Забытый грех Диана Борисовна Бош
        # Эдуард Лямзин столкнулся с загадочной серией преступлений. Убийца оставлял рядом с телами жертв надписи на латыни, обличающие смертные грехи: «Avaritia» -
«Алчность», «Luxuria»- «Похоть», «Invidia» - «Зависть»…

Александра была рада вновь встретиться со своим давним поклонником - сыщиком Лямзиным. Если бы она знала, что невольно окажется втянута в его расследование…
        Судья Васечкин попросил у Лямзина помощи. Он получил несколько странных посылок и догадался: некто желает его смерти. И тогда Лямзин понял, какой грех стал причиной первого убийства…
        Наши недостатки - продолжение наших достоинств. Но как заметить и не перейти тонкую грань, за которой стирается разница между добром и злом?..
        Диана Бош
        Забытый грех

* * *
        Сначала их было восемь - смертных грехов, ведущих в ад. Евагрий Понтийский, перечислив их, назвал те, которые, по его мнению, способны нанести непоправимый вред душе. Они были разными, сливались в один и заменяли друг друга. Но один был неизменно - Гнев. Пятый грех.

«Гнев - вспыльчивость, принятие гневных помыслов: мечтание гнева и отмщения, возмущение сердца яростью, помрачение ею ума: непристойный крик, спор, бранные жестокие и колкие слова. Памятозлобие, ненависть, вражда, мщение, оклеветание, осуждение, возмущение и обида ближнего».

«Мне отмщенье, и аз воздам».
        Глава 1
        Кража
        Стояла небывалая для московского лета жара. Асфальт плавился, проминаясь под острыми женскими каблучками, горожане страдали от духоты и снимали с себя все, что только могли снять. Москва стала похожа на курортный Сочи. На улицах замелькали обнаженные мужские торсы и девичьи фигурки, стыдливо прикрытые узкими полосочками ткани, только по недоразумению именующимися майками и юбками. И все, буквально все без различия пола и возраста при первой же возможности норовили залезть в фонтан или пруд. И пусть городские пруды, по утверждению санэпидстанции, грязны и небезопасны, но они так манили прохладой, что невозможно было справиться с искушением.
        И только офисные клерки, заложники дресс-кодов, вышагивали по раскаленному городу в похоронных черных костюмах, вызывая своим видом у прохожих приступы острой жалости и вместе с тем облегчения. Согласитесь, есть некая доля превосходства в осознании того, что тебе чуть-чуть лучше, чем кому-то идущему рядом.
        Ювелирный магазин на Большой Никитской с утра стоял пустой. Аномальная жара разогнала посетителей, заставив их отложить покупки на более прохладное время. Но ближе к полудню в нем все-таки появились две женщины: гибкая шатенка в полупрозрачном шелке цвета маренго и благообразная старушка в старомодной шляпке, костюме фасона времен молодости Елизаветы II и с ридикюлем под стать ему.
        - Александра Ильинична у себя?- тихо спросила первая.
        Одна из продавщиц, Лера, тут же отрицательно покачала головой:
        - Нет, но вы можете ее подождать, она вот-вот будет.
        Бедная девочка с трудом погасила жадный взгляд. Ей уже давно хотелось купить нечто подобное, чтобы выглядеть незаурядно, и она мечтала о таком же шикарном наряде, от которого за версту веяло роскошью и благополучием. Женщину в нем невозможно представить стоящей в очереди в магазине или трясущейся в час пик в вагоне метро. Нет-нет, ее сразу мысленно видишь за столиком в модном ресторане, поднимающей бокал вина и смеющейся в ответ на остроумную шутку спутника - непременно состоятельного и импозантного. Или представляешь ее в ароматной пене в ванной комнате, где все блестит золотом и глянцем. А еще она видится за рулем суперскоростного авто, уверенная в себе, красивая и сексуальная. Таким людям Лера неистово завидовала и одновременно ненавидела их за это.
        Вторая продавщица, Ася, заметив, что Лера замерла с вытаращенными глазами, легонько подтолкнула ее локтем. Та тут же очнулась и натянула на лицо самую любезную из своих улыбок.
        - Вы подождите вон там, за столиком у окна,- указала жестом Ася.- Александра Ильинична скоро придет.
        - Спасибо.- Женщина прошла к окну легкой походкой, выворачивая стопы так, что в ней сразу угадывалась балерина, возможно бывшая. Она даже на стул села как-то по-особенному, продолжая держать абсолютно прямой спину и совершенно не расслабляясь. Отвернувшись к окну, она полностью погрузилась в свои мысли.
        Вторая посетительница, сморщенная сгорбленная старушка, очень милая и опрятная, близоруко прилипла к прилавку, вцепившись в него подагрическими узловатыми руками. Черные ажурные перчатки ее были старыми и застиранными до белизны.
        Таких Лера презирала. Они раздражали ее уже самим фактом своего существования, тем, что постоянно попадались на ее пути. Они рылись в помидорах в магазине
«Копейка», тщательно перебирая и разглядывая каждый плод. Лера забегала туда в обеденный перерыв и, если видела согнутую фигуру у ящика с овощами или фруктами, брезгливо морщилась и отходила. Вот понятно же, что помидоры или груши можно потом помыть или даже, на крайний случай, обдать кипятком, но все равно после бабок Лера брезговала что-либо брать. От таких старушенций часто пахло немытым телом и лежалыми старыми вещами, и Лера невольно задерживала дыхание, когда проходила мимо. Она ненавидела старость и тех, кто напоминал ей об этом.
        Сейчас она довольно резко, отчего ее голос сразу приобрел визгливо-пронзительные нотки, спросила:
        - Женщина, что вы хотели?
        Бабушка подняла голову и смущенно улыбнулась:
        - Деточка, я хочу внучке на день рождения колье подобрать. Вот это мне приглянулось. Покажите его, пожалуйста, поближе.
        Она ткнула пальцем в украшение стоимостью в сорок тысяч долларов, и глаза у Леры гневно сверкнули.
        - Боюсь, это не для вас.- Продавщица сложила руки на груди и не тронулась с места.
        - Понимаете, это дорогое, даже эксклюзивное украшение,- с нажимом на слове
«эксклюзивное» произнесла вторая продавщица - Ася. В ее голосе явственно промелькнули извиняющиеся нотки, и Лера тут же отреагировала на них, бросив на коллегу испепеляющий взгляд.
        Но старушка ничуть не смутилась, а только удивленно подняла бровь:
        - Но я хочу его посмотреть!
        - Нельзя.
        - Почему?- Пожилая женщина явно растерялась.
        - Денег у вас не хватит. Значит, нечего и смотреть.
        Лера почти не скрывала своего презрения. Ася же явно сочувствовала пожилой леди, но показать это боялась из страха перед напарницей. Как старшая смены Лера уже не раз грозилась, что сделает так, чтобы Асю уволили.
        Старушка беспомощно оглянулась и, поймав сочувственный взгляд Аси, со смущенной улыбкой обратилась к ней:
        - День рождения у внучки моей, я хочу ей подарок сделать. Такой, чтобы, когда меня не станет, она добрым словом бабушку свою вспоминала.
        Решимость Аси не уступать, чтобы не наживать неприятностей со старшей смены, была основательно поколеблена. Трясущимися руками она схватила ключи и, несмотря на протестующий жест Леры, открыла витрину. И все-таки пойти до конца и достать
«яблоко раздора» - бриллиантовое колье духу у нее не хватило. Она вынула маленькое колечко в форме цветка, усыпанное бриллиантовой крошкой, и протянула пожилой женщине:
        - Вот посмотрите. Мне кажется, оно очень должно подойти вашей внучке. Сейчас такие считаются модными у молодежи.
        - Зачем мне кольцо? Я хочу колье.- Старушка обвела взглядом присутствующих и, перехватив возмущенный взгляд второй посетительницы, которая отвернулась от окна и с негодованием смотрела на сцену, разворачивающуюся в зале, укоризненно покачала головой: - Они, должно быть, думают, что никогда не постареют. Ах, да ладно. Надоел этот цирк.
        Старуха вдруг запустила пальцы куда-то себе под волосы и содрала морщинистую
«кожу» с лица вместе с париком.
        - Александра Ильинична!- охнула Ася.
        - Обе уволены. Кассиру Марии временно занять место продавца.- Она, глядя в глаза кассиру, качнула головой в сторону прилавка.- Машенька, сегодня придется совмещать, а завтра я тебе постараюсь кого-нибудь в смену подобрать.
        - Хорошо,- пролепетала Мария, которая тоже еще не пришла в себя от удивления.
        Александра сняла с рук перчатки вместе с «подагрическими» узлами, вытерла руки платком и улыбнулась ожидавшей ее посетительнице.
        - Фая, пойдем. Устала я что-то. Да и глаза от цветных линз болят, наверное, с непривычки вставила неправильно.
        Фаина встала и со все еще не сошедшим выражением удивления на лице приблизилась к Александре:
        - Признаться, я поверила. Очень убедительно получилось.
        - Да что ты!- Александра, махнув рукой, засмеялась.- Это не я, это мне пластический грим шикарный сделали. Дорого, конечно, но оно того стоит.
        - И сколько, если не секрет?- заинтересовалась Фаина.
        - Десять тысяч евро обычно, но мне по блату в пять обошлось. Правда, волокиты много. Сначала лицо силиконовым составом заливают, потом сверху загипсовывают…
        - А дышать как?
        - Так отверстия для этого оставляют. Только вот сидеть и ждать, пока все высохнет, несколько часов нужно. Я чуть со скуки не умерла, даже несколько раз уснуть и проснуться успела. После, уже в мое отсутствие, с получившихся слепков отлили силиконовые детали, изнутри в точности повторяющие контуры моего лица, а снаружи - нового, старческого. Мне предлагали грим вурдалака или утопленницы сделать,- она хихикнула,- но я отказалась. Не люблю экстрим: появись я в таком виде перед гостями на свой день рождения, и кто-нибудь по дружбе кол осиновый всадил бы. А старушка - это мило и невинно.
        - Так ты на свой день рождения грим заказывала?- изумилась Фаина.
        - Ну да. Хотела публику удивить. Решила, когда все соберутся, я появлюсь в роли собственной бабушки, разведу народ на эмоции. Но потом передумала. Лучше в Европу на свой день рождения слетаю.
        Александра толкнула дверь, ведущую из торгового зала в коридор, и пропустила Фаину вперед. Там пахло свежим деревом, патиной и лаком.
        - Как тебе мой ремонт под старину? Нравится? Мастер специальную морилку использовал, чтобы патинировать, искусственно состарить поверхности. Он раньше реставратором работал, а сейчас увлекся созданием нового.
        Фаина легко коснулась пальцами искусно выполненных панелей и восхищенно заметила:
        - Идеально гармонирует со светло-зеленым цветом стен. Надумаю делать ремонт - подскажешь телефон мастера.
        Александра согласно кивнула и толкнула дверь приемной.
        - Александра Ильинична,- вскочила из-за стола навстречу ей секретарь Зина,- я здесь прайсы распечатала, как вы просили. И еще Иванов звонил, просил встречу перенести. Он застрял в стокгольмском аэропорту, прилетит на сутки позже.
        - Спасибо, Зина. Приготовь нам две чашечки кофе. Покрепче, пожалуйста.
        Зинаида только сейчас обратила внимание на странный наряд начальницы и стояла с открытым ртом, изумленно ее разглядывая.
        - А, это… Модно сейчас так,- серьезно пояснила Александра, стараясь не расхохотаться, до того ошарашенное выражение застыло на Зининой мордашке.- Весь Париж с ума сошел, буквально все так ходят. «Ретростайл» называется.
        И она, едва сдерживая смех, вошла в кабинет. Вдруг дверь в приемную с грохотом распахнулась, и в нее со всех ног влетела Ася.
        - Александра Ильинична!- закричала она.- Умоляю, простите меня!!!
        Продавщица, не обращая внимания на попытки Зины остановить ее, бросилась к Александре и вцепилась в ее рукав. От волнения ноги девушки подкосились, и она непременно упала бы, если б только Александра не успела ее подхватить.
        - Держите себя в руках, Ася. Что за странное поведение?- гневно выговорила ей Александра.
        - Простите меня,- с отчаянием прошептала девушка.
        - С какой стати я должна прощать? Никто ведь не заставлял тебя грубить старушке. Вы на пару с Лерой развлекаетесь, повышая за счет покупателей свою самооценку, а я теряю клиентов.
        - Пожалуйста. Я вас очень прошу…- Из глаз Аси закапали слезы.
        Горе ее было искренним и глубоким. Александра даже не сразу нашлась, что ответить. Она удивленно посмотрела на ее бледное лицо, отметила, что Ася сильно исхудала за последнее время и у нее вокруг глаз залегли нездоровые круги. Ася выглядела очень несчастной и замученной. Александра почувствовала острый укол жалости.
        - У тебя что-то случилось, Ася? А ну-ка, садись сюда, расскажи.
        Фаина, расположившаяся на кожаном диване, из деликатности делала вид, будто увлечена чтением глянцевого журнала. Она листала его, вряд ли замечая, о чем там написано, и мысли ее были далеко.
        - На, выпей и давай выкладывай, что с тобой происходит.- Александра усадила Асю на стул и села рядом.- Исхудала так отчего? Недоедаешь, что ли?
        Ася неопределенно качнула головой. От волнения и необходимости говорить о своих проблемах она пила так жадно, будто не видела воды три дня. Оторвавшись наконец от стакана, она вытерла губы дрожащей рукой и жалобно спросила:
        - Вы простите меня?
        - А можешь ты мне все-таки объяснить, что это было? Вот конкретно тебе зачем так себя вести? Если бы мне так нагрубили на рынке или в магазине, я бы к такому продавцу в жизни снова не пришла. Слава богу, конкуренция сейчас большая, выбор есть. Как можно позволять себе дерзить, находясь на рабочем месте?
        - Да, я виновата, знаю,- понурилась Ася.- С Лерой не ссорилась, честно говоря, боялась работу потерять. Она все время повторяла, что если я только пикну или пожалуюсь, то она сделает так, чтобы меня уволили. А я верила ей, думала, она и правда ваша приятельница. Она так говорила. И в итоге я все равно работу потеряла. А мне без нее никак нельзя! Сын на руках маленький, три годика всего. Уволите - голодать будем.
        Она всхлипнула, и слезы градом покатились по ее щекам.
        - Куда ж ты деньги тратишь, я же вам хорошо плачу?- опешила Александра.- И ты мне не ответила, чего худая-то такая? Недоедаешь?
        Ася отрицательно затрясла головой.
        - Нет. Я просто не всегда поесть успеваю. С работы - сразу на занятия: на вечернем учусь. Сына только и успеваю из детсада забрать и соседке по лестничной клетке оставить,- она вздохнула,- да кредит по дурости год назад взяла, а теперь никак расплатиться не могу. То штрафы, то пени. И все время остаюсь должна. Нет, мне без зарплаты никак нельзя, голодать будем.
        Она пригорюнилась, явно собираясь снова зарыдать.
        - Ладно.- Александра встала, и Ася вскочила вслед за ней.- Иди работай. Но запомни - это в последний раз! И то только потому, что какое-никакое, а сострадание к бабуле ты проявила. Хотя должна была просто колье показать. Пусть в руки не отдавая, но показать покупательнице! Понимаешь?
        Ася кивнула.
        - И еще запомни: никогда не суди людей по внешнему виду. Бабушка вполне могла оказаться обеспеченной особой, а вот разодетый франт часто бывает нищим аферистом. В общем, иди. Марии скажешь, что я тебе разрешила приступить к работе. А завтра подойдешь ко мне в конце рабочего дня, посмотрим, чем могу помочь с кредитом.
        Ася расцвела, и на щеках ее выступил легкий румянец. Она часто-часто закивала, глядя с преданностью неожиданно обласканной бродячей собаки, и кинулась бежать.
        - И не забывай есть,- крикнула ей вслед Александра,- а то в обмороки голодные падать будешь.
        Когда за девушкой закрылась дверь и топот каблучков стих вдали, Фаина отложила журнал и спросила:
        - Что случилось-то, к чему весь этот спектакль с переодеванием? Не проще было кого-нибудь с контрольной закупкой подослать?
        - Не проще.- Александра вздохнула.- Поверь, я уже все испробовала. С мужчинами они кокетничали, Лера особенно. Маргиналов я и сама боюсь - себе дороже выйдет в магазин их приглашать. Нищие студенты роль не выдерживают, сразу комплиментами сыпать начинают, и все снова заканчивается кокетством и флиртом. И вот результатов никаких, а продажи неуклонно снижаются. Да что там - стремительно падают! Я пыталась кого-нибудь из подруг сюда подослать, так никто связываться не захотел. Видно, интуитивно чуют, что жареным пахнет, и отказываются. И я после сегодняшнего демарша их понимаю - кому ж приятно потом с испорченным настроением ходить?!- Она замолчала, вспоминая, как разговаривала с ней Лера, и стукнула по столу ладонью: - Ведь учила их, не судите по внешнему виду! Человек, может, намеренно не хочет к себе внимания привлекать, одевается попроще да поскромнее. А если к нему отнестись с пренебрежением да с высокомерием барским, он спорить и ссориться не станет. Он просто в другой магазин уйдет, и все. В тот, где с ним приветливо поговорят.
        - Ты, конечно, правильно рассуждаешь, но профессиональную пригодность лучше все-таки на этапе приема на работу тестировать…
        - Фай, ну вот что ты говоришь, а?! Кому, если не тебе, знать, как люди порой умеют маскироваться. Приходит на работу проситься - такая овечка, воды не замутит. И при мне всегда лапочка, сама вежливость. А чуть с глаз уйдет - там такой оскал, что люди в страхе шарахаться начинают. И где взять тесты, чтоб со стопроцентным успехом работников отбирать?
        Фаина пожала плечами и улыбнулась:
        - Нигде. Я бы сама с удовольствием на подобные хотя бы посмотрела.- Она достала электронную сигарету и вопросительно взглянула на Александру.- Будешь?
        - Не хочу, кури сама.- Александра вдруг подумала, что рука у Фаины сильно дрожит, наверное, у подруги совсем плохо с нервами. Она накрыла своей ладонью ее пальцы и поразилась, насколько они холодны.- Ты замерзла?
        Фаина отрицательно качнула головой и как-то неловко спрятала руку под стол.
        - У меня часто последнее время такое бывает.
        - Наверное, сердце барахлит. Ты же нервничаешь все время. Надо показаться хорошему врачу, хочешь, я…
        - Ой, да что ты говоришь.- Фаина вдруг всхлипнула от смеха и, всплеснув рукой, закрыла ею лицо.- Да нет у меня ничего, понимаешь? Ни эмоций, ни сердечных болей. А может, и сердца нет.
        - Синдром эмоционального выгорания?- растерянно спросила Александра.
        Она, напротив, чувствовала себя полной жизненных сил и не понимала, как можно совсем и надолго потерять вкус к жизни. А потому не знала, чем можно помочь подруге.
        - Пожалуй, так. Надоело все.- И заметив, что Александра открыла рот, чтобы возразить, торопливо закончила: - Но я с собой борюсь.
        Кондиционер работал на полную мощность, и от него ощутимо веяло холодом. Фаина села боком, словно ей было не слишком комфортно и уютно, и Александра опять забеспокоилась:
        - Я сделаю теплее, мне кажется, ты замерзла.
        - Как хочешь. И не волнуйся ты, со мной все в порядке,- вдруг добавила она, поймав на себе ее обеспокоенный взгляд.
        Александра поискала на столе пульт, задвигала ящиками стола, тихо ругаясь, потом вскочила и заглянула под стол.
        - А, вспомнила!- легонько стукнула она себя по лбу ладошкой.- Вот же он, в лотке для бумаг.
        Она быстро защелкала пультом, повышая температуру с прежних восемнадцати градусов до двадцати пяти. Потом кинула пульт обратно в лоток и, прокрутившись вокруг себя на одной ножке, порхнула к двери. Там, в небольшом отсеке, отделенном тонкой перегородкой от кабинета, у нее был устроен «будуар». Не в прямом смысле слова, конечно, до настоящего ему было далеко - не хватало роскоши и пространства, но в комнатке стояли уютный диван, кресло, в котором можно, забравшись с ногами, читать, платяной шкаф, небольшой стол и куча милых безделушек, которые время от времени ей дарили друзья и гости. Но, уже подойдя к двери, она вдруг вспомнила, что чуть раньше просила секретаршу сделать им с Фаиной кофе. Александра резво свернула и, толкнув соседнюю дверь, выглянула в приемную:
        - Зина, мы же ждем! Где наш кофе?
        - Ой, Александра Ильинична, забыла!- спохватилась та.- Я сейчас.
        Александра повернулась и удрученно посмотрела на Фаину.
        - С этим определенно нужно что-то делать: у меня проблемы с персоналом. Найдешь нужные тесты - сразу мне звони. Буду тебе должна.
        Фаина засмеялась.
        - Да просто уволь ее и найми следующую. Так, методом тыка, хорошего секретаря и найдешь. Это самый лучший тест.
        Александра вздохнула:
        - Может, ты и права. Да, телевизор посмотри пока, а я сейчас переоденусь и приду. Надоел уже этот маскарад.
        Она раздраженно сдернула с себя жакет - в кабинете заметно потеплело, и в костюме теперь было невыносимо жарко.
        Появилась она довольно скоро в белой блузе и серых широких брюках. Светлые волосы ее разметались по плечам, а лицо было чисто вымыто и только чуть-чуть тронуто макияжем. На столе перед Фаиной уже стоял ароматный кофе, пахнущий ванилью и имбирем, но она сидела, задумавшись, не прикасаясь к нему и скрестив руки на коленях.
        - Фая, чего не пьешь?- весело спросила Александра.- И давай рассказывай, чего там у тебя приключилось.
        Фаина вскинула голову и так удивленно поглядела на нее, будто не поняла, о чем речь. Потом глаза ее прояснились, в них на мгновение метнулся испуг, и она сконфуженно произнесла:
        - Представляешь, я так задумалась, что даже забыла, зачем пришла к тебе.- Она выключила звук у телевизора и отодвинула пульт от себя на край стола.- Ситуация странная и неприятная, а я, как назло, ничего умного придумать не могу, кроме как поставить видеокамеры и устроить круглосуточную слежку. В общем-то потому я к тебе и обратилась. Нужно все выполнить качественно, быстро и эффективно. А у тебя, помнится, был кто-то из знакомых, кто мог бы это сделать.
        Александра подумала, наморщив лоб. Потом почесала переносицу и произнесла:
        - Надо поразмыслить. Тот, кто у меня есть, боюсь, не подойдет.
        - Почему?
        - Потому что он из милиции. А тебе, как я понимаю, государственные структуры ни к чему, иначе бы сама к ним обратилась. Так?
        Фаина помолчала, разглаживая невидимые морщинки на тонкой ткани брюк, и нехотя ответила:
        - Да. Сначала нужно попробовать своими силами справиться. А уж если не выйдет - тогда можно и заявление писать.
        - Ты мне расскажи все по порядку, а я пока решу, к кому можно с просьбой обратиться.
        Фаина кивнула:
        - Хорошо, слушай. У меня есть сотрудница, зовут ее Лиля. Молодая, энергичная, ей двадцать четыре всего. Пришла на работу три года назад, как только окончила институт, и мне сразу понравилась. Девочка исполнительная, доброжелательная, надежная - что еще может руководитель желать? В общем, нареканий к ней у меня не было, и я не так давно назначила ее начальником нового отдела.
        - И что, она на радостях пустилась во все тяжкие?
        - Нет. Не перебивай.
        - Извини.
        - Набрали в отдел сотрудников, Лиля принялась с энтузиазмом их обучать, работа налаживалась, да и коллектив сложился дружный. Так мне казалось. Но вдруг из сейфа исчезают деньги. Вечером, когда подсчитали выручку, обнаружили недостачу в две тысячи, но решили, что это случайность. Дескать, кто-то обсчитался, расплачиваясь с заказчиком. Виновного искать не стали, мне тоже ничего не сказали, тихо раскидали сумму на всех и вернули деньги в кассу. Шесть сотрудников плюс сама Лиля - седьмая - получилось чуть меньше трехсот рублей на каждого. Вроде бы не слишком напряжно. Хотя недовольные, конечно, нашлись - это те, кто был уверен, что сами никакой оплошности не допускали. Как ты понимаешь, от них я и узнала чуть позже обо всем.
        - Сдали доброхоты. Ну да, понимаю, в любом коллективе найдутся подобные.
        - Это еще не все. Теперь все были предельно аккуратны, расплачиваясь, пересчитывали сдачу по несколько раз, и казалось, сюрпризов больше не будет. Но тем не менее деньги исчезли снова. На этот раз сумма была уже более значительная - семнадцать тысяч, и списать ее на случайную ошибку никак не получилось. Оставалось признать, что деньги пропали из общей кассы, то есть из сейфа.
        - Ничего не понимаю,- пожала плечами Александра,- а как сейф-то вскрыли? Следы взлома были?
        - Видишь ли,- смутилась Фаина,- он обычно открытым стоит. Специфика работы отдела такова, что деньги постоянно находятся в движении. Ну и сейф закрывают чисто символически: ключи в дверце торчат, но когда замок запрут, когда нет. То есть даже если дверцу и закрыли, то ключи - вот они, бери, пользуйся. Но у нас на фирме сложились такие отношения, что все друг другу доверяли, никогда ничего не пропадало.- Александра хотела возразить, но Фаина ее торопливо перебила: - Да, я понимаю, что это неосторожно - оставлять деньги без надзора, практически на виду у всех. Но… сейчас мне важно выяснить, кто из работников крысятничал. Я подозреваю, что это делал один и тот же человек.
        - Почему ты так уверена? Первый случай вполне мог быть оплошностью, ну а второй - да, тут явная кража.
        - Может быть. Но этим дело не ограничилось. Позавчера деньги пропали снова. Исчезло достаточно много - двадцать пять тысяч, и даже те, кто спокойно выплатил долг и в первый и во второй раз, стали возмущаться.
        - А что, после второй кражи сумму опять молча на всех разделили?
        - Ну да! Тихо, в своем кругу, не вынося, так сказать, сор из избы - то есть не ставя меня в известность. Но по фирме-то слухи все равно поползли, лишь до меня почему-то не доходили. А вот вчера, после нового случая воровства, ко мне тайно и независимо друг от друга пришли двое сотрудников. И каждый изложил свою версию происходящего. Скажу сразу, версии различались в деталях, но были сходны в основном. Теперь передо мной стоит дилемма: с одной стороны, я не могу поверить, что это делает кто-то из своих, с другой - очень сомнительно, чтобы посторонний мог подобную кражу в рабочее время совершить. В общем, мне нужно разобраться, что в коллективе происходит.
        - Они на кого-то конкретно указывали?
        - Да. И это самое неприятное во всей истории. Обе сотрудницы виновной в пропаже денег назвали Лилю. Дескать, она, пользуясь общей доверчивостью, брала деньги из сейфа, а потом устраивала показную истерику, подводя всех к мысли, что надо платить. Конечно, она тоже платила, как и все, но ведь тот, кто все деньги взял, в любом случае остается в выигрыше. Ропщущие приводили убедительные доводы: у Лили увеличились траты, в то время как доходы остались на прежнем уровне. Кому-то накануне кражи она жаловалась, что у нее не остается денег до получки, а потом пришла на работу в новых сапогах, ну и так далее. Понимаешь, шумиха неприятна в первую очередь мне. Это ведь я назначила Лилю начальницей нового отдела, я ей поверила. Следовательно, была недальновидна и ошиблась. И вот вчера, после визита ко мне сотрудников, я вызвала к себе Лилю и допросила. Она расплакалась, сказала, что ее оговаривают и денег она не брала. А еще рассказала, будто у нее появился богатый поклонник, который завалил ее подарками, и что у них очень серьезные отношения. Дескать, он сделал ей предложение, и скоро у них будет свадьба.
Конечно, я бы могла ей и не поверить, но, во-первых, она говорила убедительно, а во-вторых, я имела счастье тем же вечером нового поклонника ее лицезреть. Симпатичный мужчина лет тридцати - тридцати трех, на серебристом джипе. Открыл ей дверцу автомобиля и смотрел влюбленными глазами. И что мне теперь думать?
        - А сотрудники, значит, активно подводили тебя к мысли, что Лиля обнаглела, чувствуя твою поддержку. Может, их кто-то надоумил ее обвинить?
        - Правильно понимаешь. И я хочу в этом непременно разобраться. Но настроения в коллективе такие, что, если я в ближайшее время вора не найду, мне придется уволить Лилю. Сплетни, шепотки за спиной, смешки - противно до ужаса. Кстати, я уже раньше странности замечала, как будто пересуды какие-то идут, но мне даже в голову не приходило, что это обо мне. А вот теперь, когда все выяснила, неприятно поражена.
        - М-да, странно все это. А не может так быть, что все-таки именно Лиля виновата? Ну бывают же у людей расстройства психики, клептомания например. Это ведь не сразу проявляется, в периоды ремиссии человек ведет себя совершенно нормально. Вдруг у нее что-то подобное?
        - Нет, не могу поверить.
        - Да уж, бредовая история.
        - Вот и я о том же. Для меня сейчас важно не просто выяснить, кто воровал, а прежде всего - зачем. Почему-то не отпускает ощущение, что мотив вовсе не деньги, как ни странно это звучит.
        Александра с сожалением посмотрела в пустую чашку из-под кофе, повертела ее и встала.
        - Надо же, выпила и даже не заметила когда. Фая, будешь еще? Кстати, у меня есть восхитительные пирожные и, что, без сомнения, является их несомненным достоинством, малокалорийные. Так как?
        - Не знаю. Мне что-то последнее время ничего не хочется. Пирожных - тем более. Но ты на меня внимания не обращай, ешь.
        Александра посмотрела на нее с подозрением.
        - Фая, ты от меня ничего не скрываешь? Может быть, стоит все-таки сходить к врачу?
        - Ах, Алекс,- отмахнулась Фаина,- ты же прекрасно знаешь, что это тут ни при чем.
        - Ну ладно. Не хочешь пирожных - не надо. Но кофе-то будешь?
        - Если можно - зеленый чай.
        Александра согласно кивнула и, встав, вышла в приемную к Зине. Оттуда раздался смех обеих, и лицо Фаины сразу стало непроницаемым. Она ценила и уважала своих подчиненных, но не понимала стремления Александры со всеми быть sur un bon pied. Совершенно необязательно дружить с теми, кто получает от тебя зарплату, считала она.
        Вернувшись, Александра села на кожаный диван и, закинув ногу на ногу, сказала:
        - Мне сейчас одна идея в голову пришла. Все-таки я своего знакомого из милиции задействую в твоем деле.- И, увидев протестующий жест Фаины, торопливо закончила: - Воспользуюсь его связями с частными детективными агентствами. Уж он-то наверняка знает, где работают настоящие профессионалы, а где сидят бездельники, умеющие только деньги загребать.
        Фаина, ранее вытянувшаяся от напряжения как струна, сразу обмякла и вяло кивнула.
        - А… Ну, ладно. Пускай.
        Александра взяла мобильник, достала его из чехла и, вытащив салфетку из тубы, протерла ею дисплей. «Царапина» на нем стерлась, и это ее порадовало.

«Точно как в анекдоте: у компьютерщика спросили, что такое счастье, он ответил: это когда битый пиксель сковыривается ногтем»,- подумала она.
        Найдя в записной книжке нужное имя, она нажала на кнопку звонка и взглянула на Фаину. Та сидела с застывшим лицом и с совершенно прямой, напряженной спиной.
        - Все будет хорошо.- Александра ободряюще улыбнулась и махнула подруге рукой.- Эдуард Петрович?- проворковала она в трубку.- Вспоминали меня добрым словом? Да ладно, шутить изволите. Наверняка желали, чтоб островные аборигены съели меня на завтрак?..
        Фаина встала и отошла к окну, давая понять, что она эти отношения не слишком одобряет. Она была в курсе не только истории знакомства Александры и Лямзина, но и знала, чем все закончилось[История знакомства опера Лямзина и Александры рассказывается в романе Дианы Бош «Разносчик пиццы».] . И ей не нравилось, что Лямзин психанул и уехал, оставив Алекс рыдать в одиночестве. По ее мнению, мезальянс - он и есть мезальянс, и не стоит снова в этот союз влезать - было уже подобное в жизни Александры. «Никогда мужчина, который ниже женщины по социальному статусу, не смирится с этим»,- считала она. Александра же ее мнения не разделяла, а над страхами смеялась.
        Наболтавшись вдоволь, она повернулась к Фаине с чрезвычайно довольным видом.
        - Думаю, сегодня я твою проблему решу.- Она коснулась ладонями раскрасневшихся щек.- Причем в самом лучшем виде, можешь не сомневаться. Подполковник Эдуард Петрович Лямзин в данном случае - это то, что надо.
        - Уверена?- с сомнением посмотрела на нее Фаина.- Мне показалось, ты все как-то не по существу говорила. Кокетничала, заигрывала, флиртовала. О каком деле может идти речь?
        - Ах, Фая, твое отношение к Эдику я уже знаю,- Александра захохотала,- поверь, все не так страшно, как кажется тебе.
        Фаина поджала губы:
        - Вечно у тебя какие-то экстравагантные выверты в личной жизни. Ну вот чем тебе был плох Вадим? Какой красивый мужчина! Все пациентки его заглядывались…
        - Фая,- перебила ее Александра,- если Вадим - хороший врач, это еще не значит, что он хороший муж. И потом, он мне замуж не предлагал.
        - Тебе просто стоило быть немного настойчивей. И терпеливей. Человек два раза обжегся, не мог же он очертя голову в роман с тобой броситься.
        Александра поморщилась.
        - Ерунда, он вообще рохля. Никогда сам ни на что в отношениях решиться не может. Ну да мы отвлеклись, вернемся к делу. Я считаю, что такие вопросы, как твой, надо с глазу на глаз решать, а не по телефону. Так что я сегодня поеду к Лямзину и все сделаю. Обещаю.

* * *
        Они познакомились, когда Александра после балетного училища пришла работать в труппу театра. Ей было девятнадцать, Фаине только исполнилось двадцать три. Фая сразу прониклась к молодой балерине симпатией и всячески начала опекать и поддерживать ее. В атмосфере сплошных заговоров и интриг это оказалось совсем нелишним, и Александра была ей искренне благодарна. А когда через полгода подруга вышла замуж и оставила театр, Алекс затосковала. Свободолюбивая и независимая, она всегда тяготилась железной дисциплиной и многими ограничениями, которым должны были постоянно подвергать себя балетные. И потому, как только подвернулась возможность, она тоже ушла. Но если для Фаины с балетом было покончено навсегда - она решила родить ребенка и полностью погрузиться в материнство, то Александра выбрала щадящий вариант. Она нашла место преподавателя в балетной студии и с удовольствием занялась новым для себя ремеслом - обучением детей танцам.
        Но хотя жизнь Фаину и Александру развела в разные стороны, дружба между ними не только не прекратилась, а стала еще крепче. Вскоре Фаина родила девочку, и Александра стала той крестной матерью.

* * *
        Фаина помешала ложечкой остывающий чай и прервала затянувшуюся паузу:
        - Знаешь, я в юности жутко обижалась на каждую несправедливость, допущенную по отношению ко мне. И на досуге придумывала характеристики людям, замеченным в неблаговидных поступках. Потом так увлеклась этим, что классификация разрослась вглубь и вширь, причем я не обделила своим вниманием и положительные персонажи.
        - А ну-ка, расскажи,- заинтересовалась Александра.
        - Да, право, не стоит.- Фаина коротко хохотнула, но, искоса бросив взгляд на заинтересованное лицо подруги, решилась.- Ну, первый тип - это «индюк». Таких раздувает от собственной важности, независимо от их достижений. Причем чем меньше этих достижений, тем больше пучит индюка. Кстати, сделаю отступление - индюшки еще хуже, тех пыжит не от своих успехов, а от достижений мужа настолько, что они теряют чувство реальности. Успехов друзей или их детей органически не переносят.
        - О, я знаю один такой экземпляр,- засмеялась Александра.- Девушка все время рассказывала о своих знаменитых знакомых и собственных грандиозных планах, а в итоге все оказалось сущей чепухой.
        - Значит, ты меня понимаешь. Второй тип - «рыба-прилипала». Эти крутятся вокруг, если чувствуют, что с тебя можно что-то поиметь. Не важно что - деньги взаймы, и лучше без отдачи, или рецепты к новогоднему столу. Чтобы добиться своего, старательно вылизывают тебя с ног до головы. Трагедии случаются и у них - когда приходится выбирать между двумя дойными коровами и если выбор в итоге сделан неправильно.
        - Таких, пожалуй, я тоже встречала. Хотя я старательно избегаю их. Пока удавалось, - сказала Алекс.
        - Значит, тебе везет. У меня есть сотрудница, никак не могу от нее избавиться. Вроде бы все правильно делает, придраться не к чему, но прилипчива до безобразия. Раздражает. Хотя, пожалуй, она больше к типу карьеристов подходит. Острый локоток конкуренту в бок, вовремя умело поданная сплетня - и вот она уже в полушаге от успеха.
        - Ты не ее случайно подозреваешь?- спросила Александра.
        - В краже денег?! Нет, ну что ты. Она на такой риск не пойдет. А вот повернуть ситуацию в свою пользу - это она может.
        - Крушение карьеры подобные люди обычно воспринимают как катастрофу.
        - Так и есть. Она уже сейчас обвиняет в своих неудачах кого угодно, но только не себя.- Фаина на мгновение запнулась, потом устало махнула рукой.- Я, наверное, занимаюсь не своим делом. Мне всегда нравились барды, поэты, бродячие странники, я даже когда-то мечтала стать подругой одного из них. И это даже произошло, если ты помнишь.
        - Конечно,- Александра кивнула.
        - Потом я «повзрослела», набралась житейского практицизма и вышла удачно замуж за умного, богатого и красивого,- она горько усмехнулась,- вот только счастья с каждым годом все меньше и меньше.
        - Фая, все будет хорошо, только не надо переживать,- обеспокоенно сказала Александра.
        - Ах, перестань, не успокаивай меня,- отмахнулась Фаина.- Мне тридцать девять лет, и моя жизнь похожа на пыльный мешок. Я сама не знаю, когда, в какой момент, окончательно опустила себя туда и завязала сверху тесемку столь крепким узлом, что уже не развязать. И нет мне оттуда возврата. Даже если вылезу, все равно буду грязной.
        - Но…
        - Не надо! Не хочу слушать никаких возражений!- резко сказала Фаина и поднялась. - Понимаешь, Алекс, я знаю, о чем говорю. И успокаивать меня не стоит.
        Александра после ее ухода еще долго сидела, задумавшись. Такая Фаина разительно отличалась от обычной - спокойной и невозмутимой, какими, как правило, бывают все балетные. У них желание веселиться и болтать без умолку отбивают еще в детстве железной дисциплиной и муштрой, подобной армейской. Привычка говорить и двигаться тихо в итоге так въедается в подкорку, что остается на всю жизнь почти у всех. Но на Александре балетные порядки мало сказались в силу ее характера - она всегда была взбалмошной и бойкой, с легкостью попирающей любые авторитеты. Правда, железная дисциплина и ее заставила немного усмирить свой нрав, но это даже, пожалуй, пошло ей на пользу. Ее «дикий» авантюризм, насильно закованный в рамки, приобрел цивилизованные черты. Хотя все равно временами Александра выглядела бунтаркой.
        Но Фаина - нет. Талантливая, изящная, красивая той благородной красотой, которую отразил в своих картинах Карл Брюллов, она всегда казалась воплощением спокойствия и кротости. А выяснилось - вон какие вулканы дремлют в ее душе.
        Александра выплеснула гущу кофе в раковину, сполоснула чашку и налила в нее чистой воды. От совершенно нереальной жары ее все время мучила жажда. А кофе, как, впрочем, и чай, жажду утоляет, но лишь на короткое время. Потом с новой силой хочется пить.
        Глава 2
        Avaritia. Алчность
        Пробило полночь, и Юсуф, или Юра, как он предпочитал представляться, живя в России, вышел на крыльцо покурить. Луна висела огромная, желтая, и звезд здесь, вдали от центра Москвы, было видимо-невидимо. Яркие, как фонари, они сияли на чернично-черном небе, вызывая легкую оторопь у городского жителя. Постепенно забываешь, как их много, если год за годом видишь блеклое от городских огней небо. Юра-Юсуф поднял голову и по-звериному сильно втянул ноздрями воздух, так что легкие наполнились и раздулись, как меха. Эх, хорошо! Скоро будет готов паспорт, и он - туту!- уедет за границу. В Америку. И там уже сможет спокойно вздохнуть. Не надо прятаться, не надо пугливо озираться, заслышав за собой осторожные шаги. Ничего не надо. Потому что он станет жить свободно, как честный гражданин.
        На этом месте своего мысленного монолога речи он хмыкнул, искривив в улыбке щербатый рот.
        - Будто бы, будто бы честный,- пробормотал он, продолжая ухмыляться.
        Привыкший зарабатывать криминальным путем, он не представлял себя ежедневно отправляющимся по утрам на работу. Нет, такая жизнь ему не по нутру. Да и рулетку он любит покрутить, в покер поиграть. Пока отсиживался за городом, аж скулы от тоски сводило. Так и хотелось плюнуть на все, да и махнуть куда-нибудь в казино. Зеленое сукно, шуршание карт, мелодичное пощелкивание фишек. Барменша улыбается, официантки снуют, девчонки карты поднять присаживаются. От возникшего видения под ложечкой засосало.
        Он достал сигарету и чиркнул спичкой. Прикурив, потряс рукой, чтобы погасить пламя. Дуть на огонь нельзя - это он еще в детстве усвоил. Во-первых, это по-бабски, а во-вторых, так можно свое счастье «задуть». А этого Юсуфу-Юре сильно не хотелось. Ему нельзя, он только начинает жить - он сдавленно и хрипло засмеялся, и тут вдруг странный звук привлек его внимание. Будто камешек сорвался со стены и покатился к нему. Юсуф обернулся, всмотрелся в темноту, и боль взорвалась в мозгу огнем. Он выпустил сигарету из рук, хотел схватиться за левый глаз, да так и рухнул с поднятой рукой как подкошенный.
        Это неправда, что при мгновенной смерти люди ничего не успевают почувствовать. Они ощущают, как рвутся мышцы и раздираются кровеносные сосуды, они успевают ощутить животный, безумный страх, в их мозгу бьется мысль: неужели это происходит со мной? Неужели все? И только потом падают замертво. Да, это длится всего лишь мгновение, но оно заполнено адской, нечеловеческой болью.

* * *
        Старший оперуполномоченный по особо важным делам «убойного» отдела МУРа, подполковник милиции Эдуард Лямзин стоял, задрав голову, и рассматривал двух голубей. Высокий синеглазый брюнет был одет слегка легкомысленно, совсем не в соответствии со своим положением солидного милицейского чиновника. Да он и не чувствовал себя важным и серьезным, по-прежнему в глубине души оставаясь мальчишкой.
        Примостившись на изящно вылепленном карнизе здания, голуби были так заняты любовной игрой, что никого вокруг не замечали. Голубок топорщил перья, пыжился, ходил гоголем вокруг своей дамы, залетая то справа, то слева, а она, как и положено знающей себе цену кокетке, делала вид, что не обращает никакого внимания на ухажера. Изредка она бросала на него мимолетные косые взгляды, потом невозмутимо чистила перья, демонстрируя полную безмятежность и леность, но стоило ему сделать навстречу хоть шаг, тут же отлетала. Совсем на чуть-чуть, только чтобы голубок слегка испугался, что сейчас лишится подруги, но надежды не потерял и продолжал попытки завоевать ее.
        Лямзин, довольно смеясь, достал фотоаппарат и сделал несколько быстрых снимков. Голубка между тем продолжала дразниться, кокетливо перелетая с места на место, а ухажер семенил за ней мелкими шажками, раскидывая крылья и утробно урча. Казалось, дело движется к любви и согласию, дама уже начала благосклонно подпускать к себе кавалера, как вдруг откуда-то из бездонного синего неба прямо на них свалился третий голубок. Он бесцеремонно втиснулся между ними, нагло расставил крылья и выпятил грудь. Похоже, соперник никуда не торопился и не собирался улетать.
        Клекот у пришельца был громче, поступь тверже, а сам он намного крупнее и нахальнее. Первый голубок, сообразив, что у него теперь нет шансов, сник и нахохлился. Потом угрюмо опустил голову и сделал вид, что задремал.
        Лямзин успел снять всю троицу только раз после перемены ролей, как счастливая парочка, дружно взмахнув крыльями, унеслась в небеса, оставив незадачливого кавалера переживать свое поражение.
        Подполковник еще некоторое время смотрел в небо, будто надеясь что-то там разглядеть. Потом поймал на ладонь сорванный порывом ветра, выжженный солнцем лист березы и загрустил. Вроде недавно деревья покрывала сочная зеленая листва, и было прохладно, и шел дождь… В такой вечер он познакомился с Александрой. Как-то нелепо с нею все получилось…
        Он болезненно поморщился и смял лист, сжав пальцы в кулак. Александра появилась в его жизни внезапно, вынырнув на дорогу из-за раскидистого куста. Он сбил ее автомобилем и страшно испугался, решив, что девушка мертва. Оказалось, у нее всего лишь несколько царапин да испачканное платье. Лямзин торопился тогда на место происшествия, а Алекс никак не могла решить, куда же ее отвезти. И он взял ее с собой.
        В груди при воспоминании о двух днях, проведенных с Александрой в старинном особняке, разлилось сладкое тепло. Даже то, как она неуклюже пыталась помочь ему в расследовании, сейчас вызывало умиление. Жаль, что все закончилось разрывом. Он не смог простить, что она не рассказала ему о себе правды. А Александра, быть может в отместку, укатила отдыхать, отключив телефон. Лямзин дозвонился по домашнему, но ему передали ее ответ: «Александра Ильинична сама вам перезвонит, как только вернется».

…Мимо проехал свадебный кортеж, ошалело и радостно сигналя, и Эдуард не сразу услышал, как разрывается его телефон. Он с сожалением убрал фотоаппарат, достал мобильник и преувеличенно бодро ответил на звонок.
        - Ну где ты ходишь?- недовольно буркнул полковник Плановой в трубку.- И зачем тебе телефон, если ты на звонки не отвечаешь? Или ты его с собой не берешь? Я тебя зачем с собой на Петровку взял: чтоб ты был моей правой рукой или пропадал неизвестно где?
        С уст начальника сочился яд, причем чем дальше, тем больше. Плановой разогревался постепенно, как паровоз, несущийся с горы, но в отличие от техники остановить его можно было не силой, а долей здорового оптимизма.
        - Извините, Константин Михайлович, я был не прав, исправлюсь,- бодро отрапортовал Лямзин.
        - То-то же,- смягчился Плановой и отхлебнул чаю так шумно, что в трубке хрюкнуло. - Мне, вишь, вон даже чайку попить спокойно не дают, а тебя где-то нелегкая носит. Значит, так, сейчас едешь срочно ко мне. Не задерживаясь нигде, проходи сразу в мой кабинет, тебя тут один товарищ ждет. Потом поедешь с ним, у него на стройке произошло убийство.
        - Прям так сразу и убийство? Может, все-таки несчастный случай?- с надеждой спросил Лямзин.
        - Не спорь со старшими. Убийство. Если только, конечно, ты не знаком с людьми, которые способны арбалетную стрелу себе добровольно в глаз воткнуть.
        Лямзин помолчал.
        - Вот даже как. Вообще-то из арбалета в глаз самому себе попасть трудно.
        - Да, и еще личная просьба. Хозяин стройки, предприниматель Андрей Тамбовцев - мой близкий друг. А ему крайне не хочется излишней шумихи вокруг его объекта и самой его персоны. Хотя понятно, совершенно избежать огласки не получится, слухи уже начали расползаться по окрестностям, но главное, чтобы в газеты не попало. Раздуют так, что потом концов не найдешь, кто прав, а кто виноват. Попробуй отмойся. Твоя задача - постараться свести суету вокруг Андрея к минимуму и провести расследование в сжатые сроки. Главное, что хотелось бы исключить - это распри на национальной и религиозной почве внутри коллектива, потом проверишь версию скинхедов, и если все будет тихо, можно считать, половину своей работы ты сделал. Ну да что я тебе говорю, ты и сам все знаешь.
        - Так убитый - нерусский?
        - Нет. Подробнее тебе все мой товарищ расскажет - кто, чего, откуда и как тут очутился. Ну, давай, подъезжай.
        Лямзин тоскливо оглянулся на кофейню, жалея, что занялся фотографированием вместо того, чтобы отдохнуть в прохладе и выпить кофе, но тратить время на удовольствие не решился. Вдруг официант особый попадется. Из тех копуш, которые несут заказ полчаса, но стоит отчаявшемуся клиенту встать и направиться к выходу, как его перехватывают у самой двери. Он сует вам в руки чашку обжигающего кофе, приветливо улыбаясь и рассыпаясь в извинениях, а ты, расплатившись и торопливо сделав глоток, понимаешь, что пить нет никакой возможности и ждать, пока кофе остынет,- тоже. И остается только плюнуть разочарованно в чашку и бежать по своим делам, злясь на неповоротливого официанта, а заодно и на себя, что бездарно потерял свободные минуты.
        В кабинете у Планового сидел высокий светловолосый мужчина и грустно пил чай. На вошедшего Лямзина он посмотрел с тоской и надеждой.
        - Знакомьтесь,- представил их друг другу Плановой.- Подполковник Эдуард Петрович Лямзин, практически моя правая рука. Мой друг - Андрей Тамбовцев. Надеюсь, вы останетесь довольны друг другом.
        Лямзин осторожно покосился на чайник:
        - Чаю можно попить?
        - Минералки выпей, и вперед. Нечего было по городу в рабочее время болтаться, голубей гонять. Вечно тебя не дождешься.
        - Вот так всегда. Трудно работать с ясновидящим начальником: все знает.
        Плановой сбил со стола щелчком жука-бронзовку, проследил взглядом за обиженно взмывшим к потолку насекомым и поморщился. С утра от жары раскалывалась голова, и вторая принятая таблетка не помогла.
        - Иди уже. Остряк.
        Получив доброе напутствие в спину, Лямзин вышел. Машина Тамбовцева раскалилась на солнце, и первые минуты в ней было нечем дышать. Потом, когда температура немного опустилась и по сравнению с уличной жарой в салоне даже стало комфортно, подполковник задал вопрос.
        - Давайте подробнее,- сказал он,- рассказывайте все, что знаете о потерпевшем. Кто он, как у вас очутился, чем занимался, с кем дружил.
        - С кем дружил - не знаю,- поворачивая на светофоре и внимательно глядя на дорогу, ответил Тамбовцев.- Я его вообще пару раз всего видел, да и то мельком. Юсуф у меня на стройке работал ночным сторожем. Я обычно приезжаю утром, когда он уже спит. Спал,- поправился он.- Примерно к обеду просыпался и помогал рабочим на стройке. Неквалифицированную работу выполнял - раствор поднести, кирпичи. Да вам все лучше меня Тимофеич расскажет, мой прораб. Я полностью кадровые вопросы ему доверил, мне как-то не с руки вмешиваться в них.
        По тротуару шла девушка в легком белом платье, и Лямзин невольно проводил ее взглядом, в первое мгновение приняв за Александру.
        - Ладно, хорошо. Тогда мне обязательно нужно с вашим прорабом поговорить. Он будет сейчас на стройке?
        - Конечно. Он уже ждет. Я звонил.
        Тамбовцев посигналил неумело перестраивающемуся в левый ряд желтому автомобилю, обогнал его и покатил дальше, набирая скорость.
        - У нас места там красивые, зеленые. Деньги были - надумал дом отдыха построить. Начал строительство четыре года назад, сначала оно бурно пошло, а потом бац - и кризис. Вот только сейчас выбираться из долгов начал, настолько финансовые дела плохи были. Если бы не эти проблемы, я уже закончил бы строить. И смерть на стройке - что вилы в бок. Сейчас шумиха поднимется, и вместо стабильной работы начнется суета.
        Он нахмурился и помрачнел.
        - Андрей, а каков национальный состав вашей строительной бригады, вы в курсе? Не могли ли действительно возникнуть распри на национальной почве?
        Тамбовцев задумался. Лоб у него от напряжения сморщился в гармошку, а между бровями пролегла глубокая борозда. Некоторое время он напряженно всматривался в дорогу, словно забыв про вопрос, а потом медленно произнес:
        - Нет, вряд ли. Мне так не кажется. Но полностью этого исключить не могу.
        - Так вы не ответили, какой состав?
        - Я вот что скажу: мне бы очень хотелось, чтобы шумихи вокруг моей стройки не было. Не дай бог, журналюги пронюхают, и начнется - национализм, скинхеды, расовая рознь. Так оно или не так, выяснится позже, а трепать нервы будут упорно и долго. Мне этот хоровод вокруг моего имени ни к чему. А состав рабочих, да, пестрый. Все есть: и русские, и украинцы, и два казаха, и таджик. Юсуф, правда, откуда-то с Кавказа, точнее не знаю. У Тимофеича спросите. Но мирно все всегда было, никаких скандалов. С чего бы им с ночным сторожем воевать?
        - Ладно, посмотрим,- нахмурился Лямзин, и Тамбовцев заметно напрягся.
        То, что Андрей достаточно точно назвал национальность рабочих, не вязалось с его же предыдущим утверждением, будто всем занимается только прораб. «Выходит, раз он потрудился узнать, кто именно работает на его стройке, то этому была причина. И теперь он просто пытается ее скрыть»,- думал Лямзин.
        Тем временем автомобиль подъехал к живописному месту на краю Москвы и покатил по изрядно разбитой дороге.
        - Хорошо тут у вас,- озираясь по сторонам, сказал Лямзин.- Пруд рядом, ребятишки купаются, березовая рощица прохладой манит. В такую жару просто идиллией кажется. Даже не верится, что я здесь только потому, что там, за высоким серым забором, лежит труп. Эх, сюда бы к вам с удочкой приехать, а не убийство расследовать да улики искать.
        - Так в чем же дело,- заулыбался, расслабившись, хозяин,- приезжайте, приглашаю. Вот достроим скоро, и давайте, на новоселье к нам вместе с женой.
        - Я не женат. За приглашение спасибо, даст бог, соберусь как-нибудь. Ограждение какое у вас… капитальное. Мышь не проскочит. По всему периметру так?
        Андрей пожал плечами.
        - Не знаю. Признаться, давно по территории не ходил, может, выломали где. Но было, да, по всей.
        - Ага. Ну ладно, надо с вашим прорабом потолковать, сдается мне, он много чего интересного знает. Да и с рабочими не мешает переговорить.
        Тамбовцев остановил машину под тенью раскидистого дерева и, выйдя, убедился, что она вскоре не окажется под палящим солнцем.
        - Конечно, пойдемте, товарищ подполковник.
        Он открыл калитку и, пропустив вперед себя Лямзина, вошел сам. Почти вся территория стройки находилась под палящим солнцем, и только с левой стороны к вагону крепился легкий летний навес. Под ним стояли и сидели рабочие, на лицах которых не было никакого траура. Скорее удовольствие от вынужденного прогула.
        Начальник местного уголовного розыска майор Казаков стоял рядом с судмедэкспертом, осматривавшим труп, и что-то быстро писал. Когда Лямзин подошел к нему, он поднял голову и приветливо кивнул.
        - Здравствуйте, Эдуард Петрович. Мне уже звонили из управления, сообщили, что вы должны подъехать,- сказал он.
        Подполковник коротко взглянул на труп и снова повернулся к Казакову:
        - Прораба опросили, нет? Я переговорю с ним сам, затем пусть кто-нибудь из оперов запишет его показания.
        Прорабом оказался невысокий коренастый человек с продубленной ветрами, коричневой от загара кожей. Он смотрел прямо, не отводя глаз, и Лямзин поразился, какими яркими и юными они казались на его немолодом морщинистом лице. В ответ на приветствие он степенно и с достоинством кивнул.
        - Вот, знакомьтесь, это наш прораб, Василий Тимофеевич,- представил его Тамбовцев.- Беседуйте, а я вас пока оставлю.
        Он быстрыми шагами удалился за территорию стройки, словно хотел поскорее оказаться подальше и от людей, собравшихся здесь, и от оскверненного преступлением места. Выражение лица у него при этом было такое, словно, будь его воля, он бы здесь больше не появился. Да и недостроенный дом отдыха продал бы, только бы ничего не напоминало о произошедшим накануне ночью. Лямзин его хорошо понимал. Как бы то ни было, но землю, на которой строит дом, человек считает своей, и то, что там происходит, воспринимает как личную трагедию.
        Если банальная кража порой вводит людей в такое состояние, что они, не контролируя себя, рыдают, цепляются за стражей порядка руками, умоляя поскорее найти похищенное, то что уж говорить об убийстве.
        Эдуард проводил Тамбовцева взглядом и повернулся к прорабу:
        - Не могли бы вы, Василий Тимофеевич, рассказать мне историю появления у вас на стройке человека, погибшего сегодня ночью? Кто его нанял, когда и при каких обстоятельствах.
        Прораб невольно оглянулся на лежащее в стороне тело, и по лицу его пробежала мгновенная тень. Что-то смущало его, нечто такое, о чем ему не очень хотелось говорить. Лямзин в это время молча изучал его, не торопя, давая успокоиться и свыкнуться с мыслью, что рассказывать все-таки придется. Молчал Тимофеич довольно долго. Он достал папиросу из портсигара и крутил ее в руках, разминая. Потом, видимо решившись, быстрым движением зажег огонь и, прикурив, сказал:
        - Ладно, расскажу. Есть у меня товарищ, Слава Казанов. С армейских лет дружим с ним. Как-то раз, примерно месяца два назад, он позвонил мне и обратился с просьбой. Возьми, говорит, к себе на работу моего старого друга. Юре тяжело сейчас, он от жены ушел, а жить, значит, негде. А у тебя, говорит, есть вагончик для рабочих, и он мог бы там ночевать. Не дай ему пропасть. Я согласился, даже проверять не стал.
        - Казанов как-то объяснил уход от жены его друга? Что там произошло?
        - Да загуляла, сказал. А у меня на тот момент как раз ночной сторож уволился, срочно человек нужен был.
        - Казанов это знал?
        - Конечно. Я сам ему рассказал. Ну я и взял этого Юсуфа сторожем работать. Договорились, что будет в вагончике жить, пока квартиру не найдет. Да, еще: он всем представлялся как Юра, я позже узнал, что он Юсуф.
        - Это я уже понял.
        - Надо сказать, как к работнику у меня к нему нареканий никаких не было. Безотказный. Кроме того что по ночам сторожил, он еще и днем, как проснется, всякую неквалифицированную работу выполнял. В общем, работящим был.
        - Что-нибудь подозрительное замечали за ним?
        Прораб задумался, потом медленно покачал головой:
        - Нет. Кроме того что он сиднем сидел на стройке и никуда не выходил. Как-то странно для меня это. Все обычно рвутся в центр Москвы съездить, по магазинам походить. Особенно когда зарплату получают. Даже отпрашиваются порой, уговаривают, если отгул не даю. А этот - нет. Он и за ограду старался без особой нужды не выходить. Сначала я думал, что у него с деньгами туго, оттого и не ходит никуда. Но нет. Получив зарплату, он все равно дальше соседнего ларька не ушел. Накупил там сигарет, лапши в пакетах да чая. В какой-то момент я даже решил, что он кого-то боится и скрывается. Но, поразмыслив, понял, что такого не может быть. Не мог же мне Славка невесть кого подсунуть и даже не предупредить?! Но на всякий случай я к нему с расспросами подступил. Кого, говорю, ты ко мне работать устроил? Прячется он или что?
        - Когда это было?
        - Дней десять-двенадцать назад, точно не помню. А, вспомнил! Матч футбольный по телевизору шел, я еще от него Славку оторвал, и он злился немного. Да. Ровно две недели назад это было. А друг - заядлый болельщик, поэтому, чтоб скорее от меня избавиться, быстро и выложил все. Оказывается, сам он этого Юру-Юсуфа не знал, а позвонил мне по просьбе своего давнего приятеля. Тот ему тоже по телефону просьбу изложил. Когда он имя его назвал, оказалось, что я с тем товарищем хоть и не очень близко, но знаком. Поэтому, не откладывая в долгий ящик, я нашел его телефон и позвонил. И тут выяснилась одна прелюбопытная деталь. Он тоже с Юсуфом лично не был знаком! Да, вот такой пердюмонокль. Получилось так, что пришел к нему наш Юра-Юсуф с запиской от их якобы общего друга, в которой была просьба помочь ему в трудной ситуации. А проверить было нельзя - тот друг уехал в геологоразведочную экспедицию и до сих пор не вернулся. Он если уезжает, то обычно отсутствует несколько месяцев. Выслушал я это, и очень мне все не понравилось. В общем, не буду рассказывать как, но я хотя и с трудом, но на этого товарища вышел.
Да, еще. Если это важно, то человек этот - геолог, родом из Нальчика. Короче, я дозвонился и сквозь треск и шум разрядов в трубке успел услышать, что лично он нашего Юру-Юсуфа знал, но вот с запиской его ни к кому не посылал.
        - Вот как! Хорошие сыщицкие способности у вас, не всем такое дано. И что же было дальше?
        Папироса у Тимофеича догорела, и он прикурил от нее новую. Жадно затянулся, немного помолчал и продолжил:
        - А дальше я честно обо всем нашему Юре-Юсуфу рассказал. И предупредил его: больше ждать не буду. Или, говорю, документы приноси, или увольняйся,- он смущенно кашлянул.- Да, я его без документов на работу взял. Он мне сказал, что украли их у него, но он все скоро восстановит, только нужно немного подождать. А так как друг просил за него, ручался, то я и пошел на уступки. Выходит, что зря. Но откуда же я знал…
        Тимофеич часто-часто заморгал, и глаза его увлажнились. Дома у него больная жена, двое детей и новорожденный внук, а зарабатывает сейчас он на всех один. И если его уволят или оштрафуют, им придется туго. Но сказать это оперу он не посмел - не позволяла гордость. Да и мысль, что вряд ли его проблемы кому-то интересны, не давала открыть рот. Он украдкой сморгнул слезу и, глядя в землю, тяжело вздохнул.
        - Итак, вы поговорили с Юсуфом, но он не ушел. Как думаете, почему?- спросил Лямзин.
        - Он попросил две недели. Я, говорит, тогда все, что нужно, принесу. «Не дай,- говорит,- мне, как собаке подзаборной, на вокзалах ночевать». Ладно, думаю, пусть живет. Вы меня поймите,- неожиданно горячо воскликнул прораб,- он работник-то хороший! Не за что мне было его выгонять. Да и чисто по-человечески: ну, живет и живет. Ничего же не делает худого.
        Он замолчал, переживая.
        - Я в миграционную службу сообщать не собираюсь, у меня другая юрисдикция,- успокоил его Лямзин.- Дальше-то что было? Ведь что-то потом случилось, не так ли?
        - Да. Спустя дня три после того разговора Юсуф внезапно рванул в город. Не было его целый день, вернулся он под вечер мрачный и злой. Стоял у кирпичей, курил да названивал кому-то. Что-то на своем гортанном языке кричал, ругался, рукой свободной махал, будто рубил дрова. Мне даже показалось - угрожал, но я могу ошибаться. Потом подошел ко мне и говорит: все нормально, документы скоро будут. Я и успокоился, не стал уточнять, что и как.
        - Понятно. Спасибо за информацию. Пожалуй, я пойду, осмотрю тело.
        Подполковник прошел к тому месту, где лежал труп, и присел рядом, разглядывая его. Нескладное тощее тело, жилистые руки с прокуренными желтыми пальцами, черные, в мелких завитках волосы с сильной проседью, крупный хищный нос и щербатый, с редко посаженными зубами рот. Стрела вошла глубоко и торчала из глазницы почти под прямым углом. Лямзин склонился ниже и всмотрелся в нее.
        - Та-ак, интересно,- задумчиво протянул он.
        Чуть ближе к острию виднелась часть какой-то надписи: круглая буква «а», и на конце латинское «tia». Об остальных буквах можно было только догадываться - их закрывали кровавые кляксы.
        - Вытащить пытались?- спросил он у приблизившегося к нему Казакова.
        - Бесполезно,- хрипловато ответил тот,- после того, как криминалист разрешил, я уже пробовал. Без инструментов специальных не достать, так прочно застряла в кости.
        - Судмедэксперт осматривал уже? Что сказал?
        - Говорит, стрела вошла очень глубоко. Настолько, что пробила кость и пронзила мозг. Смерть, естественно, наступила мгновенно.
        - Вы обратили внимание, на ней что-то написано,- Лямзин указал на буквы,- и мне нужно это внимательно рассмотреть.
        Казаков присел на корточки и вгляделся.
        - Действительно, что-то написано. А может, это штамп производителя? Тогда нам эта информация мало что даст.
        - Да нет же, нет. Вот здесь, смотрите внимательно. Похоже, буквы выгравированы или каким-то другим способом нанесены. К сожалению, плохо видно, везде кровь. Но это обязательно надо выяснить и зафиксировать в протоколе.
        - Хорошо.- Казаков с готовностью встал.
        Вдруг в группе рабочих, собравшихся в дальнем углу площадки около забора, раздался громкий смех.
        Лямзин быстро обернулся:
        - Похоже, коллеги убитого не слишком-то опечалены его смертью.
        - Так и есть. Они говорят, что толком-то и не знали его. Нелюдимый, молчун, выполнял, как робот, свою работу и ни с кем за это время не то что не сдружился, даже близко к себе не подпустил. На все вопросы давал односложные ответы. Скажет
«да» или «нет» и тут же в сторону отойдет, чтоб еще чего не спросили. Ну люди и оставили попытки сдружиться с ним.
        - А вы не спрашивали, может, в гости кто-нибудь приходил к нему, не видели ли его случайно с кем?
        - Вроде бы нет. С женщинами не встречался, друзей не имел. Я с каждым подолгу разговаривал, подробно расспрашивал про их житье-бытье да работу здесь, и вот какой всплыл факт…
        - Да?- Лямзин напрягся, как охотничья собака, почуявшая дичь.
        - Так вот, Юсуф был очень неравнодушен к картам.
        - В подкидного дурака играл?- нарочито небрежно спросил Лямзин.
        Казаков подбросил на руке монетку с просверленной посередине дыркой, ловко ее поймал и, прищурив левый глаз, поглядел через нее на свет.
        - Нет, похоже, все серьезней. Там у них в вагончике телевизор стоит. Так вот, как-то раз после работы все день рождения одного из каменщиков отмечали. Хотели какую-нибудь программу веселую найти, типа юмористического шоу, начали каналы переключать и случайно попали на чемпионат мира по покеру. Так, говорят, этот Юсуф-Юра аж затрясся, как увидел. Пульт выхватил и так и не дал никому больше канал переключить. Словно ненормальный, в экран уставился и стоял, пока передача не закончилась. Да, и еще чисто мое мнение - недолюбливали его здесь. Ладно, пойду, поручу кому-нибудь инструмент принести, попробуем стрелу достать.
        Солнце пекло нещадно, и было так душно, что казалось, еще чуть-чуть - и вовсе нечем будет дышать. Между лопатками противно побежала струйка пота, лицо взмокло, и Лямзин, достав платок, вытер лоб.
        Сунув платок обратно в карман, он оглянулся на лежащий в тени труп Юсуфа и с гадливостью подумал, что еще немного - и его облепят полчища мух.
        - Вот, значит, как,- задумчиво пробормотал Эдик.- Игрок. Ну что ж, надо будет проверить, не задолжал ли ты кому денег, голубь сизый.
        Он посмотрел, куда запропастился Казаков, и, не заметив его во дворе, двинулся вдоль ограды. Где-то должен быть лаз, через который преступник наблюдал за Юсуфом и выстрелил затем в него. Но добротный, крытый шифером забор оказался безукоризненным. Лямзин прошел участок, откуда предположительно был сделан выстрел, два раза, но ничего так и не заметил. Потом снова вернулся и начал простукивать шифер шаг за шагом, ощупывая его и пытаясь подвинуть. Вдруг один из листов поддался и отъехал в сторону.
        - Так, так, так,- пробормотал Лямзин, просовывая туда голову и оглядывая землю под забором.
        Он быстро пересек двор, вышел за калитку и, обогнув площадку по периметру, направился к тому месту, где, скорее всего, и устроил засаду преступник.
        Там действительно оказалась примята жухлая трава, вытоптанная на пятачке размером примерно с метр. Видно, убийца ждал долго, переминаясь с ноги на ногу и кружась на месте, чтобы не заснуть. И ничего больше. Ни окурков сигарет, ни других следов. Да, при такой засухе глупо было ждать каких-либо отметин. Но все-таки хотелось хоть какую-то зацепку найти.
        Лямзин разочарованно направился обратно на стройплощадку, как вдруг в кармане у него зазвонил телефон.
        - Слушаю,- рявкнул он не слишком вежливо и не глядя на дисплей, все равно солнце светило так ярко, что разглядеть буквы или цифры было сложно, разве только прикрыв экран ладонью.
        И тут же пожалел об этом, потому что трубка нежно пропела голосом Александры:
        - Эдуард Петрович, как поживаете? Вспоминали меня добрым словом? Признайтесь, желали, чтоб островные аборигены меня на завтрак съели?
        - Да что вы, господь с вами,- почему-то испугался Лямзин. Вероятно, богатая фантазия сразу нарисовала ему мрачную картину пленения Александры дикарями.- И не думал даже.
        - Не ду-у-мали,- разочарованно протянула Александра.- А я вот надеялась, что вы по мне скучали. Потому что сама часто вспоминала вас.
        - Я не то хотел сказать… То есть…
        Руки противно вспотели, и он с изумлением обнаружил, что снова нервничает как мальчишка и совершенно по-детски боится, что она бросит трубку, так и недослушав его.
        Но Александра и не думала прерывать разговор. Весело засмеявшись, она с очаровательной простотой призналась, что с удовольствием вспоминает их совместное расследование - да-да, она так и сказала: совместное!- из чего Лямзин в очередной раз сделал вывод, что скромности ей не занимать. А потом заявила: ей срочно нужно встретиться с ним. У нее к нему чрезвычайно важное дело.
        Он даже не сразу понял, как так получилось, что он позволил ей приехать на место происшествия и даже подробно рассказал, как добраться. Действовал словно в тумане и очнулся только тогда, когда она весело прощебетала:
        - Уже еду!- и прервала звонок.
        Несколько секунд Лямзин стоял, глупо улыбаясь летнему жаркому небу, похожему на раскаленную добела сковородку, потом спохватился, услышав, как его зовет Казаков, разыскивая на территории, и быстрым шагом вошел в ворота.
        Майор держал в руках стрелу, извлеченную криминалистом из черепа трупа, и сразу заговорил, показывая на буквы пальцем:
        - Вы правы, Эдуард Петрович, тут действительно есть слово, написанное вручную. Криминалист говорит, что стрела, похоже, была покрыта лаком, буквы пытались процарапать, а потом выжечь кислотой. Но, видно, делали это неумело, острие зубила соскальзывало, оставляя царапины, и оттого буквы не очень четкие. Но все-таки слово разглядеть можно.
        - Avaritia,- прочел Лямзин.- Латынь? И что бы все это значило?
        Он сосредоточенно сдвинул брови и задумался, вспоминая. Слово определенно было знакомым.
        - Алчность,- проходя мимо, кинул судмедэксперт.- Это действительно латынь. И слово означает один из семи смертных грехов, если мне не изменяет память.
        Лицо у Лямзина вытянулось. Только он успокоился, решив, что варианты с национальной рознью и скинхедами в этом убийстве ни при чем, как появилась новая напасть. Кто-то решил поиграть в семь смертных грехов.
        - Может быть, это совсем не то,- ворвался в его раздумья голос майора Казакова.
        - Что - «не то»?- нервно дернулся Эдуард, не любивший, когда кто-то «влезал» в его мысли. Иногда иллюзия была настолько полной, что он даже вздрагивал, припоминая, не сказал ли чего вслух.- Не один из семи смертных грехов?
        - Да. То есть нет. Я хотел сказать, что, может, слово неправильно прочитали: там же все-таки плохо видно.
        Лямзин с недоверием уставился на стрелу. Разумеется, он уверен, что не ошибся. Но в то же время буквы действительно были не слишком четкие, будто написаны нетвердой рукой. Пишущий или был неопытен и делал это впервые, или слишком стар, и у него дрожали руки.
        Но этот вариант он отмел сразу. Трудно представить себе старика с трясущимися руками, который разгуливает по окраине города ночью с арбалетом в руках, а потом вдруг убивает человека выстрелом в глаз. Конечно, бывают такие нелепые попадания, которые, если даже захочешь, ни за что не повторишь, это был явно не тот случай.
        Глава 3
        Тайна имени Руслан
        Александра приехала, когда Лямзин почти закончил опрос свидетелей. Он совершенно забыл, с кем имеет дело, и потому весьма опрометчиво попросил ее подождать, пока он освободится. Естественно, когда он освободился, ни в машине, ни рядом с нею Александры не оказалось, а нашел он ее в вагончике у рабочих, где она эмоционально спорила с ними на тему, весьма далекую от строительной,- речь шла о филологии. Точнее, об одной ее стороне - этимологии имен. А началось все с того, что кто-то из рабочих сказал, будто бы Руслан нерусское имя.
        Лямзин ухватил ее за руку и, во все стороны улыбаясь и извиняясь за подругу, утянул ее оттуда. Сделано это было, по ее мнению, очень не вовремя: во-первых, она не успела договорить, а во-вторых, ее чувство мести осталось неудовлетворенным. В результате ее гнев обрушился на его голову.
        - Какого дьявола вы меня тянете, будто щенка на веревке?- громко возмущалась она, пока они шли к машине, и старательно выдергивала из его цепких пальцев руку.
        Щеки ее раскраснелись, глаза блестели гневом, она то и дело порывалась вернуться в вагончик и договорить все, что не успела. Удержав ее в очередной раз, когда она повернулась идти, чтобы выложить новый, пришедший ей в голову неопровержимый аргумент, Лямзин деликатно, но твердо впихнул ее в машину, на сиденье рядом с водительским.
        - В таком состоянии вам за руль садиться нельзя, вести буду я,- сказал он.
        - Почему нельзя, куда вы меня собираетесь везти?- вскипела Александра, которая никак не могла отойти от пыла спора.
        - Очень есть хочется,- умиротворяюще произнес Лямзин, поднимая руки вверх, будто сдаваясь.- Предлагаю посидеть в тихом уютном местечке здесь неподалеку и поесть мидий в чесночном соусе. Или сациви из курицы. Или плов из барашка. Ах, какой там подают плов! С зирой, барбарисом и сочными нежными кусками мяса. Рекомендую. Настоящий узбекский плов!
        Александра от неожиданности замолчала и широко распахнула глаза. Потом голодно сглотнула слюну и жалобно произнесла:
        - Ой, я с утра ничего не ела и только сейчас об этом вспомнила. Ну вот зачем вы мне все это перечислили! Я теперь так есть хочу, что просто умру.
        - Я вас спасу, прекрасная незнакомка,- спародировал он плохую театральную игру, заводя мотор, и продолжил уже нормальным тоном: - Кстати, здесь недалеко ехать, так что преставиться не успеете. Рассказывайте-ка лучше, чем вас рабочий класс обидел.
        Она недовольно покосилась на него.
        - Все бы вам подшучивать. Тут, понимаешь ли, моя честь задета.
        - Ваша? Да я их!!!- он шутливо погрозил кулаком в пространство.
        Но Александра уже успокоилась и потому сразу включилась в игру.
        - Берите выше,- заговорщицки понизила она голос,- всей земли русской! Представляете, они вздумали утверждать, что Руслан - абсолютно мусульманское имя.
        - Ну да, любят мусульмане это имя, точно.
        - А я французский луковый суп люблю, и что? Он от этого станет русским?
        - Может, вы француженка, но скрываете это?- с сомнением посмотрел на нее Лямзин.
        - Вот вы шутите, а я серьезно! Я этим вопросом интересовалась.
        - Супом?
        - Именем!
        - С чего бы это? Вы ж балерина, а не филолог.
        - Зато у меня мама - учитель литературы. И вообще, я что, по-вашему, русским языком интересоваться права не имею? Сторонники мусульманского происхождения имени уверяют, будто оно происходит от тюркско-иранского Арслан, что означает лев. Хорошо, допустим. Но каким образом слог «ар» заменяется на «ру» и зачем? Впрочем, это, вероятно, кажется им несущественной деталью. Следуя их логике, всех Марин, Карин, Дарин стоит считать тезками. Но нет же, такое и в голову никому не приходит! Почему же тогда это происходит с именем Руслан?
        - Да, действительно?
        - А я объясню,- продолжала горячиться она.- Кому-то очень нужно, чтобы у Пушкина былинный русский богатырь Руслан носил мусульманское имя. Отсюда и притянутое за уши Арслан.
        - Да ну, сущая ерунда: Ру-слан - Ар-слан, буква сюда - буква туда. Кто ж их считает?
        Александра с подозрением покосилась на него.
        - Так. Вы на чьей стороне?
        - На вашей, разумеется. Мне этимология имени Руслан тоже кажется сомнительной.
        - А-а,- она заметно успокоилась и продолжила уже без особой горячности: - Так вот, существует простое и единственно верное объяснение тому, отчего Пушкин дал такое имя своему богатырю: «Рус» на старорусском означает русский, светлый, и «ла» - это душа. «Светлая душа» - вот как расшифровывается это имя. Кстати, арабы и изобретение алгебры себе присвоили,- не к месту добавила она.
        Лямзин от неожиданности аж притормозил.
        - Как так, что вы говорите? А нас в школе учили…
        - Чему вас учили?- сварливо отозвалась Александра.- Про открытие Америки Колумбом рассказывали? Тут примерно та же история. Мухаммед Аль-Хорезми, создатель алгебры, был персом по происхождению. А после завоевания Персии арабами алгебра традиционно стала считаться арабским изобретением. Вот так бывает несправедлива судьба: великие цивилизации умирают, великие народы рассеваются по земле, а плоды их трудов молва присваивает другим…
        Лямзин внимательно смотрел на дорогу, старательно объезжая рытвины и слушая Александру, но вскоре отвлекся, и мысли его потекли в совершенно другом направлении.

«Что я имею?- думал он.- Я знаю предполагаемые имя, отчество и фамилию убитого. Если повезет и они окажутся подлинные, это даст новую информацию. Далее нужно пробить отпечатки пальцев, снятые у трупа. Если Юсуф был судим, то они окажутся в базе данных».
        - Вы меня не слушаете?- возмущенно прервала его размышления Александра.
        - Что вы, разумеется, слушаю,- торопливо заверил он, коротко на нее взглянув.
        - Так вот, продолжаю. Когда-то существовала загадочная и великая цивилизация шумеров. Они научились осушать болота, обжигать глиняные кирпичи и строить из них храмы тогда, когда во всем мире еще никто этого не делал…

«Надо будет не забыть позвонить в Нальчик, узнать, не оттуда ли наш Юсуф родом. В цепочке просящих за него первый был уроженцем Нальчика. Так что чем черт не шутит».- Он вспомнил, что Александра обижается на него, и опять бросил на нее взгляд, оторвавшись от дороги.
        - Наконец, именно шумерам принадлежит создание первой в мире письменности! А что в итоге? Цивилизация великих шумеров рухнула. Но куда же делся весь народ, не мог же он просто взять и исчезнуть с лица земли? Нет. Шумер был постепенно поглощен. Сначала аккадским царем Шаррумкеном, а потом - Вавилонской империей. Выжившие же ушли на Восток, где основали империю Тимуридов. Кстати, правители ее прославились как великие ученые и литераторы…
        - Тоже персы?- бросил заинтересованную реплику Лямзин.
        - Естественно.
        - Ага. И что же было дальше?
        - Империя Тимуридов тоже рухнула. Десятитысячная армия ушла в Индию, чтобы основать цивилизацию Великих Моголов, но и она через три века растворилась в пространстве, оставив после себя Тадж-Махал и несколько разрозненных народностей, называющих себя сегодня персы, таджики, узбеки, индусы…

«Фото Юсуфа надо будет разослать. Эх, жаль, прижизненного снимка нет! Здорово было бы получить нормальный портрет. Если он окажется жителем Кабардино-Балкарии, я запрошу копию формы номер один с фотографией».
        - Неужели вы этого не знали?- опять вторгся в его размышления голос Александры.
        - Почему же, знал. Но успешно забыл. Спасибо, что вы напомнили.
        И он широко улыбнулся, старательно скрывая, что на самом деле, кроме названий и общих фраз, он ничего не знает и не пытался узнать. Нужды не было.
        - Арабы - это кочевники,- продолжала Александра.- Народ, название которого дословно переводится как «жители пустыни». И они, надо отдать им должное, довольно быстро поглощали элементы культуры покоренных народов, о чем потом благополучно забывали историки.
        - М-да,- вздохнул Лямзин.- История - самая ненадежная наука, потому что основана на воспоминаниях очевидцев, которые вполне могут привирать. Да и документы, если они имеются, часто подделываются и фальсифицируются.
        - Вот-вот,- кивнула Александра.- А забывающий об уроках истории рискует получить по лбу от тех же грабель.
        - Александра, я начинаю вас бояться.
        - Только начинаете? Вы смелый человек. Обычно меня после таких речей обходят десятой дорогой. Да, кстати, мне эти неучи пытались еще доказать, что исконно русское имя - это Иван. Тоже мне аргумент. Они даже не подозревают, что почти все имена после крещения Руси давались или греческие, или еврейские. Подлинно же русских имен почти нет в святцах, их туда не допустили. А ведь они такие красивые, как песня,- Ратмир, Светозар, Снежана…
        - Да, красиво. Может, когда у меня будут дети, назову их такими именами. Между прочим, мы уже приехали. Вот он, ресторан. Предлагаю расслабиться и наконец с аппетитом поесть.
        Александра коснулась горящих щек ладонями и засмеялась.
        - Согласна.
        Они вышли и с наслаждением принюхались. Из небольшого окошка, расположенного под самым потолком первого этажа, доносились просто умопомрачительные запахи. Вероятно, именно там находилась кухня.
        Дворик был уютный, мощенный гладким булыжником, выложенным по кругу. В центре его располагался небольшой, выполненный в восточном стиле фонтан. Слева и справа стояли деревянные столики со скамьями под легкими навесами, но все они сейчас пустовали из-за невероятной жары.
        Эдуард открыл дверь, пропуская вперед Александру, она вошла и с удивлением огляделась. Это был небольшой полутемный зал с уютными шелковыми диванами вдоль стен и с множеством вышитых подушек на них. Столы тоже оказались необычными, должно быть, выполненными на заказ. Низкие, с восточным орнаментом, они манили ожиданием щедрых яств, которые вот-вот появятся на них.
        - Эдик, вы волшебник,- изумленно озираясь, произнесла Александра,- у меня такое чувство, что я попала в сказку. Надеюсь, это не пещера Али-Бабы и нам не придется спасаться бегством.
        - Все нормально,- успокоил ее Лямзин.
        А к ним, радушно улыбаясь и делая приветственные знаки руками, уже торопился хозяин - седовласый мужчина в пестром национальном халате, доходящем до середины икр.
        Фархад, так звали хозяина, горячо приветствовал Лямзина. Он обнял его как старого друга и рассыпался в приветствиях.
        - А вы, я вижу, здесь частый гость,- ехидно заметила Александра, как только они остались одни.- Ишь, как вокруг вас человек-то суетился.
        - Отучайтесь думать о людях сразу худшее. Лучше потом разочароваться, чем обидеть кого дурным словом и после жалеть об этом.
        - Вы это к чему?- опешила Александра.
        - К тому, что в этом человеке нет ни грамма фальши. И если бы он мог, то жизнь бы за меня отдал. Потому что когда-то я его сына от смерти спас.
        - Ой, простите.- Она густо покраснела и впервые за много лет действительно испытала чувство жгучего стыда. Александра и язвила-то по привычке, в ее кругу было не принято выставлять напоказ эмоции, да и искренность была не в чести.- Расскажите, как это было,- попросила она.
        - Да ничего особенного. Мальчика, в числе других, взяли в заложники, а я вместо него на обмен пошел. Преступник оказался психом, начал палить куда попало, и только чудом никто серьезно не пострадал. Обошлось парой легких ранений.
        - Да вы герой!
        - Не говорите ерунды.
        - Хотите сказать, что это у нас обычное явление - жизнью ради чужого ребенка рисковать?
        - Нет. Но я - понимаете?- именно я не мог поступить иначе. Мне потом бы не давала покоя совесть и невозможно было бы спокойно спать.
        - А как это произошло?
        Александра подперла щеки руками, поставив локти на стол, и приготовилась слушать.
        - Это случилось два года назад, во Внуково. Я встречал прилетавших из Австрии друзей. Самолет опаздывал, я скучал, и как-то так получилось, что из всех ожидающих разговорился только с одним человеком, мужчиной с восточными чертами лица, но европейским лоском. Сочетание, привлекающее взгляд само по себе, но когда еще и чувствуешь какое-то родство души… В общем, вскоре мы нашли множество общих тем для разговора и болтали с Фархадом, как старые друзья. Он рассказал, что давно живет в Москве, объездил всю Европу, в некоторых странах подолгу жил. Говорил, что два раза был женат и его двое сыновей погибли в Афганистане перед самым выводом оттуда наших войск. Жена недолго после того прожила - сломалась от горя. И после ее смерти он остался совсем один. Поверьте, Александра, в жизни каждого человека бывают такие периоды, когда кажется, будто больше нечего ждать от судьбы хорошего. Все уже было, все кончено, и надо только тихонько отползти в сторонку и ждать своего смертного часа. Такие мысли могут появиться у человека в любом возрасте, что-то подобное приходилось переживать и мне, но, осмелюсь
предположить, когда тебе далеко за сорок, они особенно остры. Весь нынешний социум подпитывает индивидуума в мысли - попробуйте-ка устроиться на работу, когда вам сорок и больше. Да, я отвлекся. К счастью, судьба оказалась милостива к нему и подарила спустя годы новую любовь. Фархаду было уже пятьдесят два, когда родился мальчик. Сыну только исполнилось десять лет, когда жена Фархада подала на развод и увезла его с собой в Австрию. Может быть, этому можно было помешать, но вырывать ребенка из рук матери, наносить тем самым травму сыну Фархад не решился. Из-за огромной отцовской любви Фархад не смог причинить мальчику боль. И вот два года назад ситуация разрешилась сама собой. Бывшая жена написала, что мальчик стал неуправляемым, и попросила отца забрать его к себе. Но, лично мое мнение, причина была в том, что отчим и ребенок невзлюбили друг друга. Спустя два долгих года сын впервые летел к отцу, и не погостить, а навсегда. Представляете чувства Фархада?
        - Думаю, он был рад.
        - Да он светился от счастья! Он рассказывал мне, как все это время мечтал прижать сына к груди, слезы наворачивались на его глаза. Неладное мы почувствовали, когда самолет начал кружить над аэродромом и никак не приземлялся. Вот тут-то и выяснилось, что на борту террорист, он требует освобождения брата, осужденного в России на длительный срок, и крупную сумму денег. Если требования его не будут удовлетворены, он обещал взорвать самолет. Даже у меня было состояние шока от неожиданности, а что уж говорить о Фархаде. Мне до сих пор страшно вспоминать его глаза - столько боли, растерянности перед коварством судьбы и бессильного отчаяния было в них. Мне кажется, если бы он мог, сам бы по молекулам разобрал самолет, но ребенка своего оттуда достал.
        Руководителем совместной операции ФСБ и транспортной милиции по освобождению заложников оказался мой старый приятель со времени работы в ФСБ. У меня уже был опыт работы с террористами. И когда удалось уговорить преступника на обмен одного офицера милиции на пятерых детей, я, с разрешения руководителя операции, пошел в самолет. Главным аргументом, убедившим начальство, было отсутствие у меня семьи и то, что в салоне находились мои друзья, бывшие борцы, на помощь которых я рассчитывал. К тому же они могли рассказать об обстановке, которая сложилась в салоне самолета до моего появления. В числе освобожденных детей был и сын хозяина этого замечательного ресторана. Потом у психа сдали нервы, он открыл пальбу и ранил двоих, как я уже сказал, а затем застрелился сам. Вот так все и случилось. Ничего героического.
        - А как террорист пронес оружие в самолет? Неужели это настолько просто сделать?
        - О, это отдельная история. У парня приятель оказался сотрудником аэропорта. Кажется, они снимали вместе квартиру. Я уж не знаю, что он своему другу рассказал и как объяснил, почему хочет избежать проверки багажа, но тридцативосьмилетний сотрудник пошел на должностное преступление. Он пронес черную вместительную сумку с оружием через багажное отделение и обменял на точно такую же, с которой уже прошел досмотр в секторе службы безопасности террорист. А вот взрывчатки - преступник грозился взорвать самолет - у него не оказалось. Блефовал парень. Кстати, год спустя аналогичный случай с подменой сумок произошел в США, только там дело до стрельбы все-таки не дошло.
        - Сняли кальку с происшествия в России?
        - Может, и сами додумались. Кто ж их знает?
        Александра промокнула глаза и со вздохом сказала:
        - Я бы за своих детей тоже самолет на клочки разнесла. Представляю, что бедный отец пережил.
        Она встала и, старательно скрывая слезы, которые все-таки потекли по щекам, отправилась в туалетную комнату. Когда она вернулась, на столе уже, благоухая пряными приправами, стояла часть блюд.
        - Какое царское великолепие! А вы чего не едите? Ждете меня?- спросила она.
        - Разумеется. Начните вот с этого салата, рекомендую.- Эдуард подвинул к ней пиалу.- И ассорти из солений попробуйте, и еще закуска из баклажанов - это что-то невероятное, я вас уверяю.
        - Ага, теперь я понимаю, почему вы были так недовольны тем салатиком, который мы ели в кабинете Артура,- удовлетворенно урча, простонала Александра,- вас просто избаловали вкусной пищей.
        - Кстати, я бы теперь хотел послушать вас. Я ведь почти ничего о вас не знаю,- внезапно сказал он, и Александра от неожиданности поперхнулась.
        - Да уж! Принимая во внимание вашу профессию, я, безусловно, с легкостью поверю во все! И в то, что вы обо мне ничего не знаете, и в то, что ни разу обо мне справок не навели.
        Эдуард открыл было рот, чтобы соврать, но передумал и сказал правду:
        - Ну, было, да.
        - Вот видите.
        - Да я и узнал-то совсем чуть-чуть. Самую малость…
        - То есть насчет года рождения уже можно не врать?- перебила его Александра, хитро прищурившись.
        Он смущенно засмеялся.
        - Грешен, да. Признаться, первым делом это выяснил. И был чрезвычайно удивлен, так как думал, что вы намного моложе. Лет на десять как минимум.
        - Вот уж спасибо, что сказали. Даже не знаю, радоваться вашему признанию или пойти утопиться.
        - Да бросьте. Это не комплимент, а констатация факта. Я до сих пор считал себя большим знатоком женской красоты, который под любым слоем макияжа и невзирая на усилия пластических хирургов узнает возраст дамы. Но с вами я промахнулся. Ей-богу, был уверен, что вам двадцать два, двадцать три, ну, максимум - двадцать пять!
        Александра внезапно почувствовала себя задетой, и, хотя постаралась скрыть это, ответ ее все равно был довольно эмоциональным.
        - Да, вот так вам не повезло,- вспылила она.- Вместо интрижки с юной прелестницей нарвались на меня!
        Она с вызовом взглянула на него, но лицо ее тут же приняло обескураженное выражение. А все потому, что Лямзин совершенно неприличным образом расхохотался.
        - Вы смеетесь? И что же вам кажется смешным?- спросила она.
        - Александра, какой же вы еще ребенок,- он вытер выступившие на глазах слезы.- На самом деле мне страшно нравится все в вас. И умная, и красивая, и уверенная в себе. Я, признаться, очень боялся, что нашему общению помешает разница в возрасте. Знаете, иногда так случается, что после пары встреч просто не о чем с девушкой говорить.
        - Эх, Эдик, Эдик,- покачала головой она,- что ж вы, мужчины, все норовите штампами мыслить? Если молодая и блондинка - так уже и не о чем поговорить?!
        - Я вовсе не это хотел сказать,- отрицательно мотнул головой он, старательно вылавливая из салата малосольный грибок,- просто у меня уже был неудачный опыт. А я, признаться, болтун еще тот. Мне с женщиной нужно общий язык найти и поговорить всласть. Не люблю, когда скучно.
        - Ладно, пусть так.
        - Вы обещали рассказать о себе.
        - Хорошо, но коротко.- Он сделал предостерегающий жест рукой, собираясь возразить, что хотел бы узнать как можно больше, но она не дала ему ничего сказать: - Очень коротко, а то ничего не скажу.
        - Согласен,- смиренно сказал он.
        - Родилась я в Москве, но уже в возрасте нескольких месяцев очутилась в Бронницах. Отец нашел работу на местном ювелирном заводе и перевез всю семью, включая меня и моего старшего брата Виктора. Почему у него не было работы на тот момент в Москве, я не знаю, меня в это не посвящали. Но сдается мне, у него случился какой-то конфликт. Мать, которая ранее сидела со мной и братом дома, пошла в школу преподавать литературу. Думаю, намеренно погрузилась по уши в работу, чтобы заглушить тоску по столичной жизни. Ей было скучно в Бронницах, она часто раздражалась, и нам с братом - он на пять лет старше меня - тогда доставалось «на орехи». Отец, наоборот, был всем доволен, всегда улыбался. Он любил и баловал меня, чего, кстати, не могу сказать о брате - к нему он был суров.
        - Вы обижены на мать,- констатировал Лямзин.
        Александра коротко взглянула на него, но возражать не стала и продолжила рассказ:
        - Я из той, домосковской, жизни почти ничего не помню, кроме, пожалуй, пустыря, где гоняла с мальчишками в футбол. Почему-то с девочками у меня отношения не складывались, я дружила только с мальчиками.
        Лямзин хотел вставить, что ничего удивительного: это результат внутреннего конфликта с матерью, но не решился и сказал:
        - А история с зонтиком, помните, вы мне как-то ее рассказывали. Это где произошло?
        Александра засмеялась:
        - Надо же, а вы не забыли! Это было на отдыхе на Азовском море, мне тогда всего шесть лет исполнилось. Я уже говорила, что в детстве дружила только с мальчишками, и там, куда мы приехали, тоже сразу обросла лучшими друзьями. И вот как-то раз в чью-то светлую голову - не мою - пришла идея спрыгнуть с горы. Точнее, с обрыва. На право прыгать первым мы тянули жребий. Выпало мне. Я открыла зонтик и храбро сиганула вниз. М-да…- она помолчала.- В общем, там довольно высоко было, метров пятнадцать-двадцать. Зонтик сразу сложился, и я полетела камнем… Как не разбилась насмерть - не знаю. Мальчишки едва увидели, что произошло, как тут же разбежались по домам. К счастью, кто-то из взрослых заподозрил неладное, заметил по их испуганным физиономиям. Меня обнаружили, вызвали неотложку, и очнулась я уже в больнице.- Она замолчала, вспоминая и задумчиво глядя вдаль затуманенным взором. Потом грустно и тепло улыбнулась.- Открываю глаза, а папа надо мной сидит. Плачет. Помню, я его еще успокаивала: «Папочка, ну что ты, вот же я! Я здесь, я жива!» Не знаю, почему именно такими словами. Наверное, я чувствовала, как
он боится меня потерять. Ему ужасно хотелось схватить меня на руки и прижать к себе, я это тоже чувствовала, но он боялся причинить мне боль. И только гладил и гладил мою руку и нежно так смотрел…
        - Он вас очень любил.
        - Да.- Она отвернулась, стараясь скрыть слезы, но они потекли по щекам и закапали на платье. Тогда она, уже не скрываясь, промокнула их салфеткой и повернулась к Эдуарду.- Он… он составил завещание, оставив мне все свое имущество, а через неделю его убили какие-то маргиналы. Труп был так изуродован, что только по вещам мы смогли его опознать. Его не стало два года назад, а я все никак не могу поверить в это. Мне постояно кажется, что он где-то рядом. Вот даже сейчас. И еще - будто он оберегает меня. Я всегда была безбашенной авантюристкой, вечно влипала в разные истории. Но с тех пор меня в последний момент будто останавливает что-то. Срабатывает внутренний звонок: дзинь - стоп! Я уверена, это папа предостерегает меня. В сущности, остальные сведения обо мне не представляют интереса. Скажу только, что, когда мне исполнилось двадцать два, брат Виктор эмигрировал в Америку. Пытался и меня с собой забрать, но я уперлась и не поехала. Я тогда как раз переживала большую любовь, окончившуюся, как и все слишком бурные романы, громким пшиком. Правда, я в этом скоротечном браке успела родить своих
близнецов. Вот так «империя» отца, как он иронично свое дело называл, досталась мне.
        - Да-а,- задумчиво протянул Лямзин, который в этот момент вспомнил своего отца, ведь он так и не успел сказать, как его любил,- печально…
        Эдуард склонил голову, и перед глазами невольно побежали воспоминания о редких встречах с отцом в последние годы. Их было до обидного мало, он все был занят, все откладывал на потом. И теперь очень жалел об этом. Почувствовав, что начинает расклеиваться - а он очень в себе этого не любил, Лямзин встрепенулся и спросил:
        - Александра, я хотел узнать у вас, почему вы тогда вечером оказались на дороге одна?
        Она лукаво улыбнулась:
        - Это когда вы меня сбили? Какой вы невнимательный водитель, однако!
        - Не увиливайте.
        - Ах, да ладно, скажу,- она обреченно махнула рукой,- я в тот день рассталась со своим бойфрендом. Точнее, почти что мужем - у нас свадьба назначена была на октябрь. Но ее не будет.
        - Почему?- Лямзин поймал себя на мысли, что слышать о ее свадьбе, пусть даже и отмененной, ему неприятно. Сам тут же испугался этого и постарался принять равнодушный вид.
        - Потому что я замуж не хочу. Было какое-то помутнение, когда я вообразила, что смогу жить в браке, но, к счастью, вовремя одумалась.
        - А, ну это не причина,- сказал он, и в голосе его Александра явственно услышала разочарование.- Вы еще двадцать раз передумать успеете до октября.
        - А вам хотелось бы, чтоб я передумала?
        Она прищурилась, и в глазах ее забегали чертенята.
        Лямзин посмотрел на нее, понял, что прокололся, и поспешно, нарочито грубовато сменил тему:
        - Не представляю вас в роли бизнес-леди. Как вы все успеваете?
        - А я и не успеваю.
        - Да? И сколько же у вас магазинов?
        - Сущая ерунда, всего три.- Глаза ее откровенно смеялись.- Два в центре и третий, совсем маленький, на окраине. Даже не знаю, нравится ли мне этим заниматься. Я всегда любила музыку, танец. А пришлось с головой погрузиться в торговлю. Танцую теперь только изредка, правда, у станка стараюсь каждый день постоять, чтобы форму не терять. Да еще группу девочек веду из балетной студии. Но это единственное, что я оставила себе от прежней жизни.
        - Не получается совмещать?
        - Нет. Трудно. Чувствую, что скоро и от преподавания придется отказаться, я не имею права уделять детям внимания меньше, чем должна. А жаль. Ладно, это к делу не относится, давайте лучше я расскажу, зачем вы мне понадобились.
        - Весь внимание.- Он приготовился слушать.
        Александра открыла сумочку, достала из нее блокнот и ручку, словно была уверена, что сейчас ей придется что-то писать. Потом немного подумала, собираясь с мыслями, и начала методично рассказывать Лямзину все, что ранее успела узнать от Фаины.
        - Вот так и получилось,- закончила она.- Вора нет, но деньги украли.
        - Ясно. Похоже, это все-таки кто-то из своих. Я сейчас дам телефоны одного парня, - он быстро написал в ее блокнот номера,- сам переговорю с ним предварительно и потом вам перезвоню. И только после этого Фаина пусть ему звонит и договаривается о встрече. Он все сделает в лучшем виде.
        - О, спасибо.
        - Спасибо - это слишком мало.
        Александра вздернула бровь, и глаза ее стали колючими.
        - Вот как? И чего же вы еще хотите?
        Лямзин засмеялся.
        - Ух, какой взгляд! Мой друг через три недели проводит костюмированный старинный бал. Я туда приглашен и очень хочу, чтобы и вы поехали со мной. Будут дамы в кринолинах, гусары в мундирах, полонезы, мазурки, томные разговоры, веера и абсолютно точная атмосфера той чудесной поры.
        У Александры азартно загорелись глаза.
        - О, как здорово! Поеду заказывать себе наряд.
        - Но только после того, как мы все съедим,- и он указал на полный еды стол.
        Глава 4
        Матвей
        Время летело катастрофически быстро, будто его сжали в пружину и забыли распрямить. Александра коротко взглянула на часы, тихо ойкнула и заторопилась.
        - Куда? А десерт?- вскочил вслед за ней Лямзин.
        - Чувствую себя преступницей,- жалобно сказала она.- Я даже не думала, что так надолго задержусь. А у меня в магазине куча дел. Бедная Зина, должно быть, каждую минуту меня вспоминает «добрым» словом.
        - Александра, если вы уже опоздали, лишние четверть часа вас не спасут. Пейте свой кофе, и обязательно с пирожным. Это вкусно, уверяю вас. А потом в три секунды домчимся.
        Она села обратно, подчиняясь его натиску, и повеселела. Придвинув к себе пирожное, весело спросила:
        - Я что-то пропустила и вы успели разыскать здесь в запасниках ковер-самолет?
        - Полагаете, он тут есть?
        - Думаю, да. В этом месте должна скрываться масса невиданных сокровищ, поражающих воображение. Я чувствую это.
        Она засмеялась.
        Эдуард бросил внимательный взгляд на снующих официантов и на метрдотеля у двери и кивнул в его сторону:
        - А я-то все думаю - кого мне «главный по тарелочкам» напоминает?! Да волшебника же Мурвея из «Чао» Аматуни, он просто его копия. Поэтому если что и было, то уже
«ушло».
        Александра оценивающе посмотрела на метрдотеля и согласно кивнула:
        - Полагаете, Мурвей украл не только чертежи робота Чао, но и сокровища из пещеры Али-Бабы?
        - Все может быть, я ничему в этой жизни не удивляюсь.
        - Хорошо бы, чтоб где-нибудь здесь еще и вертолет оказался.
        - Это вы к чему?
        - К тому, что нам пора. Полетели.
        До стройки, где Лямзин должен был встретиться с Тамбовцевым, они действительно доехали очень быстро. Это один из феноменов пространства-времени: обратная дорога всегда почему-то кажется короче и заканчивается быстрее.
        Александра бодро вылетела из автомобиля и, обежав его, попыталась сесть на место водителя.
        - Подождите, мы еще не успели договориться о следующей встрече!- сказал Эдуард, уступая ей водительское кресло и пересаживаясь на заднее сиденье за ней, поленившись обойти машину и сесть рядом.
        - Так на балу и встретимся!- нарочито изумленно взмахнула ресницами Александра.
        - Нет, слишком долго ждать. У меня есть предложение, подкупающее если и не оригинальностью, то уж консерватизмом точно. А пойдемте-ка завтра в театр.- И, не дав ей опомниться и вставить хотя бы слово, скороговоркой произнес: - Антреприза. Премьера. Аншлаг. Самые известные актеры.
        Александра захлопнула рот, беспомощно моргнула и просто сказала:
        - Согласна.
        - Вот и хорошо,- облегченно вздохнул Лямзин.- Кстати, а что это вы читаете?
        Он взял с сиденья рядом с собой книгу и заинтересованно посмотрел на обложку:
        - «Технология бессмертия». Павел Солоненко. Вы это читаете?
        - Нет, просто вожу с собой,- иронично хмыкнула Александра.
        Лямзин полистал книгу и, выхватив взглядом фразу, прочел вслух:
        - «Лжец научит, как отличить ложь, и уйдет, взяв свою плату за науку. Вор облегчит нашу ношу и тоже уйдет, отягощенный ненужными нам вещами. Не имея опыта ошибок, как нам утвердиться в правильности Пути?» Хм, а в этом что-то есть. И то, что насчет вечной молодости здесь написано, тоже правда?
        - А отчего, вы полагаете, я так хорошо выгляжу?- подмигнула ему она и засмеялась. - Я вас жду завтра.
        - Хорошо, ровно в пять я приеду.
        Она быстрым движением достала визитку, написала на ее обратной стороне адрес и, подав ему, помахала на прощание рукой.
        - Ну так до встречи, оригинальный консерватор!
        Он вышел, и она, сорвавшись с места, умчалась. А Эдуард еще долго глядел ей вслед и счастливо улыбался.
        В магазине, куда так торопилась Александра, жизнь шла своим чередом. В приемной, нетерпеливо поглядывая на часы и прислушиваясь к шагам, ждала верная Зина, а в прохладном торговом зале со страхом поглядывала в окно Ася. На улице явно усиливалась жара, и думать о том, как «приятно» будет добираться в метро домой, не хотелось. Опять потекут по телу струйки пота, потом начнется приступ дурноты от духоты и запаха разгоряченных тел, и чужие прикосновения будут казаться в сто крат неприятнее, чем обычно. И что самое ужасное, вырвавшись из подземки на улицу, ты снова окунешься в горячее марево от плавящегося на солнце асфальта и поймешь - спасения нет нигде. Ася всхлипнула от жалости к себе, вспомнила, что еще надо забежать за сыном в детский сад, и совсем загрустила.
        - Мерзкая противная жара, когда же ты закончишься?- пробормотала она.
        Покупателей по-прежнему не было, и кассир Мария за своим стеклянным окошком неторопливо читала книгу. Ася со вздохом достала учебник английского, раскрыла его на заложенной странице и принялась зубрить. То ли ей способностей не хватало, то ли с учителями не повезло, но язык ей давался тяжело. Английский учила-учила, с самого детского сада, но так и осталась на уровне «читаю со словарем».
        Серебряные трубочки на двери мелодично зазвенели, и в помещение с жарким знойным воздухом ворвалась Лера. Она c порога плюхнулась на стул и, закинув ногу на ногу, тут же достала сигарету.
        - Здесь нельзя курить,- мягко сказал охранник, откладывая в сторону журнал.
        - Мне теперь все можно.- Она злорадно засмеялась и, вынув из пачки крошечную зажигалку, прикурила.
        - Сказал же - нельзя!
        Матвей встал и подскочил к Лере, намереваясь выхватить сигарету, но та ловким движением руки спрятала ее за спину.
        - Че ты дрейфишь,- она нагловато ухмыльнулась,- свалишь всю вину на меня, и всех делов. Мол, не мог девушку, как собаку, из магазина вышвырнуть. Ты ж джентльмен, ты так не сделаешь, правда? А мне теперь все позволено - я здесь больше не работаю.
        - Ну ты и гадина, не ожидал от тебя.- Матвей все-таки забрал у нее сигарету, затушил и выкинул в урну.- Решила всех утопить? А за что, скажи, пожалуйста? Ты помнишь, я тебя предупреждал: будешь так вести себя с покупателями - вылетишь с работы.
        - Как - так?- она зло прищурилась.
        - Высокомерно.
        Лера сжала губы в тонкую линию. Потом повернулась к продавщице:
        - Аська, пойдем покурим на улице, раз здесь нельзя.
        Ася отрицательно затрясла головой и жалобно заныла:
        - Лер, мне же нельзя! Извини. Да и душно там, по такой жаре вредно курить.
        - Да пошли вы все.- Лера встала и, не оглядываясь, пошла к выходу. У двери обернулась и звенящим от злости голосом выпалила: - Ненавижу!
        Она давно уже скрылась из виду, а Ася и Матвей все глядели вслед.
        - Жалко мне ее,- первым нарушил молчание охранник.- Многого она еще не знает и прилично шишек себе набьет.
        - Почему?
        - Потому что гордыня у нее есть, а вот ума нет. Было бы наоборот, она с ее энергичностью больших высот бы достигла.
        - Ну ум ладно, с ним все понятно. А гордыня-то тут при чем? Разве гордость - это плохо?
        - Ты путаешь два понятия - гордость и гордыню, дитя мое.
        - Но разве это не одно и то же?- озадаченно спросила Ася.
        - «Виновен я: гордыней обуянный, обманывал я бога и царей»,- процитировал он Пушкина.- Понимаешь, Ася? «Гордыней обуянный…» Гордость-то как раз качество положительное, потому что это нормально - уважать себя и гордиться собственными успехами. Гордыня же - это нечто запредельное, надменность, высокомерие. Один из семи смертных грехов, между прочим.
        Ася долго молчала, обдумывая, и потом робко, глядя на Матвея, с уважением спросила:
        - Послушай, почему ты такой умный и в охранники пошел? Неужели лучше работы не нашлось?
        - Гордыня довела.- Матвей глухо засмеялся.
        Ася вытаращила глаза:
        - Это как?
        - Давай, Асенька, как-нибудь в другой раз, хорошо? Мне не хочется сейчас об этом вспоминать.
        Но она затрясла головой и взмолилась:
        - Ну пожалуйста, расскажи! Я должна знать, как в жизни правильно поступать! Научи меня.
        Матвей колебался. С одной стороны, ему не хотелось ворошить прошлое: слишком многое придется рассказывать и пояснять, с другой - девушка смотрела на него с таким доверием и открытостью юности, что обмануть ее ожидания ему было неловко.
        - Ладно, слушай. Когда мне было чуть больше двадцати, я закончил военное училище. С детства мечтал о военной карьере, и вот - свершилось. До сих пор помню ощущение гордости, полета: я исполнил свою мечту! Дальше начались армейские будни. Но мне и там было грех жаловаться - довольно удачно все складывалось, я вовремя получал очередные звездочки, казалось, чего еще желать? Но мне не хватало главного - свободы.
        - Ну и что, это нормально. Что здесь особенного?
        - Да в моей истории, Асенька, вообще ничего особенного нет. Так, рядовая жизнь, как у всех. Но мы отклонились от основной темы - от гордыни. Я, собственно, почему с военного училища начал рассказ? Мне кажется, именно тогда у меня впервые появилось чувство, что я непогрешим. Слишком мне все легко давалось. Уйдя из армии, я открыл свой строительный бизнес и неплохо преуспел в нем. Обороты росли, деньги текли рекой, ну и у меня от успехов закружилась голова. Появилось чувство, что я всемогущ и мне никто не указ. С женой разошлись - она сама подала документы на развод: ей надоели мои измены. А я не стал ее удерживать. С друзьями рассорился, точнее, они тихо уходили, а я этого не замечал. Представляешь, мне в тот момент реально казалось, что мне никто не нужен! Наверное, и не был нужен… У меня все было - любимая работа, деньги, рестораны, вечеринки. Времени на скуку не оставалось. И вдруг…
        Он замолчал, и на лицо его набежала сумрачная тень. Ася напряженно следила за Матвеем, не решаясь вторгнуться в его воспоминания, но, когда она пошевелилась, почувствовав, как занемела рука, он вздрогнул и взглянул на нее отстраненным взглядом. Будто напрочь забыл о том, где он и о чем говорил.
        - Ты разорился, да?- тихо спросила она.
        Но он в ответ отрицательно качнул головой:
        - Нет. Не совсем. Однажды поздно ночью я возвращался один домой. Мне не хотелось ни с кем делить постель, хотелось тишины и одиночества. И вдруг, проезжая по мосту, я с ужасом увидел мелькнувшую тень. Что-то в облике худенькой хрупкой девчушки мне напомнило мою тринадцатилетнюю дочь. Не знаю, как поступила бы ты, а я остановил машину, хотя и знал, что на мосту это строго запрещено, и кинулся за ней. Я так и не знаю, была ли это она или мне просто почудилось. Когда спустя три недели я очнулся в больнице - а я был все это время в коме,- рядом со мной сидели бывшая жена и моя любимая дочь. Я пытался узнать, что случилось с девочкой на мосту, но мне так никто ничего и не объяснил. Списали на расстройство воображения.
        - Не было ее?
        - Вроде бы нет. Но я очень отчетливо видел девочку той ночью. А теперь я вовсе не уверен: была ли она? Может, это судьба так распорядилась, чтобы поставить меня на край.
        - А что с тобой тогда произошло?
        - Меня сбил едущий навстречу автомобиль. Вот такая глупая история.
        Ася в задумчивости принялась грызть ноготь, потом, ошеломленная пришедшей на ум мыслью, удивленно вскинула глаза:
        - Матвей, я не поняла: а бизнес-то твой куда делся? Раз ты не разорился, то как же все-таки в охранниках оказался?
        - А,- Матвей махнул рукой,- дело свое я продал. Решил, что всему виной деньги и это несчастье со мной - предупреждение. Мог ведь и не очнуться от комы. Или еще там, на мосту, умереть.
        Асю подмывало спросить, куда делись деньги от проданного бизнеса: раз он так хорошо шел, должна же была остаться немалая сумма? Но она застеснялась и промолчала.
        Матвей внезапно ответил сам, будто прочитав ее мысли:
        - Деньги я в благотворительный фонд отдал, на лекарства больным лейкемией детям. Все до копеечки.
        Ася ахнула:
        - И жена не против была?
        - Представь себе, нет. Она меня в этом поддержала, потому что давно тосковала по нашим старым, пусть и не богатым, но очень счастливым временам. Странно звучит, да?
        Ася молча пожала плечами. Разумеется, такой поступок был абсолютно непонятен ей.
        - Теперь у нас все хорошо. Слава богу, я не успел потерять семью. Хотя, признаться, это вовсе не моя заслуга.
        - Неужели совсем, ни капельки денег не жалко?
        Матвей засмеялся.
        - Сейчас порой жалею. Не надо было все отдавать: дочь подрастает, ей учиться предстоит. Но что сделано, то сделано.
        - Но ты же можешь работу с высокой зарплатой найти или новый бизнес начать?- недоуменно подняла брови Ася.
        - Не могу. Рано мне. Чувствую, не готова еще к новым испытаниям моя душа. Лучше уж быть бедным и живым да дочь самому воспитать, чем оставить ее богатой сиротой.
        Воцарилась тишина. Матвей, выговорившись и стараясь отвлечься от тягостных мыслей, снова уткнулся в журнал, а Ася все думала и думала над его словами, но так и не смогла решить для себя - прав он или не прав. Ей, с таким трудом воспитывавшей сына, было страшно даже представить, как она своей собственной рукой отдает все деньги на благотворительные нужды. Потом решила, что раз ей таких денег никогда не заработать, то нечего и гадать. Она подошла к окну и, навалившись на подоконник животом, уставилась на улицу. Там два автомобилиста тщетно пытались доказать друг другу, кто прав, а кто виноват. Видно, в их споре истина не рождалась, потому что они не прекратили ссориться и кричать друг на друга, даже когда подъехала патрульная машина. Увидеть, чем закончится дело, Асе так и не удалось. Заметив подъезжающий автомобиль Александры, она тихонько ойкнула и поспешно нырнула за прилавок.
        Неожиданно для себя она обнаружила, что после утреннего инцидента стала бояться Александру. С одной стороны, она испытывала к ней искреннюю благодарность, а с другой - опасалась допустить новую оплошность и попасть под увольнение. Поэтому, стоило в магазин войти двум юным покупательницам, как Ася с чувством огромного облегчения занялась ими. Она увлеченно показывала сережки, колечки и браслеты, стараясь не встречаться с начальницей взглядом. Ася немного расслабилась только тогда, когда Александра исчезла за дверью, ведущей из зала.
        В приемной было тихо. Зина что-то сосредоточенно набирала на компьютере и одновременно грызла сушку. Секретарь не сразу отреагировала на открывшуюся дверь, но стоило Александре войти, как она сорвалась с места и бросилась к ней.
        - Александра Ильинична!- завопила она с таким встревоженным видом, что у той оборвалось сердце.
        - Ч-что,- слегка заикаясь от волнения, спросила она,- что-то случилось?
        - Звонила ваша мама…- Зина сделала небольшую паузу, подбирая слова, и замялась, не решаясь сказать.
        - Да говори же,- взорвалась Александра,- и немедленно!
        - Вы только не переживайте,- убитым голосом начала Зина,- но там у вас что-то случилось. Ваша мама просила вас срочно приехать.
        - Почему она сама не позвонила мне?
        - Так у вас телефон был отключен, так она мне сказала. Я позвонила, и правда отключен.
        Александра торопливо начала рыться в сумочке, разыскивая мобильник.
        - Что она конкретно говорила, ты можешь сказать?- нервно спросила она.
        - Чтобы вы как можно скорее приезжали.- Зина опустила голову, едва не рыдая.
        - О боже!- Александра стремглав вылетела из приемной и побежала по коридору. Телефон наконец нашелся, и он действительно оказался отключен.- Какая же я растяпа, выключила его, видно, после того как позвонила Лямзину.
        Она, ругая себя, подлетела к автомобилю, впрыгнула на водительское кресло и только теперь заметила, что мобильник, мигнув и выдав надпись: «Батарея разряжена»,- снова отключился.
        Возвращаться в офис и тратить время на звонок с другого аппарата ей не захотелось. От нее ждут личного присутствия, а значит, нужно мчаться к матери.
        Глава 5
        Домик с картины Кинкейда
        Когда Александра подъехала к дому, где жила ее мать, уже начинало темнеть. Ох уж эти вечные московские пробки, попав в которые вынужден ждать целую вечность, жалея о том, что природа не наделила ни тебя, ни твоего железного «коня» крыльями и ты не можешь вспорхнуть и, облетев длинную шеренгу машин, свободно помчать прочь. Вот и получается, что на получасовую дорогу уходит два-три часа.
        Наверное, это не предел, и можно простоять в пробке и дольше, но Александра была так напряжена, что каждая минута была как лезвием по нервам. Наконец вдали показался домик, будто сошедший с картины Кинкейда. Яркие веселые окошки, палисадник, утопающий в розовых цветах, белые, увитые плющом стены и сиреневая крыша. Каждый, кто видел его впервые, обязательно останавливался полюбоваться, невольно представляя себе уютную добрую фею в светлом передничке, которая с улыбкой приглашает дорогих гостей в дом.
        Собственно, и Александра именно так представляла воображаемую хозяйку, каждый раз пытаясь найти ответ на вопрос: почему ее мать выбрала именно этот домик?
        Она взбежала по ступеням, толкнула дверь рукой и, пролетев по узкой прихожей, ворвалась в кухню. К этому моменту Александра уже плохо владела собой и едва не падала в обморок от переживаний.
        Однако картина ее глазам предстала вполне идиллическая. Близнецы сидели за столом друг напротив друга и рисовали картинки гуашью, хихикая и время от времени подрисовывая друг другу усы. Мать чистила картошку, а два кота, точнее, кошка и кот, с неусыпным вниманием следили за падающими в ведро картофельными очистками.
        - Мама, что случилось?- спросила Александра, встревоженно оглядываясь по сторонам. Ей казалось, что сейчас непременно отыщутся следы какого-нибудь стихийного бедствия или, того хуже, преступления.
        - Во-первых, здравствуй,- невозмутимо откликнулась maman хорошо поставленным грудным голосом.- А во-вторых, сядь и выпей валерьянки. На тебе лица нет. Еще не хватало «Скорую помощь» вызывать.
        Александра кулем свалилась на стул и только и смогла, что облегченно выдохнуть и прижать дрожащие руки к пылающим щекам. Близнецы сорвались со своих мест и облепили ее с двух сторон, обнимая и наперебой выкладывая все новости. Она нежно обняла их и прижалась к головкам, пахнущим солнцем и лугом. Безумная тревога сменилась ощущением тихого счастья. Немного успокоившись и расслабившись, она устало посмотрела на мать.
        - Мама, что ты сказала Зине? Она была сама не своя.
        - Твоя Зина - истеричка. Сама завелась и тебя накрутила. Ничего особенного я ей не сказала, можешь мне поверить. Только попросила, чтобы ты как можно скорее приехала ко мне.- Мать была само спокойствие и невозмутимость.
        Александра даже испытала угрызения совести: ну как можно заподозрить эту святую женщину в неблаговидном поступке?! Но вовремя спохватилась, вспомнив, с кем имеет дело.
        - Зина работает у меня давно,- она с сомнением покачала головой,- и я ей вполне доверяю. Она не стала бы ни с того ни с сего в панику впадать. Мама, если ты сейчас же мне не расскажешь, что сказала моей секретарше, я сама позвоню ей и потребую в точности мне доложить.
        Мать в сердцах бросила картофелину в кастрюлю с водой так, что поднялся сноп брызг.
        - А мне ты, значит, не веришь?! Да она врет все, твоя Зина.
        - Мама, я жду.- В голосе Александры прозвучали металлические нотки. За свои тридцать с лишним лет она так и не научилась спокойно относиться к выходкам своей маменьки. И каждый раз всерьез пугалась, когда случался подобный инцидент.
        - Ну ладно, ладно. Я просто пошутила! Я сказала, что если ты немедленно не приедешь, то можешь не застать меня в живых.
        - Мама!- заорала Александра, вскакивая.- Да как ты можешь так шутить?! Я чуть рассудок не потеряла, пока к тебе неслась.
        - А у тебя его никогда и не было, подумаешь, эка невидаль,- невозмутимо заявила мать и поставила на огонь картошку.- Иди руки мой, у меня есть отличное рагу. Они,- она кивнула на детей,- вчерашнее есть не будут, а мы с тобой за милую душу поедим.
        Александра вздохнула и поплелась в ванную мыть руки. Мать не переделаешь, тем более что и переделываться-то она особо не желает. Остается лишь смириться и терпеть.
        Когда они сели за стол, Александра спросила:
        - Так что за спешка была, можешь мне объяснить?
        - Детям вредно дышать гарью,- заявила мать,- вокруг горят леса. И хотя до нас еще не дошло, но иногда, особенно когда ветер в нашу сторону подует, тут дымом ощутимо пахнет. Мне предложили путевки, и я решила увезти детей к морю! Но выехать нужно завтра.
        - Хорошо, я не возражаю.
        - Попробовала бы ты возразить!- Мать посмотрела на нее жалящим взглядом, всем своим видом демонстрируя превосходство. Но поскольку у Александры давно на ее приемы выработался иммунитет и она никак не отреагировала, мать быстро сменила тон на более сердечный.- Мне не на кого оставить своих котов, так что заберешь их к себе.
        - Ладно. Когда у вас поезд?
        - Самолет завтра утром.
        - Мама, полетели с нами!- Митя прижался к ней, обхватив за шею и целуя в щеку.
        - Да, мама, полетели!- Дочь тоже вскочила и повисла на ней с другой стороны.
        Александру всегда удивляло, что в детском тандеме именно Митя был более ласковым и нежным, хотя и имел явные задатки лидера. И совсем другое дело Алиса. Она могла проявить сентиментальность только вслед за братом, чураясь и стыдясь своих эмоций, когда его не было рядом. И если бы не Митя, Александра и не знала бы, какое это наслаждение - общаться с ребенком, сколько можно получить детской благодарности и любви. Она и сама была в детстве не слишком ласковой, но относила это на счет того, что мать всегда обходилась с ней строго и считала неправильным целовать и обнимать детей. Александра понимала ее. Начитавшись в свое время книг доктора Спока, очень популярного когда-то в Советском Союзе, мама своих сына и дочь воспитывала в полном соответствии с «буквой закона». Александра считала теории Спока не совсем верными и искренне сочувствовала тем детям, которые так же, как и она, были лишены некоей важной части материнской любви.
        Сама она детей своих зацеловывала, восхищалась ими давала максимум свободы. И тем не менее они росли совершенно разными - Митя собранный, серьезный, очень внимательный и ласковый, то есть такой, каким она и хотела видеть своего сына, а Алиса - живое воплощение ее собственных детских комплексов и проблем, к тому же страшно рассеянная и частенько стесняющаяся открыто проявить свои чувства.
        Когда закончился ужин, Александра перемыла посуду и, поиграв немного с близнецами в лото, отправилась в свою комнату. Там достала альбом и раскрыла его на странице, где она была на фотографии вместе с отцом, погладила кончиками пальцев снимок.
        - Как ты там, папочка?- тихо сказала Алекс, и глаза ее наполнились слезами.- Мне трудно тут без тебя. Ты приходи хотя бы иногда ко мне во сне, хорошо? Мне очень тебя не хватает.
        Она сглотнула слезы, вытерла глаза и, захлопнув альбом, убрала его на книжную полку. Потом расстелила постель и легла. Но сон все не шел и не шел, Александра так и лежала с открытыми глазами, глядя в потолок и вспоминая далекое детство и не совсем далекую юность, когда вдруг тихий шелест привлек ее внимание. Она приподнялась на локте и вгляделась в темноту. В комнату вплыло нечто светлое и невесомое, оно медленно приближалось к ней, то останавливаясь, то снова двигаясь на нее, неспешно и неотвратимо.
        Александра завороженно следила за белым «облаком», чувствуя, как горло стискивает спазм, и не находя в себе сил бежать. И вдруг «облако» резко дернулось, затем стукнулось о потолок и застыло. Александра, ожив, поспешно протянула руку и зажгла свет.
        - Сильвер, это ты!- воскликнула она.- Ах ты, проказник!
        Все-таки, какими бы мы ни были реалистами, иногда суеверный доисторический страх просыпается в нас и дает о себе знать.
        Запрыгнув на кровать, кот попытался лапой поймать узкую ленточку от воздушного шарика, причем, судя по уверенным и отточенным движениям, проделывал он это не первый раз. Ему даже пришлось привстать на задние лапы, и он размахивал передними, как заводной механический заяц. По истечении второй минуты попыток ему удалось все-таки подцепить ленту когтем, притянуть ко рту и схватить зубами. После чего кот спрыгнул с кровати и, гордо подняв голову, двинулся в обратный путь. Шарик снова поплыл, как белое привидение, но теперь вызвал у Александры не суеверный страх, а смех.
        Собственно, Сильвер был ее «протеже» в доме матери. Это она около семи месяцев назад подобрала маленького чахлого котенка необычного окраса и принесла к себе. Ветеринар, осмотрев нового питомца на дому, нашел малыша здоровым, но выписал витамины и предупредил, что ему необходимо хорошее питание.
        - Он просто недоедал. Обычное дело у дворовых кошек. Как его назвали?
        - Сильвером. Мне кажется, его окрас похож на черненое серебро.
        - Может быть, может быть,- с сомнением пробормотал ветеринар, глядя на котенка.
        - Что-то не так?
        - Просто эта шерстка у него еще детская, и она скоро поменяется. А вот что из него получится, у «дворян» трудно предугадать, возможно, окрас несколько изменится.
        Мудрый старый ветеринар оказался прав. Сильвер полностью оправдал свою кличку в плане характера - вылитый пират, Джон Сильвер из «Острова сокровищ», нагловатый и хитрый, а вот окрас… В итоге только на брюшке остался пятачок светлой шерсти как напоминание, что когда-то весь котенок был серебристо-серым и только подшерсток был темного, почти черного окраса.
        Котенок оказался очень подвижным и шкодливым, с ним постоянно что-то случалось. Один раз он запутался головой в веревке, которой регулируют жалюзи, и непеременно задохнулся бы, если б не Марина, помощница по хозяйству в доме Александры. К счастью, в этот самый момент она пришла убирать и услышала истошный вопль Сильвера. Нашла она малыша испуганно барахтающимся, с настолько туго стянутой шеей, что веревку пришлось разрезать.
        В другой раз он неудачно спрыгнул с подоконника и застрял задней лапкой в отверстии радиатора отопления. К счастью, и в этот раз помощь подоспела вовремя. Батарею позже пришлось сменить во избежание новых проблем. Последней каплей для Александры стало падение котенка из окна второго этажа. В принципе не особенно опасное происшествие для кошки, но для него оно окончилось плачевно. Каким-то образом, может быть о растущий внизу куст сирени, он сильно поранил себе десны и нижнюю губу. Но самым удивительным в этой истории было то, что Александра перед тем, как уйти, сама закрыла все окна. Как одно из них оказалось открытым, непонятно.
        - И ничего странного, поверь мне,- безапелляционно заявила maman, едва Александра поделилась с ней горем.- Я у тебя в доме вообще спать не могу. Там вечно кто-то ходит, вздыхает, стонет, а иногда позвякивает посудой на кухне. И заметь, я говорю не о жильцах! Я имею в виду те случаи, когда я оставалась одна!
        - Ты уверена, мама? Я ничего такого не замечала.
        - Как ты можешь сомневаться в словах матери?! Совершенно точно, у тебя живет домовой. И твой кот для него - соперник. Ну не понравился ему Сильвер, понимаешь?
        - Нет,- честно ответила Александра.
        - Когда в доме сильный домовой,- терпеливо продолжала мать,- он всеми правдами и неправдами попытается убрать неприятное ему животное. А может, он для него конкурент, не знаю. В общем, считается, что коты способны наблюдать за сущностями из параллельных миров. Видят они домовых и сильно их этим раздражают. Я таких историй много слышала.
        - Мама,- с подозрением покосилась на нее Александра,- где ты всего этого нахваталась?
        - Фу, что за вульгаризмы, Александра? Все-таки твое дворовое детство не прошло для тебя даром.- Она поморщилась.- И потом, ты разве не знаешь, сейчас мистика в моде. Стыдно не разбираться в элементарных вещах.
        Спорить тогда Александра не стала, но котенка от греха подальше из дома убрала. Отдала матери под надзор, решив, что так будет надежнее. История же появления в доме Дуси была банальна: ее купили шесть лет назад. По умолчанию, когда Александра переехала в свой дом, кошка осталась у мамы.
        Страшно породистая и настолько же неуклюжая, Дуся знала себе цену. Ходила неслышно, мяукала беззвучно, когда хотела есть, деликатно постукивала миской о подставку. Да и вся она похожа на плюшевую игрушку. Нет в ней той бешеной жизненной силы, которая бьет ключом из беспородного полудикого Сильвера.
        Утром, забрав маму с близнецами и обоих кошачьих, Александра понеслась в аэропорт. Времени оставалось так мало, что на самолет они рисковали опоздать. А все из-за того, что сборы, впрочем, как всегда, затянулись, Алиска никак не могла решить, что ей взять из вещей, и старательно пихала в дорожную сумку все подряд. Митя не хотел расставаться с любимыми играми и книгами и тоже норовил всунуть их в багаж, напрочь забывая об одежде.
        Бабушка, как всегда, обошлась минимумом вещей, взяв только необходимое, по-спартански. А потом деликатно устранилась от сборов, предоставив Александре самой упаковывать вещи близнецов.
        В общем, в аэропорт она неслась на всех парах, мысленно молясь о том, чтобы не попасть в пробку. К счастью, обошлось. Помахав на прощание маме и Алисе с Митей рукой, Александра облегченно вздохнула и рысцой протрусила обратно к машине. Очень, до дрожи в руках хотелось закурить, хотя она бросила это дело семь лет назад. Поняла, что подает дурной пример детям, и одним махом избавилась от вредной привычки.
        Александра медленно, не торопясь, завела автомобиль и, блаженно отходя от суматошных сборов, поплелась на самой умеренной скорости домой. Правда, ей все же пришлось поторопиться. Проснулся Сильвер и громко стал рассказывать, что он думает об ограничении свободы котов. Своими лозунгами он разбудил Дусю, и та взвыла таким дурным голосом, что Александра невольно надавила на газ и понеслась во все дозволенные лошадиные силы.

* * *
        Работать совершенно не хотелось. Лямзин сидел, подперев рукой голову и мечтательно глядя в окно. Вспоминалась разгоряченная спором Александра, ее раскрасневшееся лицо и завитки золотистых волос, красиво падающих на плечи. Он уже машинально протянул руку к телефону, собираясь напомнить, что сегодня они идут в театр, как телефон зазвонил сам.
        - Эдуард Петрович, здравствуйте. Это Василий Тимофеич, прораб со стройки Андрея Тамбовцева.
        - Да, да, Василий Тимофеич, я вас слушаю.
        Лямзин сразу подобрался, как борзая, почуявшая дичь, и романтический флер моментально выветрился у него из головы.
        - Мы тут, пока тепло и не предвидится дождя, решили ремонт в вагончике для рабочих сделать. Вынесли все вещи и начали разбирать пол. Так вот тайник там обнаружили, деньги и некоторые личные вещи.
        - Чей тайник?- уточнил Лямзин, уже прекрасно понимая, о ком идет речь.
        - Так его, Юсуфа-то. Его схрон. Деньги в конверт завернуты, сколько - не считал…
        Лямзин предупредил Планового, что отъедет, и сразу направился на стройку. Надо сказать, что отпечатки пальцев Юсуфа по базе данных не проходили, так что достоверно утверждать, кто он и откуда, было пока рано. Но личные вещи, найденные рабочими, могли содержать важную информация о потерпевшем. Во всяком случае, у Лямзина на этот счет были предчувствия. Поэтому, едва приехав, он, не тратя времени на церемонию приветствия и разговоры, сразу направился в вагончик.
        Деньги, а их оказалось две тысячи долларов, были вложены в старый конверт. На штемпеле четко виднелась дата - пятое сентября. Год был затерт, но похоже, письмо отправлялось не позднее прошлого года. Адресовалось оно Ганжиеву Юсуфу Умаровичу, и, что самое главное, на нем оказался обратный адрес. Судя по одинаковым фамилиям, отправительница письма была родственницей убитого и проживала в городе Нальчике. Самого письма, к большому сожалению Лямзина, в конверте не было, но зато в нем лежало фото Юсуфа. Маленькая черно-белая карточка, из тех, что обычно делают на документы.
        Вернувшись на Петровку, Лямзин размножил снимок и повторно разослал фотографии Юсуфа, теперь уже прижизненные, сотрудникам уголовного розыска всех округов Москвы. Он хотел установить через агентуру возможные связи потерпевшего, но, откровенно говоря, сделал это чисто формально, мало рассчитывая на положительный результат.
        Он надеялся получить информацию из уголовного розыска Кабардино-Балкарии. Лямзин направил туда запрос о предоставлении компрометирующих материалов на Юсуфа и любых других сведений.

«Учитывая тяжесть совершенного преступления, прошу сразу по получении информации связаться со мной по телефону»,- дописал он и, послав письмо по электронной почте, продублировал его факсом.
        Рабочий день медленно приближался к концу. Лямзин взглянул на часы, мысленно отметив, что скоро нужно выезжать, чтобы успеть к Александре вовремя, и встал. Он прошелся по кабинету, разминая затекшую спину и прикидывая, удастся ли сорваться с работы пораньше. Очень хотелось до визита к Александре успеть принять душ.
        Когда он уже нашел вескую причину, чтобы прям сейчас отпроситься у Планового, внезапно зазвонил телефон.
        - Эдик!- радостно пробасил в трубку дядя Коля.- Я через три часа прилетаю из Ростова в Москву. Срочная поездка, на два дня. Надеюсь, ты меня встретишь.
        Естественно, тон у дяди был утвердительный, как всегда. Он никогда не спрашивал, он отдавал приказы. Хотя, даже если бы это было не так, Лямзин все равно бы, без сомнения, поехал его встречать. Потому что очень любил.
        Дядя всегда приезжал, груженный подарками, но главное достоинство его визитов было в другом. Дядя Коля - человек-праздник. Вокруг него всегда шутки, смех, он умеет так заполнять собой пространство, что к нему, как бабочки на свет, слетаются люди.
        Иногда Эдик даже завидовал ему, его способности собирать вокруг себя людей и везде, в любой компании, становиться центром вселенной. Разумеется, и женщины дядьку обожали, чем он с успехом и крайне умело пользовался. Это было выше понимания Лямзина: как можно всю жизнь крутить романы на стороне и ни разу не влипнуть в неприятную историю? Похоже, дамы, с которыми у дяди Коли случались интрижки, счастливы были хотя бы погреться около него, как у солнца. А оно ведь априори принадлежит всем.
        Итак, он обязательно поедет встречать дядю Колю. Теперь только надо придумать, как преподнести эту новость Александре.
        Решение пришло мгновенно. В сущности, Лямзин не сомневался в правдивости своих слов, когда расписывал Александре преимущества знакомства с его родственником перед походом в театр.
        - А спектакль мы посмотрим в следующий раз,- закончил свою пламенную речь он.
        Александра некоторое время размышляла, потом весело засмеялась.
        - Ну что ж, я согласна. Не каждый день удается познакомиться с человеком-праздником.
        Дядя, как всегда, приехал, груженный гостинцами. Это была великолепная азовская вяленая рыба, засоленная по лучшим рецептам местных рыбаков, бочонок ароматного подсолнечного масла и бутылка рижского бальзама, явно привезенного им из командировки. Большой ценитель хороших спиртных напитков, он коллекционировал их и иногда делился любимыми экземплярами со своим племянником.
        Засиделись они за праздничным столом почти до полуночи. Время пролетело так незаметно, что Александра, которая слушала дядю Колю, открыв рот, вскочила как ужаленная.
        - Ай! Мне же домой пора!- Она заметалась в поисках сумочки, и Лямзин поднялся вслед за ней.
        - Я провожу,- он кивнул дяде, и тот, улыбаясь, развел руками.
        - Конечно. Хорошая девушка. Обратно не торопись.
        Лямзин неопределенно хмыкнул. Сказать дядьке, Казанове и донжуану, что они с Александрой все еще на пионерском расстоянии,- значит сильно уронить себя в его глазах.
        Но и спешить в отношениях с Александрой он не хотел: слишком сильно боялся ее потерять.

* * *
        Следующий день выдался суматошным и каким-то бестолковым. Когда Лямзин возвращался с обеденного перерыва к себе на Петровку - он выскакивал заказать в службе доставки цветы для Александры,- юркий мальчишка лет пяти ткнул в его светлые брюки вафельным рожком. В результате на брюках чуть ниже пояса отпечатался ярко-красный джем, цветом и видом напоминающий губную помаду.
        Молоденькие девушки, шедшие навстречу, прыснули со смеху, а одна из них басовито прокомментировала:
        - Кошачий поцелуй!
        Лямзин покраснел. Негодница явно намекала на слово «минет», произошедшее от французского «кошечка».
        Прикрываясь папкой и от этого чувствуя себя еще более неловко, Лямзин влетел в кабинет, намочил полотенце и попытался пятно замыть. Но тщетно. Оно только еще больше расползлось по ткани.
        - Это отвратительно. Просто черт знает что такое!- Лямзин с раздражением кинул на подоконник полотенце, выпачканное клубничным мороженым.- Придется в магазин за новыми бежать.
        Все так же прикрываясь папочкой, он пошел в ближайший магазин. Выбрав там с помощью продавщицы несколько моделей брюк своего размера, Эдуард отправился в примерочную. Звонок телефона раздался, когда он одной ногой застрял в штанине, а на второй прыгал, пытаясь не упасть. Лямзин плюнул на полуснятые брюки, вытащил из кармана мобильник и гаркнул:
        - Слушаю!
        - Здравствуй, дорогой!- по-кавказски радушно поздоровался Рашид.- Сейчас только увидел утренний звонок от тебя. Чего звонил?
        - Здравствуй, Рашид. Мне нужна кое-какая информация. Сегодня сможем встретиться?
        - Канэшно! Давай, как всегда, у меня в сауне. И попаримся, и вина хорошего попьем, и дело сделаем.
        Утром Лямзину позвонил из Нальчика начальник одного из отделений уголовного розыска и сообщил, что Ганжиев Юсуф Умарович действительно зарегистрирован там и проживал он вместе с матерью. Женат не был, игрок, имеет небольшие долги. И это все! Собственно, Лямзин особенно и не надеялся, что получит какие-то ценные сведения. Так и вышло. Подтвердилась только та информация, которая и так была известна.
        У Лямзина был человек, которого он использовал для получения оперативных данных. Азербайджанец по имени Рашид когда-то владел небольшим казино на юге Москвы. Уважаемый человек в своей диаспоре, он стал сотрудничать с милицией после одного неприятного инцидента. В клубе при казино, где обычно собиралась молодежь, у сынка одного из высокопоставленных начальников обнаружили наркотики. Отец поднял скандал, и Лямзину стоило большого труда доказать, что руководство казино не причастно к распространению наркотиков, а парень пришел на дискотеку уже
«затаренный» под завязку. Одним из условий, которое Лямзин поставил Рашиду, когда брался за почти проигрышное дело, было негласное сотрудничество.
        Рашид согласился. Обычно в таких случаях человека вербуют и оформляют как агента, но Лямзин решил иначе. Он использовал Рашида крайне редко, только в исключительных случаях, и тщательно скрывал это, боясь утечки информации о его сотрудничестве с милицией.
        Сейчас Рашид содержал комплекс саун, в одной из них он и предлагал встретиться с Лямзиным.
        Вечером, когда Эдуард приехал в баню, там уже был накрыт стол. Рашид принял дорогого гостя с истинно кавказским радушием, и Лямзин даже не сопротивлялся, зная, что все равно придется соблюсти своеобразный ритуал - сауна, стол - опять сауна - дело. Дождавшись часа, когда можно будет перейти к серьезному разговору, он вытащил из портмоне фотографию Юсуфа.
        - Вот погляди-ка, Рашид. Этот человек - игрок. Мне нужно узнать, не был ли он должен кому крупные суммы и не возникало ли с ним каких-либо других проблем. Предлагаю использовать легенду, что ты разыскиваешь Юсуфа, потому что он задолжал и тебе. Во избежание недоразумений сразу хочу предупредить: человек этот мертв. Мне важно выяснить, не могли ли его убить из-за долгов.
        - Харашо, сдэлаю,- кивнул Рашид, убирая фотографию в бумажник и подливая в бокал Лямзину вина.
        Глава 6
        Фаина

«Красивый муж - чужой муж»,- твердила когда-то Фаине мама. Сначала в шутку, потом, когда девочка подросла,- всерьез, многозначительно закатывая глаза и поджимая губы. А когда, презрев наставления родительницы, девушка все-таки вышла замуж за писаного красавца, мать стала это повторять с меланхоличным озлобленным упрямством. Когда ее мрачные пророчества подтвердились и муж Фаины загулял, она замолчала и больше не проронила ни единого слова на эту тему. Но зятя в своем доме перестала принимать. Фаина сначала пыталась как-то супруга перед ней оправдать, уверяла, что его оклеветали и на самом деле все не так, но ничего из этого не вышло. Мать закрывать глаза на измены зятя не хотела и видеть его не желала. Тогда Фаина смирилась и стала приходить в гости к ней одна.
        Однако каждый раз, сидя за празднично накрытым столом, не могла отделаться от мысли, что поступает неверно. Фаина старалась не думать, чем в это время занимается ее благоверный и какая новая красотка и где скрашивает его одиночество, но назойливые мысли так и лезли в голову. От них она сникала и, ожидая, когда наконец стрелка часов доползет до девяти и можно будет улизнуть домой, нервно поглядывала на циферблат.
        Совместное дело на какое-то время внесло свежую струю в их трещащий по швам брак. Любовные связи завяли, супруг полностью погрузился в налаживание бизнеса, и Фаина вздохнула облегченно. Правда, когда эйфория новизны прошла, все покатилось по накатанным рельсам. Налаженный бизнес не требовал много сил, муж расслабился и начал снова заводить романы.
        Фаина переживала охлаждение мужа тяжело. Она запиралась в своей комнате и слушала меланхоличную музыку или просто смотрела в окно и говорила себе, что ее жизнь не удалась. О разводе она и не помышляла, потому что была убеждена: она не имеет права лишать ребенка отца. А значит, должна терпеть.
        Но постепенно боль притупилась, и Фаина смирилась, насколько это было возможно, со своим положением нелюбимой жены. Всю же нерастраченную любовь она обратила на дочь. Фаина знала всех ее друзей и подруг, была в курсе самых грандиозных планов и помнила о тайных мечтах. Дочь и любимое дело. Между этими двумя берегами текла ее жизнь, до тех пор пока девочка не погибла. Теперь осталась только работа.
        Сегодня был воскресный день, и в здании ее фирмы находились только сторожа. Фаина специально выбрала такое время, когда никого не будет и специалисты смогут установить оборудование без лишних глаз. По телефонам, оставленным Александрой, она довольно быстро договорилась об установке прослушивающих устройств.
        - Хотите, выведем на мониторы изображения из всех помещений? Можно даже сделать так, чтобы вы наблюдали за действиями сотрудников и с рабочего места, и из дома. Запись, естественно, будет вестись круглосуточно, параллельно с режимом онлайн.
        - Не стоит. Вполне достаточно записи, я не собираюсь следить за экранами весь день,- возразила Фаина.- Да, и еще. Все должно быть выполнено с соблюдением строжайшей секретности. Не хочу, чтобы по офису поползли слухи, что я устанавливаю камеры и устраиваю тотальную слежку.
        - Обижаете,- огорченно качнул головой мастер,- мы все сделаем как надо. Но, чтобы соблюсти полную тайну, желательно, чтобы людей в офисе не было. Лучше, чтобы нас вообще никто не видел.
        И вот сейчас Фаина ехала в офис, собираясь провести мастеров через черный ход, а потом ловко увести с их пути охранников. Поскольку всем в последнее время занималась она, а не муж, то охрана слушалась ее беспрекословно, и проблем не должно было возникнуть.
        Машина затормозила у самого входа, Фаина легко взбежала на крыльцо и танцующей походкой вошла в фойе.
        - Здравствуй, Алексей,- грудным голосом поздоровалась она.- Где напарник?
        - Здание обходит.
        Парень смотрел на нее таким долгим и чувственным взглядом, что только слепой не догадался бы: он влюблен. Однако Фаина ничего не замечала. Абсолютная убежденность в том, что ее жизнь, можно считать, закончилась, потому как в сорок лет все заново не начинают, мешала ей посмотреть вокруг себя. Но Алексей знал: стоит ей только поднять на него глаза, и она сразу догадается о его чувствах. Но это вовсе не означает, что она обрадуется своему открытию. И даже, возможно, для него это чревато неприятностями - кто знает, как отреагирует хозяйка на влюбленного вассала? Может статься, выгонит вон. Но в то же время Алексей понимал, он ничем не рискует. За полгода работы в фирме Фаины ему еще ни разу не удалось поймать ее прямой взгляд. Она смотрела на все как-то мельком, вскользь, будто самой себе не доверяя или чего-то опасаясь.
        Фаина быстро сделала запись в журнале посещений и поманила парня к себе рукой.
        - А ну-ка иди сюда. Поможешь мне кое-что сюда поднять.
        Когда они спустились к машине, она вручила ему пару коробок, для прочности обмотанных скотчем, и велела:
        - Неси ко мне в кабинет. Я пока здесь постою.
        Дождавшись, когда Алексей уйдет, она закрыла парадные двери и быстрым шагом прошла к черному ходу.
        Впустив двух мужчин, Фаина провела их к лестнице и приказала ждать ее там. Вскоре спустился Алексей и, обнаружив пустой холл, громко окликнул:
        - Фаина Станиславовна, вы где?
        Она торопливо вышла к нему и демонстративно осмотрелась:
        - И где до сих пор Николай? Почему я его не вижу?
        - Я его встретил наверху. Он уже закончил осмотр и идет вниз.
        - Хорошо.- Она кивнула и направилась к ожидающим ее мастерам. Значит, Николай спускается по лестнице, и можно спокойно воспользоваться лифтом.
        Показав помещения, где нужно поставить устройства, и оставив ребят работать, Фаина зашла в свой кабинет и села за стол. Некоторое время смотрела пустым взглядом перед собой в стену, потом вздохнула и взяла в руки фото дочери, которое всегда стояло на столе.
        На нем девочка была заснята в свой последний день рождения. Она сидела, озаренная лучами утреннего солнца, и напоминала ангела - столько в ней было света и чистоты. Милена с доверием и надеждой смотрела в объектив фотоаппарата, который держал в руках приглашенный фотограф. Но Фаине казалось, будто она сама делала снимок и на нее дочь смотрит через объектив. И еще в глазах девочки ясно виделся налет недетской грусти, словно она знала, что это последний в ее жизни день рождения.
        Фаина судорожно всхлипнула и прижала ладони к лицу, выронив рамку с фото. Она вдруг вспомнила, как дочь в тот день сказала, что она чувствует: ей недолго жить на земле.
        - Не смей больше никогда так говорить!- испугалась Фаина.
        Но Милена только невесело засмеялась.
        - Мама, я знаю. Мне суждено умереть молодой.
        Это было так чудовищно для Фаины, что она, отругав дочь и запретив ей даже думать о смерти, постаралась сама о том разговоре забыть. А вот сейчас вдруг все вспомнилось. Так, будто было только вчера.
        Фаина опять схватила фото и покрыла его поцелуями, даже не пытаясь сдержать слез. Потом поставила рамочку обратно на стол и тихо и нежно провела кончиками пальцев по лицу на фото.
        Ей так хотелось, чтобы Милена приходила к ней каждый день во сне, но увы. Девочку она вызывала только усилием воли, воображения. Лишь потому, что Фаина не отпускала ни на минуту воспоминания о дочери.
        Фаина так и не смогла смириться с тем, что ее Милены больше нет на свете, и все продолжала разговаривать с ней мысленно. Ей казалось, что Милена жива, лишь уехала ненадолго куда-то и скоро вернется.
        От печальных мыслей Фаину отвлек осторожный стук в дверь. Это оказались мастера. Они закончили установку оборудования в помещениях офиса и пришли в кабинет, чтобы и в нем поставить камеры и подключить их к компьютеру Фаины.
        - Вот, смотрите,- сказал один из парней, когда работа была окончена.- Наблюдать можно как за каждым помещением в отдельности, так и за всеми одновременно.- Он нажал на кнопку, и экран разделился на шесть секторов.- Помещения сейчас пусты, но можете себе представить, как это будет выглядеть в разгар рабочего дня. Если заметите что-либо подозрительное, переключаетесь на режим монопросмотра. Достаточно кликнуть по нужному сектору мышью.
        Он поводил курсором по экрану.
        - Спасибо,- сказала Фаина.
        Она неторопливо прошла к сейфу, достала деньги и расплатилась за выполненную работу и за установленное оборудование.
        - Вот телефоны,- второй мастер быстро написал ей номера на листке бумаги,- это мой, а это Славы,- он кивнул на напарника.- Если вдруг что-то будет непонятно или какой сбой - звоните.
        Фаина кивнула.
        - Надеюсь, обойдется без проблем.
        Она почему-то была уверена, что новая кража не заставит себя долго ждать. Но увы. Следующий за выходными рабочий день не принес никаких открытий. И вторник - тоже. Как и вся рабочая неделя. Впрочем, Фаина к этому отнеслась равнодушно - глубоко в душе у нее таилась уверенность, что рано или поздно злоумышленник будет обнаружен.

* * *
        В пятницу к ней в кабинет влетела раскрасневшаяся и взбудораженная Александра. Она плюхнулась на стул, выпила залпом стакан ледяной воды, предложенный Фаиной, и скороговоркой выпалила:
        - Ну как?
        - Что - как?- вопросом на вопрос ответила Фаина.
        - Вора поймали?
        - Нет,- пожала она плечами.- Такое впечатление, что все притаились и ждут, когда у меня терпение лопнет и я аппаратуру отключу. И вот тогда оторвутся по полной. Даже разговоров на эту тему никаких не ведут, я специально просматривала записи.
        - Да ты что!- ахнула Александра, но выражение ее лица осталось дурашливо-счастливым, несмотря на трагические интонации.
        Похоже, в этот момент мысли ее витали далеко отсюда.
        - Что с тобой?- с подозрением покосилась на нее Фаина.- Ты влюбилась?
        - С чего ты взяла?- Александра фыркнула.
        - Да уж не с неба. Ты поаккуратней с этим, а то еще парочкой близнецов обзаведешься, а потом выяснишь, что он - вовсе не то, чего тебе хотелось.
        - О боже, с чего ты вдруг, как проповедник, заговорила? Неужели мне теперь и ошибок делать нельзя? Ты лучше расскажи, как собираешься вора вычислять?
        Фаина неопределенно качнула головой:
        - Не знаю. Наверное, никак. Просто буду ждать.
        Александра вскочила и забегала по кабинету как заводная.
        - Зачем ждать? Думаешь, я к тебе просто так приехала? Нет. Я хотела тебе предложить мою знакомую ясновидящую посетить. Да, представь себе,- сказала она с вызовом,- я уже давно собиралась повезти тебя к ней, но все не решалась. Думала, ты или возмутишься, или будешь смеяться надо мной. Но раз у тебя все по нулям и результата так и нет, то почему бы не попробовать? Поедем, а, Фай?- заискивающе закончила она.
        - Алекс, что ты несешь, какая ясновидящая?! Еще чего не хватало! Никуда я не поеду.
        Она встала, прошла к бару и плеснула себе в бокал коньяка.
        - Будешь?- повернулась она к Александре.
        - Не хочу.- Та села за стол, подперев подбородок руками, и надулась.- Вот так стараешься, стараешься для нее. А в ответ никакой благодарности.
        - Расскажи лучше, отчего у тебя глаза так светились, когда ты прибежала,- проигнорировала ее выпад Фаина, садясь рядом и медленно потягивая коньяк.- И кто он, наш новый принц? Я надеюсь, не Лямзин?
        - И не подумаю ничего тебе рассказывать.- Александра скорчила злорадную гримаску. - Пока тебе трудно от стула оторваться, мне трудно свои новости рассказать.
        Фаина с недоверием поглядела на нее и вдруг засмеялась.
        - А-а,- протянула она,- ты так настаиваешь, потому что сама гадала у нее? Алекс, неужели?
        - Ну-у…- Александра помялась, решая, говорить или нет, но потом согласно кивнула. - Конечно, да. Иначе с чего бы я вообще тебя туда тянула?!
        - И на кого же ты гадала, детка моя, на жениха?
        - На покойного отца.
        Фаина резко встала, и лицо ее стало белым, как стена.
        - И что?- вмиг охрипшим голосом спросила она.
        - Ничего. Говорит, не видит его в мире мертвых. Но и среди живых не увидала, будто скрывает что-то его.
        Она замолчала, а Фаина стояла, замерев и устремив безжизненный взгляд вдаль. Потом, с трудом разомкнув плотно сжатые губы, она бесцветно произнесла:
        - Я поеду с тобой. Скажи только когда.
        Александра обрадованно вскочила и засуетилась, собирая вещи.
        - Так давай скорее,- скороговоркой выпалила она,- Татьяна Михайловна уже ждет. Я все-таки надеялась, что ты согласишься, и потому взяла на себя наглость назначить время заранее.
        - А если бы я отказалась?
        - Тогда мне пришлось бы звонить и извиняться. Хотя я и предупреждала Татьяну Михайловну, что ты можешь не прийти. Все-таки непросто в первый раз решиться. Хотя у меня это получилось без проблем.- Александра трещала без умолку, боясь, что если она замолчит, то подруга передумает и никуда не поедет.
        Фаина, болезненно поморщившись, приложила пальцы к вискам:
        - Алекс, не части. У меня от тебя голова начинает болеть.
        - Хорошо. Но только быстрей собирайся, скоро уж назначенное время подойдет. Да, и еще. Она представляется как Татьяна Михайловна, но, кажется, ее зовут Тавиша.
        - Да мне все равно,- равнодушно откликнулась Фаина,- лишь бы дело свое знала.
        Александра смущенно усмехнулась.
        - Не обращай внимания, это у меня нервное, оттого и болтаю все подряд.
        Гадалка жила на жутких задворках. Фаина и Александра долго кружили по пыльным улочкам, отыскивая дом номер тринадцать, корпус четыре, и никак не могли разобраться, где же он. Нумерация шла как-то странно. Непрерывная вначале, она заканчивалась на доме тринадцать, корпус один. Потом, после череды гаражей, отыскались наконец корпуса номер два и три, но на этом все и закончилось. Дальше начинался бескрайний пустырь, вероятно, когда-то служивший футбольным полем. Во всяком случае, на нем все еще торчали остатки деревянных ворот.
        - Я не понимаю, ты же сказала, что уже здесь была,- с недоверием посмотрела на Александру Фаина.- Почему ты не можешь точно сказать, где дом?!
        - Да потому что у меня топографический кретинизм! Я обычно в трех соснах путаюсь, где все ясно и понятно, не то что здесь. Да и была я в прошлый раз тут практически ночью и на чужой машине. Привезли меня друзья, понимаешь? Я и после этого раза, если вдруг соберусь опять к ней на прием, все равно опять буду полдня плутать.
        - Все, не кипятись, я поняла,- миролюбиво сказала Фаина.- Тяжело тебе.
        Александра, разгоряченная своим монологом, ринулась было отвечать, но потом, взглянув на подругу, расхохоталась.
        - Да, вот такие мы, вольные мыши-песчанки в открытом космосе. Пищим, но летаем.
        Они покружили еще минут пятнадцать вокруг пустыря. Затем, увидев одинокого прохожего, дружно ринулись к нему выяснять, где найти нужный дом. Он с готовностью показал, но там, кроме корпусов пять и шесть, ничего не обнаружилось. Четвертый как сквозь землю провалился.
        Фаина мрачно остановила автомобиль на обочине, вышла из него и, присев на низкую скамейку, выкрашенную в желтый цвет, загрустила.
        - Все, Алекс, не судьба. Видишь, мы дом никак не можем найти. Так что надо ехать назад.
        Александра ее пессимизма не разделяла. Она решительно хлопнула дверцей и села рядом на скамью.
        - Хотя мне Татьяна Михайловна и запретила строго-настрого звонить, когда идет сеанс, ну да делать нечего. Так просто я не сдамся.- Она достала телефон. Тон ее, решительный вначале, неожиданно сменился на жалобно-просящий, и она заныла: - Татьяна Михайловна? Вы уж простите, что я игнорирую вашу просьбу и все-таки звоню, но мы с Фаиной никак не можем ваш дом найти. Что? Описать, где мы находимся? Тут зеленые гаражи и заброшенное футбольное поле…
        Слушая ответ, Александра торопливо завертела головой, отыскивая взглядом ориентиры, потом поднялась и сделала несколько шагов вперед, вытягивая шею и вглядываясь в даль. Выражение лица ее стало слегка очумелым.
        - Ну что,- нетерпеливо спросила Фаина,- узнала, куда идти?
        - Ты не поверишь.- Александра засунула телефон в чехол и убрала в карман.- Нам нужно перейти на ту сторону дороги. Дом там.
        - Как это??
        - А вот так. Какие-то проблемы с планировкой.
        Оставлять машину в чужом дворе и идти пешком они не стали. Проехали до перекрестка и по другой стороне дороги подкатили к серому невзрачному дому с исписанной граффити стеной. Он походил больше на жилище рабочей молодежи, чем на дом современной колдуньи.
        - Интересно, у нее много клиентов?- с сомнением оглядела граффити Фаина.- Ее же практически невозможно найти, разве только кто-нибудь к ней за руку проведет.
        - Представь себе, народная тропа не зарастает. Сейчас сама увидишь: когда я звонила, у нее все еще были люди, хотя нам она назначала последним, а мы изрядно опоздали.
        Слова Александры вскоре подтвердились. В прихожей квартиры гадалки подруг встретил сын Татьяны Михайловны, шустрый черноглазый мальчик. Он провел их в одну из комнат и попросил подождать. Дамы сразу занялись каждая своим делом - Александра взяла со стола эзотерический журнал, а Фаина села и, сложив руки на коленях, закрыла глаза. От волнения у нее кружилась голова, и ее слегка подташнивало.
        - Выпьешь после захода солнца,- донесся из прихожей приглушенный расстоянием голос.- И смотри, после этого никому ничего не говори, ложись спать. Сон, который приснится, вещий будет.
        - Спасибо, спасибо,- рассыпалась в благодарностях женщина. Голос ее дрожал.- Дай бог вам здоровьица…
        Послышались стук закрываемой двери и скрип половиц в коридоре. Александра повернулась и посмотрела на Фаину. Та сидела, выпрямившись, напряженная и бледная.
        - Ну что, красавица, пойдем?- На пороге появилась невысокая полная женщина с карими глазами и небольшими черными усиками над верхней губой. Она поманила Фаину к себе, а Александру, которая тоже вскочила, намереваясь идти за подругой, толкнула легонько в плечо.- Жди здесь.
        Алекс подчинилась, плюхнувшись обратно туда, где сидела, и нетерпеливо заерзала. Ей ужасно хотелось послушать, что будет говорить Татьяна Михайловна Фаине. Она вскочила и, взяв со стола стакан, прижала его к обоям. Но как она ни мечтала хоть что-то расслышать, из-за стены не донеслось ни звука.
        Вскоре из кухни, куда увела гадалка Фаину, ощутимо потянуло ладаном, плавящимся воском и странным горьковато-дымным запахом, будто горела полынь. Вслед за тем раздался дробный стук, напоминающий удары металлической метелкой о бронзовую музыкальную тарелку, и монотонный речитатив с резкими завываньями и вскриками в конце. Александра, которая всегда была слишком впечатлительной натурой, почувствовала, как ее охватывает панический ужас. Ей вдруг захотелось куда-то бежать, может быть, кричать, хватать кого-то за руки, о чем-то просить - она и сама не понимала кого и зачем, и оттого ей стало еще страшнее. Она заметалась по комнате, как раненый зверь в клетке, едва сдерживаясь, чтобы не ворваться на кухню и не посмотреть, все ли хорошо с Фаиной, как вдруг все стихло. Александра обессиленно плюхнулась обратно на диван, потянула к себе глянцевый журнал и попыталась читать, но не видела перед собой строчек.
        И тут…
        Нет, это нельзя было назвать человеческим криком. Это был вой, способный вырваться разве что из глотки зверя. Тоскливый и страшный, он взмыл к потолку и, ударившись о него, моментально стих. Александра вскочила. В первые секунды ей показалось, будто из кухни не доносится ни звука, но уже в следующее мгновение она различила тихий плач и жалобные монотонные причитания.
        Судорожно сжав кулаки, она бросилась туда. В Александре сейчас боролись два чувства - желание поскорее увести свою подругу домой и страх помешать сеансу и пустить всю работу Татьяны Михайловны под откос.
        Дверь распахнулась, и из нее вышла зареванная, с красными, опухшими от слез глазами Фаина. Вслед за ней, переваливаясь с ноги на ногу, как утка, и поглаживая по ссутуленной спине Фаину, шла гадалка. Александра смотрела на них, боясь пошевелиться и нарушить невидимую нить, что все еще связывала их.
        - Не забудь. В церковь сходи. Свечку поставь за упокой,- бормотала Татьяна Михайловна.- И не держи ее, не держи. Что ж ты ей спокойно уйти не даешь? Мучается же она!
        Фаина казалась до того погруженной в свои мысли, будто и не слышала ничего. Она слепо нашарила ручку входной двери и вышла на лестничную клетку.
        - Вот деньги.- Александра положила заготовленный заранее конверт на холодильник в коридоре.- Все нормально с ней? Что случилось?
        - Иди за ней. Быстро! Ей лучше не оставаться одной. По крайней мере пока не успокоится. А что с ней случилось, она тебе потом сама расскажет.
        Татьяна Михайловна буквально вытолкала ее в коридор, и Александра побежала вниз по лестнице.
        Вела машину Александра. Некоторое время ехали молча. Она то и дело смотрела на профиль Фаины, переживая, но нарушать молчание не решалась. Только когда они проехали достаточно большое расстояние, Фаина зашевелилась и, вскрикнув, прикрыла ладонью рот.
        - Останови, пожалуйста. Меня сейчас стошнит.
        Выглядела она такой бледно-синей, что с перепугу Александра так резко перестроилась в правый ряд, что водитель проезжавшей мимо «Тойоты» посигналил и выразительно покрутил пальцем у виска.
        - Сам дурак,- буркнула Александра.
        Не дожидаясь, когда машина остановится, Фаина выскочила из нее и принялась судорожно дышать, стараясь избавиться от приступа дурноты. Когда ей стало легче и румянец вернулся на щеки, она села обратно в машину и, глядя на подругу, сказала:
        - Ты права, она сильная колдунья. Вот только я совсем не за тем к ней шла.
        - Да что случилось-то?
        - Миленочку она мне мою показала,- слабым голосом пояснила Фаина, глотая слезы,- и сказала, чтобы я ее не ждала. Отпустила чтоб, не привязывала к земле. Говорит, она ангелом стала, молиться будет за весь наш род… а я не верю… я знаю, она ко мне вернется… мы обязательно будем вместе…
        И Фаина тихо заплакала, закрыв ладонями лицо.
        Александра гладила ее по плечу, сама едва не плача. На улице постепенно стемнело, мимо них неслись автомобили с зажженными фарами и торопились прохожие. Александра смотрела на них, думая, что у всех есть любимые, которые их ждут. И тут же одергивала себя, напоминая, все это иллюзия и у кого-то из этих людей есть только телевизор с любимыми героями или в лучшем случае кошка с собакой. И на каком-то этапе они заменяют человеку семью. Нет, пожалуй, не заменяют. Дают ощущение своей нужности, чувство, что раз кто-то тебя ждет, то ты не зря живешь на свете.
        Горе Фаины заставляло ее чувствовать себя бессильной. Алекс ничего не могла изменить и ничем не могла помочь ей, потому что единственное, чего просила душа Фаины,- вернуть Милену.
        Девочка погибла два года назад, ей едва исполнилось пятнадцать лет. Она не вернулась вовремя из школы, а Фаина, ссорясь с мужем, не заметила этого. Она спохватилась позже, когда поняла, что дочь уже полтора часа как должна быть дома. Милена не пришла и через два часа, и через три. К тому времени Фаина с мужем успели обежать всю округу.
        Девочку нашли в лесу только на следующий день, когда милиция и ОМОН прочесали ближайший лесок. Экспертиза установила, что смерть Милены наступила в тот момент, когда Фаина была занята распрями с мужем. И оттого чувство вины не покидало мать. Александра много раз повторяла, что нельзя день за днем корить себя, но Фаина возражала. Она была уверена: если б не ссора с мужем, непременно почувствовала бы тревогу и вышла встретить Милену, и тогда трагедии бы не произошло. Но увы, она была слишком занята собой.
        Александра, погрузившись в воспоминания, вздрогнула, когда Фаина устало произнесла:
        - Поехали, Алекс, поздно уже.
        - Да, конечно.- Она завела автомобиль.
        - Знаешь, а с кражей в офисе все совсем непонятно. Татьяна Михайловна сказала, что видит двоих, якобы это они деньги брали. Я ей возразила, дескать, нет, такого не может быть. А она меня подвела к чаше с водой и показывает: «Смотри, одна в белом ободке для волос, а вторая в чем-то сиреневом». Но если честно, ничего я в той водной ряби не увидела.
        - Ну да, ты же в таком состоянии была…
        - Нет. Все происходило до того, как гадалка мне про Милену рассказала. Если бы после, я бы не выдержала. Мне очень плохо стало. Она когда про дочь говорила, я будто реально ее увидела перед собой. Стоит, светлая вся такая, и улыбается. А глазки добрые-добрые, и словно свет от них идет. Не знаю, как я сознание не потеряла. Я к ней потянулась, хотела за руку взять, но тут в глазах потемнело и голова кругом пошла.
        - Я уже жалею, что тебя к Татьяне Михайловне привезла. Но я хотела как лучше,- сокрушенно сказала Александра.
        - Нет, что ты. Я давно мечтала девочку свою увидеть, а тут словно на свидании с ней побывала. Мне бы еще хоть разок, буду о том Бога молить.
        И она замерла с мечтательной блаженной улыбкой на губах.
        Глава 7
        Luxuria. Похоть
        Аффан лег на старую кровать и аккуратно заложил насвай[Насвай (насыбай, нас)- никотиносодержащий продукт, широко распространен в Центральной Азии. Представляет собой маленькие зеленые шарики, или зернышки, с неприятным запахом и вкусом. Кроме махорки и табака, в состав входят еще несколько компонентов, один из них - куриный помет или верблюжий кизяк.] в рот, стараясь не попасть на губы. Если сделать это неосторожно, то от гашеной извести, на которой замешивался табак, моментально вскочат на слизистой оболочке губ волдыри. Позже они превратятся в темные язвы, и объясняйся потом с начальником, отчего такой неопрятный рот и чем ты заболел.
        Он лежал, закинув руки за голову и уставившись в потолок. Под тихое бормотание телевизора хорошо вспоминалось.
        Аффану только исполнилось двадцать, когда в две тысячи четвертом году из его родного Хорога ушли последние русские пограничники. И уже тогда были свободны калайхумское и ишкашимское направления - почти девятьсот километров рубежа. Развалом силовых структур не преминули воспользоваться криминальные авторитеты, и через границу потянулись караваны с наркотиками, драгметаллами и оружием.
        Но Аффан тогда еще был от этого в стороне. А вот когда через год освободились и те участки границы, которые охраняли московский и пянджский погранотряды, к нему вдруг пришел двоюродный брат Азур. Он предложил ему денежную работу, и Аффан, не раздумывая, согласился.

«Какая разница, чем зарабатывать? Лишь бы деньги были»,- так размышлял тогда он. Впрочем, он и сейчас так думает.
        Аффан довольно хрюкнул, сплюнул скопившуюся слюну на пол - не приведи Аллах ее проглотить, рвота может начаться - и покосился в сторону ванной, где минут пять назад скрылась его новая любовница. Полощется, как утка в пруду, а вода все течет и течет. Не ей же по счетчику платить.
        Он хотел было встать, пугнуть глупую курицу, но голова потяжелела от насвая, и ему стало лень.
        Мать, конечно, его от себя отпускать не хотела. Ну да он внимания на нее особого не обратил. Собрал свои вещички и двинул «верблюдом» - наркокурьером в Москву.
        И вообще, злость у него на нее была. Зачем ему имя такое позорное дала - Аффан? В переводе это значит вонючий, гнилой.
        Хорошо хоть в Москве мало кто арабский знает, а то не обойтись бы без ухмылок в свой адрес.
        Да, ему не один раз рассказывали историю его рождения - как у матери не было долго детей, как потом сыновья один за другим погибали, едва родившись, и как вымолила она сына у Аллаха. Три дня и три ночи молилась, пока не упала замертво от изнеможения. Его в честь прапрадеда назвала. По семейному преданию, вроде бы тот тоже хилый родился, а потом известным силачом стал. А значит, Аффану сам Аллах велел его имя носить.

«Ты же говорила - дед был разбойник?» - спрашивал мальчик.
        Но мать только шикала на него. И давай снова про древнее поверье твердить: дескать, чтобы ребенок выжил, надо оскорбительное имя ему дать. Тогда злые духи от него отвернутся, и дитя получит шанс на жизнь.
        Аффан зло усмехнулся и опять сплюнул на пол.
        Лучше сдохнуть, чем с таким именем жить.
        Кажется, он слегка задремал, и привиделся ему цветущий кровавый луг. Маки качались на ветру, и от них так рябило в глазах, что накатывала дурнота. Вдруг что-то - он даже не успел осознать, что именно,- вырвало его из горячечного бреда. Аффан широко распахнул глаза и с ужасом увидел черный зрачок ствола, направленный на него. Он не успел закричать, как ружье опустилось чуть ниже, и в бедро болью впилась игла. Лекарство впрыснулось, и в то же мгновение Аффан оцепенел. Тело его налилось свинцовой тяжестью, помертвело, будто парализованное, и только глаза остались на лице живыми. Он все видел, чувствовал, понимал, но не мог ни двинуть пальцем, ни закричать.
        - Знаешь, как сейчас будешь умирать?- Голос был таким вкрадчивым, что внутри Аффана все затряслось от страха. Его душа металась в клетке обездвиженного тела и надрывалась в немом крике. Ему очень хотелось выпросить прощение, вскочить, ползать на коленях, бить поклоны, молить. Но ничего этого он сделать не мог. Он только мог молча смотреть, как шелковый шнурок нежно обхватывает его шею и начинает свиваться. Медленно, неспешно, продляя мучения до тех пор, пока в легких Аффана совсем не закончился воздух.

* * *
        Лямзин задумчиво смотрел в стену. На светло-бежевых обоях с потускневшими и затертыми от долгих лет фиалками красным маркером была выведена свежая надпись -
«Luxuria». Буквы были размашистые, жирные, с небольшим уклоном вправо, где последняя «а» имела длинный росчерк-хвост.
        Нечто знакомое почудилось в этом слове. Совершенно определенно он знал его или где-то встречал, вот только никак не мог вспомнить - где. Подполковник повернулся к судмедэксперту и нарочито небрежно спросил:
        - Что скажете, Семен Спиридоныч?
        - Вы о надписи?- сообразил тот.- Так это латынь. Означает похоть. Блуд, грех. Один из семи смертных грехов.
        - Опять латынь…- протянул Лямзин.- То-то мне она сразу подозрительной показалась. Жаль, я ни в богословии, ни в латыни не силен. Оплошал. Не выучил в свое время.
        - Да полноте вам,- мягко улыбнулся эксперт.- В жизни не поверю в ваше искреннее раскаяние.
        - Почему? Даже обидно как-то.
        - Куража в вас много, уважаемый Эдуард Петрович. А смирения - мало. Так что из вас богослов, как из моего пуделя дрезина.
        - Да?- Лямзин, сощурившись, посмотрел вверх, пытаясь представить себя в одинокой келье, проводящим день за днем за изучением Ветхого и Нового Заветов, но фантазия дала сбой. Он вздохнул и вынужденно согласился: - Пожалуй, что так. Хотя сравнение вы выбрали не слишком лестное для меня.
        За окном хлопнула петарда, и машины во дворе взвыли сиренами. Эдуард машинально оглянулся и возмущенно произнес:
        - Нет, ну что за дела? Вот где они их летом берут? Я очень одобряю, что пиротехнику запретили по всему городу без ограничений продавать, но надо бы еще родителям мозги как следует вправить.
        - Да при чем тут родители-то?- вспылил многодетный судмедэксперт.- Может, дети сами их где-то берут?
        - Ну не скажите,- не согласился Лямзин.- Вот я не стал бы своему сыну петарды покупать, и вы бы не стали. А некая горе-мамаша, развлекаясь вместе с сыном, бросала «бомбочки» с балкона. Одна из них взорвалась рядом с детской коляской моей соседки, ребенок, разумеется, проснулся и заплакал. Я поднялся на пятый этаж и провел с дамой разъяснительную работу. Представьте себе, она с первого раза не поняла, о чем я говорю. Пыталась доказать, что ничего плохого не сделала, а просто развлекала своего сына. «Никто же не пострадал!» - говорит. Пришлось пригрозить, что она будет оштрафована за хулиганство или получит пятнадцать суток. После этого до нее с трудом, но дошло.
        - Что-то вы сегодня слишком возбуждены, голубчик. Не заболели?
        - Не выспался,- буркнул Лямзин.- Дома духота такая, что я даже в мокрой простыне спать не смог. Высыхает как порох, и снова жарко.
        - А я с кондиционером хорошо спал.
        - Счастливчик. Я поздно кинулся его покупать, когда их все уже разобрали. А из тех, что остались, мне ни один не подошел - или слишком маломощный, или наоборот - большой. Значит, блуд, говорите,- вернулся он к предыдущей теме разговора.
        - Точнее - похоть,- поправил судмедэксперт.- Это основное значение, как мне кажется.
        - А по почерку что можете сказать?
        - Не знаю, я же не графолог.
        - Вот это зря, почитайте на досуге. Прелюбопытную информацию можно порой об объекте узнать, очень выраженный нажим писавшего, настолько сильный, что едва верхний слой обоев не порвал,- он кивнул на стену с красной надписью,- говорит о сильной воле. Наклон вправо - об артистизме и чувствительности. Крупные широкие буквы - опять-таки воля, даже властность. Так что портрет преступника вырисовывается презанятный.
        - Я, конечно, не спорю, может быть, это описание и поможет вам найти злоумышленника, но для меня оно бесполезно. И даже больше скажу: почерк меняется в зависимости от эмоционального состояния человека. Поэтому все ваши наблюдения скорее относятся ко времени, когда писавший был здесь. Вот, к примеру, росчерк у последней буквы, этот хвостик у «а» - он явно получился или оттого, что преступник дернулся, или его позвали, и он обернулся. А может быть еще такой вариант: его что-то испугало, и он бросился бежать. Но это было нечто внезапное, резкое.
        - Шум в подъезде?- предположил Лямзин.
        - Вполне может быть.
        - М-да. Знать бы, что именно.
        - А еще лучше - сразу данные паспорта убийцы и его местонахождение в настоящее время,- судмедэксперт хмыкнул.
        В этот момент криминалист Боря Яковлев, стоявший на четвереньках и заглядывавший под кровать, на которой лежал покойник, оглушительно чихнул. Потом вылез, сдавая задом, и сел, держа какой-то небольшой предмет на раскрытой ладони и разглядывая его.
        - Что там у тебя?- присел рядом Лямзин.
        - Вот, какие-то лепешки странного цвета. И воняет от них, как от курятника,- поморщился он.
        - Это насвай, Эдуард Петрович,- откликнулся молодой оперативник Дамир.
        - Откуда знаешь?
        Лямзин с подозрением покосился на него.
        - Так у меня отец наполовину таджик, я много чего об их традициях знаю. Но это однозначно плохой обычай. От употребления насвая разрушаются зубы, возникает рак, мужское бесплодие, плюс можно заразиться кишечными паразитами.
        - Это почему?- У брезгливого Яковлева рука задрожала, и он торопливо сунул подобранные лепешки в целлофановый пакет.
        - Потому что делают его часто из куриного помета или кизяка. А животные и птицы иногда болеют гельминтозом.
        - Боже, какая гадость,- пробормотал Яковлев, торопливо направляясь в ванную.- Чего ты раньше не сказал?- крикнул он оттуда.- Я бы эту дрянь руками не брал.
        Дамир пожал плечами и засмеялся.
        - Итак, что мы имеем,- продиктовал в диктофон Лямзин.- Молодой человек двадцати - двадцати пяти лет на вид, азиатской внешности, невысокого роста. Лежит на кровати в обнаженном виде. На простыне в районе паха находятся пятна засохшей влаги, предположительно спермы.
        - Да, Эдик, судя по всему, у парнишки перед смертью был половой акт,- вставил свое слово судмедэксперт.
        - Задушен с помощью удавки,- продолжал надиктовывать Лямзин.- Концы шнура связаны, вероятно, в образовавшуюся петлю на шее вставлялась палка, которая вращалась до тех пор, пока не стянула гортань жертвы намертво и не задушила ее. Глаза парня широко открыты, в них…- Лямзин на мгновение оторвался от диктофона, всмотрелся в труп и продолжил: - На лице явно читается смертельный ужас. Похоже, пострадавший видел, кто его убивает, и не мог этому помешать. Чуть ниже тазобедренной кости, примерно сантиметров на пять, воткнут шприц с неизвестным веществом…
        - Что-то психотропное, можно даже не сомневаться,- прокомментировал судмедэксперт.
        - …предположительно использованным для обездвиживания жертвы. Оружие - ружье охотничье, предназначенное для стрельбы патронами и летающими шприцами. Обычно применяется для вакцинирования животных. Серийный номер спилен.
        - Странный какой-то киллер,- задумчиво протянул Дамир,- столько следов после себя оставил…
        - Какие следы?- поморщился Лямзин.- Как он входил в квартиру, никто не видел, как выходил - тоже. А то, что оружие брошено, так стопроцентно на нем отпечатков пальцев нет.
        - Так точно. Все протерто,- отозвался Яковлев, который вышел из ванной с мокрыми руками, видно побрезговав замызганным полотенцем вытираться и теперь искал бумажную салфетку в карманах. Пока искал, руки успели высохнуть, но он все равно промокнул ладони и сунул салфетку в карман.
        Между коллегами тем временем начался разговор, довольно далеко ушедший от расследования. Говорил Лямзин:
        - Самые скандальные темы в любом коллективе - это политика и религия. Как только кто-нибудь заведет беседу на эту тему, все, туши свет. Будут биться в кровь. Причем, как правило, никто доподлинно не знает того, о чем говорит. То есть все построено на домыслах и слухах, но каждый считает, что именно ему доступна ИСТИНА.
        - Да уж, это точно,- мягко улыбнулся Дамир.- Недавно я был в гостях, так там зашел разговор о реинкарнации с точки зрения православия. Как с нее перешли на тему религиозных разногласий, никто потом и не вспомнил. В итоге не поругались только те, кто с самого начала молчал и сидел в углу. Остальные ушли страшно разозленные.
        - Еще одна из больных тем - вегетарианство,- вставил Яковлев.- Как только появляются за столом вегетарианцы - жди обвинения всех в трупоедении. Ссылаются на какое-то учение, дескать, в нем говорится, что мясо в пище повышает агрессивность человека. При этом сами такие злые, что дай только им волю - всех бы перекусали.
        - Так они ж мяса хотят, но не признаются. Вот и злые,- засмеялся медэксперт.
        - Почему? У меня двоюродная сестра вегетарианка, но добрая,- возразил Дамир.- Правда, она и в веру свою никого не обращает. Готовит себе отдельно, вот и все.
        - Ну так, значит, мяса не хочет,- компетентно заявил Яковлев.- Ведь есть же такие. А те, выходит, которые нападают,- вечно голодные.
        - Хватит трепаться, работайте уже. Нашли, где о еде говорить.
        - О, Эдуард Петрович проголодался,- захохотал медэксперт.
        - Да уж не отказался бы от шашлычка,- буркнул Лямзин.- Только не в этом курятнике. Ну и вонь тут!
        - Да уж, парень весь пол заплевал. Любил, видно, насвая пожевать,- откликнулся Дамир.
        Яковлев в этот момент вышел в коридор. Там, кроме старого, еще советских времен, уныло-коричневого шкафчика и вешалки с тумбочкой для обуви, ничего больше не оказалось. В углу за дверью был свален всякий хлам: хозяйственная сумка на колесиках, затертая, застиранная и явно повидавшая если не горбачевскую перестройку, то уж ельцинский переворот совершенно точно, старые коньки и пластиковая форма для яиц. К ней нежно прижимались сложенная кукольная коляска и блестящие, похоже, абсолютно новые шампуры.
        Яковлев приподнял сумку и, отметив, что под ней пол давно не мыли, поставил ее обратно. Потом обошел шкафчик и заглянул в проем между ним и вешалкой. Там, под самой стеной, стояло красное пластмассовое ведерко, в котором что-то шевелилось. Яковлев присел и, посмотрев, присвистнул.
        - Эдуард Петрович!- позвал он.- Глянь-ка, что я нашел!
        В ведре, на копошащихся в чайной заварке червях, лежал толстый красный маркер. Колпачка на нем не имелось, и клиновидный фетровый стержень был хорошо виден, а судя по толщине букв, выведенных на обоях, они писались именно им.
        Лямзин подошел и присел рядом с Яковлевым.
        - Не верю своим глазам. Попробуй снять отпечатки пальцев. Хотя надежды мало, все-таки надо использовать шанс.
        Устроившись рядом со следователем прокуратуры, оформлявшим протокол осмотра места происшествия, Яковлев достал желатиновые пленки и, обработав маркер, рассмотрел их на свет.
        - Эдуард Петрович!- громко позвал он.- А отпечаточки-то есть! Только вот смазанные сильно, вряд ли удастся на компьютере вытянуть изображение.
        Лямзин подошел и с интересом взглянул на пленку.
        - А ну-ка, ну-ка… М-да, негусто,- разочарованно протянул он.- Идентифицировать вряд ли удастся. Но ты попытайся.
        - Сделаю, что смогу.
        - …и куда ж этот гость столицы влез, интересно?- донесся до них голос Семена Спиридоныча, продолжавшего осматривать труп.- Смерть-то ему выбрали жуткую, мучительную. Представляете, каково это - лежать парализованному, но пребывать в сознании и явственно ощущать надвигающуюся гибель. Причем, если был введен дитилин, как я предполагаю, то действие его таково, что, кроме обездвижения, он еще и вызывает безумное чувство страха. Побочный эффект у него такой.
        - То есть ужас в глазах убитого - это результат действия препарата?- спросил Лямзин, подходя.
        - Ну в данном случае не только. То есть парень испытывал страх, но это еще и подкреплялось тем, что он видел! Заметьте, жертва остается полностью в сознании и все видит, чувствует, понимает, но только не может ни закричать, ни двинуть рукой или ногой. Он же лежит, как вы видите, на спине. Так что он прекрасно понимал: его убивают. Можете не сомневаться, муки у него были адовы.
        - А сколько длится действие препарата?
        - Если мне не изменяет память - до пяти минут. Но дозу могли и увеличить.
        - Что же нужно было сделать, чтобы убили таким жестоким способом?- пробормотал Лямзин и огляделся по сторонам.
        Двухкомнатная хрущевка в пятиэтажке, из тех, что должны в скором времени идти под снос, а пока еще доживают свой век. Мебель не очень старая, но видавшая виды: и сервант, и обеденный стол, и диван, и старомодная металлическая кровать - все затертое и грязное. Книг нет ни одной. Зато в большой комнате стоит домашний кинотеатр, DVD и лежит стопка низкопробных порнографических кассет.
        На кухне - старый холодильник «Свияга», маленький, овальный, с узкой морозильной камерой, на которой еще не была предусмотрена дверца. Лямзин долго смотрел на него, вспоминая, что видел такой же в глубоком детстве у бабушки, и удивлялся, как такая древность до сих пор у кого-то жива. Еще на кухне стоял квадратный простенький стол, накрытый вытертой блеклой клеенкой, две неудобные деревянные тумбы и довольно приличный, хотя и древний, сервант. Ничего особенного, обычная квартира из тех, которые регулярно сдаются внаем.
        В комнате, трясясь от страха и предчувствия неприятностей, сидела квартирная хозяйка. Она подняла на Лямзина бесцветные глаза, и Эдуард подумал, что наверняка мадам давно и крепко пьет. Водянистая одутловатость щек, красный нездоровый румянец и жидкие тусклые волосенки. И хотя запаха перегара от нее не чувствовалось, вчера она, совершенно определенно, была навеселе.
        - Кем вам приходился убитый?- спросил Лямзин.
        - Так я это… квартиру ему сдавала.
        - То есть квартирант?
        - Да.- Дама запыхтела и нервно потерла ладони, словно размазывая что-то по ним, потом приложила их к глазам и плаксиво пожаловалась: - Голова что-то болит.
        - Как он у вас появился, кто его к вам привел?
        - Квартирант мой бывший и привел, когда с квартиры съезжал. Двое их было, новых жильцов-то. Потом второй куда-то переехал, через полгодика примерно, а этот исправно платил. Хороший парень, не обижал меня. Подарки дарил.
        Судя по тоскливой слезе, блеснувшей в бесцветных очах квартирной хозяйки, и судорожно проглоченной слюне, «подарками» было не что иное, как водка.
        - Давно у вас убитый квартировал?
        Глазки ее суетливо забегали, она пошлепала губами, видно собираясь привычно соврать, но потом передумала и сказала правду:
        - Так два года уже. Третий пошел.
        - Не знаете, женат жилец ваш?
        - Не видела никогда жены. Может, где и была, но сюда не приезжала.
        - А девушки часто ходили к вашему жильцу?- задал очередной вопрос Лямзин, внимательно изучая ее лицо.
        - Не знаю,- почему-то испугалась она,- тихо всегда было, соседи не жаловались.
        - А сколько лет убитому, не знаете?
        Она задумалась, наморщив лоб и обиженно надув щеки.
        - Так это…- пробормотала она, подняв глаза в потолок, и начала шевелить пальцами, будто что-то считая.- Двадцать пять, помню, праздновал в прошлом году. Он все еще говорил: «Юбилей у меня, юбилей». Двадцать шестой годок ему, значит, шел.
        - Чем занимался покойный?
        Женщина испуганно заморгала и слепо зашарила по подолу руками.
        - А откуда мне знать,- сказала, наконец, она,- слышала как-то раз, про склад какой-то говорил. А чей он, чего там хранили, почем мне знать. Не отчитывается никто передо мной.
        После возвращения с места происшествия Лямзин направился в кабинет начальника на доклад. Рассказав Плановому о результатах осмотра, он изложил одну из версий случившегося:
        - Вполне возможно, что жертва была нетрадиционной половой ориентации. В таком случае вероятно убийство из ревности - гомосексуалисты часто бывают повышенно ревнивы.
        - Хорошо, допустим. А как ты объяснишь, почему в деле снова фигурирует латынь?
        - Юсуф, по показаниям свидетелей, две недели от кого-то скрывался. Вполне возможно, что он получил предупреждение и прятался от убийцы. Если предположить, что Аффан и Юсуф были любовниками, тогда, вполне вероятно, убийцей мог быть отвергнутый ухажер одного из них. А латынь - это способ связать оба убийства воедино. Как вам эта версия?
        Плановой сдержанно хмыкнул.
        - Проверяй. Пока слишком рано делать выводы.
        Глава 8
        Мистификация Штерна
        Утром Александру разбудил телефонный звонок. С трудом оторвав голову от подушки, она нашарила рукой трубку на тумбочке и поднесла к уху.
        - Да.
        - Мамочка!- затарахтел звонкий Алискин голосок.- Ты мне звонила?
        - А что, должна была?- сонно произнесла Александра, одновременно пытаясь сообразить, не обещала ли она чего накануне.
        - Конечно!- бодро заверила ее дочь.- Ты же сказала, что будешь каждый день мне звонить. А я смотрю - кто-то звонил, только вот чей номер - не пойму. Вдруг, думаю, это ты, я взяла - и позвонила. Так ты звонила мне или не звонила?
        - Стоп!- прервала скороговорку дочери Александра.- Алиска, во-первых я еще сплю. Это раз. Во-вторых, день только начался, и так рано я бы точно никого из вас не стала будить, тем более тебя. Чего это ты, кстати, так рано встала? Не похоже на тебя. И, в-третьих, расскажи лучше, как вы там поживаете.
        - Ты ж спишь,- огорченно напомнила девочка.
        - Уже нет.- Александра зевнула.

«Наверняка Алиса позвонила, чтобы что-то попросить, а все остальное лишь антураж», - предположила она.
        И как вскоре выяснилось, была права.
        Девочка обрадованно затарахтела, в темпе скерцо вываливая последние новости и о бабушке, и о Мите, и о том, как хорошо на море и куда они втроем уже успели сходить, а куда еще собираются. Потом вдруг замолчала и после небольшой паузы осторожно произнесла:
        - Мам, а можно я с собой привезу котенка?
        - Кого?!
        Сон с Александры моментально слетел, она села в кровати и протерла глаза рукой.
        - Он такой хорошенький, маленький, рыженький, у него коротенькая-коротенькая шерстка…
        - Алиса, нет!
        - …она как бархат, нежная и мягкая, а тело у него гибкое и изящное, длинное и поджарое…
        - Нет!
        - …как у ягуара, шкурка у него вся в пятнышках, и мордочка длинненькая, как у египетской кошки.- И поскольку мать молчала, добавила жалобным тонким голосочком: - Ну можно, а?
        - А что говорит бабушка?- осторожно спросила Александра.
        Девочка вздохнула.
        - Она говорит, что нам двоих котов вполне достаточно.
        - И правильно!- обрадовалась Александра.- Всех котят не усыновишь!
        - Вот ты как бабушка,- девочка всхлипнула в трубку,- она тоже так сказала. А я чувствую, он без меня пропадет.
        Александра задумалась. Прекрасно зная свою дочь, она не сомневалась, что этот звонок сегодня не последний. Алиса будет звонить ей каждые полчаса, уговаривая, упрашивая и убеждая, пока мать не сдаст позиции или не взорвется. Александра тяжело вздохнула и согласилась:
        - Ладно, бери. Но чтоб ухаживала за ним сама.
        - Спасибо!- весело завопила девочка. Томная грусть с нее сразу слетела, и она моментально отсоединилась.
        - Наверное, побежала ловить котенка,- пробурчала Александра, злясь на себя за то, что смалодушничала и уступила. В следующий раз Алиса, помня о нынешней победе, удвоит свои старания. И чтоб отбиться от ее новой идеи, понадобится времени больше тоже в два раза.
        Александра мрачно посмотрела на себя в зеркало, отметила, что от синяков под глазами у нее болезненный вид, и тут телефон зазвонил снова.
        На сей раз ее беспокоила мама.
        - Александра,- гневно возмутилась она,- что ты ей наобещала?
        - Кому?
        - Ты не юли! Зачем котенка позволила Алиске домой взять?! Нам что, своих котов мало?!
        - Я подумала, он может у меня жить,- попыталась оправдываться Александра.- Скоро школа начнется, близнецы ко мне переберутся, коты останутся с тобой. А нам один котенок не помешает…
        - Можешь их всех к себе забрать! Будто я не знаю, как все дальше случается: сначала вы жалостливо подбираете животное, а когда оно надоедает, подкидываете его мне.
        - Но…
        - Все, я сказала! С меня хватит!
        Мать отсоединилась, а Александра так и сидела с трубкой в руке, рассеянно глядя вдаль. Правда, по-настоящему смотреть вдаль не получалось: мешала стена. Но она расфокусировала взгляд и смотрела будто сквозь стену, отчего эстамп на стене превратился в яркое красно-оранжевое пятно, а потом стек вниз кровавой кляксой.
        Следующий звонок поступил, когда она, мокрая после душа, сидела в банном халате и пила чай с сыром Dor blu. С некоторых пор она решила, что есть вещи важнее стройной фигуры - например, хорошее настроение. И если сыр способен ей его улучшить, то надо этим пользоваться.
        С опаской покосившись на трубку, она все-таки сняла ее и, услышав голос Алисы, вздохнула с облегчением.
        - Мама, я тебя забыла спросить: как там поживает Сильва?
        - А кто это? Сильвер, что ли?- дошло до нее.
        - Ну да! Какая ты недогадливая, мама. Это же его новая кличка.
        - Вообще-то Сильва - женское имя. А он у нас вполне себе доминантный самец. Хорошо поживает: ест, спит и за Дусей гоняется, а когда ее поймает, она его по морде обеими лапами бьет. А еще он постоянно мурчит - мр-мр, мр-мр, будто звонок у телефона. Спать не дает.
        Алиса захихикала.
        - Мам, это называется половой диморфизм, он так кошку зовет.
        - Да-а-а… вот оно что… А Дуся разве не кошка?
        - Ма-а-ам,- протянула Алиса,- ну ты же сама сказала, что Дуся его по морде лупит. Вот он и зовет какую-нибудь другую, более ласковую.
        - Алиса,- осторожно спросила Александра,- ты с бабушкой сильно не ругайся, ладно? Она тут мне звонила…
        - Да не бери в голову, мам. Мы с ней нормально поговорили, и вообще…- Девочка замялась.
        Пауза.
        - Ну… котенок хозяйский оказался.
        - Вот оно что. То есть ты хотела прихватизировать чужого кота?!
        - Откуда же я знала, мам.
        Голос у Алисы задрожал, и тут трубку у нее выдернул Митя.
        - Мама, мы вчера на дне моря краба поймали! Можно я его домой заберу?
        - Делайте что хотите,- обреченно согласилась Александра, с ужасом подумав, что до конца их поездки остается недели три, и таких разговоров предстоит, судя по всему, немало.
        По дороге на работу, крутя баранку автомобиля, она вспоминала вчерашний вечер.
        Лямзин повел ее на чеховский «Вишневый сад». Трактовка некоторых образов Александре показалась несколько спорной, но в целом спектакль оставил приятное впечатление. Да и сам Эдик тоже, он не спал в кресле, как другие мужчины, а с интересом следил за происходящим. И даже вставлял довольно остроумные и толковые замечания, и главное, все по существу.
        После спектакля в культурной программе Лямзина был запланирован ресторан. Александра сопротивляться не стала, тем более что дома было негусто с продуктами, а готовой еды и вовсе не было. Есть же хотелось изрядно.
        - Все-таки человек может многого достичь, если захочет!- рассуждал Лямзин, сидя за столиком и ковыряя вилкой салат.- Вот, к примеру, простой паренек из украинского городка на Азовском море, говорящий на суржике, приезжает в Москву и становится великим русским писателем Чеховым.
        Александра, которая как раз поднесла к губам бокал и успела сделать глоток, поперхнулась:
        - Из какого такого украинского городка? Эдик, вы хорошо себя чувствуете?
        - Да, а что? Я специально вчера в Интернете информацию посмотрел, хотел на вас впечатление произвести.
        Он засмеялся.
        - Вам это удалось,- кисло сообщила она.- Если тот город и был украинским, то всего пять лет. А до этого и после входил в состав Екатеринославской губернии. А это Россия, если вы не в курсе.
        - Серье-е-езно?- недоверчиво протянул Эдуард.- Но как же так, Сомерсет Моэм писал…
        - А, ну понятно, откуда ветер дует,- фыркнула Александра.- Эдик, Сомерсет Моэм никогда о Чехове не писал.
        - Нет, Александра, вы ошибаетесь! Когда Чехов приехал в Москву, он говорил «стуло» и «ложить» и писал так же…
        - Глупости. Это была литературная мистификация Бориса Штерна, и, судя по всему, удачная, раз даже вы на нее попались. С вашими-то способностями к логике и анализу.
        Лямзин рассмеялся.
        - Ладно, не буду больше вас разыгрывать. Мне просто очень хотелось именно от вас это услышать, потому что недавно у меня возник спор с одним коренным москвичом. Собственно, сейчас я озвучил его точку зрения почти слово в слово. Сам же я придерживался вашей версии.
        Александра с негодованием посмотрела на него:
        - Вы что, меня экзаменовали?!
        - Я был уверен, что вы сдадите экзамен,- торопливо заверил он, но, наткнувшись на ее острый взгляд, уточнил: - Ладно, признаюсь, интересно было проверить.
        - Ах, вот как! Ну вы и жук.
        - Вы простите меня? Вот знаете, в который раз убеждаюсь: ничего не бывает зря. Не заведи я этот разговор, и вы бы не произнесли слова «мистификация».
        - И что с того?
        - А то, что я вдруг подумал: а не являются ли слова на латыни, которые убийца оставлял как визитную карточку своих злодеяний, мистификацией? Может быть, это сделано намеренно, только для того, чтобы запутать следствие?
        - Вы о чем?- Александра вопросительно посмотрела на него.
        - Понимаете, мне все время не дает покоя странная нелогичность в совершении убийств преступником. Первая жертва была убита из арбалета, и на стреле выжжено слово «аvaritia», что означает «алчность». Убитый был игроком, думаю, к нему этот смертный грех имеет самое прямое отношение. Но в списке семи смертных грехов он идет далеко не первым! Вот смотрите, я себе выписал.
        Он достал блокнот, зашелестел листками, а Александра тем временем придвинулась к нему поближе. Наконец Лямзин нашел нужную запись и провел по ней ногтем:
        - В Книге Притчей говорится, что Господь ненавидит семь вещей. Это: гордый взгляд; лживый язык; руки, проливающие кровь; сердце, кующее злые замыслы; ноги, быстро бегущие к злодейству; лжесвидетель, говорящий клевету; сеющий раздор между братьями. Список грехов в течение времени то и дело менялся, правда не кардинально, а только в деталях. Например, папа Григорий Великий свел отчаяние к унынию, тщеславие к гордыне, добавил похоть и зависть, убрав блуд. Хотя, если честно, я толком не понял, чем существенным отличается похоть от блуда.
        - Думаю, все-таки блуд может быть без похоти. Это когда изменяют, но искренне влюбившись. А вот похоти без блуда - не бывает. Наверное, так.
        - Вероятно. Так вот, уже Данте Алигьери в своей «Божественной комедии» использует тот список грехов, который мне кажется наиболее известным. Это:

1)luxuria (похоть);

2)gula (обжорство);

3)avaritia (алчность);

4)acedia (уныние);

5)ira (гнев);

6)invidia (зависть);

7)superbia (гордыня)
        Но первый убитый, как я уже говорил, был помечен грехом алчности. Почему? Если преступник убивает тех, кто виновен в каком-либо смертном грехе, то почему не начал с первого?
        - Я не поняла, а с чего вы взяли, что есть список, по которому убивают?
        - Да потому что вслед за первым трупом последовал второй! На сей раз в вину убитому была поставлена похоть. Но похоть как раз в списке идет первым грехом. Правда, есть и другие перечни прегрешений, немного меняющие тот порядок, который использовал Данте, но и там никогда и нигде алчность не выходила на первое место.
        - Так,- Александра потрясла головой,- что-то у меня мозги совсем отказывают. Но, может быть, это все-таки разные убийства? Я хотела сказать - преступники. Ведь способы убийства-то разные.
        Лямзин поморщился, как от зубной боли.
        - Да я животом чувствую, что нет. Один человек это делал. Вот представьте двух разных людей, которые с небольшим разрывом во времени убивают и оставляют на месте преступления знак: слово, написанное на латыни. И в обоих случаях это не просто какая-то абстрактная латынь, слово, взятое с потолка, а один из семи смертных грехов. Совпадение? Может быть. Но мне в такие совпадения слабо верится.
        - И что все это в итоге значит?
        - А то, что либо нас кто-то тонко мистифицирует, заставляя поверить в игру в семь смертных грехов, либо мой список неверный и нужно брать другой, например тот, где на первом месте стоит обжорство. Но тогда получается, что первый труп уже был, и нам только нужно дождаться его обнаружения.
        - Странно все это,- пробормотала Александра и через соломинку потянула коктейль. - А может, все-таки вы расследуете разные преступления? Какие-нибудь еще улики, кроме латыни, преступник оставил?
        - Нет,- невесело произнес Лямзин.- Правда, в последнем случае при осмотре квартиры, где жил убитый, мы нашли маркер. Но там отпечатки пальцев полустерты. Вряд ли можно будет по ним идентифицировать личность. А в первом деле и вовсе ничего нет.
        - Вот, что и требовалось доказать. Да это просто разные люди, и голову ломать тут не о чем.
        Лямзин задумчиво посмотрел на нее и покачал головой.
        - Я склонен доверять своей интуиции.

* * *
        Александра припарковала автомобиль возле магазина, вошла в зал и замерла в недоумении. Ася сидела зареванная, с красным носом и опухшими глазами, Мария забилась в угол кассы и оттуда тревожно наблюдала за происходящим, Матвей нервно ходил из стороны в сторону.
        - Что случилось?- спросила Александра.
        Ася громко высморкалась и, едва сдерживая рыдания, пояснила:
        - Нас ограбили. А я лишь сейчас это заметила,- она все-таки не выдержала и заревела,- взяли не все, а только самые ценные вещи, которые хранились в сейфе.
        - Почему мне не позвонили?- в сердцах спросила Александра.
        - Я звонила,- Ася заревела еще громче,- вы трубку не брали.
        - Выпей валерьянки и не реви,- бросила ей на ходу Александра, направляясь в кабинет.
        Навстречу выскочила перепуганная Зина и, сделав страшные глаза, сообщила:
        - Александра Ильинична, я милицию уже вызвала, с минуты на минуту будут.
        Александра молча кивнула. Зайдя в кабинет, она закрыла за собой дверь и набрала номер Лямзина.
        - У меня ЧП,- удрученно сказала она.- Мой магазин ограбили. Если сможешь - приезжай.
        Неожиданно для себя она перешла с ним на «ты» и почувствовала от этого облегчение.
        - Уже еду.
        Услышав скорый ответ, Александра немного расслабилась. При других обстоятельствах при таком быстром отклике она бы даже почувствовала себя счастливой, но сейчас радоваться не получалось. Мешало чувство гадливости от сознания того, что в магазине побывали маргиналы.
        Александра встала и вышла в приемную.
        - Зина, расскажи-ка мне подробно, что ты знаешь. А то Ася рыдает, и ее бесполезно тормошить.
        - Хорошо,- секретарь с готовностью кивнула.- Я пришла сегодня утром, как обычно, в девять. Ася уже была на месте. Она что-то там раскладывала в зале, витрины протирала, и настроение у нее было вроде бы отличное. Потом в магазин зашли две покупательницы, и она занялась ими. А уже после, вероятно, когда решила остальной товар положить на витрину, она открыла сейф и обнаружила пропажу. Она так громко заорала, что я аж вздрогнула. Бросилась к ней, думала, что-то серьезное приключилось, гляжу, она сидит на полу и трясется. «Что?» - спрашиваю. А она на открытую дверцу сейфа пальцем тычет и только мычит. Сказать ничего не может, так ее озноб бьет. Я подошла к сейфу, заглянула туда, а он пустой…
        - Ясно. Сделай мне кофе, пожалуйста. И пока никого, кроме подполковника Лямзина, ко мне не пускай. Милиция приедет - пусть работают, показания у сотрудников берут. Если что еще произойдет - сообщишь. А я сейчас буду занята.
        - Хорошо,- Зина согласно кивнула.- Вам кофе как обычно или с сахаром?
        - Как обычно. У меня пирожные есть.
        Алекс вернулась в кабинет и включила телевизор, пытаясь сосредоточиться на просмотре новостей. Но не тут-то было. Мысли разбегались, то и дело возвращаясь к краже. Смутное ощущение тревоги не покидало, в голове все время крутился вопрос: кто?
        Когда появился Лямзин, Александра уже почти успокоилась, но болела голова.
        - Что расскажешь? Соображения есть какие-нибудь?- спросил с порога Лямзин, проходя и усаживаясь напротив.
        - Да. Мне кажется, это кто-то из своих,- поморщившись и надавливая на виски кончиками пальцев, сказала Александра.- Сейф, который был вскрыт, спрятан так, что его сразу не найдешь. И продавщицы из него обычно в последнюю очередь драгоценности достают. Сначала разложат что попроще и подешевле, а потом уже дорогие и эксклюзивные вещи выкладывают. Именно поэтому Ася и не заметила сразу кражи.
        - Сигнализация почему не сработала?
        - Она срабатывала пять раз за ночь, приезжала оперативная бригада и ничего не находила. Видимо, решив, что это глюки системы, на шестой раз они просто не приехали.
        - Ночной сторож на месте был?
        - Да. Он ничего не заметил.
        - Интересно! А о его причастности ты не думала?
        - Нет.- Александра замялась.- Понимаешь, Эдуард, я нашего сторожа очень давно знаю. С детства. Я еще совсем маленькая была, а он для меня то скворечники мастерил, то на руках таскал. Ну не могу я поверить в его виновность. Да и переживает он так, что сердце схватило, «Скорая помощь» его увезла.
        - И что, следов взлома не было?
        - Открыли ключом. И сейф - вроде бы тоже.
        - Ладно, я пойду с ребятами поговорю. Ты будешь здесь?
        Она кивнула. Сжала виски руками и тихо застонала. Голова начала болеть так, что в горле застрял комок и никуда не хотел оттуда убираться. Пришлось выпить таблетку обезболивающего. Посидев минут пять, откинувшись на спинку кресла и закрыв глаза, Александра потянулась к телефону и набрала номер мамы.
        По ее многолетним наблюдениям, если где-то что-то начинало рушиться, то обвалу подвергалось и все остальное. Да, в полном соответствии с поговоркой: беда не приходит одна. Поэтому Александра неприятностей не просто боялась, а каждый раз, если что-то случалось, с трудом подавляла желание впасть в панику и переживать сразу за все.
        - Мам,- жалобно пискнула она в трубку,- как там у вас дела, все нормально?
        - Конечно. А как еще должно быть?- Мать явно насторожилась, что для Александры не предвещало ничего хорошего, но она не могла остановиться.
        - Фух, слава богу.
        Александра сказала это с таким явным чувством облегчения в голосе, что мать тут же спросила:
        - У тебя что-то случилось?
        - Да нет, все хорошо,- вжимая голову в плечи, ответила Александра. Матери
«честно» врать она так и не научилась.
        - Не сметь юлить!- гаркнула маменька.- Быстро говори, что произошло!
        - Мам, у меня магазин ограбили…- уныло промямлила Александра.
        Того, что последовало за этим, конечно, можно было ожидать, но все-таки не в такой степени. На протяжении получаса мать подробно рассказывала, как нужно вести дела, и сетовала на то, что дочь никогда не слушалась, а все решала по-своему. Потом она заявила, будто всегда знала: с бизнесом у Александры ничего не получится, и не надо было ей оставлять балет.
        - Я не удивлена. Мозги у тебя не оттуда растут,- безапелляционно заявила она.- И потому с бизнесом у тебя ничего не выходит. Послушай хоть раз, что тебе скажет мудрая старая мать: бросай все и приезжай к нам, на море. Ты плохо выглядишь, пора отдохнуть.
        Александра прижала пальцы к глазам, тщетно пытаясь не разрыдаться. Мать вначале терпеливо ждала хоть какой-нибудь реакции дочери, потом не выдержала и осторожно спросила:
        - Але. Ты здесь?
        - Да, я все поняла. Приехать сейчас не могу, извини. И еще - придется тебе потерпеть свою нерадивую дочь, другой у тебя, насколько я помню, нет.
        - Ты что, обиделась?- искренне удивилась та.
        - Нет. Я привыкла. Позвоню еще раз позже, мне нужно идти. Меня ждут.
        Она положила трубку настолько быстро, насколько позволяли правила хорошего тона. Она была уверена, что сейчас разрыдается в голос, так ей было жаль себя, но обида вдруг прошла. От души отлегло, и даже состояние апатии, навалившееся на нее после известия о краже, тоже внезапно исчезло. Она с ясностью, до сих пор для нее необъяснимой, увидела, как было на самом деле. Спустя пару секунд Алекс уже знала, кто именно причастен к ограблению и как события будут развиваться дальше.
        Способность видеть прошедшие или будущие события у нее появилась после травмы, полученной в детстве, того самого злополучного прыжка с зонтиком с горы. Вот только проявлялась она спонтанно, когда сама хотела, и Александре никак не удавалось научиться ею управлять. Хотя, пожалуй, именно разговор с матерью послужил тем самым пусковым механизмом, который «включил» аномальные способности. Так уж была устроена Александра - начни ее жалеть, и она совсем раскиснет, напор же и натиск заставляли ее мобилизоваться и дать достойный отпор. И то, что от жалости к себе большинство женщин пустило бы слезу, ничуть не оправдывало Александру в ее собственных глазах. Вероятно, мама, хорошо изучившая свою дочь, прекрасно знала, как привести ее в чувство. А может быть, это выходило у нее случайно.
        Глава 9
        Вадим
        Меньше чем через неделю поступили приятные новости: украденные драгоценности нашлись. Леру, бывшую продавщицу магазина, взяли при попытке сбыть ожерелье, по иронии судьбы как раз то самое, из-за которого ее когда-то и уволила Александра.
        Лера, едва увидев милицию, так испугалась, что, не помня себя, бросилась бежать. За ней кинулись вдогонку и, конечно же, поймали. Правда, не обошлось без эксцессов. Один из оперативников так цепко схватил ее за локоть, что она вскрикнула от боли. Парню тут же стало девушку жалко, и он отпустил руку.
        В итоге Лера с разбегу грохнулась, разбила локоть и порвала джинсы на коленках. Видно, это подействовало на нее так, что девушка готова была тут же на дороге все рассказать про кражу, только бы вину на подельника спихнуть. Им оказался двадцатитрехлетний сожитель Леры, которого она называла не иначе, как женихом. Все это выглядело трогательно-неуместно и вызывало жалостливую брезгливость.
        Александра ходила мрачнее тучи. Обстоятельства преступления, выяснившиеся по ходу следствия, оказались презанятными. Выяснилось, что, еще работая в магазине, Лера заготовила слепки ключей и придумала, как обхитрить сигнализацию. Идея с несколькими ложными вызовами была не нова, ее много раз обкатали в различных фильмах, и единственное, что нового внесла в нее Лера,- ложные вызовы она устраивала раз в неделю в течение месяца.
        - То есть она задумала все давно?- не поверила своим ушам Александра.- Лера собиралась ограбить меня, еще работая в магазине?
        Ей, идеалистке до мозга костей, всегда больно было расставаться с иллюзиями. Как можно смотреть ежедневно в глаза коллегам, улыбаться, рассыпаться в любезностях и комплиментах и между тем методично продумывать план ограбления?
        - Не понимаю,- пробормотала вполголоса она.
        Лямзин рассказал, что было в ночь ограбления.
        - На шестой вызов, когда помещение действительно вскрыли, у охраны лопнуло терпение, и сигнализацию просто отключили,- продолжал говорить он.- Потом Лерин друг, одетый в черное, проскользнул в зал и притаился за выступом стены. Там он дождался, когда ночной сторож Васильич пойдет осматривать здание, скользнул к двери кабинета, где стоит сейф, и, подсвечивая себе фонариком, открыл ее ключом. На все про все у него ушло четыре минуты тридцать секунд. Открыв сейф, он споро и быстро вывалил все содержимое в заготовленную заранее сумку и, проверив, не вернулся ли сторож в зал, выскочил на улицу. Кстати, у парня оказалась потрясающая способность ориентироваться в темноте. Почти кошачья: он ни разу ни на что не наткнулся и не произвел шума.
        Когда Лямзин ушел, Александра еще долго размышляла о произошедшем. Она знала, о ком идет речь - этот тип несколько раз встречал Леру после работы, и Александра успела хорошо разглядеть его. У парня была внешность молодого Джоша Холлоуэйя, признанного секс-символа, снимавшегося в сериале «Остаться в живых». Хотя Александра телевизор почти не смотрела, но Алиса, большая фанатка кино и всего, что с ним связано, все стены завешала плакатами с любимыми актерами и актрисами. Джош там занимал не только центральное место, но и несколько боковых. Так что внешность Холлоуэйя Александре была хорошо знакома.
        Парадокс двойников всегда составлял для нее большую загадку. Почему, обладая феноменальным сходством, одни люди считают себя красавцами и добиваются успеха,
«торгуя лицом», другие же искренне считают себя безобразными? И как можно бездарно
«просадить» жизнь, обладая презентабельной внешностью?
        К примеру, от Алисы она знала, что до того, как стать богатым и знаменитым, Джош Холлоуэй был рабочим на куриной ферме, Брэд Питт работал официантом, Сандра Баллок и Брюс Уиллис разливали спиртные напитки в баре, а Джулия Робертс продавала одежду и фастфуд в «Макдоналдсе», и ни у кого из них не было легкого пути к славе. А еще Александре было непонятно, почему люди, обладающие таким поразительным внешним сходством, что их можно принять за близнецов, тем не менее умудряются диаметрально противоположно оценивать свои достоинства: один считает себя секси и красавцем, а второй едва ли не уродом. Она долгое время заправлялась на автостанции, где заправщиком был мужчина с внешностью зрелого Жана Рено, а в магазине, где Александра покупала машинное масло, работал продавцом Джим Керри. Правда, кроме внешности, со знаменитым комиком его больше ничего не роднило: похоже, он был не слишком веселым человеком.
        Но самой большой загадкой для нее всегда оставался ее приятель Вадим. Очень похожий внешне на Джона Корбетта, он обладал совершенно сумасшедшей харизмой. С ним совершенно невозможно было спокойно ходить по улицам - женщины постоянно оглядывались на него. Но он умудрялся этого не замечать. Мало того, он еще и считал себя некрасивым.
        Как-то раз Вадим признался Александре, что пошел в медицину и специализировался по гинекологии только потому, что у него были серьезные проблемы в общении с женщинами.
        - Я решил, что так мне легче будет постичь женскую психологию,- доверительно сообщил он.
        На что Александра, хихикая, сообщила ему, что он выбрал для этого несколько нестандартный путь. Он тогда обиделся и надулся, но чуть позже признался, что по-прежнему не понимает и боится представительниц слабого пола.
        Впрочем, это Александра видела сама. Вадим всегда умудрялся занимать в общении пассивную позицию, ожидая, когда девушка сделает первый шаг. Так, первая жена окрутила его сама, но прожили они вместе недолго. Когда дочери едва исполнилось два года, жена подала на развод. Отсудила у Вадима квартиру, а потом вышла замуж за любовника, с которым, по ее собственному признанию, встречалась целый год.
        Вадим был шокирован, потрясен, раздавлен и… начал с еще большим усердием сторониться женщин. Потом он все же женился. Александра ничуть не удивилась, когда вторая жена Вадима оказалась усовершенствованной копией первой. Она тоже женила его на себе сама, энергично отпихнув менее активных претенденток. А поскольку он в отношениях с дамами стал еще более острожен, усилий ей понадобилось больше, чем первой жене. Тем не менее хоть и на седьмом месяце беременности, но под венец Вадим ее повел.
        Дальше все пошло по прежнему сценарию: рождение ребенка, на этот раз мальчика, и через некоторое время развод. При этом бывшей жене отошли вторая квартира, доставшаяся Вадиму после смерти бабушки, дача и спортивный автомобиль.
        Вадим перебрался в комнату в коммуналке, пал духом и заявил: больше он никогда не женится и умрет в одиночестве. Александра пыталась его убедить, что на самом деле он достоин счастья и причина неудач не в его внешности, а в его страхах. Стоит ему изменить поведение, и все будет иначе. Но тщетно. Все ее попытки потерпели фиаско. Он просто не видел, насколько интересен женщинам и как они завороженно оглядываются ему вслед, потому что сам никогда не смотрел по сторонам.
        В какой-то момент у Александры с Вадимом едва не случился роман - уж очень он будоражил своей красотой ее воображение. Но она вовремя опомнилась. Быть жилеткой для слез, проливаемых им по прошлым бракам и его загубленной судьбе, ей не нравилось. Тем более что и в отношениях с ней он был так же инертен, как и с остальными дамами, и его бездеятельная позиция просто бесила Александру. Не то чтобы она не умела проявлять инициативу сама, нет. Она всегда была активной, и ей не составляло труда подойти к незнакомцу под благовидным предлогом и познакомиться с ним. Причем делала она это тонко. Мужчина даже не замечал, что стал объектом охоты. Но ей гораздо больше нравилось, когда, поймав подачу, он тут же отбивал ее и шел в атаку сам. Тогда получалась восхитительная любовная игра, которая сама по себе была ценна, даже если и не заканчивалась браком.
        Каждая девочка с детства взращивает в душе образ идеального мужчины, и пусть с возрастом некоторые черты его отмирают за ненадобностью, основная идея остается. Поскольку поведение Вадима в эту матрицу никак не вписывалось, Александра свела общение с ним к бескорыстной дружбе, а встречи - к минимуму.
        Вскоре они и вовсе прекратились. На пути Вадима встретилась новая женщина, и он вступил в третий - нет, не брак, но альянс. Затащить в загс Вадима так и не удалось, и в отместку дама разогнала всех его знакомых и подруг. Попала в этот список и Александра.
        Недавно, после почти пятилетнего перерыва в общении, он вдруг позвонил ей. Убитым голосом сообщил, что он снова один, и слезно попросил встретиться.
        - Александра Ильинична,- прервала ее воспоминания Зина,- к вам Фаина Станиславовна.
        - Да, Зиночка, зови.
        Фаина вошла, как всегда, неслышно, летящей походкой, в красиво развевающихся вокруг стройного тела одеждах. Сколько уж лет прошло, как она не стоит у хореографического станка, а спина все такая же прямая, и все так же по-балетному вывернут носок. Александра встала навстречу.
        - Есть новости, Фая?
        - И да, и нет. Представляешь, прихожу вчера на работу, а мимо меня барышня идет. Наша сотрудница, Мила. А на голове у нее широкий белый обруч для волос! Помнишь, Татьяна Михайловна, гадалка, что сказала? Будто воришек на самом деле двое, и у одной из них белый обруч на голове.
        - Конечно, помню.
        - Я даже глазам своим не поверила. А потом думаю: да ерунда это все, совпадение. И только эта мысль промелькнула, как из-за поворота другая девушка выныривает. Вся в сиреневом. Взяли они друг друга под ручку и пошли, тихо болтая.
        - Куда?
        - Да откуда я знаю? Наверное, курить. Это ж было самое начало дня, все только на работу пришли.
        Она замолчала, вопросительно глядя на Александру, но та, не сразу разобравшись, что рассказ окончен, тоже ждала. Так и не дождавшись продолжения удивленно воскликнула:
        - И что, это все?
        - Ну да. А чего ты еще хотела?
        - Думала, поймали уже ваших воришек. Вон у меня видишь как оперативно драгоценности нашли.
        - Нет, мои затаились и чего-то ждут. Как будто чувствуют неладное.
        - А может, и не будет больше краж?
        - Будут. Мне так кажется. Зачем-то же все это затевалось? Если б одна кража произошла, ее еще можно было б списать на случайность.
        Александра с сомнением поглядела на Фаину:
        - Я что-то не поняла, ты думаешь, что это делалось специально? То есть как бы кража не ради самих денег, а подстава?
        Фаина смутилась:
        - Знаешь, есть у меня такая мысль. Но пока никаких подтверждений ей я не нахожу. Возможно, я ошибаюсь, и на самом деле все гораздо проще: кто-то решил поживиться за чужой счет.
        - Слушай, подруга, а может, пойдем прогуляемся? Что-то засиделась я здесь, размяться немного хочется.
        - Можно.
        - Отлично. Вот по пути обо всем и поговорим, когда ходишь, лучше думается.
        Фаина согласна кивнула и поднялась.
        - Предлагаю пройтись по Старому Арбату, мне нужно кое-куда зайти.- Она сняла с шеи телефон и сунула его в сумочку. Снаружи остался торчать ремешок.
        - Как скажешь, Арбат так Арбат. Но вот сумку я бы на твоем месте застегнула: не ровен час, мобильник потеряешь. Кстати, а зачем ты его с шеи сняла?
        Фаина болезненно дотронулась до кожи рукой:
        - Болит. Натирает почему-то. Знаешь, меня с недавних пор многое раздражает, вот и прикосновения к коже - тоже.
        - У невропатолога была? Стоило бы нервную систему подлечить.- Александра смущенно кашлянула.- Мне бы тоже надо: отец мерещится. Недавно показалось, будто он сидит в автомобиле. Я остановилась на перекрестке у светофора, поворачиваюсь и вижу: в машине рядом сидит папа. Я тут же начала открывать окно, чтобы было лучше видно, но он вдруг рванул с места и исчез за поворотом. Представляешь, я пыталась этот автомобиль догнать! Ну вот что мне делать?! Я же знаю, что нет его в живых, а совладать с собой не могу.
        - Да, милая,- кончиками пальцев Фаина слегка прикоснулась к ее руке,- я понимаю тебя. Мне до сих пор везде мерещится Милена.
        Расставшись с Фаиной, Александра отправилась бродить по улицам одна. Ей нравилась старая Москва. Она жалела, что так стремительно меняется облик города и все меньше остается тех милых сердцу уголков, где все дышит стариной. Дойдя до Патриарших прудов, она постояла там, глядя на воду и любуясь. И тут ей послышался знакомый голос. Она оглянулась.
        - Этого не может быть,- произнес Лямзин.
        Мужчина с кавказским акцентом возразил:
        - Может. Так мне люди сказали.- Потом, оглянувшись по сторонам, добавил: - Пойдем подальше, еще чего скажу.
        Александра дернулась, чтобы пойти за ними следом, но спохватилась. Еще не хватало, чтобы Лямзин заподозрил ее в том, будто она следит за ним.
        Она вздохнула - узнать, в чем же там дело, хотелось ужасно, но она торопливо, чтобы не передумать, пошла по Малой Бронной в направлении Большой Никитской.
        Лямзин, когда она уходила, обернулся и заметил ее, но подумал: Александра ему мерещится оттого, что он влюблен.
        - Так что еще удалось узнать, Рашид?- спросил он, поворачиваясь к собеседнику.
        - Говорят, Юсуф - заядлый игрок. Больше года назад он проиграл все, что у него было. Торговец фруктами он. Не сам торговал, на него люди работали - около пятнадцати человек. Когда проигрался подчистую - зарплату никому не заплатил и сбежал. Появился черед пару месяцев, уже при деньгах. Откуда он их взял - никто не знает. Опять все спустил и начал ходить за хозяином казино, где ему раньше разрешали играть в кредит. Нудный он, прилипчивый, как репей. Потому ему и дали немного поиграть в долг. Он опять проигрался в пух и прах и вдруг исчез. Появился примерно через две недели, отдал долг хозяину казино и сел играть.
        - И что было дальше?
        - Долго ему везло. Но Юсуф не тот человек, который умеет останавливаться на подъеме. А игра жадных не любит: почувствовал, что карта не идет,- уходи. Не пробуй отбиться. Он же сидел трое суток на покере, спал даже там же на составленных вместе стульях. Потом, когда у него ничего не осталось, ушел. А в долг ему никто не давал, все знали, что он вряд ли отдаст.
        Лямзин задумался.
        - Значит, говоришь, долгов у него не было. Тогда версия убийства из-за денег отпадает. Рашид, ты уверен в этом?- Лямзину очень не хотелось отказываться от стройной версии убийства из-за долгов, но делать ничего не оставалось.
        Глава 10
        Бал
        Вадим методично названивал Александре целую неделю. Она то ссылалась на занятость, то сказывалась больной, то говорила, что от жары у нее закончились силы и она не может даже выйти из квартиры, но он был непривычно настойчив.
        Решив, что ему просто больше не на кого вылить ушат помоев, который наверняка у него накопился за время его гражданского брака, она дала себе слово не сдаваться. Последний раз он застал ее врасплох. До костюмированного бала оставалось мало времени, а у нее еще не все было готово. Хорошо, что портниха опытная и ловкая попалась, успела за три недели платье сшить, но забрать его нужно было сегодня утром. А еще успеть сделать прическу и приличествующий случаю макияж. Она то и дело поглядывала в окно, ожидая парикмахера - он должен был прийти с минуты на минуту, но почему-то задерживался.
        Ровно через полчаса раздался звонок. В полной уверенности, что это мастер, Александра открыла дверь, и у нее в буквальном смысле слова отвисла челюсть. Метаморфозы, произошедшие с Вадиком, были разительными. Вероятно, за то время, что его несостоявшаяся супруга препятствовала его встречам со знакомыми и друзьями, у него благополучно утряслось в голове все, что без всякого успеха раньше вдалбливала в него Александра.
        Теперь это было не жалкое подобие Джона Корбетта, а вполне самостоятельный образчик мужского шарма и стиля. На Джоне, то есть Вадиме, были светло-голубые джинсы, белоснежная рубашка, сексуально приоткрывающая грудь, и мягкие светлые мокасины. Пепельным волосам его, волнистым и удлиненным по последней моде, был придан небрежный шик.
        По-прежнему молча глядя на Вадима, Александра посторонилась, пропуская его, и, старательно изображая равнодушие, произнесла:
        - Я тебя не узнаю. Отчего такие разительные перемены? Представляю, как радуются твои пациентки: уж если они и раньше тебе прохода не давали, то, должно быть, теперь и вовсе на британский флаг рвут.
        - Не понял?- Он явно был польщен услышанным, но постарался скрыть это за изумлением.
        - Все ты понял, Вадик. Рассказывай, что произошло.
        Он слегка поморщился.
        - Никто меня ни на что не рвет. И вообще, я из медицины ушел.
        - Да-а… И где же ты работаешь, интересно?
        - В крупной фирме психологом.- И на ее невысказанный вопрос небрежно пояснил: - Получил второе высшее образование. Мы же с тобой давно не общались, и ты не знаешь всех моих дел.
        - Ну слава богу, хоть какая-то польза от твоих бывших жен вышла - на психолога выучился в конце концов. Теперь путь к сердцу женщины будешь искать, как и положено, через душу.
        Он сделал вид, что не заметил ее сарказма, и серьезно произнес:
        - Я, собственно, чего хотел. У меня к тебе есть важный разговор.
        Александра в окно заметила автомобиль стилиста, въезжающий во двор.
        - Знаешь, Вадим,- торопливо произнесла она, отрываясь от созерцания двора и поворачиваясь к нему,- если это действительно важный разговор, то давай перенесем его на другое время. Видишь ли, я скоро должна быть на костюмированном балу, и поэтому сейчас мне абсолютно некогда. Вон уже идет мой стилист, он будет сооружать на моей голове великолепие девятнадцатого века.
        - Бал состоится в усадьбе?
        - В усадьбе, усадьбе,- торопливо закивала она, подталкивая его к выходу.
        - В какой?
        - В старинной. Иди. Все потом. Ну честно,- взмолилась она,- у меня нет ни минуты лишнего времени.
        Вадим кивнул и, ничуть не расстроившись - а именно этого одновременно и боялась и хотела Александра, ушел. Она даже почувствовала легкую досаду - мог бы и поупираться чуть-чуть. Да и порасспрашивать еще немного: где точно будет бал и во сколько. Ей было бы приятно осознавать, что она по-прежнему интересна ему.
        Через два с половиной часа, тщательно одетая и причесанная, она ехала в автомобиле Лямзина, чувствуя, как от спешки у нее все еще дрожат руки. Она жалела, что отнеслась к мероприятию несколько легкомысленно и запланировала на сборы слишком мало времени: создание творческого шедевра из волос оказалось довольно длительной процедурой. Откинувшись на спинку кресла, она расслабилась, и перед глазами тут же возник образ обновленного Вадима.

«Но до чего же хорош!- мысленно простонала она.- Высок, подтянут, неотразим. И еще этот щегольской лоск, которого ему так не хватало раньше… Да откуда он у него взялся?! Черт бы его побрал, ну зачем он именно сегодня ко мне пришел!»
        Кажется, она застонала вслух, потому что Лямзин вдруг оторвал взгляд от дороги и озабоченно посмотрел на нее.
        - Что-то болит?
        - Нет. Просто немного устала.
        - А. Ну ничего, это сейчас пройдет. Музыка, шампанское, танцы, приятные разговоры… Усталость как рукой снимет.
        Она вдруг судорожно схватила сумочку, открыла и, заглянув внутрь, охнула:
        - О боже, я оставила дома мобильный телефон! Вот садовая голова, ну как всегда, у меня что-нибудь, да не так.
        - Не огорчайся. Я забыл тебя предупредить: на бал можно приходить только без сотовых телефонов. Чтобы не нарушать целостности зрелища и духа эпохи. Это личная просьба владельца усадьбы и устроителя бала.
        - Ты серьезно?
        - Абсолютно. Ты можешь себе представить гусара, танцующего польку и разговаривающего по телефону? Или даму в кринолине, судорожно разыскивающую в сумочке звонящий мобильник? Конечно, можно взять сотовый с собой, а потом отключить, но это несколько опасно: слишком велик соблазн включить его и проверить, не звонил ли кто.
        - В принципе верно,- вяло согласилась Александра.- Но я уже так привыкла к телефону, что без него чувствую себя дискомфортно.
        - Да? А я вот наоборот. Когда хочу отдохнуть и полностью расслабиться, отправляясь на прогулку, оставляю телефон дома.
        Вскоре они подъехали к усадьбе. Изящная изгородь, белый мрамор колонн, пруд с белыми лебедями и желтыми кувшинками, ухоженный сад и одуряюще пьяный запах левкоев. По дорожкам, политым водой, уже прогуливались дамы в роскошных платьях, щеголеватые штатские и подтянутые гусары. Александра с удовлетворением отметила, что на Лямзине, с его безупречной военной выправкой, мундир сидит как влитой, а глубокий голубой цвет сукна выгодно оттеняет глаза, делая их до невозможности синими. В сочетании с темными коротко стриженными волосами это производило эффект взорвавшейся бомбы. Немудрено, что присутствующие дамы оборачивались на него, и в глазах многих читался отнюдь не дежурный интерес. Александра даже успела испытать легкую зависть к его успеху, но быстро остыла, заметив, что и к ней немедленно проявил интерес противоположный пол.
        - Пойдем, я познакомлю тебя с хозяином,- сказал Эдуард.
        - Да неужели с самим поручиком Лермонтовым?- она широко открыла глаза.
        - Зачем же. С генерал-майором Дмитрием Столыпиным.
        На мгновение Александра зависла, как компьютер, у которого перегрелся процессор, но тут же ожила и весело засмеялась.
        - Достойный соперник. Ценю.
        Они прошли по садовой аллее среди цветущих роз и остановились у скамейки, притаившейся в живой нише из вьющихся клематисов.
        - Подожди немного здесь, я посмотрю, освободился ли он, и приду,- сказал Лямзин. - Или пойдешь со мной?
        - Нет-нет, я лучше останусь. Тут чудесно.
        Он ушел, а Александра принялась, постукивая веером по ладони, вертеть головой по сторонам. Ей все было интересно, она давно хотела побывать на подобном балу, но как-то до сих пор не удавалось. И вдруг такая неожиданная удача! Хорошо еще, что портниха опытная нашлась: взялась за такой короткий срок платье сшить. Иначе пришлось бы искать, где взять наряд напрокат, а она этого очень не любила.
        Вдруг вдали мелькнула знакомая фигура, и Александра насторожилась. «С чего бы здесь взяться Вадиму?!- постаралась успокоить она себя.- На такие вечера просто так с бухты-барахты не приходят». Она привстала, напряженно всматриваясь в даль, но мужчина смешался с толпой и исчез из виду.
        - Господи, вечно мне ерунда какая-то привидится,- вполголоса пробормотала она.
        Ветерок донес до нее запах чайных роз, и Александра блаженно зажмурилась. Ей нравилось представлять, что она попала в девятнадцатый век, и приятно было слышать, как всего в нескольких метрах от нее играет музыка и шумит настоящий бал.
        Ей показалось, что она даже «видит» прежних обитателей усадьбы и их гостей. Они приехали отдыхать и общаться, маменьки привезли своих взрослеющих дочерей и цепким взглядом приглядывают достойных их кавалеров. Александра так вжилась в ту эпоху, что ее охватили чужие мысли и чувства. Она слышала голоса и смех, доносящиеся из тех дней, ароматы старинных духов и удивительные видения прежней жизни, как будто перенеслась во времени и очутилась там.
        Слегка закружилась голова, Алекс вынырнула из прошлого обратно в реальность и, раскрыв веер, принялась энергично обмахивать лицо.
        Спустя пару минут на аллее, ведущей от дома, появился Лямзин.
        - Прости, задержался.- Он подошел быстрыми шагами, запыхавшийся и возбужденный, глаза его нервно блестели.
        - За тобой гнались?
        - Тень отца Гамлета. Но я убежал. Пойдем, нас ждут.
        Она встала и, опершись о его руку, вошла в дом.
        Устроителем бала, или, как его назвал Эдуард,- хозяином, оказался импозантный мужчина среднего возраста, который моментально расположил Александру к себе обходительным отношением и виртуозным умением танцевать. Она убедилась в этом лично, когда он предложил ей открыть бал полонезом. Лямзин тоже неплохо танцевал, но ему не хватало филигранной отточенности движений.
        Танцы следовали один за другим, Александру постоянно приглашали, и она, сначала радостная от такого успеха, вскоре устала и попыталась сбежать в сад. Ей это практически удалось: Лямзин заметил ее уход, когда она уже была в дверях. Торопливо расталкивая гостей, он кинулся следом. Догнать Александру он смог только возле беседки, уютно спрятавшейся среди цветов.
        - Хочешь шампанского?- спросил он, пожирая ее глазами.- Я принесу.
        - Хочу. Как же здесь хорошо, с какой любовью все сделано!
        Он оглянулся по сторонам, будто видел все впервые, и сказал:
        - Жди меня здесь, я сейчас приду.
        В просветах между ветвями берез виднелось вечереющее небо, из дома доносились сначала звуки веселой польки, а потом над лунными дорожками, над садом и прудом поплыла тихая, чарующая музыка. Пела флейта, ей вторила скрипка. Их голоса то сливались, то звучали двухголосием, и у каждого инструмента была своя боль. И они что-то нежно стонали о прекрасной мечте и несбывшейся любви. Александра закрыла глаза, и от нахлынувших чувств по щеке ее сбежала слеза.
        - Он тебя обидел?- раздался тихий голос прямо над ней.
        Вздрогнув, Александра открыла глаза и не удержалась от возгласа возмущения:
        - Ты?! Но как ты меня нашел?
        Вадим, довольный произведенным эффектом, снисходительно пожал печами.
        - Поверь, мне это не составило труда. Поговорку про сто рублей и сто друзей знаешь?
        - Ясно. Воспользовался своими связями ниже пояса.
        - Александра, я тебя не узнаю, раньше ты себе такого не позволяла.
        - Раньше все по-другому было. Но я вообще-то имела в виду твоих пациенток и специфику их осмотра. А ты что подумал?
        - Я кое о чем хотел с тобой поговорить,- хмыкнув и не ответив на ее реплику, продолжал он.- Думаю, стоит сделать это прямо сейчас.
        - А мне кажется - сейчас не время. Ты же видел, я не одна и, значит, не могу уединиться для беседы с тобой. И вообще бал - не место для серьезных разговоров.
        - Почему?
        - Да хотя бы потому, что нам в любой момент могут…
        - …помешать?- закончил он вместо нее.- Не стоит волноваться, это много времени не займет. А именно - я предлагаю тебе выйти за меня замуж.
        - Что?- отрывисто спросила она, вскакивая. Его предложение показалось ей абсолютно абсурдным.
        - Я многое успел понять. Как же ты была права, когда ругала меня! И позже я не раз жалел, что упустил тебя. Боже, какой я был дурак!
        И пока она стояла в оцепенении, не придя в себя от изумления, он шагнул к ней и, обняв, нежно поцеловал.
        На тропинке, в нескольких метрах от беседки, остановился Лямзин. В обеих руках его было по бокалу с шампанским. Он, как ему показалось, мучительно долго смотрел на их поцелуй, потом тихо и аккуратно поставил бокалы на ближайшую скамью и пошел прочь.
        На душе было мерзко. Его первый брак распался из-за измены жены, и, как все люди, пережившие предательство, Эдуард опасался снова оказаться в подобном положении. Одним словом, он стал излишне подозрителен. То, что он увидел сейчас, родило в нем тоскливое ощущение дежавю, будто он дважды вступил в одну и ту же воду.
        Излишняя чувствительность и ранимость с детства мешали ему. Он не мог видеть, как обижали животных, ввязывался в драку, если били более слабого, и, случалось, огребал по полной от обеих сторон. Разумеется, он старался справиться с этим своим
«недостатком». Годам к тридцати это ему почти удалось. Он нарастил толстую
«броню», спасающую его от излишних переживаний. Одним из приемов, выработанных им, было полное погружение в работу. Этим отчасти и объяснялся его самозабвенный трудоголизм.
        На бал-маскарад Лямзин первоначально ехал, чтобы просто от души отдохнуть. Но когда он узнал, что тут же присутствует доктор психологических наук, ведущий специалист-криминолог, профессор Крымов, решил воспользоваться случаем и поговорить с ним. Последнее время профессора трудно было застать, он жил между двумя городами - Москвой и Питером, параллельно частенько выезжая за границу. Лямзин знал: хозяин усадьбы и Крымов - старинные друзья, но даже не думал, что профессор здесь появится.
        Разговаривать о работе, когда человек приехал отдохнуть, было неловко, но Крымов, как и Лямзин, являлся заядлым трудоголиком. Это роднило их - оба, увлеченные делом, засиживались на работе допоздна, не обращая внимания на все неудобства. Да и расследование, которое вел сейчас подполковник, было слишком серьезным. Раз есть уже два трупа, объединенные идеей семи смертных грехов, то следовало ждать еще пяти. И этого очень не хотелось допустить.
        Крымова Лямзин нашел в голубой гостиной. Профессор сразу узнал Эдуарда - когда-то они уже работали по сложному делу - и обрадованно его приветствовал:
        - Здравствуйте, голубчик! Как ваши дела, что нового в криминальном мире?
        - Здравствуйте, профессор.- Лямзин тепло улыбнулся и пожал протянутую руку.- Сергей Иванович, я хотел попросить у вас небольшую консультацию, буквально минут на пять.
        - Вы же знаете, голубчик, я всегда рад!
        - Тогда сразу к сути, чтобы не задерживать вас,- обрадовался Лямзин.- Я сейчас занимаюсь делом, в котором фигурирует латынь. То есть убийца оставляет на месте преступления слова, написанные на латыни. Я понимаю, что это его своеобразный индикатор, «автограф». Но от всех известных ранее дел это отличается тем, что способы убийства разные. Так, в первом случае причиной смерти стал выстрел из арбалета. На стреле кислотой было выжжено слово «avaritia».
        - Так, так, очень интересно!- оживился профессор.- Похоже на один из семи смертных грехов.
        - Совершенно верно. Вскоре после первого последовало второе преступление, в котором тоже фигурировала латынь. Но способ убийства, пред- и посткриминальное поведение преступников отличались довольно сильно. Если первая жертва отправилась на тот свет быстро - стрела попала в глаз и повредила мозг, то вторую, точнее, второго, убивали мучительно и долго. Его обездвижили с помощью дитилина, а только потом медленно удавили. И еще одна странность. В первом случае, как я уже говорил, латинское слово было выжжено на стреле. Во втором же - написано маркером на обоях.
        - Знаете, голубчик, что касается стрелы - у меня мысль возникла. Есть у некоторых народов древняя легенда о заговоренной стреле. Однажды выпущенная из лука, она будет летать за своей целью, пока не поразит ее. Спрятаться от нее нельзя, сбить в полете невозможно. Думаю, в вашем случае стрела тоже часть своеобразного ритуала.
        - А как вы считаете, почему преступник во втором случае изменил свой почерк? Если латынь - «автограф», должны же быть и другие приметы серийности? А их нет.
        - Видите ли, Эдуард Петрович, оставляемые преступником «автографы» - это способ эмоционального самовыражения. Иногда это бравада, демонстрация своей неуязвимости, вызов правоохранительным органам. Но иногда это выражение эмоционального отношения к совершаемому убийству или жертве. В вашем случае способы убийства разные. Поэтому велико искушение предположить, что действовали разные люди. Но поскольку постмортальный индикатор - слова на латыни - один и тот же, я бы допустил, что действовал один и тот же человек.
        Лямзин сосредоточенно сдвинул брови, потер указательным пальцем переносицу и спросил:
        - Значит, вы думаете, это сделал один человек?
        - Я вам расскажу такой случай. Несколько лет назад в одном из штатов США нашли двух пожилых женщин. Обе были удушены, но никаких других видимых следов насилия на телах не обнаружили. Обращало на себя внимание лишь то, что на животах обеих жертв лежали водительские права и ключи от автомобиля. Через некоторое время в другом штате нашли молодого мужчину, и тоже с водительскими правами и ключами от автомобиля на животе. Первоначально предположили, что убийцы - разные люди, и следствие зашло в тупик. Однако, когда за основную версию приняли, что действовал один и тот же преступник, он вскоре был пойман. Мое мнение - ваш преступник эмоционален, начитан, с высоким уровнем интеллекта, возможно, имеет высшее образование.
        - Значит, стоит ждать следующий труп?- приуныл Лямзин.
        - Думаю, да.
        Попрощавшись с профессором, Лямзин, задумчивый и томимый плохими предчувствиями, отправился искать Александру. Его самые мрачные предположения подтверждались.
        Глава 11
        Объяснение
        - Ты сошел с ума, Вадим!- прошипела Александра, отталкивая его.- С чего ты так расхрабрился? Сваливаешься мне как снег на голову после почти пятилетнего отсутствия и пристаешь с поцелуями. Так и хочется по-лариновски воскликнуть: «Я тогда моложе и лучше, кажется, была». Так с чего бы сейчас вдруг?
        - Ты восхитительна,- простонал он, окидывая ее жадным взглядом.- Я уверен, у нас все будет хорошо!
        - Так, с меня хватит. Ничего не хочу слышать.- Она решительно встала и, подобрав юбки, пошла к особняку.
        Но он и не думал отставать, плелся за ней следом и что-то говорил, говорил… Наконец она не выдержала и остановилась.
        - Я не понимаю тебя, Вадим.- Александра с вызовом посмотрела на него.- Я не вижу в твоих действиях ни капли здравого смысла. Логики!
        Он глупо заулыбался и попробовал ее обнять, но она ловко вывернулась из его рук.
        - Ты слишком рациональна, просто расслабься,- промямлил он.
        - Вадим, ты несешь пошлый бред,- вскипела Александра.
        Он сразу сменил тон и, молитвенно сложив руки на груди, простонал:
        - Пожалуйста, дай мне шанс. Вот увидишь, у нас все будет просто великолепно!
        - Ты не дал мне договорить. Я хотела сказать, что, по сути, мы друг друга не знаем, хотя и знакомы лет сто. Наше общение было довольно поверхностным, не находишь? Вот, к примеру, я сейчас сильно удивлена: не ожидала такого пассажа от тебя.
        - Я успел измениться.
        - Хорошо, допустим. Но я-то осталась прежней, отчего же ты ведешь себя так, будто плохо знаешь меня?
        - Я уверен, ты ошибаешься!
        - Да? В чем же?
        - Во всем. И в том, что не знаешь меня, и в том, что уверена в себе.
        - Смелое заявление. И все-таки что с тобой случилось? Ты производишь впечатление человека, у которого земля уходит из-под ног. А ни одной женщине в мире не понравится роль спасательного круга, понимаешь это?
        И поскольку Вадим молчал, не найдя что возразить, она коротко кивнула ему и торопливо направилась к дому. Слева от дорожки на лавочке, утопающей в кустах роз, целовалась парочка - барышня в лилово-розовом и гусар в ярко-синем. На мгновение Александре показалось, что это Лямзин, но едва мужчина повернулся, иллюзия рассеялась. Она с облегчением вздохнула и обрадованно побежала к дому.
        Она нашла Эдуарда в голубой гостиной, где он тихо разговаривал о чем-то с импозантным седым мужчиной в штатском. Александра из деликатности скромно отошла в сторону, решив подождать, когда закончится разговор. Прошло минуты две или три, Лямзин все не выходил, и тут мимо нее со смехом пронеслись молодые люди. Один из парней - с греческими чертами высокий блондин - схватил ее за руки и увлек за собой:
        - Пойдемте танцевать!
        Александра, смеясь, освободилась из его рук и вернулась к двери гостиной. Но увы, там стояла гробовая тишина. Она приоткрыла дверь и охнула. Комната была пуста.
        - О боже мой,- в отчаянии прошептала она,- я снова потеряла его. Где же мне его теперь искать?
        Расстроенная и злая на себя за то, что проявила излишнюю деликатность и не дала Лямзину понять, что ждет его, она отправилась на поиски.
        Большой старинный особняк завораживал. Александра бродила из комнаты в комнату, представляя, как это - жить в девятнадцатом веке без привычного современного комфорта, который стал естественным и обыденным для нас. Без телевизора, Интернета и мобильного телефона. И ловила себя на мысли, что хотя многое человечество приобрело с развитием современных технологий, но многое и потеряло. Исчезли тихие семейные вечера в гостиной, когда люди собирались вместе только для того, чтобы общаться, играть на музыкальных инструментах, петь и танцевать. Изменился ритм жизни - он стал намного стремительней. Наверное, наши далекие предки пришли бы в ужас от того, как резво мы говорим, быстро движемся и сколько успеваем переделать дел за короткие земные сутки.
        Открыв очередную дверь, она очутилась в розовой комнате. Совершенно пустой и просторной, в ней были только стул и мольберт с незаконченным рисунком. Александра села и всмотрелась в багровеющий на картине закат. Ей показалось, что от него веяло тревогой и безнадежностью, хотя, скорее всего, она сама наделила этюд таким настроением.
        Тем временем совсем стемнело, и ярко вспыхнули огни в импровизированном «шатре» в саду. Там под звуки музыки камерного оркестра продолжали веселиться гости. Дом же совершенно опустел, Александра нехотя встала и вышла на крыльцо.
        Несколько пар танцевали, подпрыгивая в такт мазурке, остальные гости разбрелись по саду. Стараясь не думать о том, куда исчез Лямзин, уйдя за шампанским, и не расстраиваться, Александра прошла по центральной аллее, свернула к старинному пруду, но нигде так и не мелькнула знакомая высокая фигура в синем мундире.
        Машина Лямзина тоже стояла пустая, с погашенными фарами, и хотя это вселяло некоторый оптимизм - все-таки он не уехал, оставив ее одну, но тем не менее это же и расстроило. В глубине души Александра надеялась, что он беспокоится и с ног сбился, разыскивая ее. Самый же простой способ найти друг друга при отсутствии мобильных телефонов - встретиться у автомобиля. И если раньше она относилась к исчезновению Эдуарда довольно легкомысленно - ну мало ли какие у него могли возникнуть дела?- то теперь ей стало совсем грустно.

«Неужели он видел меня с Вадимом?» - запоздало догадалась Александра.
        Руки стали противно влажными, а сад и усадьба сразу потеряли все очарование. Она испуганно огляделась по сторонам, испытывая стыд и смущение, и побежала обратно в сад. Ждать у машины ей показалось позорным.
        - Ну и пусть,- храбро решила она, когда первые эмоции схлынули.- Не маленькая уже, не пропаду.
        Александра свернула к самому укромному месту около пруда и села на деревянную скамью, с трех сторон окруженную живой изгородью из цветов. Такие лавочки словно специально созданы для тайных встреч и поцелуев украдкой. Как правило, они всегда бывают заняты, но сейчас влюбленная парочка только что вспорхнула отсюда: время уже было позднее, и гости разъезжались.
        Расположившись с максимальным, насколько это позволяла деревянная скамья, комфортом, Александра прикрыла глаза. Она прислушалась к кваканью лягушек в пруду и тихо улыбнулась. «Пели» лягушки самозабвенно. Они выводили многоголосые рулады и изо всех сил старались превзойти в этом искусстве соловьев. Но вот только на выходе у них все равно получались лягушачьи «ква».
        Тоска понемногу отступала, уходили тревога и страх, и на душе становилось легко. Александра слушала «пение» лягушек до тех пор, пока не почувствовала умиротворение. Встав со скамьи, она отправилась искать, с кем бы ей добраться до Москвы. Но едва вышла на аллею, как ее окликнул возмущенный голос:
        - Где ты ходишь, Александра?- Лямзин вынырнул откуда-то с боковой аллеи и так крепко вцепился ей в запястье, будто боялся, что она сбежит.- Я с ног сбился, разыскивая тебя!
        - Ты?!- Она стряхнула его руку.- Да это я который час тебя ищу после того, как ты отправился за двумя бокалами шампанского и не вернулся.
        Он взял ее под локоть и молча потащил к автомобилю, не обращая внимания на ее попытки увернуться.
        - Пойдем. Пора ехать, мне завтра рано вставать.
        Они сели в машину. Тронулись, ни слова друг другу не говоря, и ехали тоже в похоронной тишине. Когда большая часть дороги была позади, Лямзин вдруг спросил:
        - Это был твой жених?
        - Кто?- от неожиданности не сразу поняла Александра.- Ах да. Ты, конечно же, видел.
        - Видел. Интересный мужчина. Я оценил твой вкус.
        - Почему же не подошел?- вскипела Александра.- И вообще, куда ты делся потом? Как не стыдно было оставлять меня одну!
        - Послушай, я вообще не могу понять причины твоего гнева. Я что, должен был стоять рядом, пока вы целовались? Извини, не хотелось вам мешать. Свадьба скоро?
        Александра поперхнулась от злости.
        - Знаешь, Эдик, ты хоть и опер, но иногда такой тугодум! Надо было еще пару секунд постоять, и ты бы узнал много для себя интересного, а я в результате не слонялась бы по усадьбе одна!
        Выпалив все это на одном дыхании, она отвернулась к окну и обиженно засопела. Лямзин молчал. Ему понадобилось некоторое время, чтобы информация, которую Александра ему так витиевато преподнесла, улеглась в голове.
        - Так он не твой жених?- наконец спросил он.
        - О господи. Нет!
        - А почему вы целовались?
        - Да потому что он вообразил, будто влюблен.
        - Ты хочешь сказать, что к тебе подошел совершенно незнакомый человек, решил, что влюблен, и потому вы целовались?
        - Не целовались, он сам меня поцеловал. Кстати, если с поправками, то это удачная версия. Тебе бы стоило подумать о ней и о своих действиях в подобных случаях, прежде чем делать выводы. И вспомнить: если мужчина целует женщину, это еще не значит, что она согласна. В следующий раз досматривай «кино» до конца.
        Он довольно долго молчал, потом растерянно протянул:
        - Странно. А выглядели вы так, будто хорошо знаете друг друга.
        Александра тяжело вздохнула:
        - А мы и знакомы лет десять уж как.
        Он ошалело затряс головой:
        - Б-р-р. Александра, ты меня совсем запутала. Я ничего не понимаю.
        - Слушай, как тебе до подполковника удалось дослужиться?- съехидничала она.- С поличным не поймал, информацию не собрал, улики загубил. Или у тебя, только когда дело касается меня, крышу сносит?
        - Отчасти ты права. Если бы на твоем месте была другая, я бы себя несколько иначе вел.
        - Да? Хотелось бы посмотреть. Ну ладно, поясню. Это мой старый друг. Мы знакомы очень давно, правда, последние пять лет не общались.
        - Почему?
        - Потому что его третья жена из ревности отвадила от него всех знакомых женского пола. Тех, кто сопротивлялся, добивала веслом.
        - Это шутка?
        - Это правда. Если под веслом подразумевать письма на работу и заявления в милицию. Причем, хочу заметить, это были вовсе не любовницы, а либо просто добрые знакомые, либо коллеги по работе.
        - Тяжелый случай. И потому он от нее ушел?
        Ревность снова охватила Эдика. Он только для того, чтобы скрыть свое состояние, поправил зеркало заднего вида и сделал вид, что внимательно всматривается в него. Там маячил фарами идущий следом автомобиль.
        - А я разве так сказала?
        - Когда у меня отключаются эмоции, выводы я могу вполне сносно делать.
        - Ну слава богу, а то я уж переживать начала.- Она всмотрелась в пейзаж за окном и озабоченно спросила: - Куда это ты свернул, мы что, заблудились?
        - Не переживай, все под контролем. Так что с нашим знакомым?
        Александра скривилась:
        - Вот дался он тебе! Да ничего особенного с ним. Пять лет мы не общались, не знались, как вдруг он сваливается как снег на мою голову. Оказывается, он расстался с женой и вообразил, что хочет на мне жениться.
        Лямзин от этой новости машинально нажал на тормоза, и Александру бросило вперед.
        - Что там, кошка?- испугалась она.
        - Нет, все нормально. Показалось. Хотел проверить, не преследует ли нас вон тот автомобиль,- соврал он и кивнул в сторону только что обогнавшей их машины.
        - Опасная у тебя профессия, все время нужно быть начеку. На нервной системе опять-таки сказывается. Не собираешься работу поменять?
        - Пока нет.
        Они оба замолчали, и каждый задумался о своем. Александре хотелось пригласить Эдуарда к себе домой, и она уже почти открыла рот, чтобы это сделать, как вдруг спохватилась. При мысли о том, что там сейчас запросто может оказаться Вадим, ее в буквальном смысле слова прошиб холодный пот. Она ясно увидела, как заходит с Лямзиным в дом, проходит в гостиную, а там сидит Вадим. Попробуй тогда объясни, почему он у нее дома! А такой вариант развития событий был вполне возможен, потому что Марина, помощница по хозяйству, работала у нее давно и прекрасно знала всех друзей Александры, в том числе и Вадима. Она, без всякого сомнения, предложила бы ему подождать хозяйку в доме и выпить чашечку кофе.
        - Уже полпервого,- вслух сказала Александра,- а мне завтра с утра нестись в аэропорт - детей и маму встречать. И спать-то толком времени не осталось.
        - Ничего страшного, мы уже рядом. Еще минут пять-десять - и на месте.
        Они действительно поехали очень быстро, Александра даже испугалась. «Совершенно зря пожаловалась на позднее время,- думала она,- теперь Лямзин будет нестись во весь опор».
        Она, хоть и любила, как всякий русский, быструю езду, но здоровая осторожность ей была все-таки свойственна. К счастью, доехали они без происшествий.
        Наскоро простившись с Эдуардом, она на подгибающихся от волнения ногах понеслась в дом. Почему-то ей казалось, что сейчас Лямзин непременно догонит ее с каким-нибудь важным вопросом, и, чтобы обсудить его, ей придется предложить ему зайти. Если она замнется, возникнет неловкость. Так что в гостиную она влетела, задыхаясь от бега и переживаний, и, увидев открывшуюся ей картину, страшно разозлилась. Все оказалось так, как она и предполагала: домработница и Вадим играли в покер на покрытом зеленым сукном столе.
        - Марина, оставь нас,- гневно сверкнула глазами Александра, и ту словно ветром сдуло.
        На самого же Вадима тон и вид Александры не произвели особого впечатления.
        - Чай будешь?- абсолютно по-домашнему, будто это была часть их ежедневного ритуала, спросил он.
        Александра задохнулась от ярости.
        - Ну ты нагле-е-ец,- протянула она,- вламываешься в мой дом, играешь с моей прислугой в бридж…
        - В покер,- поправил он.
        - Неважно! И это после того, как я дала тебе понять, что ничего у нас с тобой не получится.
        Он равнодушно пожал плечами:
        - Понимаешь, я не поверил тебе. Думаю, тобой владела обида, и ты не справилась с эмоциями. Помнишь, как нам хорошо было вместе, какие долгие вечера мы проводили за разговорами?
        Александра села напротив и, собрав карты в колоду, начала машинально ее тасовать. Потом на автомате разложила пасьянс и тут же смела карты рукой так, что они посыпались на пол.
        - Вадик, давай расставим все точки над i. Фразу - «помнишь, как нам хорошо было вместе» - обычно произносят, когда люди были близки. Это явно не наш случай, поэтому позволь инкриминировать тебе грязную подтасовку фактов.
        Он хотел что-то сказать, но она предупреждающе подняла ладонь и повысила голос:
        - Я еще не все сказала, дай мне договорить.- Алекс встала и, отойдя к стене, продолжила: - Ты исчез на долгих пять лет - меня не интересует, что по поводу наших телефонных разговоров думала твоя жена: я-то знала, что у нас, кроме дружеской болтовни на философские или околонаучные темы, больше ничего нет и не будет.
        Вадим опять хотел что-то возразить, но она повысила голос, перебив его:
        - Да! У тебя имелся шанс, не скрою, одно время я была влюблена в тебя. Но видишь ли, я считаю, что мужчина, коль скоро ему нравится женщина, непременно проявляет инициативу. Если этого нет - то вариантов два: либо он не мужчина, либо ему женщина не нравится. Поэтому когда-то я свои чувства зажала в кулак, смирившись с тем, что дальше разговоров дело не зайдет. Когда прекратились и они, мне было несколько обидно. И хотя мне не нравилась такая изоляция, я ее приняла. А теперь - все. Ни чувств, ни надежд не осталось. Наконец, я искренне не понимаю: отчего у тебя вдруг вспыхнула такая неземная любовь? Был шанс - ты его не использовал, а сейчас поздно.
        Вадим слушал молча, опустив голову и не поправляя челки, упавшей на лоб. Когда Александра замолчала, он посмотрел на нее и откинул волосы назад.
        - Любой человек имеет право на ошибку. Да, я был не прав, но у нас еще все впереди. Я во многом пересмотрел свое отношение к жизни. Так разве плохо, что я изменился?
        Она задумчиво покачала головой. И тут он настолько неожиданно, что Александра не успела среагировать, вскочил и взял ее за плечи. Вадим пах молоком и мятой, он был близко, и от него шел такой жар, что на мгновение у нее закружилась голова. Но она тут же взяла себя в руки.
        - Вадим, давай перенесем на завтра наш разговор. Мне утром нужно рано вставать, поэтому самое разумное - сейчас лечь спать,- твердо сказала она, отстраняясь. Кивнув ему на прощание, Александра торопливо пошла к своей спальне.
        Он тут же догнал ее и схватил за руку.
        - Да, сейчас Марина постелет тебе в комнате для гостей.- Она аккуратно вытащила ладонь из его пальцев.- Извини, я иду спать.
        Утром Вадима в доме не оказалось.
        - Вадим Владимирович вызвал такси и уехал, едва только стало светать,- суетливо сообщила ей Марина, пряча глаза. Она чувствовала себя виноватой за то, что пустила вчера его в дом, не позвонив хозяйке. Но у него был такой уверенный вид, что Марина ничуть не усомнилась - Александра в курсе его визита.- Сказал, что нужно пораньше прийти на работу.
        Александра после всех событий, случившихся накануне, чувствовала себя разбитой. Испытывая ощущение досады и злости на себя, она поплелась в душ. Долго стояла под струями воды, подставляя лицо и делая воду то ледяной, насколько это возможно при летней жаре, то обжигающе горячей. Потом долго и ожесточенно терла себя скрабом из соли, смешанной с кофе и эфирными маслами.
        Но ни ароматы, всегда приводившие ее в хорошее расположение духа, ни яркое солнце, пробивающееся сквозь неплотно прикрытые жалюзи, не улучшали настроения. Из ванной она вышла мрачнее тучи и, не обращая внимания на разрывающийся телефон, принялась наносить макияж.
        - Александра Ильинична,- окликнула ее Марина,- вы здесь? Почему телефон не берете, ваша мама звонит!
        Александра испуганно схватила трубку и прижала ее к уху:
        - Алло?
        - Ты что, до сих пор спишь?- строго спросила мать.- Пора бы уже встать.
        - Мама, я не сплю. Ты чего звонишь, что-то случилось?
        - Так ты уже выехала?
        - Нет.
        - Можешь не выезжать, рейс отменили.
        - Как?!
        - Очень просто. Штормовое предупреждение. Позже прилетим. Пока.
        Александра долго смотрела в стену перед собой, едва сдерживаясь, чтобы не разрыдаться. Ей хотелось видеть Митю и Алису, ее обижала манера матери бросать трубку, не договорив, да и чувство тревоги, взявшейся неизвестно откуда, не отпускало ее.
        Быстро закончив макияж по экспресс-методу - слегка подкрасив глаза и освежив губы блеском,- она понеслась к Фаине. Кто еще, как не старинная подруга, поможет ей разобраться в себе?!
        По дороге, немного поколебавшись, она все-таки набрала номер Лямзина. Хоть она и чувствовал себя правой, но убедиться в том, что Эдик думает точно так же, ей очень хотелось. Разговора не получилось - Лямзин был занят, но то, что он очень обрадовался ее звонку, было приятно.
        Лямзин в этот момент находился в кабинете Планового и докладывал ему о результатах баллистической экспертизы:
        - В квартире Аффана было обнаружено ружье охотничье фермерское, модели ОФ-9301, для стрельбы патронами и летающими шприцами. Модель предназначена для вакцинации животных, защиты хозяйства и любительской охоты. Номер на ружье спилен, причем так глубоко, что даже методом ионной бомбардировки установлен не был. Заключение эксперта: выстрел шприцом с дитилином был произведен из данного ружья. Как видите, Константин Михайлович, ничего нового для следствия экспертиза не дала.
        Плановой так долго молчал, что Лямзину стало неуютно. Потом полковник мрачно сказал:
        - Что-нибудь обнадеживающее есть?
        - Нет.
        - Плохо. Имей в виду, с сегодняшнего дня докладывать генералу о результатах расследования я обязан еженедельно.
        - Стараемся, Константин Михайлович.
        - Этого мало, господин подполковник,- иронично сказал Плановой.- Имей в виду, Эдуард, если не наметится положительный сдвиг, то к начальству пойдем вместе. Будешь о ходе оперативно-розыскных мероприятий рапортовать сам.
        Глава 12
        Защитница котов
        Очень часто мы желаемое принимаем за действительное и не смиряемся, даже когда реальное не соответствует воображаемому. С первого взгляда было ясно, что с Фаиной творится что-то неладное и помощи от нее ждать сейчас вряд ли можно. Когда Александра вошла в кабинет, Фаина сидела, откинувшись на спинку кресла, и смотрела перед собой. И хотя лицо ее казалось безразлично-спокойным, глаза между тем были мокры, а нос распух. Не оставалось ни малейшего сомнения: недавно она плакала.
        Александра потопталась неуверенно на пороге, раздумывая, может, уйти и не лезть лишний раз человеку в душу или, наоборот, остаться и постараться подругу успокоить и отвлечь от мрачных мыслей.
        Но сомнения ее разрешила сама Фаина. Она встрепенулась и приветственно помахала Александре рукой.
        - Алекс, заходи. Не обращай внимания на мой внешний вид, это для меня давно норма. - Она через силу улыбнулась.
        - Ты опять из-за Милены?- осторожно спросила Александра.- Фай, но два года уже прошло, надо ее отпустить…
        - Нет. На этот раз ты не угадала,- невесело улыбнулась Фаина.- У меня продолжаются вялотекущие проблемы с мужем. Опять видела его с какой-то смазливой малолеткой, пожалуй, ей едва восемнадцать исполнилось. Представляешь, мужику давно за сорок, а он бесится. Совсем с ума сошел. Но давай не будем, скучно об одном и том же в который раз. Ей-богу, надоело все.
        - Хм.- Александра помолчала.- Я не понимаю тебя - терпишь-то ты его ради чего? Фирма твоя, по миру ты не пойдешь. Зачем над собой издеваться?
        - Может быть, я одиночества боюсь?- Фаина грустно улыбнулась.
        - Но…
        - Нет,- перебила она Александру,- не надо, не говори. Я знаю все, что ты скажешь: мы уже не раз обсуждали ситуацию. И то, что я еще красива и молода, и то, что все в моих руках. Не всем же быть такими сильными, как ты, Алекс. Некоторым, чтобы продолжать жить, нужно этого очень сильно захотеть. Сил жизненных у меня не осталось, не желаю ничего.
        Александра помрачнела.
        - Фая, и все-таки я считаю, что тебе нужно обратиться к хорошему врачу. Хочешь, я отвезу тебя к знакомому психотерапевту? Ну пожалуйста, соглашайся!
        Фаина вдруг рассмеялась.
        - Боль - это единственная радость, которая мне осталась. Не лишай меня ее. Только благодаря боли я понимаю, что еще жива. Ну да хватит обо мне. Давай лучше, рассказывай, чего пришла.
        - Да пустяки,- отмахнулась Александра,- мои проблемы по сравнению с твоими чепуха.
        - У меня не проблемы, а застарелые язвы. Давай, делись, мне полезно будет отвлечься.
        Александра фыркнула:
        - Да ничего веселого у меня нет, так что развлечение так себе.
        И она вкратце рассказала о внезапном появлении Вадима и обо всем, что произошло дальше.
        - И всего-то,- удивилась Фаина,- проблема-то в чем?
        - Да как же ты не понимаешь! Мне кажется, я люблю обоих.
        - Так и люби себе, кто же мешает.
        Александра загрустила:
        - Эх, зря я все тебе рассказала…
        Фаина пожала плечами и отодвинула на край стола рисунок, который набросала быстрыми штрихами в то время, как Александра говорила. На нем черная роза падала из разжавшихся пальцев бессильно опущенной руки.
        - Понимаешь,- сказала вдруг Фаина,- на самом деле у тебя проблемы никакой нет. Человек не может любить двоих, он просто иногда пребывает в безвременье. А потом время опять пойдет в старом ритме, и ты сразу разберешься - кто настоящее, а кто - прошлое.
        - Да, но мне выбор нужно сделать сейчас! Вадим преследует меня, я его всячески отталкиваю, но порой мелькает мысль: надо ли? А вдруг, когда мне удастся убедить его, что все кончено, я начну об этом жалеть? Вот, а ты говоришь - проблемы нет. Есть, и еще какая.- Она горестно вздохнула.- Никто из них не будет ждать, пока я в себе разберусь. Я же копуша еще та - могу годами людям голову морочить.
        - Мне кажется, ты на себя наговариваешь. Что-то я такого за тобой не припоминаю.
        - Я тщательно это скрывала,- невесело усмехнулась Александра.- Что же мне делать, Фай, а? Если я так и буду между ними метаться, я вскоре ноги протяну. Но и прогнать обоих как-то досадно - было два алтына, и вдруг ни гроша.
        Фаина сидела, разглядывая ногти и вроде бы не слушая подругу. Но стоило Александре замолчать, как она тут же подняла голову и произнесла:
        - Тогда у тебя есть только один выход.
        - Какой?
        - Спровоцировать их на дуэль, а когда они друг друга перестреляют, определить, кого из них жальче.
        Александра вытаращила глаза:
        - Фая, ты что?! С ума сошла, да?
        - Почему - я? Это старый проверенный способ дележа женщины между благородными лордами. Когда леди не может выбрать, ее вынуждают это сделать вот таким нетривиальным способом. Кстати, соперники стреляли друг в друга одновременно. К кому дама побежит - того и любит. Все просто.
        - Нет уж, спасибо,- возмутилась Александра.- Шутки у тебя какие-то… Я лучше и дальше между двумя тюками сена помечусь. Авось с голода не помру.
        - Ну, как знаешь. Не жалуйся тогда.
        Нельзя сказать, чтобы Александра чувствовала себя удовлетворенной после этого разговора, но от необходимости отвечать Фае ее отвлек телефонный звонок. Мама сообщала, что они через полчаса вылетают.

* * *
        После убийственной жары, мучившей все живое в июле и августе, вдруг резко похолодало. Небо нахмурилось осенними тучами, подул резкий ветер, и уже не верилось, что еще неделю назад улицы напоминали раскаленную жаровню.
        Близнецы Александры готовились к школе, кошки то носились по дому друг за другом наперегонки, радуясь свободе и большому пространству, то ходили «трамвайчиком», нос - в хвост: впереди степенная важная Дуся, за нею шкодливый энергичный Сильвер. Мама, как и обещала, котов у нее оставила, но Александра была только рада этому. Она так привыкла к ним, что, забери мать животных обратно, в доме стало бы пусто. Сильвер и Дуся принесли с собой суматоху и веселье, иногда они устраивали бега наперегонки с детьми, и тогда только оставалось надеяться, что никто и ничто в этой беготне не пострадает.
        Коты спали, свернувшись калачиком и прижавшись друг к другу - точнее, льнул к Дусе Сильвер, а она его терпела. И если представлялась возможность спрятаться, она с удовольствием это проделывала, а Сильвер искал ее повсюду и жалобно звал. Впрочем, она вообще по жизни была соня и просыпалась только для того, чтобы в очередной раз поесть. А если еды не было или она не нравилась Дусе, то кошка стучала миской о металлическую подставку, и этот звук эхом разносился по комнатам. У Сильвера тоже имелись свои причуды. К примеру, каждый раз, едва начинал свистеть чайник, кот летел к нему со всех ног. И делал это с таким видом, будто как минимум собирался снять его с огня.
        Утром первого сентября дети радостно понеслись в школу. Эту радость Александра наблюдала каждый год и уже знала, что будет дальше. Постепенно дети начнут к школе остывать, и уже меньше чем через месяц их придется поднимать с постели пинками.
        - Мам, у меня живот болит!- это Митя.
        - Мама, а я простыла,- Алиса.
        - У нас сегодня нет первого урока,- они вместе.
        - Как - нет?!- возмущалась Александра.- А что будет, если я узнаю, что вы соврали?
        - Так мы все равно на него уже опоздали,- безмятежно сообщала Алиса.
        А Митя вторил ей:
        - Мам, как ты не понимаешь, нас же просто не впустят в класс!
        Иногда Александра сдавалась и уступала, иногда выходила из себя.
        Но все это начиналось потом, а в первый день занятий еще можно было расслабиться и не переживать.
        Вернулись дети из школы втроем - с ними была девочка, с которой Алиса и Митя вместе занимались в драмкружке. Катя училась в девятом классе, близнецы - в восьмом, но это не мешало им бойко общаться. Высокая длинноногая блондинка, вероятно, очень нравилась Мите - он смотрел на нее с замиранием и восторгом. Да и Алиса от него не отставала, хотя и старательно сдерживала эмоции. Она вела себя с Катей на равных и принимала вид эдакой всезнайки, которой все нипочем.
        Надо сказать, что близнецы пошли в школу рано, едва им исполнилось шесть лет. В младшей школе они сильно отличались от других детей, одноклассники были кто на год, а кто и на полтора-два старше их и выглядели соответственно. В детском возрасте такая разница очень заметна, но чем больше проходило времени, тем меньше ребята отличались от одноклассников. К счастью, ростом и Митя и Алиса пошли в своего отца, а не в хрупкую Александру. Проблем же в общении у них никогда не возникало: они запросто находили общий язык с ребятами любого возраста. Может быть, потому, что с детства находились в разновозрастных коллективах, а может быть, оттого, что такими родились - коммуникабельными и бойкими. В друзьях у Мити и у Алисы всегда были как ровесники, так и ребята старше или моложе.
        Александра, сидя в кабинете, прислушивалась к разговору детей. Некоторые моменты в рассуждениях Кати ее настораживали, и она едва сдерживалась, чтобы не вмешаться. Но когда девочка начала говорить о своей ненависти к людям, Александра не выдержала.
        - Я очень люблю животных, ну просто очень-очень!- говорила Катя.- Они такие пушистые лапочки. Да если кто обидит кошечку или собачку - я могу за них и убить. А вот людей мне совсем не жалко. Если машина человека собьет - мимо пройду, даже не остановлюсь.
        У Александры глаза на лоб полезли от таких откровений. Она отложила в сторону отчеты, которые просматривала, и встала. Первый день сентября выдался холодным, она зябко куталась в теплую кофту и всерьез подумывала о том, чтобы разжечь камин. Когда она вошла в детскую, дети уже успели благополучно забыть, о чем говорили только что. Они весело обсуждали предстоящий поход в музей и предвкушали новые приключения. В основном говорила Катя, выясняя, кто что наденет на экскурсию, и хвастаясь своими нарядами.
        - Можно, я у вас здесь немножко посижу?- Александра села за стол рядом с детьми. - У вас теплее. А чтоб зря не сидеть, я вам историю одну расскажу. Хотите?
        - Хотим, хотим!- захлопали Алиса и Митя в ладоши.
        - Только она будет грустная. И страшная,- печально вздохнула Александра.- Когда-то давным-давно, вас еще тогда не было на свете, а я только начала ходить в школу, поселилась в нашей пятиэтажке милая женщина Раечка. Она была пухленькая, смешливая и очень любила поговорить. Иногда она заходила к нам, то за солью, то за спичками, и наша сибирская кошка Пуська обвивала ее своим пушистым хвостом.
        В общем, Раечку можно было назвать обычной женщиной, каких много вокруг, если бы не одна странность: она очень любила кошек. Настолько, что брала к себе в дом каждого котенка, которого находила на улице. Год от года их становилось все больше, пока наконец они не оккупировали однокомнатную квартиру, вытеснив хозяйку на кухню. Беспризорников, живущих на улице, Рая тоже не оставляла своими заботами. Каждый день она выносила в старой горелой кастрюле без одной ручки кашу, смешанную с мясными обрезками, и кошки летели к ней со всех сторон.
        Вскоре мы уехали из того дома, и что происходило дальше, до меня доходило случайно, когда я сталкивалась с кем-нибудь из бывших соседей. Раечка по-прежнему была в том дворе «звездой», регулярно становясь объектом пересудов.
        Сколько теперь у нее было животных - пятнадцать, шестнадцать или двадцать,- она уже сама не знала. И сосчитать их было трудно: каждый раз оказывалось, что она кого-то из кошечек забыла. Раечка так и не вышла замуж, с возрастом превратившись в неопрятную особу в насквозь пропахшем кошачьими запахами платье. Она жила на пенсию, денег катастрофически не хватало, и мясные обрезки заменили кости. Но кормить всех дворовых котов она не перестала.
        И вот как-то раз, когда она во дворе в очередной раз раздавала кошкам еду, круглый белокурый карапуз лет трех подбежал к животным и хотел одну из кошечек погладить. Он совсем недавно жил в этом мире и еще любил всех - и животных, и людей - и верил, что ему никто не может причинить зла.
        Но милая трехцветная кошечка, к которой он протянул ручонку, оказалась дикой. Она зашипела и, бросив миску с едой, спряталась под стоявший в отдалении автомобиль. И тогда произошло самое невероятное. Разозленная Раечка толкнула мальчика, и он упал. Наверное, она не хотела сделать ему ничего плохого, просто уже давно не любила людей.
        - А что случилось с мальчиком?- затаив дыхание, спросила Алиса.
        - К сожалению, он упал очень неудачно: разбил голову о камень и потерял сознание. Вызвали «Скорую помощь», ребенка привели в чувство, но выяснилось, что у него сотрясение мозга. Сейчас он все еще в больнице. А Раечка - испугалась и сбежала, оставив в закрытой квартире котов умирать. Они просидели там несколько дней, и только вчера по жалобе соседей квартиру вскрыла милиция. Выяснилось, что некоторые из животных погибли, а те, что выжили, пообъедали от голода обои и листья цветов.
        - Зачем вы мне все это рассказываете?- ощетинилась Катя.
        - А затем, что Раечке тоже, как и тебе, казалось, что она очень любит животных. Подумай на досуге над этим.
        Похоже, что девочка так ничего и не поняла и ушла обиженная. Но спустя неделю, когда Александра традиционно зашла пожелать Алисе приятных сновидений, дочь горячо зашептала:
        - Как хорошо, что ты с Катей тогда поговорила, мама! Знаешь, она классная, но с ней иногда бывало очень тяжело. А сейчас она добрее, что ли, стала. Не такая, как раньше. Клички перестала всем давать и пытается дружить с теми, кого раньше не замечала.
        - Вот и хорошо,- улыбнулась Александра, ласково потрепав девочку по голове.
        Глава 13
        Invidia. Зависть
        Азур вырос вместе с Аффаном в родном Хороге. Они не только дружили, их еще связывали родственные связи - мать Аффана была старшей сестрой отца Азура. Разница в возрасте у двоюродных братьев была меньше чем полгода, и в школу они пошли в один класс. То, что Азур чуть старше, страшно ему нравилось. Это давало ему право каждый раз напоминать Аффану, что тот малявка и должен молчать, когда старший говорит. Плюс ко всему Азуру учеба давалась легче, да и учителя к нему были не так строги - папа к этому немало сил приложил. Достаток в семье был высокий, и Азур никогда ни в чем не знал отказа. В общем, мальчик привык, что двоюродный брат - только его бледная тень, и когда ему понадобился помощник, а точнее - «верблюд», не колеблясь предложил эту роль ему. Но потом что-то пошло не так…
        Аффан был красивее Азура, он лицом пошел и в мать, и в отца, а оба были недурны собой. А вот Азур внешностью не удался: крупный нос, маленькие, пуговками, глаза, одутловатые щеки - все не как у брата. И в делах Аффан оказался успешнее, круче, что ли. То там подсуетится, купит-продаст, то сям. То с кем надо договорится или слово важное в беседу вставит. Но больше всего Азура бесил успех брата у женщин. Западали они на смазливого Аффана, а Азуру за любовь каждый раз приходилось платить.
        Хуже всего стало, когда им обоим понравилась одна и та же девушка. И хотя Азур получил от ворот поворот, ему доставляло удовольствие сознавать, что и брат тоже не достиг желаемого. А еще сильнее Азур страдал, когда слышал похвалы в его адрес или если у брата происходило что-то хорошее. Тогда Азур буквально физически умирал. Ему становилось трудно дышать, учащался пульс, и выступал мерзкий липкий пот. У него тряслись руки, и душу раздирало от ненависти.
        В такие моменты ему хотелось брата убить, но он сцеплял зубы и терпел. Знал - родня этого ему не простит. И еще его больно ранили насмешки или вскользь брошенные равнодушные взгляды. Когда Азур натыкался на такое, он всю свою ненависть переносил на обидчика, и ему хотелось его с землей сровнять. Чтобы не осталось о нем даже воспоминания.
        Но теперь брат мертв, и Азура не отпускает страх. Он преследует его и днем и ночью, Азур физически ощущает, как затягиваются на его шее чьи-то паучьи лапы, желающие и его смерти. Но он умный и принял меры! Он старается никогда не ходить никуда в одиночестве. Он всегда внимателен и переходит улицу только в толпе людей, никому не позволяет заходить к себе за спину и, придя домой, первым делом закрывает дверь на все замки. Прежде чем достать его, чтобы убить, им придется хорошо потрудиться.
        Звонок раздался, когда Азур только вошел в дом. Глупая гусыня Майя возилась в туалете, мыла что-то там.
        - Никому не открывай дверь,- крикнул он, выглянув из комнаты. Сколько раз предупреждал, но лишний раз не помешает.
        И тут он увидел такое, отчего волосы у него встали дыбом. Прямо под притолокой висела его кукла-оберег, приколотая к двери ножом. Он с детства хорошо усвоил: куклу не должен трогать никто чужой, а если ей причинить зло, оно коснется и ее владельца. Страх сделал свое дело, Азур шагнул и протянул к кукле руку. Он не успел понять, отчего мозг взорвался тысячей жгучих осколков, и рухнул замертво.
        - Эдуард Петрович, тут странный случай, вы просили обо всех таких сообщать.
        Лямзин поднял голову и устало потер пальцами глаза.
        - А, Дамир. Проходи, садись. Рассказывай, в чем дело.
        - Убийство, и очень необычное. Квартира закрыта, убитый застрелен выстрелом из пистолета через дверной «глазок». Но начну издалека. В середине августа, а именно - пятнадцатого числа в полночь в дежурную часть Метрогородка поступил звонок. Звонивший просил срочно приехать, говорил, что неизвестные злоумышленники пытаются проникнуть к нему в дом. Выехал наряд, поднялись на последний этаж панельной девятиэтажки, обнаружили на лестнице, на подстеленной любовно газетке, спящего бомжа. Его увезли, но никаких следов попытки взлома квартиры не обнаружили. Спустя пять дней, двадцатого числа, в ту же дежурную часть, на этот раз днем, опять поступил звонок. Тот же самый гражданин просил срочно принять меры, он считал, что его вот-вот убьют. Звонок переправили участковому, факт нападения не подтвердился. Спустя неделю, двадцать седьмого августа, тому же самому гражданину показалось, что лифт в его доме заминирован. Якобы едва он вошел в кабину, как та застряла, и в наступившей тишине четко послышалось мерное тиканье. Приехавшая бригада спасателей вызволила из лифта белого от страха гражданина, а также нашла
на полу предмет, оказавшийся механическим будильником.
        Спустя три дня, тридцатого августа, опять поступил вызов от уже знакомого нам мужчины. Он заявил, что его дверь вскрыли и в квартире кто-то побывал. Выехала оперативная группа, но никаких нарушений не обнаружила. Сняли отпечатки пальцев и посоветовали получше закрывать перед уходом дверь. А еще пригрозили, что еще один пустой звонок - и вместо милиции приедет психушка. И вот сегодня утром поступил новый звонок…
        Дамир сделал эффектную паузу, Лямзин недовольно посмотрел на него:
        - Ну, не томи, договаривай.
        - На этот раз звонили соседи нервного гражданина. Они сообщили, что какая-то птица, предположительно ворона, истошно кричала всю ночь, не давая спать. А когда они подошли утром к квартире, из которой раздавалось карканье, то увидели странное отверстие на месте «глазка», и на стук в дверь никто не отзывался.
        Квартиру вскрыли, нашли измученную страхом птицу и труп молодого мужчины с огнестрельным ранением. Убитым оказался тот самый гражданин, который неоднократно сообщал в милицию о случаях покушений на него. Так вот, мы проверили. Он - двоюродный брат убитого в начале августа Аффана.
        Лямзин долго молчал, и только желваки играли у него на лице. Потом он с хрустом сломал линейку, которую крутил в руках, и со злостью отбросил обломки.
        - Еще что-нибудь есть?
        - Да. На двери квартиры убитого мелом написано слово «Invidia».
        - Зависть! Четвертый смертный грех. Вот он, новый труп,- простонал Лямзин. Он встал и заметался по кабинету.- Ты хоть понимаешь, что убийца был почти у нас в руках? Господи, как же я не терплю таких обормотов-ленивцев, которые не дают себе труда ни во что вникнуть! Они просиживают штаны сначала в школе, потом в институте, потом на работе, и им на все НА-ПЛЕ-ВАТЬ! Понимаешь, им все фиолетово, по барабану, как говорит сегодняшняя молодежь. Равнодушие - вот бедствие современного мира! Ну что им стоило ответственнее отнестись к своей работе. Ведь могли бы предотвратить убийство и задержать опасного преступника.
        - Осматривать квартиру, где он проживал, будете?
        - Да! И немедленно.
        Совсем крошечная квартирка, похожая на скворечник, находилась под самой крышей девятиэтажного дома. Выкрашенная в желтый цвет прихожая, в которой трудно развернуться и одному, совмещенный санузел с поддоном для душа вместо ванной, миниатюрная кухня и комната метров десять-двенадцать. Убитый лежал ногами к входной двери, но как-то странно изогнувшись. Похоже было, что ноги его отодвинули для того, чтобы открыть дверь.
        - Посмотрите, Эдуард Петрович,- Дамир кивнул на входную дверь. На внутренней ее стороне, шеренгой сверху вниз шли замки, а посередине поселилась большая массивная задвижка.- Он очень чего-то боялся.
        - Точнее, кого-то,- мрачно уточнил Лямзин.- Что еще о нем известно, выяснили его связи?
        - Его отец - известный наркобарон Малик, полгода назад был взят с поличным, когда перевозил товар на пять миллионов долларов, но он бежал. Ныне скрывается от правосудия. Дядя Азура занимается якобы легальным бизнесом, возит грузовиками южные фрукты и орехи в Москву. Он давно на заметке у наркоконтроля, но никаких доказательств его причастности к наркобизнесу нет.
        - Квартира чья?
        - Азура. Куплена его отцом больше пяти лет назад.
        - С кем он жил?
        - Вроде бы один.
        - Дамир, что значит - вроде бы?!- возмутился Лямзин.- Давай по существу.
        - Простите, Эдуард Петрович, я не так выразился. Жил он один, но есть женщина - два раза в неделю приходила, убирала квартиру, стирала, иногда готовила. Так вот, похоже, у них были личные взаимоотношения.
        - Почему - похоже? Она что, ничего не говорит?
        - Она отказывается, уверяет, что только хозяйство вела. Но мне кажется, просто боится признаться. А убивается по Азуру сильно, прям лица на ней нет.
        - Я хочу с ней поговорить.
        - Будет сделано.- Дамир сразу отправился выполнять поручение.
        Лямзин пошел вслед за ним, но у самого выхода остановился. Он и сам не мог сказать, что заставило его посмотреть наверх, будто толкнуло нечто. Поднял голову и прямо под притолокой увидел маленькую самодельную куколку в пестром национальном халате и белой чалме. Куколка-оберег была приколота к двери кордом - традиционным таджикским ножом с рукояткой, украшенной яркими самоцветами. Но как-то нелепо - острой частью лезвия вверх. Еще до конца не осознавая зачем, Лямзин надел на руку резиновую перчатку и аккуратно, чтобы не смазать отпечатков, если они есть, выдернул из двери нож. Потом вместе с куклой убрал его в пакет и плотно закрыл.
        После этого вышел в подъезд, чтобы еще раз осмотреться. Обычная типовая девятиэтажка с мрачновато выкрашенными стенами, железной сетчатой дверью, ведущей на чердак, и жутким запахом в подъезде. Лифт, как и во многих таких домах, останавливался между этажами.
        Наверное, у Лямзина было столь красноречивое выражение лица, что пожилая женщина, которая приехала в лифте, обернулась и сказала:
        - Это из мусоропровода воняет. Не убирают, крыс развели, вот и дышать нечем.
        - А чего не жалуетесь?
        - Так жаловались. Что толку? Одного убрали, другой пришел. И все равно грязно.
        - Простите, вас как зовут?
        - Людмила Васильевна я. Можно просто - Васильевна.
        - Скажите, Людмила Васильевна, вы жильца из семьдесят второй квартиры хорошо знали?
        - Это из которой?- Она надвинула на нос очки и подслеповато прищурилась, соображая.- Ага, вон та, значит, желтая. Верки-декабристки бывшая.
        - Декабристка - это фамилия?- удивился Лямзин.
        - Да нет!- женщина махнула рукой и засмеялась.- Она все к мужу на Север моталась, а потом квартиру продала, да и вовсе переехала к нему жить. Вот ее так и прозвали. А фамилия у нее Сидельникова.
        - Хорошо, а о парне из этой квартиры вы что-нибудь слышали? Ну, может, разговаривали с ним когда или кто из соседей жаловался?
        - Да тихий он был, незаметный. Про таких говорят - воды не замутит. Хотя… постой, постой…- Она наморщила лоб и, подумав, многозначительно произнесла: - Был! Был один случай! Да что мы с тобой здесь стоим, пойдем-ка ко мне. Я все тебе по порядку расскажу.
        Они отошли от дверей кабины и поднялись вверх - на девятый этаж. Свидетелем Людмила Васильевна оказалась ценным: ее дверь располагалась как раз напротив двери Азура.
        Тонкие занавесочки на чистенькой кухне, герани на окнах и волшебный, неповторимый запах домашних пирожков с курагой. Лямзин принюхался и не удержался, сглотнул слюну.
        - У вас сказочно пахнет домашней выпечкой,- похвалил он хозяйку.- Обожаю пирожки но, к сожалению, не умею готовить. А то бы каждый день их пек.
        - А тебе и не надо,- нарочито ворчливо сказала она.- Не мужское это дело. Я вот сейчас чайку вскипячу, и мы с булочками с маком да с пирожочками его и попьем.
        Она достала пузатый чайник, налила в него воды и неторопливо поставила на огонь, потом сняла с полки заварку в стеклянной банке и сыпнула ее чуть-чуть в белый, в розовых цветочках, фарфоровый чайничек. Чай, судя по всему, предполагался очень слабенький, если не сказать жидкий.
        Лямзин не подгонял Васильевну, понимая, что так ей проще будет с ним говорить - в уютной обстановке, за чаепитием в дружеской беседе.
        - А ты женат?- вдруг спросила она.- Детишки, должно быть, есть?
        - Нет, я один.
        Старушка тем временем придвинула к нему выпечку, и он, взяв пирожок, принялся с удовольствием его жевать.
        - Ну ничего, молодой еще,- снисходительно согласилась она и тут же предложила: - А хочешь, я с внучкой тебя своей познакомлю? Такая хорошая девочка, но все одна да одна. Кандидат биологических наук!
        Лямзин от неожиданности поперхнулся и закашлялся.
        - Извините,- обретя способность говорить, выдавил он,- в мои ближайшие планы не входит женитьба. Я, видите ли, уже был женат, и как раз на кандидате наук. Все кончилось печально.
        - Эх ты какой!- она укоризненно покачала головой.- Нельзя назад все время смотреть, мало ли у кого что было да с кем не получилось?! Надо пробовать еще раз.
        Он отодвинул от себя тарелку с пирожками, опасаясь, что с охотки да с голодухи съест их все и бедная женщина пожалеет о своем гостеприимстве.
        - Давайте вернемся к вашему соседу Азуру.
        - Хорошо, чего уж там, давай,- легко согласилась она.- Живет он здесь давно, и всегда все тихо было…
        Она долго рассказывала историю появления в их доме Азура, начав издалека, с жизни бывшей хозяйки квартиры и причин, приведших ее к продаже жилья. Говорила она эмоционально, подробно, но Лямзин слушал терпеливо, подперев щеку рукой и не перебивая. Наконец Васильевна дошла до главного:
        - …а вот в тот день, помню, Азур вбежал в подъезд сам не свой. Меня чуть с ног не сбил, не поздоровался - а всегда такой вежливый был мальчик - и бегом по лестнице вверх. Даже лифт ждать не стал. А я вышла, села на лавочку около подъезда и сижу, Макаровну из пятнадцатой квартиры жду. Мы с ней всегда после обеда вдвоем воздухом дышим. И вдруг вижу, из подъезда вылетает Майя. Она у Азура убирала, ну и подружкой, что ли, его была. Я видела их частенько вместе, она так всегда на него смотрит, в глаза заглядывает. И тут вдруг бежит, и слезы прям в три ручья по лицу. Ну я возьми да ее и останови. «Что,- говорю,- деточка, с тобой? Может, помочь чем?» А она так дико на меня глянула и совсем слезами захлебнулась. Я ее глажу по голове, а она что-то бессвязное бормочет. Я половины слов не поняла. Вроде бы Азур прибежал домой да с порога на нее как заорет: убирайся, мол, отсюда! А потом взашей из квартиры ее вытолкал. Даже ведро с водой, говорит, не дал с порога убрать. Босиком бедную девочку выгнал, а вслед сумку и обувь кинул. Да что ж ты, говорю, такое сделала, чем его разозлила? А она отвечает, мол, сама
ничего не поняла. Все, как обычно, было: убирала в квартире, пыль протирала, есть приготовила, а он прибежал, давай руками на нее махать. Вот оно как было… Ну, я еще пыталась ее разговорить, но ничего больше Майя не сказала. Ушла. Пойду, говорит, пройдусь, может, легче на душе станет.
        Хозяйка замолчала, вспоминая, и Лямзин осторожно поторопил ее:
        - А дальше-то что было?
        - О, дальше полная чехарда началась,- оживилась она.- Два дня и два вечера Азур никуда не выходил. Заперся и сидел дома, как сыч. Даже дверь никому не открывал. Я сама слышала, как к нему почтальон стучался.
        - А вы заходили к нему?
        - Зачем мне к нему ходить?- удивилась Людмила Васильевна.- Я все слышу и так. Он дома был, но не открывал, это совершенно точно.
        - Но, может, он все-таки уехал куда, вы же не следили за ним.
        - Я видела, как он после ухода почтальона выглядывал в подъезд. Воровато, словно чего-то боялся. А еще свет у него по вечерам горел. Как ж он мог уехать и свет не выключить?!
        - Ну вы Шерлок Холмс еще тот,- уважительно кивнул Лямзин.
        - Да, так о чем это я? А, вспомнила. На третий вечер к нему приехал отец. Никогда раньше я его не видала, а тут появился. Вежливый такой, со всеми, кто у подъезда был, поздоровался и наверх пошел. Тихо сначала было, а потом вдруг он как что-то на своем языке закричит! Да гневно так. Окна были открыты, все слышно. А потом что-то разбилось. Мне показалось, метнул он чем-то в сына. Азур в ответ истерически заорал, а потом вдруг раз, и стихло все.
        - Как вы могли все в таких мелких деталях запомнить, давно же это было!
        - Да уж почти два года назад. А запомнила, потому что именно после этого Виталька-алкоголик - он в квартире ниже живет - машину-то и получил. Он прибежал ко мне радостный и говорит: дай, Васильевна, до вечера мне взаймы. А я говорю: да как же я тебе денег дам, если ты мне еще прошлые не отдал? А он голос понизил и говорит: я теперь, Васильевна, богатым буду. И с долгами расплачусь, и на машине по Москве покатаюсь.
        - Хм, интересно…
        - Так вот и меня за живое взяло. За что ж это, думаю, нашему Аристократу такая честь?
        - Почему - аристократу? Это прозвище?
        - У него манера такая - в бархатном халате ходить. Как ни зайдешь к нему, он выходит бледный, с голодными глазами, но зато в шикарном халате. А дома - шаром покати. Разве что корка черствого хлеба на тарелке лежит. Ну точь-в-точь картина
«Завтрак аристократа». Да еще он порой хвастался, что предки его из дворян. Вот так он прозвище свое-то и получил.
        - Понятно.- Лямзин хотел встать, но Васильевна остановила его:
        - Погоди, это еще не все. Я ж денег-то ему тогда дала, а вечером не выдержала и побежала что да как разузнать. Он, конечно, уже был пьян, но говорить ничего не хотел. Но я же не зря всю жизнь в школе проработала - было бы странно, если б я ничего разузнать не смогла. Так вот, и деньги, и машину он получил за то, чтобы в случае чего сказал, что целые сутки три дня назад пил вместе с Азуром. И что тот никуда от него не выходил.
        Первым делом Лямзин, простившись с Васильевной и пообещав подумать над предложением познакомиться с ее внучкой, постучался в соседнюю квартиру к Аристократу. Звонка на двери не оказалось, и тарабанить пришлось долго - Аристократ спал. Вышел он помятый, в шлепанцах на босу ногу и действительно в халате. Лямзин едва не рассмеялся: Виталька-алкоголик и в самом деле сильно смахивал на персонаж картины Федотова «Завтрак аристократа». В общем, прозвище свое оправдывал полностью.
        Но на этом хорошие новости заканчивались. Аристократ наотрез отказался что-либо рассказать об Азуре и полученной когда-то в дар машине, а о Васильевне отозвался как о человеке с напрочь проеденными молью мозгами.
        - Вы слушайте ее больше,- брезгливо скривился он.- Машину я два года назад на свои деньги купил, у меня и документ есть. А все, что она говорит,- бред больного воображения. Маразм. Недавно она на полном серьезе рассказывала, что встретила оборотня на Лосином Острове. Так что, прикажете ей верить?
        Глава 14
        Если ты стоишь, значит, ты воин
        Лямзин, выйдя от Аристократа, первым делом нашел Дамира.
        - Мне хотелось бы подробнее узнать о некоторых восточных обычаях, проникнуть глубже в пласты древней цивилизации,- сказал он.- Чувствую я, что в этом направлении искать надо, а элементарных знаний не хватает. Можешь мне лекцию прочитать?
        Дамир засмеялся:
        - Да я плохой докладчик, Эдуард Петрович. Еще дед мой уехал из Душанбе, а я так и вовсе всего раз на родине предков побывал. Могу, конечно, кое-что рассказать, но мне кажется, лучше вам с моим дедом потолковать.
        - А что, это хорошая идея,- оживился Лямзин.- Поехали прямо сейчас, нечего откладывать.
        К счастью, дед Дамира был дома и охотно согласился их принять.
        По дороге Лямзин успел вздремнуть и увидеть обрывки какого-то странного сновидения. Мелькали пестрые восточные наряды, в горных озерах отражались облака, из темных кустов вылезали чудовищные рожи-маски и взлетали диковинные птицы.
        Проснувшись, он потер лоб и ошалело встряхнул головой, пытаясь прогнать бредовый сон. Навстречу неслись автомобили с зажженными фарами, торопились куда-то по вечерним улицам прохожие - в общем, обычная городская суета.
        - Мы подъезжаем или еще можно поспать?- повернулся он к Дамиру.
        - Не спите, мы уже рядом,- мягко улыбнулся парень.
        Они подъехали к обычному московскому дому, поднялись на третий этаж, и тут Дамир у самой двери повернулся к Лямзину.
        - Мой дед - своеобразный человек, если вы понравитесь ему - может много чего интересного рассказать. Нет - слова из него не вытянешь.
        - Чего ж ты сразу не предупредил? Может, я бы вообще не поехал,- кисло скривился подполковник и, наткнувшись на укоризненный взгляд Дамира, пояснил: - Спать что-то хочется, а еще обратно тащиться. Может, сразу поедем?
        - Эдуард Петрович,- укоризненно покачал головой Дамир.
        - Да ладно, пошутил я,- зевнул Лямзин.- Нажимай уже на звонок. Кстати, как к нему обращаться?
        - Говорите - Василий Иванович. Дед давно свое имя переделал, чтоб люди язык не ломали.
        Звонок замысловато звякнул, послышались степенные шаги, и дверь медленно отворилась.
        - Бобо, чего не спрашиваешь, кто пришел?- покачал головой Дамир.
        - Так я знаю, кто за дверью. Я худого человека за версту чую.
        Дед улыбнулся, и морщинки лучиками разбежались от глаз к вискам.
        У Лямзина стало легче на душе: похоже, разговор состоится. Он улыбнулся в ответ, протянул ладонь для рукопожатия и, когда церемония знакомства осталась позади, восхищенно оглядел большое фото, висевшее напротив двери на стене. На нем было озеро, окруженное величественными горами. Вода в том озере была чистая-чистая, совершенно прозрачная, и в ней отражались диковинными птицами облака.
        - Какой великолепный кадр,- не смог сдержать восторг Лямзин.- Запечатлеть такой момент - большая удача. Поверьте, уж я-то знаю: сам люблю фотографировать. Это вы снимали, Василий Иванович?
        - Нет, внук подарил.
        Лямзин обернулся к Дамиру, но тот отрицательно качнул головой:
        - Не я. Это мой брат Ильяз увлекается фото.
        - А что на нем изображено?
        - Большое Алаудинское озеро в Фанских горах. По одному из поверий, именно там обитают Чильтаны - сорок могущественных святых, управляющих миром. Они могут быть невидимы, а могут принимать человеческий облик и жить среди людей. Иногда принимают образ странника или бедняка, презираемого всеми.
        - Очень интересно. А это кто?- Эдуард указал на вырезанную из черного дерева маску.
        - Это Буркут-баба,- охотно пояснил старик,- шаманское божество. Его еще называют
«Хозяин дождя». Он знает будущее и не боится вступать в спор с самим Аллахом.
        Лямзин помолчал, внимательно разглядывая искусную работу мастера, сотворившего маску, потом повернулся к деду Дамира и спросил:
        - А вы кто по вероисповеданию - мусульманин?
        Старик усмехнулся.
        - Я язычник. Пойдемте-ка на кухню, будем сейчас чай из пиал пить, я крепкий заварил. Зеленый. И сладости у меня есть. Вку-у-усные!- Он хитро прищурился.- Знаю я местечко в Москве одно, где можно купить самые настоящие рахат-лукум, нугу и пахлаву. Не подделки какие-нибудь, которые только по недоразумению так называются, а с любовью по старинным рецептам приготовленные. Был помоложе, мог и сам пахлаву испечь, но сейчас уже трудно долго за столом стоять.
        Лямзин осторожно, чтоб не показаться невежливым, озирался по сторонам, разглядывая квартиру. Чувство было, что он вдруг из современной Москвы перенесся куда-то на Древний Восток - такое необычное и экзотичное оказалось убранство. Правда, когда они вошли на кухню, впечатление это частично исчезло, оставив после себя ощущение недослушанной сказки.
        Когда чаепитие подошло к концу, Лямзин достал пакет с куколкой в пестром халате и нож.
        - Посмотрите, пожалуйста, что вы можете о ней сказать? Эта кукла была приколота ножом к двери. Вот так,- он повернул корд лезвием вверх, демонстрируя, как было.
        Старик внимательно рассмотрел куколку, кинул короткий взгляд на нож и сказал:
        - Это лухтак, еще ее называют лухтаки ришта - кукла-оберег. Когда-то таких кукол делали, чтобы оберегать домашний очаг от злых духов. Потом стали мастерить для детей, иногда - при рождении ребенка. Кукла делается просто: две палочки складываются крестом, шьется для нее платье, и выполняется лицо. Это если для девочек. Для мальчиков - халат, как на этой кукле, и голова с намотанной тканью - чалмой. Делались эти обереги традиционно еще в домусульманский период и сохранились по сей день. Правда, только бабушки да прабабушки по-прежнему их мастерят. Ну и еще женщины в дальних кишлаках. Многие городские уже позабыли это искусство.
        - Значит, кукла обозначает мальчика?- спросил Лямзин.
        - Да. Эта кукла - оберег мальчика, мужчины. То есть она делалась один раз, когда ребенок рождался, и ее бережно хранили всю жизнь.
        - Мне показалось странным, что кукла проткнута ножом так странно - лезвием вверх. Я прав или мне лишь чудится в этом некий подвох?
        Василий Иванович медленно кивнул.
        - Это корд, традиционный таджикский нож. Сам по себе он тоже может быть талисманом. Но не всегда. Вот эти узоры мне не нравятся.- И он пальцем показал на лезвие.
        - Что они означают?
        - Просьба о помощи темных сил. Вряд ли кто-то мог бы подарить такой нож младенцу.
        - А в вашей культуре младенцам дарят ножи?
        Старик улыбнулся.
        - Я не слишком правильно выразился. При рождении ребенка отец может повесить над кроватью корд - как амулет, защищающий от злых сил. Но этот нож для другого предназначен. Куда, говорите, смотрело лезвие - вверх?
        - Да.
        Старик покачал головой.
        - Нехорошо. Если так нож воткнуть - это означает, что в доме прольется кровь, кто-то умрет. Даже если такое ненароком получалось, то этим ножом сразу приносили жертву. Резали птицу или барашка, чтобы избежать беды.
        - Так-так,- Лямзин побарабанил пальцами по столешнице, соображая,- выходит, кто-то хотел Азура напугать? Или предупредить?
        - Или убить,- добавил старик.- Я же объясняю, само по себе это означает смерть и призыв на помощь темных сил. Даже если бы нож сам по себе так воткнули - уже плохо. Но проколотый лухтак - совсем нехорошо.
        Лямзин поднялся и нервно закружил по кухне, благо она была достаточно просторной.
        - Убитый лежал ногами к двери, с поднятой вверх рукой,- бормотал он,- пуля вошла в лоб, пробив дверной «глазок». Дверь при этом осталась закрытой. Да, убитый кого-то боялся. Сообщал о покушениях на него в милицию, а у него на двери - ряд замков. Какой же вывод, зачем прикололи к двери эту куклу?
        - В лухтак изначально заложены свет, добро, защита,- сказал дед Дамира,- и, конечно, то, что чьи-то злые руки сотворили с куклой-оберегом, должно было испугать парня.
        - Да, но как кукла оказалась на двери? Если это сделал убийца, значит, он был вхож в дом?- сказал Дамир.
        - Хороший вопрос. Свои идеи есть?
        Парень сокрушенно пожал плечами:
        - Нет, Эдуард Петрович.
        - А у меня, кажется, появились. Азур ни за что бы не открыл убийце дверь, потому что панически боялся. Давай смоделируем ситуацию. Раздается звонок, Азур не реагирует. Потом некто звонит снова, возможно, что-то говорит. Это было нечто такое, что вынудило парня ответить.
        - Может, убийца был ему знаком?
        - Скорее всего. Но давай моделировать дальше. Азур выходит из комнаты, и тут его взгляд падает на дверь: его оберег, которого не должны касаться чужие руки, проколот ножом. Да не просто как-нибудь - а лезвием вверх. Это для Азура означает смерть. И тогда он невольно делает шаг. Конечно же, он понимает, что куклу нужно немедленно снять, а кордом принести жертву, зарезать, к примеру, курицу. Убийца же из подъезда наблюдает за «глазком». Тогда был солнечный день, и солнце светило прямо в окно. Входная дверь у Азура расположена напротив кухни. Парень выходит в коридор, убийца видит мелькнувшую в «глазке» тень и стреляет в нее из пистолета.
        - Значит, кукла, проткнутая ножом, понадобилась для того, чтобы испугать Азура?- сказал Дамир.
        - Думаю, да. И одновременно - чтобы заставить его подойти к двери. Вот только в рассуждениях наших есть один существенный изъян.
        - Какой?- напрягся Дамир.
        - Нельзя закрыть дверь, не заметив приколотой куклы.
        Лямзин сел и откинулся на спинку стула.
        - Значит, ему кто-то открыл и потом снова за ним закрыл,- сказал вдруг молчавший все это время Василий Иванович.
        - Верно.- Эдуард опять встал.- Вот только кто?
        - Майя, домработница Азура?- вопросом на вопрос ответил Дамир.
        - Вполне возможно. Тем более, что положение тела убитого это подтверждает. В доме явно кто-то был, когда произошло преступление.
        - А вдруг она и есть убийца?- предположил Дамир.
        - Да, но зачем ей такие сложности? Майя могла убить Азура, не выходя из квартиры. Нет, скорее всего, она свидетель, и ее надо непременно найти.
        Они уже выходили, когда Лямзин вдруг вспомнил, что хотел задать один вопрос. Он обернулся и спросил:
        - Скажите-ка, Василий Иванович, а почему таджики всегда на корточках сидят? Что за обычай такой?
        Старик улыбнулся.
        - Есть такое понятие на Востоке: когда ты стоишь - значит, ты воин. А если присел - значит, о мире думаешь. Мирный человек стоять не будет.
        - Вот оно как. Спасибо, теперь буду знать.
        На обратном пути Лямзин рисовал мысленно схему преступления, тасуя известные факты так и эдак, и довел себя до такого состояния, что почувствовал смертельную усталость. Оглянувшись на Дамира, он спросил:
        - Слушай, а как ты думаешь, почему Азур жил один? У него же здесь отец был. У вас ведь не принято молодым отделяться?
        Дамир пожал плечами:
        - Москва - не кишлак. Тут каждый по-своему живет.
        - Да-а,- протянул Лямзин,- не кишлак. Но вот что-то меня тревожит. А может, отец Азура отделил, потому что втягивать его в свой «бизнес» боялся? Хотя парень явно был причастен к «бизнесу» отца. Почему тогда?
        - А может, это типа совета не класть яйца в одну корзину?
        - Поясни.
        - Ну, если одного арестуют, чтобы второй успел убежать.
        - Может быть. Ладно, на сегодня хватит, а то я не соображаю уже ничего.
        У отделения милиции он пересел в свой автомобиль и покатил по ночному городу домой.
        Глава 15
        Кафе на Пушкинской
        Кот Сильвер сидел на краю большой красной ванны и задумчиво смотрел на мыльную пену. Он никак не мог понять, почему нечто аппетитное на вид и похожее на взбитые сливки пахнет как-то странно. Он подумал немного, потом не вытерпел и тронул пену лапой. Щекотно и мокро. А если все-таки лизнуть? Сильвер наклонился и откусил самый большой комок.
        - Эй, дурашка, а ну-ка, не смей есть мыло!
        Александра легонько щелкнула кота мокрой рукой по носу, и он обиженно муркнул. Она легла поудобней, вытерла пальцы о полотенце, висевшее рядом, и перевернула страницу. Детектив попался закрученный, просто не оторваться.
        Кот тем временем прошелся по краю ванны и сел на самый дальний от Александры край, чтобы она не смогла его достать. И как только убедился, что хозяйка занята и не обращает на него внимания, опять решился потрогать пену лапой. Сильвер потянулся к самому высокому «пику» мыльных гор, но поскользнулся и с плеском свалился в воду. Вылетел он оттуда как на пружине, птицей взмыв вверх. А потом понесся по дому, задрав похожий на пальму в снегу хвост и оставляя после себя лужицы воды и пены.
        Через пару секунд к Александре заглянула Алиса.
        - Ма-ам,- протянула она,- что с Сильвером? Он весь мокрый.
        - Ничего особенного,- усмехнулась Александра,- просто парень приобщился к цивилизации, принял ванну с пеной. Но, кажется, она ему не понравилась.
        - Ты его спихнула?- широко распахнула глаза девочка.
        - Зачем же? Он сам.
        - И дверь тебе открыл, дует. Я закрою, да?
        - Конечно,- кивнула Александра.
        Девочка убежала, но тут же появилась снова.
        - Мам, тебе тут звонят.- Она протянула ей телефон.
        - Алиса, я не буду из воды вылезать. Или подай мне аппарат, или скажи, что я перезвоню.
        Разговаривать по телефону с посторонними девочка не любила, поэтому с радостью избавилась от него, воткнув трубку матери в руку.
        - Алло?
        - Александра? Извини, что я поздно,- сказал Лямзин.- Мне очень нужно тебя увидеть. Можно подъехать?
        Она машинально скосила глаза на настенные часы. Половина девятого вечера. Детское время.
        - Да, подъезжай. И захвати с собой что-нибудь к чаю, у меня ничего нет.
        - Торт подойдет?
        - Эдик, я пошутила. Просто приезжай, и все.
        Лямзин приехал с большим тортом и корзиной цветов.
        - Это тебе,- смущенно произнес он,- прости за испорченный вечер.
        - Какой вечер?- машинально спросила Александра, с удовольствием рассматривая букет.
        - Когда приревновал тебя к Вадиму.
        - Ах, это… Боже мой, Эдик, да ты волшебник! Где ты нашел ночью столько роскошных цветов? Орхидеи, розы, ландыши… Вот уж не думала, что в сентябре можно где-то отыскать ландыши!
        - Я старался,- скромно ответил он и огляделся.- А где твоя детвора? У меня есть кое-что и для них.
        Дети сразу же выросли как из-под земли. Это наводило на мысль, что они подслушивали под дверью. Александра укоризненно покачала головой и погрозила им пальцем, но на них это не произвело никакого впечатления.
        Алиса получила в подарок модный широкий браслет, а Митя - нунчаки.
        - Ух ты,- прошептал восхищенно мальчик,- я давно мечтал о них. А вы меня научите ими драться?
        - Обязательно. Я еще взял бутылку шампанского,- смущенно признался Лямзин Александре.- Взамен того, что я тебе тогда в беседку не донес.
        Близнецы получили по большому куску торта к чаю, после чего Александра отправила их спать, а сама с Лямзиным обосновалась на кухне.
        - Как расследование продвигается? Помнишь, ты говорил, что игра с латынью похожа на мистификацию. Ответ, так ли это, уже получен?
        - Нет,- Лямзин помрачнел,- дело оказалось довольно запутанным. Во-первых, появился новый труп, и, во-вторых, опять ничего не ясно. Девушка, которая могла видеть убийцу и дать показания, бесследно исчезла. Лучше давай не будем о расследовании, мне воспоминания не добавляют хорошего настроения.
        - Ладно,- легко согласилась Александра,- не будем.
        - А у меня есть тост. Выпьем за надежду.
        Александра улыбнулась:
        - Давай.
        - А вот скажи-ка,- пригубив вина и отставив бокал, спросил Лямзин,- зачем ты мне в первый день знакомства соврала? Наплела, что жить негде.
        Александра пожала плечами:
        - А что я должна была сказать? Ну глупо изливать первому встречному душу. Да ты первый мне бы не поверил. Или не посочувствовал. Так зачем?
        - Но что все-таки случилось? Почему ты оказалась в поздний час на дороге одна?
        - Поссорилась с женихом, разозлилась на него и ушла. Отправилась пешком домой. Я что, должна была тебе исповедаться?
        - Ладно, замнем,- Эдик разлил по бокалам шампанское,- больше вопросов задавать не буду. Выпьем за встречу.
        Александра подумала, что больше обрадовалась бы тосту «За любовь», но вслух ничего не сказала.
        Близнецов вытолкать в школу удалось, как обычно, с трудом. Эйфория первого дня занятий сошла на нет, и дети поднимались через силу. Александра довезла Алису и Митю, проследила, как за ними закрывается дверь школы, и направилась к Фаине. Та сидела на своем рабочем месте и, положив ноги на журнальный столик, ела шоколад.
        - Понимаешь, им просто скучно учиться,- авторитетно заявила она.
        - Понимаю. Но мне-то что делать?- Александра вздохнула.- Еще немного, и я буду кричать «караул». Главное, они обычно не бывают дружны, только и делают, что ссорятся и спорят. Зато в этом случае показывают редкое единодушие. Хитрят, выкручиваются и изворачиваются. Мне достается два раза - сначала я чувствую себя оболваненной ими, а потом еще получаю в школе от учителей. Ну когда уже они вырастут и занятия закончатся? Вопрос риторический, можешь не отвечать.
        - И не буду, ты сама все знаешь. Ой, слушай, я же зачем тебя сегодня к себе позвала!- Фаина всплеснула руками.- У меня есть информация о твоем Вадиме из достоверного источника.
        - А может, не надо,- опасливо протянула Александра,- мне как-то уже и неинтересно. Бог с ним.
        - Надо, надо. Ты сначала выслушай, а потом говори. Сегодня утром я была у своей маникюрши. Ну, ты знаешь ее, она раньше ко мне все время домой приезжала - Анфиса. И вот сегодня мне срочно нужно было руки в порядок привести, и я поехала к ней в салон. Она обычно трещит обо всем на свете, я слушаю ее и думаю о своем. Так и сейчас было. А потом в какой-то момент я понимаю, что слышу нечто знакомое: врач-гинеколог - Вадим. Прислушалась и вот что поняла. Твой Вадим…
        - Он не мой!- возмутилась Александра.
        - Ну хорошо, не-твой-Вадим долгое время жил с одной очень… м-м-м… стервозной дамой. Жили вместе они почти пять лет, но так и не зарегистрировали брак. Дама, видать, здорово на твоего… ой, прости, на Вадима обиделась и решила ему отомстить. В общем, висит сейчас на этом красавце офигительный долг, два миллиона долларов.
        Александра поперхнулась:
        - Сколько?! Это что же нужно было сделать, чтобы такой долг заиметь,- взять кредит в банке и потом всю сумму потерять? Я не понимаю.
        - Я не знаю. Хочешь - выясняй, но я бы тебе рекомендовала держаться от него подальше.
        - Между прочим, ты совсем недавно расхваливала мне Вадима.
        Фаина пожала плечами:
        - Ну и что? Я тоже могу ошибаться.
        - Да? А твоя маникюрша не может? Откуда ей такие подробности известны?
        - А я знаю?! Вообще-то маникюрши всегда в курсе всех сплетен, это проверено. Тут цепочка может быть длинная, конца не найдешь. Тема-то животрепещущая - красавец мужчина, знаток женской физиологии, и вдруг - обременен долгами. Все широко раскрывают от восторга глаза и, как сороки, несут сплетню дальше.
        - Он мне сказал, что любит,- нахохлилась Александра.
        - Ну, я не спорю, может, у него и правда чувства к тебе есть,- озабоченно протянула Фаина,- нет, я даже уверена, что это так - в тебя нельзя не влюбиться…
        - Фая, перестань, я сейчас растаю,- перебила ее Александра.
        - Да брось, я вполне серьезно. Но вот что смущает - он тебе обязан был правду сказать.
        - Может, все-таки это не он?
        - Спроси у него сама.
        - Ладно. Поговорю, если позвонит. А не позвонит - и бог с ним.
        Фаина усмехнулась:
        - Что-то мне подсказывает: звонок не заставит себя ждать. Идти-то ему некуда. Кстати, он больше не заходил к тебе?
        - Нет. Наверное, нашел где спать. И, кстати, даже не звонит.
        Телефон тут же ожил. От неожиданности обе вздрогнули, подумав одно и то же. Александра схватила мобильник и, взглянув на дисплей, облегченно вздохнула:
        - Мама. Я выйду поговорю. Фая, извини.
        Та задумчиво кивнула и, нажав на кнопку пульта, включила телевизор.
        Александра вернулась быстро, разозленная и красная как рак.
        - Опять что-то не так?- спросила Фаина.
        - А то! Я плохая мать, непонятно, за что меня дети любят, я не умею экономить, транжирю деньги, и вдобавок ко всему - шедевральное: «Ты даже не умеешь мести пол!
        - А ты не умеешь?- Фаина хихикнула.
        - Куда уж мне, я и пылесосом пользоваться не умею. У меня ж руки не оттуда растут. Знаешь, я иногда по ней скучаю, а иногда думаю: как хорошо, что мы живем не вместе!
        Она обиженно засопела.
        И тут снова зазвонил телефон.
        - Наверное, чего-то не договорила,- обреченно вздохнув, сообщила Фаине Александра. Но тут же, услышав голос в трубке и прикрыв ее рукой, сказала шепотом: - Это он!
        Фаина развела руками, что должно было означать: «Ну что, я ж тебе говорила!»
        - Напрашивается в гости,- опять шепотом сообщила Александра.
        Выслушав Вадима, она строго отчеканила:
        - Нет, о визите ко мне не может быть и речи. Если тебе срочно нужно со мной поговорить, давай встретимся через полтора часа в кафе на Пушкинской. Да, там, где всегда. Успеешь доехать? Нет? Ну, тогда через два.
        Она сложила телефон и удивленно посмотрела на Фаину.
        - Фай, а ты была права. Кажется, сейчас на меня предпримут массированную атаку, а то, что было перед этим, всего лишь разведка боем.
        - Я же тебе говорила!- Фаина засмеялась.- Ладно, подруга, не переживай. И главное - не сдавайся.
        Через два часа Александра сидела в кафе за столиком у окна и потягивала через трубочку коктейль. Вадим опаздывал, и она гадала, стоит ли уйти, оставив его с носом, или дождаться, чтобы высказать ему все в лицо. Наконец он показался в дверях, взъерошенный, запыхавшийся и какой-то несчастный. Она призывно махнула ему рукой, лучезарно улыбаясь. Но его это не обмануло. Подойдя ближе, он с первого взгляда все понял.
        - Тебе уже рассказали, да?- кисло спросил Вадим, присаживаясь напротив.
        - Да.- Александра отхлебнула коктейль.- Почему ты сразу мне всего не объяснил?
        - Ты бы подумала, что я пришел к тебе только из-за этого,- пряча глаза, пояснил он.
        - А ты, значит - «не только» - усмехнулась она.
        - Нет! Представь себе, я искренне считал, что это мой, наш шанс. Я всегда жалел, что когда-то тебя упустил. По глупости, в общем-то, из-за странной боязни быть откровенным в чувствах.
        - Понимаешь, Вадим,- она поболтала трубочкой в бокале, размазывая по стенкам белую пену,- если бы не крайняя нужда, нет, пожалуй, скажу мягче - если бы не вынужденные обстоятельства, в которых ты оказался, ты бы еще лет пять собирался ко мне прийти с признаниями. А может, и дольше. И нормально жил бы, никуда не торопился. К тому же я никак не могу понять: если ты давно в меня влюблен, как мог с такой легкостью отказаться от наших невинных бесед? Ну не верю, как сказал бы Станиславский.
        Вадим мучительно поморщился:
        - Это что, значит - нет?
        - Да, то есть нет. Извини.
        Она и сама поразилась, до чего легко ей далось объяснение, которого она так боялась. И эмоции, которые совсем недавно она испытывала к Вадиму, вдруг улетучились. На душе стало легко и спокойно. Вот уж воистину, нас интригует тот, кого мы не понимаем. Но стоит почувствовать над ним власть, как он теряет ореол загадочности и вместе с ним - притягательной силы.
        Она посмотрела на Вадима совершенно равнодушно, и он встал.
        - Мне нужно идти.- Он, ссутулившись и не глядя на нее, двинулся к выходу, потом повернулся и спросил: - Можно я буду иногда тебе звонить?
        Александра неопределенно пожала плечами. На самом деле ей было жаль его и хотелось как-то утешить, но она боялась тем самым дать ему ложную надежду.
        Иногда она ненавидела телефон. Сейчас он зазвонил явно не вовремя, сведя весь драматизм момента к фарсу. Она схватила трубку, рявкнула в нее: «Алло!» - но ничего, кроме многоголосого уличного шума, не расслышала. Возникло странное чувство, будто этот шум повторился дважды - один раз за окном и потом в телефоне. Она медленно подняла глаза и встретилась взглядом с Лямзиным, внимательно изучающим ее через стекло и прижимающим к уху мобильник.
        Глава 16
        Зоомагазин
        - Вот скажи, что ты обо мне подумал, а? Будто у меня свидание, да? Ну так ты ошибся!- тарахтела Александра, семеня следом за размашисто шагающим Лямзиным.- Можно было просто у меня спросить, а не делать свои выводы?! Неужели ты считаешь, что я стала бы обманывать тебя!
        Он вдруг резко остановился, и Александра едва не налетела на него.
        - Послушай,- внятно сказал он,- есть факты, а они, как известно, упрямая вещь. Я два раза тебя застаю в его обществе, причем далеко не в деловой обстановке. Первый раз я видел ваш поцелуй, теперь - вас за столиком в кафе. Александра, мы же взрослые люди, зачем врать?
        Она отфутболила носком туфельки кинутую кем-то на тротуар пачку сигарет, посмотрела в небо, глотая слезы, и вдруг остыла.
        - А пошел ты.- Александра развернулась и направилась в противоположную от него сторону.
        Несколько секунд он стоял, сраженный тем, что из хозяина положения стал подчиненным, и не знал, как поступить. Потом спохватился и кинулся следом.
        - Александра, стой! Я забыл у тебя спросить…
        Она остановилась и неохотно повернулась.
        - Да? И что же?
        - Хорошо, я согласен - дал маху,- он невесело засмеялся,- с кем не бывает. А почему это произошло?..
        - Почему?- машинально переспросила Александра.
        - Потому что я тебя…- он хотел сказать «люблю», но побоялся произнести это слово и заменил на менее высокопарное,- ревную.
        - А, ну это, конечно, сразу меняет дело,- издевательским тоном сказала она.- Тогда по-всякому себя вести можно.
        - Чем мне искупить свою вину?- Он огляделся.- Хочешь цветы?
        Он схватил с прилавка самый роскошный букет.
        - Не хочу, у меня вчерашние еще не завяли,- строптиво вздернула нос Алекс, пряча руки за спину.
        - О горе, нет мне прощенья,- патетически воскликнул Эдик и плюхнулся на асфальт перед Александрой, обнимая ее колени.
        - Ты с ума сошел,- зашипела она, пытаясь высвободить свои ноги из его объятий,- встань немедленно! Что за балаган, в самом деле.
        - Не встану,- помотал он головой.- Только если скажешь, что простила.
        - Хорошо, я простила. Отпусти меня сейчас же,- приказала она.
        Он поднял голову и посмотрел на нее снизу вверх.
        - Солнышко, ну кто ж так просит? Так собакам команды дают. Ласковей надо.
        Александра скрипнула зубами и, старательно изображая нежность, протянула:
        - Пожа-а-алуйста!
        - Вот, другое дело.
        Лямзин встал, отряхнул брюки и, подхватив ее под локоть, потянул дальше по улице.
        - Куда ты меня тащишь?- попыталась сопротивляться она.
        - Тсс!- Эдуард прижал палец к губам и принял загадочный вид.- За нами следят. Сейчас быстро, не оглядываясь, садимся в мою машину и отъезжаем.
        - А если она заминирована?- так же понизив голос, подыграла ему она.
        Он поманил ее пальцем и, нагнувшись к самому уху, прошептал:
        - Исключено. У меня кругом навешаны противотанковые мины. Злоумышленник просто не пройдет.
        - Хосспади, вот трепло,- вздохнула Александра.- Ладно, не тащи меня, я сама пойду.
        - Ну вот, сразу трепло. Я надеялся, что со мной хотя бы весело.
        - Ага, обхохочешься. То сцены ревности на пустом месте, то посреди улицы менуэт на коленях. Да, кстати, я не знаю, что там у тебя дальше по плану, но мне нужно во-он туда.
        Алекс показала рукой в ту сторону, откуда они только что пришли и куда, собственно, она первоначально и направлялась.
        - И что там?
        - Там зоомагазин. Мои коты жутко много едят, ты даже не представляешь - сколько. Во всяком случае, Сильвер - точно. И еще кое-что по мелочовке купить надо.
        - Так поехали, к чему идти?- Он открыл машину и завел мотор.
        В зоомагазине, пока Александра выбирала корм и мультипасту для кошек, Лямзин прилип к клетке с крысами. Он так долго стоял около них, что Александра забеспокоилась. Она подошла и озадаченно посмотрела на него.
        - Проблемы?
        - У меня - нет, но вот у него - определенно,- Эдуард указал пальцем на большого крысиного самца, стоящего на задних лапах и задумчиво точащего зубами прутик.
        - Почему?- удивилась Александра.- Мне кажется, с ним все нормально.
        Лямзин поманил ее рукой, приглашая приблизиться вплотную к стеклу, и, когда она практически уткнулась в него носом, заговорщицки произнес:
        - Вот. Это опухоль. Видишь? Только - тcс!- а то его никто не купит.
        - Тьфу ты!- Александра выпрямилась.- Эдик, у всех крысиных самцов это есть. Их бог такими сотворил.
        - Что, с мошонкой прям до середины колена?
        - Как видишь.
        В этот момент в магазин вошел парень в джинсах-афгани, плотно облегающих его тонкие и по-журавлиному длинные ноги, между которыми болталась отвратительно низкая мотня. В общем, как раз в тех самых штанах, которые уродуют любую фигуру: полных делают коротконогими и толстыми, худых - болезненно тощими и будто забывшими снять перед выходом из дома памперс.
        Эдуард с Александрой машинально повернулись и посмотрели ему вслед.
        - А-а,- многозначительно протянул Лямзин,- наконец-то я понял, для чего нужны брюки-афгани. Спасибо тебе, крыс, подсказал.
        Александра не удержалась и прыснула со смеху, потом обреченно махнула рукой:
        - Ладно, я еще не все купила, отойду. А ты, если вдруг еще какое открытие сделаешь,- зови меня.
        Лямзин задумчиво ходил между рядами клеток. Сначала он постоял около длинноухих декоративных кроликов, смешно шевелящих верхней губой. Потом прилип к клетке с грустными котятами мейнкуна. Они, хотя и были размером со взрослую домашнюю кошку, выглядели сущими детьми. Им явно было скучно, и Лямзин с трудом подавил желание выпустить их на волю. Но сильнее всего его заинтересовал террариум с крупными мадагаскарскими тараканами. На первый взгляд они кружили внутри тупой биомассой, но, приглядевшись, он заметил, что насекомые явно проявляют зачатки интеллекта. Во всяком случае, так казалось: они образовали под стенкой террариума кучуа-малу, и тот, кто оказался сверху, пытался из банки выскочить. Однажды ему это почти удалось, но при штурме «козырька» таракан сорвался и упал вниз.
        Зрелище оказалось столь занимательным, что у Лямзина даже возникла мысль возобновить тараканьи бега, немного модифицировав их. Когда к нему подошла Александра, он уже переместился к паукам.
        - Не хочешь парочку паучков купить?- спросил Лямзин.- Смотри, какие милашки.
        Она брезгливо поморщилась:
        - Не хочу. Должна признаться, я с раннего детства боюсь пауков. И тараканов тоже. Для меня это запредельные эмоции. Кстати, я закончила, можно идти.
        Он взял у нее пакеты и, пройдя вперед, открыл дверь. Колокольчики на ней жалобно звякнули.
        - Странно, а я вот не помню, чтобы чего-либо когда-нибудь боялся.- Он задумчиво посмотрел вверх.- Но я в раннем детстве и себя не помню. Да и вряд ли это возможно?!
        - Почему нет? Я вот себя помню с восьми месяцев примерно. Самое первое впечатление: сижу в коляске, на дворе очень солнечный день, и вокруг - ни души. Все взрослые куда-то исчезли, а меня оставили одну. А может, я перед этим спала и потом проснулась… Не знаю. В общем, сижу я в коляске, наслаждаюсь жизнью и вдруг поднимаю голову и вижу, как в синем-синем небе прямо на меня летит большой белый пух. Не тополиный, а такой, знаешь, похожий на шарик, с тонкими длинными упругими волокнами-волосками. Когда я стала старше, мы такие пушки ловили на ладонь и загадывали на них письмо. Поймаешь - будет доброе известие, нет - значит, не судьба. Но в тот первый год своей жизни я была абсолютно уверена: это враг, и несет он мне неминуемую смерть. В общем, как ты догадываешься, ревела я во весь голос, и так громко, что прибежали не только встревоженные родители, но и любопытные соседи. Все были уверены, что ребенка, то есть меня, убивают.
        - Интересно. А действительно тебе было всего восемь месяцев? Неужели возможно в столь нежном возрасте что-то запомнить?
        - Яркие впечатления запоминаются. Представь себе, я до сих пор помню панический страх - «сейчас эта тварь коснется меня своими волосками, и я умру…». А то, что мне было восемь месяцев,- абсолютно верно. Может быть, даже меньше, но не больше, совершенно точно. Потому что в девять я уже начала ходить - вероятно, торопилась научиться убегать от противных пушинок. Их я, конечно, уже давно не боюсь, а вот пауков - особенно волосатых - до дрожи.
        - Но тараканы-то не волосатые.
        - У них мерзкие тонкие лапки, и вообще их я опасаюсь прицепом ко всем остальным насекомым.
        Она сморщила нос, показывая, насколько они ей противны.
        - А если в банку с тараканами положить что-нибудь ценное, к примеру чек на миллион долларов, достанешь?
        - Эдик, да ты садист,- протянула она.- Да хоть на три, голой рукой я туда не полезу.
        - Хм, интересно. А я вот как-то в детстве страхов избежал. Нет, вру, собак боялся. Они меня покусали сильно, и потом я стал их избегать.
        - Ну это вполне оправданный страх,- вздохнула Александра.- А вот у меня все в жизни не так, даже страхи - и те дурацкие. Давай сейчас ко мне? Близнецы будут рады.
        Уже в машине, когда они катили по шоссе, Лямзин вдруг спросил:
        - Александра, ты случайно не помнишь, как на тебя напал страх? Я имею в виду к пушинкам.
        Она пожала плечами:
        - Не знаю. Надо будет у мамы спросить. Я только помню, что, когда она поняла, чего именно я боюсь, взяла меня за руку и, поймав пух, предложила его потрогать. А я не соглашалась и ревела.
        - Хм, интересно, и откуда мог у маленького ребенка возникнуть такой страх? Ну я понимаю, что-нибудь там ужасное, безобразное, но безобидные белые пушинки?!
        - Не поверишь, мне тоже это интересно,- засмеялась она,- но внятного ответа я так ни от кого и не получила. Кроме - ты не поверишь!- уфологов. Мне как-то спокойно и буднично объяснили, что маленький ребенок некоторое время после рождения помнит свое прошлое воплощение и автоматически переносит в новую жизнь знания старой.
        - Ну-ка, ну-ка, забавно!
        - Да эта версия, в общем-то, достаточно фантастическая, поэтому я ее публично обнародовать не решусь.
        - Но мне-то можно, я ж, честное пионерское, в «желтуху» не побегу компромат сдавать.
        - Да? Ну ладно, слушай. Мне сказали, что мое предыдущее воплощение было на планете, где злейшими врагами человека являются насекомоподобные волосатые существа. И даже прикосновение их волосков к коже несет человеку смерть. Именно от этого я в прошлом воплощении и умерла, а страх перенесла в следующую, то есть нынешнюю, жизнь.
        Она засмеялась.
        Лямзин посигналил «Ладе», внезапно вынырнувшей перед самым носом его машины, и сказал:
        - А что, вполне может быть, я ничему не удивляюсь. У меня один друг - он врач, хирург,- ни в бога, ни в черта не верил. И вообще был закоренелым реалистом. Мы долго не встречались, а недавно я прихожу к нему в больницу и что вижу?! У него весь кабинет в иконах да в талисманах. Я спрашиваю: «Чего это вдруг?» А он вздохнул и говорит: «Знаешь, с такими невероятными вещами приходится сталкиваться, что начал в чудеса верить. Те, кого уже со счетов списали, вдруг оживают и быстро идут на поправку, а те, за кого и волноваться не стоило, вдруг - раз, и на тот свет. Вот как это может быть? Да я еще много чего повидал, но только тебе этого на трезвую голову не расскажу».
        - И что, так ничего больше и не сказал?
        - Нет. Говорит, сам, как придет время, узнаешь, а я не хочу в психушке сидеть. Поверь, был закоренелый атеист, над всем смеялся.
        - Ой, что-то у меня прямо мурашки по коже побежали.
        - Подъезжаем уже.
        Дом было видно издалека. Свет горел во всех окнах, и это было похоже на домик с рождественской открытки. Александра встревоженно посмотрела на Эдуарда.
        - Мне это не нравится,- неуверенно пробормотала она.- По логике вещей, сейчас не должно быть никакой иллюминации.
        Лямзин встрепенулся и внимательно вгляделся в здание.
        - Сиди здесь, я сначала сам войду.
        - Да ты в своем уме!- возмутилась Александра.- Во-первых, у меня там дети, и я не собираюсь отсиживаться в машине, а во-вторых, все-таки я хозяйка. И ни Марина, ни Оксана - няня детей - тебя не впустят без моего ведома. Тебя же не знают!
        - Хорошо, пойдем вместе.
        Он вышел из машины и быстрыми шагами направился по дорожке к входу. Александра едва успевала за ним, так он торопился. Едва Марина открыла дверь, Лямзин отодвинул ее в сторону и пошел, не разуваясь, в гостиную.
        Глазам его открылась премилая картина. За круглым столом, накрытым тяжелой бархатной скатертью, сидели близнецы, молодая простоватая девушка, вероятно, их няня Оксана, и… Вадим.
        - Какая идиллия,- прошипел Лямзин, оборачиваясь к Александре,- что этот человек делает здесь? Мне помочь ему выйти или он сам дорогу найдет?
        Александра развела бессильно руками, но едва Лямзин отвернулся, сделала большие глаза и постучала кулаком себе по лбу, глядя на Вадима. Он молча встал и, взяв со стула пиджак, направился к выходу.
        - Извини, я не знал,- бросил он, проходя мимо.
        Вид у него был понурый, как у побитого породистого пса. Ей опять стало жалко его, и она вопросительно посмотрела на Лямзина.
        - Что?- вспылил он.- Может быть, и мне уйти?
        - Не надо,- сникла она,- но я ему сочувствую, что ли… куда же он пойдет?
        - Эй, как там тебя! Вадим! А ну-ка вернись.
        Александра была уверена, что тот и не подумает остановиться. Но, видно, дела у приятеля были совсем плохи, потому что он с готовностью вернулся и с надеждой посмотрел на Лямзина.
        - Садись, рассказывай, что у тебя за проблемы.
        Пока Вадим изливал душу, перемежая эмоции повествованием, Александра выскользнула из гостиной и направилась на кухню.
        Глава 17
        Сон судьи Васечкина
        Как и ожидалось, Марина была там.
        - В чем дело?- гневно спросила ее Александра.- Я же просила тебя не пускать Вадима в дом!
        - Но как я могу,- залепетала девушка.- Вадим Владимирович сказали, что вы просили его в гостиной подождать. А сами едете следом.
        - Марина, если я сказала - нет, то это и значит - нет! А вовсе не «может быть в некоторых случаях». Понятно?
        - Я уволена?
        - В следующий раз уволю. Иди накрой на стол, все есть хотят.
        Она поднялась в свою комнату и, подавив искушение сразу принять душ, переоделась в джинсы и футболку. С фотографии на стене на нее добрыми глазами смотрел отец.
        - Вот видишь, папочка, как получается. Вот такая у тебя несерьезная дочь. И ничего-то она толком в жизни не может. Даже выбрать спутника жизни - и то проблема. А еще мне кажется, я просто боюсь полюбить. Да, наверное, мне страшно отдаться чувству из боязни, что все в любой момент рухнет. Ведь так проще - не правда ли?- полуэмоции, полужизнь. Зато и разочарований наполовину меньше. Потому что нельзя сильно расстроиться, если ты любил только наполовину.
        Она вздохнула и кончиками пальцев коснулась лица на фото. Холодное стекло отрезвило, напоминая, что на самом деле ей больше никогда с отцом не поговорить. Александра промокнула слезы и спустилась вниз по лестнице.
        - А где Вадим?- оглянулась она по сторонам.
        - Он уже ушел. Думаю, я смогу ему помочь, его дело не безнадежно.
        - Да? Вот здорово! Буду рада, если это так. Может, он и заслужил некоторую встряску, но как-то судьба слишком к нему бессердечна.
        Лямзин нахмурился.
        - Сам он к себе бессердечен. Жить надо честно, не врать хотя бы самому себе, и тогда не окажешься в нелепой ситуации. Кто его заставлял жить с женщиной, которую он не любит, да еще и подписывать бумаги, которые она ему дает, не читая? Какая-то наивная простота, граничащая с глупостью. А дамочка не промах, красиво ему отомстила. За поруганную любовь, так сказать.
        - О, как у вас все далеко зашло, вы даже на столь деликатные темы поговорили.
        Александра подошла и села за стол, а Эдуард, наоборот, вскочил и стал мерить шагами гостиную.
        - Да, представляешь, у нас нашлись общие темы для разговора. И даже общие интересы.
        - Например?
        - Например, мы любим одну женщину.
        Александра, которая как раз налила себе минералки и сделала глоток, от неожиданности поперхнулась.
        - Вот как? А я ее знаю?
        Он сел и побарабанил пальцами по столу.
        - Ну, тут трудно точно сказать. Некоторые люди себя до самой смерти так и не узнают до конца. Поэтому за тебя я не ручаюсь.
        Эдуард опять вскочил, приблизился к окну и отдернул штору.
        Повисло молчание. Потом он медленно повернулся и указал взглядом на подоконник, на Т-образный чехол с написанным на нем словом «Excalibur»:
        - Что это?
        Он сделал акцент на слове «это» и так посмотрел на Александру, что она удивленно вскинула брови.
        - Чехол. А что странного?
        - Я вижу, это чехол. Но что в нем?
        Александра подошла и откинула крышку.
        - В нем - ничего. А арбалет, если тебя это интересует, в ремонте.
        - Да? И что сломалось? Если я не ошибаюсь, на арбалет марки «Экскалибур» гарантия пять лет.
        - Не ошибаешься.- Александра кивнула.- Я скажу больше - ты демонстрируешь поразительную информированность. И тем не менее даже такие прочные вещи, как этот арбалет, могут выходить из строя.
        - И что же с ним случилось?
        - Тетива оборвалась.
        Эдуард взял чехол, покрутил в руках, потом открыл, зачем-то понюхал, прощупал все кармашки и отделения и затем закрыл крышку.
        - Точно тетива оторвалась? Или что-то неисправно в самом арбалете?
        - Да какая разница, или ты меня в чем-то подозреваешь?- вскипела Александра.
        - Стрелы где?
        - У меня в спальне, в сейфе,- желчно ответила она.- Но если ты сейчас сделаешь хоть один шаг, я тебя больше в этот дом не пущу.
        Лямзин сел и закинул ногу на ногу. Несколько минут он, прищурившись, рассматривал ее, будто видел в первый раз, потом разлепил губы и с нотками металла в голосе произнес:
        - Хорошо. Я никуда не пойду. И даже не буду просить показать мне стрелы. Но почему ты не сказала, что умеешь стрелять из арбалета?
        Александра встала, обошла вокруг стола и, наклонившись к нему, прошептала:
        - Потому что это не имеет никакого отношения к твоему делу.- Она выпрямилась и обычным своим голосом произнесла: - Я тебе еще много чего не рассказала. И даже если мы будем жить десять лет бок о бок - вполне возможно, ты так и не узнаешь чего-то обо мне. Потому что человеческая жизнь многогранна и событий в ней не счесть.
        - Да, но я сам рассказал тебе об убийстве из арбалета, почему же ты в ответ промолчала?
        - А вот хотя бы поэтому,- утвердительно кивнула она.- Чтобы ты не стал меня сразу же подозревать.
        - О черт,- он схватился руками за голову и застонал,- я и вправду идиот. С этим странным делом мне совсем башку снесло. Да нет, ну как ты могла такое подумать!
        - Идите ужинать, я на стол накрыла,- опасливо произнесла Марина, заглядывая в гостиную.
        - Да, Мариночка, сейчас идем,- с облегчением произнесла Александра.
        Она быстрым шагом направилась к двери, но на полпути ее догнал Лямзин и взял за локоть.
        - Когда ты забираешь арбалет из ремонта?
        - Завтра. А что такое?- Александра удивленно посмотрела на него.
        - Мне понадобится твоя помощь. Я за ужином тебе все расскажу.

* * *
        Лямзин торопливо заполнял бумаги, поглядывая на часы. Через два часа он должен был встретиться с Александрой, и времени оставалось в обрез.
        - Мерзкая канцелярщина, кто тебя только придумал?- в сердцах пробормотал он, откладывая очередной документ в сторону.
        Эту часть своей работы - заполнение кучи всяческих бумажек - он люто ненавидел. И будь его воля, с удовольствием отдался бы процессу расследования полностью, перекинув писанину на кого-либо другого.
        Осторожный стук в дверь вызвал у него гримасу недовольства - каждая минута сейчас была на счету.
        - Да!- гаркнул он не слишком любезно, надеясь, что робкого посетителя такой тон заставит ретироваться.
        Дверь приоткрылась, и в проеме показался судья Илья Васечкин. Он коротко поздоровался и, просеменив к стулу, грузно рухнул на него.
        - Я вторую неделю не сплю,- пожаловался он.
        - Да? А что врачи говорят? Может быть, стоит попробовать пустырник?
        - Эдик, мне не до шуток,- вздохнул Васечкин.- Меня хотят убить. Я чувствую себя раздавленным, деморализованным. Я даже на пять килограммов похудел!
        Лямзин окинул его фигуру оценивающим взглядом, и Васечкин понуро кивнул:
        - Да, я знаю, что полный и мне это не помешает. Но чувствовать себя постоянно на прицеле - ужасно! Понимать, что есть опасность, и не знать, откуда пули ждать.
        - Рассказывай подробно.
        Лямзин гнал по Москве на предельной скорости. Александра уже час ждала его, и он чувствовал себя виноватым. Мысленно перебирая все, что рассказал ему судья, он чувствовал тревогу: любой неверный ход, и Васечкина не удастся спасти. И в то же время он и не мог сдержать радости - наконец-то хоть одна реальная зацепка! Из того, что рассказал ему Илья, можно было сделать вывод, что кто-то намеренно запугивает судью. Ему подбрасывали различные предметы, прямо или косвенно послужившие орудием убийства. Так, Васечкин уже получил в «подарок» арбалетную стрелу, ампулу с дитилином, пулю от пистолета и бутылку шампанского. Последнее было абсолютно непонятно, но то, что это прислано тем самым человеком, который прислал и остальные «артефакты», не вызывало сомнения - все «подарочки» были упакованы в одинаковые белые пакеты. Естественно, в каждом из случаев отпечатков пальцев не было, а шампанское оказалось обычным игристым вином, без признаков яда. И это ставило в тупик. Из троих убитых двое - Аффан и Азур - ранее проходили подозреваемыми по нескольким делам, но каждый раз дело закрывалось за недостаточностью
улик. Юсуф же никак не был с ними связан. Никакой компрометирующей информации, кроме того, что он игрок и имел небольшие долги, на него не нашлось.
        Когда Васечкин, одышливо пыхтя и вытирая с лица пот, достал из портфеля уже знакомую стрелу, Лямзин чуть не задохнулся от изумления. Признаться, вначале он серьезно к жалобам Ильи не отнесся. Пришлось задержаться, чтобы его подробно расспросить и все записать. В итоге Эдуард безнадежно опаздывал на встречу с Александрой.
        Она уже ждала его недалеко от магазина. Увидев ее безмятежное лицо, Лямзин испытал угрызения совести. С одной стороны, он прекрасно понимал, что Александра не имеет ни малейшего отношения к убийствам. С другой - расследование и встречи с ней так прочно переплелись в его сознании, что он невольно подозревал и ее. И потому старательно пытался избавиться от подозрений.
        На поле, куда они приехали, Лямзин установил щит, закрепил на нем мишень и предложил Александре показать, как правильно стрелять из арбалета.
        - Я хочу сам ощутить - как это? Попробовать, насколько это сложно,- объяснил он.
        - Хорошо. Смотри.
        Она вложила стрелу, навела на мишень и, прицелившись, выбила десять.
        - О, да ты Робин Гуд! Можно теперь я?
        Первая стрела его ушла в «молоко», вторая попала в девятку, но уже третьей он попал в точности в ее стрелу.
        - Кто из нас Робин Гуд?- усмехнулась Александра.- Я бы так в жизни не попала.
        - Да не поверю ни за что, вон, с первого выстрела - и сразу десять.
        - Ну так арбалет-то мой. Я его неплохо изучила. Да и стреляю я уже лет семь. А ты все-таки новичок. Или нет?- Она с подозрением покосилась на него.
        - Ты что, решила, я все придумал?!- изумился он, в который раз поражаясь, насколько мысли имеют тенденцию возвращаться. Стоило ему только начать подозревать Александру в неискренности, как заподозренным тут же стал он сам.- Клянусь, никогда раньше арбалет в руках не держал. Правда, в глубоком детстве стрелял из самодельного лука заостренными палочками вместо стрел.
        Некоторое время они развлекались стрельбой по мишени, потом Лямзин все-таки решился и вытащил стрелу, которую ему отдал Васечкин.
        - Посмотри-ка, что ты можешь сказать об этом?
        Александра внимательно ее рассмотрела и покачала головой:
        - Серьезная стрела. Охотничья. Я таких дома не держу, только алюминиевые покупаю, для развлечения.
        - А такие стрелы, они для охоты на какого зверя предназначены?
        - Эта и на хищника пойдет. Видишь, прочный материал, карбон, если я не ошибаюсь, более длинное, чем в моих, оперение и наконечник с тремя лезвиями.
        Она пальцем провела по металлу и перьям, показывая.
        - И многих ты знаешь стрелков, которые ходят на охоту с арбалетом?
        Александра задумалась.
        - Я слышала, что у нас официально эта охота запрещена. Но все-таки такие есть. Берут разрешение на отстрел и уезжают охотиться. Но у меня с ними знакомство поверхностное, я о них толком ничего не знаю.
        - А птицу стреляют?
        - Даже рыбу некоторые. Но это на любителя, меня привлекает стрельба только как развлечение, спорт.
        Лямзин помолчал, раздумывая, а потом осторожно спросил:
        - И что, неужели ни разу не было искушения по живой мишени выстрелить?
        Она улыбнулась:
        - Нет. Мне дурно делается при одной мысли, что нужно убить животное.
        Лямзин спрятал стрелу и, не спрашивая у Александры согласия, молча, в глубокой задумчивости, пошел убирать мишень. Она следила за ним взглядом, не двигаясь с места, но как только он вытащил из земли щит и понес по направлению к ней, положила в чехол арбалет.
        А Эдуард вспоминал сон, который ему рассказал Васечкин, и понимал, что он только еще сильнее запутался. В этом сне юная светловолосая дева распинала Илью Васечкина на кресте, вонзая ему в руки и ноги стрелы, а последней прекращала его мучения выстрелом в сердце.
        Глава 18
        Gula. Чревоугодие
        За год до описываемых событий
        Из кухни доносился упоительный запах жареной курицы. Следователь Игорь Нолицкий, круглолицый, невысокий, заплывший ранним жирком, с наслаждением принюхался и потер руки в предвкушении вкусного обеда. Жена, теперь уже бывшая, от досады бы съела свой передник, если бы узнала, как он быстро научился готовить. Да и то, что она счастлива и живет в Израиле, уже давно не расстраивало его. Он по инерции недавно опять устроил ей встряску, позвонил и уговаривал вернуться, но наутро ужаснулся. Зачем? Ему и без нее хорошо. Готовить он научился, неубранная квартира его не сильно тяготит, а для секса всегда можно найти веселую подружку. Вот и сегодня обещала соседка по даче заглянуть, да что-то все не идет.
        Он с надеждой выглянул в окно, не загорелся ли в ее окнах свет, но там по-прежнему было темно. Игорь Нолицкий сделал музыку погромче, танцующей походкой провальсировал на кухню и, надев варежку, открыл духовку. Оттуда повалил ароматный горячий дух.
        - Ах, красота!- Он подцепил форму для запекания, из которой торчали коричневые ножки, и потянул к себе.- Сейчас посмотрим…
        Проколов мясо острым ножом в самой толстой части грудины, Игорь довольно крякнул - сок появился прозрачный, не розовый. Он тонкой струйкой стек на кипящий жир, и тот сразу вспенился крупными пузырями.
        - Ну где ты, моя радость? Поторопись к Игоряше, я уже устал ждать.- Довольно улыбаясь, он поставил блюдо на стол и прислушался, не идет ли соседка, Алевтина.
        Ему почудился какой-то стук, и Нолицкий быстро прошел в прихожую. Открыл дверь, выглянул во двор. Никого.
        - Где ж ты бродишь, Алевтина?- буркнул он и не стал закрывать дверь, чтобы за бухающими звуками музыки не пропустить сладкий момент, когда подружка надумает зайти в гости.
        Мало ли, вдруг она не догадается обойти вокруг дома и в окно постучать? Или поленится. А ему скучно одному на даче вечер коротать.
        Игорь щелкнул пультом, включив телевизор, нашел канал, где шел какой-то голливудский боевик, и, швырнув пульт на стол, направился в погреб. Оттуда он достал банку помидоров прошлогоднего посола - с бывшей женой вместе закатывали, маринованных огурчиков и зачерпнул из бочки опят.
        - Эх, кгы,- он сглотнул слюну в предвкушении удовольствия и полез наверх, решив не закрывать крышкой бочку. «Все равно еще раз придется спускаться»,- легкомысленно подумал он.
        В гостиной, где было не развернуться от банок со шпатлевкой и прочего строительного «мусора», он накрыл стол цветной клеенкой, купленной когда-то женой, оглядел ее и поморщился. Смотрелась она простовато, но другую скатерть он все равно забыл купить. Потом он поставил на стол банки с соленьями, принес из кухни блюдо с курицей и посередине выставил бутылку шампанского.
        - Вот так-то лучше,- удовлетворенно кивнул он.- Ну, кто не успел, тот опоздал. Будем начинать в одиночестве.
        Он отломил куриную ножку и, не обращая внимания на бегущий по рукам сок, впился в мясо зубами.
        - Здравствуйте,- раздалось за его спиной, и он поспешно оглянулся.
        - Здорово, коли не шутишь. Случилось чего?
        - Вот деньги.- Рука, затянутая в перчатку, опустила толстую пачку на стол.
        - Зачем? Забери немедленно. А вообще садись, сейчас шампанского выпьем. Хотя я лучше водочку для начала.
        Он налил стопку и опрокинул ее в рот.
        - Я прошу пересмотра дела.
        Нолицкий коротко хохотнул.
        - Да убери ты свои деньги, не будет ничего. За этим делом такие люди стоят, что мне неохота голову в петлю совать. Я ж не похож на дурака, да? Ну вот. Садись лучше, поешь.
        Его губы искривились в омерзительной усмешке, и он отправил куриную гузку в рот, нарочито громко причмокивая и постанывая…

* * *
        Настоящее время
        Светлое солнечное утро обещало быть добрым, но началось со звонка начальника.
        - Ну что, не ждал?- вместо приветствия мрачно сказал Плановой.- А я с новостями.
        - С плохими, конечно,- зевнул Лямзин.
        - Молодец, соображаешь. Рассказываю коротко, но предельно ясно. Некая мадам Рохлина вернулась вчера из длительной командировки. Год назад она разошлась с мужем, следователем прокуратуры Игорем Нолицким, и укатила в Израиль. В служебную командировку что-то там изучать. Не суть важно - что. Муж сначала ей звонил. То пытался помириться и уговорить вернуться, то скандалил, а потом вдруг как-то резко успокоился и отстал. Она этому, сам понимаешь, была только рада: отстал - ну и ладно. Она даже радовалась, потому что у нее самой жизнь наконец пошла на лад. Но теперь, спустя год, мадам Рохлина возвратилась на родину и пошла к бывшему мужу. Ей нужны были кое-какие документы, которые остались в квартире, где она когда-то с ним жила. Его там не оказалось, но, кроме того, Рохлина обнаружила протухшие продукты в холодильнике и толстый слой пыли на всем. Это ее озадачило, но потом, зная непритязательный характер Игоря, она решила заранее не паниковать. Дело в том, что излишней чистоплотностью Нолицкий не страдал, он мог и раньше оставить грязную посуду с остатками пищи в раковине и уехать на месяц отдыхать.
Рохлина взяла запасные ключи от загородного дома и поехала туда. Она приехала поздно, но Нолицкого на даче не оказалось. Ехать обратно ночью Рохлиной не хотелось, и она решила в дачном доме заночевать. А утром, едва встав, полезла в подвал за огурчиками…
        - Наверное, перед сном на грудь хорошо приняла.
        - Суть не в этом. В подвале оказался мумифицированный труп.
        Лямзин, который опять зевнул, протирая глаза, вздрогнул и чуть не повредил себе веко.
        - Чей?- глупо спросил он, чувствуя, как сон слетел, даже не помахав на прощание ручкой.
        - Супруга ее бывшего, разумеется, Игоря Нолицкого. Быстро одевайся и мигом туда. Прокуратура и областной розыск уже выехали. Есть информация о какой-то надписи, надо проверить, возможно, это имеет отношение к нашему делу.
        После исчезновения Нолицкого его недолго искали. Квартира была закрыта на все ключи, и, как пояснили соседи, он последнее время там не жил. О существовании загородного дома никто, кроме бывшей жены, не знал, а родных у Нолицкого не было. И все как-то постепенно сошло на нет.
        Бреясь на скорую руку в ванной, Лямзин смотрел на себя в зеркало и вспоминал. Следователь Нолицкий был невысоким жизнерадостным толстячком, любящим женщин, деньги и развлечения. Именно в таком порядке, потому что ради очередной «юбки» он мог не только потратить сколько угодно денег, но и продать душу дьяволу. Скорее всего, он страдал какими-то комплексами, потому что похотлив был, как сатир, и у знающего себе цену Лямзина вызывал брезгливость. Впрочем, Игоря Нолицкого многие недолюбливали, причем даже те, кто сам был весьма неравнодушен к женскому полу и еще фору мог дать ему по количеству сексуальных побед.
        Дом находился не слишком далеко от Москвы, в старом дачном поселке, где большинство халуп за последние годы из фанерно-деревянных превратилось в каменные добротные особняки. Дом Нолицкого, небольшой, но добротный, приютился в самом удаленном от дороги краю поселка, и со всех сторон его окружали неказистые дачные домики, в которых явно постоянно никто не проживал. Может быть, поэтому никто из соседей не заметил, что на участке давно не появлялись? Но, скорее всего, здесь, как и в большом городе, людям не было друг до друга никакого дела. Отчужденность, возникшая в последние годы между горожанами, как щупальца, расползалась в разные стороны, заражая все больше людей, разделяя и разобщая их.
        Лямзину такие отношения не нравились, ему казалось, так не должно быть. Но ответа на вопрос: «Отчего это происходит?» - он не знал.
        В доме, несмотря на распахнутые окна и двери, стоял затхлый запах нежилого жилья. Казалось, им пропахли все стены, прозрачные занавески и даже маленькие эстампы, развешанные повсюду.
        Пока Лямзин осматривал жилище, молоденький лейтенантик-участковый тарахтел скороговоркой рядом с ним, торопясь изложить как можно подробнее обстоятельства дела.
        - В общем, она открыла люк, а там темно, лампочка перегорела…
        - Что, ты сказал, на люке стояло?
        - Шкаф подвинут был. Рохлина удивилась еще, зачем погреб шкафом закрывать, ну и отодвинула его. Потом достала фонарь, в проем посветила. Говорит, обычно у них погреб водой подтапливался, а тут сухо, и лежит внизу что-то. Она в полутьме-то не разглядела сперва, думала, какое-то тряпье упало. А потом, когда спускаться начала, ногу в сандалии и увидела. Ну, она испугалась и давай скорей наверх.
        - Труп в каком состоянии?
        - Поскольку в подвале влажно, да и притока кислорода не было, то он саф… сапофи…
        - Сапонифицировался?
        - Да,- с облегчением выдохнул лейтенант.- Превратился в жировоск, короче.
        - Жена труп опознала?
        - Нет еще. Рохлина боится на него смотреть.
        - Тут я ее понимаю, я бы тоже боялся.
        Лейтенант побледнел, вспоминая, что недавно довелось увидеть.
        - Но вещи ей на опознание предъявили,- сказал он.- Говорит, его, Нолицкого, они.
        Парень прерывисто вздохнул и вытер мигом вспотевший лоб.
        - Чего так нервничаешь, первый раз, что ли?- спросил Лямзин.
        - Нет. Но такого еще не видел.
        - Согласен, зрелище отталкивающее, но не всем так везет: получить в первые дни работы подобный опыт. Привыкай. То ли еще будет.
        - Эдуард Петрович!- позвал оперативник.- Вы должны на это посмотреть.
        Лямзин вышел во двор и приблизился к Дамиру, который держал что-то в вытянутых руках.
        - Что здесь?
        - А вот как раз по нашей теме, смотрите,- Дамир разложил на земле цветастую аляповатую клеенку.
        Подполковник посмотрел на нее, но в первый момент ничего не разобрал: клеенка была грязная, в пунктирных следах белой краски, распыленной из баллончика. Но чем дольше он вглядывался, тем четче видел то, что там было написано.
        - «Gula». Чревоугодие,- прочел он.- Вот он - первый грех.
        - Да, именно так,- кивнул парень.- Этой скатертью был застелен журнальный столик в доме. Когда Рохлина пришла, на нем остались высохшие и сгнившие продукты. Она, недолго думая, все сгребла и вместе со скатертью выкинула вон.
        - А где остатки пищи?
        - Да вот здесь она все стряхнула,- Дамир показал на землю с видневшимися на ней пищевыми отходами.
        Лямзин присел на корточки и стал рассматривать все вокруг себя. Поднял зеленое бутылочное стекло, потом еще одно, корку черного хлеба, усохшую до состояния камня и перепачканную белой краской, затем встал и отряхнул руки.
        - Осколки. Интересно. Похоже, преступник ударил Нолицкого бутылкой по голове, а потом скинул в подвал труп. Это в принципе вписывается в способ убийства. Вернувшись, преступник взял стоявший тут же баллончик с краской и размашисто, по всему столу, поверх продуктов написал слово «Gula». В общем-то, Нолицкий поесть любил, так что вроде бы все вписывается в нашу версию. Хотя, черт возьми, я не понимаю, зачем за обжорство убивать?!
        - Может, преступник все-таки маньяк?- осторожно предположил Дамир, но Лямзин медленно покачал головой.
        - Нет. В его действиях явно присутствует логика. И если нам удастся ее разгадать, то мы поймем, кто он.
        Глава 19
        Поездка в Верею
        Александра сидела в легком халатике на кухне, поставив босые ноги на перекладину табуретки, и колола орехи в расстеленное на коленях полотенце. Перед ней в миске на столе лежали горкой ядра, а скорлупу она стряхивала в мусорное ведро. Сильвер и Дуся крутились тут же, мурлыча и проводя по ее ногам пушистыми хвостами.
        - Добрый день.- Лямзин прислонился щекой к наличнику двери и с умилением рассматривал Алекс.- Меня Марина впустила, сказала, что ты ждешь.
        - Ой!- Александру как ветром сдуло из кухни.
        Появилась она вскоре из другой двери, уже одетая в джинсы и приталенную рубашку.
        - Я тебя вечером ждала,- запоздало объяснила она.- Рабочий день еще в разгаре, вот я и думала, что ты позже приедешь.
        Лямзин рассматривал новых разноцветных рыбок в аквариуме.
        - Кто у тебя рыбками занимается?- спросил он.- Здесь аквариум, в гостиной - тоже.
        - Считается, что Митя. А на самом деле Марина: на детей никогда надежды нет. То покормить забудут, то вообще - корм купить. Я уж не говорю о том, чтоб воду вовремя поменять - это вообще катастрофа. Раз в месяц мы с Мариной решаемся на этот подвиг, а дети радостно бегают вокруг и мешают.
        - И у меня тоже в детстве аквариум был. Я еще рыбок чем-то красным и живым кормил. Червячки мелкие такие.
        - А, мотыль,- понимающе улыбнулась Александра и поманила его за собой.- Пойдем, у меня весь корм в гостиной стоит.
        Они прошли к большому, метра в полтора, аквариуму, и Александра, открыв холодильную камеру под ним, вытащила оттуда баночку с красной шевелящейся массой.
        - Такой?
        - Он самый! А можно я рыб покормлю?
        - Конечно.- Она передала ему банку в руки и села рядом на стул.- Слушай, Эдик, а почему у тебя детей нет? Или все-таки где-то есть?
        - Ну, насчет «где-то» - я не знаю. Во всяком случае, мне никто ничего подобного не сообщал. А в официальном браке не сподобился ими обзавестись. Жена бывшая не хотела.
        - А у меня вот весело,- протянула Александра, наблюдая, как Сильвер пытается укусить Дусю. Та врезала ему по морде лапой. Сильвер отскочил, но тут же пошел в новую атаку, прыгнув ей на спину сверху. Дуся взвыла, перевернулась и отбила атаку всеми четырьмя конечностями.
        Александра встала, взяла кота за шкирку и кинула его в соседнюю комнату. А потом закрыла за ним дверь. Сильвер тут же заорал дурным голосом.
        - Ты имеешь в виду животных?- Эдуард кивнул на оставшуюся в гостиной кошку, которая приводила себя в порядок, вылизывая бок.
        - Прежде всего детей, а потом уже кошек. Вот сегодня утром я поставила воду для макарон - Марина по утрам ходит на рынок, и я иногда готовлю сама. Полазила по тумбочкам, нашла четыре начатые пачки, но во всех одинаковое количество продукта: на двоих детей слишком мало, на одного - много. Решила сварить макароны из двух сортов максимально близких по размеру и одинакового качества. Вода закипела, я туда высыпала рожки, а остальные пачки убрала. Помешала, стою, жду, а вода все не вскипает. Ну, думаю, чего над ними стоять, лучше через пару минут опять подойду, гляну. Пошла и села за компьютер. Вскоре из кухни донесся голос дочки: мама, вода кипит! Я ей кричу: помешай! Вот угадай, что было дальше?- Она засмеялась.
        Лямзин подумал и пожал плечами:
        - Не знаю. Может быть, она все-таки отвлеклась и забыла про макароны?
        - Ах, ладно, слушай. В общем, прихожу я на кухню, когда, по моим подсчетам, рожки должны были свариться, смотрю в кастрюлю и не верю глазам своим - макароны все разные по размеру! Попробовала - и на вкус тоже что-то не то: одни сварились, другие еще нет. И тут меня осеняет. Заглядываю в мусорное ведро. Так и есть! Там вместо двух пустых упаковок, которые выбросила я, лежат еще две. То есть моя барышня пришла на кухню, меланхолично достала оставшиеся макароны и высыпала их к тем, которые уже варились. Спрашиваю - как так у тебя получилось? Отвечает: я не видела, думала, в кастрюле чистая вода. Вот так и живем. В итоге ели мешанину из четырех сортов макарон, тщательно пережевывая недоварившиеся, потому что готовить новые было некогда.
        Лямзин посмеялся.
        - Ну ничего, это со всеми бывает. Годам к восемнадцати пройдет.
        Тут из-за двери, куда отправился в ссылку Сильвер, раздался душераздирающий вой и вслед за ним такие звуки, будто там работала бензопила «Дружба». Дуся перестала вылизываться и уставилась на дверь. Вероятно, страдания юного кота не оставили ее равнодушной, потому что она подошла к двери и начала когтить обеими лапами пол.
        - О, Ромео и Джульетта наши,- усмехнулась Александра.- Сама голосит, жалуется на него во всю глотку, а стоит его куда-нибудь подальше запереть, и ей уже его жалко. Сейчас дыру в полу проскребет, не иначе.
        Эдуард, закончив кормить рыб, отставил банку с мотылем в сторону и, оценив старания кошки, заметил:
        - Знаешь, что мне это напоминает? Семейные пьяные разборки. Звонит порой такая жена в отделение милиции, кричит - ай, убивают, жизни лишают! Наряд приезжает, муженька под белые ручки - и в кутузку. А наутро баба уже под дверями с узелком стоит: «Может, отпустите его, гражданин начальник? Муж-то обычно смирный, это он, как выпьет, бузит».
        Ей муженька отдают, а недели через две он опять на грудь принимает и давай ее валтузить за все по совокупности грехов и за прошлую кутузку - тоже. Она, естественно, в милицию звонит, и дальше все в точности повторяется.
        - Да, похоже. Ладно, отпущу его, только на улицу обоих вытолкаю.
        Когда Александра вернулась, Эдуард сидел в кресле и листал большой альбом.
        - Это кто у вас увлекается фотографией?- спросил он.
        - Мой отец. Я альбом на память о нем забрала. Ты что-то говорил о деле, помощь какая-то нужна?
        - Да, я с просьбой.- Он встал.- В поселке Верея, недалеко от Орехова-Зуева, сегодня утром нашли труп. Мужчина был убит выстрелом из арбалета. Маловероятно, что это наш случай, но проверить не помешает. И потому у меня большая просьба - поехать туда сейчас со мной и осмотреть стрелу и арбалет.
        Александра обрадовалась:
        - Я согласна! Обожаю приключения. Вот только Оксану предупрежу, чтобы детей из гимназии сразу к маме везла.
        Когда они тронулись, Александра распечатала банку сока и беззаботно поинтересовалась:
        - Кстати, это не очень далеко? Я не совсем поняла, о каком именно поселке шла речь.
        - Нет, не очень,- успокоил ее Лямзин.- Примерно часа два по Горьковскому шоссе.
        - По Горьковскому?! Да мы же до него еще не доехали! Сколько же времени весь путь займет?
        - Ну что делать, нет в мире совершенства. Будем быстрее ехать - мало займет, медленнее тащиться - много займет.
        - Ерничаешь. Давай, давай. Я вот сейчас передумаю, и придется тебе одному туда мчать.
        - Ладно, я пошутил. Мы меньше чем за два часа должны до Вереи добраться.
        Наконец они выехали на трассу, городские пробки и заторы остались позади, и путешествие пошло веселее. Лямзин надавил на газ и, насвистывая легкомысленный мотив, поглядел в зеркало заднего вида. Сзади, тарахтя и фырча, шла потертая белая
«Ока». Он машинально посмотрел на спидометр. Сто десять километров в час.
        - Надо же, не думал, что «Ока» может такую скорость набирать,- сказал он.
        Ехать преследуемым крошечной малолитражкой было не слишком комфортно, и он попытался от нее оторваться. Мягко надавил на газ, и машина покатила еще скорее. Но и «Ока» не отставала!
        Разозлившись, Эдик утопил педаль газа до упора, и тут произошло невероятное. Маленькая «Ока» легко, словно играючи, обошла его «мерс» и скрылась за поворотом.
        Лямзин ошалело повернулся к Александре.
        - Что это было? Мне не почудилось?- спросил он.
        Она достала из сумки шоколадку и, отломив часть, протянула ему.
        - Ерунда, не бери в голову. У меня приятель был народный умелец, как-то раз задался целью раздобыть и починить старый «Запорожец». Долго с ним возился, что-то ремонтировал, менял, поставил ему самолетный двигатель и съемные подкрылки. Когда машина набирала большую скорость, эти подкрылки отходили, образуя подобие крыльев, и под ними обнажалась надпись: «Взлетаю!» Водители реально теряли над собой контроль. Но когда товарища как следует за эти фокусы оштрафовали, он остыл и обратил свой творческий пыл на компьютеры.
        - А это не он случайно был?
        - Не-а. Вряд ли. Наверное, какой-то его последователь, скорее всего, молодой.
        Впрочем, на этом приключения не закончились, и, когда мимо на мотоцикле проехал рыжеволосый клоун, а потом на обочине оказался самый настоящий кенгуру, Александра удрученно сказала:
        - Эх, зря мы сегодня поехали!
        - Почему?
        - Кенгуру на обочине стоит… Не к добру.
        - Не расстраивайся, это просто взрослый заяц.
        - А вот мне кажется, что этим зайцем-мутантом наши приключения не ограничатся,- скептически молвила Александра.
        Позже выяснилось, она как в воду глядела. История же с кенгуру вскоре стала понятна. Километра через два на трассе, съехав на обочину, стояли несколько фургонов, перевозивших зверей из цирка шапито. Эдуард затормозил и вместе с Александрой вышел из автомобиля.
        - Что у вас случилось?- спросила она маленького кругленького человечка, заламывающего руки и нервно бегавшего кругами.
        - У нас звери сбежали. Кенгуру и два шимпанзе. Одна из обезьян - двухлетняя Матильда - открыла дверь своей клетки, а потом еще и выпустила кенгуру.
        - А мы видели кенгуру,- доверительно сообщила Александра и махнула рукой,- вон там, на обочине стоял.
        - Ира! Леша!- встрепенулся человечек.- Быстро поезжайте по трассе вперед, там видели Анфису! Спасибо вам, девушка,- повернулся он к Александре,- может, и найдем по горячим следам.
        Пока Ира и Леша метались, решая, на чем ехать за кенгуру, раздался звонок.
        Маленький человечек выслушал говорившего, торопливо закивал и расцвел в улыбке.
        - Звонил наш клоун. Обезьяны нашлись. Влезли в дачный домик, устроили там шум. Хозяин думал, воры, запер их и вызвал милицию. Простите меня, я сейчас туда срочно еду.
        Он радостно убежал, а Александра проводила его взглядом и грустно вздохнула.
        - Я в детстве мечтала ездить с цирком шапито. Завидовала девочке Суок из «Трех толстяков» и надеялась когда-нибудь примкнуть к бродячей труппе. В цирке ведь всегда были дети. Ну я и думала, что они из таких же, как я, романтиков. А потом мама разбила мои мечты вдребезги, заявив, что все цирковые дети там живут не просто так, а с родителями и что я буду никому не нужна. Так я и похоронила свою первую мечту.
        Лямзин засмеялся.
        - Наверное, почти у всех в тот или иной период детства появляются подобные мечты. Я тоже дошкольником бредил цирком, потом прошло. А вот мой товарищ носился с этой идеей долго и даже поехал поступать в цирковое училище.
        - И что, не поступил?
        - Почему же, поступил. Наверное, стал бы жонглером или клоуном, но его семья, где все были потомственные врачи, категорически не согласилась с его выбором. И поскольку повлиять на него никак не удавалось, маменька дала телеграмму, что лежит при смерти. Друг приехал, не дождавшись зачисления, «болезнь» маменьки затянулась, поэтому он так дома и остался. Побоялся еще раз уехать. Теперь работает в больнице, а на корпоративных вечеринках показывает фокусы.
        - Моя мама, наверное, тоже что-нибудь подобное сотворила бы,- улыбнулась Александра.- Она всегда очень не любила отпускать меня от себя.
        - Ладно, пора ехать,- посмотрел на часы Лямзин.- Нас там уже давно ждут.
        Часа через два они подъехали к поселку, расположенному недалеко от Орехова-Зуева. В местном пункте милиции их встретил участковый Михаил Клюев.
        Маленький рябой участковый говорил скороговоркой, при этом слегка заикался, а чтобы смущение скрыть, то и дело улыбался и подмигивал Александре.

«Рано утром,- рассказывал он,- местная жительница Надя Паращенко вышла из дому, чтобы выгнать корову и покормить кур. Соседская собака с незамысловатой кличкой Тузик завывала всю ночь. К утру она уже не лаяла, а хрипела, и Надю это раздражало. Она подошла к забору, чтобы глянуть, есть ли во дворе Степан, и высказать ему все, что она про него и про его собаку думает. Став на цыпочки, Надя заглянула в чужой двор, и причина такого поведения собаки сразу стала ясна: у поленницы дров лежал в странной позе сосед. Надя сначала подумала, будто он пьян, но что-то ее смутило. Приглядевшись, она поняла, что яркое алое пятно на рубашке и нечто золотистое посередине - это не прихоть модника Степана вырядиться в прикид с аппликацией, а кровь вокруг стрелы с желтым оперением.
        Надя охнула и, бросив миску с кормом для кур, стремглав ринулась будить участкового. Убийство расследовали тут же, по горячим следам, точнее, Яков Потяев, друг Степана, сам явился с повинной, обремененный тяжестью улик. Видели их вместе со Степаном в тот день несколько раз - и когда они покупали стрелы под найденный в лесу арбалет, и когда во дворе вместе пили, и после, когда в поле по мишени стреляли, и когда обратно во двор пришли. Остальное Яков помнил смутно, как в тумане. Кажется, приняв еще на грудь, они заспорили, кто из них лучший стрелок. Степан приладил мишень и чуть отошел в сторону, но вдруг ему взбрело в голову вернуться. То ли не понравилось, как он мишень прицепил, то ли что-то на ней отметить надумал, да только именно в тот момент Яков и выстрелил. Он и сам не понял, как это произошло. В памяти осталось только видение медленно поворачивающегося Степана, так же медленно летящей к нему стрелы и свой собственный крик ужаса. Ему казалось, если Степан захочет, то запросто под эту стрелу поднырнет. Но чуда не произошло.
        - Мне бы хотелось с вашим Яковом поговорить,- сказал Лямзин.
        Участковый засуетился, заморгал и, удрученно вздохнув, поманил их за собой.
        Задержанный убивец оказался тщедушным, сутулым, с редкой рыжей бородой, он был напуган до смерти и все время вздыхал.
        - Яков, расскажите, пожалуйста, где вы взяли арбалет, как он к вам попал?
        - Дык, я…- он захлопал рыжими ресницами и судорожно вздохнул,- а что мене за это будет? Мене посодют?
        - Суд примет во внимание ваше содействие следствию,- подбодрил его Лямзин.
        - Ага. Ну лады. Это Степка, он ту штуковину нашел. Шел через лес - глядь, а она под листьями бузины лежит.
        - Далеко от дороги?
        - Не-е-ет,- он махнул рукой.- Туды вот, от там.
        - Сейчас поедем, покажете место. И что дальше было?
        - Дык, Степка радовалси, поедем, говорит, в город, стрелы бум покупать. Вот то ж и съездили…- Он смахнул скупую слезу.- Мы его - арбалет этот - с собою брали, чтоб в магазине прямо к нему все подбирать. Говорил я ему - выкини ты эту дурную штуку, неча новому-то в листьях лежать. Раз хозяева выбросили, стало быть, есть от чего…
        - Хорошо, спасибо,- прервал его словоизлияния Лямзин.- Мы сейчас вместе поедем, и вы нам покажете, где был спрятан арбалет. А пока я хочу на него взглянуть,- повернулся он к участковому.
        Они прошли в помещение, и подполковник, коротко взглянув на арбалет, подозвал к себе Александру.
        - Ну-ка, что скажешь?
        Она склонилась, внимательно осматривая оружие, потом вопросительно подняла на него глаза:
        - Я могу его взять?
        Лямзин кивнул и вынул из кармана тонкие перчатки.
        - Только вот так.
        Александра осторожно подняла арбалет со стола и осмотрела его со всех сторон. Закончив, попробовала натянуть тетиву и, положив обратно, сняла перчатки.
        - Арбалет новый, стреляли из него мало, по ценовой категории - из тех, что соединяют в себе лучшее качество и приемлемые деньги.
        - Это сколько примерно?- спросил Лямзин.
        - Точно не скажу - возможно, цены изменились, но где-то в пределах двадцати пяти - двадцати семи тысяч.
        Участковый присвистнул:
        - Лучше б он его продал.
        - Да как знать, что на самом деле лучше?- с сомнением покачал головой Лямзин.- Есть у нас подозрение, что этот арбалет около четырех месяцев назад уже одного человека убил. Так что лучше бы ему в лесочке остаться, да там и сгнить, может быть, тогда и крови новой не было бы.
        Из Вереи они выехали молча. Александра грустила, думая о бренности бытия, Лямзин перетряхивал в памяти все известные ему факты, пытаясь из разрозненных кусочков сложить внятную мозаику. Он так погрузился в размышления, что, когда Алекс радостно указала на промелькнувшее мимо здание, вздрогнул.
        - О, харчевня!- громко сказала Александра.- А не пора ли нам перекусить?
        Лямзин сдал назад и, развернувшись, поехал обратно. Времени действительно прошло довольно много - кроме разговора с Яковом и осмотра арбалета, львиную долю суток сожрал поиск куста, под которым когда-то лежало оружие, и потому сейчас оба чувствовали себя голодными. Но интимного ужина при свечах не получилось. Во-первых, харчевня, как метко ее окрестила Александра с первого взгляда, оказалась затрапезной точкой общепита, где интимный уют не предполагался априори, а во-вторых, там сидело некое человекоподобное существо, которое пьяным голосом выдавало комментарии.
        - О, дамочка какая к нам пожаловали,- протянул субъект, ухмыляясь.- И чего это к нам такие дамочки зачастили? Может, у нас тут золотоносная жила, раз их сюда манит, как калачом?..
        - Что-то мне есть перехотелось,- пожаловалась Лямзину Александра.- Даже если его угомонить, приятного ужина не получится.
        - Ладно, поехали дальше, там вроде был магазин, может, наберем чего сухим пайком.
        Тем временем уже совершенно стемнело. Съехав на обочину и наскоро перекусив, они только собрались ехать дальше, как Александра заскулила.
        - Ой,- выдала она,- меня терзают дурные предчувствия, что-то сейчас произойдет.
        - Это все мракобесие, выбрось из головы,- подбодрил ее Лямзин, дожевывая бутерброд и выруливая на трассу.
        - Не знаю, не знаю, мне так не кажется,- она кивнула на промчавшиеся мимо милицейскую машину и две «Скорые помощи».
        Лямзин на мгновение замер, потом быстрее закрутил руль и нажал на газ.
        - Поехали, посмотрим. Если там затор, то я объездной дороги не знаю.
        Через пару минут стала видна гигантская пробка, перекрывшая движение в обе стороны.
        - А ты ясновидящий,- уныло протянула Александра.- А еще обзывался, мракобеской называл. Вон он, затор. До утра не разгребут.
        Лямзин сник.
        - М-да, попадос,- мрачно выдавил он.- Ну что ж, будем объезд искать.
        Он поехал обратно, вертя по сторонам головой и боясь пропустить дорогу, и, увидев человека на обочине, прямиком подкатил к нему.
        - Эй, друг,- окликнул его Эдуард, открывая окно,- не подскажешь, где объездная дорога на Москву? Там впереди пробка.
        - Так тебе вон туда,- улыбчиво подсказал неопрятного вида мужичок,- метров сто проедешь и сворачивай. Только не гони, а то проедешь и не заметишь поворота - там узкая дорога.
        Поблагодарив, Лямзин помчался вперед, и скоро они уже тряслись по ухабам проселочной дороги.
        - Что-то не нравится мне это,- опять поделилась своими сомнениями Александра.
        - Не боись, прорвемся,- оптимистично заулыбался Лямзин, который все никак не мог решить, чего ему хочется больше - продолжать путь или вернуться обратно на трассу.
        Через пару сотен метров дилемма разрешилась сама собой. За небольшим поворотом, перед которым рос пышный куст, до сих пор сохранивший листья, машина хрюкнула, чавкнула и увязла колесами по самое днище.
        - Вот гад,- в сердцах выругалась Александра.- Он же нас специально послал! И как я сразу не поняла, ну вот было же у меня отвратительное предчувствие.
        - За руль сядешь? А я попробую толкнуть.- Эдик начал разуваться и закатывать брюки.
        Она скорчила скорбную гримаску:
        - Не стоит, только испачкаешься зря.
        - Что за уныние, мадам!- произнес Лямзин нарочито бодрым тоном, открыл дверь, посмотрел вниз и закрыл ее снова.- Да,- бесцветно добавил он,- ты права. Мы конкретно сели.
        И он достал мобильник.
        После получасовых переговоров с эвакуатором стало ясно, что ночевать им придется в машине.
        - Ни в какую ночью не хотят ехать, сколько денег ни предлагал,- экспрессивно сообщил Лямзин, разгоряченный спором.- Говорят, все равно по трассе не проедут, а по бездорожью заплутают.
        - Господи, как же хорошо, что я детей маме отдала,- всхлипнула Александра, патетически воздевая руки кверху.
        - Да чего уж там, можешь ругать меня. Я потерплю. Хотя у меня есть предложение получше.
        - А именно?
        - Если невозможно изменить ситуацию, надо найти в ней плюсы и превратить в приключение.
        Часть ночи они болтали, вспоминая детство и забавные случаи из жизни. Потом перешли к ностальгическим воспоминаниям, говорили каждый о своей первой любви, о семье, и как-то незаметно их обоих сморил сон.
        Проснулись оттого, что холод заполз под одежду.
        - Ровно полвосьмого,- взглянув на часы, сказал Лямзин.
        - Звони.
        Нежный завиток ее волос, розовое ушко, пушистые ресницы и сочные, как спелая вишня, губы сводили его с ума. Он порывисто склонился над Александрой, и она обвила его шею руками…
        - Нет, я все-таки консерватор,- заявил Эдуард, когда все закончилось.- Я не знаю, как молодежь этим в машине занимается, мне тут все мешает: коленки некуда девать, руки в ремни безопасности попадают. Никакого никому удовольствия.
        - Зато велосипедист удовольствие получил,- замогильным голосом сообщила Александра, шустро прикрываясь.
        Какой-то деревенский дурачок с нечесаной шевелюрой и вислой нижней губой таращился на них через стекло, пуская слюну. Но едва Лямзин сделал вид, будто выходит, он тут же рванул отъезжать. От избытка эмоций у бедолаги юзом пошло колесо, и он чуть не упал, но вскоре уже улепетывал во все лопатки, точнее, коленки.
        - Ну с другой стороны, хорошо, что это он, а не бригада эвакуатора. Мы еще легко отделались.
        - Рано радоваться,- пессимистично откликнулась Александра.- Вон они едут, аж пыль в поле стоит. Так что быстрее одевайся.
        Глава 20
        Ira. Гнев
        Судья Васечкин очень плохо спал. Утром он вставал изможденный, замученный бредовыми видениями и, с отвращением глядя в зеркало, в который раз сам себе обещал, что после следующей зарплаты уйдет на пенсию. Но подходило назначенное время, и он откладывал судьбоносное решение еще на месяц.
        Это неправда, что тому, у кого уже все есть, ничего не надо. Васечкин здесь немного кривил душой, избегая слова «наворовал». Но сама поговорка ему нравилась: с ее помощью удобно было манипулировать сознанием масс. Когда-то он удачно подбросил идею своему приятелю, провинциальному мэру, который избирался на третий срок, использовать ее в его рекламной кампании. Нет, не в лоб, конечно! Разве можно себе представить лозунг, написанный крупными буквами на уличной растяжке:
«Голосуйте за нашего мэра! Он наворовался, и ему уже ничего не надо!»
        Все делалось гораздо тоньше. Милые девочки-почтальоны, разнося по квартирам пенсии и детские пособия, доверительно заводили разговор о предстоящих выборах. И ненароком ронялась эта самая фраза, но с небольшой добавкой, сказанной многозначительным тоном: «А новый придет - заново будет воровать».
        Бабушки пугались и, судорожно прижав к груди бланки, шли голосовать. Короче, выборы прошли на ура, мэра переизбрали на третий срок, и его благодарность судье Васечкину не знала границ.
        Увы, радость была недолгой: меньше чем через год мэра пристрелили в собственной квартире. По настойчивым слухам, носившимся в воздухе, «наворовавшийся» мэр окончательно потерял чувство меры, обложив местных бизнесменов такой данью, что у них лопнуло терпение. Киллера, естественно, не нашли: заказные убийства редко раскрываются. Заказчика - тоже, потому что злых и обиженных на мэра было много, а конкретно кого-то обвинить не вышло. Покойного канонизировали как святого, а его именем назвали одну из центральных улиц города.
        И вот теперь Васечкин не мог спать. Ему снились кошмары и мучили предчувствия. Он боялся, что его убьют, как и мэра, но не знал, откуда ждать опасности. Точнее, он, конечно же, знал - неправедно осужденных было много. Но предугадать, в какую сторону бежать, не мог. Он терял сон, вкус жизни и с ужасом думал, что для него нет выхода. Если он уйдет на пенсию и похоронит себя заживо на дачном участке, это равносильно тому, что он перестанет жить. Ну не выносит он это загородное житье-бытье.
        Васечкин судорожно и прерывисто вздыхал, представляя себя в линялых штанах и с тяпкой в руках или стоящим посреди грядок и ковыряющимся в них кверху попой.
        Но даже если он уйдет - вдруг это его вовсе не спасет? Вдруг возмездие настигнет его и на даче?
        Теперь Васечкин парковался, только внимательно оглядевшись по сторонам, никогда не говорил никому о своих планах и раздумывал над тем, чтобы завести личную охрану. Сдерживала его только мысль, как воспримут этот факт коллеги. Он представил, как за его спиной хихикают, крутя пальцем у виска, и его моментально прошиб холодный пот. Если же его и не сочтут сумасшедшим, а распустят слухи, что он боится мести от кого-то из несправедливо осужденных,- будет еще хуже. Это чревато профессиональными неприятностями.
        И вдруг - известие о гибели Нолицкого. Да, он знал, что следователь год назад исчез, не выйдя из отпуска на работу. Но покойный Нолицкий был большой оригинал, ему и раньше случалось выбрасывать коленца. Как-то раз, еще двадцати пяти годочков от роду, он вдруг так же исчез. Жена и коллеги два месяца разыскивали его, но совершенно безуспешно. Объявился он сам спустя два с половиной месяца. Приехал подать заявление на увольнение и объявил, что теперь он будет работать конферансье у одного очень известного артиста.
        Ему поверили - как о талантливом импровизаторе о нем знали все. Нолицкий уехал, пообещав забрать жену и детей через полгода. Но в итоге вернулся сам. О причинах своего возвращения он так и не рассказал, но о них вполне можно было догадаться: Нолицкий пьяный становился мерзопакостным. Хохмач, остряк и добрейшей души человек в трезвом виде, одурманенный алкогольными парами он превращался в своего антипода. Становился зануден, чванлив, высокомерен и чуть что лез драться. А поскольку его возвращение произошло аккурат после Нового года, то нетрудно было предположить, что именно случилось. Известный артист и его конферансье оказались в одной компании, Нолицкий напился и принялся рубить всем правду-матку в глаза.
        Косвенно эти домыслы потом подтвердились, причем самим Нолицким. Завидев великого артиста, у которого он когда-то работал, на экране, Нолицкий начинал шипеть и изрыгать проклятия. Если бы его слюной можно было прожигать дыры, в округе не осталось бы целых телевизоров.
        И вот год назад Нолицкий снова исчез, причем после развода с женой. Ну, поговорили, поговорили, объявили в конце концов его в розыск и забыли. И вдруг вчера - страшная находка.
        Васечкин судорожно сглотнул и вытер пот. Мертвый следователь Нолицкий на своей даче (дача - да!- ее и боялся Васечкин в видениях о своей кончине) и абсолютно непонятные мотивы преступления.
        Хотя, по доползшим до Васечкина слухам, нечто странное в деле было. Клеенчатая скатерть, на которой кто-то намалевал буквы баллончиком с краской. Краска попала на продукты, усохшие и изъеденные насекомыми за год, но по образовавшемуся пунктиру вполне можно было понять, что там написано. Gula - обжорство. Тяжкий смертный грех, который церковь ставила даже выше гнева и гордыни.
        Васечкин тоже поесть любил, и потому при этой мысли его передернуло.
        Господи, что за глупости лезут в голову! Да если сейчас за обжорство убивать, так половину населения страны можно отстрелять. Ну, не половину - это он преувеличил, конечно, но четверть, по последним статистическим данным,- точно. А в Америке так и вовсе восемьдесят процентов. Васечкин огорченно засопел.
        В общем, мотив странного преступника был неясен и оттого пугающе страшен.
        Он прошел в спальню, взял с тумбочки мобильник, который всегда по утрам лежал там, выполняя функцию будильника, и набрал номер Лямзина.
        - Доброе утречко, Эдуард Петрович!- нарочито бодро начал Васечкин.
        Слабость свою он показывать не любил и потому всегда старался держать лицо.
        - Доброе,- откликнулся Лямзин.
        - Не подскажешь, а что, в последнем деле - о смерти следователя Нолицкого - точно есть латынь?
        Лямзин помолчал, раздумывая, потом осторожно спросил:
        - А почему ты интересуешься? Есть какие-то дополнительные сведения?
        Васечкин вытер струящийся по лицу пот.
        - И да, и нет. То есть я хотел кое-что уточнить, а если мои опасения подтвердятся, то тогда все расскажу.
        Васечкин темнил и трусил. Ему было страшно молчать, но и неприятно рассказывать о своих подозрениях.
        По дороге на встречу с Лямзиным он мысленно репетировал свою «речь». Ему становилось то холодно, то жарко. Он вдруг дергался, собираясь повернуть обратно с мыслью - эх, пропади все пропадом и будь что будет!- но потом вспоминал о Нолицком и снова продолжал путь. В диких мучениях он прибыл к месту встречи и сел за столик ждать.
        Лямзин опоздал на пять минут. Коротко извинился и сел к окну. Бегло пробежав глазами меню, заказал себе сырный салат и жареные сардельки.
        - Очень есть хочу, не успел дома перекусить,- доверительно сообщил он.
        Васечкин смотрел на него с тоской. У него аппетита не было, и даже вид пищи вызывал отвращение. Ему это было настолько несвойственно, что Лямзин вопросительно поглядел на него:
        - Вячеслав Аркадьевич, на тебе лица нет. Ты не заболел?
        Васечкин вяло махнул рукой.
        - А,- сказал он тонким сиплым голосом,- это уже неважно. Как я говорил раньше, меня хотят убить. И сейчас есть основания полагать, что следующей жертвой убийцы-латиниста буду я. А уж здоровым или больным, это не столь важно…
        - Жертвой кого?- переспросил Лямзин, откусывая от хлеба.
        - Латиниста. Вы же так его назвали? Впрочем, неважно. Я уже морально подготовился к смерти.
        - Вот как?
        - Да. Следователь Нолицкий, точнее, его смерть, беспокоит меня,- сказал он трагическим голосом и начал торопливо, сумбурно, перескакивая с одного на другое, вываливать на огорошенного Лямзина свои страхи и сомнения.- Ты понимаешь, я не душевнобольной и не невротик. Тот, кто меня хорошо знает, может подтвердить - я психически здоровый человек. Да и ты в курсе, не так ли?
        Лямзин поспешно кивнул.
        - Я пытался убедить себя, что мне мерещится, что я просто давно как следует не отдыхал, но нет. Все тщетно. Страх преследует меня. С Нолицким я вел несколько дел, так вот по одному из них - мы его рассматривали два года назад - проходил как подследственный некий Аффан. Тебе знакомо это имя? А свидетелем по тому делу - его двоюродный брат Азур…
        Лямзин напряженно наклонился вперед и впился взглядом в бегающие глазки Васечкина.
        - А имя Юсуф - тебе тоже знакомо?- спросил он.
        Васечкин надолго задумался, подняв глаза вверх и шевеля губами, но потом с сожалением покачал головой.
        - Впервые слышу. Позволь, я все-таки доскажу. Понимаешь, именно об этом деле мне очень неприятно вспоминать. Скорее всего потому, что у меня осталось вовсе не свойственное мне чувство вины. В тот день я был очень сильно раздражен, и посетители вызывали у меня настоящее бешенство. Да, я понимаю, что неправильно себя вел, но тогда мне просто было не до них. Мою машину - новенькую, только что купленную BMW - поцарапал какой-то урод и скрылся. Я был в ярости и никого не хотел видеть. Наверняка вел себя слишком грубо, но что уж теперь говорить…
        По мере того как продолжал свой рассказ судья, лицо Лямзина мрачнело. Он достал блокнот и начал что-то чертить.
        - Вот такие дела,- со вздохом закончил Васечкин.
        Эдуард молча повернул к нему блокнот со схемой.
        - Что это?- удивился судья.
        - Внимательно смотри.
        Лицо Васечкина вначале вытянулось от удивления, а потом глаза выкатились, и на лице отразился ужас.
        - Ты думаешь, я все-таки прав?..- со страхом прошептал он, разглядывая кружочки со вписанными в них именами и названиями грехов. Стрелки соединяли кружки друг с другом. Был здесь и Аффан с похотью, и следователь Нолицкий с обжорством, а также другие. Увидел себя в этой схеме и судья Васечкин. Напротив его имени было написано: «Ira». Гнев. Пятый грех.
        Лямзин жирно обвел кружочком участок схемы с пятым грехом и сказал:
        - Смотри, четыре предыдущие жертвы уже мертвы. По всему выходит, что следующий - ты.
        На Васечкина было жалко смотреть. Он смертельно побледнел, и подбородок его задрожал. Трясущимися руками судья придвинул к себе стакан и, щедро плеснув туда водки, залпом выпил.
        - Господи, прости меня, грешного,- взмолился он, крестясь.- Я понимаю, что мне остается только молиться.
        - В принципе это тоже не помешает,- согласился Лямзин.- Но у меня есть кое-что получше.
        Лямзин поманил его к себе рукой и, когда тот склонился, тихо сказал:
        - Я предлагаю поймать убийцу на «живца». Попытайся дать понять, что ты согласен на разговор. Нам важно заставить убийцу играть в открытую, то есть явиться к тебе.
        Васечкин согласно затряс головой и, отстранившись, с надеждой поглядел на Лямзина.
        - Да, хорошо.
        - Ни о чем не переживай. Устроим в твоем доме засаду, возьмем убийцу с поличным и раскрутим на признание.
        - Я согласен. Только бы все получилось,- опять взмолился он, судорожно крестясь. - Я пойду, в церкви свечку поставлю за наш успех. Я, дуралей, долго туда собирался, но уж теперь точно дойду.
        Он встал и понуро, как старая полковая лошадь, потрусил к выходу. А Лямзин, проводив его взглядом, с неменьшим аппетитом, чем раньше, продолжил свой обед.
        Глава 21
        Сколецифобия
        Чайник на кухне запел тоненько и нежно, начав с мелодичного свиста и перейдя на виртуозные трели.
        Лямзин насторожился.
        - Это что?
        - Это мы сейчас чай с булочками и маслом будем пить,- нарочито жеманно ответила Александра.
        - Значит, чайник так свистит?!
        - Ну что ты хочешь - француз. Новый, только сегодня купила.
        - Ничего себе,- восхитился Лямзин.- А мой ревет, как паровоз. Я когда его слышу, каждый раз вспоминаю анекдот про чукчу, который попал под электричку. Потом бедолага с чайниками со свистком воевал, считая, что детенышей электричек надо добивать маленькими, пока не выросли. А вот твой - хороший, даже не хочется его убить. Положительно, я должен на это чудо природы посмотреть.
        - Пожалуйста, смотри. Только не забудь, что он все-таки кипит. Поаккуратнее там.
        Она, улыбаясь, сложила стопкой листы бумаги, разбросанные детьми по столу, и пошла следом за Лямзиным. Застала Александра его на кухне, где он любовался чайником, правда предварительно выключив его.
        - Я в него влюбился,- доверительно сообщил Эдик.- Где они продаются? Я тоже себе такой куплю.
        Александра рассмеялась.
        - Давай уже чай пить, масло растает. А где магазин, я потом тебе на карте покажу.
        Они сели за стол, но не успела Александра вонзить зубы в булку, как в прихожей раздался звонок. Она взглянула на часы и пояснила Лямзину:
        - Это, должно быть, моя подруга Фаина. Я пойду открою.
        Вскоре она вернулась с темноволосой изящной женщиной.
        - А я вас заочно знаю,- засмеялась гостья, когда Александра представила ей Лямзина.- Вы тот самый человек, который помог мне найти специалистов по установке аппаратуры видеонаблюдения. Верно?
        - Да. И как ваши дела, нашли воришку?
        - Нашла. Даже двоих. Я этих девочек уже уволила, но в милицию на них заявлять не стала. Не хочу. Пусть идут с миром.
        - Может быть, зря?
        - Нет,- Фаина отмахнулась.- Там все сложнее, чем просто кража. Ну да не хочу сейчас это ворошить.
        Александра, которая еще не знала, что воров поймали, изнывала от любопытства. Она ерзала на месте, поглядывала искоса на Фаину, но продолжать расспросы при Лямзине, зная характер подруги, не решалась.
        К ее несказанной радости, Лямзин вдруг извинился и, поднявшись из-за стола, вышел.
        - Прошу прощения, мне нужно срочно позвонить,- сказал он.
        Едва его шаги затихли в коридоре, Александра наклонилась к Фаине и заговорщицким шепотом спросила:
        - Фая, рассказывай, как это было? Кто во всем виноват?
        Та недоверчиво оглянулась на дверь, потом встала и, приоткрыв ее, выглянула в коридор. Видно было, что ей совсем не хочется, чтобы кто-то из посторонних узнал эту историю. Потом она вернулась за стол и, наклонившись к самому уху Александры, прошептала:
        - Мой муж.
        - О боже,- охнула та, прикрывая рот рукой.- Но зачем?! И как он мог?
        Фаина вздохнула:
        - Зря ты так реагируешь, дорогая. Вот я почти не удивлена. Хотя нет, конечно, для меня это в первый момент тоже было шоком, но потом я пораскинула мозгами и поняла, что подсознательно чего-то подобного ждала. Потому и милицию изначально к этому делу привлекать не стала.
        - Нет, не может быть. Да зачем ему это надо? А вдруг, тебя обманули и он не виновен?
        - Я своими глазами видела запись с камеры слежения. Там фиксировалось все, и действия, и разговоры. Поверь мне, идея кражи принадлежит ему, девочки только исполнители. Да, это не снимает с них вины, хотя увольнения для них достаточно.
        - Он был недоволен тем, что ты поставила начальником отдела Лилю?
        - Примерно так. Решил доказать, что как руководитель я ни на что не гожусь и не только не умею дела вести, но и в людях не разбираюсь. Впрочем, мне его мотивы неинтересны. Об одном жалею: зря я тогда, пять лет назад, не ушла от него. Может быть, и Миленочка моя была бы сейчас жива.
        - Фая, не кори себя.- Александра взяла ее за руку.
        - Нет, я виновата. Вместо того чтобы порвать с ним всякие отношения и начать жить заново, я мучилась, переживала, съедала себя. Каждую его новую пассию ненавидела и с головой уходила в страдания. Наверное, я в эти моменты забывала про Милену,- с горечью добавила она.- Хотя мне, конечно, казалось, что все нормально. Я ведь всегда была рядом, знала, где она и с кем. Часто разговаривала с ней. Но что-то важное упустила. Может быть, способность слышать тот самый внутренний голос, который нашептывает тихо: не отпускай ее, попроси остаться с тобой. Или иди следом. Да, мне было не до нее.- И она заплакала.
        - Фаечка, ну сколько же можно терзать себя, два года прошло.- Александра начала гладить ее по голове, но Фаина резко сбросила ее руку.
        - Не надо. Я виновата, и больше не о чем говорить. Все остальное - лукавство. Милена для меня все равно жива, понимаешь? И то, что я не могу прикоснуться к ней, погладить ее так, как сейчас ты меня, убивает.
        В этот момент в коридоре раздались шаги Лямзина, и Фаина испуганно замолчала.
        - Барышни, простите за долгое отсутствие,- потирая руки, весело сказал он,- можем продолжать наш банкет. Что у нас дальше в программе?
        Они сидели молча и глядя в разные стороны. Вид у них тоже был не самым праздничным, и Эдика это порядком озадачило.
        - Так, я понял, вошел не вовремя. Не стесняйтесь, можете договорить. А я пока рыбок покормлю.
        Он отошел к аквариуму и, искоса поглядывая на Александру и Фаину, достал корм и стал бросать его рыбам. Постепенно он так увлекся, что стал вполголоса с рыбами говорить.
        - Кажется, вот эта симпатичненькая краснохвостая больна,- озабоченно сообщил он Александре.- Не стоит ли отсадить ее подальше от остальных?
        - Какая?- Александра вскочила и встревоженно кинулась к аквариуму.
        - Да вот же!- он показал в «развалины» замка, откуда торчала только спина рыбки и хвост.- Забилась в угол и ни на что не реагирует. Даже от сухого корма отказалась,- обиженно добавил он.
        - Наверное, она сыта,- предположила Александра.- Вот если бы ты ей деликатес какой предложил, а она отказалась - тогда бы стоило бить тревогу.
        - Давай проверим!- обрадовался он.- Доставай мотыля.
        Александра вынула баночку с красными мелкими червячками и сунула ему в руки.
        - Корми, раз невтерпеж.
        - О, мотыль! Хорошо.
        Он с радостью ребенка принялся кормить рыб, стараясь, чтобы непременно краснохвостая это увидела, и, когда она встрепенулась и кинулась, отталкивая всех, ловить ртом червей, довольно засмеялся.
        - Жива, ага. Фаина, идите-ка к нам,- позвал Лямзин.- Смотрите, как у нас весело, давайте вместе рыб кормить!
        Фаина отрицательно покачала головой и не тронулась с места. Тогда он, не выпуская из рук банки с мотылем, стремительно подошел к ней. Никто толком не понял, как это произошло. То ли Лямзин был неаккуратен и опрокинул банку на Фаину, то ли она сама ее задела, выбив из пальцев Эдуарда, но мотыль вывалился ей на платье.
        - Ой, простите,- испугался Лямзин, собираясь почистить ткань.
        Но Фаина оттолкнула его и стремглав бросилась в уборную. Александра кинулась за ней.
        Вернулись после довольно долгого отсутствия они вместе. На Фаине был банный халат Александры.
        - Знаешь,- извиняющимся тоном сказала Александра Лямзину,- тебе лучше уйти.
        Уже у двери, когда она провожала его, он повинился:
        - Прости, я не хотел. Не знаю, как это получилось.
        Александра удрученно махнула рукой:
        - Пожалуйста, уходи. Я не могу сейчас оставить ее одну.
        - Да, хорошо. Можно только еще один вопрос? Мне показалось, твою подругу стошнило. Она что, беременна? Никогда себе не прощу, если обидел беременную женщину!
        Он изобразил искреннее раскаяние.
        - Не думаю. Да иди уже, потом поговорим.- Она подтолкнула его к выходу и закрыла за ним дверь.
        Лямзин ехал по вечерней Москве, наслаждаясь дорогой. Ему нравились мелькание огней, предпраздничный шум, суета. Он снова, как в детстве, ждал наступления Нового года. И неважно, что до него почти два месяца, он наслаждался уже самим ожиданием. У него было такое чувство, будто именно тогда свершится чудо, которого он так давно и тщетно ждал. И все вокруг убеждало его в том, что это обязательно произойдет. Иначе воздух бы не искрился волшебством.
        Лямзин припарковал машину и вышел на площадь. Он кружил среди людей, улыбаясь неизвестно чему, смотрел в их счастливые лица и сам отчего-то был счастлив. Когда эйфория прошла, оставив после себя легкое послевкусие, он сел обратно в автомобиль. Завел мотор и медленно, не торопясь, покатил по ночной Москве.
        Дома, сняв пальто и засунув ноги в домашние тапочки, Лямзин вспомнил, что так и не сделал того, что собирался. Но он все-таки не сразу побежал к домашней библиотеке. Сначала поставил на газ чайник, приготовил заварку и только потом подошел к шкафу. Там у него среди нужных в его профессии книг стоял справочник по психиатрии. Открыл Лямзин его на списке фобий, намереваясь найти один из страхов, но неожиданно увлекся и стал читать все подряд.
        Помимо широко известных клаустрофобии и агорафобии, страхов оказалось неприлично много, и все они имели звучные названия. Здесь были: боязнь рыцарей; желтого цвета; комет; совершенно непонятная Лямзину боязнь красивых женщин; страх чисел и даже боязнь снов. Когда он дошел до буквы «С», Эдуард уже был глубоко уверен: нет такой вещи в мире, которая не могла бы стать чьим-то страхом. Найдя нужную страницу, он загладил лист рукой, чтобы книга не закрывалась, и уселся поудобнее.
«Сколецифобия - боязнь червей,- прочел он.- Появляется в раннем детстве и преследует человека всю жизнь. Признаками проявления могут быть судороги, учащение сердцебиения, чувство страха, тошнота…»
        - Тошнота,- сказал он вслух, откладывая в сторону книгу. Потом подошел к телефону и снял трубку.- Александра, прости за поздний звонок,- извиняющимся тоном начал он,- я только хотел поинтересоваться здоровьем твоей подруги. Как она?
        - Знаешь,- доверительно поделилась Александра,- мне кажется, она все-таки беременна. Но я тебе это говорю не для того, чтобы ты терзался. Просто я очень рада за нее: для нее беременность сейчас была бы лучшим выходом.
        - Почему?
        Александра помялась:
        - Не знаю, могу ли я говорить…
        - Почему бы нет, раз уж начала. Почему беременность - это выход? Как вообще ребенок может быть выходом?!
        - Понимаешь, она очень тоскует о погибшей дочери. Ее звали Милена. Девочку убили два года назад, когда она возвращалась из школы домой. Убили зверски, надругавшись перед этим. И мне кажется, только рождение ребенка может помочь Фаине выйти из состояния горя.
        - Не знаю. Вряд ли один ребенок может заменить другого. И справедливо ли это по отношению к новорожденному? Ребенок должен рождаться в любви, быть долгожданным, а не в память о покойном или как отдушина для безутешной матери.
        - Ты меня не понимаешь.
        - Наверное. Да, пока не забыл: у меня есть к тебе просьба. Не откажешь?
        - А ты не попросишь меня спрыгнуть с горы?- осторожно поинтересовалась Александра.
        - Попрошу, но позже,- с готовностью откликнулся Лямзин.- И только вместе со мной и на дельтаплане.
        - Тогда согласна,- она засмеялась.
        - Вот и хорошо.
        Он положил трубку и долго после этого не мог избавиться от тревожных мыслей. Ему казалось, что он делает все не так, как надо. И оттого он метался по квартире, как запертый в клетке лев, пытаясь успокоить свою мучающуюся совесть. Но она все зудела и зудела.
        Есть такое понятие в психологии розыскной работы, называется оно «момент истины». Это когда задержанный человек под тяжестью предъявленных ему обвинений и под воздействием большого эмоционального накала начинает давать свидетельские показания против себя. Тогда полностью открывается правда, видны мотивы и способы совершения преступления. Это высший пилотаж - добиться момента истины и получить быстрые и добровольные признания преступника. Лямзин был уверен, что присутствие Александры, которая убийце не безразлична, заставит его остановиться, не наделать кучу ошибок и не усугубить этим свое положение. Лямзин не сомневался: риск для Александры сведен практически к нулю.
        Эдуарду казалось, что у него должно получиться, и все-таки некоторые моменты не давали ему покоя. Прежде всего, как отнесется Александра к тому, что ее, по сути, используют вслепую? Не станет ли это для нее неприятным сюрпризом?
        Наконец он успокоил себя тем, что все объяснит ей после операции и постарается убедить,- иначе было нельзя. Александра - умная женщина, она не может не понять.
        Лямзин расстелил постель, улегся, но тут же вскочил. Он поспешно сел за стол и достал схему, которую чертил раньше. В ней были кое-какие неточности, которые требовалось исправить.
        Испортив ее, он в сердцах смял весь лист. Затем принялся чертить заново, попутно добавив новых персонажей. Сначала он нарисовал три кружка, поставив в них имена - Аффан, Азур и Игорь Нолицкий. Их пути когда-то пересекались - и Аффан и Азур задерживались однажды по подозрению в совершении преступления, и именно Нолицкий вел то дело. Поэтому их можно было связать друг с другом. Юсуф же стоял особняком, в стороне. Не имелось никаких свидетельств того, что с кем-либо из всей троицы он сталкивался при жизни. Лямзин нарисовал еще два кружка, в один вписал имя Юсуф, во втором поставил букву В, обозначив так судью Васечкина. В центр он поместил кружок, озаглавленный буквой Икс.
        Постепенно схема обросла стрелками и крестиками. Лямзин мелким почерком писал над линиями подробности, относящиеся к тому или иному действию или человеку. И только к символу, изображающему Юру-Юсуфа, не протянулась ни одна черта. Он выпадал из общего круга жертв, Лямзин не мог найти логического объяснения тому, как Юсуф попал в эту компанию, и это ломало всю вырисовывающуюся версию.
        Он опять смял лист, собираясь выбросить его в корзину, но вдруг в последний момент передумал. Тщательно разгладив бумагу на столе ладонями, Лямзин всмотрелся в нее и, схватив ручку, одним росчерком соединил всех четверых с центральным Иксом. Вслед за этим жирно провел черту от Икса к Юре-Юсуфу и подписал: «Проверить место рождения!»
        - Да, это так,- пробормотал он,- как же я раньше не догадался.
        Оставив все на столе, он выключил свет и лег спать. В этот раз вопреки обыкновению он спал крепко и так глубоко, что утром едва не опоздал на работу.
        Глава 22
        Просьба
        Шел отвратительный косой, порывами, снег с дождем. Александра выскочила из автомобиля и, зябко кутаясь в белое короткое полупальто, побежала к магазину. Задержалась на пороге, стряхивая капли воды с зонтика и невольно прислушиваясь к доносившемуся до нее разговору:
        - Я ей говорю: Рая, пойдем же скорее домой! А она хохочет, прыгает вокруг меня, как молодой козленок. И духан от нее такой спиртной. Я к другим детям, а от них тоже вином разит. И все шальные, пьяные. Вот что делать, идти к преподавателям говорить? Школу-то воскресную бросать не хочется.
        Александра вошла в торговый зал, и навстречу ей вскочил со своего места Матвей. Говоривший оказался его другом, смешным неуклюжим очкариком лет сорока.
        - Простите, что невольно подслушала. Не поясните мне, о чем шла речь, о какой школе?
        - Так в воскресную при церкви ходит моя дочка. Забираю ее после занятий, а им бабушка по огромному ломтю хлеба дает с вином. Некоторым детям - даже по два. Вот как на это реагировать?
        - Я бы вам посоветовала отщипнуть кусочек, а остальное положить обратно,- подала голос Мария, которая регулярно посещала церковь и знала о ней все.
        - Соглашусь,- кивнула Александра.- И, конечно, надо понаблюдать. Почему бы вам не попроситься присутствовать на занятиях?
        - Я с прошлого года все это наблюдаю, правда, в церковь не захожу. Не люблю я это, не воцерковленный я. Но от воскресной школы сплошное недоумение, ничего не понимаю. Забираю в это воскресенье дочь, а она мне и говорит: «Очень мне, папа, хлеб с вином нравится, и другим девочкам - тоже». И смеется, смеется… Ну вот ни дать ни взять - пьяное дитя.
        - Я не поняла, вас что, в церковь не пускают?! Почему не хотите узнать, как с вашей дочерью занимаются? Вы должны быть в курсе, как ведется преподавание,- настаивала Александра, а раскрасневшаяся от возмущения Мария даже выскочила в зал, оставив свое место кассира.
        - Почему не пускают? Пускают. Я ж говорю: сам туда не хожу. Не нравится мне. Отвожу девочку к пяти вчера, а в полвосьмого забираю. Мы так с женой решили. Хотим познакомить дочку с основами православия, но сами-то мы неверующие люди.
        - Знаете, меня это озадачивает,- сказала Мария.- Потому что в отличие от вас я в церкви иногда бываю. Понимаете, православие - это религия воздержания, и все, что сверх меры, меня лично настораживает. Вино и хлеб ведь не для насыщения едят, это нечто духовное. Но я бы для начала сама с ребенком на занятия пошла и посмотрела на все своими глазами. Поговорила бы со священником обязательно. Ребенок ведь мог что-то не так понять, или бабушка сердобольная слишком щедро и без ведома святого отца ребяток угостить решила.
        - Нет, я не пойду,- упрямо мотнул головой очкарик.- Я ей скажу, чтоб только кусочек отщипывала, а все не ела.
        - Вот весь ты в этом,- не выдержал Матвей.- Для собственного ребенка тебе трудно задницу от стула оторвать. Иди в церковь и не рассуждай, мыслитель хренов!
        - Не могу не согласиться с Матвеем,- подала голос Александра.- Самое странное для меня, что вы забили тревогу только сейчас, когда все это, по вашим же словам, еще с прошлого года тянется. Извините, мне нужно идти.
        Она ушла, чувствуя, как кровь приливает к щекам от возмущения.

«Бред какой-то,- прошептала она,- ради собственной дочери не может один раз в церковь сходить. Горе-родитель, видимо, из тех, кто ждет, что его отпрыска кто-то другой воспитает. Вот уж воистину прав был Бертран Рассел: «Некоторые люди скорее умрут, чем начнут думать. Обычно им это удается».
        Спустя два часа позвонил Лямзин. Он был странно взволнован и возбужден. Говорил путано и поспешно, и из его объяснений Александра толком ничего не поняла. Единственное, что было совершенно ясно,- он сейчас заедет за ней. Она наскоро собралась, окинула себя критическим взглядом в зеркале и осталась не слишком довольна. Всю последнюю неделю близнецы усиленно бойкотировали школу, то сказываясь смертельно больными, то заявляя, что первый урок проспали, а ко второму идти нет смысла. Если же Александра все-таки стаскивала их с кроватей, то каждый раз повторялась одна и та же история: Митя запирался в туалете, Алиса в ванной, потом они быстро, пока не видела раздраженная Александра, менялись местами и сидели там, невзирая ни на какие сетования и ее возмущение. В результате, естественно, опаздывали. Как вариант использовалась еще одна схема. Пока Александра собиралась на работу, Алиса с бешеной скоростью размалевывала лицо, нанося самый агрессивный макияж, который больше похож на боевую раскраску индейцев мумба-юмба. Естественно, Александра приходила в ярость и гнала Алису умываться. Митя же, пока девочка
умывалась, терпеливо ее ждал, заявляя, что без сестры в школу не пойдет. В итоге оба опаздывали и опять оставались дома.
        Александра понимала, что проигрывает своим подросткам по всем фронтам, и совершенно не знала, чем себе помочь. Единственное, что срабатывало,- это угроза отправить их к бабушке. И Митя и Алиса прекрасно знали, что тогда они будут
«ходить строем», «кричать речевки» и «драить палубу» по первому ее приказу. Маму Александры дети побаивались, и потому на какое-то время в доме воцарялся покой. Но вскоре все плавно сходило на нет, и Александра опять в ужасе хваталась за голову.
        Едва сев в машину, она плаксиво шмыгнула носом и горестно сообщила:
        - Я плохая мать.
        - Поздравляю, достойное открытие.
        - Почему?- опешила она.
        - Потому что исправление недостатков начинается с их признания. У тебя определенно есть шанс.
        - Ну да, тебе легко говорить, сам потомством еще не обзавелся,- заныла она.
        - Признаю, этого пока не случилось. Хотя, может быть, кто-нибудь где-нибудь и растет.
        - Еще и ловелас к тому же,- буркнула она, зло на него зыркнув.
        Лямзин спохватился, что разговор пошел не туда, куда следовало, и поспешно заверил ее:
        - Я пошутил. Никого у меня нет, я один, как тополь в поле.
        - Еще и врун,- не унималась Александра.- Откуда ты можешь знать - есть или нет? Предыдущее заявление мне более честным показалось. Монах тоже мне выискался.
        Лямзин покраснел. Вообще-то в его планы никак не входило злить Александру, даже более того, она нужна ему по делу, и от ее согласия-несогласия зависит половина успеха. И вот на тебе. «Язык мой - враг мой». Уже сколько раз зарекался попусту не болтать. Лучше бы поговорил с ней о близнецах. «Кстати, это идея!» - решил он.
        - А что у тебя за проблемы с детьми, может, я чем помогу?
        - Откуда ты знаешь, что у меня проблемы?
        - Но ты же только что сама сказала, что плохая мать. Нетрудно было догадаться. Не слушаются?
        - Слушаются. Но не всегда, а только когда в школу не надо идти. Занятия ненавидят, волынят и прогуливают. У меня уже истерика начинается.
        - Может, в школу сходить, поговорить с директором?
        - Так, все, давай сменим тему,- вдруг взорвалась Александра.
        Лямзин приуныл. На такой волне да в таком тоне ему совершенно точно не получить от нее согласия. Можно даже и не начинать.
        - Хочешь, я сам вместо тебя в школу схожу?
        - Это под каким еще предлогом?
        - Очень просто. Представлюсь, к примеру, твоим братом.
        - Так они тебе и поверили. Но за предложение спасибо,- уже мягче добавила Алекс.
        Они проболтали еще несколько минут ни о чем, пока он не решился спросить:
        - Александра, как ты смотришь на то, чтобы помочь мне поймать очень опасного преступника?
        - Я?!- У нее от изумления глаза полезли на лоб.- Ты ничего не перепутал, я вроде бы не работаю в органах.
        - Мне нужна именно ты. За это обещаю сводить в цирк близнецов и провести с ними разъяснительную беседу, а заодно выяснить мотивы такого их отношения к школе.
        - Моти-и-вы,- передразнила его Александра.- Мент - он и есть мент. По-человечески никогда не скажет.
        - Вот зря ты иронизируешь. Мотив - это главная движущая сила, побуждающая к действию.
        - Да лень им просто!
        - Ты не права,- беззлобно не согласился он.- Детям не свойственно лениться. Если ленятся, значит, им просто скучно.
        - Да знаю я,- уныло вздохнула она.- Дома они с удовольствием информацию поглощают. Митя еще в десять лет весь учебник по химии сам прочел и все время бегал ко мне, делился открытиями: «Мама, послушай, как интересно!»
        - Я бы в таком случае их в другую школу перевел.
        - Все они одинаковые,- буркнула Александра.- Это уже четвертая.
        - Да-а, случай запущенный. Но не будем отчаиваться. Поверь, нет нерешаемых проблем, есть плохо понятые ситуации.
        В этот момент они подъехали к высотному дому. Похож он был то ли на гигантские ступеньки, то ли на огрызок замка - Александра до конца не разобралась, но впечатление было странно угнетающим.
        - Нам сюда,- Лямзин указал на тринадцатый этаж.- Пойдем?
        Александра кивнула и решительно вышла из машины.
        - Кстати, как твоя подруга? Фаина, кажется. Ее беременность подтвердилась?
        Александра грустно вздохнула:
        - Увы, нет. А я так надеялась.
        У домофона они остановились, и Лямзин набрал код.
        - Але?- сразу послышался осторожный мужской голос.
        - Он что, под дверью стоял?- изумилась Александра.
        - Почему бы и нет? Проходи,- Эдуард открыл дверь,- для него сейчас очень медленно тянется время. Когда человеку угрожает опасность, а он не знает, откуда ее ждать и, главное, как избежать, это становится ежеминутным предчувствием смерти. Мучительное состояние. Настолько, что человек порой готов прервать его одним движением руки или росчерком пера.
        - Покончить с собой?
        - Может быть, и так, но есть и другой вариант. Например, загнанный в угол преступник может сам прийти и сдаться, устав от ожидания и рассчитывая на снисхождение.
        Они поднялись по небольшой лесенке и подошли к лифтам - пассажирскому и грузовому. Приехал почему-то именно большой и оказался таким вместительным, что в нем вполне могли одновременно ехать человек двенадцать.
        - Неужели такое бывает? Мне кажется, инстинкт самосохранения все-таки сильнее,- рассуждала Александра.- Ну как он может не срабатывать?!
        - Иногда бывает. А для чего, ты думаешь, оставляют «автографы» на месте преступления? Некие визитные карточки, по которым можно с уверенностью сказать, что преступление совершил один и тот же человек?
        - Улики?
        - Нет, не так все просто. Преступник вовсе не хочет быть пойманным, но он оставляет знаки, чтобы по ним поняли, что это сделал он.
        В этот момент лифт затормозил, двери раскрылись, и Лямзин приложил палец к губам.
        - Все, на этом закончим. Я сейчас познакомлю тебя с моими коллегами, а после операции отвечу на все вопросы.
        Эдуард позвонил, линза «глазка» потемнела на мгновение, и дверь открылась.
        - Эдуард Петрович, проходи,- рыхлый толстячок широко улыбнулся.- Да ты не один. Как хорошо!
        Почему-то при виде его искренней радости Александре стало неловко, и она почувствовала себя мошенницей. Ну вот не вызывал он у нее ни малейшей симпатии, и помогать ему совсем не хотелось. К тому же она до сих пор так и не поняла, в чем эта ее помощь должна заключаться.
        Квартира оказалась светлая, просторная, в ней при желании вполне можно было затеряться. А если и не затеряться - это она, конечно, немного преувеличила, то уж почувствовать себя одиноко - запросто. Почему-то Александра была уверена, что толстячок живет один. Наверное, потому что не увидела ни игрушек, ни милых женскому сердцу безделушек и мелочей.
        - Это полковник Плановой, мой непосредственный начальник,- донеслось до ее сознания, и она перевела взгляд. Полковник был высоким, седым, с волевым подбородком и властным взглядом.- Судья Васечкин, широко известный в узких кругах человек,- кивнул Лямзин на толстячка,- а это - Рита Калугина, майор нашего отдела…
        Со стула встала женщина лет сорока, не обременяющая себя макияжем, и крепко по-мужски сжала Александре ладонь.
        - …капитан Переверзев и, наконец, Дамир, мой помощник,- закончил Лямзин и сделал паузу, словно выдохшись от длинного монолога.
        Капитан тут же вскочил и, мазнув по Александре заинтересованным взглядом, спросил:
        - А что вы делаете сегодня вечером?
        - Но-но,- оборвал его Эдуард,- что это за самодеятельность? Следи за окном, назначенное время приближается.
        Переверзев, немного задетый, вернулся к окну, а Александра села рядом с не нравящимся ей судьей Васечкиным. Во всяком случае, он не пытался с ходу с ней флиртовать. Судья радостно подвинулся и даже попытался налить ей в плоский бокал коньяк.
        - Я не пью,- она прикрыла бокал рукой.
        Ждать долго не пришлось.
        - Есть,- тихо сказал Переверзев,- идет.
        Вскоре в прихожей раздался звонок. Васечкин вскочил и сильно побледнел.
        - Ну что же ты,- укоризненно шепнул ему Лямзин,- давай, как договаривались. А ты, Александра, иди с ним. Станешь так, чтобы тебя не сразу было видно. Я покажу куда.
        Она согласно кивнула, впрочем, ничего не понимая толком и уже чувствуя себя ошалевшей от обилия загадок и тайн.
        Все мигом заняли свои места в просторной прихожей, Васечкин прошел к двери, а Лямзин дернул за руку к себе Александру, которая почему-то пошла следом за судьей.
        - Кто там?- от волнения сипло спросил Васечкин.
        - Мы с вами договаривались о встрече.
        Александра вздрогнула. Она кинула вопросительный взгляд на Лямзина, но тот никак не отреагировал. Все внимание его было приковано к двери, казалось, он ловит каждый шорох. Сделав знак Васечкину - «открывай», он плотнее прижал к себе Александру и замер.
        Казалось, дверь открывается страшно медленно. Так медленно, что Александра никогда не узнает - кто же за ней.
        - Фаина, ты?
        Александра потрясенно шагнула к подруге, протягивая к ней руки, но та слепо отстранила ее и пошла вперед. Алекс, Лямзин и Васечкин поспешили следом. В центре комнаты Фаина остановилась, пальцы ее разжались, и на пол со стуком упала черная сумка.
        - Вот этого не надо, поднимаем сумочку и идем с ней за стол,- сказал Лямзин,- берите, берите. Проходим вот сюда. Рита! Осматривай сумку.
        Он слегка подтолкнул Фаину, и она пошла, глядя прямо перед собой и не обращая внимания на суетящуюся рядом с ней Калугину.
        Как только Рита раскрыла сумку и вывалила ее содержимое на стол, стало понятно, отчего был такой странный стук: там оказалось оружие.
        - Пистолет «ТТ» с глушителем. Хорошо вооружились, мадам,- сказал Лямзин.
        Фаина равнодушно посмотрела на него, потом перевела взгляд на Васечкина. И было в нем столько жгучего презрения и ненависти, что Лямзин поежился.
        - Фая, что происходит?- простонала Александра.- Что все это значит? Фаечка, милая, только не молчи!
        - Алекс, прости.
        - Фаина, вы же понимаете, что вам самой лучше сейчас во всем признаться. У нас есть неопровержимые улики, я позже расскажу о них, а пока предлагаю посмотреть снимки.- И Лямзин, как крупье в казино, четкими движениями выложил четыре фото на стол.- Это Аффан - он задушен, перед этим обездвижен с помощью дитилина. А это значит, что, когда вы его медленно убивали, он был жив. На стене над телом надпись - «Luxuria», что означает «похоть». Азур убит из пистолета через дверной «глазок». Возможно, из того же, который сегодня оказался у вас в сумке. Экспертиза покажет. На двери его квартиры мелом было написано слово «Invidia» - зависть. Юсуф убит стрелой из арбалета. «Avaritia» - «алчность». Следователь Нолицкий получил удар тяжелым предметом по голове, после был сброшен в погреб. Надпись на клеенчатой скатерти: «Gula» - «чревоугодие».
        При этих словах Фаина вскинула опущенную голову и посмотрела на Лямзина с отчаянием.
        - Чем вы его ударили?- спросил Плановой.
        - Бутылкой шампанского.- Фаина поникла, закрыла глаза и тихим голосом произнесла: - Я хочу, чтобы все присутствующие меня выслушали. В день гибели Милены я ждала ее из школы: мы должны были с ней идти к репетитору. Теплый майский день, светило ласковое солнце, в такие дни никто не должен умирать. Когда она не пришла вовремя, я начала нервничать. Позвонила одной ее подруге, другой. Все твердили, что она торопилась домой и ни с кем никуда не собиралась. Тогда я, не дожидаясь мужа, бросилась ее искать. Надо сказать, что маршрутное такси, которым обычно ездила Милена, останавливалось недалеко от нашего дома. Она не дошла всего лишь несколько метров. Я ненавижу их. И не раскаиваюсь ни в чем.
        Лямзин налил ей в стакан воды.
        - Выпейте.
        Из того, что рассказала Фаина, было ясно, что Аффан и Азур увидели девочку, когда она шла через лесопарк от остановки. На беду, рядом никого не оказалось.
        Девочку искали долго. Тело, на котором не было живого места, нашли в глубине парка, присыпанное прошлогодними листьями и травой.
        При нахлынувших воспоминаниях Фаина разрыдалась, и Александра бросилась ее утешать, вытирая платком ей слезы и плача.
        - Фаечка, милая, ну зачем?- причитала она.
        Все остальные подавленно молчали.
        Немного успокоившись, Фаина продолжала низким с хрипотцой голосом:
        - Я была сама не своя. Мною овладело одно желание: сделать так, чтобы все виновные в убийстве и изнасиловании моей дочери сели. Но в отделе милиции ответили, что в последнее время было двадцать девять нераскрытых убийств, подозреваемыми в которых проходят выходцы из Средней Азии, и у этого дела тоже нет шансов. Тогда я оплатила генетическую экспертизу для большого круга подозреваемых лиц. Я понимала, что это капля в море, но мне повезло: убийца оказался среди них.
        - Как вы попали в квартиру Аффана?
        - Я нашла девушку, которая занималась некоторое время проституцией. Она уже собиралась уезжать домой в маленький украинский городок, но я уговорила ее поработать последний раз. Разумеется, за очень хорошую сумму. Девушка должна была познакомиться с мужчиной, на которого я укажу, а потом, попав к нему в квартиру, открыть мне дверь. Остальное вы, должно быть, знаете. Когда тело неподвижно, совсем нетрудно стянуть на горле шнур. Так Аффан убивал Милену, пока ее держал Азур, так и я лишила его жизни.
        Из показаний свидетелей, пассажиров, находящихся в тот день на остановке, посетителей ларька, большинство из которых нашла сама Фаина, она установила, что преступников было двое. В число подозреваемых попал близкий родственник Аффана Азур. В его причастности к преступлению Фаина ни капли не сомневалась. Тем более что в материалах уголовного дела в самом начале он проходил как подозреваемый. Но спустя два месяца, как сообщил Фаине ее адвокат, документы, подтверждающие причастность Азура, из уголовного дела исчезли. Вел дело об изнасиловании и убийстве школьницы следователь Нолицкий.
        Последовал суд, и он оправдал Аффана «за недостаточностью улик». В отчаянии Фаина бросилась к судье Васечкину, но у него был неудачный день - он просто накричал на нее, даже не выслушав, а потом буквально вытолкал из кабинета. Причина была проста: ему не нужны были те деньги, которые могла предложить Фаина. Во-первых, потому что ему уже дали намного больше, а во-вторых, в том, чтобы дело закрыли, были заинтересованы такие важные люди, с которыми ссориться он бы не стал.
        Следователь Нолицкий тоже получил солидную взятку и на эти деньги купил себе загородный дом в дачном поселке. Именно тот, в котором был позже убит.
        Так что он тоже не захотел слушать Фаину, как она ни пыталась уговорить его. А ей очень нужно было добиться повторной экспертизы, чтобы признали: убийц было двое. И хотя о том же говорили показания свидетелей, их почему-то не приобщили к делу и в пересмотре его отказали.
        Когда Фаина поняла, что Аффан с Азуром остались на свободе и правосудие не восторжествует, она решила мстить. Единственный путь, который она знала,- кровная месть. Тут надо сделать отступление и пояснить: Фаина родилась на Кавказе и прожила там до восьми лет.
        - Именно это было недостающим звеном, которое позволило объединить все убийства. Ранее я никак не мог понять, что связывает с тремя убитыми Юсуфа. Но когда узнал, где родилась и жила несколько лет Фаина, все стало на свои места,- пояснил Лямзин.
        Итак, Фаина находит Юсуфа и платит ему пятьдесят тысяч долларов, пообещав выплатить еще столько же, как только работа будет выполнена. Но Юсуф взял деньги и скрылся. Позже она узнала, что вместо того, чтобы выполнить то, за что взял плату, Юсуф приехал в столицу и отправился играть. Проигравшись в пух и прах, он нашел Аффана и Азура и потребовал с каждого по пятьдесят тысяч, намекнув, что это плата за молчание и за жизнь. Игрок до мозга костей, он раздал скопившиеся долги и снова сел за карточный стол. Так Фаину обманули еще раз.
        - Куда вы дели арбалет, из которого убили Юсуфа?- спросил Лямзин.
        - Я выбросила его.
        - Где?
        - В лесу. У меня в Верее живет престарелая родственница, недавно она приболела, и я поехала к ней. По дороге мою машину остановила милиция, и один из постовых, дотошно осматривая багажник, нашел в нем арбалет. Лейтенант так долго крутил его в руках, что я испугалась. Мелькнула мысль: а что, если есть какая-то информация и об оружии, и обо мне. И хотя все обошлось, страх не покидал меня. Тогда, свернув с дороги, я выкинула арбалет в ближайшем лесу.
        Когда Фаина поняла, что кровной мести не будет, она снова поехала к Нолицкому. Уже прошел год после смерти Милены, но безутешная мать хотела добиться наказания обидчиков. У Нолицкого был отпуск, и он жил в загородном доме, где затеял ремонт. Телевизор орал на полную громкость, Нолицкий сидел за низким столом, накрытым клеенкой, и ел. Руки и губы его были жирными, и весь он казался неопрятным и сальным. Фаина предложила следователю деньги за пересмотр дела, но он только посмеялся над ней, заявив, что есть люди, которые дали ему больше. А потом в циничной форме предложил заняться любовью.
        - Он повалил меня на диван и, дыша перегаром и гадко улыбаясь, посоветовал все забыть. После фразы: «Зачем тебе экспертиза? Хочешь, новую девочку сделаем?» - у меня в глазах потемнело. Кажется, я нащупала на столе бутылку с шампанским и изо всей силы опустила ее на голову Нолицкого. Когда очнулась, решила, что он мертв. Сначала бросилась бежать, потом остановилась. Испугала мысль: а что, если он только оглушен? Тогда я подтащила его тело к подвальному люку и сбросила вниз. Затем надвинула на крышку люка шкаф, вернулась к столу и, взяв баллончик краски с распылителем, написала поверх всего, что было на столе: «Gula».
        - Вполне возможно, что Нолицкий был еще жив,- сказал Лямзин,- и вы, Фаина, тоже предполагали это. Иначе бы не приняли таких мер безопасности.
        - Может быть,- бесцветным голосом сказала Фаина.- Так и запишите в протоколе: я ненавидела его и не раскаиваюсь в том, что сделала. В тот момент, когда захлопнула крышку люка, я поняла: мне никто не поможет. Я сама должна отомстить за дочь.
        - Скажите, Фаина, вы следили за Юсуфом?- задал вопрос Лямзин.- За две недели до смерти он вернулся из города сам не свой. Это с вами он тогда виделся?
        - И да, и нет. У нас не было встречи, мы не разговаривали. Но я видела его, и он видел меня. Да, я хотела, чтобы он меня заметил, мне нравилось чувствовать его страх.
        - На стреле, которой был убит Юсуф, выжжено слово «avaritia», что означает алчность. Кстати, как вы сделали надпись, вам кто-то помогал?
        Фаина саркастически усмехнулась:
        - Это знает любой школьник. А я неплохо училась. Металл покрывается лаком, и по нему пишутся буквы. Потом к нему присоединяются электроды, и стрела опускается в кислоту. Там, где лак поврежден, кислота выедает металл.
        - Красиво звучит. Просто пророчески,- пробормотал Плановой.- Что было с Азуром?
        - Азура я ненавидела больше других. В его силах было помешать смерти Милены, но он из зависти к барту Аффану не сделал этого.
        - Откуда вы знаете, что он завидовал брату?
        - Я видела его глаза. Он завидовал. А зависть - смертный грех, он ведет душу в преисподнюю.
        - Как вы убили Азура?
        - Я долго следила за ним. Он был осторожен, но так оказалось даже интереснее. Я чувствовала, как он каждый день мысленно прощается с жизнью, и это придавало мне силы.
        Фаина пришла к нему, когда в квартире была только домработница Майя. Представившись сотрудником Горгаза, Фаина вошла в дом. Она собиралась воткнуть приготовленный заранее нож-корд в дверь, но тут увидела на стене куклу-оберег. Решение созрело мгновенно: она сняла куклу и приколола ее к двери кордом так, чтобы лезвие ножа заостренной частью смотрело вверх. Фаина знала, что Азур поймет этот знак. Он означает смерть, и Азур знает это. Есть такая примета: если нож перевернулся - значит, в доме прольется кровь. Чтобы отвести беду, нужно обязательно «напоить» нож кровью: принести жертву.
        - Зачем вы проникли в дом?
        - Азур боялся. Он бы ни за что так просто не открыл мне дверь,- я это хорошо понимала. Для того и придумала корд и проколотую им куклу-оберег. Увидев, что над его талисманом надругались, Азур хоть на секунду, но должен был впасть в оцепенение. Так и получилось.
        - Но я все равно не понимаю,- сказал Лямзин,- куклу невозможно было не заметить. Значит, едва войдя в дом, Азур должен был обратить на нее внимание.
        Фаина согласно кивнула:
        - Конечно. А вы что, думали, я буду ждать?- Она вдруг засмеялась.- Когда ненавидишь, силы удесятеряются. Я ждала, когда он войдет в квартиру. Вы же помните - там последний этаж. Как только Азур вошел, я спустилась и позвонила в дверь. Дальше - пистолет с глушителем и выстрел в дверной «глазок». Все произошло очень быстро.
        - В доме кто-нибудь еще был, кроме Азура?
        - Нет. Он открыл дверь своим ключом.
        - Это ничего не объясняет.
        Она пожала плечами.
        - Мне все равно. Я, кроме него, никого в тот день не убивала.
        - А Васечкин?- спросил Лямзин.- Ему вы, Фаина, инкриминировали «Ira», “гнев” - пятый грех?
        Фаина, еле заметно скривив в улыбке губы, кивнула:
        - Да. Но я сама повинна в этом грехе. Потому ничего с вашим Васечкиным не вышло. Гнев придавал мне силы, я не имела права наказывать за то, в чем повинна сама. Тот, кто собрался мстить, сначала должен очиститься от собственного несовершенства.- Она помолчала, будто собираясь с силами.- Теперь вы все знаете, мне больше нечего добавить. Александра, налей мне, пожалуйста, воды.
        Александра, которая за все время горестного монолога Фаины не отходила от нее ни на шаг, схватив стакан, кинулась к графину. То, что произошло дальше, для всех оказалось шоком. Фаина быстро, ловким движением сунула что-то в рот и начала оседать.
        - Держите ее!- запоздало крикнул Лямзин, бросаясь к женщине.
        - Фаина, нет!- истерически закричала Александра, роняя стакан.
        Станах разбился, и она оцарапала осколками руки, но даже не заметила этого. Александра рыдала навзрыд, пытаясь поднять голову подруги. Похоже, она до конца не осознавала, что все кончено, причитая: «Скорее, скорее, вызовите «Скорую»!»
        Когда ее все-таки оторвали от мертвого тела подруги, Александра подняла вдруг на Лямзина глаза и неожиданно трезво и спокойно сказала:
        - Ненавижу тебя. Зачем ты это сделал?- Потом пошла к выходу.
        Он смотрел ей вслед, и ему самому хотелось кричать. Да, наверное, он мог предугадать, что у человека, решившегося на такую череду убийств, может быть заготовлен такой выход. Туда, откуда его уже никому не достать.
        И это означало, что он проиграл. Он проиграл поединок со смертью и в очередной раз прошляпил свою жизнь.
        Лямзин безучастно оглянулся на всех, кто был в комнате, и вышел из квартиры. Конечно, он должен будет вскоре вернуться, но сейчас ему необходимо хотя бы на несколько минут остаться в одиночестве. Без этого, казалось, он не сможет дальше дышать.
        Во дворе Александры уже не было. Лямзин достал телефон, поколебавшись немного, нашел ее номер, но так и не решился нажать на кнопку звонка. Он долго-долго сидел на детской площадке, подняв лицо к серому сумрачному небу и никого не замечая. Очнулся он, только когда ноябрьский холод сковал тело. Вскочив, энергично охлопал себя ладонями, пытаясь согреться, потом быстрым жестом сунул в карман телефон, который держал в руках, и бросился к дому.
        Может быть, она и ненавидит его. Пусть. Пока его чувств хватит на них двоих, а что будет дальше - посмотрим.

«Как бог даст»,- говорила когда-то ему бабушка.
        - Эдуард Петрович, мы вас ждем!- крикнули Лямзину с балкона.
        - Иду!- отозвался он.
        Эпилог
        Александра сидела в сквере на лавочке и кормила голубей. Они сгрудились у ее ног, утробно курлыча и выхватывая крошки друг у друга. В конце концов они так осмелели, что начали семенить по ее ногам и запрыгивать на колени.
        Отец появился далеко в конце улицы, но она сразу узнала его. Этот его знакомый поворот головы, его осанка и привычка носить шарф на французский манер. Нет, она не могла его ни с кем спутать! Невероятное открытие до такой степени поразило ее, что она встала, не замечая, как крошки ссыпались с ее рук, а разломанная булка хлеба упала на землю.
        - Этого не может быть,- шептала она, как молитву, приближаясь к нему.
        Она была уже совсем рядом, когда отец, расплатившись с водителем такси, повернулся и встретился с ней глазами. И - она была уверена в этом!- тоже ее узнал. Это был не его двойник - это был он сам. Но он вдруг круто развернулся и скрылся в толпе.
        - Папа! Постой!- крикнула Александра, бросаясь за ним бежать.
        Она старательно лавировала между прохожими, ускоряя бег, но знакомая спина мелькала все реже и дальше, пока совсем не скрылась из виду. В какой-то момент ей вдруг показалось, что она снова увидела отца. Она подбежала и вцепилась в его рукав.
        Но увы, это оказался совсем чужой мужчина. Он с улыбкой посмотрел на нее и вопросительно поднял брови.
        - Извините,- пролепетала Александра.- Я ошиблась.

* * *
        - Я тебя уверяю, это был он!- горячилась Александра, рассказывая о происшествии матери.- Я видела его глаза, вот так же близко, как сейчас вижу тебя. И это не был взгляд чужого человека. Он узнал меня!
        - Ерунда. Ты просто переутомилась,- равнодушно возражала мать.- Я понимаю и ценю твою любовь в отцу, но это уж слишком. Ты забыла, мы сами опознали его тело.
        Александра замолчала, вспоминая те ужасные часы. Мрачное здание морга, длинный коридор, холодная покойницкая. И лицо, обезображенное до неузнаваемости. Она не узнала его, не хотела признавать в нем ее любимого веселого папу, и надежда затеплилась в сердце: а вдруг он все-таки жив? Но потом им вынесли вещи, и ей стало так плохо, что подкосились ноги. Конечно, она сразу узнала фирменную рубашку с его инициалами и шарфик, подаренный ею когда-то ему на день рождения.
        Вечером, когда она открыла электронную почту, сразу увидела письмо от незнакомого адресата.
        Да, это был он. «Александра,- писал отец,- я прошу сохранить это письмо в тайне. Поверь, я сейчас не могу всего рассказать тебе, но придет время, и ты узнаешь. Помни, я люблю тебя».
        notes
        Примечания

1
        История знакомства опера Лямзина и Александры рассказывается в романе Дианы Бош
«Разносчик пиццы».

2
        Насвай (насыбай, нас)- никотиносодержащий продукт, широко распространен в Центральной Азии. Представляет собой маленькие зеленые шарики, или зернышки, с неприятным запахом и вкусом. Кроме махорки и табака, в состав входят еще несколько компонентов, один из них - куриный помет или верблюжий кизяк.