Судить буду сам Кирилл Казанцев
        Оборотни в законе # В Меднореченске и его окрестностях совершенно распоясалась компания «мажоров» - сынков высокопоставленных и богатых родителей. Вконец ошалев от вседозволенности, они повадились устраивать жестокие развлечения - убивать прохожих, насиловать девушек, сбивать на своих дорогих автомобилях пешеходов, устраивать ДТП… И всегда они с легкостью уходят от наказания. Уж очень влиятельных знакомых имеют их папаши. Но чаша терпения у народа все же переполнилась. Дочь Федора Романцева, истерзанная «золотой шпаной», умирает в больнице. Устав ждать правосудия и справедливости от властей, Федор берет в руки оружие и начинает вершить свое правосудие..
        Кирилл Казанцев
        Судить буду сам
        Пролог
        К пригородной АЗС с новомодной плоской крышей на колоннах и автоматически открывающимися дверями операторского зала подкатили три навороченные иномарки, разом заглушив все звуки буханьем «музона», рвущегося из открытых окон первой машины. Было заметно, что это одна компания - вышедшие из машин рослые парни непринужденно общались, громко гогоча и с превосходством поглядывая на тех, кто волей случая оказался рядом.
        К остановившемуся у крайней бензозаправочной колонки черному «БМВ» с тремя шестерками в номере тут же подбежал пожилой носатый заправщик в синем комбинезоне, фирменной кепке и солнечных очках, закрывающих половину лица. Для своих лет мужчина действовал очень ловко, при этом постоянно пригибаясь и отвешивая поклоны, как китайский болванчик. И было непонятно, то ли мужик прикалывается над богатенькими молокососами, то ли от страха потерять работу у него слегка повело крышу. Он буквально с нежностью открыл крышку бензобака и вставил в горловину заправочный пистолет.
        Тем временем трое из прибывших отправились оплачивать горючее. Войдя в кассовый зал, одновременно служащий магазином, реализующим и продовольственные товары, и средства ухода за техникой, и даже резиновые изделия для интимно-озабоченной части проезжающих, они подошли к кассе, нагло воззрившись на молодую симпатичную кассиршу.
        - Смотри-ка, новенькая… - заметил один из троицы - смуглый, с гордой посадкой головы, позаимствованной у отца народов. - И на фейс ничего, и фигурка модельная.
        - Сорок литров девяносто пятого, третья колонка, - ухмыльнулся, разглядывая девушку, мордастый качок в черной майке с изображением на ней какой-то омерзительной оскаленной рожи. - Теперь, чего еще? Пару банок вон того хлебалова, три упаковки вон того жевалова. О-о-о! Презервативы тут тоже есть? Упаковку с запахом клубники. А они точно пахнут клубникой? - Сальным взглядом упершись в обтянутую блузкой высокую грудь, он похотливо причмокнул.
        - Не знаю… - сухо ответила кассирша, глядя мимо него.
        - Непоря-а-а-док! - глумливо протянул мордастый. - Свой товар надо знать и проверять на себе лично. Что, может, прямо сейчас проверим? А то куплю, а они без запаха… Чё так смотришь? Я же тебя не в загс зову. Просто небольшой «тест-драйв» презервативов…
        - У вас все? Тысяча двести восемьдесят пять рублей, - игнорируя притязания мордастого, решительно отрезала та.
        - Ну, чего ломаешься-то? - уже с раздражением под гогот приятелей прогундосил качок и бросил на прилавок пятитысячную купюру. - Вот, сдачи не надо. Тут есть кому подменить тебя на полчаса?
        Сверкнув глазами, девушка поставила на прилавок пакет с покупками, отсчитала сдачу и демонстративно положила ее перед наглецом.
        - Пересчитайте!
        - Чего? Она еще тут из себя девочку корчить будет… - начал было гнуть пальцы мордастый, но тут сзади прозвучал чей-то недовольный басовитый рык:
        - Ну, ты долго там еще будешь свои гондоны пересчитывать?
        Уже накопившаяся очередь дружно грохнула на разные голоса.
        Мордастый обернулся с гримасой ярости на лице… но при виде двухметрового ломовика необъятной ширины, с ручищами, больше напоминающими гидравлические манипуляторы многотонного погрузчика, и взглядом разозленного быка-симментала он сразу же осекся и, комком смяв купюры сдачи, поспешил покинуть кассовый зал.

…Угодливый заправщик, шагнувший было к следующей тачке, принадлежавшей «золотой молодежи», в какой-то миг, словно чего-то испугавшись, тенью исчез за заправляющейся неподалеку «Газелью». Тут же, что-то ворча и оглядываясь, со стороны операторского зала торопливо подошел долговязый парень в синем комбинезоне заправщика и фирменном кепи. Без намека на пиетет к кому бы то ни было, кляня какого-то кретина, он сноровисто открыл горловины топливных баков черного «БМВ» и темно-синего «Форда Мондео». Наблюдая за ним, стоявшие у этих машин четверо парней - двое русских и двое, судя по всему, кавказцев, удивленно переглянулись.
        - Слышь, ты, лошара мазутная! - высокомерно изрек лощеный тип с умопомрачительно дорогим «Ролексом» на руке. - Осторожнее! Это тебе не какая-нибудь «жига» сраная. И вообще, что у вас за сервис такой говенный?
        - Какие клиенты, такой для них и сервис… - вставляя пистолет в горловину «Форда» и даже не удостоив его взглядом, буркнул заправщик.
        - Чего?! - насупились все четверо, угрожающе направляясь в его сторону.
        Но тот, не обращая на них внимания, все так же ловко открыл бензобак соседнего
«Вольво» - престижнейшей модели с непроницаемо-темными стеклами, подле которого стоял крепкий с виду молодой мужчина в дорогом костюме, с темными усами и короткой бородкой, обрамляющей лицо «а-ля Шон Коннери».
        - Что случилось? Почему так долго обслуживаете? - строго поинтересовался он.
        - Прошу прощения, да я и сам не понял, что случилось, - парень пожал плечами. - Представляете, забежал в туалет, а меня там кто-то запер. Пришлось дверь выламывать…
        - Это бывает, - уже вполне миролюбиво усмехнулся тот, собираясь сесть в машину.
        - Э, ну ты куда, лошара?! - направляясь к заправщику, крикнул один из обиженных клиентов. - А ну, стоять, козел дешевый!
        Хозяин «Вольво», покосившись в их сторону, несколько удивленно поинтересовался:
        - Что вы себе позволяете, молодые люди?
        - Да пошел ты, чмошник! - презрительно скривившись, огрызнулся один из кавказцев.
        Заглянув в салон своего авто, мужчина что-то негромко сказал, и тут же, резко распахнув задние дверцы, из «Вольво» вынырнули два рослых типа с короткой стрижкой и мощными, накачанными шеями. Левую подмышку их костюмов распирало что-то увесистое, внушающее невольное уважение к этим ребятишкам. Это походило на то, как если бы в лагуну, где надумали задавать тон несколько наглых клыкастых акулешек, заплыли две огромные касатки, способные в один присест скушать этих акул, даже не поперхнувшись. Мужчина испытующе смотрел на наглецов, в момент растерявших свой кураж.
        Те попятились было назад, однако их остановил негромкий, но жестко заданный вопрос:
        - А вы больше ничего сказать не хотите?
        Скисшая четверка уныло переглянулась.
        - Просим простить нас за этот некрасивый с нашей стороны инцидент, - откашлявшись, заговорил наконец «лощеный». - Наш друг очень сожалеет о случившемся.
        - Да, - с готовностью закивал обозвавший незнакомца «чмошником», - я прошу меня простить. Беру свои слова обратно!
        - Хорошо, принято, - мужчина снисходительно кивнул. - Только вот что я вам, парни, скажу… Не забывайте восточную мудрость: язык мой - враг мой. И вообще, у меня такое впечатление, что вы сами, сознательно, ищете пути к тому, как укоротить свое земное бытие. А зря…
        Чуть слышно цокнула дверца шведского «дворца на колесах», и «Вольво», издав мягкий негромкий гул, умчался с автозаправки. Рассевшись по своим машинам, отправились в путь и семеро «крутяков». Летя по трассе, они общались меж собой по переговорным радиоустройствам, имевшимся на ухе у каждого.
        - Джентльмены, впереди замечен быдлоид на «жиге», - огласил «лощеный», сидевший рядом с хозяином «Лексуса», мчавшегося впереди этой компании. - Есть предложение сделать ставки.
        - На что? - откликнулся хозяин «Форда», ехавший следом.
        - Ставлю штуку баксов на то, что если отправим его в кювет, он будет в морге.
        - А-а-а… Ну, я тогда сегодня буду гуманистом, - глумливо хохотнул хозяин «Форда». - Будет в гипсе - ставка та же.
        - Сгорит! - объявил мордастый, сидевший за рулем «БМВ», идущего в хвосте. - Ставка - три штуки.
        Тут же свои ставки сделали и остальные. При этом за немедленную гибель ехавших в
«Жигулях» высказались четверо, а трое за то, что ничего не подозревавшие в этот момент люди станут калеками.
        - Джентльмены, ставки сделаны! - объявил «лощеный». - Идем на сближение!
        Резко прибавив ходу, «трио» иномарок, идущих строго одна за другой, скоро настигло старенькую «пятерку», в которой ехали двое пожилых людей, скорее всего, супружеская чета. Идя параллельно «Жигулям», иномарки сравняли с обреченной машиной скорость.
        - Джентльмены, готовность номер один - начинаю обратный отсчет! - объявил
«лощеный». - Три! Два! Один! Ноль!..
        Неожиданно раздавшийся сзади грохот заставил ехавших в «Лексусе» и «Форде» недоуменно оглянуться. Увиденное напоминало знакомые кадры из фильма, но от осознания того, что все происходит наяву, холодок пробирал по спине. На месте
«бэхи», по совершенно непонятной причине вспученной мощным взрывом, образовался огромный огненный шар. Продолжая по инерции мчаться по дороге, клубок огня вильнул к обочине и покатился вниз, оставляя дымный след и обрывки пламени по всему пути падения…
        Глава 1
        Послеобеденной порой возле утопающего в зелени цветущих яблонь, пышно разросшихся в палисаднике дома Романцовых, появилась небольшая делегация - человек примерно из восьми. Услышав появление чужаков, во дворе истошно зашелся лаем кудлатый черный, как сажа, «дворник» Атас, прыгающий на длинной цепи у своей будки невдалеке от ворот. Возглавлявший делегацию рослый мужчина средних лет с ярким большим пакетом в руке с расстановкой, почти торжественно постучал в калитку. Хозяева дома, по случаю визита гостей принаряженного и прибранного, как видно, их ждали и вышли к калитке, сияя счастливыми улыбками.
        Ответив на приветствие, хозяин дома, плотный коренастый крепыш лет пятидесяти, сдерживая улыбку, с наигранным недоумением поинтересовался у гостей:
        - С чем пожаловали, люди добрые? Мы вроде и не ждали никого… А тут - ты глянь-ка, какие знатные гости пожаловали!
        - Да и мы никого беспокоить не собирались… - соблюдая отзвуки старых традиций и ритуалов, тоже с трудом удерживая себя от того, чтобы не расплыться в улыбке, с некоторым даже недоумением развел руками глава делегации. - А вот шли по улице, глянули - ну, дом-то какой стоит красивый! Вот и надумали - а не зайти ли, не проведать ли хозяев? Люди-то не иначе тут живут хорошие, приветливые… Авось, не откажут подать воды напиться?
        - Ну, добрым гостям мы всегда рады! - Хозяин дома наконец-то позволил себе улыбнуться. - Проходите, гости дорогие, милости просим! Что уж там воду хлебать? У нас для добрых людей найдется кое-что и повкуснее, и покрепче.
        - Благодарствуем, хозяева! И мы не с пустыми руками. День-то сегодня какой хороший выдался… К добру - не иначе! - проходя во двор, заметил один из гостей.
        Среди пришедших с ним были две чем-то очень похожие меж собой женщины, судя по всему - сестры, статный парень послеармейского возраста, две женщины пенсионных лет, худой дедок в кепке, с седой бородкой, при палочке и орденах на пиджаке.
        Поднявшись на крыльцо, гости прошли в дом, где уже был накрыт стол, а в воздухе витали все мыслимые ароматы праздника. Со стороны хозяев присутствовало около десятка человек - членов семьи и пришедших на торжество ближайших родственников. Поговорив, как и полагается, о погоде, чрезвычайно знойном лете и урожае, хозяева и гости наконец расселись за столом. При этом парень оказался напротив дочери хозяев - круглолицей, с несколько полноватой фигурой, но, вместе с тем, пригожей и обаятельной девушкой.
        Молодые, едва сдерживая смех, обменялись взглядами, в которых читалось: «И что они чудят, эти предки? Мы ведь давно уже все решили сами. Да ладно уж, пусть потешатся, раз так положено!..»
        Тем временем и хозяева, и гости, опрокинув по первой рюмке за благополучие этого дома, а следом и по второй - за здоровье гостей, заговорили о главном.
        - Ну, что, хозяева, - глава гостей торжественно поднялся за столом, - видим мы, что люди вы и впрямь приветливые, во всем достойные… А еще видим, что у вас дочка-красавица выросла - и скромная, и умница. А у нас тут как раз сын, Виктор, в женихи вышел. Вот и подумали мы: а отдадите ли вы свою Веру за нашего Витька? Как говорили встарь: у вас - товар, у нас - купец, у вас - красна девица, у нас - молодец… Что скажешь, Федор Алексеевич?
        - Ну что тут сказать, Андрей Иваныч? - хозяин дома, сидевший напротив, тоже поднялся. - Виктор ваш хлопец хороший… Как говорится, и руки на месте, и с
«головой дружит», и старших уважает, и плохого о нем ничего не скажешь… За такого не грех дочку замуж отдать. Только вот, она сама-то что думает? - отец с добродушной строгостью посмотрел на дочь.
        Та, вновь обменявшись взглядом с Виктором, утвердительно кивнула.
        - Согласна… - со скромным лукавством негромко сказала Вера.
        - А ты что скажешь? - Андрей Иванович посмотрел на сына. - Пока шли сватать, не передумал? А то у вас, нынешних молодых, все быстро решается. То - сошлись, то - разошлись… Ну?
        - Не передумал и не передумаю… - не отрывая взгляда от девушки, твердо объявил Виктор.
        - Ну, раз и родители согласны, и молодые не против, то будем считать помолвку объявленной, - поднялась мать жениха. - Тогда давайте, наши будущие сватья, обговорим все, что положено о свадьбе, пока и голова к полу не клонится, и язык не заплетается…
        Сидевшие через улицу у своей калитки напротив дома Романцовых две бабуськи живо обсуждали происходящее у соседей. О том, что намечается сватовство, стало известно еще вчера, когда Романцовы «наводили марафет», приводя и без того прибранное подворье в образцовое состояние. А как же иначе? Придут люди сватать дочку; что скажут, увидев во дворе и в доме беспорядок?
        Соседка Романцовых, на глазах которой нынешние хозяева этого дома - Федор с Людмилой - и поженились, и детей родили и вырастили, рассказывала о них своей старой знакомой, пришедшей за новостями с другого конца улицы, только хорошее. По ее словам, у Романцовых только старшая Нинка, уже давно вышедшая замуж куда-то на Дальний Восток, была чересчур бойкой на язык. А вот младшие - что Инка, тоже год назад вышедшая замуж в Подмосковье, что Верка, - девчонки хорошие.
        - Уж не знаю, как они с Витькой-то уживутся? - с сомнением воздохнула собеседница соседки. - Верка-то она тихоня, а Витька, говорят, парень буйный. До армии тут, рассказывают, чуть не каждый день дрался. Да и выпить был не дурак. Сейчас, вроде бы, притих. А дальше - кто его знает? Запьет и будет ее колотить.
        - Ну, Верка хоть и тихоня, а за себя постоять может, - бабулька многозначительно покачала головой. - Вся в отца пошла - Федька-то, он из каких-то казаков… Как-то, было дело, вечером на него напали. Они с Люськой шли из гостей, уже поздненько, а эти трое - на них. Тюремники, что ль, какие-то? Один, говорят, был с ножом. Так Федька один их троих в тесто замесил. И Верка на руку не слаба. Тоже - это сама видела - одного посреди улицы, он к ней приставать надумал, так по морде приложила, что он от нее сразу отвязался.
        Старухи заговорили о приданом, какое дадут за дочкой Романцовы, стали гадать, где будут жить молодожены, сколько машин выстроится в их свадебном кортеже, и пришли к общему мнению, что хоть обе семьи и не из миллионеров, однако и не голь перекатная, а значит, свадьба будет большая. Когда пару часов спустя из окон дома Романцовых раздалось задушевное, заливистое: «Вон кто-то с го-о-роч-ки-и-и спустился-а-а-а!», собеседницы единодушно констатировали: ну вот, уже и спелись…
        Поговорив о том о сем, они отправились к хозяйке дома почаевничать, сидя у окна, понаблюдать за тем, что на улице происходит - вдруг какая-нибудь оказия приключится? Вон, у Сверчковых на соседней улице было дело. Пришли к ним свататься одни, а тут - уже и другие на подходе. То-то была потеха на весь околоток! Сверчковы-то люди небедные, имеют аж три магазина. Кто не захочет сосватать их единственную дочку? Вот и прискакали сразу два жениха со своей родней. Чуть до драки не дошло…

…Отсидев положенное за столом, уже «узаконенные» жених и невеста решили выйти на улицу, чтобы немного остыть от постепенно разогревшейся атмосферы дома, уже основательно пропитавшейся буйным гуляночным духом. Виктор и Вера сели у калитки и, прижавшись друг к другу плечом, заговорили о том, что всего через три недели - заявление они подали, не дожидаясь помолвки, - станут законными мужем и женой.
        - …Только, Вить, запомни, - Вера помахала указательным пальцем перед его носом, - обижать меня не смей! А то слышала я про вашего брата: как до свадьбы - на руках носит, как поженились - в упор не видит.
        - Вер, ну ты что? - Виктор укоризненно вздохнул. - Сколько раз уже тебе говорил: обижать не буду.
        - А защищать меня будешь? - улыбнулась Вера, искоса, с некоторым даже вызовом глядя на него.
        - Само собой! - Виктор повел плечами. - Иначе грош мне цена в… О! А это что за перцы? - недоуменно произнес он, глядя на три дорогие иномарки, которые, весьма резво пролетая по улице, вдруг свернули в их сторону.
        Почуяв недоброе, он хотел сказать Вере, чтобы она срочно уходила во двор, но не успел. Дальнейшее напоминало какой-то кошмар наяву, когда рассудок отказывается верить в реальность происходящего. Выскочившие из машин парни, не давая опомниться сидевшим у калитки, с ходу набросились на них. Виктор успел вскочить и, загородив собой девушку, ударом кулака сбил с ног одного из нападающих - мордастого белобрысого качка в черной майке с изображением какой-то отвратительной клыкастой рожи. Но почти сразу же еще один из нападающих сбоку коротко обрушил на его голову залитый свинцом нунчак, и Виктор, покачнувшись, безмолвно рухнул на траву с лицом, залитым кровью.
        Еще двое нападавших, схватив Веру за руки и зажимая ей рот, буквально волоком затащили ее в машину. Отрывисто хлопнули дверцы, и под самодовольно-ликующее, доносящееся из кабин: «Й-е-е-е-е-е-е!!! У-у-у-у-у-у!!! А-а-а-ха-ха-ха-а-а-а-а!!!..
        - иномарки помчались дальше.
        В доме, судя по всему, слишком поздно услышали отчаянный вскрик Веры и не сразу отреагировали на истошный, захлебывающийся лай Атаса. Там на некоторое время установилась полная тишина, после чего с грохотом распахнулась дверь, и на крыльце появились встревоженные Федор и Андрей, за которыми спешили все остальные. Выбежав на улицу, мужчины замерли, остолбенев от увиденного.
        - Витя! Сынок! - придя в себя, к Виктору ринулся Андрей Иванович. - Что с тобой?!
        Мужчина склонился над сыном, не зная, что предпринять. В этот момент веки парня, лежащего без движения, неожиданно чуть заметно дрогнули.
        - Он жив! Вызовите «Скорую»! - выпрямившись, крикнул Андрей и тут же, схватившись за сердце, со стоном тяжело сел на землю рядом с сыном.
        - А-а… где же Вера? - растерянно озираясь по сторонам, неизвестно у кого спрашивал Федор.
        - Может, на них напала какая-то шпана, да она побежала за врачом? - предположила его свояченица. - Люда, надо срочно вызвать «Скорую» и милицию. Где у вас там телефон? - спросила она у беззвучно рыдающей хозяйки дома.
        Не дождавшись ответа, женщина вбежала в дом и, найдя на тумбочке в прихожей телефонный аппарат, спешно набрала «ноль три».
        - «Скорая»? Срочно машину на улицу Герцена, дом сорок, - требовательно заговорила она. - Кому? Парня ударили по голове, кровью истекает. Фамилия? Моя - Соколова, его - Усачев. Да поживее, давайте! Он ведь может умереть! Как это нет машин?! Если сейчас же не придет машина, я сегодня лично пойду к Анатолию Ефимовичу, и вашу шарашку на уши поставят! Ясно?!
        Получив заверения в том, что машина все же будет найдена, женщина набрала «ноль два». Общение с милицией оказалось не менее тягомотным, чем со «Скорой». Какой-то снулый дежурный долго и нудно выяснял, что к чему, пока звонившая и его не припугнула жалобой районному главе. Лишь после этого тот заговорил совсем другим тоном и сообщил, что опергруппа уже выезжает.
        Тем временем на улице события шли своим чередом. Спотыкаясь и задыхаясь на ходу, к недоумевающим и горюющим семьям спешили две старухи, выбежавшие из дома напротив.
        - Федя! Федя! - кричала бежавшая впереди. - Мы все видели, что тут было… Они приехали на трех машинах, парня-то по голове чем-то ударили, а Верочку с собой увезли, проклятые. Прямо волоком затащили, и уехали!..
        - А что за машины? Что за люди?! - бросаясь им навстречу, уже взявший себя в руки Федор до боли стиснул кулаки.
        - Машины дорогущие - не наши. Одна в точности, как у нашего зубника Багаряна. А какие еще две - даже не знаю, как назвать их. А приехали на них какие-то парни, лбы здоровые, с виду - настоящая банда. Вот, как в телевизере их показывают.
        - А в какую сторону они поехали? - направляясь к воротам, уточнил Романцов.
        - Если никуда не свернут, так в сторону кирпичного… - бабулька развела руками. - Господи! Горе-то какое! - всхлипнула она.
        - Люд, хватит реветь! Помоги людям! - Федор, открывая ворота, сурово посмотрел в сторону жены. - Принеси аптечку. Парню надо голову перевязать, а Андрею дай нитроглицерина.
        - Да, да… - утирая слезы, та побежала в дом.
        - Федя, скажи честно, - глядя на хозяина дома, прорыдала Усачева, - это не бывший Верин ухажер решил отомстить?
        - Оля, у Веры до Витька вообще никого не было, - доставая из кармана ключи от
«семерки», стоящей за воротами, строго уведомил Федор. - Я удивляюсь тому, как он ее сумел углядеть. Она ж на танцы-то сроду не ходила. Тут, скорее, может быть другое… Уж не с Виктором ли кто-то решил свести счеты? Он же, говорят, парень бойкий - спуску никому не давал…
        - Не знаю… - растерялась Ольга. - Но он сам говорил, что когда пришел из армии, то со всеми помирился.
        - Ладно, я поехал. Может, бог даст, догоню этих сук!..
        Взревев мотором, на улицу вылетела машина и, набирая скорость, помчалась в ту же сторону, куда менее пяти минут назад умчались иномарки с похищенной девушкой. Выбежавшая из дома Людмила трясущимися руками затолкала в рот свату таблетку сердечного средства, после чего они с Ольгой осторожно забинтовали голову Виктору, предварительно полив рассеченную рану перекисью водорода. Дав Ольге флакон с нашатырным спиртом, чтобы та попыталась привести сына в чувство, Людмила отошла в сторонку и, глядя в небо, прошептала слова какой-то молитвы, трижды мелко перекрестившись.
        Откуда-то из центра поселка наконец донеслись звуки сирены «Скорой». Следом за медиками подрулила и милицейская машина.
        - Что тут у вас случилось? - не очень приязненно поинтересовался сухощавый капитан, оглядывая присутствующих. - Что, устроили гулянку и малость чего-то не поделили?
        - Нет, у нас сегодня была помолвка, - пытаясь взять себя в руки, заговорила Людмила. - Мы были в доме. Молодые вышли на улицу. Слышим - шум какой-то, собака стала рваться с цепи. Мы выбежали, а тут - вон чего… Витя, жених нашей Веры, лежит в крови, а ее самой нету. А вот тетя Поля говорит, что видела, как к ним подъехали какие-то парни на иномарках, его ударили, по голове, а ее насильно затащили в машину и увезли.
        - Гм… - капитан конфузливо насупился - ему явно было неловко за свои скороспелые выводы. - А какие машины, их номера никто не запомнил?
        - Да я ж, милый, в их совсем не разбираюсь, в этих самых машинах-то… - бабулька сокрушенно покачала головой. - Вот, может, Анна Борисовна чего заметила - мы с ней вместе это видели.
        - Знаете, одна машина - это я точно знаю - черный «Лексус»… - заговорила вторая из бабулек. - Про остальные ничего сказать не могу. И еще, что я заметила, у самой задней машины - как называют, не знаю - задняя дверка малость вмятая.
        - Ну, этого мало… - поморщился капитан. - Ладно, пройдемте в дом. Сейчас напишете мне заявления, все как полагается оформим и займемся розыском.
        - Эй, а что тут такое? - подрулив на скутере, на происходящее с удивлением воззрились двое каких-то подростков. - Что случилось-то?
        - Так, мелюзга, тут вам не цирк! Катите своей дорогой! - раздраженно прикрикнул капитан.
        - Да, вон, парня какие-то изверги по голове ударили и Веру, его невесту, увезли, - проходя мимо мальчишек, вполголоса пояснила Анна Борисовна. - На трех машинах тут проезжали…
        - А-а-а, так это, наверно, эти мажоры долбаные! - с сердитой гримасой на лице откликнулся сидевший за рулем. - Видели мы этих уродов…
        - Ну-ка, ну-ка, - капитан, уже подошедший к калитке, торопливо поспешил назад. - Где видели, когда?
        - Да вон там, с полчаса назад… - мальчишка ткнул рукой куда-то назад и вправо. - Мы ездили кататься к плодопитомнику, а они перли, как бешеные, со стороны базы отдыха. Нас чуть не сшибли - я еле успел увернуться. Проехали, вопят, гогочут, в окно «фак» показывают…
        - Что за машины, не разглядели? - капитан приготовил блокнот.
        - Ну, что там за тачки были?.. - Хозяин скутера оглянулся на своего приятеля. - Первым шел черный «Лексус» - это я точно помню, потом еще две… На них внимания не обратил. А! Еще одна иномарка там темно-синяя, самая последняя - тоже черная.
        - Синяя - это «Форд Мондео», - добавил пассажир скутера. - А самая задняя - «БМВ». У него номер еще такой понтовый - три шестерки.
        - А почему вы решили, что это - мажоры? - недоверчиво воззрился капитан.
        - А кто ж они еще? - Хозяин скутера с превосходством измерил его взглядом. - Гоняют кодлой на новеньких офигенных тачках, всем лет по двадцать - двадцать пять, корчат из себя крутых, мен… милиция их не трогает. Ясное дело, мажоры. Пацаны рассказывали, что они тут один раз уже рассекали по улицам.
        Почесав под фуражкой затылок, капитан записал имена мальчишек и их домашние адреса, после чего уже с какой-то озабоченной задумчивостью направился к дому.

…«Семерка», на поворотах едва не срываясь с полотна шоссе, мчалась по трассе на предельной скорости. Успевший принять за столом не менее пяти рюмок, Федор от навалившихся переживаний за считаные минуты протрезвел, и лишь запах водки в салоне машины говорил о том, что он совсем недавно «употребил». Не задерживаясь, машина пролетела мимо старого кирпичного завода, фактически доживающего последние дни, где когда-то работал мастером. Но сейчас Федору было не до воспоминаний. Сердце рвалось на части от одной мысли, что его дочь, его кровиночка, скромная, застенчивая девочка, оказалась в руках неизвестных мерзавцев.
        Федор понимал, что может случиться с ней в ближайшие часы. А может, и минуты. А он, ее отец, здоровый сильный мужик, ничем не мог ей помочь. Взгляд его глаз, сухих и словно остекленевших, не отрывался от дороги. При одной только мысли о том, что сейчас в каком-нибудь крысином закутке шакалья стая насильников терзает его ребенка, он готов был по-волчьи завыть и в бессильной ярости грызть баранку руля.
        Вылетев на трассу, ведущую к областному центру Меднореченску, Федор помчался, не снижая ходу. Неожиданно он увидел впереди машину гаишников, которые, нацелив в его сторону радар, взмахом жезла приказали остановиться. Свернув на обочину и дав по тормозам, он вышел из машины и решительно направился к гаишникам.
        - Нарушаем? - многозначительно поинтересовался рослый лейтенант с радаром. - Куда так гоним с двойным превышением? О-о-о! Да ты, мужик, под балдой, я вижу!.. Коль, ты глянь - влупил, кабы, не меньше пол-литра «белячка»… Ты что, не…
        - Ребята, постойте! - перебив его, торопливо заговорил Федор. - Я ни от чего не отказываюсь - да, выпил. Но у меня беда, ребята! Вы здесь не видели, сразу три иномарки не проезжали? Дочку мою, гады, прямо средь бела дня с улицы увезли. Ее парня по голове чем-то ударили, не знаю, жив ли. Ребята! Помогите их догнать! Вот эту «семерку» отдам. Все отдам, только помогите ее спасти!
        - А ты уверен, что они поехали именно в эту сторону? - озадаченно наморщил лоб старлей, переглянувшись с напарником. - Вообще-то, мы сюда только что приехали… Может, они уже и проскочили. Ну, что с ним будем делать? Машину свою закрывай, и быстро к нам. Ладно, понимаем… Раз уж такой случай!
        Включив мигалки и сирену, старлей дал газу, и служебная «десятка», рванув с места, понеслась по трассе. Его напарник, включив рацию, сообщил о факте похищения человека - молодой девушки, и назвал единственную примету похитителей - компания на трех дорогих иномарках.
        - Где проживала похищенная? Ее имя, фамилия, отчество? - оглянувшись, спросил лейтенант.
        - Поселок Наковальское, Герцена, сорок, Романцова Вера Федоровна, двадцать лет…
        - Понятно, - кивнул лейтенант, дав в эфир дополнительную информацию.
        - Если эти отморозки из Меднореченска, - заговорил старлей, - то, кроме как по этой дороге, им туда больше никак не проехать. Сейчас вон на стационарном посту узнаем - они, скорее всего, должны были заметить.
        - Господи! За что же ей это все? - едва не скрежеща зубами, тягостно пробормотал Федор, глядя в окно.
        - Сейчас вообще беспредел полнейший, - сочувственно откликнулся лейтенант. - Как
«вышку» отменили, отморозки совсем оборзели. Раньше за убийство сотрудника органов
«вышку» давали гарантированно. А сейчас? Ну, пожизненное могут дать. А им на это - тьфу. Тюрьма - дом родной…
        Вскоре впереди замаячил виадук транспортной развязки на пересечении с федеральной трассой в сторону Москвы. У высокого «скворечника» стационарного поста ДПС стояли двое с автоматами - майор и лейтенант. Остановив машину невдалеке от поста, прибывшие направились к дежурным.
        - Товарищ майор, три темные иномарки в группе тут в ближайшие минут пятнадцать не проезжали? - подойдя поближе, спросил старлей. - Вон, у мужчины из Наковальского только что похитили дочь.
        - Хм… - немного подумав, майор пожал плечами и, как-то особенно посмотрев на своего напарника, сообщил: - Нет, сразу три иномарки в группе не проезжали. Хотя… Черт его знает? Тут же видите - мимо нас все идут не более сорока. Может, и проехали, но… Как тут поймешь - в одной группе они или случайно оказались вместе?
        Выслушав майора, Федор, не проронив ни слова, медленно пошел к «десятке», уже ни о чем не думая и больше ни на что не надеясь. Следом за ним, о чем-то негромко переговариваясь, двинулись и старший лейтенант с напарником. Неожиданно майор окликнул:
        - Эй, старлей, подойди-ка сюда.
        Когда тот приблизился, майор вполголоса поинтересовался:
        - А этот мужик, он что, из чьей-то родни или сам в шишках?
        - Да нет, по-моему, обычный работяга… - старлей с интересом взглянул на майора. - А что, что-то есть?
        - Знаешь, возможно, эти три тачки тут и проезжали, - тот изобразил многозначительную мину. - Но если тебе доведется с ними столкнуться, лучше сделай вид, что их не замечаешь. И знаешь почему? Чтобы потом спалось спокойно и тебе самому, и твоей семье. Дочку этого мужика, конечно, жаль. Надеюсь, с ней подурят и отпустят живой. А вот если ты наедешь на этих гондонов, которые такими делами занимаются, тобой самим займутся их папаши. А они - во-о-о-н там. Нам до них не достать. И им достаточно раз плюнуть, чтобы от любого из нас осталось мокрое место. Постарайтесь мужика успокоить, отвезите его домой, авось все и обойдется. Пока!
        Кивнув, старлей вернулся к машине.
        - Чего он там? - поинтересовался лейтенант.
        - Да… уточнил приметы машин и данные похищенной. Ну и сказал, что будут отслеживать транспорт, может, что-то подходящее и удастся заметить.
        - Значит, все… Надежды нет… - стоя у «десятки», тягостно обронил Федор. - Что со мной теперь? Будете писать протокол? - обернулся он к гаишникам.
        - Да ладно уж, - отмахнулся старлей. - Учитывая обстоятельства, обойдемся без этого. Доедем сейчас до твоей машины, ее поведет Серега, а ты - со мной. Доставим прямо до дома. Только, дядя, такое дело… Мы с тобой горючки разъездим почти весь лимит, выделенный на дежурство. С горючкой не поможешь?
        - Там, в баке, больше двадцати литров. Устроит? - не выразив ни радости, ни огорчения, сообщил Федор.
        - Вопросов нет! - охотно кивнул старлей, и они помчались в сторону Наковальского.

…В доме Романцовых этой ночью никто не сомкнул глаз. Прибыв домой с гаишниками и заправив их из своей «семерки», Федор сходил за племянником. Предупредил жену, чтобы та звонила ему на мобильный, как только появятся какие-нибудь новости, и они помчались по улицам поселка в сторону ближайшей АЗС. Заправив машину, что называется «под завязку», они вырулили на шоссе, ведущее к Меднореченску, и
«семерка», теперь уже со строгим соблюдением ПДД, пошла по трассе, сворачивая во все закоулки вдоль дороги, где только были съезды в сторону лесополос.
        Вадим, племянник Романцова, внешне - типичный «ботаник», страшно переживал из-за случившегося. Руля по трассе, под гул мотора он что-то беззвучно бормотал, судя по всему призывая все мыслимые беды на голову мерзавцев, похитивших его двоюродную сестру. Совершенно миролюбивый парень, студент педагогического вуза, в этот момент он, сложись соответствующая ситуация, без малейшего колебания нажал бы на спуск ружья или автомата, нацеленного на этих нелюдей.
        Когда они уже в сумерках проезжали мимо того самого КП, где он сегодня был, Федор вдруг припомнил то, на что в тот момент не обратил внимания, а потом все пытался понять, что же не давало ему покоя. Он вспомнил реакцию майора на вопрос старшего лейтенанта. Тот как-то слишком уж пристально глянул на своего напарника, как будто давал понять, чтобы парень держал язык за зубами. Может быть, ему это только показалось?.. В любом случае, стоило попробовать еще раз поговорить с парнем.
        Едва КП остался позади, Федор негромко произнес:
        - Вадь, за той фурой стань, я кое с кем хочу переговорить.
        Заметив, что на сей раз лейтенант дежурит один, он решительно направился к нему. Тот, заметив мужчину, направляющегося в его сторону, неспешно двинулся ему навстречу, придерживая рукой автомат, висящий на груди.
        - Добрый вечер! - подойдя к нему, заговорил Федор.
        - Добрый, - еще совсем мальчишеским голосом откликнулся лейтенант. - Вы что-то хотели?
        - Послушайте, я ведь вижу, вы - человек порядочный, - торопливо вполголоса заговорил Романцов. - Помогите мне, Бога ради. Припомните, тут не проезжали в шестом часу три иномарки: черный «Лексус», темно-синий «Форд Мондео» и черный
«БМВ», в номере три шестерки, задняя правая дверца помята? - зачем-то начал объяснять он, хотя и без того было ясно, что парень его узнал. - Понимаете, у меня украли дочь, ее жених сейчас лежит в реанимации, отец этого парня с тяжелым инфарктом под капельницей… У вас ведь тоже, наверное, есть братья и сестры, есть девушка, будут свои дети… Поверьте - врагу такого горя не пожелаешь. Помогите! Припомните!..
        - Свиридов! Ты с кем там лясы точишь? Почему не контролируешь движение? - донесся от КП раздраженный голос майора. - Этот, что ль, опять? Гражданин, вы мешаете работать. Мы вам сочувствуем, но это не наша работа. Для этого есть угрозык. Обращайтесь туда! - направляясь к ним, бурчал он.
        - Были! - почти беззвучно прошептал лейтенант и уже громко добавил: - Да я вот и говорю, что ничего похожего мы тут не наблюдали. Не было их - на все сто можете быть уверены.
        - Вот именно! - одобрительно поддакнул майор, подойдя вплотную. - Вон сколько машин прет! Вот, пожалуйста, - идут подряд три иномарки: «Опель», «Шкода» и
«Рено». Как их всех запомнишь… Так что мы вам тут помочь ничем не можем.
        - Ну, извините, что побеспокоил… - И, поблагодарив лейтенанта чуть заметным движением век, Федор поспешил к своей машине.
        Теперь он знал определенно: похитители приехали в Наковальское из областного центра. Скорее всего, это сынки или каких-нибудь областных «шишек», или губернских олигархов. А может быть, и тех, и других. Ишь, как майор кипятком зассал при одном лишь его появлении! Скорее всего, он их знает и боится, и подставлять собственную задницу из-за чужого ребенка не станет - это как пить дать.
        И хотя боль от случившегося продолжала терзать душу Федора с неослабевающей силой, мимолетное участие со стороны несколько смягчило ее остроту. Значит, еще не все конченые уроды. Значит, еще есть надежда на то, что кто-то сейчас, помимо него, ищет Веру и, может быть, найдет. Он ежеминутно ждал звонка из дома и хорошо представлял себе, как ждут там его звонка. Но что он мог им сообщить?..
        Уже настала ночная темень, а они с Вадимом продолжали методично объезжать все окрестные с Медногорском поселки и придорожные гостиницы. Взяв себя в руки, чтобы никто не мог догадаться об истинной причине поиска неизвестных отморозков - он уже успел догадаться, что ее, учитывая некоторые обстоятельства, следует скрывать, - Федор на этот счет придумал несколько разных версий.
        Заехав на одну из заправок, якобы чтобы долить бензина, он мимоходом поинтересовался тремя иномарками.
        - …Да тут такое дело… - доверительно, приглушенным голосом повествовал он. - Были на рыбалке, на Микулиной речке. Едем вдоль берега, гляжу - впереди парни на трех тачках погнали. Тоже, видать, не клевало, вот они и сорвались. А у берега валяется навороченная мобила тыщ за пятнадцать. Видать, потеряли. Ну, думаю, надо ребятишкам вернуть… А как их сыщешь?
        - Ну, взяли бы себе… - улыбнувшись, тоже вполголоса заметила кассирша. - Раз такие мобилы теряют, значит, с голода не умрут.
        - Да тут у меня свой интерес появился. Я так смекаю, парни из каких-то верхов. Видать, имеют и связи, и прихваты… А у меня, понимаете, мой охломон залетел под следствие за хулиганку. Ну… подумалось, может быть, люди поспособствовали бы? Кто знает?
        Понимающе кивнув, кассирша сокрушенно развела руками - таких она не припоминала.
        Продолжая колесить по окрестностям губернского центра в совершенно несбыточной надежде увидеть Веру стоящей где-нибудь на обочине, они заезжали на все попадавшиеся на глаза автозаправки. Уже почти под утро, совершенно измученные, они заглянули на большую АЗС, которая находилась, по сути, уже в городской черте. Насколько мог припомнить Федор, этот микрорайон, изобилующий новостройками, назывался Зубовским, по названию деревеньки, уже давно поглощенной растущим городом.
        Выслушав его байку насчет потерянной мобилы, девушка на кассе кивнула:
        - Да, они у нас тут иногда бывают… - и, поморщившись, добавила. - Только, мне кажется, никакой благодарности вы от них не дождетесь. Такие свиньи!.. Ведут себя как последнее хамье - нагло, вызывающе, руки распускают… Так что, лучше их не ищите - вам же спокойнее будет.
        Поблагодарив девушку, Федор вышел на улицу и на вопросительный взгляд Вадима коротко уведомил:
        - Едем домой. А то как бы за рулем не уснуть - еще беды кому-то наделаем. А рассветет - поедем снова.
        Вздохнув, Вадим включил передачу, и они поехали обратно в сторону Наковальского.
        Глава 2
        Веру нашел ранним утром на обочине одной из пригородных дорог проезжавший по ней на своей «Ниве» фермер из района, который с женой направлялся на железнодорожный вокзал встречать родственника, приехавшего погостить из Москвы. Девушка, придя в себя, с трудом выбралась на обочину.
        Случившееся было, как кошмарный сон - нападение на них с Виктором, поездка в неизвестность с пьяными, гнусными отморозками, зверское избиение за то, что посмела сопротивляться. Но Вера иначе и не могла. Поддаться по доброй воле этим ублюдкам? Ни за что и никогда! И в машине, и в лесу, куда ее привезла эта шакалья стая, она отбивалась до последнего. За это ее били ногами - долго и озверело. Потом, изнасиловав, избили еще куда более жестоко. В себя она пришла только на рассвете, когда на соседних соснах раздались крики проснувшихся птиц.
        Испытывая боль от каждого движения, девушка буквально поползла на шум машин, доносящийся от дороги, невидимой за деревьями. Когда она взобралась на обочину шоссе, невдалеке послышался приближающийся шум мотора, который замер на месте после пронзительного визга тормозов. Послышались чьи-то голоса.
        - Господи! Да что же это делается-то?! - подбегая к ней, причитала какая-то женщина.
        Какие-то незнакомые люди подняли ее с колючей, срезанной тракторной косилкой стерни и положили на задний диван «Нивы», после чего машина вновь помчалась по дороге. Потом ее снова подняли, положили на носилки и куда-то понесли. Ее обследовали врачи, сделали какие-то уколы, забинтовали голову, к вене подключили капельницу. Часа два спустя в больничную палату буквально вбежали отец и мать, оба осунувшиеся, с побледневшими лицами, с кругами у глаз от бессонницы и тревоги.
        Мать, рыдая, обняла дочь, безучастно взирающую на родителей, а отец, хмуро глядя в окно, хрипловато уговаривал:
        - Ладно, мать, не надо причитаний! Уж хоть живая, и то - слава богу. А с этой швалью я сам разберусь. Ты, дочка, держись. Всякое в жизни бывает… Пока человек живой - все можно и исправить, и поправить. Главное - не падать духом.
        - Что с Витей? - с трудом двигая разбитыми, распухшими губами, чуть слышно произнесла Вера.
        - Жив он, жив! - поспешила заверить мать, торопливо утирая слезы. - Он в больнице, врачи говорят, состояние стабильное. Так что… Все будет хорошо…
        Федору вскоре пришлось уехать - его ждала работа. Школьный трудовик, он и во время каникул был постоянно востребован. Людмила осталась с дочерью, по телефону договорившись с начальницей о трехдневном отгуле, пообещав потом отработать в счет выходных.
        Ближе к обеду в палате Веры появился темноволосый гражданин с кожаной папкой, набитой бумагами. Он представился как дознаватель, который должен провести расследование случившегося. Безучастно глядя перед собой, Вера с трудом находила в себе силы, чтобы отвечать на вопросы, иные из которых вызывали ее крайнее внутреннее неприятие. Визитера интересовало, сколько человек участвовало в изнасиловании, было ли это с ее стороны добровольным, как долго все происходило, запомнила ли Вера своих мучителей, как их имена, не встречалась ли с ними ранее…
        Девушка сообщила, что насильники своих лиц не скрывали и поэтому опознать их она сможет. Запомнила, что одного из них звали Романом, а еще одного Казбеком. Когда ее в лесу вытащили из машины, один из подонков - тот самый качок в черной майке - заорал, что сегодня первым будет он.
        - Ты чё, Ромаха? Оборзел совсем? - кричал другой. - Сегодня я первый. Ты был прошлый раз.
        - Прошлый раз первым был Казбек! - размахивая руками, продолжал орать качок.
        Воспользовавшись тем, что подонки отвлеклись, Вера неожиданно укусила за руку одного из тех, кто ее удерживал. Тот, взвыв от боли, выпустил ее запястье. С силой вырвав руку у другого, девушка попыталась бежать, но негодяи, опомнившись, ринулись ей вслед и без труда догнали.
        - Ах ты, сука! - держась за укушенную кисть, прошипел отморозок и с размаху ударил девушку кулаком в сплетение.
        У Веры потемнело в глазах, и дальнейшее она воспринимала уже, как сквозь сон, тяжкий и запутанный. Ее бросили на землю и стали избивать ногами…
        Мать, сидя неподалеку, с трудом сдерживала себя, чтобы вновь не расплакаться. Для нее было невыносимой мукой слушать о пережитом дочерью.
        Когда дознаватель, наконец, ушел, в палате появилась медсестра - худая тетка с желтоватым недобрым лицом и язвительной ухмылочкой, которая поменяла на капельнице флакон с лекарством.
        - Что, мамаша, - скрипучим голосом спросила она, - не уберегла свою дочку? Приглядывать надо было лучше. А то они, эти вертихвостки, задирают перед кем ни попадя подол, а потом из-за этого парни в тюрьму садятся…
        - О чем вы говорите?! - у Людмилы от возмущения даже перехватило дыхание. - Да как вы смеете? Она скромная и порядочная, у нее жениха чуть не убили, она сама чуть жива осталась…
        - Ой, да ла-а-а-дно… - прогнусавила та, выходя из палаты. - Знаем мы вас, честных и невинных…
        Повернувшись к дочери, Людмила увидела на ее лице слезы.
        - Мам, забери меня домой!.. - прошептала Вера. - Я не хочу здесь быть. Здесь все такие злые… За что она так?!
        - Ладно, дочка, я сейчас поговорю с врачами… - Людмила вытерла ей слезы и вышла в коридор.
        Увидев проходившего мимо врача, который проводил осмотр Веры, она остановила его и спросила, нельзя ли перевести дочь в их районную больницу. Тот недоуменно пожал плечами.
        - Вообще-то, ее сейчас транспортировать было бы нежелательно - могут быть осложнения… Вот дня через два можем перевести и к вам в Наковальское. А что за спешка такая?
        Не желая выглядеть склочницей, Людмила в общих чертах рассказала о реакции Веры на слова медсестры.
        - …Я боюсь, что при таком отношении к ней моя дочь вообще не встанет на ноги… Если только ей не станет еще хуже, - добавила она.
        Услышав о медсестре, врач сердито нахмурился: «Вот перечница чертова, мать ее…»
        - Знаете, - досадливо поморщившись, врач тронул Людмилу за рукав, - я распоряжусь, чтобы она в палате вашей дочери больше не появлялась. Между нами говоря, я бы ее давно с треском уволил - вот она где у меня сидит! Но она тут кое-кому доводится родней, и мне приходится терпеть, пока сама не уйдет на пенсию. Но к Вере она больше подходить не будет.
        - Но почему она так недобро настроена по отношению именно к моей дочери? - Людмила недоуменно развела руками. - Чем ей моя девочка так досадила?
        - Видите ли, два года назад ее сын, бездельник и пропойца, за участие в групповухе сел на восемь лет. Представьте себе, трое пьяных дебилов, которым под тридцать, напали на школьницу. Пострадавшая осталась инвалидом. Вот он теперь мамаше пишет из тюрьмы жалобные письма, а она бегает по адвокатам, все надеется добиться его освобождения, да поедом ест тех, кто, по ее мнению, виноват в случившемся с ее сыночком… Но она больше у вас не появится - обещаю. Кстати, это жениха Веры с травмой головы положили в реанимацию?
        - А он тоже здесь? - удивилась Людмила.
        - Да, в соседнем корпусе… - врач кивнул головой куда-то влево. - Лежит под аппаратом искусственной вентиляции легких. Вообще, конечно, случай очень тяжелый. Из-за удара у него произошло обширное внутричерепное кровоизлияние, нарушены многие функции мозга. Так что, даже если он и выживет, очень трудно будет надеяться на полное выздоровление.
        - Только Вере ничего об этом, пожалуйста, не говорите… - смахнув вновь выступившие слезы, Людмила умоляюще прижала руки к груди. - Она ведь первое, что спросила, жив ли Витя.
        - Ну, это само собой! - заверил ее врач, с озабоченным видом направляясь в ординаторскую.
        Свое слово он сдержал - желчная стерва в палате Веры больше не появилась. Проводила процедуры теперь молодая девчушка, недавняя выпускница медучилища. К вечеру состояние Веры несколько улучшилось, и Людмила начала подумывать, не сходить ли в соседний корпус, посмотреть, как там Виктор. При нем наверняка дежурила Ольга, и обе матери могли бы хоть морально поддержать друг друга. О том, что Виктор в этой же областной больнице, Людмила дочери говорить не стала. Зачем ее сейчас волновать… А вот как только парню станет лучше, она сразу же сообщит Вере эту радостную новость.
        Придумав подходящий повод, она направилась к двери, и тут… Чуть не нос к носу столкнулась со склочницей, которая, несмотря на запреты врача, вновь появилась в палате. При виде ее Вера сразу же сжалась в комок, как будто в палату пожаловала сама смерть. А та, что-то бурча себе под нос, начала рыться в стеклянном шкафу. Наконец, взяв какую-то кювету, медсестра направилась к выходу. Людмила внутренне перевела дух, надеясь, что та так же молча покинет палату. Но она ошиблась. Старая скандалистка знала, как лучше всего нанести удар. Уже выходя из палаты, она обернулась:
        - Что, нажаловалась на меня заведующему отделением? Вот тебя за это бог и наказал. Вон, вашего женишка только что в морг повезли вперед ногами. Венки идите покупайте…
        Людмила испуганно оглянулась. Отбросив одеяло, Вера с отчаянным стоном:
        - Витя! Витя! Нет!.. - поднялась с постели и, волоча за собой шланг системы гемодиализа, подключенный к ее вене, бросилась к выходу.
        Стойка с флаконом лекарственного раствора с грохотом упала, а девушка, сделав пару шагов, внезапно замерла с остановившимся взглядом. Если бы не успевшая подбежать к ней Людмила, она бы неминуемо рухнула на пол. С трудом уложив дочь на кровать, она вдруг поняла, что Вера не дышит. Выбежав в коридор, Людмила отчаянно закричала:
        - Врача! Срочно врача! Помогите кто-нибудь!
        Из ординаторской опрометью примчалась молодая медсестра и, проверив пульс, начала спешно делать массаж сердца. Менее чем через минуту в палату прибежал и врач. Тут же подле Веры началась суета с уколами, с дефибриллятором, с какими-то другими реанимационными манипуляциями. Людмила стояла, глядя на медиков, и ждала, когда же они скажут, что все в порядке, что, слава богу, обошлось… Когда? Когда?! Но шли минуты, а усилия врачей результата не давали. Наконец, выпрямившись, врач устало махнул рукой.
        - Все… Вы сами видите - мы сделали все, что могли. Что ж вы не углядели и позволили ей встать? - он укоризненно покачал головой.
        - Я просто не успела, - еле смогла выдавить из пересохшего горла Людмила. - Когда эта… женщина пришла сюда и сказала, что ее жених умер, она сразу подхватилась и…
        Дрожа всем телом, она безудержно заплакала.
        - Что? Козялло опять сюда приходила?! - врач сокрушенно всплеснул руками. - Вот сволочь! Я же ей приказал и близко не подходить к этой палате! Ну, тварь…
        Видеть свою дочь, лежащей с лицом, накрытым простыней, Людмила больше не могла и, закрыв глаза руками, выбежала из палаты, наткнувшись на кого-то в коридоре.
        - Извините… - всхлипнула она и тут увидела перед собой все ту же склочницу.
        - Ах ты, гнусная гадина! - как тигрица вцепившись ей в волосы, Людмила ударила медсестру головой о стену. - Это ты убила мою дочь! Ты! Ты! Ты! - плача навзрыд, громко кричала она.
        Та истошно визжала, а она все била и била ее головой о стену, о подлокотник стоявшего рядом кресла, о дверную притолоку… Выбежавшие на шум врачи с трудом оторвали ее от медсестры и оттащили в сторону. Та, достав из кармана платочек, утерла сочащуюся из носа кровь и, промокнув ссадину на лбу, истерически завопила:
        - Так тебе и надо, сука! А я тебя теперь еще и по судам затаскаю! Ты у меня в тюрьму сядешь! Я сейчас же вызову милицию!
        - Зря вы с ней связались! - отпуская Людмилу, тяжело вздохнул врач. - У нас ее тут меж собой только Ведьмой и зовут. Боюсь, немало она вам доставит неприятностей…
        В больницу и в самом деле очень скоро прибыл милицейский наряд. Правда, выяснив, в чем дело, милицейские ограничились составлением протокола и уведомлением Людмилы о том, чтобы та в ближайшее время пределов своего района не покидала, поскольку происшедшее вполне могло подпасть под статью уголовного кодекса, и судебное разбирательство было неизбежно. Несмотря на старания Козялло, которая усердно изображала из себя чуть ли не умирающую, опера забирать с собой ее обидчицу не стали.
        Узнав о том, что тело дочери они получат только после патологоанатомической экспертизы, убитая горем Людмила отправилась на автовокзал. Вызывать мужа она не решилась - вдруг, узнав о смерти Веры, он в дороге в расстройстве допустит ошибку, и тогда уж действительно беды им не расхлебать. Взяв билет, она вдруг увидела Ольгу, сидящую в зале ожидания в черном траурном платке. Она подошла к ней, и женщины, обнявшись, сидели так до отбытия своего автобуса.

…Виктора и Веру хоронили в один день и в одной могиле. Провожать их пришел почти весь райцентр. Кое-кто приехал даже из соседних сел. О случившемся с молодой парой в день их помолвки знали все без исключения. После прощальных слов и отпевания, когда под плач близких гробы опустили в могилу, а на ней установили два креста, поднявшийся на табуретку мужчина пенсионного возраста - бывший школьный учитель, человек в Наковальском очень уважаемый, попросил всех на минуту задержаться.
        - … Оба они учились у меня - Витя на три года раньше, потом Вера. Они могли бы стать прекрасной, замечательной парой… - Старик смахнул слезы. - Они наши земляки, которых убили какие-то негодяи. Убили цинично, глумливо, бросив этим вызов всем нашим людям. Я уверен, что это дело рук сынков тех, кто поставил себя выше закона и общественного мнения. Поэтому у меня есть опасение, что, как это у нас часто бывает, случившееся «спустят на тормозах». Этого допустить никак нельзя! И поэтому у меня ко всем просьба. Сейчас в столовой нашей третьей школы будет поминальный обед. Понятно, что все на нем присутствовать не смогут. Но я прошу вот о чем. Во дворе школы я буду собирать подписи под заявлением в Генеральную прокуратуру, чтобы это дело было взято под особый контроль. Иначе, если мы этого не сделаем, то, значит, согласимся с тем, что они - всевластные, что они - для нас цари и боги, а мы - безгласное быдло, с которым вольно поступать как заблагорассудится.
        - Петр Васильевич! Придем! Все будем! - откликнулись десятки голосов, по большей части молодых.
        Непривычная для Наковальского огромная, преимущественно траурно одетая толпа задвигалась, зашевелилась и, разбиваясь на мелкие, живые ручейки, начала покидать поселковое кладбище. К Петру Васильевичу приблизился официозно одетый гражданин с осанкой пингвина и, склонившись к его уху, негромко заговорил:
        - Петр Васильевич, всецело уважая вас и чтя скорбь родителей, тем не менее хотел бы спросить: а у вас разрешение соответствующего органа власти на проведение объявленной вами акции есть? Понимаете…
        Остановившись и измерив взглядом «законника», старый учитель саркастично улыбнулся.
        - Эх, Аркашка, ты, Аркашка! Был Аркашкой, им и остался, хоть и вознесла тебя судьба до замов районного главы, хоть и положено теперь тебя звать Аркадием Геннадьевичем… Вот как в школе ты был безынициативным приспособленцем, чеховским Беликовым, живущим по принципу «кабы чего не вышло», так и сейчас живешь. Да ни у кого ничего я спрашивать не собирался и не собираюсь. Митинга там не будет - не паникуй. Просто люди будут подходить и ставить подписи. Только и всего.
        - Петр Васильевич… - уязвленный чиновник недовольно скривился. - А вообще, если подумать, это очень надо - собирать подписи и посылать письмо Генеральному прокурору? Тут ведь милиция своего последнего слова пока еще не сказала. А вы пытаетесь представить дело так, будто заведомо уверены, что никого она не будет искать.
        - А я, многоуважаемый Аркадий Геннадьевич, именно так и думаю - никого милиция не поймает, и никто не понесет наказания. - Старый учитель с какой-то даже жалостью смотрел на своего бывшего ученика-троечника, со школьных лет не обладавшего никакими иными талантами, кроме одного-единственного - угождать тем, кто сильнее. - Поэтому и хочу обратиться в Москву. И еще хочу вам напомнить главный постулат демократии: разрешено все, что не запрещено. Закон не запрещает собирать подписи под частным письмом? Нет? Ну, тогда - будьте здоровы.
        Количество желающих подписаться под письмом превысило несколько сот человек. Упаковав письмо в большой конверт, Петр Васильевич отнес его в районное почтовое отделение, где оформил как заказное с уведомлением. Ему не дано было знать, что в это время в кабинете районного главы шло совещание в узком кругу, где, помимо самого главы, присутствовал Аркадий и заведующая районным узлом связи. Аркашка после разговора со своим бывшим учителем, что называется, «теми же ногами» спешно помчался в администрацию.
        Глава района Крутахин, узнав о намечающейся акции, тут же «вызвонил» к себе завпочтой. Дело начинало принимать серьезный оборот, а значит, нужно было срочно что-то предпринимать. «Ну, надо же, - сокрушался Крутахин, - совсем народ распустился с этой демократией. Местные власти ни в грош не ставят. Хорошо, хоть Аркашка оказался в нужное время в нужном месте. А то ведь и правда письмо могло до Москвы дойти. А там неизвестно еще, как к нему отнесутся. Что, если воспримут как сигнал, свидетельствующий о бездействии местных властей и их некомпетентности? Поэтому самое лучшее, если оно никуда за пределы района не уйдет».
        Когда заведующая почтовым отделением ушла, пообещав «принять все необходимые меры», Крутахин созвонился с начальником милиции Багрячим и прокурором района Ныльцом. Теперь в его кабинете заседал уже «квартет мыслителей», обсуждавших общественно-политическую ситуацию, сложившуюся в связи со смертью молодой пары.
        - Господа, как вы сами видите, у нас в Наковальском ситуация довольно накаленная… - заговорил глава. - Поселок у нас крупный - восемь тысяч населения. Но, по сути, почти все друг друга знают. И случившееся с этими… э-э-э… Романцовой и Усачевым стало очень серьезным фактором, влияющим на, так сказать, брожение умов…
        Крутахин вкратце рассказал о настроениях, царивших на кладбище, и начавшемся сборе подписей под письмом в Генпрокуратуру. Правда, умолчал о своем поручении, данном заведующей районным узлом связи.
        - И вот в связи с этим, господа, нужно приложить все усилия, чтобы это, без преувеличения, резонансное преступление было раскрыто. - Глава покосился в сторону начальника милиции. - Что скажешь, Тимофей Яковлевич?
        - Никого по этому делу ни найти, ни задержать не удастся, - лаконично уведомил тот.
        - Это почему же? - в один голос спросили глава с прокурором.
        - Да по той же самой причине, почему в прошлом году не нашли виновников ДТП со смертельным исходом на пересечении улиц Южной и Клары Цеткин. Там, помнится, парень и девушка из известных в районе семей в нетрезвом виде катались после дискотеки и в результате наезда причинили смертельную травму подростку. Надеюсь, вы догадываетесь, о ком идет речь…
        Глава района и прокурор, мельком переглянувшись, с досадливой миной на лице уперлись взглядами в стол.
        - Ты хочешь сказать, наломали дров ребятишки из… - приглушенно заговорил Крутахин и, не докончив, ткнул пальцем куда-то вверх.
        - Вот именно, - хмуро подтвердил Багрячий. - Из тех, кого нам не достать. Да и пытаться это делать, сами понимаете, не стоит - себе дороже выйдет.
        - Но делать все равно что-то надо! - Крутахин стукнул кулаком по столу. - Нам еще не хватало тут митингов, шествий, голодовок, самосожжений… Придумайте что-нибудь.
        - А что я, по-вашему, могу придумать? - Багрячий затряс перед собой руками.
        - Придумаешь, придумаешь… - многозначительно глядя на него, хмыкнул глава. - В позапрошлом году нашли же выход, когда от побоев, нанесенных неизвестным лицом, умер преподаватель музыкальной школы Соломкин? Правильно, на двенадцать лет сел нигде не работающий, ранее судимый Халитдинов. Но по району до сих пор ходят упорные слухи, что на самом-то деле Соломкина от нечего делать избили два перепивших сержанта ППС. Так что, уважаемый Тимофей Яковлевич, думайте, как выйти из положения. Думайте!
        - Я получил информацию о том, что в отношении Людмилы Романцовой возбуждается уголовное дело по факту нападения на медсестру областной клинической больницы Ядвигу Козялло, - закуривая, сообщил прокурор.
        - Да, мне рассказывали… - кивнул Крутахин. - Эта особа в издевательской форме сообщила потерпевшей о смерти ее жениха, из-за чего у той отказало сердце. Сегодня на похоронах об этом много говорили. Ч-черт! Если суд признает Романцову виновной и назначит ей наказание, то… Там нельзя по вашей линии договориться, чтобы Козялло самой дали по шапке и она отказалась от своего иска?
        - Попробую… - почесав затылок, пообещал Нылец.

…На следующий день после похорон Федор зашел в райотдел милиции. Начальник угрозыска Закирбеков, сочувственно вздыхая, сообщил, что он лично взялся за расследование этого дела. Более того, главный районный «пинкертон» заверил, что им будет предпринято все возможное, чтобы в ближайшее время преступники были найдены и пошли под суд.
        - Ну, вы хотя бы узнали, чьи это машины, что на них могли быть за люди? - несколько настороженно спросил Романцов.
        - В принципе, уже почти установили, - охотно кивнул тот. - Еще вчера в пригородной зоне Меднореченска в разных местах были найдены брошенными три иномарки, ранее заявленные в розыск как угнанные от базы отдыха «Ласточка». Сейчас с ними работают эксперты - ищут отпечатки пальцев, какие-либо вещдоки, по которым можно будет выйти на преступников.
        - То есть все это дело учинили не хозяева этих машин? - Федор удивленно посмотрел на Закирбекова.
        - Да, есть версия, что в Меднореченске появилась банда отмороженного хулиганья, занимающаяся угонами автотехники, на которой потом совершаются различные преступления. До этого они особо о себе не заявляли, и все до поры до времени им сходило с рук. Ну, а этот случай уже из ряда вон, как говорится. Если появится что-то новое, мы вам сообщим, - явно ставя точку в разговоре, заверил «пинкертон».
        Из райотдела Романцов выходил со смешанным чувством недоумения и досады. Внутренне он чувствовал, что его не самым искусным образом пытаются обмануть. Но не мог понять - чего ради затеваются все эти хитрые игры. Хотя и об этом догадаться было несложно… Сержант запаса спецназа ВДВ, потомок уральских казаков, кроме вольнолюбивого, непокорного характера, имел еще и хорошо развитую интуицию, благодаря которой во время облавы на волков, когда те зимней порой наведывались поразбойничать в их края, он всегда точно угадывал, куда именно ринутся серые хищники, преследуемые бригадой охотников.
        Федор догадывался - по интонации голоса «пинкертона», по его не очень искреннему взгляду, по не слишком убедительной жестикуляции, - что главный районный сыщик исполняет чей-то приказ отвести подозрения от настоящих убийц, подсунув ему какую-нибудь маргинальную, отмороженную шпану, к гибели Веры не имеющую никакого отношения. Идя домой, он вдруг подумал о том, что, наверное, не случайно киношники сняли ставшего популярнейшим в России «Ворошиловского стрелка»…

* * *
        Летним вечером, в уже сгустившихся сумерках, когда город залил теплый оранжевый свет галогеновых ламп, по одной из магистральных улиц Меднореченска - проспекту маршала Конева - мчалась лихая колонна из трех иномарок. Судя по манере езды, сидевшие за рулем или изрядно перебрали, или взялись галопировать, получив всего пару уроков вождения. Они внаглую пересекали даже двойную сплошную, вылетая на встречную полосу, из-за чего оказавшимся на их пути приходилось шарахаться к своей обочине. Или пролетали под светофорами, ничуть не заботясь о том, какой те подают сигнал. Ни запрещающих, ни каких-либо иных знаков они словно не замечали.
        Подрезая и притирая идущих в попутном направлении, «удальцы» спровоцировали не одно столкновение, когда, уворачиваясь от них, водители вынужденно задевали соседей справа или слева. Слепя прохожих, вынужденных спешно убегать от них с переходов, как от чумы, и встречных автомобилистов мощными «ксенонками», автоотморозки явно чувствовали себя на городских улицах хозяевами положения. Не один из тех, кто увидел «трио» шальных иномарок, сердито проворчал им вслед:
        - Чтоб вам пусто было, мажоры гребаные!..
        Горожане, осведомленные по части того, «кто есть ху», догадывались, чьи именно чада «развлекаются» на городских улицах. Но тем не менее ни один из них не мог дать логический ответ на элементарный вопрос: почему городская и губернская власть допускает такое вопиющее беззаконие? Неужели властям было невдомек, что, попустительствуя зарвавшимся отморозкам, они сами себя роняли в грязь в глазах простого населения? Хотя… Власти нуворишей, уже давно оторвавшейся от народа, наверное, на все это было наплевать.
        У одного из перекрестков, подрезая какого-то деда на стареньких «Жигулях», мчавшийся впереди «Лексус» задел его своим зеркалом, и на дорогу посыпались обломки пластмассы. Тут же, прижав «шестерку» к обочине, из «Лексуса» вывалило трое рослых лбов, среди которых был и хозяин машины - мордастый качок в черной майке с изображением оскаленной дьявольской рожи на груди. Ударив ногой по дверце
«жигуленка», он скомандовал:
        - А ну, вылазь, старый козел! Ща с тобой разбираться будем.
        Поняв, что те, с кем его свела судьба, вовсе не из городской ассоциации альтруистов, старик поспешил нажать на кнопку блокировки замка. Но… Подошедший следом за верзилой долговязый чернявый тип с профилем кавказского джигита коротко ударил в стекло кастетом. С пронзительным звоном закаленное стекло мгновенно рассыпалось на мелкие острогранные кубики, посыпавшиеся внутрь салона. Старик едва успел зажмуриться, чтобы стекло не попало в глаза, как почти сразу же оказался снаружи.
        Подняв кнопку и открыв дверцу, верзила одним рывком за ворот пиджака выдернул хозяина «жигуленка» из-за руля, и тот, прислонившись спиной к машине, испуганно закрылся руками в ожидании удара. Перед ним с глумливыми, гнусными ухмылками стояло семеро великовозрастных «акселератов», явно не из бедных семей.
        Мимо проходили люди - много людей, но все спешили миновать место расправы, делая вид, что ничего не замечают. Да и с какой стати рисковать своим здоровьем ради какого-то деда? А может, он сам виноват, и пацаны делают ему законную «предъяву»? Да и вообще, в наше время, когда у каждой твари есть нож или пистолет, вмешиваться в чужую разборку все равно что совать руку в кипяток за нечаянно упавшими в него часами - и часам все равно кирдык, и сам ошпаришься…
        Впрочем, справедливости ради надо сказать, возможно, среди трусливо-безразличной, амебной массы прохожих были и те, кто мог и хотел вступиться за старика. Но… Кто не знает нашего самого «справедливого и гуманного» правосудия (которое иногда справедливее было бы назвать «левосудием»), когда бандит за ношение финки или пистолета получает срок по минималке, а вот обычный гражданин, перочинный нож которого кем-то был признан «выходящим за рамки разрешенного законом об оружии», в большей степени рискует схлопотать по максимуму?..
        Возможно, и здесь, скрежеща зубами от бессильной ярости, мимо проходили нормальные, смелые парни, которые в любом другом случае могли бы дать укорот обнаглевшему шакалью. Но один, памятуя о своей только что родившейся крохе-дочке, которая запросто может остаться без отца сразу на несколько лет, а другой - об учебе в университете, откуда можно вылететь за «несанкционированную драку в общественном месте», вмешаться так и не решились.
        В самом деле! Кто не слышал о питерском боксере, который, застав педофила-гастарбайтера, пытавшегося изнасиловать его приемного сына, не смог справиться с эмоциями и отвесил подонку колотушек, может быть, даже с некоторым избытком? Хотя о каком «избытке» тут может идти речь? Кто они, эти законотворцы, и по каким критериям смогли они сопоставить ущерб, нанесенный психическому и физическому здоровью изнасилованных детей, и меру наказания для насильника? А что сказать о судьбе не менее известного челябинского спецназовца, который за покушение на маленькую племянницу, как подобает мужчине, воздал гнусной двуногой твари, каких, стоит отметить, в некоторых странах за подобные преступления предают публичной казни? Эти двое по решению суда отправились в тюрьму, поскольку
«потерпевшие» вследствие побоев пополнили городские морги. А все остальные были вынуждены сделать для себя соответствующий вывод: оказавшись в подобной ситуации - лучше не вмешиваться!
        Пусть убийца при тебе полосует ножом беззащитную женщину. Пусть! Ведь если ты вмешаешься и ножом этой же мрази в человеческом обличье нанесешь ему рану (да еще и, не приведи господь, смертельную!), ты, никогда не нарушавший никаких законов, можешь запросто отправиться на нары. Пусть при тебе педофил насилует ребенка. Пусть! Ведь если ты в горячке возмущения и негодования сломаешь ему нос и выбьешь зубы, тебя могут осудить за злостное хулиганство, да еще и обяжут компенсировать затраты педофила на зубопротезирование и пластическую операцию.
        Ведь только взрыв возмущения интернет-сообщества не позволил «левоохранителям» отправить в тюрьму женщину, которая, защищаясь от таксиста-насильника, ранила его в ногу его же собственным ножом. Ранила! Но тот - на то, как видно, была воля Неба - расстался со своей подлой жизнью, наверняка отправившись в тот самый пресловутый ад. Однако женщина была признана виновной в нанесении «телесных повреждений, приведших к смерти потерпевшего». Мало того, учитывая тот факт, что подвергшаяся нападению по несчастью своему оказалась славянских корней, а таксист - нет, ей пытались «пришить» еще и ставшую с некоторых пор весьма знаменитой статью «О разжигании межнациональной розни»…
        Трудно сказать, какие «либералистично-толерантные общечеловеки», принимая законы, додумались до того, что убийство ни в чем не повинного человека по степени наказания иной раз сопоставимо с не самой крупной кражей? Впрочем… Это ли предел абсурда? Наверное, никто не знает, что бы нас могло ждать, если бы под давлением некоторых «гениев законотворчества» еще в те «лихие девяностые» был бы принят закон, согласно которому за насилие даже над несовершеннолетними полагался бы только штраф, а за убийство даже нескольких человек максимальный срок не превышал бы десяти лет? Ведь главное в наказании, уверяли «гуманисты», - его неотвратимость, а не длительность и степень жесткости…

…Наверное, именно эти мысли приходили в голову напуганному старику, когда он стоял, слабый и беззащитный, в окружении компании суперменствующих отморозков. Собравшись с духом, он все же решился сказать:
        - Парни! Что вы делаете? Ведь это же вы сами меня задели! Я-то тут при чем?
        Подонки, выпучив глаза, недоуменно переглянулись, как если бы в их присутствии вдруг подал голос мороженый минтай. Верзила, гоготнув, удивленно объявил:
        - Этот ходячий утиль еще и вякнуть что-то хочет? Ты, огрызок с помойки, ты что, не понял, в какую историю влип? А ну-ка встал на колени!
        Старик растерянно воззрился на него - не шутит ли? Но тот, похоже, шутить и не думал.
        - Встал на колени! Быро! Иначе, козел, я тебе прямо тут башку твою тупую сверну! - уже осатанело проревел качок.
        Чувствуя себя с головы до ног облитым помоями, словно кролик под взглядом алчного удава, старик, не помня себя, опустился на колени. Самодовольно гогоча и отпуская плоские шуточки, «акселераты» принялись пинать его ногами. Били не слишком сильно, хотя, скорее всего, до синяков.
        Но главное тут было в другом. Прежде всего, это было запредельное унижение старости сопляками, единственное «достоинство» которых заключалось в том, что их родители, не страдающие избытком совести, зато обладающие избытком связей, где - лишь отчасти честно, где - вообще нечестно, в свое время ухитрились оказаться ближе прочих к Большому Общероссийскому Корыту. И самое главное - в нужный момент, когда началось растаскивание того, что когда-то считалось общенародной собственностью. Какая разница, кто и каким образом прихапал себе тот или иной завод, нефтепромысел, а то и целое пароходство? Главное - теперь именно этот человек - «хозяин жизни», равно как и все его домочадцы, а не те, руками которых зарабатываются средства, позволяющие им безбедно существовать…
        Посчитав экзекуцию законченной и напоследок по очереди плюнув на и без того безгранично униженного человека с втоптанным в грязь достоинством, мажоры, довольно гогоча, расселись по своим авто и помчались дальше, продолжая теснить, подрезать, игнорировать знаки и светофоры.
        Запомнив номер одной из машин - «БМВ» с общеизвестными «сатанинскими» тремя шестерками, старик с трудом поднялся на ноги и, подойдя к таксофону по бесплатному
«ноль два» позвонил в милицию. С трудом придав голосу хоть какую-то твердость - из-за пережитого унижения душили слезы, - он в общих чертах сообщил, что подвергся нападению неизвестных автохулиганов, которые мало того, что сами создали аварийную ситуацию, так еще и прилюдно побили ногами. Записав его данные, дежурный пообещал направить к нему ближайший экипаж ППС.
        И в самом деле, через какие-то пять минут показался милицейский «уазик», который медленно шел вдоль тротуара. Увидев машину с мигалками, старик, махнув рукой, вышел ей навстречу. Из «уазика» вышли прапорщик и старший сержант, оба с автоматами на плече.
        - Вы вызывали милицию? - подойдя к нему, поинтересовался прапорщик.
        - Да, ребята, это я вызывал, - кивнул старик, несколько приободрившийся при появлении патрульных. - Тут вообще дикий случай…
        Он рассказал милиционерам о наглом поведении мажоров на дороге, о том, как, спровоцировав касание, те разбили стекло его машины, а затем унижали и били ногами. Выслушав старика, прапорщик понимающе кивнул и, осмотрев дверцу с разбитым стеклом, деловито спросил:
        - А номера их машин вы не запомнили? Мы сейчас подключим гаишников, и их в момент разыщут.
        - Всех машин не успел, а вот «БМВ» - запомнил. Номер у него такой: о, о, шестьсот шестьдесят шесть, о. Регион наш, - заглянув в блокнот, сообщил старик.
        - Святослав, свяжись с гаишниками, пусть пробьют этот номерочек, - распорядился прапорщик. - Вам надо будет написать заявление по поводу случившегося. Та-а-а-к, вообще-то, этот номерочек мне чем-то знаком… Скажите, а что за хулиганы были? Вы их не запомнили?
        - Запомнил… - кивнул старик. - Значит, их было семеро; трое по виду, скорее всего, кавказцы, четверо - русские. Главарь у них - такой мордастый верзила, на нем черная майка, на которой нарисована страхоглядная, оскаленная рожа. То ли вурдалак, то ли оборотень какой - не знаю.
        - Хм… Где-то я их уже видел… - напряженно задумался прапорщик.
        - Иван, подойди-ка сюда! - неожиданно выглянув из кабины, окликнул его сержант.
        Некоторое время о чем-то посовещавшись и с кем-то переговорив, милиционеры вновь вернулись к старику. Оба теперь почему-то выглядели поскучневшими, словно их обоих опустили в холодную воду, и теперь они стоят, не зная, как обсушиться. Переступая с ноги на ногу, прапорщик негромко заговорил:
        - Батя, мы все понимаем - это уроды, твари, отморозки… Такие должны сидеть на нарах. Но тут такое дело… Это строго между нами! Коллеги, в общем, дали понять, что с этими ублюдками лучше не связываться. И вам - прежде всего… - Он досадливо вздохнул. - Если мы их сейчас задержим, через пять минут у нас в УВД будет целая рота адвокатов, депутатов и всяких правозащитников, которые в пять минут докажут, что мы их задержали не законно, а за полученную от вас взятку. Вот какая хрень-то получается… И все трое будем сидеть на одной скамье подсудимых. Вы - за дачу взятки, мы - за получение. Срок отмотают по максимуму.
        - Господи? Какая взятка?! Вы же с меня ничего не просили, а я вам ничего не предлагал… - Старик растерянно развел руками. - Как же нас могут обвинить в том, чего мы не делали?
        Переглянувшись, пэпээсники невесело рассмеялись.
        - Похоже, батя, ты еще в прошлом веке живешь… - констатировал сержант. - Важно ведь не то, что скажем мы, а то, что скажут «свидетели». А «свидетелей» найти, которые «видели», как вы нам передаете деньги - раз плюнуть. Доходит? Кто ворочает миллиардами, тот купит и свидетелей, и адвокатов, и… Ну, в общем, вы меня поняли. Мы просто не хотим вас обманывать. Мы сейчас могли бы взять с вас заявление, пообещать разобраться и тут же об этом забыть. Но мы не собираемся этого делать. Наоборот, хотим предостеречь: свяжетесь с этой мразью - хлебнете лиха по полной. Конечно, вы можете нажать на все рычаги - идти к первым лицам губернии, в газеты и так далее. Но последствия могут быть очень нехорошие.
        - Убьют, что ли? Да плевать!.. - старик махнул рукой. - После такого унижения, которое я сейчас пережил, уже и жизнь не дорога…
        - Убивать они не будут, - прапорщик безнадежно махнул рукой. - Зачем? Два наркомана напишут заявления в службу наркоконтроля, что регулярно покупали у вас наркотики. У вас дома делают обыск и находят пакет с героином. И остаток своих дней вы проводите в тюрьме. В общем, как знаете… Мы вас предупредили, а уж вы решайте сами. Только запомните: мы вам ничего не говорили.
        - Ладно, ребята, спасибо и на том… - горемычно вздохнув, старик поплелся к своим
«Жигулям».
        Проведя ночь без сна, к утру старик все же решился. «Схожу в «Молодежный портал», - умываясь, размышлял он. - Люди там, думается, не робкого десятка. Вроде и про власть пишут так, что кое-кому наверху здорово икается, и всех этих криминалов-бандитов расписывают без боязни…»
        Помещение редакции губернской молодежной газеты, судя по всему, доживающей последние дни, находилось в ветхом здании, где обычно снимали офисы фирмы-однодневки, поскольку стоимость аренды помещений была самой низкой в городе. Сидя в «кабинете» главного редактора, отделенного от всех прочих картонными перегородками, визитер рассказал о случившемся с ним минувшим вечером.
        - …Милицию-то я вызвал, - сообщил он, - но они приехали и сказали, что с этими выродками им не справиться. Мол, из шибко богатых. Ну, вот я решил узнать у вас: неужели на эту тварь нельзя найти хоть какой-то управы?
        Грустно улыбнувшись, редактор устало провел ладонью по лицу и тяжело вздохнул.
        - Вот видите, передо мной лежит готовый материал о том, как некая банда в Наковальском похитила девушку. Ее парня ударили по голове, и он через сутки скончался в больнице, не приходя в сознание. Она тоже умерла после зверского насилия и побоев. Их обоих уже похоронили. Не исключено даже, что это те самые, с которыми столкнулись и вы. Сегодня мне позвонили и сказали, что если мы дадим этот материал в газету, нам конец.
        - Закроют, что ль? - недоуменно воззрился старик.
        - Нет… Нас и так уже почти разорили. Подписку срывают, киоски газету в реализацию не берут. Почему? Их предупредили: будете продавать «Молодежный портал» - сгорите. Если нас выгонят из этого офиса, то нам уже идти некуда. А здание это принадлежит каким-то чрезвычайно богатым людям… Вам наша газета нравится?
        - Очень! - охотно кивнул старик. - Всегда беру и читаю. У вас всегда все так интересно, так остро…
        - Вот поэтому мы сейчас сидим и думаем, как нам дальше быть - или работать на читателя и завтра издохнуть, или работать на рекламодателя - писать о том, кто с кем переспал, чтобы хоть как-то выжить, - редактор выразительно развел руками.
        Выйдя на выщербленное ветхое крыльцо, старик мысленно возопил: «Господи! Да пошли ж ты на всю эту мразь чуму или проказу! Ну как, как так можно жить?!» Почуяв колотье с левой стороны груди, он поспешил присесть на полуразломанную лавочку, торопливо доставая из кармана таблетки нитроглицерина…
        Глава 3

«Молодежный портал» все же не стал «прогибаться» под всемогущих губернских чинуш и олигархов. Забежав к Романцовым и застав Федора во дворе, Вадим показал ему какую-то газету.
        - Здорово, дядь Федь! Вот, посмотрите - вышла статья про Веру с Витьком. Жестко написано! И тут же, кстати, пишут про одного деда - его подрезали какие-то уроды на иномарках, а потом унизили и избили. В общем, редактор считает, что в Меднореченске появилась банда мажоров, которые ради развлекухи занимаются уголовщиной. А вот, смотрите - в конце редакция уведомляет своих читателей, что этот номер последний. В общем, кислород им перекрыли окончательно. Прихлопнули, уроды, газету…
        Просмотрев статью, Федор, горестно вздохнув, вернул газету Вадиму.
        - Ну, а с Интернетом у тебя что-нибудь получилось? - поинтересовался он.
        - Да, я эту историю изложил там на одном из порталов, народ читает, уже много откликов. Послал все это дело и на самый верх. Правда… Не знаю, будет ли толк? Там
«фильтры» стоят нехилые. Ну, вы представьте себе, сколько такого им ежедневно шлют со всей России! У нас же, куда ни кинь, творится одно и то же, сплошной беспредел.
        - Слушай, Вадь, сегодня я снова был в угрозыске, - Федор нахмурился. - В общем, как я понял, ловить они никого не собираются. Один треп - да, да, ищем, ищем, обязательно поймаем… Ты в компьютерах хорошо «рубишь»? Гм… Есть к тебе одна просьба…

* * *
        Через несколько дней после выхода последнего номера «Молодежного портала» в областном УВД прошло совещание, где, наряду с прочими вопросами, обсуждалось и происшествие в Наковальском. По этой теме выступал один из замов начальника губернского милицейского ведомства. Убедительно изложив версию угона иномарок от базы отдыха «Ласточка» неизвестной шпаной, зам напрочь отверг утверждения о существовании банды мажоров.
        - …А что этим писакам еще оставалось делать? Их газету никто не брал, они обанкротились - вот и надеялись «перченым» материалом хоть как-то удержаться на плаву, - стоя на трибуне, вещал толстый полковник, перебирая тезисы своего доклада. - Вот и деда какого-то приплели… Мы все проверили. По этому поводу в милицию никто не обращался, заявления не писал. Я даже уверен в том, что это выдумка, высосанная ими из пальца. Ну, для обоснования своей версии о «банде мажоров».
        - А что можете сказать о вчерашнем происшествии в Запрудинке? - оторвавшись от своих бумаг, поинтересовался областной прокурор. - Там, насколько мне известно, на
«зебре» сбили беременную женщину. Причем очевидцы утверждают, что по городу с огромным превышением скорости мчались именно три иномарки, в частности «БМВ».
        - А-а-а… - полковник, поморщившись, потер темя. - Видите ли, уважаемые коллеги, я эту информацию о Запрудинке изучил достаточно подробно. И вот что из нее явствует. Да, ДТП произошло на пешеходном переходе, последствия происшествия весьма тяжелые - погиб грудной ребенок, его мать лежит с множественными переломами. Виновника ДТП сейчас ищут по всей территории области. Но дело-то тут вот как обстоит. Уверенно никто не смог сказать, все ли эти три машины шли в одной «связке». Номера лихача, к сожалению, никто не запомнил. Знаете, я не удивляюсь, что после подобных статей любое ДТП теперь будут приписывать «банде мажоров». А что? Как стали показывать фильмы про НЛО, так все кинулись рассказывать про свои наблюдения за «тарелками». Вот и здесь - то же самое. Вчера в Меднореченске за день было восемь ДТП, одно со смертельным исходом. В четырех случаях участниками происшествий были иномарки. Ну что, давайте их всех общим чохом запишем в «мажоры»…
        Зал отреагировал на слова полковника заметным оживлением. Кое-кто даже хохотнул. Начальник УВД, согласившись с доводами своего зама, объявил вопрос закрытым, и совещание пошло своим чередом.

…Более кошмарного дня Лидия не знала в своей жизни. Утро началось прямо-таки замечательно. Недомогавший с вечера Артемка, которому сегодня исполнилось семь месяцев, проснулся совершенно здоровым. Он улыбался и агукал, цепляясь ручонками за подвешенные над колыбелью погремушки. Проводив мужа на работу и покончив с домашними делами, она решила прогуляться с сынишкой по городу, а заодно навестить мать, которая жила от них в двух кварталах.
        Выходя со двора, она с недоумением услышала жалобный скулеж Шарика - беспородного барбоса, одновременно напоминающего и овчарку, и пуделя. Прыгая на цепи, тот отчаянно подтявкивал, что обычно случалось с ним, если его забывали покормить.
        - Ну, чего ты, остолоп, расскулился? - выкатывая со двора детскую коляску, Лидия укоризненно посмотрела на пса. - Тебя ж уже покормили! Вон, даже не доел, поросенок. И все ему мало - давай еще! Ладно, подожди уж, вернусь, еще добавлю.
        Но Шарик, даже когда хозяйка скрылась за калиткой, продолжал жалобиться, в иные моменты даже подвывая. Лидия шла по тротуару вдоль типично деревенских палисадников, здороваясь с соседками, о чем-то судачащими у своих дворов. Она размышляла. Сегодня надо будет сказать мужу, что опять беременна. Уже на втором месяце. В принципе, он, наверное, противиться не станет. Правда, они решили, что второго «закажут» не раньше, чем когда Артемке будет хотя бы годика два. А тут - такой «форс-мажор»… Собственно говоря, об этом она и собиралась посоветоваться с матерью - не подождать ли еще месячишко с этой новостью?
        Подойдя к перекрестку, где совсем недавно установили светофоры, что для большой деревни, какую являл из себя райцентр Запрудинка, было чем-то необычайным, она остановилась, дожидаясь зеленого сигнала, чтобы продолжить дальнейший путь. Собственно говоря, идти ей можно было и на красный - все равно машин поблизости не наблюдалось. Но слева дорога вместе с домами взбиралась на возвышение, и Лидия опасалась, что может не заметить идущую с той стороны машину.
        Она едва успела достичь середины дороги, как слева, агрессивно гудя моторами, на бешеной скорости с бугра сорвались три какие-то машины, которые стремительно приближались к ней. Ошеломленная этим зрелищем, Лидия замерла, с ужасом дожидаясь развязки. В последнюю секунду водитель черного «Лексуса» все же чуть притормозил, но это помочь уже не могло. Капот машины ударил точно между женщиной и детской коляской. Подброшенная в воздух, женщина покатилась по асфальту к правой обочине дороги, тогда как коляска с мирно спавшим в ней ребенком закувыркалась в другую сторону…
        Немедленно прибавив ходу, все три машины, как материализовавшиеся демоны зла, спешно исчезли в отдалении. Оказавшиеся рядом прохожие, жители соседних домов, сбежались к месту происшествия. Хлопая дверцами, туда же поспешили оказавшиеся рядом автомобилисты. Узнав о том, что здесь случилось, несколько машин тут же ринулись в погоню за лихачами.
        Причитая, женщины собрали вывалившиеся из коляски детский матрац, подушку, одеяльца, спешно подняли самого ребенка, байковая шапочка которого с левой стороны густо пропиталась кровью. Его сердце не билось, и он не дышал. Лидия тоже лежала не двигаясь, но, вроде бы, жизнь ее тело еще не покинула.
        Прибывшие врачи «Скорой» подтвердили, что женщина жива. А вот ребенок, скорее всего, погиб еще в момент удара. «Скорая» уехала, а люди еще долго стояли на месте этой трагедии, которую вскоре прибывшие гаишники обозначили в своих бумагах сухим, казенным словом «ДТП». Очевидцы происшествия, излагая стражам дорожного порядка картину наезда иномарки на женщину с детской коляской, яростно доказывали скептикам в погонах, что шла она именно на зеленый сигнал, а не какой-нибудь другой.
        Вернувшиеся вскоре участники погони с матом накинулись на местных гаишников, костеря их вдоль и поперек. Случилось так, что они уже начали настигать подозрительные машины, очень похожие по описанию на те, что были замечены на месте происшествия. И тут… Из близлежащих кустов выскочил дэпээсник с радаром и взмахом жезла заставил всех четверых участников погони остановиться. Напрасно те доказывали, что они преследуют убийц, совершивших дорожно-транспортное происшествие - усатый капитан был неумолим. Сообщив по рации приметы аварийщиков, всем участникам погони он выписал штрафные квитанции.
        - …Преследованием нарушителей должны заниматься те, кому это положено, - не терпящим возражения тоном сообщил он. - А вы, «народные мстители», сами сейчас могли кого-нибудь сбить.
        Один из преследователей - худощавый пожилой мужчина, получив квитанцию, под самый нос капитану сунул две здоровенные дули.
        - Вот тебе, а не штрафы! - гневно выпалил он. - Только через суд! А на суде всем городом докажем, что вы - рвачи, хапуги и бездельники. Почему вы не остановили этих уродов? Они ведь шли под полторы сотни в час минимум! Что, тогда бы вы не сделали свой план по штрафам? Гнать вас надо в три шеи, прихлебатели и шестерки! На простых водилах только и отыгрываетесь, а блатоту боитесь и покрываете. Тьфу!
        Плюнув под ноги капитану, он пошел к своей «девятке».
        - Но-но, полегче! - возмутился тот. - А то за оскорбление при исполнении можно и на пятнадцать суток попасть!
        - Арестовывай! - парень послеармейского возраста протянул ему руки. - А еще лучше - постреляй из своего автомата. Может, орденок дадут? А этих троих - ты нам не
«втирай»! - никто останавливать не будет. А случись, такие же твари собьют твоего ребенка, - когда будешь искать виноватых, не забудь подойти к зеркалу. Там ты увидишь главного виновника.

…Лидия пришла в себя только на вторые сутки. Она лежала неподвижно, поскольку малейшее движение причиняло нестерпимую боль. Скосив глаза, она увидела себя в незнакомом помещении, в котором пахло лекарствами. Рядом с кроватью сидела мать с лицом, обратившимся в маску скорби. Лидия ничего не помнила и не понимала, почему она находится здесь и что вообще произошло.
        - Мам, а Артемка где? - с трудом чуть слышно спросила она.
        Мать некоторое время молча смотрела куда-то в сторону, после чего, вздрогнув, закрыла лицо руками и заплакала, не говоря ни слова. Лидия еще не знала, что подонки убили не только ее маленького сына. Из-за тяжелейшей травмы таза, сопряженной с несколькими переломами, она лишилась и еще только появившейся в ее теле жизни без надежды хоть когда-нибудь снова родить.

* * *
        На совещании президиума правительства области, проводившемся в узком кругу, губернатор хмуро и недовольно выслушивал доклад начальника областного УВД. Бравурные речи по поводу успехов на ниве борьбы с криминалом, подкрепленные цифрами и процентами, у него почему-то восторгов не вызывали. Да, действительно, по части разгона бабушек, несанкционированно торгующих семечками, план был перевыполнен в разы. Да и по штрафам, наложенным за распитие спиртного в общественных местах, показатели существенно превышали прошлогодние. Правда, несколько больше стало разбоев, хуже стало с ДТП, с уличной «мокрухой» - даже с учетом того, что большую часть убийств стараниями спецов по статистике из УВД перевели в разряд несчастных случаев… Но, невзирая на очевидные провалы в работе, главный областной мент оптимистично строил прогнозы на будущее, предрекая в ближайшее время если не полный крах уголовщины, то уж точно - ее значительное ослабление.
        Наконец губернатор не выдержал:
        - Тебя послушать, так у нас прямо вторая Швеция или Голландия. А на деле-то что? Ты в Интернет хоть когда-нибудь заглядываешь? Ты знаешь, какие сейчас камни летят в наш огород? Ты слышал о происшествии в Наковальском?
        - Да, Александр Александрович, знаю об этом, - начальник облУВД усердно мотнул головой. - Мухлевич, мой зам, лично разбирался с этим вопросом. Этих отморозков, которые натворили там дел, ищем. Уже вышли на их след…
        - После совещания зайдешь к моим помощникам, они дадут тебе кое-какие ссылки, по которым ты сможешь судить, что именно о нас с тобой думает население, а также о том, как работают твои подчиненные, - уже с нескрываемым раздражением перебил его губернатор. - Надо же - они вышли на след! А по Запрудинке что можешь сказать? Тут с Наковальским еще не расхлебались - и на тебе, еще одно резонансное ЧП. И опять, как утверждают блоггеры, это те же самые, как их называют, мажоры сбили женщину с ребенком, который погиб на месте. Ты знаешь, что запрудинцы, собравшиеся к месту того ДТП, едва не устроили самосуд над гаишниками? Почему? А потому, что людей, погнавшихся за отморозками, остановили дэпээсники и оштрафовали, хотя сами были обязаны догнать и задержать убийц. Что на это скажешь? У нас региональные выборы на носу. Ты что, хочешь, чтобы после них резко поменялся состав областной думы?
        Разом взмокший начальник областного УВД пообещал срочно назначить специальную следственную группу по всем этим происшествиям.
        Этим же днем он окунулся в скандально бесцеремонный мир Интернета, где некоторые участники различных форумов даже о первых лицах отзывались не то что без пиетета, а иной раз и вовсе нелитературно. А уж о нем самом и губернаторе… Наряду с относительно сдержанными, были и такие высказывания, от которых начальник облУВД готов был скрежетать зубами. Так, некто «Мюллер» писал:

«Не, пипл, что ни говори, а Наковальская сага - жесть стопудовая! Это ж надо, мля, середь бела дня и парня ухерачили, и его девчонку увезли на хор ставить! Два летальных исхода, а ментярня тупорылая и за ухом не чешет. Чем он ваще занимается, наш главный мент Чубареев, коzел в генеральских погонах?! С этих гребаных мажоров бабло лущит за то, что в упор их никак не разглядит?..»
        Откликаясь на мнение «Мюллера», загадочный «Полинезийский вегетарианец», категорично рубанул: «Народ! Рыба гниет с юта, а чистят ее с кормы - общее правило. Вы зацените фейс нашего «горячо любимого» тупернатора Эрастова - три класса и четвертый коридор, больше не дашь. За его «блестящее» руководство нашей
«территорией тьмы» я бы его фамилию дополнил приставкой «пед». Чувак явно не дружит с головой, если у него под носом творится полный беспредел. Ща на соседнем форуме пиплы в полном отпаде от аналогичной жести - в Запрудинке мажоры даванули женщину с грудничком. Мальца наповал, мать в гипсе, менты разводят руками…»
        Отключив компьютер, начальник УВД почувствовал, что если он прочтет еще хотя бы с десяток подобных мнений, то не выдержит и самолично разобьет эту чертову железную коробку, набитую электроникой. Он поднял телефонную трубку и вызвал к себе Мухлевича.
        - Слушай, а ты точно уверен, что это не одни и те же беспредельничают? - нервно закуривая, хмуро спросил он, когда тот вошел в кабинет. - Я вот сейчас читал в Интернете всякие там мнения. Есть, конечно, и запредельное хамство, за которое надо привлекать к суду. Кстати, дай задание подразделению «К», чтобы отследили оскорбительные высказывания в адрес областного УВД и губернатора, вычислили этих умников и привлекли к ответственности. Но есть и кое-что серьезное. У нескольких блоггеров я нашел информацию по этим самым «мажорам». Если им верить, то у нас действительно завелась своего рода банда, которая, пользуясь попустительством, в том числе и нашим, творит черт знает что.
        - Да мало ли чего там напишут! - Мухлевич пренебрежительно отмахнулся. - Там бреда и белиберды - девяносто девять процентов. А хамами займемся обязательно! Кстати, стоило бы заняться и теми, кто выкладывает в Интернет непроверенную, тенденциозно состряпанную информацию.
        - Да… - согласился генерал. - Наверное, и этих бы тоже стоило приструнить. Но имей в виду - без перегибов! А то сегодня от губернатора мне и так много чего пришлось выслушать. Теперь по поводу происшествий в Наковальском и Запрудинке. Организуй группу из опытных оперов, пусть с этими делами разберутся досконально. Надо же, в конце концов, разобраться хотя бы самим - что происходит на самом деле? Надеюсь, хотя бы в ближайшие дни нас «резонансить» перестанет.
        Его надежды не оправдались. Всего через несколько дней губернию потрясла весть об очередном громком происшествии. Случилось это летним вечером в отдаленном райцентре губернии Липинце. В одной из старейших школ города в честь ее столетнего юбилея - незадолго до Первой мировой войны местный купец, хлебосол и меценат, на свои деньги построил двухэтажную кирпичную гимназию - проводилась встреча выпускников разных лет. В старинный поселок Липинец, даже в соседних областях издавна славившийся своими гончарами, с разных концов России приехали десятки человек. Были тут даже те, кто прибыл из ближнего и дальнего зарубежья - Германии, Израиля, Франции, Америки…
        Праздник удался на славу. В честь юбилея наконец-то было воздано должное меценату, в честь которого на стене школы была установлена мемориальная доска, а его именем названа улица, на которой стояла школа. После обычной в таких случаях программы - воспоминаний, перечисления титулов и заслуг выпускников школы, концерта школьной самодеятельности и коллективного чаепития - уже в сгущающихся сумерках участники встречи начали расходиться, продолжая оживленно общаться, хором петь песни своей школьной поры.
        О беде никто не думал и даже помыслить не мог, что столь замечательный, трогательный праздник в один-единственный миг может обернуться трагедией, горечью и слезами десятков человек.
        Когда одна из групп участников встречи шла вдоль школьной ограды, с чувством распевая о той самой, всякому и каждому знакомой улице Заречной, люди не услышали и даже не успели заметить иномарки, летящие с выключенными фарами, хотя тьма уже сгустилась, а редкие уличные фонари своим тусклым светом освещали лишь небольшие участки. Когда машины поравнялись с людьми, мчавшийся впереди «Форд Мондео» налетел на невидимый в темноте край бордюра и, подброшенный вверх силой инерции, полетел вправо, давя и сминая все на своем пути.
        Песня мгновенно оборвалась, сменившись криками боли и ужаса. «Форд» тут же резко сдал назад и, вновь вылетев на дорогу, вместе с остальными двумя машинами на бешеной скорости скрылся за поворотом.
        К месту происшествия сбежались не только участники встречи, но и жители соседних домов, поздние прохожие, остановились проезжавшие. При свете автомобильных фар предстала жутковатая картина. На земле, залитой кровью, лежало несколько человек; некоторые из них громко стонали и просили о помощи, а трое, попавших прямо под колеса «Форда», не подавали признаков жизни.
        Спешно примчавшиеся три машины «Скорой» забрали наиболее пострадавших, а тех, кто пострадал меньше, в районную больницу уже успели увезти местные автомобилисты. Прибывшая милиция ничего конкретного узнать не смогла. Очевидцы не успели даже понять, что за машины мчались по городу, сколько их было, не говоря уже о марке и госномерах.
        Криминалисты, оцепив место гибели людей специальной лентой, при свете ярких ламп заливали гипсом отпечатавшиеся в земле следы протекторов, собирали чешуйки краски, отслоившейся от кузова автомобиля. Ничего более существенного найти так и не удалось.
        - Толку, похоже, мало… - упаковывая гипсовые слепки, проворчал один из экспертов. - Сейчас шины поменяет - и будьте здоровы. И с краской будет ли толк… Перекрасить в тот же цвет - раз плюнуть. До утра все можно и отрихтовать, и перекрасить, и любые следы замести.

…К несчастью, он не ошибся. Уже через час на одной из полуподпольных СТО вовсю кипела работа. Не единожды проверенные, хорошо оплачиваемые слесари в темпе меняли
«Форду» весь передок и резину. Покончив с этим, вскоре после полуночи нанесли на кузов автомобиля новый слой краски, благодаря чему к утру он выглядел только что сошедшим с конвейера. Сразу же после этого машина была отогнана в пригородный коттеджный поселок Янтарное, где обитали не самые бедные люди Меднореченска.
        Утром, узнав о происшествии в Липинце, начальник областного УВД созвонился с Мухлевичем и в самой жесткой форме приказал сегодня же осмотреть машины, угонявшиеся от «Ласточки». По нескольким адресам тут же отправились оперативники, заранее зная, с чем им придется столкнуться.
        Одна из групп, прибыв по имевшемуся у нее адресу, увидела перед собой трехэтажную виллу, окруженную высоченным забором, с наглухо запертыми железными воротами. Лишь после долгого и настойчивого стука во дворе послышались шаги.
        - Кто там? - раздался недовольный, зычный мужской голос.
        - Уголовный розыск! - сообщил один из визитеров.
        - И чего вам тут нужно? - все так же сварливо продолжал допытываться невидимый собеседник.
        - Нам нужно пройти на территорию и осмотреть принадлежащий господину Рогалину автомобиль «Форд Мондео», - уже начиная терять терпение, уведомил оперативник.
        - А у вас есть санкция на обыск? - не унимался невидимый упрямец. - Нет? Тогда - попутного вам ветра. Без согласия хозяина сюда вас не пущу.
        - А где хозяин? - закипая, выкрикнул опер.
        - У себя в офисе… Можете орать, можете ругаться, но пока он мне не позвонит, я и пальцем не шевельну.
        Выматерившись, опер достал свой сотовый и созвонился с Мухлевичем. Тот, выслушав его и тоже выразившись не совсем печатным слогом, позвонил Чубарееву. Начальник областного УВД, после некоторого раздумья, поскреб некогда поросшую волосами, а теперь почти голую черепную коробку и неохотно набрал номер местного владельца сталеплавильного завода и двух предприятий металлообработки, не считая всякой
«мелочевки» наподобие нескольких крупных оптовых баз. Вдобавок ко всему, означенный господин Рогалин был замом председателя областной думы.
        - З-здравствуйте, Валерий Анатольевич! - услышав, после соединения секретаршей с телефоном босса, самодовольное «Да?..», залебезил Чубареев. - Тут вот какое дело… Моим операм дано задание осмотреть ваш «Форд Мондео». Ну-у… Это - так, небольшая формальность…
        - А с какой стати понадобилось осматривать эту машину? - с барственным недоумением обронил Рогалин. - Что за ерунда?
        - Видите ли, Валерий Анатольевич…
        Стараясь обходить «острые углы», Чубареев пространно изложил ситуацию с загадочным ДТП в Липинце и сообщил о распоряжении губернатора найти предполагаемого виновника происшествия, невзирая на титулы и ранги.
        - Ну и при чем тут моя машина? - недовольно пробурчал Рогалин, явно раздраженный звонком Чубареева. - Считаешь, что она может быть в чем-то замешана?
        - Не-е-т, Валерий Анатольевич, я так не считаю, - поспешил заверить тот. - Просто… Я же вам сказал, что это небольшая формальность. Сотрудники глянут, отрапортуют - и все. И делу конец.
        - Ну, ладно… Пусть смотрят, - снизошел Рогалин. - Но я сейчас все же созвонюсь с Эрастовым. Черт знает что творится!
        Наконец-то получив возможность пройти на территорию двора, оперативники последовали за верзилой-охранником в обширный гараж, где между слоноподобным
«Хаммером» и «навороченным» «Линкольном» притулился «Форд Мондео». Сразу же заметив новенькую резину и опытным глазом уловив наличие свежей окраски кузова, опера многозначительно переглянулись.
        - Кто и когда последний раз ездил на этой машине? - спросил оперативник постарше, с короткой стрижкой, слегка тронутой ранней сединой.
        - Вчера Георгий, сын Валерия Анатольевича, со своим другом Казбеком днем ездили на городской пляж, - немного подумав, сообщил охранник.
        - А когда они оттуда вернулись? - продолжая осматривать «Форд», спросил опер помоложе.
        - Часу в седьмом… - охранник пожал плечами. - Привезли с собой штук пять телок и всю ночь их трахали. Я девок сегодня только под утро отвез на «точку» - вон на том
«Фольксвагене».
        - А как бы нам увидеть Георгия? - чуть прищурился оперативник постарше.
        - Так он еще дрыхнет без задних ног… - хохотнул охранник. - Сами понимаете, столько баб отутюжить - это все равно что пару вагонов без подмоги разгрузить.
        - Да не сплю я уже! - донесся от входа в гараж чей-то раздраженный голос. - Уснешь тут! Устроили долбежку, туды их… Чего надо-то?
        Опера оглянулись и увидели завернувшегося в теплый халат нехилого на вид
«недоросля» в шлепанцах на босу ногу и с сигаретой в углу рта. Рядом с ним стоял рослый смуглолицый красавчик восточного образца с пренебрежительно-высокомерным взглядом. Этот был одет в какие-то эксклюзивные шмотки молодежного фасона.
        - Кто, кроме вашего охранника, может подтвердить, что вы весь вчерашний вечер и эту ночь были дома? - игнорируя вызывающе-наглый вид юнцов, невозмутимо поинтересовался старший из оперов.
        - Домработница… - пыхнув дымом сигареты, Георгий язвительно ухмыльнулся. - А что случилось-то? Что за кипеж?
        - Да ничего особенного… - спокойно парировал тот. - Охранник сказал, что вы сюда привозили каких-то девушек. Я так понял, вы «снимали» проституток? Если да, то как их звали и где их можно найти.
        - Во дает! - недоросль слегка толкнул локтем своего приятеля. - Не, ты слышал? Мы еще должны запоминать, где и каких шлюх брали и как их зовут…
        Тот, изобразив презрительную мину, согласно кивнул.
        - Вам надо - вы и ищите… - поддакнул он.
        - А резину давно поменяли? - указав взглядом на колеса, спросил опер помоложе. - И в связи с чем перекрашивали?
        - Так когда прошлый раз тачку угоняли, эти козлы где-то уделали всю резину - как будто по бороне проехались, - не моргнув глазом, пояснил Георгий. - Да и кузов покоцали не слабо. Пришлось крыло с дверцей менять и перекрашивать. Не, а в чем, собственно говоря, дело? Вы чего, вообще, приперлись сюда и донимаете своими расспросами? И вообще, мы с Казбеком в данном случае кто: подозреваемые или свидетели?
        - В данном случае - свидетели, - усмехнулся опер постарше. - Пока… А там видно будет. Счастливо оставаться!

…Мухлевич, выслушав их доклад, недовольно покривился. Ему очень не понравилось, что оба опера высказались за то, что Георгий Рогалин может быть причастен к происшествию в Липинце. Во всяком случае, интуиция подсказывала именно это. Когда они напрямую поставили вопрос о более тщательной проверке алиби Рогалина-младшего и его приятеля Казбека, а также о том, чтобы «Фордом Мондео» занялись эксперты, Мухлевич отрывисто хлопнул рукой по столу.
        - Вы что, рехнулись? - в упор глядя на своих сотрудников, раскипятился он. - Вы, вообще, соображаете, на кого предлагаете наехать? Прямых улик у вас нет? Нет! Алиби подтверждено? Подтверждено. Чего еще надо? Найти на свою задницу приключений? Мы ведь даже не знаем, какая именно машина задавила людей, а они тут уже и виноватого нашли, и доказательства добыли… Съездите в Липинец, еще раз все осмотрите, поговорите с людьми, уточните… Вдруг окажется, что там замешан не
«Форд» а какой-нибудь «уазик». То-то же! Дуйте в Липинец, к вечеру жду у себя.
        Когда недоуменно переглянувшиеся опера скрылись за дверью, Мухлевич поднял трубку и набрал номер. Протерев на своем месте не одну пару казенных штанов, он прекрасно знал, как полезно бывает иметь под рукой людей, которые обязаны лично тебе. И такие люди у Мухлевича были.
        - Так, парни… - приглушенно заговорил он, когда браво отрапортовавшие о своем прибытии подручные уселись напротив. - Дело надо сделать - и как можно быстрее. Про ДТП в Липинце вы уже слышали? Вот… Где-нибудь на СТО надо срочно найти или темную «Ниву», или какой-нибудь импортный джипчик со свороченной мордой. Если у хозяина нет свидетелей того, где он был вчера вечером и ночью, берите его в оборот и дожимайте до чистосердечного - типа того, что это он даванул ветеранов. Поняли? Но сработать надо чисто, чтобы комар носа не подточил!
        - Да, но там же вроде были взяты отпечатки шин… - с сомнением хмыкнул один из оперов. - С точно таким рисунком - попробуй, найди!
        - «Убедите» лоха признаться в том, что он за ночь успел переобуть машину, а те покрышки сжег где-нибудь в овраге. Кстати, прикиньте, где именно это могло бы быть, и там действительно надо сжечь четыре покрышки. Все должно выглядеть предельно убедительно. Выполнять!

* * *
        В очередной раз впустую сходив в райотдел милиции, Федор Романцов молча копался в моторе своей «семерки». Надо было поменять воздушный и масляный фильтры, отрегулировать зажигание, проверить свечи. Уже несколько притупившаяся боль утраты ничуть не снизила его внутреннего ощущения столкновения с низостью и продажностью структур, призванных защищать людей и исполнять закон. В который уже раз, сокрушенно вздыхая, Закирбеков только и смог повторить уже сказанное ранее:
        - Ищем, Федор Алексеевич, ищем… Но… Пока никак не выйдем на след этих мерзавцев. Где-то «залегли на дно», сволочи. Но гарантирую - мы их все равно найдем! Они отправятся на нары.
        - Скажите, а вот я слышал, в Запрудинке тоже три какие-то иномарки сбили женщину с ребенком. Может быть, это те самые и есть? Кстати, этих-то хоть поймали? - испытующе глядя на главного районного «пинкертона», спросил Романцов.
        Немного помявшись, Закирбеков развел руками.
        - Я тоже предполагал, не те ли это самые отморозки, - досадливо морщась, кивнул он. - Созванивался со своим коллегой, майором Денисяхиным. Но тот сообщил, что ни номеров, ни даже примет машин никто не запомнил. Вот в чем беда-то! Все произошло слишком быстро. Толком не удалось установить даже цвет и марки автомобилей. Очевидцы запомнили только, что это предположительно были иномарки темного цвета. А их даже у нас в провинции уже сотни штук.
        - Кстати, а Денисяхин - это случайно не тот самый, которого года четыре назад выгнали из здешнего райотдела за то, что избил случайных людей, чтобы те взяли на себя убийство? - уже собравшийся уходить остановился в дверях Романцов. - Еще, говорят, пьянствовал в рабочее время… Это не он?
        - Ну, вообще-то, он… - неохотно признался Закирбеков. - А что прикажете делать? В провинцию молодежь не едет. А работать кому-то надо…
        - Да, конечно… - Как бы согласившись с ним, Федор кивнул, выходя из кабинета.
        Но на душе у него было совсем другое. Теперь Романцов окончательно понял: убийц Виктора и Веры никто и никогда не найдет. А если и найдут, они все равно отмажутся. Поэтому, решил он, и розыск, и суд, и воздаяние за совершенное зло вершить следует самому, и только самому.

…Когда он установил крышку воздухоочистителя, сзади послышалось знакомое:
        - Здорово, дядь Федь! Лайбу чиним?
        - Здорово, Вадь, здорово… - не оглядываясь, откликнулся Романцов. - Да вот сейчас закончу, хочу съездить в Запрудинку, повидаться с людьми, с мужем той женщины. Узнать, что там и как было… Ты представляешь, кто там командует угрозыском? Денисяхин! Не помнишь такого?
        - А то! - саркастично хохотнул Вадим. - Кто его тут не помнит, сволочь и шкуру! Так он, оказывается, снова в ментовке окопался?
        - Не то что окопался, а еще и в чинах вырос. Теперь он майор… О, как оно получается! И тут от суда отмазали, и там к чину пристроили. Недаром говорят, что дерьмо не тонет… Зато внука бабы Веры на работу не взяли. Он же после военного. Приехал сюда, устроился. Месяц проходил испытательный срок. А потом ему говорят: не, ты нам не подходишь. Там другие нужны - держиморды, чтобы, как верные псы, исполняли приказы своего начальника… - Романцов с горечью вздохнул.
        - Дядь Федь, - Вадим заговорил вполголоса, доставая из кармана блокнот, - достал я в Меднореченске у пиратов базу данных учета автотранспорта. И вот что удалось выяснить. Черных «бэх» с тремя шестерками в номере в нашей области двенадцать штук. Из них я выбрал три. Одна принадлежит хозяину модельного агентства «Формула успеха», зовут его Гольдбаум Петр Семенович, тридцати пяти лет, вторая - старшему менеджеру торгового дома «Весна» Нестерчуку Вольдемару Антоновичу, сорока двух лет, третья - некоему Фоломьеву Роману Альбертовичу, двадцати трех лет, студенту четвертого курса института управления и администрирования.
        - Та-а-а-к!.. - Федор отрывисто стукнул кулаком в ладонь. - Остановимся на этом! Вера сказала, что меж собой эти уроды кого-то назвали Ромахой. Возможно, это и есть тот, кто мне нужен.
        - Чудненько! Таких случайных совпадений не бывает. Давайте-ка я еще раз съезжу в Меднореченск, потолкаюсь по вузам среди своих знакомых, попробую выяснить, что к чему, - пряча блокнот, предложил Вадим. - А то, если не набрать достаточно доказательств, от суда эти твари открутятся, как пить дать.
        - Вадь, я в милицию больше не пойду - нечего там делать. - Романцов смотрел куда-то в небо, его взгляд при этом был недвижимо-жестким. - Как только я точно буду знать, кто погубил Веру и Виктора, расплачиваться с ними буду сам. Попросил бы помочь тебя, но за это может светить немалый срок. Не хочу, чтобы тебе сломали жизнь.
        - Бросьте! За меня беспокоиться нечего… - усмехнувшись, Вадим махнул рукой. - А за правое дело и отсидеть не грех. Завтра к вечеру буду. Думаю, что-нибудь обязательно смогу выяснить.
        Чему-то чуть заметно улыбаясь, он решительно зашагал в сторону своего дома.
        Глава 4
        Прибыв в Запрудинку, Федор без особого труда нашел дом семьи Сильченко. На стук в калитку к нему никто не вышел, хотя с улицы было видно, что входная дверь открыта нараспашку. На цепи, хрипло тявкая, бегал дворовый пес. Как человек, сведущий по части всякой животины, Федор сразу же понял, что бедолага сидит на жаре без глотка воды. Проникшись сочувствием к барбосу, Романцов толкнул калитку, которая тоже оказалась не заперта, и вошел во двор. Заметив под водосточной трубой у угла дома бочку с водой, он зачерпнул из нее валявшейся неподалеку алюминиевой миской и поставил перед радостно запрыгавшим псом. Благодарно виляя хвостом и блаженно урча, измученное жаждой животное принялось жадно лакать дождевую влагу.
        Поднявшись на крыльцо, Федор сразу же почуял тяжелый запах водочного перегара, мутной волной вырывавшийся из прихожей. Уже без стука он вошел в дом и, заглянув в одну из комнат, увидел там молодого мужчину в мятых штанах, спящего на кровати со скомканным матрацем. Тут же валялось множество пустых бутылок. Как сразу же понял Романцов, жили в этом доме не синюшные алкаши - в комнате обстановка была приличная, и сохранялся относительный порядок. А вот на кухне царил полнейший хаос - горы немытой посуды, объедки, дочерна затоптанный пол…
        Вдобавок ко всему, какой-то небритый, грязный тип усердно шарил в раскрытом настежь холодильнике. Припомнив, что на семейном портрете, висящем в комнате, рядом с хорошенькой жизнерадостно улыбающейся женщиной было вовсе не это испитое, землисто-серое лицо, а тот выпивоха, который сейчас беспробудно дрых в спальне, Федор постучал мужика по плечу.
        - Чего тебе? - недовольно обернулся тот. - Ты кто такой? Я вот - лепший Женькин дружбан. А т-ты кто?
        - Тебе - одна минута, чтобы отсюда смыться раз и навсегда. Ты меня понял? - строго поинтересовался Романцов.
        - По… понял! - Вмиг сориентировавшись в обстановке, небритый шустро выкатился из дома.
        Вернувшись в спальню, Федор бесцеремонно растолкал Евгения. Тот долго не хотел просыпаться, а когда пришел в себя, удивленно вытаращился на незваного гостя.
        - Ты кто? Ты откуда? - сев на кровати и кулаками протирая глаза, даже не сказал, а прокашлял он.
        - От верблюда! - Сев напротив него на стул, Романцов измерил хозяина дома презрительным взглядом. - Зовут меня Федор. Ну, для тебя еще и Алексеевич. Приехал, думал познакомиться с нормальным мужиком, поддержать его, помочь… А он… бездельник. Превратил дом в настоящий свинарник. Да что с тобой говорить?!
        - Да кто ты такой, чтобы судить меня в моем собственном доме? Да ты знаешь, что я пережил? - с некоторой даже слезой в голосе выпалил Сильченко, ударяя себя в грудь кулаком.
        - Знаю… - Федор коротко кивнул. - Я сам только на днях помянул свою дочку, безвременно умершую по вине тех, кто, скорее всего, убил и твоего ребенка. Девять дней было… Я из Наковальского, моя фамилия Романцов.
        - А-а-а… - закивал Евгений понимающе. - Слышал, слышал… Слушай, Федор Алексеевич, а давай сейчас помянем и дочку твою, и Артемочку моего?
        - Эх, Женя, Женя!.. - вставая со стула, Романцов укоризненно вздохнул. - А может, хватит поминать? Твоя жена сейчас где? В больнице? Ты у нее когда последний раз был? А ты подумал, что за ней сейчас, возможно, и ухаживать-то некому? Ты не подумал о том, как ей сейчас плохо? Ребенка убили, муж о ней и думать забыл… Она у тебя что, плохая жена?
        - Лида-то? Да она у меня - золото! - тоже вскакивая с кровати, горделиво объявил Сильченко и тут же, о чем-то подумав, схватился за голову. - Ох, ё-о-о-о-о… Федор Алексеевич, а сегодня какое число? Какое?! Мат-терь божья! Вот это я запился… Что ж теперь делать-то?
        - Что делать? Привести себя в порядок, навестить жену и думать, как жить дальше. Давай, вон, умывайся, щетину свою сними, а я пока соберу чего-нибудь на кухне да хоть твоего сторожа покормлю. У бедной псины и воды-то не было. А уж поесть - и подавно.

…Проезжая с Евгением мимо местного рынка, Федор неожиданно свернул на обочину и остановился.
        - Деньги с собой есть? - посмотрел он на Сильченко.
        - Не-а… - тот конфузливо свесил голову. - Все, что было дома, - просадил до копейки.
        - На, возьми… - Романцов протянул ему пару сотенных бумажек. - Купи ей чего-нибудь, такого… Ну, апельсинов там, яблок… Чего обычно покупают, когда навещают больных? Да, и цветов купить не забудь! - глядя вслед Евгению добавил он.
        - Спасибо! Спасибо, Федор Алексеевич! - оглянувшись, кивнул тот.
        В больничную палату они вошли вместе. Судя по взгляду Лидии, увидеть своего мужа, да еще и относительно трезвым, она никак не ожидала. Сидевшая подле нее пожилая женщина - как сразу же догадался Федор, мать Лиды - с молчаливым укором посмотрела на своего зятя.
        Поздоровавшись и неловко положив на тумбочку пакет с гостинцами и цветы, Евгений как-то угловато наклонился и поцеловал жену.
        - Лид, прости меня… Ну, сама понимаешь… Все! Больше не повторится, - сев рядом с женой, прерывающимся голосом пообещал Евгений. - Завязал! Это вот Федор Алексеевич, он из Наковальского, у него тоже недавно беда случилась с дочкой. Помнишь, разговор был про молодую пару, как их какие-то сволочи сгубили?
        - Да, конечно, помню… - Лида посмотрела на Романцова. - Бедная девочка! Не хотела тебе, Жень, говорить, но ведь все равно узнаешь… В тот день я потеряла еще одного ребенка. У нас кто-то должен был еще родиться. Теперь, сказали врачи, детей у меня уже больше не будет никогда. Знаешь, то, что тебя эти дни со мной не было, может, и к лучшему? Ты - молодой, здоровый… Если найдешь другую - я в претензии не буду.
        Вскочив на ноги, Женька со стоном впился зубами в костяшки своего кулака. На его глазах блеснули непрошеные мужские слезы. Сильченко с отчаянием посмотрел на безмолвно стоящего Федора.
        - Ну вот где она, эта справедливость?! - с какими-то душераздирающими нотами в голосе простонал он, мотая головой.
        - Возьми себя в руки! - тихо, но строго произнес Романцов. - У вас все еще будет хорошо - уж поверьте моему жизненному опыту. Что там врачи определили - это еще, как говорится, бабка надвое сказала. Если сумеете это все пережить, сохранить семью, - будут у вас и дети, и до внуков доживете. А раскиснете, сломаетесь - тогда уж точно всему конец. Женя, пока оставайся с Лидой, я тебя на улице подожду.

…Плюхнувшись рядом с ним на сиденье, Евгений некоторое время угрюмо молчал.
        - Эх, знать бы, какая тварь все это сотворила, - на куски голыми руками порвал бы! - стукнув себя по коленкам стиснутыми кулаками, горестно выдохнул он.
        - Хорошая мысль… - глядя перед собой, лаконично согласился Федор. - Жень, скажи честно: ты насчет языка, в смысле, своего собственного, как? Он у тебя на крепком поводке или может не по делу развязаться?
        - Федор Алексеевич! Если речь идет о чем-то серьезном - даже под пыткой не проболтаюсь, - о чем-то начиная догадываться, горячо заверил Сильченко.
        - Хорошо… - кивнул тот. - Значит, дело тут вот какое. Как я понял, завелась в нашей области отмороженная шайка из богатой блатоты. Творят эти ублюдки черт знает что, и никакой на них управы нет - и не будет. Поэтому расплатиться с ними должны мы сами. На милицию, прокуратуру, суд надеяться бессмысленно. Если у нас нет больших покровителей, они нашей беды и не заметят. Да, есть такая штука, как законы, которые должны соблюдаться. Но как быть, если одни эти законы соблюдают, а другие на них плюют с попустительства тех, кто сам эти законы издает? Правильно, восстанавливать справедливость так, как следует из самого этого понятия.
        - Федор Алексеевич, заранее на все согласен. Говорите, что нужно делать. - Евгений буквально впился взглядом в своего собеседника.
        - Прежде всего, научиться выдержке, - чуть заметно улыбнулся тот. - Уж больно ты, Женя, горячий. А начать надо вот с чего. Ты сегодня же обойдешь всех, кто живет на той улице, где случилось ДТП. Опросишь всех - бабушек, ребятишек, кто хоть что-то мог видеть. У вас, я так слышал, речь тоже шла о трех темных иномарках. Постарайся выяснить цвет этих машин и их марку. Если это черный «Лексус», черный «БМВ» с тремя шестерками в номере и темно-синий «Форд Мондео», значит, это те же самые. И наша задача упрощается. В армии-то служил?
        - Конечно! - Сильченко на мгновение просиял ностальгической улыбкой. - Водитель БМП сороковой мотострелковой бригады. После технаря - два года, от звонка и до звонка… Как раз перед тем, как полтора года службы ввели. Чемпион части по стрельбе из пистолета и автомата.
        Расспросив Евгения о его нынешней работе - тот, как оказалось, был сменным электриком на крупной подстанции, Федор отвез его домой. Обменявшись телефонами и договорившись о своих дальнейших планах, они расстались. Сильченко, которому как раз сегодня нужно было на работу, побежал домой собираться, а Романцов отправился в сторону Меднореченска, к той самой заправке, где он бывал уже не раз.
        Загнав машину в придорожные заросли и вооружившись большим биноклем, Федор стал наблюдать за теми, кто сворачивал туда залить горючего.

* * *
        Валерий Анатольевич, сидя в гостиной, без энтузиазма взирал на экран современного домашнего кинотеатра. На одном из российских каналов показывали очередную многосерийную «мыльную оперу», каковые в последнее время полностью заполонили эфир. Общий посыл подобных киношек воплощал в себе мечту небезызвестного Бальзаминова: богатые женятся на бедных, бедные на богатых. Вот и в этом, не слишком богатом интеллектом сериальчике, рассчитанном на непритязательного зрителя, с уровнем восприятия не выше, чем у Насти из горьковской пьесы на «На дне», которая очень любила повестушки из «изячной жизни графьев», очередная
«золушка» строила свои взаимоотношения с «принцем» - сыном совершенно нелиричного олигарха.
        Рогалина коробило от беззастенчивого вранья киношников, но он понимал - такие киношки нужны. Народу надо дать хотя бы яркий фантик, чтобы он мог потешить себя мечтами о лучшей жизни, чтобы поверил в добросердечие и гуманизм тех, кто от него находится на недосягаемой высоте.
        Впрочем… не стоит, наверное, слишком упрекать наших киношников. Не они одни грешат подобным враньем. Вон америкосы еще когда сняли свою знаменитую «Красотку» с Ричардом Гиром и Джулией Робертс в главных ролях? Там же вообще бред сивой кобылы. Нет, в самом деле: миллиардер приезжает в Лас-Вегас, снимает проститутку, а потом в нее влюбляется и женится. Да такое невозможно даже теоретически! А сколько маргинальных дур клюнуло на эту чушь так же, как и на нашу «Интердевочку»?!
        Нет, что ни говори, а даже этот тупой сериальчик, где одаренная скромняшка из провинции с университетским дипломом «кадрит» сынка крупного банкира - разгильдяя и циника, все же как-то ближе к жизни…
        Его размышления были прерваны чьими-то шагами на лестнице. Обернувшись, он увидел Георгия, спускавшегося в холл из своей любимой мансарды, или, как это сейчас модно называть, «топ-хауса».
        - Опять с дружками куролесить? - недовольно пробурчал Валерий Анатольевич. - Не надоело?
        - Нет… - Гога расплылся в нахальной ухмылочке. - Это единственное, что придает шизоидной нудьге, именуемой жизнью, хоть какой-то реальный вкус и ощущение бытия.
        - Скажи, это ты с дружками подавил людей в Запрудинке? - отец испытующе посмотрел на своего великовозрастного отпрыска.
        - Зпру… Затру… Это что за Загрудинка? - паясничая, тот с утрированным недоумение развел руками. - Это где-то в Африке или на Папуа-Новой Гвинее?
        - Пре-кра-ти! - наливаясь краской, Рогалин-старший поднялся с кресла. - Я жду ответа.
        - Да… хрен его знает, - уже чуть серьезнее ответил Гога, дернув плечом. - Где-то ездили, куда-то машину кидало… Да после пятизвездочного разве что упомнишь?
        - А в Липинце? А в Наковальском? Парня-то за что убили? - Валерий Анатольевич чуть покачивался, заложив руки в карманы.
        - А нехер было дергаться! - Гога презрительно скривился. - Он Ромахе зуб выбил. А бог как наставлял? Око за око, зуб за зуб…
        - Значит, и там ваша работа… Я только одного не пойму: вы для чего устроили всю эту рисовку? Чтобы, если однажды попадетесь, на нашу семью всех собак перевешали? - Рогалин-старший недоуменно развел руками.
        - Не попадемся! - вызывающе ухмыльнулся Гога. - А если попадемся… Ничего, выручишь. Ты у нас шишка большая, сдюжишь. И вообще, тебе ли учить меня морали?
        - Что ты имеешь в виду? - насторожился Валерий Анатольевич.
        - Да, мы - отморозки! - с циничной улыбочкой подбоченился Гога. - Но нам есть у кого поучиться. Как-то, помню, еще в дни далекого отрочества, на рыбалке я с большим интересом слушал повествование некоего очень авторитетного для меня человека. Тот, будучи в подпитии, рассказывал своему корешу о том, как развлекался в студенческие годы. Как они с приятелями выбирали из абитуриенток и первокурсниц невинных девочек, заманивали к себе в комнату, а там заклеивали рот скотчем, после чего их, так сказать, «оестествляли». Причем первым становился тот, кто привел очередную дурочку. Именно он получал право произвести дефлорацию бедняжки…
        - Прекрати! - зло прорычал Рогалин-старший.
        - …А потом, когда утеха была закончена, - словно его и не слыша, с утрированным морализаторством в голосе продолжал язвить Гога, - девочку фотографировали с раздвинутыми ногами и предупреждали, что если она надумает жаловаться, все стены вуза будут обклеены этими пикантными снимками, включая окрестности и ее родного Мухосранска. И авторитетный товарисч, и его кореш сопровождали это повествование громким хохотом. Надо сказать, для меня это был первый урок того, как всякому, кто считает себя настоящим мужиком, следует общаться с женщинами. Кстати, эту методу мы со своими друзьями используем почти постоянно. И, знаешь, ты был прав - действительно, ни одна из девочек на нас пожаловаться не посмела. Кстати, я в твоей истории ничего не перепутал? - ехидно ухмыльнулся он.
        Рогалин-старший стоял, налившись багровой краской, и молча смотрел куда-то в пустоту. Затем, переведя взгляд на сына, отрицательно качнул головой.
        - Нет, не перепутал. Только я хотел бы еще кое-что добавить. Финал у той истории получился невеселый. Наш главный затейник - кстати, твой тезка, Жорка Кальбухин - однажды зашел в лаборантскую, где увидел, как за одной из девочек, побывавших в нашей комнате, пытается ухаживать ее однокурсник. Не знаю, что за моча ему в башку ударила - может, заревновал отчего-то… Но он подошел к ней и при всех ляпнул что-то некрасивое, с очень непрозрачным намеком. А она в этот момент держала в руках стакан с концентрированной серной кислотой. И вот, ни слова не сказав, она плеснула ему прямо в глаза… Ее за это посадили. Дали, по-моему, лет пять. А он ослеп. Потом спился и однажды покончил с собой.
        - Вах, вах, вах! - Гога на восточный манер поцокал языком. - Какой пэчалный ысторыя! Ну, что тут скажешь? Бывает, и мужик рожает… Знаешь, конечно, все это очень трогательно, но мне как-то - фиолетово. Нехер было этому Жорику где не следовало едалом щелкать. Не стал бы трепаться, ничего бы с ним не случилось.
        - А ты уверен, что ничего подобного не случится с тобой? - уже с нескрываемой тревогой заговорил Валерий Анатольевич. - Ты не думаешь о том, что, выехав с этого двора, сюда уже больше не вернешься?
        - Папа-сан, не грузись по мелочевке, а то заработаешь бессонницу. Бай!
        Когда за сыном закрылась дверь, Валерий Анатольевич медленно опустился в кресло и вновь воззрился на экран. Но теперь происходящее там проходило мимо его сознания. Он, наверное, впервые задумался о том, что и в самом деле в этом мире за все приходится платить. И порою очень дорогой ценой…

* * *
        Сильченко позвонил Федору на следующий день и сообщил, что нашел людей, которые подтвердили, что в день ДТП по Липинцу и в самом деле мчались три иномарки - черные «Лексус» с «бэхой» и темно-синий «Форд Мондео». Нашлись и те, кто припомнил, что Лиду с ребенком сбил именно «Лексус».
        Из Меднореченска с богатым «уловом» вернулся и Вадим. Парень общительный, и как всякий одаренный компьютерщик, он был известен среди студенческой молодежи достаточно широко. Еще бы! Все с «компами», все при ноутбуках, которые периодически нуждаются в сервисе - как тут не запомнить люксового спеца, который за пять минут мог убрать любой порнобаннер и гарантированно очистить жесткие диски от вирусов! Благодаря этому Вадим в течение суток раздобыл всю интересовавшую его информацию.
        Дождавшись Федора, которому, несмотря на школьные каникулы, работы всегда хватало - в этот день с утра пришлось менять стекла, минувшим вечером побитые какой-то шпаной из пневматических пистолетов, - он с торжествующей улыбкой достал свой уже несколько потрепанный блокнот.
        - Дядя Федя, есть контакт! - залихватски подмигнул он Романцову. - Нашел всех. Итак, зачитываю…
        Как явствовало из раздобытых данных, хозяин черной «бэхи» Роман Фоломьев и в самом деле воспринимался своими однокашниками как «стопудовый» мажор, причем не интеллигентского (есть и такие), а сугубо хамского пошиба, со всеми вытекающими. Его отец возглавлял губернскую торгово-промышленную палату и держал контрольный пакет акций крупнейшего регионального банка и весьма прибыльного предприятия нефтепереработки.
        Через Фоломьева удалось выйти и на остальных. Как рассказали Вадиму однокурсники этого мажора, он постоянно тусовался с Геннадием Забунто, сыном ректора института управления, где они и учились. Вернее, делали вид, что учатся. По словам студентов, что Фоломьев, что Забунто появлялись на занятиях от случая к случаю, сессию сдавали, когда за деньги, а когда и просто наезжали на преподавателей, которым в общем-то некуда было деваться. Однокурсники поговаривали, что приятели обожали устраивать «квартеты» с первокурсницами, угрожая несогласным устроить
«подставу», чреватую исключением из вуза…
        Один из студентов сообщил Вадиму, что Фоломьева частенько видели в компании еще с каким-то «перцем», приезжавшим к институту управления на «Форде Мондео». Краем уха парень слышал, что того вроде бы зовут Гогой и учится он в классическом университете. Расспросив других парней и девчонок, Вадим выяснил, что Гога - сын зама председателя областной думы Рогалина, который, вдобавок, был одним из губернских олигархов. Несомненно, это именно они! Через все ту же базу данных Вадим установил, что Рогалин и в самом деле является владельцем темно-синего
«Форда Мондео».
        Теперь настал черед «чеса» по классическому университету. Здесь у Вадима тоже имелись свои знакомые, которые дали ему информацию о том, что Гога, студент факультета информатики, поддерживает приятельские отношения со своим однокурсником Казбеком Мовладовым. Тот, будучи сыном владельца самой крупной в Меднореченске строительной компании, парень очень высокомерный и заносчивый, страшно кичился тем, что происходит из княжеского рода.
        Услышав имя Казбек, Вадим убедился окончательно, что это те самые ублюдки, которых они ищут.
        Теперь оставалось найти хозяина «Лексуса». И тут ему помог элементарный случай. Выходя из ворот университета, невдалеке он увидел припаркованный у тротуара черный
«Лексус». Сделав вид, что изучает объявления, каковыми переусердствовавшие расклейщики облепили не только прикрепленный к ограждению специальный щит, но и все соседние столбы, Вадим с полчаса околачивался невдалеке от заинтересовавшей его машины. Заметив троих парней, двое из которых походили на кавказцев, а один на русского, он прислушался. Один из кавказцев с кем-то громко разговаривал по телефону, ничуть не смущаясь тем, что его могут слышать окружающие.
        - …Ты чё, Ромаха, охерел, что ль? - орал он своему собеседнику. - Да, сегодня давай… Да!.. Телки там - что надо. Оттянемся, покувыркаемся… Ну да, все будет в шоколаде…

«От-лич-но! Вас-то мне, граждане подонки, и надо!» - записывая номер «Лексуса», мысленно резюмировал Вадим. Пробив номер машины по базе данных, он узнал, что черный «Лексус», государственный номер «у» триста тридцать пять «вв», принадлежит Азамату Эдильбекову, студенту юрфака классического университета, сыну владельца крупнейшего в Меднореченске оптового рынка «Восточный», нескольких риэлторских контор и частной гомеопатической клиники.
        Поскольку знакомых на юрфаке у Вадима не было, пришлось искать таковых в столовой студенческого городка. Найдя подходящий повод, он сумел завести разговор с девушкой, к которой сам набился в соседи по столу. Та и впрямь оказалась старшекурсницей юрфака, знающей всю факультетскую блатоту. Услышав об Азамате, собеседница Вадима рассмеялась и колко заметила, что если ему захочется кому-то на юрфаке гарантированно отбить аппетит, достаточно будет упомянуть об Эдильбекове.
        - Такой нехороший человек? - слушая ее, усмехнулся Вадим.
        - Такая же шваль, как и его дружки, Кысенков и Гаджиев, - поморщилась девушка.
        - И чем же так отличились эти «веселые ребята»? - поинтересовался Вадим, кромсая вилкой условно мясной шницель.
        - Да уроды они, каких еще поискать… - Его собеседница безнадежно махнула рукой. - Вот совсем недавно был случай - стали прямо в коридоре соседнего корпуса приставать к одной первокурснице. Какой-то парень за нее вступился. Так его в тот же вечер эти подонки на улице встретили и зверски избили, после чего его же выгнали из университета с формулировкой «за злостное хулиганство».
        - Похоже, сынки небедных граждан… - резюмировал Вадим, внимательно слушая повествование своей собеседницы.
        - Само собой! - рассмеялась та. - У Кысенкова папочка возглавляет областное министерство дорожного строительства. Дороги - сами посмотрите - все в ямах, а министр Кысенков в Янтарном построил себе виллу трехэтажную с зимним садом и купил сыночку престижную модель «Рено». Папаша Эдильбекова формально - владелец торгово-посреднической фирмы, торгующей фруктами, а на деле-то, говорят - главный губернский наркобарон. У Гаджиева - владелец холдинга, в который входят три молокозавода, ликероводочный и несколько крупных авторынков. Есть от чего беситься с жиру!

…Закончив зачитывать свой «поминальник», Вадим добавил со слов все той же студентки юрфака:
        - Оказывается, они раз в месяц пересаживаются с одной тачки на другую. Для конспигации, так сказать… - утрированно изобразил он «вождя мировой революции». - Вот, сейчас эти трое отъездят на «Лексусе» Эдильбекова, с первого сентября будут гонять на «Рено» Кысенкова, потом - на «Мицубиси» Гаджиева. Остальные тоже так делают. Но это - фигня! У меня есть данные и на «Феррари» Мовладова, и на «Вольво» этого Забунто… Ну, что теперь, дядь Федь?
        - Вчера чуть не дотемна через бинокль наблюдал за Зубовской АЗС… - взяв у Вадима список и пробежав его глазами, негромко заговорил Романцов. - Ну, там, где мы с тобой были последний раз. Представь себе - видел их. Где-то часов в восемь вечера заявились. Значит, будут послезавтра днем. Я их график уже изучил. Ну, что ж, надо основательно подготовиться. Вадь, ты в химии хорошо соображаешь? Ты смог бы сделать такую смесь, чтобы при ее соединении с бензином происходила вспышка? Но не сразу, а по типу мины замедленного действия.
        - Ну, в общем-то, такие составы существуют, - кивнул Вадим. - А в какой форме приготовить?
        - Лучше всего сделать шарики, которые можно незаметно вбросить через горловину бензобака. И еще… Вадим, дома ничего такого не химичь. И свой блокнот лучше сожги. Все держи в памяти. Ведь если с этими подонками начнет происходить что-то серьезное, нас запросто могут взять в разработку. Уж тут-то - будь уверен - угрозыск заработает не так, как сейчас - шатко-валко, через пень-колоду… Мы уже сегодня должны подумать, как обеспечить себе алиби. Тут важна каждая мелочь. Просто надо представить себе, что мы находимся на некоей оккупированной территории…
        - А что, дядь Федь, если разобраться, то наша земля и в самом деле оккупирована - бандитами, чинушами, олигархами… - хохотнул Вадим. - Если судить по тому, как вся эта шваль к нам относится, то мы и в самом деле, условно считаясь свободными, реально здесь - никто. Так что воздать за свои унижения и обиды просто обязаны. Ладно, я пошел. Подумаю, где и как можно заняться химическими экспериментами.
        Набрав номер Евгения Сильченко, Романцов договорился с ним о встрече на речке Ужовке - излюбленном месте рыбалки энтузиастов этого вида мужского отдыха. На берега чистоструйной речки с довольно-таки быстрым течением съезжались порыбачить не только наковальские рыболовы, но и поклонники ершовой ухи из соседних районов. Нигде в губернии не водилось так много ершей, как в Ужовке, которую, следуя логике, давно стоило переименовать в Ершовку.
        В условленное место Евгений прибыл на своей старенькой «двойке». Федор уже поджидал его там, припарковав свою «семерку» на самом высоком бугре, чтобы Сильченко мог найти его без особого труда. Около часа они ходили по берегу, обсуждая, как завтра Евгений будет обеспечивать алиби Федору. При этом Романцов особое внимание уделил и тому, как обеспечить алиби самому Евгению, который, узнав о задумке Федора, загорелся желанием собственноручно «подкузьмить» мажорам.
        - …Женя, я человек уже в годах, прошел через Афган; мне приходилось и снимать часовых духов, и в открытом бою истреблять живого противника пулеметным огнем, - глядя на речную волну, негромко размышлял вслух Федор. - Мне уничтожать врага не впервой. Кстати, поэтому я не боюсь и сесть за решетку, если где-то вдруг допущу оплошность. А вот вас, молодых, от этого уберечь хотелось бы. Поэтому подумай, кто из твоих родных или знакомых мог бы подтвердить, что ты в определенные часы был именно у них. Договорились? Ну, все… Завтра в четырнадцать ноль-ноль встречаемся на этом самом месте.

…На следующий день на полоске берега, где с учетом уже совершенно «неуловного» времени - какая рыба-дура надумает клевать в обед или сразу после него? - сиротливо маячили всего две скучающие фигуры рыболовов, появился Федор Романцов. Подойдя к своему старому знакомому, ветерану ловли ершей Василию Спиридоновичу, он приятельски поздоровался и поинтересовался успехами в деле выуживания скользких, колючих, пучеглазых наглецов водной стихии.
        - …С утра наловил полведерка, - поведал тот, дымя самокруткой. - А сейчас - какой может быть клев? Просто домой возвращаться не хочется, вот и торчу здесь. Старуху схоронил, теперь дома делать нечего. А ты, Федя, чего так поздно?
        - Да и у меня, дядь Вась, не лучше, - Романцов горестно вздохнул. - Дома тошно, хоть у речки посидеть. Я вон сейчас на лодке махну на тот островок, посижу в одиночестве. Оно как? Сидишь у речки, закидываешь удочку, ловишь рыбешку… Глядишь, и душу отпустило.
        - Ну, что ж, Федя… Это ты по уму рассудил. - Василий Спиридонович авторитетно пыхнул самокруткой. - Давай, ни чешуи тебе, ни плавника…
        - Тебе того же!
        Направляясь к припаркованной метрах в двухстах машине, Федор махнул ему рукой.
        Минут через пятнадцать рыболов в брезентовой штормовке с накинутым на голову капюшоном, энергично работая веслами, в минуту перемахнул на зеленой надувной лодке через проливчик между берегом и островом в полтора-два десятка шагов. Привязав лодку к кустам ивняка, заполонившим крохотный наносный островок, рыболов закинул удочку и, сев на раскладной стульчик, замер в ожидании…
        В этот самый момент на «двойке» Евгения Романцов окольными дорогами мчался в сторону Меднореченска. Когда он подъезжал к областному центру, с утра затягивавшая небо пелена облаков рассеялась, и ярко засияло солнце. Припарковавшись за кустами невдалеке от Зубовской АЗС, Федор, не выходя из машины, перелез на заднее сиденье и натянул на себя раздобытый окольными путями фирменный комбинезон заправщика. После этого он изменил внешность, приклеив и подгримировав раздобытый Вадимом в гримерке театрального училища бутафорский нос и засунув между деснами и щеками специальные вставки. Этот маскарад дополнил черный парик и большие темные очки.
        Открыв сумку, Федор достал из нее девять шариков размером с небольшое куриное яйцо. Вадим вчера провел на пустыре испытания своих химических «зажигалок» и гарантировал, что сработают они не ранее, чем через четверть часа.
        Теперь нужно было пробраться на территорию заправки именно в тот момент, когда там появятся мажоры. Федор заранее поставил Вадиму задачу рассчитать ограниченный эффект срабатывания «зажигалок», чтобы был не взрыв, как от мины, а нарушение целостности бензобаков с последующим воспламенением машин.
        - Пусть себе задницы как следует пообпалят, - пояснил он племяннику. - Летальный исход тут не обязателен.
        Заметив на заправке парня, который курсировал между машинами клиентов, Федор внимательно наблюдал за ним, прикидывая, как лучше вывести его из игры. Конечно, он мог бы, незаметно приблизившись к заправщику, вырубить парня ударом кулака, но тот ему ничего плохого не сделал, и Романцов напряженно выбирал момент, чтобы избавиться от «дублера» каким-то другим, более щадящим способом. В это время число машин, стоящих у колонок, сильно поредело, и заправщик, вставив пистолеты в бак двух «крутых тачек», спешно помчался на задворки помещения АЗС.
        Взглянув на дорогу, Федор увидел мчащиеся по ней три уже хорошо знакомые ему иномарки. Едва не скрежеща зубами от досады, он последовал за заправщиком и увидел, что тот скрылся за тяжелой, массивной дверью кирпичной будки придорожного туалета. Опрометью ринувшись следом, Романцов подпер дверь валявшимся рядом куском железной трубы и поспешил обратно.
        Однако случилось так, что «дублер» слишком рано успел вырваться из туалета, и он, поняв, что успеет вбросить «зажигалки» в бензобак только одной машины, в сердцах бросил в бак «бэхи» все девять штук. После этого, не теряя ни секунды времени, он немедленно скрылся с территории АЗС и той же дорогой помчался обратно к Ужовке, где на островке, согласно договоренности, рыбачил Евгений Сильченко.
        Глава 5

…Спешно притормозив у обочины, пассажиры «Лексуса» и «Форда Мондео» стояли у края дороги и с ужасом смотрели на догорающий внизу под откосом остов «БМВ». Было ясно, что ни Ромаха, ни Генка в живых не остались. Скорее всего, они погибли почти сразу же в момент взрыва. Но отчего рванула «бэха»? Что вообще произошло?!
        Сзади, скрипя тормозами, останавливались машины. Хлопали дверки, со всех сторон сбегались люди. Слышались встревоженные, но сдержанные голоса мужчин и более эмоциональные - женские. Кто-то, набрав номер, скорее всего, милиции, скороговоркой рассказывал о взрыве легковой машины на двадцать пятом километре трассы Меднореченск - Москва. Один из автомобилистов, плечистый парень в белой майке, подбежав с большим углекислотным огнетушителем, остановился на краю косогора и сокрушенно покачал головой.
        - Э-э-э, тут тушить уже бесполезно… - констатировал он. - Ребята, а кто там ехал? Вы их не знаете? - повернулся он к мажорам.
        - Твое какое дело? - измерив его презрительным взглядом, сквозь зубы процедил мускулистый красавчик с кавказским профилем.
        - Ты бы, сын гор, полегче заруливал на поворотах! - нахмурился тот, собираясь вернуться к своей машине.
        - Что ты сказал? - с вызовом поинтересовался красавчик.
        - Слушай, ты, жертва горного обвала! - уже начиная закипать, парень недобро прищурился, пристально глядя на придурка, который на ровном месте затевал ссору. - Я мастер спорта по боевому самбо. Если ты сейчас, говнюк, не заткнешься, я тебя голыми руками порублю на шашлык и зажарю его на том костре для бродячих собак. Понял?
        Сообразив, что он и в самом деле может нарваться на неприятности, красавчик, чтобы как-то выкарабкаться из щекотливого положения, примирительно добавил:
        - Да ладно. Иди!
        - А ты - стой и думай, а то в следующий раз схлопочешь себе на жопу приключений! - бросил тот, пробираясь через уже довольно плотную толпу, собравшуюся у места происшествия.
        Вскоре примчалась пожарная машина, прикатила милиция и «Скорая», которая почти сразу же отправилась восвояси - спасать тут явно было уже некого. Пожарные залили машину потоками пены, а милицейские эксперты, как только она осела, приступили к работе, разбирая в покореженном салоне обгорелые человеческие останки.
        - Здесь есть знакомые погибших? - оглядев толпу, поинтересовался милицейский капитан.
        - Я их знакомый, - некоторое время подумав, откликнулся Рогалин.
        - А какие-нибудь еще свидетели именно взрыва имеются? - снова спросил капитан.
        - Вот мы, мы видели, - к нему подошла пожилая чета, ехавшая в старых «Жигулях».
        - Ясно! Всех остальных прошу отсюда удалиться! - объявил капитан, изобразив решительный жест рукой. - Тут не цирк, тут погибли люди!

…Ближе к вечеру того же дня в кабинете у Чубареева появилось двое негодующих мужчин. Первым вошел гражданин баскетбольного роста с властным выражением монументально высеченного природой лица. На лацкане его дорогого костюма поблескивал значок депутата районного собрания. Без приглашения сев напротив начальника областного УВД, гость недвижимым, удавьим взглядом воззрился на хозяина кабинета и без каких-либо предисловий жестко не то что потребовал, а, скорее, приказал:
        - Найти виновных в гибели моего сына! Любой ценой! Во что бы то ни стало!
        - Это само собой разумеется, Альберт Филиппович! - чуть заметно кивнул Чубареев - его покоробила нарочито высокомерная интонация визитера. - Это дело поручено расследовать лучшему оперативному сотруднику УВД, майору Данилину. Я думаю, он быстро сможет найти тех, кто стал причиной гибели вашего сына и его друга.
        В этот момент в кабинете, скороговоркой спросив: «Позвольте войти?», появился еще один гость, в отличие от первого - объемистый в талии, щекастый и приземистый.
        Несмотря на свой добродушный вид, каким обычно отличаются толстячки, этот господин так же не страдал отсутствием амбиций. Чубареев хоть и не сразу, но узнал его - это был ректор института управления и администрирования Аристарх Забунто.
        - Господа! - прямо с порога заговорил ректор. - Свершилось страшное злодеяние - зверски загублены две молодые жизни. Я надеюсь, наша милиция сможет кого-то найти хоть на сей раз? - Он осуждающе посмотрел на хозяина кабинета.
        - По поводу вашего «хоть». Что конкретно вы имели в виду? - Чубареев хмуро воззрился в его сторону.
        - Что? Я же не глухой, не слепой… - Тоже садясь напротив начальника областного УВД, Забунто гневно сверкнул очами. - Читаю прессу, смотрю ТВ… Вот не так давно была скандальная информация о происшествии в Наковальском. Что творится?! Отморозки распоясались! Тех негодяев, я так понимаю, вы не нашли. Но хотя бы убийц наших детей вы найдете?
        - Мы сделаем все возможное, Аристарх Геннадьевич, - с непонятным сожалением глядя на него, пообещал тот. - Но хотел бы задать вам, господа, один вопрос: вы не припомните, где в тот день, когда в Наковальском убили парня и похитили его невесту, были ваши сыновья?
        Ответом ему была долгая пауза. В кабинете повисла разом сгустившаяся тишина, а оба визитера, обменявшись удивленными взглядами, повернулись к Чубарееву.
        - В-вы хотите сказать, что мой Ромка был замешан в каких-то уголовных делах? - дергающимися губами выдавил Фоломьев.
        - Это немыслимо! Вешать на погибших мальчишек грязную уголовщину?! Бред! - вспылил Забунто.
        - Господа, господа! - устало глядя на своих не в меру эмоциональных гостей, начальник облУВД, поморщившись, расслабленно помахал в воздухе кончиками пальцев. - Успокойтесь. Пока никто на них ничего не вешает. Я всего-навсего спросил у вас о том, где были ваши сыновья в тот день, когда был убит житель поселка Наковальское Виктор Усачев, также похищена, жестоко избита и изнасилована его невеста Вера Романцова. Что тут сложного?
        - Ну, если память не изменяет, Ромка был в гостях у кого-то из своих друзей… - раздраженно уведомил Фоломьев.
        - М-м-м… Точно не могу сказать, но Геннадий, по-моему, тоже был у кого-то из своих приятелей, - развел руками Забунто. - Ну и что из этого следует? Выходит, если меня в тот день не было дома, я тоже принимал участие в убийстве и изнасиловании?
        - В тот день, когда в городе Запрудинка неизвестные на иномарках сбили женщину с ребенком, - проигнорировав его выпад, Чубареев продолжил выкладывать свои факты, - их тоже не было дома? Тоже… И в тот вечер, когда неизвестное авто задавило в Липинце сразу троих и покалечило еще нескольких, они тоже отсутствовали. Я уже не говорю о целой пачке заявлений, поступивших за этот месяц в райотделы области от женщин, которые подверглись групповому насилию. И во всех этих заявлениях фигурируют одни и те же машины - черные «Лексус» и «БМВ» и темно-синий «Форд Мондео». Господа! То, что произошло с вашими сыновьями, мне кажется, не проделка неизвестных террористов, а чья-то изощренная месть за причиненную ими боль. Я это говорю не для того, чтобы анализировать нравственный облик погибших во время взрыва, а чтобы найти ниточку к тем, кто хотел бы им отомстить. Более того! Мне почему-то кажется, что это - только начало. Боюсь, скоро мы услышим и о других, не менее загадочных смертях.
        Судя по всему, этот «спич» хозяина кабинета окончательно поверг в шоковое состояние обоих визитеров. Они растерянно молчали, как видно, пытаясь собраться с мыслями. Наконец первым пришел в себя Фоломьев.
        - Ну, если вы их, как я понимаю, подозревали в уголовщине, то почему же не задержали?! - почти выкрикнул он. - В конце концов посидев в том же СИЗО, Ромка хотя бы остался жив. Да, может быть, и ума малость набрался. Что ж вы-то бездействовали?
        - Альберт Филиппович, это вы сейчас так говорите… - невесело усмехнувшись, Чубареев покачал головой. - А попробовали бы мы его задержать, что бы вы тогда сделали? Да сразу же стали бы звонить и губернатору, и в Москву, и адвокатам, и правозащитникам… Прямых улик у нас нет и сейчас. Да и попробуй их найди! Вон, на днях, после происшествия в Липинце, я посылал оперов осмотреть машины, засветившиеся в Наковальском. И что же? Еле-еле удалось провести эту условную, формальную проверку. Господа, мы здесь одни и будем говорить откровенно. Я прекрасно знаю, каким образом вы, Альберт Филиппович, стали обладателем контрольных пакетов акций. Мне хорошо известно, Аристарх Геннадьевич, какие откаты платятся в стенах вашего вуза - и при приеме, и во время сессий…
        Он замолчал и выразительно посмотрел на своих собеседников. Те, не проронив ни слова, лишь в очередной раз переглянулись.
        - …Думаю, о моих грехах вы наслышаны не меньше, - продолжил хозяин кабинета. - Так что нам нет смысла притворяться друг перед другом и корчить из себя невинных гимназисток. И вот, исходя из этого, скажу вам следующее…
        Как далее довольно пространно пояснил Чубареев, не последнюю роль в том, как милиция отреагировала на все ранее перечисленные им громкие происшествия, сыграла близость региональных выборов. Всего через каких-то пару с небольшим месяцев в губернии должны были пройти выборы - как в местные органы власти, так и в Госдуму от данного региона.
        - …И вот, скажите мне, господа, за кого отдаст свои голоса наш электорат, если вдруг окажется, что сын члена областного политсовета партии, ранее победившей на наших региональных выборах, оказался уголовным преступником? - Чубареев указал взглядом на Забунто. - А что скажут те же избиратели, когда и сын члена губернской общественной палаты засветится на том же поприще? Это будет крах доверия населения к сложившейся на нашей территории системе власти.
        - И какой же вы видите из всего этого выход? - хмуро пробурчал Фоломьев.
        - Мне нужны координаты и имена всех без исключения друзей Романа и Геннадия, чтобы с ними в обязательном порядке встретились наши доверенные сотрудники. Взяв у парней всю необходимую информацию, они передадут ее Данилину.
        - А для чего такие хитросплетения и сложности? - недоуменно развел руками Забунто.
        - Если свои признательные показания они дадут напрямую Данилину, то тут же окажутся в СИЗО, - Чубареев саркастично усмехнулся. - Он у нас из твердолобых
«законников». Нет в нем понимания момента и должной гибкости. А эти опера хорошо знают, что почем. Вон, надо было найти «дежурного» обвиняемого по ДТП в Липинце - в момент нашли. И уже все успокоились - милиция назвала виновного. А тот он на самом деле или не тот - какое это теперь имеет значение?..

…На докладе у губернатора Эрастова ему сегодня много чего пришлось выслушать. Беседа их состоялась в присутствии узкого круга замов главы правительства области. Свирепо потрясая какой-то бумагой, Эрастов взглядом голодного троглодита буквально пожирал начальника областного УВД.
        - Ну?! Ну?! Ну?! Вы это видите, господин генерал-майор? - едва не извергая из ноздрей клубы дыма и языки пламени, вопрошал губернатор. - Сегодня по факсу получил запрос консульства ФРГ о ходе расследования дорожно-транспортного происшествия в городе Липинец, в результате которого, наряду с еще двумя потерпевшими, погиб гражданин данного государства, бывший гражданин СССР Константин Ледерер. И что мне прикажете на это отвечать? Что наша милиция совсем разучилась ловить мышей?!
        В этот момент в кармане Чубареева запиликал сотовый.
        - Господа, я же просил перед началом совещания телефоны отключать! - недовольно отреагировал на это Эрастов. - Ну, раз звонок поступил, то уж ответьте. Мы подождем… - сокрушенно махнул он рукой.
        Выслушав своего собеседника, Чубареев неожиданно повеселел.
        - Все в порядке, Александр Александрович! - сообщил он, пряча телефон. - Подозреваемый в совершении ДТП уже задержан, изобличен и дает признательные показания.
        - Слава богу! - губернатор облегченно перевел дух. - А это действительно виновник происшествия? А то знаю я твоих костоломов… Сейчас признается в ДТП, а на суде от всего откажется. Смотри, чтоб не оконфузились перед иностранцами! - спохватился он.
        - Нет, нет, - уверенно заявил Чубареев. - Если он сам пишет чистосердечное, то какие тут могут быть подвохи?
        О задержании подозреваемого ему позвонили те самые «доверенные сотрудники», которым было поручено найти козла отпущения. И они его нашли. Те же, кто не пользовался безграничным доверием начальства, после поездки в Липинец в еще большей степени прониклись подозрениями в отношении мажоров, машины которых они перед этим осматривали, но вынуждены были оставить свои подозрения при себе. А вскоре их и вовсе перебросили на другой «фронт» да так завалили «бытовухой», что о недавнем происшествии и вспоминать было некогда.
        Зато «доверенные», не страдающие такими нравственными аномалиями, как сомнение в правоте своего начальства и сочувствие к жертвам необоснованного обвинения, в течение всего какой-то пары дней смогли не только найти подозреваемого, но и
«убедили» его дать признательные показания. Разумеется, они не стали хватать первого встречного-поперечного - чай, не злыдни беспредельные, совершенно не дружащие с головой! - а провели основательную работу, обшарив все без исключения меднореченские СТО, занимающиеся кузовными работами, вплоть до самых кустарных. И удача им наконец-то улыбнулась.
        Заглянув на одну из «левых» СТО, разместившуюся в обычном гараже, они обнаружили там - о, чудо! - темно-синюю «Ниву» с весьма характерной деформацией капота. А уж когда они узнали от владельца этой СТО, кто хозяин помятой машины, то едва не пустились в пляс - до того удачной оказалась кандидатура аварийщика.
        Как оказалось, «Нива» принадлежала некоему Григорию Рыхлову, который однажды уже отвечал по суду за ДТП в пьяном виде. Более того, проживавший в данный момент в Меднореченске Рыхлов родом был из Липинца. Это стало последней точкой в принятии решения о том, кого назначить главным виновником громкого ДТП. Прибыв домой к Рыхлову, который - опять удача! - в этот момент был в весьма сильном подпитии, опера, уже не церемонясь, взяли его под белы рученьки и определили в «обезьянник».
        Уже поздним вечером, когда тот стал приходить в себя, опера тут же взяли его в интенсивную проработку. Начавший было поначалу брыкаться и угрожать операм суицидом, Рыхлов под конец раскис и согласился со всеми предъявленными ему обвинениями. Тем более что из-за своей нескончаемой пьянки он точно не мог припомнить, когда и где был, что там вытворял и вытворял ли вообще хоть что-то. А посему, признав себя виновным в гибели троих человек и нанесении увечья еще четверым, он под диктовку оперов накатал «чистуху» и до суда отправился домой с подпиской о невыезде сушить сухари - ну и чтобы еще вдобавок хорошо «оттянуться» перед неизбежной отсидкой…

* * *
        Майор Данилин в своем УВД считался везунчиком и баловнем судьбы. Во-первых, природа, не скупясь, наградила его великолепными внешними данными. Статный, физически сильный, с аристократичным, одухотворенным лицом героя какого-нибудь романтического вестерна, он был предметом зависти многих своих коллег. Умный и в меру ироничный, он в два счета «колол» на чистосердечное признание самых отпетых аферисток. Те, чисто по-бабски, буквально таяли, общаясь с интеллигентным, проницательным опером, являвшим собой само обаяние. И даже отправившись на нары, писали ему оттуда письма без надежды получить ответ…
        Он и женился-то на бывшей подозреваемой, которая, в конечном итоге, оказалась совершенно невиновной. И, надо сказать, не без его усилий…
        Жанна росла, что называется, в «неполной семье» - с одной мамой, поскольку папа еще до ее рождения укатил в неизвестном направлении, не позаботившись сообщить свой новый адрес. Потом появился новый «папа», которого мама очень скоро выставила за порог по причине хронического пьянства. Потом был еще один - патологически ленивый тип. Третьего уже подросшая Жанна «папой» назвать не захотела и звала дядей Леней. Когда ей стукнуло четырнадцать, она вдруг стала замечать, что дядя Леня начал питать к ней не совсем родительские чувства.
        Не посмев жаловаться маме, с этого момента Жанна жила в режиме перманентного стресса. В те часы и дни, когда матери дома не было, она или засиживалась у подруг, или спешила к бабушке на другой конец города. Дядя Леня очень возмущался недоверием, каковое по отношению к нему проявляла падчерица. Но девушка, у которой достаточно рано сформировался самостоятельный, независимый характер, подобные демарши игнорировала.
        Более того, вместе с подругой она начала посещать секцию самообороны для девушек и женщин, которую на общественных началах в одном из спортзалов вел отставной опер. И, надо сказать, уроки, полученные на этих занятиях, однажды ей очень пригодились.
        Жанне было уже восемнадцать, когда «папочка», улучив момент, в отсутствие матери напал на нее сзади. Сдавив горло девушки своими жесткими, сильными пальцами, отчего она даже потеряла сознание, он поволок свою жертву в спальню, надеясь наконец-то «обломать» неуступчивую падчерицу. Но… На мгновение придя в себя, Жанна нанесла подонку сокрушительный удар локтем в солнечное сплетение. Падая, тот припечатался виском к углу деревянной спинки кровати. Прибывшая «Скорая» констатировала смерть отчима.
        Когда старший лейтенант Данилин увидел перед собой юную подозреваемую, то сразу же понял, что если это большеглазое создание отправится в тюрьму, ему надо будет достать свой пистолет и застрелиться. И он немедленно оформил отказную в возбуждении уголовного дела в связи с отсутствием состава преступления.
        Через два месяца они поженились. Через год у них появился сын. Его назвали Максимом. Потом появилась и дочка, Иришка. Когда они с Жанной и детьми прогуливались по улице, до них не раз доносилось: «Боже, какая красивая пара! Какие у них чудесные дети!» В такие моменты Жанна сердито шептала:
        - И чего нахваливают? Господи!.. Уж какие есть, такие есть. Как бы не сглазили…
        Данилин над ее опасениями посмеивался, считая их пустыми женскими страхами. Он по-прежнему числился среди лучших специалистов сыска и за эти несколько лет дорос до майора, успешно вылавливая и домушников, и мокрушников, и карманников.
        И вот теперь ему поручили расследование загадочной гибели двоих студентов, сыновей весьма известных в городе персон. Прибыв на место происшествия, где уже работала опергруппа районного ОВД, в зоне ответственности которого находился этот участок дороги, Юрий Данилин пообщался с пожилой супружеской четой и несколькими молодыми людьми - приятелями погибших - и был крайне озадачен поведением последних и их манерой держаться. Но приличный стаж работы в органах приучил его ничему не удивляться и не делать скороспелых выводов.
        Моделируя ситуацию на листе бумаги, он со слов хозяина «Жигулей» составил схему расположения машин на трассе перед тем, как все произошло. Увиденное его несколько удивило - а с чего это вдруг иномарки, выстроившись цепочкой, шли параллельным курсом с «Жигулями»? Причем не обгоняя и не отставая, примерно с полминуты до того самого момента, когда внезапно прогремел взрыв?
        В его памяти невольно всплыли несколько случаев загадочных ДТП, когда опытные водители, совершенно трезвые люди, внезапно улетали в кювет. Причем не на самых опасных участках трассы. Те, кому удалось выжить во время этих катастроф, уверяли, что их нагло, беспардонно «подрезали» какие-то иномарки. И, как не раз отмечалось пострадавшими, самое гнусное тут было то, что, спровоцировав аварийную ситуацию, негодяи тут же исчезали с места происшествия, совершенно не подумав о необходимости помочь людям, по их же вине попавшим в беду.
        Первый, с кем из приятелей погибших пообщался Данилин, был двадцатидвухлетний Рогалин Георгий Валерьевич. Парень говорил неохотно, как будто делал оперативнику одолжение. Однако он вынужден был сообщить, что в сгоревшей «бэхе» ехали его друзья - Роман Фоломьев и Геннадий Забунто. Услышав знакомые фамилии, Юрий уточнил, уж не родственники ли они известных всему Меднореченску Альберта Фоломьева и Аристарха Забунто, на что услышал высокомерное:
        - Именно. Это их сыновья…
        - Поня-а-а-тно… - окинув свидетеля ироничным, изучающим взглядом, опер кивнул головой. - Тогда вы, надо понимать, сын зама спикера Рогалина?
        - Да, это мой отец. А что? По этому поводу есть какие-то вопросы?
        Но майор никак не отреагировал на его вызывающий тон. Более того, громкие фамилии, похоже, не произвели на него должного впечатления. Что бы это могло значить? Что вообще вообразил о себе этот мент?! К глубочайшему внутреннему недовольству Рогалина, опер ничуть не переменился в лице, услышав подобное «откровение», как если бы речь шла о каком-нибудь дворнике. Гога чувствовал и понимал безусловное превосходство над собой этого аристократичного, интеллигентного мента, который наверняка в душе был совершенно глух к громким титулам родителей членов их компании. Его ироничный, умный взгляд вызывал неприязненную ненависть, поскольку было ясно, что этого мента на «понт» не возьмешь. Он явно был человеком грамотным и эрудированным. Разговаривая с Гогой, он за словом в карман не лез. А когда тот - словом ли, интонацией ли - пытался поддеть и уязвить его, майор, не роняя себя до вульгарного хамства по принципу «сам дурак!», очень тонко и достойно ставил его на место, тем самым окончательно выбивая почву из-под ног.
        Но самое неприятное в этом разговоре было то, что Данилин словно каким-то шестым чувством определил истинные намерения компании мажоров в отношении четы, ехавшей в
«Жигулях». Задавая свои психологически очень грамотно построенные вопросы-капканы, он вынуждал Гогу хотя бы косвенно подтверждать факт подготовки мажорами аварийной ситуации, в ходе которой могли погибнуть люди. Поняв, что еще немного, и тот начнет его откровенно «колоть» на открытое признание подобного, весьма некрасивого замысла, Гога не выдержал и, ломая разговор, вне всякой логики вдруг раздраженно заявил:
        - Господин майор, я понял, к чему вы клоните, и потому хотел бы заявить: далее я буду общаться с вами только в присутствии моего адвоката!
        Сдержанно улыбнувшись, тот лишь чуть заметным кивком выразил согласие и пригласил к своей отстойной (да пусть бы и новенькой - разве это что-то меняет?!)
«Ладе-Калине» следующего, каковым оказался Азамат Эдильбеков. Презрительно поморщившись, как если бы ему предложили надеть драный костюм, найденный на помойке, Азамат осторожно опустился на пассажирское кресло машины опера. Он был склонен к общению не больше, чем Гога, и поэтому отвечать предпочитал односложными
«да» и «нет».
        Далее пообщаться с Данилиным пришлось и всем остальным мажорам. Все они очень недоумевали по поводу гибели своих приятелей и даже предположить не могли, что же такое с ними случилось. Когда опер закончил свои расспросы, мажоры немедленно
«свалили» обратно в Меднореченск, поскольку было ясно, что прямо сейчас им никто не скажет о причинах случившегося с «бэхой». Единственное, что им удалось узнать от капитана, осматривавшего с экспертами машину, - по непонятным причинам взорвался ее бензобак. Впрочем, в разговоре с майором они рассказали о странном случае с заправщиком на Зубовской АЗС.
        Эта информация Данилина очень заинтересовала, и он, покончив с делами у места автокатастрофы, немедленно отправился к Меднореченску в микрорайон Зубовка. Выруливая на трассу, он заметил несколько машин с газетчиками и телевизионщиками, которые, прослышав о случившемся, прибыли за «жареными новостями».
        Автозаправщик, назвавшийся Денисом, рассказал, что сегодня с ним и впрямь произошло нечто глупое и совершенно бессмысленное. Какой-то кретин решил сыграть с ним шутку, заперев в туалете. Того, кто это сделал, он не видел. Не видел и невесть откуда взявшегося «заправщика», который исчез неведомо куда. Единственное, что он смог вынести из этой истории - «даунов развелось немерено и несчитано». К этой категории Денис отнес и «козлов на трех иномарках», которых «отволтузить бы, как уродов последних, да руки об дерьмо марать не хочется».
        Примерно того же мнения о мажорах была и кассирша АЗС. Девушка рассказала о том, как к ней приставал качок в черной майке.
        - …Я здесь работаю всего пару дней, - едва у кассы рассосались клиенты, вполголоса поведала она майору. - Мне рассказали, что до меня тут работала другая, но она позавчера уволилась. Никому ничего объяснять не стала, но, говорят, была очень расстроена. И еще я слышала, что к ней тоже приставали какие-то скоты. Вроде бы она их отфутболила, но они ее подкараулили после смены и увезли с собой. Возможно даже, эти самые…
        Взяв домашний адрес прежней кассирши, Юрий немедленно отправился в микрорайон Березки, где та проживала. На его звонок дверь открыла довольно высокого роста, худощавая, но очень симпатичная девушка, кутающаяся в домашний халат. Данилин сразу же заметил ссадину на ее нижней, несколько припухшей губе и синяк под левым глазом.
        - Вам кого? - не очень приветливо спросила она.
        Представившись, Юрий сообщил, что хотел бы поговорить о случившемся с ней несколько дней назад. Немного подумав, девушка отрицательно качнула головой.
        - Я не знаю, с чего вы это взяли, но со мной ничего такого, что могло бы заинтересовать уголовный розыск, не происходило, - категорично отрезала она.
        - Ну да, разумеется! - согласился с ней Данилин. - А повреждения на лице - это следствие «случайного падения с лестницы»… Поверьте на слово, я намерен во что бы то ни стало посадить эту шваль за их грязные дела. Но мне нужно ваше заявление. Давайте говорить откровенно, что называется, без протокола. Мы оба знаем, что с вами случилась чрезвычайно скверная история. Почему вы не хотите, чтобы негодяи понесли заслуженное наказание?
        - Потому что их никто никогда не посадит - это я знаю точно, - девушка тягостно вздохнула. - Пусть их бог накажет!
        - Ну, в этом плане можете считать, что он уже воздает. Среди ваших обидчиков был такой тип в черной майке с изображением оскалившегося монстра? Час назад он взорвался в своей машине вместе с еще одним из той же компании.
        - Правда?! - На лице девушки мелькнуло некое подобие улыбки. - Спасибо вам! Хоть что-то способное порадовать за все эти дни…
        Юрий специально сообщил своей собеседнице о взрыве «бэхи». Он хотел увидеть ее реакцию на новость о гибели двоих ее мучителей. Судя по всему, она никак не ожидала подобного поворота в развитии событий, что свидетельствовало только об одном - никакого отношения к «заправщику» бывшая кассирша АЗС не имеет. А в том, что именно этот неизвестный что-то подбросил в бензобак «бэхи», отчего она и взлетела на воздух, он уже не сомневался.

…Уже после визита к Чубарееву отцов погибших мажоров Юрий ненадолго заглянул к своему начальнику и вкратце доложил первые итоги проводимого расследования. То, что у Данилина появился хотя бы условный след, ведущий к подозреваемым, начальник УВД одобрил весьма высоко. А вот реляцию майора по поводу того, что «вся эта компания должна быть задержана и проверена на предмет причастности к целому ряду весьма и весьма серьезных преступлений», генерал пресек решительным ударом ладони по столу.
        - Юра, ты занимайся тем, что тебе поручено - ищи виновных во взрыве «БМВ». А уж всем остальным, давай договоримся так, пусть занимаются другие. Понял? - он выжидающе смотрел на опера.
        - Да как же не понять, товарищ генерал-майор! Все понял… - произнес тот с нескрываемым сарказмом. - Разрешите идти?
        Когда Юрий вышел из кабинета, Чубареев спешно вызвал оперов, чьими руками привык делать все грязные дела, и поручил им завтра же встретиться с мажорами, чтобы расспросить обо всех их «подвигах».
        - В общем, объясните этим лоботрясам, что информация конфиденциальная и использована против них не будет. Но рассказать они должны обо всем и без утайки! Это в их же интересах. Чем больше мы будем знать об их художествах, тем точнее получится круг подозреваемых из числа тех, кого они обидели и кто мог начать им мстить. Идите, работайте! - морщась, как от зубной боли, распорядился он.
        Когда за подчиненными закрылась дверь, он неожиданно яростно плюнул и, поднявшись с кресла, заходил по кабинету. Да, он не был святым. И сам брал, и другим давал, и заведомых негодяев от суда отмазывал… Все это было, и не единожды. Но вот такого, чем ему пришлось заниматься сейчас, не было еще никогда. Он прекрасно понимал, что прикрывает конченых ублюдков, которым и пожизненный срок - не самое жесткое наказание.
        И не будь он в своих прежних грехах с головы до пят, то и не чихнул бы ради того, чтобы эти человекообразные скоты каким-то образом отвертелись от ответственности. Но… Он сам когда-то влез в эти гнилые дебри подлости, лицемерия и продажничества - и, похоже, окончательно в них увяз. Впрочем, не в последнюю очередь благодаря именно этому он и дорос до генерал-майора… И теперь ему обратной дороги не было, да и быть не могло. Теперь он сам себе представлялся золотарем, вынужденным голыми руками по самые плечи лазить в переполненную всякой мерзостью выгребную яму, потому что к этому его принуждали правила им же самим принятой игры.
        Глава 6
        Вадим пришел к Романцовым на следующий день ближе к обеду. Федор, вернувшийся из школы, был уже дома. На самодельном токарном станочке в своей столярке, сколоченной из досок, он точил из дерева что-то продолговатое, пустое внутри, похожее на кусок деревянной трубы полудюймового размера.
        - Ну и дела, дядь Федь! - прямо с порога громким шепотом воскликнул Вадим. - Вчера смотрел в новостях. Вот это шандарахнуло! Даже сам не ожидал. А почему же остальные не сработали? - озабоченно хмыкнул он.
        - Потому что все девять штук мне пришлось отправить в «бэху», - сокрушенно вздохнул Романцов. - Ну, как пришлось. Можно было ограничиться и тремя, чтобы эти подонки только обгорели. Но… получилось так, что меня могли разоблачить, и времени на остальные «тачки» уже не осталось. Поэтому я уж наверняка сыпанул все, что было, в бензобак, и - ходу…
        - Дядь Федь, а это что за «гаубица»? - указав взглядом на непонятное изделие, поинтересовался Вадим.
        - Духовая трубка, оружие туземцев, - спокойно пояснил Романцов. - Читал же у Конан Дойля, да, наверное, видел и по телевизору «Сокровища Агры»? Ну, вот это - то же самое.
        - Значит, кому-то из мажоров будет «гостинец» в виде стрелы… - понимающе кивнул Вадим. - А почему именно стрела, а не такой же «фейерверк», как это было вчера? По-моему, и проще, и надежнее. «Зажигалок» я еще наделаю сколько нужно.
        - Видишь ли, Вадь, повторяться - значит рисковать быть разоблаченным раньше времени. А мы не можем рисковать нашими планами. Нет! Мы повторяться не будем, - решительно определил Федор.
        - Но вообще-то стрела без соответствующей «начинки» - это, считай, холостой выстрел. Думаешь чем-то его обработать? - Вадим недоуменно пожал плечами. - Тогда надо будет или что-то самим химичить, или где-то искать какой-нибудь цианистый калий…
        Сняв трубку со станка, Федор не спеша оглядел ее со всех сторон.
        - Моя бабушка, а твоя прямая прабабка - ты, наверное, об этом слышал - была сильной травницей. Кое-что и я от нее узнал о травах. Есть один неприметный фиолетовый цветочек. В наших полях он растет сорняком. Замечал такой? Вот… Если из него добыть сок и особым образом это дело обработать, то получается очень сильное снадобье - при его попадании в организм происходят параличи.
        - Ну и кого наметим следующим? - спросил Вадим, уже с уважением глядя на деревянное оружие.
        - Хозяина «Лексуса». Стрелу ему отправит Женька Сильченко. Мы с ним вчера, когда я вернулся из Меднореченска, у Ужовки все обговорили. Он захотел сам с ним расправиться, а я возражать не стал. Думаю, ему после этого хоть немного полегчает. Его жену и сына сбил именно «Лексус».
        - Когда намечается отстрел отморозка? - как о чем-то совершенно обыденном, снова спросил Вадим.
        Федор, начав обрабатывать трубку мелкой шкуркой, немного помолчав, пожал плечами.
        - Видимо, тебе придется еще раз съездить в Меднореченск, - негромко сказал он. - Надо будет узнать домашние адреса всех оставшихся в живых и выяснить, где они бывают вечерами - ночные клубы, бары и прочее…
        - Дядь Федь, а ты уверен, что они после случившегося будут, как и раньше, мотаться по округе?.. Все же сегодня-завтра их корешей хоронить будут… У них теперь вроде траур… - в голосе Вадима звучало сомнение.
        - Не думаю… - Романцов несогласно мотнул головой. - Этой нечисти плевать на все и на всех. Они только сами для себя абсолютные величины. Все прочее для них - ничего не значащие мелочи. Даже если это их собственные друзья…

* * *
        Сняв трубку, Юрий услышал голос Чубареева.
        - Зайди-ка ко мне… - обронил тот, после чего в трубке раздались короткие гудки.
        Когда Данилин вошел к начальнику УВД, тот сидел за столом, перебирая какие-то бумаги. Увидев Юрия, Чубареев подал ему несколько листов, вложенных в гибкий пластиковый файл. На одном из листов был фоторобот «заправщика», на других листах какие-то имена и адреса.
        - А что это? - недоуменно поинтересовался Данилин.
        - Значит, тут ребята тебя немного подстраховали и с теми парнями, кто видел липового заправщика, который, скорее всего, и есть убийца, составили его фоторобот, - выпятив нижнюю челюсть, как бы в глубоком раздумье, несколько скомканно пояснил Чубареев. - Значит… э-э-э… Здесь вот адреса и имена тех, кто потенциально способен… э-э-э… пойти, скажем так, на какие-то крайние меры и учинить, некоторым образом, вендетту.
        Высказав наконец свою мысль, Чубареев перевел дух и испытующе посмотрел на Юрия.
        - Простите, товарищ генерал-майор, а по какому принципу отбирались эти
«потенциально опасные» люди? - прищурился Данилин. - Это, часом, не те, кто сам не так давно стал жертвой отморозков?
        - Видишь ли, Юра, есть закон, и он одинаков для всех. Да, кого-то из граждан мы не смогли защитить от негодяев. Но это не означает, что теперь всякий должен хвататься за топор и вершить правосудие по своему разумению. Анархии мы не допустим! - сурово изрек генерал, в подтверждение своих слов стукнув кулаком по столу. - Кстати, кое-кто из этого списка уже задержан, так сказать, до выяснения.
        - Кто же именно, если не секрет? - Данилин недоуменно посмотрел на Чубареева.
        - А они в списке отмечены галочкой… - безразличным голосом сообщил генерал. - Колокотов и Шуманкин вчера допоздна тут сидели. Обзванивали райотделы.
        - Товарищ генерал-майор, а кто вообще реально занимается этим делом? - Данилин недоуменно развел руками. - При чем тут Колокотов и Шуманкин? С какой стати их сюда подключили?
        - А вот с той, что позавчера здесь около часа я выслушивал «комплименты» двоих известных в городе людей, сыновья которых погибли при взрыве машины. Сегодня с утра уже успел получить шишек от губернатора. Оказывается, они еще вчера днем поплакались ему в жилетку, а он мне сегодня все утро вставлял мозги. Юра, ситуация такова, что если мы в считаные дни не найдем убийц Романа Фоломьева и Геннадия Забунто, нам придется всем УВД выходить на поиски этих «взрывников». Иди работай!
        Просмотрев в коридоре список «потенциально способных на вендетту», в числе первых Данилин увидел уже немного знакомую ему фамилию Федора Романцова, Андрея Усачева и еще одного Усачева, но Кирилла. Напротив этого стояла галочка. В списке подозрительных запрудинцев значился Евгений Сильченко, Сергей Харитонов и Алексей Томилин. Против всех троих стояли галочки. Нашлись задержанные и в Липинце, и еще в одном райцентре Хомяки, и в самом Меднореченске.
        Сложив списки и сунув их в карман, он решительно зашагал к кабинету двух капитанов - Колокотова и Шуманкина, пользующихся особым доверием генерала Чубареева.
        Когда он без стука открыл дверь, оба капитана, чему-то гогоча, подшивали какие-то бумаги в скоросшиватели. При появлении Данилина в кабинете мгновенно установилась тишина. По лицу Юрия было заметно, что он в ярости.
        - Слушайте, коллеги, кто такой умный додумался без каких бы то ни было на то оснований провести, по сути, массовые аресты? - уперев руки в бока и переводя взгляд с одного на другого, жестко спросил Данилин. - Почему со мной нельзя было это все согласовать? У нас что, милиция или гестапо? Кто вам дал списки людей, которые якобы могут быть причастны к взрыву «БМВ»? Ну?! Что жуем мочалку? Это мажоры рассказали вам, где и как напаскудничали и кто мог бы с ними поквитаться?
        - Юр, тебе легко на нас наезжать, а у нас был прямой приказ: отработать всех возможных авторов взрыва машины, - стал оправдываться Колокотов. - Ну, вот мы и решили, что такая небольшая прессовка не помешает. Мы созванивались с райотделами и обсуждали каждого, кого предполагалось задержать. Причем - временно! Только до сегодняшнего утра. Чего зря кипеж поднимать? Они все, поди, давно уже дома. А ты тут нам разнос устраиваешь…
        - Но для чего, скажите мне, нужно было хватать всех этих людей? Вы мне можете внятно объяснить: каким образом такая вот пришибеевщина может способствовать раскрытию преступления? - Данилин широко развел руками.
        - Ну… - отводя взгляд, заговорил Шуманкин, - мы тут посоветовались и решили: вдруг кто-нибудь сам возьмет и расколется? А что… Ну… все для пользы дела…
        - Кретины! Беспросветные, тупые кретины! - выдал неутешительный диагноз коллегам Данилин и направился к двери. - Сядете вы, рано или поздно, оба сядете! - Резко хлопнув дверью, он зашагал по коридору к выходу.
        Идиотская выходка переусердствовавших чубареевских холуев и без того непростую обстановку накалила добела. В самом деле! Не сумев задержать ни одного из криминальных подонков, причинивших и жителям Меднореченска, и жителям отдаленных райцентров уйму горя и страданий, милиция ринулась выкручивать и выламывать руки этим же потерпевшим, по одному лишь домыслу, что те могли организовать взрыв иномарки.
        Первым делом Данилин решил съездить в Наковальское, чтобы узнать на месте, кто он такой, этот Кирилл Усачев, и почему там задержали именно его. Запустив двигатель, Юрий помчался по городским улицам. Свернув на трассу в сторону Наковальского, он прибавил газу и менее чем через час входил в наковальский ОВД. Закирбеков оказался на месте. Он о чем-то спорил с кем-то из своих оперов. Увидев Данилина, Закирбеков вопросительно воззрился в его сторону - тот, с учетом обстановки, приехал в обычной гражданской одежде.
        Достав удостоверение, Юрий поздоровался и представился. Приветливо заулыбавшись, Закирбеков ответил на приветствие и уважительно отметил:
        - Помню вас, помню, товарищ майор… Вы у нас как-то проводили совещание. А вот в гражданке вас не узнал. Богатым будете!
        - Разве что на выговоры и взыскания… - усмехнулся Данилин. - Я вот по какому поводу приехал. Сегодня мне дали весьма обширный список людей, подозреваемых в причастности к позавчерашнему взрыву иномарки на двадцать пятом километре трассы на Москву. Кое-кто из этих людей, как мне тоже об этом сказали, вчера же были задержаны. Вот у вас в Наковальском задержали некоего Кирилла Усачева. А в связи с чем это было сделано?
        - Ну… - Закирбеков озадаченно развел руками. - Нам рекомендовали это сделать товарищи из областного УВД. Для чего? Ну, чтобы потенциальные подозреваемые не ударились в бега… А что, не надо было?
        - Если нет реальных причин задерживать, то не стоило этого делать. Но вы же, как я понимаю, чем-то при этом руководствовались? - Юрий изучающе посмотрел на своего собеседника, отчего тот заметно скис и поскучнел.
        - Видите ли… - тщательно подбирая слова, заговорил Закирбеков. - Хотя бы условные зацепки в данном случае имелись… Скажем, во время похорон Виктора Усачева и Романцовой он на все кладбище орал, что сам найдет и уничтожит виновных в смерти этих двоих. Вот… А когда вчера к нему прибыл наряд для задержания, он был выпивши и оказал активное сопротивление. При этом он не смог подтвердить свое алиби. Кстати, стоит сказать, что Кирилл Усачев служил в ВДВ.
        - Факт службы в ВДВ - это еще не повод для ареста… - хмуро парировал Данилин. - А где он сейчас? Мне сказали, что всех подозреваемых задержали только до утра. Он домой уже вернулся? Вы его отпустили?
        - Н-не знаю… - Закирбеков сидел за столом, сцепив меж собой пальцы рук. - Может быть, и вернулся. Он был не у нас - его приказали отвезти в меднореченский СИЗО.
        - Кто приказал? - почуяв что-то недоброе, жестко переспросил Юрий. - Из областного УВД? А кто именно? Колокотов? Шуманкин? Это приказал Шуманкин?! Ничего себе, командир выискался… Хорошо, я сам проверю. Где он живет?
        - Давайте доедем вместе, - предложил Закирбеков, судя по всему, понявший, что совершил какую-то ошибку. - А то город у нас старый, в этих лабиринтах переулков заблудиться можно в два счета.

…На стук в калитку из дома вышли две женщины: пожилая и молодая с ребенком. Увидев незваных гостей, они решительно направились к калитке.
        - Что, одного Кирилла вам мало? - яростно выкрикнула та, что помоложе, прижимая к себе ребенка. - Теперь за нами приехали? Ну, берите, арестовывайте! А еще лучше, прямо тут и расстреляйте, гестапо проклятое! Что они тут творили вчера, эти ваши эсэсовцы? Ни за что человека - дубинкой по спине, по голове! Уходите отсюда - видеть вас не могу!
        - Что ж вы так делаете, а? - с тихим укором всхлипнула женщина постарше. - Разве так можно? В дом ввалились, Кириллу руки начали за спину заламывать… Он спрашивает: за что? А они его - дубинкой, дубинкой…
        - Эх вы, мили-и-и-ция!.. - подойдя к Юрию, заговорил старый дедок с медалями на пиджаке. - Не-е-е, такое только в войну было. Что ж вы так-то? Как молодых какие-то бандюки убили - никого так и не нашли. А как ни за что человека арестовать - тут вы герои!..
        - Извините! - не в силах больше слушать эти упреки, Данилин направился к машине.
        Самое скверное тут было то, что он даже не мог пообещать этим людям, что тупые костоломы из ППС, производившие задержание, будут наказаны. Следом за ним поспешил и Закирбеков.
        - Кто у вас ведет следствие по происшествию с Усачевым и Романцовой? - спросил Юрий, выруливая из переулка.
        - Я сам лично занялся этим делом, но… - Закирбеков сокрушенно развел руками. - Версия с бандой угонщиков лопнула…
        - …А заподозрить сынков толстосумов в насилии и убийстве не хватило духу, - продолжил за него Данилин. - Или и здесь из областного УВД последовали какие-то рекомендации?
        - Да… Как сказать… - Закирбеков замялся. - Напрямую, конечно, никто ничего не говорил. А так… Ну да, звонил мне капитан Колокотов на следующий день после того происшествия, спросил, что и как, а потом дал понять, что, типа, искать-то ищи, да слишком уж не зарывайся. Ну… Я же не дурак, все прекрасно понимаю. Раз из вышестоящей инстанции дали такой сигнал, то зачем создавать самому себе проблемы?
        Ничего не ответив, Данилин лишь как-то неопределенно качнул головой. Высадив Закирбекова у ОВД, он немедленно отправился в Меднореченск. Остановившись у СИЗО, он прошел через КПП в административный корпус и, зайдя к начальнику изолятора, уведомил, что хотел бы увидеть задержанного минувшим днем жителя Наковальского Кирилла Усачева. Начальник СИЗО, толстый, с лысиной во всю голову майор, пряча взгляд, сообщил, что того в данный момент в изоляторе, в общем-то, нет.
        - А где же он тогда? - нахмурился Данилин. - Вы его выпустили?
        - Н-нет… Он сейчас в городской больнице, в реанимации… - неохотно процедил тот.
        - И что же, интересно, с ним приключилось? Только не говорите, что он споткнулся и скатился по лестнице. Его что, сунули в «пресс-хату»? - Юрий уничтожающе посмотрел на хозяина кабинета.
        - Ну, почему обязательно это? Просто… Не поладил с сокамерниками, - тот «на голубом глазу» убедительно развел руками. - Сами же знаете, как это бывает! Да чего уж там раздувать…
        - Я не пойму, что вообще происходит… - перебив его, Данилин рубанул воздух рукой. - Белены, что ль, все пообъелись? Одни кретины хватают, по сути, первых встречных. Другие калечат людей, которые пока даже теоретически не являются подозреваемыми… Что, Фоломьев бабла подкинул, и теперь все готовы выпрыгнуть из штанов? А вы, почтеннейший, не думаете о том, что за такие вот фокусы сами можете сесть? И никакой Фоломьев защитой вам не станет. Черт знает что происходит! Вроде на вид не пациенты Кащенко, а творят такое, что впору усомниться…
        Выйдя из проходной СИЗО, Юрий отправился в городскую клиническую больницу. Кирилл все еще лежал в палате интенсивной терапии, весь обмотанный бинтами, с левой рукой, закованной в гипс и маской аппарата искусственной вентиляции легких на лице. Войдя к нему с дежурным врачом, Данилин понял, что поговорить с парнем не удастся.
        - Что с ним? - глядя на Кирилла, спросил он у врача.
        - Тяжелые травмы внутренних органов - целая ж толпа била и топтала ногами; сотрясение мозга, перелом правой руки, - с сожалением сообщил тот. - Жаль парня! Боюсь, останется инвалидом. Просто чудо, как он остался жив.
        Немного постояв в раздумье на больничном крыльце, Данилин поехал в областное УВД. Чубареев, недавно вернувшийся с губернаторской «пятиминутки», пребывал во вполне благодушном расположении духа. По сути, соврав Эрастову, что виновные во взрыве
«бэхи» с мажорами уже «без пяти минут как изобличены», он удостоился одобрительного: «Ну-ну, вот так и надо работать!..» Однако когда секретарша сообщила о том, что его срочно хочет видеть майор Данилин, настроение генерала резко пошло вниз.
        - Ну, пусть войдет… - неохотно согласился он.
        Чубареев уже догадался, что что-то опять пошло не по плану. И предчувствия его не обманули. На майора было страшно смотреть: с него только что не сыпались искры.
        - Товарищ генерал-майор, я прошу передать дело о взрыве «БМВ» кому-нибудь другому, - почти с порога объявил Данилин.
        - Не понял… - разом помрачнев, тот недовольно воззрился на строптивого майора. - Между прочим, у нас тут не детский садик имени Красной Шапочки, а государственное ведомство, где приказы не обсуждаются, а исполняются. Тебе приказано вести расследование, вот ты им и занимайся.
        - Я от работы никогда не отказывался, товарищ генерал-майор, и вы это знаете не хуже меня, - не сдавался упрямый опер. - И это дело довел бы до конца, если бы не
«помощники», которые сделали все, чтобы завести его в тупик.
        - Что ты имеешь в виду? - насторожился Чубареев.
        Юрий рассказал о своей поездке в Наковальское, а также о визитах в СИЗО и областную больницу. Откинувшись на спинку кресла и слушая его, генерал морщился и время от времени бормотал себе под нос что-то непечатное. Когда тот закончил говорить, Чубареев некоторое время молча смотрел в потолок, после чего угрюмо пробурчал:
        - Да, не было печали!.. Ты вот что, майор… Это дело поручено тебе, ты им и будешь заниматься. Сейчас тебе надо хотя бы примерно определить круг подозреваемых и продумать работу с ними - с каждым в отдельности. Тех, что в списке, обязательно проверь - встреться со всеми. Ну, а я прямо сейчас займусь этой историей с пострадавшим задержанным. Все! Свободен. И держи меня в курсе.
        Когда Данилин молча покинул его кабинет, Чубареев немедленно вызвал к себе Колокотова и Шуманкина. Войдя к боссу, те с порога поняли, что разноса им не миновать. А генерал, некоторое время помолчав, неожиданно рявкнул во всю мощь своих легких:
        - Вы что за самодеятельность устроили, остолопы?! Вам кто позволил от моего имени давать команду на проведение задержания целой группы людей? А кто спровадил в СИЗО жителя Наковальского Кирилла Усачева, где его избили до полусмерти?
        Услышав об избиении Кирилла, Шуманкин побледнел и стал оправдываться:
        - Понимаете, Эдуард Трофимович, вчера еще днем мне звонил Альберт Филиппович, который попросил, чтобы я, когда появится подозреваемый, сразу же его об этом проинформировал. Ну, его понять можно - все же такое горе… И вот вечером я ему сообщил, что, действительно, есть предположительно подозреваемый…
        - Причем сделал это совершенно бескорыстно! - с сарказмом продолжил за него Чубареев. - Да? Или не совсем? Сколько он тебе «отстегнул» за информацию? Ладно, с этим мы еще будем разбираться. Но вот мне интересно, а почему именно Усачева ты посчитал главным подозреваемым?
        - Понимаете, товарищ генерал-майор, - продолжал оправдываться Шуманкин, - Закирбеков, начальник наковальского угрозыска, сам назвал этого Кирилла Усачева. Он двоюродный брат погибшего Виктора Усачева. А на кладбище кричал, что сам найдет виновных и разделается с ними. Вот… Он, говорит, вообще парень горячий, да и навыки соответствующие имеются - служил на Кавказе, в батальоне ВДВ. Кроме того, в быту характеризуется как человек несдержанный, склонный к антиобщественному поведению…
        - Он за что-то привлекался? - Чубареев недоверчиво поморщился.
        - Да, полгода назад получил пятнадцать суток за дебош в районной администрации. Понимаете, пришел в жилищный отдел и начал там права качать - типа, он имеет статус участника боевых действий, ему обещали, а потому обязаны дать квартиру… Дескать, они с женой и ребенком ютятся у его тещи… Ну, начальник отдела ему предложил угомониться и выйти. Сказал, что не он его посылал на Кавказ. Кто ему обещал квартиру вне очереди, тот пусть и обеспечивает. Тогда этот Усачев устроил там настоящий погром - перевернул столы, шкафы, разогнал сотрудников…
        - И именно поэтому было решено назначить его главным подозреваемым… Надеюсь, хотя бы алиби его вы проверили? - устало спросил генерал, хотя на самом деле уже ни на что не надеялся.
        - Н-никак нет… - еле слышно выдавил Колокотов. - Мы боялись его спугнуть. Решили сначала задержать, а потом уже проверить.
        Лучше бы он этого не говорил, потому что Чубареев разразился новой порцией брани в адрес своих подчиненных, закончив оптимистическим: «Посажу!»
        Оставшись один, Чубареев набрал номер начальника СИЗО и, не тратя слов на приветствие, с ходу потребовал:
        - А ну-ка объясни мне, майор, для чего была устроена «прессовка» доставленного к вам вчера вечером Усачева?
        - Да никакой «прессовки», товарищ генерал-майор, не было. Просто парень не поладил с сокамерниками, возникла драка…
        - А может, это был заказ Фоломьева? - неожиданно заорал в трубку Чубареев.
        Тому ничего не оставалось, как признаться.
        - Понимаете, кто-то ему сказал, что этот Усачев мог быть причастен к взрыву «БМВ». Но парень оказался упертый, ни в чем сознаваться не желал.
        - Ну да, а Фоломьеву очень хотелось немедленно увидеть перед собой виновника гибели своего сына. И ты ему в этом решил помочь, - устало вздохнул Чубареев.
        - Да никто не думал, что так все получится… Понимаете…
        - Я-то понимаю, - перебил его Чубареев, - но только ты теперь второго августа на улице лучше не показывайся. Сам понимаешь - десантура может не взять во внимание твоих оправданий и устроить тебе жесткое приземление задницей об асфальт.
        Бросив трубку, он долго сидел не двигаясь и глядел на большой настенный корпоративный календарь, на котором министр объявлял благодарность их управлению за успехи, достигнутые на поприще борьбы с преступностью. «Успехи!» - усмехнулся Чубареев, вспоминая, как именно они были достигнуты.
        Да если бы не «тройная бухгалтерия», то - были бы им успехи!.. Если бы не
«пересортица» происшествий, в результате которой откровенные разбои квалифицировались как мелкое хулиганство, а большая часть убийств - как суицид, если бы не наглое сокрытие энного числа обращений граждан, то им бы тогда светила не благодарность, а самый жесткий и беспощадный разнос.
        Ну а что прикажешь делать? Приходится врать. Почему? Да потому что врут все. И попробуй не соври! Ведь если дать честные, объективные цифры, сами же министерские чины съедят с потрохами, потому что им тоже приходится «козырять цифирью» перед вышестоящими…
        Вот и со всей этой историей тоже - головной боли, скорее всего, теперь будет выше крыши. Надо же было этим тваренышам из блатных семеек наломать столько дров! И наломать-то как? Показушно, с вызовом, с демонстрацией своей безнаказанности… Мать их в душу, ублюдков! Мало им, сволочам, шлюх; так нет - порядочных девчонок подавай. Мало им всякого этого экстрима - обязательно надо делать людям гадости. Кого-то унизить, кого-то избить…
        Что, хочется адреналина? Да ради бога! Сейчас его найти можно на каждом шагу. Хочешь - прыгай на «тарзанке» вниз головой, хочешь - участвуй в аттракционе
«Похоронен заживо»… Не-е-е-т! Этим сучатам подавай живой крови, чтобы все было настоящее - и мучения жертвы, и общественный резонанс, и риск попасть в тюрьму… Но с гарантией, что в последний момент все равно удастся отвертеться.
        А со своими придурками из числа подчиненных как теперь быть? И где взять других? Нет, приходят-то в большинстве своем люди относительно нормальные. А потом, поработав в «системе», с какого-то момента иные из них становятся совершенно неузнаваемыми - звереют и тупеют на глазах. Кто-то, бывает, уходит сразу же, видимо, почуяв начавшиеся мутации своей нравственной «генетики». Правда, есть и особая категория - вот как этот Данилин - не поддаются мутациям, оставаясь самими собой вне зависимости от срока службы. Побольше бы их, таких данилиных… Правда, если учесть, что должной дипломатичности и гибкости в том же Юрии ни на воробьиный коготь, то еще и подумаешь, кого выгоднее иметь - тупых, зато услужливых отморозков, или ершистых интеллигентов-чистоплюев…
        Глава 7
        Сам Данилин в это время вновь направлялся в Наковальское, заранее предчувствуя полное фиаско с выполнением указаний генерала Чубареева. Хорошо, если обойдется одними лишь упреками, без откровенной брани и каких-либо демаршей, наподобие несанкционированных митингов.
        Прибыв на улицу Герцена к дому сорок, он постучал в калитку и, увидев крепыша в годах с умным, спокойным взглядом, неожиданно внутренне ощутил какое-то облегчение. С умным человеком всегда легче общаться, даже если он не очень настроен на общение.
        Представившись и показав удостоверение, он попросил у хозяина дома разрешения с ним побеседовать.
        - Ну, побеседовать - это можно, - сдержанно кивнул тот, выходя на улицу. - Если, конечно, беседа не будет такой, как недавно провели с племянником Усачевых Кириллом… - Федор окинул опера внимательным, изучающим взглядом.
        - Я сегодня утром был у Кирилла… - нейтральным тоном уведомил Юрий. - Случай, конечно, безобразный. Начальник областного УВД намерен наказать виновных.
        - Ну да, ну да… - усмехнувшись, поддакнул Романцов. - Объявит устный выговор с
«тысяча первым китайским» предупреждением.
        - Думаю, что нет… В лучшем случае, виновных просто выгонят с работы. Но не исключено, что заведут уголовные дела, тогда серьезного наказания им избежать не удастся, - пытаясь вывести завязавшийся диалог на конструктивную основу, уверенно предположил Юрий.
        - Знаете, был тут у нас начальник угрозыска капитан Денисяхин… - Задумчиво глядя на прыгающих у обочины дороги воробьев, Федор говорил негромко, но жестко и категорично. - За зверское избиение ни в чем не повинных людей его выгнали с работы, осудили. Правда, всего на два года и условно, хотя один из избитых им полгода спустя скончался. Сегодня он работает начальником угрозыска в Запрудинке уже в звании майора. Вы можете дать гарантию, что там, в Запрудинке, вчера вечером никому не переломали ребра?
        Это было, что называется, ударом ниже пояса. С учетом настроения собеседника, ни о каком «конструктиве» и речи быть не могло. Теперь нужно было просто выполнить все положенные формальности, полагавшиеся в ходе проверки алиби потенциального подозреваемого.
        - Я сегодня собираюсь там побывать, и если Денисяхин действительно превысил свои полномочия, то на сей раз ему точно не поздоровится, - Юрий сказал это для того, чтобы хоть как-то закруглить эту часть разговора. - Но вы же наверняка догадываетесь, что я к вам приехал не просто так… - он многозначительно посмотрел на Федора.
        - Да уж как тут не догадаться? - грустно усмехнулся тот. - Раз до полусмерти
«отрихтовали» двоюродного брата парня, загубленного бандитами, то взяться за отца ими же загубленной девчонки - сам бог велел. Только в связи с чем, хотелось бы знать?
        - Вы новости смотрите? Наверное, знаете о том, что позавчера на трассе Медногорск - Москва взорвался кем-то заминированный автомобиль «БМВ»? Думаю, что знаете. Есть предположение, что это может быть делом рук определенного круга лиц. Поэтому мне дано указание проверить их алиби, в том числе и ваше. Не возражаете? - утвердительно спросил Данилин.
        - Постойте, постойте! - Романцов возмущенно поднял руки. - А каким боком-припеком я могу быть причастен к взрыву этой машины? Вы тогда уж всех подряд на этот счет проверяйте. Вон, баба Поля у калитки греется. Ее проверьте. Это что же, выходит, Кирилла Усачева искалечили из-за той машины?
        - Если это вас так интересует, поясню, - набираясь терпения, заговорил Данилин. - Взорван черный «БМВ» с номером, в котором есть три шестерки. Похожая машина фигурирует и в истории с похищением вашей дочери.
        - Ах, во-о-о-н оно что!.. - Романцов понимающе покачал головой. - То есть кто-то взорвал черный «БМВ» предполагаемых насильников и убийц. И вот теперь наша
«главная защитница» - милиция готова есть землю, чтобы найти и покарать виновных. В принципе, что уж тут плохого? Вот только непонятно, почему до сих пор не найдены те, кто погубил мою дочь и ее жениха. Тут милиция оказалась бессильна. Кстати, подозреваю, что во взорванной машине ехали люди очень небедные, не чета нам, рвани заугольной…
        - Видите ли, у меня нет времени и возможности вести долгие дискуссии на правовые темы, - досадливо поморщился Юрий. - Но вы должны бы знать, что любое преступление - это всегда преступление. И когда от рук негодяев страдают обычные люди, и когда кто-то берется вершить самосуд. Особенно если он основан на поверхностных подозрениях.
        - А наша милиция хоть когда-нибудь копает глубоко, чтобы выявить по-настоящему виновных? - В голосе Федора звучал убийственный сарказм. - Кто доказал, что это Кирилл взорвал ту машину? Но даже если бы это был и он, кто и какое имеет право заниматься рукоприкладством? Искалечили парня, и не только его одного. Видимо, эти
«потерпевшие» из «БМВ» много зла людям причинили, раз по всей области прошли аресты. И почти половина, кого сцапали менты, ходит с побитыми мордами. И тут не надо быть Шерлоком Холмсом, чтобы понять, откуда ветер дует. Видимо, блатных бандюганов кто-то взорвал за их поганые дела, но эти бандюганы - из каких-то особенных… Верно? Дружки убитых рассказали милиции, где и какие подлости они творили, и милиция, вместо того чтобы арестовать их самих, начала хватать тех, кому эти твари беду принесли.
        - А… Вы откуда знаете про аресты? - Данилин был ошарашен осведомленностью своего собеседника и его весьма неординарной проницательностью.
        - Ребята знакомые в Интернете прочитали. Сегодня ко мне заходили, говорят, что есть даже фотографии тех, кто получил в милиции «урок правовых знаний», - иронично уведомил Романцов.
        - М-да-а-а… Ну, так это или не так, но я попросил бы вас сообщить мне, где вы были и что делали позавчера, примерно с двенадцати до восемнадцати часов дня, - чувствуя, что подозреваемый без проблем загоняет его в тупик, спросил Юрий уже без каких бы то ни было околичностей.
        - До двух был дома - это все соседи подтвердят, а потом, до самого вечера, был на рыбалке - ездил на Ужовку, - совершенно спокойно сообщил Федор. - Кстати, свидетели есть и там.
        - Мы можем туда съездить? - Данилин указал на свою машину.
        Пожав плечами, Романцов поднялся с лавочки и молча направился к «Калине», стоявшей невдалеке. Машина помчалась по проселкам, где - вдребезги разбитым тракторами, где - уже поросшим травой. Всю дорогу и Данилин, и Романцов молчали, как если бы перед этим, на лавочке у калитки, растратили весь свой словарный ресурс. Через полчаса езды меж прибрежных холмов и откосов, в обрамлении местами песчаных, местами травянистых берегов, яркой синевой блеснула извилистая полоса реки.
        Остановившись невдалеке от Василия Спиридоновича, стоявшего с удочками на своем излюбленном месте, Юрий заглушил мотор и, выйдя из кабины, направился к старому рыбаку. Федор не спеша следовал за ним. Услышав вопрос незнакомца, из которого явствовало, что тот в чем-то собирается уличить такого отличного мужика, как Федор Романцов, старик измерил любопытствующего неприязненным взглядом, после чего авторитетно заявил:
        - Да! Федя позавчера сюда приезжал. Видел я его, вот как тебя сейчас. Сидел он тут почти с обеда до самого вечера. Во-о-н на том островке рыбачил. Он у меня постоянно на глазах был… А теперь скажи мне, мил человек, что ж вы, японский компот, не ловите тех гадов, что его дочку с женихом сгубили? Чего вы его самого допекать взялись? Что, найти насильников - кишка тонка, так теперь, вон, и Кирюшку Усачева угробили, и на Федю облаву учинили… Эх, вы! Защитнички…
        - Это чего он там? Насчет Федора, что ль? - поинтересовался стоявший в отдалении мужчина средних лет в болотных сапогах. - Был он здесь! Я уходил уже после Спиридоныча, а он все сидел на том островке.
        - Спасибо за информацию, - сухо поблагодарив, Данилин направился к машине. - Садитесь, отвезу обратно, - обернулся он к Романцову.
        Но тот отмахнулся.
        - Да ладно, я здесь останусь. Вон, у Спиридоныча удочку запасную позаимствую, ершишек половлю…
        Выруливая на бугор, Юрий видел через заднее зеркало, как Федор, о чем-то разговаривая с возмущенно размахивающим руками стариком, размотал леску на длинной лозине удилища и, широко размахнувшись, забросил снасть в воду. Данилин вдруг подумал о том, что в Наковальском запросто может получиться так, что Романцов, даже если он в чем-то и виноват, теперь всегда будет иметь стопроцентное, железное алиби.
        Менее чем через час пути Юрий свернул в Запрудинку. Здесь в райотдел он заезжать не стал, а сразу же отправился к Евгению Сильченко. Тот, расхаживая по двору с молотком в руке, подбивал расшатавшиеся доски сараев и забора. На его правой скуле цвел огромный синяк, разливавшийся и на всю глазницу. Заметно распухшими были нос и нижняя губа. Узнав, кто и зачем к нему пожаловал, Сильченко язвительно поинтересовался:
        - А вам оно, это самое мое алиби, очень нужно? Денисяхин из меня его вчера весь вечер выбивал. И в лицо бил, и по почкам… Но - видите? - как-то неудачно морду мне разрисовал: нет никакой симметрии. Может, дополните картину еще одним фингалом?
        Не сказав ему больше ни слова, Юрий поехал в местный РОВД. Денисяхин, плотный тип за сорок, с немного нескладным туловищем на коротковатых ногах и длинными жилистыми руками, одиноко сидел в своем кабинете, с кем-то ведя по телефону затяжной разговор, без конца вставляя односложные «да» и «нет». В атмосфере кабинета явственно витал запах водки.
        Увидев незнакомца в гражданском костюме, Денисяхин убрал трубку от уха и прохрипел:
        - Куда прешься? Чего надо?
        Демонстративно принюхавшись, Юрий строго поинтересовался:
        - Водочкой балуемся в рабочее время?
        - Твое какое собачье дело? - скривив рот, колючим взглядом вызверился тот. - Ты кто такой, чтобы тут задавать вопросы?
        Показав удостоверение, Юрий хмуро представился - впечатление от встречи с коллегой, пребывающим в серьезном подпитии, было весьма удручающим.
        - И чего ты сюда притащился? - небрежно бросив трубку, ухмыльнулся Денисяхин. - Мораль мне читать? Да на…ю я тебя видел со всей твоей моралью! Понял? Пошел вон отсюда! Давай, давай!..
        Выбравшись из-за стола, нетвердой походкой он шагнул к Данилину и толкнул его в грудь рукой. Дальнейшего не ожидал даже сам Юрий. Внутри него словно что-то щелкнуло, и его правый кулак, стремительным замахом впечатавшись снизу в челюсть Денисяхина, отбросил того далеко назад. Взбрыкнув в воздухе ногами, распоясавшийся пьяный хам с грохотом перевалился через стол и рухнул в угол кабинета.
        В коридоре тут же раздался громкий топот ног, и в кабинет влетело несколько человек как в милицейской форме, так и в «гражданке». Они ошалело замерли на пороге, взирая на происходящее. Кое-кто схватился за кобуру, но это движение разом пресек властный окрик:
        - Отставить! Старший оперуполномоченный областного УВД майор Данилин. Что у вас здесь происходит? Начальник угрозыска пьяный, как свинья, незаконно задержанного ни за что избили… Безобразие! Буду вынужден прямо сейчас доложить о происходящем начальнику облУВД.
        Одним рывком он за шиворот поднял на ноги в момент раскисшего Денисяхина и защелкнул на его запястьях наручники, позаимствованные у одного из ворвавшихся в отдел сотрудников. Набрав на телефоне номер генерала Чубареева и услышав в трубке:
«Да?», Юрий коротко и жестко доложил:
        - Товарищ генерал-майор, это Данилин. Нахожусь в запрудинском РОВД. Был вынужден задержать майора Денисяхина. На рабочем месте находится до невменяемости пьяным, превратил уголовный розыск в бандитский притон - только что видел задерживавшегося вчера жителя города Сильченко. На лице следы жестокого избиения. Обвиняет в превышении служебных полномочий и рукоприкладстве майора Денисяхина. Пытался напасть и на меня, в связи с чем я был вынужден принять соответствующие меры. Какие будут распоряжения?
        Юрий знал, что этим звонком ставит Чубареева в очень затруднительное положение. Тот негласно благоволил к «крутым операм», кулаками и пинками обеспечивавшим пусть и дутую, но раскрываемость. Однако в данном случае ситуация была не в их пользу. Целая череда громких скандалов не могла не вынудить Чубареева пересмотреть свои методы и принять волевое решение по отношению к одному из откровенно зарвавшихся подчиненных.
        - Немедленно доставить сюда, будем принимать меры, - хоть и с неохотой, но вполне твердо потребовал тот.
        - Есть доставить Денисяхина в областное УВД! - громко отчеканил Юрий и, положив трубку, потребовал: - Личное оружие и служебное удостоверение - на стол!
        Взяв под руку совершенно деморализованного майора, сопровождаемый удивленными взглядами запрудинских стражей правопорядка, Данилин вывел задержанного из здания райотдела и на глазах остолбеневших прохожих усадил его в свою машину.
        Когда «десятка» помчалась по шоссе, Денисяхин, покосившись в сторону Юрия, кое-как выдавил, с трудом двигая ушибленной челюстью:
        - Зря ты это сделал! У нас своих сдавать не принято. Понял? Тебе такого коллеги никогда не простят.
        - «Свои» для меня - это те, кто не превратился в криминальную гниду, которая заслуживает только одного - пули в лоб, - жестко уведомил Юрий. - Я не святой, но становиться уголовником при должности считаю последним делом. «Не простят», говоришь?.. Это что же, выходит, если я сам, став сукой, где-то напортачу, меня уже не прикроют такие же суки?
        Денисяхин, хмыкнув, молча отвернулся к окну.
        Когда они были на полпути к Меднореченску, сзади показался черный «Опель» с тонированными стеклами, который, мигая фарами, на бешеной скорости обогнал
«Калину» и, выйдя вперед, перед самым носом начал резкое торможение. Юрий едва успел вдавить педаль своего тормоза. Из «Опеля» тут же показались подполковник и капитан, которые с угрожающим видом направились к «Калине».
        - Ну, вот и все… - ухмыльнулся Денисяхин. - Это мой шеф. Я же говорил - наши своих не сдают.
        Он сделал движение, чтобы открыть дверцу, но его остановил жесткий окрик Юрия:
        - Сидеть! И не двигаться!
        Выйдя из машины, Данилин стал у подполковника на пути с видом решительным и непреклонным.
        - Ты чего себе позволяешь? А? Ты какое имел право задерживать моего сотрудника? - намереваясь шагнуть к пассажирской дверце, сипло заорал тот.
        - Задержание произведено на основании распоряжения начальника областного УВД генерал-майора Чубареева, - не пропуская его, сурово уведомил Юрий.
        - Он его уже отменил! - язвительно выпалил подполковник. - Мы с ним только что говорили по телефону.
        - Ну, если он это распоряжение отменил, то из областного УВД своего отморозка и заберешь, - сердито рассмеялся Данилин. - А пока что он поедет со мной. Ясно?
        - Ты что, мать твою, на неприятности нарываешься? Ты кто вообще такой?! - взвился подполковник, хватаясь за кобуру.
        Но Юрий его опередил, вскинув свой пистолет и наведя его на переносицу подполковника. Тот, явно опешив, отступил и, растерянно опустив руку, словно ища поддержки, обернулся к капитану. Однако тот, как видно, вовремя «просек», что этого сурового майора «на понт» не возьмешь, и поэтому не стал усугублять и без того непростую ситуацию.
        - Слушай, подполковник, я шутить не собираюсь! - жестко заговорил Данилин. - Этот человек задержан мною на основании распоряжения начальника управления. Учитывая твою истерическую реакцию - вон, даже за оружие хвататься надумал, - имею основания подозревать наличие в стенах запрудинского РОВД организованной преступной группировки, повязанной круговой порукой. Так что следуй за мной - и без фокусов. А уж в облУВД будем разбираться, кто есть кто.
        Остервенело плюнув, подполковник зашагал к своему «Опелю». Когда Юрий сел за руль, Денисяхин, которого только что разыгравшаяся сцена окончательно протрезвила, угрюмо пробурчал:
        - Ой, майор… Зря ты так круто рулишь на поворотах. Смотри, как бы не сыграл в кювет!
        - Не пугай пуганого… - не глядя на него, усмехнулся Данилин. - Не ты первый мне это говоришь. Я от уголовников слышу это постоянно. Когда пару недель назад я брал Яшу-Фрезера, тот чего только не обещал! И что прихваты у него вплоть до Москвы, и что на доски меня распилят… Ничего, сел, как миленький. Так что зря пыжишься,
«ужасный» ты наш.

…Прибыв в управление, он без доклада повел Денисяхина прямо в кабинет Чубареева. Следом за майорами, о чем-то вполголоса разговаривая, шли подполковник с капитаном. Молодой лейтенант, выскочивший из одного из кабинетов управления и, видимо, торопящийся по своим делам, бросил удивленный взгляд на странную процессию и слегка посторонился.
        Чубареев встретил ввалившуюся в его кабинет компанию недовольным, хмурым взглядом. Подполковника, который с порога попытался ему что-то доказывать, он остановил взмахом руки и однозначно недвусмысленным:
        - Подожди! Слушаю тебя, майор Данилин. Говори, что там…
        Не вдаваясь в подробности, не смягчая деталей, но и не нагнетая ситуацию, Юрий сдержанно и четко изложил итоги своих встреч с подозреваемыми в Наковальском и Запрудинке, в заключение рассказав о причинах столь жестких мер, предпринятых по отношению к Денисяхину. После этого генерал дал возможность высказаться и майору Денисяхину, оказавшемуся в непривычной для себя роли задержанного. Тот, как и следовало ожидать, все отрицал и от всего отказывался. А обвинение в рукоприкладстве и вовсе назвал заведомо наглой, бессовестной ложью. Что касается его морального облика, то Данилин и здесь перегнул палку. Он, конечно, не ангел и может позволить себе пропустить рюмочку-другую в праздник или после трудового дня. А чтобы в отделении да в рабочее время - это он ни-ни…
        - Ага… - выслушав его, сердито хмыкнул Чубареев. - Пока тебя слушал, сам набрался таких градусов, что впору просить соленого огурца на закуску. Ну, а ты что скажешь? - посмотрел он на нетерпеливо переминающегося с ноги на ногу подполковника.
        Откашлявшись, как будто собирался говорить с высокой трибуны, подполковник во всех красках расписал, как зарвавшийся, зазнавшийся и забывший чувство меры Данилин угрожал ему табельным оружием.
        - …Это что вообще творится? - яростно жестикулируя, бушевал он. - То, что вытворяет этот майор, - путь к расколу и внутренней конфронтации нашего областного милицейского коллектива, призванного с оружием в руках противостоять преступности…
        - Послушай, - недовольно морщась, перебил его генерал, - с вверенным мне коллективом я сам как-нибудь разберусь. Ты мне, подполковник, лучше вот что скажи: почему твой подчиненный оказался пьяным в рабочее время? Это раз. И второе. Если он и пальцем не трогал этого… Как его? Сильченко… То откуда на его лице синяк и почему разбита губа?
        - Да мало ли… - не сдавался подполковник. - Может, он с кем-то повздорил после того, как его уже выпустили из КПЗ? Да я думаю, что на его физиономии, скорее всего, ничего особенного и нет. Это Данилин раздувает, чтобы хоть как-то оправдать свои действия.
        - Ты - думаешь. А вот лично я - вижу, - свирепо прорычал Чубареев, одарив его испепеляющим взглядом. - В Интернете откуда-то взялись снимки и Кирилла Усачева, лежащего в реанимации, и этого Сильченко с фингалом в пол-лица, и других, кто вчера был задержан по делу о взрыве «БМВ»… Кто и когда сумел их снять - неизвестно. Кто разместил снимки и, я бы сказал, скандальный комментарий к ним - непонятно. Наши сотрудники нашли компьютер, с которого все это было выложено в Интернет, но он, как оказалось, находится в интернет-кафе. Кто работал на компьютере, его сотрудники вспомнить не смогли. Все! Аминь! Теперь мне опять ловить шишки от губернатора, если не от кого повыше.
        - Но… товарищ генерал-майор, - начал подполковник, - можно было бы поручить нашим компьютерщикам удалить с сайта всю эту чушь…
        - А то я сам не мог бы до этого додуматься! Удаляли. А толку? Через час все оказалось на том же месте. И теперь любой может открыть и прочитать…
        Пощелкав клавишами, генерал наконец нашел нужную страницу и с выражением стал читать:
        - «…У нашей гребаной ментярни, похоже, совсем башню снесло. В минувшую среду по
«достославной» Меднореченской губернии прошли массовые аресты в духе незабываемого Лаврентия Берии. Прислужники отечественной мафии отправили за решетку около десятка человек. И кого бы вы думали? Нет, не криминальных паханов, а мирных граждан, чья «вина» состоит в том, что они некоторое время назад стали жертвами уголовных ублюдков, так называемой «банды мажоров» - сынков губернской зажравшейся швали. Кто-то, справедливо воздав насильникам и убийцам, взорвал «бэху» с двумя отморозками из богатых семей. И если до этого ментярня в упор не видела беспредела, чинимого мажорами, то теперь она немедля засучила рукава. Но поскольку в силу своей тупости поймать тех, кто по заслугам уничтожил двоих бандитов, наше гестапо не в состоянии, стали хватать потерпевших от рук криминальных ублюдков. И не просто хватать, а избивать и даже калечить. Уважаемые блоггеры! Вашему вниманию - «фотовернисаж» жертв бандитско-ментовского беспредела. Жертва номер один - Кирилл Усачев, бывший воин-десантник, служивший на Кавказе. Имеет жену и маленького сына. Вместо обещанной ему льготной квартиры «награжден» отбитыми
внутренностями и сломанной рукой. Жертва номер два - Евгений Сильченко, муж искалеченной мажорами Лидии Сильченко и отец убитого ими же восьмимесячного ребенка. Жертва номер три - житель Липинца Дмитрий Загорин, внук задавленного мажорами участника встречи выпускников…»
        Чубареев замолчал, глядя, как переменились в лице подполковник и майор Денисяхин. В кабинете повисла гнетущая тишина.
        - Вы себе можете представить, что начнется, если этим материалом заинтересуется Генпрокуратура?! - стукнув кулаком по столу, заорал генерал, давая наконец волю своим чувствам. - Вот с минуты на минуту жду вызова «на ковер» к губернатору. Поэтому ты, умник, пока что посидишь в СИЗО. Пусть тобой займутся прокурорские. А по всем фактам рукоприкладства будет проведена служебная проверка. С соответствующими выводами. Дежурный! - громко окликнул он, нажав кнопку селектора.
        Дождавшись ответа, он распорядился отконвоировать майора Денисяхина в следственный изолятор. Дав указание подполковнику и капитану отбыть назад в Запрудинку, Данилину он приказал остаться.
        - Ну, что там с нашими подозреваемыми? - выжидающе глядя на Юрия, поинтересовался Чубареев.
        Тот пояснил, что успел встретиться пока только с двумя из известного обоим списка - с Федором Романцовым и Евгением Сильченко. Федор, если судить по описаниям, данным мажорами, в определенной мере подходил и под словесный портрет и даже отдаленно напоминал фоторобот подозрительного человека, замеченного на автозаправке. Но у Романцова оказалось железное алиби - двое рыбаков подтвердили, что позавчера он был на Ужовке все послеобеденное время. А Сильченко даже отдаленно не похож на «автозаправщика».
        - Все же считаешь, что «бэха» была заминирована на Зубовской АЗС? - прищурился генерал.
        - Уверен на все сто, - кивнул Данилин. - На стенках бензобака эксперты обнаружили остатки смеси, содержащей марганец. Скорее всего, считают они, кто-то бросил в бензобак небольшие контейнеры из растворимого в бензине материала, которые, высвободив кислородосодержащие реагенты, превратили бензин во взрывчатую смесь. А сработать она могла или по достижении некоего критического уровня насыщенности кислородом, или в этих же контейнерах могли иметься специальные капсулы, способные давать искру.
        - То есть, тот, кто взорвал «БМВ», - не деревенский самоделкин, а человек, хорошо знающий химию, причем ее особые разделы - изготовление взрывчатых и зажигательных смесей… - задумчиво констатировал Чубареев. - Блин! И кто бы это мог быть? Это дело уже, кстати, в какой-то мере подпадает и под «епархию» ФСБ, поскольку попахивает терроризмом. Может, их попробовать подключить?.. Ну, и в каком направлении ты теперь предполагаешь двигаться?
        - Попробую поднять дела всех специалистов по химии, кто отбывал сроки, - не исключено, что кто-то из них выполнял такой вот заказ, - пожал плечами Юрий. - Есть еще кое-какие соображения…
        По мнению Данилина, не отвергая версии мести со стороны пострадавших от рук мажоров, следовало бы задуматься о том, почему была взорвана именно «бэха», а не все три машины сразу. Что, если это была месть конкретно или Фоломьеву-старшему, или ректору Забунто?
        Выслушав его, генерал некоторое время сидел с миной сомнения на лице, после чего согласно кивнул.
        - Знаешь, а ведь в этом что-то есть… - многозначительно причмокнул он. - Если учесть, что этих отпрысков не из-за угла топором тюкнули, а использовали весьма технологичные средства, то, конечно, этот вариант тоже исключать нельзя. Ч-черт побери! Вот это уже хреново! Чем больше версий, тем меньше вероятность вообще раскрыть это дело. Кстати, а ведь и у того же Романцова могут быть близкие родственники, имеющие отношение к химии.
        - Я об этом уже думал и поэтому поручил Закирбекову составить список родственников Федора Романцова, - сдержанно уведомил Юрий.
        В этот момент зазвонил телефон на столе Чубареева. Подняв трубку, тот некоторое время молча слушал собеседника, после чего, буркнув: «Хорошо, скоро буду!» - поднялся из-за стола.
        Следом за ним поднялся и Данилин. Он сразу понял, откуда последовал звонок, и подумал, что не хотел бы сейчас оказаться на месте генерала.

…А Чубарееву и впрямь, после его прибытия на губернаторский «ковер», вряд ли кто бы мог позавидовать. Помимо того, что его ждал серьезный разнос за недавнюю дезинформацию, так еще и уже, казалось бы, раскрытое дело разваливалось буквально на глазах.
        Совещание в кабинете Эрастова проходило в узком кругу, который состоял из первых заместителей. Как видно, губернатору в очередной раз «поплакались в жилетку» оба понесших утрату отца, и, скорее всего, этот плач был достаточно громким. Возможно даже, с некоторыми угрожающими нотками, поскольку Эрастов встретил вошедшего в кабинет начальника областного УВД колючим недобрым взглядом.
        Открывая совещание, губернатор уведомил присутствующих, что помимо ряда текущих, требующих неотлагательного решения вопросов, ради чего, собственно говоря, и собрал своих замов, он намерен рассмотреть и вопрос о соответствии занимаемой должности одного из ведущих губернских руководителей - главы регионального правоохранительного ведомства. При этих словах Чубареев вдруг почувствовал, как внутри у него что-то закрутило, а по спине побежали крупные капли пота.
        Вопреки обыкновению, вполне лаконично обрисовав ситуацию с раскрываемостью громких резонансных преступлений, Эрастов сурово констатировал, что «некоторые должностные лица, как видно, не умея работать, этот недостаток пытаются восполнить откровенным враньем».
        - …Кто мне в этом же кабинете говорил о том, что взрыв «БМВ» уже, по сути, раскрыт? Кто? - риторически вопрошал губернатор. - Генерал-майор Чубареев. А он раскрыт? Кого арестовали эти твои безголовые дуболомы? И для чего вообще нужно было избивать задержанных? Ты читал, что про нас в Интернете опять написали? Читал? Ну и что скажешь на это?
        - Александр Александрович, произошла досадная накладка, своего рода стечение обстоятельств, - тяжело вздыхая, заговорил Чубареев.
        Стараясь быть, как и губернатор, не слишком многословным, он объяснил случившееся излишней исполнительностью своих помощников, а также неразберихой, царящей в некоторых райотделах. По поводу избиения Кирилла Усачева и других задержанных пояснил, что уже распорядился провести служебное расследование, а начальник запрудинского угро Денисяхин сегодня по его приказу задержан и помещен в СИЗО. Взрывом «БМВ» занимается лучший оперативник управления, который наверняка сможет раскрыть это дело.
        Услышанное несколько разрядило обстановку. Еще немного попеняв Чубарееву за недавнее вранье, Эрастов отпустил его с миром, напоследок потребовав уже в ближайшие дни доложить о раскрытии убийства двоих мажоров. Однако когда генерал был уже на полпути к выходу из кабинета, зазвонил один из телефонов на столе губернатора. Подняв трубку, тот неожиданно окликнул:
        - Эдуард Трофимович, а ну-ка, задержись!
        Как оказалось, звонили из прокуратуры. Следователь, занимавшийся Рыхловым, вначале пытался не замечать того, что причастность его подследственного к ДТП в Липинце, мягко говоря, «шита белыми нитками». Но когда в прокуратуру пришла какая-то похмельно-помятая особа и во всеуслышание потребовала пожизненно посадить этого урода, который, по ее словам, совратил невинную женщину, пообещав на ней жениться, да еще и взял на водку сто рублей, которые пропил в одиночку, стало ясно: версия с аварийщиком-Гришкой лопнула как мыльный пузырь. В ходе уточнения ситуации выяснилось, что совращение невинной женщины произошло тем самым вечером, когда в Липинце неизвестным лихачом были убиты люди…
        Вернувшись в управление, Чубареев вызвал начальника кадровой службы и приказал ему в течение часа подготовить приказы о немедленном увольнении со службы целого ряда своих подчиненных, в числе которых первыми оказались Колокотов и Шуманкин. Впрочем, спешно примчавшийся к нему в кабинет подполковник Мухлевич отговорил своего босса от «излишней горячки», вполне резонно рассудив, что губернаторский гнев - явление временное, а вот преданные холуи, пусть и совершенно безмозглые, требуются постоянно. Поэтому после короткого совещания было решено ненадолго перевести «шестерок» на непыльные должности в отдел вневедомственной охраны.
        Глава 8
        Теплой летней ночью у самого популярного в Меднореченске ночного клуба «Бес и ангел» было необычайно людно. Общепризнанное злачное место времяпрепровождения губернской «крутизны» было переполнено завсегдатаями. Да и как могло быть иначе, если в программе этого вечера обещалось «необычайно откровенное стриптиз-шоу с элементами «эстетичного порно». Что такое «эстетичное порно», никто не знал (если только нечто подобное вообще существует в природе). Поэтому и слетелись, как мухи на нечто дурно пахнущее, «сливки губернского общества», среди которых, помимо представителей местной богемы, крупных клерков «продвинутых» фирм и компаний, можно было заметить меднореченских криминальных авторитетов и прочих «выдающихся» личностей.
        Ожидания любителей «клубнички» оправдались в полной мере. Начавшись как заурядное стрип-шоу, дальнейшее действо превзошло самые смелые фантазии зрителей. Вначале, как и обещалось, «звезды стриптиза», отбросив условности, полностью разоблачились. А затем… Публика, уже достаточно подогретая вином, экстази и лицезрением голых ягодиц стриптизерш, была ошарашена начавшимся на сцене совершенно ничем не замаскированным свальным грехом. Но первоначальный шок длился недолго. Откликнувшись на приглашение устроителя «шоу», предложившего всем желающим принять участие, под визги и вопли зрителей на сцену запрыгнуло несколько отвязных мажоров, которые, сбросив с себя одежду, тут же включились в публичную порно-бесовщину…

«Клубничное» представление в «Бесе и ангеле» закончилось далеко за полночь. Объявив получасовой перерыв, устроитель «шоу» предупредил собравшихся, что во второй части программы зрителей ждет еще более впечатляющее эротическое ревю с элементами готики и нетрадиционного секса. Но многие впечатлились настолько, что второй части ждать не стали и рассосались кто куда.
        Выйдя на улицу, пятеро великовозрастных оболтусов остановились у припаркованных в общем ряду «Лексуса» и «Форда Мондео». Взбудораженные только что увиденным, они возбужденно обсуждали планы на остаток этой ночи. Им хотелось крови. Свежей крови! Ну, разумеется, не в прямом смысле, а так, чтобы, поймав где-нибудь в отдаленном райцентре молоденькую дуреху, покуролесить с ней на всю катушку. Особой удачей считалось, если их добыча к этому моменту сохранила невинность.
        - Ну что, джентльмены, куда устремим вектор наших желаний сегодня? - с хмельной ухмылочкой, поглядывая на своих «корешей», спросил лощеный тип с «Ролексом». - Есть предложение двинуть в Замостино, погонять тамошнее быдло, поиметь пару-тройку местных лохушек.
        - Мысль Арни мне импонирует, - вальяжно согласился Азамат, хозяин «Лексуса». - В Замостине мы давно уже не были. Я - за!
        - Катит! - кивнул Гаджиев.
        - Есс!!! - дружно воскликнули Рогалин и Мовладов, направляясь к «Форду».
        Нажав на кнопку отключения сигнализации, Азамат открыл дверцу, и в этот момент что-то болезненно ужалило его меж лопаток. Яростно выругавшись, мажор попытался достать до больного места, но сделать этого не удалось, а боль, усиливаясь все больше и больше, в какой-то миг стала вообще нестерпимой. Кроме того, мышцы вдруг стали непонятным образом самопроизвольно подергиваться, совершенно не желая подчиняться мозгу. Чувствуя, что его начинает скручивать в какой-то замысловатый узел, Азамат упал на водительское сиденье, издав мучительный стон.
        - Эй, Азамат, ты чего?! - стремглав бросился к нему Рогалин. - Ни хера себе! Парни! Да у него из спины стрела торчит…
        Спешно подбежав, все увидели торчащую меж лопаток Азамата примерно десятисантиметровой длины гладкую деревянную стрелу, похожую на тонкий карандаш, с пушистой «юбочкой» уплотнения в передней части и стальным наконечником, хищно впившимся в тело. Мовладов попытался вынуть стрелу, но она, скорее всего, обладая специально выточенными на наконечнике зацепами, засела в теле намертво. Судя по всему, испытав дикую боль, Азамат отчаянно взвыл на всю округу.
        - Надо срочно вызвать «Скорую», - доставая телефон, озабоченно заговорил Кысенков. - Парни, как там это по мобиле?
        - Да пока она приедет, Азамату будет крышка! - встревоженно отмахнулся Гаджиев. - Давайте загружаем его в машину и - ходу к ближайшей больнице. Я знаю тут одну поблизости.
        Поддерживая Эдильбекова с боков, приятели усадили его на заднее сиденье его
«Лексуса», и машина, резко рванув с места, помчалась в ночь. Следом, спешно прибавляя ходу, ехал «Форд Мондео».
        Корчась от пронизывающей все тело жгучей боли, Азамат вдруг стал биться, словно эпилептик, у которого начался внезапный приступ. Сидевшие по бокам Кысенков и Гаджиев со страхом наблюдали за происходящим.
        - Б…! По-моему, еще минута, и ему вообще кирдык! - придерживая Эдильбекова за дергающееся плечо, испуганно выдавил Казбек.
        - Туды его мать! - схватившись за стрелу, Арнольд одним рывком выдернул ее из спины Азамата и хотел выкинуть в окно, но его остановил окрик Гаджиева:
        - Э! Ты что?! Это же улика! Брось вон на пол. Ща менты приедут, пусть ищут этого гребаного козла. Ставлю сто против одного, что это тот самый, кто подорвал Гену с Ромахой.
        На сей раз боли Эдильбеков словно не почувствовал. Он сидел, скрючившись, с перекошенным лицом, ежесекундно корчась и дергаясь. При свете плафона было видно, как по его спине хлынула кровь, стекая на сиденье. Вытащив из кармана носовой платок, Кысенков прижал его к развороченной ране в спине приятеля.
        Подлетев к воротам больницы, сидевший за рулем Мовладов несколько раз нажал на сигнал. Выбежавший из сторожки вахтер возмущенно замахал руками.
        - Чего раздуделся, японский городовой?! Тут больница, а не какая-нибудь забегаловка, - сердито заговорил он. - Чего надо?
        - Живо открывай, старый козел, а то ща башку оторву! - выглянув из окошка, прикрикнул Казбек.
        Но его слова возымели, скорее, обратное действие.
        - А ну, катитесь отсюда, сучьи недоумки! - раскипятился вахтер. - А то ща не ментов, а своих ребят кликну. Они в минуту из вас отбивные сделают! - пригрозил он, доставая из кармана мобилу.
        - Папаша, у нас в машине умирающий! - тоже выглянув из машины, вмешался Кысенков. - Ты извини нашего друга - все и так на нервах.
        - Вот с этого бы и начинали! - сердито пробурчал вахтер, быстро отперев замок и распахивая настежь створки ворот. - Вон, к тому крыльцу гоните - там приемный покой, там больного и примут.
        Забежав в помещение приемного покоя - просторную комнату, облицованную кафелем, - Мовладов с порога крикнул двум молодым женщинам в белых халатах, которые что-то перебирали в стеклянном шкафу:
        - У нас умирающий! Куда его?
        - Быстро давайте сюда на кушетку! - распорядилась женщина постарше. - Что с ним случилось?
        - Ему в спину кто-то воткнул стрелу. Скорее всего, отравленную, - выбегая из покоя, на ходу сообщил Казбек.
        Подхватив Азамата на руки, приятели толпой занесли его в помещение и положили на кушетку. Быстро проверив пульс и состояние зрачков, врач повернулась к медсестре, которая, почему-то не отрываясь, глядела на мажоров.
        - Лена, быстро готовь систему для трансфузии! - распорядилась она. - Что с тобой? - удивленно спросила она, заметив, что ее помощница, словно очнувшись, с некоторой задержкой принесла стойку системы и начала готовить тонкие, прозрачные шланги с капельницей наверху.
        В этот момент и приятели обратили внимание на девушку. Расспросив их о поведении больного во время пути, видимо, пытаясь понять, действительно ли стрела была отравлена и если да, то каким именно ядом, врач, наконец, что-то сказала медсестре, и та принесла из шкафа картонные коробочки с ампулами и одноразовые шприцы. Набирая лекарство в шприц, девушка вновь посмотрела в сторону мажоров и неожиданно со вздохом негромко обронила:
        - Значит, бог все-таки есть… Что смотрите? Не узнаете? Уже забыли, что со мной тогда сделали?
        И тут мажоры вдруг узнали в ней ту, которую полгода назад ночной порой схватили на пустынной улице и увезли далеко за город. Вспомнили и то, как она объясняла, что идет домой с дежурства, как умоляла их не трогать ее, говорила, что у нее еще никого не было, а на днях она выходит замуж… Но это еще больше распаляло их аппетит глумиться и насиловать, насиловать и глумиться. И вот теперь они снова встретились…
        - Если ты его будешь лечить неправильно, ты об этом пожалеешь! - с угрозой заявил Казбек.
        - А ну-ка, быстро все вышли на улицу! - нахмурилась врач. - Они еще тут пугать кого надумали.
        - Идите, идите… - Не глядя на мажоров, медсестра ввела в вену Эдильбекова иглу, к которой тянулся шланг системы. - Я давала клятву Гиппократа и обязана лечить даже таких подонков, как вы.
        Она с презрением посмотрела на них и отвернулась.
        - Далеко не уходите, - предупредила врач. - Сейчас подъедет милиция, будете давать показания.
        - Какие показания?.. - мажоры растерянно замерли в дверях.
        - Что, обделались, «герои»? - Врач покачала головой. - По поводу случившегося с вашим другом. Это же подпадает под статью Уголовного кодекса - нанесение тяжкого телесного повреждения и покушение на убийство. Ну а уж если совесть проснулась, можете рассказать и про то, как зимой поступили вот с этой девушкой. В общем, ждите там.
        Полчаса спустя, рассказав милиции об обстоятельствах того, что приключилось с Азаматом Эдильбековым, и отдав операм стрелу, мажоры о чем-то посовещались, после чего Гога, заглянув в приемный покой, попросил врача выйти к ним.
        - Знаете… Того, что случилось, уже не исправить… - заговорил он, когда женщина вышла. - Я имею в виду Лену. Мы понимаем, что поступили очень скверно, и готовы компенсировать причиненный ей моральный ущерб. Пусть назовет сумму.
        - Эх, вы… - тягостно вздохнула женщина. - Что вы ей компенсируете? У нее из-за вас жизнь рухнула. От нее ушел парень, которого она очень любила. Да и сейчас любит. А он с горя уехал куда-то на Север и там спивается, говорят. Вы две судьбы загубили. Что вы можете поправить этими бумажками? Оставьте их себе. А Лена правильно сказала: бог есть, и он воздает по заслугам.
        Происшествие у ночного клуба, о котором немедленно узнал весь город, стало новостью номер один. Все сразу же припомнили взрыв «бэхи», до сих пор еще не раскрытый. Среди меднореченцев и по области загуляли слухи о том, что в противовес
«неуловимой» «банде мажоров» появился по-настоящему неуловимый «Зорро», который взялся воздавать зарвавшимся подонкам, с которыми боится связываться милиция.
        В Интернете замелькали злорадные комментарии по части того, что дутое всемогущество олигархов и их отпрысков оказалось заведомым блефом. События показали, что в стране, где закон перестал быть альфой и омегой бытия всех без исключения ее населяющих рано или поздно наступает момент, когда даже самые богатые оказываются безнадежно уязвимыми и подверженными опасным посягательствам на свое благополучие.
        Можно построить неприступную крепость, можно обзавестись автомобилем, подобным танку, можно окружить себя сотнями охранников… Но где гарантия, что беда будет открыто ломиться в бронированные ворота замка? Она ведь может пробраться туда через неприметную щель в стене, она может незаметно спланировать на крышу или пробраться в глубь цитадели через подкоп… Она может перерезать коммуникации, и тогда жизнь обитателей цитадели превратится в ад.
        Кто сказал, что, имея бронированную технику, возомнивший себя всемогущим абсолютно гарантирован от риска однажды не вернуться на комфортабельном «танке» в свой
«неприступный» замок? Да, действительно, танки грязи не боятся. Но, увы, они боятся огня, да и многого другого…
        Только всеобщее уважение к законам способно достаточно твердо гарантировать безопасность всех и каждого, независимо от его социального статуса. Только уважение к человеческому достоинству и человеческой жизни способно удержать общество от превращения его в стаю голодных крыс, озлобленных и беспощадных. Ведь там, где полностью обесценено такое понятие, как жизнь, где достоинство отдельно взятой личности - не более чем пыль, безопасность всех сразу и каждого в отдельности превращается в иррациональный абсурд.
        Это - вековечная беда и даже трагедия России, которая заключается в том, что большинство ее населяющих из числа тех, кто способен прорваться к вершинам материального достатка и власти, чаще всего не страдают избытком положительных нравственных качеств. В России, увы, даже с воцарением так называемой «демократии» в обществе сохранились элементы мировоззрения, свойственные временам, давно уже канувшим в Лету. И прежде всего это деление на «избранных» и «быдло».
        Нет, открыто об этом никто не говорит. Вслух это отрицается и опровергается. Но вот на деле… Кто не знает, что даже не самый крупный чин очень часто видит в доверенной ему доле власти не средство достойного труда на благо общества, а средство личного возвышения над прочими и шкурного обогащения? Что всякий, достигший определенной высоты материального достатка, видит в тех, кто этого достатка не имеет, людей второго сорта. А тех, кто богат духовно, кто не растерял совести в погоне за монетой, кто продолжает жить по законам нравственности, кто продолжает верить в силу добра, - «избранные» поименовали тухлым словечком «лох», уравняв духовное благородство с безграничной глупостью и слабостью.
        Так было и при царе-батюшке, и при генсеках, и в не так давно провозглашенную пору
«победившей демократии». Мир не меняется, несмотря на смену названий, лозунгов, идеологий и декоративных политических фасадов. Пока не будет внутренних перемен в тех, кто осуществляет политическую и административную власть, в тех, кто оказался на вершине имущественной «пирамиды», общество обречено переживать бунты, потрясения, социальные катастрофы…

* * *
        Тем же днем в кабинете прокурора области появился хорошо одетый мужчина с чуточку надменным взглядом восточных глаз, в которых читались боль и тревога. Изложив суть своего визита - собственно, это было излишне, поскольку прокурор, хорошо зная гостя, сразу понял, с чем тот к нему пожаловал, - визитер в завершение добавил:
        - Случившееся демонстрирует слабость нашей правоохранительной системы. Вам не кажется, что господин Чубареев на посту руководителя милицейского ведомства явно не справляется со своими обязанностями?

…О том, что его сын попал в реанимацию, Эдильбеков-старший узнал еще ночью и сразу же прибыл в больницу во главе целой делегации родственников и охраны. Он долго и дотошно выяснял у врачей, что, собственно говоря, могло стать причиной коматозного состояния, в которое впал Азамат, несмотря на все усилия специалистов. Интересовали его и прогнозы по поводу перспектив полного выздоровления сына.
        Врачи от прогнозов воздерживались, поскольку еще не были получены результаты лабораторного исследования токсинов, занесенных в организм пострадавшего. На этом этапе лечение сводилось лишь к симптоматической терапии, нацеленной на сохранение основных функций организма. Будучи одним из весьма влиятельных людей областного центра, Эдильбеков не привык к неопределенности. Он жестко, в приказном порядке требовал от врачей немедленно «что-то делать», чтобы его сын в ближайшие часы был на ногах. Но те лишь беспомощно разводили руками. Они не были чудотворцами, да и возможности клиники, вовсе не столичного уровня, были не безграничны и по лечебному, и по лабораторному оборудованию…
        - Уважаемый, я все понимаю… - выслушивая претензии Эдильбекова, терпеливо втолковывал главный врач клиники. - Но что мы можем поделать? Я уже вызвал санитарную авиацию, скоро отправим вашего сына в Москву, там ему обязательно помогут.
        - Но почему же у нас в Меднореченске не медицина, а сплошное убожество? - продолжал бушевать тот.
        - А это лучше у вас спросить, уважаемый Махмуд Сулейманович, - в разговор вмешался заведующий отделением реанимации. - Вы же были в прежнем составе областной думы, когда неизвестно на что были истрачены триста миллионов рублей, присланных из Москвы на закупку медоборудования? Да и нынешние депутаты, не знаю, о чем думают. Вон, у меня половины специалистов нет как нет. Зарплата - смешная, нагрузки - огромные. Вы знаете, что некоторые родственники больных или пострадавших прибегают и оружие под нос суют? И орут при этом: умрет - перестреляем вас. Да кто согласится работать в таких условиях?
        - Что эти триста миллионов, к тому же рублей?! - Заведующий клиникой горько рассмеялся. - Вон, в СМИ уже открыто говорится о том, что у нас ежегодно треть госбюджета разворовывается чиновниками. А это - триллионы. Ежемесячно из России в офшоры незаконно вывозится по три миллиарда баксов краденых денег. И все хотят, чтобы у нас что-то еще жило и двигалось. Курам на смех!
        В этот момент прибежал лаборант, который сообщил, что экспресс-анализом удалось установить тип токсина, использованного неизвестным, который поразил Эдильбекова-младшего отравленной стрелой. Как показал анализ, это был яд растительного происхождения, курареподобного действия, но с рядом особенностей. И самая главная из них - не просто блокировка нервных стволов, а еще и их активное разрушение, что может привести к утрате двигательных функций, прежде всего конечностей.
        Узнав о том, что его сын, скорее всего, остаток жизни проведет в инвалидной коляске без малейших шансов на выздоровление, Эдильбеков схватился за голову, что-то горестно вскрикнув на родном языке. Но врачи, его уже не слушая, поспешили в палату, обсуждая на ходу, как нейтрализовать действие загадочного токсина.

…И вот теперь, сидя в кабинете прокурора, Эдильбеков-старший, помимо всего прочего, сурово вопрошал его и о том, почему прокуратура смотрит сквозь пальцы на то, как губернские чины вольничают с бюджетом.
        - …Как можно иметь такую медицину? У них же оборудование еще довоенное! - возмущался он, стуча кулаком по столу.
        - Ну… Есть частные клиники, оборудованные по последнему слову техники, - пожав плечами, заметил прокурор, крупный мужчина с кучерявой шевелюрой. - Почему друзья Азамата не повезли его туда?
        - Где им было искать эту частную клинику, когда каждая секунда была дорога! Врачи сказали, что если бы его привезли минут на пять позже, он вообще мог умереть! Вы понимаете?! Все клиники должны быть нормальными больницами. Завтра меня туда могут привезти, вас… Почему не проверите, как наш областной медицинский министр платит своим докторам зарплату?
        - Махмуд Сулейманович, мы проверяем… - на лице прокурора появилась снисходительно-досадливая мина. - А толку-то? Его близкий родственник работает во-о-о-н там… Попробуй, дернись! Если между нами, то в лучшем случае меня просто с работы снимут, в худшем - взлечу на воздух в своей служебной машине. В Поволжье - слышали? - какое-то время назад убили моего коллегу. И что же? Нашли каких-то раздолбаев, уровня владельца задрипанного заводишки, в виновность которых можно поверить только с большой натяжкой. А реально, говорят, он перешел дорогу какому-то оч-чень крупному человеку…
        Эдильбеков искоса взглянул на официальные портреты, висящие за спиной прокурора, и устало провел по лицу ладонью.
        - Кстати, Махмуд Сулейманович, я не буду допытываться, откуда взялись ваши капиталы после того, как вы несколько лет поработали руководителем одного из районных земельных комитетов… - после некоторого молчания вполголоса добавил прокурор. - Думаю, вы догадываетесь, куда могли деться те триста миллионов. И не только они.
        - Возможно, я не святой… - обидчиво сверкнув глазами, парировал Эдильбеков. - Но могу поклясться на Коране, что ни копейки денег от больниц, от детей, от стариков в моих руках не было!
        - Верю, верю… - прокурор чуть заметно кивнул. - Но тут каждый сам для себя устанавливает границу допустимого. Кто-то не перешагнет через детсад или больницу, а кому-то и погост - не преграда. Вы слышали? Вчера некий предприниматель по фамилии Рухлот оформил покупку земельного участка под строительство развлекательного Луна-парка. А участок этот - наше старое городское кладбище, треть могил на котором - мусульманские. Завтра-послезавтра по кладбищу пойдут бульдозеры, равняя всех под один ранжир - и православных, и правоверных, и иудеев, и атеистов…
        - Впервые об этом слышу! - Эдильбеков явно был ошеломлен этой новостью. - Это чудовищно! Продать место упокоения людей под Луна-парк - немыслимое кощунство. Я подниму всю свою диаспору, мы встанем живой стеной!..
        - Попробуйте… Может быть, остановить бульдозеры вам и удастся, - с сомнением обронил прокурор. - Только, Махмуд Сулейманович, постарайтесь сегодня же оформить бумагу на право проведения пикета, чтобы, боже упаси, не пригнали роту ОМОНа для разгона незаконно протестующих - а это вполне может случиться. У этого Рухлота, по некоторым данным, оч-ч-ень длинные руки…

* * *
        Чубареев сидел за своим столом, чувствуя себя вынужденным участником некоего идиотского реалити-шоу, где озлобленный на весь белый свет садюга-режиссер изощренно глумился над простаками, согласившимися участвовать в этом действе. Он вообще не мог понять, что в последнее время творится в губернии. Иной раз казалось, что это булгаковский Воланд со своей свитой прибыл в Меднореченск, и хулиганистые представители иного мира устроили здесь разудалый шабаш…
        Сначала эти громкие происшествия по райцентрам, потом - взрыв «БМВ», теперь вот - отравленный дротик в спине сына очень влиятельного человека… И - ни одного подозреваемого! Ни од-но-го!.. Где он там, этот хренов «шерлок холмс» - Данилин?
        Как бы откликаясь на его безмолвный вопль, секретарша доложила, что прибыл майор Данилин. Тот вошел с выражением безмерной усталости на лице.
        - Ну, что там у тебя по Эдильбекову? - едва указав ему на стул, недовольно нахмурился Чубареев.
        - Ничего хорошего, - хрипловато выдохнул тот. - Камеры наружного наблюдения ночного клуба ничего существенного для нас не зафиксировали. Никаких следов покушавшийся не оставил. Сработано, можно сказать, идеально. Значит… Нападение произошло после полуночи, в час пятьдесят две. Дротик был выпущен, скорее всего, из духовой трубки. Эксперты его уже изучили. Метательное орудие очень высокого качества - и по баллистике, и по качеству изготовления. Стержень выточен из клена, манжетный уплотнитель - синтетическая нить, наконечник выкован из арматурной стали, марки двадцать пять гэ два эс. Причем сделан неизвлекаемым и покрыт особым токсином растительного происхождения курареподобного действия. Пострадавшего самолетом уже отправили в Москву, но врачи говорят, что теперь он пожизненный колясочник. Если не хуже…
        - Мать его так!!! - Генерал яростно ударил крепко сжатыми кулаками по столу. - Сто процентов даю гарантии, что это тот самый, кто взорвал «бэху». Кстати, что там с
«БМВ»?
        - Пока особых сдвигов нет. - Юрий пожал плечами. - Работаем… Забыл уже, когда был дома. Ну, что сказать? Перелопатил сотни дел, допросил химиков - и сидевших, и ныне работающих… Как сказал мне один бывший химик-«отсидчик»: «Работа фраерская, но сделана по уму. Если дубля не будет, клади дело на полку - хрен ты его раскроешь». С ребятами из ОБЭПа проверили возможных недругов Альберта Фоломьева и Аристарха Забунто. Таковых оказалось - воз и маленькая тележка. Но, как стало ясно, эти не стали бы мудрствовать с изготовлением спецсредств и устройством маскарада на АЗС… Эти бы просто наняли киллера, и тот без проблем замочил бы самих папаш. А это явно месть их сынкам. И случай с Эдильбековым - тому подтверждение:
«дубля» не последовало. Использовано новое средство.
        - Так! - Чубареев жестко прищурился. - А вот что можно сказать по поводу наших прежних подозреваемых - Романцова, Сильченко, других? А?
        - Они под постоянным наблюдением, - Данилин досадливо поморщился. - И за тем, и за другим, и за всеми остальными наблюдают их участковые; пришлось даже организовать кое-какую агентуру из числа тех, кто не в ладу с законом и кто на грани - то ли сесть, то ли помочь нам и от срока отвертеться… Сегодня утром обзванивал всех. Ответ один: подозреваемые ночевали дома, никуда не отлучались… Я уже не знаю, что и думать! Получается, теперь, учитывая случай с Эдильбековым, надо на уши ставить всех травников, фармацевтов, кузнецов…
        - Ты видишь какой-то другой выход? - криво усмехнулся генерал.
        - Да, вижу… - глядя перед собой, твердо произнес Юрий. - И выход - самый радикальный. Те из сопляков, кого еще не отправили в реанимацию или на погост, пусть либо сидят безвылазно дома, либо идут к нам и пишут чистосердечное о всех своих «подвигах». И пусть суд воздаст им в полном соответствии с законом. Это их единственный шанс уцелеть. Кстати, я ведь до сих пор не знаю состав их компании. Могу только догадываться, что это, видимо, те, кого я опрашивал у горящей «бэхи». Тогда у нас в перспективе, по меньшей мере, еще четыре резонансных преступления. Можете подсказать их папашам единственно спасительный выход для нашкодивших неразумных чад.
        - Ты в своем уме? - Чубареев выразительно постучал себя по голове. - Это кто же на такое согласится-то? Ну, а отсидеться дома - мысль неплохая. Надо будет сегодня же обзвонить их родителей и… Что уж тут поделаешь? Придется расписаться в собственном бессилии. Эх, Юра, я на тебя так рассчитывал…
        - Товарищ генерал-майор, я ведь не дух святый… - Данилин посмотрел на него с укоризной. - Что могу - то могу… Вспомните! Того же Чикатило лучшие опера при очевидной повторяемости преступлений, при наличии хоть каких-то следов и свидетелей, ловили незнамо сколько. А Оноприенко на Украине? Того и вовсе не поймали - он сам сдался. А тут - какая повторяемость? Каждый раз что-то новое. Я вот думаю, как он с остальными счеты будет сводить. Что для них приготовил? Но теперь можно быть уверенным, что ни взрыва машины, ни дротика из духовой трубки уже гарантированно не будет. А что?
        - Судя по широте его дарований или миниатюрная атомная бомба, или лазерный луч… - угрюмо пошутил Чубареев.
        - И вот еще что я хотел сказать… Вся наша беда в том, что население нам не доверяет. А иные - и вовсе откровенно ненавидят и даже не считают нужным это скрывать. Я не случайно в тот раз просил забрать у меня это дело. После той бестолковщины с массовым задержанием и избиением подозреваемых на расследовании заранее можно ставить крест. Тут надо быть ясновидящим, чтобы иметь какой-то шанс это дело раскрыть. Кстати, сегодня на АЗС в Зубовке намечается большое камлание.
        - Какое еще камлание? - недоуменно вытаращился генерал.
        - Настоящее, шаманское… - с невозмутимым видом произнес Данилин. - Фоломьев пригласил одного из участников телевизионного шоу экстрасенсов. Видели когда-нибудь эту передачу? Вот, вот… Теперь этот экстрасенс будет камлать на автозаправке и спрашивать у духов, кто же покусился на сына губернского олигарха.
        - Ох-ре-неть! - Чубареев в крайнем недоумении покрутил головой. - Чем дальше - тем чуднее и чуднее… Ты сейчас куда?
        - Беру с собой человек пять оперов, и едем в ночной клуб «Бес и ангел». Будем искать тех, кто в момент покушения находился на улице. Вдруг кто-то видел каких-то людей, какие-то машины… - сказал Юрий, вставая со стула и направляясь к двери.
        Глядя ему вслед, генерал припомнил, что сегодня его хотел видеть прокурор области, назначив ему встречу у себя в офисе в два часа пополудни. Блин!!! И что за жизнь пошла? Чего от нее ждать хорошего?..
        Глава 9
        Такого невероятного представления наверняка еще не видел ни один из работников Зубовской АЗС, ни один из ее клиентов, никто из жителей окрестных домов. Все началось с того, что без пяти двенадцать, вопреки обычному графику, на автозаправке был объявлен внеочередной технический перерыв. Заправив последних из тех, кому заправщик успел вставить в горловину бака пистолет, всех прочих попросили с территории АЗС удалиться. Ее окружила не очень плотная, но весьма непреклонно выглядящая цепь сотрудников какого-то ЧОПа.
        Ровно в двенадцать, под прицелами сотен глаз - остановившихся в ожидании завершения технического перерыва дальнобойщиков и местных автомобилистов, случайных прохожих и жителей окрестных домов, издалека пытающихся разглядеть, что ж за хрень происходит на автозаправке, - на середину заправочного модуля вышел гражданин азиатской наружности, одетый весьма неординарным образом. На его голове была большая шапка из меха росомахи, на шее висело какое-то металлическое ожерелье. Одет он был в серую холщовую рубаху и такие же штаны какого-то особого покроя. На ногах странного гражданина были десантные сапоги, которые совершенно не гармонировали с широким поясом, плетенным из кожаных ремешков, на котором болтались металлические амулеты, издававшие тонкое металлическое позвякивание.
        Расставив определенным образом четыре металлические чаши, наполненные какой-то сухой измельченной травой, шаман зажег их содержимое, отчего под плоским потолком навеса поплыл сизоватый ароматный дым. Заметив это, пожарные, стоящие сразу же за линией оцепления из чоповцев с рукавами на изготовку, немедленно привели в готовность номер один свои средства пресечения несанкционированного распространения возможного возгорания. Однако их опасения были напрасны - травы тлели в глубине чаш, не извергая ни искр, ни языков пламени.
        Взяв в руки бубен и колотушку, шаман несколько раз глубоко вдохнул и резко выдохнул, мотая головой и запрокидывая ее далеко назад. После этого он пошел по кругу, все чаще и чаще колотя в бубен и издавая при этом то ли какие-то стоны, то ли сдавленное мычание. Наконец достигнув определенного ритма ударов, шаман пошел по кругу, непрерывно вращаясь вокруг своей оси. Резкие, отрывистые звуки ударов в бубен, поначалу вызывавшие среди зрителей усмешки и едкие комментарии, с какого-то момента вдруг стали невероятным образом воздействовать на психику собравшихся. Они словно заставляли резонировать что-то непонятное внутри каждого из стоявших вблизи.
        Притихшая толпа теперь совершенно безмолвно, как зачарованная, следила за каждым движением шамана, непроизвольно, в такт ударам, покачивая головой. Даже стоящие в оцеплении парни в униформе, сами того не замечая, одновременно покачивались в этом завораживающем ритме. Лишь двое из присутствующих к магии звуков бубна были совершенно безразличны. Один из них стоял внутри оцепления - высокий и тяжеловесно-надменный, - хмуро наблюдая за камланием. Другой, с большим наперсным крестом, длинными волосами и бородой, в темной одежде, черной повседневной шапке священнослужителя, осуждающе глядел на происходящее. Батюшка, видимо, приехал, чтобы заправиться, - и, сам того не желая, стал очевидцем «действа бесовского».
        Шаман без устали колотил и колотил в бубен, сопровождая это непрерывной пляской, словно не ведал усталости. Сколько длилось камлание, вряд ли мог сказать хоть кто-то из зрителей - пять минут, десять, полчаса… Но внезапно, издав частую дробь ударов и несколько раз резко ударив в бубен, шаман обессиленно свесил руки, после чего рухнул навзничь. Около минуты он лежал недвижимо, после чего вновь задвигался и, с трудом поднявшись на ноги, как эпилептик, переживший приступ, резко встряхнулся и, судя по всему, полностью придя в себя, направился к выжидающе взирающему на него Фоломьеву.
        Немного помолчав, шаман достал из кармана три пачки долларов и, все так же, ни слова не говоря, протянул их олигарху. С того разом как будто ветром сдуло всякую надменность; у него удивленно округлились глаза, и он растерянно взял деньги.
        - В чем дело? - недовольно спросил Фоломьев.
        - Духи не захотели указать мне того, кто убил твоего сына, - глядя в никуда, негромко, с явным северным акцентом, произнес шаман. - Они лишь сказали, что этот человек стал орудием воздаяния судьбы. Твой сын ему и многим другим людям сделал много зла. Страшного зла. Его погубил демон, лик которого он носил на своей одежде. Все свои дела и мысли он посвящал служению этому демону. Это все, что я могу сказать…
        Фоломьев стоял, не зная, что ответить. С одной стороны, он чувствовал внутренний холодок от того, что насчет изображения демона шаман, можно сказать, «попал в яблочко». Он и сам был не в восторге от той страхоглядной рожи (какой только шизик и в каком бреду смог ее придумать?!), не раз высказывая сыну недовольство тем, что тот и за общий стол мог сесть с подобным «украшением». Но, с другой стороны, ему-то что за дело до того, прав был Ромка или не прав?! Он - отец и желает знать, с кем следует сквитаться за его гибель. На кой хрен ему всякие нравоучительные бредни? Мало, что ль, заплатил? Хорошо, он заплатит втройне. Вдесятеро больше даст! Но пусть этот мозгокрут получше «перетрет» со своими духами и еще раз спросит, кто именно убил Ромаху.
        - Тебе сколько надо, чтобы твои духи расколо… Гм! Рассказали, кто убил моего сына? - уже не обращая внимания на присутствие десятков ушей, заговорил олигарх, направившись к шаману, который начал собирать свои чаши. - Миллиона баксов хватит?
        - Дело не в деньгах… - грустно усмехнулся шаман. - Если бы мне нужен был миллион или больше, я бы сам тебе сказал об этом. Воля духов от этого не зависит. И если они отказали, то лучше не настаивать, иначе можно навлечь на себя их гнев. Ты крещеный? Тогда тебе лучше думать не о мести, а молиться в церкви за своего сына, чтобы ему было прощено причиненное им зло.
        - Чего?! - с безграничным самомнением резко повысил голос Фоломьев. - Да пошел ты, чурка неумытая! Будет он меня еще учить уму-разуму. Тоже мне, нравоучитель выискался! Другого найду. Поумнее и потолковее…
        Расталкивая оказавшихся на его пути, он нервно зашагал к своей машине.
        - Неумный человек!.. - поглядев ему вслед, с сожалением произнес шаман. - Ты не можешь знать, что ждет тебя самого через несколько минут, и при этом считаешь себя всемогущим…
        Выскочивший навстречу Фоломьеву шофер угодливо открыл своему боссу дверцу роскошного «Роллс-Ройса», в кабину сели охранники олигарха, и лимузин, рванув с места, умчался прочь. Чоповцы тут же покинули линию оцепления и направились к припаркованным неподалеку «Газелям» с эмблемами своего агентства. Один из дальнобойщиков, горластый и широченный, передернув плечами, вслух посетовал:
        - Ешкин кот! Пока зырил за этим шаманом, что-то так торкнуло, как будто литр первача без закуси хватанул. Аж не по себе стало!
        - Храни вас всех Господь… - широко перекрестив всех присутствующих, негромко произнес священник. - Храни вас Матерь Божия от бесовского наваждения. Аминь!
        Осенив себя крестным знамением, он сел в припаркованную неподалеку белую «десятку» и куда-то уехал, как видно, передумав здесь заправляться.

…«Роллс-Ройс» Фоломьева, время от времени оглашая округу своей «крякалкой», мчался по улицам Меднореченска, снижая скорость лишь под светофорами. Набрав чей-то номер, Фоломьев пустился с места в карьер:
        - …Ну и ни хера этот твой узкоглазый дельного не сказал. Прыгал, прыгал, дергался, дергался, а потом объявил, что, дескать, духи не хотят открыть ему тайну, кто виноват в смерти Ромки. Нет, бабки-то он вернул сам… Ну да! «Лимон» баксов я ему предложил! Нет, отказался… Да я вообще не пойму, чего он там из себя корчит? Нравоучения начал читать - типа, Ромаха кому-то плохо сделал, поэтому иди, молись за него. Ну, моя уже раза два бегала в церковь. Я сам? Да на хера мне это нужно?! Ты мне вот что, найди стоящего этого… экстрасенса, чтобы он безо всяких там вы… онов расчирикал - что, где и как. Чтобы я точно знал, какой суке башку оторвать. Не надо мне этих всяких дебильных духов, на…ю я их видел вместе со всеми этими мозгокрутами!..
        Это последнее, что он успел сказать перед тем, как «Роллс-Ройс» вылетел на очередной перекресток. Тут же сбоку, на ураганной скорости, из-под красного сигнала светофора, словно взбесившись, вылетела синяя «Шкода». Удиравший от гаишников хронический наркоман, который угнал чужую машину, жал «на всю железку», летя по улице более сотни с огромным «гаком». Он даже не понял, что за блестящее черное препятствие внезапно перегородило ему путь…
        Удар в бок «Роллс-Ройса» был столь силен, что даже тяжеленное, бронированное авто, изогнувшееся подковой, было подброшено в воздух. Спешно прибывшие спасатели извлекли из машины олигарха, отделавшегося синяками и сильными ушибами - его спасли, грубо и бесцеремонно сдавив с боков, подушки безопасности. А вот один из телохранителей и шофер погибли на месте. Второго телохранителя увезла «Скорая» с многочисленными переломами. Виновница же аварии, мгновенно съежившись в комок измятой жести, превратилась в жутковатого вида «соковыжималку», из которой на асфальт потянулись струйки крови. Приказав достать из салона покореженной машины свой телефон, оказавшийся в «Скорой» Фоломьев вновь набрал тот же самый номер.
        - …Да ничего особенного не случилось. Так, мелочевка… - ответил он на недоуменный вопрос своего собеседника. - В общем, ты меня понял? Давай, жду твоего звонка.
        Нажав кнопку отбоя, он молча воззрился в потолок, размышляя о том, с каким удовольствием однажды предаст самой лютой и жестокой казни того, кто посмел покуситься на его плоть и кровь, на его погибшего сына.

* * *
        Подойдя к калитке Романцовых, баба Поля громко окликнула:
        - Хазява, дома, что ль? Кто тут есть?
        - Заходите, заходите, - показавшись на крыльце, пригласила Людмила. - Там не заперто.
        Пройдя с хозяйкой, все еще не снявшей черной траурной косынки, в дом и сев с ней выпить чаю, баба Поля с таинственным видом сообщила:
        - Люд, ко мне вчера наш участковый наведывался, все выспрашивал, не ездит ли куда Федя. Мол, в какое время выезжат, когда приезжат… Ну, я сразу смекнула, что к чему. Они ж, эти злыдни, вместо того, чтобы гадов тех искать, что Верочку загубили, чего-то на Федю начали сети плести. Вон, Кирюшку Усачева изувечили ни за что ни про что… И ни на кого никакой управы! Поэтому, Люд, чтоб мне не по делу чего-то не ляпнуть, ты мне сама, ежели что, подсказывай: когда я Федю видела, а когда - нет. Хорошо? А то уж очень подвести вас не хочется…
        - Спасибо вам, тетя Поля, - признательно улыбнулась Людмила.
        - И еще вот что, Люда… - Старуха постучала указательным пальцем по столу. - Что-то последние два дня мимо вашего дома забегал Леха Хомутов. Вроде к Синицыным за самогоном. А чего ему к ним сюда бегать, если в его околотке еще дешевше можно взять у Крысиных?
        - Да, может, те ему в долг давать перестали? - Людмила неуверенно пожала плечами. - Он же у всего Наковальского в долгах, как в шелках.
        - Узнавала я… - баба Поля многозначительно вскинула руку. - Анна Борисовна говорит, что те, наоборот, начали пыхтеть - ты чего это, мол, от нас к Синицыным переметнулся? А он, этот Хомутов, как мимо вас бежит, так сразу ход замедлит и все во двор заглядыват. Ой, Люда, неспроста это! Видно, наш участковый приспособил его, чтобы он за вами для него шпионил. Видно, Люда, на Федю открыли, прямо скажу тебе, облаву. Погубить его хотят!
        - Что бы мы без вас делали? - Людмила растроганно вздохнула. - Ну, что ж, будем теперь остерегаться. Спасибо вам огромное!
        - Да уж тут, Люд, что шибко благодарить-то? - поднимаясь из-за стола, покачала головой старуха. - Как в народе говорят? Хороший ближний сосед - лучше всякой дальней родни. Такого человека всегда и защищать, и оберегать надо. Вот, случись, помру, хоть уж знаю заранее, что если и свои никто не приедут, все равно, будет, кому глаза закрыть…
        - Живите, тетя Поля! Дай вам бог здоровья! - Обняв соседку, Людмила проводила ее до калитки.
        Когда из школы пришел Федор, она рассказала ему о подозрениях бабы Поли.
        - Ну, я тогда еще подумал, что тот сыскарь просто так не отстанет, - задумчиво заметил Романцов, садясь обедать. - Парень-то он, по-моему, не сволочной. Но… Пока еще витает в облаках. Ладно, будем иметь в виду. А этого Хомута я замечал. Уже была мысль, что он тут неспроста шарится… С этим, Люся, и в самом деле, надо быть начеку…
        - Федя… - став рядом с ним, сбивчиво заговорила жена. - А может, ну их к черту, этих, как их называют, мажоров? Ну с двоими счеты ты уже свел. Может, хватит? Я так за тебя боюсь… Эти уроды, если тебя вдруг поймает милиция, в живых же не оставят ни за что. Да и меня прикончат.
        - Люсь, я решил во что бы то ни стало довести это дело до конца… - Не притрагиваясь к ложке, Федор сидел, глядя перед собой с выражением непреклонности на лице. - Ты думаешь, я от горя сбрендил и пытаюсь упиться чьей-то кровью? Нет… Это не месть, это - возмездие. И не столько этим поганым шакалятам, сколько тем, кто их вскормил, воспитал такими уродами. Ладно бы, пострадали только наша Вера и Витек… А сколько они до нас причинили людям горя? А после? Они играючи, сознательно убили малое дите, искалечили его мать, подавили людей в Липинце, сожгли в Хомяках два дома вместе с людьми - специально ездил туда и выяснял. Это их рук дело! И они за все это должны заплатить. Да, я знаю, что это - грех, и мне за это придется нести ответ. Но Георгий Победоносец дракона не увещевающим словом, а копьем поразил.
        - Федь, неужели ты в Афгане не навоевался? Неужели ты не понимаешь, что злом зла не победить… - стиснув руки, тягостно вздохнула Людмила.
        - Люся, Люся… - Романцов, усмехнувшись, с пониманием посмотрел в ее сторону. - «Не навоевался»… С избытком навоевался! Кинули нас туда, пацанов сопливых, кое-как обученных, в это пекло проклятое. Кто сомневался и колебался - сгорел сразу и без остатка. Такие погибали в первую очередь. Выжили только те, кто сначала стрелял, а потом разбирался - стоило или не стоило.
        - Но вы же, вроде бы, там только грузы конвоировали? - с надеждой в голосе произнесла Людмила.
        - Вообще-то я тебе уже рассказывал, что служил в батальонной разведке. Но ты совсем не знаешь, чем нам пришлось заниматься. А ведь мы там не семечки лузгали… Вот дает комбатя приказ: обеспечить прохождение колонны через ущелье. И мы пошли. Выходим на огневую точку духов; сидят они там - или молятся, или смеются чему-то… Обычные, живые люди, которые лично мне ничего плохого не сделали. А мы - нас трое - должны незаметно к ним подкрасться и ножами убить, чтобы никакого шума, никакой тревоги. За день, случалось, по три-четыре такие точки снимали. А если этого не сделаешь, погибнут наши пацаны, которые на нас надеются, которые, по сути, доверили нам свои жизни… Этих - до сих пор бывает жаль. А мажоров - нет. Это - нелюди, это мразь, которая должна получить свое.
        - Федя, но это же была война!
        - Какая война?! Вот Великая Отечественная - это была война. Мой дед, ему было тридцать, погиб в войне за свою землю. Батя в шестьдесят восьмом, мне тогда было три года, за свою землю воевал на Даманском. Правда, потом этот остров наши шишки, чтоб им пусто было, отдали китаезам. А вот в Афгане… Я до сих пор не пойму, за что положили там столько наших людей? За что мы положили столько афганцев? Но здесь дело совсем иное - я обязан остановить зло, перед которым струсил закон. Мужчина - это, прежде всего, воин. Жаль, что сейчас об этом слишком многие у нас забыли. А я от своего не отступлюсь.

…Встретившись с Вадимом в центре города - дома встречаться стало небезопасно, - они обговорили все детали предстоящей операции в Меднореченске. Федор уже передал Евгению свое изделие - духовую трубку с дротиками, правда, не отравленными, чтобы тот мог потренироваться. Вадим тем временем сумел разведать, что мажоры предпочитают посещать самый непристойный из ночных клубов Меднореченска - «Бес и ангел». Узнав о том, что этим вечером ожидается «грандиозное эротическое шоу», о чем вещала афиша в вестибюле клуба, Федор принял решение ехать туда именно этим вечером.
        Он созвонился с Евгением и, избегая «прямого текста», намеками объяснил, куда и во сколько тот должен прибыть и какие меры конспирации предпринять. Романцов был уверен, что слежка установлена и за Сильченко.
        Этим вечером Федор Романцов до самого темна плотничал в сарае, ремонт которого затеял парой дней ранее. Из сарая доносилось то тюканье топора, то визг пилы, то стук молотка. Притаившийся за столбом Хомутов наблюдал за двором Романцовых, сразу же отметил, что «семерка» Федора стоит на месте и тот явно ехать никуда не собирается. Когда время приблизилось к одиннадцати, на крыльце показалась Людмила, которая громко позвала:
        - Федь! Идем домой! Хватит на сегодня!
        Но тот ее словно и не слышал. Романцов продолжал без устали колотить молотком. Однако минут через десять шум работы в сарае замолк, во дворе погас свет, и на крыльцо поднялась чья-то крупная фигура, в брезентовой куртке и кепке, громко топая по крыльцу подошвами рабочих ботинок. Вскоре в плотно занавешенных окнах погас свет. Это означало, что хозяева легли спать. Минут через пятнадцать прибежавший участковый узнал, что Романцов дома и уже спит. Не удовольствовавшись этим, тот приказал Лехе продолжать наблюдать за домом Романцовых по меньшей мере часов до двух. После чего, позевывая, отправился на покой.
        Им обоим было невдомек, что последние полтора часа шум работы издавал старенький катушечный магнитофон «Комета», отремонтированный и налаженный Вадимом. И не Федора видел Хомутов, а Людмилу, незаметно выбравшуюся из дома через кухонное окно. Чтобы ввести соглядатаев в заблуждение, она натянула на себя для объема несколько свитеров и пиджак, поверх которых надела сварочную «брезентуху», и обула кирзовые сапоги…
        Сам Романцов с Вадимом и Евгением, прибывшим к околице Наковальского на арендованной у дальнего родственника «копейке», окольными дорогами, чтобы миновать посты ГАИ, отправились в Меднореченск. Уже в ночной темноте, спрятав за углом
«копейку», заговорщики без особых проблем нашли припаркованные невдалеке от ночного клуба «Форд Мондео» и «Лексус».
        - Вот свинота! - саркастично констатировал Федор. - Их дружкам и девяти дней еще нет, а они уже на стриптиз приперлись. Ну и суки!
        Ждать пришлось долго. Наконец уже около двух ночи из клуба начали выходить посетители. Романцов, заложив в духовую трубку отравленный дротик, строго наказал:
        - Чтобы без промаха! Второй попытки уже не будет.
        Евгений, держа трубку обеими руками, подобрался поближе и, не отрываясь, глядел на
«Лексус». Он слышал, как подошедшие к своим «тачкам» мажоры договаривались о поездке в Замостино. Когда один из парней взялся за ручку черной иномарки, Сильченко понял: он! Наведя трубку, он глубоко вдохнул и резким выдохом отправил свой снаряд в центр фигуры. Он видел, как тот закричал и забился в судорогах. Бегом вернувшись к машине, Евгений шепотом сообщил:
        - Есть! Получил, гад, за моего Артемку!
        Загудел двигатель «копейки», и машина быстро скрылась в ночи.

* * *
        Опросив персонал и кое-кого из завсегдатаев, опера, возглавляемые Данилиным, ничего дельного выявить так и не смогли. Камеры видеонаблюдения, установленные над входом в клуб, не захватывали всех припаркованных там автомобилей. Поэтому просмотр видеозаписей ничего не дал. Решив расширить территорию поиска, Юрий распорядился обойти все без исключения дома в округе, чтобы попытаться выявить тех, кто мог находиться у клуба между часом и двумя часами ночи. Заранее предчувствуя бессмысленность этой затеи, его помощники рассредоточились по секторам поиска, и обход начался.
        Показывая удостоверение, парни стучали и звонили в квартиры, задавая всем, без исключения, опостылевший им самим вопрос:
        - Сегодня ночью между часом и двумя вы на улицу не выходили? Ничего странного не замечали?
        И всюду, где им открывали, где они имели возможность войти в подъезды, оборудованные металлическими дверями с кодовым замком, опера слышали одно и то же:
        - Ну, что вы! Спал без задних ног… Нет, ничего странного не замечал.
        И все же, вопреки всякой банальной логике, один свидетель нашелся. Бойкий дед лет семидесяти с лишним, к удивлению одного из оперов, неожиданно сообщил, что сегодня ночью он действительно на улицу выходил. Зачем выходил? А он всегда выходит, когда дает себя знать бессонница.
        - Вот, юноша, доживете до моих лет, тогда узнаете, что такое не иметь возможности уснуть… - охотно пояснял старик. - А на свежем воздухе погуляешь, глядишь - опять на сон потянуло.
        По его словам, он всегда прогуливается по одному и тому же маршруту, пролегающему мимо ночного клуба «Бес и ангел». Минувшим вечером, припомнил старик, напротив клуба было настоящее скопление машин. Что уж там такое происходило - он толком не знал. Впрочем, уже был наслышан, что в этом клубе, в отличие от большинства других, иногда вытворяют такое, что «ни в какие ворота не лезет». А еще он знал очень хорошо, что здесь собираются «охламоны, у которых денег - как у дурака махорки». И поэтому его несколько удивило, что невдалеке от иномарок в проулке стоит «копейка».
        Кроме того, что эта машина была «ноль первой жигой», к еще большему удивлению опера, старик ухитрился запомнить цвет и госномер машины. Правда, не весь, а одни лишь цифры. Но и это уже было настоящим прорывом в расследовании.
        - Колера эта машина была такого… серого, вроде как бы с рыжинкой, а в номере у нее три тройки, - поведал свидетель. - Я его потому и запомнил, что подумалось: бог любит троицу, а уж этого - втройне!
        Каких-либо людей рядом с машиной он не заметил, а в кабину заглядывать не стал. И причина тому была достаточно неординарная.
        - …Как-то вечером, уже часу в двенадцатом, иду, смотрю - у дороги стоит «Ока»… - сокрушенно вздыхая, рассказал пенсионер. - Краем глаза глянул, а там, где пассажирское место, две ступни голые в стекло упираются врастопырку. Что за диво? - думаю. Подошел поближе, глянул, и аж не по себе стало. Там промеж ними вверх-вниз такая задница голая мотается, что даже удивление взяло: и как только они, двое этих толстозадых, в такой малюсенькой машинке поместились? Вот с тех пор в кабины и не заглядываю. Не хватало мне на старости лет на такой срам пялиться.
        Посмеявшись, опер одновременно выразил сожаление, что зря дедушка не заглянул в кабину «копейки». Соответствующим образом оформив его показания, опер сообщил о достигнутом результате Данилину. Осмотрев место, где стояла «копейка», - старик не поленился прогуляться со своим гостем до того самого проулка, - Юрий немедленно вызвал криминалистов. Те около часа придирчиво изучали этот пятачок пыльного асфальта, пытаясь найти хоть волос, хоть чешуйку краски, которая могла бы дать ниточку, ведущую к владельцам этого авто.
        Данилин тем временем связался с гаишниками и запросил данные со всех стационарных постов ДПС обо всех без исключения машинах «ВАЗ» «двадцать один ноль один», которые после двух ночи выезжали из Меднореченска. Таковых оказалось около десятка штук. Правда, среди них не было ни одной с тремя тройками в номере. Но это было и неудивительно - цифры злоумышленники могли «подправить», или даже на время приляпать фальшивый номер. Более того, в областной базе данных вообще не числилось
«ноль первых» с тремя тройками. Тем не менее особое внимание Данилина привлекла бежевая «копейка», которая минувшей ночью направлялась в сторону райцентра Хомяки. И именно потому, что ночной клуб «Бес и ангел» находился всего в квартале от этой трассы.
        Распределив подлежащий проверке автотранспорт меж своими помощниками, сам Юрий немедленно отправился в Хомяки. Найти хозяина машины оказалось несложно. В хомяковском райотделе Данилину сообщили, что владелец бежевой «копейки», госномер эль триста один жэ вэ, которого зовут Антон Мельников, проживающий в соседнем с райцентром селе Кряповка, вполне может оказаться именно тем, кого он разыскивает. Во-первых, этот Мельников уже не раз конфликтовал с законом, устраивая всякого рода дебоши. Во-вторых, в те периоды, когда он не отбывал свои обычные пятнадцать суток, Антон был рукодельником хоть куда. Из ничего мог сотворить что-нибудь
«эдакое», способное поразить любого иного умельца.
        Но было еще и «в-третьих», которое автоматически переводило Мельникова в разряд подозреваемых. Полгода назад в Кряповке по непонятным причинам среди ночи загорелся дом родной тетки Антона. Соседи видели, как по их улице вроде бы проезжали какие-то навороченные машины. Якобы «тачки» остановились, и вскоре после этого заполыхало крыльцо дома, а затем в считаные минуты он весь обратился в огромный костер. Женщина погибла в огне пожара, и Антон не раз заявлял односельчанам, что когда-нибудь обязательно доберется до этих тварей.
        Припомнив, что и в Хомяках не так давно происходили задержания с подачи все тех же Колокотова и Шуманкина, Данилин уточнил, не входил ли в число задержанных Мельников.
        - Нет, его не задерживали, - ответил сотрудник местного угрозыска. - Тогда в
«обезьянник» поместили двоих братьев Крынчук.
        По словам опера, братья-близнецы, будучи не менее буйными, чем Мельников, раза два уже предпринимали попытки розыска трех иномарок, в начале лета сбивших их племянника, который катался на скутере. Причем сбили специально, вылетев на обочину, на которую мальчишка вырулил, чтобы уступить им дорогу. Теперь он передвигается на инвалидной коляске. Помимо отнятой ступни, у мальчишки оказался перелом позвоночника…
        Братья нашли свидетелей происшествия. Да и сам пострадавший припомнил, что его сбила зеленая «Мицубиси». Еще две машины назвали свидетели - белый «Рено» и коричневый «Вольво». Вместе с родителями племянника - людьми тихими и безропотными - братья два месяца подряд ходили в райотдел, бузя и скандаля, требуя найти неизвестных аварийщиков.
        - А вы их так и не нашли? - жестко спросил Юрий.
        - Нет… - его собеседник пожал плечами. - А как их найдешь? По области иномарок - тьма. Госномеров никто не запомнил. Да и…
        - Что «и»? - усмехнулся Данилин. - Кто-то отсоветовал «слишком глубоко копать»?
        - Ну-у… - опер изобразил многозначительную мину. - Не обошлось и без этого.
        - Что, опять Колокотов с Шуманкиным подсуетились?
        - Берите выше… - хомяковский «пинкертон» воздел глаза к потолку.
        - Неужто сам генерал Чубареев? Или Мухлевич? - понизив голос, уточнил Юрий.

«Мухлевич», - беззвучно произнес опер и вслух добавил:
        - …Ну а мы люди дисциплинированные. Раз сверху поступила такая рекомендация, чего будем рыпаться-то?
        - Поня-а-а-тно, - Данилин хмуро покачал головой. - Но ведь задержание, насколько мне известно, проводилось в связи со взрывом «БМВ». Крынчуки-то тут при чем? Их-то какого хрена «замели»?
        - Да, какого… - опер досадливо поморщился. - Капитан Колокотов позвонил и поинтересовался этим случаем с мальцом. Когда узнал, что двое его дядек, которые, кстати, служили во внутренних войсках, очень резко отреагировали на это происшествие и сами не раз делали попытки найти в Меднореченске виновных в ДТП, распорядился задержать их и выяснить, есть ли у них алиби. Ну, а когда опергруппа за ними приехала, они были выпивши. Сразу же «закусили удила», оказали активное сопротивление… Лбы здоровые, одному из оперов едва скулу не своротили. Их уже сюда привезли с фингалами. А здесь их никто не трогал. Ну, выяснили их алиби. Соседи подтвердили, что и этот, и весь предыдущий день они строили баню, никуда не отлучались. Конечно, за сопротивление их можно было и под суд отдать, но решили разойтись миром.

…Найдя в Кряповке дом Мельниковых, Юрий подъехал к благоустроенному двору, огороженному красивой резной изгородью, явно сработанной хорошим мастером. Антон оказался плотным, чуть выше среднего роста, с рыжеватым чубом и широкими, сильными кистями рук. Чувствовалось, что эти руки привыкли работать и с камнем, и с деревом, и с железом. По своему складу и фигуре он напоминал того самого
«заправщика» с Зубовской АЗС, описанного мажорами. Поздоровавшись и представившись, отчего - это было заметно сразу - Мельников как-то внутренне напрягся, без долгих околичностей Данилин спросил его о том, куда и зачем тот вчера ездил.
        - Ну… Как это куда? Был в Меднореченске, шабашил… Одному мужику строим коттедж, - вполне искренне недоумевая, тот измерил своего непрошеного гостя удивленным взглядом. - А в чем, собственно говоря, дело-то?
        - А с кем вы его строите? - вопросом на вопрос ответил Юрий.
        - Вон, с соседями. Помощниками у меня Аркадий и Пашка… Да в чем дело-то? Нас что, в чем-то подозревают? - нахмурился Антон.
        - Пока у меня к вам вопросы как к свидетелю, - сдержанно пояснил Данилин. - А почему так поздно ехали назад - в третьем часу ночи?
        - Вчера привезли с растворного узла целый ковш кладочного раствора. И чтобы он не пропал, пришлось вкалывать до поздней ночи. Ну а сегодня решили сделать себе выходной - мы не железные, - не очень любезно глядя на настырного визитера, уже сердито отрезал Мельников.
        На вопрос Юрия, кто может подтвердить, что он вместе с напарниками допоздна пробыл на строительстве, Антон сообщил, что это может подтвердить заказчик. Взяв у него номер телефона хозяина коттеджа, Данилин тут же, при Мельникове, позвонил заказчику, и тот, чрезвычайно удивленный подобным звонком, подтвердил, что парни и в самом деле работали допоздна.
        - Правда, я уехал в первом часу, - добавил он, - но у них была еще куча раствора, часа на два работы. Утром сегодня приехал - все сделано. А они что, чего-то натворили?
        - Нет, это чистая формальность… - скучно ответил Юрий. - Обычная проверка.
        Итогами поездки он был крайне разочарован. Похоже, они пошли по ложному следу, а неизвестные на «копейке» их перехитрили, воспользовавшись фальшивым номером и сумев проселками миновать посты ДПС. В конце концов, они могли быть и жителями самого Меднореченска…
        Вернувшись в областное УВД, он связался со своими помощниками, которые все еще мотались в разъездах. Как оказалось, и у них результаты были более чем скромными, за исключением одного из оперов, который сумел «раскрутить» своего проверяемого на чистосердечное, угадав в нем до этого момента неуловимого домушника-гастролера.
«Ну, хоть это, чем вообще ничего…» - направляясь с докладом к Чубарееву, мысленно отметил Данилин.
        Генерал только что вернулся со своего рандеву к облпрокурору. Главы региональных партнерски-конкурентных ведомств в течение получаса обсуждали вопросы, связанные с расследованием резонансных преступлений, ставших достоянием СМИ. И хотя для Чубареева эта встреча едва ли могла носить фатальные последствия, все равно было мало приятного чувствовать себя в роли ответчика, причем не способного по целому ряду вопросов дать однозначный, убедительный ответ. В частности, по ДТП в Липинце, когда уже вроде бы найденный виновник оказался к этому делу непричастным. Пришлось Чубарееву разводить руками и по происшествию в Наковальском, которое продолжало оставаться предметом язвительности блоггеров в Интернете, и по взрыву «бэхи», и по вчерашнему покушению у ночного клуба…
        Под конец, потеряв всякое терпение, он, неожиданно для себя самого, огласил ту же самую точку зрения, которую ему сегодня изложил Данилин: начать действовать в строгом соответствии с законом, без малейших оглядок и скидок на общественный и политический вес фигурантов этих самых резонансных дел.
        - Хорошо! Давайте примем радикальные меры к тому, чтобы безобразия у нас кончились, - привычным жестом стукнув по столу, предложил он своему оппоненту. - Значит, по делу в Наковальском вы готовы поддержать обвинения в адрес сыновей господ Рогалина, Мовладова, Кысенкова, Гаджиева? То же самое - по делу в Липинце и Запрудинке. Да, наверное, по ряду происшествий и в Хомяках. А еще по целому ряду дел в самом Меднореченске… Как вы на это смотрите?
        - А у вас на этот счет есть убедительные доказательства? - уже без прежнего напора и запала поинтересовалось региональное «око государево».
        - Если бы я в этом не был уверен, не стал бы называть эти фамилии, - парировал Чубареев.
        Теперь настал черед задуматься хозяину кабинета. Куда как легко и просто заставлять кого-то следовать букве закона! Но как же сложно и непросто сделать это самому, если вдруг выясняется, что при этом лоб в лоб придется столкнуться с целой оравой нехилых по своему финансовому потенциалу и мощи связей с федеральными структурами местных олигархов. Мало того! Приходилось думать и о возможных политических издержках, ведь все названные генералом фамилии так или иначе ассоциировались у населения с региональной политической и административной властью… Если в такой крупной области, как Меднореченская, накануне выборов грянет громкий скандал, в результате которого радикально сменится партийная структура здешнего парламента, то тогда шишек перепадет и «государеву оку».
        Постепенно «сбавив обороты», собеседники пришли к общему мнению о том, что законность должна торжествовать, но не в ущерб интересам региона. В переводе на обычный язык это означало следующее - по всем громким делам срочно найти
«стрелочников», не затрагивая крупных персон.

…Доклад Данилина Чубареев выслушал молча, без комментариев.
        - Ищите! - лаконично резюмировал он, давая понять, что Юрий может быть свободен.
        Когда тот вышел из кабинета, генералу вдруг подумалось: не настала ли пора вернуть на свое место из ОВО «ссыльных» Колокотова и Шуманкина?
        Глава 10
        Очередная встреча Федора с Вадимом и Евгением Сильченко состоялась на небольшом пригородном пруду, где из-за хронического мелководья этого водоема в большей степени водились голосистые земноводные, нежели ихтиофауна, представленная мелким карасиком-горчаком. Подобную «добычу» обычно предпочитали брать или те, кому было лень ехать к более крупным водоемам, или кому было все равно, что ловить - лишь бы
«шел процесс».
        - Наши отморозки стали, как те пуганые вороны, - поправляя червя на крючке, сообщил Вадим, который последние несколько дней почти постоянно колесил по Меднореченску то на своей бэушной «Оде», то на «семерке» Федора. - Сейчас все уроды прижухли… Почти нигде их не видать, а если и появляются, то только с охраной. Теперь к ним подобраться не так-то просто.
        - Ничего… Нам не к спеху… - жестко усмехнулся Романцов. - Не сегодня, так завтра они свое получат. Да, забыл сказать… На днях узнал, что ту стерву из областной клиники… ну, которую там все Ведьмой кличут, выгнали с работы. Отказали ей в иске к моей Людмиле и выставили из клиники с формулировкой «за несоответствие». Ну, Люся, когда вызвали в прокуратуру по поводу того, что она той шалаве мозги немного вправила, моя потребовала свидетелями сотрудников отделения, где лежала Вера. И почти все сказали: виновата Ведьма. Даже заведующий подтвердил, что Люся к нему подходила с жалобой. Ну и все. Выперли злыдню с треском.
        - Ну, слава богу, хоть тут-то справедливость сама по себе восторжествовала! - откликнулся Евгений. - А то пока своими руками ее не восстановишь - хрен чего дождешься.
        - Как там Лида-то? - повернувшись к нему, спросил Федор.
        - Уже лучше… - вздохнул тот. - Врачи говорят, что организм молодой, на поправку пойдет быстро. Вот только сейчас понимать начал, каким же дураком я раньше был! Как не ценил своего счастья… И Лиду, случалось, обижал, и с тещей все время был на ножах. А вот теперь и думаю, что если бы в тот день Лида не пошла к ней, а сама мать почаще заходила к нам, может, ничего этого и не случилось бы?
        - Знаешь, Жень, кто-то умный сказал, что жизнь не терпит сослагательного наклонения, - глядя на начавший колебаться поплавок, философски отметил Вадим. - Как бы там ни было, но вина за случившееся с твоей женой и сыном целиком и полностью лежит на этих подонках. И им прощения нет и быть не может. Вон, дядя Федя ездил в Хомяки. Там они мальчишку лет тринадцати искалечили. Представь себе: пацан съехал на обочину, дал им дорогу, а они на скорости специально его так бортанули, что он, когда падал, сломал позвоночник. Да еще и ступню ему почти отрубило. Когда стали разбираться, оказалось, что пришить нельзя - слишком все смято и раздроблено. Тут-то кого еще винить, кроме них одних?
        - Да, жалко… Видел я его на коляске - хороший такой мальчонка, а жизнь исковеркана напрочь… - Романцов со вздохом покачал головой. - Вообще, если разобраться, то мне иногда кажется, что наши законы писались исключительно паханами.
        - Солидарен! - невесело согласился Вадим. - Бывает, за убийство дают срок, как за обычную кражу. Вон, уже раз доводилось читать: суд приговорил бандита, неоднократно сидевшего за убийство, к пяти годам лишения свободы за причинение тяжкого вреда здоровью, отчего потерпевший скончался на месте. Это мыслимо?! Что это за формулировка? Если жертва скончалась на месте, значит, это - зверское убийство. Не-е-е-т! Такую гниду пожизненно сажать нельзя, иначе милиция и суды останутся без работы. «Гуманизм» наизнанку!
        - Вот-вот… - Евгений сердито плюнул. - А случается и так. Недавно рассказывали, как в Сосновом посадили парня за убийство. А получилось что? Шел вечером с женой, и к ним стали приставать трое уголовников, все вооруженные, у каждого по три-четыре судимости. Ну, парень оказался не слабак, у одного нож перехватил и стал от них отбиваться. Одного их этих козлов задел крепко - тот схватил его жену за волосы, а он полоснул его лезвием наискосок и перерубил подмышечную артерию. Пока дружки дотащили «потерпевшего» до больницы, тот из-за потери крови откинул копыта. Ну и что бы вы думали? Парню дали пять лет. Месяц назад был суд. Бандюганы сидели там героями. Как же! Прошли свидетелями… Теперь они всё Сосновое в страхе держат. Ходят козырями, менты им только что честь не отдают.
        - Ни хрена себе! - Романцов удивленно крутнул головой. - Это что ж за «правосудие» такое?! Кстати, а кто-нибудь там бывал, в этом Сосновом?
        - Я там как-то был… - чему-то хитро улыбнувшись, откликнулся Вадим.
        - Может, съездишь еще разок, глянешь, что там и как? Пока у нас с мажорами затишье, может, давайте людям поможем? А? - Федор вопросительно посмотрел на парней.
        - Я - за! - сразу же согласился Евгений.
        - Сегодня сгоняю… - пообещал Вадим.
        - Только не на своей «Оде»! - строго предупредил Федор. - Чтобы, в случае чего, не примелькалась. Лучше на чем-нибудь другом.
        - Ну, тогда у Саньки Якимова возьму его «Яву». И быстро, и удобно.
        - Хорошо, но смотри, не засветись! А то еще не хватало, чтобы из-за какой-то мрази тебя начали по прокуратурам таскать, - продолжал наставлять Романцов.
        - Дядь Федь! Да, как говорится, не впервой! - рассмеялся Вадим. - Кстати, год этот вообще, я гляжу, какой-то аномальный. Пресмыкающихся развелось - полным-полно. Недавно вечером ехал по трассе, что-то мелькнуло под колесами. Вышел, глянул, а там такую гадючищу задавил - аж жалко стало. Сроду таких не видел. Вот, посмотрите, на телефон заснял.
        Федор и Евгений с интересом посмотрели на сплющенную колесами, и впрямь, необычайно крупную лесную гадюку, запечатленную объективом цифровой камеры сотового телефона.
        - Да, экземплярчик обалденный! - присвистнул Сильченко.
        - Та-а-а-к, теперь, кажется, я знаю, какой «гостинец» приготовлю мажорам в следующий раз! - решительно объявил Романцов.
        - Хочешь для них змей наловить? Ой-й-й-й! - Вадим передернул плечами. - Я бы не рискнул. Даже если бы не кусались, все равно побрезговал бы их в руки брать, как и лягушек. Не боишься, что укусят?
        - Вадь! Разве это змеи? Вот в Афгане я насмотрелся - там, действительно, змеи! Что кобра, что гюрза, что эфа, что щитомордник… Если цапнет - все, кирдык. Особенно, говорили нам, мучительная смерть от укуса эфы. Вроде бы ее яд разрушает все шрамы на теле. И вот через все порезы, какие у тебя хоть когда-нибудь были, начинает течь кровь. Из ушей течет, из носа… А у нас, можно сказать, змеи - так себе. Это если взрослая гадюка, у которой яду полно, укусит - тогда, может, еще и
«крякнешь». А если молодая, у которой яду мизер, так только переболеешь.
        Вадим сразу после этой рыбалки отправился к своему приятелю. Тот, не вдаваясь в расспросы, тут же написал ему доверенность и дал ключ от своей «Явы» еще восьмидесятых годов выпуска, но любовно отлаженной и еще способной «дать гари».
        Райцентр Сосновое, находящийся в полутора сотнях километров от Наковальского, был его некоторым подобием - той же самой большой деревней. Разве что здесь с некоторых пор вновь начал действовать уже совсем было преставившийся завод железобетонных конструкций, купленный какой-то московской фирмой. Благодаря этому началось строительство нескольких пятиэтажек взамен еще чуть ли не дореволюционных бараков, сколоченных из бруса, да двухэтажек из силикатного кирпича, возведенных в начале шестидесятых и к этой поре уже начавших расползаться по швам.
        Подойдя у городского рынка к стенду объявлений, Вадим вскоре нашел то, что ему вполне подходило. Некий гражданин объявил в продажу бэушный видеомагнитофон без указания марки и цены изделия. Набрав номер на сотовом, Вадим вскоре услышал хрипловатое: «Да?»
        - Здравствуйте, тут я вот глянул объявления… Это вы продаете «видик»? А марку и цену можете назвать? У вас что - «Соня», «Панас», «Филиппок»?.. - небрежно вставляя жаргонизмы прожженных знатоков электронной аппаратуры, поинтересовался Вадим.
        - Приезжайте, сами гляньте… - скучновато откликнулся продавец. - Я на улице Победы, дом шестнадцать живу.
        Узнав у прохожих, как ему найти нужную улицу, Вадим немедленно отправился туда. Продавец жил в обычном, не очень богатом особнячке, обложенном кирпичом, который окружала высокая сетчатая ограда. Он оказался пухловатым дядей за сорок, одетым в
«треники» и мятую футболку. Держа в руках банку с пивом, он выглянул из дома и все так же снуло пригласил:
        - Заходите…
        Как пояснил хозяин дома, продать «видюшник» он решил из-за того, что тот последнее время начал здорово барахлить - то ленту зажует, то кнопок не слушается.
        - …Я его продавать ни за что не стал бы. Видите - вон, куча кассет. Несколько лет их собирал. А теперь несу этот ящик в мастерскую, а мне там говорят: выкидывай на помойку! Дескать, сейчас у всех DVD-плееры. А я так подумал: чем буду выкидывать, может, кому на запчасти продам? Да и кассеты заодно…
        Посетовав, что ему вообще-то нужна другая модель, Вадим попросил отвертку. Хозяин тут же притащил целую коробку инструментов. Снимая крышку с видеомагнитофона, Вадим неожиданно метнулся к окну, после чего продолжил работу.
        - За мотоцикл боитесь? - сообразил хозяин дома.
        - Да у вас тут, говорят, такой криминал, что и днем на улицу выходить опасно, - пояснил Вадим. - Вон, я слышал, тут какие-то два бандита все Сосновое «держат»…
        - А-а-а… - хозяин дома досадливо вздохнул. - Ну, днем - не днем, а вечером лучше, и в самом деле, не ошиваться на улице. Особенно около молокозавода. О! Там - да, что ни вечер, то у кого-то часы снимут, то телефон отберут, то деньги выгребут… Ментам это по херу. Они, мне так думается, и сами боятся туда сунуться. И, что интересно, хрен угадаешь, когда и где эти твари нападут. Бабам там лучше вообще не появляться…
        - Ну а вообще-то люди же говорят, кто там может орудовать? - копаясь в нутре видеомагнитофона, безразличным тоном уточнил Вадим. - Или шпана сопливая, или взрослые лбы? - Он коротко взглянул на своего собеседника.
        - Нет, это не шпана. По моему разумению, это те два отморозка, дружка которых недавно грохнули, а нормальный парень за это на пять лет пошел в тюрьму. После суда люди собирали подписи, чтобы дело пересмотрели. Не знаю - будет толк, нет ли… Эти двое, их почему-то «Шикасами» прозвали, днем по пивбарам отираются. Чаще всего, в «Выпивайке» торчат. Если доведется там побывать, лучше сразу уходите, если они в пивбаре. Оба такие крупные, морды квадратные, всех задевают, все перед ними лебезят…
        - Ну, вот, кажется, и готово… - вскоре объявил Вадим, устанавливая крышку на место. - Если пользоваться аккуратно, годика два еще «пофурыкает».
        Подключив видеомагнитофон к телевизору, он вставил недоперемотанную кассету, до этого «зажеванную» внутри, и на экране тут же появились жутковатые персонажи фильма «Пираты Карибского моря». Обрадованный хозяин дома упросил Вадима взять хотя бы «стольник» за работу и выпросил телефон на тот случай, если вдруг попросит кто-нибудь из знакомых или родни.

…Остановившись у пивбара «Выпивайка», Вадим вошел внутрь, заранее решив представить свой визит сюда как намерение купить «фугас» пива, чтобы, например, с неким местным другом отпраздновать встречу. В пивбаре было немноголюдно. Посетители в основном кучковались по углам. Лишь рядом с прилавком за стойкой потягивали пиво из пластиковых стаканов двое небритых молодых мордастых мужиков. Когда Вадим приблизился к прилавку, те как раз собирались уходить. Но один из них, неожиданно оглянувшись, сыто отрыгнув, пренебрежительно обронил сипловатым тенором, взирая на него:
        - Эй, щегол! Не желаешь угостить пивком ветеранов Первой мировой?
        - А… Что бы вы хотели? - решил принять правила игры Вадим.
        - Во-о-он тот флакончик за стольничек… - мордастый мотнул головой в сторону витрины.
        - Эх, е-мое! - «разжалобился» Вадим, состроив кислую мину. - Так у меня всего стольник… Самому-то ничего не остается!
        - Что ж так плохо живешь? - загоготали оба мордастых. - Ну, давай, давай, не дергайся! Живее!
        Забрав бутылку с пивом, мордастые вышли на улицу, на глазах стоявшего невдалеке гаишника сели в красную «девятку» и куда-то покатили. Успев схватить взглядом номер машины, Вадим подошел к сочувственно взирающим на него клиентам пивбара.
        - Народ, а это что за «перцы»? - кивнув вслед мордастым, поинтересовался он.
        - Это? Шикасы… - неохотно пояснил один из парней, луща сушеную рыбину. - Можно сказать, тутошние короли. Видел? Пили, пили, а сели в машину - мент даже отвернулся. Они тут у нас здорово хреновертят. Просто удивительно, что с тебя взяли только на пиво. Ты ж новенький?
        - Нет, я тут проездом, - пояснил Вадим.
        - А-а… А то, если бы был новеньким, ты бы им еще и «поляну» накрывал. Попить и пожрать они здоровы.
        Еще немного порасспросив о Шикасах, Вадим вновь сел на мотоцикл и покатил в сторону молокозавода. Объездив кругами прилегающие кварталы, вскоре он заметил у подъезда одной из двухэтажек красную «девятку» Шикасов. Припарковавшись так, чтобы его не было заметно, он приступил к «ремонту мотоцикла». Ждать пришлось около часа. Появившиеся из дома Шикасы загрузились в свое авто и куда-то покатили. Выдержав паузу, следом помчался и Вадим. Он неотрывно следовал за приятелями, которые, останавливаясь у мелких торговых точек, ненадолго туда заходили, после чего ехали дальше. Сделав «круг почета» по городу, Шикасы вернулись к своей двухэтажке. Когда они вышли из машины, у одного из них зазвонил сотовый. Вадим немедленно припарковался за углом и, маскируясь за деревьями, подобрался поближе к говорившему.
        - …Ты, дешевка! - орал тот в трубку. - Мне твои проблемы по херу! Завтра же чтобы бабло принес в зубах. Понял? Чего-о-о? Квартиру продавай, огрызок дрепаный! Иначе на счетчик поставим. Тогда и твоим внукам платить придется. Если только они у тебя будут.
        - Чего он там? - прокряхтел второй, доставая из багажника сумки с водкой и продуктами.
        - Скулить надумал. Мол, по деньгам кредит давно погашен, у него уже ничего не осталось, дети голодают. Ну вот, я ему и дал понять, что если башлять как следует не захочет, ему и всей его ораве будет звиздец…
        Продолжая обсуждать проблемы вышибания долгов, Шикасы скрылись в подъезде.
        Теперь было совершенно очевидно, что эти двое отморозков проживают именно здесь. В пивбаре Вадиму рассказали, что Шикасы и третий, который отправился в мир иной, появились тут в конце зимы. Сняли комнату в районе молокозавода. Сначала, видимо, присматривались - вели себя тише воды, ниже травы. Но потом, поняв, что милиция их особо притеснять не собирается, развернулись вовсю. Кого-то из ментов припугнув - семьи-то есть у всякого, кого-то подкупив, они к этому времени в городе чувствовали себя королями. Сейчас подле них начала кучковаться подросшая шпана, что грозило появлением в городе весьма серьезной банды.
        Неуязвимость трех отморозков посетители пивбара объясняли еще и тем, что убитый был уроженцем неких южных краев, земляком зама местного райотдела. Потому-то убившему его парню и дали реальный срок, хотя сидеть должны были сами отморозки. Как утверждали сосновцы, бандиты уже настолько укрепили свое финансовое положение, что в престижном квартале райцентра начали возводить себе элитные коттеджи. Во всяком случае, три наполовину построенные коробки, принадлежащие неким
«неизвестным частным лицам», приписывали именно им.

…Тем же вечером невдалеке от молокозаводского квартала появилась неприметная, уже потрепанная «Ода», на которую едва ли кто обратил достаточно пристальное внимание. Прибывшие на ней трое мужчин в сгущающихся сумерках сидели на корточках у переднего правого колеса своего авто и, как можно было судить со стороны, обсуждали проблемы с его ступицей. Но на самом деле тема их разговора была весьма далека от автомобильных проблем.
        Неожиданно сзади раздался шум шагов, и послышался чей-то голос, напоминающий лай щенка, но уже пытающегося кусаться:
        - Мужики, а ну-ка, скинулись на сигареты!
        Все трое оглянулись и увидели компанию из шести «акселератов» лет по семнадцать, жующих жвачки, что, по мнению сопляков, видимо, придавало им «крутизны». Взирая на незнакомцев, главарек этой шайки постукивал пальцами по карману, в котором лежало что-то увесистое. Скорее всего, кастет. В принципе, разделать этих начинающих шакалят «под орех» для Федора и его спутников труда не представляло. Но это означало бы срыв задуманного. Поэтому здесь лучше было «сыграть в поддавки».
        - Сколько вам? - деловито спросил Романцов.
        - По стольнику с носа… - «с понтами» объявил главарек.
        Молча вынув из кармана триста рублей, Федор сунул их юному отморозку. Взяв деньги, тот явно пожалел, что запросил так мало. Но, встретившись взглядом с незнакомцем, затевать разговор о деньгах почему-то тут же расхотел и вместе со своей кодлой поспешил удалиться.
        - Вот вам и подрастающее пополнение Шикасов… - глядя вслед исчезающим в сумерках сопливым негодяям, отметил Федор. - Если эту шваль не остановить, их потом уже и тюрьма не исправит.
        - Исправим, дядь Федь… - покосившись шайке вслед, проворчал Вадим.

…Два месяца спустя он выполнит свое обещание, о чем Федор узнает гораздо позже.
        Юный «шикас» никогда еще в жизни не переживал ничего подобного. Когда он после удачного «скока» поздним октябрьским вечером возвращался домой, с удовольствием ощущая в кармане приятную тяжесть нескольких «мобил» и кое-каких ювелирных украшений, у самого подъезда к нему неожиданно метнулись какие-то две тени. Удара в сплетение и челюсть хватило, чтобы главарек тут же отправился в нокаут. Очнулся он уже с кляпом во рту, привязанный лицом к дереву, как он сразу догадался, невдалеке от своего дома. Снятая с него куртка валялась рядом, штаны были спущены. Кто-то, едва различимый в темноте, шепотом спросил:
        - Уже очухался? Нормалек!
        И тут же обжигающий удар плети-нагайки обрушился на его спину. В глазах главарька от нестерпимой боль полыхнули зеленые искры, он задергался и отчаянно замычал, но нагайка продолжала безжалостно хлестать по его спине и голому заду. Отмерив десять ударов, через некоторое время неизвестные хлестнули его еще пару раз, после чего кто-то громким шепотом объявил:
        - Ну, хорош с него! Слышь ты, козленок, если будешь и дальше всякой херней заниматься, на этом же дереве повесим за ноги. Понял?
        Деморализованный и вусмерть напуганный главарек торопливо замотал головой. Оставив его стоять привязанным к дереву с голой, исхлестанной до крови задницей, неизвестные куда-то ушли.
        Где-то в проулках, выкатив из кустов мотоцикл, эти двое, все так же шепотом, обменивались мнениями:
        - Ну ты, Санек, садюга! Договорились же всего десять плетей! У него и так на жопе ничего живого не осталось… - упрекнул своего напарника один из полуночников. - И отвязать бы его надо было.
        - Вадь, не переживай! Ничего с этой шкурой не случится. Не убудет с него! - возразил другой. - Зато есть лишний повод поумнеть. Слушай, а клево у нас получилось! Мне даже понравилось. Знаешь, у нас в Наковальском тоже есть такие чмырята - ходят с понтами, всех задирают… Если что не по ним, могут и морду начистить. Может, и их вразумим?
        Мягко заурчав мотором, «Ява» бесследно скрылась в ночи…

…Незаметно наблюдая за двухэтажкой, подле которой стояла красная «девятка», Вадим ждал появления «держателей города». Но те почему-то все не выходили. Лишь где-то часу в одиннадцатом в дверном проеме подъезда мелькнули две уже знакомые ему объемистые тени, которые, посмеиваясь, направились к машине.
        - Вон они! - негромко сообщил он Федору и Евгению.
        - По местам! - тихо скомандовал Романцов, и все трое тут же сели в «Оду».
        Загудев мотором, «девятка» лихо рванула с места, слепя фарами и едва не сбив двух женщин, проходивших по двору. «Ода» тут же помчалась следом.
        - Да, уроды, похоже, еще те, - глядя вслед бегущей впереди машине, констатировал Федор. - Надеюсь, где-нибудь в безлюдном месте у них остановка все же будет.
        Немного поколесив по городу, «девятка» остановилась у особнячка из белого силикатного кирпича с фигурной кладкой из красного. Вскоре из калитки вышел, судя по всему, хозяин дома, который что-то передал в открытое окно машины и продолжал стоять, чего-то явно ожидая. Неожиданно дверца «девятки» открылась, и из машины выбрался один из Шикасов. Схватив хозяина дома за грудки, он его зло тряханул. Тот, умоляюще жестикулируя, что-то пытался доказать, но отморозок его не слушал.
        Из калитки на улицу, размахивая руками и плача, выбежала женщина. Прижимая руки к груди, она о чем-то молила бандита, однако тот, грубо оттолкнув ее, запихнул в свою «девятку» хозяина дома, и авто снова куда-то помчалось. Не включая даже ближнего света, на одних подфарниках Вадим погнал следом свою машину.
        - Дядь Федь, кажется, я все понял… - пригнувшись к рулю и всматриваясь в едва различимую дорогу, хохотнул он. - Здешние парни что-то такое про них говорили. В общем, эти скоты придумали идеальную «крышу» для своего «бизнеса». Похоже, они устроились коллекторами - вышибалами долгов в криминальный банк. Вот, как тот же
«Добрый кредит». Не слышали о таком? Да он уже давно в наших краях промышляет. В общем, ситуация такая. Эти пройдохи кредит сначала сами навяжут, типа, бери, родной, для тебя ничего не жалко. Пишут соглашение, там указано, что - никаких комиссий, никаких штрафов и тому подобного. Срок погашения - лет десять, процент и вовсе смешной. А полгода спустя к тому, кто на это клюнул, приходят такие вот бандиты и объявляют, что на самом деле процентная ставка - семьдесят процентов, срок погашения - два года, пеня за каждый день просрочки - пять процентов.
        - Интересно, а как же соглашение? - удивленно спросил Евгений.
        - А эти коллекторы показывают лоху ме-е-е-леньким таким шрифтом напечатанное дополнение под основным текстом. А там черным по белому сказано: кредитор имеет право самостоятельно менять условия предоставления кредита, не уведомляя об этом заемщика, - пояснил Вадим. - Я вот знаю, у нас в Наковальском уже несколько семей меняло свои квартиры на меньшие с доплатой, чтобы вырваться из этой кабалы. А в самом Меднореченске уже есть и те, кто с детьми пошли бомжевать.
        - Ну, так это же настоящее мошенничество! - хлопнув себя по коленкам, сердито хмыкнул Романцов. - А они в суд обращались?
        - А толку? Во-первых, у нас законы очень добренькие к таким вот уродам. А во-вторых… Знаете, кто реальный хозяин «Доброго кредита»? А-а-а… Не угадаете! Это не кто иной, как господин Рогалин, сынок которого занимается уголовщиной. А Рогалин, само собой, большая шишка в областных верхах. Кто ж у нас посмеет - хоть суд, хоть прокуратура - встать у него на пути?
        - Ничего, сейчас разберемся с этими двумя отморозками, а потом… Потом Рогалину станет не до грабежа! - на лице Федора промелькнула суровая улыбка. - Смотри-ка, рулят в безлюдные места. Видимо, разборку хотят устроить по всем бандитским правилам… Ну что, ребята, воздадим им, как это было принято в старые, так сказать, добрые времена? Приземлим задом о пенек - пусть твари работают на лекарства, раз не хотят быть людьми…

«Девятка», и в самом деле, вырулив за пределы Соснового, помчалась в сторону какой-то пригородной рощицы. Опасаясь упустить ее из виду, все так же на одних подфарниках, Вадим мчался следом, ежеминутно рискуя угробить подвеску на какой-нибудь из ям, невидимых сейчас в темноте.
        Наконец свернув на обширную полянку, покрытую кострищами и закиданную всяким мусором, «девятка» остановилась. Вышедшие из нее Шикасы бесцеремонно выкинули из машины своего пленника и, за грудки прижав его к дереву спиной, с издевкой начали выяснять, что бы он сам выбрал из возможных кар за несвоевременное погашение долгов. Пассажиры «Оды» тем временем начали спешно переодеваться.
        - …Ну, выбирай, - глумливо гоготал один из Шикасов. - Тебе что лучше отбить - яйца, почки или мозги?
        - Ребята!.. - умоляюще простонал тот. - Ну, я уже и так втройне переплатил за тот проклятый кредит! Я уже все продал, что только можно - дома голые стены, дети спят на полу. Их кормить уже нечем!..
        - А нас это е…т? - хмыкнул другой. - Нехер было себе киндеров строгать. Такое быдло, как ты, вообще не имеет права жить. Ну, так когда отдашь еще сто «штук»?
        - Сколько?! - с отчаянием переспросил пленник. - Но ведь вы неделю назад говорили про двадцать… Откуда же сто?!
        - От верблюда! - зло буркнул первый. - Что с ним сейчас будем делать? Ладно, для начала пусть «на клык возьмет», а потом подумаем, что с ним делать дальше…
        Ударив пленника кулаком в сплетение, отчего тот, задохнувшись, согнулся крючком и упал на колени, второй Шикас за волосы рывком поднял его голову, а первый, неспешно расстегивая штаны, поинтересовался:
        - Ну что, сам обслужишь, или твою бабу с соплячками сюда привезти?
        - Ребята, не надо! Ну, будьте людьми! - плачущим голосом взмолился пленник. - Я завтра же дом продам! Клянусь!
        - Поздно, бабка, пить боржоми! - гоготнул второй, наотмашь хлестнув его ладонью по лицу. - Ну-ка, рот отк…
        Он не успел договорить, поскольку кто-то по-кошачьи мягко вынырнул из темноты, и на его спину по линии почек обрушился жестокий удар крепкой струганой дубины. Почти одновременно то же произошло и с его «корешем». Оба бандита, будучи не в силах издать даже стон, скорчились на земле от дикой боли, которую доктора могли бы назвать «синдромом почечной колики».
        Пленник, ошеломленный появлением незнакомцев в камуфляже и черных масках, съежившись в комок, судя по всему, был напуган ими даже больше, нежели своими только что поверженными мучителями. Один из незнакомцев рукой, затянутой в тонкую кожаную перчатку, открыл дверь машины Шикасов и достал из бардачка пачку денег, перетянутую резинкой. Подойдя к пленнику, он тихо, почти шепотом спросил:
        - Твои?
        Тот, со страхом глядя на него, судорожно мотнул головой.
        - На, и дуй отсюда.
        - Да, да, - осторожно, как гранату с выдернутой чекой, приняв деньги, закивал пленник. - Век за ваше здоровье молиться буду… Спасибо вам! - всхлипнув, он быстро скрылся в темноте за деревьями.
        Бандиты, приходя в себя, попытались было встать, но грубые удары десантных берцев по ребрам заставили их от этого отказаться. Разматываясь с хрустом и треском, их руки и ноги стянула липкая лента скотча. Потом скотчем им заклеили рот.
        Заметив на краю поляны гладкий пень кем-то спиленного дуба, Федор указал на него и вполголоса скомандовал:
        - Несем туда!
        Взяв сзади за подмышки первого из Шикасов, он без особого усилия оторвал его многопудовую тушу от земли. Вадим и Евгений подхватили бандита за ноги, а его коленки пригнули к груди, после чего направились к пню, смутно белеющему в лунном свете. Начав догадываться о том, что его ждет, Шикас задергался, но это ему не помогло. Три пары сильных рук подняли его повыше, после чего его зад со страшной силой припечатался к чему-то необычайно жесткому. В животе у Шикаса словно квакнула огромная жаба, после чего там закрутила нестерпимая боль, а в его спине что-то болезненно хрустнуло, отчего руки и ноги враз отказались слушаться. Еще пару раз испытав подобную «жесткую посадку», он был отброшен в траву, и сразу же после этого настал черед его «кореша».
        Отчаянно мыча и протестующе мотая головой, тот всеми силами пытался избегнуть уготованной ему участи, но и ему пришлось испытать жуть жестокого наказания, уготованного неизвестными. Валяясь на земле, Шикасы протяжно мычали, корчась от боли.
        Федор еще раз проверил их «девятку» и, обнаружив на заднем сиденье документы по должникам банка «Добрый кредит», небрежно швырнул бумаги обратно. Затем, обшарив салон, там же, под задним сиденьем, нашел тайник, в котором лежал пистолет «ТТ» и пара запасных обойм. Немного подумав, он забрал оружие с собой, негромко скомандовав своим спутникам:
        - Зажигай!
        Через полчаса, привлеченный непонятным заревом, в рощу прибыл наряд ППС, который увидел догорающую «девятку», а невдалеке от нее беспомощно ворочающихся на земле и воющих от боли Шикасов.
        Глава 11
        Генерал-майор Чубареев уже неделю пребывал в состоянии хронического разочарования жизнью и меланхолического восприятия грустной действительности. И было от чего! Со всех сторон на него наседали и требовали, чтобы он немедленно, срочно, оперативно обеспечил раскрытие целого ряда преступлений, чего он не мог обеспечить просто физически.
        Фоломьев, эксперимент которого с шаманским камланием безнадежно провалился, попытался привлечь к оккультному расследованию нескольких экстрасенсов. Но и их ответы его не удовлетворили, поскольку одни тыкали пальцем в сторону Наковальского, другие в сторону Липинца. Одни называли исполнителем мести пожилого мужчину по имени Вадим, другие - тоже пожилого, но то ли Олега, то ли Евгения… Да и мало ли в Наковальском, Липинце, Хомяках пожилых Вадимов, Олегов и Евгениев?
        Не помогла даже знаменитая в определенных кругах ведьма, каковой стала бывшая завсельхозотделом бывшего же райкома партии одного из отдаленных районов губернии. Обставив себя со всех сторон черепами, она и зажгла черные свечи, судя по всему, сделанные из строительного битума, и долго допытывалась у нечистой силы, кто мог отнять жизнь у Фоломьева-младшего. Ответ нечисти, явно некомпетентной в криминалистике, Фоломьева-старшего поверг в изумление и разочарование. По словам ведьмы, это сделала некая женщина, переодетая мужчиной.
        Окончательно разочаровавшись во всех видах магии как белой, так и черной, он снова взял за обыкновение названивать Чубарееву с требованиями установить, найти, задержать… Помимо Фоломьева, генерала продолжали осаждать и Забунто, и Эдильбеков. А несколько дней назад в этот хор влился и голос губернского магната Рогалина.
        А недовольство его было вызвано тем, что неизвестными злоумышленниками надолго, если не навсегда, были выведены из строя два лучших и самых результативных сотрудника коллекторского агентства его банка. Как оказалось, в момент проведения теми работы с одним из хронических должников, на них напала банда неизвестных из трех человек. Неизвестные нанесли коллекторам жестокие травмы, в результате чего те оказались в реанимации без особых шансов вернуться, так сказать, «в строй». Да и как вернуться, если раздроблены хрящевые межпозвонковые диски, если смещены внутренние органы и оборваны их связки? Теперь оба коллектора в перспективе если и смогут передвигаться, то только на костылях, а если что и пить, то только микстуры.
        В Сосновом сыщики пытались вычислить и найти нападавших. Несколько раз был допрошен тот самый «хронический неплательщик», с которым коллекторы в момент нападения злоумышленников «проводили работу». Но… Результаты оказались нулевыми. Названивая Чубарееву и грозя жалобой в министерство, Рогалин даже не подозревал, что всего через неделю он снова будет звонить в областное УВД, однако совсем по другому поводу.

…Темно-синий «Форд Мондео», шелестя шинами по асфальту, летел по центральной улице Меднореченска. За ним, как привязанный, катил «Опель», в котором сидело двое крупных, накачанных парней. Эти двое, будучи личными охранниками губернского магната Рогалина, по приказу босса теперь неотлучно сопровождали его сына с приятелем. Ну а те, тяготясь соглядатаями, были вынуждены терпеть их присутствие. А куда денешься? Два результативных покушения на их друзей вынуждали принимать меры повышенной безопасности.
        Однако привыкшие к «экстриму» с уголовным душком, оба мажора зверски скучали по своим недавним похождениям. Как два хищника, отведавшие человеческой крови, они уже не могли обойтись без того, что так заводило и будоражило их. Охранники - это, конечно, хорошо, но хрен его знает, как они отреагируют на такие «развлекухи», как
«загони лоха» или «ночной фейерверк» с поджогом жилых домов? Не говоря уже об охоте на случайных «телок» со всеми вытекающими…
        Руля по Меднореченску, мажоры направлялись в свой «универ», чтобы в очередной раз отметиться. Несмотря на всемогущество их отцов и неограниченные финансовые возможности студентов Рогалина и Мовладова, среди «преподов» еще оставались чудаки, которые не боялись ставить им «неуды», из-за чего во время летних каникул им пришлось тащиться в свой «альма-матер», чтобы там, проблеяв хоть что-то, получить свои позорные тройки и переползти на следующий курс.
        Одним из таких упертых был профессор Демьянов, который был глух как к звону денег, так и к угрозам. Поэтому несколькими днями ранее, с неохотой полистав учебник, Гога и Казбек решили сделать некоторую уступку суровому придирчивому старику.
        В какой-то момент параллельно «Опелю» с охранниками покатила не первой новизны
«Ода», способная вызвать у пассажиров иномарки лишь снисходительно-пренебрежительную усмешку. Но если бы оба «шкафа с антресолями» знали, что последует сразу же вслед за этой встречей, они отнеслись бы к появлению
«Оды» куда как серьезно.

…Вадим последние два дня постоянно отслеживал перемещения по Меднореченску «Форда Мондео», двигаясь следом за ним то на «семерке» Федора, то на своей «Оде», то на
«Яве» приятеля. Он почти сразу же заметил охрану, приставленную к мажорам. Теперь нужно было продумать, как ее отсечь в нужный момент. Специальным сканером он уже зафиксировал сигнал пульта охранной сигнализации, выявил места, куда ездили Рогалин и Мовладов, и убедился, что теперь они стали гораздо осмотрительнее. За последние дни они ездили только друг к другу в гости, развлекались с проститутками на чьей-нибудь загородной вилле и иногда заглядывали в ночные клубы, обходя десятой доро€гой «Беса и ангела».
        Федор продумал способ нейтрализации охранников и у себя в погребе - он теперь туда перенес почти все свои инструменты - сработал специальные для этого приспособления. Уже на следующий день под днищем «Оды» появились две пластмассовые дюймовые трубы, установленные поперек и своим открытым концом нацеленные вправо. Попрактиковавшись на пустырях с использованием «семерки» самого Романцова, Федору и племяннику удалось добиться нужного эффекта. Устройство срабатывало без осечки, гарантируя остановку любой легковушки с летней резиной.
        Поэтому, едва загорелся зеленый сигнал и машины второго ряда движения сместились вперед, Вадим, до предельно допустимого минимума сблизившись с «Опелем» и почти на полкорпуса выйдя вперед него, нажал на неприметный рычажок, после чего под передние и задние колеса иномарки из пластмассовых труб вылетели куски колючей проволоки. «Ода» тут же ушла вперед, а «Опель», выйдя на перекресток, внезапно осел вниз и остановился. Немыслимо матерясь, охранники обнаружили, что все четыре колеса проколоты невесть откуда взявшейся колючей проволокой. Кое-как на ободах они доехали до обочины и немедленно созвонились со своими подопечными, уверяя тех, что, возможно, это все неспроста и им лучше немедленно припарковаться невдалеке.
        Но мажоры, радуясь тому, что их опостылевшие «хвосты» крупно лоханулись, и не подумали послушаться. Они остановились лишь у «универа». Припарковав машину, мажоры ненадолго зашли в главный корпус вуза и, выяснив на вахте, что профессора Демьянова сегодня нет по причине недомогания, поспешили обратно к своей «тачке». Глядя на обилие хорошеньких юных абитуриенток в коридорах, они только что не исходили слюной от похоти и желчью из-за запрета, наложенного отцами на
«развлекуху» в стенах «универа». Но, сообразив, что теперь-то у них руки развязаны и они могут «поохотиться», мажоры помчались по улицам города, плотоядно высматривая себе добычу. На одной из немноголюдных улиц Гога умело подрезал
«десятку», за рулем которой была хорошенькая русоволосая девушка. Благодаря своему маневру, Рогалин ухитрился устроить классический «поджопник», используемый дорожными жуликами для последующего «развода лоха на бабки».
        Выскочив из «Форда», в зад которого ткнулась «десятка», они затеяли шумное разбирательство, но тут их ждало полное фиаско. Несмотря на чуть ли не деревенский
«фасад», автоледи оказалась не робкого десятка. Не выходя из машины и игнорируя возмущенные вопли «терпил», она спокойно набрала на сотовом чей-то номер и кому-то что-то сообщила. После этого, приоткрыв окно, девушка сообщила, что минут через пять сюда подъедет ее жених, и тогда им, дай бог, успеть ноги унести.
        - Да знаешь, где мы твоего жениха видели? - высокомерно хмыкнул Казбек.
        - Я не знаю, где его видели вы, но точно знаю, в каком именно месте прямо сейчас увижу вас обоих, - усмехнулась автоледи.
        - Чё, мент, что ль? - презрительно прищурился Гога.
        - Нет, сотрудник ФСБ, и сюда он сейчас прибудет с группой захвата. Вам, умники, я не завидую, - уведомила девушка и отвернулась, давая понять, что с мажорами общаться больше не желает.
        Те переглянулись, немедленно сели в машину и дали по газам. Они поняли, что их затея лопнула как мыльный пузырь и они совершенно зря повредили две машины. Они уже не раз устраивали такие спектакли для «лохушек». Подставив машину какой-нибудь наивной автомобилистке, мажоры звали ее осмотреть свое авто, дескать, взгляни сама, какой нанесен ущерб. Когда простачка подходила к их машине, кто-то обязательно орал: «Смотри, и дверцу повело - почти не закрывается!» Чтобы убедиться в их правоте, ей предлагали сесть в кабину и самой посмотреть изнутри. Едва девушка оказывалась в салоне, он тут же превращался в западню…
        - Хитрая, сучка! - давя на газ, недовольно проворчал Гога.
        - Жаль, Ромахи нет… Да и Гены тоже, - сокрушенно вздохнул Казбек. - Они бы эту шалаву дожали! Что ни говори, а по бабам спецы были незаменимые.
        - Ой, мля-а-а-а! Как же я соскучился по тем денькам! - мечтательно причмокнул Рогалин. - Эх, и покуролесили мы! О, житуха была… Каждый день что-нибудь прикольное. А сейчас?.. Настохренело уже все до тошноты. Черепа контролировать начали, как зэка на зоне. Шаг вправо - шаг влево…
        - То же самое и у меня… - Казбек недовольно поморщился. - Мой предок пронюхал, что мы телок привозили к нам в Янтарку. Такой хай поднял! Типа, подловишь СПИД - собственноручно яйца оторву. Слышь, Гог, а давай-ка завернем на Ближний пляж?
        - А там чего ща делать-то? Ни лохов, ни пиплов… - Гога с сомнением пожал плечами.
        - Лохи там круглый год не переводятся, - хохотнул Казбек.
        - Что, есть мысль там оттопыриться? - понимающе ухмыльнулся Гога. - Принимаю! А что выберем - фейерверк или охоту на телку?
        - По обстоятельствам… - Казбек изобразил неопределенную мину. - Слушай, Гог, что-то маловато нас стало, надо бы расширить круг избранных. Может, подумаем насчет Вольдемара Хапурина? Ну, ты его должен знать, у него предок - вице-губернатор. Мэн он вроде не из тупых…
        - Его фейс помню, - Рогалин авторитетно кивнул. - Он, по-моему, на журфаке… Да, давай к нам как-нибудь позовем, проведем «тест-драйв» пацану. Устроим «шведский хоровод», посмотрим, как он отреагирует. А то, помнишь этого хлюпика Кастинского? Ну, у него папаша облвоенком… Как голых шлюх увидел, так сразу и прижух. Тут же к мамочке домой запросился…
        Мажоры даже не подозревали, что все это время за ними велось неустанное наблюдение. Вернувшись к машине у «универа», они даже не обратили внимания на бомжа, собиравшего бутылки и алюминиевые банки по мусорным урнам. Они не знали, что он уже собирался вскрыть их машину, воспользовавшись электронной «отмычкой», спрятанной в старой потрепанной сумке, и лишь их слишком раннее появление нарушило его планы.
        Припарковавшись в кустах и поставив машину на сигнализацию, они крадучись пошли к берегу озера, захватив с собой литровую пластмассовую бутыль бензина. Они даже не предполагали, что из подрулившей следом за их машиной «семерки» вынырнул какой-то мужчина, который, без труда отомкнув кабину «Форда Мондео», открыл заднюю дверцу иномарки и бросил в салон непрерывно шевелящийся мешок.
        Ускоренным шагом возвращаясь к своей машине, он поскользнулся на еще не высохшей проплешине позавчерашней лужицы и с размаху ткнулся в траву ладонью, затянутой в черную кожаную перчатку. Издав недовольное: «Уффф!», он быстро поднялся на ноги и выдернул торчащий из края ладони кусок бутылочного стекла. Спрятав его в карман, мужчина поспешил сесть в «семерку» и быстро уехать прочь. Тем временем его сообщник, приехавший на «Оде», крался через кусты параллельно мажорам.
        Ни о чем не подозревая, те приблизились к нескольким машинам, стоявшим невдалеке от большого лесного озера. Откуда-то с берега до них доносились голоса отдыхающих, тянуло запахом дыма и шашлыка. Перемигнувшись, мажоры отвинтили колпачок с бутылки и, заткнув горлышко ватой, приготовили зажигалку. Но в этот момент где-то совсем рядом с ними кто-то дико заорал:
        - Ата-а-а-с! Лови козлов! Держи уродов!
        Струхнувшие мажоры, собиравшиеся поджечь ближайшую к ним «Ниву-Шевроле», выронили бутылку, которую так и не успели воспламенить, и опрометью бросились к своей машине. Впопыхах, не глядя, они запрыгнули в салон и, спешно запустив мотор, помчались прочь, в сторону трассы. Когда они свернули на асфальт и Гога резко прибавил газу, под его правой ногой неожиданно заворочалось что-то живое. Тут же раздалось угрожающее змеиное шипение, и его голень пронзила острая боль укуса.
        - А-а-а-а-а!!! - в ужасе завопил мажор, от неожиданности резко дернувшись вправо и туда же вывернув руль…
        Когда к машине, улетевшей в кювет, прибежали очевидцы происшествия и попытались извлечь из кабины пострадавших, то были вынуждены отпрянуть при виде жуткого зрелища. По вопящим от ужаса и боли двум пассажирам «Форда» ползало несколько разозленных метровых гадюк…

* * *
        Такой наплыв посетителей в кабинете Чубареева случался нечасто. Помимо уже примелькавшихся Фоломьева, Забунто и Эдильбекова, теперь к нему целой делегацией заявились семьи Рогалиных и Мовладовых. Стуча кулаком по столу, оба губернских магната требовали немедленно найти виновных в покушении на их сыновей, угрожая
«начать массовый отстрел зарвавшегося быдла». Уже до предела взвинченный свалившимися на него проблемами в какой-то момент генерал не выдержал этого оголтелого прессинга и несколько даже вспылил. В не очень вежливой форме он уведомил раскипятившихся визитеров о том, что если бы их чада в свое время «всякой ерундой не занимались», то сейчас бы не лежали в реанимации под капельницей, с риском остаться без печени и почек, со всеми вытекающими из этого последствиями.
        Не привыкшие к подобному обращению, те прямо из управления двинулись в приемную губернатора, где понимания нашли гораздо больше. Эрастов пообещал взять случившееся под личный контроль и даже отстранить от работы Чубареева, если тот не сумеет разобраться с ситуацией.
        Впрочем, в душе он сам, как и Чубареев, мог бы сказать им нечто подобное, поскольку сегодня уже успел заглянуть в Интернет и обнаружил там массу весьма едкого и скандального. Помимо кем-то сделанных снимков камерой мобильного, на которых были запечатлены мажоры в компании крупных рептилий, что сопровождалось общим заголовком: «Лесные гадюки воздали двуногим гадам», нельзя было не обратить внимание на язвительно-злорадные комментарии. Некая «Губернская Кассандра» открытым текстом объявила: «Я узнала этих ублюдков. Это они со своими дружками в прошлом году схватили меня вечером прямо возле моего дома и после этого целый час издевались на пустыре. Уже пять сволочей получили свое, заслуженное. Из этой банды пока только двоим удается избежать заслуженной ими кары. Надеюсь, она их не минует!»
        Блоггер, назвавший себя «Африкант Африкантыч», тоже не скупился на эмоции: «Так их, козлов! Так их! Зажравшиеся гниды, возомнившие себя богами, наконец-то поняли, где их место и что они на самом деле никчемные, поганые слизняки. Браво, Зорро! Мочи уродов! Если тебе нужна помощь - обращайся. В любой момент обеспечу тебе алиби!»
        Тут же, в интернет-версии недавно почившего газетного «Молодежного портала», была размещена статья все того же «крамольника» - профессора Андреева, в той или иной степени повторявшая основные тезисы его выступления на политсовете партии губернского большинства. Говоря о происходящих на губернских просторах всевозможных событиях эпатажного характера, он вновь подчеркнул, что зло гарантированно порождает зло и исправить положение поможет лишь отказ властной олигархической верхушки от любых злоупотреблений и строгое соблюдение законов всеми без исключения.
        На этот материал тоже пришло немало откликов. Но в основном пессимистического характера. Некий «Дрёма с космодрёма» ернически отметил: «Дед, ты кого перековать надеешься? Этих уродов, мля, только могила исправит!» А его коллега, назвавшийся
«Австралопитеком», категорично объявил: «Скорее, научишь волка есть солому, чем эту буржуйскую шваль - соблюдать законы!»
        Но Эрастов знал, кто в губернии обладает реальной властью. И поэтому,
«дипломатично» изъявив самую полную солидарность с родственниками пострадавших мажоров, после их ухода немедленно набрал номер Чубареева.
        Тот в этот момент дотошно выяснял у Данилина, как идет следствие по взрыву «бэхи» и покушению на Эдильбекова. Узнав о том, что оба эти случая, вопреки всем усилиям оперов, уже успели оказаться в стойких «висяках», он вновь вышел из себя.
        - Майор Данилин! С каждым днем ты меня разочаровываешь все больше и больше! - стукнув по столу так, что на нем подпрыгнули авторучки, недовольно возопил генерал. - Что это такое?! Прямо, можно сказать, настоящий саботаж. До каких пор я буду выслушивать претензии от родственников потерпевших? А?!
        Тоже дойдя до «точки кипения», Юрий хмуро пообещал:
        - Ничего, товарищ генерал-майор, ждать осталось недолго. Еще двоих оприходуют эти неуловимые мстители, и тогда гарантированно наступит тишина.
        - Ты что, издеваешься?! - У Чубареева от услышанного даже задергалась бровь и перехватило дыхание. - Я не верю своим ушам! И это мне сказал опер, которого совсем недавно я считал лучшим в управлении! А он на деле оказался заурядным пустоцветом…
        - Товарищ генерал-майор! - не унимался Данилин. - Ответьте мне вот на какой вопрос: в чем залог успешной работы любого опера? Правильно, в его личных способностях, технической оснащенности и… Еще в чем? Да, в доверии населения, в его желании помогать милиции. А у нас это есть? Позавчера я в очередной раз проверял алиби Федора Романцова и всех прочих, кто оказался в числе подозреваемых. Знаете, возникает такое ощущение, что население с нами в массовом порядке начало играть в некую игру под названием «Обдури мента». Все, как один, - или ничего не знают, или подтверждают алиби, типа: да, я его видел. И все тут!
        - Что, нечем прижать? Мне тебя учить? - Чубареев в очередной раз стукнул кулаком по столу.
        - Одного уже «прижали»… - Юрий язвительно рассмеялся. - Вы знаете, где я нашел Романцова, когда ездил в Наковальское? На кладбище. Хоронили Кирилла Усачева. Не слышали?
        - Н-нет… - Сразу утратив весь запал, генерал досадливо нахмурился. - А почему же мне об этом никто не доложил? Я же в клинике распорядился, если что - докладывать…
        - А он умер не в клинике, он умер дома, - горько усмехнулся Данилин. - Главврач запросил с его родных за лечение бешеные деньги, а они у них откуда? Ну, его и выпихнули. Вроде того, что они сделали все, что могли, а теперь - заберите. В наковальскую больницу его не приняли как безнадежного. Позавчера его похоронили. Молодого, отличного парня. Не пропойцу, не уголовника… Ребенок остался сиротой. Вы бы послушали, что говорилось на похоронах, какие проклятия были в наш адрес… Закирбеков собирается увольняться. Ему уже присылали письма с угрозами. А еще до этого кто-то объявил, что коллективное письмо наковальцев в Генпрокуратуру на местной почте перехватили и никуда оно не ушло. Теперь каждую ночь на здании почты кто-то пишет дегтем: «Продажная шлюха». Думаю, это адресовано не только заведующей почтовым отделением, но и всей системе нашей здешней власти. Неужели вам непонятно, что эта затянувшаяся история с мажорами из обычной уголовщины уже давно переросла в политику?
        - Ну и что же ты предлагаешь? - угрюмо хмыкнул Чубареев.
        - А что может предложить «бывший лучший, но опальный стрелок»? - Юрий невесело хохотнул. - Мы будем работать. Вот сейчас поеду глядеть, что там такое было с Рогалиным и Мовладовым. С ними пока пообщаться не получится - оба в коме. Но уж этих-то - будьте уверены! - наша медицина постарается спасти. Хоть и подонки, зато - при деньгах…
        Его перебил телефонный звонок. Чубареев поднял трубку и раздраженно бросил:
        - Да, слушаю! - Но, тут же сбавив тон, протянул: - А-а, это вы, Александр Александрович… Добрый день!..
        Некоторое время послушав Эрастова, он махнул Данилину рукой - свободен! Когда тот скрылся за дверью, генерал, тягостно вздохнув, меланхолично произнес:
        - Мы работаем, Александр Александрович. Что думаем делать? Искать виновных. Хм… Шутите? Да в Наковальское сейчас можно не ездить. Вы знаете, что позавчера там похоронили Кирилла Усачева, избитого в СИЗО? Да, да, того самого…
        Не упуская деталей, он рассказал об услышанном от Данилина. Его повествование губернатор выслушал молча, лишь время от времени издавая досадливые междометия.
        - …Думаю, вы уже догадываетесь, за кого будут голосовать в Наковальском и некоторых других районах на предстоящих выборах?.. - закончил он свою речь.
        - Ну, мать их так, клизмогонов хреновых!.. - едва не издавая скрежет зубовный, прорычал тот. - Сегодня же в порошок сотру!

«Не сотре-е-е-шь… - положив трубку, язвительно усмехнулся Чубареев. - Слабоват ты в коленках, голубок. Хочешь и для «богатеньких буратин», и для населения быть хорошим? Не получится. Усидеть на двух стульях сразу - никакой жопы не хватит…»

…Когда Юрий подошел к своей «Калине», в кармане запиликал мобильник. Голос звонившего был незнаком, но тот сразу же представился. Это был Кысенков, министр дорожного строительства области. Поинтересовавшись, как у Данилина со временем, звонивший предложил встретиться у него в кабинете. Пообещав подъехать минут через десять, Юрий сел в машину и запустил двигатель.
        Он догадывался, о чем тот собирался с ним побеседовать. И его предположения оправдались полностью. В кабинете Кысенкова, помимо самого министра, оказался еще один человек, явно южного этнотипа. Присмотревшись, Данилин вспомнил, что это - губернский «банановый король» Гаджиев, о котором он слышал немало и как о героино-кокаиновом «бароне». Поздоровавшись, Данилин поинтересовался, чем, собственно говоря, обязан такому приглашению.
        Как и следовало ожидать, речь пошла о «золотой молодежи», на которую кто-то объявил настоящую охоту. По-человечески беспокойство отцов о судьбе своих непутевых чад было вполне понятно, а то, что они обратились за советом, как им быть дальше, именно к нему, свидетельствовало об их полной беспомощности перед обстоятельствами. Но ему их почему-то было совершенно не жаль.
        - Знаете, - заговорил наконец следователь, - ситуация с покушениями на эту самую
«золотую молодежь» напоминает мне старый анекдот: «Мама, меня Петька побил!» -
«Так ты бы ему дал сдачи, сынок!» - «Мама, так это сначала я ему дал сдачи, а уже потом он меня побил». Надеюсь, вы догадываетесь, почему покушаются именно на ваших…
        - Послушайте, мы вас сюда пригласили не для того, чтобы… - начал было Кысенков, однако Данилин весьма бесцеремонно его перебил:
        - Позвольте, я закончу! Нравоучения вам читать не собираюсь, да это и бессмысленно - и слишком поздно. Просто хочу ввести вас в курс дела. А дело таково. В составе компании из семи человек ваши сыновья занимались самой грязной и отвратительной уголовщиной. Если бы они оказались обычными отморозками из каких-нибудь люмпенов, сели бы пожизненно. Но это - ваши дети, и поэтому закон перед ними спасовал. Однако это не означает, что перевелись те, кто готов на свой страх и риск воздавать за нанесенные обиды. И таковые, увы, нашлись. Причем люди, к нашему сожалению, очень одаренные, решительные и беспощадные. Эти - я уверен - не остановятся ни перед чем. Кто они, для нас до сих пор загадка. Но они есть; они постоянно контролируют ситуацию и наносят свой удар тогда, когда этого никто не ожидает. Самое досадное то, что для населения они уже стали своего рода национальными героями. Даже если кто-то о них что-то и знает, нам об этом не скажет. Догадываетесь, почему?
        Министр и его гость угрюмо молчали, хмуро взирая на опера, от незамысловатых слов которого им вдруг стало как-то неуютно. Наверное, они впервые вдруг поняли ту простую истину, что в нашем несовершенном мире даже самый всемогущий не застрахован от непредвиденных обстоятельств. Хотя почему непредвиденных? Любой, хоть сколько-нибудь думающий человек должен был догадаться, что такой вариант развития событий не просто возможен, он закономерен. Ведь, как известно, сила действия равна силе противодействия.
        - Догадываетесь, господа, догадываетесь… - Юрий чуть заметно усмехнулся. - Так вот, признаюсь откровенно: я совершенно не уверен в том, что нам удастся поймать организаторов и исполнителей всех этих покушений. Слишком уж они предусмотрительны и крайне осторожны. Поэтому могу вам дать только один совет: срочно отправляйте своих чад за границу. Уверяю вас - это самый надежный вариант. Лучше всего об этом никого не предупреждать, а тайком купить билеты на самолет, ехать в аэропорт, может быть, даже ночью, и на машине не из ваших автопарков - за вашими может быть слежка. А еще лучше - возьмите такси.
        - Вы считаете, - судорожно сглотнув, спросил Кысенков, - что они могут напасть на всем протяжении от дома до аэропорта?
        - Безусловно. И больше всего опасайтесь «семерок». Но это - предположительно, на уровне интуиции. Особенно если на них есть какое-то подозрительное оборудование. Это люди умелые, смекалистые, изобретательные. Они сумеют в машину и гранатомет встроить. Знаете, как они ловко отсекли охранников от Рогалина и Мовладова? Проезжая мимо, из специального устройства выпустили тем под колеса куски колючей проволоки. И секьюрити встали. А через полчаса эти «неуловимые мстители» разделались с их подопечными… Впрочем, об этом вы уже знаете.
        - Да уж, наслышаны… - в очередной раз вздохнул министр.
        - Кстати, стоит остерегаться, если появится и какая-нибудь «Ода». Вроде бы именно ее видели охранники перед тем, как пропороли колеса. Широта способностей этих людей поражает. Они сумели сработать зажигательные устройства для подрыва бензобака «БМВ», сработали духовую трубку и дротики, покрытые сильнейшим ядом, сумели отключить ультрасовременную систему сигнализации «Форда Мондео». Такое ощущение, что на них работает крупная исследовательская лаборатория! Я сейчас даже не могу себе представить, что они могут предпринять сегодня или завтра. Но одно знаю точно: эти люди от своего не отступятся. И пока ваши сыновья здесь, они сильно рискуют.
        - Да… - резюмировал Гаджиев, видимо, уже принявший какое-то решение. - Значит, остается только одно - сваливать куда подальше из этой гребаной Рашки…
        Поднявшись, Данилин уже на ходу добавил:
        - Знаете, не удивлюсь, если вдруг окажется, что эти неизвестные смогут показать себя и «за бугром». Поэтому и за границей вашим сыновьям лучше не рисоваться и постоянно быть настороже.
        Он отбыл восвояси, а его собеседники продолжили свой напряженный, даже несколько нервный разговор.
        - Сегодня я по своим каналам делаю пацанам визы, и пусть гонят в Швейцарию, - закуривая плохо слушающимися руками, обронил Кысенков.
        - Нет, лучше в Англию, - тоже нервно задымив сигаретой, не согласился Гаджиев. - В Швейцарии опасно. Помнишь, мужик замочил там авиадиспетчера? Вот только бы до аэропорта им доехать… Эти ж суки, я так понял, и фугас заложить сумеют. Тогда, б…, уже никакая охрана не поможет…
        - Факт! - хмуро кивнул министр, о чем-то напряженно думая.
        С все той же командой оперов, плюс кинолог с собакой, Юрий осмотрел место, где перевернулся «Форд Мондео». Изучив все обстоятельства этого «оверкиля», опера пришли к выводу, что ехать мажоры могли только от Ближнего пляжа. Теперь поиски развернулись там. И в самом деле, пес, получивший образец запаха одежды Рогалина, немного побегав по зарослям, взял след и привел оперов к густому кустарнику, где была обнаружена лежавшая на боку бутыль с остатками вытекшего бензина и чья-то зажигалка.
        - Вот звереныши! - осторожно подняв бутылку и отыскав на ней отпечатки пальцев, Юрий покачал головой. - Это ж они оставили. Видимо, приезжали сюда, чтобы поджечь чью-то машину! Кажется, я понял, как тут все произошло. Они оставили свой «Форд» где-то у дороги и пробрались сюда, чтобы устроить «фейерверк». Но их кто-то спугнул, и они кинулись наутек. Однако пока были здесь, кто-то кинул в их машину мешок с гадюками.
        Продолжив поиски, вскоре опера нашли место стоянки «Форда» и совсем недалеко от него - след чьей-то ноги на проплешине подсохшей грязи. Было ясно, что поскользнувшийся здесь не мог не упасть. Тщательно, с лупой осмотрев траву, в надежде найти хотя бы волос или пуговицу, неожиданно с ликованием в душе Данилин заметил на листике клевера уже высохшую, крохотную капельку чьей-то крови. «Ну, вот и все… - бросив улику в пакетик, облегченно констатировал он. - Финита ля комедия. Можно ехать к Романцову и «колоть» его на чистосердечное». Интуитивно он чувствовал, что все покушения, в том числе и сегодняшнее, - дело рук Федора Романцова, но доказательств не было. А вот теперь они есть!
        Поскольку ничего стоящего больше найти не удалось, Юрий объявил поиски завершенными и дал команду ехать в сторону Наковальского. Когда он на своей
«Калине» и следовавший за ним служебный «уазик» вышли на шоссе, неожиданно зазвонил его телефон. Услышав плачущий голос своей матери, Данилин внутренне похолодел.
        - Юра! Где ты? - безутешно плакала мать. - С Жанночкой плохо. Она в больнице сейчас. Господи, да за что ж это нам такое?!
        Узнав из сбивчивых объяснений матери, что его жену минут десять назад на перекрестке, неподалеку от дома, сбил какой-то лихач и она сейчас находится в реанимации, ничего не объясняя своим сотрудникам, Данилин что есть духу помчался в третью городскую больницу, куда «Скорая» доставила Жанну.
        Вбежав в приемный покой, он выяснил, что женщину, сбитую машиной на перекрестке Нижегородской и Тургенева, отправили в реанимацию, находящуюся этажом выше. Не помня себя, Юрий одним махом взбежал по лестнице и, увидев идущего навстречу врача, подбежал к нему и, задыхаясь, торопливо спросил:
        - Сбитая машиной… Только сейчас доставили… Она как?!
        Тяжело вздохнув, тот удрученно покачал головой.
        - Вы ее муж? Мне очень хотелось бы сказать вам, что все в порядке, но… Но, к сожалению, она скончалась еще по пути в клинику. Слишком серьезны были травмы. Да там хватило бы и того, что у нее при падении был разбит висок. Мои вам соболезнования…
        Оглушенный внезапно обрушившимся горем, Данилин стоял, не зная, что делать и как ему теперь быть. Одна лишь мысль о том, что его любимой жены, единственной и неповторимой, теперь уже больше не будет никогда, своей страшной обыденностью словно вбивала в сердце гвоздь. Потерянный и опустошенный, он вышел из больницы и, вдруг вспомнив, что должен немедленно выяснить, кто виновник смерти Жанны, постарался взять себя в руки и решительно зашагал к машине. Следовавшие за Данилиным опера уже знали, что случилось, и молча стояли в стороне, не зная, как вести себя в такой непростой ситуации. Слова сейчас были лишними - все было ясно и без того.
        В том же лихорадочном темпе прибыв на место ДТП, Юрий увидел там машину гаишников и опергруппу из районного ОВД. Размятые колесами, на асфальте валялись две коробки с детским питанием, сплющенный батон, расколотые банки с джемом и томатной пастой. Видимо, Жанна возвращалась домой из магазина. Данилин недвижимо взирал на покореженную коробку с изображенным на ней улыбающимся малышом, и на какое-то мгновение на него словно откуда-то издалека вдруг повеяло чем-то бесконечно дорогим, домашним, уютным. Но тут же появилось и ощущение того, что все это кем-то у него отнято. Нагло, безжалостно, бесцеремонно. Просто - отнято, и все…
        - Виновника ДТП установили? - спросил Юрий, подойдя к гаишникам и показав удостоверение.
        - Свидетели утверждают, - капитан посмотрел на него с сочувственной миной, - что это была большая черная машина. Пролетела тут как бешеная, сбила потерпевшую прямо на пешеходном переходе и, не останавливаясь, скрылась. Марку машины пока установить не удалось. Вот объявили план «Перехват»…
        - Да чего перехватывать-то? - неожиданно неподалеку раздался мужской прокуренный голос. - Это был «Майбах» - я точно видел вон из того окна.
        Данилин оглянулся и увидел пожилого усача с папиросой, который в «трениках» и шлепанцах стоял невдалеке от них.
        - А почему же сразу не подошли и не сказали? - насторожился капитан.
        - Почему… А по кочану! На этой-то машинешке небось не какой-нибудь Ваня-токарь ехал. Поди, какая-нибудь сволочь из крутяков. А кому хочется с такой швалью связываться? Ну, потом подумал… Все же - человека загубили, твари!
        В этот момент у капитана зазвонил телефон. Выслушав, он озабоченно поглядел на Юрия.
        - Только что поступило заявление от некоего Зушкина о том, что полчаса назад у него от дома угнали «Майбах», - сообщил капитан.
        - Зушкин… Это, случайно, не хозяин сети ночных клубов? - наморщив лоб, спросил Данилин.
        - Да, это он… - кивнул капитан. - У него еще два модельных агентства. По сути - узаконенные публичные дома. Да и наркотой, говорят, торгует нехило.
        - А-а… Так это же его, надо понимать, в уголовной среде зовут Крэком… - Юрий понимающе покачал головой. - Ну, что ж, едем к нему!
        Крэк оказался дома. Он жил в Янтарном, в роскошном трехэтажном особняке неподалеку от виллы вице-губернатора Хапурина. Вышедший из ворот дома охранник попробовал было соврать, что хозяина нет, но ствол пистолета, мгновенно упершийся ему в лоб, оказался куда более весомым аргументом, чем преданность хозяину.
        - Да дома он, дома… - пробурчал тот, пропуская прибывших во двор.
        Зушкин - рыхловатый, раскормленный тип в роскошном стеганом халате появился на пороге дома.
        - А-а, милиция… - с видом значительным и неприступным закивал он. - Ну, что, тачку мою нашли?
        Даже издалека было видно, что он пьян.
        - Я тебе, тварь, сейчас найду статью, по которой ты, ублюдок, сядешь так, что и уши торчать не будут! - Вне себя от горя и ярости, Данилин схватил его за грудки и, сунув под нос пистолет, жестко потребовал: - Колись, гнида, куда так гнал, падло, на своей поганой жестянке?! Ты знаешь, сука, кого сейчас убил?
        - Помогите! - выпучив глаза, испуганно заверещал тот. - Убивают! Милиция! Я не знаю, о чем вы говорите? Кто убил?! Кого убил?!
        - Подождите, товарищ майор! - капитан осторожно тронул его за рукав. - А то как бы не получилось так, что потом вас самого привлекут к ответу.
        Юрий неохотно выпустил этого раскормленного слизняка и, дрожа от негодования, отошел в сторону, пытаясь совладать со жгучим желанием выпустить в Зушкина всю обойму из своего пистолета.
        - Гражданин Зушкин, - строго заговорил капитан, - где вы были полчаса назад?
        - Дома я был, дома! - колотя себя в грудь, закричал тот. - Вот, Вениамин, мой охранник подтвердит. Скажи, Вень, где я был?
        - Да Эдуард Матвеевич сегодня вообще никуда не выходил! - поспешно подтвердил тот. - Он весь день был дома.
        - Нашел, мать его так, свидетеля! - бросив в сторону Зушкина испепеляющий взгляд, гневно выпалил Данилин. - Этот его холуй подтвердит все, что угодно! Даже то, что он ни капли в рот не брал.
        - При каких обстоятельствах была угнана ваша машина? - снова беря инициативу в свои руки, поинтересовался капитан.
        - Вениамину я приказал выгнать ее из гаража, - уже несколько успокоившись, заговорил тот. - После обеда думал проехать по своим объектам. Потом вспомнил, что не проверил электронную почту. Сел за компьютер, незаметно увлекся и даже забыл о поездке. Тут Вениамин прибегает и говорит, что машину от двора кто-то угнал. Ну, я сразу же позвонил в милицию. Вот и все. А что случилось-то? Угонщик кого-то сбил?
        - Скажите, а в связи с чем вы так крепко употребили? У вас какое-то событие? - капитан испытующе посмотрел на Зушкина.
        - А вот это мое личное дело, и на этот счет задавать вопросы не в вашей компетенции, - Эдуард язвительно хмыкнул.
        - Компьютер покажи! Живо! - повернувшись к нему, потребовал Юрий.
        - Какое вам дело до моего компьютера? У вас на этот счет есть соответствующие полномочия? - встревоженно заговорил Зушкин.
        - Просто хотел понять, врешь ты или нет. И теперь вижу, что врешь ты нагло! Это ты, гнида, убил мою жену. И за это, тварь, сядешь! - Данилин вышел со двора и, связавшись со своей опергруппой, поинтересовался ходом поиска «Майбаха».
        Как оказалось, опера уже нашли иномарку в одном из глухих тупиков, в паре кварталов от места происшествия. На ее капоте и решетке радиатора были характерные следы столкновения с человеческим телом. Но руль, рычаг скоростей и все прочее оказалось тщательно протертым - кто-то старательно уничтожал все отпечатки пальцев…
        Понимая, что вину Зушкина доказать теперь будет очень трудно, он поручил операм продолжить поиски свидетелей и любых следов, уличающих хозяина машины, а сам поехал домой. Его отец и мать уже знали о случившемся с Жанной от своей соседки, которая случайно оказалась рядом с местом происшествия. Услышав о том, что Жанны больше нет, мать тихо заплакала. Отец Юрия, смахнув выступившие слезы, горестно покачал головой.
        - Господи! Ну, где же она в этом мире, справедливость? - тихо произнес он. - Какую женщину загубили, шваль поганая! Слушай, сынок, тебе, я так думаю, сейчас не до домашних дел. Тут и к похоронам надо будет готовиться - куда уж денешься, и того скота, скорее всего, будешь ловить… Давай-ка мы сегодня Максимку и Иришку заберем из садика к себе? А про маму им говорить пока ничего не будем. Хорошо?
        Кивнув, Юрий ушел на кухню. Он понимал, что ему надо хоть немного подкрепиться, но смог выпить лишь чашку чаю, после чего отправился в управление. Чубареев о случившемся в его семье уже знал. Когда Юрий сообщил, что на ближайшие дни просит отпуск за свой счет, тот безоговорочно подписал заявление, временно поручив передать расследуемые им дела другому. Однако ответил категоричным отказом на просьбу Данилина поручить расследование гибели жены ему самому.
        - Я не хочу, чтобы это выглядело как вендетта, - объявил он с непреклонным видом. - Пусть этим займутся люди нейтральные, ни в чем не заинтересованные.

…Последующие два дня, предшествующие похоронам, Юрий как будто и не жил вовсе, а наблюдал за происходящим со стороны. Вот он входит в похоронное агентство, где до той поры бывать не приходилось, и решает какие-то нелепые вопросы, связанные с погребением жены, выбором гроба, памятника, венков… Вот заказывает в соседнем кафе поминальный обед… Вот едет в морг получать тело Жанны…
        Увидев ее, уже лежащей в гробу, он душой никак не мог поверить в то, что это и есть Жанна. Где-то там, в самом потаенном уголке его подсознания жила совершенно немыслимая, безумная надежда на то, что на самом деле его жена жива, что произошла нелепая ошибка. А Жанна сейчас, наверное, уже пришла домой и, что-то жизнерадостно напевая, занимается домашними делами…
        Потом были похороны. Пришло много людей. День выдался ясный и теплый, и только когда заколоченный гроб опустили в могилу, неожиданно из невесть откуда взявшегося облачка брызнули капли дождя.
        - Ты глянь, даже небо всплакнуло над Жанночкой… - перекрестились две бабуськи - соседки Данилиных.
        Но глаза Юрия и тогда оставались сухими, словно остекленевшими…
        И только вечером дома, не раздеваясь, рухнув на не разобранную, холодную постель, он вдруг впервые ощутил подлинный масштаб своей жизненной катастрофы. Только теперь со всей беспощадной определенностью до него дошло, что он навсегда, безвозвратно потерял женщину, которую любил до замирания сердца, до мурашек по телу, до ощущения себя бесплотным облачком, парящим в небесах на волне немыслимого счастья. Теперь ее больше уже не будет. Никогда!
        Это проклятое «никогда» зазубренной занозой засело в его душе, беспощадно ее терзая и раня. И впервые за все это время, недвижимо глядя в потолок, Юрий издал горестный крик, напоминающий вопль раненого зверя. По его щекам хлынули слезы, а он неподвижно лежал, видя перед собой одно и то же - Жанна, как всегда неотразимо красивая и жизнерадостная, идет по дорожке к дому, держа на руках Иришку, а впереди, то и дело оглядываясь на маму, вприпрыжку бежит Максим…
        Глава 12
        Выйдя на работу на следующий же день после похорон - сидеть дома, где все напоминало о Жанне, было невыносимо, - Данилин встретил в коридоре управления одного из тех оперов, с кем несколько дней назад ездил осматривать место происшествия с «Фордом Мондео». Поздоровавшись, тот рассказал, что дело о гибели Жанны передали спешно возвращенным в управление Колокотову и Шуманкину и что они якобы уже нашли «дежурного козла отпущения».
        Поскольку Чубареева в управлении не оказалось, Юрий зашел к подполковнику Мухлевичу. Как и подобает случаю, тот выразил свои соболезнования в связи с постигшим его несчастьем, после чего сразу же перешел к рабочим моментам:
        - Кстати, майор Данилин, должен сказать, что старые кадры, о которых ты всегда был не самого высокого мнения, уже раскрутили дело о ДТП на Весновском шоссе и сейчас дожимают подозреваемого по всем предыдущим эпизодам - и с гадюками, и с отравленным дротиком, и с «бэхой»…
        - А что за ДТП?.. Постой, постой… Уж не Кысенков ли с Гаджиевым попали в ДТП по пути в аэропорт? - прищурился Юрий. - Вот оно что! А старые кадры - «гении сыска» Колокотов и Шуманкин в момент нашли на кого повесить вину.
        - А ты откуда знаешь, что они ехали в аэропорт? - удивился Мухлевич…
        - Это моя работа - все знать. Ты мне вот что скажи, Мухлевич, почему дело о гибели моей жены передали этим «гениям сыска»? Чтобы гарантированно отмазать Зушкина? Кого это они там задержали в качестве виновного?
        - Пока не задержали. Они нашли свидетеля, который видел человека, убегавшего от
«Майбаха», совершившего ДТП. По его описаниям был составлен фоторобот, и виновника теперь ищут по городу и всей губернии. И - будь уверен! - найдут.
        - Я в это не верю. Нет никакого угонщика. Ее убил Зушкин. Когда мои ребята нашли
«Майбах», в кабине все было тщательно протерто. Я не думаю, что удиравший угонщик додумался бы это сделать. И в суд я подам ни на кого-нибудь, а на Зушкина.
        - Ты это дело проиграешь… - Мухлевич досадливо поморщился. - Кстати, о ДТП на Весновском шоссе. Виновного задержали на месте, так что твоя ирония по поводу Колокотова и Шуманкина совершенно неуместна.

…Учитывая предостережения Данилина, Кысенковы и Гаджиевы решили подстраховаться, и Дату с Арнольдом отправили в аэропорт на спешно купленной, не первой новизны
«четверке» с тонированными стеклами, за руль которой посадили охранника Гаджиевых. Выехав в десять вечера - вылет в Киев намечался в двенадцатом часу, откуда парни должны были отправиться дальше, в Лондон, машина покатила окольным путем по объездной дороге вокруг Меднореченска. Конечно, это прибавляло лишних километров пятнадцать пути, зато была возможность отследить опасных чужаков, если бы они появились на трассе. Как было определено заранее, двигаться они должны были не более восьмидесяти - вдруг из-под откоса на дорогу вылетит что-то, способное нарушить управление машиной? При сотне и более верст в час даже самый опытный водила может не удержаться на трассе и сорваться в кювет.
        Летя по шоссе в лунном свете, парни нервно поглядывали на круглый диск луны, поговаривая о том, что день сегодня очень неудачный - началось полнолуние. Они то и дело озирались по сторонам, ожидая какого-то подвоха. Им встречались и их обгоняли разные машины. Но пока что поездка протекала вполне благополучно. Когда сзади, со стороны Янтарного показались огни фар, следовавшие на некотором отдалении от «четверки», две машины с охранниками, тоже отслеживавшие обстановку, сразу же «просекли», что догоняющая их машина - светло-серая «Ода». Посовещавшись, они решили немедленно остановить подозрительную машину.
        Когда куда-то спешащая «Ода» обогнала заднюю машину охранников, передняя неожиданно метнулась вправо, загораживая ей путь. Судя по всему, в «Оде» тоже занервничали, и машина заметалась с полосы на полосу, явно пытаясь уйти вперед. Водитель «Оды» отчаянно сигналил и мигал фарами, но дорогу ему никто уступить не собирался. Более того - сзади «Оду» догнала еще одна машина и, пристроившись слева, стала теснить ее к обочине.
        Охранники договорились по радиосвязи о том, что как только «Ода» остановится, передняя машина тут же уходит следом за ушедшей вперед и оставшейся без прикрытия
«четверкой». Но они даже не предполагали, чем все это для них закончится.
        Резко дав по тормозам, чтобы остановившие ее машины по инерции проскочили вперед,
«Ода» со скрежетом замерла на месте. Из ее кабины тут же высыпали четверо мужчин, трое из которых были вооружены пистолетами, а один держал в руках портативный автомат танкистов времен Великой Отечественной - «ППС». Что-то истерически вопя, все четверо открыли шквальный огонь по тем, кто посмел их остановить. Однако хлестнувшие в их сторону плотные очереди из двух десантных «калашей» навсегда угомонили не в меру вспыльчивых граждан. Впрочем, среди охранников потери тоже оказались значительными. Половина была убита, остальные получили ранения разной степени тяжести, машины выведены из строя.
        Один из охранников, зажимая кровоточащее плечо рукой, по связи предупредил водителя «четверки» о случившемся инциденте. Тот прибавил ходу в сторону перекрестка с Весновским шоссе, где нужно было повернуть влево, чтобы минут через пять езды оказаться у поселка Весеннее, где год назад был открыт новый аэропорт. Весть о случившемся полностью деморализовала пассажиров.
        - Они нас вычислили! - в панике кричал Дата. - Смотри, Арни! Сзади - «семерка»!!! У нее на багажнике что-то установлено! Это «шайтан-труба»… Нам кранты…
        Арнольд оглянулся и увидел вылетевшую с боковой дороги машину, которую теперь нельзя было разглядеть из-за слепящего света фар.
        - Ты… ты уверен, ч-что это «с-с-семерка»? - с надеждой спросил он трясущимися губами.
        - Да! Я видел! Когда она еще только выезжала! Лема, гони! Быстро! Быстро! Сейчас он шмальнет, и нам хана! Гони, Лема! - истерически кричал Дата.
        Пригнувшись к рулю, шофер прибавил газу, начав выписывать зигзаги, чтобы уйти от предполагаемого выстрела гранатомета. Стрелка на спидометре перевалила за сто сорок. Вот и перекресток. Надо бы притормозить, а еще лучше остановиться - все же там главная дорога. Но света фар ни справа, ни слева не видать. Значит, чисто…
        Слегка сбавив скорость, по-каскадерски, на двух левых колесах «четверка» на полном ходу вылетела на перекресток. И тут… Мчавшийся справа свыше сотни в час
«Катерпиллер» с огромной фурой, подсвечивавший себе лишь «ближним» светом, как скорлупку ореха, в один миг подмял под себя легковушку, плюща ее и сминая в комок. Шофер тягача успел вдавить в пол педаль тормоза, и многотонная громадина метров тридцать шла юзом, оставляя на дороге густые маслянистые полосы стертой резины. Но это уже ничем помочь не могло.
        Вскоре прибыли спасатели, «Скорая» и гаишники. Извлеченную из-под тягача
«четверку» вскрыли гидравлическими ножницами, как консервную банку. Ее водитель был раздавлен и, скорее всего, погиб в момент столкновения. Пассажир, сидевший спереди, еще подавал признаки жизни, когда его доставали из кабины. Но умер почти сразу же после этого. И лишь сидевший сзади, который в последний момент успел втиснуться между диваном и спинками кресел, с переломанными ребрами и конечностями, смещенным позвоночником и проломленной головой, хотя и очень слабо, но дышал.
        На трассе тут же скопилось немалое число машин, среди которых одной из первых остановилась та самая «семерка». Ее хозяин дал свидетельские показания прибывшим гаишникам. А через день к нему домой вдруг нагрянула милиция, и его непонятно за что на глазах соседей заковали в наручники и увезли в СИЗО, где два потертого вида капитана стали убеждать сознаться в том, чего он никогда не совершал…
        Перестрелка на трассе и резонансное ДТП в который уже раз ошарашили губернию. Как оказалось, в «Оде» ехали члены малоизвестной, но достаточно агрессивной преступной группировки из соседней губернии, приезжавшие в Меднореченск «на гастроли». Они только что взяли кассу круглосуточного супермаркета и, будучи уверенными в том, что смогли успешно уйти от возможного преследования, вдруг нарвались на «каких-то фраеров», которые положили их всех четверых.
        Ну а ДТП с гибелью двоих из ехавших в «четверке» и тяжким увечьем третьего стало предметом многочисленных газетных публикаций и разбирательств на всевозможных комиссиях.

…Выйдя от Мухлевича, Юрий прямым курсом направился в кабинет Колокотова и Шуманкина. Те о чем-то ожесточенно спорили, но при появлении Данилина разом замолчали, как если бы он застал их врасплох.
        - Ну, здорово, «гении сыска», - с нескрываемой иронией произнес Юрий, войдя в кабинет. - Говорят, вы тут здорово отличились. Может, расскажете, кого вы там на Весновке сцапали?
        - Отчего ж не сказать? - хмыкнул Шуманкин. - Пожалуйста! Это ранее судимый за кражу житель поселка Хомяки Алексанов Дмитрий Константинович. Он уже написал чистосердечное признание, что, желая причинить вред здоровью и жизни граждан, ехавших в «ВАЗе» четвертой модели, специально устроил ночную гонку по дороге, установив перед этим муляж базуки на съемный багажник кабины. И что интересно - он доводится дальним родственником братьям Крынчук. Более того, у него дома во время обыска была обнаружена алюминиевая пудра и с полкило ветеринарской марганцовки. Так что…
        - Да-а-а-а! - восхищенно протянул Юрий. - Трепещи, преступность! Слушайте, а как вы вышли на этого Алексанова? Да еще так быстро…
        Уже без особого пафоса капитаны поведали, что этот тип сам напросился в свидетели ДТП - наверно, решил, что он самый умный. Но один из гаишников обратил внимание на предмет, который был на крыше его «семерки». Алексанов пояснил, что это - кусок пластмассовой трубы, оставшейся от канализационного стояка, который он устанавливал в строящемся коттедже, в пригородном поселке Касимовка. Понятно, что врет…
        - Ясно! - закивал Данилин. - А теперь послушайте, что я думаю по этому поводу. Побеседовав с Кысенковыми и Гаджиевыми, вы узнали от них, что в деле могла быть замешана «семерка» да еще с непонятным оборудованием. А когда увидели мужика с трубой на крыше, тут у вас и щелкнуло: вот же он, виновник всех бед и напастей! Зачем куда-то ходить и кого-то искать, когда он сам пришел. И сейчас, я уверен, его по полной прессуют в СИЗО. Что молчите, угадал? Вам что, одного Кирилла Усачева мало? Нужен еще труп? Кстати, могу предположить, как дальше будут развиваться события. Незадолго до суда Алексанов в камере внезапно умрет от сердечного приступа, а на мертвого можно будет повесить все, что угодно…
        Возражать ему, похоже, никто не собирался, поэтому Данилин продолжил:
        - А вы знаете, что мать Кирилла Усачева отвезла заявление в Москву, прямо в Генпрокуратуру? И его, кстати, там приняли. Я слышал, начальник нашего СИЗО уже обделался. Сухари сушит. Кстати, по поводу свидетеля, который якобы видел угонщика
«Майбаха». Кто он такой?
        - Дед один, живет неподалеку от того места, где угонщик бросил машину, - неохотно сообщил Колокотов.
        - Ага-а! А я с ним увидеться могу? - Данилин пристально смотрел в мутные глаза капитана.
        - Нет! В интересах следствия… ты же сам понимаешь… - зачастил Шуманкин. - Да и потом, все знают твою идею-фикс о виновности Зушкина. Ты можешь оказать давление на свидетеля…
        - Ладно… - Юрий не стал больше слушать этот бред и направился к выходу. - Но учтите, если Алексанов умрет от сердечного приступа, я лично обращусь в Генпрокуратуру с соответствующей информацией. Думаю, на зоне вам скучно не будет. Закукарекаете с первого же дня…
        - Мля… И что нам теперь делать? - пробормотал Шуманкин, когда дверь за майором закрылась.
        - А что, если… - оглядевшись, почти шепотом заговорил Колокотов, наклонившись к уху своего дружка.
        Внезапно дверь распахнулась, и Данилин, будто что-то вспомнив, добавил:
        - И, смотрите мне, без фокусов! Иначе сам, лично пристрелю обоих. Мне терять нечего.
        Когда он скрылся за дверью, в кабинете надолго установилась гробовая тишина.

* * *
        Прошел месяц. За это время в Меднореченске сменился начальник областного УВД. Чубареева, как выслужившего положенный срок, с показным почетом и реальным треском выпроводили на пенсию. Получив еще одну звездочку, на его место взобрался Мухлевич - и, как полагается «новой метле», начал «мести» по-своему. Первым делом новоиспеченный начальник перевел строптивого майора Данилина начальником угрозыска одного из окраинных райотделов города. А вот Колокотов и Шуманкин, несмотря на очевидные провалы в работе - Алексанова им пришлось, несмотря на все старания, отпустить, а «угонщика», убившего Жанну, найти так и не удалось, - были назначены старшими оперуполномоченными.
        С их же участием было проведено следствие по поводу смерти Кирилла Усачева. Всех
«собак» им успешно удалось повесить на надзирателей. Тех, как и следовало ожидать, уволили с работы без выходного пособия. Виновником задержания и отправки Кирилла в СИЗО был назначен уже успевший уволиться и уехать Закирбеков. Его как будто даже объявили во всероссийский розыск, но на самом деле искать никто и не думал.
        А в конце сентября в одном из районных судов Меднореченска состоялось судебное заседание, на котором был рассмотрен иск Юрия Данилина к Эдуарду Зушкину, как к главному виновнику ДТП, вследствие которого погибла Жанна Данилина.
        Юрий знал заранее, что дело он, скорее всего, проиграет, но даже не попытаться сделать все возможное, чтобы восстановить справедливость, он не мог. Его иск основывался на нескольких фактах, главным из которых было отсутствие алиби у Зушкина в момент совершения ДТП. Утверждения его холуя Вениамина о том, что хозяин был дома и никуда не выезжал, по меньшей мере, могли быть продиктованы личной преданностью хозяину, которая хорошо оплачивалась. Кроме того, охранника могли элементарно припугнуть. О темных связях Зушкина-Крэка с губернской криминальной верхушкой Данилин знал достаточно хорошо.
        К тому же у него на руках было заключение эксперта, который утверждал, что никаких следов взлома замка зажигания или использования каких-либо отмычек найти не удалось. Поэтому, суммируя все эти факты, он, можно сказать, «продавил» принятие решения о судебном разбирательстве. Знал бы он, в какой фарс все это выльется!

…Интересы Зушкина в суде отстаивали три адвоката. Юрий в посторонней помощи не нуждался, поскольку сам был достаточно подкован в правовых вопросах и мог наизусть процитировать те или иные положения законов. Не говоря уже о том, что его цепкая память удерживала массу вариантов того, как изобличить завравшихся судейских крючкотворов. Поэтому, даже при самом неблагоприятном раскладе, он имел шансы заставить суд принять решение о необходимости проведения дополнительных следственных действий именно в отношении Зушкина, который в данный момент априори считался вне подозрений.
        То, что его иск председатель районного суда поручил рассматривать Вивиане Григорьевой, известной «стряпухе» заказных решений, для Данилина было полной неожиданностью. Но он решил не выдвигать никаких отводов - пусть будет, как будет. В конце концов, было просто интересно посмотреть, чем все это закончится.
        Боль страшной потери за этот месяц немного притупилась, но душевные раны кровоточили по-прежнему. Внутренне Юрий так и не смог смириться с тем, что Жанна ушла навсегда. Ее гибель выглядела столь нелепой и противоречащей всякой логике, всякому здравому смыслу, что он иногда часами мог сидеть в полной неподвижности, уставившись в одну точку, и думать: почему именно она?! Почему именно его так обездолил тот роковой случай?..
        После положенных протокольных процедур слово было предоставлено истцу. Стараясь говорить спокойно, Данилин изложил свое видение картины происшедшего, подкрепляя доводы конкретными фактами или расчетами, сделанными на основе имеющейся информации.
        - …Ответчик утверждает, что заявил о якобы имевшем место угоне его автомобиля
«Майбах» через полчаса после того, как это случилось, - ровно и уверенно излагал Юрий. - От поселка Янтарное до города - пять километров. Попасть в наш, четвертый микрорайон, угонщик мог только через город, преодолев несколько автомобильных пробок - на этот счет есть справки, взятые в ГАИ. Конечно, он мог поехать и в объезд. Сделав двадцатикилометровый крюк по пригородам, он бы, конечно, успел. Но при этом он бы неминуемо оказался в поле зрения поста ДПС. В тот день никакой
«Майбах» по окружной дороге не проезжал. Вот письменное подтверждение сотрудников, дежуривших в тот день.
        - Протестую, ваша честь! - с места вскочил один из адвокатов Зушкина. - Как дежурит наша ДПС, всем известно, и поэтому есть вероятность того, что они «Майбах» элементарно проморгали.
        - Протест принят… - изрекла Григорьева.
        Ощутив в душе острый приступ раздражения, Данилин с новой силой сжал эмоции в кулак и продолжил. Сообщив о том, что тем самым днем в отдаленном коттеджном поселке Клинкино принимал поздравления по случаю своего юбилея известный криминальный авторитет, он показал свидетельские показания одного из сторожей поселка, подтвердившего, что среди обилия иномарок тот видел и черный «Майбах».
        Отсюда, сделал вывод Юрий, следует, что в праздновании принимал участие и Зушкин. Тем же вечером в ночном клубе «Лазурный берег», куда доступ обычным посетителям был закрыт, состоялось продолжение банкета, на который прибыли несколько московских эстрадных звезд. Зушкин, успевший хорошо принять еще в Клинкино, спешил в ночной клуб, чтобы заняться его подготовкой к приему почетных гостей. Именно это и стало причиной его бешеной гонки по городской улице. Отдав заключение криминалиста о том, что «Майбах» отмычками никто не вскрывал, Данилин потребовал возобновления расследования именно в отношении Зушкина.
        Выступившие после этого адвокаты ответчика и сам Зушкин, разумеется, все доводы Юрия отмели напрочь, в заключение пригласив «свидетеля защиты» - мужичишку в годах, с хронически красным носом. Тот подтвердил, что видел, как из черной машины, остановившейся на их улочке, выскочил молодой парень и бросился бежать.
        - А он сразу выскочил, как только остановился, или какое-то время сидел в машине? - уточнил Данилин.
        - Сразу! - закивал тот. - Дверью - хлоп, и - бежать!..
        - Вот заключение криминалистов о том, что кто-то тщательно протер весь салон, уничтожив все отпечатки пальцев, - Юрий положил перед Григорьевой очередной лист бумаги. - На это нужна не одна минута. Слушай, бесценный ты наш… - повернулся он к мужику с красным носом, - а давай я тебе заплачу вдесятеро больше, чем тебе уже дали, и ты расскажешь все, как было на самом деле? Ну, как? Дам в десять раз больше! - приглушив голос, повторил он.
        - Да откуда у тебя такие бабки, мент? - «Свидетель» закашлялся, словно подавился смешком. - Ты знаешь, сколько он мне…
        Внезапно он осекся, поняв, что сморозил что-то не то. Пробурчав, что никаких денег ему никто не платил, он поспешил свалить из кабинета. Его оплошность вызвала среди адвокатов тихую панику, а Данилин, в очередной раз указав судье на то, что имеет место быть явный подкуп липовых свидетелей и попытка ввести суд в заблуждение, вновь потребовал тщательнейшим образом проверить причастность Зушкина к ДТП.
        Но… Оглашая свое решение, Григорьева объявила, что истец не смог достаточно четко мотивировать причастность ответчика к ДТП со смертельным исходом, и в частном определении порекомендовала областному УВД «приложить все усилия для розыска угонщика, совершившего наезд на человека».
        Выйдя на крыльцо, Юрий некоторое время стоял, глядя в небо. Теперь он окончательно понял, что гнусная система купи-продайства, поглотившая все и вся, ни за что и никогда не поступится своим основным «принципом» - прав не тот, кто прав, а тот, кто больше заплатил или у кого больше этих самых прав.
        Хлопнула дверь, и мимо него в сопровождении адвокатов прошагал Крэк. Подойдя к своему «Майбаху», уже отрихтованному и отполированному, тот не мог не оглянуться и с торжествующей ухмылкой не взглянуть на проигравшего.
        Данилина передернуло. В его душе в этот миг как будто что-то с треском рухнуло и обратилось в прах. Он вдруг почувствовал себя тем жутковатым роботом-терминатором, в которого обратился человекообразный киборг, побывав в пламени пожара. Он вдруг взглянул на свою жизнь, на закон, на право с какой-то иной стороны, откуда до этого глядеть считал недостойным. Теперь он видел себя по другую сторону незримых баррикад. И он принял решение.

* * *
        Полчаса спустя, прибыв в Наковальское, он остановился на улице Герцена у дома сорок. На его стук к калитке вышел Федор Романцов, как всегда сдержанный и невозмутимый.
        - Что, майор, тебя снова к этому делу приставили? - открывая калитку, поинтересовался он. - Ну, заходи, заходи. Двое каких-то огрызков у меня уже и обыск делали… В общем, решили взять меня измором?
        - Нет… Я по другому поводу, - Юрий окинул взглядом улицу и вошел во двор. - Я приехал не как сыскарь. Федор Алексеевич, в том, что это ты автор всех происшествий с мажорами, я и тогда не сомневался ни минуты. Более того, у меня сейчас есть доказательство твоего фокуса с гадюками - капля крови на травинке. Этого достаточно, чтобы доказать твою причастность. Вот она, эта травинка. А теперь смотри, что я делаю с этой уликой.
        Он смял пакетик и небрежно кинул на холмик мусора, видимо, собранного, чтобы вывезти со двора на свалку. Спокойно отследив этот жест, Федор вопросительно посмотрел на Данилина.
        - Что-то случилось? - понимающе спросил он.
        - Да. Хочу посоветоваться. Беда у меня, Алексеич, беда… Месяц назад криминальная шваль сбила машиной мою жену, а сегодня был суд. И я понял, что справедливости мне не добиться.
        - А-а, это на улице Нижегородской… «Майбах» сбил молодую женщину, двое детей остались без матери, - сочувственно кивнул Романцов. - Да, видел по телевизору в губернских новостях. Ну, я тогда еще сказал, что раз в деле замешан «Майбах» - все, труба. Теперь, чего доброго, еще и родственникам этой бедолаги предъявят иск за порчу дорогой машины. Ну, пойдем в дом, выпьем чаю, поговорим…

…Пришедшая с работы Людмила была очень удивлена, увидев мужа с опером из губернии, мирно беседующих за чаем. Поздоровавшись, она замерла на пороге.
        - Ну, чего ты? - Федор добродушно усмехнулся. - Просто человек заехал в гости. Что тут такого особенного?
        - Ого! - поднимаясь из-за стола, Данилин взглянул на часы. - Засиделись мы, однако… Спасибо за чай. Наверное, поеду.
        Договорившись с Федором о созвоне, Юрий отбыл восвояси. Он ехал назад и чувствовал, что душившая его все эти дни боль немного отпустила, и он впервые со дня похорон смог вздохнуть свободно. Словно кто-то снял с его груди давивший на нее огромный камень. Теперь он был с теми, кто думал и чувствовал, как он, кто пережил такую же, как и он, нестерпимую боль утраты.
        В ходе только что состоявшегося разговора Романцов, выслушав Данилина, который рассказал о своих планах лично разделаться с убийцей жены, сразу же предостерег его от необдуманного поступка.
        - …Юра, ты же сам опер и прекрасно понимаешь, что если ты пристрелишь этого пса поганого, даже из другого ствола, тебя вычислят в два счета, - Федор сокрушенно покачал головой. - Но не это самое скверное. Тобой могут заняться даже не наши продажные суд и прокуратура, а бандиты. Он же с ними в дружбе? А эти разбираться не станут. С тобой получится, как с Кириллом. Тут надо сводить счеты так, чтобы ни себя, ни тем более своих близких не подставить. Ведь эта уголовная мразь, если не сможет разделаться с тобой - отыграется на твоих родителях или даже детях. Поэтому давай, вот что… Помозгуем, обдумаем, а потом уже будем принимать решение.
        - Кстати, Алексеич, я узнал, кто из уголовников напрямую виноват в смерти Кирилла. Это некий Степан Дыхаршин по кличке Микроб. Если мне в руки попадется - сдохнет, скотина, скажем… оказав сопротивление при задержании, - решительно пообещал Юрий. - Его, говорят, недавно выпустили из СИЗО. Видимо, в благодарность за услугу.
        - Не стоит. Мы и с этим уродом разберемся по уму, - обменявшись с ним рукопожатием, пообещал Романцов. - Так будет лучше.
        - И вот еще что я хотел спросить… Как же удалось «угомонить» последних двоих мажоров? - уже уходя, спросил Данилин.
        - Этих я не трогал. Серьезно! - Федор чуть заметно усмехнулся. - Этих сама судьба наказала. Да иначе и быть не могло.
        Идея Романцова «жить, как на оккупированной территории» Юрию пришлась по душе. А ведь и в самом деле! Если официальные институты власти, с одной стороны, не способны радикально побороть преступность, при этом сюсюкая с уголовными
«авторитетами», а с другой - карают всякого, кто, защищая свою жизнь, честь и достоинство, свою семью, нанес ущерб здоровью отморозка, то как еще можно расценивать свое положение, свой статус в обществе, в стране? Только как подпольщика, на свой страх и риск борющегося с генерализованной формой социального рака, пожирающего общество изнутри.
        И вот теперь он тоже в некотором смысле перешел на нелегальное положение. Теперь у него тоже будет две жизни. В той, что для всех, он - подчиняющийся духу и букве закона начальник районного угрозыска. В другой, известной только самым доверенным - беспощадный истребитель ублюдков и отморозков. Прав был один из корреспондентов
«Молодежного портала», когда писал, что джинн мести, вырвавшись на свободу, едва ли захочет так легко и просто вернуться на место. Для этого нужно, чтобы каждый доверял власти, как самому себе.

* * *
        Внезапная смерть Эдуарда Зушкина стала настоящим потрясением для очень многих из тех, кто с ним якшался, пользовался его услугами, кто ему покровительствовал. Его нашла домработница в спальне в окружении кучи пустых бутылок из-под водки и коньяка. Но, что еще больше поразило губернский «бомонд», в спальне находился еще один труп - уголовного авторитета по кличке Микроб. Как явствовало из обстановки, тот в доме Зушкина оказался не случайно. Налицо были признаки того, что занимались там эти мужички «шалостями» весьма неприглядного свойства.
        Мухлевич тем же утром приказал Колокотову и Шуманкину расследовать причину смерти и, если возникнут подозрения в ее насильственном характере, найти виновных во что бы то ни стало. Все же Зушкин - это не какой-нибудь лох из пригорода, которого поздней вечерней порой грохнул отморозок, чтобы отнять старую копеечную мобилу и пригоршню мелочи. Зушкин - это известная в определенных кругах личность.
        И «гении сыска» с жаром взялись за дело. Вместе с целой командой криминалистов они тщательнейшим образом проверили не только спальню и весь дом. Но… все их усилия найти хоть один отпечаток пальца, не принадлежащий хозяину виллы, его гостю либо прислуге, оказались напрасными. Нигде не было никаких следов взлома, никаких признаков проникновения на территорию. К тому же дежуривший той ночью охранник заверил, что с территории двора никуда не отлучался, а помимо него охранявшие двор два ротвейлера ни за что не пропустили бы чужаков. Тем временем судмедэксперт выяснил, что умерли оба приятеля от чрезмерного злоупотребления спиртным. Судя по дикому уровню алкоголя в крови, каждый из них выпил не менее двух с половиной литров водки и коньяка, причем сразу и без закуски.
        Поэтому, исходя из картины происшедшего, «гении сыска» пришли к выводу, что Крэк и Микроб устроили своего рода состязание - кто больше выпьет за один присест. Оказалась ничья.
        Впрочем, если бы они догадались нажать на охранника посильнее, то узнали бы много интересного. Например, Вениамин мог бы рассказать о том, как около двенадцати ночи зазвонил его сотовый и он услышал гневные упреки своей половины. Та костерила непутевого муженька за похождения с нимфетками из модельных агентств Зушкина. Вениамин ничего не мог понять, долго утихомиривал жену, которая, в конце концов, обо всем рассказала. Как оказалось, в поздний час кто-то позвонил в дверь их квартиры. Посмотрев в глазок, женщина увидела спину парня, убегавшего вниз по лестнице. Причем в самый последний момент тот что-то швырнул через плечо к дверям квартиры. Это оказалась рассыпавшаяся по полу пачка фотографий. Собрав снимки, женщина увидела неприятно поразившую ее «фотосессию» с участием мужа.
        А еще Вениамин мог бы припомнить, что этим утром сторожевые собаки выглядели какими-то равнодушно-снулыми, безразличными как к ласке, так и к самым жестким командам, а также чью-то странную ночную хулиганскую выходку у ворот виллы. Утром же, когда стало известно о смерти хозяина, Вениамин решил никому ни о чем не рассказывать. Себе дороже. Если уж его босса достали, то о нем и говорить нечего.

…Наблюдение за домом Крэка в течение всей предшествующей недели попеременно вели и сам Федор, и Вадим, и Евгений Сильченко. Во время выездов Крэка за его «Майбахом», сменяя друг друга, следовали неприметные машинешки. За это время Романцову удалось прикормить собак и придумать способ, как в нужный момент отвлечь внимание охранника.
        Около двенадцати ночи, когда Вениамин уже был занят выяснением отношений с женой, а оба ротвейлера прыгали около того участка железобетонного ограждения, где до этого они не раз находили лакомство, появились две крупные угловатые тени. Через изгородь вновь была отправлена порция угощения, на сей раз «сдобренного» препаратом наркотического действия, в связи с чем оба барбоса вдруг стали добрыми и покладистыми. Неизвестные тем временем перебрались через стену во двор и, вскрыв входную дверь виллы отмычками, бесшумно вошли внутрь.
        Их появление перед любовниками стало для тех полной неожиданностью. Увидев нацеленные на них стволы «макара» и «ТТ», Микроб и Крэк приняли нежданных визитеров за заурядных грабителей и безропотно позволили связать себя по рукам и ногам. Но когда они увидели лица непрошеных гостей, которые сняли маски, на их лицах отразился животный ужас. Но их пытать никто не собирался. Их просто напоили. И столь щедро, что уже через полчаса, так и не выйдя из алкогольной комы, они навсегда покинули этот мир…
        Развязав Микроба и Крэка, Юрий с Федором спустились на первый этаж. Набрав на сотовом номер Вадима, Романцов негромко скомандовал:
        - Давай!
        Тут же откуда-то из темноты в железные ворота виллы стукнул небольшой булыжник. И без того взвинченный Вениамин выбежал на улицу, горя желанием порвать на части всякого, кто попадется под руку. Даже ротвейлеры, все еще пребывающие в благодушном состоянии, поспешили к воротам и с зевотцой издали вяловато-скучное
«гав-гав». Но никого за воротами не обнаружилось. Неизвестный злоумышленник исчез бесследно. В поле камеры видеонаблюдения он почему-то не попал.
        В это время, защелкнув входную дверь на замок, Данилин и Федор поспешили к ограждению. Быстро, но без суеты, покинув территорию двора, они вскоре уже ехали на «семерке» Романцова в сторону Нижегородской. Выйдя невдалеке от своего дома, Юрий заглянул в салон и негромко произнес:
        - Спасибо, Федор Алексеевич! До свидания. Я думаю, нам прощаться не стоит. Мне кажется, у нас еще будет не один повод, чтобы встретиться.
        - Вот и я об этом только что подумал, - уверенно кивнул тот.
        Той ночью, придя домой, Юрий Данилин впервые за все эти дни увидел в зеркале прихожей не угрюмого, потерянного, ненавидящего жизнь меланхолика, а себя прежнего, уверенного и в чем-то даже оптимистичного. Он наконец-то расквитался с гнусным ничтожеством, погубившим его любимую женщину! Разумеется, отняв жизнь даже у тысячи таких вот зушкиных, он никогда не сможет вернуть свою Жанну. Но тем не менее Юрий чувствовал себя отомщенным. Он сполна воздал негодяю за ту самодовольную, ликующую ухмылку безнаказанной подлости.
        Однако уже на следующий день, едва проснувшись, Юрий понял, что теперь остановиться он не сможет. И не потому, что ему понравилось убивать - пусть даже и трижды негодяя. Нет… Убийство, как таковое, было противно его душе. Но горечь понесенной утраты, логически ничем не объяснимой потери близкого человека, которой могло бы и не быть, по-прежнему не давала покоя.
        Он, как и обычно, ехал на работу, участвовал в каких-то совещаниях, расследовал какие-то дела, а в душе, напоминающей бесконечную Сахару с выжженными солнцем безжизненными барханами, жило другое. Он постоянно ждал конца рабочего дня, чтобы, возвращаясь с работы домой, где его никто не ждал - дети так и жили у стариков, - сделать по городу, по его самым глухим закоулкам, несколько кругов. Зачем он это делал - и сам не знал. Просто - так хотелось, и все. А еще в тайнике, по его просьбе сработанном умелыми руками Федора внутри водительского кресла «Калины», лежал тот самый нигде не учтенный ствол, снабженный глушителем.
        Поздним ноябрьским вечером, проезжая по проспекту маршала Конева, он заметил впереди себя красную «девяностодевятку»-такси с тройкой и двумя пятерками в номере. В тренированной памяти сразу всплыли свидетельские показания людей, которых он месяц назад опрашивал в связи со зверским убийством молодой женщины. Та работала в магазине в вечернюю смену. Будучи очень осторожной, она никогда не садилась в случайные машины. В тот вечер, когда она не вернулась домой, по свидетельству очевидцев, женщина села в такси, в номере которого были вроде бы именно такие цифры. Убийцу тогда найти так и не удалось…
        Вот и теперь машина подрулила к краю тротуара, и в нее села молодая хорошенькая особа с двумя пакетами. Подозревая, что это, скорее, теперь уже не пассажирка, а кандидатка на роль очередной жертвы, Юрий решил прокатиться следом. Аккуратно тронувшись и влившись в общий поток машин, такси побежало в сторону восьмого микрорайона. Именно там было найдено тело убитой продавщицы.
        Неотрывно следя за «девяностодевяткой», Данилин даже не ощущал того, что на его лице с какого-то момента появилась зловещая, не обещающая ничего хорошего, улыбка. Он вдруг почувствовал себя охотником, идущим по следу опасного волка-людоеда, который не подозревает, что уже попал на мушку и что жить ему осталось всего ничего… И напрасно хищник надеется на то, что усилиями некоторых гуманистов отстрел ему подобных с недавних пор запрещен. Ведь именно осознание того факта, что если даже он и будет схвачен, то убить его не посмеют и лишь посадят в тюрьму с угрожающей формулировкой «пожизненное заключение», придавало мерзавцу уверенность хотя бы в относительной личной безопасности. Пожизненно? Ну и что? Ведь это все равно жизнь! До самого ее естественного конца. И - кто знает? - а вдруг подвалит нежданный «фарт», и он однажды снова обретет свободу?! Ведь человек живет надеждой, пока жив.
        Хищнику за рулем не дано было знать, что «фарт» ему уже не светит. Когда такси, резко прибавив ходу, заметалось по переулкам - скорее всего, чтобы оторваться от возможного преследования, Юрий знал уже совершенно точно: это - он! И напрасно двуногий хищник, игнорируя мольбы и плач уже все понявшей и ужаснувшейся своей участи жертвы, пытался запутать следы. «Калина», как привязанная, никак не выдавая своего присутствия, уверенно шла за ним.
        Вырулив на пустырь в окружении плотных диких зарослей, «девяностодевятка» остановилась. Тут же, за кустами, припарковался и Данилин, вынув из тайника пистолет. Он вышел из машины и, пригнувшись, поспешил к такси. Больше всего он опасался, что ублюдок может прямо в салоне расправиться со своей жертвой. Но, как любой подонок, тот не мог отказать себе в «удовольствии» поглумиться над чьей-то слабостью и беззащитностью.
        Выйдя из машины, не очень крупного сложения тип подошел к пассажирской дверце и рывком вытащил наружу женщину, плачущую и умоляющую ее не убивать. «Вот дурища-то! - сняв с предохранителя пистолет, сердито подумал Юрий. - Тут отбиваться надо что есть сил, орать благим матом, звать на помощь, а она умоляет эту гниду. Ну, урод, получай!..»
        Убийца, удерживая свою сникшую жертву одной рукой, другой достал из кармана нож, но в этот момент из темноты донесся короткий тихий посвист, словно кто-то подзывал к себе собаку: «Фью-фу!..» Нервно обернувшись в сторону свиста, отморозок на мгновение замер. И тут же в ночной тишине прозвучали три глуховатых хлопка: дупп! дупп! дупп!
        Покачнувшись и выронив нож, негодяй упал на спину, выгибаясь от страшной боли, пронзившей грудь и живот. Он хотел жить, и его угасающее сознание протестовало против преждевременной утраты возможности дышать, ходить, видеть, слышать, смеяться, ощущать тепло чьего-то тела и вкус пищи… Убийца долго агонизировал, хватая ртом воздух и скрюченными пальцами вырывая пучки травы. Но в какой-то миг он замер и вытянулся. Опомнившись, женщина с криком ужаса побежала прочь от этого места в сторону светящихся за кронами деревьев далеких окон многоэтажек.
        Данилин не стал дожидаться финала агонии убитого им отморозка и ушел сразу же, как только выпустил в того три пули подряд. Он ехал домой, размышляя о том, что сегодня снова уснет спокойно, как совсем недавно, когда отправился в преисподнюю Зушкин. Но теперь он знал и другое. Став на тропу войны, сойти с нее он так просто не сможет. И очень скоро поселившаяся в его душе нестерпимая жажда мести снова потребует очередной «мишени», очередного двуногого хищника, которого кто-то должен остановить…