Заковали сердце в лед Кирилл Казанцев
        # Беда не приходит одна. Отсидев три года на зоне, Андрей Порубов возвращается в родной городок. Там его ждет печальное известие - его мать, единственный близкий и дорогой человек, тяжело больна. Ей требуется дорогостоящая операция на сердце. Где взять такие огромные деньги? На помощь Андрею спешат друзья-однокашники. Втроем они проворачивают сложную авантюру и в итоге добывают нужную сумму. А попутно они наказывают опасных преступников и еще раз проверяют на прочность свою дружбу, скрепленную смелостью, благородством и бескорыстием…
        Кирилл Казанцев
        Заковали сердце в лед 

 Глава 1
        Андрея Порубова освободили майским утром, в половине девятого.
        - До скорой встречи, - напутствовал его офицер, выдавая справку об освобождении.
        - Не дождетесь, гражданин начальник, - недобро зыркнул Андрей.
        За вахтой ИТУ его никто не ждал. Впрочем, Порубов и сам знал, что встречающих не будет.
        Солнце светило по-праздничному. Свежая весенняя зелень ласкала глаз, в блестящих лужах отражалось бездонное голубое небо, однако возвращаться в мир, с которым Андрей расстался на целых три года, было не так-то просто. Недавний зэк вступал в него с явной опаской. Отошел на несколько метров от вахты, вдохнул полной грудью свежий воздух и несколько минут постоял, чтобы хоть немного свыкнуться со свободой.
        Сидящие в луже голуби поднялись от наехавшего грузовика, шумно пролетели над самой головой. Андрей проводил их долгим прищуренным взглядом, пересчитал мелочь и двинулся к автобусной остановке.
        Спустя полтора часа он уже выходил из здания вокзала с билетом в руках. Наткнулся глазами на уличный таксофон, нащупал в кармане телефонную карточку и задумался: звонить матери или нет? С одной стороны, хотелось ее обрадовать - мол, сынок уже
«на свободе с чистой совестью», но с другой - совершенно не хотелось напрягать: ведь мать наверняка бросит все дела и встанет у плиты, чтобы накрыть на стол. Неизвестно, есть ли у нее теперь деньги, да и со здоровьем у мамы последнее время неважно…
        Андрей уселся на лавку рядом с зеркальной витриной и взглянул на свое отражение. По-арестантски стриженные волосы, напряженный взгляд, тонкая сеть морщинок вокруг глаз. Он выглядел куда старше своих двадцати пяти. Оно и неудивительно: строгий режим еще никому не прибавил здоровья.
        - На моря бы какие съездить, - пробормотал Порубов, - отдохнуть, позагорать, с девчонками побарахтаться…
        Через два часа пассажирский поезд, извиваясь на путях темно-зеленой гусеницей, медленно отчалил от платформы. За немытыми окнами проплыло обшарпанное здание вокзала, кирпичные пакгаузы, унылые бетонные заборы, обрисованные фаллической графикой и нецензурными комментариями.
        Андрей растянулся на нижней полке и тут же поймал себя на мысли, что полка эта куда комфортнее зоновского шконаря. Смежил веки и сам не заметил, как заснул…
        На зону Андрей как раз и пошел потому, что заступился за маму. Дело было таким же погожим майским днем, как и теперь. Они возвращались из поликлиники - мать чувствовала себя неважно, просила проводить. У ресторана «Золотой петушок» к ним подошли двое нетрезвых ментов из ППС: старлей и прапорщик. Старлей потребовал документы, а прапорщик - вывернуть карманы. Правоохранители явно искали бабла для продолжения банкета и потому цеплялись к вечерним прохожим.
        Документы оказались только у Галины Федоровны Порубовой, вряд ли кто догадается взять с собой паспорт, провожая мать в поликлинику, о чем Андрей и заявил ментам. Прапорщик тут же обозвал Порубова козлом, а маму - старой сукой. Старлей выхватил мамину сумку, вжикнул замком-«молнией» и вывернул содержимое на асфальт.
        Жизнь давно приучила Андрея не дожидаться милостей от природы, а действовать по ситуации. Ситуация же явно развивалась по нарастающей, тем более что старлей, заметив выпавший из маминой сумки кошелек, тут же наступил на него рифленой подошвой.
        В свое время Порубов занимался боксом и даже стал кандидатом в мастера спорта… Резаный хук слева тут же свалил старлея на асфальт. Прапорщик потянулся было к кобуре, но достать пистолет не успел, потому что удар в челюсть отбросил его к стене и мгновенно вырубил. К счастью, в это время по улице проезжал на своем микроавтобусе дворовый приятель Толян Плещеев по кличке Клещ. Он грамотно оценил ситуацию, тут же остановился и, погрузив Андрея и Галину Федоровну в салон, отвез их домой.
        А назавтра в их скромную квартиру завалилась опергруппа, усиленная несколькими омоновцами. Порубова немного помесили кулаками, «при оказании сопротивления», и вместе с мамой повезли в райотдел. Матери с сыном «шили», ни много ни мало, 317 статью Уголовного кодекса: «Посягательство на жизнь сотрудника правоохранительных органов в целях воспрепятствования законной деятельности указанных лиц по охране общественного порядка». Неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы кореша Порубова не скинулись на хорошего адвоката. Тот не только установил, что менты были выпившими, но и раскопал запись уличной видеокамеры, из которой явствовало, что Галина Федоровна вообще никакого участия в драке не принимала.
        На суде мать оправдали вчистую, а Андрей получил всего лишь три года - с учетом того, что прокурор требовал пять с половиной. К тому же у Порубова давно уже были проблемы с законом…
        И в следственном изоляторе, и на зоне Андрей вел себя вполне достойно. Пальцы на блатной манер не крючил, но ни в «мужики», ни тем более в «актив» не записывался и в обиду себя не давал - ни ментам, ни местным беспредельщикам. Несколько раз приходилось кулаками отстаивать свое достоинство, трижды попадал в штрафной изолятор, однако пощады не просил и на ментовские обещания «скостить срок по УДО, если будешь нам помогать» не покупался.
        Вскоре его зауважали авторитетные люди из братвы. Мол, хороший ты пацан, хотя и молодой, но «со стержнем». Но примкнуть к блатным Порубов отказался - мол, у вас своя жизнь и я ее уважаю, а у меня - своя…
        Каждому освободившемуся из ИТУ всегда свойственно задумываться о перспективах: куда податься, чем заниматься, как дальше строить свою жизнь? У Андрея они выглядели очень туманными. Подмосковный городок, где жил молодой человек, ничего путного предложить не мог. Тут среди бела дня люди падали на улицах от перепоя, тут убивали из-за дешевых мобильников, а молодежь в подворотнях втыкала в прозрачные вены шприцы с самопальной «ширкой». Уезжать в Москву на заработки не хотелось: это означало бы бросить мать. А ведь она беспокоила больше всего: у нее были проблемы с сердцем, и опереться по жизни Галина Федоровна могла только на единственного сына Андрюшу…
        - Да, мама, не все на зоне так страшно. - Андрей налил себе полную рюмку водки. - Твое здоровье…
        С праздничным обедом мама, как говорится, «разбилась в лепешку». Красный борщ продирал перцем и чесноком. Барская роскошь отбивных золотилась луковой стружкой. Серебрилась в салатных листах каспийская сельдь. Обжаренная на огромном противне картошка хрустела корочкой и сочилась жиром. Ледяной компот щекотал обоняние фруктовым ароматом.
        Мать - уже заметно поседевшая, усталая - то и дело вытирала о фартук натруженные руки и, не мигая, смотрела на сына.
        - Что же ты там делал?
        - Что скажут. Наш отряд, например, строительные рукавицы шил. - Порубов выпил, поддел вилкой маринованный гриб, закусил. - Шесть дней работаешь, седьмой - выходной. Короче, типа молодежного лагеря, только с трудовым уклоном и выход за территорию запрещен. Ладно, что мы все обо мне да обо мне! Расскажи, как ты… Какие у нас тут новости?
        - Ну, новостей за три года много, я тебе писала уже, - вздохнула мама. - Сосед наш, Леша Порошин, богу душу отдал. В феврале еще. Напился как свинья, до дому не дошел, так и замерз в сугробе. Катя Сурикова, в соседнем подъезде жила, два месяца назад померла - наркоманка была со стажем. Ярыгины, что над нами живут, поддельной водкой отравились, всей семьей, насмерть. Друга твоего школьного, Никиту Чурикова, менты недавно убили.
        От неожиданности Порубов аж выпустил вилку из пальцев:
        - Как это убили? Он же мне всего месяц назад письмо прислал!
        - Да так и убили. Тут у какого-то крутого машину украли дорогую, а у Никиты уже условный срок был за угон, год назад. Ну, его в отделение - и бить: мол, признавайся, твоих рук дело! Тот ни в какую - мол, я весь вечер в гараже был, это полдома подтвердить могут. Били его страшно, наутро помер. В протоколе написали - неожиданно потерял сознание, упал с высоты собственного роста, случайно ударился головой об угол стола… В закрытом гробу хоронили. Неделю назад всего…
        Андрей растерянно катал по скатерти хлебный мякиш. Никита был его другом детства, еще с ясельной группы детсадика. Связывало их очень и очень многое.
        - За помин его души. - Налив водки, Порубов выпил и замолчал.
        - Никиту уже не вернешь, - осторожно тронула его за плечо мать. - Тем более что в жизни не только смерти бывают, но и хорошее.
        - А что хорошее?
        - Ты наконец вернулся, сынок! А я уже думала, что и не дождусь тебя.
        - Ладно, мама. О себе теперь расскажи, - прервал ее Андрей, наливая себе еще водки.
        - Живу вот помаленьку. Друзья твои немного деньгами помогали - тот же Толик Плещеев, спасибо ему огромное. Сердце, правда, часто побаливает. Месяц назад на обследовании была - доктора говорят, операцию надо делать, клапан какой-то вшивать. Операцию такую у нас не делают, только за границей. И больших денег она там стоит.
        - Сколько? - прищурился сын.
        - Сорок тысяч евро. А откуда они у меня, у пенсионерки?
        Звонок в дверь прозвучал звонко и празднично - так могут звонить лишь друзья. Мама поднялась, прошла в прихожую и вскоре вернулась вместе с высоким белобрысым блондином, державшим огромный пакет в мосластых руках.
        Это был Толик Плещеев, по кличке Клещ, - тот самый, который три года назад и помог Порубовым уйти от ментов.
        - Ну, здорово, - поставив сумку на табурет, Толян по-дружески раскрыл объятия. - Мне мужики-доминошники из беседки кричат, что ты, мол, вернулся, а я и не въехал сразу. Ты же только послезавтра должен был приехать! Я бы тебя на вокзале встретил, как положено.
        - Привет, Толик! Ну, извини уж, так получилось, что сегодня. А то могу обратно на зону попроситься, чтобы еще сутки переждать.
        - Это дело надо отметить. - Клещ поочередно извлек из пакета несколько бутылок коньяка, палку сухой колбасы и жестяную банку с консервированной ветчиной. - Так приглашаешь или как? Тетя Галя, ничего, если я к вам присоединюсь, посижу немного? Андрюху сто лет не видел! За жизнь надо поговорить, и вообще…
        - Сидите, детки, только закусывать не забывайте, - застенчиво улыбнулась мать. - А я тогда отдохну немного, а то целый день у плиты…
        Андрей и Толик просидели за столом всю ночь. К утру сигаретный дым висел на кухне слоистыми серыми пластами. Незаметно в доме напротив начали зажигаться окна - горожане поднимались, чтобы успеть на работу. Толик, то и дело разливая по рюмкам спиртное, в основном слушал друга, лишь изредка отпуская реплики.
        А рассказать недавнему арестанту было о чем.
        - Ну, вот скажи мне, Толян, - энергично жестикулировал вилкой Порубов. - Мы ведь вроде нормальные пацаны. Не дебилы какие-то, не лохи конченые, и здоровье есть, и жизнь понимаем, и всем остальным не обижены. А что мы в нашем городишке-то можем? На завод идти, гайки точить? В охрану какого-нибудь рынка? Бомбилой в Москве?
        - А смысл? - хмыкнул Плещеев. - Ну, пусть двадцать тыщ в месяц, пусть даже двадцать пять. Да разве сегодня это деньги?
        - Вот и я о том же. А теперь посмотри, сколько вокруг уродов, которые ни хрена делать не умеют, даже думать не умеют, и при этом у них все есть.
        - Менты, что ли? Им, кстати, зарплаты недавно круто подняли!
        - Могли и не поднимать, и так половину нашего города крышуют. - Андрей взял наполненную до краев рюмку, приподнял. - Твое здоровье… Я о другом. Сынки разные, которые на папиных лимузинах рассекают. Бизнеснюги, которые к начальству близки: оформил на себя такой олень фирму по ремонту водопроводов, якобы ЖКХ не может справиться, а сам с нас три шкуры дерет и начальству бабло перечисляет.
        - Мир устроен несправедливо, - подтвердил Клещ общеизвестную истину. - А ты что, можешь что-нибудь предложить? Или у тебя есть конкретный план, как нам круто подняться?
        Порубов подошел к окну, с треском распахнул раму. Малиновая планка рассвета застенчиво розовела над темными крышами. Теплый майский ветер нес в окно тонкую горечь ночных цветов.
        - Могу, - прищурился он. - Дело в том, что…
        Андрей был немногословен. Если одним все, а другим ничего, это можно исправить. И тут не только в несправедливости дело: ему, Порубову, нужно бабло на срочную операцию для мамы, а если бабло нужно, он его достанет хоть из-под земли. Тем более что необходимую сумму можно получить за какие-то полтора часа, он еще на зоне все хорошенько обдумал, если подойти к вопросу с умом и осторожностью, риска почти никакого.
        - Там один пацан со мной из Соликамска сидел за похожее. Сколько его потом менты ни искали, так и не нашли, шифровался грамотно. Да и сами мусора не знали, кого именно надо искать и по каким приметам. А запалился тот пацан чисто по дурости - из-за бабы, - закончил повествование Порубов. - Ну, что скажешь?
        - То, что ты предложил, нам вдвоем не осилить, - поразмышляв, прикинул Толян.
        - Тоже об этом думал, - согласился Андрей. - Тут, ко всему прочему, нужен хороший головастый пацан, который бы и в компьютерах волок, и во всех этих видеосистемах. Типа нашего Ботана. Кстати, а где он теперь, не знаешь?
        Юра Покровский, по кличке Ботаник, или Ботан, как его чаще называли, был одноклассником Андрея и Толика. Единственной страстью и смыслом жизни Ботана были компьютеры и все, с ними связанное, уже в восьмом классе он щелкал самые навороченные программы как семечки, а после школы вне конкурса поступил в Бауманский. Тихого, застенчивого, интеллигентного Ботана неоднократно били местные гопники, пока Порубов не взял его под свою опеку. На Покровского можно положиться на все сто процентов - Юра был человеком проверенным…
        - Ботаник наш в одной фирме работает, типа системным админом, - припомнил Плещеев. - Даже знаю, в какой. Хочешь, завтра к нему подвалим?
        - Хочу. Ну, что, - прищурился на бутыль с остатками коньяка Порубов, - еще по одной?
        - Давай… Да, Андрюха, весь вечер думал, сказать тебе или нет. - Толик выглядел немного виноватым. - Решил, что лучше ты от меня услышишь, чем от кого другого. Катька-то твоя замуж вышла полгода назад.
        Катя Пряник, длинноногая и рыжеволосая красавица, была девушкой Порубова до его ареста. Когда Андрея загребли в СИЗО, она некоторое время писала ему, дважды даже привозила «дачки». Однако потом письма стали приходить все реже и реже, и за последний год написала лишь однажды и очень коротко - мол, уезжаю учиться в Москву, вернешься - как-нибудь свидимся.
        В принципе Андрей был внутренне готов к такому повороту событий - редкая девушка дожидается своего парня из-за «колючки». Он уже почти поставил на Кате крест, хотя в душе и рассчитывал как-нибудь возобновить отношения, ведь в прошлой, дотюремной, жизни он действительно ее любил.
        - А знаешь, за кого? За Мишку Зиганшина. Ну, сынка городского прокурора, который тебя посадил, - выдохнул Клещ. - Юрфак закончил, сейчас в Центральном райотделе работает опером, карьеру делает, подметки на ходу режет. - Толик сделал многозначительную паузу: - Во, сука, эта Катька!
        Порубов несколько минут молчал, потом закурил сигарету, подошел к окну и долго всматривался в малиновый шар солнца, медленно поднимающегося над крышами пятиэтажек. Потянулся до суставного хруста, вздохнул, поморщился, словно уксус проглотил, и произнес:
        - Ну и хрен с ней, что ни делается - все к лучшему. У нас там еще выпить есть? Тогда наливай!
        Утро в Центральном райотделе начиналось как обычно. Свежий офицер сменил в застекленной кабинке уставшего сменщика, закончившего суточное дежурство. В небольшом холле, ощутимо пахнувшем туалетом и хлоркой, постепенно собирался народ: пожилая женщина со свежим кровоподтеком, несколько наркоманского вида подростков, серый мужичок с явным абстинентным синдромом. За прутьями
«обезьянника» вяло заматерились проснувшиеся бомжи.
        Молодой чернявый мужчина, с щегольским зализанным пробором и кожаной папочкой в руках, кивнул на входе дежурному и легко вбежал на второй этаж. Достав из кармана связку ключей, открыл кабинет с табличкой «Оперуполномоченные УР», прошел в свою комнатку.
        В небольшом обшарпанном помещении стоял стол с допотопным телефоном и стареньким компьютером, стандартный сейф и стул. Еще один стул посередине кабинета предназначался для посетителей.
        Чернявый уселся за стол у окна, и на столе тут же зазвонил телефон.
        - Старший лейтенант Зиганшин слушает, - поднял он трубку. - Конечно, на месте, раз ты на служебный звонишь. Сколько тебе повторял: если сам понимаешь, что не сумеешь раскрыть преступление, не принимай заяву, а то процент раскрываемости по райотделу снизится. Да, да, отказуху пиши, ссылайся на кодекс, на что угодно… Только грамотно, не зарывайся.
        Утро старшего лейтенанта прошло в телефонных звонках. Зиганшин наставлял, увещевал, запугивал, юлил, льстил и хамил - в зависимости от того, с кем разговаривал. Вскоре появились первые посетители: угрюмая баба с заявлением на мужа-алкоголика, избитый подросток с жалобой на отца, гордый патрульный сержант с пойманной им рыночной воровкой…
        Правоохранитель, натянув на лицо маску казенного отчуждения, слушал, задавал вопросы, писал протоколы… Все это было скучно, рутинно, а главное, не приносило никакой личной выгоды.
        Конечно, Миша Зиганшин никогда бы не пошел работать в райотдел - после юрфака он хотел устроиться в суд, на службе в горотделе настоял папа, городской прокурор. Мол, низовой оперативный уровень - лучшее место для начала карьеры в МВД, прослужив там лет пять без «залетов» и имея «волосатую руку», вполне можно выйти на другой уровень - например, попасть в главк. А ведь только в главках можно отстроить большую карьеру и нахватать звезд на погоны.
        Проработав в Центральном райотделе чуть более трех лет, Миша прекрасно понял главный принцип полицейской службы: беспрекословно исполнять все веления начальства, с ненужными инициативами не лезть, а главное - содержать в идеальном порядке всю документацию и иметь хороший процент раскрываемости. Все это не только способствовало карьерному росту, но и давало возможность подхалтурить на службе, ведь образцово-показательного опера трудно заподозрить в нарушении закона!
        После обеда мобильник в кожаной папке закурлыкал. Зуммер вызванивал «Лезгинку», и Зиганшин внутренне напрягся.
        - Да, я… - бросил он. - Как и договаривались, уважаемый Гасан, только не наглеть. И смотри, чтобы точила была не слишком козырной, а то и нарваться можно, даже я не спасу. Да, заяву, конечно же, приму, как и договаривались. Не забывай, что изнасилование относится к так называемым делам частного обвинения и не может быть возбуждено без заявления потерпевшей, то есть тут всегда можно переиграть. Все, до связи…
        Остаток дня прошел обыденно: вызов к начальству с отчетом о проделанной работе, оформление бумаг, дружеский треп с вернувшимися с задания коллегами.
        Мобильник Зиганшина звонил еще дважды. Первый раз он зазуммерил песенкой
«Муси-пуси», и оперативник, расплывшись в улыбке, несколько минут слушал не перебивая.
        - Буду как обычно, - только и произнес он и нажал на отбой.
        Второй раз сотовый заорал на весь райотдел «Владимирским централом». Звонил сексот - завербованный Зиганшиным мелкий уголовник.
        - Да сколько раз тебе говорить, не звони мне на эту мобилу! - бросил Зиганшин вместо приветствия. - Что у тебя неотложное? Что-о-о?! Порубов, говоришь, с зоны откинулся? Что-то рано. Три года всего ему дали? Во-от оно что… А я-то думал, что за нападение на сотрудников больше дают.
        Солнце за зарешеченным окном, перевалив через хребты крыш, клонилось к закату. Рабочий день незаметно приближался к концу. Вежливо попрощавшись с сослуживцами, Миша поспешил на выход. Уже выходя из здания райотдела, он набрал номер жены:
        - Катюша, привет! Извини, но сегодня меня на службе задерживают, начальство из Москвы прикатило с проверкой. Боюсь, надолго. Да ты не переживай, я пообедал. Понимаю, что сгораю на работе. Как говорится - «светя другим, сгораю сам». Жди дома, как только, так сразу, звук в мобиле я отключу, сама понимаешь.
        Несколько минут оперативник простоял на крыльце райотдела, размышляя: правильно ли он сделал, не сказав жене Кате о возвращении Порубова, с которым она встречалась до замужества. «Правильно!» - похвалил он самого себя, лучше сделать вид, что он ни о чем не знает, и проследить Катину реакцию.
        Подойдя к патрульному «уазику», Зиганшин поинтересовался у сержанта-водителя:
        - Вы, кажется, на Ремзавод едете патрульных наших менять? Подкиньте и меня заодно, мне по делу.
        В дальнем районе под названием Ремзавод жила Люся, любовница Зиганшина, с которой он встречался уже четвертый месяц…
        Глава 2
        Во времена легендарные Юра Покровский наверняка стал бы знаменитым алхимиком. Невысокий сутулый очкарик, с растрепанной копной волос, он очень органично вписался бы в интерьеры средневековой лаборатории, с закопченными колбами, реостатами и сушеным крокодилом, подвешенным над кузнечным горном.
        Однако новые времена скорректировали Юрины интересы: он стал компьютерным взломщиком, или, как называли его многие несведущие люди, - хакером. Сфера его интересов наверняка бы довела до истерики Лабораторию Касперского: взломы любых патентованных программ, написание неопределяемых вирусов, блокирование локальных сетей, атаки на серверы…
        Как и большинство людей его психосклада, Покровский не слишком-то глубоко разбирался в реальной жизни, и потому многие окружающие считали Юру законченным лохом. Однако люди, хорошо знавшие его, всегда отмечали Юрину честность, порядочность и замечательное чувство товарищества. Ведь именно он занялся поисками хорошего адвоката, когда Порубову с матерью «шили» статью…

…Отъехав на своей раздолбанной «Тойоте» от офиса, Покровский включил ближний свет. Темнело, да и заморосивший дождь мешал следить за дорогой. До дома было всего ничего - километра четыре, и Юра решил возвращаться не объездной дорогой, а ехать через центр.
        Дождь заштриховывал городской пейзаж, словно линованные полоски тетрадку первоклассника. «Дворники» монотонно размазывали капли по стеклу. Индикатор видеорегистратора над обзорным зеркальцем светился по-домашнему. Под фарами стелился мокрый асфальт. Мелькавшие справа кусты вскоре закончились, и из полутьмы выплыл силуэт девушки в полупрозрачном платье и легкой блузке. Стоя на остановке, она призывно поднимала руку.
        Юра притормозил - все-таки оставлять барышню мокнуть под холодным дождем было не в его правилах, перегнулся через сиденье, опустил стекло передней пассажирской дверки:
        - Вам куда?
        - До центра, пожалуйста, - нервно поправила мокрую прядь девушка и просительно взглянула на водителя. - Я заплачу, сколько скажете. Полчаса тут мокну, а маршрутки все нет и нет!
        - Давайте…
        Барышня была молодой, довольно приятной внешности. Она мелко дрожала, и Юра включил отопление, направил поток горячего воздуха ей на ноги.
        - Вам куда в центре? - поинтересовался он.
        - У рынка сможете остановить?
        - Как раз в тот район еду.
        Минут через десять Покровский свернул на оживленный проспект. Дождь измельчал и превратился в ровную водяную взвесь, заполнившую вечернее пространство над дорогой. Фонари на обочине напоминали мутные желтые свечки с белесым искрением в сердцевине.
        - Если можно, после перекрестка чуть ближе к обочине, мне скоро выходить, - попросила попутчица и как-то напряженно взглянула на водителя.
        Юра крутанул руль чуть вправо, притормаживая…
        И тут случилось нечто невероятное. Вдруг девушка резким движением руки рванула свою блузку - отлетевшая пуговица щелкнула по приборной панели, - после чего изо всей силы вцепилась наманикюренными ногтями в лицо водителя.
        - Помогите, насилуют! - Рванув дверку, она с визгом вылетела из машины.
        От неожиданности Покровский едва не выпустил руль, но успел-таки нажать на тормоз. Выйдя из машины, он уставился на недавнюю пассажирку удивленными глазами.
        - Что? Кого насилуют? - Юра механически провел ладонью по исцарапанной щеке - на руке осталась кровь. - Да вы в своем уме?!
        А девушка, стоя на тротуаре, буквально билась в истерике.
        - Вот этот меня только что изнасиловать хотел, еле отбилась, что же это такое происходит, он, наверное, сексуальный маньяк… - тоненько всхлипывала она. - Да помогите мне кто-нибудь!
        И тут из тени вышли двое мужчин, явно кавказского происхождения. Один - худой, с мрачным угреватым лицом - грамотно зашел за спину Покровского. Другой - небритый верзила, с рано налившимся восточным жирком животом, встал перед ним в позе футболиста перед пробитием пенальти.
        - Ты нашу сэстронку ызнасиловат хотел, да? - недобро процедил он.
        - Да вы что, охренели? - возмутился Юра.
        - Хлебало заткны, да? - прищурился верзила. - А то сейчас совсем плохо будет. Сэстра, он что с тобой дэлал? Говоры, нэ бойся, мы в обыда нэ даем!
        Девушка, истерически подвывая, прижимала ладонь к порванной блузке.
        - Мы с ним познакомились, он усадил в машину, сказал, что в кафе повезет, а я, дурочка, поверила. По дороге приставать начал - мол, давай в темное место отъедем и ты мне на заднем сиденье дашь, я ему отказала, так он прямо в машине ко мне полез, начал одежду срывать… Вон, всю блузку мне порвал!
        Недавняя пассажирка врала очень убедительно, не иначе как в свое время училась в театральной школе. Даже слезы и те сверкали на ее глазах совершенно естественно. Вокруг «Тойоты» Покровского начала собираться небольшая толпа, и барышня, продолжая всхлипывать, все тыкала пальцем в водителя:
        - Сволочь такая! Отброс! Мразь конченая! Едва отбилась!
        Страдания несостоявшейся жертвы встретили явное сочувствие у собравшихся. Сердобольная бабка с хозяйственной сумкой приязненно улыбнулась барышне:
        - Да не переживайте вы так! Все же обошлось!
        - В полицию заявить надо! - заявил пожилой работяга в ватнике. - Я бы всех этих насильников собственными руками кастрировал!
        - А мы сэчас имэнно так и сдэлаем, - недобро проговорил небритый верзила.
        Худощавый кавказец, стоявший позади Покровского, деревянной хваткой сдавил его под локти и отвел чуть подальше.
        - Ты знаэш, что с такымы, как ты, на зонэ дэлают, да? - зловеще поинтересовался он. - Тожэ насылуют. Пэтухом станэш, ламбада будэш по утрам танцават, дырявый ложка баланду кушат. Совсэм плохо тэбэ будэт!
        - Да я пальцем к ней не прикоснулся! - попытался взять себя в руки Покровский.
        - Нэ прэкоснулся, говорыш? - процедил верзила, заглядывая в салон Юриной «Тойоты». - А кто дэвушка блузку порвал? А почэму у тэба лыцо такое расцарапанный? Ва! И пуговыца лежит, как раз от той блузки та дэвушки.
        - Да и мы всо выдэлы, - подытожил худощавый. - Еслы что, всегда подтвердыт можем.
        В руках небритого появился мобильник, и волосатые пальцы кавказца принялись демонстративно тыкать по клавиатуре.
        - Всо, в Цэнтральны райотдэл звоню.
        Тем временем худощавый немного расслабил хватку, и Юра, поведя локтями, отошел к верзиле.
        - Слушай, Гасан, я тут подумал, что нэ надо портыт чэловэку биографий и ломат судьба, - неожиданно произнес худощавый. - Ну, с кэм нэ бывает? Я тоже, когда красывый девушка выжу на улыца, потом, понымаеш, совсем спат нэ могу, всю ноч снытся!
        - А што, такой прэступлэный просто так оставлять, да? - недобро прищурился небритый Гасан.
        - Ну, еслы он осознал, еслы хочэт встат на путь исправлэный, то можем пойты навстрэчу, правда?
        Гасан на минутку задумался, явно демонстрируя борьбу между долгом и сочувствием к водителю «Тойоты».
        - Слушай, бабло у тэба с собой сколько? А машына на тэба зарэгестрырован или по доверэность? - Верзила выдержал выразительную паузу и неожиданно выдал: - Корочэ, выбырай: илы ты компенсируешь наша сэстронка дэньгами ее позор, илы… - И кавказец демонстративно помахал телефоном перед носом собеседника.
        Юра не успел ответить, как позади него остановился темно-серый микроавтобус и из него вышли двое. Это были друзья детства - Толик Плещеев и Андрей Порубов.
        - Так, джигиты, а что за базар? - подойдя к Гасану, исподлобья взглянул на него Андрей.
        - Быстренько собираемся и валим отсюда на хрен! - В руках Толика неизвестно откуда появился огромный гаечный ключ.
        - Валитэ, на хрэн, отсюда сами! - бросил худощавый.
        Андрей, не обращая внимания на кавказцев, подошел к Покровскому и по-дружески обнял его.
        - Ну вот и свиделись. Слышь, Юра, я что-то не догоняю. А чего эти «черные» от тебя хотят? И кто тебе так «вывеску» исцарапал?
        - Да тут какая-то сумасшедшая начала кричать, что я ее будто бы изнасиловать захотел! - При появлении друзей Покровский окончательно успокоился.
        - А то нет! - неожиданно подала голос полузабытая всеми девушка. - Вон, всю блузку в своей тачке изодрал!
        - Постой-ка…
        Андрей заглянул в машину и, подняв отлетевшую с блузки пуговицу, критически ее осмотрел. И тут взгляд его упал на видеорегистратор, подвешенный рядом с обзорным зеркальцем.
        - Изнасиловать хотел, говоришь? - Он уселся на водительское сиденье и отщелкнул экранчик. - А мы сейчас посмотрим, как оно на самом-то деле было… Алё, джигиты! Быстренько сюда…

…Спустя несколько минут и Гасан, и его худощавый напарник поняли, что крыть нечем, ведь запись начисто опровергала версию о попытке изнасилования. Окажись такая запись в суде - и уголовное дело приобрело бы совершенно другой оборот: и девушка, и ее кавказские друзья наверняка были бы переведены в ранг обвиняемых.
        Плещеев, отложив гаечный ключ на крышу машины, взглянул на собравшихся:
        - Алло, народ! Подойдите сюда, пожалуйста. Вот видеозапись всего, что произошло в салоне. Никто никого не насиловал, эта прошмандовка сама себе блузку порвала, водителя поцарапала, а потом из машины выскочила. Короче, нашего друга только что хотели развести на деньги. Кто будет запись смотреть, чтобы потом в Юрика пальцем не тыкали как в насильника?
        Люди, однако, решили не смотреть на экранчик видеорегистратора, а поскорее ретироваться. Ведь подобные истории в этом подмосковном городке редко заканчивались миром. А раз так - лучше уйти самим, чтобы случайно не попасть под раздачу…
        - А разводка-то старая, - резюмировал Андрей, выходя из-за руля. - Ну, что, джигиты, делать будем?
        Возможно, ситуацию можно было бы разрешить мирным путем, однако худощавый кавказец неожиданно встал в позу.
        - А ты, гондон, откуда тут взался, да? - спросил он у Порубова с явной агрессией. - А знаэш, что…
        Он не успел договорить. Резкий хук с правой - и кулак Андрея со всей силы впечатался в его скулу. Кавказец мгновенно отлетел на придорожные кусты, и с ветвей сыпануло брызгами. Он попытался было сунуть руку в карман, но Порубов тут же схватил его за грудки, поднял, тряхнул и ударил вновь - на этот раз ребром ладони под кадык. Кавказец болезненно захрипел, закашлялся и свалился к ногам Андрея. Было очевидно, что самостоятельно подняться он уже не сумеет.
        Гасан, явно не ожидавший такого поворота событий, отступил назад на несколько шагов и беспомощно посмотрел по сторонам. Он явно искал сочувствия у еще остававшихся на остановке людей, однако теперь отношение к «защитникам невинной жертвы» изменилось кардинально.
        - Приехали к нам, так ведите себя по-человечески! - неприязненно бросила бабка с хозяйственной сумкой. - Торгуете - торгуйте, а к русским парням нечего приставать!
        Порубов медленно наступал на Гасана. Прижимаясь спиной к фонарному столбу, тот растерянно озирался, при этом ладонь кавказца механически сжимала мобильный телефон.
        - Предъявили нашему другану не по делу - придется отвечать, - недобро прищурился Андрей. - Давай по порядку. Давно в нашем городе так промышляете? Сколько народу со своей телкой развели? Кто вас тут кроет?
        Если собака прекрасно чувствует выброс адреналина в испугавшемся ее, то и человек обычно быстро улавливает переход угрозы за грань, где она становится неотвратимой смертельной опасностью.
        Глаза Гасана сузились, и он неожиданно попытался ударить Порубова коленом в промежность, но тот сумел-таки увернуться, перехватить поднятую ногу и отбросить нападавшего назад. Кавказец мгновенно грохнулся спиной на бордюр, истошно закричал, завыл и, выронив мобильник, скрылся в темноте.
        Андрей не стал его преследовать.

…Спустя полчаса друзья сидели в небольшом уютном кафе.
        - Что же ты, Юра, так лоханулся? - по-дружески снисходительно спросил Клещ. - У тебя же камера в салоне, все на секе! Почему на такую дурную предъяву купился?
        - Да я не купился, - мягко улыбнулся Покровский. - Просто эти «черные» на меня так быстро наехали, что я и возразить ничего не успел!
        - Все хорошо, что хорошо кончается, - примирительно произнес Андрей, разглядывая разбитую костяшку кулака.
        - Не думаю, что это все просто так закончится, - серьезно возразил Плещеев. - Что-то слишком уж нагляком они себя вели. Не иначе, задница у них прикрыта.
        Юра принялся изучать мобильник Гасана, подобранный с асфальта после его бегства. Пощелкал кнопками, залез в телефонную книгу и удивленно воскликнул:
        - Ого! Смотри, чей тут телефончик записан! Сам Миша Зиганшин у него, оказывается, в корешах! А вот - исходящие звонки, за сегодняшний день - целых три штуки. Последний - за полтора часа до всей этой истории.
        - Тогда все понятно, - поджал губы Плещеев. - У «черных» с Мишей - взаимовыгодное сотрудничество.
        - Да хрен на них всех! - отмахнулся Андрей. - Вообще-то, Юра, мы к тебе по делу ехали, хорошо, что по дороге встретили. А дело такое, слушай…
        - Ну, за встречу! - Миша Зиганшин поднял бокал с коньяком.
        - За нас с тобой и за все хорошее! - не без кокетства ответила Люся и поцеловала любовника в щеку, пахнущую дорогим парфюмом.
        Люся Пласконная, симпатичная сдобненькая блондинка, неуловимо напоминала немецких фарфоровых кукол, изображающих пейзанок в длинных кружевных платьях. Провинциальная косметика, трогательные завитки на висках, всегда приоткрытые, чуть влажные розоватые губки и прозрачные незабудковые глаза, незамутненные ни одной, даже самой пустяковой, мыслью.
        Под стать хозяйке выглядела и ее небольшая однокомнатная квартира: поддельная бронза, раскрашенные гипсовые статуэтки, огромная люстра с сотнями стеклянных подвесок и потемневшая картина в раме рококо над кроватью.
        Мишу Зиганшина она буквально боготворила: небедный, красивый, высокий, к тому же герой-оперативник, почти как в сериале «Менты»! Да и Мишин папа был далеко не последним человеком в городе.
        Бокалы сошлись с мелодичным звоном.
        - Ты покушай, Мишенька, а то совсем ведь на своей службе ничего не ешь! - кивнула Люся на грамотно сервированный стол.
        Как водится у большинства любовниц, она давно уже вела борьбу за то, чтобы Миша бросил свою жену и сделал ей предложение, потому к подобным вечерним свиданиям готовилась со всем тщанием. Если путь к сердцу мужчины лежит через желудок, то путь к сердцу вечно голодного оперативника - и подавно!
        На чистеньких тарелочках были аккуратно разложены бутербродики с селедочкой, фаршированные икорочкой яйца, пунцовая редисочка, вперемешку с изумрудной зеленью молодого лука, ветчина с колбасочкой…
        - Спасибо, - допив коньяк, потянулся к ветчине Миша. - Тем более я сегодня действительно ничего не ел.
        - Работа, да?
        - Всякое. Сегодня - криминальный труп, подозреваемого с трудом задержали, пришлось
«табель» применять. Затем покушение на убийство. Попытка взлома квартиры. Ну, и начальство донимает, не без этого!
        - Наверное, и стреляют там в вас, и с ножами бросаются, - уважительно предположила Пласконная.
        - Наша служба и опасна, и трудна. - Зиганшин вновь принялся разливать коньяк.
        - Что, и в тебя стреляли? - ужаснулась девушка.
        - Знаешь, я не хотел бы об этом говорить.
        - Если в тебя кто-нибудь будет стрелять, я его вот этими самыми руками… - сжала пухлые руки в маленькие сдобные кулачки Люся, - вот этими самыми руками придушу!
        - Да я уж как-нибудь сам…
        - Мишенька, ты бы бутерброды с селедочкой кушал! - заулыбалась она. - Я селедочку ужас как люблю, особенно если ее немного в молоке сперва вымочить. А недавно я еще один сериал смотрела, про вас, так там один мент… ой, прости, полицейский, был большим начальником и работал на бандитов, а потом в полицию пришел молодой и красивый опер, ну, прямо как ты, и он этого оборотня разоблачил! Представляешь?
        - Так выпьем же за искреннее друг к другу отношение! - приподнял бокал с янтарным напитком Миша.
        - И не говори! - Люся поджала губы, немного пригорюнилась, и в мимике Пласконной явственно прочитывалось: мол, искренность искренностью, но когда же ты свою рыжую дуру бросишь и ко мне навсегда перейдешь? Она-то так тебя с работы встречать не будет!
        Они посидели на кухне еще минут пятнадцать. Люся без умолку рассказывала, какие рецепты нашла в Интернете, какие у нее некультурные соседи, целый день играющие на пианино и мешающие смотреть телевизор. Миша пил, закусывал и слушал, то и дело подливая коньяк любовнице.
        - Ладно, пошли… - наконец поднялся он, подошел к девушке сзади и приобнял.
        Пройдя в комнату, они долго целовались в полумраке. Миша скользнул руками под Люсину блузку, приподнял ее, расстегнул бюстгальтер. На глаза Пласконной тут же набежала томная поволока.
        - Ой, обожди, я люблю, когда совсем темно, а то стесняюсь!
        Девушка выскользнула из его объятий, быстро задернула шторы. А Зиганшин уже торопливо раздевался. Оставшись в одних трусах, он споро стянул с любовницы блузку и юбку, долго снимал бюстгальтер, потому что бретелька перепуталась с цепочкой. Меньше чем через минуту любовники рухнули на кровать.
        - Ты же помнишь. Пусей меня назови, пусей, - щекотно шептала в самое ухо и извивалась молодая женщина. - Жалко тебе? Назови…
        - Пуся ты моя, - проговорил Зиганшин. Почему-то это дурацкое слово его тоже возбуждало, было в его звучании что-то пушистое, сладкое и однозначно развратное.

…Спустя полчаса раскрасневшиеся мужчина и женщина снова сидели на кухне. Коньяк был допит, бутерброды почти съедены.
        - Мишенька, ты такой сладкий, такой… м-м-м, настоящий мужчина! - блаженно зажмурилась Люся.
        - Слушай, а выпить еще есть? - хмуро спросил Зиганшин.
        - Сейчас в холодильнике посмотрю, с прошлого раза должно было остаться. Да и бутербродиков еще нарезать не мешает, под закуску. Ты не беспокойся, я быстро!
        Пока Люся возилась на кухне, Миша прошел в прихожую, сунул руку в карман висевшего на вешалке пиджака, нащупал мобильник…
        Звук был предусмотрительно выключен, и Зиганшин принялся просматривать пропущенные вызовы. Два от Катьки, для которой он был на совещании, еще по одному - от сослуживца, отца и судмедэксперта. А вот четыре последних звонка с неизвестного Мише номера сразу же привлекли его внимание. Звонки совсем недавние, с интервалом в несколько минут.
        Зиганшин никогда и ни при каких обстоятельствах не давал номер личного мобильника людям малознакомым - ему в основном звонили или на служебный, или на стационарный в кабинете. Настойчивость неизвестного абонента настораживала.
        И тут мобильник в его руке завибрировал, словно шмель, и на экране высветился все тот же странный номер. Миша подумал, стоит ли отвечать этому абоненту, и после нескольких секунд колебаний решил-таки ответить.
        - Мыша, у нас проблэма, нас чут нэ убылы! - отозвался телефон голосом Гасана. - Я тэбэ звону, понымаеш, а ты трубку не бэрош!
        - Уважаемый Гасан, успокойся. - Зиганшин был поражен донельзя. - Кто тебя чуть не убил? Ты с чьего телефона звонишь? И вообще, ты почему такой нервный?
        - Да будэш тут нэрвный в вашем городе, когда на нас бандыт нападает! - Звонивший был явно на грани истерики. - Меня ызбыли, Ресула тоже совсэм ызбыли… Куда смотрит мылыций?!
        Мыслительный процесс у Зиганшина тут же полетел и запрыгал слаломом. Азербайджанские «гастролеры» были людьми выдержанными, спокойными и не склонными к истерикам. Судя по всему, Гасан со своим напарником крупно куда-то вляпались. Выплыви это наружу, и у молодого перспективного оперативника могут начаться очень серьезные неприятности.
        - Ми-иша-а! - донесся с кухни голос хозяйки. - А у нас с тобой, оказывается, целая бутылка французского коньяка есть. Еще с Нового года оставалась, представляешь?
        Зиганшин, не попадая руками в рукава, принялся одеваться. Сунул ноги в туфли и, не отрывая руки с мобильным телефоном от уха, спросил:
        - Ты где сейчас?
        - У нашых, на рынке, - сумрачно ответил кавказец.
        - Где именно?
        - Гдэ всэгда… Ну, кафэ «Ленкорань», ты знаэш.
        - Никуда не уходи, Ресулу тоже скажи, чтобы был на месте. Не психуй, через пятнадцать минут буду у вас.
        Пройдя на кухню, оперативник виновато кивнул хозяйке:
        - Люсенька, извини, мне только что со службы звонили, там попытка изнасилования, надо расследовать по горячим следам.
        - А как же коньяк? - искренне огорчилась Пласконная. - И вообще, у нас сегодня с тобой запланирован романтический вечер! Если хочешь, можешь меня даже изнасиловать, я буду только «за»!
        - Потом, потом…
        - Сегодня больше не встретимся? - На незабудковые Люсины глаза навернулись крупные слезы.
        - А это уж как получится, - вздохнул Зиганшин. - Я ведь говорил: наша служба и опасна, и трудна…
        Глава 3
        Чуть подсвеченное ночное небо раскинулось над областным центром. Все еще накрапывал дождь. Капли шелестели в листве тополей. Щетки за лобовым стеклом старенькой «Тойоты» двигались рывками, то и дело издавая противный скрежет, их давно надо было сменить, но работу свою они делали исправно. Дорога сквозь стекло просматривалась отлично. Глазок видеофиксатора над зеркальцем заднего вида был погашен.
        Юра Покровский гнал по пустынной улице, лишь слегка притормаживая на пустых перекрестках, и тогда мерцающие желтым светофоры освещали его лицо призрачным, неживым светом. Андрей Порубов сидел рядом с водителем и задумчиво смотрел перед собой, словно видел нечто такое, доступное только его задумчивому взгляду. Он на удивление быстро и легко вернулся к вольной жизни, теперь зона казалась ему чем-то далеким, но все же реальным, куда при случае можно и вернуться против своей воли.
        - Юрик, - нарушил он молчание, - во двор ко мне не заезжай. Там асфальт такой, что подвеску разобьешь, и так машина на ладан дышит. Я же слышу - ступица правого заднего гремит. Будет время, займусь. Пешком дойду.
        - Машина-то старая, но и не такое видела, - покрутил головой Ботан. - Да и мать твоя небось заждалась, спать не ложилась. - Он кивнул на единственное горящее в пятиэтажке окно. - Сколько еще моей тачке жить осталось? Год, два?
        - Если обломится нам, новую себе возьмешь, с полоборота заводиться станет.
        - Никуда не денется, обломится, - уверенно заявил Ботаник. - Мы - пацаны фартовые, да и план у тебя стопудовый. А тачку новую себе по-любому возьму.
        Покровский лихо вывернул руль и въехал в утопающий в темноте двор. Вопреки заверениям, он свою старенькую машину берег. Свет фар прошелся по припаркованным, засыпанным дождем машинам и уперся в микроавтобус «Скорой помощи», стоявший прямо у подъезда Андрея. Сердце у Порубова тут же екнуло. Покровский, хоть и почувствовал тревогу друга, но промолчал, не стал ни успокаивать, ни строить догадки. Он готов был помочь в любом случае, Андрюха мог на него рассчитывать.
        - Я здесь подожду! - крикнул он вдогонку Порубову, а тот уже вскочил в подъезд и, прыгая через две ступеньки, помчался по лестнице.
        У него все еще теплилась надежда, что приехали не к ним с матерью, и он корил себя, что вернулся поздно. Мало ли стариков живет в подъезде? Но эта надежда мгновенно растворилась, когда этажом выше щелкнул замок, распахнулась дверь и на площадке показались с носилками в руках двое мужчин в униформе. Молоденькая женщина-врач с пластиковым кофром шла следом за ними.
        На носилках лежала прикрытая пледом Галина Федоровна. Лицо ее казалось присыпанным мукой, таким оно было бледным, глаза закрыты, седые волосы рассыпались по клеенчатым носилкам.
        - Мама! - вырвалось у Андрея. Он подбежал и схватил холодеющую ладонь.
        - Сынок, - приоткрыла отяжелевшие веки мать и попыталась приподнять голову. - Ты уж извини меня, что я так вот… Главное, что тебя оттуда дождалась. - Она покосилась на медиков, боясь, что они догадаются, откуда больная дождалась сына. - Боялась, уже никогда не увижу. - Мать дышала неровно, судорожно, ее пальцы сжали ладонь сына, но силы в них почти не чувствовалось.
        - Вам не стоит разговаривать, - строго напомнила молодая врачиха.
        - Слушай, что тебе доктор говорит, - слегка сжал пальцы матери Порубов.
        Спрашивать, что с ней случилось, он не стал. И так было ясно - очередной приступ, после которого она могла и не оправиться.
        - Сделайте что-нибудь, прошу вас, - проговорил Андрей, глядя молодой женщине в глаза.
        - Все что могли, мы уже сделали. В больницу ее надо, - прозвучало в ответ. - Вы ее сын, как я поняла? - В глазах врача читалась недосказанность, она явно хотела потом переговорить с Андреем наедине, без больной, и новость была бы неутешительной.
        Да Порубов и сам знал правду: матери осталось недолго на этом свете, если… конечно, не сделать за границей дорогостоящую операцию.
        На узкой лестнице было трудно разворачиваться с носилками, на каждой площадке приходилось передавать их через перила. Он помогал водителю и практиканту-медбрату. Мать казалась вообще невесомой, словно какая-то часть ее естества уже улетучилась. Но при этом ему было приятно, что он хоть что-то может для нее сейчас сделать.
        - Мама, осторожней. Я сейчас тебя подниму, - приговаривал Андрей. - Так, хорошо, а теперь, мужики, аккуратней.
        Уже на улице он сбросил куртку и прикрыл ею мать от дождя, понимая, что толку от этого практически не будет, до «Скорой помощи» оставалось каких-то десять метров. Но ему хотелось сделать хоть что-то для нее.
        - Мама, все будет хорошо, вот и доктор говорит… - Андрей попытался вложить в эти простые, банальные слова как можно больше тепла и надежды, и, кажется, ему это удалось. Или же мать почувствовала настроение сына и решила его подбодрить.
        Она улыбнулась бескровными губами, и носилки исчезли в машине. Врач раскрыла кофр и стала торопливо готовить к работе кардиограф.
        - Мы за вами поедем, - бросил ей Андрей.
        Дверца «Скорой помощи» шумно закрылась, затарахтел мотор. Порубов уже сидел рядом с Покровским, руки у него тряслись.
        - Ну, как? Совсем плохо? Ты уж извини, что мы тебя задержали, - тихо проговорил Юрик.
        - Все будет хорошо, - стиснув зубы, ответил Порубов, и эти слова прозвучали как обещание самому себе.
        Столько времени он мечтал о том, как вернется, как поест приготовленное матерью, как она будет сидеть, глядя на него и украдкой смахивая набежавшую слезу. Это и случилось. Но почему судьба дала им так мало времени? За что такая кара?

«Скорая помощь», переваливаясь на выкрошившихся в асфальте выбоинах, двинулась к улице. «Тойота» катила следом. Порубов нервно потянулся за сигаретами, но в кармане оказалась пустая пачка.
        - Мои в бардачке возьми, - тут же подсказал Ботан, уверенно ведя автомобиль и держась в «кильватере».
        А Андрей мысленно повторял себе: «Все будет хорошо. Я спасу тебя, мама. Чего бы это мне ни стоило».
        Он еще не до конца понимал, как поможет, но знал, что сумеет. Нет в этой жизни безвыходных ситуаций. Главное - иметь цель и стремиться к ней, все остальное придет.
        Андрей плохо помнил, как доехали до больницы, находившейся на окраине города, ему еще что-то говорил Юра, но он не слышал его, не понимал слов.
        - Ты езжай домой, дальше я сам. Ты и так помог. - Крепко пожав руку друга, Порубов бросился вслед за каталкой, на которую уже переложили Галину Федоровну.
        Санитары торопливо затолкали каталку в широко открытые стеклянные двери приемного покоя, и колесики мелко застучали на стыках керамических плиток пола. Мать Андрея уже не открывала глаза, не отвечала, когда он ее спрашивал. Черты ее лица заострились, веки мелко дрожали.
        Андрея просто отстранили перед двустворчатой дверью реанимационного бокса:
        - Вам туда нельзя.
        Две половинки дверного полотна с кругами матового стекла качнулись и сошлись за каталкой. Врач «Скорой помощи» посмотрела на Андрея и пожелала ему с матерью удачи. Сказано это было очень искренне, потому и хотелось поверить.
        Порубов нервно заходил по гулкому коридору, укоряя себя, что не приехал сегодня раньше, будто бы это могло что-то изменить. Мать оставалась у него единственным близким человеком на земле, а он не мог ей сейчас ничем помочь. Все было в руках врачей, находившихся за дверью реанимационного бокса.
        Почувствовав, что изводит себя почем зря, Андрей сел на подоконник и стал смотреть на матовое стекло в двери бокса, за которым слегка просматривались движущиеся тени, слышались голоса, то тревожные, то деловито-спокойные, но слов он разобрать не мог.
        Выскочила в коридор и куда-то побежала медсестра. Андрей бросился за ней следом, будто она была здесь главной и могла что-то подсказать.
        - Как там она? - Порубов пытался на ходу заглянуть медсестре в лицо, но видел только испуганные его безумным взглядом глаза над марлевой маской.
        - Мы делаем все возможное, - прозвучало в ответ малоутешительное. - Ждите.
        Андрей вернулся и вновь сел на широкий подоконник. Хотелось курить, но он боялся отойти даже на секунду, пропустить решающий момент.
        Та же медсестра уже катила в реанимационный бокс какой-то мудреный аппарат на высокой тележке. Когда она проходила через дверь, Порубов попытался заглянуть, но увидел лишь выложенную кафелем стену и ряд умывальников, в которых отливал яркий свет бестеневой лампы.
        Даже находясь на зоне, Андрей никогда не обращался к Богу, не просил Его о чем-либо, все свои проблемы он привык решать сам и делал это успешно. Никому еще не позволил взять над собой верх, поступить против совести. Ни блатным, ни администрации, хотя соблазнительных предложений хватало. Но Андрюха точно знал, что нельзя поступаться совестью. Продашь, пожертвуешь маленький ее кусок, и все, пропал - остальное заберут задаром, и станешь ты никем, и имя твое станет «никак».
        Ощущая свое полное бессилие, он принялся молиться. Нет, Андрей не знал ни одной молитвы и все слова придумывал сам, на ходу. Просил сохранить жизнь его матери и дать ему фарт помочь ей. Было бы надо, он распластался бы крестом прямо здесь, в коридоре, принялся бы бить головой в пол, но он буквально ощущал, что Всевышний слышит его и так, без показного…
        Минуло два мучительных часа ожидания. Наконец двустворчатая дверь распахнулась, задребезжала поблескивающая металлом каталка. Галина Федоровна лежала прикрытая простыней до подбородка.
        - Мама… - проговорил Андрей, поняв, что самый страшный вариант отсрочен и у него появился шанс.
        - Она не слышит вас. Наркоз еще действует, - объяснила медсестра. - Мы отвезем ее в реанимационную палату, туда посетителям нельзя, - предупредила она.
        - Никак нельзя?
        - Никак.
        Каталка удалялась. Андрей стоял, не зная, что ему сейчас делать. Из бокса вышел уставший реаниматолог - высокий немолодой мужчина в операционных бахилах. Он сорвал с лица повязку, сунул ее в карман, понимающе глянул на Андрея и предложил:
        - Пошли покурим, а заодно и поговорим. Есть о чем.
        - Пошли, - согласился Андрей.
        За окном уже занимался рассвет. Врач сидел в кабинете, размешивая в большой чашке растворимый кофе, в пепельнице набралось уже шесть окурков. Сам Андрей от кофе отказался. Ему казалось, что ему сейчас ни пить, ни есть уже не надо. Организм мобилизовал силы, он мог сейчас и горы свернуть, было бы куда приложить силы, лишь бы толк от этого был.
        - …на этот раз мне удалось возобновить биение и потом красиво восстановить ритм сердца, - спокойно говорил реаниматолог. - Но в следующий раз этого может и не случиться.
        - Доктор, только честно, сколько ей осталось, если не сделать операцию? - Андрей почувствовал холодок в душе от собственных слов. - Мне это нужно точно знать. Должен же быть шанс. Все для этого сделаю.
        Врач отхлебнул кофе, взглянул на потолок, будто там был написан ответ, и сказал:
        - Полгода, и это оптимистический вариант. Но из них месяца четыре придутся на больницу. Такие операции могут сделать у нас только в Москве и Питере. Но бюджетная очередь на них… - присвистнул реаниматолог. - На годы вперед расписано. Нам на область даже не каждый год место в ней выделяют. А таких больных у нас двадцать пять человек. Вот в Европе за деньги - можно.
        - Мать говорила, операция сорок тысяч евро стоит? - уточнил Порубов.
        - Абсолютно верно, дорогой вы мой человек, - подтвердил реаниматолог, отхлебывая кофе.
        - Можете подсказать клинику, где ей сделают операцию?
        Реаниматолог вопросительно посмотрел на Порубова - мол, у вас, молодой человек, таких денег нет и никогда не будет, если, конечно, вы банк не ограбите.
        - Бабки я найду, в смысле, деньги отыщутся, не сомневайтесь. Она же для меня все.
        Врач недоверчиво прищурился, но спорить не стал, поднялся, шагнул к старому стеллажу и вытащил красочный каталог.
        - Ездил я в Берлин на симпозиум по обмену опытом, там и взял. Совсем свежий каталог, этого года.
        Зашуршали глянцевые страницы, с которых Порубову широко улыбались счастливые заграничные пациенты, строго и умно смотрели из-под очков светила мировой кардиологии, за окнами палат открывались чудесные пейзажи.
        - Вижу, вы по-английски почти не читаете, - чуть заметно улыбнулся врач, глядя на то, как пытается разобрать напечатанное Андрей.
        - Последний раз в школе читал, - честно признался тот, разглядывая цветной разворот каталога с фотографиями палат немецкого медицинского центра кардиологии, и твердо пообещал себе в мыслях, что не пройдет и месяца, как его мать уже будет проходить послеоперационную реабилитацию в одном из этих интерьеров. А мысли и слова его никогда не расходились с делом.
        - Я вам переведу. В вашем случае - это самая лучшая клиника. У них девяносто пять процентов удачных операций, даже в запущенных случаях, как у вашей матери. Извините за откровенность, где ж вы раньше были, почему только сейчас спохватились? Вот если бы года два назад…
        За городом всегда спокойней и тише, чем в самом городе. Роскошные мальвы раскачивались на ветру. Вечернее солнце крошилось в противопожарном пруду. Звучно квакали лягушки, искали себе пару. Дикий виноград густо покрывал сетчатые проволочные заборы небогатых дачных участков рядового кооператива. В будний день большинство дач пустовало. Что поделаешь - работа, нужно зарабатывать для прожитья семьи. Лишь пенсионеры могли позволить себе роскошь отдыхать за городом. Некоторые, начиная с весны и кончая поздней осенью, тут и жили постоянно. Пенсия небольшая, особо не наездишься, бензин дорогой, да и машины у пенсионеров старые. А тут сад-огород с дармовыми овощами, зелень, грибы-ягоды в лесу. Повезет - можно и рыбы на уху в речушке наловить. Старому человеку много не надо, лишь бы осталось с пенсии детям-внукам помочь. Если позволяло здоровье, то одинокие старики сдавали свои городские квартиры, а сами в сезон перебирались на дачи.
        Одним из таких отшельников был Петр Антонович Замирухин. В свое время работал он актером, играл в областном театре, как-то даже ему роль Гамлета доверили, но долго в этом образе Замирухин на сцене не задержался. Не повезло, попал в драку возле ресторана - шпана стаей налетела, так его отделали, что о профессиональной сцене навсегда пришлось забыть. Как же играть будешь, если на лицо пятнадцать швов наложили, челюсть неправильно срослась и рука лишь наполовину сгибается? Пару лет продержали Петра Антоновича в театральной массовке, играл роли типа «кушать подано», а потом подвернулась работа по душе. Возглавил он театральный кружок при городском Дворце молодежи. Многие через этот кружок прошли, кое-кто даже настоящим актером стал.
        Андрей Порубов и Толик Плещеев тоже в любительских спектаклях участвовали, надежды артистические подавали. Ну а когда школу окончили, надо было в жизни определяться, и не до театра стало. Но взбалмошного старика добрым словом иногда вспоминали, захаживали к нему, пока он на пенсию не вышел и на дачу не перебрался. Вот уже четыре года, как не виделись.
        Петр Антонович сидел на террасе своего домика, щурился на пунцовое заходящее солнце, думал о том, что вот еще один день почти и прожит. А впереди его не ждет ничего! Еще один такой пустой день, который нужно пробрести, прожить как придется.
        Участок был его гордостью. Другие могли похвастаться ухоженными грядками, теплицами, а свои четыре сотки бывший артист превратил в произведение искусства. Повсюду стояли подобия театральных декораций: то плетень с развешанными на нем глиняными горшками, то большая напольная ваза, имелась даже старая деревянная телега с оббитыми металлическими обручами колесами, цветы роскошно чувствовали себя в плетенной из орешника гигантской корзине.
        По узкому проезду между участками неторопливо шли, осматриваясь по сторонам, двое молодых людей. Один из них нес на плече довольно увесистую сумку. Парни были явно чужими в здешних краях, своих-то Петр Антонович всех издалека узнавал. Всех знал, не первый год тут обитал. Он близоруко прищурился и окликнул их:
        - Молодые люди! Заблудились, что ли?
        - Петр Антонович, вы что, нас не узнаете? - сделал шаг коротко стриженный.
        Бывший актер пригляделся и растерянно всплеснул руками:
        - Порубов, Плещеев! - Расчувствовавшись, он даже обнял парней, неожиданно наведавших своего наставника сценического искусства.
        Сумка на плече Андрюхи многообещающе глухо звякнула - явно в ней таилась не одна полная бутылка.
        - А мы тут в соседнем поселке у кореша были, - беззастенчиво врал Порубов. - Вот и вспомнили о вас, заглянуть на огонек решили. Не прогоните бродяг?
        Сумка еще раз глухо звякнула.
        Естественно, Замирухин прогонять неожиданных гостей не стал. Ему приятно было, не забыли его ребята, уважили.
        - Я сейчас на стол чего-нибудь соберу, - засуетился бывший артист.
        - Да мы, батя, к вам не с пустыми руками пришли. Про бродяг мы так, для слова сказали. На самом деле мы мужчины самостоятельные. - Порубов выставил на стол бутылку водяры, пакеты с нарезанной колбасой, консервы, хлеб.
        Петру Антоновичу пришлось добавить к этому лишь зелень с грядок и стаканы.
        - Ну, выпьем сначала за искусство. Самое главное из искусств для нас - театр, - разлил спиртное Клещ.
        Замирухин не стал спорить насчет того, что и ему налили столько же, как и себе, хотя обычно старики пьют меньше молодых.
        - Хороший тост. За искусство, потому что оно вечное, - охотно подхватил он. - Я, ребята, человек, отравленный искусством. Всю жизнь ему отдал. Сколько судеб на сцене чужих пережил - вспомнить страшно.
        - Ну так за это и пьем, - прищурился Порубов. - За вас в том числе.
        Старик окончательно расчувствовался, даже слеза в глазах блеснула.
        Выпили, закусили. Начались расспросы за жизнь, кто чем теперь занимается. Андрюха не стал хвалиться своей ходкой на зону, все уводил разговор к прошлому, и Замирухину это нравилось. Он сокрушался, что никто из пацанов не стал настоящим артистом, охотно вспоминал драмкружок, свою давнюю работу в театре. Клещ расторопно подливал, а когда бутылка опустела, ловко поставил на стол вторую. Старый артист не возражал и быстро пьянел - в гости к нему редко кто заглядывал.
        - Меня мать в детстве в театр специально на вас посмотреть приводила. Как раз Гамлета давали, - улыбнулся Андрей.
        - Никто Гамлета не играл так, как я. Вот разве что Володя Высоцкий. Но это же гений! - завелся с его подачи Замирухин. - А теперь таких людей уже не делают - перевелись как порода.
        Порубов, не слишком налегая, стал возражать, мол, и теперь в областном театре
«Гамлет» идет, народ спектакли посещает.
        - Да не на «Гамлета» они идут, - негодовал Замирухин, - а на этого смазливого, даже не хочу его имя произносить в своем доме.
        - На Безрукова похожий, только с бородкой, - высказал странную осведомленность в репертуаре областного театра Порубов.
        - Вот-вот. Он не игрой берет, а тем, что на звезду телевизионную похож. Бабы от него кипятком писают, а актер он никакой. Совсем никакой. Только мордой своей торгует. Я уже говорил - настоящих артистов теперь не делают. А почему? Учителей больше нет, повывелись. Традиция прервалась. Но это хорошо, ребята, что вы на спектакли ходите. Хотя бы будете знать, как играть не следует…
        Андрюха с Клещом только поддакивали.
        Когда появились первые комары, перебрались в дом, устроились в комнате с небольшим камином, украшенным собственноручно вылепленными из глины Петром Антоновичем русалками. Сисястые нимфы были безыскусно раскрашены гуашью - ярко-зеленые хвосты и волосы, нежно-розовые груди с карминовыми каплями сосков. Чувствовалось, что старый актер не реализовал в жизни всех своих сексуальных фантазий и теперь, на пенсии, догоняет упущенное в чуждом для своих талантов творчестве скульптора.
        От выпитого Замирухин, казалось, помолодел, раскраснелся. Его зычный актерский голос заставлял дрожать стекла в доме:
        - Если ты не играл Гамлета, то ты не артист. Попробуй в образ войти. Не каждому такое дано. Только великим! Шутка ли, почувствовать себя принцем датским.
        Раздухарившись, он легко поддался на провокацию. Вскоре, маханув еще полстакана водки, вытащил из кладовки сундук, стер тряпкой с крышки толстый слой накопленной за годы пыли и извлек на свет божий старые театральные костюмы времен театрального кружка во Дворце молодежи, на дне сундука отыскал длинноволосый парик, а коробки с гримом доставать не стал.
        Преобразившийся Петр Антонович выглядел внушительно - тронутые сединой волосы до плеч, завернут в средневековый плащ на манер тоги, на боку рапира, на ногах ботфорты. Воздев руку к потолку, обшитому вагонкой, он, ни разу не сбившись, прочитал знаменитый монолог Гамлета про «…быть или не быть…».
        - Иногда забываю, что вчера на ужин ел, а эти слова до сих пор помню. - Бывший актер, запыхавшись, сел на стул и приложил руку к сердцу. То ли хотел этим сказать, что слова великого драматурга - самого Вильяма Шекспира - навечно сохранились там, то ли просто сердце слегка прихватило от выпитого.
        - Быть или не быть - это, в самом деле, вопрос. А вот пить или не пить - в этом никакого вопроса не было и нет, только ответ. - Клещ тут же налил всем водки.
        - Вот это ты верно заметил. Водка и творчество неразлучны. Это молодые актеры теперь не пьют. Кто-то наркотиками балуется, кто-то «форму» бережет. А великого искусства без алкоголя не бывает. Теперь уже нет того великого искусства, только прошмандовки какие-то на экране задницами крутят. И это называется искусством!
        Несмотря на такое предисловие, вновь выпили за искусство. Вскоре язык у старика стал заплетаться, он произносил невнятные фразы, голова то и дело падала на грудь. Порубов с Плещеевым заботливо довели его до кровати, помогли снять театральные ботфорты Гамлета, плащ, уложив в постель. Через пару минут Петр Антонович уже храпел.
        - Бедный Йорик, - процитировал Андрюха.
        - Не Йорик, а Замирухин, - поправил его Клещ.
        - Нехорошо, конечно, - проговорил Порубов, садясь на корточки возле сундука с театральным хламом. - Старик бы и так нам дал то, что нужно - стоило попросить. Но спалились бы, по-другому никак нельзя.
        - Считай, не для себя берем, - успокаивал разнервничавшегося приятеля Плещеев и выкладывал на стол то, что могло им понадобиться. - Теперь таких париков не делают, сплошь синтетика. А эти из настоящих волос. Бабе еще подходящий парик в магазине найти можно, все они красятся, настоящих и не осталось, а мужику парик и не подберешь.
        - Настоящему мужику парик ни к чему. Только в нашем случае понадобится.
        Клещ приложил к верхней губе усы, надел очки без диоптрий, отчего сразу же стал смотреться старше.
        - Как настоящие, никто не просечет, - оценил Андрюха и забросил в сумку деревянные коробки с гримом.
        Наскоро убрались в доме, сполоснули посуду, еду и недопитую бутылку поставили в холодильник, чтобы хозяин потом не корил гостей. Проснется и скажет: «Молодцы, ребята. Все за собой убрали и старика уважили».
        Несколько полегчавший сундук занесли в кладовку. Было понятно, что Замирухин в ближайшее время заглядывать в него не станет, если и обнаружит пропажу, то очень не скоро.
        Андрюха с Толиком быстро шагали к шоссе. На съезде у самого леска виднелась Юркина
«Тойота», припаркованная под молодыми соснами. Сам Покровский сидел неподалеку на невысоком пеньке с работающим ноутбуком на коленях, щелкал клавишами. Порубов уже не представлял его себе без компьютера. Ботан и техника в последнее время срослись между собой, стали одним целым.
        - Ну как? - поинтересовался Юра, не отрывая взгляда от экрана, а руки от клавиатуры.
        - Все путем получилось, никто ни на кого в обиде не остался, - отозвался Порубов, бросая сумку на заднее сиденье. - Все, что требуется, взяли. В долг взяли.
        - Я тоже времени зря не терял. Пока вас дожидался, кое-что накопал. Реклама - все-таки великая вещь, особенно реклама акций ювелирных салонов, - хитро усмехнулся Ботан. - Поехали, по дороге расскажу.
        Глава 4
        О том, что ее муж, Миша Зиганшин, завел себе пассию на стороне, длинноногая красавица Катя Пряник догадывалась уже давно. Поняла это буквально в тот же день, когда ее супруг впервые переспал с Люсей. Не знала об этом, но почувствовала.
        Женщине для таких догадок не нужно доказательств, снимков, сделанных через окно, рассказов подруг, не надо мужа с любовницей за ногу в постели ловить. Бабы такое просто чувствуют по поведению своих мужчин. У мужиков последствия подобного просто на лице написаны - русским по белому, как в народе говорится. А народ - он никогда не ошибается.
        В один прекрасный день погас для Кати в глазах Зиганшина слегка сумасшедший огонек. Недолго он горел, погас и больше не зажигался. Мужики в большинстве такие: добьются, чего хотели, а дальше им новое подавай. Свадьба для них не финал, а только антракт в сексуальных приключениях. Закончится медовый месяц - и все, они уже жаждут новых впечатлений. Покоренная вершина в данном случае - не вершина, а так, промежуточный пункт в восхождении.
        Раньше Миша поцеловать Катю лишний раз норовил, подарки или цветы домой приносил, со службы старался пораньше прийти. Случалось, конечно, с какими-то своими знакомыми и сослуживцами основательно водкой нажирался, его тогда домой привозили на патрульной машине, сам идти не мог. Под дверь ставили и в звонок звонили, а сами убегали. Тащила тогда жена упирающегося мужа к постели, раздевала его, а он упирался. Трудно было, но Катя знала, что не изменяет он ей.
        Конечно же, служба не сахар, сил много забирает, вот и расслабиться время от времени мужу следует. Потому даже скандалы ему наутро не устраивала. Вечером-то устраивать бессмысленно - пьяный мужик невменяемый, говорит сам не знает что. То заочные разговоры с начальством ведет - оправдывается, то перед подследственными изгаляется. Но ни разу пьяный Мишка ей обидных слов не говорил.
        Ну а потом стал приходить тоже поздно, но куда трезвее прежнего. Спокойный, внимательный, словно прощения за что-то просил. И не водкой уже от него пахло, а дорогим коньяком, который в нормальной мужской компании пить не станут, в горло не полезет, если подумаешь, сколько за него отдать пришлось. Да и в постели стал Катю куда реже беспокоить, словно не с женой лежит, а с бесчувственным бревном.
        Секс стал у них случаться нечасто и будто по расписанию, без поцелуев, без ласк, буднично, словно работу подневольную делали. В эти моменты Катя нутром чувствовала, что вместо нее Миша себе другую женщину представляет, даже пару раз
«пусей своей» назвал, чего раньше никогда не было.
        До поры до времени она старалась на все это закрывать глаза. Мол, время пройдет, одумается Зиганшин, поймет, что не дело на сторону шастать, если дома тебя женщина ждет, которой ты изо всех сил добивался, перед которой на коленях стоял, которая от тебя ребенка иметь хочет. Но даже женское терпение имеет предел.
        Как-то раз Миша в душ забрался и по привычке мобильник с собой взял. Мало ли, по службе всегда вызвать могут. Ничего подозрительного Катя в этом поначалу не усмотрела, но вдруг услышала сквозь шум воды, как коротко зачирикала трубка в ванной, Миша не ответил своим обычным официальным «Зиганшин слушает», а стал говорить тихо-тихо, словно прячась. Грех это - чужие разговоры подслушивать, самой себе неприятности искать, другим горе доставлять, но Катя имела на это право. Подошла к самой двери и ухом к ней припала. Не многое удалось расслышать, но и того было достаточно, чтобы все понять о муже и его теперешних делах на стороне.
        - …пуся ты моя, Люсенька, - нежно шептал Миша. - Ну, не могу сегодня… я со своей дурой в гости вечером иду… хорошо, что-нибудь придумаю, жди…
        Катя тут же отошла от двери и пошла на кухню, все ждала, что же муж придумает сказать…
        Ничего умного и нового Зиганшин, конечно же, не придумал. В обед зачирикал его мобильник. Ясно, что вновь «пуся» звонила, подгоняла, чтобы скорее к ней приходил. Миша коротко и официально поговорил, затем состроил для Кати ожидаемо скорбное лицо и проинформировал:
        - Гости, Катька, возможно, и отменяются. Не дают мне спокойной жизни, опять ограбление со взломом случилось.
        - Когда хоть вернешься? Успеешь? - не стала спорить и показывать, будто догадывается о супружеском обмане, Катя.
        - Если что, ты уж за меня извинись, одна сходи попразднуй. Когда вернусь, еще не знаю. Преступление, оно, как всегда, только по горячим следам раскрывается. Не успеешь, след остынет - и тогда ищи ветра в поле.
        Михаил наскоро оделся и вышел из дома. Но Катя уже готова была к такому повороту, загодя договорилась с соседкой машину у нее взять, будто бы Катина сломалась.
        Служебный автомобиль за Михаилом, как он говорил, конечно же, не заехал, он поймал на улице такси.
        Так его Катя до самого Люськиного дома на соседской машине и проследила. Видела, как муж за цветами, фруктами и выпивкой в универсам заходил, как в ювелирный салон
«Славянское золото» заезжал, о чем-то с девушкой-консультантом советовался, витрины рассматривал, как ему бесстыжая любовница в махровом банном халате с балкона махала, через перила перегибалась. Короче, спалился Зиганшин перед женой по полной программе. Вот только Катька не спешила праздновать успех, вместо того чтобы подняться и в дверь заколотить, она сидела в машине.
        Редкие дождевые капли падали на стекло, сливались, текли тонкими ручейками. Извилистая, как судьба самой Катьки, струйка табачного дыма плыла над приспущенным стеклом, руки дрожали, она не всегда попадала в выдвинутую пепельницу, и серые хлопья сыпались на коврик. В голове пульсировало вспышками ранних летних молний одно слово: «сучка», и хотелось понять, чего же такого умеет эта «пуся», чего Катя Пряник не может.
        Стало обидно до слез. Они и потекли, как те капли по ветровому стеклу, а молодая, полная сил женщина их не сдерживала, не смахивала.
        Самое страшное, что может произойти в молодости, - это разочароваться в людях, а главное, в себе. Разочарованная женщина страшна в своей непредсказуемости. Пришлось вспомнить о том, о чем Катя стремилась забыть. Вспомнилось, как гуляли они с Андреем Порубовым поздними вечерами по городу и не хотелось расходиться по домам. Как целовались во дворах, в темном парке и в подъездах, целовались до сладкой боли в губах. Как однажды сидели на скамейке под разбитым фонарем и скользнули его руки ей под одежду. Катя замерла тогда на секунду, ощутив, что теряет голову, но вместо того чтобы отдаться чувству, отпрянула, одернула блузку и строго произнесла: «Только после свадьбы». - «А мы, пацанка, обязательно с тобой поженимся, не сомневайся, хоть сейчас, под звездами и луной, присягну. Со мной счастливой будешь», - ответил тогда Порубов и тут же, простерев руки к небу, поклялся, что так и будет.
        И никогда в дальнейшем Андрюха не настаивал на большем в отношениях, хотя Катя была уже готова к этому, не сомневаясь в своем парне. Уверенность в душе была, что никогда не бросит, что бы с ним ни случилось. Она чувствовала себя защищенной, как за каменной стеной. Все на районе знали, что она его девушка, а потому никто ее обидеть не смел, даже косо посмотреть.
        А потом случилось страшное и непредвиденное - повинтили Андрюху. Суд, приговор, этап, зона. Катя на всех судебных заседаниях была, знала, что Андрей невиновен. Но что поделаешь? Кто ее слушать станет? Кому есть дело до ее «он никогда на такое бы не пошел»? Лбом стенку не прошибешь. Хорошо еще, что верные друзья чем могли помогали ему. Всего три года судья дал, а мог и пять. Катька твердо решила ждать его возвращения. Свиданок ей, разумеется, не предоставили. Ведь она Андрюхе не жена, не сестра. На таких, как она, персонал зоны косо смотрит, в спину зэковскими
«мочалками» и «подстилками» называет. Вот и оставалось только письма писать да дачки возить, несмотря на то что Катькины родители все делали, чтобы их любовь по переписке прекратилась.
        Решив помочь Андрюхе, Катя Пряник пошла к Мише Зиганшину. Все-таки близилась половина срока, на УДО могли отпустить. Отец у него прокурор, и сам в органах работает. Да и нравилась Катя Михаилу, он к ней раньше подкатывался, даже что-то вроде романа завязывалось, пока не появился на горизонте Андрюха Порубов.
        Михаил выслушал, обещал справки навести, нужных людей напрячь. Она, дура, и обрадовалась. Через недельку встретились вновь в кафе под зонтиками. Тут ей Зиганшин глаза и открыл. Мол, Андрюха твой с блатными связался, вины своей не признает, не раскаивается, из ШИЗО не вылезает. Не светит ему выйти раньше срока, не исключено, что еще пару годков выездной суд набросит. И вообще, для таких, как он, на будущее тюрьма - родимый дом. Катя сначала не поверила, но Зиганшин не только пустые слова в запасе имел. Как настоящий мент, он и вещдоки на конец приберег, показал девушке несколько отксерокопированных любовных писем Порубова, которые тот в разные концы страны разным девицам писал. Да какими ласковыми словами! Она-то думала, он только ей одной их говорил.
        Откуда ей было знать, что это Андрюха товарищам по несчастью, другим зэкам, письма для их любимых женщин сочинял? Любовные письма - единственная радость у заключенного, если не считать писем матери. На зоне такое не редкость. Каждый, в чем силен, другим помогает.
        Похолодело тогда в груди у Кати, словно вонзился ей в сердце осколок разбитого бедой ледяного зеркала. Разочарование пришло и злость за обман любимого. Стало рыжеволосой красавице все равно, что с ней дальше будет.
        Зиганшин времени не терял, чего хотел, добился. Катю обхаживал, в кафе-рестораны приглашал, цветы дарил… Короче, вышла-таки она за него замуж, не столько самой хотелось, сколько родители уговорили.
        Единственное, на что надеялась в этом браке, дети в достатке расти будут. Только вот не забеременела до сих пор. А теперь вот к другой ее муж бегать начал. Чем она не угодила?
        Капли редкого дождя падали на лобовое стекло, понемногу смеркалось. В окнах дома загорался свет, но только не в Люсином окне. Слезы у Кати уже кончились, а столбики серого сигаретного пепла продолжали падать на пол машины…

…Люся, раскрасневшаяся, пышная, сидела перед трюмо. На Пласконной совсем ничегошеньки не было надето, если не считать цепочки на шее. Зиганшин лежал на диване и довольно улыбался. После секса мужики всегда так глупо себя ведут.
        - …Я тебе и готовлю, и о работе расспрашиваю. Я тебе и в постели любовница, и в доме жена, - чирикала Люся, рассматривая синеватое пятнышко на груди. - А ты мне только засос поставил, платье открытое теперь не надеть.
        - Ну, положим, не только засос поставил, - ухмыльнулся Михаил. - Да и отчитываться тебе ни перед кем не надо. Ходи носи его, как орден, на груди. Читайте, завидуйте.
        - В том-то и беда, что отчитываться мне не перед кем. - Люся взяла слегка стервозный тон, но не перегибала с этим - все-таки с любовником нельзя быть такой категоричной, как с мужем. - Жизнь-то идет. Ты мне вот только сейчас, пять минут назад, что клятвенно обещал? Уйти от своей дуры и жениться на мне.
        - Когда я на тебе, «пуся» моя, то, что попросишь, пообещаю, сдержаться не получается. Но не могу я сейчас так просто к тебе уйти. У нас на службе за моралью следят, на карьерный рост повлияет. Вот получу скоро новую должность…
        - Посмотрели бы они на то, что ты тут со мной вытворяешь… - делано прикрыла лицо ладонями Люська, изображая крайнее смущение. - Даже вспомнить стыдно. Развратник! Я до тебя о таких вещах и не догадывалась.
        - Но сладко? - не без гордости спросил Миша, осматривая аппетитные округлости любовницы, покрытые красными пятнами.
        - Сладко-то оно сладко, но горько вспоминать обо всем, когда тебя рядом нет. Я тут по ночам совсем одна и все думаю, как ты там со своей рыжей дурой в постели. По ночам мне тааа-ак одиноко и холодно… - И тут же в Люсиной голове что-то непоследовательно переключилось. - Я, пока тебя ждала, телевизор смотрела, там шоу домохозяек показывали. Так вот, ведущая сказала, что на Западе подсчитали, если бы работающий мужчина нанимал специалистов готовить, гладить, стирать, квартиру убирать, за детьми присматривать, сексом с ним заниматься, то стоило бы ему это двадцать тысяч баксов в месяц, а то и больше. А жена ему это все бесплатно дает!
        - Можно подумать, что жена сама не ест и трахаться ей самой влом, - вздохнул Михаил.
        - Ты об этом у своей Катьки спроси, послушаешь, что она тебе ответит. Со мной напоследок возбуждаешься, под халат лезешь и уходишь, а потом с ней в постели кувыркаешься. Мне же обидно. Вы, мужики, такие кобели…
        Зиганшин почувствовал, что пришел момент откупиться от Люськи, иначе вновь вернется к теме женитьбы.
        - Люська, а давай я тебе подарок сделаю. Только ты сама его себе купишь, а деньги я тебе дам.
        - Подарок? - переспросила Пласконная, всем своим видом показывая, что, скорее всего, Миша задумал отделаться от нее какой-нибудь мелочовкой.
        - Колечко золотое с камешком, - озвучил свое предложение Зиганшин. - Помнишь, ты мне рассказывала про акцию в ювелирном салоне? Ну, так я не поленился, зашел, посмотрел, приценился.
        - Правда?
        - А когда я тебе врал? - Зиганшин подхватил со спинки стула брюки, вытащил бумажник и торжественно стал отсчитывать из него купюры, выкладывая их на тумбочку.
        Картина была такой, будто клиент рассчитывается с понравившейся ему проституткой в надежде прийти еще раз и получить не меньшее, а то и большее удовольствие…

…Катя Пряник томилась в одолженной у соседки машине, почти наверняка зная, что происходит сейчас между ее мужем и блондинистой сучкой. От этого на душе было мерзко, словно туда кошки нагадили. Наконец распахнулась застекленная дверь, и на балкон вышли раскрасневшиеся Михаил с Люсей. На Пласконной был махровый халат, надетый на голое тело. Любовники закурили. Люська бесстыже жалась сиськами к Михаилу, все норовила поцеловаться, а Зиганшин вяло сопротивлялся, мол, не здесь, люди могут увидеть.
        Катя не выдержала, набрала на мобильнике номер мужа. Миша почувствовал жужжание в кармане, полез за трубкой, глянул на монитор, сбросил вызов и вернул телефон на место. Она не стала повторять звонок, понимала, что сейчас бы не удержалась и выложила бы муженьку все, что о нем думает, а это было бы слишком просто. Кате же захотелось мести, и мести утонченной, такой, чтобы потом ему было бы мучительно больно.
        Наконец Пласконная докурила тонкую цветную сигарету и щелчком отправила ее за перила балкона. Окурок прочертил в воздухе огненную дугу и упал перед самым капотом машины, брызнув праздничными искрами.
        - Сучка, - процедила Катя и завела двигатель.
        Михаил вернулся домой поздно. Пользоваться домофоном не стал, открыл дверь своим ключом. Катя лежала в постели, смотрела телевизор, по стенам прыгали цветные блики, отбрасываемые экраном. Лицо жены было непроницаемым.
        - Не спишь еще? - притворно нежным голосом поинтересовался из прихожей Зиганшин.
        - Не сплю. Я и в гости не пошла, настроения не было.
        - Ну не мог я с тобой пойти. Служба.
        - Поймали хоть взломщика?
        - Поймали, - воодушевился Михаил. - С поличным взяли. Он к своей бабенке завалился вместе с награбленным. Мы его, «горяченького», и прихватили.
        - Это хорошо. Я тебе ужин на плите оставила.
        - Есть не хочу, мы с ребятами в машине перекусили. Ну и выпили немного за успех. Прости, иначе не принято.
        Вскоре Зиганшин забрался под одеяло, тут же повернулся спиной к Кате, сделал вид, что заснул. Мигал телевизор, Катя смотрела на экран и не понимала, что там происходит. Ей казалось, что она ощущает исходящий от мужа запах чужой женщины.
        В центре областной столицы людно в любое время года. Оно и не удивительно: тут на каждом шагу магазины, государственные учреждения, кафе, рестораны, клубы. Да и просто прогуляться приятно…
        Бывшая Губернаторская улица, переименованная в советское время в проспект Мира, - место оживленное. Дореволюционные солидные дома построены основательно, их украшает замысловатая лепнина, ходи себе, осматривайся, как по музею. Единственное неудобство здесь - для автомобилистов. Старая часть проспекта поуже, чем современная, вот и случаются постоянно заторы.
        На тротуаре стояли две бойкие девицы в специально сшитых рекламных куртках, на которых размашисто и броско красовалось название самого большого ювелирного салона во всем городе «Славянское золото». Пройти мимо девиц было сложно, они, выражаясь языком полицейского протокола, «цеплялись к прохожим», раздавая им рекламные листовки. Однако правоохранители не мешали им работать с размахом, не опасаясь оказаться задержанными по административной статье. Акция была согласована, разрешение на нее получено. Вот только дворники неодобрительно посматривали на девушек - ведь многие горожане, особенно малоимущие, тут же выбрасывали рекламную продукцию «для богатеньких», и ветер гонял цветастые глянцевые листки по проспекту.
        В рекламном тексте покупателям предлагалась следующая акция. Каждой покупательнице, решившей приобрести в салоне золотое кольцо с небольшим бриллиантом, совершенно бесплатно предоставлялась возможность сфотографироваться на память в баснословно дорогих украшениях: в золотой, с платиновыми вставками, короне, усыпанной бриллиантами, алмазном колье и таких же серьгах. Тут же на листовке располагалась и фотография этих украшений, а также сообщалось, что они изготовлены ювелирной фирмой специально по заказу для награждения победительницы будущего конкурса «Мисс Российская Федерация».
        Корону и аксессуары возили по всей России и для привлечения покупателей размещали на две недели в самых дорогих ювелирных салонах регионов. Какая же девушка устоит перед тем, чтобы не сфотографироваться в настоящей короне королевы красоты? К тому же потом эту корону будут показывать по телевизору, ее изображение появится на обложках глянцевых журналов.
        Особым спросом пользовалась акция у молодоженов. Местный Дворец бракосочетаний даже пошел на то, чтобы проводить выездные росписи в ювелирном салоне.
        Стеклянная дверь-турникет салона «Славянское золото» неторопливо и величаво вращалась. Внутри все напоминало царство Снежной королевы. Стерильная белизна, врезанные в потолок яркие светильники, подсветка витрин. Переливались золото, серебро и платина, искрились драгоценные камни. Двое охранников - рослых парней, явно прошедших службу в спецназе и одетых в нелепо смотрящиеся на них деловые костюмы, стояли по углам торгового зала и внимательно смотрели на посетителей. А последних было немало.
        В основном публику привлекала стеклянная пирамида в центре помещения, в которой и было выставлено сокровище национального масштаба. На изящной прозрачной, как утренняя заря, женской головке, отлитой из хрусталя, крошилась бриллиантовым блеском корона будущей королевы красоты огромной страны, занимающей одну шестую часть суши. Тут же были и колье, и сережки. Небольшая табличка с текстом извещала особо любопытных, на сколько карат в ней бриллиантов, какие из них самые крупные. Особо впечатляла стоимость. Изготовление всего комплекта обошлось в двести тысяч долларов. Одних драгоценных камней пошло на сто пятьдесят тысяч. Над комплектом бригада из пяти ювелиров трудилась не покладая рук на протяжении трех месяцев.
        Люди толпились у стеклянной пирамиды, шушукались, восхищались. Нахождение в непосредственной близи от сокровища заставляло говорить шепотом, как в музее.
        - Небось уже все решено, кто в конкурсе победит, - проговорила толстушка с пухлыми щеками. - Вложился в корону какой-нибудь миллиардер и купил место для своей подстилки.
        - Ничего еще не известно, - возражала ей подружка.
        - Думаешь, на конкурсе жюри честно судит? - По лицу толстушки нетрудно было догадаться, что в честность других людей она верит в последнюю очередь.
        - Ясное дело, все покупается. Но богатых мужиков в России много, а финалистка одна. Так что корону любовнице какого-нибудь ну… очень высокопоставленного политика отдадут.
        - В любом случае нам с тобой она не светит, - наконец-то пришли к логическому выводу размечтавшиеся девушки.
        Неподалеку от стеклянной пирамиды, привлекавшей всеобщее внимание, стояла и Люся Пласконная. Она уже вдоволь налюбовалась на россыпь искрящихся бриллиантов и теперь рассматривала витрину с золотыми кольцами, украшенными микроскопическими камешками. Конечно же, после великолепия короны и ожерелья они казались молодой особе блеклыми - почти ненастоящими. Ясное дело, Миша Зиганшин расщедрился на не очень дорогую безделушку.

«Уж лучше бы он мне обручальное кольцо без камешка подарил», - мысленно вздохнула Люся.
        И тут у нее за спиной возник рослый кавказец:
        - Дэвушк, а, дэвушк. Ты в короне сфотографироваться хочэш? Да? - спросил он, бесстыдным образом скользя взглядом по округлостям Пласконной.
        Люсе показалось, что незнакомец буквально раздевает ее взглядом, и это было приятно. Однако она, состроив серьезное лицо и будто не понимая, что ее клеят, спросила:
        - Вы это о чем?
        - Я тут кольцо покупаю. Да? Для сэстронки, а она на родина живет, да? Ее тут не сфотографируэш. Хочэш ты?
        - Я сама себе кольцо покупаю, - гордо ответила Люся и подозвала продавщицу: - Это покажите и это.
        Пласконная мерила кольца, разглядывала свою руку. Наконец остановила выбор на тоненьком колечке с микроскопическим бриллиантом.
        - Покупаю, - заявила она таким тоном, будто собиралась купить весь ювелирный салон целиком. - На него ваша акция тоже распространяется?
        - Разумеется, - ответила продавец.
        - Я прямо сейчас смогу сфотографироваться?
        - Не совсем, у нас существует очередь. Поговорите с консультантом, она вам все подскажет, разъяснит, - и продавщица кивнула на молоденькую девушку, сидевшую у стойки за компьютером.
        Пласконная не замечала, что за ней через витрину с улицы наблюдает Катя Пряник. Женой Зиганшина в последнее время просто мания какая-то овладела. При любой возможности она отслеживала Люсю, смотрела, с кем она встречается, что покупает, чем занимается. Спроси ее, а зачем она так поступает, сама бы точно не ответила. Возможно, хотела подловить Люську на неблаговидном поступке, на том, что у нее в любовниках ходит не только Михаил. Вот и теперь возле Пласконной крутился какой-то гнусного вида кавказец, что-то предлагал. Ну а что он еще предложить может? Только
«это».
        Люся подошла к девушке-консультанту:
        - Я насчет фотографии, по акции. Когда и как это можно сделать?
        Сотрудница ювелирного салона мило улыбнулась и слегка разочаровала клиентку:
        - Понимаете, у нас отведены специальные часы для фотографирования. Существует очередь. Желающих много. Я могу записать вас на определенное время. - Она повернула монитор к Люсе: - Смотрите на свободные окна, выбирайте…
        Пласконная принялась разглядывать табличку. У нее за спиной маячил молодой мужчина в толстых роговых очках, верхнюю губу прикрывала густая щеточка ухоженных усов.
        Наконец Люся выбрала день и время для фотографирования, записалась на фотосъемку и покинула салон, унося с собой бархатную коробочку с колечком. Но Катя Пряник почему-то не последовала за ней по улице, хоть Люся прибыла сюда не на машине, а приехала автобусом. Екатерина, не отрываясь, смотрела на усатого мужчину в роговых очках, который уже сидел напротив консультанта и говорил то, чего Катя через стекло не могла слышать.
        - …у меня сеструха замуж выходит, - откровенничал он с консультантом. - Мы тут с родственниками договорились молодым подарок сделать - кольца обручальные у вас купить. Ну и фотографию невесты на память в короне с бриллиантами.
        И вновь повторилась ситуация с монитором. Потенциальному покупателю предложили просмотреть табличку с уже записавшимися для росписи парами.
        - Не знаю, не знаю. Думал, все проще окажется, - сомневался мужчина, глядя, прищурившись, на таблицу. - Тут у вас все забито. А вот согласится ли сеструха перед росписью, а не после нее в салон ехать - еще вопрос. Суеверная очень. Не шутка же, замуж выходит. Я ей звон сделаю, посоветуюсь. Попозже зайду.
        - Надеюсь, она согласится. Большего для вас, к сожалению, сделать не могу, - вежливо улыбалась консультант. - Желающих очень много. А условия фирмы-изготовителя жесткие. Только два часа на фотосессии - не больше.
        Мужчина в очках поблагодарил, поднялся, ненадолго задержался у пирамиды с драгоценностями, полюбовался и двинулся к выходу. Стеклянный турникет провернулся, выпуская его на улицу. Не успел он пройти и десяток шагов, как у него за спиной прозвучало:
        - Андрюша, ты? - Хоть это был вопрос, но в нем присутствовало больше уверенности, чем сомнения, Катя Пряник даже руку протянула, чтобы коснуться его рукава.
        Мужчина вздрогнул, коротко обернулся, глянул из-под очков в толстой роговой оправе на Катю и пробурчал:
        - Вы ошиблись, - после чего торопливо зашагал по улице.
        Катя стояла в растерянности, она не была уверена, что только что видела перед собой Андрюху Порубова. Но сердце подсказывало, что это именно он. Тот, кого она прежде любила и, как оказалось, любит до сих пор. Он, конечно, сильно изменился, постарел, усы зачем-то дурацкие отпустил да и очки носит. Но ведь и не виделись они давно. Может, зрение на зоне испортилось, не курорт все же.
        Катя стряхнула с себя оцепенение и побежала следом. Спина мужчины, в котором ей виделся Андрюха, маячила впереди.
        - Андрей! - крикнула она.
        Мужчина ускорил шаг, и Катя побежала. Но тут к тротуару подрулила «Тойота», мужчина сел рядом с водителем, и машина влилась в поток других автомобилей.
        - Андрей… - прошептала Катя, останавливаясь.
        Все понятно. Что она могла ему сказать? Оправдываться за то, что вышла за Зиганшина замуж? Так Андрюха и слушать ее не станет! Катя Пряник и сама не могла себе точно объяснить, как случилось ее замужество.
        Порубов сидел рядом с Ботаном, рулившим ловко и уверенно, а Клещ, обернувшись, посмотрел в заднее стекло:
        - Катька, что ли, за тобой бежала?
        - Она самая. Узнала, черт подери! Черт ее сюда занес в ненужное время. - Андрюха отклеил театральные накладные усы и поморщился, растирая верхнюю губу.
        - Странно, - пробормотал Ботаник, - даже я тебя не сразу узнал в таком прикиде. А она тебя года два точно не видела. Не спалиться бы. Катька - жена мента, а дело-то у нас серьезное. Муж и жена - одна сатана.
        - Бабы, они все чувствуют, - заметил Порубов. - Не спалимся, мы же все предусмотрели. Отступать поздно. - Он посмотрел на друзей: - Если кто сомневается, может прямо сейчас отказаться.
        Андрей не напомнил про больную мать, про деньги для операции, но Юрка с Толяном поняли это и без слов, а потому и не стали говорить об этом.
        Глава 5
        Рабочий день в ювелирном салоне «Славянское золото» шел своим чередом. Попискивали и печатали чеки на кассах, упаковывались в фирменные пакетики купленные украшения. Народ толпился возле стеклянной пирамиды с сокровищем национального масштаба. Правда, людей было поменьше, чем вчера вечером. Все же выходной день, многие уехали на дачи, к родственникам в деревни.
        У входа в салон остановился свадебный кортеж. Жених торжественно вывел невесту из нанятого, потрепанного жизнью лимузина, подхватил на руки и под ободряющие крики приглашенных донес до самого турникета.
        Свадьба заполнила торговый зал, покупатели потеснились. Приехавшая заранее сотрудница ЗАГСа принялась проникновенно, как массовик-затейник, совершать ритуал росписи. Ну а затем наступил еще более торжественный момент. Владелец ювелирного салона отключил сигнализацию на стеклянной пирамиде и бережно извлек из нее отлитую из хрусталя изящную женскую головку с украшениями.
        По залу прокатился гул восторга. Одно дело - видеть сокровище через толстое пуленепробиваемое стекло, и совсем другое - когда его проносят рядом, при желании можно руку протянуть и прикоснуться к нему. Но делать этого никто не рисковал, ведь двое здоровенных охранников пристально следили за перемещением дорогущих украшений, предназначенных для самой красивой девушки страны. Хрустальную головку установили на обитой черным бархатом подставке. Хозяин салона принялся снимать украшения и собственноручно надевать их на невесту.
        Невеста преобразилась. Теперь жених, стоявший рядом с ней на подиуме, смотрелся блекло. Не помогал и белый, в искорку, костюм, и живой цветок в петлице. Фотограф устанавливал свет. Он сделал несколько снимков, удовлетворенно оттопырил большой палец, мол, все получилось чудесно, затем взялся за видеокамеру. Снимал недолго, лишь десять минут отводилось на съемку.
        Владелец салона вновь сам снял украшения с невесты, развесил их на хрустальной головке. Свадьба потянулась к выходу, а на подиум уже поднималась Люська Пласконная. До этого она два часа провела в косметическом салоне, где ей сделали невообразимую прическу. Разоделась любовница Зиганшина в пух и в прах, можно было подумать, что и в самом деле решила поучаствовать в конкурсе красоты. Взмахнув наклеенными ресницами, она представилась владельцу салона и добавила:
        - Теперь моя очередь.
        - Вы одна?
        - Да, там записано, - махнула рукой Люся в сторону девушки-консультанта, и на пальце скромно блеснул крохотным бриллиантом подарок Миши Зиганшина, - я у вас купила.
        Владелец салона не успел притронуться к украшениям, как на подиум выскочил тот самый вчерашний мужичок с театральными усами и резко оттолкнул его, ударив кулаком в грудь, и тот рухнул на мраморный пол.
        Загримированный Андрюха Порубов раскрыл спортивную сумку и сгреб туда хрустальную головку со всем, что было на ней навешано.
        Люська отчаянно завизжала и согнула пальцы, опасаясь, что сейчас грабитель сдерет с нее колечко, которое она уже приобрела в собственность за свои кровные, полученные от Мишки-любовника. Но в торговом зале были и более соблазнительные вещи. Размахивая потяжелевшей от хрусталя сумкой, Порубов рванулся к стеклянным витринам прилавков, в руке у него виднелся увесистый молоток.
        - У него пистолет! - закричал кто-то из подслеповатых и к тому же подвыпивших свадебных гостей.
        Этого было достаточно, чтобы люди толпой ломанулись к стеклянному турникету, вынося с собой на улицу и охранников салона.
        Женские визги, громогласный мужской мат витали в воздухе. Загримированный Андрюха не терял времени даром, он бил молотком, разнося вдребезги витрины, а потом споро сгребал в сумку осколки стекла вместе с ювелирными изделиями. Сверкали драгоценные камни, блестело золото, звенело битое витринное стекло. Кое-что просыпалось на пол, но Порубов не нагибался - что с воза упало, то пропало!
        Наконец охрана салона смогла пробиться вовнутрь и вышла из ступора. Никогда подобной наглости им не приходилось наблюдать. Двое амбалов рванулись к Андрею, на ходу вытаскивая пистолеты-травматики. Люська завизжала еще отчаянней, присела и закрыла голову руками.
        Здоровяки-охранники, бывшие на голову выше Порубова, навалились на него. Он почему-то даже не стал особо сопротивляться и первым делом выбросил молоток.
        - Полицию кто-нибудь вызвал?! - пронеслось по торговому залу.
        - Конечно! - откликнулась девушка-консультант. - Сразу и позвонила.
        - Значит, скоро будут, - резюмировал охранник, удерживая заломленные руки Порубова у него за спиной. - И не топчитесь здесь.
        Наконец, поняв, что грабитель обезврежен, любопытные подошли с улицы к витрине и стали пялиться.
        - Ни хрена себе, - с восхищением в голосе обращался к другим гостям свадьбы подвыпивший дедок. - Это ж сколько он хапанул!
        - А толку, - отозвался сосед-сват, - все равно скрутили. На что он рассчитывал? Тут же камеры наблюдения повсюду, охрана, сигнализация. Сейчас приедут, и все, капут, - сложил пальцы решеткой сват и посмотрел сквозь них на грабителя.
        Послышалось завывание сирены. «УАЗ», полыхая мигалками, вырулил к входу, взвизгнули тормоза, двое полицейских с пистолетами в руках бросились внутрь, даже не удосужившись закрыть дверцы.
        - Оперативно приехали, - восхитился дедок. - А еще говорят, что у нас полиция плохо службу несет.
        Стеклянный турникет медленно вращался. На полу хрустели осколки витринного стекла, в нем кое-где просматривались золотые кольца, сережки, броши.
        - Молодцы, - похвалил охранников полицейский. - Значит, он? - сказал он, глядя на Порубова.
        Наручники защелкнулись на запястьях Андрюхи. Под гул любопытных сержант потащил особо не упирающегося грабителя к машине и затолкал его в зарешеченный отсек
«УАЗа». Капитан торопливо и напористо отдавал распоряжения в торговом зале, никто даже слова не успевал вставить.
        - Так, вещдок под опись пойдет. - Он уже завладел увесистой спортивной сумкой, умело опломбировал ее и тут же пристегнул наручником к запястью. - Магазин закрыть. Ничего не трогать. Всем, кто тут был, составить подробные отчеты. Свидетелям не расходиться, дожидаться следственной бригады.
        Владелец салона «Славянское золото» хотел что-то спросить насчет составления
«подробных отчетов», но не успел. Люся затормошила его рукав:
        - А как же фотография?
        - Вот когда вернут корону, тогда и сфотографируетесь.
        Полыхая мигалками, «УАЗ» помчался по проспекту Мира.
        Сержант, сидевший рядом с капитаном, выставил на колени ноутбук, защелкал клавишами. Тут же только что переключившийся на красный сигнал светофор вспыхнул зеленым, минуя желтый, и идущие по поперечной улице машины едва успели затормозить.
        - Ни хрена себе, - проговорил капитан, одобрительно глядя на сержанта, - да ты, Ботан, волшебник!
        - Это еще не все, - отозвался «сержант» и еще раз стукнул по клавишам ноутбука, словно пианист, берущий на концерте финальный аккорд.
        И тут же все светофоры на проспекте Мира позади «УАЗа» зажглись красным. Поток замер, автомобили сбились в одну гигантскую пробку. А полицейская машина тем временем мчалась вперед и через десяток кварталов нырнула в боковую улицу. Замолкла сирена, выключились мигалки…
        - Не расходитесь. Вы же слышали, о чем вас офицер просил? - надрывался владелец салона. - Граждане свидетели, не расходитесь!
        Часть любопытных стала торопливо расползаться в стороны, как тараканы с кухни, где зажгли свет. Далеко не каждому улыбалось потратить несколько часов в свои законные выходные, для того чтобы давать показания, а потом еще навещать судебные процессы в качестве свидетелей…
        Опер Михаил Зиганшин как раз находился в центре, прогуливался, поджидая возвращения Люси, когда ему позвонили из управления и сообщили о попытке ограбления ювелирного салона. От проспекта Мира его отделяло всего два квартала. Михаил нутром почуял, что оказался в нужное время в нужном месте. Как ему сказали, патрульная машина еще не приехала, а охрана салона уже скрутила преступника. Оставалось только оказаться в «Славянском золоте» раньше других, ну а потом в отчете можно будет представить все так, что это он, Зиганшин, задержал грабителя. Неплохая ступенька в карьерной лестнице.
        Михаил побежал и выскочил на проспект. Картина открылась странная. Все машины на магистрали замерли, все светофоры к тому же со всех своих сторон горели красным, чего быть не могло по определению. Водители сигналили, высовывались из автомобилей, пытаясь понять, что произошло. Пассажиры покидали автобусы и троллейбусы, шли пешком. Где-то вдалеке завывала сирена.
        Но разбираться с этими странностями времени не было, Михаил продолжал бежать к салону. Когда до него оставался один квартал, Зиганшин услышал приближающуюся сирену и обернулся. По тротуару, распугивая прохожих, жавшихся к стенам, пробиралась, в обход пробки, патрульная полицейская машина. Михаил отступил, махнул рукой. К счастью, водитель признал своего опера из центрального управления, притормозил, и Зиганшин запрыгнул на сиденье.
        У салона было подозрительно мало народа. Владелец сразу же подошел к машине:
        - Мы вас ждали. А в какой форме писать отчеты? В свободной?
        - Какие отчеты? Грабитель где? - уже подозревая неладное, резко спросил опер.
        - Ваши увезли. Очень оперативно подоспели.
        - Кто именно?
        - Не помню, - растерялся владелец ювелирного салона. - Они и товар в сумке как вещдок забрали. - Ему уже передалось волнение опера.
        Из толпы вынырнул фотограф местной независимой газеты, полыхнул блиц. Зиганшин вскинул руку, чтобы не мешали думать.
        И тут, совсем некстати, появилась всклокоченная Люська в вечернем наряде:
        - Миша, Мишенька. Он тут всех молотком поубивать мог. Я так боялась.
        Михаил не успел среагировать, как Пласконная повисла у него на шее. Вновь полыхнул блиц.
        - Гражданка, - строго отстранился от Люси Зиганшин, - успокойтесь, чуть позже мы вас допросим как свидетельницу.
        - Мишенька, это же я…
        - Гражданка, отойдите!
        Опер тут же связался с управлением, оказалось, что никто ничего не знает о наряде, задержавшем подозреваемого в ограблении, его еще никуда не доставили. Наконец один из свадебных гостей вспомнил бортовой номер полицейской машины. Оказалось, что ее минут двадцать тому назад угнали прямо из-под окон «фастфуда», куда наряд заехал перекусить.
        Зиганшин длинно и грязно выругался, поняв, что преступление оказалось куда более изощренным, чем ему виделось вначале. Но оставался еще шанс задержать лжеполицейских и их сообщника-грабителя по горячим следам. Объявили план
«Перехват». Единственное, что он дал, - нашелся угнанный полицейский автомобиль, его обнаружили накрытым брезентом во дворе ремонтируемого дома. В салоне, как и ожидал Зиганшин, все отпечатки пальцев были старательно стерты.
        Но опер не терял надежды. Ведь все произошедшее должны были запечатлеть видеокамеры, установленные в ювелирном салоне.
        Ночь рассыпала по небу крупные звезды. Полная луна висела над лесом. На берегу речки стояла выгоревшая брезентовая палатка. Возле нее сыпал искрами костер. У самой воды торчали воткнутые в песок удочки с колокольчиками, но ни один из них не звенел. И немудрено - ни на одной из них наживки не было.
        Толик Плещеев подбросил в огонь несколько дров, палкой подправил их, пламя лизнуло сухую древесину и занялось веселей. Юрик Покровский затолкал в спортивную сумку полицейскую форму и поставил сверху пылающих дров. Синтетика, плавясь, задымила.
        - Воняют менты, однако, - потянул носом Андрюха и принялся вновь выбирать из стеклянных осколков мелкие сережки с камешками. - Не понимаю, как ты это делаешь? - спросил он у Ботана.
        - Что именно? - отозвался хакер.
        - Фокус со светофорами. Щелкнул клавишами - и весь центр парализовал.
        - Объяснить-то могу, но ты, наверное, не все поймешь, - примирительно проговорил Покровский.
        - А ты постарайся.
        - Все теперь компьютерами управляется, - без раздумий продолжил Ботан, - и камеры слежения, и банкоматы, и светофоры, и кассовые терминалы. А все компьютеры одинаково устроены и связаны между собой в единую цепь. Так что нужно только уметь подбираться к ним и взламывать пароли, а дальше уже - дело техники.
        - По типу того, что к каждому замку можно свою отмычку подобрать? - усмехнулся Андрей.
        - Именно так.
        Наконец Порубов отделил «зерна от плевел», и в картонной коробке остались только стеклянные осколки, а в жестянке весело позванивало рыжье - ювелирные украшения.
        - Жаль, конечно, будет такую красоту портить, но камешки придется из них, как и из короны, выковырять, а золотишко переплавить. И чем скорей мы от них избавимся, тем лучше.
        - Твой барыга не подведет? Не откажется покупать? Цену не собьет? - высказал сомнение Клещ.
        - Мне его сам Монгол порекомендовал. А Монгол, он в авторитете, ему еще долго срок мотать.
        Андрей поднялся, положил в картонку к осколкам хрустальную женскую головку и пошел к берегу. Вскоре болотистый берег зачавкал, затем послышался перезвон стекла, и тихий всплеск - исчез еще один набор улик.
        Вернувшись, Порубов бросил картонку в огонь, присел и принялся перебирать в пальцах золотые украшения. Не было в его глазах азартного блеска. Друзья понимали, что думает он в эти мгновения о больной матери.
        - Значит, так, - наконец произнес Андрей, - пару дней меня здесь не будет, в столицу отскочу. Когда вернусь, деньги поделим, как и договаривались. Но каждый из своих бабок должен будет на общаг отстегнуть, как их Монголу передать, я знаю.
        - С какой стати мы должны на общаг отстегивать? - усомнился Клещ.
        - Мы же не блатные, - поддержал его Покровский.
        - А потому, - вспылил Порубов. - Посидели бы на зоне, поняли бы, что такое «грев» с воли, плата адвокатам. Общаг - дело святое, и спорить о таких вещах я не хочу.
        Андрей забрался в палатку, глухо звякнули бутылки.
        Вскоре на подстилке у костра появилась закуска, забулькала в стаканы водка.
        - Жаль, девчонок с нами нет для полного счастья, - прищурился Ботан. - Но я могу прямо сейчас «В контакт» зайти, сами себе выберете, приедут. А то ты, Андрюха, и не оттягивался еще, как с зоны вернулся.
        - Успею еще, сначала дело сделать надо. Потом мать в клинику пристроить, ну а потом уже можно и о телках подумать.
        Тихо журчала река. Светили в небе звезды и луна. Из леса доносились тревожные ночные звуки. В выцветшей брезентовой палатке чуть заметно переливались бриллианты, поблескивало золото.
        На кухне мерцал экран небольшого телевизора. Михаил Зиганшин сидел за столом и нетерпеливо дожидался, пока Катя пожарит яичницу с беконом.
        - Целый день на ногах, - жаловался он жене, - а толку никакого. Куда ни кинь, повсюду клин.
        Катя пару раз ковырнула ножом запекшийся белок, обнажив зажаренный до румяной корочки кусок жирной свинины, выключила газ и уже собралась переложить еду в тарелку, как Зиганшин забрал у нее скворчащую сковородку и принялся есть прямо из нее. Ел жадно, с волчьим аппетитом, причмокивая.
        Жена смотрела на Михаила с плохо скрытым раздражением. Когда она видела его лоснящиеся губы, то тут же представляла, как он ими целует Люську, и не только в губы. Когда видела его пальцы, ловко управляющиеся с вилкой, тут же представляла себе в подробностях, как Миша ласкает ими любовницу. И от этого становилось тошно. Если бы сейчас Зиганшин стал приставать к ней с сексом, она бы не выдержала и оттолкнула бы его. Но у Михаила сейчас хватало забот, о сексе он и не помышлял, даже если бы сейчас ему позвонила Люська, он бы послал ее куда подальше.
        - Вот уроды, - чавкая, откровенничал Зиганшин, - машину полицейскую угнали. Патрульных капитана и сержанта раздели, оружие забрали, рты скотчем залепили, связали и в кустах бросили. Их дети нашли, из школы возвращались. И самое главное - толком описать их не могут, второй день над фотороботом бьемся. А свидетели ограбления тех двух лжеполицейских по-другому описывают.
        - Может, они и были другими? В смысле, их четверо было? - спросила Катя.
        Ей хоть особо и не хотелось разговаривать с мужем, но в городе в последнее время только и судачили об ограблении «Славянского золота». Подруги выпытывали подробности - ведь ей, как жене опера, ведущего это дело, должно быть известно больше, чем другим.
        - Не похоже. - Михаил подцепил вилкой ломоть свинины, с которого капал жир, и принялся обкусывать по краям. - Думаю, загримировались они, как этот их подельник-очкарик с молотком.
        - А что камеры в ювелирном показывают? - поинтересовалась Катя.
        - Там вообще черт знает что произошло. Мы, как положено, записи изъяли, а на них порнуха какая-то.
        - В каком смысле?
        - В самом натуральном. Порнуха, из телевизора записанная. Два мулата жирную телку
«жарят» во все природные отверстия, кроме носа и ушей. И как там эти записи очутились, никто понять не может. Только и есть в нашем распоряжении словесные портреты да пара кадров, сделанных фотографом из салона.
        - Значит, полиция, в самом деле по вызову поздно приехала?
        - Ни хрена не поздно, точно в норматив вписались - пятнадцать минут, хоть эти уроды сумели каким-то образом светофоры в центре переключить. Выяснилось, что за неделю до ограбления в гастрономе напротив три раза витрину разбивали. Видать, они засекали, за сколько времени полиция прибудет, вот и уложились со своим ограблением в десять минут. Грамотно свалили.
        Зиганшин уже вымакивал жир из тарелки коркой хлеба, прожевал, шумно вздохнул и открыл холодильник. На столе появилась запотевшая бутылка водки. Первые две рюмки Михаил выпил так же жадно, как до этого ел, а затем его немного отпустило, на щеках появился румянец, глаза заблестели. Он взглянул на часы и, взяв пульт, переключил телевизор на местный канал. Как раз начинался выпуск региональных новостей. Естественно, одной из основных тем оказалось дерзкое ограбление ювелирного салона.
        Молоденькая представительница областного УВД, кокетливо скосив глаза, голосом, больше подходящим для службы «секс по телефону», рассказывала о мерах, какие предпринимают правоохранители по поимке грабителей, совершивших дерзкий налет на ювелирный салон «Славянское золото». Но корреспондента телеканала почему-то больше интересовало то, сколько невест не смогло сфотографироваться в короне королевы красоты.
        Затем в кадре возникла Люська Пласконная, которую почему-то представили титром как одну из обиженных невест. Любовница Зиганшина всхлипывала, рассказывая, как она боялась, что грабитель ударит ее молотком по голове в самое темечко. Под конец она вытерла слезы беленьким носовым платком, обшитым кружевами, и продемонстрировала купленное колечко с малюсеньким бриллиантом, не забыв сообщить, что это подарок любимого человека.
        Михаил во время ее выступления нервно пил водку, боясь, что «дурная Люська» назовет в кадре его имя и фамилию. Но обошлось, правда, не надолго. Стоило исчезнуть с экрана любовнице Зиганшина, как она появилась вновь, на этот раз на фотографии, сделанной корреспондентом независимой региональной газеты в тот самый момент, когда Люська повисла на шее у Михаила.
        Опер покрутил головой и даже посчитал нужным обелиться в глазах жены:
        - Истеричка какая-то. Только приехали - она на меня как сумасшедшая бросилась.
        Катя уже созрела для того, чтобы сказать Мише: мол, истеричка-то она истеричка, спору нет, но я знаю, кем она тебе приходится. Ты с ней трахаешься! Она даже рот открыла, чтобы произнести обидные слова, но, так и не закрыв его, замерла. Теперь на фотографии, показанной на экране, тоже была Люська, но уже среди людей в торговом зале во время ограбления. Дали укрупнение и показали запечатленного на фото усатого грабителя с молотком.
        Голос диктора за кадром пояснил, что полиция разыскивает этого человека, и попросил всех, кто узнал его, кому известно о его теперешнем местонахождении, позвонить по контактным телефонам…
        Цифры медленно проплывали бегущей строкой под фотографией. Катя онемела - ведь это был тот самый человек в очках, с усами, в котором она за день до ограбления признала Порубова. И место, где она видела его, совпадало - все тот же ювелирный салон «Славянское золото».
        - Загримировался, - с ненавистью выдохнул Зиганшин, и Кате показалось, будто муж тоже узнал Порубова. - Найдем, - без особой уверенности произнес он и пообещал: - Весь город на уши поставим. Всех прошерстим. Вполне возможно, это кто-нибудь из тех, кто недавно на волю откинулся, снова сладкой жизни захотел.
        Сердце Кати Пряник екнуло, она поняла две вещи сразу. Во-первых, она все еще любит Андрюху; а во-вторых, Михаил непременно зацепит в своих поисках Порубова хотя бы потому, что тот на зоне сидел, что он ее, Катьку, любил. Ведь сам же сказал: «Всех прошерстим».
        - Ладно, Катька, спать пошли, - опрокинул еще одну рюмку Зиганшин. - Завтра опять ни свет ни заря подниматься надо.
        - Мне еще посуду помыть, - стала надевать передник Катя.
        - Как хочешь. Я спать пошел, устал как собака.
        Женщина мыла посуду, открутив кран почти до предела, вода брызгала на кафель, шумела, заглушая плач Кати Пряник.
        Глава 6
        И Толик Плещеев, и Юра Покровский последовали совету своего друга, затаились. В город не выбирались, с девушками не встречались. Толик, тот даже небольшой ремонт дома затеял, чтобы руки занять. С тревогой они дожидались вестей от покинувшего областной центр Андрюхи…
        Уже понемногу смеркалось. Луна всходила над лесом. Ее свет посеребрил четыре ниточки рельс, широкой дугой уходивших к горизонту. Сперва раздался неясный гул, быстро переросший в звук приближающегося поезда. На платформе небольшого подмосковного поселка было немноголюдно. Только что электричка увезла дачников в столицу, а вот охочих поехать в другую сторону оказалось немного.
        Электричка, сыпля искрами, замедлила ход и замерла возле перрона. Из динамиков прозвучал неразборчивый и, казалось, раздраженный голос, объявивший о следующей остановке и предупредивший, что двери закрываются. Загудел, отдалился полупустой состав, унося пассажиров. Приехавшие заспешили в поселок, некоторых забирали машины.
        Вскоре Андрюха остался на перроне один. Он специально дождался, пока все разойдутся, ведь по дороге сюда ему то и дело казалось, что за ним следят. А когда у тебя с собой сумка, набитая крадеными камнями-камешками и еще не переплавленным золотом, может и не такое почудится, поневоле станешь осторожным. Да и не только собой Порубов теперь рисковал. Приехал он к очень нужному человеку, которого нельзя было подставить.
        Андрюха зашагал по разбитому асфальту в поселок. Домов здесь было немного, несколько десятков - старых, построенных еще в пятидесятые-шестидесятые. Растянулись они вдоль шоссе, идущего параллельно железной дороге. Чуть подальше виднелись уже новые причудливые коттеджи, словно владельцы соревновались между собой, кто отгрохает самый экзотический и безумный по архитектуре дом.
        Порубов приехал сюда впервые, но, несмотря на это, ориентировался неплохо. Тот, к кому он собрался сегодня заглянуть, сам не раз и не два рассказывал ему о поселке, где жил. Вскоре Андрей уже стоял у нужного дома. Высокий забор, сбитый из плотно подогнанных одна к другой досок, за ним виднелись лишь покатая крыша старого облупленного дома да почерневшая труба дымохода.
        На воротах была прибита самодельная табличка с пространной надписью. Для начала решившего прочитать ее хозяин предупреждал: «Если ты не уверен, что тебя здесь ждут, проходи мимо». Чуть пониже красовалось искусно отчеканенное на медном листе изображение грозного пса с подрисованной красной краской оскаленной пастью, за ним следовало еще одно предупреждение: «Он добежит до забора за пять секунд. А ты успеешь?» И словно в подтверждение этих слов за забором послышалось шевеление и сопение животного. Пес, надо полагать, и в самом деле был грозным. Это всякие безобидные шавки гавкают почем зря на каждого прохожего, а солидный пес зазря глотку надрывать не станет. Понадобится - сразу цапнет так, что мало не покажется.
        Кнопки звонка нигде не просматривалось, но походило на то, что хозяин был дома, - над трубой слабо вился дымок. Порубов постучал в калитку. Никакой реакции. Постучал еще и крикнул:
        - Эй! Есть кто дома?!
        И только после этого пес залаял, без надрыва, спокойно. В доме открылась дверь, послышались неторопливые шаги.
        - Кого это принесло? - Калитка открылась, на Андрея зыркнул из-под сросшихся на переносице густых бровей крепкий еще старик. - А, это ты, - признал он Порубова. - Проходи, ждал я тебя.
        Пес недружелюбно посматривал на гостя. Чувствовалось, что достаточно одного намека и он повалит пришельца на дорожку.
        - Ну как ты, Чеканщик? - несмотря на разницу в возрасте и положении, обратился Андрюха к хозяину на «ты».
        - С божьей помощью, - невнятно ответил тот и повел Порубова в дом.
        Знали они друг друга недолго, но крепко - сидели вместе, но сроки расходились во времени. Расстались год назад, когда шестидесятипятилетний Павел Иванович Чеканов с погонялом Чеканщик вышел по амнистии. При своих талантах он мог бы стать знаменитым ювелиром, хоть нигде специально этому ремеслу и не учился. Посадили его за то, что взялся он отремонтировать старинное колье с богатой историей, но вместо ремонта за неделю точную его копию изготовил и вместо настоящего хозяину вернул, а историческую ценность себе оставил, как потом объяснял следствию, «просто из любви к искусству».
        Выяснилась подмена лишь через два года, когда владелец решил колье застраховать, а страховщики, на беду Чеканщика, свою экспертизу назначили. Вот и выяснилось тогда, что вместо изумрудов в колье стекляшки копеечные вставлены. По жизни занимался он скупкой краденых ювелирных украшений. Ерунды не брал - только вещи серьезные. Со случайными людьми не работал - лишь с теми, о ком точно знал, что не сдадут его ни при каких раскладах и косяка не случится.
        Перед самым освобождением Андрюха Чеканщика крепко выручил. Смотрящий по зоне, Монгол, попросил ювелира крестик золотой сделать - подарок для племянницы, она на днях к нему с его сестрой на свиданку должна была приехать. Чеканщик работу сделал на загляденье. Такой крестик ни в одном салоне не купишь. Но, когда с «промки» на
«жилку» выходили, уже стоя в очереди, ювелир, глядя на зоновских контролеров, понял, что сейчас его по полной шмонать начнут и не видать ему воли еще два года. Кто-то стуканул!
        Вот тогда Андрей, который перед ним в очереди стоял, незаметно крестик у Чеканщика, без слов, одними глазами общаясь, и перенял. Рисковал, конечно, но контролеры его почти без досмотра пропустили, не терпелось им Чеканщиком заняться, ведь какая-то сука точно стуканула, что он тайно для Монгола крест золотой сделал и выносить сегодня будет.
        Чеканщик добро не забывал. Это он перед самым освобождением и подсказал Андрею план, как салон ювелирный можно взять и не попасться.
        Чеканщик сидел за столом, обитым зеленым сукном, в свете яркой настольной лампы искрились бриллианты. Он аккуратно переносил пинцетом камешки из одной кучки в другую, поворачивал под светом, рассматривал через лупу-окуляр и цокал языком:
        - Значит, ты корону королевы красоты взял?
        - С пацанами вместе.
        - Камешки-то хорошие, не чета тем, что в кольцах ширпотребовских стоят. Только странно, не думал я, что ты пойдешь на дело. Ты ж в блатные не стремился, особняком держался. - Было понятно, что, и находясь на воле, Чеканщик держит руку на пульсе зоны, знает обо всем, что там происходило и происходит после его освобождения.
        - Деньги на операцию для матери нужны, вот и решился, - честно признался Андрюха.
        - И много?
        - Сорок тысяч евро.
        - Немало, - качнул головой Чеканщик.
        - Но и здесь немало, - напомнил Андрей, указав взглядом на кучку бриллиантов.
        - Тоже верно, - согласился ювелир и тут же добавил: - Евро не держу, есть только доллары.
        - Не проблема. Бабки - в любом виде бабки.
        Наконец последний камушек перекочевал в другую кучку. Чеканщик взял листик бумаги, принялся что-то записывать, шевелил губами, считая в уме. Порубов его не торопил, понимал, дело серьезное. Наконец ювелир закончил подсчеты, пошел к холодильнику. Андрей подумал, что сейчас появится водка, но ошибся. Хозяин принес холодную полуторалитровую бутылку минералки, свинтил пластиковую пробку. Зашипел газ, забурлила вода, брызгая на письменный стол.
        Чеканщик свернул листик бумаги воронкой, вставил его в горлышко, а затем несколькими партиями всыпал камни в минералку. Бриллианты, оказавшись на дне, мгновенно обросли пузырьками, подпрыгивали, танцевали. Чеканщик с блаженной улыбкой смотрел на эту картину в свете яркой настольной лампы.
        Наконец пузырьки исчезли, а вместе с ними исчезли и камешки. На столе находилась обыкновенная минералка.
        - Не зря в народе говорят «камень чистой воды», - задумчиво произнес ювелир. - Настоящий бриллиант в воде невидимым становится. Тут их не продашь, есть камни приметные, за границу их переправить надо. Вот и поедут в поезде. Стоит себе на столике в купе бутылочка водички, а таможенник пусть себе в четыре глаза смотрит, ни хрена не увидит. Пожелает счастливой дороги и дальше пойдет контрабанду искать. Не сам я, понятное дело, повезу. Есть у нас люди, специально обученные, за то им и платят. А золотые оправки без камней не возьму. Ты их назад забери.
        - Почему? Переплавить надо было?
        - Не надо. Закопай их в надежном месте. Потом объясню.
        Плотно закрутив пробку, Чеканщик понес бутылку назад в холодильник. Не было его довольно долго, где-то копался, судя по звуку, открывал что-то деревянное. Вернулся со старым огнетушителем. Ничего не объясняя, свернул горловину, стал вытаскивать изнутри и выкладывать на стол стопками тугие пачки долларов, пододвинул их к Андрюхе:
        - Держи. Даю по совести. Тут не только на лечение, но и с пацанами поделиться хватит.
        Порубов двинул один столбик банкнот назад к Чеканщику.
        - Это в общак, - твердо сказал он. - На Монгола выйдешь.
        - Как знаешь. Но в ближайшее время с Монголом не связаться. В тот самый день, когда ты салон «поставил», в ШИЗО его упекли, снова животом холодный бетон кроет. С настоящим вором по-другому и не бывает.
        Андрей с безразличным видом сгреб оставшиеся деньги в сумку.
        - Даже не считаешь? - усмехнулся Чеканщик.
        - От счета еще ни у кого больше бабок не становилось, - улыбнулся в ответ Порубов.
        - И это верно. Ну а теперь можно и выпить. - Чеканщик выставил бутылку коньяка, рюмки.
        Андрюха не отказался, выпили по одной.
        - Я тебе здесь, в зале, постелю, никто не помешает, один живу.
        - Спасибо, но я последней электричкой поеду. С матерью совсем плохо.
        - Да, мать уважить надо. - Чеканщик глянул на часы-куранты, за стеклом мерно и неторопливо качался золоченый маятник. - Хотя стремно поздним поездом ехать, - выразительно посмотрел он на сумку. - Гопоты сейчас хватает. Налетят стаей, не отобьешься. Однако как знаешь. Проведу я тебя до станции, так спокойней. Чтобы русские деньги на жизнь иметь, сразу в столице «зеленые» сдай, у себя в обменниках не светись.
        На платформе стояли недолго, о делах почти не говорили, лишь один раз Чеканщик склонился к уху Порубова и прошептал:
        - Оправки обязательно закопай. Потом пригодятся. Сделаешь так…
        - Идея неплохая, - выслушав, усмехнулся Андрюха, - но подставлять никого не хочется.
        - Гнилой человек всегда найдется.
        Электричка прибыла по расписанию. Андрюха крепко пожал руку Чеканщику и вскочил в вагон. Застучали колеса, и поезд понес Порубова к столице, где ему предстояло забрать по доверенности в немецком посольстве паспорт матери, в котором уже красовалась шенгенская виза.
        Раздав честно поднятое в ювелирном салоне «Славянское золото» Клещу и Ботану, Андрюха почувствовал облегчение. Домой он не заходил, очень уж рисковую игру затеял, понимал, что полиция сейчас на ушах стоит, ведь раскрыть дерзкое ограбление было сейчас для правоохранителей делом чести. Не раскроешь - полетят погоны, как осенние листья, - не соберешь.
        Побрившись, наскоро перекусив, Порубов уже паковал сумку с передачей для матери, бросил туда и пакет с деньгами, хотел сегодня же оплатить лечение и перевозку в германскую клинику - реаниматолог по телефону сказал, что все нужные анализы и обследования сделал, переслал и его западные коллеги могут принять больную в любое время, не хватает только оплаты. Он уже вскинул показавшуюся ему очень легкой сумку на плечо, как раздался звонок в дверь. Это не мог быть ни Плещеев, ни Покровский - ведь договаривались в ближайшие дни не встречаться. Сначала хотел просто переждать, сделать вид, что его нет дома, но звонок настойчиво повторился.
        Порубов посмотрел в глазок. На площадке перед дверью спокойно стояла девушка и, как видно, не собиралась уходить. Андрюха беззвучно выругался, поход в больницу задерживался.
        Прошло минут десять, прежде чем послышался цокот каблучков по лестнице. Став возле окна, Андрей убедился, что девушка вышла из подъезда и пошла вдоль дома к улице. Машины во дворе стояли сплошь знакомые, соседские, чужих людей не крутилось. Тревожный осадок на душе после звонка в квартиру остался, но стройная девица вполне могла оказаться распространителем косметики или рекламок. В другое время Андрюха бы отсиделся, чтобы убедиться - не менты ли это подстроили, но дела не могли ждать, следовало все решить с матерью. Ведь каждый день отсрочки операции мог стоить ей жизни, а этого он бы себе никогда не простил.
        На всякий случай он обошел свой дом с другой стороны, хоть так было дальше до остановки, и за углом тут же нос к носу столкнулся с девушкой, звонившей ему в дверь. Только теперь он смог ее получше рассмотреть. Стройная, даже немного худощавая, однако грудь ее была достаточно объемной, но не выставлена напоказ, только верхняя перламутровая пуговичка на блузке расстегнута. Длинные ноги затянуты в облегающие джинсы. Светлые распущенные волосы рассыпались по плечам. Было в ней одновременно что-то от русалки, какими их рисуют в сказках, и от популярной среди детворы куклы Барби.
        - Меня Машей зовут, - представилась русалка в джинсах, слегка облизнула чувственные губы и протянула руку так, как это сделал бы при знакомстве мужчина. - А ты - Андрей Порубов?
        - Ну и что из этого? - не слишком деликатно ответил Андрей, обойдя девицу, так и не притронулся к протянутой руке и направился к остановке. - Спешу я, некогда.
        - Меня Монгол к тебе прислал. Помнишь такого? Я его племяшка.
        Погоняло «Монгол» заставило Порубова сбавить шаг, однако и тревога возобновилась.

«Вдруг ментовская подстава-разводка?» - подумал он, а вслух небрежно ответил:
        - Припоминаю. Как увидишь, передавай дяде привет, скажи, что все у меня путем. Чего и ему желаю.
        Барби обежала Порубова, загородила ему дорогу, заглянула в глаза и мягко взяла за руку:
        - Ты не понял, предложение у него к тебе есть, от которого ты не сможешь отказаться. - Девушка эффектным жестом расстегнула еще одну перламутровую пуговку на блузке. Тонкое кружево обрамляло глубокую ложбинку между белых, как снежные сугробы, грудей, а в ней поблескивал изящный золотой крестик, тот самый, сделанный на зоне ювелиром Чеканщиком. Его Порубов вспомнил сразу. В минуты опасности все запоминается до гробовой доски. - Монгол сказал, если сомневаться станешь, покажи крестик. Мол, ты вспомнить должен. Признал?
        Андрюха не спешил отвести взгляд от ложбинки. А Барби-русалка терпеливо ждала ответа, придерживая разведенными пальцами разрез блузки, под тонким шелком которой угадывались тугие соски.
        - Нечего пялиться. Что, такой красоты неземной никогда не видел? - наконец произнесла девушка, и, странное дело, это прозвучало совсем не вульгарно, а просто с легким вызовом. Мол, ее дядя-авторитет снизошел до того, чтобы послать свою племяшку любимую к зеленому пацану, а он на сиськи пялится, как школьник младших классов. - Вижу же, что признал. - Она застегнула пуговичку и, приоткрыв сумочку, шепотом произнесла: - Малява тебе от дяди есть.
        В тонких пальцах с накрашенными на французский манер ногтями возник сложенный лист бумаги, густо прошитый суровой ниткой.
        - Отойдем. Не станешь же ты здесь читать, - потащила Андрюху во двор Барби.
        Они устроились на широком пне у детских качелей, сидели, касаясь друг друга плечами. Порубов вертел в руках присланную Монголом маляву. Нитка, как и положено, нигде не была нарушена. Девушка обворожительно улыбнулась:
        - До сих пор не веришь. - И, вздохнув, принялась копаться в сумочке. Найдя портмоне и раскрыв его, она продемонстрировала Андрею вложенную под прозрачное окошко фотографию.
        Где она сделана, объяснять Порубову нужды не было, сам встречался с матерью, когда она приезжала на долговременную свиданку к сыну в зону. Это были самые счастливые дни для него, и не только из-за домашней еды, привезенной мамой. Ему казалось, что он ненадолго возвращался домой, в родной город.
        На фотографии Монгол сидел перед накрытым столом, а рядом с ним счастливо улыбалась Барби.
        - Мама моя нас сфотографировала, дядя - ее родной брат. Сейчас я тебе ножнички дам, нитку аккуратно и разрежешь.
        Порубов неуклюже орудовал маникюрными ножничками с загнутыми острыми лезвиями. Было в этом прикосновении к миниатюрному женскому инструменту что-то стыдное и интимное, словно его на минутку посвятили в сокровенные девичьи тайны.
        Наконец разлинованная страница, вырванная из блокнота, была расправлена. Почерк Монгола Порубов узнал сразу. Авторитет писал убористо и пространно, непосвященному и не понять смысла. Суть письма сводилась к тому, что есть у Монгола какое-то заманчивое предложение к Андрюхе, а в детали посвящена его племяшка, она все и расскажет. Ей можно доверять.
        Порубов щелкнул зажигалкой, уничтожая только что прочитанное письмо, и ветер погнал еще дымящийся пепел к песочнице.
        - А теперь выслушай меня, - произнесла Барби-русалка.
        - Погоди. Ты, кажется, сказала, что тебя Машей зовут?
        - Ага.
        - Ну, так вот, Маша, у меня сейчас срочное дело, маму надо в клинику за границу отправить. Покрутись где-нибудь здесь. Хочешь, в кафе посиди, я деньги дам. Когда вернусь, все мне и расскажешь. Лады?
        - Нет, не лады, - покрутила головой Маша. - Я с тобой пойду.
        - Как знаешь.
        По дороге, пока ехали в автобусе, Монгола и его предложение не вспоминали, словно его и не было. Маша расспрашивала Андрея, он все рассказал о матери, о том, что ей нужна срочная операция. А когда все это останется позади, то он, скорее всего, откликнется на предложение зоновского авторитета. Разговаривать с девушкой было почему-то легко и свободно.
        Больничный дворик, засаженный деревьями, заставленный старыми, но старательно покрашенными скамейками, встретил Порубова и его спутницу приятной тенью. Негромко переговаривались больные, прогуливающиеся по аллейкам. На скамейке двое стариков играли в шахматы. Устроившись среди разросшихся кустов, двое мужиков спокойно попивали водку, передавая друг другу бутылку из рук в руки. Все тут веяло спокойствием и благополучием. И если бы не старое одноэтажное здание морга, сложенное из красного кирпича, можно было бы подумать, что старики в областном центре счастливы, как дети, а если и умирают, то ненадолго.
        Андрюха и Маша поднялись в отделение, дверь в реанимацию, конечно же, была закрыта на кодовый замок - посторонним там делать нечего. Пробегавшая мимо медсестра сообщила, что лечащий врач матери Порубова сейчас на операции и следует подождать. Она ему передаст, и тот обязательно выйдет.
        Андрей и племянница Монгола устроились ждать на топчане в длинном коридоре. И только тут Порубов заметил, что здесь они не одни. В отдалении стояла у окна молодая женщина и, не отрываясь, смотрела на него. Он сразу узнал свою неверную подругу молодости. Катя Пряник явно хотела подойти к нему. Она уже несколько дней искала встречи с ним, даже приходила к нему в дом, но на звонки никто не открывал. А потом от соседей она узнала, что мать Андрея увезли в больницу, позвонила туда, поговорила с врачом. Тот сказал, что Порубов регулярно наведывается к матери. Вот и пришла, ждала. Она бы бросилась к нему сразу, как только увидела, но ее Андрюха был не один.
        Женщины очень четко чувствуют красоту других женщин, у них никогда на этот счет не бывает сомнений. Они наверняка знают, кто стройнее их, привлекательнее, сексапильнее, правда, никогда не признаются в этом другим вслух. И Катя чувствовала, что эта ненавистная Барби, сидящая рядом с Андреем, красивее ее, выше, и ноги у нее длиннее, и волосы шелковистее. Короче говоря, проигрывает Катька ей по всем статьям, кроме одной. Больше, чем Катя, любить его никто не сможет. И еще настораживало, что пришла она именно сюда, не в кино и не в ресторан потащилась, а к больной матери Андрея, значит, планы у нее на Андрюху серьезные.
        Но ведь Катя пришла сюда не затем, чтобы прощения просить, что не дождалась Андрея с зоны, что замуж за мента выскочила, а надо было ей предупредить Порубова.
        - Кажется, она с тобой поговорить хочет? - спросила Маша, спокойно разглядывая нервничавшую Катю.
        - Пусть себе хочет, мне нет до нее дела, - сухо отозвался Андрей. - Не о чем нам говорить.
        - Э-э-э… так только о тех, кто тебе небезразличен, говорят, - чувственно вздохнула Маша. - Знаю я, в чем дело. Любовь-морковь прошла, завяли помидоры?
        Не дожидаясь реакции Андрея, она махнула Кате рукой, мол, подойди, не тушуйся. Катя и сама не знала, что на нее нашло. Вроде бы с какой стати ей обращать внимание на этот приглашающий жест, не Андрюха же ее позвал? Он сидит, на нее и не смотрит, только один сердитый взгляд бросил. Но Катя Пряник послушно подошла.
        - Здравствуй, Андрей, - срывающимся от волнения голосом произнесла она и почувствовала себя жалкой-жалкой.
        - Ну, здравствуй, - неохотно отозвался Порубов.
        - Вы тут поболтайте о своем, а я там постою. - Барби уступила место на топчане и отошла к подоконнику, на котором стояла сумка Андрея, делая вид, что разговор ее абсолютно не интересует.
        - Если пришла прощения просить, то я тебя уже давно простил и забыл, - произнес Порубов, глядя в пол. - Сначала тяжело было, а потом понял, что иначе случиться и не могло.
        - Он же меня обманул, сказал, что тебе поможет, выпустят тебя пораньше, а я и поверила… - всхлипнула Катя.
        - Прошло уже все, проехали. Зла на тебя не держу. Каждый за себя отвечает, как ты хотела, так и поступила.
        Катя покосилась на Машу, как бы спрашивая Андрея, серьезно ли у него с этой девушкой?
        - От одиночества не страдаю, - сказал Порубов, поняв ее взгляд. - Ну вот и поговорили. Я к матери пришел.
        - Знаю.
        - И без тебя, Катя, тошно. Не рви душу, смотреть на тебя жалко. У тебя семья есть. Чего уж тут? Прошло все, и ты иди.
        - Это же ты тогда у ювелирного салона был. Я тебя еще окликнула…
        - Не понимаю, о чем ты, - напрягся Порубов.
        - Не важно, Андрей, но я знаю, что это был ты, только загримированный. Я же здесь тебя чувствую. - Катя приложила руку к сердцу, но тут же отдернула, словно обожглась. - Я еще подумала, с чего это ты очки нацепил?
        - Ты это брось, шантаж не разводи, все равно из этого ничего не получится. Не было меня там.
        - Хорошо, пусть не было, - тут же согласилась Катя. - Я ведь лишь тебе об этом сказала. Только берегись, Михаил сейчас всех, кто сидел, шерстит, - последнее слово далось ей с трудом. - Он тебя все последние дни искал…
        И тут за поворотом коридора от лифта послышались наглые громкие шаги. Так обычные люди в больницах не ходят. В памяти Андрея тут же всплыли звуки шагов конвойных и лай собак. Затем раздался голос Зиганшина:
        - Ты у лифта жди, смотри, чтобы не сбежал.
        - Поздно, он уже здесь, - суетливо подхватилась Катя и забежала в кабинет физиотерапии.
        Порубов скрежетнул зубами. Все усилия последних дней могли пойти крахом. Можно было рвануть, попытаться уйти, но ведь тогда он автоматически признал бы себя виновным, да и матери не смог бы ничем помочь. Мысль работала лихорадочно.
        - Маша, бери из сумки пакет, там паспорт матери с визой, деньги. Доктор подскажет, куда и что. Сделай это за меня, ладно?
        Барби рванула «молнию», вытащила сверток, и он мгновенно исчез в дамской сумочке.
        Из-за поворота показался стремительно шагавший в сопровождении двух полицейских Зиганшин. Порубов сидел, глядя в стену перед собой, даже головы не повернул, сумка примостилась рядом с ним на топчане. Маша смотрела в окно, опершись на подоконник руками.
        Зиганшин сбавил шаг, лицо его расплылось в довольной улыбке, все-таки он успел, хотя боялся, что уже не застанет Порубова в больнице.
        - Ты задержан по подозрению в ограблении, - радостно сообщил он.
        - Михаил, ты чего задумал? Мало тебе, что Катьку у меня увел?
        - Не Михаил, а гражданин начальник. Ясно, гражданин Порубов? Руки!
        На запястьях у Андрюхи защелкнулись наручники.
        - А теперь проследуем с нами, - громко щелкнул пальцами Зиганшин.
        Андрей неохотно поднялся, взял сумку. Михаил повернулся к Маше:
        - Вы, гражданка, случайно не вместе с ним пришли?
        - Я доктора жду, он на операции, - пожала плечами Маша. - А чего этот натворил?
        Михаил не посчитал нужным ответить. Порубова повели по гулкому коридору. Когда шаги затихли и послышалось гудение лифта, Катя вышла из кабинета физиотерапии.
        - Шустро ты спряталась. Так это муж твой? - прищурилась на Катю Барби.
        - Да, муж, - кивнул Катя.
        - Однако, - почему-то с восхищением отреагировала Барби. - Давай знакомиться, меня Машей зовут.
        Глава 7
        Зиганшин решил сразу взять быка за рога. Начал допрос тут же, лишь только было оформлено задержание. Но на первые же вопросы Андрей заявил, что не будет отвечать в отсутствие адвоката.
        Михаил злился, махал перед носом кулаком, кричал, что упечет Порубова на полную катушку, но в конце концов смирился с мыслью, что без адвоката он никаких показаний не получит.
        - Будет тебе адвокат, правильный, ментовский. Уж он тебе поможет, - пообещал опер, прежде чем Андрея вывели из кабинета.
        Ментовский адвокат, значит, бесплатный, присланный по разнарядке из коллегии. Иногда среди них попадаются и приличные люди, но обычно это те, кто дружен со следователем, для кого главное не защитить своего клиента, а склонить к сотрудничеству со следствием. Мол, признайся в меньшем, отрицай большее, тебе и срок скостят, следователю ведь тоже надо раскрываемость показать. По одной позиции тебя оправдают, по другой небольшой срок дадут. Чем кончается такое сотрудничество, все наперед знают.
        Даже если обвиняемый, почуяв неладное, на суде от прежних показаний откажется, как данных под давлением, судья все равно посчитает их действительными, на них ведь обвинение уже построено. Срок дадут на полную катушку.
        Порубова довели до камеры. Прозвучало уже, как казалось, забытое: «Лицом к стене, руки за спину!» Вот и захлопнулась железная дверь, лязгнул запор. Если бы раньше не пришлось Андрею проходить подобные процедуры, может, он и поверил бы, что все идет, как положено. Но камера оказалась совсем небольшой, рассчитанной только на двоих. А в ней - не пятеро сидельцев, как повсеместно практикуется в России, а всего один. Порубов понял, что это подсадной, раньше чем тот успел рот раскрыть. Сосед по камере оказался слишком словоохотливым и навязчивым, что в местах лишения свободы не приветствуется среди блатных. Он старательно демонстрировал свои наколки, даже майку специально снял, гнул пальцы и сыпал феней.
        Сперва Андрюха ему слегка подыграл, вроде верит, что тот нормальный, не ссученный администрацией блатной. По глазам соседа легко было догадаться, что с блатными понятиями сосед давно распрощался, оставив их в прошлой жизни. То ли на изнасиловании на «вольняшке» попался, то ли в карты на зоне проигрался и не смог долг отдать, то ли какой другой поганый косяк у него вышел, вот и решил спасать свою задницу, пойдя на сотрудничество с администрацией. Перекидывают его теперь из камеры в камеру, чтобы он выпытывал, подслушивал, а потом обо всем доносил. Такие долго не живут. Все равно братва уже знает, чем он занимается, где-нибудь да перехватят. Да и ментам он, спалившийся, нужным быть перестанет, сами они его зэкам на расправу и сдадут. И найдут ссучившегося когда-нибудь в камере повесившимся на полотенце. Вот и весь расклад.
        Смотрел Андрей в потухшие глаза бывшего блатного и понимал, что тот уже не жилец, просто растягивает агонию. А сокамерник, воодушевившись тем, что вроде бы Порубов ему поверил, перешел на доверительный шепот. Мол, он хорошее и нестремное место знает, где можно рыжье и камни за достойные бабки сбросить. Всего пару вопросов задал ему Андрей, сосед и спалился.
        - Жить еще один день хочешь - заткнись, сука ментовская, а не то все мастюхи твои фальшивые вместе с кожей срежу, - схватив его за плечи, процедил Порубов.
        Сказал так и лег на шконку, закинув руки за голову. Сосед все понял и больше не приставал, сидел тихо.
        Но долго так не продолжалось, Андрея вызвали из камеры, повели гулкими переходами. Он решил, что дежурного адвоката прислали, чтобы допросить, хотя от такого всегда отказаться можно. Оказалось так, да не совсем так. Адвокат объявился, но не дежурный, а самый дорогой и успешный в городе - Николай Тарлецкий. Высокий, шевелюра сединой тронута, взгляд умный и внимательный. Кто его нанял, Порубову так и не признался, сказал только, что все уже заплачено и работать он будет столько, сколько потребуется. Андрюха подозревал, что это Клещ с Ботаном постарались, только светиться не хотят. Про это Тарлецкому и сказал, но тот только усмехнулся в ответ и головой покачал. Мол, детали сейчас неважны, надо думать, как линию обороны выстраивать…
        В присутствии Тарлецкого Зиганшин присмирел, уже не позволял себе больше кулаками махать и угрожать. Знал, что адвокат каждый просчет в следствии отметит, жалобу, грамотно оформленную, подаст, а потом на суде все, что строилось, развалится, как карточный домик под грозовым ветром.
        Поначалу предложил Андрею сигарету, но тот отказался, курево ему Тарлецкий подбросил, затем немного с адвокатом поспорил насчет того, может ли подозреваемый собственноручно свои ответы на вопросы следователя в протокол записывать. В результате пришлось уступить, такое право у подследственного имелось.
        Зиганшин с победным видом откинулся в кресле и произнес:
        - Зря пыжитесь, нам и так все ясно, гражданин Порубов. Вам срочно деньги понадобились на заграничную операцию для матери, вот вы и пошли на ограбление.
        - Это вопрос? - поинтересовался адвокат.
        - Нет, пока предположение. Вопрос у меня очень конкретный. Кто-то уже после вашего задержания оперативно проплатил операцию вашей матери в размере сорока тысяч евро. Долларами по курсу…
        У Андрея отлегло от сердца - значит, Маша, которую он знал всего несколько часов, сделала все, о чем он просил. Нет, не зря она была племяшкой Монгола. Оставалось только надеяться, что все пройдет хорошо.
        - Могу добавить, - вставил адвокат, - что мать моего клиента уже находится в Германии.
        - Моя недоработка, - мрачно заметил Зиганшин. - Ее следовало тоже задержать как возможную укрывательницу краденого. Не успел всего на какой-то час, самолет улетел. Но мы уже готовим бумаги в Интерпол…
        Порубов обозначил движение, которое не предвещало для него ничего хорошего в перспективе. Если бы Тарлецкий не остановил его взглядом, Андрюха врезал бы Мишке в физиономию.
        - Итак, вопрос. Откуда у вас появились эти деньги? - вписал в протокол допроса и озвучил вопрос Зиганшин.
        - Их не мог оплатить мой клиент, - вновь опередил ответ Порубова адвокат. - На тот момент он уже был задержан. Да и эта оплата к делу не относится. Мой клиент может отказаться отвечать на вопрос.
        - Найдем мы, как и кто платил, - пообещал Зиганшин. - Уже одно то, что вы отказываетесь отвечать, наводит на размышления. Вы создаете следствию необоснованные препятствия.
        - Обоснованные, - усмехнулся адвокат.
        И тут Порубов, которому в принципе следовало бы молчать, предоставив свою судьбу в руки Тарлецкого, возразил:
        - Никакой тайны из этого я не делаю. Пока вы меня искали, я в Москву ездил, по друзьям деньги одалживал на операцию матушке. Собрал, вернулся. Решил подстраховаться, верного человека попросил заплатить. А кто он, не скажу.
        - У своих дружков-уголовников одолжили, - криво улыбнулся Зиганшин. - Похвально. Так они вам и дали. Если не ты салон «поставил», то чем отдавать будешь?
        - Вас по существу удовлетворяет ответ? - поинтересовался Тарлецкий.
        - Пока да, - недовольно пробурчал Зиганшин.
        Звучали еще вопросы. На одни Порубов отвечал, на другие отказывался, по совету адвоката, давать ответы, но пока Михаил топтался вокруг основного. Наконец прозвучал и главный вопрос:
        - Что вы делали и где находились… - и следователь назвал точное время и дату ограбления ювелирного салона «Славянское золото».
        - В театре был, - немного подумав, ответил Андрей.
        - В театре? - удивленно переспросил Зиганшин.
        Он-то и сам в театре последний раз был, когда в школе учился, когда весь их класс классная руководительница организованно на спектакль повела. А его обычная клиентура и подавно в театр не ходила, смутно подозревая, что такое явление в искусстве где-то существует.
        - Да, в театре, - подтвердил Порубов. - А что здесь такого? Я даже могу спектакль, который смотрел, пересказать, если нужно.
        - И что давали?
        - «Гамлета» Шекспира.
        Зиганшин даже хихикнул, думая, что его принимают за идиота. Ведь это же элементарно можно пьесу прочитать, а потом голову морочить пересказами. Порубов тем временем продолжал:
        - Я даже могу костюмы актеров описать, декорации. Принца датского такой молодой актер играл, на Безрукова похож, только с бородкой…
        Михаила настолько переклинило в старании уличить Андрюху в наглой лжи, что он даже защелкал клавишами компьютера, вызвав на экран сайт областного театра. Все подтверждалось. В злополучный день и час ограбления действительно давали
«Гамлета», и принца датского играл актер, отдаленно напоминавший Безрукова. Сходилось описание и других актеров, декораций. Было понятно, что Андрей в самом деле смотрел спектакль.
        - Ты в другой день его посмотрел, а теперь мне мозги пудришь! - не выдержал такого издевательства Зиганшин.
        - Если присутствие моего клиента в театре подтвердится, то это стопроцентное алиби, - спокойно напомнил Тарлецкий.
        - Ни хрена оно не подтвердится, - в сердцах заявил Михаил.
        - Наверное, даже билет сохранился, - сделал задумчивый вид Порубов. - Я его после контроля в кошелек положил, - добавил он, еле сдерживая улыбку.
        Так-таки и выяснилось, что в кошельке, изъятом у Андрюхи после задержания, нашелся билет с оторванным контролем на тот самый спектакль.
        Зиганшин сидел за столом и вертел в пальцах запакованный в пластиковый пакет синеватый театральный билет.
        - Кто-нибудь видел вас там? Кто-нибудь может подтвердить, что вы там были во время спектакля? - спросил адвокат.
        - Один я на спектакль ходил. А так, все меня в зале видели, как и я их, - задумчиво ответил Андрей. - Вот только в театре на сцену смотрят, а не по сторонам. Но я и сам никого не вспомню, знакомых в антракте не встречал. Ну редко ходят наши пацаны и пацанки в театр. Хотя - стоп. Буфетчица может вспомнить, пухленькая такая, с родинкой на подбородке, смешливая, когда заказ подает, у нее сиськи прямо на стойку наплывают, наверное, самые большие в городе. На них все мужики пялятся. Я у нее перед спектаклем сотку водяры навернул, за жизнь еще поговорили. У нее спросите, вдруг запомнила…
        Зиганшин, конечно же, понимал, что история с походом в театр - наглый обман. Не бывает таких совпадений, чтобы откинувшийся зэк, вместо того чтобы с кентами по кабакам да по саунам со сладкими телками развлекаться, на «Гамлета» один пошел. Но то, что к делу подключился Тарлецкий, не позволяло просто послать Порубова с его фальшивым алиби на три буквы. Обманщика следовало доказательно разоблачить, не оставив от его алиби камня на камне. И вот тогда появится закономерный вопрос - зачем ему понадобилось это дурацкое алиби создавать, если в это самое время
«поставили» ювелирный салон? Тут уж любой судья вместе с заседателями задумается.
        Михаил отправился в областной театр. Многое тут изменилось со времени его последнего школьного визита. Сделали дорогой ремонт, лепнину позолотили, кресла новые поставили. Зайти пришлось со служебного входа, потому как сегодня шли только репетиции. Зрителей, ходивших на «Гамлета» в тот день, Зиганшин даже не попытался искать. А зачем? То, что никто Порубова не видел в зале и фойе, еще ничего не доказывало. А если вдруг кто-то вспомнит, что видел? Это же только подтвердит его алиби.
        Михаил решил начать с буфета. Смешливую буфетчицу, по описанию Порубова, он узнал сразу. У нее и в самом деле была родинка на подбородке и огромные сиськи, которые тут же наплыли и замерли на стойке, когда она подалась вперед к подошедшему Зиганшину.
        - Здравствуйте, я из полиции, - представился Михаил, махнув удостоверением.
        Сиськи всколыхнулись при вздохе:
        - Вы, говорят, преступника ищете, который корону красоты украл. Поймали уже?
        - Поймали, - самоуверенно заявил оперуполномоченный. - Теперь некоторые детали уточняем. Вы видели кого-нибудь из этих людей перед спектаклем в день ограбления?
        - Так его же по телевизору показывали. Я его сразу признаю. Но на спектакле его не было, у него очки приметные.
        - Очки и снять можно.
        - Понятно. У следствия свои методы.
        Зиганшин не стал разъяснять, в чем, собственно, дело, просто выложил на узкую, свободную от бюста, полоску стойки пять фотографий, среди которых было и фото Порубова.
        - Смотрите.
        - Того в очках, вернее, без очков, тут нет, - заладила свое буфетчица. - Значит, сообщников ищете? Вот этот был, - она уверенно взяла фотографию Андрея Порубова. - Да-да, он, точно.
        - Вы уверены? Перед вами тут сотни людей каждый день проходят.
        - Он перед самым спектаклем подошел. Сто граммов водки заказал и сок мультивитаминный с бутербродом. Как пил - не видела. Шутил еще, комплименты всякие говорил, - слегка покраснела буфетчица.
        - И поэтому вы его запомнили? Вам не показалось, что он специально с вами заговорил, чтобы вам в память врезаться? - пытался гнуть свою линию Зиганшин.
        - На меня многие мужчины внимание обращают. - Пышный бюст сдвинулся со стойки, заколыхался. - Я бы, может, и не запомнила, но он еще и после спектакля ко мне подошел. Шоколадку самую большую купил. Я подумала, зачем она ему, не похож он на мужиков, которые шоколад едят. А он заплатил и шоколадку мне подарил. Говорит, это за то, что вы меня больше спектакля впечатлили. Вам бы на сцене играть - народ сюда валом бы валил. Так и сказал.
        Глава 8
        Основа действий любого следователя - план. Основа плана - информация. А она, родимая, просто так на дороге не валяется. Ее, хочешь не хочешь, а приходится добывать, не сидя в кабинете в удобном кресле, а бегая, как собачка, по городу, вынюхивая каждый сантиметр в поисках зацепки. Вот Зиганшин и решил: раз он уж пришел в театр, то опросить следует как можно больше людей. Опер мысленно пытался собрать разрозненные факты воедино, чтобы сложилась цельная картина преступления, но пока ничего путного не получалось, в голове была одна каша. Единственное, что выходило отменно, - приступы раздражения и бессильной ненависти к этому выскочке, средь бела дня осмелившемуся провернуть ограбление, да еще под самым носом у кучи покупателей, охранников, полиции и просто случайной публики, ненароком оказавшейся рядом.
        Опер шел по длинному коридору, рассматривая развешанные на стенах фотографии
«передовиков» театрального искусства. Это была целая галерея типажей: эффектные женщины с выразительными глазами, хрупкие бабушки - божьи одуванчики, пузатые мужики с буйными шевелюрами, невзрачные мужчинки с эстетскими бородками и усами, юные куколки с чувственными губами и лебедиными шеями. Зиганшин всегда с подозрением относился к людям, любящим театр, а тем более к актерам. Было в этом что-то несерьезное и бессмысленное. Он вообще не понимал, зачем он, этот театр, нужен, когда есть кино. Ну, или, в крайнем случае, сериалы, хотя последние он тоже не сильно жаловал. Люди отдают свою жизнь непонятно на что. Одни сидят, месяцами зубрят всяких шекспиров, бегают по сцене. Другие потом, непонятно зачем, платят деньги, чтобы прийти на все на это посмотреть.
        Отвлекшись на бесполезные и нехитрые размышления, Зиганшин не заметил, как дошел до зала. Из приоткрытой двери доносились звуки репетиции очередной пьесы. Словно из огромной пещеры, оттуда до его уха гулким эхом долетали неразборчивые голоса и крики. После разговора со словоохотливой буфетчицей Зиганшин решил обойти театр и тщательно осмотреться, мало ли что. Может, актеры окажутся более внимательными, какая-нибудь зацепка выплывет, незначительная мелочь. На них преступники обычно не рассчитывают, из-за чего потом с треском проваливаются на допросах. Идеальных преступлений не существует, ко всему можно подобрать свой ключик. Главное - знать, где искать.
        В полутемном зале было почти пусто, за исключением лысоватого мужчины, по всей видимости, режиссера, который сидел в первом ряду и следил за репетицией, и нескольких актеров на сцене. Время от времени режиссер, пожилой мужчина в толстом свитере и очках в толстой оправе, раздраженно вскакивал с места и начинал орать на молодых актеров:
        - Что ты говоришь! Ты хоть следишь за словами? Разве в пьесе есть такие слова?! Ей-богу, вы меня в могилу сведете, элементарно не можете выучить текст. А у нас, на минуточку, скоро премьера. - Режиссер налил в стакан из пластиковой бутылки воды и выпил.
        Молоденькая актриса, атакованная шквалом негодования, так сильно покраснела, что румянец можно было заметить даже из другого конца зала.
        Незаметно проскользнув в дверь, Зиганшин встал в последнем ряду, в полумраке, так, что его никто не видел. Нервно покусывая губы, следователь присел на мягкое сиденье и углубился в размышления. Он еще раз прокрутил в голове имеющуюся информацию. И тут вдруг его осенило, как будто невидимая лампочка осветила в мозгу отдельные, смутно очерченные факты. Все детали дела заняли свои места, и стало понятно, как именно Порубов организовал свой визит в театр. Для начала ему нужно было железное алиби. Буфетчица подходила как нельзя лучше - пара комплиментов, легкий флирт - и все, готово. Далее - незаметно выскользнув из зала и загримировавшись, он спокойно провернул ограбление, после чего спокойно вернулся к концу спектакля. Через окно в туалете или открыто и нагло через дверь он вернулся, это не столь важно, ближе к концу билеты никто не проверяет, так что пройти незамеченным на свое место никакого труда не составляет. Все просто. Классическая схема, с которой знаком любой студент юридического факультета. Однако Зиганшин не мог поверить, чтобы Порубов продумал все так идеально. В многоходовом ограблении с
липовым алиби нужно быть настоящим асом своего дела, а подозреваемый на такого явно не тянул. С его-то одной ходкой? Ни за что на свете! Абсурд!

«Подожди, расколю я тебя, сучонок, и не таких еще сопляков по этапу пускали. Пойдешь обратно баланду хлебать да небо в клеточку наблюдать. Там твое место. Как говорится, каждый сверчок знай свой шесток. - Кровь закипала в венах полицейского от жажды мести. На носу повышение, батя-прокурор сам недавно намекал, а тут какой-то выскочка собирается все испортить. Зиганшин аж заерзал на кресле от нетерпения. - Стоп, спокойствие - остановил он себя, - сейчас главное - сохранять голову холодной, не горячиться».
        Михаил поднялся, постоял, молча обвел взглядом партер, балконы. Вспомнил, как еще школьником они сидели на заднем ряду с пацанами и тайком от училки, организовавшей для класса культпоход, распивали пиво. Однажды даже принесли бутылку водки и, напившись, начали бросаться огрызками в передние ряды. Люди громко возмущались, непонятно откуда выбежали дежурные тетеньки и вытолкали пьяную компанию за двери. Тогда ему крепко досталось от родителей - как-никак уважаемая в городе семья, а сынок ведет себя как заядлый хулиган.
        Следователь перевел взгляд на сцену: одну из ролей репетировал тот самый, похожий на звезду отечественного кино, актер, про которого рассказывал Порубов.
        Он подошел к режиссеру, громко кашлянул и развернул у него перед носом удостоверение:
        - Здравствуйте, я из полиции.
        - Добрый день, чем обязан? - настороженно взглянул на гостя режиссер, посмотрел на корочку и протянул руку.
        - Мне нужно поговорить вот с этим, худым, - ткнул пальцем на парня с бородкой Михаил.
        - Раз надо, значит, надо. - Мужчина обернулся к сцене и крикнул: - Перерыв - пятнадцать минут! Колосов, подойди сюда.
        Актеры мигом исчезли за кулисами на незапланированный перекур. Колосов не спеша подошел к краю сцены и соскочил вниз.
        - Тут человек из полиции, хочет задать тебе пару вопросов. Знакомьтесь, Николай Колосов. - Режиссер представил их друг другу и тут же ретировался в сторонку, зарывшись в чтение вороха каких-то бумаг.
        - Николай, - бодро протянул следователю руку молодой и статный служитель Мельпомены.
        - Старший оперуполномоченный уголовного розыска Зиганшин, - махнул перед носом актера служебной корочкой опер.
        - Ого! Я так понимаю, что-то серьезное произошло. Может, пройдем в буфет? Там атмосфера более располагающая. - Актер жестом пригласил следователя к выходу.
        Знакомая уже буфетчица встретила их улыбкой.
        - Вы что будете? Угощаю, - достал из кармана кошелек Николай.
        - Здесь есть хороший коньяк?
        - Валечка, коньячку нам, два по сто. - Актер положил на стойку купюру, взял бокалы, и они сели за дальний столик.
        - Перейду сразу к делу. Вы, наверное, слышали про ограбление в ювелирном салоне. - Зиганшин сделал небольшой глоток, поморщился и внимательным цепким взглядом впился в глаза собеседнику.
        - А как же, в каждой районной газете на первой полосе, все каналы раструбили. Куда ни глянь - «Ограбление года», «Ограбление десятилетия».
        - Вчера у вас шел спектакль, в котором вы играли главную роль. - Михаил смотрел на актера с таким загадочным прищуром, что тому сразу стало не по себе. Однако довольно быстро он взял себя в руки, ничего противозаконного вроде не совершал, да и в театре на хорошем счету.
        - Ну да, - согласно кивнул он. - Если бы вы знали, каких трудов мне стоило ее получить!
        - Разговор сейчас не про вас и не про ваши труды. Вспомните, напрягите память, не произошло ли во время спектакля чего-нибудь необычного, из ряда вон выходящего? - Следователь нетерпеливо забарабанил пальцами по крышке стола.
        - А при чем тут спектакль? - Лицо актера выражало недоумение.
        - При том, что преступник мог быть в зале, - терпеливо объяснил опер.
        - Надо же! - Приложив ладонь ко лбу, актер задумался, зашарил глазами по потолку. - Э-э-э… Сейчас подумаю… Есть! Точно! Как я мог забыть! - вскрикнул он, энергично вскинув вверх руку и щелкнув над головой пальцами.
        - Ну и… Давай выкладывай, не тяни резину, и так времени в обрез, - резко перешел на «ты» Зиганшин, начиная терять терпение.
        - У нас в театре давно такого не было. Я как раз произносил знаменитый монолог:
«Быть или не быть - вот в чем вопрос…»
        - Ты давай по сути говори, - стиснув зубы, по-змеиному прошипел следователь.
        - Так я ведь по сути и говорю. Все в зале затаили дыхание - как-никак гениальнейший монолог всех времен и народов. И вдруг вижу - какая-то девушка на балконе роняет вниз коробку с попкорном. Такой «снегопад» устроила, что человек десять потом до конца спектакля выколупывали эти кукурузные хлопья - кто из-за шиворота, кто из причесок, кто из декольте. Как ее только пустили сюда с этой коробкой! Совсем люди потеряли чувство меры.
        Глаза опера засияли победным блеском. Он плотоядно облизнулся, представляя завтрашний допрос. Бинго! Вот оно! Попалась, рыбка! На этот раз с крючка не сорвешься. Ты, Порубов, конечно, хитер и изворотлив, но жизнь еще более непредсказуема и коварна. Из этих рук еще никто не вырывался.
        - Спасибо, парень, ты очень помог. Мы позже вызовем тебя для подтверждения показаний. Если что-то еще вспомнится, вот мой телефон. - Михаил протянул актеру визитку, панибратски похлопал по плечу, поспешно пожал руку и покинул театр.
        Выбежав на улицу, он обернулся и посмотрел на громаду здания. Эх, все-таки дурное это занятие. А еще искусством называют! Отдали бы лучше помещение под какой-нибудь склад или казино, и то больше пользы было бы. А так - только интеллигентов вшивых плодит.
        - Домой! - крикнул он водителю «уазика», со скукой докуривавшему очередную сигарету в ожидании шефа.
        Шофер спешно докурил сигарету и заскочил в машину.
        - Как успехи, начальник? - мимоходом спросил водила, выворачивая авто с тротуара на проезжую часть.
        - Лучше не бывает.
        Зиганшин довольно потирал ладони. Удача сама шла к нему в руки. Порубов никак не мог знать про этот инцидент, не находясь на спектакле. А в том, что на спектакле его не было, Зиганшин был уверен с самого начала, даже не имея абсолютно никаких улик и доказательств. Интуиция, как оказалось, его не подвела. В работе полицейского это, можно сказать, самое главное качество. Если нет шестого чувства - делать в органах тебе нечего, можешь рассчитывать разве что на место гаишника.
        Придя домой, Михаил почувствовал, что устал за этот день как собака. Ноги отваливались от постоянной беготни, а голова раскалывалась от непривычно большого количества мыслей. Жена, так и не дождавшись прихода мужа, уже мирно спала в кровати, трогательно свернувшись калачиком под одеялом. Он зашел на кухню, перекусил парой бутербродов с колбасой, заботливо оставленных Катей на столе. Закурив перед сном, задумчиво посмотрел в окно - ночь была темной, хоть глаза выколи, разве что редкие фонари освещали пустынные улицы спального района. Где-то вдалеке послышалось завывание «Скорой помощи». Все-таки странно устроен мир. Кто-то сейчас стоит у окна, либо готовится к завтрашнему экзамену, развлекается с подругой на дискотеке, взбирается на вершину горы, купается в океане, объясняется в любви, у кого-то, возможно, доживающего последние минуты, перед глазами пробегает вся его жизнь.
        Михаил вздохнул, отошел от окна, разделся, лег в кровать и мгновенно вырубился.
        Проснувшись утром, первое, что он услышал, был звон посуды на кухне.
        - Катя, ты чего так рано?
        Жена, вытирая руки о фартук, зашла и, нагнувшись, поцеловала его в щеку:
        - Доброе утро. Что-то не спится. Вчера рано легла, вот и вскочила ни свет ни заря. Поднимайся, а то на работу опоздаешь. - И она снова исчезла, возвращаясь на кухню.
        Опер сладко потянулся и зевнул. Сквозь шторы в комнату проникали первые лучи солнца, оставляя на полу светлые полосы. Шаркая ногами в стоптанных тапочках, Зиганшин сходил в ванную, потом зашел на кухню. Настроение было, мягко говоря, противное и гадкое, каким оно обычно и бывает по утрам у любителей поспать подольше и послаще.
        - Я сейчас подогрею. - В легком пеньюаре, просвечивающем ее соблазнительные формы, Катя стояла у плиты.
        Солнце, выкатившись из-за крыш, светило прямо в окно, за которым пели ранние пташки. Под окном, около беседки, распивали бутылку первые алкоголики. Зиганшин взял с подоконника головку лука и бросил в направлении мужиков. Луковица гулко ударилась о землю в полуметре от пожилого пьяницы. Дед недовольно посмотрел вверх и спрятался под крышу беседки.
        - Ну вот, последнюю луковицу выбросил. От тебя их прятать, что ли? - недовольно проговорила Катя, стоявшая у плиты.
        Сняв со сковороды несколько сочных, скворчащих котлеток, она добавила их к искусно оформленному гарниру. На столе уже красовался греческий салатик из свежих овощей, зелени и мраморных кубиков брынзы. Напоследок достала из холодильника початую бутылку хорошего марочного вина, грациозно, словно кошечка, примостилась на коленях у мужа и прошептала, целуя клевавшего носом мужа:
        - Просыпайся, соня.
        Через распахнутый разрез халатика была видна упругая грудь, и Михаил буквально утонул в океане напористой женской сексуальности и нежности. Катя скользнула рукой в трусы мужа, отчего тот блаженно вздрогнул и расплылся в улыбке, предвкушая сладкий «десерт». Чего-чего, а обаяния Катьке было не занимать. В общем-то, на это он и клюнул, когда впервые увидел ее, идущую под ручку с Порубовым. Он считал, что главное в женщине - красота, сексуальность, обаяние; всякие внутренние духовные миры - это так, дело двадцатое. О душе обычно рассуждали либо неудачники, либо интеллигентишки, что в принципе одно и то же. Зиганшин игриво хлопнул жену по попке.
        - Подожди, сейчас разолью, - наливая по бокалам вино, томно улыбнулась она.
        Кате не терпелось узнать, как идет расследование. Для этого она выбрала максимально действенное оружие, не дающее никаких осечек. Катя была уверена, что салон обокрал именно Андрей. Как бы тот ни гримировался, она не могла тогда, на улице у входа, ошибиться. Женское сердце не дает сбоев, особенно когда дело касается любви. Глубоко в душе она знала, что любовь никуда не ушла, а просто затаилась где-то глубоко-глубоко, на самом донышке, но прямо признаться себе в этом не осмеливалась. Теперь же прежние чувства и воспоминания нахлынули с удвоенной силой. Как она могла забыть их первые встречи под теплым летним дождем, робкие влюбленные взгляды и такие же неловкие объятия! Первый букет цветов, подаренный ей Андреем, их первый поцелуй на старенькой скамейке в городском парке. Наконец, признание в любви и убийственно медленно идущее время, проведенное в ожидании следующего свидания с возлюбленным. Она вспомнила, как впервые пришла к Андрею в гости и его мама сразу же приняла ее как родную дочку. Они немножко посидели за столом, поговорили, а потом влюбленные закрылись в спальне и устроили себе
сумасшедшую ночь любви. Ночь напролет они занимались сексом, потом, сидя нагишом у распахнутого окна, слушали пение сверчков, делились друг с другом самыми сокровенными, которых не доверяли прежде даже близким людям, воспоминаниями. Самозабвенно целовались при свете луны, и Андрей читал ей свои стихи. Пусть неуклюжие, пусть наивные, но они адресовались Кате. И это растопило ее сердце, превратив его в бескрайнее озеро нежности и благодарности за те чувства и мгновения, которые он ей дарил. Теперь же все исчезло, словно туман. Будто и не было ничего - лишь ее фантазии.
        Катя вернулась в реальный мир и посмотрела на мужа:
        - Как на работе?
        - Да что работа, с этим ограблением никакого покоя, сплошная нервотрепка. Начальство давит, журналисты ахинею выдумывают на голом месте. Но ничего, еще немного - и всех прищучим, кто в этом завязан. Кстати, один из подозреваемых - твой бывший, Порубов. - Михаил гладил жену по гибкой спине, параллельно уплетая завтрак и запивая вином из фужера.
        - Ой, ну, не надо, не ври, - кокетливо улыбнулась Катя и поднялась с мужниных коленей. Пеньюар соскользнул на пол. Она открыла холодильник и, слегка нагнувшись, стала что-то искать на нижних полках. Взору Зиганшина предстала божественная, без преувеличения, картина, достойная кисти художника. Он плотоядно облизнулся, глаза сверкнули похотливым маслянистым блеском.
        - Я же тебе говорил, что ничего путного из него не выйдет. Зона - его дом родной до самой гробовой доски. - Зиганшин, как мальчишка, жадно пялился на обнаженное стройное тело жены.
        - Да не мог он на такое пойти. Я его хорошо знаю. - Катя с парой бананов в руках снова юркнула ему на колени.
        - Да? А ты послушай, что я думаю про его невиновность.
        Опер, сознательно и нагло нарушая служебно-полицейские инструкции о неразглашении тайны следствия, выложил все как на духу, по пунктам: и про коварный план грабителя, и про его беспомощную примитивную байку о будто бы походе в театр, и про дуру с попкорном.
        Катя слушала все это и просто физически чувствовала, как дыхание комом застревает в горле - ни выдохнуть, ни вздохнуть. Сердце дико колотилось и готово было выскочить из груди. Воспоминания о первой любви накатывали волна за волной. В голове вертелась одна мысль: «Нужно его срочно предупредить, пока не поздно. Уйдет этот гад, сразу же позвоню». На душе было муторно, но внешне она и бровью не повела.
        Тем временем Зиганшин начал жадно целовать ее в шею, покусывать ухо, потом опустился губами в ложбинку между лопаток, одновременно сильно сжимая Катину грудь. Стянув с жены трусики-бикини, нагнул ее и резко вошел. Стол затрясся, позвякивая посудой. Катя вскрикнула и закрыла глаза, представляя Порубова, - так ей было легче расслабиться и получить удовольствие. Они часто занимались с Андреем любовью в самых необычных местах, в том числе и на кухне, поэтому нарисовать перед глазами убедительную картинку было нетрудно. Зиганшин сзади натужно кряхтел и громко постанывал. Опершись локтями о стол, Катя ждала, когда он закончит. Как обычно, долго ждать не пришлось, утренний секс получился быстрым.
        - Ладно, я побежал, опаздываю. А насчет этого твоего бывшего - вечером посмотрим, кто прав, а кто виноват. - Муж натянул трусы, быстро вскочил в брюки, надел рубашку, туфли, послал через прихожую воздушный поцелуй, хлопнул входной дверью и выбежал из подъезда.
        Мгновенно изменившись в лице, Катя молнией бросилась к телефону. Нащелкала номер, нервно вздрогнула, услышав голос оператора, извещавшего, что она связалась с голосовым ящиком абонента, но выбора не было - оглянувшись, она взволнованно проговорила:
        - Это я, дело в том, что…
        Уверенной походкой Тарлецкий направлялся в изолятор к своему подзащитному на очередной допрос. Вчера вечером позвонил Зиганшин и сообщил, что нужно уточнить у Порубова кое-какие детали. И хотя он был уверен, что опер, скорее всего, снова будет блефовать, выдумывая небылицы, лучше быть начеку. Кто-нибудь другой, помоложе, возможно, уже расслабился бы - предыдущая версия следователя распалась в пух и прах, что-либо новое выдумывать было бессмысленно. Порубов чист, и с прекрасным алиби. Словом, не подберешься. Но, как профессионал с опытом, адвокат знал, что, пока работа не выполнена на все сто и клиент не на свободе, лучше держать ухо востро.
        На проходной молодой паренек, одетый в форму на два размера больше и заметно вспотевший, внимательно рассмотрел документы Тарлецкого, сосредоточенно переводя взгляд с фотографии на лицо адвоката и обратно.
        - Новенький? - поинтересовался адвокат.
        - Ага.
        - Ничего, запоминай, я тут у вас гость частый, - весело прищурившись, подмигнул сержантику Тарлецкий. - Держи! - Он сдал дежурному свой мобильный, расписался в журнале и, насвистывая, бодро направился к кабинету с табличкой
«Оперуполномоченные УР».
        Как только адвокат исчез за дверью, его мобильник на столе у дежурного противно и громко запиликал. Видимо, кому-то сильно приспичило поговорить с защитником. Потому что, едва замолчав, трубка опять затрезвонила с той же упрямой настойчивостью. Потом еще и еще.
        - Эй, начальник, выруби эту штуковину, и без нее голова раскалывается! - закричал сидевший в «обезьяннике» пьяный в стельку мужик.
        - Помалкивай там, - раздраженно и немного растерянно посмотрел сержантик в сторону задержанного, потом на светящийся экран телефона. Немного подумав, взял в руки мобильный и нажал на сброс.
        - Ну что, Андрей Порубов, давай восстановим картину по-новому. - Зиганшин вальяжно раскрыл папку, разложил перед собой листики протоколов, достал из пачки сигарету и закурил.
        Он решил провести допрос с самого начала, по второму кругу, задавая те же самые вчерашние вопросы: где был тогда-то и тогда-то, что делал. Особой надобности в этом не было, но следователь знал, как легко люди выходят из себя, когда вынуждаешь их делать что-то, лишенное здравого смысла, требуешь от них повторять, словно попугаев, по нескольку раз одно и то же, одно и то же. Это было его любимым методом - держать человека за пустое место, заставлять чувствовать себя бездумным роботом. Со временем задержанный сам начинает верить, что следователь прав, хочет ему добра и только-то и нужно - автоматически произносить правильные слова и подписывать правильные бумажки.
        Андрей знал все эти ментовские уловки. Он так же спокойно, как и вчера, расписал свой культпоход, не упуская ни одной детали. Адвокату ничего не оставалось, кроме как со скукой в сотый раз разглядывать стену и календарь с девицей, на которой косметики было больше, чем одежды. Рядом висело загаженное мухами зеркало и ведомственный вымпел за победу в областных соревнованиях по бегу. Тарлецкий перевел взгляд на следователя - судя по фигуре, тот не имел к победе абсолютно никакого отношения. Округлившийся животик выдавал в опере скорее завсегдатая спортивных баров, где болельщики и просто скучающие литрами хлещут пиво, не брезгуя, впрочем, и более горячительными напитками.
        Зиганшин, с наслаждением выпуская кольца дыма к потолку, слушал вполуха. За окном стояла теплая весенняя погода. Солнечные лучи падали на обшарпанный стол, пожелтевшая от табачного дыма занавеска покачивалась от легкого ветерка, залетавшего из приоткрытой форточки. Не случись этого проклятого ограбления, сидел бы он сейчас не в этом унылом кабинете, а где-нибудь на речке, расслабляясь с дружбанами под водочку с шашлычком. Гребаная работа! Скорей бы получить повышение - тогда не придется прозябать в этом убогом месте. Новое звание - это новая жизнь. Почему отец не взял и не купил ему должность повыше, а отправил сюда, словно в ссылку? Все эти разговоры, что наверх не попадают вот так, с улицы, Михаилу осточертели еще со студенческих лет. Он знал, что батя таким образом решил его перевоспитать, приучить к ответственности, отбить вкус к легкой жизни. И самое противное, что приходилось считаться с его решением. Скорее бы все закончилось. Вот только раскрутить бы это треклятое дело…
        Ничего нового он от Порубова и не надеялся услышать. Просто, имея в рукаве козырь в виде истории с попкорном, Зиганшину хотелось сполна насладиться ситуацией. Он чувствовал себя котом, играющим с мышкой, причем мышка даже не подозревает, в какую ловушку ее загоняют. Следователь поднялся из-за стола и стал медленно расхаживать по кабинету. Подойдя к зеркалу, взглянул на себя, выдавил выскочивший на носу прыщ, поправил волосы, подмигнул своему двойнику…
        - Ладно, можешь не расписывать, все верно. Я вчера был в театре, расспросил всех свидетелей, и они подтвердили, что видели тебя. Кстати, у той буфетчицы неплохие буфера, есть за что взяться. Небось и сам заметил? - рассмеялся собственной сальности Зиганшин.
        Порубов с адвокатом молча ждали, пока у опера пройдет приступ дурацкого смеха. В конце концов тот успокоился и, вытерев выступившие слезы, сел обратно за стол. Выражение лица изменилось в один миг - теперь это был хищник, и взгляд его не сулил подозреваемому ничего хорошего.
        - А скажи-ка мне лучше вот еще что: не случилось ли на твоем «Гамлете» чего-нибудь необычного? Может, кому-то плохо стало, захрапел кто-нибудь, свет вырубили, пожар начался или, может, слова кто из актеров забыл? - В голосе опера зазвучали азартные нотки, словно он что-то утаивает, но сразу выкладывать не собирается. Он собрался было сразу выложить свой козырь, но передумал, решив немного помучить задержанного. Пусть посидит, а он посмотрит, куда тот денет свою противную ухмылочку. Пусть поерзает, понервничает. До чего приятно наблюдать, как люди у тебя на глазах теряют самообладание и впадают в панику.
        Адвокат, почуяв неладное, открыл было рот, чтобы напомнить подзащитному: мол, можешь отказаться отвечать, дальше - моя работа искать выход из ситуации. Но тот жестом дал понять - не волнуйтесь, все в порядке.
        - Смотри, я тебя предупредил, только навредишь себе, - сочувственно покачал головой Тарлецкий, мол, попался же клиент на мою голову. Такие обычно сами себя подводят под монастырь, после чего никакой, даже самый опытный юрист не в силах им помочь. Ведь достаточно одной фразы, и все - суши сухари, готовься к худшему. В своей практике он не раз встречал подобных клиентов, считающих, что они лучше всех знают, как поступать и что говорить.
        - А я отвечу. - Андрей положил локти на стол, приготовившись к длинному монологу. - Чего мне юлить, если я ни в чем не виноват? Все было как всегда. Спектакль как спектакль. Актеры играли, зрители смотрели. Режиссер, наверное, нервничал. Хотя… дайте подумать. Вот разве что была там какая-то девица неуклюжая. Вверху, на галерке сидела. Где-то посередине или ближе к концу спектакля взяла да и уронила стакан с попкорном. Всем, кто под ней сидел, сладенького перепало. Гамлет как раз этот свой монолог говорил: «Быть или не быть…» Видно, увлеклась девица принцем и не уследила. Ну там и суматоха началась! Чистая комедия! Кто внизу сидел, такой хай подняли, просто атас! Хорошо, что девчонка быстренько испарилась, а то бы ее этот Гамлет вместе с публикой на части разорвали.
        Андрей весело улыбался, не отводя взгляда от наливавшегося дурной кровью следователя. «Откуда он знает про девку? Что вообще, черт возьми, происходит?!» - с трудом скрывал свою растерянность и злость опер. Красное лицо следака напомнило Андрею нелепых продажных полицейских из детективных сериалов, отчего он незаметно улыбнулся и весело подмигнул адвокату. Зиганшин уже и сам не знал, кто здесь кошка, а кто мышка. Стройная версия в считаные секунды развалилась у него на глазах. Всего каких-то две минуты назад он мысленно примерял на себя новые погоны, а сейчас - сидел ни с чем у разбитого корыта и ошалело хлопал глазами. Приходилось признать, что на этот раз он проиграл.
        - Чего ржешь?! - Не будь в помещении адвоката, Михаил, не раздумывая, задушил бы этого наглого гаденыша голыми руками.
        - Шах и мат, Мишаня, не твой день сегодня, - откинулся на спинку стула Андрей.
        Тщательно продумывая ограбление, Порубов прекрасно понимал, что все этапы операции нужно держать под полным контролем. Обеспечив себе алиби, необходимо было надежно перестраховаться. Тем более что на кону стояли не деньги и даже не свобода - это можно было как-то пережить. Важнее всего была жизнь матери. Ведь ради нее-то он, собственно, и закрутил всю эту карусель. Поэтому следовало продумать все, до последней мелочи. Переговорив с Клещом, они подключили к делу сестру Толяна Светку. Ее кандидатура ни у кого из команды сомнений не вызывала. Они с братом всегда были не разлей вода, да и с Андрюхой с детства как родные. Девушка была из той редкой породы, что ради родных и друзей готова пройти огонь, воду и медные трубы. «Не человек, а кремень, - хвастался Клещ. - Не будь она моей сестрой, женился бы сразу, не раздумывая». Сначала ее задачей было просто в роли тайного наблюдателя сходить на спектакль, осмотреться, запомнить в деталях, если что-нибудь произойдет: конфуз какой-нибудь на сцене или в зале кто-то смачно захрапит. Короче, подробный детальный отчет о проведенном времени. Однако Светке план
показался скучным, и она предложила свой вариант, более веселый, искристый и задорный. Порубов не любил самодеятельность. Клещ тоже опасался, что привлекать лишнее внимание не стоит. Однако идея была слишком привлекательной. Прикинув все
«за» и «против», парни согласились.
        Несколько минут все трое, находящиеся в кабинете, молчали. В тишине было слышно, как жужжит и настырно бьется о стекло одинокая муха. Следователь барабанил пальцами по столу и нервно курил. Адвокат с Порубовым наблюдали за ним, выжидая и стараясь предугадать, что за этим последует.
        Зиганшин был бессилен что-либо сделать. Приходилось признать, что с таким алиби, как у Порубова, даже папа-прокурор не подпишет бумаг на продление содержания под стражей. Делать нечего, сучонка придется отпустить. Правда, несмотря на железные доказательства невиновности, опера никак не покидала уверенность, что именно Порубов ограбил салон, что все это - хитро продуманная схема. Причем продуманная не без чужой помощи. Нужно было копать дальше. Как любил говорить папаша, рыть землю носом, но докопаться до истины. Где-то в этом грандиозном плане обязательно должно быть слабое место. И он его нащупает.
        За ворота Тарлецкий выходил в хорошем расположении духа. А этот Порубов ничего оказался, хитрый малый. Можно сказать, почти без его помощи обвел опера вокруг пальца. Если б все такими грамотными были, адвокатам пришлось бы искать другую работу. Ухмыляясь и насвистывая, он подошел к дежурному. Забрав у того свой мобильник, посмотрел на экран. Шесть пропущенных звонков, и все из одного номера. Неспроста это, неспроста. Подобная настырность незнакомого абонента могла означать лишь одно - что-то случилось, причем это «что-то» ничего хорошего не сулило. Он прослушал оставленное голосовое сообщение, после чего расслабился и не спеша набрал номер звонившего:
        - Алло… Да, здравствуйте… Я, даже не прослушав голосовое сообщение, понял, что вы по поводу Порубова Андрея… Да, да, только-только оттуда… Спрашивал и про театр, и про девушку… Не волнуйтесь, все хорошо… Ваш следователь рвал и метал, но мы его поставили на место… Как клиент? Хорошо выглядит, даже лучше, чем я… Иду сейчас перекусить в какое-нибудь кафе, так сказать, отпраздновать победу добра над злом… Ага, хорошо, буду держать вас в курсе… До свидания.
        Тарлецкий выключил трубку. Чтобы окончательно прийти в спокойное расположение духа, он, закрыв глаза, глубоко вдохнул пахнущий цветущей природой воздух и медленно выдохнул. Ну, на этот раз отбились. Главное, сейчас сильно не расслабляться - у следователя на этого гаврика большой зуб, просто так не отстанет.
        По дороге адвокат заглянул в небольшой бар. Кроме него, за стойкой больше никого не было. В обед обычно все клиенты либо на работе, либо отсыпаются после вчерашнего. Заказал две по сто. Звонко чокнувшись с барменом, выпил за успех. Потом за удачу. Вспомнил, как Андрей при первой встрече все старался выпытать у адвоката, что за благодетель нанял его и фактически вытянул из камеры на волю. Но Тарлецкий, ссылаясь на конфиденциальность, остался непреклонен. Да и, по большому счету, он и сам не знал, чей был этот женский голос. Любовница? Подруга? Сестра? Ему просто позвонили, пояснили суть дела, перевели деньги на счет. Вот и все. Как говорится, заказчик предпочел остаться в тени.
        Глава 9
        Лежа в камере на шконке, Андрей обдумывал детали последнего допроса. Если рассуждать логически, то у ментов нет ни одной зацепки. Все прошло как по маслу: план сработал, свидетели сказали то, что должны были сказать. Даже по лицу Зиганшина во время допроса было видно, что опер не знает, что делать, он в тупике, и никакого другого варианта, кроме как выпустить Порубова на волю, у него нет. Но это если рассуждать логически. А наша полиция весьма непредсказуема в своих действиях и далеко не всегда, если не сказать, что очень часто, руководствуется не Уголовным кодексом и Женевской конвенцией, а простым желанием поскорее выбить признание и получить за это премию или повышение по службе. Залетит, например, в камеру пара плечистых амбалов с дубинками, и начнут прессовать, да так, что экспертиза ни одного синяка потом не найдет. Даже по телевизору показывали сюжет, что менты специально нанимают каких-то медицинских специалистов, которые на практике объясняют, как, чем, куда и с какой силой нужно бить. Клятва Гиппократа давно уже пережиток, формальность, на которую привычно закрывают глаза. Мастерство
выбивания показаний в заведениях такого типа налажено намного лучше, чем искусство раскрытия преступлений. Впрочем, есть надежда - найти хорошего адвоката. Правда, если страна будет и дальше прозябать в коррупции и беспределе, скоро и они будут бессильны помочь.
        Чего ждать дальше, Андрей не знал. Хуже всего на зоне - это неопределенность. Особенно когда точно знаешь, что на тебя у ментов ничего нет, а получить признательные показания им очень нужно, причем быстро. Тюрьма - это недостаток пространства, компенсированный избытком свободного времени, услышал он однажды. Вот только что с этим временем делать в четырех стенах - неизвестно. Единственное, что успокаивало, это мысли о матери. Слава богу, он все успел сделать вовремя: операция назначена, деньги в больницу благополучно перечислены. Как она там сейчас? О чем думает? Как чувствует себя в чужой стране, среди чужих людей? Она ведь там совсем одна: не с кем даже поговорить, не от кого услышать слова утешения и поддержки. Вот бы оказаться рядом, взять ее за руку, сказать: «Все хорошо, мама, все будет хорошо». Он вспомнил, как в детстве, рассказывая ему на ночь сказку, мама всегда брала его за руку и нежно гладила, словно убаюкивая. Успокоив себя мыслью, что он все-таки вытащил ее из рук смерти, коварно подобравшейся к самому дорогому на свете человеку, Андрей незаметно для себя задремал.
        От лязга замка и звука открывающихся железных дверей Порубов проснулся. Яркий свет лампочки под потолком резанул глаза. Несмотря на годы, проведенные на зоне, он так и не смог привыкнуть к этим звукам и этому бесчеловечному слепящему свету. Большинство из тех, кто с ним сидел, очень быстро учились не замечать этого. Они смирялись со своим бесправным положением, воспринимая такие вроде бы мелочи как данность, как нечто нормальное. Но именно из таких мелочей состоит жизнь. Приняв их в неволе, ты возьмешь их с собой на свободу, позволишь им стать частью тебя. Тюрьма - это не решетки на окнах, не конвоиры и не колючая проволока вокруг. Тюрьма - это чувство смирения перед злом, которое проникает в человека и разъедает его изнутри, оставляя лишь безвольную оболочку.
        Щурясь, Андрей посмотрел на открывшуюся со скрипом дверь.
        - Порубов, вы свободны. - В проеме стоял дежурный надзиратель, кивком головы показывая на выход.
        Андрей не спеша поднялся, сладко потянулся. Глянул в зарешеченное окошко - на улице светило яркое весеннее солнце.
        - Давай быстрее, - торопил вертухай.
        - Видишь, начальник, есть на свете правда, - едва заметно улыбнулся Порубов, покидая камеру.
        Забрав у дежурного конфискованные при задержании вещи и выйдя за ворота, он попытался набрать номер, но тщетно - телефон оказался заблокированным. Сука, Зиганшин, хоть мелкую гадость, но сделает. Его стиль. Без подлостей, даже таких мелких, и дня прожить не может. Не съем, так понадкусываю - вспомнил он мамину поговорку, которую она постоянно повторяла, когда он, голодный, прибегал со двора и тащил в рот со стола на кухне все подряд. Черт, придется новый номер делать.
        Андрей направился было к остановке, но вдруг заметил, что в его сторону смотрит стоящая по ту сторону дороги эффектная блондинка. Издалека он не мог рассмотреть, кто это, но явно она ждала именно его, а не кого-то другого. Он приставил к глазам ладонь, прикрываясь от слепящего солнца, чтобы получше присмотреться к незнакомке. Кто бы это мог быть? Она сняла солнцезащитные очки, радостно помахала рукой и побежала к нему через пешеходный переход.
        - Маша, - прошептал он, и на его лице широко расплылась счастливая улыбка.
        Подбежав, племянница Монгола крепко обняла его и повисла на шее, поджав ноги. Внутри Андрея что-то встрепенулось, укололо в сердце. Он это чувство испытывал раньше - когда впервые встретился с Катей, и его точно так же накрывало волнами всепоглощающей нежности. Он влюбился как мальчишка, потерял голову, забросил учебу, спорт, друзей. И теперь вот снова: любовь разливалась по венам теплыми пьянящими струйками.
        - Я так рада, так рада! Наконец-то! Как ты вообще? - Маша осыпала его поцелуями, будто они не виделись целую вечность.
        - Нормально, цвету и пахну. - Порубов смущенно пялился в глубокий разрез ее кофточки.
        - Вижу, что поправился, - пошутила она, отходя на шаг и глядя на его немного впалые щеки.
        - Ага, не камера, а райский сад. Сидел как у бога за пазухой. Кстати, спасибо за адвоката, здорово услужила. Если бы не он, отдыхал бы я в том раю и дальше, рассматривая небо в клеточку. - Андрей слегка приобнял девушку. - А ты все хорошеешь и хорошеешь.
        - Стоп, стоп, подожди. - Лицо Барби стало вдруг серьезным. - Какого еще адвоката? Я не при делах, никого тебе не нанимала. Да и денег у меня таких нет, чтобы на адвокатов раскошеливаться.
        - Странно. - Андрей прикинул в уме, кто бы это мог быть. - А я сразу на тебя подумал. Может, это Монгол подсуетился?
        - Не-а, если бы дядя, я первая была бы в курсе, - отрицательно помотала головой девушка.
        Они присели на лавочку. Рядом в траве шумно копошилась стайка воробьев, вырывая друг у друга засохшую корочку хлеба. Порубов задумался. Если не Маша, значит, точно Клещ с Ботаном расстарались. Деньги у них имелись. Кроме них, больше никому не могло быть до него дела.
        - Ладно, проехали. Есть у меня мыслишка, кто меня оттуда вытянул. - Он игриво подмигнул и обнял девушку за талию. - А откуда ты узнала, что меня выпускают?
        - Ну ты спрашиваешь. Племянница Монгола может узнать многое. У дяди везде есть свои люди, - улыбнулась она.
        - Смотри, какая! Нигде от тебя не спрячешься. А с виду не скажешь.
        - Ой-ой, на себя посмотри, - кокетливо передразнила его Маша.
        - А чего мы тут сели? Пойдем, перекусим чего-нибудь, а то я голодный как волк.
        Они поднялись и свернули на аллею. Идя под ручку по зеленому парку, Андрей с Барби были похожи на парочку влюбленных. Солнце, пробиваясь сквозь листья, рисовало на тротуаре причудливые кружева теней. Издалека было видно, как они заливисто смеются, что-то увлеченно друг другу рассказывая.
        Припарковавшись недалеко от ворот СИЗО, Катя Пряник наблюдала за парой и нервно кусала кончики ногтей. Она не могла понять, что происходит и откуда взялась эта девица. Ведь там, в больнице, Маша казалась честной и искренней. Она с невинным видом уверяла, что Андрей ей ни капельки не нужен, что между ними ничего нет. И вообще, ее прислал «один друг Андрея, который на зоне сейчас сидит», и видит она этого Андрея впервые в жизни. Лживая лицемерка! Все ее уверения никак не стыковались с тем, что Катя только что наблюдала. Эти нежные взгляды, эта непринужденность - будто всю жизнь его знает. Бросилась на шею, чуть ли не расцеловала, а теперь вышагивает с ним под ручку, виляя задницей. Она, конечно, понимала, что никаких прав на Андрея у нее нет, - сама виновата, но все равно обида и ревность раздирали сердце на куски, еле хватало сил удержаться и не расплакаться. Проследив, как «голубки» зашли в ресторанчик, Катя смахнула со щеки слезу и рванула машину с места. Скорее отсюда, прочь, подальше, чтобы не видеть их рядом! Иначе можно сорваться, вбежать туда и устроить скандал. Катя понимала, что это
выглядело бы глупо и нелепо. Тем более что она сама бросила Андрея и никакого права на ревность не имеет. Собственными руками разбила любовь, а теперь пожинает плоды своего предательского малодушия.
        В ресторанчике, куда они забежали перекусить, Маша заказала Андрею большую пиццу и, сидя напротив, с умилением смотрела, как он жадно уплетает кусок за куском, запивая все это соком.
        Одно из необъяснимых удовольствий, которые получают женщины, - наблюдать, как любимый мужчина ест. Есть в этом какая-то скрытая эротика, нечто далекое от простых логических объяснений. Не зря женщины придумали выражение - путь к сердцу мужчины лежит через желудок.
        - Слушай, а расскажи о себе, а то ведь я ничего толком не знаю. - Андрей откинулся на диване, дожевывая последний кусок.
        - А что тут рассказывать? - потупила взгляд Маша, уставившись на скатерть.
        - Как ты вообще попала к дяде? Ведь такой красавице не место в уголовном мире. Тебе бы порхать и наслаждаться жизнью, а не якшаться с разными уголовниками.
        - Знаешь, если у тебя дядя - авторитет, а папа - сволочь, то особого выбора нет. Отец ушел к какой-то мымре. Мы с мамой жили очень бедно. Квартира была в таком захолустье, что для красивой девушки выхода только два, - горько ухмыльнулась Барби, - либо на панель, либо замуж за слесаря. Маме очень трудно дался этот шаг, но она все же решилась попросить своего брата-авторитета о помощи. Монгол почти не общался с сестрой - когда полжизни проводишь на зонах, думаешь, что лучше не напрягать родственников своим вниманием. Дядя, сам бездетный, узнав, что у него, оказывается, есть племянница, очень обрадовался. Он написал нам письмо. А потом в один прекрасный день пришли двое «уркаганов» и передали маме от Монгола большую сумму денег. После этого мы зажили припеваючи. Правда, гости к нам захаживали один краше другого. Нас стали сторониться соседи, потому пришлось переехать в другой район, в дом с лифтом, там реже сталкиваешься с соседями. Со временем дядя начал давать мне через курьеров небольшие поручения. Потом сам, ненадолго выйдя на свободу, ввел меня в круг своих знакомых. Вот, в общем-то, и все.
        - Какая-то грустная история получилась. Хотя грех жаловаться: вон, люди всю жизнь по помойкам побираются - и ничего, тоже находят какие-то свои маленькие радости. - Андрей потянулся и положил свою ладонь на Машину.
        Они как-то одновременно замолчали, глядя друг другу в глаза. Заметив пробегающего мимо официанта, Порубов махнул рукой:
        - Счет, пожалуйста.
        - Я заплачу. И даже не думай возражать, - остановила его Барби.
        Придя домой, Маша, чирикая, словно птичка, про чудесную погоду и хорошее настроение, пошла на кухню. Нашла в холодильнике початую бутылку вина и, отхлебывая из горлышка, вернулась в зал и включила телевизор. По новостям шел повтор сюжета про скандальное ограбление ювелирного салона и, в частности, кражу короны.
        - Ну и шума мы наделали, - ехидно усмехнулся Порубов, снимая майку. Маша с нескрываемым восхищением и блеском в глазах посмотрела на его обнаженный мускулистый торс. - Включи компьютер, я быстро. - Прыгая на одной ноге, он на ходу стянул штаны.
        Раздевшись, Андрей зашел в ванную и встал под холодную струю. Последнее время он только и мечтал, как отмоется от вони камеры, грязи и пота, освежит организм и наконец-то почувствует себя чистым.
        Он стоял под ледяными струями и собирался с мыслями. Завтра маме должны делать операцию. И хотя врач уверял, что в немецкой клинике стопроцентная гарантия, что опасаться нечего и операция пройдет как по маслу, на сердце все равно было тревожно.
        Вытирая на ходу волосы полотенцем, Порубов в одних плавках вошел в комнату. Маша, полулежа на диване, оценивающе смерила взглядом его снизу вверх и впечатленно покачала головой:
        - Ни дать ни взять - вылитый Аполлон! Хочешь вина?
        Андрей подошел, взял бутылку, после чего, сделав несколько глотков, резко наклонился и страстно поцеловал девушку. Маша обхватила его шею руками, и он поднял ее, понес к кровати и лег рядом, не прекращая целовать. Их тела сплелись, словно две лианы. Маша слегка постанывала. Ее тело вздрогнуло, когда Андрей вошел в нее…
        Когда все закончилось, некоторое время они продолжали лежать в объятиях друг друга, словно нежась в угасающих волнах прибоя. Хотелось, чтобы этот миг никогда не заканчивался, чтобы всю жизнь пролежать вот так, переводя сбитое дыхание, чувствуя, что вот оно, то счастье, о котором исписаны миллионы страниц, снято тысячи фильмов, написано море картин…
        Андрей открыл глаза, посмотрел на Машу и осторожно ее поцеловал. Она была похожа на ангела, каким-то чудом впорхнувшего в его жизнь. Одевшись, он сел перед компьютером и набрал по скайпу номер врача. После нескольких гудков в окошке на мониторе появилось лицо доктора. Тот начал что-то вежливо говорить по-немецки, вроде бы извинялся, что рядом с ним нет переводчика. Маша, встав с кровати, оделась и подошла к окну.
        - Ни хрена не понимаю. Маша, ты знаешь немецкий?
        - В школе неплохо «шпрехала», - отошла от окна девушка и села рядом на подлокотник кресла.
        Из разговора выяснилось, что нужны еще деньги. Заплаченной суммы слишком мало, ее хватит только на саму операцию. Реабилитация после нее будет более дорогостоящей и займет больше времени.
        - Извините, но случай запущенный, нужно больше, чем мы предполагали вначале, - говорил хирург.
        - Ничего, осилю. Вы, главное, сделайте все как надо, а я вам скоро вышлю деньги, - переводила слова Андрея Маша, а он взволнованно смотрел то на нее, то на доктора.
        Выдержав небольшую паузу, будто собираясь с духом, Порубов сглотнул подступивший к горлу ком и спросил:
        - Скажите, только честно, я все пойму, - есть ли вероятность, что мама не переживет операцию? Ведь у нее возраст уже не тот, организм очень слабый. Я не хочу тешить себя иллюзией и не хочу, чтобы вы меня обманывали. Если у вас есть какие-то сомнения, скажите это сейчас. Я был бы очень благодарен за честность.
        Пока Маша переводила сказанное, Андрей сидел в тревожном ожидании ответа и кусал губы. Он знал, что врачи не любят говорить всей правды, понимал, что таким образом те стараются оградить пациентов и родственников от лишнего стресса. Но ему нужно сейчас знать все.
        - Знаете, ваша мама держится молодцом. И организм ее, несмотря ни на что, мог бы справиться не с одной операцией. Будьте спокойны. Конечно, ни один доктор не даст вам стопроцентной гарантии, никто ведь не застрахован от непредвиденной случайности, - внимательно и корректно подбирал слова доктор, глядя на Андрея.
        Порубов напрягся: какая еще случайность, о чем он говорит?
        - Но еще раз повторяюсь. В вашем случае будьте спокойны. Опасаться стоит не больше, чем при походе к дантисту. У нас огромный опыт проведения таких операций. Главное, что рядом нет вас. Это очень хорошо, что вы не приехали вместе с матерью. Ей сейчас противопоказаны эмоции. А после всего мы вас ждем здесь - общение с сыном сильно поможет пациентке восстановить силы при реабилитации.
        Оговорив все детали, Андрей после долгих уговоров все же выпросил несколько минут разговора с мамой. Она была слабой, и волноваться перед важной операцией ей не рекомендовалось. Правда, Порубов уверил немецкого эскулапа, что его пациентка больше будет переживать, если не поговорит с сыном. Врач зашел в палату и поставил ноутбук перед пациенткой.
        - Мама, привет!
        Галина Федоровна лежала на белоснежной кровати. К ней была подсоединена куча трубочек, на заднем фоне слышалось пиканье аппаратов. Андрей всегда боялся больниц, врачей и не выносил запаха лекарств, всегда стоявшего в поликлинике, когда приходилось ходить туда сдавать анализы. Медицинские приборы навевали на него тихий ужас. Доктор говорит, что все в порядке, а тут куча приборов и везде что-то мигает, высвечиваются непонятные цифры, возле кровати стоит капельница… Он ни черта не понимал в медицине, отчего обычный интерьер больничной палаты вызывал беспокойство.
        - Андрюша, сынок! - Лицо матери было бледным и уставшим, губы с трудом шевелились - было видно, что разговор стоит ей больших усилий. Она старалась не показывать сыну свою слабость, но выходило это с трудом. Андрей заметил, что за время, пока он ее не видел, мама постарела, сеточка морщин стала еще более четкой и глубокой. Он подумал, как все-таки беспощадно время. Вроде бы еще вчера она была стройной, румяной, подтянутой, жизнерадостной. Бегала с ним в выходные по аттракционам, на соревнованиях сидела на скамейке, с сумасшедшим азартом болея за сына. Он помнил ее полной энергии и сил, и казалось, что мама будет такой всегда. Что она никогда не умрет и будет рядом - что бы ни случилось. А теперь, он не мог этого не заметить, ей приходилось стыдиться своей слабости. Он чувствовал, что меньше всего маме хотелось быть для него обузой, она до последнего скрывала от него свою болезнь, ограждая от лишних забот. А теперь - вот как все вышло…
        - Мама, как ты? - прильнул к экрану Андрей. - Ты, главное, не волнуйся, это самая современная клиника с лучшими врачами. Обещаю, как только тебя выпишут, обязательно поедем с тобой в Москву, на твой любимый спектакль, а потом пойдем в лучший ресторан и закажем тебе лучшие в мире блюда.
        - Сынок, да не надо мне этого всего, - махнула она головой, - лучше про себя расскажи. Я за тебя волнуюсь. Ты там хоть кушаешь, не голодный ходишь?
        - Да, да, все в порядке, - придвинулся поближе к монитору Андрей.
        - Что-то ты осунулся, похудел… Не случилось чего?
        - Да говорю же, у меня все отлично. Что со мной может случиться? Да и не один я. С друзьями. В случае чего, всегда есть на кого положиться. Толик Плещеев, Юрка. Помнишь Юрку, который сразу после школы купил себе машину?
        - Помню, помню. Это тот, который в очках все время ходит?
        - Ага, он самый. Ты постоянно ставила нам его в пример. - Андрей был рад этой беседе ни о чем, о каких-то незначительных мелочах, о прошлом, которое уже не вернуть, но которое так ярко выплывает из уголков памяти.
        - А что это за девушка рядом? - едва заметно кивнула головой на Барби, сидящую рядом с сыном, Галина Федоровна.
        - Это Маша. Мы совсем недавно познакомились в гостях у общего друга. Когда приедешь, я вас обязательно познакомлю. Она мне очень сильно помогает, пока тебя нет, - начал на ходу придумывать Порубов.
        - Может, это твоя невеста, а? - Уголки губ матери слегка приподнялись в легкой улыбке.
        От такого поворота Барби насторожилась, выражение ее лица сразу переменилось, стало серьезным и задумчивым. Девушка ушла в себя, потеряв интерес к дальнейшему разговору. Ее озадачило такое душевное, доверчивое, ничем не заслуженное отношение матери Андрея, которая ее совсем не знала и видела в первый раз.
        - Да нет, какая невеста, некогда мне сейчас про такое думать. Давай сначала тебя вылечу, а там и про невест буду думать, - отмахнулся Андрей.
        Еще перед тем, как его закрыли в тюрьму на три года, мать постоянно жаловалась, мол, вот, твои сверстники давно семьи завели, а ты все гуляешь. Я бы тоже хотела понянчить внуков. Раньше его раздражали эти разговоры, а теперь же он понимал, что матери было страшно одиноко. Сына вечно не было дома, и ей некуда было девать нерастраченную нежность и любовь.
        - А что, Андрюша? Может, это и есть твое счастье? Вот хорошо было бы, а то заждалась я уже твоей свадьбы…
        - Ай, мама, опять ты про это. Не переживай, будут тебе и внуки, и правнуки. Ты отдыхай, я тебе завтра позвоню. - Порубов передал ей воздушный поцелуй.
        - До свиданья, сыночек. - На ее глазах выступили слезы.
        - Мам, не плачь. Скоро увидимся, и я обниму тебя крепко-крепко. - Андрей выключил скайп и, выпив из бутылки остатки вина, посмотрел на Машу. Сдвинув брови, она сидела на кровати. Было видно, что ее гложут мысли, раскрыть которые она не осмеливается.
        - Что случилось? Что-то не так? - поднялся он с кресла.
        - Не твое дело! - Ее тон ни с того ни с сего стал резким и колючим.
        - Не держи в себе, скажи мне, что тебя беспокоит… - Андрей присел рядом и попытался было взять Машу за руку, но она неожиданно вскочила и босиком выбежала на площадку.
        Не понимая, что происходит, он рванулся следом за ней, схватив на ходу в прихожей ее обувь. Андрей гнался за девушкой, перескакивая через ступеньки, а в голове была полная каша. Он даже не мог предположить, в чем причина такой перемены. Ведь он даже слова ей не сказал, сидел, разговаривал с мамой. А тут, раз - и такое…
        Порубов догнал ее уже внизу, в пролете у почтовых ящиков, и схватил за руку:
        - Подожди, давай поговорим.
        - Отпусти! Отпусти или я закричу! - Маша остановилась и отвернулась лицом к стене.
        - Я просто хочу узнать, что произошло? Я тебя чем-то обидел? - Он ослабил хватку, и Барби выдернула руку. Она стояла молча и потирала запястье.
        - Никто никого не обидел. Просто я хочу уйти.
        - Но почему?
        Соседка с третьего этажа, собиравшаяся было спуститься за газетой, увидев разыгравшуюся сцену, решила, что лучше заглянет в ящик попозже, и незамеченной поднялась назад в свою квартиру.
        - Не спрашивай. Я ничего не могу тебе ответить. Уйди! Оставь меня! Я хочу побыть одна. - Маша готова была разрыдаться.
        - Хорошо, я уйду. - Андрей поставил рядом с девушкой ее туфли. - Но пообещай, что позже все мне расскажешь.
        - Я ничего не буду обещать. Прости.
        Схватив туфли, Маша вихрем вылетела из подъезда. Андрей потерянно поднялся в квартиру, захлопнул дверь и упал в кресло. Он терялся в догадках. Черт-те что! Что с ней произошло?! В одно мгновение девушка, только что признававшаяся ему в любви, переменилась до неузнаваемости.
        В этот момент раздался звонок в дверь, и обрадованный Андрей подумал, что Маша вернулась. Но на площадке стоял его сосед и бывший одноклассник Петька. Опухшее от дешевого вина лицо выражало одновременно страдание и бессловесную мольбу:
        - О, Андрюха, привет! Слышь, дай хоть сотню рублей. Умираю - трубы горят, нужно срочно подлечиться. Выручай, брат. - Он стыдливо переминался с ноги на ногу, ожидая ответа.
        Порубов сунул руку в карман, достал пару скомканных купюр и сунул ему в ладонь:
        - На, держи. Рано еще тебе умирать.
        Глава 10
        Порубов обзвонил друзей и назначил встречу вечером на их старом месте за городом, на берегу речки. В детстве, бросив в рюкзаки складные удочки, наживку и несколько бутербродов, они постоянно ходили туда на рыбалку. Улов редко когда впечатлял их родителей. Да и не ради пары рыбешек поднимались они на каникулах ни свет ни заря и топали несколько километров, а ради своей узкой компании закадычных друзей. Забросив удочки, купались, загорали, делали из растущего рядом орешника луки со стрелами, бегали, дурачились. Им нравилось это беззаботное времяпровождение. Да и родителям было спокойнее, когда дети были с хорошими друзьями, а не таскались по улицам неизвестно с кем. В юности они ходили туда на пляж со своими девушками, проводили ночи у костра, пели под гитару песни, встречали первые рассветы, делились друг с другом планами на жизнь и историями своих первых любовных похождений.
        Андрей решил собрать друзей, чтобы отметить свое освобождение. Первоначально он рассчитывал на то, что Барби наконец объяснит всем, с каким таким делом ее прислал Монгол. Но теперь непонятно было, как вести себя с ней и где вообще ее искать. С того момента, как Маша выскочила из квартиры, ее телефон был недоступен. Он написал ей СМС с приглашением на пикник, но ответа так и не получил. Черт возьми, вечно с этими бабами проблемы, думал Андрей. Вроде бы сначала все хорошо, улыбаются, кокетничают, а потом раз - стоишь и не понимаешь, что к чему.
        Солнце садилось за темнеющие на горизонте крыши многоэтажек. В высокой траве стрекотали кузнечики. От воды несло прохладой и свежестью. Андрей пришел на место немного раньше условленного времени, расстелил одеяло, немного пригубил купленного в магазине вина. Вдруг от темнеющих деревьев отделился силуэт и направился в его сторону. Когда он был совсем близко, Порубов узнал в таинственном госте Машу.
        - Привет… Я тебе писал, но ты не отвечала… - робко посмотрел на девушку Андрей, чувствуя себя виноватым, хотя и непонятно в чем.
        - Давай проедем то, что было вчера. Сделаем вид, что ничего не произошло. Возможно, потом ты все узнаешь. - Маша подошла и поцеловала его в щеку. - Выше нос!
        В одно мгновение напряжение между ними исчезло, и Андрей почувствовал облегчение. Ну их, этих женщин, никогда не поймешь, что у них в голове. Он отхлебнул из бутылки еще вина, вытер рукой губы и предложил:
        - Айда искупнемся. - Подойдя к реке, Андрей опустил руку в воду: она была немного прохладной. После нескольких дней страшной жары так и тянуло раздеться и с разбега нырнуть в речку.
        - Ой, я не хочу, разве что зайду, похожу по колено. - Маша приподняла платье и зашла в воду по щиколотку.
        Андрей, зачерпнув воды ладонью, брызнул на нее и залился смехом. Девушка с визгом выбежала на берег:
        - Дурак!
        - А я пойду освежусь. - Он разделся, зашел по шею и, фыркая от удовольствия, поплыл. Маша сидела на поляне, грызла яблоко и влюбленным взглядом следила за ловкими движениями пловца.
        Через полчаса начали подтягиваться ребята с большими сумками, в которых весело позвякивали бутылки.
        - Ты хоть закуску взял? - с иронией в голосе крикнула она Клещу.
        - А как же - две карамельки и сырок «Дружба», - заржал Толян и начал выгружать на траву целый арсенал «снарядов».
        - Вижу, у тебя на сегодня серьезные планы, - уважительно покачала головой Барби, посмотрев на «вклад» Толяна в общий котел.
        - Да, красавица, мы такие - по мелочам не размениваемся. Если пить - так пить по-взрослому. - Клещ присел на покрывало и вытер вспотевший лоб.
        Пока все собирались, Маша успела сварганить на импровизированной скатерти щедрую
«поляну». Перед гостями в пластиковых тарелках были разложены мясо, курица, овощи, консервы, колбасы, икра. Посередине возвышалась «батарея» из водки, вина, пива и прочих вкусностей. В сторонке, из найденных поблизости кирпичей, Ботан сварганил импровизированный костер-мангал. Нанизав принесенное мясо на шампуры, он ждал, когда дрова хорошенько прогорят.
        Все сидели у костра, с воодушевлением делясь последними новостями.
        - Слушай, Андрюха, ты звонил в больницу? Что там с матерью, как она? А то мы на этой съемной хате, как на зоне, сидели сутками, разве что в магазин за водярой выходили. Да и вообще, по какому поводу сбор, что на повестке дня? - Клещ, достав из принесенного пакета литровую бутылку водки, расставил перед собой на газетке четыре пластиковых стаканчика и налил по самый край.
        - Во-первых, хотелось собраться на нашем месте. Давно мы тут не сидели. Последний раз когда, лет пять назад или больше? - поднял стаканчик Порубов.
        - Да не меньше. На Толяна день рождения, насколько помню. Ох мы тогда и погуляли! Помните, как я бегал с бревном за какими-то заблудившимися грибниками и кричал, что я снежный человек и хочу отведать человечины? - глупо заулыбался Ботан.
        - Ага, а как же. Я подумал, что все, капец. Юрка «отпил лейку», нужно срочно вызывать «Скорую», - подхватил воспоминания Андрей.
        - Я-то что. Вон Клещ вообще залез на дерево и полчаса выл на луну, а потом ка-ак грохнется. Недели две потом хромал. Обещал завязать с бухлом.
        - Ну да, как же, ждите, - отозвался отошедший в кусты Толян.
        - А тут ничего не изменилось. Смотри, даже коряга торчит вон там, как и раньше, - показал в сторону камышей Ботан.
        Плещеев вышел из кустов, взял стаканчик и во всю глотку проорал:
        - За нас!
        Чокнувшись, компания выпила.
        - А с мамой, Толян, все хорошо, - вернулся к началу разговора Порубов. - Завтра операция. Думал, как найду деньги, станет легче, от души отляжет. Ага, сейчас! Еще стремнее стало. Врач убеждает, что все пройдет как по маслу, а я, наверное, не успокоюсь, пока все окончательно не закончится.
        По лицу Андрея было видно, что он сейчас, скорее, не здесь, а далеко в Германии, у кровати матери, и рассказывает все это не столько друзьям, сколько самому себе.
        Барби, сидящая рядом, взяла его ладонь в руки и начала нежно гладить, как бы давая понять - я с тобой, можешь рассчитывать на мою поддержку. Пацаны молча и сосредоточенно слушали монолог Андрюхи, хмурили брови и кивали.
        - Да, здоровье такая штука… Тьфу-тьфу-тьфу… Дай бог, все будет хорошо, - сплюнул через плечо Клещ и, подбросив в костер веток, налил еще по одной. Андрей поднялся.
        - У меня тост. За мое освобождение. Кстати, уже второе на этой неделе. Непередаваемое это ощущение - после камеры очутиться на воле. Еще вчера сидел на нарах, ходил на парашу, а теперь на природе, да еще в такой шикарной компании. Спасибо, пацаны, что адвоката наняли. Без его помощи тяжело бы мне сейчас было. - Друзья удивленно переглянулись. - Толковый мужик, знает свое дело. Если бы не вы, не речкой любовался бы сейчас, а небом в клеточку. Ну, за свободу! - Он протянул руку со стаканчиком, чтобы чокнуться, но пацаны, в изумлении раскрыв рты, застыли словно каменные статуи.
        - Подожди, как это - сидел?! - нервно поправил на носу очки Ботан.
        - А вы не в курсе? - От удивления Порубов тоже встал как вкопанный.
        - Откуда? Как ты и сказал, мы затихарились. Сидели, скучали, света белого не видели. А за что ты влип-то?!
        - Да Зиганшин, сука, хотел на понт взять. Ну, вы же знаете его методы. Доказательств ноль, но раз человек топтал уже зону, значит, в деле замешан. Железная логика! - Андрей махнул рукой - мол, ничего серьезного, но тут же спохватился: - Стоп! Со следаком понятно, тот еще сучара. А откуда тогда адвокат взялся? Я думал, это вы подсуетились. - Прокручивая в голове варианты, он, не чокнувшись, залпом выпил водяру и начал нервно ходить из стороны в сторону. - Блин, ума не приложу. Кроме вас, больше некому. Да никто и не знал про арест. Странно. Очень странно.
        Выпив, Клещ с Ботаном развели руками. Воцарилась гробовая тишина, только и было слышно, как потрескивают в костре угли.
        - Ладно, проехали. Толян, разливай, не тормози. - Андрей дружески похлопал Плещеева по плечу и снова подсел к Барби.
        Пьянка продолжилась с новой силой. Пока парни делились новостями, Маша успела по второму кругу накрыть «поляну», опустошенную голодными парнями. На природе всегда разгорается аппетит. На одноразовых пластиковых тарелках был выложен нарезанный тонкими кружочками сервелат, языки огня отсвечивали в банке с солеными огурчиками, лучи заходящего солнца выхватывали из сумерек ломтики сыра, селедочку, аппетитную горку куриных ножек…
        - Пацаны, налетай, закусывай, а то я вас всех потом не унесу, - сунула каждому в руку по бутерброду Барби.
        - А сейчас и шашлычки подоспеют. - Клещ перевернул шампуры с мясом.
        - Андрюха, а как звать подругу? Красавица, как вас величать? - Водка развязала Ботану язык. Перед этим никто особо не акцентировал на девушке внимания, ну, сидит и сидит, видно, подцепил где-то на вечерок.
        - Знакомьтесь, это Маша.
        - Юрка, смотри, осторожней, а то в последний раз одна красавица тебя чуть не развела как лоха, - раскатисто заржал Клещ и смачно захрустел огурцом.
        - А ты не сравнивай. Та была с какими-то кавказцами-отморозками, а эта - с Андрюхой. Он лишь бы кого с собой не привел бы. Сечешь разницу? - поднял указательный палец вверх захмелевший Ботан.
        - Кстати, пацаны, девчонка тут не просто так, - улыбнулся Андрей. - Толян, Юрка, помните, я вам про Монгола рассказывал? Ну что есть у него одно дельце стоящее. Так вот, Маша его племянница, поэтому можете не шифроваться перед ней.
        - Маша, тут все в сборе. Валяй, что у Монгола на уме.
        Барби взяла бутылку, разлила остатки, закурив сигарету, затянулась:
        - Идея проста как двери. Хорошие люди нашептали моему дяде, что есть один богатенький буратино. Он сейчас в городе, снял квартиру в центре. Квартирка
«голая» - охраны нет, сигнализации нет, сейфа тоже. «Поставить» ее особого труда не составит. Но времени на все про все в обрез. Дело беспроигрышное.
        - Какие гарантии, что не «залетим»? Ведь может так случиться, что хорошие люди в результате окажутся не совсем хорошими… - Андрюха повернул к девушке голову и внимательно посмотрел ей в глаза.
        - Инфа проверенная. Монгол - вор авторитетный, лишь бы кому не доверяет. Короче, мне нужен ваш ответ. Да - да, нет - нет.
        - Деньги хоть стоящие? Мы как-никак уже взяли неплохой куш, не хотелось бы по мелочи размениваться. - Клещ, взяв палку, поворошил в огне угли. По его раскрасневшемуся лицу запрыгали отблески огня.
        Услышав сумму, Плещеев уважительно покачал головой. Ботан сразу мечтательно задумался: это ж не одну машину можно купить. Мысли Порубова и до этого вертелись вокруг финансов. На операцию срочно нужно было бабло, это дельце решило бы все проблемы. Пацаны молча переглянулись. Было и без слов понятно, что все «за».
        - О’кей. Я согласен.
        - Я тоже.
        - А че, «сделаем» чувачка. - Виляя из стороны в сторону, Ботан отошел в кусты.
        На том и порешили. Через полчаса, опустошив очередную бутылку, компания была в самом разгаре веселья.
        - Слушайте, а у меня предложение. - Ботан поднялся, его очки сверкнули коварным блеском. - Мы ведь сейчас почти что одно целое. Одна банда. Один кулак. Нам теперь нечего скрывать друг от друга. Правда.
        Компания переглянулась, не понимая, к чему он клонит.
        - Юрка, что за базар? Ты что, опять теряешь контроль? - подколол друга Андрей.
        - Сами вы теряете контроль. У меня хорошая идея - давайте все пойдем купаться голыми. Смотрите, от воды аж пар идет.
        Андрей немного смутился и посмотрел на Машу.
        - Давай, чего тут. В детстве купались, а сейчас что? - Пошатываясь, Юрка начал снимать штаны.
        - А что, я не против. Будем как первобытные люди. - Клещ подорвался с места и последовал примеру Ботана.
        - Вы как хотите, а я по старинке, в плавках поплаваю. Что-то не хочется, чтобы к моей заднице присосалась пиявка, - перевел разговор в шуточное направление Андрей. - Толян, осторожно там, а то здесь такие монстры водятся, отхватят кое-чего, не успеешь опомниться.
        Толян с Ботаном уже не слышали, что говорит им друг, они голышом мчались к реке. Плещеев крикнул «Айда за мной!» и с разбега плюхнулся в речку. За день вода нагрелась, и теперь от вечерней прохлады над рекой стоял легкий парной дымок. Разбрасывая во все стороны брызги, Клещ поплыл вдоль берега. Следом за ним прыгнул Юрка. Андрей сидел у костра, задумчиво докуривая сигарету. Когда друзья исчезли из виду за камышами, Барби улыбнулась ему, не спеша подошла к берегу, разделась и нагая, словно русалка, медленно вошла в воду по самую шею, грациозно поплыла и исчезла за излучиной.
        В двадцати метрах от места, где расположилась компания, река делала небольшой поворот. В этом месте течение было особенно сильным, но девушка не переживала по этому поводу. В школе и в университете она была одной из лучших пловчих и могла на спор выиграть в плавании даже у мальчишек-спортсменов. Через каждые два метра она останавливалась и оглядывалась назад, поджидая Андрея. Ей хотелось показать, что она совсем не слабый пол и тоже кое на что способна. Вдруг ее резко подхватило течение и потянуло на середину реки. Подводные завихрения стали тянуть девушку вниз. Она попыталась позвать на помощь, но крик захлебнулся в попавшей в рот воде.
        Разгоряченный алкоголем и обнаженным женским телом, Порубов решил тоже освежиться. Сняв с себя все, кроме плавок, он с гиканьем и криком прыгнул «щучкой» и, не выныривая, поплыл под водой туда, где исчезла Маша. Вынырнув, оглянулся: сзади барахтались в брызгах Толян с Ботаном. Проплыв еще метров пятнадцать брасом, он начал искать глазами Машу. Через пару метров река делала небольшой изгиб и, доплыв до него, Порубов увидел, как Маша отчаянно сражается с течением. Сразу стало понятно, что девушка тонет. Она не кричала, лишь судорожные взмахи рук говорили, что девушка в беде. Словно торпеда, Андрей помчался на помощь. Еще в школе он год ходил в секцию водного поло, поэтому сравнение с торпедой даже его тренер не считал преувеличением. Подплыв к Маше, ослабевшей и изрядно уже нахлебавшейся воды, он подхватил ее и положил себе на спину. Девушка сцепила руки на его шее, и они поплыли к берегу.
        Андрей осторожно вынес девушку на сушу и, тяжело дыша, упал на траву. Барби закашлялась, выплевывая воду, и нежно посмотрела на своего спасителя:
        - Спасибо, я думала, что уже все, прощайте звезды, прощайте тучи.
        - Надо было кричать пацанам, они же были рядом, - слегка пожурил ее Порубов.
        - Да я пыталась крикнуть, но меня так рвануло вниз, я думала, что захлебнусь. Вы же не слышали, как я там булькала.
        - Что-что, а булькать у тебя получалось лучше всего.
        Маша на секунду замолчала и внимательно посмотрела на Андрея:
        - А ты сильный… и смелый. Ведь тебя тоже могло утянуть вместе со мной. Лежали бы сейчас на дне, как две колоды, и булькали.
        - Ну, это не самое страшное в жизни - лежать рядом с такой красоткой, - убрав с лица мокрые пряди, погладил ее по щеке Андрей.
        Девушка слегка дрожала от холода и пережитого шока. Закрыв глаза, она приподнялась на локте и робко потянулась к Андрею. Он положил ей руку на талию, вторую на плечо, и обнаженная парочка слилась в страстном поцелуе.
        Невдалеке от берега стоял небольшой стог. Держа друг друга за руки, они прыгнули в душистое сено. Над головами мириадами звезд мерцало ночное небо. Вокруг не было ни души, лишь где-то на верхушке дерева кричала невидимая ночная птица. Барби постанывала от возбуждения, когда Андрей покрывал поцелуями каждый сантиметр ее тела. Вскоре их тела сплелись, словно две змейки. Лишь луна вверху была свидетелем этой страстной ночи любви.
        Вдоволь наплескавшись, Ботан с Клещом выбрались на берег.
        - Ч-черт, Ботан, смотри, - подскочил к огню Толян и один за одним начал хватать с кирпичей шампуры, - пропали наши шашлычки.
        Пока парни купались, мясо успело прилично пригореть.
        - Блин, вот обидно, так хотелось пожевать на природе сочной говядинки. - Ботан взял один кусочек и печально посмотрел на него: - Не судьба.
        Греясь у костра и оплакивая сгоревшее мясо, дружбаны не заметили, как успели прикончить полбутылки водки.
        - Что-то долго их нет. Куда они пропали? - Ботан положил на ломоть хлеба кусок колбасы и, откусив половину, начал смачно чавкать.
        - Что ты переживаешь? Зажимаются где-нибудь в кустах. Если бы не Андрюха, я бы и сам не прочь порезвиться с этой телочкой. Как она тебе, по-моему, ничего, а? - Клещ подмигнул и заговорщицки толкнул друга локтем в бок.
        - Вот именно, что ничего. Если честно, напрягает меня эта девка. Что-то с ней не то… То исчезает, то появляется. Где она ходит, откуда взялась? Нет, я, конечно, понимаю, Монгол и все такое, но мы же не лохи какие-то. В воровском деле - как на корабле: женщина к добру не приведет.
        - Юрка, не загоняйся ты. Водяра тебе в голову дала, вот и грузишься. Давай лучше споем. - Клещ опрокинул в горло очередную порцию алкоголя и затянул нечто невнятно-душевное.
        Переводя дыхание после бурного секса, Андрей с Машей лежали на спине и молча рассматривали звездное небо.
        - Смотри, видишь? - протянул он руку вверх и показал на скопление звезд. - Правда, похоже на черепаху?
        - Ты что, нет такого созвездия. - Вытянув из сена соломинку, девушка принялась грызть ее.
        - Какая разница, главное, что похоже. - Андрей придвинулся поближе и крепко обнял Машу. - Знаешь, я сейчас вдруг подумал: как я жил без тебя столько лет? Я всегда мечтал о такой девушке, как ты, от которой не будет никаких тайн и секретов, с которой готов вот так, как сейчас, лежать и молчать сколько угодно времени.
        Внезапно Маша съежилась и напряглась, будто ее ударило током. Она отбросила руку парня и поднялась:
        - Что-то холодно. Идем к костру погреемся.
        Андрей понял, что ситуация повторяется. Но, как и в первый раз, не мог догадаться, в чем причина. И в тот, и в этот раз он был с ней крайне нежен и внимателен. Что это за девушка, которая в ответ на искренность замыкается в себе, игнорирует все вопросы и попытки наладить контакт и помочь. Она явно что-то недоговаривает, какая-то скрытая боль мучает ее и не позволяет довериться и рассказать все, что лежит на душе. Порубов решил не давить на нее, не доставать расспросами. Пусть все идет своим чередом. Рано или поздно настанет время, и она сама все расскажет.
        Глава 11
        После провала с разводом водителей Зиганшин посоветовал Гасану и Ресулу «сменить пластинку» и придумать себе что-нибудь попроще. Кавказские парни поняли это по-своему. Ладно, раз начальник советует, почему бы и нет, ему виднее. Давние подельники, они владели всем арсеналом воровских хитростей. Живя мелким криминалом, хочешь не хочешь, а овладеешь полным воровским набором. Для начала выбор пал на самое элементарное, не требующее привлечения посторонней помощи, составления плана и прочего геморроя. Они решили разводить лохов без посредников, напрямую. Схема была наработанной, велись на нее только полные идиоты, что изначально исключало возникновение каких-либо проблем.
        Место выбрали козырное - ювелирный магазин в центре города. Обычные воры сторонились этого района - как-никак ходит куча народу, полиция постоянно маячит. Без «крыши» работать тут опасно. Заранее получив от Зиганшина «зеленый свет», кавказцы чувствовали тут себя хозяевами. По крайней мере, на ближайшее время это была их вотчина. Расположившись неподалеку, за столиком кафе, они попивали холодненькое пиво и высматривали жертву. В магазин заходили и выходили покупатели и покупательницы. Понятно, что бедные люди сюда соваться не будут, поэтому Гасан с Ресулом в первую очередь оценивали наметанным глазом не то, насколько дорогая одежда на прохожих, а насколько они глупы и беззащитны.
        - О, сматры, - кивнул головой на ярко накрашенную цыпочку Гасан, - по-моему, эта дурочка нам падходыт.
        - Ага, вон, видишь, из кармана дэньги торчат. Точна, хочэт падэлиться с нами.
        Они поднялись и уже через полминуты уверенным шагом зашли внутрь ювелирного салона.
        Люся никак не могла налюбоваться колечком, купленным на деньги Зиганшина. Видно, все-таки любит, раз такой подарок сделал. Она обожала дорогие украшения.
        В салоне, примеряя то одно кольцо, то другое, Люсе приглянулись шикарные сережки. Мозг сразу заработал в этом направлении. Нужно намекнуть Мише, что колечко без сережек - это половина подарка. Она решила еще раз сходить в салон. Померить, покрутиться перед зеркалом. Да и вообще, какая женщина откажет себе в желании провести часок-другой магазине, даже если не собирается делать никаких покупок.
        - Извините, а можно посмотреть поближе вот это, - обратилась она к продавщице, показав пальцем на изящный золотой набор.
        - Пожалуйста. - Продавщица достала из-под стекла лоток с драгоценностями и положила перед Люсей.
        - И вот это еще достаньте, - показала на украшения под соседним стеклом Люся. Продавщица осторожно достала и положила лоток рядом.
        Недалеко от них стоял плечистый симпатичный охранник и внимательно следил за покупательницей. Люся заметила на себе взгляд и посмотрела в его сторону.
        - У вас столько охранников стало. Это после ограбления или просто я раньше внимания не обращала? - Она подошла ко второму лотку, взяла оттуда колечко и надела на палец.
        - Да, теперь за всеми следят, не то что раньше. Ведь те грабители вроде бы прилично выглядели. Никогда бы и не подумала на таких мужчин, - разоткровенничалась продавщица.
        Кавказцы, неторопливо расхаживая между витрин с мужскими часами, следили за своей жертвой. Необходимо быть начеку, чтобы Ресул успел выйти из магазина как раз перед Люсей, не раньше и не позже. Это очень важное условие.
        - Смотри, какие сиськи, хотел бы потрогать такие, - пытаясь убить время, подкалывал напарника Ресул.
        - Успокойся. Честное слово, как маленький. Ты что, женщину хочешь? Иди купи, в городе куча женщин с сиськами. - Гасан нервничал, но виду не подавал. Он уже успел подсчитать: за посетителями постоянно следит дюжина видеокамер и не меньшее количество охранников, расположенных по всему залу.
        - А ножки смотри какие - музыка, а не ножки. А губки, губки, - закатил от восхищения глаза Ресул.
        - Пошел, пошел, - незаметно толкнул его в бок Гасан, заметив, что их клиентка собирается уходить.
        Держа в руках пухлый кошелек, Ресул неторопливо направился к дверям. Выйдя на улицу, он небрежно бросил кошелек в карман пиджака, но, будто совершенно случайно, не попал, и тот шлепнулся на тротуар.
        Перемерив с дюжину украшений и прикинув, во сколько обойдется любовнику ее прихоть, Люся вышла из салона и собиралась было поймать такси, как невольно обратила внимание на идущего впереди мужчину. Пытаясь положить в карман увесистый бумажник, он промазал, и тот упал на мостовую прямо перед ее носом. Не заметив утери, мужчина пошел дальше в сторону своей машины.
        Вот это удача! Теперь я и без Миши смогу себе купить что угодно - на мгновение размечталась девушка. Перед ее глазами поплыли бесконечной чередой бриллианты, изумруды, колье, кулоны, цепочки, брошки, сережки, колечки… Она представила, как сидит в самом дорогом ресторане и хвастается перед подружками своими обновками. Как, прохаживаясь по главной улице города в дорогущей песцовой шубе, ловит на себе восхищенные взгляды мужчин - от мала до велика. Она еще никогда в жизни не видела столько денег, разве что по телевизору, в сериалах про миллионеров, просаживающих целые состояния в казино, и наконец решилась. Что тут колебаться, нужно действовать, хватать удачу за хвост или что там у нее растет, пока кто-нибудь другой не выхватил из-под самого носа.
        Все произошло за какие-то доли секунды.
        Люся воровато оглянулась по сторонам, не увидел ли кошелька кто-нибудь еще, молниеносно нагнулась и схватила находку.
        Выпрямившись, она обнаружила, что рядом с ней, почти вплотную, словно выскочивший из табакерки черт, стоит какой-то щетинистый кавказец, и не на шутку перепугалась. Не хватало еще, чтобы ее обвинили в краже.
        - Дэвушка, какая ты внимательная. Я тоже внимательный, тоже увидел деньги. Получается, мы вмэсте нашли, да? Что делать будем? - широко улыбнулся Гасан. Люся крепче сжала пачку в руках. - Может, его позовем? - посмотрел на садящегося в машину Ресула кавказец. - Или нэт? Я думаю, нэ нужно, пусть едет, у него, наверное, срочные дела. Лучше поделим, да?
        Пока Люся растерянно смотрела то на деньги, то на Гасана, хозяин кошелька завел машину и исчез за поворотом.
        Про такие разводки обычно везде рассказывают, чуть ли не в каждой передаче на криминальную тему. Но Люся смотрела по телевизору только мыльные сериалы, музыкальные каналы и передачи про моду. Свалившиеся из ниоткуда деньги, причем довольно внушительная сумма, судя по купюрам и толщине пачки, вскружили ей голову и притупили бдительность. Хотелось поскорее исчезнуть отсюда, пока рассеянный мужчина не хватился пропажи и не вернулся назад. Словно прочитав ее мысли, Гасан предложил отойти в подворотню и там спокойно поделить деньги.
        - Нэ бойся, я нэ кусаюсь. Можешь сама отсчитать половину. Ты дэвушка красивая. Мы, джигиты, таких красивых дэвушэк нэ обижаем.
        Он продолжал радушно улыбаться, пока Люся торопливо пересчитывала купюры. В подворотне было тихо и безлюдно. Люся, конечно, огорчилась: отдавать половину какому-то мужику, но в то же время понимала, что сама поступает словно воровка и в такой ситуации лучше не конфликтовать, а разойтись тихо и мирно. Отсчитав ровно половину честно найденных денег, она протянула их кавказцу.
        Положив свою долю в сумочку и собираясь попрощаться, она внезапно замерла. Завернув с улицы в подворотню, в их сторону шел тот самый владелец только что поделенной ими кучи денег. Люся побелела, в горле застрял ком. Находясь на грани паники, она трясущимся пальцами судорожно пыталась защелкнуть сумочку, но замок никак не поддавался.
        - Дэвушка, я уронил возле магазина дэньги и видел, как вы их подняли. Нехорошо чужое брать. - Ресул подошел к Люсе и, насупив брови, протянул руку.
        Люся молча открыла сумочку: купюры рассыпались, и она нервно начала их выгребать.
        - Вот, возьмите, дэвушка попросила подержать. - Гасан тоже вернул свою половину.
        Слюнявя палец, Ресул пересчитал деньги, после чего его лицо стало еще более суровым и недовольным.
        Люся сразу поняла, что дела ее плохи и нужно срочно отсюда сматываться. Она пошарила в сумочке и нащупала газовый баллончик. Когда они только начинали встречаться с Зиганшиным, он вручил его, посоветовав всегда носить с собой. Сейчас по городу много подозрительной публики шляется, мало ли что - затянут за угол, а рядом никого не будет. Сейчас был как раз такой случай. Выхватив баллончик, Люся зажмурила глаза и, вытянув вперед руку, прыснула. Но струя ударила не в лицо Ресулу, а куда-то в сторону. Кавказец тут же вывернул Люсе руку, и она пронзительно закричала.
        - Молчи, а то хуже будет, - зажал ей ладонью рот Ресул и выругался на непонятном ей языке.
        - Ты смотри, какая шустрая, - осудительно покачал головой Гасан.
        Ресул оттолкнул девушку, и она, не удержав равновесия, упала на асфальт. Он еще раз пересчитал деньги.
        - А где остальное, красавица? Нехорошо воровать. Тут пять тысяч, а было десять, - махал перед ней пачкой хрустящих баксов Ресул.
        Гасан, качая головой и цокая языком, недобро посмотрел на Люсю. Мол, я к ней по-хорошему, предложил честно поделиться, комплиментов красивых наговорил, а она, такая неблагодарная, решила «зажать».
        - Как десять? Это все, что было. Можете посмотреть, у меня больше ничего нет. - Еле сдерживая слезы, Люся протянула Ресулу открытую сумочку.
        Тот взял ее, для вида пошарил рукой по кармашкам, протянул назад девушке и начал активно жестикулировать и смачно описывать, что будет с воровкой, если она не вернет недостающую часть.
        Люся знала, что для кавказца клятва именем матери - серьезное дело, такими словами не разбрасываются направо и налево. Но она не знала, что мать Ресула давно умерла, когда тот был ребенком, а в таком случае клятва стоит не больше ломаного гроша.
        - Ребята, у меня ничего нет, - заплакала Люся, размазывая по лицу тушь.
        - В трусы спрятала, - невозмутимо парировал Гасан.
        - Надо проверить. Нэ отдашь, отрабатывать заставим, по кругу пустим. - Ресул подошел к девушке вплотную и схватил за руку.
        Люся, не на шутку испугавшись, начала перебирать в голове варианты, как выйти из сложившейся ситуации. Теперь было понятно, что ее развели как лохушку и одними слезами тут не отделаешься. Видно, что мошенники знают свое дело и эмоциями их не прошибешь. Она представила, как парни сажают ее в машину, увозят за город в ближайший лес, раздевают, насилуют. Да и страшно подумать, выйдет ли она вообще оттуда живой. Она видела похожие сцены в фильмах, и совсем не хотелось оказаться
«героиней» подобной сцены. Нужно было срочно придумывать, где взять деньги.
        - Смотри, какое личико, какие ножки. - Ресул глумливо провел одной рукой по ее щеке, а вторую положил на попу.
        Гасан сально улыбнулся.
        Спасительный выход не заставил себя долго ждать. Люсе не пришлось долго перебирать варианты. Из всех ее знакомых один только Зиганшин мог так вот сразу взять и принести нужную сумму. Потом, конечно, ей влетит от любовника, причем сильно влетит. И придется как-то отрабатывать эту сумму - ведь вернуть она ее никак не сможет. И все же лучше получить взбучку от любовника, чем стать жертвой двух небритых уголовников.
        - Подождите, подождите, я придумала. Давайте я позвоню своему парню. Он меня любит, что угодно сделает ради меня. Он бизнесмен. У него есть деньги, он вам их привезет, и вы меня отпустите, - глотая слезы, тараторила Люся. - Пожалуйста, прошу вас, он богатый, он хороший.
        Подельники переглянулись. Улыбки на их лицах сменила ехидная ухмылка.
        - Хорошо, - выдержав паузу, ответил Гасан и сплюнул на асфальт. - Только смотри бэз шуток. Мы шуток нэ понимаем, становимся от них злыми и несговорчивыми. Если ты что-то опять удумала, второго шанса не будет. Закопаем как собаку. Даже мама с папой нэ узнают, где ты лежишь.
        Люся дрожащими пальцами набрала телефон. Послышались короткие гудки - номер был занят. Она набрала во второй раз - опять занято.
        - Что, не поднимает? Может, с любовницей отдыхает, не хочет отвлекаться? - отозвался Гасан.
        Люся, всхлипывая, набрала в третий раз.
        - Алло, алло, Мишенька, дорогой, это я, мне срочно нужны деньги. Меня кинули на большую сумму, если не отдам, не знаю, что со мной будет. Я их боюсь. Пожалуйста, приезжай скорее. - И Люся, рыдая, выложила ему случившуюся историю, размазывая по лицу слезы и тушь.
        - Хорошо, хорошо, успокойся.
        - Только быстрее, пожалуйста, Мишенька, - не унималась девушка.
        - Привезу, привезу. Ты где? Сколько денег нужно? - Зиганшин задавал вопросы, в уме прикидывая, кто сейчас патрулирует в этом районе.
        Ну никак не отдохнешь в этом городе. Не одно, так другое. Стоит случиться неприятностям, как тут же за ними следуют вторые. И все почему-то сваливаются именно на его голову. Следователь положил трубку и глубоко вздохнул. «Светиться» самому в этом деле ему не хотелось, поэтому он пошел к коллеге-оперу в соседний кабинет.
        Александр Михайлович, уже второй год собирающийся уходить на пенсию, сидел, закинув ноги на стол, и, жуя яблоко, читал свежую прессу.
        - Михалыч, привет, - поздоровался Зиганшин и сел напротив. - Что пишут? Как обстановка в стране и мире?
        - Да ничего нового. Думали как лучше, а получилось как всегда. И так везде. - Опер проницательно посмотрел на Зиганшина поверх очков. - Чего хотел-то?
        - Ты сильно занят?
        - Да нет, сегодня у меня разгрузочный день, - усмехнулся Михалыч и откусил лежавшее на столе яблоко. - В чем дело?
        - Слушай, тут только что сигнал поступил - в центре какие-то беспредельщики распоясались, лохов решили разводить на досуге. Звонила заплаканная девушка, срочно нужно выслать бригаду. Займешься, а? Понимаешь, такое дело… Надо вырваться с работы сейчас… Выручай, с меня пузырь, - сделал недвусмысленный жест Зиганшин.
        - Ладно. Только с тебя не обычное пойло, а нормальный коньяк. - Опер поднялся и быстрым шагом вышел из кабинета.
        Глава 12
        Проснувшись пораньше, Маша растолкала парней. После вчерашнего активного отдыха они погрузились дома у Порубова в глубокий беспробудный сон. И если Андрей с Барби спали в уютненькой постели, то его друзья, придя с речки, попадали кто где. Ботан, свернувшись калачиком, заснул в мягком кресле. Правда, места там было мало, поэтому к утру у Юрки от скрюченной позы затекло все тело. Разминаясь, он ходил по квартире и кряхтел - то ли от боли в суставах, то ли от бодуна. Клещ же просто улегся в прихожей, положив под голову найденную в раздевалке Адрюхину дубленку.
        - Пацаны, давайте в темпе вальса. Подъем! Время не ждет! - Маша по-быстрому сварганила всем по чашке кофе. Через двадцать минут все более-менее вернулись в нормальное состояние и, спустившись на улицу, загрузились в машину.
        - Поведу я, а то от вашего перегара любой патрульный захмелеет. - Барби села за руль и, еще раз сверив по карте нужный адрес, выехала со двора на оживленную улицу.
        Стояло раннее весеннее утро. Люди торопились на работу. Кто с ветерком мчался на авто в офис, опаздывая на важную встречу, кто в маршрутке, прикорнув у окна, досматривал остатки сна, кто в троллейбусе спорил с утрамбованными под завязку пассажирами, насколько мэра города интересуют проблемы горожан и в какое место из четырех букв этому мэру нужно идти.
        Клещ, сидя на заднем сиденье, опустил стекло и высунул голову наружу. Прохладный ветерок обдувал лицо, прогоняя остатки сонливости и приглушая головную боль.
        - Уф, не надо было вчера столько бухать, - облизнул он пересохшие губы.
        - Ты, конечно, молодец. Я ночью чуть нос не разбил по дороге в туалет. Сидел бы сейчас с такой вот «грушей» и синяком на половину лица. - Сидящий рядом с ним Ботан, прикрыв глаза, откинулся на спинку сиденья.
        - Нате, и не стоните. - Маша достала из кармана и бросила назад упаковку
«Антипохмелина».
        Они промчались мимо поливочной машины, мощной струей сбивавшей осевшую на дорогу и тротуар пыль. Мокрый асфальт блестел, отражая в образовавшихся на нем небольших лужицах солнечные лучи. Утренний воздух был влажным и свежим. Бомжи на лавочках еще не проснулись. Закутанные в лохмотья, они напоминали больших грязных кукол, которых, наигравшись, выбросили на улицу.
        Порубов смотрел в окно на проносящиеся мимо витрины бутиков, магазинов, на пустующие залы ресторанов и кафе, на угрюмые лица дворников, лениво махающих метлой, на скучающих у входов гостиниц и отелей швейцаров. Каждый был занят своим делом, у каждого была своя судьба, свои проблемы, своя жизнь, которую он хоть и не выбирал, но должен был прожить как мог. По утрам на Андрея частенько накатывали мысли о бренности мира. Он заметил это за собой на зоне. Глядя со стороны на бесконечные драки, разборки, мелкие пакости и предательства сокамерников, научился ценить жизнь, смотреть на происходящее со стороны, отстраненно, словно с высоты птичьего полета. Возможно, именно это позволило ему не ссучиться на зоне и остаться человеком. Он не знал универсального рецепта, просто везде и в любой ситуации не давал унизить свое достоинство.
        Подъехав к шикарному «доходному дому» в самом центре города, Барби притормозила и заглушила двигатель.
        - Приехали, - сказала она, глянув на висевшую у входа табличку с адресом.
        Элитное здание совсем недавно построила какая-та крупная корпорация. Это было нечто среднее между гостиницей и жилым домом, так как сдавались здесь не номера, а квартиры, порой занимавшие целый этаж. Остановиться здесь могли себе позволить только очень богатые люди. В огромных окнах отражались близлежащие здания, у главного входа разговаривала пара мужчин в солидных костюмах. На стоянке стояли дорогие иномарки, несколько спортивных элитных авто и, один из немногих в городе, шикарный белый лимузин.
        Пробраться в такой дом человеку с улицы - задача весьма трудная. Во-первых, в фойе круглые сутки сидит консьержка. В случае чего ей достаточно нажать на кнопку тревоги, и через минуту у входа будет стоять машина со спецназом. Кого-кого, а богатых людей полиция защищает по высшему разряду, не то что простых смертных. Во-вторых, по всему периметру - на фасаде здания, в подземном паркинге, возле лифта, на лестничных пролетах, этажах - установлены десятки камер наблюдения. Так что, даже если умудришься прошмыгнуть мимо консьержа, тебя все равно засекут, и через ту же минуту спецназ будет ждать тебя на выходе.
        - Вот это я понимаю! Живут же люди. - Выйдя из машины, Клещ задрал голову и присвистнул, положив руку на плечо Ботану.
        - Ага. Я бы тоже не прочь так пожить. Лежишь себе, ничего не делаешь, только бабки лопатой гребешь. Пойдешь направо - джакузи с золотым унитазом, пойдешь налево - рябчики с ананасами… - У Ботана так разыгралась фантазия, что он даже слюнку пустил.
        - Как думаешь, Юрик, возьмем эту крепость?
        - Представляешь, сколько там баб, которых ты разве что по телевизору увидишь - модели, миллионерши, светские львицы, - продолжал мечтать Юрик.
        - Пацаны, ближе к делу. - После вчерашнего веселого отдыха на природе Маша была непривычно серьезной.
        Компания села за столик в кафе через дорогу. Парни взяли себе по пиву, чтобы перебороть дикое похмелье, а Барби заказала коктейль.
        - Значит, так. Наш клиент, назовем его условно Барыга, поселился во-он там. - Маша показала вверх, в направлении верхних этажей. - Сразу скажу, что клиент - урод полный, поэтому, если кого-то терзает совесть, можете успокоиться. Считайте, что мы Робин Гуды. Забираем деньги у плохого человека и отдаем хорошим, то есть себе. - Она достала сигарету и закурила. - Ситуация следующая: это бывший банкир. Несколько лет назад он основал финансовую пирамиду, деньги для начала взял неизвестно где, но точно не у мамы с папой. Да это и неважно. Организовал хорошую рекламу своему проекту, и очень быстро пирамида разрослась до гигантских масштабов. Люди сначала тысячами, сотнями тысяч, а потом миллионами потянулись в филиалы со своими кровно заработанными рубликами. Капиталы увеличивались в астрономической прогрессии. А вместе с ними - аппетиты ее владельца и идейного вдохновителя. Знаете, я когда услышала про всю подноготную его «бизнеса», мне чуть плохо не стало от всей той мерзости, которую он натворил.
        - И что он такого сделал? - с любопытством уставился на рассказчицу Клещ.
        - Моя бабушка говорила про таких - «ничего святого». Набрав у народа немерено денег, он превратился в монстра. В какой-то момент объявил себя банкротом и, как говорится, «умыл руки». Полиция не могла ничего поделать, потому что официально за ним не числилось ни рубля. Все деньги словно испарились. Среди вкладчиков началась паника. Множество людей в отчаянии прыгали с крыш, стрелялись, травились, топились, бросались под поезда. А этот ублюдок давал бодрые интервью: мол, ничего страшного не вижу - людям свойственно умирать. В отделения его обанкротившейся финансовой империи приходили пенсионеры, доверившие ему свои гроши. Он же распорядился, чтобы подчиненные просто вышвыривали их на улицу. И никому до всего этого не было дела, потому что кто на такое клюет - одни пенсионеры, рабочие да домохозяйки, собравшие по сусекам последние копейки. Плюс еще власти имели на этом свою долю, так что чиновникам из госструктур невыгодно было резать курицу, которая несла золотые яйца.
        Когда же наш Барыга почувствовал, что пахнет жареным, он с полными чемоданами исчез в неизвестном направлении. На носу были выборы, и власти, точнее те, кому не досталась доля лакомого пирога, заинтересовались его историей. Поднялась шумиха. Эта тема вдруг стала выгодной: ведь так заманчиво сыграть на симпатиях огромной армии обманутых граждан. А бабла, как я говорила, чувачок нагреб не на миллион и не на два. И все бы ничего - мало ли прощелыг по стране? Но дядя не учел одного: с такими суммами просто так не исчезают.
        - Ух, я прямо как фильм посмотрел. Хорошо рассказываешь - книжки писать не думала? - Клещ отхлебнул из бокала пива.
        - Толян, не гони пургу, - отмахнулась Барби. - Короче, известно, что заехал он сюда недавно, сейфом еще не обзавелся, деньги держит в квартире наличкой. - Она замолчала, переводя дух.
        - Понятно, а какая наша роль во всей этой затее? - спросил Порубов.
        - Ваше дело - «взять» апартаменты. Тихо, быстро и без свидетелей. За все про все две трети - вам, остальное идет в общак.
        Пацаны молча переглянулись.
        - Слушай, раз он такой богатенький буратино, почему за ним никто больше не охотится? Монгол не единственный, наверное, кому хотелось бы сорвать такой куш. Да и спецслужбы чего дремлют? - сосредоточенно посмотрел на Машу Ботан.
        - Вопрос по делу. Отвечаю. Информация всплыла совсем недавно. Совершенно случайно. Именно поэтому нам нужно спешить. То, что деньги могут оказаться в сейфе, это еще полбеды. Мы может потерять время, пока его раскурочим. Возможно, в гости к Барыге сюда уже едет кто-то еще. А если нам сядет на хвост серьезная бригада, мы вряд ли выйдем из передряги живыми. Нас всех отстреляют как цыплят, а тела не найдут очень долго, если вообще найдут.
        - М-да, картина вырисовывается красочная. Получается, мы сами можем стать наживкой. Я на такое, если честно, не подписывался, - задумался Ботан.
        - Что, труханул? Боишься?
        - Толян, только не надо гнать. Ничего я не боюсь. Просто нужно было сразу все говорить, а не держать до последнего. Где гарантия, что через час еще какой-нибудь любопытный нюанс не всплывет?
        - Да что вы раскисли как девки? Никто вас не заставлял, так что хватит морщить лбы. - Барби начинала терять терпение.
        - Еще один вопрос, - не отставал Ботан. - Допустим, мы отключили систему безопасности, прошли консьержа, взяли деньги. Откуда уверенность, что он тут же не заявит в полицию? Ведь один звонок - и мы не успеем не то чтобы выйти, у нас не будет времени даже на то, чтобы на кнопку лифта нажать.
        - Ну, у властей с ним свои счеты. Он, может, и позвонил бы, если дело касалось бы одних денег. Но вызови он ментов, его сразу закроют, причем надолго. Проворовавшийся аферист - весьма жирный козырь в руках политиков, они такого ни за что не упустят. Да и ментовское начальство не прочь будет выслужиться ради карьеры. Вы и сами могли про все это догадаться, не дети, - нервно выдохнула Маша.
        - Да не кипятись ты. Мы же сказали, что согласны. Просто хотели разузнать детали, что тут такого, правда? - посмотрел на дружбанов Клещ, и те согласно кивнули.
        - У меня, пока ты расписывала все, даже план созрел, как аккуратно провернуть дельце, - улыбнулся Порубов.
        - Вот и хорошо. - Маша взяла бокал с коктейлем и залпом выпила. - Выкладывай.
        Пока остальные обсуждали детали операции, Ботан, достав из сумки ноутбук, который постоянно носил с собой, через Интернет взломал систему безопасности здания, получив полный доступ к управлению камерами наблюдения.
        - Пацаны, пока вы тут языками чесали, я кое-что пробил. Смотрите. - Он повернул монитор в их сторону.
        - И на что мы должны смотреть? - непонимающе пялился на ноутбук Клещ.
        - Ах, я же забыл, что вы ни фига не шарите. Короче, я разобрался с камерами. - Ботан забарабанил по клавиатуре. - Вот. Это то, что видят на мониторах охранники, обзор всех камер. «Мертвых» точек фактически нет, просто так проскользнуть не получится. Но камеры можно отключить в любой момент в любой части здания. - Он чувствовал себя на коне.
        В этот момент ему на плечо легла чья-то рука, и от неожиданности Юрик дернулся, чуть не упав со стула. Сзади него стоял, точнее пошатывался, бородатый лохматый бомж с мятым пакетом в руке. Другую он протягивал к сидевшей компании, жалостливо глядя на каждого по очереди:
        - Молодые люди, Христом Богом прошу, помогите бездомному похмелиться.
        - Мужик, иди своей дорогой, денег нет, - ответила за всех Маша и махнула рукой, чтобы он отваливал.
        - Оставьте хотя бы пиво допить.
        - Ты что, плохо понял? - угрожающе привстал Клещ.
        - Все, ухожу, ухожу. - Перейдя через дорогу, бомж огляделся, подошел к стене дома и начал на нее мочиться. Через пятнадцать секунд на улицу выбежали охранники и, матерясь, побежали за виляющим из стороны в сторону бомжом.
        - Оперативно сработали, - заметил Порубов.
        - Эх, жалко мужика, надо было дать пару рублей, - вздохнул Клещ.
        В обед трое людей в спецовках ремонтников, с чемоданчиками и складной лестницей, зашли на подземный паркинг. Охранники на въезде остановили их и стали внимательно изучать документы.
        - Пацаны, чего так долго? Давайте быстрей, уже обед, жрать охота.
        - Помолчи, умник, успеешь, - хмуро посмотрел на торопливого рабочего с трехдневной щетиной один из охранников.
        - Да ладно. Все в порядке с ксивами. У вас тут пара камер барахлит.
        - Проходите. - Им вернули документы, и работники прошли внутрь.
        Через полчаса они вышли обратно и сели в припаркованную недалеко машину. Один из них достал рацию:
        - Все в порядке… Камеры на паркинге отключены… Да… Пройти можно спокойно… Охранников только двое, так что наши ребята справятся… До связи.
        В ожидании спасения время ползет, словно раненая черепаха. Люся сидела в машине кавказцев на заднем сиденье, вытирая слезы и поглядывая на словно застывшие стрелки наручных часиков. Казалось, время остановилось и двигаться дальше вовсе не собирается. Периодически она выглядывала в окно, ища взглядом знакомый силуэт Миши, но он все не появлялся. Люся, несмотря на напряженность ситуации, не давала себе впадать в отчаяние. Ведь он пообещал, что приедет, значит, приедет. А еще лучше, чтобы захватил несколько этих своих, в бронежилетах и с автоматами.
        - Что за дела, красавица? Где твой Ромео? - недовольно барабанил пальцами по приборной панели Гасан.
        Ресул достал из кармана нож-бабочку и начал ловко перекидывать его из руки в руку. У Люси внутри все сжалось от страха. Она благодарила бога, что родилась девушкой, а не парнем. С мужчиной эти двое так не церемонились бы - давно уже исполосовали лезвием и кинули в канаву. Зиганшин пообещал быть через десять минут, но прошло уже пятнадцать. Аферисты начинали нервничать.
        - Брат, я сейчас выбегу за сигаретами на минутку. А ты, дорогуша, молись. Если вернусь, а твоего принца не будет, поедем на природу, будем тебя воспитывать. - Гасан вышел из салона и направился к ларьку.
        В этот момент у тротуара притормозила машина. Оттуда вышел Михалыч и стал внимательно рыскать взглядом по сторонам. Гасан, заметив его, остановился, переглянулся с Ресулом и обратился к мужчине:
        - Здравствуйте, вы случайно не девушку ищете?
        - Да, да, как раз за ней и приехал.
        - Тогда пройдемте.
        Они подошли к машине кавказцев. Из нее вышел Ресул и, оглядываясь по сторонам, молча протянул руку. Михалыч достал из внутреннего кармана завернутый в бумагу сверток. Ресул развернул его и наугад достал из середины стопки купюру. Деньги были не липовые.
        - С вами приятно иметь дело. Следите за своей девушкой, а то на улицах сейчас небезопасно. - Гасан открыл дверцу, выпуская заложницу.
        - С вами тоже. - Взяв Люсю за талию, Михалыч пожал джигитам руки и скрылся за ближайшими ларьками.
        Все это время Люся пыталась понять, что происходит и почему пришел не Миша, а какой-то седой мужик. Времени на раздумья не было. Да и неважно - главное, ее освободили из лап этих головорезов.
        - А мы неплохо поработали, можно ехать в ресторан. Мы заслужили хороший отдых. - Ресул положил сверток в карман и подмигнул напарнику.
        Не успели кавказцы и пальцем пошевелить, как из-за поворота вылетел «бусик» и резко остановился около их машины. Задние двери распахнулись, и оттуда выскочила группа захвата в полной экипировке. Гасан попытался было рвануть, но его тут же сбили с ног и, бросив лицом на асфальт, заломили руки. В это время Ресул, прыгнув в машину и заведя ее с полуоборота, утопил педаль газа до пола. В этот же момент один из спецназовцев выбил прикладом боковое стекло и несколько раз ударил водителя по голове. Залитый кровью, Ресул потерял сознание.
        Люся, видя происходящее, дернула Михалыча за рукав:
        - Скажите, а вы тоже из полиции?
        - А откуда еще? Ты звонила в полицию, вот мы и приехали, - объяснил он, словно несмышленой школьнице.
        Тем временем на месте происшествия собралась толпа зевак. Рядом находился рынок, поэтому желающих поглазеть было хоть отбавляй.
        - Смотрите, смотрите, хачиков повязали. Совсем уже обнаглели, средь бела дня народ грабят. - Лысый мужчина в трико и с хозяйственной сумкой в руках стоял в первых рядах и просвещал только что подошедших.
        - Да что вы наговариваете, мужчина! Я все видела. У этого, с разбитой головой, выпал кошелек, а во-о-он та девица, видите, - показала она в сторону Люси, - его сразу же подобрала. И, главное, так быстренько схватила, небось сама воровка.
        - Ну и молодежь пошла, - подхватила стоящая рядом бойкая старушка. - Раньше такого не было. Как тебе не стыдно, тьфу! - крикнула она, обращаясь к Люсе. - Посмотрите на нее, еще и вырядилась как проститутка. Ни стыда, ни совести!
        Люся, побледнев от страха, наблюдала за всем происходящим. С одной стороны, хотелось провалиться под землю от осуждающих взглядов толпы, а с другой - видя, как кавказцев пакуют в «уазик», на душе стало легче. Все-таки не зря она запала на Мишу. Хоть и женатый, «чужой», но мужчина: не каждый возлюбленный способен спасти из такой передряги, в какую она попала. Когда заварушка стихла и народ начал понемногу расходиться, Люся с опаской вышла из-за ларьков, заглянула в машину кавказцев и подняла с заднего сиденья оброненную сережку.
        - Чуть не потеряла, - сказала она, держа украшение в руке и робко глядя на Михалыча.
        - Девушка, успокойтесь, все позади. Нечего так волноваться. Поедемте со мной в участок, расскажете все, как было. А я вас чаем напою. - Опер взял ее под локоть и провел к машине.
        Зиганшин сидел дома, гадая, как закончилась операция. Михалыч - мужик опытный, все сделает без сучка без задоринки, здесь переживать не стоит. А вот Люська… Как бы не подвела под монастырь. Остается надеяться, что она не полная дура и не ляпнет в участке, что знает его. Ведь потом начнутся на работе пересуды, разговоры за спиной, шуточки, подколки. Но страшно не это, страшно то, что, всплыви эта история с любовницей, - плакала карьера, плакало повышение, плакали годы просиживания в этом проклятом участке. Все пойдет коту под хвост - сидеть тогда тут всю жизнь за гроши и бегать по улицам за всякими молокососами. А кому он будет нужен такой - без перспектив, денег? Никому. Разве что таким же неудачникам и неудачницам.
        Люся сидела на стуле, уставившись в одну точку. После такого стресса у нее уже не было сил ни плакать, ни даже нервничать. Наконец все осталось позади. Записывая на бумаге показания, она вспоминала произошедшее как в тумане, словно и не с ней все это было. Будто это всего лишь дурной сон, который хочется поскорее выкинуть из головы и забыть. Правда, несмотря на нервы и усталость, Люся четко осознавала, что лучше про Мишу не упоминать.
        - В следующий раз будьте осторожней, не разговаривайте на улице с чужими людьми и ничего чужого не подбирайте, - по-отечески наставлял ее Михалыч.
        - Хорошо. Спасибо вам большое. Я так испугалась, так испугалась. - Ее голос снова задрожал.
        - Тихо, тихо. Вот, возьмите, - пододвинул к ней кружку опер. Некоторое время Люся хлебала чай, уставившись в окно, а он, прочитав заявление, положил его в папочку и сказал: - Ну что, девушка, мы вам позвоним. Еще раз напоминаю: будьте осторожны в следующий раз на улице. - Михалыч окликнул дежурного: - Проведи девушку к выходу.
        - До свидания, - прошептала Люся и посеменила каблучками к выходу.
        Система допросов и выбивания из людей показаний имеет богатую историю, особенно в такой стране, как Россия. Здесь никогда особенно не церемонились с задержанными, без зазрения совести и оглядки на закон пользуясь надежной и проверенной временем формулой «цель оправдывает средства». Адвокаты, обязанные защищать человека, всегда играли роль статистов, абсолютно не имеющих влияния на ход расследования. И не важно, виноват человек или случайно попал в молох правосудия. Если нужно его посадить, скажем, для повышения процента раскрываемости преступлений или просто чтобы не путался под ногами у важных людей, - не проблема. Главное - заставить подозреваемого признать свою вину, а доказательства всегда найдутся. Правда, способы для достижения этой самой цели в разное время несколько отличались. Начиная от бесчеловечных пыток, доводящих до летального исхода, и заканчивая изощренным психологическим давлением, доводящим допрашиваемого до изнеможения, после чего он готов подписать что угодно.
        В участке кавказцев начали прессовать сразу же, причем жестко и без лишних нюансов. Гасана и Ресула посадили в соседние камеры, но на допрос вызвали вместе. Перед ними сидел интеллигентного вида следователь, в очках и аккуратно выглаженной рубашке. Он вежливо пригласил их присесть и придвинул к ним пачку:
        - Сигаретку?
        Гасан с Ресулом откинулись на спинку стула, закурили, и следователь продолжил:
        - Я вас слушаю. Рассказывайте по порядку, что случилось?
        - Ну… это… мы не виноваты, - не знал, с чего начать, Гасан. Времени, для того чтобы придумать правдоподобную версию событий, не было, приходилось сочинять на ходу.
        - Надо же, очень интересно. Продолжайте. - Следователь, поглаживая подбородок, с улыбкой смотрел на сидящих перед ним кавказцев.
        - Значит, дело было так. Я вышел в магазин за булочками. - Ресул запрокинул голову, разглядывая потолок. - Встретил на улице друга. Вот его, - показал он пальцем на соседа. - И он предложил сходить в кино.
        - В ювелирных магазинах сейчас кино крутят?
        - Ну, там рядом, в двух кварталах, кинотеатр есть, - заговорил Гасан. - Мы купили билеты. До сеанса было свободное время, и решили прогуляться по городу. По дороге друг предложил зайти посмотреть сережки, маме в подарок.
        - Похвально. Повезло маме, такого хорошего сына вырастила.
        - Мы походили чуть-чуть, посмотрели…
        - Сережки, да?
        Ресул кивнул в знак согласия.
        - А вот охранники говорят, что вы стояли возле витрины с часами. Что-то не вяжется. - Опершись локтем о стол, следователь с любопытством ожидал продолжения истории.
        - Это… так я же… брату еще хотел часы выбрать… на день рождения, - аж вспотел от напряжения Гасан.
        - Ну-ну, и как, выбрали?
        - Нет… дорого там все… А потом мы пошли на улицу, и эта девушка налетела на меня, выбила из рук кошелек… - Ресул, запинаясь, пытался выстроить логический ход событий, но выходило как-то неубедительно.
        - Какая плохая девушка, обидела вас. Хорошо, что не избила. А сколько денег там было? Тысяч пять долларов?
        Ресул молча кивнул.
        - Скажите, а вы всегда выходите за булочками с такой суммой денег? Что это за булочки такие вы покупаете? - широко улыбнулся следователь.
        Гасан понял, что разговор идет не в том русле и нужно выручать ситуацию.
        - Начальник, извини, друга при задержании ударили по голове, видишь, весь в крови. Много не помнит. Вообще-то я попросил его выйти, одолжить мне денег.
        - Ага, значит, так уже. Интересно.
        - Мы договорились встретиться. Он пришел, говорит, друг, прости, я потерял деньги. И тут я вижу - дэвушка бежит. Мы догнали ее быстро, а у нее в руках наш кошелек.
        - А зачем она тогда в машине вашей сидела? Как она там оказалась?
        - Ну, мы с ней сразу подружились. Красивая очень, зачэм ее обижать?
        - А зачем звонила, деньги просила привезти? - Следователь еле сдерживался от смеха.
        - Откуда я знаю? Шутки у нее такие, дурацкие. - Гасан сам вдруг опешил от того, что только что нагородил.
        - Понятно. Ладно, пока на этом закончим. - Позвав дежурного, следователь вышел из кабинета. Несколько минут они сидели молча под пристальным взглядом стоящего у дверей полицейского.
        В коридоре послышались шаги, и в кабинет зашел другой следователь. В отличие от первого, симпатий он не вызывал никаких. Был без пиджака, с закатанными по локти рукавами и диким взглядом, в руках - резиновая дубинка. Он начал постукивать ею по столу, с ненавистью глядя на Ресула.
        - Что, дорогой, нехреново ты влип. Мошенничество, похищение человека… Сядешь надолго. Но, если признаешься во всем сам, может, судья немного срок и скинет. Вот бумага, вот ручка - пиши. - Следователь сел на край стола.
        - Э-э, начальник, какой пахищение, дэвушка сама сел в машину, - начал было возмущаться Гасан, но тут же получил кулаком в лицо. Нос хрустнул, из него обильно потекла кровь.
        - Ты мне нос сломал! Я хочу адвоката, я не буду говорить без адвоката! - закричал он.
        - Не хочешь по-хорошему, будем разговаривать по-другому. - Следак обошел стол и, подойдя к Ресулу, ударил того дубинкой по животу. Кавказец согнулся и сполз на пол. У Гасана из носа вовсю хлестала кровь. - А теперь слушайте сюда. Времени у меня много, здоровья у вас пока что тоже. Поэтому решайте сами. Заява на вас уже лежит. Дела ваши мы подняли - «послужной список» у вас не короткий. Догадайтесь, кому судья поверит, двум рецидивистам или заплаканной девушке?
        - Я подпишу, начальник, покажи, где роспись ставить? - Ресул со стоном поднялся с грязного пола и оперся рукой на стул.
        - Брат, что ты делаешь? - закричал Гасан, но тут же получил дубинкой по спине.
        - Начальник, я сделал то, что ты просил. Дай позвонить? - подписав признание, умоляюще посмотрел на следователя избитый Ресул.
        - Ладно, звони. У тебя минута.
        Держась за живот, тот взял трубку и набрал номер Зиганшина.
        Глава 13
        Сидя в съемной квартире, Ботан склонился над компьютером, клепая для Маши в фотошопе поддельную копию паспорта. Рядом стояла огромная чашка с крепким кофе, из которой он периодически отхлебывал.
        - Ну скоро там? Нам еще кучу всего нужно успеть, - нервничала девушка, расхаживая из угла в угол.
        - Не торопи, еще немного. - Ботан ловко управлялся мышкой, доделывая последние детали. Наконец он отправил файл на печать. - Вуаля! Принимайте работу.
        - Слава богу! - Барби подошла к принтеру и взяла распечатанный лист. Документ выглядел как настоящий, не придерешься. - Все, я поехала.
        Чтобы снять квартиру в доме, где поселился их клиент, нужно было сначала заехать в офис и заключить договор. Маша посмотрела по карте - фирма находилась в двух кварталах от самого дома, в шикарном особняке частного сектора. Маша оставила машину у входа, поднялась на крыльцо и нажала кнопку звонка. Ей открыла молоденькая девушка и пригласила внутрь.
        - Добрый день, чем могу помочь? - встретила ее в фойе женщина-менеджер и указала рукой на кресло. - Присаживайтесь.
        - Я бы хотела снять квартиру в вашем доме. - Барби осмотрела офис. По стенам висели фотографии дорогих, сияющих роскошью апартаментов, которые она видела разве что в кино.
        - Вот посмотрите, выбирайте, что вам понравится, - положила на столик каталог менеджер. - Что будете - чай, кофе?
        - Нет, нет, спасибо. - Устроившись поудобнее, Маша не спеша принялась его листать, внимательно рассматривая каждую страницу. На некоторых задерживалась, возвращалась назад, словно колеблясь и не решаясь выбрать между двумя вариантами. Будь у нее действительно миллионы баксов, она даже не знала, в какой номер хотела бы поселиться. Одни были сделаны в историческом французском стиле. Другие - более современные, с обтекаемой мебелью и интерьером, как в фильмах про будущее. Голова шла кругом от калейдоскопа вариантов. Наконец, добравшись до страницы с нужной квартирой, она остановилась, сделала задумчивое лицо и уверенно ткнула пальцем: - Девушка, вот эту, пожалуй, возьму. На два дня.
        - О, хороший выбор. Позвольте ваш документ.
        Барби протянула ей ксерокопию паспорта.
        - Извините, что не оригинал. Собираюсь через месяц на отдых в Испанию слетать. Вчера только отнесла паспорт в консульство. Вы были в Испании? Я уже восьмой раз лечу и ничуть не жалею, - нагло врала Маша. Она порылась в сумочке и достала кошелек.
        - О да. Мадрид прекрасен, трудно его не любить. А насчет документа - ничего страшного. Вы как будете платить: наличными или карточкой?
        - Наличными, наличными, - перебив сотрудницу офиса, Маша достала солидную стопку купюр и, отсчитав нужную сумму, протянула деньги девушке.
        - Подпишите здесь. Вот ваш документ на заселение, ключи возьмете внизу, у консьержа. - Менеджер протянула ей бумагу с печатью и мило улыбнулась: - Спасибо, что воспользовались нашими услугами.
        Маша вежливо попрощалась и отправилась заселяться в снятую квартиру.
        В магазине техники Клещ с Ботаном и Порубовым стояли в отделе телеаппаратуры и рассматривали выставленные спутниковые антенны, делая вид, что не могут решиться, какую именно взять.
        - Мужики, можно вас на минуточку? - откуда ни возьмись подошел к ним коренастый мужичок в костюме и лакированных туфлях. Костюм был великоват и сидел на нем как мешок, что придавало ему комичный вид.
        - Ну, если на минуточку, то можно, - окинул его взглядом Клещ. - А в чем дело?
        - Помогите выбрать телевизор, я не сильно разбираюсь в них. А этим не верю, еще втюхают какую-нибудь фигню, - покосился мужичок на консультантов.
        Они подошли к стеллажам с телевизорами.
        - Слушай, Толян, ты давай тут выбирай, а мы с Юркой пока что пойдем, присмотрим антенну. - Порубов кивнул Ботану, и они вернулись назад.
        - Выбираете антенну? Себе или в подарок? - услужливо затараторил подошедший консультант.
        - Себе, - ответил Порубов, переводя взгляд с одной тарелки на другую.
        - Могу вам посоветовать вот эту. Очень популярная модель. - Консультант крутился вокруг них, сначала предлагая дорогие «тарелки», но, сообразив, что покупатели прижимистые и выкладывать большие деньги не собираются, перешел на бюджетные варианты.
        - Сколько, вы сказали, стоит? - подошел к средних размеров антенне Порубов. - Что, пацаны, может, возьмем эту?
        Ботан и вернувшийся Клещ посмотрели на ценник и кивнули. «Тарелка» была чуть ли не самой дешевой из всех. Это ребят вполне устраивало, все равно они покупали ее чисто в качестве бутафории.
        - Берете, да? Чудесно. Назовите ваш адрес. Наши мастера бесплатно доставят вам ее и установят. - Получив деньги, продавец с бланком в руках стоял в ожидании ответа.
        - Стоп. Ничего не надо. Спасибо, но мы сами справимся, - отрицательно замахал головой Порубов.
        - Но вы сами не сможете ее установить. Нужны специалисты, чтобы спуститься с крыши, прикрутить к фасаду крепление…
        - Не беспокойтесь, я и сам неплохой специалист. До свидания. - Улыбнувшись, Андрей поднял антенну, махнул друзьям головой, и они пошли к выходу.
        Бросив на журнальный столик ключи, Барби стянула с головы парик, смыла с лица килограмм грима и устало плюхнулась на кровать. В такой «хате» она еще ни разу не была.
        В спальне под балдахином стояла гигантская кровать, на которой, при желании, могли вместиться человек десять. Рядом стоял туалетный столик с зеркалом, весь в позолоте и декоративных вензелях. На полу лежала шкура тигра, потолок был украшен лепниной. Выглядело все довольно нелепо, но «по-богатому». За подобную безвкусицу Маша без раздумий оторвала бы дизайнеру руки. В зале ситуация была не лучше. Все та же позолота на мебели, на стенах - сомнительные картины в массивных рамах, привлекающих к себе внимание больше чем сами полотна. В конце Барби заглянула в ванную. Огромная комната, обложенная розовым кафелем, вызвала улыбку. До такого мог додуматься только дизайнер, который в детстве не наигрался в куклы. Посередине стояла здоровая ванна с джакузи и кучей краников, кнопочек и отверстий, о назначении которых догадаться было просто невозможно. Единственным нюансом было то, что, несмотря на безвкусицу, стоило все это бешеных денег.
        Короче, все блестело и сияло, как в зарубежных сериалах про богатых, которые непонятно почему плачут. Потому что, имей она такую квартиру и кучу бабла, на грусть и слезы времени бы точно не было.
        Просидев целый день в машине под окнами здания, Ботан жутко проголодался. Он зашел на сайт пиццерии и заказал себе самую большую пиццу. Отходить даже на минуту было рискованно, если он пропустит возвращение клиента, то завтра операция может с грохотом провалиться.
        Перед тем как идти на дело, нужно было выяснить график клиента: когда он дома, куда и на какое время выходит. Судя по сегодняшнему дню, Барыга был заядлым домоседом, целый день сидел в квартире и только поздно вечером выбрался поужинать в ближайший ресторан.
        То же самое происходило и вчера.
        Согласно плану Порубова в доходном доме, на одной площадке рядом с Барыгой, для Барби сняли квартиру. Лучшего варианта не придумаешь - клиент под самым боком, не нужно лишний раз бегать, суетиться.
        Чтобы не вызывать лишних подозрений, парни появятся у Маши под видом установщиков спутниковой антенны. А дальше, как говорится, дело техники.
        Пока Барби вселялась в квартиру, они поехали в супермаркет за нужным инструментом и должны были прийти через полчаса. Маша как раз успела заскочить в ванну и ополоснуться - на улице стояла такая духота, что спастись можно было только под прохладным душем.
        Увидев неизвестных людей, консьержка высунулась из окошка. В ее каморке было по-домашнему уютно: в уголке по телевизору шел какой-то сериал, на столике закипал чайничек, в блюдце лежала початая пачка пряников и несколько конфет. Консьержка была похожа на благородных старушек-графинь из романов девятнадцатого века, в длинных платьях, со сдержанными манерами, властным голосом и цепким строгим взглядом.
        - Вы к кому?
        - Мы в 716-ю, по заказу, антенну устанавливать, - уверенно сказал Клещ. - Нам всего на пару часиков.
        - А-а, ну, проходите.
        Одетые в рабочие спецовки, Порубов, Клещ и Ботан затащили в лифт антенну и несколько массивных сумок.
        - Ну и собачья работа у этой бабки, - улыбнулся Ботан.
        - Почему? Сидит себе дни напролет, кроссворды разгадывает, чаек попивает. Я дома почти тем же занимаюсь. Вот только вместо чая кое-что покрепче предпочитаю, - пошутил Клещ, нажимая кнопку нужного этажа.
        Двери плавно и бесшумно закрылись.
        Подойдя к квартире, парни позвонили. Ноль реакции. Потом еще раз. Клещ дернул ручку - дверь открылась.
        - Почему не закрываем двери? - Порубов заглянул в ванную, где голая Маша стояла под струями воды. Заметив Андрея, она машинально задернула шторку.
        - Дурак, закрой!
        Порубов улыбнулся. Вся команда была в сборе. Пока Клещ распаковывал покупки, Ботан, сидя на диване, шаманил над ноутбуком. Идея была проста - проникнуть в квартиру клиента через окно. Андрей с помощью альпинистского снаряжения залезает, берет бабло, и все благополучно едут отдыхать на Багамы.
        - Андрюха, а ты уверен, что стеклопакеты так легко вскрыть? - недоверчиво посмотрел поверх очков Ботан.
        - Не дрейфь, проверенный метод. Иди сюда и смотри. - Порубов подошел к окну и взобрался на подоконник. - Когда спустимся, я буду висеть немного с краю, примерно так. Потом отталкиваюсь и - р-раз, вот тут, по раме ногами. Вылетит как миленькая.
        - Ладно, убедил, - почесал голову Клещ и сел на диван.
        На площадке хлопнули двери. Взяв бинокль, Маша посмотрела вниз: как по часам, не изменяя привычке, клиент вышел из дома и отправился в ресторан. Можно было приступать.
        Андрей с Клещом поднялись на крышу и, надежно закрепив веревки, начали спускаться вниз. Промучившись с антенной и кое-как поставив ее, они приступили к тому, ради чего, собственно, и пришли.
        Слегка оттолкнувшись от стены, Порубов несильно ударил ногами в стеклопакет, но тот остался на месте.
        - Давай сильней! - крикнул Клещ.
        - Сейчас. - Андрей во второй раз попытался выдавить окно, уже с двойной силой, но все равно ничего не вышло. Он попытался в третий и четвертый раз. Тщетно.
        - Андрюха, подожди, здесь что-то не то. - Клещ прислонился к стеклу вплотную и позвал рукой напарника: - Смотри.
        - Блин, осторожный, этот банкир, на саморезы посадил стеклопакеты. Ни фига не выйдет, - после нескольких попыток выдавить окно устало выдохнул Порубов.
        Вдруг внизу завизжала полицейская сирена. Из подъехавшей машины выскочили несколько человек в форме, им навстречу выбежал охранник.
        - Что случилось? - спросил один из полицейских.
        - Сработала сигнализация. Похоже на попытку ограбления, - ответил охранник.
        - Идемте с нами, покажете, где квартира.
        Все забежали в подъезд.
        - Ч-черт! Как? Откуда? - Клещ с Андреем смотрели вниз, наблюдая, как буквально в течение тридцати секунд к входу подлетела полицейская машина и несколько человек в форме вбежали в дом.
        Маша тоже услышала завывание сирены. Выглянув в окно и увидев ментов, она, теряя самообладание, резко бросилась к сумочке, нашла там мобильник и принялась лихорадочно кого-то набирать.

«Братья-альпинисты» недоуменно переглянулись: кто мог их сдать? Свои - вне подозрений, а больше никто не был в курсе плана.
        Им оставалось только ждать, зависнув на высоте. Мысли в голове тоже зависли.
        Предварительно заблокировав лифты, менты, тяжело дыша, взбежали по лестнице на третий этаж. На площадке перед ними открылась «картина маслом»: возле одной из квартир еле стоял на ногах респектабельный, но сильно пьяный мужчина и изо всей силы колотил кулаками по двери.
        - Открой, открой, сука! - орал он так громко, что чуть ли не закладывало уши.
        - Мужчина! Какие-то проблемы? - подошел к нему охранник.
        - Где мои ключи? Эта сука забрала мои ключи! - Пьяный житель продолжал орать как резаный.
        - Все понятно, ложная тревога, - констатировал один из полицейских.
        - Блин, идиот! - сплюнул охранник. - Вечно с ним проблемы. Напивается до такого, что воображает, будто он не в командировке, а дома.
        - В следующий раз вызывайте сразу «Скорую», - пошутил мент, и они не спеша потопали вниз.
        - Андрюха, что будем делать? - наконец не выдержал молчания Клещ.
        - Как что, будем просить понять и простить, - угрюмо пошутил Порубов.
        Болтаясь на ветру под самой крышей, они выглядели беспомощно и даже в чем-то комично. Конечно, можно было подняться назад на крышу. Но зачем? Если это приехали по их души, пусть сами и достают. У «альпинистов» в голове крутился только один волновавший вопрос - где именно они прокололись…
        Через пять долгих и мучительных минут менты вразвалочку вышли из подъезда. Один из них достал сигареты и закурил.
        - Серега, глянь, вот это домина! - Молодой сержант запрокинул голову, рассматривая зеркальные окна, и заметил у самой крыши двух монтажников, прикручивающих антенну. Напарник тоже посмотрел вверх, прикрываясь от солнца ладонью:
        - Ого, смотри, рисковая у чуваков работенка. Прикинь, если веревка оборвется, потом хрен их с асфальта соскребешь. - И он по-идиотски заржал.
        Менты сели в машину и благополучно укатили.
        - Наверное, сигнализация где-то внизу глюканула. Ладно, давай поднимайся, возьми у Юрки прослушку и камеру, поставим клиента под наблюдение, - вытер со лба пот Порубов.
        Вернувшись с аппаратурой, Клещ аккуратно спустился вниз и передал ее Андрею.
        - Отлично, я тут уже все приготовил. - Он вставил в просверленное в стене сквозное отверстие миниатюрный микрофон, после этого взял камеры наблюдения и посадил их по обе стороны окна, чтобы иметь максимальный обзор квартиры.
        Как только они закончили и поднялись на крышу, зазвенели ключи и в квартиру вошел Барыга.
        После инцидента с окном поначалу все были несколько удручены. Идеальный план мгновенно рассыпался в пыль, и времени на придумку нового было в обрез. Однако, как только вернулся Барыга, стало еще «веселее».
        - Все сюда, смотрите. - Ботан сделал звук прослушки погромче, и все сгрудились у ноутбука.
        Барыга подошел к шкафу, достал оттуда огромный чемодан и бросил на кровать.
        - Вы мои хорошие, как я по вам соскучился, как давно я вами не любовался, - целый час вас не видел, - сказал он, поглядев на часы.
        - Вот псих! У него точно крыша поехала, - подытожил услышанное Ботан.
        - А где ты видел миллионера с нормальной крышей? Они все чокнутые. У меня был друган, бизнесмен. Не богач, конечно, но с головой тоже не совсем дружил… Ой, смотрите, блин! Вот это да! - воскликнул Клещ, наблюдая действия Барыги.
        Щелкнув замками, тот откинул крышку и с жадным блеском в глазах застыл перед ним. Чемодан был до отказа набит плотными рядами новеньких пачек с баксами. Через минуту, выйдя из созерцательного ступора, клиент плюхнулся рядом на кровать и, выгребая из чемодана деньги, стал обсыпать себя ими. Он лежал, весь усыпанный огромным количеством зеленых банкнот, и даже страшно было представить, сколько нулей было в общей сумме.
        Вдоволь «искупавшись» в своей роскоши, клиент аккуратно сложил все деньги обратно. Поставил чемодан в шкаф, подошел к окну и, достав телефон, набрал номер. Он стоял у окна перед только что установленной видеокамерой и смотрел на плывущие по небу облака.
        - Да-да, я заказывал на завтра сейф. Хорошо, только побыстрее, за скорость я даже приплачу. Сумма не имеет значения, мне нужен самый надежный. Мой адрес…
        Все четверо на мгновение застыли. На их лицах читалось только одно: «Что делать?» Если и можно представить себе красноречивое молчание, то оно должно выглядеть именно так.
        - Хрен мы откроем этот сейф, - выйдя из ступора, подытожил Клещ.
        Глава 14
        Перед Зиганшиным в кабинете сидели старые знакомые - Гасан с Ресулом. За последние два дня они успели ему изрядно поднадоесть, и у него начали сдавать нервы.
        - Слушайте сюда! Я вам не мамочка, чтобы каждый раз отмазывать. С вашим талантом находить приключения нужно идти не в бандиты, а в путешественники.
        - Начальник, зачэм так шутишь? - недовольно ерзал на стуле Гасан, придерживая ватку у разбитого носа. - Скажи, чтобы нас отпустили.
        - У меня и без вас проблем по уши. Вот разгребусь через недельку, там и посмотрим. - Зиганшину явно не хотелось тратить время на этих дурных амбалов.
        - Э, нэт. Если ты так, то смотри - твое дело. Ведь мы можем рассказать про тебя другому начальнику. Мы ведь знаем много интересного, - с хищной злобой посмотрел в глаза менту Ресул.
        - Вы кому угрожаете, гады?! Вы знаете, кому угрожаете?! - Михаил вскочил со стула, схватил Ресула за грудки и немного приподнял.
        - Я не угрожаю начальник, - задыхаясь, прошептал тот.
        - Слушай, ты, урод. - Зиганшин бросил Ресула обратно на стул и ткнул ему пальцем в грудь. - Если я захочу, ты уже завтра будешь в роли петуха зону топтать, самым последним шестеркам ботинки чистить. Тебе легче будет повеситься, чем строчить на меня бумажки.
        - Пожалеешь, начальник, - вступился за друга Гасан. - На воле тоже много злого народа ходит. По вечерам в городе опасно. Могут тебе случайно ножик в живот засунуть. Или машиной сбить…
        Следователь бешено посмотрел на Гасана.
        - Давай разойдемся по-мирному. - Кавказцы старались сохранять спокойствие, не делать резких движений, не говорить слишком резких слов.
        Зиганшин на минуту замолчал, оценивая ситуацию. Меньше всего ему хотелось идти на мировую - это означало признать свое поражение.
        - Что тут думать? - Ресул понял, что мент колеблется, и решил воспользоваться моментом, чтобы додавить его. - Давай так. Нас отпускают, мы тихо уходим. А потом - ты нас нэ знаешь, и мы тебя больше нэ знаем. Все довольны, всем красиво.
        Зиганшин понимал, что другого выхода нет. Ссориться с людьми, знающими о тебе много лишнего, глупо. Придется отмазать на этот раз, но в будущем нужно придумать, как заткнуть этим наглецам рты.
        Для начала нужно, чтобы Люся забрала заявление. Приехав к ней на такси, он застал любовницу в горячей ванне. После такого шока ей необходимо было прийти в себя. Услышав в прихожей звон ключей и шаги, Люся прикрутила воду и проворковала:
        - Кто там? Мишенька, ты?
        - Да-да, у меня к тебе небольшая просьба. - Он зашел, сел на край ванны и погладил Люсю по голове: - Как ты?
        - Ой, и не спрашивай. Я такое пережила!
        - Я вот что хочу попросить: не могла бы ты забрать заявление на тех оболтусов, что тебя терроризировали?
        - Как это? Не понимаю. Зачем? Им самое место в тюрьме. - Люся от удивления застыла с вопросительным взглядом и открытым ртом.
        - Люся, пойми, так надо, не задавай лишних вопросов, - объяснил Зиганшин спокойным тоном.
        - Ладно, раз ты так говоришь, тебе виднее. - Она грустно улыбнулась и опустила голову.
        Люся решила не допытываться, мало ли в милиции своих нюансов в работе, она готова все забыть. Врачи говорят, что нервные клетки не восстанавливаются, так что зачем портить себе здоровье? Жить надо не прошлым днем, а сегодняшним. Если зацикливаться на каждой неприятности, случившейся в жизни, можно просто с ума сойти. Словно мантру, Люся повторяла: «ничего не случилось, все хорошо», но угрозы кавказцев не вылетали из головы. Они ведь могли ее изнасиловать, зарезать и закопать где-нибудь в лесу. Настоящий мужчина на месте Миши рвал бы и метал. А он так спокойно, как ни в чем не бывало, собирается их отпустить на все четыре стороны. У нее начали закрадываться подозрения, что здесь что-то не так, что любовник чего-то недоговаривает.
        - Подожди-подожди. Говоришь, так надо? А может, ты с ними заодно? Конечно! Зачем еще тебе надо их отмазывать? Не знаю, что там у вас за делишки, меня это не касается…
        - Знаешь, да. Ты угадала. Я их отмазываю, - лопнуло терпение у следователя. В конце концов, пусть знает, меньше вопросов будет задавать и скорее остынет. - Они мне когда-то помогли, я тоже не могу остаться в долгу…
        - Так ведь они же бандиты, а ты - полицейский. Что у вас может быть общего? Или, может, ты этот, как их называют… оборотень в погонах? - До Люси понемногу стало доходить, что к чему.
        - А ты думала, откуда у меня деньги на разные побрякушки, дорогие рестораны? Из зарплаты откладываю? Думаешь, я в этом занюханном кабинете миллионы получаю?
        Раньше Люся особо не обращала внимания, откуда у любовника, обычного следователя, столько денег. Конечно, она подозревала, что что-то неладно, но всегда старалась отгонять от себя мысли, особенно неприятные. Мало ли, может, отец помогает сыну финансово - деньги у родителей Миши водились. Все-таки папаша - прокурор, а не какая-та мелкая сошка. Теперь же все становилось на свои места.
        - Ах ты, гад! Получается, тебе эти аферисты важнее меня! Я так понимаю? - Люся выскочила в спальню и начала спешно одеваться.
        - Люсь, успокойся. Они мне никто, но дело все равно нужно уладить. - Зиганшин понимал, что ситуация не в его пользу, поэтому старался успокоить любовницу.
        - Поехали. Но только пусть этот твой носатый в качестве моральной компенсации купит одно колечко, я там, в салоне, присмотрела.
        - Хорошо, поговорю насчет колечка. - Он знал, что спорить с вспылившей любовницей некогда, да и бесполезно - все равно настоит на своем.
        Кавказцы сидели в ресторане с Зиганшиным и Люсей и отмечали свое освобождение. Час назад опер с любовницей пришли в участок и сделали все, как договорились. Идти пить с людьми, которые совсем недавно угрожали ей, Люсе совсем не хотелось. Но, заполучив от Гасана обещанное Зиганшиным колечко, она смягчилась, тем более что и кавказцы вели себя с ней крайне вежливо и обходительно. Она глазам своим не верила - головорезы вдруг превратились в галантных джентльменов, сыплющих комплиментами направо и налево.
        В ресторане их компанию уже хорошо знали. Зиганшин время от времени приглашал сюда Люсю на романтический вечер при свечах. Он шепнул что-то официанту на ушко, и через минуту стол был накрыт разными блюдами, а посередине стояла бутылка хорошего коньяка.
        Кавказцы, выпив, тут же завели разговор о насущном.
        - Слушай, а как же протоколы допросов? Мы же их подписали? - Гасан явно еще нервничал.
        Михаил сделал жест, мол, спокойно, все решено.
        - Тогда давай, начальник, на прощание выпьем за свободу! - Как они и договорились накануне, это была их последняя встреча, дальше каждый шел своей дорожкой. Теперь Зиганшину нужно было искать новый источник доходов, а кавказцам - новую «крышу».
        На небольшой сцене заведения играла живая музыка. Певица вытягивала старый советский шлягер. Песня была медленная и, за исключением разве что влюбленных парочек, навевала уныние и сон. Гасан решил исправить ситуацию и немного оживить атмосферу. Он подошел к музыкантам, шепнул им что-то на ухо и дал пару купюр.
        После небольшой паузы в зале заиграла лезгинка. Гасан с Ресулом выскочили на танцпол и начали энергично отплясывать. Через полминуты Гасан подскочил к столику:
        - Начальник, можно пригласить вашу даму?
        - Валяй! Если, конечно, дама не против. - Зиганшин налегал на коньяк, и ему самому танцевать с Люсей не хотелось.
        Гасан вытянул девушку за руку на середину площадки и, присев на колено, начал водить вокруг себя, потом кружить ее, выписывать немыслимые пируэты, да так, что это больше походило на дикий танцевальный винегрет, чем на лезгинку. После этого заиграли медленный танец. Ресул вернулся на место, а Гасан осторожно взял Люсю за талию, и они не спеша начали танцевать, глядя друг другу в глаза.
        После пары рюмок, вдобавок разгоряченная танцами, она была уже слегка навеселе и захмелевшим взглядом смотрела на джигита. А не такой он и страшный, как показалось сначала. И обходительный: кресло отодвинул, предлагая сесть, ухаживал за столом. Не то что Миша. Все-таки культурные на Кавказе мужчины, даже бандиты и те могут заставить женщину почувствовать себя леди. Мысли Люси двигались в каком-то странном направлении, вот только куда, не могла понять даже она сама.
        Вернувшись за столик, Гасан налил по полной рюмке:
        - Предлагаю тост - за прекрасных дам! - Он стоя залпом выпил до дна и сел.
        Люська оценивающе окинула афериста взглядом, потом посмотрела на Михаила. Тот уже был никакой и, вытерев рукавом губы, пытался наколоть на вилку маринованный гриб, скользивший из одного конца тарелки в другой. Вид у них, и у Зиганшина и у гриба, был жалкий.
        - Миша, я тебе вызову такси, хорошо? - подергала она его за рукав.
        - Угу, - ответил следак и громко икнул. - Но мы еще выпьем. Давай на брудершафт. - Он протянул недопитую рюмку, скрестив с девушкой руки, опрокинул в себя остатки алкоголя и вытянул губы для поцелуя. Люся быстро чмокнула его и достала телефон.
        Через пять минут такси уже ждало у входа.
        - Ресул, проведи человека, - сделал знак другу Гасан. Тот взгромоздил на плечо грузное тело и направился к выходу.
        - Я сам могу, не держи меня, я сам, - бормотал заплетавшимся языком Зиганшин, неуклюже пытаясь освободиться от крепкой хватки кавказца, но, упав на пол, понял, что лучше смириться с ролью багажа.
        Оставшись с Гасаном наедине, Люся придвинулась поближе. В голове у нее созрел шикарный план.
        Проснувшись утром дома, она обнаружила рядом в постели Гасана. Несмотря на то что была накануне изрядно выпившей, Люська целенаправленно решила изменить любовнику. В ее глазах Михаил из вершителя справедливости превратился вчера в обычного подлого мужчинку, кормившего ее красивыми историями о благородстве и не менее лживыми обещаниями развестись с красавицей-женушкой. Для мести под руку ей подвернулся Гасан, хотя на его месте мог оказаться кто угодно.
        Люся лежала, уставившись в потолок. После вчерашнего болела голова, но сил встать за стаканом воды не было. В окно светило утреннее солнце. В кронах деревьев щебетали птицы. Рядом, как паровоз, храпел кавказец.
        В прихожей послышался щелчок замка и хлопок двери.
        - Я на минутку. Забыл вчера папочку, - зашел в спальню Зиганшин и остолбенел.
        Люська лежала на кровати абсолютно голая. Подложив ей под голову руку, рядом храпел Гасан. Девушка, посмотрев на гостя, злорадно улыбнулась, поглаживая волосатую грудь кавказца, нежно прильнула к спящему, поцеловала его в щеку и спокойным тоном проговорила:
        - Привет, Миша. Как дела? Головка не болит после вчерашнего?
        - Что это за херня? Что он здесь делает? - диким голосом заорал Зиганшин. - Ты совсем, что ли, с катушек съехала?
        - Нет, почему? Просто мне было страшно спать одной, а он согласился переспать здесь за компанию. Можешь поставить чайник? - хлопала невинными глазками Люся.
        - Ты что, за дурака меня держишь?! Вы с ним тут трахались, а я вам кофе в постель подавай?!
        От поднятого крика Гасан проснулся и увидел, что находится в эпицентре настоящей бури. Он потянулся за трусами и собрался было подняться с постели, но не успел.
        - Стоять! Куда это ты?! Лежи на месте! - Зиганшин подскочил и с дикой яростью ударил Гасана ногой. Тот слетел с кровати и гулко шмякнулся об пол. - Убью! - Михаил стал что есть мочи колотить кавказца куда ни попадя. Сил дать отпор у того не было, поэтому Гасан лишь стонал, тщетно пытаясь закрыться от ударов руками.
        Видя, как экс-любовник бьет полусонного и полупьяного человека, Люся впала в истерику:
        - Продажная тварь! Оставь его в покое! - Подбежав, она вцепилась Зиганшину в волосы.
        - Сука, тобой тоже займусь! - Он с размаху ударил ее ладонью по щеке, и Люся отлетела, ударившись о шкаф.
        - У тебя есть жена, почему я не могу завести себе второго мужика? - Она схватила с тумбочки будильник и швырнула в Зиганшина. Следом полетела ваза, шкатулка… Было впечатление, что девушка съехала с катушек и возвращаться не собирается. Зиганшин ловко уворачивался, параллельно пиная лежащего под батареей кавказца.
        - Теперь ты уже точно не отвертишься. Засажу на самую гнилую зону, света белого не увидишь, будешь драить сортиры, пока не сдохнешь. - Нагнувшись, он несколько раз вмазал жертве по почкам, после чего повернулся к Люське.
        - Знаешь, давай так: или бросаешь «свою» и мы женимся, или я прямо сейчас рассказываю кому надо про твои темные делишки, - сделав шаг назад, прошептала она.
        - Какое жениться?! Ты совсем, что ли, сдурела? - Михаил схватил ее за руки и бросил на кровать. Он уже жалел, что связался с этой сумасшедшей стервой, а вроде бы ничего была баба, по крайней мере, для приятного времяпровождения. Он и раньше не думал ни о какой свадьбе, а теперь и подавно.
        Люся по глазам поняла, что все кончено. Как пишут в книжках - все мосты сожжены. Она легла, закинула руки за голову и цинично посмотрела ему в глаза. Конечно, по большому счету, ни на какую свадьбу она не рассчитывала. Ей было просто интересно посмотреть на трусливую реакцию теперь уже бывшего любовника. А ведь раньше каким соловьем перед ней заливался, обещал все что угодно: и жениться, и медовый месяц, и домик у моря. Все мужики такие, наобещают с три короба, а потом, поджав хвост, делают вид, что ничего такого не говорили.
        - Не хочешь жениться - ладно. Тогда в обмен на молчание давай десять тысяч
«зеленых». Я думаю, оно того стоит. Денежки у тебя есть. Даю тебе срок до завтра.
        Зиганшин опешил. Опять двадцать пять! Сначала кавказцы шантажировали его, теперь эта туда же. Когда же это кончится? У него что, печатный станок под кроватью стоит?
        Тем временем Гасан немного очухался и, кряхтя, присел на край кровати. Люся посмотрела на него:
        - А ты тоже не расслабляйся. Ищи пять штук, а то ведь я могу еще одно заявление написать. Например, что ты меня изнасиловал!
        Гасан злобно посмотрел на девушку, потом печально - в окно, подсчитывая языком во рту недостающие зубы.
        - Да ничего ты не получишь! - Зиганшин со всего размаху дал девушке пощечину.
        - Попридержи руки. Твоей жене, наверное, будет любопытно посмотреть на наши фотографии, как мы с тобой резвились по ночам, как я тебя, извращенца, привязывала к кровати. Нет-нет, подожди, думаю, ее обрадуют фотки, как мы кувыркаемся в вашем супружеском ложе, когда Катька уезжала в гости к маме. Да и коллеги, и папаша твой, думаю, будут в ударе от этих «фотосессий».
        Зиганшин бросился к выдвижным ящикам и начал выворачивать оттуда все содержимое.
        - Не нервничай, они в надежном месте. - Люся блефовала, но так правдоподобно, что следователь остановил поиски. Словно вкопанный, он стоял посреди комнаты и молча смотрел на нее.
        - Короче, напоминаю - у тебя один день, или у тебя начнется очень веселая жизнь. Вы оба свободны. - Накинув халат, она пошла на кухню ставить на плиту чайник.
        Глава 15
        Как и у людей, у машин тоже есть своя история жизни. Свое детство, своя юность. Как и люди, они тоже со временем стареют, теряют свой прежний блеск, шарм, привлекательность. Покупая машину, человек иногда выбирает ее не менее придирчиво, чем мужа или жену. Он ухаживает за ней, ревнует, когда кто-то другой садится за руль. Но любовь проходит. И поржавевших, еле передвигающихся старых «железных коней» меняют на новые, оставляя тех пылиться в темных дворах и гаражах.
        В любом городе, в любом микрорайоне достаточно пройтись по дворам в спальных окраинах, чтобы увидеть покрытый ржавчиной «жигуленок», брошенный хозяином на произвол. Он давно уже, наверное, пересел на иномарку, и эта груда железа стоит здесь разве что как памятник ушедшему времени. Каждое утро, выходя на работу, хозяин сначала бросает на свой драндулет косой взгляд, а потом, со временем, вытесняет из сознания, что это вообще его собственность, и проходит мимо, не замечая. Стоит какая-то развалюха, и ладно. Словно ненужный диван, выброшенный на свалку и обжитый бездомными котами и клопами.
        Либо это может быть горбатый «Запорожец» со старательно замазанными краской вмятинами. Его владелец, какой-нибудь ветеран, получивший машину по льготной очереди еще в семидесятые, похоронивший жену, редко навещаемый детьми, души в ней не чает. Каждое утро он просыпается с мыслью, что вот еще чуть-чуть и авто будет как новенькое. Нужно только подновить крыло, подкрутить колесо, поставить новое зеркальце… Для пенсионера теперь это единственная радость, единственное занятие, придающее его жизни хоть какой-то смысл в череде бесконечных одинаковых будней.
        - Здравствуйте, мы из ЖЭКа. Не подскажете, у вас тут машина стоит, уже ржаветь начала, у нее есть хозяин? - Барби с Ботаном в жилетках работников коммунальной службы подошли к бабушкам у подъезда.
        - А зачем вам? - недоверчиво спросила седая старушка с пакетиком семечек на коленях.
        - У нас есть решение эвакуировать бесхозные машины на штрафплощадку, если хозяева их не выкупают, транспорт утилизируется.
        - Да знаем, чья она - это Степы из третьего подъезда. Каждые выходные чинит - никак не починит. У него уже лет пять такая традиция - покопаться в моторе, а потом напиться, - ответила вторая бабушка. - Да он в ней чуть не каждый день ночует. Жена выгоняет из дома, вот он и нашел выход.
        Опять неудача. Уже который двор обходят, а «убитой» и всеми забытой машины найти никак не получается.
        - Ладно, пошли перекусим, умаялся я с этими поисками, - достал сигарету Ботан.
        Не успели они отойти и десяти метров, как от лавочки их окликнули:
        - Молодые люди, стойте! - Барби оглянулась и увидела, как одна из пенсионерок машет ей рукой. Сразу мелькнула мысль - а вдруг? - Доченька, вспомнила. Я из во-он того двора. - Старушка в цветастом платье показала на пятиэтажку через дорогу. - Там у нас «Жигули» стоят, уже с месяц, наверное. Мужчина с пятого подъезда постоянно ездил, а потом пропал. Говорят, зарезали.
        - Да не зарезали, а посадили за драку, - перебила ее соседка.
        - Что вы мелете, на заработки уехал, - вставила свои «пять копеек» третья. - У него еще жену в психушку забрали, так он решил убежать подальше, чтобы, не дай бог, не вернули ее обратно.
        - Спасибо большое! - Ботан с Барби быстренько ретировались, оставив пенсионерок обмывать косточки соседей.
        - Наконец-то, а то уже полрайона обошли. Идем глянем, а потом в кафе - я угощаю, - весело подмигнула напарнику Барби.
        Машина действительно оказалась запущенной. На пыльной ступеньке какие-то озорники пальцем повыводили нецензурные слова, колеса немного сдулись. А так - если осторожно, ездить вроде бы можно.
        Присев на корточки, Ботан рассматривал проржавевшее внизу заднее крыло, как вдруг услышал тонкий писк.
        - Маша, ты слышишь? - Он нагнулся к самой земле и протянул руку под днище.
        - Ой, котенок, какой маленький! - радостно закричала девушка. В руках у Ботана, тыкаясь мордочкой ему в лицо, пронзительно мяукал серый комочек. - Дай мне. Он совсем еще слабенький. И голодный. - Маша взяла котенка и нежно прижала к груди.
        - Там еще есть, - вытащил из-под машины еще двух таких же беспомощных котят Ботан.
        - Что же с ними делать? Смотри, какие худые. Кошка их бросила, наверное. Или попала под машину. Они тут умрут. - На глазах у девушки выступили слезы. Она села рядом на ограждающее детскую площадку резиновое колесо, положила на колени всю тройню и принялась заботливо их гладить.
        Ботан повернулся к ближайшему подъезду и увидел, как из окна первого этажа женщина выбрасывает объедки. Тут же из ниоткуда сбежались несколько котов и принялись жадно их уплетать.
        - Женщина, вам не нужны котята, а то они тут погибнут! - крикнул Ботан в ее сторону. Та посмотрела на Машу, исчезла за шторой и через минуту вышла на улицу:
        - Ой, ребятки, все-таки достали их. Конечно, заберу. А я уж и рукой пробовала дотянуться, и палкой их оттуда выгоняла, а они спрятались и никак не выходят. - Женщина подошла к Маше, и та осторожно протянула ей котят.
        - Это же моей Мурки детки. Она неделю как пропала из дома. Все дворы обошла, нет нигде. Ой, огромное спасибо. Может, вам конфеток вынести? - Она, словно квочка, закутала котят в край халата и, улыбаясь, смотрела на незнакомых ребят.
        - Да нет, спасибо, нам нужно идти.
        Женщина ушла домой, а Ботан с Машей, облегченно выдохнув, еще раз осмотрели машину.
        - Отлично! То, что надо. Запиши адрес, а то вечером тут вряд ли сориентируешься, - кивнула на номер дома Барби.
        Поздно вечером, дождавшись, когда большинство окон в подъездах погасло, Андрей с Клещом вышли на «охоту». Написанный Ботаном номер дома никак не хотел находиться. Логика нумерации домов, а точнее ее отсутствие, в наших городах такова, что найти нужный адрес можно скорее по интуиции, чем руководствуясь здравым смыслом. Они битый час блуждали от многоэтажки к многоэтажке, от подъезда к подъезду, а в итоге оказалось, что нужный двор был у них под самым носом.
        Клещ без труда вскрыл дверцу старенького потрепанного дорогами «жигуленка». Пригодился опыт юности, когда с пацанами, по дурости, угоняли на вечер машину покататься на пустыре. Тогда это было в порядке вещей, и хозяин даже не успевал заметить пропажи. Правда, позже, когда все подросли и начали выпивать, подобные шалости заканчивались плачевно. Однажды Витька, у которого батя был таксистом, залез пьяный в чью-то «Волгу» и, не вписавшись в поворот на выезде со двора, врезался в забор. Наутро приехала милиция, Витьку сразу же вычислили. По малолетке впаяли условный срок. Но самое страшное его ждало дома. Отец так отделал Витьку ремнем по заднице, что он еще долго не мог ровно ходить.
        Во дворе стояла тишина. В некоторых окнах было видно, как работает телевизор, кто-то на кухне, на сон грядущий, доедал бутерброд или допивал кружку чая, кто-то, примостившись у ночной лампы, зазубривал перед экзаменом ненавистные конспекты.
        Замкнув проводки, Клещ завел машину, огляделся по сторонам и тронулся с места. Машина медленно покатилась со двора и так же тихо и неспешно растворилась в ночи.
        - Надо же, а на вид и не скажешь, что машина на ходу. - Андрей открыл бардачок и достал оттуда пустую бутылку из-под портвейна. - Ого, смотри, портвейн
«Приморский». А у хозяина был вкус.
        Они ехали по ночному городу, избегая освещенных улиц, чтобы не нарваться на случайный патруль. Два здоровых лба в еле ползущем «жигуленке» привлекли бы внимание любого, даже слепого полицейского.
        После наглого шантажа Люси Зиганшин был не в себе. Однако усталость дала о себе знать. Придя домой, он, не раздеваясь, плюхнулся на кровать и проспал мертвым сном неизвестно сколько. Разбудил его звонок мобильника. Он посмотрел на экран, на котором высветился номер Люси. Рядом с ним на кровати лежала и читала книгу Катя. В последнее время отношения с ней были далеки от идеальных. Нет, внешне все было тихо и мирно, но Зиганшин чувствовал, что жена, скорее всего, подозревает о его походах «налево», правда, почему-то молчит и виду не подает. Он вышел на кухню и, закрыв двери, поднял трубку.
        - День прошел, а денег я почему-то не вижу. В чем дело? - без лишних предисловий начала прессовать его любовница.
        - Привет! Все отлично, дело расследуется, завтра получишь отчет. - Михаил
«шифровался» как мог, чтобы жена не вычислила Люсю.
        - Какой отчет? Что ты меня за дуру держишь?
        - Ну, тот самый, на десять тысяч страниц…
        - А-а, поняла, Катька дома, так ты изгаляешься, чтобы она ничего не узнала. Хорош муженек. Ладно, завтра утром - крайний срок, иначе у меня уже все подробно записано, какой ты честный защитник закона. - Закончив фразу, Люся бросила трубку.
        - Миша, кто это звонил? - Катя вошла в кухню и поставила чайник на огонь.
        - Да с работы, отчет по ограблению требуют. - Он поцеловал жену в щеку, достал из холодильника колбасу и отрезал себе кусок.
        Катя начала расспрашивать, с кем он так напился, что еле в дверной косяк вписался. Михаил, по привычке, принялся кормить небылицами про коллег, про то, что без разрядки в полиции работать невозможно. Катя тоже традиционно сделала вид, что поверила. Вечером, дождавшись, когда жена заснет, следователь полез в тайник, в который складывал свои левые доходы.
        Как каждый уважающий себя муж, Зиганшин с первого дня свадьбы прятал от жены деньги «на всякий непредвиденный случай». А случаи эти у мужчин, как обычно, всегда имеют довольно банальный характер. В отличие от женщин, им не нужны ни модные духи, ни новый красивый костюм, ни модные туфли из последней коллекции. На всем этом можно спокойно сэкономить и особенно не заморачиваться. Но от чего настоящий мужик никогда не откажется, так это от женского внимания и попоек с друзьями. И в первом, и во втором случае небольшими суммами обойтись вряд ли получится, и эти статьи расходов проделывают иногда в семейном бюджете значительные финансовые дыры. Походы «налево», а тем более содержание любовницы - это целое мастерство. Впрочем, как и пьянки с товарищами. Деньги на эти нужды должны быть всегда под рукой и в то же время так искусно замаскированы, чтобы при самых скрупулезных и тщательных поисках жена не смогла обнаружить заначку.
        В этом плане каждый изворачивается и проявляет чудеса изобретательности в зависимости от собственной легкомысленности, фантазии, размеров квартиры и бдительности жены. Одни банально прячут деньги в груду носков в выдвижном ящике шкафа, рассчитывая, что супруга побрезгует там рыться. Другие устраивают тайники под паркетными половицами, либо в банке с крупой, пылящейся в кухонном шкафчике в самом дальнем углу. Третьи прячут деньги у друзей, но этот вариант не всегда надежен: у друга тоже может оказаться своя жена. Кто-то приспосабливает для этого стоящий на антресолях старый поломанный телевизор: жена вряд ли полезет под крышку протирать там пыль, особенно если предварительно сообщить, что ее может хорошенько шарахнуть током. Некоторые, проявляя чудеса смекалки, кладут заначку в сувенирный фарфоровый графин, но вскоре, погорев на подобной глупости, ищут более укромное местечко, скажем, в жестяной банке с гвоздями либо в чемоданчике со слесарными инструментами.
        Зиганшин подошел к этому делу не менее серьезно. Свой «золотой» запас он складывал в оставшуюся после ремонта банку из-под краски. В кладовке, в самом углу, их стояло пять штук. Во всех, кроме одной, оставалось немного краски, и только одна, внешне ничем не отличающаяся от остальных, была пустой. Катя очень редко заходила в кладовку - разве что взять швабру или горшок для нового цветка. Краска ее не интересовала даже в разгар ремонта. Эти хозяйственно-ремонтные работы была полностью «вотчиной» мужа, и она своего носа туда не совала.
        Зиганшин пошарил рукой в банке - там было пусто. Он принес с кухни табуретку, взял с полки фонарик и еще раз тщательно все обыскал. Денег не было. Судорожно прикидывая варианты, куда они могли деться, следователь изучил всю кладовку, сантиметр за сантиметром. Заглянул на полки, пошарил по банкам с различными шурупами и гайками - деньги словно в воду канули. Катя взяла, больше некому. Воры сюда сунуться не могли, да и было бы заметно, что квартиру «навестили» посторонние.
        - Катя, проснись, - растормошил он прикидывавшуюся сонной жену.
        Катя еще месяц назад случайно обнаружила мужнину заначку, из которой периодически то исчезали, то добавлялись немалые суммы, явно превышающие зарплату рядового следователя. Было сразу понятно, что муж связался с каким-то криминалом и что тратятся эти заначки не только на пьянки с коллегами, но и на содержание любовницы.
        - Что такое?
        - Где деньги из кладовки? Куда ты их дела? - тряс жену за плечи Михаил.
        - Отпусти! Мне больно. Не знаю ни про какие деньги. - Она отдернула от себя его руки.
        Через десять минут настойчивых расспросов Катя не выдержала и перешла на крик. Ей осточертела роль примерной жены. Хочешь услышать правду - пожалуйста, получай.
        - Да, я взяла твои деньги! - Она решила больше не отпираться, рано или поздно пропажа должна была выплыть наружу, да и пора было расставить все точки над «і». - И если хочешь знать, где они, - я их потратила на адвоката Андрею Порубову.
        Глаза Михаила округлились.
        - Что молчишь? Я тебе больше скажу. Я в курсе не только твоей заначки. Мне знаешь что интересно? Как можно быть такой лживой сволочью, изменять мне с какой-то мымрой, а потом приходить и как ни в чем не бывало строить из себя примерного мужа? - Катя выплескивала на мужа всю накопившуюся внутри желчь и обиду.
        - Так ты, значит, все знаешь… - озадаченно покачал головой Зиганшин. Он не представлял, что ему сейчас делать. Ситуация приобретала совершенно другой поворот. Теперь уже он должен был защищаться и вполне заслуженно чувствовать себя виноватым.
        - Мало того, несколько раз я следила, когда ты убегал на очередные «посиделки с коллегами», и видела, как ты «сидишь» в одних трусах у нее на балконе. Подлый лицемер! Зачем были все эти ухаживания за мной, эти обливания грязью Андрея? Чтобы потом вот так тупо унизить меня?
        - Катя, прости, я могу все исправить. Я уже бросил ее… поверь…
        - Ага, вот так прямо взяла и поверила. Спасибо, знаем, проходили. Больно нужны мне теперь эти обещания. И зачем я связалась с тобой? Как могла предать Андрея? Знаешь, ведь я до сих пор его люблю. Не знаю, что за чувство все это время испытывала к тебе, но теперь ясно понимаю, что любовь к Андрею никуда и не исчезала, она лишь пряталась где-то глубоко внутри.
        - А денег совсем-совсем не осталось? - только и смог выдавить из себя Зиганшин, и это прозвучало так противно и низко, что Катя не поверила своим ушам:
        - И это все, что тебя сейчас волнует?! Нет, ни рубля не осталось. Забудь. И ничего ты мне не сделаешь, потому что эти деньги добыты преступным путем. Знаешь, мне больше нечего здесь делать. Я ухожу.
        Собрав наспех в чемодан свои вещи, Катя оделась и громко хлопнула входной дверью.
        Зиганшин сел на табуретку и выключил фонарик. Такого поворота событий он никак не ожидал.
        - Ну что, пацаны, давайте на посошок. - Андрюха чисто символически разлил по стаканам вино и чокнулся с друзьями.
        Они сидели на съемной квартире, только что закончив обсуждать в деталях начало операции.
        - Значит, мы тебя ждем в машине через дорогу от того дома. Смотри не перепутай, Кутузов, - пошутил Клещ, вспомнив фразу из старого фильма.
        - С богом, - сказал Андрюха им вслед.
        Парни вышли, оставив Порубова с Машей наедине.
        - Андрей, я давно хотела у тебя спросить, - несмело посмотрела на парня Маша.
        - Спрашивай, что тут такого? - улыбнулся он, смутно предполагая, о чем пойдет речь. В таких ситуациях девушки обычно интересуются какими-нибудь глупостями типа - нет ли у тебя возлюбленной, кто я для тебя, а что с нами будет дальше, и прочими любовными интимностями.
        - Я серьезно. Пообещай, что ответишь честно, без шуток. - Она сказала это так строго, что Порубов задумчиво сдвинул брови. Хотел было сыронизировать, но тут же передумал - как-никак девушка попросила не ерничать.
        - Давай еще выпьем. - Отодвигая тревожный момент и в то же время собираясь с духом, Маша налила в стаканы вина, и они сделали пару глотков.
        - Тебе никогда не приходилось… подводить друга? - запинаясь, Маша с трудом подбирала слова. - Точнее, не подводить… не так… С тобой не случалось, чтобы ты предал кого-нибудь?
        - Ммм… не знаю… дай подумаю… вроде бы нет… Точно, никого не предавал. Вот меня предавали, причем очень сильно. - У Андрея перед глазами встала Катя. Он вспомнил, как себя чувствовал, когда узнал, что она вышла замуж за Зиганшина, тем самым плюнув ему в душу и убив любовь, которую он испытывал все это время, находясь в тюрьме.
        - Меня тоже. Точнее, меня с мамой. Отец бросил нас, когда мы больше всего нуждались в его помощи. - Маша замолчала, не зная, как продолжить.
        - В этом нам обоим не повезло, - горько покачал головой Порубов.
        - Знаешь, а что, если ты попадаешь в ситуацию, когда, оставаясь верным одному, предаешь другого человека? Ведь может так случиться в жизни? - Она с надеждой посмотрела в глаза Андрею.
        Порубов не понимал, к чему Маша клонит и зачем вообще этот разговор. Какое предательство? Откуда такие вопросы? Она что, сомневается в ком-то из них?
        - Ну, всегда есть выход. Даже из безвыходных ситуаций, - попытался он соскочить с ответа, но безуспешно.
        - А если честно, без увиливаний?
        - Если честно, то хрен его знает. Тут уже решаешь не совсем ты, а обстоятельства. Тебе только остается выбрать наименьшее из двух зол. Я так понимаю. - Андрей развел руки. - Я ответил на твой вопрос?
        - Почти.
        Глава 16
        Ботан и Клещ сидели в машине и ждали Андрея. Если бы их увидели родные матери, ни за что не узнали бы своих сыновей: оба были загримированы по высшему классу. Накануне они договорились, что припаркуются недалеко от доходного дома, в котором поселился Барыга. Клещ сидел и жевал купленный в ларьке гамбургер. Ботан морщился и не понимал, как тот может есть такую гадость.
        - Я читал, что туда пихают неизвестно что. Вот ты уверен, что его сделали не из бродячей собачки или котика?
        - Отстань! Знаю я эти ваши разговоры. Ты еще скажи, что соль - белая смерть, жареная картошка - жареная смерть, в яйцах - сальмонелла. Меня сейчас больше интересует, где Андрюха. Уже полчаса как должен быть.
        Мобильников у парней с собой не было - в случае чего, менты легко могли определить по телефонам, где кто находился в такой-то день и такое-то время. По плану, как сказал Порубов, чтобы обеспечить алиби, все они находились «в одном месте».
        Не зная, как убить время, Клещ врубил радио и начал искать более-менее терпимую песню. В этот момент в окошко постучали - это была Барби. Они оба вышли из машины.
        - Привет, пацаны. Меня прислал Андрей - план немного меняется. Он с вами сейчас не поедет, а будет ждать вашего приезда уже дома.
        - Что-то не так пошло? - насторожились напарники.
        - Все нормально, просто он хочет удостовериться, что все спокойно, - успокоила их Маша. - Да не волнуйтесь, вы там и сами справитесь.
        Все это звучало довольно странно. Ни с того ни с сего менять тщательно продуманный план Клещу с Ботаном показалось, мягко говоря, неосмотрительным. Хотя, с другой стороны, лишняя перестраховка не помешает. Тем более когда на кону стоят огромные деньги. В принципе их роль была довольно простой и не «пыльной». Так что пусть Андрюха сидит там, пасет клиента. Они сели обратно в машину и тронулись с места.
        Вернувшись в квартиру, Барби застала Андрея в спальне. Тот лежал на кровати и спал крепким непробудным сном. Свернувшись калачиком, он чем-то напоминал мальчишку. Но что-то не то было с его сном - будто человека напоили до полной потери сознания, оглушили, и он впал в глубокую кому. Захоти она его разбудить - на это потребовалось бы приложить немало сил и времени. Маша села рядом с ним на край кровати, нежно провела рукой по волосам. В ее взгляде было столько любви, что ей самой стало немного страшно: раньше никто и никогда не вызывал у нее таких сильных, сводящих с ума чувств. Любовь - она как почтальон: никогда не знаешь, когда придет и какую весть с собой принесет.
        Микроавтобус с заказанными из областного центра в Москве сейфами уже подъезжал к городу. Сейфов везли две штуки. Николай Иванович, опытный водитель с большим стажем, поставил звук погромче: по радио звучал любимый им «Владимирский централ».
        - Иваныч, сколько можно, задолбал ты со своим Кругом, поставь что-нибудь другое. Ей-богу, меня сейчас вырвет от твоего шансона. Ведь кучу нормальной музыки крутят, - скривил недовольное лицо сидящий рядом молодой экспедитор.
        - Да что ты, Санек, понимаешь. Хорошая песня. А главное - жизненная, - важно поднял указательный палец водила. - Вот ты в тюрьме сидел? Нет. А у меня полдвора - от звонка до звонка. Даже зять успел отмотать срок. Да что я говорю - у нас вся страна похлеще любой тюрьмы будет.
        - Да ладно тебе, завелся с полуоборота. Пусть уже играет.
        - Ты лучше расскажи чего интересно-занимательного, а то устал как собака, всю ночь не спал, глаза слипаются, - широко зевнул водила.
        - А что рассказывать, ты и так почти все мои истории знаешь, - глядя в окно, лениво отмахнулся Санек.
        - Что-что, про баб давай. Глядишь, не я один проснусь, - пошутил Иваныч.
        - Ладно. Помнишь эту Светку из бухгалтерии?
        - С большими сиськами? А как же! Такую не забудешь.
        - Короче, на Восьмое марта собрались мы всей фирмой на природу. Так сказать, отметить праздник женской красоты. Ты тогда как раз в больницу загремел со своим сердцем. Естественно, пригласили с собой этих самых женщин. Таньку из отдела снабжения, Ларису из приемной. Это из молодых. Тетки постарше сами без приглашения вызвались компанию составить. Даже уборщицы, и те решили не отбиваться от коллектива. Половина мужиков, правда, с женами поприперлись, но это уже, как говорится, кому как повезло.
        - Ой, чувствую, дали вы там жару, - аж заерзал в сиденье Иваныч.
        - Короче, выбрались мы за город, на озерцо. Знаешь, там, за хлебозаводом? Сели, разложили «поляну». Пока бабы огурчики-помидорчики всякие нарезали, колбасу с селедкой оформляли, мы с мужиками успели накатить по двести. Потом быстренько поздравили…
        - И чем поздравили? - поинтересовался водила.
        - А хрен его знает, я уже и не помню. Как обычно - на что сдачи хватило, то в подарок и купили, - громко заржал Санек. - А я тогда как раз свою малую кинул. Задрала с постоянными допросами: «где был?», «с кем пил?». Вот я и решил подкатиться к Светке.
        - Ну ты даешь, высоко хватанул. Она себе принца ищет, а не какого-то парнишу с района.
        - Ничего, пусть ищет. Ты дальше слушай. Пристроился я с ней рядом и, типа, ухаживаю: бутербродик подам, водочки подолью, анекдотик расскажу. Пацаны с мужиками, кто один пришел, тоже времени не теряют - разбились на пары, кто с кем. А я после очередного тоста смотрю - а Светка уже никакая. Если бы ее рукой не придерживал, давно в салат упала бы. Тогда я ей и говорю: Света, пойдем у воды сядем, посмотрим на озеро, ты немножко освежишься, в себя придешь. Беру за руку, поднимаю и увожу.
        - Ну, ты, Санек, хитер, - заговорщицки подмигнул напарнику Иваныч.
        - Ага. Не стареют душой ветераны, - улыбнулся тот в ответ. - Подходим, значит, к берегу. А там, ты помнишь, такие кусты, что хоть бригаду солдат посади - фиг заметишь. Тем более что уже достаточно стемнело. Я ее там, у бережка, посадил, а сам думаю, вот подфартило, сейчас ее по полной программе обработаю. Для начала лезу под блузку, втираю параллельно про любовь какую-то чепуху. Она - ноль внимания. Уже дело подходит к фанфарам: Светка лежит, готовая к великим свершениям. Я - раз по карманам, а гондонов нет. Кошелек, видно, выпал на поляне. Я мигом сгонял. Бегу назад, ни черта не видно - только вода в озере блестит. Думаю, блин, только бы она не свалила. Нащупываю на земле, где ее примерно оставил. Нет, все в порядке, на месте. Еще и лифчик сама сняла.
        - Да-а, везет вам, молодежи. В наше время ради такого нужно было полгода серенады под балконом петь.
        - Я, значит, пристроился, сделал свое черное дело. Откинулся на спину. Хорошо! А она, главное, как бревно - ни вскрикнула, ни простонала, ни даже спасибо не сказала. Думаю, блин, вроде красивая девка, а любовью заниматься так и не научилась. - Санек аж сам засмеялся собственной шутке. - Достаю зажигалку сигарету прикурить. И так мельком глядь - а это не Светка! Елы-палы!
        - Ого! А кто ж тогда? - посмотрел на него расширенными от удивления глазами водила.
        - Да, блин, Танька эта, носатая. Видно, пока я со Светкой сидел, кто-то успел Таньку обработать и оставил отдыхать.
        - А-ха-ха! Вот это промазал так промазал, - заливисто засмеялся Иваныч. Все на работе знали, что Танька не давала разве что только самым ленивым.
        - Я сразу метнулся, начал искать Светку. Прошел метров десять, слышу - из кустов до боли знакомые звуки. Подхожу, а там она надрывно выворачивает наружу все эти колбаски с салатиками. И знаешь, так жалко ее вдруг стало. Подумал, может, и хорошо, что не трахнул. Провел ее к водичке, сполоснул личико. А она ни фига не помнит, говорит, просыпаюсь одна на берегу, думаю - меня что, забыли тут? Рядом никого, голова раскалывается. Я ее потом целый вечер минералкой отпаивал.
        - Ух, вот это праздник. Со слезами на глазах. Отдохнули на славу. - Иваныч, похохатывая, смахнул выступившую от смеха слезу.
        - Да, тяжело жить на белом свете. Особенно когда ты пьяный и без фонарика. О, уже подъезжаем, - показал пальцем Санек на дорожный указатель.
        На миг оторвав взгляд с дороги, водитель достал из бардачка две накладные и сверил. Все верно: два сейфа - два адреса. Один в центре, второй - на другом конце города. Причем первый, судя по сумме, заказал не какой-нибудь обычный бизнесмен, а человек, которому действительно есть что там хранить.
        - Ты видал, сколько стоит? - Он вернул бумаги сидящему рядом экспедитору. - Вот это я понимаю - жить на широкую ногу. Крутишь всю жизнь баранку за гроши, а кто-то щелчком пальца тратит столько, что тебе и за триста лет не заработать.
        - Иваныч, слушай, а давай сегодня вечерком организуем себе баньку, а? Сколько той жизни? - азартно посмотрел на водилу Санек.
        - А что? Разве мы не заработали себе на баньку? Тем более что ехать сегодня назад я не собирался. Подцепим в баре по телочке и вперед? - Он подмигнул напарнику и начал весело насвистывать «Мурку».
        Съехав на обочину трассы, Ботан с Клещом устроили засаду. Клещ с охотничьим ружьем прилег в близлежащих кустах так, чтобы даже при большом желании его никто не мог заметить. Ботан открыл капот машины и, склонившись буквой «Г», делал вид, что копается в моторе. «Жигуленок» тем временем натужно пыхтел, кряхтел, тарахтел, где-то в недрах машины слышались скрежет и стук, отдаленно похожий на выстрелы.
        Заметив тарахтящий на месте драндулет, водила микроавтобуса сбросил скорость и, обращаясь к экспедитору, показал пальцем:
        - Глянь, Санек, какая развалюха. Ее уже в музей давно пора сдавать. - Проезжая мимо, он шутливо крикнул повернувшемуся к нему Ботану: - Пацан, купи велосипед, на нем ты и то дальше уедешь. - В этот момент микроавтобус бросило в сторону. Еле выкрутив руль, Иваныч свернул на обочину и остановился немного поодаль от
«жигуленка». - Елы-палы, это ж надо, чтоб на самом въезде лопнуло колесо, - выругался он и, выйдя из машины, начал осматривать колеса. Про правое заднее, в которое, собственно, и выстрелил из своей засады Клещ, можно было забыть. - Звони заказчику, скажи, что задерживаемся.
        Экспедитор кивнул и набрал номер:
        - Алло, добрый день. Вы у нас заказывали сейф. Машина немного запаздывает. - Молодой человек старался говорить как можно вежливее - как-никак с продаж получал неплохой процент, а такой клиент на дороге не валяется.
        Ставя машину на домкрат и доставая запаску, они не заметили, как к ним подошел владелец «жигуленка». Рядом с ним стоял высокий белобрысый блондин.
        - Помощь не нужна? Или, может, велик вам дать? - улыбаясь, спросил Ботан.
        - Не надо, сами уже справились, - хмуро посмотрел на незнакомцев Иваныч.
        Теперь ему уже было не до шуток. Вместе с экспедитором они склонились у новенького поставленного колеса, и в это мгновение Клещ с Ботаном, резко подскочив к ним и достав баллончики с газом, пшикнули в лица.
        Отъезжая на микроавтобусе, Ботан посмотрел в боковое зеркальце: дорога была чистой. Двух связанных и раздетых тел, брошенных в густой кустарник у обочины, с трассы видно не было.
        - А ничего костюмчик. Видно, что Москва держит марку, - осмотрел Клещ свою новую одежду с логотипами фирмы по продаже сейфов и включил радио.
        Проснувшись, Порубов глянул на часы, и его охватила паника: он безбожно опоздал на встречу с Клещом и Ботаном, чтобы брать машину с сейфом. Повернув голову, увидел, что рядом с ним, слегка приобняв его, спит Барби. Андрей молниеносно вскочил и оделся.
        - Маша, проснись, - разбудил он девушку и показал на часы. - Я не помню, что произошло и каким образом я столько проспал.
        - Ляг и успокойся, - обняла она его за шею и притянула к себе. - Ничего страшного. Парни взрослые, самостоятельные, справятся сами.
        - Подожди. Все равно что-то не так. Я когда лег, сразу вырубился, будто снотворного принял.
        Барби встала, протерла глаза, сонно проговорила:
        - Действительно. Вчера мы выпили немного, чисто символически… Знаешь, а что, если это твои дружбаны подсыпали тебе снотворного? - И пошла на кухню, чтобы налить себе сока.
        - Нет, ты что, мы с детства дружим. Да и зачем им меня усыплять? - Мысли вертелись у Порубова в голове, но он никак не мог выстроить логическую цепочку произошедшего.
        - Например, чтобы провернуть все без нас, а денежки поделить между собой - чем не повод?
        - Нет-нет, только не они. Это исключено. Они скорее сдадутся ментам, чем кинут друга. Здесь что-то другое.
        Пока Маша не спеша одевалась, попивая из стакана сок, Андрей напряженно ходил по квартире. Опять изменения в плане. Это плохо, на то он и план, чтобы работать как механизм. Конечно, он ни на секунду не допускал вероятности, что друзья оказались
«крысами». Не люди, а железо. Но что, если причина в другом? Вдруг с ними что-нибудь случилось на трассе? Наиболее мучительным и неприятным в этой ситуации было то, что связаться с пацанами не было никакой возможности. Единственный выход - сидеть и ждать их приезда. Правда, раз уже план пошел наперекосяк, его можно и подкорректировать. Но как?
        Вдруг на площадке послышались шаги. Порубов кинулся к двери и прильнул к глазку - из квартиры с мусорным пакетом вышел их клиент и направился к мусоропроводу, оставив дверь открытой. В голове Андрея мгновенно вспыхнуло. Эврика! Все действия заняли несколько секунд. Бесшумно открыв дверь, он выскользнул на площадку и тихонько прошмыгнул в квартиру Барыги. Барби не успела и глазом моргнуть - так и застыла посреди комнаты.
        Порубов направился было в дальнюю комнату, но, услышав шаги, понял, что не успеет. Оглядевшись в прихожей, он открыл шкаф-купе, быстро заскочил в него и закрыл за собой. В этот момент в квартире раздался какой-то шум. От неожиданности Андрей чуть было не рванул обратно на площадку. У клиента явно находились люди, и ничего хорошего этот факт Андрею не предвещал. Если его заметят, клиент долго раздумывать не будет. В процессе слежки изначально все знали, что Барыга постоянно носит ствол. И, вполне резонно, Порубову очень не хотелось, чтобы убойные характеристики оружия были испробованы на его бренном теле.
        Клиент зашел в квартиру и, захлопнув дверь, защелкнул ее на все замки. Ловушка захлопнулась. Мышка попалась.
        Глава 17
        Микроавтобус с сейфом въехал во двор. Ботан заглушил мотор. Парни вышли из машины и осмотрелись. Вокруг не было ни души. Недалеко от подъезда, рядом с открытым люком, огороженным полосатой ленточкой, стоял грузовик аварийной службы. Они подошли, заглянули в кабину, потом в канализационную шахту - никого. Время обеденное, видно, работяги пошли в ближайшую забегаловку перекусить и пропустить по стаканчику. Все вроде бы спокойно.
        Клещ достал из кармана мобильник, еще на трассе позаимствованный у экспедитора, и набрал номер клиента:
        - Алло, мы уже внизу с сейфом. Встречайте, через минуту будем.
        Они осторожно, по железным рейкам, скатили на тележке массивный сейф, затащили в лифт и нажали кнопку. Двери плавно закрылись. По плану хозяин сам должен открыть двери, они спокойно зайдут в квартиру и без лишнего шума вырубят его.
        Над дверями лифта загорелся нужный этаж, и лифт, слегка дернувшись, остановился.
        Сидя в шкафу, Порубов успел немного изучить квартиру. Она была в процессе активного ремонта. Повсюду стояли какие-то ящики, банки с краской, рулоны, бутылки с растворителями, аэрозольные баллончики… Посреди комнаты - коробки с паркетом и строгальная машина. Как тут можно было жить, непонятно. Да и зачем снимать такую хату - тоже. От вопросов его отвлек голос Барыги. Андрей прильнул к щели в дверцах: в комнате сидела бригада вооруженных до зубов полицейских.
        Вот это да! Кто-то серьезно их подставил, раз тут засели менты. Он оставил свои размышления на потом и затих, вслушиваясь в разговор.
        - Будьте наготове, они вот-вот должны приехать. Что там с нашими экспедиторами? Живы?
        - Да, все нормально. Пока ты выносил мусор, позвонили, сообщили, что двое угнали микроавтобус и захватили у водилы мобильник. На всякий случай номер уже пробили.
        Засада! От отчаяния и шока Порубова бросило в жар. Дела обстояли не просто плохо, а хуже некуда. Выходит, менты все время их «пасли», как слепых щенков. Наверное, смешно выглядели со стороны их попытки оставаться незамеченными. Вот только кто слил им информацию про ограбление? Ответ не заставил себя долго ждать.
        - А девчонка эта - молодец, далеко пойдет. Когда все закончится, явно повышение получит. Конечно, странно, что этот Порубов так легко поверил бабе, которую видел впервые в жизни. Я бы ни за что не повелся. - Клиент расхаживал по комнате, нервно поглядывая на часы. - Конечно, Монгол авторитет, но, если честно, я бы сто раз подумал на месте этих пацанов, прежде чем ввязываться в такую авантюру. Тише едешь - дальше будешь.
        Порубов опешил. Маша?! Как?! Он успел привыкнуть к этой смелой и умной девушке, даже по уши влюбился. А тут выходит, что она ментовская «крыса», сливавшая каждый их шаг. Хороша актриса, ничего не скажешь! А еще пыталась перевести стрелки на его друзей, сволочь. Уже второй раз погорел на своей доверчивости. Но Катя ладно, просто предала, а Маша, умело сыграв на чувствах, затянула в ментовские лапы еще и его друзей. Все-таки женщины те еще змеи. Доверься на секунду - ужалят в спину и глазом не моргнут. Он вдруг вспомнил тот разговор на кухне, когда Маша выпытывала у него, можно ли предать человека. Теперь все встало на свои места. А он-то думал, что ее что-то тревожит. На самом деле все оказалось более банальным и жестоким.
        - Иваныч, брось сигаретку, - крикнул кто-то из засады.
        Судя по уважительному тону, с которым полицейские обращались к подсадному клиенту, было ясно, что он тут главный. Барыга бросил на диван пачку. В этот момент у него зазвонил телефон.
        - Да, да, хорошо, встречаю. Поднимайтесь. - Положив трубку, он повернулся к полицейским. - Они на месте.
        Вооруженная бригада молниеносно подскочила с места и спряталась в дальней комнате. Надо что-то делать. Сейчас придут с сейфом Ботан с Клещом, и их всех возьмут, а там и раскрутят по полной программе. Пытки и шантаж редко кто выдерживает, и Андрей не был уверен, что друзья смогут удержать язык за зубами. Тем более что у обоих дома престарелые родители, которые не выдержали бы такого удара.
        И Порубов пошел на отчаянный шаг. Собрав лежащее в шкафу тряпье, он облил его растворителем и поджег, бросив туда несколько баллончиков. За секунды прихожую заволокло густым дымом. Выскочив, Андрей перевернул шкаф, забаррикадировав тем самым выход. Брошенные в огонь баллончики взорвались, и в прихожей заполыхало пламя, не давая возможности ментам рвануть в погоню. Выбегая из квартиры и прихватив на тумбочке ключи, Андрей захлопнул дверь и запер ее снаружи.
        Тем временем двери лифта открылись, и оттуда вышли Клещ с Ботаном, катя на тележке злосчастный сейф.
        - Пацаны, шухер, сматываемся! На хате засада!
        Ряженые экспедиторы с Андреем бросились на лестничный пролет, но вовремя посмотрели вниз: по ступенькам взбегала, на ходу снимая с предохранителя табельное оружие, группа захвата в спецовках аварийной службы.
        - Стой! - Порубов схватил тележку с сейфом и с разгону толкнул ее вниз. Сейф, кувыркаясь, с грохотом покатился по винтовой лестнице, подминая под себя и разбрасывая в стороны полицейских, тем самым расчищая горе-грабителям путь к побегу.
        - А Барби? - спросил Клещ.
        - С ней все будет в порядке, - перескакивая через ступеньки, ответил Порубов.
        Выскочив на улицу, они запрыгнули в микроавтобус и рванули с места, оставив позади пару десятков матерящихся ментов.
        В кабинет к Зиганшину забежал запыхавшийся дежурный:
        - Товарищ начальник, в городе объявлена операция «Перехват».
        - Откуда звонили? - переполошился опер, вскочив со стула.
        - Оттуда, - показал пальцем вверх полицейский.
        - Да, видно, все серьезно. - Следак схватил пиджак и, надевая его на ходу, выскочил на улицу.
        Во дворе управления была суматоха. Полицейские заскакивали в машины и, включив сирены, гнали по дороге, лавируя в потоке автомобилей. Зиганшин прыгнул на переднее сиденье, и машина умчалась в погоню.
        Выехав на широкий проспект, машина с грабителями начала вилять змейкой по трассе, не давая себя обогнать. Зиганшин матерился, водитель-полицейский, наоборот, довольно улыбался. Видно, такая работа ему нравилась, адреналин в крови для некоторых людей слаще меда. Наконец ему удалось сравняться с беглецами, но микроавтобус резко вильнул в сторону, вытолкнув ментов на тротуар. Впереди стояла палатка с фруктами, он въехал в нее, разбросав по тротуару пирамидки с яблоками, дынями, арбузами и прочими сладостями. Недовольный продавец, еле успев отскочить в сторону, возмущенно замахал кулаками вслед погоне.
        За «бусиком» гнались как минимум с десяток машин, но Клещ за рулем показал себя настоящим асом. Сзади на них сыпался шквал выстрелов, боковое зеркальце дзинькнуло и рассыпалось. Часть осколков залетела в окошко, слегка поранив Клещу щеку.
        - Суки, не возьмете! - На перекрестке он резко развернулся и повернул в неприметный проулок.
        На светофоре образовался затор, несколько полицейских машин, не успев сманеврировать, вмазались в мусороуборочный грузовик. Еще парочку, сумевших все же выкрутить вовремя руль, занесло прямиком в витрину дорогого бутика.
        Машине с Зиганшиным чудом удалось избежать аварии, они гнались в самом хвосте. Когда беглецы резко свернули в сторону и впереди послышались удары и скрежет, Зиганшин мгновенно сообразил, что делать.
        - Поворачивай сюда, мы их через два квартала перехватим. - Машина резко повернула налево и пересекла разделительную полосу.
        Клещ оглянулся: сзади, вовсю вереща и сверкая мигалками, несколько машин не оставляли погоню. Слышались выстрелы. Стреляли по колесам, но никак не могли попасть - Клещ постоянно маневрировал, вилял в стороны, так что пробить колеса не смог бы даже чемпион мира по пулевой стрельбе.
        В это время Ботан, постоянно что-то щелкавший клавишами на ноутбуке, вдруг закричал:
        - Пацаны, пацаны, слушайте! Впереди через пятьсот метров железнодорожный переезд. Это наш шанс. Туда как раз подъезжает поезд. Если проскочим - оторвемся от ментов. Клещ, жми до упора! - Он снова уставился в компьютер и через секунду уточнил: - Там шлагбаум деревянный, так что гони смело.
        Они выехали на нужную улицу. Впереди у железнодорожной будки стоял смотритель с сигнальным знаком в руке. Поезд мчал на всех порах, до переезда ему оставалась какая-та сотня метров.
        - Давай, давай, - шептал, стиснув зубы и вдавливая в пол педаль газа, Клещ. Стрелка спидометра стремительно приближалась к максимуму.
        Когда локомотиву оставалось всего метров пять, микроавтобус въехал на насыпь переезда и, на метр взлетев в воздух, пронесся мимо. Следом за ними, почти сразу, пролетели две машины ментов. Опоздай они на доли секунды, машину разворотило бы по шпалам, и медикам с коллегами-судмедэкспертами пришлось бы собирать пассажиров по кусочкам.
        Наконец погоня выехала на загородную трассу. Движение здесь почти отсутствовало.
        - Есть идея! Юрка, сюда, - махнул Ботану Андрей, открывая задние двери. - На счет
«три» хватаем тележку и выталкиваем на хрен на дорогу.
        Ботан азартно поплевал на руки и приготовился в ожидании сигнала.
        - Ра-аз… Два-а-а… Три! - Сейф с тележкой вылетел из микроавтобуса и покатился кубарем по асфальту.
        От неожиданности Зиганшин даже не успел крикнуть. Словно в замедленной съемке, он видел, как задние двери «бусика» открылись, оттуда вылетел сейф, и его машина, вильнув в сторону и зацепив его на полной скорости, взлетела в воздух.
        Сделав несколько сальто, она с грохотом приземлилась набок и загорелась. Залитый кровью Зиганшин, выбив двери, вылез из салона, где оставались еще несколько полицейских. Не успев отползти и десяти метров, следователь услышал сзади мощный взрыв и обернулся - патрульная машина с полицейскими полыхала густым пламенем, клубы черного дыма поднимались в небо.
        Вторая машина, участвовавшая в погоне, лежала на крыше в кювете. Из нее, кряхтя и отряхиваясь, словно пьяные, в синяках и царапинах, выползали счастливые, оттого, что выжили, полицейские.
        Глава 18
        - Слушай, а тебе в гриме было лучше, - шутливо ударил Клеща кулаком в плечо Андрей. - Если бы пошел в артисты, все бабы были бы твои.
        Троица беглецов шла через лес по тропинке. Через десять минут они вышли к реке. У берега, на большой поляне, стояла «Тойота». Рядом с палаткой горел яркий костер, пуская в небо золотистые искры. Сидевший у огня человек поднялся и пошел им навстречу. Издалека он был вылитый Клещ - такого же роста, та же одежда, даже походка была чем-то похожа.
        - Сеструха, привет! Тебя в моем прикиде не узнать. - Толик вышел вперед и обнял Светку. - Как ты тут? Все тихо?
        - Отлично, давно я так на природу не выезжала. Надо почаще. Где это ты поцарапался? - Она заметила на щеке брата кровь и, послюнявив край рукава, вытерла ее.
        - Издержки профессии, - улыбнулся Клещ.
        - Я все сделала, как и договаривались. Еда, бухло, телефоны лежат в палатке. Располагайтесь, а я домой - отдыхать от отдыха. - Светка закинула на плечи рюкзак и пошла в сторону города.
        Они расселись у костра, разлили по пластиковым стаканчикам водку и молча выпили. Настроение было никакое. После третьей начался разбор полетов. Невдалеке стояла палатка рыбаков, поэтому они старались говорить шепотом.
        Конечно, череда проколов не обрадовала никого. Больше всего напрягал облом с Барби. Она была в курсе всех их дел, и, следовательно, ментам теперь тоже все известно.
        В отличие от пацанов, для Порубова провал ограбления был вдвойне горьким. Денег на операцию маме добыть не удалось, а время поджимало, нужно было срочно высылать недостающую сумму.
        - Надо сматывать удочки и ложиться на дно. - Ботан нервничал как никто другой. Клещ согласно кивнул, посмотрел на Порубова, и тот с задумчивым видом заговорил:
        - Залечь - это хорошо, но сначала давайте доведем дело до конца. Главное сейчас - обеспечить себе алиби. Менты не успокоятся, пока не найдут виновных. Землю носом будут рыть, а своего добьются. - Андрей снял с огня чугунок с ухой и разлил всем по мискам.
        - Рисковый ты, Андрюха. Давай за нас. - Они чокнулись и выпили еще, закусив свежими огурчиками. Потом еще. И еще. От алкоголя компания немного расслабилась, затянули песню, начали травить анекдоты.
        Внезапно из темноты выскочила бригада спецназовцев. Один из них ударил ботинком по котелку, и уха разлилась по расстеленной газетке с закуской. В считаные секунды компанию беглецов заломали и уткнули носом в землю. Из-за кустов вышел Зиганшин:
        - О-о-о, какие люди! Кого я вижу, старый знакомый. Прячемся от правосудия? Что ж вы так хреново замаскировались, могли бы и дальше отъехать. - Следователь расхаживал вокруг костра, внимательно осматривая все вокруг. Заглянул в палатку и вылез оттуда с тремя мобильниками. - Это мы конфискуем в качестве вещдоков. Пакуйте их и заберите машину, я пока искупнусь по-быстрому. Горячий денек сегодня выдался.
        Зиганшин не любил разговоров с отцом. Тот никогда не церемонился с сыном и с самого детства держал его в ежовых рукавицах. Михаил уважал отца, но больше это походило на страх перед грозным родителем, в случае чего с легкостью поднимавшим руку на отпрыска даже сейчас, когда у того была жена и целое управление полиции в подчинении.
        Разговор завел папа-прокурор:
        - Сядь и слушай внимательно. Пора тебе знать всю подноготную - ни ты, да и никто в управлении об этом не знали… Короче, погоней и поимкой грабителей ювелирного салона, как ты заметил, занимались не твои люди.
        - Я обратил внимание - московский ОБОП ни с кем не спутаешь. А что они тут забыли? Мы бы и сами справились.
        - Да ты бы еще месяц бегал. Дело в том, что страховая компания не горит желанием выплачивать громадную страховку за корону «Мисс России», поэтому она подключила связи, задействовала столичный ОБОП. Те выяснили, что у преступников на уровне области свой информатор, некто Монгол, ты должен знать.
        - А как же! Вор знатный! - покачал головой Михаил.
        - Вот он и хотел дать им наводочку через свою племянницу Машу. Мы, конечно, маляву вовремя перехватили и под видом племянницы внедрили к ним своего человека. - Прокурор вальяжно развалился в кресле и держал в руке стакан с коньяком, который периодически отпивал.
        - А, помню-помню, в больнице ее видел, когда Порубов мать свою навещал. - Чем дальше, тем больше Зиганшин чувствовал себя никчемной пешкой в чужой игре. Все время его держали в неведении. Да еще и подгоняли с расследованием, хотя столичное начальство, по сути, уже держало преступников на крючке и только ждало момента. - Стоп. У них при задержании конфисковали фотку, где эта Маша обнимается с Монголом. Что-то не стыкуется…
        - Ну, ты даешь! В наш век космолетов и фотошопа подделать фотку может каждый второклассник, - рассмеялся прокурор, поднялся из кресла и поставил стакан на стол. - Вот только наши грабители оказались крепкими орешками.
        Он налил себе еще, вернулся обратно в кресло и выложил Михаилу, как обстоят дела с расследованием. А дела обстояли весьма плачевно.
        Радужные мечты Зиганшина рассеялись в один момент. В ходе расследования всплыли весьма неприятные для следователя факты. Оказывается, Порубов и двое сообщников, сидящие сейчас в камерах, никакие не грабители. Проследив конфискованные у них при аресте телефоны, выяснилось, что все это время - при попытке ограбления и во время погони - они находились на берегу речки. С этих телефонов даже отправляли и получали эсэмэски. Мужики, рыбачившие рядом с палаткой задержанных, также подтвердили: мол, да, видели, как на стоянке сидели с удочками парни, иногда прогуливались, ходили, включали музыку.
        Зиганшин был на двести процентов уверен, что его обвели вокруг пальца, что все эти свидетельства - чистой воды обман, вот только доказательств не было никаких, одна лишь внутренняя интуиция, которая в суде мало чем способна помочь. Следователь сидел в кабинете, в который раз сверяя имевшуюся информацию. Оставалась последняя соломинка: за городом обнаружили сгоревший микроавтобус, угнанный грабителями, и Зиганшин надеялся, что там найдут хоть один отпечаток пальцев этой хитрой троицы. Зазвонил мобильник.
        - Алло, ну что там? Нашли что-нибудь? Ч-черт! Ладно, пока.
        В салоне машины «пальчиков» не нашли, и это означало только одно: Порубова вместе с компаньонами придется отпустить. На лице следователя читалась бессильная ярость и неловкость перед отцом. Плевое вроде бы дело развалилось на глазах, причем не было никаких зацепок, чтобы вывести Порубова на чистую воду. Отец словно прочитал его мысли:
        - Ты сильно не переживай, я тебе здесь помогу. Порубову очень нужны деньги, и он обязательно где-нибудь проколется. Только подкараулить надо. Меня сейчас больше интересует, что у тебя с женой происходит.
        - Да не волнуйся, пап, разберусь я с Катькой, - махнул рукой Михаил.
        - Ты уже с Порубовым разобрался. Знаю я, в чем дело. Ты что, хочешь, чтобы какая-то блондинка-любовница похерила тебе всю карьеру? Я так скажу, Миша, - или ты завязываешь со своими походами «налево», или всю жизнь просидишь в этом чертовом управлении. - Прокурор грозно посмотрел на сына, молчаливо сидящего напротив.
        Зиганшин-младший тут же вспомнил то, о чем отец даже не догадывался. История с шантажом угнетала его не меньше, чем ограбление. Порубова он рано или поздно накроет, а вот с Люськой была полная засада. Просто так она не отцепится, даже если он достанет и даст ей эти проклятые деньги. Ну, заберет он эти извращенские фотки, ну, сотрут они с кавказцами с видеокамеры этот его видеокомпромат. Но где гарантия, что они не сделали копию? Ведь, когда деньги закончатся, Люська может опять возникнуть на горизонте и затребовать еще. Так можно до самой смерти сидеть на крючке. Чем больше следак думал об этом, тем более безрадостным рисовалось ему будущее.
        - Ладно, я все рассказал. Мне пора. Задержанных можешь отпускать, толку от них сейчас мало. И давай решай как-то с Катькой. - Папа-прокурор покинул квартиру, а Михаил стоял и пытался представить, как закончится вся эта суматоха. Рисовал в уме перевод в столицу, море денег, шикарный дом и ноль проблем.
        Андрей был уверен, что их арест долго не продлится. Зиганшин, рассчитывавший застать предполагаемых грабителей врасплох и найти при аресте доказательства их причастности к налету на ювелирку, не предполагал, что Порубов все продумал до мелочей. Он предвидел даже этот арест, поэтому там, на речке, полиция не нашла ничего, способного хоть сколько-нибудь продвинуть расследование вперед.
        Лежа на шконке и услышав знакомое «Порубов, на выход, вы свободны», Андрей подумал, что за последнее время слишком часто звучит эта фраза. В то же время он пытался понять, что за таинственный незнакомец нанял ему адвоката. Без его помощи вряд ли его так легко выпустили бы из этих застенков. Выбить признания из него полиции не составило бы большого труда. Пока что Андрей остановился на версии, что помог ему Монгол. Во-первых, ему было это выгодно, а во-вторых, из всех знакомых только у него были такие деньги, чтобы заплатить за адвокатские услуги.
        Порубов с друзьями вышел за ворота и полной грудью вдохнул свежий весенний воздух. В кронах деревьев весело щебетали птицы. Вдоль зеленых аллей молодые мамы выгуливали в колясках младенцев. Природа цвела и пахла. Чего не скажешь о том, что творилось у Андрея внутри. Выйдя на свободу, он сразу же позвонил с переговорного пункта в немецкую клинику, не терпелось узнать, как там мама. Разговаривая с врачом на ломаном английском, он понял, что беспокоиться нечего, операция матери прошла отлично. Однако подходил срок платить за подорожавшую послеоперационную реабилитацию. Ситуацию осложняло то, что нужных денег взять было неоткуда: ограбление провалилось, полиция города поднята на уши. В такой ситуации проворачивать очередное дельце весьма рискованно. Пойди они на следующее ограбление - в погоню за ними полиция бросит все силы. Однако другого выхода нет, нужно срочно что-то придумывать. Конечно, можно взять у Клеща с Ботаном их долю от взятия ювелирки. Тем более что оба сами настойчиво предлагали свою помощь. Андрей знал, что друзья готовы это сделать от чистого сердца. Вот только характер не позволял
взять у них деньги. Всю жизнь он справлялся со своими проблемами сам.
        Решив отметить выход, а заодно обсудить положение и дальнейшие планы, они зашли в магазин, купили водки с закуской и пошли домой к Андрею.
        Накрыв по-быстрому стол с купленной селедочкой, огурчиками и сковородкой жареной картошки, друзья налили по рюмке и выпили.
        - Андрюха, ну что ты ломаешься, бери наши с Ботаном бабки. Нет времени что-то придумывать. Они тебе в сто раз нужнее, чем нам. Юрка может подождать со своей новой машиной, да и я на море не особо спешу. - Клещ положил руку на плечо сидящему рядом Порубову. Ботан в знак согласия промычал и закивал головой, прожевывая кусок сервелата.
        - Пацаны, я сказал, что брать у вас не буду. Закроем эту тему. Ваши деньги вам еще самим пригодятся. - Порубов сказал это таким категорическим тоном, что у друзей отпало желание возражать на этот счет.
        - Хорошо, тогда почему мы не можем сдать золотишко от короны? Все равно нужно от него срочно избавляться. Уверен, что рано или поздно оно вспылывет и тогда нас точно этот Зиганшин «закроет». - Клещ не унимался, его выводило из себя спокойствие друга. Мать лежит в больнице, ей нужны деньги, которые вот здесь, лежат прямо под ногами, а он выкобенивается. На месте друга он бы у самого черта взял деньги. Дружба на то и дружба, чтобы выручать в трудную минуту.
        - Во-первых, даже если мы сплавим золото, денег все равно не хватит. А во-вторых, я кое-что придумал на его счет. Поверьте, это золото нам понадобится для другого дела.
        - Ладно, Андрюха, поступай, как знаешь, но мы все равно не понимаем. Времени осталось не так много, а на Западе больницы знаешь какие? Особо церемониться не будут: нет денег - нет лечения, - начал снова заводиться Клещ.
        - Все, проехали. Скажи лучше, откуда у Барыги на квартире взялась засада? - Ботан сделал знак другу, чтобы тот успокоился. Поправил на носу очки и налил по второй. Компания выпила.
        - Кроме нас, в курсе была только Барби. - Клещ достал сигарету и закурил.
        - …и Монгол. Ты, Андрюха, хорошо его знаешь? Мало ли что на зоне с ним случилось? Может, он ссучился и сдал нас всех, - внимательно посмотрели на Порубова Ботан с Клещом.
        - Монгол отпадает. В этом я уверен стопудово. Он не той породы человек, настоящий авторитет. Скорее повесится, чем пойдет на сделку с ментами.
        - Что ж, тогда остается Барби, - кусая губу, задумался Ботан.
        - Она мне сразу не понравилась. С ментами снюхалась, небось накатала уже отчет о проделанной работе. За лохов нас держит. - В кухне воцарилась тишина. Клещ переводил взгляд с Ботана на Порубова, как бы ожидая подтверждения своим словам.
        - Да ладно, наверное, повязали ее тогда, во время засады. - Порубову не хотелось верить, что Маша работала на ментов.
        - Хорошо, если так. Вот только мне кажется, что она сейчас как ни в чем не бывало придет сюда и будет дальше ездить нам по ушам. Улик у них нет, видимо, опять придумает для нас «хорошее дельце». - По злобному взгляду Клеща Андрей понял, что у него насчет Барби сомнений не осталось.
        В это время раздался звонок в дверь. Друзья молча переглянулись. Порубов вышел в прихожую, откуда тут же послышался женский голос, и в кухню зашла Барби.
        - Привет, мальчики! Еле пробралась к вам. Там внизу менты в машине следят за хатой. Идиоты, хоть бы не «светились» и в гражданку оделись. Пришлось ждать, пока задремлют. Да и вы зря сюда приперлись, не могли снять квартиру, что ли? - Она потрепала Андрея по голове и села за стол. - Ну что? Выпьем?
        Клещ с Ботаном угрюмо сидели и молча наблюдали за ней.
        - Пацаны, может, выйдете на минутку на балкончик покурить, - незаметно подмигнул им Андрей, те поднялись и, злобно глянув девушке в глаза, вышли.
        Несмотря на то что все факты говорили против нее, Андрей не хотел верить, что именно Маша оказалась «крысой» и сдала их ментам. Ведь вполне возможно, что она отсиделась в квартире, когда полиция обзванивала соседей, чтобы расспросить, не знают ли и не видели ли те чего-нибудь подозрительного. Она могла просто не открывать дверь, а на следующий день спокойно уйти. Или же, наоборот, воспользовавшись суматохой и тем, что все менты рванули в погоню, сумела незаметно покинуть дом, а теперь вернулась. Андрей строил самые немыслимые догадки, пытаясь оправдать девушку, в которую за это недолгое время успел по уши влюбиться. Вот только если отмести в сторону все эмоции, он знал, что все это самообман. Барби предательница - и точка!
        - Я знаю, что вы думаете, - первая начала разговор Маша. - Послушай, я действительно работаю в полиции. Пожалуйста, выслушай меня, а потом делайте со мной, что хотите.
        Чтобы собраться с духом, она налила полную рюмку и, выпив залпом, рассказала Порубову все. Что ее, лейтенанта, специально внедрили в их компанию. По задумке руководства, ее задача была спровоцировать Порубова на преступление, чтобы потом взять его с поличным и в результате вынудить признаться, куда подевалась корона.
        - Я понимаю, что верить сейчас мне нет никаких оснований. Сначала я думала, что вы обычные беспредельщики, воры, нелюди, готовые ради денег на что угодно. Но узнав, что все это вы делаете не ради наживы, а чтобы помочь твоей матери, я задумалась, правильно ли поступаю. Знаешь, раньше я считала, что преступать закон ни за что нельзя, что это даже не обсуждается. Но видя, как отчаянно ты сражаешься за жизнь своей мамы, внутри у меня что-то дрогнуло. Если умирает близкий человек и единственный способ спасти его - это преступление, не важнее ли будет следовать велению сердца, а не букве закона? Не может быть плохим человек, который так заботится о матери. - Маша села на табуретку и с болью посмотрела на Андрея, ища в его взгляде хоть отдаленный намек на то, что он понимает, в какой ситуации она оказалась. Сам Порубов, в задумчивости опершись о стену, ждал продолжения.
        - Помнишь, там, в квартире, ты проспал встречу с пацанами? Это я тебе подсыпала тогда снотворное. Будь на моем месте кто-нибудь другой, вас бы всех троих давно повязали. А я хотела спасти тебя. Согласись, зачем мне было приходить сюда, будь я последней шестеркой? Ведь после засады, кроме как на меня, подумать было не на кого. Я люблю тебя.
        После последней фразы Порубову подступил к горлу ком. Мысли в голове окончательно смешались. Еще минуту назад он готов был задушить ее прямо на месте, а теперь стоял растерянно, как мальчишка.
        - Хорошо, допустим, все, что ты рассказала, - правда. И что нам делать дальше?
        - Как смогу, я вас прикрою. Пойми, вечно это тянуться не может. Пока не найдут того, кто ограбил салон, менты не успокоятся, ведь на них давят страховщики, а правоохранители от них уже и взятки получить успели. Расследование взяли под контроль в Москве, поэтому вам лучше остановиться и залечь на дно, - пыталась убедить Порубова Барби.
        - Исключено. Не знаю, как пацаны на это посмотрят, но я никуда не лягу. Маме нужны деньги на реабилитацию, и я не могу просто взять и исчезнуть. - По лицу Порубова было понятно, что спорить бессмысленно.
        - Ты - хороший человек, я ожидала такого ответа. Знаешь, в таком случае у меня есть план. - Маша показала рукой на стоящую рядом табуретку, приглашая Андрея присесть. Пока он внимательно слушал, девушка немного успокоилась, детально расписывая свою идею.
        Порубов долго молчал, переваривая информацию и взвешивая все «за» и «против». Кому-то другому он, возможно, и не простил бы такого предательства, тем более если бы оказалось, что человек работает в органах. Но Андрей полюбил девушку так сильно, что готов был перешагнуть через всю эту грязь и простить ее. Он придвинулся к ней поближе и взял за руку:
        - Знаешь, предательство - единственное, чего я не мог никогда простить. Полчаса назад я ненавидел тебя, как никого раньше. Я тоже люблю тебя. А план у тебя правильный, я и сам в этом направлении думал. - И, наклонившись к ней, осторожно и нежно поцеловал в губы.
        Маша робко улыбнулась, и по ее щекам потекли слезы.
        Глава 19
        Зиганшину меньше всего хотелось идти к Люське. Как хитро она придумала с шантажом. А ему казалось, что она может думать только про шмотки и рестораны. Никогда в жизни и ни перед кем он не унижался и никого не упрашивал сделать ему одолжение. Сколько себя помнил, Михаил всегда добивался всего, чего хотел. Сначала в школе, потом в университете. Ему прощались любые шалости, любые выходки. Все знали, что его родители - люди большого полета, поэтому старались не связываться с Зиганшиным-младшим. Себе дороже. Даже ректор побаивался мажорного сынка, что уже говорить о простых смертных? А он пользовался своим положением. Собрав вокруг себя группу сокурсников-прихлебателей, чувствовал свою полную безнаказанность. Если бы не строгий отец, который пообещал, что выгонит сына из дома, если тот не возьмется за ум, кто знает, где бы он сейчас был. Папа устроил его следователем, отгрохал свадьбу, купил квартиру. Мише оставалось только плыть дальше по течению.
        И после ощущения, что ты - будущий хозяин жизни, пусть и с помощью отца, Зиганшину было невыносимо осознавать, что им помыкает какая-то обнаглевшая девка с образованием девять классов, что он ничего не может сделать и полностью находится в ее власти, испытывая беспомощность, бессилие, отчаяние.
        По дороге к Люське следователь зашел в бар и заказал коньяка. Он пытался оттянуть визит - может, все-таки есть какой-то другой выход? Может, получится придумать, как обвести ее вокруг пальца? Он вспомнил, как совсем недавно один местный наркодилер, недовольный слишком большими, по его мнению, поборами, начал угрожать, что сдаст Зиганшина коллегам. Михаил знал, что его «съедят» живьем и бровью не поведут. В борьбе за тепленькое местечко в жизни полиция ничем не отличается от обычных людей. Но тогда проблема разрешилась сама собой: торговца наркотиками через день нашли мертвым на берегу реки. Видно, делиться он не хотел не только с ментами, но и со «своими». Чем больше следак сидел, пялясь на посетителей заведения, тем все более безвыходным казалось ему его положение.
        - Слушай, у тебя была любовница? - обратился он к сидящему рядом мужику в дорогом костюме и с лицом алкоголика со стажем.
        - Ну да, была, и не одна, куда же без них, - печально посмотрел тот на собеседника.
        - А что бы ты сделал, если бы она тебя, например, кинула на деньги? На большие деньги, - вопросительно посмотрел на соседа Зиганшин.
        - Как что? Ясное дело, для начала надавал бы по морде, а потом закрыл в квартире и держал бы, пока не отработает. - Мужик сказал это так безразлично и обыденно, будто всю жизнь только этим и занимался.
        - Понятно, - закивал головой следователь и ушел в свои мысли.
        Вариант, конечно, хороший, но не в его ситуации. Все же нужно было идти и вымаливать у любовницы отсрочку. Денег не было. Где их взять, он, конечно, знал - у родителей водились и не такие суммы. Куда проблематичней объяснить, зачем они ему нужны.

«Ничего, прорвемся», - пробормотал Зиганшин себе под нос, бросил на стойку мятую купюру и покинул бар.
        Подходя к подъезду, он бросил взгляд на окно любовницы. Та стояла, отодвинув тюль, будто знала о его визите и ждала, когда он появится.
        Выйдя из лифта, Зиганшин, вздохнув, нажал на кнопку звонка. В квартире послышались шаги, щелкнул замок. Люся открыла дверь. От стоявшего на пороге взъерошенного любовника несло алкоголем и потом. Было видно, что дела у него обстоят неважно. Она отошла в сторону, пропуская его в прихожую, и холодно спросила:
        - Принес?
        - Люся, тут такое дело… - Михаил стоял, переминаясь с ноги на ногу.
        - Ну-ну, я слушаю. Не принес, значит?
        - Да понимаешь… Катька, сучка, за моей спиной спустила все деньги. Дай мне пару дней, я найду нужную сумму. - Он умоляюще смотрел на нее, как нашкодивший ребенок, и был полностью в ее власти, чем она не преминула воспользоваться:
        - Нет. Хватит держать меня за дурочку. Нет денег? Прекрасно. Можешь искать новую работу. Из тебя, кстати, получится хороший дворник, - зло усмехнулась Люся.
        Внутри Зиганшина начала закипать ярость. Да кто она такая? Что себе позволяет?! И что я вообще делаю? Не в силах больше контролировать себя он обрушился на Люську со всей ненавистью, что накипела у него за это время:
        - Да пошла ты! Ничего ты про меня не знаешь. Давай, вперед, иди, рассказывай. Посмотрим, кто тебе поверит. Да, я прикрывал этих аферистов, и что с того?! С моей идеальной репутацией тебя на смех поднимут. Подумаешь, пришла какая-то курица. Если рыпнешься, я сам тебя за клевету по судам затаскаю. - Он разошелся не на шутку. В запале, полностью потеряв над собой контроль, Михаил начал запугивать ее сначала тюрьмой, потом киллером, которого одно время крышевал и который тоже был у следователя в долгу. - Подумаешь, шантаж! Тоже мне, компромат! Да ты из квартиры выйти не успеешь, как тебя вывезут в лес и закопают живьем! Тут один барыга тоже, как и ты, пытался голос поднять. Теперь лежит в морге. Тоже хочешь, как и он, полежать на дне, рыбок покормить? - Войдя во вкус, следователь расхаживал по квартире, картинно жестикулируя руками, брызгая слюной и краснея от гнева.
        Люся стояла, прислонившись к стене, и молча наблюдала разыгравшийся перед ней
«спектакль одного актера». В ее взгляде было что-то лисье, словно она знала нечто, о чем Зиганшин пока не догадывался. Ее молчание походило на игру кошки с мышкой, которую та заманивала в невидимую западню.
        - Ты чего щуришься? Что молчишь? Все поняла? - Зиганшин собрался было уходить, как послышался звук открываемой двери, и в квартиру вошли Гасан с Ресулом. На лице Люси расцвела зловещая улыбка. Михаил испуганно повернул голову и побелел, увидев старых знакомых.
        - Привет, дарагой, - нагло улыбнулись непрошеные гости. - Не ждал? А мы ждали.
        - Что происходит? Что они тут делают? - Зиганшин лихорадочно пытался понять, в какую еще передрягу он попал. И с Люськой не до конца разобрался, а тут в придачу еще и эти двое. Во взгляде кавказцев чувствовалась животная сила и превосходство. Это была не случайная встреча. Они знали, куда пришли, зачем и кого здесь встретят. Гасан грубо затолкал следователя назад в комнату и с силой пихнул его. Зиганшин споткнулся и упал на пол. Кавказец взял его за воротник и швырнул на кровать.
        - Сядь и помолчи. - Ресул прошел к стеллажу и достал с одной с полок замаскированную между рядами книг и коллекцией разных безделушек небольшую видеокамеру.
        Зиганшин опешил. В горле у него пересохло. Вот этого он точно не мог предвидеть. Чтобы уголовники снюхались с Люськой?! Эти двое амбалов, которые совсем недавно, ограбив девушку посреди улицы, довели ее до истерики?! На которых она подала в полицию заяву и из-за которых устроила ему скандал?! А теперь они заодно, решили
«кинуть» его, развести по полной программе.
        - С тебя хороший актер получился. Думаю, твоему начальству кино очень понравится. Станешь настоящей звездой, тебя, возможно, даже по телевизору покажут. - Гасан выключил камеру и положил в сумку.
        - Суки! - процедил сквозь зубы Зиганшин, растерянно думая, что делать дальше. В голове бушевали сплошные эмоции и не приходило ни одной здравой мысли. Ему хотелось броситься на них всех и по очереди передушить. Его ноздри раздулись как у бешеного быка, глаза налились кровью. Ресул заметил, что следак не в себе, медленно достал из-за пазухи пистолет и сделал Зиганшину знак глазами: мол, смотри, мы не шутим, с нами разговор серьезный, будешь рыпаться - пристрелим, не задумываясь.
        - А теперь слушай сюда. - Гасан сел в кресло. - Во-первых, ты заплатишь дэвушке, что она просит. Во-вторых, ты крышуешь нас и дальше, мы тебе ничего не платим, а в качестве компенсации никому не показываем то, что есть на этой камере. Мы будем следить за тобой, начальник, так что не делай глупостей. Чуть что - сдадим по всем эпизодам. - И он снисходительно посмотрел на следователя, крутя на пальце связку с ключами от Люсиной квартиры.
        Зиганшин понял, что по крайней мере этот раунд он проиграл. Его окончательно загнали в угол, и ничего не остается, кроме как согласиться со всеми условиями. Правда, его не покидала мысль о том, что после, когда эта троица ослабит бдительность, он устроит им сладкую жизнь, покажет, кто здесь хозяин и где их место. Опустит их на самое дно, сгноит в карцере, чтобы знали, с кем связались. А пока пусть порадуются. Хорошо смеется тот, кто смеется последним.
        - Добро, я сделаю все, как хотите. Ваша взяла, - грустно посмотрел он в окно.
        - Вот и отлично! Ресул, иди накрывай на стол, отметим это дело. - Гасан протянул сообщнику принесенную с собой сумку, в которой недвусмысленно звякнули бутылки.
        Идея «кинуть» начальника на бабки пришла в голову кавказцам недавно. Когда они пытались обчистить Люську и их оперативно повязали, Зиганшин как-то быстро решил спрыгнуть и оставить сообщников по темным делишкам чалиться на нарах. Они хорошо запомнили его выражение лица и слова «мне сейчас некогда, потом разберусь с вами». На Кавказе за такое его давно бросили бы в колодец. Кавказцы заимели на следака зуб. Правда, тогда они еще не знали, каким боком подступиться к нему, но выход подсказала сама Люська. Непонятно, конечно, зачем ей было с ними связываться - наверное, он ее тоже сильно обидел, раз решилась на такое дело. Во всяком случае, сейчас их это не особо волновало. С ней они тоже разберутся: как-никак от ограбления квартиры никто не застрахован.
        - Что стоишь? Ты свободен, - махнула рукой Люся, показывая Зиганшину на дверь.
        Он поднялся с кровати и уныло потопал к выходу.
        - Даю еще день, а там - пеняй на себя, - раздался голос бывшей любовницы.
        - Найдем и яйца отрежем, - послышался из комнаты дикий гогот кавказцев.
        Следователь сидел в своем кабинете, ожидая новостей. Слежка за Порубовым и компанией пока что ничего не давала. Он уже начал сомневаться в правильности выбранной тактики. А может, пока они тут сидят, он давно уже свалил из страны и спокойно отдыхает где-нибудь на солнечном пляже. Уже дважды тот был в его руках, но ему удалось выскользнуть с помощью адвоката, грозившего публичным скандалом, если против его подзащитного полиция предпримет хоть что-нибудь незаконное. Психика следака уже с трудом выдерживала все проблемы, навалившиеся на него сразу и со всех сторон. Жена-воровка, любовница-шантажистка и этот рецидивист, постоянно выскальзывавший сквозь пальцы… Ей-богу, хотелось бросить все и исчезнуть. Сесть на корабль и уплыть в долгое-долгое кругосветное путешествие, сидеть на палубе, в лицо будет дуть прохладный ветерок, а в бокале плескаться виски со льдом. Михаил отдался мечтам - сейчас это был едва ли не единственный способ хоть как-то расслабиться. В кабинете было душно и жарко, отчего Зиганшин незаметно задремал. Разбудил его резкий пронзительный звонок телефона. Он поднял трубку, выслушал и
через секунду уже мчался по коридору, крича на ходу:
        - Все по машинам быстро, быстро!
        Натягивая на ходу пиджак, следак приводил в порядок разрозненные мысли. Никаких сомнений не было - это точно Порубов. Вряд ли кто-то в городе осмелился бы на такое дерзкое преступление. На этот раз нельзя было упустить такого шанса взять гада на «горячем».
        Согласно анонимному сообщению на окраине города группа грабителей пыталась «взять» церковь. Бдительные граждане, жившие по соседству, заметили преступников, возникла драка. На помощь ворам прибежали их подельники. В результате драка вылилась в большую потасовку. Все патрульные машины, находившиеся на дежурстве, сразу же направили туда. В полицию звонили несколько раз, с разных телефонов, поэтому на подставу это было не похоже.
        - Скорее, скорее, жми на газ! - заскочив в патрульную машину, подгонял водителя Зиганшин. Он все боялся, что опоздает, что преступники убегут, а там ищи ветра в поле.
        Приехав по заявленному адресу, Михаил впал в ярость. На месте, где он предполагал увидеть лежащих лицом в землю грабителей, было тихо и спокойно. Возле церкви, на паперти, сидели несколько бородатых бомжей и худощавых бабушек. Вместо кучи дерущихся людей на небольшом пятачке перед церковью стояла дюжина полицейских машин, а рядом с ними, переминаясь с ноги на ногу, не менее озадаченные полицейские.
        - В чем дело? Где они? - Следователь подбежал к первому попавшемуся полицейскому и схватил его за грудки. - Что случилось?!
        - Ничего не случилось. Ложная тревога, - подошел ехавший с ним в машине сержант. - Зря только столько машин сюда собрали.
        - Ну ты, Ботан, и даешь! - восхищенно посмотрел на друга, сосредоточенно уставившегося в экран монитора, Клещ. - До чего все-таки техника дошла: р-раз - и все менты у тебя на побегушках. Скажи, как ты это все провернул?
        - Да ничего сложного, в общем-то, нет. Это как на рыбалке - достаточно бросить прикормку, и рыбы сами поплывут куда надо. Ты же сам замечал, как только какой-нибудь идиот звонит с автомата и говорит, что заминирован вокзал или, скажем, горисполком, менты тут как тут, причем в бешеном количестве. В нашем случае немного другой сюжет. Плюс я сделал поправку, что у Зиганшина очень большое желание поймать нас, точнее, Андрюху. За этим своим болезненным желанием он света белого не видит. Вот я и подумал, почему бы не использовать это в наших целях. - Довольный собой, Ботан посмотрел в окошко.
        - Приехали. - Клещ остановил самосвал около валютного обменника и заглушил мотор. Буквально пятнадцать минут назад они угнали его прямо со стройплощадки. - Это же надо - обвести вокруг пальца всех ментов города. - Он никак не мог переварить, как менты на самом деле оказались болванами в квадрате.
        Подельники вышли из кабины и подошли к киоску. Из припаркованного рядом передвижного грузовика с подъемным краном к ним подошел одетый в такую же, как и у них, рабочую спецовку Порубов.
        - Ну что, первая часть плана сработала? - посмотрел на Ботана Андрей.
        - Все отлично. Лучше некуда, - улыбнулся в ответ Ботан.
        - Тогда приступаем ко второй. - Андрей подмигнул им и наклонился к окошку киоска: - Девушка, здравствуйте. Мы из горсовета. Нам нужно часик-полтора поработать рядом с вами, починить кое-какие провода. - И он показал рукой вверх на линию электропередачи. - Не могли бы вы устроить себе небольшой обед? А то мало ли что, упадет провод на такую красивую девушку…
        Девушка настороженно глянула вверх и сказала:
        - Х-хорошо, подождите минуточку. - Она закрыла окошко, заперла на ключ киоск и зацокала каблучками в сторону торгового центра.
        Тем временем трое псевдоработников подцепили краном обменник, погрузили его на самосвал и влились в плотный поток автомобилей.
        Полиция на место преступления приехала слишком поздно. Вернувшись через час, девушка не увидела на месте ни киоска, ни рабочих. Допрашивавшие ее полицейские долго не могли добиться внятных показаний: девушка рыдала в три ручья, выслушивая проклятия и угрозы стоявшего рядом хозяина обменника. Да и ничего конкретного рассказать она не могла. На номера машин внимания не обратила, лиц рабочих не запомнила. Разве что грабители были молодыми, стройными и симпатичными. Под такую ориентировку подходила половина мужского населения города. Правоохранителям оставалось лишь развести руками.
        Зиганшин рвал и метал. Он был уверен - киоск «взял» Порубов, под описания девушки он и его напарники подходили идеально. Под вечер во дворе на окраине города нашли брошенный грузовик с раскуроченным обменником. Ни отпечатков пальцев, ни свидетелей найти не удалось. Ни одной зацепки. У следователя голова шла кругом от того, как несколько человек выставили на посмешище целую армию полицейских.
        Вернувшись домой уже за полночь, Михаил устало стянул туфли, бросил на кресло пиджак и пошел в ванную. В зеркале он увидел изможденное лицо, под глазами темнели круги, всклокоченные волосы торчали во все стороны. Чтобы немного освежиться, включил холодный душ и подставил под него голову. До утра нужно было хорошенько выспаться. Он чувствовал, что завтрашний день может оказаться еще более «горячим», чем сегодняшний.
        Сидя на съемной квартире, грабители обсуждали очередную свою удачу. На журнальном столике, разложенная на аккуратные стопки, лежала куча денег. Несмотря на дикую усталость, все были в приподнятом настроении.
        - Уф, прямо как в кино. - Клещ взял бутылку минералки и сделал несколько больших глотков.
        Ботан, пересчитав «улов», разделил его на три горки. Денег Порубову все равно не хватало, а времени оставалось в обрез.
        - Ничего, еще немного, и можно сворачиваться, - отхлебнув пива, изможденно откинулся в кресле Андрей.
        - Что-то мне стремно становится, Андрюха. За нами теперь целый город охотиться будет. Менты не прощают, когда их выставляют дураками… - Ботан сидел за ноутбуком, изучая в Интернете свежую криминальную хронику. - Глянь, про нас на первой полосе пишут, - тыкнул он пальцем в монитор и повернул голову в сторону Клеща.
        - Ого! - Клещ складывал пересчитанные пачки с деньгами в спортивную сумку.
        - Ничего страшного. Пусть охотятся. Мы тоже не новички. Главное - всегда опережать их действия на один ход вперед. Сейчас нужно хорошо выспаться. - Андрей уже клевал носом. - Поставьте будильник на пораньше, я уже вырубаюсь.
        За окном розовели последние отблески заката. Солнце, садясь за крыши многоэтажек, окрасило дома в зловещий темно-пурпурный цвет. В комнате царил полумрак. В воздухе стоял запах цветущих во дворе дома каштанов и сирени. Приближалась ночь. Парням нужно было отдохнуть, впереди их ждал день не менее трудный, чем предыдущие.
        Глава 20
        Вспальном районе на окраине города редко бывает людно. Разве что в выходные, когда обыватели высыпают на улицу поделиться сплетнями, выпить с соседом или просто подышать перед сном воздухом. В будние дни все либо сидят по домам перед телевизором, либо вкалывают в две смены, зарабатывая себе на жизнь копейки.
        Вот и сейчас было тихо, за исключением заводской проходной, откуда после утренней смены сплошным потоком выплывала человеческая река и выстраивалась в очередь в ближайший банкомат. Завод был одним из крупнейших в городе и, как это часто водится, одним из самых «грязных» в стране. Огромная труба выбрасывала в воздух тонны вредных веществ, оседающих в легких местных жителей и существенно сокращающих их и без того безрадостную жизнь. Хмурые лица людей озарялись светом, когда банкомат отсчитывал им свеженькие хрустящие купюры. Его заправили лишь полчаса назад, и за это время собралась немалая очередь, извилистой змейкой тянущаяся вдоль тротуара. Рабочие отходили в сторонку, внимательно пересчитывали деньги и направлялись кто в магазин за бутылкой, кто прямиком домой.
        Припарковав неподалеку машину, Ботан сидел и наблюдал, как деньги в мгновение ока делают человека если не счастливым, то, по крайней мере, заставляют забыть на какое-то время про горечи и невзгоды. На коленях у него лежал ноутбук, на котором таймер отсчитывал пятнадцать минут. Когда на экране высветились четыре нуля, со стороны очереди послышались недовольные крики и ругань.
        Как оказалось, банкомат вдруг начал глючить. Мужчина в который раз набирал пин-код, но все его усилия были безрезультатными - автомат выдавал ошибку, после чего окончательно завис, заодно проглотив карточку коренастого работяги. Тот начал колотить по нему кулаком и орать. Мужики-работяги, стоявшие сзади, тоже не отставали от коллеги и матерились почем зря.
        - Мать вашу, понавыдумывали этих банкоматов! - возмущались одни.
        - Звоните ремонтникам, - обращались в толпу женщины.
        Ботан, аккуратно сложив ноутбук, положил его в сумку и, перекинув через плечо, вышел из машины. На его куртке красовался логотип банка, установившего злосчастный автомат.
        Напряжение в очереди нарастало, когда к толпе подошел интеллигентного вида молодой человек с ноутбуком через плечо и замахал руками, делая знак, чтобы все замолчали.
        - Расступитесь, дайте пройти, - протиснулся он сквозь бурлящий человеческий улей, оглядел выведенный им самим из строя аппарат, обернулся и крикнул: - Сегодня банкомат работать не будет! Не поднимайте шума! Вон там за углом стоит другой, туда час назад привезли деньги, - показал он пальцем в сторону.
        Народ, поколебавшись секунду, обдумывая, поверить этому молокососу или продолжить скандалить, все-таки решил пойти по кратчайшему пути.
        - Валя, займи мне очередь. Федя, не отставай! - Толпа сорвалась с места и помчалась в указанном направлении. Под шумок Ботан, выполнив свою функцию, вскочил в машину и незаметно ретировался с места.
        Когда пятачок перед банкоматом окончательно опустел, к нему не спеша подъехал грузовик. Из кабины в строительных спецовках выскочили Клещ с Порубовым. Не теряя времени, они обвязали банкомат тросом, запрыгнули назад и рванули с места. Со скрежетом, словно гнилой зуб, банкомат вылетел из стены и упал на тротуар. Грузовик, набирая скорость, свернул в небольшую улочку и исчез из виду. Вся операция заняла не больше двух минут. Случайные подростки, увидев такое шоу, вместо того чтобы набрать номер полиции, подоставали телефоны и, восхищенно улюлюкая, начали снимать видео. Шутка ли, в Интернете такому ролику гарантирована сумасшедшая популярность. А среди молодежи вызывать ментов, что бы ни случилось, всегда считалось западлом, поступком, недостойным нормального пацана.
        Вырванный с «мясом» прямо из стены, банкомат на огромной скорости тащился вслед за грузовиком, словно диковинный прицеп. Место, выбранное для ограбления, находилось на окраине города, где полицейские патрули были нечастыми гостями. Поэтому грабителям хватало времени, чтобы отъехать на достаточное расстояние, пока какая-нибудь сердобольная хозяйка не добежит до телефона и не сообщит о произошедшем куда надо.
        Маршрут ухода с места преступления Андрей продумал заранее, со всей тщательностью и осторожностью. Здесь не допускались никакие проколы и накладки. Свернув в безлюдный переулок, они промчались метров пятьсот и выехали на грунтовую дорогу. Тянущийся сзади трофей стал греметь значительно меньше. Невысокие хрущевки вокруг сменили промышленные пейзажи: разрушенные здания бывших складов, горы мусора, хибары с обваленной крышей, огромные здания пустующих цехов, заросших травой и деревьями. Вокруг царили разруха и запустение. Впереди, в нескольких километрах, виднелись полуразрушенные каркасы недостроенных корпусов, назначение которых было весьма неопределенным. То ли там хотели построить еще одну фабрику, то ли гигантскую электростанцию. Теперь это не имело значения. Выглядело все так, словно тут бросили биологическую бомбу, после которой выжили одни бродячие собаки.
        Заехав на заброшенную промзону, грабители остановились. Клещ выскочил из машины и посмотрел вдаль. Дорога просматривалась на несколько километров, поэтому, если бы им на хвост вдруг сели менты, они успели бы дать по газам и смыться: пути отхода продуманы до мелочей. Дорога была пустой. Клещ ладонью вытер со лба пот и облегченно выдохнул:
        - Давай сюда. Тихо, как на кладбище. Пока что все идет по плану. - Он сделал знак Андрею, чтобы тот выходил, и добавил: - Бери инструмент.
        Порубов порылся в кабине, вышел оттуда с двумя лопатами и направился к стоящему рядом с их грузовичком самосвалу с песком, пригнанному сюда заранее. Клещ тем временем, со знанием дела отцепив банкомат от троса, ловко управляясь гидроманипулятором, установленным на грузовике, подцепил «улов» и сбросил его в кузов самосвала, после чего оба запрыгнули туда и поглубже закопали свой трофей в гору песка.
        Отряхнувшись от пыли, напарники сели в машину и тронулись с места.
        Тем временем в городе была объявлена операция «Перехват». Полиция стояла на ушах, средь бела дня у всех на глазах какие-то отморозки свистнули вмурованный в здание банкомат. Такого дерзкого и наглого ограбления в городе еще никто не проворачивал. На всех выездах были выставлены патрули. Проехать незамеченным, да еще с тянувшимся сзади массивным металлическим ящиком, было просто нереально.
        - Ну смотри, Андрюха, если не проскочим, не видать нам воли очень долго, - не скрывал своего волнения Клещ.
        - Спокойно, Толян. С документами у нас в порядке - Ботан поработал отлично, хрен подкопаешься. Да и кто додумается рыться в самосвале в груде песка? У ментов ориентировка на грузовик с крюком. На вот, возьми водички, хлебни. - Порубов достал из-под сиденья бутылку минералки и бросил Клещу на колени.
        Клещ не спеша тронул машину и выехал на улицу, выводящую на объездную дорогу. Как водитель, он был настоящим асом. За считаные минуты мог овладеть любым транспортом, начиная с самоката и заканчивая вертолетом, хотя за все время так и не сумел сдать на права. А если точнее, не захотел. Его раздражали все эти инструкторы, тесты, бумажки, графики посещения занятий, вся эта волокита с оформлением документов.
        Самосвал двигался прямо в лапы ментам. Вдалеке уже виднелись проблесковые маячки патрульных машин, перекрывших выезд. Андрей, сидевший рядом с водителем, принялся насвистывать популярную песенку, прицепившуюся к языку, которую он никак не мог выбросить из головы. Оба, и Андрей и Толян, нервничали, но виду не подавали. По сути, их судьба сейчас зависела от мастерства Ботана, который перед ограблением всучил им в руки фальшивые документы и заверил, что сам министр внутренних дел не подкопается к их подлинности. Как и в водительском мастерстве Клеща, никто не сомневался и в способностях Ботана. Но даже самый уверенный в себе человек не застрахован от неприятных неожиданностей.
        На полицейском кордоне Клещ был спокоен как удав.
        - Кого ловим, служивые? - бодро спросил он у патрульных, внимательно рассматривавших их документы.
        - Не ваше дело. Можете ехать, - сурово посмотрел на парней в робах полицейский и вернул документы.
        Самосвал покинул пределы города. Когда полицейский блокпост исчез сзади за горизонтом, они съехали с магистральной трассы на успевшую зарасти травой неприметную грунтовую дорогу. Огромный грузовик скрылся в тени деревьев, по кабине забарабанили ветки вместе с падающими с них шишками.
        - Прикинь, Андрюха, я как малым был, сюда за грибами с батей по тысячу раз в год ходил. - Клещ весело оглядывался по сторонам, узнавая знакомые места. - О, глянь туда. Я там в шестом классе во-о-от такой боровик нашел, - показал он руками гриб высотой в сантиметров пятьдесят.
        - Не гони пургу! Лучше за дорогой смотри. - Андрей поднял с колена упавшую через открытое окошко веточку и, словно ковбой из американских вестернов, вставил ее в зубы.
        Вечером они подъехали к заброшенному карьеру. Вокруг, кроме огромных насыпей песка и возвышающегося над рекой ржавого подъемного крана, ничего не было. Андрей взбежал на небольшую горку, и перед ним открылся прекрасный вид на излучину реки.
        - Красота! - Он подставил лицо прохладному ветру, дувшему от воды, и закрыл глаза. До утра у них было несколько часов, чтобы расковырять банкомат и вернуться назад в город. Менты через какое-то время могут добраться и сюда. Открыв глаза, Андрей увидел у самого берега две знакомые фигуры. - Юра, Маша! - крикнул он и махнул рукой. Те обернулись и зашагали в его сторону.
        Тем временем Клещ достал из кабины пилу-болгарку и забрался с ней в кузов самосвала.
        - Ботан, давай сюда, поможешь открыть эту консервную банку. Ты вообще как добрался? Все нормально? - Не выпуская сигарету из зубов, он улыбнулся напарнику, перекинул через борт инструмент и прыгнул в груду песка в кузове.
        Пока друзья «добывали» деньги, Порубов под звуки пилы прокручивал в голове план дальнейших действий. Вдруг он почувствовал, как сзади кто-то подошел и едва заметно коснулся его руки. Он обернулся: Барби обняла его за талию и умоляюще посмотрела в глаза:
        - Андрей, я прошу тебя, давай на этом завяжем. Ведь денег сейчас столько, что хватит, наверное, не только для твоей мамы, но и чтобы всем исчезнуть отсюда на какое-то время.
        - Нет, еще нужно кое-что сделать. - В другой ситуации он вряд ли смог бы устоять перед женским взглядом, полным любви и боли, но только не сейчас, когда до финальной точки оставался последний шаг.
        - Пойми, рано или поздно фарт кончится, - обняла она его еще крепче. - Я не хочу потерять тебя…
        - Я знаю. Но, Маша, подожди денек, и ты сама увидишь, что я делаю все правильно. - Андрей взял ее лицо в ладони и нежно поцеловал сначала в лоб, а потом в губы. - Все будет хорошо, я тебе обещаю, все будет хорошо.
        Глава 21
        Катя сбилась с ног в поисках Андрея. Она со страхом каждый вечер включала новости, боясь увидеть там арестованного возлюбленного. После того раза, когда она случайно встретила его у ювелирного салона в странном гриме, сердце ее было не на месте. Муж, ведший расследование, не выбирал выражений, когда она, словно невзначай, заводила разговор о Порубове. Он цинично расписывал, что сделает с этим ублюдком, когда поймает (а в том, что поймает, он ни капли не сомневался, считал, что это всего лишь дело времени). Катя внутренне вздрагивала, выслушивая все эти угрозы Зиганшина в адрес любимого, и чем дальше, тем больше ненавидела мужа. Теперь, конечно, все встало на свои места. Дома ей больше делать нечего. Она твердо решила подавать на развод, и катись все к черту. Как она могла выйти замуж за такое ничтожество? Как не заметила, что под маской деланого благородства у Михаила скрывалось лицо подлеца и лицемера? Муж в последнее время стал все чаще исчезать из дома, а она, наивная дурочка, думала, что тот наводит в городе порядок, очищает его от воров, насильников и прочей мрази. А на деле оказалось, что он
сам та еще мразь. Что водит дружбу с жуткими уголовниками, плюя на закон и совесть. Что все это время смешивал ее любовь с грязью, резвясь в кровати с этой вульгарной девицей. Да и была ли любовь? Катя четко ощутила, что все эти годы обманывала себя, пытаясь поверить, что неравнодушна к Михаилу Зиганшину. Все эти годы тщетно старалась заглушить и загнать в темный угол души любовь к Андрею, которая вспыхнула теперь с новой силой, словно тлевший огонек, на который плеснули горючего.
        Для начала она обзвонила всех друзей Андрея, которые, как ей казалось, могли поддерживать с ним отношения. Без результата. Почти все либо обзавелись за это время семьями, либо разъехались кто куда и с трудом могли вспомнить даже имя бывшего друга. К кому-то она вообще не смогла дозвониться. Отчаявшись, Катя набрала домашний номер Андрея, хотя сама прекрасно понимала, что в его ситуации там находиться глупо.
        Словно хватаясь за последнюю соломинку, она поехала к Толику Плещееву. Три года назад он всеми силами старался помочь Порубову отмазаться от ментов и избежать тюрьмы. Примчавшись на такси, зашла в подъезд и поднялась в лифте на этаж. Дверь открыла мама Толика.
        - Катенька, здравствуй, какими судьбами? Ой, какая ты красивая… Сколько же мы уже не виделись, год, два?.. Проходи, проходи, не стой в дверях. Раздевайся, а я сейчас чайку поставлю, - говорила радушная Ирина Андреевна, приглашая девушку в квартиру.
        - Нет-нет, спасибо. Вы случайно не знаете, где можно найти Андрея Порубова? - Катя с надеждой смотрела на старушку, нервно теребя в руках сумочку.
        - Ой, доченька, даже не знаю. Толик как-то приходил с ним сюда, но я даже не знаю, как найти самого Толю. Уже который день не появляется, не отвечает на звонки. Я так волнуюсь, как бы чего не случилось. Он ведь у меня один. Мужа год как похоронила, уже и самой помирать пора, да на кого ж я сыночка оставлю? Ему бы жениться, а он все где-то на улице пропадает. Ой, не знаю, что и думать… - Женщина присела в прихожей на тумбочку, смахивая со щеки слезу.
        - Если он с Андреем, то ничего с ним не случится. Извините, я побегу, в другой раз зайду к вам. - Катя собралась было уходить, но хозяйка взяла ее за руку:
        - Катенька, если что узнаешь про них, дай мне знать.
        - Обязательно, тетя Ира.
        Она выбежала на улицу, остановилась и поняла, что идти больше некуда. Присела на лавочку и обхватила голову руками. В мыслях был полный сумбур. Где еще искать Андрея, она не знала. Разве что…
        Ресул сидел на кухне в квартире Люси и налегал на алкоголь. Перед ним стояли початая бутылка дорогого коньяка и три рюмки. На столе красовались тарелки с красиво нарезанным мясом, свежими огурчиками и помидорами, зеленью, дорогим сыром. В уголке стола возвышалась вазочка с фруктами и конфетами. Он взял бутылку, налил в рюмку до краев и осоловелым от выпитого взглядом уставился в невидимую точку. В таком состоянии человек мало соображает, где он, кто он и что вокруг происходит. Еле удерживая равновесие на табуретке, Ресул опрокинул в горло еще пятьдесят граммов и, скривившись, громко икнул.
        Из спальни на сумасшедшей громкости звучала музыка. Будь это позднее время, соседи давно вызвали бы наряд полиции. Гасан с Люсей, нырнув с головой под одеяло, уже полчаса занимались сексом, умудряясь время от времени перекрикивать любовными стонами орущий на весь дом музыкальный канал. На кухне после алкоголя их немного развезло, и они начали за столом страстно целоваться, потом недвусмысленно подмигивать друг другу. В конце концов, сдавшись под напором желания, оставили друга в одиночестве и закрылись в комнате. Довольные провернутой операцией, получив на Зиганшина шикарный компромат, позволявший держать его на коротком поводке, все трое, каждый по-своему, праздновали победу.
        Для Люси это была лишь временная разрядка. Она не собиралась связываться с этими грубыми типами. Быстрый секс - это максимум, на что мог рассчитывать Гасан. Она получит от Зиганшина деньги и исчезнет из этой дыры как можно дальше. В Москве у нее есть подруга, которая звала в гости. Вот туда Люся и отправится. Заведет приличных друзей, найдет приличного парня. Сколько можно быть на вторых ролях и бегать на поводу у чужого мужа? Пора устраивать свою личную жизнь. Встретить любовь, завести семью, родить детей… Разве так много она просит от судьбы?
        В отличие от Люси, Гасан с Ресулом о будущем особо не задумывались. Ментовская
«крыша» над головой обеспечена, воровская профессия освоена. Зачем строить какие-то планы? Грабь, обманывай, насилуй - живи сегодняшним днем! А про завтра пусть думают лохи и нищие.
        Барби сидела в машине невдалеке от Люсиного дома и наблюдала через бинокль за квартирой. В окне спальни мелькали обнаженные тела, на кухне, у окна за столом, сидело третье «тело» и, судя по движениям, нещадно бухало.
        - Алло, ну как там наша троица? - Порубов, находившийся на крыше дома, ждал сигнала.
        - Резвятся, голубки. А этот, второй, сидит на кухне, «общается» с бутылкой. Можешь приступать.
        Порубов высунул голову и посмотрел вниз: этажом ниже находился балкон Люси. Осторожно, чтобы не наделать лишнего шума, он придвинул к краю крыши небольшой саквояж, взялся за привязанную к нему веревку и начал медленно его спускать. Когда дело было сделано, махнул рукой.
        - Отлично, уходи оттуда! - Барби положила бинокль и, пока Порубов спускался, набрала номер. Андрей вышел из подъезда и сел в машину.
        Устав от половых развлечений, Люся откинулась на подушку и жарко выдохнула:
        - Ну ты просто как кролик. Давно не встречала таких «голодных» мужчин. - После интенсивной постельной акробатики она вспотела так, что над верхней губой выступили капельки пота. - Уф, жарко, пойду проветрюсь. - Поднялась с кровати, взяла со столика сигареты с зажигалкой и грациозно, словно кошка, вышла на балкон.
        Гасан жадно смотрел на стройную фигуру блондинки, словно хищник, наблюдающий за добычей. Закинув руки за голову, он лег на спину и от удовольствия закрыл глаза. Хороша шлюшка, нужно ее приспособить где-нибудь. На стометровку поставить, что ли? Или лохов на нее ловить? Опытный аферист, он уже прикидывал прибыль, которую может принести эта легкомысленная девица. Нужно только найти ее слабое место, приструнить, укротить ее норов, а то они с Ресулом видели, как она умеет выпускать коготки.
        - Гасан, Гасан, иди сюда! - Девушка вдруг пронзительно заверещала, затаскивая саквояж и бросая его на ковер.
        - Смотри, тут золото. Блин, это корона! Откуда она взялась? - Люся села на колени и стала разглядывать на солнце драгоценную находку.
        Гасан присел рядом на корточки и изумленно зацокал языком, перебирая в руках драгоценности и прикидывая, где и почем можно это все сплавить.
        - Мы богаты! Я - королева! - Люся надела на голову корону.
        Гасан пошел было на кухню обрадовать Ресула, как произошло нечто невообразимое. В квартиру, высадив двери, ворвались вооруженные люди и, не церемонясь, уложили обнаженного мужчину лицом в пол, заломали руки, несколько раз перехватив дубинами по спине. Музыка играла так громко, что ни из спальни, ни из кухни крики Гасана никто не слышал. Разделившись, полицейский спецназ вбежал на кухню: Ресул, абсолютно никак не отреагировав на появление полиции, сидел за столом в невменяемом состоянии и чуть ли не падал лицом в тарелку с квашеной капустой. Люся же только и успела, что броситься к кровати и укрыться под одеялом.
        - Это не наше, я только что нашла на балконе. Нам кто-то подбросил, - рыдала она, закутавшись в простыню.
        - Слово джигита даю - первий раз вижю это золото. - Гасан понимал, что их умело подставили, что на золоте их отпечатки пальцев, и выйти сухими из воды на этот раз вряд ли получится. Поначалу он сразу подумал про Зиганшина. Вот кто их вытянет из заварухи! Но, заметив на плече одного из полицейских нашивку столичного ОБОПа, сразу поник. Надежды не оставалось никакой. Раз в этом деле замешана Москва, дело - швах. Зиганшину после таких улик самому светит зона, так что рассчитывать на его помощь бесполезно.
        Пока приехавшие на место эксперты снимали с украденного отпечатки, обоповцы лениво расхаживали по квартире.
        - О, какая находочка! - Один из экспертов, мужчина с поседевшими у висков волосами, при осмотре саквояжа достал из бокового карманчика мобильный телефон. - Тоже не ваш?
        - Мой, - округленными от удивления глазами уставился на свой мобильник Гасан. Он был настолько ошарашен, что признание выскочило непроизвольно. Он уже успел забыть про утерянный телефон, как, словно из ниоткуда, тот выплыл в самый неподходящий момент.
        - Та-а-к, что тут у нас? О, да вы, я вижу, совсем не знаете, что такое осторожность. Вроде бы взрослые люди, а такие вещи на телефоне храните. - Мужчина зашел в папку с фотографиями, где была целая галерея фоток с кражей банкомата, с умыканием обменника.
        - Прикинь, они и банкомат, и обменник взяли. Горячие парни, ничего не скажешь, - протянул полицейский телефон коллеге.
        Порубов с друзьями сработали четко. Схема замкнулась.
        Экспертиза показала, что драгоценности, найденные в квартире Люси, были украдены в том самом ювелирном салоне. И что оправа, которую обнаружили на ее голове, и есть та самая корона, предназначенная для награждения победительницы конкурса «Мисс Российская Федерация». Правда, в ней не хватало камушков, но это уже дело следователей - раскручивать джигитов на признание. Да и девушке ой как трудно будет доказать, что она сначала совершенно случайно оказалась во время ограбления в магазине, а потом, так же случайно, знакома с самими грабителями и случайно сидит сейчас в этой самой украденной короне.
        Глава 22
        Андрей остановил машину и заглушил двигатель. Моросил мелкий дождь. На душе и так было тяжело, а тут еще эта погода, никогда еще он не чувствовал себя так паршиво. Будь его воля, он остался бы здесь, в городе, где родился и вырос, где знал и по-своему любил каждый дом, каждый сквер, каждую улицу. Есть много определений, что такое родина, - напыщенный, пафосный, абстрактный, ничего не значащий набор слов. А для него это был вполне конкретный маленький городок, где он сонно топал по утрам в школу, по выходным ходил с родителями в парк на карусели и в кино, где гонял в футбол, хулиганил, дрался, а после дискотеки, провожая домой понравившуюся девчонку, целовался с ней в темном подъезде. Где обрел бесценных друзей, любовь и откуда ни за что не хотелось уезжать, какими бы красочными ни представлялись другие города и страны.
        Порубов молча сидел в машине и смотрел на взлетающие в небо авиалайнеры. Дождь понемногу стихал, из-за туч выглянуло солнце, озаряя радугой небо. Столичный аэропорт Шереметьево гудел, как беспокойный улей. Прибывавшие пассажиры распихивали в багажники такси безразмерные чемоданы, параллельно делясь по телефону впечатлениями от путешествий, договариваясь о деловых встречах и просто успокаивая родных, что они уже вернулись и скоро будут дома. Улетавшие кто куда люди обнимались на прощание с родственниками и друзьями, обещая звонить, не забывать, привезти кучу подарков и рассказов об увиденном. У входа в здание сидели бомжи и попрошайки. Они никуда не спешили и не ждали от жизни никаких сюрпризов. Лишь наблюдали, как вокруг кипит жизнь, как удача и счастье проходят мимо них, время от времени бросая под ноги в качестве подачки мелкие монетки.
        Маша сидела рядом с Порубовым и вытирала со щек катившиеся ручьем слезы. Вся ее прежняя жизнь разрушилась до основания. Еще вчера она, молодой лейтенант полиции с далекими карьерными планами, смотрела в будущее с уверенностью и кучей планов. Сегодня же ей не хотелось ничего, кроме как быть рядом вот с этим человеком, оставлявшим ее одну и улетающим далеко-далеко. Неизвестно, увидит ли она его когда-нибудь еще хоть раз? Андрей обнял ее за плечи:
        - Не плачь, прошу тебя.
        Почему судьба всегда так жестока? Почему люди не могут быть вместе, даже когда очень сильно хотят этого? Маша не представляла, что ей делать одной, как жить без Андрея и зачем вообще жить? Все, что она прежде любила, чему радовалась, что придавало ее жизни смысл, растворилось, словно дым. Работа? Родители? Друзья? К черту все! Душа Маши металась, не находя себе места от горечи и безысходности.
        - Я люблю тебя! Люблю! Ну почему мы не можем улететь вместе? - Тушь черными струйками стекала по ее щекам.
        - Пойми, если я возьму тебя с собой, будет еще хуже. Тебя быстро вычислят. Начальству нетрудно будет догадаться, почему ты пропала и кто помогал мне и моим друзьям. - Порубов едва сдерживал себя, чтобы не давать волю эмоциям и самому не расплакаться. Он понимал ее состояние, но другого выхода нет. - Я улетаю, но не навсегда. Мы обязательно будем вместе. Через месяц, два, когда все уляжется, я найду тебя и увезу туда, где никто не помешает нам. У нас будет дом и куча детишек. Поверь, мне тоже трудно дался этот выбор. Жди меня. А сейчас - прощай! - Он поцеловал ее в губы, вышел из машины и, взяв с заднего сиденья чемодан, пошел к зданию аэропорта. Девушка распухшими от слез глазами смотрела ему вслед, пока он не исчез в толпе.
        Андрей шел через огромный зал, внешне спокойный, но внутри него бушевала буря. Он любил эту девушку, любил без памяти. Меньше всего ему хотелось бросать ее одну вот так, в спешке, не успев поделиться всей той нежностью, которую к ней испытывал. Она обязательно к нему приедет, но только не сейчас. Пусть все уляжется… Порубов убеждал себя, что поступает правильно. Да так все и было. Однако сердцу не прикажешь, какими бы логическими ни были доводы, любовь все равно не заглушишь, не скажешь «подожди чуть-чуть». Она будет пульсировать внутри непрекращающейся болью, не давая покоя ни ночью, ни днем.
        Диспетчер металлическим голосом объявил посадку на его рейс. Из зала ожидания к посадочному терминалу потянулась вереница пассажиров. Порубов достал из кармана паспорт с билетом, посмотрел на табло…
        - Андрей, постой! - Уже подходя к терминалу, Порубов обернулся и увидел, как из-за колоны к нему бежит Катя. Вот это встреча! Он понимал, почему она здесь. И меньше всего ему хотелось сейчас видеть именно ее. Мосты сожжены. Зачем бередить старые раны, зачем пытаться воскресить то, что давно умерло? Почему женщины пытаются восстановить из пепла то, что сами же перед этим уничтожили? Он не питал к ней ни ненависти, ни обиды, ни жалости. Ни-че-го. Пустое безразличие, и только.
        Катя остановилась в шаге от него, потом робко подошла и обняла. Андрей холодно посмотрел на часы, а она, закрыв лицо ладонями, шептала сквозь пальцы:
        - Прости меня. Я хочу быть с тобой. Я поняла, что все это время была не права, предала тебя, когда тебе больше всего нужна была моя поддержка… Там, в тюрьме, ты, наверное, проклинал меня… Прости.
        Сейчас она выглядела так беспомощно и жалко, что на Андрея поневоле нахлынули воспоминания. Он вспомнил их первые свидания, романтические вечера в парке, ужины при свечах. Вспомнил, как они поехали вдвоем на Новый год в глухую деревеньку, где раньше жила его бабушка, и провели там, словно в сказке, целую неделю. Все друзья и знакомые заглядывались на пару, на то, как нежно и красиво Андрей ухаживал за Катей, как они строили планы на будущее. И как в одно мгновение идиллия разрушилась, будто карточный домик, и на месте их любви остались одни лишь руины.
        - Ничего, ничего, успокойся. Я давно тебя простил. Забудь про это. - Порубов растерянно взял Катю за руки, пытаясь успокоить. Все-таки он не мог быть до конца безразличным к человеку, даже предавшему его.
        - А я же все знала про ваше ограбление, я видела тебя там, но никому не сказала… И это я наняла тебе адвоката. - Пытаясь хоть как-то оправдаться в глазах Андрея, Катя, глотая слезы, продолжала говорить. Лишь бы не молчать, лишь бы он понял, что она любит его до сих пор.
        - Спасибо тебе за это, держи, - достав из кармана пачку купюр, положил их ей в руку Андрей.
        - Давай вернем прошлое, - умоляюще посмотрела на него Катя. Ее губы дрожали от отчаяния. Жизнь потеряла смысл, если в ней нет любви, а есть лишь одна боль. Ей не хотелось верить, что все закончится вот так прозаично - пачкой денег и скупым
«успокойся».
        - Не в этой жизни, Катя… Прощай…
        Андрей обернулся и, пройдя несколько метров, протянул таможеннику документы.
        В салоне самолета он попытался прийти в себя и немного расслабиться. «Все хорошо. Все хорошо», - повторял Андрей, словно магическую мантру, но мысли о Маше все равно не отпускали. Он знал, что расставаться будет тяжело, но не представлял, что настолько. Ничего, два, три месяца, полгода - небольшой срок. Она приедет к нему, и они больше не расстанутся ни на минуту. А пока придется пережить эту вынужденную разлуку. Да и мало ли в это время будет у них возможностей видеться? Интернет - не ахти какой выход, но все равно они смогут общаться на расстоянии…
        Самолет выехал на взлетную полосу и начал набирать скорость. Мимо замелькали взлетные огоньки, шасси оторвались от земли… Вот и все. Теперь пути назад точно нет. Андрей откинулся в кресле, смотря в иллюминатор. Внизу мелькали дома, яркие вывески, машины, деревья, спортивные площадки, стадионы… Каким мелким и преходящим показался ему мир. Он задумался: почему люди не ценят того, что имеют, и постоянно стремятся к чему-то иллюзорному? Думают, что счастье где-то далеко, хотя оно вот здесь, рядом, достаточно протянуть руку. Андрей и сам был таким. Все время пытался доказать окружающим, что он не такой, как все, что способен на большее, что главное в жизни - успех. За последние дни он понял - ничто не сравнится с человеческой добротой, верностью и искренностью. Даже если зло вышло против тебя на поединок, вооруженное до зубов, его можно победить, не прибегая к силе и жестокости. Достаточно верить в свои силы. Быть справедливым. Ну и иметь под боком верных друзей.
        Андрей незаметно задремал. Внезапно мобильник в кармане завибрировал. Порубов достал его и посмотрел на экран. На нем высветилось MMS-сообщение: кто-то через Интернет прислал Порубову фотографию. На ней на золотистом песчаном пляже, развалившись в шезлонгах под пальмами и улыбаясь во все тридцать два зуба, лежали Клещ с Ботаном. Их загорелые тела нежились под безоблачным небом. Голубые волны накатывали на берег. Солнце палило прямо над головами. Где-то вдалеке, в море, качался на волнах одинокий белоснежный парусник. А на переднем плане, на пляжном песке, стояли три стакана и бутылка водки.

«Вот черти, не забывают меня», - едва заметно улыбнулся Андрей. Он был счастлив, что есть у него на свете такие друзья, как эти два жизнерадостных оболтуса, готовых ради дружбы пройти все, что угодно. И огонь, и воду, и медные трубы одолеют, а из беды выручат.
        Он представил, как они встретятся и напьются в дым, как в добрые старые времена. Как будут ночь напролет вспоминать похождения юности, перемывать кости знакомым и одноклассникам, неизвестно куда пропавшим, канувшим в Лету, погрязшим в быте и мелочных проблемах. Ни деньги, ни связи, ни власть не способны сделать человека счастливым. Андрей вдруг понял, насколько повезло ему в жизни. Он остался Человеком, несмотря на крутые повороты в жизни. Перед ним раскрывался огромный мир, в котором он чувствовал себя свободным, как птица. И самое главное - он знал, что где-то там, внизу, есть два человека, которые его любят. Которым он нужен больше жизни и ради которых он готов свернуть горы и повернуть реки вспять.
        - Молодой человек, можно попросить вас на время полета выключить телефон? - наклонилась к Порубову молоденькая стюардесса.
        - Почему? - удивленно поднял брови Андрей.
        - Понимаете, он может вызвать помехи оборудования. - Стюардесса продолжала так же приветливо улыбаться.
        - Сейчас, сейчас… Только один звонок, сестричка.
        Порубов быстро набрал номер:
        - Мама, я уже лечу, скоро встретимся.