Форс-мажор - навсегда! Андрей Нариманович Измайлов
        Любимый детектив
        Капитан питерского ОМОНа Артём Токмарёв давно не был дома. Брошенный в горячей точке на растерзание своре боевиков, он, волкодав-одиночка, сумел вырваться из плена и вернуться в родной город. Но всё, что его ждёт, - это удар в спину, неведомо кем нанесённый, то ли старыми друзьями, то ли новыми врагами. Да и как теперь разобраться, кто друг, кто враг? Но разбираться приходится. И даже разобравшись, вдруг осознаёшь: форс-мажор продолжается, форс-мажор - это навсегда! Ну, пока мы живы…
        Андрей Измайлов
        Форс-мажор - навсегда!
        Нет и не может быть лучшей школы жизни и человечности, чем катастрофы.
        А.У. Хараш
        Часть первая

1
        …Об оставленных вещах немедленно сообщайте по прямой связи «пассажир - машинист».
        - Нам - сейчас!
        - Не сейчас! По прямой!
        - Крезя! С головкой дружишь?! Куда - по прямой?! Нам - переходить! На схему глянь!
        - Что схема?! Что схема?! Она специально со смещением: станция слева, а на карте справа! Чтоб потенциального противника с толку сбить, деморализовать!
        - Ага! Вован, прикинь! Взвод «коммандос» типа Шварца - в вагоне. С гранатометами, со всеми прибамбасами. И спрашивают: «Это «Сенная»? - Не! «Садовая»! И - абзац! Они - деморализованы! Бери голыми руками! Га-га-га!!!
        - Хва орать! Ну, хва, ну! Мента на вас нет!
        - Вон мент, вон! Сидит! Дяденька, заберите хулигана! Слабо, дяденька?!
        - Хва, сказал! Вперед, ну!
        Технологический институт. Переход на Московско-Петроградскую линию.
        «Техноложка» - узловая. На узловых станциях людской поток традиционно стремителен и неуправляем. Особенно по утрам. И по вечерам. В час пик.
        - Не сейчас!
        - Сейчас!
        Ораве подростков (скорее переростков!) было именно «сейчас». Кирзовые косухи, банданы с черепами по черному полю, поллитровый баночный «Амстердам» на каждого, блажной гомон…
        Табло над тоннелем смаргивало: 16.40.20 (.21,22,23). Ещё не час пик. Уже ранний вечер.
        Самое время для оравы подростков-переростков - на Московско-Петроградскую линию. Им до Парка Победы, до СКК, до спортивно-концертного комплекса:
        Там - кумир!!! А кумир-то голый! Ну, в штанах. Не скрывающих, но подчеркивающих.
        Самое то!
        Топот!
        Пот в пазухах.
        Патлы. Запах. Затхлый…
        Оргазменный рев в микрофон. Экстази.
        Откровенные фрикции.
        Мужж-жиккк! Спортивно-концертный! Децбеллл!!!
        Мы - как ты! Ты - как мы!
        - Нам - сейчас!
        Вагон опорожнился…
        Краткий миг салонной полупустоты. Все, кому надо, уже вышли - все, кому надо, ещё не вошли.
        Сивогривый пенс в замусоленной ветровке, назло всем читающий газетку «Правда», схрустнул ее пополам и скосил глаз влево и вниз - на черную дорожную сумку-раскладушку «beskin» с изменчивыми габаритами - хоть кейс-атташе для деловых бумаг, хоть сундук мертвеца для пятнадцати человек, йо-хо-хо!
        «Beskin», отформатированный под средней величины саквояж, очевидно, не был «оставленной вещью». «Beskin» с приспущенной на дециметр «молнией», очевидно, принадлежал соседу слева, очевидному воину - покоился у того в ногах.
        Что воин - это воин, ощущалось за версту.
        Бушлат-камуфляж - без знаков различия, без погон.
        Брюки лишены форменного ранта.
        Высокие тяжелые ботинки со шнуровкой - и дачники-огородники в таких грязь месят. Весна, знаете ли!
        Владелец саквояжа - не дачник, не огородник. Воин. Не «коммандос» типа Шварца, но весьма и весьма… Балбес в «косухе» почти угадал: «Вон мент, вон! Сидит!»
        Сивогривый пенс сварливо и наставительно сказал:
        - А сумку надо за ручку держать! Или на колени ставить!
        Дай пенсу волю, он бы все и вся поставил на колени. Что там сумка! Он из ныне бессильных, но громкоговорителей. Сев на «Лесной», всю дорогу провозглашал: «Сволочи! Банда! Воры!» Тихо сам с собою я веду беседу. Только громко. Реагируя на «Правду», одну только «Правду» и ничего, кроме «Правды». На «Сенной» старикан притих, когда ввалились рок-фанаты. Уровень их агрессивности в совокупности выше. Можно нарваться. Притих старикан ненадолго - «Техноложка», «Нам - сейчас!»
        - Я говорю - сумку!
        Воин отреагировал - никак не отреагировал. Где горох и где стена…
        Брошенные здесь же опустошенные банки «Амстердама» потенциально куда опасней саквояжа средней величины, имеющего владельца. Покатится пустая жестянка, выпадет вниз, застрянет между токоведущим рельсом и металлическими частями путей - из искры возгорится пламя. И кроме того! Есть гарантия, что все они, банки, пусты, что одна из них не набита тротилом? А где те, которые? А сошли на предыдущей. Пацаны совсем! Да? В Чечне пацаны и помладше способны на…
        Вагон вновь заполнился до прежней тесноты.
        Осторожно. Двери закрываются. Следующая станция «Балтийская». Балтийский и Варшавский вокзалы.
        - Вешать! Вешать! - зычно огласил пенс, тщетно провоцируя народ. Дайте только повод…
        Народ благоразумно безмолвствовал.
        Тронулись.
        - Воры!!! - упрямо рявкнул старикан.
        Нет, никто не хотел давать повод…
        Хотя… От «хвостовых» дверей донеслось:
        - Люди добрые! Не подумайте, что мы вас обманываем!.. - ноюще, тоненько, но пронзительно, перекрывая грохот состава.
        Пенс навострил ухо. Не повод. Причина! Для праведного негодования. Пусть только приблизятся!
        - Сами мы не местные…
        Именно! Понаехали, понимаешь! Преступный режим полгода пенсию не выплачивает, а чучмеки остатний рубль норовят выпросить.
        - Поможите кто чем может. Мы беженцы. Дом наш разбомбили в Гурдемесе, жена погибла под обломками, пятеро детей осталось. Двое - инвалиды. Мы пешком шли. На дорогу денег нету, на лекарство тоже. Кормить сирот не на что.
        Худосочный грязноватый мужчина с пугающим фурункулом на щеке. Упитанный грязноватый годовалый дитенок, увязанный в шаль - на манер рюкзака, только не сзади, а спереди. Малорослые грязноватые стригуще-лишайные мальчик-с-девочкой - дети до шестнадцати, пущенные авангардом, с ладонями-лодочками для настырного востребования.
        Кто игнорировал процессию (да, но как?! если тебя теребят за штанину! и теребят, и теребят!), кто жертвовал сотню-другую (лучше добровольно, а то ведь захватают септическими ручонками!), кто протискивался вперед и вперед (пока убогие нагонят, глядишь, и остановка! Там перескочить в предыдущий! Ну их!)
        - Люди добрые! Не подумайте, что мы вас обманываем…
        Полным придурком надо родиться, чтобы не подумать. Акцент, вернее выговор, у несчастного абсолютно не соответствовал уроженцу Гу… как-как?.. Гурдемеса. Беженец, а беженец, ты хорошо помнишь, откуда бежал? Из Гурдемеса? Не Гудермеса?.. Всяко рожицы у мальчика-с-девочкой в коричневых липких пятнах не из-за дерьма, которого они с голодухи наелись, - из-за «марса» со «сникерсом».
        Мнимый вдовец передвигался шаркающе, скорбно… расчетливо: один перегон - один вагон. Хронометраж вычислен и отработан месяцами. Годами!
        - Мы пешком шли…
        Седогривый пенс изготовился. Сидел он у средних дверей, в точности посередине, на полпути «беженцев». Ну?! Ну?!
        Заминка. В двух шагах от старикана породистая дива в приталенном красном пальто уронила в ладонь девочки монетку. Та дежурно поклонилась и пошла было дальше, но вернулась - обидчиво и уличающе выставив щепоть с монеткой напоказ (финская марка).
        - Что? - переспросила дива, чуть морщась от внутритоннельного шума. - Не деньги? Не деньги - давай обратно.
        Попрошайка заметно растерялась. Фурункулезный папаша на подобный случай не инструктировал.
        Верно! Породистые дивы, роняющие мелкую валюту на бедность, в метро не водятся. В иномарках они водятся. А то и водят. Стодолларовая укладка волос, профиль с претензией на индианку - вплоть до намека на усики, фигура - шахматный слон. Не дешевая блядь, но дорогая содержанка. Однако вот, в метро… Так случилось. Ей - всего остановку. Она не сядет, нет (воин минуту назад привстал, выразив готовность уступить место, - спасибо, нет!).
        Попрошайку заклинило. Попрошайка нуждалась в помощи старшего. Но папаша не имел права даже на мгновение выйти из образа и мимикой скомандовать: «Цапай! Цапай!»
        А дива-индианка откровенно забавлялась:
        - Берешь? Или?
        Старикан-«правдист» накалился от нетерпения, секунды не хватило взорваться: «Не издевайся над ребенком, стервь!» (Дай мне! Это мое!)
        Секунды не хватило. Экстренное торможение! Резко сотрясло. Качнуло. Все стоящие не повалились только потому, что некуда - плотно. На всякий случай воин успел выставить руку - обводяще, гасяще - принять «шахматного слона» в красном приталенном пальто. Ничего личного. Рефлекс. Да, фигура у дивы действительно!..
        Монетка-марка прыгнула из пальцев дитенка, блеснула в воздухе и беззвучно канула в толпе.
        Поезд снова качнулся - в противоход. И стал притормаживать. Уже плавно. Притормаживать, притормаживать, притормаживать… пока не замер окончательно.
        Заползла тишина. Если до того кто-то и пытался общаться, надрывая голосовые связки под стук колес, то тут - как выключили звук.
        Заполз густой запах горелой изоляции. Не учуял бы только хронический гайморитчик. Но - обеспокоенно внюхиваться, зажимать нос, паниковать: вдруг пожар?! Если не замечать, то как бы и нет. Не накликать! Авось и на этот раз пронесет. В метро подобные внезапные остановки посреди тоннеля - сплошь и рядом! Просто регулирующие светофоры. А вонь - от нагрева тормозных колодок, не от изоляции. Какая вонь, где вонь? Битком набито хроническими гайморитчиками. Чего не чувствую, того и нет.
        А через долгую минуту погас свет. Никто не шелохнулся, никто не обмолвился словом. Неразборчивое бормотание рации в кабине машиниста и сдержанное дыхание соседей по несчастью.
        О несчастье никто пока не заикнулся! Перетерпеть! Сейчас тронемся столь же неожиданно, как стопанулись, и забудем еще до прибытия на следующую станцию. Впервой ли?!
        Никто не заикнулся, да. Но мысли-то, мысли куда девать?!
        Вагон метро полностью сгорает за пятнадцать минут.
        Паника губит всех еще раньше, чем собственно пожар.
        Спокойствие, только спокойствие!
        Сообщить о возгорании по громкой связи… Это - раз.
        Не выпрыгивать наружу. По инструкции оповещенный машинист обязан прежде всего обеспечить эвакуацию. Проще всего это сделать, доведя состав до ближайшей остановки, даже если он горит… Это - два.
        Когда и если пути повреждены или двигатель неисправен, тот же машинист сообщит об эвакуации по той же громкой связи. И тогда и если технические системы метрополитена отключат токоведущий рельс. Только потом - высадка… Это - три.
        В тоннеле ни в коем случае не касаться любого металла или кабеля, держаться на бетонке. При неожиданном движении состава (мотор на последнем издыхании сработал?) успеть вжаться в нишу тоннельной стены - там места хватит… не всем, но успевшим… Это - четыре.
        Начинать ликвидацию пожара подручными средствами - огнетушителями в том числе. Учитывая: места их хранения заварены наглухо, во избежание теракта… Это - пять.
        Раз-два-три-четыре-пять! Кто рискнет пойти гулять?!
        Плюс - непрошеные аналогии:
        московский прецедент десять лет назад - небольшое возгорание под вагоном, а в результате серьезное ЧП. Вместо того чтобы вывести поезд к ближайшей станции, машинист остановил его на полпути, высадил всех. Прибывшие пожарные еле отыскали место происшествия, а дым заполнил не только тоннель, но и станции;
        бакинский кошмар пять лет назад - еще хлеще! И горящий состав остался в тоннеле, и токоведущий рельс не озаботились отключить. Итог: половина погибших - от электрошока, не от ожогов;
        токийская душегубка - газовая атака клевретов Секо Асахары, Аум-Синрике, зарин…
        Время - вещь необычайно длинная. Жизнь коротка, минута вечна.
        Стояли. В темноте и тишине, казалось, плюс-минус бесконечность.
        Вонь загустела до осязаемости. Нервы напряглись. Малейший намек на страх, вскрик…
        Стояли.
        Сдержанное покашливание.
        Шуршание - замарашка рыщет по полу? Монетку-марку нащупывает?
        Короткий рык - тьма породила невесть какого монстра? Экспрессивный пассажир своеобразно выразил нетерпение: мол, доколе?!
        Чей-то самозащитный смешок. И…
        …вскрик.
        Вот оно! Истошный, откровенный, как перед смертью:
        - Пусти!!! Пусти!!! - фистула в центре вагона. - Ааа-уыыы!!!
        Ребенок? Животный ужас зачастую и баритоны подбрасывает до дисканта.
        - Господи-боже-мой! Господи-боже-мой! Господи-боже-мой! - по нарастающей запричитало откуда-то из глубины. Женщина-истеричка.
        - Машинист!!! Машинист!!! - сорвался и заголосил мужик-истерик. - Горим!!!
        Началось! Цепная реакция. Еще миг-другой, и содержимое вагона превратилось бы в разнородную, но массу - визжащую, давящую, пузырящуюся, булькающую. Не люди - содержимое.
        И тут зажегся свет. Состав опять дернулся. Покатил, покатил, набирая прежний ход. Пронесло! Пустое.
        Домохозяйка в летах (женщина-истеричка) конфузливой кривоватой усмешкой призналась окружающим: идиотка я, идиотка! А что вы хотите, если… Правда, держась за сердце.
        Не лишенный лоска массивный атлет в реглане (мужик-истерик) хмуро и недоуменно обсмотрел стоящих рядом: кто здесь только что вопил? не вы? и не вы? я-то доподлинно знаю - не я! угу, значит, навеяно…
        Все бы тем и кончилось, когда бы не истошный детский крик (да! детский!), не утихший с включением света.
        Сивогривый пенс вцепился пальцами в ухо нищенствующего мальца - выкручивал, выкручивал. И, побивая стригуще-лишайную макушку газетой «Правда», свернутой в трубочку, орал не без обоснований:
        - Воры!!! Воры!!! А-а, гаденыш! Попался!!!
        - Ааа-уууыыы!!! Пусти!!! Пусти!!!
        Замарашка, отложив поиски мелкой валюты, бросилась на помощь братцу - норовила ткнуть пенса пальчиком в глазик, скорострельно заплевалась, целясь в лицо.
        - Люди добрые! Что он с ребенком делает! - воззвал папашка-вдовец, продираясь в толпе. - Ухи оторвешь, плохой! Что делаешь, плохой!!!
        А ничего. Сивогривый волей-неволей прекратил крутить «ухи» - отмахивался от наскоков замарашки. Газеткой, конечно. «Правда» - единственное оружие! На помощь ему никто не торопился. Разве что мнимый вдовец. Но - не ему, не пенсу, на помощь.
        Однако вызволенный малец не утихал:
        - Больно! Дурак!!! Пусти!!! Рука!!!
        Кто ж тебя держит?
        Ручонка шаловливая по локоть была погружена в саквояж-«beskin» - тот, что у воина в ногах. Пользуясь темнотой, пацан сунулся внутрь, заранее приметив полуспущенную «молнию». А теперь дергал и дергал, но никак не получалось обратно.
        Ловля мартышки! В пустую тыкву с дырочкой - банан. Примат - туда. Хвать! Но кулак застревает - отверстие маловато. Как входное - вполне. Как выходное - ни-ни. Только разжав кулак. Но в нем же банан! Жадность пагубна… Попалась!
        Уместная аналогия. Но на первый взгляд: вот примат-щипач; вот чужая сумка; вот рука в недрах чужой сумки; вот бдительный ловчий, застукавший примата на месте преступления!..
        На второй же взгляд: не так, не совсем так, совсем не так.
        Пацан заверещал раньше, еще в кромешной тьме: «Пусти!!!» Пенс поймал паршивца за ухо позже - когда стало светло. А будучи атакован попрошайкой-сестрицей, и вовсе разжал крючья-пальцы. Но фистула не утихала: «Ааа-ууыыы!!!» Будто не банан в саквояже-«beskin» - капкан!
        Владелец саквояжа сидел как сидел. Разве чуть побледнел. И лоб заискрился испариной. Если бы не столь явное олицетворение воина, впору диагностировать: явный испуг.
        Кого и чего пугаться?
        Воришку-заморыша? Тот сам в диком, вопиющем мандраже.
        Или только что сгинувшего пожара-призрака? Сгинул призрак, развеялся. И запах горелого сквозняком на скорости выветрило.
        Нет. Испуг - вряд ли. Просто лампы в вагоне мертвят цвета. Просто душновато в вагоне, а бушлат в самый раз для апрельской мозглости под небом, не под землей. Да элементарно - болеет он! Похмельный синдром - ноги ватные, безразличие к окружающему-происходящему, бледность и обильный пот. Симптомы налицо. Стресс гасится древним испытанным способом. Причин для стресса у нынешних армейских-милицейских - вагон и маленькая тележка. М-да, вагон. Метро…
        Ноги у воина никак не ватные - щипач-малолетка рвался на волю судорожно и безуспешно. Воин даже не сдвинул колени, чтобы инстинктивно удержать «beskin». Но каблуками ботинок, всей тяжестью пригвоздил саквояж с краев по нижнему канту - к полу. Не сдвинуть!
        Впрочем, станция… «Балтийская». Балтийский и Варшавский вокзалы. Вынырнули из тоннеля. Публика затеснилась - поближе к дверям, подальше от инцидента. Езжайте дальше, разбирайтесь между собой, плюйтесь-царапайтесь, хоть руки по локоть отрубайте! Счастливо оставаться! А нам всем - на «Балтийской».
        Воину - тоже на «Балтийской». Не тащить же заморыша на привязи! Отчетливый цок языком - пацан в очередной раз дернулся и… по инерции впилился спиной, лишайным затылком в отпрянувшую толпу.
        Свободен, наконец-то свободен! Словно капкан расщелкнулся, а не язык цокнул. Пожалуй, и впрямь капкан! На запястье у воришки - глубокий след: нечто клыкастое, заточенное, многочисленное. Не прокушено насквозь, не в кровь, но внушительно. Запомнится надолго.
        Осторожно! Двери… открываются. Публика поспешила, брезгливо стряхивая невидимую чешуйчатую заразу от соприкосновения с бомжиком. Кстати, породистая дива попала в число «запятнанных». Вернее, некстати.
        Особо любопытные напоследок исподтишка таращились - на мудреный «beskin»: кто там? что там? зубастик?! страстик-мордастик?! Во-от откуда был короткий рык за мгновение до фальцетного «Ааауууыыы!», ясно теперь! не дай бог - как выскочит, как выпрыгнет!
        Особо любопытным пришлось разочароваться. Воин подтянул «молнию» на саквояже - от дециметра до сантиметра, вскинул «beskin» за ремень на плечо. Ему - на «Балтийской». Не оглянулся.
        За спиной, уже на платформе, гвалт вспыхнул с новой силой:
        - Милицию! Воры! Сюда! Милицию! - седогривый сражался с бедствующей семейкой до победного конца. До победного конца ему было далеко. Сражаться на три фронта несподручно.
        Мнимый вдовец изменился в лице - был униженный-и-оскорбленный, стал шум-и-ярость. Руки в карманах - кастет? нож? Напирал на старика, используя в качестве живого щита рюкзачок с дитем: «Давай! Ударь ребенка! Ударь! Говно! Уйди от нас! Уйди! Говввно!» Тут же отпрыгивал, страхуясь от секущей трубочной «Правды». Снова напирал. «Яблоки» (оба-два) недалеко откатывались от «яблони» - за ближайшие колонны, чтобы с тыла отвесить пенсу коварного пенделя и опять спрятаться.
        - Капитан! Вернись! Куда ты! Они же к тебе залезли! Воры! - «Правдист» почему-то присвоил воину «капитана». - Что же ты! «Чурки» русского человека бьют! А-а-а, бздишь! Ты не капитан! Покажи сумку! Сумку покажи! Покажи сумку! Люди! Держите его!
        …Не оглянулся.
        И никто не оглянулся до преодоления вязкого человеко-сбитня у эскалатора. Лишь встав на ступеньку, везущую вверх, - отсутствующий взор: мы выше этого… этих, которые остались внизу, и вообще через двадцать метров наклонного подъема все они из поля зрения скроются. Ну, что там? Под занавес?
        Под занавес вроде бы возник блюститель, дал отмашку девице в будке у подножия эскалатора - та взялась за телефонную трубку. А блюститель скрылся с линии видимости, ушел туда, вглубь, ленивой трусцой, типа «Пойду принесу какую-нибудь пользу, что ли…»
        Редкостное сочетание в народе - недремлющей готовности к вероятному наихудшему и полнейшего равнодушия к реально происходящему (а оно, происходящее, не исключено, и является наихудшим)!
        Эскалатор медленно тащил все выше и выше, и выше. Петербургское метро - самое глубокое метро в мире. Случись-таки пожар, застопорись движущаяся лестница - сотня метров крутых ступеней, иного не дано, невзирая на возраст, одышку, инвалидность… Ой, забудем, выкинем из памяти! Все позади!
        Редкостное сочетание! И - спасительное, как ни парадоксально.
        К сведению:
        ГРУ регулярно проводило учения, сутью которых было: в одном месте вывинтишь - в другом сбой; если по-умному вынимать втулки, механизм можно пустить в разнос.
        Роль «врага» отводится спецподразделениям. Группы забрасываются в город. Одни - «поражают» стратегические объекты. Другие - сеют панику.
        Метро - стратегический объект. У каждой подземной станции на поверхность выходят вентиляционные шахты - зарешеченные тумбы. «Вентилятор» снабжен газосигнализатором, определяющим попадание отравляющих веществ в шахту и мгновенно включающим фильтры и заслонки.
        Первая группа дошла до «вентилятора» и вылила туда бутылку имитатора. Ровным счетом ничего не случилось. Система давным-давно проржавела и не работала.
        Теперь паника. Готовится исподволь, не один месяц.
        В любой аптеке можно запросто купить более тридцати видов определенных лекарств из растений. Сами по себе безобидны. Но некоторые комбинации, судя по специальному справочнику, способны превратить эти лекарства в страшнейшие яды.
        На разгрузку железнодорожных составов с продовольствием нанимаются люди случайные. Пришел, поработал, получил, ушел. Кто подложил отраву - без понятия. В городе массовое отравление продуктами. Шок.
        Далее - водоочистительные сооружения. Массовое заражение источников. Шок.
        Впечатление - произошла цепь роковых случайностей. Там продукты зараженные привезли, сям в воду что-то попало. Никаких диверсантов - они заявлений для прессы не делают. Все молчком. Значит, кто виноват?! Власть предержащая! Долой!
        Подключается новая группа - взрывы мостов и плотин, автомагистралей, административных зданий…
        Добыть в городе искомое и достаточное количество взрывчатки - не вопрос. На одном рынке покупается мешок селитры. На другом, третьем, четвертом - другие ингредиенты. Снятая на время квартира превращается в химлабораторию. При наличии кухонной плиты и более-менее пристойной квалификации запросто можно сотворить хоть центнер доброкачественного тола.
        Далее - заряды подкладываются в намеченные места.
        Остается послать радиоимпульс - откуда угодно, хоть за десять, хоть за сто пятьдесят километров.
        Следом - листовки с инструкцией, как взять банк или ювелирный магазин, где и у кого захватить оружие. Расписано доходчиво. Желающие непременно найдутся.
        Общая паника, мародерство.
        Победитель входит в город стройными рядами без единого выстрела…
        Сценарий разработан отечественным Генштабом в период холодной войны - против потенциального противника. Отчасти потерял актуальность.
        Например, зачем кружить по рынкам и надрываться под тяжестью мешков с толом, если уже существует (и еще как существует!) пластид - намного более компактный, намного более эффективный?!
        Например, зачем разбрасывать листовки и тем самым проявляться, если уже существует (и еще как существует!) книжно-лоточный рынок - там аналогичные многостраничные инструкции одеты в товарный глянец?!
        Да, неактуален сценарий, неактуален. Но лишь отчасти. В общем и целом сгодится. Учитывая - озвучена, дай бог, треть; и технические подробности, во избежание, опущены.
        Старое, но грозное…
        Так и не применили на практике. В «горячих точках», а?! Ах, да! Там не было и быть не могло потенциального противника, тем более кинетического. Просто отдельные граждане единой страны немножко нарушают конституционный порядок. Надо, конечно, вразумить. Но как-то по-другому, щадяще - щадяще отдельных граждан, отнюдь не вразумителей.
        А учения - что ж учения! Они проводились (и проводятся?) «грушниками» в точках, далеких от кипения, с максимальным приближением к реальности. Чтобы почти на все сто процентов - как взаправду. И ре-гу-ляр-но! Тем не менее население реагирует как-то вяло. Где-то траванулись, где-то взорвалось, где-то авария на производстве, где-то всеобщий полный абзац! По барабану! Будем живы - не умрем! Мимо - и ладно!
        Редкостное и спасительное сочетание…
        Бдительность есть мнительность. И - ну ее, бдительность, конгруэнтную мнительности!
        …Эскалатор вынес наружу.
        Воин не страдал мнительностью, но был бдителен. Не удивился, не изобразил удивления, когда его встретили, выделив из общего потока.
        Двое при погонах. Прапорщик и сержант. В полном облачении - бронежилет-модуль, рация-мыльница, табельный «макар» в кобуре, дубинка-тонфа с боковой рукояткой и пара вороненых наручников - на поясе, мегафон… Нагрудный лейбл - «УВД метрополитена». Нарукавный лейбл - «МВД Россия». Было в них что-то от круизных чемоданов - обилие наклеек-нашлепок и квадратность из-за бронежилетов. Наверняка со спины - тоже лейбл: сова какая-нибудь лупоглазая в центре паутины и поясняющий текст по ободу «Вневедомственная охрана ГУВД Санкт-Петербург».
        Спины прапорщик и сержант не показали, встретили фигуранта лицом к лицу.
        Значит, бдительное и оно же мнительное руководство так-таки пустило за воином «ноги». Или стражи порядка по чью-либо другую душу?
        Нет, не по другую. Жест адресовался именно воину:
        Можно вас? На минуточку. Пустая формальность!
        Отчего же!
        - Да?
        - Документы?
        Воин похлопал себя по груди. Паспорт? Отметил - эти двое, несмотря на солидную экипировку, легкоуязвимы: проверяемый лезет за пазуху, а они даже не отслеживают слагаемых движения. А если не паспорт будет извлечен, но ствол? А у них «макары» - в застегнутой кобуре. Три года назад, помнится, в вестибюле метро «Парк Победы» вот такой же страж затребовал документ у человечка и - получил четыре пули в упор. Бдительность не всегда конгруэнтна мнительности. Особенно при несении службы.
        Службу «чемоданы» несли так себе. Взгляд не концентрировался на руках фигуранта, соскальзывал то и дело на саквояж-«beskin».
        Прапорщик взял у воина паспорт, раскрыл:
        Токмарев Артем Дмитриевич,
        V-ВО № 693135,
        5 июня 1967 года,
        город Красноярск РСФСР,
        русский…
        Та-ак, фотография с «оригиналом» не вполне совпадает, однако в допустимых пределах: тридцать лет - не шестнадцать, не мальчик, но муж.
        Та-ак, а прописочка?
        Ленинградская область, ОВД Сосновоборского горисполкома, улица Сибирская, дом № 4, кв № 9…
        Все в порядке. Сказано, пустая формальность. А вот следующий неминуемо логичный вопрос «что у вас в сумке?» - уже не формальность. Потому и остановлен гражданин - просигнализировано снизу: гляньте-ка! И глянули бы, но…
        …Прапорщик пролистнул паспорт до последней страницы. За целлофановым клапаном - желтоватая картонка, документ. Всем документам документ - для стражей порядка во всяком случае. Фотография 3 ? 4 - гражданин Токмарев в парадной форме, капитанские погоны, печать, ОМОН УВД С-Петербург. Документ - карточка-заместитель. Так называется. Получаешь табельное оружие - сдаешь карточку-заместитель. Сдаешь карточку-заместитель - получаешь табельное оружие.
        - Извини, капитан, - козырнул прапорщик, возвращая паспорт. А сержант-напарник непроизвольно вытянулся.
        - Нормально.
        Им очень хотелось все же глянуть в сумку. Но - субординация. Не потребуешь хмуро: ну-ка откройте! И даже не полюбопытствуешь по-свойски: слышь, а чо там у тебя? Будучи не в духе, пошлет капитан к чертям собачьим и будет прав - отвечай «Есть!» и выполняй!
        Капитан определенно не в духе.
        - Плохо выглядишь, капитан, - своеобразно подбодрил прапорщик.
        - Болею… - дружелюбно пояснил воин.
        - Не болей, - пожелал прапорщик.
        - Не буду… - пообещал воин.
        Как бы и все…
        Не все. Эскалатор вынес наружу припозднившихся скандалистов - семейку попрошаек и сивогривого. Причем без сопровождения. Подземельный блюститель счел свою миссию выполненной: я - сдал! Эй вы там, наверху, принимайте! Конфликтующие не унимались.
        Прапорщик уже на ходу прощально повторил «Извини, капитан!» и направился пресекать. Сержант замешкался - никак не мог отвести почти детский взгляд от загадочной сумки: неужели так и не покажут?! Ну во-о-от!..
        - Спецсредство! - заговорщицки произнес воин, сжалившись над мальчишкой в форме.
        «Ну т’к!» - понимающе кивнул сержант, будто в самом деле понял.
        Капитан пошел в коридор, ведущий непосредственно в здание вокзала. Навстречу и мимо просвистела стайка разбитных баб - в серьгах, в перстнях, в цветастых шалях, в дурных дубленках. Надо понимать, группа поддержки мнимого вдовца, страхующая на выходе.
        …Не оглянулся. Что там произойдет - ясно как божий день. Базарный грай, рев разбуженного щипком младенчика, детский скулеж «дя-а-адя! дя-а-адя!» И наконец - лопнувшее терпение милиции: «А ну пошли отсюда! Бысс-стро! Чтоб я вас тут никогда!..» Зато неугомонный пенс-«правдист» получит по полной: нарушаем? пройдемте! там разберемся! Там, в «дежурке», если отделается штрафом, то, считай, отделается легко. Кто-то ведь должен быть виноват! Тьфу-тьфу-тьфу, еще и документа у сивогривого не окажется. И базлаит! Каково!
        Капитан чуть было не вернулся. Все-таки он должен благодарить старикана за неслучившееся. Ведь случилось бы - там, в темном вагоне метро: тюк! и - труп!.. трупик… детский… Рефлекс быстрее мысли: тюк! А потом: «Изверг! Изверг! Что он вам сделал?! Только в сумку залез!» Да, но… В Чечне пацаны и помладше способны на…
        Рефлекс быстрее мысли. Когда мысль догнала рефлекс, тут и все сразу - мгновенная бледность, испарина, вата в конечностях. «Болею»… М-да, здесь и сейчас трупик был бы н-некстати. Ссылка на контузию, на психологические тяготы многомесячной «командировки» в Чечне многое объясняет, но не оправдывает. Особенно после токмаревского раздрая в ОМОНе, на Грибоедова. Потому: спасибо старикану, из-за которого рефлекс дал осечку и позволил мысли догнать и перегнать… Мотивация пенса в данной ситуации не главное. Главное - результат: не случилось. Удачно, что сивогривый сидел к попрошайке ближе, чем капитан ОМОНа, - нутряной ненавистью перешиб капитанскую эмоцию. Хотя… какая там эмоция! Просто рефлекс, и - тюк!
        Ну да, в сущности, благодарность заслужил в первую очередь не пенс, а все же Архар… и вовремя вспыхнувший свет. Пусть сивогривый отдувается единолично. Что же касается Архара - надо поощрить. Ты у нас сейчас внепланово погадишь, Архар. А то напустишь лужу в «beskin» - почти два часа предстоит в электричке до Соснового Бора, и до ее отправления еще…

2
        Капитальная стела в центре зала под открытым небом воплощала незыблемость начертанного на ней расписания. Плюс лист ватмана, приляпанный скотчем:
        «РАСПИСАНИЕ НЕДЕЙСТВИТЕЛЬНО. ДЕЙСТВУЮЩЕЕ РАСПИСАНИЕ С ОБРАТНОЙ СТОРОНЫ».
        Капитан Токмарев обошел стелу. На обратной стороне - аналогичный приляпанный ватман:
        «РАСПИСАНИЕ НЕДЕЙСТВИТЕЛЬНО. ДЕЙСТВУЮЩЕЕ РАСПИСАНИЕ С ОБРАТНОЙ СТОРОНЫ».
        Токмарев угрюмо усмехнулся. «Что схема?! Что схема?! Она специально со смещением: станция слева, а на карте справа! Чтоб потенциального противника с толку сбить, деморализовать!» Сценарий разработан отечественным Генштабом в период холодной войны - против потенциального противника. Отчасти потерял актуальность.
        Расписание до Соснового Бора он помнил наизусть. Если изменения и произошли, то плюс-минус в десять-пятнадцать минут. На запланированную электричку в 17.05 он все равно опоздал - тягомотина в метро сбила с графика. Теперь дожидаться следующей, 18.20. Плюс-минус. Навел справки в окошке кассы: 18.10. Почти час. Меньше, но почти. Куда торопиться? Домой? Домой вернулся охотник с холмов…
        По телефону в Бору откликался монотонный автоответчик: «Здравствуйте! Оставьте ваше сообщение после длинного сигнала. Все!»
        В последний токмаревский приезд автоответчика еще не было. А голос мужской, смурной… Не повод для далеко идущих выводов. На пленку для автоответа и должно записывать мужской-смурной, а не женский-грудной - профилактически, времена теперь такие… Но если даже этот самый «мужской-смурной» не просто голос, то… юношеских иллюзий Токмарев напрочь лишился спустя год совместной жизни с Натальей. Пусть! Тем лучше. Если долго мучиться, получится именно что-нибудь, но не то, что нужно.
        Днем, с Грибоедова, Токмарев отзвонил, сообщил автоответчику:
        - Наталья? Артем. Буду в Бору ближе к вечеру. Димку приведи от тещи. У меня для него подарок… - и скорее ритуально, нежели просительно: - Будь добра…
        Еще набрал сосновоборский номер Марика Юдина - предупредить: разговор есть, Марк… В ответ - нескончаемые короткие гудки. Занято. И ладно! Если «занято», значит, Юдин дома.
        Архар в саквояже обозначающе вякнул: пора бы, хозяин! Что пора, то пора. Спецсредство-Архар. Где-то так, где-то так.
        Спецсредство у милиции - это, к примеру, наручники, это, к примеру, дубинка-«тонфа», это, к примеру, м-м… мегафон, с некоторой натяжкой.
        У капитана ОМОНа Артема Токмарева личное спецсредство - Архар. Зубки - понадежней иных «браслетов», и лапой может приложить - чувствительней «тонфы», и рявкнуть - мегафону делать нечего. Так что почти не слукавил капитан, сообщив сержанту в метро: «Спецсредство!»
        На то оно, средство, и спец, чтобы оставаться загадкой. Неизвестность пугающа. Помнится, в Грозном было-возникло у Токмарева спецсредство - деревянное гимнастическое кольцо с брезентовым обрывком… Кому-кому, но Къуре, помнится. Это до применения спецсредства был Даккашев - ястреб, то бишь Къура. А после - пуганая ворона. Отдельная история, мемуар. Потом!
        А покамест Архару действительно надо на травку. Заслужил!
        Где бы тебя вытряхнуть на минуточку, чтоб глаза никому не замозолить?
        Токмарев вышел на привокзальную площадь. Через проезжую часть - скверик: березы вкруг, мемориальный камень «всем и никому». Не годится. Ранний апрель. Голые деревья, не укрывающие, а выявляющие - вот он, вот он, присел, расстегнул! К тому же нагромождение серой, рыхлой снежной слякоти по периметру - иным по пояс будет.
        Справа, там, где обычно паркуются таксисты и частники, он боковым зрением зацепил нечто знакомое - красное пятно. Ну не пятно. Ибо пятно по определению бесформенно и расплывчато. А формы у дивы-индианки четкие, выраженные. И не за счет приталенного пальто.
        Она стояла у кромки тротуара, кого-то дожидалась, таксистов игнорировала. Давненько дожидалась, если учесть общение Токмарева с патрулем, последующее прогулочное кружение по вокзалу, выяснение расписания, - в сумме не менее двадцати минут, а она… не ушла далеко.
        «Де-е-еушка! Вы не меня ждете?» - уровень фольклорного Ржевского («Поручик! Но ведь так и по морде можно получить! Можно… Но можно и впердолить!»)
        Токмарев - не поручик. Бери выше - капитан. Хамоватые приемчики не по нему. Просто инстинктивное отслеживание прекрасной дамы - без последствий. Взгляды исподтишка, пока маршруты совпадают. Чисто платоническое, характерное для каждого нормального мужчины, лишенного ржевского психоза «всех женщин - невозможно, однако стремиться к этому надо!»
        Де-е-еушка! Вы не меня ждете?
        Не тебя, не тебя! На лихом вираже к тротуару приписался двухместный (остальное, позади, - багажное вместилище) «Jeep-cherocy», цвет металлик. Водитель (амплуа «…и другие официальные лица») выпрыгнул из джипа, виновато (но мельком) развел руками, занялся иным - выволакиванием из багажного вместилища компактной и все равно громоздкой инвалидной коляски.
        Дива-индианка прошествовала на место водителя, за руль, демонстрируя полнейшее равнодушие к «и другому официальному лицу», равно как и к пассажиру в джипе.
        Да! Прежде чем сесть в джип, она изящно повела плечиком, избавляясь от пальто. Секунду раздумывала, как бы взвешивая на пальце одежку от кутюр - за вешалку. И аккуратно положила - не в джип, а тут же к стеночке торговой палатки, рядом с урной. Логичней - в джип. Но - что мы знаем о женской логике! И у богатых свои причуды: оскверненное стригуще-лишайным пацаном пальто пусть достанется неимущим и небрезгливым, главное - здоровье. М-между прочим, оставшись в брючном костюме, дива еще выиграла в фигуре - одно слово: героиня рисованных комиксов.
        …Архар опять вполголоса вякнул: доколе?!
        Все, Архар, все. Еще немного, еще чуть-чуть. Памперсов тебе, что ли, купить - на будущее?.. Токмарев и сам не прочь облегчиться. Да и маршруты у него с «шахматным слоном» наконец-то разошлись… Пассажир в джипе - явно не посторонний, просто наказан за опоздание демонстративным полнейшим равнодушием: будешь знать, как опаздывать!
        И ладненько. До того ли! Не стал он досматривать интермедию «барышня и инвалид»… Кому как не пассажиру в джипе предназначалась коляска, выгружаемая шофером из багажного вместилища? Не самому же шоферу! Не диве-индианке! Однако, де-е-еушка, выбрали вы себе кавалера! Здоровенького не нашли? А то - и не искали? Наоборот, подобрали состоятельного паралитика, чтобы ничего не потерять (невинности в том числе), но в недалеком будущем обрести весь мир… или, как минимум, «чероки». Транспортное средство под стать владельцу! Де-е-еушка, вы какого рода-племени? Чероки? Аппачи? Кечуа? Инка?
        Подавив легкий намек на досаду (а ну вас! Все вы одинаковы, де-е-еушки!), Токмарев вернулся на вокзал. Где тут у вас, батенька, сортир? Платный так платный! Пора и придется Архару приучаться к цивилизации - не на природе, а в унитаз гадить. Не проблема. Он на редкость сообразительный.
        Когда бы особо любопытный увязался за воином от вагона метро до сортира, особо любопытному опять пришлось бы разочароваться - содержимого сумки он все равно не увидел бы. Токмарев заперся в кабинке. Да уж! Архар, конечно, не зубастик, не страстик-мордастик, однако не помешало бы его подстричь и перекрасить… прежде чем показывать широкой общественности.
        Начхать Токмареву на праздный интерес гипотетического, особо любопытного. А вот у тех, кто мог пустить за капитаном-оборотнем «ноги», интерес далеко не праздный, служебный, специфический.
        Уйти от наблюдения он всегда уйдет.
        Один нюанс - профессионал, потеряв наблюдаемого, безошибочно определит: наблюдаемый не просто потерялся, но ушел, будучи профессионалом, в свою очередь.
        Вывод? Фигурант виноват! Иначе каковы у него мотивы путать след, прятаться, сослуживцев с толку сбивать?! Оборотень, точно!
        Токмарев от наблюдения не уходит, если таковое имеет место быть. Но и «светиться» особыми приметами - зачем?! Архар, безусловно, примета особая, ни у кого такой нет…
        Настоящий профессионал не упустит фигуранта и без особых примет. Но! Есть они, остались настоящие профессионалы в питерской милиции? Каков поп, таков и приход.
        « - …до станции Калище отправится в 18.10 со второй платформы, левая сторона».
        Токмарев по традиции выбрал четвертый вагон с конца. «Beskin» с умиротворенным Архаром - под лавку. Традиция еще со школьных лет - наезжая в Питер и возвращаясь в Бор, все свои выбирали четвертый вагон с конца, чтоб не скучать поодиночке, обнаруживая попутчика лишь в пункте назначения: о! ты где был? в пятом! а я в первом! блин-нн!
        Последняя, укороченная скамья. Неизвестный остроумец соскоблил пару-тройку букв у трафаретного «Для пассажиров с детьми и инвалидов» - «…я пассажир… с детьми и инвалид…» Формально так и есть. Архар по всем меркам еще «дети», а хозяин собачки официально болеет, реабилитируется после контузии.
        Лицом против движения. Подходящий обзор. Сверлить взглядом каждого входящего - непрофессионально. Достаточно скучающе приподнять веки, чтобы срисовать «ноги», пока те топают через весь вагон. А если с тыла зайдут, от головы поезда, то первым делом в поле зрения псевдодремлющего попадает обувь - по ней профессионал всегда угадает владельца. Гм-гм! «Чистые сапоги - лицо образцового солдата!» - лозунг на учебной базе в Красноярске. Ну да, на той базе учили не только сапоги драить. В частности, учили угадывать, не поднимая головы, и владельца обуви, и намерения оного. И…
        Собственно, никакого суперменистого «и» с обязательным отключением противника и непременным выпрыгиванием в окошко на полном ходу Токмарев не планировал. Для злосчастных «ног», если они за ним пущены, всяческий «экшн» со стороны фигуранта - лучший подарок: ага!.. Так что спокойствие, только спокойствие. Ну и машинальный тренаж, чтоб квалификацию не терять: это рыбаки, это студент, это работяга, это дачница…
        Проходите, граждане. Я - пассажир с детьми и инвалид. Дремлю…
        По сути, любого прошедшего через «горячие точки» причисляй к инвалидам - не ошибешься. Пусть физически уцелел, но морально-психологически:
        Сначала беспробудно пьешь и ввязываешься в драки - по поводу и без повода.
        Бесишься, когда видишь по телевизору войну не такой, какой ее знаешь. Рыдаешь, когда показывают трупы солдат, и орешь: почему не меня, зачем я выжил!
        Общаешься только с теми, кто был в «горячих точках». Другие сверстники неинтересны - никогда тебя не поймут.
        Мать сначала порадуется, что вернулся живым, а потом все будет вздыхать: до армии был такой веселый, добрый мальчик… что сделалось!
        Однажды покажется, что мало выпито, и с друганом пойдешь в ближайший ларь. И сцепишься с ментом: а-а-а! власть пришла отовариваться! И получишь дубинкой. И взъяришься: сс-суки! мы там кровь проливали, а вы тут родину продавали!.. И хорошо, если в отделении попадется толковый капитан, который все про тебя поймет и отпустит.
        Потом на собрании ветеранов необъявленных войн контрактник за тридцать скажет: хватит зарабатывать денег (все равно не платят), пора начинать их выколачивать! Кто готов - пусть подойдет ко мне!..
        И даже если ты не подойдешь, рано или поздно подойдут к тебе с темой: сходи на «стрелку» - сверни фраеру башку, это же на раз! «Лимон» сейчас, «лимон» после…
        А что ты еще умеешь делать?! В свои двадцать!
        Артему Токмареву давно не двадцать. Артему Токмареву аккурат за тридцать. Но - не тот контрактник, который «пора начинать выколачивать». Скорее тот толковый капитан, который «все про тебя поймет».
        «Варфоломеевские ночи» Баку.
        Нашумевшая Северная Осетия.
        Малоизвестная Кабардино-Балкария.
        Братоубийственная столица осеннего образца 1993-го.
        Чечня…
        Он там был. Он там не просто был.
        Вот только в Югославии не довелось… Там в основном резвились те самые контрактники, которые впоследствии переключились и на Чечню. Мода на зеленые банданы, кстати, от них и пошла. Полупиратский платок на голову - и ты беспощадный боец, уничтожающий зверя по единственному мотиву: он - зверь. Ноты, из которых строится мотив, восстанавливаю мир и спокойствие! Выполняю приказ отцов-командиров! мщу за погибшего друга! Увлекаюсь стрельбой по движущимся мишеням! Ноты разные, мотивчик однообразный (прилипчивый, неотвязный) - убей зверя.
        Дотошная репортерша (характерный крякающий голос) сунулась было с микрофоном к федералам. Федералы не слишком привечали дамочку за ее съемки в стане противника. Кадры не скрытой камерой, но с поставленным светом, выгодным ракурсом, долгим крупным планом. Игра в объективность: мы все граждане одной страны, пусть и повздорили чуток! Надо выслушать обе стороны!
        Правда, одна сторона в ленивой презирающей манере сулила серию терактов по всей России с последующим завоеванием оной, а по поводу плененных доходяг выражалось унижающее снисхождение: «Они виноваты? Они не виноваты. Мы их жалеем, не убиваем. Кто детей сюда посылает, виноват».
        С другой стороны выискивались или замкнутые, на нервах, офицеры: «Нечего сказать! Уберите камеру! Повторяю, сказать нечего!» Или затравленные унылые первогодки с цыплячьими шеями: «Мама! Я живой. Очень скучаю по всем вам. Как дальше, не знаю. Надеюсь, еще свидимся!» - и закадровый комментарий: «Первый раз они получили горячую пищу, только попав в плен».
        Надо понимать, низкий поклон противнику за врожденный гуманизм!
        Рецепт того самого гуманизма - не от крякающей дамочки, а от другого источника:
        Возьмите автомат Калашникова, передерните затвор, положите палец на курок, дуло уткните в спину жертве. Теперь можете задавать вопросы: хороша ли жизнь, нет ли жалоб на дурное обращение, как сама жертва относится к этой войне и к противоборствующим.
        Потом из телеящика широкая аудитория узнает, что «боевики обращались с нами хорошо», что «ели мы с одного стола, как братья», что «если пленные погибали, то только из-за бомбежек федеральной авиации»… А когда и если солдатиков освобождают (выкупают!), они безмолвствуют. Боятся. И за себя, и за близких-родных. У боевиков адреса всех уцелевших и заодно подписка о молчании (мы все граждане одной страны - достать проговорившегося проще простого! Ни визы, ни загранпаспорта не требуется!). Акулы пера (дамочка-кряква в том числе) - в курсе, но почему-то не спешат оповестить все прогрессивное человечество.
        Профи старались не попадать в кадр, резонно причисляя дамочку-крякву (она же - утка) к «разведке» - у каждого своя миссия. Но единожды вояка в зеленом бандане своим пристальным взглядом вынудил репортершу как бы заметить его, постороннего:
        - Сколько вы убили людей?
        - Ни одного!
        - Ни одного чеченца?
        - Почему?! Штук сорок. Людей - ни одного.
        - Что ж… С-спасибо.
        - Не за что. Дай бог, не последние!
        - Э-э… Я не о том, я не в смысле…
        - А я о том! В смысле!
        При монтаже двусмысленное «с-спасибо» из репортажа выстригается каленым железом. Ну да никто и не увидел по ТВ того диалога. Вероятно, вояка показался нетелегеничным - слишком у него глаз стеклянный.
        (Кажись, и впрямь стеклянный. Что не мешало вояке носить боевую кличку Юзон. Юз он - сто десять, в переводе с какого-то восточного тарабарского. Кличку вояка сам себе присвоил - владел парой-тройкой восточно-тарабарских языков, вайнахским в том числе. При стрельбе по мишени тот Юзон выбивал сто из ста и даже сто десять… из ста. Преувеличение, само собой. Но уважительное, неироничное.)
        А Токмарев просто был неподалеку - вот и засвидетельствовал. В прошлогоднем августе, после выхода питерских омоновцев из кольца в центре Грозного.
        Сам он ни разу не повязывал голову зеленым платком: мол, берегитесь, звери! Устрашение внешним видом - признак слабости. А ко всему прочему - лишняя особая примета. Сотни сопляков полегли из-за пижонства. Призванные без году неделя, они натягивали бандан-зеленку, якобы приобщаясь к братству мстителей, - и снайперы срезали сопляков в первую очередь. Токмарев просто выполнял задачу.
        На войне главная задача - поразить противника и уцелеть (чтобы еще и еще раз поразить противника). Питерским ОМОНом задача в общем и целом решаема: за четыре «высокогорные командировки» потери - шесть бойцов из полутора тысяч личного состава.
        Токмарев всегда поражал противника (может, и поболее сорока раз, кто считает!), но никогда не убивал зверя.
        Вот разве с Марзабеком вышло по-другому… С тем самым Марзабеком, которого земляки величали «героем нации». Федералы меж собой называли садиста и психопата (в прошлом - товароведа, ныне - полевого маршала) только и лишь Маразмбеком.
        А убил зве… нет, все-таки поразил противника не кто иной, но Токмарев. Существует такая официальная версия в неофициальных кругах. Артем и сам в нее почти уверовал… Сидели, разговаривали с глазу на глаз. Не допрос. Диалог. «Мы же офицеры одной армии… в прошлом…» - то ли издевался Марзабек, то ли нашупывал взаимопонимание. Уже и небезызвестные Токмареву фамилии (в частности, Егорычев!) всплыли в диалоге… ну не в допросе же! Егорычева назвал Марзабек, не Токмарев - и абсолютно нежданно-негаданно для капитана ОМОНа!.. И тут абсолютно нежданно-негаданно для полевого маршала - пуля промеж глаз, зеленкой не успел намазать!..
        Кто санкционировал?!
        Никто! Бродячий кинто! Оседлый дед Пихто!
        Марзабек - противник? Противник. И получи! Не потому что именно Марзабек. Потому что - противник. Будь то хоть где, хоть в какой «горячей точке»! В цвет ли, не в цвет ли заинтересованным лицам (харям!)… Хоть все цвета радуги! Каждый Охотник Желает Знать, Где Сидит Фазан… с тем, чтобы… ну не поглазеть же на диковину! На то и охотник.
        И вот домой вернулся охотник с холмов… Десять лет спустя.
        Дом - где?
        Судя по прописке, в Сосновом Бору. Другое дело - домашний очаг давно погас, прах и пепел. Но куда-то ведь надо возвращаться. Больше некуда.
        Дом - это где ждут и встречают с неподдельным: «Наконец-то!» Идеальный вариант.
        В подавляющем большинстве далеких от идеала случаев это, как минимум, квартира, куда имеешь полное право заявиться просто потому, что прописан там. Тоже нехреново! Надо же где-то базироваться, в конце концов! Токмареву - надо. Дело есть! Димка опять же… Сын. А папаша ему - Архара!
        Так что поехали!
        « - …проследует без остановки Стрельну, Володарскую, Красные Зори, Новый Петергоф, Старый Петергоф, Университет, Мартышкино».
        Поехали!
        Да, электричка располагает к дреме.
        Невзирая на жесткость сидячих мест.
        Невзирая на сбивающие с внутреннего ритма поминутные остановки.
        Невзирая на подспудный мандраж перед неминуемыми контролерами - наличие билета или право на бесплатный проезд не спасает! Сказано: мандраж подспудный, атавистический, въевшийся с отрочества.
        Невзирая на то и дело разъезжающиеся двери, выпускающие в тамбур злостных нетерпеливых курильщиков и впускающие… кого?
        - Здравствуйте! - рокотнул над ухом Токмарева вкрадчивый басок.
        М-м! Короток, однако, поводок оказался, на котором отпустили капитана-оборотня. Еще и Ульянки не миновали! Обувь у басовитого весьма устаревшей модели, но еще крепкая и тщательно начищенная - характерная для оперативников (если уж стаптывать каблуки, то казенные, от «парадки»). И басок характерный, как бы дружелюбный, но дистантный: мы по разные стороны, уважаемый, не переступать черту!
        Изображать забытье по меньшей мере глупо и унизительно. Чему быть, того не миновать. Артем поднял голову. Да, не ошибся. Плащ-реглан - гражданский, однако физиономия милицейская, типа спивающийся старлей. Возраст - за сорок. И один. Почему один-то? Или провоцируют на «экшн»? А в тамбурах - и ближнем, и дальнем - как минимум еще по человечку в ожидании… Не дождетесь!
        - Попрошу минуту вашего внимания! - обратился басок вроде к Токмареву, но чтобы слышали все. - Сейчас я вам расскажу про «Красную Шапочку»!
        Артем внезапно реготнул и так же внезапно осекся (затылок, блин-нн! контузия!). Ощутил общее осуждение в свой адрес: мол, псих или как?
        Угу. Входит старлей и хорошо поставленным голосом торжественно обещает: щас я вам - про «Красную Шапочку»! И псих не старлей, а Токмарев.
        - Новый сорт моркови неприхотлив, морозоустойчив и содержит каротина в два раза больше, чем все известные сорта. Приобретайте семена моркови «Красная Шапочка», специально селекционированной для условий Северо-Запада. Сертификат прилагается!
        Черт побери! Мнительность-бдительность. Хотя… почему бы отставному менту-старлею не поторговать в электричках, если он - отставной?! Семенная морковка, бульварные газеты, дезодоранты от потливости, фторированная зубная паста и прочая зараза - по дешевке. Громогласных коробейников развелось - нескончаемой чередой пошли. Заснешь тут!
        А двухчасовая дрема Токмареву не помешала бы - за последние полгода спал редко, нерегулярно, мало: все четыре «высокогорные командировки» по сорок пять дней плюс три месяца вольного блуждания по все тому же высокогорью. То есть блуждание - невольное. Благо не подневольное. И вот - вернулся. К своим.
        Дело за малым - докажи своим, что ты свой!
        Доказывай не доказывай - без тебя тебя «решили»: «Воры, проходимцы и оборотни! Вы еще меня плохо знаете! Вы еще меня узнаете!» После подобных слов одно из двух: либо утереться и продолжить службу, наплевав на высокопоставленного дурака, либо… уходить.
        Токмарев ушел. Сдал табельный «макар» и ушел - пока по болезни (положено! не отнять!), потом… видно будет. В коробейники податься? Сколько ждать грядущего «потом»?! Вечность?! Не меньше. Надо ли тогда ждать?!
        Две известные российские беды - плохие дороги и дураки. Качество дорожных покрытий (а чаще отсутствие таковых) Токмарев испытал на себе в течение десяти лет и особенно за последние полгода. И таки пришлось испытать на себе качество дурака.
        Отменное качество у генерала Середы! Абсолют! Единственное спасение - держись подальше от!
        Токмарев и держался подальше - просто в силу, так сказать, командировочного образа жизни. Но рано или поздно…
        Как правило, подчиненные всегда считают начальника если не шизофреником, то малость идиотом - независимо от умственных и деловых качеств вышестоящего. Генерал Середа - редкостное исключение, подтверждающее спорное правило! Документ прилагается…
        Документ, размноженный на ксероксе листик бумаги, хранился под стеклом на рабочем столе у каждого неленивого мента:
        «Разрешается гражданину Балаевскому В.В. играть на аккордеоне в переходах метро.
        Генерал-лейтенант Середа».
        Счесть тот листик за удачную пародию на паркетного шаркуна, возглавившего питерскую милицию?
        Припаять авторство небезызвестному Пимену, майору из «убойного», пишущему книгу за книгой, - весело, но сквозьзубно (понятно, под псевдонимом… Пимен и есть Пимен, летописец: свидетелем господь меня поставил и книжному искусству вразумил)?
        Счесть! Припаять! Когда бы не «шапка» ГУВД на том листике и не мгновенно узнаваемый росчерк (Сер… и завитушка). Так что, увы, подлинник. То бишь ксерокопия, но с подлинника. Возможно, патруль изъял бумаженцию у (см.) Балаевского в (см.) переходах метро и - как удержишься от размножения эдакого!
        Ничо! Гармонист, жертва милицейского произвола, еще раз к генералу запишется, еще раз такую же цидулю получит. А Богдана Ульяныча Середу хлебом не корми - дай проявить заботу о населении: «Приходите, граждане! Жду вас по четвергам в своем кабинете. Телефон запишите. Приму личное участие в вашей незавидной судьбе». Вот еще проверить, выполняется ли подчиненными судьбоносное распоряжение о перекраске стен в каждом отделении милиции - из мрачно-зеленого колера в оптимистично-желтенький, и… как бы все проблемы решены.
        Бре-е-ед!
        А тут еще весна - обострение у шизофреников…
        На март-апрель и пришелся пик объявленной генералом Середой кампании «Честь и достоинство». Под этим благовидным девизом-предлогом дали под зад сотням питерских милиционеров - служебное несоответствие. В структуры ГУВД поступали устные приказы о количестве офицеров, подлежащих увольнению; при несогласии с такой постановкой вопроса командир подразделения вызывался на беседу к Самому, где упрямцу предлагалось подать рапорт, и - пшел! свободен! К чести и достоинству многих руководителей, рапортов было много. Что, между прочим, означало: уходят лучшие…
        Любому бандюку достаточно заявиться на прием к демократичному Середе (в назначенный четверг, дождик накануне - без проблем, в Питере живем!) и «капнуть»: «Та-ащ генерал! Меня ваш мент заманал! Превышает!» И, будь ты трижды опер, па-апрашу на выход из наших рядов!
        Что есть превышение? А любое силовое задержание! «Ой, больно, больно! Превышаешь, падла!» Или вот… предпоследний зам Самого всерьез излагал личному составу, как надлежит поступать жертве квартирного налета вкупе с правоохранительными органами, если ей, жертве, удалось набрать спасительный номер телефона. Жертва должна попросить бандюков успокоиться на минуточку, достаточную для составления письменного заявления, подождать, пока сотрудники милиции зарегистрируют, отнесут начальству, которое наложит резолюцию, обрисует план мероприятий… Только после этого подчиненные могут приступить к вызволению, выдворению, пленению. Иначе формулировка «оказание помощи частному лицу в связи с его коммерческой деятельностью», что, разумеется, несовместимо с честью и достоинством кристально прозрачного блюстителя…
        Бре-е-ед! Ну бред же!
        Он. Бред. Наяву.
        «Здравствуйте! Сейчас я вам расскажу про “Красную Шапочку”: Взамен уволенных «оборотней» набрать юнцов (главный критерий годности - рост под два метра), срочно обучить английскому, пошить каждому фуражку с красным верхом, обозвать городовыми, запустить на Невский. И наступит тишь-благодать!
        Артем Токмарев выслушивал нецензурщину коллег по поводу нового начальства, сочувственно цокая и мыча сардоническое «м-м-мда-а-а». Убеждался воочию в справедливости нецензурщины, наблюдая Середу по местному ТВ-каналу: повадился генерал беседовать с жидкоусым популистом-популизом на тему «Глава ГУВД - робокоп, Жеглов, дядя Степа в одном лице!»
        Симптомы налицо… Но все это отстраненно, на дистанцию. Как-никак, дистанция огромного размера: вы, ребятки, здесь, в Питере, а Токмарев через пару дней снова туда… куда подальше… в командировку. Согласно приказу.
        Приказ. «Выделить 38 сотрудников для предотвращения массовых беспорядков в зоне компактного проживания этнических… на территории…»
        Кадровик читает, не понимая. Куда?!
        Туда!
        На сколько?
        На сорок пять суток. Не обсуждать! Выполнять!
        Так точно! Не хватало еще обсуждать! В ФИНО выписать деньги - и вперед! В сводный отряд, включающий липецких-тамбовских-красноярских омоновцев, - резерв командования. Командировка - сорок пять суток. Если на сутки больше - надо приплачивать за участие в боевых действиях. Дополнительные надбавки, льготы…
        Отстрелялся (в буквальном смысле! куда уж прямее!), вернулся. И…
        - Слышь, старик! У нас тут взводный приболел. Тебе ведь к жене надо, не надо?
        - Да не так чтобы… (Деньги на Димку переводятся исправно, а лишний раз общаться - только нервы трепать.)
        - Дык! Съезди еще разочек! С новым контингентом! Парни - во! Только с местными условиями - не очень… А у тебя опыт! Наживной! Знаешь, мы тебя представили к ордену, там всякое возможно - в зависимости от того, с какой ноги начальство встанет. Но вот если съездишь, то получишь наверняка!
        Орден Токмареву так и не высветился, но капитана досрочно присвоили - после второго визита к детям гор.
        Звание обязывает. Командир? И ответь! По возвращении, будь добр, отчитайся - особенно за последнюю, четвертую командировку. Что-то долгонько тебя не было, капитан! Перебор за сорок пять суток - и какой! Где и почему ты, капитан, шлялся, объявившись лишь через три месяца, - особый разговор. А пока:
        - Вам было выдано для личного состава тридцать восемь одеял. Где они?
        - Ё-мое! Откуда я знаю! Старшина был, знал. Убили старшину…
        - Где?
        - Там… Меня самого почти убили!
        - Где одеялы, спрашиваем!
        - Б-б! Сгорели!
        - И есть акт, что сгорели?
        - Нету!
        … Когда начальником ХОЗУ ОМОНа было доложено: мол, нету - одеяло убежало, улетела простыня, генерал Середа, общаясь в прямом эфире с популизом, авторитетно пригвоздил: «Теперь мы знаем, почему в стране нет денег! Из-за отдельных проходимцев, позорящих офицерское звание!»
        Скрипи зубами, глядя в телевизор: «Вот ссс-ука! Ну, ссс-ука! Нет, но ва-ааще!.. Гнать же надо, гнать взашей!» - разумея то ли сановника, то ли популиза… да обоих гнать надо! Ярись не ярись, тех обоих, конечно, погонят рано или поздно взашей, но тебя самого вытурят раньше.
        И пошли вы на хpен! Увольняется капитан Токмарев!
        Скатертью дорога! Но запомните: стоимость этих одеял при расчете с вас удержим!
        Подавитесь! Все? Я свободен?
        Как тебе сказать, капитан… О твоем трехмесячном отсутствии. Помнишь? Особый разговор. В особом отделе. Ты случаем не оборотень, тебя не перевербовали? Нет? А гарантии? Служебное расследование не хо-хо?!
        Хо-хо! Начинайте! Только, пардон, сначала капитан отболеет свое, ладно? Положено!
        Болей-болей, капитан… на здоровье! Мы проследим. За тобой теперь глаз да глаз.
        Именно этот самый «глаз да глаз» отслеживал Артем, уйдя с Грибоедова, на улице, в метро, и теперь - в электричке. С генерала Середы станется! Бог шельму метит - инициалы «говорящие»: Богдан Ульяныч, Б.У. Модный американский стиль - вроде бы уважительно-ласкательное именование высокого начальства сугубо инициально: Б.У. Вместе с тем никаких прозвищ не требуется: Б.У. он и есть «бывший в употреблении», бэ-у… Воистину! Впечатление - генерал Середа многажды употреблялся по назначению в застойные годы, впоследствии подвергся консервации, но был извлечен из долгого ящика - от нашего столичного стола вашему постстоличному столу… на укрепление.
        Потому Токмарев не удивился бы, санкционируй Бэ-У слежку за бывшим капитаном (пусть по-прежнему считает себя пока не бывшим, но мы-то с вами зна-аем! Он вычеркнут из списка еще три месяца назад, еще когда вовремя не вернулся в расположение!). Он удивился обратному - что «ноги» за ним пущены не были. Засечь - не проблема для профессионала с обостренным чутьем (не стой за спиной!). Положим, обостренное чутье как рецидив долгого пребывания в «горячих точках» иногда улавливает и то, чего нет (Здравствуйте! Сейчас я вам расскажу про «Красную Шапочку»!), но когда все же нечто есть… не проблема.
        «Ноги» отсутствовали.
        Рассуждая здраво, какой смысл снаряжать за предполагаемым «оборотнем» парочку-другую топтунов, сопящих в затылок, прячущих глаза, рискующих спугнуть фигуранта?
        Домой направляется фигурант, в Сосновый Бор! Сам же и сообщил сочувствующим соратникам на Грибоедова, где базируется питерский ОМОН:
        - Куда ты теперь?
        - Домой съезжу, что ли…
        - Съезди, старик, съезди. Клин клином…
        Вот и электричка совпадает - до Калище (девичья фамилия Соснового Бора, как у Ломоносова - Ораниенбаум).
        Достаточно отзвонить в местное сосновоборское УВД (кто там у нас? А, Карнаухов! надо же! судьба-а-а!):
        - Карнаухов?! Слушай, Вадимыч, возьми-ка на заметку - к вам тут едет один… Токмарев фамилия. Она тебе ничего не говорит?
        Начальнику РУВД, полковнику Карнаухову фамилия Токмарев кое-что говорит. Не просто говорит. Вопияет! В свое время пришлось капитану Карнаухову иметь дело - не с Токмаревым, а на Токмарева. Уголовное…
        - Дмитрий Алексеевич, так?
        - Тебе видней, Вадимыч. Однако память у тебя!..
        - Никто не забыт, ха-ха, ничто не забыто, тащщщ генерал! Но он ведь… того самого…
        - А это сын, надо понимать. Да, сын. Дмитриевич. Артем Дмитриевич. Ты уж проследи.
        - Понима-а-аю…
        Начальство сказало «надо понимать». Если надо, значит, надо! Так точно! Понима-а-аю, тащщщ генерал! Как только в конечном пункте обнаружим, возьмем на заметку, доложимся.
        Если же в конечном пункте Калище фигуранта не окажется, значит, соскочил, петляет, крутит. И тогда взять его будет сложно.
        А зачем его брать? Не к спеху! Главное, подтвердил своим поведением - оборотень и есть! Бэ-У зря не скажет! «Вы меня еще не знаете! Вы меня еще узнаете!»
        …Так-то оно так, но при условии - «рассуждая здраво». Чего-чего, а этот талант у генерала Середы в отсутствии. Есть, остались настоящие профессионалы в питерской милиции?
        Потому Токмарев и не удивился бы, обнаружив за собой неумелые «ноги». А не обнаружил.
        Зато иное обнаружил…
        Миновали Ораниенбаум-Ломоносов. Полпути позади, и недолго осталось.
        На отрезке «Кронколония - 68 км» железнодорожная колея и автотрасса почти смыкаются, идут параллельно, по берегу Залива. Рассеянно глядя в окно, Токмарев отметил знакомое - джип-«металлик», тот самый, привокзальный. Скорость у джипа поболее, чем у электрички, - догнал и перегнал. Перегонял медленно (у разогнавшейся электрички ход тоже нечерепаший), какое-то время шли вровень, ноздря в ноздрю, - рассмотришь и диву-индианку за рулем, и рядом с ней отлученного от руля шофера.
        Впрочем, отметил Токмарев рассеянно: просто у них с «шахматным слоном» опять совпали маршруты следования, занятно… Предположить, что многомудрый Бэ-У столь замысловато оформил «ноги» (с переодеваниями, с подключением женского пола, с гонками на джипе), надо иметь нестандартное мышление, подобное генеральскому. А Середа в этом отношении бесподобен. Да и неоткуда взяться джипу-«чероки» у питерской милиции на уровне рядовых топтунов. Тут бы на бензин наскрести…
        Джип обогнал электричку, когда она сбросила ход (станция Дубочки! Следующая Большая Ижора!), и пропал из поля зрения. И хрен с ним, в конце концов.
        А после Большой Ижоры раньше, помнится, подсаживались «зеленые фуражки»: «Пограничный наряд! Приготовьте документы!»
        Раньше Сосновый Бор был, что называется, режимным. Типа Красноярска-26, откуда Токмаревы и перебрались под Ленинград. Плутоний в Сосновом Бору не добывается, но и без него, родимого, достаточно причин для закрытия города:
        ЛАЭС - да, конечно. Вдруг что-нибудь?! Мирный атом в каждый дом - звучит после Чернобыля неоднозначно.
        А помимо Ленинградской атомной в Бору и НИТИ (научно-исследовательский технологический институт), и ГОИ (государственный оптический институт), и Ленспецкомбинат, и… мало ли что! Большой секрет! Государственной важности!
        По секрету всему свету: НИТИ проектирует атомные субмарины, ГОИ - не линзы для очкариков, но точную оптику для военных лазеров, Ленспецкомбинат - отнюдь не скотомогильник, как деликатно указано в картах-ДСП, но хранилище радиоактивных отходов.
        Тайны мадридского двора! Любой мало-мальский заинтересованный иностранец без всякого шпионства в курсе: купи тамошний журнал и читай, если владеешь английским (ах да! еще бы иностранцу не владеть английским!): НИТИ проектирует атомные субмарины, ГОИ - не линзы для очкариков, но точную оптику для военных лазеров, Ленспецкомбинат - отнюдь не скотомогильник…
        Что дозволено иностранцу, не дозволено аборигену. (A parte: в пору горбачевских распахнутых дверей американские эсминцы навестили с миссией доброй воли город-герой Севастополь, и тогда же местная власть отказала во въезде двум слепым девушкам, прибывшим к морю на лечение, - потому что не просто город-герой, военная база! они же слепые! а хоть слепоглухонемые - допуск-пропуск есть?! н-н… все! от ворот поворот!)
        Пограничные наряды вроде отменили за бессмысленностью. Кому надо всерьез, тот и паспорт выправит со штампом о местной прописке и вообще…
        И вообще не поминай всуе инвалидов - будь они по зрению, по слуху, по звуку-пуку! Слетаются на случайную о них мысль, как комары на лампочку!
        - Люди добрые! Поможите кто чем может…
        Вот напасть! Право, зря отменили пограничников! Те бы живо шуганули убогих с режимной трассы (ваш паспорт, прописка?.. откуда у лишенца паспорт? еще и с пропиской! на то и лишенец… тогда па-а-апрошу на выход!). Развелось вас, паразитов! Шагу не ступить!
        - Не подумайте, что мы вас обманываем…
        Ого! Вот так-так! Старый знакомый! Нет, не фурункулезный многодетный папаша из метро. Еще более старый знакомый… кажется… Да нет, не кажется!
        - Сами мы не местные…
        Это Гомозун не местный?! Олежек Гомозун?! Ну тогда Токмарев - оборотень!
        Инвалидная коляска, подталкиваемая сзади лишенцем-глашатаем. А в коляске… да ну, не может быть! Точно! Гомозун! Олег! Учились вместе, в одном классе - с пятого по десятый… и не только…
        Артем не шевельнулся, не сверкнул глазами, не заорал восторженно: «Оля! Узнаешь своего одноклассника Токмарева?!» Наоборот. Опустил веки, расслабился в позе «сплю, мне все равно до конечной». Но смотрел и смотрел:
        На коленях у инвалида - ветхий плед, чуть прикрывающий загипсованные нижние конечности. Гипс не первой свежести, серый, грязный, со стажем - такой гипс нарочно не сварганишь для спорадических прогулок по вагонам электрички с тем, чтобы вечерком бодренько выпрыгнуть из оков и - на дискотеку. Такой гипс образуется после двух-трехнедельного срока - «трудовой-мозолистый».
        Инвалид в кресле на колесиках хранил скорбное достоинство: взгляд был мучительно-красноречив… скорее бы умер, чем позвал на помощь, но взглянуть он мог и взглядом мог попросить о поддержке. Если что и было у Гомозуна от Атоса, то лишь взгляд. В остальном - характерный российский бомж, которому деваться некуда и… не на что.
        И это - Гомозун?
        И это Гомозун… Десять лет спустя.

3
        Балагур-лицедей-распустяй-мажор.
        Таковым Олег был всегда - и в последний раз тоже, на Токмаревской отвальной перед армией (или в предпоследний? Еще через пять лет вроде столкнулись в магазине, к Марику, помнится, вместе завалились?):
        - А теперь, друзья, выпьем за скорейшее всеобщее разоружение!
        По стакану - и в армию не пойдем! Что там делать, если всеобщее разоружение!..
        - Артем! Шутку хочешь?
        - Нет.
        - Короткую!
        - Нет.
        - Значит, слушай… У меня тут кое-что из армейской жизни. Специально для тебя! «Эй вы, трое! Оба ко мне! Я тебя сразу узнал!.. Когда курсанта ругают, он должен встать и покраснеть!.. Вы у меня смотрите! Я где нормальный, а где беспощадный!.. Сейчас я разберусь как следует и накажу кого попало!.. По команде «отбой» наступает темное время суток!.. Что вы матом ругаетесь, как маленькие дети!» - со вкусными паузами, пережидая спорадический общий гогот (десять лет назад эти перлы были в новинку, потом разошлись в списках, и каждый остроумец клятвенно заверял, что сам слышал от своего взводного-ротного-батальонного).
        Гомозун десятилетней давности был неугомонен и хронически весел. При встрече, вместо «здрасьте», - «шутку хочешь?» Отнекивайся не отнекивайся - слушай! Под шутками понимались как бесчисленные тщательно выбритые анекдоты (где он их только!.. и столько!), так и бытовые розыгрыши друзей-товарищей (не всегда безобидные, но на Гомозуна обижаться - себе дороже).
        Товарищами у него были все и каждый. Не в большевицком смысле (смело, товарищщщи, в ногу! вам что, товарищщщ!), но в почтенном первоначальном смысле - коллега по торговле. Фарцовкой он не сказать брезговал, сказать - считал и провозглашал ее основным признаком внутренней и внешней свободы. Прибыль для него никогда не становилась вещью в себе. Главное, клиент должен обрести желаемое (блок «Маrlboro», двухкассетник «Sony», белесые штаны с лейблом «Lee»), к обоюдному удовольствию товарищей (в почтенном первоначальном смысле). Гомозун не прятал сомнительное по тем временам увлечение за престижным по тем временам званием школьного комсорга. Наоборот! Всячески пропагандировал, устраивая публичные рискованные дискуссии: «Без почек человек не живет, без легких - тоже и без печени… Что-то не припомню ни песенки, ни стишка о столь незаменимых органах! Все больше про сердце поэмы слагают, на музыку кладут. А оно, сердце, всего лишь насос, перекачивающий кровь туда-сюда, туда-сюда. То есть типичный купец-торговец - туда-сюда, туда-сюда! Бессердечность - это хорошо? Или плохо?» Искренность на грани стеба, стеб
на грани искренности. Возражать бессмысленно - Гомозун кого угодно заболтает. Пресекать чревато - знать бы, от себя говорит Гомозун или от пославшего его… то есть от родителя. Родитель у Олега - о-о-о… Впрочем, почти у каждого в их классе папа с мамой - отнюдь не рядовые инженеры. Но Гомозун-старший вообще в Москве - на должности… тс-с-с…
        За минувшие сумасшедшие десять лет Олег должен бы приподняться в заоблачные выси, учитывая нынешнюю систему ценностей. Каждый каждому товарищ. А он - вот… Или так оно и? Про заоблачные выси. Чем выше взлетаешь, тем больнее падать. А после падения никакой товарищ (в почтенном первоначальном смысле) тебе не товарищ (в большевицком… да ни в каком смысле!). Друзья же… Ну посочувствуют. Деньгу покрупней сунут в нищенскую суму, пряча глаза.
        Друзей у Гомозуна было трое. Еще со школы. Марик Юдин, Гена Чепик и Артем…
        - Для друга я готов снять последнюю рубашку! - блажил Гомозун на Токмаревских проводах. - Артем! Тебя из-за нее с первого дня за деда будут держать, не за салабона! - и потянул через голову знаменитую «сафари»… просто жарко было, май выдался тридцатиградусный.
        А «сафари» у Олега чем знаменита? Гомозун-старший отдарил после пребывания на Кубе. Вроде сам Кастро преподнес большому советскому другу в знак чего-то там. Не Фидель, но Рауль. Но Кастро. Будь то Фидель, Гомозун-старший сам бы носил обнову - у них с легендарным барбудой комплекции схожи. А Рауль тщедушней-астеничней. И досталась «сафари» Олегу… Тетешкался он с ней, тетешкался, да и проморгал - то ли ремонт, то ли что… Короче, ночью в ванной банка-жестянка с тяжелой темной краской упала тик в тик на «сафари», сложенную для очередной стирки (беззвучно, зараза, на мягкое!). Утром - красно-бурая лужа, и в ней - это… набрякшее по низу, с потеками от нагрудных карманов. Теперь стирай не стирай… следы все равно явственные-кентервильские. Тогда он что? Тогда он сигаретой прожег в рубашке дырочки поперек груди - очередью, косо. Получилось ого-го! Так и ходил. Эт-то круто!
        Хм, нынче Артем мог бы привезти Олегу не одну такую рубашечку, и не самопальную, не в краске, подлинную - из командировки.
        Токмарев и утвердился в мысли «А ведь Гомозун!» как раз из-за стародавней «сафари». У обезноженного инвалида лишь воротничок выглядывал из горловины задрипанного свитера, но люди меняются до неузнаваемости, вещи - никогда.
        Что ж теперь? Деньгу покрупней сунуть в нищенскую суму, пряча глаза? В память о давней дружбе. Или не заметить, заспать колченогую процессию, щадя самолюбие балагура-лицедея-распустяя-мажора?
        Заспишь тут! Лишенец-глашатай, толкающий коляску, ныл про «сами мы не местные» так, что и мертвый поднялся бы из могилы: «А?! Кто?! Зачем?! Тьфу! Упокоиться не дадут!»
        Любопытно, существуют у нищих имиджмейкеры? Если да, то лучше бы нет. Текст разнообразили хоть бы, что ли! В метро, в электричке, в… самолете (?) - одно и то же, одно и то же. Будто попса телевизионная! Какой прикид ни выбери, слова и музыка - одинаковые-неотличимые. За версту от убогих разит фальшью.
        Между Токмаревым и Гомозуном, конечно, не верста - метров десять вагонного пространства, уже пять, четыре, три, два, один…
        Артем «не проснулся». Архар, тонко учуяв нечто по запаху схожее с метрополитеновой семейкой (и приближающееся, приближающееся!), зарокотал по нарастающей внутри сумки. Артем почти неслышно цокнул и для верности легонько пнул «beskin»: команды «голос» не было! я сплю - и ты спи, псина! когда будет нужно, вас позовут! «Спецсредство» утихло - хозяину видней…
        Да, Токмареву видней. Даже смежив веки. «Не проснулся» он, не узнал друга-Олю. Проезжай, проезжай!
        А вот друг-Оля узнал Токмарева. Ощутимый был взгляд, внезапный и пронзительный. Но… предложенная ситуация не располагает к традиционному «Шутку хочешь?!» Как-то не до шуток Гомозуну в предложенной ситуации. Если, разумеется, вся интермедия с коляской-гипсом-«поможите» - не шутка.
        Как посмотреть, как посмотреть…
        Фальшью не разит, но легкое амбре ощущается.
        Гипс, да, без дураков. Но нюанс - коляска. Токмарев почти уверен: такая (эта!) коляска была выгружена из роскошного джипа на привокзальной площади.
        Может, и лишенец-глашатай - тот самый шофер (…и другие официальные лица)?!
        Вряд ли. Метаморфозы метаморфозами, однако не до такой же степени! Сгорбиться, страдальческую мину состроить, прическу разлохматить, костюм сменить на дерюжную рвань - пожалуй… А вот срочно похудеть килограммов на тридцать - ищите кретинов от гербалайфа.
        И потом! Шофер остался в джипе - рядом с дивой-индианкой. Как пить дать! А джип… Еще нюанс! Джип не далее как минут пять-семь назад обогнал электричку, следуя параллельным курсом.
        Так что (складывая один, один и один) замечательно живется современным неимущим! На работу приезжают в джипах с личным шофером! А касаемо существа работы - кому что нравится, знаете ли… Платили бы пристойно.
        Платили пристойно.
        Когда парочка инвалидов добралась до тамбура, прилежно задвинув за собой дверь, Токмарев очнулся от беспокойного сна, обхлопал себя по карманам бушлата: выкурить сигаретку, что ли? Сигарет у Токмарева не было. Бросил. Скоро сто дней отмечать, как бросил. Зато жесты в поисках пачки естественны и дальнейший непринужденный выход в тамбур тоже естественен. Хоть «здрасьте» сказать Олегу, пока тот не на людях, а в межвагонье.
        Надо ли?
        Не надо. Передумал. Будь у Гомозуна желание пообщаться, дал бы понять. Не дал. Значит, ему, Гомозуну, не надо. Возможно, не исключен вариант: Олег затеял игру, известную ему одному и всяко не Токмареву. И опознание «чревато боком» (если цитировать давние армейские перлы). Как агенту под чужим именем, наткнувшемуся в толпе на старинного приятеля из прошлой жизни: «Вася! Ты чо, в натуре! Я Петя! - Не знаю никакого Пети! Я не Вася. Я Катя! - Брось придуриваться! Мы ж вместе за одной партой… - Гражданин, я вас не знаю!»
        Артем выбрал именно этот вариант - с Гомозуном. Выбор-то невелик. Олег, доиграв свою игру, сам выйдет на Токмарева, если захочет, - телефон и адрес у Артема прежний, то есть наконец-то прежний, в Сосновом Бору. А не выйдет Олег на Токмарева - что ж, вольному воля. И совесть спокойна, не грызет.
        Иной вариант: Олег в самом деле бедствует. И что? Действительно купюры ему пихать в суму? Домой приглашать? Тарелку супа налить? Коврик в коридоре постелить, чтоб на пару с Архаром? Как-то н-не…
        Да и «домой» - для Токмарева понятие относительное. Найдется ли в том доме тарелка супа хотя бы для него? И коврик… для Архара.
        Он выдержал подсознательную паузу и все же вышел в тамбур, оставив сумку на скамейке, - занято! Я на минуточку.
        Коляски уже не было - вместе с сопровождающим уже перевалила в следующий вагон.
        Ну, нет так нет.
        В тамбуре - двое. Рыбаки - дубленые физиономии, руки-лопаты, резиновые сапоги, брезентовые куртки с капюшоном, ядовитая вонь дешевого никотина, обитый жестью короб под задницей у каждого. Привычная картинка. Правда, один из них сидит как-то неестественно. Гм! Каждый волен сам выбирать позу отдохновения. Летучие мыши вообще вниз головой…
        Рыбаки рыбаками, но слишком напоказ они проигнорировали Артема. А мыщцы-то напряглись, напряглись мышцы, дрогнули. Готовность! К чему? Не пустить прищельца дальше, за скрывшейся коляской? Или пустить, но пристроиться следом, со спины? Или у Токмарева синдром той самой бдительности-мнительности?
        При назревшей необходимости он обездвижил бы и того и другого в мгновение ока. И не таких приходилось… и числом поболее… На часок потеряются во времени и пространстве. А необходимость назрела? Да нет вроде… Так… проклюнулась.
        Открытой агрессии мужички не выразили, припрятанная же агрессия - форма самозащиты: иди отсюда, иди! У нас своя компания, у тебя своя!
        Добрее надо относиться к людям, добрее.
        Токмарев отнесся к людям добрее. Снова обозначил поиск несуществующих сигарет, виновато хмыкнул, отказавшись от протянутой мятой пачки «Примы», возвратился в вагон. Однако на скамью не присел, потоптался в мнимой нерешительности (курить охота, как курить охота!) и двинулся в противоположный тамбур - может, там удастся стрельнуть?
        Там - удалось. Тамошние рыбаки баловались «Бондом». Тоже изрядная отрава, но не «Прима» все-таки. Расщедрились, угостили. Тамошние рыбаки… Угу. Тоже двое. Что за напасть!
        Почему - напасть? Ранний апрель, поздний лед, пятница. Обилие в пригородной электричке фанатиков подледного лова объяснимо. Если подобное объяснение устроит.
        Артема - не устроило. Он поэтому и прошелся в другой конец - утвердиться в мысли… Утвердился. Рыбаки блокировали вагон с обеих сторон. Токмарев логически просчитал: не по его грешную душу, по чью-то иную. У одного - обе ладони в бинтах с проступающим рыжим йодом, у второго - волчанка. Вот! А у того, прежнего, поза дурацкая, но удобная в случае протеза. Наверняка, если вглядеться, у другого-прежнего - тоже какой-нибудь скрытый дефект. Не скрытый, но скрываемый. Эти двое тоже не рекламировали ущербность. Забинтованный прятал ладони в огромных то и дело спадающих рыбацких рукавицах. «Волк» набросил капюшон, чтобы не светиться уродством.
        Интересно, во всех остальных тамбурах тоже дежурят хороняки-доходяги? Интерес праздный. Не идти же удостовериваться! Скорее всего, так, дежурят. Надо понимать, обеспечивают Олегу Гомозуну «зеленый коридор». Что ж, не рядовой калека в инвалидной коляске, надо понимать. И ладно! Коли так, выйдет Оля Гомозун на Токмарева, когда сочтет нужным и уместным. А в данный момент ему не нужно и неуместно. И ладно!
        Артем выкурил сигаретину с неподдельной жадностью (сто дней коту под хвост! Оправдывай маскировкой, не оправдывай - по новой начал!). Легкое головокружение. Не от успехов - от никотина. Какие тут успехи - расколоть чужую азбучную комбинацию. Чужую? Не про тебя? И будь доволен.
        Между тем просвистели платформу «68 км», платформу «75 км». Пора собираться. «80 км» и - Калище.
        Сойти на «восьмидесятом»?
        Раньше львиная доля пассажиров так и поступала. От «восьмидесятого» ближе к новостройкам, где львиная доля и проживала. Пусть пешком - через лесочек, вдоль гаражей. Зато поспеешь даже быстрей, чем автобус от Калищ. Проверено временем. А гарантии, что в Калищах угодишь в автобус (если он вообще есть, ждет!), никакой. Потому на конечной обычно творилось нечто стремительное, бессмысленное и беспощадное - сродни штурму Зимнего в исполнении Эйзенштейна. Стоило поезду прибыть в пункт назначения и с облегченным вздохом раскрыть двери, толпа кидалась к автобусу (есть?! целых два! всего два! не влезем! ноги в руки!), прыгая с обледенелой платформы в никуда, оскальзываясь и вскакивая, прихрамывая и семеня. Любой старожил Соснового Бора не даст соврать…
        К слову!
        Оля Гомозун давным-давно сыграл с Генкой Чепиком невеселую шутку, основанную как раз на рефлексе «Конечная! Ноги в руки!» Когда же это? Не десять, а поболее лет назад…
        О! «Зенит» чемпионом стал. 1984-й? На следующий сезон. Точно. Первого апреля. Что первого апреля, то первого апреля.
        Они ездили в Питер из Бора на каждую игру. Не всем классом, но кто «болел», тот непременно. Токмарев, Марик Юдин, Генка, Пася, Сухарик, Костик Соловьев, Игорь-Башка, Гомозун, само собой. Солидная компашка - и количественно, и качественно. Качественно - понимай без громогласных матюгов и прочего пьяного непотребства. Присутствие дамы обязывает. Катюха неотвязно ездила вместе с ними… М-да, Катюха, Катюха… Не о том!
        В общем, возвращались последним рейсом (23.10). Наорались, наболелись (3:1 киевлянам навтыкали!), утомились. Сомлели. Изредка вздрагивая - сейчас какая? дрыхни! еще ехать и ехать…
        При подходе к платформе «68 км», к абсолютно оторванной от цивилизации платформе, Оля Гомозун вдруг проснулся, глядь на часы - 00.30, ага! Первое апреля формально и фактически наступило. И рявкнул: «Калище!»
        Встрепенулись, само собой, вскинулись. Гы-гы, блиннн, очень смешно!
        Не смешно. Не очень. Генка Чепик уже увлекся восточными единоборствами и всячески пижонил мгновенной реакцией - к месту и не к месту. На сей раз категорически не к месту. Пока остальные заспанцы чухались, Генка пружинисто прыгнул с насиженного места к дверям - наружу (автобус! автобус!). Двери закрылись, электричка рванула дальше, до Калищ. Чепик застрял на платформе, абсолютно оторванной от цивилизации. Стою на полустаночке в дырявом полушалочке, а мимо пролетают поезда. Вот-вот. За минусом полушалочка, пусть и дырявого.
        Что потом Гомозуну бы-ы-ыло! Не от Чепика, который по шпалам, по шпалам дошел до дому лишь к четырем утра. Чепик в ту пору был если не добродушен, то отходчив (и вообще! первый апрель? купился? ну?! кого винить? себя, только себя!). Гомозуну бы-ы-ыло от Катюхи:
        - Ты что, совсем?! А если он замерзнет?! А родители?! Генка пропал с концами! Приедем - сам позвонишь им, объяснишься!
        - Не буду никому звонить! Я знал?! Они ка-ак прыгнут! Не буду!
        - Будешь, понял!
        - Ну буду, буду.
        - От меня позвонишь, понял?! Зайдешь и позвонишь! Чтоб я видела и слышала!
        - Поздно, Катюха, к тебе. Слухи поползут, а?!
        - Ничего! Переживем. С-слухи, блиннн, балбес!
        Артем даже позавидовал Чепику - чтоб Катюха о Токмареве так заботилась! Он бы те пятнадцать километров - на крыльях… не любви (громко сказано, громко), но томления.
        Артем и Гомозуну позавидовал - чтоб Катюха зазвала Токмарева поздней ночью пусть и на минуточку, пусть и позвонить. А слухи… переживем! Вместе. Мечты, мечты - пережить вместе. И не слухи, но что угодно.
        Катюха, впрочем, просто была «своим парнем» для всей компании, не афишируя предпочтений, если они вообще имели место. И сердобольность к Чепику в ночи - элементарная женская сердобольность («свой парень», однако, Катя).
        Где-то теперь Катюха?
        Там же, на Новой Земле, вероятно. Если замуж не вышла и не переехала к супругу хоть в Питер, хоть в Москву, хоть в Нью-Йорк. Мало ли где отыщется счастливчик!
        Брысь, былое! Былое и думы - брысь.
        Токмарев прикинул про «80 км» не из-за позабытой (да?) одноклассницы. Теща токмаревская тоже обитала на Новой Земле, теща! Улица так называется в Сосновом Бору. Исключительно по причине удаленности от центра, но не во славу почившего прозаика-генсека. Сосновый Бор, возникший в пору брежневского застоя, почему-то счастливо избежал кондовых-сиюминутных уличных наименований. Ни проспекта Ленина, ни площади Вчерашнего Съезда, ни аллеи КПСС. Разве что Комсомольская - лукавый политес (средний возраст по городу - двадцать семь лет). А все больше - Сибирская, Солнечная, Красные Форты, Исторический бульвар, Молодежная, Новая Земля… Романтично и политически нейтрально.
        До Сибирской (токмаревской) - проще автобусом. Две остановки от станции. Престижный центр, заселенный первопроходцами, начальством. А до Новой Земли, бывшей окраины, проще пешочком с 80 км. И Архар на природе разомнется…
        Особого желания повидать в первую очередь тещу и никого кроме тещи Артем не испытывал. Но, беседуя с автоответчиком, многого не добьешься. Наталья может сослаться на то, что пока не прослушивала сообщений, или впрямь пока не прослушать - и Димка не на Сибирской, а на Новой Земле. Особой стервозностью Наталья не отличалась - в жесткой манере: это мой сын, а ты его никогда не увидишь! (попробовала бы!). Но по мелочи, по пустякам, в мягкой манере - за милую душу: ой, буквально за пять минут до тебя вошла, даже сумку не успела разгрузить, до телефона ли? А Димку - сегодня уже, наверное, поздно, спать уложили… давай завтра? Или ты завтра с утра назад в Питер? Ну, что поделаешь, опять не судьба… с ним все нормально, не волнуйся! Троек нет, растет, на девочек уже посматривает.
        Не сошел Токмарев на «восьмидесятом». Если его телефонное послание таки Натальей принято и просьба о Димке выполнена, глупо являться к теще: «А вот и я! До того соскучился, что перво-наперво - к вам, Зинаида Васильевна!» Нет уж. Мимо.
        Мимо тещиного дома… трям-тирьям-тирьям-пам-пам.
        Сначала домой.
        Поезд прибыл.
        Калище.
        Токмарев по старой памяти изготовился к бегу с препятствиями - до автобуса.
        Гм-гм! Времена меняются, и мы меняемся вместе с ними. Публика благополучно избавилась от синдрома «не успеть!». Транспортные средства на привокзальном пятачке радовали количеством и разнообразием: помимо десятка рейсовых автобусов стая зеленоглазых «жигуленков» от пятой до девятой модели - частный извоз. Рынок диктует!
        Артем раньше катался на «шестерке»… Пока она волею случая (несчастного? счастливого?) не превратилась в ничто - диагноз: восстановлению не подлежит.
        Случай все-таки счастливый, если учесть - жив-здоров.
        В какой мере случай несчастный, а не преднамеренный, до сих пор туманно.
        КамАЗ тот так и не нашли. При всем при том, что - милиция, сотрудник пострадал!
        План «Перехват», операция «Грабли», режим «Сито»! Не исключен «кавказский след»!
        Все впустую. Канул КамАЗ.
        …Потому Артему и в новинку изобилие машин, поджидающих пассажиров, - последний раз он добирался до Соснового Бора электричкой лет эдак… Все больше на своей, на «шестерке».
        Он поискал глазами «Jeep-cherocy» цвета металлик в табуне автомобилей. По идее, где-то тут должен быть. Не было. Вероятно, Гомозун действует по иной идее. На «восьмидесятом», к примеру, сошел. Вместе с «рыбацкой» свитой. От любопытствующих подальше.
        Нету джипа, и хрен с ним! Не баре мы, работяги! Артем выбрал красную «шестерку» как дань прошлому.
        - До Сибирской, мастер?
        - Садись.
        На въезде в город, у пожарного депо, где дорога с вокзала вливается в основную магистраль, пришлось на минуточку тормознуть и переждать. Пять КамАЗов, ведомые желтым гаишным «козлом» с мигалкой, на осторожной скорости гуськом проследовали в направлении промзоны.
        Дежавю. Стоило Артему сесть в «шестерку» - тут тебе сразу и КамАЗ, и ГАИ… Время вспять.
        Токмарев досадливым кивком стряхнул наваждение. ДТП годичной давности приключилось не на въезде в Сосновый Бор, а на выезде из Питера, по Петергофскому шоссе. И КамАЗ был порожний, тривиальный, с крытым брезентовым кузовом. (Будь он под завязку загружен, ни шанса на выживание у Артема не осталось бы.) И желтый «козел» подоспел не сразу, не вдруг, спустя почти час, когда токмаревская «шестерка» выгорела целиком и полностью.
        Теперешняя ГАИ на колесах не для фиксации дорожно-транспортного происшествия (тьфу-тьфу-тьфу!), а во избежание… Как-никак, но пятерка грузовиков специфическая, с экранированным содержимым - трехлепестковый знак «Радиация!». Потому кузов у тяжеловозов крыт не брезентом - свинцовая защита, и разноцветных мигалок на каждом - поболее, чем у гаишника, прям дискотека.
        - Говно повезли, - добродушно прокомментировал водитель «шестерки».
        - Да-а-а… - неопределенно протянул Артем, единственно чтобы не отказать «мастеру» в роскоши, то бишь в общении.
        - Сам с войны? - злоупотребил роскошью «мастер».
        Ни да, ни нет… - изобразил мимикой Артем.
        Характерная примета российского сегодня! Никто не уточняет: какая война? где война? с кем война? почему война?
        Телевизор призывает понимать правильно - локальный конфликт.
        Аудитория понимает правильно - очередная война: такая! везде! со всеми! потому что!
        - И как?
        - Говна хватает.
        - Этого добра - везде… Но такого, - «мастер» пошевелил бровью в адрес вереницы грузовиков, - вряд ли! - Скомпенсировался. Мол, ты воин, по всему видать, но и мы тут - как на вулкане.
        Насчет «вряд ли» - вряд ли. Село Доьйкар-Оьла, оно же Толстой-Юрт, - весомый аргумент. Токмарев засвидетельствует хоть на Страшном суде: такого там - в избытке. Архар - живой пример. Но полемизировать с шапочным «мастером»?.. Вези меня, извозчик, уплочено! За откровения - отдельный тариф.
        «Мастер», не дождавшись реакции (положительной, отрицательной - не важно), закрыл тему. Открыл новую, в продолжение:
        - К нам?
        Ни да, ни нет… - изобразил мимикой Артем.
        - Раньше у нас лучше было. Но и сейчас - вполне. Снабжение более-менее, квартирная очередь - за три года, и вообще…
        «Мастер» явно воспринял клиента как дембеля, ищущего пристанища, готового хоть в потенциальный ад (постчернобыльское: АЭС - потенциальный ад), лишь бы осесть.
        Скажи Артем: «Да Токмарев я!», возникнут у шофера ассоциации? Вроде ровесник по виду. Двенадцать лет минуло. Дело Дмитрия Алексеевича Токмарева (батя!) нашумело в Сосновом Бору и далеко за пределами. Впоследствии столько всего свергли-разоблачили, что тогдашний процесс канул в Лету с грифом «ХВ». Хранить вечно - инструкция. Но чтоб еще и помнить-поминать?..
        И про такое говно Артем знает не понаслышке. Аккурат годик на заре своего трудового стажа оттрубил в должности дезактиваторщика. Звучит героически - дезактиваторщик! По сути - говночист. Только говно еще и активное, опасное. Собственно, в армии, в тюремном спецназе, в ОМОНе Артем так и остался дезактиваторщиком - ликвидатором вони. Народное «не тронь - вонять не будет» утратило мудрость с приходом эры первоначального накопления. Всяческое говно в разных обличьях испускает амбре тем гуще, чем реже касаешься его, якобы не замечая. Заметить (а зачастую выследить), коснуться (и зачастую жестко, на поражение), уничтожить насовсем - работа такая у Токмарева… Дезактиваторщик. Офицер ОМОНа. Не юридически, но фактически отставник.
        Довольно он ассенизаторствовал! Есть у нас еще дома дела…
        Грузовики с тоннами активного дерьма проехали - налево, к Спецкомбинату.
        Право руля, «мастер»! В город! Домой…

4
        - Кто?!
        - Конь в пальто! - Токмарев отозвался в соответствующей тональности.
        Каков вопрос, таков ответ. Вопрос хамский по форме и по интонации. Голос мужской-свирепый, годный для отпугивания непрошеных гостей, ни с того ни с сего звонящих по телефону и… в дверь.
        Другая была дверь. С декоративным реечным покрытием, но железная-массивная. И замок был другим, ригельным. При всем желании просто так внутрь не проникнешь - просто так прежний (оказывается, уже прежний) ключ не подходит. Да-а-а, домой вернулся охотник с холмов - нажимай на кнопочку, жди-гадай: впустят, не впустят?
        - Иди в стойло! К-конь! В пальто не замерзнешь!
        Новоявленное хамло в Токмаревской квартире считало себя в полной безопасности, потому что в недосягаемости. Дверь. При всем желании просто так внутрь не…
        Почему же! Если при всем желании… то получится. Не просто так, но получится. Всегда получалось до сих пор. Пять лет назад, помнится, недурно получилось, когда тюремный спецназ освобождал заложников в Крестах. Токмарев всего трижды приложился кувалдой к двери, рассчитанной как раз на то, чтобы держать такие удары, и снес. Обошлось малой кровью - уголовники успели пырнуть заточкой только одного заложника. Могло быть хуже…
        Квартирная дверь, даром что металл, похлипче, нежели в Крестах. Кувалда не понадобится. И не трижды, а единожды долбануть. Ввести себя в нужное состояние духа и - долбануть.
        Токмарев уже в нужном состоянии духа - для сноса к чертовой матери! Надо же! Домой не пускают! И огрызаются! И как!
        Голос - тот самый, «автоответный». Значит, Наталья не просто попросила кого-то с грозным тембром записаться на пленочку, но и в дом зазвала. На постой? Насовсем? Если даже и так, все равно не повод и не причина отказывать Артему Токмареву от дома. Кто в доме хозяин, в конце концов!
        Ладно. Может, кому-нибудь там за дверью необходима минута-другая - халатик накинуть, постель заправить, волосы в порядок привести. А «грозный тембр» - отвлекающий маневр: если б что-то было, разве откликнулся бы? Шмотки в охапку и - с третьего этажа в талый снег. Муж нежданно-негаданно - из командировки. У мужа специфические командировки, сплошь в «горячие точки». И сам он горяч, пристрелит ненароком из табельного ПМ. Наименьшее из зол - проявится хамским голосом, а потом: о, звиняйте, не признали сразу! чу, колотятся! время-то какое страшное, криминалитет беспредельничает, пристрелит ненароком из бандитского ТТ! вот и дверь поменяли, и вообще «грозный тембр» заскочил по работе - ревизия, накладные, отчетность… ничего особенного, плюшками балуемся.
        Токмарев глубоко вдохнул, на счет от одного до десяти выдохнул и снова нажал на кнопку звонка.
        - Кто?! - еще агрессивней (типа: ну доста-а-ал!) донеслось изнутри.
        - Х-х-хоз-з-зяин!
        - Пшел отсюда, уррод!
        - Аррх! - рыкнул Артем от неожиданности. В голове запульсировало - контузия. Никому доселе не позволялось ТАК говорить с Токмаревым. Полевой командир Къура попытался было - и где теперь полевой командир Къура? Как не было полевого командира Къуры…
        Хамло, скорее всего, приникло к дверному глазку, всматривается - отогнал? не отогнал?
        Ну гляди, гляди-и-и.
        Токмарев опустил сумку-beskin на бетонный пол, чтобы не растрясти Архара. Принял стойку киба-дачи. И стукнул кулаком аккурат в глазок. Не «проткнул» - «щелкнул». Все по науке - локоть вниз, в момент касания еще и реверс бедрами.
        - Уйб-б! Ля-а-а! - и грохот падающего тела.
        Что вы матом ругаетесь, как маленькие дети, право слово!
        Он не ставил целью зараз вышибить дверь. Пока нет. Но повредить физиономию обладателя «грозного тембра» - да. Судя по звукам, удалось. Смачно, гулко, на весь подъезд.
        Он в третий раз нажал кнопку звонка. Открывай, придурок, по-хорошему.
        Это называется по-хорошему?
        Это называется по-хорошему. Не хочешь, чтобы стало хуже, открывай.
        - Ну, стой, падла! Ну, погоди! Ты щас у меня!.. Ты у меня, падла… - голосило хамло, то приближаясь, то удаляясь. Надо полагать, в поисках оружия возмездия. Молоток? Топор? Электрошокер? Пшикалка-паралитик? Газовый пистолет?
        Начхать! Задача - выманить хамло из норки. И, кажется, решение задачи с секунды на секунду. Что ж…
        Архар в сумке заворчал. И то верно! Подожди-ка моего меньшего брата. Во-во. Братья наши меньшие… Токмарев расстегнул молнию на разумную и достаточную длину. Отставил «beskin» в сторону от дверей, в уголок.
        Без команды Архар не прыгнет, но, если прыгнет по команде, мало не будет. Это на случай «газовой атаки» - Архар, как и все ему подобные, невосприимчив ни к «паралитику», ни к «слизняку». Остальное - молоток, топор, шокер… все, что является как бы продолжением руки противника, - не проблема для Артема.
        Залязгали засовы, заскрежетал замок. Дверь от пинка ногой распахнулась. И - никого.
        «Грозный тембр» поступил вполне грамотно. Не выскочил на площадку, потрясая оружием возмездия. Пнув дверь, отступил назад и укрылся за выступом стены (там сортир, что характерно). Ушел с линии возможного удара или огня. Но сам выставил пистолет, ловя Токмарева на мушку.
        Так-так. Не «газон», настоящий ТТ.
        - Ррр-уки! - гаркнуло хамло. - Ррр-уки, сказал!
        Артем медленно поднял руки - не «все-все, сдаюсь», но «тихо-тихо, tаke it easy». Ни хрена себе, вот мы и дома! Ка-акая встреча!
        В проеме нарисовался верзила. Морда-ящик. Фингал под глазом еще не проявился, но будет, обязательно будет. Удачно приложился Артем, удачно. Верзила - не гигант, но токмаревской весовой категории. Тельняшка, штаны-«адидас», сантиметровый ежик волос, уши сплющенные-переплющенные, борцовая шея. Бык в натуральную величину. Бык - по бандитской иерархии, а не животное бык. Все они животные!
        Верзила, не опуская «тэтэшку», сделал шаг навстречу:
        - Один?! Один, падла?!
        - Один. Спокойней, парень, спокойней.
        - Я-то спокоен, падла, я-то спокоен! И ты у меня щас успокоишься! На пол! Хлебалом вниз, ну!
        Токмарев подчинился. Не плашмя, но на четвереньки присел. Для профана - сама беззащитность. Между прочим борцы сумо начинают поединок именно из такой позы. Пружина…
        «Тэтэшка» - серьезно. Сдуру, в запале верзила спустит курок - и…
        …за миг до выстрела распрямить пружину - бросить руки вверх и в стороны, головой в челюсть, и - на болевой. Всего делов!
        Верзила сделал еще шаг. Теперь почти вплотную. Движения читались - явно хотел засадить ногой в голову, как водится у бандюков. Скотина! Даже в наиболее отвязном бушидо запрещено бить ногой по башке сопернику, опирающемуся на все четыре конечности. Так то бушидо! Какие-никакие, но правила. А у бандюков по определению никаких правил. Н-на!
        Ну, не-е-ет. Токмарев пошел на прием, но…
        …Архар опередил. Реактивным снарядом маханул из сумки на врага. Конечно, на врага! Ишь, кому пистолетом грозит!
        Верзила взревел не столько от боли, сколько от внезапности. И от боли, и от боли. Архар впился в запястье мертвой хваткой, до крови.
        Бандитская «тэтэшка» грянулась об пол и грянула - выстрел в замкнутом пространстве оглушил напрочь. Бетонные брызги ужалили в голень. Токмарев (что как ужаленный, то как ужаленный) таки провел прием, но с поправкой на непрошеного зубастого защитника - головой не в челюсть, в пах (иначе досталось бы и Архару). Корявенько вышло - в отпущенное мгновение толком не перегруппироваться. Однако главное - не процесс, главное - результат.
        Деморализованный верзила и думать забыл (если до того и знал) про блокировки и про все такое прочее. Еще бы! Откуда ни возьмись, чудо-юдо - цап! Даже против лома есть прием (ходят такие легенды), но против чуды-юды?!
        В общем, Артем мог и не добавлять противнику по гениталиям (сказано: деморализован). Но, что называется, процесс пошел…
        И результат: «грозный тембр» сменился на жалобный писк.
        Еще порция грохота, с которым тулово впало назад, в коридор квартиры.
        Дальше - тишина.
        Токмарев цокнул языком.
        Архар подчинился не сразу. Косил бешеным глазом, не выпуская добычи. Спишем на временную глухоту после выстрела. Артем, например, собственного цоканья не услышал - у нас в ушах бананы.
        Симптоматично - бананы в ушах у всех проживающих в подъезде. Вымерли!
        Токмарев повторно цокнул языком. Для большей убедительности еще и каблуком цокнул. Что за новости?! Неподчинение командованию?!
        Архар наконец подчинился, отцепился от поверженного и виновато протрусил обратно к сумке, виновато юркнул туда и виновато сказал «тяф!»: я виноват? я не виноват!
        Умеют братья наши меньшие изобразить раскаяние забалованного дитяти, которого все равно заранее простят. И вдогон крупному проступку, как бы извиняясь, начудить по мелочи - все равно не накажут! А накажут, так хоть по совокупности - поглощение менее тяжкого более тяжким. Архар, прежде чем виновато протрусить в привычное убежище, сделал «пистолетик» и пустил струю на бездыханного верзилу, загадил тому штаны-«адидас».
        Кстати, пистолетик! Архару профилактически достанется за несанкционированный прыжок из засады. Первопричина не считается! Благими намерениями вымощена дорога известно куда. Когда б не Архар, обошлось бы меньшей кровью и меньшим шумом. Всяко без выстрела. Так вот, пистолетик…
        Артем спустился на один пролет, поискал.
        Спустился еще на пролет, и еще, и еще. До первого этажа. Сумрачно в подъезде, темно, вечер…
        «Тэтэшка», насколько он успел проследить, «сыграла» вниз, в межлестничную щель и - как сквозь землю.
        Но нашел. Провалилась в подвал, забранный несгибаемой решеткой. Замочек, правда, хилый, символический - открывается на раз-два. Артем голыми руками открыл замочек на раз-два, подобрал «тэтэшку», заткнул за пояс. Иначе слесарям-сантехникам поутру была бы забава! «Ребя, чего нашел!»
        У Токмарева сейчас другая забава…
        Он поднялся к себе, домой. Он по инерции думал, что домой. Верзила минуту назад думал иначе…
        …и не минуту, а вот уже с месяц.
        Называется евроремонт. Он и был. И был он в разгаре. От прошлой, знакомой обстановки осталось… Да ничего не осталось! Шут с ней, с обстановкой, - от планировки тоже не осталось ничего. Была четырехкомнатная - стало зало. Простор! Закордонный стиль - отсутствие всех и всяческих кордонов, и - сплошь засрано. То есть это не стиль, но переходный период: кляксы краски по паркету (все равно циклевать), клочья содранных обоев, пиломатериалы - стопочкой в целлофане, кафельная плитка - аналогично, банки с краской, олифой-растворителем. Стремянка. Ни привычной родительской мебели (карельская береза), ничего… Шел в комнату, попал в другую. По тому ли адресу вообще?!
        По тому, по адресу. От обоев, да, клочья, но это те самые обои. И макивара вон стоит. Из прежней обстановки лишь макивара и стоит. Верзила на досуге сохраняет форму, пользуя чужой (Токмаревский) спортивный инвентарь? Паршивая у верзилы форма!
        Артем заглянул на кухню в поисках ковшика, кружки, стакана, какой-нибудь емкости.
        Ни черта здесь нет! Вообще никакой емкости. Даже раковины.
        Краны срезаны заподлицо, и замуровано.
        И плита под корень удалена. Хорошая ведь была плита! С импортным названием «Gorenje». Электрическая! Стеклокерамическая поверхность! Меньше года как установлена. Без помощи Токмарева, но на его шиши - бесплатная доставка, установка, гарантия. Наталья была в скромном, но восторге. И - нате! Распространяется гарантия на самовольные действия дебилов с «тэтэшками», вообразивших себя новыми хозяевами?
        Хреновые-новые хозяева! В кухне только раскладушка с матрасом, тулуп-вохра, консервная банка с окурками. Стены, правда, приведены в божеский вид - покрытие под дуб. Не дуб как таковой, но и не плитка, не обои. Покрытие, одним словом, экологически безвредное. И паркет настелен - фигурный. В кухне - и паркет, каково!
        А посуды - ноль. Или в ванной посмотреть?
        Ванная… М-да… Тут теперь, очевидно, страдают боязнью замкнутого пространства - стеночка между сортиром и ванной тоже ликвидирована. Хрущобный совмещенный санузел опять вошел в моду среди новороссов, но уровень комфорта иной - погадил и пожалте на биде, и в джакузи для пущего массажа.
        Джакузи - вот оно. А посуды по-прежнему - ноль.
        Артем возвратился на кухню, вытряхнул окурки из консервной банки прямо на фигурный паркет, набрал водички в ванной…
        Вставай, парень, хватит валяться в нокдауне. Быстро очнулся, открыл глазенки на счет девять, ну!
        Верзила очнулся, но глазенки не открывал. Веки дрожали - значит, подглядывает-прикидывает, что делать.
        Вставай, притворяшка!.. Что ж, как угодно! Артем плеснул из банки в лицо. Коэффициент вонючести у смеси (вода из-под крана плюс застарелый сигаретный прах) повыше, чем у нашатыря.
        - Кха! Кха! Ты чо! М…к! - моментально воскрес.
        За мудака, парень, ответишь отдельно. А пока ответь…
        …Ответил. Стало более-менее понятно. Легче не стало.
        Квартира куплена.
        Бумаги в порядке - ордер, печать, нотариус.
        Все путем, все официально, все как положено.
        Подробностей верзила не знает. Он здесь осуществляет охрану на период ремонтных работ, только и всего. Купил кубатуру неуточненный питерский деловар - под офис…
        Под офис?
        Под офис.
        В таком случае понятна коренная перепланировка: общее зало для дружного коллектива и отдельный кабинет под дуб в бывшей кухне.
        Уточни-ка, парень, про неуточненного деловара - имя, фамилия, адрес, фирма. Тебя самого как звать-то, парень?
        - Петя.
        - Петя. Дальше?
        - Ну, Сидоров.
        А то! Петя Сидоров. Сидор Иванов. Ваня Петров. Дурака будем валять, несгибаемого партизана из себя корчить? Или развяжем язык подобру-поздорову?
        Развязывать языки - тонкое искусство.
        Выколачивать показания - невелика мудрость, а точнее, велика глупость. Ударил допрашиваемого и считай проиграл - у того страх потерян. Еще хочешь?! Не хочет, само собой, но ему теперь не так страшно. Болезненно, само собой, но не так страшно. Пугает неизвестность, а лишняя зуботычина - всего-то лишняя зуботычина. Количество не переходит в качество. Психологически «собеседник» готов терпеть: мол, это мы уже проходили.
        Вынудить к откровенности, не прикладая рук, - поди попробуй. Задушевные монологи о светлом будущем после чистосердечного раскаяния, полностью искупающего темное прошлое, - книжно-киношная деза. Монологи такого пошиба и останутся монологами - на ответную речь «собеседника» не рассчитывай. Другое дело - напустить жути в том же монологе, избегая голосовых форсажей и ненормативной лексики. При этом весьма полезно заняться чем-нибудь для себя обыденным, но для противной стороны загадочным.
        Вот Къура Даккашев. Кремень. Сколько по нему ни колоти, разве что искру высечешь - во взгляде исподлобья: сжег бы вас всех, урусов! Не вышло «Молотов-коктейлем», гранатометом «Шмель» не вышло - так хоть взглядом!
        Мемуар. Къуру питерский ОМОН прихватил попутно, выбираясь из общежития к правительственному комплексу в Грозном.
        Выбирались всю ночь группами по шесть-восемь бойцов разными маршрутами. Сложнее всего было последним - артприкрытие иссякло, а боевики под утро сообразили: что-то не то!
        Ястреб-Къура и его м-м… сподвижники засекли группу и высыпали из дома напротив. Пока федералы вели огонь, вызванный омоновцами на себя, «ястребки» носа своего крючковатого не высовывали, палили в черный свет, как в копеечку, боезапас расходовали впустую. А тут затишье, и глядь - враг бежит, бежит, бежит! Догоним! И перегоним!
        Никто никуда не бежит, зверушки! Просто ОМОН базировался в общежитии и расценил ситуацию, не паникуя, но трезво мысля: пора перебазироваться, перевыбазироваться! Драпать, сверкая пятками, и менять место дислокации - почувствуйте разницу.
        «Ястребки» почувствовали разницу. Полдюжины зверушек полегло в пыль. А Къуре просто досталось по башке, и он обмяк.
        - Юзон! Добей!
        - Зачем? Возьмем с собой. Потом обменяем на наших.
        - Тоже верно. Берись. Доволочем сволочь?
        - Легко!
        Оказалось тяжело. В Къуре пудов шесть. Ладно хоть не дрыгался. Куда ему дрыгаться после того, как Юзон приголубил. Приемчики он, Къура, будет демонстрировать, видите ли! Ногами размахивать, «кияй» визжать! Получи от Юзона и никшни.
        А в управлении ФСБ, куда бойцы передислоцировались, будь добр, говори!
        Къура Даккашев не был добр. Зол был. Молчал, как убитый. Ну это успеется - в смысле убить. А молчал он свирепо: убить убьете, но больше ничего не успеете - сподвижники всех вас, урусов, здесь и растерзают.
        Не пустая-бессильная угроза, к сожалению. Омоновцы вышли из одного узкого кольца, но попали в другое - широкое, но тоже кольцо. Весь правительственный комплекс, включая управление ФСБ, блокирован абреками. Знать бы, сколько их, чем из вооружения располагают, где у них тонко, чтобы прорваться. Пока федералов дождешься, рискуешь дождаться штурма «ястребков» от Къуры, «соколиков» - от Лечи, «волчат» - от Борза и прочей нечисти.
        Молчал Даккашев.
        Бить его смертным боем?
        Ствол к виску приставлять?
        Криком пугать? (Есть такая дисциплина в учебном курсе у спецназа - речевая подготовка. Разумеется, не дикцию там совершенствуют.)
        Бесполезно. И к тому, и к другому, и к третьему полевой командир Даккашев привычен. Сам неоднократно применял к противнику - перед тем как изуверски с ним покончить. На войне как на войне…
        - Ну-ка я попробую, - сказал Токмарев.
        Сел за стол напротив пленника. Глаза в глаза.
        - Молчишь?
        Молчал Даккашев.
        - Ладно! - Токмарев расстегнул браслет с часами, положил перед Къурой. - Даю пять минут. Время пошло!
        Что он предпримет через пять минут, ни малейшего понятия. Импровизируй на ходу. В полуразрушенной комнате с выбитыми стеклами - два стула и письменный стол, допотопный сейф с искалеченным замком, на стене чудом уцелевший скособоченный портрет вайнахского верховного (пилотка с «крабом», усики-стрелки, самодовольная ухмылка). Все. Более ничего.
        Токмарев машинально поправил портрет в рамке. Опомнился, снял его с гвоздя, прислонил к сейфу. К чертям! Здесь и сейчас - мы, не они!
        Угу. Портретик с глаз долой, а вот гвоздик, на котором тот крепился… Токмарев взялся за гвоздик двумя пальцами, расшатал, вытянул из гнезда. Кривой-погнутый трехдюймовый никчемный гвоздик.
        Потом Токмарев пошерудил в сейфе, вышвыривая папки-бланки-бумажки, все ненужное. А что нужно? А он знает?! Что-нибудь…
        Потом - к столу. Загремел выдвигаемыми ящиками.
        Видимость осмысленных поисков.
        Угу. Ищущий обрящет. В нижнем ящике кроме канцелярского мусора и пустоты почему-то гимнастическое кольцо с обрывком брезентового ремня. Зачем оно клерку, когда-то восседавшему за этим столом? Аллах ведает! Выбросить - жалко, приспособить - куда и как?
        Токмарев извлек кольцо с оборвышем так, будто «во-от оно где, мать-перемать! наконец-то!»
        - Молчишь? - дал последний шанс Токмарев.
        Молчал Даккашев. Но по мере действий, предпринимаемых истязателем-капитаном, он молчал все красноречивей и красноречивей.
        Действия же таковы: истязатель-капитан выпрямил гвоздик - рукояткой пистолета на крышке сейфа (буммм-буммм-буммм!), приложил разлохмаченный конец брезентового ремня к стене на уровень снятого портретика и стал прибивать кольцо с оборвышем, вгоняя гвоздик на прежнее место.
        Разок-другой Токмарев оглянулся через плечо на скованную жертву: все молчишь?! А часики - тик-так! А я - тук-тук!
        Къура взбледнул. И зазеленел. И взмок. Приужахнулся Къура. Собрал все остатки былого мужества и, такое впечатление, стиснул их зубами (до стоматологического скрипа), чтоб не разбежались. Но за полминуты до контрольного срока - «потек». Заговорил бравый ястреб. Все сказал. Все, что знал.
        - Если наврал, вернемся к… - посулил Токмарев «спецсредство», болтающееся на тоненьком гвоздике.
        Закивал бравый ястреб: дескать, не на-а-адо возвращаться к… не наврал, не наврал!
        Полевой командир Къура, любивший распинать федералов (христианин? Принимай смерть по образу и подобию Господа твоего!).
        Полевой командир Къура, отрезавший федералам детородные органы (ты, пес неверный, и на том свете детей не заделаешь!).
        Полевой командир Къура, вспарывающий федералам животы, набивая их глинистой грязью (землю нашу захотел?! возьми!).
        Полевой командир Къура, практикующий групповую отработку каратэшных ударов на пленных федералах, забивая насмерть (спецназ, да?! покажи, чему тебя научили! мы тебе тоже кое-что покажем, тоже кое-что умеем!).
        Какой невыносимый кошмар навообразил Даккашев по поводу дурацкого деревянного кольца с дурацким куском брезентового ремня?! И ведь самое обидное - не спросишь у него: слышь, расскажи, а? нет, просто профессиональный интерес! вдруг в дальнейшем пригодится… Не спросишь. Раскрываться при блефе негоже.
        Пусть уж пуганая ворона Къура, будучи обменен на пару-тройку наших пацанов-первогодков, распускает проверенный на своей шкуре слух: среди урусов есть один капитан, волк! берет деревянное кольцо на ремне, к стене прибивает и…
        Да что «и…»?! Что «и…»?!
        Не спросишь…
        Развязывать языки - тонкое искусство. И не меньшее искусство - при этом свой язык прикусить.
        Петя Сидоров (Сидор Иванов, Ваня Петров) дурака не валял и несгибаемого партизана из себя не корчил. Он - всю правду! Он - как на духу! Паспорт там, сличайте, сличайте.
        Ёханный бабай! Действительно, Петр Сидоров. Еще Иванович к тому же. 1978-го. С-сопля призывного возраста! «Грозный тембр»! Почто не в армии? Закосил? Здоровьишком слаб?
        Здоровьишком верзила на данный момент был и впрямь слаб: прокушенное запястье кровоточило изобильно и безостановочно… другой неповрежденной рукой он прижимал в паху - уй, блл…льно! ну фингал - мелочь, а неприятно, и затылком изрядно дюбнулся, когда рухнул.
        Совершенно разучилась группироваться нынешняя молодежь - не в бандформирования, а при падении.
        «Сначала научись падать, потом тебе покажут, как ронять других…» - азы единоборств, преподанные Артему на учебной базе в Красноярске. Истинно, истинно!
        Язык, главное, у Пети не отнялся с переляку?!
        Паспорт паспортом, но прописка в нем по Красным Фортам, не по Сибирской. И что Петя забыл-потерял в чужой (в чужой! понял, пацан?!) квартире? Слушаю тебя, парень, слушаю. Или «спецсредство» по новой применить? Как?
        - Н-н-н…
        Притихший-затаившийся Архар пострашней колечка с обрывком. Малолетний верзила то и дело непроизвольно озирался на чудо-юдо в футляре. Архар, без спросу прыгнувший в подъезде из сумки, не стал от этого более опознаваемым для гражданина Сидорова - чудо-юдо, короче… неизвестное.
        Неизвестное пугает…
        Потому Токмарев поверил на слово.
        Да, квартира продана и куплена с соблюдением всех возможных и невозможных формальностей.
        Да, Петя Сидоров здесь лишь охранник за двести баксов в месяц и ни малейшего понятия не имеет о судьбе предыдущих квартиросъемщиков.
        Да, с владельцем бывшего токмаревского гнезда сейчас никак не связаться, только завтра, где-то поутру, часов с одиннадцати-двенадцати.
        Да, но!..
        Артем не вчера родился, он в курсе, насколько чисты сделки по недвижимости. De jure комар носа не подточит. De facto бандитский грубый наезд или мошеннический мягкий подход. Но с одинаковым исходом: в лучшем случае прежний хозяин кубатуры - бомж, в худшем - потеряшка, то бишь труп, но не обнаруженный… а то и обнаруженный, но труп.
        Артем не вчера родился, он в курсе, насколько щепетильны бандюки при выборе как объекта, так и субъекта. Объект - желательно в старом фонде. Субъект - желательно спившийся и одинокий, вариант - доверчивая дура без мужа, материально отчаявшаяся вдова.
        Артем не вчера родился, он в курсе, насколько недосягаемы-неподсудны фирмачи, расширяющие жизненное пространство под свои офисы. Вздумай бывший хозяин обратиться в суд за восстановлением статус-кво, противостоять ему будет организация, укомплектованная юристами-крючкотворами высокой квалификации. И останется истец не только обделенным, но и обделанным.
        При всем при том Наталья никак не доверчивая дура и… не вдова. Чтоб бандюки покусились на жилье действующего сотрудника правоохранительных органов? Пусть и в отсутствие оного… Вернется ведь рано или поздно и бездействовать будет? На то сотрудник и действующий, чтобы… не бездействовать. И совсем необязательно через суд, не только через суд…
        Капитан Токмарев ранее значился в спецназе Главного управления исправительно-трудовых учреждений (ГУИТУ). Функции те же, что у роты оперативного реагирования.
        Братва, мотающая срок, между собой именовала тот спецназ - «хоккеисты». Именовала с ненавистью и со страхом.
        Пусть ненавидят, лишь бы боялись.
        Боялись…
        Случись в местах лишения свободы бунт, подразделение тюремного спецназа реагировало оперативно, влетало на зону в устрашающих масках-шлемах с во-от такими дубинами-«клюшками» и безжалостно плющило невменяемую массу, вменяя: ведите себя хорошо, урки туберкулезные! Дюжины «хоккеистов» хватало на усмирение тысячи остервеневших зэков. Еще неизвестно, кто там кого переостервенит.
        …Один? Без дураков?! А «крыша» твоя?
        Оклемавшийся страж Петя пытался выяснить минимум, необходимый по понятиям. Ладно, наехал бычара, силу показал - теперь объявись, кто за тобой стоит, командиры «стрелку забьют», перетрут тему и… уж как поладят между собой.
        Токмареву бандитский новояз претит больше, чем вайнахское горловое бульканье. Говорите по-русски! Не по-новорусски! И насчет понятий - они у Артема коренным образом разнятся с бандитскими.
        Да, он один. И здесь, сейчас - без дураков, если не считать поверженного верзилу. А крыша токмаревская - вот она, над головой, в квартире, доставшейся от родителей. И здесь, под этой крышей, должны быть жена и сын Артема Токмарева. Где они, засранец?!
        Оклемавшийся страж Петя искренне поразился, искренне посочувствовал. Поразился вопросу о какой-то жене, о каком-то сыне. Откуда ему знать?! А посочувствовал не по поводу пропащих жены и сына, а по поводу бесшабашности нежданного визитера. Вот так вот один пришел, без «крыши», натворил делов… уже натворил, братан, уже натворил, уже наехал! Ты, братан, знаешь, на кого наехал? Он, Петя, здесь всего лишь стенки охраняет, но «крышу» этим стенкам обеспечивает Кайман, сам Кайман! Когда Кайман узнает, что на него наехали, Петя не позавидует тебе, братан. И не помогут, братан, ни приемчики твои, ни зверюга в сумке, ни «пушка». Кстати, братан, верни «пушку», пока не поздно, - она за командой Каймана числится. Зачем лишние проблемы, братан? Их у тебя теперь и так - о-о-о! Синяк у Пети сойдет через неделю, и укус заживет, и яйца отболят, а вот ты, братан, попа-а-ал, крупно попа-а-ал! Про Каймана не слышал?! Не местный? Теперь услышишь. И увидишь. И… нет, не завидует тебе Петя, не завидует.
        - Где телефон? - проигнорировал Артем причитания (угрожающие и жалобные одновременно).
        - Там… Зачем? Звони не звони - Кайман тебя… «Пушку» верни! Стрелять не буду. Слово!
        - Заткнись, мясо! - цыкнул Артем. - «Пушка» детям не игрушка! Вякнешь без спросу - убью!
        Он прослушал всю кассету автоответчика. Сообщений почти никаких. Кроме собственного, последнего на пленке, еще два: первое - о готовности каркаса и, мол, когда привозить; второе, короткое, короче некуда - властное: «Это - Жуков! Трубку возьми, придурок!»
        - Номер?! - громыхнул Токмарев.
        - Чей?
        - Жукова, придурок! Не знаешь такого?! Ну?!
        - З-з-зн-н не зн-н…
        - Убью! - зло повторил Токмарев.
        Петя Сидоров из двух зол выбрал меньшее - продиктовал. С девятки начинается, значит, «трубка».
        - Он кто?! - продолжил давление Токмарев.
        - Дед… Ну типа прораба…
        После набора номера телефон, потусторонне пропищавшись, сообщил нечто на английском, потом на русском:
        - Приносим извинения. Абонент в данный момент находится вне пределов досягаемости. Спасибо!
        Вам так же! На «трубку» дедушке. Жукову.
        - Когда он здесь будет?
        - К-кто?
        Токмарев не убил, но прицелился. Взглядом: непонятно, придурок?! Конь в пальто!
        - А! Завтра. С утра. Должны каркас подвезти, а он проследит, как и что… Ну, каркас. Для потолка. Навесного.
        - С утра - это?..
        - Часов в одиннадцать, в двенадцать…
        Поздновато начинается утро у деда типа прораба с мобильной «трубкой».
        Коротать ночь вместе с Петей Сидоровым у… разбитого корыта - не улыбается. Валетом на раскладушке? Да не в раскладушке дело!
        Артем вздохнул и набрал номер тещи. Не любил он общаться с тещей. Вот и на «восьмидесятом» не сошел… Он и с Натальей-то давно разлюбил общаться, а тут - теща. Трюизм: хочешь узнать, во что превратится жена через двадцать лет, посмотри на ее мать. Как и всякий трюизм - ложен. Абсолютно разные - мать и дочь. Внешне. Хохляцкие телеса, щедро выпирающие из декольте, - Зинаида. Классические пропорции греческих статуй-венер - Наталья. (Руки ей отбить по локоть для полного сходства?!) Прошло, допустим, только десять, не двадцать. Все впереди?
        - Аллле? - игривая магазинщица в период разгульного рынка.
        - Зинаида Васильевна?
        - Да-аа. А кто это? - тон у тещи… отнюдь не в глубоком трансе она, что обнадеживает. Как-никак, но не только теща, но и мать (Натальи), но и бабушка (Димки). Следовательно, большой беды с ними пока не случилось… если верить тону.
        - Я. Артем.
        - Хи-хи!
        «Хи-хи!» не в силу природного смешливого нрава или, например, от внезапной щекотки. Нервное «хи-хи!» - адекватная идиотическая реакция на оглушающую новость. И - бесконечная пауза.
        - Зинаида Васильевна!
        - А-Артем?
        - Димка у вас?
        - У Таши.
        - Где - у Таши?
        - У Таши…
        - Где?
        - Она… дома.
        - На Сибирской?
        - М-м-м… - невнятно подтвердила (или опровергла) теща.
        - Я сейчас здесь, - помог Токмарев теще, чтоб не врала.
        - Ты приехал? Ты в Бору?
        - На Сибирской, - конкретизировал Токмарев.
        - Она не там.
        - Заметил! - Токмарев с трудом сдержал язвительность. - Где?
        - Она… у себя.
        - Димка?
        - Он… через неделю будет. Он на Кубе.
        - На какой еще Кубе! Вы сказали - у Таши!
        - Я и говорю. Она устроила на Кубу… лечиться.
        - Что-о-о?!
        - Артем, Артем! Ты не так понял. Просто возникла возможность. В общем… Он жив-здоров. И на Кубе.
        - У вас все живы-здоровы?
        - Конечно, конечно! А-а… ты-ы?
        - Подъеду минут через двадцать, - поставил перед фактом Артем, утомившись телефонной тягомотиной. И положил трубку, чтобы не слышать «сегодня уже поздно, я уже легла, лучше завтра».
        - «Пушку»! - второпях заканючил Петя Сидоров, поняв, что гость вот-вот уйдет. - Не, в натуре! Я тогда Кайману ничего не скажу. Слово! Зачем она тебе? - потянул к Токмареву окровавленную руку.
        - Незачем, - признался Артем. - Тебе - тем более. Спирт в доме есть? Рану продезинфицируй. Завтра буду в одиннадцать. Звони своему дедушке Жукову, Кайману звони. Скажешь: приходил тут один, «стрелку» забил. В одиннадцать, понял?
        «Про Каймана не слышал?! Не местный?!»
        Местный. Про Каймана слышал. И видел. И всегда одерживал верх в очных поединках, сколько бы тот ни выпендривался: коричневый пояс! бункай! окинаван годзю-рю!
        Школьные прозвища, редко претендуя на оригинальность, прилипают к человеку на всю жизнь.
        Генка Чепик был наречен Кайманом еще в классе эдак седьмом.
        Гена? Разумеется, крокодил.
        Банально.
        Аллигатор!
        Почти агитатор, навигатор. И длинно.
        Гавиал!
        На сволочь похоже. И на павиана. Можно схлопотать.
        Кайман?
        О!
        Чепиковский дефект дикции, «прикушенный язык» (с буквой эр - беда, он даже не грассировал, просто по-детски - й: вой’она, й’ыба…) Плюс чепиковское любимое развлечение: подходишь к однокласснику, хлопаешь его по нагрудному карману и восклицаешь: «Карман?!» У кого из них двоих в том нагрудном кармане окажется больше денег, тот и победил… в смысле экспроприировал. По сути, рэкет. Школьный кодекс чести не позволяет отказаться от игры: «Карман?!» - обреченно соглашайся: «Карман…» Да и Чепик дружелюбен постольку поскольку. И денег у него всегда оказывалось больше. Так получалось. Умел выбирать жертву. Пока не столкнулся с Гомозуном, который успел первым хлопнуть и воскликнуть: «Карман?!» С Гомозуном и его карманом - отдельная история. А Чепик (вой’она, й’ыба) произносил: «Кайман?!»
        Был Чепик Кайманом, Кайманом и остался. Хотя, если верить на слово злополучному Пете Сидорову, Чепику теперь больше подходит «гавиал», который на сволочь похож. Сказано: Артем поверил Пете на слово. Совсем бандюком стал Генка? И кого решился обобрать?! Жену Токмарева. Значит, самого Токмарева. Беспредел, беспреде-е-ел, гражданин Чепик. С беспредельщиками у капитана ОМОНа разговор короткий - обет дал двенадцать лет назад, после того как отец… как отца… И пока обет не нарушен. Или гавиал Гена полагает, что ему простится по старой школьной дружбе?
        Ну-ну! Поглядим завтра.
        А сегодня…

5
        …нет, уже завтра.
        НТВ запускает рискованные программы далеко за полночь.
        Получается - уже завтра.
        Полупортативный Sony-1400 на тещинской кухне необязательно демонстрировал полупорнуху полуклассика Тинто Брасса: шифон, якобы прикрывающий женские гениталии; отправление естественных потребностей крупным планом (что может быть естественней?! Это по-своему красиво, вчувствуйтесь, вчувствуйтесь!); стоячие «лотосы» неувядаемых старперов, готовые погрузиться…; «он старомоден, в каждой стерве видит даму…»
        Именно!
        …Наталья десять лет назад не была отъявленной стервой, но и дамой она тоже не была никогда.
        Артем женился на ней спьяну, с горя, назло и… по старомодности.
        Когда в июле пришло известие о лютой смерти отца в «крытке», Артем держался.
        Мать в тот же день свалилась с инсультом.
        Артем держался.
        Месяц кормил с ложечки, перекладывал с боку на бок, чтобы не появились пролежни, подсовывал «утку», менял простыни, если не успевал с «уткой», утирал слезы стыда на искривленном параличом материнском лице, пытался вникнуть в неразборчивый шепот («Темуш… Темуш…» - и ничего более).
        Держался.
        С поступлением в том 1985-м он, конечно, пролетел. И на будущее - туманно. Врачи? Что врачи? Из больницы выписали - домашний режим. Уколы, процедуры, стимуляторы, разумеется. Но сиделок не хватает, а круглосуточный уход обеспечить… лучше на дому, сами понимаете, должны понять. Сколько это может… продлиться? Неделю.
        Месяц. Полгода. Год. Всю оставшуюся жизнь. Левосторонний паралич, сами понимаете, - там сердце, слева…
        Держался.
        Продлилось это полтора месяца. И - кончилось. Он душил мысль-междометие «И слава богу! И слава богу!», но мысль-междометие выворачивалась и снова бубнила «И слава богу! И слава богу!» Разве нет? А если бы это действительно продлилось на годы и годы, на всю оставшуюся жизнь? Кому, спрашивается, лучше?! Матери? Артему?.. Похоронили на городском, уже тогда подтопляемым, но выбора особого не было.
        Держался.
        А потом вернулся в опустевшую квартиру, сел в прихожей на пол, посидел, тупо глядя на итальянские сапожки… Отец купил их матери по весне: «Примерь. - Ой, какие! - Носи! - Нет, жалко! Уже почти лето. Пусть до осени постоят. - Какое лето? Слякоть! - Ничего-ничего. Так дохожу. А осенью сезон открою…» В мае отца забрали. В сентябре не стало матери. Не стало, не стало, не стало. А сапожки - вот они.
        И - не выдержал. Сорвался с нарезки. Он выпил все, что сохранилось в домашнем баре. Сохранилось чуть-чуть…
        Отец коллекционировал коньяки, регулярно наведываясь в питерский дегустационный зал «Нектар», где за четвертак можно было обрести подлинный «Камю-селебрасьон», а всякие «Принц Шабо», «Шатель», «Бисквит» - и вовсе за пятнашку. Уникальное заведение. Отец сам привел Артема в «Нектар» на шестнадцатилетие: «Учись, как надо. Пиво у ларька тайком хлестать на большой перемене и портвейн под партой разливать по стаканам - большого ума не надо. - Пиво? Портвейн? Па! - Честные глаза - первый признак вранья».
        Впоследствии Артем привадил к «Нектару» почти всех своих. Групповой выезд в Питер! Сначала - «Зенит», потом - «Нектар». Гарантия искристого настроения и никакой пьяной дури.
        «Нектар» прикрыли тогда же, весной 1985-го. Вернее, перепрофилировали: соки-воды. Пик антиалкогольного рвения, санкционированного сверху.
        Высочайший трезвенный кретинизм, увы, распространился не только и не столько на «Нектар».
        Свадьба-застолье без водки - куда ни шло, но похороны-поминки?!
        Удалось через ОРС, то бишь городской отдел рабочего снабжения, выцыганить пол-ящика «Кубанской» (со ссылкой на Гомозуна-старшего).
        Что такое десять бутылок?! Кошкины слезы!
        Правда, народу на поминках было - раз-два и обчелся. Из своих вообще никого. Считать ли Е.Е.Е. своим? Отчасти.
        …Евгений Емельянович Егорычев оказался единственным из более-менее знакомых. Ранее вместе с батей главенствовали. То ли второй зам, то ли первый пом. В общем, значительное лицо. У них там в коридорах власти у каждого лицо значительное, даже если он в тех коридорах - коридорным. Е.Е.Е точно не коридорный. Подробней - Артему всегда было до фени. Сослуживец бати, тоже красноярский, зачастую наведывался в дом, запирались в кабинете с батей («Маша! Нам с Емельянычем кофе. И не мешать… - А ужин? - Сказал, не мешать! Вы с Артемом садитесь, не ждите… Ну, извини. Ну, сделай нам бутербродов каких-нибудь. - А горячее? - Ма-ша!») - судьбу Отечества на уровне города решали. Мать недолюбливала Е.Е.Е., но деликатно: визиты по служебным делам в канун ужина - не самая веская причина для ярко и громко выраженной демонстрации: нашел время! На службе не наговорились?!
        Должное Егорычеву отдать надо - нашел время подоспеть к… последнему ужину, поминальному. Более никто из оравы прежних иссскренних друзей по работе. Семья Токмаревых после суда над батей - отверженные. А Е.Е.Е. пришел. Даже произнес нечто прочувствованное: «Маша не мыслила себя без Дмитрия Алексеича… Теперь они снова вместе…» Даже по-мужски, скорбно, обнял Токмарева-младшего и вполголоса приободрил: «Зайди… потом… Или позвони. Придумаем для тебя что-то подобающее… соответствующее…» (Артем машинально и тоже вполголоса послал его на х-х-х… Нашел время, Е.Е.Е.! И тот понял. Так и отреагировал: «Понимаю тебя…»)
        …В общем, из своих, из поколенчески своих - только Марик Юдин, растерянно хлопающий густыми-длинными, будто накладными, но природными ресницами:
        - Арт! Мои, понимаешь, в Москве. Я все думал - сообщать им, не сообщать? Ну и… Все так внезапно, Арт…
        - Спасибо, Марик. О чем ты, Марик? Спасибо.
        Остальные сверстники - кто не поспел из Питера, кому не дозвонились, кто прикинулся неоповещенным. Понятно, сентябрь - первые институтские учебные дни, а то и затянувшаяся производственная практика на турнепсе. Ни Гомозуна, ни Генки Чепика, ни Катюхи (институт культуры, Лесгафта, «Муха»). И за столом - все больше лица, знакомые смутно.
        Да не вглядывался он в лица!
        Организационные хлопоты взяли на себя три старушки, Артему вообще неизвестные. И водку-то за столом пили несколько боязливо, памятуя о высочайшем запрете, - одну рюмку… все, спасибо, нельзя!.. Как бы чего…
        Но странное дело! Пол-ящика «Кубанской» - как испарились! Вместе с бутылками. Артем, впоследствии разгребая постпоминальный бардак, лишь три пустые поллитровки нашел. Однако впоследствии - додумывая: мародеры-голодушники! нельзя, но очень хочется… потом, не здесь, дома… а отсюда вообще надо бы побыстрей… нехорошая квартира… Дмитрий-то Алексеич, а?!..
        Весь гастрономический печальный ритуал занял от силы час, ну полтора. И - разбежались. Ан водка кончилась (кончилась?) еще раньше, в первые двадцать минут.
        И - коньячная коллекция ушла на поминальный стол.
        Сохранилось чуть-чуть…
        Чуть-чуть - это початый «Мартель-V.S.O.P». Артем пил выдержанный деликатесный коньяк стаканом - если не как воду, то как кисель: не залпом, но крупными тягучими глотками. Не косел, а трезвел и трезвел - ему так казалось. И когда «Мартель» кончился, Артем направился в ближайшую точку - к винно-водочной «Прибалтике».
        Естественно, магазин уже минут пятнадцать как закрылся, но Артем колотил и колотил: пришла беда - отворяй ворота! «Хмелеуборочная» не сгрябчила его по счастливой (несчастной?) случайности. А ворота отворила Наталья.
        Работала она в «Прибалтике», работала продавцом. Пару раз Артем брал у нее пивка. Еще внимание обратил - а ничо девочка! Но флиртовать у прилавка - дурное занятие, да и не умел он флиртовать, мал и неопытен, рефлексии: вдруг она подумает, что он из-за лишней бутылки дурочку охмуряет…
        В тот памятный вечер он не охмурял, он - за лишней бутылкой! С присущей всякому вдребезги пьяному сосредоточенностью произнес: «Водки!»
        Потом пил - винтом из горла, не отходя от… кассы. Потом развезло в хлам.
        Потом девочка (а ничо девочка!) волокла Токмарева-младшего до Сибирской (благо рядышком). А он блажил в полный голос:
        - Я их всех!.. Всех!.. Я их!.. И-и-иэх!
        - Да, мой хороший… Конечно, мой хороший… Ты их всех, всех! Только не сегодня, хорошо? Завтра, договорились? А сейчас - домой, домой. Ба-а-аиньки… Где живешь, а? Подумай, вспомни! Ты же сильный, ты умный. Где?
        Гм-гм. А поутру они проснулись…
        Вот ведь! Не охмурял! За лишней бутылкой пришел!
        И стала Наталья Токмаревой. Собственно, ничего подобного от Артема она не добивалась. Сам так решил.
        В минуты редких семейных свар и последующего кратковременного «неразговаривания» Артем бередил прошлое, ковырял подсознание: зна-а-ала она тогда, что он - Токмарев! не могла не знать, всем и каждому в Бору известна фамилия Токмарев (и все, с ней, с фамилией, связанное)! дурочкой прикинулась сердобольной-бескорыстной, дефицитной водки не пожалела, до квартиры довела! ага, до квартиры! ха-а-арошая у Токмаревых квартира! и она теперь - здесь.
        Но свары в семье Токмарева были действительно редки, а периоды «неразговаривания» действительно кратковременны. И в том и в другом - заслуга Натальи: всегда первой шла на примирение, даже в ущерб собственному самолюбию. Может, искреннее чувство? Может…
        Что может, то может.
        Артем однозначно не определил за десять (двенадцать!) лет - искреннее или просто хорошо сыгранное? Общая постель у них была отнюдь не местом отбывания рутинного долга, не… не в тягость, короче. Что может, то может. Изощренность, граничащая с извращенностью.
        Мысли-тараканы: она - ТАК, потому что - Я? Или просто богатый прошлый опыт?
        Дай ответ! Не дает ответа…
        Тем, собственно, и держала - постелью. С первой ночи до последней.
        Насчет первой ночи - после, поутру он и настоял: оставайся… навсегда. Худо и невыносимо было - здесь, одному, навсегда. Заодно проверка! Согласится - девочка меркантильная, затащившая Токмарева в койку, зная, что он - Токмарев. Не согласится - блядь дешевая, готовая переспать с каждым поддатым-брутальным… а потом: извиняй, муж (жених, папа-мама) ждет!
        Проверка - она всем проверка. И Артему - тоже. Он недоварил головенкой - что лучше, что хуже? И параллельные ли то прямые? или где-то пересекаются? и где?!
        Определенно знала «ничо девочка» из винно-водочного: он - Токмарев (приходил к промежуточному выводу Артем). Пресловутые пол-ящика водки (которой все равно не хватило) буквально выцарапывались из ОРСа - приказ-наряд, согласования по телефону: да вы что! по телефону такие вопросы не решаются! а где свидетельство о смерти? в стране всенародная борьба с зеленым змием, вы в курсе?! Учитывая, что некая Зинаида Васильевна занимала в ОРСе не последнюю должность (не первую, но не последнюю…), сомнительно, чтобы ее дочь была в неведении, какой-такой хмырь стучится за добавкой. Приветила, вышибал грузчиков не кликнула, опоила, воспользовалась временной слабостью…
        С другой стороны, легче было бы Артему, если Наталья ни сном ни духом, что он - Токмарев?! Получается, «ничо девочка» способна отдаться любому магазинному клиенту, только пальцем помани (ну не пальцем…) - и… так изощренно, почти извращенно!
        Это насчет первой ночи. Касаемо же ночи последней… Она… уже была? Или… вот она? здесь? в однокомнатной тещиной квартире на Новой Земле?
        Сопутствующий беседе полупорнографический Тинто Брасс в полупортативном «Sony» - ни при чем.
        Хотя…
        Да нет. Ни при чем.
        Но - при всем при том…
        Зависимость бывает наркотическая, алкогольная, никотинная, всякая… Сексуальная - в том числе.
        Другой бы убил! Ну, по доброте душевной - покалечил. А он сиднем сидел на кухне, слушал исповедь жены, краем уха цепляя спорадический астматический кашель Зинаиды Васильевны, настороженное сонное ворчание Архара с коридорного коврика, ночные потусторонние звуки, долетающие до последнего, девятого, этажа… и чувствовал себя н-не в своей тарелке, и чувствовал: не будь за стенкой стоически бодрствующей и, разумеется, прислушивающейся тещи, он бы прямо здесь и сейчас… Муж он или не муж?!
        Муж, подтверждала жена, кладя свою ладонь поверх его («Боже, до чего я устала, Тема, до чего я вымоталась, если бы ты знал!»), и невидимая сладковатая судорога пронизывала Токмарева от пальцев до паха.
        Артем умел говорить с мужчинами - с друзьями и с врагами (с врагами особенно убедительно, богатый жизненный опыт!). Но с женщинами так и не научился. Кто они - друзья? враги? Наталья, в частности.
        Было бы проще, закати она мужу типично бабье, - со злыми слезами, с надрывными обвинениями, с алогичными претензиями, с угрозой вызвать милицию… Тогда - парочка отрезвляющих оплеух, чтоб прекратить истерику. После - рывком раздираемый халатик, пеньюар… толчок, чтобы она, вскочив, упала спиной на кухонный стол, и - толчок. И глухое разъяренное мычание-рычание: «М-м-милицию, говор-р-ришь?! М-м-милицию?! Она уже здесь, р-р-рядом, внутр-р-ри! Чувствуешь?! Чувствуешь?! Н-на! Н-на!» Потом уйти, отплевываясь, но праведно гневаясь: по-скотски, конечно! конечно, по-скотски! а она?! она со мной не по-скотски?! домой, называется, вернулся! ну, ничего! я вас всех! всех вас! и-и-иех!
        Наталья не позволила себе истерику, тем самым не позволив Токмареву избрать вариант, который проще. Она вообще не оставила ему выбора. Говорила с нервической ноткой, отчасти сомнамбулически - манера стареющих звезд отечественного кино в главных женских исповедальных ролях. Ровно, без пережима эмоций, дружелюбно, даже усмехаясь (над собой, только над собой), ни в чем не виня мужа, вернувшегося поздно, слишком поздно.
        Лучше поздно, чем никогда. Не так ли?
        Как сказать, как сказать…
        А сказать так:
        Настоящей семьи у них не сложилось, и Токмарев сам прекрасно это понимает не хуже ее. Хотя она старалась, всегда старалась. Формально - все как у людей. Димка, молодец, растет. Папа - в командировке, денежные переводы от него поступают регулярно… Разве что в последние три, почти четыре месяца… Нет-нет, не перебивай, дело не в деньгах. Ей с Димкой и мамой хватает. По миру с сумой не пойдут. «Одессей» приносит… приносил до последнего времени стабильную прибыль.
        «Одессей» - так!
        Наталья, регистрируя ООО «Одессей», стояла над душой машинистки, отстукивающей уставные документы:
        - Здесь «е»! «Е»! Не «и»! Повнимательней, пожалуйста.
        - Ой! Машинально. Давайте оставим?
        - Простите, нет.
        - А бритвочкой? Аккуратненько, незаметненько.
        - Милая моя, вы же знаете - исполком с правкой не примет.
        - Все перепечатывать из-за одной буковки?!
        - Придется…
        ООО «Одессей» - продуктовый ларек, потом второй, третий, дюжинный, сеть. Нужда заставила пикапчик обрести - списанный-милицейский (зато с электроматюгальником!). И шофера нанять. Нужда - от «нужно». Круглосуточно. Развоз утреннего с пылу с жару хлеба прямо из пекарни, ночная доставка деликатесов на дом по заказам кутящих нуворишей. Подкрасили, подремонтировали - очень миленький пикапчик получился, фирменный, известный всему городу. Еще и с электроматюгальником! Знак качества - трафаретное псевдоантичное «Одессей» на крыле.
        «Одессей» - так! Психологически точно. Ма-а-аленькая неправильность всегда привлекает и вызывает неосознанную симпатию. Пример вождей - другим наука: «нАчать и углУбить!.. шааб, значить, расссияни пынимали!.. у кого чешется, чешите в другом месте!»
        «Одессей» - неправильность нарочитая. Наталья Орестовна Токмарева, в девичестве Костанда, - уроженка Одессы. Одесса, ну! Вопросы, почему ООО - «Одессей»?!
        За переводы - спасибо, конечно. Деньги никогда лишними не бывают. Но, по правде, - это ведь единственное, что их связывало. Постель? Да. Что душой кривить. Да. Но ведь не кролики - круглосуточно в постели барахтаться. Работать когда? А работу Токмарев себе выбрал такую, что постель - как квартальная премия… по внезапности и периодичности. Положа руку на сердце, разве она не права?
        - Положа руку… куда? - уточнил Артем саркастически. Не получилось саркастически. Хрипловато получилось. И подневольные Тинто Брасса в телевизоре как раз что-то такое руками… не на сердце.
        (Попробуй сдержись и не флиртани!
        Опять же, послерекламная дотинтобрассовская энтэвэшная премьера - голливудско-михалковская эпохалка «Странствия Одиссея». Неконтролируемые ассоциации…
        - Выключить? Не мешает?
        - Пусть бухтит. Все равно не смотрим. Пусть - фоном.
        - Как скажешь…
        - Да мне все равно.
        - И мне…
        Ложь во спасение - им обоим все равно, что там бухтит по телевизору, пока они затевают судьбоносный разговор. Да хоть «Одиссей»! Здесь «и»! «И»! Не «е»! Повнимательней, пожалуйста. Чтоб неконтролируемых ассоциаций - ни-ни! Все равно не смотрим. А выключить - равносильно признанию: вот ведь совпало…
        Долгонько я странствовал, жена! Признаешь меня? Или как? Некогда срубил я росшую во дворе огромную маслину, а пень ее сделал основанием брачного ложа.
        И зарыдала она и кинулась мужу на шею, нежно целуя его: «Не сердись, что сразу не признала я тебя. Боялась, чтобы не прельстил меня иноземец увлекательным рассказом».
        Обнял он свою верную супругу, и заплакали они слезами счастья. Когда было приготовлено ложе, отослали они служанок и легли вместе, как в прежние времена.)
        Погоди, Токмарев. Не о том! О квартире на Сибирской. Да, она продала квартиру на Сибирской. Ей помогли найти покупателя, оформить бумаги, подыскать надежного, не «черного», нотариуса, деньги наличные получить, в конце концов. Кто помог? Не важно. Сейчас не важно.
        Важно другое… Она уже присмотрела в Питере приличную жилплощадь: двухкомнатная, изолированные, на Удельной. Половина суммы уже внесена, вторая - при получении ордера. Обман со стороны продавца исключен - обман дороже встанет. Не важно.
        Важно другое… Димке в июне - одиннадцать (помнишь?), пятый класс он должен начинать не в Бору. Средняя школа в Питере и в Бору - две большие разницы. Димке перспектива нужна, Питер Димке нужен. Ай, и это не важно!
        Важно другое… Токмарев сколько угодно может козырять своим опытом дезактиваторщика и списывать фантомные страхи на «чернобыльский синдром». Но ЛАЭС-то на ладан дышит! И чем дышит, какую дрянь выбрасывает в атмосферу, - готов Токмарев поручиться, что не дрянь?! Станция восемь лет как свой ресурс выработала, разве нет? Токмареву ли не знать? Бывшему дезактиваторщику! Ситуация в Бору нынче - даже на ЛАЭС зарплату по полгода не выплачивают. Народ до забастовок дозрел - на ЛАЭС! Понимает Токмарев, чем чревато?! Нет-нет, пусть не перебивает. До Чернобыля тоже все были уверены: этого не может быть, потому что не может быть никогда. А раньше ведь платили, раньше ведь хоть платили! А она - мать. Она ТАК чувствует. Она ради сына… что там квартиру - родину поменяет! У Димки ни с того ни с сего крапивница обнаружилась. Она Димку под этим предлогом настояла - в состав группы, на Кубу. Задействовала все связи, сунула в лапу кому надо, поплакалась - включили. Там дети-чернобыльцы сплошь, но… не заразные, просто безнадежные. Только вот не надо, вот только высокие материи не надо: мол, вместо ребенка, которому
осталось жить всего ничего! Там, в группе, чиновников-халявщиков - вдвое больше, чем детей. И откуда ей знать, что сыпь у Димки - не от повышенного общего фона в Бору?! Аварийные выбросы на ЛАЭС… Раньше умалчивали, международного престижа ради! А теперь просто никому неинтересно! А они, думаешь, - их нет?! И вообще! Даже если Димка занял чье-то место - и пусть! У нее не настолько широкая душа, чтобы болеть за весь остальной мир, - за облученных детей Славутича, за голодающих шахтеров Кузбасса… за убиенных армян в Баку, за похищенных русских в Чечне… Постой, Токмарев, не перебивай! Не у каждого такая широкая душа, как у капитана ОМОНа! У нее не такая. Для нее сын, Димка, важнее и роднее кого бы то ни было, понятно?! А для тебя, Токмарев?! Извини. Сорвалось. Занесло. Не важно.
        Важно другое… Ты - мент, спецназ, ОМОН… Ты ведь даже защитить нас не можешь. Наоборот… Пойми, Токмарев, не в упрек. Она просто делится. Сначала письмо, если это можно так назвать. Помнишь? Год назад. Ты, Токмарев, очередной раз был в отсутствии, а когда по возвращении она тебе письмишко предъявила, смял в подтирку и сказал: «ничего, ничего!» Лица ты своего в тот момент не видел, Токмарев. И она, извини, не поверила, что: «ничего, ничего!» И потом, почти сразу - КамАЗ на Петергофском, и «шестерка» - всмятку. И живой, слава богу, живой, во плоти - снова: «ничего, ничего!» А ведь ты, Токмарев, хотел в тот раз Димку взять с собой: зоопарк, речной трамвайчик, на Грибоедова в свой ОМОН - приобщить, пистолеты потрогать, коллег показать в полном снаряжении, тренировку… Да, наврала она тогда про ангину, наврала! Как чуяла. Или, не наври она, было бы лучше?! Ладно, не важно сейчас.
        Важно другое… Тебя, Токмарев, не было три… почти четыре месяца. Не перебивай, пожалуйста! Пожалуйста, не перебивай!.. Раньше хоть мифическая, хоть условная, какая ни есть защита. Но вот Новый год, потом весь январь… И нет, и нет! Звонить в этот ваш ОМОН - все равно ничего внятного не сообщат. Или сообщат… Тьфу-тьфу-тьфу! Отсутствие известий - уже хорошие известия. И как на иголках! Ты же обещал, Токмарев, к Новому году.
        И - февраль… Седьмого. Точно, седьмого. На всю жизнь запомнится - пятница, седьмое февраля. Ты смотри, Токмарев, почти ровно два месяца назад. Сегодня четвертое апреля? И пятница!.. Не обращай внимания, нервное… Да, ну и вот…
        Вот:
        Пришел Гочу. Иссиня бритый. Пальто дорогое - по щиколотку, шарф шелковый. Букет желтых роз. Статен. Красив… по-своему. Как у Остапа… лицо медальное. Только глаза конъюктивитные - в красных прожилках. Предварительно позвонил:
        - Наталья Орестовна? Я - от Артема. Кое-что вам передать. Новости есть.
        Ни малейшего, сволочь, акцента!
        Она решила: сослуживец. Решила: новости не самые удручающие, дежурной скорби в голосе ни-ни - напротив: «а чем я вас пора-а-адую! что я вам сообщу-у-у!»
        Явился (не запылился, сволочь!) - на машине (бежевый «форд» с питерскими номерами - «21 - 21 ЛОХ», она запомнила).
        - Вы только нажмите - длинный-короткий-короткий. Чтобы я знала - это вы.
        - Договорились. Можете в окно выглянуть. Бежевый «форд» - это я.
        Это он. И с ним два сопровожденца. Рожи тоже выбритые, но жуткие. И тоже в пальто, но как-то неловко сидящие пальто, что-то топорщилось под пальто - от плеча и по бедро.
        У нее было захолонуло и… тут же отлегло - сопровожденцев гость оставил на лестничной площадке.
        - Обувь не снимайте, не надо, - вдогонку разрешила Наталья.
        И не намеревался. Прошел скользящей походкой в гостиную - она успела за ним, уже когда он занял дальнее (токмаревское) кресло - спиной к окну, лицом к двери. Пальто, впрочем, тоже не снял и не намеревался. Розы положил на стол перед собой.
        Выглядело так: на пороге в гостиную - она, а хозяином в гостиной - он. Рановато у нее отлегло…
        Димка просеменил в неслышных тапках-зайчиках из детской:
        - Мам?! Дядя?
        - Уроки! Делай уроки!
        - Я сделал.
        - Сделай наперед!
        - Я сделал.
        - Прошу тебя, Дим!
        - Хорошо. Но я здесь. Мам?
        - Да-да. Иди к себе.
        - Позови сразу, если надо. Мам?
        - Да-да!
        - … - красноглазый в пальто умело держал паузу, пока не набрякла и не обрушилась пугающим: - Умный мальчик! Все понимает.
        - Да-да, - согласилась она, чтобы хоть что-то сказать. И добавила невпопад, чтобы хоть как-то перевести внимание: - Красивый букет…
        - Не букет, дура. Венок! Мальчик и тот все сразу понимает. На папу похож?
        - Да-да, - то ли подтвердила, то ли зубы дробнули «д-д».
        - Плохо, что на папу похож. Плохо, что все сразу понимает. Плохо… - сокрушенно покачал головой красноглазый и опять - паузу.
        И наконец:
        Про Марзабека она слышала? Про Марзабека Абалиева? Слы-ы-ышла! Нет, он - не Марзабек, он - Гочу. Марзабека убили полтора месяца назад. Российские спецслужбы. Героя нации! Легенду! Пух!.. И убили. А Гочу - родственник. Дальний, но зато ближе остальных к Питеру, к Сосновому Бору оказался. А она знает, кто, какой пес убил Марзабека?! Сказать? Сама догадается?
        Она сама догадалась.
        ТВ по всем каналам аккурат в канун Нового года подчеркнуто бесстрастно рассусоливало известие о нежданной (долгожданной) гибели «садиста номер один»:
        - …по непроверенным данным… официальные лица так называемой независимой Ичкерии не подтверждают и не опровергают… место захоронения Марзабека Абалиева, по местному обычаю в тот же день преданного земле, остается неизвестным… что ж, в заключение остается поздравить всех россиян… с наступающим Новым, 1997, годом (разумеется! с чем еще?!) и пожелать…
        Официоз: с первого дня 1997-го на территории Чечни, входящей в состав РФ, - ни одного россиянина от силовых структур. Значит, Марзабек - это внутренние разборки. С наступившим! При чем тут РФ?!
        При том!
        - Понимаешь, женщина, кто нам должен за Марзабека?! Вижу, понимаешь… Платить будешь. Много платить будешь. Все, что есть, будешь платить. У тебя ведь много есть, да? Сколько ларьков? Двадцать?
        - Семнадцать… - машинально поправила.
        - Ва! А я знаю, что двадцать. Ошибка, наверное. Пересчитаем, поправим. «Одиссей», да?
        - «Одессей»… - машинально поправила.
        - А я что сказал?! «Одиссей». В честь мужа назвала?.. Песня такая, знаешь? Ты куда, Одиссей, от жены, от детей! Раньше надо было мужа спрашивать: «Ты куда?» И не пускать. Ему было бы хорошо, нам было бы хорошо, тебе тоже было бы хорошо. А сейчас смотри, как плохо. Тебе. За мужа беспокоишься, да? Не надо. За покойника разве надо беспокоиться! Жизнь твоего мужа копейку стоит, а Марзабек - мильярд, трильон! Мужа твоего, женщина, на клочки разорвали. Хочешь - на память? У меня где-то с собой был. Самый дорогой клочок наверное - для тебя… - И ведь по карманам у себя стал рыться, сволочь! - Ну, не хочешь - как хочешь. Правильно. Зачем живым мертвые?! Живым живые нужны. Позвать моих? Им на лестнице холодно… Не надо? Почему? Почему - нет? Тебе понравится. И мальчику твоему тоже. Сначала больно, потом приятно… Если стесняешься с незнакомыми, я первый буду. Мы с тобой уже познакомились, да? Меня Гочу зовут. Вообще-то Гочаг. По-русски знаешь, как будет? Бравый! Храбрый! Отчаянный!.. А Гочу - друзья назвали. По-русски знаешь, как будет? Разбойник! Вымогатель! Убийца!.. Тебе что больше нравится? Выбирай!
Короче…
        Вот такие пироги… с котятами.
        Ушел, сволочь. Забрал все, что было (три тысячи «зеленых»), и ушел. Сказал: вернется… через неделю. Чтоб приготовилась!
        И куда ей? В милицию? К рядовым несмышленышам? Или к главному? Карнаухов у нас, в Бору, главный мент, Артем, Карнаухов. Помнишь, Токмарев, такого? Вот-вот… Не важно!
        - Не важно?!
        Ну, прости. Кому как… Каждому свое.
        Важно другое… Только благодаря Кайману отбилась. Да-да! Генке Чепику брякнула. А кому?! Кому?! И Генка ведь сразу пошел навстречу - без вопросов! Хотя со «зверями» мало кто рискует связываться. А Генка - без вопросов. То есть… вопросов Чепик назадавал кучу, но чисто конкретно, по ситуации. После чего (буквально на другой день!) на каждом киоске ООО «Одессей» - плакатка: «Безопасность обеспечивает охранная структура «Кайман». А им ведь тоже платить надо. Но хоть по-божески, не в три шкуры…
        - Как?!
        Так! А куда ей, ну куда, ну?! Прикажешь Генке задарма своих бойцов привлекать?! Не поймут, тоже кушать хочут. Или Чепику за свой счет содержать жену и сына одноклассника?! Он и так столько сделал по старой дружбе с тобой, Токмарев. Никакой Гочу больше не объявлялся… пока… И (чего там!) с квартирой - тот же Генка на себя все взвалил. Безвозмездно. Из штанов выпрыгнул, но сделал!
        - Выпрыгнул? Из штанов? - хмуро попробовал шутку Артем в амплуа «старый муж, грозный муж!».
        Тинто Брасс в телевизоре разошелся… не на шутку. А Наталья - вот она, в сантиметрах. И без экранного подогрева - влекущая! Но при сопутствующем ТВ-провокаторе - омут: зажмурься, кидайся! И будь что будет…
        Не будет! Наталья промолчала столь неловко, что Артем внутренне поджался: сморо-о-озил! Прости…
        Не важно. Важно другое… Квартиры на Сибирской больше нету, отдай себе отчет… Так сложилось. Никто не виноват. Обстоятельства… Нет, конечно, Токмарев может пойти в адрес, запереться наглухо и оттуда качать права. Она не сомневается - Токмарев откачает. Но у кого? Она - бог с ней… У Димки. Придется ведь заново перепродавать питерскую двухкомнатную, чтобы хоть какие-то деньги… Неустойку выплачивать новым этим… черт знает кому… которые теперь на Сибирской. Если вообще они пожелают разговаривать на тему… А Димка - куда его на весь этот… очередной переходный перид? Он через неделю вернется из Гаваны - и?..
        Токмареву решать. Токмареву - есть куда? Ей - есть. На крайний случай здесь поживем… сколько придется. В однокомнатной. Бабушка внука на улицу не выгонит. В тесноте да не в обиде… А? Ты что-то сказал, Артем? А?
        Ничего не сказал Артем. Угрюмо безмолвствовал.
        Контраргументов - уйма. Если вдуматься.
        Так ведь вдуматься надо! И впасть в нужный тон. Чтобы не выглядеть жлобом, крохобором, меркантильным уродом, обирающим собственных ребенка-жену-тещу.
        «О, женщины…», - изрек Шекспир. Конец цитаты! В усеченном виде. Вилли прав. Далее - от бессилия: «…вам имя - вероломство!»
        При чем тут вероломство?! Сказано: всегда объясняй, почему женщина поступила так, как она поступила, и тебе не придется объяснять, почему она поступила не так, как ты предполагал.
        Артем не предполагал, что Наталья поступит так, как она поступила. Но она сама объяснила ему - почему так и не иначе. И не возразить вроде. Даже по мелочи…
        …Если, например, Архара считать мелочью.
        Прими Наталья в штыки, потребуй она немедленно убрать «это безобразие», чтоб духу не было, Артем бы уперся: не тебе, женщина, привезено, сыну! Димка всегда хотел кого-нибудь живого - щенка, котенка, хомячка, мышь белую, на худой конец…
        Готовый к бурной негативной реакции по отношению к Архару, Артем не сразу и не вдруг предъявил Архара.
        Они уже сели на кухне, уже обменялись комплексом дежурных фраз:
        - Голоден?
        - Спасибо, нет.
        - Чаю, кофе? Пиццу? Бутерброд?
        - Спасибо, кофе…
        - Пиццу? Бутерброд?
        - Спасибо, нет. Кофе.
        - Сейчас, не отвлекай, да? - пятиминутка пристального слежения за джезвой на конфорке.
        - Сахар не клади.
        - Помню, Тем…
        Она помнила, он помнил. И не только про сахар, но и о других привычках - вредных? полезных? не суть! семейных. И не только о семейных привычках, но и о возникших-накопившихся проблемах… семейных. И подсознательно тянули, откладывая на потом. На когда именно? На… ну еще на чуть-чуть, а потом…
        Теща опять же почтила присутствием. И все не уходила и не уходила. Гарантом стабильности себя вообразила? Дескать, при ней он, зять, не посмеет. Что?! Что-нибудь!.. Светски общалась. Светски - значит, ни о чем. О «Санта-Барбаре»:
        - Совершенно перестаю понимать Си-Си… Мэйсон - вообще!.. А Круз… Они с Иден… Но Джина - такая гадина! - Оп, стоп! О Джине ни слова! Во избежание неконтролируемых ассоциаций… - Артем, ты не смотришь? Зря. Если пять серий подряд посмотреть, то понравится. Там очень жизненные вопросы… Который час? Через пять минут начнется! По «России». Переключить? На РТР?
        С-с-спасибо, нет. (Шла бы ты, Зинаида Васильевна! Через пять минут. В комнате, помнится, тоже телевизор - покрупногабаритней…)
        - Не будете смотреть? Я тогда пойду к себе? Ой, что-то… кха! кха… меня сегодня душит, просто душит!.. Таша, сделай Артему приличный ужин. Что-то ты очень похудел, Артем. Буквально кожа и кости. Как тебе удается?! А я на бромелайн столько денег ухлопала, и ни килограмма не ушло. Энергия изнутри появилась, буквально распирает, но ни граммочки в минус. Врут они все про сжигатель жира. Сейчас еще акулий хрящ рекламируют. Я им совершенно верить перестала, но, наверное, стоит попробовать, последняя попытка. А ты, Артем? Чем ты питаешься? Таша! Ну что ты сидишь?! У нас же поросенок, Артем! Молочный!
        - С-с-спасибо, нет.
        - Он не хочет, мама. Я предлагала.
        - Почему? Под водочку. Настоящую. «Смирновъ»! Не «Смирнофф», Артем! «Смирновъ»! Ну? Подогреть? Холодный он даже вкуснее. С хреном!
        - С-с-спасибо, нет.
        Энергия ее изнутри распирает! Ту энергию да в мирных бы целях! Хотя Зинаида Васильевна здесь и сейчас как раз в мирных целях и… - забалтывая зятя во избежание встречных н-непростых вопросов.
        - Мама! Тебе пора. Начинается…
        Теща, посчитав свою миссию выполненной (смертоубийства не произошло, нормально встретились… да и действительно «время! начинается…»), ушла, заперлась у себя. «Санта-Барбара» - святое!
        А в полупортативном кухонном «Sony» - реклама на канале НТВ. Клип-идиотизм, граничащий с юродством:
        Густоволосые старлеточки - со спины. Тяжелые волны жгучей брюнетости, золотящейся блонды, рыжей меди. Музычка «шабада-бада-бада». И - гром небесный. И - смазливые мордашки, обернувшиеся на звук: ах, что там?! Там - гриб… Атомный. Растущий вверх и вширь, слепящий. И снова мордашки. Бывшая блонда и бывшая медь - лысы, как колено. А у жгучей брюнетки - прежние тяжелые волны (подчеркнуто на «рапиде» - тяжелые, блестящие, краси-и-ивые!). И закадровое придыхание: «С тех пор как я стала пользоваться новым шампунем, моим волосам не страшен любой форс-мажор, даже радиация! “Elseve” с керамидами и мультивитаминами питает и укрепляет их по всей длине! “Elseve”. L’oreal Paris…»
        На Сосновый Бор эту рекламу только и транслировать - денно и нощно. На Сосновый Бор, где потенциальный форс-мажор - куда ни глянь… Ничего общего с марширующим (форс! форс!) праздничным духовым оркестром (мажор! тамбур-мажор!) - навеяно, и не оттуда и не туда навеяно… Форс-мажор - непреодолимое и неотвратимое ЧП, стихийное бедствие. У каждого свое представление о форс-мажоре. У них с Натальей как, форс-мажор? Или преодолеем? Отвратим? А?
        - Барахло! - фыркнула Наталья, не спуская глаз с джезвы, над которой взбухала шапочка кофейной гущи.
        - Н-не понял?
        - «Эльсеф». Барахло.
        Удачно совпало! Самый подходящий момент!
        - Стричь не разучилась? Краска для волос у тебя найдется какая-нибудь? Стойкая?
        Что озадачил, то озадачил. Наталья даже отвлеклась от джезвы, непонимающе уставившись на Токмарева. И (а ка-ак же!) кофе, улучив мгновение, тут же с криком «ура!» извергся на плиту, загасив конфорку.
        - Блиннн!
        - Ничего-ничего… Так как? Насчет стричь?
        Пожала плечами - в смысле: разумеется… в смысле не разучилась… но и в смысле: а при чем тут?..
        Нет, в ней, конечно, умер модельный куафер. За все годы совместного проживания Артем ни разу не был в парикмахерской, голову в порядок ему приводила Наталья. И не только ему, но и теще, и ближайшим подругам. Единожды даже уговорила Олежека Гомозуна рискнуть и довериться. Тот рискнул и доверился: «Хрен со мной, Далила!» И остался доволен результатом, хотя по части прически капризен до невероятия…
        Но при чем тут?.. Тут и сейчас?
        У Токмарева тут и сейчас - двухсантиметровый еж. Седины не видать, хотя и поводов и причин для ее появления у завсегдатая «горячих точек» - не счесть. Да и мужская седина не старит, облагораживает.
        Стричь она не разучилась. Краска для волос найдется. Однако… м-м?!
        - Не меня. Вот… - и он цокнул языком, вызывая Архара из сумки-«beskin». - Это я Димке.
        Архар приблудился к нему в селе Бомт-Оьвла. Птицефабрика «Виноградненская». Там этот страшноватый щен, вероятно, подъедался, пока были люди и были птицы. Не стало людей, не стало птиц. А щен - вот он, откуда ни возьмись… взялся. И увязался.
        - Пшел! Кыш! Сам не жрамши. Ар-р-рх!..
        Щен не вздрагивал, не рычал защитно, не отбегал, когда человек имитировал поднятие камня с земли. Щен глядел умно… э-э… по-собачьи. И шел за Токмаревым, как на веревочке.
        - Черт с тобой! Иди! Иди сюда. Тушенку хаваешь?
        Тушенку хавал.
        Вообще-то Архару больше бы подошла кличка Шерхан.
        Генетически все кошки пятнисты.
        Генетически все собаки полосатые.
        Давным-давно повелось, от далеких предков - и у кошек, и у собак. Настолько давным-давно, что забылось. Полосатость тигра не вызывает эмоции отторжения: мол, он же не собака, он кошка, почему не в пятнышках, почему в полосках?! Зато пес, не приведи ген, полосатый - у-у! кшшшмар! страшный сон! сгинь!
        Приблудившийся щен был полосат, как… как Шерхан-тигр! Мутация? Допустим. Бомт-Оьвла рядом с «могильником», который федералы бомбили не раз и не два. Фон там - ого-го!
        Радиация не всегда губительна. В определенных дозах, наоборот, целительна.
        Кому в Бомт-Оьвла отмеривать дозы? Некому.
        Но щен подхватил столько… сколько надо. Судя по всему.
        По чему?
        По всему:
        Мышечная сила при общей малорослости - гигантская.
        Интеллект… Говорить словами не выучился, но понимать - все. У Артема иногда закрадывалось: не телепат ли щен?
        Третий глаз на затылке у щена, правда, не вылупился, но реакция на любую скрытую угрозу (за спиной, за углом, за дверью) - абсолютная!
        (Если при… э-э… собачивать особь к наиболее близкой по духу и букве породе, то самурайский пес. Культивировались издавна подобные особи при дворе японского императора - гладкошерстые, жилистые, басовитые при малом росте, окрас рыжий, морда черная. Не столько бойцовые, сколько сторожевые. Впрочем, дрессура определяет. Повадились самураи брать с собой в странствия эдакие «спецсредства». Не экзотики ради, функциональности для.
        Вот и Артем впоследствии не пожалел, что Архар за ним увязался. Была парочка ситуаций… В сегодняшнем метро и на сегодняшней Сибирской - не считается, детские игры по сравнению…)
        Ну и полосатость - от щедрот природы. Ни вреда от нее, ни пользы. Да! Плюс многобуйная шерсть отрастала не по дням, по часам. Долой гладкошерстых предков! И подите в задницу, авторы клипа «Elseve»! Радиация не завсегда влечет облысение. Иногда - вот… Экзот!
        Экзот щен был еще тот! Черт полосатый, неухоженный в течение трех месяцев. Рога ему в придачу, и - типичный черт полосатый. Рогов щену ген не дал. А то бы кличка полностью соответствовала внешности - козел и есть… горный!
        (Крупно - и мелкорогатые в окрестностях Бомт-Оьвла как раз пострадали под влиянием фона - одичавшие, с выпавшими рогами-копытами, облезлые, как те стригуще-лишайные детки в метро, не к ночи помянутые.)
        Архар - не потому, что козел. «Архать» - дразнить собаку, ярить. Исконно сибирское, красноярское. Токмарев - уроженец Красноярска-26. В определенном состоянии души он «архал» изрядно (не на собаку!), вырывалось изнутри темное: ар-р-рх-х! И враг, соперник, противник ощущал: ой, сдаться, что ли, пока не поздно?! или… уже поздно?
        Щен воспринял Токмаревский «ар-р-рх-х!» иначе. Типа призыва - кис-кис, цып-цып, ар-р-рх-х!
        Дурашка бестолковая! Архаром будешь.
        Буду, буду… дурашка бестолковая. Пардон! Хозяин. Тяф!
        Хитер, псина, хитер!
        Хитер.
        Выкатившись косматым шариком из сумки, Архар прогнулся перед Натальей, положил башку на выставленные вперед лапы. Еще, знаете, набок ее, башку, - у-у-ути-пути! Устоять невозможно!
        - Какая прелесть! Он кто?!
        Артем облегченно выдохнул… Прелесть. Кто бы ни был. Уф-ф!..
        Архар стоически терпел, пока Наталья намыливала его в ванне, пока стригла специфической машинкой (не под ноль, но под бокс), пока обмазывала долговечной… долговечным «Joico» (между прочим, этим «Joico» в приличном салоне сто долларов покраска), прополаскивала, сушила феном.
        Архар благосклонно принял молочного поросенка - не жрал с урчанием и хлюпаньем, кушал.
        Архар беспрекословно занял указанный коврик в прихожей - разве что «спокойной ночи» не произнес, дисциплинированно заснул.
        - И как тебе Архар?
        - Прелесть. Сказала же. Он какой породы?
        - Понятия не имею. Тебе это важно?
        - Да нет. Я так…
        - Димке, думаю, тоже…
        - Погоди. Ты его у нас хочешь оставить?
        - Я ведь специально для Димки вез…
        - Исключено, Тем. Он - прелесть, но - исключено.
        И снова не возразить!
        У тещи - аллергия. Сам же видел и слышал: «Меня сегодня душит, просто душит». Теща не подозревала, что там у зятя в сумке, но аллергия на собачью шерсть моментально проявилась. А здесь - однокомнатная. Наталье - на работу, Димка - только через неделю. Оставлять маму наедине с псиной, пусть и благовоспитанной? Неделю - куда ни шло. Но в Питер, в новую двухкомнатную, они с Димкой - месяца через полтора-два, не раньше. Всяческие формальности, хлопоты с переездом. Один переезд равен одному пожару. И все это время Архар здесь? Сам же понимаешь… Забери, Токмарев, забери. А то Димка из Гаваны вернется - они друг к другу привяжутся, и что потом? Нет, забери, не калечь психику - ни Димке, ни псине. Вот была бы по-прежнему квартира на Сибирской…
        Наконец-то! Никто тебя, жена, за язык не тянул. И что там? С квартирой на Сибирской? С НАШЕЙ квартирой?
        Что там с квартирой на Сибирской, Наталья и растолковывала всю оставшуюся ночь: в общем, не НАША она теперь…
        И рассвело. Тинто Брасс в телевизоре угомонился. Начало апреля, рассветает рано - пять утра. (Шесть! Переход на летнее время. Не забудьте с пятницы на субботу перевести стрелки на час вперед!) Как бы пора-пора. Тема как бы исчерпана. А на другие темы разговаривать как бы не хочется. Переварить надо. И на забитую «стрелку» в одиннадцать явиться, скорректировав базар в свете поступившей информации. М-да. Куда девать оставшиеся часы?
        - Позвоню?
        - Само собой, Артем. О чем ты! - не всполошилась, не спросила: кому?! зачем?! надо ли?!
        А кому? И зачем? И надо ли?
        Надо. Затем. Кое-кому.
        - Я когда с Зинаидой вчера по телефону говорил, она сказала, что ты - у себя. Это где?
        - Да тут… рядом. Артем, тебе так важно?
        - Не так чтобы…
        - И опустим…
        Могла бы солгать: у подруги, по работе, к соседке за спичками.
        Не солгала. Ну да и не ответила толком. Обезоружила. И на провокацию («Позвоню?») не поддалась: мало ли с кем Токмареву приспичило пообщаться ни свет ни заря. «Само собой, Артем».
        Он наизусть помнил по старой памяти номер Чепика. Но - не Чепику. С Генкой, то бишь с Кайманом (с Кайманом, с Кайманом! Разве Генка нынче для Токмарева - Генка? Кайман он!), на одиннадцать назначено.
        А Марик Юдин все-таки нужен. Токмарев приехал в Бор и затем, чтобы, помимо всего прочего, с Мариком обговорить некоторые нюансы. Ан выясняется за всем этим «всем прочим» с Юдиным и не пересечься. Мало ли как там сложится… после одиннадцати. Но с пяти до одиннадцати - «окошко». Деваться-то куда-нибудь надо? Проснись, Марик! Кто рано встает, тому бог подает.
        Артем настроился на длинное ожидание, пока длинные гудки не разбудят абонента.
        Ё! Зря настроился. Трубка отзывалась короткими «занятыми» сигналами. Круглосуточно Марк на проводе висит?! Или телефон у него сломан?! Явочным порядком, что ли? Ну да. Если телефон и в самом деле просто неисправен, а Марк в отсутствии, шесть часов по Бору бродить? (Не возвращаться же сюда, на Новую Землю!) Разве что в Андерсенграде пересидеть, в псевдоготическом детском городке, - как раз в двух шагах от Юдина. Забраться в башенку, вскрыть консерву с тушенкой… Токмареву не привыкать бодрствовать. Только сыро и холодно. Токмареву и к сырости с холодом не привыкать. Но одно дело - чужбина и другое - домой вернулся, называется!.. В висках отдавать стало. Не ноющая боль, но раздражающее потрескивание. Контузия, мать ее! Сейчас бы горячую ванну…
        - Может, тебе пока тоже - ванну? - поймала на мысли Наталья.
        Ё! Чтение на расстоянии. Пусть невелико расстояние - сантиметры. И животное желание - свести ту дистанцию до ноля. И… жена ему Наталья, в конце концов?!
        Угу. В конце-концов.
        Она незримо, но прочно держала дистанцию. Попробовать можно и даже преуспеть… но... согласие есть продукт при полном непротивлении сторон… дуся…
        «Тебе пока тоже - ванну?» Деликатность, граничащая с оскорблением. Помойтесь, ребятки.
        За три последних месяца Токмарев толком не мылся ни разу. Добравшись до Москвы (промежуточный финиш!), он перво-наперво загрузился в ближайшую от эмвэдэшного комплекса на Октябрьской баню - у «Лумумбария», на Шаболовке. Относительно приличный сервис, и относительная дешевизна, что немаловажно, учитывая Токмаревскую платежеспособность на тот момент.
        Однако въевшиеся запахи в одночасье не ликвидируешь. К тому же разыгравшиеся в присутствии Натальи гормоны… Воняет небось от Артема, как от старого козла. Почему - старого? Зрелого! Но козла…
        - Ванну? Душ, пожалуй… - отстоял независимость Артем.
        В теплой ванне разморит, расслабит. Душ бодрит.
        Токмареву предстоит нелегкий день. Нужно быть бодрым и свежим.
        Что значит «пока» в Натальиной фразе «тебе пока ванну»?
        Согласие есть продукт…
        Он натирал себя мочалкой до попискивающего скрипа… В здоровом теле - здоровый дух! М-да, килограммов семь-восемь он и впрямь сбросил за последние три месяца. «Чем ты питаешься?» А что приползет, тем и… На «чеченскую диету» бы тебя, Зинаида Васильевна, и - никакой бромелайн, никакой хрящ акулий!..
        Тщательно брился - своим «Жиллетом», а не заскорузлым одноразовым станком, обнаруженным в навесном шкафчике, - хрен знает для каких женских процедур (хрен-то? хрен знает!). Нам чужого не надо! Cумка-«beskin» - штука вместительная, помимо Архара там и сменка белья, и парикмахерские причиндалы, и все необходимое-достаточное для одинокого мужика.
        Одинокого?
        Подспудно рисовались картинки:
        …и тут она все-таки заходит под предлогом, например, «полотенце нашел? вот это!» и…
        Брысь!
        Наталья, как бы ни влекло, - чужое. Нам чужого не надо… Разве туалетной водички - физиономию спрыснуть после бритья? «О’жен». «О, жен…» - изрек Шекспир и был, конечно… Для малограмотных-безъязыких - приписочка-перевод в истинно французском стиле: «Для тебя… и, может быть, для него…»
        Он стряхнул наваждение вместе с каплями воды, насухо вытерся своим (своим-м-м!) полотенцем и…
        …И тут она все-таки заходит. Под предлогом… Да какая разница! Воочию убедиться, что сволочь-Гочу наврал про «самый дорогой клочок» - на месте ли?
        Наврал. На месте. Все у него на месте.
        - Действительно страшно похудел, Тем…
        - Ничего-ничего. Вся аппаратура работает нормально! - хмуро попробовал шутку в амплуа диктора из ЦУПа. Осекся, хрипнул.
        Работает, да. Нормально. И даже ненормально. Аппаратура… Можно потрогать. И ощутить. И попробовать. На вкус…
        И невинность соблюсти, и… Судорога, тягучий глоток, белый шум в ушах…
        Артем благодарственно и ответно провел рукой по ее бедру - ниже, ниже.
        - Н-нет, Тем. Ну, нет. Те-о… ох… хм! Нет. Не мучай меня. Нет! - и вон из ванной.
        Когда Токмарев пришел обратно на кухню, одетый по всей форме, Наталья как ни в чем не бывало копошилась у плиты:
        - Теперь-то поешь чего-нибудь? Бутерброд? Семга свежая, слабой соли. Пиво, кстати! После баньки. «Король хмеля». Мы с белорусами законтачили напрямую - оптовые поставки, таможня дает добро. Очень даже ничего. Я, ты знаешь, пиво не пью, но кто понимает - даже «Балтике-3» предпочитает. Открыть?
        - Спасибо, нет. Правда спасибо. Нет.
        Мысленно Артем укорил себя за пижонство на уровне юношеского Монте-Кристо (в доме врага - ни крошки, ни капли!), но ведь взаправду не хотелось! Кусок в горле застрянет. Пиво - от него сонливость и колотун-баба на свежем воздухе. Вот еще кофе - да. (Кофе - не еда. И не напиток. Хм, спецсредство. Для поддержания тонуса.)
        - Что ж. Значит, кофе… - как ни в чем не бывало.
        А бывало? Было ли? Был ли мальчик? Мальчик-с-пальчик… Только что ведь, в ванной, ну! И, к слову, если она пива не пьет (он знает, помнит), кому тогда уготован «Король хмеля»? Или теща пристрастилась?
        Ай, бросьте! До того ль, голубчик…
        В общем, часа три (до пристойного для непринужденного раскланивания утра) они просто досиживали. Обменивались междометиями:
        - Да-а уж!
        - А?
        - Так… Не обращай внимания.
        - Да уж…
        - И ведь…
        - А?
        - Ничего-ничего.
        - Остыл совсем. Подогреть?
        - Подогрей…
        Где-то на исходе политеса явился Архар (как почувствовал, ридер доморощенный!). Пробудился и явился. Молча, но требовательно: все понимаю (сказать не могу), но и вы меня поймите - где тут ближайшее дерево? Так все хорошо было - осрамиться не хочу…
        - Сейчас пойдем, Архар. Сейчас…
        - Извини, Артем, что с Архаром - никак. Ты ведь понимаешь, да?
        - Отчасти.
        - Зачем так, Артем… Ой, забыла совсем! Я же Димке тамагочи купила! Натуральную! Не китайский ширпотреб. Японскую! Дорогущая, зато на много лет вперед! Он приедет - а у него есть!
        - Тамого… чего-чего?
        - Ну такое… виртуальное. Ну псина! Компьютерная. Рождается, растет, болеет, гадит по три кучи, еду требует. Почти настоящая. В Японии - повальное увлечение. Не знаешь? Совсем недавно…
        - Видишь ли, Нат, совсем недавно я… не был в Японии. Не довелось. Не в Японии я был! - прободение таки случилось, на прощание. - Слушай, жена, а как насчет мужика виртуального? Не обзавелась пока?
        - Насчет виртуального - не обзавелась! - отмстила Наталья каменным лицом. Или не отмстила, дала окончательно понять. - Все, Токмарев, все. Уходя уходи… Н-ну, прощай, псина! У-у-ути-пути! - э-э… это Архару, не Токмареву. А Токмареву: - Но позвонишь еще? Зайдешь?
        - Как получится…
        Получилось так, что он позвонил через неполные две минуты - в дверь. И зашел - на неполные две минуты. Чтобы только сообщить:
        - Ничего-ничего! Жив! Все в порядке! Не волнуйся!
        - Не кричи так, - по губам угадал, не по звуку. Не было звука.
        - Я не кричу! Просто не слышу! Это пройдет! Не волнуйся!
        - Не волнуюсь, - слабым эхом отозвалась Наталья. Бесстрастно. Тем не менее бледная, как лежалая наволочка. - Позвонишь еще? Зайдешь?
        - Вряд ли! Может быть! Посмотрим! Позвоню! Или зайду! В общем, по ситуации!..
        - Что мне говорить?
        - Ничего!
        - Но ведь будут спрашивать, Артем!
        - Говори как есть, как было! Все, прости!..
        А за те неполные две минуты между дверным хлопком тещиной квартиры и скачкообразного возврата к той же двери - было:
        Токмарев вызвал лифт. Спускаться вниз - не подниматься вверх. Легко! Но почему не воспользоваться лифтом?! Тем более - девятый этаж. Тем более - ватная слабость в ногах как следствие бурно и разнообразно проведенной ночи. Тем более - в перспективе тот еще день (иначе, но не менее бурный и разнообразный).
        - Архар! Арха-а-ар! Ц! Ц, сказал!
        Архар категорически не пожелал входить в кабинку. Нет, и все! Тормозил всеми четырьмя лапами с риском задохнуться в петле натянутого струной поводка. Лучше задохнуться, чем туда! Д-дурашка полосатая-косматая… м-м… каштанка-стриженая! Лифт это, обычный лифт.
        Или долговременное пребывание в сумке-«beskin» скатализировало приступ собачьей клаустрофобии: только-только из замкнутого пространства - и опять туда?! Фигушки!
        Ладно, дурашка. Пошли ногами! Не щадишь хозяина, не щадишь…
        Он нажал кнопку первого этажа, отдернул руку перед задвигающимися створками (мальчишье: а поглядим, кто первый успеет до низу - лифт? мы?) и запрыгал по ступеням. Архар мчался впереди, чуть не выворачивая Токмаревский плечевой сустав. Понятно, к дереву, к дереву!
        И - взрыв!
        Этажом выше. На уровне шестого.
        Они как раз почти кубарем докатились до пятого.
        И - взрыв!
        В ли-ифте, в лифте ехать интересно! В лифте сокращаются… чего-то там… Жизнь, например.
        Не поехал Артем в лифте.
        Арха-арушка!
        Не поехал…
        Ножками-ножками! Прыг-скок, прыг-скок! Быстренько-скоренько. Вплоть до потери равновесия - ды-ды-ды, неустойчивое слаломирование на каблуках, высекающих искры, - из ступенчатого бетона и из глаз: щас ка-ак! ка-а-ак!..
        Вз-з-зр-р-рыв!!!

6
        По поводу письма, о котором упомянула Наталья, - годичной давности…
        Конверт как конверт - стандартный. Штамп отправления - Москва. Без обратного адреса, если не считать таковым лукавое «Москва, проездом». Зато получатель указан с точностью до почтового индекса.
        Кому: Токмареву А.Д.
        А внутри - бумага. С грифом:
        «Департамент государственной безопасности (ДГБ) Республики Ичкерия».
        Текст лаконичный и корректный:
        «Токмареву А.Д.
        Факт вашего участия в боевых действиях на территории Ичкерии зафиксирован. В дальнейшем вы можете быть привлечены к ответственности в соответствии с законодательством Независимой Республики Нохчимохк.
        ДГБ НРН».
        - Ничего-ничего, - успокоил Токмарев Наталью тогда.
        Когда же это? После второй командировки. Верно! Третья - августовская. Четвертая, последняя, - декабрьская. А вторая тик в тик - апрельская.
        Она вскрыла конверт сразу, за неделю до Токмаревского возвращения. Чужие письма читать - дурно, да! Но вдруг там что-то… важное?!
        Важное, да… «Можете быть привлечены к ответственности».
        Она запаниковала, бросилась в школу, забрала Димку со второго урока, отвела к маме, затравленно озираясь на каждом шагу, строго-настрого наказала «из окошка не выглядывать, дверь никому не отпирать» и - в Питер, на Грибоедова, где ОМОН. По телефону такие вопросы не решаются.
        И не по телефону такие вопросы не решаются, разъяснили ей в ОМОНе. Это - не вопрос, разъяснили…
        - Успокойся, мать. Из нас каждый аналогичную бумаженцию получал! И не одну! Просто «чехи» дешево на психику давят: мол, всех не перешлепаем, но адресат в курсе, что может оказаться в числе тех… не всех. Да никого не перешлепают, звери недобитые! За два года, за все командировки ТУДА весь питерский ОМОН потерял всего четверых бойцов - на поле боя, мать, на поле боя, не здесь. «Чехи» в Питере и в Москве - тише воды, ниже травы! И каждый - под превентивным контролем, нашим контролем. У здешних вайнахов свой бизнес, миллиардами ворочают - водка паленая, наркота, оружие… Им светиться не с руки - всех до единого повяжем в момент, если кого из наших «уйдут». Джихад джихадом, но миллиард дороже. И не «уйдут» они, мать, никого из наших. Они только у себя там храбрецы. Обвешаются пулеметными лентами, скучкуются в толпу… И то… А здесь штанами воняют при очной встрече. Ничком - бух, руки за голову и нытье сопливое: «Начальник! Не бей, начальник!» Да вот хотя бы… Кеша! Подь сюды! Расскажи, как твои Салаха-жирного брали, наркота позорного, на Зверинской…
        - А чо?! Нормально брали. Как обычно. О! А ничо девочка! М-м-мадмуазель, вы сегодня вечером…
        - Она - Токмарева, балбес.
        - Понял! Не дурак! Артема, что ли? Вас, извиняюсь…
        - Наталья Орестовна.
        - Понял! Не дурак! Наталья Орестовна. Докладываю…
        Она и впрямь подуспокоилась.
        Глядя на двухметровых мужиков в камуфляже с метровым разворотом плеч, снабженных уймой непонятных, но грозных «стрелялок», с эдакой ленцой крупных самцов, не захочешь, а подуспокоишься.
        Слава богу, они - за нас, слава богу! Физиономии у бойцов… не смоктуновские, в общем.
        Но по возвращении психоз заиграл с новыми силами: они-то, физиономии, на Грибоедова остались, а она - в Бору одна с Димкой, и муж в командировке…
        - Дурища! - увещевал приехавший через неделю Токмарев. - При чем тут «одна с Димкой»?! Ты-то вообще при чем, Димка при чем?! Письмо - кому? Читай - Токмареву А.Д. Мне. Лично. Незачем было чужие письма вскрывать.
        - Мы тебе чужие? Чужие?!
        - Натал-л-ль-я!!!
        - Но адрес они откуда знают, Тем! Наш адрес, Тем. Мой и Димкин. И твой… А тебя ведь нет…
        - Я есть. Вот он я.
        - Ты опять уедешь!
        - Ничего-ничего… Зря переполошилась, зря к нашим ездила. Курам на смех, право слово!
        - На-а-а смех?! На смех?! Твоим бугаям хорошо смеяться в ОМОНе, старушек с петрушкой гонять по Сенной. Сюда небось - никто, никто! Боевое братство, тоже мне!
        - Ар-р-рх-х… Цыц!
        Эти фокусы-покусы с письмами, рассылаемыми в адреса воевавших в Чечне, давно лишились налета загадочности. Дэгэбэшное изуверское выбивание показаний из пленных - многого из перепуганных мальчишек не выбьешь. Мальчишки просто ничего не знают. Их посадили в вагон, повезли, привезли:
        - Мы где?
        - А-атставить разговорчики! Слушай команду!
        Что - мальчишки!..
        Когда решение о военной операции в Чечне было принято, тут и выяснилось: на все Вооруженные силы - лишь три-четыре соединения, способные «с колес» вступить в бой. Формировали группировку из сводных полков, собираемых по всем военным округам и флотам. На подготовку подразделений, перебрасывавшихся в Моздок, - от пяти до восьми суток. Это при том, что некоторые части были кадрированными, то есть без рядового состава. Командиры и подчиненные не успевали до боя даже запомнить друг друга в лицо. Какие уж там домашние адреса!
        Штабы и войска просто не обладали необходимыми навыками взаимодействия в боевых условиях. Учились воевать на поле боя. Когда же солдаты и офицеры усваивали науку войны, у первых кончался срок действительной службы, у вторых - срок командировки. Процесс обучения на крови начинался с нуля.
        А осведомленность противной стороны о всех и каждом - не фокус, не покус. Элементарно! Армейская горьковатая присказка: проще купить информацию у одного полковника, чем у десяти сержантов.
        «Чехи» купили массив данных в управлении, в МВД. У кого именно, попробуй установи. Перекатать с компьютера на дискету - минутное дело. А там, например, - списочный состав и все выплаты по льготам. А льготы начисляются в соответствии с пребыванием в Чечне. Вычислить несложно - когда был, где, период пребывания, сколь рьяно наводил конституционный порядок (в прямой зависимости от весомости награды).
        Вот и письма-приветы от ДГБ по точным адресам.
        Осуществить угрозу - кишка тонка. Что-то не слыхать о массовых (даже единичных) актах возмездия, совершенных на российской территории воинами Аллаха - скажем, над пилотами «крокодилов», бомбивших бандитские гнездилища. Бумаженцию с упомянутым грифом каждый из пилотов получил, но и все.
        (И тот кретин, сбросивший весь боезапас на колонну наших «Уралов», скорее всего, тоже получил… На ту колонну, которую капитан питерского ОМОНа Токмарев сопровождал под Новый год…
        Нет-нет, а сожалел Артем, что письма-приветы от ДГБ - пустое. Особенно когда легкое затылочное потрескивание перерождалось в долгую тупую, пульсирующую боль - контузия.
        Тот кретин, ударивший по колонне, заслужил нечто большее, чем дешевый конвертик с дешевой угрозой! Наш кретин? Не наш? Но кррретин!)
        Однако воины Аллаха предпочитают только вякать. И только издалеча, и только анонимно. По-мужски с мужчинами говорить - слабо. Разве что с женщинами и с детьми. (Немудрено, в общем-то. Если помнить: даже обычай справлять малую нужду не в сидячей позе, но стоя, «гордый-непримиримый народец» перенял у русских казаков менее ста лет назад.) Где им по-мужски!..
        Но нервы потрепать - почему нет? Это ведь так по-женски, кстати. Напакостить исподтишка и мстительно хихикать в кулачок: «А пусть знает, урус неверный!»
        Да вот хотя бы…
        Из прошлого токмаревского опыта по Баку - не личного, тьфу-тьфу!
        Но Филу Никитину, сержанту, надолго запомнится. Тоже питерский, тоже ОМОН. Приехал Фил домой на собственные «девять дней»…
        Звоночек прошел, пока из столицы солнечного Азербайджана добирались:
        - Квартира Никитиных? А Фил Никитин вам кто? Сын? А вы родители?.. Сообщаем, что ваш сын погиб, когда отдельные хулиганствующие элементы, экстремисты короче, штурмовали Сальянские казармы. Тело его… нет, от тела ничего не осталось. Но мы вам вышлем его документы и вещи…
        - Але! Кто это?! Вы кто?! Але! Говорите! Говорите! Але!
        Отбой.
        Чего говорить! Все, что хотелось, сказано…
        И не пользуясь никаким массивом данных!
        Во времена зимнего Баку-90 Большой Союз кряхтел, пукал, мочился под себя, но еще жил. И ни одна офицерская сволочь не рискнула бы перекатать на дискету ни файла - с последующей перепродажей кому бы то ни было. Себе дороже…
        Все еще элементарней! Проводник в вагоне. Сердобольный, услужливый, сокрушающийся:
        - Столько лет вместе жили! Дружба была! У меня сосед - армянин. Гаспарян. Мне пятьдесят три года, и ни разу не поссорились! Брюки мне шил. Знаешь, как они умеют шить? Лучше, чем Америка! Вся Москва в армянских штанах ходит и думает - Америка! Я тридцать лет из Баку в Москву - проводником. Знаю. Кому было плохо?! Мы одна большая семья были. Правильно? А теперь?! Сумгаит-мумгаит! Разве так можно?! Но они тоже, знаешь!.. Геноцид, геноцид! Эщщи, какой геноцид! Хулиганы! Пьяные, обкурились. И, между прочим… ты не знаешь, но я знаю… Эщщи, все знают - это сами армяне устроили! Чтобы нас всех поссорить. Хорошо, что Москва все правильно понимает, - вас к нам прислала. А то знаешь, что было бы?! Не Москва? А откуда? А, Ленинград. О, Ленинград! Я там один раз был! Красивый! Самый красивый! Вы из Москвы потом сразу в Ленинград? А, неделю еще в Москве? Москва тоже хороший город! Столица! Наша столица! Тебя как зовут? Фил? А меня - Гаджи.
        Всю дорогу водку трескали с проводником Гаджи - за Ленинград! за Москву! за Баку! за дружбу народов! за знакомство. Адресами напоследок обменялись, телефонами:
        - Если еще в Баку приедешь, звони, приходи… мало ли что.
        - И ты звони, заходи, если у нас еще будешь!
        Зайти Гаджи не зашел, но позвонить позвонил: «Квартира Никитиных?..»
        Зачем, спрашивается?! Сверхзадача?!
        Да никакой! Просто подговнять…
        Восток - дело тонкое!
        Аналогичная (см. братского Гаджи) цель у писем-напоминашек от ДГБ - просто подговнять.
        Правда, если вспомнить о КамАЗе годичной давности, чуть не угробившем Токмарева…
        И что - КамАЗ? Банальный «глухарь»: не исключен чеченский след… но и не подтвержден…
        Вот если бы Артема раздавило в месиво, то какой-нибудь сумасшедшенький полевой самоназначенный генерал Дуриев заявил бы постфактум: мы повсюду! мы следим за каждым из! мы уничтожаем и уничтожим всех агрессоров до единого! плевать на чьей земле!..
        Присвоение чужих подвигов-«подвигов» - отличительная черта гордых-непокорных. Будь то ДТП по вине поддавшего шоферюги на Петергофском шоссе! Будь то ветхозаветный Авраам, родной язык которого, выясняется, вайнахский!
        Иной коленкор - Гочаг, Гочу.
        Бравый-храбрый - отчаянный, говоришь?! Разбойник-вымогатель-убийца, говоришь?!
        Что-то тут не складывается.
        Зная про мужа-омоновца, явиться к его жене и ребенку - напускать жути? Только при полной уверенности, что муж не вернется никогда.
        Откуда такая уверенность? А ну как вернется?!
        Уже! Вернулся. И…
        …посмотрим, посмотрим!
        В частности, внимательно посмотрим за охранной структурой «Кайман».
        Лихих бычков подобрал в свой «Кайман» Гена Кайман! Обратился клиент вечерком в «Кайман» - и с утречка будьте-нате! Какие проблемы? Никаких проблем! Чисто конкретно! Ужасающий, конъюктивитный Гочу - ни гу-гу…
        Весьма похоже на азбучную «разводку».
        Неужто Чепик исскотинился до напускания на «Одессей» купленных уродов «кавказской национальности» с тем, чтобы в дальнейшем (в ближайшем!) предстать: я злодея погубил? я тебя освободил? а теперь, душа-девица…
        Кто-то из классиков-шестидесятников сглупил: дескать, для понимания другого человека нужно заранее предположить - он лучше тебя.
        С позиций беспредельных-девяностых - смешно слышать!
        Лозунг исхода века:…нужно заранее предположить - он хуже тебя.
        Неужто, неужто!.. Ужто.
        Натальин «Одессей» - лакомый кусок. Семнадцать, она сказала, точек?
        «Кому платишь, тетка? - Никому. - Нам будешь платить, врубилась?» - тривиальный диалог эпохи дикого рынка. Давнее приятельство, общая с мужем тетки школьная скамья - не в счет, мимо денег. Дружба дружбой, а делиться надо. По понятиям. Врубилась?
        Но! По тем же понятиям, заменившим конституцию, то бишь Основной закон, бандюки никогда не разинут пасть на кусок, принадлежащий (пусть косвенно) работнику правоохранительных органов, - подавятся, и по спине их сильно поколотят, чтобы кусок выскочил.
        Отечественные бандюки свято чтут те понятия - из простого чувства самосохранения.
        «Звери» - другое дело. Эти «черные» - полные беспредельщики, в натуре! Им что мент, что не мент! Нам, честным пацанам, обидно, слышь! И, тетка, если на тебя «звери» наехали, ты только скажи!..
        Наталья и сказала. Не «честным пацанам», но давнему приятелю и однокласснику мужа:
        - Гена? Можно к тебе обратиться?
        - Нужно! Где ты раньше была?! «Черные», говоришь?! У-у, с-суки! Я их всех, пока жив!.. Даже без всяких «бабок», из принципа! Вот кто Россию поганит! «Черные» и жиды. Еще неизвестно, кто хуже. Э-э… Марик не считается, он не жид, он нормальный еврей. Хотя иногда… Ладно, не о том! Значит, «черные», говоришь?! Ну мы их - в момент!
        …И они, охранная структура «Кайман», - в момент.
        О Гочу больше ни слуху, ни духу.
        А то! Безопасность обеспечивает охранная структура «Кайман»!
        Ну и… платить, конечно, приходится честным пацанам. Про «без всяких “бабок”, из принципа» - чего не брякнешь ради красного словца. Будь добра, тетка, солидную сумму ежемесячно (как там они между собой делят, никого не касается… между собой и тем же сгинувшим Гочу, к примеру).
        Сама, тетка, позвала? Сама. Ну?! Всегда готовы! Может, еще чем?.. Квартиру поменять, должок из кого выбить, а то и по хозяйству помочь…
        Классик-шестидесятник возопил бы: зачем же сразу так?! Напраслину возводить на людей! А если они из лучших побуждений?!
        Токмарев - не классик и не шестидесятник. Он мент конца девяностых. И бандюки для него - не люди, нелюди. И побуждения у нелюдей - какие угодно, за исключением лучших. Токмаревский опыт диктует…
        И тот же опыт продиктовал: после взрыва в лифте не следует ему дожидаться приезда милиции. Из дознавателя он мгновенно превратится в допрашиваемого. Мгновенно и - надолго.
        Ибо чуткое руководство полковника Карнаухова неизбежно…
        И местные коллеги станут вытряхивать из гр. Токмарева А.Д. не только и не столько свидетельские показания о чрезвычайном происшествии в лифте дома на Новой Земле - по горячим следам.
        Местные коллеги с усердием, достойным лучшего применения, начнут выискивать следы холодные, простывшие, касаемые гр. Токмарева А.Д.
        Он для них, подчиненных Карнаухова, - не коллега, а именно гр.!
        Дабы предотвратить свирепое Токмаревское «что ж вы, засранцы, дозволили шахер-махер с квартирой, где я, мент в законе, прописан и живу?!», коллеги-засранцы примутся на противоходе размусоливать: «Здесь вопросы задаем мы, гражданин, и потому ответьте под протокол, где вы были в ночь с двадцать восьмого декабря года прошлого на первое апреля года нынешнего?! А чем докажете?!»
        Прописан и живу, говоришь?! Да, был прописан. А насчет «живу»…
        Известен ли гр. Токмареву А.Д. факт: вывод последних российских войсковых частей (101-й бригады внутренних войск и 205-й бригады Министерства обороны) с территории Чечни завершен 31 декабря 1996-го, а значит, с Нового, 1997-го, ни одного российского солдата или там мента на территории Чечни быть не может и не должно?!
        Факт! Факт! Неопровержимый. Президент заявил! Или кто-то смеет опровергнуть Президента?! Разница между «опровергнуть» и «свергнуть» - всего в три буквы… гражданин.
        Если гр. Токмарев А.Д. настаивает на том, что три месяца (с конца декабря и по начало апреля, так? настаиваете?) он провел в Ичкерии, то, простите, в каком качестве?!
        В качестве капитана ОМОНа, несущего службу?
        Невозможно! Вам, гражданин, даже стаж, даже участие в боевых действиях за означенный период никак не засчитать. (См. «опровергнуть Президента». Если в пределах Чечни нет наших воинов, о каком-таком участии в боевых действиях в пределах Чечни речь?!)
        В качестве пленного, захваченного боевиками после сильной контузии? Неопознанный, говорите, «борт» ударил по колонне машин? Расскажите клэвэщущим доморощенным папарацци, охочим до непроверенных жареных данных!
        Вновь избранный президент Чечни официально заявил: если кто-то кое-где у нас порой мирно жить не хочет, то лишь отдельные мелкие группировки, которые по собственной неграмотности просто не в курсе, что соглашение подписано, - и вертолетов у них точно нет!..
        Сколько вы, гражданин, пробыли в плену? Сутки? Неделю?
        Вновь избранный президент Чечни официально заявил: у них в плену не осталось ни одного российского солдата или офицера.
        Опровергаете? Подозрительная страсть у вас, гражданин, - опровергать! И президента, и президента. Ах, вы сбежали? Через неделю? Вот так запросто? И не объявились тем же папарацци в течение трех месяцев? И почему? Ах, в Россию пробирались все три месяца? Долгонько, долго-о-онько… Неувязочка получается, гражданин. Чечня является неотъемлемой частью России! Так куда вы тогда пробирались?
        В качестве… кого?! Что нам, правоохранителям, оставалось думать?! Пропал без вести! Или - труп, или - переметнулся… В свете объявленной генерал-полковником Середой кампании «Честь и достоинство», почетнее быть павшим в сражении или «оборотнем»? Как, гражданин Токмарев А.Д.?!
        Само собой, однозначно созрело: труп! пропавший без вести… труп. В рядах доблестной российской (питерской, в частности) милиции других быть не может и не должно! Или ты кристально чист или ты труп (политический, гражданский, просто как таковой - не суть!). Что вы архали про боевое братство?
        И вдруг с неба сваливается некто гр. Токмарев А.Д. - прямиком в Сосновый Бор - и лапшу на уши вешает: он жив! он вправе! он вааще!
        Эт-то еще предстоит досконально проверить, насколько жив, насколько вправе, насколько вааще! Тем более - взрыв на Новой Земле, стоило гр. Токмареву А.Д. с неба свалиться. А в том адресе теперь вдов… жена гр. Токмарева А.Д. временно проживает, не так ли? Вот-вот! И вдруг - взрыв!..
        Он, Токмарев, и говорит: девятый этаж, лифт, пес ни за что не захотел, пошли пешком, и…
        Погодите! Погодите, гр.! Не морочьте про взрыв! Сначала ответьте, где вы были в ночь… далее по пунктам - из пункта «а» до пункта «z».
        …Демагогия, конечно. Демагогия грязной воды! Но честь мундира («честь и достоинство», пердун-Середа, «честь и достоинство»!) посредством демагогии лишь и отстаивается, когда больше нечем.
        Демагогия - процесс до-о-олгий. Процесс! А результат? А результат неважнецкий, но, главное, нескорый.
        А Токмареву А.Д. еще на «стрелку» поспеть надо и, кстати, поспрошать сурово неких граждан - о том, о сем…
        О взрыве, в частности:
        Если вы, кайманы, пацаны хваленые-честные, обеспечиваете защиту клиентке, то почему не обеспечили?!
        В смысле?
        В смысле - взрыв.
        Какой взрыв?! Где?!
        На далекой звезде! М-мать вашу!
        …Не на далекой звезде, но на Новой Земле. По тому самому адресу, где проживает Наталья Орестовна, урожденная Костанда и пока Токмарева. И муж ее - Токмарев. Он там не проживает, но зашел проведать. И - взрыв.
        Сильных повреждений нет. Расщепило створки лифта и выбило несколько стекол в подъезде, на лестничных площадках. Квартиры не пострадали. Квартиранты в квартирах - тоже. Благо суббота, все отсыпаются. Хуже было бы, грянь взрыв в утренние будни, когда народ поспешает на работу, - лифт туда-сюда, вверх-вниз. Окажись кто-нибудь внутри, в кабинке…
        А оказаться-то должен был Артем. С Архаром…
        Не упрись Архар…
        Версии? Соображать надо:
        Либо недоприжатый «Кайманом» конъюктивитный Гочу сотоварищи громко дал знать о себе: букет? венок, дура! теперь поняла?! (Однако в таком случае напрочь отметается вариант сговора «Кайман» - «черные».)
        Либо тот же красноглазый Гочу не дуру-женщину предупреждал, но ее мужа доставал сотней граммов тротила - больше и не надо в тесном ящике лифта, и пятидесяти хватило бы. Почему нет? Немножко неправду сказал про мужа-покойника, просто время немножко перепутал: три месяца назад или через три месяца, какая разница! муж твой, дура, все равно покойник! он к тебе рано или поздно придет ведь? придет! и сразу за Марзабека ответит! он ответит, а ты заплатишь, женщина…
        Либо вообще спишут на подростковое баловство. Мальчик в лабазе петарду нашел, мальчик с петардой в кабинку вошел, кнопку нажал он на нужный этаж… и… хм! нездоровый возник ажиотаж.
        Соображалось туго. Ум болит - вот как называется. Взрыв не сбил с ног, но долбанул ощутимо, частично оглушил - затылочное потрескивание разрядилось мощным ударом, будто электрическим. И не отпускало, не отпускало.
        Но это еще терпимо, уже терпимо. В первые минуты после - вообще было голову не запрокинуть. А надо!..
        Токмарев, выйдя от Натальи через две (три? четыре?) минуты после того, как грянуло, интуитивно сыграл старожила (пошел собачку выгуливать, и тут!..) - оглянулся на подъезд пару раз с кривоватой усмешкой: мол, вот дураки! предупреждать надо! разрыв сердца можно получить!.. да нет, ничего страшного, шпана малолетняя, вероятно… а мы с собачкой идем себе и вдруг - бум! ну идем, собачка, идем, пи-пи, ка-ка, от греха подальше.
        Сам же исподлобья сфотографировал глазами окна в доме напротив, расстояние - метров тридцать.
        Окна…
        …там шторы дернулись,
        сям свет зажегся,
        там лысый дядя в майке выглянул,
        сям реакции ноль.
        Токмарев сосредоточился на верхних этажах - седьмой, восьмой, девятый.
        Не понравилось Токмареву одно окошко на девятом. Ни света, ни дяди, ни реакции… но сквозь тюль, в глубине, - пыхнувшее точечное пятнышко сигареты.
        Глюк? Не глюк?
        Не видать, не сосредоточиться, голову не запрокинуть.
        И ладно!
        Что-что, а местная милиция первым делом прочешет дом напротив. Надо ли ей мешать непрошеной инициативой?
        Не надо. А то она, местная милиция, помешает Токмареву действовать по собственной инициативе и по своему усмотрению.
        Карнаухов, говорите, глава Сосновоборского РУВД? Пламенный ему привет, гори он синим огнем!
        А на «стрелку» опаздывать нехорошо, не по понятиям. Сам забил, сам и будь добр… Лучше на полчаса раньше, чем на минуту позже.

7
        Стекла у бежевого «форда» были тонированы. Не разглядеть, кто и что и есть ли.
        Иномарка парковалась не впритык к подъезду, где на одиннадцать утра забита «стрелка» - в квартире номер девять дома номер четыре по улице Сибирской. Иномарка парковалась поодаль, шагах в пятнадцати, но так, чтобы отнаблюдать каждого входящего-выходящего.
        Артем сделал четырнадцать шагов - остановился в метре от «форда», лицом к лицу. Есть кто-нибудь? Покажись! Лица не увидать за тонировкой.
        «Бежевый “форд” - это я!» - сказал конъюктивитный Гочу Наталье два месяца назад. После чего исчез. Как заверил клиентку глава «Каймана» Гена Чепик, насовсем.
        Ан глядь - бежевый «форд»! Снова.
        Может, уже «не я», то есть не Гочу?
        Но - «форд». Но - бежевый. И номера питерские: «21 - 21 ЛОХ». («Я запомнила. 21 - 21 ЛОХ!» - Наталья…)
        Грех не запомнить! Очко, очко плюс лох. По очку на брата. Чепик и Гочу - близнецы-братья. Мы говорим Чепик, подразумеваем бандюк. Мы говорим Гочу, подразумеваем бандюк. Вся разница в национальности. У бандитов нет национальности. Соответственно, нет разницы.
        Все-таки Наталью банально «развели» на долю от «Одессея» Чепик и Гочу. Веселые ребята! И обнаглевшие! Даже сменой транспортного средства не озаботились. Или демонстративно не озаботились? «Форд» - не самая престижная коробочка в среде пацанов-братанов, не джип, не «порш», не BMW, на худой конец. Коробочка и есть коробочка. Еще и с номерными знаками старого образца. 21 - 21 ЛОХ. Но, дескать, у нас, у бандюков, любых «тачек» - целый гараж (два! по гаражу на брата!), а на разборку мы специально - в знакомом тебе, лох, авто. Узнаешь авто, лох? Жена не сообщила про «21 - 21 ЛОХ»? И вот мы здесь. Мы здесь заранее.
        Лихие бычки из «Каймана», вероятно, исскучались в ожидании лоха, забившего «стрелку» на одиннадцать: явился, понимаешь, за полчаса! Да мы с вечера, сразу как друган Петя Сидоров нас вызвонил!
        Исскучались?! Сейчас скука ваша развеется, как сон, как утренний туман.
        Очко и очко, значит? Не болит? Не играет? Очко-то? Сейчас и заиграет и заболит. А про лоха - недолго вам, «честные пацаны», заблуждаться!..
        Токмарев потрогал капот - остывший, еле-уловимо-теплый. На сигнализацию иномарка не поставлена, иначе взвыла бы сиреной-квакушкой-бябяканьем (это нынче модно у приподнявшихся «честных пацанов»). Значит, по идее, парочка мордоворотов хоронится внутри, следя за…
        Архар обежал иномарку, нюхнул, профилактически отпистолетил задней лапой (вхолостую - по пути до Сибирской все накопившееся расстрелял, не пропуская ни сосенки, ни кустика). Не тяфкнул, но ощерился, отсигналив: сидит там кто-то, хозяин! клык даю, сидит! Хочешь, с разбегу стекло башкой разобью - и убедишься? Или шину прокушу - сами повыскакивают, уроды! командуй, что ли!
        - Ц! Ко мне! - скомандовал Токмарев. Пристегнул поводок - парашютный строп, оплетенный свиной кожей (струна-рулетка для болонок сгодится, а цепь - тяжело). - Пошли, дурашка. Нам туда! В подъезд, на третий этаж. Где вчера были, помнишь, Архар? Отвратительно вчера себя вел, псина, - выпрыгнул несанкционированно, руку плохому дяде прокусил. Давай-ка - на поводок. Сегодня там плохих дядей - числом поболее, ценою подороже. Самодеятельности не требуется, псина. Только по команде, понял, дурашка?!
        Дурашка понял и как бы пожал плечами, несмотря на отсутствие таковых в принципе. А то сначала выковыряем содержимое из машины? Сдается мне, хозяин, сидит там кто-то… Не хочешь - как хочешь. Тебе видней.
        Токмареву видней. Сидит там кто-то - пусть сидит. Водила, бык-«шестерка», обеспечивающий отход. Дал Токмарев ему понять, что засек, - и достаточно. Всяко в спину Артему не начнут палить из АКСУ при входе в подъезд. С какой стати? До того как тему не перетерли - западло (челюсть мгновенно свело от «новояза»). Разве что после, на выходе, в лоб: сюрприз! сюрприз! - от «форда».
        Гм-гм! «Содержимое машины» за тонированным стеклышком в курсе - лох в курсе. «Содержимому» дано понять: если беседа не впадет в нужное русло, если она, тьфу-тьфу, вообще из берегов выйдет, лох уж как-нибудь изберет иной обратный путь, нежели через подъезд, - аккурат под прицел АКСУ из «форда». Ибо он в курсе, и он не лох… что и продемонстрировано: засек! засек!
        У вас, бандюки, своя демонстрация, у него, у Токмарева, своя!
        Соображать, рассчитывать все досконально после взрывной волны, наложившейся на контузию, действительно трудно. Тогда доверься чувству боевой ситуации. Экспромт, экспромт!..
        Лучший экспромт - тщательно подготовленный? Дилетантское суждение! Экспромт изначально спонтанен. Иначе… называйте иначе.
        Артем вошел в подъезд.
        - К ноге, Архар!
        Поднялся на третий этаж.
        - К ноге, сказал! Ц!
        Нажал кнопку звонка.
        - Архаррр! Место! Арх-х-х!..
        Никто не отозвался, никто не открыл.
        Оно и понятно.
        Кроме вчерашнего Пети Сидорова в квартире не оказалось ни души.
        Нет. Вовсе ни души.
        Вчерашнего Петю Сидорова в сегодняшней ипостаси никак не заподозришь в наличии души. Бренная оболочка - да. Причем сильно подпорченная.
        Когда никто не отозвался и на второй, и на третий звонок, Токмарев вслушался в происходящее (не происходящее?) за дверью.
        Что ли, никого? Пунктуальность блюдут? Договорились на одиннадцать - в одиннадцать и подкатят, тик в тик. Ритуально. Мол, точность - вежливость королей. А они все поголовно воображают себя королями - начиная с Каймана-Чепика и кончая распоследним быкующим сопляком… и примкнувший к ним Жуков, который дед типа прораба.
        Однако коробочка «форда» (21 - 21 ЛОХ) вот она, стоит неподалеку. И относительно недавно стоит, мотор не успел окончательно остыть. Прибыли, значит, короли недосвергнутые.
        И? Притихли-затаились в квартирке? Зачем? В ожидании кого? Лоха-Токмарева? Он пришел, он здесь! Тук-тук! А в ответ - тишина. Что за п-п…
        Например, такое «п-п…» Еще не подъехали. А в коробочке «форда»… красноглазый Гочу с абреками, ждущий часа икс (11.00). В час икс кайманы-обидчики должны быть в адресе тик в тик. А «стрелка» у кайманов-обидчиков намечена не с кем иным, но с урусом, жене которого красноглазый Гочу пару месяцев назад подарил… не букет, дура, венок. И до чего удобный случай - одним массированным ударом всех зайцев поубивать. Кайманоиды тоже заслужили венок от Гочу. Хотя бы за то, что безопасность обеспечивают жене уруса (каким образом - отдельный разговор! вах! никаких разговоров с теми, кто таким образом безопасность обеспечивает, - железными прутьями, кастетами, нунчаками! Двое из бригады Гочу до сих пор в реанимации! Покрошить их всех вместе с урусом в мелкую капусту из «борза» и - никаких разговоров! Аллах акбар!..
        Вариант? Вариант.
        Но есть три нюанса, сводящие вариант на категорическое нет.
        В-третьих, уже отмечено - абреки пакостят анонимно.
        В режимном Сосновом Бору среди белого дня затевать ярую пальбу из автоматов? Предварительно представившись: Гочу, «форд» 21 - 21 ЛОХ? Чай, не Кизляр, где до границы с Чечней - считаные километры. Чай, почти Петербург, сердце России. Ну, Москва, Москва - сердце. Но Петербург тоже… не Кизляр. И до границы с Чечней еще дальше, чем Первопрестольная. Обратно - как?
        Или смертники? Гибель в открытом бою - гарантия мусульманского рая.
        Что-то не спешат абреки в рай, по командировочным впечатлениям капитана ОМОНа: бомбочку подложить втихую - да (лифт!), или впятером на одного безоружного - да (было!). Открытым боем не назовешь…
        Но все это - в-третьих.
        …А во-вторых, если Чепик не в сговоре с Гочу, откуда знать абрекам о забитой «стрелке», о персоналиях, забивших «стрелку», о точном месте и времени забитой «стрелки». И половины суток не истекло с той поры, как…
        Если же они в сговоре, то с какого панталыку красноглазому Гочу городить засаду - договорились ведь обо всем.
        Оно, конечно, цена договоренности с абреками - ноль рублей, хрен копеек. И половины суток не истечет, как абреки запросто «кинут» и сами же мрачно заявят: видите?! ни одному слову русских верить нельзя! И, между прочим, будут правы. Не сентенционно, нет. Но по вере своей. Чисто конкретно рассудительно!
        (Ибо сказано: «Верующие! Не входите в искреннюю дружбу ни с кем, кроме себя самих: они непременно сведут вас с ума; они желают того, чтобы погубить вас. Их ненависть уже высказалась из уст их; а что скрывают сердца их, то еще больше того. Мы объявляем вам эти знамения, если вы рассудительны… Вот, вы любите их, а они вас не любят…» 3, 114 - 115. Понятно, не Новый Завет.)
        Потому сговориться с кайманами абреки могли, а фигу в кармане сплели загодя.
        Но…
        …Третий нюанс:
        Гена Чепик не имеет национальности, будучи (ставши!) бандюком, с точки зрения Токмарева.
        Со своей точки зрения, Гена Чепик еще как имеет - он великоросс! (Чепик! Чепик? Белорусское? Украинское? Черниговские мы! Исконно великоросская территория, что бы там хохлы ни гуторили!)
        Нет, он, Гена Чепик, - закоренелый интернационалист, он приемлет всяку тварь, но чего ж тогда они, твари, разбежались по суверенитетам и отхапали у России все исконно наше?!
        Твари - кто? Хохлы?
        Не! Те нехай бузят. Милые бранятся - только чешутся. Мы, славяне, еще объединимся заново, никуда не денемся друг от друга. А вот «черные» и еще жиды - их всех под ноль, под ноль!..
        Следовательно, краткосрочный договор у Чепика с абреками пусть маловероятен, однако возможен - деньги решают все, а кто кого «кинет», гы-гы, посмотрим… здесь не Кизляр, здесь Кайман командует.
        Но чтоб тот же Кайман напустил «черных» на (черт с ним, с одноклассником, с другом-приятелем!)… на исконно русского, наводившего конституционный порядок в Чечне, - чур Чепика, чур!
        ( - Сколько вы убили людей?
        - Ни одного!
        - Ни одного чеченца?
        - Почему?! Штук сорок. Людей - ни одного…
        Не Токмаревские слова, Юзона слова. Но Артем рядом был и почему-то не возразил, не… гм… не дезавуировал.)
        Наш человек! Одной крови! Меж собой мы с ним как-нибудь все проблемы решим - вплоть до кровопролитной разборки. Но зверям, черным, урюкам, чуркам - ни капли этой нашей одной крови!
        Вот не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Бытовой чепиковский ультрапатриотизм, за который Генка впервые спонтанно схлопотал от Артема в классе эдак шестом (а неча третировать Марика Юдина, придурок!), нынче запоздало, но всплыл из кипящего бульона токмаревских беспорядочных умозаключений решающим аргументом в пользу Чепика: не мог он, Генка, так!
        Как?
        А так, как Токмарев примеривал варианты, стоя перед запертой дверью.
        Положение, признаться, идиотское. Сказать «мысли в одно мгновение вихрем закрутились в его воспаленном разуме, и в одно мгновение пришло единственно возможное и значит верное…» - соврать.
        Ничего себе одно мгновение! Минуты две, а то и три, не пускают. Топчешься застоявшимся жеребцом, впору заржать! Сардонически.
        Оставшиеся до «стрелки» полчаса околачиваться на лестничной площадке - глупо и унизительно. Жильцы этажами выше рано ли поздно мимо пройдут и, опознав давнего соседа, непроницаемо хмыкнут: Токмареву в собственную квартиру - никак! А не опознают - и того хуже. Зафиксируют: подозрительный субъект с собачкой торчит на лестничной площадке, не уходит…
        Возвращаться на улицу, изображать непринужденно прогуливающегося - вдвойне глупо и унизительно. То-то оттянутся наблюдатели из «форда», кто бы там ни засел: о! гля! не пустили! пра-ально! вовремя приходи, не вовремя не приходи! прогуляйся еще… непринужденно вроде! но мы то зна-аем: вынужденно!
        И погодка не располагает… Мелочь, но неприятно. М-да, если Москва - сердце России, то Питер (и область включительно) - ее, России, мочевой пузырь! За ночь небо забеременело, набрякло чем-то апрельским, но толком не разродилось. Вешние воды. Воды-то начали отходить, но порционно и спорадически. Мелкая дрянь, не дождь и не снег.
        Да за такую погоду весь кабинет правительства - в отставку! И пусть считают, что легко отделались…
        Пройтись от Новой Земли быстрым маршем, якобы увлекаемый нетерпеливой псиной, - одно. Конечный пункт есть, дом четыре по Сибирской, цель есть! И к ней, к цели, - в темпе, в темпе! Невзирая на вешние воды с неба (мы тогда трусцой, чтоб побыстрей!). А бесцельно блуждать под небесной слякотью даже с псиной на поводке - другое. Противно.
        И в урочный час предстать перед оппонентами - мокрые перья волос, отяжелевший во влажных пятнах бушлат, чавкающие ботинки… Заведомо проиграть. Ну не проиграть, но дать сто очков вперед. К столь щедрой форе Токмарев пока не готов. Десять, двадцать - куда не шло. Но сто - слишком. После ночного кухонного бдения с Натальей и оглушающих новостей. После утреннего еще более оглушающего лифта… Сто очков вперед - бахвальство.
        А тогда - открывайте, сволочи! Кто бы ни был внутри, открывайте! Быть не может, чтобы внутри - совсем никого. Тот же Петя Сидоров за двести баксов - должен эти баксы отрабатывать, сиднем сидеть.
        Толком не вслушаться - вот что паршиво. Пробки в ушах, как следствие взрыва. И Архар, с-собака!.. На Новой Земле он взъерепенился, потянул хозяина вниз по лестнице, подальше от лифта, давай-давай отсюда, ноги в руки, лапы в лапы! А на Сибирской он подчинился токмаревскому рявканью «Место!», но заскулил перед запертой дверью, будто по покойнику.
        …Будто по покойнику, да.
        Артем пнул в дверь кулаком - не со вчерашней силой, но тоже внушительно.
        И дверь, разумеется, подалась.
        И в коридоре, в запекшейся луже, разумеется, валялся бездыханный Петя Сидоров - разбросав ноги в дозволяемом спущенными штанами радиусе, лялькая прокушенную давеча руку другой рукой.
        И то и другое «разумеется» - обоснованно. Почему Артем и долдонил про себя: дверь заперта, заперта дверь, дверь заперта. Почему Артем и подогревал себя - открывайте, сволочи! - греша на пунктуальных, на играющих в пунктуальность, но живых бандюков. Почему Артем и строил варианты, заморочившись в нюансировке…
        Потому что! Стоило никому не отозваться после первого звонка, он прикинул возможное (истинное!) положение вещей и, увы, не ошибся. Не случись взрыва в лифте, списал бы на бдительность-мнительность. Но вкупе… И к тому же Архар поведенчески намекнул: там, хозяин, прямой опасности для тебя как бы нет, но приятного там, хозяин, мало… шли бы мы отсюда, хозяин?
        Само собой, пойдем, псина, сейчас и пойдем. Лишь убедимся в худшем и пойдем. И быстро пойдем, на грани привлечения внимания к собственной персоне.
        Не дождался мальчонка деда Жукова типа прораба, вызванного по «мобильнику»…
        Приезжай, милый дедушка, Христом-богом тебя молю, возьми меня отседа. Пожалей ты меня, сироту несчастную, а то меня все колотят и кушать страсть хочется, скука такая, что и сказать нельзя, все плачу…
        Уже не плачет. И никогда не заплачет. Нечем…
        Кого-то другого дождался мальчонка вместо деда Жукова типа прораба…
        И этот «кто-то» чихать хотел на христианскую заповедь «не убий». Судя по характеру нанесенных травм, несовместимых с жизнью, этот «кто-то» руководствовался не христианской моралью, а другой: «Верующие! Вам предписана месть за убитых: свободный за свободного, раб за раба, женщина за женщину».
        Глаза у Пети Сидорова выколоты постфактум. Сначала пырнули ножом под дых, во избежание предсмертных агонизирующих криков-стонов. Со знанием теории и практики пырнули. После удара потерпевший теряет дыхалку и - ни звука. Для полной гарантии - хват пальцами-клещами за нос, чтоб избежать не только горлового, но и носового писка.
        Нос у Пети Сидорова свернут напрочь, нет носа у Пети Сидорова - смятка-короста.
        И ушей у Пети Сидорова не видать, как… своих ушей.
        В общем, над трупом поиздевались вдоволь…
        С полутрупом, конечно, интересней - ме-едленно-ме-едленно довести полутруп до трупа, растягивая удовольствие, ме-едленно-ме-едленно утоляя жажду мести, ма-аленькими глоточками. Однако тогда неизбежны звуки «му». Звуки «му», издаваемые жертвой, - особая специя к блюду, острая. Без нее, без особой специи, немножко пресновато. Но с учетом времени и места звуки «му» привлекут нежелательное внимание квартирных соседей сверху-снизу-сбоку, вплоть до набора 02 по телефону. Жаль, но ничего не остается, кроме как сначала прикончить и натешиться постфактум: глаза, уши, штаны ему спусти - ну-ка, зачем ему теперь ЭТО, чик и готово.
        Да, кромсали не по живому, кромсали уже труп. Судя по положению рук бездыханного Пети Сидорова, пырнули в живот, и он инстинктивно схватился за рану… инстинктивно же оберегая ранее прокушенное Архаром запястье. И - дух вон. Что потом - для бренной оболочки двухсотбаксового стража абсолютно безразлично…
        Токмарев не оторопел. Токмарев замер осознанно, дабы не зашелохнуть, не прогреметь.
        В подъезде кто-то вскачь поднимался по лестнице - с визгом и хохотом, нечто подростковое. Пахнуло корюшкой. Весна, первый улов питерской рыбочки, мощно благовоняющей свежими огурчиками. Сквозь щель прошмыгнуло - огурчики! Поплотней бы прикрыть за собой, ликвидировать щель, дабы случайный мимолетный жилец там за дверью не засек мимолетно: чего это приоткрыто?
        Вот-вот. Смена координат:
        «Тут за дверью» - для Артема теперь: в коридорчике собственной… бывшей собственной квартиры.
        «Там за дверью» - для Артема теперь: в подъезде с нахлынувшим и схлынувшим запашком свежих огурчиков.
        Огурчики, понимаешь! Помидорчики! Огурчики-помидорчики, лох охранника убил в коридорчике.
        Нет? Не лох? Токмарев не лох? Допустим. Но убил? Нет? Не Токмарев? А кто?!
        Зашелохнуло. Совесть, что ли, шевельнулась с легким шорохом? Нет, совесть всегда настолько беззвучна, что изредка спохватываешься: есть она еще? уже нету? Зашелохнуло - это Архар. Не прогремел, но зашелохнул горестным вздохом, почти по-человечьи: говорил тебе, хозяин, пошли отсюда, говорил! а теперь что?!
        Совесть, впрочем, тоже шевельнулась, скребнула. Верни Токмарев «тэтэшку» мальчонке, и кто знает… Во всяком случае, у Пети Сидорова был бы шанс не превратиться в труп. Пистолет против ножа. А с голыми руками против ножа… Почему же! Токмарев, например… Но Токмарев обучен и тренирован, он спец. Мальчонка же довольно корявенький, неуклюжий, судя по вчерашнему. Вдобавок и голые руки (рука) у него с травмочкой - Архар постарался.
        Нет, не спасли бы Петю Сидорова ни голые руки, ни огнестрельное оружие. Ночной гость (гости?) действовал профессионально. Токмарев, возможно, сумел бы противопоставить чужому профессионализму свой собственный, а здесь - дилетант, пугающий верзила, но дилетант, дешевый бычара Петя.
        Что гость - ночной, вычислялось хотя бы по степени запекания пролитой крови. Давно пролита, не минуту назад, часов эдак семь-восемь тому…
        Что гость - профи, вычислялось не только по точному смертельному удару ножом, но и хотя бы по тому, что он (они?) ухитрился не наследить в подъезде. А крови пущено из жертвы более чем… Кромсали долго и старательно. Замазаться и потом оставить на лестнице подошвенный отпечаток - как не хрен делать.
        Значит, все-таки…
        Токмарев сложил мысленную мозаику:
        Они не достали его, пока он три месяца намеренно плутал по горам, по холмам.
        Что ж, они достанут его по прибытии домой.
        Домой вернулся охотник с холмов…
        А мы его и… ждем-с.
        Охотник, говоришь? Охота на охотника - ц-ц-ц!
        Преследовать, нагонять - зачем? Адрес известен. Куда он денется? К теще? Зачем? А, ребенок у бабушки часто гостит? Хорошо, к теще. Адрес? Запросто! Еще куда он может? Мало ли куда! Но в первую очередь по этим двум адресам. Вах! Всего по двум!
        Снять две квартиры в близлежащих домах, заплатив натуральными зелеными за полгода вперед.
        Наблюдательный пункт номер один - на Сибирской.
        Наблюдательный пункт номер два - на Новой Земле.
        И тот и другой - неидеальны, конечно: лучше бы такие, из которых нужные окна прослеживаются, а не лестничные клетки нужных подъездов. Но придется удовольствоваться тем, что есть. Не Грозный, где урусов из квартиры просто выгоняешь или просто пристреливаешь, если возражают. Сосновый Бор.
        Ничего! Главное, видно кто входит-выходит, кто по лестнице поднимается-спускается, кто нужную дверь открывает-закрывает.
        И ждать не смыкая глаз, спать и видеть, спать и видеть!..
        Рано или поздно…
        Вчера Токмарев пришел на Сибирскую относительно рано, засветло, - ушел относительно поздно, затемно.
        Наблюдатель наверняка засек воина (высокие ботинки, бушлат, короткая стрижка) на входе:
        - Он?
        - Откуда знаю?! Похоже.
        - Он, он! Звони давай! Звони, ну! Сколько можно здесь сидеть!
        - Сам звони!
        - Ладно. Дай сюда! - и на «трубку» главному: - Он!
        - Точно?
        - Точно! Бушлат, ботинки, волос короткий. Сразу видно, да! В ту квартиру пришел! Присылай!
        Наблюдатель, вероятно, профукал Токмарева на выходе. И темно, и отвлекся на минуточку - малую нужду справить на корточках, в холодильнике пошуровать чего съедобного, тому же главному доложиться, в конце концов. Недооценивать детей гор не стоит: мол, и дикий же народ! Но и переоценивать - тоже: мол, железная дисциплина, фанатичный блеск, спят и видят! Когда они спят, они не видят.
        Присланные горцы-ликвидаторы закололи мальчонку Петю в качестве убийцы Марзабека, долгожданного капитана ОМОНа. А что? Короткая стрижка, тельник, амбал. Он! Молодым умрешь, свинья грязная! Глаза выколем, уши отрежем, самое дорогое вырвем! Будет знать!..
        Не исключено, ошибка обнаружилась, стоило горцам-ликвидаторам доложиться главному об исполнении.
        - Молодым умрешь, сказали? Насколько молодым?
        - Совсем молодым!
        - Ай-йя! Не он!
        - Почему? Он что, старик?
        - Не старик. Но не совсем молодой. Вы его, что, сразу?..
        - С одного удара! Не пикнул! Моргнуть не успел!
        - Точно не он.
        - Вах!
        - Сунь в жопу свой «вах», тупой! Он пятерых в Доькар-Оьла положил голыми руками. Предупреждал тебя, тупой! А вы мне: с одного удара!
        - Слушай, я тоже умею…
        - Что ты умеешь, тупой?! Умеешь - бегом в другой, второй, адрес! Смотреть внимательно! Он туда должен… В лифт положишь. И жди, когда он зайдет. Понял?
        - Зачем? Позвоню, откроют и - с одного удара!
        - Ай-йя! Тупой! Делай, как говорю! Понял?!
        - Да.
        - Все. Сразу звони.
        - Когда?
        - Тогда, тупой! Сразу позвонил и сразу смылся, понял?!
        - Понял, да! Понял! Что я, тупой?!
        Не без того, не без того. Исполнитель и не должен быть самого острого ума. Функция - исполнять.
        Думать положено главному. А главный сидит себе где-нибудь в Питере за сотню километров (ну не в режимном Бору же!) и зубами скрежещет: тупой, еще тупее! лучше бы он сам там был! сделал бы все по уму! Рад бы в Бор, да грехи не пускают - нынешние, и присные, и вековечные.
        А исполнитель опять напортачит, урус уцелеет, что тогда?!
        Тогда урус осторожным станет, к своим обратится, к ментам. И те пройдутся частыми граблями - по Питеру тоже. Главному это надо? Не надо.
        Труп совсем молодого бычка на Сибирской с натяжкой, но списывается на бандитские разборки между своими, между русскими. А трупы на Новой Земле (два женских, один мужской! Цель - мужской, но без двух женских не обойтись… свидетели…) - слишком громко. Взрыв в лифте - еще громче, но то пустой звук - с натяжкой, но списывается на детей-хулиганов.
        Короче, «в лифт положишь и жди, когда он зайдет».
        Изящной комбинацию все равно не назовешь, да уж какая есть… На ходу вынуждают планы менять - урус вынуждает, исполнители вынуждают, обстоятельства вынуждают. А он, главный, сиди за тридевять земель и думай!
        Вот те нате! Оп-пять промазали! Взрыв есть, жертв нет.
        Что ты будешь с ними делать!..
        И с собой…
        И с капитаном-урусом…
        С капитаном-урусом - делать все то же, до победного конца. Но погодя, чуть погодя (опять, ай-йя, погодя!)…
        …ибо с ними, с исполнителями, равно как и с собой, с главным, остается делать единственно разумное в предложенных обстоятельствах - временно затихариться.
        Как завещал великий Дадудадуев, как учит ичкерийская практика: удар - отход! удар - отход! удар - отход!
        Такая мысленная мозаика…
        Токмарев смеет предположить - логичная, узор к узору, цельная. Стыки, правда, видны, некоторых (многих!) деталек не хватает, ткни пальцем - рассыплется. Но - цельная.
        И параллельно другая картинка, не мозаика, но плакатная гуашь… Власть предержащая консервативно предпочитает, чтоб весомо-грубо-зримо:
        Гр. Токмарев А.Д. возвращается из командировки и застает в квартире неизвестного мужчину намного моложе себя.
        Зная о посттравматическом стрессовом синдроме всякого побывавшего в «горячих точках», зная непредсказуемую и неконтролируемую агрессивность этого всякого, зная благоприобретенную привычку этого всякого к самым кровавым сценам, зная ущемленное эго всякого (дескать, пока мы там страдали, вы тут жируете и трахаетесь!)…
        Вот вам и мотив. И про состояние аффекта - к адвокату, к адвокату, к адвокату…
        …но до него, до адвоката, - к жене: что, блядь, кайфуешь направо-налево, пока меня нет?! подзорву всех вас к такой-то вашей матери! для кого мать, а для кого теща! отойди, сынок, не ссы на бикфордов шнур!
        Зная о перенасыщенности оружием известной территории, откуда взялся (откуда ни возьмись!) бывший капитан питерского ОМОНа, зная о своенравии и вообще… аби… амбивалентности гр. Токмарева А.Д. (сообщено!), зная о судьбе отца-уголовника (яблоко, знаете ли, от яблока!)…
        Мало ли, что сдал табельное оружие, мало ли что карточка-заместитель! Он на полях сражения не только ТТ мог выкопать (откуда у вас ТТ, гр. Токмарев А.Д.?!) - танк! бэтээр! противопехотную мину минимум. А вы говорите - лифт, тротиловый эквивалент, сто грамм!
        О! Вот он! Вот он! Сам пришел! Вяжите! Лежать! Лежать, падла! Р-руки!
        Эй, сволочи! Мозгой раскиньте! Спросите себя: зачем гр. Токмареву А.Д. (Середа с вами, сволочи, - не капитану ОМОНа, а гр. Токмареву!) возвращаться на Сибирскую, если он убивец?!
        Затем, голубец, затем! Преступник всегда возвращается на место преступления. Теоретически не подтверждено, а, гляди-ка, практика - критерий истины! В который раз!.. Впрочем, что значит «спросите себя»?! Не забывайтесь, гр. Токмарев А.Д. Вы хоть понимаете, где и в каком положении оказались?! И спросим мы не себя, а вас, гр. любезный.
        - И ответьте, возник у вас вчера конфликт с безработным гр. Сидоровым П.И.?! Не врать! Соседи не глухие, и звукоизоляция - сам знаешь. И в «глазок» тебя видели, опознают.
        - Было.
        - Нецензурная ругань? Драка?
        - Ну, было, было! Не о том ты, старлей!
        - Тихо! Сидеть!.. Я тебе не «ты»! Я тебе «вы», понял!.. Идем дальше. Собаку натравил. Покусала. Скажешь, не твоя, не покусала? Почему без намордника?! Вот, читай - «Об упорядочивании содержания собак в Санкт-Петербурге…» # 413-р! Распоряжение губернатора. Перечень пород собак, нахождение которых в местах выгула и в общественных местах без намордника и поводка запрещается: немецкая овчарка, южнорусская овчарка, бульмастифф, доберман, кавказская овчарка, мастино неаполитано, мастифф (английский, пиринейский, испанский, тибетский), ризеншнауцер, ротвейлер, среднеазиатская овчарка, американский стафордширский терьер, бультерьер, стафордширский бультерьер, жесткошерстный и гладкошерстный фокстерьер. Кроме того, иные породы, чей рост в холке превышает 40 см. Какой породы твой кобель?
        - Утомил, старлей! Понятия не имею. Слышь, это для тебя сейчас самое важное?
        - В нашем деле каждая зацепка важна. Кобеля, конечно, придется теперь усыпить, а… ахкх!.. кхкх… Пс-с-сти! Пс-с-сти, задуш-ш-шь!
        - Я тебя, кобель, самого щас усыплю!
        - Ну вс-с-се, все. Пс-с-сти, ты!
        - Я тебе не «ты»! Я тебе «вы», понял! И «товарищ капитан»! Понял, старлей?!
        - Понял. Пустите, ну! Погорячились и будет.
        - Будет, так будет. Но учти…
        - Не-ет. Это вы учтите, капитан Токмарев! Нас прежде всего интересует не то, что будет, а что было. Вчера. Выстрел? А? Было? Наши эксперты щербину в ступеньке как раз сейчас изучают!
        - Было, блиннн! Было, было, было!.. Не так все было, старлей!
        - А как? Еще скажите, он в вас стрелял, не вы в него! И промахнулся! А вы отняли, после чего направились без задней мысли к жене - объясняться… со стволом за пазухой, и, чтоб стопроцентно, с тротиловой шашкой: кто там? сто грамм!.. Скажите, товарищ капитан, давайте! Протокол все стерпит. Скажите!
        Не сказал. И не скажет.
        Потому что из второй, гуашно-плакатной, «картинки» Артем исключил себя априорно. К своим, к ментам, не обратится.
        Из двух зол - меньшее.
        Первое (мозаика) - меньшее. Хоть покувыркаться можно с приемлемым КПД, а не белкой в колесе силы тратить на одном месте!
        Убедившись, что лестничные площадки пусты, он покинул квартиру без суетливой спешки, но на пуантах - стремительно-полетно и бесшумно. Следов не оставил - и среди ментов попадаются профессионалы, не только среди бандюков.
        До забитой «стрелки» - десять минут. И среди ментов попадаются пунктуалы, не только среди бандюков. Через десять минут и вернемся - поглазеть на оппонентов. Нет, через пятнадцать - дать им пятиминутку на реакцию при обнаружении потерпевшего гр. Сидорова. Или не вернемся. Что значит - вернемся?! Его, Токмарева А.Д., сегодня здесь и не было еще. Да, поднимался на этаж, звонил - не открыли. Хоть кого спросите! Хоть самого Токмарева А.Д., хоть загадочную лягушонку в коробчонке (21 - 21 ЛОХ).
        Погулять он вышел, все чин-чином, собачку, в строгом соответствии с распоряжением губернатора # 413-р, на поводке ведет…
        Не столько, правда, он собачку, сколько собачка его ведет. Архар увлекал за собой Токмарева, туго натягивая парашютный строп, оплетенный свиной кожей. Архар не разменялся на пустяки-«пистолетики» у столбиков-кустиков-сосенок - шел, пригнув башку, чутким носом в землю, целеустремленно и… по прямой. По следу он шел.
        Прямо, прямо, прямо - там… да хоть Ояма, отец-основатель школы Кекусинкай! Артем сдюжит и за пятнадцать минут управится. За одну!
        Накатило адреналину. В подобном состоянии «хоккеист» Токмарев, бывало, и разгонял-плющил толпы зэков. А там, где (то бишь куда) прямо-прямо-прямо, - максимум пятеро. Больше в коробчонку не вместится.
        Пятерых он - голыми рукам! Прецедент имелся! В Доькар-Оьла, иначе в Толстой-Юрте…
        Будь красноглазый Гочу хоть трижды разбойником и убийцей!
        Будь конъюктивитный Гочан хоть трижды бравым-храбрым-отчаянным!
        Пятеро толстой-юртовских разбойников и убийц трехмесячной давности тоже мнили себя бравыми-храбрыми-отчаянными - позорно отвоевались, даже имея свободу маневра на открытом пространстве. А набившись впятером в тесноватую коробчонку, особо не сманеврируешь.
        Архар привел хозяина к бежевому «форду» с номерными знаками старого образца «21 - 21 ЛОХ» - от квартиры, внутри которой труп, к «форду», внутри которого… кто?
        Архар на последних метрах короткого пути издал вопросительное-просительное «ры?»: мол, спускай с поводка, хозяин, теперь-то как насчет башкой ветровое вышибить? готов!
        - Ар-р-рх! - издал в ответ хозяин. Мол, я сам!
        Дверца со стороны водителя клацнула. И голос изнутри - подбадривающий и участливый, но якобы (бандюковская тональность в предвкушении расправы над лохом):
        - Опаздывать… если подумать… на ст’елку западло, Токма’йов!

8
        Такие люди - и без охраны!
        Гочу?!
        - Нету больше никакого Гочу! - разъяснил Чепик чуть погодя, когда эмоции поулеглись.
        - «Тачка»? - уличил Токмарев.
        - Наша.
        - Ваша…
        - «Каймановская». Была его - стала наша. Да нету, толкую тебе, никакого Гочу! И не будет никогда! Зуб даю!
        - А челюсть слабо?
        - Хоть обе!
        - Ну-ну! Ты, Ген, был в шаге от того, чтобы их лишиться.
        - Эт’ еще как сказать!
        И то был уже не обмен угрозами, но молодечество по старой школьной памяти.
        - Ну-ну. С Гочу, значит, твой «Кайман» разобрался? И как?
        - Вот еще! Моим бойцам лично выяснять отношения с этими шакалами - только кастеты пачкать, и нунчаки, и железные… если подумать… палки! Я их просто сдал - и все. Легко!
        - Давно сдал?
        - А в тот же день, точнее ночь, как Натали позвонила. Ну я в ту же ночь отзвонил… по одному телефончику, сдал на фиг.
        - Ментам?
        Ментам - западло. Кайман свято блюдет понятия!
        Хотя основная масса новоиспеченных пацанов к… если подумать… истинным понятиям относится, будто к Конституции - она, конечно, диктует, ну и наплевать на нее и забыть. Конечно, не забыть, но наплевать.
        Бандиты от мала до велика повадились бегать в ментовку с весточкой на зубах. Стукачи всегда были и всегда будут, но не в таком же количестве! Их нынче чуть ли не больше, чем самих ментов. В дни получки в отделениях длинные… если подумать… «хвосты» возникают из стукачей!
        Газета одна даже пошутила: ликвидация бандитских… если подумать… сообществ невозможна совсем не из-за… если подумать… смычки властей с паханами, а потому что стучат поголовно - пацан на пацана, пахан на пахана, а платные осведомители от уголовной ответственности освобождаются, как известно.
        Может, так оно и есть, но лично для Каймана понятия - закон. По понятиям ментам - западло.
        - А кому?
        - Да есть человечек один… Не здесь, но в… если подумать… столице-два. Я ему: «Твои что, окончательно с катушек полетели? На женщину наехали! Нашу женщину! С мальцом!» А тот: «Мои - нет». А я: «Тогда чьи? Сказали - чеченцы, сказали - за… если подумать… за Абалиева». А он: «Не мои. Выясню. Гочу?.. Выясню». И выяснил. Сам на следующий день в «Кайман» звякнул. Мне. Объяснился.
        - Доволен остался, Ген? Объяснениями-то?
        - Вполне. Ты ими тоже останешься доволен.
        - Полагаешь?
        - Полагаю…
        В общем, тот человечек по одному телефончику - даже не человечек, и не человек, а человечище. Могуч, то есть. «Чех» он. Но местный, можно сказать. Осевший в… столице-два. Они, «чехи», когда цивилизации хлебнут, почти как люди, уже… если подумать, не животные.
        Так вот, «чех»-человечище сообщил:
        Не стало Гочу. Был, да. Но не стало. И двоих племянников Гочу тоже не стало. Детали - не важно. В лучшем для Гочу с племянниками случае - они отныне на земле своих отцов и дедов. И никогда, ни под каким видом здесь не появятся. В худшем - под землей, в земле… и необязательно в земле отцов и дедов. Зачем так далеко посылать?! До ближайшей лесопосадки - и довольно с них! Заслужили. Потому что земля отцов и дедов Гочу с племянниками - не Чечня. Они лезгины. Или кумыки. Или… если подумать… оттуда, где Баку - столица. Гочу, Гочан - имя нечеченское. Похожее, но нечеченское. Вообще к Чечне отношения не имеют. Но захотели наехать, как будто за… если подумать… Абалиева отомстить. На халяву. Подставили, получилось! Обвинят кого? Понял? Это чеченской общине зачем? Общине здесь еще жить и жить, дела делать… Таких шакалов, как Гочу с племянниками, наказывать надо. Они наказаны, понял? Очень жалели, машину оставили как возмещение - документы можно хоть сейчас. На «Кайман» машину записать? Или на ту женщину? Чеченцы с женщинами и детьми не воюют. (Да-а?!!) Только с мужчинами. Настоящими! А ее мужчина, ну той
женщины, еще где-то гуляет и гуляет… долго что-то. Когда если засветится, вот бы Кайман ответно звякнул? Услуга за услугу, нет? Телефон Кайману известен…
        - Такие дела, Тема, такие дела.
        - Что ж ты, Ген? Звони! - пожал плечами Токмарев, уязвляя самолюбие. - Уговор дороже денег. Особенно уговор с «чехами». Звони, звони!
        - Могу… - подтвердил Чепик, но интонационно опроверг. И пояснил: - Тебя думал дождаться и тогда звякнуть. В ментовку, само собой. Не «чехам», само собой. Я их, чучмеков любых оттенков, всегда бил, бью и буду бить. Ты меня давно знаешь, Тема!.. Ну вот. Почти час сижу, высиживаю неизвестно что. Уже думал - не появишься. Сам забил, а сам… Западло, Тема. Не знай я, что это именно ты, давно бы звякнул. Ст’е… если подумать… ст’елка есть ст’елка. А там в доме еще и замоченный боец из моих, из «Каймана». Каждая минута на счету, а я почти час сижу…
        Токмарев демонстративно вскинул ладонь (по армейской привычке носил часы циферблатом «внутрь» - в рукопашной стекло вернее уцелеет):
        - Одиннадцать. Без трех минут.
        Чепик зеркально повторил жест (при его роде занятий для часов тоже полезней «внутрь»):
        - Двенадцать. Без двух с половиной. Двенадцать, Тема.
        Ёханный бабай! Таки да! Двенадцать!..
        Спонтанный горячий прилив крови к голове. Ай-яй-яй, Токмарев! Стыдно на стрелку опаздывать, стыдно! Что молчите?! Надо встать и покраснеть!
        Время - вперед, а он этот пустячок упустил из виду.
        «Переход на летнее время. В ночь с пятницы на субботу не забудьте перевести стрелки ваших часов на час вперед».
        В ночь с пятницы на субботу - нескончаемый вязкий и липкий разговор с Натальей на кухне. Потом в душе… освежающие процедуры. Потом тягомотина с Архаром - куда его? Потом - взрыв!
        Про «на час вперед» вылетело напрочь, не отложилось…
        Прокол, прокол. И вдвойне обидно, что бандюк носом ткнул: понял, где прокол, ментяра? то-то, профи! мы тоже не хухры-мухры!
        …Не «мы», а «я», то есть Гена Чепик (количество - один, без свиты). Кроме него в бежевом «форде» никого не оказалось.
        Такие люди - и без охраны!
        - Зачем мне… если подумать… опекуны?! Что я, маленький, что ли?! - с угрюмым смешком отозвался Чепик на самую первую (и тривиальную, признаться) реплику Артема.
        Да уж, не маленький, большой. За дюжину лет, пока они не виделись, Чепик изрядно заматерел, килограммов сорок прибавил, но функциональных килограммов, как у борца сумо. Эдакий Таганагана. А то и Акебоно! При нарочитой грузности борцы сумо «шпагат» делают на раз - и продольный, и поперечный.
        Чепик, правда, всегда пропагандировал не сумо, а Окинаван Годзю-рю каратэ-до. Ну да чепиковский кумир, Леонтий Стружкин, тоже не худышка - массивен, массивен.
        Ирония судьбы! Блестящий мастер, сэнсей Стружкин, помимо президентства в российской ассоциации Окинаван Годзю-рю каратэдо, готовит бойцов восьмого отряда спецназначения «Русь», призванного бороться с вооруженными бандформированиями. А ученик и последователь Чепик (особенно греет, что название исконное! «Русь»!) - бандюк бандюком, даром что называет себя охранной структурой… И, кстати, ни дня в армии не отслужил. Ну да объявление «я ученик и последователь!» отнюдь не означает, что Учитель в курсе - есть у него такой ученик и последователь.
        Токмарев приверженец другой школы - Косики каратэ. И хоть выпадала ему честь заниматься в группе, которую вел сам шихан Юрий Колчин, никогда не озвучивал: «я ученик и последователь!» Дешевым пижонством отдает… Дескать, Учитель меня к себе приблизил! Да не приблизил, но просто вел группу, в составе которой и Токмарев постигал науку боевого искусства.
        Так вот чепиковский угрюмый смешок (мол, зачем мне охрана?!) воспринимай двояко:
        то ли - зачем, если я, Генка Чепик, заведомо знаю, что встреча не с кем иным, но со старинным другом-приятелем Токмаревым! сколько лет, сколько зим, старикан! обнимемся-почеломкаемся, братие!..
        то ли - зачем, если я, грозный Кайман, заведомо уверен в преимуществе своей школы и собственной квалификации (третий дан, епть!) над каким угодно воякой, пусть и омоновцем, пусть и чему-то когда-то кем-то обученным, пусть и бивавшим меня на заре туманной юности! да я его теперь просто массой задавлю!.. плюс, конечно, третий дан, епть!
        М-да, весовые категории у них несопоставимы. Если Чепик догнал и перегнал Учителя-Стружкина (в килограммовом выражении!), то Артем сохранил вес и стать… под стать Учителю-Колчину. Эдакий… изящный лось («Действительно, страшно похудел, Тем…» - Наталья).
        Извечно и лишено смысла: кто победит - кит или лев?
        Заповедь шихана Колчина: побеждает не школа, побеждает мастер!
        Токмарев настроился на победу изначально. Потому перво-наперво - рефлекс: внутри противник, враг, кто бы ни был - Гочу, не Гочу… Рефлексии - позже: о! приветик, Ген! ты как здесь?!
        А угрюмость Чепика вполне объяснима и оправдана. Дверцу гостеприимно приоткрыл, окликнул узнаваемо (Токма’йов!) и… получил - дуло «тэтэшки» в харю. Харя во такая! За три дня не обцелуешь, но девятью граммами свинца ее в долю секунды разнесет еще больше, в клочья-брызги. Собирай потом… Как не посмурнеть?!
        Ведь с открытой душой Чепик явился! На встречу с давним другом. На встречу! Без камня за пазухой, без волыны за той же пазухой!
        Верно. Капитан ОМОНа Токмарев обыскал Каймана умело, как учили. Чему не учили, но от чего Артем не смог удержаться - хлопнуть Чепика в области бюста (бюс-с-ст нынче у Чепика!) и подъе… лдыкнуть: «Кайман?» Ан чист оказался! Впрочем, стволом ТТ Артем продолжал саднить скулу Каймана, не ослабевая нажима: знай, кто есть кто! знай свое место! знай!
        Кстати, место…
        - Подвинься, мясо! Пусти, сяду, раз так.
        - Да пожалуйста! Ствол сп’ячь, п’иду’ок. Что ты как с цепи сойвался?! Хуже собаки, в нату’йе! Собака и то умней. Гля, п’изнала меня за своего. А ты…
        Черт побери! Архар действительно признал в Каймане пусть не друга, но и не врага. Харю чепиковскую облизывать не бросился, но агрессию утихомирил. Разве по мелочи - «улыбнулся», клыки показал. Этикет есть этикет. Мы так улыбаемся, человек! Но, как говаривают японцы, не обманывайтесь нашими улыбками. Если что… то - все! Помни, человек (позвольте? прыг! оп-па! не задел? не обеспокоил? дык!), за твоей спиной, на заднем сиденье - мы, Архар-флюидоулавливающий. А загривок у тебя, человек, зна-атный, редкостный загривок! Имей в виду…
        - Имей в виду, Тема, у нас с тобой сейчас не больше десяти, ну пятнадцати минут. Потом еще успеем. А мне пока - ментов вызывать, что-то им объяснять.
        - По поводу?
        - По поводу… сам знаешь. Был же только что в… ну, там.
        - И ты тоже был.
        - Ага. За полчаса до тебя. Но как бы не был. И с каждой минутой, Тема, это «как бы» для ментов будет все сомнительней и сомнительней. И мне, и тебе это надо?
        - Объяснись.
        - Да пошел ты! Элемента-а… если подумать… абсолютно безыскусных вещей не понимаешь?!
        О! Понял! Для Артема вдруг будто мутную пленку прорвало на запинке «элемента-а…» А он-то, Артем, все не позволял и не позволял себе внутренне демобилизоваться по отношению к Генке!
        Вроде бы индикатор-Архар не сигнализирует о подвохе…
        Вроде бы Чепик впрямь чистосердечен…
        Вроде бы логика в словах бывшего одноклассника присутствует и не хромает…
        Ан (черт побери, а также повторно черт побери!) н-неестественность свербит в речи Каймана! Врать Кайман не врет, но чего-то недоговаривает…
        Чего-то, чего-то, чего-то! Мне чегой-та смутно жаль! Ёпть! Элемента-а! Дефективную «р-р-р» Генка недоговаривает!..
        Для кого Генка, а для кого глава охранной структуры «Кайман», сам Кайман. Не пристало главе охранной структуры, под началом которого десятки мордоворотов, шепелявить по-детсадовски: вой’она, й’ыба.
        Вот и: скажи р-р-рыба! - селедка!.. скажи вор-р-рона! - птица!..
        Если подумать, всегда отыщется аналог без пр-р-роклятущей (э-э… если подумать: ненавистной) буквы эр. А для мгновений на поиск, во избежание пауз - вставка-перебивка «если подумать». Удачная вставка-перебивка. По сути, «паразит», но воспринимается иначе, нежели всякие «так сказать», «это самое», «между прочим», - оратор не косноязычен, он рассудителен! Промолчишь - за умного сойдешь. А заговоришь - и пуще того. Через слово - «если подумать».
        Не всегда, увы, адекватный эрзац отыщется за одно-другое мгновение, потому речь изредка странноватая-витиеватая. Но это проблемы не того, кто говорит, а того, кто слушает. Пусть слушающий непроизвольно ежится, ищет скрытый подтекст: что имел в виду собеседник, сказавши: вместо «охрана» - «опекуны», вместо «правильные понятия» - «истинные», вместо «коррупция» - «мздоимство», вместо «группировка» - «сообщество», вместо «звери» - «животные», вместо «Санкт-Петербург, Питер, Ленинград» - «столица-два» (сразу и не сообразишь!), вместо «азеры, зирбижанцы, черножо…» - «оттуда, где Баку - столица» (вааще!)…
        Нич-чего не имел в виду собеседник. Букву эр избегал и так и сяк. Элемента-а… Безыскусно, если подумать.
        Давно ли Чепик устроил себе курс перманентной речевой подготовки? В школе за ним ничего подобного не замечалось, вплоть до выпускного. А после выпускного толком и не виделись. Чепик - в Лесгафта, Токмарев - на ЛАЭС, после - армия… В общем, не пересекались. Через общих приятелей самая общая информация доходила, и - довольно. Не пересекались. Точка пересечения у бандюка и мента, по идее, одна-единственная - точка пули в конце. Открытками по праздникам обмениваться, совместные сабантуи закатывать, семьями дружить? А то и в долг до получки давать? Это и есть… если подумать… мздоимство. Всяко бывает. Но сказано: точка пули в конце, по идее. По идее!
        Токмарев - идейный мент. Чепик - идейный бандюк. И вместе им не сойтись.
        Наверное, как ушел Чепик в бандюки, так и занялся самосовершенствованием. Положение обязывает! Нужно пирамидальное тяжелое тулово. Понятие «крупная фигура» - не метафорически, но и чисто конкретно… И в лице кое-что подправить. Чубчик кучерявый, губки бантиком, носик-кнопочка, глазенки близко посаженные, подбородок убывающий - бабье личико, бабье. Не годится! Ряшку нарастить - подбородок в шею спрячется, мощный, волевой… Глазенки еще ближе к переносице - чего не скрыть, то выпятить. Выражение им придать постоянное «чо, страх потерял, козел?!» Не глазенки - буркалы… Носик - изукрасить его красными, фиолетовыми прожилками… Насчет «бантиком» - зафиксировать волчий оскал, так и ходить… Кучеряшки долой! Бритоголовость и визуально страшит, и функционально - в драке за вихры не вцепятся… Все поправимо, короче! Все, кроме «прикушенного языка»…
        И стародавний дефективный оклик из «форда» (Токма’йов!), и первичная реакция (Ствол сп’ячь, п’иду’ок! В нату’йе!) - чтоб Артем сразу опознал и не натворил оперативных необратимых глупостей.
        А и в самом деле не опознал бы Артем преображенного школьного приятеля сразу, когда б не ‘йыба-во’йона!
        Я это я, Чепик!.. Но в дальнейшем - тщательное «если подумать».
        Тогда, ладно, прощается Кайману излишне свойское «Тема». Ранее Чепик звал Токмарева полным Артемом: Айтем! Кайман же - Темой… (Токмарев втихую позлорадствовал: а ст’елка-то? не подобрал аналога, Гена? дорожишь святыми для Каймана понятиями: ст’елка есть ст’елка?!)
        «Стрелка» есть «стрелка». Святое для Каймана понятие. Он поспел на «стрелку» секунда в секунду. А Токмарев запаздывает.
        Чепик, если начистоту, предположил, в чем подвох, и, выясняется, был прав. Да уж, подвох! Переведите свои стрелки (не «стрелки»! стрелки!) на час…
        Чепик, если начистоту, мог вызвать ментов сразу, как обнаружил труп, - ровно в одиннадцать. Но тогда им с Темой не довелось бы переброситься парой слов. Приходит Токмарев в адрес, а там уже менты вовсю шуруют. Есть у Чепика подозрение после вчерашнего отзвона Пети, что не возрадовался бы Токмарев встрече с ментами.
        Чепик никогда принципам не изменит - ментам стучать западло. Но, если начистоту, в данном раскладе он не в качестве честного пацана, а в качестве официального руководителя структуры «Кайман», заключившей договор с официальной фирмой, владельцем квартиры. И вдруг в коридоре - труп! Как тебе, Артем?
        Чепик, если начистоту, в мыслях не держит сдать Токмарева мусорам. Специально Жукову на «трубку» сообщил: подходи, Ваня, попозже часика на полтора, без тебя как-нибудь… Ваня Жуков у той официальной фирмы - типа прораба. Не пацан, не братан. Ване Жукову необязательно на «стрелку» вовремя. Пусть отоспится, а то, не ровен час, столкнется с Токмаревым нос к носу… На кой?!
        Чепик, если начистоту, до последнего сомневался, что Токмарев на «стрелку» все же явится (вовремя, вовремя! выяснили, в чем прикол, и забыли!), - зачем?! после вчерашнего-то! И растолковал бы Токмарев про вчерашнее-то? На пацана по полной программе наехать - Токмарев в своем праве. Но пацан звонил, про наезд сообщал - жив был. Вернулся потом Токмарев, что ли, добить? Почему сразу не добил, позволил отзвонить? Дурак? Или как?
        Собственно, Чепик знает, что не дурак. И раз наутро пришел в адрес, где труп валяется, значит, не он, не Токмарев, замочил пацана. И у Чепика, если начистоту, отлегло, когда Токмарев на горизонте показался. Хотя, если начистоту, сомневался до последнего… Но когда про взрыв узнал, последние сомнения отпали - труп не на Токмареве. Откуда узнал? Про взрыв? Да господи!.. Натали прозвонилась почти тут же - Чепику на «трубку».
        У Чепика с ней, с Натали, неформальный договор, устное соглашение - «Кайман» защиту «Одессею» обеспечивает. Сама обратилась, попросила. Токмарев, наверное, еще не в курсе. Или уже в курсе? Чепик ей и с квартирой немножко помог и вообще… Токмарев-то в Чечне… того самого… Так сказали. Кто? Сказали… Да сама Натали хотя бы!
        Чепик, если начистоту, не то слово, рад, что Артем цел-невредим. Хотя надежды оставалось, если начистоту, - ноль. «Чехи» землю роют - за Марзабека из-под земли, говорят, достанут. Чепик, если начистоту, врубился, что Артем цел, когда с Гочу заморочка вышла, когда один тут… по-про-сил звякнуть в случае засветки Токмарева. Хрен им, черножопым, с наворотом в черную жопу! Правильно сделал, Артем! Этих зверей вообще всех - под ноль, под ноль. И еще жидов! Но в первую очередь - зверей. И с Марзабеком Токмарев - эт-то круто! И «чехи» ждут, что Чепик сдаст им друга?! Са-а-асссут они у пьяного ежика! Чепик, если совсем край, к Токмареву еще парочку лучших пацанов приставит для охраны!
        Собственно… пока и все. Потом еще основательно сядем, примем на грудь, обмозгуем то-се - тему перетрем, и не одну. А сейчас хочешь не хочешь - Чепик должен ментов оповещать, и Токмареву лучше быть подальше. Ему есть куда?
        - Есть, Гена, есть…
        Артем профилактически не уточнил куда. Откровенность за откровенность? Годить надо. Пусть то самое мгновение-другое, которое «если подумать». В отличие от Каймана, «если подумать» для Токмарева не вспомогательный удачный «паразит», но руководство к действию.
        Гм-гм-… -м-мысль изреченная есть ложь! - изрек мысль поэт (навскидку не вспомнить, который… но мысль запала). Изрек. Мысль. Следовательно, соврал. Парадокс!
        (Парадоксами баловаться - пожалте на досуге. Типа развлекончика в последнюю Токмаревскую командировку с фамилией старшины, впоследствии сгинувшего, но ответственного за тридцать восемь сгинувших одеял. Питерские омоновцы вволю оттягивались на досуге: «Хуйбабулин! М-да. Хуйбабулин… Парадокс!»)
        Артему по ситуации недосуг. Но над изреченными (парадоксальными!) чепиковскими мыслями стоит… поразмыслить. Пусть то самое мгновение-другое, которое «если подумать».
        Причина свербящей речевой нарочитости Токмаревым уяснена вполне.
        И, кстати, Генка, поймав по глазам Артема, что секрет раскушен, напоказ облегченно фыркнул и прекратил упражняться в обезЭРивании. А чего?! Ста’йынные д’йузья! Ничего не ск’йоешь! Заодно - да не Кайман я тебе, не Кайман! Генка я, Генка!
        Однако свербеж не исчез, а элемента-а… р-р-рно перешел на новый уровень. Верите ли вы в то, что?.. Верю!.. А зря!.. Мало сменить непрестанное «если подумать» на непрестанное «если начистоту», чтобы тебе доверились хоть в малом. Кайман врать не врет, но в чем-то лукавит. Симптом - хотя бы бесконтрольная частота сослагательного «не вру!»
        Если начистоту, то… Но если подумать, то - стОит ли начистоту…
        - …И куда? - все-таки спросил Чепик (или Кайман? или официальный «Кайман»?). - Не, Айтем! Пойми п’йавильно!
        - К Марику, скорее всего, - обозначился Артем. Но уклончиво, альтернативно. То ли да, то ли нет…
        А что еще остается? На электричку?!
        И далеко уедет? После взрыва в Бору?!
        План «Перехват», операция «Грабли», режим «Сито»! Не исключен «кавказский след»!
        Не исключен, да. Но и не подтвержден. А Токмарева загребут всенепременно - до Большой Ижоры не доедет! «Пограничный наряд! Приготовить документы!»
        - К Марику! - подтвердил. - Дело к нему есть. Я, собственно, и приехал… Что, Гена? Что не так?
        - Не, Айтем! Пойми п’йавильно! К Ма’йику так к Ма’йику. Буду знать, где тебя… Как с ментами ‘йазвяжусь, с’йазу п’оявлюсь. Или лучше - ты сам. Номе’ «т’йубки» - запомни. Домой х’йен когда могу ве’нуться. Фо’с мажо’, сам понимаешь.
        - Только у него что-то с телефоном… - вдогон посетовал Артем.
        - Но’ймально у него с телефоном. Он из Инте’йнета к’йуглосуточно не вылазит. В две’й звони… Ну, будь! А я как только, так с’йазу. Еще с Натали замо’очки… по поводу вз’йыва…
        А-а-а, вот оно что, блиннн! Ну дай бог, чтобы то была последняя неадекватность в Генкиной речи. Доля принужденности в непринужденном упоминании Натальи: отзвонилась после взрыва, у нас устное соглашение, заморочки с ней…
        - Слушай, жена, а как насчет мужика виртуального? Не обзавелась пока?
        - Насчет виртуального - не обзавелась!
        Тогда тем более объяснимо редкостное миролюбие обычно свирепого Архара относительно Чепика. Сигнализирующие запахи (свой? чужой?) неизбывны.
        Токмарев дал понять псине: Наталья - свой!
        Чем пахнет свой?
        Пхнем! Комплексно.
        «Таша у себя…» - брякнула застигнутая врасплох теща.
        У себя - у кого?!
        У…
        Не на сто процентов, но более чем на пятьдесят догадка верна, пожалуй:
        Ты куда, Одиссей, от жены, от детей?! Здесь жена и дите твое злодеями одолеваемо, типа Гочу! А о муже информации - ноль. А жена сама попросила… Ну как не порадеть родному человечку?! Ну и… я злодея победил, я тебя освободил! А теперь, душа-девица, на тебе хочу… жениться не жениться… но на тебе… Возражения? Нет вроде. Согласие есть продукт непротивления двух сторон.
        И - возвращается муж из командировки.
        В голливудско-михалковских «Странствиях…» (буквально только-только!) в батальном кадре избиения женишков нашелся умный-умный - за колонны уклонялся, утишающими ладонями осаживал многобуйного мужа (easy, easy, guy!): погоди, выслушай, противный! ну да, да! мы тут маленько… дык ведь и хавку в дом, и бухло - сами приносили! не гнала же, столы накрывала (хавка чья? бухло чье?)… а мы по-честному ждали - кого выберет! могли ведь повалить на масличное ложе и, как соплюху в подвале, сообща уестествить! да нам за воздержанность орден полагается, медаль в крайнем случае! а ты?!
        А он, Одиссей то бишь, послушал умного-умного, послушал и - ты все сказал?! - н-на, получи!
        Сказка - ложь, да в ней намек… Вдруг Токмарев, он же законный муж, взбрыкнет?
        Да не взбрыкнет, не взбрыкнет, шерочки-машерочки! Хоть вы все тут… конем… ходите! Вот не было печали! (Раньше, лет десять назад, печаль, возможно, и нахлынула бы - не на Токмарева, а на конкурента. Ой, грусть-печа-аль!) А теперь… Баба с возу…
        - Ты ночь у Натали… провел? - мазохистски уточнил очевидное Чепик.
        - А кто это? - отозвался Токмарев плаваюше. Понимай, как хочешь. То ли «знать не знаю, шалаву, и знать не хочу!» То ли «давай, преемник, колись чистосердечно - может, и не схлопочешь!» То ли «совсем зарвался, хахаль, - жену чужую кличешь по-своему: Натали!»
        - У Натальи? - поправился Кайман, признавая: переборщил.
        - У жены моей, что ли? - подчеркнуто равнодушно уточнил Токмарев. - А где ж еще!
        - Ну и… как?
        - Что?
        - Как вы… между собой?
        - Нормально.
        - Не, Айтем! Пойми п’йавильно!
        - Нормально, Ген, нормально. Не дергайся.
        Что есть нормально?
        Не убил, не покалечил, узнав про шахер-махер с квартирой (если б с одной квартирой!)? А то, видишь ли, Тема, у «Каймана» с «Одессеем» устное соглашение - обеспечиваем безопасность по всей поляне. И лично Чепик отвечает за… Так что…
        Да нормально, Ген. Не дергайся. Разве взрыв в лифте, но, сам понимаешь (ты-то понимаешь!) - Токмарев не инициатор.
        Или возвратился изголодавшийся по женской ласке служивый к бабе (а ничо девочка! по-прежнему ничо!), и они там… переплелись на всю ночь. А Чепик - сбоку припеку, хотя в отсутствие законного супруга преуспел в… во взаимности… Так что…
        Да нормально, Ген. Не дергайся. Разве в ванной освежились, но по-домашнему, без… переплетения. И не Токмарев инициатор.
        И вообще! Отчитываться? Перед Чепиком?! И в чем?!! А ху-ху не хо-хо?!
        - Нор-маль-но!
        - Чо ты, Айтем?! Пойми п’йавильно…
        - Я и понял.
        - Не! Ты неп’йавильно понял! Я…
        - Ген! Ты сказал, у нас нет времени. Ты меня понял правильно? Я - у Марика. Надо - позвони. Нет - нет. Понял? Что ты дергаешься?
        - Да он меня не очень… Ладно, хе’ня! Его проблемы. Главное сейчас с тобой ‘ешить…
        - С собой я как-нибудь решу, Ген.
        - Не, ну А’йтем! Опять ты неп’йавильно…
        Нет уж, Ген! На сей раз ты неправильно…
        Решить с собой - это решить с собой: про батю покойного, про соратника его ближайшего с битлово-припевочными инициалами - Е.Е.Е. Зачем и ехал, по большому счету. К Марику - в первую очередь. Интернет, говорите? Хакер, говорите? Самое то!
        Остальные проблемы - да, неожиданные! да, серьезные! да, неизвестно, откуда еще прилетит!.. Артем будет их решать (и решит!) по мере поступления (что-то они, проблемы, всякую меру потеряли!).
        Но главное…
        Однако не посвящать же Каймана в то, что есть главное для Токмарева! Друг-Чепик и так излишне осведомлен - о второстепенном. И безоглядно довериться другу-Чепику повода нет. Обратный повод Кайман дал - и не один, много.
        Марик Юдин - иное дело…

9
        «Dead Serious
        Мы должны внушать страх преступникам, чтобы они держались подальше от наших офисов, от наших паркингов.
        Они должны нас бояться.
        А мы должны помнить: если мы лишь раним преступника, он сможет после преследовать нас, он выйдет на свободу и убьет нас, а потом будет совершать новые преступления.
        Только смерть!»
        Веселеньким плакатом встречает тишайший Марик школьного друга Артема!
        Собственно, не одного Токмарева, но всяк сюда входящего…
        Глянцевый лист бумаги крепился на второй двери с внешней стороны, а также и такой же на стене в прихожей.
        То есть вздумай посторонний вскрыть двойные двери юдинской обители, первое, на что упадет взгляд еще на «полпути», - dead serious здесь, усек?!
        А если тот посторонний не усек, продолжил проникновение внутрь, то гляди, посторонний, второе тебе предупреждение, вот оно, на стене, как вошел: dead serious! не влезай, убьет!
        Второе, оно же последнее. В обители - не китайцы: сто сорок пятое последнее предупреждение, за которым - сто сорок шестое… В обители - Марк Борисович Юдин (да уж, не китаец!). И не обессудь, посторонний, сам напросился…
        МЦ-21, гладкоствольный карабин. Двенадцатый калибр, пять патронов… Нарезное оружие понадежней-поубойней, но для его получения требуется пять лет охотничьего стажа. Тишайший Марик - не охотник. Но убить убьет, не моргнув глазом, не взмахнув пушистыми ресницами. Он не психопат, не рецидивист - справочка имеется, без нее в лицензии отказали бы. Просто самозащита, посторонний, просто самозащита! Гражданин РФ нынче не только имеет абстрактное право, но и может… чисто конкретно.
        Токмарев - не посторонний. Надеется, что для Марика он по-прежнему не посторонний. Дружили… Вот по старой дружбе и решил навестить, поболтать… и дело одно есть…
        «Дело одно» - в свете (точнее, во мраке) текущих событий отодвинулось на второй-третий план.
        Забраться бы в надежную берлогу, пересидеть-поразмыслить… Нет, предварительно часика на четыре отключиться и лишь после этого поразмыслить. Ночь бессонная, ум болит… И желудок пора бы ублажить. Перепринципиальничал на тещинской территории - теперь кишки пищат, топлива требуют.
        Доморощенные гамбургеры, чизбургеры - этого добра, конечно, на каждом углу… Называются иначе, во избежание обвинений в продовольственном пиратстве: в Питере - петербургеры, в Сосновом Бору - сосновобургеры?.. сосновоборгеры? Не суть. Котлета с хлебом и котлета с хлебом. В каждом киоске (ООО «Одессей») навалом. Но…
        Не в принципе загвоздка - дескать, от «Одессея» не приму! От жены, пусть косвенно, не приму! Хотелось не на ходу куском давиться, а сесть по-домашнему, горячего принять, а то и горячительного…
        Юдинские родичи всегда были хлебосольны.
        «Накормим хоть слона!.. Мам, а как насчет больших голодных волков?»
        З-з-задолбала реклама! Больше нечем, видите ли, угостить больших голодных! в доме шаром покати! жрите маргарин «Дельми» ложками!
        В доме Юдиных всегда были рады накормить больших и голодных, как волки, друзей Марика - Токмарева, Гомозуна, Чепика, Гречанинову… Катюху то есть. (Катюху в особенности - неравнодушны были мариковские предки к Гречаниновой. Виды на нее имели? Возможно. Вдруг индифферентный к слабому полу сын наконец-то прозреет: ай, какая!) Накормить, да. И не маргарином. Рыба-фиш - как минимум. И что за рыба-фиш! Максимум!.. При том, что от номенклатурных деликатесных пакетов по приказ-наряду Юдины сразу и наотрез отказались:
        - Борис Натанович! Вам положено! Люди вас не поймут, Борис Натанович!
        - Какие именно люди?
        - Наши люди, Борис Натанович, наши.
        - Ваши пусть понимают в меру отпущенных умственных способностей, а нам ЭТОГО не надо. Заберите, пожалуйста. Клара, что в «Балтике» взять? Картошка есть? Тогда я - минтая?
        - Что вы стараетесь доказать, Борис Натанович?
        - Абсолютно ничего. А вы?
        - Знаете, ни занимай вы в НИТИ ту должность, которую занимаете, мы бы подумали, что…
        - Знаю. Думайте что угодно. Ход ваших мыслей мне понятен. Вы закончили? До свидания. Заберите, заберите ЭТО…
        …Тем не менее у Юдиных всегда было вкусно. Даже в наихудшие времена. Из дерьма - конфетку. Ну не конфетку, но фирменную рыбу-фиш. «Большие-голодные» повадились к Юдиным отнюдь не потому, что в собственных семьях содержались на скудном пайке, - семьям Токмаревых, и Гомозунов, и Чепиков, и Гречаниновых, в силу занимаемого положения, тоже положены деликатесные пакеты по приказ-наряду, и они от этой льготы не отказались. Просто у Юдиных - атмосфера… Кстати, «большие-голодные» появлялись у Марика не с пустыми руками, а с теми же извлечениями из деликатесных пакетов: тут у нас кое-что… но насчет приготовить - пас! А, Клара Гедальевна? Что ж… Не власть имущая подачку кинула, друзья сына принесли, сами и скушают…
        Последний раз Артем был у Юдиных аккурат в наихудшие времена. С Олежеком Гомозуном, помнится. Столкнулись в «Прибалтике» (sic! продуктовый магазин - «Балтика», рядышком - винно-водочный с отдельным входом. В народе окрещен - «Прибалтика») в очереди за неизвестно чем - а что выбросят, за тем и стоим, но пока не выбросили: «Артем! Какими судьбами?! - Да вот. А ты-то?! Я уж думал, ты в Бор дорогу забыл! - Да вот…»
        В девяностом?
        В девяностом - Баку. А он тогда вернулся из… ч-черт, «горячих точек» расплодилось - не упомнишь.
        Аккурат перед гайдаровской шоковой терапией. (Еще вопрос, от чего больший шок! Новые цены на продукты питания, которые есть? Или старые цены на продукты, которых нет?)
        В магазинах категорически пусто. Хоть продавцов продавай - на прилавках расселись, понимаешь!..
        - Да-а-а, а вот у Марика раньше…
        - А давай нагрянем? Проведаем.
        - Неудобно. У нас с собой - ничего.
        - Неудобно презерватив через голову надевать. О, Артем! Шутку хочешь? Отвратную, зато смешную.
        - Нет.
        - Короткую!
        - Нет.
        - Значит, слушай… Пошли, пошли! По дороге расскажу. Что ты застыл?! Нам нечего терять, кроме своих очередей.
        …И у Юдиных Артема и Олежека Гомозуна приветили прежней (на вкус - прежней, времен свежего карпа) рыбой-фиш. Пусть мир рушится, но традиция устоит. Из какой именно рыбы в период всеобщей голодухи стряпалось блюдо - не суть. Суть - традиция. Фиш это, фиш!
        Правда, Гомозун не удержался и - ради красного словца не пожалеешь и рыбу-фиш - обозвал ее: марамойва! Каламбурчик, впрочем, восприняли благосклонно, с непроизвольным «ха-ха» и без задней мысли. Гомозун же пошутил, не отсутствующий Чепик! Об отсутствующих - или хорошо, или ничего. А Гомозуну можно. «Я космополит на уровне подсознания - произнося «еврей» я не понижаю голос, как подавляющее инстинктивное большинство!» Известно - Гомозун. И, кстати, угадал - мойва.
        Токмарев сейчас не отказался бы от марамойвы - то бишь от любой рыбной мусорной мелочи (корюшка вот пошла…), но состряпанной Кларой Гедальевной.
        И Марика собственной персоной повидать не отказался бы.
        Лишь бы Марик (непроизвольное «ха-ха») не отказался.
        «Он из Инте’йнета к’йуглосуточно не вылазит».
        В японских психбольницах коек не хватает - новоявленные больные гуртом валят. Диагноз - «техноголизм». Увлечение Интернетом, потеря интереса ко всему остальному. Ночи напролет у компьютера, модемные послания виртуальным приятелям… Специалисты утверждают: единственное лекарство - увеличение контактов и количества разговоров с друзьями и родственниками. Но когда бы больные могли принять сей рецепт, зачем бы им тогда тратить все время на виртуальных друзей?!
        По телефону Марик уже предпочел реальным друзьям виртуальных. Не прорваться, не вклиниться.
        «В две’й звони».
        От дома на Сибирской, до юдинского дома на Космонавтов - мудрено запыхаться. За угол завернул и - здрасьте.
        Со «здрасьте» заминка.
        Токмарев звонил и звонил, но почти безрезультатно.
        Почти - потому что в квартире кто-то был. Кроме «гонга», приглушенного толстослойной обивкой, звуков-шорохов - никаких. Но глазок сверкнул и снова померк.
        Токмарева рассматривали, не интересуясь вслух: кто там? Постоит, противный-посторонний, постоит и уйдет… несолоно хлебавши.
        Хлебосольная, блиннн, юдинская обитель! Марамойва, блиннн!.. Да не в жрачке, блиннн, дело, бахыт-компот! И не в компоте, не в бахыте! Иное дело у Артема к Марику, «дело одно»…
        Что за напасть! День закрытых дверей! Притом с наличием жильцов внутри. Слух, что ли, по Сосновому Бору молниеносно успел распространиться: будет проситься мужик такой смурной, не отзывайтесь ни в коем! а что? а то! или взрыв в подъезде, или труп изувеченный, или фингал под глаз при самом благоприятном исходе… и еще собака покусает!
        Собака, между прочим, поведенчески намекнула: там - враг! Архар ощерился, набычи… насобачился… в общем, изобразил: там, куда ты, хозяин, стремишься, опять враг! не опасность, которую лучше избежать (типа - в лифте), но противник, которому нелишне пасть порвать (типа - верзила на Сибирской).
        Токмарев с некоторых пор доверился архаровским знакам. Но с места в карьер лупить сконцентрированным кулаком в «глазок» повода вроде нет. Причина есть - агрессивная реакция безошибочного прибора под названием Архар. Но повод… Некто внутри не обзывался «падлой», не гнал взашей, не грозился «Кайманом». Некто внимательнейшим образом разглядывал Артема в лупоглазую дырочку и безмолвствовал. Нет повода…
        Итак?! Будем открывать или глазки строить?! Первый этаж - в любой момент войдет кто…
        Артем присел на корточки, приник к замочной скважине… (Дурдом! Реклама на канале НТВ: «Читайте “Семь дней!” Дэвид Боуи пожертвовал глазом ради любимой женщины!» Гм-гм, подглядывал, что ли?) Приник не глазом - губами:
        - Марик? - позвал и отпрянул вбок. Мало ли что! Не Марик, например…
        Марик, Марик.
        - Арт? - недоверчиво выдохнулось в ответ из той же замочной скважины.
        Ма-а-арик! Он и только он именовал Токмарева укороченным «Артом» (Гомозун в свое время пытался обыграть: поп-Арт, жоп-Арт… Шутка не прижилась, отмерла, как не рождалась).
        Токмарев облегченно выпрямился с корточек и подтвердил двери:
        - Я это, я.
        - Ты?
        - Ja-ja! - сыграл в партизанского немца. - Блинн! Марик!
        - Один?
        - Один, ну! - Неладно что-то в юдинской квартире. - Не вовремя?
        Кто знает?! Может, бывший-индифферентный ныне пристрастился к слабому полу? И наверстывает, наверстывает в мало-мальски урочное время дня и ночи. И - звонок! Прервали в кульминации, шлимазлы! И переминается бывший-индифферентный с босой ноги на босую ногу первобытно голый - рассматривает: то ли послать к… то ли впустить, но чуть погодя: штаны подтяну! их еще найти надо!.. да! знакомьтесь! это… ах, да! вы же знакомы!
        Реально? Более чем… Замечательно же выглядел Токмарев, окликая Марика в замочную скважину, пока тот тщился углядеть его в «глазок». Нижний уровень - верхний уровень… «Эй! Кучерявый-носатый! Из взрослых есть кто?» - бородатые-препохабные анекдоты западают в память помимо желания. Изгоняй их, не изгоняй волевым усилием - сидят в подкорке, ур-р-роды!
        Артем из двух зол выбрал бы меньшее: герой бородатого-препохабного анекдота - и ладно! Впустишь, Марик?! Второе, бОльшее зло (враг-опасность!) - несколько подутомился Токмарев за неполные сутки. Ма-альчики, не все же сразу!..
        Артем вообще из двух зол выбрал бы третье - и желательно не зло. Третьего не дано. Архар тому порукой - зло за дверью, зло!
        - Точно один, Арт?
        - Я - да. А ты?
        - Почему ты спросил?
        - По кочану! Тебе помочь? Ты… не один? - звучит двусмысленно, если Юдин с дамой. А если не с дамой? Если не с дамой? Архар сигнализирует, опять же.
        - Я-то как раз один! - сварливо уличил Марик. Мол, а вот ты…
        - Ну спасибо, др-р-ружище. Рад был тебя слышать. Не скоро теперь свидимся! - Артем показал телодвижением: пошел-ка я! Вопрос - куда? Некуда ведь! Но - отсюда. Или действительно вышибить, с петель снести?
        - Открываю! - сдался Марик.
        Открыл…
        Dead Serious!
        - Архар!!! - рявкнул осаживающе Токмарев.
        - Бойкот!!! - рявкнул осаживающе Юдин.
        Зло внутри, зло. Но и снаружи для того зла - зло. Как кошка с собакой, право! Без «как»…
        Гигантский - Артем никогда таких не видел - черно-серый, разводами, кот. Ну да, псов, подобных Архару, тоже редко встретишь. Обонятельно эти оба-два заклятые… особи обнаружили друг-дру… враг-врага сквозь двойную дверную преграду и заранее проявили взаимную н-неприязнь.
        А Токмарев с Юдиным недоверчивыми фразками перебрасывались: один? - а ты? - и я! - а по-честному?
        По-честному - и Артем один, и Марик один. Не считая… Ну не считать же братьев наших меньших!
        Братья меньшие после хозяйских окриков замерли в полуприседе, выражая готовность в любой миг продолжить, так сказать, знакомство накоротке. Если, конечно, не последует дальнейших распоряжений.
        - Ц! Архар! Ц! Друг! - распорядился Токмарев.
        - Кш! Бойкот! Кш! Друг! - распорядился Юдин.
        Архар с Бойкотом переглянулись - будь у них пальцы, покрутили бы пальцем у виска: хозяева совсем сбрендили! это ты-то друг?! а ты, что ли?!.. ну да старший приказал… ничего не попишешь, будем дружить.
        - Заходи, не бойся. Теперь не тронет.
        - И мой. Не бойся… Ч-черт! Марик! Рад тебя, старикан!
        - А я?! Арт! Старикан!
        Обнялись. Разумеется, Юдин был не гол, был он одет - по всей форме.
        Форма - полувоенная, хаки, типа зарубежной летней-полевой. Тишайший пацифист Марик и облачение эдакого израильского коммандос - несоответствие вопиющее.
        Но мало того! В руках у пацифиста был гладкоствольный карабин МЦ-21, который Марик перед объятием («Погоди, Арт!») неловко затолкал в угол прихожей, - неуклюжая громоздкая машинка! ты ее стоймя - она падает! снова ее стоймя - снова падает! тьфу!
        Не быть тебе, Марик, бравым воякой, не быть. Хоть обвешайся оружием в манере «железного Арнольда» (куда нажимать, понятие имеешь? А с предохранителя дядя снимать будет?). Хоть генеральский мундир нацепи (полувоенная форма - ПОЛУ-! - и та сидит, как на корове седло). Хоть все стенки изрисуй грозным «dead serious!» (с языками у Токмарева плоховато, вовсе никак, но перетолмачить «смерть всерьез» большого ума не требуется).
        Артем тактично «не заметил» милитаристского сдвига по фазе. Захочет Юдин - сам скажет, а не захочет - и бог с ним. Мало ли у кого какие странности обнаруживаются с годами! Мы любим друзей не за их достоинства, а невзирая на их недостатки. Рад тебя, старикан!
        - А я звоню, звоню! По телефону…
        - А я в Интернете круглосуточно. По телефону со мной - бессмысленно…
        - Да уж понял.
        - Ну извини.
        - Ну извиню… Ма-а-арик! Старикан!.. Не понял, ты один?
        …Один Марик, один. Родичи уже лет пять - на исторической родине. И Борис Натанович, и Клара Гедальевна. Выпустили. Во эпоха сменилась?! Раньше, с учетом папашкиной работы, какой там Израиль - Болгария за семью замками. В Москву и то - чуть не под конвоем…
        - Кстати, Арт! Мои очень переживали, когда узнали про… ну, что твоя мама… А они - в Москве… До сих пор переживают. Извини, а?
        - Ма-а-арик, о чем ты! Забудь!
        - Извини, правда.
        - Ма! Рик!
        - Спасибо, старикан.
        - Марк!!!
        - Ну все, все…
        - М-да… А ты что же?
        А он, не исключено, со временем тоже - туда же. Все времени нет. Надо куда-то ходить, бумаги оформлять. ОВИР-фигир… У них же там каменный век. Понаставили списанных компьютеров ради престижа и в шарики-фигарики сражаются напропалую. По уму - даже с той рухлядью все проблемы за час решаются. Так то по уму. В общем, посмотрим… Документы уже тогда были готовы, но у Марика здесь оставались кое-какие обязательства, и он задержался ненадолго, как думалось, а получилось… Отдельная история, Арт. Не хочу. Потом, может быть… А с родичами он так и так ежедневно разговаривает - по Емеле.
        - Чего-чего?
        Ах да, Токмарев ведь типичный «чайник»! Емеля - е-mail, почта электронная, ну! Соединяет в секунды, информация скачивается тоже в секунды. Почти прямой диалог. Так что для Марика ничего практически не изменилось. Тогда зачем что-то менять?
        По поводу «ничего практически не изменилось» - это у Марика глаз замылился. Изменилось все - практически и теоретически. От былого уюта - пшик.
        Двухкомнатная у Юдиных.
        Зашторенные окна, во избежание «аквариумного эффекта» - первый этаж, зеваки…
        В бывшей родительской - нагромождение компьютерной техники: с пяток мониторов, полураздетые «мидитауэры», аудиоколонки разных калибров, путаница проводов… Неуловимо армейское. Может, из-за койки (не кровати, не тахты, именно койки), заправленной строго по уставу? И единственная навесная полка в изголовье: пестрые толстенные иноязычные журналы - надо понимать, исключительно по компьютерным прибамбасам - и восьмитомник «Миры братьев Стругацких» (Юдин где-то с пятого класса рехнулся на Братьях - надолго и всерьез). Так вот, плотно забитая полка волей-неволей представлялась собранием уставов караульной и прочей службы - может, по причине своей единственности (раньше у Юдиных - стеллажи, стеллажи, книги, книги). Или неуловимо армейское - от алюминиевых кружки-миски-вилки на табурете у койки…
        В бывшей мариковской, малой, - и вовсе «мечта прапорщика»: кроме картонных ящиков, в которых поставляются оптовые партии консервов, - ничего. Зато ящиков этих - до потолка и впритык, в комнату и шагу не ступить. Подторговывает Юдин, что ли? Не похоже на прежнего Марика. Или запасся по случаю на всю оставшуюся жизнь, дабы не отвлекаться на мирское, днюя-ночуя в Интернете? Более похоже.
        М-да. Ничего лишнего. Аскет.
        Счесть разве за крупицу былого утепляющего уюта плюшевого медвежонка, сидящего высоко на вешалке, где обычно шапки-шляпки? И то… медвежонок з-забавен по-своему - одет в пятнистый десантный комбинезон, перетянут портупеей, на поясе пристегнутые наручники, в лапах миниатюрный «калаш». Признаться, форма у мишки пригнана ловчее, чем у Марика, и «калаш» с наручниками выполнены в другом масштабе, но тик в тик с оригиналом. Зрелище неординарное - плюшевый медвежонок-рейнджер… Не сходить ли Юдину к психоаналитику? Или, раз уж он хронический домосед, по электронной почте с доктором побеседовать?
        М-да. Рыба-фиш, домашняя стряпня, кажется, Токмареву здесь нынче не светит. Традиция, кажется, отмерла с убытием предков на историческую родину. А Токмарев-то традиционно - не с пустыми руками: в сумке-«beskin» три-четыре банки покоятся. «У меня тут с собой кое-что… Во! Яловичина тушкована гатунку першого!» И тайная мысль-надежда на: «Спрячь немедленно! Ты в чей дом пришел?! Консервы у него! Мы сейчас кое-что посущественней!..»
        - Как насчет пожрать, Арт?
        - Не откажусь.
        - Кш! Бойкот! Кш!
        - Ц! Архар! Ц!
        Братья меньшие мгновенно среагировали на кодовое слово «пожрать» и ринулись из кухни в комнату: звали? где тут чего?.. ну вот! а зачем звали?!
        - Твой, я смотрю, тоже по-человечьи понимает? - одарил комплиментом Артем.
        - И не говори! «Дасс им таннвальд финстер ист» на гуслях не бренькает, но всю базу данных мне стер, подлец.
        - Э-э?
        - Лапами на клавиатуру оперся. По теории случайных чисел - F8 + Enter. С тех пор в комнату не пускаю. Бойкот! Я сказал: кш!.. Твой, я смотрю, тоже башковитый?.. С другой стороны, кто ж не поймет про «пожрать».
        Двое башковитых снова высунулись: почудилось? или кодовое слово таки опять прозвучало?
        Не почудилось. Прозвучало.
        - И нечего врать было! - неожиданно хмуро буркнул Юдин. - Корми тут вас за пожалуйста… Сам говорил, что цыкать не будешь!
        Артем неловко ухмыльнулся. Марик цитировал Братьев спорадически, но беспрестанно (Юдин-старший грешил Ильфом-Петровым). Да, цыкнул Токмарев на Архара, - что было, то было.
        - Откушай-ко, батюшка, Артем Дмитриевич. Откушай, чем бог послал, со мной переслал! - переключился Марик на умильный тон.
        Артем поморщился. Не от цитатничества (в разумных пределах он Братьев и читал и помнил откуда) - от посланного-пересланного меню…
        В картонных ящиках, громоздящихся в малой комнате, - «Великая стена», тушенка, блинн! Числом поболее, ценою подешевле.
        (Гомозун как-то пошутил по поводу преобладания шкурных фрагментов вместо мяса в китайских консервах: «Из «Великой стены», если купить банок двадцать, можно замшевую куртку сшить!» Ассоциация замысловатая, но…)
        А нет ли чего-нибудь кроме тушенки, Марик? Украинской, китайской - не суть.
        Есть. Ящиков сорок в малой комнате - не тушенка, но «Вискас». Кот Бойкот хавает за милую душу. Псина Архар не побрезгует? Или псине - «Великую стену», как нам? Нам - Юдину с Токмаревым.
        Артем поморщился.
        - Не обращай внимания, Марик, - сделикатничал. - Голова…
        - Болит?
        - Контузия. Давно.
        - Там?
        - Там тоже… Сегодня с утра добавило. Расскажу.
        - Потом. Сначала пожрем!.. Бойкот! Кш!
        - Ц! Архар!
        - Нет, сначала я тебя вылечу. Рукой снимет! Раз и навсегда! Ты не представляешь, Арт.
        - Отстань! - Артем на дух не выносил моду на самодеятельное целительство. К кому ни придешь - «болит? позвольте? щас в момент! мы тоже не верили, но…»
        - Да я тебя и трогать не буду! Сам, только сам. Пока я в магазин сбегаю, ты поиграй-поиграй… А я пока сбегаю. Заодно воздуха свежего глотну. А то сижу-сижу безвылазно… Заодно котяру проветрю… Водки треснем, Арт? За встречу?
        Треснем…
        Причину Токмаревской унылой мины Марик понял верно: конечно, голова-контузия, но и откушать батюшка, Артем Дмитриевич, готов что угодно, только не тушенку с «Вискасом». Где-то была допотопная крупноячеистая авоська, в которую, при желании, весь ассортимент универсама вместится.
        - Бойкот! Гулять!
        Котяра покорно прыгнул в распяленную авоську - покопошился, устраиваясь, лапы выпростал наружу, тулово внутри.
        Ор-р-ригинально!
        Дык! Только так и ходим. Иначе гуляет сам по себе, отвлечешься на миг - ищи-свищи… у Катюхи. (Помнишь Гречанинову, Арт? Не забыл? Нашу Катюху?!) Котяра не совсем юдинский, он и Катюхин тоже. У нее - Кеша, попугай. Марик и подарил. У Кеши с Бойкотом - психологическая несовместимость. Приходится принимать превентивные меры… Авоська - идеальный ограничитель: чуть взбунтанет котяра - приподнимаешь, лишаешь точки опоры… Ку-у-уды денешься, независимый!
        Ор-р-ригинально! Сменить, что ли, «beskin» на авоську?
        - Что там снаружи за погодка, Арт?
        - Дасс им таннвальд финстер ист! - отфутболил цитату, но и объективно доложился Токмарев. В Сосновом Бору и впрямь довольно мрачно… с погодкой.
        Надо понимать, Марик выбирал котяру по принципу полной идентичности с каноническим - из Братьев - Василием. Имечко оттуда же. Пусть не Василий, но Бойкот, бойцовый кот. Ах, да! Котяра - не совсем юдинский, Катюхин. Общаются, значит. Домашними зверушками-птичками обмениваются - эдак по-домашнему. Имели виды, помнится, Юдины на Гречанинову, имели…
        - Помочь? - Токмарев полез за бумажником.
        - Ай, брось!
        - Нет, но все-таки…
        - Арт! С этим у меня напряженки нет. Приспичит - сам скажу.
        - А то возьми полтинник? Вхожу в долю.
        - Ты не входишь в долю, а ты - гость. Раздай свой полтинник дружине вещего Олега, если девать некуда.
        - Кому-кому?
        - Гвардейцам.
        - В смысле?
        - Ай, ладно. Спрячь, короче. Мне все равно пол-лимона разменивать… А ты поиграй-поиграй пока. Я серьезно, Арт!.. Тут легко. И полностью русифицировано. Сейчас одну программку подгружу… «Мышкой» умеешь пользоваться? Ай, не понадобится. Самый первый уровень выставляю… Дай-ка я тебя привяжу. Во! Все, я пошел, а ты давай-давай, осваивай! Не пожалеешь. И расслабься полностью, расслабься.
        Игра называлась - «Stalker». Ну, разумеется!
        И, разумеется, Токмарев поначалу не собирался сражаться в «Сталкера».
        Пользоваться «мышкой» он умел. Обижа-аешь, Марик!
        Артем не столь дремуч, сколь фольклорный тип с прайс-листом из магазина компьютерной техники: «У-у, с-сволочи-буржуи новорусские! Ладно, кошек кормить консервами, когда народ бедствует! Но - коврик для мыши?! За пять долларов! Ващщще! Коврик для мыши, а?!»
        Однако Артем и не столь зациклен, сколь иной фольклорный тип, спросонок отметающий женские страхи супруги по поводу скребущейся на кухне мыши: «Как она может там скрестись, дура?! Она же к компьютеру присоединена, а он в комнате!»
        Во всяком случае, Артем не игроголик. В детство пока не впал. А Марик, судя по всему, впал. Тряпки-одежки для плюшевого мишки, кукольные автоматики-наручники, кот в авоське, игрушки-сталкеры.
        До игрушек ли?!
        Но Юдин и в самом деле «привязал» - налепил два датчика на Токмаревские запястья. Паутинные провода от датчиков уходили куда-то вниз, к задней панели компьютера. Движений не стесняли, но свободу передвижения ограничивали. На свой страх и риск Артем не решился стряхнуть их с себя - вдруг повредится что-нибудь? ну ее, хитрую технику, в болото! В болото не в болото, а сиди, как… привязанный, играй…
        Что ж… Тем более действительно любопытно. Даже Архару. Явился из кухни, дурашка, на полчасика лишенный нового приятеля: посижу рядом? с полчасика? Осмысленно уставился в монитор. Сиди, Архар, сиди. Но лапами по клавиатуре - ц! У Марика уже есть один такой подобный башковитый…
        Игрушка предварительно посоветовала: «Прочти меня».
        Прочел… Инструкция-путеводитель.
        Отдельной строчкой: «Автор Марк Юдин. 1997»
        А-а! Детищем хвастался Марик, усаживая Артема к монитору! Тогда, конечно, необходимо вникнуть и разделить непритворный восторг, с позволения сказать, родителя. Типа: зазвали в гости, а там несносный надоедливый хозяйский отрок - хочешь не хочешь, но терпи-привечай, выражай симпатию: как вам только удалось эдакое сотворить, «автор Марк Юдин»!
        И ведь безнадежным двоечником в школе был! Уникум - еврей-двоечник.
        - Юдин! О чем ты думаешь?! На второй год ведь останешься?! Понимаешь или нет?!
        Глядит вроде умно, хлопает мохнатыми ресницами понимающе, но…
        Для гения важнее всего - вовремя родиться. И в нужном месте.
        Каллиграф до возникновения письменности: может, и я на что сгожусь?
        Догадал черт с умом и талантом родиться в России!
        Не было тогда, в восьмидесятые, такой школьной науки. То есть информатику, само собой, преподавать пытались, но дисциплина эта была по значимости в одном ряду с пением или гражданской обороной.
        Гм-гм! Билл Гейтс тоже был хроническим двоечником…
        А Марик тогдашнего периода, будто индульгенцию, носил на груди… «Блокнот агитатора», орган пропаганды и агитации Ленинградского обкома и горкома КПСС. Нет, не сбрендил. Не он. В том майском номере за 1987 год вдруг откуда ни возьмись - интервью с одним из Братьев, с питерским. Мало того что Марик бредил повестями Братьев и суетно полагал, что совпадение имени-отчества собственного папашки с именем-отчеством питерского Брата - знак свыше, но беседа в «Блокноте…» посвящалась именно теории воспитания, именно трагедии невостребованного таланта (каллиграф до возникновения письменности).
        Марик покорно принимал очередную учительскую нотацию, затем («Что ты молчишь?! Что ты все время молчишь?! Сказать нечего?! Родителей опять вызывать?!») говорил:
        - А вот, знаете, Борис Натанович считает… - и шпарил наизусть: - Фундаментальная проблема теории воспитания - как найти в подростке его талант? Такой талант есть в каждом здоровом человеке, если иметь в виду все возможные сферы приложения рук, ума, души. К сожалению, частенько случается, что человек с особой страстью стремится применить себя как раз в той области, где никаких способностей у него нет. Таковы «графоманы» всех видов - актеры, вообразившие себя писателями; инженеры, ударяющиеся в абстрактную математику; надзиратели, решившие про себя, что они-то и есть истинные педагоги…
        Действовало весьма обезоруживающе - гадай, почему Борис Натанович столь лояльно относится к неуспеваемости сына, а также кого Борис Натанович винит в первую очередь, не «истинных педагогов» ли?
        Дела давно минувших дней. Аттестат Марик через пень-колоду, конечно, получил… На исходе застоя стопроцентная успеваемость - закон! И не столько для учащихся, сколько для учителей… А тут и повсеместное внедрение «письменности» приключилось - ищи-свищи «каллиграфов», позарез нужны, без них никуда!
        Вы опытных системных программистов берете?
        Берем! С руками-ногами!
        Да-а? И где берете?
        Нашел «каллиграф»-Марик свое предназначение.
        А сильно же пришлось потрудиться Юдину над «Сталкером»!
        Артем не самый крупный специалист и не самый большой любитель, но по случаю игрывал в «Doom-2». Даже не игрывал толком, но пронаблюдал. Собственно, у того же Марика! Когда лет пять назад вместе с Гомозуном экспромтом нагрянули. Олежек мгновенно - к дисплею: «О! Приличная бандура! Во что гамим? О! У тебя и “Doom-2” есть?! Ну-ка, ну-ка!» - и минут на сорок выпал…
        В общем, Токмарев на своем «обезьяньем» уровне способен оценить: это вам не «Doom-2» простенький! Хотя бы графика… Не мультики-пультики с карикатурными персонажами, неловкими движениями и условным пейзажем, а полноценное динамичное кино, снятое, скажем, Спилбергом, - от детальной проработки окружающей среды и до мимики действующих лиц.
        Что там графика! «Сталкер» - и «бродилка», и «леталка», и «стрелялка» одновременно. Пожалте в Зону!
        Зона… Динамическое поле с постоянно меняющимися ловушками - «ведьмин к студень», «пустышки» - полные и пустые, «сучьи погремушки», гравиконцентрат-«комариная плешь»… Встречные-поперечные - блюстители-патрульные, конкуренты-сталкеры, живые мертвецы-муляжи, институтские спецы на самоходках-амфибиях… И до последнего мига неясно, кто друг и кто враг, «перевертыши» - только что был за тебя, вдруг р-раз и против! Зона есть Зона… Типа Чечни. Очень типа.
        Только в юдинском «Сталкере» цель - Золотой Шар, по легенде исполняющий заветные желания. А в Чечне желание одно: на кой нам Золотой Шар?! Выбраться бы из Зоны! Под пулю не попасть и попутно не вляпаться во что-нибудь невидимое, но смертельно опасное.
        «Сталкером» навеяно. Пейзаж чем-то схож с…
        Токмарев, прыгнув в окно саманного домика, оставив Марзабека с пулей во лбу, сориентировался и рванул из Доьйкар-Оьвла в направлении норд-норд-ост.
        Логичней - строго на восток: до границы с Дагестаном ближе… хрен редьки не слаще, но все-таки РФ!
        Или на запад: до границы много дальше, зато - со Ставропольем.
        Менее логично, разве что с целью запутать след, - на юг: через Терский хребет и далее весь Нохчимохк пехом, а там… Грузия.
        Но не на северо-восток, не на северо-восток! Этот урус ведь не самоубийца, он знает, он на атомной станции раньше работал! Эй, урус, самоубийства не на-а-адо - мы сами тебя убьем, ме-е-едленно-ме-е-едленно. На север не ходи - там ты умрешь быстро-быстро. Мы туда не ходим и тебе не советуем.
        Он рванул в направлении норд-норд-ост. Меньшая вероятность, что подстрелят, - за отсутствием стрелков. Большая вероятность вляпаться во что-нибудь невидимое, но смертельно опасное… Был он когда-то дезактиваторщиком или не был?! Дезактивировать Зону не намерен, но миновать по касательной особо загаженные участки - да. Тем более, имея при себе МКС-01, изъятый из марзабековского «жигуля» в числе многого небесполезного. Самый небесполезный - дозиметр последнего поколения, определяющий излучение альфа-бета-гамма и попутно поверхностное загрязнение. В Зоне на норд-норд-ост МКС-01 понадежней будет, нежели сталкерские гайки с хвостом из бинта.
        Тайное рано или поздно становится явным: говно там всюду-везде! активное говно! очень активное!
        Но, преобразовав тайное в явное, правдоискатели считают свою миссию выполненной. А оповещенные головой покачают: надо же! по уши в говне живем, оказывается, в активном! ну и (фаталисты хреновы!) ничего не поделаешь, живем дальше…
        Письмо появилось в питерском вольном еженедельнике «Час треф» аккурат накануне последней Токмаревской командировки:
        «БЕШАР!
        Я тебя очень прошу с вниманием отнестись к этому письму.
        Как ты хорошо знаешь, неподалеку от села Доьйкар-Оьвла (Толстой-Юрт) со времен советской власти размещен могильник радиоактивных отходов. После первой же бомбежки российских ВВС поблизости от могильника нашли много трупов, главным образом пациентов психбольниц.
        Кроме того, как ты знаешь, неподалеку от могильника расположены село Бомт-Оьвла и птицефабрика «Виноградненская». Но самое страшное - протекающий рядом Терек. Никто не знает, насколько заражена радиоактивными отходами эта наша река и сколько невинных человеческих жертв еще будет.
        Бешар, тебе из Санкт-Петербурга легче поднять тревогу по этому факту. Это необходимо сделать хотя бы потому, что российские военные намерены оставить могильник в нынешнем его состоянии.
        Руслан в Москве знает обо всем, но отнесся к этому неадекватно.
        Мои односельчане тебя хорошо помнят и поручили мне обязать тебя заняться этим делом.
        Жизнь наша потихоньку налаживается. Все будет хорошо, лишь бы не было войны.
        P.S. Могильник бомбили летом 1995 г. и в августе 1996 г. самолеты Су-25 и «крокодилы»…
        И комментарий:
        «О том, что поблизости существует объект повышенной радиационной опасности, местные жители догадывались десять-пятнадцать лет назад. Все подходы к могильнику были перекрыты колючей проволокой, территорию охраняли автоматчики с собаками.
        После путча в августе 1991 года обслуга и охрана спешно покинула объект…
        С началом войны могильник подвергся яростным бомбежкам российскими ВВС. Как пояснил известный полевой командир Къура Даккашев, бомбили под предлогом: там прячутся боевики! Хотя всем было известно: под радиацию чеченцы не пойдут. В каждом отряде боевиков имеются дозиметры, а также приборы обнаружения и распознавания отравляющих веществ и прочее совершеннейшее оборудование, в основном японского и южнокорейского производства, какое федералам и не снилось. Или всех боевиков считали малограмотными пастухами, способными только стрелять из «калашникова»?.. Не приближаться к могильнику хватало ума у каждого, подчеркнул Даккашев. По его мнению, бомбардировками этого опасного объекта федералы мстили за свои военные неудачи.
        Никто не знает, какой ущерб нанесен от радиационного заражения жителям сел Бомт-Оьвла и Брагуны. Доподлинно установлено лишь появление здесь одичавших коров и овец, совершенно лишенных шерсти, с выпавшими рогами… Верно и то, что было захоронено немало трупов без единой царапины, бывших пациентов Горячеводской и Брагунской психиатрических лечебниц, которых война выгнала из-под крыши.
        Наконец, рыбным запасам Терека нанесен непоправимый урон. Сами браконьеры жалуются, что спрос на икру и осетрину в Грозном катастрофически падает, несмотря на дешевизну этих деликатесов (вдвое дешевле, чем в Махачкале). Никто не желает рисковать здоровьем, даже если голод поджимает… И хочет того федеральное командование или нет, а вспять, в Чечню, река не потечет - заражение распространяется на весь Каспий, с которым, как известно, Ичкерия не граничит.
        Теперь об угрозе иного рода. Могильник может служить неиссякаемым арсеналом для создания самодельных взрывных устройств, способных распылять радиацию на большие площади. Достаточно, скажем, в коробку из-под обуви вложить обычную противопехотную гранату, засыпать ее радиоактивным песком и все это рвануть где-то в многолюдном вокзальном помещении или в торговом зале супермаркета российских городов… От одной такой мысли становится не по себе.
        Хотим мы того или нет, но у безумцев из числа непримиримых типа Марзабека Абалиева всегда будет козырная карта для шантажа в виде россыпей радиоактивных отходов близ того же Толстой-Юрта.
        Может быть, Москва захочет все-таки обезвредить, пока не поздно, ядерный арсенал террористов?
        СОБ. КОРР.»
        Все так. Цель публикации в «Часе треф» двоякая.
        Во-первых, укрепление позиций небезызвестного питерского Бешара как лояльной и разумной величины - в противовес «непримиримым безумцам»: «Тебе из Санкт-Петербурга легче поднять тревогу по этому факту… Все будет хорошо, лишь бы не было войны». Бешар Даккашев (как насчет родства с «непримиримым безумцем» Къурой Даккашевым? Или фамилия у них столь же распространенная, как у нас - Сидоров… Кузнецов, Смирнов?) - глава чеченской диаспоры в Питере. Готов к конструктивному диалогу. Блаженны миротворцы. Не воевать, а торговать.
        Во-вторых, завуалированный под сочувствие «наезд»: «неиссякаемый арсенал для создания самодельных взрывных устройств… козырная карта для шантажа в виде россыпей радиоактивных отходов… хотим мы того или нет…» Хотим! Мы, Даккашевы, Абалиевы, Рыдаевы, Дуриевы, хотим и рыбку съесть (ну не съесть, но накормить россиян по сходной цене - осетринка там, икорка…), и в лужу не сесть (пусть Москва сама обезвредит, а если у нее руки не доходят, то она в курсе - ядерный арсенал у нас ого-го!).
        …Очутившись в окрестностях Бомт-Оьвла, Токмарев убедился: публикация в питерском вольном «Часе треф» не блеф-страшилка (кто бы ее, публикацию, ни организовал… да сам Бешар, наверняка!).
        Загажено. Абсолютно.
        Мощно фонящие пятна - сплошь и рядом. Не обладай он МКС-01 и опытом дезактиваторщика, вляпался бы сверхнормативно. А так - схватил, конечно, дозу, но в пределах допустимого.
        (Когда зимой 1987-го на ЛАЭС испытывали дезактивирующую пленку-напыление, Токмарев, пластами отдирая ту пленку в ЦЗ, то бишь в центральном зале, получил рентгенов поболее - на три месяца перевели в чистую зону. И ничего…)
        Безлюдно. Абсолютно.
        Лишь однажды на пути Артема попался человек и… лучше бы не попадался.
        Сказано: если вам угрожают, нужно сделать предупредительный выстрел - в голову. Шутка…
        Какие тут шутки! Не тут. Там. В каждой шутке есть доля правды. Львиная доля - если ты ТАМ.
        Полуголый человек в грязном рванье возник будто из-под земли на расстоянии тридцати метров и пошел-пошел на Токмарева с безумным криком: «Убью! Убью! Убью!»
        Э, нет. Поглядим, кто кого убьет.
        Артем срезал человека одним выстрелом (угу! предупредительным… в голову). И, обсмотрев тело, понял, что безумный крик - следствие общего безумия несчастного. Грязное рванье - остатки больничной пижамы. Лицо птичье, характерно олигофреничное. Очевидный бывший пациент психушки. Цирк разбомбили, а клоуны остались. Разбежались кто куда, но далеко не убежишь…
        - Сколько вы убили людей? - Ни одного!
        Угрызения совести? Где-то корябнуло. Хотя для очистки той же совести Артем промерил труп дозиметром: олигофрен внушительно фонил, явно более 50 грэй в нем сидело - летальная лоза. И без токмаревской пули протянул бы максимум неделю (с момента облучения! а которые сутки «клоун» уже блуждает?) - потом внутренние кровоизлияния в желудочно-кишечном тракте и… Но тем не менее корябнуло - ведь живой был, полу-, но живой.
        Брысь! На войне как на войне. «Убью! Убью! Убью!» - зачем кричал человек? Да и не человек уже… Сродни живым мертвецам-муляжам из «Сталкера». Человек есть прежде всего разум. Чего нет у клоуна-муляжа, того нет. А не срежь пуля олигофрена, тот, чего доброго, увязался бы за Токмаревым, вопия и агрессируя, - непредсказуемо. Смерть - избавление. И для живого мертвеца, и для Артема. Он лучше Архара приветит. Ар-рх, псина, ар-рх! Тушенку хаваешь?.. Пошли, дурашка. Нам через всю Зону - пехом, пехом…
        Через всю Зону, ту что на мониторе, Артем до возвращения Марика, разумеется, не успел. В «Сталкере» даже на самом первом уровне часы и часы требуются, чтоб…
        Правда, одного настырного Токмарев таки победил… три раза. Настырный - с физиономией а ля cacodemon и с фигурой а ля mancubus (кто знает «Doom-2» - поймет; кто не знает - редкостный ур-род!).
        Тот настырный встречал игрока, почти профессионально приняв «стойку всадника», преграждал путь, провоцировал на поединок.
        Артем регулярно вырубал ур-рода, применяя и маваши тоби гери (круговой удар в прыжке), и маэ тоби гери (прямой удар в прыжке), но ур-род, полежав-полежав, вскакивал и хроменько догонял Сталкера, напрашивался на новую порцию звездюлей.
        Наконец Артем применил канцэтцу гэри (удар в колено) - и ур-род пал недвижим, больше не привставал и не приставал. Слабое место у caсodemon-mancubus-а - коленные чашечки, оказывается. Не сразу и обнаружишь, с третьей попытки…
        Дальше, дальше! Вперед! К Золотому Шару!
        Токмарев и не заметил, как всерьез увлекся.
        Но - отвлекись, Артем.
        Марик с Бойкотом вернулись…
        - И как, Арт?
        - Занятная бирюля, - с фальшивой снисходительностью оценил Токмарев. (Какого черта вернулись так быстро?! Погуляли бы часок… другой… Только-только вник!) Я тут одного ур-рода с третьей попытки, но все-таки замочил.
        - Голова - как, спрашиваю!
        А и впрямь! То затихающее, то усиливающееся, но постоянное после декабрьской контузии мучительное потрескивание прекратилось. Артем осторожно повертел головой, согнулся в поясе, откинулся назад, резко присел на корточки - исчезло, исчезло!
        - Ма-арик?!
        - А я тебе что говорил? Поиграй-поиграй, расслабься! Помнишь, программку подгрузил? Ага?!
        Ага. Марик с новосибирцами состыковался - у них целая игротека создана, игротека «Здоровье». Успешна при лечении головных и поясничных болей, гипертонии, бронхиальной астмы, патологических пристрастий, для снятия пограничных состояний. Сюжетом, точнее фабулой, игры управляют физиологические характеристики - температура, пульс, биотоки мозга, сердечная мышца. Залог выигрыша - в саморегуляции. Погружаясь в стресс соревнования, пациент должен расслабиться, снять напряжение и тем самым предотвратить нарушение функции… Немцы, скандинавы, штатовцы, даже латиноамериканцы сразу за нашу разработку схватились, а мы - как всегда… Но у Марика с новосибирцами контакт, вот и…
        - Надеюсь, ты с ночевой, Арт? Я тебе еще один сеанс перед сном вкачу, и забудешь про свою голову как страшный сон!.. А пока - жрать будем или нет, в конце концов?! Зря ходил?!
        Не зря. Марик натащил полуфабрикатов в целлофане - салат «оливье», винегрет, кнели, селедка под «шубой» (не рыба-фиш, конечно, ну да рыба…) Водка - литровая матовая «Golden Moscow». Горячий обед, холодные закуски, пристойный алкоголь. А башковитые оба-два вполне удовольствуются «Великой стеной» и «Вискасом». На кухню! Все на кухню!
        - Помочь? - предложил Артем, в смысле со стряпней.
        - Сам! Не вмешивайся! - Марик запоздало реабилитировал былую хлебосольность юдинского дома.
        - Я было почти решил, извини, что ты в детство ударился! - полупризнал ошибку Токмарев.
        - А! Про игрушку?! Наука умеет много гитик, Арт! - возясь с духовкой, молодцевато откликнулся Марик.
        - И про игрушку… - Со «Сталкером» понятно, а как изволите толковать плюшевого мишку с автоматиком, подростково-грозные листовки «dead serious» и вообще… - И вообще…
        Юдин среагировал неожидаемой сконфуженной улыбкой, но неожиданно твердыми губами вкупе с блеснувшим из-под мохнатых ресниц стальным взглядом:
        - Пойдем-ка!
        - Еще куда?!
        - Пойдем, пойдем. Я тут из Интернета кое-какую информацию скачал. И тебе полезно будет. Почитаешь, пока я готовлю.
        - Ну его на фиг, Марк! Извини, если задел. Давай лучше помогу. Хлеб нарезать, что ли…
        - Читай, Арт, читай! Просветись…

10
        «Техас. Форт Уорт.
        Ассоциация «Dead Serious» - три года назад (1994) создана Фрэнком Даррелом (37 лет), лидером одноименной рок-группы. На счету в банке у него лежат 5000 долларов, которые он обещает отдать тому, кто убьет преступника (но в рамках закона).
        УК ШТАТА ТЕХАС. СТАТЬЯ 9 - 42:
        «Вы имеете право стрелять в человека, который покушается на ваши материальные блага».
        Ф. Даррел: «Преступник знает, что у вас есть это право. И также знает, что в основном вы его не используете. Задача - довести до сведения всех сволочей: мы не остановимся ни перед чем и полумерами не ограничимся. Поимка негодяя и передача его полиции премией не вознаграждается - содержание в тюрьме дорого обходится налогоплательщикам. Ранение преступника также не вознаграждается премией. Только смерть!»
        «Dead serious» - некоммерческая организация.
        Ежегодный взнос - 10 долларов.
        Каждый член ассоциации проходит бесплатные курсы обращения с оружием, которые ведет квалифицированный инструктор.
        Каждому члену ассоциации безвозмездно и в любом количестве предоставляются плакаты и наклейки с надписью «Борьба с преступностью, нулевая терпимость!» для размещения в своих домах и на своих машинах (образцы прилагаются).
        Две категории граждан не имеют права входить в «Dead Serious Inc» - полицейские и те, кто когда-либо был в тюрьме или под судом. Именно поэтому сам Фрэнк Даррел, почетный президент ассоциации, не может быть ее членом - отбывал срок за кражу, разбойное нападение.
        Дарреловская домашняя коллекция плюшевых медвежат, которых он одевает в военную форму и снабжает миниатюрным оружием, является, по его словам, символом борьбы с преступностью (несколько странным, с точки зрения психоаналитиков).
        Инфантилизм почетного президента и членов ассоциации, перенявшим хобби (коллекционирование плюшевых медвежат), - мнимый. Настроены они решительно и непримиримо. Статистические данные свидетельствуют: ни один из вступивших в «Dead Serious Inc» не стал жертвой криминалитета. Вероятно, преступники осознают, что скорее они сами могут стать жертвами «Dead Serious Inc».
        Сначала в ассоциации было только сто человек, теперь их 6800 в 49 американских штатах, в Канаде, Великобритании, Австралии. И число их неизменно и поступательно растет.
        Поименный список прилагается…»
        В поименном списке (с указанием возраста, пола, адресов, страны пребывания) Токмарев Юдина не нашел.
        Yudin? Judin? Udin? Iudin, в конце концов!
        Не нашел.
        - Россия не Техас, Арт. К сожалению. Нет у нас статьи 9 - 42, нет… Налью? Давай, ну! Что, мне в одиночку хлестать?!
        - Я дозу уже получил, Марик. Наливай себе, наливай. Ты меня пока по совокупности не догнал своими «наперстками». Наливай. Себе, сказал!
        Токмарев, презрев все уроки рафинированного «Нектара», за годы и годы усвоил привычку - натощак полный стакан водки, после чего приступать к еде, зато потом в течение всей трапезы - ни рюмки: я дозу уже получил…
        Называлось это у него: принять «губастого».
        То ли уроки ЛАЭС… Единовременная большая порция изгоняет радионуклиды из организма с ревущим «Долой!!!», а на чистенькое можно и закуску разложить внутрь.
        То ли уроки «горячих точек»… Рюмочками хрустальными смаковать в оперативной обстановке затруднительно. Опрокинул кружку и - вперед! Но хлобыстать горячительное кружками одна за другой - с ног свалишься и сопьешься в конечном счете. Потому принял «губастого», и достаточно.
        Токмарев принял «губастого» и («ты ешь, Арт, ешь!») ел, ел - упрашивать не надо, априорное «да!». А по поводу «налью?» - тоже не надо упрашивать, априорное «нет!».
        Марик же опустошал «наперстки» не редко и не часто - словом, как и водится. Пьянел он поступательно-равномерно, но выражалось это лишь в чрезмерной говорливости и больше ни в чем. Логика, дикция, моторика, зрачки - в норме. Или элементарно - в кои веки выдался случай выговориться перед своим-понимающим.
        Артем безусловный свой и понимающий.
        Из Интернета черпать не перечерпать, но Интернет - поставщик, не собеседник.
        Эхо-конференции - общение специфическое: избираемая тема - на выбор, но душу не изольешь, светская болтовня, иногда высокоинтеллектуальная, но болтовня, но светская.
        Единственное лекарство - увеличение контактов и количества разговоров с друзьями и родственниками.
        Марик Артема пролечил? Долг платежом красен. И хотя Токмареву не терпелось посвятить Юдина в суть своего «одного дела» (сможешь помочь, Марк? Или подскажи, кто сможет…), он изображал участливого слушателя. Какое там «изображал»! В кои-то веки встретились!
        - Нет у нас статьи 9 - 42, нет… А я вот, представляешь, Арт, все-таки убил сволочь! И никакой мент ко мне не прие… дерется! Погоди! Ты - мент?
        - Мент, мент. В отпуске. Бюллетеню.
        - Ага. Тогда делаю чистосердечное признание - убил!
        - Гражданин Юдин! Укажите, где вы скрыли тело! - преувеличенно протокольным тоном скомандовал Артем, педалируя: шутим, старикан, шутим!
        Гражданин Юдин тона не принял. Или это у него благоприобретенная манера - шутить с каменным лицом?
        - Пойдем-ка!
        - Опять пойдем?! Опять к компьютеру? Остынь, Марик. Хорошо сидим!
        - Сказал, пойдем!
        Хозяин - барин.
        - Вот - тело! - ткнул Марик в монитор, где валялся поверженный Токмаревым cacodemon-mancubus.
        - Не шейте себе чужое дело, гражданин Юдин! Наша прерогатива, следственных органов… Не под протокол - этого ур-рода замочил я. Трижды!
        Что опять за детские игры, право!
        - Это не урод, - снова проигнорировал предложенный тон Марик и взял тон любовно-злорадный: - Это Се-о-ома. Урод, само собой. Но портретная идентичность стопроцентная, ручаюсь. Сэмэн это. Клевцов. Знаешь?
        - Марк! Хочешь сказать - говори! Что за!..
        - Говорить? Или замнем?
        - Начал - говори.
        Вроде не совсем детские игры. Совсем недетские. И совсем не игры. Если только Марик не впал в состояние активированного безумца, повстречавшегося в Бомт-Оьвла: «Убью! Убью! Убью!»
        Не, не впал. А ведь убил, пацифист тишайший… И правильно сделал. Кто бы мог подумать?!
        Подумать Марик мог всегда. Крепко подумать. И додуматься до идеи, которая никому доселе в голову не могла втемяшиться.
        То есть втемяшиться любая идея способна в любую голову, даже в голову Семена Клевцова.
        Любая идея: а вот бы люди летали, как птицы! а вот бы всех под корень… перво-наперво черножопых и жидов! а вот бы заиметь лимон (лучше арбуз) полновесных зеленых, и пошли все на х-х-х…
        Сему Клевцова к Юдину привел не кто иной, но Чепик…
        - Юдин! Чепик. Ты, в самом деле, волокешь в этих ваших… если подумать, машинах?
        - Компьютерррах? - Марик не упускал случая пррродемонстриррровать бытовому антисемиту Чепику: я-то еврррей, а ты, великоррросс, научись-ка сперррвоначалу тррреклятую букву выговаррривать! - Говорррят, волоку. Что дальше?
        - Денег хочешь? Больших. Очень больших. Но по исполнении.
        - От денег и дурррак не откажется. Конкррретней, Гена. Но учти - одной ногой я уже на ррродине пррредков. Ррродичи последние форррмальности утрррясают.
        - Ма’йик! Кончай п’икалываться! Се’йозное п’йедложение! - свойски перешел на дефективное ‘й Чепик, давая понять: я ж к тебе как к д…’йугу!
        - Излагай, Ген, - пощадил Марик.
        - Чего излагать! Я с человеком одним подъеду, ладно? Объяснит. Идея его. Моих инте’йесов - ноль. П’осто человек хо’йоший. ‘Йучаюсь!
        - Ну, попробуй, Ген.
        … Просто человеком хорошим и был Сема Клевцов, он же (внешне) cacodemon-mancubus. При всей внешней чудовищности просто человек хороший изложил идею отнюдь не хилую…
        Сам-то он, Сема, ни бум-бум. Он, знаете ли, кем только не работал. Бедствовал сильно. Время-то какое было страшное!
        Шашлычником приходилось калымить. Украл кусок мяса - праздник духа!
        Или вот в ПППП (пункт приема порожней посуды). Вешаешь объяву «0,7 временно не берем!». Назад никто не потащит, здесь же и оставляют. А ты их за милую душу - на базу.
        Или в кинишку намылишься. Не смотреть - сниматься. Третьестепенным амбалом. Фактура неординарная. Передублируют впоследствии, само собой, - ущемленный тенорок на мужественный баритон. Зато все видели, как он пяткой в лоб закатал нехорошему.
        Пяткой не пяткой… Отяжелел с годами. (Типичный mancubus!) Но на секущие удары руками способен, очень способен - и на эмпи джодан атэ (локтем в живот), и на шуто гонмен учи (ребром ладони в голову), и на уракен шито учи (в солнечное сплетение). Показать? Не, условно!
        - Спасибо, верим. На слово верим… э-э… Сема.
        «Клевцов! - со значением представился гость, но, не ощутив явно ожидаемого священного трепета, перестроился на марше, расплылся в улыбочке - типичный сacodemon! - и позволил: - Сема!»
        Вот Чепик священный трепет перед Семой испытывал. Большое уважение как минимум. Учитывая Генкино пристрастие к восточным единоборствам…
        Где-то когда-то Клевцов нашумел победами на татами - в пределах Питера, обрел авторитет всесокрушающего файтера. До сэнсея не дотянул, но сэмпаем стал. С техникой единоборств у него всегда были определенные проблемы, зато на одной агрессии мог забить спарринг-партнера до полусмерти…
        Сначала ты работаешь на авторитет, потом авторитет работает на тебя. Аксиома. Короче, Сема со всеми вась-вась - от банкиров до бандюков. Так что, если с бабками проблемы возникнут, он кредитнется в первой попавшейся коммерческой структуре (ему не откажут!) или обратится к… «пятой власти» (ему не откажут!). А то надоело амплуа крутого парня и только. Годы берут свое. Респектабельности хотца!
        Марик невольно прятал глаза, понимающе кивая. Мысленно клял Чепика с его рекомендацией «п’осто человек хо’йоший». Если и так, то на кой Марику-то?! Всех человеков хороших не приветишь. Да и растяжимое понятие - человек хороший. Кому как…
        Клара Гедальевна хлопотала по хозяйству - варганила из худосочных цыплят экзотическое катами мегрулат (куры по-мингрельски: как бы много, как бы вкусно, и незаметно в соусе, что кожа да кости). Рыбу, видите ли, сановный гость не кушает - мясо ему подавай, о чем Гена Чепик предупредил загодя: «Ма’йик! Выезжаем из Пите’а элект’йичкой в пятнадцать-пятнадцать. Часам к шести будем. Мы ненадолго. Чисто, если подумать, по существу, делово… Ну посидим, может быть. Сам думай. Только ‘йыбу - нет. Чего-нибудь эдакого, мясного». (Верно! В рыбе фосфор, в мясе протеин. Что для сэмпая-Клевцова важней - мозги или мышцы?)
        Борис Натанович, вернувшись домой из НИТИ ближе к полуночи, столкнулся с Клевцовым уже в дверях, вопросил недоуменной бровью: «Марк? ЭТОТ - к ТЕБЕ?»
        - Он с Геной, - пояснил Марик, будто извиняясь. - Папа, это Сема. Сема, это Борис Натанович.
        - О! - сверкнул эрудицией Клевцов. - Борис Натанович? Вы не родственник?..
        - Даже не однофамилец.
        …Словом, протеже Чепика произвел сильное впечатление - впечатление Иванушки-дурачка, жаждущего стать Иван-царевичем и, между прочим, имеющего стартовые данные.
        Кто был ничем, тот станет всем. Не лозунг, но девиз.
        Сегодня он на последнюю электричку боится опоздать (Чепик Семе предложил переночевать у него - дескать, окажи честь, сэмпай? - но у Клевцова в Питере сука некормлена-невыгуляна, и с утра в банк), а завтра мы с тобой, Борисыч, лимузины менять будем как перчатки!
        Сегодня он цыпленка-некондицию глодает (еще и кости попросил с собой в целлофановый мешочек, если можно, - дескать, для суки, но не исключено, что сам догрызать будет в тамбуре, а по приезде и бульончик из них наварит), а завтра мы с тобой, Борисыч, лангустами тошнить будем с пережору и дурианом закусывать, чтоб запах блевотины отбить.
        Сегодня он… а завтра мы…
        …В общем, Марик купился.
        Не сказать, что по наивности. Глубинная сущность всесокрушающего файтера постижима и для природного дебила - инстинкт самосохранения подскажет в крайнем случае. (Марик - не дебил!) Выказываемое уважение вместе с показным самоуничижением - отсмотрев юдинский показательный сеанс возможностей Интернета: «Да-а, Борисыч, вот так вот как не фиг делать - по всему миру!.. А нас и в ЖЭК-то не пускают…» Но и неконтролируемое хамство - цыпленок, черт возьми, некондиция! уж чем богаты!.. а кто, спрашивается, подмел подчистую и костей не оставил?!
        Не сказать, что по меркантильности. Нуворишеские бредни про лимузины, лангусты, дурианы (и про Гаваи в качестве дачных шести сотках) - дели на десять, еще на десять и еще на десять. (Марик - не нувориш!)
        Сказать: я планов наших люблю громадье!
        Да, прятал глаза Марик, прятал невольно, когда cacodemon-mancubus произносил «планы наши». В одну телегу впрячь неможно… (Впоследствии просто человек хороший Сема Клевцов, «наказывая» козла-придурка Марика Юдина, не однажды припомнил: «Ты ж врал мне! С первой встречи врал! Глаза прятал! Уже тогда думал меня кинуть?! Я ж видел все, но, думаю, интеллигентная еврейская семья, как можно?! А ты, значит, решил - можно?! Ур-р-рою под край!») Для приятельства-дружбы пара Юдин-Клевцов - никак. Но если автор идеи не будет мешать и кое в чем поможет по снабженческой линии, то… ну-ка, ну-ка…
        Идея, конечно, сумасшедшенькая. Поабсурдней, чем машина времени или телепортация, но тем и!.. Только подлинный висельник тем охотней хватается за идею, чем она абсурдней. А висельников уровня Марика, без ложной скромности, - раз-два и обчелся. Что? А! Это жаргон. Висельник - системный программист. В Новосибирске - Шавлов, в Москве - Гамбаров, в Питере - Беркович. Разумеется, Юдин. И как бы все… Впрочем, Юдин умудрился чуть было не стать натуральным висельником, не на жаргоне. Точнее, умудрили его…
        - Я тебя пока не утомил, Арт?
        - Да нет…
        Великий, могучий, правдивый и свободный:
        «Да нет».
        Да? Нет?
        «Да нет».
        Артем, почесав кончик носа, украдкой глянул на часы.
        Марик уловил жест и взгляд и вообще-то правильно истолковал.
        Нет, юдинский мемуар более чем увлекателен и поучителен. Однако такими темпами они оба рискуют тысячью и одной ночью. Курс лечения «техноголика» посредством жадного общения с другом норовит затянуться. А Токмареву бы еще озадачить Юдина собственным «делом одним», тем более тот вхож в первую пятерку висель… системных программистов.
        Так что нельзя ли… м-м… дайджест?
        Про Сему Токмарев все понял: он таких псевдокрутых вырубал на взбунтовавшейся зоне в первую очередь и с особым удовольствием. Приятное с полезным…
        Про то, что лоха-Марика кинули без зазрения совести, тоже ясно как божий день.
        Но - Чепик? Он же привел Сему в дом. Или Генка Марика и отмазал?.. Токмарев к чему? Токмарев к тому, что, не ровен час, наш Кайман сюда прозвонится, а то и собственной персоной заявится. Определиться надобно: по башке чепиковской выбритой дюбнуть… или погладить?
        - Погоди, Арт. Не форсируй. Я тогда сейчас общую схему изложу - без эмоций и не последовательно, а в целом. Налью?
        - Черт с тобой! - против им же установленных правил, но Артем заглотил второго «губастого». - Валяй!
        - Значит, так…
        Задача Марика - создать банковский продукт по сумасшедшенькой идее Семы.
        Тривиальный банковский продукт должен учитывать всю систему взаимоотношений банков относительно банка-пользователя. Как правило, его трудно перенастроить на другого потребителя. То есть это разовый продукт, на конкретного потребителя. Дорого. Надежно. А вот больших, очень больших денег в перспективе производителю не принесет. Разве что висельник садится на этот программный продукт, ведет его и больше ничем не занимается. (А Марику, знаете ли, на родину предков - со дня на день!)
        Иное дело - продукт универсальный. Тогда им интересуется уже государственная структура. И есть возможность получить госзаказ - на создание, внедрение, поддержание, распространение. А уж если военные ведомства клюнули!..
        Международные расчеты - по системе Свифт. Довольно универсальная система. Но - там. Там у них все под налогом, межбанковский взаимоконтроль и, соответственно, взаимоотчетность. Непременно! Иначе просто не смогут друг с другом работать.
        В российских условиях через банк валом идет черный нал (вал по плану! план по налу!), левые расчеты, косые кредиты, выдающиеся то ли своим, то ли не под те проценты… В отчетности сие должно быть отражено совершенно иначе, нежели у цивилизованного Свифта.
        Банковский продукт, который учитывал бы все эти дикости, - ничо идейка?!
        Ничо, ничо. Ай да Сема! Ай да сукин сын! Автор, автор!
        Автор, например, отечественной Бомбы кто? Поставивший задачу и обеспечивший относительно сносные условия в «шарашках»? Или непосредственные осуществители?.. (Старикан, без дурацкой риторики, а? И так все понятно. Суть давай, суть!)
        Клевцов обеспечил Марику условия, близкие к идеальным:
        - Сиди-мозгуй, Борисыч. Деньги нужны? Скажи сколько? Понял, завтра подвезу. А то напиши на бумажке список, и я сам доставлю. Кой-какие справки навел: в Автово, если поискать, запросто найдется что угодно и… слышь, Борисыч, там дешевле раз в десять. Деньги - не вопрос, но вдруг ты просто не знаешь в Бору, что в Питере дешевле.
        Марик со спрятанными глазами объяснял, что знает про рынок в Автово, что там все программы пиратские, кракнутые, со взломанными паролями - значит, ненадежны. Краки могут повредить тонкую структуру системы. Потому, кстати, многие кракнутые игрушки идут с глюками. А чтоб зарелизить, то есть официально выпустить задуманный универсальный продукт, нужно лицензионное программное обеспечение. И машину, к слову, приподнять до пентиума, материнку сменить. Книжки бы тоже неплохо… оттудошние.
        - Понимаю, понимаю! За придурка-то меня не держи! - соглашался Клевцов с двусмысленной (уже на том этапе) интонацией. Не понять Семе, почему за оттудошнюю книжку - сотню баксов! И за совершенно такую же, как «автовская», сидишку - в десять раз больше вынь да положь! Но вынимал и лoжил. Сочтемся славою, Борисыч. Со сроками не подведи, главное.
        Для кого что главное. В сроки Марик, конечно, не уложился. И Юдины-старшие отъехали без младшего - зациклился Марик на проблеме, которую в условиях исторической родины не решить, проблема чисто расейская, надо быть в гуще, знать масс… Его абсолютно не интересовали нюансы практического применения системы - интересно было ее создать!
        Система, специально настроенная и со всех сторон защищенная, - пароли, известные лишь главному бухгалтеру, даже директор может (должен!) не знать. Плюс защита от взлома. Годится лишь одна - система обнаруживает, что ее пытаются взломать, и поднимает тревогу, блокирует всю информацию, доступную на диске, а то и диагностирует, каким манером пытались взломать. Достаточно умная система - сможет!
        Если взлом по сети, то не страшно: отрубить комп от внешней сети и - ку-ку! Впрочем, поймав гада и блокировав информацию, система встанет и прокукует минимум на сутки - ревизия, то-се… Потери далеко не копеечные, но восполнимые.
        Хуже, если взлом происходит изнутри - не по кодированным каналам извне, а просто кто-то из своих сел за машину и попытался получить информацию. Но тут уж… против лома нет приема. Следите сами, деловары, тщательней отбирайте своих. Автор системы Марк Юдин за всех не в ответе, он их не приручал.
        Автор Марк Юдин разработал систему, передал банку (э-э… С. Клевцову) вместе с исходными текстами и почил на лаврах: я сделал это! я сделал это!
        Дальше, как полагает Марик, случилось следующее…
        Банковский программист покопался в исходниках и обнаружил: ни хрена себе, алгоритмик! Ежели его запатентовать - золотое дно! В системах наведения применимо (там сейчас такое старье задействовано, а тут!.. Клондайк! Эльдорадо!).
        Да, тот алгоритмик был создан Мариком впервые, ранее никто недодумался. Но и он, создав, недодумался, не придал должного значения, не осмыслил, к чему его ЕЩЁ можно применить. В рамках создаваемого продукта пашет, не глючит? И отлично!
        А кто-то сообразил и подсуетился.
        Х-ха! Кто-то! Наверняка питерский Беркович! Подходящая квалификация у него и больше ни у кого… Ну, еще у Юдина…
        Собственно, что значит подсуетился?!
        К продвинутому висельнику Севе Берковичу за консультацией обратился просто человек хороший Сема Клевцов, которому лучше не врать, - себе дороже будет. Питерский Сева, в отличие от сосновоборского Марика, никогда не соврет Семе, особенно когда вопрос касается ЧУЖОГО программного продукта, совершенного во всех отношениях: кто сказал, что продукт совершенен? плюньте тому в глаза!
        - Да-а? То-то с первых минут вижу - врет! Иудин! Говори, Сева, говори. Что, совсем говно?
        Ну не совсем. Объективности ради, как висельник о висельнике, Беркович не может не отметить: проделана большая работа, очень большая, а по алгоритмику и вовсе крупный бизнес плачет. Но! Если ваш, Семен, м-м… соавтор гарантировал надежность системы, то… не знаю, не знаю… Опытный хакер обойдет любую защиту, тем более имея исходники. Это ведь у вас исходники?
        - А хрен их знает. Что этот козел дал, то и принес. Не то дал, козел? Не все?
        Исходники, исходники. То. Все. Тем проще, тем проще…
        - Что проще?! Слышь, попроще давай!
        Как бы так попроще… При создании сложного программного продукта слабину допустить - как два пальца облизать. Продукт блочный. Вот какой-нибудь блочок и недотестирован. Полное тестирование, полный прогон, полный спектр данных невозможно сгенерировать. Познание бесконечного требует бесконечного времени. Считается: если продукт нормально показал себя на большом массиве данных, то все нормально. Но! Существует граничный массив, который (априорно считается) не может попасть на вход и сломать… эту штуку. Нужно лишь вычислить, какой именно массив, и постараться, чтобы он попал на вход именно в недотестированный блочок. А он, блочок, узловой. Информация уничтожится, система встанет - без обратки. Практически ее надо будет запускать с нуля. Ведь накопленная информация - самое главное.
        - Не, реально?!
        Реально. А уж имея исходники!..
        - Во козззел! Не, не ты, Сева. С тобой мы работаем. Алгоритмик, говоришь? Крупный бизнес? На десять процентов согласен? Да? Нет? Соавтором будешь? Не, не этому козззлу. С ним другой разговор будет. Я щас поеду - я не то что плюну, в глаза нассу! Он у меня собственное говно жрать будет и причмокивать!
        …Наверное, просто человек хороший Семен Клевцов не имел намерений кинуть Марика изначально. Он ведь хотел, чтоб все по честному: и предложил Идею задарма, и все дивиденды - пополам, и денег таскал в Бор немереных - все по-честному.
        А козел-Иудин на те деньги свой компьютер поднимал, программки подкупал - врал, что сотни баксов, за придурка держал. Но Клевцов просветился у знающих людей: «автовские» - такие же. Выходит, за гроши козел подкупал, остальное - на карман!..
        Козел-Иудин со сроками тянул и к тому же, оказывается, это самое… недотестировал. А Клевцов баксы не из тумбочки брал - их возвращать надо через месяц. Клевцов рассчитывал, что через месяц счет в швейцарском банке откроет, а ему три месяца мозги пудрили! Люди спрашивают: «Сема, непонятка! Где деньги?» Да вот еще немного, еще чуть-чуть… Люди спрашивают: «Тебя что, кинули, Сема? Скажи, кто. Подъедем разберемся». Да ну, жалко козла. Люди спрашивают: «Когда деньги?» За такие вещи убббивают, а не дивиденды пополам, козззел!
        …Да уж, лозунг беспредельных-девяностых: для понимания другого человека нужно заранее предположить - он хуже тебя. Плюс: ты виноват уж тем… Сема готов дивиденды пополам, даже если это большие деньги. Но - не готов, если деньги очень большие, ну о-очень. Психологически!.. Напарнику десять процентов - куда ни шло. Но пятьдесят?! И кому?! Козззлу, который с первой минуты Семе в лицо врал?!
        …Просто человек хороший приехал в Бор к Марику последний раз.
        Марик ждал его с нетерпением и с нетерплясками. Я сде… мы сделали это! Гора с плеч! Отметим! Роскошный домашний ужин, весь день - по магазинам и на кухне.
        Отметили…
        Марик, с позволения Токмарева, в деталях не будет… Нет-нет, бить не бил, стволом в зубы не тыкал, но…
        Юдин сел и под диктовку Семы написал:
        «Я, Юдин М.Б., настоящим свидетельствую и подтверждаю, что системный банковский продукт «КлЮд» (Cloud) принадлежит Клевцову С.В., владеющему и распоряжающемуся им целиком и полностью по своему усмотрению…»
        И еще написал:
        «Я, Юдин М.Б., передаю Клевцову С.В. в счет долга компьютер IPII-300/440LX/16DIMM и никаких претензий в дальнейшем к нему не имею…»
        И еще написал:
        «Я, Юдин М.Б., обязуюсь в месячный срок выплатить банку «Кредит-Вест» сумму в 15 000 у. е. для покрытия ущерба, нанесенного мной, Юдиным М.Б. локальной компьютерной сетке банка…»
        Нотариус не понадобился - у Семы всегда отыщется нотариус, который будет рад помочь просто хорошему человеку.
        Марик написал все три бумаги (не бумаги, козззел! документы!) машинально и отрешенно. Одно желание, чтобы ЭТО ВСЕ побыстрее кончилось, хотя бы на сегодня - во-первых. А во-вторых, он отнесся к бума… к документам не то чтобы не всерьез, но поверить, что все это всерьез, - склад ума протестовал.
        Склад ума у Марика «шестидесятнический» (был!): нужно заранее предположить - он лучше тебя. Он, Сема Клевцов, просто взвинчен, пьян вдребезги, не в себе. Его кто-то ввел в заблуждение, дезинформировал, накрутил. Завтра-послезавтра он успокоится, протрезвеет, придет в себя. Нужно подождать, он позвонит, он скажет: «Борисыч, ну ты того… зла не держи. Я чего-то у тебя слишком наураганил. Нам же с тобой еще вместе работать и работать! Слышь… это самое… по исходникам пара вопросов».
        Само собой, Марик ни-ког-да впредь не станет отвечать на вопросы Клевцова - буде про исходники, буде про «который час?» Но, главное, кошмар если не развеется, то поредеет:
        Компьютер - бог с ним, коробка. Но там же вся юдинская база данных - отдай, Клевцов, не греши! на кой она тебе?!
        Продукт «КлЮд» - бог с ним, с продуктом. Пусть все вырученное за «КлЮд» уйдет тем, кто кредитовал Клевцова (Кл-), пока Юдин (-Юд) создавал программу. Главное, он сделал это! А в немереные дивиденды до конца так и боялся поверить (пра-а-ально боялся! бойся, козззел!).
        Но 15 000 у.е.?! За что?! Какой-такой ущерб локальной сетке?! Какого-такого банка «Кредит-Вест»?!
        А такой, козззел! Такого! Семе в том банке один тоже не дурак растолковал доступно, что могло произойти, если бы… Или Беркович - дурак? А, козззел?! Ты ж сам его Семе называл как спеца. Беркович в интеллектуальном казино «Кто? Как? Когда?» до финала дошел. В Москве, понял?! Поумней тебя будет, козззлина захолустная! Или, скажешь, не могло произойти, если бы… в принципе?! Ну скажи, скажи!
        В принципе могло…
        Вот за принцип и плати! И с тебя еще «спасибо» за то, что не произошло. Иначе пятнадцатью штуками не отделался бы.
        Откуда Юдину взять пятнадцать штук?!
        А Семе насрать. Не его проблема. Квартиру продашь. И попробуй не уложись в месячный срок! Довольно ты время тянул. Хва!
        …Клевцов не позвонил ни завтра, ни послезавтра. Через неделю он позвонил:
        - Чо, козззел! Неделя прошла. Три осталось. Покупателя нашел на свою халабуду? Или помочь? Люди уже спрашивают…
        И Марик осознал - кранты. Полный п-п… форс-мажор!
        Он бросился было к Чепику (кто все-таки привел просто хорошего человека к Юдиным?!).
        Но Чепик запропал - ни по домашнему, ни по «трубке». Объявился лишь на исходе второй отпущенной Марику недели (руки по локоть в… бинтах):
        - Отъехать кое-куда п’йишлось. По делу. Что за паника, Ма’йик? ‘Йасказывай, но чисто конк’йетно. Без соплей.
        Рассказал.
        И Кайман отправился в Питер к Клевцову. Настроен был решительно: не типа «в натуре! за козззла ответишь!», но типа «перетрем тему, Сема! нельзя же так!» А вернулся удрученным:
        - Почему не сказал, что бумаги написал и подписал? Ты ж меня в идиотское положение поставил! Сижу, слушаю Сему, как последний идиот! А он мне: «Видишь документ? Чья подпись?» База’а ноль!
        - Гена! Не понимаешь?! Я в каком состоянии был! Я ведь рассказал!
        - Что я не понимаю?! В каком состоянии?! Он тебя бил?!
        - Нет…
        - Стволом в лицо тыкал?!
        - Нет…
        - В лес отвез, ямку заставил копать?
        - Нет… Но, понимаешь, есть ситуации, когда…
        - Да понимаю, понимаю… Эх! Так и так не надо было ничего подписывать! Лох ты, лох ушастый!
        - Лох, Гена, согласен. А если бы я не подписал? Ты бы тогда - что?!
        - Ну-у, тогда! Иное дело! Хотя…
        - И… что делать, Ген?
        - Снять штаны и бегать!!! Извини… М-мда. Он, конечно, с тобой поступил жестковато…
        - Главное, за что, Ген, за что?! Я три месяца, как папа Карло!.. Я…
        - Головка от нуля! За что, за что! За то, что - лох!.. М-мда.
        - Но ты ему объяснил? Ты на него… как это… наехал? Не томи, Ген!
        - Наехал? Я? На Клевцова? Х-ха! Остынь, мудило!.. М-мда. И по понятиям у него все основания… Нет, кое-чего мы с тобой добились.
        - Ген!!!
        - Выдохни, выдохни. За систему свою ты, конечно, ни копья не…
        - Это я понял, понял.
        - О машине, конечно, тоже забудь…
        - Это я тоже понял. Но там вся база данных и…
        - Забудь, сказал!
        - Понял…
        - А вот насчет пятнадцати штук…
        - Ген!!! Ген!!!
        - Остынь…
        Короче, пятнадцать тысяч у.е. на Юдине висят, как висели. Но! Кайман приложил титанические усилия и продлил срок - с месяца до года. Во!.. Марик?! Не смурней, не смурней! За год можно столько провернуть, что еще и наварить на этом! Чепик под свою ответственность уломал… Ну?! Марик! Или месяц устраивает больше? Да не месяц - две недели!..
        Короче, садись, мудило грешное, работай-зарабатывай. А Гена по своим каналам варианты поищет. Юдинскую квартиру, если умеючи, за год можно сто раз продать-перепродать, причем не выезжая из нее, - и в конечном счете вернуться с наваром! От Марика требуется только генеральная доверенность и… Ма-а-арик, ты что, Генке Чепику не веришь?! Он - не Клевцов, он - Чепик!
        Короче… надо Кайману отдать должное, за год пятнадцать тысяч у.е. отыгрались. А то и больше. Марик не считал, не вникал.
        Правда, Чепик ПОПРОСИЛ занять малую комнату под склад… временно, разумеется, временно. (Ага! И «Великая стена», и «Вискас» - от Генки. Судя по конъюнктуре рынка, Марик до скончания века обречен жить с «Великой стеной» и «Вискасом»… Впрочем, Чепик сделал широкий жест: пользуйся, Ма’йик, потребляй! все ‘авно - говно! Никто не хочет и за полцены, заж’йались, сволочи!)
        - Но самое смешное, Арт… Ты слушай, слушай! Самое интересное! Вытащил меня по-настоящему не Генка. Олежек меня вытащил! За веревочку. И концы обрубил! Представляешь?!
        Токмарев представляет.
        Чепика в качестве спасителя - не совсем. Какая-то у Каймана благотворительность… с душком.
        Вот и давеча у подъезда… Чепик, допустим, предупредил Артема и не сдал ментам. Но! Предварительно позволил, не воспрепятствовал войти в квартиру, побыть наедине с трупом. Зачем? Чтобы Токмарев поглубже увяз? Была ведь у Каймана возможность остановить школьного друга-приятеля, играющего в гляделки с тонированным «фордом»!
        С Мариком - аналогично. Вроде Чепик помог деньжат по-легкому срубить, человека привел с плодотворной дебютной идеей. Важно не что получилось, а что задумывалось, - Марик сам виноват… Вроде помог Чепик с пятнадцатью тысячами у.е., но…
        Гомозуна же в качестве спасителя-благотворителя - вполне. Даром ли у него фирма - «Доброхот»! (Или нет уже у Олежека фирмы? Судя по вчерашней встрече в электричке, нет. Не до жиру, быть бы живу. А раньше, лет пять назад, еще была… Впрочем, «Jeep-cherocy», личный шофер, дива-индианка, непрезентабельная, но многочисленная охрана… Может, он гарун-аль-рашидствует на досуге!)
        Марик, будучи в полной прострации после клевцовского наезда, слепым кутенком тыкался во все стороны - отыскал давнюю визитку Гомозуна: «Ассоциация «Доброхот». Президент Гомозун О.В. Телефон…»
        Визиточные телефоны, само собой, устарели, менялись несколько раз. Но в конце концов Марик таки вычислил Гомозуна:
        - Олег! Это я звоню! Я, Марик. Юдин! Ты по-прежнему «Доброхот»?.. Возьми в залог квартиру? На год… Мою, мою! Других у меня нет. И… этой, похоже, не будет…
        Гомозун приехал из Питера в тот же вечер. Поминутно усмехался и подливал-подливал коньячку:
        - Ты распробуй, Марик, распробуй. Тебе особенно должен понравиться. Израильский. «Сток». Я оптом взял - всю партию. М-м! Чувствуешь букет? М-м?! - и дослушав сагу про «КлЮд»: - Шутку хочешь?
        Юдин обмяк - не блаженно, а от безнадеги. У кого супчик жидковат, у кого жемчуг мелковат. Усмешечки, коньячок, шуточки - в состоянии ли преуспевающий бизнесмен проникнуться горестями раздавленного и обобранного лоха?! Учились вместе? Ну и учились! Выучились…
        - Олег! Ты скажи… Да или нет?!
        - Что - да? Что - нет?
        - Ты меня… вытащишь? - внутренне сжался в невесомый комочек от унижения и… черт побери, от призрачной надежды.
        - Худо, - покачал головой Гомозун, эдакий отчаявшийся хирург над телом безнадежно больного. - Совсем худо. Совсем дурак стал. А еще компьютерный гений!
        Ну да, ну да! Повальный американизм в новорусской среде. Немогемпоступитьсяпринципом: A fool and his money are soon parted. Если ты такой умный, то почему такой нищий? А потому, что все нажитое умом отнято бандитом. Зато бандит богатый и, следовательно (да?!), самый умный.
        Иди-ка ты, Олег, куда подальше, если ничем, кроме еврейского коньяка, не можешь помочь бедному еврею!.. Секунда-другая - и стряслась бы бессильная и стыдная истерика.
        - Вытащу! - опередил Гомозун юдинскую истерику на секунду-другую. - А ты как думал? Ты иначе думал? Говорю же, совсем дурак стал!.. Шутку-то хочешь? Две!
        - Какие могут быть шутки, Олег?!
        - Притчевые. Фигурально выражающие основные принципы русского бизнеса… Отвлекись ты от своей «жопы». Сказал, вытащу! Тоже мне - жопа! Вонючая, но неглубокая. Слушай сюда…
        - Вряд ли восприму, Олег.
        - Воспримешь. Ку-у-уда ты денешься!
        - Ну давай…
        Шутка номер один:
        Едем это мы в поезде «Санкт-Петербург - Москва». Купе СВ. Я (Гомозун) и Гриша Левинец. Сокурсники, институт культуры. Весело едем и, что называется, культурно общаемся. И - водка заканчивается. В вагоне-ресторане - шаром покати. Это лет восемь назад…
        И - Бологое. Бросили на спичках, кому бежать за доппайком. Выпало мне (Гомозуну). Выпрыгиваю как был в рубашке, в шлепанцах и - к вокзальному кабаку. А он закрыт! Походил вокруг, поколотился бабочкой об стекло. Обидно ни с чем возвращаться! Реакция изнутри нулевая.
        Глядь, мужичок подкрался незаметно, топчется рядышком. Ботинки на босу ногу, пальто с проседью и пролысью.
        - Тебе чего, - меня (Гомозуна) спрашивает, - водочки?
        - Газировки, блиннн!
        - Давай деньги - приволоку. Сколько?
        - На все!
        - Бу сде! Но учти, я беру на сорок копеек дороже! Водочка не паленая, проверенная. Так что…
        - Да хоть на рубль! Но учти, не вернешься - из-под земли тебя достану и туда же, под землю, закопаю!
        - Обижаешь!
        Схватил деньги, усвистал.
        Переминаюсь, мерзну потихоньку, сигналю Грише - щас! А сам себе начинаю сомневаться…
        Пять минут, десять, пятнадцать…
        Отправление объявляют. Поезд трогается.
        Прыгаю на ходу. Эх-х! Деньги - ладно! А вот что кинули, как фраера последнего, - обидно, не то слово!
        Ан нет! Не кинули! Бежит мужичок, пыхтит! Бутылки в охапку. Четыре белоголовки!
        Отдельная песня, как он все четыре бутылки передавал на убыстряющемся ходу - обе руки-то заняты! Ни одной не разбил! Даже последнюю… Там платформа кончилась - мужичок с разбега рухнул на какие-то кучи угля, снегом запорошенные. Вскочил, дальше за поездом рванул - мокрый, черный, грязный, теряя ботинки, задыхаясь… Впихнул последнюю бутылку и лишь тогда тормознул, отстал, еще и ручкой помахал: счастливого пути…
        Вот какие люди бывают, Марик! Не мизантропствуй. Да-а-а…
        А теперь главное, Марик! Открываем мы в купе все четыре бутылки и… во всех четырех - вода!
        Блиннн! Тайники человеческой души! Зачем вернулся, мужичок?! Зачем бежал, рискуя шею сломать?! Зачем?!
        А затем! Честность - лучшая политика. Мы, мужички, не воры и не кидалы! Деньги дадены - товар должен быть поставлен… А вот качество товара - это статья особая, другая…
        Так-то, Марик, так-то!
        Шутка номер два:
        Едем это мы в жигуленке по Болгарии. Я (Гомозун) и Гриша Левинец. Сокурсники, институт культуры. Постдипломная практика. Весело едем и, что называется, культурно общаемся. А ракия все не заканчивается и не заканчивается. Это лет семь назад… Из Варны едем, где нас приземлили, до Несебра, где нас ждут в кемпинге. Шоссейка извилистая.
        Глядь, лежит на дороге новый ватный матрас. Остановились, подобрали. Километра через полтора - еще один. Подобрали. Потом еще один. И еще. Через относительно равные промежутки. Сюр! Или ракия? Словом, набили «жигуленок» матрасами. На кой они нам?! Но не пропадать же добру! Едем дальше. Догоняем и обгоняем арбу. Мужичок сонно-лениво правит осликом, сидючи на стопке этих-таких матрасов.
        - Дед! - кричим. - Что ж ты! Вот у нас матрасы! Подобрали за тобой. Ты бы хоть смотрел за грузом…
        - А мне зачем? Мне уже не нужно. Я их сам подобрал. Двенадцать штук. А больше не нужно.
        Едем дальше - догоняем громадину-грузовик, «Урал», с шофером-солдатиком. Из «Урала», из кузова они, матрасы, и шлепаются…
        - Эй! Служивый! Оглянись, воин!
        - Ух! Ё-мое! Перемать!.. А, начхать! Не возвращаться же! И так опаздываю!
        - Хоть эти-то (наши) забери!
        - Да хрен с ними! Пользуйтесь!
        Мы с Гришей на тех матрасах две недели в кемпинге… пользовались. Девки в Болгарии качественные и дешевые. Но не в девках на матрасах суть!
        Главное - мораль: хоть половину по дороге растеряй, но будь вовремя!
        Так-то, Марик, так-то!
        Так-то оно так, но неужто Гомозун из Питера в Бор к Марику на всех парах поспешил, чтобы завуалированные нотации читать?!
        - Никаких нотаций. Просто шутка. Плохая, скажешь, шутка? Сидим, культурно общаемся, сто лет не виделись. А контекст у тебя, Марик, какой-то неконтролируемый. Что же до ситуации… Момент! А этот… «КлЮд» в самом деле универсален? Заманчиво, заманчиво! Не откажешь в модификации?
        - О чем речь, Олег! Но… понимаешь… не на чем.
        - Легко! Денег не предлагаю, чтоб не оскорбить. А оргтехнику - легко. Рухлядь списанная, но в умелых руках… У тебя ведь, Марик, умелые руки, умелые? Оч. умелые? Во-о-от. Не рыбой, но удочкой я всегда готов обеспечить… Ай, Марик, рыба-фиш раньше была… какая раньше была рыба-фиш!.. Твои давно съехали?.. Возможно, понадобится. Для блезиру… В общем, завтра же мои гвардейцы подвезут «железо». Единственное - не встречай их по одежке, Марик! Работай спокойно, Марик. Не бери в голову про пятнадцать тысяч у.е.! Заруби на носу и повторяй-повторяй: английские пианино никогда не текут! Понял?
        - Н-не совсем. Совсем не…
        - И не надо. Не текут английские пианино и все тут! Кто бы на тебя ни наезжал с долгом - посылай ко мне. Я - твой залогодержатель. Ту-рум-пум-пум… Как ныне сбирается вещий Олег отмстить неразумным…
        Подробности разборок Гомозуна с банком «Кредит-Вест» Юдину неведомы.
        Звонили оттуда однажды:
        - Марк Борисович? Как же так?! Мы ждем, ждем, а вы что-то запропали!
        Он с опаской, но послал их к… Олегу. Английские пианино никогда не текут!
        Все. Больше не докучали.
        Месяц спустя Гомозун прозвонился, прихихикивая:
        - Ну?! Ты не верил, что я вещий!.. Они мне грустно так: «Олег Викторович, вы нас все-таки объе… горили, да?» А я им: «Не-е-ет, просто это вы нас не объе… горили!» Почувствуйте разницу!
        (Разница очевидна. Во всяком случае, для Токмарева. Марик далек от банковских игр, Марику достаточно, что его оставили в покое, - забыть, не вникать! Но Артем по роду службы так или иначе с коммерческими структурами сталкивался. Во-во! В прямом смысле слова - сталкивался, вплоть до членовредительства. Потому весьма просвещен: по жизни способов ухода от долгов - два…
        Первый - фирма быстренько мимикрирует под другое юридическое лицо. А рвение судебных исполнителей небезгранично, если оно вообще есть. Искать залогодержателя, как Гомозун себя обозвал относительно бедолаги Марика, денно и нощно - мартышкин труд…
        Ан не прятался Олежек. Наоборот, выставлялся: вот он я! Значит, избрал второй способ: не буду платить, потому что не желаю, и судитесь вы хоть до морковкина заговенья, а «крышу» свою можете присылать, можете не присылать - надо мной не каплет.
        Для такого беспардонного «кидняка» нужно быть, а не казаться, в большой силе. Амплуа убогого дервиша - «Я бедный-несчастный! Что с меня взять! Лучше подайте!» - не катит.
        Вывод: инвалид-Гомозун, сопровождаемый свитой «гвардейцев», в электричке действительно гарун-аль-рашидствовал.)
        Да! «Гвардейцы»-то рати Олеговой (рожи-и-и! бомж на бомже!) и в самом деле понавезли Марику тако-о-ого!.. Не «железо» - «дрова»! В навозной куче роясь, ищи жемчужное зерно.
        Юдин нашел, собрал из говна конфетку.
        Перво-наперво, конечно, построил для Гомозуна модификацию «КлЮд». Перелопатил досконально! И название продукту не «КлЮд», конечно.
        - Как назвать, Олег? Выбери сам.
        - Все равно! Лишь бы функционировало. Назову себя Гантенбайн!
        - При чем тут?!
        - Ни при чем. Роман такой.
        - Ну, Макс Фриш. А при чем тут…
        - Да-а-а, Марик, совсем дурак стал. Шуток не понимаешь? Просто название на слуху. Я и романа не читал!
        - Там один слепым притворяется, в черных очках ходит, людей морочит и все с этого имеет…
        - Где?! В книге?
        - У Фриша, да…
        - Бинго! Ма-а-а-арик! Пиши - Гантенбайн, блиннн! Переводится как? Нам в «культуре» - английский плюс испанский. А немецкий как-то… Ты ж еврей, немецкий знать должен!
        - В известной мере… Но не в такой. Диалект. Швейцария, Южная Германия. Нет, не скажу.
        - Приблизительно?
        - Байн - нога. Гантен… Типа конкурса или аукциона. Еще хантен… кость…
        - Костяная нога на продажу!
        - Н-ну… с большой натяжкой… На кой тебе?
        - Дважды бинго! Ма-а-арик! Пиши! Банковский продукт… Он мой?
        - Чей же!
        - Банковский продукт «Гантенбайн». Спаси-ибо, старикан, удружил!
        - Пожалуйста. Я, правда, не совсем…
        - И не надо! Ну-у, Ма-а-арик!..
        …Конечно, банковский продукт «Гантенбайн» достался Гомозуну за спасибо. Намекать на издержки - чего не хватало после всего!
        Зато, завершив «Гантенбайна», Юдин целиком переключился на Зарубеж. У тамошних фирм, производящих игрушки, острейший дефицит квалифицированных специалистов. Машина - дура, мозг - молодец. Нанимают наших питерских, московских, периферийных ребятишек целыми коллективами - заказывают целые программные блоки. Дешево (по западным меркам) и со вкусом (чего не отнять у российских висельников, того не отнять).
        Юдин стоит целого коллектива! Особенно воспаривший Юдин - упавший на самое дно! самого глубокого ущелья! но воспаривший!
        Интернет под боком - послал предложения по «Сталкеру» на конкурс. Победил, естественно. Получил заказ, и (с соблюдением как принципов русского бизнеса, так и своих собственных) - нате! Качественно и в срок. И с меньшими затратами.
        Каждому - свое.
        Фирме - продукт. Oh, russian skillboy! Left-sha-a-ah! It’s impossible!
        Марику - интеллектуальная оттяжка. Уязвимейший cacodemon-mancubus и запропавший Сема Клевцов - близнецы-братья.
        Висельнику Берковичу, сотруднику банка «Кредит-Вест» - сюрприз, сюрприз!.. «КлЮд», он же Cloud ему! Cloud - туча.
        Я тучка, тучка, тучка! Я вовсе не медведь… плюшевый… с «калашом» в лапах…
        Как висельник висельнику Юдин должен сказать: «Вы болван, Беркович!» Будь ты хоть трижды финалист интеллектуального казино «Кто? Как? Когда?»
        Прав финалист, существует граничный массив, по определению не могущий попасть на вход. Но кто будет определять?
        Кто же, как не Юдин, подлинный автор системы Cloud, знающий все достоинства и недостатки банковского продукта! Он подпустит туда такого червячка, такого глистика… мало не покажется!
        Путь попадания? Вируса в Cloud?
        Да в тот же «Сталкер» встроен! И просыпается (внимание!), лишь попав в систему Cloud - никому больше не грозит… Наши умельцы с ба-а-альшим удовольствием кракают забугорные игрушки. И рано ли поздно «Сталкер» ДОЙДЕТ. А дойдет. Племя молодое незнакомое (здрасьте!) поголовно помешано на двух вещах - на компьютерах (разумеется!) и… на Братьях (о! сталкер! о!)
        Тихо, тихо ползи, улитка, по склону Фудзи, вверх, до самых высот! Древняя мудрость: если долго-долго сидеть на берегу реки, то мимо проплывет труп твоего врага…
        Марик - тишайший пацифист, да. Евреи вообще, по распространенному заблуждению, беззащитны и гонимы. То-то удивления было, когда Израиль прописал по первое число всему окружающему его коллективному арабскому противнику: «Эка! Евреи, оказывается, воевать умеют! - Дык… то не наши евреи, то древние евреи!» Марик с некоторых пор тоже отчасти древний еврей - по отцу и по матери, которые уже там. А он тут…
        То-то удивления было у внутренней компьютерной сети небезызвестной коммерческой структуры, когда «Сталкер» ДОШЕЛ. По крылатому выражению легендарного партизанского Ковпака, от большого удивления бывает дресня…
        Пятнадцать тысяч у.е. вам захотелось, как с куста?!
        Ущерб - не менее миллиона «зеленью», надо полагать.
        Универсальный банковский продукт Cloud, надо полагать, восстановлению не подлежит.
        Виновные, надо полагать, найдены и примерно наказаны.
        Троекратное «надо полагать» к тому, что Юдин М.Б. толком не вникал, не интересовался. Зачем ему? Суета сует - все суета.
        Какое он имеет отношение?!
        К системному продукту Cloud?! Ни малейшего!
        Вот бума… документ. Читайте, читайте! Некий просто человек хороший Клевцов С.В. продиктовал - предварительно сильно подумал над текстом, с юристом покумекал, чтоб впредь никакой козззел не претендовал. Продукт Клевцова С.В. и только его…
        К гражданину Клевцову С.В.?! Ни малейшего!
        Пару раз встречались. Воспоминания неприятные. Не хочу. Сходство? Где? Cacodemon-mancubus и Клевцов? Сличайте-сличайте! Надо же, и впрямь похож. Не зря древние отмечали: бывает нечто, о чем говорят «вот новое!», но это было уже…
        Конечно, Сема, ознакомившись с игрушкой «Сталкер», может озвезденеть (себя как в зеркале я вижу, и это зеркало мне мстит!) и - в Бор, к тишайшему. Однако тучка тучкой, а плюшевый медведь в хаки - гражданин Юдин М.Б. имеет право на гладкоствольный карабин МЦ-21 и может…
        Может-может! Человека - ни-ни! (Он почему беззащитен оказался перед Семой? Он Сему воспринимал как человека. Прав Гомозун: совсем дурак стал!) А преступника: dead serious! Если мы лишь раним преступника, он сможет после преследовать нас, он выйдет на свободу и убьет нас, а потом будет совершать новые преступления! Только смерть!..
        Да, между протоколом о намерениях и осуществлением этих намерений - дистанция огромного размера, да! Но, слава случаю, не пришлось Марику преодолевать ту дистанцию. Сгинул Сема Клевцов. Бесследно. Поговаривали о случае несчастном, поговаривали о случае неслучайном. За такие вещи, как порченый банковский продукт, убббивают, козззел! Кто козззел? Чей продукт, тот и козззел!.. Тела, правда, не нашли. Ни целиком, ни фрагментарно…
        Ай, суета сует! Какое он, Юдин М.Б., имеет отношение?! Если мир сойдет с ума и некий Сема восстанет из небытия и постучится (впустите доброго человека, а не то он выломает дверь!) - тут-то мы его и ждем… с МЦ-21. А также всякого, кто покусится…
        Вот еще Беркович! Ну тот вообще мимо Юдина М.Б. Краем уха Марик что-то такое слышал о предновогоднем взрыве на финале в казино «Кто? Как? Когда?» Но подробности - кто? как? когда? - мимо…
        - Между прочим, о взрыве! - прервал Артем. - Нормальный телевизор у тебя есть?
        Довольно он слушал Марика! Общение общением, но терпение небезгранично.
        Токмарев перемог длиннющие юдинские отступления, характерные для всякого крепко поддавшего.
        Токмарев снес лакуны типа «о чем я?! ай, неважно! я о другом!»
        Токмарев проникся идеями «Dead serious» и не считает Юдина впавшим в детство.
        Токмарев хоть сей момент готов вступить в члены ассоциации! Он, по сути, лет десять как член, хотя ни сном ни духом, что именно этой ассоциации («…вынужденное причинение вреда жизни, здоровью, имуществу террориста. Специалисты и лица, участвующие в антитеррористической деятельности, освобождаются от ответственности за причиненный вред в соответствии с действующим законодательством…» - из проекта Закона о борьбе с терроризмом).
        Тем не менее… И тем более!
        Столь продолжительная роскошь общения позволительна, лишь исходя из тезиса «ждать и догонять - нет ничего хуже».
        Его, капитана Токмарева, всякие и всячески пытаются догнать. Но пускай им будет хуже. И чем дольше им, всяким, будет хуже, тем лучше. Их проблемы!
        А ждать - проблема Токмарева. Неизбежна продолжительная пауза, пока Чепик так или иначе даст о себе знать: «Как с ментами ‘йазвяжусь… Или - ты сам. Номе’ «т’йубки» - запомни. Домой х’йен когда могу ве’нуться. Фо’с-мажо’, сам понимаешь. Но как только, так с’йазу».
        Артем сам понимает - форс-мажор. А время - тик-так, тик-так. Пора бы пусть не первой-второй-третьей, но четвертой (наиболее оперативной) власти откликнуться на текущие события. Питерская ТСБ, Телевизионная Служба Безопасности, выходит в эфир сразу после Информ-ТВ, в 19.10. Где-то так, да. Если не по Информ-ТВ, то по ТСБ что-нибудь да и просочится. «Отсутствие плохих известий - уже хорошие известия!» - для дилетантов-страусов (голову в песок, а неприкрытая задница выставлена на всеобщее поругание). Для профи пользительней: «Предупрежден - вооружен!»
        - Есть у тебя нормальный телевизор или нет?! - В сутках двадцать четыре часа, блиннн! Не на Марсе мы! Там - пятьдесят шесть. Но мы не там! А тут уже смерклось…
        - Смотря что называть нормальным… - было размазал кашу по столу Марик, но широким жестом нажал что-то там.
        Один из компьютерных мониторов вдруг пробудился в ТВ-качестве:

11
        «зрелищным захватом террористической группы, которая требовала миллион долларов, угрожая взорвать АЭС.
        Организаторы учений старались максимально приблизиться к реальным условиям, которые могут возникнуть на атомных объектах в разных странах.
        График и методика проведения учений для представителей всех стран-участниц были одинаковы. По словам руководства штаба, главным пунктом учений, проводившихся по всем требованиям международных стандартов, стала отработка спецопераций по освобождению заложников из административных зданий АЭС и транспортных средств.
        Руководство Запорожской АЭС отметило, что акты терроризма на украинских объектах нехарактерны и вместе с тем готовиться к ним необходимо.
        Телекомпания «Нова мова», Киев. Специально для НТВ».
        - Переключи! - скомандовал Артем. Оно, конечно, занимательно, особенно имея под боком свою, не запорожскую, Ленинградскую АЭС (знаки свыше!), но… переключи.
        - Пожалуйста!
        «…обычно это золото и американский доллар. Естественно, если доллар имеет статус резервной валюты, все покупают доллары и таким образом кормят экономику США. Это невыгодно, и в Европе переходят на резервную валюту - немецкую марку.
        Когда будет окончательно сформирована euro, резервную валюту нужно будет брать где-то в третьей стране.
        Доллары они брать не хотят - сильно скачет и крепко завязан на фондовый рынок. И вообще какой смысл Европе кормить американскую экономику?!
        Вероятно, сложится условная ось Берлин - Токио, и резервной валютой по euro будет японская йена. Она должна быть свободно конвертируемой и стабильной - потому йена для Европы намного предпочтительней доллара».
        - Переключи!
        - Погоди-погоди, Арт!
        «…Российский валютный рынок очень сильно завязан на доллар. Марка обращается гораздо в меньших объемах, котировки формируются нашим внутренним спросом в большей степени, чем спросом на мировом валютном рынке. То есть наш курс доллара больше коррелирует с мировым, а марка… вот эти кросс-курсы скачут так, что марка котируется своеобычно. Курс йены у нас не котируется практически нигде - только на Дальнем Востоке и в умеренных объемах».
        - Ма-рик!
        - Да погоди ты! Не понимаешь? Это ж глобалка!
        «…К введению euro (плюс йена как резервная валюта) наш внутренний рынок абсолютно не готов, его ждет колоссальная реформа и потери - потому что переориентация на новые валюты потребует масштабной конвертации, перемены всей логики валютной биржи. Вот что для нас означает введение euro.
        Многие немецкие банкиры, прежде всего из Лондонского клуба - Дойче банк, Дрезденер-банк, Коммерц-банк, - они каждый раз, когда приезжают сюда на разного рода семинары, убеждают нас переключиться на немецкую марку. Объясняют: с введением euro против американского доллара начнется масштабная игра - Европа плюс Япония. И тогда наш валютный рынок и наши достижения, завязанные на поддержание стабильности рубля относительно доллара, станут достижениями вчерашнего дня.
        В студии РТР был Николай Кирпиченко, считающий, что euro - не панацея. Напротив! Появление в обиходе общеевропейской валюты серьезно отразится на России… Смотрите нас завтра в это же время».
        - Ма-ар-р-рх-х-х!!! - рявкнул, не сдержался Токмарев. - Убери эту занудь! Питер дай! ТСБ! Быстро!
        - Да все уже, все!.. Куда, говоришь?
        - Быс-с-с-стро! - с угрожающим присвистом повторил Артем. - Тэ-Эссс-Бббэ!
        ТСБ. Телевизионная Служба Безопасности. Вечерний питерский выпуск.
        «…эквивалентный ста граммам тротила. По счастливому стечению обстоятельств, обошлось без жертв. Но почти одновременно сосновоборской милицией был обнаружен зверски изуродованный труп мужчины в квартире на улице Сибирская.
        Начальник местного РУВД полковник Карнаухов в интересах следствия воздержался от пространного комментария, ограничившись сообщением, что задействован весь комплекс оперативно-розыскных мероприятий. На вопрос, имеется ли связь между взрывом на Новой Земле и трупом на Сибирской, полковник Карнаухов ответил, что следствие прорабатывает все возможные версии, вплоть до «чеченского следа», и кое-какие соображения уже имеются, но озвучивать их рано.
        Глава управления внутренних дел, генерал-лейтенант Середа заявил, что берет расследование под личный контроль.
        Кроме того, к делу подключены сотрудники местной и санкт-петербургской ФСБ.
        К сожалению, не готов видеосюжет из Соснового Бора. Мы планируем показать его в следующем выпуске, а также рассказать о подробностях».
        Токмарев сам бы мог рассказать о подробностях. Но, по примеру начальника местного РУВД, мелькнувшего в пятисекундном беззвучном кадре с титром «Архив», Токмарев тоже воздержится от пространного комментария (а размордел Карнаухов, разморде-е-ел! настоящий полковник!)
        - Арт? - спросил Марик, переждав остерегающий токмаревский палец (не отвлекать!) и финальную заставку ТСБ с контактными телефонами. - Арт? - понятно, о чем спросил.
        - Да, - ответил Артем. Понятно, о чем ответил.
        Все ли понятно другу-Марику? Или - подробности?
        - Я, конечно, ни о чем не спрашиваю, Арт…
        - Не спрашивай.
        - Вот болван! Голову тебе морочу тушенкой, «КлЮд»-ом, «Сталкером», Клевцовым! - нетрезво проаффектировал раскаяние Марик. - И с той же аффектацией просочувствовал: - А что за взрыв? Где? Когда? Здесь? У нас?
        - Ты ж не дал с начала посмотреть! Тебе ж важней глобалка про валютный рынок!
        - А-а-арт… - сканючил Марик.
        - Ладно, проехали.
        - И, прости, в какой степени ты…
        - В той же, в какой ты - перед Семой Клевцовым… - Коротко и ясно.
        - Понял! И что ты собираешься…
        - Собираюсь я, Марик, кое о чем тебя попросить и…
        - Понял! Здесь ты в полной безопасности, Арт! Хоть год можешь… Тушенка вот… Хлеба, правда… А если кто-нибудь… то - карабин. Вообще никого на порог!
        Юдин с присущей всякому тишайшему пацифисту (еще и с двумя стаканами водки во лбу) игровой воинственностью мгновенно вообразил, как они здесь будут держать осаду, оповещать по Интернету: «Всем, всем, всем! Братья и сестры! К вам обращаюсь я, друзья мои!», осуществлять ночные вылазки за хлебом, отстреливаться при возникновении форс-мажора… и прочий инфантилизм.
        - Кое о чем попросить, - с нажимом повторил Артем, пропуская мимо ушей юдинские-юношеские бредни, - после чего мы с тобой распрощаемся, а денька через два я, вероятно, снова объявлюсь. Денька два тебе достаточно?
        - Смотря для чего, Арт.
        Ну, смотри, Марик, смотри. Смотри:
        - Нужны все мыслимые и немыслимые сведения об одном гражданине. Евгений Емельянович Егорычев. Помнишь такого? Старая гвардия. Еще речь произносил на поминках… по маме. Вспомнил?
        - Что-то смутное… Да, Арт, извини еще раз, что мои не смогли…
        - Проехали, сказал!
        - Угу. А при чем тут?.. Взрыв… труп…
        - Ни при чем. Выбрось из головы. Тебя не касается. Если касается, то меня.
        - Нет, ну я так не могу, Арт!
        - Сможешь, блиннн! Я к тебе зачем пришел?! В телевизор пялиться?! Водку трескать?! Башку лечить?!
        - По старой дружбе, думал… - сник Юдин. - Правы некоторые: совсем дурак стал… Да-а-а…
        - Прости, старикан! Теперь ты прости. Сморозил. Ну, Марик! Ну, все!.. Просто я сейчас уйду вместе со своими заморочками - и дай бог, чтобы они тебя не коснулись, поверь! Но про Е.Е.Е. - тоже моя тема, главная тема, давняя тема, старикан. И здесь я без тебя, без твоих хакерских мозгов - пас. Помоги?
        - И какой ответ ты ожидаешь услышать? - сварливо прогундел Юдин. - Слушаю тебя, слушаю!
        - Что ж, тогда конспективно…
        …Егорычев Евгений Емельянович, ближайший соратник Токмарева Дмитрия Алексеевича. Почти друг дома. Друг не друг, но в обратном не замечен, не уличен.
        После того как отец… как отца… в общем, Е.Е.Е. стал врио на полгода, затем убыл в Москву на повышение.
        Далее - никаких следов. То есть тогда, в 1986-м, Артем и не отслеживал. Но теперь, спустя десяток с лишним лет, хотелось бы.
        На процессе Токмарева-старшего Е.Е.Е. проходил свидетелем. В отличие от иных-других, ни единого худого слова о бывшем руководителе. Артем в 1989-м, уже будучи в системе, спроворил допуск к судебным материалам в Питере (за шоколадку девочке-секретарше), надышался архивной пылью и… хрен чего примечательного обнаружил. Разве - ни единого худого слова в показаниях свидетеля Егорычева Е.Е. по делу осужденного Токмарева А.Д. Похвально и вместе с тем наводит на размышления…
        - Арт! Я бы о тебе тоже ни одного худого слова, если б…
        Помолчи, Марик. Накличешь… Не те отношения… Артем - мент, ему виднее. Чтобы понять человека, нужно заранее предположить, что он… Ну да, оценка-переоценка фигурантов - не задача Юдина. Задача Юдина - добыть все возможные и невозможные сведения о…
        Е.Е.Е. не засвечен в правительстве, не на виду, не вице, не депутат. Темная лошадка. Но крупная. VIP! Хотя бы потому, что все токмаревские попытки прощупать натыкались на глухую стенку. А капитан милиции (поверь, Марик!) при желании способен до мно-о-ого… дощупаться. И дело не в каком-то там Карнаухове, который ранее «закопал» Токмарева-старшего, а нынче верховодит сосновоборским УВД. Сдается капитану милиции, что тут закрытость на уровне ФАПСИ… Как насчет ФАПСИ, Марик?
        - На раз, Арт! Гонор у них - ого-го! Заявляют, что в обеденный перерыв расколют какие угодно шифры, созданные не ими. То-то «Коброй» давятся третий год, имея в распоряжении все алгоритмы, все исходники!.. А доморощенные фапсишные шифры типа «Аккорд» - любой шестиклассник… ну, не любой, но прецедент имеется. Личные файлы премьера просматривает чертова уйма хакеров! Один даже в присутствии приятеля-журналиста распечатал девять только-только поступивших нашему Беложыпину личных писем. Причем, пока шла демонстрация, хакер обратил внимание на параллельного кракера, копавшегося в этом во всем одновременно с ним…
        И отлично, Марик. Не увлекайся.
        Итак, вводные:
        Ф.И.О. - Е.Е.Е.
        Возраст - очень сильно за полтинник. А то и более. Где-то середина тридцатых.
        Шестидесятые - в Красноярске-26. Промобъект. Каждый красноярец (-26-й) в большей или меньшей степени причастен к, так сказать, Промобъекту, к, так сказать, ГХК (Горно-химическому комбинату), а если сказать не так, но как оно есть, то к заводу по производству оружейного плутония.
        До того - Москва. Комсомолия. То-се. Напакостил. Гипотеза. За трудовую доблесть из столицы в Сибирь, в режимный город не ссылают.
        Семидесятые-восьмидесятые - Сосновый Бор. Тут понятно. Мы все оттуда - и в Бор.
        И опять Москва. 1988? Где-то так. Закономерно. Перестройка. Реабилитанс.
        И - с концами.
        Возможно, за Е.Е.Е. - серьезные деньги, очень серьезные. Миллионы и миллионы. У. е. Отправная точка - да хоть бы и чеченские авизовки, к примеру. Соответственно, 1992 год…
        Деньги как таковые Токмарева не занимают. Токмарева занимает Е.Е.Е. как таковой.
        - Раскопаешь, Марк? Вводных достаточно?
        - М-мда… Завтра не обещаю. Послезавтра, пожалуй, тоже… То есть… Все мыслимые и немыслимые?.. Без дешевого пижонства - денька три плотной работенки.
        - Без дешевого пижонства, Марк!
        - Три дня! - утвердил Юдин и озадачился: - А… ты?
        - Я… где-нибудь как-нибудь. Пойду я, Марик. На электричку попробую. Где там мой Архар? Не слыхать что-то. И Бойкот твой… Глотку друг другу втихаря не перегрызли?
        - В шахматы играют на кухне! Умники… Ну, куда ты пойдешь, ну?!
        - Прозвонюсь… Архар!
        Архар дрых без задних ног, свернувшись в единый клубок с котярой.
        - Ц! Ар-р-рх!
        - Оставайся, Арт! Гарантирую! Серьезно…
        Dead serious! Дед-серьез! Что ты, Маркуша, можешь гаранти…
        Звонок в дверь.
        Юдин прижал палец к губам - тс-с-с!
        - Кто? - промодулировал губами Артем, невольно поддаваясь юдинской настороженности. - Ждешь кого-то?
        Марик отрицательно пожал плечами. Указал жестом: «тебя нет, Арт!» Киношно-бесшумно (то бишь с изрядным шорохом) метнулся в прихожую, забряцал оружием - малоуклюжим МЦ-21.
        «А! Генка Чепик! Наконец-то! Он же знает, где я. И обещал…» - осенило Артема. Он чуть было не тормознул Юдина окликом «Это ж Чеп…» и прикусил язык.
        Архар после звонка в мгновение ока очутился в прихожей и ощерился.
        К Чепику псина, помнится, благосклонна. В отличие от Марика, воинственность Архара никогда не игровая, всегда обоснованно натуральная.
        Нет, не «Чеп…» (прикуси язык, Токмарев!).
        Звонок повторился. Настойчивый.
        - Да? - подал голос Марик с карабином наизготовку.
        - Милиция. Откройте! - потребовали снаружи.
        - Мы не вызывали! - Резонно. Скрупулезное следование инструктажу той же милиции: «во избежание… не открывайте двери незнакомым людям, даже если они назовутся сотрудниками правоохранительных органов».
        - Господин Юдин? Марк Борисович! - некто попытался усыпить мнительность-бдительность квартиросъемщика осведомленностью.
        - Да! - бодрственно согласился Марик (хрен усыпишь!). - Что дальше?
        - Я ваш участковый. Воскресенский фамилия. Егор Матвеич. Старший сержант.
        - Не знаю такого.
        - Мы раньше не сталкивались! Повода не было.
        - Вот и хорошо… - Марик отгримасничал Артему: спокуха, щас сделаем, как ребенка! Принял демонстративно выжидательную позу - скрещенные руки, нетерпеливое пошлепывание ступней по полу: н-ну?! или можно вернуться к текущим делам?
        Спустя продолжительное недоумение участковый Воскресенский Егор Матвеич все же надавил на кнопочку.
        - Да!
        - Марк Борисович!
        - Кто это?
        - Участковый!
        - А-а-а… Я думал, вы ушли.
        - Куда ж я уйду! Вы ж не открыли!
        - И почему я должен открывать?
        - Да нам тут всего несколько вопросов задать…
        - Нам?! - с язвительностью Наф-Нафа за каменной стеной уконтропупил Марик. - А сказали - один. С вами кто-то еще? И кто?
        - Уф-ф-ф… Марк Борисович! В глазок посмотрите. Документы показать?
        - Не на-а-адо. Нынче какой угодно документ - на ксероксе… Слушаю вас, слушаю! - подпустил иронии Марик: пой, пташечка, пой!
        - Позвоните в дежурку. Вам подтвердят.
        - Телефон? - поймал врасплох мнительно-бдительный квартиросъемщик.
        - Шесть-тринадцать-тринадцать! - отрапортовал мучимый некто. - Или ноль-два.
        - Верно! - поощрил Марик. - Особенно про ноль-два. Непременно позвоню. И если выяснится…
        - Участковый я, участковый! Воскресенский!
        - А я - Натаныч Рамирес Санчес. Международный террорист! - Марик вновь спровоцировал томительную паузу, мимикой приглашая Артема оценить по достоинству.
        Очередное продолжительное недоумение. И очередной звонок.
        - Участковый? - на грани ерничества осведомился Юдин.
        - Я! - на грани вызверения отозвался участковый.
        Головка от руля, немыми губами произнес иезуит-Марик. А вслух:
        - Знаете, постоянно занято. И по ноль-два, и по шесть-тринадцать-тринадцать. Зайдите попозже. Скажем, через часок.
        - Марк Борисович! Всего парочка вопросов!
        - Через часок.
        - Один вопрос!
        - Н-ну?
        - Вы… не один?
        - Разумеется, не один! Разрешите доложить, групповуха у нас, товарищ старший сержант!.. Если вы, конечно, старший сержант. За подобные вопросы - зонтиком по морде, старший сержант!
        - Я не в том смысле.
        - А в каком?
        - Я ведь вернусь, господин Юдин! - за гранью вызверения посулил участковый Воскресенский. - Попробуйте не открыть!
        - И пробовать не буду! - посулил зануда-еврей. - Как там погодка? Замерзнешь в подъезде, сержант… или кто ты там.
        - Я на машине. Печку включу.
        - Не перегрейся, участковый!
        Марик вслушался в потусторонний затихающий топот сапог, в хлопок дверью подъезда, в тишину. Знаем ваши штучки - на цыпочках обратно и в засаду на лестнице. Знаем-знаем!
        Вроде нет, вроде ушел и не вернулся старший сержант Воскресенский Егор Матвеич. Пока не вернулся…
        Что участковый это участковый, а не волк в овечьей шкуре, было ясно изначально. Вопрос: зачем приходил и… всколькером?
        Марик очень точно, без пережима и недожима, сыграл - почему сыграл?! прожил! - роль занудного нацменьшинства, с которым лучше не связываться без веских оснований.
        …На токмаревской-омоновской памяти - Али-оглу, торговец порционной анашой в пределах Сенная - Апраксин. Такое лицо кавказской национальности, что дальше некуда. Больше года промышлял и ни разу не попался.
        Специально его никто и не ловил - слишком мелкая сошка, но при проведении регулярных рейдов ОМОНа по проверке документов у золотозубых гостей Северной Пальмиры характерный Али-оглу не мог не попасться - хотя бы на глаза! Ан больше года…
        Неуловимый Али-оглу!
        А очень просто. Когда омоновцы приступали к прочесу вверенной территории, Али-оглу, в отличие от соплеменников, не паниковал, не бежал в ближайшую подворотню или чебуречную. И шага не прибавлял, пока вокруг развивались динамичные кошки-мышки. Доставал из кармана ермолку, нахлобучивал на макушку и - как бы нет его!
        Дюжий омоновец, наткнувшись на типичное лицо кавказской национальности, гаркал было «Документы, бля!», но, зафиксировав специфический головной убор, на вираже обходил клиента - не наш клиент, в ермолке! Зацепишь - потом устанешь отбрехиваться. Начнется ермолафья, бесконечное шумное пустословие!
        Иегова с тобой, носатый! Чур нас, чур! Были прен-цен-ден-ты. С точностью до наоборот, но были. Когда в Апрашке под горячую руку загребли чернявого доходягу без документов, ночь продержали в «аквариуме» - а он, сволочь, возьми да окажись старшим научным сотрудником ИВАНа (то бишь Института востоковедения Академии наук). Лозовских Святослав Михайлович - по паспорту. Дык! Не по паспорту бьют, а по физиономии! А физиономия у синоиста-сиониста аккурат восточная. А паспорта у синоиста-сиониста аккурат не оказалось.
        Небывалый грай тогда приключился из-за этого пустяка. Еще из Публички книжки раритетные поперли в ночь на задержание синоиста-сиониста. Он каким-то боком причастен оказался - в качестве потерпевшего, не обвиняемого. Короче, ну их всех… без веских оснований.
        Участковый Воскресенский, вероятно, в данный момент веских оснований не имел. Как и веских полномочий. Кто был нужен старшему сержанту, понятно - к бабке не ходи… а ходи к гр. Юдину М.Б., где, согласно последним оперативным данным, пребывает гр. Токмарев А.Д. Причин и санкций на силовое задержание не имеется… пока. Иначе двойная мариковская дверь не стала бы труднопреодолимой преградой - для привлеченного к операции «гоблина» с кувалдой делов-то на два удара. А то и окна, выходящие на другую сторону, во двор, - первый этаж, стекло материал хрупкий… Потому весь комплекс оперативно-розыскных мероприятий по гр. Токмареву А.Д. пока ограничен визитом участкового и деликатным «тук-тук-тук».
        (Артем испытал сложное чувство, став свидетелем и участником интермедии «Кто там?» С одной стороны - юдинской-Токмаревской - открывать, конечно, не следовало. С другой стороны - милицейской - сколько раз в практике Артема бывало: знаешь, что в адресе засел бандюк, он даже хамский голос оттуда подает, но санкции прокуратуры нет - и стой дурак дураком, не моги снести дверь, уложить скотину мордой в пол, каблуком придавить!.. Или уходи, или организовывай наблюдение, жди, пока бандюк за пивком не навострится в ближайший ларь.)
        К сожалению, далеко не факт, что все закончилось деликатным «тук-тук-тук». Все, к сожалению, только началось. И убедившись в наличии гр. Токмарева А.Д. на жилой площади гр. Юдина М.Б., личный состав РУВД под управлением полковника Карнаухова, пожалуй, разгуляется по полной.
        И отсюда впрямь пора эвакуироваться, пока неповоротливая милицейская махина не набрала обороты (но уже мотор прогревает, рычит-фырчит). Пора, пора! Хотя бы во избежание н-неприятностей для Марика… ну и для Артема, само собой. Но вот незадача - куда и как эвакуироваться. В окошко сигать? И зигзагами, зигзагами?
        Артем вдоль стеночки приблизился к окну. Вполне удачно, что Марик плотно зашторился от внешнего мира - снаружи не углядеть, приблизился кто к окну? И неудачно вполне, что комнатные окна - угловые, многого не углядеть изнутри.
        А если из кухни?..
        Артем чуть не наступил на массивного Бойкота, который по-прежнему дрых, развалясь на полу в позе морской звезды. Звонки, участковые, бряцающее оружие - суета сует, все суета. Не собака за дверью - и гут! Архар не в счет, он уже свой. Вскочил, правда, побежал куда-то, дурашка, - пустое! Сменим позу с клубочка на морскую звезду, спим дальше.
        - Что там? - конспиративным хриплым полушепотом спросил Марик Токмарева, изучающего местность в узкий просвет.
        - Шш-шторы не трож-жш-шь! - прошипел Артем.
        Что там, что там! А то!
        За окном была детсадовская обширная лужайка - икебанистые сосны, кайнозойские валуны, качели, скамеечки. Детский смех на лужайке не прослушивался - пустынно, последних спиногрызов забирают самое позднее до семи вечера, а уже восемь.
        Но два спиногрыза так-таки отдыхали на скамеечке, покуривали. Нерадивых родителей дожидались, высматривали вдалеке?
        Не родителей они дожидались. И не отдыхали. Работали. Работа у них такая - высматривать вдалеке. И возраст далеко не детсадовский… Шестипудовые пупсики в китайских ветровках. На юдинские окна исподтишка поглядывали.
        Так-таки оно: или уходи, или организовывай наблюдение.
        Не ушли.
        Внешняя схожесть не с ментами, а с бандюками - не довод. Оперативники пристрастились к штатской одежке.
        (И наоборот! Бандюки возлюбили маскарадные погоны, фуражки, лэйблы, мигалки, жезлы полосатые.
        Небесполезно при потрошении «дальнобойщиков» на большой дороге: «Стоп! Превысили. Документы! Накладные! Вылезай. Иди! В лес, в лес. Проводим…»
        И при квартирных грабежах тоже: «Откройте! Милиция!»
        В глазок посмотришь - да, в форме, милиция.
        Не все ж такие мнительно-бдительные, как зануда Юдин…
        Милости просим!
        А вот это зря. Просить милости у честных пацанов, прикинутых под блюстителей закона, бессмысленно. Впрочем, как и у блюстителей, прикинутых под честных пацанов…)
        Да! О честных пацанах. Откуда бы знать участковому Воскресенскому и иже с ним, где искать гр. Токмарева А.Д.?! От честного пацана Гены Чепика, больше неоткуда. Ведь так? Он ведь у нас не только честный пацан и школьный друг-приятель, но и законопослушный Кайман, глава охранной структуры «Кайман»! Блиннн… Ладно, после…
        Однако в окошко - не вариант. А куда? Варианты? В дверь?
        - Вынесу-ка я… Накопилось дерьма… - схватился Марик за пластмассовое ведерко - полное, с верхом. - Мусоропровод - на лестничный пролет подняться, - объяснил с подтекстом, будто Артем впервые в гостях.
        - Валяй! - одобрил Токмарев.
        И то верно. В подъезде пупсики типа детсадовских-скамеечных вряд ли засели (не тот вариант… пока!), но профилактики ради посидеть где-нибудь рядышком, в машине («Я на машине. Печку включу») - отчего же!
        Марик вернулся с пустым ведром и киношным прищуром:
        - Они на машине. Сквозь окно на площадке рассмотрел. Милицейский «газик». За дверью подъезда секут. Арт?
        Что Арт?! Что Арт?! Подниматься на последний этаж, чердачный люк на крышу, спускаться через другой подъезд?! Хило. Попахивает ширпотребным криминальным чтивом. И нет здесь, сколь помнится Токмареву, чердачного люка… Невольно просожалеешь, что не на Марсе! И что в сутках не пятьдесят шесть часов!
        - А давай к Катюхе! - осенился Юдин. - Как я сразу не подумал! Точно! Давай!
        Сразу не подумал, Марик, - это точно.
        И не сразу.
        И не подумал.
        И не к Катюхе.
        Она же - на Новой земле. В трех домах, в полутора сотнях метров от Токмаревской тещи. Мало того что топать через весь город, в котором задействован весь комплекс оперативно-розыскных мероприятий, но еще и в окрестности, где утречком рвануло и где сейчас густовато… Кроме того, нюанс - сто лет не виделись, мало ли что изменилось за годы и годы! Все изменилось…
        - Арт! Она ж теперь не на Новой земле! Ей же Олег наш вещий однокомнатную купил!
        - С какой-такой радости?
        - Ах, да. Ты ж не в курсе… Ты не в курсе, что ли? Они же… М-м… В общем…
        - Понял, старикан, понял. А чего ты жмешься?
        - Арт…
        - С чего ты взял?! Я-то при чем?! - прокололся на полунамеке Токмарев. - Грешным делом, думал - ты…
        - Я?! Мы с ней друзья.
        - Мы все с ней друзья… - подхватил Артем в ультразвуковой, то есть недоступной чужому слуху, интонации. - Ты, я, Генка, Олег…
        - Да развелись они! Тогда же. Года не прошло… - почему-то утешающе воскликнул Марик.
        - Мне-то что? Совет да любовь!
        - Арт! Прекрати… Ну кому ты…
        - Кстати, Гомозуна вчера видел, - перепрыгнул с темы на тему Токмарев. Не было у него хлопот - подыгрывать мальчиковым рефлексиям Юдина, хранящего в памяти хитросплетения взаимных симпатий-антипатий переходного возраста. - По-моему, Олежек… или я давно с ним не встречался… немножко плох Олежек… - прозапинался в полном соответствии с методикой допроса: я точно не знаю, но априорно сочувствую третьему лицу, и если вы, любезный, поподробней о нем, о третьем, расскажите, мы вместе постараемся ему помочь… Артем и не ожидал от себя невольного злорадства, прикрытого соболезнующей кисеей. - Ноги в гипсе…
        - А! Это он в Альпах навернулся! - брякнул Марик. - Что-то такое слышал… А где вы с ним?
        - На одной электричке - в Бор.
        - Он сейчас в Бору?!
        - Надо понимать.
        - Тогда проявится.
        - У кого?
        - У меня. Я ему тут кое-какую ерундовину обещал… Ну и у Катюхи, разумеется… Да! И как? В смысле, вы с ним?
        Артем пожал плечами.
        - Как так?! - искренне удивился Марик.
        - А вот так! - отрезал Токмарев. До Гомозуна ли?! В преддверии (о! буквализация!) догоняющих, наступающих на пятки…
        - Арт! - проникновенно воззвал Юдин. - Вариантов-то больше нет.
        - Объяснись.
        - Говорю же, блиннн! К Катюхе! Ай, ты же не в курсе! Она - на четвертом. Я - на первом, она - на четвертом. Здесь же, в одном подъезде. Мы все вместе обалдели, когда вдруг такое вдруг!.. И я, и Катюха, и Олежек. Мир тесен!
        - Спасибо, Марик. Я не от мира сего. В тесноте я - в обиде. Простор мне нужен, знаешь ли!
        - Арт! Прекрати!.. Кому ты… В общем, садишься в лифт и…
        - Возвращается муж… Альпы, говоришь… из высокогорной командировки. А жена… - сказово-гадко распрягся Артем.
        - А по хлебальнику? - угрюмо посулил тишайший пацифист.
        - Запросто! - предостерег Токмарев. - Только скажи, кому. И я - запросто!..
        - Арт!!! Прекрати! Что ты, в самом деле!..
        Токмарев набрал воздух в легкие, выпустил на медленный счет от одного до тринадцати. Никто никому ничего в этой жизни не должен. Почти стих.
        Вольно Марику изображать из себя умудренного библейца, над которым годы невластны.
        А властны?! Марик, кажется, действительно вообразил, что неявное тяготение Артема к Катюхе (взаимное?) десятилетней давности - песнь песней.
        Да: эту песню не задушишь не убьешь, не убьешь! Но: эту песню запевает молодежь, молодежь!
        Токмарев и рад бы причислить себя к молодежи, да грехи не пускают, былое и думы. Не мальчик, но муж. И - не Катюхин муж, а Натальин. В сущности, большого значения не имеет. Но в той же сущности… не умножай сущностей, кроме необходимых.
        При размышленьи здравом, в сложившейся ситуации Катюха - наиболее оптимальный вариант. Не в смысле «сольемся в экстазе, дорогая!». Но в смысле «дозволь перекантоваться, подруга… в смысле, друг!». Вы помиритесь с ним при размышленьи здравом. Да мы, в общем-то, и не ссорились… Что бы там, в прошлом (а в будущем?! в будущем?!), не брезжило, главное - перекантоваться где-то как-то минимум час.
        Ибо:
        Через час участковый Воскресенский - тук-тук-тук!
        За отпущенный срок гр. Юдин М.Б. должен бы дозвониться по шесть-тринадцать-тринадцать или по ноль-два и удостовериться - участковый Воскресенский, есть участковый Воскресенский. Не дозвонился - его беда. Не вина… никто вас ПОКА ни в чем не винит, гр. Юдин М.Б., но - беда.
        Впустите доброго человека, старшего сержанта… а не то он выломает дверь!
        Пардон! Егор Матвеич, конечно, великий человек, но зачем же двери ломать? Проходите, располагайтесь. Чего надо-то?
        А нет ли у вас гр. Токмарева А.Д.?
        Нету. Был. Посидели. Литр в себя загрузили. Старое помянули. Вот посуда еще стоит, теплится… Ушел.
        Давно?
        Где-то за полчаса до нашей с вами первой сквозьдверной встречи…
        Ой ли?!
        Участковый! Не верите?! Проверяйте…
        Верим-верим. (Проверили. Между первой и второй - перерывчик небольшой, всего час. И в течение этого часа фигурант не прыгал в окно, не выскакивал из подъезда. Либо затаился - в сортире? под кроватью? на антресолях? Либо… ч-черт!.. опередил, ушел!)
        А в чем дело, товарищщщ?! Товарищщщ участковый, в чем дело?! Имеет право Михаил Борисович Юдин, в конце концов, на информацию?!
        Имеет, имеет. Но не может. Успокойтесь, Марк Борисович. Он, гр. Токмарев А.Д., вам ничего не оставлял, ни о чем не просил?
        Собачку оставил. В подарок. Юдин давно мечтал о собачке. А просил только об одном…
        Ну-ну?! Каждая мелочь важна, Марк Борисович, поймите нас правильно. Ну?!!
        Просил «Вискасом» собачку не кормить. На худой конец - «Великой стеной».
        А куда ушел, не сказал?
        Почему? Сказал. Попробую на электричку, сказал. В Питер, сказал.
        Спасибо, Марк Борисович. Вы нам очень помогли.
        Всегда готов!
        А почему сразу не открыли?
        Опя-а-ать!.. Кто ж вас знает! Милиция вы или шпана?! Милиции - всегда готов!
        Спаси-и-ибо!
        Па-а-алста!
        Все. Интерес к Марику потерян. Интерес сосредоточен на вокзалах, на пригородных поездах, на пассажирах:
        - Первый, первый! Я второй! Ищем третьего! Мент-оборотень. Повторяю, мент-оборотень! Особые приметы - в бушлате и без собачки! Как понял? Повтори. Прием.
        - Понял тебя, первый, понял. Особые приметы - в бушлате и без собачки! Берем всех, кто в бушлате и без собачки!
        Шутку хочешь, как сказал бы Гомозун…
        …Гомозун, Гомозун, Гомозунище.
        Катюха теперь кто? Гречанинова-Гомозун? Гомозун-Гречанинова?
        Кто ж тебе виноват, юноша, что Катюха - не Токмарева? Сам, только сам. Спьяну, с горя, назло и… по старомодности. Синичка-Наталья. Костанда-Токмарева. И та выпорхнула. (И слава богу!) Но журавлик-Катюха… И внезапно взять да… повидаться. Отчего ж! Эх-ма!
        - А удобно?
        - Неудобно презерватив через голову надевать! - припомнил Марик давнюю гомозуновскую присказку. До того ль, голубчик! - Арт?
        - Тогда поступим следующим образом… - холодным расчетом тактика-стратега Токмарев погасил юдинское эмоциональное возгорание (мол, ай, ребятки, как славно одним выстрелом всех зайцев поубивать!). - Звоним Катерине… (так! так! Катерине! не Катюхе!) Надо, Марик, надо! Лучший экспромт - подготовленный экспромт. Если все о’кей, ты по ноль-два или по шесть-тринадцать-тринадцать уточняешь про сержанта, впускаешь, говоришь… сам сориентируешься. А я…
        - Катюха без телефона… - продолжил роль всепонимающего ангела-хранителя Юдин. - И она, скорее всего, в Питере, по мастерским ночует-трудится. Тем проще. Садишься в лифт, едешь, открываешь…
        - Ногой?
        - Ключ. Бери. Бери, ну! Кешу кормлю-пою, если Катюха надолго запропадает. И вообще… вариант наклевывается. Если я все-таки соберусь к своим, то квартирный вопрос, обмен-продажа, то-се. С Катюхой мы уже обсудили предварительно - к обоюдному согласию. Там цепочка сложная, но…
        - Марк! - осадил многоречивого Токмарев, постучал ногтем по циферблату.
        - Я и говорю! Вперед! И вверх! Ключ - вот. Будь как дома.
        - Ее точно нет?
        - Блиннн! Ну, постучись сначала!
        Тоже верно. Всяко Артем предпочтет Гречанинову-Гомозуншу полковнику Карнаухову сотоварищи.
        - Тебе выбирать… - с поощряющей (тьфу!) лукавинкой (тьфу!) не оставил выбора Марик.
        Право, иногда хоть в чепики записывайся на минуточку! Вдруг накатит волна неприятия к избранному народу: ишь, проницательные шибко, аж глаза прячут, чтоб ненароком не потревожить самолюбие младших (всех остальных) братьев по разуму! людены хреновы!..
        - Но ты со мной поднимешься? На минуточку!
        - Сегодня нет. Завтра. Когда рассосется. Я ж тут отвлекающей фигурой. В любой момент тот же сержант звякнет - в дверь или по телефону. Бойкот ему откроет? Или трубку снимет?.. Сам же понимаешь, Арт. Псину, между прочим, оставь у меня. Они с Бойкотом вроде нашли общий язык. А у Катюхи - Кеша.
        - М-мда. Вошел и - пробка в потолок!
        - Она не пьет. Вообще. Катюха у нас, Арт, в буддизьм ударилась. Не до маразма, но принципы блюдет. Арт?
        - Антиполицай у тебя найдется? Разит, как от бомжа. Знал бы - не пил… - окончательно сдался Токмарев. - Архар! Ц! Сидеть здесь!
        - Скажешь: да я пил! но со мною был не я один! - аргуме-е-ент… - Кофе. В зернах. Пожуй… - благословил на подвиг Юдин.
        Да уж, подвиг. Всего-то бывшую одноклассницу навестить. Может, все-таки - к полковнику Карнаухову?..
        В подъезде - тишина. Марик настороже у полуоткрытой двери дожидался
        прибытия вызванного лифта,
        погружения Артема в оный (дура-мысль: этот-то не рванет? ха-ха!),
        скрипуче-кряхтящего подъема кабинки,
        приглушенной тремя этажами неразборчивой Токмаревской реплики, паузы, еще реплики, еще паузы,
        отпираемого клацанья,
        радостного Катюхиного визга,
        запираемого щелчка.
        Снова тишина.
        Бог в помощь, ребятушки…

12
        Артем неслышно вставил незнакомый ключ в незнакомую скважину, повернул. С пульсирующим шумом в ушах торкнулся. Рано! Еще один оборот?
        - Кто? - услышал Артем и узнал по голосу сразу: Катюха!
        Бросило в жар. Это не от этого, Марик!
        - Милиция! Откройте! - неловко пошутил Токмарев, застигнутый на санкционированном, но домушничестве. (Шутку хочешь?) А разве Токмарев - не милиция? Разве ему не откроют?.. И - без балды - понадеялся на ответное-взаимное узнавание.
        Надежды юношей питают, капитан! Вы только что настаивали на том, что вы боле не юноша, капитан! Хрен в сумку, капитан!
        - Сегодня же суббота! - дрогнул Катюхин просящий тон. - Мне же к вам - в понедельник.
        Чего-чего?!
        - Кать! Я это! Артем… - виновато поправился он.
        Кто ж тебе виноват, юноша?!
        …И она сразу открыла.
        Наконец-то узнала по голосу?
        Или, в отличие от дед-сериозного Юдина, просто не ждет дурных сюрпризов от гостя, кем бы тот ни оказался?
        (Ждет, судя по дрогнувшему тону при представлении «Милиция!»)
        Токмарев - безусловный сюрприз. Он - отчасти еще милиция, но сюрприз недурной. Даже недурной, надо полагать… хотелось бы полагать.
        - И-и! - визгнула Катюха. Бросилась на шею, закружив. Попутно пяткой прихлопнув дверь до запирающего щелчка.
        То ли обрадовалась, что - Артем? То ли обрадовалась, что - не милиция?
        Плотный клинч. Очень плотный.
        Ага! Они слились в единое целое, покрывая поцелуями каждый сантиметр… и прочая лабуда из женских романов.
        Отнюдь! Токмарев с Катюхой на шее замер, будто в миозите. Ответно обнял, допустим, но пошевелиться боялся.
        Непосредственность Катюхи… Так встречают старого, о-о-очень старого друга, когда межполовые различия стерлись до неразличимости и горячие поцелуи-объятия - искренняя дань не телу, но духу.
        Однако дух духом, но Артем еще не бестелесен, не бесплотен. А плоть - она, гадина, зачастую сама по себе.
        Токмарев отрешенно уставился в коридорный эстамп - нечто сексуально озабоченное в манере Дали-Вальехо-Сораяма, хрен поймешь, но… хрен как раз понимает и… того самого… реагирует. Картинка и есть картинка - Артем не малолетний онанист, чтоб картинка на него радикально повлияла. А вот Катюха…
        Босиком. Джинсы-шорты, обрезанные по самое некуда, с выпирающей плотью. Ковбойка, повязанная узлом на уровне груди, голый плоский живот. Больше - все. Пляжный август, блиннн!
        Ну да температурка в Катюхиной квартирке под стать пляжному августу - градусов под тридцать.
        Или Артем взмок по иной причине, по комплексу причин?
        Гречанинова, к слову, никогда не отличалась миниатюрностью. Все у нее пропорционально, ан росточком - вровень с Токмаревым. Эдакая… королевская догиня - изящество на грани расхлябанности, расхлябанность на грани изящества. И всем весом - на шее Артема.
        - Темуш, Темуш… - где-то за ухом у Токмарева губами щекотала Катюха.
        - Извини, что без звонка, Катюх… - запоздал Артем.
        - А у меня нет телефона! - беспечно сообщила догиня (д-? б-?). Отпрянула от Токмарева, показала язык. Отстранилась: - Ну-ка, ну-ка! А поворотись-ка, сынку! Экой ты смешной какой!
        Обхохочешься, блиннн…
        Артем испытал невольную досаду. Поворотись, поворотись. После тесного клинча его «пробка» (да позволится эвфемизм) действительно - в потолок, штаны не пускают. Ну и что смешного, если на то пошло?! Не мальчик, но муж. Сама спровоцировала, а сама… Деликатности ради могла бы и не акцентировать. От милой непосредственности до удручающей беспардонности - один шаг. И этот шаг, кажется, уже сделан.
        - Все птички на веточке, а попугайчик в клеточке! - понуро донеслось из комнаты.
        Так мы еще и не одни?
        Одни, одни. В той же мере, в какой Токмарев был один с Архаром, а Юдин - с Бойкотом. Катюха - одна. С Кешей.
        Волнистый желтенький попугайчик Кеша.
        Волнистые разговаривают?
        Еще как! Иной раз и не заткнешь: «Кеша помолчи! - Сама молчи! Все птички на веточке, а попугайчик в клеточке!»
        Кеша несколько лукавил: дескать, сижу за решеткой в темнице сырой. Все четыре потолочных угла в комнате заняты… клетками? не клетками?.. Металлическая сетка-рабица, скрученная в замысловатые конфигурации, - псевдосфера, восьмерка типа Эшер, серпента, вообще не понять. Впечатляет! Воздушные зАмки-замкИ. Катюхина работа? Она же «мухинка». (Порно-эстампик в коридоре - тоже ее работа? авторская?) Но функционально воздушные зАмки-замкИ - никуда… Ячейки у рабицы крупноваты, птичка божия преспокойненько шныряет туда-сюда-обратно.
        Так и задумано, вероятно. Прозрачное, оно же призрачное ограничение пространства. Полная и абсолютная свобода в сочетании с ограничивающим соблюдением ритуала-церемониала.
        Буддизьм, говоришь? Э-э, нет. Скорее кунцзызьм. Мы, приземленные менты, тоже не гэтапочком мисосиру хлебаем! Поднахватались интеллекту, общаясь с шиханом Колчиным, преподавшим не только яти «физики», но и азы философии.
        - Будь как дома, Темуш. Располагайся. Я сейчас закончу. Еще полчасика… Я сейчас. Извини, процесс пошел! - она с дробным-копытным «тыгдым-тыгдым» ускакала на кухню.
        Легко сказать: будь как дома! Где он, дом?! Здесь он или там… там-та-там!
        Не здесь, определенно.
        Кислое химикатное амбре. (Процесс? Пошел?) А не исполняет ли говорливый Кеша функцию шахтерской канарейки, чуткой к превышению концентрации газиков? Если исполняет, то жить можно. Попугайчик-то жив! Или привычка - вторая натура? Привонялся Кеша? А на свежий нюх, знаете ли… хм-хм!.. попахивает.
        Субтропическая жарынь. Муфельная печь в центре комнаты. (Небось киловатты жрет, как хронический голодушник!) Собственно, кроме муфельной печи, а также уставленного стеклоидными плашками с порошком низкого столика, а также прислоненного к стенке фанерного щита метр-на-два, а также упомянутых символических клетей по углам - все… более ничего.
        Пустяки! С милым рай в шалаше. И совсем необязательно, чтобы шалаш - в раю…
        Однако! Когда и если в тот шалаш могут в любой момент вломиться блюстители порядка (как они, блюстители, его, порядок, понимают)… А могут, судя по Катюхиной реакции на «Милиция! Откройте!»
        - Кать! - позвал Токмарев. - Чем тебе милиция не угодила?
        - Это я ей не угодила! - прокричала Катюха из кухни. - Погоди, Тем! Не отвлекай!
        Ну-ну. Годить? Не отвлекать?
        Могла бы отвлечься ради школьного друга! Поговорить… О чем? О том, о сем… «Белый шум» - наперебой: «Что говорить, когда не о чем говорить! Что говорить, когда не о чем говорить!» Хотя бы обмен глупостями от избытка чувств. Типа:
        - Катюха! Знаешь, честно, рад тебя видеть, блиннн!
        - Темуш, а я?!
        - Нет, без всяких… рад!
        - Почему без всяких?! Ой, Темуш, знал бы ты, как я!..
        - И вот еще… Строго между нами, да?
        - Ну?! Не томи, блиннн!
        - Кха-кха! Это самое…
        - Народу не нужны нездоровые сенсации. Народу нужны здоровые сенсации!
        - А я о чем?! Грррм! Блиннн, рад тебя видеть!
        …Прежние полуцитаты из Братьев. Прежний «блиннн» через слово - не «паразит», опознавательный знак давне-юношеской компашки…
        Избытка чувств к Гречаниновой Артем не ощутил. Разве ту же досаду? Не по поводу холодноватого приема - прием как раз излишне горячий. По поводу катюхинской безмятежности: ой, милиция!.. не милиция? ура!.. и забудем об этом!
        - Все птички на веточке, а попугайчик в клеточке! - повторил Кеша.
        Во-во, применил к себе Артем. Нашел убежище! Из огня да в полымя.
        - Кать! - позвал Токмарев. - Поконкретней! О милиции.
        - Ой, не бери в голову, Темуш. Это касается меня и только меня! - Катюха вернулась из кухни мелким семенящим шажком, пыхтяще сдувая попадающую в глаза влажную прядь, пристальный взгляд в подносик на вытянутых руках: не пролить бы, не просыпать, не выронить.
        Резонно предположить - легкий ужин в честь долгожданного гостя. Хозяйка завсегда славилась доброхотством-сердоболием. Он было инерционно возразил: зачем? не стоит! я минуту как от стола… Посунулся помочь, но был упрежден сдавленным «Сама-сама!»
        Катюха изогнулась, осторожно утвердила подносик (точнее, кюветку) на краю стола, не потревожив плашки-стекляшки. (Поза, елы-палы, весьма откровенная. Где там грань меж эротикой и порно?!)
        Не обольщайся, долгожданный гость! Ни позой, ни подносиком. Катюха выпрямилась. А на подносике - всего понемножку, но явно несъедобного. Химия-физика-геометрия.
        - Что ты стоишь, Темуш! Садись! - пригласила Катюха.
        Куда, блиннн?! Стул? Табурет? У Катюхи не только телефона нет, вообще ничего! Буддизьм! Гармония с собой и с Миром. Ничего лишнего… Вы, товарищ, сядьте на пол, вам, товарищ, все равно.
        Ей, хозяйке, все равно - на пол, конечно. Подала пример, скрестив ноги, опустившись на пол. (О, поза, поза! Кто тебя!)
        - Сначала разденься, что ли? - осекла токмаревские корточки (ладно, что не четвереньки). - Жарко. Раздевайся, раздевайся! Кого стесняешься? Меня?
        М-мда! Буддизьм-кунццызьм. Мы все учились понемногу чему-нибудь и как-нибудь.
        По Кун-цзы, соблюдение ритуалов - основное отличие цивилизованного человека от дикого животного.
        По Лао-цзы, чем естественней человек себя ведет, презрев ритуальные ограничения, тем обширней поле Добра, ибо по природе своей он не дикий зверь, но существо, рожденное для жизни в гармонии с Миром.
        Раздевайся, раздевайся! Это как? До какой степени?
        «До трусов, ха-ха?» - разумеется, мысленно, не вслух прожеребятился Токмарев…
        - Хоть до трусов! - прочитала мысль Катюха. - Я сама, видишь, почти… Жарко. Это «муфель». Никуда не деться. Часа четыре еще. Потом отключу - полегчает. Давай-давай, скидывай. Что я, голых мужиков не насмотрелась?!
        М-мда. Надо понимать, то не косвенное признание разгульного образа жизни, то мимоходное напоминание о профессии - выпускница «Мухи», художник, натурщики, тело как объект живописания, не вожделения.
        …Ибо по самой природе своей человек не дикий зверь, но существо, рожденное для жизни в гармонии с Миром.
        Что есть гармония с Миром? Может, как раз «до трусов», если тебя встречает д(б?) огиня в пляжном и жарко встречает, как и не снилось (снилось, блиннн, снилось!): а поворотись-ка, сынку…
        Правда, тут же: «Погоди! Не отвлекай!»
        Годит он. Не отвлекает. Сидит на полу - босой, в тельнике и брюках (до трусов - все же не трусы армейского образца, несколько вышедшие из моды). Ждет, когда процесс, который пошел, придет к концу. Часа четыре еще, сказала Катюха? Эт’ слишком. Ему бы поконкретней о милиции, и не через четыре часа желательно. Застукают полуголого…
        - Часа четыре, ты сказала? Кать!
        - Тс! - отмахнулась Гречанинова, колдуя над плашками с порошками. Годи! - Что? А! Нет. Минут двадцать, не больше. И - в «муфель». Сама будет довариваться. Как поплывет, так поплывет. Капри-и-изная, зараза. Мы тогда та-а-ак… Сейчас, Темуш. Ой, до чего я рада тебя видеть!.. Блинн! Не хо-о-очешь? А если мы та-а-ак?.. Рассказывай, рассказывай. Как твоя Наташа? Митяй? Что молчишь бука букой?! Вот с-сволочь, не хочешь?!
        М-мда. Есть смысл повториться: Артем умел говорить с мужчинами - с друзьями и с врагами (с врагами особенно убедительно, богатый жизненный опыт!), но с женщинами - так и не научился. Кто они - друзья? враги? Катюха - безусловный друг. Близкий. Но далекий. В данный момент еще более далекий, нежели за минувшие двенадцать лет. Территориально, как никогда, близкий, но… Надо понимать, «вот с-сволочь, не хочешь?!» - не к нему.
        Впрочем, после первичного восстания первичного… хм!.. признака Токмарев осознал, что, вот с-сволочь, не хочет. Ничего такого-эдакого не хочет он, блиннн, от раскомплексованной Гречаниновой! Юношеские рефлексии - Марику! Марику - мариково! А Токмареву, прежде всего, информацию. Сказала «а», будь любезна - «б»! Куда и к кому тебе в понедельник, де-еушка?! Туда и к тому, откуда и кто может досрочно, в субботу, постучаться - и откроешь?!
        - Все птички на веточке, а попугайчик в клеточке!
        - Кеша, помолчи!
        - Сама молчи! Все птички на веточке, а попугайчик в клеточке!
        - Видал? А ты не верил!
        - Почему же…
        - С-сволочь! - не Кеше, не Артему, а затеянному процессу. Она бормотала безостановочно и нараспев, как бы общаясь. Манера шахматиста в Катькином (о! Катькином!) садике, окруженного болельщиками: «А мы попробуем коняшечкой на f7 и - вилочка. Э-э, нет! Вы нас тогда слоником скушаете! На здоровье! А белой пешечки на g7 не боитесь? Не боитесь - ладейка-злодейка держит. А мы видим, все-о-о видим! И другую пешечку на подкрепу. Извольте…»
        - Так чем тебе все же милиция не угодила? Кать!
        - А?! А ну их!.. Погоди! Сейчас эмальку зако-о-ончим. Перегородчатую на-а-ашу. Ты смотри, Темуш, смотри. Это интересно. Не так, правда, как лиможская… но… У лиможской эмальки своя стилистика… Цвета пла-авно - один в другой. А здесь рутина - раскатываем проволоку в ленточку, припаиваем ленточку по рисунку на металл, засыпаем порошок - и в «муфель», на обжиг… Рутина, да-а-а… И все равно - то не тот цвет вылезет, то на объеме норовит осыпаться, а то и взрывается, с-сволочь…
        - Эквивалентно скольки граммам?
        - Темуш?
        - Тротила. Взрывается… Не обращай внимания. О своем. Шутка.
        И не обращает. Он - о своем. Она - о своем.
        - Тебе неинтересно?
        - Нет! - признался Токмарев с дозированным, еле уловимым раздражением.
        Она и не уловила:
        - Ага! Я и говорю! Электричество по всему дому вырубилось - на меня свалили. Вернее, на «муфель». При чем тут я!.. Я больше всех и пострадала. Днем вырубилось - и не заметила. Светло ведь. Эмаль в «муфеле» созревает, я на кухне гравировку до кондиции довожу. Часа через полтора снова включили. Печь остыть успела и - опять. И - тра-ба-бах! Хорошо, не в глаз. В замкнутом пространстве, в печке. Перепугалась… Не представляешь!
        - Где уж нам уж! - кому-кому, а Токмареву ни за что не представить взрыв в замкнутом пространстве, воображения не хватает. Он, кстати, чего пришел-то…
        - Ага! Я и говорю! Тебе смешно (да? неужто?!), а у меня три Ленина, четыре Звезды и восемь Знамен - коту под хвост!.. Оля приезжает: где? Нету! То есть?! Ну, так получилось, что не получилось! Ой, я наслушалась, ой наслу-у-ушалась - и про нищих отчаявшихся ветеранов, и про безалаберность, и про крупную подставу, и…
        - Кать! - перебил Токмарев. Ой, наслушался он, ой наслу-у-ушался! Хватит! За глаза и за уши! - Пойду я…
        - Ку-у-уда! Сидеть! - пошутила Гречанинова интонацией кинолога.
        (Шутку хочешь? - Нет. - Короткую! - Нет!)
        Токмарев встал с отчетливым суставным хрустом, шагнул к окну. Мне сверху видно все, ты так и знай! Отсюда, от Гречаниновой, обзор получше, чем от Юдина, - и не на детсад, а на милицейский газик, секущий за дверью подъезда.
        Нет газика! Осада снята? Удовлетворился сержант Воскресенский, несолоно хлебнув при повторном визите к гр. Юдину?
        Путь свободен!
        И ку-у-уда путь?
        Снова к Наталье?! Недоговорили, благоверная… Нас с тобой перебили, но ничего-ничего, мы их всех перебьем!
        А то и к Чепику?! Насколько пррравильно я тебя понял, глава охррранной стррруктуры?.. А’йтем, опять ты неп’йавильно!.. Уразуметь про недоразумения и вразумить заодно!
        На электричку?! Ах, да!.. Первый, первый! Я второй! Берем третьего в бушлате и без собачки!
        Или снова к Марику? Телевизор у него…
        - Уехали? - щекотнула из-за плеча в ухо Гречанинова.
        - Кто?
        - Ну, эти…
        - Которые?
        - Темуш! Ну что ты, ну!.. Милиция!
        - А тебе на кой?!
        - Ага! Я и говорю! Я же тебе говорю-говорю, а ты… - зачастила-запричитала: - Это из-за прибамбасов, из-за них! Говорю: ветеранам помогаю! Им без блямбы - ни надбавки, ни без очереди, ни вообще. Художник я, у меня диплом! Видите-видите, вот! А они: говорите-говорите - под протокол, пожалуйста!.. Вторую неделю плотно пасут. Из Питера в Бор уехала, чтоб не доставали. А мне - бац! - повестка на понедельник! По месту прописки. Оля успокаивает: формальность! «Английские пианино никогда не текут»! Ага, формальность! В окошко выглядываю - поджидают, блиннн! Повестка на понедельник, сегодня суббота, и уже поджидают! Прикинь?
        - Пойду я… - вздохнул Артем.
        Прикинь? Прикинул. Мало что понял, но прикинул. Досада переросла в неприязнь. Не думал, не гадал он, никак не ожидал он такого вот конца… ламца-дрица, гоп-ца-ца!
        Токмареву бы Гречаниновы заботы - художественные промысловики, третируемые дуболомами в погонах!
        Он сам недолюбливает этих… элегантно-помятых, мулечно-увешанных, скептично-хмыкающих. А за что их… долюбливать?! Неисчерпаемый словарный запас: стеб, амбивалентность, прикол, парадигма, херня, ламентации, классно… особенно - молодежно-дебильное «прикинь?». Раздраженные Токмаревские коллеги лупят демократизаторами, пасут идеалов, шлют повестки, а то и грядут внезапно… И тут - ка-акая встреча, капитан! Мы вас - днем с огнем, а вы тут!
        - Пойду… - подтвердил Токмарев. И остался стоять, как стоял. Катюха была вплотную - не обойти. Сквозь?
        - Темуш! За что ты меня так не любишь? - по-детски жалобно.
        За глухоту взамен былой чуткости. За беспардонность взамен былой непосредственности. За «прикинь?», в конце концов!
        - Это я-то не люблю?!
        - Ты!
        - Я?!
        - А кто?! Я?!
        - Я-то люблю…
        - Те-о-омуш!
        - Катюх! Ты… Погоди, Катюх! - Нет, таки нет.
        Она запрыгнула на Артема, снова повиснув всей тяжестью, - обхватив за шею, обвив поясницу ногами, шелестя в ухо: «Темуш, Темуш…»
        О-о… огонь моих чресел! Грех мой, душа моя!
        Фиг! Чреслам не прикажешь - сами по себе. Но грех? Но душа? Фиг! Производственная гимнастика. Если неизбежно, расслабься и получай… Кроме дос-с-сады, ничего.
        …и чем естественней себя ведет, презрев ограничения, тем обширней поле…
        - Ол-ля! - невпопад выдохнула Катюха.
        - Какая Оля? - прикинулся дурачком Артем.
        - Какая Оля? - прикинулась дурочкой Катюха. - Ол-ля-ля, говорю! Ол-ля!..
        …ля-ля, тополя…
        Но это совсем-совсем другая история.
        Совсем-совсем другая история:
        Ну, сходила Гречанинова замуж. Ненадолго. За Олю. За Олежека Гомозуна. Как сходила, так и вернулась… к своим баранам.
        Просто учились вместе. Не совсем вместе, но рядом - через Марсово поле… или по Летнему саду. Просто первоначальный синдром отчуждения - безразличный холодный Питер после родного компактного Бора. В Бору - все свои, в Питере - никого.
        Попасть с первого захода в «Муху», то бишь в Академию имени Рабочего-и-Колхозницы, - подвиг! Тем более на ХОМ, то бишь на художественную обработку металла. Туда исключительно мужиков берут, дамочкам путь заказан. Которые дамочки свихнулись на ХОМе, десятилетиями поступают. А она - с первого захода! Знай наших!
        А где они, наши? Никого… Подвиг подвигом - акция героическая, но разовая. Потом - будни. Учиться, учиться, учиться, учиться! - какой-то бесчувственный отморозок придумал.
        И Гомозун тем же первым заходом - в институт культуры. Там два языка дают, причем усиленно. Более нигде. Еще в ГПУ (замечательная аббревиатура для рассадника педагогов!), но учитель и Гомозун - две вещи несовместные. Олежек такому научит - спасайся кто может! Кстати… Нет, потом!
        Ну и получилось: из наших в Питере, кроме Олежека, никого рядом.
        Костик Соловьев? Но он - в Макаровку, а у них режим почти армейский: отбой - подъем, шаг влево - шаг вправо.
        - А Чепик? Он же - в Лесгафта?
        - Ну, знаешь! Клинической идиоткой надо быть, чтобы с Генкой… Ой! Прости, Тем…
        - За что?
        - Н-нет, так…
        В общем, Оля Гомозун. Задружились, в общем. Крепче прежнего. Опять же не докучал моралью строгой. Если бранил… ну там, за шалости… то слегка. И в Летний сад опять же гулять… Катюха на этюдах в Летнем саду поздней осенью - дотемна. Холодрыга, блиннн! А Оля с термосом, с пиццей-хат - оп-па! Ну, как не порадеть родному человечку!
        Между прочим решающим аргументом послужило именно «как не порадеть!» - родному, не родному, человечку как таковому.
        Ассоциация «Доброхот», созданная и взращенная Олей Гомозуном.
        Катюха изначально - доброхот.
        Они, что называется, нашли друг друга!
        Важно не что получилось, а что задумывалось, - Гречанинова сама виновата, наверное. Жизнь прожить - не Марсово поле перейти!
        …В совсем-совсем другой истории - ничего принципиально нового. На макроуровне - какая же она другая?! Наша, родненькая. Вариации на микроуровне: Токмарев, Чепик, Юдин, Гомозун - у всех по-своему.
        У Гомозуна…
        Олег Гомозун со школьных лет известный ходок по комсомольской линии. Институт культуры, по сути, - отстойник для будущих кадров, решающих все.
        И ныне и присно и вовеки веков: кадры, решающие все, - спекулянты. Во всех трех смыслах:
        Speculatio - выслеживание, высматривание (иначе - размышление, анализ).
        Speculatio - бесплодные отвлеченные рассуждения, оторванные от опыта и практики.
        Наконец, specu… спекулянты проклятые, за гроши Россию скупили, наживаются на горе народном! (Далее - по тексту юродивых, не дождавшихся торжества коммунизма к 1980 году.)
        Во всех трех смыслах чиновные комсомольцы-добровольцы - образец.
        Высокопарная болтовня с трибун (массам посвящается), но при этом трезвый учет и контроль (в свою пользу), и, как закономерное следствие, весь мир в кармане.
        Да здравствует капитализьм - светлое настоящее! Долой светлое прошлое, феодализьм!
        Ух ты! Откуда повылазили?! Где научились?! Когда?! Как?!
        Оттуда! Там! Тогда! Так!
        Те же студенческие отряды…
        Юные железнодорожники, перевозившие от Москвы до самых до окраин любой груз - от тюков с китайскими пуховиками до мешков с травкой из Чуйской долины.
        Юные сборщицы фруктов, по благопристойному тарифу неблагопристойно удовлетворявшие знойных восточных царьков-царевичей, корольков-королевичей, сапожников-портных, - кто ты будешь такой? наплевать! платишь за «бэли жэнщин», и наплевать!
        Юные строители, отгрохавшие в Нечерноземье тьму-тьмущую коровников из стекла и бетона… Поверишь отчетности - скотины не хватит для заселения, даже если по одной крупнорогатой голове на коровник!
        Но студенческие отряды - начальная школа. А каждый кадр, решающий все, университеты позаканчивал, «мои университеты».
        И когда все рухнуло и посыпалось, то… кто сказал, что рухнуло и посыпалось все? Пусть проигравший плачет! У комсомольцев-добровольцев - налаженные связи, корпоративные интересы, белые одежды: «Мы не феодалы! Феодалы не мы!»
        Мы добьемся того, что нас и у нас будет не меньше, чем в три раза больше! (Лозунг, достойный красноречивого премьера Беложыпина… Весь мир, как говорят, живет наоборот, а нам предлагают вернуться непонятно к чему!)
        Деньги не пахнут.
        Эт’ точно! Гриша Левинец и вовсе начинал с АОЗТ «Веспасиан». Нет, начинал он с циничного хулиганства…
        Сели как-то Гомозун и Гриша Левинец в «Швабском домике» на Охте. Сокурсники, институт культуры. Весело сидят и, что называется, культурно общаются - пивко замечательное, и его много. Перед уходом Олежек благоразумно сходил в сортир, а Левинец почему-то заартачился: не хочется! на свежий воздух, на свежий воздух! Ну ему, Грише, таки захотелось через пятнадцать минут. А вокруг - свежий воздух и Охта. Такси мимо - рожи у мужиков вроде культурные, но после дюжины кружек на брата… Короче, Левинец - в телефонную будку, а Гомозун на стреме, как бы очередь имитирует. Тут их проезжающая пээмгэшка и сгрибчила. Чуть не припаяли обоим циничное хулиганство - Левинец «паровозиком», Гомозун - пособник. Благо резаной бумаги с картиночками у них после «Швабского домика» осталось достаточно, чтобы откупиться.
        И запало Грише в душу… Когда б вы знали, из какого… Умри, лучше не скажешь: нужда заставила. Малая. Именно справление малой, а равно и большой нужды в общественных местах квалифицируется как циничное хулиганство. Гриша Левинец вдохновился проектом - утыкать Питер импортными сортирными кабинками, как в Париже (помнишь, Олег, в Париже?)…
        С импортными кабинками не выгорело, но стационарные питерские сортиры Левинец подгреб под себя, вернее, под АОЗТ «Веспасиан». На все иронично-завидущие нападки декларация: «Мы не зашибаем деньгу на естественных нуждах трудящихся, мы сводим под корень циничное хулиганство! Культурной столице - культурный э-э… досуг!» Есть резон, есть. Ведь приспичит посреди Дворцовой площади, и, хоть цинично, хулигань в штаны!.. Вписывайся, Олег, не прогадаешь, не пожалеешь!
        Гомозун воздержался от вписывания, а равно вкакивания в АОЗТ «Веспасиан». Может, и прогадал. Но и не пожалел.
        Вольно Грише через семь лет в «Коммерсанте-Ъ» на вопрос с подходцем «чем для вас, г-н Левинец, пахнут деньги?» голубоглазо вещать:
        «Ничем. Для меня деньги - большое количество резаной бумаги с картиночками, не прилипающей к пальцам. Вы знаете, оказывается, отпечатки пальцев на деньгах не признаются в качестве доказательной улики - во всяком случае, у нас в стране. Именно поэтому деньги метят разными другими способами… Я много раз видел, как их производят - и в России, и за границей. Священного трепета не испытал. Большое количество резаной бумаги с картиночками».
        Для Гомозуна деньги пока отнюдь не бумага с картиночками, но и не бедствует он отнюдь. Зато Гомозун гарантирован от вопросов с подходцами «чем пахнут?» (А к слову, Гри! Где ты «много раз видел» - в России и за границей? Отдельная песня, Гри. Встретимся как-нибудь, потолкуем.) Олег Гомозун образовал ассоциацию «Доброхот»…
        Что есть «Доброхот»?
        Всех расплодившихся после торжества Свободы нищих - под крыло. Вот что!
        Скрижаль:
        «Отдай мне твоих обессиленных,
        твоих нищих, жаждущих глотнуть свободы,
        Отвергнутых твоими берегами,
        Посылай их, неприкаянных, измученных штормами,
        И я освещу им путь в золотые врата».
        Скрижаль, допустим, за Океаном, у подножия американской Свободы (баба, красящая потолок, или баба с мороженым… - кому что почудится). Но гуманитарная помощь от тамошней Свободы Свободе здешней лет семь назад шла сплошным бурным потоком. Многие озолотились…
        «Доброхот» - не многие. Доброхот - единственный в своем роде. От первого куриного окорочка до последнего галстука-second-hand - людям, людям. Как говорится в среде Гены Чепика, понты дороже денег. У Олежека Гомозуна иная среда, и понты недешевые, на перспективу понты: главное богатство - люди.
        Ясно! Задача-минимум - накормить голодных, напоить жаждущих, отдать последнюю рубашку оборванцу! Задача-максимум - поднять всех опустившихся до полноценных членов общества!
        Разуме-е-ется! Так всем и толкуй, от жесткосердной мэрии до сердобольной Гречаниновой (speculatio!) - отвлеченные рассуждения, оторванные от опыта и практики. А сам (speculatio!) - размышляй, анализируй, отслеживай. И через семь лет ни один юродивый не вякнет: у-у-у, specu… лянт проклятый! Наоборот! С плакатом выйдут: «Гомозун - наш президент!»
        Ибо задача-минимум - не накормить (накормишь их, как же!), но прикормить, а задача-максимум - работа неограниченного контингента на благо и процветание ассоциации «Доброхот» (принуждения - ни-ни! только добровольно, только так!).
        И не надо ля-ля! Мол, и еще у меня есть мечта - поднять всех опустившихся до полноценных членов общества. (Ну ты, Катюх, Олю удивляешь! Типичный доктор Кинг!) Был Гомозун в Нью-Йорке, был… Автор слогана «И еще у меня есть мечта», допустим, был искренен, но, допустим, добросовестно заблуждался. Его чернокожие собратья по-прежнему в Гарлеме обитают, да. Но потому и в Гарлеме, что он не гетто, не задворки. Престиж, Манхэттэн, Центральный парк рядышком, квадратный метр земли - чертову уйму долларов! А загаженные мостовые, чадящие костры на улицах, облезлые разрисованные пульверизатором дома и т. д. (см. тв-зубров Моховика-Инфузорина-Груруа времен нашего, Катюх, пионерского детства) - не по нищете, а… живут они так, нравится им так, привыкли, блиннн!
        Гомозун вдохновился идеей «Доброхота» (в понимании Гомозуна, не Гречаниновой) в Гарлеме. Опять же Америка, «Трехгрошовая опера», Мэкки-нож! Навеяно. Когда б вы знали, из какого!..
        Нищие не семь лет назад материализовались из воздуха свободы и через семью семь не дематериализуются. Аж Петр Великий гонял их в хвост и в гриву: поймают - штраф, повторно - сечь на площади, не угомонился - каторга. И ничо, живы курилки! Плодятся и размножаются.
        А живут плохонько… почему плохонько? За день у питерского попрошайки - до двухсот тысяч набегает. У московского - за полмиллиона.
        Бедный человек и профессиональный нищий - не путать. Первый - судьба, второй - профессия! И профессионалов таких в одном Питере - тьма! Это вам не «трехгрошовые» шестьсот рыл импортного образца! (Потому и трехгрошовые, что на весь благополучный Зарубеж всего шестьсот набралось! Вот и канючит ихняя Свобода: «Отдай мне твоих обессиленных, твоих нищих…» Своих-то - дефицит! А у нас этого добра-а-а…
        Нищета кончается, когда насущной проблемой становится: как уклониться от налогов? Она, проблема, перед христарадничающим профи - во весь рост. Бандюки с наездами: «Делиться надо, слышь!» Милиция с рейдами: «Тебя тут не стояло!» Наркоты малолетние - цап!.. и бежать.
        Гомозун приветил весь неограниченный контингент в «Доброхоте», избавив от многих проблем. В том числе от налогов.
        С криминалитетом - уговор (через посредника, устный).
        С милицией - договор (официальный, подпись-печать).
        С героинствующей мелюзгой - пшли вон! хуже будет! (ведь осознали, хотя нечем, когда за попрошайкой - бандюк плюс мент, то - подальше от греха, подальше!) Да и убогие, ощутив над собой организующую и направляющую силу, в обиду не даются, сами кого угодно обидят (но если заслужил): мы, убогие, - не хухры-мухры! мы - с «Доброхотом», и «Доброхот» - с нами.
        Если в кучу сгрудились малые…
        Гомозун сгрудил малых, но не в кучу - по ранжиру, по пристрастиям, по зарплате. Дал не рыбу (зажрутся, обленятся!), но удочку. Я - ваш президент. Не Мартин, не Лютер, но Кинг - король… нищих.
        Зазорно? С известным допуском, и Президент РФ - король нищих. Отличие в том, что Олег Викторович Гомозун своих подданных обеспечивает сполна, избегая кризиса неплатежей, задолженности по пенсиям-пособиям и прочая и прочая… Трудитесь, и воздастся!
        И трудятся. И еще как!
        При Петре Великом (Первом) всего десять нищенских разрядов было (церковные, дворцовые, кладбищенские… далее по убывающей авторитетности).
        При Олеге Вещем (Втором) этих разрядов - за сотню!
        Новорусские-дорожные, трущиеся у иномарок. Владельцы мерсов-джипов-поршей охотно искупают гипотетическую совесть щедрой мздой.
        Ветераны в камуфляже, по возрасту никак не канающие под участников боевых действий, из-за которых они тут… понятия не имеют о событиях, ветеранами коих являются.
        Беженцы, укрывшиеся от лихолетья в метро. Пассажиры постоянно меняются и не задаются вопросом, почему бедолаги по пять лет не могут вырваться с Московско-Петроградской линии.
        Вокзальные рассеянные-бассейные. Отстали от поезда (Москва - Воронеж?) и многими годами не в состоянии догнать.
        Цыгане… Это святое! Это отдай и не греши! Ездят в Питер, в Москву, как на работу. Без «как». На работу.
        Орденоносцы, жертвы Перестройки, не лишенные остатков стыда-совести. (Лишенные, блиннн! Катюхе по милости эдакой жертвы - повестка!) Ручку - лодочкой, глазки - в пол, на лацкане - Трудового Красного Знамени, Славы, Почета, Дружбы народов… (Рентабельная категория! Всяк мнительный на себя примеряет.)
        Инвалиды разнообразной степени увечности. Самые верные-преданные ассоциированные члены «Доброхота». Ибо жалость унижает - сострадание возвышает. «Доброхот» увечных не жалеет, поручает особо важное-сложное - и они рады стараться: есть еще порох в пороховницах! И вместе с тем «Доброхот» сострадает - обеспечивает социальную и физическую защиту. Выгода обоюдная. Для Гомозуна она в чем? А в том: первое - инвалиды имеют немереные таможенные льготы; второе - «запрещается применять огнестрельное оружие в отношении… лиц с явными признаками инвалидности». (Закон РФ «Об оружии», ст. 24: применение оружия гражданами РФ.) Своеобразная гвардия! Непобедимая и легендарная.
        …Если всю сотню с лишком «доброхотных» разрядов перечислять, в специфику деятельности каждой категории вникать, внутрисистемные противоречия определять-устранять, приход-расход контролировать - жизни не хватит. Но у Гомозуна какой-то банковский продукт появился, Марик ему подарил… Гантель… Гандо… Тьфу! Гречанинова здесь полный «чайник» (Токмарев тоже «чайник». Но в курсе…) Словом, благодаря этому продукту все на раз просчитывается.
        Придурок-орденоносец с двумя идентичными «Славами трех степеней» на раз и был сосчитан.
        Гречанинова опасается, что «Доброхот» с ним обойдется сурово, неоправданно сурово. Попыталась замолвить словечко…
        Гомозун был непреклонен: если он у тебя не виноват, если у тебя всегда никто не виноват, сама будешь постоянно виновата, Катюх!
        Хорошо, согласилась, виновата сама!
        А это не тебе, Катюх, решать. «Доброхоту».
        Но президент «Доброхота» - Олег?
        Естественно! И так же естественно при президенте существует нечто вроде сената. Вернее, президент существует при сенате. Этот дважды кавалер трех степеней Славы подставил не только тебя, Катюх, но и ассоциацию в целом. Поделом кавалеру и мука. Забудь. Явишься по повестке - пустая формальность. На все вопросы отвечай «нет». Шутку хочешь?..
        Нет!
        …Шутки шутками. Но, Кать, нельзя ли Токмареву коротенько - суть? Все безумно интересно! Но Токмарев мало что понял. В частности, про повестку, про понедельник.
        Суть:
        Гречанинова долго настаивала на конкретном привлечении к «Доброхоту». Столь долго, что они с Олегом уже расстаться успели (цивилизованно, даже весело), но контакт не может и не должен прерываться из-за ерунды, не так ли?.. Настояла.
        И к чему тебя, Катюх, привлечь? Корпию щипать, горшки выносить, безнадежных с ложечки кормить… государственной печатью орехи раскалывать? Талант, обнаруженный в человеке, должен быть реализован по назначению! Помнишь Марика с его писаной Торой, с «Блокнотом агитатора», Катюх?
        Помнит. Она - ХОМ, художественная обработка металла… включающая в себя и кузнечное дело, и литейку, и гальванопластику, и дифовку, и эмаль, и гравир… Может, и она на что сгодится?
        М-м… Допустим, ордена бывшего СССР - на поток? Слабо?
        Легко! А зачем?
        А затем! В эпоху перемен (чтоб ты жил в эпоху перемен!) тыщщщи удостоенных высоких наград от безнадеги заложили свои блямбы в ломбард с концами или продали по дешевке на Сенной (хоть какая-то польза от!). Теперь же, в пору относительной стабилизации, им без блямбы - ни надбавки, ни без очереди, ни вообще. Книжки-удостоверения с номерами сохранились, а сами блямбы канули. Вот если бы… Задача (согласись, Катюх!) благородная и… благодарная: все подучетные орденоносцы - члены ассоциации, а «Доброхот» не обидит…
        Легко!
        Насчет благородства - сомнения, конечно… Удостоенному кавалеру решать: то ли с блямбой на лацкане надбавку без очереди в собесе выскандаливать, то ли с блямбой на лацкане стабильно зарабатывать в подземных переходах.
        Насчет благодарности - тоже… Пожалуй, спасибо, нет. Не корысти ради, а токмо… Впрочем, в разумных пределах… Эмаль - сволочь наклАдная… Гравировка к тому же, дифовка…
        Вписалась, короче… Тыщщщи так тыщщщи. Деньги нужны и немалые. В Питер пора перебираться насовсем, там все новинки, инструменты, богема, рынок. Значит, квартиру приличную подыскивать, обмениваться. Марик предлагал занятный вариант - она думала над ним, но толком непонятно, когда он отчалит и отчалит ли. Оля, конечно, готов всячески споспешествовать, но она человек независимый (от бывшего мужа в первую очередь) - сама-сама.
        А что до повестки - это умный-умный кавалер попытался скандинавам из «Европейской» загнать полный набор «Славы трех степеней». Все бы ничего - и книжки орденские при нем, и номера совпадают… Но идентичный полный набор с теми же номерами обнаружен при задержании в загашнике. Соврал, паразит, «Доброхоту»: в лютую перестроечную годину за бесценок лишился высоких наград где-то в Апрашке. Коммерческую инициативу решил проявить спустя семь лет, паразит! А попавшись, еще и на Гречанинову как на производителя указал, паразит! Что ж… Инициатива наказуема… Катюха старается об этом не думать. Не думать, не думать, не думать… мать-мать-мать! Оля придет, она еще раз попытается уговорить, чтобы «кавалеру» - щадящий режим. Обещал к понедельнику быть…
        - Он уже здесь, Кать, в Бору. Мы с ним - одной электричкой…
        - Он разве не на джипе?
        - Отчасти. Видишь ли, управлять машиной в его состоянии… У Олега с ногами… Не знаешь? - осторожно сообщил Артем.
        - Гипс, что ли? Знаю! Балбес великовозрастный! В Альпах развлекся. Он и этот… ленивец… Левинец. Забаву нашли! По горнолыжной трассе - вниз, и друг дружке пластиковую бутыль со спрайтом на ходу перепасовывали. Бейсбол, блиннн! Ну и - в дерево! Жив остался - и слава богу. Повезло, Мая с ними была - сразу транспорт, клинику, чартерным рейсом в Питер. Мужики абсолютно беспомощны, когда у них со здоровьем нелады… Обошлось. Частичный порыв «ахилла» на обеих ногах. Полтора месяца. Днями должны снять… Так он электричкой, не на машине? И, поймав токмаревское невысказанное «все женщины бестолочи! гипс, блиннн!» - обычно Мая за рулем. Она вообще любит… поуправлять.
        - Майя?
        - Олина жена нынешняя.
        - Такая… типа индианки?
        - Ага. Знакомы?
        - Отчасти. Майя? Или Инка?
        - Ой, Тем, бородато. Индейскую тему мы с ними давно отшутили. Она - Мая. Не Майя. То ли балкарка, то ли кумычка, то ли ногайка. Кровей понамешано… Но, положа руку на сердце, повезло балбесу со второй попытки!
        - Ему и с первой повезло… - машинально запустил комплимент Артем.
        - Находишь?
        Артем провел ладонью по Катюхиному бедру выше, к груди:
        - Нахожу. Даже в темноте.
        - Вредный!
        - Я полезный.
        - Чем?
        - Ну, безвредный.
        - Да уж. А жа-а-аль…
        - Не жалей, не зови, не плачь!
        - Все прошло?
        - Ладно тебе, Катюх! Лежи, не ерепенься.
        Лежали на том самом фанерном щите метр-на-два. Подстилка - сантиметровый поролон в сатиновой оболочке. Считай, голая фанера. Вместо подушки деревянный валик. По какой-то гречаниновской методике, извлеченной из недр буддизьма, - оптимальное лежбище для стабилизации позвоночного столба. Она всегда так спит, круглый год. Удобно! Нужно только привыкнуть…
        Не хочет и не будет Артем привыкать! Вероятно, для позвоночного столба - оптимум, но мысли, мысли куда девать: будто в морге - на твердом столе под простынкой, и чурбачок под голову.
        А рядом - Катюха. Не вместе. Рядом.
        «Это я-то не люблю?! Я-то люблю… - Те-о-омуш!»
        Истолковавшие превратно (срывая одежды! сейчас случится и прольется!) - остыньте… Ни хрена не случилось, не… пролилось. «Огонь моих чресел» вспыхнул и… опал. Ибо:
        - Все птички на веточке, а попугайчик в клеточке! - рявкнул Кеша в решающий-пограничный миг, когда Катюха запрыгнула, обхватив за шею, обвив поясницу ногами, шелестя в ухо… Кеша трепыхнул, спланировал и буквально сел ей на голову.
        Кыш! Кеша, кыш!
        Сама кыш!
        О, де труа! Только ты, он и я!.. Ваш-бродь, при мальчонке-то, ваш-бродь!.. Звиняй, дяденьку. Мы ж не знали, что ты птица!
        Пустяшная помеха, если угар, если «грех мой, душа моя!» - хоть на стадионе под рев «Шайбу! Шайбу!» Но у Артема с Катюхой - не тот накал, не тот градус, не тот, да.
        Нет, конечно, выйдя из тесного клинча (Брэк!), они в процессе Катюхиной чайной церемонии то и дело протрагивали запретное «про это». Почему запретное? Ничего подобного! Уже… обнюхались. В урочный час вольны вернуться к… нашим баранам. Без всяких церемоний! Но пока - чаю?
        - Чаю так чаю!
        …и чем естественней себя ведет, презрев ограничения, тем обширней поле Добра…
        За плошкой пахучего аквамаринового кипятка (это чай? вы это прекратите! не чай он там пьет!) Токмарев уяснил, например, что порно-эстамп в коридоре - не Катюхино авторское художество, но юдинский подарок, компьютерная графика, иллюстрация нетривиального-виртуального пола: секс для Марика не средство извлечения удовольствия, а средство самопознания и познания других миров.
        - Совсем дурак стал, да? То ли дело мы, Тем!
        - Мы-то? Да-а!.. Кать! Не позвать ли нам Марика?
        - Тебе со мной скучно? Тебе со мной спать хочется?
        - Отчасти…
        - Вредный!
        - Я полезный. Просто подумал: давно не собирались вместе, полным составом…
        - У него теперь магнит попритягательней. Компьютер! Я ему кота на Кондратьевском рынке купила и всучила, чтобы он хоть изредка от виртуалки отвлекался, не забывал - накормить, выгулять. Ты б видел эту образину! Башка - как телефон!
        - Видел. Бойкот? Видел.
        - Вот видишь! Забудет - Бойкот ему напомнит! Особенно весной. По весне, знаешь, коты…
        - Да-а!.. По весне мы, коты, - ух-х!
        - Оно и видно, молодой человек, оно и видно.
        - Кать! Я вторую… фактически третью ночь на ногах.
        - Оправдываться в милиции будешь.
        - Это ты будешь. В понедельник.
        - Вредный!
        - Полезный.
        - Ложись, гигант! Какая с тебя польза!
        - Ты о чем?
        - Ни о чем. Не обольщайся.
        - И не обольщаюсь.
        - Жа-а-аль…
        Словом, нескончаемое - под стать чайной церемонии - общение в колее светского легкого сарказма, с балансированием на грани «про это».
        Общение? По совести, Токмарев отделывался лишь связующими репликами.
        Гречанинова периодически вскидывалась:
        - А ты-то как, Тем?
        - Служу Отечеству, Катюх! - нарочито солдафонно.
        - Ага! А у меня тут…
        И впрямь! Служба есть служба. Пост сдал, пост принял. Армейские будни. То ли дело «у меня тут»!
        При иных обстоятельствах (времени, места, образа действия) Артем наверняка поскучнел бы. Общение подразумевает диалог. Но - ни малейшего желания развивать тему «служу Отечеству!». А вот впитать и отфильтровать гречаниновское чик-чириканье - пополнение базы данных:
        Катюхин испуг про милицию - суета сует. Ордена, видите ли! До понедельника (повестка!) - гуляй… то бишь ночуй безбоязненно.
        В актив.
        У Гомозуна - своя «гвардия». (Как же, как же! В тамбурах, помнится… На кой Олежеку инвалидствующие гвардейцы в сосновоборской электричке - вопрос, но риторический, не сейчас.) Был авантюристом и остался таковым! Должен объявиться вот-вот.
        В актив.
        Обрывочные сведения… то-се, «клинической идиоткой надо быть, чтобы с Генкой… ой, прости, Тём!» (Сосновый Бор - город маленький, все все знают), Марик, обмен, индианка Майя-Мая…
        В актив.
        Ну и по мелочи (а приятно)… Не сегодня завтра таки соберемся полным составом - Артем, Катюха, Марик, Олежек, Ген… кха… (особая статья). А зачем? А хочется! Но не сегодня, ладно? Завтра.
        Поспать бы… Минут шестьсот. Он ведь действительно третьи сутки на ногах. Но вынужден обозначаться репликами (не засыпаю… нет, мне интересно… нет, весь внимание… да, чай - обалдеть). И жестко, и ядрена калабашка под затылком! И голова снова потрескивает… трещщщиттт (маловато будет одного сеанса юдинской игротеки «Здоровье»).
        - Темуш? Что болит?
        - Ничего-ничего.
        - Перестань. Я же чувствую. Что?
        - Ничего-ничего.
        - Голова? Здесь?
        - Катюх, спи!
        - И здесь, да?
        - Да, да! Спи. Пройдет. Таблеток не пью!
        (Дежавю, блиннн! Наталья чуть что: «выпей таблетку?» Не пью, блиннн… таблеток. Их никто не пьет! Глотают, если на то пошло. Но и не глотаю!)
        - Какие, блиннн, таблетки, блиннн! Ну-ка, раздевайся. Раздевайся говорю! Совсем! Весь вечер упрашиваю!
        - Птички уснули в саду? - неудачно съязвил Артем про затихшего где-то в клетях Кешу.
        - Одна маленькая, но гордая птичка точно заснула. Вечным сном! - куда удачней съязвила Гречанинова про токмаревское мужское достоинство. - Не очень-то и хотелось!.. Утомляешь, Тем! Часы тоже сними - ты в них какой-то официальный. На живот! На живот ложись. Подчинись, блиннн! Полностью подчинись. Расслабься!
        Подчинился. Мужики абсолютно беспомощны, когда у них со здоровьем нелады…
        Не слишком ли часто за последние сутки Токмареву предписывают расслабиться? Сконцентрироваться бы, собраться - в свете маячащих перспектив…
        - Расслабься!
        Массаж? Не массаж? Нечто. Буддизьм. Невесомые касания.
        - М?
        - Угм-мг-м…
        Метельная, завывающая, секущая дрянь рассосалась в розовый туман. Розовый, розовый! Катюха наклонно укрепила в диковинной дощечке диковинную соломину (магазин «Ганг»), воскурила - и поплыло розовое… на цвет, запах и вкус.
        Как хороши, как свежи были розы… моей страной мне брошенные в гроб.
        Оп! Насчет моей страны, насчет брошенных, насчет гробов… Запрещенный прием - насупиться и отрешенным грудным голосом с хрипотцой: «А было так…» Запрещенный, но весьма действенный. Устоять невозможно! Женское сердоболие откликается мгновенно: «Досталось тебе, ой досталось! Иди сюда, иди…»
        Но не посвящать же Гречанинову на ночь глядя в повесть временных лет - о трехмесячных скитаниях по Зоне после того, как он, Токмарев, разобрался с Марзабеком (он ли? не он?)… Смысл?
        Знания умножают страдания. Распустишь язык в минуту душевной невзгоды (“А было так…»), свое получишь («Иди сюда, иди…»), но и подругу ненароком подставишь - спрос в нашем деле дорого стоит…
        Сочтем за лучшее уснуть. Уснуть!
        И видеть сны, быть может? Вот в чем трудность!
        Какие сны приснятся в смертном сне,
        когда ты сбросишь этот бренный шум:
        все птички, мол, на веточке, а ты…
        как попугайчик Кеша в клетке!.. Кеша, кыш!
        Кыш, Иннокентий! Мне б твою тюрьму -
        прозрачную и призрачную сеть…
        Вот что сбивает нас, вот где причина
        того, что бедствия так долговечны!
        Мы маемся вопросом «быть? не быть?»
        и упускаем суть того, что было:
        Безвестный край, откуда нет возврата
        плененным федералам, не смущал,
        вменяя капитану быть попроще
        и не спешить к своим - к своим ли? вот вопрос!
        Так трусами нас делает раздумье…
        Какое, блиннн, раздумье! Спать и спать!
        И начинанья, взнесшиеся мощно,
        сворачивая в сторону свой ход,
        теряют имя действия. Но тише!
        Катюха? Ты? Не трожь, Катюха, «птичку»!..
        Мы завтра сотоварищи втроем
        (ну, вчетвером! ну, впятером! не суть)
        решим, как быть и - быть или не быть…
        А было так… Кыш, Кеша!.. Было так:
        Часть вторая

13
        Было так…
        Не по ТВ! Что ТВ?!
        Прошлым летом показали несколько изрешеченных пулями автомашин у молочного совхоза под Грозным с комментарием: расправа федералов над мирными, беззащитными аборигенами. И никто не крякнул, что был комендантский час, что машины не остановились по требованию блокпоста, и что внутри находились боевики с оружием. Неделю ТВ оплакивало невинно убиенных, зная - бандиты!
        Впрочем, спустя месяц крокодильими слезами оплакивали сводный отряд омоновцев… Объективность, епть!.. В августе мирные, беззащитные аборигены вошли в Грозный с огнем и мечом. О наших, базирующихся сначала в общежитии, а после прорывавшихся (прорвавшихся!) к правительственному комплексу, ТВ репортажило: их уже разгромили, сожгли, сровняли с землей. Эмоции родных-близких у «голубого экрана» представимы…
        (Характерно! И в малоимущих семьях давным-давно цветные «ящики» - it’s a Sony!.. ну, Samsung… А кличут по-прежнему - «голубой экран». Наверно, не только из-за обилия эстрадных гомиков, но и в принципе: мы, государственные-общественные-независимые-коммерческие, завсегда готовы подставить задницу, и даже не за мзду, а по любви…)
        А было так…
        День первый:
        Канонада, треск автоматов, утробный визг минометов.
        А это что за небритый клоун в камуфле?!
        Къура Даккашев. Мегафон:
        - Урус, выходи! Кто не выйдет, тому смерть! Кто выйдет, посмотрим…
        Телефонограмма от командования: находиться в здании, ждать дальнейших распоряжений.
        До вечера ждали дальнейших распоряжений. Оружие к бою! Из оружия - автоматы и пистолеты. Гранатометов, минометов и прочего полезного добра в общежитии не держали.
        «Ястребки», видимо, знали об этом (откуда?!) и давили на психику - шастали под окнами, орали глупости, типа «Урус, сдавайся!»
        Хрен в сумку! Мы еще поборемся! Пока поборемся с искушением предпринять вылазку и надавать абрекам по сусалам. Но как же без распоряжений!
        Штурм абреки начали с наступлением темноты, когда полностью окружили здание и заняли жилой дом напротив. Штурм - громко сказано. «Ястребки» кружили у общежития исключительно боязливо. Максимум, на что сподобились, - высунуться из-за угла, стрельнуть и тут же убежать обратно.
        Боятся. Значит, уважают. Напряжение спало.
        По рации переговаривались с командованием: какие дальнейшие распоряжения, епть?!
        Дальнейшие распоряжения: находиться в здании, держаться до подхода подкрепления, ждать дальнейших распоряжений!
        Впечатление - вот-вот в город войдут федералы и порядок будет восстановлен.
        День второй:
        Не вошли… Зато предложили помочь артиллерией.
        Специалистов по корректировке огня в общежитии не оказалось. А наводка требуется точная. Вокруг - жилые здания да и сама общага…
        С вертолетов бы засандалить! Но в предложенных условиях «крокодилы» могли работать не ниже двух тысяч метров.
        К полудню у «ястребков» появился танк. Они как-то странно им пользовались - то ли не умели, то ли опасались, что мы спалим. Больше как антураж использовали - только и делали, что фотографировались на фоне.
        Целый день пытались нас поджечь - швыряли бутылки с зажигательной смесью. Некачественная у них смесь - не горела абсолютно. Этой смесью пожары гасить бы, что ли… Может, бензин разбавляли? Хотя один упрямый свою бутылку все-таки зажег - прямо под собой. Бойцы наблюдали процесс аутодафе со второго этажа, громко выражая сочувствие.
        Ночь:
        Боеприпасов изначально немного. За двое суток осады их, само собой, не прибавилось. Кроме того, подсело питание у рации, двоих серьезно зацепило. Хотя продержаться могли еще долго - хорошее укрытие, о котором «ястребки» не подозревали, - коридор второго этажа, примыкающего к общежитию корпуса. Оттуда выходили на огневые позиции, туда же возвращались на отдых. С продуктами - без особых проблем, с водой - тоже. Запаслись накануне, как знали!
        За полночь от руководства поступило дальнейшее распоряжение: всем выходить и прорываться к правительственному зданию, где располагалось управление ФСБ. (Почему не двое суток назад?)
        Сначала думали, что пойдем на прорыв все, с боем, но, установив места расположения чеченских снайперов и пулеметчиков, поняли: тогда и ляжем все!
        Пришлось таки вызывать огонь на себя, прикинув: тяжелая артиллерия федералов - не снайперская винтовка с оптикой, огонь менее точен, и боевикам достанется больше. Так оно и получилось и здорово помогло, когда выходили из окружения…
        Попросить артиллеристов усилить обстрел уже не могли - рации отказали напрочь. Но федералы вели огонь по своей инициативе. Была надежда, что эта их инициатива не сойдет на нет.
        Ан сошла. На нет. Аккурат когда двинулась последняя группа, токмаревская. Ну далее известно: «ястребки» вдогон и… впросак: шестерых абреков - в распыл, самого Къуру - по башке и волоком до управления ФСБ.
        День третий:
        О федеральных войсках, спешащих на всех парах к правительственному комплексу, - ни слуху ни духу. (Поспешай медленно.)
        Все, кто был, включая прорвавшихся омоновцев, расположились по периметру в огневых точках, согласно плану обороны. Фланги защищены с одной стороны зданием МВД - оно тоже оборонялось, с другой - зданием Координационного центра, в котором еще держалась кучка милиционеров. Плюс бронетранспортер, расположенный прямо перед фасадом и сдерживающий боевиков пулеметным огнем.
        Так, за обоюдной пальбой, и не заметили, как стемнело.
        Токмаревская интермедия со «спецсредством» весьма небесполезной оказалась:
        Плененный Къура потек: группа вот-вот должна подойти с гранатометами «Шмель».
        И откуда она вот-вот должна?
        Во-о-он оттуда!
        Что ж, запаслись на всякий пожарный огнетушителями, сосредоточили прицельное внимание на указанном секторе, ждали, дождались, встретили достойно, отструячили (разумеется, не из огнетушителей!)…
        А где у тебя, Даккашев, кузоватики гнездятся? (Безымянный остряк-самоучка озвучил-переиначил рекламный ролик: «У Людмилы Кузоватовой семь девочек. Все они сейчас в Чечне и все носят белые колготки. Какое средство вы выберете? “Паркер-Хейл”? Или “Галил”?.. Нет! Я выбираю СВДС! Только снайперскую винтовку Драгунова,7,62 мм!»). Семь не семь, но три гарные дивчины-кузоватики выпали из гнездышек после трех прицельных выстрелов стеклянноглазого Юзона…
        День четвертый:
        С утра пораньше подоспела колонна федералов. Вместе с ними - спецподразделение ФСБ. («О! Наши!» - среагировал Юзон. Принадлежности к Конторе никогда не афишировал, но и не скрывал.)
        - Наконец-то! Где вас черти носят?!
        - Да мы как только, так сразу!
        Тут же организовали оборону всего квартала, расположили технику - танки, БТР. То есть армия занялась прямым своим делом. Поставили заградительный огонь - абреки поутихли.
        Понятно, питерский ОМОН при этом отнюдь не отсиживался в подвале, гадая-стеная: вызволят? не вызволят?
        - Сколько вы убили людей?
        - Ни одного!..
        Скромность - признак ума…
        Крякающее вранье, что фанатики непобедимы. Утка!
        Никаких геройств с их стороны, типа лазанья по стенкам с криками «аллах акбар!», не замечено. Язык силы им доступен. По опыту, единственный доступный им язык.
        Армия вернула бы контроль над городом за считаные дни.
        БЫЛ БЫ ТАКОЙ ПРИКАЗ!
        Все, засевшие в правительственном комплексе, не сомневались: через пару дней боевиков погонят каленой метлой, поганым железом… хоть так, хоть эдак вышибут.
        И был приказ… НЕ ТАКОЙ… Приказ был - эвакуироваться.
        Блиннн! Что ж мы, на старые квартиры? Не смеют, что ли, командиры?..
        Приказы не обсуждаются. Выполняются!
        …Бандиты явно не ожидали такого подарка. На радостях неделю ошалело носились на уазиках по городу, размахивая зелеными тряпицами, расстреливали беззащитное небо из автоматов, не щадя боезапаса. Чего проще - драться с тем, кто не ударит.
        А для Токмарева командировка закончилась в Ханкале, куда он с отрядом убыл, согласно приказу и уставным положениям.
        Не было большого драпа, как преподнесло ТВ.
        Организованный отход - да.
        Сильнейшее недоумение - да.
        Эмоция «с-с-сволочи!» (не уточняя, с чьей стороны) - да.
        И мысль: ни ногой сюда больше, ни ногой! блиннн!..
        Он полагал эту летнюю (третью по счету) высокогорную командировку последней.
        Последней оказалась четвертая, зимняя - декабрь…
        Было хуже, чем в трех предыдущих, вместе взятых:
        Блокпосты - чаще всего бетонные автобусные остановки, заваленные мешками с песком. «Бизон» нам только снится… (ПБП «Бизон», передвижной бронированный пост на МАЗе - вентиляционные фильтры, отопление, при желании - кондиционер. Пять-шесть бойцов - у Христа за пазухой). Костерок - идеальный ориентир для подстерегающих в ночи. Пили местную чачу, но не согревались, а на время забывали, что замерзли.
        Эпизод:
        Московский Первомай-93. Кровь. Лязг сражения.
        - Ты кто такой?
        - А сам ты?
        - Я кто такой?
        - Да, ты!
        Отцы и дети. Древний трудоросс и дюжий полувоенный. Оба не в себе.
        - Я ветеран! Вену брал! Берлин! А ты, сопляк, меня… меня, ветерана!
        - Вам, пердунам, хорошо! Вену, говоришь?! Вальсы, булочки! Берлин?! Пива от пуза!.. А мы, мы?! Пустыня, саксаул и духи-отморозки!..
        И горловой женский крик той, что с полувоенным афганцем:
        - Гле-е-еб! Не на-а-адо! Это наши! Наши! Это просто хулиганы!!!
        …Токмареву, бывшему при исполнении в столичной каше, стоило трудов и трудов развести невменяемых, по возможности соблюдая принцип «не навреди».
        А не будь он при исполнении, сиди они втроем годика через три за одним столом, принял бы «губастого» и поучаствовал в дискуссии: «Берлин, блиннн?! Кандагар, блиннн?! А Бомт-Оьвла не хо-хо?! Вы хоть знали, кто противник! Вам хоть стрелять по нему не запрещалось!»
        Во-во!
        Худые погодные условия - терпимо. На войне, как на войне.
        Худой же мир не всегда лучше доброй ссоры.
        Мир после соглашений в Хасав-юрте - хуже. Ибо ты вроде уже не на войне, но как на войне… Чего проще - драться с тем, кто не ударит!
        Согласие есть продукт при полном непротивлении сторон, дуся! Генерал Максудов и генерал Пелядь. Рукопожатие на камеру. Ритуальное: мы генералы одной армии, пусть в прошлом! договоримся! договорились!
        Российская сторона, сохраняя лицо, за-пре-ти-ла всему личному составу применение оружия с момента заключения договоренности и по момент вывода последнего федерала с территории Нохчимохк. Непротивление злу насилием. (Соблюдение ритуалов - основное отличие цивилизованного человека от дикого животного. КУН-ЦЗЫ).
        Противная (до чего ж противная!) сторона, состроив козью морду, захватывала непротивленцев-омоновцев повзводно, грозя реальными автоматными очередями: «Насрать нам и на Максудова, и на вашего Пелядя! Мы подчиняемся только Аллаху! Аллах акбар! Воистину акбар!» (Чем естественней человек себя ведет, презрев ритуальные ограничения, тем обширней поле… ЛАО-ЦЗЫ).
        Колонну грузовиков (с беженцами, к слову! не с федералами!), следующую из Грозного через Толстой-Юрт к дагестанской границе, убомбил так и неопознанный МИ-24, «крокодил», экипаж - три человека, остальное - боекомплект. Весь боекомплект - на колонну… сопровождаемую питерским ОМОНом.
        Токмарева не задело, но оглушило. Прочухался, как ему показалось, через секунду, ну минуту… Однако много позже. Прочухался он уже в плену. Оказывается, в плену! Босой и без оружия. Да, в плену.
        Мокрая яма глубиной в два роста. Небо в крупную арматурную клеточку - солнце всходит и заходит, а в душе погано. Раз в сутки морды в масках-шапочках спускали на веревочке паек - тюря, слаботеплый чай. Ничего не изменилось за полтора века со времен «Кавказского пленника». (Чего ж ты, классик долбаный, на старости лет в непротивленческий маразм впал?! Был ведь воякой не из последних - против той же напасти! Что изменилось?! Ничего…)
        Токмарев трезво рассудил: тривиальный аманат. Морды запросят выкуп и долго будут судиться-рядиться с ближайшими родственниками: миллион! нет, десять! двадцать пять!
        Опять двадцать пять!.. Нетрезво они, морды, запрашивают. И один миллион, одну десятую миллиона ($! не рублей же!) Наталья вряд ли наскребет, даже если всю сеть «Одессея» сдаст по сходной цене. (Вот ведь… ближе Натальи родственника и не осталось! Вот ведь…) И вряд ли она, учитывая их с Артемом… м-м… сложности, вообще станет жертвовать будущим ради прошлого.
        Иллюзии развеялись на третий день (судя по угрюмому солнцу в клеточку - всходит-заходит, всходит-заходит, всходит-заходит, на третий…) В ямку к Токмареву заглянула морда без маски-шапочки. Знакомая!
        Мы с вами где-то встречались?
        А то!
        Къура Даккашев! Вот к кому занесла нелегкая.
        И понял Токмарев, что его не выпустят. То есть выкуп, если таковой будет уплОчен, примут. И - не выпустят. (Проговор ихнего впоследствии псевдозаконно избранного Максудова: «Чеченцы могут взять деньги. Но их нельзя купить». Кидала!)
        Не выпустят… После августовской «течки» под угрозой токмаревского спецсредства Къура слил всю возможную и невозможную информацию о «шмель»-группе, о гнездовьях снайперов-кузоватиках…
        Нынче Даккашеву отмщенье, и он воздаст. И не столько в природной мстительности загвоздка, сколько в желаемом Къурой забвении того, что случилось. Не случилось!
        (Эх, задним крепким токмаревским умом: озвучить бы тогда же, после третьей командировки, роль доблестного Къуры в успехе горстки обороняющих правительственный комплекс!
        Никто не спрашивал…
        Или все кряквы по осени на Юг улетели?
        Или оперативные соображения свыше: умолчим, потом попользуем?
        Или?
        Третье предательское «или» Токмарев гнал взашей, но… Никто не спрашивал…)
        И вот… Он снова здесь. Он собран весь. Он ждет последнего сигнала. Сигнала «к бою!».
        Къура Даккашев не пристрелил августовского дознавателя-капитана сразу.
        А зря!
        Сколь ни гомони о суверенитете, сколь ни провозглашай единственно верным слово Мухамеда, пророка Его… Но киношные (российские!) стереотипы довлеют: «Тебя как, сразу прикончить? Или желаешь помучиться? Лучше, конечно, помучиться».
        Любой дурак считает, что на чужих ошибках он вполне научился и наверняка их не совершит. Вот дурак!
        Сначала Къура приказал своим «неграм» вбить полуметровый штырь в стену саманного домика - наполовину, идьет! не по шляпку! Потом сам водрузил на тот штырь цепь с шипастым ошейником. Потом уел многозначительным взглядом бывшего истязателя, ныне истязаемого:
        - Понял, да? Понял, что сейчас будет?
        - Не! Не понял! - откровенно заявил извлеченный из ямы Токмарев, стоя под прицелом дюжины боевиков, стерегущих каждое движение. И… не позеленел, не побледнел, не раскололся вдребезги, подобно августовскому «языку». Изнутри, правда, глодал инстинкт самосохранения. Но не разбился, а рассмеялся. Так вот в чем радость!..
        Спонтанный безудержный хохот - истерика?
        Где-то так. Но мотивированно.
        Момент истины, ха-ха! Пришла пора - хоть выяснится, чем он так перепугал Даккашева почти полгода назад. Унять неуместное веселье - выше сил. Никак!
        - Смеется, да? - глумливо поискал Къура понимания у «ястребков». - Совсем не понимает, урус!
        - Совсем! Смеется… - поддакнули понимающе, но с долей непонимания: объясни, командир. - Совсем глупый!
        - Он не глу-у-упый! Он думает, что сильный! Спецназ! Его учили! Долго учили!.. Тогда так!
        Даккашев изобразил, что передумал. В действительности, похоже, смутно представлял, как применить «спецсредство», чтобы стало мучительно больно и ме-едленно-ме-едленно… Впору капитана привлекать! Дескать, помнишь, урус, как ты меня в Грозном?! Напомни, запамятовал…
        - Тогда так!.. Алхаст! Канташ! Селим! Бехо! Юнус!
        Излюбленное развлечение Къуры Даккашева:
        Пятеро против одного. Покажи, урус-спецназ, что умеешь!
        Умел-то Артем многое…
        «Сначала научись падать, потом тебе покажут, как ронять других».
        Давно научился. И показали:
        В московском зале ЦСКА у шихана Колчина - свой курс. Уровень Юрия Колчина, ЮК, президента Российской федерации боевых искусств, - из приготовишек творит чемпионов мира, бьющих основателей-японцев на их же токийском татами. До чемпиона мира Токмарев не дотянул, но и не тянулся (иные задачи у ПЛЕСИД ГУИТУ). А вот благоприобретенная рафинированная техника вкупе со спарринговой практикой - да.
        На учебной базе в Красноярске - курс, адаптированный к реальным боевым условиям. Инструктор Хижняк, прапор, - ему никогда не придется стоять на татами в свете прожекторов, бегать по потолку и шлифовать ката. Но начинал службу Отечеству прапор Хижняк в неуточненной Африке (в Анголе?) - с легендарным Деламаром по субтропикам рыскал, головенки недружественным чернокожим сворачивал.
        Будучи еще в тюремном спецназе (тот самый ПЛЕСИД, расшифровке не подлежит, СИД - служба исправделами, а что за ПЛЕ?..), Токмарев испытал на практике - хорошую школу ему преподали, хорошую!
        …Однако здесь, на площади (вернее, лужайке), по щиколотку в глинистом месиве, против пятерых откормленных амбалов, кое-что умеющих и жаждущих тренинга…
        Плюс - контузия не способствует координации движений.
        Плюс - трехдневная тюря с чаем не прибавила сил, отняла.
        Плюс - «ястребки»-болельщики, расположившиеся в круг… Стоит так называемым спарринг-партнерам оттеснить Токмарева к «канатам ринга», тут же получит прикладом в спину, а то и штык-ножом кольнут: э! урус! не видишь, мы здесь сидим-смотрим! не мешай! иди на середину! И так - до предсказуемого исхода, до летального…
        Но - варианты?
        Нету.
        Отказаться? Делайте со мной что хотите, но воевать на потеху не буду! И сделают - забьют окончательно и бесповоротно. Аналогичный случай произошел с покойным Талгатом, пиратом ХХ века, - три (два?) религиозных придурка отправили его в потусторонний лучший из миров, увеча каратэшную звезду экрана в домашних условиях, приговаривая «непротивление злу насилием, поал! непротивление злу насилием!». Чего проще - драться с тем, кто не ударит… Талгат поал. То было последнее, что он поал. Лучше бы не поал…
        Токмарев… не поал. Если продажа жизни неизбежна, то - подороже. Согласился. Куда денешься?! Не ударить в грязь лицом. А ударить (и чем чувствительней, тем…) по пятерым бандюкам, мнящим себя Боло Янгами как минимум. Комплекция у них у всех (Алхаст! Канташ! Селим! Бехо! Юнус!) соответствует тайваньскому обильномясому сэнсею, но… ввяжемся в драку, а там посмотрим. Одного (двух? трех? всех, блиннн!) Токмарев ухайдакает. Скромный вклад в миротворческий процесс, воплощенный в жизнь (в смерть!) дуэтом Максудов - Пелядь. Вот благодаря ему, процессу, капитан питерского ОМОНа здесь и сейчас в эдакой ипостаси…
        В которой ипостаси?
        Шихан Колчин, ЮК, растолковывал: три ипостаси, три.
        Первая - на соревновательном татами. Мастер использует не весь свой арсенал. Скован правилами, регламентом и условиями - должен наработать очки и выиграть, и не в разовой схватке - знает, впереди еще шесть-семь-восемь встреч. Вопрос стратегии, тактики.
        Вторая - на Фестивале боевых искусств, показательная. Мастер знает, что у него десять минут, что он ничем не рискует. И совершенно раскованно вытворяет изысканные номера, сложнейшие трюки, которые ни в спорте, ни на улице - ни-ни.
        Ага! Третья - «на улице». Мастер знает, что у него всего одна минута, за которую он должен сделать все, что может, с численно превосходящим или вооруженным соперником.
        …ЮК в полной мере продемонстрировал, что есть «на улице» в канун первого Фестиваля троице скептически настроенных краповых спецов из «Грома»…
        Они закулисно морщились, наблюдая за генеральным прогоном фестивальной программы в цирке на Цветном бульваре - клуб каратедо сито-кай «Сатори», федерация каратэ-до «Ситорю», российская ассоциация кендо, ассоциация клубов каратэ «Син» - Сетокан-рю, российская федерация Шоринзирю каратэ-до Косики каратэ… и многая-многая…
        Балет, епть, мужик-холл! А в натуре - слабо?
        Отчего же?
        Уязвленный, но не подавший вида, президент Фестиваля шихан Юрий Колчин, ЮК, после генерального прогона отпустил всех:
        - Всем спасибо! Все свободны! До завтра… А вас троих я попрошу остаться…
        Сменил цивильную «двойку» на кимоно, вышел на арену. Итак? Вас, краповых, трое - ЮК один. Хаджимэ?
        Дык!
        Не балет, не мужик-холл, не на публику. Публики - ноль. Разве несколько подзадержавшихся в душевой файтеров (в том числе и Токмарев).
        Работа с группой - типично показательное действо (см. ипостась-2). Ибо в регламентированном спорте (см. ипостась-1) как-то не приветствуется, чтобы трое на одного.
        Но в показательных каждый знает свою роль, подает выученные и отрепетированные «реплики» точно по месту и по времени. Здесь же - экспромт, экспромт! Краповая троица оказалась горазда на экспромт…
        Детальное описание боя отложим для знатоков, не наслышанных, но испытавших на практике разницу между ибуки (возбуждающим дыханием) и ногаре (успокаивающим дыханием), между иппон-кумите (борьбой на один шаг) и самбон-кумите (борьбой на три шага). Их, знатоков, с полдюжины наберется из тысячи «знатоков».
        Несколько невольных свидетелей (в том числе и Токмарев) - подлинные знатоки. Сам Колчин - разумеется. Краповая троица - тоже не в пьяных кабаках обучалась. Спустя минуту-другую всем, кто был, стало ясно: если и дальше так пойдет, то шихана затеснят и в конце концов загонят.
        И ЮК заменил круговую оборону (один на всех, все на одного) последовательным выключением соперников. Прорвал кольцо и… как бы уклонился от многоконтактного поединка. Побежал? Что ж, догоняйте! ЮК принял первого поспевшего на противоходе и… убить не убил, но челюсть сломал и коленную чашечку разбил (челюсти у всех «стеклянные», невзирая на разницу в массе и весе… коленные чашечки). Спецназовец рухнул в опилки, корчась и стеная. Минус один! Где вы там, отставшие? Н-ну?!
        Стоп! Стоп! Прекратим! Эй! Это не по правилам!
        По каким-таким не по правилам? Цель - победа. Средства - любые… в рамках данного вида единоборств. Косики-каратэ - наиболее жесткий вид. Возражения?
        Но калечить зачем?! Так не договаривались!
        Да? А как договаривались? Трое на одного? Чай, не балет, епть, не мужик-холл! Не показательные, не соревновательные - «на улице».
        Крапового парнишку жаль, да. Месяц в госпитале обеспечен. Заслужил - носи. Отдай (победу), не греши. Иди и больше не греши. А что касается колчинского греха (изувечил как-никак!), то… кто без греха, пусть бросит в него камень. Прапор Хижняк не бросил бы…
        Артем Токмарев, капитан ОМОНа, бывший спецназ ПЛЕСИД ГУИТУ, прошедший школу и Колчина и Хижняка, на лужайке в Бомт-Оьвла не стал щадить Алхаста-Канташа-Селима-Бехо-Юнуса. Они-то, в свою очередь, не пощадят!
        Ну т’к в очередь, сукины дети, в очередь! В свою…
        Он использовал тактику шихана ЮК.
        Минус один: канцэтцу гэри (удар в колено) и досыл подкошенному Алхасту - эмпи огоши атэ (удар локтем вниз) по шейным позвонкам!
        Минус два: уракен сайк учи (удар в бок) и, продлевая, шуто гонмен учи (ребром ладони в голову) - получи, Канташ!
        Минус три: эмпи джодан атэ (проникающе кулаком в живот) напрыгнувшему абреку и - полежи, Селим, в грязи, проикайся.
        Минус четыре и пять - уже попроще. Двое - не пятеро. И опаска у оставшихся на ногах Юнуса и Бехо: урус, оказывается, настоящий спецназ, не чета гражданским строителям, регулярно похищаемым для-ради костоломных забав…
        Опаска Юнуса и Бехо - как нельзя кстати. Артем - не кинозвездюк, которому что в лоб, что по лбу, - встанет, тряхнет головой и с удвоенной энергией плющит врага. Нет, он устал, вымотался и еле держался. Еле-еле.
        В глазах плыло - расфокусированные силуэты-орангутаны, фаллос минаретика поодаль, тусклое посверкивание пулеметных лент в окружающей толпе.
        В ушах - агрессирующий рев «болельщиков» и внутренний свербящий свист контузии.
        Во рту - оловянно-деревянно, и дыхалка сдала.
        С Юнусом и Бехо Токмарев справился на волевом усилии, избегая каких бы то ни было единоборческих изысков.
        (Как говаривал-наставлял колчинский сэмпай Бацалев: ты ему без затей «бац!», и он кувырк!.. Откуда и прозвище у Бацалева - Бац.)
        Бац так бац, кувырк так кувырк.
        Впрочем, он изначально повел бой по принципу эффективности, неэффектности. Главное - хен-о (чуткость): предвидение действий противника и сознательное применение нужной техники - как одно мгновенное движение, производящее впечатление непроизвольного. Прикидывать по ходу, что за чем следует, выбирать из ранее наработанного - некогда. Хен-о!.. Круговые удары в прыжке, высокие удары прямой ногой, иные чудеса техники - не к месту (липко, скользко, холодно) и не ко времени (за все про все - доли секунды: даже если упадешь по науке, мягко, завершив связку против одного-двух, затопчут остальные).
        Что же до экзотики в названиях, то подлинный знаток поймет (для него - не экзотика, но рабочие термины), а дилетант усладит слух (для него - как ранние Битлз: музыка струн, но и музыка слов, хотя слушатель в английском ни бум-бум).
        Из пятерых двое, по Токмаревским понятиям, не поднимутся. Алхасту он перебил шейные позвонки. Канташу - в висок. Селим, Бехо, Юнус поднимутся, но не раньше, чем наутро. Корявенькие у тебя, Къура, бойцы, корявенькие. Сила есть, ума… надо бы, надо им маленько ума. Вот и вразумил капитан, сделал все что мог.
        Фантазии (типа «сделал дело - гуляй смело!») - наив. Скорее неизбежное «мавр сделал дело? мавр может (должен!) умереть».
        Неизбежное, неизбежное!..
        Къура Даккашев состроил хорошую мину при плохой игре. Жестом осадил «болельщиков».
        Разъяренные абреки рвались решить проблему уруса раз и навсегда. Если у соратников не получилось решить проблему урусу руками-ногами, то автоматной очередью - наверняка.
        - Алхаста убил! Канташа убил!
        - Слушь, Селим не дышит!
        - Совсем?
        - Не совсем. Но селезенку порвал! Или печень?
        - Ва-алла!.. Къура! Он троих убил, былят!
        Къура Даккашев нахски-горлово прикрикнул на ораву. Командир он или нет?!
        Орава было притихла. Надолго ли? Къура, само собой, командир… ну и командуй, командир: фас! Урус троих наших убил, и ты его что, защищаешь?
        - Воин, принявший смерть в честном бою, угоден Аллаху! Селим, Канташ, Алхаст - в раю! - перешел он на русский. - А эту с-с-собаку ждет ад. Да?!
        - Да-а-а!!! - проревела орава. - А-а-ад!!!
        - Кто из вас отправит его туда? - и уточнил, каким способом, описав пальцем круг и ткнув в середину. - Прежним способом. Из автомата и дурак сможет, но ты поди справься с урусом руками-ногами! - Нурид? Мовсар? Шамса?
        Легко сказать: поди справься! А ты поди справься!
        Пример Алхаста-Канташа-Селима - другим наука. И относительно уцелевшие Бехо с Юнусом не вдохновляют. Больно, былят! Может, Аллаху и угоден воин, принявший смерть (на совести абреков: соотношение пять к одному - честный бой… уж какая есть, совесть…), но взрослые-рослые предпочли тайм-аут.
        Щуплый пацаненок, юноша бледный со взглядом горящим (но в разные стороны - запущенный страбизм, косоглазие, по научному) сунулся, но был остановлен булькающим окриком: без сопливых обойдемся, избиения младенцев не хватало! И так-то предвкушение избиения обернулось неожиданным послевкусием. Чего проще - драться с тем, кто не ударит… Ан вот оно как обернулось…
        Бородачи, обозначенные Къурой как Нурид, Мовсар, Шамса, отказаться не отказались (совсем позор!), но не спешили, не спешили, нет. Ме-едленно-ме-едленно расстегивали бронежилеты, до-о-олго-до-о-олго выбирали в массе сподвижника, достойного принять и подержать автомат с прочими бряцающими оружейными причиндалами, пока они с урусом разбираются.
        Къура выдержал паузу, абсолютную во всех отношениях, махнул рукой на подчиненных без пренебрежения, но в смысле: дождешься вас! Сбросил бушлат, остался в комбинезоне-камуфляже, не стесняющем движений. Шагнул к Токмареву, принял стойку кокутцу-дачи. Давай, спецназ, давай! Видишь, по-честному - один на один. В равных условиях. Сапоги он, правда, не стянул. А урус босой - ему же, урусу, легче. (Что под ногами не татами, а снежная каша - ай, какие мелочи!) Давай, ну?!
        Полевой командир Даккашев почти не рисковал. Токмарев, обессиленный предыдущей схваткой, держался с очевидным трудом. Трехминутная передышка, вызванная отборочной заминкой, - мало. Расчет полевого командира Даккашева почти безошибочен. Первому лезть на рожон - чревато боком. Прецедент имеется - грозненский август. Там, допустим, Къуру вырубил не Артем, а Юзон. Тем не менее… подстраховаться не помешает. Спустить на капитана пятерых! Замордуют (и потренируются вместе с тем, застоялись) - на то воля Аллаха. Не замордуют вусмерть, зато потреплют - до кондиции до нужной. Нужную кондицию (чтоб от легкого толчка - навзничь) определять полевому командиру Даккашеву. В крайнем случае спустить на капитана еще пятерых, ну троих. После чего вздохнуть сокрушенно: «Молодежь, молодежь!.. Эх, расступись, я иду!.. Урус! Грозный помнишь? Давай теперь посмотрим!»
        И авторитет полевого командира Даккашева, прикончившего «спецназа» голыми кулаками, - выше сияющих горных вершин. (А прикончить всенепременно! Иначе авторитет полевого командира Даккашева - ну, понятно. Мертвые молчат, из них, из мертвых, клещами слова не вытащишь - например, слова о «языкастом» Къуре в управлении ФСБ.)
        Бравый Ястреб почти уверовал в собственную неуязвимость и… почти просчитался. Токмарев отдавал себе отчет - в нынешнем своем состоянии он с Къурой не справится ни пяткой, ни кулаком, ни «замком». Но зубы… До глотки добраться и перегрызть.
        Чем естественней человек себя ведет, презрев ритуальные ограничения, тем обширней поле Добра, ибо по природе своей он не дикий зверь, но существо, рожденное для жизни в гармонии с Миром.
        Естественное желание - перегрызть глотку. Презрев ограничивающие правила даже самой жесткой из школ, Косики-каратэ. Не дикий зверь пробудился, но существо гармоничное. Гармония с Миром - удаление из этого Мира организмов, подобных Даккашеву…
        Просчитался бравый Ястреб, просчитался. А почти - потому, что последний бой, он же трудный самый, для Токмарева не состоялся. Ибо при переходе Къуры из кокутцу-дачи в еще более наступательную неокаши-дачи (ид-ди сюда, урус, ид-ди!) в толпе абреков возникла некая подвижка, вынырнул боевичок с миниатюрной рацией, прожестикулировал: командир, тебя!
        Кто смеет отвлекать всепобеждающего батыра в минуту надвигающегося триумфа?! Отыди, боевичок! Позже!
        Нет, сейчас.
        - Марзабек… - подсказал боевичок с миниатюрной рацией, интонационно деля почтение поровну: ты наш командир, но к нам едет всем командирам командир!
        Едет-едет, закричали звери.
        Нет, не то.
        К нам прие-е-ехал, к нам прие-е-ехал Абалиев да-а-арагой!
        Ибо не еще едет, но уже приехал.
        Завывание мотора. Близко, рядом. Вот она, «жигуль»-девятка, наиболее популярная модель у абреков-экспроприаторов. Звук в гористо-холмистой местности - не издали по нарастающей, но внезапно - горы-холмы блокируют звук.
        Къура Даккашев не успел толком распорядиться рацией: пропустить! не пускать! (Кишка тонка распоряжаться маршрутами вышестоящего товарища по оружию!) С блокпоста просто сообщили, поставили перед фактом: к вам едет Марзабек!
        Пренеприятнейшее известие.
        Къура не удержал лица, выискрилось бешеное раздражение - против боевичка, запоздавшего с известием? против стражей, давших «зеленый коридор» почитаемому Абалиеву? против Токмарева, недобитого до летального исхода? против оравы «ястребков», вышедших (перешедших) из повиновения (в повиновение), стоило им услышать и понять: к вам едет Марзабек!
        Все вместе и все сразу.
        Узнай Даккашев о визите полевого маршала чуть раньше, постарался бы по времени урезать зрелище расправы с пленным урусом, до прибытия Марзабека уложиться, то есть уложить…
        И тогда: где это зрелище?
        И с невиннейшим видом: какое? возмездие урусу? это здесь!
        Постфактум вольно маршалу сетовать: вся эта кровь кричит о бойне, епть!
        Теперь же Къура был лишен и такой малости-милости, как плеснуть ручкой «ястребкам»: драконьте мента в хвост и в гриву, чтоб места живого не осталось! отдаю мусорка вам на съедение! ко мне Марзабек приехал и - не до пустяков…
        Благоговейное внимание «ястребков» - на бежевой «девятке», откуда следом за тремя амбалами-телохранителями… ва-алла!.. маршал! собственной персоной!
        Не надо оваций, народ. Абалиев прост. Как правда. Бритый череп, небритый подбородок, кривая снисходительная усмешка, провокационно выпуклый взгляд: я и сам все знаю, но хотелось бы услышать…
        Картинное объятие с ближайшим сподвижником Къурой.
        Картинные рукопожатия в толпе.
        Картинное объятие с рядовым абреком: «Помню тебя, Халид! Здорова ли твоя Капи?» - бонапартистское эпигонство.
        Картинное недоумение: «А это что за чучело? Урус? Откуда он здесь? Ты ведь его не украл, Къура? Нельзя-а-а! Максудов и Пелядь договорились, что нельзя».
        С глазу на глаз.
        Капитан российского ОМОНа Токмарев. Полевой маршал республики Нохчимохк Абалиев.
        Простор и относительный комфорт второго этажа в саманном домике. Чуть ли не единственная двухэтажка в селении. Внизу - казарма казармой. Наверху - ковры по стенам, крашеный пол, комод, стол, стулья. Портрет тонконосого Вождя - стрелки-усики. И зеленое знамя с волчарой. Штаб.
        Простор и комфорт снивелировался многочисленностью «ястребков», набившихся в комнату.
        - Пусть все уйдут, - сказал Марзабек.
        «Ястребки» послушно затеснились у выхода, загремели сапогами по лестнице.
        - Все! - повторил Марзабек Даккашеву, решившему, что приказ касается всех, за исключением Къуры.
        - Марзабек, ты его не знаешь!
        - Не знаю? - картинно изумился Абалиев. - А почему не знаю, брат? Почему не сообщил мне, что у тебя - русский милиционер. Почему я выясняю об этом от… - сделал картинную паузу, - ни от тебя?
        - От кого? - вскинулся Даккашев. - Кто тебе сказал?
        Абалиев многозначительно промолчал: я спрашиваю - ты отвечай! или наоборот?
        - Просто интересно… - пошел на попятную Къура. - Сам только вчера про уруса узнал, что мои его взяли. Как узнал, сразу приехал - посмотреть.
        - Твои? Взяли? Ты телевизор смотришь? Радио слушаешь? Максудов и Пелядь о чем договорились?
        - А я им говорю: «Максудов и Пелядь о чем договорились?!» А они говорят: «Мы уруса в плен не брали! Он без сознания валялся, контуженый. Вертолет колонну разбомбил. Уруса на руках отнесли, первую помощь оказали, накормили. Тебя, командир, ждали, чтобы ты сказал, с ним дальше как быть?»
        - Помогли? Накормили? - Абалиев картинно общупал взглядом Токмарева, стоящего у последней черты. - Садись, капитан, садись. Не стой. Отдыхай. Устал? Отдыхай.
        - Марзабек, ты его не знаешь! Алхаста убил, Канташа убил, Селима… почти убил.
        - Твои проблемы, брат… - картинно отмежевался Абалиев. - Твои люди, твои проблемы. Опять в карате игрались? - картинно пожурил.
        - Немножко, - признал Къура без виноватости, с горделивостью.
        - Доигрались? - подпустил отеческой строгости Абалиев. - Все. Иди. Пока не позову.
        - Говорю, ты его не знаешь! Давай я ногу ему прострелю?
        Молчание Абалиева стало более чем красноречивым - для тех, кто понимает.
        - Давай?
        Ствол даккашевского автомата был направлен не в ноги пленному, но в грудь. Ах, да! Вероятно, потому, что Токмарев подчинился марзабековскому приглашению и сел.
        - Слушай, брат, - картинно проникновенно вопросил Абалиев, - за кого больше боишься? За меня? За него? За… себя?
        - Я вообще ничего не боюсь!
        - И никого? - подначил Абалиев.
        - И никого! - попер на рожон Къура.
        - И о чем беспокоишься? Иди! Пока не позову, не приходи… Да! Брат! - картинно приостановил Даккашева в дверях. - Почему думаешь - не знаю? Капитан ОМОНа. Токмарев Артем. Город Сосновый Бор. Ленинградская область. Сирота. Отец в тюрьме умер… Убили. Большой человек был, зря убили… Жена у капитана. Натаща, да? Сын маленький, Дима. Правильно, брат?
        «Брата» Марзабек адресовал не Даккашеву, а Токмареву. Ты иди, Къура, иди. Оставь нас одних. У нас с братом-капитаном кое-какие вопросы…
        Бравый Ястреб, оставил их одних, не оглянувшись. Анкетные данные Токмарева А. Д., озвученные маршалом Абалиевым, разбились о напряженную спину, аки прибойная волна о волнолом.
        - Поговорим, брат? - с картинным дружелюбием предложил Артему Абалиев. - Извини, что поздно приехал. Мне мой человек в последнюю минуту доложил. Извиняешь, брат?
        Токмарев произвольно кивнул. Он кивнул именно произвольно, осознанно, не рефлекторно. Психологические фокусы (злой - добрый, опять злой, опять добрый) - традиционный прием. Равно как и старинный, подмеченный неврологами синдром: жертва начинает сопереживать палачу, искать у него сочувствия и… находить, пусть такового нет и в помине, - находят…
        Он не попался на картинное дружелюбие Марзабека-Маразмбека. Но сделал вид, что попался.
        Если Абалиев столь подробно осведомлен о капитане Токмареве, совсем не помешает выудить в процессе разговора («с глазу на глаз» - инициатива Марзабека, не Токмарева!):
        что за источник осведомлял полевого маршала;
        насколько информация конфиденциальна;
        с какой стати весть о пленении капитана питерского ОМОНа (мало ли в Нохчимохке нахально захваченных ментов после злополучного соглашения в Хасав-юрте!) заставила Марзабека оперативно прибыть в расположение Къуры?
        Иллюзий по поводу дальнейшего Токмарев не строил. Часом раньше иль часом позже, летай иль ползай - конец известен. «Злой» Даккашев живым не выпустит. Да и «добрый» Абалиев - вряд ли, вряд ли…
        Насчет «доброго» Абалиева - вот уж! Для себя Токмарев уже все решил. Улучить мгновение и…
        (Еще раз: если продажа жизни неизбежна, то - подороже.)
        Цена Марзабека повыше будет, нежели Даккашева. Денно и нощно спецслужбы РФ ищут-рыщут террориста номер один, дабы привлечь к суровой ответственности! А он - вот он…
        Перед Токмаревым сидел объявленный в розыск бандит. И точка! Плевать, что одновременно с розыском неуловимого Абалиева принимают на высшем уровне и ведут безрезультатные переговоры. Офицер правоохранительных органов при встрече с бандитом обязан принять меры к немедленному задержанию - живым или… мертвым! (Офицеру что - Кремль штурмовать?)
        А тут такой случай, блиннн! Живой Марзабек!

14
        Почему до сих пор живой?
        Команды не было!
        Армейское, милицейское, «конторское» руководство суть номенклатурные воспитанники. Кому охота брать на себя личную-персональную ответственность за команду «пли»?! На кой?! Полезная служебная привычка - согласовывать и утрясать.
        Потому, кстати, глубоко законспирированные неформальные силовые структуры - «Белая стрела», «Черный передел», «Серо-буро-малиновый абзац» - легенда, не более. Инициатива если не наказуема, то на провал обречена - кто-либо из конспираторов всяко вздрогнул-дрогнул бы: а согласовать?!
        Найти и обезвредить ЛЮБОГО фигуранта в пределах и вне пределов контролируемой территории - для настоящих профи несложная задача. Будь тот фигурант и рядовым бандюком, и самопровозглашенным президентом!
        Адрес (на первых порах домашний) - далеко не ходи, ни в архив, ни в ЦАБ, ни на встречу с сексотом.
        Берешь, к примеру, справочник бывшего Союза писателей бывшего СССР, листаешь и натыкаешься на самопровозглашенного президента, который еще и стишатами баловался:
        «Драбаданов Муслим-Зелим, поэт. 364029. Грозный, ул. Гойгова, дом 24».
        Снаряжаешь группу, посылаешь в адрес…
        Иной бахыт-компот, что фигурант Драбаданов которую неделю дома не ночует. Это у жены его спросить: с чего бы? Поссорились, наверное. Ничего-ничего. Милые бранятся - только чешутся. Проголодается, отблядует, остынет - вернется. Тут-то мы его и ждем! Пр-р-ройдемте!..
        А с другой стороны, на черта нам сдался фигурант Драбаданов?! Последний месяц в президентах догуливает. Скинут Муслим-Зелима - и к аналитикам не ходи. Слишком он никакой - после внезапно убиенного Вождя (можем, когда захотим!).
        Но вот на смену амбивалентному Драбаданову придет… ладно бы «умеренный» Максудов, а вдруг - Абалиев?
        Каково?
        По чести, Токмарев, сидючи напротив Марзабека, столь далеко не заглядывал. Предстоящие новогодние ичкерийские выборы, высокая и низменная политика, «что случится, если…», «чего не случится, если…» - по барабану.
        Барабан - голова. В висках - гулкая и болезненная дробь. ОМОН - вне политики. Здесь и сейчас - никакой политики. Элементарно - вот бандит, вздумавший поиграть с Артемом, будто кошка с мышкой. Наигравшись, уничтожит.
        А значит?
        А значит, включайся, капитан, в игру, экономно расходуя силы (не столько расходуя, сколько набирая - для решающего смертельного броска). Заодно подстели соломки родным-близким («Жена у капитана. Натаща, да? Сын маленький, Дима. Правильно, брат?») - грозит ли им что-то?
        - Поговорим, брат?
        Токмарев смолчал, равнодушно пожав плечами.
        - Поймем друг друга. Мы же офицеры одной армии, да? - Марзабек картинно запнулся: - Ну, разных… Но мы оба офицеры, да? На равных поговорим?
        Токмарев опустил глаза к ногам, для большей доходчивости пошевелил грязными стылыми пальцами: дескать, на равных не получается - пленный, босой и безоружный пленный, а не офицер.
        Марзабек согласился:
        - Къура!
        Тот моментально впал в комнату, будто под дверью тихарился (почему - будто?)
        - Брат, - картинно добродушно попросил Абалиев, - принеси капитану его… сапоги? ботинки?.. Ты в чем был, капитан?.. Да! И оружие! «Макар», капитан? Во-о-от. Его «макар», брат… Стой, стой! И ксиву!..
        Напалмово-всесжигающие даккашевские взгляды - побоку. Главное, Токмарев при своем табельном оружии (обойма пуста - и тьфу!), с удостоверением. И - ноги в тепле (носки, ботинки), голова в холоде. Прав генералиссимус Альсан Василич! Держи ноги в тепле, голову - в холоде.
        - Будешь? - испытующе вопросил Марзабек. - Холодно здесь…
        Водка? Небось паленая, катанка. Отрава. Наливай!
        Абалиев протянул Токмареву полный стакан.
        «Себе!» - показал Артем.
        «Извини, брат, нет…» - показал Марзабек.
        Как же, как же! «Спрашивают тебя о вине и об игре в жеребьи. Скажи: от обоих людям есть великий вред, хотя есть и польза; но вред от них больше пользы. КОРОВА».
        Вольному воля. Токмарев подневолен. При оружии, с удостоверением, не бос. Однако подневолен. Он принял «губастого», не моргнув. Всплыло школьно-хрестоматийное «После первой не закусываю!» М-да. Судьба человека. Артем тоже человек. У него тоже судьба. Незавидная…
        Голову в холоде! Голову в холоде! Вонючее пойло согрело кровь и тихой сапой подкралось к мозгам - оглушить пыльным мешком. Брысь! Голову в холоде! Есть великий вред… Хотя есть и польза… Но вред - больше.
        Абалиев вина (водки) не пригубил, но игру в жеребьи явно провоцировал:
        - Поговорим?
        Отчего же! Язык еле ворочается, но если надо (кому? кому больше надо? Токмареву? Абалиеву?)…
        …Говорил преимущественно Марзабек:
        Судьба капитана питерского ОМОНа, попавшего к боевикам, предсказуема. Учитывая послужной Токмаревский список - четыре высокогорные командировки… Будучи в командировках, не старушек через дорогу переводил, не детишек леденцами одаривал. А за все приходится платить, капитан, за все!
        Например, случайна ли авария на Петергофском шоссе, когда капитан уцелел по счастливому недоразумению?
        Не случайна.
        Сейчас можно сказать. Абалиев и говорит - с глазу на глаз, скрывать нечего:
        ДГБ НРН. Департамент госбезопасности Независимой Республики Нохчимохк. Письма-повестки омоновцу слали, все цивилизованно.
        А тот не отвечает, не является!
        Ну, если гора не идет к Магомету, то идет она на х-х-х…
        Люди специально в Ленинград ездили, операцию строили…
        Хвала Аллаху, что ликвидационная акция на Петергофском в полной мере не удалась. Иначе не сидели бы сейчас, не говорили на тему…
        На какую, блиннн, тему?! Кота за хвост!..
        На тему, интересующую как Марзабека, так и, в большей степени, Токмарева.
        - Объяснить?
        Артем снова пожал плечами: мели, Абали, твое ай-лю-ли…
        - Человека найдешь, брат?
        - Какого человека?
        - Да ты его знаешь! И мы знаем. Только не знаем, где он. Поможешь?
        - Какого человека?!
        - Егорычев такой… Соображаешь? Ты ведь все равно его ищешь, да? Найдешь - просто позвони, скажи. Нет, не сюда. Прямо в Ленинграде телефон. Бешара спросишь. Не бойся, не бандит.
        - Не он… операцию строил? На Петергофском? - как бы припоминая, съязвил Токмарев.
        - Не-е-ет! - картинно возмутился Марзабек. - Для тебя что, каждый чеченец-террорист?
        - Каждый - нет…
        Марзабек на выпуклом глазу отразил грубый намек:
        - Бешар Даккашев - уважаемый человек, бизнесмен. Не веришь, Къура подтвердит. Он Бешару племянник. Къура! - позвал Марзабек, не повышая голоса. - Къура! - повторил он громче.
        Зачем же? Спасибо, не стоит утруждаться. Бравый Ястреб поручится за своего дядю как за уважаемого человека. И все мирное-безобидное население Ичкерии поручится за Марзабека Абалиева как за уважаемого человека, достойного президентского поста. Так что не стоит…
        Вместо бравого Ястреба влетел давешний косоглазый юноша бледный со взглядом горящим, торопливо дожевывающий, но с автоматом наизготовку. Молодым горным козликом по лестнице взвился, опередив ветеранов. Маршал голос подал!
        - Воин, а?! - саркастически похвалил Марзабек. - Спрячь ствол, глупый. Где командир? Прожуй сначала…
        Юноша бледный натужно побагровел, спазматически сглотнув:
        - Ушел. Посты проверяет.
        - Посты - это хорошо! - саркастически похвалил Марзабек. - Вдруг кто-нибудь неожиданно… Как я… Иди, Уммалат. Дверь закрой.
        - Командира найти? Позвать? - выказал рвение Уммалат.
        - Ты найдешь! - саркастически похвалил Марзабек. - Только везде смотри! Сразу и туда смотри, и сюда смотри. - Шутка! По поводу уммалатовского страбизма. Маршалу можно жестоко шутить, он ведь как отец родной… - Не надо, не ищи. Отдыхай. Это мы так…
        Дождавшись, когда бледно-багровый юноша закрыл за собой дверь, Абалиев картинно посетовал:
        - С кем Россия воюет, с кем воюет, ва-алла! Дети совсем! Больные дети! Соображаешь, брат?
        Токмарев не стал ввязываться в бессмысленную полемику: мол, если вопрос к капитану милиции, то функция милиции - не воевать, а охранять порядок… Впрочем, против бандитов - да, воевать. Что ни скажешь в предложенных обстоятельствах - как бы оправдываешься.
        - Знаешь, сколько на его счету, брат? Не смотри, что у него с глазами так… Шесть штук! Хочет семь. Счастливое число.
        (Шесть штук. Не людей. Штук.
        - Сколько вы убили людей?
        - Ни одного!
        Для Юзона чеченцы - не люди.
        Для боевиков урус - не человек.
        Как аукнется, так откликнется.
        Кто первый аукнулся - дискуссионно.
        Сейчас не до дискуссий…)
        - Значит, говоришь, не каждый - террорист? Правильно говоришь, брат. Я, между прочим, «финэк» закончил. Где раньше Ассигнационный банк был. На Грибоедова. Всего две тройки, остальные четверки. Когда будешь в Ленинграде, к Банковскому мостику сходи. Там на спине у грифона - не помню, левого или правого? - сохранилось, наверное, «Марзабек. 1990». Соображаешь?
        Ну-ну. «Когда будешь в Ленинграде». Похоже, Абалиев решил за Токмарева, станет тот помогать в поисках «человека» или не станет.
        Выбор, признаться, у Артема невелик:
        либо идиотическое упрямство, пропагандируемое как героическая стойкость: «Ни за что! Умру, но не стану!»
        либо пособничество врагу (бандюк и мент - враги? дык!): «Я подумаю, уважаемый».
        Подумать есть о чем…
        Долг платежом красен. Цвет крови - красный.
        Капитан Токмарев помнит про давнюю (уже давнюю) историю с «авизовками»? Он ведь и тогда тоже в милиции работал. В 1992 году?
        Работал. Но по другой линии. ОМОН не УБЭП. И создан для подавления массовых беспорядков, для освобождения заложников, для обезвреживания террористов (не при Марзабеке будет сказано). Расследование экономических преступлений - мимо ОМОНа. Ну да в общих чертах помнит, смутно представляет:
        «Авизовки», которые принято именовать чеченскими, всплыли на свет божий вполне случайно.
        Сотрудники московской патрульно-постовой службы задержали грузовичок с брезентовым верхом на Петровке у дома номер 17. Вернее, он, грузовичок, их задержал - помешал проезду. Петровка - узенькая, особо не разъехаться. Патрульные и тормознулись без задней мысли, бибикнули требовательно: дорогу, дорогу!
        А тот, кто рядом с шофером грузовичка сидел, неверно понял и дунул из кабины - только пятки сверкнули при повороте в Столешников переулок.
        В погоню за ним не кинулись - мало ли… приспичило человечку. А у водилы поспрошали: куда-откуда-зачем?
        По словам водилы, парни голоснули, попросили какие-то мешки перевезти из пункта А в пункт Б, не выезжая за Кольцевую. Х-ха, за пятьдесят тысяч, полученных авансом, - и за Кольцевую!
        Блюстители глянули в кузов - девять тугих картофельных мешков. Но не с картошкой. С капустой. В смысле с «капустой». Деньги. Девять тугих карто… «капустных» мешков. Мама родная! Пррроедемте, гражданин! Тут недалеко, на той же Петровке.
        Водила проехал. От груза открестился, как… черт от ладана. Прокачивали его прокачивали - ни хрена не добились: и впрямь тривиальный шофер, решивший подкалымить, москвич, паспортные данные. Ладно, ступай! Вечер…
        Утро вечера мудреней. Или мудреней? Утром на Петровку, 38, заявился сбежавший накануне человечек и… потребовал: верните деньги.
        - Сколько их у вас было, гражданин… документы, можно?.. угу, гражданин Икаев (фамилия непонятно в чьих интересах изменена)?
        - Точно не помню. Девять мешков. Или… восемь?
        - Или семь?
        - Ну вы вообще!.. Семь с половиной.
        - И откуда у вас, гражданин Икаев, шесть мешков денег? - поддразнили оперативники. - Объяснительную напишете?
        - Зачем писать? Так скажу. Все… - икнул гражданин Икаев, - семь мешков - мои личные накопления за всю жизнь. Перевел из Чечни, потом обналичил. Нельзя?
        - Можно. Что не запрещено, то разрешено. Вот и напиши…
        - Я по-русски плохо… - моментально заковеркался в акцентах гражданин Икаев. - Так скажу?
        - Говори…
        - Сказал же! Всю жизнь копил. Шесть с половиной мешков!
        Утомил, утомились оперативники. Проводить глубокого старца (судя по накопленному за ВСЮ жизнь) до ворот, пальто не подавать! «Хвост» пустить? Не. Сам явится. Мешки-то (девять, гражданин Икаев, девять! не восемь, не семь с половиной, не шесть, неча!) - по-прежнему на Петровке,38… И куда он денется?!
        Никуда. Пришел. Уже не просил. Требовал. И не шесть-семь-восемь, но все девять (девять с половиной - как возмещение ущерба чести и достоинству) - вероятно, за истекшие сутки подсуетился, поняв тщетность самодеятельности. Подсуетился, да. Звонок прошел - сверху вниз: «Вы что там у себя?! 1937 год устраиваете?! Ну-ка примите дельный совет… причем Верховный Совет во главе со спикером!.. Ну-ка, немедленно!..»
        Ах так?! Кликнули ребят из УБЭПа - разберитесь, коллеги.
        Щас. Одним глазком глянули в компьютерную базу данных Центробанка: о! В столице, оказывается, который месяц, как в деревне Гадюкино, - дожди. Но денежные! Золотой ливень хлещет и хлещет из обездоленной Ичкерии - 36 миллиардов рублей (авизовки, на которых значилось менее миллиона, в расчет и не принимались - мелочь пузатая, а туда же!).
        …И пошло-поехало!
        Вал публикаций. От истерически-риторических: доколе Чечня будет безнаказанно грабить Россию, проворачивая миллиардные аферы?! До ехидно-аналитических: без содействия России Чечня вряд ли провернула бы миллиардные аферы и, обратите внимание, безнаказанно.
        Периодические заявления правоохранителей: следственная бригада трудится денно и нощно, кое-кто не уйдет от наказания!
        Действительно, кое-кто не ушел. Нашлись козлы отпущения, три малосильных столичных банка - «Агра», «Крезо», «Поликрат». Какая-то мелюзга типа управляющего, клянущегося на допросе: не ведал, что творил! вот вам крест! Или типа главбуха, умоляющего следователей: спрячьте меня, спрячьте! а то Хаджимурат включил счетчик и, пока я у вас сижу, там столько накрутилось, что…
        Н-несолидно.
        Вроде бы интерес банковских подельников исчислялся всего пятью процентами от общей суммы. Постороннему отследить движение краденых денег - весьма занимательно… с тем нюансом, что заниматься этим и заниматься, и весьма-весьма… Если по прежним инструкциям авизовки должны поступать в РКЦ Центробанка только спецпочтой в запечатанном конверте или по телеграфу, то по новым инструкциям операционистки вовсе не обязаны проверять подлинность авизо - нехай отдел квитовок этой дурью мается. А штат отдела квитовок сокращен вдвое, а начальника отдела не было полтора года, а обязанности врио ни на кого так и не повесили. В результате полученные авизовки проверялись дай бог через год. Ищи-свищи! Разные суммы рассыпались по коммерческим структурам и могли оказаться на счету десятого-двадцатого в цепочке предприятия.
        …В конце концов, по результатам следствия на счетах разных банков было найдено и заблокировано больше половины от тридцати шести краденых миллиардов. И, как сказано в официозе: «Все они будут возвращены государству, если (sic!) суд сочтет аргументы следствия достаточно убедительными».
        Много шума и - ничего…
        Пока эпопея с фальшивыми авизо была на слуху, Артем реагировал адекватно, то есть отвлеченно: «У-у, сволочи! ворье-жулье!» Кому адресовались «сволочи», затруднился бы ткнуть пальцем. «Рука Москвы» в афере более чем очевидна и не менее загребуща, чем «рука Грозного». Достаточно вспомнить, что первый бомбовый удар при наведении конституционного порядка в Чечне федералы нанесли почему-то по грозненскому Нацбанку. Известно, война все спишет…
        Все в прошлом. Закончено. Забудьте.
        Токмарев и забыл. Вернее, засунул на дальнюю полочку в мозгах, на антресоли. Помнится, было и где-то до сих пор валяется, но где, да и зачем…
        Все так. Все в прошлом. Но ничто не закончено и не забыто. Марзабеком Абалиевым уж точно.
        Полевой маршал понимает, что для капитана ОМОНа все эти авизовки, квитовки, главбухи - китайская грамота. Он ведь капитан ОМОНа, «финэк» не заканчивал, в отличие от полевого маршала. Но думается, что суть капитан ОМОНа уловил: долг платежом красен. И должок тот, разумеется, не за мелюзгой, а за крупной рыбой. Имя рыбе - Егорычев Евгений Емельянович.
        Наверняка у той рыбы ныне другое имя… и отчество, и фамилия.
        Но - он.
        И - отдаст.
        Пять лет назад не отдал. С подмосковным Сильвером задружился, с авторитетом номер один среди русской братвы, - за долю, за долю. А у подмосковного Сильвера лозунг номер один: «Очистим Россию от черных!» В разборах тогда много чеченцев полегло. На чужой территории воевать трудно («Да, брат? Сам знаешь. Как тебе, брат, в Ичкерии?»). Пришлось временно отступить.
        Год назад Сильвер в своей машине взорвался. Туда ему и дорога. Бессмертных не бывает. А дружок Егорычев затихарился - здесь или за границей. Паспорт, скорее всего, сменил, по-другому называется.
        Кем ни назовись - долг платежом красен. Цвет крови - красный. Сначала - «авизовые» деньги (плюс накрутка), потом - ответь за всех «черных», сложивших голову в разборах с авторитетом Сильвером (сам Сильвер уже ответил, очередь за дружком его).
        - Хочешь спросить, брат, откуда я знаю про Егорычева - что он с авизовками главный был от Москвы?
        - Нет.
        - Правильно, брат. Потому что главный от Ичкерии был… хочешь спросить кто?
        - Нет.
        - Тоже правильно. Я! Ты сам догадался, сам понял. А что ты не понял, брат? Что ты хочешь спросить? Спрашивай! Ведь вижу, хочешь!
        Да, хотел спросить Токмарев Марзабека…
        Не о краденых миллиардах спросить. Там более-менее ясно. Два масштабных деловара, стоящие у истоков аферы (по разным берегам, но у истоков). Вор у вора украл - и отнюдь не дубинку. Чего-чего, а дубинок у обездоленного полевого маршала в достатке, и все они найдут применение, как только прежний напарник обнаружится. Но сначала пусть вернет сторицей…
        И не о том хотел спросить Токмарев, почему Марзабек уверен в согласии капитана ОМОНа помочь полевому маршалу обнаружить сгинувшего гр. Егорычева. Тоже более-менее ясно. Семья на прицеле («Жена у капитана. Натаща, да? Сын маленький, Дима. Правильно, брат?») - весомый аргумент. Собственная жизнь («Люди специально в Ленинград ездили, операцию строили…») - не менее весома… И все-таки Абалиев жал не на страх (бандюков бояться - в ОМОНе не служить), а на совесть («Отец в тюрьме умер… убили. Большой человек был, зря убили!»), намекнув: знаю кое-что, чего не знаешь ты, капитан! А цели у нас с тобой, брат, совпадают - пусть до поры до времени, но совпадают.
        И не о том хотел спросить Токмарев, откуда Марзабеку известно про Е.Е.Е. Опять же более-менее ясно. В черном бизнесе нет друзей, есть совместные интересы. И собрать досье на партнера - святое (ну, святотатственное! не суть!). При расхождении интересов вдруг выясняется: худший враг знает о тебе больше, чем лучший друг, и предлагает по-хорошему… Но ты, в свою очередь, выкладываешь аналогичные козыри… Азбука speculatio!.. Копаясь в Е.Е.Е., так или иначе выйдешь на Сосновый Бор и на Токмарева-старшего, на Дмитрия Алексеевича. Гриф «ХВ». Хранить вечно - иногда полезно. Для тех, кто понимает. Пригодится…
        А хотел спросить Токмарев-младший у Марзабека, что именно тому известно о роли гр. Егорычева в процессе над Токмаревым-старшим - в процессе, результат которого - «убили». Некоторые справки Артем наводил ранее, но…
        Справки о Е.Е.Е. Артем стал наводить не сразу.
        И когда пьяно блажил: «Я их всех!.. Всех!.. Я их!.. И-и-иэх!», влекомый Натальей домой, то под «всеми» понимал:
        и здравствующий наш суд, самый гуманный суд в мире - со всеми народными заседателями,
        и старлея (читай полковника спустя двенадцать лет) Карнаухова,
        и поганых уркаганов из пресс-хаты в Крестах.
        Но никак не батиного сподвижника Егорычева.
        Ибо крайне молод был, крайне глуп.
        В конечном счете больше всего, кстати, досталось от Артема уркаганам - не конкретно тем, насмерть забившим отца в камере, но всем, кто попадал под горячую и тяжелую руку. Он и во Внутренние войска запросился с одной, но пламенной страстью: мне бы только добраться до зэков - и тогда-а!.. Спецназ ГУИТУ - по той же причине.
        Что же до Карнаухова… Старлей образца 1987 года - лишь винтик Системы, ввинченный в строго определенное место со строго определенной резьбой. Ни с того ни с сего раскрутить гр. Токмарева Д.А. - слабо Карнаухову. Инициатива наказуема. В середине восьмидесятых за покушение на номенклатуру давали по шапке любому честному менту. О чести нынешнего начальника Сосновоборского РУВД - особая речь. И речи нет - о чести!.. Но вот если кто-то повыше (намного выше) просанкционирует и откомандирует тщеславного старлея из Питера в Бор, со значением напутствуя: «Твой шанс, Вадимыч! Дело обещает быть громким… Внеочередное звание. В перспективе академия!», то…
        А судьи… А судьи кто?! За древностию лет… Да и не успели они вынести приговор. Слушания прекращены по причине отсутствия обвиняемого. Причина отсутствия уважительная - убили.
        Справки о Е.Е.Е. Артем стал наводить годика через четыре. Аккурат после путча.
        Причем возник Егорычев на горизонте у Токмарева-младшего спонтанно. Не НА горизонте, а В «Горизонте», в телевизоре. Пляшущая камера, скопище банкиров в Благородном собрании, гневное «нет!» хунте, призыв: «Господа! Так будем же господами, господа!» И - встрепанный, нервический, возбужденный Е.Е.Е. в толпе.
        Артем тогда не стал искать встречи с бывшим батиным замом. Служба есть служба. Московский август 1991-го. Но и питерский тоже. Не посамовольничаешь. Впрочем, рота ОМОНа без приказа вскрыла «оружейку» и пошла охранять мэра Собчака. Да, создавался отряд властью имущей для подавления массовых беспорядков. Но, пока создавался… демократы стали главные! Чья власть в 1991 году оказалась имущей и чья - неимущей? Понятно… Короче, у Артема тогда были задачи попервостепенней, нежели бежать в Благородное собрание с криком: «Е.Е.Е. не видели? Только что здесь был! По телевизору показали! Вот ведь, блиннн! Или померещилось…» И на кой хрен, пардон, Е.Е.Е. Токмареву-младшему? Поручкаться? Солидаризоваться? Былое поворошить: «Помните, я на маминых поминках вас послал на х-х-х? Вы еще сказали: понимаю тебя!» Пустое!
        Позже, когда развиднелось, через месяц-другой-третий, Артем все же попытался отыскать Е.Е.Е. Но - как отрезало. Вроде тот за кордон подался умножать российский капитал - межбанковские операции, финансы… романсы. Или в Москве затерялся, осуществляя общее руководство. Ба-а-ардак, в общем.
        Евгений Емельяныч! Ты где?! Тебя ищет один… Презумпция невиновности, само собой. Но найти гр. Егорычева и кое-что с ним уточнить - назрело, назрело.
        Артем заочно не обвиняет, но, поднабравшись жизненного и прочего опыта, следует вековечной юридической логике: ищи, кому выгодно!
        Батин уход со сцены (и из жизни, блиннн!) был выгоден Е.Е.Е., был!
        И подстава была осуществлена по всем правилам игры без правил…
        Какие взятки?!
        Какие подряды на строительство?!
        Какая вырубка корабельных сосен на Лысой горе (да, после вырубки - Лысой)?!
        Батя чист!
        Простите, это решит суд.
        Что за роль сыграл в истории с Токмаревым-старшим его первый зам (или пом.?) - туманно, призрачно. Вот-вот! Призрачно. Эпизодическая ролька, тень отца Гамлета: пришел в означенный срок в означенное место, сообщил нечто и растворился в воздухе. Тень, призрак, не бывает. А там хоть трава не расти, хоть с ума съезжайте, хоть топитесь, хоть переубивайте друг друга - ему до фени, он неподсуден.
        - Спрашивай! Ведь вижу, хочешь! - картинно проницательно подстегнул Марзабек. И осадил: - Наверно, хочешь спросить про Егорычева? Да? Что он твоего отца сдал и посадил?.. Как брату тебе скажу: не знаю. Вообще-то я в Ленинграде тогда жил. Учился. «Финэк». Думаешь, просто повторяю? Не-ет. Я из Ленинграда в твой Бор знаешь сколько раз ездил? Отца твоего один раз видел. (Слушь, брат, ты совсем на него не похож! Или бойцы Къуры так постарались? Не обижайся. Ты над ними больше постарался.) Но в основном я в Бору - с его замом. Лес у вас там хороший… был. На Лысой горе. За копейки купил! Про это могу рассказать. Но зачем сейчас? Неинтересно… А про твоего отца ты сам у него спроси, когда найдешь. Не убивай, договорились? Мне оставь. Я тоже не убью. Сначала долг с него получу. Весь! Одним грузовиком не отделается. Четыре, пять грузовиков отдаст. И не с рублями. Соображаешь?
        Токмарев в который раз пожал плечами. На регулярный марзабековский пароль «соображаешь?» с его стороны следовал регулярный безмолвный отзыв - неопределенное пожатие плечами. Истолковывай как угодно - то ли «ни бум-бум!», то ли «чего ж не понять! дальше, дальше!» Усталость дикая.
        Хм! Ди-и-ис-с-с’котека:
        Виски ритмично вздрагивали в темпе «рэп».
        Принятый внутрь «губастый» клубился волнами жидкого азота.
        В глазах скакали стробоскопические «зайчики»…
        Контузия, блиннн. Но соображать надо, надо соображать. Кажись, самое интересное грядет!
        - И не сообразишь, брат, - картинно глубокомысленно отверг Абалиев неозвученный домысел о долларах.
        Токмарев еще пожал плечами. Бразильскими крузейро, индонезийскими рупиями, швейцарскими франками! Какая разница! Это ли самое для него интересное? Не это. Ему бы - про батю!
        Марзабек не спешил про Токмарева-старшего. Всячески темнил: дескать, погоди-погоди, всему свой черед. И про егорычевские контрибуции всячески темнил.
        Артему начхать, в какой именно валюте будет (будет, обязательно будет!) взыскан должок с Е.Е.Е. Но, похоже, полевому маршалу не начхать. Похоже, на этой зацепке строилось дальнейшее «коготок увяз - всей птичке пропасть». Птичка - Токмарев.
        Однако Абалиев впал в детство, характерное для любого мужика любого возраста, владеющего эксклюзивом: ни за какие шиши не покажу, что у меня в кулачке! разве очень попросите… нет, не просите? категорически? ай, ладно, покажу! но вы хоть понарошку заинтересуйтесь - и разожму кулачок… или не разожму…
        - Капитан! - картинно-вразумляюще позвал Марзабек. - Ты - капитан, да? Не майор даже. Полковником будешь! Генералом! Соображаешь?
        Нет. В подобном ключе Токмарев не соображает.
        «Он сказал: капитан, никогда ты не будешь майором».
        «Настоящщщий полковник!»
        «Как хорошо быть генералом, как хорошо быть генералом! Лучше работы я вам, ребята, не назову!»
        - Думаешь, купить тебя хочу? Не думай. Я с тобой как официальное лицо с официальным лицом. Как президент. Соображаешь?.. - Марзабек доверительно хмыкнул, погладив себя по самолюбию: - Драбаданов, Максудов, Наклади Ухуев, Рыдаев считают - они станут. Не станут. Я буду. Мне от России денег не надо, Россия сама их у меня попросит. Я не жадный, дам. Пусть восстановят здесь у нас все как было, тогда дам. Или не дам. Но это отдельный разговор, брат. Ты, главное, человека мне найди. И ты - генерал! В своей армии, в своей… Президент независимой республики Нохчимохк, маршал Абалиев, когда время придет с Россией договариваться, захочет, чтобы от вашего Совета безопасности ты был. У вас в Совбезе капитаны есть? Нет. Соображаешь?
        Артем на сей раз даже не счел нужным отозваться на марзабековский «пароль». Бредит дядя по законам своего мирка - нехай бредит. В ичкерийском мирке вчерашнему бухгалтеру обрести звание маршала - проще некуда! Нацепил мундир поприбамбасистей и возгласил: «Я - маршал! Кто против?» Все - за… А в России… Да что там! И после трех предыдущих «высокогорных» командировок капитан Токмарев остался капитаном Токмаревым. Это ж через сколько внеочередных званий нужно сигануть - к генеральским погонам? Через четыре? Через пять?
        - Зачем так улыбаешься, брат? Не веришь? Зря. Не я тебе генерала дам, твои дадут. Найдешь мне человека - увидишь. Да! - картинно скорректировался Марзабек. - Не мне, себе тоже. Про отца узнаешь… Плохо его убивали, брат, долго и больно. Восемь человек мудохали. В пресс-хатах не убивают, брат. Ты ведь в тюремном спецназе был, да? Соображаешь? В пресс-хатах признательные показания выколачивают, но не убивают. Значит, команда поступила - до смерти. Чтобы ничего не сказал на суде. Соображаешь?
        Артем не шелохнулся, но в глазах проступило. В глотку маршалу? Зззубами! Сейчас! Нет, вот сейчас!
        Марзабек предостерегающе погрозил пальцем:
        - Зачем так посмотрел, брат? Я в той пресс-хате не сидел, в Крестах не был, отца твоего не трогал.
        «А кто?» - молча взвыл Артем.
        - Спросить хочешь кто? Да, брат?.. Скажу. Их было восемь… - мельком возрадовался непроизвольной цитате, - их было восемь. Один наш… Ни за что срок дали. Девочка сама хотела, но потом сказала - изнасиловал. А ей пятнадцать лет. С-сучка! Ему сказала - восемнадцать, а потом сказала - пятнадцать. Шесть лет дали. Ничего, три отсидел - мы выкупили. Умней станет, думали. Не стал, дурак. Но воюет хорошо, храбро! Урусов не любит, ой как не любит. Особенно ментов. Соображаешь?
        «Кто?» - воспалился пульсирующим фурункулом Артем. Еще секунда и - прорвет: «Кто?»
        Ответ напрашивался.
        - Уммалат! - позвал Абалиев. - Уммммалат!!!
        Вновь предстал юноша бледный со взглядом горящим-косящим, со ртом жующим.
        - Къура не вернулся?
        Юноша бледный отрицательно замотал головой, выразив: найти?
        - Не надо. Когда придет, позови сюда. Тема есть. Свободен. Дверь закрой.
        Юноша бледный закрыл дверь.
        - Что, капитан, найдешь человека?
        А то! Не то слово! Из-под земли! Пропади пропадом балаганные генеральские погоны - не стимул! Иной стимул, посерьезней!
        Знать бы тогда, в летнем Грозном!.. Ястреб Даккашев не отделался бы полными штанами в ожидании «спецсредства». Токмарев бы изобрел, как применить гимнастическое колечко с брезентовым обрывком, чтоб Къуре мало не показалось. И применил бы! Живым не выпустил бы!
        Знать бы сегодня днем, на полянке! Бравый единоборец Даккашев лежал бы сейчас с перегрызенным горлом. Ай, не вовремя подъехал Марзабек! Ай, не вовремя!
        Все относительно, все относительно. Не будь Марзабека, валялся бы сейчас капитан ОМОНа (то, что от него осталось, - клочья) в выгребной яме. Не будь Марзабека, не владел бы капитан ОМОНа той информацией, которой владеет.
        Къура, значит…
        Остынь, капитан. Уголовник Даккашев - не фигура, пешка. Пешку схавать - не вопрос. Да хотя бы - откровенность за откровенность - настучать полевому маршалу о «брифинге» Ястреба в грозненском управлении ФСБ (под протокол ведь лопотал, гаденыш! Задним числом протокол оформили, но оформили!). Пешка - не вопрос. До фигуры добраться! До фигуры Егорычева Евгения Емельяновича.
        Е.Е.Е., значит…
        Взвесь, капитан. Поразмысли, подумай. Подумать есть о чем… Смычка с террористом (президентом?) Абалиевым - противно натуре. А куда денешься? Никуда. Марзабековские посулы - плешь. Взяток не берем, за державу обидно. При всем при том без протекции полевого маршала шагу не сделаешь… хотя бы отсюда, из саманного домика, - растерзают «ястребки» под чутким руководством командира Къуры. А чутье у Даккашева звериное (не только чутье), когда собственная шкура под угрозой.
        В общем, куда ни кинь - всюду клин.
        Но! Клин клином вышибают. Не так ли?
        Где-то так, где-то так. Где именно - жизнь покажет. Если она продлится в разумных пределах, непременно покажет. А чтобы продлилась, ничего не остается, как прийти к взаимному согласию с Марзабеком.
        - Согласен, брат? Согласен? Да? Нет? Говори. Времени мало.
        В каком смысле? Во всех смыслах. И вечер поздний незаметно наступил, и вообще…
        Согласие есть продукт непротивления… Тьфу!
        Во всяком случае, время смерти придется отложить - и абалиевской, и Токмаревской.
        Артем кивнул. Выдавить из себя звук «да» все-таки не смог, просто кивнул.
        Марзабек негордый, Марзабеку этого достаточно, Марзабеку важно, чтобы в принципе…
        - Молодец! Ты умный, капитан. Нет. Генерал! Клянусь, генерал. Налью?
        - Нет.
        - Почему? Я себе тоже налью. Нельзя, но можно… - картинно-хитровато разрешил правоверный Абалиев. - Аллах что говорит? От одной капли веселым становишься, от двух капель злым становишься, от трех капель свиньей становишься… - Он опустил три пальца в наполненный стакан, потом демонстративно стряхнул с них водку на пол. - Видишь? Нету трех капель, про которые говорится. Нельзя, но можно. Будешь?
        - Нет.
        - Обидеть хочешь? Не обижайся. Мы с тобой, пока ты человека не найдешь, друзья!
        Эдаких друзей - за нос и в музей! В кунсткамеру, в витрину с уродцами. Какое-никакое согласие достигнуто, но чтоб по этому поводу еще и на брудершафт - увольте.
        - А я выпью, брат. За наш успех, брат! - Абалиев залпом опрокинул стакан, прислушался к организму, довольно ухмыльнулся: нормально пошла! - Аллах меня не покарает. Он мудр. Как думаешь, брат?
        Токмарев думает, что карать Марзабека должно не за стакан потребленной водяры и не Аллаху. По совокупности совершенного - к высшей мере, что бы там ни гугукали умозрительные гуманисты. Не сейчас, не в данный момент, но карать! А сейчас…
        - Сейчас поедем, брат. В Грозный. Здесь не останешься. Соображаешь? - картинно-покровительственно пообещал полевой маршал. - Хорошо, я успел. Иначе - секир башка. И за что тебя Къура так не любит? А ты - его? - картинно-недоуменно поднял брови полевой маршал. - Извини, брат, шутка! Бамбарбия! - картинно сконфузился полевой маршал. - Да-а-а, если б не я, тебе, брат, - п…
        …А плюхнулся полевой маршал не картинно, не театрально, без изящной агонии. Вот пуля пролетела и - ага! Плюх!
        Не успел закончить мысль полевой маршал. Но звуково таки воплотилось в:
        П… Тугой хлопок лопнувшего оконного стекла.
        Иззз-д-д-д… Осыпавшиеся осколки.
        деццц… Стук стакана, выпавшего из руки мертвого Марзабека.
        Мертвого, мертвого. Пуля прилетела снаружи из темноты в окно - попала меж глаз. Чисто. Не считая мелких брызг…
        Токмарев потратил секунду на осмысление. Далее - инстинкт. Чувство боевой ситуации.
        Прыгнул к двери - безжалостно защемил взвившегося на звук малолетку-Уммалата. Верещание подранка! Присовокупил ребром ладони. Шейные позвонки - хря!
        Юноша бледный стих. Но в дверь - нельзя. Там, внизу, - еще с дюжину абреков, не меньше. Изрешетят.
        В окно! Там - вторая пуля ждет не дождется Артема. Иного не дано. Семи смертям не бывать. Снаружи темно, здесь свет. Идеальная мишень!
        Из света в тень перелетая… Он дернул автомат у осевшего пацана, вырвал. Полоснул очередью по дуге вверх. Лампочка взорвалась.
        Резко присел на корточки. В три «гусиных шага» подобрался к разбитому окну. Перехватил автомат, выставил перед собой на вытянутых руках, пружинно распрямился - нырок! кувырок! Второй этаж…
        Приземлился терпимо - ушибся, но не подвихнул, не сломал, не напоролся. Мгновенно перекатился вбок, изготовил АКС к бою.
        Марзабековский «жигуль»-«девятка» - в двадцати метрах. Парочка покуривающих марзабековских бодигардов-амбалов на переднем сиденье, выставив ногу в приоткрытые дверцы. Паршивые из вас, амбалов, бодигарды! Не уберегли бодю своего маршала…
        Они уже не покуривали. Они уже суматошно выпрастывались из машины, пялясь… Вот она, фора!.. Пялясь на разбитое окно, в котором Токмарева уже не было… Зато там, в окне, замелькали плечистые силуэты «ястребков», одолевших лестницу и ворвавшихся в комнату. Вот она, еще фора!.. Всем скопом бросились на второй этаж, на звук. И никто - наружу, из дома.
        - Где?!! - умалишенно заорали бодигардам-амбалам сверху вниз.
        - Кто?! - умалишенно заорали бодигарды-амбалы снизу вверх.
        Здесь он, здесь. Токмарев из положения лежа коротко стрекотнул из автомата по амбалам у машины. Попал! Скосил! С двадцати метров смешно промахнуться. И ринулся вослед пущенной им очереди. Двадцать метров - три секунды.
        Бог не выдаст, свинья не съест!
        Не выдал. Не съела. Одинокая пуля вжикнула над головой за два размашистых шага до «жигуля»-девятки. Ничего-ничего. Услышал - значит, дура мимо.
        Яростная пальба разразилась, когда он уже дал газу. Беспорядочная, неприцельная - по машине, по машине. Заднее стекло (попали, блинн! еще попали! еще!) - в паутинных трещинах, разбегающихся от белесых клякс-дыр. Плевать! Только не по скатам, не по скатам только.
        Он почти сразу же увел «жигуль» с линии огня, выворачивая руль, петляя между саманными домиками, выхватывая фарами из кромешной тьмы то фрагмент стены, то забор-штакетник, то сверкнувшего глазами кудлатого волкодава на цепи.
        Куда?! Совершенно не ориентировался. Привезли в беспамятстве. Где тут что?! Куда?!
        Вывввози меня, кривввая! Куда? Какая разница! Отсюда!
        Кривая вывезла. На проселочную грунтовку. Он прибавил газу и минут через десять чуть не проскочил выезд на магистраль - ту же распаханную грунтовку, но пошире, пошире.
        Налево? Направо?
        Наше дело правое. Мы победим! Направо!
        Насчет правого дела - несомненно.
        Насчет победы - сомнительно.
        Судьба, конечно, изредка выкидывает удивительнейшие фортели типа расчудесного спасения капитана ОМОНа. Такое возможно либо в дурном киношном боевике, либо… в настоящей, без дураков, войне. Редко, но бывает. В настоящей войне бывает все.
        Однако если расчудесное спасение толковать как победу, то как весьма и весьма локальную…
        Во-первых, «ястребки», оправившись от шока, немедленно пустятся в погоню - и не пешим ходом, один-другой БТР для такого случая отрядят. «Жигуль»-«девятка» в скорости не уступит, но в проходимости по декабрьской жиже-каше… И местность изучена «ястребками» вдоль и поперек, в отличие от плутающего впотьмах варяга.
        Во-вторых, рации… «Встречайте уруса! Марзабека убил, с-сыволочь!» Его стопанут у первого же блокпоста. Причем загодя хорошенько подготовятся к встрече. Преимущество внезапности - не у Токмарева, понятия не имеющего, где и когда наткнется на блок-пост. Преимущество внезапности - у абреков, оповещенных по рации.
        В-третьих, что он выиграл и что проиграл со смертью полевого маршала? Выиграл несколько часов жизни благодаря наработанным навыкам и моментальной реакции. Проиграл жизнь как таковую, за вычетом этих нескольких часов, благодаря… кому? Кто стрелял?! Кто убил?! Для «ястребков» и всех остальных «волчат»-соколиков. независимого (от логики) Нохчимохка ответ очевиден. Но не для Токмарева…
        Оп, стоп! «В-третьих» - повод для долгого просчета вариантов в менее лихорадочной обстановке. Не сейчас. Некогда.
        Артем притормозил «жигуль». Зажигание не выключил. Обыскал салон.
        На заднем сиденье:
        Автомат. АК-74М. Складной пластмассовый приклад, попрочней металлического, что у трофейного АКС-74 (бывшей собственности малолетки-Уммалата). Кроме того, на крепежной планке - ночной прицел. Меняем! Два - ни к чему, но, выбирая одно из двух, - АК-74М. И запасной рожок пригодится.
        Гранатомет. «Муха». Пристегивать к подствольнику? Не пристегивать? Да ну его! Отказать. Может пригодиться, может не пригодиться. В планах Токмарёва - не воевать, а… хм… передислоцироваться. Лишняя тяжесть… Ничего лишнего!
        Во! То, что надо! МКС-1. Дозиметр последнего поколения, универсальный. Берем!
        Рюкзачок. При встряхивании гремит. С оружием?.. Тушенка. Как нельзя кстати! Вес внушительный… Однако вот она, тяжесть нелишняя. Своя ноша не тянет. По мере блуждания полегчает. Хватило бы…
        Он порылся и в «бардачке». Нашел штык-нож. Нашел, худо-бедно. доллары, скатанные в тугую трубочку и перетянутые резинкой.
        Все. Пора.
        Он закрепил руль вторым, найденным, АКМом.
        На «нейтралке» выжал сцепление, газанул.
        Опять выжал сцепление, воткнул передачу и «мухой» заклинил педаль газа наглухо.
        Выбрался из салона, отправив «жигуль» по прямой в автономное путешествие. На прощание ободряюще похлопал по багажнику.
        «Жигуль» медленно поехал-поехал-поехал. Ничо, разгонится. Газ придавлен до упора. И - пока бензин не кончится. Или - пока не врежется во что-нибудь.
        Грунтовка, насколько хватает поля зрения, - по прямой. Правда, поля зрения в ночи хватает ненамного. Прямо, прямо, прямо - там большая яма! Остается надеяться, что «жигуль» ткнется в кювет… чем дальше, тем лучше, хотя бы через километр.
        Уловка не ахти. Но все же…
        Психологически:
        При обнаружении застрявшего авто начинают искать вокруг да около. Выбирая направление дальнейшего преследования, решают - вперед, по ходу! Ведь беглец почему-то ехал ТУДА (не ОБРАТНО), пока машина не гэпнулась.
        …Он - не туда.
        И - не обратно.
        Вскинул рюкзак, поправил автомат на груди. Сошел с магистрали в чавкающее вязкое снежно-грязевое поле, в никуда. Неизвестно куда.
        Но и охотникам-загонщикам неизвестно. Даже если абреки разгадают уловку (оружейные железяки, стопорящие руль и педаль газа, не выбьет при аварийном трах-бахе), им не дано предугадать, где он…
        …Сошел с магистрали.
        С тех пор все тянутся передо мной глухие кривые окольные тропы…

15
        И жить хорошо, и жизнь хороша!
        Это не кампания, это надолго - для одной шестой части суши, со всех сторон окруженной цивилизацией, то бишь для России.
        Вечно актуальный девиз, в пику перманентному форс-мажору!
        Не в пику, а благодаря…
        Форс-мажор = Катастрофа.
        Яйцеголовые нарекают катастрофой внезапное событие с необратимыми последствиями, толкуемое личностью как нелепая случайность, с одной стороны, и как невосполнимая утрата - с другой…
        Форс-мажор, вторгающийся в жизнь, опустошает ее и лишает смысла.
        Форс-мажор предвиденный - иное. Для личности, упорно прущей на рожон, не пытающейся предотвратить катастрофу или, минимум, избежать, - это осознанная жертва, изначально имеющая смысл.
        Можно ли толковать несчастье, трагическую случайность как позитив?
        С точки зрения личностного опыта - можно и должно.
        Стресс полезен для здоровья. Многие, пережившие катастрофу, впоследствии поминают ее добрым словом: уникальное переживание, вынудившее переоценить все имеющиеся ценности!
        При форс-мажорных ситуациях человек возвращается к себе: вся повседневная мелочь теряет значение - перед лицом подлинного человек и сам становится подлинным.
        Вот Чернобыль… Многие припятские, страдающие ДО ТОГО хроническими неврозами и психозами, в обстановке форс-мажора полностью излечились, все болезненные симптомы исчезли, будто и не бывало. Само собой, речь о тех, кто уцелел, схватив более-менее приемлемую, нелетальную, дозу. Нагрянувшие вместе с военными-пожарными-спасателями добровольцы-психологи, ожидавшие душевного кошмара в Зоне, вдруг осознали: стоим в сторонке, курим, наша помощь не требуется.
        Помощь понадобилась много позже. Когда эффект обновления душ после пережитого стал улетучиваться. К выжившим и наладившим относительно спокойное бытие постепенно вернулись все болячки типа «глюк». Диагноз - экзистенциальный невроз. Но добровольцы-психологи к тому моменту разбрелись кто куда, и чернобыльцы разбрелись кто куда.
        И вообще с таким диагнозом в России не лечат. Врачу: прежде чем лекарство прописать, обнаружь болезнь! Нет и не может быть такой болезни у россиян! Априорно! Идите, гражданин, не симулируйте. Следующий!..
        Экзистенциальный невроз - утрата пациентом смысла жизни в условиях, когда ВСЕ ЕСТЬ. Испытание благополучием. Не менее, говорят, суровое испытание, нежели ниспосланное бедолагам, населяющим одну шестую часть суши.
        Кто говорит?! Какие зажравшиеся с-суки говорят?! Пожили бы здесь в нашем во всем с годик-другой!
        Яйцеголовые и говорят… зарубежные… Для тамошних психотерапевтов экзистенциальный невроз - привычный диагноз. Как для здешних - белая горячка.
        Спрашивают у тамошних: кто полностью и безоговорочно счастлив в Америке?
        Отвечают глубоконаучно: больные раком! И разъясняют: не издевка, не гипербола! просто в преддверии смерти люди обретают смысл жизни - экзистенциальный смысл!
        Да что б вас всех поголовно осчастливило! Там!
        А здесь… Повезло, дорогие россияне! В обозримом будущем повальная эпидемия экзистенциального невроза нам не грозит.
        Если же мир свихнется и долгожданная стабилизация снизойдет на одну шестую часть суши - то лишь в общем, но не в частности. Ибо в частности отдельный индивидуум всегда пренебрежет вековечным наказом «не ищи на жопу приключений!» и непременно отыщет. Интуитивно! Во избежание экзистенциального невроза!
        Артем Токмарев,
        Олег Гомозун,
        Катюха Гречанинова,
        Гена Чепик,
        Марик Юдин -
        (далее весь списочный состав 1-а класса школы № 2 в Сосновом Бору образца 1974 года).
        У всех у них на роду написано: утеряете смысл жизни, как пить дать! ибо все у вас есть! Так написано. На роду…
        На роду у них - папы-мамы, специалисты по укрощению-приручению Атома, который был дикий - стал мирный. (Ошибка! По прошествии лет выяснилось: Атом, подобно тунгусу, и ныне дикий!) Папы-мамы выборочно призваны в Сосновый Бор из Красноярска-26:
        - Ну, граждане реакторщики, турбинисты, дозиметристы, дефектоскописты! Кто сегодня хочет поработать?
        - Огласите весь список, пожалуйста.
        - Ленинградская атомная электростанция. Научно-исследовательский технологический институт. Ленспецкомбинат. Государственный оптический институт. Семьсот человек…
        Общий энтузиазменный шаг вперед.
        Еще бы!
        Да, горно-химический комбинат, ГХК, воспринимается родным детищем - своими руками, первый колышек, большая руда… и прочее подобное.
        Да, прекрасен этот лучший из миров - зарплата, квартира, ордена… и прочее подобное.
        Однако по зову… э-э… сердца - хоть к черту на куличики, когда и если шанс выдался. Бытие за колючей проволокой, конечно, определяет сознание. Но коллективное бессознательное: вырваться бы отсюда! Даром что существование в Красноярске-26 - по третьему варианту, в живописном лесном массиве, в бывшей пойме Енисея.
        (В 1950-м при закладке ГХК всерьез муссировались первый и второй варианты:
        разместить жилой комплекс с соцкультбытом на 20 - 25 тыс. человек в горе на 50 метров выше Основного Объекта;
        в Кантатском ущелье построить город и с целью маскировки засыпать его породой, выбираемой при проходке подземных объектов…
        Товарищ Сталин, вы - б… б-б… большой ученый!)
        А в Сосновом Бору проволоки колючей нема, снабжение побогаче, жилье улучшенной планировки - сразу, Питер под боком. Работа почти ничем не отличается от красноярской: те же многоканальные реакторы (РБМК) - технология один в один, различие - энергия идет не на образования стратегического плутония, а на турбину, чтоб вертелась.
        И - шаг вперед!
        Не все сразу, граждане! Много званых, мало избранных. В первую очередь высокопоставленные! Вы и вы, ладно, и вы… остальные пока отойдите - когда будет нужно, вас позовут. Избранные готовы? Вперед, товарищи!
        …Прибыли? Как доехали? Обживайтесь!
        Хвойное амбре многолетних сосен.
        Кирпичные многоэтажки - по индивидуальным проектам.
        Детские площадки - славянское городище типа Китеж, вигвамное стойбище типа команч, средневековый замок типа Андерсенград.
        Банальный пивняк под открытым небом (как без него! никак!) - не грязная будка с грузной теткой в чистом поле, но дубовые столы под черепичным навесом и (и!) пивные кружки керамические с откидным верхом.
        До Финского залива - четверть часа прогулочным шагом. Песчаный мелкозернистый пляж. Вода - парное молоко из-за высокотемпературных добавок на сбросе ЛАЭС. Вниманию рыболовов-любителей: у местных карпов чешуя с медный пятак!
        Специально для радиофобов, которые: в Заливе - ни за что! ни плескаться, ни рыбачить! да, экологически продвинутые финны с другого берега в считаных километрах бдят денно и нощно! но вдруг все же?! Так вот специально для радиофобов… в достаточной дали от Залива и от атомной станции, в глухом лесу - бессточное озеро Копанское. Окоемом - турбазы (хошь палаточные, хошь белокаменные): солнце-воздух-и-вода! ягоды-грибы-и-мы!
        Впрочем, откуда взяться радиофобам в среде красноярцев?!
        Смолоду-сзелену вот этими вот руками в урановые шахты лазили, фигурально выражаясь. И ничего! Со здоровьем лады. Детородные органы-процессы-функции в норме. Более того! Рекламный четвертьвековой средний возраст сосновоборцев - во многом за счет обильного племени молодого-незнакомого, произведенного на свет в шестидесятые-семидесятые, то есть ясельного и детсадовского возраста.
        Как молоды мы (папы-мамы) были, как молоды мы были. И детишек по новомодному (тогда еще) Бенджамену Споку воспитывали: разрешайте все! не опасайтесь за свой авторитет - и тогда он станет незыблем! будьте с ними проще - и они к вам потянутся! а когда потянутся, тут-то и сейте разумное-доброе-вечное.
        Крошка-сын (Тема Токмарев, например) к отцу пришел, и спросила кроха: «РБМК - хорошо? ВВЭРы - плохо?»
        Он, крошка-сын, не о принципиальной разнице между РБМК и ВВЭР. Он, первоклашка, буковки уже знает, читает бегло, но в таком сочетании (РБМК! ВВЭР!) - нет. Однако про НАШ мирный атом ему с пеленок прожужжали уши. И про ИХНИЙ милитаризм, размахивающий ядерной угрозой (каков слог! подлинно!), тоже прожужжали. В неокрепшем сознании укореняется: у нас ОНО беззвучно-незримо и ради жизни на Земле - у них ОНО оглушительно-слепяще и… см. Хиросиму - Нагасаки.
        Аккурат в пять-шесть-семь лет человечек проникается: мы-то все смертны, оказывается, как же так? Вот и эти самые, которые «размахивают», нейтронную бомбу придумали (середина семидесятых!) - а она не оглушительно-слепяще, но беззвучно-незримо, КАК У НАС. Получается, У НАС тоже может приключиться… Пап? Получается?
        И папа, зубр-атомщик, неколебимый авторитет для крошки-сына (см. Бен Спок), тщательно подбирая понятные мальцу слова, растолковывает (и чтоб стресс у пацанчика погасить, и с тайной горделивостью - смена растет, по стопам, по стопам!):
        Видишь ли, Тема…
        У них - атомные электростанции. У нас - атомные электростанции.
        У них - ВВЭР, водо-водяной энергетический реактор. У нас - РБМК, реактор многоканальный. Во всем мире считается, что ВВЭР - лучше. А мы считаем, наоборот, - РБМК!
        Как бы тебе попроще… Значит так…
        ВВЭР, по сути, электрочайник, наполненный водой. Только вместо спирали у него ТЭН, теплоэнергетический нагреватель. В сеть чайник не включается, а разогревается ТЭНом, в котором распадается топливо. Летит кусок распада внутри топлива и, преодолев десять миллиметров, за счет трения накаляется до двух тысяч градусов. Через стеночку тепло передается воде. Вода превращается в пар. Пар крутит турбину.
        РБМК, по сути, такой же электрочайник, но абсолютно не такой. Он весь заполнен графитовыми трубочками, стоящими вертикально. И вода наливается не в чайник, а в эти 1800 дырочки-трубочки. Идея - развалить один большой реактор на 1800 ма-а-аленьких. В каждом из них - аналогичный процесс распада.
        Если вдруг авария, то чайник-ВВЭР рванет целиком, жуть! Восстановлению не подлежит.
        А в чайнике-РБМК перегорит один канал - он всего 1/1800 чайника. Или десять каналов? Ну и десять! Всегда можно отключить и починить.
        - Доступно, сын?
        - Да. Но… Ты сказал «если вдруг авария»… Она, что ли, все-таки?..
        - У нас это невозможно. У них - вполне. У нас - нет. Реакторы РБМК никогда не взрываются, просто не могут взорваться. Понял? Ну все, спать!
        В ту пору массовому среднестатистическому обывателю действительно втемяшили: нет ничего безопасней мирного атома (на то и мирный)! И ведь не врали спецы среднестатистическому обывателю, искренне веровали: этого не может быть, потому что не может быть никогда. По формуле Олежека Гомозуна: «Английские пианино никогда не текут!»
        У нас надежнейшее проверенное оборудование! И не на уровне мировых стандартов - забирай выше! У них (взять американцев) мировой стандарт, а в Тримайлайленде чудом не бабахнуло, уже почти бабахнуло (а то и бабахнуло, но они скрывают).
        У нас надежнейший проверенный персонал высочайшей квалификации с идеальным психическим здоровьем! Уверенность в завтрашнем дне, обеспеченном зримыми достижениями развитого социализма. У них потогонная система, дамоклов меч безработицы, прибыль прежде всего. Где гарантия, что замученный бытовыми неурядицами, угнетаемый капиталом оператор не рехнется и не нажмет Другую Кнопку? Нету гарантии!
        У нас надежнейшая проверенная охрана - мышь и та не проскочит. А больше и некому, кроме мыши. Это ведь у них террористы-маньяки-параноики-шизофреники, жаждущие славы Герострата. А у нас таковые попросту исключены, у нас человек славен трудом и ни о чем ином не помышляет.
        …Когда мы были молодые и чушь прекрасную несли…
        Насчет оборудования:
        Десять лет спустя - Чернобыль…
        Оно, конечно, Артем Токмарев в память об отце с кем угодно готов до хрипоты спорить: Авария Века превратилась бы в Аварию Тысячелетия, в Апокалипсис, буде там не РБМК, буде там ВВЭР!
        А с ним и не спорят. Вы правы, уважаемый, наверное, вы правы. Но рванул-таки не ВВЭР, а РБМК. Единожды рванув, кто ему (РБМК) поверит?
        Кстати, жена ваша, Артем Дмитриевич, потихоньку собирает манатки, чтобы перебраться подальше-подальше от ЛАЭС, выработавшей ресурс. Нет? С пеной у рта доказывайте, ссылаясь на опыт дезактиваторщика, - не так страшен черт, как его малюют. И? Убедили? Что тогда говорить об остальных отечественных радиофобах, если вы собственную жену не убедили?!
        Между прочим, ближайший северный сосед как эксплуатировал АЭС в Ловизе (тридцать километров от Хельсинки), так и эксплуатирует - ни намека на радиофобию у горячих финских парней. В Ловизе - ВВЭР. Ну да вам ли, уважаемый, не знать. Мы же им ту станцию и строили. Мы же им и ТВЭЛы поставляем, то бишь тепловыделяющие элементы, топливо. Мы же отработанные ТВЭЛы у них и забираем на переработку. В общем, вы в курсе… И даже оголтелый тамошний Гринпис - ни гу-гу. Не ощущают угрозы, хоть тресни! (Не треснет Ловиза, не треснет.)
        Комментарии?
        Без комментариев…
        Насчет персонала:
        Пятнадцать лет спустя - Игналина, атомная станция в Литве вдвое мощнее ЛАЭС.
        В начале октября 1991 года вычислительная система «Титан», обслуживающая ИгАЭС, выдала заведомо некорректную команду роботам, загружающим ядерное топливо в первый реактор.
        Стоп - машина!
        Руководство с типично прибалтийской дотошностью создало секретную комиссию для расследования псевдонезначительного инцидента. Три месяца копались в родной сети, запустив в нее программы-ловушки. Втайне даже от штатных программистов станции. И правильно!
        Штатный программист станции и записал в неиспользуемые ячейки памяти системы «паразитный модуль». Он, «паразит», перехватывал управление реакторами и читал команды, дожидаясь начала загрузки топлива. Дождавшись, изменял параметры - скорость ввода стержней в активную зону, скажем. (До неконтролируемой ядерной реакции рукой подать!) Плюс вторая «закладушка» - программка, обеспечивающая «паразиту» зеленый свет к линиям межмашинной связи…
        Хакера взяли под микитки в январе 1992 года. Выяснилось, не шпион-диверсант, не враг народа, не мизантроп. Забавлял процесс - о вероятном результате ни мысли.
        С октября по январь. Три месяца ИгАЭС пребывала под контролем психопата.
        Оно, конечно, Марик Юдин из хакерской солидарности с кем угодно готов до хрипоты спорить: игналинский программист не психопат, а исследователь - в конечном счете была бы создана Защита-абсолют, к примеру!
        А с ним и не спорят. Вы правы, уважаемый, наверное, вы правы. Однако Защита-абсолют не была создана, зато шарахнуть могло будьте-нате. И не кивайте на то, что экспериментатора прервали в разгар «исследования». Надо было позволить, не прерывать? А «Жук в муравейнике» - не хо-хо, не навевает? Сикорски - Абалкин… Марик Юдин, помнится, ба-альшой поклонник Братьев.
        Кстати, Марк Борисович, когда вы над банковским продуктом «КлЮд» мудрили (те же месяца три-четыре мудрили), вас ведь тоже не столько занимал результат, сколько процесс. И? Довольны итогом? В смысле не «КлЮд»-ом, как таковым, но всеми сопутствующими-последующими э-э… эксцессами. Довольны?
        Комментарии?
        Без комментариев…
        Насчет охраны:
        Хоть круглосуточно корпи над ныне рассекреченными планами Генштаба периода холодной войны - по захвату стратегических объектов потенциального противника. Отраженно применяй к себе: если начнется, то заранее прикинем - где-как-когда - и пресечем!
        Хоть трижды в день имитируй форс-мажор, а потом трижды в день крути отснятый в Запорожье репортаж по ТВ: «Организаторы учений старались максимально приблизиться к реальным условиям, которые могут возникнуть на атомных объектах в разных странах».
        Хоть ежеминутно талдычь, уважаемый полковник Карнаухов, про бдительность, товарищи, бдительность, потому что террористы и маньяки, увы, на сегодня - наши реалии:
        засланцы из разрушенной до основанья Ичкерии: мы, воины Аллаха, устроим вам, неверные, еще хуже того, что вы нам в Грозном устроили!
        отчаявшийся местный работяга из реакторного цеха: зарплату мне, зарплату, невыплаченную с прошлой зимы! квартиру мне, квартиру, обещанную еще восемь лет назад! а то взорву на хрен - и себя, и всех!
        шустрые хулиганистые «зеленые»: если для вас, дяди-атомщики, газетные филиппики - пустой звук, то мы неведомыми дорожками на территорию заползем, по трубе вскарабкаемся все выше и выше и выше - оттуда плакатами размахивать станем и ни за что не слезем!
        Будьте начеку, товарищи, будьте начеку! Мы со своей стороны задействовали обширный комплекс оперативно-розыскных мероприятий, заявляю ответственно как начальник УВД. Но вы со своей стороны тоже обратите особое внимание…
        Круглосуточно! Трижды в день! Ежеминутно!
        Ну-ну. Бывали на ЛАЭС инспирированные проникновения внутрь, бывали. И есть. И будут. Запланированные, учебные. Причем загодя предупреждается: ждите «гостей», встречайте!.. И? Ушами хлоп-хлоп. «Гости» беспрепятственно тут как тут: здрасьте! что ж не встречаете?
        А как они того-самого?
        Элементарно! Через забор.
        По периметру станции - сигнализация, эдакий «электропастух». Отреагировал «электропастух»: лезут, лезут! Все туда, а там никого. Ложная тревога. Второй раз отреагировал - опять мимо. Третий, четвертый, пятый… десятый… К черту! Не побежим - забегались впустую. Барахлит сигнализация!
        Не барахлит она. Провоцируется она «гостями» до тех пор, пока охрана не утомится и не махнет рукой. Тут-то и… Дедовская методика, но безотказная.
        И это во времена строгие, когда за стратегическими объектами глаз да глаз. При нынешнем же бардаке…
        Комментарии?
        Без комментариев…
        Век живи, век учись.
        Век не век, но за четверть оного жизнь преподала один урок суровей другого. И не один!
        Но тогда, в семидесятых, высокопоставленный «красноярский десант» был прекраснодушен: слава труду! атомная энергетика - светлое будущее! «английские пианино никогда не текут»! мы взялись за руки, друзья, и… чушь прекрасную несли.
        А всех детишек - в один класс, малолетняя элита, достойная смена.
        Надо отдать должное, сословного высокомерия отпрыски не испытывали и не выказывали - ни в детстве, ни в отрочестве, ни в юности. По отношению к кому? К продавщице в универсаме, что ли? Дескать, обслужи-ка меня, де-еушка, я - сын (дочь) самого Токмарева (Гомозуна, Гречанинова, Чепика, Юдина и др. - скажем, самого Худюкова, директора ЛАЭС). Велика шишка, подумаешь! А она - дочь самого Костанды! Просто с «женскими» профессиями в Сосновом Бору - швах: либо в детсад нянечкой, либо учеником продавца, либо на ЛАЭС… но в качестве вохры - большего квалификация не позволяет.
        Специфика молодого города - заслуги предков перед Отечеством в расчет не берутся, деление на черную и белую кость среди потомков исключено. Общность неясностей: важно ли, кто твои родители? важно ли, кем ты работаешь? нет! важно, кто ты есть… или будешь.
        (Да вот Артем… Дезактиваторщик. Хоть и сын Дмитрия Алексеевича!
        Или Наталья… Продавщица. Хоть и дочь Ореста Георгиевича!
        Еще как посмотреть насчет неравного брака…
        У него папашка - прежде глава, но впоследствии зэк в Крестах.
        У нее папашка (в разводе, да! но папашка ведь!) - и прежде, и ныне, и присно величина отнюдь не районного масштаба, редкоземом торгует на международном уровне.)
        Кто ты есть?
        Школьные сверстники определяются по отношению к тебе чисто интуитивно и безошибочно. Берем в компанию? Не берем? Берем! Наш человек!
        Так рождаются референтные группы:
        одни книжки читаем (Братьев)?
        одну музыку слушаем (The Beatles)?
        от одних анекдотов хохочем (На что жалуетесь, больной? - Доктор, меня все игнорируют! - Следующий!)?
        за одну команду болеем («Зе-нит» - чемпион! «Зе-нит» - чемпион!)?
        Маловато будет. Все в классе читали-слушали-хохотали-болели. Игорь-башка и Костик Соловьев, Пася и Сухарик всяко могли войти в токмаревскую (гомозуновскую?) референтную группу. Не вошли. У вас своя тарелка, у нас - своя. Попадаешь в компанию и чувствуешь себя немножко не в своей тарелке. О вражде речи нет, приятельство близкое. Но не дружба почему-то. А у Токмарева, Гомозуна, Гречаниновой, Чепика, Юдина - дружба… почему-то.
        Вот и на выпускном - отпоздравляли педсостав, отвальсировали показательно в актовом зале, откушали символического шампанского, отшуршали фольгой «Мишки на Севере»…
        Оля Гомозун губами беззвучно:
        - Не пора ли нам пора? Тем? Двинулись? Катюх, ты идешь или нет, блиннн?!
        - Иду я, иду. Надо по-английски, Олежа. Незаметно. А то остальные обидятся.
        - Хочешь, оставайся. С остальными. А мы близняшек позовем! Худюковых! Ленку-Маринку!
        - Грубый!
        - И абсолютно неженственный. Марик! Ты-то куда исчез?!
        - Я не исчез, я Каймана искал.
        - Да здесь Кайман, здесь. Ген, ты готов? Что у тебя выпирает, блиннн?!
        - Ловкость ‘йук и никакого мошенничества! П’йедставляете, два бутыля шампузика - и не мо’йгнули!
        - Не позорься, балда. Верни. ТАМ уже все есть…
        - Много - не мало!
        - Вер-ни! Тем, Олежа! Он меня не слушается!
        - Ген! Ге-е-ен!
        - Ну и пожалуйста! Хочешь как лучше, а вы… Слушайте, па’йни, идея! Ленку-Ма’йинку позовем? Худюковых? А то у нас некомплект. Я им намекнул - они согласны. На’йод к ‘йазв’йату готов! ТАМ ведь есть где? Олег?
        - У нас другая повестка дня, Кайманчик.
        - Заскучаем ведь! Без баб-с!
        - Смотри сам. Здесь тебе веселей - будь здесь. А мы пошли.
        - Ладно, вы идите, а я попозже подг’йебу, часика че’йез два. Но вы - ТАМ, да?
        - Таки куда мы денемся, ррродной!
        - Ма’йик!!!
        - А я пррри чем?! Я не пррри чем!
        …ТАМ - пустующие необъятные апартаменты на Историческом бульваре. Первый этаж. Межквартирные перегородки снесены для-ради увеличения общей площади, чтоб и холл, и гостиная, и кабинет, и спальня (две), и кухня-трапезная - все как у людей… званых-избранных.
        ТАМ - «обкомовский номер».
        Многоместный пятизвездочный отель - роскошь.
        Сосновый Бор - не курортный центр.
        Сосновый Бор - режимный город.
        Массовый наплыв богатых-капризных туристов возбраняется по определению.
        И на кой городу тогда отель? Хватит нескольких апартаментов, оборудованных по последнему слову…
        Горкомовский номер - пристойное двухкомнатное, со всеми удобствами, но без излишеств…
        Райкомовский номер - ого! знатно у вас тут, знатно…
        Обкомовский номер - нет слов! ува-а-ажили, ува-а-ажили…
        Временное поселение почетных гостей - строго иерархически!
        Гости, разумеется, не только партийцы-патриции. В «обкомовском номере» ночевал и Клоун всея Руси Юрий Никулин, и Волк всея Руси Анатолий Папанов, и Магистр вся белыя и черныя магии Игорь Кио. (Было в семидесятых поветрие у великих мира сего - на мирный атом посмотреть, себя показать.)
        Апартаменты на Историческом бульваре поддерживались в неизменной готовности номер один - шик, блеск, красота. Но большей частью пустовали. Не ежедневно, не ежемесячно великие мира сего навещают Сосновый Бор. Да и партийцы-патриции - не.
        В общем, «окошко» найти не проблема. И почему бы в то «окошко» не запустить на казенную площадь своих детишек? Школу окончили! Пусть нагуляются вволю. (Битая посуда, заблеванная сантехника, подмоченное постельное белье - право, какие мелочи! Повод-то какой! Утром прикрепленная к «обкомовскому номеру» уборщица все приберет и восстановит первозданное.)
        …А хорошо они тогда посидели напоследок. Ночка удалась. И без битой посуды, без пугания унитаза, без кувыркания в постелях. Просто посидели.
        Весь адреналинный кураж ушел в треп на грани откровений, которых поутру и не припомнить, - все-таки шампанского принято внутрь не в дозах, рекомендуемых дегустационным «Нектаром», да и в номере был солидный запас. Но - хорошо было, славно.
        Чего было-то?
        Нахрюкались от души?
        Бесились ночь напролет под «АББу»?
        Запретного плода вкушали (групповуху спроворили то есть)?
        Загадочно улыбаются: дураки вы, не дано вам понять! просто посидели…
        Чепик, правда, в присущем ему репертуаре! Заявился часика через два, как договаривались, но с близняшками Худюковыми Ленкой-Маринкой, как не договаривались.
        Олежек благо в присущем ему репертуаре! Заслышав под окнами Ленкин-Маринкин преувеличенный хохот вкупе с воркующим чепиковским тенорком и осознав, что звонок в дверь, - через мгновение-другое сориентировался в отпущенное мгновение-другое. Скинул рубашку, обнажающе вжикнул зиппером - пардон, Катюх! - взъерошил шевелюру, плеснул на себя бокальчик минералки - в поте лица своего будешь! - и в таком непотребном виде радушно распахнул:
        - Здра-авствуйте, де-евочки!.. Эй, куда же вы?! Ген, куда это они?!
        Чепик поугрюмел-поугрюмел первые полчаса, потом отошел и даже присоседился к шутке-Гомозун:
        - А но’ймально мы их шуганули! Оль, ну ты - кла-а-ас! Я все не знал, как от них отвязаться, а ты: зд’йавствуйте, девочки! Не, ну кла-а-ас!.. А п’йавда, хо’йошо сидим - на х’йена нам бабы! Катюх, не п’йо тебя! Ты вне конку’йенции!
        Катюха, да, вне конкуренции. Всехняя и ничья. Свой парень. И покуситься - как-то… глупо.
        …Хорошо они тогда посидели напоследок. Ночка удалась.
        И вопрос «кто ты есть?» не возникал.
        Я есть я, ты есть ты, мы есть мы. Нам хорошо вместе.
        И вопрос «кем ты будешь?» не возникал.
        Кем бы кто ни стал в будущем - я есть я, ты есть ты, мы есть мы. Нам хорошо вместе.
        А завтра?
        И завтра! Не дождетесь, доктор, ни экзистенциального невроза, ни «меня все игнорируют»!
        Завтра будет лучше, чем вчера!
        …И чушь прекрасную несли…

16
        - М-да, ребятки, - задушевнейше изрек Гомозун, - а ведь последний раз мы вместе собирались, так чтобы полным составом, как раз туточки. На выпускном. Помните?
        Помним. Как молоды мы были, как молоды мы были…
        - Шутку хотите? Старую, но хорошо забытую новую. Притчевую. Спрашивают одного: вам когда было лучше? при застое или теперь? Отвечает: при застое, блиннн! Почему? А я тогда был на двадцать лет моложе!.. Да что вы, в самом деле?!
        А ничего. Ничего-ничего.
        Именно, что ничего… или мало что - от ауры двенадцатилетней (не двадцати, но двенадцати) давности.
        Они…
        Артем Токмарев,
        Олег Гомозун,
        Катюха Гречанинова,
        Гена Чепик (и Чепик?! и Чепик, да!)
        Марик Юдин…
        Снова собрались в «обкомовском номере» (ныне «люкс-транзит») тик в тик наутро после того, как (каждому свое):
        Артем блаженно отключился на фанерке под цигуновский массаж, под дымчатые благовония, под вирши, взявшиеся ниоткуда, из подсознания…
        Катюха полночи просидела над отдыхающим Токмаревским телом, подперев кулачком подбородок (ой, жалею, жалею! и тебя, и себя…), и оставшиеся полночи провозилась у муфельной печи (заснул? засну-у-ул! а мне еще - ордена, ордена…)
        Марик прокоротал до рассвета у монитора. Уровень ФАПСИ, говоришь, Арт? Да щас как не хрен делать!.. Ну-ка, ну-ка?.. Экая закавыка! Одна-а-ако! Это даже интересно, однако! Нич-ч-чего себе, закавыка! А мы пойдем другим путем. С тех пор все тянутся передо мной глухие, кривые, окольные тропы… Нормальные герои всегда идут в обход… А? Какое утро? Почему уже утро?
        Чепик принужден был за полночь перетирать наболевшую тему с… Але! Что значит - принужден?! Кто способен принудить Каймана?! Нет таких! Вплоть до ментов - долгонько мурыжили, но где сели, там и слезли. Так что если Кайман пошел на «терку», то не по принуждению, а по доброй воле. Воля у него добрая. И вообще он по жизни добряк. Отзывчивый. Как не отозваться, когда зовет старинный друг-товарищ-и-брат…
        Гомозун. Который - але! - с Чепиком и прободрствовал за обоюдоострой беседой… о том о сем. В «обкомовском номере».
        - Але, Ген? Разговор к тебе.
        - Кто, блинн?!
        - Не узнал?
        - Оль?! Ты?!
        - Не ждал?
        - Да как-то… Надо же! Ты! Так подъезжай, Оль!
        - Нет уж, лучше вы к нам.
        - Вот так, да?
        - Вот так, Ген, вот так. Я, видишь ли, в гипсе по самые помидоры. Шагу не ступить.
        - А, ты в этом смысле…
        - И в этом, Ген, и в этом…
        - А еще в каком?
        - Подъезжай, уточним.
        - Как скажешь, Оль, как скажешь.
        - Скажу, Ген, скажу!
        …Так что единственный выспавшийся - Артем.
        Гнетущая атмосферка, впрочем, не только и не столько из-за общего недосыпа. И не особенно гнетущая, но какая-то… дискомфортная. Далекая от той, прошлой. Сколько лет, сколько зим!
        Компания в нынешнем составе первые полтора часа пребывала в стадии неестественной естественности (закономерное следствие долгого перерыва в общении).
        Потом погрузилась в естественную неестественность (не менее закономерное следствие долгого перерыва в общении).
        Золотая середина не нащупывалась.
        То и дело паузы…
        Сонмище тихих ангелов кружило над головами, трепыхая перистыми крыльями! Батальонное количество милиционеров родилось в муках!
        Такие паузы…
        А казалось бы! Даже прежний некомплект по части «присутствующих здесь дам» восполнен…
        Или дискомфорт именно поэтому? Потому, что помимо «всех своих» у всех - своя… вторая половина?
        …У Олежека - индианка Майя-Мая.
        По мужу - Гомозун? Или она, хм, жена, так сказать, гражданская?
        - Скорее отечественная, - каламбурнул Олег. - Еще точнее - вторая мировая. Но не пуническая, нет. Молодая ишшо. Да, Май?!
        Жена без штампа в паспорте - профилактическое сильнодействующее от экзистенциального невроза. Вроде обрел, но гипотетически в любой миг можешь лишиться. А тогда провоцируешь самоутверждения ради. Прилюдно хамишь пренебрежительностью. Рискованно шутишь: вторая мировая… Мировая - в смысле замечательная!
        Первая тоже была мировая. Она, первая, тоже здесь - найдите семь отличий!
        Флиртуешь в присутствии с другими особями - и с первой мировой, и с женой друга, с Натальей.
        Или Наталья уже не жена друга? Похоже, она уже подруга другого, который формально - друг, но, по сути, недруг.
        …У Генки - Наталья.
        По мужу - Токмарева? Или, хм, намерена взять в ближайшей перспективе девичью фамилию - Костанда? Или - Чепик?
        «Она… у себя», как давеча брякнула Токмаревская теща. Не на Сибирской, не на Новой Земле, но у себя, однозначно. У себя - это с кем?
        Риторический вопрос! Здесь она - с Кайманом, в манере «куда ты, туда и я».
        Он злодея победил, он ее освободил. А теперь, душа-девица, на тебе хочу… Точка. Конец цитаты. «На тебе хочу» - да, а так - нет. Прилюдное именование обретенной пассии: «Натали». Несколько нарочито, с претензией. Но упрямо: «Натали». Для кого она - Токмарева, для кого - Ташка. Для него - Натали. Эксклюзив.
        Сомнительный эксклюзив. Зарубежники (от турок до шведов) всех русских путан кличут: «Натали».
        Что же она для Чепика - б…дь дешевая (ну дорогая!), не более?!
        А ну как тот же номинальный, но все-таки муж истолкует «неп’йавильно» и вступится, пусть запоздало, за честь семьи?
        …У Артема - Катюха Гречанинова.
        Гречанинова? Разумеется! Не Токмарева же! На худой конец - Гомозунша, по мужу от первого брака.
        А что касается Артема… Роковое влечение полузабытой юности.
        Полузабытый эстрадный хит полузабытой юности:
        «М-мечты сбываются! Иль не сбываются!
        Порой сбываются совсем не так!
        Но все хорошее не забывается!
        Ведь все хорошее и есть мечта!»
        Оно, оно! Все хорошее. Но - мечта. Несбыточная. Чем и хороша.
        Что сбылось, то уже… не то… и не так…
        И что сбылось?! Не было ничего, ведь не было! По анекдоту: это еще не повод для знакомства.
        Да, они - Артем-Катюха - явились сюда вместе.
        Да, после совместно проведенной ночи.
        Да, истолковывается безвариантно - особенно Майей-Маей, которая спозаранку буквально подняла их с постели.
        …Марик Юдин истолковал безвариантно и сиял, будто медный таз, ища-улавливая взгляд Катюхи или Артема, заговорщицки помигивая: а я говорил?! а ты боялся! вот как все обернулось, ко всеобщему удовольствию! бог в помощь! так рад за вас, так рад!..
        (Карабарас, блиннн! В смысле «он ударил в медный таз и вскричал: карабарас!» Карабарас тебе, Марик, от Артема! В смысле остынь, не так все было, вообще ничего не было! Неужто ударить надо, медный таз ты сияющий, чтоб потускнел эмоцией?! И заткнулся!)
        Он ведь, Марик, еще и мурлыкал непрестанно битловое «She loves you, yeah, yeah, yeah!» Как бы спохватываясь, «набирал в рот воды», но через секунду-другую снова мурлы-мурлы: «She loves you, yeah, yeah, yeah!»
        Обрати взгляд внутрь, Марик! Ты вообще-то единственный из нас - без дамы.
        Ах, да! Юдин - приверженец нетривиального-виртуального пола, секс не средство из удовольствия, а средство самопознания и познания других миров.
        Короче, «присутствующие здесь дамы» были скорее в тягость, чем в непринужденность. Друганы-мужики вместе собрались в кои веки (раз в двенадцать лет!) покалякать о насущном, не отвлекаясь на пустяки. Но «пустяки» - тут как тут. И не так чтобы требовали особого внимания, однако волей-неволей…
        Артем, например, тяготился… Хоть и единственный выспавшийся из всех! А значит, и у всех остальных «угнеталовка» не с недосыпа, не только с него.
        Артем тяготился Натальей, тяготился Катюхой.
        Они - ни словом, ни жестом.
        А нужны слова? Жесты?
        Наталья без слов и без жестов - Токмареву:
        «Ну хва-а-ат, Тема, ну хва-а-ат! Бы-ы-ыстро утешился, суток не прошло! Наш пострел везде поспел!.. Я без осуждения, Тем! Даже с завистью. Но - с белой. Я искренне, Тем, искренне. Все благополучно разрешилось. Для всех. А то Гена рефлектировал, что ты его неправильно поймешь - по отношению ко мне, по его отношению ко мне. Дурачок, да? Важнее ведь мое отношение к нему, да? Ведь выбирает всегда женщина. Вот и твоя старая подруга (старая, старая! я ведь на год моложе?) тебя выбрала, а не ты - ее. Ванна у нее есть? Ты ванну предварительно принял? Или ограничился душем? Она не заглянула - спинку потереть?»
        Катюха без слов и без жестов - Наталье, Олегу, Майе-Мае, всем:
        «Твой, Наташ? Был твой! Пробросалась. Таких мужиков - днем с огнем! Дело вкуса, конечно. Одни всей душой и телом прикипают к толстомясой образине с интеллектом на уровне табуретки. (Мне ли Генку не знать! мы с ним знакомы, дорогая, еще с той поры, когда ты пешком под стол! клинья под меня подбивал… но я что, дура неразборчивая? не дура, как некоторые…) А другие выбирают настоящего мужчину, предпочитают двенадцать лет подождать, чем всю оставшуюся жизнь упрашивать. И - вот. Не виноватая я, он сам пришел… Олежек? Ты не в претензии? Гляди-ка, до чего все удачно! У тебя - Мая, к ней я - очень тепло… У меня - Тема, и вы с ним - друзья по-прежнему, не так ли? (Другое дело, что переночевала дурой-девственницей, но понимайте в меру своей испорченности. А-а-а! То-то! Поняли! В меру…)»
        Забавно, что самый тесный и обоюдоприятственный контакт вдруг заискрил между Токмаревым и дивой-индианкой.
        С чего бы вдруг? Майя-Мая - гомозуновская жена (гражданская, вторая мировая, пуническая, но жена). Майя-Мая и здесь-то сидит лишь потому, что - гомозуновская жена!
        И на здоровье, Олежек! Разве кто против? Но у нее с другом твоим, Артемом, - искра. По праву первознакомства. Пусть шапочного (э-э… сумочного) - метро, попрошайки, финская марка-монетка (дива-индианка), капкан-«beskin» (воин-ветеран).
        Большой секрет для маленькой, для маленькой такой компании… Мы с тобой зна-а-аем что-то, чего не знают они. Очень сближает.
        Сообщнический обмен полувзглядами: «Какой-такой капкан в сумке?! Я - сторона. У меня - ни сумки, ни капкана. Ручки - вот они. Да, Мая? - Да, подтверждаю! Нету. И… не было!»
        Гомозун в начальный период неестественной естественности с места в карьер забалагурил о «Доброхоте» (каждый вновь прибывающий вынужден был пройти сквозь строй сирых-убогих, сосредоточенных вокруг да около «обкомовского номера»):
        - Не любите, ага, моих юродивых? Брезгуете? Спасибо на том, что капкана за пазухой не держите. А то не далее как вчера… Мне мои «гвардейцы» доложились… Шутку хотите, ребятки? «Черную»! Представляете, вчера в метро, в Питере…
        Дежурное балагурство - для снятия внутреннего напряжения.
        У Чепика после ночной с Гомозуном темы - «чтоб твои бандюки, Ген, от моих сирых-убогих за версту держались, понял? в наших общих интересах, понял?» - послевкусие отвратительное.
        А у Гречаниновой предвкушение отвратительное - понедельник на носу, повестка… Все из-за них, из-за сирых-убогих! Сгиньте, блиннн!.. Фигушки! Мозолят глаза…
        - Катюх! А возлюбить ближнего - слабо?
        - Держи этих ближних от меня подальше, Оль! Я как-нибудь сама выберу ближнего, без посторонней помощи…
        Хм! Двояко. Трояко. Снова сообщнический обмен полувзглядами: Артем - Мая…
        Ни свет ни заря разбудил Токмарёва звонок в дверь.
        Катюха, святая простота, открыла и, святая простота:
        - О! Маечка! Проходи!
        У Катюхи, если кто запамятовал, однокомнатная…
        - Это Маечка, Тем!
        Подскочить прикажете, вытянуться в струнку, светски содрогнуться, блиннн?! Лежишь абсолютно голый животом на фанере и… того-самого… правило буравчика: левой руки или правой?
        Маечка, значит? Оч’ приятно! А нельзя ли предварительно - трусики?..
        Вы, дамочки, может быть, пока кофе сообразите НА КУХНЕ?!
        Сообразили. Мая:
        - Кать, меня Олег прислал. Он на Историческом ждет… М-м… Может, мы с тобой пока кофе сообразим? НА КУХНЕ?
        В общем, дива-индианка ухитрилась в кратчайшие сроки повидать Токмарева всякого - как в полном боевом облачении, так и вовсе без оного. Очень сближает. Не физически (табу! жена друга - моя сестра!), но духовно.
        И еще что-то витало между ними, что-то общее. Артем попробовал продифференцировать - не нашелся. Но как бы это…
        А! Вот! Вот:
        После трехмесячного первобытного плутания он еще не полностью адаптировался к цивилизации. То есть, конечно, из кастрюли с чавканьем не жрал, гениталии пятерней не почесывал, в носу не ковырял, рукавом не утирался. Но внутренне еще не избавился от мира того и невольно был чуть не от мира сего.
        Дива Мая - аналогично. Тоже самую чуть - не от мира сего. Еле уловимая отстраненность. Только не первобытная, а… вроде представителя сверхцивилизации, попавшего в среду младших по разуму. (И в метро, помнится, она была не вызывающе, но дистантна. И на стоянке у Балтийского, помнится… Опять же пальто красное-стильное - экий жест: нате, кому пригодится…)
        Сам собой, единство на почве отторжения окружающей среды - не самая прочная веревочка, но связующая… Связующая, да.
        …Все-таки, когда они двенадцать лет назад после выпускного здесь общались, действительно было понепринужденней. Без, так сказать, прекрасных дам. (Гречанинова - особая статья. Она двенадцать лет назад была «своим парнем», не то что нынче!)
        Или естественная неестественность - из-за спонтанности, с которой теперь собрались?
        Двенадцать лет назад - заранее обговаривали, готовились, утрясали мелкие нестыковки, с нетерпением дожидались. И повод весомый - школа позади! Весомей некуда!
        А сегодня…
        Собственно, общий сбор не планировался. Да и повода как-то…
        Нет, конечно, приятный сюрприз - вдруг взять и повидаться всем вместе. Откуда и первичная неестественная естественность - истошных восторженных воплей типа «Ты, старик?! Я! А это ты!» не издавали, но порадовались, порадовались преувеличенно.
        При всем при том - не планировалось. Откуда и вторичная естественная неестественность - вот… снова вместе… так получилось…
        А как получилось?
        Получилось так:
        Ассоциация «Доброхот» обеспечивает социальную и физическую защиту сирым-убогим. И от милиции, и от криминалитета.
        С милицией попроще…
        Милиция сама предпочитает не связываться с ущербным контингентом.
        С нищих, что с них сжулить?!
        Разве порядка двухсот тысяч рубликов, если по закону, если припаять им ст. 150 УК РФ, торговлю с рук в неустановленных местах?
        Или за пятидесятитысячную мзду закрыть глаза и не трогать несчастных (и не хочется трогать - еще заразу подхватишь неизвестную-прилипчивую!).
        «Законных» двести тысяч (сто восемьдесят! будем педантично точны!) получить с проштрафившихся проблематично. По суду, что ли?! Повестки бомжам слать по месту жительства?! Пошлют, в свою очередь, и куда подальше!
        «Взяточные» пятьдесят тысяч (иногда и двадцаткой обходятся… больше нету, старшина, нету! будь человеком!) - все-таки попахивают: излишней щепетильностью менты не отличаются, но всегда найдется принципиальный молодой-да-ранний, блюдущий честь мундира.
        «Доброхот» решил проблему радикально:
        Ассоциация ежемесячно перечисляет на спецсчет УВД энную сумму в помощь сотрудникам милиции, пострадавшим в борьбе с вооруженной преступностью.
        В ответ стражи закона не теребят понапрасну многочисленную армию уличных неимущих. Оберегать - лишне (сами, знаете ли… все-таки армия, внутренняя дис-цип-лин-ка, незаметная чужому глазу), но понапрасну не теребите, договор?
        Договор. Дороже денег! Слово!
        …Потому, как только инвалидствующие «гвардейцы» доложились в ассоциацию, тут же оперативно прошел звонок в начальственный увэдэшный кабинет:
        - Добрый день. Это Гомозун. Ассоциация «Доброхот».
        - Как же, как же! Оле-е-ег Викторович! Проблемы?
        - У меня - нет. А у вас?
        - То есть, Олег Викторович?
        А то и есть. Согласно полученным сведениям, по железнодорожной ветке Санкт-Петербург (Балтийская) - Калище группа полувоенных верзил милицейского толка регулярно «бомбит» сирых-убогих, вытряхивая все до копейки. Кроме того, ставят на «счетчик»: в следующий раз засечем, с тебя, обмудок, столько-то и столько-то, в «зеленых». Ваши?
        - Ну что-о-о вы, Оле-е-ег Викторович! У нас же с вами договор! Дороже денег!
        - Я тоже полагаю.
        - Мы можем, знаете, усилить патрулирование. В течение недельки пресечем. Какие, говорите, знаки отличия у группы? Они в форме?
        - Я ничего не говорю. Говорят мои «источники». В детали не вдавался. Мне в принципе - не ваши, так?
        - Так.
        - Все, спасибо. Нет, усиливать ничего не надо. Ассоциация справится своими силами. Ваши только помешают.
        - Оле-е-ег Викторович?!
        - Не беспокойтесь. Все в рамках… Наши мартовские деньги вам на счет поступили?
        - Вроде бы да. Да. Ваша ассоциация делает благородное дело, Олег Викторович!
        - Стараемся… Не ровен час, все там будем. На себя, по сути, стараемся, на перспективу.
        - Олег Викторович?
        - От сумы да от тюрьмы…
        - А, вы в этом смысле! Тьфу-тьфу, Олег Викторович! Чтоб не сглазить.
        - Тьфу-тьфу. Согласен. Тьфу-тьфу.
        Так что с милицией попроще.
        С криминалитетом посложнее…
        Бандюки не прочь изредка покрасоваться перед собой. Перед псевдоскрытой камерой и того пуще (в предвыборную кампанию, когда брезжит шанс вползти во власть) - тенистой аллейкой на фоне церковных маковок… и, медленно пройдя меж голыми… одарить каждого рублем.
        Опять же с нищих, что с них сжулить?! Разве имиджа благостного (камера включена? снимайте! фиксируйте - подаю на бедность!).
        Однако при сосредоточении накоплений у тех же сирых-убогих бандюки не гнушаются «наездами»:
        - Делиться надо, хороняка! Отдай, не греши! Виноват - плати!
        - Чем виноват, господи?!
        - Ты виноват уж тем, что хочется мне… Поал?! Грех твой, хороняка, в том, что если ты по жизни обделенный, откуда у тебя столько денег? Врешь, выходит, что обделенный? Нахристарадничал? Делись, падла. Не, ты не поал. Делись - значит, отдай все и… не греши. Через месяц увидимся.
        Ладно бы ограничились оброком легким! (Не ладно! Неладно. Но терпимо.) Почуяв жилу, бандюки внедрили, что называется, ярем барщины старинной. И раб судьбу не благословил, проклял.
        Раб, раб - кто ж ты еще есть, инвалид, попавший (-ся) под опеку бандюков?!
        Схема порабощения проста как правда…
        Засекается бесхозный обезноженный калека, рискнувший прилюдно спопрошайничать - у магазина, в подземном переходе, на улице.
        Через парочку дней к нему на дом заявляются «тимуровцы» внушительной комплекции:
        - Как жизнь, браток? Родственники есть? Дружишь с кем?.. Отныне с нами будешь дружить. Мы - твои единственные родственники. Место тебе определим. Проявишь актерский талант, переведем на валютный участок. Согласен?
        Обычно калека согласен. Что еще остается?!
        Остается, если он вдруг не согласен, избиение до полусмерти вкупе с наставлением: «Ты, обрубок! Будешь выпендриваться, и руки тебе оторвем! Зубами станешь милостыню собирать! А пока гони паспорт и ордер на квартиру. Вот тебе взамен новенький “камуфляж” и - вперед! Но учти, ге-ге, всю получку - в дом!»
        Дом, разумеется, не бывшая квартира…
        Ночевать - в подвальчике с оравой себе подобных, согнанных воедино до кучи.
        После трудового дня - стакан водки, батон с колбасой.
        За утайку денег - «американский футбол», где калека играет роль мячика.
        - И зачем ты, Олег, меня всеми этими баснями… если подумать… насыщаешь?
        - Баснями, Геночка? Считаешь баснями?
        - Не. Даже читал где-то. В газете, кажется. Но я каким боком, Олег? Ты что, из-за каких-то доходяг сюда подъехал? Мы что, полночи беседы беседовать о них будем? Не смеши! Давай лучше по стакану! «Кизля’х», блиннн! «Одессей» говна не поставляет! Ну, давай?! В кои веки свиделись, Олежек!
        - Понадобится, Геночка, и всю ночь пробеседуем. Пока ты не осознаешь, во что вписался ненароком. Смешно тебе, говоришь?
        - «Наезжаешь», что ли, Олежек?! Так надо понимать? На меня?! На «Кайман»?! Ты че, Олежек?!
        - Ге-еночка, опомнись! Как я могу на тебя «наезжать»?! На коляске разве что. Стол мешает. Видишь, ножки не ходят, в гипсе. Хоть сейчас меня-болезного в подвал сажай на водку с колбасой, к делу приспосабливай.
        - Не, ну хватит, Олежек. Я, конечно, все понимаю, но я не понял…
        - Именно! Не понял ты, Ген. Объяснить? Я ведь, Ген, исключительно по старой дружбе подъехал. Чтоб тебя оберечь. Да, Ген, да. Не строй рожи. Пацанов своимх пугай, а я - пуганый. Твои «кайманы» моих «гвардейцев» трясли, нет? Ну со мной-то будь откровенен, старикан! Если не «кайманы», значит, пришлые. А ты даже без понятия, что на твоей территории пришлые орудуют? Или изображаешь, что без понятия? Потому что пришлые покруче будут, а Кайману негоже терять лицо, и проще НЕ ЗАМЕТИТЬ? Ген? Ты не молчи, не молчи. Скажи. А то ведь…
        - Что - а то, блиннн!
        - Тс-с-с, Ген, тс-с-с. Не горячись. Мы друзья? Не знаю, как ты, но я - друг. И вот я здесь. Еще объяснить?
        …Объяснил Гомозун.
        Страдательная, беззащитная фигура инвалида, подверженная бандитскому беспределу, - правда, одна только правда и ничего, кроме правды.
        Но! Только ОДНА правда… Против нее, опубликованной, не попрешь…
        (Кстати, по чьей инициативе напечатана «страшилка», кем проплачена газетная полоса - тоже объяснять?)
        В наше жесткое рыночное время всегда найдется бескорыстный доброхот… «Доброхот», ясно?!
        Смысл? А вот смотри:
        На чьей стороне будет сочувствие рядового (и командного, и командного!) обывателя, когда и если возникнет открытый конфликт между бандитствующими элементами и элементами нищенствующими?
        Ответ очевиден. С учетом современного российского менталитета…
        «Братанов» по стране более полумиллиона, но все же не каждый сгодится на роль жвачного мордоворота. И не мечтай, обыватель! Тренажеры нужны, питание калорийное, природная толстокожесть.
        А в неимущие - дорога торная массам и массам. Барахтайся на плаву, как та хрестоматийная лягушка, - масла не собьешь, не выберешься, потонешь. Львиная доля и не барахтается, покорно погружается на социальное дно - сил нет, стимула нет (какое там в перспективе мифическое масло! хлеба и того нет!), будь что будет!
        Следовательно, при заполошном кличе «Наших бьют!» симпатии наперед известны - кто «наши», кто «не наши».
        Третируют, бугаи-беспредельщики, наших лишенцев, с-сволочи! Читали в газете? То-то! Да и без газет знаем - не на острове необитаемом живем! Кто бы им хвост прищемил, блиннн!..
        И если в заварушке бандюкам хвост таки прищемят, то: так им и надо, с-сволочам! давно заслужили, паразиты! Мстительный восторг и упоение: как мы им навтыкали, блиннн! Впредь будут знать!)
        Кроме одной правды, существует другая - терять калекам нечего, даже конечностей…
        Костылями любую навороченную иномарку разворотить - даже не возмездие, так… первое предупреждение. (У тебя иномарка, Ген? «Форд»? Хм-хм… Где, говоришь, припарковал? Хм-хм…)
        А попадись им обидчик непосредственно в руки или в ноги или просто на глаза (у кого что сохранилось-осталось-функционирует) - без излишних рефлексий прежде всего приведут в соответствие с собой. Например, карандашиком в оба глазика - чтоб вытекли. Например, ручонки шаловливые по самые плечики - топориком туристическим. Например, «ахилл» на обеих ножках перебить - прутом арматурным, а после и вовсе удалить, когда сохнуть начнут, чтоб выше не пошло, на яйца не перекинулось…
        Нравы в инвалидной среде суровые, суровые нравы. Помимо бытовых алкашей там и «афганцы», и «чернобыльцы», и совсем недавние, еще не остывшие после Чечни. Они в обморок при «отсекании всего лишнего» не хлопаются, они возбуждаются праведно: испытай-ка, человече, на своей шкуре, каково нам приходится. Нет, не изверги бессердечные - кровь вовремя остановят, антисептиков не пожалеют, подлечат и даже в свою компанию примут.
        Правда, начинать в инвалидной среде придется с нуля, с самых низов. У них своя табель о рангах, и ты - салабон, «зеленка».
        Не хочешь? А куда ж еще подашься, калека новоявленный?
        Был «бычара» с пудовыми кулаками, и какой из тебя нынче, Венера ты Милосская, «бычара», кому ты нужен?! Был босс всевидящий, а с пустыми глазницами сиди на жопе ровно в томительном ожидании, когда люди добрые до сортира доведут - просраться. Ну и так далее, и так далее, и так далее.
        К слову, зарегистрирован в «Доброхоте» некий болвашка под кличкой Клюв. Откуда кличка - бог весть. Нос у болвашки кнопочкой… Может, от противного? А может, производная от бывшей фамилии - типа Клюева, Клевакина, Клевцова… Нет у болвашки фамилии, одна кличка… Типичная болвашка - руки-ноги отстрижены при неизвестных обстоятельствах… Сам он про те обстоятельства молчит вмертвую. Поговаривают, раньше баловался единоборствами, лихо махался руками-ногами… Ему и укоротили - чтоб не махался сдуру. Вот оно как бывает, блиннн! Вчера еще ходил в авторитетах, миллионами ворочал, к ногтю лохов прижимал… Обидел, наверное, кого-нибудь зря и… банальщина: поскользнулся, упал, потерял сознание, очнулся - ни рукой, ни ногой не шевельнуть… за отсутствием таковых.
        Со всяким может случиться, м-мда… СО ВСЯКИМ МОЖЕТ СЛУЧИТЬСЯ.
        … - Я ведь, Ген, в Бор не как политрук - типа «За мно-ой! В атаку!» Я, наоборот, в качестве сдерживателя. Мои «гвардейцы» в сосновоборскую электричку отборные части отрядили, месяц готовы были кататься туда-сюда, пока не зацепят крохоборов. До меня в последний момент информация дошла. И то мельком, совершенно случайно. Не мой уровень - локальная операция на задворках области. И хорошо что узнал. Еле успел. На ходу график поломал, три звонка с немчурой отменил, две встречи с банкирами перенес. Понимаешь, Ген, чего это стоит. Ты ж деловой человек?
        - Не, Олежек, я не понял - я тебе должен, что ли?
        - Ген! Какие между нами счеты! Я тебе просто рассказываю. О! Шутку хочешь? Знаешь, как я в Бор ехал? Электричкой, блиннн! Еле успел. Жена параллельно на «тачке», а я…
        - Катюха?
        - Почему? А! Ну ты отстал от жизни, Ген. С Катюхой мы давно… Не Катюха. Мая. Мая?!.. Спит. Умаялась. О! Каламбурчик!.. Завтра познакомлю. Действительно умаялась. Я ее немножко загонял сегодня. Тоже с места сорвал, чтоб на Балтийском была тик-в-тик - к электричке. Ей меня надо было перехватить, чтоб из джипа выкатить и в вагон запихать. У нее своя «сьерра», но - час пик. Застряла в пробке, «тачку» бросила. Первый раз в жизни, говорит, в метро спустилась - иначе опоздала бы. Впечатлений уйма! В общем, форс-мажор, все кувырком и наперекосяк.
        - Я тебя ни о чем не… если подумать… не…
        - Не просил, Ген, не просил. Я сам, Ген, сам. Иногда как приспичит взбодриться, как приспичит! Во имя старой дружбы. И во избежание экзистенциального невроза. Слышал про такой?
        - Давай без мозгое… если подумать… без… Короче, давай без!
        - Давай! Шутку хочешь? Убогого в электричке изображал! Собственно, изображать особенно не пришлось. В коляске инвалидной, гипс - все по уму. Вроде как взял на себя непосредственное руководство. «Гвардейцам» наказал: без меня, без сигнала - никакой самодеятельности! Что-что, а вышколенность у ни-и-х. Если хозяин с ними, то есть они если при хозяине, - пока «фас!» не скомандуешь, сущие божьи одуванчики!
        - Не скомандовал? Фас?
        - Так ведь пронесло, Ген. У «кайманов» твоих короткий день сегодня, пятница, или как? Не попались по пути.
        - А попались бы?
        - «Фас» не «фас», но с командиром свести попросил бы. Культурненько. Они, «кайманы» твои, врубаются, когда с ними культурненько? Или им сначала по «чайнику» и только потом - к диалогу?
        - Бойцы как бойцы. Без команды «фас» тоже никуда. Мы ж не бандюки какие-нибудь. «Кайман», Олежек, солидная, если подумать… На х’йен!.. Солидная о’йганизация! А ты как думаешь?!
        - И я так думаю, Ген! Ты им завтра втолкуй тогда про «Доброхот». Отзови свой «фас»…
        - Какой «фас»?!
        - Ге-е-ен! Кто-то же «бомбил» моих? Что ты, в самом деле, как маленький!
        - Маленький?!
        - Большой! О-о, большой, Ген, большой! Слушай, сколько же ты набрал? Килограммов сорок?!
        - Шестьдесят.
        - Толстый и красивый парниша! «Кизляр», говоришь? Наливай, блиннн!
        - За д’йужбу, Оль?
        - За дружбу, Ген! О! Знаешь, кого я в электричке встретил?!
        - Это был не я!
        - Верю, гррражданин! Нет, без балды! Темку Токмарева! Представляешь?! Я уж думал, что он без вести пропал - на поле брани, что называется. Похоронил мысленно. И гляжу - он!
        - Долго жить будет. Я о нем как ‘йаз подумал. Я, блиннн, только о нем и думаю уже сутки.
        - В связи с Ташкой, что ли? Старррый муж, грррозный муж! Они ведь как бы сами по себе разбежались? Нет?
        - Да нас’йать мне… То есть п’йи чем тут! Тут, понимаешь, такое зава’йилось!.. Давай сначала еще по стакану, что ли!
        - Н-н-наливай!.. Ген, а где Темка… э-э… остановился? На Сибирской? Я бы с ним повидался…
        - На Сиби’йской - нет. Там теперь конто’а одна… к’йутая…
        - Э-э?
        - Долго ‘йассказывать.
        - Торопишься куда, Ген?
        - Ко’йоче, он - туда, а там - конто’а… Меня Натали поп’йосила помочь с обменом, ну и…
        - Специализируешься, Ген? Сначала - Марик, потом - Артем.
        - Что - Ма’йик, что - Ма’йик?! Живет в своих стенках, как жил!
        - Твоими молитвами!
        - Какая ‘йазница! Живет ведь! А Токма’йов - совсем д’йугая исто’йия. Думаешь, ты один его мысленно похо’йонил?! Да он сам кого угодно похо’йонит! Между п’йочим, у него на Сиби’йской - т’йуп… Ну, в конто’йе моей.
        - Твоей все-таки?
        - Не моей, блиннн! Я п’йосто «к’йышу» обеспечиваю, ну! П’йедставляешь, «к’йыша» моя, а в ква’йти’йе вд’йуг т’йуп, блиннн!
        - Чей?
        - Одного моего… Пацан, ко’йоче. Не в нем дело!
        - Думаешь, Темка мог…
        - Не думаю! Не думаю, блиннн! Вы что, сгово’йились все?!
        - Кто - все? Ген? Я ж просто не в курсе. Я только вчера подъехал. Посвяти?
        - Он тоже только вче’а, блиннн!.. А успел!
        - Что - успел?!
        - Я знаю?! Сам его ищу, блиннн! Мы с ним пе’йесеклись на минуточку, догово’йились о вст’йече - а он исчез. К Ма’йику должен был, но слинял оттуда. На вокзал, сказал, - не появлялся он на вокзале! Хоть в ‘йозыск объявляй, блиннн!
        - В розыск не в розыск, но если Темка в городе, то я моим «гвардейцам» свистну - найдут в полчаса, если надо. Надо? Ген, а зачем тебе-то надо, что-то я не пойму?
        - Да не надо мне! Я в к’йайнем случае тоже мог бы весь «Кайман» на уши поставить! Куда бы он делся!
        - Ну не надо, так не надо. О! Шутку хочешь? По ассоциации, извини. Мои «гвардейцы», твои «кайманы»… В тему! Амбал сидит в автобусе. Над ним инвалид навис одноногий, разоряется: «Я ветеран! Я в сорок втором ногу потерял, а ты места не уступаешь!» А тот: «Батя, не ври! Ездил я в “сорок втором” - нет там твоей ноги!» Ну?
        - Не понял, извини… А-а-а! Понял, понял! Га-га-га!
        - Но ты правильно понял, Ген?
        - В смысле?
        - Про твоих, про моих…
        - Оле-е-ег!
        - Без обид, да, дружище?
        - Без! Добьем бутыля? Еще две есть.
        - Ни за что… не откажусь!.. М-да, видела б нас сейчас «нектарная» тетушка, уб-била б за такие дозы!.. Давно там был последний раз?
        - Да с тех по’ и не был. Когда все вместе… еще с Токма’йовым. Кстати, «Кизля’х», блиннн! Ты в ку’йсе, что он Ма’йзабека п’йишил? П’йамо там, в Чечне!
        - Смутно слышал… Он, не он… Пришил, не пришил…
        - Да он, блиннн, он! Не, ну молодец, блиннн! Я бы вообще всех че’йножопых - ы-ы-ых-х! И жидов еще, и жидов!
        - Марик тебя не слышит!
        - А что Ма’йик?! Он свой! Хочешь, позовем сейчас - пусть скажет! Да я его тушенкой завалил на сто лет впе’йод, а ты гово’йишь - жид!
        - Я говорю?
        - Какая ‘йазница! Не цепляйся к словам! Нет, давай позовем - пусть сам скажет!
        - Ген, отдохни от этой мысли. Ты часики на летнее перевел? Московское время - четыре часа, тридцать семь минут… ночи, блиннн!
        - Ут’йа! Не ночи!
        - Утра, утра. Я с ним так и так повидаюсь. Попозже. В урочный день, в урочный час.
        - Эксплуати’йуешь ев’йескую мозгу?
        - Помаленьку. Он мне кое-какую ерундовину обещал…
        - Ты, гляжу, своего не упускаешь, Оль.
        - Своего - нет. А ты?
        - Х-ха, я! Что - я? Я - ничего. Я ему - тушенки безвозмездно.
        - Свиной?
        - Говяжьей, блиннн!
        - Значит, думаешь, Артем все-таки сейчас у него?
        - П’йи чем тут?! Заходили, п’йове’йали - нет его.
        - Твои? «Кайманы»?
        - Какая й’азница! Заходили…
        - Крутишь ты вола, Ген. Ой, крути-ишь!
        - Да я вообще молчу. Я тебя в основном слушаю. Кто кого позвал, в конце концов?! Слушай, Оль, а ты что, весь номе’ откупил? Насовсем?
        - Завидно?
        - Где уж нам уж!
        - За-а-авидно, Ген, за-а-авидно. Не завидуй. Я здесь на правах гостя. Почетного, вероятно. Арендовал…
        - Надолго… к нам?
        - Как фишка ляжет. До вторника - точно. У Катюхи заморочки с властями - подмогнуть треба.
        - Какие-такие? Давай я, если надо, по своим каналам включусь.
        - Спасибо.
        - Спасибо, нет? Или…
        - Спасибо, нет. Без обид, Ген. Сугубо частное дельце, семейное, можно сказать. Старая любовь не ржавеет и все такое.
        - Только из-за нее п’йимчался?
        - Ты бы не примчался? Ради Катюхи?
        - Х-ха, я! Тоже бы. Я не о том, блиннн!
        - Ген, ты меня удивляешь! Или мы с тобой зря ночь прокумекали?
        - Не, в этом смысле - тип-топ, Оль! Ты че!
        - А еще в каком тебе смысле?
        - Мало ли!
        - Тебе мало?
        - Да мне в п’йинципе нас’йать!
        - Где здесь сортир, помнишь? Вперед!
        - О-о-оллль?!
        - Шутка! Шутка, Ген, шутка! Я бе-е-едный, несчастный инвалид! Сядь ты, блиннн! Терминатор хренов! Открывай лучше вторую, пока не началось.
        - Т’йетью!
        - Да? Ха-а-арашо сидим, однако! Ни в одном глазу!
        - А эта твоя… новая? - сложил ладонь Чепик общепринятой «коброй».
        - Мая - золото! Она и с Катюхой подружилась… Проснется, кстати, за Катюхой ее и пошлю. Гипс, понимаешь… Катюха без телефона…
        - Хочешь, я?
        - Не хочу.
        - Ладно тебе! Пятьсот метров - не расстояние! П’йовет’йусь заодно!
        - Заодно и Марика?
        - Что - Май’ика?
        - Проведаешь. Или кто там тебе у Марика нужен?
        - Никто! А кто?
        - Ге-е-ен!
        - Да нужен он мне, как зайцу стоп-сигнал!
        - Кто?
        - Дед Пихто, блиннн!
        - Ну и бог с ним. А я бы повида-а-ал…
        - Я бы тоже. И Ма’йика, и А’йтема, и Катюху… и вообще. Мы ведь последний ‘йаз здесь и посидели от души. Помнишь?
        - Не забыва-а-ается, не забыва-а-ается, не забывается такое никогда!
        - Тихо! ‘Йазбудишь свою…
        - А ей так и так пора. Па-а-адъем, Май!.. Катюху, Ген, кстати, сможешь повидать. Не спешишь никуда? Или спешишь?
        - Посижу. Если что с’йочное - у меня «т’йубка». Пока молчат…
        Так оно все и получилось… Что все вместе.

17
        К семи утра Чепику на «трубку» прозвонилась Наталья.
        Кайман продолжительно молчал, угукал, досадливо гримасничал Гомозуну. Потом сказал:
        - А чем я могу помочь?! Понятия не имею, где он… А ты гони их в шею! Знать не знаешь, ведать не ведаешь. Пусть вз’иывников ищут, а не мужа твоего. Что - посоветоваться? Натали, не телефонная тема! Нет, я занят, у меня беседа… Тогда подъезжай сама. На чем, на чем! Да хоть на пикапчике «одессейном»! Какой хлеб по киоскам? А, ну да, хлеб… На такси тогда! Где «люкс-т’йанзит», знаешь? Исто’йический бульва’… Блиннн, диктую адрес!.. Я здесь. Заодно повидаешь кое-кого. Сю’йп’йиз!.. Нет, не его. Что-то он везде тебе ме’йещится!.. Все. Жду… - и Гомозуну, отключив «трубку»: - Это Натали. Менты ее задолбали совсем. И вче’а, и сегодня с ут’а по’йаньше. В связи со вз’йывом в лифте. Вся на нервах. Утешить надо. Ты не п’йотив, если она сейчас сюда?..
        - Ради бога! Ген, а что за взрыв?
        - Дык я тебе и толкую, толкую! Токма’йов опять же!..
        Потом из недр «обкомовского номера» бесшумно появилась дива Мая уже ненавязчиво намакияженная, облаченная в нечто, именумое «труакар», свежа и ясна, будто не со сна, но минимум час на себя потратила. И уже с кофейным подносом - на четверых.
        Потом в «люкс-транзит» поспела Наталья (несколько не в себе, но сгодится за сознательно избранный новомодный стиль «героиновый шок» - тени под глазами, выпирающие скулы, изможденность):
        - Ой, Оле-ежа! Ты-ы!.. Что у тебя с ногами?!
        - Пустяки! Дело житейское. Бандитская пуля. Шутку хочешь?
        - Абсолютно не меняешься! А Генка мне говорит по телефону, я думаю, кого он имеет в виду?!
        - Меня, Ташка, меня. Н-ну привет, Токмарева! А это вот… знакомься… Мая.
        - Поздравля-а-аю, Оле-ежа!
        - Взаимно!
        - Меня-то с чем? А! Да ну! Нашел с чем!.. Ген, на минутку?
        - Можно, я сначала - кофе?!
        - Ты, кажется, успел уже и не кофе!
        - Мужем своим командуй, блиннн!
        - Знать бы, где он!
        - Где-где…
        Потом Гомозун взглядом спровадил Маю за Катюхой - на джипе, не пешком же ей, даром что пятьсот метров…
        Потом у Катюхи обнаружился искомый Токмарев…
        Потом по пути заодно постучались к Марику - не помешает Архара проведать, как он там? Он там хорошо, он дрыхнет. Пусть пока и побудет там.
        - А вы куда?
        - К Олежеку.
        - А я?!
        - И ты, конечно. Как же без тебя, Марик!..
        Так и собрались…
        Мотивации у всех разные, даже взаимоисключающие. Потому хмуро.
        Но! Ничто не вечно. Доколе будем ежиться?! Слушайте, кто-нибудь успел позавтракать? А не послать ли нам гонца?! Мудро. Ничто так не спаивает, как…
        Деловитая суматоха:
        - Есть у меня деньги, есть!
        - Нет, все-таки возьми!
        - Водки? Дамам шампанское?
        - Коньяку. Дамам шампанское.
        - Что жрать будем? Решайте!
        - Ну там… холодных закусок…
        - Мяса?
        - Возня с ним…
        - Ничо. У нас тут куча женщин. Делом займутся.
        - У меня дома тушенки навалом!
        - Ха-а-арошая шутка!
        - Почему шутка? Девать некуда!
        - Храни на черный день, Марик!
        - А нынче - светлый?
        - Не иначе! Ты часы перевел?
        - Зачем куда-то бежать?! Звякну в «Одессей», и через пятнадцать минут пикапчиком все доставят.
        - Привилегиям - наше гневное нет!
        - Мальчики, но картошку-то почистите?
        - Нас хлебом не корми - дай картошку почистить!
        - Нет, серьезно!
        - Серьезно.
        - Музычку пока поставить?
        - Негромко. Фоном. Что-нибудь старенькое.
        - Битлов?
        - Ррразумеется! She loves you! Yeah, yeah, yeah!
        Застолье (еще в большей степени подготовка к нему) чем замечательно, помимо сплочения коллектива? Иные проблемы отходят на второй план - никуда не деваются, но отходят. И выяснение отношений - легко и мимолетно… если не надираться до свинцовой угрюмости, до истеричной агрессии. Как можно! Здесь да-амы! А мы - гусары! И:
        - Кстати, Ай’тем! Ты чего мне вчера не звякнул?
        - А? Так ведь у Гречаниновой телефона нет. Искал меня?
        - С чего ты взял?!
        - Просто вчера кто только меня не искал. Вплоть до участкового! Может, думаю, с твоей подачи?
        - Да на кой ты мне сдался!
        - И отлично. Еще по одной?
        - Давай. Мне - аккуратно. Натали косится… Между нами, А’йтем, - ты не в п’йетензии?
        - По поводу?
        - Н-н-ну…
        - А, ты в этом смысле?! Плюнь и разотри, Ген!
        - Плюнул!.. Катю-у-ух, за тебя, блиннн!
        - А за меня-то за что?!
        - Вообще! То есть в частности…
        - За пс-с-сюз-здесь дам-м-м!
        - Гуса-а-ары!..
        - Оль, здорово ты придумал - всех собрать! Нет, правда. Я буквально помолодела лет на десять.
        - На двенадцать, Катюх. Ты и так - ничего… Мировая! Первая мировая.
        - Грубый!
        - И абсолютно неженственный… Звиняй. Да, Ташк?
        - Я говорю, ты откупил, что ли, кубатуру? Вот это все? Роскошно! Твое?
        - Ташка, рынок тебя испортил. Важно?.. О! По ассоциации! Ребятки, шутку хотите?!
        - Не-ет!!!
        - Короткую! Мы в Италии были… Нет, Май, не тогда. До тебя еще… Я и Левинец… Кто не знает, мой напарник, учились вместе. Подгрести, кстати, обещался из Питера. Возражений не будет?.. Да, так вот! Группу, значит, возят на экскурсию: посмотрите налево, посмотрите направо. Это часовня Святого Антония, это усыпальница преподобного Иннокентия, а это - обратите внимание на уникальную архитектору, восемнадцатый век! - дворец князя Кавальканти!.. И один из наших (от министерства культуры, между прочим) понимающе кивает и спрашивает: а сейчас там что? Гид непонимающе отвечает: а сейчас он там живет, князь Кавальканти… или я не понял вашего вопроса, скузо? Нет-нет, спасибо, исчерпывающе. Умом Россию не понять! У советских собственная гордость!
        - А я не в’йубился. Чего вы хихикаете, блиннн!
        - Ничего-ничего.
        - Не, ну объясните!.. Да ну вас!
        - Геночка, не дуйся ты! Ну хочешь, я тебя поцелую. Ой, нет!
        - Ага-а! Катюх, за база’ отвечай!
        - Я тебя поцелую. Потом. Если захочешь.
        - Не! Сейчас!
        - Тем! Олежа! Он ко мне пристает!
        - Ге-е-ен!
        - И пожалуйста! Не очень-то и хотелось. О! Мужики, хотите тоже… шутку. Сейчас у пацанов новый п’йикол. Когда после неудачной ‘йазбо’ки хо’йонят кого-нибудь из своих, п’ежде чем в землю опустить, каждый подходит и в лоб целует, а все остальные к’йичат: «Го’йко! Го’йко!» Ге-ге-ге… Чего вы?!
        - Ничего-ничего.
        - Наливайте тогда!.. Не щипайся, блиннн! Я в норме!
        - Оно и видно.
        - Мужем командуй!
        - Не устраивай мне здесь!..
        - Я устраиваю?!
        - Ну все, все.
        - Нет, не все!
        - Ге-е-ен!
        - А чего она?!
        - Ррребятки! Отвлекитесь! Насчет «горько»!.. Приглушите музычку! На минуточку!.. Я, Марррк Юдин, хочу поднять тост! Тост! За молодых!
        - …
        - За нашего Олежека и прррелестную Маю!
        - А-а… Действительно!
        - Спасибо, други верные!.. Стоп! Мае не надо. И символически не надо. Нет, она просто никогда…
        - За вас с Маей, Олежа!.. Ухо дай. Ну дай ухо на секундочку…
        - Не волнуйся, Катюх! Английские пианино никогда не текут!
        - Горько! Горько!
        - Слушайте, кто-нибудь объяснит, при чем тут пианино?! В который раз слышу и…
        - Ташк! Ты чего?! Не в курсе?!
        - И я не в ку’йсе!
        - Ты-то, ррродной, понятно…
        - Все-таки, Ма’йик, ты жид, как я понял.
        - Сидет-т-ть! Марк!
        - Пусти! Пусти, Арт!
        - Не де’йжи его, не де’йжи! Н-ну, жидя’а, ком цу ми’! Ид-ди сюда!
        - Ге-е-ен! Кайман, блиннн!
        Застолье есть застолье.
        И таки непременный назревший локальный мордобой, предотвращенный общими усилями.
        И отвлекающий маневр:
        - Запашок, нет? Горелым?..
        - У меня насморк.
        - Мясо, блиннн! Духовка! Забыли совсем!
        - Кулемы вы, девоньки, все-таки!..
        - Ничего-ничего, с корочкой даже пикантней.
        - А я с к’йовью люблю…
        - Молчал бы! С кровью, блиннн!
        - Не цепляйся к словам, блиннн!
        - А ты к Марику не цепляйся. Нашел соперника!
        - Я ж любя…
        - Жлюбя! Жлобя!
        И неловкое замирение сторон:
        - Ма’йик, ну ты че, ну! Все’йез, что ли?! Хватит, ну. Давай за д’йужбу? Давай? Ну хочешь, стукни меня. П’йамо по мо’йде!
        - Стукнул бы! Боюсь - не достучусь. Ррряха!
        - Ну все, блиннн, ми’! Ми’?!
        - Мир, мир.
        И виноватый, якобы невинный «перевод стрелок»:
        - Не, ев’йеи - но’ймальные ‘йебята! Натаньяху, не п’йи дамах будет сказано! Ка-а-ак он а’йабов ихних - уважаю! Ма’йик, когда съедешь туда, п’йивет ему пе’йедай - лично от ‘йусского пат’йиота Чепика!.. Че’йные они и в Из’йаиле че’йные! Без понятий, блиннн! И там, и здесь, и везде! Во! Ай’йтем! ‘Йаскажи, как ты Ма’йзабека кокнул! Никто ж не знает! ‘Йаскажи, ну!
        - Ге-е-ен!
        - Я бы вообще все че’йных - под ко’йень!
        - Ге-е-ен!
        - Что - тише, что - тише?! Мужем своим командуй!.. А п’йи чем тут Мая? ‘Йазве она из этих? Оль! Ол-е-ег! Ты где ее нашел?
        - В горах! Дети гор! И дикий же народ! Да, Май? Ты у меня кто? Балкарка? Кумычка? А-а, вспомнил! Ген, она вайнашка!
        - Они п’йикалываются или что, Катюх? Ты-то мне скажи, ты-то должна знать, кому Олежека пе’йедове’йила.
        - В горах, Геночка, в горах. В Альпах, на международном курорте. Выдохни, Геночка.
        - Не, в нату’йе, блиннн, шуточки у вас… А я тоже смот’йиу - какая же она че’йная! Ско’йее к’йасная. Ве’йная ‘йука - д’йуг Олега!
        - Ты все-таки, Геночка, язычок прикуси на всякий случай. Ой, я не в прямом смысле, Ген. Я не то хотела… Ну, давай я тебя все-таки поцелую, не дуйся.
        И после духовитого жаркОго некоторый разброд: компания сохраняется, но внутри себя делится «по интересам» - сталкиваясь, разминаясь, пересекаясь:
        … - Олежа, а сколько здесь комнат? Хоть бы экскурсию со мной провел. Вам-то хорошо, вы все старожилы. А я и не знала, что здесь… Покажи хоромы! Там что?
        - Ташк, отстань. Кабинет. Дальше - спальня. И другая спальня. Зальчик тренажерный. Сортир, само собой.
        - А в коридоре, на кухне? Разве не… не «удобства»?
        - Здесь два сортира, Ташк. Один ма-а-аленький, другой большой-большой - с имплювием.
        - Как-как?
        - Им-плювий, нам-плювий. Вкусное слово! Бассейн, блиннн. Типа ванны. Или наоборот. Фуро - по-японски.
        - Ой, покажи!
        - Ор-ригинально! Пошли. Но учти, я ведь на коляске. Ма-а-арик?
        - А что я? Я ничего! Почему бы благородному дону с дамой не посмотреть на ируканские ковры.
        - Поговори у меня, поговори!
        … - Темуш? Чего на кухне?
        - Курю. В окошко смотрю.
        - Ты ведь бросил?
        - Бросил.
        - Темуш? Все в порядке? Как голова?
        - Нормально, Катюх. Вчера ты мне, конечно, ее на место поставила.
        - Надо бы еще парочку сеансов.
        - Посмотрим…
        - То есть? Ты… разве не ко мне?
        - Посмотрим…
        - Это из-за…
        - Не из-за, не из-за! Нормально, Катюх, нормально.
        - Просто ты заснул, а я подумала…
        - Все ты правильно подумала. Все правильно. Ничего-ничего…
        … - (Мурлы-мурлы:) She loves you, yeah, yeah, yeah… Парррдон! Не помешал?!
        - Нет, Марик. Как ты можешь нам помешать!
        - А помочь?
        - Фу, дурачок! Где же тут была эта… ну эта… Я же за ней пришла! Или в прихожей видела? Эту… ну эту… Не важно!
        - Арт! Слушай, я чего сказать-то все хотел! Пока никого нет. Я…
        - Сначала просьба - прекрати мурлыкать! Идиотизм! Мы с Катюхой - не то, что ты думаешь… А если бы и то, тем более, блиннн!
        - А-а-арт! У меня и в мыслях не!.. То есть… Да не о том я! Ты же сам вчера сказал: позарез! Я всю ночь просидел. Сигналю тебе, сигналю!
        - Катюха позарез?
        - Yeah, yeah, yeah… блиннн! Сам же вчера! Е.Е.Е. Сигналю тебе, сигналю! Думал, ты понял…
        - А-а-а…
        - Дошло наконец! Пашешь на них, пашешь - а они, блиннн!
        - Ну, извини, извини, Марик. И ты что… уже? Пробурил? За ночь?!
        - Не все, но кое-что. Еще парочку ночей надо. Но кое-что, кое-что…
        - Ма-арк-х!!!
        - Знаешь, кто заведует конторой на Сибирской, где ты… откуда тебя… над которой Кайман «крышу» держит? Я совершенно боково наткнулся. Там фирма на фирме фирмой погоняет, цепочка запутанная - аренда, субаренда… Знаешь, кто?!
        - Не томи, Марк! Что, сам Чепик?
        - Ка-а-акой Чепик?! Егорычев твой, блиннн!
        - Ёпть!
        - Вот те и епть! Начни я от твоей квартиры, проваландался бы немерено. Снизу вверх прослеживать - хуже нет. А я - прямо с Е.Е.Е. Гляжу - совершенно боково, Арт! - пятая или шестая фирма в цепочке российско-финская «Tuore tuuli» (я посмотрел через WebTranSite - переводчик такой универсальный интернетовский - «Свежий ветер»). Юридический адрес - у нас в Бору: Комсомольская, 13. Экология, мир без радиации, утилизация АЭС-отходов… И фактический владелец фирмы - Е.Е.Е.! Причем я обратил внима…
        - Погоди! Что у них там в гостиной?!
        … - Что тут у вас, блиннн?!
        - Хе’йня! Даст мне кто-нибудь ‘йуку?! Че вы все сбежались?! Ничего ст’йашного! Споткнулся, ну!
        - Ой, кровь! Ген, у тебя кровь!
        - Натали! Заткнулась и пошла за ватой. Это п’йосто ладонь, п’йосто осколки… Олег, посуду я возмещу.
        - О чем речь, старик, о чем речь!.. Май?
        - Он хотел потанцевать. Пригласил. Запнулся обо что-то. Упал.
        - И все?
        - И все.
        - Мало тебе, да? Уже на ногах не стоишь! Все мало? Сколько ты уже выкушал?! Хочешь, как Олег, - в гипс?!
        - Сказал, заткнулась и пошла!
        - Где я тебе здесь вату возьму?!
        - Где, где!..
        - Эй, девушки! Вы не находите, довольно глупо волноваться из-за каких-то там пятен?!
        - А что? Идея! Главное - сухо!
        - Отойдите все, заляпаетесь! Геночка, пойдем в ванную. Промоем, прижжем, перевяжем. Пойдем-пойдем. Ну хочешь, я тебя еще раз поцелую?
        Застолье есть застолье. По полной программе.
        И…
        …сверх нее…
        - Тем?
        - В ванную, Наталь, в ванную! Там Чепик с Катюхой наедине. Ванная, знаешь ли… Не боишься?
        - Пусть. Она его специально увела. Он же сечет за каждым нашим шагом… Я за тебя боюсь, Тем.
        - С чего вдруг?
        - Прекрати! Времени нет. Я специально с Олегом ушла, чтобы ему рассказать. Что я, апартаментов не видела?! Он сказал: поговорит с тобой. Ему ты веришь?
        - Ему - да.
        - Прекрати! Если ты по поводу меня и Гены…
        - Я не по поводу.
        - Тебя милиция ищет, знаешь?
        - Знаю.
        - Не знаешь! Не в связи со взрывом. В связи со взрывом они все уже прочесали. В соседнем доме на девятом этаже какие-то абхазы жили, квартиру снимали. Или не абхазы. Никто их уже месяц не видел. Милиция ими занялась вплотную.
        - Откуда такая осведомленность, дорогая?
        - От верблюда! От Гены. Он думал, я сплю, а я слышала. Ему Карнаухов звонил, просил подключить «Кайман». Как патриот патриота.
        - К чему подключить?
        - Тем, не строй из себя дурака, не получается! Гена уже отсюда дважды по «трубке» с кем-то говорил. И ему звонили. Два раза. Они все тебя ищут, тебя!
        - Угу. Кажется, уже нашли…
        - Ой!.. Может, они не сюда?.. Олежа!
        - Здесь я, здесь. А вы здесь? Темка, нам с тобой надо кое о чем…
        - Олежа!
        - Ташк, подмени Катюху в ванной. И - сюда ее в темпе. Там твой мычит, как выпь. На люди рвется. Но из него хлещет… Впечатление, вену задело. Ничего-ничего. Он любит «с к’йовью». При его комплекции - полезно, дурной крови поубавить. Сэнсей хренов!.. Значит, слушай сюда, Токмарев! Берешь ноги в руки…
        - Олежа!
        - Ташк, ты еще здесь?! Попросил ведь, блиннн!
        - Олежа! Туда посмотри, туда! В окно! Милиция!
        - Не милиция, Ташк. «Кайманы». Своих не узнаешь?
        - Какие они мои?! Я не про них! Во-он, видишь, «уазик»? Там, дальше.
        - Ну и? Они не встрянут, пока не начнется.
        - Что начнется?!
        - Ташк, займись Генкой! Мигом! И Катюху - сюда! Кому сказал, блиннн!.. Так. Темка, эти все - по твою душу, как думаешь?
        - «Кайманы»?
        - И «кайманы».
        - Думаю, да.
        - Ну-ну. В шкаф тебя прятать?
        - Не собираюсь ни от кого прятаться, Оль.
        - М-мда? А придется. Не в шкаф. Шутка… Май? Май! Где у нас джип?
        - Там. За углом.
        - Берешь Артема и на всех оборотах - в бунгало!.. И - сразу назад! «Вездеход» при тебе? Отлично! Вперед и вверх. Через чердак до крайнего подъезда и в машину - нырк. Артема - на заднее, под брезент. «Вездеход» «вездеходом», но береженого бог бережет… О, Катюх! Ты-то мне и нужна.
        - Вы куда?!
        - Я лично никуда. Мы щас с тобой изобразим ночь любви. Приведи себя в порядок. В смысле в беспорядок. Помнишь, как на выпускном?! Здесь же?!
        - Нич-чего не стану изображать! Темуш, ты куда?! Я с тобой!
        - Ты не с ним. Он с Маей. Ты со мной. Надо, ясно?! У нас тут ностальгический группешник. С чужими женами. Потому долго не открывали.
        - А я?
        - О! Марик! Ч-черт, чуть не забыл про тебя! Как насчет нашего уговора?
        - По поводу?
        - По поводу кое-какой ерундовины.
        - Я же сказал: даешь отмашку и - секундное дело.
        - Умница! А пока вот что… Другая отмашка, Марик: ты в отрубе, пьян в стельку. Спишь. В той спальне. Понял?!
        - Понял! Оль, Кайман же сдаст!
        - Не сдаст, блиннн! Он при мне рта не раскроет! Онемеет, блиннн! И про кровь скажет, что это у него месячные!.. Токмарев, готов?!
        - Я-то готов. Надо ли…
        - Н-надо, надо! Ты мне еще во как нужен!
        - Я тоже готова! Я - с ним! И нечего командовать!
        - Катю-у-ух!
        - Я сказала!
        - Вот блиннн! Не ломай игру!
        - Я сказала!
        - Ч-черт… Май, и ее забирай… Та-ак. Марик! Тогда ты не пьян. Ты… Штаны спускай, блиннн. Проти-и-ивный!
        - Па-ашел ты!
        - Марк! Надо! У нас группешник! Якобы, дурак, якобы!
        - Ладно, Оль… А они проскочут? Эти же секут. И «кайманы», и менты. Отвлекающий маневр бы…
        - Бу-удет им сейчас маневр! Марик, шутку хочешь?!
        - Какую, блиннн, шутку?!
        - Пикантную! Смотри, набираю номер. А теперь в окно смотри. Не туда! На «пивняк» смотри! Во-о-он на того «синюху». Па-а-аехали! Фас!
        М-мда-а…
        Пикантно:
        Закоренелый бомж, кучкующийся в кругу себе подобных.
        Круг обширный и неразрывный.
        «Пивняк» оккупирован с утра. И все свои!
        Иные за версту обходят. «Еще заразу подхватишь неизвестную-прилипчивую!»
        А они, свои, хоть до темноты готовы пиво дуть.
        А чо! Условия комфортные - дубовые столы под черепичным навесом и (и!) пивные кружки керамические с откидным верхом. (Строго-настрого: кружки не воровать! пи-пи - не в кустики и не в штаны! общественный сортир - во-о-он домик, в ста метрах! приспичило - одна нога здесь, другая там… если у кого обе ноги целы! короче, повода не давать! ждать команды!)
        Дожда-а-ались! Па-а-аехали! Фас!
        Закоренелый бомж, у которого за пазухой вдруг бебекает «Нокия», - пикантно, да. А далее - еще пикантней…
        Воздастся вам по делам вашим!
        - Э-э!!! Жопастый! Жопастый!!!
        - Чего-о-о?! Ты мне, обмудок?!
        - Мужики! Инвалида обидел! Я т-тя узнал! Они же меня в электричке грабили! И Зяму! Зяма! Они?!
        - Они-они!!! Мужики-и-и!..
        Дюжине «кайманов» воздалось.
        Был у них шанс уклониться от столкновения. Спортивным шагом - мимо, не обернувшись на оскорбительного «жопастого»: до тебя ли, обмудок! есть дельце поважнее, старший приказал! как закончим, вернемся и… вам же лучше, если не застанем! «американский футбол» любишь, обмудок?!
        Был, казалось, шанс… но лишь казалось.
        Калеки на костылях, конечно, вряд ли догонят и перегонят тренированных «кайманов». Но страннейшим образом инвалидствующая братия оказалась и в тылу, у “пивняка», и… строго лоб в лоб.
        Засадный полк, блиннн! Ну, обмудки, сами вынудили! Гляди-и-ите!..
        «Кайманы», конечно, бугаи тренированные. Окинаван Годзю-рю карате-до! Нет бога кроме Леонтия Стружкина, и Гена Чепик - пророк его! А рядовые охранной структуры - паства…
        Однако по отношению к калекам - карате… Даже если вынудят (вынудили, блиннн!) хороняки, то…
        Сюрреализм! «Апофеоз войны» Сальвадора Дали!
        Откуда у них, у инвалидов, конечности растут?!
        Где у них что удалено?!
        Берешь противника на прием - не проходит прием, нет у противника сустава, который у полноценного заламывается!
        По верхнему уровню вдаришь - отсутствует верхний уровень!
        Делаешь ложный замах - не реагируют (слепенькие мы!), не обманываются, на слух бьют, а слух у них, блиннн…
        Грандиозная драка! Грандиозная! Вошла в сосновоборский фольклор как «Битва на Историческом» или «Бородино».
        Крик - истошный-многоголосый!!!
        Охранной структуре шум ни к чему. На первых порах отбивались молча, сопя и кряхтя, шипяще матерясь, спеша по-быстрому покончить с неожиданно приставучими уррродами. Но по мере… э-э… усугубления конфликта там и сям «кайманы» взревывали все чаще и в полную глотку. Взревешь, если тебя против всяких правил голубят - откуда не ждешь и куда не ждешь!
        Но основной шум-гам - на совести калек. Они блажили, как только умеют блажить калеки. Совести у них дефицит - прямо пропорционально дефициту конечностей. И то верно! Если не справедливо, то по-своему оправданно: я рук лишился, ног лишился! и чтоб я совести не лишился?!
        Потому для них в драке и то, что запрещено, разрешено:
        культей по яйцам - бяк!
        клюкой в глаз - тык!
        гнилозубыми челюстями в шею - хрям!
        Потому громогласная спекуляция ущербностью - не подлость, но военная хитрость:
        - А-а-а!!! Люди!!! Он мне руку оторвал! Оторвал руку!
        - О-о-ой, нога моя, нога! Где нога?!!
        - Не вижу! Я ничего не вижу! Кто-нибудь! Глаза! Глаза!!!
        Ремейк «Бородина». Смешались в кучу кони, люди! Поди пойми, кто где и где кто!
        Высунувшиеся-любопытствующие (что за шум, а драки нет?!) убедятся - есть драка! Полувоенные верзилы на беззащитных налетели, калечат, как бог черепаху.
        - Оборвали! Вот же, вот! Культей размахивает!
        - И там тоже! Кровь, видишь, кровь!
        - Отойди от окна! Отойди, сказала!
        - Погоди ты!.. А что это там? Вон, на тротуаре! Дай очки! Очки дай!
        - Не дам. Задерни шторы!
        - У-у! Нога! Гадом буду, нога! Оторвали!
        - Где?! Подвинься ты! Где!
        - Вон!
        - Какая это нога, дурак! Это… это…
        - Ну?! Дай очки!
        - Отстань! Это… ру… рука… а-а-а! Милиция!!! Позвоните кто-нибудь!
        - Тебе это надо?! Кто-нибудь уже позвонил.
        - Алло! Милиция? Побоище на Историческом! Побоище!.. Что значит «плановая операция»?! Побоище, говорю!!!
        - Милиция!!!
        - Да вон они! Приехали уже. Вон уазик!
        - Что ж ты, мусор, в машине сидишь?! Людей бьют! М-м-мусор позорный!
        - Милиция!!! Сделайте хоть что-нибудь!!!
        Ничего не остается, как что-нибудь сделать. И сделать вопреки тщательно разработанному плану по обкладыванию, выманиванию и пленению «оборотня», засевшего (по сведениям «источника») в «люкс-транзите».
        Нештатная ситуация. Форс-мажор. Придется включаться.
        - На выход, парни!
        - А фигурант?
        - Какой, на х-х-х… фигурант! Гляди, что творится!
        …А фигурант под шумок (ничего себе ш-ш-шумок!) - фью! В бунгало, в бунгало, в бунгало.
        Мечта-«совок»:
        Бунгало на берегу озера.
        Полный пансион.
        Женщина-красавица. (Две! Две женщины! Блондинка и брюнетка!)
        И - больше никого!..
        Только эхо: иго-го! иго-го! иго-го…

18
        Английские пианино никогда не текут!
        Шутка, предупредил Гомозун. Но быль, оговорил Гомозун. И, главное, принцип, провозгласил Гомозун.
        …Были это мы в Аравии. Кажется, в Саудовской? Или в Эмиратах? Не важно. В Аравии, короче. Я и Гриша Левинец. Сокурсники, институт культуры. Весело было! Что называется, культурно общались. В основном с англичанами. Из британского посольства практически не вылезали. По двум причинам…
        Первая - неинтересная. Кое-какой совместный проект намечался,
        Вторая - насущная. В этой Аравии сухой закон - не чета лигачевскому. За появление в нетрезвом виде - секир-башка. За ввоз в страну - и вовсе… сначала все, что у тебя есть, секир, и напоследок башка тоже секир.
        Закон суров, но это закон. Не наше дышло. Исключений - ни для кого. Даже для англичан, к которым пиетет у местных сохранился еще с Лоуренса Аравийского. Пиетет пиететом, но и думать забудьте о ввозе, например, шотладского скотча! А у британцев вековые традиции насчет скотча, как у нас с водочкой. Ни дня без стакана!
        Что делать?
        И повадились они регулярно получать дипломатической почтой громадный деревянный ящик с туманного Альбиона.
        Там у вас что, спрашивает аравийская таможня.
        Там у нас пианино, отвечают посольские на голубом незамутненном нордическом глазу.
        А месяц назад аналогичный ящик на ваш адрес поступал, припоминает таможня.
        Да, невозмутимо подтверждают посольские, тоже пианино. А еще через месяц ждем очередное пианино. Не хватает, знаете ли, вдали от родины пианин… пианинов. Какие-то проблемы?
        Никаких проблем, говорит таможня. По документам - пианино. Груз дипломатический, вскрывать не имеем права. Волоките к себе и музицируйте на здоровье. Вот если бы там, упаси Аллах, не пианино было, а спиртные напитки, тогда… сами понимаете, секир-башка, невзирая на дипломатическую неприкосновенность.
        Понимаем и с подчеркнутым уважением относимся к аравийским красивым обычаям, уважительно подчеркивают посольские.
        В общем, негласная договоренность: и невинность соблюдена, и капитал приобретен.
        И тут в порту при доставке вновь поступившего пианино грузчики неловко роняют ящик - и оттуда вдруг вытекает струйка с характерным запахом, собираясь в довольно приличную лужицу.
        Скандал? Типа того. Аравийцам скандал ни к чему, альбионцам - тем более.
        Цугцванг! Лужица - вот она. А по документам - пианино.
        Послали за послом.
        Тот примчался, потрогал ящик, понюхал лужицу, деловито нахмурился и с ходу выработал единственно правильное решение: будем разбираться! отвезем сейчас этот дипломатический груз к себе, исследуем, проанализируем… а завтра с утра доложим о результатах! Виновные, если таковые обнаружатся, будут наказаны по суровым законам аравийского времени! all right?
        Yes, of course, облегченно соглашается таможня. Но учтите, мы доложились вышестоящему начальству, и отступать некуда. Иначе нам же секир-башка, в первую очередь. А во вторую - вам. И завтра с утра ждем-с…
        Разумеется, ответствует невозмутимый альбионец. Приходите завтра.
        В час назначенный у посольства - вышестоящий аравийский начальник в сопровождении полудюжины амбалов со специальными ассегаями для секир-башка. Будьте добры, результаты вашего внутреннего расследования - на бочку, а головы провинившихся - на плаху.
        К ним выходит британский посол и сухо декларирует:
        - Видите ли, уважаемые! Произошла ошибка. Английские пианино никогда не текут. Спасибо. До свидания.
        Инцидент исчерпан.
        Английские пианино никогда не текут! Принцип.
        Даже если мой друг не прав, он прав.
        Почему?!
        Я его слишком давно и хорошо знаю, чтобы усомниться в его правоте. Даже если будут предоставлены неопровержимые, убийственные доказательства того, что он сукин сын, - все равно прав! Ибо пусть сукин сын, но наш сукин сын. Ибо английские пианино никогда не текут! По определению.
        Токмарев может поручиться за Олега Гомозуна, за Марика Юдина, за Катюху Гречанинову, за Гену Че…
        Вот за Гену Чепика, судя по последним событиям, - с трудом. С ба-а-альшим трудом уговариваешь себя: он, конечно, изрядный сукин сын, но ведь наш? наш? наш ли?
        Поразмышляй на досуге, Токмарев. Благо досуг выдался длительный, третьи сутки - сплошной досуг…
        Озеро Копанское. Широкое озеро - в сороковые-роковые на Копанском базировалась эскадрилья наших гидросамолетов. Глубокое озеро - в те же сороковые-роковые одним внезапным ударом с воздуха противник потопил всю эскадрилью, и - ни следа.
        Дива Мая привезла их, Артема с Катюхой, на озеро Копанское. Располагайтесь. Чувствуйте себя как дома, и чувствуйте друг друга. Сама она тут же назад, в Бор, к Гомозуну.
        Гомозун будет здесь, на Копанском, скорее всего, уже нынешним вечером. Или завтрашним утром. Или днем. Но будет. Непременно. У него к Токмареву разговор - серьезное предложение, от которого трудно отказаться. Разве можно отказаться от предложения, сделанного другом? Сколь бы абсурдным оно ни выглядело на первый взгляд?!
        На первый взгляд - да, полный абсурд! И все же если присмотреться… то так оно и есть - полный абсурд. Но разве можно отказаться…
        Это все потом, позже, когда Олег подъедет. А пока… располагайтесь, друзья. Мой дом - твой дом.
        Да, строение на берегу озера точнее характеризовалось не как бунгало, но как дом. И даже не дом. Корпус! Комплекс! Правда, еще не доведенный до ума, не под ключ, что называется.
        Исправно функционирующая сауна - что да, то да:
        И веники березовые вкупе с дубовыми.
        И деревянный ушат вкупе с медной черпалкой - для предпочитающих русский пар финскому.
        И даже парочка махровых халатов вкупе с грузинскими войлочными шапочками.
        …Артем первым делом «зарядил» баньку - пропариться не помешает, а то и поможет. Только не сразу. Час-полтора требуется для прогрева до оптимальных +130 градусов. Гульнуть, что ли, пока с ознакомительной целью по корпусу-комплексу и прилегающей территории?
        Теннисный корт, укрытый полиэтиленовым одеялом, под открытым тусклым небом. Не сезон пока, не сезон.
        Еще - спортзал. Подвальный, но весьма приличный, высокий. Аж с турником, кольцами, шведской стенкой, макиварой, гимнастическими матами, штангой в два центнера (если суммировать все «блины», рассыпанные там-сям). Но позабыт-позаброшен, в отличие от сауны. Зимой не отапливался и по весне оттаивал самостоятельно и постепенно - с неизбежными последствиями:
        Маты в пятнах зеленой плесени.
        Порыжевшие от легкой ржи «блины».
        Макивара, пропитавшись сыростью, не спружинила от пробного гийяку-цки, обиженно-глухо отозвалась коротким «бу!».
        А с кольцами и вовсе!
        …Артем, тряхнув стариной, подтянулся, подъем переворотом, «угол», потом и «крест Азаряна». Есть еще порох в пороховницах!
        Тут-то и лопнуло-крякнуло.
        Он (“Ёпть!») рухнул на склизкий-плесневелый мат.
        Рука? Порядок с рукой - чуть не вывернуло из сустава, но всего-то мышцу легонько потянул.
        Голова? Любые спонтанные потрясения-сотрясения нежелательны, учитывая контузию. Терпимо, терпимо. Сложиться он все же успел. Не идеально, не до конца, но все же…
        А вот в сжатом кулаке - деревянное кольцо с брезентовым оборвышем. Дежавю, блиннн!
        Атавистически оглянулся (привлекут за порчу спортивного инвентаря!) и столь же атавистически запихал «улику» под тяжеленный мат (я не я! когда пришел, так и было!). Самокритично хмыкнул: кто тебя уличит-привлечет, балбес, если ты, похоже, первый и последний посетитель спортзала за истекшие полгода, а то и год!
        Л-ладно, что здесь у вас еще?
        Еще - десяток жилых отсеков типа «супер», оснащенных мебелью, электричеством, горячей-холодной водой и прочим-прочим-прочим. Выбирай любую!
        - Я, пожалуй, эту - с видом на озеро. А ты, Катюх?
        - Те-о-омуш! Что за игры! И я - эту. Нет, стой, не поняла. Ты против?
        - Как тебе сказать…
        - Так и скажи, блиннн!
        - Не скажу, не скажу. Успокойся.
        - Это ты успокойся! Только скажи - я вообще в гараж уйду ночевать… и дневать!
        Угу, был еще и гараж - полуподземные и, надо полагать, уже оборудованные (ибо запертые) боксы - для катеров? для прибывающих на природу иномарок? Но не для Катюхи. Мы ж, мужики, не изверги, блиннн!
        Однако умеет, умеет слабый пол держать мужиков в состоянии пусть неосознанной, но вины:
        - Живи где хочешь, Катюх! Здесь - значит, здесь.
        - В одолжениях не нуждаюсь!
        - Перестань! Я тебя прошу!
        - Во-о-от, уже лучше! А как просишь?
        - Слезно, блиннн!
        - Уговорил, речистый!.. Давай тогда сразу тахту передвинем?
        Начало-о-ось!.. А с другой стороны - куда ее селить? Не в гараж ведь в самом-то деле! (Мысль об оставшихся свободными номерах куда-то бесследно улетучивается, блиннн!) Не на улицу ведь ее гнать!
        Улица - относительно. Но:
        квадратные, хлюпающие грязью трехметрово-глубинные провалы будущего фундамента с хищными арматурными столбами (даже не нулевой цикл),
        средний подъемный кран со стометровкой рельсового пути,
        штабель бетонных плит-перекрытий,
        пустые неостекленные глазницы окон второго-третьего этажей,
        щербатая кирпичная кладка недостроенных стен,
        навечно застывшие кадки с цементом…
        Надо понимать, с размахом задуманная и недовоплощенная база отдыха для трудящихся режимных предприятий (ЛАЭС? НИТИ? ГОИ?). Долгострой. На скорую руку решили поставить дело на широкую ногу. Тут откуда ни возьмись появился… рынок. И заморозили… до лучших времен, если они вообще наступят.
        Наступят, наступят! Уже наступают. На пятки. Нашелся доброхот! «Доброхот»… Мы вам тут делаем красиво, а вы нам это все - в субаренду. Лады?
        Лады-то лады. Деваться все равно некуда и не на что. Но… неужели здесь будут очередные владения новоросса имярек - с колючей проволокой по периметру, с ризеншнауцерами, спускаемыми с цепи на ночь, с оргиями маргиналов за крепкими-неприступными стенами?!
        Тьфу-тьфу! Перекреститесь! Здесь будет специализированный санаторий для «чернобыльцев» и доморощенных работников ЛАЭС, НИТИ, ГОИ, на чью долю выпал ненормативный стронций, а также другие излишки нехорошие.
        Благо? Благо. А можно ли безоглядно доверять «Доброхоту»?!
        Вы мне это прекратите! Во главе «Доброхота» - О. Гомозун, давний сосновоборец, наш! И папаня у него сами знаете где, в каких высотах. И почему безоглядно? Гарантийное письмо - нате. Беспроцентную ссуду (не «Доброхоту», от «Доброхота»!) на социальные нужды-статьи ЛАЭС, НИТИ, ГОИ - нате. Совместно утвержденный график сдачи объекта - нате.
        Так что Олег с главами всех режимных предприятий Соснового Бора - вась-вась.
        Особенно с ЛАЭС…
        А как же! Близняшки Ленка-Маринка - дочки директора флагмана бывшей советской, ныне российской энергетики. И они же - бывшие одноклассники ныне доброхота Гомозуна.
        - Что вы о нем можете сказать?
        - Только хорошее!
        - Вот и хорошо!
        …До массового заселения санаторных номеров далеко, не все готово. И апрель - дурацкий месяц. Подледная рыбалка, лыжные трассы, мороз и солнце, день чудесный - как бы поздно. Пляжный волейбол, золотистый загар, шашлыки на природе, заплывы на дальность - как бы рано.
        Мертвый сезон. Ни строителей, ни отдыхающих, ни обслуги. Из персонала - креатура «Доброхота»: глухонемой обходчик-сторож с радиотелефоном, если вдруг кто непрошеный нагрянет (зачем глухонемому телефон?! а пусть будет!), и полуслепой завхоз-экспедитор-повар, если вдруг кто долгожданный посетит.
        Самое то для бездумного и безответственного отдыха!
        …У Артема не получалось бездумно и безответственно. Непрестанно думал-думал-думал и подыскивал удобоваримые ответы на свалившиеся вопросы…
        Кайман-Гена. Как ни крути, но получается, что не получается из него «английского пианино». А тогда… если «подвергай все сомнению», (все, касаемое Чепика), то:
        Полковник Карнаухов. С камнем на душе (Токмарев-старший десять лет назад) и с камнем за пазухой (Токмарев-младший десять лет спустя).
        Он, полковник, возможно, и не законченная сволочь, и совесть грызет полковника за стародавнее содеянное. Но человеческая психика устроена однозначно: я не виноват!
        Если не ты, то кто?!
        Кто угодно! Все! Отец, сын и святой дух.
        Сын за отца не отвечает.
        Да, но соответствует! И сверху поступило распоряжение: найти и обезредить. Понятия не имею, чем сын навредил, но распоряжение поступило - значит, имеются основания, значит, попахивает дельце, и дух от него отнюдь не святой.
        И полковник Карнаухов расшибется в лепешку, но приказ исполнит! Заодно очистит собственную совесть.
        Чепику, помнится, на «трубку» Карнаухов звонил, по словам Натальи.
        Но даже без ее слов…
        С чего бы вдруг участковый Воскресенский колотился в квартиру Марика Юдина, отослав парочку «пупсиков» под окна?
        С чего бы вдруг милицейский «уазик» обосновался неподалеку от «люкс-транзита», запустив на разведку бойцов солидной охранной структуры «Кайман», с которой - мирное сосуществование?
        Кстати, «Кайман»… Структура, подчиненная вождю-учителю Кайману.
        А у вождя-учителя новая (пусть и хорошо забытая старая) лялька. У ляльки - сеть магазинов плюс отец, промышляющий редкоземом. Тема? Тема! Заманчиво вписаться? Заманчиво. Она, лялька, по жизни «Кайману» должна - от «наезда» ее избавили, рисковали с «чехами» поссориться (не поссорились, даже вроде законтачили, но ведь рисковали?!)…
        И вдруг - лялькин прежний муж, еще и мент, в натуре! Мало ли что «айманов одноклассник. Но в одночасье может все испортить. Старая любовь не ржавеет и так далее.
        Кайман - в жопе (ни на что не признается, но в жопе ведь?!), структура - в жопе («Одессейная» сеть - мимо носа, редкозем - мимо носа… о! еще и квартира, схваченная под офис, - мимо! лялькин прежний муж-мент возбухнет).
        Да! И убиенный Петя Сидоров взывает к отмщению! Честный был пацан - и нету его. Кто виноват? Кого назначим, тот и будет.
        Мент всегда во всем виноват!
        Ка-ароче, вождь-учитель сам никогда не отдаст приказ, но…
        Чепик, помнится, предлагал от щедрот приставить к Токмареву парочку кайманов-телохранителей. Во избежание вероятностных инцидентов с «че’йножопыми» по причине геройской ликвидации Марзабека истинно русским капитаном ОМОНа Токмаревым.
        Артем довольно мягко, но категорично отказал. Не хватало еще, чтобы мента (пусть и числящегося в бегах) охраняли бандюки (пусть и числящиеся в эдаких дружинниках).
        И теперь, задним числом, отматывая варианты…
        Ну как не уберегли новоявленные бодигарды мента-одноклассника? Ку-ку и внезапно исчез, тяготился, наверно, постоянными сопровожденцами. А в чащобе одним земляным бугорком больше, одним меньше…
        За проявленную инициативу, прикинь, вождь-учитель именным оружием не наградит, но и журить не станет.
        Еще - не к ночи помянутые смуглокожие мстители…
        Сомнений у них в том, кто виновник марзабековской смерти, - ни малейших.
        Не Токмарев? Тогда зачем убежал?
        Угу, хорош был бы капитан, привечающий ввалившуюся воспаленную ораву абреков фразочкой: «А это не я! Честное омоновское!»
        Дальнейшее представить несложно…
        Но и после побега будущее спрогнозировать несложно. Труп на Сибирской и взрыв на Новой Земле - подтверждение прогноза…
        Кто бы ни стрелял в маршала Абалиева (обделавшийся перед уличением в «языкастости» Къура Даккашев? а то и некий стеклянноглазый снайпер, получивший наконец добро от Конторы и занявший долговременную позицию на минаретике в Бомт-Оьвла?), виноват ты, капитан, и ответишь!..
        Абсолютно бессмысленно набирать номер, завещанный покойным маршалом, и нести дикую чушь типа: «Это Бешар? А это такой Токмарев. Слышали, вероятно? Я от Марзабека, но он умер. Но, пока был жив, сулил златые горы, просил вам позвонить, передать привет и сказал, что вы знаете, как быть дальше».
        О, еще бы Бешару не знать, как быть дальше, - с убивцем героя нации Абалиева!
        Чепик, помнится, глаголил о «се’йозном» Бешаре, который в одночасье решил проблему с беспредельщиками-самозванцами Гочу и Ко, но в качестве ответной услуги попросил «се’йозного» Каймана звякнуть-брякнуть, если кое-кто ненароком объявится на вверенной Кайману территории. Говоришь, друг Гена, они, «чехи», когда цивилизации хлебнут, почти как люди, уже… если подумать, не животные, да?
        Само собой, друг Гена не скрыл от друга Артема, что была такая просьбочка. И присовокупил: дескать, х’йен в сумку «чехам», а не инфо’ймацию об однокласснике! (Отчего же?! Раз уж они почти как люди?)
        Ан извивы человеческой логики неисповедимы: сдать не сдам, но свести… почему не свести? Бешар - уважаемый человек, бизнесмен. И намекал «се’йозный» Бешар (не словом! тоном!) - речь не о кровной мести, речь о взаимовыгодной комбинации. Верить им, че’йным, западло («Чеченец может взять деньги! Но его нельзя купить!»), но попробовать поиграть - почему нет?
        Ах, уважаемый человек Бешар еще и Даккашев?
        Ах, у Бешара еще и однофамильный пляменник существует по имени Къура?
        Ах, у Токмарева с Къурой Даккашевым отношения н-не сложились? И племянничек дядечку сурово настропалит против капитана ОМОНа, и сам приложит максимум усилий для изничтожения заговоренного уруса?
        Ну это уж, звиняй, друг, Чепик не в курсе. Артем сам ничегошеньки не рассказывал про Чечню. Ни про Марзабека, ни про Къуру, ни про все остальное. Спрашивал ведь Чепик Токмарева, спрашивал - расскажи да расскажи! Надо было поделиться с другом Геной (не! пойми п’йавильно! в смысле информацией!) - тогда бы… А при таком раскладе он, Кайман, вообще сторона.
        …В общем, Чепик - не «английское пианино», нет.
        Марик Юдин - да.
        Хотя его полудетская полувоенность изредка способна вызвать легкое раздражение.
        Игра в конспирацию, которая только слепому не видна (вернее, только глухому не слышна):
        - Yeah, yeah, yeah! Блиннн! Е.Е.Е. Я тебе сигналю, сигналю! Думал, ты понял!
        Он, Токмарев, понял.
        И не он один понял. Олег тоже понял.
        Поймал Артем Гомозунов взгляд при громком юдинском озвучивании «Е.Е.Е.!» То есть не взгляд (прожженный доброхот Гомозун вполне искушен, чтобы вербально не реагировать, в отличие от того же Марика), но нечто. Взгляд и нечто…
        Олег Гомозун - да.
        Хотя он погружен в какие-то свои очень взрослые игры, способные вызвать легкое отторжение.
        Мы, конечно, друзья до гроба, но, старик, у меня сейчас полный гроб сразу с несколькими проектами, так что… И в электричке не узнаю, и в «люкс-транзит» не зазову…
        А, так вышло, что ты все-таки здесь? Рад, рад!
        Но подспудная работа творческой-новоросской мысли: куда бы тебя, дружище, приспособить в играемых комбинациях? идея!
        - Тем, есть к тебе позитивное предложение… Абсурдное на первый взгляд… Ты как? Только не глядя! Да? Нет?
        Не глядя! Согласен!
        - Вот и отлично, я попозже подъеду.
        - Попозже - когда?
        - К вечеру. Резвитесь на просторе… пока. С Катюхой.
        Катюха Гречанинова - да.
        Хотя ее легендарное доброхотство вкупе с жертвенностью способны вызвать легкое бешенство.
        Одно дело - сестра милосердия… Сестра! Всехняя и ничья. Другое дело - невеста (?), любовница (?), в перспективе жена (?) милосердия.
        Токмарев к Гречаниновой - очень тепло… Но не горячо ведь! Не до такой степени! «Я - с ним! Я сказала!» Ну, сказала ты. Ну, с ним ты теперь. И на кой хрен?!
        То бишь на кой хрен (если буквализировать) - однозначно. Кроме Артема больше в бунгало на Копанском и нет никого…
        Он как мог уклонялся от.
        Впрочем, почему бы и нет, но не под соусом романтично-фальшивого «Наконец-то мы одни! Иди ко мне, милый-дорогой-любимый-единственный! О-о-ой, как хорошо-о-о! А тебе?! Угу, угу!»
        А соус таки именно таков, блиннн!
        Сауна таки протопилась до +130. И он… Ну, если угодно, спрятался в нее.
        Да не спрятался! Лечиться полез.
        Разовая тепло-холодовая трехчасовая процедура повышает работоспособность, снимает усталость, стабилизирует нервы и т. д., и т. п., и пр. - известно.
        И менее известно: по завершении реабилитационного периода содержание цезия-137 в организме снижается на 20 - 95 процентов.
        Баня по-научному. Официально именуется как «метод академиков».
        Токмареву, нахватавшему рентгены в окрестностях Бомт-Оьвла, сауна - то, что надо. Конечно, реабилитационный период (две недели) - фиг, но и разовая тепло-холодовая процедура - в охотку (три-то часа у него есть?). Цезий если и снизится, то на долю процента (где уж нам 20 - 95 процентов!), а все равно на пользу (см. работоспособность, нервы и т. д., и т. п., и пр.).
        Оставь, Катюха, меня, Артема, одного. Очистка организма - процесс сугубо интимный, личный! Даже если это не дефекация и мочеиспускание, а обильное потение в сауне. Сюда нельзя, Катюх!
        Можно! Она тоже хочет.
        Чего хочет?!
        Пропотеть, блиннн! Очиститься. Времени на раздельное мление в финской жаре может не хватить - три часа плюс три часа.
        - Ты уверен, Темуш, что у нас с тобой есть целых шесть часов. Мая сказала - привезет Олежека сразу, как только. Как только, так сразу. Ну, подвинься, не будь эгоистом. О-о-ой, хорошо-о-о!..
        «У нас с тобой», видите ли! Не надоела ей, видите ли, домашняя-муфельная парилка! Наоборот, видите ли, она к жаре акклиматизировалась-привыкла и вне жары чувствует себя неуютно. А тут такой случай!
        И случай, конечно, случился, блиннн. Легкая досада…
        Нет, все было прелестно. И даже где-то страстно. И… м-м… вкусно. «О-о-ой, как хорошо-о-о! А тебе?! Угу, угу!»
        Но как-то… необязательно, что ли… (Обязательно, Темуш, обязательно!)
        А главное, ч-черт, не то что шести, но и трех часов им не хватило.
        В дверь парилки (спарилки, блиннн, каламбур!):
        - Тук-тук!
        Идиотическое:
        - Кто там?
        Да кто бы ни был!!!
        Блюстители общественного порядка и нравственности во главе с полковником Карнауховым.
        Бандюки-пацаны под личиной законопослушной охранной структуры во главе с Кайманом.
        Воины Аллаха, пробравшиеся тайными тропами или открыто прибывшие электричкой, во главе с бравым-неустрашимым Къурой.
        Ко всему перечисленному нужно быть готовым, сколь бы маловероятным оно, все перечисленное, не казалось, лишь бы не оказалось!
        Гаишники (усиленные квартетом орлов в бронежилетах и с автоматами) при выезде из Соснового Бора на трассу взмахом жезла тормознули джип-»металлик».
        Но стоило индианке-Мае небрежно предъявить картонку-«вездеход», как гаишники взмахом жезла показали: мол, езжайте-езжайте, в добрый путь.
        Путь…
        Через шесть километров - ЛАЭС-1.
        Еще через три - ЛАЭС-2.
        Далее - на деревню Копорье.
        Еще далее - на Кингисепп.
        А там и на Иван-город.
        А там и Нарва, ближнее зарубежье.
        Ищи-свищи.
        Мысль об озере Копанском (десяток километров вбок и вглубь от трассы, где-то далеко за ЛАЭС-2) - последняя. Зачем бы двум дамочкам в «мертвый сезон» на озеро Копанское?!
        Охранная структура «Кайман» зализывает раны после «Битвы на Историческом», пишет рапорты (объяснительные?) в местном сосновоборском РУВД, ждет дальнейших указаний от вождя-учителя.
        А какие могут быть дальнейшие указания от Каймана-Чепика, если он и ближайшие указания сформулировать затрудняется?! Понятия не имеет, куда подевался друг-одноклассник. Был тут и пропал.
        А остальные, которые тут были, плечами пожимают - без понятия! Друзья, называется!
        А он, как назло, в ванной был, ему кровь останавливали, повязку накладывали. Воняет от него французским парфюмом «Kenzo» за версту, как от дешевой (не! дорогой! валютной) шлюхи. Не истолкуйте превратно. Йода под рукой не оказалось, и лялька чепиковская щедро плеснула этот самый «Kenzo» для дезинфекции…
        Абреки, птенцы гнезда Къурова, непримиримы и шумливы лишь в своих владениях. Снаряжать и засылать группу в режимный город аккурат при усилении пропускного режима (труп! взрыв! внимание всем постам!) - чревато.
        Завещанная тактика: удар - отход! удар - отход!
        Момент такой, что - отход. Придется примириться, непримиримые. Момент диктует. И «светиться» пока ни-ни! Поумерьте пыл, шумливые.
        А то, понимаешь, «зеленая» молодежь хоть сейчас готова в Бор, хоть электричкой, понимаешь!
        Идет, представьте, вдоль состава из вагона в вагон полувзвод грозных абреков - шнурованные ботинки, пулеметные ленты, автоматы с подствольником, зеленые повязки, щетинистые физиономии, сверкающие буркалы и - тягуче, со значением, сквозь зубы:
        - Люди добрые, не подумайте, что мы вас обманываем. Сами мы неместные! Город наш разбомбили, денег совсем нету, патронов не хватает! Поможите кто чем может!..
        И тем не менее - тук-тук!
        Артем очень остро ощутил собственную беспомощность. На порядок острее, чем в Бомт-Оьвла, когда противостоял Алхасту-Канташу-Селиму-Бехо-Юнусу в окружении улюлюкающих «ястребков». Оружия, положим, при нем и тогда не было, но хоть штаны были! И - один был Токмарев, один!
        Как наставлял сэнсей ЮК:
        Если ты один и противник вооружен и многочислен, то все равно масса вариантов. Можно притвориться идиотом, можно убежать, можно принять бой, можно погибнуть. Но ты продаешь свою жизнь, не отвечаешь ни за кого. Аксиома. Не требующая доказательств. Проверено практикой, которая и доказывает…
        Когда обстоятельства вынуждают к решительным действиям, хуже нет, если на руках у тебя виснет или пьяный, или женщина, или ребенок. Три категории, хуже которых нет.
        Обстоятельства (тук-тук!) вроде вынуждают к решительным действиям… А рядом - Катюха, безусловная категория, хуже которой нет.
        Он запоздало упрекнул себя: оставил «тэтэшку», завернутую в тельник, на скамье в предбаннике, блиннн! Зряшный упрек. Париться в сауне первобытно голым и с пистолетом наизготовку - балаган в манере «горячих голов». Уже не бдительность, но мнительность.
        А с другой стороны, лучше перебдеть, чем недобдеть. Без прикрытия ведь полез в сауну, абсолютно без прикрытия! Имеется в виду не «фиговый листок» для прикрытия срама. Имеется в виду кто-либо, следящий за окрестностями, пока он в сауне. Разве Катюха. Но она - вот она. И ущербная парочка, глухонемой с полуслепым: «Ты вслушивайся, вслушивайся! А ты всматривайся, всматривайся!»
        Ощущение собственной беспомощности длилось, по сути, не более мгновения. Через мгновение нагнало осознание: враг бы не стал деликатно стучаться, враг бы…
        Именно! Сейчас пронесло, но учти на будущее, Токмарев, расслабляться - непозволительная роскошь.
        Хрестоматийное «А если бы он вез патроны?!»
        Даже «если он вез макароны», загодя предположи - патроны! И поступай соответственно…
        …Ну и кто там, блиннн?!
        Нет, не Гомозун, как следовало бы ожидать.
        - Арт! Это я!
        Марик, чтоб тебя приподняло и шлепнуло! Ты-то как здесь?!
        - Сейчас, Марик. Побудь пока в… в коридоре, что ли. В номере посиди. Там в холодильнике пиво. Я сейчас.
        Не «я», а «мы». Две кучки из шмоток на скамье в предбаннике - Токмаревская кучка, гречаниновская кучка.
        Кретином надо быть, чтобы не сопоставить и вновь не засиять, как медный таз: так рад за вас, ребятки, так рад! бог в помощь! ну теперь не отвертитесь?
        Кретином надо быть, чтобы пытаться отвертеться: мы с Катюхой - не то, что ты думаешь!.. Тем более что на сей раз - таки ТО…
        А и ладно! Никого не касается! Об ином:
        - Марик! Ты зачем здесь? Олег прислал? Он сам - когда?
        Не-е-ет, Олег Марика не присылал. Олег, напротив, замалчивал местонахождение беглецов, все сводил на «Шутку хочешь?» Не хочет Марик шутку! Ему хочется знать, куда Мая увезла…
        Хочется - перехочется, Марик!
        Но Марик - голова! «Бунгало» сказал Гомозун Мае. «И сразу - назад» сказал Гомозун Мае. А Марик-то слы-ы-ышал! А когда утром Мая их троих на джипе в «люкс-транзит» доставила, Марик напоследок цифирки спидометра запомнил - просто так, машинально, вдруг понадобится. А когда Мая из «бунгало» вернулась одна, Марик в джип-то заглянул, цифирки сравнил, из большего вычел меньшее, поделил результат на два (туда - обратно). О том, что у Олега на Копанском - стройка, известно если не каждому, то многим. Марику в том числе. А куда задевались Токмарев с Гречаниновой, неизвестно никому. Но Марик - голова. И вот он здесь!
        - Все равно, ребятки, поискать пришло-о-ось, блиннн! Ну, вы забра-а-ались! Я чуть не вдоль всего Копанского проколесил!
        - Проколесил?
        - На велосипеде, блиннн! Как только меня из «люкс-транзита» выпустили… вернее, погнали… Там та-акое!..
        - Тпр-ру! Поподробней! Какое-такое?
        - Не суть! Бедлам. Не суть. Олежек - большой умник, но с группешником это он перемудрил. Штаны спускай, штаны спускай! Якобы, якобы! Какое якобы, если стучатся, потом входят и видят! У Воскресенского (участковый вчерашний, Арт, помнишь? которого я не пустил!) рожа гну-у-усная-гнусная: «Та-ак, гражданин Юдин. Я-а-асненько!» А мне, главное, не отнекиваться надо, но еще и Олежеку подыгрывать! Мол, да! Ну и что?! Нет теперь такой статьи в кодексе!.. Кш-ш-шмар! Мерзостное состояние! Арт, тебе когда-нибудь стучали в дверь, а ты без штанов и не один?!
        - Да вот не далее, как…
        - А-а-арт!
        - Продолжай, Марик, продолжай.
        - Хм… Ну и вот… В общем, меня оттуда погнали. Олежек еще вдогонку манерно: «Будь дома, ми-и-илый! Я скоро освобожусь! Про ерундовину мою помнишь?» Тьфу! Но, главное, я его правильно понял про «будь дома». Он еще эдак посмотрел: мол, соображай, что имею в виду. Я и сообразил. И - к себе. Собрал все необходимое для вас… И вот я здесь.
        - Марик! Ты уверен, что все правильно сообразил? Что Олег имел в виду именно…
        - Катюх, ну вааще! Что я, Олежека не знаю?! Что я, дурак совсем?!
        Не дурак, не дурак. И не совсем. Но все эти «шпиенские штучки» - показания спидометра, умозрительное вычисление маршрута, обмен многозначительными взглядами, сигнализирование «yeah, yeah, yeah = Е.Е.Е.» - недоигравшее в жопе детство. А ребенок (великовозрастный тож) обманываться рад, его так (или сяк) обмануть нетрудно.
        - Пока сюда ехал, следил все время. У меня зеркальце на велосипеде! «Хвоста» не было! На меня даже гаишники внимания не обратили. А чего? Едет «ботаник» на велике - с зачехленными рыболовными снастями, с походной сумкой, с рюкзаком. Пускай себе едет! На корюшку сезон начался…
        Ну-ну. Сейчас окурки в ход пойдут! Тебе, Марик, должно сидеть сиднем у мониторов твоих башковитых машин и копать-копать-копать про Е.Е.Е. (никаких, блиннн, «yeah, yeah, yeah»! надоел!), а не марш-броски затевать за тридевять земель - место встречи изменить нельзя, блиннн! Мы же договаривались! Ты же обещал! В три дня!..
        - Арт! Тоном ниже, ладно? Тоном ниже. Все помню. Все знаю. Говорю же, собрал все необходимое. Вот это roverbook. Я вам не помешаю, если займу какой-нибудь номер? Или здесь только ваш номер с электричеством? А то мой roverbook от батареек не больше пяти-шести часов работает. Боюсь, не хватит. Но я и в сауне могу, если там розетка есть. Притулюсь…
        - Марк, ну извини. Ну не кипятись, остынь. Извини, сказал! Просто, думал, тебе дома спокойней, тише… Ну, извини, ну!
        - Тише? Спокойней? Блиннн!.. Где сумка?! Не эта! Это рюкзак. Сумка, говорю! Твоя же!.. А! Я же ее у велика оставил, на входе. Я сейчас… Вот! Забирай свое сокровище! Доста-а-ал меня вконец!
        - Архар! Арха-а-ар! Ц! Ц-ц! Арха-ар!
        - Он такое закатил, стоило мне к вам засобираться! По-волчьи выл, блиннн! Костьми лег на пороге: или вместе, или никто! Ты его где дрессировал?
        - Нигде. Самородок.
        - Знаем мы этих самородков. Бойкот тоже самородок, блиннн! Во, видали царапину?
        - Покажи. Покажи, сказала! Что ж ты сразу не… Аптечка здесь есть? Надо перекисью…
        - Катюх, отстань. Мало тебе Генки? Уже подсохло. Это он, скотина, тоже не хотел меня… нас отпускать.
        - Генка?!
        - Ка-акой Генка! Бойкот! Твой Архар с ним о чем-то шушукнулся - и только тогда.
        - Стоп! А Кеша?
        - Мне что, с полным зоопарком сюда надо было? Да поднялся я к тебе, Катюх, поднялся. Всыпал ему овса и трилла на неделю вперед. Между прочим! Выхожу от тебя - и навстречу поднимается опять, блиннн, участковый Воскресенский. Говорит: «Опять вы?» А я: «Вы опять?» Он мне: «Что вы здесь делаете?» А я: «А вы?» В общем, разошлись как в море корабли. Но надо понимать, ребятки, обратно вам туда не рекомендуется. Квартира под колпаком! Ничего, я же сказал: все необходимое со мной.
        - Хм! На неделю, говоришь, овса…
        - Кто ж знает, сколько нам… В крайнем случае снова сгоняю, подсыплю горсточку. И Бойкоту - «Вискас». Он, правда, и сам без меня навострился коробки вскрывать…
        - Да-а-а, Марик… И чего еще необходимого ты нам…
        - А во, видал?!
        Оп! Что лишне, то лишне. А если бы тебя, «ботаник» ты недоделанный, все-таки стопанули?! Если бы потребовали расстегнуть чехол? Снасти, уверяете?!
        - Но ведь не стопанули!
        МЦ-21, гладкоствольный карабин. Двенадцатый калибр, пять патронов. Громоздкая игрушка…
        Какие могут быть игрушки?! Сорвались на озеро экспромтом, в силу форс-мажорных обстоятельств. А тут, на Копанском, - мало ли что, мало ли кто, мало ли как?! И если уж Марику, в отличие от вас, предоставилось время быстренько подумать, что с собой брать и что не брать, то МЦ-21 - в первую очередь. Dead Serious! Мы должны внушать страх преступникам, чтобы они держались подальше от наших офисов, от наших паркингов, от наших… бунгал… ов. Они должны нас бояться.
        Вот и…
        - Нет, ну а если бы стопанули?!
        - А-а-арт!
        - Нет, ну а если бы?!
        - А если бы он вез патроны, блиннн!.. О, ребятки! У меня ведь еще что есть! Вы же без харчей! Я привез!
        - Макароны?!
        Не макароны. Полный рюкзак, блиннн, тушенки. «Великая стена».
        - Что вы ржете?! Арт! Катюх! Что вы ржете, ну?!
        Да уж, Марик, мы за тобой - как за великой стеной.

19
        Гомозун не проявился ни к вечеру, ни утром в понедельник, ни днем. Только ближе к ночи. По мобильнику.
        - Вас! - красноречивым жестом позвал глухонемой сторож, торкнувшийся в номер с «трубкой».
        Ничего не скажешь - вовремя! Жаль, что глухонемой, а не слепой. Позы и одеяния у Токмарева с Гречаниновой были не менее красноречивы. Как раз Катюха очередной раз выражала свою… приязнь. Основной инстинкт, блиннн!
        Ты думаешь, можно не переставая трахаться, как кролики, и жить счастливо?!
        Судя по ее темпераменту в течение суток, да, думает.
        А чем еще заниматься?!
        - Пока Марика нет, давай?
        - Катюх, отстань. Не хочу. Я сауну «зарядил».
        - Фиг отстану!.. Пока Марика нет, а? И - в сауну.
        - А где он?
        - Мороз-воевода дозором обходит владенья свои. С «лупарой» своей бродит по периметру. На пару с Архаром. В войнушку играет… Ну? Кто у нас такой непреклонный-твердокаменный? Ух ты, и впрямь непреклонный! Твердокаменный! А говоришь, не хочу! ОН лучше знает. Что ты опять на себя напялил?! Сто одежек и все… еще и с застежками, блиннн!
        - Погоди! Скребется к нам кто-то?
        - Некому скрестись? Марик не раньше, чем через полчаса… А «мышь» его к компьютеру присоединена. Знаешь старую хохму?
        - Говорю, скребется! Катюх, ну-ка… Пусти ты!.. Да! Войдите!
        Как глухонемые улавливают звуки типа «войдите!» - загадка природы. Заодно загадка - как они ухитряются понять, что «трубка» звонит и абонент-Гомозун на другом конце провода (воображаемого, блиннн! беспроволочный, чай!) требует никого иного, но абонента-Токмарева.
        - Тем? Эт’ я, Гомозун!
        - Понял. Куда пропал?
        - Никуда. В Бору. Как вы там? Развлекаетесь?
        - До того ль, голубчик, было…
        - Верю! Я вам верю, верю. Верю, что вы на пути к новой жизни!
        - Олег! Говори по делу!
        - А что сразу так официально?
        - Так…
        Именно что так… Катюха не унялась. Испытывала особый, с позволения сказать, кайф? Там, на «трубке», бывший муж, а здесь - будущий (да-а?!). А она щ-щ-щекочет… подзуживает.
        «Окстись, балдейка! Мы не одни! Человек посторонний!»
        «Пустяки! Он глухонемой!»
        «Но не слепой, блиннн!»
        «Можем и слепого пригласить в компанию. Где-то поблизости ошивался! Надо, Темуш? Я кликну!»
        …Так они обменялись мимически. Что не утихомирило Катюху, а, наоборот, распалило.
        Право слово, дос-с-садно, что она с ним, с Токмаревым, увязалась на Копанское! Или запереть ее в гараже?!
        - Короче, други мои, - резюмировала «трубка», - конец развлекончикам. Мы к вам едем.
        - С Маей? - окончательно распряглась Катюха, вмешавшись в “трубку» демонстративным придыханием.
        - Катюх, прекрати! - рявкнул Гомозун. - Дай Артема и не мешай!
        - Я мешаю?
        - Мешаешь! Дай Артема!!!
        Язык наотрез - Гречанинова с таким рявканьем в свой адрес не сталкивалась доселе. Шутки шутками, но всему есть предел.
        Он и наступил, предел! И не шутки! Не до шуток!
        Гомозуну - и не до шуток?!
        Представьте себе, представьте себе! Гомозуну - и не до шуток:
        - Артем? Договоренность в силе?
        - Какая?
        - Насчет моего… предложения.
        - В силе. Я, правда, до сих пор понятия не имею…
        - Поимеешь. Мы - скоро. Короче, приготовься.
        - К чему?
        - Ко всему!
        - Всегда готов!
        - Тогда протопи ты нам баньку. По белому.
        - На кой тебе банька, загипсованный?!
        - Заодно и постираюсь. Как там у вас? Спокойненько?
        - Как на кладбище. Архар и тот ухом не ведет.
        - Архар?
        - Псина моя. Марик привез.
        - Марик с вами? Так и знал, блиннн! Следопыт долбаный! Сказал ему: будь дома, ми-и-илый!
        - Он тебя неверно истолковал.
        - Дай ему трубочку.
        - Не могу. Он здесь, но… на территории.
        - Угу. Короче, вам с Катюхой не мешает.
        - Меша-а-ает!!! - вклинилась Гречанинова.
        - Катюх, отзынь!
        - Не отзы… не отозну! Меша-а-ает, Оль! - заблажила с новыми силами. - Милый дедушка, забери его отсюда! Пожалей ты меня, сироту несчастна… акх-х! - задохнулась от неожиданного Токмаревского тычка (прямым пальцем за ухо) и обмякла.
        - Эй! Ф-ф! Артем! Катюх!
        - Да, Олег. Я, Артем. Говори. Я ей… кислород перекрыл на минуточку… на полчасика.
        - Риско-о-ов! Очнется - не завидую.
        - Сам себе не завидую.
        - Короче, ты Марика найди прямо сейчас, скажи: Гомозун сказал «Поехали!» и махнул рукой. Компьютер, надеюсь, при нем?
        - А как же! Чтоб Марик - и без компьютера.
        - Отлично! Ты там нашего «висельника» не слишком загрузил?
        - Не слишком. Самую малость.
        - Yeah, yeah, yeah!
        - Олег?
        - Просто напеваю.
        - Олег?!!
        - На месте перекумекаем, старик. Марика мобилизуй, насядь на него, чтоб он к моему прибытию управился.
        - С чем?
        - Да одна… короче, ерундовина. Он обещал. Сразу поймет.
        - А я - нет! - делано заартачился Токмарев.
        - Арте-о-ом… Сказал, на месте перекумекаем. Потерпи! - делано укорил Гомозун. - Английские пианино, старик…
        - …никогда не текут, старик!
        - Я тебя обожаю! Все!.. Да! Псину свою попридержи. Вместе со мной «гвардейцы» мои, а ведь он у тебя… спонтанный. Особенно по отношению к убогим. Чуть что - цап! Хуже капкана.
        - Лучше капкана. Откуда знаешь-то?
        - Я еще не то знаю.
        - Почувствовал.
        - И ты знать будешь. Ты и я.
        - И Марик?
        - Нехай и Марик! Ладно, отбой, короче.
        - Что-то ты зачастил с «короче»…
        - Да? Совсем, блиннн, не слежу за родной речью! Дай бог, мой единственный недостаток. Нет, старик, просто запарка началась. Короче… Тьфу!.. Разболтались мы с тобой. А радиотелефон - штука такая… Не ровен час, локаторы, спутниковое наведение, управляемый снаряд… Имеются прен-цен-ден-ты.
        - Веселые у тебя шутки!
        - Когда подъедем, еще веселей станет!
        - Во-во! А то я совсем заскучал.
        Заскучаешь!
        Сутки бесцельного пребывания у озера. Хоть топись в этом самом озере по примеру ветхозаветных гидропланов. Все есть, но - томительная пустота.
        Или стой над душой у Марика, тупо пялясь в монитор и ни черта не соображая своим «чайником»:
        - Арт! Не стой над душой! Закончу - позову!
        Или неуклюже увиливай от ненасытной Катюхи по всему «бунгалу», изыскивая удобоваримые объяснения, почему «сегодня - нет»:
        - Темуш, ты где? А, вот ты где! Пойдем? Говорит тебе человек человеческим языком: не стой над душой. Пойдем, что я тебе покажу-у-у!
        Одно из двух. Третьего не дано.
        Так живешь-живешь и - бац! - экзистенциальный невроз. Все есть, но томительная пустота.
        Благо природа не терпит пустоты. И чем «вакуумней» бытие-сознание, тем с большим ревом прорывается плотина.
        Плотину прорвало. Аккурат после гомозуновского звонка.
        Беспардонно вломился Марик:
        - Арт!!! - и перешел на оглушительный шепот. - Вы спите? Я - некстати?
        - М-м, Катюха задремала… Можешь в полный голос. Она, м-м, крепко задремала. Ты - кстати. Гомозун отзвонился только что, сказал: «Поехали!» Сказал, поймешь.
        - А, насчет факса? Без проблем! Главное, иди - смотри!
        - Олег сказал, чтобы я на тебя насел.
        - Насел ты, насел! Так ему и передам. Идешь или нет?! Я сделал это! Сделал! Yeah, yeah, yeah!
        - Есть что-нибудь интересное? - спросил Токмарев подчеркнуто без эмоций, утишая юдинскую бурю чувств. Катюха… м-м… задремала, но щенячий восторг «Ай да Марик! Ай да сукин кот!» и мертвого разбудит.
        Тьфу-тьфу про «мертвого»! Не переусердствовал ли спецназовец хренов при нейтрализации Гречаниновой в сердцах? Сама виновата. Доколе! Нет, вроде не переусердствовал. Самое то. Дыхание ровное. Кожные покровы чистые. Отключка на полчасика. И - ненавязчивый переход в глубокий живительный (живительный, блиннн!) сон. Должно, блиннн, накопиться утомление от интенсивного кроличьего образа жизни. Артем, например, подустал.
        - Ну? Веди меня, висельник! Куда идти? На что смотреть?
        …Идти - в номер к Юдину. Смотреть - в монитор.
        - Сначала Олегов факсик зашлю? Секунда! Или?.. - Марику явно не терпелось похвалиться успехами в деле изымания из ниоткуда «все про Е.Е.Е.».
        - Отсылай… - поощрил Артем, пожав плечами. Ему тоже не терпелось, но Гомозун попросил насесть. Пусть шутовским тоном. Тон - пустое, когда говоришь с другом.
        - Секунда! - повторил Марик, садясь за крошечный (не больше папки для бумаг) roverbook. Всего делов-то! - объявил он через секунду (ну через десять, ну пятнадцать, ну тридцать самое большее).
        Токмарев не успел отследить - пляска пальцев по клавиатуре, мгновенно сменяющиеся «иконки» на экране, ползущая полоса от 0 % до 100 %. И - ОК. Что-что, а компьютерные чудеса - мимо Артема. Эдакая электронная бздюлечка - и…
        - И все?!
        - И все, Арт. Теперь - с тобой…
        - Погоди. Насчет… э-э… ерундовины для Олега… Все?
        - Ерундовина и есть ерундовина. Все. Теперь - с тобой… То есть с этим твоим… Не скажу - ерундовина. Но получи! - и в краткой паузе органолептического колдования над компьютером - ворчание горделивого непризнанного гения: - ФАПСИ, блиннн! Курите в сторонке со своим ФАПСИ! Я это вообще у штатовцев перекачал! У штатовцев, представляешь?! Там защиты - не чета ФАПСИ!.. На! Разберешься? Я несколько упорядочил хронологически. С монитора прочитаешь? Принтера нет…
        - Поднатужусь.
        Е.Е.Е.
        1935 Г.Р., МОСКВА, РУССКИЙ.
        Скуповато.
        Родился, учился, закончил,
        поступил, вступил.
        Московский институт народного хозяйства им. Плеханова (бывш. Коммерческий ин-т), факультет экономики промышленности.
        Комсорг курса.
        Комсорг факультета.
        Председатель студенческого совета института.
        Карьера, гм-гм…
        1957. ИЮЛЬ-АВГУСТ. ШЕСТОЙ ВСЕМИРНЫЙ ФЕСТИВАЛЬ МОЛОДЕЖИ И СТУДЕНТОВ.
        Попространней, попространней:
        Распорядитель - второй секретарь ЦК ВЛКСМ Владимир Ефимович Семичастный. В числе избранных-приближенных - Е.Е.Е.
        …Экий он тут на снимке молодо-о-ой! Да ранний - типичный комсомольский выкормыш!..
        Ежесуточно в час ночи - заседание в ЦК ВЛКСМ: «Обстановка?»
        Обстановка:
        На углу Колхозной площади и улицы Сретенки обрушился «Щербаковский универмаг» - под тяжестью толпы. Зеваки скопились на крыше, чтобы лучше видеть грузовики с гостями фестиваля, проезжающие по Садовому кольцу. Количество жертв - без комментариев. Ноль жертв!
        За 101-й км высланы 1024 бомжа. Туда же - проституток (без счета). Им на смену моментально слетелись «бабочки» из сопредельной Украины - Крым, Одесса и пр. (без счета)… Боремся! Рейды народной дружины по Тимирязевке, где обычно кучкуются шлюхи. Задерживаем. Пускаем слух, что пойманных бреют наголо и отправляют по месту прописки. Слух, м-мда.
        В ЦПКиО имени Горького на печально известном «шестиграннике» неустойчивая молодежь танцует завезенный иностранцами рок-н-ролл. Боремся! Особо активные отсекаются от иностранных партнеров, отзываются в сторонку: вы нарушали рисунок танца, пройдемте! Три часа в опорном пункте, чтоб проняло. Непустая угроза письма в школу, на службу, в институт. И - катись колбаской по Малой Спасской! Но запо-о-мни!.. Запомнят.
        34 000 иностранцев. В том числе и «цветные». Москвичи с криком: «Негр! Негр идет!» сбегаются к каждому чернокожему.
        - Глаз да глаз, товарищи! Запретить мы не можем, но предупредить… Особенно нежелательны тесные (понимаете?) контакты. Тесные контакты кого-либо из вас (понимаете?), ответственных работников, - тем более. Любой иностранец - не исключено - агент империалистических разведслужб. Ясно, товарищи?!
        - Так точно, Владимир Ефимович!
        11 августа. Финиш! Пронесло-о-о…
        (Пронесло ли?)
        1958. АПРЕЛЬ. КРАСНОЯРСК-26. ПРОМОБЪЕКТ.
        Очевидная ссылка. За что?
        А! Младенчик. Согласно метрикам - Найденова Антонина Николаевна. 30 апреля 1958 года. Норильск. Детский дом. (Типично сиротская фамилия - Найденова.) Фото: цыганисто-кудреватый годовалый бутуз невнятного пола с испуганно вытаращенными глазищами.
        Мать - Хенкок Дороти. Пуэрто-Рико, Баямон. Фото: негроидная нимфетка (типа гепард! о! весьма и весьма!) на фоне Мавзолея. «Д. Хенкок. 5.08.57. Москва».
        Отец - прочерк.
        Ежу понятно! Август + апрель = семь месяцев. Согрешил ответственный работник Егорычев Е.Е., не внял заветам старшего товарища Семичастного В.Е. - получи по заслугам: чахотка не чахотка, но Сибирь… Промобъект!
        Иное дело, через семь месяцев после грехопадения негроидная нимфетка, по идее, родила бы в своем Баямоне.
        Хотя… Допустим, ответственный работник Е.Е.Е. провинился всерьез - снасильничал по номенклатурной пьяни, девулька-несовершеннолетка - и во избежание резонанса… Сукиного сына (но НАШЕГО сукиного сына), допустим, в ссылку. Сукину дочь (не нашу, ой не на-а-ашу!) еще куда подальше, в Норильск, допустим. Припаять нимфетке рытье тоннеля от Сан-Хуана до Москвы - чересчур, это мы проходили, это нам задавали. Но по мелочи - спекуляция валютой или марихуанистая сигаретка… Был бы повод!
        Что касается международного резонанса, то Пуэрто-Рико - как бы США и как бы не США. Шум в связи со сгинувшей пуэрториканкой? А мы им - асимметричный ответ: «все прогрессивное человечество клеймит позором!» и далее по тексту: «Любой иностранец - не исключено - агент империалистических разведслужб!» Надо? Не надо. Никому. Ни вашим, ни нашим. Замнем во имя высших интересов. Все живы! Дороти Хенкок в том числе. Просто загостилась. И - размножилась… (См. Найденова А.Н.) Бывает!
        «См.», значит?
        Найденова А.Н. - экономист, выпускница Ленинградского финансово-экономического института им. Вознесенского (1990), в наст. время проживает в г. Москва.
        Яблоко от яблони. По стопам папашки, пусть и засекреченного. Гены, блиннн, крокодилы!
        Оп, стоп! Папашка папашкой, но - финэк., 1990. А она, сирота норильская, случаем не сокурсница многопросвещенного (по части баснословного обогащения) Марзабека Абалиева? Ну-ка, ну-ка?
        На-ка… Выкуси! То ли негласные летописцы жития Егорычева обленились (засбоила Система), то ли сам Е.Е.Е. руку приложил, докуда смог дотянуться (Система - это я!).
        И после занудно-детального отчета о делах давно минувших дней - лаконизм справки-объективки:
        1974. СОСНОВЫЙ БОР. СЕВЕРНОЕ УПРАВЛЕНИЕ СТРОИТЕЛЬСТВА, СУС.
        СУС - среднее машиностроение. Эвфемизм. Атом, мимикрирующий под мирный. Секрет Полишинеля. Любой сосновоборец знает.
        Занимаемые должности по восходящей - вплоть до… Про Токмарева-старшего - ни буковки.
        1986. МОСКВА. БАНК. БАНК. БАНК.
        Очевидная лакуна. Информации - ноль. И сразу:
        1994. ХЕЛЬСИНКИ. ТИПОГРАФСКИЙ КОМПЛЕКС. ПОСОБИЯ В ГЛЯНЦЕ. «ЭКОЛОГИЯ. МИР БЕЗ РАДИАЦИИ. УТИЛИЗАЦИЯ АЭС-ОТХОДОВ».
        1996. ЦЮРИХ. ЛИССАБОНСКАЯ ИНИЦИАТИВА (ИНИЦИАТИВА США). СЧЕТ ПО ЯДЕРНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ.
        Более двадцати программ - по Ленинградской АЭС.
        Российско-финское СП «Tuore tuuli». Юридический адрес: Сосновый Бор, Комсомольская, 13. Офиц. предст. - г-н Эжен Пудрэ.
        Блиннн! Адрес - бог с ним. По Комсомольской, 13, половина предприятий прописана. Там - суд, нотариальная контора, ЗАГС. Обосновывайся хоть на Новой Земле - юридический адрес: Комсомольская, 13. Любой сосновоборец знает.
        Но с чего вдруг какой-то Эжен Пудрэ?
        Марик говорил: «Там фирма на фирме фирмой погоняет, цепочка запутанная - аренда, субаренда. А фактический владелец - Е.Е.Е.», Марик говорил: «Я посмотрел через WebTranSite - переводчик такой универсальный интернетовский. «Tuore tuuli» это «Свежий ветер». Угу, а Эжена Пудрэ как такового Марик через WebTranSite не прогнал - имя собственное.
        Эжен - Евгений. Пудрэ, Пудрэ… Сдается Токмареву, сей Пудрэ всем мозги пудрэ. Сдается Токмареву, сей Эжен и есть Егорычев. Егорычев ты Горынычев. Огнедышащий, обдуваемый свежим ветерком, сидящий на пороховой бочке (утилизация АЭС-отходов). Между прочим, poudre - порох…
        Пожалуй, излишне замысловато. Левой рукой - правое ухо. Изыск, влекущий искривление позвоночника.
        Артем поймал себя на том, что идеомоторно таки почесывает именно правое ухо именно левой рукой. Иного не остается. Ибо на сем досье и завершалось (обрывалось?). И мудрствуй лукаво, так и сяк транскрибируя Эжена Пудрэ, подгоняя под Е.Е.Е.
        Воспалившийся азарт сначала стремительно тащил его по тексту - магистраль. К черту подробности! Никогда не поздно вернуться и присмотреться к пропущенной на скорости мелочи. А пока - вперед-вперед!
        Но чем дальше, тем ощутимей - «сопротивление материала». Тише ход, тише ход. И выматывающая пробуксовка - ни тпру ни ну. Ватное разочарование.
        Не поленился - вернулся, присмотрелся. Еще вернулся, еще присмотрелся…
        Наиболее пространно - события достопамятного 1957-го. «Авторы-составители» резонно полагали: с таким пятном в биографии многообещающий ответственный товарищ - «на крючке» ныне и присно. По тем временам «авторы-составители» по-своему были правы и даже не один раз дергали ответственного товарища за «крючок». Но - ничто невечно. Нынче этой… Найденовой - без году сороковник. Мамаше-Хенкок под шестьдесят. «Изнасиловали-и-и!!! Изнаси-и-и-ловали! - Когда? - В 1957-м! - А чего сейчас орешь? - Ах, приятно вспомнить!»
        Токмареву весь этот компромат-антиквариат - не пришей нигде рукав.
        Прицепиться разве к вероятностному сокурсничеству дочурки-Найденовой с Марзабеком? С учетом контактов Абалиева и папашки-Егорычева?
        И что?!
        Маршал схоронен на территории Независимой Республики Нохчимохк.
        Дочурка-Найденова - «в наст. время проживает в г. Москва», детдомовская она и потому папашку родного знать не знает или (если знает) в упор не видит после столь счастливого детства.
        А сам папашка - в зарубежных нетях, то ли в Цюрихе, то ли в Хельсинки, надо понимать, согласно досье. Ведь не в Сосновом Бору, в самом-то деле! Не дурак ведь совсем. Да и не по чину. Сосновому Бору сгодится креатура типа прикормленного Жукова типа прораба - под охраной мордоворота типа Чепика типа Каймана.
        …«Есть что-нибудь интересное?» - Токмаревский вопрос Марику двухчасовой давности. (Ого! Натурально двух часов как не бывало! Компьютер, однако, хронофаг!) Есть или нет?
        И да, и нет.
        Для Токмарева - нет. Новая информация в какой-то мере дополняет старую, известную, и… ни на шаг не приближает к Е.Е.Е. в качестве не юридического, но физического лица.
        В Цюрих от нечего делать смотаться? В Хельсинки?
        А то в российско-финское «Tuore tuuli» наняться (не по юридическому-«комсомольскому» адресу! по физическому-«сибирскому» адресу!). В охрану, а? «Крышу» обеспечивать вместе с другом-Чепиком. И ждать-пождать - ста лет не пройдет, как господин Пудрэ удостоит посещением сосновоборский филиал…
        Не удостоит ведь, блиннн!
        Разочарование обернулось досадой. Артем всячески «держал лицо», но сердцу не прикажешь - отрицательные флюиды поперли густой волной, пронизывая Марика почище гамма-лучей:
        - Тоже мне, «висельник»! Уникум! «Я сделал это!» Что сделал?! Да-а-а, Марик, усвоил ты принципы, преподанные Гомозуном: главное, иди и смотри - товар доставлен! А качество товара - статья особая, другая… Пресная водичка в посуде из-под родимой-сорокаградусной! Молоде-е-ец! У штатовцев, видите ли, перекачал! Может, штатовцы и затребуют алименты с российского папаши - в пользу американской мамаши! Но мне-то все это, по большому счету, на кой?! Стоило напрягаться и других напрягать!
        Тирада - не вслух. Но флюиды, флюиды…
        - М-м… может, как-то по-другому, Арт? - выразил Юдин готовность быть хоть чем-либо полезным. - Пороюсь в базе данных МГТС - любой человек вычисляется вместе с точным адресом. Найденова эта… ну, дочь… Может, как-то через нее, посредством нее?
        Токмарев отмахнулся в смысле: «молчал бы, помощничек незаменимый!»
        - Народу не нужны нездоровые сенсации. Народу нужны здоровые сенсации… - кисло защитился Марик.
        Отпасоваться бы цитатой на цитату из парольных Братьев. Нечто вроде «Хвостом тя по голове!» И - проехали! забудем! живем дальше!.. Умом Токмарев понимал, но ничего не мог поделать - угрюмо безмолвствовал.
        Минут десять подобной гнетущей тишины - глядишь, твой собеседник (вернее, сомолчальник) не выдержит и, в свою очередь, оскорбится: «Зна-а-аешь что, друг ты мой единственный?!»
        Сутками сидеть как проклятый у компьютера, забраться туда, куда не ступала нога хакера, выкорябать искомое! А в благодарность - такое отношение. Не нуждается Марик в благодарности! Но и такого отношения к себе не заслужил и не потерпит. То есть минут десять потерпит во имя старой дружбы, а более - нет. Даром что тишайший пацифист!
        Тупиковая ситуация…
        Не бывает тупиковых ситуаций. Сказано: безвыходное положение - это положение, ясный и очевидный выход из которого вас почему-то не устраивает.
        Из-за ослиного упрямства и того и другого ясный и очевидный выход не устроил. Найти бы кого-то третьего для разрядки атмосферки. Катюха Гречанинова на роль громоотвода - вряд ли. Она в забытьи (спи моя радость, усни! дос-с-стала!) и она слабый пол (срывать дурное настроение на других - привилегия женская). А больше и нет никого…
        Эх! Большая беда нужна… Как фактор сплочения.
        Нужна?
        Снаружи, будто по заказу, взбесился Архар. Остервенелый, бесконечный лай: эй, вставайте! лютый враг у ворот, а вы херней занимаетесь, отношения выясняете меж собой!
        Тишайший пацифист мгновенно воздел остерегающий палец, застыв лицом в гримасе «dead serious!» Судорожно схватил с тахты «лупару». И (лох-х-х!!!) посунулся к окну, выпятив цыплячью грудку: мой дом - моя крепость.
        Токмарев успел прыгнуть дурачку-салабону в ноги, дернув его за лодыжки.
        - Ёпть!!! - нехарактерно для себя ухнул Марик. Ухнул и рухнул.
        Спасировать падающего Юдина Токмарев не спасировал. И сам-то недосгруппировался. Вояка с играющим в жопе детством ушибся основательно. Ничо. Целей будет. Усвой: поперек батьки в пекло не моги!
        Батька кто, Арт?
        Есть варианты, Марк?.. И на будущее усвой (если хочешь, чтобы оно, будущее, у тебя было): предполагая опасность извне, из ночной тьмы, к единственному освещенному окну подходят в полный рост только последние… последние… первые кандидаты в покойники.
        Извиняясь и ободряя, похлопал Юдина по голени.
        - Ы-ых-хь! - издал Юдин, задетый за больное.
        До свадьбы заживет.
        - К Катюхе! Быстро пошел! - вполголоса направил Токмарев. - По-пластунски, по-пластунски! Запрись, свет не включай! Никого к ней не подпускай! - Финальная фраза для блезиру. Дабы тишайший пацифист оценил важность возложенной на него миссии.
        Миссия, блиннн! Женщины и дети, ваша миссия при возникновении форс-мажорных обстоятельств - затаиться в норке, терпеливо дожидаясь, пока старшие по званию-опыту разберутся.
        Разобраться надо. Архар - «спецсредство» дисциплинированное, по пустякам закатывать бурную истерику не станет. Прыткая белка, линялый лисенок, оголодавший лось, прочая четвероногая фауна - нет. А вот фауна двуногая… Из ранее перечисленного: карнауховские менты в законе, структурированные в «Кайман» бандюки-пацаны, непримиримые воины Аллаха. Которые из?.. Стоит повториться: сколь бы маловероятным не казалось, лишь бы не оказалось. Лучше перебдеть.
        В окошко Токмарев бдеть-глядеть не стал. Визуальный контроль без попадания на линию огня - навык. Здесь и сейчас этот навык бесполезен. Ночь на дворе. А ты - на свету. Надо попривыкнуть к темноте. Но вырубать электричество в комнате - привлекать гипотетического противника. Он «гусиным шагом» пошел-пошел-пошел из номера и распрямился лишь в коридоре, где тускло мерцали дежурные лампочки. Извлек из-за пояса «тэтэшку»…
        Налево - череда пронумерованных дверей. За одной из них - Гречанинова.
        Направо - лестница вниз, первый этаж, обширный холл с архитектурно-излишними колоннами, парадный вход (выход?).
        Налево, к Гречаниновой, пыхтя-кряхтя полз военизированный Марик. Артем окликнул было тишайшего пацифиста: команда «по-пластунски» в коридоре неактуальна, рядовой! И разве это по-пластунски?! На карачках это называется… Не окликнул. Юдин передвигался на карачках из-за травмы, волей-неволей причиненной Токмаревым. Будем надеяться, всего-то связку повредил. Ползет - значит, перелома нема. Ползи, бедолага!
        Артему - направо. Сейчас, псина, сейчас… Архар не унимался. Пристрелят сдуру! Сейчас, псина, сейчас! Токмарев эту фауну двуногую сам пристрелит, пострадай Архар. Но лучше предвосхитить…
        Внизу, в холле, - еще сумрачней. За все про все - аварийный плафон красного стекла над парадным входом (таки выходом, что и подсвечивалось: «Выход»).
        Архар не унимался.
        На двустворчатых оргстеклянных дверях - хлипкая запорная скобка-железка. В принципе сшибается извне одним ударом плеча - два заряженных шага, толчок и… вот мы здесь! Кто - мы?
        Шаги раздались.
        Не два - десяток-другой.
        Незаряженные - шаркающие и мелкие.
        Не извне - внутри.
        По гулкому холлу из коридорных глубин, совершенно не таясь, топал номинальный сторож-обходчик. И топал он с беспечным намерением снять скобку-железку. В сантиметре разминулся с Токмаревым, прижавшимся к стене.
        Не разминулся. Не дотопал.
        Артем со спины прихватил сторожа-обходчика, как снимают часовых, но щадяще - в аут не послал, только припечатал рот левой ладонью и, развернув к себе лицом, показал «тс-с-с!». Внушительно. Учитывая, что в правой руке - «тэтэшка», и вместо пальца к губам поднесен вороненый ствол. Внушительно и… глупо.
        Вдогон, задним числом Токмарев сообразил: немому - тс-с-с! Еще вдогон сообразил: ГЛУХОнемому! Ан реагирует инвалид - и на телефонные звонки, и на собачий лай. Похоже, он такой же глухой, как и немой. Во-во! А номинальный завхоз-экспедитор-повар, полуслепой, примостился в укромной точке и «эсвэдэшку», то бишь снайперскую винтовку Драгунова, нацеливает из кухни-столовой. «Измена в замке, монсиньор! Вассалы открыли ворота неприятелю!»
        Архар не унимался.
        - Пикнешь - придушу! - шипнул Токмарев сторожу.
        - М-м-мым-м-м! - через ладонь-кляп.
        Ты сказал. Не пикнул, но промычал. Несущественно. Тычок и - досланный в аут глухонемой действительно стал глух и нем.
        Архар не унимался.
        Токмарев бросками - от колонны к колонне - достиг оргстеклянных дверей, выбрав подходящий угол (его не видно, а он видит). Прикинул сумму движений: перекат, каблуком по запорной железяке снизу вверх (вроде йоко-тоби-гэри, бокового удара в прыжке… но весьма и весьма вроде, применимо к условиям), снова перекат и - наружу, а там…
        Зрение вполне адаптировалось к ночи.
        А там!..
        Его не видно, а он видит.
        А там!..
        Он содрогнулся от озноба неловкости, смалодушничал на мгновение: подняться, что ли, предварительно к Марику с Катюхой и вопросить голубоглазо, какого лешего вы затаились в норке? Реанимировать, что ли, глухонемого вассала и посочувствовать отстранено, чегой-то тебе поплохело, парень, давление резко изменилось, вставай, а?
        Архар не унимался.
        Токмарев победил малодушие. Заслужил - носи! Он упрятал «тэтэшку» за пояс, под тельник. И в меру отпущенной ему по ситуации непринужденности вышел из тени, завозился со скобкой-железкой, отпирая… Какое там йоко-тоби-гэри на раз-два! Оттянуть бы на подольше. Непринужденности ему по ситуации отпущено хрен целых и хрен десятых.
        ОМОН, блиннн! Усмиритель женщин (Катюха), детей (Марик), а также инвалидов (сторож). Форс-мажор, форс-мажор! Женщины-дети-инвалиды о нем и не подозревают по определению, в отличие от доморощенного терминатора, чующего за версту и спасающего… м-м… своеобразно.
        Форс-мажор, говоришь?..
        Сквозь оргстеклянные двери Артем из своего выбранного по военной науке угла зафиксировал «Jeep-cherocy» цвета «металлик». Бесшумная, блиннн, машина - подкралась и встала у парадного подъезда. Почему подкралась? Она просто подъехала. Просто она бесшумная. Чем выгодно разнится с многобуйным Архаром.
        Архар, скотина безрогая-полосатая, не унимался.
        Почему скотина? По-своему прав. Для него всяк убогий - враг, памятуя перегон «Техноложка - Балтийская» в метро. Гомозун к тому же не всяк. И без перевода с собачьего понятна бурная истерика «спецсредства»: «Я т-тя узнал, калека! Но-о-осом помню, как ты по электр-р-ричке в коляске катил! Еще хозяин меня ногой пнул! И бабу твою по-о-омню! В метро была, р-р-рядом стояла, когда я вора поймал! Она, значит, с тобой заодно?! Значит, и с теми из метр-р-ро заодно! Те тоже калеками пр-р-рикидывались! А ну вылазь! Оба вылазьте! Щас вам мало не будет!»
        Вылазить Олегу затруднительно - гипс, кто не помнит. Сдавать Маю на милость кусачей псине - как-то не по-джентльменски: выволакивай, жена, из багажника мою колясочку инвалидную, я без нее ни шагу! Потому и сидел Гомозун с Маей в машине безвылазно. Не сказать перепужавшись. Сказать забавляясь. Но с перспективкой на служебный и внеслужебный разнос: не встречают нас с песнями-плясками ни друзья старинные, ни обслуга! а ведь предупредил заранее - мы к вам едем! и про собачку предупредил - попридержи…
        Бибикать, оповещая о прибытии, несолидно главе могучей ассоциации «Доброхот». Рано или поздно дойдет до кого-нибудь: псина бойцовая-сторожевая самурайская бесится! Никак, гости? (хозяева, блиннн!).
        А пока не дошло, Гомозун, приспустив боковое стекло, насмешливо увещевал бдительную собачку:
        - Куджо! Ку-у-уджо! Ц-ц-ц!
        Архар не увещевался, а все больше вызверивался: «Сам Куджо! Сам дур-р-рак! Еще цокать мне будет, доходяга! И цокать-то не умеешь, как хозяин! Не умеешь - не бер-р-рись! А у меня один хозяин, и - не ты! Хозяин! Хозяин, блиннн!!! Ты где застр-р-рял?!»
        Токмарев не застрял, идет он, идет. Ну подзадержался чуточку.
        - Ц! Архар! Ц! Свой!
        Архар-распаленный проигнорировал окрик, продолжил бурную истерику: «Какой он свой! Разуй глаза, хозяин! Он меня и по имени не знает! Он меня Куджо обозвал?!»
        Аналогия с монструальным Куджо из ужастика достаточно корректна. Габариты помельче, а в остальном… Да и не были они дотоле представлены друг другу, Олег с Архаром. Марик был представлен, Катюха была представлена, аж Чепик был косвенно представлен (обонятельно) через Наталью. А Гомозун - нет. На период гуляний в «обкомовском номере» Архар с Бойкотом коротал время у Юдина в квартире. И - сразу Копанское. И Гомозун для бойцового-сторожевого самурая ничем не дружественней карнауховцев-каймановцев-нохчимохк… кха-кха!.. - цев. Оно так, но команда «свой!» прозвучала. Приказ начальника - закон для подчиненного! Или повторить?!
        - Ар-р-арх!!! - рыкнул Артем. - Свой, сказал!
        Свой так свой. Начальству видней, в конце концов. Недоуменная оглядка - ни дать ни взять футболист, косящий под придурка: «Я свистка не слышал! Гвалт ужасный! Не слышал я свистка, мамой клянусь!» - и преувеличенно выражаемая послушность. Не ровен час, удалят с поля под горячую руку.
        - Ну, привет, старик! Шутку хочешь?
        - Ну, привет, старик! Не хочу. Привет, Май!
        Токмарев сыграл на опережение - к багажнику, коляску-то для Олега надо выгрузить. И делом занят, и на первых порах гарантирован тем самым от неприятных вопросов: фигли все вымерли? а где мой сторож-обходчик? трудно было пса привязать? что делать? с чего начать? как нам реорганизовать рабкрин?
        - Помочь? - вкрадчиво осведомился над ухом Гомозун.
        Артем расплошно обернулся - инвалидствующий Олег стоял рядом с ним, опираясь на мощную трость.
        - Праздник святого Йоргена? - пресно вопросил Артем, маскируя растерянность.
        - Он самый. Вчера гипс сняли. Трудись-трудись, выгружай. Die Arbeit macht frei! Я на своих двоих пока нетвердо… Но - на своих двоих.
        - Рад за тебя.
        - Не слышу искреннего восторга!
        - Это не ко мне. Это к твоим «гвардейцам». Они в тебе души не чают.
        - Бинго! А Куджу посади на цепь все-таки.
        - Архара.
        - Архара, Архара. Привяжи.
        - Не тронет он тебя, не тронет.
        - Меня не тронет, других тронет. «Гвардейцы» с минуты на минуту подоспеют. Мы их у ЛАЭС-2 обогнали. Полный автобус. Или ты про каждого будешь объяснять: свой?
        Резонно. Ближний круг «своих» для настоящей бойцовой-сторожевой должен быть ограничен - раз-два и обчелся, ну три-четыре-пять, семь-восемь… не полный автобус, всяко.
        - Ц! - тормознул Токмарев Архара. - Май, Оль, вы располагайтесь пока, я - сейчас.
        - Спаси-и-ибо, благодетель! Век не забудем! Ноги мыть и воду пить!
        - Ладно тебе, Оль! Поднимайтесь. Там у Катюхи Марик… - неопределенно плеснул ручкой на окна Токмарев. Про поверженного глухонемого - духу не хватило. А что скажешь? В холле валяется человечек, так вы не обращайте внимания - поскользнулся, упал, очнулся… Надежда, что успел очнуться и уковылял зализывать раны. Надежда, что глухонемой и впрямь глухонемой, - словечка клещами не вытащишь. Слабая надежда. - Пошли, Архар, пошли! - Где б тебя, неуемного, изолировать?.. - «Гвардейцы» твои надолго, Оль?
        - До утра. Если управимся… А не управимся, то… Да нет, управимся. Должны!
        - С чем?
        - А вернешься - перекумекаем. Ты, собственно, куда?
        - Псину в спортзале запру, и - обратно.
        На цепи Архар отродясь не сидел. И ошейника никогда не носил… Или в сумку-«beskin» опять запихивать? На всю ночь до утра? Это «если управимся» (с чем?). А не управимся?! Наказание должно быть адекватно тяжести содеянного. «Спецсредство», да, провинилось неподчинением, но не до такой же степени! В спортзале же просторно и вольготно. Гм-гм! Свобода - суть забор, отодвинутый за горизонт.
        - Не скулить! - цыкнул Артем, щелкнув выключателем. - Вякнешь - завтракать будешь в ужин!.. И не скрестись! - добавил он сквозь дверь, в которую заколотил лапами без вины виноватый пленник. - Мыш-ш-шка! Быстро ушел и заснул! Шелохнешься, пока не скажу, - завтракать будешь… никогда! Понял?!
        Понял. Тишина. Пустота. Темнота.
        То-то!
        Н-ну, Олежек вещий, не пора ли объясниться? Что у тебя за серьезное предложение, от которого Токмарев не сможет отказаться?
        - Перекумекаем?
        - Иди ты в баню, Тем! - грубо-невежливо послал Гомозун.
        - О-оль?! - Токмарев, да, провинился не меньше Архара (Марика на карачки поставил, сторожа-обходчика обездвижил, пса вовремя не урезонил), но…
        - В баню, в баню, в баню! - сменил Гомозун тональность на утишающе-психиатрическую. (Шутка, блиннн! А «проколы» твои - пустое. Забудем. Все ты правильно делал. Лучше перебдеть…) И мечтательно: - Представляешь, старик, три недели толком не мылся! В смысле целиком. Гипс… Захвати упаковочку «Туборга». Я такую тараньку притаранил под пивко - сказка! Вперед, вперед! Я за тобой! Там и перекумекаем… - и подмигнул: - …Один на один.
        И то!
        М-многолюдновато стало в «бунгало» и окрест, пока Токмарев избирал и осуществлял меру пресечения для Архара.
        «Гвардейцы-доброхоты» прибыли. Дюжины полторы. На бомжей не похожи, на убогих тоже. Лица землистые, да. Но руки-ноги, прочие конечности… Все при них. Разве что поголовно лысы? А так - обычные работяги. Гурьбой высыпались из обшарпанного ЛАЗика и, не дожидаясь распоряжений, деловито направились в кухню-столовую. Там откуда ни возьмись взялся полуслепой завхоз-экспедитор-повар, очень зряче расставляющий пустые тарелки и полные бутылки.
        Фью, работяги! Вы сюда работать или водку пьянствовать, безобразия нарушать?!
        Работать! Предварительно водку пьянствовать. Когда одно другому мешало? Работа такая, сэр.
        Безобразия нарушать - ни-ни:
        - Мужики, не материться! Здесь женщины!
        - Где?! Где?!
        - Остынь! Это шефова жинка.
        - А мне по х-х-х…
        - А по сопатке?!
        - А мне-то за что?
        - А не матерись!
        Шумно и гамно.
        А в каком-либо свободном номере уединиться - тоже не… Пронумерованные двери, кроме гречаниновской и юдинской, были настежь, и туда-сюда шастал оклемавшийся сторож, преувеличенно грохоча, как свойственно глухонемому, - с ведрами-швабрами, с пылесосом, с комплектами постельного белья. Аврал!.. «Гвардейцы-доброхоты» и заночуют после трудов праведных?
        Да-а-а, окажись тут Архар…
        Н-ну в баньку так в баньку. Завсегда готова, перманентно. И для-ради изгнания цезия из организма по «методу академиков», и не помешает никто. Речь не о «гвардейцах» и прочей обслуге - те свое место знают. Речь о полноправных женах-подругах. Предлог благовидный - мальчики отдельно, девочки отдельно.
        Для Катюхи - не аргумент, что показала интенсивная практика. Но она спала, как спала, - ни архарово буйство ее не пробудило, ни юдинский визит на четвереньках, ни галдеж «гвардейцев». Спи, моя радость, усни…
        А индианка-Мая, по впечатлению, априорно просвещена о всех начинаниях-кончаниях мужа. Но ритуально молчалива на людях. И уж в сауну вместе с кем-то кроме мужа калачом не заманишь.
        - Марик?
        И Марик. Куда мы без него! Захвати, «висельник», свою умную машину с собой, если ты без нее - ни шагу, и пошли! Она у тебя жаропрочная? +130 по Цельсию все-таки… Марк?
        Он не идет. Он у Катюхи еще посидит. Старший, понимаешь, приказал!
        - Ну, не злись, Марик. Ну, извини, дружище. Ошибка вышла. Ну, идем, идем!
        Он не злится. Не злится он! Но не идет. Правда, ногой не двинуть… После того как некоторые ка-а-ак прыгггнут.
        - Ма-а-арик! Нет у тебя никакого перелома! Просто сильный ушиб. Ну еще раз извини, блиннн!
        Извинил, извинил. Адаптационная пауза необходима. Идите, идите! Roverbook, так и быть, берите. Он, да, жаропрочный, но водопроницаемый - не закапайте. И не стройте невинные глазки! Вам не я нужен, а компьютер. Будь спок, Оль, факс твой заслал. Не доверяешь - проверяй. Там и время указано… А ты, Арт, поизучай-поизучай в поте лица своего (банном поте, банном!) СВОЙ файлик - он как «egor. doc» записан. Вдруг чего путного все же отыщешь? А то Олежек подскажет в крайнем случае?
        - Ма-а-арик!
        Идите-идите. Понятно, вам roverbook нужен исключительно для того, чтобы в doom-3 сразиться.
        - Ма-а-арик!
        Все-все! Получится у него - позже к вам подгребет. А сейчас, правда, не шевельнуться.
        - Ну… подгребай к нам. Ждем-с.
        Вообще-то удачно. И политес соблюден, и… Марк не третий лишний, но сподручней один на один, когда речь о…
        О чем, наконец, речь, Олег?! Чего тебе надо, блиннн?!

20
        - Говна мне надо, Тема, говна.
        Токмарев намеревался взять быка за рога и напрямую выяснить, где-как-почему пересекаются его с Гомозуном интересы в отношении товарища-господина Е.Е.Е…
        А пересекаются!
        Олеговы намеки: «Yeah, yeah, yeah! Просто напеваю…»
        Юдинское мимолетное: «Олежек подскажет в крайнем случае?» - по поводу файла «egor. doc».
        Спелись, двурушники чертовы?! Час разоблачения близок! Дружба дружбой, но он им, закаканцам, устроит момент истины! Порознь, блиннн! А показания сверит! Мент он или не мент?!
        Намеревался, м-да.
        Не получилось у Артема быка за рога. Час разоблачения сначала буквализировался - в бане все-таки принято голышом…
        Токмарев-то уложился в полуминутный норматив, привычка - вторая натура. А вот Гомозун разоблачался мучительно (и для себя, и для Артема) - час не час, но после гипса мышцы отвыкли-одрябли, слушались неохотно: люди добрые, не подумайте, что мы вас обманываем… мы пешком шли… поможите!
        Не было печали! Друг, окажи услугу, сними с меня штаны. Последнюю рубашку я как-нибудь сам, но штаны… Да, и ботиночки, само собой. Там узел - внаклонку мне никак… Не было печали!
        - Кома ходячая! Привстань! Олег, ну?!
        - Ой, погоди, ноги не держат.
        - Жопу-то перевалить слабо? С… боку на бок! Специально джинсы «в облипочку» напялил?
        - Они мне на первых порах вместо гипса. Уй-юй!
        - Больно?
        - Терпимо.
        - А так?
        - Уй-юй!..
        Разоблачение, гм-гм. Свежетравмированного Юдина к ним в компанию явно не хватает. Нет уж! Порознь, блиннн!
        - А сейчас я сам. Пойду сам, сказал! - заупрямился Гомозун. - Тренинг нужен! Нужен тренинг! - Осторожно переступая, направился в «зало» с камином меж предбанником и собственно сауной, самоиронично-браво ритмизируя походку: - Р-р-революцьен-н-ный дер-р-ржите шаг!.. Нет, рановато… А, вот! Купыла мама кОныка, а кОнык без ногЫ! Яка чудОва Ыгрушка! Гы-гы, гы-гы, гы-гы!.. Уф-ф! - добравшись до скамьи и стола под Древнерусь.
        В общем, Олег изначально перехватил бразды правления. Щадят на Руси убогих, щадят. А юродивых и подавно. Идите за почтенным сиротой и сделайте все, что он прикажет!
        - Распорядись по хозяйству, старик? Пивка открой, тараньку раздраконь. Короче, займись… Да! Пока руки нерыбные! Подбрось мне борсетку мою из предбанника. Вот спасибо!.. Давай теперь за тараньку. Я пока на компьютере попианирую. Не возражаешь? Ты ознакомился, дай и мне.
        Попианировал. (Квалификация у Гомозуна повыше будет. Далеко не юдинская, но и не токмаревская.)
        В первую очередь Олега интересовала «ерундовина» - факс. Доверяй, но проверяй. Марик - друг, но истина дороже… Порядок?
        Гомозун так и сказал:
        - Порядок? - И еще сказал: - Апельсины бочках?
        Сказал он в коробочку, извлеченную из борсетки. Плоская коробочка с короткой, толстой антенной (IC-R1, широкополосный сканирующий приемник, 100 каналов памяти, малогабаритный, носимый, встроенный аккумулятор… У богатых свои причуды! Нищим бы федералам в чеченскую кампанию эдакую миниатюрку, вместо ящичных раций времен очаковских и покоренья Крыма!).
        - Пока нет. Ждем-с… - отозвалась коробочка.
        - Замерзли? - озаботился «слуга царю, отец солдатам» Гомозун.
        - Сугрева-а-аемся! - отозвалась коробочка.
        - Не прохлопайте ушами со своим сугревом! - построжал Гомозун.
        - Обижа-а-аете! - отозвалась коробочка.
        - Добро! - сказал Гомозун. - Жду апельсинов.
        - Бу сде! - отозвалась коробочка.
        Во вторую очередь Олега интересовал… файл «egor. doc». Эка!
        Артем под благовидным предлогом («Налить? Пивка-то?») мельком глянул на экран и обнаружил - Гомозун роется в данных на Е.Е.Е.
        От друзей у Токмарева секретов нет, но… каждому свое. Он ведь не спрашивает у Олега, что у того за игры с IC-R1, деликатно не вмешивается. Надо будет - Олег разъяснит. А не надо - так и не разъяснит. Взамен, будь добр, дружок, проявляй ответную деликатность, не лезь не в свое. Надо будет - Артем посвятит и даже совета попросит. А не надо - так и не посвятит, и не попросит. Не так ли?
        - Оллль?!
        - А про дочь нашего Эженчика я был не в ку-у-урсе!.. - без тени смущения протянул Олег. Как бы отдавая должное хакерскому таланту друга-Юдина. Мол, все остальное в «egor. doc» - тайны мадридского двора, известные младенцу. Но чего не знал, того не знал. Про дочь-то… - И мамашка, значит, Хенкок. Дороти Хенкок. Кру-у-уто, да? - как бы привлекая в сообщники друга-Токмарева.
        Не круто! Полого-равнинно! Имя Дороти Хенкок что-то говорит Гомозуну? Так и скажи, не резинь! Для Токмарева имя Дороти Хенкок - пустой звук.
        - Оллль?!!
        - На данном этапе, пожалуй, ничего не дает, - резинил Гомозун, задумчиво общаясь с кем-то незримым, будто Артема нет и в помине, - но перспективы воодушевляют… - Прогундел в нос на дикий мотивчик: - Па-а-ашел купаться Веверлей, оставив дома Доротею. С собою пару пузырей берет он, плавать не умея.
        - Гомозун, гать твою топь!!!
        - Й-и-я! - вынырнул из себя Гомозун.
        - Б-боеголовка от носителЯ! Дай сюда!
        - Не хватай, у тебя руки рыбные! Провоняешь клавиатуру! Сначала вымой!.. - и вскочил энтузиазменно: - Па-а-ашли купаться, Токмарев?!
        - Поскакали! - уличил Артем недавнего инвалида в чрезмерной прыткости. Праздник святого Йоргена, блиннн! Не подумайте, что мы вас обманываем… Мы пешком шли… Поможите…
        - Галопом! - не моргнул глазом Гомозун. Впрочем, тут же резко и неловко присел на корточки, уперев ладони в пол: - Уй-юй! Ранова-а-ато я…
        - Единожды солгав… - снизу вверх уязвил Артем.
        - Когда это? - сверху вниз опять не моргнул глазом Гомозун. - Ну мы идем или не идем?!
        Идем, конечно. Только не купаться, а париться. С условием - «парить» себя Артем более не позволит! Он молчит-молчит, но не по бедности словарного запаса. Он просто слушает-слушает внимательно. Он молчит-молчит, как тот чернобыльский реактор, накапливая-накапливая критическую массу. И готов рвануть. Доколе!
        Дотоле!
        Есть тема, Тема!
        Слушает он, слушает внимательно…
        - Говна мне надо, Тема, говна.
        - И много? Чего-чего, а этого добра у нас!.. - он ловил в глазах Олега искру стеба. Не поймал.
        Гомозун - сама серьезность, с которой делаются серьезные предложения. Выступившие на лбу крупные капли пота. Впрочем, сауна… +130 по Цельсию.
        - Много. Четыре грузовика.
        - С говном?
        - С говном. Активным, заметь, говном.
        - Плывет по реке Иван-царевич. Навстречу ему говно: «Я тебя съем!» - «Нет, говно, это я тебя съем!» И съел. Добро всегда побеждает зло. Аксиома.
        - Кроме шуток, Артем.
        - От кого слышу?!
        - От меня, да. Я имею в виду отработанное топливо. В пятницу на ЛАЭС прибыли четыре грузовика отработанного топлива. Из Ловизы, из Финляндии.
        - В курсе. Я как раз - когда в Бор, они - как раз…
        - И я - как раз! - Гомозун повесил многозначительную паузу.
        - То есть потому ты и здесь?
        - Полагаешь, нет у меня дел поважней, чем униженных и оскорбленных «гвардейцев» от Каймана защищать? - вопросом на вопрос подтвердил Гомозун. - Это так… причуда гения. Попутно.
        - Я тоже причуда гения? Тоже попутно? Или твое серьезное предложение…
        - …от которого, что, отказываешься?
        - Хотелось бы все-таки знать, от чего я… не отказываюсь.
        - Это судьба, старик, что ты здесь и сейчас, это судьба!
        - Будь проще, Оль.
        - Как скажешь… Ты же дезактиваторщик?
        - Я - мент.
        - Аресту-у-уйте меня!
        - Оль!!!
        - Слушай, дезактиваторщик, опиши-ка мне процесс доставки активных отходов на ЛАЭС и хранение? А то нам, коммерсантам, невдомек. Вам, ядерщикам-атомщикам, и флаг в руки. Или государственная тайна?
        Какое там! Открытая страница! И для Олега, откровенно лукавящего (нам, коммерсантам, невдомек), - открытая страница. Он и спрашивал в стиле принимающего экзамен лояльного доцента: нуте-с, голубчик, посмотрим, насколько глубоки ваши познания? не сомневаюсь, что вы готовились, но зачет есть зачет! Начинайте, голубчик, начинайте!
        Ишь, государственная тайна! С той поры, как Большой Союз приказал долго жить, нет ничего тайного, что бы не стало явным.
        Существует блок программ по защищенности атомных станций. В частности, Лиссабонская инициатива, упрощенно - Счет по ядерной безопасности. Финансируют американцы. ЛАЭС - под Лиссабонской инициативой.
        Касаемо захоронения отходов, пунктами-подпунктами оговорено: чужого дерьма не принимаем (чтобы не превратить вотчину в радиоактивную свалку), но и свое дерьмо забираем обратно (чтобы не превратить в радиоактивную свалку Зарубеж).
        На атомной станции в чухонской Ловизе установлены ВВЭРы, водо-водяные энергетические реакторы. Установлены нашим персоналом. Мы и поставляем топливо, ТВЭЛы, тепловыделяющие элементы.
        ТВЭЛы отдают девяносто процентов заложенной энергии реактору. Десяти оставшихся процентов маловато, чтобы сподвигнуть турбину. Но бесполезное тепло должно быть снято на территории, пардон, поставщика. Получите!
        Получаем - в адрес Ленспецкомбината, мнимого скотомогильника. И - одно из двух. Либо мокрое хранилище, либо сухое хранилище.
        Мокрое: «сборку» - под воду и охлаждать-охлаждать-охлаждать, пока… не охладится. Плюсы - относительно быстро. Минусы - вода ГРЯЗНИТСЯ, и ее на сбросе очищать-очищать-очищать.
        Сухое: «сборку» - на спецплощадку и продувать-продувать-продувать воздухом. Спецплощадка - трубы с фильтрами. Плюсы - воздух улетает НЕАКТИВНЫЙ (фильтры, фильтры!). Минусы - процесс затяжной.
        - Стоп, Тем! Затяжной - это…
        - Годика на два.
        - Годика на два?!
        - Не меньше.
        - Бинго! Точно, не меньше?
        - А куда торопиться?
        - А следующая порция… А спецплощадка занята?
        - Подождет порция. Отцепят, установят на бетонку за колючкой. Заэкранированные фуры с активным грузом будут стоять и стоять…
        - Не будут!
        - Почему? - туповато осекся дезактиваторщик Токмарев, от греха подальше оттесняя проницательного мента Токмарева.
        - Потому что мы их угоним! - радостно сообщил Гомозун.
        Холодный душшш…
        Не фигурально. Конкретно. Первый заход в суховоздушное отделение сауны рекомендуется ограничить несколькими минутами. А то головку напечет, моча вскипит и в голову ударит. Охладись, Оль!
        - Угоним! - повторил Гомозун, заправляясь пивком и вгрызаясь в тараньку после душа. Не помогли освежающие водные процедуры.
        - И как ты себе это видишь? Ставим поперек трассы роскошный «Jeep-cherocy» цвета «металлик». Укладываем рядышком роскошную диву в беспамятстве… такую, типа индианки… Грузовики, естественно, стоп! Из кустов - ур-р-ра! - дюжина «гвардейцев»-смертников с дрекольем!
        - Оч’ смешно!
        - И я о том же.
        - Не-е-ет, Тема. Эта чейзятина для любителей барахольского чтива. У нас поизящней и попроще.
        - У кого у вас?
        - У НАС. У нас с тобой.
        - Объяснись.
        - Тебе это надо?
        - Что - это?!
        - Хорошо. Только так, если я в чем-нибудь ошибусь, сразу перебивай, поправляй.
        - Валяй!
        Гомозун навалял…
        Итак!
        Выгоревшие ТВЭЛы (в «сборках» по тридцать-сорок стержней) - в подобающе оснащенных тяжеловозах. Длина вэвээровских ТВЭЛов - 3,5 метра, рубить их не надо, умещаются.
        Тяжеловозы идут из Ловизы в Сосновый Бор. За рулем - финские водители. От границы их сопровождает спецбатальон ГАИ. Тяжеловозы въезжают на территорию ЛАЭС через КП - гаишники говорят: до свиданья! наша миссия закончена, вы под распоряжением атомной станции.
        Финны загоняют транспортное средство в учебный центр, арендованный таможней внутри самой ЛАЭС. Доступ туда - никому вообще. Директору - да. Таможенникам - да. И больше никому. Пока груз не растаможен.
        Откуда груз? Чей груз? Что за груз?
        Из Ловизы (бумага - нате). Кураторство фирмы «Tuore tuuli» по российско-финскому договору такому-то (бумага - нате). В кузовах столько-то «сборок» остаточной активностью такой-то (во-о-от такой-то!!!), наружный фон 20 миллирентген в час (бумага - нате). Еще раз: вам открыть?
        Еще раз: спаси-и-ибо, не надо. Бумаги в порядке, замеренный наружный фон в порядке. Таможня дает добро. Идите на все четыре. То есть в соответствующую службу.
        Идут в службу:
        - Мы приехали! Вот они мы! С нами спецгруз. Куда его девать?
        - Да-да-да! Был такой факс от «Tuore tuuli»: дескать, отправлены - примите. Как вы добрались?
        - Нормально добрались. Нам бы обратно?
        - Да-да-да. Но, видите ли, сегодня пятница, вечер. Прихожу на работу я в пятницу, посылаю начальство я… Провози-ились вы с таможней. Директора нет. Главного инженера тоже. Кроме дежурной смены - никого. А начальник смены станции такие вопросы не решает.
        - Какие вопросы?
        - Вы что, горячие финские парни, в первый раз? Мы заслали ответ, подтверждающий получение. Ждем от «Tuore tuuli» второго факса - где и когда складировать поступившее г-г… поступивший г-груз.
        - А мы?
        - Отдыхайте! Оставьте, так и быть, грузовики на территории станции, автобус вас отвезет-привезет. Гостиница. В понедельник развиднеется. Или во вторник. Понедельник у нас, у россиян, традиционно день тяжелый. Впрочем, если факс от «Tuore tuuli» будет в понедельник, то мы, со своей стороны, как только, так сразу…
        Факс от «Tuore tuuli» - в ночь с понедельника на вторник: «Разместить груз на площадях Ленспецкомбината. Отцепить, установить на бетонку. Разгрузки не ждать. Возвращаться».
        - И отлично! Езжайте, горячие финские парни. Директор получил факс, директор подписал распоряжение. Вперед!
        - Эн юммярян, то бишь не понимаем, куда - вперед?
        - С территории ЛАЭС на территорию Ленспецкомбината, блиннн! Выкатываете на магистраль, через километра полтора поворот налево, поворот направо и - приехали. Там встретят и укажут, куда ставить, где отцепляться. Роспись «сдал - принял». И - скатертью дорога. В Чухонию, в Чухонию, в Чухонию. С чувством выполненного долга.
        Ни тебе спецбатальона в сопровождающие, ни тебе аборигена, посаженного рядом с водителем и указующего перстом: «Не сюда! Туда!»
        Вот-вот! На выезде со станции никто не смотрит, КУДА ты едешь. Смотрят, имеешь ли ты право выехать со станции! Имеешь? Езжай хоть к черту на куличики! Там встретят и укажут.
        Вот-вот! На развилке (поворот налево?) встречают пристойной наружности люди - не бандюки, не менты, очевидные работники при исполнении, судя по комбинезонистой одежке, судя по «трамвайкам» с обозначением «Tuore tuuli», судя по специфическому производственному смуру:
        - Сто-оп! Ку-у-уда к черту на куличики?! Ку-у-уда налево?! Совсем ориентацию потеряли?!
        - А нам сказали - налево…
        - Д-долболобы! Не вы, не вы! Догадал черт родиться в России!.. Щас, годите!.. - Бормотательный приват-диалог по карманной рации (IC-R1, широкополосный сканирующий приемник, 100 каналов памяти, малогабаритный. Носимый, встроенный аккумулятор). И с мрачным торжеством: - Говорю же, д-долболобы! Семь пятниц на неделе!.. Ну-к, потеснись! Поехали! Показываю - прямо!..
        - Юммярян!
        Умом Россию не понять, аршином финским не измерить. Бескрайние просторы - заблукаешь. Хорошо - провожатые! Лучше поздно, чем никого. Прямо, да?
        Прямо! Прямо-прямо-прямо…
        …там большая яма.
        - В нее и сгрузим!
        Ни разу не перебил, не поправил Токмарев Гомозуна. Все так, сколь ни обидно за державу. Увы и ах!
        В пору лаэсовской юности Артема построже было - зам по режиму, регулярное промывание мозгов, неугомонный не дремлет враг.
        Десять лет спустя - барда-а-ак. Что сопредельная Финляндия! Бывшие одноклассницы, близняшки Худюковы Ленка-Маринка, замуж выскочили за близняшек американцев, пятый год в Бостоне обитают. А папаня Худюков по-прежнему директор ЛАЭС. По нынешним реалиям, обыденщина. Но в принципе, в принципе!.. Всем все побоку!
        Так что Олегово «угоним!» - без чейзятины крутого замеса. Насчет поизящней - на любителя. Однако что попроще, то попроще…
        Единственная неувязочка - тот же директор станции действует строго в рамках регламента. Иначе слетит. Вариант «Ал-ле?! Господин Худюков? Здрасьте вам! А я Гомозун! Мы еще с вашими дочками в одном классе учились! Нужны мне, знаете ли, четыре грузовика с говном!» - бред, недостойный обсуждения. Только по письменному распоряжению министерства. Или факс от фирмы, курирующей утилизац…
        Холодный душшш…
        Факс! Блиннн! Ерундовина!
        Для «висельника»-Марика ерундовина:
        спараллелиться с факс-модемом фирмы имярек (скажем, «Tuore tuuli»),
        замкнуть на свой ПК и контролировать входящие-исходящие: дывысь, яка как намалевана,
        мало того! собственную каку намалевать от имени фирмачей…
        - Зачем это вам, гражданин Юдин?
        - Не мог отказать в ерундовине другу, которому обязан многим и многим.
        - Вы хоть представляете, гражданин Юдин, каковы последствия этой, с позволения сказать, ерундовины?
        - А были, простите, последствия?
        - Вы это прекратите! Четыре грузовика по фальшивому факсу завернули… не туда. А он нам будет рассказывать!
        - Не буду.
        - Вы это прекратите! Рассказывайте!
        - Понятия не имею, о чем… Факс какой-то… Объясните толком.
        - Мы - объясните?! Это вы объясните! Вы это прекратите, гражданин Юдин!
        - А я начинал?!
        …Собеседование с пристрастными гражданами, оперирующими обращением «гражданин», - виртуально. Не может быть, потому что не может быть никогда. Поймать крайне трудно. Механизм же снятия информации, например, с автоответчика и перепрограммирование оного крайне прост. Любой неавторизованный пользователь, имея бипер и зная номер, способен безнаказанно вредить хоть из уличного таксофона. Ну не любой. Квалифицированный.
        Дык ведь и Марк Борисович Юдин - не любой!
        Простенькие вредительства (вживление в линию на вход фразочек «Номер аннулирован! Просьба больше сюда не звонить!») - игры дилетантов.
        Поди попробуй заслать абоненту (скажем, директору ЛАЭС) СВОЙ факс от фирмы имярек (скажем, «Tuore tuuli»)? С блокировкой настоящего факса от фирмы имярек, буде таковой последует, и с указанием на СВОЕМ факсе обратного адреса и прочих реквизитов фирмы имярек.
        Чего ж не попробовать?! Не игры дилетантов, но для подлинного профи - все равно ерундовина. Текст подготовьте и назначьте время отправки. Остальное - дело техники.
        Текст - вот. Время будет сообщено дополнительно, когда придет время.
        Время пришло. И в урочный день, в урочный час вместо факса от «Tuore tuuli» (Заседание продолжается зпт миллион поцелуев) проходит факс от «Tuore tuuli» (Грузите апельсины бочках братья Карамазовы).
        Причем, директор чист пред богом и людьми, а также пред фирмой имярек - действовал строго в рамках регламента.
        И расхлебывать кашу, заварись она, исключительно фирме имярек: этот факс не наш факс! наш факс - это другой факс!
        Как другой?! Отправитель тут указан! Карамазовы?
        Карамазовы…
        Братья?
        Братья… Но у нас заседание продолжается!
        Вы что же бюрократию разводите?!.. Заявку! Резолюция! Печать!.. Свободны! Ваши апельсины отгружены бочках еще вчера! Свободны! Миллион поцелуев!
        - А я-то думал, что ты у нас дурак! - заорал Гомозун, хрестоматийно колотя Токмарева по спине.
        … - Марика не замай, - оговорил вещий Олег, утихомирившись. - Сыграл абсолютно втемную. С факсом. Я попросил - он сделал… Кстати, у нас за все про все еще часок, не более. Фуры должны бы уже… Плюс-минус. С допуском на распустяйство… Последний заход, Тема, в парилку и…
        - Не он сыграл, а ты с ним сыграл, - уточнил Артем.
        - Если угодно… - подтвердил Гомозун. - Зачем ему мои проблемы?
        - Е.Е.Е. - только твоя проблема, как я понял?
        - Почему же! Как я понял, не только моя.
        - Давно понял?
        - Старик, не наезжай. Что тебя царапает? Нет бы возрадоваться - интересы совпали!
        - Не хочу втемную.
        - Но играем в одной команде?
        - Спрашиваешь?
        - Переспрашиваю. Слишком многое поставлено на карту, старик, поверь. А ты прикупа не знаешь.
        - А ты знаешь?
        - А я знаю, блиннн!
        - Объяснись!
        - Тебе это надо?
        - Что - это?!
        - Хорошо. По-другому спрошу. Ты непременно желаешь очно встретиться с господином Егорычевым и задать ему парочку неприятных вопросов, ответы на которые тебе интуитивно известны? А после… А что после? Пристрелишь из «тэтэшки»? Сдашь коллегам-ментам? Помилосердствуешь: иди и больше не греши? Дождешься, чтобы расселось чрево его?.. - Олег вроде юродствовал, но по-прежнему ни искры стеба в глазах. - Ты отвечай, отвечай!
        Что тут ответишь?!
        Чрево не рассядется.
        Милосердие - поповское слово.
        Менты - коллеги ли?
        Остается одно - пристрелить… и сесть на нары с чистой совестью.
        - Так вот, Тема, - удовлетворился красноречивой (косноязычной?) паузой Гомозун, - при моем раскладе я не гарантирую тебе очную ставку с господином Егорычевым, но гарантирую, что ему станет очень и очень плохо. Вплоть до…
        - Он - мой! - сипло сказал Токмарев. - Это моя добыча! Отдайте!
        - Конечно, твой! - картинно возрадовался Гомозун. - Говорю же, это судьба, старик, что ты здесь и сейчас, это судьба! Не в службу, а в дружбу, старик, поруководи моими «гвардейцами», когда фуры с говном подоспеют, - вскрыть, разгрузить, отскладировать. Ты ж дезактиваторщик, профессионал! Ну? Что уставился?
        - Я давно заметил: когда от человека требуют идиотизма, его всегда называют профессионалом. Хоть приблизительное понятие имеешь, какое там внутри пекло?!
        - Ничо, они привычные. Все до единого чернобыльцы, радиации отбоялись, в каждом не меньше пятисот рентген сидит. Слушай, Тем, а правда, что спиртяжка радиацию из организма изгоняет? Я им на слово поверил, два ящика «Смирновской» привез. Или просто они на халяву решили?
        - Правда, - угрюмо буркнул Токмарев. - Теперь поверь на слово мне! Затея провальная! Градусник ненароком разобьешь - Гринпис, МЧС сбегаются, как цыгане, шумною толпою! А ты - четыре фуры с ТВЭЛами! Голыми руками!
        - Почему? Рукавиц навалом!
        - Не строй дурачка! Твои «гвардейцы», стоит им заглушку снять, в полчаса «сгорят»! Откажись, пока не поздно!
        - Поздно, Тем…
        - Тогда, извини, без меня!
        - Дозы боишься? Я тебя не прошу самому в контейнеры лазить. Постоишь на дистанции, покомандуешь личным составом. Мент и дезактиваторщик - един в двух лицах. А?
        - И как мент и как дезактиваторщик скажу: без меня! Ради твоего же блага. И в службу, и в дружбу.
        - Я рассчитывал на тебя, Саид…
        - Не строй дурачка!
        - Если повстречаю Джавдета, трогать его? Или он - твой?
        - Он - не твой! - надавил тоном Артем. Запрещенный прием, Олег! Коли так, то ни в службу, ни в дружбу.
        Угон с последующим хованием (в гаражных боксиках?) четырех фур со «сборками» - да, сильнодействующее средство против Е.Е.Е. (он же Эжен Пудрэ, глава «Tuore tuuli»). Да, может быть, единственный способ вынудить господина Егорычева-Пудрэ вернуться из нетей и понюхать дым отечества. Впрочем, очной ставки Гомозун не гарантирует. Зато гарантирует, что Е.Е.Е. будет очень и очень плохо. Да, Токмарева устроит, если господину Егорычеву-Пудрэ будет очень и очень плохо. Но Токмарев сам-сам-сам! При чем тут Гомозун?! А Гомозун, в свою очередь, косвенным образом заявляет: при чем тут Токмарев?! То есть была, конечно, Токмареву предложена честь, но он сказал: без меня! Что ж…
        - Он - не твой! - повторил Артем совсем уже неприятельски.
        - Наш! - поднял компромиссные ладони Гомозун. - Английские пианино, старик…
        - Объяснись! - потребовал Артем, не подхватив фразы.
        - Токмар-рев гр-руб! Гр-руб! Пр-рекрасный р-работник! Дур-рак редкий! Пр-релесть! - попугайным скрежетом отозвался Олег.
        И Артем сразу и вдруг осознал, что «…никогда не текут!», что Гомозун таки строил дурачка, что доцент завсегда умней студента (всяко информированней).
        - Расскажи? - примиренчески предложил Артем. Не «объяснись!» Но «расскажи?» Но - расскажи, блиннн! Кота за хвост, хвостом тя по голове!
        - Нам бы тайм-аут небольшой. Небольшой бы тайм-аут. Где ж его взять! Полный… форс-мажор!
        - Форс-мажор - это навсегда. Кончились тайм-ауты. Ну?!
        - Видишь ли, Тема…
        - Олег Викторович, вы шпион?
        - Тьфу на тебя! Тьфу на тебя еще раз!.. Просто это чистая коммерция, бизнес. Игра, знаешь ли, посложней шахмат. Определенный уровень необходим. Гриша Левинец, например, меня с полужеста понимает, а я - его. А ты в бизнесе ведь ни бум-бум? Я-то расскажу - поймешь ли?
        - Нам, ментам-говночистам, невдомек. Вам, коммерсантам, и флаг в руки!
        - Л-ладно. Постараюсь в общих чертах…
        - Правильно! К черту подробности! Краткий курс лекций!
        - Именно лекций, блиннн. Скука смертная!
        - Мы университетов не кончали, нам лекции в новинку… блиннн!
        - Ну, слушай, блиннн, лекцию:

21
        Итак, бизнес - игра. Посложней шахмат.
        Впрочем, среди шахматистов тьма игроков, которые ловятся на пятиходовку, на мат Легаля, учи не учи.
        Гроссмейстеров же - считаные единицы… ну, сотни. На гроссмейстерские турниры не каждый гроссмейстер бывает допущен. Мало быть просто игроком, нужно быть Игроком!
        Скажем, класс межгосударственных банковских посредников.
        - Мы о шахматах, Оль?
        - Мы о бизнесе, который посложней шахмат.
        Деньги в том классе - на уровне межгосударственной программы (типа той же Лиссабонской инициативы). Любые затраты начинаются от «зеленого» миллиарда. Деньги не чисто государственные, вовсе не российские, а пришедшие через Манхэттен-банк, через Всемирный фонд развития, через… через… Откуда они пришли, кто их потерял - выяснить сложно, но можно.
        Насчет «потерял» - придурков нема. При всем при том, при всем при том перечисления действительно миллиардные и на все четыре стороны. За всем не уследишь.
        (Сравнимо с компьютерным вирусом: он, паразит, завелся и жрет-жрет-жрет. Нового поколения паразит. Ни Aidstest, ни Dr. WEB в упор его не замечают. Подозревают, но поймать… Рано-поздно подозрения перерастают в уверенность. Неумехи Aidstest и Dr. WEB увольняются с треском, нанимается Supercop нового поколения, который вылавливает и жадно уничтожает вирус нового поколения. Побочный эффект - сожранного не вернуть. Что сожрано, то сожрано! И переработано. В дерьмо. Из дерьма иногда удается сделать конфетку. Но это конфетка из дерьма. Сравнение - sic! - неполное. Деньги не пахнут, даже будучи из дерьма. Однако в общем и целом - sic! - сравнение корректное.)
        Зарубежный партнер (Партнер!) нашего игрока (Игрока!) вносит на валютный счет банка весьма крупную сумму (см. выше) и производит частичную или полную конвертацию, покупая на бирже весьма-весьма крупную сумму безналичных рублей.
        Монетаризм беложыпинского правительства: вы, зарубежные, пока у нас? и нате в рублях! а валюта - нам! мы тоже пока здесь, но нам нужно.
        Все зарубежные партнеры стараются увильнуть. Но Партнер крепко завязан на политику, на политиков, и - куда он денется!
        Готово! Этими денежками, фондовыми средствами Партнера, грех не воспользоваться (не грех воспользоваться). Достаточно уломать-убедить управляющего банком (грех - на нем, исключительно на нем!). Тот и запустит денежки на программу какого-нибудь межбанковского кредита БЕЗ ВЕДОМА КЛИЕНТА (Партнера).
        Управляющий принял на себя - под фиктивное обеспечение, под стороннюю банковскую гарантию, под бумажку от военного завода-гиганта. Подписал стопку платежек. Разбросал по обналичивающим фирмам. Все. Средства испарились. Остался один директор банка, который на вопрос «где?» отвечает «на гвозде!» А на вопрос «ты?!» отвечает «банкрот!».
        Управляющий в этой комбинации - ярко выраженный «мешок»: Сыграл осознанно - самоубийца. Сыграл неосознанно - лох и… самоубийца. Не само-! Подставили его, подставили! А не подставляйся.
        Аналогичная, к слову, комбинация было успешна опробована в деле с «чеченскими авизо»…
        - Tем?
        - Ничего-ничего. Продолжай…
        Наш дорогой (о-о-очень дорогой) Е.Е.Е. - безусловно, Игрок выдающийся, элитный! Комбинационная игра, построение замысловатых интриг - родная стихия.
        Что зачастую губит самых-пресамых элитных? Не жадность. Пренебрежение к соперн… к Партнеру, особенно к зарубежному: баран, мол! ни бельмеса в российской специфике! стриги бяшу наголо! заблебечет - сапогом по заднице! горло не располосовали, на шашлычок не уготовили - thanks!
        Ну-ну.
        Американцы - сама непосредственность в быту.
        Американцы - сама непосредственность в деле, в бизнесе.
        Американцы дотошней иного дотошного, когда пахнет деньгами.
        А ими, деньгами, и не пахнет… Было-было! И… сплыло! Фондовые средства, которые накрылись… невидимой ладонью, сгребшей миллиарды, - не «лопатник», вынутый из нажопного кармана в супермаркете.
        Что значит - накрылись?! Быстро - копии платежек, авизовки, все распечатки из РКЦ!
        Межбанковские связи развиты лучше некуда. Информационные структуры на Западе развиты еще лучше. Хоть, казалось, и некуда. Найти-вычислить резвого Игрока - вопрос времени, и недолгого.
        Ан Игрок, найденный-вычисленный, задает встречный вопрос:
        - В чем дело, господа?
        И прав! По-своему, по-русски, bastard, но прав! Да, он отдает должное поисковому таланту Партнера. Да, нашли-вычислили, но - тонкость, господа! - не поймали. Разница! Ваши понты, господа, не пройдут. Вы знаете, что взял я? Знаете, как взял? Тогда надо бы вам знать: на этом меня не взять!
        Верно… Все - на «мешке», а тот - в безвозвратном небытии… И кроме аффектированного «Как посмел, bastard!», что предъявить Игроку?
        Что-что?! Уб-бить гада!
        По части аффектации - зайдите в ассоциацию обманутых вкладчиков России, не сюда. Здесь серьезные бизнесмены. В бизнесе нет эмоций.
        - Попробуем без эмоций, мистер… э-э… Должников не убивают, убивают кредиторов. А вы - наш должник. И вернете все до единого безналичного рубля! Понял?!
        - Не понял, - с характерной застывшей гримасой уважающего себя функционера, - а то что? В суд? В Гаагу?
        - Зачем? Мы партнеры, мистер… э-э… Нам не враждовать-судиться, нам сообща трудиться предстоит, бок о бок. Обидно будет потерять ТАКОГО Игрока и одновременно Партнера.
        - Киллера наймете, ха-ха?
        - Зачем? Повторяем: должников не убивают. Наоборот! Изолируем от возможных киллеров. А они возможны. Простите, неизбежны. Помните скандал с чеченскими авизо? В ту пору полегло много народу из гордого-самолюбивого племени. У вашего подмосковного авторитета Сильвера, помнится, был лозунг номер один: «Очистим Россию от черных!» У вашего - в смысле у русского. Вы с ним, кажется, партнерствовали?
        - Люблю сказки!
        - Извольте. Вот схемка. Очень запутанная. Клубок! Наши яйцеголовые две недели корпели у компьютеров, похерив (поиксив? - Прим. переводч.) уикенды. По ниточкам, по ниточкам расплели. Знаете, кто за все эти ниточки дергал? Вам ли не знать!
        - Люблю сказки!
        - В российскую прокуратуру мы передавать материалы не намерены, стараемся избегать вмешательства во внутренние дела чужих государств. Но, вот печаль, утечка произошла. Информация дырочку найдет. И нашла. И ушла. В город Грозный конкретным людям, господину Абалиеву, в частности. Ему теперь известно, кто тесно партнерствовал с покойным авторитетом Сильвером в небезызвестный период с небезызвестным исходом. Не инициалы известны, но полные Ф.И.О. (Егорычев Евгений Емельянович), адрес (московский, петербургский, красноярский), телефон (служебный, домашний, специфический), номерные знаки (ГАЗ-24, «рено», BMW)… Сказки любите? Страшные?
        - …
        - О’кэй! Это выражение вашего лица нам нравится больше. Договоримся? Пять минут назад вы сказали: отдаю должное. Никто вас за язык не тянул, мистер… э-э… Будьте любезны - до рубля, до копейки. Можно в долларах, центах. Можно… в «евро». В России слыхали про «евро»?
        (Любой неленивый про «евро» и слыхал и видал - уши прожужжали, глаза намозолили.
        Нет, Старый Свет - это поразительно! За пять лет до внедрения новой валюты демонстрировать всему миру, как она будет выглядеть, сколько у нее степеней защиты и прочие подробности!
        А найдется кустарь-одиночка и наштампует этой «евры» - вагон и маленькую тележку? Не из любви к нумизматике. Из корыстных побуждений. Кустарь-одиночка - фигура условная. Скажем, государство, не допущенное к подписанию известного Маастрихтского соглашения. Азиаты неуточненные, коварные… Азиаты - для примера. Но Старый Свет все же на редкость беспечен!
        В этом смысле русские намного предусмотрительней.
        Если у них денежная реформа - полвека назад, в 1947-м, - то правительственное сообщение о ней печатается в ночь на… И полоса набирается непосредственно на Гознаке, и рабочий коллектив под бдительным надзором энкавэдэшников покорно ждет и не расходится по домам, пока сверстанная полоса под бдительным надзором наркома Зверева не отправляется в типографию.
        Если у них спустя почти полвека частичный обмен купюр - достоинством в 50 и 100 рублей, - то конспирация столь совершенна, что сам президент, наутро разбуженный народным гулом, невинно строит глазки: «А что стряслось? Обмен? Знаете, я не знаю. Реалии, товарищи, реалии. Пойду и строго спрошу с премьера, с министра финансов. Думаю, достигнем консенсуса. И они доложат дополнительно - по телевизору. Успокойтесь и трудитесь с прежней самоотдачей. Ситуация под контролем».)
        - Мы вам, мистер… э-э… можем сказать словами вашего бывшего президента: успокойтесь и трудитесь с прежней самоотдачей. Ситуация под контролем. А выдастся тайм-аут, полистайте-поизучайте - про «евро». Пригодится на будущее. Каким оно у вас будет, зависит от вас.
        - Позитивные предложения?
        - Отлично держитесь, мистер… э-э… Право слово, русские фамилии абсолютно непроизносимы! Наши позитивные предложения - вот…
        Вот:
        ПРОТОКОЛ О НАМЕРЕНИЯХ.
        Партнер:
        - включает Субъекта, а также, разумеется, ближайших родственников (у вас есть ближайшие родственники, не так ли?), в программу защиты - Witnees Securite Protection Programm);
        - предоставляет Субъекту полную свободу действий (в пределах, обусловленных настоящим Протоколом);
        - обязуется впредь, после операции, сотрудничать с Субъектом, не чиня тому препятствий, но всячески помогая (вы отчасти НАШ, не так ли, мистер… э-э?.. Дороти Хенкок, интернационализм, все прочее).
        Субъект:
        - представляет, разумеется, самого себя и никого более (и с той и с другой стороны) во избежание чего бы то ни было, при этом Субъекту, разумеется, РЕКОМЕНДОВАНО влиять на ключевые фигуры в правительстве РФ на предмет приобретения «евро» в сумме (пропуск) у анонимного поставщика;
        - обязуется и впредь, после операции, сотрудничать с Партнером (куда он денется!).
        Суть:
        - Россия принимает от анонимного поставщика «евро» в сумме (пропуск… прикидочно грузовика три-четыре) по демпинговым ценам (за полцены от номинала), оплата - разумеется, в долгосрочный кредит (Партнер же не изверг, Партнер знает о плачевности финансов бывшей сверхдержавы и готов ждать аж до момента введения единой европейской валюты);
        - к моменту введения единой европейской валюты Россия вбрасывает на финансовый рынок скопившуюся массу, принятую за полцены, от анонимного поставщика.
        Ожидаемые последствия:
        - спонтанное обесценивание «евро», подорванное доверие к новой валюте в зародыше;
        - падение «второй резервной валюты», японской йены;
        - взлет доллара относительно любых иных денежных единиц;
        - утверждение доллара в качестве гаранта финансовой стабильности в Европе.
        Итог:
        - Россия не внакладе, одна игра на курсе «евро» в день-два после введения новой валюты чего стоит! дорогого стоит! (от нищей РФ ожидался спрос, а она - предложение: кому по дешевке, налетай! неча на рубль кивать, коль «евро» крива!);
        - режим наибольшего благоприятствования, установленный между сверхдержавами - РФ и, сами понимаете, США (Россия по-прежнему сверхдержава?! отныне - да! не по-прежнему, а отныне);
        - (локальное на фоне глобального) Субъект и Партнер квиты, Субъект послужил вящей славе Отчизны и не раз послужит впредь, конкретные люди из Грозного знать не узнают, что Субъект - тот самый Е.Е.Е. (Witnees Securite Protection Programm!), не существует Егорычева, все равно непроизносимо! вам нравится фамилия… э-э… Пудрэ? Эжен Пудрэ - очень мило, не находите?
        Обеспечение:
        - идентичность новоявленных купюр, разумеется, гарантируется высочайшими технологиями, освоенными Партнером;
        - требуемая масса «евро» печатается, разумеется, не в стране Партнера, не в стране Субъекта, а хоть бы и в Финляндии, ибо: а) Suomi - Европа, но на задворках, тишь-гладь, b) до границы с РФ рукой подать, переправка - не вопрос, с) финские полиграфисты стенают от безработицы, вопьются в мало-мальски серьезный заказ, не любопытствуя излишне, - хоть лотерейные билеты, хоть фантики, хоть «евро»!
        Прим.:
        - вся полнота ответственности, разумеется, на Субъекте, вмешательство Партнера обуславливается единственно внешней угрозой жизни Субъекту (внешней! не внутренней! если Субъект ПОДСТАВИТСЯ по личной халатности-некомпетентности-эмоциональности, Партнер оставляет за собой право и снять защиту без предупреждения, и… вы понимаете, мистер Пудрэ-poudre-порох, без предупреждения?).
        …Такой Протокол… Разумеется, устный. Разумеется, никто нигде ничего не подписывает и авторучками на память не обменивается. (Частота употребления многозначительного «разумеется» тому свидетельство.) Но помнить и по необходимости припомнить - не заржавеет! Разумеется.
        Согласны?
        Repete: Согласие есть продукт непротивления двух сторон.
        Со стороны Субъекта отказываться глупо и недальновидно. Другой бы на месте Партнера уб-бил бы гада и все! А они, вишь, игру предлагают. По крупному! Ставка! Масштаб! Рисково… Кто не рискует, тот не пьет.
        Договорились! Не корысти ради, разумеется… Не одной корысти ради, но и токмо… разумеется!
        - Собственно, все. Любопытно, Тем?
        - Любопытно. Сам только что придумал?
        - Не сам. И не только что. И не придумал. Есть такой Гриша Левинец. Бывший сокурсник, институт культуры. Регулярно с ним куда-нибудь едем и, что называется, культурно общаемся. Съездили как-то, пообщались… о том, о сем. И нарисовалась эдакая историйка. Наверняка нэ так всо было. Но по деталям, не по сути. Я сам там не был, со свечкой не стоял.
        - А твой ЛеНИвец был. И стоял.
        - ЛеВИнец. Думаю, тоже вряд ли. Но врать не станет. У нас с ним отношения очень доверительные, в традициях «английского пианино». Как со всеми нашими - с тобой, с Мариком, с Катюхой. Видимся, правда, редко. Когда я за кордон выбираюсь. Вот в Альпах… Он, понимаешь, все за кордоном и за кордоном… В Финляндии, кстати, частенько. У него в тех краях бизнес на паях с одним деловаром.
        - Утилизация отходов?
        - Типографские работы. Между прочим, деловар был генеральным спонсором казино «Кто? Как? Куда?». Аккурат в Нескучном саду полкило тротила рвануло, эквивалент. В декабре. Никто не пострадал, но резонанс изрядный. Слышал?
        - Нет. В декабре я был… далеко от Нескучного сада. Где я был, тоже нескучно. И тротила повесомей. И пострадали многие. Резонанса, правда… - Токмарев подкожно обиделся. Не за себя, за «всех наших». А и за себя! Ленивец, понимаешь! Доверительные, понимаешь! Только за кордоном и видимся, понимаешь! Альпы, блиннн! Месяц назад всего-то. С Токмаревым Гомозун виделся девять лет назад? Десять? Английские пианино, блинн! И вообще какое отношение фуры с говном имеют к… - Ты меня не путай! Какое отношение фуры с говном имеют к…
        - Английские пианино, старик, английские пианино!.. Н-ну?! Впилился?! Пилите, Шура, пилите! Это золотые гири, Шура!
        Холодный душшш…
        Впилился.
        «Никогда не текут».
        Мозаика сложилась:
        Хельсинки. Типографский комплекс. Пособия в глянце. «Экология. Мир без радиации. Утилизация АЭС-отходов». (См. досье на Е.Е.Е.).
        Атомная станция Ловиза в тридцати километрах от Хельсинки, откуда нам возвращают отработанное топливо.
        Совместное российско-финское «Tuore tuuli», курирующее перевозки. Во главе СП - г-н Эжен Пудрэ.
        «Протокол о намерениях», породивший пресловутого Эжена Пудрэ.
        Фьючерсные «евро» (вагон и маленькая тележка? в грузовиках это четыре? пять?), которым храниться и храниться на территории РФ до наступления часа икс…
        И где им храниться?! В коробке из-под ксерокса?
        Сколько таких коробок?
        Где их, коробки, складировать?
        Как застраховаться от любопытных варвар (-ов?) - носы отрывать? Не поможет. Пробалтываются не носом, а, хм-хм, ротом. На чужой роток не накинешь платок. Россия!
        Следовательно?
        Следовательно… следует груз из сопредельной Финляндии в оборудованных грузовиках. В сопроводиловках указано: отработанные тепловыделяющие элементы такой-то (во-о-от та-а-акой!) активности, закрытые экраном, свинцовой физзащитой, пропускающий фон - 20 - 25 миллирентген в час.
        Таможня принимает груз, сверяется с сопроводиловками, замеряет - точно, 20 - 25 миллирентген. «А внутри у вас ТВЭЛы? - ТВЭЛы. Открыть? Показать? - Спаси-и-ибо. Не на-а-адо! Езжайте!» - штампик шлеп!..
        И никто не может (не должен!) знать, что внутри. Подите проверьте: внутри фуры дикий «простреливает»? или те же хилые 20 - 25 миллирентген? Нет, вы подите и проверьте! Желающие есть? Ау!
        Что-что, а заэкранированные, под свинцовой физзащитой, вэвээровские «сборки» никогда не текут и не протекут.
        Отцепят, установят на бетонку за колючкой. Процесс затяжной, годика на два. Хоть приблизительное понятие имеешь, какое внутри пекло?!
        Ты сказал, дезактиваторщик Токмарев.
        И ни один дурак (умный тем паче!) близко не подойдет! До наступления часа Икс (часа Хэ? - Прим. переводч.). В какие сроки планируется осчастливить Общий рынок? С января 1999-го?.. И в час икс, в час хэ, подходит мало того что умный, но к тому же ин-фор-ми-ро-ван-ный.
        Не сказать гениально, но сказать просто.
        Все гениальное просто. А обратное утверждение…
        Залог успеха - в гробовом молчании всех соуча… всех подель… всех партнеров. Чтоб никто посторонний! Друг ли, враг ли! Никто!
        - Тем? - сказал Гомозун, привлекая в сообщники.
        - Я вот что, Оль… - сказал сообщник Токмарев. - По поводу посторонних… Твои «гвардейцы»… Я отслежу, чтобы никто из них по глупости не «сгорел». Понахватают они так и так под завязку, окажись в контейнерах «сборки», но… Не перебивай! Я о другом. Предположим, на минутку предположим - твой Ленивец не фантазер, а ты все досконально просчитал, и в контейнерах не говно.
        - Он не фантазер. Просчитал. Не говно.
        - Не перебивай. Я вот что… Два десятка бомжей вскрывают фуры и обнаруживают - не говно, деньги! Могу пальнуть в воздух, усмирить. Могу заставить их начать и закончить разгрузку - под стволом. А потом? Раззвонят на каждом углу…
        - Не раззвонят. Свяжем попарно и - в прорубь. Как юнкеров. Копанское рядом… Шутка!
        - Гы-гы, гы-гы, гы-гы! - раздельно спародировал Артем «коныка без ногы».
        - По собаке узнаю хозяина. Предубежден ты, старик, предубежден. Они не бомжи. Кто сегодня здесь собран и на развилке дежурит - не бомжи. Все - сосновоборцы. В 1986-м ринулись по зову партии в Чернобыль. Вернулись инвалидами. Назад на ЛАЭС их не берут по здоровью. Живут потихоньку, доживают. Работы - фиг, пенсии - фиг. А «Доброхот» им - ежемесячные-пожизненные пособия. Сам понимаешь, при форс-мажорных обстоятельствах они всегда готовы угодить «Доброхоту» - и голыми руками в говне покопаться, и язык при этом в задницу засунуть. Но и окажись не говно, а мешки с купюрами, то…
        - То…
        - Я и не сомневаюсь, что мешок-другой при разгрузке прорвется. Любопытство людское… И что? Они знают рубли. Знают доллары. Знают марки - финские и немецкие. Найдется среди них умник, слыхавший про «евро»? Он должен слыхать, что деньгами, не бумажками, «евро» станет когда-а-то… Им всем отпущены месяцы жизни, максимум. Лучше синица в небе, чем «утка» под кроватью.
        - Предположим, все же говно, а не деньги?
        - Какие деньги?! Перекрестись! Различать оттенки говна - для гурманов! Это не деньги. Это фальшивка. Кстати, потому и криминала с нашей стороны - нихт… почти нихт. Наоборот! Радетели Отчизны! Орден минимум. Купание в овациях… Губу не раскатывай. Не надо оваций. И штатовцам, и нашим огласка противопоказана. При провале - вдвойне. Удалось бы - победителей не судят. А так… Осрамиться на всю Европу! Не-е-ет уж! И единственный крайний - некий Эжен Пудрэ, он при провале автоматически дематериализуется. Ну?!
        - Олег… Не могу не… Что лично ты имеешь против… Е.Е.Е.? Больно рьяно…
        - Ничего личного, старина, ничего личного. В отличие от некоторых. Е.Е.Е. твой… наш - винтик в машине. Ныне «глобалки» строятся без участия государства. Якобы. Частное лицо, агнец божий с фамилией соответствующей - Ягненок, Теленок, Котенок. От другой высокой договаривающейся стороны тоже какой-нибудь Бэмби. С них и спрос, гэпнись машина… А мне нужно чтоб гэпнулась! Не из-за ягнят-бэмби. Если машина эта через два года включится, то разорит и меня, и многих моих… Гриша Левинец дойчмарками кормится. Я тоже не на доллар поставил. За два года можно при желании переориентироваться и не слишком на этом потерять, да. Было бы желание. А нету! Почему это НАМ подлаживаться… Ай, ты все равно в бизнесе ни бум-бум! Короче, ломать не строить. Особенно чужую машину. Ну и… Машину рубят - винтики летят… Я ответил на твой вопрос?
        - Не на все.
        - Блиннн!
        Не на все.
        Например, на вопрос «Олег Викторович, вы шпион?»
        «Тьфу на тебя!» - ответ ли?!
        Каков вопрос, таков ответ. Обмен слоганами из стародавних фильмов, подобно парольному цитатничеству из Братьев.
        Шутки шутками, однако впервые за многолетнюю дружбу мент-говночист подспудно всерьез озадачился подлинным статусом коммерсанта.
        Нет, конечно, со школьной скамьи пробавлялись в своем кругу тривиальным истошным «Товарищ майор! Я не смеялся! Отметьте!» - в потолок, незримому-вездесущему оку-уху. Анекдоты неиссякаемого Гомозуна преимущественно были за гранью лояльности. Впрочем, все по-настоящему смешные анекдоты той поры - за гранью лояльности. Собственно, и гневное «Нет!» на провокационное «Шутку хочешь?» - из того же игрового ряда: наш ответ на происки идеологического недруга.
        Но чтоб всерьез? Друг и есть друг. Заподозрить в нем идеологического недруга - как шпиона, так и… наоборот - себя не уважать.
        А с другой стороны… По прошествии лет и лет…
        Гипертрофированная внутренняя и внешняя раскованность Олега - от давнишней безнаказанной фарцовки до нынешней аферы с «евро»… Позволительно не всякому-якому природному внутренне и внешне раскованному. Более того, лишь избранному. И привлеченному.
        После Августа, само собой, Система гикнулась, и львиная доля привлеченных предпочла планиду отвлеченных - в коммерцию подалась. Возможности, само собой, не те, не прежние - про дочь не в курсе, скажем. Но…
        Тогда понятны-объяснимы и «Доброхот» с его всепроникающим контингентом (глаза и уши!), и априорная осведомленность по линии Е.Е.Е. («egor. doc» - тайны мадридского двора, известные младенцу!), и лихое участие в битве за урожай «евры» (мы их угоним!). Жена-индианка. Зарубежный коллега Ленивец, понимающий с полужеста. Без последствий «кинутый» банк «Кредит-Вест», обидчик друга-Марика. «Обкомовский номер». Гипнотическое подчинение Каймана-Чепика.
        Деньги решают не все, но многое. Многое, но не все.
        - Олег Викторович, вы шпион?
        - Шпион, шпион! Отстань!
        Единожды солгав…
        Когда это?
        Умолчание не есть ложь. Да ты и не спрашивал, дружище!
        По прошествии лет и лет наслаивается некий «культурный слой». «Дятлом» Олег не был - это как пить дать. А в остальном - работа есть работа, работа есть всегда. Дороги, которые мы выбираем. Гомозун - коммерсант. Токмарев - мент. То-то всенародная любовь из всех щелей прет - что к тем, что к другим!
        Рефлексии побоку, и вопрос Артема не из разряда риторических-обличающих, а из разряда животрепещущих, трепещущих живо:
        - Повторяю. Предположим, все же говно. Активное. Да-да, твой Ленивец не фантазер, и ты все просчитал. Но «евру» привезут не этим рейсом, а следующим. Допусти. Как?
        - Допустил. А никак! Откроем, убедимся, быстренько закроем и с матерком отправим финнов строго по адресу - на Ленспецкомбинат. Российская нескладуха, семь пятниц на неделе, часовая заминка на круг. Нормальный ход!.. И будем ждать очередного подарка от «Tuore tuuli». Но этого не случится, Тем. Я же вещий! И не по бараньей требухе гадаю! Все схвачено.
        …Не все. Залог успеха - в гробовом молчании. Чтоб никто посторонний! Друг ли, враг ли! НИКТО.
        «Гвардейцы» - своеобразный друг. Гомозуну. И не они на самом деле беспокоили Токмарева. Вопрос «по поводу посторонних» - пробный шар. Лунка известна-уготована - Гомозуном же, знающим свой контингент вдоль и поперек. Артем и не сомневался. И не о том хотел сказать. То - друг.
        А враг? О котором Гомозун, хоть трижды вещий, элементарно не имеет понятия. Ибо нельзя объять необъятное. Возможности, само собой, не те, не прежние. И в прошлогоднем декабре Олег был где угодно (на Канарах-хренарах, в Альпах-хренальпах), но не в селении Доькар-Оьла (иначе Толстой-Юрт). А Токмарев был! В Доькар-Оьла! И внимал Марзабеку, вещавшему про Е.Е.Е.: «Долг с него получу. Весь! Одним грузовиком не отделается. Четыре, пять грузовиков отдаст. И не с рублями. Соображаешь?» Теперь соображает. И должен (не может не) сообщить Гомозуну о…
        …о-о-о, это, согласись, Тем, слишком нарочито. Чего не придумает Токмарев, лишь бы время оттянуть и - ни твердого «да» или, на худой конец, ни твердого «нет»! А времени осталось…
        Пискнула рация:
        - Первый?! Я - развилка. Первый, первый!
        …не осталось времени…
        Гомозун цапнул рацию с проворством изголодавшегося кота:
        - Я - первый!
        Да или нет?
        - Грузите апельсины бочках! Ушли к вам!
        Да…

22
        Производственная тема - бегло.
        Все эти «Сталевары», «Трактористы», «А мы монтажники-высотники», «Говночисты»…
        Горячечные моно - и диалоги: «Стране позарез нужен металл (хлеб, лес, уголь, апельсины бочках), а ты баклуши бьешь?!»
        Конфликт лучшего с хорошим. Победа лучшего над хорошим.
        Вдохновенный прорабский труд - экшн-экшн-экшн с участием стройматериалов, башенных кранов, бульдозеров, комбайнов и др. Идиотически счастливые лица, перекошенные истерическим «Дае-о-ошь!!!»
        Тоска зеленая.
        Не спасает ни обязательная комическая сценка, ни финальная пьянка с проникновенными речами, провоцирующими комок в горле от гордости за…
        А сценка была-а-а. Насколько обязательная и насколько комическая - дискуссионно. Но была. В предбаннике.
        Спешное одевание Гомозуна коленопреклоненным и голым Токмаревым (он-то всегда успеет, в тридцать секунд):
        - Штаны, блиннн, «в облипочку»! Жопу от скамейки оторви!
        И дверь извне - нараспах! И в дверях - Гречанинова. Вся как божия гроза.
        Что она хотела стребовать с Артема, пославшего ее в долгосрочный нокаут, неведомо. Но хотела. («Риско-о-ов! Очнется - не завидую. - Сам себе не завидую!») Очнулась. С ней еще никто так… так… Куда делся этот доморощенный терминатор?!
        Куда как не в сауну?! Повадился туда прятаться! Откр-р-р…
        …р-р-рывай!
        А там - оба-два. Бывший и будущ… Фигушки - будущ! После того как он с ней поступил?! И после того, что она воочию видит?! Неглиже. Позы - ваащщще. Бред сумасшедшего! Шутку хочешь? Позавчерашней свежести?
        Марик! Штаны спускай, блиннн. Проти-и-ивный! Якобы, дурак, якобы! Вот те нате - якобы… в томате. Бывший - пусть, пройденный этап, проблемы новой жены-Маи (слабо, индиана?! при мне ничего такого за ним не замечалось!). Но будущий-то, будущ!.. Фигушки - будущ!
        И Гомозун от внезапности усугубил приветливым:
        - Вот и наш… порноплавный партнер! Катюха!
        Порноплавный?! Ид-диоты! Оба! Оба-два! Пошли вы!
        Катюха хлопнула дверью (гром и молния), так и не проронив ни звука. Слова? Зачем?!
        - Я оговорился! Оговорился я! - дурно хихикая, оправдывался Гомозун постфактум, пока Токмарев, уже не щадя, заканчивал облачать шута горохового в надлежащие одежды. - Уй-юй!
        - Потерпишь, блиннн!
        - Оговорился, говорю!
        Судя по дурному хихиканью, впрямь не планировал производный каламбурчик от полноправного. Фрейд не дремлет! В кои веки не пошутил, оговорился! Слово не воробей.
        Сценка, м-да. Комическая…
        В остальном рутинная производственная тема!
        Потому бегло - приехали, распаковали, выгрузили, уехали.
        Приехали:
        Четыре спецгрузовика.
        Четыре белоглазых дисциплинированных финна, плохо понимающих, куда они приехали, и плохо понимающих по-русски.
        Четыре сопровождающих чернобыльца - от развилки.
        Финских шоферюг радушный Гомозун сразу упек в корпус:
        - Покушать с дорожки? А по стакану? Погодка - бр-р!
        Чтоб турмалаи отказались по стакану?! Но… им на станции сказали: отцепиться и - домой.
        - А у нас в России семь пятниц на неделе. Переиграли. «Окошко» свободное выдалось на площадке. Щас наши «негры» опорожнят ваши фуры, и вы с ними же, с фурами, - домой. Так как насчет по стакану?
        Чтоб турмалаи отказались насчет по стакану!
        Распаковали:
        Токмарев инстинктивно соблюдал дистанции. Хотя уже ЗНАЛ: внутри - не говно, не «сборки».
        Показания дозиметров, которыми оказались оснащены все работяги поголовно (не МКС-1, универсальный, последнего поколения, но РКСБ-104 тоже не барахло, сгодится), - сняли крышку-экран, и стрелки дозиметров не дрогнули: 20 миллирентген было и есть.
        Кроме того, заглушки под крышкой не оказалось. Будь внутри «сборки», экранирующая заглушка - всенепременно. Не «сборки»…
        Но и до того, до того, до того - рессоры. Под грузом активного дерьма они бы подсели до предела, налицо же - солидный запас. Вес урана и вес бумаги - разница. Таможеннику начхать, он в другой области спец. А спец в области атомной энергетики навскидку определит - не «сборки».
        Не они. И не апельсины. И не бочках. Мешки из черного-непроницаемого целлофана. Формой, плотностью, весом - со строительные кубики.
        Выгрузили:
        Из гаражных боксиков явились мини-погрузчики «Komatsu» - новенькие, на ходу.
        Зашныряли туда-сюда.
        Туда - к одному из квадратных, хлюпающих грязью трехметрово-глубинных провалов будущего фундамента с хищными арматурными столбами: сваливай, сваливай! плюп-плюп!
        Сюда - к стремительно пустеющим фурам, за новой порцией.
        Почему «кубикам» уготовано именно такое складирование?
        Старший приказал!
        Старший над всеми - Гомозун Олег Викторович. Он в нумерах водку трескает, бельмы заливает чуди белоглазой, чтоб та и не вспомнила поутру, куда ее ночью занесло. (Начальник хорош, когда в его отсутствие процесс идет как по писаному-предписанному.) Токмарев - старший на разгрузочный период и в пределах отпущенных полномочий.
        Артем соблюдал дистанцию, чтобы еще и не выпускать всех из поля зрения. Палец на спусковом крючке «тэтэшки». Мало ли! Не переоценил ли друг-Оля бескорыстие работяг?
        Не переоценил вещий Олег!
        Один из кубических мешков, естественно, прорвался. Глянули псевдоравнодушно, пощупали оброненные пачки, опоясанные бандеролькой. Чего с ними делать?
        - В сторону! - псевдовсезнающе гаркнул Артем. - Мешочек в сторону! Продолжать! - палец на спусковом крючке.
        Чего продолжать-то? Все… Закончили. Фуры пусты. Подземная фундаментальная емкость на две трети полна.
        Чуть не забыли. Старший приказал бетонные плиты поверх настелить. Не забыли, нет. Просто башенный кран чего-то не фурычит. Застоялся с прошлой осени. И темно. Возиться и возиться. Может, завтра подъедем? Со специалистом? А, шеф? На двадцать минут работы. Или сейчас - до рассвета промудохаемся и ничего не гарантируем. Погодка опять же бр-р… Но что им, кубикам, сделается за полдня? Они же в пластик закатаны. А, шеф?
        Погодка, конечно, бр-р. Дрянь погодка. Летнее время! Апрель, апрель на улице - а на улице февраль. Снег. Или дождь. Снег с дождем. Дождь со снегом. Лето, блиннн! Хреновое лето… И в голове у Токмарева стало потрескивать исподволь - контузия заворочалась, пробудившись от резкого аврального «навались, ребя!».
        А, ладно! Под свою ответственность. И то! Что им, кубикам, сделается за полдня? Гомозун говорил о разгрузке, про бетонные плиты не говорил. Посчитал само собой разумеющимся? Ну и… У кого-то само собой разумеющееся, а у кого-то погодка барахлит, кран барахлит, голова барахлит.
        Езжайте!
        Уехали:
        Гурьбой всыпались в обшарпанный ЛАЗик.
        Прежде было к Токмареву:
        - Так мы закончили, шеф! - Дай миллион, дай миллион, дай миллион!
        Но смурной-лысый, выпущенный таки Артемом из поля зрения, уже шел от завхоза-экспедитора-повара, от парадного подъезда, - с пухлым нагрудным карманом, - пальцуя бригаде колечком «о’кэй!»
        Завелись, уехали.
        В общей сложности, два часа. Управились.
        …Без комментариев.
        Здесь и сейчас твоя миссия окончена, профессионал Токмарев, - то ли в качестве дезактиваторщика, то ли в качестве мента.
        Идиотизм!
        Когда от человека требуют идиотизма, его всегда называют профессионалом.
        Ступай в светелку - иерархически старший брат, друг-Гомозун водки-«смирновки» нальет за неоценимую помощь! Нальет, гм-гм, как пить дать! Примешь «губастого» и на боковую. Полчетвертого утра.
        «Это судьба, старик, что ты здесь и сейчас, это судьба!» Или бОльшую помощь мент-Токмарев оказал коммерсанту-Гомозуну, очутившись в нужное время в нужном месте - и не здесь и сейчас, а в пятницу вечером, сунувшись в свою бывшую квартиру (ныне офис «Tuore tuuli»), со всеми вытекающими… Спутал карты, выбил из колеи, отвлек на суету сует - труп, милиция, то, се. До грузовиков ли с говном «Свежему ветру»! (Г-ну Пудрэ - до грузовиков. Но он далеко-высоко-недосягаемо. А тут отдувайся за него аборигены Чепик, Жуков и др.)
        Снег с дождем. Дождь со снегом. Производственная тема исчерпана. Холодрыга. Один, совсем один.
        А у них, в «бунгало», - финальная пьянка с проникновенными речами, провоцирующими комок в горле от гордости за…
        Комок в горле - да. У Артема. Откуда ни возьмись. Не от гордости. Волей-неволей впал не в детство, но в отрочество: никому я не нужен, никто меня не любит!
        Тс-с, Токмарев! Это рецидив погоды, это давление, это реакция: после штурмовщины - расслабон. Пересиль и плюнь.
        Плюнул. И пересилил. Бы. Не разыграйся контузия по нарастающей. Белое каленье!
        Гомозуну бы - с его полусимуляционным «уй-юй!».
        Юдину бы - с его хваленой игротекой «Здоровье» для снятия пограничных состояний, головных болей и пр-р-р…
        Гречаниновой бы - с ее целительным массажем под вонь сандаловых палочек!..
        Артем на цыпочках (мало-мальское сотрясение отдавалось дичайшей болью) нетвердо про-шест-во-вал в корпус, в холл, по лестнице в коридор, в номер, откуда гомон.
        Открыл (мимолетно уязвился: для барина, для иерархически приподнятого, супер-люкс на запоре берегли, а для нас, для черной кости «на земле», и бизнес-класс сгодился?!).
        Не переступив черту, не войдя в супер-люкс, доложил «старшему брату»:
        - Груз доставлен и уложен. Люди отбыли. Распоряжения?
        - Те-о-ома, иди к нам! - завопил одноклассник-Гомозун. (Умеет, паразит, прикинуться!) - Все нормуль?!
        - Да.
        - А плиты поверх настелили?
        - Ты не сказал.
        - На-а-адо было настелить, старик. Что ты как маленький!.. Эй, куда?!
        - Я дезактиваторщик, не крановщик, но попробую. Кран там что-то барахлит…
        - Брось, старик! Завтра подъедут со специалистом - на двадцать минут работы. Мы и так тебя заждались! Примешь «губастого»?
        Заждались, ага!
        Турмалаи уже - в хлам. Еще пытаются вязать лыко, но уже не колышутся. Баиньки? Или по машинам? (Ясно, кому заранее уготавливались нумера на этаже! Не работягам-чернобыльцам!) Баиньки-баиньки!
        Марик, осекшийся на концовке анекдота (индианке Мае) «…папа, дай денег!» при возникновении Токмарева:
        - О! Арт! Опухает, блиннн! - с кивком на помятую ногу.
        Гречанинова, преувеличенно доброхотливая:
        - Покажи! У-у… Потерпи. Лед в холодильнике доморозится - приложим… - Токмарев для нее не существует. «Тем, что? Я же чувствую!» в прошлом. Не могла не почувствовать - как раз «что».
        Дива Мая (прежний непроизвольный искра-контакт) и та не заискрила - улыбнулась дружелюбно и отрешенно: присоединяйтесь, барон, присоединяйтесь. Дружелюбно, да. Но отрешенно.
        - Потом, - сухо отказался Артем от «губастого». - Я говорю, люди отбыли. Теперь можно собаку выпустить?
        - Можно, можно! Дав-вай сюда своего Куджу!
        - Архара!
        - Архара, Архара! Дав-вай! Можно!
        …Токмарев на цыпочках нетвердо про-шест-во-вал обратно (коридор, лестница, холл, подвал - спортзал). Мыслей - пшик. Кроме пульсирующей «И ни одна собака, ни одна собака! Кроме собаки, ни одна!» Контузия. Отказ мозгов. Ничего-ничего! Псина выручит. Друг ты мой единственный!
        С третьей попытки вставил ключ в скважину. Провернул.
        - Руки в гору! - рыкнуло за спиной.
        Ствол в затылок:
        - Руки в гору, урус!

23
        Находись Токмарев в добром уме и полном здравии, загодя ощутил бы опасность. В любом случае не подпустил бы вплотную.
        И не осмелились бы приблизиться вплотную. Пример Алхаста-Канташа-Селима - другим наука. Толстой-Юрт…
        Увы, Токмарев не в добром и не в полном…
        Малокоординированная походка понята однозначно: пьян! Внушал ему правоверный Марзабек, внушал: от одной капли веселым становишься, от двух капель злым становишься, от трех капель свиньей становишься. Урус в состоянии постичь мудрость, завещанную Аллахом?! Не в состоянии. Пьян-свинья-урус! И вообще не в состоянии (пребывая в таком состоянии) загодя ощутить опасность.
        Он трезв. Но приступ…
        Руки поднял. Тяжело оперся ладонями на дверь спортзала - по идее, должна поддаться. Провернулся же ключ! Впасть внутрь тряпичной куклой, мягко, унырнув от ствола. Перекатиться вбок, выхватить из-за пояса «тэтэшку»…
        Дверь не поддалась. Или замок на два оборота, не на один? Или открывается наружу, не внутрь? Забыл, не помнит, приступ.
        «Тэтэшка» - тю-тю. Обшарили умело, «тэтэшки» лишили. Острастки ради добавочно ткнули стволом в затылок. Болевой шок, болевой порог.
        Дальше - темнота…
        Дальше - свет.
        Секунд на пять-шесть - туман-пелена, расфокусировка, как при минус-пять не меньше. И при минус-двадцать-пять Артем опознает - не зрительно, слухово: здравствуй, Къура, новый год!
        (Они, «чехи», когда цивилизации хлебнут, - почти как люди, уже… если подумать, не животные. ОТКРОВЕНИЕ ОТ ЧЕПИКА.)
        Къура был «почти как люди».
        Кто этот красивый молдаванин?
        Мунтяну-Поркуяну-Куртияну. По паспорту.
        Не по паспорту, по морде!
        Хоть так, хоть эдак! Хлебнув цивилизации (в интересах оперативной комбинации?), Даккашев снивелировался, избавился от имиджа боевичка-ястреба. Камуфляжа - ноль. Кожаный плащ до пят - не туретчина и не свинина, тоньше, мсье, тоньше. Ни усов, ни бороды (первое лезвие бреет чисто, второе - еще чище!), ухоженный пробор (не знал, что у тебя перхоть! у меня уже нет!), глаза-сливы (…увеличение объема? конечно же ресницам!). Акцент? Они, «чехи», пожалуй, единственные из многочисленных народностей «кавказской национальности» по-русски без акцента. Еще, пожалуй, абхазы…
        Так что Къуре и ермолку нет нужды нахлобучивать, подобно достопамятному Али-оглу. Он здешний. И по паспорту, и по морде. И с ним еще мальчик. Тоже здешний. Мальчик? Мальчик. Кто скажет, что это девочка, пусть бросит в Мунтяну-Поркуяну-Куртияну камень.
        Токмарев бросил бы, окажись камень, - и наповал. Мальчик, епть!
        Уммалат, подранок толстой-юртовский. Одет попроще - ветровка с откинутым капюшоном, сапоги болотные. Блондином выкрасился, дурачок! Типаж у дурачка, не в пример старшему товарищу по оружию, характерный-горский. Ну да кто из блюстителей порядка положит глаз на щуплого пацаненка-очкарика (тож хлебнул цивилизации, очки надел, корректирующие страбизм) с кривоватой шеей (получается, не насмерть хрякнул Артем юношу бледного в штабной сакле - головенкой вертеть не моги, но… скажи еще спасибо, что живой). А блондинистая несуразность - дык мода у тинейджеров менять окрас, особенно у гомиков.
        Не оказалось у Токмарева камня. И сил… Хотя!.. Боль странным образом унялась. Целительная сила народной медицины, епть! Клин клином. Чтобы избавиться от последствий контузии, заработай по затылку тяжелым тупым предметом. Вырубаешься напрочь, зато, придя в сознание, понимаешь: благодать! Надолго? Или как?
        Впрочем, под прицелом двух стволов не слишком размахаешься, даже обретя и силы, и камень.
        Къуры Даккашев поигрывал «стечкиным» в манере киношных злодеев Эта роль его явно устраивала. Отрицательное обаяние. Отрицательное - бесспорно. Обаяние - м-м…
        Эх, внушал ему в селении Доькар-Оьла капитан Токмарев, внушал: пришел стрелять - стреляй! Не в коня корм. Наказывать за пижонство, наказывать! Снаряженный АПС, он же «стечкин», - почти полтора кэгэ. Из расслабленной (поигрывающей) ладони порхнет пташкой, если, допустим, с положения лежа изловчиться и единым махом подсечь пижона под щиколотки, а то и в колено долбануть каблуком.
        Теория без практики мертва.
        Къура - в благоразумных трех-четырех метрах.
        Помимо даккашевского «стечкина» - уммалатовский автомат АКС-74.
        Сам Токмарев - посреди спортзала, на плесневелом гимнастическом мате, ничком, головой к выходу, перекрываемому абреками. Из такого положения лежа особенно не размахаешься. Плюс неподъемная тяжесть на шее. Гимнастический снаряд штанга, блиннн! «Блинов» на ней всего ничего - по «четвертаку», сам гриф с замками - «пятнашка». 25 + 25 + 15. Разминочный вес. Но не когда грифом почти пережимается шея. Плюс штаны. То бишь в данном контексте - минус. Штаны у Токмарева спущены до колен. (Без превратного толкования - наилучший способ обездвиживания.)
        - Бешар просил тебя живым доставить, - будто по большому секрету сообщил цивильный ястреб-Къура. - Как думаешь, от кого зависит, живым поедешь или дохлым здесь останешься?
        Все же, значит, боятся они его - и бесштанного, и безоружного, и придавленного штангой. А ну как урус-спецназ выкинет нечто. В Доькар-Оьла выкинул! Неизвестно, что у него еще в арсенале!
        В арсенале у Токмарева еще… Ничегошеньки в арсенале у распластанного Токмарёва! Разве Архар?
        Архар… Архар? Архар!
        Где?! Кончили псину, с-суки?!
        Исключено. Бойцовый-сторожевой самурай задешево жизнь не продает. Случись с хозяином форс-мажор - прыг-скок из засады, зубищами в горло, дожим до асфиксии (количество всаженных в него пуль - интерес для статистики, на конечный результат не влияет).
        Асфиксии у Къуры с Уммалатом не наблюдалось. Вовсе ни малейших следов, типа рваных ран. И самого Архара (трупика Архара) не наблюдалось.
        Затаился? Не по трусости. По уму… Оказался в «мертвой зоне», когда Къура с Уммалатом втаскивали за ноги бездыханного Токмарева в спортзал, штангу на него накатывали, штаны расстегивали-стягивали. «Быстро ушел и заснул!» - старший приказал. «Шелохнешься, пока не скажу, - завтракать будешь… никогда!» - старший пригрозил. Скорее всего, ушел и заснул самурай-Архар в ближайшем к дверям углу. И доселе не шелохнулся по причинам, далеким от ложно понятой законопослушности. По ситуации не шелохнулся. Геройски погибнуть - большого ума не требуется. Уцелеть и выручить - задача. Сверхзадача! Врагов двое, оба вооружены, хозяин в отключке (но жив, жив!). Очнется - мы еще повоюем. Архар умный-умный.
        Токмарев тоже не олигофрен, но приемлемого выхода из ситуации как-то…
        - Ты мне глазами не сверкай! - сверкнул глазами цивильный Къура. - А то жену напоследок не увидишь! Мы ее с собой привезли. Хочешь убедиться? Она здесь близко, в машине.
        Жену? Ах да, Наталья - де-юре. А де-факто…
        Кстати, де-факто! Кайман! И весь его хваленый «Кайман»! Ау!
        Или пришлые горцы окончательно обнаглели - воровать женщин в режимном, поставленном на уши городе? Что же карнауховские оперативно-розыскные мероприятия, проверки на дорогах, план «Перехват»?! Начальник РУВД способен лишь своих бить, чтобы чужие боялись? (Неспособен! И… не боятся.)
        Или Чепик исскотинился-таки до соучастия с… (Для понимания другого человека заранее предположи - он хуже тебя.) Кто еще мог дать горцам наводку?! В «люкс-транзите», в «обкомовском номере», на излете гулянки эвфемизм «бунгало» прозвучал. Чепик в тот момент раны зализывал в ванной, но…
        Или про Наталью - блеф?
        - Думает, я блефую! - издевательски посетовал Даккашев пацаненку. - Не блефую, урус. Жена твоя (Натащщща, да?) в машине. Пикап такой синий, на крыле «Одессей» написано. Знаешь? Весь город этот пикап знает. И милиция. Ни разу не остановили. Натащщща впереди сидела, вместе со мной. Она у тебя хороший хозяин, урус, но глупый-наивный. Ей звоню домой в час ночи, говорю: «Заказ сделал на два миллиона, с друзьями хотел дату отметить! А твой шофер гнилую осетрину привез, коньяк паленый, карбонат просроченный! Безобразие! Я его выгнал, к тебе отправил, чтобы сама приехала, понюхала!» И тут же на пикапе приезжаю, сигналю снизу. И она сразу выбегает. Ва-алла! Глупая-наивная! Сама в пикап лезет: «Костя!» Костя давно в кювете валяется с кляпом. Если не замерзнет, к утру очухается. А в пикапе - мы с Уммалатом! И друзья мои, трое, настоящие мужчины! Гочу и его младшие. Слышал? Слы-ы-ышал!.. Смотри, Уммалат, опять глазами сверкает. Русского языка не понимает. Говорю ему: не сверкай! Сверкает!
        Посверкаешь! Уперевшись подбородком в пол, заводя взгляд исподлобья вверх, чтобы видеть противника выше пояса! Поза обязывает…
        Но Чепик-то, Чепик! Надежная защита от красноглазых агрессивных уродов. Раз и навсегда. Звякнул одному человечку по одному телефончику, и тот ему авторитетно заявил: «Не стало Гочу. Был, да. Но не стало. И двоих племянников Гочу тоже не стало. Детали - не важно. Главное, ни под каким видом здесь не появятся. Они наказаны. Они не чеченцы. Чеченцы с женщинами и детьми не воюют»… Как не поверить на слово?! Человечек Бешар - человек, человечище!
        - Они ее сейчас будут - в три смычка, в три смычка! С хрустом! - длил издевку Даккашев, имитируя «стечкиным» фрикции. - Потом закопаем. И твоих всех закопаем. И тебя… Нет, лучше под лед спустим. Уммалат, закопаем или под лед?
        Мальчик-очкарик, гаденько ухмыльнувшись, кивнул, соглашаясь на оба варианта.
        - Но сперва, по старой дружбе… Что в грузовиках было? Это что?
        Это пачка обандероленной «евры». Достоинства купюр отсюда не видать. Какая разница! Пачка из поврежденной работягами тары.
        («В сторону! Мешочек в сторону!»)
        Плохо сработал, капитан. Тебе бы не за чернобыльцами сечь, которые под производственный шумок вспороли тару. Сечь бы тебе окрест! И засечь: под производственный шумок вкрадывается пикапчик-«Одессей» (Обе-ед, обе-ед!) и недоуменно наблюдает издали: чего они тут? мы-то ехали одинокого мента-капитана кончать, а тут…
        Кто ж мог предположить?!
        - Это что, спрашиваю!
        Не доллары.
        Вообразилось - доллары!
        Не доллары.
        Даже не рубли.
        Даже не тугрики.
        А что?!
        Дядюшка Бешар, вероятно, знает в общих чертах. Вряд ли именно про «евро». Но, попадись ему обандероленная пачка, понял бы. Бешар Даккашев - уважаемый человек, бизнесмен. Рекомендация покойного маршала Абалиева.
        Дядюшке Бешару капитан ОМОНа живым нужен.
        Дядюшка Бешар желает знать, о чем беседовали капитан и маршал перед тем, как пуля оборвала жизнь доблестного Марзабека, - поконкретней.
        Дядюшка Бешар не желает, чтобы еще кто-то знал, о чем беседовали капитан и маршал, - даже в общих чертах. Речь о деньгах, о бешеных деньгах, о непредставимых деньгах. Зачем племяша посвящать в суть?! Деньги портят людей, даже родственников…
        Потому задание Къуре незатейливое - доставить уруса живым. Зайти в адрес и добром попросить: мол, разговор есть, поехали. Ты же с капитаном знаком, да, Къура? И Уммалат знаком. И отправляйтесь. А то Гочу со своими бойцами непонятно кого грохнул, чуть капитана в лифте не взорвали. А он Бешару живым нужен!.. Не захочет добром, жену возьми в заложники. Жаль, сын уруса пока уехал, с Кубы не достать. Короче, не дядюшке племяша учить. Дядюшка - бизнесмен, племяш - бравый ястреб. Понял?!
        Понять племяш понял, но своеобразно. По разумению Къуры Даккашева, беседа капитана и маршала в Доькар-Оьла протекала в ином ключе, нежели полагает дядюшка Бешар. И бравый ястреб живым капитана не выпустит.
        Хороший капитан - мертвый капитан!
        Вот и Уммалат целиком согласен со старшим, у юноши бледного личный счет к урусу - и за Марзабека, и за шею неповоротливую.
        Про Гочу с младшенькими стоит ли говорить! Они который месяц пасли, за квартирой следили, за двумя! Почти достали уруса! И приказ: живым. Кто приказал?! Бешар? Подумаешь, приказал! Он в Ленинграде на бабках сидит, зажирел, понимает плохо. То говорит «женщину не трогать», то говорит «возьми в заложники». Па-а-ашел он! Сами!
        Хроническое отсутствие единоначалия. Разброд и шатания. Полевых командиров у «чехов» - как грязи. Грязи у «чехов» - как полевых командиров. Сами!
        Жену в заложники - да. Урус несговорчивый и дерется сильно. Жена в заложниках посговорчивей уруса сделает. Возьмем. Не по совету Бешара! Сами! Уже, считай, брали - зимой. Почему им отбой сыграли?!
        Теперь никто не сыграет…
        Тихо, лес, озеро - долго искали, не сразу нашли. (Кто вас, уррродов, навел?! Кто?!) Капитан, конечно, обречен. У него на глазах жену оттрахаем. И пришьем. Обоих. Аллах акбар!
        И вдруг на месте выясняется: не тихо, громко - народу куча, дозиметры, тяжеловозы, знак-трилистник-радиация, снующие мини-погрузчики «Komatsu».
        Годить надо. Похоже, закончат - уедут.
        Закончили! Уехали!
        Пора… Пора-пора-порадуемся!
        Стоп! Къура первым пойдет. С Уммалатом. У них с Уммалатом (повторить?!) личный счет к пьян-урус-свинье. Заодно попытают: это что?!
        - Молчит, а?! Партизан! - издевательски восхитился Даккашев. - Целку из себя строит! Ты целка, да, капитан? Сломаем!.. Уммалат! Смотри, как удобно лежит! Жопу выставил, м-мых! А? Потом в машине - жену его? Взрослеть пора. А то все козы, козы… Э, капитан, веришь, у мальчика трахнутых коз больше, чем зарубок на автомате! Сапоги у него видишь? Первое средство, чтобы хорошо козу трахнуть. Ловит козу, ее задние ноги в раструбы вставляет, и она - никуда. И - оп-па, оп-па! - Къура снова зафрикционировал «стечкиным». - Жалко, твои ноги в его сапоги не поместятся. Ничего, и так удобно лежишь. Да, Уммалат?
        Косоглазый-очкастый гнус облизнулся и затеребил ширинку.
        С-скоты! «Опустят», сволочи! Сладкая месть! Низвести капитана-спецназа до изгоя, заодно письку потешить.
        Не-ет уж! Капитан-спецназ нагляделся за свою службу в ПЛЕСИДе, на «опущенных»! И, епть, вообще!.. Да, но как?!
        Заизвивался ужом, пытаясь хоть как-то…
        Никак!
        Остается - цокнуть, Архаром пожертвовать. Прости, псина…
        - Смотри, Уммалат, он хочет! Течка у него! А?
        Юноша бледный со взглядом горящим уже извлек из мотни… подготовительно онанируя… Весьма, да-а… Козы, должно быть, в восторге!
        Токмарев, беспомощно елозя ладонями по склизкому мату, «оступился» на его краю, пальцы нащупали… Черт знает, что! Инстинкт! Вздернул сжатый кулак с…
        …бесполезным и бессмысленным деревянным кольцом с брезентовым оборвышем, ранее им же загнанным под мат после неудачного «креста Азаряна»…
        Ёпть! Нет бы - завалящий «макар»! Снял бы Къуру одним неприцельным, но вдохновенным, на нутряной ярости, выстре…
        Къуру!.. Къуру!.. Къуру!.. Плох стал Ястреб. Плох! Мгновенно плох. Взбледнул-зазеленел-взмок-приужахнулся. Вот те и дежавю! Явление деревянного кольца с брезентовым оборвышем Даккашеву! Деморализация…
        Судорожно схваченное деревянное кольцо против еле удерживаемого в ватной руке «стечкина». Нонсенс. А поди ж ты!
        И вы говорите «бессмысленное и бесполезное»?!
        Кто говорит?! Токмарев не говорит. Он говорит иное. Он, улучив момент такой (деморализация невечна, момент - и все!)… Он говорит:
        - Ц!!!
        Наконеццц-то!
        Архар взвился из своего угла в режиме «фау-2», пал на загривок Даккашева, сомкнул челюсти. «Стечкин» порхнул - не пташкой, но тяжеловесной птицей-вороной, упал в пол. Прощай, оружие!
        Къура качнулся, но устоял на ногах. Запрыгал, заорал, как резаный (почему резаный? грызеный!).
        Малолетка-Уммалат, в отличие от старшенького, уловил боковым зрением (он и был чуть сбоку!) Архаров бросок, но идентифицировать…
        Чудище обло, озорно, стозевно и лаяй!
        Юноша бледный засуматошил с переляку, бросил тетешкать свой «болт», вцепился в свой АКС-74. Башкой не повернуть (шея-шея!), только всем телом, вместе с автоматом. Дал бесконечную очередь туда, где чудище, откуда чудище, с кем чудище. Первобыт…
        Кос-соглазый! Страбист-онанист! Своя своих не познаша! Какое «познаша» если - чудище!..
        Пули прострочили грудь бравого Ястреба, и он стал оседать, оседать, оседать…
        Уммалат строчил и строчил на первобыте, норовя попасть в чудище, не слезающее с Къуры. Ведь так и попадет! Пуля - дура.
        Артем изловчился, плечевые суставы навыворот, - крепкий хват, жим-рывок-толчок (одновременно!).
        Штанга дюбнулась, покатилась-покатилась с дробным гулом. Пришлась под коленки обезумевшему пацану, подкосила, опрокинула.
        Потомственный козлодой лишился сапог - на инерции соскочили, взлетели к потолку. И еще лишился…
        Кхм!..
        …Архар в мгновение ока сиганул от старшенького-уже-мертвенького к младшенькому-еще-живенькому, в пах. Самурай и без натаски, генетически - бойцовый-сторожевой. Челюсти - кла… кла… - командуй, микадо! - кла…
        - Гы-а-гы-ы! - взвыл парализованный ужасом и зубами Архара юноша бледный (ну о-очень бледный). - Не на-а-а!..
        - Ц! - осадил псину Токмарев, поднимаясь с пола и подтягивая-застегивая штаны. - Ц! - Мы ж не изверги…
        «Понял!» - прикинулся кретином Архар: кла… кла… аццц!
        Поросячий визг!!!
        И - звенящая тишина.
        Обморок у кастрата-Уммалата. Плачьте, козы! Когда и если очухается - бесполезен и… безвреден.
        А Къура Даккашев не очухается. Он - насовсем…
        И - нахлынувший девятый вал досады (нелогичный?! еще как логичный!):
        «Ч-черт! Блиннн! Ёпть! Так никогда и не узнать про кольцо с оборвышем! При чем тут?!»

24
        - Уверен, что мы продержимся, Арт?
        - Несомненно! - сквозь зубы процедил Токмарев. - Уйди, Марик. Тебе приказ был женщин охранять!
        - Как я уйду?! Нога…
        - Ползком! Как пришел, так и… Стой ты! Детский сад! Уйди - в смысле отстань. Замри! Носа не высовывай! Это приказ! «Лупару» свою убери. Не дай бог, стрельнет! Убери сказал! Приказ!.. Оль? Видишь их?
        - Смутно. Синий пикап.
        - Сколько шагов отсюда?
        - Пятьсот. На переднем, кажется, Ташка. Они за нее прячутся.
        - Понятное дело…
        - Ну, капитан?! Командуй! Что будем?..
        Что, что! Ждать и надеяться!
        Продержаться - нехитрый фокус. Боезапас позволяет:
        отбитая у противника «тэтэшка», трофейный АКС-74, трофейный «стечкин» - у Токмарева (до зубов, что называется!);
        австрийский пистолет «глок» - у Гомозуна (между прочим, любимая модель легендарного киллера Халкидика! непрост доброхот-Олежек! «глок», видите ли! в кресле инвалидном ховал?);
        карабин МЦ-21, «лупара» - у Юдина (несерьезно! возбраняется! dead-serious’ный Марик в запале войнушки уже успел азартно сглупить! судьба дилетантов хранит!).
        Паршиво другое. Паршиво, что боезапас ни в какую не задействовать. Диспозиция паршивая…
        Провал парадного подъезда. Провал шириной в четыре метра после того, как стекло разлетелось вдребезги.
        Стоило Токмареву показаться в поле зрения Гочу сотоварищи - из спортзала, коридором-коридором, по лестнице, в холл, миновать парадную распашонку-дверь и… Токмарев отпрыгнул назад - под градом пуль и рушащегося стекла. Дверь они, Гочу сотоварищи, взяли под прицел и обильно пальнули, стоило Токмареву…
        И получилось: по левую сторону - Артем, поднявшийся из подвала, по правую сторону - Олег и Мая, спустившиеся из номера… и Марик.
        Ах, да! Марик. Он, волоча ногу, киношно припадая спиной от колонны к колонне, прохромал к Олегу с Маей. И стой где стоишь! Ни шагу вперед - простреливается! Так нет же! Инициативный вояка! Внезапно опустился на пол всем телом и пополз, не выпуская «лупары», к Токмареву. Как его не задело взбесившимся огнем - бог весть, судьба дилетантов хранит!
        - Живой?! - с ненавистью проскрежетал Токмарев.
        - Типа того.
        - Убью, на хрен!
        - Я помочь…
        - Не мешай!
        Вот и получилось…
        А главное, ответного огня не открыть. Абреки не воюют с женщинами (и детьми, конечно, и детьми). Но в качестве заслона - с удовольствием! И в качестве обменного эквивалента - отчего ж!
        - Капитан! - грянул в рассветном вакууме электроматюгальник. - Кончай! Руки за голову и выходишь! С нами едешь! Тогда твоя жена - живая! И кто там с тобой - живые! Слово! Три минуты даем. Потом жену стреляем! Потом всех! Жалко ее стрелять, красивая, былят! Думай, капитан! Быстро думай! Три минуты!
        Не бывает тупиковых ситуаций. Сказано: безвыходное положение - это положение, ясный и очевидный выход из которого вас почему-то не устраивает.
        - Пошел я… - вздохнул Артем. - Что уж тут уж…
        - Арт!
        - Пусти!
        - Свихнулся?! Пристрелят, как только покажешься! ИМ веришь?!
        - Не верю. Но… - Жест «пока-пока» с дистанции в четыре метра: - Оль? Май?.. Пошел я, ребятки. Не поминайте лихом, что ли… Пошел…
        Ясный и очевидный выход. Жизнь чертовски тяжела, но, к счастью, коротка. Вот и все.
        Не все!
        Гомозун ответно жестикульнул: поспешай медленно!
        А Мая, подавшись в проем, вдруг неожиданно звучно издала в пространство:
        - Хаволь! Хаволь, Гочу!.. Йахита!
        - Кх-хто?! - поперхнулся электроматюгальник.
        Томительная пауза.
        И - Мая, вышедшая из укрытия на оперативный простор. С пустыми, показательно воздетыми ладонями:
        - Йахита, дика!
        Индианка, значит?! «Привет, Гочу! Дай жить! Дай жить, друг (хороший)!» - насколько поднахватался Артем вайнахского за командировки. «Измена в замке, монсиньор!»
        Монсиньор, то бишь Гомозун, показал «тс-с!» Все путем!
        Путь - пятьсот шагов. До пикапчика.
        - Остановись! - грянул матюгальник. - Повернись! Еще повернись!
        Остановилась. Повернулась. Еще повернулась. Нет на ней ствола.
        - Иди! - грянул матюгальник. - К нам! Медленно иди! - Своя своих познаша.
        Подчинилась - медленно, к ним, к своим. Пятьсот шагов…
        А Токмарев-то дурью измаялся: откуда Марзабек про «евру» прознал! А Гомозун-то дурью измаялся: откуда ни возьмись жена-красавица-индианка, своя в доску! Предают только свои…
        - Не прав. Не так… - вполголоса бросил Олег, напряженно следя за маршрутом жены-красавицы-индианки. Или жены-красавицы-вайнашки?
        Не прав. Не так, Тема.
        А как, блиннн?!
        А смотри…
        Пятьсот шагов - приличная дистанция в предрассветном лесу. Не видать. Разве по звуку. Акустика в предрассветном лесу…
        Дошла до пикапа.
        Булькающе-кашляющие отзвуки вайнахской речи.
        Хохоток.
        Шур-шур-шур.
        И - кийяйик!
        Длб! Длб! Длб!
        Мер-р-ртвая тишь.
        И - голос дивы-индианки:
        - Все!
        Впрямь все…
        Гочу (сотоварищи) в глубочайшем ауте. Не думал, не гадал он (сотоварищи), никак не ожидал он (сотоварищи) такого вот конца (сотоварищи), такого вот конца (сотоварищи). Казалось бы, идет к ним баба! Не вожделенный капитан ОМОНа! Почему-то баба! Окликает по-нахски. Одна и без оружия. О, поворо-о-отик! Ну, иди…
        Пришла. И говорю: «Йахита, дика!» Полное усыпление бдительности. Потом вдруг - длб! длб! длб! Аут! Троекратный аут!
        (Пожалуй, давешний Чепик со всем своим окинаван-годжю-рю не просто запнулся-упал-порезался в «люкс-транзите», когда резко захотел потанцевать с Маей! Нич-чего себе, вареники! Экая Мая!)
        …Все сюда! Вяжите красноглазых урродов скотчем, пока не оклемались.
        Все не все, но первым к пикапчику - Токмарев:
        - Наталь?!!
        - Темуш! Я знала, знала… блиннн! Ты!
        Первым все-таки поспел Архар, обогнал, метнулся на грудь, лизнул в губы, заскулил от избытка собачачьих чувств.
        - Развяжи меня, Тем!.. Уйди! Уйди, балда! Обслюнявил совсем! Опять красить пора, полосатик! «Joico» на тебя не напасешься! Димка послезавтра вернется, а тут - черт полосатый!.. Развяжешь меня или нет, Тем! Димка, говорю, послезавтра… Темуш! - она частила на грани (за гранью) истерики, изображая «полный порядок». - Те…
        Ноль! Исчерпание ресурса. Отключ…
        Далее - спорадические картинки.
        Пожар, пожар! Огня, кричат, огня! Пришли с огнем.
        Снова брык в беспамятство.
        Снова спорадические картин… Гори-гори ясно, чтобы не погасло!
        Снова брык.
        Снова спорадич…
        Толстомясый Кайман-Чепик, скачущий на одной ноге (след кровавый стелется по сырой траве):
        - Зашибу, жидя’а!
        Дед-сериозный Марик с дымящейся «лупарой»:
        - Ген, я думал - это не ты! Я не думал, что ты!
        - Не думал он! Думать надо, блиннн! Думать… мать-мать-мать! Где Натали?! Жива?! Натали!..
        Искаженное Натальино лицо:
        - Только прикоснись ко мне! Защитничек!
        Искаженное Катюхино лицо:
        - Не смей! Он ранен! Ранен он!.. Ген! Ге-е-еночка!
        Снулый белоглазый массивный финн:
        - Миня войн пахойн! Минуа оксеттаа, вилуттаа!
        - Тошнит его… - полиглот Мая.
        - Алказельцер, блиннн, им в рот и в задницу! - Гомозун. - И все по машинам! Быс-с-стро! Хюввя маткаа! Счастливого пути!
        - Киитос! Пальон киитоксиа!
        - Спасибо, большое спасибо! - полиглот Мая.
        - Могла б и не переводить, дорогая!..
        Гомозун у изголовья:
        - Уникальная, Тем, дива! Молчали-и-ивая, а туеву хучу языков знает. От нахского до финского. Даже японский. Шутку хочешь? Знаешь, что такое по-японски Мая? Мая-каси-моно! Приманка для легковерных. Короче, говорил же тебе - я не на доллар поставил… На йену, блиннн, тупой! Ладно, оклемывайся, старик, окле…
        Гарь, гарь! Воздуху, воздуху!
        - …мается он, Ташк, оклемается! Не сопливься!.. Прими «губастого», старик, прими. Сразу полегчает, сразу. Прими, ну!
        Принял!
        А действительно! Прояснилось. На выход мозги - слабо. На вход - вполне..
        - Слухай сюды, старик! Менты будут минут через пятнадцать. И эфэсбэшники. И пожарная команда.
        - Откуда?
        - От верблюда!.. Бандюкам-»кайманам» не оставлю! Хорошо, ты плиты не наложил. Спасибо, старик!.. Три канистры туда вылил. Гори все синим пламенем!.. Горит, блиннн!.. Слухай сюды! Форс-мажор, блиннн! Форс-мажор форевер, блиннн! Генка Чепик вдруг возник - Ташку подоспел спасать. «Кайман» свой поднял и - сюда! Хрен им, а не… «Чего это вы тут делаете? Кино-то уже кончилось!» Слухай сюды, старик! Ты контужен, ты инвалид…
        Недалеко от истины!
        - …и ничего не помнишь! Будут спрашивать - ни гу-гу! Положись на меня, старик! О! Шутку хочешь?! Джексон стрелял в Сундукова! Марик забабахал в Генку - в упор, из «лупары»! Сдуру! Не разобрал в полутьме… Они ка-ак прыгггнут! В ляжку угодил… Твоя очередь, Тем! А то нечестно! Я, Марик, Генка - колченоги, а ты, блиннн, лежишь и свежим воздухом дышишь. Дыши, блиннн, дыши! Шутка! А запах! Особенности национальной валюты, блиннн!
        - Оставь его в покое, Оль! Дай мне! Темуш, Темуш…
        - Ташк, отзынь! Еще на минуточку!.. Токмарев, слухай сюды напоследок! Воспрянь! Пы-ымаешь, директора не стало у “Свежего ветра», как я пы-ымаю. Не хочешь? Вакантно, блиннн! Не сейчас, но когда оклемаешься. Ты ж не мент теперь, ты ж дезактиваторщик, а? Рекомендации лучших собаково… В общем, мои! У тебя так здорово получается утилизировать отходы, блиннн! Самое то! Согласен? Адресок головной фирмы записать? Или запомнишь? Сибирская, четыре, девять… Опять без хозяина квартирка осталась. Ай, дочка-сиротка Найденова, ай, дочка-сиротка! Но это совсем-совсем другая история, Тем! Вернемся к ней, как оклемаешься… Оклемывайся, Тем, окле…
        …Вертолет!
        - Всем стоять! Вы окружены!
        С тобой, свинья, не гавкает, а разговаривает!..
        Полковник Карнаухов!
        И иже с ним. ЧКГПУНКВДКГБФСКФСБ. Совместная акция. Ваше слово, товарищ…
        Хос-с-споди, как хорошо быть инвалидом, как хорошо быть инвалидом! Брык в небытие - и взятки гладки!
        Взятки гладки. Брык!
        - Темуш! Я здесь, я с тобой, Темуш!..

25
        Добрый вечер! В ближайшие тридцать минут на канале НТВ подробности основных событий вторника. О них расскажут наши корреспонденты и я, Татьяна Миткова…
        На фондовых рынках мира, похоже, начинается паника. Резкое обесценивание валют стран Юго-Восточной Азии может дезорганизовать деловую жизнь не только этого региона.
        Новое заказное убийство. В Москве совершено покушение на сотрудника Центра проблем управления института США и Канады.
        Неожиданное обострение в развитии российско-чеченских отношений. Вице-президент Чечни Наклади Ухуев заявляет о причастности спецслужб России к ликвидации полевого маршала Марзабека Абалиева.
        Новое завещание американской миллиардерши Дороти Хенкок в пользу неизвестной, но рожденной в России дочери.
        …Но в начале нашей программы экстренное сообщение из Соснового Бора, города-спутника Санкт-Петербурга…
        - Де-еда! Переключи!
        - Отстань. Дай послушать!
        - Ну, де-е-еда!
        - Пап! Переключи ты! Все равно все врут! Ребенок же просит!
        - Куда?!
        - На мушкетеров, на мушкетеров!
        - Их сто раз уже показывали!
        - А твои новости еще тыщу раз повторят! Ну что, из-за пустяка ссориться будем?!
        - Де-е-е-да!
        - Тьфу! Нате!
        - А ты куда?
        - На кухню! Радио слушать! Задавитесь вы своими мушкетерами!
        - Вы уверены, что мы продержимся, Атос?
        - Несомненно! Что вы видите, дорогой Портос?
        - Отряд.
        - Сколько человек?
        - Двадцать.
        - Кто они такие?
        - Шестнадцать человек землекопной команды и четыре солдата.
        - За сколько шагов отсюда?
        - За пятьсот.
        - Хорошо. Мы еще успеем доесть курицу и выпить стакан вина. Продолжим завтрак, господа. За твое здоровье, д’Артаньян!
        - Так и быть, за мое здоровье! Однако я не думаю, чтобы ваши пожелания принесли мне большую пользу.
        - Не унывайте, друг мой. Аллах велик, как говорят последователи Магомета, и будущее в его руках.
        - Вашими бы устами, дорогой Арамис!
        - Продолжим, господа!

26
        - Нин-николавна?!.. Не пугайтесь вы, право слово!.. Найденова Антонина Николаевна, так?! А мои документы - вот. Гомозун Олег Викторович. Я по поводу Егорычева Евгения Емельяновича. И некоей Хенкок Дороти… Если вам это что-то говорит. Сугубо приватно, поверьте! Не сядете к нам в машину? Я, собственно, один… На него не обращайте внимания. Бывший мент. Тоже весьма благонадежен. И временный калека. Ногу сломал, блиннн… Пардон за блиннн!.. Квартиру ремонтировал, со стремянки упал неудачно, блиннн… Еще пардон!.. Подвинься, кома ходячая! Дама согласна!.. Нин-николавна, согласны? Садитесь, садитесь!.. Ну, во-от… Н-ну, продолжим, господа?..