Электронный бой Сергей Иванович Зверев
        Спецназ ВДВ
        Юный хакер Тахир Башаримов по заданию исламистов похищает у своего отца — профессора Курчатовского института — секретный отчет о новейших разработках в области вооружений и вылетает с ним в Индонезию, в лагерь дагестанского полевого командира Ахмад-хана. На поиски хакера отправляется группа бойцов под командованием майора Лаврова — легендарного Батяни. Спецназовцы без проблем добираются до лагеря боевиков, но там попадают в засаду: их атакует отряд вооруженных до зубов бандитов, которые на поверку оказываются местными пиратами…
        Сергей Зверев
        Электронный бой
        Глава 1
        Полдень самой обыкновенной среды в середине июня. Тепло, но небо затянуто облаками, сквозь которые иногда проглядывает солнце. По шоссе, подрагивая на трещинах и выбоинах, почти непрерывным потоком идут машины.
        Здесь, в нескольких километрах от границы Калужской области, нет ничего такого, на чем мог бы остановиться взгляд. Поля, леса, деревни где-то вдалеке, вышки линии электропередачи.
        Из потока машин, идущих со стороны Москвы, вываливается не слишком приметный мини-вэн — обычный американский «дутик» с тремя рядами сидений в салоне. Серый мини-вэн съезжает на узкую асфальтированную дорогу, уходящую от магистрали в березовый лесок. Дорога петляет среди деревьев, так что метров через триста от шоссе слышен только далекий шум. Сквозь редеющие березы виднеются домики — то ли деревня, то ли дачный поселок. Но людям в серой машине туда не надо — мини-вэн сбрасывает скорость и сворачивает в лесок.
        Мини-вэн встал, затих мотор. Машину еще можно разглядеть с дороги, но вот чем занимаются пассажиры — уже нет. Хлопнула дверь. Водитель вышел из машины. Это был смуглый мужчина весьма восточной наружности, среднего роста, лет тридцати с небольшим на вид, с аккуратной бородкой. Мужчина постоял, осматривая окрестности. Ничего подозрительного. Шумит ветер в верхушках деревьев. Сквозь него прорезается беззаботное птичье щебетание. С той стороны, откуда они приехали, доносится приглушенный гул многих автомобилей. Но никто не ломится через кусты, и не нарастает где-то над головой треск вертолетных турбин. Обычный набор звуков для придорожного леса. Подходящая атмосфера для пикника. Но сегодня среда. Да и человек, вглядывавшийся в окрестности, мало походил на того, кто приехал отдохнуть. У него было хищное выражение лица, и в глазах горел странный огонь. Мужчина шевельнул плечами, словно сбрасывая напряжение. Лицо его словно разгладилось, стало доброжелательным. Даже огонь в зрачках погас. Водитель посмотрел на часы, обошел мини-вэн спереди и забрался обратно в салон, но уже с другой стороны. И плотно
прикрыл за собой дверь.
        На заднем сиденье его ждал пассажир. Молодой человек — вряд ли старше двадцати лет — высокий, худой, с короткой стрижкой. Кроссовки, джинсы, спортивного покроя куртка с капюшоном. Под курткой белая майка — но без каких-либо надписей. Ни пирсинга, ни татуировок. Этакий романтичный красавчик с горящим взором. Мечта какой-нибудь первокурсницы. Цвет кожи и широкие скулы намекали на происхождение из татар Поволжья. На коленях у парня лежал небольшой черный рюкзак.
        Молодой человек посмотрел на водителя, усевшегося рядом. Тот снова глянул на часы и кивнул. Парень передал ему рюкзак. Бородач вытащил из него ноутбук, поднял крышку и нажал пусковую кнопку.
        Ноутбук тихонько загудел, разогреваясь. Дождавшись, когда загрузится операционная система, мужчина с бородкой извлек из кармана похожий на флешку модуль и воткнул в боковой разъем.
        — Абдулла, а может, не надо? Там ведь такая система безопасности! Пентагон отдыхает! Мигом вычислят — даже на шоссе выехать не успеем!
        Абдулла снисходительно посмотрел на собеседника — мол, тоже мне, повод для волнений. Поерзал на сиденье, устраиваясь поудобнее. Потом его пальцы забегали по клавиатуре, демонстрируя неожиданную быстроту и ловкость. Молодой человек, хотя и явно нервничал, с интересом наблюдал за действиями Абдуллы. Похоже, тот где-то долго и упорно практиковался — длинные комбинации символов бородач (которому, казалось, больше подошли бы камуфляжная униформа и автомат) вбивал в адресную строку за считаные секунды. Казалось, что в паузах пальцы Абдуллы замирали над клавиатурой на целую вечность — по сравнению с этими секундами. Видимо, соединение устанавливалось через анонимные ресурсы, обегая на пути к цели половину земного шара. На дисплее мелькали какие-то цветовые пятна — под тем углом, который был ему доступен, парень ничего не мог разглядеть. И вдруг Абдулла, не отрывая взгляда от экрана, протянул к нему руку:
        — Давай.
        Парень вытащил из кармана смятую бумажку:
        — Первая строчка — логин, вторая — пароль.
        Абдулла очень медленно ввел первый код, потом второй. Картинка на дисплее снова сменилась.
        — Теперь ты, Тахир.
        Парень осторожно взял ноутбук, поставил его на колени и взглянул на экран. Надо же, Абдулле удалось. Никаких признаков тревоги.
        На экране горела заставка сервера Курчатовского института. Два шага до цели. Но Тахир повернул голову к Абдулле:
        — Давай повторим еще раз. Значит, помимо всего остального — признательности братьев, встречи с имамом, ну и так далее, мне полагается гражданство Эмиратов, огромный дом с прислугой, красный «Феррари» и пожизненная пенсия?
        Абдулла, у которого внутри начинала закипать злость, удержал на лице доброжелательную усмешку и мягко проговорил:
        — Да, такова будет твоя награда за заслуги перед исламом. Причем, если ты действительно сделаешь сейчас то, что клятвенно обещал, то это будет самое меньшее, что ты получишь. Понимаешь? Самый минимум.
        На лице парня явственно отражалась идущая в его душе борьба:
        — А если засекут? Они ведь могут…
        Абдулла снова улыбнулся и заговорил тоном, каким обычно разговаривают с капризным ребенком:
        — Тахир, я тебя не узнаю — это ты говоришь? Это ведь целиком твой план. Ты все сам придумал. Это ведь ты добыл и логин, и пароль от отцовского аккаунта на сервере института. Не для себя, для великого дела. Или твоя смелость куда-то подевалась?
        Тахир смущенно отвел взгляд и опустил голову. Потом встряхнулся, убрал волосы со лба и вытащил из нагрудного кармана мобильник. Бородач ободряюще улыбнулся и выбрался наружу, чтобы не мешать и заодно осмотреться. А то мало ли…
        Парень нажал кнопку вызова и поднес телефон к уху.
        Профессор Башаримов закончил фразу, поставил точку и, испытывая удовлетворение, откинулся в кресле. Пока все шло просто замечательно. Тесты подтверждают расчеты, превышение бюджета в пределах допустимого, при этом сам проект движется с небольшим опережением графика.
        В этот момент в соседнем помещении замурлыкал телефон. Профессор поморщился: кому он мог понадобиться? Единственное, что он знал точно,  — звонок не случайный. На этот телефон можно было позвонить только через институтский коммутатор, на котором дежурят люди из службы охраны. Хотя — что гадать? Профессор поднялся и вышел в соседнюю комнату, приблизился к телефону и снял трубку:
        — Алло?
        — Отец? Это Тахир. Ты, наверное, очень занят? Извини, что отвлекаю, но мне нужно с тобой поговорить.
        Профессор нечасто видел своего старшего сына в последнее время — особенно после того, как тот вырос и поступил в тот самый вуз, который когда-то оканчивал он сам. Случалось, они неделями не разговаривали — профессор уходил рано, когда Тахир еще спал, а вечером ложился спать, когда сына еще не было дома. Башаримов-старший, даже дома занятый мыслями о своих проектах, не придавал этому большого значения. Зато с плохо скрываемым восторгом принял проявленный Тахиром интерес к своей научной работе. Тот даже несколько раз побывал у него в лаборатории. Башаримов не скрывал от сына, что занимается исследованиями по линии Министерства обороны. Сказать по правде, он сам сказал Тахиру об этом — надеясь дать ему повод гордиться отцом. И, похоже, ожидания оправдались — парень отнесся к его словам с искренним интересом и восхищением. При каждой встрече задавал массу вопросов и с явным энтузиазмом отнесся к предложению посмотреть, где и над чем работает отец. Правда, в свои дела профессора особо не посвящал — мол, учусь, подрабатываю, ничего особенного,  — но профессор не обращал на это внимания. Он сам в его
возрасте был не слишком разговорчив.
        — Здравствуй, сын. Так о чем ты хотел поговорить?..
        Профессор Башаримов не мог видеть, как его компьютер в этот самый момент внезапно ожил. Сначала снова раскрылся его отчет, причем на первой странице, быстро перелистался до последней, снова свернулся. Потом на экране начали поочередно раскрываться окна с длинными рядами папок, явно выборочно разворачиваться папки, файлы в них…
        Тахир старательно грузил отца своими выдуманными проблемами, выслушивал его вопросы, уточнения, советы, благодарил, а сам тем временем ковырялся в жестком диске его служебного компьютера, используя удаленный доступ, настроенный в один из своих визитов в лабораторию. Возни предстояло много — файлы в отцовском компьютере нельзя было скопировать обычным способом — сразу же сработала бы автоматическая защита, которая первым делом прервала бы соединение. Приходилось выводить документы на экран и делать скриншоты — иначе говоря, фотографировать изображение на дисплее, а вот уже их сохранять на вставленной в ноутбук флешке. Конечно, если бы парень просто открывал каждую папку, потом выводил на экран нужный документ и делал бы вручную скриншот каждой страницы,  — это бы заняло, наверное, несколько часов. Но Тахир использовал специальную программу, которой было достаточно указать нужную папку — и она сама проделывала все необходимые действия, затрачивая всего лишь секунды.
        Это, правда, не спасало от недремлющего ока службы безопасности — факт «несанкционированного доступа» ее спецы все равно с минуты на минуту обнаружат. Новоявленный хакер отлично представлял себе, как будут раскручиваться в ее смертоносном механизме шестеренки. Но начатое надо было завершить. Вот уже и последняя намеченная им к «просмотру» папка закрылась, и он вышел из отцовского аккаунта и сам разорвал соединение — за несколько секунд до того, как кто-то на сервере института заблокировал канал удаленного доступа и поднял тревогу.
        Попутно Тахир аккуратно закруглил разговор с отцом, но трубку от уха не убрал, делая вид, что разговор продолжается — на случай, если Абдулла будет смотреть в его сторону.
        Сам же тем временем запустил программу-криптограф, в несколько мгновений превратившую все им скопированное в цифровую кашу. И тут же вбил в окошко на панели программы заранее придуманный пароль. Хорошо запоминающийся, но замысловатый — на угадывание этой абракадабры у постороннего уйдет лет пять, не меньше, причем при наличии соответствующего программного и прочего обеспечения.
        Но это было еще не все. Тахир, оглянувшись на Абдуллу, который стоял спиной к нему в трех шагах от машины, осторожно вытащил из кармана еще одну карту памяти — минута, и все файлы с первой карточки воспроизвелись на второй. Теперь все.
        — Абдулла,  — позвал он,  — готово. Поехали отсюда! Скорее!
        Спустя несколько минут серый мини-вэн выкатился на шоссе и влился в поток машин, идущих к Москве. Но двигаться в потоке до самого мегаполиса эти двое не собирались. Вскоре мини-вэн свернул на боковую дорогу — совсем не магистральную, но все же асфальтированную. Впереди показалась река. Вдруг Тахир, которого едва не трясло, повернулся к Абдулле:
        — Останови на мосту, хорошо?
        — Зачем?
        — Надо избавиться от ноутбука. Меня ведь засекли. Спецы у них высокого класса. Им вычислить, откуда был вход в их сеть — раз плюнуть. Сообщат спецслужбам — как думаешь, сколько они будут вычислять наш маршрут? И все остальное? Этот ноут — теперь лишь улика против нас.
        Абдулла в знак согласия молча кивнул. В отличие от Тахира, он выглядел на удивление спокойным. Мини-вэн встал на середине довольно длинного моста. Тахир тут же выскочил из машины и, размахнувшись, швырнул ноутбук за ограждение. Дождавшись всплеска, он впрыгнул обратно в машину, и мини-вэн покатил дальше. Но ехать пришлось недалеко — через пару километров изгиб трассы вывел их к железной дороге. Абдулла остановил машину в сотне метров от полустанка. Потом достал из бардачка плотный пакет:
        — Держи. Здесь документы, деньги на дорожные расходы и билет на самолет. Сейчас сядешь на электричку. Доедешь до конца, на вокзале возьмешь такси до Шереметьево. Понял?
        Тахир взял пакет и спрятал его в рюкзак, оставшийся от ноутбука.
        — А…  — хотел было спросить Тахир, но Абдулла оборвал его:
        — Действуй, как договаривались. Мне не звони. Никому не звони. Доберись до аэропорта и сядь на самолет. Не беспокойся — тебя встретят. А теперь иди.
        Тахир кивнул и вышел из машины, которая тут же развернулась и уехала. А он, не оглядываясь, пошел к платформе, где уже скапливались люди — похоже, до электрички осталось немного времени. Надо еще успеть взять билет. 
        Глава 2
        В Шереметьево Тахир прибыл за полчаса до начала регистрации на рейс. Но он не был так невозмутим, как оставивший его Абдулла. Странно, Тахиру все время было как-то неуютно в обществе этого единоверца, но, оставшись в одиночестве, он ощущал себя словно голый на сквозняке. Хорошо хоть, детально проработанный и заученный на память план не требовал от него никаких импровизаций. Но он все равно нервничал — из памяти некстати выплыла фраза про то, что еще ни один план не выдерживал столкновения с реальностью. То, что все шло без отклонений, совершенно не успокаивало.
        На заднем сиденье такси, которое везло его в аэропорт, Тахир распотрошил переданный Абдуллой пакет — не перед регистрацией же это делать. Чуть подрагивающими руками переложил во внутренний карман куртки новый паспорт, билет на самолет, слегка потертый, но весьма приличный с виду пухлый бумажник — в нем были деньги на дорогу. Уже в аэропорту Тахир оставил пустой пакет в ближайшем контейнере для мусора. Вроде бы никто не обратил на это внимания, но он никак не мог избавиться от ощущения, что за ним кто-то наблюдает.
        Теперь в рюкзаке присутствовал только обычный набор туриста, странствующего налегке — зубная щетка, паста, бритва, смена белья, пара книг и еще кое-какие мелочи. Все это он купил на вокзале.
        Уже внутри аэровокзала Тахир заставил себя остановиться возле зеркала. Нет, вроде ничего такого, что выглядело бы подозрительно. Опрятно одет, аккуратная прическа, щетина — вполне по моде. А то, что из багажа только рюкзак — мало ли кто как путешествует.
        Он украдкой оглядывался по сторонам, стараясь не вертеть головой слишком часто. То, что в его сторону никто не смотрел, успокаивало слабо. Тут наверняка десятки камер — и если его уже ищут… Нет, лучше об этом не думать. Он несколько раз вытаскивал мобильник, порываясь набрать номер Абдуллы, но останавливался. Что говорить-то? Что ему, Тахиру, страшно, словно маленькому мальчику в темной комнате?
        На четвертый раз он не выдержал и все-таки нажал кнопку вызова. Но телефон Абдуллы не отвечал — в трубке монотонно повторялась стандартная фраза «аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети». Тахир набрал номер Абдуллы еще несколько раз, но результат был прежним. «Наверное, он уже избавился от той симки»,  — подумал Тахир и, вздохнув, спрятал телефон.
        Объявление о начале регистрации пассажиров на рейс до Дубая подбросило его с кресла не хуже пружины, хотя Абдулла говорил, что можно не спешить — регистрацию открывают за два с половиной часа до вылета. Тахир заставил себя успокоиться и даже сумел изобразить на лице некое подобие улыбки. Багажа у него, по сути, не было, так что таможенный контроль он прошел быстро. Регистрация как таковая тоже не отняла много времени. А вот на паспортном контроле его желудок едва не ухнул глубоко вниз, когда усатый пограничник несколько секунд очень внимательно сличал фото в паспорте с его физиономией. Однако без лишних вопросов поставил штамп и пожелал счастливого пути. На спецконтроле, когда пришлось проходить рамку металлоискателя, у Тахира предательски дрожали колени. Но обошлось. Флешки — компактные, размером с ноготь, но емкостью в несколько гигабайт каждая — спрятать оказалось несложно. Для одной тайником стала щель между слоями кожи возле пряжки ремня, вторую он всунул под металлическую бирку на рюкзаке. Риск был, но сканер он проходил без рюкзака и без ремня, так что и флешки никто не обнаружил и данные
на них не пострадали. Так что ему еще раз пожелали счастливого пути и пропустили в зал ожидания. Тахир выбрал место в стороне от прочих пассажиров — в надежде, что так будет меньше заметно, что он сильно нервничает. Немного успокоившись, он снова вытащил телефон. Абдулла по-прежнему не отвечал.
        Только он хотел спрятать мобильник в карман, как тот завибрировал в руке. Тахир вздрогнул, адреналин в крови снова скакнул — звонил отец. Пока он думал, ответить или нет, телефон затих, но через несколько секунд зазвонил снова. Но что было нужно отцу и что он мог ему сказать в ответ, Тахир не знал — поэтому просто держал телефон в руке, зажав пальцем щель динамика, чтобы не привлекать внимание окружающих.
        Отец позвонил еще трижды. Взвинченный до предела Тахир посмотрел на замолчавший телефон и вдруг подумал — какого черта?! У меня скоро будет мобильник намного круче. Выключил телефон и пошел в туалет. А там сделал, как герой какого-нибудь криминального или шпионского триллера — снял крышку, вынул сим-карту, переломил ее пополам и бросил в унитаз. Потом разломал сам телефон и бросил следом. Спустил воду. Все — по телефону его теперь не найдут. Тахир вернулся в зал ожидания. До объявления посадки оставалось еще не меньше часа, и он снова начал нервничать.
        Время до объявления посадки тянулось невыносимо долго. Тахир внутренне вздрагивал от каждого взгляда, случайно его задевшего. Ему казалось, что как минимум каждый второй из тех, кто вместе с ним дожидался начала посадки, работает на ФСБ, ГРУ или иные российские спецслужбы.
        Наконец объявили посадку. Тахир с трудом подавил в себе желание вскочить и, расталкивая всех, встать в начале очереди. Но он помнил, что пройдет еще куча времени, прежде чем самолет оторвется от земли. Он выждал, пока к нужному выходу соберется хотя бы человек тридцать, и только тогда нарочито медленно поднялся, забросил на плечо рюкзак и побрел к ним. Он шел, ожидая, что сейчас собьют с ног, заломят руки за спину… Но ничего не происходило, и от этого у него просто все звенело внутри от напряжения.
        Через несколько минут все, кто улетал в Дубай, оказались в большом автобусе, который медленно покатил от здания аэровокзала к лайнеру, стоявшему в отдалении. Тахир специально уселся у окна, чтобы видеть все вокруг.
        И вдруг он заметил, как откуда-то появился черный мини-вэн, явно направлявшийся туда же, куда и автобус — к трапу лайнера. У парня в душе снова зашевелились самые худшие предчувствия — и волосы на голове, наверное, тоже. Пассажиры вышли из автобуса, он тут же уехал, однако на трап их не пустили, а попросили построиться. Очень вежливо. Серьезного вида люди в штатском, приехавшие на мини-вэне, тут же принялись сверять списки пассажиров, заглядывая в лицо каждому… Тахир стоял ни жив, ни мертв. Но тип в черном костюме мазнул по нему пристально-равнодушным, как у телекамеры, взглядом, задержался на пару мгновений… и пошел дальше. Не веря своей удаче, парень смотрел, как люди в штатском шерстили остальных — впрочем, никто не прошел их кастинг. Один из одетых в костюмы задержался и на трех языках принес извинения за причиненное беспокойство. Скрылись они так же стремительно, как и появились.
        Наконец пассажиров пустили к трапу. Место Тахиру досталось у прохода, но он не расстроился. Все равно на высоте в десять километров смотреть особо не на что. Соседи тоже ничего интересного собой не представляли. Читать не хотелось. Сейчас Тахир страстно желал лишь одного — чтобы самолет поскорее взлетел. Наконец турбины загудели, корпус завибрировал, многотонная махина покатилась куда-то, постояла, покатилась снова. И вдруг какая-то сила вдавила его в сиденье. Тахир понял, что самолет все-таки оторвался от земли. И напряжение последних часов отступило. Он закрыл глаза. Теперь можно быть спокойным и ждать, когда объявят посадку.
        Шесть часов спустя он спустился по трапу, прокатился в автобусе и вошел в здание аэровокзала, мало напоминавшего своего собрата в Шереметьево. Еще раз прошел паспортный и таможенный контроль. Вышел в огромный зал… и увидел трех мужчин, одетых по-местному. Впрочем, и выглядели они так же — как средней руки нефтяные магнаты. Нет, в зале было полно людей, но только эти трое смотрели на него. Один из них, едва заметив Тахира, заулыбался, всплеснул руками и пошел к нему.
        Объятия, приветствия. Потом, ничего даже не спрашивая, затащили Тахира в одно уютное заведение — прямо здесь, в аэропорту — и досыта накормили. Разомлевшего парня это не насторожило. Но в счастливом неведении он пребывал недолго. Стоило лишь спросить, когда он увидит свой новый дом.
        Араб, который первым полез к нему обниматься и назвался Джамалом, вдруг стал серьезным и с важным видом сказал:
        — Понимаешь, брат, тебе нельзя сейчас оставаться в Дубае. Потом, когда все уляжется, ты сюда вернешься, но сейчас здесь опасно. Мы спрячем тебя в надежном месте.
        — Где?  — не удержался от вопроса Тахир.
        — Не могу пока сказать, где именно. Но не в Эмиратах.
        — Но…  — начал было совершенно сбитый с толку парень, но Джамал сменил тему:
        — Флешка у тебя с собой?
        — Да…  — ответил растерявшийся красавчик.
        — Тогда пошли,  — деловито распорядился Джамал,  — регистрация уже началась.
        — Какая регистрация?
        — На самолет, брат.
        Итак, не прошло и часа, а Тахир снова был в воздухе — но летел в совершенно неожиданном для себя направлении.
        Правда, летел не один — парня сопровождали и Джамал, и двое его неразговорчивых спутников — Хасан и Махмуд, и еще двое незнакомых мужчин. Эти двое с ним даже не здоровались, и если бы он не видел их в отдалении вместе с Хасаном, то даже не обратил бы на них внимания в самолете. Сейчас они сидели где-то в хвосте, и Тахир не мог их видеть. Но их присутствие на борту, как ни странно, вовсе его не напрягало. Скорее, добавляло ему значимости в собственных глазах — как же, его так охраняют.
        Куда больше его занимало другое — пункт назначения: Джакарта, Индонезия. По крайней мере, так было написано в билете. Что я там забыл?  — думал Тахир, пока лайнер набирал высоту. А потом он снова заснул, но, прежде чем провалиться в сон, успел вспомнить про Абдуллу, который весь последний месяц практически неотлучно был рядом — интересно, чем он сейчас занят?
        Глава 3
        Серый мини-вэн катил по шоссе, подрагивая на выбоинах. Абдулла вел машину аккуратно, никого не подрезая и не обгоняя, внимательно посматривая по сторонам. Он в который раз посмотрел на часы — по времени его подопечный уже должен был подлетать к Дубаю.
        Абдулла не поехал сразу же в Москву другим путем, как наивно полагал Башаримов-младший. Абдулла заехал к имаму, которого улетевший мальчишка считал своим духовным наставником и даже имел с ним продолжительную беседу. Тахир бы очень удивился, узнай он, о чем говорили эти двое и что на самом деле имам живет в элитном поселке в огромном и весьма комфортабельном коттедже.
        За время беседы Абдулле трижды позвонили — дело было слишком важным, чтобы Абдулла мог доверять профессорскому сынку полностью. Однако наблюдатели, сменяясь, без приключений довели парня до аэропорта. Уже садясь в машину, Абдулла проверил другой телефон — тот, на который ему звонил Тахир. Неотвеченных вызовов оказалось семь — судя по времени, парень звонил ему шесть раз после приезда в аэропорт, в ожидании регистрации на рейс, и еще один раз перед посадкой на самолет. Нервничал, наверное. Но, судя по тому, что последний звонок был «одиночным», у Тахира все в порядке. Простенький мобильник, купленный вместе с сим-картой исключительно ради одного абонента, стал больше не нужен. Выехав из поселка и вырулив на шоссе, Абдулла разогнал мини-вэн до разрешенного максимума и выкинул этот мобильник на дорогу. Через пару секунд от него осталось только пластиковое крошево, разметаемое колесами легковушек и фур, непрерывным потоком идущих к Москве.
        Когда до МКАД осталось совсем немного, Абдулла почувствовал, что движение подозрительно замедляется. Далеко впереди просматривались несколько вовсю работающих мигалок. Похоже, гаишники проверяли всех подряд. Вдруг до него дошло, что, задержавшись у имама, он поехал слишком близко от того места, откуда они взламывали сервер Курчатовского института. Значит, там могут стоять не только гаишники…
        Абдулла взглянул на экран навигатора. На схеме обозначился поворот на какую-то местную дорогу. Вот только съезд этот находился слишком близко от поста. Но, может быть, получится проскочить.
        У него все-таки сдали нервы — когда до поворота оставалось еще метров пятьдесят, он съехал на обочину и, не включая указатели поворота и не сбрасывая скорость, вписал мини-вэн в эту боковую дорогу.
        Его заметили. Сквозь гул мотора Абдулла услышал вой сирен, а потом в зеркале возник один сине-белый автомобиль с мигалками, второй… Ах, шайтан! Надо было взять внедорожник «БМВ», но имам настоял на том, чтобы машина не бросалась в глаза. Так-то оно так, но мини-вэн не приспособлен для ухода от погони. Вся надежда, что на этой дороге — узкой, всего две полосы — они не смогут его обойти.
        Дорога не из лучших — потрескавшийся асфальт уходит то в одну сторону, то в другую, массивный мини-вэн угрожающе раскачивается на каждом изгибе, периодически визжа шинами. Вот одна встречная легковушка, визжа тормозами, замирает на обочине в облаке пыле. Этому повезло, удержался. А вот грузовику, груженному тюками сена, везет меньше — его выносит за обочину, и он эффектно заваливается в кювет, и лишь гора тюков не дает ему опрокинуться вверх колесами. Но Абдулле нет до этого дела — он едва уворачивается от трактора с какой-то большой оранжевой цистерной на буксире и тут же едва не врезается в какой-то «уазик» с брезентовым верхом, которому захотелось обогнать трактор. Движение на периферийной дороге очень уж активное. Мини-вэн пролетает поворот, и прямо перед Абдуллой оказывается ползущий вдвое медленнее и вовсю коптящий «Икарус». Абдулла пытается с ходу обойти его, но навстречу идут пять или шесть фур, и он резко бросает мини-вэн вправо, обратно за автобус, одновременно вдавливая педаль тормоза до упора — чтобы в него не врезаться. В зеркале заднего вида тут же возникает головная полицейская
машина. Мимо Абдуллы проносится последняя фура, и он тут же выкручивает руль влево и жмет на газ. Впереди виднеется какой-то джип, прущий навстречу, но Абдулла лишь сильнее давит на педаль и успевает-таки вписаться между внедорожником и автобусом. До водилы «Икаруса» только теперь доходит, что на дороге творится что-то странное. А головная полицейская машина, пытаясь разминуться с летящим навстречу джипом, в это время уходит за автобус. На то, чтобы отреагировать на резкое торможение «Икаруса», ее водителю не хватает доли секунды. И сине-белый автомобиль врезается в закопченную задницу давно списанного ветерана, причем впиливается немного под углом, и его заносит, и уже его задний бампер вылетает навстречу катившему за тем джипом развозному красному грузовичку. Грузовичок пытается уйти от удара, но делает это слишком резко, и его самого заносит и разворачивает поперек дороги. Никак не закрепленные ящики в кузове сдвигаются, грузовичок легко, как детская игрушка, опрокидывается навстречу воющим и мигающим машинам. Ящики летят на асфальт, десятки бутылок с чем-то пенящимся со звоном разбиваются… Визг
тормозов, сталкивающиеся автомобили.
        Всего этого Абдулла не видит. Он успевает лишь обрадоваться тому, что оторвался от погони, но радость его недолга. Еще не пропал из виду злополучный «Икарус», а позади мини-вэна уже виднеются сразу три машины с мигалками. И они приближаются.
        Вдруг на боку лидера преследователей вспыхивают огненные точки, а заднее стекло мини-вэна рассыпается дождем осколков. Похоже, с Абдуллой решили не церемониться. Что ж, он тем более не будет. Уходя от стрельбы, Абдулла цепляет подвернувшийся встречный «жигуленок», и тот кувыркается навстречу загонщикам. Но они уворачиваются и быстро нагоняют. По кузову мини-вэна снова стучат пули. Надо думать, целят по колесам, но на этих выбоинах о прицельной стрельбе не может быть и речи. Все же на лобовом стекле — только справа от водителя — вспыхивают несколько дырок, распуская паутину трещин, в салон с ревом врывается ветер. А вот гонятся за ним явно не три машины, а гораздо больше. Хорошо хоть вертолетов пока нет…
        Следя за ними в зеркале, Абдулла на мгновение отвлекся, а за поворотом его ждал сюрприз — дорога упиралась в Т-образный перекресток. Абдулла посмотрел налево — со стороны Москвы на перехват ему неслись несколько автомобилей с мигалками, которые просвечивались сквозь деревья вдоль шоссе. Надо же, как оперативно. Они еще далеко, но это уже ничего не меняет. Прорваться здесь не светит, решает он и крутит руль направо. Адреналин в крови зашкаливает, машина опасно кренится.
        Стрелку из головного полицейского автомобиля наконец удается поймать в прицел колеса мини-вэна под приподнявшимся днищем. Шины лопаются за долю секунды до выхода из опасной кривой. Удержать неуправляемый автомобиль Абдулле не дано — мини-вэн сносит ограждение, плюхается с невысокой насыпи на придорожную траву, скользит между деревьев и замирает вверх колесами на краю пашни.
        Абдулла открывает глаза. С разбитого виска капает кровь. По всему телу растекается огненное море боли. Наверняка что-то сломано — от каждого движения темнеет в глазах. Он все же выбирается из покалеченной машины. По вспаханному полю не убежать. Абдулла поворачивается к дороге. Вся обочина уставлена машинами с мигалками, среди которых затесалась парочка броневиков «Тигр».
        К нему бегут несколько спецназовцев в черной униформе с надписью «ФСБ». Что-то кричат, размахивая автоматами. Абдулла, подняв руки, медленно выходит им навстречу. Его окружают, держа на прицеле.
        — Аллах акбар,  — хрипит он, сжимая в кулаке маленький пульт с единственной кнопкой. Никто не знал, что он почти всегда носит на себе «пояс шахида».
        Взрыв спрятанного под курткой пластита разносит его на куски, расшвыривая подобравшихся слишком близко спецназовцев. Оторванная голова Абдуллы с глухим стуком падает на перевернутый мини-вэн и скатывается на землю.
        Кто-то истошно кричит, призывая врачей… 
        Глава 4
        Военный госпиталь и в мирное время живет вполне насыщенной жизнью. Впрочем, в отличие от гражданских больниц, жизнью, скрытой за высокой глухой оградой с несколькими КПП. В конце концов, солдаты — тоже люди, в их жизни существуют не только боевые ранения, они тоже могут получить травмы или просто заболеть. И также должны регулярно проходить медосмотры.
        Все же, хотя они и здесь числятся на военной службе, порядки в госпитале посвободнее: нет ни учений, ни строевых смотров…
        Зато есть большой сад, где оказавшиеся в госпитале военнослужащие любят проводить свободное время — если погода позволяет. Здесь почти всегда тихо — пения птиц почти ничто не заглушает. Кто-то прогуливается по дорожкам, кто-то просто сидит на лавочках в тени деревьев. Кто в одиночку, кто в компании.
        На одной из таких лавочек обосновались двое молодых мужчин. На госпитальной одежде нет знаков различия, но и по возрасту, и по разговору вряд ли кто бы подумал, что у них на погонах больше двух звездочек. Лейтенанты, в общем. Боевым опытом таким «спецам» обычно делиться в голову не приходит — да и нечем, собственно, делиться. Зато похвастаться личными подвигами и достижениями — хлебом не корми. Вот так и эти двое кормили друг друга байками. Один гордо сообщал второму, как, не будучи сапером, самостоятельно обезвредил растяжку, оставленную ушлыми боевиками. Тот, изобразив долженствующее восхищение, отвечал ему историей о том, как героически мерз несколько дней в горах Кавказа, поджидая в засаде иностранных наемников. Первый же начинал излагать что-то не менее захватывающее. Например, как отвел в сторону от колонны загоревшийся грузовик со снарядами.
        Оба героя-лейтенанта периодически бросали взгляды на светловолосого мужчину явно старше средних лет, сидевшего на лавочке неподалеку. С их общей точки зрения, ничего примечательного, а тем более героического, в нем не было. Просторная больничная роба лишь усиливала это впечатление. Он сидел один, погруженный в свои мысли, и чему-то расслабленно улыбался. Хотя, сказать по правде, выглядел он вполне харизматично… Ну и что с того? Что они, девчонки, что ли — млеть от этой его харизмы? Лейтенанты переглянулись — наверное, тыловик какой-нибудь. Или штабист. «Стопудово пороху не нюхал, сидит тут, воображает»,  — пренебрежительно подумал тот, что «мерз в горах».
        И уже хотел поделиться этим своим выводом с товарищем, но тут в конце аллеи показалась необычная процессия. Взгляды лейтенантов тут же сошлись на генерал-майоре, который явно являлся ключевой фигурой в этом из ряда вон выходящем зрелище. На рукаве генеральского мундира красовалась эмблема Главного управления Генштаба. За генералом тянулась положенная ему по рангу свита, к которой прилепились и несколько штатских. Естественно, там была и парочка медиков. Правда, при ближайшем рассмотрении оба одетые в белые халаты оказались из госпитального начальства. И все это изобилие больших звезд направлялось к ним. Лейтенанты напряглись — кроме них и этого мужика на соседней лавочке поблизости никого больше не было. Неужели…
        Андрей Лавров улыбался вовсе не своим мыслям, в которых не было причин для смеха — его забавляли лейтенантские байки. Благо сидел он близко и практически все слышал. Он не осуждал молодую смену — хотя сам в их возрасте и не любил прихвастнуть.
        Генерал подошел к Лаврову. Увидев его, майор встал, подскочили и лейтенанты, вытягиваясь по струнке. Генерал усмехнулся и махнул им рукой — сидите, мол. Не в строю и не в форме. Да и не по ваши души.
        Парни послушно опустились на лавку, но взглядов от генерала и его собеседника не отрывали. А генерал очень уважительно поздоровался с Лавровым, к нему тут же шагнул один из сопровождающих офицеров. Генерал взял из его рук коробочку, раскрыл ее и протянул Андрею, сказав неожиданно просто:
        — Это тебе, майор… сам знаешь, за что. А от меня — еще раз спасибо.
        — Служу России!  — ответил Лавров, едва удержавшись, чтобы не отдать честь. Однако к пустой голове руку не прикладывают. В коробочке, поблескивая, лежал орден Мужества.
        — Извини, что в больнице тебя побеспокоил,  — заговорил генерал, когда Андрей закрыл коробочку с орденом и, неловко повертев, убрал в карман больничного костюма.
        — Пустяки, товарищ генерал,  — ответил Лавров,  — я ж тут не на лечении. Всего лишь плановое обследование. Послезавтра выпишут — и обратно в часть.
        — Ясно. А врачи что говорят?
        — Да ничего не говорят, только по плечу похлопывают… Что-то случилось, товарищ генерал?  — Лавров уже понял, что тот приехал не только награду вручить — уж это-то точно могло подождать.
        — Случилось, майор, случилось. Надежда теперь только на тебя. Все, кто мог что-то сделать до этого, свой шанс упустили…
        Генерал замолчал, но Лавров не спешил задавать вопросы — он видел, что старший по званию еще не закончил свою мысль.
        — Может быть, поезд уже ушел. И поздно спасать ситуацию,  — наконец заговорил тот,  — но надо попытаться.
        — Я человек военный, товарищ генерал,  — пожал плечами Андрей,  — если есть приказ, я его выполняю. 
        Глава 5
        Этот перелет оказался и длиннее, и утомительнее первого. К тому же Тахир, садясь в самолет в «Шереметьево», никак не предполагал, что Дубай окажется лишь пересадочной станцией и лететь придется гораздо дальше. То, что он проспал большую часть пути до Джакарты, не сильно ему помогло. Перелет через несколько часовых поясов плюс резкая смена климата могли вымотать кого угодно. Так что, когда аэробус плюхнулся наконец на посадочную полосу аэропорта имени президента Сухарто, Тахир очень хотел думать, что воздушная часть пути закончилась. Здесь начинался рассвет нового дня, а парню очень хотелось спать.
        Увы, его ждал облом — в Джакарте он и его сопровождающие почти сразу оказались в небольшом двухмоторном самолетике. Других пассажиров в нем не было, если не считать тех двоих, которых он заприметил еще в Дубае. Они просто загрузились в самолет вместе с их группой, не говоря ни слова при Тахире. Его немного покоробила такая бесцеремонность, но это была мелочь по сравнению с мучающим вопросом: куда все-таки его везут. Когда Тахир попытался возмутиться, Джамал без особой охоты пояснил, что им нужно добраться до «по-настоящему безопасного места». Лететь пришлось больше часа, а в комфорте этот самолетик явно проигрывал межконтинентальным аэробусам. То, что благодаря меньшей высоте полета можно было любоваться проплывающими под крылом красотами Индонезии, Тахира не слишком-то радовало. Этот бесконечный перелет его уже замучил. Наконец и этот «лайнер» прибыл в пункт назначения, которым оказался небольшой аэродром где-то на северо-западе Суматры.
        Башаримов-младший подсознательно ожидал, что это конечная точка затянувшегося бегства, но уже с трапа он увидел стоящий невдалеке вертолет — видавший виды «Ирокез». Можно было, конечно, счесть это чистой случайностью, но навстречу Тахиру и его эскорту от вертолета шли двое загорелых бородачей, одетых на местный манер. Оружия он не увидел, но все равно остался при мнении, что оно у них есть. В этих балахонах и пулемет можно спрятать, не то что нож или пистолет.
        Встречающие хмуро оглядывали прибывших, не говоря ни слова. Вдруг вперед выдвинулся Джамал и сказал несколько фраз. Один из встречающих тут же изобразил некое подобие улыбки и обменялся с ним несколькими короткими фразами. Тахир с удивлением понял, что разговор явно шел по-английски. Вот только говорили быстро, а «принимающая сторона» еще и с жутким акцентом. Впрочем, у Джамала произношение было не намного лучше. Башаримов понял лишь отдельные слова. Общий смысл сказанного остался для него загадкой. Местный брат по вере махнул рукой в сторону вертолета — загружайтесь, мол. Один из этих встречающих забрался в кабину к пилоту, второй вместе с новоприбывшими полез в салон. Тахир ожидал, что они полетят как в кино про войну во Вьетнаме — с открытыми дверями, но и тут его надежды не оправдались, двери закрыли еще до того, как несущий винт раскрутился и вертолет оторвался от земли. Явно не перегруженная машина резво набрала высоту и бодро потащилась к побережью. К иллюминатору Тахира не пустили, так что он мог видеть только то, что полет проходит над морем.
        «Почти прилетели!» — прокричал ему в ухо Джамал и ткнул пальцем куда-то вперед. Проследив взглядом за его рукой, парень увидел впереди остров.
        Вблизи остров оказался довольно большим. Во всяком случае, высокий берег, густо поросший разнообразной тропической растительностью, закрыл почти весь обзор впереди еще до того, как пилот начал хоть как-то реагировать на это. Наконец изрядно болтаемый воздушными потоками вертолет сбавил скорость и плавно пошел вниз — Тахир увидел, как винтокрылая машина нырнула ниже пальмовых верхушек. Слегка тряхнуло — лыжи коснулись земли. Винты еще вращались, а дверь уже распахнулась. За ней оказались трое мужчин, одетых так же, как те, кто их сюда привез. Но эти носили оружие не таясь. Невдалеке от вертолета виднелось несколько домиков, явно слепленных на скорую руку из подручных материалов. Среди них ходили люди. Почему-то исключительно смуглые, не слишком старые мужчины, практически все с оружием. Сразу за домиками начинались непроходимые джунгли. «Да, это не Рио-де-Жанейро»,  — мелькнула в голове Тахира цитата из старого советского фильма.
        Он предположил, что его разместят в одном из этих домиков, но не угадал. За домиком, к которому их повели, стояла пара старых армейских «Лендроверов». За спиной Тахира снова загудела турбина, и теплый воздух ударил его в плечи — вертолет не стал здесь задерживаться. Парень не без сожаления вспомнил о море, над которым они сюда летели. Он бы с удовольствием окунулся — здесь было гораздо теплее, чем в Москве. Куртку он сбросил еще в Джакарте, но все равно по майке струился пот. Кроме того, он здорово устал, да и есть уже хотелось.
        Джунгли сомкнулись за джипами, и домики почти сразу исчезли из виду. Ехали медленно, заросли подступали к дороге — точнее, просто накатанной колее — вплотную. Ветки, нависавшие над головой, переплелись. Так что казалось — дорога идет через какой-то туннель. Внезапно заросли расступились, и «Лендроверы» выкатились в небольшую долину, которую с трех сторон окружали горы. Глазам Башаримова-младшего открылась панорама необычного лагеря — такие он прежде видел разве что в кино. Судя по всему, дальний край расчищенного от джунглей пространства использовался под что-то вроде стрельбища — оттуда доносился треск автоматных очередей и время от времени там что-то взрывалось. Тахир успел разглядеть вполне полноценную полосу препятствий, на которой под присмотром инструкторов «развлекалось» не меньше десятка боевиков. Занятия шли и на других площадках — рукопашный бой, метание ножей, навыки маскировки.
        В стороне Тахир увидел несколько домов, выглядевших куда приличнее тех, что стояли у вертолетной площадки. Дома стояли в ряд по краю посыпанной гравием большой квадратной площадки. Торцами к другой стороне квадрата стояли три длинных барака — видимо, склады. Третью сторону закрывали несколько больших палаток армейского фасона. Четвертая сторона квадрата, ничем не застроенная, использовалась как автостоянка — здесь стояли несколько разномастных джипов и мотоциклов.
        Едва он выбрался из джипа, как над лагерем раздался звон — кто-то невидимый Тахиру колотил в рынду или заменяющий ее кусок рельса. Стрельба прекратилась. Время молитвы, сообразил Тахир.
        Спустя несколько минут на «площади» собралось никак не меньше сотни человек. Наверное, все население лагеря — за исключением часовых на вышках, те молились прямо там. Тахир молился вместе со всеми, испытывая необъяснимый восторг — наверное, от присутствия такого количества единоверцев сразу. Но все равно, в отличие даже от тех, кто проделал вместе с ним долгий путь от Дубая, все время косился по сторонам. Все-таки в окружавшей его теперь обстановке было какое-то несоответствие его ожиданиям. Видимо то, что он рассчитывал увидеть некое тайное убежище гонимых всеми истинных мусульман — а оказался в обычном лагере по подготовке боевиков-исламистов.
        После молитвы к ним направился крепкий мужчина в камуфляже. Харизматичный, как сейчас говорят. Чем-то он напоминал Тахиру Абдуллу. Вот только того безумного огня, как у оставшегося в Москве друга, у этого бородача в глазах не было. На вид ему можно было дать чуть за тридцать. Хотя, пожалуй, он все же постарше Абдуллы будет, решил для себя Тахир и сразу почувствовал, что этот бородач здесь главный — не только по тому, как уверенно он двигался и как все расступались перед ним. Ахмад-хан — так он представился — действительно оказался начальником лагеря. Он поприветствовал их всех весьма уважительно, но Тахиру показалось, что ни с кем из его «свиты» Ахмад прежде не встречался.
        И он явно был предупрежден насчет Башаримова-младшего — пожимая ему руку, Ахмад неожиданно перешел на русский:
        — Добро пожаловать в мой лагерь, Тахир-джан.
        Обалдевший от неожиданности парень поздоровался в ответ и тут же поинтересовался:
        — А я здесь надолго?
        — Одну минуту,  — улыбнулся Ахмад и, перейдя на английский, отдал кому-то из помощников распоряжения относительно размещения Джамала и остальных «гостей». Когда помощник Ахмада их увел, бородач снова обратился к парню:
        — Понимаешь, Тахир-джан, ты добыл чрезвычайно важную информацию. Но это понимают и те, у кого ты ее добыл. Тебя будут искать.
        Тахир кивнул — как раз это он понимал, и Ахмад продолжил:
        — Поэтому тебе стоит пересидеть, скажем, несколько месяцев в таком месте, где тебя никто искать не будет. Ты ведь обратил внимание, как трудно сюда попасть?
        Тахир снова кивнул, а начальник лагеря дружески ему улыбнулся и, похлопав по плечу, сказал:
        — Ладно, пошли.
        — Куда?
        — Ты будешь жить в моем доме,  — пояснил Ахмад,  — места там хватит.
        Парень в душе обрадовался, но все же спросил:
        — А почему не вместе с остальными?
        Ахмад хитро прищурился:
        — А что, ты успел к ним привязаться за дорогу? Готов поклясться, еще вчера ты ни с кем из них не был знаком. Ведь так?
        — Так,  — не стал отпираться Тахир.
        — Они добрые мусульмане и отличные воины, но я не думаю, что тебе будет с ними о чем потолковать. Тем более, по-русски никто из них не говорит. А ты, к тому же, очень важный для нас человек.
        — Джамал говорит по-русски,  — сказал Тахир, удивляясь своей откровенности,  — только плохо. Ну, то есть акцент у него сильный.
        — Да?  — удивился Ахмад.  — Спасибо, Тахир-джан, я не знал. Буду иметь в виду. А остальные говорят по-русски?
        — Вроде нет. С Хасаном и Махмудом Джамал говорил при мне по-арабски. А про тех двоих ничего не скажу. Они вообще до Джакарты отдельно в самолете сидели. Если бы случайно в Дубае не увидел их с Хасаном, то и не знал бы, что они с нами.
        — Ясно,  — задумчиво протянул Ахмад, но тут же снова заулыбался.  — Ладно, пойдем тебя устроим, а то уже ужин скоро. Наверное, ты ел еще в Москве?
        После ужина они с Ахмад-ханом просидели часа два за разговорами о всяком-разном. Оказалось, что начальник лагеря — дагестанец (вот откуда он так хорошо говорит по-русски), родом из-под Махачкалы, воевал в Чечне, потом еще где-то, едва не уехал на помощь к повстанцам в Сирии, а в итоге оказался здесь.
        Ближе к полуночи Ахмад-хан закруглил разговор, сославшись на то, что у него завтра много дел и рано вставать. За время их разговора в комнате Тахира появился ноутбук, и парень просидел еще час, перебрасывая на него файлы с флешки.
        Закончив с флешкой, он задумался — насколько хорошо его наставники понимают, что то, что он привез,  — всего лишь набор разрозненных текстов и формул. Рассыпанный пазл. И чтобы собрать из этих фрагментов цельную картинку, нужен специалист.
        Хотя Тахир и был всего лишь студентом, но отец, обрадованный тем, что он пошел в науке по его стопам, на все его вопросы давал весьма пространные и обстоятельные ответы и объяснил и показал ему много такого, чего не мог знать простой студент-физик — даже если он круглый отличник. Парень не сомневался, что сумеет сложить мозаику сам.
        Тахир полагал, что другого специалиста — кроме него, разумеется — у «них» нет. Но все равно перестраховался еще в Москве. Все файлы он закодировал с помощью криптографической программы, и чтобы извлечь из них подлинное содержимое, нужно было знать пароль, который уж точно не знал никто, кроме него.
        Однако прошел день, второй, а к Тахиру никто не лез ни с какими вопросами. Он жил здесь своей собственной жизнью. Ел, спал, читал Коран, молился в своей комнате — Ахмад-хан решил, что будет лучше, если он не станет светиться перед всем лагерем.
        На третий день Тахир пришел к выводу, что Ахмад-хан кого-то ждет и только поэтому даже не заговаривает о флешке и ее содержимом. Ждет кого-то, кто решит его, Тахира Башаримова, дальнейшую судьбу. И вот тогда он все расшифрует, сложит пазл и обменяет его на безоблачную, нет, райскую жизнь в Объединенных Арабских Эмиратах. Мысль о том, что единоверцы-мусульмане могут и не сдержать обещания, казалась ему невероятной и даже кощунственной.
        На обед Ахмад-хан пришел домой, и Тахир поинтересовался у начальника лагеря — как быть, если ему понадобится что-то за стенами дома. Бородач ухмыльнулся и пообещал что-нибудь придумать к вечеру. И он сдержал слово. Но как!
        За час до ужина раздался стук в дверь. Открыв ее, Тахир на секунду оторопел — рядом с Ахмадом стоял худой загорелый пацаненок лет тринадцати.
        — Это, Тахир-джан, твои руки и ноги в лагере. Будет выполнять все твои поручения. Типа подай-принеси-позови. Зовут Юсуф. Неплохо говорит по-английски. Думаю, вы поладите. Ладно, познакомьтесь пока. Только не позволяй ему сесть себе на шею. Ушлый парень!  — сказал Ахмад-хан, хохотнул и добавил: — Имей в виду, ночевать он в доме не будет.
        Начальник лагеря закрыл дверь и ушел. Тахир в недоумении смотрел на пацаненка, не зная, что с ним делать.
        — Юсуф?
        — Йес, сэр?  — с готовностью ответил парнишка.
        — Что это у тебя,  — Тахир ткнул в торчавший из заднего кармана шортов серый прямоугольник,  — «тетрис»?
        — Да,  — ответил Юсуф,  — только он не работает. Сломался.
        — Что в нем не работает?
        — Не знаю,  — пожал плечами пацан,  — я его таким нашел.
        — Так как же ты на нем играл?  — изумился Тахир.
        — А я просто видел, как на этой штуке играют,  — ответил Юсуф,  — у моего друга был такой, он мне давал попробовать. А этот не работает, но я представляю, что играю.
        — Ясно…  — протянул Тахир,  — дай, я посмотрю, что можно сделать.
        Пацаненок протянул ему игрушку. Корпус оказался пошарпанным, с полустертыми надписями. Хуже того, он был треснутым в нескольких местах, но все кнопки на месте и даже экран цел. Половинки корпуса скрепляли три рыжих от ржавчины шурупа. Тахир нашел в рюкзаке складной нож и, используя его как отвертку, вскрыл игрушку. К его облегчению, прошлый владелец этой китайской штамповки не пытался ее чинить — похоже, игрушку просто хорошо ударили, плохо припаянный провод отвалился, и «тетрис» выкинули. Причем случилось это недавно — ржавчины на батарейках-«таблетках» почти не было. Паяльник здесь взять было негде, поэтому Тахир просто зачистил окислившиеся концы провода, связал их узлом и замотал кусочком от подкладки рюкзака. Собрал все обратно, нажал кнопку и — о, чудо! Заработало! Тахир протянул оживший «тетрис» пацану:
        — Держи. Теперь будешь играть по-настоящему.
        Восхищению Юсуфа не было предела. Казалось, он сейчас лопнет от восторга. Парнишка бухнулся перед Тахиром на колени, что-то бормоча на жуткой смеси английского с каким-то местным наречием. Тахир понял, что теперь Юсуф сделает для него все, что он ни попросит… 
        Глава 6
        В это самое время в международном аэропорту Джакарты сел очередной аэробус, прибывший рейсом «Джапан Эйр» из Лондона. Среди тех, кто не собирался продолжать путь до Токио и сошел с борта лайнера в столице Индонезии, были пятеро мужчин с увесистыми сумками. Усталый сотрудник службы паспортного контроля не обратил внимания на киносъемочную группу из Казахстана, прилетевшую снимать документальный фильм о флоре и фауне острова Суматра. Мало ли кто, что и где снимает, природа на Суматре и правда экзотическая. Главное, что с багажом и документами у них все в порядке, и никого из них не ищет Интерпол — ни по фотографиям, ни по отпечаткам пальцев. На рейс они сели в Дубае, и уж если там их пустили на борт, значит, действительно с ними все в порядке.
        Казахстанских киношников встречали — на стоянке у аэропорта их ждал мужчина, одетый как рядовой клерк из офиса крупной компании, и неприметный микроавтобус, арендованный накануне в одной из многочисленных прокатных компаний.
        Через минуту микроавтобус растворился в потоке машин, несущихся по улицам вечерней Джакарты. Андрей Лавров, глядя в окно машины на огни чужого города, мысленно еще раз прокручивал в голове то, что рассказал ему генерал Егорычев.
        Итак, когда кто-то сумел обойти защиту сервера, служба безопасности Курчатовского института в считаные минуты сумела отследить, откуда неизвестный гений взломал систему. То, что он успел до этого прервать соединение, усложнило задачу не сильно. Тем более что институтские безопасники не стали мнить себя гениями и сразу же подключили и ФСБ, и Службу спецсвязи Федеральной службы охраны. Ресурсы этих контор в разы превосходили институтские, так что не прошло и десяти минут, как место, откуда велась хакерская атака, было установлено с точностью до пятидесяти метров, и определены все дороги, по которым могла перемещаться машина — в хакера, проворачивающего такие штуки, сидя на пеньке в роще, никто не верил.
        Кроме того, Абдулла Файзуриев — так звали одного из подозреваемых — допустил ряд ошибок. Не фатальных, но сильно облегчивших работу следственной группе. То, что он взорвал себя и еще четверых бойцов спецназа, не помешало его идентифицировать. Вот тут-то в ФСБ схватились за головы — стажер МВТУ имени Баумана с египетским паспортом оказался бывшим боевиком, воевавшим в Чечне. Абдулла самоуверенно полагал российские спецслужбы недостойным для него противником, так что особо не прятался — обыск на его квартире дал ответы на многие вопросы. Отследить связи покойного большого труда не составило. Задержано было не меньше двух десятков человек, так или иначе связанных со «стажером». То, что, несмотря на все свои связи и таланты, Абдулла никак не мог взломать сервер института самостоятельно, было ясно сразу. Да и второй ключевой подозреваемый обозначился едва ли не раньше первого. Увы, несмотря на фантастически быструю контратаку, Тахира Башаримова, оказавшегося основным исполнителем плана проникновения в Курчатовский институт, задержать не удалось. Слишком быстро он покинул страну. Тем более что Файзуриев
обеспечил его поддельными документами.
        Подключившиеся к расследованию коллеги из ОАЭ помогли выяснить, что Башаримов-младший действительно прибыл в Дубай под другим именем, основательно засветился перед камерами наблюдения в аэропорту (там вообще весьма совершенная система наблюдения и безопасности — могут идентифицировать человека по роговице глаза, при наличии подобных снимков). Вот только там задержался всего лишь на пару часов и улетел в Индонезию. Спецслужбы Эмиратов не очень-то стремились к сотрудничеству, однако, когда стало известно, какие силы стоят за этими событиями, резко изменили свое отношение — террористов не любят и в исламских странах.
        В бумагах и файлах в ноутбуке Абдуллы (этот фанатик оказался весьма тщеславен и даже вел собственную «боевую летопись», очень пригодившуюся следователям) тоже отыскался индонезийский след. Более того, Абдулла упомянул в своих записях тренировочный лагерь некоего Ахмад-хана, на небольшом острове у западного побережья Суматры. Островок этот сразу заинтересовал аналитиков, едва были получены снимки со спутника. Место дикое и труднодоступное. Добраться без риска для жизни можно только по воздуху. Островок отделен от Суматры узким — не больше полукилометра — проливом, окружен скалами и рифами, а сам покрыт непролазными джунглями. Даже вертолет может сесть всего в двух или трех местах. На «большой земле», то есть на ближайшем участке побережья Суматры, тоже сплошные джунгли. Пара рыбацких деревенек не в счет — туда проще добраться по воде, единственная прибрежная дорога в сезон дождей становится практически непроходимой. Ближайший аэродром — километров сто. Как раз на один вертолетный подскок. Вот только у них вертолета не будет…
        Андрей отвлекся от своих мыслей и смахнул пот со лба. «Надо же, поздний вечер, а как… тепло,  — подумал он.  — Интересно, что ж тут днем-то будет?»
        Тип в штатском, приехавший к нему в госпиталь с Егорычевым и назвавшийся Олегом Петровичем, очень уж напирал на срочность операции. По всему выходило, что Тахир Башаримов отлично понимал, что крадет. Вот только украденное нельзя было сразу же пустить в дело — на это требовалось время, что и следовало использовать на всю катушку. Иначе не установленный пока заказчик-супостат получит доступ к таким секретам, что государственным интересам Российской Федерации будет нанесен непоправимый ущерб. Впрочем, и остальному, якобы цивилизованному миру мало не покажется.
        Формально задача, поставленная высоким начальством перед группой майора Лаврова, выглядела просто — найти этот лагерь исламистов, незаметно в него проникнуть, извлечь оттуда Башаримова вместе с украденными им сведениями и вернуть на Родину. По возможности выяснив, кто за всем этим стоит.
        Лавров оглянулся на своих подчиненных. Что имеем? Имеем группу, так сказать, стандартной комплектации. Командир. Снайпер. Сапер. Медик. Пятым в этот раз был пилот — Егорычев утверждал, что капитан Гланин умеет пилотировать все, что способно подняться в воздух, но пока Батяня видел только впечатляющее владение старым добрым «Ми-восьмым». Остальных Лавров знал.
        По большому счету, теперь в группе было шестеро — мужчина, встречавший их в аэропорту и назвавшийся Ринатом, отвечал не только за встречу и размещение в гостинице. На деле ему, способному сойти за местного, да еще и владевшему индонезийским, предстояло не только обеспечить группу всем необходимым «оборудованием для съемок», но и довести ее до места, а при необходимости — и принять участие в операции. Ринат вполне официально числился сотрудником посольства, на деле же, как понимал Лавров, представлял в Джакарте интересы отнюдь не Министерства иностранных дел… 
        Глава 7
        Утром Тахир проснулся со странным ощущением. Он не верил в интуицию, предпочитая трезвый расчет. Но сейчас он был почти уверен: сегодня что-то произойдет. Тахир прислушался — со стрельбища донесся стук пулеметных очередей. Потом что-то громыхнуло. Значит, «местное население» уже позавтракало. То есть Юсуф, помогавший на кухне, скоро освободится.
        Тахир подошел к окну и вдруг увидел въезжающий на территорию лагеря приметный джип — не примитивный армейский внедорожник вроде тех, что были у Ахмад-хана и его людей, а шикарный белый «японец» на здоровенных колесах и со связкой дополнительных фар на крыше.
        — Кого еще принесло?  — пробормотал Тахир. На острове — он знал — имелось некое подобие самоходного парома, способное за раз перевезти грузовик или два-три джипа. Ахмад-хан, правда, объяснил, что проход между окружающими остров рифами узкий и даже для плоскодонного парома доступен только во время прилива и при спокойной воде. Значит, сейчас прилив, решил Тахир.
        Тем временем из джипа вылез высокий худой мужик в шортах и жилетке цвета хаки, надетой поверх белой майки. Явный европеец. Даже, скорее всего, англичанин. Очень уж черты лица характерные. Рядом с ним тут же возник Ахмад-хан. О чем они говорили, Тахир отсюда не услышал бы, даже будь окно открыто. Однако и англичанин, и начальник лагеря шли сейчас к дому, в котором находился Башаримов.
        Тахир шустро прыгнул к столу, делая вид, что заканчивает завтракать. Из-за двери донесся звук шагов, а потом в комнату заглянул Ахмад-хан:
        — Поел? Зайди ко мне. Разговор есть.
        Когда Башаримов вошел в гостиную, то на всякий случай изобразил удивление, увидев англичанина, сидящего в кресле,  — незачем показывать, что уже видел гостя. Начальник лагеря указал ему на кресло напротив англичанина:
        — Садись, Тахир-джан. Мы с мистером Паркером хотим с тобой поговорить о том…
        — …о том, что вы привезли с собой, мистер Башаримов,  — перехватил инициативу разговора англичанин, названный Паркером.
        Тахир напрягся — Паркер говорил по-русски, причем практически без акцента.
        — Простите, если мой вопрос покажется вам невежливым, мистер Паркер. А какое отношение к моему делу имеете вы?
        Англичанин улыбнулся:
        — Уважаемый Ахмад-хан сказал мне: то, что вы добыли, стоит немалых денег. В моем распоряжении такие деньги есть.
        Тахир замер. Он предполагал, что добытое им в конечном итоге может быть перепродано еще кому-то, но чтобы уже на него, то есть сразу же, вышел покупатель-немусульманин? А почему бы и нет? Если он заплатит больше, чем те, кто стоял за имамом и Абдуллой…
        — Мой друг Абдулла,  — заговорил он,  — обещал, что за добытую мной информацию я получу не только благодарность единоверцев и некую сумму денег.
        — Мистер Башаримов,  — англичанин не выказывал и тени недовольства речью Тахира,  — я согласен с тем, что обещанное вы должны получить. Как я уже сказал, я могу это купить.
        — Что не так, мистер… Паркер?  — Тахир специально сделал паузу перед фамилией собеседника, чтобы показать, что не дурак и понимает, что на самом деле англичанина зовут иначе.
        Тот пожал плечами и снова растянул губы в улыбке:
        — …Но я хочу убедиться в ценности… вашей добычи.
        Тахир задумался, и в возникшую паузу вклинился Ахмад-хан:
        — Согласись, Тахир-джан, речь идет о слишком больших деньгах, чтобы платить их за кота в мешке.
        — Да,  — кивнул Паркер,  — например, когда вы хотите купить себе брюки, вы приходите в магазин, примеряете их, осматриваете швы, и если у вас нет претензий к качеству — только тогда вы достаете кошелек. Ведь так?
        — То есть сначала вы хотите увидеть хотя бы один файл?  — уточнил Тахир.
        — Именно так,  — согласился англичанин.
        — Минуту,  — сказал парень и вышел. В своей комнате он включил ноутбук, выбрал наугад один из файлов и пропустил через криптографическую программу. Открыл уже расшифрованный файл. И вот так и поставил ноутбук на столике перед англичанином. Паркер впился взглядом в экран. Англичанин не стал изображать равнодушие. Он явно был доволен тем, что увидел.
        — Мистер Башаримов, я верю вам. Вы действительно привезли нечто весьма стоящее. Могу ли я увидеть остальные ваши файлы?
        Тахир расплылся в самодовольной ухмылке:
        — Можете. Но не здесь и не сейчас, а только когда я буду находиться в своем собственном доме где-нибудь в Объединенных Арабских Эмиратах. И в окно будет виден красный «Феррари». Мой красный «Феррари». Не говоря уже о новом паспорте на другое имя и круглой сумме на моем счете. Вы же согласны с моими условиями, мистер Паркер? Иначе бы вы не пришли ко мне.
        — Иными словами, сначала деньги, потом стулья?  — блеснул эрудицией англичанин.
        — Именно так,  — хмыкнул Тахир.  — Простите, мистер Паркер, но я вас не знаю. Вы не мусульманин. Почему я должен вам верить? Почему я должен думать, что, если я отдам вам файлы без предоплаты, вы отдадите мне деньги? Почему сначала стулья, потом деньги?
        Англичанин кивнул — понимаю, мол, ваши сомнения. Помолчав немного, он сказал:
        — Мистер Башаримов, все же речь идет об очень больших деньгах. А я видел только один файл. Кроме того, ваши дополнительные условия нельзя выполнить одним росчерком пера…
        — Что вы хотите этим сказать?  — Тахир перестал улыбаться. Ему уже казалось, что англичанин на все согласен, и он подумывал, не поднять ли цену. А теперь что, рыбка хочет сорваться с крючка?
        — Мне нужно время подумать. И я должен кое с кем посоветоваться,  — с невозмутимым видом произнес Паркер. И добавил: — Вы можете идти. Когда я буду готов продолжить наш разговор, я дам знать.
        Говорить действительно было больше не о чем. Парень забрал ноутбук и ушел к себе. Вопреки его ожиданиям, англичанин просидел с начальником лагеря еще добрых полчаса, прежде чем Тахир увидел его в окно идущим к джипу вместе с Ахмад-ханом. Белый джип уехал в сопровождении одного из лагерных «Лендроверов». Проводив гостя взглядом, Ахмад-хан вернулся в дом. Едва Тахир отошел от окна, начальник лагеря заглянул в его комнату:
        — Зайди ко мне, поговорить надо.
        Когда парень уселся в кресло, Ахмад-хан с ходу принялся ему выговаривать:
        — Зря ты так, Тахир-джан, с мистером Паркером. Он достойный человек, хоть и не мусульманин. Он нам помогает. Как думаешь, откуда у нас в лагере эти «Лендроверы»? Да и многое другое?
        — Но я ведь не только для себя,  — начал оправдываться Тахир, не ожидавший такого натиска от друга, каковым он считал Ахмад-хана.  — Я ведь добыл эти материалы для братьев по вере, а не для англичан.
        — Ты не понимаешь, мальчик,  — вздохнул Ахмад-хан,  — для исламской идеи сейчас гораздо важнее деньги, которые можно заработать на продаже этих секретов. Ну вот скажи — кто реально сможет воспользоваться идеями из этих файлов? Наши братья, что воюют в Афганистане или Ираке? Многие из них и читать-то не умеют. Им куда больше пригодятся автоматы и ракеты, которые можно купить за эти твои файлы. Так что лучше тебе договориться с мистером Паркером, а не артачиться. Торговля оружием — занятие не для студентов-физиков.
        Тахир и не знал, что сказать. В этот момент в комнату заглянул один из помощников Ахмад-хана. У него было какое-то дело к начальнику лагеря, о котором он не хотел говорить при малознакомом человеке. Ахмад-хан обернулся:
        — Иди к себе. Потом договорим,  — произнес он и вышел вместе с помощником. Тахир поднялся и заметил на столике спутниковый телефон Ахмад-хана. Внезапно телефон ожил и зазвонил. На дисплее высветился ничего не говорящий парню номер. Тахир мысленно произнес длинный ряд цифр, стараясь его запомнить — вдруг пригодится,  — и вышел из комнаты.
        Он едва успел прикрыть за собой дверь, как по коридору прошел возвращавшийся обратно Ахмад-хан. Телефон на столике в гостиной снова зазвонил. Начальник лагеря ответил на звонок. По донесшимся до Тахира обрывкам фраз можно было предположить, что звонил Паркер. Ахмад-хан отвечал односложно — только «да», «нет», «надо подумать» или «сделаем».
        Парень думал, что Ахмад-хан захочет продолжить разговор, но тот ушел, ничего не сказав. На обед он тоже не пришел. Впрочем, лагерь за окном продолжал жить своей обычной жизнью, и Тахир понемногу успокоился.
        Когда стемнело, появился Юсуф. Пацан чем-то был очень взволнован.
        — Что случилось?  — тихо спросил Тахир, сидевший за ноутбуком. Юсуф наклонился к его уху и чуть слышно и очень быстро забормотал на ломаном английском. Выходило, что «этот белый чужак» — Тахир сразу понял, что речь идет об англичанине — готов даже пытать Тахира, чтобы узнать какой-то секрет.
        — Как? Почему? Кто тебе сказал?  — поддавшись паническому настроению Юсуфа, проговорил Тахир.
        Юсуф забормотал снова — случайно, мол, подслушал разговор Ахмад-хана с одним из приближенных к нему боевиков. Страшный человек. Много людей убил, говорят. А здесь от суда прячется. Ему человека покалечить легче, чем тебе плюнуть, бормотал Юсуф. А уж если его Ахмад-хан попросит…
        Тахир задумался. Юсуф был очень напуган и говорил искренне, то есть не врал. Дело принимало серьезный оборот. Назад пути нет. Сам он эти файлы может использовать только одним способом — продать. Но где теперь искать других покупателей, если эти с гнильцой оказались? А что, если… Если удрать с острова, спрятаться в одном из прибрежных городов и уже оттуда вести переговоры? Оттуда, где у Ахмад-хана и англичанина не будет такого преимущества. Да и просто так надежнее получится. А то здесь на своем настоять никак не выйдет. Решено. Надо только ноутбук и флешку с собой прихватить.
        — Слушай, Юсуф,  — негромко сказал Тахир парнишке,  — мне нужна помощь…
        Выслушав его, пацан энергично закивал. Да, мол, поможет. У Юсуфа были свои мотивы — всех обещанных денег ему не платили. Ахмад-хан обещал отдать остальное, когда его отправят домой, но Юсуф все меньше верил обещаниям. В лагере ему до смерти надоело — здесь им помыкают все кому не лень. И попробуй возрази — чуть что, сразу в зубы. Домой ни разу не отпустили, а он тут больше года уже, соскучился по своим четверым братьям и пяти сестрам. Семья большая, денег вечно не хватает, вот отец и отдал его в услужение Ахмад-хану за какой-то аванс, а остальное, мол, заработает…
        Тахир подумал — а ведь это хорошо, что пацан местный. Значит, не просто хочет помочь, а реально может помочь. Дороги знает, как переводчик поработает…
        Но как сбежать с острова? Юсуф в ответ залопотал сначала на родном языке, потом, спохватившись, перешел на английский. Выходило, что, уверенные в том, что с острова сбежать невозможно, боевики не следили ни за Тахиром, ни за пацаном. «А ведь и верно,  — подумал Башаримов,  — часовой у дома только один, и тот запросто может куда-нибудь отлучиться, и Ахмад-хан ни разу никого за это не распекал». Юсуф же сказал, что часовые на вышках частенько дрыхнут там, даже когда на полигоне стреляют и взрывают. А сам он не пропускает работы по кухне только потому, что больше пожрать негде. А так — пару раз спал днем в джунглях, пропустил обед, так никто даже и не спрашивал, где был.
        Вдруг Юсуф запнулся и с хитрой улыбкой выдал, что придумал, как можно удрать с острова, не попавшись никому на глаза. И даже Ахмад-хан сразу не хватится. Главное, чтобы англичанин раньше времени не вернулся. Они проговорили, наверное, целый час, обсуждая детали плана,  — пока Юсуф не вспомнил, что ему пора быть на кухне — скоро ужин. Тахир остался один со своими мыслями. 
        Глава 8
        Батяня смотрел на лениво колыхавшуюся внизу воду и думал, что все пока складывается на редкость удачно. Здесь, в Юго-Восточной Азии, можно купить что угодно — были бы деньги. А финансовые средства имелись, и не прошло и суток, а у его группы было все, чего они не могли притащить с собой через несколько границ и тысячи километров — оружие, средства связи и прочая амуниция. Все это добро сейчас занимало багажный отсек вертолета, арендовать который оказалось несложно. Легенда о «группе кинодокументалистов из Казахстана» ни у кого подозрений не вызывала. Причем Лаврову и его бойцам не пришлось даже пальцем о палец ударить — пока не настало время грузиться в вертолет. Все раздобыл Ринат. Майору разведчик пришелся по душе — ему всегда нравились люди, делающие свою работу быстро, качественно и без шума — не жалуясь и не требуя наград. Сейчас Ринат летел вместе с ними, невозмутимо держа между коленей компактный автомат.
        Когда до острова осталось километров десять, пилот направил машину к самой воде. Хотя спутниковые снимки не показали наличия у Ахмад-хана хотя бы слабенького радара, решили подстраховаться. Вертолет шел всего в нескольких метрах над волнами.
        Площадка, которую Лавров с Ринатом выбрали для посадки, изучив местность по карте, в реальности оказалась очень уж компактной. Вдобавок ее с трех сторон окружали высокие деревья, с четвертой — плескалась вода. Но Гланин подтвердил заявленный класс — с легкостью вписал машину в этот пятачок. Их «белл» лишь слегка тряхнуло, никто ничего не уронил и не стукнулся головой или чем еще.
        Винт еще вращался, а уже появился неожиданный сюрприз — несколько мужчин и подростков, вышедших из зарослей, со страхом и любопытством разглядывали пришельцев. Ринат выскочил из вертолета и подошел к местным. Что-то проговорил. Местные закивали-заулыбались и неспешно скрылись в зарослях.
        — Что ты им сказал?  — полюбопытствовал майор, когда Ринат вернулся.
        — А что им еще можно сказать?  — хмыкнул Ринат.  — Только правду. Сказал, что иностранцы будут снимать кино о дикой природе, все бумаги в порядке. Самый пузатый, кстати, это местный староста был. Я ему намекнул, что нам, может быть, массовка понадобится, заплатим хорошо. Если нам не будут мешать. Вот они и слиняли.
        — Да,  — согласился Батяня,  — лучше, чтобы не мешали. До ближайшей деревни, судя по карте, километра три. Не сказал бы, что очень близко. Что они тут делали?
        Ринат только пожал плечами:
        — Если я правильно понял, они тут какие-то плоды собирали. Название, правда, не разобрал — какое-то местное слово.
        Принялись разгружать вертолет. Легенда пока работала — значит, надо создать видимость лагеря киношников. Хотя бы для тех, кто будет бродить вокруг. Поставили две палатки, перенесли в них прихваченную для антуража профессиональную видеокамеру и кое-какое другое оборудование, призванное убедить любопытных в том, что здесь базируется киногруппа. Натянули тент, под которым поставили пару складных столов, соорудили очаг, по зарослям в радиусе сотни метров расставили сигналки…
        Лавров окинул этот «лагерь» оценивающим взглядом — вполне убедительно. Однако надо выдвигаться к лагерю Ахмад-хана.
        Из зарослей выскользнул снайпер — сержант, едва местные скрылись в кустах, последовал за ними, чтобы убедиться, что они действительно уходят.
        — Ну что там, сержант?
        — Уходят, товарищ майор,  — ухмыльнулся Ладыгин,  — тут дорога неподалеку. Вышли на нее и почесали со своими мешками в сторону деревни. Я их немного проводил, чтоб они нас обойти не попытались. Но вроде по-честному домой отправились.
        — Значит, так,  — решил Лавров,  — Гланин, ты при вертолете. Держишь машину в пятиминутной готовности, охраняешь лагерь. Остальные — со мной.
        Они взяли акваланги, предусмотрительно закупленные Ринатом, оружие и кое-какое снаряжение, не предназначенное для киносъемок, и скрылись в волнах.
        На счастье десантников, не было ни сильного ветра, ни волнения на море. Так что довольно скоро они выбрались из воды уже на острове, где находился лагерь боевиков. Акваланги спрятали под камнями — на случай, если исламисты все же патрулируют берег. Но, похоже, люди Ахмад-хана охраняли только район причала, у которого сейчас покачивалось грубое подобие самоходного парома. Имевшиеся у Батяни спутниковые снимки успешно дополняли карту. Конечно, с боевиками у парома тоже придется разобраться, но потом — когда парень по имени Тахир будет у них в руках.
        К лагерю исламистов они вышли примерно через полчаса. Батяня, имея карту и спутниковые снимки, сразу нацелился на тот угол лагерной территории, где стояли дома. Палатки и складские ангары тоже его интересовали, но не в первую очередь. Майор был уверен, что вряд ли такого гостя разместят в обычной палатке вместе с рядовыми боевиками. И на складе не запрут. Нет, это должен быть дом, желательно со всеми удобствами. Но вот который из семи домиков?
        Лавров задумался. При всем своем разгильдяйстве боевики вряд ли позволят им беспрепятственно обшарить весь лагерь. Значит, надо у кого-нибудь узнать. Благо, на территории хватало боевиков, не отягощенных даже формальным несением службы.
        Ладыгину объяснять задачу дважды нужды не было. Не прошло и десяти минут, а сержант уже притащил обезвреженного боевика. Удача продолжала улыбаться десантникам — пленный хотя и оказался пакистанцем, но вопрос, заданный по-английски, понял сразу. Пакистанцу тоже повезло — он не только понял вопрос, но и знал, что ответить. И, здраво рассудив, что своя жизнь дороже, подтвердил, что три дня назад в лагерь с группой боевиков прибыл парень, которого разместили отдельно — в доме Ахмад-хана. По его описанию выходило, что это и есть Тахир Башаримов. Пленный при этом весьма красочно обрисовал, в каком именно доме живет начальник лагеря.
        Выяснив у пакистанца все, что он знал о лагере, десантники переместились поближе к интересовавшему их строению. Пакистанец остался лежать под кучей прелых листьев — соблюдать конвенции по отношению к террористам никто не собирался.
        Ждать долго не пришлось — вскоре со стороны причала донесся рык мощного мотора, потом появился здоровенный японский джип. Приметная такая машинка — вряд ли в округе найдется второй такой аппарат. Водитель его тоже оказался интересным товарищем — Лавров с удивлением разглядел в бинокль, что это никак не араб, а стопроцентный англичанин. Рядом с ним тут же возник бородач в камуфляже. Судя по его манере держаться, это и был пресловутый Ахмад-хан. Бородач подозвал к себе крутившегося рядом мальчишку, и тот пулей метнулся в дом. Вскоре вслед за пацаном оттуда вышел тот, ради кого Лавров и его люди забрались так далеко. Расслышать что-либо с такого расстояния было сложно, но разговор явно не клеился — англичанин что-то объяснял парню, тот не соглашался. Бородач при этом был явно на стороне англичанина,  — каждый раз, когда парень начинал на чем-то настаивать, он вскидывал руки. Общение в такой тональности быстро зашло в тупик. Башаримов вернулся в дом, пацан вбежал за ним. Бородач и англичанин пошли к другому строению, чем-то похожему на деревенский клуб где-нибудь в российской глубинке — по словам
пакистанца, оно служило боевикам штабом.
        Батяня раздумывал недолго — парня надо брать, пока его не вывезли и отсюда. Если что, за джипом будет не угнаться. Он повернулся к десантникам:
        — Так, парни, распишем партитуру…
        Спустя несколько минут они заняли свои места перед броском. Из дома никто не выходил, бородач и англичанин по-прежнему оставались в штабе. В лагере царила, что называется, полная расслабуха — видимо, из-за англичанина Ахмад-хан прекратил боевые занятия. На стрельбище было тихо, боевики разбрелись по лагерю. Из штаба вдруг выскочил похожий на чеченца коренастый мужик в камуфляже и скрылся за ангарами. Вскоре он появился снова, на этот раз с ним вместе шел небритый смуглый верзила, явный индонезиец, в вылинялых армейских штанах и такой же линялой майке. Они вместе дошли до штаба и ступили в здание. Минут через пять на крыльце показался индонезиец и, почесав затылок, потопал обратно за ангары.
        Там что-то громыхнуло, затрещало, завыло, и вдруг из-за ангара, служившего продуктовым складом, урча и чихая, выкатился старый грузовик с цистерной. Похоже, водовозка. Ну да, прикинул Батяня, откуда на небольшом острове быть пресной воде? В кабине просматривался только водитель — тот смуглый мужик в мятой майке. Водовозка, покачиваясь на ухабах, поползла к воротам. Караульный заглянул в кабину, перекинулся парой слов с водилой и махнул рукой — поезжай, мол.
        Ринат, лежавший рядом с майором, вопросительно посмотрел на Батяню. Лавров отрицательно покачал головой. Водовозка его не интересовала — едет себе, ну и пусть едет. 
        Глава 9
        После завтрака Тахир, улучив момент, обратился к Ахмад-хану с просьбой разрешить ему съездить с Юсуфом в его поселок — мол, пацан родных повидает, а заодно и ему поможет купить кое-что из того, чего в лагере нет. На вопрос начальника лагеря, чего у них на острове нет, что требуется Тахиру, тот, не моргнув глазом, выдал:
        — В ноутбуке, который вы мне дали, произошел сбой операционной системы. Глючит. У меня подозрение, что у него начал сыпаться жесткий диск. Ну что вы хотите — это же китайский ноутбук… В любом случае, нужно переустанавливать систему и хотя бы основные программы. Программу для расшифровки моих файлов тоже надо ставить заново — перестала работать. Если уж вы так хотите, чтобы я их продал вашему английскому другу, то нужно ее переустановить.
        — Ну так переустанови,  — в недоумении уставился на него Ахмад-хан,  — в чем проблема-то?
        — Мне нужны диски — установочные и чистые,  — пояснил Тахир,  — чистые, чтобы скопировать файлы с ноутбука, на всякий случай. А установочные — переустановить программы.
        — Погоди,  — почесал бороду Ахмад-хан,  — там же в сумке были какие-то…
        — Некоторые пришли в негодность,  — ответил Тахир,  — а те, что запускаются — я не могу использовать, там все написано на китайском, а оформлено все по-другому — никак не догадаешься по положению кнопок.
        — Ха,  — ухмыльнулся бородач,  — ты думаешь, в поселке диски будут на русском или татарском?
        — Мне и на английском сойдет,  — не сдавался парень.
        Ахмад-хан покачал головой:
        — Не пойдет. Приедет Паркер — а тебя нет. Что я ему скажу? Давай лучше так — скоро пойдет машина за водой, я водителю скажу… нет, лучше ты напиши, чего тебе надо, список — а я водителю отдам, он все купит. О’кей?
        — О’кей,  — с видимым неудовольствием согласился Тахир.
        Паркер и правда вернулся в лагерь — часу не прошло с момента их разговора. Англичанин снова пытался уговорить Тахира отдать все файлы — или хотя бы половину — без предоплаты. Парень не соглашался, хотя и содрогался внутри от ужаса — помнил вчерашние слова Юсуфа.
        Раздосадованный Ахмад-хан отправил Тахира в дом, а сам увел совсем переставшего улыбаться Паркера в штаб. Успокоив англичанина и клятвенно пообещав выбить из парня все привезенные им русские секреты, он вызвал водителя водовозки и потратил какое-то время, вдалбливая в его тупую башку, что надо купить помимо обычного списка.
        Спустя несколько минут мимо окон штаба проехала автоцистерна. «Только бы этот лопух ничего не перепутал и не потерял бумажку»,  — с досадой подумал Ахмад-хан. Водовозка чуть задержалась у ворот и вскоре скрылась в зарослях. Ахмад отвернулся от окна и задумался. Водовозка вернется только к вечеру — чем занять дорогого гостя? В принципе, Ахмад был согласен с англичанином — нечего с мальчишкой церемониться. Вот только… Этого юного гения лучше пока не трогать. А то можно и с пустыми руками оказаться.
        Он вернулся к гостю и предложил ему коньяку — все равно, мол, пока не привезут диски, мальчишка будет упираться. Ну, пусть потешит себя мыслью о больших деньгах. Паркер хмыкнул, но от коньяка не отказался. Выпили и, недолго думая, налили еще по одной. Вот только выпить не успели — со стороны переправы раздался треск автоматных очередей.
        Паркер схватился за пистолет, но Ахмад-хан уже выскочил наружу, поднимая своих бойцов. Через минуту набитые вооруженными людьми джипы унеслись в заросли. Начальник лагеря криком и пинками построил тех, кто остался, и приказал далеко не расходиться, оружие держать при себе. Пальба продолжалась, но выстрелы звучали все реже, и Ахмад-хан расслабился — похоже, угроза миновала. «Может, пиратов занесло каким-то ветром»,  — подумал он, возвращаясь в штаб.
        Батяня услышал шорох и оглянулся — рядом возникла улыбающаяся физиономия старшего лейтенанта Александра Пермякова. Медик, судя по всему, прекрасно справился с задачей «пошуметь» — к причалу унеслась большая часть боевиков. Оттуда все еще доносились выстрелы — раззадоренные боевики не теряли надежды отыскать того, кто по ним стрелял.
        Лавров прикинул — в лагере осталось не больше десятка головорезов, не считая караульных. Надо действовать, пока остальные не вернулись в лагерь. В идеале — вломиться в дом Ахмад-хана, захватить Башаримова и то, что при нем, и тихо слинять. Но это в идеале. В реале же без шума не выйдет. Кроме того, Лавров хорошо знал, что за сброд здесь обитает. И намеревался изрядно проредить этот рассадник терроризма.
        Майор сделал знак Ладыгину, и — началось. Часовые слетели с вышек, не успев даже схватиться за автоматы. Лишь один караульный у ворот успел выпустить короткую очередь в никуда, прежде чем замереть в пыли. Снайпер забросил винтовку за спину и, подхватив трофейный автомат, бросился вперед, за остальными. Шквал свинца выкосил не успевших укрыться боевиков. Уцелевшие попрятались кто куда и оттуда пытались отстреливаться. Причем большинство палило не целясь — лишь бы никто потом не сказал, что они просто прятались. Ахмад-хана боевики боялись больше, чем неизвестного врага.
        Десантники ворвались в нужный дом, перепрыгивая через трупы и огрызаясь короткими очередями. Последним в дверной проем вбежал старлей Пермяков.
        В этот момент за воротами лагеря показался джип, потом другой, третий… Вернувшиеся от причала боевики с ходу ввязались в перестрелку. Они уже поняли, что их просто выманили из лагеря, и жаждали растереть этих подлых неверных в пыль.
        Проблема, правда, заключалась в том, что невидимый пока враг засел в доме Ахмад-хана — самом укрепленном здании в лагере. Автоматные пули лишь рикошетили от стен, а стекол в окнах не осталось уже в первую минуту перестрелки. Но воспользоваться чем-нибудь посерьезнее автоматов — например, гранатометом — боевики не могли. Главарь запретил. Не потому, что дома жалко — хотя и это тоже имело значение,  — просто Тахир Башаримов нужен был ему живым. Пока живым.
        Что касается неведомых коммандос, то из-за них Ахмад-хан не беспокоился, переживал только лишь за то, чтобы они не грохнули Тахира, приняв его за боевика. Ахмад-хан воевал давно и много и понимал — долго незваные гости не продержатся, даже если сумеют использовать имеющийся в доме арсенал. Взять их в плен он не стремился — какая разница, по большому счету, кто их послал? Хотя вопрос, конечно, интересный. Поразмышляв, он приказал — никакого штурма, просто не давать им высунуться. Если это американцы или европейцы — сдадутся. Если русские — то не факт.
        Осажденные отстреливались гораздо экономнее осаждающих. Однако при этом куда эффективнее. Э-э, так не пойдет, забеспокоился Ахмад-хан, когда и через пять минут стрельба не прекратилась, а он потерял еще семерых, из которых четверо проходили по графе «невосполнимые потери». Этак чертовы коммандос и до вечера дотянут. А в темноте наверняка смогут уйти. Он посмотрел на стоявшего рядом англичанина, но лицо того не выражало никаких эмоций. И вдруг решился. В самом деле — что, его, Ахмед-хана, при всех его заслугах под суд отдадут, а эта сволочь выпутается? И кто сказал, что без студента-недоучки никто эти файлы не расшифрует?
        — Али! Хасан! Саид!  — подозвал он помощников и объяснил задачу. Те, выслушав, исчезли из поля зрения. По задумке Ахмад-хана, боевики должны были ударить с трех сторон одновременно, выдавив чертовых коммандос на пулеметы — если, конечно, те рискнут выбраться из дома.
        По сигналу боевики поднялись в атаку — дико крича и паля изо всех стволов. Дом окутался белой дымкой от выбиваемых пулями кусочков штукатурки.
        И тут громыхнуло так, что у Ахмад-хана заложило уши, а Паркера просто сбило с ног. С неба, которое потеменело от густого черного дыма, валились какие-то горящие обломки и куски железа. На глазах у дагестанца почти одновременно троих боевиков приложило этими железками так, что они растянулись в пыли и больше не шевелились. Отовсюду доносились крики раненых и обожженных. Ахмад-хан помог англичанину подняться и выскочил из укрытия. Похоже, коммандос заминировали склад с горючим и в критический момент взорвали его.
        — Хорошо хоть они не…  — проговорил Ахмад-хан, но закончить свою мысль не успел — новый взрыв, еще более мощный, бросил его на землю. Похоже, это было хранилище взрывчатки. Над головой свистели пули и осколки — горящее топливо добралось до склада боеприпасов. Вокруг метались люди, что-то крича и стреляя во все стороны. Что-то горело, что-то дымилось. Взгляд Ахмад-хана упал на выщербленную пулями стену дома. Его дома. Шайтан! Он заорал, бросая своих людей в атаку. Англичанин бросился за ним — немудрено получить пулю от ничего не соображающих моджахедов. Боевики ворвались в дом, разбегаясь по комнатам. «Нигде никого»,  — доложили Ахмад-хану. «Слиняли под шумок, трусливые шакалы»,  — подумал он. Начальник лагеря вошел в дом, осторожно ступая по битому стеклу и стреляным гильзам. Ему как-то сразу стало спокойнее, когда он понял, что изнутри дом пострадал не так сильно, как можно было подумать. А стекла вставить недолго… Краем глаза он успел заметить, как шагавший впереди Али толкнул дверь комнаты Тахира и как блеснула проволочка в расширяющейся щели…
        — Ложись!  — диким голосом заорал Ахмад-хан и бросился на пол, стремясь оказаться под прикрытием чьего-нибудь тела.
        Англичанин метнулся в открытую дверь уже проверенного помещения, сбив с ног растерявшегося моджахеда. В следующую секунду растяжка взорвалась. Дверь сорвало с петель и вышибло в коридор, огненный шар разлился между стен, осыпая все смертоносным дождем из осколков. Посыпалась штукатурка. Ахмад-хан выждал пару секунд и открыл глаза. Боевик, лежавший перед ним в странной позе, еще стонал, но дагестанец понял, что тот уже не жилец. В ушах звенело, в воздухе висела медленно оседающая пыль. Вставать он не спешил. Кто-то из уцелевших уже поднялся и, выставив перед собой автомат, заглянул в развороченную комнату. И тут рвануло снова. Любопытного боевика швырнуло на стену, тело мешком осело на пол, лязгнул отлетевший автомат.
        Ахмад-хан выждал добрых полминуты, прежде чем решился подняться на ноги. Похоже, больше ловушек не было. Отряхнув с волос пыль и штукатурку, он подошел к дверному проему. Конечно, там никого не было. Значит, враги увели татарина с собой. Но как они смогли выбраться из окруженного дома? Как бы то ни было, далеко они уйти не могли. Они еще должны быть на острове.
        — Хасан!  — подозвал он помощника, лучше других говорившего по-английски.  — Возьми трех человек себе в помощь, останешься с мистером Паркером. Раненые тоже остаются. Остальные — со мной. Саид, собери людей. Они увели умника. Надо догнать, пока они на острове. В погоню!
        Вскоре Ахмад-хан и все, кто не был ранен при взрывах, скрылись в джунглях. Хасан подошел к англичанину, то ли озабоченно, то ли раздраженно оглядывавшему полуразрушенный лагерь.
        — Мистер Паркер? 
        Глава 10
        Джунгли — не самое подходящее место для забегов на длинные дистанции. Особенно если на тебе куча всякого добра. Но старший лейтенант Виктор Хотько к таким забегам был привычен. Тем более что большую часть своих «огневых припасов» он уже оприходовал в лагере исламистов. Вон какой знатный дым валит от теперь уже бывшего склада горючего. Правда, сапер прихватил из дома главаря автомат с десятком магазинов и несколько гранат, но они весили поменьше использованных «кирпичиков» пластита и детонаторов.
        Он остановился в паре сотен метров от границы лагеря, откуда доносились крики. Похоже, уцелевшие исламисты намеревались броситься в погоню. Треск веток и выкрики приближались. Хотько поставил растяжку между двух пальм. Так, теперь надо направить преследователей в правильном направлении. Он дождался, когда в поле зрения качнется верхушка какого-нибудь куста, и высадил в ту сторону короткую очередь из трофейного автомата. Перебежал на десяток метров в сторону и снова нажал на спусковой крючок. Разъяренные исламисты, не видя противника, все равно открыли ответный огонь. На голову Виктору посыпались срезанные пулями листья и ветки. Он достал пистолет и пару раз выстрелил, потом сменил оружие — снял с плеча свой укороченный автомат, сильно отличавшийся от трофейного звуком выстрела. У преследователей должно было сложиться впечатление, что по ним ведут огонь минимум трое стрелков. Судя по всему, сложилось — крики, выстрелы и прочий производимый «загонщиками» шум продолжали приближаться. Хотько отбежал еще на полсотни метров, продолжая постреливать и периодически меняя оружие. Заметив подходящий прогал,
старлей поставил вторую растяжку. Едва Виктор забежал в заросли, как до него донесся звук взрыва и вопли раненых боевиков — кто-то «нашел» его первый «сюрприз». Затрещали автоматы. Он дождался, пока исламисты начнут менять опустевшие магазины, и снова выпустил в их сторону несколько коротких очередей. Люди Ахмад-хана, снова почувствовав врага, ломанулись в его сторону. Правда, теперь они двигались осторожнее и экономили патроны. Кураж первых минут прошел, теперь это были хищники, идущие по следу.
        Старлей хорошо изучил карту и знал, куда ведет преследователей — очень скоро оставляемый им зигзаг следов упрется в заболоченную мангровую рощу. Ну, я прям как Иван Сусанин, хмыкнул он, меняя уже третий магазин в трофейном автомате.
        Люди Ахмад-хана упорно шли по следу. То, что остров за пределами лагеря они знали плохо, никого не останавливало — остров не настолько велик, чтобы на нем заблудиться. Впрочем, и сам Ахмад-хан из карты помнил только то, что через эти мангровые заросли лежит самый короткий путь к берегу.
        Вторая растяжка, хоть и не оказалась такой неожиданной, как первая, выкосила в его отряде еще одну изрядную прореху, отправив к Аллаху четверых бойцов, а к доктору — аж пятерых. Но у него оставалось достаточно народу, чтобы продолжать погоню. Да и неведомый противник продолжал огрызаться огнем. И, похоже, потерь пока не понес. Ахмад-хан вдруг почувствовал, как ботинок провалился между кочек и моментально заполнился грязной жижей. Он выдернул ногу, но через три шага провалился снова. Причем не удержался и плюхнулся на пузо, едва не выронив автомат. И тут до него донеслась ругань кого-то из боевиков, потом заорал еще кто-то. Похоже, такая же проблема возникла не у одного Ахмад-хана. Шайтан, куда они нас завели?! В болото? Вот почему дорога от причала проложена такими зигзагами, вдруг дошло до дагестанца. Продвижение застопорилось — через сотню метров стало ясно, что дальше пройти можно разве что ползком на животе. Раздосадованные боевики принялись палить по зарослям из всех стволов. Вниз летели срезанные пулями ветки, листья, куски древесной коры. Залязгали затворы и фиксаторы — моджахеды меняли
опустевшие магазины. Враг, вопреки ожиданию, не отзывался. До берега, похоже, было еще далеко — океан среди стволов не просвечивал. Ахмад-хан, со злостью сплюнув, приказал возвращаться — не хватало еще весь отряд в этом болоте оставить. «Ничего,  — думал он, продираясь сквозь заросли в мокрых насквозь ботинках,  — далеко не уйдут. Остров можно покинуть только в двух местах и только двумя способами — с причала на пароме или на вертолете с посадочной площадки… ну или еще пары мест. С территории лагеря не рискнут, площадка тоже хорошо охраняется. Нет, пришли они явно не по воздуху. Неужели все-таки на пароме,  — думал он.  — Но нет,  — сам себе возразил Ахмад-хан,  — стрельба была у переправы, да, но из тех, кто дежурил на причале, никто даже не ранен. Их обстреляли из джунглей, но они не видели, кто в них стрелял и сколько их было. Шайтан, что происходит? Неужели весь сыр-бор из-за этого умника? Что ж он там такое спер? Нет, лучше не знать,  — мелькнула здравая мысль.  — Но найти мальчишку придется — тут же пришла другая мысль, не менее здравая.  — И лучше — живого, а еще лучше — вместе с этой чертовой
флешкой».
        Возвращение в лагерь затянулось — пришлось забрать трупы, да и раненые не могли быстро передвигаться. По счастью, враг не устроил им ловушек на обратном пути.
        В лагере Ахмад-хана ждали полный разгром и разозленный англичанин. Хасан успел уже прикинуть примерный ущерб, о чем и доложил начальнику. «Благодаря» неведомым коммандос Ахмад-хан потерял больше тридцати боевиков. Да и раненых набралось не меньше двух десятков, не говоря уже об уничтоженных запасах боеприпасов и горючего. Плюс сгорели два джипа и грузовик, стоявшие рядом со складами. Продуктовый склад почти не пострадал, но вот топлива в баке генератора, питающего холодильники, осталось максимум на сутки. Во многих окнах домов вышибло стекла, а дому Ахмад-хана требовался серьезный ремонт. Короче говоря, день не задался.
        Однако прежде всего предстоял весьма неприятный разговор с англичанином.
        — Уважаемый Ахмад-хан,  — вкрадчивым голосом начал Паркер, когда они остались вдвоем в комнате, которую Ахмад-хан именовал своим кабинетом.
        Он предпочел бы разговаривать у себя дома, но там предстояло, как минимум, прибраться. Так что сегодня придется разговаривать здесь. Паркер продолжал:
        — Как мы с вами поступим? Аванс вы от меня получили. А вот я от вас секреты мистера Башаримова — нет. Более того, у вас — то есть и у меня — нет сейчас даже самого мистера Башаримова. Свою флешку он, судя по всему, прихватил с собой. То есть у вас нет абсолютно ни-че-го. В бизнесе в таких случаях принято возвращать деньги. Не так ли? А у нас с вами, Ахмад-хан, именно бизнес. Деловые отношения. Сказать по правде, деньги, которые я вам уже передал, меня волнуют мало. Меня гораздо больше волнует, что этот мальчик может передать эти файлы еще кому-либо. Или вернуться с ними в Россию, если поймет, что мы не будем играть по его правилам. И я не знаю, что хуже.
        Англичанин помолчал, давая Ахмад-хану возможность осмыслить услышанное. Потом снова заговорил:
        — Есть еще один момент, неприятный лично для меня, но могущий иметь последствия для тех, на кого я работаю. Мальчик меня видел. Но бог с ним, может быть, он еще вернется, и мы… договоримся. Однако есть еще эти загадочные коммандос… Которые могли меня видеть, более того, могли меня сфотографировать.
        Ахмад-хан осторожно поинтересовался:
        — Мистер Паркер, вы уверены, что эти коммандос — не ваши соотечественники?
        — Абсолютно,  — тряхнул тот головой.
        — Но кто тогда?
        — Какая, собственно, разница?  — с досадой проговорил Паркер.  — Главное, что нельзя дать им уйти. Особенно — с этим парнем и его… багажом.
        Ахмад-хан задумался. С одной стороны, Паркер ясно дал понять, что не будет настаивать на возвращении уже полученных сумм. И даже готов доплатить. С другой — это был только аванс, и Ахмад-хан не собирался отказываться от остальной части обещанных ему денег. К тому же — в его, Ахмад-хана, интересах не дать этим коммандос покинуть остров безнаказанно — после того, что они тут натворили. Это может очень плохо сказаться на его репутации — особенно если потом выяснится, что их здесь побывало трое или четверо, а у него больше сотни бойцов… было. В конце концов, люди, оружие, боеприпасы и транспорт у него еще есть. Да и Паркер не откажется помочь — ему же больше всех надо, в конце-то концов.
        — Мистер Паркер, я верну нашего парня. И файлы тоже. И отплачу этим коммандос за то, что они нарушили наши планы. Клянусь Аллахом, так и будет.
        — Очень на это надеюсь,  — Паркер пожал протянутую руку.  — Со своей стороны, буду рад помочь. Полагаю, боеприпасы, топливо и техника могут понадобиться. Если да — говорите. Людьми, увы, помочь не могу.
        — Лучше деньгами,  — хмыкнул приободрившийся дагестанец. Паркер улыбнулся одними губами. И от его усмешки Ахмад-хану стало немного не по себе… 
        Глава 11
        В это самое время десантники приближались к тому месту на побережье острова, где спрятали надувные лодки. По счастью, исламисты пребывали в полной уверенности, что по воде до острова можно добраться только с одной стороны — там, где в бухточке был оборудован причал для парома. На самом деле таких «коридоров» было, как минимум, еще два. Одним из них десантники и собирались воспользоваться.
        Старлей Хотько увел погоню в другую сторону — туда, где на карте значился заболоченный мангровый лес. Оттуда какое-то время доносилась стрельба, пару раз что-то громыхнуло. Потом стало тихо, но десантники продолжали движение. Повод спешить у них был серьезный.
        На сооруженных наскоро носилках, которые несли Ринат и Ладыгин, лежал раненый. Он был без сознания — и лишь поэтому не стонал от боли. Наложенные наспех повязки местами потемнели от крови. Шагавший впереди Ринат, не оборачиваясь, проговорил:
        — Как думаешь, майор, дотянет?
        Лавров, окинув раненого критическим взглядом, ответил:
        — Думаю, да. Хотя потерял много крови. Надо срочно вывезти его отсюда.
        — Главное — дотащить до вертолета,  — сказал Ринат,  — у меня в Джакарте есть на примете одна частная клиника. Приходилось уже пользоваться ее услугами. Берут дорого, зато вопросов не задают. И вертолетная площадка там есть.
        — Это хорошо,  — согласился Лавров и спросил: — С полицией проблем не будет?
        — Нет,  — помотал головой разведчик,  — у них для этого слишком хорошая репутация.
        Нести носилки и разговаривать было трудно, поэтому беседа на этом и закончилась. Когда до тайника с лодками осталось совсем немного, из зарослей появился Хотько — весь перемазанный болотной грязью, но улыбающийся и все еще с трофейным автоматом в руках. Увидев раненого на носилках, он перестал улыбаться и подскочил к Батяне:
        — Как Сашка, товарищ майор?
        — Жить будет, если до госпиталя довезти успеем,  — ответил за Лаврова снайпер.  — Ты там, случаем, татарина нашего не видел?
        — Что, так и не нашелся?
        — Нет, старлей,  — сказал Ринат,  — и выходит, что не было его в доме, когда мы туда вошли.
        — То есть как? Мы же видели, как он в дом зашел.
        — Верно,  — согласился разведчик,  — и никто не видел, чтобы он оттуда выходил. И тем не менее его там не было.
        — Чудеса,  — только и нашел что сказать Хотько.
        Вскоре они погрузились в лодки и направились к тому месту, где оставили вертолет. Увидев носилки с раненым, Гланин сразу же бросился в кабину. Загудели турбины, раскручивая несущий винт. Пока Батяня с Ладыгиным и Хотько грузили раненого медика, Ринат объяснял пилоту, где в Джакарте находится нужная им клиника — разведчик знал и координаты площадки, и радиопозывной диспетчера. Имелся у него и пароль, без которого Гланину вряд ли разрешат посадку.
        Конечно, было бы лучше, если бы Ринат полетел с раненым — проще было бы договариваться с медиками. Вот только Башаримов со своей флешкой находится неизвестно где, и его надо найти раньше исламистов. А учитывая то, что Пермяков, а с ним и Гланин, выбывают из игры, теперь у Батяни каждый человек на счету — и от Рината здесь будет гораздо больше толку.
        Лавров закрыл дверь, гул турбин изменился, и «Белл» начал подниматься, одновременно уклоняясь в сторону моря. И вдруг в шум вертолета вплелся какой-то другой звук. Из-за мыска вылетело несколько глиссирующих аэроплатформ, и тут же с одной из них застучал пулемет. За вертолетом потянулся дымный шлейф — похоже, очередь задела турбину. Оставшаяся завыла от перегрузки, «Белл» тут же накренился. Гланин пытался выровнять машину, но потеря мощности слишком велика, а набранная высота слишком мала.
        Вертолет плюхнулся на отмели, метрах в трехстах от берега. Из-за утыканного пальмами мыска выскочило еще несколько аэроглиссеров с вооруженными людьми.
        — Кто это такие?  — крикнул Батяня Ринату.  — Не исламисты?
        — Нет,  — ответил тот,  — по-моему, это местные пираты. Но те еще звери, сомалийским не уступят.
        Пиратские аэроглиссеры еще далеко, но у них огромное преимущество в скорости. Они скользят по воде, а десантникам там — где по пояс, а где и по грудь. Да и пиратов просто гораздо больше. Однако где не добежит десантник, долетит пуля.
        Ладыгин ловит в перекрестье прицела вырвавшийся вперед глиссер и давит на спусковой крючок. Пуля уходит к цели, водитель роняет голову на рычаги, глиссер разворачивает, и он несется к берегу, пираты сыплются с него в воду. Глиссер влетает в заросли, через секунду там образуется огненный шар. Снайпер снимает еще нескольких пиратов, но видит, что целей слишком много, и меняет винтовку на автомат. Рядом ведут огонь Батяня, Ринат и Хотько, пытаясь подобраться ближе к вертолету. Черт, он слишком далеко! Не прорваться.
        Один из глиссеров теряет управление — видимо, чья-то пуля нашла себе достойную цель — слишком резко поворачивается и опрокидывается, на него тут же налетает другой, не успев отвернуть. Разлетаются тела, слышны крики, взрывается топливный бак, над водой встает столб огня, вокруг которого видны головы раненых и убитых.
        Пираты ведут ответный огонь, но с идущих на скорости аэроглиссеров трудно целиться — их пули только поднимают фонтанчики над водой. Оценив силы «конкурентов», они разделяются — часть глиссеров по большой дуге обходит вертолет, другая устремляется к берегу. Пиратский пулеметчик, увидев высунувшегося из кабины вертолета Гланина с пистолетом в руке, выпускает по нему длинную очередь. Лобовое стекло «Белла» покрывается трещинами и пробоинами, а потом просто осыпается внутрь. На груди капитана образуется кровавое пятно, и он, уже мертвый, валится в воду. Но и убивший его пулеметчик вдруг вскидывается, роняет свое оружие и вслед за ним скрывается в волнах. Следом с глиссера сваливается водитель, суденышко накреняется, поворачивая к берегу. Еще один бандит, находящийся на нем, прыгает в воду, вместо того чтобы взять на себя управление. Осознав, наконец, что противник попался серьезный, пираты сосредоточили весь огонь на десантниках. Лавров успевает заметить, что еще несколько бандитов выбывают из боя. И тут майор краем глаза видит, что на груди сапера появляется темное пятно, оружие его валится в воду, и
сам Хотько оседает следом. Невдалеке брошенный пиратами глиссер, теряя скорость, выползает на берег, словно умирающая рыба.
        — Майор, надо уходить,  — хрипит Ринат. Он ранен, но продолжает стрелять.
        — Но там же Пермяков,  — пытается возразить снайпер, меняющий магазин в автомате.
        — Нам его не отбить сейчас,  — отвечает Ринат,  — кроме того, это пираты, а не исламисты.
        — И что с того?  — недоумевает сержант.
        — С пиратами можно торговаться.
        Трезво оценив ситуацию, Лавров командует:
        — Отходим к зарослям!
        Они выбираются на песчаную косу, перебегают через узкую полоску пляжа с нависающими над ним пальмами и, отстреливаясь, скрываются в мангровых зарослях. Пираты их не преследуют, лишь палят вслед для острастки. Отогнали от своей добычи чужаков — и ладно. Пираты заметили на берегу палатки — имитацию «лагеря киношников». Дорогие палатки. В них наверняка должно быть что-то ценное. Да и в вертолете что-то должно быть. А добыча важнее какой-то там мести. Это только бизнес, ничего личного. 
        Глава 12
        Водитель водовозки добрался до причала чуть быстрее, чем думал Ахмад-хан, трепаться с бойцами на посту у переправы тоже не стал, да и паром перевез его на Суматру без приключений. И к тому моменту, когда у причала на острове возникла перестрелка, он уже проехал по Суматре несколько километров. Дорога к тому же успела завернуть за высокий и длинный холм, так что никакие выстрелы и взрывы не донеслись до его ушей. Минут через двадцать неспешной езды дорога снова выбралась из джунглей, и водовозка въехала в небольшой поселок на океанском побережье.
        От большинства схожих поселений в округе Мерданг отличался наличием рынка, открытого семь дней в неделю, за исключением лишь самых важных праздников, и — отсутствием проблем с пресной водой. В забытом богом и центральной властью поселке исламисты пользовались у населения симпатией. Прежде всего потому, что, в отличие от армии и полиции, сумели избавить жителей Мерданга от пиратов и прочего отребья — после пары кровавых стычек те сюда больше не совались. Воровство в поселке тоже прекратилось — после того как пара неудачников испытала на себе, что такое законы шариата в действии. Да и прочие их деяния большинство жителей почитало для себя за благо.
        Водовозка въехала на территорию рынка. Водитель сначала зарулил к колодцу, перекинулся парой слов со смотрителем, тот снял с колодца крышку. Водитель опустил в колодец один конец длинного шланга, потом забросил второй в открытый люк наверху цистерны и включил насос. Изношенный агрегат пыхтел, плевался и очень медленно качал. Даже на полных оборотах ему требовалось не меньше часа, чтобы полностью заполнить цистерну. Впрочем, водилу это вполне устраивало. Он не спешил обратно. И даже выставил насос на половинную мощность — мол, техника старая, надо поберечь. На самом деле он думал о том, куда потратит следующие два часа — пока цистерна будет заполняться.
        Водитель взял из кабины сумку и пошел по торговым рядам со списком, которым его снабдили в лагере. Нужно было купить кое-какие продукты, специи и приправы для кухни и много чего еще. Поручение Ахмад-хана он решил выполнить в первую очередь. С начальником, зная его нрав, мужичок предпочитал не связываться. Заметив палатку, в которой иногда он покупал диски с японской порнухой, решил спросить там. Угадал — эти двое китайцев продавали не только фильмы. Правда, вопросу об установочных дисках и программах удивились, но когда он пояснил, что это нужно не ему, а одному знакомому, который не мог приехать сам, понимающе закивали. Покончив с покупками, водитель водовозки посмотрел на часы и прикинул, что цистерна заполнилась меньше чем наполовину. Что ж, он знал, чем теперь можно заняться. И, плотоядно ухмыляясь в предвкушении удовольствий, двинулся к кафешке, возле которой обычно паслись местные проститутки. Любил он с девками в постели покувыркаться — а какие девки в лагере у исламистов? Правильно — никаких. Выбрав себе подружку на оставшийся час, мужик уединился с ней в одном из бунгало позади кафешки.
        Тем временем смотритель колодца окончательно пришел к выводу, что мясо, которое он съел на завтрак, все-таки подпортилось. Он посмотрел на цистерну, пощупал купюру в кармане штанов. Деньги ему дал водитель водовозки, чтобы он присматривал за машиной. Но смотритель знал, что в ЭТУ машину местные лезть побоятся и что водитель точно знает, когда бочка заполнится, и раньше не придет. А еще ему все сильнее хотелось в уборную. В конце концов, он не выдержал и почти бегом помчался в сторону невзрачного дощатого сооружения, видневшегося за ближайшими кустами.
        Сидя в уборной спиной к грузовику, он не мог видеть, как на цистерне тихонько приподнялась крышка и чьи-то худые смуглые руки аккуратно убрали ее в сторону. Потом наверх выбрался пацаненок, судя по чертам лица — местный, индонезиец. Но он не спрыгнул на землю, пока у него в руках не оказался рюкзак — не слишком большой, очень похожий на новый и явно дорогой. Следом за рюкзаком из люка возникла лохматая голова парня постарше. Выбираясь наверх, он чертыхнулся — правая нога зацепилась, и размокшая туфля плюхнулась вниз, в наполовину заполненную водой бочку. Он сунул голову в люк, пытаясь в темноте высмотреть потерю, но снова лезть внутрь ему не хотелось. Парень сплюнул, выдал какое-то ругательство и хотел уже последовать за младшим товарищем, но в последний момент схватился за крышку и водрузил ее на прежнее место.
        Вскоре Юсуф и Тахир — а это были они — скрылись в примыкавших к этой части рынка зарослях. Никто не обратил на них внимания, хотя людей — и людей очень разных — на рынке было много.
        Можно перевести дух. Последние несколько часов выдались очень уж напряженными — когда англичанин снова заявился в лагерь с самого утра, Тахир понял, что если не удрать сейчас, то другого шанса может и не быть. План Юсуфа был прост и гениален — он знал, как можно выбраться из дома, не попавшись никому на глаза. Когда строили лагерь, предполагалось, что все коммуникации уберут в подземный коробчатый туннель. Но в короб убрали только электрические и телефонные кабели — от водопровода и канализации пришлось отказаться. Но только Юсуф обратил внимание на то, что благодаря отсутствию труб по туннелю можно проползти. Туннель же соединял все домики, кухню и склады и заканчивался в генераторной будке, возле которой обычно и стояла водовозка. Причем место между выходом из генераторной и машиной не видел ни один караульный. Парнишка знал не только то, что водовозка ходит из лагеря в Мерданг почти каждое утро — но и что из лагеря она выезжает с пустой бочкой, которую никто никогда не проверяет. Остальное было делом техники — Тахир своей просьбой о дисках ускорил выезд грузовика в поселок, а Юсуф вывел его из
дома к машине. Их «загрузка» в цистерну тоже никем не была замечена. Как и ожидалось, бочку никто не проверил. И вот они здесь. Ждут, когда уедет грузовик.
        Минут через десять смотритель вернулся из уборной. Водитель водовозки действительно не спешил — вода в цистерне поднялась почти до самой крышки, а смотритель успел даже подремать в тенечке. Впрочем, он умудрился придать себе бодрый вид к приходу водителя — так что еще один мятый доллар перекочевал к нему в карман. Выключился насос, убрались шланги, завелся мотор, хлопнула дверь, и водовозка покинула Мерданг.
        Из кустов за ней следили две пары настороженных глаз. Наконец фырчание старого грузовика поглотил шум джунглей.
        — Что дальше?  — спросил Тахир.
        — У тебя деньги есть? 
        Глава 13
        Вопреки ожиданиям пиратов, десантники не ушли далеко — залегли в зарослях, наблюдая за происходящим на отмели. Пиратские аэроглиссеры окружили вертолет. К ним из-за мыса подошел катер покрупнее. Батяня в бинокль наблюдал, как раненого Пермякова перегрузили на катер, и тут же несколько шустриков принялись свинчивать с вертолета все, что с него можно отвинтить — приборы, сиденья, прочие мелочи, могущие «пригодиться в хозяйстве». Топливные баки не трогали — похоже, авиакеросин для пиратов бесполезен. Да и увезти они могут не много. Так что ухватить постараются что поценнее, сделал вывод майор и перевел бинокль туда, где на берегу остались их палатки. И сразу же увидел нескольких пиратов, волокущих к аэроглиссерам ноутбуки, видеокамеру, прочее съемочное оборудование, так и не распакованные сумки, даже одноразовую посуду. Палатки эти хозяйственные ребята тоже прихватили.
        Глядя на это безобразие, Ринат только тяжело вздыхал.
        — Что вздыхаешь?  — протянув ему бинокль, поинтересовался Лавров. Лежавший чуть дальше Ладыгин разглядывал бандитов в оптику своей винтовки.
        — Это я виноват,  — проговорил разведчик,  — знал ведь, что здешние воды опасны и без исламистов. Но понадеялся, что здесь, на территории наших клиентов, пираты баловать не будут. Понадеялся — и вот результат.
        — Не расстраивайся так,  — сказал Лавров,  — мы точно так же могли вляпаться на острове, причем все там и остаться.
        — Ты еще скажи, что нам повезло,  — криво усмехнулся Ринат, возвращая бинокль.  — Хотя нет, лучше скажи, что будем делать? Боеприпасов мало, связи нет, транспорта нет, пацан с крадеными секретами гуляет неизвестно где, зато наш боец ранен и в плену у пиратов, не говоря уже о том, что потеряли двух человек.
        — Начнем с того, что задания никто не отменял,  — отчеканил Батяня,  — и пока жив хоть один из нас, мы будем его выполнять. Но сначала мы вытащим Пермякова.
        — Думаешь, получится?  — спросил Ринат.
        — Десант своих в беде не бросает,  — сказал Лавров.  — Это правило не я вводил, и не мне его отменять.
        Он замолчал, глядя, как катер увозит захваченного пиратами медика и прочие трофеи бандитов. Вслед за катером потянулись и плавсредства помельче. Минут через десять пиратская «эскадра» скрылась за мысом. Майор, Ринат и снайпер вышли на место своего лагеря. Не осталось ничего — утащили все, что было можно.
        Неподалеку в зарослях дымился остов взорвавшегося аэроглиссера. Судя по густоте дыма, искать там было нечего. Лавров остановил взгляд на другом глиссере, который вынесло на берег во время боя. Но этот успел потерять скорость, прежде чем оказаться на песке, ни во что не врезался и казался неповрежденным. Почему тогда его бросили? Майор помнил, что во время перестрелки рулевой был убит, остальные — кто спрыгнул сам, кто свалился. Видимо, и глиссеру досталось. Может, получится исправить повреждения? Все равно другого транспорта под рукой сейчас нет.
        Но железо подождет. В волнах позади глиссера Андрей увидел тело Хотько. Лавров и Ринат, не сговариваясь, бросились к мертвому саперу и вытащили его из воды.
        — Сержант, прикрой нас,  — скомандовал Батяня и вместе с разведчиком двинулся к вертолету, намереваясь вытащить на берег и погибшего пилота. Тело Гланина покачивалось в колыхающейся воде в нескольких метрах от «Белла». Батяня и Ринат подхватили пилота и потащили…
        Тела Хотько и Гланина лежали на песке. Трое живых молча смотрели на погибших, прощаясь с ними.
        — Мы не сможем вывезти тела домой,  — тихо проговорил Ринат, словно извиняясь. Лавров кивнул:
        — Я знаю. Мы похороним их здесь. По крайней мере, это мы можем сделать.
        У них не имелось лопат — только ножи. Впрочем, прибрежный грунт мягок, легко рыхлился ножами, многочисленные корни перерубались ими же, после чего оставалось только выбрасывать землю руками. Получившиеся могилы были неглубокими — до приличной глубины без лопаты не докопаться, да и берег рядом — не пошла бы вода… Но хотя бы хищники до ребят не доберутся. На свежих могилах не оставили табличек — их не из чего было сделать. Не стали ставить крестов — чтобы не дразнить местных мусульманских фанатиков. Парни заслужили право спать спокойно, думал майор. Ограничились тем, что сложили на каждой могиле горку из камней. Знак все-таки должен быть. Вдруг получится вернуться…
        Однако предаваться скорби было некогда.
        — Надо вырвать старлея из лап пиратов. Как нам лучше это сделать?  — Батяня окинул взглядом снайпера и Рината. Сержант пожал плечами — понятное дело, сначала надо найти базу бандитов, но как? Вряд ли она на виду и сияет огнями, как пятизвездочный отель в Дубае. Разведчик задумчиво произнес:
        — Есть у меня одна идея…
        Он не договорил — все дружно повернули головы на донесшийся из зарослей хруст веток. 
        Глава 14
        Водитель водовозки хорошо знал свою колымагу. И знал, что лихой езды эта развалюха не любит — чуть газанешь, так сразу начинает угрожающе скрипеть и раскачиваться. Тем более, если бочка полная — возить воду или еще какие жидкости то еще развлечение. Тем более, по таким дорогам. А если бочка пустая, то рессоры не очень-то гнутся, и тогда трясет так, словно на телеге с деревянными колесами. Да и зачем гнать? Что его ждет в лагере на острове? Вино и женщины, что ли? Нет. Хорошо, если удастся залечь в тихом уголке и поспать. А то Курбан, помощник начальника, очень любит припахать его на каких-нибудь хозяйственных работах. Мол, бойцы должны заниматься боевой подготовкой. Учиться драться, стрелять и взрывать. А ты, мол, раз оружие не носишь — будь добр работать. Вот Ахмад-хан — правильный начальник. Ничего от него не требует, кроме одного — чтоб всегда машина была на ходу, а сам он на виду. Тут начальник прав — вода на острове важней многих других вещей. Вот только за хозяйство отвечает этот Курбан, а каждый раз Ахмад-хану не нажалуешься. Приходится подчиняться — жалованье-то Курбан выдает…
        Он сбавил скорость, чтобы не прозевать съезд. Вот она, просека в зарослях. Не будешь знать, так и внимания не обратишь, мимо едучи. Ветки хлестнули по кабине, но водитель предусмотрительно поднял стекло в двери почти до самого верха. Так что его не задело. Грузовик выкатился к причалу. Из зарослей вышли двое небритых мужчин в мятом камуфляже. Один, присмотревшись, махнул кому-то в кустах — все в порядке, мол. Из зарослей вынырнул еще один автоматчик, с большой пластиковой канистрой в руках. Водитель понимающе хмыкнул — конечно, тоже пить хотят. И выбрался из кабины — вентили и шланги он никому не доверял.
        Минут через десять показался паром с острова. За это время никто из боевиков не проронил ни слова, и вообще, выглядели они почему-то уж очень мрачно. Паром причалил, и грузовик вкатился на настил. Суденышко тут же отошло от берега. Пользуясь паузой, водитель еще раз сверился со своими бумажками — вроде ничего не забыл купить. Даже диски вез — вон, в отдельном пакете.
        Когда грузовик съехал с парома на причал уже на острове, водителю снова показалось, что моджахеды выглядят как-то… не так. Более того, один мужик с автоматом залез к нему в кабину, коротко сказал, заметив его удивленный взгляд:
        — Ахмад-хан приказал.
        Ну, если начальник приказал…
        Водовозка выкатилась из джунглей — и он, едва не врезавшись в ограждение, открыл от изумления рот.
        — Что тут случилось?!  — пробормотал он, однако боевик никак не отреагировал.
        Водовозка, раскачиваясь на ухабах, въехала в ворота лагеря и остановилась у здания штаба. Глаза водителя расширились еще больше — он увидел изувеченный дом Ахмад-хана, выбитые окна в других домах, сгоревшие палатки, ангары, машины…
        Автоматчик выскочил из кабины, водитель тоже вылез наружу. Потянулся было за сумкой с покупками, но убрал руку — что-то подсказывало ему, что это не к спеху. Похоже, пока он ездил за водой, на лагерь кто-то напал. Но кто? «Впрочем,  — подумал он,  — главное, что меня тут не было…» Головорезы Ахмад-хана выглядели вполне бодро. Наверное, сумели-таки накостылять нападавшим, предположил водитель водовозки.
        Толпившиеся у штаба боевики радостно загалдели:
        — Вода! Вода!
        Водитель подошел к ящику за кабиной, вытащил шланг — его тут же кто-то подхватил — и открутил кран. Шланг дернулся, струя холодной воды окатила боевиков. Раздался хохот, кто-то что-то кричал, ему отвечали. Но водителю было не до того — он увидел Ахмад-хана и вспомнил о поручении начальника. Индонезиец полез было в кабину за пакетом с дисками, но Ахмад-хану, похоже, было сейчас не до заказа, он хотел пить. Дагестанец подхватил ведро и под одобрительные вопли своих людей взобрался наверх, открыл люк и зачерпнул ведром прямо из цистерны.
        Белый чужак, как водитель-индонезиец называл англичанина, стоял возле своего джипа и с плохо скрываемой брезгливостью глядел на вакханалию, устроенную боевиками возле водовозки. Сам он маленькими глотками потягивал минералку из пластиковой бутылки. «Дикари,  — думал он с тоской.  — Боже, на кого приходится опираться…»
        На лице взобравшегося на цистерну Ахмад-хана появилось выражения удивления… нет, даже изумления. Он опустил руку в ведро и вытащил оттуда… туфлю. Обыкновенную мужскую летнюю туфлю. Правда, хорошую и дорогую — не китайскую подделку. Гомон среди моджахедов как-то сам собой сошел на нет. Боевики обалдело пялились на находку своего начальника. Паркер опустил бутылку, а челюсть у него отвисла сама — он понял, кому принадлежит туфля.
        Ахмад-хан, впрочем, тоже недолго гадал, с чьей ноги свалилась эта туфля. Он хорошо помнил, во что был обут Тахир Башаримов по прибытии на остров. Да, в общем-то, у него другой обуви и не было. Но это означало… Это означало, что Тахир сбежал вместе с Юсуфом, и сделали они это еще до нападения на лагерь.
        Он изложил свои выводы Паркеру, с которым заперся в своем «кабинете» в здании штаба. Англичанин согласился:
        — Ты прав, Ахмад-хан. Это действительно означает, что эти два идиота сбежали до атаки неизвестных. И вполне стыкуется с тем, что нападавшие сумели оторваться от погони — вряд ли бы у них это получилось, если бы они тащили с собой этих двух недомерков.
        Дагестанец кивнул, соглашаясь с этим выводом — с логикой у англичанина все в порядке.
        — Хорошо. Значит,  — продолжил Паркер излагать свои мысли,  — те, кто напал на лагерь, их не захватили. По крайней мере, вероятность этого очень велика.
        — Я думаю,  — сказал Ахмад-хан,  — что эти двое сейчас на Суматре.
        — Суматра большая,  — хмыкнул Паркер,  — а точнее?
        — Учитывая, что от переправы до Мерданга машина нигде не останавливалась… водитель клянется, что нет… то они сейчас либо в Мерданге, либо где-то поблизости от него.
        — Погоди,  — остановил его англичанин,  — ты выяснил, что они взяли с собой? Деньги у них есть? Оружие? Как далеко они могут уйти?
        — Ну,  — начал прикидывать Ахмед-хан,  — они прихватили ноутбук, его в крайнем случае можно продать. Но вряд ли дорого — даже не потому, что он немного стоит, а потому, что никто много не заплатит. Еды они не могли взять много. У Юсуфа — пацана, что с Тахиром — своих денег нет. Деньги за него я заплатил его папаше за год вперед. У нашего умника их тоже нет. В смысле, нет местной валюты, как и долларов. Авиабилеты и прочие расходы оплачивали наши… братья по вере. Он улетел из Москвы с пустыми карманами. Оружие…  — Ахмад-хан задумался, потом мотнул головой: — Нет, вряд ли. Сейчас — может, что-нибудь и ухватили бы. Но если они ушли до нападения, то вряд ли.
        — Согласен,  — кивнул Паркер,  — итак, что мы имеем? Денег и оружия у них нет, машины тоже. Еды — скорее всего, тоже нет. Или — почти нет. Из ценностей — только ноутбук. Умник наш без мальчишки никуда — ни дорог, ни языка не знает. Однако полагаю, что в Мерданге они не останутся. Вывод?
        — Думаю, нужно наведаться в Бенхаталан, родную деревню Юсуфа,  — уверенно выдал дагестанец,  — потрясти его родственников.
        — Правильная мысль,  — одобрил англичанин,  — собирай людей. Время дорого. А в нашем случае — очень дорого. 
        Глава 15
        Пермяков пришел в себя. Сначала почувствовал острую боль в плече. В уши тут же ворвался рев катерного мотора. Старлей открыл глаза. Над ним возвышалась чья-то спина в старой куртке явно армейского кроя. Он опустил глаза и увидел индонезийца в грязной красной майке с логотипом Супермена. «Супермен» сжимал в руке вроде бы «М16», но, присмотревшись, медик узнал «М311», китайский клон американской винтовки, известный также как «си-кью». «Китайца» выдавала иная форма пистолетной рукоятки и приклада.
        Значит, я все еще в плену у пиратов, сделал он для себя не слишком приятный вывод. «Супермен» тоже увидел, что пленный пришел в себя, и что-то залопотал на родном языке, обращаясь к кому-то, кого старлей видеть не мог. Пермяков попытался повернуться, но понял, что руки и ноги у него связаны — несмотря на бинты и то, что еще недавно пленник находился в бессознательном состоянии, пираты ему не доверяли.
        Он обвел взглядом доступное ему поле зрение. Так, «супермен» с китайским автоматом, другой пират — видимый только со спины. Еще один, тоже вооруженный. Хотя, конечно, здесь находятся не все. С одного борта виднелось только небо, затянутое облаками. Над другим периодически показывались верхушки деревьев. Похоже, катер шел вдоль берега.
        Вдруг вместо деревьев в поле зрения появилась женщина. Явно местная, да и одеждой она не сильно отличалась от прочих пиратов. Отличия были в другом — старлей с удивлением осознал, что, похоже, эта баба всем здесь и заправляет. Насколько вообще в его состоянии можно было удивляться. Вон как эти «супермены» забегали, стоило ей рявкнуть. Пермякову подсунули под голову что-то похожее на подушку. В принципе, катер не телега, его и так не трясло, но с подушкой стало легче.
        Катер слегка накренился, Пермяков сообразил, что они свернули в какую-то протоку. Гул моторов вскоре изменился, катер начало ощутимо покачивать — похоже, водная часть путешествия заканчивалась. Дальнейшее старлей помнил смутно и по большей части отрывочно. Вот его поднимают, переносят из катера на причал. Потом куда-то несут. Грузят на аэроглиссер. Куда-то опять везут. Снова выгружают и несут.
        Когда он снова открыл глаза, то понял, что носилки с ним стоят на твердой земле. Перед ним снова возникла эта бой-баба. Взгляд атаманши, как ее мысленно окрестил Пермяков, старлею не понравился. «Какая-то она совсем отмороженная»,  — мысленно отметил он. Атаманша что-то сердито проорала. Тут же подбежали несколько бандитов, один расстелил подобие покрывала, остальные принялись выкладывать трофеи. Хорошо знакомую Пермякову видеокамеру, еще какое-то съемочное оборудование, ноутбуки… Пермяков опять провалился в беспамятство и не видел, как палатки и прочий инвентарь свалили просто на траву. Атаманша осмотрела добычу, сплюнула и выругалась.
        Мэй Муоно действительно была недовольна. Добыча оказалась скромной. Даже если не делать поправку на сожженное ради этого топливо. А если еще убитых и раненых приплюсовать… Может, все это добро и стоит приличных денег, но ее людям оно без надобности, кроме разве что палаток, а перекупщики много не дадут. Ну да, захватили пленника, который еще неизвестно, выживет ли. Вон, уже в который раз отрубился. А если помрет — кто ж за него выкуп заплатит? Никто же, кроме пленника, не знает, куда с требованием заплатить выкуп обращаться. В том, что эти белые — не из бедных, она не сомневалась. Арендовать вертолет даже на несколько дней — недешевое удовольствие. А они еще и с оружием прилетели. И даже палить начали, вместо того чтобы сразу в джунглях прятаться. Значит, уверены, что смогут откупиться, если что.
        Пермяков открыл глаза. Он все еще был в пиратском лагере. И у него явно имелись все шансы остаться на этом болотном острове навсегда. Черт, нужен врач. Сам себе он пулю не вырежет. Старлей собрался с силами и прохрипел по-английски:
        — Мне нужен врач! Позовите врача!
        Он повторил это несколько раз. Пираты услышали и забегали. Атаманша тоже что-то проорала. Вскоре к Пермякову подвели лысого мужичка в камуфляжных штанах, кожаной жилетке и с потрепанной санитарной сумкой на плече. Вот, мол, наш лекарь. По счастью, лысый вполне сносно говорил по-английски. Можно будет обойтись без переводчика, решил десантник. Старлей начал с того, что выяснил уровень медицинской подготовки пиратского лекаря. Увы, радоваться было нечему — чему-то «лекаря» научил дед, бывший деревенским знахарем, еще чему-то — ветеринар из ближайшего города. Ну и когда-то он поработал санитаром в армейском госпитале. По большому счету, его теоретическая подготовка на этом заканчивалась. С практикой дело обстояло получше, но не намного. Главным плюсом можно было считать то, что вида крови «лекарь» не боялся.
        Пермяков задумался. Все равно, даже если пираты вдруг решатся доставить его в больницу немедленно, до операционного стола он, скорее всего, не дотянет. Пулю надо извлечь, а кровь, набежавшую в легкие — откачать. Конечно, полуграмотный самоучка — шанс на спасение призрачный, но все же шанс. Он станет моими руками, решил старлей.
        — Нужен спирт,  — сказал он лысому. Тот понимающе кивнул — по крайней мере, об анестезии он имел какое-то представление — и что-то прокричал на родном языке. Вскоре им принесли две бутылки с ромом. Конечно, чистый спирт, водка или виски подошли бы больше, но выбирать не из чего.
        Лекарь с бутылью в руках вопросительно уставился на Пермякова — что теперь? Старлей медленно, тщательно подбирая и выговаривая слова, объяснил, чего он хочет от лекаря. Глаза у лысого на секунду расширились от изумления, потом лицо его сморщилось в задумчивости. Но он все-таки кивнул — мол, я сделаю.
        Лекарь промыл ромом место вокруг раны и протер нож, которым собирался заменить скальпель. «Хорошо,  — отстраненно подумал Пермяков,  — об антисептических свойствах спирта он тоже знает». Лекарь плеснул себе рому на руки, помыл их, вчистую игнорируя возмущенные взгляды обступивших их бандитов. Потом протянул бутыль старлею, но тот сказал:
        — Погоди…  — и принялся инструктировать новоиспеченного хирурга относительно того, что ему предстоит делать. Тот старательно повторял, словно пережевывая каждое слово. Что ж, решил старлей, остается лишь молиться, чтобы он ничего не пропустил.
        — Теперь — ром,  — сказал Пермяков, и лысый поднес горлышко бутыли к его губам.
        — …Начинай…  — И «хирург» осторожно поднес нож к ране…
        Дальнейшее Пермяков помнил довольно смутно — разве что, когда в помятом тазике звякнула извлеченная пуля, ему вдруг стало спокойно. И он уже на автомате, словно не ощущая боли, руководил действиями своего «аватара». Лысый оказался на высоте. Его макушка блестела от пота, но он не дергался и не истерил. Он сумел и откачать кровь, и зашить разрезы.
        И только услышав, как лекарь отрывает оказавшийся лишним кусок нитки, старлей понял, какого напряжения сил стоила ему эта операция на самом себе. И что все, зависящее от них, он и его «второе я» уже сделали, и сделали неплохо. И старлей отрубился.
        Лысый лекарь, тоже изрядно обессилевший, растянулся на траве неподалеку. Разве что не отключился.
        Мэй Муоно, которая наблюдала за операцией издалека, но успела уже взглянуть на «зашитого» пациента, сама подошла к нему:
        — Ну что, Чоу,  — пленный жить будет?
        Тот приподнялся, пробормотал «да, хозяйка, будет» и свалился обратно. Мэй недовольно поджала губы, едва удержавшись от того, чтобы не пнуть бедолагу. Белый дракон их всех задери! И лекарь никакущий валяется, а пленник и вовсе в отключке. Надо было все-таки во время операции подойти и спросить, с кого выкуп требовать. Сколько времени пройдет, пока чужак очухается? Нет, что жить будет — конечно, хорошо. Значит, не зря спасали. Вот только пока не очухается, придется Мэй Муоно пребывать в неведении. А этого она не любит… 
        Глава 16
        Похоронив погибших товарищей, майор с Ринатом и Ладыгиным занялись трофейным аэроглиссером. Повреждения, несмотря на то что суденышко попало под обстрел, оказались незначительными — пули десантников всего лишь наделали дыр в топливном баке да перебили патрубок, по которому топливо поступало в двигатель. Так что бензин просто вытек, мотор заглох, а глиссер выскользнул на берег уже просто по инерции. И остановился до того, как на его пути оказалось дерево или просто большой камень. В принципе, ничего сложного в том, чтобы исправить повреждения, не было. Работы максимум на полчаса — и то если не торопиться. Вот только у десантников не было ни инструмента, ни запчастей, ни бензина, в конце концов.
        Хруст в кустах, заставивший их насторожиться, произвело какое-то животное. Какое — разглядеть не удалось, но, по мнению Ладыгина, зверюга была не больше лисицы. В общем-то, на пляже было не так уж и тихо — шумел океан, шумели джунгли. Да и птицы не молчали. Пока Батяня с товарищами разбирался с трофеем, из джунглей снова донесся хруст. Звук повторился, потом еще и еще… Из зарослей вышли давешние знакомцы. И даже староста этой деревни с непроизносимым названием тоже был здесь.
        Вопреки подозрениям Лаврова, аборигены не имели никакого отношения ни к пиратам, ни к исламистам — они просто увидели в «киношниках» отличный шанс заработать. Потому и вернулись. Что ж, у Рината деньги были. Энная сумма имелась и у майора, но разведчик, все еще считавший себя виноватым, взял расходы на себя. Увидев баксы, староста повеселел. Ринат объяснил ему суть проблемы. Тот кивнул и подозвал к себе двух пацанов. Те тут же скрылись в джунглях.
        — Куда это они понеслись?  — поинтересовался Лавров у Рината, когда тот, переговорив со старостой и вручив ему несколько купюр, вернулся к своим.
        — В деревню,  — ответил разведчик,  — у них там вроде как механик есть. Сам придет, инструменты и запчасти кое-какие возьмет. Бензин, опять же.
        — Ясно,  — сказал Батяня и добавил: — Ты этого старосту поспрашивай насчет пиратов. Может, он еще и в этом нам поможет. Вдруг у них кто знает, где у этих корсаров хреновых база.
        — Верно,  — согласился Ринат,  — пойду, пообщаюсь.
        Мальчишки с механиком появились примерно через час. Мужик оказался толковый — прихватил с собой весь необходимый инструмент. Нашелся у него и патрубок нужного размера (благо, посыльные принесли с собой перебитую трубку в качестве образца). Пацанята тащили за ним следом подходящую по размеру пластиковую емкость с бензином. Местный умелец минут за десять присобачил к мотору новый патрубок вместо поврежденного, а потом присоединил к патрубку пластиковый бак, который сумел закрепить вместо старого бензобака, больше похожего на дуршлаг. Что-то где-то потрогал, подергал и наконец с гордым видом показал Батяне на пусковую кнопку. Майор забрался в кресло водителя, попробовал рычаги, педали, штурвал — и нажал ту самую кнопку. Движок фыркнул, чихнул — и принялся стремительно набирать обороты. Винт за спиной Батяни раскрутился, глиссер начал ощутимо подрагивать. Лавров заглушил двигатель и показал механику большой палец: все о’кей, мол. Тот заулыбался и с гордым видом принялся собирать свои инструменты.
        К майору подошел Ринат:
        — Ты был прав, местные кое-что знают. Даже смогли на карте показать примерное место.
        — Далеко?
        — Нет, не очень,  — покачал головой разведчик,  — но, как говорится, есть нюанс.
        — Какой?  — поинтересовался подошедший ближе снайпер.
        — База пиратов находится на острове посреди большого болота. Оно соединяется с океаном рекой. Река не очень большая, но до края болота по ней может пройти довольно крупный катер.
        — До края болота? А дальше?  — смысл этого уточнения Лавров не понял.
        Ринат охотно пояснил:
        — Нам повезло, что у нас теперь есть глиссирующая аэроплатформа. Обычный катер там не пройдет — водоросли на винт намотаются. А глиссер проскользит по воде — и вуаля!
        Они попрощались с местными, Ринат добавил деньжат старосте, заплатил и механику с посыльными. Ну, и всем прочим подарил по мелкой купюре. Глядишь, еще пригодятся.
        Дождавшись, когда местные уйдут, десантники развернули платформу носом к воде. Потом погрузились на нее, и Ладыгин, севший за штурвал, запустил движок. Тот взревел, раскручивая винт, аэроплатформа приподнялась над песком легко — словно на ней и не было трех человек с оружием. Сержант добавил тяги, и глиссер плавно двинулся к воде, соскользнул с песка и понесся вдоль берега.
        Шумела эта штука на полном ходу изрядно, но говорить было можно. Майор и Ринат обсуждали сложившееся положение. И в чем они сразу же сошлись, так это в том, что вытащить Башаримова из лагеря исламистов силами трех человек вряд ли получится. Медик не в счет — даже если для Пермякова все кончится хорошо, все равно он сейчас не боец. А у Ахмад-хана осталось еще достаточно людей, чтобы отбиться от нового нападения — тем более что эффект внезапности утерян, и боевики еще долго будут настороже. Да и припасы брали из расчета на одну атаку, а не на полноценную войну. А тут еще эта совершенно незапланированная стычка с пиратами…
        Марзук услышал знакомый звук — судя по всему, со стороны океана по реке шла аэроплатформа. Он напрягся — когда его ставили на пост, то сказали, что все свои на острове. Так что с той стороны мог идти только чужак. Он подхватил автомат и пополз по зарослям, чтобы спуститься ближе к воде. Марзук хотел убедиться, что Ашур не ошибся. Он опустил ветку, мешавшую смотреть. Так и есть, чужаки. Один, правда, мог бы сойти за местного, но второй — точно европеец. Странно, однако, что аэроплатформа вроде как пиратская… Эх, жаль, рация ему не положена, а мобильник здесь бесполезен. Марзук поднял автомат, стараясь выцелить рулевого. Черт, далековато… Он затаил дыхание. И в этот момент что-то обрушилось на него сверху. Марзук перекувыркнулся через голову, потом с боку на бок, потянулся, шаря по земле в поисках отлетевшего автомата. И замер, услышав щелчок его затвора.
        — Только без глупостей,  — приказал незнакомый голос по-английски.  — Перевернись на спину.
        Марзук понимал этот язык, поэтому выполнил команду. Едва он перевернулся, в переносицу ему уткнулся ствол собственного автомата. Вот только держал его незнакомый белый мужик в камуфляжной форме без знаков различия.
        — Не убивайте меня!  — пробормотал Марзук.
        — Не буду я тебя убивать,  — хмыкнул белый в камуфляже.  — Мне поговорить надо. Не бойся, не с тобой. С тем, кто у вас главный.
        — А если отведу, вы меня не убьете?
        — Отведешь — будешь жить,  — кивнул незнакомец.  — Спускайся к воде. С нами поплывешь.
        Они вышли к берегу реки. Обезоруженный пират забрался на причалившую к берегу аэроплатформу. Марзук понял, что ему не показалось — суденышко в самом деле имело метки их банды. Мотор снова загудел, платформа отошла от берега и пошла дальше вверх по течению. Захвативший Марзука незнакомец отдал его автомат одному из помощников, а сам наставил на неудачливого пирата пистолет:
        — Ну давай, показывай дорогу… 
        Глава 17
        Сказано — сделано. Ахмад-хан собрал десяток человек, которых обычно брал на подобные выезды. Несмотря на все разрушения, оружия и боеприпасов у боевиков осталось еще немало. Загрузившись в два «Лендровера», дагестанец и его люди двинулись в Бенхаталан. Паркер поехал с ними — его в лагере ничто не держало, ждать там он не собирался — были у него и другие дела. К тому же новости Паркер предпочитал узнавать из первых рук. Да и его дальнейшие планы напрямую зависели от того, появлялся ли умник с флешкой в этой деревушке или нет.
        Впрочем, светиться в самой деревне англичанин не собирался. Белого человека, да еще на такой приметной машине, в индонезийской глубинке любой дурак запомнит. Вот только Паркеру было совершенно ни к чему, чтобы его связывали с появлением в этой деревушке исламистов. Поэтому в полукилометре от Бенхаталана он, заметив в джунглях прогал, съехал с дороги и остановился в зарослях. Теперь заметить его джип из едущей на хорошей скорости машины было очень сложно — для этого требовалось остановиться и посмотреть в определенном направлении. Ахмад-хан на всякий случай оставил англичанину двух бойцов и умчался. Паркер проводил «Лендроверы» взглядом. «Будем надеяться, что умник там»,  — думал он. Не хотелось бы гоняться за ним по всей Суматре.
        Дом отца Юсуфа Ахмад-хан нашел без труда. Дом стоял на отшибе, так что перекрыть все пути отступления труда не составило. Дагестанец с парой самых здоровых лбов вошел в дом. Жена хозяина с писком метнулась к задней двери, но, увидев за ней еще одного боевика с автоматом, плюхнулась на какой-то ящик, испуганно пялясь на непрошеных гостей.
        — Марсуф! Марсуф!  — пискнула она.
        Тот поднялся было с дивана, где сидел и смотрел телевизор, но дагестанец уже опустился в потертое кресло напротив.
        — Салам алейкум, Марсуф. Сиди уж, не вставай. Где твой сын Юсуф?
        — А разве ж он не у вас?  — удивленно проговорил хозяин дома.
        — Ну, Марсуф, если бы он был у меня — разве я стал бы отрывать тебя от важных дел?  — ухмыльнулся Ахмад-хан.
        Хозяин дома посмотрел на телевизор, но ничего не сказал.
        — Ну так что? Он был здесь?
        — Он что, сбежал? Вот негодный мальчишка!  — На лице Марсуфа появилось выражение негодования, но дагестанец не принял его за чистую монету:
        — Прекрати отвечать вопросом на вопрос, Марсуф!  — В голосе Ахмад-хана появились зловещие нотки.  — Отвечай прямо — Юсуф был здесь?
        Дети испуганно жались к матери, переводя взгляды с отца на злого чужого дядю. Жена Марсуфа не выдержала:
        — Юсуф был здесь, господин. Сегодня был. Сказал, что вы его отпустили нас проведать. Взял другую одежду, еды мы ему с собой дали. И ушел.
        — Он один приходил?  — с явным недоверием спросил Ахмад-хан.
        — Да, уважаемый Ахмад-хан, один,  — подтвердил Марсуф.
        В этот момент самый младший братишка Юсуфа, плохо понимавший, что происходит, оторвался от маминой юбки и побежал к отцу. Но Ахмад-хан перехватил бегущего малыша, прижал его к своему колену и, выхватив пистолет, приставил его к голове мальчонки.
        — Сдается мне, Марсуф, ты и твоя жена чего-то недоговариваете.
        — Господин!  — завопила жена Марсуфа.  — Я сказала вам правду! Юсуф приходил, приходил один, был совсем недолго. Сказал, что вы его ненадолго отпустили. Переоделся, поел, взял еды с собой и ушел.
        — Я вам не верю,  — мрачно изрек главарь исламистов.  — А если так?  — Он сделал какое-то движение, в пистолете что-то щелкнуло.  — Может, мне пристрелить этого щенка, чтобы освежить вашу память?  — Он обхватил малыша, зажав тому ручонки, и приставил пистолет ко лбу. Мать свалилась без чувств, а Марсуф дрожащим голосом проговорил:
        — Уважаемый Ахмад-хан, моя жена сказала вам абсолютную правду. Юсуф действительно приходил один. Разве с ним кто-то должен был прийти?
        Разозленный упорством этих недоумков, главарь надавил на спуск. Марсуф, дрожа от страха, прикрыл глаза. Пистолет громко щелкнул, но выстрела не последовало — входя в дом, Ахмад-хан предвидел, что сразу правду ему никто не скажет, и на всякий случай вынул обойму из пистолета.
        — Если ты врешь мне, Марсуф, я пристрелю твоего щенка по-настоящему,  — пообещал дагестанец.
        — Господин, я говорю вам правду,  — почти проблеял Марсуф — так дрожал его голос.  — Неужели вы думаете, что мне не дорога жизнь моих детей?
        — Ясно. Верю,  — Ахмад-хан отпустил зареванного малыша, и тот бросился к отцу.  — Как давно ушел Юсуф?
        — Не меньше часа назад,  — ответил хозяин дома. Отпираться больше не было смысла.
        Ахмад-хан прикинул: значит, еще до того, как водовозка вернулась из Мерданга. Быстро добрался. Видно, кто-то подвез — пешком бы еще топал.
        — Ясно. Ладно, мы пошли. Счастливо оставаться.
        Ахмад-хан поднялся из кресла и пошел к двери. Извиниться ему и в голову не пришло. Впрочем, и просить, чтобы Марсуф дал знать, если сын объявится, он не стал — все равно ведь не сообщит.
        Когда дагестанец уже собрался садиться в джип, к нему подбежал деревенский пацаненок, сжимавший в кулаке какую-то бумажку.
        — Дяденька, скажите, вы знаете Ахмад-хана?
        Дагестанец уже открыл дверцу и даже занес одну ногу через порог.
        — Ну, я Ахмад-хан. Чего тебе?
        Мальчишка с готовностью ответил:
        — У меня для вас записка,  — и протянул ему смятый листок.
        — Кто тебе ее дал?  — чуть не взвился Ахмад-хан, увидев почерк Тахира.
        — Мне ее дал какой-то иностранец, в мокрой одежде и одной туфле. А еще он мне дал доллар, чтобы я отдал ее вам, когда вы приедете в деревню.
        Ахмад-хан, обалдев от изумления, описал мальчишке Тахира и получил утвердительный ответ: да, мол, это был именно он. Получив от дагестанца еще один доллар, мальчишка моментально исчез, а тот, усевшись в «Лендровер», развернул записку.
        Тахир написал ее по-русски, адресовал Ахмад-хану, но обращался фактически к Паркеру, явно намекая, кто, по его мнению, заказывает музыку. Текст записки гласил:
        «Мистер Паркер, правила игры меняются. Я больше не верю в данные мне в Москве обещания. Но я деловой человек. У меня есть товар и желание его продать, у вас есть деньги и желание его купить. Я упрощу вам задачу. Меня устроят деньги, без виллы, машины и паспорта. В конце концов, виллу и «Феррари» я могу купить сам, а человеку с деньгами гражданство предоставят не только Объединенные Арабские Эмираты. Я даже не буду требовать с вас компенсации за попытку обмана. Вы заплатите мне оговоренные ранее пять миллионов долларов. После того, как деньги будут переведены на указанный мною счет, я передам вам информацию и ключ для ее расшифровки».
        Ниже шел номер счета, на который Паркеру следовало положить указанную сумму.
        Ахмад-хан невольно покачал головой в восхищении: хорош землячок — какой ловкий ход! Такой счет можно открыть из любой точки мира, даже не выходя из дома, а чтобы снять с него деньги или перевести их на другой счет, достаточно знать пароль.
        А здесь больше ловить нечего. Пацанята — что Тахир, что Юсуф — все же не круглые идиоты, понимают, что в деревню лучше больше не соваться. Ладно Юсуф — у него здесь родня, а умника тут и вовсе ничего не держит. Если Паркер согласится на его условия, до денег он откуда угодно доберется. Надо бы прикинуть, куда они могут податься теперь…
        — Поехали!  — скомандовал Ахмад-хан, захлопывая дверцу и пряча записку в карман. Раз уж она для Паркера, пусть тоже почитает. 
        Глава 18
        Аэроплатформа прошла еще один речной изгиб и выскочила на утыканную редкими кочками и деревьями гладь болота. Впереди виднелся покрытый зарослями остров, служивший пиратам базой. Казалось, остров — сплошная стена зелени. Но Ладыгин уже заметил уступ в этой «стене», да и пленный показал, куда править. Глиссер влетел в едва заметный прогал, который тут же изогнулся несколько раз и вдруг разошелся в стороны, открывая бухточку, берега которой были уставлены такими же глиссерами — Лавров успел насчитать не меньше десятка. Привлеченные шумом мотора, к бухте бежали люди, практически все с оружием. Он ткнул пленного стволом пистолета под ребра, и тот, надсаживаясь во всю силу своих отнюдь не богатырских легких, заорал:
        — Не стреляйте! Не стреляйте! Они хотят поговорить!
        Ладыгин заглушил мотор, и глиссер выскочил на берег, прошуршав днищем по песку.
        — Мы пришли с миром! Желаем поговорить!  — Батяня прокричал это по-английски, Ринат продублировал его слова на индонезийском.
        — Не стрелять! Убрать оружие!  — скомандовала появившаяся из-за спин пиратов женщина.
        Бандиты немедленно повиновались — убрали автоматы и расступились. «А дисциплина у них тут железная», отметил Лавров. Однако сначала о деле.
        — Вы захватили нашего человека,  — начал Батяня,  — мы бы хотели получить его обратно. А для начала — просто увидеть его. Если, конечно, он жив.
        — Он жив,  — ответила предводительница головорезов. На легендарную мадам Вонг она, пожалуй, не походила. Скорее на ту «королеву воинов», про которую даже сериал наклепали. Натыкался как-то майор на него в телеящике во время отпуска. Даже повосхищался идиотизмом сюжета.
        — Но если вы хотите его забрать, то вам придется за него заплатить,  — договорила «королева».
        Похоже, она весьма равнодушно относилась к тому, что непрошеные визитеры во время предыдущей встречи убили или ранили энное количество ее подопечных. Впрочем, решил Лавров, мы для нее сейчас — потенциальный источник дохода. Ее люди захватили нашего человека, кто же заплатит выкуп, если не мы?
        Но все же майор — из чистого упрямства — поинтересовался, чем вызван столь спокойный прием. «Королева пиратов» лишь пожала плечами. Похищение людей — часть ее бизнеса, причем весьма доходная. Так что ничего личного. Личное только мешает бизнесу.
        — Но ведь мы убили ваших людей!
        — Ну и что? Они сами выбрали такую жизнь. Они знали, на что шли. Знали, что любой день может стать для них последним. Так что я не в претензии. Надеюсь, вы тоже не будете в претензии к нам, что мы убили ваших людей. Была перестрелка, в перестрелках люди часто погибают. Такова жизнь. Кстати, меня зовут Мэй Муоно, если вас мучает вопрос, как ко мне обращаться.
        За такой беседой они дошли до палатки, в которой разместили Пермякова. Старлей был жив, и, похоже, его жизни ничего не угрожало. Правда, он все еще был без сознания. Батяня обменялся взглядами с сидевшим в палатке лысым мужиком, видимо, исполнявшим здесь обязанности доктора — взгляд лысого был уверенным и спокойным — и выбрался наружу. Предводительница пиратов как истинно деловая женщина сразу же перешла к вопросу, волновавшему ее более прочих — финансовому.
        — Я уже поняла, что вы не казахские… ки-но-до-ку-менталисты. Киношники не возят с собой оружие — они берут вооруженную охрану, которая обычно ничего не умеет и при первых же выстрелах бросает свои ружья и сдается. Но мне, если честно, наплевать, кто вы такие. Меня волнует вопрос — кто заплатит выкуп за парня, который лежит в этой палатке.
        Лавров задумался. Хорошо бы сейчас переговорить с Ринатом. Не сказать, что за Батяней не водились дипломатические таланты, но все-таки разведчик лучше знал местную жизнь. Однако придется рискнуть. Открыть карты. Впрочем, не все.
        — Мы — не киношники, это верно. Мы — бойцы подразделения специального назначения. Из… одной европейской страны.
        По слегка расширившимся глазам «королевы пиратов» и шевельнувшимся губам майор понял, что выбрал верную линию. Что ж, попробуем развить успех.
        — Вы должны понимать, что это в корне меняет дело. Наше командование никогда не станет платить выкуп за своих бойцов. Это дело принципа. Вы же понимаете, что пираты для наших начальников на одной планке с террористами. Особенно теперь. Так что платить они не будут.
        В глазах у собеседницы мелькнуло разочарование — так что, все напрасно? И Лавров решил ее додавить:
        — А вот послать группу коммандос для показательной акции возмездия могут очень даже запросто — в этом деле с деньгами считаться не станут. Я понятно излагаю?
        Мэй Муоно кивнула. В самом деле, чего уж тут непонятного? Лавров же вспомнил свой разговор с Ринатом по пути на остров и сменил тему:
        — Честно говоря, я бы предпочел забрать своего человека и убраться из этих джунглей. И никогда не напоминать вам о своем существовании. Думаю, вы бы пережили то, что вам не заплатили выкуп за одного человека. Но есть одно «но».
        — В чем же ваша проблема?
        — Как командир группы, я оказался в незавидном положении. У меня есть приказ. Я должен выполнить задание. Под это задание была подобрана моя группа. Нас соответственно снарядили. Но я потерял половину группы. Двое убитых, третий небоеспособен. Вертолет тоже выведен из строя. У нас мало патронов и больше нет взрывчатки. Помощь мы вызвать не можем, а силами трех человек при отсутствии транспорта задание не выполнить.
        — А что вы должны были сделать?  — не удержалась от вопроса Мэй Муоно.
        — Мы должны были вытащить из лагеря исламистов одного человека. Живым и невредимым. Не выполнить приказ мы не можем. Твои люди могут нам помочь?
        — А какой резон мне вам помогать? Только не надо говорить, что своих людей и вертолет вы потеряли из-за меня. Мы вроде уже договорились об отказе от взаимных претензий.
        — Верно, договорились. Но у меня есть что предложить, так сказать, в порядке компенсации.  — Лавров решил рискнуть, вспомнив об англичанине, которого видел в лагере Ахмад-хана. Он не мог знать этого наверняка, но вряд ли это был случайный прохожий, зашедший спросить дорогу до Джакарты. Скорее всего, этот джентльмен представляет какую-то спецслужбу… одной европейской страны. Не бедную, к слову, спецслужбу. Он, конечно, вряд ли возит с собой чемодан баксов, но доступ к денежным потокам имеет. Без этого исламисты с ним не стали бы разговаривать. Чем черт не шутит?
        — О чем речь?  — Учуявшая запах денег Мэй Муоно была само внимание.
        — Когда мы вели разведку лагеря исламистов,  — продолжал забрасывать наживку Батяня,  — мы видели там одного человека. Он ведет с ними какие-то дела. Я видел его раньше. Он белый, не американец, европеец. Это очень важный человек. Если вы его захватите, за него можно получить хороший выкуп. Большие деньги. Он может сам за себя заплатить, никого уговаривать не придется.
        — Уверен?
        — Уверен,  — кивнул Лавров.
        — О’кей, договорились,  — сказала Мэй.  — Мои люди помогут вам вытащить вашего человека, а вы поможете взять нам этого белого.
        Она подозвала помощников и принялась раздавать распоряжения.
        — А ведь реально может получиться,  — негромко проговорил Ринат, когда Мэй Муоно ушла готовиться к рейду.
        Майор лишь молча кивнул. Выбирать все равно не приходилось. 
        Глава 19
        Юсуф догадывался, что, если он смоется из лагеря вместе с Тахиром, люди Ахмад-хана первым делом наведаются к его родне. Поэтому в родной деревне, куда они добрались на попутном грузовике, Юсуф не задержался, хотя и очень соскучился по семье. Да и потом, снова выбравшись на дорогу, они прятались от любой машины, похожей на те, что были в лагере у исламистов.
        К тому времени, когда Ахмад-хан вломился в дом родителей Юсуфа, парнишка вместе со своим другом был уже далеко. Целью их бегства был Паданг — крупный город на южном побережье Суматры. Им повезло — подвернувшийся молодым людям грузовик направлялся именно туда. Водитель, опасавшийся заснуть за рулем в долгой поездке, был рад попутчикам. Впрочем, развлекал его один Юсуф — Тахир, изображавший немого старшего брата, занял спальное место в задней части кабины и бессовестно проспал большую часть дороги. Водитель высадил их на окраине Паданга, недалеко от порта, после чего грузовик скрылся за воротами с вывеской какой-то транспортной компании. Дальше пришлось идти пешком.
        В Паданге признаков цивилизации было куда больше, чем в отправной точке их путешествия. Даже попадались праздношатающиеся туристы с фотоаппаратами и видеокамерами — в основном американцы и японцы. Имелось в городе и несколько гостиниц разной степени звездности. В городе не было полноценного аэропорта — но в порту находился специальный причал, у которого швартовались исключительно небольшие гидросамолеты, обслуживавшие местные авиалинии и туристов побогаче. Впрочем, Тахир не спешил отсюда улететь. Главное, что здесь есть нормальный доступ в Интернет. Основной проблемой были деньги. Оставшиеся у Тахира российские рубли не принял бы ни один местный банк, да и было их немного. Имевшейся у него долларовой наличности хватило лишь на то, чтобы перекусить в недорогой кафешке возле порта. Впрочем, Тахир знал, как решить проблему с деньгами. По крайней мере, на какое-то время. Точнее, у него имелась энная сумма в веб-мани — накопившаяся в недалеком прошлом, когда он подрабатывал написанием статей о разных электронных гаджетах для интернет-изданий. Особо он эти деньги не тратил, предпочитая не афишировать
перед родителями этот источник доходов. Так что на счету должно было оставаться не меньше трехсот долларов. И сейчас они с Юсуфом искали банк, который бы помог эти веб-мани обналичить. Долго искать не пришлось — Юсуф дернул парня за рукав, показывая на вывеску. Похоже, услугами этого банка часто пользовались туристы — далекий от идеала английский Тахира не вызвал у смуглого клерка никаких затруднений. Не прошло и пятнадцати минут, как он вышел к Юсуфу, терпеливо дожидавшемуся его неподалеку.
        Однако деньги не решали всех проблем. В том, что их будут искать, и Тахир, и Юсуф не сомневались. Кроме того, Тахир все еще надеялся сбыть содержимое флешки Паркеру. Покупатель он, конечно, гниловатый, но его хотя бы не надо искать, в отличие от других, которые вряд ли окажутся более порядочными, чем этот англичанин.
        План, придуманный Юсуфом, заставил Тахира проникнуться уважением к своему маленькому другу и его уму. В соответствии с этим планом прямо от банка они направились на поиски местного рынка. Покупали, однако, исключительно одежду — в том числе и женскую. К гостинице, которую выбрали заранее в основном за упоминание наличия «вай-фай», пришли уже не два парня, а… брат с сестрой. Сестрой пришлось стать Тахиру — его искать должны были в первую очередь, и вот ему-то стоило исчезнуть поосновательнее. Юсуф предложил ему изображать девушку-иностранку, из мусульманской страны — это позволило скрыться под паранджой. Юсуф же брал на себя роль «младшего брата девушки». Молчание сестры он объяснил дежурному портье в гостинице следующим образом — мол, отец запретил ей общаться с незнакомыми мужчинами. Тот лишь пожал плечами — к ним и не такие чудики, случалось, заселялись. Юсуф заплатил за комнату за три дня вперед, и портье, вручив ему ключи, потерял к парочке интерес.
        Запершись в номере, молодые люди сначала поочередно побывали в ванной, потом заказали обед в номер. Юсуф свернулся на кровати калачиком и незаметно задремал.
        Тахир же, отдохнув и успокоившись, включил ноутбук и через гостиничный «вай-фай» вышел в Интернет. После чего восстановил в памяти номер спутникового телефона Паркера и, отыскав во Всемирной паутине нужный сервисный, послал вызов на этот номер. Естественно, с соблюдением всех известных ему предосторожностей.
        — Паркер. Слушаю. Кто это?  — судя по голосу, англичанин был изрядно озадачен звонком с неизвестного номера. Если номер у него вообще определился.
        — Добрый день, мистер Паркер,  — Тахир решил, что не стоит давать этому скользкому типу собраться с мыслями,  — вы все еще намерены купить флешку?
        — О… а… э… это…  — Похоже, англичанин был совершенно сбит с толку. Наверное, лихорадочно пытался сообразить, откуда Тахиру известен этот номер.
        — Никаких имен. Вы получили мое послание?
        — Э-э… да.  — Англичанин, кажется, взял себя в руки.
        — Вас устраивают условия сделки?  — Тахир казался себе в этот момент очень крутым.
        — Э-э… йес… да,  — не слишком уверенно проговорил Паркер после несколько затянувшейся паузы. Тахир запоздало сообразил — а не тянет ли он время? Может, есть способ засечь, откуда он вышел в сеть? Нет, вряд ли — он же включил режим анонимности.
        — Так когда будут деньги?
        — Э-э… скоро, очень скоро.  — Англичанин заюлил. Ему явно не хотелось платить, причем не пять миллионов, а вообще — платить. Однако и махнуть рукой на содержимое флешки он не мог.  — Поймите, друг мой, это значительная сумма. Я никогда не вожу с собой так много.
        — Так я же и не прошу чемодан с наличными,  — не удержался от ехидного смешка Тахир.  — Переведите деньги на мой счет, а за мной не заржавеет.
        — Послушайте, молодой человек…
        — Короче, дядя,  — прервал собеседник Тахир,  — срок вам — неделя. Потом я вас не знаю. На мой товар и другие покупатели найдутся.
        И он прервал соединение.
        Паркер обалдело смотрел на свой спутниковый телефон с мигающей на экране строчкой «сигнал потерян». Ну и что теперь делать с этим щенком? 
        Глава 20
        Часом ранее где-то в в центре Москвы генерал Егорычев задумчиво разглядывал выведенную на монитор карту Суматры. Где-то там сейчас Лавров ищет этого юного горе-предпринимателя. Операция планировалась как хирургически точная — высадиться, извлечь парня вместе с флешкой и так же отпрыгнуть обратно. Но после высадки группа на связь не выходила. В принципе, явного повода для беспокойства не было. Лавров не из тех, кто запрашивает Центр из-за любой ерунды.
        Зазвонил телефон. Генерал снял трубку с аппарата и поднес к уху:
        — Егорычев слушает.
        — Это Сапрыкин, товарищ генерал. Есть новости по Беглецу.
        Интересно, что накопали эти… киберохотники? Полковник появился в кабинете через десять минут — все-таки его отдел базировался не этажом ниже, а… скажем так, немного дальше.
        — Ну, что у тебя за новости?
        — Ничто по Сети не проходит бесследно,  — перефразировал полковник строчку из старой песни.  — Полчаса назад Тахир Башаримов обналичил все свои веб-мани…
        — Что?
        — Электронные деньги. В эквиваленте — около трехсот долларов.
        — Ясно,  — кивнул генерал,  — а вы уверены, что деньги снял именно он?
        — Ну,  — полковник замялся,  — этого я подтвердить не могу. Технически — да, это мог сделать любой, кто знает логин и пароль. Но сумма слишком мала, чтобы он мог ею откупиться от кого-либо. Скорее всего, он снял деньги для собственных нужд.
        Генерал соображал быстро.
        — Верно, на то, что кто-то воспользовался его паролем, не очень похоже. Вы смогли определить, где он их обналичил?
        — Да. Филиал одного из индонезийских коммерческих банков в Паданге.
        — Паданг? Это же…  — генерал вернул на монитор карту Суматры и увеличил нужный фрагмент.
        — Около двухсот километров от лагеря исламистов даже по прямой,  — завершил его мысль Сапрыкин.
        — Но как он там оказался?  — проговорил Егорычев, что-то прикидывая, потом спохватился: — Черт, связь с Лавровым — немедленно!
        …Батяня дослушал сообщение из Москвы, выключил телефон.
        — Ну, что там?  — поинтересовался Ринат.
        Лицо снайпера красноречиво выражало тот же вопрос. Центр впервые с начала операции вышел на связь.
        — Наш пострел уже не на острове. Не больше часа назад он обналичил свои электронные деньги в Паданге.
        — Это довольно далеко отсюда. Как он там оказался?  — удивился разведчик.
        — Этого мне генерал не сказал,  — пожал плечами Лавров.  — Да и не в этом суть. Генерал сказал, что снятая сумма невелика, так что вряд ли это сделал кто-то другой.
        — Верно,  — согласился Ринат.  — Так что, наш совместный рейд с этими робингудами отменяется?
        — Ну, в Паданг мы, конечно, прокатимся,  — задумчиво проговорил Батяня,  — но после. Сначала мы еще раз наведаемся на остров.
        — Но зачем, товарищ майор?  — Ладыгин не смог удержаться от вопроса. Ринат поддержал сержанта:
        — А в самом деле, зачем? Конечно, по-хорошему, стоило бы их зачистить по полной. Но ведь не они — наша основная цель.
        Майор хитро усмехнулся:
        — А помните, что я пообещал нашей новой знакомой?
        — Что-то я не улавливаю,  — честно признался Ринат.
        — Точнее, кого я ей пообещал.
        — Ну? А при чем здесь этот англичанин?
        — Если пираты с нашей помощью захватят этого типчика, то Ахмад-хан хотя бы на какое-то время окажется в изоляции — мы обрубим ему связь с заказчиками. Что-то мне подсказывает, что за крадеными секретами охотятся вовсе не исламисты. Кроме того, если выгорит, мы этого Джеймса Бонда еще и допросим. Вдруг что интересное расскажет.
        Ринат хмыкнул, оценив оригинальность идеи Батяни:
        — Думаю, против допроса дамочка возражать не станет.
        Пиратский лагерь бурлил, словно муравейник, в который упал кусок сахара. Десантники, устроившись поблизости от палатки, в которой лежал Пермяков, готовились к рейду. Старлей все еще был без сознания, но ему явно становилось лучше — раны больше не кровоточили, пульс выровнялся, да и жар начал спадать.
        Никто не обратил внимания, как один из головорезов Мэй Муоно скрылся в зарослях. Тем более никто не видел, как он извлек из своего рюкзака спутниковый телефон и набрал какой-то номер. А потом зашептал что-то в трубку. Почему-то по-английски. Закончив недолгий разговор, пират воровато оглянулся, старательно спрятал телефон обратно в рюкзак и, вынырнув из зарослей, влился в общую карусель.
        Ахмад-хан опустил телефон, задумчиво почесал бороду. Новости пришли прелюбопытные. Значит, Тахира эти коммандос все-таки не взяли. Теперь это известно точно. Ладно, этот вопрос немного подождет. Сначала надо встретить гостей.
        — Хасан!  — позвал он помощника.  — Собирай людей! 
        Глава 21
        Все-таки Паданг — глухая провинция, решил Тахир, подсчитывая оставшуюся наличность. В Москве бы у него от этих баксов уже одни воспоминания остались. А тут — и номер приличный снял на три дня сразу, и поел вкусно, и переоделся. Причем все это в двойном размере. И еще почти две сотни осталось. Можно будет, к примеру, за номер доплатить.
        Он посмотрел на лежащее на кровати женское одеяние. Маскировка, конечно, шикарная. Вот только без Юсуфа в ней никуда. А «младший партнер» уже дрых без задних ног. Все-таки здорово он вымотался за последние сутки.
        Тахир уже решил для себя, что если все получится, то с этим пацаном он обязательно поделится. Скажем, тысяч пятьдесят баксами. Для этих мест деньги просто баснословные. И на новый дом, и на машину хватит, и на учебу останется. А он сам — нет, здесь не останется.
        Он вдруг поймал себя на мысли, что сегодня еще ни разу не молился. И что-то и не тянуло. Нет, он не чувствовал себя разочаровавшимся в исламе, но пыл новообращенного в нем явно поугас.
        День тем временем уже начал клониться к вечеру. Тахир вдруг понял, что ему уже надоело сидеть взаперти в гостинице, а еще очень хочется выпить. Не напиться, нет, а просто посидеть с пивом в баре. Все-таки родился он в России, и тамошнее воспитание, как ни старайся, из себя не выдавишь. Вот почему мусульманин не может выпить?
        Но заказать выпивку в номер никак не получится — вся легенда сразу рухнет. Незамужней девушке, тем более мусульманке, не положено, даже этот пофигист на ресепшене обратит внимание, а Юсуф… эх, ну вот было бы ему восемнадцать… или сколько тут для этого надо — двадцать один? Так ему еще не один год расти, а выпить хочется сейчас. Тем более что Юсуф спит. Зачем будить? Толку от него в этом деле никакого.
        Тахир прикинул — в принципе, ближайший бар, вполне приличный с виду, он приметил в паре кварталов отсюда, пока искали гостиницу… Вот закавыка, однако. В бар ему можно войти только в мужской одежде, прикинувшись туристом-европейцем, а выйти из гостиницы — только в женской, изображая добропорядочную мусульманку. Его взгляд упал на сумку, которую пришлось купить, чтобы унести все покупки. А вот и выход.
        Портье лишь скользнул взглядом по мусульманке в парандже, отметил мысленно, что вышла она без брата, и вернулся к просмотру в местной газете списка выигравших лотерейных билетов. Это интересовало его куда больше разных чудиков, зачем-то поселившихся здесь.
        Тахир вышел из гостиницы. Прохожие не обращали на него внимания — мусульмане составляли в этой части Суматры немалую долю населения, и девушка в парандже не являлась чем-то из ряда вон выходящим. На его счастье, район был застроен не слишком густо, разнообразных зарослей здесь хватало. Через несколько минут из кустов вышел одетый по-европейски парень. Явно не местный — его смуглая кожа на фоне местных жителей казалось почти белой. Тахир огляделся — вроде никого. Сумку с женской одеждой он прихватил с собой, несмотря на соблазн спрятать ее в кустах. Тахир подумал — а вдруг он потом не найдет эти кусты, или сумку найдет кто-то другой, или возвращаться придется другой дорогой. Он прошел квартал, отделявший его от такого желанного пива, но, завидев вывеску бара, остановился. А вдруг здесь спиртное продают только совершеннолетним? Но на дверях никаких предупредительных меток с цифрами «18» или «21» не наблюдалось, и Тахир вошел в полутемную прохладу бара. Он подошел к стойке, и глаза его разбежались от пестрых этикеток. «А может, не ограничиваться пивом, а перейти сразу к чему покрепче?» — подумалось
ему.
        — Чего желает гость?  — Бармен, сама вежливость и предупредительность, подкатился к нему почти сразу же.
        — «Блэк Джек»,  — решил рискнуть Тахир.  — Двойной.
        Бармен невозмутимо налил виски в стакан и подвинул к нему, назвав цену. Тахир расплатился, взял стакан и переместился за свободный столик в углу, благо народу было немного. «Вот он, кайф,  — расслабленно думал он, с трудом удержавшись, чтобы не закинуть ноги на стол.  — Все-таки тут не Техас,  — вовремя вспомнилось ему.  — Впрочем, и так хорошо. Можно помечтать о том, куда потратить пять миллионов баксов. Никуда англичанин не денется, заплатит».
        Юный продавец краденых секретов наивно полагал, что отследить его по звонку не смогут. В общем-то, это действительно было сложной задачей. Но Ахмад-хан пошел более простым путем — он здраво рассудил, что позвонить англичанину парнишка мог только оттуда, где есть устойчивый и недорогой — или и вовсе бесплатный — выход в Интернет. Ближайшим таким местом был Паданг. Тем более что Юсуф побывал дома — а его родная деревня как раз на пути к Падангу. Пока Хасан готовил группу для «общения» с пиратами и их новыми «друзьями», другой его помощник — Джангар, взяв с собой пятерых толковых бойцов, отправился в город. Так что, когда Тахир еще только подходил к бару, Джангар и его ищейки уже опрашивали продавцов на местном рынке. Они логично предположили, что беглецу понадобится одежда и обувь. Сразу несколько продавцов узнали в их описании своего покупателя. Немаловажным штрихом оказалось упоминание мальчишки-индонезийца, который в основном и общался с продавцами — Джангар сразу понял, что речь идет о Юсуфе, который сбежал из лагеря вместе с умником.
        Зашли его люди и в ту гостиницу, где поселились беглецы. Но им и в голову не пришло, до чего додумался мальчишка, которого в лагере не шпынял только ленивый. Так что, спросив, не видел ли портье парня с мальчишкой, и получив отрицательный ответ, они пошли дальше. Юсуф в это время мирно спал, даже не догадываясь, как близко была опасность.
        Не добившись успеха на улицах и в отелях, Джангар решил проверить бары — чем шайтан не шутит. Но, пытаясь прочесать как можно большую территорию, он разделил группу на двойки. И так уж получилось, что не его паре выпало войти в тот бар, где обосновался Тахир. Парень как раз допил свой виски и, решив повторить, двинулся к стойке, когда в бар вошли двое боевиков. Стараясь вписаться между столиками, Тахир в этот момент повернулся к вошедшим спиной, и они его не заметили. То, что они переоделись в гражданское, могло, наверное, обмануть обывателей и полицию. Но не Тахира, успевшего запомнить повадки моджахедов. Когда он повернулся к стойке, вошедший первым боевик как раз расспрашивал бармена. Второй стоял ближе к двери, но в этот момент оглянулся на шум, донесшийся с улицы. Парень сразу понял, кто эти двое. Виски уже слегка шумел в голове, и он сделал то, чего на трезвую голову, наверное, даже не попытался бы. Он рванул напролом к выходу. Боевик у дверей почувствовал движение, но Тахир оказался быстрее. Он просто сбил топтуна с ног, и тот рухнул, опрокинув удачно подвернувшийся столик и перегородив
путь напарнику. Боевики выскочили на улицу, но беглец умело воспользовался неожиданной форой.
        Тахир понимал, что с сумкой в руках долго бежать не сможет. Первой мыслью было бросить ее, но он вспомнил, что без паранджи и остальной одежды в гостиницу будет не попасть. Он все же пробежал полквартала, слыша, как бухают сзади тяжелые ботинки загонщиков. Парень успел лишь подумать, что вряд ли его ищут только двое, как на перекресток, маячивший впереди, выскочил знакомый «Лендровер». Не дожидаясь, когда машина двинется ему навстречу, он свернул в боковую улицу.
        То, что топтунам город был так же незнаком, как и Тахиру, несколько увеличивало его шансы оторваться. По тому, что люди и автомобили стали попадаться чаще, парень понял, что приближается к центру. Черт, только бы на полицейских не нарваться, мелькнуло в голове. Увидят бегущего с сумкой — еще решат, что украл.
        Застройка здесь была довольно своеобразной — преобладали дома в два-три этажа, плотно состыкованные торцами, на манер старых европейских городов. Тахир снова свернул и вдруг прямо перед собой увидел на стене лестницу, ведущую на крышу. Раздумывать он не стал и, закинув сумку за спину, полез наверх. Когда первая двойка преследователей выскочила из-за угла, он уже практически выбрался на крышу. Но они все-таки его заметили. Страха перед высотой у этих головорезов не было — оба успели повоевать среди талибов в афганских горах. Но все же в скорости подъема по лестнице они уступали Тахиру. Когда первый преследователь высунул голову над краем крыши, беглец, прогрохотав кроссовками по железной крыше, ухватился за перекладины новой лестницы — следующий дом, примыкавший к этому, был на этаж выше.
        Поминая шайтана и всю его родню, загонщики старались не отстать от парня. Увы, стрелять Ахмад-хан запретил строго-настрого — парень нужен живым и по возможности невредимым.
        Тахир видел, что боевики, которые втянулись в беготню по крышам, отстают. Но они все еще не потеряли его из виду, а оторваться надо полностью. Он проскочил еще одну крышу, а на следующей, слишком крутосклонной, чтобы промчаться по ней без риска сорваться, он случайно заглянул за край. Но испытать чувства страха перед высотой не успел — увидел внизу на улице зловещий силуэт знакомого «Лендровера» и еще двоих боевиков, бегущих по улице вдоль домов. Так, пора спускаться, решил Тахир, заметив впереди разрыв в линии крыш. Все-таки он не альпинист и не каскадер, ему там не перепрыгнуть. Парень заметил лестницу, спускающуюся во двор. То, что надо. На спуске он еще больше оторвется от тех, кто влез за ним на крышу.
        Перепад высот сыграл ему на руку — «верхние» преследователи не заметили, что он уже спускается, и проскочили далеко за лестницу, прежде чем поняли, что его уже нет наверху. Тахир к тому же успел нырнуть в арку, выводящую из двора на улицу. Он выскочил из ее темного нутра и увидел, что джип уже миновал арку и отъехал от нее на добрых метров двести. Тем лучше, тем лучше. Он побежал в противоположную сторону, мысленно молясь, чтобы там никого из боевиков не оказалось.
        Черт! Впереди никого не было, зато его заметили те, что остались сзади. «Лендровер» остановился, из него выскочили двое загонщиков — улица была узкой, и они не стали ждать, пока машина сможет развернуться. Тахир припустил со всех ног. На повороте — улица изогнулась — он бросил взгляд назад и увидел, что бегущих по-прежнему двое. Похоже, те, что гнались за ним по крыше, еще не спустились. Джип, как видно, пока не развернулся.
        Тахир добежал до следующего перекрестка, но никуда сворачивать не стал, боясь окончательно запутаться в лабиринтах улиц. Вдруг у него за спиной взвизгнули тормоза, послышался глухой стук и чей-то вскрик. Он оглянулся и обнаружил, что на перекрестке стоит желтая «Тойота», рядом с ней мечется какой-то мужик — наверное, водитель,  — а с асфальта перед машиной поднимается один из тех, кто гонится за ним. Видно, выскочил прямо перед легковушкой, а водитель, хоть и вдавил педаль тормоза до упора, все-таки сбил бегуна с ног. Второй загонщик замешкался — с одной стороны, Тахир убегал, с другой — без напарника шансов догнать и схватить было мало. Но напарник сумел подняться и даже заковылял, заметно прихрамывая на левую ногу. При этом он ругался на второго — лучше догоняй пацана, мол, иначе Ахмад-хан с обоих шкуру спустит и будет прав. Тот побежал вперед, стараясь не потерять Тахира из виду.
        Он едва не выронил сумку, когда понял, что все еще не оторвался. Оглядываясь на бегущих за ним боевиков, он отвлекся и, сворачивая в очередной раз в очередные ворота, слишком поздно осознал, что это двор мечети, и оставшиеся за спиной ворота — единственный выход, который уже фактически перекрыт.
        Но Тахир знал, что во дворе приличной мечети — а эта выглядела такой — должна быть уборная. Бесплатная и при этом оборудованная по всем правилам, включая разделение на мужскую и женскую половины. И он решил рискнуть — благо двор был пуст.
        Загонщик, влетев в ворота и поняв, куда попал, сначала обрадовался — если и был из этого двора другой выход, вряд ли им мог воспользоваться случайный прохожий, да еще и не местный, более того — иностранец, не знающий города. Прихрамывающий напарник доковылял до ворот и тоже ухмыльнулся — он думал точно так же. Хромой остался у ворот, а второй двинулся в мечеть. Внутри храма он увидел лишь нескольких человек, все они были мужчины старше сорока и бородатые. Выйдя из мечети, он заглянул в мужскую часть уборной. Проверяя кабинки, боевик наткнулся на двух мужчин, услышал все, что они о нем думают. Но его больше волновало то, что ни один из них не был тем, кого он искал. «Шайтан меня задери, куда мог спрятаться этот негодник»,  — подумал боевик, сунув пальцы в бороду.
        Пока он пытался сообразить, где искать беглеца, его хромой напарник увидел, как из женской уборной вышла женщина в парандже. Он сначала дернулся в ее сторону, потом увидел выпирающий из-под чадры живот. Беременная, понял хромой и решил, что лучше не связываться.
        Хромой расслабился и снова прислонился к столбу. Стоять ему все-таки было тяжело. Женщина вышла за ворота и скрылась из виду. Из уборной вышел напарник. Судя по его озадаченной роже, беглец сумел скрыться. Но хромой все же спросил:
        — Что, смылся татарин? 
        Глава 22
        Пиратские аэроглиссеры один за другим скатывались с пологого берега на зеленоватую гладь болота. Десантники заняли места на «своем» глиссере, Ладыгин запустил двигатель, а майор нашел взглядом предводительницу, та кивнула — давайте, мол, пристраивайтесь. Перед выходом в рейд Лавров имел с ней разговор по поводу места десантников во время выдвижения. Королева пиратов предложила им держаться рядом с ее катером. Ее расчет был прост — она видела, на что способны эти люди, и хотела, чтобы они в рейде были под рукой. Предательства от них она не ждала — на ее острове остался раненый член их группы, его жизнью они рисковать не будут. Кроме того, она поняла, что у коммандос свои счеты к исламистам — ими движет не только желание выполнить приказ. Кроме того, присутствие чужаков в ее поле зрения избавляло ее людей от соблазна отомстить им за убитых и раненных в стычке у вертолета.
        Головные глиссеры уже вышли из болота в русло ведущей к океану реки. Батяня покрутил головой, посчитал идущие в рейд катера. Выходило, что Мэй Муоно взяла с собой примерно половину своего отряда. Боеспособность пиратов майор оценивал не слишком высоко — они, может, и не боятся никого, но драться придется не с заблудившимися туристами, а с боевиками-фанатиками. Он с товарищами, конечно, проредил воинство Ахмад-хана изрядно, но при равном числе голов у моджахедов шансов победить однозначно будет больше. Тем более что они уже пуганые, фактор внезапности большой роли не сыграет. Так что десантники тут не лишние даже без учета собственных интересов.
        Впереди показалось устье реки. Отсюда до острова исламистов еще минут двадцать. По-хорошему, стоило бы сначала втихаря высадиться и снять пост на пристани, а потом запустить туда весь «пиратский флот». Впрочем, глиссеры с их «отрицательной» осадкой могут там подойти к берегу практически в любом месте — на что и делался основной расчет.
        Берега начали расходиться, глиссеры тоже принялись перестраиваться в три колонны. Катера Мэй Муоно и десантников оказались в середине строя. Внимание Лаврова привлек пират на глиссере, шедшем в правой колонне. Тот что-то уж очень старательно крутил головой, словно высматривая что-то на берегу. Майор вспомнил, что, когда Мэй Муоно объявила своим людям о рейде, именно этот мужичок зачем-то прятался в кустах. При этом старательно оглядывался, словно хотел убедиться, что этого никто не видел. Черт, он что, не по нужде туда лазал? Андрей машинально взял автомат поудобнее. Этот его жест не остался без внимания Рината:
        — Что-то не так?
        Ответить Лавров не успел. Подозрительный мужик вдруг плюхается в воду, и вот он уже старательно гребет к берегу. В шум моторов и джунглей врывается автоматная трескотня, в которую вплетается перестук пулеметов. Бухает гранатомет — и прямо посреди пиратской флотилии встает столб воды, разметая несерьезные суденышки, словно листы фанеры. Пираты пытаются открыть ответный огонь, но толку от него мало — исламисты, засевшие на берегу, бьют немного точнее. Они даже не прячутся особо, видя такое бестолковое сопротивление. В панике пираты с головных глиссеров пытаются прорваться в океан, а идущие в хвосте колонны стремятся развернуться, чтобы скрыться в болотах — но удается это не всем. Вот с одного глиссера падают люди, и он, потеряв управление, несется к берегу. Другой просто скрывается в огненном шаре, разлетаясь на обломки. Третий налетает на идущий впереди, один из них переворачивается, снова взрыв. Гранатометчик с берега всаживает еще одну гранату в рассыпающийся на глазах строй пиратских суденышек. Свалка, грохот и треск, крики…
        Вдруг собственный глиссер десантников дергается и сбивается с курса. Лавров в недобром предчувствии вскидывает голову и видит, как грудь сидевшего за штурвалом сержанта перечеркивает строчка из кровавых пятен, голова его валится на грудь. От этого жуткого зрелища его отрывает крик Рината, и майор видит, что им навстречу несется другой глиссер, тоже неуправляемый и волею случая развернувшийся для лобовой атаки. Андрей и разведчик прыгают в воду, погружаясь почти по горло, прежде чем ноги ударяются в дно. На несколько мгновений они оба скрываются под водой, а выныривая, видят вспышку, в которой скрывается глиссер с телом снайпера в водительском кресле.
        Некоторым пиратам удается выбраться на противоположный берег, и они пытаются отстреливаться оттуда. Это у них получается получше, чем с воды,  — исламисты тоже начали нести потери и искать укрытие посерьезнее, чем мангровые заросли. По большому счету, их главная задача выполнена — рейд пиратов сорван. Но моджахеды явно вознамерились выбить всех — чтобы больше и не пытались нападать. Так что обстрел продолжается, хоть и с меньшей интенсивностью. Зато теперь моджахеды бьют прицельнее. Вот то один, то другой пират из оказавшихся в воде дергается, вскидывает руки и скрывается в волнах.
        Оказавшись в воде, Батяня ищет глазами Рината. Разведчик после крушения выплывает гораздо ближе к спасительному берегу и теперь стремится к нему под прикрытием огня пиратов, сумевших выбраться на сушу с оружием. «Дай бог ему удачи,  — подумал майор,  — а где наша королева пиратов?»
        Он осматривается и находит ее почти сразу. Потерявший ход глиссер понемногу разгорается, корма уже вся в пламени. В водительском кресле сидит мертвый пират, на котором уже дымится одежда. Еще один мертвец валяется на палубе со стороны занятого исламистами берега. Мэй Муоно лежит на настиле рядом с ним, на самом краю, но — с той стороны, где берег занимают ее уцелевшие бойцы. Лежащий рядом с ней убитый пират продолжает даже после смерти защищать свою командиршу от вражьих пуль. Андрей присматривается к неподвижно лежащей пиратке. Судя по всему, она ранена — с настила под ней стекают струйки крови. Впрочем, крови в реке сейчас много. А Мэй Муоно, похоже, здорово приложило. Но жива, пытается шевелиться. Тем временем пламя, охватившее глиссер, подбирается к ней все ближе. «Может, наша королева пиратов еще и плавать не умеет»,  — думает Лавров, подплывая к почти сползшей в воду Мэй Муоно.
        Ринат, умудрившийся не потерять оружие, выбравшись на берег, быстро находит укрытие за удачно подвернувшимся валуном и вносит свою лепту в продолжающуюся перестрелку. Вот один боевик Ахмад-хана падает в зарослях, вот второй выпускает из рук оружие и тоже валится в траву…
        Ринат всматривается в противоположный берег, выискивая пулеметчиков — они наиболее опасны. Он видит, что майор собрался спасти предводительницу пиратов, и пытается увеличить его шансы на успех. Разведчик никаких эмоций по поводу этой дамы не испытывал, но понимал, что у Мэй Муоно осталось еще много «подданных». И если спасти их «королеву» сейчас, у них на глазах, то это им зачтется — а что-то и простится. То, что Пермяков жив — хорошо, но его все равно надо доставить в больницу. И задание никто не отменял. Им все равно будет нужна помощь в поисках парня с украденными секретами. А если спасти Мэй Муоно, вполне можно договориться с пиратами, чтобы те — из чувства благодарности — зачистили-таки остров от исламистов. Но это позже. Сейчас надо стрелять, стрелять и стрелять.
        Лавров подбирается к горящему глиссеру как раз в тот момент, когда ничего не соображающая от потери крови и болевого шока Мэй Муоно валится в воду. Андрей подхватывает ее, не давая захлебнуться, плывет с ней к берегу. Пираты, завидев, кого он тащит, начинают бить по исламистам длинными очередями — стараясь хотя бы не дать им поднять головы. Так что майору удается вытащить пиратку из воды и даже доволочь до зарослей, не поймав ни одной пули.
        К Мэй Муоно тут же бросаются ее люди. Но медиков среди них нет, находится лишь пара человек, способных более-менее прилично сделать перевязку. Впрочем, оказывается, что ранения не слишком серьезны. Одна пуля скользнула по голове, сорвав кожу, другая прошла насквозь через предплечье, не задев кость. Но крови она потеряла многовато. Лавров воспользовался чудом уцелевшим набором первой помощи. Все-таки риск заражения в таких условиях велик. Спиртом, отыскавшимся у кого-то из пиратов, майор промыл раны и перевязал Мэй Муоно руку, на висок налепил полоску пластыря. И в этот момент королева пиратов открыла глаза — сказалось действие антидота. Пираты едва не подпрыгнули от восторга, видя свою королеву живой, пусть и не слишком здоровой. Все они настроены на то, чтобы доставить Мэй Муоно на остров на болоте. Пираты даже попытались соорудить примитивные носилки — после того, как Лавров с помощью Рината объяснил им, как это сделать. Но сам майор отнесся к этой идее с сомнением, о чем сказал Ринату. Тот согласился — тащить ее несколько километров по джунглям, а потом еще и через трясину — это совсем не то же
самое, что перевезти на глиссере.
        Мэй Муоно, которая уже окончательно пришла в себя, широко раскрытыми глазами смотрела на Лаврова — кто-то из ее подчиненных уже просветил предводительницу, кому она обязана жизнью.
        Батяня тем временем предложил не тащить раненую через джунгли, а дождаться, когда исламисты уйдут, и найти хотя бы один мало-мальски целый глиссер и уже на нем доставить Мэй Муоно на остров.
        План понравился всем. Тем более что наверняка те пираты, чьим катерам удалось вырваться из ловушки, попытаются вернуться за своей королевой. Так что, может быть, искать глиссер и не придется. Перестрелка внезапно стихла — похоже, исламисты стали покидать поле боя.
        Прибежавший с огневого рубежа пират своими словами подтвердил это предположение. Люди Ахмад-хана, постреливая для острастки, действительно скрылись, не оставив ни раненых, ни убитых. Так что определить их истинные потери не представлялось возможным. Как бы то ни было, Лавров полагал, что пиратам досталось куда сильнее — помимо самой Мэй Муоно, на берег выбралось только чуть больше двух десятков человек, большинство из которых были ранены. Неизвестно, сколько еще смогло вырваться из-под обстрела на глиссерах, но вряд ли много: аэроглиссер — это вам не бронекатер.
        Они стояли на краю зарослей, готовые броситься обратно под их прикрытие. Но никто по ним не стрелял. В воде все еще плавали трупы пиратов, но течение реки понемногу начинало уносить их в океан. Обломки взорванных или сгоревших суденышек так же неспешно дрейфовали прочь. По-хорошему, следовало бы вытащить и похоронить погибших, но живых, даже с учетом раненых, было слишком мало. Несколько глиссеров прибило к обоим берегам. Отсюда, с гребня пологого склона, невозможно было определить, насколько сильно они повреждены. Но вполне можно ожидать, что один-два удастся восстановить.
        Мэй Муоно тоже осматривала место недавнего побоища. Но думала она не о тех, кто погиб. Жизнь пирата такова, что не знаешь, когда она оборвется. И как — тоже.
        Мэй думала о мужчине, который совсем недавно спас ей жизнь, хотя совершенно не обязан был это делать. 
        Глава 23
        Тем временем не только пираты возвращались на свой остров на болоте. Отряд, отправленный Ахмад-ханом, тоже держал путь в свой лагерь. Боевики забрали даже трупы не просто так — чтобы не дать врагу возможность оценить их потери. А они были значительны — из двадцати человек, отправленных в засаду, четверых скосили пиратские пули. А из семерых раненых один явно не доживет до возвращения на остров. Хасан, правая рука Ахмад-хана, командовавший засадой, тоже был ранен в руку.
        Обратный путь оказался долгим. После того, как убитые были преданы земле — мусульманин должен быть похоронен до конца дня,  — а раненые размещены в здании медпункта, моджахеды безо всякого приказа собрались у штаба. Ахмад-хана уважали и боялись, но после событий, случившихся за очень уж короткое время, у многих терпение готово было лопнуть. Мало того, что погибли многие достойные защитники ислама, так еще и платить за службу, похоже, никто не собирался.
        В таких ситуациях часто ищут козла отпущения. В этот раз наибольшие шансы оказаться крайним были у самого Ахмад-хана. Вдобавок англичанин, которого многие считали виновником свалившихся на них бед, тоже сейчас находился здесь.
        Ахмад-хан, который только-только выслушал отчет Хасана о результатах вылазки и уяснил настроения среди вернувшихся, к проявлению недовольства был готов. И поэтому не стал медлить, услышав доносящиеся с улицы крики недовольства. Он поднялся и подошел к окну, посмотрел в щель между планками жалюзи. Положил руку на кобуру.
        — Хасан!  — позвал он.
        — Что ты собираешься делать?  — спросил Паркер. Он уже понял, что происходит снаружи. Хасан тотчас оказался рядом со своим начальником, готовый выполнить любой приказ. Паркер невольно восхитился быстротой его перемещений.
        — Ты, главное, не высовывайся,  — бросил ему Ахмад-хан и повернулся к Хасану: — Еще кто в доме?
        Помощник с невозмутимым видом перечислил нескольких боевиков. Паркер не знал наверняка, но по реакции дагестанца решил, что все они входили в число тех, кому Ахмад-хан доверял больше других, при этом все как бы случайно оказались в здании штаба. Что ж, тем лучше — больше шансов выбраться отсюда живым и невредимым.
        Ахмад-хан вышел на крыльцо. Навскидку оценил число собравшихся. Выходило — практически все, кроме раненых и караульных. Особо недовольных не так чтобы много, но основная масса вполне готова к ним присоединиться. А это плохо.
        — Что привело вас сюда?  — зычным голосом поинтересовался он и еще раз обвел всех взглядом. Так и есть — Джамал, который привез умника, никак не мог забыть своей сладкой жизни в Эмиратах. И теперь мутил воду, явно претендуя на его, Ахмад-хана, место. Жаль, что нельзя его просто взять и пристрелить — очень уж родня влиятельная у него в Дубае.
        — Ты отвернулся от ценностей ислама! Ты служишь неверным! Ради них ты губишь жизни мусульман!  — завопил Джамал, прямо намекая на дружбу начальника лагеря с этим англичанином. Толпа, окружавшая дубайского гостя, нервно загудела. Джамал прямо подобрался весь, явно почувствовав себя дирижером этого оркестра. И тут кто-то испортил ему всю музыку:
        — Когда нам заплатят?!
        На этот «вопль души» боевики отозвались куда более громким и рассерженным гулом. Финансовый вопрос все-таки был им гораздо ближе, чем высокие духовные материи — многие из них даже главные суры Корана знали только в изложении муллы, который сам в большинстве случаев особой грамотностью не отличался. Зато доллары, евро и британские фунты считать умели все. Толпа, похожая на растревоженный пчелиный рой, ломанулась к крыльцу. Не то чтобы Ахмад-хану изменила выдержка, просто он лучше всех знал, на что способна хорошо подогретая толпа. И он с неожиданной резвостью отпрыгнул внутрь тамбура и захлопнул за собой дверь. Стоявшие наготове охранники тут же придвинули к двери тяжеленный сейф. Ошеломленная бегством начальника толпа безмолвствовала лишь пару секунд. Разъяренные боевики бросились к дверям. Кому не хватило места на крыльце, кинулись к окнам. Зазвенело стекло.
        И без того не слишком загорелый, Паркер сидел белый как мел, пытаясь вжаться глубже в кресло. Ахмад-хан вошел в кабинет. Он почему-то был совершенно спокоен.
        — Ну что, друг мой, ты еще не придумал?
        — Не придумал что?  — Паркер попытался изобразить недоумение, хотя прекрасно понял, о чем пойдет речь.
        — Где и как все-таки найти деньги и заплатить мне… за услуги. Я могу подождать, но вот люди, которые делали работу, ждут обещанных денег. С ними надо рассчитаться. Я-то ладно, мне спешить некуда. А вот тебе, кажется, куда-то надо ехать.
        Паркер хмыкнул, нервно покосившись на дверь.
        — Но ведь мы договаривались, что я заплачу, когда умник с флешкой — проверенной флешкой — будет у меня. Но разве он сейчас у меня? Вот доставьте его мне — и будут вам деньги, как обещал.
        Теперь уже ухмыльнулся дагестанец:
        — Должен тебе напомнить, что речь шла о том, чтобы доставить его сюда вместе с его секретами. И он был сюда доставлен — ты же не с привидением разговаривал? Нет. То есть он уже был в твоих руках и даже был согласен уехать с тобой. Скажешь, не было такого?
        — Но…  — начал было возражать англичанин, но Ахмад-хан грубо его перебил:
        — Но если бы не твоя жадность, Паркер, парень бы сейчас уже отдал тебе свои секреты и обживался в Лондоне или Дубае… или гнил бы где-нибудь в тихом месте — это уж как бы твое начальство решило… Но ты пожадничал — и он сейчас бегает от моих людей по Падангу. И не факт, что они догонят его первыми. Если он вообще не захочет к маме вернуться.
        В окнах, похоже, не осталось целых стекол — так что хорошо слышные крики разъяренных моджахедов заставляли Паркера вжиматься в кресло еще сильнее. Боевики пока не стреляли — только били стекла и пытались выбить дверь — но кто знает, насколько им еще хватит терпения?
        Похоже, терпение у штурмующих закончилось — Паркер услышал, как крики сменил топот множества ног, а потом откуда-то со стороны крыльца громыхнуло так, что с потолка посыпалась штукатурка, а из окон — остатки стекол. Дверь устояла, но никто не сомневался, что в лагере найдется достаточно взрывчатки, чтобы разнести штаб до основания. Охранники, подобравшись к окнам, очередями поверх наиболее горячих голов охладили пыл взбунтовавшихся боевиков. К окнам штурмующие больше не лезли — они хорошо знали, кого Ахмад-хан набрал в свою личную гвардию. И понимали, что ЭТИ церемониться не будут.
        Установилась тишина. Неустойчивая до крайности.
        — Решайтесь, мистер Паркер,  — нагнувшись к самому его лицу, проговорил дагестанец,  — пока дело не дошло до крови, еще можно их утихомирить.
        — Ваши условия?  — наконец выдавил из себя англичанин.
        Ахмад-хан фыркнул:
        — Опять двадцать пять, как русские говорят. Сумма вам известна. Плюс еще пятьдесят процентов от этого сверху, если мои парни в Паданге отловят этого умника и привезут его сюда во второй раз.
        — Это… по-божески…  — сказал Паркер с явным облегчением, а дагестанец нахмурился — понял, что можно было запросить еще больше. Впрочем, нет, не стоит. А то жаба Паркера задушит.
        — Я тоже так думаю,  — ухмыльнулся Ахмад-хан,  — так что — найдете деньги?
        — Мне надо позвонить,  — проговорил Паркер,  — чтобы деньги подготовили.
        Он вытащил спутниковый телефон, набрал номер и начал что-то объяснять… Ахмад-хан хотя и знал английский лучше большинства своих подчиненных, но в речи Паркера половины слов не понимал. Впрочем, главное он уловил — деньги будут. И прямо нутром почувствовал, что сейчас Паркер не обманет — ему это невыгодно. Англичанин попрощался со своим невидимым собеседником и сообщил:
        — Насчет денег я договорился. Деньги будут. Наличные. Но я должен съездить за ними сам. Наш человек никому другому их не отдаст.
        Ахмад-хан кивнул — Паркер не был бы Паркером, если бы не подстраховался. Ладно, авось не кинет. Он подошел к забаррикадированному выходу. Охранники оттащили сейф, помогли открыть дверь, чудом державшуюся на петлях. «Вот уж не знал, против кого пригодится такая дверь»,  — подумал Ахмад-хан. Он вышел на крыльцо, вскинул руку с пистолетом. Нацеленный в небо «глок» трижды вздрогнул. Когда перед штабом снова собрались боевики, начальник лагеря объявил, что деньги будут. Более того, «английский друг» уедет за ними прямо сейчас, чтобы успеть вернуться завтра.
        Получить обещанную пачку баксов хотел каждый, поэтому боевики молча расступились, когда Паркер в сопровождении начальника лагеря прошел к своему джипу. Они уже поостыли и мысленно радовались, провожая взглядами машину англичанина, что никого не пристрелили и даже не ранили. А то, что здание штаба пострадало — Ахмад-хан мужик толковый, спишет на нападение тех коммандос, раз уж скрыть его все равно не получится.
        Некоторые горячие головы уже искали нового козла отпущения, но Джамала почему-то нигде видно не было. Наверное, спрятался гад, думали они. Джамал же, поняв, что дагестанец снова восстановил свой авторитет, принялся выбираться из толпы, понимая, что сейчас все могут свалить на него — и тут же с ним разобраться, а результат разборок списать на все тех же коммандос — они столько народу положили, что трупом больше, трупом меньше — какая разница? Так что надо где-нибудь пересидеть, пока все не успокоятся. Тихонечко пятясь, он уже отгородился от толпы стеной уцелевшего ангара и хотел перевести дух, как вдруг кто-то сзади набросил ему на голову мешок и ударил по этой самой голове чем-то тяжелым. И для Джамала все померкло.
        Пришел он в себя часа через три, на все том же месте за ангаром. Лежа на траве со все тем же мешком на голове. Джамал стащил с головы мешок. Все тело дико болело и по ощущениям напоминало один сплошной синяк. Впрочем, и выглядело так же. Наверное, стоило подняться и дойти до медпункта. Раз уж те, кто его бил, желали остаться неузнанными — значит, убивать его не собирались. Джамал отбросил мысли о мести Ахмад-хану — лучше сказать спасибо дагестанцу, что остался жив, и сделать вид, что… скажем, с дерева упал. Узнать, кто бил? Да какая разница? Куда хуже то, что с острова никуда не деться. Хорошо еще, что Ахмад-хан не в курсе, что дядя запретил ему возвращаться в Дубай, пока не совершит что-нибудь более достойное мусульманина, чем изнасилование японской туристки, да еще и по пьяной лавочке. Спасло Джамала то, что дяде нужен был человек для сопровождения этого парня, летевшего из Москвы, так что Джамал просто исчез, прежде чем полиция получила его описание. Придется утереться и сидеть здесь — все лучше, чем в Афганистан к талибам. Был у Джамала и такой вариант. Хотя все-таки здорово было бы занять
место Ахмад-хана…
        Паркер тем временем ехал по петляющему в джунглях шоссе и думал, что кое в чем этот дикарь прав — не стоило так открыто пытаться сэкономить. Ведь если бы он подыграл тогда самолюбию этого паренька, сейчас бы он, Паркер, купался в лучах славы, тратил бы свою премию, а с содержимым флешки возились бы лучшие умы британской военной науки. А паренек бы… да о нем Паркер мог бы просто забыть — независимо от решения высокого начальства дальнейшей его судьбой занимались бы совсем другие люди. И Паркера не было бы здесь, когда на лагерь Ахмад-хана напали. Эти коммандос, которых толком никто не разглядел, вполне могут оказаться русскими — гильзы от патронов натовского калибра в данном случае не означали ничего. Впрочем, на самом деле это не важно, чьи они. Главное — больше с ними не встретиться. А заплатить Ахмад-хану и его головорезам придется всю запрошенную сумму — все равно здесь опираться больше не на кого, а использовать британские спецподразделения обойдется гораздо дороже, причем не только в плане финансовых расходов. Ну, а если Ахмад-хан сумеет добыть этого Тахира с его флешкой еще раз — тогда эти
расходы окупятся многократно. Главное тогда — не упустить мальчишку снова. 
        Глава 24
        Среди аэроглиссеров, которые удалось вытащить из воды, оказалось несколько практически неповрежденных — не считать же за повреждения царапины да взлохмаченную пулями обивку сидений. Вернулись те, кто сумел удрать из-под обстрела. Мэй Муоно покричала на них, что называется, для приличия. Но Лавров видел, что как-то наказывать их она не собирается — слишком велики потери, каждый человек теперь на счету. Когда еще удастся навербовать новых бойцов.
        Лавров с Ринатом возились с одним из глиссеров, оставшихся без экипажа. Повреждений было немного — несколько рваных дырок в спинках сидений, вмятины кое-где. Управление, двигатель, топливные патрубки и сам бак, винт оказались незадетыми. Больше всего возни оказалось с отмыванием крови. Разведчик уселся в водительское кресло, запустил движок. Тот почихал, но затарахтел вполне ровно. Батяня улыбнулся — ну вот, мы снова при транспорте. И в этот момент взгляд его засек шевельнувшуюся ветку на другом берегу. Явно не зверюшка. Ринат проследил за его взглядом и кивнул. Лавров подхватил автомат разведчика и вскочил на пассажирское сиденье. Движок взвыл, глиссер сорвался с места и понесся к противоположному берегу. Пираты засуетились, хватаясь за оружие, но Мэй Муоно криком и взмахом руки остановила их. Она уже поняла, что это не банальная попытка смыться.
        Глиссер выскочил на берег, майор соскочил на песок, бросив Ринату его автомат. За суденышко он не переживал — вон, целый берег караульщиков. Разведчик заглушил мотор и бросился за Батяней в заросли. Майор очень точно определил направление — не успели они толком углубиться, как впереди послышался хруст ломаемых веток. Кто-то очень хотел избежать близкого знакомства с ними.
        Майор и Ринат переглянулись, разведчик изобразил понятный десантнику знак, предлагая устроить беглецу «клещи». Они слегка разошлись сначала, отклоняясь каждый в свою сторону, а потом снова начали сходиться. Чужак все-таки неплохо бегал по джунглям — опередить его не удалось. Но когда Лавров снова увидел Рината, чуть впереди в зарослях мелькнул странно знакомый силуэт. Выходит, это не чужак?
        — Видел его?  — на бегу выдохнул Ринат, майор в ответ только кивнул.  — Узнал?
        — Нет. А ты?
        — Тоже нет.
        На бегу, ежесекундно отмахиваясь от веток, разговаривать было несподручно. Но бежать далеко не пришлось. Заросли вдруг разошлись в стороны, и Андрей с разведчиком едва успели остановиться на краю невысокого обрыва. Перед ними открылась небольшая котловина, большая часть которой из-за дождей превратилась в озерцо. А внизу крутого склона пытался встать на ноги только что скатившийся по нему беглец.
        — Стоп! Хэндс ап! Стоять! Руки вверх!  — Ринат повторил то же самое по-индонезийски. Батяня вскинул автомат и, желая показать, что не шутит, передернул затвор. Беглец встал, медленно поднял руки и повернулся к ним лицом. Майор сразу же узнал в нем того подозрительного типа, который на острове зачем-то лазил в кусты, а потом перед началом обстрела сиганул в воду, словно знал о засаде. Судя по всему, свое оружие он утопил еще тогда, когда прыгнул с глиссера — иначе почему не стал стрелять по ним сейчас?
        Беглец встал на карачки и пополз вверх по склону. «Стоп,  — подумал Батяня,  — а что это он рюкзак свой бросил?»
        — Ринат, скажи ему, пусть вещички-то прихватит.
        Разведчик перевел. Беглец сморщился, но выполнил приказ.
        — И пусть на вытянутой руке несет,  — добавил Лавров.  — А то мало ли что у него там в рюкзаке спрятано.
        Услышав это, беглый пират скис еще больше. Похоже, подозрения Батяни имели под собой немалые основания. Пират выкарабкался на гребень склона, разведчик тут же забрал у него рюкзак, а майор тут же связал ему руки, да и ноги стреножил так, что тот мог их лишь осторожно переставлять — но никак не бежать. Гоняться за ним второй раз желания не было, да и хотелось кое о чем побеседовать. И они погнали беглеца обратно к берегу, держа его на прицеле своих автоматов.
        Их здесь уже ждали. Рядом с их глиссером стояли еще два. Пираты, увидев беглеца, помрачнели и загалдели, а один даже замахнулся на него прикладом винтовки. Ринат что-то сказал им по-индонезийски, и пираты отступили.
        — Что ты им сказал?  — поинтересовался Андрей, укладывая связанного пленного на настил глиссера себе под ноги, к вящему удовольствию его бывших товарищей.
        — Что они не могут убить его без разрешения Мэй Муоно.
        — А, это правильно,  — одобрил Лавров,  — сначала надо спросить — чего это он с нами в беге соревновался. Ладно, поехали.
        Представ перед Мэй Муоно, предатель пытался отпираться, говорил, что прыгнул в воду, когда началась стрельба, а не до этого. Однако его бегство, как оказалось, видели не только десантники.
        — Это его вещи?  — Один из помощников Мэй Муоно подхватил из рук Рината рюкзак и вытряхнул на прибрежный песок его содержимое. И когда среди обычного набора всякой всячины вдруг обнаружились спутниковый телефон и пачка баксов, предатель стал и вовсе серо-зеленым от страха.
        — Все ясно,  — сказала королева пиратов,  — ты предал нас. Мне все равно, почему ты это сделал и сколько тебе заплатили. Из-за тебя убили много наших людей. За это ты умрешь. Мы повесим тебя. И повесим так, чтобы все поняли, что так будет с каждым, кто предаст.
        Лавров поднял руку:
        — Погодите. Мы с моим другом хотим задать этому человеку несколько вопросов.
        — Хорошо,  — зловеще сказала Мэй,  — но потом его все равно повесят.
        — Погодите! Погодите!  — пробормотал предатель, бухаясь на колени перед Мэй Муоно.  — Не убивайте меня! Я знаю, знаю, где найти этого англичанина, которого вы хотели захватить. Я знаю, где он живет. У него есть вилла в Паданге. Там небольшая охрана, не то что у Ахмад-хана на его острове. Ахмад-хан однажды посылал меня туда, когда не мог послать своего человека.
        — О!  — сказала Мэй, вспомнив, что ей говорил о Паркере Лавров. На лице ее явственно отражалась внутренняя борьба. Наконец жажда наживы победила. В конце концов, повесить предателя никогда не поздно.
        — Ладно,  — сказала она,  — покажешь, где живет англичанин — и, может быть, я тебя… не повешу. Уведите его. Глаз не спускать!  — бросила она помощникам.  — Сбежит — вместо него будете висеть на дереве. 
        Глава 25
        Тахиру стоило сделать над собой немало усилий, чтобы не броситься бежать, когда он сумел выйти за ворота мечети. Похоже, его хитрость удалась. Хромой топтун, которого сбила машина, ничего не заподозрил, а его напарник не рискнул соваться в женскую уборную, так что с ним Тахир благополучно разминулся. На перекрестке он оглянулся и увидел, как к мечети подъехал джип, топтуны-неудачники забрались в него, и джип медленно поехал вдоль улицы — видимо, исламисты пытались понять, где беглец мог выбраться. Автомобиль скрылся в проулке — водитель, похоже, намеревался объехать мечеть по периметру, а Тахир задумался — оторваться-то он оторвался, но как теперь вернуться в гостиницу? Не имея карты и не зная города, блуждать наугад было рискованно. Тем более в женской одежде. Решив не мудрить, он двинулся в обратном направлении. Не сбиться было нелегко — учитывая, что часть пути он проделал по крышам. Но после того, как раза три сворачивал не туда, место, где он влез на крышу дома, все-таки нашлось. Дальше было проще. Вскоре он вышел к злополучному бару, но тут на этот раз даже перешел на другую сторону улицы.
Топтунов не было видно — похоже, они посчитали, что Тахир сюда не вернется. Он наведался в уже знакомые кусты, где вытащил из-под паранджи сумку, в которую смог теперь сложить мужскую одежду — негоже правоверной мусульманке возвращаться в гостиницу беременной.
        Портье не обратил на проскользнувшую мимо него «девушку» никакого внимания. Подумаешь, вышла в город, где-то погуляла и вернулась.
        Тахир вернулся в номер. Повезло — во время беготни сумел не потерять ключи. Юсуф еще спал. Тахир принял душ, переоделся в свежую одежду и сел к ноутбуку. Вышел в Интернет и проверил счет, номер которого сообщил англичанину. Пусто. В принципе, времени прошло немного, но кошки на душе заскребли. Неужели Паркер намерен его кинуть? Хреново дело, если так. Если искать другого покупателя — велик все-таки риск нарваться на неприятности. Потенциальным покупателем вполне может оказаться агент ФСБ, ГРУ… ну или кто там защищает такие тайны. Американцам ему почему-то продавать не хотелось. Китайцы ему тоже не нравились. Англичане — еще куда ни шло, они к мусульманам хорошо относятся. А залечь на дно надолго — невозможно, денег для проживания нет.
        Юсуф проснулся. Сладко зевнул, потянулся — и вот уже сидит, изредка хлопая глазами. Свеж и полон сил. Это хорошо — силы пригодятся, если придется выйти в город.
        Они сидели — Юсуф на кровати, Тахир за ноутбуком — и время от времени переговаривались.
        — А чем занимается твой отец?  — спросил Тахир.
        Глаза Юсуфа заблестели. Мальчик, судя по всему, очень любил отца:
        — Он… он умеет делать много всяких… полезных вещей. Читать и писать умеет, и меня научил. Он в армии когда служил, выучился на механика. Так что у нас в деревне, и в соседних деревнях, и даже в дальних, если у кого-то барахлит машина или трактор не заводится, сразу моего отца зовут. Механика из города вызывать дорого и ждать долго, да и не факт, что починит — техника ведь в основном старая. Потому проще отца моего позвать — он ведь, если не починит, денег не возьмет, а механику из города за приезд все равно заплатить надо.  — Юсуф вздохнул.  — Уважают люди отца за его умения, да только машин в округе мало, и ломаются они не каждый день, а платят за ремонт немного — чаще даже не деньгами, а продуктами. Отец не упирается — семья большая, кормить чем-то надо. Другой работы в деревне почти и нет. Пробовал отец в рыбацкую артель наняться, и взяли поначалу охотно, а у него эта… морская болезнь оказалась, укачивало его в море. А механика, чтоб только моторы чинил на лодках, они в своей деревне нашли, так что пришлось отцу совсем от них уйти. Если б не огород и не куры — с голоду бы пухли. Даже больше
куры спасают — земля плохая.
        — А почему отец тебя отдал Ахмад-хану, а не сам пошел? Неужели на острове механик не был нужен? Ведь твой отец мусульманин?  — спросил Тахир.
        — Мусульманин,  — подтвердил Юсуф,  — У нас вся деревня мусульманская, потому они к нам и наведываются смело — знают, никто в полицию не побежит. Да только у Ахмад-хана свой механик с самого начала был. И Ахмад-хан не хотел на работу брать таких, кто утром пришел, вечером ушел. Чтобы ничего в деревне не рассказывали. Так что у него только этот Хамид прижился — который на водовозке. У него семьи нет, ему так даже лучше — всегда сыт, за домом смотреть не надо. Брат у него в Бранихиати — в соседней с нашей деревне — живет. Хамид раньше здесь, в Паданге, шофером работал. Выгнали его за что-то, приехал к брату, а там как раз Ахмад-хан шофера искал. Платит он ему, может быть, и немного, зато и делать почти ничего не надо.
        — Ясно,  — кивнул Тахир, укрепившись в своем желании помочь семье Юсуфа, если удастся продать флешку англичанину. И Юсуф неглуп, и его отец, похоже, эти деньги впустую не потратит. Может, даже переберутся туда, где жить полегче. Хотя бы даже в Паданг. Механики, надо думать, и тут нужны.
        — А мама твоя?  — спросил он.
        Юсуф заулыбался:
        — Мама моя сама добрая и ласковая в мире. Вон сколько у меня братьев и сестер, а всем доброе слово найдет. Вкусно готовит моя мама, объеденье просто,  — он вдруг погрустнел,  — когда есть из чего приготовить. Иногда совсем ничего нет…
        Они помолчали.
        — А в школу ты… ходил?  — Тахир хотел сказать «ходишь», но вспомнил, что весь последний год Юсуф провел в лагере боевиков, а значит, ни в какую школу ходить не мог.
        — Ходил,  — ответил Юсуф.  — Читать-писать меня отец научил, а в математике он не силен, и книжек у нас в доме почти никаких нет, потому в школу все-таки отправил.
        — А английский ты откуда знаешь? Тоже отец научил?  — поинтересовался Тахир.
        — Нет, в основном Хамид,  — сказал маленький индонезиец.  — А он сам выучил, когда в Паданге жил. А потом я и от других людей каких-то слов набрался. Почти все, кто к Ахмад-хану приезжал, говорят по-английски. По-разному, конечно — некоторые хуже меня знают… А твой отец чем занимается?  — вдруг спросил Юсуф.
        — Мой отец?  — переспросил Тахир и задумался. А что его отец? Весь ушел в науку, дома разве что ночевал. Мать тоже вся в работе. Тахир фактически с пятнадцати лет был полностью предоставлен сам себе. Нет, он, конечно, любил родителей. И они его любили… наверное. Но при упоминании их у Тахира не загорались глаза — так, как у Юсуфа сейчас. И вдруг ему стало… стыдно? Во всяком случае, как-то не по себе. Это что же получается — он, Тахир, подставил отца. И даже ничего с этого не поимел — англичанин не заплатил ни гроша… Или заплатил? Он снова включил ноутбук, проверил счет. Нет, по-прежнему пусто. Ну, прошло всего несколько часов, как он связывался с Паркером. Может, и правда организовать перевод такой суммы — дело не быстрое. А уж наличных у Паркера точно нет столько при себе. Ладно, подождем еще немного.
        — Мой отец — ученый… Я даже не знаю, как тебе объяснить, чем он таким занимается. Он много работает, почти не бывает дома.
        — О, ученый?  — протянул Юсуф.  — Я так и думал, что он у тебя очень умный человек. Скажи, а ты скучаешь по нему?
        — Очень…  — неожиданно для себя сказал Тахир. И вдруг снова подвинул к себе ноутбук, вышел в Интернет, нашел нужный сайт, вбил в открывшееся окошко хорошо знакомый номер, нацепил гарнитуру, включил микрофон.
        — Алло?  — Голос отца Тахир не спутал бы ни с каким другим.
        — Здравствуй, отец…  — Он замолк, не зная, что говорить дальше.
        — Тахир? Это ты?!
        — Да, это я. Отец… Прости меня… за то, что я сделал.  — Голос Тахира дрогнул. О, Аллах… Благодарю тебя, что надоумил меня попросить прощения, мысленно проговорил он.
        — Когда ты вернешься, сынок?  — Голос Башаримова-старшего тоже задрожал.  — Мама очень волнуется за тебя.
        — Я… не вернусь, отец. Я… не могу. Я… не хочу в тюрьму.
        — Тахир! Ты не понимаешь, с кем ты связался! Тебя могут убить. Для них убить человека раз плюнуть.
        — И что же я должен сделать, отец?  — прозвучало неожиданно горько, хотя Тахир пытался придать своему голосу совсем другую интонацию.
        — У тебя еще есть шанс все исправить. Ведь то, что ты взял, еще при тебе? Ты никому это не отдал?
        — Нет, отец, не отдал.
        — Ты должен сдаться, Тахир,  — неожиданно твердо сказал Башаримов-старший.
        — Сдаться? Но кому? Ты знаешь, где я сейчас?  — выпалил Тахир и обалдел, услышав:
        — Я знаю, что ты сейчас в Индонезии… в Паданге.
        — Но… откуда?  — промямлил изумленный парень.
        — Неважно — откуда. В Индонезии сейчас находится группа людей, которые приехали, чтобы вернуть тебя домой. Ты должен им сдаться.
        Профессор Башаримов не сказал, что этого звонка ждал не только он один — весь разговор прослушивался и записывался специалистами из ГРУ.
        — Профессор,  — сказал один из них, находившийся рядом с Башаримовым,  — сообщите вашему сыну номер спутникового телефона нашего человека в Индонезии. С помощью этого сервера, через который он вам позвонил, ваш сын легко сможет с ним связаться.
        — Тахир, сынок…  — пересохшими губами проговорил профессор в микрофон. А где-то за тысячи километров тот, повинуясь непонятному импульсу, нажал кнопку. Связь прервалась. 
        Глава 26
        Еще раз заказав еду в номер и перекусив, Тахир с Юсуфом вышли в город. Из предосторожности — Юсуфа ведь люди Ахмад-хана тоже знали в лицо — на улице они делали вид, что друг друга не знают. Юсуф, совершенно преобразившийся в новой одежде, шел по одной стороне улицы, Тахир — облаченный в паранджу, уже однажды его спасшую — по другой. Юсуф шел, чуть отстав — чтобы видеть и «сестру», и все, что происходит вокруг. Тахир в парандже чувствовал себя как в танке — в том числе и в смысле обзора. С собой он взял сумку с ноутбуком. Можно было, конечно, купить тогда на рынке и какой-нибудь мобильник попроще. Но здесь смысла в нем не было никакого. Кому здесь звонить? И англичанину, и отцу Тахир звонил через Интернет. Поэтому просто купил сумку под ноутбук взамен очень уж приметного рюкзака. И в нее же спрятал под подкладку обе флешки — ту, которую показывал англичанину, и вторую — резервную.
        Тахир оглянулся на идущего по другой стороне Юсуфа и вдруг заметил, как у того расширились глаза. Он проследил за взглядом маленького индонезийца и увидел до безобразия знакомый джип. По улице неспешно катил шикарный белый «японец» на здоровенных колесах и со связкой дополнительных фар на крыше. За рулем сидел Паркер с надменно-усталым выражением на лице. Джип проехал мимо Тахира, причем англичанин даже не посмотрел в его сторону. Ну да, какое ему дело до какой-то мусульманки.
        Джип Паркера остановился у здания банка. Не того, где Тахир обналичивал свои электронные деньги, а другого. Впрочем, так даже лучше. Паркер бросил машину прямо у входа — впрочем, Паданг не Москва, здесь с парковкой проблем нет. Вон, маячит парочка местных полицейских у супермаркета, и никакого дела им до этого джипа нет. Лузгают семечки и ржут над чем-то — наверное, анекдоты травят. А что им еще делать в этой глухомани? Выждав, когда Паркер скроется за стеклянной дверью, Тахир двинулся следом. Но у самой двери остановился и подозвал к себе Юсуфа:
        — Если что, возвращаешься в гостиницу и ждешь меня. Надо будет — я там тебе в рюкзаке, в кармашке оставил деньги, на еду и если за номер нужно будет доплатить.
        — А ты куда?  — настороженно спросил Юсуф.
        — Пока не знаю, но хочу последить за англичанином. Ты мне тут не помощник, он тебя знает.
        — Это правда, видел он меня, и не раз,  — со вздохом подтвердил индонезиец,  — мог запомнить.
        — Короче, погуляй тут пока, последи за обстановкой,  — решил Тахир.  — Внутрь не заходи, понял?
        — Понял,  — кивнул Юсуф,  — гуляю, смотрю, в банк не захожу, если потеряю тебя из виду — иду назад в гостиницу… А ты вернешься?
        — Обязательно,  — пообещал Тахир и взялся за дверную ручку.
        Внутри было прохладно. Людей мало. Двое местных мужчин, похоже, отец с сыном, разговаривали с клерком по-индонезийски — Тахир не понимал ни слова. Судя по двуязычной табличке над ними — собирались брать кредит. Паркер, усевшись на диване, кого-то ждал — видимо, ему простого клерка было недостаточно. Так и есть — примчался полноватый мужчина лет пятидесяти, раскланялся, рассыпался в каких-то витиеватых выражениях, типа «какая честь для нас». Судя по всему, Паркер уже пользовался услугами этого гражданина и его заведения. Тахир прошел в глубь зала и уселся на диванчик в углу. Место было подходящее — Паркер сидел к нему спиной и видеть его не мог. Чтобы не привлекать к себе внимание персонала, Тахир сгреб со столика пачку рекламных буклетов и сделал вид, будто углубился в чтение. Но сам при этом весь обратился в слух — он был уверен, что англичанин решил-таки принять его условия и перевести на его счет затребованные пять миллионов долларов. Должен ведь он понимать, что добытое Тахиром может стоить намного больше. И наверняка может найтись тот, кто перебьет цену.
        — …Итак, мистер Паркер,  — управляющий был само почтение,  — о какой сумме идет речь?
        — Я бы хотел снять со своего счета триста тысяч долларов,  — донесся до Тахира голос англичанина,  — наличными, разумеется.
        — О, мистер Паркер,  — в сладком голосе управляющего прорезались нотки сожаления,  — в данный момент в нашем банке нет столько наличных. Если бы вы пришли утром…
        — Утром я еще не знал, что мне понадобится столь значительная сумма,  — хмыкнул англичанин.
        — Понимаю,  — сказал управляющий.  — Всякое случается.
        — Именно.
        — У меня к вам предложение, мистер Паркер. Мы сейчас оформим все необходимые бумаги, я свяжусь с головным офисом, и к вечеру деньги привезут вам на виллу, вам не придется еще раз приезжать в банк. Как вам такой вариант?
        — Меня вполне устроит,  — кивнул англичанин,  — все равно деньги мне понадобятся только завтра утром.
        Тахир, увидев, что к управляющему спешит клерк с папкой, поднялся и двинулся к выходу, досадуя и недоумевая. Он предполагал, что Паркер явился сюда, чтобы перевести деньги на его счет, но почему-то снял наличные и намного меньшую сумму, чем требовалось. Для чего? Уж точно не для него. Он вышел из банка и остановился, глядя на белый джип.
        Подписав все необходимые бумаги, Паркер попрощался с управляющим и покинул банк. Обвел взглядом улицу. Ничего подозрительного. Несколько прохожих, но все достаточно далеко, чтобы представлять угрозу. Мальчишка, пялящийся в витрину магазина через дорогу. Тоже ничего интересного, хотя, пожалуй, кого-то напоминает. Паркер зевнул, потянулся и сел за руль. Мощный двигатель завелся с пол-оборота, и джип покатил по улице. Вилла, на которой жил англичанин, находилась в противоположной стороне, но у Паркера еще были дела в городе.
        Он не видел, как мальчишка, стоявший у магазина, проводил его машину очень странным взглядом, а потом с потерянным видом побрел вдоль улицы.
        Юсуф шел, с трудом удерживаясь от желания заплакать. Город он знал плохо, и ему меньше всего хотелось сейчас оказаться в одиночестве. Но вот то самое «если что» случилось, и он растерялся. Идти в гостиницу, как сказал Тахир, он не желал. Но выбирать было не из чего. Приходилось верить, что старший друг знает, что делает.
        Тахир вышел из банка, охваченный острым желанием отомстить вероломному англичанину. Хотелось взять кувалду и разбить эту его крутую тачку вдребезги. Но кувалды нет и взять ее негде. Он вспомнил о ноже, который прихватил из дома Ахмад-хана. Нож острый и тяжелый… Явно не для резки хлеба. И оружия Паркер вроде не носит. А если попробовать пугануть англичанина и забрать у него эти баксы? Как говорится, лучше синица в руках… Сколько он там заказал? Триста тысяч? На такие деньги можно неплохо пожить… какое-то время. Можно будет не спешить с продажей флешки. Плохо, что деньги Паркер еще не получил. Надо ждать до вечера. Но где его вечером искать? Решение пришло как-то само собой — Тахир подошел к джипу сзади и машинально попробовал открыть багажник. Крышка неожиданно подалась, и парню в женской одежде открылось полутемное нутро багажного отделения. Паркер вот-вот должен был выйти из банка, и Тахир решился. Он окинул взглядом улицу — вот удача, никто, кроме Юсуфа, его не видит — и забрался в багажник, захлопнув за собой крышку. Набросил на себя что-то вроде брезента — очень кстати подвернулся этот кусок
грубой ткани. План был прост — улучив момент, приставить нож к горлу англичанина и потребовать деньги. Вскоре хлопнула дверца, машина качнулась, заурчал мотор, и джип тронулся с места. На счастье Тахира, подвеска у «японца» оказалась мягкой, а улицы Паданга — довольно ровными. Так что он ничего себе не отбил. Периодически выглядывая из-под «брезента», он пытался понять, где находится. Но Паркер все еще ехал по Падангу. И подходящий момент все не наступал. Вдруг машину начало трясти и качать, а потом джип и вовсе остановился. Снова хлопнула дверь. Судя по всему, Паркер ушел. Выждав с минуту, Тахир высунулся из-под брезента и увидел удаляющуюся спину англичанина. Тот подошел к какому-то невзрачному зданию и скрылся за железной дверью в ржавых потеках. Тахир задумался — стоило, наверное, перебраться из багажника на заднее сиденье. А то далековато как-то с ножом тянуться к горлу англичанина. Перелезть или не перелезть? А если Паркер сейчас выйдет и увидит его? Стекла-то не тонированные. Тахир заколебался. Но только он собрался это сделать, как ржавая дверь со скрипом распахнулась и вышел Паркер. Вслед за
ним высунулся плохо выбритый толстяк, мало похожий на местного, обозрел окрестности и резво захлопнул дверь.
        Тахир успел заметить в руках у Паркера увесистый сверток и нырнул обратно под брезент. Паркер, судя по звуку, бросил сверток на заднее сиденье и завел мотор. Джип снова закружил по улицам Паданга, Тахир несколько раз выглядывал, но доступная его взору часть пейзажа не вызывала у него никаких ассоциаций. Он вдруг запоздало вспомнил о Юсуфе — только бы парнишка вернулся в гостиницу. А то ищи его потом… Вдруг джип остановился. Исходя из того, что за окнами машины стало больше зелени, Тахир предположил, что они выехали на окраину, если не вовсе за городскую черту. Открылась дверца — но уже не водительская, а с другой стороны,  — в джип кто-то сел, и они поехали дальше. Паркер и его пассажир перекинулись несколькими фразами. Тахир с трудом разобрал несколько слов, но догадался, что в машину подсел телохранитель Паркера, который выполнял в городе какое-то поручение своего шефа и, видимо, выполнил. Тахир понял, что его гениальный план потерпел крах — с одним Паркером он, возможно, справился бы, но с Паркером и еще одним мужиком, к тому же телохранителем, наверняка вооруженным,  — никогда.
        Он невольно сжался в комок и несколько раз ощутимо приложился о какие-то выступы. Джип, похоже, свернул с шоссе. Тахир рискнул выглянуть как раз в тот момент, когда машина въезжала в какие-то ворота. Такие обычно в голливудских фильмах ограждают особняки богатых людей. Что ж это получается — Паркер привез его к себе на виллу? Джип остановился перед красивым двухэтажным зданием в колониальном стиле. Паркер заглушил мотор, он и его телохранитель ушли в дом. Машина так и осталась стоять там, где ее оставили. Тахир посмотрел на небо. «А ведь скоро стемнеет,  — с тревогой подумал он.  — Ну и вот что теперь делать?» 
        Глава 27
        Вилла, на которой жил Паркер, не была его личной собственностью. Она принадлежала британской дипломатической службе. Когда-то британцы планировали открыть в Паданге консульство, но что-то там не склеилось, а вот виллу, принадлежавшую прежде купцу из голландских колонистов, приобрести успели. Больших расходов содержание виллы не предполагало, поэтому на оказавшуюся ненужной покупку махнули рукой и продавать не стали. Сотрудники посольства в Джакарте периодически проводили тут отпуска — особенно те, кто не любил многочасовые перелеты до Лондона. Со временем на виллу обратила внимание Интеллидженс Сервис — она оказалась прекрасной базой для агентов, действующих в этой части Суматры. Так что когда Паркер вступил в посольстве в должность атташе по вопросам культуры, служившую крышей для сотрудников Секретной Службы Ее Величества, в просторечии известной под аббревиатурой MI-6 (Эм-Ай-Сикс), к нему попали и ключи от этой виллы. Паркеру вилла понравилась — и место тихое, и дороги вокруг приличные, и океан рядом. Да и само здание — превосходное.
        Помимо Паркера на вилле находились еще шесть человек. Двое изображали прислугу — дворецкий, повар. По штату полагался еще и садовник, но что-то местные на этой должности не задерживались. Вот и сейчас она была вакантна. Плюс четверо охранников, один из которых формально числился водителем. Впрочем, водительские права имелись у всех, и за руль при необходимости мог сесть любой. А повар, к примеру, стрелял лучше, чем готовил,  — а Паркер, к слову, на его стряпню не жаловался.
        Впрочем, все они привыкли, что неприятности обходили это райское местечко стороной. Дворецкий нынче и вовсе пребывал в отпуске, и до его возвращения из родного Ливерпуля оставалась еще неделя. В этой атмосфере всеобщей расслабленности Джонсон, дежурный охранник, просто заглянул в машину шефа и не придал никакого значения тому, что в багажнике осталось нечто, накрытое покрывалом. Возможно, Джонсон вернулся бы и посмотрел повнимательнее — все-таки он был профессионалом, но тут к воротам виллы подъехал банковский фургончик.
        Через четверть часа фургончик уехал, а Паркер, оставшийся наедине в своем кабинете, принялся раскладывать привезенные деньги по трем одинаковым чемоданчикам, снабженным кодовыми замками и прочим сопутствующим набором. Глядя на эти пачки денег, Паркер испытывал смешанные чувства — с одной стороны, он полагал, что «эти дикари» не заслужили и десятой доли уже полученных ими денег, не говоря уже о новых «вливаниях». С другой — он понимал, что будет лучше, если у него окажется повод отдать им все три чемоданчика, а не только два. Иначе говоря, если они снова приведут к нему Тахира Башаримова с его флешкой и ноутбуком.
        Пока Паркер разбирался с деньгами и решал — отвезти их сейчас или дождаться утра, у ворот виллы появился белый микроавтобус.
        Сказать по правде, ехать прямо сейчас Паркеру совершенно не хотелось. Дело, конечно, срочное, но днем на здешних дорогах все-таки безопаснее, а если ехать сейчас, то возвращаться придется в темноте. При том, что ночь ожидается безлунная. Может, поехать все-таки утром, а сейчас просто позвонить Ахмад-хану, сказать, что деньги уже получены и утром будут у него? Пожалуй, так будет лучше, решил Паркер, но сначала надо закончить с чемоданами, чтобы утром не возиться, а потом позвонить.
        Тем временем Джонсон, только что закончивший обход дома, увидел, как из микроавтобуса вылезли двое мужчин, вытащили профессиональную видеокамеру и установили ее на штативе. Выглядело это так, будто эти двое снимают сюжет для телевидения, причем Джонсон прекрасно видел, что объектив камеры наведен на виллу. Он хорошо помнил, что в его инструкции написано — никаких съемок. И пошел к воротам, нащупывая на поясе кобуру. Мужчин, правда, было двое, и все та же инструкция требовала сообщить остальным о потенциальной угрозе. Но неужели профессионал, отслуживший десять лет в королевской морской пехоте, должен бояться каких-то двух журналюг? Оператор — явно обезьяна из местных, но на китайца не похож — а значит, опасаться нарваться на потомка Брюса Ли шансов нет. Второй, с микрофоном в руках, видимо, корреспондент, был европейцем, да еще и блондином, как сам Джонсон. И, похоже, даже одного с ним роста. Но качком, пожалуй, не казался. Джонсон все же вытащил пистолет из кобуры и снял его с предохранителя. Вблизи журналюги выглядели как-то покрепче, чем показалось от угла дома. Зато у меня пистолет, подбодрил
себя Джонсон и сказал:
        — Добрый вечер. У вас есть разрешение на съемку?
        — А это необходимо?  — удивился блондин с микрофоном в руках — видимо, корреспондент.  — А если нет?
        — Если нет — проваливайте,  — без реверансов заявил Джонсон.  — Давайте, сворачивайтесь и уезжайте. Быстрее.
        Он отвлекся на блондина, а когда понял, что смуглый «оператор» как-то слишком быстро сместился ему за спину, было уже поздно. Джонсон даже не успел нажать на спусковой крючок, не то что сказать «ой».
        Лавров и разведчик аккуратно упаковали отключенного охранника и уложили в микроавтобус. Через пару часов очухается. Все равно он ничего путного полиции не сообщит. Если, конечно, полицию поставят в известность. Андрей позаимствовал у охранника его куртку и пистолет и двинулся к дому. Ринат держался за ним. Они заметили пару камер, но складывалось впечатление, что у пульта никого нет — майор с напарником благополучно дошли до крыльца. Ринат скользнул вдоль стены, намереваясь перекрыть вход с другой стороны, Лавров толкнул дверь главного входа.
        — Джонсон, ты?  — донесся из-за полуприкрытой двери голос.
        Андрей буркнул что-то в ответ. Кажется, прокатило — тот же голос лениво поинтересовался:
        — Все тихо?
        Он буркнул еще раз и легонько толкнул эту дверь. Его предположение оказалось верным — за дверью оказался пост видеонаблюдения, за мониторами сидел еще один охранник. Этот «профи» даже не оглянулся посмотреть, кто вошел, а лишь поинтересовался:
        — Кофе будешь? Я бы лучше выпил пива, но сам понимаешь — до конца смены еще далеко.
        Этот охранник с жутковатой фамилией «Мэнсон» на бэдже даже не понял, что произошло. Батяня аккуратно «увязал» обездвиженное тело и вышел в коридор.
        Двое других охранников обнаружились в комнате по соседству — эти отсыпались перед ночной сменой, и с ними возни было еще меньше. Ринат тем временем разобрался с поваром. Тот, слава богу, тоже оказался англичанином и, похоже, никаким кунгфу в свободное от кастрюль и сковородок время не баловался. Правда, у Рината возникло подозрение, что тот неплохо умеет обращаться не только с кастрюлями, но он вырубил повара прежде, чем тот это подозрение подтвердил. В других комнатах первого этажа никого не было.
        Майор с разведчиком по-быстрому спустили упакованный персонал в подвал, закрыли дверь на ключ. У Лаврова возник соблазн придвинуть к двери подвала здоровенный комод, стоявший в другом конце коридора возле комнаты дворецкого, но от этой идеи пришлось отказаться — неизбежный шум привлек бы внимание тех, кто остался наверху. Лавров не был уверен, что Паркер там один — перевербованный Ахмад-ханом пират вполне мог ошибиться.
        Однако на втором этаже свет горел только в коридоре — две тусклые дежурные лампочки. И полоска света поярче пробивалась из-под одной-единственной двери. Какие-никакие звуки тоже доносились только оттуда. Но Андрей с разведчиком все же проверили остальные комнаты. Большинство комнат, видимо, предназначалось для гостей — очень уж они напоминали гостиничные номера. Аккуратно заправленные кровати наводили на мысль, что там никто не живет неделями, если не месяцами.
        Лавров и Ринат распахнули единственную подсвеченную дверь. Паркер как раз закончил укладывать пачки долларов в последний, третий чемоданчик — эта часть денег должна была достаться Ахмад-хану только в обмен на Тахира и украденные им отцовские разработки. Увидев направленные на него стволы пистолетов, Паркер дернулся и замер. Он вовсе не жаждал умереть героем. Британия тоже умела быть неблагодарной. Что нужно этим двоим? На обычных воров они не похожи. Да обычный вор и не проник бы в этот дом с такой легкостью.
        — Поедешь с нами,  — тоном, не терпящим возражений, сказал один из непрошеных гостей. Его английский был безупречен, но вот акцент… Нет, не американец. Немец? Русский? Черт, какая, собственно, разница? Главное, что не свой, не англичанин. Второй тоже… не англичанин. Скорее, турок, или араб, или…
        — О’кей,  — Паркер взял себя в руки. Убивать его не будут. По крайней мере, сейчас. Уже хорошо.  — Не возражаете, если я кое-что с собой прихвачу?  — Он медленно открыл верхний ящик стола и вытащил небольшую, изящную фляжку в кожаном чехле: — Виски. Мой любимый. Не угощаю, уж извините.
        Он сунул фляжку в карман куртки, потом подтянул к себе стоящий на столе ящичек с сигарами. Зажигалка тоже перекочевала в один из карманов.
        — Это тоже прихвати,  — блондин махнул пистолетом на чемоданчики с деньгами. «М-да,  — подумал Паркер,  — вот еще и руки заняты тем, что не бросишь. Толковые ребята. Уж не те ли это коммандос, которые разнесли Ахмад-хану пол-лагеря, да и «курсантов» его изрядно проредили?»
        Он покорно покинул кабинет, спустился по лестнице, вышел из дома. Охранников нигде видно не было.
        — Где мои люди?  — поинтересовался Паркер.
        Напарник блондина хмыкнул:
        — За них не беспокойся, лучше о своей жизни подумай.
        «Любопытно,  — подумал Паркер,  — а у этого акцента и нет почти. Так разговаривают англичане, долго живущие в Америке. Странно».
        — Парни, а может, вы меня отпустите? Я уверен, у вас ко мне нет никаких личных претензий. Я вас не знаю и обещаю забыть, что вас видел. Вы не подумайте, я заплачу. Забирайте эти деньги, идет? И вы меня не видели, а я вас. Там триста тысяч долларов,  — он тряхнул чемоданчиком, показывая, где это «там».  — Это хорошие деньги. Ну так как? Мы договорились?
        — Иди давай,  — смуглый ткнул пистолетом в направлении белого микроавтобуса, стоявшего по другую сторону ворот. Паркер прошел мимо своего джипа и остановился у открытой двери микроавтобуса. Блондин забрал у него чемоданчики и поставил их в салон.
        — Что теперь?  — спросил Паркер, втайне надеясь, что его все-таки отпустят. Что же им еще нужно, кроме денег?
        — Протяни руки,  — смуглый ловко и быстро замотал запястья Паркера клейкой лентой.
        — Залезай,  — скомандовал блондин и ткнул пистолетом в распахнутую дверь.
        — Минуточку,  — сказал его напарник, вдруг оказавшийся сзади, и ловким движением набросил на голову Паркера непрозрачный черный мешок. Паркер едва удержался от возмущенного вопля, на ощупь забрался в салон и неуклюже плюхнулся на сиденье. Его тут же пристегнули ремнем безопасности. Незнакомцы обменялись несколькими фразами, потом где-то за спиной у Паркера открылась дверь, что-то с глухим стуком плюхнулось на траву. Потом до его слуха донесся шорох. Звук, впрочем, удалялся от него, а не наоборот, и Паркер немного успокоился.
        Минут пять прошло в почти полной тишине, нарушаемой лишь шагами одного из незнакомцев — он, видимо, ходил туда-сюда рядом с микроавтобусом. Потом, похоже, второй вернулся. Снова захлопали двери, машина качнулась, заработал мотор. Микроавтобус тронулся с места. Паркеру показалось, что он развернулся, но уверенности не было, как не было хоть какой-нибудь версии относительно того, куда его везут.
        Микроавтобус скрылся за деревьями, и наступила тишина, нарушаемая только пением птиц и стрекотанием насекомых. Выждав еще немного, Тахир выбрался из джипа. От страха его трясло. И он хотел захватить англичанина? Если бы он сейчас подвернулся этим головорезам, его бы прихлопнули как муху и даже не заметили бы, наверное. Эти двое ведь не только увезли Паркера, они и охрану всю его вырубили, похоже. Вон, потом охранника, который к воротам подходил, тоже в дом затащили. Убили, сто пудов. Мысль заглянуть в дом и чем-нибудь поживиться в отсутствие хозяина Тахиру даже не пришла в голову. Он бы умер от страха, если бы пришлось сейчас зайти в дом, где, наверное, полно трупов. Может, взять машину англичанина? Она ему, похоже, больше не понадобится… Да и до гостиницы далеко, наверное… Тахир заглянул в салон. Ага, разогнался. Ключа в замке зажигания не было. Ну уж нет, я тут не останусь, сказал он сам себе. Тахир поправил паранджу, повесил на плечо сумку с ноутбуком и почти побежал прочь от этого жуткого места. 
        Глава 28
        Паркер прикинул, что едут они уже довольно долго, никак не меньше двадцати минут. И едут довольно быстро. То есть от виллы его отделяют миль пятнадцать-двадцать. Надо что-то делать.
        — Джентльмены! Могу ли я с вами поговорить?
        — Говори,  — отозвался блондин, это его голос. Ага, похоже, его смуглый напарник ведет машину.
        — Я понимаю, вы уже считаете эти деньги своими. Дело ваше,  — Паркер попытался сделать вид, что уже смирился с потерей.  — А если я предложу удвоить эту сумму? Я дам вам еще триста тысяч долларов.
        — Если мы тебя отпустим, да?  — В голосе блондина слышалась неприкрытая насмешка.
        — Именно к этому я и веду,  — с готовностью подтвердил англичанин.
        — Извини.
        — То есть нет? А если я добавлю еще сто тысяч? Тогда у вас будет семьсот тысяч долларов. Неужели моя жизнь стоит больше?
        Блондин что-то сказал напарнику. Что именно, Паркер за шумом мотора не разобрал. Но уловил, что не по-английски и что-то смешное — оба похитителя расхохотались.
        — А вы считаете, что меньше?  — отсмеявшись, спросил блондин.  — Знаете, что самое смешное, мистер Паркер — в этом я полностью с вами согласен. Гораздо меньше.
        Паркер, который уже собрался приложить все свои таланты по части уговоров, заткнулся. Он понял — этих людей бесполезно уговаривать. Остается только надеяться, что живой он для них ценнее, чем мертвый.
        Однако эти двое явно не подчинялись привычным ему правилам. Машина вдруг замедлила ход, а потом и вовсе остановилась. В шумы и шорохи снова вклинился голос блондина:
        — Мистер Паркер…
        — Что вы хотите?  — англичанин насторожился. Вряд ли ему хотели предложить свободу. Наверное, сейчас выведут и пристрелят. Но вместо этого с его головы сняли мешок. Машина стояла на поляне, фары выхватывали из сумерек окружавшие микроавтобус заросли. Паркер покрутил головой, но никаких огней вдали не увидел. Проклятье, куда меня привезли, промелькнуло у него в голове. Щелкнул какой-то тумблер, и загорелась лампочка. Она была подвешена так, что светила Паркеру прямо в глаза, в то время как похитители оставались вне круга света. К нему повернулся сидевший за рулем смуглолицый:
        — Поговорить.
        — О чем?  — удивился Паркер.
        — О том, чем вы здесь занимаетесь.
        — Я — атташе британского посольства в Индонезии по вопросам культуры.
        — И откуда у атташе такие деньги? Насчет виллы понятно — думаю, она принадлежит не вам, вы там всего лишь живете.
        — Верно, вилла не моя,  — согласился англичанин,  — она принадлежит посольству.
        — Так все-таки — откуда деньги, мистер Паркер? Только не пытайтесь меня убедить, что это ваши личные средства. Атташе столько не получают.
        — Откуда вы знаете, сколько получают атташе?
        — Поверьте — знаю,  — без тени самоуверенности сказал собеседник, и Паркер почувствовал — действительно знает.  — Впрочем, меня больше интересует другое. Если не секрет, куда вы их собирались потратить? Только не говорите, что ждали похищения и решили, что этой суммы хватит для выкупа. Кроме того, вы предложили удвоить сумму, и мне непонятно, каким образом простой атташе,  — невидимый собеседник Паркера выделил последние два слова,  — может оперировать столь значительными средствами в личных интересах?
        Нет, это точно не простое похищение. Похитители так не разговаривают.
        — Кто вы такие?  — Паркер рванулся, но ремень держал его крепко, а скрученными скотчем руками особенно не помахаешь.
        — Мой друг первый спросил, мистер Паркер,  — хмыкнул блондин и вдруг сказал: — Вот только я думаю, что вы не простой атташе. Более того, вы вовсе не дипломат.
        — И кто же я, по-вашему?  — раздраженно спросил Паркер.
        — А это вы нам скажете,  — без тени улыбки сказал смуглолицый,  — причем на камеру.
        — А если не скажу?  — с упрямством обреченного поинтересовался Паркер.
        — Ну, тогда с вами произойдет то, чего вы так боитесь сегодня.
        — Поясните.
        — Скажем, для всех вы просто исчезнете,  — с готовностью ответил блондин,  — а у местных крокодилов будет неплохой ужин. Ну, а деньгам, так и быть, найдем достойное применение.
        — Вас найдут,  — без особой уверенности огрызнулся Паркер.
        — Может быть, хотя не факт,  — пожал плечами блондин. Нет, он наверняка русский, вдруг утвердился в своем предположении Паркер.  — Но вам от этого не будет ни жарко, ни холодно.
        Кровь прилила Паркеру к вискам, сердце бешено заколотилось. А ведь в самом деле могут убить… или даже живьем скормить крокодилам.
        — Ладно, включайте вашу камеру.
        — Ваше имя?
        «Надо же,  — мысленно хмыкнул англичанин — в допросе собирался солировать смуглолицый.  — А английский у него все-таки хорош…»
        — Джонатан Паркер.
        — Чем вы занимаетесь?
        — Я атташе по вопросам культуры британского посольства в Индонезии.
        — Чем на самом деле вы здесь занимаетесь?
        Паркер заколебался. Одно дело — просто сознаться. В этом случае еще можно все отрицать. Но если у кого-то будет видеозапись… И тут где-то совсем рядом раздался звук — словно аллигатор ударил хвостом по воде. Паркер вздрогнул.
        — Я — резидент Секретной разведывательной службы Эм-Ай-Сикс на Суматре.
        — Что связывает вас и некоего Ахмад-хана?
        — Деловые отношения.
        — Простите?
        — Он выполнял для меня некоторые… деликатные поручения.
        — Что вы знаете об этом человеке?
        — Он… радикальный исламист.
        — Вы знали, что он находится в международном розыске по обвинению в терроризме?
        — Судебного решения о признании его террористом не существует,  — ухмыльнулся Паркер.
        — Это не совсем так,  — мягко поправил смуглолицый.
        — В каком смысле?  — озадаченно спросил резидент.
        — На территории Великобритании он действительно не в розыске. В вашей стране он даже, по-моему, считается… борцом за демократию у себя на родине. Что касается страны, в которой мы все сейчас находимся, тут дело выглядит иначе. Не знаете, к слову, почему?
        — Сделайте милость, просветите,  — фыркнул Паркер, начиная успокаиваться. С приговоренным к смерти не ведут таких разговоров.
        — Дело в том, что власти Индонезии полагают, что на их территории находится некий Ахмад-хан, гражданин Ирана. А не Ахмет Дутаев, уроженец Дагестана и, соответственно, гражданин Российской Федерации. Разыскиваемый по линии Интерпола по обвинению в террористической деятельности. Заметьте — по обвинению, а не по подозрению в причастности.
        — Вы можете доказать, что эти два имени принадлежат одному человеку?  — снова фыркнул англичанин. Сказать по правде, его эта часть биографии Ахмад-хана совершенно не интересовала, поскольку никак не мешала им сотрудничать. Если бы даже дагестанец прикончил парочку английских туристов, заблудившихся на Кавказе, Паркер бы ему это простил. В интересах Британии, разумеется.
        — Конечно, могу,  — совершенно спокойно подтвердил его собеседник,  — но, скажем так, мне это в данный момент не слишком интересно. Как и моему коллеге.
        — И что же вас интересует в большей степени, чем это?
        — Какое отношение имеет Эм-Ай-Сикс, мистер Паркер, и вы лично, к появлению в лагере Ахмад-хана Тахира Башаримова вместе с украденными им материалами из Института имени Курчатова в Москве?
        Паркера словно огрели чугунной сковородой. Одно дело, когда эти русские коммандос — а после вопроса о московском институте он в этом лишь больше уверился — обвиняют его в связях с исламистами. И совсем другое — в причастности к краже российских военных секретов. В первом случае все могло бы ограничиться лишь шумом в прессе да почетной отставкой, а вот во втором дело пахнет крупным международным скандалом. Впрочем, оба варианта были для Паркера нежелательны. Но альтернатива — стать кормом для крокодилов — его прельщала еще меньше.
        — Нам было известно, что профессор Башаримов занимается научными разработками в военной сфере. И что его разработки во многом не имеют аналогов либо существенно превосходят наши. Естественно, мои коллеги попытались сделать ему выгодное предложение. Однако профессор — патриот России. Мне неизвестно, поставил ли он в известность об этом русские спецслужбы — возможно, и нет, поскольку предложение было однократным и довольно общего плана. Он мог и не понять, кто и почему делает ему такое предложение. Но тот, кто общался с ним, услышал и увидел достаточно, чтобы отказаться от обычной схемы вербовки. Дело в том, что даже весьма приближенное изучение его психотипа показало, что пытаться купить его чревато неприятными последствиями для… покупателя.
        — То есть, если бы попытки вербовки были продолжены, профессор пошел бы для начала к своему руководству.
        — Ну, примерно так,  — согласился Паркер.  — Наши люди попытались выяснить, можно ли как-то воздействовать на него через его близких, но психологи пришли к выводу, что Башаримов не из тех, кто ради спасения, например, сына или жены согласится предать Родину. Будет страдать, но не согласится.
        — И как же Эм-Ай-Сикс вышла на Тахира Башаримова?
        — Чистая случайность,  — с легкостью признал англичанин. В конце концов, то было не его упущение.  — Мне неизвестно, как сын профессора оказался среди исламистов. Скорее всего, получилось это все-таки случайно, а потом парнишка, желая произвести впечатление на своих новых друзей, похвастался, чем занимается его отец. И тогда уже его начали обрабатывать целенаправленно. И, видимо, весьма успешно — по моим данным, Башаримов-младший сам предложил своим единоверцам доступ к разработкам отца. Честно говоря, я не очень понимаю, как данные могли использовать, например, чеченцы — кроме как с выгодой продать… ну, или обменять на оружие и снаряжение. Даже иранцы могли бы реализовать разве что самые простые из этих разработок. Дело даже не в деньгах, а в уровне науки и промышленности.
        До слуха Паркера донесся еще один удар хвостом о воду, потом еще… Нет, к аллигаторам ему не хотелось, и он продолжил:
        — В общем, когда дело пошло к тому, что мальчик украдет ради победы ислама и хорошей премии для себя кое-какие файлы. Исламские шишки побоялись прятать его в Дубае — там бы его быстро нашли, и решили спрятать парня на какое-то время в лагере Ахмад-хана. А тот с выгодой для себя поделился этой информацией со мной. Сначала я не придал этому особого значения, потому что Ахмад-хан не знал, кого именно у него хотят спрятать. Но когда он назвал мне фамилию…
        — Вы попытались уговорить Тахира Башаримова продать файлы вам?
        — Именно. Тем более что он продемонстрировал некоторые из них, и я увидел, что они стоят того, чтобы их выкупить. Он согласился. Но… он запросил очень много — хотел, чтобы я обеспечил ему то же самое, что предыдущий покупатель. И на меньшее не соглашался. Я же не саудовский шейх все-таки. В результате время оказалось упущено.
        — Ясно,  — сказал молчавший до сих пор блондин.  — Нам не надо объяснять, зачем эти файлы Британии… Поехали.
        — Куда?  — непроизвольно спросил Паркер, хотя и понимал, что вряд ли его сейчас отпустят.
        — Дальше,  — ответил блондин.  — Вылезай.
        Пульс у Паркера заколотился как бешеный. Неужели все-таки скормят крокодилам? Они спустились по идущей сквозь заросли узкой тропке к воде. И только сейчас привыкшие к темноте глаза англичанина разглядели, что впереди них идет еще один человек. Он попытался оглянуться, получил веткой по глазам, но успел заметить, что сзади, помимо блондина, идут еще двое. Где-то наверху склона затарахтел мотор микроавтобуса — тот явно развернулся и поехал прочь. Проклятье, сколько же у них здесь людей?
        Паркер вышел на песок, обогнул куст и увидел вытащенные на берег аэроглиссеры — три, нет, четыре. Помимо тех двоих, кто его захватил, он насчитал еще человек восемь или девять. Толком разглядеть их не удалось — ему снова накинули на голову черный капюшон, а потом довольно грубо швырнули на один из глиссеров. Причем не усадили, как он надеялся, а уложили перед пассажирским сиденьем. Заревели моторы, и глиссер с Паркером приподнялся над пляжем, явно развернулся, покачиваясь, и понесся куда-то в ночь.
        Сказать по правде, определенный риск в ночной морской прогулке на глиссерах был — все-таки до окрестностей Паданга было куда дальше, чем до лагеря исламистов, для возвращения требовалась дозаправка. Но у Мэй Муоно в городе имелись связи, так что проблемой это не было. И лишь океан мог осложнить все дело, однако не осложнил.
        До базы пиратов на острове посреди болота глиссеры дошли незадолго до полуночи. После двух с лишним часов, проведенных в крайне неудобной позе, на постоянно вибрирующем настиле, англичанин чувствовал себя хорошо отбитым шницелем. В голове звенело. Пираты перетащили пленника в большую бамбуковую клетку, предназначенную специально для таких почетных гостей. Причем сделали это довольно аккуратно — фляжка с виски и сигарный ящичек вместе с зажигалкой не покинули карманов Паркера.
        Мэй Муоно пришла взглянуть на пленника. В клетке, совершенно обессиленный дорогой, он выглядел не слишком презентабельно. Королева пиратов недоверчиво фыркнула:
        — Это и есть тот англичанин? И сколько мне за него заплатят?
        Ринат что-то шепнул стоявшему рядом с ним пирату, и тот поставил перед своей командиршей три изящных чемоданчика.
        — Вот тебе за него выкуп,  — сказал майор,  — чтобы далеко не ходить. Здесь триста тысяч долларов, если он не врет.
        Подскочивший по знаку Мэй помощник открыл все три чемоданчика, просмотрел тугие пачки, кивнул ей: «Все в порядке». Закрыл чемоданчики обратно и отошел. Королева пиратов довольно улыбнулась:
        — Все честно. Теперь он твой. Но зачем он тебе?  — Не дожидаясь ответа, она расхохоталась: — Впрочем, какое мне дело? Бизнес сделан. Уважаю людей, которые держат слово. Обращайтесь, если будет нужна помощь.
        — Мне потребуются ноутбук и спутниковый телефон,  — сказал Лавров. Пиратка кивнула:
        — Без проблем. Сейчас принесут.
        Мэй Муоно и ее свита ушли.
        — Ну что, мистер Паркер, продолжим наш разговор?  — поинтересовался майор, когда англичанин, придя в себя, открыл глаза.
        — Чего еще вам нужно?
        — Насколько мне известно, Тахира Башаримова у Ахмад-хана нет, верно?
        — Да,  — слабым голосом проговорил Паркер.
        — Где он?
        — Откуда мне знать?  — прошептал резидент. Майор нехорошо так улыбнулся:
        — Вы все-таки хотите познакомиться с местными крокодилами?
        Паркер вздохнул:
        — Я думаю, он в Паданге. Вчера утром он связался со мной через Интернет. Умерил свои аппетиты. Сказал, что ему хватит пяти миллионовв долларов. И сбросил номер счета, на который следует их перевести.
        — Вы перевели?
        — Нет.
        — Неужели у Секретной службы Ее Величества не нашлось столь скромной суммы? К слову, нам же вы предлагали семьсот тысяч просто за то, что мы вас отпустим, неужели вам стало жалко пяти миллионов за сверхсекретные файлы?  — Лавров помолчал немного, а потом предложил: — Переведите ему требуемую сумму, назначьте встречу. И как только Башаримов и файлы окажутся в моих руках, я вас отпущу.
        — В моем распоряжении нет пяти миллионов,  — с усилием проговорил Паркер, а сам подумал: черт возьми, кто же из них главный? Сейчас простоватый с виду блондин явно ведет партию.
        — Да? А сколько же у вас есть?
        — К сумме, которую я вам предлагал, я мог прибавить еще сто тысяч.
        Батяня прикинул:
        — То есть… за минусом трехсот тысяч… в активе у вас примерно полмиллиона?
        — Именно так,  — кивнул англичанин.
        — О’кей,  — сказал Лавров,  — вы переведете ему эти деньги в качестве аванса и назначите встречу.
        Паркеру очень хотелось послать этого блондина ко всем чертям, но направленный прямо в переносицу ствол автомата призывал к сдержанности.
        — Хорошо, я это сделаю. Прямо сейчас?
        — Нет, утром,  — покачал головой блондин,  — пока отдыхайте.
        Русские, как уже безо всяких условностей именовал их для себя Паркер, ушли. Через какое-то время он провалился в странный сон, деталей которого потом не вспомнил, но осадок остался очень тяжелый.
        На рассвете его разбудили. Снова связали, нацепили капюшон и погрузили на глиссер. Но на этот раз увезли не очень далеко — минут через пятнадцать глиссеры — в сопровождении шел еще один — выскочили на незнакомый берег. Однако вместо ожидаемого океана вокруг было огромное болото, окруженное со всех сторон джунглями. Скорее всего, непролазными. Паркера перетащили на небольшой островок, похожий на сильно сплющенный и поросший мхом и травой панцирь гигантской черепахи. Развязали. Смуглолицый поставил перед англичанином складной столик, на который водрузили ноутбук с подключенным к нему спутниковым телефоном. Ну да, мысленно согласился Паркер, по-другому отсюда в Интернет и не выйдешь. Догадался он и почему его вывезли черт знает куда — чтобы по сигналу телефона нельзя было определить, где держат пленника.
        Сама процедура перевода денег на указанный счет и посылка продиктованного майором сообщения на электронную почту Тахира заняла не больше времени, чем путешествие к этому «панцирю черепахи». После чего Паркера снова связали, нахлобучили на голову мешок, погрузили на платформу, и глиссеры понеслись обратно. 
        Глава 29
        Тахир проснулся, потянулся, от души зевнул и… вздрогнул. Вспомнились события, случившиеся накануне — после того, как он вообразил себя суперменом и сдуру забрался в джип Паркера. Так хотелось считать произошедшее кошмарным сном, но ведь нет же — все это случилось наяву. Еще и пришлось топать пешком до города, а потом и по городу — ловить попутные машины, будучи одетым в паранджу, Тахир не рискнул. Так что в гостиницу добрался ближе к полуночи. Хорошо хоть, вывеска у нее приметная и ни на кого по дороге не нарвался. Юсуф, конечно, был безмерно рад его возвращению, но все же не удержался от выговора. Тахир принял его слова как должное. Маленький друг был совершенно прав. Он и сам был не рад, что ввязался в эту авантюру. Ведь все могло закончиться очень плохо. Слава Аллаху, что все обошлось.
        Он подошел к окну и, отодвинув штору, выглянул на улицу. Тихо. Спокойно. Изредка проходят люди. Проезжают машины. Но никто не дежурит рядом с гостиницей.
        К магазинчику подъехал расцвеченный рекламой фургончик вроде «Газели», водитель сам вытащил из кузова несколько коробок, затащил их внутрь, получил у менеджера автограф на накладную и, чем-то очень довольный, уехал. И все стало, как пару минут назад.
        Тахир слегка успокоился, сел к столу и включил ноутбук. Он был уверен, что ничего нового не обнаружит, однако его ждал сюрприз. На указанный им счет три часа назад поступили полмиллиона долларов. Не вся сумма, но хоть что-то. По крайней мере, с этими деньгами можно попытаться покинуть страну — если все опять сорвется — и отблагодарить Юсуфа. Так, неужели только деньги пришли? Нет, и в почте что-то есть. Прочитав в графе «отправитель» фамилию «Паркер», Тахир перестал улыбаться. Неужели подстава? Он же видел, как два бандита увозили англичанина с его виллы. Но, может быть, Паркер сумел от них откупиться и они его отпустили? Он открыл сообщение. Паркер сообщал о переводе «аванса» — Тахир повеселел: это только аванс — и предлагал встретиться вечером в кафе «Старый аллигатор». От Тахира англичанин ожидал, что в обмен на аванс он принесет часть файлов в расшифрованном виде — чтобы Паркер мог по-быстрому выбить у своего руководства остальные деньги.
        — Юсуф,  — повернулся он к уже проснувшемуся приятелю,  — ты знаешь кафе «Старый аллигатор»?
        — А, знаю,  — кивнул тот,  — это на въезде в город, недалеко от того места, где мы с грузовика того слезли, помнишь? А зачем тебе?
        — А ты откуда его знаешь?  — ушел от ответа на вопрос Тахир.
        — Да я когда с отцом сюда приезжал, мы рядом с ним почти всегда перекусывали с дороги. Ну, то есть не в самом кафе, для нас оно дороговатое было. Но там рядом есть забегаловка попроще и подешевле, для дальнобойщиков,  — Юсуф пожал плечами, потом улыбнулся: — Да его легко найти — там вывеска приметная, с крокодилом. А вечером она еще и светится, далеко видно. И рядом — от того банка, возле которого ты к англичанину в машину залез, два квартала пройти всего-то.
        — Ясно, я понял,  — кивнул Тахир. Ситуация получалась очень уж невнятная, но выбирать не приходилось. Он вздохнул и принялся набирать ответное сообщение Паркеру. Чем черт не шутит — у англичанина вполне могли быть деньги, чтобы откупиться от похитителей. А времени прошло вполне достаточно, чтобы Паркер мог к рассвету даже пешком вернуться на свою виллу и добраться до своего компьютера. Но все же надо быть осторожным — мало ли кто придет в кафе в действительности. Решено — он пойдет на встречу в парандже, все равно из гостиницы по-другому нельзя выйти, не привлекая внимания. Придет в кафе и там посмотрит на Паркера из-под женского одеяния, и если тот один и никто из людей Ахмад-хана вокруг не маячит, то в ближайших кустах переоденется и придет к тому уже в мужской одежде и с ноутбуком. Риск, конечно, есть и в этом случае. Но все же это лучше, чем переть напролом.
        Тахир еще раз перечитал ответное сообщение:

…
        «Мистеру Джонатану Паркеру.
        Рад узнать, что вы готовы продолжить наше сотрудничество. Ваше предложение о встрече принято. Место встречи мне известно и меня устраивает. Будьте там сегодня в 20:00 по местному времени. Готов передать часть интересующей вас информации адекватно выплаченному авансу. Если вы не сможете прийти на встречу либо я сочту встречу невозможной по каким-либо причинам — вы знаете, как со мной связаться.
        Т.»
        Парень даже цокнул языком от удовлетворения. Ну прям как в шпионском романе получилось!
        Теперь надо извлечь из флешки часть файлов и пропустить их через декодер — не в кафе же их потом расшифровывать. Хотя нет, сначала душ, потом завтрак, а потом уже дело. И если англичанин сможет сдержать слово — то за ним, Тахиром, тоже, как говорится, не заржавеет. 
        Глава 30
        Тремя часами ранее, когда Тахир Башаримов еще отсыпался после своих приключений, майор Лавров вернулся на пиратскую базу. Паркера тут же препроводили обратно в клетку. Вел он себя там довольно спокойно — сидел себе в углу, периодически посасывая виски из фляжки.
        Лавров посмотрел на часы — еще минут сорок, и над верхушками пальм проклюнется солнце. Потом взгляд его упал на стоявшую рядом палатку, в которой приходил в себя после операции Пермяков. Уникальной, к слову, операции. Не каждый способен вырезать из себя пулю чужими руками, да еще используя дешевый ром в качестве обезболивающего. Отрубившись после операции, примерно через час он пришел в себя, проинструктировал лысого лекаря, что ему делать, и снова заснул. Спал он тяжело, но Лавров, хоть и не силен был в медицине, понимал, что Пермякову стало лучше.
        Майор посмотрел на пленника. Подвыпивший Паркер растянулся на соломе и захрапел. Впрочем, не слишком громко.
        — Как думаешь,  — Лавров вспомнил о том, из-за кого заварилась каша,  — пацан все еще в Паданге?
        — А с чего ему сбегать?  — удивился Ринат.  — Он же так легко от своего бизнес-плана не откажется. Тем более — аванс получил. Так что как минимум сутки он еще там пробудет.
        — Мне вот что интересно,  — Батяня старательно выискивал потенциальные «подводные камни»,  — неужели Ахмад-хан не ищет парня?
        — Очень даже может быть,  — согласился разведчик,  — но шанс, что парень будет до темноты сидеть в своем убежище, высок.
        — Почему? Только потому, что он города не знает?
        — Заметь, Андрей, мы еще не знаем, в курсе ли он, что деньги легли на его счет. И не знаем, что он нам — то есть ему,  — Ринат мотнул головой в сторону спящего англичанина,  — ответит. Так что это все пустые рассуждения. Вот когда мы этого Тахира возьмем, тогда и можно будет рассуждать.
        — Да что тут рассуждать?  — хмыкнул Лавров.  — Возьмем. Домой вернем. И сами вернемся. Разве что непросто будет старлея вывезти. Очень уж он еще слаб. Кстати, а как мы с англичанином-то поступим? Не везти же его в Москву. Скандал будет двойной. Сначала поднимется крик, что британского дипломата украли. А потом выяснится, что он тут шпионил, да еще и с исламистами дружил. А нам без разницы, нам такая слава ни к чему.
        — Слава нам действительно ни к чему,  — кивнул Ринат, потом хитро усмехнулся: — Может, пусть эта Мэй Муоно за него еще раз выкуп получит — теперь уже от британского посольства? И пусть Паркер катится на все четыре стороны — само собой, после того, как все закончится.
        — Сначала пусть Мэй Муоно поможет нам в Паданг попасть. Уверен, что у нее там есть связи.
        — Ну,  — хмыкнул разведчик,  — тебе она точно не откажет. Мало того, что ты ей жизнь спас…
        — Погоди,  — Лавров остановил его,  — ты ничего не слышишь?
        — Да вроде ничего,  — Ринат пожал плечами,  — разве что цикады местные трещат немилосердно… Постой… Вертолет? Черт, вертолеты!
        — Как думаешь, кто может летать здесь по ночам? Вопрос риторический,  — проговорил Батяня, поднимаясь и подхватывая автомат.
        — Операция местного спецназа против пиратов?  — Ринат все-таки озвучил свою версию.
        — Или у нашего английского друга где-то спрятан радиомаяк.
        Раздался характерный вой ракетных двигателей, и дальняя от Батяни и Рината часть острова скрылась в пламени и дыму — похоже, первыми сказали свое веское слово вертолеты огневой поддержки. Дав залп неуправляемыми ракетами, они ушли, а над островом повисли сразу шесть десантных вертолетов, с которых тут же вниз по тросам заскользили автоматчики в камуфляже.
        Они оба были правы. Это была операция индонезийского спецназа, но причиной ее проведения стало «изъятие» Паркера. Увы, Лавров недооценил его охранников. Все-таки это были не простые качки-«секьюрити» — все они успели послужить в спецназе, кто в армейском, кто во флотском, а кто и в ВВС, кто на флоте. Так что времени у Батяни был вовсе не вагон, как он думал. Очухавшись, охранники довольно быстро развязались и выбрались из подвала. Связь с посольством исправно функционировала.
        В общем, Паркера еще не разбудили для сеанса связи с Тахиром Башаримовым, а шестеренки сложного дипломатического механизма уже вертелись. А когда англичанина водворили обратно в клетку, вертолеты с бойцами индонезийского спецназа, поднявшиеся с военной базы на окраине Джакарты, уже приближались к острову на болоте.
        О банде Мэй Муоно местные власти, конечно, знали. Как и об ужасе, наводимом пиратами на всю округу. Знали и об острове, на котором отсиживается Мэй Муоно между вылазками. И давно планировали с ней разобраться, да все как-то руки не доходили. А похищение иностранного дипломата оказалось подходящим поводом — сразу же нашлись и вертолеты, и топливо, и отборные бойцы…
        Паркер же действительно прихватил с собой радиомаяк — миниатюрное устройство было вмонтировано в стенку его фляжки. В коробке с сигарами никаких гаджетов не имелось, как и в зажигалке — их Паркер прихватил прежде всего для того, чтобы отвлечь внимание от фляжки. Впрочем, еще и потому, что это были его любимые сигары.
        Грохот вертолетных турбин сеет панику среди толком не проснувшихся пиратов. В серых предрассветных сумерках за этим грохотом не разобрать, кто что кричит, куда бежит. И даже выстрелы звучат чуть слышными щелчками.
        У Лаврова нет ни малейшего желания сражаться со своими коллегами. Тут ведь ничего личного, бойцы индонезийского спецназа просто выполняют приказ. При иных обстоятельствах он вполне мог оказаться среди атакующих, а не среди атакуемых. Но сейчас у него все шансы быть убитым в этой перестрелке просто за компанию с пиратами. Ведь если десант высажен ради Паркера, то всех остальных просто зачистят. Но и раскрыть себя он не имеет права, как и Ринат, как и Пермяков. Все эти мысли проносятся в голове майора в долю секунды.
        Так, с Мэй Муоно мы, в общем-то, в расчете, сказал он себе. Пусть сама со своими гостями разбирается. Тем более что ее и не видно нигде. Вполне возможно, что ее убили в первые же секунды. Да и шансов спастись у пиратов практически никаких — исламисты их накануне изрядно проредили, так что если и есть у них численный перевес над противником, то в такой драке он никакой роли не играет. Что такое два — ладно, три — пирата, у которых из оружия только дешевые китайские автоматы, против обученного спецназовца в бронежилете, каске, с радиосвязью, приборами ночного видения и отличными автоматами? Правильно — мясо на несколько секунд боя. Поэтому майор собирался заняться исключительно воплощением в жизнь только что родившегося в его голове плана.
        План Батяни был прост. Он все так же не собирался принимать чью-то сторону в драке. По большому счету, ему было наплевать — ради спасения Паркера устроена эта спецоперация, или пираты просто всех достали, и бойня на рассвете устроена исключительно потому, что у армии нашлось измученное бездельем боевое подразделение. Майор намеревался, пока спецназовцы разбираются с пиратами, утащить носилки с Пермяковым к глиссерам, погрузить его на одно из суденышек и успеть сделать ноги, прежде чем солдаты начнут палить во все, что шевелится.
        Вертолеты тем временем, высадив спецназовцев, уходят из зоны поражения. То тут, то там встают огненными грибами разрывы — спецназ пускает в ход гранатометы, расчищая себе путь. Лавров понимает, что в своем предположении о наличии радиомаяка не ошибся — незваные гости слишком уж целеустремленно рвутся в эту часть острова.
        Спецназовцы еще не понимают, что теперь до англичанина дело есть только им. Паркер в предвкушении спасения пытается вжаться в солому, на которой только что спал.
        Ринат и лысый лекарь вытаскивают из палатки носилки с Пермяковым и волокут к ближайшему глиссеру. Лавров бежит следом, держа на прицеле заросли. Но тут из кустов вываливается Мэй с парой пиратов, в которых можно узнать ее ближайших помощников. Они отстреливаются от кого-то, пока невидимого. У каждого за спиной рюкзак — похоже, они были готовы к подобному развитию событий.
        Вслед за ними на песчаную полосу, служившую «парковкой» для пиратских глиссеров, выскакивают трое в камуфляже и брониках. Один из пиратов, скошенный очередью, падает, обливаясь кровью. Мэй, похоже, тоже задело — ее «узи» летит на песок, а она, схватившись за раненую руку, бежит к своему глиссеру. Лавров, увидев, что ранивший ее спецназовец пытается что-то сказать в микрофон, вскидывает автомат. Короткая очередь, спецназовец оседает на песок.
        Извини, парень, но ты никому ничего не должен сказать. Еще одна очередь. Второго это тоже касается.
        Ринат и лысый втаскивают носилки с Пермяковым на настил, разведчик бросает лысому свой автомат, сам плюхается на водительское сиденье и запускает двигатель. Батяня, оказавшись рядом с лысым, держит на прицеле заросли, из которых доносятся звуки боя. Глиссер приподнимается над песком и плавно сползает на зеленоватую гладь болота.
        Уцелевший «министр королевы» подхватывает рюкзак убитого и вслед за Мэй Муоно взбирается на ее глиссер. Бросает рюкзаки под сиденье и, подобно Батяне, наводит свой автомат на заросли, пока его королева разгоняет свою «яхту». Менее нагруженный глиссер Мэй вырывается вперед, но Батяню больше беспокоят оставшиеся на берегу суденышки. Пусть Мэй мчится впереди, путь к океану она знает лучше, чем Ринат. Совсем близко в зарослях встает столб пламени вперемешку с землей и ветками, потом еще один. Еще шестеро пиратов, яростно отстреливаясь, выбегают на песок. Один падает, словно споткнувшись, другой роняет оружие и начинает припадать на одну ногу. Остальные все же добегают до глиссеров, и вот уже одно суденышко резко стартует, не тратя время на постепенный набор оборотов, за ним второе… Лавров высаживает остатки магазина по остальным глиссерам на берегу. У оставшихся на острове пиратов практически нет шансов последовать их примеру, а вот спецназовцы вполне могут устроить погоню. Когда на берегу появляются солдаты, и до лысого лекаря доходит, что может выйти именно так, как подумалось Батяне. Успевшие к ним
присоединиться пираты приходят к тому же выводу и тоже начинают стрелять по берегу. Но расстояние от острова все больше, и даже общими усилиями им удается поджечь лишь пару глиссеров. И, может быть, еще какие-то вывести из строя. Однако остается достаточно плавсредств для того, чтобы спецназовцы смогли организовать погоню.
        Майор видит, как над зарослями взметывается в небо столб дыма, а через секунду до его ушей докатывается звук взрыва. Но глиссер уже несется по болоту, с трудом вписываясь между многочисленными кочками и островками, а потом его внимание целиком переключается на устремившихся в погоню спецназовцев. И очень хочется успеть проскочить.
        Майор не знает, что несколько секунд назад бойцы спецназа, имевшие задачу исключительно найти похищенного британца, вышли к клетке, в которой их дожидался Паркер. У них хороший пеленгатор. Они даже успевают опознать Паркера и доложить об этом по радио. Но в этот момент на них выскакивают несколько пиратов, которые тоже сообразили, что пора сматываться, и направляются к глиссерам, еще не зная, что пляж уже захвачен. Увидев врага, пираты с яростными криками бросаются в самоубийственную атаку. Солдаты тоже открывают огонь, но у одного из пиратов оказывается при себе граната, китайский аналог советской РГД-5. И он даже успевает выдернуть кольцо и поднять руку для броска, прежде чем его грудь перечеркивает автоматная очередь. Но для броска замаха не хватило, граната по спине уже мертвого, но еще не упавшего пирата скатывается вниз, ударяется о камень и рикошетом влетает в клетку к Паркеру. Британец пытается ее схватить и выбросить подальше, прежде чем она взорвется. Поймать гранату ему удается… Но граната летела к нему слишком долго… Она взрывается у него в руке, срезая пальцы, кромсая холеную
физиономию и нашпиговывая осколками его грудную клетку, осколков много, их хватает и оставшимся пиратам, и паре спецназовцев, оказавшихся ближе прочих. Когда оседает пыль, уцелевший сержант поднимается из кучи трупов, тупо смотрит на изломанное тело в клетке, и его рука застывает на полпути к микрофону своей рации. Что докладывать-то?
        Спецназовцы, вырвавшись наконец на берег, видят уносящиеся прочь глиссеры. И, паля вслед им, бросаются к оставшимся на песке суденышкам. Два из них уже горят, на глазах солдат вспыхивает третий — это кому-то из последних беглецов удается попасть в топливный бак. Но исправных глиссеров еще достаточно, и вот уже один срывается с места, неся на себе троих солдат, за ним второй, третий.
        Где-то за их спинами еще гремят выстрелы и взрывы — остальная часть отряда продолжает зачистку острова. Хотя уже заметно, что паузы между выстрелами становятся все длиннее, а автоматные очереди — все короче. Остров невелик, прятаться здесь особо негде, а бежать и вовсе некуда — вокруг болото. Но пираты отстреливаются до последнего — сдаваться им нет резона, индонезийские законы к таким, как они, весьма суровы. Расстрел или пожизненное на местной каторге, где сдохнешь максимум лет через пять в жутких мучениях от кучи болезней — ничем не лучше мгновенной смерти в бою.
        Спецназовцы тоже не стремятся брать пленных — меньше возни потом. Командир четко объяснил им задачу перед вылетом — оставить максимум троих-четверых для допроса. И хорошо бы, чтобы среди этих троих-четверых оказалась женщина по имени Мэй Муоно. Остальные должны остаться на острове навсегда. Впрочем, добавил командир, пленных брать необязательно, главное — вытащить из этого гадючника англичанина. Но теперь англичанин мертв, а значит, будет лучше, если свидетелей не останется. Мало ли, догадается какой-нибудь бандит, как подгадить напоследок, и ляпнет на допросе, что спецназеры иностранца сами порешили. Ему могут и поверить — чего ему врать типа, если все равно жизнь кончена. Нет, теперь пленные им ни к чему.
        Мэй Муоно и десантники продолжают нестись впереди, с трудом вписываясь в изгибы речного русла. Они пока не видят преследователей — те перестреливаются с пиратами, которым последними повезло покинуть остров. Неожиданно стрелок со второго глиссера умудряется подстрелить пилота головного катера преследователей.
        Тот валится грудью на штурвал и рычаги, и трофейный глиссер, резко набрав скорость, вылетает на берег, ломая кусты. Взрыва не происходит, но не успевшим спрыгнуть солдатам уже все равно — в кустах полно сухих острых веток, которые втыкаются в грудь, с легкостью находя щели между бронепластинами, в ноги, руки, в лицо…
        Разъяренные гибелью товарищей, спецназовцы палят из всех стволов по удачливому стрелку. Но пули не всегда летят туда, куда их посылают, и одна совершенно случайно попадает в затылок водителя предпоследнего глиссера. Его мозг взрывается фонтаном кровавых брызг, суденышко разворачивает поперек волны, оно опрокидывается, и на него тут же налетает глиссер, идущий следом. Водитель ничего не успевает сделать, тем более что в его плечо и голову вонзается по пуле. Его глиссер взлетает над водой, теряя раненого водителя и пока еще целого стрелка, и плюхается на прибрежные камни. Взрыв! Обломки разлетаются во все стороны, осыпая раскаленным дождем преследователей. А те проносятся по головам оказавшихся в воде пиратов. Раненый водитель тонет сразу, его собрату по несчастью удается уклониться от первого катерка со спецназовцами, но второй вплющивает его в мутные волны реки.
        Лавров увидел, как за изгибом реки мелькнул глиссер со спецназовцами, потом еще один. «Выходит, пираты сошли с дистанции»,  — подумалось майору. А патроны-то кончаются — у него остался только один запасной рожок, не считая наполовину пустого в автомате. У лысого лекаря, оказавшегося неплохим стрелком, запаса и вовсе не было — свой последний магазин он уже вставил в автомат. Майор посмотрел вперед — суденышко Мэй Муоно уверенно шло впереди. А водит она хорошо, отметил Лавров, перехватывая автомат поудобнее. Подумав, он заменил магазин. Чем позже придется делать следующую замену, тем лучше.
        Рев моторов все четче — похоже, в индонезийском спецназе служат рисковые ребята. Не боятся так гнать по незнакомой реке. А ведь сейчас появятся первые лучи солнца, и гнать так станет опасно — могут и ослепить. Пусть на секунду, на такой скорости и секунды хватит, чтобы убиться.
        У ног майора на носилках стонет Пермяков. Кажется, старлей приходит в себя. Батяня оглядывает окрестности и качает головой — река становится шире и прямее. Похоже, еще пара поворотов — и океан. Неужели удастся оторваться?
        Не удается. Из-за только что пройденного поворота вылетают два глиссера, на которых хорошо видны фигуры в камуфляже и бронежилетах. Других глиссеров не видно. «Уже хорошо,  — думает Лавров,  — авось получится». Но автоматы спецназовцев тут же начинают плеваться огнем, пули цокают по обшивке. Пока еще изредка. Лысый пригибает голову. «Пожалуй, лекарь прав,  — думает Батяня,  — стоит поберечь патроны и подпустить их поближе. Опаньки, а на том, что идет вторым, похоже, «М16» с подствольником».
        — Ринат!  — кричит он, пытаясь перекрыть рев мотора у разведчика за спиной.  — Там гранатометчик!
        Черт, а ведь до него не больше трехсот метров… Может и шмальнуть, и даже попасть. Лавров вскидывает автомат, пытаясь выцелить водителя второго глиссера. Одна короткая очередь, другая… И тут лысый, не уразумевший его замысла, длинной очередью находит головной катерок. Пули крошат винт, впиваются в предплечье водителю. Тот, дергаясь от боли, слишком резко перекладывает штурвал, и глиссер, резко завернув, опрокидывается, скрывая под собой солдат. Тот, на котором майор углядел гранатометчика, обходит невезучего лидера и прибавляет ходу. Из-под перевернувшегося глиссера показываются три головы. Похоже, все живы и гребут к берегу. А спецназеры патронов не жалеют, отмечает Лавров. Похоже, усиленный боекомплект. Это плохо.
        Видимо, помощники Мэй Муоно не подсказали ей, что стоит прибавить газу — Ринат выжимает из своего мотора максимум, и дистанция между двумя суденышками-беглецами неуклонно сокращается. Преследователи тоже не отстают. И, пожалуй, даже приближаются. Лавров снова пытается поймать на мушку гранатометчика — самого опасного сейчас человека на том «кораблике». Но пули упрямо не хотят попадать в цель. А волнение на реке все сильнее — близость океана дает о себе знать. Река делает еще один поворот, еще немного — и преследователи хоть ненадолго, но потеряют их из виду. И у гранатометчика не выдерживают нервы.
        Бум!  — зев подствольного гранатомета окутывается дымком, и его маленький снаряд устремляется вдогонку за двумя глиссерами. Батяня с лысым лекарем строчат в два ствола.
        Бум!  — гранатомет выплевывает еще один снаряд. Автомат лысого клацает в последний раз — патроны таки кончились,  — но гранатометчик вдруг оседает на настил, выпуская из рук оружие.
        В следующую секунду первая граната плюхается в воду прямо за кормой глиссера Мэй Муоно. И тот скрывается в высоченном водяном столбе. Ринат пытается отвернуть, но тут вторая граната поднимает огромный фонтан прямо у левого края носовой части уже их суденышка. Разведчик летит куда-то вверх и в сторону, майора и Пермякова не видно, но рядом кувыркается излохмаченное пулями тело лысого лекаря…
        Еще секунда, и тело болезненно врезается в воду, и безумная картинка меркнет.
        — Ринат! Очнись!  — громкий шепот прямо в ухе. Майор? Разведчик открывает глаза. Точно, это Лавров. Не показалось. Хорошо. Черт, больно-то как…
        — Пермяков?
        — Нет больше нашего старлея. Погиб. И лекарь тоже. Вон там,  — майор устало кивнул куда-то в сторону. Ринат осторожно повернул голову, каждое движение болезненно отзывалось во всем теле. Мертвый медик лежал в нескольких метрах от него. Их окружали довольно густые заросли, но все же сквозь ветви река просматривалась хорошо. «А вот с воды нас, наверное, не видно»,  — подумалось ему.
        — Что случилось?
        — У спецназеров гранатометчик был,  — пояснил Лавров.  — Мы с лекарем его сняли, но он успел нам две гранаты запулить. Снайпер оказался — первую Мэй Муоно под корму положил, вторую нам… ну ты сам видел, куда.
        Ринат кивнул, болезненно скривившись. От взгляда майора это не ускользнуло:
        — Ты сам-то как? Вроде не сломано у тебя ничего, но я-то не врач.
        — Да нет, цел вроде,  — попытался улыбнуться разведчик,  — только чувствую себя, как отбивная перед сковородкой.
        — Ясно,  — подытожил Лавров.  — Могло быть лучше, но хорошо хоть так.
        Ринат приподнял голову. Глиссер Мэй Муоно — его трудно было спутать с прочими благодаря раскраске — виднелся сквозь ветви, с вытащенным на противоположный берег носом. Пассажирское сиденье отсутствовало — видимо, сорвало при взрыве, но в остальном выглядел он вполне прилично. Рядом с глиссером лежали три тела, причем похоже, что люди выбрались из воды сами, только на большее сил не хватило.
        Услышав еще чье-то сопение, разведчик повернул голову в другую сторону. Возле большого куста, в паре метров от Рината, лежала Мэй Муоно, с подложенным под голову рюкзаком. Глаза были закрыты. Рядом стояли рюкзаки, что были у ее помощников, но их самих видно не было.
        — Да ничего ей не сделалось,  — сказал Лавров.  — Воды только опять нахлебалась.
        — Что, снова ее спас?
        — Не без этого,  — хмыкнул майор.  — Она бы и сама выбралась, если бы не ее рюкзак.
        — Неужели ради денег утонуть была готова?
        — Ага,  — подтвердил Батяня.  — Помощнички-то ее утонули оба, пока я ее и тебя вытаскивал и старлея с лекарем — их едва не унесло течением. Впрочем, думаю, она по ним сильно убиваться не будет. Главное, баксы свои спасла.
        — А спецназовцы? Они что, тебе никак не мешали?
        — А тут все просто — их же только двое боеспособных тут было. Гранатометчика-то мы с лысым другом уговорили. Да еще ж до этого лекарь наш одно корыто вывел из игры, да те пираты, что не прорвались, тоже постарались. Так что они только «круг почета» нарисовали. Посчитали, видно, что нас тут всех порешили. Да и унеслись тех подбирать. Кто выплыл. Катерок-то я на берег вытащил, чтобы не унесло.
        — Долго я в отключке был?  — спросил разведчик.
        Андрей пожал плечами:
        — С полчаса примерно.
        Он хотел еще что-то сказать, но вдруг замер. Через несколько секунд Ринат понял, что привлекло внимание Батяни. «Ну и слух у товарища майора»,  — подумал он с уважением.
        В обычный шум утренних джунглей вплелось знакомое стрекотание. Над рекой шел вертолет с опознавательными знаками индонезийских ВВС. «Белл 412», потомок вьетнамского ветерана «Хьюи», даже внешне мало от него отличимый. В открытом дверном проеме виднелся пулемет на треноге. Вертолет сместился к другому берегу — видимо, пилот заметил вытащенный на берег глиссер и лежащие рядом тела. «Белл» пролетел еще немного, развернулся и снова завис около глиссера. Донесся треск пулеметных очередей. Вертолет повисел еще немного, но высаживать никого не стал. Похоже, спецназовцы решили не утруждать себя собиранием вражеских трупов. «412-й» поднялся повыше и полетел обратно, в сторону острова на болоте. Вскоре гул турбин растворился в шуме джунглей.
        — Ну что, мальчики, какие у вас планы на вечер?  — поинтересовался по-английски хриплый женский голос. 
        Глава 31
        Ахмад-хан бессмысленно смотрел на экран плазменного телевизора, где уже третий раз за утро повторялся один и тот же сюжет.
        На экране сменяли друг друга кадры, снятые с вертолета (там внизу проплывал небольшой остров среди огромного болота, окруженного джунглями), индонезийские спецназовцы в боевой раскраске на смуглых физиономиях (то бегущие к военному вертолету, то из него вылезающие и несущие кого-то на носилках, и даже накрытого с головой), портрет Паркера в черной рамке, его сменяла корреспондентка, допрашивающая британского посла, потом появлялся рисованный портрет какой-то женщины, довольно красивой и похожей больше на китаянку, чем на местную. На кадрах с острова было полно дыма и воронок от взрывов.
        Женский голос за кадром говорил что-то по-английски, Ахмад-хан мысленно переводил на родной язык.
        Вкратце суть сюжета сводилась к следующему. Накануне вечером британский дипломат — в смысле, Паркер — был украден со своей виллы похитителями, имевшими какое-то отношение к банде пиратов, возглавляемой некоей Мэй Муоно. Индонезийские власти, которым как раз незадолго до этого стало известно о местонахождении лагеря пиратов, организовали спасательную операцию, однако бандитам удалось убить дипломата, прежде чем спецназовцы смогли его освободить. Бандиты оказали упорное сопротивление и были все уничтожены.
        О деньгах, которые Паркер должен был получить в банке для Ахмад-хана и его людей, в сюжете не говорилось ни слова. Но человек Джангара, находившийся в Паданге, видел Паркера выходящим из банка накануне.
        Впрочем, это все не важно. Главное, что сюда, в лагерь, деньги доставлены не были. А Паркер мертв, и с кого теперь требовать обещанное бабло — непонятно. Новый резидент вполне может сделать вид, что не в курсе обещаний предшественника. Хорошо еще, если не потребует вернуть уже потраченное — ведь ни Тахира, ни его файлов англичане не получили. Ахмад-хан прекрасно понимал, чем лично для него чревато отсутствие обещанных долларов. Вчерашний «митинг» прекрасно это продемонстрировал. Да, пока что у него есть «личная гвардия», но ее верность тоже имеет пределы, для удержания которых опять же нужны доллары — или любая другая твердая валюта. Ведь его моджахеды уже свыклись с «дополнительным финансированием». Что греха таить, денежный ручеек от братьев по вере, приходивший через Дубай, предназначался исключительно для поддержания лагеря в приличном состоянии. Оружие и боеприпасы вообще привозили, а не выделяли на закупку деньги. Ну, а то, что немного в карман ему, Ахмад-хану, утекало — как же без этого? А «заказы» Паркера позволяли всем им и заработать, и поразвлечься, и форму поддержать. А теперь как
быть?
        И что самое неприятное — о смерти Паркера, похоже, знал уже весь лагерь. Телевизор в лагере был не только у него в кабинете, и сюжет в новостях видели практически все. Так что думать, как выкручиваться из этой ситуации, надо очень быстро.
        Ахмад-хан выключил телевизор и подошел к окну. Шайтан! Опять собрались. И ходячих раненых из медпункта привели. Массовость создают.
        — Ахмад-хан! Выходи! Разговор есть!
        Дагестанец вышел из кабинета. За дверью, в коридоре стоял верный Хасан, выход на улицу охраняли еще двое бойцов.
        — Ахмад,  — негромко сказал Хасан,  — дело, конечно, твое, но, знаешь, может, лучше перестрелять их всех, а? Патронов хватит. Спишем на тех коммандос… или этих пиратов. Никто не докопается. Шейхи точно разбираться не будут. Пришлют новых… курсантов — и все дела.
        — Думаешь?  — Ахмад-хан внимательно посмотрел на помощника. В лагере никто не знал, что Хасан был с ним в Чечне и Сирии. Это был единственный здесь человек, кому Ахмад-хан хоть немного доверял.
        — Думаю,  — Хасан сказал это с напряжением, но взгляда не отвел.
        — Думаешь ты, в общем-то, правильно,  — Ахмад-хан вдруг улыбнулся и похлопал помощника по плечу,  — но немного спешишь. Это мы всегда успеем. Но будь готов. Может быть, придется все-таки пострелять.
        Хасан явно повеселел.
        Ахмад-хан вышел на крыльцо. Боевики загалдели все сразу, и дагестанец поднял руку, призывая к тишине.
        — Братья!
        Толпа притихла. Все-таки, при всех их претензиях, он все еще оставался начальником лагеря.
        — Что привело вас сюда?
        Из толпы выдвинулся Джамал. «Отлежался, гаденыш,  — с ненавистью подумал Ахмад-хан,  — мало тебе парни ввалили? Надо было разрешить им что-нибудь тебе сломать… А вот интересно, за какие заслуги твой всемогущий дядюшка тебя сюда сослал? Не похож ты на настоящего добровольца, не похож. Да сбежавший умник больше на шахида походил, чем ты…»
        — Где наши деньги, Ахмад-хан?  — почти выкрикнул Джамал.  — Твой английский друг обещал, что мы их получим сегодня утром. Утро пришло. А его здесь нет. По телевизору сообщили, что убили его. И деньги никто не привез. Ни этот англичанин, ни какой другой. Где деньги, Ахмад?  — Боевики за его спиной снова недовольно загомонили.
        — Вы же смотрели новости — англичанина похитили и убили.  — Начальник лагеря пожал плечами. На лице его не шевельнулась ни одна мышца. Хотя внутри он уже закипал. Ишаку понятно, чего хочет этот ублюдок — занять его место, приписать себе все его заслуги и вернуться в свой Дубай героем, ничего путного не совершив.
        — Да мне плевать на него,  — Джамал ухмыльнулся,  — он неверный, его не жалко. Убили? Поделом ему. Вот только не он обещал мне заплатить. Ты мне обещал. Да что мне? Ты всем обещал. А кто-то и не дождался. Но Аллах с теми, кто погиб. Мы-то живы. И нам всем хочется знать — где наши деньги, Ахмад?
        Гомон толпы не нравился дагестанцу. Джамал явно учел свои вчерашние ошибки — вон, Аллаха едва вспомнил, зато про деньги раз десять повторил. Умный, сволочь, быстро соображает. Вон как себя повел, когда приехал — кроме Хасана никто ничего не заподозрил, только Хасан в первый же день сказал, что с этим дубайцем мы еще нахлебаемся. Как в воду глядел. И ведь нигде не прокололся до сих пор. Единственная его ошибка — не утерпел, вчера вперед вылез. А вчера рано было. Дождался бы он сегодняшнего утра — и я бы не знал, что делать.
        — Наши деньги у англичан,  — громко и уверенно сказал Ахмад-хан,  — те обезьяны захватили Паркера до того, как он пошел в банк. Им наши деньги не достались.
        — Какая нам разница, где эти деньги?  — ухмыльнулся Джамал. Он тоже почувствовал, что симпатии остальных боевиков явно на его стороне.  — Почему они не в наших карманах?
        Толпа за его спиной загудела, выражая полное одобрение его словам.
        — Так, тихо! Тихо!  — Ахмад-хан поднял руку.  — Успокойтесь. Я знаю, как связаться с теми, на кого работал Паркер. Они пришлют к нам другого человека. Мы им нужны. И мы получим свои деньги. Я вам обещаю.
        Он говорил, вкладывая в свои слова всю имевшуюся у него уверенность. При этом прекрасно понимал, что, даже если британцы и не расхотят иметь с ним дело, денег просто так новый резидент не даст. Ссылаться на обещание покойного, скорее всего, бессмысленно. А если Паркер оставил хоть какие-то записи касательно потраченных сумм, его преемник может даже захотеть что-то вытребовать назад. Единственной причиной дать денег может быть поимка умника со всеми его железяками и секретами. Причем и то, и другое должно быть не поврежденным. Только это заставит британцев расщедриться. Но где его взять? В Паданге — куда Тахир, скорее всего, подался — Джангар его не нашел. Во всяком случае, пока не нашел… Ход его мыслей прервал вопль Джамала:
        — Ты это уже который раз так говоришь! А денег нет, хотя работа выполнена! Нам не нужен начальник, который умеет только обещать!
        — Джамал,  — со странной мягкостью в голосе начал Ахмад-хан,  — а что сделал ты, кроме того, что сейчас пытаешься повышать на меня голос?
        — А ты мне рот не затыкай! И зубы не заговаривай!  — Джамал, вошедший в роль всеобщего заступника, распалялся все больше.  — Мерзавец! Вор и предатель! Безбожник!  — Он как бы случайно качнулся вперед и вдруг бросился на дагестанца, выхватывая пистолет — маленький и блестящий, который больше подошел бы девушке.
        Но Ахмад-хан после вчерашнего был готов к подобному развитию событий.
        Два выстрела практически слились в один.
        Джамал неожиданно словно споткнулся, дернулся, выронил свой пистолетик, а потом вдруг повернулся и рухнул, раскинув руки. Точно в переносице красовался «третий глаз», сочившийся кровью. Боевики отступили от крыльца. Никто не хотел прикасаться к мертвецу.
        — Кто еще хочет занять мое место? Или мы все-таки сможем поговорить спокойно? Думаете, только вы не получили свои деньги? По-вашему, мне ничего не причиталось, поэтому я так спокоен?
        — Нет, Ахмад-хан! Мы так не думаем!  — раздались голоса.
        — Слушай, начальник,  — вдруг, раздвинув молодых бойцов, вперед вышел Сулейман, инструктор по подрывному делу. Стрелял он, впрочем, тоже хорошо. Ахмад-хан напрягся. Сулейман появился в лагере вскоре после него и все это время держался особняком. Не принимал ничью сторону — просто обучал моджахедов обращаться со взрывчаткой, когда это было нужно. По слухам, до лагеря он был то ли в Палестине, то ли в Ливане. Иначе говоря, боец опытный и опасный.
        — …Мне вот тоже нет дела, где сейчас эти деньги. Главное, что люди их не получили. Но я понимаю и то, что твоей вины в этом нет. Мне просто интересно — что именно ты собираешься делать, чтобы англичане отдали тебе то, что не успел отдать этот бледный сын смерти?
        «Надо же, как он Паркера обозначил,  — мысленно усмехнулся дагестанец.  — Так, чему я учил покойного? Надо делиться, да. Так почему бы не поделиться тем, как я собираюсь добыть для них эти деньги? Может, даже сами захотят поработать».
        Он тряхнул головой и сказал:
        — Есть только один способ. Нужно еще раз найти, поймать и сдать англичанам мальчишку-беглеца. Тогда они расщедрятся и, возможно, заплатят даже больше, чем обещали вначале. И уж точно, что не меньше.
        Толпа боевиков радостно загудела. Но тут снова заговорил Сулейман:
        — А кто будет воплощать в жизнь этот прекрасный план? И как?
        Ахмад-хан изобразил на лице легкое изумление:
        — То есть как — кто? Вы все тут согласны с тем, что и работу, и деньги за нее вам обещал я. Значит, я этим и займусь. Возьмем два «Лендровера», из оружия — то, что можно скрытно носить. Никаких автоматов и дробовиков. Нам проблемы с властями не нужны.
        — А кого ты намерен взять с собой?  — не отступался Сулейман.
        «Какого черта,  — сердито подумал Ахмад-хан,  — неужели решил-таки занять мое место? Стоп, это ведь все равно не скроешь».
        — Хасана, Маджида…  — начал перечислять он.
        — Погоди, начальник,  — поднял руку Сулейман,  — прости великодушно, но так не пойдет. То, что ты поедешь,  — это правильно. Ты обещал, тебе и обещание выполнять. Но Хасан должен остаться здесь — как твой заместитель. И твои охранники тоже. Должен же кто-то поддерживать порядок в твое отсутствие.
        — Но тогда кто поедет?  — Ахмад-хан с трудом скрыл растерянность. Кажется, он недооценил ситуацию.
        — А это мы сейчас решим — кто,  — веско сказал Сулейман, и толпа позади него одобрительно загудела.
        — Ну что ж, это справедливо,  — кивнул Ахмад-хан.  — А ты сам?
        — Я тоже поеду.
        «Выборы» заняли немного времени. И Ахмад-хан со своими людьми, и Сулейман с другими инструкторами знали, кто из боевиков на что годится. Через полчаса паром пересек пролив, и два джипа понеслись по дороге в сторону Паданга. 
        Глава 32
        Тахир еще раз пересмотрел декодированные файлы — пожалуй, этого хватит, чтобы Паркер мог спать спокойно. Точнее, чтобы мог выбивать из своих хозяев остальные деньги. Тахир достаточно разбирался в структуре материалов, чтобы понять, где просто данные экспериментов и технологические спецификации, а где — теоретические пояснения и расчеты, без которых все эти штабеля таблиц ничего не стоят. Он не сомневался, что кто-то на отцовских разработках сделает, может быть, миллиарды долларов. Но также не сомневался, что ему таких денег никто не заплатит. Уж скорее убьют. Даже за десятую часть реальной стоимости файлов с флешки. Поэтому и просил лишь пять миллионов. Этого должно хватить на дом в пригороде Дубая или большую квартиру, ну и от мысли о «Феррари» он не спешил отказываться. А что останется после дома и машины, то Тахир планировал вложить в какие-нибудь акции, например, «Гугла» или «Фэйсбука». Хотя это все потом — сначала надо оказаться при деньгах. Но вот ерунда какая — у него на счету полмиллиона долларов, а он даже выйти из гостиницы не может.
        Поразмыслив, он решил оставить раскодированные файлы в ноутбуке — чтобы потом при англичанине из тайника в сумке флешку не доставать. И надо будет над защитой попыхтеть. Не писать же, в самом деле, в качестве пароля слово «пароль», как в том анекдоте. Мало ли что там будет вечером. Тахир посмотрел на часы. Пожалуй, с этим делом предстоит еще много возни.
        — Юсуф,  — позвал он,  — надо сходить на рынок, купить кое-что.
        — Что купить?  — уставший смотреть в окно парнишка с явным желанием проветриться соскочил с подоконника и подошел к Тахиру.  — Говори.
        — Вот список,  — Тахир протянул Юсуфу листок,  — то, что вверху, надо обязательно найти. То, что внизу — если получится.
        Юсуф кивнул и протянул руку за листком. Взял, прочитал, снова кивнул — всем видом показывая, что ничего удивительного и невозможного в списке нет, потом аккуратно сложил и сунул в карман рубашки.
        — Вот деньги,  — Тахир отсчитал несколько купюр, прикидывая, что на товары из верхней части списка должно хватить, даже если Юсуф найдет на рынке все необходимое. Плохо, что нет мобильников — придется ждать, когда Юсуф вернется. А имелась бы связь — можно было бы скорректировать планы на месте, что-то чем-то заменить. Ладно, посмотрим сначала, что он сам найдет — парень неглупый, должен справиться.
        Юсуф ушел. Тахир закрыл за ним дверь на ключ и подошел к окну. Он увидел, как парнишка вышел из гостиницы, помахал ему рукой и пошел по тротуару в сторону рынка. Тахир окинул взглядом видимую часть улицы. Ничего подозрительного. Посмотрел на часы. Поспать, что ли? А то после сидения за ноутбуком и всей этой возни с паролями и кодами в глаза словно песка насыпали. Юсуф еще раз оглянулся, подал условленный знак — все в порядке, мол — и скрылся за углом. Не будет его часа два-три — пока весь рынок обшарит, меньше никак не пройдет. Вряд ли он купит все сразу и у одного продавца. Пожалуй, можно все-таки вздремнуть.
        Тахир выключил ноутбук — стоит поберечь батарею, а то потом долго заряжать придется, спрятал рабочую флешку в новый тайник, который устроил в ремне сумки. Все. Пока все. Теперь дождаться Юсуфа, который вернется, скорее всего, поздно для обеда, но рано для ужина, заказать в номер… пусть будет все-таки обед. И собираться на встречу, попутно продумывая, кто что станет делать.
        Он потратил минут десять на то, чтобы ополоснуться в душе, и, поборов искушение включить телевизор, завалился под одеяло. Провалился в сон сразу же, вопреки своим ожиданиям.
        Юсуф без приключений дотопал до рынка, прошел в ворота и, держа в руке листок со списком покупок, двинулся между торговыми рядами. Никто не обращал на него внимания — прилично, но не богато и не ярко одетый пацан, ходит себе, что-то ищет, покупает. Что тут такого?
        По дороге Юсуф завернул в банк и поменял доллары на индонезийские рупии. Доллары — это, конечно, круто. Но с рупиями ты меньше заметен, если не похож на иностранца. Когда по рынку ходил Тахир, его баксы ничьих подозрений не вызывали — потому что даже когда он ничего не говорил, в нем любой видел чужака. Вот рупиями он торгашей бы удивил, наверное.
        Юсуф бродил по рынку, постепенно заполняя сумку и вычеркивая из списка все новые строчки. «Как удивится Тахир,  — думал он, чрезвычайно гордый собой,  — что я купил все, что он заказал, и при этом даже деньги остались». Поколебавшись немного, он решил, что Тахир не будет возражать, если он возьмет что-нибудь для себя, и подошел к лотку торговца сладостями. Зажав в руке леденец, он двинулся дальше — в списке еще оставались две невычеркнутые строчки.
        И вдруг увидел витрину магазинчика, где продавались телевизоры, музыкальные центры, видеоплееры и прочая подобная техника. Естественно, все телевизоры в витрине были включены. И сразу на нескольких экранах шел выпуск новостей. Звука слышно не было, но внизу двигалась бегущая строка. Юсуф подошел ближе. Вспомнил, как совсем маленьким любил забраться к отцу на колени, когда тот смотрел телевизор. И улыбнулся.
        Внезапно на экране появились солдаты, потом остров, снятый с вертолета и весь затянутый дымом. Солдата, несущего носилки, сменил портрет белого мужчины в строгом костюме. Лицо показалось Юсуфу знакомым, и он подошел ближе. О, Аллах — это был Паркер! Но это еще не все — в бегущей строке шел текст, из которого следовало, что похищенный накануне пиратами британский дипломат был убит сегодня на рассвете во время контртеррористической операции.
        У Юсуфа отвисла челюсть. То есть как? Тахир ведь получил от него письмо сегодня утром и сообщение о переводе денег. Тахир думал, что Паркер или сбежал, или откупился от похитителей. А тут говорят, что Паркера украли и никто его не отпускал, наоборот — его убили. Но кто тогда послал приглашение? Ведь англичанин, получается, в это время был в плену… Значит, это ловушка! И на встречу в кафе вечером придет кто угодно, только не Паркер.
        Он подошел ближе к витрине, стремясь что-нибудь еще узнать и ничего не пропустить. Подошел, совсем забыв об осторожности. Юсуф не знал о глупом приключении старшего друга ради выпивки, ведь тот постыдился рассказывать об этом. Не знал он и о том, что по Падангу уже второй день бродят ищейки Ахмад-хана, а сейчас и сам Ахмад-хан прибыл в город, прихватив с собой еще людей. То, что эти боевики не очень-то ладили со своим начальником, для Юсуфа и Тахира ничего не меняло. В погоне за деньгами у этих «защитников веры» не было разногласий.
        На экраны телевизоров выскочил другой сюжет, что-то про наводнение в соседней провинции, и Юсуф понял: больше он ничего не узнает. Но и этого достаточно. Надо бежать, скорее бежать, чтобы успеть предупредить Тахира. Сказать ему, что Паркер убит и в «Старом аллигаторе» Тахира ждет ловушка. И что, наверное, надо уезжать из Паданга, в какой-нибудь город поближе к Джакарте, а если получится — то и сразу в столицу. Там у Юсуфа жила двоюродная тетка. Не ахти какое родство, но на пару дней переночевать пустит, а там…
        Додумать свою мысль он не успел — его нос ткнулся в чью-то широкую грудь.
        — Смотри, куда прешь!  — раздался над ухом странно знакомый рык, Юсуф отскочил, готовый забормотать извинения, но, подняв голову, на секунду оцепенел. Прямо перед ним стоял здоровяк Убайдулла. Этот пакистанец любил не только пожрать, но и отвесить оплеуху Юсуфу, когда тот не успевал удрать с лагерной кухни.
        — Ты? А…  — Убайдулла не отличался быстротой мышления, Ахмад-хан держал его исключительно за жестокость и выносливость. Убайдулла наконец сообразил, что Юсуфа надо хватать, пока не убежал — ведь Ахмад-хан говорил, что умник сбежал вместе с пацаном. То есть, если видишь одного — значит, второй где-то рядом.
        Но Юсуф оказался быстрее — волосатая ручища схватила воздух. Разозлившийся Убайдулла зарычал и бросился за мальчишкой. Юсуф побежал между торговыми рядами, старясь выбирать проходы поуже, где Убайдулла, даже снося все на своем пути, все равно будет отставать. Сзади уже раздавались возмущенные крики, и Юсуф закричал.
        — Помогите! Помогите! Он ко мне приставал! Он хотел меня изнасиловать! Это педофил!  — и показал рукой на бегущего следом Убайдуллу. Тот слишком поздно сообразил, что лучше остановиться и куда-нибудь свернуть. Но двинуться назад боевик не мог — за ним бежали разъяренные торговцы, чьи лотки он разворотил в пылу погони. Пока он сообразил, как лучше поступить, орущий во все горло Юсуф скрылся среди лотков и палаток, зато со всех сторон стали сбегаться люди, привлеченные его криками.
        Убайдулле не повезло — всего три дня назад на рынке пропал мальчишка, которого на следующий день нашли в кустах возле городской свалки — задушенного и изнасилованного. Полиции тогда едва удалось удержать людей от охоты на маньяка. Но сейчас здесь не было никакой полиции. Убайдулла был здоров, как боров, и махал кулаками и ножом большую часть своей жизни. Но против нескольких десятков обозленных крепких мужиков с ножами, дубинками и просто железными прутами шансов победить у него не много…
        Юсуф, слыша крики и вопли где-то сзади, понял, что его ложь достигла цели — если Убайдуллу и не прибьют, то, по крайней мере, на какое-то время задержат. Он сбавил темп, чтобы отдышаться, и с удивлением обнаружил, что до сих пор держит в руках сумку с покупками. Юсуф, оглядываясь, двинулся к выходу с рынка. Вряд ли Убайдулла приперся сюда один — для этого он слишком туп. С ним должен быть как минимум еще один боевик — чтобы руководить этой горой мускулов. Но чтобы обыскивать здешний рынок, двух человек мало. Значит…
        Юсуф вышел на открытое пространство, разделяющее торговые ряды и ворота в ограде рынка. Людей тут немного — здесь никто обычно не задерживается, разве что мужья, ожидающие жен, застрявших где-то среди лотков с продуктами или бижутерией.
        — Юсуф?  — парень обернулся и увидел самого Ахмад-хана, выходящего из-за дальнего ряда прилавков. С ним еще двое боевиков. Предположение оказалось верным — похоже, тут паслась куча народу из лагеря. Неужели им так нужен Тахир? Юсуфа они не могли искать с таким старанием — Юсуф не знал никаких тайн. Его к ним не подпускали, да он и сам не лез.
        Ахмад-хан что-то закричал на языке, которого Юсуф не знал. Откуда-то с другой стороны торговых рядов выбежали еще трое. Но Юсуф тоже не собирался ждать, пока его схватят. И он снова побежал, пулей проскочил ворота, бросил сумку под ноги ближе всех подобравшемуся боевику, тот упал, об него споткнулся еще один. Остальные бегут, но вынуждены притормозить.
        Юсуф не обольщался — долгого забега ему не выдержать. Поэтому он несся вперед, стараясь оказаться как можно дальше от этих людей…
        Ахмад-хан только что не скрипел зубами — мальчишка едва не попал к ним в руки. Мальчишка, который наверняка знал, где укрывается умник. Он ни на минуту не допускал, что Тахир мог удрать с острова в одиночку и после этого, не зная языка, успешно прятаться без посторонней помощи в незнакомом городе. Парень был с ним достаточно откровенен, чтобы Ахмад-хан мог представлять его способности и возможности. Вот в то, что Тахир может собрать атомную бомбу из подручных материалов — он был готов поверить, а в то, что парень способен изображать Джеймса Бонда,  — нет. Хотя вот от Джангара ведь он ушел, никто и не понял как… Нет, то, что Юсуфа люди Джангара не видели — не значит, что его не было поблизости.
        Ахмад-хан добежал до джипа и сам прыгнул за руль — водитель едва успел пересесть на пассажирское сиденье. «Лендровер» взревел, отставшим пришлось забираться в уже покатившийся джип. Дагестанец выкрутил руль, и джип выехал со стоянки у рынка…
        Юсуф бежал, но дышать было все тяжелее, кровь приливала к голове и стучала в висках. Он сворачивал на каждом перекрестке. Проскочил еще один переулок, оглянулся — и увидел джип с исламистами, едущий сзади, причем совсем близко. Юсуф даже мог разглядеть Ахмад-хана. Бородач сидел за рулем, чем невольно удивил паренька.
        Юсуф бежал, несмотря на то что в легкие словно кипятком плеснули, снова свернул в узкий переулок — двум велосипедистам не разъехаться, не то что автомобилям. Слышно, как сзади притормозивший «Лендровер» пытался вписаться в переулок, получалось не очень — джип задел бортами стены, послышался хруст и скрежет. Потом мотор начал реветь громче — похоже, Ахмад-хану удалось справиться с управлением — машина уже не задевала стены и ограды — и он вдавил педаль газа в пол. Оглянувшийся снова Юсуф увидел, что дистанция, отделяющая его от преследователей, стремительно сокращается. Но переулок короткий, впереди перекресток, на котором машины проскакивали очень уж часто и быстро. Но маленькому беглецу некогда думать об этом — его догоняли. Юсуф выскочил из переулка, обернулся — до «Лендровера» не больше двадцати метров, мотор ревел, боевики орали и махали руками — снова повернул голову и увидел, что ноги вынесли его на главную улицу Паданга. Но он не успел выбрать направление, куда свернуть.
        Визг тормозов — последнее, что он услышал, прежде чем плоская морда большого автобуса сбила его с ног и отбросила на асфальт перед собой. Тело Юсуфа летело, кувыркаясь, словно изломанная кукла, упало, покатилось и исчезло под все тем же автобусом — тот тормозил слишком долго…
        В переулке остановился джип, который тут же, едва не визжа резиной, резво дал задний ход и исчез раньше, чем кто-либо попытался связать его со сбитым ребенком. 
        Глава 33
        — Здесь,  — уверенно сказала Мэй Муоно, показывая на неприметный с виду дом. Серые, грубо оштукатуренные стены. Окна, узкие и высоко поднятые над землей, закрыты. Высоченная — не меньше трех метров — ограда сложена из крупных камней, щедро сдобренных цементом. Железные ворота, все щели в которых тщательно прикрыты чем-то вроде резиновых листов — так, что, даже если подойти ближе, во двор не заглянешь. Единственная дверь для входа с улицы утоплена в глубокий узкий проем в стене. Если хорошо присмотреться — этакая небольшая крепость. Впрочем, Лавров успел заметить, что соседние «виллы» на этой улице отличаются не сильно, так что дом, к которому их привела пиратка, действительно не бросался в глаза — на общем-то фоне.
        Им повезло — глиссер не получил серьезных повреждений, а с мелочами справились примерно за час, причем Мэй Муоно тоже участвовала — в своей технике она разбиралась. Похоронив погибших, они двинулись по реке в сторону океана. В баке осталось достаточно топлива, чтобы добраться до ближних подступов к Падангу. Интересы россиян и пиратки опять совпали — майора и Рината вела в город информация о том, что именно оттуда Тахир Башаримов связывался с отцом, а у Мэй Муоно в городе имелось, как она выразилась, надежное место. Дом, который охраняют верные ей люди, где толстые стены, много припасов и собственная артезианская скважина — можно даже ядерную войну пересидеть. При условии, конечно, что боеголовка не свалится прямо на дом, а упадет где-нибудь километров за пятьдесят… хотя бы — мысленно добавил Батяня, услышав про атомную бомбу. Главный плюс: об этом доме, со слов Мэй Муоно, в банде почти никто не знал. А все, кто знал — погибли у нее на глазах, так что она могла быть уверена, что солдатам они ничего не сказали. Мэй повела глиссер вдоль берега — чтобы не пришлось далеко плыть, если вдруг кончится
бензин. Очень уж ей не хотелось расставаться с деньгами. Бак опустел, когда до Паданга оставалось километров десять — если по прямой. Берег в этом месте круто изгибался, так что пиратке даже не пришлось никуда поворачивать, запаса инерции вполне хватило, чтобы «доска с вентилятором» смогла выползти на песок. Даже ног не замочили. Тут им повезло еще раз — едва сошли на берег, как услышали шум мотора. Оказалось, всего в сотне метров от места незапланированной высадки проходит дорога. Лавров уже настроился, что до города придется топать пешком, но вскоре из-за поворота показался автобус, едущий в нужную им сторону. И через минуту их троица уже ехала в нем, вдыхая горячий пыльный воздух, приправленный массой запахов, о происхождении которых майор предпочитал не задумываться. Они вышли на каком-то перекрестке вместе с кучей других пассажиров, попетляли по каким-то закоулкам, чтобы убедиться, что за ними никто не идет, и только потом Мэй Муоно повела их сюда, на эту тихую улочку. И вот сейчас они стояли перед ее тайным убежищем.
        Мэй подошла к двери и нажала едва заметную кнопку звонка. Майор приметил еще снаружи несколько хорошо замаскированных камер, так что его не удивило, что никто не стал вести с ними переговоры — дверь просто открылась с тихим скрежетом, и они вошли в дом. Они — это Мэй Муоно, майор и Ринат. Больше никому выбраться не удалось. Оказавшийся за дверью молодой индонезиец молча поклонился Мэй, скользнул подозрительным взглядом по Андрею и Ринату, потом закрыл за ними дверь и пошел вперед, жестом призвав следовать за ним. Парень привел их в большую комнату, обставленную на манер гостиной — ковры, диваны, стеллажи с дорогой посудой, большой телевизор на стене. Здесь их встретил пожилой китаец, словно вышедший из фильмов с Брюсом Ли. По крайней мере, туда бы он прекрасно вписался. Старик степенно поклонился Мэй, кивнул незнакомцам и жестом предложил садиться.
        — Рад видеть вас, госпожа Мэй Муоно, в добром здравии.  — Он сказал это на индонезийском, и Ринат шепотом перевел Лаврову. Андрей тихо ответил:
        — Я понял, что он поздоровался. Не нервируй старика, переводи только что-нибудь важное.
        Старик покосился в их сторону, и Ринат признал, что Лавров прав. Не стоит нервировать дедулю. Мэй, похоже, здесь полноправная хозяйка, но после нее старик явно главный. Мэй Муоно, глядя на китайца, усмехнулась:
        — Дядюшка Ши! Что ты на меня так смотришь? Не бойся этих людей, с ними можно иметь дело. Если бы не они, я бы с тобой сейчас не разговаривала. Вот этот человек,  — она ткнула в Лаврова,  — сегодня спас мне жизнь, причем сделал это второй раз за два дня.
        Сказала она это по-английски, явно намекая на то, на каком языке следует продолжать разговор. Старик посмотрел на Лаврова, и тому показалось, что китаец едва удержался от того, чтобы бухнуться перед ним на колени. Но он лишь сказал:
        — Госпожа Мэй Муоно, утром в новостях по телевизору сообщили, что ваш лагерь захватили солдаты и всех убили, в том числе и тебя. Но мы не поверили, потому что они не показали твой труп.  — Он замялся, но все же спросил: — А это правда, что вы захватили англичанина?
        — Верно,  — ухмыльнулась Мэй Муоно.  — И даже получили за него хороший выкуп.
        Она уже хотела рассказать, что англичанин оказался у нее на острове вместе с деньгами. И тут старик огорошил их всех:
        — А зачем же вы его убили, если получили выкуп?
        Лавров вспомнил, что, когда они отваливали от пиратского острова, в той стороне, где стояла клетка, что-то громыхнуло и поднялся черный столб дыма. Значит, не повезло британцу…
        — Это не мы, нас уже на острове не было,  — ответила за него Мэй Муоно. Похоже, она пришла к тому же выводу, что и россияне.
        — Ясно,  — кивнул старикан,  — полагаю, вы устали с дороги. Вам надо помыться,  — он критически осмотрел гостей,  — переодеться и поесть.
        — Не обязательно в такой последовательности,  — сказал Батяня, и все рассмеялись. Дядюшка Ши подозвал молчаливого парня, который их встретил на входе, и что-то ему сказал. Мэй, которая отлично знала, где тут что, скрылась за какой-то дверью, а парень повел Андрея и Рината по извилистому коридору. Идти, впрочем, пришлось недалеко. Парень открыл перед ними дверь, за которой оказалась довольно просторная комната, похожая на недорогой гостиничный номер. Два узких, похожих на бойницы, окна выходили во двор. Парень сказал несколько фраз по-индонезийски, Ринат кивнул, и парень ушел, аккуратно прикрыв за собой дверь.
        — Что он сказал?  — поинтересовался Батяня.
        Ринат пожал плечами:
        — Да ничего особенного. Мол, когда можно будет помыться, нас позовут. Помогут подобрать одежду — мол, в таком не стоит ходить по городу, полиция обязательно обратит внимание.
        Лавров критически осмотрел свою одежду. Пожалуй, он тоже заметил бы такого прохожего.
        — Надеюсь, у них найдется одежда наших размеров…
        После помывки и смены гардероба их накормили. За столом к ним снова присоединились Мэй Муоно и старик. Когда с едой было покончено, Мэй, периодически бросавшая на Андрея загадочные взгляды, наконец озвучила то, что крутилось у нее в голове.
        Мэй Муоно привыкла смотреть на вещи просто. Захотела — сказала. Она прямо предложила майору остаться с ней. Мол, задание он свое не выполнил, людей потерял, за это по головке не погладят — лучше остаться здесь. А Ринат пусть сообщит, что и Батяня, мол, погиб. А то и он пусть остается. Она успела убедиться, что оба они достойные люди и отличные бойцы. Втроем они соберут новую, непобедимую банду. У нее есть деньги и связи, людей она найдет, а Батяня научит их своим боевым премудростям, и тогда они подчинят себе все побережье, а потом…
        Решительная женщина, однако. Лавров мысленно усмехнулся. А что? По здешним меркам Мэй Муоно — весьма достойная невеста. Особенно если оставит прежние занятия, о которых в городе знает разве что дядюшка Ши. В крайнем случае, можно перебраться в другую провинцию, а то и в столицу или в какой курортный регион. Конечно, она не юная красавица, но все же еще молода, плюс у молодой женщины весьма приличное приданое — минимум триста тысяч долларов «от Паркера». При этом Андрей был уверен, что в ее рюкзаках наберется ничуть не меньшая сумма, не говоря уже о дядюшкиных закромах. Неплохое начало для любого легального бизнеса — тем более что власти сообщили о гибели «королевы пиратов», а новые документы при ее-то связях в криминальном мире — не проблема.
        Мэй Муоно немного кривила душой, говоря о перспективах совместного бизнеса. Эндрю нравился ей не только как отличный боец и надежный человек. Он нравился ей, как может нравиться мужчина женщине. Белый? Ну и что? Ее отец был малайцем, мать — китаянкой. Религиозные вопросы ее и вовсе не интересовали. Отец хотя и считался мусульманином, но хорошо если раз в год в мечеть заходил.
        Однако майор Лавров не оправдал ожиданий Мэй — он решительно отказался от предложения о «совместном бизнесе». Пока он жив, он будет стремиться выполнить то, ради чего оказался в этой стране. Намека на «сотрудничество за рамками деловых отношений» он вежливо не заметил. Разочарованная Мэй Муоно надолго замолчала, и нить разговора подхватил дядюшка Ши:
        — Жаль, конечно, что у вас другие планы… Но я ваш должник — вы спасли мою племянницу. Чем я могу вас отблагодарить?
        — Что ж,  — Батяня усмехнулся,  — кое-какая помощь нам понадобится… 
        Глава 34
        Тахир проснулся, сел на кровати и с тревогой посмотрел на часы — Юсуфа не было уже слишком долго. Рынок все же не так далеко и не настолько велик, чтобы отсутствовать столько времени. Да и денег он дал Юсуфу немного и ясно дал понять, что стремиться купить все указанное в списке не обязательно. Уже и вечер скоро, а его все нет. Неужели с мальчишкой что-то случилось? Выходить, конечно, рискованно,  — но и сидеть в неведении выше его сил.
        Тахир активировал в ноутбуке пароли на жестких дисках, выключил его, по-быстрому упаковал в сумку, проверил флешки — одну он все-таки вставил в кардридер ноутбука (вдруг англичанин все-таки придет на встречу с остальными обещанными деньгами), вторую спрятал в тайник в подкладке сумки. Подумав, прихватил с собой всю оставшуюся наличность, уложил в сумку брюки с рубашкой и туфли — вдруг вернуться сюда не получится, а ведь для встречи с Паркером надо будет переодеться — незачем ему знать о такой его маскировке.
        Так, а как же быть с ключом от номера? Ладно, решил Тахир, возьму с собой. Если Юсуф просто задержался, подождет меня внизу. К нему-то, если что, никто не придерется — типа, сидит, сестру ждет, которая куда-то ушла, а ключ на ресепшне не оставила. Если же с ним что-то случилось — ключ ему уж точно не нужен. Оставлять портье рискованно, а по-другому никак — коврика у двери нет, о каких-нибудь условленных местах договориться не успели. В любом случае, Тахир рассчитывал вернуться сюда ночевать — даже если встреча не затянется, все равно уехать из Паданга ночью не получится. Да и как-то не очень ему верилось, что Паркер заплатит ему всю недостающую сумму сразу. В конце концов, номер оплачен, зачем искать еще что-то?
        Он переоделся в женский наряд, натянул паранджу — классный камуфляж все-таки. Пока не заговоришь — никто не догадается. Повесил сумку на плечо, закрыл номер и пошел к лестнице. Мимо прошла пожилая супружеская пара. Туристы из Европы, наверное — до слуха Тахира донеслась французская речь. Они покосились на него и скрылись за дверью своего номера. Тахир спустился по лестнице, прошел короткий коридорчик, отделявший лестницу от ресепшна… и вдруг едва не споткнулся, увидев трех мужчин, о чем-то расспрашивающих портье. Ближе к нему стоял сам Ахмад-хан, двоих других Тахир вроде бы тоже видел в лагере.
        — А скажите-ка, уважаемый,  — донеслись до ушей Тахира слова,  — в вашем отеле не останавливались… молодой мужчина, даже, скорее, парень, похожий на европейца… и с ним мальчик, по виду местный?
        Портье пожал плечами:
        — По-моему, нет. В мое дежурство, во всяком случае.
        — А вчера?
        — Вчера тоже.
        — Может быть, ночью?  — не отступал Ахмад-хан.
        — Нет, в журнале регистрации нет записей. В смысле, ночью вообще никто не заселялся,  — портье для пущей убедительности покачал головой.
        — А может, вы все же видели в городе этого мальчика?  — Дагестанец принялся копаться в памяти своего смартфона, где наверняка могла найтись и фотография Юсуфа.
        Тахир, замирая от страха, прошел мимо начальника лагеря, осторожно открыл дверь и вышел на улицу. Боевики проводили его равнодушными взглядами — какая-то нескладная девка в парандже, наверное, страшнее атомной войны. Ахмад-хан, занятый поисками подходящей фотографии, и вовсе не заметил «постоялицы».
        Тахир, оказавшись на улице, едва удержался от того, чтобы не перейти на бег. Парня просто трясло от осознания того, что сейчас его спасла чистая случайность. Боевики вполне могли поинтересоваться, кто скрывается под паранджой. Пожалуй, стоит сменить имидж, решил он. Наверняка Джангар и его ищейки тоже участвуют в поисках, могут вспомнить, что уже видели женщину в таком наряде, причем там, где он оторвался от погони. И сделать соответствующие выводы. Он зашел на рынок, старательно обойдя те ряды, где покупал с Юсуфом женскую одежду. Попутно он высматривал своего маленького друга, но того нигде не было. Электронное табло в витрине какого-то магазина бытовой электроники рядом с рынком показывало, что до встречи с Паркером еще почти три часа. До «Старого аллигатора» отсюда, по словам Юсуфа, минут десять ходу, не больше. Черт, не болтаться же все это время по городу, когда по улицам бродят ищейки Ахмад-хана. Надо где-то отсидеться. В каком-нибудь безопасном месте. Хотя бы час-полтора — чтобы пыл ищеек угас. Чтобы они поверили, что он уже ушел из города. Так, что мы имеем в плюсе? То, что Ахмад-хан и
его люди не знают, что он переодет в женскую одежду. Однако они могут до этого додуматься — не идиоты же. Но другим нет до их умственных потуг никакого дела. Значит… Он обвел взглядом улицу. Эврика! Через два дома от него виднелась вывеска кофейни, на которой табличка «вход только для женщин». То, что надо.
        Парень отошел от витрины и не увидел, как на экранах сразу нескольких телевизоров, где шли новости, опять начался сюжет об уничтожении лагеря пиратов и гибели британского дипломата.
        Тахир не спеша дошел до кофейни, толкнул дверь и оказался в мягком прохладном полумраке. Посетительниц было немного — в одном углу сидели три местные бизнесвумен в европейских нарядах, в другом — четыре тетушки-мусульманки. В пространстве между ними затерялись три одинокие дамы. Тахир подошел к стойке и сказал шепотом: «один кофе». И, взглянув на листок с ценами, которые были проставлены в местной валюте и в долларах, положил на стойку пятидолларовую купюру.
        — Сливки? Сахар?  — деловито поинтересовалась индонезийка за стойкой, забирая деньги. Тахир кивнул дважды — авось догадается, что два раза «да». Не желая маячить напротив входа, он отошел и уселся за приглянувшийся ему столик. Место было замечательное — ему отлично были видны вход в кофейню и улица перед ней, причем на добрую сотню метров в каждую сторону, а полумрак в зале гарантировал, что с улицы его не заметят и не разглядят. Через пару минут официантка принесла кофе и доллар сдачи. Тоже хорошо. Чуть позже он закажет еще чашечку, чтобы на него не косились.
        Так прошло часа два. Он совсем уж было успокоился, но тут за окном показался один из тех, кто сейчас искал его на улицах Паданга. Потом по другой стороне улицы прошел еще один боевик. Затем эти двое сошлись, перекинулись парой фраз и снова принялись делать вид, что незнакомы и просто прогуливаются. Через несколько минут они же прошли в обратном направлении. И это были не те боевики, которых он видел в гостинице с Ахмад-ханом, и не те, кто гонялся за ним раньше. Значит, сейчас его ищет куча народу. Все они в гражданской одежде — но спутать их со случайными прохожими все равно сложно. Неужели они без оружия, невольно заинтересовался Тахир и задумался. Скорее всего, да — во-первых, исламистам проблемы с властями не нужны, во-вторых — он им нужен живым. Хотя это, наверное, во-первых — если речь о больших деньгах, на власти можно и наплевать.
        Тахиру впервые пришло в голову, что Ахмад-хан вывел на него Паркера не просто так. Дагестанцу от этого тоже должно было что-то перепасть. Ну уж нет, Тахир сам решит свои финансовые вопросы. Без посредников, да еще таких… 
        Глава 35
        Часы показывали без десяти восемь вечера. Естественно, по местному времени. Темнело тут быстро. Лавров сидел в машине у «Старого аллигатора» и ждал. Он был уверен, что Башаримов придет раньше назначенного времени, но белый джип стоял у кафе уже полчаса, а никого похожего на парня с фотографии они с Ринатом пока не видели. Разведчик сидел в кафе и делал вид, что разглядывает что-то в своей чашке с кофе.
        Дядюшка Ши помог раздобыть машину — белый японский джип. Именно такого, как у Паркера, в прокатной фирме, естественно, не оказалось, но очень похожий все-таки нашелся — белый, большие колеса, связка фар на крыше. Учитывая позднее время встречи, шанс, что Башаримов не заметит подмены, был довольно высок. Но тот все не появлялся.
        Неужели он все-таки узнал о гибели Паркера? Однако дядюшка Ши сказал, что коротенький сюжет о пиратах и англичанине крутили только по индонезийскому государственному каналу, и то лишь в выпусках новостей. «Вряд ли ваш парень мог понять, о чем идет речь», выразил он свое мнение по этому вопросу, добавив, что если у беглеца было туго с наличностью — триста баксов невеликие деньги, то наверняка парень сэкономил на гостинице, выбрав номер без телевизора. Во всяком случае, в русскоязычных и англоязычных новостных лентах в Интернете известие о смерти британского дипломата в плену у индонезийских пиратов пока не маячило в «горячем» списке. И вероятность того, что Башаримов мог узнать об этом из «всемирной паутины», невелика.
        Но где же он тогда? Стоп, а это кто? Майор присмотрелся к женщине в парандже, идущей по другой стороне улицы. Он заметил ее еще раньше, в зеркале заднего вида. Какая-то странная у нее походка. И эта сумка на боку… Так обычно студенты сумки с ноутбуками носят. Дамочка прошла до ближайшего в той стороне переулка, свернула и пропала из виду. Показалось, что ли? Лавров покрутил головой — по улице шли люди. Вот только нужного им парня среди прохожих не было.
        Оп-ля. А дама в парандже и с большой сумкой на боку вынырнула из переулка и так же неспешно зашагала уже в обратном направлении, как бы навстречу джипу. Остановилась. У сидений в «японце» высокие подголовники, в вечернем сумраке понять, что в машине кто-то есть, нелегко — надо подойти совсем близко.
        Лавров напрягся — постояв немного, женщина вдруг решилась перейти дорогу. Перешла и повернула к «Старому аллигатору», продолжая движение в прежнем направлении, но уже по этой стороне улицы. Может, стоит предупредить Рината?
        Спасибо дядюшке Ши, нашлась в его загашниках и пара мобильников с «чистыми» сим-картами какого-то местного оператора.
        Майор на всякий случай извлек из кармана мобильник. Осторожно — чтобы случайно не засветился экран. Потом чуть-чуть приоткрыл дверь. Женщина приближалась. Вот уже до нее не больше десятка шагов. Еще на шаг ближе.
        И вдруг из того же переулка вырулила машина, и свет ее фар сначала высветил женщину в парандже, а потом выхватил из темноты лицо Батяни, который не успел ни пригнуться, ни отвернуться, ни выскочить из машины. Женщина на долю секунды замерла, потом вдруг резко развернулась и бросилась бежать прочь. Лавров выскочил из машины и бросился следом, едва не выронив телефон. Он уже понял, что это за женщина со странной походкой. В том, что под паранджой скрывается Тахир Башаримов, он был уверен на все сто процентов.
        Это действительно Тахир. Во дворе виллы Паркера парень, прятавшийся в багажнике джипа, видел лица обоих похитителей. И когда он в свете фар случайной машины разглядел за лобовым стеклом белого внедорожника лицо одного из них, нервы у него не выдержали, и он побежал. Женский наряд явно не рассчитан на рекордные забеги по ночному городу. Да еще эта сумка, бьющая по ноге. А этот бандит, может быть, и не спортсмен, но бегал явно лучше него — дистанция медленно, но верно сокращается. К тому же преследователю нет нужды оглядываться. Похоже, удача оставила Тахира.
        Парень в очередной раз обернулся и увидел, что их догоняет мотоциклист. Мотоцикл — не навороченный монстр, типа шоссейного «Кавасаки» или «Сузуки», а что-то гораздо более простое и дешевое, типа древней «Явы». И видно, что сиденье у него длинное, может взять пассажира. Мотоциклист проскочил мимо преследователя, и Тахир решился: повернулся к мотоциклисту, замахал руками, призывая подвезти его. Кричать опасался — боялся, что голос его выдаст.
        Вместо того чтобы притормозить и дать Тахиру взобраться на сиденье, мотоциклист, поравнявшись с ним, внезапно ловко сорвал с его плеча ремень сумки, ноутбук больно ударил парня по ноге, а ремень едва не вывернул ему руку. Мотоциклист газанул и унесся вперед, забросив сумку себе на плечо.
        Тахир, забыв об осторожности, бросился за ним с дикими воплями…
        «Стой! Отдай! Верни!» — разнесся над вечерним Падангом его голос.
        Но только бегущий следом Батяня понял, что тот кричит. Потому что кричал Тахир по-русски. Паранджа на бегу сбилась и норовила закрыть глаза. Тахир сорвал ее с головы, зажал в руке и побежал дальше.
        Мотоциклист, завидев погоню, свернул в первый же подвернувшийся проулок. Проулок узкий, машине не пройти — но мотоциклу легко. Но ехал он медленнее, чтобы вписаться между стен, и когда мотоциклист наконец вырвался из узкого проулка, Тахир его почти настиг. Почти.
        На его крики стали сбегаться местные жители, отдыхающие на воздухе у своих домов. Некоторые пытались перехватить ворюгу-мотоциклиста, но тот успел ударить по газам и унестись прочь. И тут в стихийно образовавшуюся толпу влетел не успевший остановиться Тахир. Раздосадованные бегством вора мужики мгновенно забыли, кто поднял тревогу. И с мрачными рожами обступили странного парня, явно не местного, да еще одетого в наряд, предназначенный для женщины-мусульманки, и сжимающего в руке смятую паранджу. Тахир в панике попытался прорвать кольцо обступивших его людей, но силенок для этого у него было маловато. Наоборот, его жалкие попытки вырваться вызвали хохот. Он понял, что его вполне могут принять за педераста, а это не просвещенная Европа, здесь за такое, наверное, могут и прибить без суда.
        Лавров уже был готов раскидать «поклонников» парня. Но тут на шум совершенно некстати появились четверо парней в униформе. Тахиру «повезло». Полицейский патруль оказался в одном из ближайших домов — кто-то сообщил, что там обосновался наркодилер. Вызов оказался ложным — хозяин дома всего лишь торговал предметами бытовой химии и хранил часть товара дома, и раздосадованные полицейские вывалились на улицу как раз в гущу толпы, собравшейся вокруг парня в женском одеянии.
        Батяня остановился и отступил в тень — туда, куда свет от ближайшего фонаря на столбе не доставал. Сейчас он ничем не мог помочь парню. Пожалуй, даже лучше будет дать им его увести — по крайней мере, патруль спасет его от «гнева добропорядочных граждан». Вряд ли тут знают слово «политкорректность». Тьфу ты, сразу и не выговоришь.
        Сопровождаемые толпой зевак полицейские потащили Тахира прямо на Лаврова. Тот едва успел развернуться и сделать вид, что просто шел впереди. Выйдя снова из проулка на широкую улицу, он свернул к «Старому аллигатору». Стоило забрать машину и напарника, раз уж встреча в кафе не состоится. Майор как раз успел сесть за руль и набрать номер телефона Рината — выходи, мол, когда патрульные выволокли Башаримова из проулка под улюлюканье свидетелей его позора. Вскоре показался черно-белый «Лендровер» с мигалкой. Ловцы и улов загрузились в этот катафалк, тот развернулся и покатил в обратном направлении. Лавров с Ринатом держались в отдалении — благо водитель полицейской машины никуда не спешил. Да и ехать пришлось недалеко, каких-то пару кварталов. «Лендровер» встал у хорошо освещенного входа в полицейский участок, захлопали двери, и Батяня с разведчиком увидели, как их подопечного втащили внутрь здания.
        — Ну, что делать будем?  — поинтересовался Ринат, когда «Лендровер» снова завелся и вкатился на стоянку позади участка. Мотор затих, потом из тени появился водитель и тоже вошел в здание, вслед за остальными.
        — Подождем немного,  — ответил Батяня.  — Или ты спешишь куда?
        — Да нет,  — пожал тот плечами,  — я в отпуске в этом году уже был… 
        Глава 36
        Тем временем в полицейском участке местные стражи порядка пытались допрашивать задержанного. Время было позднее, всем им хотелось домой, ибо смена уже, в общем-то, закончилась — даже сержант ушел до их приезда, а лейтенант и вовсе свалил еще засветло. Начальник, какой с него спрос? Допрос затруднялся еще и тем, что у парня не было никаких документов, при этом он явно был иностранцем — бормотал что-то на двух или трех языках, из которых полицейские понимали только английский — и тот с трудом. Да и рожей он на индонезийца не походил. Как, впрочем, и на китайца или малайца. Поскольку денег у парня при себе тоже не было, отпустить его без составления протокола ни у кого рука не поднималась. Да и если подумать — куда он пойдет, в женской одежде-то? И ведет себя при этом весьма подозрительно. Когда Бунару, который лучше других говорил по-английски и потому вел допрос, начал спрашивать, зачем он переоделся в женское платье, парень начал мямлить что-то совершенно невразумительное. Если бы, скажем, он ответил, что взял эту одежду, потому что его одежду украли… Бунару бы ему все равно не поверил, но это
хотя бы было похоже на правду. А парень нес что-то про каких-то бандитов, какого-то другого парня, еще про какого-то чокнутого мотоциклиста… А Бунару хотелось домой, к своей любимой женушке и детям. Смена уже закончилась, а они тут из этого идиота признание выдавливают. Когда этот трансвестит, поначалу назвавшийся Юсуфом, на повторный вопрос об имени пять минут спустя сказал, что зовут его Юнусом, а на вопрос о месте жительства выдал два разных названия гостиниц, каких в Паданге не было, Бунару рассвирепел — он что, за придурка меня держит?
        — Слушай, ты, Юнус-Юсуф,  — последний раз спрашиваю: зачем ты надел это платье для мусульманки?
        Допрос тянулся второй час, и Тахир уже не всегда соображал, о чем его спрашивают. Бунару, который полагал, что его английский понятен даже англичанам, услышав в ответ «я мусульманин», разозлился еще больше.
        — Все! С меня хватит! Мусенир! Заприте этого клоуна в обезьяннике. Пусть посидит до утра, приведет мозги в порядок. А там придет господин лейтенант, он решит, что с этим психом делать дальше.
        Решение это было поддержано всеми — кроме Мусенира, которому выпало сегодня дежурить в ночь. Он уж было понадеялся, что допрос затянется — все ж ему веселее было бы. Ан нет — не судьба.
        Парня в хиджабе и с паранджой в руках запихнули в железную клетку, заменявшую тут тюремную камеру. Два поворота ключа в замке, кто-то ушел домой, кто-то снова в рейд по ночным улицам… и через пять минут Мусенир остался в участке совершенно один. Если, конечно, не считать арестанта.
        Ничего страшного, ухмыльнулся Мусенир, глядя на парня, сжавшегося в комок на нарах. Посидит до утра, раз не может сказать, в какой гостинице живет. В обезьяннике, в конце концов, довольно чисто — только вчера окатили помещение хлорным раствором, даже запах еще чувствуется. И не наблевал никто за сегодня. Сказать по правде, тут ему безопаснее спать будет, чем на улице. Если, конечно, никого за ночь не принесет.
        Мусенир бросил еще один взгляд на этого чудика и вернулся к столу. Отхлебнул кофе и уставился в монитор, на котором складывались в черно-белую мозаику картинки с камер видеонаблюдения. Впрочем, большая часть из них и была картинками — совершенно неподвижными. О, вот ожила площадка позади участка — черный кот, едва заметный в тусклом свете фонаря, пробежал к дремлющему в ожидании утра «Лендроверу». «Греться пошел, мотор у джипа еще теплый»,  — лениво подумал Мусенир и отодвинул журнал. Читать не хотелось. Скучища. Он включил телевизор. Пощелкал пультом и остановил свой выбор на спортивном канале. Не сказать, чтобы он так уж любил армреслинг, но все ж лучше, чем слезливые мелодрамы, которые жена без конца смотрит, да еще и с подругами за чаем обсуждает. Мусенир придвинул к себе пакет с орешками, критически оценил его содержимое. По идее, до утра должно хватить. Он хлебнул еще кофе и прибавил громкости на телевизоре — боец в красно-белом костюме был его любимцем, кроме того, шум, производимый рефери и зрителями, создавал приятный эффект присутствия на шоу. Мусенир бросил взгляд на арестанта — сидит,
потом посмотрел на монитор — тоже все спокойно, все застыло. Кот на стоянке пробежал обратно — похоже, что-то ему там не понравилось. На камерах, с трех точек показывавших здание участка, периодически в картинку входили и выходили прохожие, зачем-то куда-то идущие в столь поздний час. Впрочем, никто к зданию не лез, и Мусенир даже отодвинул от себя подальше автомат, лежавший тут же, на столе — на случай, если вдруг задремлет, несмотря на весь выпитый кофе. Чтобы, не дай бог, не застрелиться спросонья. 
        Глава 37
        Время тянулось медленно. Батяня и Ринат по-прежнему сидели в машине, которую Лавров предусмотрительно припарковал за пределами досягаемости камер, украшавших крышу полицейского участка. Периодически кто-то из местных стражей порядка выходил покурить или просто подышать прохладным вечерним воздухом. Башаримов пребывал внутри уже больше часа, так что ручаться, что никто из них не вышел наружу больше чем один раз, было нельзя. Бинокля нет, а ближе не подойдешь, чтобы разглядеть получше. Одновременно на улице находилось не больше двух человек, но Лавров помнил, что Башаримова сопровождали трое, не считая еще двоих в джипе. Значит, минимум пятеро. Впрочем, исходя из не слишком впечатляющих размеров здания участка — одноэтажной бетонной коробки — и погашенных в большинстве своем окон, вряд ли их там много. От силы еще человек пять. То есть, максимум десяток полицейских. Это ведь Паданг, а не Джакарта.
        Ринат и Андрей переглянулись — похоже, им в голову пришла одна и та же мысль. Но, как ни странно, майор отказался от нее первым.
        — Нет, организовывать вооруженный налет на полицейский участок в паре кварталов от центра города мы не будем,  — решительно отмел он эту идею.
        — Тогда что?  — поинтересовался разведчик, который и сам сомневался, что такой вариант прокатит, но не ожидал, что десантник его в этом опередит.
        — Подождем еще немного,  — предложил Лавров,  — не будут же они его всю ночь оформлять.
        Как в воду глядел — в нескольких окнах поочередно загорелся свет и почти тут же погас, и вскоре из здания начали выходить полицейские. Майор начал считать — один, два, три… шесть. Больше из здания участка никто не вышел. Но свет где-то внутри горел. Кто-то все же остался. Стрелки часов вплотную подобрались к половине десятого.
        — А может, все-таки устроим… силовую акцию?  — хитро усмехнулся Ринат, глядя на Лаврова.  — Или…
        — Или нет,  — жестко сказал Андрей.  — Никакой стрельбы и поножовщины.
        — Тогда что делать будем?  — снова спросил Ринат.
        — А вот что,  — сказал майор и, вытащив из сумки на заднем сиденье бутылку дешевого виски местной выделки, вышел из машины.  — Хуже, чем есть, вряд ли будет.
        Ринат понял, что задумал напарник, и предложил:
        — Может, лучше я?
        — Нет,  — мотнул головой майор,  — ты лучше сиди в машине. И будь наготове. В крайнем случае, ты от местных отбрехаться сможешь — и язык знаешь, и лицом похож. А я нет… Ладно, начали.
        Лавров откупорил бутылку, глотнул немного виски, потом плеснул на рубашку, на лицо. И неверной походкой двинулся к крыльцу участка. Выглядело это настолько убедительно, что Ринат, если бы не знал, что майор лишь пригубил, легко бы поверил, что тот пристаканивался, по меньшей мере, последние часа три.
        Лавров, покачиваясь, доковылял до крыльца и остановился так, чтобы попасть в обзор как минимум одной камеры. При этом он, размахивая полупустой бутылкой, напевал — если это можно было назвать пением — нечто почти нечленораздельное (Ринат с изумлением узнал в «этом» маршевую песню британских колониальных войск «Долог путь до Типерери», правда, на его памяти над ней так никто еще не глумился). Но этим майор не ограничился — он спокойно расстегнул штаны и принялся мочиться на крыльцо.
        Человек, не знакомый с майором Лавровым, вряд ли смог бы догадаться о том, что эти все непотребности творит совершенно трезвый и в своем уме человек.
        Дежурный полицейский видел майора на мониторе. И видел его первый раз в жизни. Так что догадаться ни о чем не мог. Зато отлично видел, что он делает.
        Мусенир взял свой «пиндад» и двинулся к выходу. В принципе, туристов, особенно из Европы, Штатов и Австралии, индонезийская полиция старалась особо не трогать — если только совсем уж не обнаглеют. А этот тип — явный европеец или американец — загорелый блондин. Что ж, придется сначала поговорить. Черт, лучше бы сегодня дежурил Бунару — он намного лучше знает английский. Ну вот что этому типу говорить?
        — Эй… мистер! Так нельзя себя вести! Уходите, или я вынужден буду вас арестовать! Слышите? Прекратите немедленно! Уходите!
        Но турист, едва державшийся на ногах, тем не менее отпил еще виски из горлышка и разразился тирадой. Мусенир не понял больше половины сказанного, но того, что понял, и самого тона этой речи ему хватило, чтобы прийти к однозначному выводу — обнаглевший чужак оскорблял его, офицера полиции при исполнении, поминая при этом всех его родственников и предков. Причем в качестве последних упоминались, кажется, обезьяны.
        И Мусенир не выдержал. В конце концов, почему он должен это терпеть? Потому что эта пьяная сволочь — иностранец? А кто увидит, если он ему сейчас врежет? Эта скотина, поди, завтра и не вспомнит, что он вытворял… А вот чтоб не забыл!
        — А ну пошли, мистер!  — Мусенир решительно снял с плеча автомат. Турист заткнулся и медленно поднял руки.
        — Иди! Туда!  — Мусенир повел стволом своего «пиндада», указывая, куда идти. Дебошир послушно двинулся внутрь участка.
        Дежурный и не догадывался, что тому туда и надо. Лавров, продолжая изображать в дым пьяного, внимательно изучал обстановку. Везде закрытые двери, включено только дежурное освещение. Признаки жизни — только там, где этот полицейский смотрел картинки с камер наружного наблюдения. Похоже, бравый верзила с укороченным «пиндадом» — этой местной мутацией бельгийской винтовки «FNC» — один обеспечивает здесь порядок. Что ж, это только упрощает задачу.
        — Туда иди!  — Мусенир ткнул туриста стволом в спину. Они дотопали до пятачка, отделявшего комнату дежурного от клетки обезьянника.  — К стене! Руки вверх!
        Турист, как-то сразу присмиревший, послушно встал лицом к стене, вытянув руки в стороны. Держа его на прицеле, Мусенир вытряхнул из связки нужный ключ, вставил в замок, повернул. Потянул дверцу на себя.
        — Заходи! Только без глупостей!
        Турист не спеша вошел в клетку и уселся на свободные нары, напротив пацана в женском одеянии. Мусенир с лязгом захлопнул дверцу, снова повернул ключ — но уже в обратную сторону.
        — Посидишь до утра,  — сказал он, обращаясь к пьяному дебоширу.  — Утром начальник придет, решит, что с тобой делать.
        — А-а…  — попытался что-то сказать европеец, но Мусенир, осмелев — что он через решетку может сделать?  — только прикрикнул:
        — Тихо мне тут! А то…  — а что «а то», он и сам не знал. Потому, не закончив фразы, ушел в дежурку. Надо же все-таки журнал дочитать. 
        Глава 38
        Ахмад-хан был зол — он бы и сам придушил Юсуфа за предательство, но — только после того, как тот рассказал бы, где прячется умник. Однако пацана переехал автобус, а значит, он ничего уже не расскажет. Хотя сам факт, что Джангар видел Тахира, а Юсуфа засекли неподалеку от того места, говорил о том, что умник где-то рядом. Сделав такой вывод, Ахмад-хан решил не распылять силы на весь город — людей у него все-таки было мало — а прочесать в первую очередь район, лежавший между мечетью (в которой Тахир оторвался от почти догнавших его боевиков), рынком и въездом в город со стороны порта (никакой другой дорогой беглецы попасть в Паданг не могли). Смеркалось. Обход гостиниц ничего не дал, хотя один портье вроде бы и признал мальчишку на фото. Однако оказалось, что похожий на Юсуфа пацан поселился с сестрой, а не с братом или другом, и Ахмад-хан решил, что это не он. Вот только почему-то именно Юсуфа застукали на рынке в двух кварталах от той гостиницы. Непонятно… Если портье видел там именно Юсуфа, то что это за сестра у него?
        Тем временем совсем стемнело — да и стрелки на часах уверенно приближались к десяти вечера. Ахмад-хан обзвонил всех, кто с ним и Сулейманом участвовал в поисках, и приказал подтягиваться к «Старому аллигатору», благо кафешку неподалеку от въезда в город знали практически все. Дагестанец предполагал там поужинать и заодно обсудить дальнейшие планы. Возвращаться в лагерь смысла не было — лучше переночевать где-нибудь и с утра возобновить поиски. Сулейман выслушал его и согласился, добавив, что поиски нужно продолжать, пока есть шанс перехватить умника. Если понадобится — и день, и два, и больше. На кону ведь не пять баксов, а сотни тысяч.
        Ахмад-хан со своей парой сопровождающих двигался вдоль улицы, кафешка уже призывно маячила впереди своими разноцветными огоньками. И тут он случайно бросил взгляд в узкий проход, выводивший на другую улицу. Все бы ничего, но там немаленькая группа — человек двадцать или даже тридцать мужиков из местных — что-то весьма оживленно обсуждала, периодически разражаясь взрывами смеха.
        — А ну-ка,  — сказал Ахмад-хан,  — пойдем посмотрим, с чего это они так ржут.
        Когда их троица подошла поближе, местные охотно рассказали казавшуюся им крайне забавной историю о том, что пару часов назад сюда забежал какой-то парень. Хоть и смуглый, но все же больше похожий на европейца, чем на местного или, например, индийца. И все бы ничего, только парень был одет как женщина-мусульманка. Только без паранджи.
        — А как он выглядел? Высокий, худой, коротко стриженный, лет двадцать?
        — Верно,  — удивленно воззрился на Ахмад-хана рассказчик, едва удержавшись от пошлого намека — что-то в выражении лица мужчины подсказало ему, что этого лучше не делать.
        — Куда его повели?  — продолжал допрос дагестанец. Смешки вокруг прекратились, а народ потихоньку начал рассасываться. Рассказчик, впрочем, понял, что если не пытаться острить, то ничего страшного не случится. Потому лишь пожал плечами:
        — Ясное дело — куда. В участок. Как говорится, задать пару вопросов.
        — Это далеко?  — спросил стоявший рядом с Ахмад-ханом Умар — инструктор по рукопашному бою.
        — Да нет, пару кварталов всего,  — наморщив лоб, определил индонезиец.
        — Показать можешь?  — задал следующий вопрос Ахмад-хан. Инициативность Умара, хотя и в правильном направлении, ему не нравилась. Он не собирался уступать свое лидерство никому из этих… недовольных. Не они его начальником поставили. Ишь ты, боевиков американских насмотрелись. Нет, Ахмад-хан этого никому не забудет. Всем припомнит. Но сначала — дело.
        — Да что тут показывать,  — индонезиец сделал удивленное лицо, но послушно вывел их обратно через узкий проход на улицу, по которой они пришли.  — Вон, в ту сторону два квартала пройдете,  — махнул он рукой,  — а там свернете направо, на следующем перекрестке налево. Ну, и увидите полицейский участок. Его вы там ни с чем не спутаете. Такая коробочка бетонная, одноэтажная. И вывеска там соответствующая. И государственный флаг.
        — Ясно,  — кивнул дагестанец.  — Как думаешь, они его не отпустили? Сколько, ты говорил, времени-то прошло?
        — Нет,  — заухмылялся абориген,  — наши полицейские — парни, конечно, ушлые, но если кого загребли, то без команды начальства не отпустят. А начальство у них на службе засиживаться не любит, то есть нет его уже на месте. Так что этот ваш парень в юбке до утра досидит в обезьяннике. И прошла-то пара часов, никак не больше.
        — Уверен, что не выпустили?
        — Ну, если бы он при деньгах был… Скажем, баксов пятьдесят хотя бы… Или сто… Тогда, может быть, и договорился бы он с ними. Только не было при нем бабла.
        — Понятно,  — сказал Ахмад-хан.  — Ладно, свободен.
        Повторять дважды не пришлось — индонезиец слинял максимально быстро. Дагестанец вытащил телефон и набрал номер Сулеймана:
        — Ужин отменяется.
        — Что так?  — флегматично поинтересовался подрывник.
        — Нашлась наша пропажа,  — бросил Ахмад-хан.
        — Где?  — с интересом спросил Сулейман.
        «Ага, праведник ты наш,  — злорадно подумал дагестанец,  — и ты денежки любишь…»
        — Карта города есть под рукой?  — вопросом на вопрос ответил он. Услышал положительный ответ.  — Ближайший к «Старому аллигатору» полицейский участок. Замели его пару часов назад — ходил по городу в парандже. Вот он как от Джангара ушел,  — в трубке послышался смешок.  — Не думаю, что там будет много фараонов. Вряд ли больше пяти. Хотя, наверное, и стольких не окажется. Это же не городское управление полиции — всего лишь участок на окраине. Но ты все равно бери всех, и пусть оружие захватят.
        — Ясно…  — послышался в трубке голос,  — ага, вот… Нашел на карте этот клоповник. Сейчас там будем. Вы тоже подтягивайтесь.
        — Уже,  — ответил Ахмад-хан и, нащупывая под курткой пистолет, скомандовал: — Пошли, а то мальчик по нас уже соскучился, наверное.
        Боевики расхохотались — сейчас они снова почувствовали этот самый приятный запах в мире. Запах денег. И как-то злость на Ахмад-хана прошла — в конце концов, не он же отпустил мальчишку. И не он убил англичанина. И уж тем более не он отобрал у своих людей деньги. Сам еще, поди, может потерять не меньше их.
        Такие мысли мелькнули в их головах, и, проверив вслед за командиром оружие, боевики двинулись по улице в направлении полицейского участка. Туда же сейчас устремились и остальные исламисты, только по другим маршрутам.
        В участке же по-прежнему тихо. Дежурный полицейский долистывает журнал, пару раз задержавшись на страницах, где аппетитные девахи рекламировали… не важно — что, главное, присутствовали в кадре. Мусенир запихивает журнал в стол, щелкает пультом, находит канал, где идет какой-то старый боевик. Прибавляет звук.
        Мусенир любит такие фильмы, где нет долгих завернутых разговоров, зато есть крутые мужики, красивые телки, и все просто и понятно — кто свой, а кто чужой. И вся интрига в том, кто из друзей главного героя не доживет до финала. Он бросает косой взгляд на клетку — принесло же этих чудиков именно сегодня. Почему не завтра?
        Он не заметил, что паренек, задержанный за прогулки в парандже, сидит весь ни жив ни мертв от страха — и во все глаза пялится на своего соседа по клетке. И, наверное, давно начал бы звать на помощь, если бы не знал, что это бесполезно. А вот сосед его сидит спокойно, оглядываясь по сторонам и что-то прикидывая. И выглядит уже не настолько пьяным, как несколько минут назад.
        Тахир пытается отвести глаза от мужчины, сидящего напротив, но не может. Ему страшно, очень страшно — он хорошо помнит, как легко и безжалостно этот блондин со своим напарником, похожим на индонезийца, захватил Паркера, несмотря на всех его охранников. Но Паркер, похоже, откупился — а как откупиться ему, когда все деньги или то, что он мог бы продать, остались в сумке, украденной мотоциклистом. Сейчас у Тахира нет ничего, кроме этой треклятой паранджи. Как же быть? «Остается только ждать,  — обреченно думал он,  — когда все это закончится».
        Лавров, который пришел к выводу, что полицейский уже достаточно расслабился, чтобы больше бороться со сном, чем следить за своими подопечными, поднимается с нар и делает шаг к решетке. Он успевает заметить испуганный взгляд парня, но тот остается сидеть неподвижно. «Правильно, мальчик, не вмешивайся,  — думает Батяня,  — ты уже и так натворил дел». Майор, который выглядит все еще пьяным, стучит по решетке, привлекая внимание дежурного.
        — Эй! Эй! Офицер! Офицер! Можно вас, офицер? На минуточку, офицер!
        Мусенир недовольно поворачивает голову — в фильме как раз начался какой-то явно ключевой эпизод — и видит у решетки туриста. Ну чего ему надо? В уборную, что ли, приспичило? Так нечего было на крыльце мочиться — мог в кусты отойти, недалеко ведь было. В крайнем случае мог просто на другую сторону улицы перейти да там нужду справить… Дежурный пытается игнорировать крики, но турист упорствует, продолжая привлекать его внимание. Мусенир поднимается со стула, с сожалением бросает взгляд на экран — не запись ведь, назад потом не отмотаешь — и идет к клетке. Сердито смотрит на виновника своего беспокойства:
        — Чего тебе? Учти, я плохо понимаю по-английски, так что подбирай слова.
        Белый смотрит на него виновато, заискивающе улыбаясь:
        — Простите, офицер. Я был не прав. Погорячился. Может, вы меня отпустите? Мне не нужны неприятности.
        — С какой стати я должен тебя отпускать?  — ухмыляется Мусенир. Что ни говори, а власть — приятное ощущение.  — Мне тоже не нужны неприятности.
        — А какая сумма могла бы компенсировать ваши неприятности?  — вкрадчиво спрашивает турист.
        А что, и правда не дурак — делает вывод Мусенир, понимает, что за все надо платить. Хорошо, пожалуй, что я его не оформил. Хотя…
        — …Скажем, тридцать долларов?  — продолжает развивать свою мысль блондин, вытаскивая из кармана деньги.
        А у него там явно больше, чем он предлагает, понимает дежурный. Вот черт, надо было его обыскать, запоздало спохватывается Мусенир и говорит:
        — Пятьдесят долларов. Тогда я тебя отпущу.
        Рука блондина замирает на полпути к решетке.
        Черт, а вдруг передумает и предпочтет до утра посидеть да штраф заплатить, испуганно пугается Мусенир, видя, как тает перспектива подзаработать. Штраф-то куда меньше даже предложенной им суммы. Вот только знает ли турист об этом? Может, согласиться на тридцать? Деньги лишними не будут. Нет, не пойдет — еще решит, что полицейского легко купить… А если деньги взять и все равно оформить парня? Он же пьяный, ничего потом не докажет. Черт, еще этот любитель женской одежды… Не настучал бы потом…
        И тут блондин, с явным сожалением глядя на деньги в своей руке, вдруг соглашается:
        — Хорошо, пусть будет пятьдесят. Только отпустите.
        Дежурный делает шаг к решетке, поднимая связку ключей левой рукой и протягивая правую к прутьям:
        — Сначала деньги, потом открою.
        Лавров смотрит на хитрую рожу полицейского, прекрасно понимая, что это еще вопрос — откроет ли. Вполне ведь может взять деньги и не выпустить. Задержал ведь пьяного. Протокол еще наверняка не составлял. Уверен, поди, что никто ничего не докажет.
        Майор убирает остальные деньги в карман и протягивает зажатую в пальцах купюру сквозь прутья решетки.
        Полицейский, отведя руку с ключами, тянет другую руку навстречу деньгам.
        Внезапно пальцы, удерживающие такую желанную бумажку, сжимаются в кулак, который устремляется прямо к переносице Мусенира. Он приближается с такой быстротой, что Мусенир не успевает отклониться. Кулак врезается в переносицу полицейского, и тот наконец понимает смысл выражения «искры из глаз» — мир для него исчезает в ослепительной вспышке, которая тут же сменяется беспросветной чернотой. По крайней мере, на какое-то время.
        Тело, временно утратившее связь с мозгом, опрокидывается навзничь и с глухим стуком валится на пол. Пальцы, державшие ключи, разжимаются, и связка, покувыркавшись в воздухе, со звоном падает на бетонный пол.
        Лавров с досадой смотрит на ключи, которые падают слишком далеко от решетки, чтобы до них можно было просто дотянуться рукой. Хорошо хоть этот боров не оказался между решеткой и ключами. Майор вытаскивает из штанов ремень. Хорошая у ремня пряжка. Он садится на корточки у прутьев, просовывает между ними руку с ремнем. И, тщательно прицелившись, бросает…
        Мимо. Пряжка с лязгом ударяется о связку, но соскальзывает с нее. Еще бросок… Опять неудача. Пряжка звенит по полу, упав рядом с ключами. Майор подтягивает ремень, снова бросает…
        Боевики подтягивались к точке сбора. Ахмад-хан со своими бойцами прибыл первым, тут же из ближайшего переулка подтянулись Сулейман и Амир со своими тройками. Последней пришла группа Джангара.
        — Здесь, значит,  — проговорил Сулейман, глядя на бетонную коробку с развевающимся на флагштоке флагом Индонезии. Вернулся Умар, успевший осмотреться вокруг.
        — Свет только в одном окне горит. Дежурка там, видно. Еще внутри — коридор, наверное. Позади здания стоит «Лендровер» с мигалками, но там никого. И мотор, похоже, уже остыл. Часа два, не меньше, стоит заглушенный,  — доложил он.
        — Ясно,  — кивнул Ахмад-хан.  — Оружие к бою! Джангар — на твоей группе периметр. Пошли!
        Тактика штурма подобных заведений была ими отработана в совершенстве в лагере. К тому же многие не раз делали это в «прошлой жизни». Так что никто не задавал глупых вопросов и не метался в узких коридорах. Оказавшись внутри, Ахмад-хан и Сулейман сразу свернули направо, к дежурке. Умар с парой человек бросился проверять левое крыло, остальные последовали за вожаками.
        Но еще не добежав до дежурки и обезьянника, Ахмад-хан понял, что они опоздали — клетка распахнута, а на бетонном полу возле нее стонет, не в силах подняться, пузатый верзила в полицейской форме. В клетке на нарах валялась злополучная паранджа.
        — Командир, там никого,  — отрапортовал возникший за спиной Умар, который уже проверил левое крыло здания. Он еще не понял, отчего все остановились и куда все смотрят.
        — Здесь тоже никого,  — сквозь зубы процедил Ахмад-хан.  — Сучонок опять сбежал.
        — Ну и что теперь?  — озвучил Сулейман вопрос, ответ на который был интересен всем.
        Ахмад-хан задумался, кое-что вспомнив. Шайтан! И почему он сразу не обратил внимания на эту деталь в рассказе местного придурка?!
        — Оживите-ка мне этого козла,  — ткнул он пальцем в стонущего на полу полицейского,  — хочу его кое о чем спросить.
        — Да что тут спрашивать,  — хмыкнул Умар,  — сбежал пацан, и все тут. Да еще и этого фараона приложил. За это его можно только похвалить.
        — Погоди,  — остановил его Сулейман,  — мне тоже не все понятно. О чем ты хочешь его спросить, начальник?
        Ахмад-хан объяснил:
        — Тот чудак, который рассказал нам, что умника повезли сюда, заявил, что они сбежались на шум, когда мимо них пронесся мотоциклист, а парень бежал за ним, что-то крича. Похоже, этот мотоциклист украл у нашего умника его сумку. А что могло быть у него в сумке?
        — Кто вы такие?  — донесся вдруг с пола возглас.
        — А, сам очухался,  — с ноткой удовлетворения в голосе проговорил Сулейман.  — Давай, командир, задавай ему свои вопросы.
        Ахмад-хан склонился над полицейским, который с ужасом оглядывал незнакомых вооруженных людей.
        — Ответь мне на несколько вопросов, и, может быть, я тебя не убью.
        — Какие вопросы?  — простонал верзила, начисто забывший напомнить незнакомцу о своем особом статусе сотрудника полиции. Ахмад-хан охотно, хоть и без тени улыбки, удовлетворил его любопытство:
        — Во-первых, где парень, которого задержали за ношение мусульманской женской одежды? Во-вторых, как он отсюда выбрался? В-третьих, что при нем было, когда его сюда привели? И в-четвертых, что он сказал, если, конечно, его допрашивали? Будешь отвечать или тебя лучше пристрелить?
        — Я… буду говорить,  — выдавил из себя Мусенир, посеревший от ужаса, глядя на уткнувшийся ему в переносицу ствол пистолета. Переносица, к слову, жутко болела. Но лучше пусть болит, чем в ней появится дырка от пули.
        Он говорил много и подробно, но, когда сказал, что больше ничего добавить не может, дырка в переносице все-таки появилась. Зато исчезли видеозаписи с камер наблюдения. Не все, конечно, а только те, что были сделаны за последние несколько часов.
        Ахмад-хан ничего не имел против славы и популярности, но не имел привычки оставлять свидетелей. 
        Глава 39
        С головы Тахира сняли плотную повязку, закрывавшую и глаза, и уши — благодаря ей он не только не слышал, о чем блондин говорил со своим напарником, но и не смог бы даже приблизительно определить маршрут, по которому его увозили от полицейского участка.
        Блондин при нормальном освещении оказался заметно старше, чем Тахиру показалось в сумерках у виллы Паркера или в полумраке обезьянника в полицейском участке. Был тут и его напарник, участвовавший в похищении англичанина. И он же, как оказалось, ждал блондина у полицейского участка на том самом белом джипе, который Тахир видел у кафе и который поначалу принял за джип Паркера.
        Тахира озарило: выходит, эти двое — а не англичанин — прислали ему приглашение. Конечно! Англичанин дал им все контакты и перевел деньги, чтобы выманить его. Чего не сделаешь, лишь бы остаться в живых… Но что нужно этим двоим? Хотя нет, что им нужно — понятно. То, что у него на флешке записано… было. Вот только где сейчас эта флешка и ее дубликат? Неизвестно. Но кто все-таки эти двое?
        Он обвел взглядом помещение — большая и довольно богато обставленная комната. Похоже, он в каком-то доме. И, видно, не очень далеко от полицейского участка — ехали ведь недолго. Во всяком случае, он сейчас или в Паданге, или где-то рядом с городом.
        В комнате помимо него и тех двоих были еще четыре человека. Двое парней, похожих, как близнецы, стояли на обоих выходах из помещения. На диване в углу сидели старик-китаец и молодая женщина, довольно красивая, национальность которой Тахир определить затруднялся. Видно, много разных кровей текло в ее жилах. Это что же, альтернативные покупатели? Но…
        И тут блондин заговорил. Но сначала он сказал всего одно слово. От которого у Башаримова подкосились ноги и он послушно выполнил, что ему сказали. «Садись»,  — сказал блондин. В самом слове не было ничего страшного. Просто этот человек произнес его по-русски…
        Тахир обалдело обвел взглядом окружавших его людей. Так это что, все они — россияне?
        — Твое коммерческое предприятие закрывается,  — веско сказал блондин, приземляясь в кресло напротив него.  — Очень скоро ты отправишься обратно на Родину.
        — Меня посадят, да?  — Тахир с обреченным видом посмотрел на него.
        — Ты пойдешь под суд,  — прозвучал ответ.
        Ну да, кто бы сомневался…
        — Кто вы такие?
        — Не бойся, мы не из налоговой,  — хмыкнул блондин и добавил: — Можешь звать меня Андреем. Моего друга зовут Ринат.
        Тахир с сомнением посмотрел на него. Как-то не получалось такого человека называть просто по имени. Как минимум, по имени-отчеству. Или по званию.
        — А в каком вы звании?  — спросил он неожиданно даже для себя самого.
        — Майор,  — спокойно ответил «Андрей».
        «Так-то получше будет,  — подумалось Тахиру.  — Больше похоже на правду. Хотя мне-то что за радость от этой правды»,  — тут же мелькнула другая мысль.
        — А теперь говори, где то, что ты украл,  — безо всякого перехода сказал майор.  — Насколько мне известно, речь идет о файлах из компьютера твоего отца. Я твои карманы не проверял, сам понимаешь — некогда было. Они при тебе?
        — Нет…  — Тахир понурил голову.  — Они на флешке были. И еще копия на другой флешке. И часть файлов я сбросил на ноутбук — чтобы мистеру Паркеру показать.
        — Но он на эту встречу не пришел,  — проговорил майор и тут же спросил: — А прежде ты ему что-то показывал?
        — Да,  — не стал упираться Башаримов.  — На острове. Когда мы с ним первый раз встречались. Правда, немного — просто чтобы он понял, о чем речь.
        — Ясно. Еще кто-то их видел?
        — Нет,  — голос парня был полон уверенности, и майор переспросил:
        — А посмотреть их в твое отсутствие кто-нибудь мог? На том же ноутбуке?
        — Как? Я ведь понимал, что могут попытаться обдурить. Все файлы закодированы специальной программой. Чтобы Паркеру показать, я их расшифровывал. Причем для показа файлы я отбирал заранее. По ним можно было понять лишь примерное направление исследований и что достигнуты определенные результаты. Ну, то есть что это не пустышка. Ну, и на ноутбуке вход в систему тоже запаролен. Просто так не влезть.
        — Так, с этим ясно,  — кивнул майор.  — А где сейчас флешки и ноутбук?
        Тахир удивленно проговорил:
        — Я думал, вы уже догадались… Вы же, когда за мной у кафе погнались, видели, что сумку с ноутбуком с меня мотоциклист сорвал. Я думал, он меня подвезет, поможет от вас удрать…
        — А он тебя обокрал,  — договорил за него Андрей. Он помолчал, потом сказал: — Флешки и ноутбук надо вернуть. Для пущей уверенности в том, что эта информация ни к кому не попадет. Если бы они были с тобой, мы бы уже сегодня ночью стартовали… в сторону Москвы. А так — придется постараться.
        Майор усмехнулся и вдруг сказал:
        — Да уж, как говорится, лучше увидеть. Если бы я не видел, как он с тебя сумку сорвал, никогда бы не поверил, что ее у тебя украли — сколько бы ты мне ни рассказывал.
        Да уж, кто бы поверил, мысленно согласился Тахир, но вслух ничего не сказал. Напарник майора вдруг поднялся и подошел к старику с женщиной. Голос его звучал тихо, но парень сумел понять, что говорит тот по-индонезийски.
        — Только как теперь вернуть ноутбук?  — спросил Тахир.
        — Да уж, объявление в местной газете не дашь — типа «вернувшего ждет вознаграждение»,  — согласился майор.  — Подозреваю, первыми к нам твои друзья с острова придут.
        — Они мне не друзья,  — вскинулся было Тахир, но тут же сник — если не друзья, то кто же? Единоверцы? Наверное… Вот только прежнего единства с этими людьми он больше не чувствовал.
        — Хорошо, что ты это понял,  — сказал его собеседник,  — лучше поздно, чем никогда. Впрочем, твою ошибку еще можно исправить. Кстати,  — майор с хитринкой посмотрел на Тахира,  — а почему ты от меня со всех ног рванул, когда догадался, что я — не англичанин? Неужели только потому, что увидел не того, кого ожидал?
        Башаримов посмотрел в глаза майору и понял, что уж в этом-то отпираться совершенно бессмысленно.
        — Я был на вилле Паркера, когда вы его захватили. Сидел в его машине.
        — А как это мы тебя не заметили?  — удивился Андрей.
        — А я в багажнике сидел. Прятался. Я в него забрался, когда он в банке был. Думал, смогу заставить Паркера мне заплатить.
        — Ясно,  — хмыкнул майор и тряхнул головой.  — Надо же…
        — А вы его отпустили?  — задал Тахир вопрос, волновавший его с момента, когда он получил столь много обещавшее послание.
        — Значит, ты до сих пор не в курсе?  — вопросом на вопрос ответил майор.  — Новости не смотрел?
        — Какие новости?
        — Англичанина мы отвезли в лагерь пиратов. Они помогли нам его захватить и спрятать. У него с собой были деньги. Наличные. Он собирался заплатить их Ахмад-хану за твою поимку.
        Брови Тахира в изумлении полезли вверх.
        — Так вот зачем он в банк ходил… Вот гад!
        — Настоящий англичанин,  — хмыкнул майор.  — Мы эти деньги отдали пиратам. И за помощь, и как выкуп за Паркера. В порядке благодарности.  — Он усмехнулся.  — Паркер рассказал нам немало интересного. И о твоих с ним делах тоже. Ну, а мы уговорили его назначить тебе встречу. Так что и сообщение было настоящее, и деньги на твоем счету — тоже.
        — Деньги придется отдать, да?
        — Думаю, да. Что касается Паркера… Видимо, он как-то смог сообщить своим о похищении. В результате индонезийский спецназ напал на пиратский лагерь — и пиратов наказать хотели, и Паркера освободить. Пиратов перебили, но и Паркер тоже погиб. Сразу скажу — не знаю, как. Нас в лагере в тот момент уже не было.
        Тахир хотел еще спросить у майора, знает ли он что-нибудь о Юсуфе, но тут к ним подошли напарник Андрея и женщина.
        — Мэй Муоно предложила нам свою помощь,  — сказал напарник майора,  — она знает людей, у которых могли оказаться… интересующие нас вещи. Она собирается всех их сейчас обзвонить. Поздновато, конечно, но таких людей в городе немного, думаю, управимся быстро.
        — Очень хорошо,  — отозвался майор,  — значит, есть шанс, что дело не затянется.
        Он взял со стола листок бумаги и ручку, протянул их Башаримову и сказал:
        — Опиши, пожалуйста, свой ноутбук и сумку. Чтобы мы точно знали, что искать.
        Тахир написал на листке несколько строк — марку ноутбука, диагональ экрана, процессор, емкость жесткого диска, цвет корпуса; цвет и отличительные детали сумки. Листок у него взял Ринат и тут же отошел к Мэй, и они принялись что-то обсуждать. Майор переглянулся со стариком, тот кивнул и заговорил, но уже по-английски:
        — Молодой человек, позвольте, мой помощник проводит вас в вашу комнату. Ужин вам принесут туда. Время, конечно, позднее, но… Полагаю, от ужина вы не откажетесь?
        Тахир кивнул:
        — Не откажусь.
        Один из «близнецов» жестом пригласил его следовать за собой. Идти пришлось недалеко. Тахира ждала комната, обставленная просто и аккуратно, ничего лишнего — кровать, тумбочка рядом с ней, стол у окна, два стула. Ну, и шкаф для одежды. Мебель, правда, не новая, но вполне приличная. Не хуже, по крайней мере, чем в той гостинице. Тахир нащупал в кармане ключ от номера и усмехнулся. Вряд ли им еще придется воспользоваться. Туда лучше не возвращаться. Разве что ради Юсуфа… Вещей-то там никаких не осталось, только кое-что из одежды.
        Узкое, как бойница, окно выходило во двор, освещенный одиноким фонарем, закрепленным на стене. Причем двор был окружен домом со всех сторон — словно в крепости. Сходство с крепостью придавало и то, что окна находились довольно высоко от земли. Похоже, у этого дома большой подвал.
        Тахир отошел от окна и сел на один из стульев. Осмотрел свою одежду. Мда… Интересно, а как у них тут насчет переодеться?
        В дверь постучали. Он открыл дверь — в коридоре стояли «близнецы». Один — с подносом в руках, второй — с пистолетом на поясе. Тахир отступил, парень подошел к столу, поставил поднос и сгрузил с него фарфоровый чайник, чашку и что-то вроде глубоких тарелок с крышками. После чего так же молча вышел и закрыл за собой дверь. Приподняв одну из крышек, Башаримов понял, что, оказывается, есть он хотел намного больше, чем спать.
        Закончив с едой, парень разделся и уже хотел нырнуть под одеяло, но заметил, что на столе, прижатая чашкой, лежала записка. Он вытащил листок, перевернул его и прочитал: «Сделай одолжение — никуда не уходи». Подписи не было, но почему-то ему казалось, что это почерк майора. Кто еще мог написать это по-русски?
        Часом позже, когда он уже спал, Лавров, Ринат и Мэй Муоно собрались в той же большой комнате. По счастливому стечению обстоятельств, Мэй действительно знала людей, к которым можно было обратиться. В конце концов, пиратам ведь где-то надо было сбывать свою добычу. Так что она и дядюшка Ши знали в городе всех барыг, имевших дело с чужим добром. Ринат сделал правильный вывод — обзванивать полгорода не пришлось. Уже во время третьего звонка им улыбнулась удача…
        — Хонг? Привет, это Мэй Муоно. Нет, как видишь, не умерла. Слушай, Хонг, есть вопрос. Я ведь знаю, всякие девайсы обычно к тебе несут. Так вот о чем я… К тебе сегодня вечером… часа два назад, вряд ли больше… не приносили сумку с ноутбуком? Или просто ноутбук? Надо спросить? Хорошо, узнаешь — перезвони. О’кей?
        Через пять минут телефон заверещал, Мэй сняла трубку:
        — Да? Точно? Хорошо, Хонг. Я приеду… в течение часа. Спать еще не будешь? Нет? Хорошо. Пока.
        Она положила трубку.
        — Ну вот, кажется, ваша игрушка отыскалась. 
        Глава 40
        Дом торговца Хонга в Паданге знали многие. Причем не только посетители его лотков и палаток на рынке. И даже не столько. Полиция тоже, к слову, была в курсе, что Хонг приторговывает краденым, но пока поймать с поличным его не удавалось.
        Дом у Хонга был похож на крепость дядюшки Ши, но находился почти у самого рынка, к тому же имел два этажа — на первом размещались магазин, склад, официальный офис (где он принимал полицейских, пожарных инспекторов, представителей санитарной службы и прочих чиновников), на втором жил он сам и держал еще один офис — неофициальный (где общался исключительно с людьми одного круга с Мэй Муоно).
        На первом этаже размещалась еще и, скажем так, мастерская — именно сюда, случалось, местные воришки тащили украденные у туристов телефоны, фотоаппараты, ноутбуки и прочие гаджеты. Официально мастерская, также принадлежавшая Хонгу, занималась исключительно ремонтом всяческой электроники. Парень по кличке Чоко, торчавший в этой мастерской с утра до вечера, по большей части этим самым ремонтом и занимался. А еще он же занимался приемом и оценкой того, что притаскивали Хонгу мелкие жулики. Так что Хонг вроде был как бы ни при чем.
        Вот и сейчас у Чоко был такой посетитель — ушлый парень по имени Сувар, которого все знали как Бронко. Это был тот самый мотоциклист, который вырвал сумку с ноутбуком у «девушки в парандже» неподалеку от «Старого аллигатора». Бронко приволок сумку, когда Чоко уже собирался закрывать двери мастерской. Чоко попросил мотоциклиста «погулять», пока он разберется с его добычей. И вот спустя час Сувар вернулся, а мастер все еще возился с его трофеем.
        — Слушай, Бронко, ты у кого это стянул?  — встретил его Чоко вопросом.
        — А что не так?  — удивился тот, осторожно протискиваясь между пыльных полок с радиодеталями и какими-то частями от компьютеров, телевизоров и иных устройств. В вечернем полумраке это было нелегко.
        — А все-таки,  — не унимался Чоко,  — каким шпионам ты дорогу перешел?
        — Да какие шпионы?  — удивился Бронко и вдруг проболтался, хотя обычно не рассказывал, у кого что позаимствовал: — Да часа три назад возле «Старого аллигатора», ну, знаешь, кафешка недалеко от порта, деваха в парандже попалась, вот с этой сумкой. Снял с нее сумку и умчался. Внутри ноут был. Все.
        — В парандже, говоришь?  — с явным недоверием уставился на него Чоко.  — Бронко, где ты видел мусульманку, гуляющую вечером с ноутбуком?
        — Да и правда — странно как-то,  — пошевелив извилинами, согласился тот.
        — Ха,  — ухмыльнулся Чоко,  — это еще не самое странное.
        — А что, по-твоему, страннее?  — Сувар почуял какой-то подвох, но пока не мог сообразить, в чем он заключается.
        — Ты думаешь, чего я шпионов помянул? Я таких ноутов отродясь не видел. Обычно что? Какой-нибудь простенький пароль на входе в систему — и все. Снимается на раз. А тут… Пытаюсь включить, так у него окошко для пароля еще до загрузки операционной системы выскакивает. И дальше без пароля — никак. Введешь неправильный или будешь ждать больше минуты — сам отрубается. Я таких шпионских технологий еще не видел. Этот ноутбук, может, и сделан в Китае, но защиту на него явно в Европе ставили. С флешкой, которая в ноут вставлена была, та же фигня — не открывается. Попробовал просто отформатировать — тоже защита какая-то стоит, мой комп отказывается с ней работать, даже стереть не может. Кстати, я в сумке под подкладкой случайно еще одну флешку нашел — и там та же ерунда. Не читается и не форматируется, хотя комп ее видит.
        Бронко половины терминов, которыми сыпал мастер, попросту не понимал. А Чоко продолжал сыпать терминами, пока не понял, что клиенту его откровения по барабану. Тогда он быстро закруглился и перешел к сути дела.
        — Короче, за флешки я тебе дам по десять тысяч рупий за каждую. Если, по-твоему, этого слишком мало — можешь тогда их на цепочку на шею повесить или просто выкинуть.
        — Ясно,  — разочарованно протянул Бронко,  — забирай за двадцать тысяч обе. Как говорится, хоть шерсти клок. А ноутбук?  — спросил он с надеждой, что с этим повезет больше.
        — Ну я ж тебе сказал — на ноуте сложная защита. Я не хакер, ее не взломаю. Разве что на запчасти комп могу разобрать. Но ноутбуки чинить просят нечасто, а это еще и модель в наших краях редкая, так что наверняка будет на полке пылиться. Много не дам, в общем.
        — Сколько?  — обреченно спросил Сувар.
        — Двести тысяч,  — ответил Чоко.
        — Сколько?! Это же новый ноут!
        — Может, тогда сам его взломаешь?  — ухмыльнулся мастер, но потом сжалился над незадачливым вором: — Ладно. Двести пятьдесят. И то, чтобы ты на меня не злился и дорогу к нам не забывал. И сто тысяч за сумку.
        — Может, все-таки добавишь еще немного?
        — А может, ты лучше кому другому это предложишь? Ладно, добавлю тридцать тысяч за сумку. Ее я, по крайней мере, быстро пристрою, в отличие от остального. С ней хотя бы ясно, что делать. Короче, четыреста тысяч рупий за все. Больше не дам.
        Сумма, озвученная Чоко, по официальному курсу не дотягивала даже до пятидесяти долларов. Но Сувар по прозвищу Бронко понимал, что больше ему все равно никто не даст, поэтому взял деньги и ушел.
        Едва Чоко упаковал ноутбук обратно в сумку, намереваясь еще поколдовать над ним на досуге, как на столе завибрировал мобильник. Звонил хозяин. Что стряслось, чего так поздно? Чоко напрягся. Он, хотя и был в курсе многих дел Хонга и пользовался у него большим доверием, своего шефа побаивался. А когда шеф поинтересовался, не приносили ли ему ноутбук с флешками, и даже описал этот ноутбук вместе с сумкой… Чоко посерел. Но врать Хонгу он привычки не имел и честно признался, что все, о чем тот спросил, лежит у него на столе. Хонг же, никогда не утруждавший себя объяснениями, сказал только, чтобы Чоко немедленно все упаковал и принес к нему в «верхний офис». Дрожащими руками мастер закрыл двери мастерской на засов, едва не забыв вывесить в окне табличку «закрыто», подхватил сумку и внутренними переходами двинулся наверх. В офисе разговор тоже был короткий. Хонг приказал ему положить сумку на стол, спросил — «точно это все то, что принес тот придурок на мотоцикле?» и, получив утвердительный ответ, разрешил уйти.
        Мэй Муоно не раз бывала в доме Хонга в прежние времена. Поэтому знала, где лучше оставить машину.
        Вовсе не перед входом в магазин. А у неприметной кирпичной постройки на соседней улице. Где даже фонарь не горел уже лет пять.
        Машина остановилась. Теперь это был пошарпанный серый «Паджеро», практически неразличимый в темноте — с погашенными огнями. Приметного белого красавца вернули хозяину, теперь он мог только помешать. Мэй Муоно, прежде чем выйти из машины, набрала одной ей известный номер, бросила в трубку: «Мы здесь, спускайся», потом оглядела своих спутников и сказала:
        — Со мной пойдет Эндрю. И не спорьте. Во-первых, Хонг не любит иметь дело с теми, кого не знает. Одного чужака рядом со мной он еще потерпит, но — только одного. Во-вторых, в доме тесно, если нас будет много, можем не успеть выскочить. Не то что я не уверена в Хонге, просто и он может не знать многого,  — пояснила Мэй. Она помолчала, собираясь с мыслями.
        — И еще, Ринат,  — она обратилась к разведчику,  — ты, наверное, думаешь, что там бы пригодилось твое знание индонезийского. Но Хонг хорошо говорит по-английски. А я не собираюсь сговариваться с ним втайне от вас — я обязана вам жизнью. А Мэй Муоно умеет быть благодарной. А еще будет лучше, если ты останешься здесь и сядешь за руль. Я видела, как ты водишь глиссер. Думаю, что с джипом ты управишься не хуже.
        Ринат переглянулся с Батяней и сказал:
        — Что ж, смысл в этом есть. Ладно, я буду ждать в машине.
        Вместе с ним в джипе остался один из «племянников» дядюшки Ши. Майор с Мэй скрылись в узком проулке, выводившем к «служебному входу» в дом Хонга. Ринат проводил их взглядом и повернулся к парню:
        — Ну что, Дэнк, давай прикинем, что мы с тобой будем делать, если что-то пойдет не так…
        Мэй Муоно и Лавров тем временем подошли к неприметной двери в кирпичной стене — облезлой, с потеками ржавчины. Дверь выглядела так, словно ее не открывали лет двадцать. Батяня скользнул взглядом по двери и едва не проморгал замаскированный под дырку от выпавшей заклепки глазок. Дверь вдруг бесшумно открылась внутрь, и в слабо освещенном тамбуре позади нее предстал Хонг собственной персоной. Коренастый, полноватый, улыбчивый малаец, одних лет с Батяней, правда, немного пониже ростом.
        — Рад видеть тебя, Мэй Муоно, живой и здоровой. А это кто с тобой?
        — Это Эндрю,  — начала Мэй, но Хонг перебил ее:
        — Сам вижу, что не Чжоу Юнь-Фат. Кто он?
        — Это мне нужен ноутбук, о котором вам говорили.  — Лавров не собирался стоять с безразличным видом, пока о нем говорят, словно его здесь нет.
        Хонг расхохотался:
        — Клиент, что ли? А мне говорили, что компьютер потеряла какая-то девчонка. А ты на девчонку вроде не похож… Ладно, заходите. Не на пороге же дела обсуждать.
        Они вошли, хозяин погремел засовами и повел их наверх. Когда они оказались в его «верхнем офисе», Хонг жестом предложил гостям садиться. Услышав от Мэй «мне то же, что и всегда», лишь кивнул и налил ей какого-то вина из бара, после чего поинтересовался, что будет пить «Эндрю».
        — Учитывая, что я не люблю алкоголь в жару, то лучше ничего. Впрочем, если есть минералка…
        — Есть,  — хмыкнул Хонг, открывая холодильник,  — мне такой подход нравится. Сначала дело, да?
        Он отдал майору бутылку, извлеченную из холодного нутра слегка дребезжащего агрегата, обогнул свой стол, который, наверное, стоял когда-то в кабинете губернатора Суматры, и вытащил на свет божий уже знакомую Лаврову сумку, а из нее — злополучный компьютер.
        — Включи его, Хонг,  — сказал майор,  — мне нужно убедиться, что это именно тот ноутбук.
        — Как скажешь.  — Торговец, пожав плечами, поднял крышку и нажал на стартовую кнопку. Он уже успел попробовать включить этот ноутбук, но не рискнул вводить в окошко для пароля случайный набор цифр. Пальцы Лаврова пробежались по клавиатуре — Хонг, как ни старался, большую часть символов просто не углядел, не то что запомнил. Ноутбук издал мелодичный звон, экран почернел, но темнота тут же сменилась обычным загрузочным экраном операционной системы. Однако едва загрузился «рабочий стол», экран снова подернулся какой-то паутиной, поверх которой выпрыгнуло новое окошко для ввода следующего пароля. Но майор с легкостью преодолел и эту преграду. И опять Хонг не смог уловить, какие кнопки тот нажимал. Открыл тут же какую-то папку, нашел в ней файл с длинным номером вместо названия, развернул на экран — и Хонг увидел что-то похожее на список. Буквы были похожи на латинские, но торговец не увидел ни одного знакомого слова.
        — Да, это тот самый ноутбук,  — удовлетворенно сказал Эндрю, выключая компьютер и запихивая его обратно в сумку.  — Где флешки?
        Хонг кивнул и выложил рядом две маленькие пластинки. Блондин поднес их к глазам, видимо, выискивая какие-то метки. «Точно, меченые»,  — подумал Хонг. Однако тот не удовольствовался метками и поочередно вставил флешки в ноутбук, который снова затребовал пароли. Процедура повторилась, разве что гость не стал демонстрировать ему содержимое файлов.
        — Верно, это они,  — сказал Лавров. А до Хонга вдруг дошло, что этот мужик вполне может просто забрать ноутбук и не заплатить — комп ведь краденый, не возразишь особо. Мэй вполне может сделать вид, что она не при делах. Она ведь привела этого мужика. А Чоко уже заплатил тому уроду, а Бронко не тот тип, с которого можно вытребовать деньги обратно — он скорее позволит себя убить. Неужели дружба — настолько невыгодное дело?
        Лавров и Мэй переглянулись. Мысли Хонга разве что на лбу у него не читались.
        — Хонг,  — вкрадчиво проговорила Мэй,  — я очень благодарна тебе, что ты сохранил эту вещь для меня, а не продал кому-нибудь и не выкинул. Я так понимаю, ты заплатил тому, кто это принес. Сколько?
        Торговец назвал сумму втрое большую, чем досталась Сувару. Если этот тип, думал он, не поленился найти меня, значит, деньги у него есть. И ему нужен не просто ноутбук, а именно этот ноутбук. Так что я возьму с них очень даже по-божески.
        — Хонг, будь скромнее,  — усмехнулась Мэй Муоно,  — давай остановимся на миллионе рупий, а?
        Тот хохотнул, но отказать себе в желании поторговаться не смог. Оставшийся вне игры Лавров подошел к окну, потягивая прохладную минералку.
        Улица перед фасадом дома Хонга была хорошо освещена. И вдруг Батяня понял, что слышит быстро приближающийся звук нескольких моторов. Он не успел даже досчитать до двадцати, как на освещенный пятачок выкатились подозрительно знакомые джипы, полные не менее знакомых личностей. Ахмад-хан собственной персоной в сопровождении свиты — с начальником лагеря прикатило не меньше десятка его «курсантов».
        — Знаешь, Мэй,  — проговорил майор, нащупывая под курткой пистолет,  — похоже, не только у тебя есть связи в этом городе… Нашлось кому адресок подсказать.
        Мэй Муоно и хозяин дома прервали свой торг и тоже подошли к окну. Хонг, чтобы лучше видеть, отодвинул штору. Пожалуй, это было лишним — движение в окне заметили с улицы.
        Узрев в окне явно европейскую физиономию, Ахмад-хан не выдерживает и вскидывает пистолет. Остальные боевики следуют его примеру, совершенно наплевав на то, что они не в Чечне или Афганистане.
        Лавров сразу понимает, что сейчас произойдет. И отпрыгивает вправо от окна и тащит за собой Мэй. Хонг делает то же самое, только влево.
        И вот они уже на полу, сыплется разбитое стекло, свистят пули, уродуя обстановку офиса. Помещение погружается в темноту — люстра на пять лампочек в считаные секунды рассыпается стеклянным дождем.
        На их счастье, по обе стороны от окна в «офисе» стоит по сейфу. Это простые железные ящики с обычными замками, но сейчас их ценность заключается не в сложности запоров, а в толщине стальных листов — исламисты вооружены не только пистолетами. И автоматные пули без особого труда пробивают тонкие стены. В руках у Хонга непонятно откуда возникает китайский «калашников», правда, без штыка под стволом, зато с полным магазином.
        — Думаю, ты знаешь, как этим пользоваться,  — ухмыляется торговец и толкает автомат к Лаврову. Следом скользит еще один полный рожок.
        — Патроны только береги,  — предупреждает Хонг.  — Тут у меня больше нет.
        В руках у торговца появляется еще один автомат, почти полная копия первого. Стрельба вдруг стихает. Хонг и майор переглядываются — похоже, исламистам требуется пауза на перезарядку — и одновременно выскакивают из-за сейфов, вскидывая автоматы.
        Исламисты явно не ожидали такой наглости. Скорее, они предполагали, что оставшиеся в живых покажутся в окне с поднятыми руками. Батяня и малаец особо не целятся, готовые в любой момент уйти с линии огня, но двое боевиков почти одновременно валятся в пыль словно мешки с мукой. Еще трое роняют автоматы и, зажимая раны, пытаются отползти за стоящую рядом машину, на которой появляется цепочка живописно разбросанных дырок.
        Обороняющиеся успевают расстрелять по магазину и укрыться за сейфами, прежде чем незваные гости снова обрушивают на ни в чем не повинный дом свинцовый дождь.
        Снова тишина. Исламисты уже наготове, но что-то никто не спешит высунуться в окно.
        Гранаты у исламистов имеются. Но пустить их в ход они не могут — ведь умник нужен им живым, а его ноутбук целым. Труп и обломки англичанам не продашь — это понимают все.
        Не давая окруженным опомниться, боевики врываются в здание с четырех сторон — через главный вход в магазин, через мастерскую Чоко,  — благо тот сбежал, едва началась стрельба,  — служебный вход и гараж. Пока они ломятся внутрь, двое автоматчиков поливают короткими очередями вконец раздербаненные окна второго этажа. В полутемном гараже их встречают автоматные очереди, и Ахмад-хан с ходу теряет еще двоих убитыми, в том числе Джангара, зачем-то вылезшего вперед. Дагестанец даже успевает на секунду расстроиться — Джангар был ценным кадром благодаря знанию индонезийского и умению ориентироваться в любом, даже совершенно незнакомом городе. Когда через несколько секунд обнаруживается, что обоих боевиков пристрелил не человек, а хитроумная ловушка с встроенным в нее автоматом — старым английским «стэном», в душе у Ахмад-хана просыпается нехорошее предчувствие, которое в полной мере сбывается, когда боевики врываются в помещение, из окон которого по ним стреляли. Кто-то включает бра. Их тусклый свет предназначен для создания интимной обстановки и плохо подходит для обыска, но другого источника света нет —
люстру ведь раздолбали. Впрочем, для беглого осмотра достаточно. Битое стекло, продырявленные стены, осыпавшаяся штукатурка, разбросанные вещи и листы бумаги. Вот только людей в помещении нет — ни живых, ни мертвых. Ахмад-хан с искаженным от ярости лицом разворачивается и выходит. Вскочивший вслед за начальником Умар смачно сплевывает и матерится.
        — Не гневи Аллаха, парень,  — рассудительно говорит Сулейман, появившийся, как всегда, неслышно. Но Умар не умеет сдерживать злость. Он прикладом автомата смахивает стоящую на столе вазу. Она, естественно, падает, со звоном разбивается. Слышен звонкий щелчок — перед глазами ошарашенных боевиков пролетает предохранительный рычаг, а среди обломков крутится металлическое яйцо цвета хаки.
        — Граната!!!
        Помимо Сулеймана и Умара в помещении еще трое боевиков, решивших заняться обыском. Мебель не защищает от осколков, зато здорово мешает передвигаться…
        Сулейман в прыжке сбивает Умара с ног и успевает закрыться его телом за долю секунды до того, как граната взрывается и разлетается на смертоносные кусочки металла.
        — Я же говорил, не стоит гневить Аллаха,  — шепчет он, поднимаясь с пола и подхватывая оружие. Убедившись, что все мертвы, Сулейман собирает у мертвецов неиспользованные магазины в валяющийся тут же пластиковый пакет. Боеприпасы — это всегда проблема в современной войне.
        — Что случилось?  — собравшиеся в гараже боевики встревоженно смотрят на Сулеймана, когда он выходит к ним.
        — Нам оставили ловушку,  — пожимает он плечами,  — а Умару не хватило мозгов, чтобы ничего там не трогать.
        — Вот идиот,  — в сердцах бросает Ахмад-хан,  — хорошо хоть я выйти успел… Что, всех посекло?  — спохватившись, спрашивает дагестанец, сообразив, что Сулейман неспроста спустился один.
        — Всех. Мне просто повезло,  — говорит подрывник, упреждая возможные вопросы.
        — Ладно, уходим,  — командует Ахмад-хан,  — пока полиция не приперлась.
        Несколько человек поднимаются наверх — тела нужно забрать. Практически все убитые где-то в розыске. Да и просто не стоит давать полиции зацепки. Тела без лишних церемоний забрасывают в джипы, живые забираются поверх убитых. Три «Лендровера» с ревом уносятся прочь от разоренного дома.
        — А где хозяин и его гости?  — спрашивает Сулейман, наклоняясь к уху начальника.
        Тот фыркает:
        — Парни нашли возле лестницы потайной ход. Соваться не рискнули, побоялись новых сюрпризов. Темно там и не развернуться.
        — Ну да,  — кивает Сулейман,  — одной растяжки всем хватило бы.
        Джипы сворачивают в узкую улочку. Где-то сзади слышится вой приближающихся сирен. 
        Глава 41
        Утро все увереннее вступало в свои права. Паданг просыпался. Солнечные лучи заливали город, да и территорию порта тоже. У небольших грузовых и пассажирских судов, а также катеров и яхт, заполнявших большую часть акватории порта, людей почти не было. Зато там, где у специального причала швартовались гидросамолеты, уже начиналась суета. Впрочем, основное движение происходило около трех из них.
        Возле того, что покачивался ближе к берегу — двухмоторного «Канадэра», кучковалась группка японских туристов в неизменно бесформенных одеяниях и с обязательными видеокамерами и фотоаппаратами. Их ждала воздушная экскурсия вдоль побережья.
        У второго самолетика — тоже двухмоторного, но «Фоккера», и помельче — собралась компания европейцев, чье снаряжение недвусмысленно указывало на то, что эти люди собираются прыгать с парашютом. Впрочем, пока что прыгуны терпеливо ждали пилота. Японцам повезло больше — их «воздушное судно» уже начало прогревать двигатели.
        Третий гидросамолет, одномоторный «Пайпер», был пришвартован дальше первых двух, и возле него сейчас стоял черный микроавтобус-катафалк, из которого двое мужчин в сутанах католических монахов выгружали закрытый гроб.
        Пилот явно пребывал не в восторге от такого груза, однако заплатили ему хорошо, причем с изрядным авансом, так что пилот помалкивал.
        — И далеко вам его везти?  — поинтересовался он у людей в сутанах. В это время рядом с ними не спеша прошел его коллега, которого заждались парашютисты.
        — О, я думал, вам сказали,  — проговорил один из монахов.  — Мы сопровождаем гроб до Сингапура. Там нас ждут родственники покойного. Они будут сопровождать его дальше, в Европу. Впрочем, мы с вами летим только до Джакарты. Там гроб перегрузят в транспортный самолет. Так мне сказали.
        — А что ж они сюда-то не приехали, родственники-то?
        — Этого я не знаю. Видимо, были причины. Извините,  — ответил другой монах, и они оба принялись вытаскивать явно тяжелый гроб из микроавтобуса. Пилот открыл в борту «Пайпера» погрузочную дверцу, сделанную специально для таких случаев, и сделал шаг в сторону, чтобы им не мешать.
        Ахмад-хан с Сулейманом и пятеркой лучших бойцов занял наблюдательную позицию в летней кафешке на пригорке недалеко от «гидроаэропорта». Во всяком случае, отсюда отлично были видны и японцы, и парашютисты, и даже монахи. У причала виднелись еще три самолета на поплавках, но два помельче были зафрахтованы богатыми туристами, а третий — побольше — выполнял регулярные пассажирские рейсы вдоль побережья. Этакий воздушный «пригородный автобус». Впрочем, богачи еще дрыхли, да и у «автобуса» вылет должен был состояться не раньше чем через час. Эту инфу и бездну других, не менее нужных сведений Ахмад-хан почерпнул из разговора с дремлющим на ходу диспетчером «гидроаэропорта».
        Еще ночью он задумался над тем, что происходит. В ситуацию явно вмешалась какая-то третья сила. Слишком многое не вписывалось в треугольник «умник — исламисты — англичане». Эти непонятно чьи коммандос (при том, что явно не британские), зачем-то влезшие не в свою игру (и поплатившиеся за это) пираты… Его мысли приняли другое направление — если в руках у этой «третьей силы» сейчас и умник, и его файлы, то что они должны предпринять? Правильно, вывезти свою добычу сначала из Паданга, затем с Суматры, а потом и вовсе из Индонезии. Но самый быстрый и относительно безопасный способ добраться до Джакарты — воздушный. Местные дороги не лучше российских. Значит, искать Тахира и его сверхценный багаж надо только здесь, у причала гидросамолетов. Впрочем, трех человек на джипе Ахмад-хан все же отправил к выезду из города на восточной окраине.
        Сулейман, вопреки ожиданию других боевиков, полностью его поддержал. И сейчас они как раз занимались тем, что пытались углядеть среди людей, заполняющих территорию порта, знакомые лица. Правда, не все — двух человек на одном джипе отправили сопровождать тела погибших боевиков. Все сошлись на том, чтобы похоронить их на острове — и по-человечески, и по-мусульмански… и просто безопасно для тех, кто еще жив.
        Монахи тем временем заталкивают гроб в самолет, пилот закрывает дверцу и уже собирается забраться в кабину, когда вдруг поток воздуха от набравшего обороты винтов самолета с японцами сдувает с головы одного из монахов капюшон, до этого почти полностью скрывавший его лицо.
        Ахмад-хан чувствует здесь какой-то подвох — почему-то ему кажется, что католический монах должен выглядеть как-то иначе. Он не успевает понять, что тут не так — один из его бойцов, который участвовал в рейде Хасана против пиратов, вдруг меняется в лице и громко шепчет:
        — Командир! Я узнал его! Этот мужик был с пиратами, когда мы их покромсали! Если б не он и его напарник, мы бы их всех положили и сами бы никого не потеряли…
        — Уверен?  — спрашивает дагестанец, вытаскивая пистолет.
        — На все сто! Мамой клянусь!  — почти кричит тот, извлекая из-под полы куртки автомат. Все остальные, без слов поняв движение Ахмад-хана и этого боевика, хватаются за оружие и, раскидывая кафешную мебель, бросаются вперед.
        Но Лавров тоже делает правильные выводы из реакции смуглого бородача в кафе, который задергался, едва с Батяни сорвало капюшон. Майор выхватывает из складок сутаны 17-зарядный «глок», подаренный Мэй Муоно, пистолет дважды вздрагивает, и опознавший Лаврова боевик спотыкается прямо на пороге кафешки, роняя автомат. Рядом плюется огнем «беретта» Рината.
        Самолет с японцами уже выруливает, собираясь взлететь.
        Парашютисты в панике разбегаются с причала. Пилот их самолета, возившийся в кабине, замешкался — и ему уже страшно вылезать наружу, где свистят пули. Он вжимается в спинку сиденья и шепчет все известные ему молитвы.
        Пилот «монахов», при первых звуках выстрелов широко раскрывший глаза и рот и замерший в оцепенении, вдруг делает рывок, достойный мирового рекорда, и умудряется едва не обогнать сбежавших раньше парашютистов.
        Лавров, видя бегущих к причалу боевиков, кричит разведчику:
        — Прикрой, я за штурвал!
        Тот молча кивает, на ходу принимая его пистолет, и вот уже стреляет по исламистам из двух стволов.
        Те отвечают редким огнем, стараясь стрелять прицельно — Ахмад-хан успел пообещать лично зарезать как барана любого, кто хотя бы заденет умника и его ноутбук. А если принять, что тот наверняка уже в самолете, то задача становится совсем не простой. Потому что попасть на бегу в оказавшихся очень верткими «монахов» нелегко.
        Батяня плюхается в пилотское кресло. Как все-таки здорово, что ему приходилось летать на «сухопутной» версии этого самолетика. Руки сами находят нужные кнопки и тумблеры, а глаза — лампочки, датчики и индикаторы. Двигатель чихает, фыркает и вдруг резво разгоняется, темные контуры лопастей сливаются в прозрачном круге.
        — Ринат! Давай!
        Разведчик, отстреливаясь, забирается в кабину. Боевики вбегают на пирс, размахивая оружием и ругаясь, но «Пайпер» уже отошел от причала и разворачивается к «взлетной полосе». Не слишком нагруженный самолетик без труда отрывает свои поплавки от воды и уходит в сторону океана, продолжая набирать высоту.
        Ахмад-хан, не веря своим глазам, все еще бежит и останавливается лишь возле двухмоторного «Фоккера», в кабине которого внезапно замечает сжавшегося в комок летчика.
        — Ты пилот?  — спрашивает он.
        — Д-д-д-а-а-а,  — стуча зубами от страха, подтверждает тот. Трудно врать, когда к твоей голове приставлен пистолет.
        — Видишь тот самолет? Мне надо его догнать!  — доверительно сообщает дагестанец летчику.  — Сможешь?
        Летчик, уже не в силах говорить, лишь молча кивает. Подбежавшие боевики, повинуясь команде, лезут в салон.
        — Ну так чего ты ждешь?  — рычит дагестанец в ухо пилоту.  — Вперед! 
        Глава 42
        Гидросамолет — это вам не истребитель. Только в голливудских блокбастерах да якобы реалистичных компьютерных играх подобные машинки способны рисовать фигуры высшего пилотажа, не разваливаясь при этом.
        «Пайпер», за штурвалом которого волею случая оказался Батяня, заметно превосходит захваченный исламистами «Фоккер» в маневренности, но куда больше проигрывает ему в скорости и тяговооруженности. К тому же «Фоккером» управляет профессиональный пилот, пусть и под принуждением. Так что едва берег скрылся вдали, а «Фоккер» уже нагнал беглецов.
        План Ахмад-хана чрезмерной завернутостью не страдал — дагестанец хотел принудить беглецов к посадке, убить этих до смерти надоевших ему коммандос и заполучить обратно умника с его крадеными секретами. Сложностей, как ему казалось, не должно было быть. Доставшийся ему самолет мог лететь дальше, выше и быстрее. Так что надо только догнать.
        «Пайпер» летит низко, «Фоккер» чуть выше — и то потому, что пилот наотрез отказался снижаться. Мол, это слишком опасно.
        Впрочем, и такая высота позволяет открыть грузовую дверь. Ахмад-хан отправляет одного боевика «держать на контроле» пилота, сам остается руководить перестрелкой. Адреналин зашкаливает — цель так близка! Но занявшие позицию у открытого люка боевики пока что тратят патроны зря — верткий «Пайпер» не позволяет взять его на прицел. Разъяренный Ахмад-хан отбирает автомат у бойца и стреляет сам, целясь в двигатель. Длинная очередь уходит к цели, автомат вибрирует, пытаясь вырваться из рук. Стреляет и Сулейман, и другие боевики — кому хватило места у люка. Пули рвут обшивку крыла, но «Пайпер» делает новый вираж, следующая очередь Ахмад-хана и вовсе уходит мимо, мажут и другие.
        Воздушный бой в планы Батяни не входит, но, похоже, просто так не оторваться. Ринат тоже пришел к такому выводу. Шальная пуля разбивает стекло иллюминатора рядом с его головой, и разведчик не выдерживает. Выбив оставшиеся в иллюминаторе осколки, Ринат выставляет наружу ствол автомата. Тщательно целится — у него не так много шансов, как у противника. Жмет на спусковой крючок. Три подряд короткие очереди уносятся к «Фоккеру». Одна проходит мимо, вторая выстукивает дробь по обшивке, третья следует примеру второй, но все же заканчивается в открытом люке. Двумя дырками в груди Сулеймана и еще одной — в плече его соседа. Впрочем, Ринат не знает, как зовут боевиков, и ему это неинтересно. Сулейман хрипит, выпускает из рук оружие, которое летит в океан, и прежде чем кто-нибудь успевает понять, что произошло, вываливается в люк и кувыркается вниз, вслед за своим автоматом. Его единоверец, получивший пулю в плечо, тоже отпускает свое оружие в свободный полет, но сам все же умудряется откинуться назад и остаться на борту. Остальные боевики чуть ли не отпрыгивают от люка, но в этот момент снайперские потуги
Ахмад-хана все же достигают цели — из двигателя «Пайпера» вдруг начинает валить густой черный дым, а гул сменяется хрипами и чиханиями. Мотор глохнет.
        Лавров с трудом удерживает покалеченную машину от падения. «Пайпер» плохо слушается штурвала, его дергает из стороны в сторону, он стремится перейти в пике, но в последний момент Андрею неимоверным усилием удается выжать штурвал и заставить самолетик полого снижаться.
        Хлоп! «Пайпер» плюхается на невысокую волну, соскальзывает с нее. Все, теперь это уже, скорее, кораблик. Если не потопят. Батяня и Ринат видят, как «Фоккер» рисует в небе зловещее подобие круга, боевики, маячащие в открытом люке, снова обстреливают затихающий на волнах самолетик.
        Вот только в пылу погони ни Ахмад-хан, ни поставленный им «надзиратель» не обращают внимания, что пилот после взлета сумел незаметно пристегнуться к сиденью…
        Внезапно «Фоккер» резко заваливается на крыло — и один из боевиков, занявший «освобожденную» Сулейманом позицию посередине открытого люка, вываливается наружу. Его крик никто не успевает услышать, и он растворяется в шуме двигателей. Ахмад-хан бросается к пилотской кабине, но тут самолет выравнивается и сразу же набирает высоту. Под натужный рев обоих моторов навстречу ему из кабины летит «надзиратель», тщетно пытаясь за что-нибудь уцепиться. Они оба улетают в хвостовую часть, и тут «Фоккер» словно переваливает через какую-то вершину и устремляется вниз. На двух стрелков, сумевших удержаться у краев люка, летят те, кого на подъеме унесло в хвост. Следом кувыркается снаряжение парашютистов, которое успели загрузить, но не закрепить. Дагестанец спотыкается, зацепившись за подстреленного бойца, а «надзиратель» сдуру хватается за соратника, уцепившегося за край люка, и в них двоих тут же ударяется упакованный парашют… И они общей связкой вываливаются за борт, потому что разогнавшийся в крутом снижении самолет начинает выписывать «бочку», делая полный оборот вокруг собственной оси.
        Ахмад-хану везет — он вываливается из «Фоккера», когда между самолетом и поверхностью океана остается не больше пятидесяти метров. С такой высоты можно прыгать в воду и без парашюта. Самолет опять набирает высоту.
        Ахмад-хан летит вниз, в панике махая руками и ногами. Над ним, рядом и ниже летят его люди, какие-то мешки, оружие… В последний момент он догадывается сгруппироваться, чтобы не врезаться в воду плашмя. Тело входит в воду… Через несколько секунд он выныривает, чудом не захлебнувшись.
        Летчик выравнивает машину, оглядывается — вроде бы в салоне пусто. Он включает автопилот, отстегивается, выходит из кабины, вооружившись сигнальным пистолетом. Действительно, никого, если не считать мертвого боевика, чья нога застряла под сиденьем. Преодолевая брезгливость, он вытаскивает труп и сбрасывает в люк. Мешки и парашюты тоже улетели. «Ничего,  — думает пилот,  — имущество парашютистов наверняка застраховано. А если и нет, пусть радуются, что сами не полетели…» В иллюминатор видно «Пайпер», покачивающийся на волнах. Из-под капота сочится дым, но сам самолет вроде цел. А, черт с ними. Я не там — и это главное. Летчик сплевывает сквозь зубы, возвращается в кабину, и «Фоккер» ложится на обратный курс, к Падангу. Для него это кошмарное приключение закончилось.
        Ахмад-хан, отплевавшись, пытается плыть к «Пайперу» — выбора нет, берега не видно, вокруг в воде только трупы. Да и после удара головой соображает он плохо. Но дагестанец все же понимает, что если земли не видно — значит, до берега ему без отдыха не дотянуть. Даже если точно знать, в какую сторону плыть.
        Он надеется, что его не убьют — безоружен, значит, опасности не представляет. Кроме того, он ведь не рядовой боевик. Им должно быть интересно прихватить его с собой живым. А там посмотрим…
        С разбитой головы струйками стекает кровь, но он плывет. Хотя каждый взмах дается нелегко.
        Лавров и Ринат смотрят на плывущего исламиста. Батяня даже выбирается из кабины на поплавок, намереваясь помочь дагестанцу выбраться из воды. Он, конечно, бандит, но знает много — и многое может рассказать в обмен на жизнь. А промолчит — в любом случае, на далекой Родине его ждет статья за терроризм.
        — Андрей, не спеши,  — вдруг говорит Ринат и указывает куда-то в сторону. Лавров смотрит туда и видит треугольные плавники, режущие волну. Акулы! Много акул… И они приближаются.
        Хищники идут на запах крови. Ахмад-хан, заподозрив неладное, крутит головой и вдруг видит акул, которые рвут мертвых и живых его соратников. Удары плавников, брызги с кровавым отсветом. Он пытается грести изо всех сил, уже не думая о том, чтобы их поберечь. Но всплески все ближе, а кровь все так же течет из разбитого виска…
        Батяня и разведчик видят, как Ахмад-хан вдруг вскидывает руки — и исчезает в кровавом буруне. Больше он не появляется…
        — Да,  — говорит Ринат спустя минуту,  — не сложилось. А мог на пожизненное рассчитывать…
        — Ладно,  — Батяня поворачивается, чтобы забраться обратно в салон,  — пора наш груз распечатывать.
        — И верно, пора,  — соглашается разведчик,  — а то как бы не задохнулся…
        Спустя несколько минут, выкинув сиденья и перетащив в салон лежавший в багажном отсеке гроб, они вскрывают его. Вовремя — действие «лекарства» закончилось, Тахир уже начал приходить в себя. Какое-то время парень развлекает их, вводя пароли и демонстрируя содержимое флешек и компьютера. Пока батарея ноутбука не разряжается полностью.
        А потом возле все еще дымящегося «Пайпера» всплывает подводная лодка с гербом России на рубке…