвард сел, пытаясь стряхнуть сон.
        - Ничего не делайте. И старайтесь, чтобы он не шевелился. Я буду через полчаса.
        Он положил трубку, встал с кровати и начал одеваться.
        - Эдвард…
        Он оглянулся на Мэри.
        - Что случилось?
        - Все в порядке. Спи.
        - Разбуди, когда вернешься,  - пробормотала она.  - Кажется, я опять тебя хочу.
        - Постараюсь побыстрее,  - ухмыльнулся Эдвард и через пять минут уже ехал на ферму Граймсов.
        Спустившись с холма на Олд-Милфорд-роуд, он направился к Джей-Хилл-роуд. Погода была холодной и промозглой, дул сильный северо-западный ветер. Эдвард включил печку. Наверное, прежде чем выезжать из дома, следовало вызвать «скорую». Последние два «сердечных приступа» Пита оказались язвенными кровотечениями. Нет. Сначала он сам все проверит.
        Он свернул на двухрядное шоссе 18, проходившее по Джанкшн-Сити. Город спал, дома мерзли под безжалостным ледяным ветром.
        Добравшись до конца Шестой стрит, он свернул на шоссе 57 и направился к Грэндвью-плаза. Сколько раз он ездил по этим дорогам в жаркие летние дни, когда в воздухе висели сладкие запахи кукурузы и свежескошенного сена, мимо небольших тополиных рощ, можжевельника и лоха узколистого, мимо августовских стогов, выстроившихся вдоль дороги?
        Над полями стоял запах горящего можжевельника, который приходилось постоянно вырубать, поскольку он засорял землю. И сколько раз он проезжал по зимней дороге, по обе стороны которой расстилался снежный пейзаж, с линиями электропередач в ледяном кружеве и одиноким дымком из отдаленного дымохода?
        Сейчас он испытывал пьянящее чувство уединенности, окутанный предутренней тьмой, а пролетавшие мимо поля и деревья радовали глаз.
        Эдвард старался ехать побыстрее, помня, однако, какими предательскими бывают зимние дороги. Он вспомнил о Мэри, ждавшей его в теплой постели.
        «Разбуди, когда вернешься. Кажется, я снова тебя хочу…»
        Как же ему повезло.
        Эдвард пообещал себе сделать для нее все. И устроить ей лучший медовый месяц, когда-либо бывший у женщины.
        Впереди на пересечении шоссе 57 и 77 горел красный свет. Эдвард, добравшись до перекрестка, едва успел свернуть, как вдруг услышал рев двигателя. Два ярких луча мчались навстречу. Он мельком увидел пятитонный армейский грузовик, и последним услышанным звуком был его собственный крик.
        В спокойном полуденном воздухе Нейи звонили церковные колокола. Жандармы, охранявшие виллу Марина Грозы, не обратили внимания на пыльный седан «рено», проезжавший мимо. Ангел двигался медленно, но не настолько, чтобы возбудить подозрения, и запоминал каждую деталь вокруг виллы. Два охранника впереди, высокая стена, возможно, под током, а внутри, разумеется, обычная электронная начинка из датчиков, инфракрасных лучей и тревожной сигнализации. Понадобится армия, чтобы взять виллу приступом.
        Но ему не нужна армия. Достаточно собственного гения. Марин Гроза уже мертвец. Ах, если бы мать Ангела могла увидеть, чего он достиг! Как она была бы счастлива!
        Бедняки в Аргентине нищенствовали, а матери Ангела выпало несчастье родиться в трущобах. Никто не знал и не интересовался, кем был отец Ангела. Многие годы Ангел наблюдал, как друзья и родственники умирают от голода и болезней. Смерть была образом жизни, и Ангел философски подумал: «Поскольку смерть все равно неизбежна, почему бы не извлечь из нее выгоду?»
        В начале его карьеры некоторые сомневались в смертоносных талантах Ангела, но всякий, пытавшийся встать на его пути, неизбежно исчезал. Репутация Ангела-киллера укреплялась.
        «Я никогда не промахиваюсь,  - думал Ангел.  - Я ангел. Ангел смерти».
        Глава 9
        На заснеженное канзасское шоссе съехалось множество машин с красными мигалками, от которых морозный воздух казался кроваво-красным. Пожарные, «скорая», эвакуатор, четыре патрульных автомобиля, а в центре, окруженный лучами фар,  - пятитонный армейский тягач М871, под которым почти не было видно машины Эдварда Эшли. Дюжина полицейских и пожарных толпились вокруг, размахивая руками и притопывая, пытаясь согреться на предрассветном ветру. Посреди шоссе лежало накрытое брезентом тело. Подъехала машина шерифа и не успела остановиться, как из нее выбежала Мэри Эшли. Ее трясло так сильно, что она едва держалась на ногах. Увидев бесформенную груду под брезентом, она шагнула туда. Шериф Манстер схватил ее за руку.
        - На вашем месте я не стал бы смотреть, миссис Эшли.
        - Пустите меня!  - завопила она и, вырвавшись, снова пошла к брезенту.
        - Пожалуйста, миссис Эшли. Вам не стоит смотреть на то, что с ним сделали,  - пробормотал шериф и едва успел подхватить потерявшую сознание Мэри.
        Она очнулась на заднем сиденье машины. Шериф сидел на водительском месте, не сводя с нее глаз. Обогреватель был включен, и в салоне стояла нестерпимая жара.
        - Что случилось?  - тупо спросила Мэри.
        - Вы лишились чувств.
        И тут она вспомнила.
        «Не стоит смотреть на то, что с ним сделали…»
        Мэри выглянула в окно, на «скорую» и красные мигалки  - это походило на сцену в аду.
        Несмотря на жару в машине, у нее стучали зубы.
        - К-как…  - Она с трудом выдавливала слова.  - К-как это с-случилось?
        - Он поехал на красный свет. По шоссе семьдесят семь шел армейский грузовик. Водитель пытался объехать его, но ваш муж выскочил прямо ему навстречу.
        Она закрыла глаза и представила, как все было. Увидела несущийся на Эдварда грузовик, ощутила его предсмертную панику.
        И сказала единственное, что пришло в голову:
        - Эдвард был ост-торожным водителем. Он н-никогда бы не проехал на красный свет.
        - Миссис Эшли, у нас есть свидетели,  - сочувственно заметил шериф.  - Священник и две монахини видели, как это произошло. И еще полковник Дженкинс из Форт-Райли. Все в один голос твердят, что ваш муж проехал на запрещающий сигнал.
        Дальше все происходило словно в замедленной съемке. Она смотрела, как тело Эдварда кладут в «скорую». Полицейские допрашивали священника и монахинь, и Мэри подумала, что они простудятся, стоя на таком ветру.
        - Тело везут в морг,  - пробормотал шериф Манстер.
        «ТЕЛО».
        - Спасибо,  - вежливо ответила Мэри.
        Он как-то странно на нее посмотрел.
        - Я отвезу вас домой. Кто ваш семейный доктор?
        - Эдвард Эшли. Эдвард Эшли был моим семейным доктором.
        Позже она вспомнила, как подошла к дому и шериф открыл дверь. В гостиной ждали Флоренс и Дуглас Шиффер. Дети все еще спали.
        - О, дорогая, мне ужасно жаль,  - прошептала Флоренс, обнимая ее.
        - Ничего страшного,  - спокойно ответила Мэри.  - Эдвард попал в аварию.
        И хихикнула.
        Дуглас внимательно взглянул на нее:
        - Давай, я отведу тебя наверх.
        - Спасибо, я в полном порядке. Хотите чаю?
        - Пойдем, я уложу тебя в постель,  - настаивал Дуглас.
        - Но я не хочу спать. Уверены, что ничего не желаете?
        Дуглас повел ее наверх, и Мэри доверительно ему сказала:
        - Это был несчастный случай. Эдвард попал в аварию.
        Дуглас заглянул в ее глаза, широко раскрытые и абсолютно пустые. Его передернуло как от озноба.
        Он оставил Мэри в спальне и спустился вниз за медицинским чемоданчиком. Вернувшись, он обнаружил, что Мэри не сдвинулась с места.
        - Сейчас я помогу тебе заснуть.
        Он дал ей снотворное, уложил в постель и сел рядом. Но прошел час, а Мэри не засыпала. Он дал вторую таблетку. Потом третью. Наконец она закрыла глаза.
        В Джанкшн-Сити существуют строгие процедуры расследования, связанные с рапортом 1048 об аварии, повлекшей за собой увечье или смерть. Обычно на место происшествия приезжают «скорая» из окружного отделения и один из помощников шерифа. Если кто-то из участников аварии служит в армии, военный отдел криминальных расследований, ОКР, участвует в дознании вместе со службой шерифа.
        Шел Планчард, офицер в гражданской одежде, присланный из головного офиса ОКР в Форт-Райли, шериф и его заместитель изучали отчет об аварии, сидя в офисе шерифа на Девятой улице.
        - Что-то тут не то,  - заметил шериф Манстер.
        - В чем проблема, шериф?  - спросил Планчард.
        - Вот взгляните. Всего было пятеро свидетелей аварии. Так? Священник и две монахини, полковник Дженкинс и сержант Уоллис, водитель грузовика. И каждый утверждает, что машина дока Эшли свернула на шоссе и, поехав на красный свет, столкнулась с армейским грузовиком.
        - Верно,  - кивнул Шел.  - И что вас беспокоит?
        Шериф почесал в затылке.
        - Мистер, вы когда-нибудь видели отчет об аварии, где хотя бы два очевидца сходились в показаниях?  - Он ударил кулаком по бумагам.  - Меня чертовски беспокоит, что все они слово в слово повторяют слова друг друга.
        Офицер ОКР пожал плечами:
        - Это только доказывает, что случившееся вполне очевидно.
        - Но мне не дает покоя еще одна вещь.
        - Какая именно?
        - Что делали священник, две монахини и полковник на шоссе семьдесят семь в четыре утра?
        - Ничего таинственного. Священник с монахинями ехали в Леонардвиль, а полковник возвращался в Форт-Райли.
        - Я связался с Департаментом транспортных средств. Последняя штрафная квитанция на имя доктора Эшли была выписана шесть лет назад за незаконную парковку.
        Офицер пристально взглянул на него:
        - Шериф, на что вы намекаете?
        - Ни на что я не намекаю,  - пожал плечами Манстер.  - Просто мне как-то не по себе.
        - Мы говорим об аварии, свидетелями которой были пять человек. Если вы считаете, что здесь имеет место преступный сговор, то в вашей теории полно дыр. Если же…
        - Знаю,  - вздохнул шериф.  - Будь все подстроено, грузовик просто смял бы машину и поехал дальше. У свидетелей нет причин лгать.
        - Именно.
        Офицер поднялся и потянулся:
        - Ладно, мне пора на базу. Лично я полагаю, что сержант Уоллис чист. Надеюсь, вы со мной согласны?
        Он пристально уставился на шерифа.
        - Да,  - нерешительно пробормотал тот.  - Должно быть, это несчастный случай.
        Мэри проснулась от детского плача, но не открыла глаз.
        «Кошмарный сон продолжается. Я сплю, а утром окажется, что Эдвард жив».
        Но плач продолжался. И когда стал невыносимым, она открыла глаза, но продолжала лежать, глядя в потолок. И наконец неохотно сползла с кровати. Голова была тяжелой, словно с похмелья. Она медленно пошла в спальню Тима. С ним были Флоренс и Бет. Все трое плакали.
        «Как бы я хотела заплакать! О, если бы я могла заплакать»,  - подумала она.
        Бет подняла голову:
        - Папа… папа правда умер?
        Мэри кивнула, не в силах выговорить ужасное слово, и села на край кровати.
        - Мне пришлось им сказать,  - извинилась Флоренс.  - Они собирались пойти поиграть с друзьями.
        - Все хорошо,  - прошептала Мэри, гладя Тима по голове.  - Не плачь, дорогой. Все будет хорошо.
        «Больше ничего уже не будет хорошо.
        Никогда».
        ОКР армии Соединенных Штатов в Форт-Райли расквартирован в строении 169, старом здании из известняка, окруженном деревьями. На крыльцо ведут несколько ступеней. В офисе первого этажа Шел Планчард разговаривал с полковником Дженкинсом.
        - Боюсь, у меня скверные новости, сэр. Сержант Уоллис, водитель, раздавивший машину гражданского доктора…
        - Да?
        - Сегодня утром у него случился сердечный приступ со смертельным исходом.
        - Какая жалость.
        - Да, сэр,  - бесстрастно ответил офицер ОКР.  - Его тело уже кремировали. Все это так неожиданно.
        - Большое несчастье.
        Полковник поднялся.
        - Меня переводят за океан.  - Он позволил себе слегка улыбнуться.  - С повышением. Весьма значительная должность.
        - Поздравляю, сэр. Вы этого достойны.
        Позже Мэри решила, что от безумия ее спасло состояние шока. Казалось, будто все это происходит с кем-то другим. А она медленно плавает под водой, слыша голоса, доносившиеся издалека, как сквозь вату.
        Отпевание проходило в похоронном бюро «Месс-Хинитт-Александр» на Джефферсон-стрит в голубом здании с белым портиком и большими белыми часами над входом. Церемониальный зал заполнили друзья и коллеги Эдварда. Гроб завалили венками и букетами. Карточка на одном из самых больших венков была написана почерком президента.
        «Мои искренние соболезнования. Пол Эллисон».
        Мэри и дети сидели сбоку. Дети молчали, хотя глаза их покраснели от слез.
        Эдварда хоронили в закрытом гробу. Мэри старалась не думать о причинах.
        Священник читал проповедь:
        - Прихожу к Тебе, Боже мой, в руках Которого смерть и жизнь! Господи, Ты дал мне тех, которых я оплакиваю; Ты у меня их отнял; да будет благословенно Твое святое Имя! Но, Господи, будь моей силой и моим утешением…
        Они с Эдвардом плывут в маленькой лодке по озеру Милфорд.
        - Ты любишь ходить под парусом?  - спросил он ее на первом свидании.
        - Никогда не ходила под парусом.
        - Назначаю тебе встречу в субботу.
        Через неделю они поженились.
        - Знаете, почему я женился на вас, леди?  - подшучивал Эдвард.  - Ты прошла испытание. Много смеялась и ни разу не упала за борт.
        Когда служба закончилась, Мэри и дети сели в большой черный лимузин, доставивший похоронную процессию к кладбищу.
        Хайленд-симитри на Эш-стрит походило на большой парк, окруженный гравийной дорогой. Кладбище было самым старым в Джанкшн-Сити, и многие надгробья пострадали от погоды и времени. Стоял ужасный холод, поэтому церемония была краткой.
        - Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет. И всякий, живущий и верующий в Меня, не умрет вовек. Истинно, истинно говорю вам: слушающий слово Мое и верующий в Пославшего Меня имеет жизнь вечную и на суд не приходит, но перешел от смерти в жизнь.
        Наконец Бог сжалился над Мэри, и священник закончил проповедь. Она и дети стояли на воющем ветру и смотрели, как гроб опускают в мерзлую землю.
        «До свидания, дорогой».
        Считается, что смерть  - это конец, но для Мэри она стала началом невыносимого ада. Они с Эдвардом говорили о смерти. И Мэри надеялась, что рано или поздно примирится с ней, но смерть внезапно превратилась в пугающую реальность, перестав быть смутным событием далекого будущего. И у нее больше не было сил. Душа вопила, отрицая случившееся с Эдвардом. Когда он умер, радость умерла вместе с ним. Она все глубже погружалась в депрессию. Хотелось только одного  - чтобы ее оставили в покое. Она замкнулась в себе, как маленький, испуганный, брошенный взрослыми ребенок. И возроптала на Бога.
        «Почему ты не взял меня первой?»  - бушевала она. Злилась на Эдварда, что покинул ее, злилась на детей, злилась на себя.
        «Я тридцатипятилетняя женщина с двумя детьми, но не знаю, кто я такая. Я была личностью, когда носила имя миссис Эдвард Эшли. Я принадлежала тому, кто принадлежал мне».
        Время летело, а Мэри словно заблудилась в пустоте. Ее жизнь была подобна потерявшему управление поезду, остановить который она не могла.
        Флоренс, Дуглас и остальные друзья не покидали ее, стараясь облегчить жизнь, но Мэри втайне хотела, чтобы они не докучали ей. Флоренс зашла как-то днем и увидела Мэри перед телевизором. Она смотрела футбольный матч с участием команды штата Канзас.
        - Она даже не сознавала, что я рядом,  - рассказывала вечером Флоренс.  - Настолько была поглощена игрой. Просто мурашки по коже. Это очень странно.
        - Почему?
        - Мэри ненавидит футбол. Это Эдвард был страстным болельщиком.
        Мэри потребовалась вся сила воли, чтобы собрать обломки, оставшиеся после смерти Эдварда. Завещание, страховка, банковские счета, налоги и просто счета, требующие оплаты, займы, активы… ей хотелось закричать, потребовать от адвокатов, банкиров и бухгалтеров, чтобы ее оставили в покое.
        «Я не желаю этим заниматься»,  - плакала она. Эдварда больше нет, а все вокруг говорили только о деньгах.
        Но ей все же пришлось заняться делами.
        - Боюсь, на оплату счетов и налогов,  - начал Фрэнк Данфи, бухгалтер Эдварда,  - уйдет большая часть страховки, миссис Эшли. Ваш муж не слишком любил требовать деньги с пациентов. Ему многие должны. Я обращусь в коллекторское агентство, чтобы там потребовали с людей все долги…
        - Нет!  - яростно воспротивилась Мэри.  - Эдвард не хотел бы этого.
        Данфи даже растерялся:
        - Тогда у вас остается всего тридцать тысяч долларов наличными и этот дом, закладная на который еще не выплачена. Если продать дом…
        - Эдвард не одобрил бы его продажу.
        Она сидела, скованная, оцепеневшая, погруженная в свое горе, и Данфи вдруг ужасно захотелось, чтобы жена любила его так же сильно.
        Но худшее было впереди. Пришло время отдать вещи Эдварда. Флоренс предложила помочь, но Мэри отказалась:
        - Нет. Эдвард хотел бы, чтобы это сделала я.
        У Эдварда осталось множество маленьких интимных вещей. Дюжина трубок, едва начатая банка с табаком, две пары очков для чтения, конспект лекции по медицине, которую он никогда не прочтет.
        Она вошла в гардеробную Эдварда и провела рукой по костюмам, которые ему больше не носить. Синий галстук он надевал в их последний вечер. Перчатки и шарф берегли его от зимнего ветра. В холодной могиле они ему не понадобятся.
        Двигаясь как автомат, она бережно убрала его бритву и зубные щетки. Нашла любовные записки, которые они писали друг другу. Вспомнила, как они были бедны, когда Эдвард только начинал свою практику, День благодарения без индейки, летние пикники и зимние катания на санках, свою первую беременность и как они читали живущей в ее чреве Бет и проигрывали записи классической музыки, и любовное письмо, написанное Эдвардом, когда родился Тим, и позолоченное яблоко, которое он подарил ей, когда она начала преподавать, и еще тысячу всяких чудесных, вызвавших слезы событий. Его смерть  - словно подлое деяние злого волшебника. Минуту назад он был жив, говорил, смеялся, любил и вдруг исчез в ледяной земле.
        «Я взрослая женщина. Я должна смириться с реальностью. Нет, я не взрослая и не могу ни с чем мириться. Я не хочу жить».
        Она лежала без сна долгую ночь, думая, как просто будет уйти к Эдварду, положить конец нестерпимым мукам, обрести покой.
        «Мы все привыкли ждать хэппи-энда. Счастливого конца. Но хэппи-энд  - это фикция. Такого просто не бывает. Впереди только смерть. Мы находим любовь и счастье, но их у нас отнимают, непонятно почему и зачем. Все мы обитатели покинутого космического корабля, заблудившегося между звездами. Этот мир  - Дахау, и все мы  - евреи.
        Наконец она задремала, но посреди ночи ее дикие вопли разбудили детей. Они прибежали в спальню, забрались в постель и обняли мать.
        - Ты не умрешь, правда?  - прошептал Тим.
        И Мэри поняла, что не сможет покончить с собой. Она нужна детям. И Эдвард никогда не простил бы ее.
        Надо продолжать жить. Ради детей. Отдавать им ту любовь, которую не сможет дать Эдвард.
        «Без Эдварда мы осиротели. И так нуждаемся друг в друге. Какая ирония: смерть Эдварда труднее переносить, потому что у нас была чудесная жизнь вместе. У меня столько причин тосковать по нему. Так много воспоминаний о том, чего больше никогда не будет. Где ты, Боже? Слышишь ли меня? Помоги мне. Пожалуйста, помоги мне.
        Ринг Ларднер сказал:
        «Трое из троих обязательно умрут, поэтому заткнись и сражайся».
        Я должна сражаться. Я была ужасной эгоисткой. И веду себя скверно, словно, кроме меня, на свете никто не страдает. Бог не пытается наказать меня. Жизнь  - это космический мешок, наполненный самым неожиданным содержимым. В этот момент где-то в мире кто-то теряет ребенка, катается на лыжах с горы, бьется в оргазме, сидит у парикмахера, лежит в постели, изнемогая от боли, поет на сцене, тонет, женится, умирает от голода в сточной канаве. Но разве у всех нас не один конец? Вечность  - это тысяча миллионов лет, и миллион лет назад каждый атом в наших телах был частицей звезды. Посмотри на меня, Боже. Все мы малая толика Вселенной  - и если умираем, Вселенная умирает вместе с нами».
        Эдвард был повсюду.
        В песнях, которые Мэри слушала по радио, в холмах, куда они ездили вместе. Рядом в постели, когда она просыпалась на рассвете.
        «Утром мне нужно встать пораньше, солнышко. У меня сегодня удаление матки и операция на бедре».
        Она слышала его голос и стала говорить с ним:
        «Я волнуюсь за детей, Эдвард. Они не хотят ходить в школу. Бет боится, что когда они придут домой, меня там не будет».
        Мэри каждый день бывала на кладбище, стояла на холоде, скорбя о потерянном навсегда. Но это не давало ей утешения.
        «Тебя здесь нет,  - твердила она.  - Скажи мне, где ты. Пожалуйста».
        Она думала о рассказе Маргерит Юрсенар «Как был спасен Ванг-фо», истории китайского художника, приговоренного императором к казни за ложь. Он создавал мир, красота которого противоречила реальности. Но художник перехитрил императора: нарисовал лодку и уплыл в ней.
        «Я тоже хочу убежать,  - думала Мэри.  - Не могу жить без тебя, дорогой».
        Флоренс и Дуглас старались ее ободрить.
        - Ему сейчас хорошо,  - в сотый раз повторяли они. Легко произносить слова утешения, особенно если они не действуют. Ни сейчас и никогда. Она просыпалась среди ночи и бежала к детям. Убедиться, что все в порядке.
        «Мои дети умрут. Люди, спокойно гуляющие по улице, умрут. Идиоты! Они смеются, не понимая, что медленно умирают.
        Их часы сочтены, а они тратят время на дурацкие карточные игры, ходят на глупые фильмы и бессмысленные футбольные матчи».
        «Проснитесь!  - хотелось кричать ей.  - Земля  - это бойня Господня, и мы его жертвы. Разве вы не знаете, что будет с нами и с теми, кого мы любим?»
        Ответ пришел не сразу, с трудом пробившись через черную пелену скорби. Конечно, люди знают. Их игры  - это вызов, их смех  - бравада, рожденная сознанием, что жизнь не вечна и всем уготована одна судьба.
        Но постепенно страх и гнев растаяли, уступив место восхищению мужеством ее собратьев, человеческих существ.
        «Мне стыдно. Я должна найти свой путь в лабиринте времени. В итоге каждый из нас остается наедине с собой. Ну а пока нужно держаться вместе, чтобы дать друг другу тепло и утешение».
        В Библии говорится, что смерть  - это еще не конец, а просто переход из одной жизни в другую. Эдвард никогда не покинет ее и детей. Он где-то рядом.
        Она продолжала беседовать с ним:
        «Сегодня я говорила с преподавателем Тима. Его оценки становятся лучше. Бет лежит с простудой. Помнишь, она всегда простужается в это время. Сегодня мы обедаем у Флоренс и Дугласа. Они такие чудесные люди, дорогой».
        Просыпаясь среди ночи, она вспоминала:
        «Ко мне приезжал декан. Спрашивал, когда я вернусь в университет. Я ответила, что не знаю. Пока не могу оставлять детей одних, даже ненадолго. Они так нуждаются во мне. Как по-твоему, сумею я когда-нибудь вернуться?»
        Несколько дней спустя:
        «Дуглас получил повышение, дорогой. Он стал главным врачом».
        Слышал ли ее Эдвард? Она не знала. Есть ли Бог и загробная жизнь? Или все это сказки? Т. С. Элиот сказал:
        «Человек без Бога  - семечко на ветру…»
        Президент Пол Эллисон, Стентон Роджерс и Флойд Бейкер встретились в Овальном кабинете.
        - Мистер президент, мы оба находимся под огромным давлением,  - начал госсекретарь.  - Думаю, больше нельзя откладывать назначение посла в Румынию. Пожалуйста, прочитайте список и выберите…
        - Спасибо, Флойд. Я ценю ваши усилия. Но по-прежнему думаю, что Мэри Эшли идеально подходит для этого поста. Ее семейное положение изменилось. Ее несчастье может обернуться для нас удачей. Я хочу попытаться еще раз. Стен, попрошу тебя вылететь в Канзас и убедить ее принять пост.
        - Если вы этого желаете, мистер президент…
        Мэри готовила обед, когда зазвонил телефон. Она подняла трубку.
        - Это Белый дом. Миссис Эдвард Эшли? Звонит президент.
        «Не сейчас,  - подумала она.  - Не хочу говорить ни с ним и ни с кем другим».
        Она вспомнила, как взволновал ее первый звонок. Теперь же все это не имеет никакого смысла.
        - Это миссис Эшли, но…
        - Прошу вас подождать минуту.
        Вскоре она услышала знакомый голос:
        - Миссис Эшли, это Пол Эллисон. Примите, пожалуйста, мои искренние соболезнования по случаю утраты вашего мужа. Насколько мне известно, он был прекрасным человеком.
        - Спасибо, мистер президент. С вашей стороны было очень любезно прислать цветы.
        - Не хочу вторгаться в вашу личную жизнь, миссис Эшли. Но теперь, когда ситуация в вашем доме так резко изменилась, я прошу вас снова подумать о моем предложении стать послом.
        - Спасибо, но вряд ли я могу…
        - Выслушайте меня, пожалуйста. Я попросил одного человека вылететь в Канзас и поговорить с вами. Его зовут Стентон Роджерс. Буду очень благодарен, если вы хотя бы встретитесь с ним.
        Она не знала, что сказать. Как объяснить, что ее мир перевернулся, жизнь разбита и сейчас самое главное для нее  - Бет и Тим. Но Мэри решила встретиться с этим человеком и тактично отклонить предложение.
        - Я приму его, мистер президент, но, боюсь, не изменю своего решения.
        На бульваре Бино находился вечно переполненный бар, который посещали и охранники Грозы в свободное от дежурства время. Даже Лев Пастернак изредка заходил сюда. Ангел выбрал столик так, чтобы можно было подслушивать разговоры. Охранники, пользуясь передышкой, пропускали стаканчик-другой, а спиртное развязывало языки. Ангел слушал, пытаясь обнаружить уязвимое место в обороне виллы. Такое всегда имеется. Просто нужно быть достаточно умным, чтобы его найти.
        Прошло три дня, прежде чем Ангел уловил нечто интересное.
        - Не знаю, чем Гроза занимается с девками, которых привозят на виллу. Одно точно: они своими хлыстами вышибают из него дух,  - рассказывал один из охранников.  - Слышал бы ты его вопли! На прошлой неделе я видел хлысты, которые он держит в шкафу…
        И на следующую ночь:
        - Шлюхи, которых поставляют нашему бесстрашному вождю, настоящие красотки. Их везут со всего мира. Об этом Лев заботится лично. Он умный. Никогда не использует одну и ту же девку дважды. Так что до Грозы никто через них не доберется.
        Именно это и требовалось Ангелу.
        Рано утром Ангел взял напрокат другую машину и поехал в Париж на «фиате». Секс-шоп был на Монмартре, на площади Пигаль, в центре района, населенного проститутками и сутенерами. Ангел вошел в магазин и прошелся между стеллажами, тщательно изучая товар. Здесь были наручники и цепи, усаженные металлическими заклепками шлемы, кожаные трусики с разрезом спереди, массажеры для пениса, несдуваемые резиновые куклы и порнокассеты, спринцовки для мужчин, анальная смазка, шестифутовые плетеные кожаные хлысты с шипами на конце.
        Ангел выбрал хлыст, заплатил наличными и ушел. Но на следующий день принес хлыст обратно. Продавец увидел его и проворчал:
        - Деньги не возвращаются.
        - Мне не нужны деньги,  - пояснил Ангел.  - Просто неловко таскать его с собой. Буду очень благодарен, если отошлете почтой. Я, конечно, заплачу за отправку.
        После полудня он уже сидел в самолете, летевшем в Буэнос-Айрес.
        Тщательно завернутый хлыст на следующий день прибыл на виллу в Нейи и сразу попал в руки охранника. Он прочитал этикетку с названием магазина, разорвал бумагу и тщательно изучил хлыст.
        - А я думал, у старика и без того достаточно подобных штук,  - хмыкнул он, отдавая хлыст напарнику. Тот отнес его в спальню Марина Грозы и положил в шкаф, к другим таким же.
        Глава 10
        Форт-Райли, один из старейших действующих в Соединенных Штатах армейских фортов, был построен в 1853 году, когда Канзас еще являлся индейской территорией. Он предназначался для защиты переселенцев от набегов индейцев. В наши дни его в основном используют как вертолетную базу и летное поле для небольших военных самолетов с жесткими крыльями.
        Когда там приземлился «Ди-си-7» со Стентоном Роджерсом на борту, его приветствовал командир базы и весь личный состав. Тут же ждал лимузин, чтобы отвезти Стентона в дом Эшли. Стентон связался с Мэри сразу после звонка президента.
        - Обещаю отнять у вас как можно меньше времени, миссис Эшли. Я собираюсь прилететь в понедельник днем, чтобы повидаться с вами, если разрешите.
        «Он так вежлив. И такая важная персона. Почему президент посылает именно его, чтобы поговорить со мной?»
        И она неожиданно для себя спросила:
        - Вы не пообедаете с нами?
        Чуть поколебавшись, он согласился. Впереди длинный, скучный вечер. Но что поделать.
        Услышав новости, Флоренс пришла в восторг.
        - Советник президента по иностранным делам приезжает сюда на обед? Значит, ты примешь назначение?
        - Флоренс, ничего это не значит. Я обещала президенту поговорить с Роджерсом. Это все.
        Флоренс обняла Мэри:
        - Поступай, как считаешь нужным. Я хочу только, чтобы ты была счастлива.
        - Знаю.
        Мэри решила, что Стентон Роджерс  - человек выдающийся. Она видела его в «Мит зе пресс»[9 - Встреча с прессой.] и на фотографиях в журнале «Тайм», но посчитала, что в жизни он выглядит более внушительным. Стентон был учтив, но вел себя несколько отчужденно.
        - Позвольте еще раз передать искренние сожаления президента по поводу вашей ужасной трагедии, миссис Эшли.
        - Спасибо.
        Она познакомила Стентона с Бет и Тимом. Все трое серьезно беседовали о чем-то, а Мэри тем временем пошла на кухню, посмотреть, как обстоят дела с обедом.
        - Я подам хоть сейчас,  - заверила Люсинда,  - но ему точно не понравится.
        Когда Мэри сказала Люсинде, что к ним на обед приедет Стентон Роджерс, и попросила сделать тушеную говядину, та решительно заявила: такие люди, как мистер Роджерс, не едят ничего подобного.
        - Да ну? И что же они едят?
        - Филе «Шатобриан» и блинчики «Сюзетт».
        - А у нас будет тушеная говядина.
        - Ладно,  - недовольно буркнула Люсинда,  - но это неправильно.
        К тушеной говядине она подала картофельное пюре со сливками, свежие овощи и салат, а на десерт испекла тыквенный пирог. Стентон съел все, что лежало на тарелке.
        За обедом они с Мэри обсуждали проблемы фермеров.
        - Фермеры Среднего Запада страдают от низких цен и перепроизводства продукции,  - озабоченно говорила Мэри.  - Они слишком бедны, но при этом достаточно горды, чтобы просить милостыню у государства.
        Они поговорили о красочной истории Джанкшн-Сити, после чего Стентон наконец перешел к Румынии.
        - Что вы думаете о политике президента Ионеску?  - спросил он.
        - В истинном смысле слова в Румынии нет правительства. Его подменяет Ионеску. У него абсолютная власть.
        - По-вашему, там начнется революция?
        - Только не в нынешних обстоятельствах. Единственный человек, способный низложить его,  - это Марин Гроза. Но сейчас он скрывается во Франции.
        Стентон продолжал задавать вопросы. Мэри оказалась настоящим экспертом по странам за «железным занавесом», чем явно произвела на него впечатление.
        Но у Мэри осталось неприятное ощущение, будто ее весь вечер рассматривали под микроскопом.
        Она была куда ближе к истине, чем подозревала.
        «Пол прав,  - думал Роджерс.  - Она прекрасный специалист по Румынии. Но есть кое-что еще. Нам нужна противоположность скверному американцу. А Эшли с детьми представит нашу страну в самом выгодном свете».
        Стентона все больше увлекала эта перспектива.
        «Она и не сознает, насколько может быть полезной».
        В конце вечера Стентон приступил к делу:
        - Миссис Эшли, буду с вами откровенен. Вначале я возражал против вашего назначения послом в такую сложную страну, как Румыния. Я так и сказал президенту и говорю это вам сейчас, поскольку изменил мнение. Думаю, из вас выйдет прекрасный посол.
        Мэри покачала головой:
        - Простите, мистер Роджерс. Но я не политик. Всего лишь дилетант.
        - Как указал мне президент Эллисон, некоторые из наших лучших послов были именно дилетантами, не имеющими опыта во внешней политике. Уолтер Анненберг, бывший посол Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии, был издателем.
        - Я не…
        - Джон Кеннет Гэлбрейт, наш посол в Индии, являлся преподавателем. Майк Мэнсфилд начинал репортером, прежде чем стать сенатором и получить назначение послом в Японию. Я могу привести еще десяток подобных примеров  - все эти люди именно те, кого вы называете дилетантами. Но они были умны, любили Соединенные Штаты и доброжелательно относились к народу страны, куда их послали на службу.
        - Вас послушать, все так просто.
        - Как вам, должно быть, известно, мы произвели тщательную проверку. Вас одобрили спецслужбы. Вы не имеете проблем с налоговым управлением и кем бы то ни было другим. Декан Хантер считает вас прекрасным преподавателем и, конечно, настоящим экспертом по Румынии. Неплохое начало. Последнее, но не менее важное: вы являете собой именно тот образ, который президент хочет показать странам за «железным занавесом», чья пропаганда кричит о зверином оскале капитализма.
        Мэри задумчиво слушала.
        - Мистер Роджерс, уверяю вас, я высоко ценю все, что вы сказали. Но не могу принять ваше предложение. Мне нужно думать о Бет и Тиме. Я не вправе оторвать их от привычной жизни, лишить корней…
        - В Бухаресте прекрасная школа для детей дипломатов. Тим и Бет получат великолепное образование и хорошо узнают чужую страну. Научатся вещам, которые никогда не постигнут здесь.
        Мэри совсем иначе планировала этот разговор.
        - Я не… мне надо подумать.
        - Я останусь в городе до утра,  - сказал Стентон.  - В мотеле «Олл Сизонс». Поверьте, миссис Эшли, я понимаю, какое серьезное решение вы должны принять. Но эта программа важна не только для президента, но и для нашей страны. Пожалуйста, не забывайте об этом.
        После ухода Стентона Мэри поднялась наверх. Дети ждали ее, взволнованные, не помышляя о сне.
        - Так ты примешь эту работу?  - спросила Бет.
        - Нам нужно поговорить. Если я соглашусь, вам придется оставить школу и всех друзей. Вы будете жить в чужой стране, языка которой мы не знаем. И ходить в незнакомую школу.
        - Мы с Тимом уже все обсудили, и знаешь, что мы думаем?
        - И что же?
        - Любая страна будет счастлива принять такого посла, ма.
        Той ночью она говорила с Эдвардом:
        - «Ты бы слышал его, дорогой. Такое впечатление, что президент действительно во мне нуждается. Возможно, миллион человек выполнили бы эту работу лучше меня, но он очень высокого мнения обо мне. Помнишь, мы с тобой говорили, как здорово было бы принять эту должность? Ну вот, мне дали еще один шанс, и я не знаю, что делать. Откровенно говоря, меня это пугает. Как я могу оставить наш дом? Здесь все напоминает о тебе».
        Она почувствовала, что плачет.
        «Это все, что от тебя осталось. Помоги мне решить. Пожалуйста, помоги».
        Она сидела у окна в халате, глядя на деревья, дрожавшие под безжалостным воющим ветром.
        На рассвете она приняла решение.
        В девять утра Мэри позвонила в мотель «Олл Сизонс» и попросила к телефону Стентона Роджерса.
        Когда он взял трубку, она сказала:
        - Мистер Роджерс, пожалуйста, будьте добры передать президенту, что для меня большая честь принять его назначение на должность посла.
        Глава 11
        «Эта красивее, чем все остальные»,  - подумал охранник.
        Она не выглядела проституткой. Скорее, киноактрисой или моделью. Лет двадцати, не больше, с длинными светлыми волосами и чистой молочно-белой кожей. И платье на ней от модного дизайнера.
        Лев Пастернак лично подошел к воротам, чтобы отвести ее в дом. Эта девочка, Бисера, была из Югославии и занервничала при виде вооруженных охранников.
        «Во что это я вляпалась?»
        Ее сутенер вручил ей билет в оба конца и пообещал, что она получит две тысячи долларов за час работы.
        Лев постучал в дверь спальни.
        - Входите,  - откликнулся Гроза.
        Пастернак открыл дверь и подтолкнул девушку вперед.
        Марин стоял у изножья кровати. Он был в халате, и Бисера видела, что под халатом ничего нет.
        - Это Бисера,  - объявил Пастернак, но не представил Грозу.
        - Добрый вечер, дорогая. Входи.
        Она шагнула к нему и обольстительно улыбнулась.
        - Вижу, ты уже готов. Хочешь, я разденусь? И нам обоим будет приятнее.
        Она принялась снимать платье.
        - Нет. Не раздевайся, пожалуйста.
        Она удивленно уставилась на него.
        - Хочешь, чтобы…
        Гроза подошел к шкафу и выбрал хлыст:
        - Вот что мне нужно.
        Так вот в чем дело. Раб и госпожа! Странно. На вид он не из тех мужчин. Впрочем, кто их разберет?!
        - Конечно, милый. Если это тебя заводит…
        Марин снял халат и повернулся спиной. Бисеру шокировало его покрытое рубцами тело. Кожа была испещрена шрамами. Что-то озадачило ее в выражении его лица, и, поняв, что именно, она поразилась еще больше. Грозу терзала невыносимая мука. Какая-то непреходящая боль. Почему он хочет, чтобы его отхлестали?
        Она наблюдала, как он садится на табурет.
        - Сильно,  - скомандовал он.  - Бей как можно сильнее.
        - Хорошо.
        Бисера подняла длинный кожаный хлыст.
        Садомазохизм не являлся для нее откровением, но на этот раз все было иначе. Но что именно? Она не понимала. Впрочем, это не ее дело. Главное  - поскорее получить деньги  - и на самолет.
        Она подняла хлыст и обрушила на его обнаженную спину.
        - Сильнее,  - потребовал он.  - Сильнее.
        И сжался от боли, когда жесткая кожаная плеть врезалась в кожу. Раз… другой… снова и снова…
        Страшная картина насилия над женой и дочерью снова возникла перед его мысленным взором. Хохочущие солдаты переходили от женщины к ребенку со спущенными штанами, выстраивались в очередь. Марин Гроза напрягал мышцы, словно пытаясь освободиться от невидимых уз. Хлыст падал снова и снова, а он слышал вопли жены и дочери, умолявших о пощаде, давившихся мужскими пенисами во рту, когда их одновременно насиловали спереди и сзади… пока несчастные истекали кровью. Крики постепенно стихали, пока окончательно не смолкли.
        - Сильнее!  - простонал Гроза, с каждым ударом хлыста ощущая острое лезвие ножа, вонзившегося в гениталии, когда палачи его оскопили.
        - Позови… позови…  - прохрипел он, не в силах вдохнуть. Легкие были словно парализованы.
        Девушка остановилась с поднятым хлыстом:
        - Эй! С вами все в порядке?
        Под ее испуганным взглядом он рухнул на пол. Глаза остекленели.
        - На помощь! На помощь!  - завопила Бисера.
        В комнату ворвался Пастернак с пистолетом в руке, но, увидев неподвижную фигуру на полу, остановился:
        - Что случилось?
        - Он мертв! Мертв!  - билась в истерике Бисера.  - Я ничего не сделала! Только выпорола его, но он сам приказал! Клянусь!
        Через несколько секунд в комнате появился живший на вилле доктор и осмотрел труп. Кожа мертвеца посинела, а мышцы неестественно затвердели.
        Доктор поднял хлыст и понюхал.
        - Что?!
        - Черт! Кураре! Экстракт из южноамериканского растения. Инки смазывали им копья, которыми убивали врагов. Стоит кураре попасть в кровь, и через три минуты вся нервная система парализована.
        Мужчины стояли, беспомощно глядя на своего мертвого лидера.
        Спутниковая связь разнесла по всему миру новость об убийстве Марина Грозы. Лев Пастернак сумел утаить от прессы омерзительные подробности.
        Президент вызвал в Овальный кабинет Стентона Роджерса.
        - Как по-твоему, Стен, кто за этим стоит?
        - Либо русские, либо Ионеску. В конце концов, это одно и то же. Они не хотели нарушать статус-кво.
        - Итак, придется иметь дело с Ионеску. Очень хорошо. Теперь остается как можно быстрее утвердить назначение Мэри Эшли.
        - Она в пути, Пол. Без проблем.
        - Прекрасно.
        Услышав новость, Ангел улыбнулся: «Это случилось раньше, чем я предполагал».
        В десять часов вечера зазвонил телефон. Контролер поднял трубку:
        - Алло.
        Послышался гортанный голос Неузы Муньес:
        - Ангел прочитал утреннюю газету и велел перевести деньги на его счет.
        - Передайте, что это будет сделано немедленно. И, мисс Муньес, скажите Ангелу, я очень доволен. И вскоре он может снова понадобиться. У вас есть номер телефона для связи с ним?
        После долгой паузы он услышал:
        - Полагаю, да.
        Она продиктовала ему номер.
        - Прекрасно. Если Ангел…
        Короткие гудки.
        «Черт бы побрал эту идиотку!»
        Утром деньги лежали на счету в Цюрихе и через час после получения были переведены в женевский банк Саудовской Аравии.
        «В наши дни лучше перестраховаться,  - подумал Ангел.  - Проклятые банкиры готовы облапошить тебя при первом удобном случае».
        Глава 12
        Она не просто укладывала вещи. Паковала собственную жизнь. Прощалась с тринадцатью годами грез, воспоминаний, любви. Расставалась с Эдвардом. Это был их домашний очаг, а теперь здесь поселятся чужие люди, не подозревающие о радостях и печалях, слезах и смехе, которые знали эти стены.
        Дуглас и Флоренс Шифферы пришли в восторг, узнав, что Мэри решила принять назначение.
        - Ты станешь потрясающим послом,  - заверила Флоренс.  - Мы с Дугом будем скучать по тебе и детям.
        - Обещайте, что приедете погостить к нам в Румынию.
        - Даем слово.
        На Мэри обрушилось множество дел. Ничего нельзя было упустить. Пришлось составить список.
        • Позвонить на склад и заказать грузовик для перевозки вещей, остающихся здесь.
        • Отказаться от услуг молочника.
        • Отказаться от доставки газет.
        • Дать почтальону новый адрес.
        • Подписать бумаги на аренду дома.
        • Перекрыть воду.
        • Заплатить по счетам.
        • «Не паниковать!»
        Разрешение на бессрочный отпуск подписал декан Хантер.
        - Я найду преподавателя, который возьмет ваши группы выпускников. Никаких проблем. Но участникам семинара будет вас не хватать,  - улыбнулся он.  - Уверен, мы еще станем гордиться вами, миссис Эшли. Удачи.
        - Спасибо.
        Мэри забрала документы детей из школы. Нужно было подготовиться к отъезду и купить билеты на самолет. В прошлом Мэри не особенно волновали подобные проблемы, потому что ими занимался Эдвард. Теперь Эдвард остался только в ее памяти и сердце, навсегда.
        Мэри беспокоили Бет и Тим. Вначале они были полны энтузиазма и радовались, что будут жить в другой стране, но теперь, столкнувшись с реальностью, остыли. И каждый пришел посоветоваться с матерью.
        - Мама,  - начала Бет,  - я же не могу оставить всех своих друзей. Что, если я больше никогда не увижу Верджила? Может, мне стоит остаться здесь до конца семестра?
        - Ма,  - сообщил Тим,  - я только что попал в «Малую лигу»[10 - Объединение детских бейсбольных команд.]. Если я уеду, они найдут другого третьего защитника базы. Может, нам лучше лететь осенью, когда сезон закончится? Пожалуйста, ма!
        «Они боятся. Как и их мать».
        Стентон Роджерс был так убедителен. Но ночью, оставаясь наедине со своими страхами, Мэри думала:
        «Я ничего не знаю о работе посла. Я всего лишь канзасская домохозяйка, возомнившая себя государственным деятелем. Все поймут, что я ничтожество. Я ненормальная, если согласилась на это».
        Наконец каким-то чудом все было готово. Дом на длительный срок сдали в аренду переехавшей в Джанкшн-Сити семье.
        Настало время отъезда.
        - Мы с Дугом отвезем вас в аэропорт,  - предложила Флоренс.
        Аэропорт, где их ждал шестиместный чартерный самолет до Канзас-сити, штат Миссури, находился в Манхэттене, штат Канзас. В Канзас-сити они пересядут на самолет побольше, который доставит их в Вашингтон.
        - Подождите минуту,  - попросила Мэри и поднялась в спальню, которую делила с Эдвардом столько чудесных лет. И долго стояла. В последний раз.
        «Я уезжаю, дорогой. И хочу попрощаться. Думаю, сейчас я делаю то, чего бы ждал от меня ты. Я очень на это надеюсь. Вот только боюсь, что больше мы никогда сюда не вернемся. Такое чувство, что я тебя бросаю. Но ты останешься со мной, куда бы я ни поехала. Сейчас я нуждаюсь в тебе особенно сильно. Останься со мной. Помоги мне. Я так тебя люблю. Иногда я думаю, что без тебя мне не справиться. Ты слышишь меня, дорогой? Где ты?»
        Дуглас проследил, чтобы их вещи погрузили в маленький чартерный самолет. Увидев его на взлетной полосе, Мэри остановилась как вкопанная:
        - О Господи!
        - В чем дело?  - спросила Флоренс.
        - Я… я была так занята и совсем забыла…
        - О чем?
        - Что придется лететь. Флоренс, я в жизни не летала! И не могу сесть в эту маленькую коробочку!
        - Мэри, вероятность чего-то непредвиденного  - одна на миллион.
        - Я не люблю вероятности,  - отрезала Мэри.  - Мы поедем поездом.
        - Невозможно. Сегодня днем тебя ожидают в Вашингтоне.
        - Живой. Мертвая я ничем не смогу быть им полезна.
        Шифферам минут пятнадцать пришлось убеждать Мэри, и через полчаса все трое были пристегнуты ремнями в самолете компании «Эр Мидуэст», рейс 826. Когда взревели двигатели и аэроплан понесся по полосе, Мэри закрыла глаза и вцепилась в подлокотники кресла. Через несколько секунд они поднялись в воздух.
        - Мама…
        - Ш-ш-ш! Не разговаривать!
        Она застыла, боясь взглянуть в окно, силой мысли пытаясь удержать самолет в воздухе. Дети обсуждали проплывавшие внизу пейзажи и прекрасно проводили время.
        «Дети!  - с горечью думала Мэри.  - Что они понимают?»
        В аэропорту Канзас-сити они пересели на «Ди-си-10» и вылетели в Вашингтон. Том и Бет сидели вместе, а Мэри  - через проход. Ее соседкой оказалась пожилая дама.
        - Честно говоря, я немного нервничаю,  - призналась она.  - Никогда раньше не летала.
        Мэри похлопала ее по руке и улыбнулась:
        - Поверьте, вам нечего бояться. Вероятность чего-то непредвиденного  - одна на миллион.
        Часть вторая
        Глава 13
        Когда самолет приземлился в вашингтонском аэропорту имени Даллеса, Мэри и детей встретил молодой человек из Госдепартамента.
        - Добро пожаловать в Вашингтон, миссис Эшли. Я Джон Бернс. Мистер Роджерс просил меня встретить вас и доставить в отель. Я снял вам номер в «Ривердейл-тауэрс». Думаю, там вам будет удобно.
        Мэри поблагодарила и представила Бет и Тима.
        - Если дадите мне квитанции на багаж, миссис Эшли, я обо всем позабочусь.
        Уже через двадцать минут лимузин вез их в центр Вашингтона.
        Тим в полном восхищении смотрел в окно.
        - Смотрите!  - воскликнул он.  - Вон там Мемориал Линкольна!
        Бет уставилась в другое окно:
        - Это памятник Вашингтону!
        Мэри смущенно взглянула на Бернса.
        - Боюсь, дети не слишком много повидали в жизни,  - извинилась она.  - Видите ли, они никогда не выезжали…
        Но тут она взглянула в окно:
        - О Господи! Смотрите! Белый дом!
        Лимузин проехал по Пенсильвания-авеню, окруженной потрясающими достопримечательностями.
        «Этот город правит миром,  - взволнованно думала Мэри.  - Здесь сосредоточена вся власть. И я, хоть и в малой степени, тоже буду к этому причастна».
        Когда лимузин подъехал к отелю, Мэри спросила:
        - Когда я увижу мистера Роджерса?
        - Он свяжется с вами утром.
        Пит Коннорс, глава отделения контрразведки ЦРУ, засиделся на работе, но сегодняшние дела еще далеко не закончились. Каждую ночь в три часа специальная команда готовила разведдонесение президенту. Донесение с кодовым названием «Пиклз» должно было лечь на его стол ранним утром. Вооруженный курьер доставил конверт в Белый дом через западные ворота. Пит Коннорс вновь заинтересовался перехваченными шифровками из-за «железного занавеса», поскольку большинство из них касалось назначения Мэри Эшли послом США в Румынию.
        Советский Союз опасался, что президент Эллисон собирается проникнуть в страны социалистического лагеря и развернуть там шпионскую деятельность.
        Но Коннорс считал, что имеет куда больше причин для волнения, нежели коммунисты. Если идея президента сработает, страна станет открытым домом для проклятых шпионов.
        Питу сообщили о прибытии Мэри. Глядя на ее фотографию, он подумал: «Самая подходящая кандидатура». И широко улыбнулся.
        «Ривердейл-тауэрс», находившийся в квартале от комплекса Уотергейт, был небольшим семейным отелем с уютными номерами.
        Коридорный принес вещи, и, едва Мэри принялась их распаковывать, раздался звонок. Она подняла трубку:
        - Алло?
        - Миссис Эшли?  - осведомился мужчина.
        - Да.
        - Меня зовут Бен Кон. Я репортер «Вашингтон пост». Не могли бы мы поговорить?
        Мэри заколебалась:
        - Мы только приехали и…
        - Я отниму у вас не более пяти минут. Собственно говоря, всего лишь хотел поприветствовать вас первым.
        - Ну… полагаю…
        - Я уже поднимаюсь.
        Бен Кон оказался приземистым мускулистым коротышкой с покрытым шрамами лицом боксера.
        «Выглядит спортивным репортером»,  - подумала Мэри.
        Он сел на стул напротив нее.
        - Вы впервые в Вашингтоне, миссис Эшли?
        - Да.
        Она заметила, что при нем нет ни блокнота, ни диктофона.
        - Не стану задавать вам глупый вопрос.
        - Какой именно?  - нахмурилась она.
        - Как вам понравился Вашингтон? Каждый раз, когда знаменитость спускается с трапа самолета, первое, что она слышит: «Как вам нравится этот город?»
        - Я не знаменитость, но, думаю, мне очень понравится Вашингтон,  - рассмеялась Мэри.
        - Вы преподавали в Канзасском университете?
        - Да. Я вела курс лекций по современной политике Восточной Европы.
        - Насколько мне известно, президент впервые узнал о вас, прочитав вашу книгу по Восточной Европе и несколько журнальных статей.
        - Да.
        - А все остальное, как говорится, история.
        - Полагаю, это необычный способ…
        - Не настолько уж необычный. Президент точно так же узнал о Джин Керкпатрик и сделал ее послом в ООН. Так что, как видите, прецедент уже был,  - улыбнулся Бен.  - Одно из ключевых слов в Вашингтоне «прецедент». Ваши предки родом из Румынии?
        - Мой дед.
        Бен пробыл в номере еще пятнадцать минут, стараясь узнать подробности биографии Мэри.
        - Когда это интервью появится в печати?  - спросила Мэри, собираясь послать газеты Шифферам и другим друзьям в Джанкшн-Сити.
        Бен поднялся и уклончиво ответил:
        - Пока еще не знаю.
        Что-то в этой ситуации сбивало его с толку. Но он пока не понимал, что именно.
        После его ухода в гостиной появились Бет и Тим.
        - Как ты думаешь, мама, он славный?
        - Д-да…  - нерешительно пробормотала Мэри.  - По-моему, да.
        Утром позвонил Стентон Роджерс:
        - Доброе утро, миссис Эшли.
        Она словно услышала голос старого друга.
        «Просто он единственный знакомый в этом городе».
        - Доброе утро, мистер Роджерс. Спасибо, что послали мистера Бернса встретить нас в аэропорту и устроить в отеле.
        - Надеюсь, вы всем довольны.
        - Здесь чудесно.
        - Я подумал, что будет неплохо, если мы встретимся и обсудим кое-какие процедуры, через которые вам придется пройти.
        - С удовольствием.
        - Давайте пообедаем в «Гранде»? Это недалеко от вашего отеля. Час дня?
        - Прекрасно.
        - Я встречу вас в нижнем зале.
        Итак, все начинается.
        Мэри заказала ленч для детей в номер, и в час дня такси привезло ее к «Гранду». Мэри восхищенно рассматривала здание. «Гранд-отель» по-своему тоже был центром власти. Главы государств и дипломаты со всего мира останавливались здесь, и теперь она понимала почему. Элегантное строение с внушительным вестибюлем, полами из итальянского мрамора и изящными колоннами, подпиравшими сводчатый потолок. В чудесном внутреннем дворе бил фонтан. Тут же находился открытый бассейн. Мраморная лестница вела в ресторан, где ждал ее Стентон Роджерс.
        - Добрый день, миссис Эшли.
        - Добрый день, мистер Роджерс.
        - До чего же официально звучит,  - рассмеялся он.  - Как насчет «Стена» и «Мэри»?
        - С радостью.
        Сегодня Стентон казался другим. И эту перемену было трудно определить. В Джанкшн-Сити он держался отстраненно, даже слегка неприязненно. Теперь все это, казалось, полностью исчезло. Он был дружелюбен и приветлив.
        «Видимо, он признал меня»,  - довольно отметила Мэри.
        - Что-нибудь выпьете?
        - Спасибо, нет.
        Они заказали ленч. Цены в меню показались ей заоблачными.
        «Не то что в Джанкшн-Сити».
        Ее номер в отеле стоил двести пятьдесят долларов в сутки.
        «При таких расходах мои деньги скоро улетучатся»,  - подумала она.
        - Стен, не хочу показаться грубой, но не могли бы вы сказать, каково жалованье посла?
        - Справедливый вопрос,  - рассмеялся он.  - Вы будете получать шестьдесят пять тысяч долларов в год плюс расходы на нужды посольства.
        - И когда я начну все это получать?
        - С момента вступления в должность.
        - А до того?
        - Семьдесят пять долларов в день.
        Сердце Мэри упало. Она не сможет даже оплатить счета за пребывание в отеле, не говоря уже о других тратах!
        - И долго я пробуду в Вашингтоне?  - пробормотала она.
        - Около месяца. Мы постараемся ускорить ваше назначение. Госсекретарь телеграфировал румынскому правительству, запрашивая одобрение вашей кандидатуры. Скажу вам по секрету, между нашими правительствами уже велись тайные переговоры. С румынами проблем не будет, но вы должны еще получить согласие сената.
        «Значит, румынское правительство не возражает,  - поразилась Мэри.  - Возможно, я лучше подхожу для этой должности, чем предполагала».
        - Я договорился о неофициальной консультации с председателем сенатской Комиссии по иностранным делам. Следующим шагом будет открытое слушание. Члены комиссии зададут вам вопросы о вашей биографии, лояльности к стране, о том, как вы представляете свою работу и чего надеетесь достигнуть.
        - А что затем?
        - Комиссия проголосует. А когда представит отчет, последует голосование всего сената.
        - Но ведь бывали случаи, когда кандидатура проваливалась, верно?  - осторожно спросила Мэри.
        - В вашем случае на карте стоит престиж президента. Вы получите полную поддержку Белого дома. Президент старается максимально ускорить ваше назначение. Кстати, я подумал, что вам с детьми захочется посмотреть достопримечательности, и заказал машину с водителем и экскурсию в Белый дом.
        - Большое спасибо!
        - Рад помочь,  - улыбнулся Стентон.
        Экскурсия в Белый дом состоялась следующим утром. Их провели по дому, показали сад Жаклин Кеннеди и еще один, в стиле восемнадцатого века, с бассейном, деревьями и пряными травами, которые использовались на кухне Белого дома.
        - Впереди,  - объявил сопровождающий их гид,  - Восточное крыло. Там находятся офисы военных, представителей конгресса, комнаты для посетителей и обслуги первой леди.
        Они прошли через Западное крыло и заглянули в Овальный кабинет.
        - Сколько здесь комнат?  - спросил Тим.
        - Сто тридцать две комнаты, шестьдесят девять подсобных помещений, двадцать восемь каминов и тридцать две ванные.
        - Должно быть, здешние обитатели большие чистюли.
        - Президент Вашингтон лично наблюдал за строительством Белого дома. Он единственный президент, который никогда тут не жил.
        - И я его не осуждаю,  - пробормотал Тим.  - Чертовски огромный дом.
        Мэри, залившись краской, пихнула его локтем.
        Экскурсия заняла почти два часа, и к ее концу семейство Эшли изрядно устало, но зато прониклось величием Белого дома.
        «Вот где все начиналось,  - думала Мэри.  - И теперь я стану частью этого».
        - Ма?
        - Да, Бет?
        - У тебя какое-то странное лицо.
        На следующий день позвонили из канцелярии президента:
        - Доброе утро, миссис Эшли. Президент Эллисон спрашивает, можете ли вы встретиться с ним сегодня днем.
        Мэри от неожиданности поперхнулась.
        - Да… я… конечно.
        - Три часа вам подходит?
        - Разумеется.
        - Лимузин будет ждать внизу в два сорок пять.
        Когда Мэри привели в Овальный кабинет, президент Эллисон поднялся, чтобы пожать ей руку, и, широко улыбнувшись, воскликнул:
        - Вот вы и попались!
        - Я рада, что вы меня поймали, мистер президент,  - рассмеялась Мэри.  - Это большая честь для меня.
        - Садитесь, миссис Эшли. Можно называть вас просто «Мэри»?
        - Пожалуйста.
        Они сели на диван.
        - Вы будете моим доппельгангером. Знаете, что это?
        - Нечто вроде духа, как две капли воды похожего на живого человека.
        - Совершенно верно. Это мы и есть. Не могу вам передать, как меня взволновала ваша последняя статья. Я словно читал строчки, написанные собственной рукой. Многие не верят, что наша программа «народной дипломатии» сработает, но мы с вами их переубедим.
        «Наша программа “народной дипломатии”. Мы с вами их переубедим. Какой чудесный человек»,  - восхитилась Мэри, но вслух сказала:
        - Я сделаю все, что в моих силах, мистер президент.
        - Я на вас рассчитываю. Очень. Румыния  - испытательный полигон. После убийства Грозы ваша работа усложняется. Если мы сможем чего-то там добиться, значит, программа сработает и в других коммунистических странах.
        Следующие полчаса они обсуждали будущие проблемы. Наконец Пол Эллисон произнес:
        - Стен Роджерс постоянно будет на связи с вами. Он стал большим вашим поклонником.  - И, протянув ей руку, добавил:  - Удачи, доппельгангер.
        На другой день Стентон позвонил Мэри:
        - Завтра утром у вас встреча с председателем сенатской Комиссии по иностранным делам.
        Комиссия по иностранным делам находилась в «Дирксен билдинг». Табличка на двери гласила:
        «Комиссия по иностранным делам. Комната 419».
        Председателем оказался кругленький седовласый мужчина с проницательными зелеными глазами и непринужденными манерами профессионального политика.
        Он встретил Мэри у двери.
        - Чарли Кэмпбелл. Рад познакомиться, миссис Эшли. Много слышал о вас.
        «Интересно, хорошего или плохого?»
        Он подвел ее к стулу.
        - Кофе?
        - Нет, спасибо, сенатор.
        Она слишком нервничала, чтобы удержать чашку.
        - В таком случае сразу к делу. Президент желает назначить вас своим представителем в Румынии. Мы, естественно, обязаны оказывать вам полную и всестороннюю поддержку. Вопрос в том, считаете ли вы себя годной для этой работы, миссис Эшли?
        - Нет, сэр.
        Ответ застал его врасплох.
        - Простите?
        - Если вас интересует, есть ли у меня опыт дипломатической работы в зарубежных странах, тогда я не гожусь для этой работы. Однако мне говорили, что треть послов нашей страны не имеют такого опыта. Зато я обладаю кое-чем более важным: знанием Румынии. Я знакома с ее экономическими и социальными проблемами, а также с политической обстановкой. И уверена, что смогу создать в глазах румын положительный образ нашей страны.
        «Ну и ну,  - удивился Чарли.  - А я ожидал увидеть пустоголовую дурочку».
        Собственно говоря, Кэмпбелл задолго до этой встречи был настроен против Мэри Эшли. Он получил приказ сверху обеспечить ей одобрение комиссии независимо от того, что о ней думают. В коридорах власти наверняка будут хихикать над промашкой президента, выбравшего неизвестную деревенщину из дыры под названием Джанкшн-Сити, штат Канзас.
        «Но клянусь Богом,  - думал Кэмпбелл,  - парней ждет небольшой сюрприз».
        Вслух он сказал:
        - Заседание комиссии состоится в девять утра в среду.
        Ночь перед заседанием стала для Мэри настоящим кошмаром.
        «Дорогой, что сказать, когда они начнут расспрашивать о моем опыте? Что я  - домохозяйка из Джанкшн-Сити и три года подряд выигрывала соревнования по конькобежному спорту? Я отчаянно боюсь. О, как бы я хотела, чтобы ты был здесь, со мной».
        И тут ее словно обожгло. Какая ирония! Будь Эдвард жив, она и не подумала бы приехать!..
        «Я мирно и тихо сидела бы дома с мужем и детьми, где мне самое место».
        Она не спала всю ночь.
        Слушания проходили в зале сенатской Комиссии по иностранным делам, присутствовали все пятнадцать ее членов, сидевших на возвышении. На стене за их спинами висели четыре большие карты мира. По левой стороне находились места для прессы, забитые репортерами, в центре располагались двести кресел для зрителей. В ярко освещенных углах стояли телекамеры. В помещении яблоку негде было упасть.
        Пит Коннорс сидел в заднем ряду.
        При появлении Мэри с детьми воцарилась тишина.
        Мэри была в темном приталенном костюме и белой блузке. Детей едва не силой вытряхнули из джинсов и свитеров и нарядили в парадную одежду.
        Бен Кон, сидевший за столом для прессы, наблюдал, как они входят в зал.
        «Иисусе,  - подумал он,  - они словно сошли с обложки Нормана Рокуэлла[11 - Известный американский художник и иллюстратор, много лет иллюстрировал обложку журнала «Сатердей ивнинг пост».].
        Пока служащий усаживал детей в передний ряд, Мэри подвели к свидетельскому месту. Она села под ослепительным светом юпитеров, пытаясь скрыть, как сильно нервничает.
        Слушание началось. Чарли Кэмпбелл улыбнулся Мэри:
        - Доброе утро, миссис Эшли. Спасибо, что предстали перед комиссией. Перейдем к вопросам.
        Все начиналось совершенно невинно:
        - Имя?..
        - Вдова?..
        - Дети?..
        Вопросы были мягкими и участливыми.
        - Судя по вашей биографии, которую нам довелось прочитать, последние несколько лет вы преподавали политологию в Канзасском университете. Это верно?
        - Да, сэр.
        - Вы уроженка Канзаса?
        - Да, сенатор.
        - Ваши дед и бабка были румынами?
        - Только дед, сэр.
        - Вы написали книгу и статьи о сближении Соединенных Штатов и стран Советского блока?
        - Да, сэр.
        - Последняя статья была напечатана в журнале «Форин афферс» и привлекла внимание президента?
        - Насколько мне известно.
        - Миссис Эшли, не будете так добры пояснить комиссии основные предпосылки к написанию этой статьи?
        Нервозность быстро улетучивалась. Она была на своей территории, твердой почве, обсуждала вопрос, в котором являлась специалистом. И чувствовала себя так, словно вела обычный семинар на факультете.
        - В настоящее время в мире существует несколько региональных экономических союзов и, поскольку они оказались взаимоисключающими, значит, вместо того чтобы объединять мир, делят его на антагонистические, конкурирующие блоки.
        В странах Западной Европы есть Общий рынок, в странах Восточного блока  - СЭВ, кроме того, имеется ЕАСТ, Европейская ассоциация свободной торговли, состоящая из стран свободного рынка, и движение неприсоединившихся государств «третьего мира». Мои предпосылки очень просты: я бы хотела, чтобы между всеми этими различными и разрозненными организациями существовали экономические связи. Люди, занятые взаимовыгодным бизнесом, не убивают друг друга. Думаю, тот же принцип можно применить и к странам. Мне бы хотелось, чтобы Соединенные Штаты возглавили движение за образование общего рынка с участием как союзников, так и противников. Вот вам пример: в настоящее время мы платим миллионы долларов на постройку дополнительных элеваторов, в то время как люди в десятках стран голодают. Всемирный общий рынок может решить эту проблему. Устранить неравенство распределения, введя доступные рыночные цены для каждого. Я хотела бы участвовать в осуществлении этой идеи.
        Слово взял сенатор Гарольд Теркел, старший член Комиссии по иностранным делам и представитель оппозиционной партии:
        - Я бы хотел задать кандидату несколько вопросов.
        Бен Кон подался вперед.
        «Начинается».
        Сенатор Теркел в свои семьдесят с хвостиком был твердым орешком, резким и язвительным типом и считался редкостным брюзгой.
        - Вы впервые в Вашингтоне, миссис Эшли?
        - Да, сэр. Думаю, это один из самых…
        - Полагаю, вы много путешествовали.
        - Э… нет. Мы с мужем намеревались путешествовать, но…
        - Вы бывали когда-нибудь в Нью-Йорке?
        - Нет, сэр.
        - В Калифорнии?
        - Нет, сэр.
        - В Европе?
        - Нет. Как я уже говорила, мы намеревались…
        - Вы когда-нибудь выезжали за пределы штата Канзас, миссис Эшли?
        - Да. Я читала лекции в Чикагском университете и проводила беседы в Денвере и Атланте.
        - Должно быть, это стало для вас весьма волнующим событием, миссис Эшли,  - сухо констатировал Теркел,  - но я не могу припомнить случая, когда эту комиссию просили одобрить назначение менее неподготовленного кандидата на должность посла. Ожидается, что вы будете представлять Соединенные Штаты Америки в весьма непростой стране за «железным занавесом», а вы рассказываете нам, что ваше знание мира ограничивается жизнью в Джанкшн-Сити и несколькими днями, проведенными в Чикаго, Денвере и Атланте. Я верно говорю?
        Мэри, понимая, что телекамеры направлены на нее, постаралась держать себя в руках.
        - Нет, сэр. Мое знание мира проистекает из постоянного изучения этого мира. Я получила степень доктора философии в области политологии и пять лет преподавала в Канзасском университете. Предметом моих лекций были именно страны за «железным занавесом». Я знакома с существующими проблемами румынского народа, и мне известно мнение его правительства о Соединенных Штатах.  - Ее голос окреп.  - Они знают о нашей стране только то, что позволяет знать их пропагандистская машина. Я бы хотела поехать туда и попытаться убедить румынский народ, что Соединенные Штаты вовсе не алчная, милитаристская держава. Я бы хотела показать им типичную американскую семью. Я…
        Она осеклась, опасаясь, что в гневе зашла слишком далеко. Но тут, к ее удивлению, члены комиссии зааплодировали. Все, кроме Теркела.
        Слушания продолжились.
        Час спустя Чарли Кэмпбелл осведомился:
        - У кого-то есть еще вопросы?
        - Полагаю, кандидат достаточно ясно выразила свои мысли,  - прокомментировал один из сенаторов.
        - Согласен. Благодарю вас, миссис Эшли. Заседание закончено.
        Пит Коннорс несколько секунд задумчиво изучал Мэри, и когда ее окружили репортеры, тихо исчез.
        - Стало ли назначение президента сюрпризом для вас?
        - Как по-вашему, намерен ли сенат одобрить ваше назначение, миссис Эшли?
        - Вы действительно считаете, что преподавание политологии позволит вам…
        - Повернитесь сюда, миссис Эшли. Улыбнитесь, пожалуйста. Еще раз.
        - Миссис Эшли…
        Бен Кон стоял в стороне, слушая и наблюдая.
        «Она в порядке. У нее на все есть верные ответы. Хотел бы я, черт возьми, знать верные вопросы»,  - думал он.
        Когда Мэри, окончательно измотанная, вернулась в отель, позвонил Стентон:
        - Здравствуйте, госпожа посол.
        У нее голова пошла кругом.
        - Хотите сказать, мне удалось? О, Стен, большое вам спасибо. Не могу передать, как я взволнована.
        - Я тоже, Мэри,  - с гордостью ответил он.  - Я тоже.
        Дети, услышав новость, бросились ее обнимать.
        - Я верил, что у тебя получится!  - завопил Тим.
        - Как по-твоему, папа знает?  - тихо спросила Бет.
        - Конечно, знает, дорогая,  - улыбнулась Мэри.  - Не удивлюсь, если это он повлиял на комиссию…
        Мэри позвонила Флоренс, и та вдруг расплакалась:
        - Фантастика! Мне не терпится рассказать всему городу!
        - Я приготовлю в посольстве комнату специально для тебя и Дугласа,  - засмеялась Мэри.
        - Когда ты уезжаешь в Румынию?
        - Сначала должен проголосовать сенат, но Стен считает, что это всего лишь формальность.
        - А что будет дальше?
        - Несколько недель инструктажа в Вашингтоне, а потом мы с детьми вылетаем в Румынию.
        - Немедленно звоню в «Дейли юнион»!  - воскликнула Флоренс.  - Город, возможно, поставит тебе памятник. Ну, побегу. Я слишком взволнована, чтобы говорить. Свяжусь с тобой завтра.
        Вернувшись в редакцию, Бен Кон услышал о положительных результатах голосования. Его по-прежнему что-то беспокоило. И он не понимал, что именно.
        Глава 14
        Как и предсказывал Роджерс, голосование в сенате оказалось простой формальностью. Перевес голосов, поданных за Мэри, был весьма значительным. Услышав об этом, Пол Эллисон сказал Стентону:
        - Наш план начинает претворяться в жизнь. Теперь нас ничто не остановит.
        - Ничто,  - кивнул Стентон.
        Пит Коннорс, услышав в своем кабинете о результатах голосования, немедленно написал и зашифровал сообщение. Один из его людей дежурил в комнате связи ЦРУ.
        - Я хочу воспользоваться каналом «Роджер»,  - бросил Пит.  - Подождите за дверью.
        Канал «Роджер» был сверхсекретной системой связи ЦРУ, доступ к которой имели только самые высокопоставленные начальники. Сообщения пересылались за доли секунды лазерным передатчиком на ультракороткой волне. Оставшись один, Коннорс передал сообщение. Оно было адресовано Зигмунду.
        В течение следующей недели Мэри встретилась с заместителем министра иностранных дел, главой ЦРУ, директорами нью-йоркского банка «Чейз Манхэттен» и председателями нескольких влиятельных еврейских организаций. У каждого имелись свои предложения, советы и требования.
        Нед Тиллингаст, глава ЦРУ, был полон энтузиазма.
        - Хорошо, что наши люди вновь смогут там работать, госпожа посол. Румыния была для нас белым пятном с тех пор, как мы стали персоной нон грата. Я назначу одним из атташе вашего посольства своего человека.  - Он бросил на нее многозначительный взгляд:  - Уверен, вы окажете ему всестороннюю поддержку.
        Мэри не совсем поняла, что он имеет в виду, но решила не спрашивать.
        Церемония принесения присяги новыми послами, как правило, проводится госсекретарем, и обычно к присяге приводятся от двадцати пяти до тридцати кандидатов одновременно.
        В утро проведения церемонии Стентон позвонил Мэри:
        - Мэри, президент Эллисон просил вас быть в Белом доме в полдень. Он лично приведет вас к присяге. Привозите Тима и Бет.
        В Овальном кабинете толпились представители прессы. Едва президент вместе с Мэри и детьми появился в кабинете, телекамеры повернулись в их сторону. Защелкали затворы фотоаппаратов. Предыдущие полчаса Мэри провела с президентом, и тот был любезен и обаятелен.
        - Вы идеально подходите на этот пост,  - заверил он,  - иначе я никогда бы вас не выбрал. Мы с вами обязательно осуществим эту мечту.
        «Все это кажется сном»,  - думала Мэри, стоя в окружении телекамер.
        - Поднимите правую руку, пожалуйста.
        Мэри стала повторять за президентом:
        - Я, Мэри Элизабет Эшли, торжественно клянусь чтить и соблюдать Конституцию Соединенных Штатов, защищать свою страну ото всех врагов, внутренних и внешних, и хранить ей верность. Клянусь также, что принимаю на себя это обязательство по доброй воле и безоговорочно и буду честно и добросовестно выполнять свой долг, и да поможет мне Бог.
        Вот и свершилось. Она стала послом в Социалистической Республике Румыния.
        Потянулись однообразные будни. Мэри было приказано явиться в Европейский отдел Госдепартамента, где ей выделили маленький неуютный временный кабинет рядом с румынской секцией.
        Джеймс Стикли, заведующий секцией, был профессиональным дипломатом, отслужившим двадцать пять лет. Ему было под шестьдесят. Среднего роста, с лисьим лицом, тонкими губами и холодными карими глазами, он пренебрежительно относился к политическим выскочкам, вторгавшимся в его мир. Его считали главным экспертом по Румынии, и когда президент Эллисон объявил о намерении назначить туда посла, Стикли был на седьмом небе, не сомневаясь, что пост предложат ему. Новость о назначении Мэри Эшли стала для него тяжелым ударом. Мало того что его обошли, но проиграть дилетантке, политической пешке, ничтожеству из Канзаса… это ранило слишком больно.
        - Можешь себе представить?  - спросил он своего лучшего друга Брюса.  - Половина наших послов  - чертовы политические назначенцы! Поверь, старина, такого никогда не произошло бы в Англии или Франции! Там ценят профессионалов. Неужели военные попросят дилетанта стать генералом? Так вот, за океаном наши чертовы дилетанты-послы становятся генералами!
        - Ты пьян, Джимбо.
        - И напьюсь еще больше.
        И вот Мэри сидит напротив, и он пристально ее изучает.
        Мэри тоже изучала Стикли. Было в нем что-то злобное.
        «Не хотела бы иметь такого врага»,  - подумала она.
        - Вы сознаете, что назначены в чрезвычайно сложную страну, миссис Эшли?
        - Да, конечно, я…
        - Предыдущий посол в Румынии сделал один неверный шаг, за которым последовал настоящий взрыв. Все отношения были разорваны, и три года ушло на то, чтобы вернуться. Президент просто взбесится, если мы снова все провалим.
        «Он хочет сказать, если я все провалю…»
        - Нам придется в кратчайший срок сделать из вас эксперта. Времени почти не остается.  - Он вручил ей кипу файлов:  - Для начала прочитайте эти отчеты.
        - Я посвящу им все утро.
        - Нет, через полчаса вам предстоит начать изучение румынского. Курс обычно занимает месяцы, но у меня приказ ускорить процесс.
        Время летело как на крыльях, и работы было столько, что вскоре Мэри совсем обессилела. Каждое утро они со Стикли изучали текущие бумаги.
        - Я сам буду читать присылаемые вами сообщения,  - уведомил Стикли.  - Желтые требуют принятия решения, белые  - содержат информацию. Копии ваших сообщений будут отправлены в Министерство обороны, ЦРУ, Информационное агентство Соединенных Штатов, казначейство и другие департаменты. Первый вопрос, который вам предстоит решить, связан с американцами, содержащимися в румынских тюрьмах. Мы хотим добиться их освобождения.
        - В чем их обвиняют?
        - Шпионаж, наркотики, воровство  - румыны вешают на них все, что хотят.
        Мэри не совсем понимала, как можно снять обвинение в шпионаже.
        «Я найду способ».
        - Хорошо,  - деловито ответила она.
        - Помните: Румыния  - одна из наиболее независимых стран за «железным занавесом». И мы не должны идти вразрез с ее политикой.
        - Совершенно верно.
        - Я дам вам пакет. Не выпускайте его из рук. Он предназначен только для ваших глаз. Прочитайте, обдумайте содержимое и завтра утром верните мне лично. Вопросы есть?
        - Нет, сэр.
        Он вручил Мэри толстый конверт из плотной бумаги, скрепленный печатями.
        - Распишитесь в получении, пожалуйста.
        Она расписалась.
        По дороге в отель Мэри крепко сжимала конверт, чувствуя себя персонажем из фильма про Джеймса Бонда.
        Дети уже оделись и ждали ее. Мэри вспомнила, что обещала повезти их в китайский ресторан и кино.
        - Ребята,  - начала она,  - планы неожиданно изменились. Перенесем наш поход на другой вечер. Сегодня нам придется остаться и заказать ужин в номер. У меня срочная работа.
        - Понятно, ма.
        - Ладно.
        «Будь Эдвард жив, они вопили бы, как банши. Но им пришлось повзрослеть. Нам всем пришлось повзрослеть»,  - мысленно вздохнула Мэри, обнимая детей.
        - Мы еще сходим туда,  - пообещала она.
        Материалы, полученные от Стикли, оказались настоящей бомбой. Неудивительно, что он требует немедленно их вернуть! В конверте лежали детальные отчеты о всех членах румынского правительства, от президента до министра торговли. Здесь содержались настоящие досье: сексуальные привычки, финансовые сделки, друзья, личные качества и предрассудки. Некоторые подробности были довольно гнусными. Министр торговли, например, спал со своей любовницей и собственным водителем, а у его жены была связь с горничной.
        Мэри полночи запоминала имена и грешки людей, с которыми ей придется иметь дело.
        «Интересно, смогу ли я при встрече с ними не подать вида, что все знаю?»
        Утром она вернула секретные документы.
        - Прекрасно,  - кивнул Стикли.  - Теперь вам известно о румынских лидерах все необходимое.
        - И еще немного,  - пробормотала Мэри.
        - Вы должны иметь в виду, что и румыны уже знают всю вашу подноготную.
        - Это мало что им даст,  - пожала плечами Мэри.
        - Неужели?  - Стикли откинулся на спинку кресла.  - Вы женщина и к тому же одинокая. Можете быть уверены, они уже сочли вас легкой добычей. И постараются сыграть на вашем одиночестве. За каждым вашим шагом станут следить. Посольство и ваша резиденция будут битком набиты жучками. В коммунистических странах мы вынуждены нанимать местную обслугу, так что каждый румын обязательно окажется сотрудником их госбезопасности.
        Мэри решила, что он пытается ее запугать. Но это у него не пройдет!
        Мэри была занята целыми днями, а подчас и вечерами. Помимо уроков румынского, в ее расписание входили: курс лекций Института дипломатической службы, консультации в Разведывательном управлении Министерства обороны, встречи с директором Агентства национальной безопасности и различными сенатскими комиссиями. У всех были свои требования, советы, вопросы.
        Мэри чувствовала себя виноватой, потому что мало времени уделяла детям. Стентон Роджерс помог найти для них репетитора. Кроме того, Бет и Тим подружились с живущими в отеле подростками, так что им по крайней мере было с кем играть. Но ей так не хотелось надолго оставлять их.
        Она старалась завтракать с ними каждое утро, прежде чем отправиться на восьмичасовой урок румынского. Язык оказался невероятно трудным. Мэри искренне недоумевала, как это румыны на нем говорят!
        Она заучивала фразы:
        Доброе утро  - Buna dimineata.
        Спасибо  - Multimesc.
        Пожалуйста  - Cu placere.
        Не понимаю  - Nu inteleg.
        Сэр  - Domnule.
        Мисс  - Domnisoara.
        И каждое слово произносилось не так, как писалось.
        Бет и Тим, наблюдая, как она сражается с домашним заданием, ехидно ухмылялись.
        - Это наша месть за то, что заставляла нас учить таблицу умножения,  - заявила Бет.
        - Я хочу познакомить вас с нашим военным атташе, госпожа посол,  - объявил Джеймс Стикли.  - Полковник Уильям Макинни.
        Полковник был в штатском, но при его военной выправке костюм смотрелся как мундир. Высокий мужчина среднего возраста с обветренным, покрытым шрамами лицом.
        - Госпожа посол…
        Голос оказался грубым и хриплым, словно горло было повреждено.
        - Рада вас видеть,  - ответила Мэри.
        Полковник Макинни был первым сотрудником ее штата, и эта встреча взволновала Мэри. Казалось, она шагнула в свою новую жизнь.
        - Буду счастлив поработать с вами,  - заверил полковник.
        - Вы уже бывали в Румынии?
        Полковник и Стикли переглянулись.
        - Да. Бывал,  - ответил за него Стикли.
        Каждый понедельник в конференц-зале на восьмом этаже Госдепартамента проводились занятия для новых послов.
        - В дипломатической службе существует строгая иерархия,  - объяснял лектор.  - На самом верху находится посол. За ним следует заместитель главы миссии. Далее идут политический советник, экономический советник, административный советник и советник по связям с общественностью. Кроме того, в штат посольства входят атташе по сельскому хозяйству, торговле и военный.
        «Это полковник Макинни»,  - подумала Мэри.
        - Вступив в должность, вы приобретаете дипломатический иммунитет. Вас нельзя арестовать за превышение скорости, вождение в пьяном виде, поджог дома и даже убийство. Если вы умрете, никому не позволят коснуться вашего тела или прочитать оставленную вами записку. Можете не платить по счетам: магазин не имеет права подать на вас в суд.
        - Не дай Бог, моя жена это услышит!  - крикнул кто-то из аудитории.
        - Всегда помните, что посол  - личный представитель президента и правительства страны, в которой он аккредитован. От вас будут ожидать соответствующего поведения.  - Инструктор взглянул на часы.  - К нашей следующей встрече прошу изучить руководство для дипломатов, том второй, раздел трехсотый, где говорится о социальных отношениях. Благодарю вас.
        Мэри и Стентон обедали в отеле «Уотергейт».
        - Президент Эллисон хотел бы, чтобы публика получше вас узнала,  - сообщил Роджерс.
        - Что я должна для этого сделать?
        - Мы начинаем национальную кампанию. Интервью с прессой, радио, телевидением.
        - Но я никогда… что же, если это важно, попытаюсь.
        - Прекрасно. Прежде всего вам необходим новый гардероб. Вы не должны дважды появляться на людях в одном и том же платье.
        - Стен, но это обойдется в целое состояние. Кроме того, у меня нет времени на шопинг. Я занята с рассвета до поздней ночи. Если…
        - Без проблем. Элен Моуди.
        - Что?
        - Одна из лучших профессиональных шопперов в Вашингтоне. Предоставьте все ей.
        Элен Моуди, привлекательная общительная негритянка была известной моделью до того, как начать свой шопинг-бизнес. Ранним утром она появилась в номере отеля и осмотрела гардероб Мэри.
        - Очень мило для Джанкшн-Сити,  - сказала она откровенно.  - Но мы должны покорить Вашингтон. Верно?
        - У меня не слишком много денег, чтобы…
        - Я знаю, где можно получить скидки,  - широко улыбнулась Элен.  - И нужно торопиться. Нам необходимо длинное вечернее платье, платье для коктейлей и вечерних приемов, дневное платье для чая и ленча, костюм для улицы или работы, маленькое черное платье и подходящий головной убор для похорон и официальных траурных церемоний.
        На шопинг ушло три дня.
        - Вы очень привлекательны,  - подытожила Элен,  - но, думаю, можете стать еще лучше. Поедете к Сьюзен в салон красоты «Рейнбоу», где вам сделают макияж, а потом к Билли в парикмахерскую «Саншайн».
        Через несколько дней Мэри столкнулась со Стентоном Роджерсом на официальном обеде в «Коркоран гэлери». Тот оглядел ее и улыбнулся:
        - Вы неотразимы.
        Встречу с прессой организовал Йен Виллерс, начальник отдела по связям с общественностью Госдепартамента. Виллерсу было под пятьдесят: энергичный бывший газетчик, похоже, знавший всех в СМИ.
        Мэри оказалась перед камерами репортеров «Гуд монинг, Америка», «Мит зе пресс» и «Файрин лайн». Пришлось давать интервью «Вашингтон пост», «Нью-Йорк таймс» и полудюжине других известных ежедневных газет, а также «Лондон таймс», «Шпигель», «Огги» и «Монд». Журналы «Тайм» и «Пипл» поместили очерки о ней и детях. Фотографии Мэри появлялись повсюду, и каждый раз ее просили прокомментировать последние новости. За одну ночь Мэри Эшли и ее дети стали знаменитостями.
        - Ма, просто жутко видеть наши снимки во всех журналах.
        - Именно жутко,  - согласилась Мэри.
        Ей было не по себе от такой известности. Она даже поговорила об этом с Роджерсом.
        - Считайте это частью вашей работы. Президент пытается создать вам имидж. К тому времени как вы прибудете в Европу, все будут о вас знать.
        Бен Кон и Акико лежали в постели. Акико была прелестной японочкой, на десять лет моложе репортера. Они встретились года четыре назад, когда он писал статью о моделях, и с тех пор не расставались.
        Но сегодня у Кона возникли чисто мужские проблемы.
        - Что с тобой, бэби?  - тихо спросила Акико.  - Хочешь, чтобы я немного потрудилась над тобой?
        Но мысли его блуждали далеко.
        - Нет. Все уже в порядке.
        - Что-то не вижу,  - поддела она.
        - В голове, Акико. Я говорю о статье. В этом городе происходит нечто странное.
        - Нашел чем удивить!
        - Тут другое. Я никак не пойму, в чем дело.
        - Хочешь поговорить об этом?
        - Мэри Эшли. За последние две недели я видел ее фото на обложках шести журналов, а ведь она еще не заняла пост! Акико, кто-то делает из миссис Эшли кинозвезду. Ее и детей постоянно снимают для газет и журналов. Почему?
        - По-моему, это у меня должен быть хитрый восточный ум. Думаю, ты усложняешь самые простые вещи.
        Бен зажег сигарету и глубоко затянулся.
        - Может, ты и права,  - проворчал он.
        - А как насчет того, чтобы отложить сигарету и разжечь меня?..  - приникла к нему Акико.
        - Завтра устраивают прием в честь вице-президента Брэдфорда,  - сообщил Роджерс,  - и я раздобыл для вас приглашение. В пятницу вечером в здании Организации американских государств.
        Здание Организации американских государств, большое, солидное, с огромным внутренним двором, часто использовалось для дипломатических мероприятий. Обед в честь вице-президента был тщательно продуманным событием, и на столах стояли начищенное старинное серебро и сверкающие хрустальные бокалы. В углу играл маленький оркестр. В списке гостей значилась вся столичная элита. Кроме вице-президента и его жены на обеде присутствовали сенаторы, послы и многочисленные знаменитости.
        Мэри оглядела блестящее собрание.
        «Я должна запомнить все, чтобы позже рассказать Бет и Тиму»,  - подумала она.
        За столом Мэри оказалась среди сенаторов, чиновников Госдепартамента и дипломатов. Собеседники были очаровательны, а блюда  - превосходны.
        В одиннадцать вечера Мэри посмотрела на часы и сказала соседу справа:
        - Даже не заметила, как пролетело время. А ведь обещала детям прийти пораньше.
        Поднявшись, она кивнула сидящим за столом:
        - Рада была познакомиться. Доброй ночи.
        Собравшиеся в огромном банкетном зале в потрясенном молчании наблюдали, как Мэри идет к двери.
        - О Господи,  - прошептал Стентон.  - Никто ее не предупредил!
        Наутро он пригласил Мэри на завтрак.
        - Мэри, в этом городе очень серьезно относятся к правилам. В большинстве своем глупым, но всем нам приходится их соблюдать.
        - Вот как? И что же я наделала?
        Стентон вздохнул:
        - Вы нарушили правило номер один. Никто, ни один человек не может уйти с приема раньше почетного гостя. Так получилось, что вчера им оказался вице-президент Соединенных Штатов.
        - Боже милостивый!
        - Сегодня половина телефонов в Вашингтоне разрывается от звонков.
        - Извините, Стен. Я не знала. Просто я обещала детям…
        - В Вашингтоне нет детей. Только молодые избиратели. Это город власти. Никогда этого не забывайте.
        Деньги были на исходе. Расходы оказались чудовищными, а цены просто возмутительными. Мэри отдала одежду в стирку и глажку, а получив счет от прачечной отеля, пришла в ужас.
        - Пять долларов пятьдесят центов за стирку блузки и доллар девяносто за лифчик!
        «Больше никогда,  - поклялась она себе.  - Отныне я стираю сама».
        Она замочила колготки в холодной воде и положила в морозилку: так они носились дольше. Детские носки, носовые платки и трусики, а также свое белье она стирала в раковине ванной. Лепила платки на зеркало, чтобы просохли, а потом тщательно складывала, обходясь без утюга. Отпаривала свои платья и брюки Тима, вешая их на перекладину для душевой занавески и включая на всю мощь горячую воду, после чего закрывала дверь ванной.
        Когда однажды утром Бет отворила дверь, в лицо ей ударила волна горячего пара.
        - Мама, что ты делаешь?
        - Экономлю деньги,  - бодро сообщила Мэри.  - Стирка стоит целое состояние.
        - А если бы вошел президент? Как бы все это выглядело? Он бы посчитал нас деревенскими олухами.
        - Президент точно не войдет. И закрой дверь, пожалуйста. Пускаешь деньги на ветер.
        Деревенские олухи, как же! Да если бы президент увидел, что она делает, наверняка гордился бы ею! Она покажет ему счет за стирку, и пусть знает, сколько она сэкономила, задействовав природный ум янки! Можно представить, как бы он впечатлился!
        «Если бы члены правительства обладали вашим воображением, госпожа посол, наша экономика была бы в гораздо лучшем состоянии, чем сейчас. Мы потеряли дух пионеров, благодаря которому Соединенные Штаты стали великими. Мы слишком расслабились. Полагаемся на электроприборы, а не на самих себя. Вы могли бы послужить блестящим примером для некоторых вашингтонских мотов, считающих, будто эта страна битком набита деньгами. У меня прекрасная мысль, Мэри Эшли. Я собираюсь назначить вас министром финансов».
        Мэри, погруженная в мечты, открыла дверь. Белое облако вырвалось в гостиную.
        В номер позвонили, и Бет объявила:
        - Мама, к тебе Джеймс Стикли.
        Глава 15
        - Эта история становится все более странной,  - заметил Бен Кон. Они с Акико Хадака, сидя в постели, смотрели телевизионное интервью Мэри Эшли в передаче «Мит зе пресс».
        - Я считаю, что материковый Китай стремится построить более гуманное коммунистическое общество, включающее Гонконг и Макао.
        - Интересно, что эта леди знает о Китае?  - пробормотал Бен.  - Акико, ты смотришь на домохозяйку из Канзаса, которая за одну ночь успела стать экспертом по всем вопросам мировой политики.
        - Она кажется очень умной,  - возразила Акико.
        - При чем тут это? Всякий раз, когда она дает интервью, репортеры на стенку лезут. Как она попала на телевидение? Я тебе скажу: кто-то решил, что Мэри Эшли должна выйти в знаменитости. Кто? Почему? Чарлз Линдберг[12 - Летчик, впервые в одиночку перелетевший Атлантический океан, по маршруту Нью-Йорк  - Париж в 1927 году.] никогда не имел подобной известности. Вот она  - проблема разницы поколений,  - вздохнул Бен.  - Дефицит общения.
        - Есть разные способы общения,  - тихо сказала Акико и, мягко толкнув его на спину, легла сверху и стала медленно сползать вниз, щекоча шелковистыми волосами грудь, живот и пах, наблюдая, как он возбуждается.
        - Привет, Артур,  - прошептала она, погладив его член.
        - Артур хочет тебя.
        - Рано. Я к нему еще вернусь.
        Она поднялась и, босая, пошла на кухню. Бен, проводив ее взглядом, вновь уставился в телевизор.
        «От этой леди у меня мурашки по коже. Здесь кроется совсем не то, что видится на первый взгляд, и будь я проклят, если не докопаюсь, в чем дело».
        - Акико!  - крикнул он.  - Что ты там возишься? Артур вот-вот уснет!
        - Скажи, пусть подождет,  - откликнулась она.  - Я сейчас.
        Через несколько минут она вернулась, неся блюдо с мороженым, сбитыми сливками и вишенкой.
        - Ради всего святого!  - отмахнулся Бен.  - Я не голоден. Я возбужден.
        - Ложись.
        Она подстелила под него полотенце, зачерпнула ложкой мороженое и стала размазывать по мошонке.
        - Эй! Холодно!  - завопил он.
        - Тише!
        Акико положила поверх сбитые сливки и стала сосать его пенис, пока он не затвердел.
        - О Боже,  - простонал Бен.  - Не останавливайся.
        Акико положила вишенку на восставший член.
        - Обожаю банановый сплит,  - прошептала она, слизывая мороженое. Бен испытывал невероятную смесь ощущений, одно восхитительнее другого. Не в силах больше терпеть, он опрокинул Акико на спину и проник в нее.
        Забытая ими Мэри все еще говорила с телеэкрана:
        - Один из лучших способов предотвратить войну со странами-противниками американской идеологии  - увеличение объема торговли с ними…
        Поздно вечером Бен позвонил Йену Виллерсу:
        - Привет, Йен.
        - Бенджи, мальчик мой, чем могу помочь?
        - Не сделаешь мне одолжение?
        - Только назови  - и все получишь.
        - Насколько я понимаю, ты занимаешься общественными связями нашего нового посла в Румынии.
        - Да…  - осторожно обронил Виллерс.
        - Кто стоит за поднятой шумихой? Меня интересует…
        - Прости, Бен, этим ведает Госдепартамент. Я всего лишь наемный служащий. Ты должен сделать письменный запрос госсекретарю.
        Бен повесил трубку.
        - Почему бы просто не послать меня ко всем чертям?  - проворчал он, и приняв внезапное решение, объявил:  - Думаю, мне нужно уехать из города на несколько дней.
        - Куда едешь, бэби?
        - Джанкшн-Сити, Канзас.
        Как позже оказалось, Бен пробыл в Джанкшн-Сити всего день. Час потратил на разговор с шерифом Манстером и одним из его заместителей, после чего поехал в Форт-Райли, где посетил отдел криминальных расследований. И во второй половине дня успел на самолет до Манхэттена, штат Канзас, откуда вылетел домой.
        Едва самолет поднялся в воздух, из Форт-Райли позвонили в Вашингтон, на номер, не указанный в справочнике.
        Мэри Эшли шла по длинному коридору Института Дипломатической службы, в кабинет Джеймса Стикли, когда услышала мужской голос:
        - Вот это я называю «супер»!
        Мэри обернулась. Прислонившись к стене, на нее нагло глазел высокий незнакомец. На губах играла дерзкая улыбка. Грубоватое лицо, одет в джинсы, футболку и теннисные туфли, небрит и нечесан. Вокруг губ морщинки, словно их обладатель часто смеется, а яркие голубые глаза насмешливо смотрят на нее в упор.
        Мэри отвернулась и пошла своей дорогой. Взгляд незнакомца сверлил ей спину.
        Совещание с Джеймсом Стикли продлилось более часа. Вернувшись в свой кабинет, она обнаружила, что незнакомец сидит на ее месте, положив ноги на письменный стол, и проглядывает бумаги. Кровь бросилась ей в лицо.
        - Какого черта вы тут делаете?
        Мужчина не спеша оглядел ее с головы до ног и лениво, медленно встал.
        - Я Майк Слейд. Друзья зовут меня Майклом.
        - Чем могу помочь, мистер Слейд?  - холодно спросила она.
        - Собственно говоря, ничем,  - беспечно ответил он.  - Мы соседи. Я работаю здесь, в отделе, так что решил зайти и поздороваться.
        - Вы уже поздоровались. И если действительно работаете в отделе, полагаю, у вас есть свой письменный стол. Так что на будущее прошу вас не занимать мой и не рыться в бумагах.
        - Боже. Ну и характерец! А я слышал, что канзасцы  - или как вы там себя называете  - люди дружелюбные.
        Мэри скрипнула зубами.
        - Мистер Слейд, даю вам две секунды, чтобы убраться из моего кабинета, пока я не вызвала охрану.
        - Должно быть, я ошибся,  - пробормотал он.
        - И если вы действительно здесь работаете, предлагаю поехать домой и одеться поприличнее.
        - У меня была жена, которая твердила то же самое,  - вздохнул Майк Слейд.  - Но больше ее у меня нет.
        Она покраснела еще гуще.
        - Вон!
        Он помахал ей рукой:
        - Пока, солнышко. Еще увидимся.
        «О нет,  - подумала Мэри.  - Ни за что на свете!»
        Это утро превратилось в цепь неприятностей. Джеймс Стикли был неприкрыто враждебен. К полудню Мэри слишком расстроилась, чтобы есть. Она решила потратить обеденный перерыв на поездку по Вашингтону. Нужно немного выпустить пар.
        Ее лимузин стоял на обочине перед Институтом дипломатической службы.
        - Доброе утро, госпожа посол,  - поздоровался водитель.  - Куда ехать?
        - Все равно, Марвин. Куда глаза глядят.
        - Да, мэм.
        Машина плавно тронулась с места.
        - Хотите увидеть Эмбеси-роу[13 - Улица в Вашингтоне, на которой расположены иностранные посольства.]?
        - Прекрасно.
        Куда угодно, лишь бы избавиться от неприятного привкуса сегодняшнего утра.
        Водитель свернул налево и направился к Массачусетс-авеню.
        - Она начинается здесь,  - сообщил Марвин, снова сворачивая на широкую улицу, и сбросил скорость.
        Мэри узнала японское посольство по флагу с восходящим солнцем. Над дверью индийского посольства красовался слон.
        Они миновали красивую мусульманскую мечеть. Во дворе стояли на коленях молящиеся.
        Добравшись до угла Двадцать третьей улицы, они проехали мимо белого каменного здания с колоннами по обе стороны крыльца.
        - Это румынское посольство,  - пояснил Марвин.  - Рядом с ним…
        - Остановитесь, пожалуйста.
        Лимузин притормозил у обочины. Мэри пригляделась к табличке у дверей, на которой было написано:
        ПОСОЛЬСТВО СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ РЕСПУБЛИКИ РУМЫНИЯ
        - Подождите здесь, пожалуйста,  - неожиданно для себя сказала Мэри.  - Я хочу туда зайти.
        Сердце забилось чаще. Это ее первая реальная встреча со страной, о которой она так много рассказывала на лекциях. Теперь она должна стать ее домом на следующие несколько лет.
        Глубоко вдохнув, она нажала кнопку звонка. Тишина. Она повернула дверную ручку. Дверь оказалась незапертой. Мэри открыла ее и переступила порог. В вестибюле было темно и холодно, как зимой. В нише перед маленьким телевизором стояли красный диван и два стула. Услышав шаги, она обернулась. По лестнице поспешно спускался высокий худощавый мужчина.
        - Кто там?  - окликнул он.
        Мэри просияла:
        - Доброе утро. Я Мэри Эшли, новый посол в Рум…
        Мужчина изумленно прикрыл рот ладонью:
        - Господи!
        - Что-то не так?  - растерялась Мэри.
        - Разумеется, не так, ведь мы вас не ждали, госпожа посол.
        - О, понимаю. Но я всего лишь проезжала мимо и…
        - Посол Корбеску будет ужасно, ужасно расстроен.
        - Расстроен? Но почему? Я всего лишь хотела поздороваться…
        - Конечно-конечно. Простите меня. Я Габриэл Стойка. Заместитель главы миссии. Прошу вас, позвольте мне включить свет и отопление. Как видите, мы вовсе не ожидали гостей.
        Он был в такой панике, что Мэри захотелось немедленно уйти. Но было слишком поздно. Оставалось наблюдать, как Габриэл бегает по вестибюлю, включая люстры и лампы.
        - Через несколько минут станет теплее,  - извинился он.  - Мы пытаемся экономить на электроэнергии. Вашингтон  - очень дорогой город.
        Ей хотелось провалиться сквозь землю.
        - Если бы я знала…
        - Нет-нет, ничего страшного. Посол наверху. Я сообщу о вашем визите.
        - Не беспокойтесь…
        Но Стойка уже мчался наверх.
        Вернулся он минут через пять.
        - Пожалуйста, заходите. Посол будет счастлив вас видеть. Просто счастлив.
        - Вы уверены…
        - Он ждет вас.
        Габриэл проводил Мэри наверх. Они оказались в конференц-зале, где вокруг длинного стола стояло четырнадцать стульев. У стены возвышался шкаф с народными поделками и сувенирами из Румынии. Напротив висела рельефная карта страны. В глубине зала находился камин с румынским флагом над ним. Навстречу Мэри, поспешно натягивая пиджак поверх рубашки с короткими рукавами, шагнул посол Раду Корбеску, высокий, тяжеловесный смуглый мужчина. Слуга поспешно включал повсюду свет.
        - Госпожа посол! Какая неожиданная честь!  - воскликнул Корбеску.  - Простите, что встречаем вас в неофициальной обстановке! Госдепартамент не известил нас о вашем приезде.
        - Это моя вина. Я оказалась по соседству…
        - Рад приветствовать вас! Очень рад! Мы видели вас по телевизору, читали в газетах и журналах! Нам интересно как можно больше узнать о новом после, назначенном в нашу страну. Надеюсь, вы выпьете с нами чаю.
        - Ну… если это не слишком вас затруднит…
        - Затруднит? Конечно, нет! И простите, что мы не предлагаем вам ленч! Извините, я так смущен.
        «Это я смущена. Что толкнуло меня на этот безумный поступок? Дура, дура, дура! Я даже детям не расскажу об этом. Унесу тайну с собой в могилу»,  - в отчаянии думала Мэри.
        Когда подали чай, румынский посол так разнервничался, что пролил его.
        - Какой я неуклюжий! Простите меня!
        Хоть бы он перестал поминутно извиняться!
        Посол попытался завести светскую беседу, но это только ухудшило ситуацию. Очевидно, ему было крайне не по себе. Улучив момент, Мэри встала:
        - Большое спасибо, ваше превосходительство. Было очень приятно познакомиться. До свидания.
        И едва ли не бегом направилась к двери.
        Не успела она вернуться в институт, как Стикли немедленно вызвал ее к себе.
        - Миссис Эшли,  - холодно спросил он,  - не потрудитесь объяснить, что вы себе позволяете?
        «Полагаю, это не та тайна, которую я унесу с собой в могилу»,  - решила Мэри.
        - О, вы о румынском посольстве? Я… только хотела заглянуть и поздороваться…
        - Это вам не уютные посиделки в вашем захолустье!  - рявкнул Стикли.  - В Вашингтоне никому не придет в голову заглянуть в посольство. Послы посещают друг друга исключительно по приглашению. Корбеску не знал, куда ему деваться! Я едва уговорил его не посылать официальный протест в Госдепартамент! Он считает, что вы шпионите за ним и пытались застать врасплох!
        - Что? Я всего лишь…
        - Зарубите себе на носу, что вы больше не обычный гражданин, а представитель правительства Соединенных Штатов. В следующий раз, когда вам придет в голову нечто более серьезное, чем чистка зубов, сначала посоветуйтесь со мной? Вам ясно… то есть я достаточно понятно выразился?
        - Д-да,  - выдавила Мэри.
        - Прекрасно.
        Он поднял трубку и набрал номер:
        - Миссис Эшли сейчас у меня. Не зайдете? Хорошо.
        Мэри молчала, чувствуя себя ребенком, только что получившим нагоняй.
        Дверь открылась, и на пороге появился Майк Слейд. При виде Мэри он широко улыбнулся:
        - Привет! Я воспользовался вашим советом и побрился.
        - Вы уже знакомы?  - спросил Стикли.
        Мэри гневно уставилась на Слейда.
        - Не совсем. Я застала его, когда он шарил в моих бумагах.
        - Миссис Эшли,  - объявил Стикли,  - это Майк Слейд. Он назначен вашим заместителем.
        Мэри от неожиданности потеряла дар речи.
        - Кем?  - выдавила она наконец.
        - Мистер Слейд работает в отделе стран Восточной Европы. Обычно он остается в Вашингтоне. Но на этот раз решено послать его в Румынию в качестве вашего заместителя.
        Мэри порывисто вскочила.
        - Нет!  - воскликнула она.  - Это невозможно!
        - Обещаю бриться каждый день,  - мягко вставил Майк.
        Но Мэри, не слушая его, обратилась к Стикли:
        - Я считала, что послу позволено выбирать собственного заместителя.
        - Это так, но…
        - Тогда я протестую против кандидатуры мистера Слейда. Он мне не нужен.
        - В обычных обстоятельствах вы имели бы на это полное право, но, боюсь, не в этом случае. Приказ прислан из Белого дома.
        Мэри постоянно сталкивалась с Майком Слейдом. Этот человек был повсюду. Она натыкалась на него в Пентагоне, в столовой сената, в коридорах Госдепартамента. Он был неизменно либо в джинсах и футболке, либо в спортивном костюме. Как ему это удается в столь официальной обстановке?
        Однажды Мэри увидела, как он обедает с полковником Макинни. Они оживленно беседовали. Интересно, что их связывает?
        «Может, они близкие друзья? Или что-то замышляют против меня». Нет, у нее начинается паранойя, а ведь она еще даже не в Румынии!
        Чарли Кэмпбелл, глава сенатской Комиссии по иностранным делам, устроил прием в честь Мэри. Прием проходил в «Коркоран гэлери». Войдя в комнату и увидев элегантно одетых дам, Мэри смутилась:
        «Мне здесь не место. Они выглядят так, словно родились для шикарной жизни»,  - подумала она, не подозревая, как чудесно выглядит.
        На приеме присутствовали более дюжины фотографов, и Мэри снимали чаще других. Сегодня вечером ей уделяли столько внимания! Она танцевала с мужчинами, женатыми и холостыми, и почти все просили у нее телефон. Но ее это совсем не трогало.
        - Простите,  - отвечала она,  - работа и семья занимают абсолютно все мое время.
        Она не допускала мысли, что кто-то заменит ей Эдварда. Другого мужчины в ее жизни не будет.
        Она сидела за столом с Чарли Кэмпбеллом, его женой и несколькими сотрудниками Госдепартамента. Собеседники рассказывали забавные истории, случавшиеся с послами.
        - Несколько лет назад в Мадриде,  - вспоминал один из гостей,  - сотни бесчинствующих студентов собрались перед британским посольством, требуя возвращения Гибралтара. И когда они уже готовились ворваться в здание, позвонил один из министров генерала Франко. «Я крайне встревожен происходящим у вашего посольства,  - сказал он.  - Прислать побольше полицейских?» «Нет,  - отказался посол,  - постарайтесь присылать поменьше студентов».
        - Кажется, Гермес считался у древних греков покровителем послов?  - спросил кто-то.
        - Да,  - последовал ответ.  - А кроме того, бродяг, воров и лгунов.
        Мэри от души наслаждалась каждой минутой. Собравшиеся были умны, остроумны и обаятельны. Она могла бы провести здесь всю ночь.
        - Разве завтра вам не нужно рано вставать?  - поинтересовался ее сосед.
        - Нет,  - покачала головой Мэри.  - Завтра воскресенье и можно спать допоздна.
        Чуть позже одна из женщин зевнула.
        - Простите, у меня был тяжелый день.
        - У меня тоже,  - весело ответила Мэри.
        В комнате стало необычно тихо, и она увидела, что все на нее смотрят.
        «Да в чем дело?..»
        Она взглянула на часы. Половина третьего!
        И тут Мэри с ужасом вспомнила слова Стентона Роджерса о том, что на подобных приемах почетный гость всегда уходит первым.
        А почетный гость  - это она! О Господи! Так это она всех задерживает!
        Поднявшись, Мэри сдавленно пробормотала:
        - Всем доброй ночи. Вечер был чудесным!
        Она поспешила к двери и услышала за спиной шум отодвигаемых стульев.
        В понедельник утром она столкнулась в коридоре с Майком Слейдом.
        - Я слышал, вы в субботу не дали выспаться половине Вашингтона.
        Его высокомерный тон взбесил ее.
        Она отвернулась и вошла в кабинет Джеймса Стикли.
        - Мистер Стикли, считаю, что мое сотрудничество с мистером Слейдом отрицательно скажется на работе нашего посольства в Румынии.
        Он поднял глаза от бумаг:
        - В самом деле? А в чем проблема?
        - В его… его манерах. Я нахожу мистера Слейда грубым и высокомерным. Откровенно говоря, я его терпеть не могу.
        - О, я знаю, у Майка есть свои маленькие странности, и человек он своеобразный, но…
        - Своеобразный?! Да он просто ходячий кошмар! Я официально требую его замены.
        - Вы закончили?
        - Да.
        - Миссис Эшли, дело в том, что Майк Слейд наш лучший специалист по восточноевропейским странам. Ваша задача  - наладить отношения с местными жителями. Моя  - проследить, чтобы вы получили всю возможную помощь. И имя этой помощи  - Майк Слейд. Больше я ничего не желаю слышать. Я достаточно ясно выразился?
        «Никакого смысла спорить,  - подумала Мэри.  - Совершенно никакого».
        Она вернулась к себе, злая и раздраженная. Можно, конечно, поговорить со Стеном. Он поймет. Но это станет в его глазах признаком слабости. Придется самой справляться с мистером Слейдом.
        - Строите воздушные замки?
        Мэри растерянно подняла глаза. Перед ней стоял Слейд со стопкой меморандумов.
        - Сегодня это удержит вас от новых неприятностей,  - объявил он, кладя бумаги на стол.
        - Прошу вас в следующий раз стучать перед тем, как войти в мой кабинет.
        Глаза Слейда насмешливо блеснули.
        - Почему у меня такое чувство, будто вы вовсе не сходите по мне с ума?
        Ее снова захлестнула волна гнева.
        - Могу объяснить, почему именно, мистер Слейд. Потому что считаю вас наглым, самоуверенным и высокомерным.
        Он поднял палец:
        - Вы повторяетесь.
        - И не смейте делать из меня посмешище!  - услышала она собственный крик.
        Его голос стал зловеще тихим:
        - Хотите сказать, что я не могу присоединиться к остальным? Как считаете, что говорит о вас весь Вашингтон?
        - Мне абсолютно все равно, что обо мне говорят.
        - А следовало бы призадуматься.  - Он наклонился над столом:  - Все спрашивают, по какому праву вы получили должность посла? Я провел четыре года в Румынии, леди. Это бочка с порохом, готовая взорваться, а правительство посылает глупого ребенка из Богом забытой глуши поиграть на этой бочке.
        Мэри молча слушала, сжав зубы.
        - Вы дилетант, миссис Эшли. Если кто-то хотел вознаградить вас или откупиться, следовало бы послать вас в Исландию.
        Мэри потеряла самообладание и, вскочив, дала ему пощечину.
        - Смотрю, вы за ответом в карман не лезете,  - вздохнул Майк.
        Глава 16
        Приглашение гласило:
        «Посол Социалистической Республики Румыния приглашает Вас в посольство на коктейль и ужин. Двадцать третья улица, дом 1607, в 19.30, вечернее платье. RSVP[14 - Просьба дать ответ об участии в мероприятии.] по телефону 5556593».
        Мэри вспомнила свой прошлый визит в посольство. Какой идиоткой она себя выставила!
        «Что же, больше такого не повторится. Теперь я знаю правила игры».
        Она надела один из купленных нарядов: вечернее платье из черного панбархата с длинными рукавами, черные лодочки на высоком каблуке и скромную нитку жемчуга.
        - Ты выглядишь красивее Мадонны,  - решила Бет.
        Мэри обняла дочь.
        - Ужасно волнуюсь. Вы поешьте внизу в столовой, а потом посмотрите телевизор. Постараюсь вернуться пораньше. Завтра поедем смотреть дом президента Вашингтона в Маунт-Вернон.
        - Желаю хорошо провести время, мама.
        Телефон зазвонил. Это оказался портье.
        - Госпожа посол, мистер Стикли ждет вас в вестибюле.
        «Лучше бы я поехала одна,  - подумала Мэри.  - Я и без них способна избежать неприятностей».
        На сей раз румынское посольство выглядело совершенно по-другому. Во всем чувствовалась праздничная атмосфера, отсутствовавшая во время ее первого визита. У двери их приветствовал Габриэл Стойка, заместитель посла.
        - Добрый вечер, мистер Стикли. Приятно вас видеть.
        Джеймс кивнул на Мэри:
        - Могу я представить нового посла вашей страны?
        Лицо Стойки осталось бесстрастным.
        - Рад познакомиться, госпожа посол. Пожалуйста, следуйте за мной.
        Идя по коридору, Мэри заметила, что комнаты ярко освещены и натоплены. Сверху доносились звуки музыки. Повсюду были расставлены вазы с цветами.
        Посол Корбеску беседовал с группой приглашенных. Увидев Джеймса и Мэри, он поздоровался:
        - Добрый вечер, мистер Стикли.
        - Добрый вечер, посол. Могу я представить посла Соединенных Штатов в Румынии?
        Корбеску взглянул на Мэри и монотонно проговорил:
        - Счастлив познакомиться.
        Мэри ожидала, что он улыбнется. Хотя бы глазами. Но так и не дождалась.
        За столом было сто человек. На мужчинах  - смокинги, на женщинах  - элегантные платья от Живанши, Оскара де ла Ренты и Луи Эстевеза. Большой стол, за которым Мэри сидела в прошлый раз, окружали столы поменьше. Ливрейные лакеи обходили комнату с шампанским на подносе.
        - Хотите выпить?  - спросил Стикли.
        - Нет, спасибо,  - отказалась Мэри.  - Я не пью.
        - В самом деле? Какая жалость.
        - Почему?  - удивилась Мэри.
        - Потому что это часть вашей работы. На каждом дипломатическом приеме обязательно произносятся тосты. Если не станете пить, оскорбите хозяина. Время от времени можно сделать глоток.
        - Я запомню,  - пообещала Мэри и вдруг увидела Слейда. Сначала она даже не узнала его. На нем был смокинг, и пришлось признать, что в вечернем костюме он выглядит весьма привлекательно. При этом он обнимал за плечи пышную блондинку, готовую вот-вот выпасть из слишком узкого платья.
        «Дешевка,  - мысленно усмехнулась Мэри.  - Зато вполне в его вкусе. Интересно, сколько девиц с нетерпением ожидают его в Бухаресте?»
        Мэри вспомнила его отповедь:
        «Вы дилетант, миссис Эшли. Если кто-то хотел вознаградить вас или откупиться, следовало бы послать вас в Исландию».
        Ублюдок.
        В этот момент к Слейду подошел полковник Макинни в парадном мундире. Майк извинился перед блондинкой и отвел его в сторону. Мэри решила, что за этими двумя придется присмотреть.
        Мимо проходил лакей с шампанским.
        - Пожалуй, я возьму бокал,  - пробормотала Мэри.
        Стикли внимательно наблюдал, как она пьет.
        - Ладно. Теперь самое время поработать.
        - Поработать?
        - На таких приемах вершится много дел. Поэтому посольства и устраивают их.
        Весь следующий час Мэри представляли послам, сенаторам, губернаторам и некоторым влиятельным политикам Вашингтона. Интерес к Румынии быстро возрастал, и почти все значительные персоны получили приглашение на ужин в посольстве. К Стикли и Мэри подошел Майк Слейд с повисшей на его руке блондинкой.
        - Добрый вечер,  - приветливо сказал он.  - Познакомьтесь с Дебби Деннисон. А это Джеймс Стикли и Мэри Эшли.
        Это было намеренным оскорблением.
        - Посол Эшли,  - холодно поправила Мэри.
        Майк хлопнул ладонью по лбу:
        - Прошу прощения. Посол Эшли. Отец мисс Деннисон тоже посол. Но разумеется, профессиональный дипломат. Последние двадцать пять лет служил во многих странах.
        - У меня было такое чудесное детство!  - воскликнула Дебби.
        - Да. Дебби где только не побывала,  - кивнул Майк.
        - Ну что ж,  - спокойно ответила Мэри.  - Уверена, так оно и есть.
        Мэри молилась про себя, чтобы ее не усадили за один стол с Майком, и ее молитвы были услышаны. Он сидел по соседству, рядом с полуголой блондинкой. Люди, окружавшие Мэри, в большинстве своем были ей знакомы по журнальным обложкам и телевидению. Джеймс Стикли оказался напротив. Сосед слева говорил на таинственном языке, который Мэри никак не могла определить. Справа сидел высокий худой блондин средних лет с привлекательным тонким лицом.
        - Я рад оказаться рядом с вами. Потому что успел стать вашим горячим поклонником,  - прошептал он Мэри с легким скандинавским акцентом.
        - Спасибо.
        «Поклонник? Я пока еще ничего такого не сделала».
        - Я Олаф Петерсон. Атташе по культуре шведского посольства.
        - Счастлива с вами познакомиться, мистер Петерсон.
        - Вы бывали в Швеции?
        - Нет. Честно говоря, я еще нигде не бывала.
        - Тогда впереди у вас столько всего прекрасного,  - улыбнулся Олаф.
        - Возможно, когда-нибудь мы с детьми посетим вашу страну.
        - Так у вас есть дети? Сколько им лет?
        - Тиму десять, а Бет двенадцать. Я покажу вам.
        Она открыла сумочку и вынула снимки детей.
        Сидевший напротив Джеймс неодобрительно покачал головой.
        Олаф долго рассматривал фотографии:
        - У вас красивые дети. Сразу видно, пошли в маму!
        - У них отцовские глаза.  - Они часто шутливо спорили с Эдвардом, на кого похожи дети.
        «Бет будет такой же красавицей, как ты,  - говорил Эдвард.  - Вот только не пойму, на кого смахивает Тим. Уверена, что он от меня?»
        И тогда их игра завершалась в постели.
        Олаф Петерсон что-то ей говорил.
        - Простите?
        - Я читал, что ваш муж погиб в автомобильной аварии. Искренне сожалею. Должно быть, женщине трудно быть одной, без мужчины,  - посочувствовал он.
        Мэри пригубила вина, такого холодного и освежающего, что она осушила бокал. Официант в белых перчатках, стоявший за спинами гостей, немедленно его наполнил.
        - Когда вам нужно лететь в Румынию?  - спросил Петерсон.
        - Похоже, мы уезжаем через несколько недель.
        Мэри снова подняла бокал:
        - За Бухарест.
        Вино оказалось превосходным. И всем известно, что в винах низкий процент алкоголя.
        Когда официант спросил, наполнить ли снова ее бокал, она утвердительно кивнула. Оглядела комнату, модно одетых гостей, говоривших на дюжине различных языков, и подумала: «В добром старом Джанкшн-Сити таких банкетов не бывает. Нет, сэр. В Канзасе тоскливо, как в пустыне. А в Вашингтоне весело… как?»
        Она нахмурилась, стараясь не упустить мысль.
        - С вами все в порядке?  - спросил Олаф.
        Мэри похлопала его по руке:
        - В полном порядке. В полном. Я бы выпила еще бокал вина.
        - Разумеется.
        Он сделал знак официанту, и тот немедленно исполнил просьбу.
        - Дома,  - доверительно сообщила она,  - я никогда ничего не пью.
        Язык слегка заплетался.
        - Конечно, не сч’тая воды.
        Олаф Петерсон, улыбаясь, разглядывал ее.
        Сидевший за центральным столом румынский посол Корбеску встал:
        - Леди и джентльмены, уважаемые гости, я бы хотел предложить тост.
        Ритуал начался. Провозглашались тосты за Александру Ионеску, президента Румынии, госпожу Александру Ионеску, за президента Соединенных Штатов, вице-президента, румынский и американский флаги. Мэри казалось, что тостов было не меньше тысячи. И каждый раз она пила.
        «Я п’сол,  - напоминала она себе.  - Эт’ моя обязанность».
        Наконец румынский посол объявил:
        - Уверен, все хотели бы услышать несколько слов от очаровательного посла Соединенных Штатов в Румынии.
        Мэри подняла бокал и уже начала пить, как вдруг поняла, что от нее требуют речи, и с трудом поднялась. И тут же схватилась за стол, чтобы не упасть.
        - Привет всем! Правда, здесь весело?
        Она еще никогда не была так счастлива. Все в этой комнате были так дружелюбны. Все ей улыбались. Некоторые даже смеялись. Взглянув на Джеймса Стикли, она расплылась в улыбке.
        - Классная вечеринка. Я рада, что все вы смогли прийти.
        Она плюхнулась на стул и повернулась к Петерсону.
        - Мне что-то подсыпали в вино.
        Он сжал ее руку.
        - Думаю, вам нужно выйти на воздух. Здесь очень душно.
        - Да. Душно. Честно говоря, у м’ня немного кружится голова.
        - Сейчас я провожу вас.
        Он помог Мэри встать, и та с удивлением обнаружила, что ноги ее не держат. Джеймс Стикли увлеченно беседовал о чем-то с соседом и не видел, как уходит Мэри. Они прошли мимо стола Слейда. Тот с нескрываемым неодобрением наблюдал за ней.
        «Завидует,  - подумала она.  - Его не попросили произнести речь».
        - Знаете,  - сказала она Петерсону,  - в чем его проблема? Он сам х’тел быть послом. И не может смириться, что я получила эту работу.
        - О ком вы?
        - Н’ имеет значения. И он не имеет значения.
        Они вышли на прохладный ночной воздух. Петерсон продолжал держать ее под руку, и Мэри втайне была ему за это благодарна. Перед глазами все плыло.
        - Где-то здесь мой лимузин,  - вспомнила она.
        - Давайте его отошлем,  - предложил Олаф.  - Поднимемся ко мне, выпьем на ночь.
        - Никакого вина.
        - Нет, нет. Немного бренди, чтобы успокоить желудок.
        «Бренди. В книгах все знаменитости пьют бренди. Бренди с содовой. Как Гэри Грант».
        - С содовой?
        - Разумеется.
        Олаф помог Мэри сесть в такси и назвал водителю адрес. Когда они остановились перед большим многоквартирным домом, Мэри недоуменно уставилась на Петерсона:
        - Где мы?
        - Дома,  - заверил тот. Мэри вышла из машины и чуть не упала. Олаф едва успел ее подхватить.
        - Я п-пьяна?  - с трудом выговорила Мэри.
        - Конечно, нет,  - утешил он.
        - Мне как-то не по себе.
        Олаф привел ее в вестибюль и нажал кнопку лифта.
        - Немного бренди  - и все уладится.
        Они вошли в лифт, и он снова нажал кнопку.
        - А вы знаете, что я резвенни… то есть трезвенница?
        - Нет, не знал.
        - Эт’точно.
        Петерсон гладил ее руку.
        Дверца лифта открылась, и он помог Мэри выйти.
        - Вам никто не говорил, что здесь пол н’ровный?
        - Я об этом позабочусь,  - пообещал Олаф.
        Удерживая Мэри одной рукой, он нашарил в кармане ключ и открыл дверь. Они вошли в тускло освещенную квартиру.
        - Зд’сь темно,  - заметила Мэри.
        Олаф обнял ее.
        - Мне нравится темнота, а тебе?
        Ей? Она сама не знала.
        - Вы сознаете, насколько красивы?
        - Спасибо. Вы тоже красивый.
        Олаф подвел Мэри к дивану и усадил. Голова кружилась все сильнее. Он поцеловал ее. Она почувствовала, как его рука скользнула по бедру.
        - Что вы делаете?
        - Расслабься, дорогая. Тебе будет хорошо, вот увидишь.
        И ей действительно стало хорошо. У него были такие нежные руки. Совсем как у Эдварда.
        - Он был ч’десным доктором,  - пробормотала Мэри.
        - Уверен, что так и было.
        Он прижался к ней всем телом.
        - О да. Когда кто-то нуждался в операции, всегда вызывали Эдварда.
        Она лежала на диване, и теплые руки, поднимая подол платья, осторожно ее массировали. Руки Эдварда. Мэри закрыла глаза и ощутила, как губы скользят по ее телу. Мягкие губы и нежный язык. Такой же нежный, как у Эдварда. Какое блаженство! Она не хотела, чтобы это кончалось.
        - Мне так приятно, дорогой,  - прошептала она.  - Возьми меня. Пожалуйста, возьми меня.
        - Да. Сейчас,  - хрипло сказал он. Какой резкий голос. Совсем не похож на Эдварда!
        Мэри открыла глаза и уставилась в лицо незнакомца. Почувствовав, как он входит в нее, она истерически вскрикнула:
        - Нет! Прекрати!
        Откатилась от него и упала на пол. Но тут же с трудом поднялась.
        Олаф недоуменно смотрел на нее.
        - Но…
        - Нет!
        Она безумным взглядом обвела комнату.
        - Простите. Я ошиблась. Не хочу, чтобы вы подумали, будто я…
        Повернувшись, она побежала к двери.
        - Подождите! Позвольте хотя бы проводить вас домой!
        Но она уже исчезла.
        Мэри шла по пустынным улицам, ежась от ледяного ветра, сгорая от глубочайшего, мучительного унижения. Объяснений тому, что она сделала, не было. И извинений тоже. Она опозорила свою должность. И как глупо! Напилась на глазах половины вашингтонского дипломатического корпуса, пошла в квартиру незнакомого мужчины и едва не позволила себя соблазнить. Утром она станет мишенью для всех репортеров светской хроники в Вашингтоне!
        Бен Кон услышал подробности от трех человек, присутствовавших на ужине в румынском посольстве. Просмотрел колонки светской хроники в вашингтонских и нью-йоркских газетах. Ни слова о скандальном происшествии. Кто-то замял эту историю. Должно быть, кто-то очень влиятельный.
        Кон сидел в клетушке, считавшейся в редакции его кабинетом, и долго размышлял, прежде чем набрать номер Виллерса.
        - Мистер Виллерс на месте?
        - Да. Кто говорит?
        - Бен Кон.
        - Минуту…
        Ровно через минуту секретарь снова взяла трубку:
        - Мне очень жаль, мистер Кон, но, как оказалось, мистер Виллерс вышел.
        - Когда я смогу его застать?
        - Боюсь, сегодня он очень занят.
        - Ну да, конечно.
        Он повесил трубку и набрал номер репортера светской хроники, работавшей в другой газете. В Вашингтоне ничто не проходило мимо ее внимания.
        - Линда! Как ежедневная битва?
        - Потихоньку-помаленьку.
        - Не случилось ли чего скандального на берегах этого позолоченного пруда?
        - К сожалению, нет. Полное затишье.
        - Насколько я знаю, вчера в румынском посольстве был большой шум.
        - Неужели?  - неожиданно насторожилась она.
        - Ага. Ты, случайно, ничего не слышала о нашем новом после в Румынии?
        - Нет. Прости, Бен, мне нужно бежать. Звонят по межгороду.
        Короткие гудки.
        Он позвонил другу из Госдепартамента, и секретарь его соединила.
        - Привет, Альфред.
        - Бенджи! Как поживаешь?!
        - Давно не виделись. Почему бы нам не пообедать вместе?
        - Заметано. Над чем работаешь?
        - Расскажу при встрече.
        - Что же, справедливо. Сегодня у меня не так много дел. Встретимся в «Уотергейте»?
        Бен поколебался.
        - Может, лучше в «Мама Реджинас» в Силвер-Спринг?
        - Далековато, не находишь?
        - Да,  - коротко обронил Бен.
        Последовало молчание.
        - Понятно.
        - В час дня?
        - Договорились.
        Бен Кон занял угловой столик. Его друг Альфред Шаттлуорт прибыл чуть позже. Тони Серхио, хозяин заведения, проводил его к столику.
        - Что будете пить, джентльмены?  - спросил он.
        Шаттлуорт заказал мартини.
        - Мне ничего,  - отказался Бен.
        Альфред Шаттлуорт, мужчина средних лет с землистым лицом, работал в отделе стран Европы Госдепартамента. Несколько лет назад он в пьяном виде попал в аварию. Бен оказался на месте происшествия с заданием от редакции написать репортаж. На карте стояла карьера Шаттлуорта. Кон замял историю, и Шаттлуорт в благодарность время от времени сообщал ему сведения, не предназначенные для чужих ушей.
        - Мне нужна твоя помощь, Ал.
        - Для тебя я сделаю все, сам знаешь.
        - Мне необходима кое-какая секретная информация о нашем новом после в Румынии.
        - Ты о чем?  - нахмурился Альфред.
        - Мне позвонили трое. В один голос утверждают, что вчера вечером она так надралась в румынском посольстве, что выставила себя полнейшей идиоткой перед вашингтонской верхушкой. Ты видел сегодня утренние газеты или хотя бы ранние выпуски дневных?
        - Да. Там упоминали о посольском приеме, но о Мэри Эшли ничего не было.
        - Вот именно. Любопытный ночной случай с собакой. «Пестрая лента».
        - Не понимаю.
        - Это из рассказов о Шерлоке Холмсе. Пес не лаял. Почему-то молчал. Совсем как газеты. С чего бы это наши ведущие светской хроники упустили такой лакомый кусочек? Кто-то заткнул им рты. Кто-то очень влиятельный. Будь на ее месте другая ВИП-персона, умудрившаяся бы так опозориться на людях, пресса устроила бы ведьминский шабаш.
        - Совсем не обязательно, Бен.
        - Ал, пойми, вдруг неизвестно откуда появляется Золушка, которой коснулась волшебная палочка нашего президента, и неожиданно становится Грейс Келли, принцессой Ди и Жаклин Кеннеди в одном флаконе. Приходится признать, что леди смазлива, но не настолько же! Леди умна. Но не до такой же степени! По моему скромному мнению, преподавание курса политологии в университете штата Канзас еще не повод для назначения послом в одну из самых взрывоопасных стран мира. Я летал в Джанкшн-Сити и говорил с тамошним шерифом.
        Альфред допил мартини.
        - Пожалуй, закажу еще. Что-то я разнервничался.
        - Не ты один.
        Бен тоже заказал мартини.
        - Продолжай,  - попросил Шаттлуорт.
        - Миссис Эшли отказалась от предложения президента, потому что ее муж не мог оставить свою медицинскую практику. И тут он очень своевременно погибает в автокатастрофе. Раз  - и в дамки. Леди в Вашингтоне, на пути в Бухарест. Словно кто-то с самого начала все спланировал.
        - Кто-то? Но кто?
        - Вот в этом весь вопрос.
        - Бен… что ты хочешь сказать?
        - Да ничего такого. Позволь объяснить, что предположил шериф Манстер. Он посчитал странным, что с полдюжины свидетелей ни с того ни с сего оказались на шоссе в разгар морозной зимней ночи, как раз вовремя, чтобы стать очевидцами аварии. И хочешь услышать кое-что поинтереснее? Они исчезли. Все до одного.
        - Продолжай.
        - Я отправился в Форт-Райли поговорить с водителем армейского тягача, убившим доктора Эшли.
        - И что он сказал?
        - Не слишком много. Он мертв. Сердечный приступ. В двадцать семь лет.
        Шаттлуорт вертел в руке бокал.
        - Полагаю, ты узнал еще что-то?
        - О да! Я посетил офис ОКР в Форт-Райли, чтобы поговорить с полковником Джексоном  - начальником отдела и одним из очевидцев аварии. Полковника на месте не оказалось. Его повысили и перевели. Теперь он в чине генерал-майора служит где-то за океаном. Никто точно не знает, где именно.
        Альфред покачал головой:
        - Бен, я знаю, ты чертовски хороший репортер, но, если честно, думаю, на этот раз ты сбился со следа. Превращаешь несколько совпадений в сценарий Хичкока. Люди действительно погибают в авариях и от сердечных приступов, а офицеров повышают по службе. Ты ищешь заговор там, где его нет.
        - Ал, ты что-нибудь слышал об организации «Патриоты свободы»?
        - Нет. Что-то вроде «Дочерей американской революции»?
        - Ничего похожего. Время от времени до меня доходят слухи, но и только.
        - Какие именно слухи?
        - Предполагается, что это клика высокопоставленных фанатиков правого и левого толка. Их идеология диаметрально противоположна, но страх держит их вместе.
        Члены коммунистической партии считают, что план президента Эллисона  - уловка капиталистов, призванная уничтожить Восточный блок. Правые уверены, что этот план  - открытая дверь для коммунистов, мечтающих покончить с нами. Поэтому они и образовали сей нечестивый союз.
        - Иисусе! Поверить невозможно.
        - Но это еще не все. Кроме ВИП-персон тут замешаны изменившие своему долгу сотрудники различных международных спецслужб. Не можешь проверить, кто именно?
        - Не знаю. Попытаюсь.
        - Советую делать это, не привлекая внимания. Если организация действительно существует, ее члены не придут в восторг, обнаружив, что кто-то лезет в их дела.
        - Я свяжусь с тобой, Бен.
        - Спасибо. Давай закажем ленч.
        Спагетти карбонара[15 - Спагетти с беконом, сливками и яйцами.] оказались выше всяких похвал.
        Альфред был настроен весьма скептично. Репортеры вечно вынюхивают сенсации.
        Шаттлуорт любил Бена, но понятия не имел, как искать следы гипотетической организации. Если же она действительно существует, значит, занесена в какую-то компьютерную базу правительства. Сам он не имел доступа к компьютерам. Но знал того, кто имеет. Придется ему позвонить.
        Альфред допивал второй мартини, когда в бар вошел Пит Коннорс.
        - Прости за опоздание. Небольшая проблема на консервной фабрике.
        Он заказал неразбавленное виски, а Шаттлуорт  - еще один мартини.
        Они познакомились и подружились, потому что любовница Коннорса и жена Шаттлуорта работали в одной компании. Людьми они были абсолютно разными. Один участвовал в смертельных шпионских играх, другой был типичным кабинетным чиновником. Именно это несходство и объединило их. Они прекрасно проводили время в обществе друг друга и порой обменивались полезной информацией. Когда они впервые встретились, Пит был веселым и интересным собеседником. Но с годами что-то произошло, и Коннорс превратился в закоренелого реакционера.
        Шаттлуорт глотнул мартини.
        - Пит… я прошу об одолжении. Не мог бы ты кое-что посмотреть в компьютере ЦРУ? Возможно, там ничего не окажется. Но я обещал другу, что попытаюсь.
        Коннорс сдержал улыбку.
        «Бедный придурок скорее всего хочет узнать, не трахает ли кто-то его жену».
        - Разумеется. Я многим тебе обязан. О ком нужна информация?
        - Не о ком, а о чем. И возможно, этого вообще не существует. Речь идет об организации, называемой «Патриоты свободы». Ничего такого не слышал?
        Пит осторожно поставил стакан.
        - Что-то не припоминаю, Ал. А как зовут твоего друга?
        - Бен Кон. Он репортер «Пост».
        Наутро Бен принял решение.
        - Либо я напишу самую сенсационную историю столетия, либо останусь с пустыми руками. Пора выяснить, чем кончится дело.
        - Слава Богу!  - воскликнула Акико.  - Артур будет счастлив!
        Бен Кон нашел рабочий номер Мэри и позвонил:
        - Доброе утро, госпожа посол. Я Бен Кон. Помните меня?
        - Да, мистер Кон. Написали статью?
        - Именно по этому поводу я и звоню, госпожа посол. Я летал в Джанкшн-Сити и накопал там информацию, которая, думаю, вам будет интересна.
        - Что за информация?
        - Это не телефонный разговор. Не могли бы мы встретиться?
        - У меня чрезвычайно плотный график. Сейчас посмотрю… есть полчаса утром в пятницу. Вам это подходит?
        «Еще три дня…»
        - Полагаю, это может подождать до пятницы.
        - Хотите прийти сюда?
        - В вашем здании на первом этаже есть кафетерий. Почему бы нам не встретиться там?
        - Хорошо. Увидимся в пятницу.
        Они попрощались, повесили трубки, и через мгновение на линии послышался третий щелчок.
        Связаться непосредственно с Контролером не было возможности. Он основал и финансировал организацию, но никогда не посещал встречи комитета и никто не знал его имени. Имелся номер его телефона, принадлежавшего неизвестно кому (Коннорс пытался выяснить), и автоответчик, терпеливо повторявший: «Постарайтесь оставить сообщение в течение минуты».
        Номер полагалось задействовать в самых крайних случаях. Коннорс зашел в будку телефона-автомата и оставил сообщение на автоответчике.
        Сообщение приняли в восемнадцать часов.
        В Буэнос-Айресе было восемь утра. Контролер прослушал сообщение дважды и набрал номер. Пришлось ждать три минуты, прежде чем раздался голос Неузы Муньес:
        - Si?
        - Это человек, который однажды договаривался с вами насчет Ангела. У меня для него новый контракт. Можете связаться с ним прямо сейчас?
        - Не знаю.
        Судя по голосу, она была пьяна.
        Контролер постарался сдержать нетерпение:
        - Когда вы сможете передать ему мою просьбу?
        - Не знаю.
        «Будь ты проклята».
        - Выслушайте меня.
        Он говорил медленно и отчетливо, словно обращаясь к малому ребенку:
        - Скажите Ангелу, что это нужно сделать немедленно. Я хочу, чтобы он…
        - Минуту. Мне нужно в туалет.
        Он услышал стук трубки и раздраженно вздохнул. Но приходилось ждать.
        Через три минуты она вернулась и объявила:
        - Чем больше пьешь пива, тем чаще писаешь.
        Контролер скрипнул зубами.
        - Это очень важно.  - Он опасался, что она ничего не запомнит.  - Возьмите карандаш и запишите. Я буду говорить медленно.
        Вечером Мэри была приглашена на прием в канадское посольство. Когда она уходила домой, чтобы переодеться, Джеймс Стикли бросил ей вслед:
        - На этот раз советую не пить вино бокалами.
        «Они с Майком Слейдом друг друга стоят!»
        Весь вечер Мэри жалела, что не могла остаться дома с Бет и Тимом. Соседи за столом были ей незнакомы. Справа сидел богатый греческий судовладелец, слева  - английский дипломат.
        Какая-то увешанная бриллиантами светская дама из Филадельфии спросила Мэри:
        - Вам нравится в Вашингтоне, госпожа посол?
        - Спасибо, очень.
        - Должно быть, вы счастливы удрать из Канзаса.
        Мэри непонимающе уставилась на нее:
        - Удрать из Канзаса?
        - Я никогда не была в Центральной Америке, но представляю, какая там тоска. Все эти фермеры и ничего, кроме унылых полей кукурузы и пшеницы. Просто чудо, что вам удалось так долго это выносить.
        Мэри разозлилась, но постаралась не показать виду.
        - Кукуруза и пшеница, о которых вы толкуете,  - вежливо напомнила она,  - кормят весь мир.
        - Наши автомобили ездят на бензине. Но не хотела бы я поселиться среди нефтяных вышек,  - покровительственно ответила дама.  - Конечно, кому-то нужно жить и на Востоке, верно? Но, откровенно говоря, в Канзасе нечего делать, если, конечно, вы целыми днями не собираете урожай.
        Сидевшие за столом внимательно прислушивались к разговору.
        «В Канзасе нечего делать…»
        Мэри вспомнила об августовских катаниях на грузовиках с сеном, окружных ярмарках и постановках классических драм в университетском театре. Воскресные пикники в Милфорд-парке, состязания по софтболу и рыбалку на прозрачном озере. Оркестр на площади, собрания в мэрии, вечеринки на открытом воздухе, танцы в амбаре и волнующее время жатвы, зимние катания на лыжах и фейерверки в честь Дня независимости, расцвечивающие ночное небо Канзаса.
        - Если вы никогда не бывали в Центральной Америке,  - ответила она даме,  - значит, не совсем представляете, о чем говорите. Потому что все это  - наша страна. Америка  - это не только Вашингтон, Лос-Анджелес или Нью-Йорк. Это тысячи маленьких городов, которых вы в жизни не видели и не знаете об их существовании. Но именно они сделали нашу страну великой. В Канзасе, между прочим, есть балет, и симфонические оркестры, и театр. И к вашему сведению, мы растим не только кукурузу и пшеницу. Мы растим честных и порядочных людей.
        - Вы, конечно, знаете, что оскорбили сестру весьма влиятельного сенатора?  - сообщил Джеймс Стикли на следующее утро.
        - Недостаточно оскорбила,  - вызывающе бросила Мэри.  - Недостаточно.
        Утро четверга. Настроение Ангела хуже некуда. Рейс из Буэнос-Айреса в Вашингтон задержан из-за анонимного звонка с сообщением о заложенной бомбе.
        «В этом мире нигде нельзя чувствовать себя в безопасности»,  - гневно думал Ангел.
        Номер в отеле, снятый для него в Вашингтоне, оказался слишком современным… сплошной пластик. Это переполнило чашу терпения. В Буэнос-Айресе все было подлинным.
        «Выполню контракт  - и домой. Работа слишком проста… почти оскорбляет мой талант. Но деньги платят хорошие. Сегодня нужно с кем-нибудь трахнуться. Странно, почему убийство всегда так возбуждает?»
        Первым делом Ангел отправился в магазин электротоваров, потом  - еще в один, за красками, и наконец  - в супермаркет, где его единственной покупкой стали шесть лампочек. Остальное снаряжение ожидало в отеле в двух запечатанных коробках с надписями: «Осторожно, стекло». В первой находились четыре тщательно упакованные ручные гранаты, во второй  - сварочный аппарат.
        Действуя медленно и крайне осторожно, Ангел срезал верх с первой гранаты и выкрасил остальную часть в такой же цвет, как у лампочек. Затем вытряхнул взрывчатое вещество из гранаты и заменил сейсмической взрывчаткой. Посчитав, что насыпанного количества достаточно, он опустил туда же кусочки свинца и металлическую шрапнель. Потом он разбил лампочку об стол с таким расчетом, чтобы не повредить цоколь и вольфрамовую нить. Далее следовало окунуть вольфрамовую нить в гель, чтобы не болталась, и осторожно поместить в гранату. Теперь она с виду ничем не отличалась от обычной электролампы.
        Таким же образом Ангел переделал остальные гранаты. Оставалось только ждать звонка.
        Телефон зазвонил в восемь вечера. Ангел поднял трубку и молча прислушался.
        - Он ушел,  - сообщил мужчина.
        Ангел осторожно, очень осторожно переложил гранаты в специальную коробку с мягкой обивкой. Коробка плотно встала в кейс. Туда же последовали остатки неиспользованных материалов, осколки и обломки.
        Поездка на такси до многоквартирного дома заняла семнадцать минут.
        В вестибюле не было консьержа, но если бы и был, Ангел знал, как с ним обращаться. Нужная квартира находилась на пятом этаже, в дальнем конце коридора. Замок  - одна из ранних моделей Шлейга  - оказалось на удивление просто открыть. Уже через несколько секунд Ангел вошел в темную квартиру и немного постоял, прислушиваясь. Никого.
        Еще несколько минут ушло на замену лампочек в гостиной.
        Закончив работу, Ангел немедленно отправился в аэропорт Даллеса, чтобы успеть на полуночный рейс до Буэнос-Айреса.
        У Бена был трудный день. Он освещал утреннюю пресс-конференцию с госсекретарем, обедал с уходившим на пенсию министром внутренних дел и встречался с глазу на глаз с приятелем из Министерства обороны. Заскочил домой, принял душ, переоделся и снова ушел, чтобы поужинать с главным редактором «Пост». И только около полуночи вернулся к себе.
        «Нужно сделать заметки к завтрашней встрече с послом Эшли»,  - вспомнил он.
        Акико уехала из города и вернется только завтра. Что тоже очень кстати. Ему нужно отдохнуть. Но, Иисусе, как она умеет есть банановый сплит!
        Он отпер дверь и вошел. В квартире было темно, как в пещере. Он нашарил выключатель и нажал кнопку. В глаза ударила ослепительно яркая вспышка, и комната взорвалась, будто атомная бомба, размазав его по всем стенам.
        На следующий день жена Альфреда Шаттлуорта обратилась в полицию с заявлением о пропаже мужа. Его тело так и не нашли.
        Глава 17
        - Мы только что получили официальное сообщение,  - объявил Стентон Роджерс.  - Румынское правительство одобрило ваше назначение.
        Это был один из самых волнующих моментов в жизни Мэри.
        «Как гордился бы мной дедушка!»
        - Я хотел лично передать вам хорошую новость. Президент будет рад встретиться с вами. Я отвезу вас в Белый дом.
        - Я… не знаю, как благодарить вас за все, что вы для меня сделали.
        - Ничего я не сделал!  - запротестовал Роджерс.  - Ведь это президент вас выбрал. И должен сказать, выбор был идеальным.
        - Некоторые люди с вами не согласятся,  - возразила Мэри, вспомнив о Майке Слейде.
        - Они ошибаются. Вы можете сделать для нашей страны больше, чем кто бы то ни было из моих знакомых.
        - Спасибо,  - серьезно сказала она.  - Постараюсь оправдать ваши ожидания.
        Ее так и подмывало пожаловаться на Майка. Стентон очень влиятелен. Возможно, он сумеет добиться, чтобы Слейд остался в Вашингтоне. Нет, нельзя взваливать на Стена еще и это. Он и без того достаточно для нее сделал.
        - У меня предложение. Вместо того чтобы сразу лететь в Бухарест, не хотите провести с детьми несколько дней в Париже и Риме? Самолеты «Таром эрлайнс» летают из Рима в Бухарест.
        - О, Стен!  - обрадовалась Мэри.  - Это просто рай! Но хватит ли у нас времени?
        - У меня есть всемогущие друзья,  - подмигнул он.  - Позвольте мне все уладить!
        Она порывисто обняла его. Он стал ей таким верным другом! То, о чем они с Эдвардом долго мечтали, наконец осуществится! Но без Эдварда все имеет горький привкус.
        Мэри и Стентона провели в Зеленую комнату, где уже ждал президент Эллисон.
        - Я хотел извиниться за проволочки, Мэри. Стентон уже сказал, что ваше назначение одобрено румынским правительством? Вот ваши верительные грамоты.
        Он протянул ей письмо. Она стала медленно читать:
        «Миссис Мэри Эшли назначается главным представителем президента Соединенных Штатов в Румынии, и каждый находящийся в этой стране служащий правительства Соединенных Штатов обязан подчиняться ее распоряжениям».
        - А это приложение.
        Президент вручил Мэри паспорт, не в обычной синей, а в толстой черной обложке, на которой золотом было вытиснено:
        ДИПЛОМАТИЧЕСКИЙ ПАСПОРТ
        Мэри столько недель ждала этой минуты, но когда она наступила, с трудом поверила глазам.
        Париж!
        Рим!
        Бухарест!
        Слишком хорошо, чтобы быть правдой. И неожиданно вспомнились слова матери, которые та часто повторяла:
        «Если что-то кажется слишком хорошим, чтобы быть правдой, значит, возможно, так оно и есть на самом деле».
        В дневных газетах появилась короткая заметка, сообщающая, что репортер «Вашингтон пост» Бен Кон погиб при взрыве газа в своей квартире. Причиной взрыва считают утечку в плите.
        Мэри не читала заметки. Не дождавшись Бена, она решила, что репортер либо забыл о встрече, либо потерял к ней интерес. Она вернулась к себе и принялась за работу.
        Отношения со Слейдом с каждым днем ухудшались.
        «В жизни не встречала таких наглых типов,  - думала она.  - Придется все-таки поговорить со Стеном».
        Стентон провожал Мэри и детей в аэропорт Даллеса в лимузине Госдепартамента. По пути он сказал:
        - Посольства в Париже и Риме предупреждены о вашем приезде. Они позаботятся о вас.
        - Спасибо, Стен. Вы так добры ко мне.
        - Не могу передать, сколько удовольствия мне это доставило,  - улыбнулся он.
        - А я увижу римские катакомбы?  - спросил Тим.
        - Там очень страшно,  - предупредил Стентон.
        - Поэтому я и хочу их увидеть.
        В аэропорту уже ожидал Виллерс во главе команды фотографов и репортеров. Они окружили Мэри с детьми и стали выкрикивать стандартные вопросы.
        - Достаточно,  - распорядился наконец Роджерс.
        Два служащих Госдепартамента и представитель авиакомпании проводили всю компанию в закрытый зал ожидания. Дети подошли к стенду с журналами.
        - Стен,  - нерешительно начала Мэри,  - не хотелось бы обременять вас этим, но Джеймс Стикли сказал, что моим заместителем будет Майк Слейд.
        - У вас какие-то неприятности со Слейдом?  - удивился Стентон.
        - Откровенно говоря, он мне не нравится. И я ему не доверяю, хотя не могу сказать почему. Неужели его некем заменить?
        - Я не слишком хорошо знаю Слейда,  - задумчиво ответил Роджерс.  - Но у него великолепный послужной список. Он прекрасно зарекомендовал себя в странах Ближнего Востока и Европы и сумеет оказать вам любую необходимую помощь.
        - Мистер Стикли такого же мнения,  - вздохнула она.
        - Боюсь, должен с ним согласиться. Слейд  - прекрасный специалист по улаживанию конфликтов.
        «Скорее, по их разжиганию».
        - Если у вас начнутся проблемы с ним, дайте мне знать. И в случае каких-либо проблем вообще  - тоже. Я сделаю все, чтобы вам оказали всяческую поддержку.
        - Я так вам благодарна!
        - И последнее. Вы знаете, что вся почта копируется и рассылается в различные вашингтонские ведомства?
        - Знаю.
        - Если захотите передать что-то лично мне, кодом будут три буквы «х» наверху. И тогда сообщение получу только я один.
        - Я запомню.
        Аэропорт Шарля де Голля показался Мэри кадром научно-фантастического фильма: калейдоскоп каменных колонн и эскалаторов, бегущих в разных направлениях. Повсюду толпы пассажиров.
        - Не отходите от меня, дети,  - велела Мэри.
        Они сошли с эскалатора, и она беспомощно огляделась. Остановив проходившего мимо француза и воскресив в памяти одну из немногих знакомых фраз, Мэри, запинаясь, спросила:
        - Pardon, monsier, ou sont le bagages?[16 - Простите, мсье, где можно получить багаж? (фр.)]
        - Простите, мадам, я не говорю по-английски,  - отрезал тот с сильным французским акцентом и прошел мимо, оставив Мэри недоуменно смотреть ему вслед.
        Но тут к ним подошел хорошо одетый американец:
        - Госпожа посол, извините. Я должен был встретить вас у самолета, но задержала дорожная авария. Я Питер Каллас, служу в американском посольстве.
        - Ужасно рада видеть вас!  - воскликнула Мэри.  - По-моему, я заблудилась.
        Она представила ему детей.
        - Где нам найти багаж?
        - Нет ничего проще,  - заверил Питер Каллас.  - Не волнуйтесь, обо всем позаботятся.
        И он сдержал слово. Уже через четверть часа, пока остальные пассажиры стояли в очереди на паспортный и таможенный контроль, Мэри, Бет и Тим направлялись к выходу из аэропорта.
        Инспектор Анри Дюран из Главного управления внешней безопасности наблюдал, как американцы садятся в поджидавший лимузин. Едва машина отъехала, инспектор вошел в будку телефона-автомата, закрыл дверь, вставил в прорезь жетон и набрал номер. Дождавшись ответа, он сказал:
        - S’il vous plait, dire a Thor que son paquet est arrive a Paris[17 - Пожалуйста, передайте Тору, что пакет прибыл в Париж (фр.).].
        Перед американским посольством уже толпились папарацци.
        Питер выглянул в окно и ахнул:
        - Бог мой! Похоже на восстание!
        В здании их ожидал сам посол Хью Саймон, уроженец Техаса средних лет, с проницательными глазами на круглом лице и гривой ярко-рыжих волос.
        - Всем не терпится увидеть вас, госпожа посол. Пресса все утро щелкала зубами от нетерпения.
        Пресс-конференция продолжалась больше часа, и Мэри очень устала. Ее и детей проводили в кабинет посла Саймона.
        - Я рад, что все кончилось,  - вздохнул он.  - Прибыв сюда, чтобы принять должность, я заслужил всего лишь абзац на последней странице «Монд». Ну конечно, я не так красив, как вы.
        Улыбнувшись, он вспомнил что-то и добавил:
        - Мне звонил Стентон Роджерс. Из Белого дома под страхом смерти приказано позаботиться, чтобы вы наслаждались каждым проведенным в Париже моментом.
        - Правда, под страхом смерти?  - уточнил Тим.
        Посол кивнул:
        - Это его слова. Он очень хорошо к вам относится.
        - А мы  - к нему,  - заверила Мэри.
        - Я забронировал вам люкс в «Ритце». Чудесный отель недалеко от площади Согласия. Уверен, вам там будет удобно.
        - Спасибо,  - кивнула Мэри, но тут же заволновалась:  - Там очень дорого?
        - Да, но не для вас. Стентон Роджерс добился, чтобы все расходы оплачивал Госдепартамент.
        - Он просто чудо!  - воскликнула Мэри.
        - Судя по его словам, вы  - тоже.
        Дневные и вечерние газеты пестрели восторженными заметками о прибытии первого посла президента, задействованного в программе «народной дипломатии». Событию уделили много внимания в вечерних телевизионных выпусках новостей, а на следующий день  - в утренних газетах.
        Инспектор Дюран просмотрел газеты и улыбнулся. Все шло, как планировалось. Пресса вовсю пиарит нового посла. Он мог бы заранее предсказать распорядок троицы на ближайшие дни. «Они посетят все те дурацкие места, куда так любят ходить американские туристы».
        Мэри с детьми пообедали в ресторане «Жюль Верн» на Эйфелевой башне и поднялись на Триумфальную арку.
        На следующее утро они осмотрели сокровища Лувра, пообедали рядом с Версалем, а отужинали в «Тур д’Аржан».
        Тим взглянул в окно на собор Парижской Богоматери и спросил:
        - А где они прячут горбуна?
        Каждая минута в Париже была радостью. Мэри постоянно ловила себя на том, как жалеет, что с ними нет Эдварда.
        На следующий день, после обеда, их отвезли в аэропорт. Инспектор Дюран проследил за их регистрацией на рейс до Рима.
        «Женщина привлекательна, даже красива. Умное лицо. Отличная фигура, шикарные ноги и задница. Интересно, какова она в постели?»
        Дети оказались сюрпризом. Слишком хорошо воспитаны для американцев.
        Как только самолет оторвался от земли, инспектор зашел в телефонную будку.
        - S’il vous plait, dire a Thor que son paquet est en route a Rome[18 - Пожалуйста, передайте Тору, что пакет летит в Рим (фр.).].
        Папарацци уже собрались в аэропорту Леонардо да Винчи. Едва Мэри и дети спустились по трапу, Тим прошептал:
        - Смотри, ма, они гоняются за нами.
        И Мэри тоже показалось, что единственная разница  - в итальянском акценте.
        Первый заданный ими вопрос звучал так:
        - Как вам нравится Италия?
        Посол Оскар Вайнер был озадачен не меньше посла Саймона.
        - Даже Фрэнк Синатра не удостоился такого пышного приема. Не понимаю, госпожа посол, в чем причина подобной шумихи?
        - Думаю, могу объяснить,  - ответила Мэри.  - Пресса интересуется не мной лично, а президентской программой «народной дипломатии». Скоро у нас будут представители в каждой стране за «железным занавесом», и это станет огромным шагом к миру на земле. Думаю, именно это волнует прессу.
        - Вижу, на вас сделана большая ставка.
        Капитан Чезаре Барзини, глава итальянской тайной полиции, тоже мог предсказать, какие места посетит семья Эшли за время короткого пребывания в Риме. Инспектор приставил двух человек следить за ними и каждый день докладывать ему о своих наблюдениях. Все шло, как он и предвидел.
        «Ели мороженое с газировкой в “Донис”, гуляли по виа Венето, осмотрели Колизей».
        «Посетили термы Каракаллы, а затем катакомбы. Мальчику стало плохо, и его пришлось везти в отель».
        «Объекты катались в парке Боргезе и прошлись по пьяцца Навона».
        «Наслаждайтесь, наслаждайтесь»,  - саркастически думал Барзини.
        Посол Вайнер лично проводил Мэри и детей в аэропорт.
        - Со мной дипломатическая почта для посольства. Не будете ли так добры взять ее с собой?
        - Разумеется,  - кивнула Мэри.
        Капитан Барзини тоже приехал проводить семейство Эшли. Когда самолет компании «Таром эрлайнс» поднялся в воздух, он немедленно нашел телефон-автомат:
        - Ho un messagio per Balder. Il suo pacco e in via a Bucharest[19 - Сообщение для Бальдра. Пакет находится на пути в Бухарест (ит.).].
        Только в самолете Мэри полностью осознала всю грандиозность происходящего. Это было настолько невероятно, что пришлось произнести вслух:
        - Мы летим в Румынию, где я собираюсь занять должность посла Соединенных Штатов.
        Бет удивленно на нее уставилась:
        - Да, мама, мы это знаем. Поэтому и оказались здесь.
        Но как могла Мэри объяснить им свое волнение?
        И это волнение увеличивалось с каждой минутой приближения к Бухаресту.
        «Я намерена стать лучшим послом, которого они видели в своей жизни! Соединенные Штаты и Румыния не успеют оглянуться, как превратятся в ближайших союзников».
        Но загорелось табло «Не курить», и все эйфорические мечты о великой карьере испарились.
        «Неужели мы уже приземляемся?  - думала она в панике.  - Мы же только взлетели! Почему полет оказался таким коротким?»
        Самолет стал снижаться, и уши заложило. Через несколько секунд колеса коснулись земли.
        «Это действительно происходит,  - думала Мэри, не веря себе.  - Я не посол. Я дешевая подделка. Я втяну Соединенные Штаты в войну. Боже, помоги нам. Нам с Дороти[20 - Имеется в виду героиня «Волшебника страны Оз».] не следовало покидать Канзас».
        Часть третья
        Глава 18
        Аэропорт «Отопени» в двадцати пяти милях от центра Бухареста был выстроен для путешественников из стран Восточного блока и куда меньшего количества западных туристов, каждый год приезжавших в Румынию.
        В здании толпились солдаты в коричневых мундирах, вооруженные винтовками и пистолетами. Здесь словно веяло холодом, не имеющим ничего общего с зимней погодой. Дети бессознательно придвинулись к матери.
        «Значит, и они это чувствуют».
        К ним приближались двое: стройный, атлетически сложенный, похожий на американца мужчина и другой, постарше, в дурно сидевшем костюме непривычного покроя.
        - Добро пожаловать в Румынию, госпожа посол. Я Джерри Дэвис, ваш советник по связям с общественностью,  - представился американец.  - Это Тудор Костаке, глава румынского протокольного отдела.
        - Счастлив видеть вас и ваших детей,  - церемонно сказал Костаке.  - Добро пожаловать в нашу страну.
        «Теперь в определенном смысле это и моя страна»,  - подумала Мэри.
        - Multimesc, domnule[21 - Спасибо, господин (рум.).],  - ответила она.
        - Вы говорите по-румынски!  - воскликнул Костаке.  - Cu placere![22 - Какая радость! (рум.)]
        Напрасно он обольщается!
        - Всего несколько слов,  - поспешно ответила она.
        - Buna dimneata[23 - Доброе утро (рум.).],  - произнес Тим.
        Гордая Мэри поспешила представить детей.
        - Лимузин подан, госпожа посол,  - сообщил Джерри Дэвис.  - Полковник Макинни ожидает на улице.
        «Полковник Макинни. Полковник Макинни и Майк Слейд. Интересно, прибыл ли уже Слейд?»
        Но она не стала спрашивать.
        У стойки таможенного досмотра змеилась очередь, но Мэри и детей без проволочек вывели из здания. Там снова толпились репортеры и фотографы, но на сей раз она увидела сдержанных, даже скованных людей. Задав свои вопросы, они поблагодарили Мэри и дружно удалились.
        Полковник Макинни в военном мундире ждал у обочины.
        - Доброе утро, госпожа посол,  - сказал он, протягивая руку.  - Путешествие было приятным?
        - Да, спасибо.
        - Майк Слейд тоже хотел встретить вас, но неожиданно возникли важные дела.
        Интересно, какого цвета волосы у «важного дела»: светлые или рыжие? К ним подкатил длинный черный лимузин с американским флажком на капоте. Жизнерадостный мужчина в униформе водителя придержал дверь.
        - Это Флориан.
        Водитель широко улыбнулся, показав чудесные белые зубы.
        - Добро пожаловать, госпожа посол, мастер Тим, мисс Бет. Для меня радость служить всем вам.
        - Спасибо,  - кивнула Мэри.
        - Флориан будет в вашем распоряжении двадцать четыре часа в сутки. Думаю, стоит поехать прямо в резиденцию, чтобы вы смогли разобрать вещи и отдохнуть. А потом вам, возможно, захочется немного поездить по городу. Утром Флориан отвезет вас в американское посольство.
        - Прекрасный план,  - согласилась Мэри.
        А все же любопытно, где может быть Майк?
        Поездка из аэропорта в город оказалась захватывающей. Они ехали по двухполосному шоссе, забитому грузовиками и легковыми машинами, но через каждые несколько миль движение задерживали маленькие цыганские повозки, тащившиеся по обочине. По обеим сторонам дороги высились современные фабрики вперемежку с древними лачугами. То и дело за окном мелькали фермы. На полях работали женщины в цветастых косынках.
        Они миновали «Бэнясу», аэропорт для внутренних линий. За ним, чуть в стороне от шоссе стояло низкое, серое с голубым, зловещее на вид здание.
        - Что там?  - спросила Мэри.
        Флориан поморщился:
        - Тюрьма «Иван Стелиан». Туда бросают не согласных с румынским правительством.
        Полковник Макинни показал на красную кнопку возле дверцы.
        - Это тревожная кнопка,  - пояснил он.  - В случае нападения террористов, и вообще кого бы то ни было, нажмите ее. Она приводит в действие радиопередатчик в машине, который подаст сигнал в посольство и включит красный свет на крыше автомобиля. На то, чтобы определить ваше местоположение, уйдет несколько минут.
        - Надеюсь, мне никогда не придется ею воспользоваться!  - воскликнула Мэри.
        - Я тоже, госпожа посол.
        Центр Бухареста поражал красотой. Повсюду, куда ни взгляни, были разбиты парки, били фонтаны, стояли памятники. Мэри вспомнила слова отца: «Бухарест  - это маленький Париж. Там даже есть копия Эйфелевой башни».
        Да вон же она!
        Она приехала на родину предков.
        Улицы были забиты людьми, автобусами и трамваями. Лимузин, сигналя, пробирался сквозь пробки. Как только он свернул на маленькую, обсаженную деревьями улицу, пешеходы испарились.
        - Резиденция чуть впереди,  - сообщил полковник.  - Эта улица названа в честь русского генерала. Какая ирония, верно?
        Резиденция посла располагалась в красивом старинном трехэтажном доме, окруженном чудесным парком.
        Слуги выстроились перед входом, ожидая прибытия посла. Мэри вышла из машины, и Джерри Дэвис их представил:
        - Госпожа посол, это ваш штат. Михай  - дворецкий, Сабина  - личный секретарь, Розика  - экономка, Козма  - повар, Делия и Кармен  - горничные.
        Мэри с улыбкой отвечала на поклоны и приседания.
        «Господи! Что мне с ними делать? Дома мне хватало одной Люсинды, трижды в неделю приходившей убирать и готовить».
        - Для нас большая честь познакомиться с вами, госпожа посол,  - сказала секретарь Сабина.
        Все уставились на нее в ожидании ответа. Мэри глубоко вдохнула:
        - Buna ziua. Multumesc. Nu vorbese…[24 - Добрый день. Спасибо. Я не говорю… (рум.)]
        Все румынские слова разом вылетели из головы. Она беспомощно смотрела на слуг.
        Вперед выступил дворецкий Михай.
        - Мы все владеем английским, мэм,  - с поклоном сообщил он.  - Приветствуем вас и будем счастливы служить.
        Мэри облегченно вздохнула:
        - Спасибо.
        В доме ее ждало охлажденное шампанское, а на столе стояло множество соблазнительных блюд.
        - До чего же аппетитно выглядит!  - воскликнула Мэри.
        Остальные жадно за ней наблюдали. Может, предложить им поесть? Или со слугами нужно держаться строже? Она не хотела начинать с ошибок.
        «Знаете, что натворила американский посол? Пригласила слуг сесть вместе с ней за стол, и они были так шокированы, что немедленно уволились!»
        «Слышали, что сделала новый американский посол? Обжиралась в присутствии голодающих слуг и крошки им не предложила».
        - Я… собственно говоря, не голодна,  - пробормотала Мэри.  - Поем позже.
        - Позвольте показать вам дом,  - предложил Дэвис.
        Они с радостью последовали за ним.
        Дом был прекрасно обставлен и очень уютен, хотя и несколько старомоден. На первом этаже располагались вестибюль, библиотека со множеством книг, музыкальный салон, гостиная, большая столовая с примыкавшими к ней кухней и буфетной. По всей длине здания, начиная от столовой, шла терраса, выходившая в парк.
        В глубине дома находились крытый бассейн, сауна и гардеробные.
        - У нас свой бассейн!  - воскликнул Тим.  - Можно мне поплавать?
        - Позже, дорогой. Давай сначала устроимся.
        Но главной достопримечательностью дома был бальный зал, выстроенный рядом с садом. Он был огромен. На стенах, оклеенных обоями, висели сверкающие хрустальные бра.
        - Здесь даются посольские приемы,  - пояснил Джерри.  - Смотрите!
        Он нажал переключатель на стене. Послышался скрежет, и потолок стал расходиться в стороны. В щель проглянуло голубое небо.
        - Это можно делать и вручную.
        - Класс!  - воскликнул Тим.
        - Боюсь, это называют «причудой посла»,  - извиняющимся тоном добавил Джерри.  - Здесь слишком жарко летом и слишком холодно зимой, чтобы его открывать. Обычно мы делаем это в апреле и сентябре.
        - И все равно здорово,  - настаивал Тим.
        Как только в комнату устремился холодный воздух, Джерри снова нажал на переключатель, и потолок сомкнулся.
        - Позвольте показать вам комнаты наверху.
        Они последовали за Джерри на второй этаж и оказались в большом центральном холле с двумя спальнями, разделенными ванной. Чуть дальше по коридору находились хозяйская спальня с комнатой для приема гостей, будуаром и ванной; и еще одна спальня, поменьше, плюс подсобные помещения. Отдельная лестница вела на крышу, где тоже оказалась терраса.
        - На третьем этаже комнаты слуг, прачечная и кладовые. В подвале есть винный погреб и помещения для обеда и отдыха прислуги.
        - Дом… просто огромный,  - пробормотала Мэри.
        Дети бегали из комнаты в комнату.
        - Где будет моя спальня?  - спросила Бет.
        - Решайте с Тимом сами.
        - Можешь занять эту,  - предложил Тим.  - Тут обои в цветочек. Девчонкам такие нравятся.
        Хозяйская спальня была прекрасно обставлена: большая кровать с пуховым одеялом, два дивана около камина, туалетный столик со старинным зеркалом, гардероб, роскошная ванная и чудесный вид на сад.
        Делия и Кармен уже распаковали чемоданы Мэри. На кровати лежала сумка с дипломатической почтой, которую посол Вайнер просил привезти в Румынию.
        «Завтра утром нужно захватить ее в посольство»,  - напомнила себе Мэри, подняв сумку. Красные печати были сломаны и неуклюже заклеены лентой.
        «Когда это могло случиться?  - размышляла она.  - В аэропорту? Здесь? И кто это сделал?»
        В комнату вошла Сабина:
        - Все в порядке, мэм?
        - Да. У меня никогда не было личного секретаря,  - призналась Мэри.  - И я не совсем понимаю, в чем заключаются ваши обязанности.
        - Моя работа  - избавить вас от повседневной рутины. Я слежу за вашей светской жизнью: зваными обедами, ужинами и так далее. Кроме того, необходимо управлять домом. При таком количестве слуг всегда возникают проблемы.
        - Да, конечно,  - рассеянно согласилась Мэри.
        - Я чем-то могу помочь вам сегодня?
        «Да, например, рассказать о сломанных печатях»,  - подумала Мэри, но вслух произнесла:
        - Нет, спасибо. Пожалуй, я немного отдохну.
        Она вдруг почувствовала, как вымотана.
        В первую ночь она долго не могла заснуть: мучительное одиночество мешалось с нетерпением поскорее приступить к работе.
        «Теперь все зависит от меня, дорогой. Мне не на кого положиться. Как бы я хотела, чтобы ты был рядом, уговаривал не бояться, убеждал, что я справлюсь. Я не должна потерпеть неудачу».
        Когда она наконец заснула, ей приснился Майк Слейд: «Терпеть не могу дилетантов. Почему бы вам не убраться домой?»
        Американское посольство в Бухаресте находилось на улице Киселева, дом 21. Белое двухэтажное здание в полуготическом стиле с железными воротами охранял офицер в сером мундире и красной фуражке. Второй охранник сидел в специальной будке. Машины въезжали через крытые въездные ворота. Ступеньки из розового мрамора вели в вестибюль с мраморным полом, за двумя мониторами слежения, установленными на столе, наблюдал морской пехотинец, на экране камина красовался дракон, изрыгающий пламя. В коридорах висели портреты президентов. На втором этаже располагались кабинеты и конференц-зал.
        Морской пехотинец представился Мэри:
        - Доброе утро, госпожа посол. Я сержант Хью. Но все зовут меня Ганни.
        - Доброе утро, Ганни.
        - Все собрались в вашем кабинете. Я провожу.
        - Спасибо.
        Она последовала за ним в приемную, где за столом сидела женщина средних лет. При виде Мэри она поднялась:
        - Доброе утро, госпожа посол. Я Дороти Стоун, ваш секретарь.
        - Здравствуйте.
        - Боюсь, в вашем кабинете целая толпа народа.
        Она открыла дверь, и Мэри вошла в комнату. Вокруг большого стола для совещаний сидели девять человек. Все почтительно встали и уставились на нее. Мэри почувствовала исходившую от них волну неприязни. И первым, кого она увидела, был Майк Слейд. Она сразу вспомнила свой сон.
        - Вижу, вы благополучно добрались,  - начал Слейд.  - Позвольте представить вас главным лицам в посольстве: Лукас Дженклоу, административный советник, Эдди Мальц, политический советник. Патриша Хэтфилд, экономический советник, Дэвид Уоллес, глава администрации, Тед Томпсон, сельское хозяйство. Вы уже знакомы с Джерри Дэвисом, советником по связям с общественностью. Дэвид Виктор  - советник по торговле, а полковника Билла Макинни вы знаете.
        - Садитесь, пожалуйста,  - попросила Мэри и, подойдя к месту во главе стола, обозрела собравшихся.
        «Они так и излучают враждебность всех видов, размеров и форм»,  - подумала она.
        Патриша Хэтфилд была хорошо сложена и привлекательна. Лукас Дженклоу, младший член команды, выглядел и одевался как питомец Лиги плюща. Остальные мужчины, постарше, были седыми, лысыми, худыми и толстыми.
        «Понадобится время, чтобы научиться их различать».
        - Все мы полностью в вашем распоряжении,  - продолжал Майк.  - В любую минуту вы можете нас заменить.
        «Наглая ложь,  - сердито подумала Мэри.  - Я пыталась тебя заменить».
        Встреча длилась четверть часа, в продолжение которых велся ни к чему не обязывающий разговор. Наконец Слейд объявил:
        - Позже Дороти организует каждому личные встречи с послом. Благодарю вас.
        Почему он здесь командует?
        Мэри злилась все больше. Оставшись наедине со Слейдом, она спросила:
        - Кто из них агент ЦРУ, прикомандированный к посольству?
        Майк поднял на нее глаза:
        - Почему бы вам не пойти со мной?
        Не дожидаясь ответа, он вышел. Мэри, поколебавшись, последовала за ним по длинному коридору, по обе стороны которого располагались кабинеты. Майк подошел к большой двери, охраняемой морским пехотинцем. Тот отступил. Майк открыл дверь, повернулся и жестом пригласил Мэри войти.
        Она переступила порог и огляделась. Комната представляла собой причудливое сочетание металла и стекла, покрывающих полы, стены и потолок.
        Майк закрыл за собой массивную дверь.
        - Это так называемый купол. Такие звуконепроницаемые комнаты есть во всех посольствах. Единственное помещение, где нельзя поставить «жучки»,  - пояснил он и, заметив ее недоверчивый взгляд, добавил:  - Госпожа посол, подслушивающими устройствами набито не только посольство. Можете поставить свой последний доллар, но то же самое творится в вашей резиденции, и если вы пойдете пообедать в ресторан, под столиком наверняка обнаружатся «жучки». Вы на вражеской территории.
        Мэри устало опустилась на стул.
        - И как вы с этим справляетесь? Это означает, что я даже не могу говорить свободно?
        - Мы каждое утро проводим электронную зачистку. Находим «жучки», убираем, они ставят их заново, мы опять убираем и так далее.
        - Почему мы позволяем румынам работать в посольстве?
        - Это их территория. Их игровое поле. Они принимающая команда, и если мы не будем играть по их правилам, проиграем партию. Они не могут поставить здесь «жучки», потому что у дверей двадцать четыре часа в сутки дежурят морские пехотинцы. А теперь задавайте вопросы.
        - Я только хотела знать, кто работает в ЦРУ.
        - Эдди Мальц, ваш политический советник.
        Она попыталась припомнить, как выглядит Мальц. Седоволосый, тяжеловесный… нет, это советник по сельскому хозяйству.
        «Эдди Мальц… о, среднего возраста, очень худой, со зловещей физиономией».
        Или просто так кажется, потому что ей сказали, что он из ЦРУ?
        - Он единственный в штате, кто работает в ЦРУ?
        - Да.
        Показалось ей, или его голос звучал неуверенно?
        Майк взглянул на часы:
        - Через полчаса вам предстоит вручить верительные грамоты. Фабиан уже ждет в машине. Оригинал отдадите президенту Ионеску, а копию положите в наш сейф.
        Мэри задохнулась от гнева.
        - Мне это известно, мистер Слейд.
        - Президент потребовал, чтобы вы привезли детей. Я послал за ними машину.
        «Даже не посоветовавшись со мной».
        - Спасибо.
        Румынское правительство размещалось в мрачном здании, выстроенном из блоков песчаника в самом центре Бухареста. Его защищала стальная стена с вооруженной охраной перед воротами. У входа в здание было еще больше охранников. Один из помощников президента провел Мэри с детьми наверх.
        Президент Александру Ионеску встретил Мэри и детей в длинной прямоугольной комнате на втором этаже. Мэри сразу поняла, что президент  - сильная личность и способен произвести впечатление: смуглый, с хищными чертами лица, курчавыми черными волосами и на редкость внушительным носом. Сверкающие глаза завораживали.
        - Ваше превосходительство,  - начал помощник,  - позвольте представить госпожу посла Соединенных Штатов.
        Президент взял руку Мэри и приложился к ней долгим поцелуем.
        - Вы еще прекраснее, чем на фотографиях.
        - Благодарю, ваше превосходительство. Это моя дочь Бет и сын Тим.
        - Красивые дети,  - кивнул Ионеску и выжидающе уставился на Мэри:  - У вас что-нибудь есть для меня?
        Мэри едва не забыла. Поспешно открыв сумочку, она вынула верительную грамоту с подписью президента.
        Ионеску небрежно скользнул по ней взглядом.
        - Спасибо. Я принимаю ее от имени румынского правительства. Отныне вы официальный посол Америки в Румынии,  - объявил он с сияющей улыбкой.  - Вечером я устраиваю прием в вашу честь. Познакомитесь с моими соотечественниками, которые будут работать с вами.
        - Это очень любезно с вашей стороны,  - пробормотала Мэри.
        Он снова взял ее руку.
        - У нас говорят: посол приезжает в слезах, зная, что придется провести много лет в чужой стране, в разлуке с друзьями, и уезжает в слезах, поскольку приходится покидать новых друзей и страну, которую успел полюбить. Надеюсь, вы полюбите нашу страну, госпожа посол.
        Он погладил ее пальцы.
        - Уверена, так и будет.
        Он считает ее хорошенькой глупышкой, не более того. С этим нужно что-то делать.
        Мэри отослала детей домой и остаток дня провела в посольстве, в большом конференц-зале. Встречалась с главами секторов, советниками: административным, политическим, экономическим, по сельскому хозяйству и торговле. В качестве военного атташе присутствовал полковник Макинни.
        Все сидели за длинным прямоугольным столом. У стен расположились младшие сотрудники секторов.
        Советник по торговле, напыщенный коротышка, сыпал фактами и цифрами. Мэри оглядывала комнату, думая, что придется запоминать все имена.
        Настала очередь Теда Томпсона, советника по сельскому хозяйству.
        - Румынский министр сельского хозяйства влип куда сильнее, чем готов признать. В этом году им грозит неурожай, и мы не можем оставить их на произвол судьбы.
        - Но мы оказали им достаточную помощь,  - запротестовала экономический советник Патриша Хэтфилд.  - Румыния уже находится в числе привилегированных стран. Они пользуются СНБ.
        Говоря это, она искоса посмотрела на Мэри и покровительственно добавила:
        - СНБ  - это…
        - Статус наибольшего благоприятствования,  - перебила Мэри.
        «Она специально делает это. Хочет поставить меня в неловкое положение».
        - Мы считаем Румынию развивающейся страной, и поэтому она получает льготы на экспорт и импорт.
        Выражение лица Хэтфилд изменилось.
        - Верно,  - неохотно выдавила она.  - Мы уже отдаем им резервные запасы и…
        - Мы не отдаем. Мы пытаемся добиться, чтобы они все покупали у нас,  - вмешался Дэвид Виктор, советник по торговле.  - Им нужен больший кредит, чтобы больше покупать. Если мы не сумеем продать, они обратятся к Аргентине. Госпожа посол, похоже, они готовы отказаться от соевых бобов. Бразильцы стараются вытеснить нас с рынка. Буду очень благодарен, если поговорите с премьер-министром и убедите его заключить комплексную сделку, прежде чем нас обойдут.
        Мэри взглянула на Слейда, сидевшего на противоположном конце стола и что-то рисовавшего в блокноте. Он явно не следил за разговором.
        - Подумаю, что можно сделать,  - пообещала Мэри, намереваясь позвонить в Вашингтон главе Департамента торговли и попросить открыть более широкий кредит румынскому правительству. Деньги выделят американские банки, но только с одобрения правительства США.
        Слово взял Эдди Мальц, политический советник и по совместительству агент ЦРУ.
        - У меня неотложная проблема, госпожа посол. Прошлой ночью была арестована девятнадцатилетняя американская студентка, у которой нашли наркотики. Здесь это считается серьезным преступлением.
        - Какие именно наркотики?
        - Марихуана. Всего несколько унций.
        - Что это за девушка?
        - Умная, красивая, студентка колледжа.
        - И что, по-вашему, ей грозит?
        - Обычный приговор для таких преступлений  - пять лет тюрьмы.
        «Господи! Какой она будет, выйдя оттуда?!»
        - Что мы можем сделать?
        - Попробуйте обаять главу секуритате. Его фамилия Истразе. Очень влиятельный тип.
        - Девушка утверждает, что ее подставили,  - продолжал Эдди Мальц,  - и, возможно, это правда. Она оказалась достаточно глупа, чтобы переспать с румынским полицейским. Сначала он ее тра… потащил в постель, а потом сдал властям.
        - Как он мог!  - ужаснулась Мэри.
        - Госпожа посол,  - сухо уведомил Майк,  - здесь врагами считаемся мы, а не они. Румыния играет с нами в «ладушки»: все мы друзья-приятели, сплошные улыбки и рукопожатия через океан. Мы позволяем им продавать нам и покупать у нас по льготным ценам, поскольку пытаемся увести от России и заманить в наш блок. Но когда речь идет о конкретных вопросах, они по-прежнему остаются коммунистами.
        Мэри сделала еще одну заметку.
        - Хорошо. Посмотрю, что можно сделать.
        - Мистер Дэвис, какие проблемы у вас?  - обратилась она к советнику по связям с общественностью.
        - Мы никак не можем получить разрешение на ремонт квартир, в которых живут сотрудники посольства. Их жилье находится в безобразном состоянии.
        - Не могут ли сотрудники сами заняться ремонтом?
        - К сожалению, нет. Требуется разрешение румынского правительства. Часть наших людей сидит без отопления, в некоторых квартирах не работают туалеты и нет воды.
        - Вы подавали жалобу?
        - Да, мэм. Каждый день последние три месяца.
        - Тогда почему?
        - Они называют это «изматывать противника»,  - пояснил Майк Слейд.  - Это война нервов, которую им нравится с нами вести.
        Мэри сделала очередную пометку.
        - Госпожа посол, у меня неотложная проблема,  - вмешался Джек Чанселлор, заведующий библиотекой посольства.  - Только вчера были украдены несколько крайне нужных справочников…
        У посла Эшли заболела голова.
        Остаток дня она выслушивала жалобы. У всех находились претензии. А ведь предстояло еще ознакомиться с документами. На ее столе лежала груда бумаг: переводы статей, появившихся накануне в румынских газетах и журналах. Большинство заметок в популярной газете «Скынтейя тинеретулуй» касались в основном деятельности президента Ионеску. На каждой странице было три-четыре фотографии. Мэри только головой качала:
        «Невероятно раздутое эго у этого человека!»
        Кроме того, на столе были выжимки статей из «Романия либера», еженедельника «Флакара рошие» и «Магазинул». И это только начало. Следовало просмотреть сообщения, пришедшие по внутренней связи из Соединенных Штатов, и сводку новостей. Имелась также папка с полными текстами речей влиятельных американских чиновников, толстый отчет о переговорах по контролю над вооружениями и последние сведения о состоянии американской экономики.
        «Этого и за год не перечитать,  - подумала Мэри.  - А ведь я буду каждое утро получать такую гору бумаг».
        Но больше всего ее тревожило неприязненное отношение сотрудников. С этим нужно было разобраться немедленно.
        Она вызвала Хэрриет Крюгер, заведующую протокольным отделом, и спросила:
        - Сколько вы работаете в посольстве?
        - Четыре года до разрыва дипломатических отношений и еще три счастливых месяца после их восстановления,  - с едва заметной иронией ответила та.
        - Вам здесь не нравится?
        - Я привыкла к «Макдоналдсу» и Кони-Айленд. Как поется в песне: «Покажи мне дорогу домой».
        - Мы можем поговорить неофициально?
        - Нет, мэм.
        Мэри совсем забыла о «жучках»!
        - Давайте пойдем в «купол»,  - предложила она.
        Когда тяжелая дверь закрылась за женщинами, Мэри спросила:
        - Наше сегодняшнее совещание в конференц-зале  - разве его не прослушивали?
        - Возможно,  - весело кивнула Крюгер.  - Но это не важно: Майк Слейд никому не позволит обсуждать то, чего румыны еще не знают.
        Опять Майк Слейд.
        - Что вы думаете о Слейде?
        - Он  - лучший.
        Мэри решила не высказывать своего мнения.
        - Я хотела поговорить с вами вот о чем. Мне показалось, что сотрудники совсем пали духом. Все жалуются. Все по-своему несчастны. Причина во мне, или так было всегда?
        Хэрриет молча смотрела на нее.
        - Хотите честно?
        - Пожалуйста.
        - И то и другое. Американцы, работающие здесь, словно попали в скороварку. Если мы нарушим правила, значит, жди беды. Мы боимся дружить с румынами, потому что каждый может оказаться сотрудником секуритате, поэтому общаемся с американцами. И поскольку нас мало, очень скоро все это надоедает, и начинаются интриги и свары.  - Она пожала плечами.  - Зарплата маленькая, еда паршивая, погода ужасная. Конечно, вы в этом не виноваты, госпожа посол. У вас две проблемы: вы политический назначенец и поставлены во главе посольства, состоящего из профессиональных дипломатов. Я не слишком резка?
        - Нет, пожалуйста, продолжайте.
        - Большинство были против вас еще до вашего приезда сюда. Профессионалы в этом посольстве предпочитают не раскачивать лодку. Политические назначенцы любят все менять. Для сотрудников посольства вы  - дилетант, указывающий профессионалам, что и как делать. Вторая проблема в том, что вы женщина. Румыны должны были изобразить на своем флаге шовинистическую свинью, вернее, кабана. Американцы не любят получать приказания от женщин, а румыны в сто раз хуже.
        - Понятно.
        Хэрриет улыбнулась.
        - Но у вас прекрасный пресс-агент. В жизни не видела, чтобы репортеры уделяли кому-то столько внимания. Как вам это удалось?
        На это у Мэри ответа не было.
        Хэрриет взглянула на часы:
        - Упс! Вы опаздываете. Флориан ждет, чтобы отвезти вас домой, как раз успеете переодеться.
        - Переодеться? Зачем?
        - Разве вы не смотрели распорядок дня, который я положила вам на стол?
        - Боюсь, у меня не было времени. Только не говорите, что нужно ехать на прием.
        - Приемы. На вечер назначено три. А всего на этой неделе  - двадцать один.
        Мэри ошеломленно уставилась на нее:
        - Но это невозможно! У меня слишком много ра…
        - Ничего не попишешь. В Бухаресте семьдесят пять посольств и почти каждую ночь кто-то что-то празднует.
        - А я не могу отказаться?
        - Это будет означать отказ Соединенных Штатов. Вы их оскорбите.
        - Полагаю, надо ехать переодеваться,  - вздохнула Мэри.
        Прием проводился в правительственном дворце в честь приезда высокого гостя из ГДР.
        Как только Мэри вошла в зал, президент Ионеску мгновенно оказался рядом и, целуя ей руку, сказал:
        - Я с нетерпением ждал новой встречи.
        - Благодарю, ваше превосходительство. Я тоже.
        Ей показалось, что он много выпил. Она вспомнила строки из досье на президента.
        «Женат. Сын четырнадцати лет и три дочери. Любитель женщин. Много пьет. Хитрый крестьянский склад ума. Обаятелен, когда это ему выгодно. Щедр по отношению к друзьям. Опасен и безжалостен к врагам».
        «С этим человеком нужно быть крайне осторожной»,  - подумала Мэри.
        Ионеску взял Мэри под руку и повел в укромный уголок.
        - Вам понравятся румыны,  - прошептал он, сжимая ее пальцы.  - Мы очень страстные любовники.
        Ионеску пристально смотрел на Мэри, пытаясь определить ее реакцию, но, ничего не добившись, продолжил:
        - Мы потомки древних даков и их завоевателей римлян, пришедших сюда в сто шестом году нашей эры. Годами мы служили половой тряпкой для Европы. Страна с постоянно меняющимися границами. Гунны, готы, авары, славяне и монголы вытирали о нас ноги. Но Румыния выжила. И знаете почему?  - Он наклонился к ней, дыша перегаром.  - Потому что наши люди получили сильного вождя с твердой рукой. Они верят в меня, а я умею ими править.
        Мэри вспомнила услышанные истории. Ночные аресты, судебный произвол, беззакония, пытки, исчезновения людей.
        Краем уха слушая излияния Ионеску, она поверх его плеча оглядывала переполненный зал. Здесь было не менее двух сотен приглашенных, и среди них  - представители всех посольств в Румынии. Скоро она с ними познакомится.
        Она просмотрела список встреч, представленный Хэрриет Крюгер, и поняла, что первые визиты следовало нанести в каждое из семидесяти пяти посольств. Кроме того, шесть дней в неделю посольства устраивали приемы и ужины.
        «Когда же мне заниматься делами?»  - гадала Мэри. Впрочем, кажется, это и есть часть ее обязанностей.
        К президенту подошел человек и что-то прошептал. Лицо Ионеску стало каменным. Он прошипел несколько слов по-румынски, незнакомец кивнул и исчез.
        Диктатор повернулся к Мэри, буквально источая обаяние:
        - Я должен вас покинуть, но вскоре мы непременно увидимся.
        И Ионеску удалился.
        Глава 19
        Пытаясь наверстать упущенное время, Мэри попросила Флориана заехать за ней в половине седьмого. По дороге в посольство она читала отчеты и коммюнике, прибывшие в резиденцию ночью.
        Проходя мимо кабинета Майка, она в изумлении остановилась. Дверь была открыта. Майк работал за столом. Он был небрит. Уж не провел ли он здесь всю ночь?
        - Вы сегодня рано,  - заметила она.
        Майк поднял голову:
        - Доброе утро. Мне нужно поговорить с вами.
        - Хорошо,  - кивнула Мэри, собираясь войти.
        - Не здесь. В вашем кабинете.
        Он провел Мэри через смежную дверь и подошел к прибору в углу комнаты.
        - Это измельчитель бумаг,  - сообщил он.
        - Это я знаю.
        - В самом деле? Вчера вечером вы оставили на столе документы. К этому времени они уже сфотографированы и отосланы в Москву.
        - О Господи! Я, должно быть, запамятовала. Что там было?
        - Список косметики, туалетной бумаги и других средств личной гигиены, которые вы хотели заказать. Но это не важно. Уборщица работает на секуритате. Румыны рады каждому клочку информации, которую удается добыть, и умеют извлекать пользу из пустяков, составляя из них цельную картину. Урок первый: уходя, нужно все запирать в сейф или измельчать.
        - Тогда уж сразу урок второй,  - холодно проговорила Мэри.
        Майк расплылся в улыбке:
        - Посол всегда начинает день с кофе в компании своего заместителя. Какой предпочитаете?
        У нее не было ни малейшего желания пить кофе с этим высокомерным ублюдком.
        - Я… черный.
        - Прекрасно. Здесь придется следить за фигурой. Слишком много жирной пищи.
        Поднявшись, он направился в свой кабинет.
        - Я сам варю кофе. Вам понравится.
        Она осталась сидеть, все больше злясь на него.
        «С ним нужно быть поосторожнее. Особенно если я хочу как можно скорее от него избавиться».
        Майк вернулся с двумя чашками дымящегося кофе и поставил их на стол.
        - Как мне устроить Тима и Бет в американскую школу?  - спросила Мэри.
        - Все уже решено. Флориан будет отвозить их утром и забирать днем.
        - Я… спасибо,  - растерянно произнесла Мэри.
        - Вам следует побывать в школе, когда будет возможность. Она небольшая. Около сотни учеников. В каждом классе  - восемь-девять человек из разных стран: Канады, Израиля, Нигерии, ну и так далее. Но учителя там превосходные.
        - Я обязательно заеду.
        Майк глотнул кофе.
        - Насколько я знаю, вчера вы очень мило побеседовали с нашим бесстрашным лидером.
        - С президентом Ионеску? Да, он показался мне весьма приятным собеседником.
        - Так оно и есть. Чудесный парень. Пока не прогневается на кого-нибудь. Несчастному сразу отрубают голову.
        - Не лучше ли говорить на эти темы в «куполе»?  - встревожилась Мэри.
        - Не обязательно. Сегодня утром я проверил ваш кабинет на наличие «жучков». Пока там чисто. Но когда придут служащие и уборщицы  - смотрите в оба. Кстати, не позволяйте обаянию Ионеску одурачить вас. Он редкостный подонок. Народ его презирает, но никто ничего не может поделать. Сотрудники тайной полиции повсюду. Это полиция и КГБ в одном флаконе. Никогда не забывайте: один человек из трех работает на секуритате или КГБ. Румынам приказано не иметь контактов с иностранцами. Если иностранец хочет пообедать у румына дома, сначала нужно получить разрешение от государства.
        Мэри передернуло.
        - Румын может быть арестован за подпись на петиции, критику правительства, нанесение граффити на стену и так далее.
        Мэри читала газетные и журнальные статьи о репрессиях в коммунистических странах, но жизнь в подобных условиях казалась нереальной.
        - Но здесь же есть суды,  - робко возразила она.
        - О да, иногда они устраивают показательные процессы, которые позволено посещать западным репортерам. Но почти всех арестованных ждет смерть под видом несчастного случая. В Румынии есть лагеря для политзаключенных, посетить их нам не дано. Почти все они находятся в устье Дуная, у Черного моря. Я говорил с людьми, которые их видели. Условия там ужасающие.
        - И бежать им некуда,  - задумчиво заметила Мэри.  - На востоке  - Черное море, на юге  - Болгария, остальные границы  - с Югославией и Венгрией. Они в самом центре стран за «железным занавесом».
        - Вы слышали про декрет о печатных машинках?
        - Нет.
        - Последняя гениальная идея Ионеску. Он приказал зарегистрировать все печатные машинки и копировальные устройства в стране. Как только приказ был выполнен, он велел их конфисковать. Теперь Ионеску контролирует всю информацию. Еще кофе?
        - Нет, спасибо.
        - Ионеску давит на самые уязвимые места. Люди боятся бастовать, зная, что дело кончится расстрелом. Уровень здешней жизни  - один из самых низких в Европе. В стране не хватает самого необходимого. Если люди видят очередь у магазина, непременно встанут туда, независимо от того, что выбросили в продажу. Главное  - успеть купить, пока есть такая возможность.
        - Мне кажется,  - задумчиво произнесла Мэри,  - все это  - лишний довод в пользу того, что мы получили великолепную возможность им помочь.
        Майк Слейд поднял голову.
        - Разумеется,  - сухо обронил он.  - Великолепную.
        Читая телеграммы, пришедшие из Вашингтона, она думала о Слейде. Странный человек. Грубый и высокомерный, и тем не менее…
        «Все уже решено. Флориан будет отвозить их утром и забирать днем».
        И ему действительно небезразличен румынский народ и его проблемы.
        Мэри решила, что Майк гораздо сложнее, чем она считала.
        «И все же я ему не доверяю».
        О совещаниях, проходящих за ее спиной, Мэри узнала по чистой случайности. Она вышла из кабинета, чтобы ехать на обед с румынским министром сельского хозяйства, но в министерстве ей сообщили, что того вызвал президент. Мэри решила вернуться в посольство и поговорить за обедом с сотрудниками.
        - Вызовите ко мне Лукаса Дженклоу, Дэвида Уоллеса и Эдди Мальца,  - попросила она секретаря.
        Дороти Стоун заколебалась.
        - Они на совещании, мэм,  - наконец пробормотала она.
        - С кем именно они совещаются?
        Дороти Стоун набрала в грудь побольше воздуха.
        - С остальными советниками.
        Мэри даже не сразу поняла, о чем идет речь.
        - Хотите сказать, что совещание сотрудников проходит без меня?
        - Да, госпожа посол.
        «Возмутительно!»
        - Насколько я понимаю, это не впервые?
        - Да, госпожа посол.
        - Что еще происходит в посольстве такого, о чем мне следовало бы знать?
        Дороти перевела дыхание.
        - Все посылают телеграммы без вашей визы.
        «Забудь о революции в Румынии. Революция зреет прямо здесь, в посольстве».
        - Дороти, пригласите в три часа на совещание всех руководителей отделов. Повторяю: всех без исключения.
        - Да, мэм.
        Мэри сидела во главе стола, наблюдая, как сотрудники собираются в конференц-зале. Начальники отделов устраивались за столом, остальные рассаживались вдоль стен.
        - Добрый день,  - деловито начала Мэри.  - Я не отниму у вас много времени. Знаю, как все вы заняты. Оказывается, без моего ведома и разрешения в посольстве проходят совещания руководителей отделов. С этого момента всякий, посетивший подобное совещание, будет немедленно уволен.
        Краем глаза она увидела, как Дороти делает заметки.
        - Кроме того, мне стало известно, что некоторые посылают телеграммы без моего ведома. Согласно протоколу Госдепартамента, посол имеет право нанимать и увольнять любого члена посольства по своему усмотрению.
        Она в упор посмотрела на Теда Томпсона, советника по сельскому хозяйству:
        - Вчера вы самовольно послали в Госдепартамент несанкционированную телеграмму. Я заказала для вас билет на самолет, вылетающий в Вашингтон завтра в полдень. Вы больше не являетесь сотрудником этого посольства.  - Она оглядела комнату.  - Когда кому-то в следующий раз вздумается послать телеграмму без моей визы или не оказать мне полную поддержку, этот человек мгновенно окажется на борту первого же самолета, вылетающего в Соединенные Штаты. Это все, леди и джентльмены.
        Повисло потрясенное молчание. Наконец люди стали медленно расходиться. Судя по выражению лица, Слейд бы явно заинтригован.
        Мэри и Дороти остались вдвоем.
        - Ну, что вы думаете?  - спросила Мэри.
        - Четко и необычно. Это самое короткое и эффективное совещание на моей памяти.
        - Прекрасно. Теперь осталось просветить отдел связи.
        Все сообщения, посылаемые из стран Восточной Европы, считывались электронным сканером в шифровальной комнате и автоматически шифровались. Коды менялись каждый день и имели пять обозначений: «совершенно секретно», «секретно», «конфиденциально», «для служебного пользования» и «несекретно». Сам отдел связи, внутренняя комната без окон с решеткой на двери, набитая современным электронным оборудованием, охранялся день и ночь.
        Сэнди Поланс, заведующий отделом связи, увидев Мэри, поднялся.
        - Добрый день, госпожа посол. Чем могу помочь?
        - Нет. Это я могу вам помочь.
        - Мэм?  - недоуменно пробормотал Поланс.
        - Вы посылали телеграммы без моей визы. Это означает, что они посланы незаконно.
        - Но советники заверили меня…  - стал оправдываться Поланс.
        - Отныне, если вас попросят послать телеграмму без моей подписи, вы обязаны принести ее мне. Вам ясно?
        В ее голосе звенела сталь.
        «Иисусе,  - подумал Поланс.  - Похоже, она сумела их осадить».
        - Да, мэм. Понимаю.
        - Вот и хорошо.
        Мэри повернулась и вышла. Она знала, что отдел связи используется ЦРУ для посылки сообщений по «черным каналам». Остановить это она не могла. Хотелось бы знать, сколько членов посольства работают на ЦРУ. Сказал ли Майк Слейд правду? Интуиция подсказывала ей, что не всю.
        Той ночью Мэри, кратко записав события дня и проблемы, требующие немедленного решения, положила бумаги на маленький столик у кровати. Утром она приняла душ, а одевшись, заметила, что они лежат в другом порядке. А ведь Слейд предупреждал ее, что резиденция прослушивается!
        Мэри задумчиво постояла у столика.
        За завтраком она громко сказала детям:
        - Румыны  - чудесный народ. Но думаю, они во многом отстают от Соединенных Штатов. Оказывается, квартиры служащих посольства остались без отопления и воды, и даже туалеты не работают!
        Бет и Тим недоуменно уставились на нее.
        - Полагаю, придется научить румын чинить такие вещи.
        Наутро Джерри Дэвис сообщил:
        - Не знаю, как вам это удалось, но в здании полно рабочих. Занимаются ремонтом квартир.
        - Нужно было всего лишь поговорить с ними по душам,  - улыбнулась Мэри.
        В конце совещания Майк Слейд объявил:
        - Вам следует нанести визит вежливости во многие посольства, и лучше начать прямо сегодня.
        Ей не понравился его тон. Кроме того, это его не касается. Начальник протокольного отдела  - Хэрриет Крюгер, но сегодня она будет отсутствовать весь день.
        - Очень важно, чтобы вы посещали посольства согласно строгой очередности. Самое главное…
        - Советское посольство. Я это знаю.
        - Я бы посоветовал вам…
        - Мистер Слейд, если мне понадобится ваш совет относительно моих обязанностей, я дам вам знать.
        Майк тяжко вздохнул и поднялся.
        - Верно. Как скажете, госпожа посол.
        После визита в российское посольство Мэри весь день занималась делами: дала несколько интервью, встретилась с сенатором из Нью-Йорка, желавшим получить информацию о диссидентах из первых рук, и с новым советником по сельскому хозяйству.
        Когда она уже собиралась выйти из кабинета, зажужжал селектор.
        - Вам срочный звонок из Вашингтона. Джеймс Стикли.
        Мэри подняла трубку:
        - Здравствуйте, мистер Стикли.
        - Не потрудитесь ли сообщить, что, во имя Господа, вы вытворяете?
        - Я… о чем вы?
        - Госсекретарь только что получил официальный протест от посла Габона с жалобой на ваше поведение.
        - Минуту!  - возмутилась Мэри.  - Тут какая-то ошибка. Я даже не разговаривала с послом Габона.
        - Совершенно верно!  - рявкнул Стикли.  - Зато говорили с послом Советского Союза.
        - Ну… да. Сегодня утром я нанесла визит вежливости.
        - Разве вы не знаете, что иностранные посольства посещают в соответствии с датой вручения верительных грамот?
        - Да, но…
        - К вашему сведению, Габон первым установил дипломатические отношения с Румынией. Вопросы есть?
        - Нет, сэр. Простите, если…
        - Пожалуйста, проследите, чтобы этого больше не случилось.
        Услышав новости, Слейд немедленно отправился в кабинет Мэри:
        - Я пытался сказать вам.
        - Мистер Слейд…
        - В дипломатии к таким вещам относятся очень серьезно. Если хотите знать, в тысяча шестьсот шестьдесят первом году помощники испанского посла в Лондоне напали на экипаж французского посла, убили форейтора, поколотили кучера и покалечили двух лошадей, только чтобы экипаж испанского посла прибыл первым. Я предлагаю вам послать письмо с извинениями.
        Оставалось только проглотить обиду.
        Ее тревожили замечания о чрезмерной популярности в прессе.
        «В «Правде» даже была статья с фотографиями вас и детей».
        В полночь Мэри позвонила Стентону Роджерсу  - тот должен был как раз появиться у себя в кабинете.
        Он взял трубку сразу:
        - Как мой любимый посол?
        - Прекрасно. А вы, Стен?
        - Если не считать двадцатичетырехчасового рабочего графика, пожаловаться не могу. Мало того, наслаждаюсь каждой минутой. Как справляетесь? Есть проблемы? Нужна моя помощь?
        - Собственно говоря, это не проблема. Меня кое-что интересует.
        Она замялась, пытаясь найти такие слова, чтобы ее верно поняли.
        - Полагаю, вы видели снимки мои и детей в «Правде» на прошлой неделе?
        - Да, просто здорово!  - воскликнул Роджерс.  - Мы наконец-то нашли к ним дорогу!
        - Но разве другим послам уделяют столько внимания?
        - Откровенно говоря, нет. Но босс решил сделать для вас все возможное. Вы лицо нашей страны. Президент Эллисон говорил, что ищет противоположность скверному американцу. И мы намерены показать вас во всей красе. Хотим, чтобы мир увидел лучших людей нашей страны.
        - Я… действительно польщена.
        - Продолжайте в том же духе.
        Перед тем как распрощаться, они несколько минут обменивались любезностями.
        «Значит, за всей этой шумихой стоит президент. Неудивительно, что пресса так меня расхваливает»,  - подумала Мэри.
        Тюрьма «Иван Стелиан» внутри была еще более зловещей, чем снаружи. Узкие коридоры выкрашены в унылый серый цвет. Забранные черными решетками камеры переполнены заключенными. Повсюду вооруженные автоматами охранники. От невыносимого смрада кружилась голова.
        Охранник привел Мэри в маленькую комнату для посетителей в глубине тюрьмы.
        - У вас десять минут.
        - Спасибо.
        Мэри вошла в комнату, и дверь за ней немедленно закрылась.
        Ханна Мерфи сидела за маленьким обшарпанным столом. На ней был тюремный халат. Руки закованы в наручники. Судя по словам Эдди Мальца, она была хорошенькой девятнадцатилетней студенткой. Но сейчас выглядела лет на десять старше: бледное, изможденное лицо, красные, распухшие глаза, нечесаные волосы.
        - Привет,  - сказала Мэри.  - Я американский посол.
        Ханна взглянула на нее и разрыдалась.
        Мэри обняла девушку:
        - Ш-ш-ш… все будет хорошо.
        - Н-нет… уже ничего не будет,  - всхлипнула та.  - На следующей неделе мне вынесут приговор. Я умру, если придется пять лет провести в этом месте. Умру!
        Мэри на секунду прижала ее к себе.
        - А сейчас расскажите, как все было.
        Ханна прерывисто вздохнула и заговорила:
        - Я встретила этого человека… румына… мне было очень одиноко. Он казался таким славным… и мы занялись любовью. Подруга дала мне два косячка марихуаны. Мы выкурили один на пару, снова занялись любовью, и я заснула. А утром проснулась уже без него. Зато пришли полицейские. Я была голой. Они… они стояли вокруг и смотрели, как я одеваюсь. А потом привезли меня в эту адскую дыру.  - Она беспомощно покачала головой.  - Мне сказали  - пять лет тюрьмы.
        - Нет, если только я сумею помочь.
        Мэри вспомнила, что сказал ей Лукас Дженклоу, когда она собиралась в тюрьму: «Вы ничего не сможете для нее сделать, госпожа посол. Мы уже пытались. Пять лет заключения для иностранца  - стандартный срок. Будь она румынкой, ей, вероятно, дали бы пожизненное».
        - Я сделаю все возможное, чтобы вам помочь,  - пообещала Мэри.
        Для начала она внимательно прочитала официальный полицейский рапорт об аресте Ханны Мерфи. Его подписал полковник Аурел Истразе. Рапорт был весьма лаконичным, но сомнений в вине девушки не оставлял.
        «Придется найти другой способ, Аурел Истразе».
        Ей это имя показалось знакомым. Она вспомнила строки конфиденциального досье, которое дал ей Стикли. Там что-то было о полковнике Истразе. Что-то…
        Она долго вспоминала… и вспомнила.
        Мэри договорилась о встрече с полковником на следующее утро.
        - Зря тратите время,  - откровенно сказал Майк Слейд.  - Истразе  - это гора. Ее нельзя сдвинуть с места.
        Аурел Истразе оказался смуглым коротышкой с испещренным шрамами лицом, блестящей лысой головой и желтыми зубами курильщика. В самом начале карьеры ему сломали нос, так и оставшийся кривым. Его явно разбирало любопытство: зачем он понадобился новому американскому послу?
        - Вы хотели поговорить со мной, госпожа посол?
        - Да, спасибо, что согласились приехать. Я хотела бы обсудить с вами дело Ханны Мерфи.
        - Ах да. Торговки наркотиками. В Румынии закон строго преследует людей, продающих наркотики. Они сидят в тюрьме.
        - Превосходно,  - кивнула Мэри.  - Рада это слышать. Я бы хотела, чтобы в Соединенных Штатах были более суровые законы для таких людей.
        Истразе недоуменно воззрился на нее.
        - Так вы согласны со мной?
        - Совершенно согласна. Всякий торгующий наркотиками должен сидеть в тюрьме. Но Ханна Мерфи не торговала наркотиками. Она предложила марихуану своему любовнику.
        - Это одно и то же. Если…
        - Не совсем, полковник. Ее любовник был лейтенантом полиции. Он тоже курил марихуану. Значит, был наказан?
        - Зачем? Он просто собирал доказательства преступления.
        - У вашего лейтенанта есть жена и трое детей?
        Полковник нахмурился:
        - Да, конечно. Американка хитростью затащила его в постель.
        - Полковник, Ханна Мерфи  - девятнадцатилетняя студентка колледжа. Вашему лейтенанту сорок пять. Так кто кого затащил?
        - Возраст тут не имеет значения,  - упрямо твердил полковник.
        - А жена лейтенанта знает о его похождениях?..
        - Зачем ей знать?  - удивился полковник.
        - По-моему, девушку явно спровоцировали на уголовно наказуемое деяние. Предлагаю обнародовать подробности этого дела. Международная пресса будет в полном восторге.
        - Не вижу смысла,  - буркнул он.
        И тогда она выложила козырную карту:
        - Потому что этот лейтенант, как выяснилось, ваш зять?
        - Разумеется, нет!  - рассердился полковник.  - Я всего лишь хочу, чтобы свершилось правосудие.
        Согласно досье, зять полковника специализировался на знакомстве с молодыми туристами, как мужского, так и женского пола. Спал с ними, подсказывал, где можно продать вещи на черном рынке или купить наркотики, а потом сдавал полиции.
        - Не нужно, чтобы ваша дочь знала о поведении мужа,  - мягко сказала Мэри.  - Думаю, для всех заинтересованных лиц будет лучше, если вы без лишнего шума выпустите Ханну Мерфи на свободу, а я переправлю ее в Штаты. Что скажете, полковник?
        Тот молчал, покраснев от злости.
        - Вы очень интересная леди,  - бросил он наконец.
        - А вы  - интересный мужчина. Днем я ожидаю мисс Мерфи у себя в кабинете. Я позабочусь, чтобы ее посадили на первый же вылетающий из Бухареста самолет.
        - Я использую то небольшое влияние, которое имею,  - пожал плечами Истразе.
        - Уверена, вы все сделаете, полковник. Спасибо вам.
        Наутро благодарная Ханна Мерфи отправилась домой.
        - Как вам это удалось?  - пораженно спросил Майк Слейд.
        - Последовала вашему совету. Обаяла его.
        Глава 20
        В тот день, когда Бет и Тим должны были впервые пойти в школу, Мэри в пять утра получила сообщение, что ночью пришла срочная телеграмма, требующая немедленного ответа, и тут же отправилась в посольство. Это оказалось началом долгого и трудного дня, и к тому времени, как Мэри вернулась в резиденцию, было уже начало восьмого вечера. Дети ее ждали.
        - Ну, и как школа?  - спросила Мэри.
        - Мне понравилось,  - заверила Бет.  - Ты знала, что там учатся дети из двадцати двух стран? Один симпатичный итальянский мальчик все уроки не сводил с меня глаз. Суперская школа.
        - А какая там лаборатория!  - добавил Тим.  - Завтра мы собираемся резать румынских лягушек.
        - Одно странно,  - вставила Бет.  - Все говорят по-английски с таким смешным акцентом!
        - Когда кто-то говорит с акцентом,  - напомнила Мэри,  - это означает, что он знает на один язык больше, чем вы. Ну, я рада, что у вас нет проблем.
        - Нет. Майк о нас позаботился,  - сообщила Бет.
        - Кто?!
        - Мистер Слейд. Он велел называть его Майком.
        - Какое отношение Майк Слейд имеет к вашим занятиям?
        - Разве он тебе не сказал? Он заехал за нами, привез в школу, привел в класс и представил учителям. Он всех знает.
        - И многих детей тоже знает,  - добавил Тим.  - И познакомил нас с ними. Его все любят. Классный парень.
        «Даже слишком»,  - подумала Мэри.
        Когда наутро Майк зашел в ее кабинет, она проговорила:
        - Насколько я поняла, вы отвезли Тима и Бет в школу.
        Майк кивнул:
        - Детям трудно освоиться в чужой стране. Они хорошие ребята.
        «Есть ли у него свои дети?»
        Как мало она знает о личной жизни Майка Слейда.
        «Возможно, это к лучшему,  - решила Мэри.  - Он делает все, чтобы я потерпела фиаско».
        Ничего у него не выйдет.
        В субботу днем Мэри отвезла детей в закрытый дипломатический клуб, где обменивались сплетнями члены дипкорпуса.
        В патио она увидела Слейда. Он был с какой-то женщиной, а когда та повернулась, Мэри узнала Дороти Стоун. И на мгновение оцепенела. Похоже, ее секретарь перешла в стан врага. Интересно, насколько они близки?
        «Ей не следует слишком доверять. И вообще никому».
        За столом в одиночестве сидела Хэрриет Крюгер. Мэри подошла к ней:
        - Не возражаете, если я присоединюсь?
        - Буду счастлива.
        Хэрриет вытащила пачку американских сигарет:
        - Курите?
        - Спасибо, нет.
        - В этой стране невозможно жить без сигарет,  - сообщила Хэрриет.
        - Не понимаю?
        - Пачка «Кента»  - основной двигатель экономики. В переносном смысле, конечно. Если хотите попасть к доктору, даете сестре сигареты. Если хотите получить мясо у мясника, просите механика починить машину, а электрика  - лампу, без сигарет не обойдетесь. У меня была подруга-итальянка, нуждавшаяся в небольшой операции. Ей пришлось подкупить медсестру сигаретами, чтобы та побрила ее новым лезвием, а потом и других сестер, чтобы они сделали перевязку чистыми бинтами, а не старыми.
        - Но почему…
        - В Румынии не хватает бинтов, любых медикаментов. И так во всех странах Восточного блока. В прошлом месяце в Восточной Германии была вспышка ботулизма. Пришлось закупать сыворотку на Западе.
        - И у людей нет возможности даже пожаловаться,  - заметила Мэри.
        - Ошибаетесь, есть. Никогда не слышали о Буле?
        - Нет.
        - Это вымышленный персонаж, помогающий румынам выпускать пар. Взять хотя бы такой анекдот: люди долго стоят в очереди, которая почти не двигается. Через пять часов Була, окончательно разозлившись, объявляет: «Иду во дворец, убивать Ионеску». Часа через два он возвращается в очередь. Друзья спрашивают: «Ты убил Ионеску?»  - «Нет. Там очередь еще длиннее».
        Мэри рассмеялась.
        - Знаете, какой товар лучше всего идет на черном рынке? Видеокассеты с нашими телепрограммами.
        - Им нравится смотреть американское кино?
        - Нет. Рекламные ролики. Все то, что мы воспринимаем как должное: стиральные машины, пылесосы, автомобили,  - им недоступно, но притягивает как магнитом. Когда снова начинается кино, они идут в туалет.
        Она увидела, что Майк и Дороти покидают клуб. Интересно, куда они направляются?
        Возвращаясь домой после длинного тяжелого дня в посольстве, Мэри хотела одного: встать под душ, переодеться и забыть обо всем. На работе не было свободной минуты, чтобы передохнуть и спокойно подумать. Но оказалось, что и в резиденции ничуть не лучше. Она повсюду натыкалась на слуг, и неприятное ощущение, что за ней постоянно шпионят, не оставляло ее.
        Однажды в два часа ночи она спустилась на кухню. Но стоило ей открыть холодильник, как раздался шум. Мэри обернулась. Все слуги, включая дворецкого, повара и горничных, стояли в комнате.
        - Что вам принести, госпожа?  - спросил Михай.
        - Ничего. Я просто хотела перекусить.
        - Госпожа могла бы сказать, что голодна, и я бы что-нибудь приготовил,  - обиженно заявил повар Козма.
        Все укоризненно воззрились на нее.
        - Я… в порядке. Спасибо.
        И она скрылась в своей комнате.
        На следующий день Мэри обо всем рассказала детям.
        - Знаете,  - добавила она,  - я чувствую себя словно вторая жена из «Ребекки».
        - Что такое «Ребекка»?  - спросила Бет.
        - Чудесная книга, которую ты когда-нибудь прочитаешь.
        В кабинете Мэри ждал Майк Слейд.
        - У нас тут больной парень. Вам лучше взглянуть.
        Он повел ее в небольшой кабинет в конце коридора. На диване лежал бледный как смерть, стонущий от боли молодой морской пехотинец.
        - Что случилось?  - спросила Мэри.
        - Думаю, у него аппендицит.
        - Нужно немедленно отправить его в больницу.
        - Только не здесь,  - покачал головой Майк.
        - О чем вы?
        - Его нужно переправить в Рим или Цюрих.
        - Что за чушь!  - воскликнула Мэри, но тут же понизила голос, чтобы парень не слышал.  - Вы же видите, в каком он состоянии!
        - Чушь или нет, но никто из американского посольства не ложится в больницы стран за «железным занавесом».
        - Но почему?
        - Потому что мы крайне уязвимы. И окажемся в лапах румынского правительства или секуритате. Его могут одурманить эфиром или ввести скополамин и получить любую информацию. Приказ Госдепартамента  - отправлять больных в страны Западного блока.
        - Но почему в посольстве нет своего доктора?
        - Потому что мы посольство третьей категории. Нам не выделен бюджет на доктора. Каждые три месяца нас посещает американский врач. А для небольших недугов у нас есть аптекарь.
        Майк подошел к столу и взял листок бумаги:
        - Подпишите, и его немедленно отправят в больницу. Я договорюсь о специальном самолете.
        - Хорошо.
        Мэри подписала бумагу и, шагнув к парню, взяла его за руку.
        - Все будет хорошо,  - тихо сказала она.  - Вот увидите.
        Через два часа пехотинец уже летел в Цюрих.
        Наутро, когда Мэри спросила Майка о больном, тот пожал плечами.
        - Его прооперировали. С ним все в порядке.
        «До чего же равнодушный человек. Неужели его никогда ничего не трогает?»
        Глава 21
        Как бы рано Мэри ни приезжала в посольство, Майк был уже там. Он редко посещал посольские приемы, и ей казалось, что он каждую ночь развлекается на свой лад.
        Майк постоянно ее удивлял. Как-то Мэри позволила Флориану отвезти Бет и Тима покататься на коньках в парке Флореаска. Она ушла из посольства пораньше, чтобы к ним присоединиться, но оказалось, что Майк Слейд уже терпеливо учит детей выписывать восьмерки.
        «Я должна предупредить ребят на его счет»,  - подумала Мэри. Но в чем должно состоять это предупреждение? Она не знала.
        Наутро, едва Мэри вошла в кабинет, появился Майк.
        - Через два часа прибывает делкон. Я подумал…
        - Делкон?
        - На дипломатическом жаргоне так называется делегация конгресса. Четыре сенатора с женами и помощниками. Они ожидают встречи с вами. Я договорюсь об аудиенции с президентом Ионеску и попрошу Хэрриет устроить им поход по магазинам и достопримечательностям.
        - Спасибо.
        - Как насчет моего кофе?
        - С удовольствием.
        Майк направился к смежной двери. Мэри проводила его взглядом. Странный человек. Грубый, резкий. И он удивительно терпелив с Бет и Тимом.
        Когда он вернулся с двумя чашками, Мэри неожиданно спросила:
        - У вас есть дети?
        Вопрос застал Майка врасплох.
        - Два мальчика.
        - Где…
        - Их воспитывает бывшая жена.
        Он тут же сменил тему:
        - Посмотрим, смогу ли я добиться, чтобы Ионеску их принял.
        Кофе был восхитительным, и Мэри вдруг сообразила, что утренний кофе в обществе Слейда стал неизменным ритуалом.
        Ангел подобрал ее вечером, в Ла-Бока, портовом районе, где она стояла вместе с другими шлюхами. Она была в облегающей блузке и джинсах, обрезанных так коротко, что весь «товар» оказался на виду. Судя по лицу, не больше пятнадцати. Некрасивая, но это Ангела не волновало.
        - Иди сюда, милашка. Позабавим друг друга.
        Девица жила неподалеку, в дешевой каморке, где умещались кровать, два стула, лампа и раковина.
        - Раздевайся, крошка. Я хочу видеть тебя голой.
        Девушка заколебалась. Что-то пугало ее в Ангеле. Но клиентов сегодня не было, а если она не принесет денег Пепе, тот ее изобьет.
        Она начала медленно раздеваться. Ангел не сводил с нее глаз.
        На пол полетела блузка, потом джинсы. Тело девчонки оказалось худым и бледным.
        - Туфли оставь. Иди ближе и встань на колени.
        Девушка повиновалась.
        - Теперь слушай, что я от тебя хочу.
        Немного погодя девушка подняла испуганные глаза:
        - Но я никогда не делала…
        Ангел пнул ее в голову.
        Она со стоном упала на пол. Ангел поднял ее за волосы и швырнул на кровать. Когда девушка попыталась закричать, он ударил ее по лицу. Она снова застонала.
        - Хорошо. Мне нравится слышать твои стоны.
        Огромный кулак врезался в ее нос. Послышался хруст сломанной кости.
        Через полчаса все было кончено. Девушка лежала без чувств.
        Ангел улыбнулся и бросил на кровать несколько песо.
        - Спасибо,  - поблагодарил он, прежде чем уйти.
        Каждую свободную минуту Мэри старалась проводить с детьми. Они часто осматривали город, в котором было много музеев и старых церквей. Но самой интересной стала поездка в замок Дракулы в Брашове, расположенном в самом сердце Трансильвании, в сотне миль от Бухареста.
        - Граф был на самом деле князем,  - по пути объяснял Флориан.  - Князем Владом Цепешем. Он был великим воином и героем, остановившим турецкое нашествие.
        - А я думал, он просто любил высасывать кровь и убивать людей,  - удивился Тим.
        Флориан кивнул:
        - Да. К несчастью после войны власть ударила Владу в голову. Он стал настоящим тираном и сажал людей на кол. Легенда гласит, что он превратился в вампира. Один ирландец по имени Брэм Стокер на основе этой легенды написал книгу. Дурацкая книга, нужно сказать, но для туризма сделала настоящие чудеса.
        Замок Бран, огромный каменный памятник былому, стоял высоко в горах. Они с трудом поднялись по каменной лестнице, ведущей в замок, и оказались в помещении с низким потолком, где хранились оружие и древние вещи.
        - Именно здесь граф Дракула убивал свои жертвы и пил их кровь,  - загробным голосом объявил гид.
        В комнате было сыро и стоял неприятный запах. Свисающая с потолка паутина облепила лицо Тима.
        - Я ничего не боюсь,  - заверил он мать,  - но не могли бы мы поскорее выбраться отсюда?
        Каждые шесть недель на маленьком взлетном поле в предместье Бухареста приземлялся американский военный самолет С-130, нагруженный продуктами и предметами роскоши, недоступными в Бухаресте и заказанными членами американского посольства через военный комиссариат во Франкфурте.
        Как-то утром, когда Майк и Мэри пили кофе, Майк сказал:
        - Сегодня прилетит наш самолет с заказами. Не хотите поехать со мной в аэропорт?
        Мэри собралась было отказаться. У нее полно работы, и приглашение представлялось бессмысленным. Но ведь Слейд не из тех, кто привык тратить время зря. Любопытство взяло верх.
        - Хорошо.
        Они отправились в аэропорт, обсуждая по пути различные проблемы посольства. Тон разговора был сугубо официальным.
        Когда они прибыли в аэропорт, вооруженный сержант морской пехоты открыл ворота. Лимузин въехал внутрь, и минут через десять С-130 приземлился.
        За оградой аэропорта собрались сотни румын, жадно наблюдавших, как команда ведет разгрузку.
        - Что эти люди здесь делают?
        - Мечтают. Хотят посмотреть на вещи, которые никогда не смогут иметь. Они знают, что мы получаем стейки, мыло и духи. Эта толпа всегда встречает тут самолет. Словно получает сообщение по таинственному подземному телеграфу.
        Мэри рассматривала алчные лица за оградой.
        - Невероятно.
        - Самолет и его груз символизируют свободную страну, которая заботится о своих гражданах.
        - Почему вы привезли меня сюда?  - резко спросила Мэри.
        - Не хочу, чтобы вы поддавались на сладкие речи президента Ионеску. Вот это  - истинная Румыния.
        Каждое утро, подъезжая к посольству, она замечала у ворот длинные очереди в консульский отдел и искренне считала, что у этих людей есть небольшие проблемы, которые легко может решить консул. Но в то утро она подошла к окну, пригляделась, и выражение лиц ожидавших побудило ее зайти в кабинет Майка.
        - Кто эти люди в очереди?
        Майк подвел ее к окну.
        - В основном румынские евреи, пытающиеся получить визы.
        - Но в Бухаресте есть израильское посольство. Почему они не обратятся туда?
        - По двум причинам,  - объяснил Майк.  - Прежде всего, они считают, что у правительства Соединенных Штатов больше шансов помочь им выехать в Израиль. Во-вторых, воображают, что, если придут к нам, румынские спецслужбы не сразу обнаружат их намерения. Разумеется, они ошибаются.  - Он ткнул пальцем в окно.  - Напротив посольства стоит жилой дом, и в нескольких квартирах сидят агенты госбезопасности, пользующиеся телескопическими линзами и фотографирующие всякого, входящего и выходящего из посольства.
        - Какой ужас!
        - Вот так они ведут свою игру. Когда еврейская семья просит визу на выезд, их выгоняют с работы и из дома. Соседям приказано не общаться с ними. Три или четыре года уходят на то, чтобы получить разрешение или отказ, но, как правило, ответ бывает отрицательным.
        - Неужели мы ничего не можем сделать?
        - Мы пытаемся. Но Ионеску обожает играть с евреями в кошки-мышки. Очень немногим позволяется покинуть страну.
        Мэри еще раз посмотрела на безнадежную очередь.
        - Должен найтись способ,  - пробормотала она.
        - Не рвите себе сердце,  - посоветовал Майк.
        Разница во времени изматывала. Когда в Вашингтоне был день, в Бухаресте стояла глубокая ночь, и Мэри постоянно будили телеграммы и звонки в три и четыре утра. Каждый раз, когда ночью приходила телеграмма, дежурный морской пехотинец звонил офицеру, и тот посылал одного из помощников разбудить Мэри. После этого она была чересчур взвинчена, чтобы снова заснуть.
        «Это так волнующе, дорогой. Я действительно считаю, что смогу чего-то добиться. Во всяком случае, пытаюсь. Провала я не вынесу. Все на меня рассчитывают. Жаль, что тебя здесь нет. Я так и слышу твое «ты можешь сделать это, старушка». Я так тоскую по тебе. Слышишь ли ты меня, Эдвард? Ты где-то здесь, хотя я тебя не вижу? Иногда я схожу с ума, не в силах найти ответа…»
        Они пили традиционный утренний кофе.
        - У нас проблема,  - начал Слейд.
        - Какая именно?
        - Делегация высокопоставленных представителей румынской церкви просит о встрече с вами. Они получили приглашение от церкви в Юте. Но румынское правительство не дает им выездной визы.
        - Почему?
        - Очень немногим румынам позволено покинуть страну. В Румынии ходит анекдот: «Придя к власти, Ионеску направился в восточное крыло дворца и увидел восход солнца. «Доброе утро, товарищ солнце»,  - сказал Ионеску. «Доброе утро,  - ответило солнце.  - Все так счастливы, что вы  - новый румынский президент». Вечером Ионеску пошел в западное крыло дворца и увидел, что солнце садится. «Добрый вечер, товарищ солнце»,  - сказал он. Солнце не ответило. «Почему утром вы были так любезны, а теперь даже говорить не хотите?»  - «Теперь я на Западе, и пошел ты к черту!» Ионеску боится, что церковники, оказавшись на Западе, пошлют правительство ко всем чертям.
        - Я поговорю с министром иностранных дел и посмотрю, что можно сделать.
        Майк поднялся.
        - Вы любите народные танцы?
        - Почему вы спрашиваете?
        - Сегодня вечером открытие сезона румынского ансамбля. Говорят, неплохие танцоры. Хотите пойти?
        Мэри растерялась. Она никак не ожидала, что Майк ее пригласит.
        Невероятно, но она согласилась.
        - Прекрасно.
        Майк протянул ей маленький конверт:
        - Здесь три билета. Можете взять Тима и Бет. Это  - подарок от румынского правительства. Мы получаем билеты почти на все премьеры.
        Мэри покраснела, чувствуя себя полной идиоткой.
        - Спасибо,  - сухо обронила она.
        - Я попрошу Флориана заехать за вами в восемь вечера.
        Бет и Тим отказались от похода в театр. Бет пригласила на ужин одноклассника.
        - Это мой итальянский друг,  - пояснила она.  - Ты не возражаешь?
        - Если честно, я никогда не любил народные танцы,  - добавил Тим.
        - Так и быть, на этот раз сниму вас с крючка,  - рассмеялась Мэри.
        Она часто задавалась вопросом, чувствуют ли себя дети такими же одинокими, как она…
        Но сейчас задумалась, кого пригласить в театр, и мысленно перебрала в памяти сотрудников посольства. Полковник Макинни? Джерри Дэвис? Хэрриет Крюгер?
        Но видеть никого не хотелось, и она решила, что поедет одна.
        Флориан уже дожидался Мэри.
        - Добрый вечер, госпожа посол,  - поздоровался он, открывая дверцу машины.
        - Вижу, сегодня вы в прекрасном настроении, Флориан?
        - Как всегда, госпожа,  - рассмеялся тот, садясь за руль.  - У румын есть поговорка: «Целуй руку, которую не можешь укусить».
        Мэри воспользовалась случаем:
        - Вы счастливы жить здесь, Флориан?
        Он внимательно изучал ее в зеркале заднего вида.
        - Какой ответ вы хотите услышать, госпожа посол? В соответствии с линией партии или правду?
        - Правду, пожалуйста.
        - Меня могут расстрелять за эти слова, но счастливого румына днем с огнем не найти. Иностранцы  - дело другое. Вы можете уезжать и приезжать когда хотите. Мы же  - заключенные. Здесь ничего нет. Не хватает самого необходимого.
        Они проезжали мимо длинной очереди в мясной магазин.
        - Видите? Они простоят здесь часа три-четыре, чтобы купить немного баранины, и мяса все равно на всех не хватит. И так во всем. Но знаете, сколько домов тайно выстроил Ионеску? Двенадцать! Я возил туда французских чиновников. Каждый похож на дворец. А в это время по три-четыре семьи живут в крохотных квартирках без отопления.  - Флориан вдруг осекся, словно испугавшись, что выболтал слишком много.  - Вы ведь никому не расскажете о нашем разговоре?
        - Конечно, нет.
        - Спасибо. Не хотелось бы, чтобы моя жена осталась вдовой. Она молода. И к тому же еврейка. Здесь процветает антисемитизм.
        Мэри уже об этом слышала.
        - Знаете анекдот? В одном магазине должны были продавать яйца. С пяти часов утра у входа начала собираться длинная очередь. Люди ждали на морозе. К восьми часам яйца так и не привезли, но очередь стала еще длиннее. Тогда владелец сказал: «Всем все равно не хватит. Пусть евреи уйдут». В два часа дня яиц по-прежнему не было. Хозяин велел убираться всем, кто не состоит в партии. В полночь очередь тоже не разошлась, хотя на улице стало еще холоднее. Но яйца так и не появились. Владелец закрыл магазин и сказал: «Ничего не изменилось. Евреям по-прежнему везет больше всех».
        Мэри не знала, смеяться или плакать.
        «Но я обязательно что-нибудь предприму»,  - пообещала она себе.
        Народный театр находился на шумной улице со множеством маленьких киосков, продававших цветы, пластиковые шлепанцы, блузки и ручки. Небольшой театр украшала лепнина  - наследие более счастливых времен. Представление было скучным, костюмы  - кричащими, а танцоры  - неумелыми. Казалось, ему не будет конца, и когда занавес опустился, Мэри с радостью вышла на свежий воздух. Флориан стоял у лимузина.
        - Боюсь, придется задержаться, госпожа посол. Шина спустилась, а запаску украли. Я послал за новой. Через час все будет в порядке. Хотите посидеть в машине?
        Мэри подняла голову. Сияла полная луна. Вечер был прохладным, небо ясным. Она вспомнила, что с самого приезда ни разу не гуляла по улицам Бухареста. Решение пришло внезапно.
        - Пожалуй, я пройдусь пешком.
        - Да,  - кивнул Флориан,  - самый подходящий вечер для прогулки.
        Мэри направилась к центральной площади. Бухарест был удивительным, экзотическим городом. Над витринами светились надписи: «Табак», «Хлеб», «Аптека»…
        Она прошагала по улице Каля Мошилор и свернула на страда Мария Розетти, по которой ехали красные и светло-коричневые троллейбусы, набитые людьми. Даже в этот поздний час большинство магазинов были открыты, и почти перед всеми стояли очереди. В кафе продавали гогоаше  - восхитительные румынские пончики. На тротуарах было полно поздних покупателей с авоськами в руках. Мэри казалось, что люди зловеще молчат, недобро поглядывая на нее. Женщины завистливо рассматривали ее одежду. Мэри пошла быстрее.
        Дойдя до угла Викторие, она остановилась, не зная, куда свернуть.
        - Простите,  - спросила она у прохожего,  - не скажете, как попасть…
        Тот ответил испуганным взглядом и пробежал мимо.
        Мэри вспомнила, что румынам нельзя разговаривать с иностранцами.
        Но как же найти дорогу?
        Она попыталась представить свой маршрут с Флорианом. Ей казалось, что резиденция находится где-то к востоку. Она пошла в том направлении и вскоре очутилась на полутемной улочке. Вдали виднелся широкий, ярко освещенный бульвар. Мэри с облегчением подумала, что там можно поймать такси.
        За спиной послышались тяжелые шаги, и она невольно оглянулась.
        Массивный мужчина в длинном пальто быстро приближался. Мэри ускорила шаг.
        - Простите,  - окликнул незнакомец с сильным румынским акцентом.  - Вы заблудились?
        - Да,  - благодарно выдохнула Мэри.  - Я хочу вернуться в…
        Неожиданно взревел мотор, к ним подъехал автомобиль, и тут же раздался визг тормозов. Пешеход в длинном пальто схватил Мэри. Она ощутила его жаркое смрадное дыхание, почувствовала, как толстые пальцы впиваются в запястье. Он потащил ее к открытой дверце машины. Мэри отчаянно сопротивлялась.
        - Садись в машину!  - прорычал незнакомец.
        - Нет!  - завопила она  - Помогите! На помощь!
        С другой стороны улицы раздался возглас, какой-то человек побежал к ним. Нападавший остановился, не зная, что делать.
        - Отпусти ее!  - крикнул мужчина, оттаскивая незнакомца от Мэри. Сообщник негодяя стал вылезать из машины.
        Но вдалеке раздался вой полицейской сирены. Мужчина в пальто что-то крикнул водителю. Оба прыгнули в машину и умчались.
        Голубой с белым автомобиль с надписью «милиция» на боку и синей мигалкой на крыше остановился перед Мэри. Из машины поспешно выбрались двое в мундирах.
        - Все в порядке?  - спросил один по-румынски и с трудом выговорил по-английски:  - Что случилось?
        Мэри пыталась взять себя в руки.
        - Двое мужчин… они пытались с-силой усадить меня в машину. Если… если бы не этот джентльмен…
        Она повернулась.
        Незнакомец исчез.
        Глава 22
        Всю ночь ее мучили кошмары, в которых она отбивалась от бандитов. Просыпалась в панике, снова засыпала, и все повторялось сначала: внезапные шаги, подкатившая машина, мужчины, пытавшиеся затащить ее в салон. Знали ли они, кто она такая? Или просто пытались ограбить туристку в американской одежде?
        В кабинете ее ждал Майк Слейд. Принес две чашки кофе и сел напротив.
        - Ну, как вам спектакль?
        - Неплохо.
        На этом все. Случившееся потом  - не его дело.
        - Вы не пострадали?
        - Что?!  - удивленно воскликнула она.
        - Вы не пострадали, когда вас пытались похитить?  - терпеливо переспросил он.
        - Я… откуда вы знаете?
        - Госпожа посол,  - усмехнулся он,  - Румыния  - одна большая деревня. Здесь нет тайн. Нельзя даже душ принять, чтобы об этом не узнали все. С вашей стороны было не слишком осмотрительно гулять в одиночку.
        - Теперь я это поняла,  - холодно ответила Мэри.  - Больше такого не случится.
        - Прекрасно,  - резко бросил он.  - Нападавший что-то украл у вас?
        - Нет.
        Майк нахмурился:
        - Но это совершенно бессмысленно. Если бы им нужны были пальто и сумочка, могли отнять прямо на улице. А коли пытались затащить вас в машину, значит, хотели похитить.
        - Но кому понадобилось меня похищать?
        - Только не людям Ионеску. Он старается поддерживать с нами ровные отношения. Должно быть, какая-то диссидентская группа.
        - Или бандиты, намеревавшиеся потребовать выкуп.
        - В этой стране не похищают ради выкупа. Если кого-то поймают на подобном преступлении  - расстреляют без суда и следствия.
        Он отпил кофе.
        - Могу я дать вам совет?
        - Слушаю.
        - Возвращайтесь домой.
        - Что?
        Майк отставил чашку.
        - Для этого нужно лишь подать прошение об отставке. Забрать детей и уехать в Канзас, где вам ничто не угрожает.
        Она почувствовала, как запылали щеки.
        - Мистер Слейд, я сделала ошибку. Причем не первую и, возможно, не последнюю. Но меня на этот пост назначил президент Соединенных Штатов, и пока он меня не уволит, я не желаю, чтобы вы или кто-то иной приказывали мне уехать.  - Она изо всех сил старалась не повышать голос.  - Я ожидаю, что сотрудники этого посольства станут работать со мной. Не против меня. Если я оказалась вам не по зубам, может, сами отправитесь домой?
        Ее трясло от гнева.
        Майк встал.
        - Я распоряжусь, чтобы вам принесли последние отчеты, госпожа посол.
        Тем утром единственной темой для разговоров было неудавшееся похищение. Интересно, откуда они узнали? И каким образом Слейду стало все известно?
        Жаль, что она не спросила имени своего спасителя. Могла бы по крайней мере поблагодарить его. Из того немногого, что ей удалось увидеть, складывалось впечатление, что он привлекательный, рано поседевший мужчина лет сорока. Акцент иностранный… возможно, французский. Если он турист, должно быть, уже покинул Румынию.
        Мэри неотступно мучила мысль, от которой было трудно отделаться. Майк Слейд  - единственный, кто желал ее отставки. Не он ли инсценировал нападение, чтобы заставить ее уехать? Именно он дал ей билеты в театр и знал, где она проведет вечер.
        Эта мысль упорно ее преследовала.
        Мэри долго думала, стоит ли рассказывать детям о случившемся. Но в конце концов решила не делать этого. Не хотела их пугать. Она просто постарается, чтобы они никогда не оставались одни.
        Вечером во французском посольстве давали прием в честь известной французской пианистки. Мэри устала, изнервничалась и отдала бы все, чтобы остаться дома, но знала, что это невозможно.
        Она приняла ванну, выбрала вечерний костюм и уже хотела надеть туфли, но заметила, что каблук сломан. Она вызвала Кармен.
        - Да, госпожа посол.
        - Кармен, не отнесете туфли к сапожнику? Их нужно срочно починить.
        - Конечно, мадам. Что-то еще?
        - Нет, это все, благодарю вас.
        Мэри прибыла во французское посольство довольно поздно, и гости уже собрались. У входа ее приветствовал помощник посла, которого она знала по предыдущему визиту в посольство. Он почтительно поцеловал ее руку.
        - Доброе утро, госпожа посол. Спасибо, что приехали.
        - Благодарю за приглашение.
        Оба улыбнулись ничего не значащим фразам.
        - Позвольте проводить вас к послу.
        В переполненном бальном зале она увидела успевшие примелькаться лица. Мэри обменялась любезностями с французским послом.
        - Вас очарует игра мадам Дофен. Она необыкновенная пианистка.
        - С нетерпением жду начала,  - солгала Мэри.
        Мимо прошел слуга с шампанским. Теперь Мэри умело делала вид, будто пьет. Повернувшись, чтобы поприветствовать австралийского посла, она вдруг заметила незнакомца, спасшего ее от похитителей. Он разговаривал с итальянским послом и его помощником.
        - Прошу извинить меня,  - пробормотала Мэри и направилась к французу.
        - Конечно, я скучаю по Парижу, но, надеюсь, в следующем году…
        При виде Мэри он осекся.
        - А, страждущая леди!
        - Вы знакомы?  - удивился итальянский посол.
        - Неофициально,  - ответила Мэри.
        - Госпожа посол, могу я представить доктора Луи Дефоржа?
        Француз изменился в лице.
        - Госпожа посол?! Прошу прощения, я и понятия не имел…  - смущенно пробормотал он.  - Мне следовало вас узнать.
        - Вы сделали лучше  - спасли меня,  - улыбнулась Мэри.
        - Вот как! Значит, это были вы!  - догадался итальянский посол.  - Я слышал об этом неприятном происшествии.
        - Оно было бы неприятным, если бы не подоспел доктор Дефорж. Спасибо вам, доктор.
        - Счастлив, что оказался в нужном месте в нужное время,  - улыбнулся Дефорж.
        Посол и его помощник увидели прибывших сотрудников английского посольства.
        - Прошу прощения, но мне нужно кое с кем повидаться.
        Мужчины поспешно отошли. Мэри и доктор остались вдвоем.
        - Почему вы исчезли, когда приехала полиция?
        Доктор немного помолчал.
        - Никогда не стоит иметь дело с румынской полицией. У них дурная привычка арестовывать свидетелей и вытягивать из них информацию. Я прикреплен к французскому посольству, но не имею дипломатического иммунитета. Однако много знаю о происходящем в посольстве, и эта информация может оказаться крайне ценной для румын. Так что простите,  - улыбнулся он,  - за то, что так бесцеремонно вас бросил.
        Его прямота импонировала Мэри. Непонятно чем, но он немного напоминал ей Эдварда. Возможно, потому, что Луи Дефорж тоже был доктором. Но нет… дело не только в этом. Он был столь же откровенен. И улыбались они почти одинаково.
        - Прошу прощения,  - сказал доктор,  - пора играть роль общественного животного.
        - Вам не нравятся приемы?
        - Терпеть не могу,  - поморщился он.
        - А ваша жена тоже их не любит?
        Он хотел сказать что-то, но замялся.
        - Нет… как раз наоборот…
        - Она сегодня здесь?
        - Она и двое наших детей погибли.
        Мэри побледнела:
        - О Господи. Я так сожалею… Как…
        Его лицо словно окаменело.
        - Во всем виноват я… Мы жили в Алжире… Я тогда был в подполье. Боролся с террористами…  - Он говорил медленно, то и дело запинаясь.  - Они выследили меня и взорвали дом. Меня тогда там не было.
        - Мне очень жаль,  - повторила Мэри. Беспомощные, пустые слова…
        - Спасибо. Есть такое банальное изречение, что время лечит. Я больше этому не верю,  - горько усмехнулся он.
        Мэри снова вспомнила об Эдварде. О том, как ей его не хватает. Но этот человек еще дольше живет с подобной мукой.
        - Прошу прощения, госпожа посол,  - пробормотал он и, повернувшись, отправился приветствовать прибывающих гостей.
        «Луи немного напоминает тебя, Эдвард. Он понравился бы тебе. Очень мужественный человек и живет с постоянной болью. Неужели я когда-нибудь перестану тосковать по тебе? Здесь так одиноко. Я ни с кем не могу поговорить. Мне отчаянно хочется добиться успеха. Майк Слейд вынуждает меня уехать. Но я останусь. Как же ты нужен мне! Доброй ночи, дорогой».
        Наутро Мэри позвонила Стентону Роджерсу. Как чудесно вновь услышать его голос. Словно ниточка, соединяющая ее с домом!
        - Я получаю хвалебные отчеты о вас,  - сообщил Роджерс.  - История Ханны Мерфи попала во все газеты. Прекрасная работа!
        - Спасибо, Стен.
        - Мэри, расскажите о попытке похищения.
        - Я говорила с румынским премьер-министром и главой секуритате. Они понятия не имеют, кто это.
        - Разве Майк Слейд не предупреждал вас, чтобы вы никуда не ходили одна?
        «Майк Слейд».
        - Предупреждал.
        «Сказать ему, что Майк советовал мне уехать? Нет. Я сама справлюсь с мистером Слейдом».
        - Помните, я всегда здесь, когда бы ни понадобился. В любое время.
        - Знаю,  - благодарно выдохнула Мэри.  - Передать не могу, что это для меня значит.
        После этого разговора она почувствовала себя гораздо лучше.
        - У нас проблема. В посольстве обнаружена утечка информации.
        Мэри и Майк пили кофе перед ежедневным совещанием сотрудников.
        - Насколько это серьезно?
        - Очень. Дэвид Виктор провел несколько встреч с румынским министром торговли.
        - Да. Мы обсуждали это на прошлой неделе.
        - Верно,  - кивнул Майк.  - А когда Дэвид пришел на вторую встречу, они уже были готовы к каждому контрпредложению. Они точно знали, насколько далеко мы готовы зайти.
        - Не могли они просто догадаться?
        - Вполне вероятно, вот только мы обсуждали совершенно новые предложения, о которых они уже знали.
        Мэри задумалась:
        - Считаете, это кто-то из сотрудников посольства.
        - Не просто кто-то. Последнее совещание по этому вопросу проводилось в «куполе». Наши электронные эксперты определили, что с румынами сотрудничал один из присутствовавших там.
        Мэри изумленно уставилась на него. Только восемь человек допускались на совещания в «куполе». Все руководители отделов.
        - Этот человек имел с собой электронное оборудование, а возможно, и диктофон. Предлагаю вам созвать совещание в «куполе» сегодня же утром. В том же составе. Наши приборы укажут на виновного.
        В «куполе» за столом сидели восемь человек: Эдди Мальц, политический советник и агент ЦРУ, Патриша Хэтфилд, экономический советник, Джерри Дэвис, советник по связям с общественностью, Дэвид Виктор, советник по торговле, Лукас Джанклоу, административный советник, и полковник Уильям Макинни.
        - Как проходят ваши встречи с министром торговли?  - обратилась Мэри к Дэвиду Виктору.
        Тот покачал головой:
        - Откровенно говоря, не так хорошо, как я рассчитывал. Похоже, они знают все еще до того, как я собираюсь это сказать. Я пришел с новыми предложениями, но румыны уже имели аргументы против них. Они словно читали мои мысли.
        - Может, и так,  - заметил Майк Слейд.
        - О чем вы?
        - Они читают чьи-то мысли в этой комнате.
        Слейд поднял трубку красного телефона:
        - Впустите его.
        Массивная дверь распахнулась, и вошел мужчина в штатском. В руках у него был черный ящик с круговой шкалой.
        - Минуту!  - воскликнул Эдди Мальц.  - Никому не позволено…
        - Все в порядке,  - перебила Мэри.  - Этот человек должен решить внезапно возникшую проблему. Пожалуйста, начинайте.
        - Да, мэм. Я прошу всех оставаться на местах.
        Под недоуменными взглядами собравшихся он подошел к Майку и поднес к нему ящик. Стрелка на шкале осталась неподвижной. Мужчина перешел к Патрише. Тот же результат. За Патришей последовали Мальц, Дэвис и Джанклоу. Стрелка оставалась на нуле. Дэвид Виктор и полковник Макинни тоже были ни при чем. Осталась Мэри. Когда человек приблизился к ней, стрелка стала бешено вращаться.
        - Какого черта,  - пробормотал Слейд и подошел к Мэри.
        - Вы уверены?
        Стрелка продолжала вращаться.
        - Этот вопрос  - к прибору,  - ответил штатский.
        Мэри растерянно поднялась.
        - Не возражаете, если мы прервем совещание?  - спросил Майк.
        - Пока это все. Благодарю вас,  - обратилась Мэри к собравшимся.
        - Останьтесь,  - велел Майк технику.
        После ухода остальных Майк спросил:
        - Можете определить, где спрятан «жучок»?
        - Конечно.
        Он медленно повел ящик вниз, не прикасаясь к Мэри. А когда дошел до ног, стрелка задвигалась еще быстрее.
        Мужчина выпрямился:
        - В ваших туфлях.
        Мэри недоверчиво уставилась на него.
        - Вы ошибаетесь. Я купила их в Вашингтоне.
        - Вы не снимете их?  - спросил Майк.
        - Я…
        Вся эта история совершенно абсурдна. Должно быть, прибор сломан. Или кто-то пытается ее подставить. Вероятно, Майк придумал, как избавиться от нее. Доложит в Вашингтон, что она поймана на передаче шпионской информации. Но это ему с рук не сойдет!
        Она сбросила туфли и сунула их в руки Майка:
        - Вот, возьмите!
        Он осмотрел туфли со всех сторон:
        - Это новый каблук?
        И тут она вспомнила, как просила Кармен отнести туфли к сапожнику для починки.
        Майк отломил каблук. Внутри оказался миниатюрный магнитофон.
        - Мы нашли шпиона,  - сухо сообщил Майк.  - Где вы ремонтировали туфли?
        - Я… не знаю. Попросила одну из горничных об этом позаботиться.
        - Великолепно,  - язвительно процедил он.  - Запомните на будущее, госпожа посол: такие поручения дают секретарю.
        Как-то Мэри принесли телеграмму:
        «Комиссия по иностранным делам решила предоставить Румынии затребованный вами заем. Официальное объявление будет сделано завтра. Поздравляю.
        Стентон Роджерс».
        - Хорошая новость,  - заметил Майк, прочитав телеграмму.  - Негулеску будет на седьмом небе.
        Мэри знала, что положение румынского министра финансов было весьма шатким. Но теперь в глазах Ионеску он станет героем.
        - Об этом объявят только завтра,  - задумчиво протянула она.  - Прошу вас договориться о моей встрече с Негулеску сегодня утром.
        - Хотите, чтобы я поехал с вами?
        - Нет. Не стоит.
        Через два часа Мэри сидела в кабинете румынского министра финансов. Тот встретил ее сияющей улыбкой:
        - Как я понял, у вас хорошие новости?
        - Боюсь, что нет,  - с сожалением вздохнула Мэри и увидела, как меркнет его улыбка.
        - Но я считал, что заем… как вы сказали… «дело в шляпе»?
        - Я тоже так считала, министр.
        - Но что случилось? Что пошло не так?
        Лицо его внезапно стало пепельным.
        - Не знаю,  - пожала плечами Мэри.
        - Я обещал нашему президенту…
        Он осекся, очевидно, поняв, чт? это для него означает.
        - Президенту Ионеску это не понравится,  - хрипло выдавил он.  - Неужели вы ничего не можете сделать?
        - Я тоже расстроена,  - серьезно ответила Мэри.  - Голосование шло гладко, пока один из сенаторов не узнал, что группе румынских служителей церкви, желавших посетить Юту, отказали в выездной визе. Сенатор оказался мормоном и очень расстроился.
        - Служители церкви?  - взвизгнул Негулеску.  - Хотите сказать, что нам не дали заем из-за…
        - По крайней мере я так поняла.
        - Но, госпожа посол, Румыния чтит церковь. Священнослужители пользуются большой свободой,  - лихорадочно бормотал он.  - Мы любим церковь!  - Он пересел на стул рядом с Мэри.  - Госпожа посол! Если я добьюсь выездной визы для этой группы, как по-вашему, сенатская комиссия одобрит выдачу займа?
        Мэри посмотрела ему в глаза:
        - Министр Негулеску, я это гарантирую. Но должна получить ответ сегодня днем.
        Мэри сидела за столом, ожидая звонка. И в половине третьего Негулеску позвонил:
        - Госпожа посол, у меня чудесные новости. Священники могут ехать в любое время. А теперь ваша очередь. Чем вы меня порадуете?
        Мэри выждала час, прежде чем перезвонить.
        - Я только что получила телеграмму из Госдепартамента. Вам дали заем.
        Глава 23
        Мэри не могла забыть доктора Дефоржа. Он спас ей жизнь, а потом исчез. Как хорошо, что она снова нашла его!
        В порыве благодарности Мэри отправилась в американский валютный магазин, купила чудесную серебряную чашу для доктора и попросила отослать во французское посольство. Весьма скромный подарок, если учесть, что он сделал.
        Днем Дороти Стоун сообщила:
        - Звонит мистер Дефорж. Будете говорить?
        - Да,  - улыбнулась Мэри, снимая трубку.  - Добрый день.
        - Добрый день, госпожа посол.
        Так приятно слышать его голос с французским акцентом.
        - Я позвонил, чтобы поблагодарить вас за столь необычный подарок. Но поверьте, в этом не было необходимости. Я счастлив, что сумел оказать вам услугу.
        - О, это не просто услуга,  - возразила Мэри.  - Хотела бы я найти способ выразить вам свою искреннюю благодарность.
        Дефорж ответил не сразу:
        - Вы не…
        Он снова замолчал.
        - Да?
        - Да нет, ничего,  - смущенно пробормотал он.
        - Пожалуйста.
        - Ну ладно,  - нервно рассмеялся Луи.  - Я хотел спросить, не поужинаете ли как-нибудь со мной, хотя знаю о вашей занятости…
        - С удовольствием,  - выпалила Мэри.
        - Правда?  - обрадовался он.
        - Правда.
        - Знаете ресторан «Тару»?
        Мэри была там дважды.
        - Нет.
        - Отлично! С удовольствием покажу его вам. Вы свободны вечером в субботу?..
        - В шесть мне нужно присутствовать на коктейле, но потом мы можем поужинать.
        - Договорились. Насколько я знаю, у вас двое маленьких детей. Может, возьмете их с собой?
        - Спасибо, но в субботу у них свои дела.
        Повесив трубку, она спросила себя, почему сказала неправду.
        Прием с коктейлями давался в швейцарском посольстве. Очевидно, оно считалось посольством первого ранга, поскольку туда приехал сам президент Ионеску.
        Увидев Мэри, он немедленно подошел к ней.
        - Добрый вечер, госпожа посол,  - поздоровался он, сжимая ее руку дольше, чем этого требовали приличия.  - Я очень рад, что ваша страна согласилась выдать нам заем, который мы запрашивали.
        - А нас радует, ваше превосходительство, что вы позволили священникам посетить Соединенные Штаты.
        - Румыны  - не заключенные,  - беспечно отмахнулся он.  - Всякий может спокойно приезжать и уезжать куда захочет. Моя страна  - символ социальной справедливости и демократических свобод.
        Мэри подумала о длинных очередях людей, пытавшихся купить скудную еду, о толпе в аэропорту и евреях, безуспешно пытавшихся выехать.
        - Вся власть в Румынии принадлежит народу.
        «В Румынии есть лагеря для заключенных, куда нас не допускают…»
        - При всем моем уважении, господин президент, сотни, а может, тысячи евреев пытаются покинуть Румынию, но ваше правительство не дает им виз.
        - Диссиденты. Смутьяны,  - нахмурился президент.  - Мы оказываем миру услугу, удерживая их там, где за ними ведется постоянное наблюдение.
        - Господин президент…
        - По отношению к евреям мы ведем более либеральную политику, чем любая другая страна Восточного блока. В тысяча девятьсот шестьдесят седьмом, во время арабо-израильской войны, СССР и все его союзники, исключая Румынию, разорвали дипломатические отношения с Израилем.
        - Мне об этом известно, господин президент, но факт остается фактом: здесь по-прежнему…
        - Вы уже пробовали черную икру? Она восхитительна.
        Доктор Дефорж предложил заехать за Мэри. Но та попросила Флориана подвезти ее к ресторану. Она заранее предупредила доктора, что на несколько минут опоздает. Пришлось вернуться в посольство, чтобы составить отчет о беседе с Ионеску.
        В этот день дежурил Ганни. Отдав ей честь, он открыл дверь, Мэри вошла в кабинет, включила свет и застыла на пороге. На стене кто-то написал красной краской:
        «Возвращайся домой или умрешь».
        Побелев, она отступила и побежала по коридору в приемную.
        Ганни встал по стойке «смирно»:
        - Да, госпожа посол?
        - Ганни… кто входил в мой кабинет?
        - Никто, мэм, по крайней мере я никого не видел.
        - Позвольте мне посмотреть журнал записи посещений,  - потребовала она, стараясь, чтобы голос не дрожал.
        Ганни вынул журнал. Напротив каждого имени стояло время прихода. Она начала просмотр с пяти тридцати, когда покинула офис, и проглядела список. Всего с дюжину имен.
        - Эти люди… их провожают в кабинеты, которые они посещали.
        - Всегда, госпожа посол. Никто не поднимается на второй этаж без сопровождения. Что-то не так?
        Что-то катастрофически не так.
        - Пожалуйста, пошлите кого-нибудь в мой кабинет  - пусть закрасят эту мерзость на стене,  - приказала она и торопливо вышла, борясь с тошнотой. Отчет потерпит до утра.
        Доктор Дефорж ждал Мэри в ресторане. Увидев ее, он встал.
        - Простите, что опоздала,  - извинилась она, стараясь не выказать волнения.
        Он выдвинул стул.
        - Ничего страшного. Вы же предупредили. С вашей стороны очень любезно приехать сюда.
        Теперь она жалела, что согласилась поужинать с ним. Слишком напряжены нервы.
        Она сжала руки, чтобы не видно было, как они дрожат.
        Луи пристально всмотрелся в нее:
        - С вами все в порядке, госпожа посол?
        - Да, разумеется,  - кивнула она.
        «Возвращайся домой или умрешь».
        - Я бы выпила скотч без содовой.
        Она ненавидела виски, но надеялась немного расслабиться.
        Доктор заказал напитки.
        - Нелегко приходится послу, особенно женщине, в этой стране. Румыны  - известные шовинисты.
        Мэри вымучила улыбку.
        - Расскажите о себе,  - попросила она. Все, что угодно, лишь бы выкинуть угрозу из головы.
        - Боюсь, в моей жизни мало интересного.
        - Вы упомянули, что сражались в алжирском подполье. Разве это не волнующий период вашей жизни?
        Доктор пожал плечами.
        - Мы живем в ужасное время. Думаю, каждый человек должен рисковать чем-то, чтобы в конце концов не пришлось рискнуть всем. Ситуация с международным терроризмом ужасает. Необходимо положить этому конец!  - страстно воскликнул он.
        Мэри снова подумала, что он похож на Эдварда. Тот столь же пылко говорил о своих убеждениях. Дефорж из тех, кого не так легко поколебать. И готов отдать жизнь за правое дело.
        - Знай я, что ценой этой борьбы будут жизни моей жены и детей…
        Он не договорил. Мэри заметила, как побелели костяшки пальцев, вцепившихся в край стола.
        - Простите. Я пригласил вас сюда не для того, чтобы жаловаться на свои беды. Позвольте порекомендовать вам баранину. Здесь ее прекрасно готовят.
        - Как скажете,  - кивнула Мэри.
        Он сделал заказ, попросил бутылку вина, и Мэри почувствовала, что потихоньку расслабляется. Забывает пугающее предупреждение, написанное красными буквами на стене. Оказалось, что ей удивительно легко разговаривать с симпатичным французом. Словно она каким-то странным образом вновь беседует с Эдвардом. Поразительно, до чего совпадают их убеждения и мнения по самым разным вопросам. Луи родился в маленьком французском городке, а Мэри  - в маленьком канзасском, за пять тысяч миль от него, и все же их биографии так похожи. Его отец-фермер откладывал каждый франк, чтобы послать Луи на медицинский факультет в Париже.
        - Мой отец был прекрасным человеком, госпожа посол.
        - «Госпожа посол» звучит так официально.
        - Миссис Эшли?
        - Мэри.
        - Спасибо, Мэри.
        - Не за что, Луи,  - улыбнулась она. Интересно бы немного узнать о его личной жизни. Он красив и умен. И конечно, любая женщина будет счастлива с таким мужчиной. Может, он уже живет с кем-то.
        - Вы не думали снова жениться?
        Мэри не верила собственным ушам. Неужели это спросила она?!
        Доктор покачал головой:
        - Нет. Знай вы мою жену, сразу бы все поняли. Она была необыкновенной женщиной. Никто и никогда не сможет ее заменить.
        То же самое она испытывала к Эдварду. Никто его не заменит. Он был необыкновенным человеком. И все же каждый нуждается в спутнике и друге. Не обязательно для того, чтобы заменить любимого. Просто хочется найти человека, с которым можно разделить радости и печали.
        - …и когда мне предложили должность, я подумал, что будет интересно повидать Румынию,  - продолжал Луи и, понизив голос, добавил:  - Признаю, что эта страна кажется мне воплощением зла.
        - В самом деле?
        - Не люди. Они в большинстве своем славные. Но я в ужасе от правительства. Здесь все несвободны. Румыны, в сущности, рабы. Если они хотят иметь нормальную еду и хоть какие-то предметы роскоши, то вынуждены работать на секуритате. За иностранцами постоянно шпионят.
        Он огляделся, пытаясь убедиться, что их не подслушивают.
        - Буду рад, когда контракт закончится и я вернусь во Францию.
        - Кто-то считает, что мне следует возвратиться домой,  - неожиданно для себя выпалила Мэри.
        - Простите, не понял.
        И Мэри рассказала, что сегодня случилось в ее кабинете. О надписи красной краской на стене.
        - Какой ужас!  - воскликнул Луи.  - Но вы кого-нибудь подозреваете?
        - Нет.
        - Можно, я сознаюсь в своей дерзости? Узнав, кто вы, я стал наводить справки. Вы производите глубочайшее впечатление на всех, кто вас знает.
        Она слушала, затаив дыхание.
        - Полагаю, вы создали прекрасный образ Америки, потому что сами умны, красивы и добры. Если верите в то, что делаете, следует бороться за свои идеалы. Вы должны остаться. Не позволяйте никому вас запугать.
        Именно это сказал бы ей Эдвард.
        Мэри лежала в постели, не в силах заснуть, думая о словах Луи.
        «Он готов отдать жизнь за то, во что верит. А я? Я не хочу умирать. Но ведь никто и не собирается меня убить. И никто меня не запугает».
        Она лежала без сна в темноте. Насмерть испуганная.
        Наутро Майк принес две чашки кофе и, увидев свежеокрашенную стену, заметил:
        - Я слышал, кто-то нарисовал здесь граффити.
        - Скажите, уже известно, кто это сделал?
        Майк отпил кофе.
        - Нет. Я сам просмотрел список посетителей. Никто не вызвал подозрений.
        - Значит, виновник работает в посольстве.
        - Либо это, либо кто-то сумел пробраться незамеченным мимо охранников.
        - И вы в это верите?
        Майк отставил чашку.
        - Нет.
        - Я тоже.
        - И что там было написано?
        - «Возвращайся домой или умрешь».
        Майк ничего не ответил.
        - Кто хочет убить меня?
        - Не знаю.
        - Мистер Слейд, мне нужен откровенный ответ. Считаете, мне грозит реальная опасность?
        Он задумчиво оглядел Мэри.
        - Госпожа посол, заговорщикам удалось убить Авраама Линкольна, Джона Кеннеди, Роберта Кеннеди, Мартина Лютера Кинга и Марина Грозу. Все мы уязвимы. Ответ на ваш вопрос  - «да».
        «Если верите в то, что делаете, следует бороться за свои идеалы. Вы должны остаться. Не позволяйте никому вас запугать».
        Глава 24
        Наутро, без четверти девять, когда Мэри проводила совещание, в кабинет ворвалась Дороти Стоун:
        - Дети похищены!
        Мэри вскочила:
        - О Господи!
        - Сработала сигнализация в машине. Ее пытаются отыскать. Далеко они не уйдут.
        Мэри бросилась в комнату связи. Вокруг пульта столпились несколько человек. Полковник Макинни говорил в микрофон:
        - Чрезвычайная ситуация. Я понял. Сейчас сообщу послу.
        - Что случилось?  - прохрипела Мэри, с трудом ворочая языком.  - Где мои дети?
        - Все в порядке, мэм,  - заверил полковник.  - Кто-то из них случайно нажал тревожную кнопку в лимузине. Мгновенно сработала световая сигнализация и коротковолновый передатчик. Прежде чем водитель успел проехать два квартала, дорогу преградили четыре полицейских машины с включенными сиренами.
        Мэри бессильно привалилась к стене. До сих пор она не сознавала, в каком напряжении находится.
        «Легко понять,  - подумала она,  - почему живущие здесь иностранцы прибегают к наркотикам, спиртному… или заводят романы».
        Вечер Мэри провела с детьми. Она хотела быть как можно ближе. И постоянно задавалась вопросом, грозит ли им опасность? Грозит ли им всем опасность? Но кто хочет им зла?
        Ответа не было.
        Три дня спустя Мэри снова ужинала с доктором Дефоржем. На этот раз он, казалось, чувствовал себя более непринужденно, хотя глаза оставались грустными. Но он делал все, чтобы быть внимательным и развлечь ее.
        Неужели и ее тянет к нему так же сильно, как его  - к ней? Приходилось признать, что серебряная чаша  - не столько подарок, сколько приглашение.
        «Госпожа посол  - это так официально. Зовите меня Мэри».
        Господи, неужели она его преследует? И все же она обязана ему многим, возможно, жизнью. Хотя это не имеет ничего общего с желанием снова его увидеть.
        Они поужинали на крыше отеля «Интерконтиненталь», и когда Луи вез Мэри обратно в резиденцию, та спросила:
        - Не хотите войти?
        - Спасибо, с удовольствием.
        Дети делали уроки внизу. Мэри познакомила их с Луи.
        Он наклонился к Бет и, спросив разрешения, обнял ее, но тут же выпрямился.
        - Одна из моих дочек была на три года младше тебя, а другая  - почти твоя ровесница. Мне нравится думать, что они выросли бы такими же красивыми, как ты, Бет.
        - Спасибо,  - улыбнулась девочка.  - А где ваши…
        - Хотите горячего шоколада?  - поспешно перебила Мэри.
        Они сидели на огромной кухне, пили горячий шоколад и разговаривали.
        Луи удалось очаровать детей, и Мэри подумала, что в жизни не видела человека, у которого в глазах было столько тоски. Он совсем забыл о ней и целиком сосредоточился на детях. Рассказывал истории о своих дочерях, сыпал шутками и анекдотами, и все заливались смехом.
        Была уже почти полночь, когда Мэри догадалась взглянуть на часы.
        - О нет! Вам давно пора спать. Бегите.
        - Вы еще придете к нам?  - спросил Тим.
        - Надеюсь. Если мама пригласит.
        - Ма, ты пригласишь Луи?
        - Да,  - кивнула она, глядя на Дефоржа.
        Мэри проводила гостя до двери. Он сжал ее руку:
        - Даже не буду говорить, что значил для меня этот вечер. Слов не найду.
        - Я рада.
        Она смотрела ему в глаза и каким-то шестым чувством поняла, что он потянулся к ней. Она подняла лицо для поцелуя.
        - Спокойной ночи, Мэри.
        И он ушел.
        Наутро войдя в кабинет, Мэри увидела, что еще одна часть стены свежеокрашенная.
        Майк, как всегда, принес кофе.
        - Доброе утро,  - поздоровался он, ставя чашку на ее стол.
        - Снова надпись на стене?
        - Да.
        - И что на этот раз?
        - Не важно.
        - Важно!  - гневно воскликнула она.  - Важно для меня! Что это за система безопасности в посольстве, если любой может пробраться в мой кабинет и угрожать убить?! Что там было написано?
        - Дословно?
        - Да.
        - «Уезжай немедленно или умрешь».
        Взбешенная, Мэри села.
        - Может, вы объясните, каким образом кто-то незамеченным пробирается в посольство и пишет гадости на стене моего кабинета?
        - Рад бы объяснить, но не могу. Но мы делаем все возможное, чтобы его выследить.
        - Очевидно, этого недостаточно,  - парировала она.  - Я хочу, чтобы перед дверью кабинета по ночам дежурили морские пехотинцы. Я достаточно ясно выразилась?
        - Да, госпожа посол. Я передам полковнику Макинни.
        - Не стоит. Я сама с ним поговорю.
        Проводив взглядом Майка, она вдруг спросила себя, знает ли он, кто за всем этим стоит.
        Уж не он ли сам?!
        Полковник Макинни был явно обескуражен.
        - Поверьте, госпожа посол, я так же расстроен, как и вы. Я позабочусь, чтобы ваш кабинет охраняли двадцать четыре часа в сутки.
        Но Мэри не успокоилась. В том, что случилось, виноват кто-то из посольства.
        Полковник Макинни тоже работал в посольстве.
        Мэри пригласила Луи Дефоржа на небольшой званый ужин в резиденции. Приглашенных было немного, и в конце вечера, когда гости разошлись, Луи спросил:
        - Не возражаете, если я поднимусь наверх и повидаюсь с детьми?
        - Боюсь, они уже спят.
        - Я их не разбужу,  - пообещал он.  - Только посмотрю и все.
        Мэри вместе с Луи поднялась на второй этаж и ждала, пока он, стоя в дверях, молча глядит на спящего Тима.
        - Комната Бет здесь,  - наконец прошептала она и повела его в другую спальню. Бет свернулась калачиком, обнимая подушку. Одеяло сбилось, и Луи, бесшумно ступая, осторожно его поправил. И долго стоял с закрытыми глазами. Потом повернулся и вышел.
        - Такие чудесные дети,  - хрипло пробормотал он.
        Они смотрели друг на друга, и воздух между ними наэлектризовался до предела. Он не скрывал желания.
        «Это должно случиться,  - думала Мэри,  - и никто из нас не сможет этому помешать».
        Они одновременно шагнули друг к другу и обнялись. Их губы встретились. Но Луи тут же отстранился.
        - Мне не следовало приходить. Вы сознаете, что я делаю? Воскрешаю прошлое,  - вздохнул он и, немного помолчав, добавил:  - Или, возможно, будущее. Кто знает?
        - Я знаю,  - тихо ответила Мэри.
        В кабинет ворвался Дэвид Виктор, советник по торговле.
        - У меня скверные новости. Мне доложили, что президент Ионеску намерен подписать контракты с Аргентиной на поставку полутора миллионов тонн кукурузы и с Бразилией на полмиллиона тонн соевых бобов. Мы очень рассчитывали на эти сделки.
        - На какой стадии находятся переговоры?
        - Почти завершены. Нас оставили с носом. Я собираюсь послать телеграмму в Вашингтон… с вашего разрешения, конечно.
        - Подождите немного. Я хочу все обдумать.
        - Но вы не сумеете переубедить президента Ионеску. Поверьте, я привел все возможные доводы.
        - В таком случае от еще одной попытки мы ничего не потеряем.
        Она позвонила секретарю:
        - Дороти, устройте мне встречу с президентом Ионеску, и как можно скорее.
        Александру Ионеску пригласил Мэри на обед во дворец. Ее встретил Нику, четырнадцатилетний сын президента.
        - Добрый день, госпожа посол. Я Нику. Добро пожаловать во дворец.
        - Спасибо.
        Красивый мальчик, слишком высокий для своего возраста, с прекрасными черными глазами и безупречной кожей. И держится как взрослый.
        - Я слышал о вас много хорошего,  - сказал он.
        - Спасибо, Нику.
        - Сейчас скажу отцу, что вы приехали.
        Мэри и Ионеску сидели друг против друга в большой парадной столовой. Интересно, где его жена? Она редко показывалась, даже на официальных мероприятиях.
        Президент много пил и был в добром настроении. Он зажег «снагов», вонючую румынскую сигарету.
        - Насколько мне известно, вы с детьми ездите на экскурсии.
        - Да, ваше превосходительство. Румыния  - прекрасная страна, и здесь многое нужно посмотреть.
        Он ответил, как считал, обворожительной улыбкой.
        - Когда-нибудь я сам покажу вам мою страну.
        Его улыбка больше напоминала похотливый оскал.
        - Я превосходный гид. И могу рассказать вам много интересного.
        - Уверена в этом,  - кивнула Мэри.  - Господин президент, я спешила встретиться с вами сегодня, чтобы обсудить нечто важное.
        Ионеску едва не рассмеялся. Он точно знал, почему приехала госпожа посол.
        «Американцы хотят продать мне кукурузу и соевые бобы, но они опоздали».
        Послу Соединенных Штатов на этот раз придется уйти с пустыми руками. Жаль. Такая привлекательная женщина!
        - Да?  - с невинным видом спросил он.  - Что же именно?
        - Хотела поговорить с вами о городах-побратимах.
        - Простите… о чем вы?  - растерялся Ионеску.
        - Города-побратимы. Ну, знаете, Сан-Франциско и Осака, Лос-Анджелес и Бомбей, Вашингтон и Бангкок…
        - Не… не понимаю. Какое отношение имеет все это к…
        - Господин президент, по-моему, ваша популярность возрастет во всем мире, если Бухарест станет побратимом какого-нибудь американского города. Подумайте, это будет настоящая сенсация! Людям это придется по душе не меньше, чем программа «народной дипломатии» президента Эллисона. Между нашими странами протянется мост! Не удивлюсь, если он принесет вам Нобелевскую премию мира.
        Ионеску молчал, пытаясь осознать услышанное.
        - Города-побратимы?  - осторожно переспросил он.  - Интересная мысль. Что это означает?
        - По большей части великолепный пиар для вас. Вы станете героем. Дарю вам эту идею. Вы посетите город. Делегация из Канзас-сити нанесет ответный визит.
        - Канзас-сити?
        - Это я для примера. Вряд ли вам нужен мегаполис вроде Нью-Йорка или Чикаго  - слишком силен торгашеский дух. Лос-Анджелес уже связан с Бомбеем. Канзас-сити  - это Центральная Америка. Там много фермеров, таких же простых людей, как в Румынии. Это станет поступком великого политика, господин президент. Ваше имя будет у всех на устах. Никому в Европе такого и в голову не приходило.
        Ионеску долго молчал.
        - Я… мне придется все хорошенько обдумать.
        - Естественно.
        - Канзас-сити, штат Канзас и Бухарест, Румыния,  - кивнул он.  - Но наш город гораздо больше.
        - Конечно. Бухарест станет старшим братом.
        - Должен признать, мысль меня заинтересовала.
        Честно говоря, чем больше Ионеску думал об этом, тем больше ему нравилось предложение.
        «Мое имя будет у всех на устах. И это немного ослабит медвежью хватку Советов».
        - Существует возможность, что американская сторона отвергнет наше предложение?
        - Ни малейшей. Я это гарантирую.
        - И когда можно это осуществить?  - спросил Ионеску, немного поразмыслив.
        - Как только будете готовы во всеуслышание объявить об этом. Я все урегулирую с нашей стороны. Вы уже великий политик, господин президент, но это прославит вас еще больше.
        И тут в голову Ионеску пришла замечательная мысль:
        - Мы можем наладить взаимовыгодную торговлю с городом-побратимом. В Румынии многое можно продать. Скажите, какие культуры выращивают в Канзасе?
        - Помимо всего прочего,  - мило улыбнулась Мэри,  - кукурузу и соевые бобы.
        - Вы действительно заключили сделку? Сумели его одурачить?  - недоверчиво допытывался Дэвид Виктор.
        - Ни на секунду,  - покачала головой Мэри.  - Ионеску слишком для этого сообразителен. Он знал, чего я добиваюсь. Просто ему понравилась обертка, в которой я преподнесла свои предложения. Можете ехать и подписывать договоры. Ионеску уже репетирует телевизионное выступление.
        Услышав новости, Стентон позвонил Мэри.
        - Вы настоящая волшебница,  - рассмеялся он.  - Мы были уверены, что проворонили сделку. Интересно, как вам это удалось.
        - Эго,  - коротко ответила Мэри.  - Его эго.
        - Президент просил передать, что вы делаете огромную работу.
        - Поблагодарите его от моего имени, Стен.
        - Обязательно. Кстати, мы с президентом через несколько недель вылетаем в Китай. Если я понадоблюсь, можете связаться со мной через мой офис.
        - Желаю счастливой поездки.
        Всего за несколько быстро бегущих недель прихотливые мартовские ветры уступили место весне, а потом лету, и зимняя одежда сменилась легкими летними нарядами. Повсюду цвели деревья и цветы, зеленели парки. Июнь близился к концу.
        А в Буэнос-Айресе стояла зима. Неуза Муньес вернулась к себе глубокой ночью. В квартире разрывался телефон. Она подняла трубку:
        - Si?
        - Мисс Муньес?
        Это был тот гринго из Соединенных Штатов.
        - Ага.
        - Можно поговорить с Ангелом?
        - Ангела здесь нет, сеньор. Чо надо?
        Раздражение Контролера росло с каждой секундой.
        «Какой нормальный мужчина может спать с подобной женщиной?»
        Судя по описанию Гарри Ланца, когда тот был еще жив, она не только слабоумна, но и крайне непривлекательна.
        - Передайте Ангелу мое сообщение.
        - Щас.
        Он услышал стук трубки и стал ждать.
        - ОК,  - сказала она наконец.
        - Передайте Ангелу, что мне нужно выполнить контракт в Бухаресте.
        - Будапеште?
        «Иисусе! Кто способен ее вынести?!»
        - Бухарест. Румыния. Передайте, что контракт стоит пять миллионов долларов. Срок  - три недели. Начиная с сегодняшнего дня. Запомнили?
        - Минуту. Я запишу.
        Он терпеливо ждал.
        - ОК. Сколько людей должен убить Ангел за пять миллионов долларов?
        - Много…
        Каждодневные длинные очереди перед посольством по-прежнему беспокоили Мэри. Она снова обсудила вопрос с Майком.
        - Мы должны как-то помочь этим людям уехать из страны.
        - Чего только мы не делали! Пытались давить, предлагали деньги и получили отказ. Ионеску не хочет договариваться. Бедняги застряли здесь навсегда. Он не намерен их отпускать. «Железный занавес» не только вокруг страны, но и внутри!
        - Я еще раз поговорю с Ионеску.
        - Желаю удачи.
        Мэри попросила Дороти Стоун договориться о встрече с диктатором.
        Через несколько минут секретарь вошла в кабинет Мэри.
        - Простите, госпожа посол, но встреча невозможна.
        Мэри с недоумением взглянула на нее:
        - Что это означает?
        - Не знаю. Происходит что-то неладное. Ионеску никого не желает видеть. И дворец закрыт для посетителей.
        Мэри долго пыталась сообразить, что случилось. Может, Ионеску собирается сделать какое-то важное заявление? Или готовится переворот? Во всяком случае, дело серьезное. И что бы там ни было, необходимо узнать правду.
        - Дороти,  - спросила она,  - у вас есть свои люди во дворце?
        - Имеете в виду канал «сплетни старых кумушек»?  - улыбнулась Дороти.  - Конечно. Мы любим поболтать по душам.
        - Мне бы узнать, что там творится…
        Уже через час она получила полный отчет.
        - Я выполнила вашу просьбу. Это держат в большом секрете.
        - Что именно?
        - Сын Ионеску умирает.
        - Нику?!  - охнула Мэри.  - Что стряслось?
        - У него ботулизм.
        - Хотите сказать, что в Бухаресте началась эпидемия?
        - Нет, мэм. Помните недавнюю вспышку в Восточной Германии? Оказалось, Нику туда ездил, и кто-то подарил ему консервы. Вчера он открыл банку.
        - Но ведь есть антиботулиновая сыворотка!
        - В европейских странах все израсходовали во время эпидемии в прошлом месяце.
        - О Господи.
        После ухода Дороти Мэри долго размышляла. Возможно, она опоздает, но все-таки…
        Она вспомнила жизнерадостного четырнадцатилетнего подростка. Он всего на два года старше Бет.
        Нажав кнопку селектора, она попросила соединить ее с Центром контроля и профилактики заболеваний в Атланте, штат Джорджия.
        Вскоре она уже говорила с директором.
        - Да, госпожа посол, у нас есть антиботулиновая сыворотка, но в Соединенных Штатах не отмечено ни одного случая заболевания ботулизмом.
        - Я не в Соединенных Штатах, а в Бухаресте. Сыворотка нужна немедленно.
        Директор помолчал.
        - Буду рад помочь, но ботулин действует очень быстро. Боюсь, к тому времени, как сыворотка попадет в Бухарест…
        - Я договорюсь о доставке. Приготовьте ампулы. Большое спасибо.
        Следующий звонок был в Вашингтон, генералу ВВС Ралфу Закору.
        - Доброе утро, госпожа посол. Какой неожиданный сюрприз. Мы с женой большие ваши поклонники. Как в…
        - Генерал, я прошу о большом одолжении.
        - Разумеется. Все, что пожелаете.
        - Мне нужен самый быстрый реактивный самолет.
        - Простите?
        - Необходимо немедленно переправить в Бухарест сыворотку.
        - Понятно.
        - Можете это сделать?
        - Могу. Но вы должны получить согласие министра обороны. Заполнить необходимые бумаги. Один экземпляр направят мне, другой  - в Министерство обороны. Мы пошлем их в…
        Мэри слушала, кипя гневом.
        - Генерал, позвольте сказать вам, что нужно сделать. Хватит болтовни! Немедленно поднимайте в воздух чертов самолет. Если…
        - Но мы никак не можем…
        - Жизнь мальчика в опасности. И этот мальчик  - сын президента Румынии.
        - Простите, но я не могу отдать подобный приказ…
        - Генерал, если мальчик умрет из-за каких-то незаполненных документов, обещаю, что созову такую пресс-конференцию, какой вы еще не видели. И позволю вам объяснить, почему умер сын Ионеску.
        - Но я не могу выполнить эту операцию без согласия Белого дома. Если…
        - В таком случае получите это согласие,  - отрезала Мэри.  - Сыворотка ждет в аэропорту Атланты. И дорога каждая минута.
        Она повесила трубку и стала молиться.
        - Что все это значит, сэр?  - спросил адъютант генерала.
        - Посол требует немедленно доставить в Бухарест сыворотку на SR-семьдесят один.
        Адъютант улыбнулся.
        - Она просто понятия не имеет, сколько всего для этого нужно.
        - Очевидно. Но и нам следует как-то себя прикрыть. Соедините меня со Стентоном Роджерсом.
        - Я только хотел посоветоваться с вами,  - обратился генерал к советнику по иностранным делам.  - Госпожа посол потребовала доставить сыворотку, но я, естественно, отказал. Если…
        - Генерал,  - перебил Стентон,  - как скоро вы можете поднять самолет в воздух?
        - Через десять минут, но…
        - Немедленно действуйте.
        Нервная система Нику Ионеску была поражена. Он лежал в постели без чувств, бледный, весь в поту, подключенный к прибору искусственного дыхания. У кровати стояли три доктора.
        В комнату вошел Ионеску:
        - Ну что?
        - Ваше превосходительство, мы связались с нашими коллегами в Западной и Восточной Европе. Сыворотки нигде нет.
        - А как насчет Соединенных Штатов?
        Доктор пожал плечами.
        - К тому времени как мы сумеем договориться о высылке сыворотки…  - Он деликатно помолчал.  - Боюсь, будет слишком поздно.
        Ионеску подошел к кровати и поднял влажную безвольную руку сына.
        - Ты не умрешь,  - заплакал он.  - Ты не умрешь…
        Когда колеса реактивного самолета коснулись взлетной дорожки международного аэропорта Атланты, пилота уже ждал лимузин ВВС с ампулами антиботулиновой сыворотки, обложенными льдом. Самолет немедленно поднялся в воздух и взял курс на северо-восток.
        SR-71  - самый мощный сверхзвуковой самолет ВВС снизил скорость только однажды, когда дозаправился в воздухе над Атлантическим океаном. И проделал пять тысяч миль до Бухареста чуть больше чем за два с половиной часа.
        В аэропорту ждал полковник Макинни. Военный эскорт расчищал дорогу к президентскому дворцу.
        Мэри всю ночь провела в кабинете, получая подробные отчеты о состоянии здоровья мальчика. Последний пришел в шесть утра. Звонил полковник Макинни:
        - Мальчику ввели сыворотку. Доктора уверяют, что он выживет.
        - О, слава Богу!
        Два дня спустя Мэри доставили колье с изумрудами и бриллиантами. К нему была приложена записка: «Я никогда не смогу отблагодарить вас должным образом. Александру Ионеску».
        - Боже!  - воскликнула Дороти, увидев колье.  - Оно должно стоить не менее полумиллиона долларов.
        - Самое малое,  - согласилась Мэри.  - Верните его.
        Наутро президент Ионеску послал за Мэри.
        - Президент ждет вас в своем кабинете,  - сообщил помощник.
        - Можно мне сначала увидеть Нику?
        - Да, разумеется.
        Помощник повел ее наверх.
        Нику читал в постели.
        - Доброе утро, госпожа посол!  - обрадовался он, увидев Мэри.
        - Доброе утро, Нику.
        - Отец рассказал, что вы сделали для меня. Большое вам спасибо.
        - Не могла же я позволить тебе умереть. Берегу тебя для Бет! Вдруг вы поженитесь!  - пошутила она.
        - Привезите ее, и мы поговорим об этом,  - рассмеялся Нику.
        Ионеску ожидал Мэри внизу.
        - Вы вернули мой подарок,  - не здороваясь, заявил он.
        - Да, ваше превосходительство.
        Ионеску показал на стул:
        - Садитесь. Чего вы хотите?
        - Жизнь ребенка  - не предмет для торговли.
        - Но вы спасли моего сына. Я должен вас отблагодарить.
        - Ничего вы мне не должны, ваше превосходительство.
        Ионеску ударил кулаком по столу.
        - Я не останусь у вас в долгу! Назовите свою цену!
        - Ваше превосходительство, никаких цен! У меня двое детей. Я знаю, что вы чувствовали!
        Ионеску на секунду закрыл глаза.
        - Знаете? Нику мой единственный сын. Если с ним что-то случится…
        Он замолчал, не в силах продолжать.
        - Я навестила его. Он хорошо выглядит.  - Она поднялась.  - Если это все, ваше превосходительство, у меня много дел в посольстве.
        Она направилась к двери.
        - Постойте!
        Мэри обернулась.
        - Вы не примете подарка?
        - Нет, я же объяснила…
        Ионеску поднял руку:
        - Хорошо, хорошо.
        И, немного подумав, спросил:
        - Что бы вы захотели, если бы могли загадать желание?
        - У меня нет…
        - Вы обязаны! Я настаиваю! Одно желание. Все, что угодно.
        Мэри пристально посмотрела ему в глаза, прежде чем ответить:
        - Я хочу, чтобы вы отменили ограничения в отношении евреев, желающих покинуть Румынию.
        Ионеску побарабанил пальцами по столу.
        - Понимаю.
        Наступило долгое молчание. Наконец он поднял глаза:
        - Это возможно. Им, конечно, не позволят выехать, но я… облегчу их участь.
        Когда, два дня спустя, было сделано официальное заявление, Мэри позвонил президент Эллисон:
        - Клянусь Богом, я думал, что посылаю в Румынию дипломата, а получил волшебницу.
        - Мне просто повезло, мистер президент.
        - Хотел бы я, чтобы все мои представители были столь же удачливы. Примите мои искренние поздравления.
        - Спасибо, господин президент.
        Улыбаясь, она повесила трубку.
        - Июль уже на носу,  - сказала Мэри Хэрриет Крюгер.  - Раньше посол всегда устраивал прием в честь Дня независимости для американцев, живущих в Бухаресте. Если предпочитаете не…
        - Думаю, это чудесная мысль.
        - Прекрасно. Тогда я все подготовлю. Много флагов, шаров, оркестр  - словом, все прибамбасы.
        - Звучит заманчиво. Спасибо, Хэрриет!
        На это уйдут все деньги, предназначенные на содержание резиденции, но оно того стоит.
        «Честно говоря,  - думала Мэри,  - я скучаю по дому».
        Флоренс и Дуглас Шиффер удивили Мэри, неожиданно приехав в гости.
        - Мы в Риме,  - кричала Флоренс в трубку.  - Мы можем увидеться?
        Мэри пришла в восторг.
        - Когда вы будете здесь?
        - Завтра тебя устроит?
        На следующий день Шифферы прилетели в аэропорт «Отопени», и Мэри встречала их на посольском лимузине. После взволнованных объятий и поцелуев Флоренс воскликнула:
        - Потрясающе выглядишь! Должность посла ничуть тебя не изменила.
        «Вот удивилась бы ты, узнав, насколько я теперь другая».  - подумала Мэри.
        По пути в резиденцию Мэри показывала достопримечательности, которые впервые увидела всего четыре месяца назад. Неужели только четыре? Казалось, прошла вечность.
        - Ты здесь живешь?  - спросила Флоренс, увидев резиденцию, охраняемую морскими пехотинцами.  - Невероятно.
        Мэри провела Шифферов по зданию.
        - Господи!  - воскликнула Флоренс.  - Бассейн. Домашний театр. Тысяча комнат и собственный парк!
        Они сидели в большой столовой, обедая и сплетничая о соседях в Джанкшн-Сити.
        - Ты скучаешь по городу?  - спросил Дуглас.
        - Да,  - кивнула Мэри, только сейчас осознав, как далеко оказалась от дома. Джанкшн-Сити означал покой и безопасность, мирный, дружелюбный образ жизни. Здесь царили страх, террор и гнусные угрозы, выведенные красной краской на стене ее кабинета.
        «Красный, цвет насилия».
        - О чем ты думаешь?  - улыбнулась Флоренс.
        - Я? О, просто замечталась. А что вы, люди добрые, делаете в Европе?
        - Меня пригласили в Рим на врачебный симпозиум,  - пояснил Дуглас.
        - Ну же, расскажи.
        - Честно говоря, я не слишком хотел ехать, но мы волновались за тебя и решили посмотреть, как живешь. Поэтому и оказались здесь.
        - Я так рада!
        - Никогда не думала, что буду дружить с великой звездой,  - вздохнула Флоренс.
        Мэри рассмеялась:
        - Флоренс, должность посла еще не делает меня звездой.
        - О, я не об этом.
        - О чем же?
        - Неужели не знаешь?
        - Что именно?
        - На прошлой неделе в «Таймс» была большая статья о тебе с фотографией, твоей и детей. Дома о тебе постоянно пишут в журналах и газетах. Стентон Роджерс, сообщая новости из-за границы, в качестве блестящего примера всегда приводит тебя. Президент только о тебе и говорит. Поверь, твое имя у всех на устах.
        - Полагаю, я отстала от жизни,  - вздохнула Мэри, вспомнив слова Стентона, что это президент приказал всячески ее превозносить.
        - Сколько вы у меня пробудете?  - спросила она.
        - Я бы хотела остаться навсегда, но мы рассчитывали на три дня, а потом нужно возвращаться домой.
        - Но, Мэри, ты так и не сказала, как справляешься. Я… я имею в виду Эдварда,  - пробормотал Дуглас.
        - Мне немного лучше,  - медленно произнесла Мэри.  - Я каждую ночь разговариваю с ним. Считаешь это безумием?
        - Не совсем.
        - Я все еще живу в аду. Но стараюсь. Стараюсь.
        - Ты… ты никого не встретила?  - осторожно спросила Флоренс.
        - Возможно,  - улыбнулась Мэри.  - Сегодня за ужином вы с ним познакомитесь.
        Шифферам с первого взгляда понравился доктор Дефорж. Они слышали, что французы  - люди высокомерные и снобы, но Луи оказался дружелюбным и общительным. Они с Дугласом обсудили последние достижения в медицине. Этот вечер был одним из самых счастливых в жизни Мэри после приезда в Бухарест. Пусть ненадолго, но она чувствовала себя в полной безопасности и могла расслабиться.
        В одиннадцать вечера Шифферы поднялись наверх, в гостевую спальню. Мэри внизу прощалась с Луи.
        - Мне очень понравились ваши друзья. Надеюсь снова с ними увидеться,  - заметил он.
        - Вы им тоже. Но через пару дней они вылетают в Канзас,  - пояснила Мэри.
        - Мэри… вы не думаете уезжать?
        - Нет,  - заверила она.  - Я остаюсь.
        - Вот и хорошо,  - улыбнулся Луи и, поколебавшись, тихо добавил:  - На уик-энд я собираюсь в горы. И очень хотел бы, чтобы вы поехали со мной.
        - Да.
        Все оказалось так просто!
        В ту ночь она снова беседовала с Эдвардом.
        «Я буду всегда, всегда любить тебя, но не должна во всем на тебя полагаться. Пора начать новую жизнь. Ты останешься ее частью. Но пусть в ней появится и другой мужчина. Луи  - не ты. Но он сильный, добрый и храбрый. И этим очень похож на тебя. И почти так же близок мне, как ты. Пожалуйста, пойми, Эдвард. Пожалуйста…»
        Она села в постели и зажгла ночник. И долго смотрела на обручальное кольцо, прежде чем медленно стянуть его с пальца.
        Обручальное кольцо  - кружок, символизирующий конец и начало.
        Мэри показала Шифферам Бухарест и постаралась всячески их развлечь. Три дня пролетели слишком быстро, и когда Шифферы улетели, она испытала острый приступ одиночества, полной изоляции от своих корней. Здесь, в чужой и опасной земле, ей не на кого опереться.
        Утром они с Майком пили кофе и обсуждали распорядок дня.
        - До меня дошли слухи…  - вдруг произнес Майк.
        - О Ионеску и его новой любовнице? Он, похоже…
        - О вас.
        Она на секунду застыла.
        - В самом деле? Что же это за слухи?
        - Последнее время вы слишком часто видитесь с доктором Луи Дефоржем.
        Мэри вспыхнула от гнева:
        - Никого не касается, с кем я встречаюсь.
        - Позвольте не согласиться с вами, госпожа посол. Это касается всех сотрудников посольства. У нас строгие правила, запрещающие связи с иностранцами, а доктор  - иностранец. И к тому же вражеский агент.
        Мэри была так потрясена, что лишилась дара речи.
        - Но это абсурд!  - пролепетала она.  - Что вы знаете о докторе Дефорже?
        - Вспомните, как вы с ним познакомились,  - усмехнулся Майк.  - Дама в беде и рыцарь в сверкающих доспехах. Один из старейших в мире трюков. Я и сам им пользовался.
        - Плевать мне на то, чем вы пользовались!  - отрезала Мэри.  - Он стоит дюжины таких, как вы. Он боролся против алжирских террористов, и они убили его жену и детей.
        - Занятно,  - мягко заметил Майк.  - Я смотрел его досье. У вашего доктора никогда не было ни жены, ни детей.
        Глава 25
        По дороге в Карпаты они остановились на обед в Плоешти. Ресторан назывался «Охотничья пятница» и был декорирован в стиле средневекового винного погреба.
        - Ресторан специализируется на блюдах из дичи,  - пояснил Луи.  - Я бы предложил оленину.
        - Прекрасно.
        Она никогда не ела оленину. Мясо оказалось превосходным.
        Луи заказал бутылку белого вина «Котнари». Была в этом мужчине некая уверенность, спокойная сила, дававшая Мэри ощущение безопасности.
        Они встретились в городе, подальше от посольства.
        - Лучше, чтобы никто не знал, куда вы едете, иначе о вас начнут сплетничать все здешние дипломаты.
        «Слишком поздно»,  - мрачно подумала Мэри.
        Луи позаимствовал машину у друга из французского посольства. Табличка с буквами «CD» обозначала дипломатическую принадлежность автомобиля.
        Мэри знала, что подобные таблички служили указателями для полиции. Номера машин иностранцев начинались с цифры двенадцать. Желтые таблички крепились на автомобили чиновников.
        После обеда они снова пустились в путь, обгоняя фермеров на грубых самодельных фургонах, верх которых был сплетен из веток, и цыганские кибитки.
        Луи оказался прекрасным водителем. Мэри рассеянно глядела в окно. Из головы не выходили слова Слейда:
        «Я смотрел его досье. У вашего доктора никогда не было ни жены, ни детей. Он вражеский агент».
        Она не верила Слейду. Внутренний голос твердил, что он лжет. И не Луи же пробирался в посольство и писал угрозы на стенах! Ей угрожал кто-то другой. Она верила Луи.
        «Нельзя изобразить эмоции, которые я видела на его лице, когда он играл с детьми. Для этого нужно быть слишком хорошим актером!»
        Воздух становился все более разреженным и холодным, дубы уступили место ясеням, соснам и елям.
        - Здесь великолепная охота,  - сообщил Луи.  - Можно встретить диких кабанов, косуль, волков и серн.
        - Я никогда не охотилась.
        - Возможно, когда-нибудь я возьму вас на охоту.
        Горы вдалеке выглядели как открытки с видами Швейцарских Альп. Вершины утопали в облаках и тумане. Вдоль дороги тянулись леса и зеленые луга, на которых паслись коровы. На небе собирались серые, как сталь, ледяные тучи. Казалось, стоит протянуть руку  - и они прилипнут к пальцам, как металл на морозе.
        Они добрались до места ближе к вечеру. Сиопля, чудесный горный курорт, походил на миниатюрный замок. Мэри ждала в машине, пока Луи их регистрировал.
        Немолодой коридорный провел их в номер-люкс с довольно большой, уютной, хотя и просто обставленной гостиной, спальней, ванной и террасой с захватывающим дух видом на горы.
        - Я впервые в жизни жалею, что не стал художником,  - вздохнул Луи.
        - Вид действительно изумительный!
        Он подошел ближе.
        - Нет. Я хотел бы написать тебя.
        Мэри подумала, что чувствует себя семнадцатилетней девчонкой на первом свидании. Уж слишком она нервничала.
        Он обнял ее и крепко прижал к себе. Она приникла щекой к его груди, он поцеловал ее, и она забыла обо всем, кроме происходящего с ней здесь и сейчас.
        Больше, чем секс, ей нужен был мужчина, который обнимал бы ее, ободрял, защищал, спасал от одиночества. Ей нужен был Луи.
        Они лежали на широкой двуспальной кровати, и он ласкал ее обнаженное тело. Когда он вошел в нее, она громко вскрикнула, яростно и страстно, прежде чем рассыпаться на тысячу ликующих Мэри. И это повторялось снова и снова, пока она совсем не обессилела.
        Луи был невероятным любовником, пылким и требовательным, нежным и ласковым.
        Прошло много времени, пока они наконец успокоились, утомленные и счастливые. Она нежилась в его сильных руках, слушая тихий голос Луи:
        - Странно… но я снова чувствую себя живым. С тех пор как убили Рене и детей, я словно призрак бесцельно слонялся по этому миру.
        «Я тоже»,  - подумала Мэри.
        - Мне безумно ее не хватало, даже в мелочах, о которых я прежде не думал. Без нее я оказался совершенно беспомощным. Дурацкие, банальные вещи. Я не умел ни готовить, ни стирать, ни даже как следует застелить постель. Мы, мужчины, слишком многое принимаем как должное.
        - Луи, я тоже чувствовала себя совершенно беспомощной. Эдвард был моим зонтиком, и когда пошел дождь, а его не было рядом, чтобы меня защитить, я едва не погибла.
        Наконец они заснули.
        А потом снова занялись любовью, на этот раз медленно и нежно. Первый голод был утолен, и ласки стали более изощренными.
        И все было почти совершенным. Почти, потому что Мэри мучил вопрос, который она не осмеливалась задать.
        «У тебя действительно были жена и дети, Луи?»
        Если она спросит его, между ними все будет кончено, мгновенно и навсегда. Луи никогда не простит ее за то, что усомнилась в нем.
        Будь проклят Майк Слейд! Будь проклят!
        Луи пристально наблюдал за ней:
        - О чем ты думаешь?
        - Так… ни о чем, дорогой.
        «Что ты делал в том темном переулке, когда меня пытались похитить?»
        Они поужинали на террасе, и Луи заказал вишинату  - вишневый ликер, весьма популярный в этих местах.
        В пятницу они поднялись фуникулером на вершину горы, а вернувшись, плавали в закрытом бассейне, занимались любовью в снятой на двоих сауне и играли в бридж с престарелой немецкой парой, проводившей здесь медовый месяц.
        Этим вечером они ужинали в сельском ресторане с камином, в котором ревело пламя. С потолка свисали деревянные люстры, над камином красовались охотничьи трофеи. Мерцали свечи, а в окнах виднелись покрытые снегом горы. Идеальное место, идеальный спутник.
        И вот уже пришло время уезжать.
        «Возвращаться в реальный мир».
        Но что это для нее? Место, где угрожают, похищают и пишут гнусные граффити на стенах кабинета.
        Обратный путь был легким и приятным. Сексуальное напряжение, владевшее ими, уступило место спокойному чувству близости. С Луи было так хорошо!
        Уже подъезжая к Бухаресту, они миновали подсолнечное поле с обращенными к солнцу цветками.
        «Это я,  - счастливо подумала Мэри.  - Я наконец выхожу из тени на солнечный свет».
        Бет и Тим с нетерпением ждали возвращения матери.
        - Ты выйдешь замуж за Луи?  - спросила Бет.
        Мэри растерялась. Они облекли в слова то, о чем она не позволяла себе думать.
        - Так как же?
        - Не знаю,  - осторожно ответила она.  - А вы не станете возражать?
        - Он не папа,  - медленно ответила Бет,  - но мы с Тимом проголосовали. Он нам нравится.
        - Мне тоже!  - обрадовалась Мэри.  - Мне тоже.
        Утром ей принесли дюжину красных роз с запиской:
        «Спасибо тебе за тебя».
        Она прочитала карточку. Посылал ли он розы Рене? И существовали ли вообще Рене и дочери?
        Она ненавидела себя за сомнения.
        «Почему Майк так подло солгал?»
        Проверить его слова невозможно…
        И в этот момент в кабинет вошел Эдди Мальц, политический советник и агент ЦРУ.
        - Прекрасно выглядите, госпожа посол. Хорошо провели уик-энд?
        - Да, спасибо.
        Некоторое время они обсуждали румынского полковника, обратившегося к Мальцу с просьбой переправить его на Запад.
        - Он может стать для нас весьма ценным приобретением. У него есть полезная информация. Сегодня я посылаю телеграмму по «черному каналу», но вам придется выслушать немало неприятного от Ионеску.
        - Спасибо, мистер Мальц.
        Он поднялся.
        И тут ее осенило. Вот кто ей нужен!
        - Не могли бы вы помочь мне.
        - Сделаю все, что в моих силах.
        Ей вдруг стало ужасно неловко.
        - Это… лично и конфиденциально.
        - Звучит как наш девиз,  - улыбнулся Мальц.
        - Мне нужна информация о докторе Луи Дефорже. Вы о нем слышали?
        - Да, мэм. Он прикреплен к французскому посольству. Что бы вы хотели узнать о нем?
        Это еще труднее, чем казалось! Она предает Луи.
        - Мне хотелось узнать… действительно ли доктор Дефорж был женат и имел двоих детей. Можно это проверить?
        - Двадцать четыре часа  - не слишком долгий для вас срок?
        - Конечно, нет. Спасибо.
        «Пожалуйста, Луи, прости меня».
        Вскоре в кабинете появился Слейд:
        - Доброе утро.
        - Доброе утро.
        Он поставил на стол чашку кофе. Что-то в его поведении изменилось, но Мэри не могла сказать, что именно. Хотя у нее было ощущение, что Майк знает, как именно она провела уик-энд. Возможно, он послал кого-то следить за ней и докладывать о каждом шаге.
        Она выпила кофе. Как всегда, превосходный.
        «Единственное, что Слейд умеет хорошо делать»,  - подумала она.
        - У нас проблемы,  - сообщил он.
        Все утро они обсуждали историю с румынами, желавшими эмигрировать в Америку, румынский финансовый кризис, морского пехотинца, от которого забеременела девушка-румынка, и еще десяток других тем.
        Мэри почувствовала, как сильно она устала.
        - Сегодня премьера балета,  - заметил Слейд.  - Танцует Корина Соколи.
        Это была одна из самых прославленных балерин мира.
        - Если хотите пойти, у меня есть билеты.
        - Нет, спасибо.
        Она помнила, что случилось после того, как Майк дал ей билеты в театр. Кроме того, ее пригласили на ужин в китайское посольство, а потом они с Луи встречаются в его резиденции. Не стоит, чтобы их часто видели на людях. Она понимала, что нарушает правила, вступив в связь с сотрудником другого посольства.
        «Но это не пошлый роман».
        Одеваясь к ужину, она открыла шкаф и обнаружила, что горничная постирала вечернее платье, вместо того чтобы отдать его в химчистку. Платье было испорчено.
        Мэри пришла в ярость.
        «Уволить бы ее, да нельзя! Проклятые правила!»
        И ее вдруг снова охватила усталость. Она опустилась на постель.
        «Как хочется никуда сегодня не выходить. Просто прилечь и заснуть. Но придется идти, госпожа посол. Страна на вас полагается».
        Она лежала и мечтала остаться в постели. Китайский посол будет приветствовать других гостей и ждать ее. Наконец объявят, что ужин подан. Американский посол не приехала. Это посчитают намеренным оскорблением. Китай потерял лицо. Китайский посол отошлет секретную телеграмму. И, прочитав ее, премьер-министр придет в бешенство. Позвонит с протестом президенту США.
        - Никто не может заставить моего посла ездить на ваши ужины!  - отрежет президент Эллисон.
        - Никто не имеет права говорить со мной подобным образом!  - заорет премьер-министр.  - У нас есть собственное ядерное оружие, мистер президент!
        Оба лидера нажмут кнопки ядерных чемоданчиков, и смерть и разрушение обрушатся на их страны.
        Мэри села и измученно подумала: «Придется пойти на чертов ужин».
        Она с трудом выдержала вечер. Знакомые лица дипломатов сливались как в тумане. Скорее бы добраться до дома.
        Пока Флориан вез ее обратно, Мэри мечтательно улыбалась: «Интересно, понимает ли президент Эллисон, что я сегодня предотвратила ядерную войну?»
        Наутро Мэри почувствовала себя еще хуже, но все-таки поехала в посольство. Голова болела, сильно тошнило. Единственным, что немного облегчило ее состояние, оказался приход Эдди Мальца.
        - У меня есть запрошенная вами информация,  - сообщил агент ЦРУ.  - Доктор Луи Дефорж был женат четырнадцать лет. Имя жены  - Рене. Дочери десяти и двенадцати лет. Филиппа и Женевьев. Убиты в Алжире террористами, возможно, из мести доктору, который в то время сражался в подполье. Вам требуется еще какая-то информация?
        - Нет,  - счастливо выдохнула Мэри,  - этого достаточно. Благодарю вас.
        За утренним кофе они с Майком обсуждали предстоящий визит студентов колледжа.
        - Они хотели бы встретиться с президентом Ионеску.
        - Посмотрю, что можно сделать,  - пробормотала Мэри, едва ворочая языком.
        - С вами все в порядке?
        - Просто устала.
        - Думаю, вам не помешает еще чашечка кофе. Это вас взбодрит. Я без всяких намеков.
        Но Мэри чувствовала себя все хуже. Она позвонила Луи и, извинившись, отменила совместный ужин. Она была слишком больна. Жаль, что в Бухаресте есть американский доктор. Возможно, Луи сразу определил бы, что с ней.
        «Если мне не станет легче, позвоню ему».
        Дороти Стоун велела медсестре принести из аптеки тайленол. Но таблетки не помогли.
        - Вы ужасно выглядите,  - встревожилась секретарь.  - Нужно лечь в постель.
        - Обойдется,  - промямлила Мэри.
        День, казалось, растянулся на тысячу часов. Мэри встретилась со студентами, румынскими чиновниками, американским банкиром, представителем ЮСИА  - Информационного агентства Соединенных Штатов, высидела бесконечный ужин в голландском посольстве и, приехав домой, упала на кровать.
        Но уснуть не смогла. Она металась в жару и мучилась кошмарами. Бежала сквозь лабиринт коридоров и каждый раз, сворачивая за угол, встречала кого-то, пишущего кровью на стене непристойности. Она видела только затылок мужчины. Потом появлялся Луи, и дюжина незнакомцев пыталась затащить его в машину. Майк Слейд бежал по улице с криком «Убейте его!!! У него нет семьи!»
        Мэри просыпалась в холодном поту. В комнате было невыносимо жарко. Она сбросила одеяло и затряслась в ознобе. Зубы стучали.
        Господи, что же с ней творится?
        Остаток ночи она не спала.
        От Мэри потребовалась вся сила воли, чтобы наутро встать и поехать в посольство. Там ее ждал Слейд. Критически оглядев ее, он заметил:
        - Выглядите не слишком хорошо. Почему бы вам не полететь во Франкфурт, к тамошним врачам?
        - Все в порядке,  - выдавила Мэри. Губы ее потрескались, во рту пересохло.
        Майк протянул ей чашку.
        - Я принес новый отчет по торговле. Румынам понадобится больше зерна, чем мы думали. Вот как можно на этом сыграть…
        Она пыталась сосредоточиться, но голос Майка то и дело исчезал.
        Ей с трудом удалось дотянуть до конца дня. Луи звонил дважды. Мэри просила секретаря сказать, что у нее совещания. Она пыталась сберечь остаток сил для работы.
        Вечером, ложась в постель, она почувствовала, как поднимается температура. Все тело ныло.
        «Я действительно больна. Чувствую себя так, словно умираю».
        Невероятным усилием она приподнялась и дернула за шнур. Тут же появилась Кармен и встревоженно уставилась на Мэри:
        - Госпожа посол! Что…
        - Попросите Сабину позвонить во французское посольство. Мне нужен доктор Дефорж,  - прохрипела Мэри.
        Открыв глаза, она заморгала. Перед ней стояли две расплывающиеся фигуры Дефоржа. Он шагнул к кровати, нагнулся и всмотрелся в ее раскрасневшееся лицо.
        - Господи, что с тобой?  - спросил он и, пощупав ее лоб, покачал головой:  - Ты мерила температуру?
        - Не хочу знать, сколько там.
        Ей было больно говорить.
        Луи сел на край кровати:
        - Дорогая, и давно это с тобой?
        - Несколько дней. Возможно, вирус.
        Луи посчитал ее пульс, слабый и неровный. Наклонился, принюхался и поморщился:
        - Ты сегодня ела чеснок?
        Мэри покачала головой.
        - Последние два дня я вообще не ела,  - едва слышно прошептала она.
        Он осторожно приподнял ее веки.
        - Часто хочется пить?
        Она кивнула.
        - Боли, мышечные судороги, рвота, тошнота?
        «Все вышесказанное»,  - устало подумала она, но вслух спросила:
        - Что со мной, Луи?
        - Можешь отвечать на вопросы?
        Она сглотнула.
        - Постараюсь.
        Луи взял ее руку.
        - Когда это началось?
        - Через день после того, как мы вернулись из поездки.
        - Может быть, тебе стало плохо после еды?
        - Н-нет.
        - И с каждым днем становилось все хуже?
        - Да.
        - Ты завтракаешь в резиденции, вместе с детьми.
        - Обычно да.
        - А дети здоровы?
        Она кивнула.
        - Как насчет обеда? Ты обедаешь каждый день в одном и том же месте?
        - Нет. Иногда в посольстве. Или назначаю встречи в ресторанах,  - прохрипела она.
        - Есть ли место, где ты регулярно обедаешь, или какое-то блюдо, которое ты ешь постоянно?
        Она слишком устала, чтобы продолжать разговор. Хоть бы он поскорее ушел.
        Она закрыла глаза.
        Луи осторожно тряхнул ее за плечо.
        - Мэри, не спи. Слушай меня,  - настойчиво сказал он.  - Есть кто-то, с кем ты постоянно обедаешь?
        Мэри сонно моргнула.
        - Нет.
        «Почему он задает все эти вопросы?»
        - Это вирус,  - промямлила она.  - Верно?
        Луи тяжко вздохнул.
        - Нет. Кто-то пытается тебя отравить.
        Ее словно током ударило. Она широко раскрыла глаза:
        - Что?! Не верю!
        Но Луи продолжал хмуриться.
        - Я бы сказал, что это отравление мышьяком, но мышьяк в Румынии не продается.
        Мэри вздрогнула.
        - Но кому придет в голову травить меня?
        Он стиснул ее руку:
        - Дорогая, прошу, подумай! Ты уверена, что у тебя нет привычки что-то пить или есть в компании определенного человека?
        - Конечно, нет,  - слабо запротестовала Мэри.  - Я же говорила…
        «Кофе. Майк Слейд. Его собственный рецепт…»
        - О Боже!
        - Что?!
        Она откашлялась и сумела прошептать:
        - Майк Слейд каждое утро приносит мне кофе. Он всегда ждет меня, чтобы выпить его вместе.
        - Нет. Этого быть не может! Зачем ему убивать тебя?!
        - Он… хочет от меня избавиться.
        - Об этом мы поговорим позже,  - решительно произнес Луи.  - Главное  - твое выздоровление. Я бы отвез тебя в здешнюю больницу, но посольство этого не допустит. Но у меня кое-что есть. Вернусь через несколько минут.
        Мэри пыталась осознать слова Луи. «Мышьяк. Кто-то подсыпает мне мышьяк. “Вам необходимо выпить еще кофе. Сразу почувствуете себя лучше. Я сам его варю”».
        Она потеряла сознание и очнулась от голоса Луи:
        - Мэри!
        Она заставила себя открыть глаза. Он стоял у постели, вынимая из маленькой сумки шприц.
        - Привет, Луи. Я рада, что ты пришел,  - пробормотала она.
        Луи перетянул жгутом ее руку и ввел в вену иглу.
        - Это БАЛ, противоядие от мышьяка. Я буду чередовать его с пеницилламином. Завтра утром сделаю еще один укол. Мэри?
        Но она уже спала.
        Наутро и вечером Луи повторил процедуру. Противоядие совершило чудо. Симптомы стали исчезать один за другим.
        На следующий день температура и самочувствие Мэри почти нормализовались.
        Луи, стоя в спальне Мэри, укладывал иглу шприца в бумажный пакетик, где ее не увидят любопытные слуги. Мэри чувствовала себя слабой и обессиленной, но боль и тошнота прошли.
        - Ты уже второй раз спасаешь мне жизнь.
        Луи ответил невеселым взглядом.
        - Думаю, нам следует найти того, кто это сделал.
        - Но каким образом?
        - Я проверил многие посольства. Ни в одном из них не закупался мышьяк. Насчет американского ничего сказать не могу. Но прошу тебя кое-что выяснить. Как по-твоему, к завтрашнему дню ты достаточно оправишься, чтобы поехать на работу?
        - Скорее всего.
        - Зайди в аптеку своего посольства и попроси пестицид. Скажи, что у тебя в саду завелись вредные насекомые. Купи антрол. В нем полно мышьяка.
        - Но зачем это?  - недоуменно спросила Мэри.
        - Полагаю, мышьяк специально заказали за границей и привезли в Бухарест. Если он где-то и есть, то только в аптеке посольства. Но яд выдается лишь под расписку. Когда будешь расписываться за антрол, посмотри, кто еще его брал.
        Длинным коридором Мэри прошла к аптеке, где за решетчатой дверью работала медсестра. Услышав шаги, она обернулась.
        - Доброе утро, госпожа посол. Вам уже лучше?
        - Да, спасибо.
        - Вам что-то нужно?
        - Мой… мой садовник сказал, что в саду завелись вредители. Нет ли у вас какого-нибудь средства… например, антрола?
        - Конечно. У нас есть именно антрол.
        Сестра достала с полки банку, на которой чернели череп и кости.
        - Нашествие муравьев странно для этого времени года.
        Она положила перед Мэри бланк:
        - Пожалуйста, распишитесь в получении. Антрол содержит мышьяк.
        Но Мэри ошеломленно уставилась на бланк. В нем было всего одно имя.
        Майк Слейд.
        Глава 26
        Мэри тут же набрала номер Луи, чтобы рассказать о случившемся, но линия была занята.
        А он тем временем говорил с Майком. Луи хотел сообщить о попытке убийства, но не верил в виновность Слейда и решил сам ему позвонить.
        - Я только что вышел из резиденции вашего посла,  - сообщил он.  - Она будет жить.
        - Хорошие новости, доктор. А с чего ей умирать?
        - Кто-то пытался ее отравить,  - осторожно ответил Луи.
        - О чем вы?  - удивился Майк.
        - Думаю, вы прекрасно понимаете о чем.
        - Хотите сказать, что это моих рук дело? Ошибаетесь. И лучше нам поговорить с глазу на глаз, без любопытных ушей. Можете встретиться со мной сегодня вечером?
        - Во сколько?
        - Я занят до девяти. Ждите меня в начале десятого в лесу Бэнясу, у фонтана. Там я все объясню.
        - Хорошо,  - нерешительно пробормотал Луи.  - Я приду.
        Он повесил трубку. Вряд ли за этим стоит Майк Слейд.
        Когда Мэри снова позвонила Луи, оказалось, что его нет на работе. Никто не знал, где его найти.
        Вечером она и дети ужинали в резиденции.
        - Мама, ты выглядишь гораздо лучше,  - заметила Бет.  - Мы очень волновались.
        - Я прекрасно себя чувствую,  - заверила Мэри.
        И это чистая правда. Спасибо Господу за Луи!
        Но она так и не смогла выбросить из головы мысли о Майке. В ушах звучал его голос: «Вот ваш кофе… Я сам его варил…»
        Медленно убивая ее.
        Она содрогнулась.
        - Тебе холодно?  - спросил Тим.
        - Нет, дорогой.
        Она не должна втягивать детей в собственные кошмары.
        «Может, на время отослать их домой? Они могли бы пожить с Флоренс и Дугом. Или стоит поехать самой?»
        Но это было бы трусостью. Победой Майка Слейда и тех, на кого он работал. Только один человек способен ей помочь. Стентон Роджерс. Стентон знает, что предпринять в отношении Майка.
        «Но нельзя огульно обвинять человека, а какие у меня доказательства? Что он каждое утро варил мне кофе?»
        И тут она уловила слова Тима:
        - …и мы сказали, что спросим, можно ли поехать с ними.
        - Прости, дорогой, о чем ты?
        - Николай пригласил нас на пикник с его семьей в следующий уик-энд.
        - Нет!  - воскликнула она.  - Я хочу, чтобы вы как можно больше времени проводили в резиденции.
        - А как насчет школы?  - удивилась Бет.
        Мэри заколебалась.
        Не может же она держать их здесь как в тюрьме! И тревожить без нужды тоже не стоит.
        - Школа  - дело другое. Но при условии, что Флориан будет возить вас туда и обратно. Никто иной.
        - Мама, что-то не так?  - спросила Бет, пристально глядя на нее.
        - Разумеется, нет,  - поспешно заверила Мэри.  - Почему ты спрашиваешь?
        - Не знаю. Мне как-то тревожно.
        - Отстань от нее,  - посоветовал Тим.  - У мамы был румынский грипп.
        «Интересная терминология,  - подумала Мэри.  - Отравление мышьяком  - румынский грипп».
        - Мы можем посмотреть сегодня кино?  - спросил Тим.
        - Можно, мы посмотрим сегодня кино?  - поправила Мэри.
        - Это означает «да»?
        Мэри вовсе этого не хотелось, но она так мало времени проводила с детьми, что решила побаловать их.
        - Это означает «да».
        - Спасибо, госпожа посол!  - завопил Тим.  - Чур я выбираю фильм.
        - Вот уж нет! Ты в прошлый раз выбирал. Можно, мы будем смотреть «Американские граффити»?
        «Американские граффити».
        И Мэри вдруг поняла, какие доказательства сумеет представить Стентону Роджерсу.
        В полночь она попросила Кармен вызвать такси.
        - Не хотите, чтобы вас вез Флориан?  - спросила та.  - Он…
        - Нет.
        Лучше, чтобы об этом не знали лишние люди.
        Мэри села в такси и сказала:
        - Пожалуйста, в американское посольство.
        - Но оно в этот час закрыто. Там никого…  - Обернувшись, он узнал ее:  - Госпожа посол! Большая честь для меня! Я узнал вас по снимкам в журналах и газетах. Вы известны почти так же, как наш великий вождь!
        Мэри вспомнила, что сотрудники посольства часто говорили, как она популярна в румынской прессе.
        - Я люблю американцев. Они добросердечные люди,  - продолжал болтать водитель.  - Надеюсь, программа «народной дипломатии» вашего президента сработает. Мы, румыны, стоим за нее. Давно пора всем нам жить в мире.
        Но у Мэри не было настроения болтать.
        Возле посольства Мэри показала место с табличкой «только для машины посла».
        - Остановитесь вон там и возвращайтесь за мной через час. Отвезете меня в резиденцию.
        - Хорошо, госпожа посол.
        К такси уже шел морской пехотинец:
        - Здесь нельзя парковаться, это место заре…  - Узнав Мэри, он отдал честь.  - Простите. Добрый вечер, госпожа посол.
        - Добрый вечер,  - кивнула Мэри.
        Пехотинец проводил ее до входа и открыл дверь.
        - Я могу чем-то помочь?
        - Нет. Я на несколько минут зайду в кабинет.
        - Да, мэм.
        Он проводил взглядом идущую по коридору Мэри.
        Та включила свет в своем кабинете, оглядела чистые стены с забеленными граффити и прошла через смежную дверь в кабинет Майка. В комнате было темно. Она включила свет и огляделась.
        На столе ни единой бумажки. Она стала обыскивать ящики. Почти пустые, если не считать брошюр, бюллетеней и расписаний. Но ЭТО должно быть спрятано здесь. Он не может хранить ЭТО в другом месте и вряд ли носит с собой.
        Она открывала ящик за ящиком и снова и снова шарила в них, медленно и тщательно. А когда дошла до последнего, нащупала за стопкой бумаг что-то твердое. Вытащила и потрясенно уставилась на баллончик с красной краской.
        В начале десятого доктор Луи Дефорж ждал в лесу Бэнясу, около фонтана. Его мучила мысль, что он неправильно поступил, не доложив о Майке Слейде.
        «Но нет, сначала я должен его выслушать. Несправедливое обвинение уничтожит Слейда».
        И вот он уже вынырнул из темноты.
        - Спасибо, что пришли. Мы быстро все выясним. По телефону вы сказали, что считаете, будто кто-то пытается отравить Мэри Эшли.
        - Я это ЗНАЮ. Кто-то дает ей мышьяк.
        - И вы обвиняете в этом меня?
        - Вы могли понемногу подсыпать его в кофе.
        - Вы уже докладывали об этом?
        - Пока нет. Хотел сначала поговорить с вами.
        - Очень рад, что это именно так.
        Слейд вынул руку из кармана. И Луи увидел пистолет «магнум» триста семьдесят пятого калибра.
        - Ч-что вы делаете?  - ужаснулся он.  - Послушайте! Вы не можете…
        Майк нажал на спусковой крючок, спокойно наблюдая, как грудь француза взорвалась красными брызгами.
        Глава 27
        Мэри отправилась в «купол», чтобы позвонить Стентону Роджерсу по прямой линии. В Бухаресте был час ночи, а в Вашингтоне уже шесть утра.
        - Офис мистера Роджерса.
        - Это посол Эшли. Я знаю, что мистер Роджерс сейчас в Китае вместе с президентом, но мне нужно поговорить с ним как можно быстрее. Я могу с ним связаться?
        - Простите, госпожа посол, у него очень гибкий график. У меня нет его телефонного номера.
        Сердце Мэри упало.
        - Когда он будет вам звонить?
        - Трудно сказать. У них весьма плотный распорядок дня. Возможно, вам помогут в Госдепартаменте?
        - Нет,  - уныло ответила Мэри.  - Никто другой не сможет мне помочь. Спасибо.
        Она сидела в комнате, глядя в никуда, окруженная самым современным в мире электронным оборудованием, абсолютно для нее бесполезным. Майк Слейд пытался ее убить. Кому можно довериться? Единственный, кто знает об этом, Луи Дефорж.
        Мэри позвонила ему домой, но он не ответил. Она вдруг вспомнила слова Стентона Роджерса: «Если хотите послать сообщение, не предназначенное для посторонних глаз, поставьте наверху три буквы “х”».
        Мэри поспешила в свой кабинет и написала Роджерсу срочное сообщение.
        Вынула из закрытого ящика в столе книгу кодов и зашифровала его. По крайней мере если что-то с ней случится, Стентон Роджерс узнает, кто виноват.
        Закончив шифровку, Мэри прошла в комнату связи.
        Там сидел Эдди Мальц.
        - Добрый вечер, госпожа посол. Что-то вы поздно работаете сегодня.
        - Да. Я хочу передать сообщение. Отправьте его немедленно.
        - Я лично займусь этим.
        - Спасибо.
        Она отдала ему сообщение и направилась к двери, отчаянно желая оказаться рядом с детьми.
        Тем временем Эдди Мальц расшифровал сообщение Мэри, прочитал его дважды и нахмурился. Подойдя к измельчителю бумаг, он сунул туда сообщение и дождался, пока оно превратится в конфетти, после чего позвонил в Вашингтон, госсекретарю Флойду Бейкеру.
        Кодовое имя  - Тор.
        У Льва Пастернака ушло два месяца, чтобы выйти на извилистый след, ведущий в Буэнос-Айрес. «Сикрет интеллидженс сервис» и еще с полдюжины секретных служб со всего мира смогли определить, что убийство Грозы  - дело рук известного киллера по кличке Ангел. МОССАД сообщил Пастернаку имя Неузы Муньес, любовницы Ангела. Все стремились устранить киллера, но для Пастернака это стало целью жизни. Гроза погиб из-за его недосмотра, и он никогда не простит себе этого. Но он может отомстить. И сделает это в ближайшее время.
        Он не связался с Неузой Муньес напрямую, а узнал, где она живет, и следил за домом, ожидая появления Ангела. Через пять дней, так ничего и не дождавшись, Пастернак выждал четверть часа после ухода женщины, поднялся наверх, открыл замок отмычкой, вошел и быстро и тщательно обыскал квартиру. Никаких фотографий, памятных вещиц и адресов, которые могли бы привести его к Ангелу. Пастернак обнаружил в шкафу мужские костюмы. Изучил этикетки «Эррера», прихватил с вешалки пиджак и ушел так же бесшумно, как явился.
        Наутро он отправился в бутик «Эррера». Его волосы были взъерошены, одежда помята. От него несло виски.
        Продавец подошел к нему и, неодобрительно оглядев, спросил:
        - Могу я вам чем-то помочь, сеньор?
        Лев глупо улыбнулся:
        - Ага. Честно говоря, прошлой ночью я надрался вусмерть. Затеял игру с какими-то латиносами в номере отеля. Думаю, все мы немного перебрали, старина. Словом, один парень… не помню его имени… оставил этот пиджак в моей комнате.  - Лев трясущимися руками поднял пиджак.  - На нем ваш лейбл, так что вы, наверное, можете сказать, кому его вернуть.
        Продавец осмотрел пиджак:
        - Да, это наш пошив. Но придется проверить записи. Как с вами связаться?
        - Никак,  - промямлил Лев.  - У меня скоро еще одна партия в покер. Карточка есть? Я вам позвоню.
        Продавец кивнул и протянул ему визитку.
        - Надеюсь, вы не собираетесь свистнуть этот пиджак?  - пьяно осведомился Пастернак.
        - Разумеется, нет!  - вознегодовал продавец.
        Лев хлопнул его по спине:
        - Вот и прекрасно. Свяжусь с вами днем.
        Он позвонил, как и обещал, из своего номера.
        - Имя джентльмена, для которого мы шили пиджак,  - сеньор Х. Р. Мендоза. Он живет в отеле «Аврора». Номер-люкс четыреста семнадцать.
        Лев проверил, заперта ли дверь, вынул из шкафа кейс, положил на кровать и открыл. В кейсе лежал пистолет «ЗИГ-Зауэр» сорок пятого калибра, подарок друга из аргентинской секретной службы. Убедившись, что пистолет заряжен и глушитель привинчен, Пастернак положил кейс обратно в шкаф и лег спать.
        В четыре утра он уже бесшумно крался по коридору четвертого этажа отеля «Аврора». Остановившись перед дверью с цифрой 417, он огляделся для верности, прежде чем вставить в скважину отмычку. Услышав щелчок, он вынул пистолет.
        И ощутил сквознячок, когда дверь напротив открылась. Прежде чем он успел обернуться, что-то твердое и холодное прижалось к его затылку.
        - Не люблю, когда за мной следят,  - прошипел Ангел.
        Лев услышал щелчок курка за секунду до того, как его мозги разлетелись по всей комнате.
        Ангел не знал, работал ли Пастернак в одиночку или с сообщниками, но принять дополнительные меры предосторожности не помешает.
        Ему позвонили насчет контракта, и пора было приступать к делу. Сначала нужно кое-что купить. На Пуэйредон был хороший магазин женского белья. Правда, дорогой, но Неуза заслуживала самого лучшего.
        Внутри магазина было прохладно и тихо.
        - Мне нужен пеньюар, да чтобы побольше оборочек,  - потребовал Ангел.
        Продавщица уставилась на покупателя.
        - И пару трусиков с разрезом спереди.
        Через четверть часа Ангел уже входил в магазин «Френкель», на полках которого лежали сумочки, перчатки и кейсы.
        - Мне кейс, пожалуйста. Черный.
        Ресторан «Эль Альхибе» в отеле «Шератон» был одним из лучших в Буэнос-Айресе. Ангел уселся за угловой столик и положил на стол новый кейс. К нему тут же подошел официант:
        - Добрый день.
        - Я начну со спаржи. Потом  - парильяда[25 - Морепродукты на гриле с оливковым маслом и соком лимона.] с зеленью и фасолью. Десерт закажу позже.
        - Разумеется.
        - Где здесь туалеты?
        - Через дальнюю дверь и налево.
        Ангел поднялся и направился в глубь ресторана, оставив кейс на столе. Вскоре он очутился в узком коридоре с двумя маленькими дверями. На одной было написано «Кабальеро», на другой  - «Дамы». В конце коридора виднелись двойные двери, ведущие на шумную, наполненную паром кухню. Ангел толкнул одну из дверей и вошел.
        На кухне царила обычная суматоха. Повара и помощники сбились с ног, пытаясь справиться с наплывом посетителей: час был обеденный. Официанты бегали из кухни в зал и обратно с тяжелыми подносами. Повара орали на официантов, те, в свою очередь, срывали зло на подручных.
        Ангел осторожно миновал комнату и через боковой вход вышел в переулок. Пяти минут ожидания оказалось достаточно. За ним никто не следил.
        На углу улицы он взял такси, дал адрес на Умберто, проехал квартал, расплатился и поймал другую машину.
        - Куда ехать?
        - Аэропорт.
        Там уже должен ждать билет до Лондона. Эконом-класс. Первый  - уж слишком подозрительно.
        Через два часа Буэнос-Айрес, словно по мановению волшебной палочки, исчез за облаками. Ангел сосредоточился на задании, думая о полученных инструкциях.
        «Пусть дети погибнут вместе с ней. Смерть должна быть эффектной».
        Ангел терпеть не мог, когда ему указывали, как исполнить контракт. Только дилетанты настолько глупы, чтобы давать советы профессионалам.
        Ангел улыбнулся: «Все они умрут, и смерть будет куда эффектнее, чем просил заказчик».
        С этой мыслью Ангел заснул спокойным сном.
        В лондонском аэропорту «Хитроу» кишели летние туристы, и поездка на такси до Мейфэра заняла больше часа. В вестибюле отеля «Черчилль» толпились приезжие, спешившие зарегистрироваться или выписаться.
        Коридорный взял багаж Ангела.
        - Отнесите это в мой номер. У меня еще есть дела.
        Чаевые были скромными, ничего такого, что коридорный мог бы вспомнить позже.
        Ангел подошел к лифтам, дождался, пока освободится кабинка, и вошел внутрь.
        Когда лифт тронулся, Ангел нажал кнопки пятого, седьмого, девятого и десятого этажей, но вышел на пятом. Это собьет с толку всякого, кто может наблюдать за ним из вестибюля.
        Задняя служебная лестница вела в переулок, и через пять минут после регистрации в «Черчилле» Ангел уже ехал на такси в «Хитроу».
        В паспорте стояло имя Х. Р. Мендоза. Билет был на рейс «Таром эрлайнс» до Бухареста.
        Из аэропорта Ангел послал телеграмму:
        «Прибываю в среду.
        Х. Р. Мендоза».
        Телеграмма была адресована Эдди Мальцу.
        Наутро Дороти Стоун позвала Мэри к телефону:
        - Звонят из офиса Роджерса Стентона.
        - Я возьму трубку!  - обрадовалась Мэри.  - Стен?
        Но ответил секретарь, и Мэри едва не расплакалась от досады.
        - Мистер Роджерс просил позвонить вам, госпожа посол. Они с президентом очень заняты, поэтому мистер Роджерс не может подойти к телефону. Но он велел оказать вам всяческую помощь. Если изложите суть проблемы…
        - Нет.  - Мэри постаралась не выказать разочарования.  - Мне… нужно самой с ним поговорить.
        - Боюсь, до завтра ничего не получится. Он сказал, что перезвонит вам, как только сможет.
        - Спасибо. Буду ждать его звонка.
        Она положила трубку. Оставалось набраться терпения.
        Мэри постоянно пыталась связаться с Луи, но безуспешно. Она обратилась во французское посольство. Там тоже не знали, где он.
        - Пожалуйста, попросите позвонить, как только он даст о себе знать.
        - Вам звонят. Но женщина отказывается себя назвать,  - сообщила Дороти.
        - Я возьму трубку. Алло, это посол Эшли.
        - Я Корина Соколи,  - послышался мягкий голос с румынским акцентом.
        Так вот кто это! Красивая румынка лет двадцати с небольшим. Прима-балерина румынского балета.
        - Мне нужна ваша помощь. Я хочу эмигрировать,  - продолжала Корина.
        «Я не могу заниматься этим сегодня,  - подумала Мэри.  - Не сейчас».
        - Я… я не знаю, чем вам помочь,  - пробормотала она в смятении, пытаясь вспомнить, что знает о перебежчиках.
        «Многие из них  - советские шпионы. Мы принимаем их, они сообщают незначительную информацию или дезинформацию. Некоторые становятся двойными агентами. Но настоящая добыча  - это офицеры разведки высокого ранга или ученые. Их всегда можно использовать. Однако в других случаях мы не предоставляем политическое убежище без веских на то причин».
        - Пожалуйста, я не могу больше здесь оставаться,  - рыдала Соколи.  - Вы должны послать за мной своего сотрудника.
        «Коммунистические правительства расставляют нам хитрые ловушки. Кто-то изображает перебежчика и просит помощи. Как только его привозят в посольство, он начинает вопить, что его похитили. Это дает им повод нещадно критиковать США».
        - Где вы сейчас?
        Соколи помолчала, прежде чем пробормотать:
        - Полагаю, вам я могу довериться. Я в гостинице «Силау» в Пятра Немт. Вы приедете за мной?
        - Не могу. Но пошлю человека. Не звоните больше по этому телефону. Оставайтесь на месте и ждите. Я…
        Дверь открылась, и вошел Майк Слейд. Мэри потрясенно уставилась на него. Он направлялся к ней.
        - Алло? Алло?  - повторяла Соколи.
        - С кем вы говорите?  - спросил Майк.
        - С… с доктором Дефоржем.
        Первое имя, пришедшее ей на ум. Мэри в ужасе бросила трубку.
        «Не глупи,  - уговаривала она себя.  - Ты в посольстве. Здесь он ничего не посмеет тебе сделать».
        - С доктором Дефоржем?  - медленно повторил Майк.
        - Да. Он едет сюда, повидаться со мной.
        Как бы она хотела, чтобы это оказалось правдой!
        В глазах Слейда мелькнуло странное выражение. Настольная лампа была включена, и тень Майка, отброшенная на стену, казалась гротескно большой и зловещей.
        - Уверены, что чувствуете себя достаточно хорошо, чтобы вернуться к работе?
        Ну и нервы у этого человека!
        - Да, все прекрасно.
        Она отчаянно хотела, чтобы он ушел. Тогда она сможет сбежать.
        «Я не должна показывать свой страх».
        Он подошел еще ближе:
        - Вы очень напряжены. Может, стоит взять детей и поехать на несколько дней в озерный край?
        «Где я стану для него еще более легкой мишенью».
        При взгляде на него ее охватывал такой страх, что становилось трудно дышать. Зазвонил телефон. Вот он, спасательный круг!
        - Прошу простить…
        - Разумеется.
        Майк немного постоял, глядя на нее, и ушел, унося с собой тень.
        Почти всхлипнув от облегчения, Мэри подняла трубку:
        - Алло?
        Звонил Джерри Дэвис, советник по связям с общественностью:
        - Госпожа посол, боюсь, у меня для вас ужасные новости. Мы только что получили сообщение из полиции. Доктор Дефорж убит.
        Комната внезапно закружилась.
        - Вы… вы уверены?
        - Да, мэм. На его теле найден бумажник.
        В ушах зазвучал голос из прошлого: «Это шериф Манстер. Ваш муж погиб в автомобильной аварии».
        Все прежние скорби и печали вернулись, терзая ее, разрывая сердце.
        - Как… как это случилось?  - выдавила она.
        - Его застрелили.
        - Полиция… уже знает, кто это сделал?
        - Нет, мэм. Секуритате совместно с французским посольством ведут расследование.
        Она, оцепенев, уронила трубку, откинула голову на спинку кресла и уставилась в потолок. По нему тянулась трещина.
        «Нужно сделать ремонт,  - подумала Мэри.  - В нашем посольстве не может быть трещин. Вон еще одна. Трещины повсюду. Трещины в наших жизнях, и когда они появляются, туда проникает зло. Эдвард мертв. Луи мертв».
        Невозможно думать об этом.
        Она упорно искала трещины.
        «Я больше не смогу вынести эту боль. Кому понадобилось убивать Луи?»
        Ответ пришел немедленно:
        «Майк Слейд».
        Луи узнал, что Слейд травил Мэри мышьяком. Возможно, он посчитал необходимым устранить свидетеля.
        Неожиданная мысль вызвала новый приступ ужаса.
        «С кем вы говорите?»
        «С доктором Дефоржем».
        Вот оно! Майк, должно быть, знал, что Луи убит.
        Весь день она не выходила из кабинета, обдумывая план действий.
        «Я не позволю ему выгнать меня из страны. Не позволю уничтожить. Я должна его остановить».
        Ее трясло от ярости. Она в жизни не испытывала ничего подобного. Руки сами сжимались в кулаки.
        Необходимо защитить себя и детей. И уничтожить Майка Слейда.
        Она снова позвонила Стентону Роджерсу.
        - Я передам ему ваше сообщение, госпожа посол. Он перезвонит, как только сумеет.
        Она не могла смириться с гибелью Луи. Он был так нежен, так добр, и вот теперь лежит в морге. Холодный и неподвижный.
        «Если бы я уехала в Канзас,  - тупо думала она.  - Луи был бы жив».
        - Госпожа посол…
        Мэри подняла глаза. Дороти протягивала ей конверт:
        - Охранник у ворот просил передать вам это. Сказал, что письмо принес какой-то мальчишка.
        На конверте было написано:
        «Лично в руки послу».
        Мэри разорвала конверт. Записка была написана каллиграфическим почерком:
        Дорогая госпожа посол!
        Наслаждайтесь своим последним днем на земле.
    Ангел.
        «Очередная тактика запугивания. Снова Слейд? Не выйдет. Я буду держаться подальше от него».
        Полковник Макинни долго изучал записку и наконец покачал головой:
        - Здесь полно психов. Кстати, сегодня днем вам предстоит появиться на церемонии закладки нового филиала библиотеки. Я отменю поездку, и…
        - Нет.
        - Госпожа посол, слишком рискованно…
        - Я в полной безопасности.
        Мэри знала, где кроется истинная опасность, и сообразила, как ее избежать.
        - Где Майк Слейд?  - спросила она.
        - На совещании в австралийском посольстве.
        - Пожалуйста, передайте, что мне нужно срочно его видеть.
        - Вы хотели поговорить со мной?  - небрежно спросил Майк Слейд.
        - Да. Вы должны кое-что сделать.
        - Я в вашем распоряжении.
        Его сарказм был хуже пощечины.
        - Мне позвонил человек, который хочет сбежать на Запад.
        - Кто это?
        Она не собиралась говорить ему. Он выдаст девушку.
        - Не важно. Я хочу, чтобы вы привезли этого человека в посольство.
        Майк нахмурился:
        - Кто-то, кого румыны желают удержать любой ценой?
        - Да.
        - Но это может привести к куче…
        - Вам нужно немедленно отправиться в гостиницу «Силау» в Пятра Немт и забрать ее оттуда.
        Он попытался спорить, пока не увидел выражение ее лица.
        - Если вам так хочется, я пошлю…
        - Нет.
        В голосе Мэри зазвенела сталь:
        - Поезжайте. Я направлю с вами двух человек.
        В присутствии Ганни и еще одного морского пехотинца Майк не отважится на подлые трюки. Она велела Ганни не выпускать Майка из вида.
        Майк озадаченно изучал Мэри.
        - У меня весь день занят. Возможно, завтра…
        - Я прошу вас ехать немедленно. Ганни ждет в вашем кабинете,  - отрезала она не допускающим возражений тоном.
        - Хорошо,  - протянул Майк.
        Мэри проводила его взглядом. У нее даже закружилась голова от облегчения.
        Она набрала номер полковника Макинни и сообщила, что едет на церемонию.
        - Не советую, госпожа посол. Не понимаю, почему вы подвергаете себя ненужной опасности, когда…
        - Что поделаешь? Я представляю нашу страну. Как будет выглядеть, если я начну прятаться в шкафу каждый раз, когда получаю письмо с угрозами? Если я струшу однажды, больше нигде не смогу показаться. С таким же успехом можно сразу отправляться домой. И, полковник… я не собираюсь возвращаться в Америку.
        Глава 28
        Церемония закладки нового филиала американской библиотеки на площади Александра Сахиа была назначена на шестнадцать часов. Здесь уже собралась большая толпа. Перед церемонией полковник Макинни встретился с полковником Аурелом Истразе, главой секуритате.
        - Мы обеспечим вашему послу всю возможную защиту,  - заверил Истразе и, верный своему слову, велел убрать с площади все машины, чтобы в одну из них не подложили бомбу. Вокруг площади стояли полицейские кордоны, на крыше основного здания библиотеки лежал снайпер.
        К четырем все было готово. Специалисты с электронными приборами проверили площадь и не нашли взрывных устройств. Когда они закончили работу, Истразе сообщил полковнику Макинни, что все в порядке.
        - Прекрасно.
        Полковник обернулся к адъютанту:
        - Передайте послу, что можно ехать.
        К лимузину Мэри провожали четыре морских пехотинца, взявших ее в кольцо, пока она не села в машину.
        - Добрый день, госпожа посол,  - просиял Флориан.  - Скоро нам построят прекрасную новую библиотеку, верно?
        - Да.
        По дороге Флориан без умолку болтал, но Мэри не слушала. Вспоминала смех в глазах Луи, его нежность, когда он занимался с ней любовью.
        Она вонзила ногти в ладони, пытаясь физической болью заглушить душевную.
        «Я не должна плакать,  - твердила она себе.  - Что бы ни случилось, я не должна плакать. Любви больше не осталось. Только ненависть».
        Она устало вздохнула.
        Что случилось с этим миром?
        Когда лимузин остановился на краю площади, два морских пехотинца подошли к машине, огляделись и открыли дверь с той стороны, где сидела Мэри.
        - Добрый день, госпожа посол.
        Пока Мэри шла к месту церемонии, два вооруженных сотрудника секуритате шагали впереди и два  - сзади, закрывая ее своими телами. Снайпер на крыше неустанно следил за происходившим внизу.
        Собравшиеся зааплодировали, когда посол ступила в центр небольшого круга, специально для нее расчищенного.
        В толпе стояли румыны, американцы и атташе других посольств. Попадались и знакомые лица, но большинство людей она видела впервые.
        Мэри оглядела толпу.
        «Как я могу в таком состоянии произносить речь? Полковник Макинни был прав. Мне не следовало приезжать сюда. Я несчастна и запугана».
        - Леди и джентльмены,  - объявил полковник,  - имею честь представить посла Соединенных Штатов.
        Публика зааплодировала.
        Мэри глубоко вздохнула и начала:
        - Благодарю вас…
        Она была так захвачена водоворотом событий последней недели, что не подготовила речь. Но слова родились сами собой. Она услышала свой голос:
        - Вероятно то, что мы сегодня делаем, может показаться пустяками, но это очень важно, потому что станет еще одним мостом между нашей страной и всеми странами Восточной Европы. В новом здании, которое мы закладываем здесь сегодня, вы найдете информацию о Соединенных Штатах Америки. Здесь вы сумеете узнать историю нашей страны, содержащую как хорошие, так и плохие страницы. Сможете увидеть фотографии наших городов, ферм и заводов…
        Полковник Макинни и его люди медленно двигались сквозь толпу. В записке было сказано:
        «Наслаждайтесь последним днем на земле». Когда заканчивается день киллера? В шесть вечера? В девять? В полночь?
        - …Но вы должны узнать о Соединенных Штатах нечто куда более важное. Не только как выглядит Америка. Когда новое здание будет построено, вы наконец поймете, что чувствуете к Америке. Мы покажем вам истинный дух страны.
        На дальней стороне площади происходило нечто странное. Машина неожиданно промчалась мимо полицейского кордона и с визгом тормозов остановилась у обочины. Едва растерявшийся полицейский шагнул к ней, водитель выскочил и помчался прочь. На бегу он вытащил из кармана какое-то устройство и нажал кнопку. Машина взорвалась, послав в толпу дождь металлических осколков. Ни один не долетел до того места, где стояла Мэри. Но зрители стали в панике метаться, пытаясь укрыться от неведомого врага. Снайпер на крыше поднял винтовку и всадил пулю в сердце бегущего, прежде чем тот оказался вне пределов досягаемости. И для верности выстрелил в него еще дважды.
        Румынской полиции понадобился час, чтобы разогнать толпу с площади и убрать тело несостоявшегося убийцы. Пожарные загасили остатки горящей машины. Потрясенную Мэри отвезли в посольство.
        - Уверены, что не хотите поехать домой и отдохнуть?  - спросил полковник Макинни.  - Вы пережили такой ужас…
        - Нет,  - упрямо ответила Мэри.  - В посольство.
        Единственное место, где можно спокойно поговорить с Роджерсом.
        «Если я в ближайшее время не расскажу ему все, то просто сойду с ума»,  - думала Мэри.
        Невозможно поверить, что все это действительно происходит. Она постаралась убрать Майка с дороги. И все же на ее жизнь покушались. Значит, у него есть сообщники.
        Мэри отчаянно молилась, чтобы Стентон позвонил.
        В шесть взбешенный Майк Слейд вошел в кабинет Мэри.
        - Я оставил Корину Соколи в комнате наверху,  - резко бросил он.  - Но, черт возьми, жалею, что не узнал раньше, за кем меня посылают. Вы сделали большую ошибку. Она национальное достояние. И румынское правительство ни за что не выпустит ее из страны. Если…
        В кабинет ворвался полковник Макинни и застыл при виде Майка.
        - Мы опознали мертвеца. Это он, Ангел. Его настоящее имя Х. Р. Мендоза.
        Майк недоуменно взглянул на него:
        - О чем это вы?
        - Вы все пропустили,  - отмахнулся полковник.  - Посол рассказала вам, что ее намеревались сегодня убить?
        Майк повернулся к Мэри.
        - Нет.
        - Она получила записку от Ангела с угрозой убийства. Он пытался покончить с ней во время церемонии закладки здания. Один из снайперов Истразе пристрелил его.
        Майк молчал, не сводя глаз с Мэри.
        - Похоже, весь мир мечтал уничтожить Ангела,  - продолжал полковник.
        - Где тело?  - спросил Майк.
        - В морге полицейского управления.
        Голый труп лежал на каменной плите. Человек самой обычной внешности, среднего роста, неотличимый в толпе от десятков таких же, как он. На руке выколот якорь, короткий тонкий нос, крепко сжатые губы, очень маленькие ноги и редеющие волосы. Одежда была кучей свалена на столе.
        - Не возражаете, если я взгляну?
        Сержант полиции пожал плечами.
        - Валяйте. Уверен, что этот парень возражать не будет,  - хмыкнул он, довольный своей шуткой.
        Майк поднял пиджак и рассмотрел этикетку. Куплен в Буэнос-Айресе. Как и кожаные туфли. В карманах остались деньги: румынские леи, несколько французских франков, английских фунтов и не менее десяти тысяч долларов в аргентинских песо. Новые банкноты по десять песо и остальные  - обесцененные десятимиллионные.
        - Что у вас на него есть?  - спросил Майк сержанта.
        - Прилетел из Лондона два дня назад рейсом «Таром эрлайнс». Остановился в отеле «Интерконтиненталь» под фамилией Мендоза. Фальшивый аргентинский паспорт, место жительства Буэнос-Айрес.
        Полицейский пригляделся к мертвецу:
        - Он не похож на международного киллера, верно?
        - Не похож,  - согласился Майк.
        Ангел в это время находился кварталах в двенадцати от полицейского управления, рядом с резиденцией американского посла. Он прошел мимо, достаточно быстро, чтобы не привлечь внимания четырех морских пехотинцев, охранявших вход, но успел рассмотреть все детали фасада. Присланные фотографии были превосходными. Но Ангел считал необходимым лично проверить каждую мелочь. У входной двери стоял пятый охранник в штатском, держа на поводках двух доберман-пинчеров.
        Ангел широко улыбнулся при мысли о представлении, устроенном вчера на площади. Оказалось легче легкого нанять наркомана за понюшку кокаина.
        «Сбить всех со следа. Пусть попотеют».
        Но главное событие еще впереди.
        «За пять миллионов долларов я покажу им шоу, которого они никогда не забудут. Как это называют на телевидении? Феерия. Они получат феерию в красках».
        «В резиденции будут праздновать День независимости,  - сказали ему.  - Шары, оркестр морской пехоты, певцы, актеры».
        Ангел улыбнулся: «Феерия за пять миллионов долларов! Неплохо!»
        Дороти Стоун поспешила в кабинет Мэри:
        - Госпожа посол, вас срочно требуют в «купол». Из Вашингтона звонит Стентон Роджерс.
        - Мэри, я не понял ни единого слова. Сбавьте темп. Глубоко вдохните и начинайте снова.
        «Господи,  - подумала Мэри,  - я тараторю, как истеричная идиотка».
        В ней бушевала такая буря сильнейших эмоций, что она едва могла говорить, испытывая одновременно ужас, облегчение и гнев, и с губ срывались несвязные, сумбурные слова.
        Она глубоко, прерывисто вздохнула.
        - Простите, Стен… вы не получали моей телеграммы?
        - Нет. Я только что вернулся. Никакой телеграммы. Что-то случилось?
        Мэри из последних сил старалась сдержать нараставшую истерию. Откуда начать?
        Она зажмурилась:
        - Майк Слейд пытается меня убить.
        Последовало потрясенное молчание.
        - Мэри… вы действительно так считаете… этого быть не может!
        - Но это правда. Я точно знаю. Не так давно я познакомилась с Луи Дефоржем, доктором из французского посольства. Я заболела, и он определил, что меня пытались отравить мышьяком. Прошлой ночью Луи убили, а днем неизвестный сообщник Слейда пытался расправиться со мной.
        На этот раз молчание длилось еще дольше.
        Наконец Стентон заговорил снова. В голосе отчетливо звучало напряжение:
        - Сейчас я задам вам очень важный вопрос. Хорошенько подумайте, прежде чем ответить. Не мог кто-то другой, не Майк Слейд, быть убийцей?
        - Нет. Он с самого начала пытался убрать меня из Румынии.
        - Ладно,  - решительно ответил Стентон.  - Я обо всем уведомлю президента. Мы займемся Слейдом. А тем временем я обеспечу вам дополнительную охрану.
        - Стен… в воскресенье вечером я даю в резиденции прием в честь Дня независимости. Гости уже приглашены. Как вы считаете, не стоит ли все отменить?
        Стентон, очевидно, задумался.
        - Собственно говоря, прием может оказаться неплохой идеей. Вокруг вас будет много народа. Мэри… я не хочу еще больше пугать вас. Но просил бы ни на секунду не выпускать детей из вида. Слейд может отомстить вам, сделав что-нибудь с ними.
        Мэри содрогнулась.
        - Но что за этим стоит? Почему он так поступает?
        - Хотелось бы знать. Все это не имеет смысла. Но, черт возьми, я намерен это выяснить. А пока держитесь от него как можно дальше.
        - Не волнуйтесь. Я так и сделаю,  - мрачно заверила Мэри.
        - Я буду на связи.
        Повесив трубку, Мэри почувствовала, что с плеч свалилось тяжкое бремя.
        «Теперь все будет хорошо,  - сказала она себе.  - Мне и детям ничего не грозит».
        Эдди Мальц ответил на первый звонок. Разговор длился десять минут.
        - Я доставлю все необходимое,  - пообещал Мальц.
        Ангел повесил трубку.
        «На кой черт Ангелу понадобились все эти штуки?  - подумал Мальц и посмотрел на часы:  - Осталось двое суток».
        Закончив разговор с Мэри, Стентон немедленно позвонил полковнику Макинни:
        - Билл, это Стентон Роджерс.
        - Да, сэр? Чем могу помочь?
        - Немедленно арестуйте Майка Слейда и держите под стражей до следующих распоряжений.
        - Майка Слейда?  - недоуменно переспросил полковник.
        - Его следует изолировать. Он, возможно, вооружен и опасен. Не позволяйте ему ни с кем разговаривать.
        - Да, сэр.
        - Как только задержите его, немедленно позвоните в Белый дом.
        - Да, сэр.
        Через два часа в кабинете Роджерса раздался звонок. Он поднял трубку:
        - Алло?
        - Это полковник Макинни, сэр Роджерс.
        - Вы арестовали Слейда?
        - Нет, сэр. Возникли проблемы.
        - Какие именно?
        - Майк Слейд исчез.
        Глава 29
        СОФИЯ. БОЛГАРИЯ
        3 ИЮЛЯ. СУББОТА
        В маленьком, неприметном здании на улице Пресвитера Козмы, тридцать два, проходило тайное совещание группы Восточного комитета. За столом сидели влиятельные представители России, Китая, Чехословакии, Пакистана, Индии и Малайзии.
        Слово взял председатель:
        - Мы приветствуем братьев и сестер из Восточного комитета, присоединившихся к нам сегодня. Я счастлив сообщить прекрасные новости. Все идет по плану. Последний этап нашего замысла скоро будет завершен. Все случится завтра вечером, в резиденции американского посла в Бухаресте, в присутствии представителей международной прессы и телевидения.
        - Американский посол и ее двое детей…  - начала женщина под кодовым именем Кали.
        - Будут убиты вместе с сотней или около того американцев. Мы все сознаем, насколько велик риск и вероятность начала новой ядерной войны. Пора голосовать.
        Он начал с дальнего конца стола:
        - Брахма?
        - Да.
        - Вишну?
        - Да.
        - Ганеша?
        - Да.
        - Йима?
        - Да.
        - Индра?
        - Да.
        - Кришна?
        - Да.
        - Рама?
        - Да.
        - Кали?
        - Да.
        - Единогласно,  - объявил председатель.  - И мы должны выразить благодарность человеку, так много сделавшему для осуществления нашего плана.
        Он показал на американца.
        - Счастлив помочь,  - ответил Майк Слейд.
        Все необходимые украшения для приема в честь Дня независимости были переправлены в Бухарест на самолете «Геркулес С-120» в субботу днем и сложены на складе, принадлежавшем американскому правительству. Груз состоял из тысячи красных, белых и голубых шаров, упакованных в плоские коробки, трех стальных баллонов с гелием, чтобы их надуть, шести дюжин маленьких американских флажков, двухсот пятидесяти пачек конфетти, значков, розеток, дюжины знамен и свистулек. Груз попал на склад в восемь вечера. Через два часа прибыл джип с двумя баллонами кислорода со штампами «Армия США». Водитель занес их в помещение.
        В час ночи, когда склад опустел, появился Ангел. Дверь была не заперта.
        Ангел подошел к баллонам, тщательно их осмотрел и принялся за работу. Сначала требовалось опустошить баллоны с гелием примерно на треть. Остальное было проще простого.
        Утром четвертого июля в резиденции царил хаос: там мыли полы, протирали люстры и чистили ковры. Слышался стук молотков: в одном конце бального зала возводилось возвышение для оркестра. В коридорах шумели пылесосы. На кухне гремели посудой.
        В четыре часа дня к служебному входу резиденции подкатил армейский грузовик. Охранник остановил его и спросил водителя:
        - Что везешь?
        - Всякую дребедень для праздника.
        - Сейчас посмотрим.
        Охранник заглянул в кузов.
        - Что в коробках?
        - Гелий. Шары, флажки и остальное в этом роде.
        - Открывай.
        Через четверть часа грузовик оказался на территории резиденции. Капрал и два морских пехотинца перенесли груз в большую кладовую рядом с бальным залом.
        Когда они стали открывать коробки, один из солдат воскликнул:
        - Взгляните на все эти шары. Кто, черт возьми, будет их надувать?
        В этот момент вошел Эдди Мальц в сопровождении незнакомца в армейском комбинезоне.
        - Не волнуйтесь,  - объявил он.  - Это век техники.  - И кивнул в сторону незнакомого солдата:  - Он отвечает за шары. Приказ полковника Макинни.
        - Лучше ты, чем я,  - ухмыльнулся незнакомцу один из охранников и вместе с напарником направился к выходу.
        - У тебя есть час,  - прошипел Эдди.  - Принимайся за работу. Нужно надуть кучу шаров.
        Мальц кивнул капралу и вышел. Капрал подошел к баллону:
        - Что там находится?
        - Гелий,  - коротко бросил незнакомец, на глазах капрала взял шар, поднес к штуцеру баллона и через мгновение завязал хвостик. Шар взмыл к потолку. Вся операция заняла не больше секунды.
        - Вот это класс!  - улыбнулся капрал.
        В это время Мэри, сидя в посольском кабинете, заканчивала писать телеграммы, которые следовало срочно отправить. Ей отчаянно хотелось отменить прием. Там будет более двухсот гостей. Хорошо бы Майка Слейда поймали до его начала.
        Тим и Бет находились в резиденции под постоянным наблюдением.
        «Как может Майк Слейд желать им зла?»
        Она вдруг вспомнила, с каким удовольствием он с ними играл.
        «Должно быть, он не в себе».
        Мэри поднялась, чтобы сунуть кое-какие бумаги в измельчитель, и застыла.
        В кабинет через смежную дверь входил Слейд.
        Мэри открыла рот, чтобы закричать.
        - Не стоит!
        Смертельный ужас охватил Мэри. Ее просто не успеют спасти! Он убьет ее прежде, чем она сумеет позвать на помощь. Как он смог пройти мимо охраны?
        «Я не должна показывать, что испугана…»
        - Люди полковника Макинни ищут вас. Можете убить меня,  - вызывающе бросила Мэри,  - но вам отсюда не сбежать.
        - Вы наслушались волшебных сказок. Это Ангел пытается вас убить.
        - Лжете. Ангел мертв. Я видела, как его пристрелили.
        - Ангел  - профессиональный киллер из Аргентины. И он уж точно не будет расхаживать с аргентинскими лейблами на одежде и с аргентинскими песо в карманах. Болван, убитый снайпером, был подставой.
        «Занимай его разговорами…»
        - Не верю ни одному вашему слову. Это вы убили Луи Дефоржа. Пытались отравить меня. Или будете все отрицать?
        Майк долго смотрел на нее, прежде чем ответить:
        - Нет. Я ничего не собираюсь отрицать, но вам лучше услышать правду от моего друга.  - Он повернулся к смежной двери и позвал:  - Входи, Билл.
        В комнату вошел полковник Макинни:
        - Думаю, госпожа посол, нам всем пора поговорить по душам…
        Незнакомец, все еще находившийся в кладовой резиденции, продолжал надувать шары под зорким взглядом капрала морской пехоты.
        «Ну и урод,  - подумал капрал.  - Черт, откуда он взялся?»
        Капрал никак не мог понять, почему белые шары наполняются из одного баллона, красные  - из второго, а голубые  - из третьего. Почему не использовать один баллон, пока не опустеет?
        Его так и подмывало спросить, но не хотелось начинать разговор.
        «Только не с этим…»
        Через открытую дверь, ведущую в бальный зал, капрал увидел подносы с закусками, которые несли из кухни и ставили на столы вдоль стен зала.
        «Классная будет вечеринка»,  - подумал он.
        Мэри сидела в кабинете, глядя на полковника и Майка.
        - Начнем с самого начала,  - сказал полковник.  - В день инаугурации президент, объявив, что хочет открытых отношений со странами за «железным занавесом», взорвал бомбу. В правительстве есть фракция, убежденная, что если мы наладим отношения с Румынией, Россией, Болгарией, Албанией, Чехословакией и так далее, коммунисты нас уничтожат. С другой стороны, в странах за «железным занавесом» некоторые коммунисты считают, что план нашего президента  - хитрый трюк, троянский конь, с чьей помощью наши шпионы смогут проникать в их страны. Группа влиятельных людей с обеих сторон образовала сверхсекретный союз, названный «Патриоты свободы». Они решили, что единственный способ подорвать план президента  - позволить привести его в действие, а потом скомпрометировать, но таким образом, чтобы он уже не возродился. И тут на сцене появляетесь вы.
        - Но почему именно я? Почему выбрали меня?
        - Потому что было важно подать этот план в красочной упаковке,  - вмешался Майк.  - И вы идеально для этого подходили. Прелестная женщина из сердца Америки с двумя прелестными детьми. Для полноты картины не хватало только прелестных кошечки и собачки. Именно в таком имидже они нуждались: воплощенная миссис Америка с двумя примерными детками. Они были полны решимости заполучить вас. А когда на пути встал ваш муж, убили его и сделали все, чтобы замаскировать убийство под автомобильную катастрофу, чтобы вы ничего не заподозрили и не отказались от поста.
        - О Господи!
        Она не вынесет этого ужаса!
        - Следующим этапом было создание вашей мировой популярности. Используя все связи в СМИ, они постарались сделать вас всеобщей любимицей. Все вас обожали. Вы были той прекрасной леди, которой предназначено вести народы по дороге к миру.
        - И… и что теперь?
        Голос Майка смягчился:
        - Они намерены убить вас и детей, но по возможности публично и так эффектно, чтобы мир содрогнулся. И это положит конец дальнейшим попыткам разрядить напряженность.
        Потрясенная Мэри молчала.
        - Грубовато, но точно,  - тихо заметил полковник Макинни.  - Майк работает на ЦРУ. После убийства вашего мужа и Марина Грозы Майк первым вышел на след «Патриотов свободы». Они посчитали, что он на их стороне, и предложили вступить в организацию.
        Мы обговорили предложение с президентом Эллисоном, и тот его одобрил. Он был в курсе происходившего и больше всего тревожился за безопасность, вашу и детей. Но не смел поговорить с вами или с кем-то еще о том, что ему известно, поскольку Нед Тиллингаст, глава ЦРУ, предупредил его об утечке информации на самом высоком уровне.
        Голова Мэри шла кругом.
        - Но вы пытались убить меня…
        - Леди,  - вздохнул он,  - я пытался спасти вам жизнь. Но вы никак не облегчили мне задачу. Я испробовал все способы, чтобы заставить вас взять детей и отправиться домой, где вам ничто не угрожает.
        - Но вы… вы отравили меня.
        - Доза была не смертельной. Я просто хотел, чтобы вы вконец разболелись и покинули Румынию. Наши доктора вас ждали. Я не мог сказать вам правду, боясь провалить операцию. Тогда мы потеряли бы последний шанс поймать их. Даже сейчас мы не знаем, кто стоит во главе организации. Он никогда не бывает на совещаниях. Известен только как Контролер.
        - А Луи?
        - Доктор был одним из них. Дублером Ангела. Экспертом по взрывным устройствам. Они послали его сюда, приказав максимально сблизиться с вами. Устроили спектакль с мнимым похищением, чтобы мистер Обаяние смог вовремя вас спасти.  - Увидев выражение лица Мэри, Майк поспешно добавил:  - Вы были одиноки и уязвимы, и они на этом сыграли. И вы не первая, кто увлекся добрым доктором.
        Мэри вдруг вспомнила улыбающегося водителя: «Румыны не бывают счастливыми. Только иностранцы. Не хотел бы я, чтобы моя жена стала вдовой».
        - Флориан тоже в этом замешан,  - медленно выговорила она.  - Заявил, что у него спустило колесо, и под этим предлогом выманил меня из машины.
        - Мы его арестуем.
        Но что-то все же беспокоило Мэри.
        - Майк, почему вы убили Луи?
        - Не было иного выхода. Их план заключался в том, чтобы убить вас и детей как можно эффектнее и на глазах толпы. Луи знал, что я член комитета. Поняв, что это я подсыпаю вам мышьяк, он меня заподозрил. Вы, по их замыслам, должны были умереть вовсе не так. Пришлось убить его, пока он меня не разоблачил.
        Теперь все части головоломки встали на места. Человек, которому она не доверяла, отравил ее, чтобы сохранить жизнь. Человек, которого, как ей казалось, она полюбила, готовил ее к показательной казни.
        Ее и детей использовали.
        «Я стала козой Иуды[26 - Коза или козел Иуды  - специально обученное животное, которое ведет стадо на бойню.],  - думала Мэри.  - Его нежность и тепло были притворством. Единственный настоящий друг  - Стентон Роджерс. Или…»
        - Стентон…  - начала Мэри.  - Он…
        - Он с самого начала защищал вас,  - заверил полковник.  - Посчитав, что это Майк пытался вас убить, он приказал его арестовать.
        Мэри уставилась на Майка, не в силах до конца осознать, что он был послан сюда, чтобы защитить ее. А она все это время считала его врагом!
        - У Луи действительно не было ни жены, ни детей?
        - Не было.
        - Но я просила Эдди Мальца его проверить,  - вдруг вспомнила Мэри,  - и он сказал, что Луи был женат и имел двух дочерей.
        Майк и полковник переглянулись.
        - О нем позаботятся,  - кивнул Макинни.  - Я отослал его во Франкфурт. Там его возьмут.
        - Кто такой Ангел?  - не унималась Мэри.
        - Киллер из Южной Америки, возможно, лучший в мире. Комитет заплатит ему пять миллионов долларов за вашу смерть,  - пояснил Майк.
        Мэри не верила своим ушам.
        - Мы точно знаем, что он в Бухаресте,  - продолжал Майк.  - Обычно в таких случаях мы держим под наблюдением аэропорты, шоссе, вокзалы… но у нас нет ни единого описания Ангела. Он пользуется дюжиной фальшивых паспортов. Никто и никогда не говорил непосредственно с ним. Только через его любовницу, Неузу Муньес. Различные группы в комитете так разобщены, что я не смог узнать, кого прикрепили ему в помощь и каков план Ангела.
        - Но что помешает ему убить меня?
        - Мы,  - коротко ответил полковник.  - При содействии румынского правительства мы приняли экстраординарные меры предосторожности. Предусмотрели все возможности покушения.
        - И что теперь будет?  - допытывалась Мэри.
        - Это зависит от вас,  - осторожно ответил Майк.  - Ангелу приказано выполнить контракт на сегодняшнем приеме. Мы уверены, что сумеем поймать его, но если вас и детей не будет в зале…
        Он многозначительно замолчал.
        - Тогда он ничего не предпримет.
        - Не сегодня. Но позже попытается снова.
        - То есть вы просите меня стать живой мишенью.
        - Вам не обязательно соглашаться, госпожа посол,  - вмешался полковник Макинни.
        «Я могу покончить с этим прямо сейчас. Вернусь с детьми в Канзас и оставлю позади этот кошмар. Начну прежнюю жизнь, продолжу преподавать, как обычный человек. Никому не нужно убивать преподавателей. Ангел забудет обо мне».
        Она подняла глаза на Майка и полковника Макинни.
        - Я не подвергну своих детей опасности.
        - Я позабочусь, чтобы Бет и Тима вывели из резиденции и привезли сюда под охраной.
        Мэри долго смотрела на Майка, прежде чем спросить:
        - Как должна выглядеть коза Иуды?
        Глава 30
        Полковник Макинни отдавал последние приказы пехотинцам, толпившимся в его кабинете.
        - Я хочу, чтобы резиденция охранялась, как Форт-Нокс,  - объявил он.  - Румыны сотрудничают с нами. Ионеску расставил кордоны солдат на площади. Никто не войдет сюда без пропуска. Мы устроим свои пункты проверки у каждой двери. Любой входящий или выходящий должен пройти через детектор металлов. Здание и парк будут полностью окружены. На крыше залягут снайперы. Вопросы есть?
        - Нет, сэр.
        - Все свободны.
        Воздух словно потрескивал от напряжения. Мощные прожекторы освещали небо. Толпу сдерживали кордоны американской и румынской полиции. Сотрудники безопасности в штатском смешались с толпой. У некоторых были собаки, натасканные на розыск взрывчатки. Многочисленных представителей прессы  - фотографов и репортеров из разных стран  - тщательно проверили, обыскав сумки и футляры.
        - Сюда даже таракан не прошмыгнет незамеченным,  - похвалялся офицер морской пехоты.
        Капралу, оставшемуся в кладовой, надоело наблюдать, как урод в комбинезоне наполняет шары. Он вынул сигарету и зажигалку.
        - Брось немедленно!  - завопил Ангел.
        Капрал испуганно вздрогнул:
        - А в чем дело? Ты же наполняешь эти штуки гелием, верно? Гелий не горит.
        - Говорю тебе, убери! Полковник Макинни не позволяет здесь курить.
        - Вот дерьмо,  - проворчал капрал и затоптал сигарету.
        Ангел убедился, что не осталось ни малейшей искры, и снова принялся наполнять каждый шар из отдельного баллона.
        Гелий действительно не горит… вот только первый баллон наполовину был наполнен пропаном, второй  - белым фосфором, а третий  - смесью кислорода и ацетилена. Ангел оставил в каждом достаточно гелия, чтобы шары поднимались к потолку.
        Он заполнял белые шары пропаном, красные  - смесью кислорода с ацетиленом, а голубые  - белым фосфором. Когда шары начнут взрываться, белый фосфор подожжет выделяющийся газ, уничтожая его, так что в легких людей, собравшихся в радиусе пятидесяти ярдов, почти сразу не останется кислорода. Сам фосфор немедленно превратится в обжигающий расплавленный поток, льющийся на головы всех, кто имел несчастье оказаться в этой комнате, и сожжет дыхательные пути, а взрыв сровняет с землей весь квартал. Какое прекрасное зрелище!
        Ангел задрал голову и оглядел разноцветные шары, плавающие под потолком кладовой:
        - Все сделано.
        - Ладно,  - кивнул капрал.  - Остается вытолкнуть этих крошек в бальный зал, и пусть гости веселятся.
        Он позвал четырех охранников и велел им переместить шары.
        Один открыл двери в бальный зал. Помещение украшали американские флаги и цветные ленты. В дальнем конце находилось возвышение для оркестра. Здесь, около столов с закусками, уже толпились гости.
        - Чудесная комната,  - заметил Ангел.
        «Через час она будет битком набита обгоревшими трупами».
        - Можно сделать снимок?
        - Почему нет?  - пожал плечами капрал.
        Морские пехотинцы протиснулись мимо Ангела и принялись выталкивать шары в бальный зал, наблюдая, как они медленно всплывают к потолку.
        - Полегче,  - предупредил Ангел.  - Полегче.
        - Не волнуйся! Ничего твоим драгоценным шарам не сделается.
        Ангел стоял в дверях, глядя на летящее ввысь разноцветье, и улыбался. Тысяча смертоносных маленьких снарядов прижались к потолку.
        Ангел вынул из кармана камеру и вошел в зал.
        - Эй, тебе туда нельзя!  - окрикнул капрал.
        - Мне хотелось сделать снимок, чтобы показать дочери.
        «Представляю рожу этой дочери!»  - ехидно подумал капрал.
        - Давай, только шевелись.
        Ангел посмотрел в сторону главного входа. В зал входила посол Мэри Эшли вместе с детьми.
        Ангел ухмыльнулся. Как раз вовремя.
        Стоило капралу отвернуться, как Ангел быстро сунул камеру под ближайший стол. Скатерть свисала до пола, так что никто ее не заметит. Таймер взрывателя был поставлен на один час, начиная с этой минуты. Все готово.
        К нему направлялся капрал.
        - Ухожу,  - поспешно заверил Ангел.
        - Я прикажу тебя проводить.
        - Спасибо.
        Через пять минут Ангел уже шел по улице Александра Сахия, быстро удаляясь от резиденции.
        Несмотря на жару и влажность, вокруг резиденции американского посла творилось чистое безумие. Полиция старалась сдержать напор сотен заинтригованных румын, которые все прибывали. В окнах резиденции горел свет, и здание сияло на фоне темного ночного неба.
        До начала приема Мэри увела детей наверх.
        - Устроим семейное совещание,  - пояснила она.
        Необходимо сообщить им правду. Это ее долг.
        Они слушали молча, широко раскрыв удивленные глаза, пока мать рассказывала, что произошло и еще может произойти.
        - Я не собираюсь оставлять вас в опасности,  - заключила Мэри.  - Вас тайком уведут отсюда в надежное место.
        - А ты?!  - воскликнула Бет.  - Кто-то пытается убить тебя! Ты не можешь пойти с нами?
        - Нет, дорогая. Мы должны поймать этого человека.
        Тим храбро пытался не заплакать.
        - Но откуда ты знаешь, что его поймают?
        - Так сказал Майк Слейд,  - немного подумав, ответила Мэри.  - Ну как, ребята?
        Бет и Тим переглянулись. Бледные, перепуганные… У Мэри болезненно сжалось сердце.
        «Они слишком малы, чтобы пройти через подобные испытания. Да и не всякому взрослому такое под силу».
        Она тщательно оделась, гадая, не станет ли этот наряд ее саваном? Выбрала длинное красное шифоновое платье и босоножки на высоких каблуках. Посмотрелась в зеркало. Лицо совсем белое.
        Вскоре Мэри и дети уже входили в бальный зал. Они шли по комнате, приветствуя гостей, стараясь скрыть тревогу. Наконец Мэри громко сказала:
        - Вам пора делать уроки. Идите к себе.
        Стараясь проглотить колючий ком в горле, она смотрела им вслед.
        «От всей души надеюсь, Майк знает, что делает».
        Сзади послышался грохот, и Мэри подскочила от неожиданности. Оказалось, что официант уронил поднос и теперь собирает осколки тарелок. Мэри тайком перевела дыхание. Каким образом Ангел попытается ее убить?
        Она оглядела празднично убранную комнату, но ответа не нашла.
        Едва дети покинули зал, полковник Макинни проводил их к служебному выходу и приказал ожидавшим у двери двум морским пехотинцам:
        - Везите их в кабинет посла. И ни на секунду не оставляйте одних.
        Бет мгновенно попятилась.
        - С мамой все будет хорошо?
        - Все будет просто прекрасно,  - пообещал Макинни, молясь в душе, чтобы так оно и оказалось.
        Майк проследил за отъездом Бет и Тима и отправился на поиски Мэри.
        - Дети едут в посольство. Мне нужно кое-что проверить. Сейчас вернусь.
        - Не уходите!  - вырвалось у нее.  - Нет, я пойду с вами.
        - Зачем?
        - С вами мне как-то спокойнее,  - честно ответила она.
        - Вот это неожиданные перемены!  - усмехнулся Слейд.
        Мэри поспешила за ним, стараясь держаться как можно ближе.
        Заиграл оркестр. Начались танцы. Звучали в основном песни из бродвейских мюзиклов: «Оклахома», «Моя прекрасная леди», «Южное побережье Тихого океана», «Энни, берись за винтовку». Гости веселились от души. Не желающие танцевать пили шампанское и угощались у буфетных столов.
        Комната выглядела на редкость празднично. Мэри подняла голову и увидела сотни воздушных шаров, плававших под розовым потолком.
        «Если бы только смерть не являлась частью всего этого»,  - подумала она.
        Нервы были так напряжены, что она едва сдерживала крик. Кто-то из гостей задел ее на ходу, и она приготовилась к уколу отравленной иглы. А может, Ангел собрался пристрелить ее у всех на глазах? Или ударить ножом?
        Муки ожидания были невыносимы. Становилось все труднее дышать. Среди толпы смеющихся, болтающих людей она чувствовала себя голой и уязвимой. Ангел может быть повсюду. И возможно, сейчас наблюдает за ней.
        - Как по-вашему, Ангел сейчас здесь?  - спросила она.
        - Не знаю,  - покачал головой Майк.
        И это было самым страшным. Он видел выражение ее лица.
        - Послушайте, если хотите уйти…
        - Нет. Вы сказали, что я должна стать приманкой. Без приманки ловушка не сработает.
        Он кивнул и сжал ее руку.
        - Верно.
        К ним подошел полковник Макинни:
        - Мы все тщательно обыскали, Майк. И ничего не нашли. Мне это не нравится.
        - Давай проверим еще раз.
        Майк сделал знак четырем вооруженным морским пехотинцам, и они окружили Мэри.
        - Сейчас вернусь,  - сказал он.
        Мэри нервно поежилась:
        - Пожалуйста…
        Майк и полковник в сопровождении двух охранников с обученными собаками обыскали все комнаты второго этажа.
        - Ничего,  - кивнул Майк.
        Они поговорили с морским пехотинцем, охранявшим лестницу черного хода.
        - Сюда никто не подходил?
        - Нет, сэр. Обычный воскресный вечер. Ничего такого.
        «Не совсем»,  - с горечью подумал Майк.
        Они перешли к гостевой комнате, перед которой стоял вооруженный охранник. При виде полковника он отдал честь и отступил.
        На кровати лежала Корина Соколи и читала книгу на румынском. Молодая, красивая, талантливая, национальное достояние Румынии.
        «Не могла она быть подсадной уткой и помогать Ангелу?!»
        - Так жаль, что пришлось пропустить прием. Кажется, там такое веселье… Ну что же, придется остаться здесь и дочитать книгу.
        - Желаю приятного чтения,  - кивнул Майк, закрывая дверь.  - Билл, пойдем вниз.
        Они вернулись на кухню.
        - Как насчет яда?  - спросил полковник.  - Может он пустить в ход яд?
        - Недостаточно зрелищно,  - покачал головой Майк.  - Ангелу нужен красочный эффект.
        - Майк, сюда невозможно пронести взрывчатку, это проверено специалистами с собаками. Все чисто. Он не может стрелять с крыши, там залегли снайперы. Это невозможно.
        - Есть один способ.
        - Какой же?
        - Не знаю. Зато знает Ангел.
        Они снова обыскали библиотеку и комнаты нижнего этажа. Ничего. Подошли к кладовой, откуда капрал и его люди выталкивали остатки шаров, наблюдая, как они плывут к потолку.
        - Красиво, правда?  - спросил капрал.
        - Да.
        Они уже отошли, когда Майк вернулся.
        - Капрал, откуда взялись эти шары?
        - С американской базы ВВС во Франкфурте, сэр.
        Майк показал на баллоны с гелием:
        - А это?
        - Оттуда же. Согласно вашим приказам, их сопроводили сюда.
        - Идем наверх,  - вздохнул Майк.
        - Да, полковник, тот тип, которого вы послали, забыл отдать пропуск мне на подпись. Он кто: штатский или военный?
        - Что за тип?  - нахмурился полковник Макинни.
        - Тот, кому вы приказали наполнять шары.
        Полковник покачал головой:
        - Я никогда… кто сказал, что это мой приказ?
        - Эдди Мальц. Он сказал, что вы…
        - Эдди Мальц?! Но я послал его во Франкфурт!
        - Как выглядел этот мужчина?  - обратился Майк к капралу.
        - О, сэр. Это не мужчина, а женщина, только мужеподобная. Откровенно говоря, она показалась мне странной. Жирная и уродливая. И выговор нелепый. Все лицо изрыто оспой и какое-то одутловатое.
        - Похоже на описание Неузы Муньес, которое дал Гарри Ланц комитету.
        Обоих осенило одновременно.
        - О Господи,  - медленно выговорил Майк.  - Эта Неуза и есть Ангел.
        Он показал на баллоны:
        - Она наполняла шары отсюда?
        - Да, сэр, и еще одна странность. Я зажег сигарету, но она заорала, чтобы я немедленно потушил. «Гелий не горит»,  - возразил я, а она ответила…
        - Шары! Взрывчатка в шарах!  - воскликнул Майк.
        Оба подняли глаза к высокому потолку, покрытому разноцветьем шаров.
        - Она воспользуется дистанционным взрывателем, чтобы взорвать шары. Капрал, когда она ушла?
        - Полагаю, около часа назад.
        Невидимый под столом таймер продолжал отсчитывать минуты. Их осталось всего шесть.
        Майк лихорадочно оглядывал огромную комнату.
        - Она могла спрятать таймер куда угодно. В любую секунду раздастся взрыв. Мы не успеем его найти.
        К ним подошла Мэри.
        - Нужно немедленно очистить помещение. Быстро. Сделайте объявление. Лучше, если оно будет исходить от вас. Выводите всех на улицу,  - приказал Майк.
        - Но почему?  - недоумевала Мэри.  - Что случилось?
        - Мы нашли игрушки нашего дружка,  - мрачно пояснил Майк, показывая наверх:  - Вон те шары. В них смерть.
        Мэри с ужасом подняла глаза.
        - Нельзя их спустить вниз?
        - Там не меньше тысячи. К тому времени как мы начнем доставать их по одному…
        В горле так пересохло, что Мэри едва смогла выдавить:
        - Я знаю, что делать.
        Мужчины молча смотрели на нее.
        - «Причуда посла». Крыша. Она раздвигается.
        Майк попытался взять себя в руки.
        - Как это делается?
        - В зале есть переключатель, который…
        - Нет,  - отрезал Майк.  - Никакого электричества. Искра может спровоцировать взрыв. Вручную не получится?
        - Получится,  - затараторила Мэри.  - Крыша разделяется надвое. На каждой половине есть рукоятка…
        Но мужчины уже бежали наверх. Нашли дверь чердака и поспешили внутрь. Деревянная лестница вела к узкому помосту, которым пользовались рабочие, чтобы очищать от пыли потолок бального зала. К стене была прикреплена рукоятка.
        - Вторая должна быть с другой стороны,  - догадался Майк и ступил на узкий помост, стараясь не потерять равновесия, не смотреть вниз на собравшуюся толпу. Поток воздуха поднес к нему шары, и нога Майка соскользнула с помоста. Он едва успел схватиться за доски и повиснуть на руках. Но все-таки сумел подтянуться. Задыхаясь, весь в поту, он двинулся вперед и наконец нащупал рукоятку.
        - Я готов!  - крикнул он полковнику.  - Осторожно. Никаких резких движений.
        - Понял.
        Майк стал медленно вращать рукоятку.
        Таймер под столом отсчитывал две последние минуты.
        Майк не мог видеть полковника Макинни из-за шаров, но слышал скрип второй рукоятки. Крыша неспешно начала расходиться. Первые шары полетели в ночной воздух. По мере того как расширялась щель, все большее их количество стремилось ввысь. Десятки, сотни цветных шаров танцевали в звездном небе под восторженные крики ничего не подозревавших гостей и собравшихся на улице зевак.
        На таймере осталось сорок пять секунд. Связка шаров зацепилась за край потолка вне досягаемости Майка. Тот из последних сил пытался их достать. Они качались в дюйме от кончиков его пальцев. Пришлось снова лезть на помост, хотя держаться было не за что. Наконец ему удалось высвободить смертоносную угрозу. Успел!
        Майк стоял, глядя, как взмывают вверх последние шары. Они яркими облачками поднимались все выше и выше… и тут небо взорвалось.
        Раздался оглушительный рев, и красно-белые языки пламени взметнулись в воздух. Такого празднования Дня независимости никто прежде не видел. Внизу грянули аплодисменты.
        Майк продолжал стоять, слишком измученный, чтобы сдвинуться с места. Все закончилось.
        Предстояло провести одновременные аресты в самых отдаленных уголках мира.
        Госсекретарь Флойд Бейкер лежал в постели с любовницей, когда дверь распахнулась. В комнату вошли четверо.
        - Какого черта вы лезете…
        Один из вошедших вынул удостоверение:
        - ФБР, мистер секретарь. Вы арестованы.
        Бейкер смотрел на него, не веря ушам.
        - Вы спятили? В чем меня обвиняют?
        - Государственная измена, Тор.
        Генерал Оливер Брукс, кодовое имя Один, завтракал в клубе, когда подошедшие агенты ФБР арестовали его.
        Сэр Алекс Хайд-Уайт, рыцарь-командор ордена Большого креста, член парламента, кодовое имя Фрейр, слушал тост в свою честь на парламентском ужине, когда к нему подошел управляющий клубом:
        - Простите, сэр Алекс, некие джентльмены хотят перемолвиться с вами словечком…
        Депутат Бальдр был арестован Главным управлением внешней безопасности во время выступления в палате депутатов Французской Республики.
        Спикера индийского парламента Лок Сабха, иначе Вишну, бесцеремонно запихнули в лимузин и отправили в тюрьму.
        Тир  - депутат итальянского парламента, был арестован в Риме, когда нежился в турецкой бане.
        Чистки продолжались.
        В Мексике, Албании, Японии брали под арест чиновников высшего ранга. Член бундестага ФРГ, депутат Национального совета Австрии, заместитель председателя президиума Верховного Совета СССР…
        Среди арестованных оказались президент большой судовой компании и влиятельный лидер профсоюза, телевизионный проповедник и глава нефтяного картеля.
        Эдди Мальц был застрелен при попытке к бегству.
        Пит Коннорс покончил с собой, когда агенты ФБР стали взламывать дверь его кабинета.
        Мэри и Майк Слейд сидели в «куполе», принимая отчеты со всех концов света.
        Майк говорил по телефону:
        - Вриленд, член парламента Южно-Африканской Республики.  - Он положил трубку и повернулся к Мэри:  - Арестованы почти все, кроме Контролера и Неузы Муньес  - Ангела.
        - Никто не знал, что Ангел  - женщина?  - удивилась Мэри.
        - Никто. Ей удалось провести всех. Ланц описывал ее комитету как жирную, уродливую идиотку.
        - А как насчет Контролера?  - встревоженно спросила Мэри.
        - Его никто и никогда не видел. Он отдавал приказы по телефону. Блестящий организатор. Разбил комитет на небольшие ячейки, так что одна группа не знала, чем занята другая.
        Ангел была в бешенстве. Нет, это слишком слабо сказано! Сейчас она походила на разъяренного зверя. Что-то не вышло с контрактом, но она готовилась ко второй попытке.
        Она позвонила по знакомому номеру в Вашингтон и глухим, унылым тоном сообщила:
        - Ангел передал, чтобы вы не волновались. Произошла ошибка, но он обо всем позаботится, мистер. В следующий раз все умрут, и…
        - Следующего раза не будет!  - взорвался собеседник.  - Ангел испохабил все дело! Он хуже всякого любителя!
        - Ангел передал…
        - Плевать мне на все, что он передал. Он конченый человек. И не получит ни цента. Скажите мерзавцу, чтоб сгинул с глаз долой! Я найду профессионала, знающего свое дело!
        В трубке издевательски запищали короткие гудки.
        «Ублюдок-гринго!!!» Никто не смел так обращаться с Ангелом, а если и смел, то не дожил до того, чтобы этим похваляться!.. Задета его гордость! Этот тип заплатит. О, он дорого заплатит!
        Зазвонил прямой телефон в «куполе», и Мэри взяла трубку. Это оказался Стентон Роджерс.
        - Мэри! Вы в безопасности! С детьми все в порядке?
        - Все хорошо, Стен.
        - Слава Богу, этот кошмар закончился. Расскажите подробно, что случилось.
        - Ангел. Она пыталась взорвать резиденцию, и…
        - Вы хотели сказать «он».
        - Нет. Ангел  - женщина. Неуза Муньес.
        Стентон долго молчал, переваривая услышанное, прежде чем воскликнуть:
        - Неуза Муньес? Эта жирная, уродливая кретинка и есть АНГЕЛ?!
        Мэри вдруг стало холодно.
        - Да, это так, Стен,  - медленно выговорила она.
        - Я могу что-то сделать для вас?
        - Нет. Сейчас я еду к детям. Мы поговорим позже.
        Она положила трубку и несколько минут сидела неподвижно, потеряв дар речи.
        Майк удивленно взглянул на нее:
        - В чем дело?
        - Вы сказали, что Генри Ланц рассказал некоторым членам комитета, как выглядит Неуза Муньес.
        - Да.
        - Так вот: Стентон Роджерс только что подробно ее описал.
        Когда самолет Ангела приземлился в аэропорту Даллеса, она вошла в телефонную будку и набрала прямой номер Контролера.
        Знакомый голос произнес:
        - Говорит Стентон Роджерс.
        Два дня спустя Майк, полковник Макинни и Мэри сидели в конференц-зале посольства. Специалист, вооруженный электронным устройством, уже разыскал и обезвредил все «жучки».
        - Все сходится,  - сказал Майк.  - Контролером должен был стать именно Стентон Роджерс, но никто из нас не смог догадаться.
        - Но почему он хотел меня убить?  - спрашивала Мэри.  - Вначале он был против моего назначения послом. Сам мне говорил!
        - Тогда еще его план сформировался не полностью,  - пояснил Майк.  - Но потом он понял, что именно символизируете вы и дети, и все встало на свои места. После этого он постарался, чтобы вас назначили послом. Это и сбило нас с толку. Все это время он не выпускал вас из вида, обеспечивая популярность в прессе, знакомя с нужными людьми.
        Мэри вздрогнула.
        - Но зачем ему это понадобилось?
        - Роджерс так и не простил Полу Эллисону, что тот стал президентом. Он чувствовал себя обманутым. И когда-то был либералом. Но женился на реакционерке правого толка. Полагаю, именно жена обратила его в свою веру.
        - Его уже нашли?
        - Нет. Он исчез. Но долго все равно не сможет скрываться.
        Еще через два дня голова Стентона Роджерса была найдена в одной из мусорных урн Вашингтона. Глаза были вырваны.
        Глава 31
        Мэри позвонили из Белого дома. На проводе был президент.
        - Я отказываюсь принять вашу отставку.
        - Простите, мистер президент, но я не могу…
        - Мэри, я знаю, сколько всего вам пришлось пережить, но прошу вас остаться на своем посту.
        «Я знаю, сколько всего вам пришлось пережить».
        Да разве кто-то мог это представить? Она была невероятно наивной идеалисткой, когда приехала сюда, исполненная самых высоких надежд. Как же, ведь ей предназначено стать символом и духом Америки! Она покажет миру, как прекрасна ее родина!
        И все это время являлась пешкой в чужой игре. Ее использовали все: президент, правительство, окружающие… Ее и детей подвергли смертельной опасности.
        Она вспомнила Эдварда, убитого так безжалостно. Луи, его ложь и предательство, его смерть… Ангела, сеявшего разрушение по всему миру.
        «Я уже не та, какой приехала сюда. Тогда я была совсем невинна и слепа. Взросление было тяжелым и мучительным, но повзрослеть пришлось. И я сумела кое-чего здесь добиться. Вытащила Ханну Мэрфи из тюрьмы, договорилась о закупке кукурузы и соевых бобов. Спасла жизнь сыну Ионеску и обеспечила заем румынскому банку. Помогла евреям, желавшим уехать из страны.
        - Алло! Вы слушаете?  - спросил президент.
        - Да, сэр.
        Она взглянула на сидевшего напротив Майка. Тот не сводил с нее глаз.
        - Вы проделали поразительно плодотворную работу,  - продолжал президент.  - Мы все очень вами гордимся. Видели последние газеты?
        Плевать ей на газеты.
        - Вы именно тот человек, который необходим нам в Румынии. Вы окажете нашей стране огромную услугу, дорогая.
        Президент ожидал ответа. Мэри задумалась, взвешивая все «за» и «против».
        «Я стала чертовски хорошим послом, и здесь еще столько можно сделать!»
        - Мистер президент,  - сказала она наконец,  - если я соглашусь остаться, то буду настаивать, чтобы моя страна дала политическое убежище Корине Соколи…
        - Мне очень жаль, Мэри. Я уже объяснял, почему мы не можем этого сделать. Это оскорбит Ионеску и…
        - Переживет. Я знаю Ионеску, мистер президент, он использует ее, как разменную монету.
        Ответом было долгое, задумчивое молчание.
        - Но как ее вывезти из Румынии?
        - Грузовой самолет ВВС должен прибыть сегодня утром. Я отправлю ее в этом самолете.
        - Понятно,  - протянул президент.  - Хорошо, я сам улажу проблемы с Госдепартаментом. Если это все…
        Мэри снова взглянула на Слейда.
        - Нет, сэр. Есть кое-что еще. Я хочу, чтобы Майк Слейд остался со мной. Он мне нужен. Вместе мы прекрасная команда.
        Майк продолжал наблюдать за ней с легкой улыбкой на губах.
        - Боюсь, это невозможно,  - твердо заявил президент.  - Слейд необходим здесь. У него уже есть новое задание.
        Мэри молча выжидала.
        - Мы пошлем вам другого заместителя. Можете сами выбрать кого угодно.
        Молчание.
        - Но Майк действительно здесь необходим.
        Мэри снова посмотрела на Майка.
        - Мэри? Алло!  - надрывался президент.  - Это что, новый вид шантажа?
        Мэри не сочла нужным ответить.
        - Ладно,  - проворчал наконец президент.  - Полагаю, если он так для вас важен, можем ненадолго его оставить.
        Мэри облегченно улыбнулась:
        - Спасибо, мистер президент. Я буду счастлива работать послом в Румынии.
        Но последнее слово осталось за президентом:
        - Вы на редкость хорошо умеете вести переговоры, госпожа посол. Когда ваша задача в Румынии будет выполнена, у меня на вас появятся весьма интересные виды. Удачи вам! И держитесь подальше от неприятностей.
        В трубке послышались короткие гудки.
        Мэри медленно положила трубку.
        - Вы остаетесь здесь. Президент посоветовал мне держаться подальше от неприятностей.
        Майк широко улыбнулся:
        - У нашего президента неплохое чувство юмора.
        Поднявшись, он подошел к Мэри.
        - Помните, при первой встрече я сказал, что вы супер.
        Она никогда этого не забывала.
        - Помню.
        - Я ошибался. Вот сейчас вы супер.
        - О, Майк…  - вспыхнула она.
        - Поскольку я остаюсь, госпожа посол, нам лучше сразу поговорить о проблемах, возникших с румынским министром торговли.
        Заглянув ей в глаза, он тихо спросил:
        - Кофе?
        Эпилог
        ЭЛИС СПРИНГС, АВСТРАЛИЯ
        Председатель поднялась и обратилась к членам комитета:
        - Мы потерпели временную неудачу, но благодаря полученным урокам организация стала еще сильнее. Начинаем голосование. Афродита?
        - Да.
        - Афина?
        - Да.
        - Цибела?
        - Да.
        - Селена?
        - Учитывая страшную смерть бывшего Контролера, предлагаю подождать, пока…
        - «Да» или «нет», пожалуйста.
        - Нет.
        - Ника?
        - Да.
        - Немезида?
        - Да.
        - Предложение принято большинством голосов. Прошу вас соблюдать обычные меры предосторожности, леди.
        notes
        Сноски
        1
        Нет (нем.).  - Здесь и далее примеч. пер.
        2
        Офицер, геройски погибший за родину во время Войны за независимость.
        3
        Обычно черными ирландцами называют ирландцев со смуглой кожей, черноволосых и кареглазых.
        4
        В американских школах принята буквенная система оценок, где «A»  - высший, а «F»  - низший балл.
        5
        От junk-food  - мусорная еда (англ.). Нездоровая пища: чипсы, орешки, сладкая газировка и т. д., содержащая много углеводов и соли. «Мусорной» прозвана потому, что после нее на улицах остается много мусора: обертки, бутылки и т. п.
        6
        Fat chance (англ.)  - «никакой надежды».
        7
        Румынская спецслужба.
        8
        Американский телесериал о передвижном военном госпитале во время американо-корейской войны.
        9
        Встреча с прессой.
        10
        Объединение детских бейсбольных команд.
        11
        Известный американский художник и иллюстратор, много лет иллюстрировал обложку журнала «Сатердей ивнинг пост».
        12
        Летчик, впервые в одиночку перелетевший Атлантический океан, по маршруту Нью-Йорк  - Париж в 1927 году.
        13
        Улица в Вашингтоне, на которой расположены иностранные посольства.
        14
        Просьба дать ответ об участии в мероприятии.
        15
        Спагетти с беконом, сливками и яйцами.
        16
        Простите, мсье, где можно получить багаж? (фр.)
        17
        Пожалуйста, передайте Тору, что пакет прибыл в Париж (фр.).
        18
        Пожалуйста, передайте Тору, что пакет летит в Рим (фр.).
        19
        Сообщение для Бальдра. Пакет находится на пути в Бухарест (ит.).
        20
        Имеется в виду героиня «Волшебника страны Оз».
        21
        Спасибо, господин (рум.).
        22
        Какая радость! (рум.)
        23
        Доброе утро (рум.).
        24
        Добрый день. Спасибо. Я не говорю… (рум.)
        25
        Морепродукты на гриле с оливковым маслом и соком лимона.
        26
        Коза или козел Иуды  - специально обученное животное, которое ведет стадо на бойню.