Забава королей Чингиз Акифович Абдуллаев
        Дронго #102 В роскошном поместье, в нескольких часах езды от кенийской столицы Найроби, собралась веселая компания. Хозяин, отошедший от дел итальянский предприниматель, пригласил своих друзей, в числе которых и трое русских бизнесменов с подругами. Волею судеб там оказался и знаменитый эксперт по борьбе с преступностью Дронго. Компания собралась на «забаву королей» - так издавна называли охоту на львов. Но сафари обернулось трагедией: один из русских бизнесменов во время облавы получил пулю в грудь. Кто стрелял? Был ли это случайный выстрел - или преднамеренное хладнокровное убийство? Вопросы, вопросы… Но найти на них ответы - дело чести для Дронго. И, не дожидаясь прибытия местной полиции, он начинает вычислять убийцу…
        Чингиз Абдуллаев
        Забава королей
        Никого так ловко мы не обманываем и не обходим лестью, как самих себя.

    Артур Шопенгауэр
        Никогда не завидуйте тем, кто находится на самой вершине, добившись большого успеха. Возможно, яркое солнце, сильный ветер или землетрясение собьют их с этой вершины. А возможно, что более вероятно, причиной их падения станет собственный успех.

    Али Эфенди
        Глава 1
        - Вы любите охоту? - задал он неожиданный вопрос.
        - Не очень, - ответил Дронго.
        - Странно, я был абсолютно уверен, что вы охотник. И должны любить охоту.
        - Почему?
        - Ну, хотя бы потому, что я знаю, как хорошо вы стреляете.
        - Какое отношение это имеет к охоте?
        - Самое прямое. Человек вашего склада должен любить оружие и стрельбу.
        - Я не люблю ни того, ни другого.
        - Мне казалось, что вы по натуре охотник. Вас должен увлекать азарт погони за своей жертвой.
        - Вы ошибаетесь, я не азартен. Вообще не люблю азартные игры. Тем более мне не нравится относиться к людям как к своим жертвам. Скорее наоборот. Они чаще всего жертвы собственных страстей, - убежденно произнес Дронго.
        - Это именно то, что мне всегда в вас нравилось, - одобрительно произнес его собеседник. - Поэтому я хочу пригласить вас на охоту в Кению, куда отправляюсь через месяц. Вы знаете, как обычно называли охоту еще триста или четыреста лет назад? «Забава королей»! Я имею в виду настоящую охоту, когда для вас загоняют подходящего кабана или медведя.
        - Разве в Кении есть медведи или кабаны? - улыбнулся Дронго.
        - Конечно, нет. Я приглашаю вас на настоящую охоту. На львов. Такой смелый и сильный человек, как вы, просто должен хотя бы однажды принять участие в подобной охоте.
        - Вы считаете, что мне мало адреналина в обычной жизни?
        - Как раз наоборот. Я приглашаю вас отдохнуть. И, в конце концов, вам совсем необязательно самому стрелять в животных, если это вам так претит. Вы можете взять с собой фотоаппарат и делать превосходные снимки. И не забывайте, что нас всегда подстрахуют мои охотники.
        - Фотоаппарат я возьму обязательно, - согласился Дронго, - а вот стрелять и убивать как-то не входит в мои намерения.
        - Если вы скажете мне, что никогда в жизни не стреляли в людей, я вам все равно не поверю.
        - Стрелял. И не единожды. Но каждый раз это был почти исключительный случай, когда крайняя необходимость заставляла меня действовать именно таким образом. И всегда я старался не убить. Хотя в меня тоже стреляли достаточно много. И чаще всего хотели именно убить.
        - Значит, вам одинаково знакомы чувства охотника и жертвы, - не унимался его собеседник.
        - Пусть так, - добродушно согласился Дронго. - И если я действительно соглашусь поехать в Кению, то исключительно из симпатии лично к вам, синьор Бинколетто, а никак не из-за того, что мне так хочется убить несчастное животное.
        - Тогда будем считать, что мы договорились.
        Синьору Энцо Бинколетто шел уже семьдесят четвертый год. Но это был сильный мужчина, все еще сохранивший прекрасную осанку и игравший по субботам в большой теннис на собственных кортах. У него было две дочери и четверо внуков. Супруга Энцо умерла восемь лет назад, и с тех пор вдовец Бинколетто стал заядлым охотником, находя в этом хобби своеобразное утешение. Его мать была родом из Алжира - наполовину француженка, наполовину арабка. От нее он получил темный цвет лица, большой изогнутый нос, орлиный взгляд и кустистые брови. До шестидесяти шести лет, пока была жива его супруга, Бинколетто занимал должность председателя совета директоров одного из крупнейших итальянских банков. Но сразу после смерти жены подал в отставку, предпочитая праздную жизнь прежней напряженной работе. А может, ему просто нужно было сменить обстановку, поменять место жительства, отойти от привычных дел, изменить образ жизни.
        В какой-то мере это ему удалось. Он купил большой участок в Кении и построил там себе двухэтажный дом, куда приглашал друзей и знакомых. Почти три месяца в году он проводил там, еще несколько месяцев ходил на своей небольшой яхте по европейским морям, а осенью обычно уединялся где-нибудь в горах, чтобы продолжить работу над мемуарами, которые он давно задумал и считал самым главным итогом своей жизни. С Дронго они познакомились достаточно давно, больше десяти лет назад. Бинколетто был интересным собеседником, который много путешествовал в своей жизни, много видел и соответственно много знал. С ним было интересно разговаривать. Он был парадоксален и забавен, что делало их общение часто непредсказуемо интересным. Их познакомила жена Дронго Джил, и с тех пор они часто бывали в гостях на вилле Бинколетто под Генуей. Дронго чувствовал себя здесь в полной безопасности и позволял себе немного расслабиться. Разумеется, осенью Джил никогда бы не согласилась поехать с ним в Кению, она бы осталась с детьми; да он и сам не стал предлагать ей такого путешествия, понимая, что Бинколетто приглашает его одного.
        Именно поэтому Дронго принял приглашение своего давнего знакомого, пообещав, что прибудет в Кению в начале октября, когда должна была состояться давно задуманная охота на львов. Однако Бинколетто предупредил эксперта, что до того, как они полетят в Найроби, он собирается встретиться со своими друзьями на юге Африки, чтобы вместе отправиться в столицу, откуда можно было доехать и до его поместья, находившегося в ста километрах оттуда.
        Бинколетто заранее рассказал обо всех, кто должен был отправиться с ними в эту поездку, присоединившись к ним в Южной Африке. Это были семейные пары двух российских знакомых Бинколетто по прежней банковской жизни - Артур Ишлинский и Руслан Стригун со своими подругами, а также глава крупного российского банка Дживан Араксманян. Именно эта пятерка и должна была оказаться в Кейптауне, откуда они могли перелететь в Найроби на частном самолете.
        По укоренившейся привычке Дронго постарался заранее узнать обо всех своих будущих спутниках, благо теперь можно было черпать информацию из многочисленных сайтов и сообщений. Артур Ишлинский был достаточно известным российским предпринимателем, имевшим акции крупной российской нефтяной компании и «стоившим», по мнению журнала
«Форбс», около ста сорока миллионов долларов. Руслан Стригун работал заместителем руководителя федерального агентства, заняв это место всего лишь два года назад. Оба были женаты вторыми браками, что считалось достаточно нормальным явлением в их среде. Стригун и Ишлинский давно дружили друг с другом и даже построили свои дачи рядом. Что касается Араксманяна, то его банк давно занимался вложениями именно в нефтегазодобывающую отрасль. Бинколетто предупредил Дронго, что с этой пятеркой прибудет и переводчик - Антон Вермишев, который уже несколько лет работал с Ишлинским и его партнерами.
        Все шестеро должны были появиться в Южно-Африканской Республике сразу после двадцатого сентября, и Бинколетто предложил Дронго отправиться туда двадцать второго сентября, чтобы через два дня переехать в Найроби, где для них уже готовили грандиозное шоу под названием «охота на львов».
        В самом Найроби к ним должны были присоединиться еще несколько человек - охотников и проводников, которые должны были помогать приехавшим гостям. Дронго даже не подозревал, насколько провидческими окажутся слова его давнего знакомого, когда ему придется вспомнить свое мастерство «охотника» и вместе с тем оказаться в роли своеобразной жертвы…
        Прежде чем отправиться в лондонский аэропорт «Хитроу», еще за несколько дней до поездки, Дронго заехал в клинику и уточнил, какие именно прививки следует сделать перед поездкой в Кению. Ему необходимо было оформить страховку. Врач, миловидная женщина лет пятидесяти пяти, внимательно выслушала его, уточнив, есть ли у него хронические болезни, из-за которых стоимость страховки могла быть гораздо выше. Получив отрицательный ответ, она любезно сообщила посетителю, что он должен сделать прививки против малярии, туберкулеза, гепатита и полиомиелита. Уклониться было невозможно, без обязательных уколов не оформляли страховку. Кроме того, ему объяснили, что при отсутствии документов о сделанных прививках его просто могли не пустить на обратный рейс в самолет любой из британских компаний.
        - Уколы так обязательны? - мрачно поинтересовался Дронго.
        - Конечно. Это прежде всего в ваших личных интересах, - ответила врач.
        - Да, я понимаю. Но дело в том, что при рождении мне делали прививку БЦЖ. Кажется, так она называлась по-русски. Я сейчас попробую перевести ее на английский… И совершенно точно мне делали прививку от полиомиелита. И даже, кажется, от оспы.
        - Подождите, - прервала она его, - в какой стране вам ее делали? Дело в том, что такие прививки делали не во всех странах. Вы не англичанин?
        - Нет.
        - Из какой вы страны?
        Он вздохнул. Той страны, в которой ему делали в детстве прививки от туберкулеза и полиомиелита, уже не существовало.
        - Мне делали их в бывшем Советском Союзе, - пояснил он.
        - Вы хорошо говорите по-английски, - сказала врач, - а я думала, что вы американец. Даже нет, я думала, что вы из Канады. Только там говорят на хорошем английском без акцента.
        - Спасибо. Но мне действительно делали обе прививки. Кажется, даже остались следы на левой руке.
        - Я знаю, - сказала врач, - сразу можно отличить бывших граждан Советского Союза. У них у всех были свои отметки от прививок на левой руке. В вашей бывшей стране вакцинация была на очень хорошем уровне. Если вам действительно делали прививки от туберкулеза и полиомиелита, то их вам делать не нужно. Но от малярии и гепатита прививку мы все равно сделаем. В некоторых районах Кении каждый второй до сих пор болеет либо малярией, либо гепатитом. И учтите, что там есть еще дизентерия и очаги обитания мухи цеце. Вам ни в коем случае нельзя пить сырую воду. Нужно быть осторожнее.
        - Может, мне вообще туда не ехать? - пошутил он.
        - Я так не говорила. Сделайте еще два укола и отправляйтесь в Кению. Хотя на вашем месте я бы воздержалась, если поездка не так обязательна, - улыбнулась врач.
        - Я не заболею гепатитом, - хмыкнул Дронго. - Значит, остается только один укол - от малярии.
        - Почему не заболеете? Вам уже делали эти прививки? Тоже в детстве?
        - Увы, нет. Я успел дважды переболеть этой подлой болезнью, - пояснил Дронго.
        - Вы шутите? Дважды не бывает. После первого раза у человека появляется иммунитет к гепатиту.
        - А я болел дважды, - вздохнул он, - в детстве и в молодости. Но, к счастью, иммунитет получил, а печень не загубил. И поэтому не сижу на диете.
        - Не может быть, - удивилась она. - Вы проверяете свою печень?
        - Достаточно часто. Но я не пью и не курю. Всегда вел нормальный образ жизни и, наверное, поэтому избежал всяческих осложнений.
        - Поздравляю. Тогда сделаем только один укол от малярии.
        - Делайте ваш укол, - согласился Дронго. - Надеюсь, что ничего плохого со мной не случится.
        Укол был болезненным. Его сделали под лопатку, и в течение трех или четырех дней у Дронго все время держалась повышенная температура. Но постепенно она спала, и он почувствовал себя гораздо лучше. В назначенный день эксперт уже был в пятом, недавно открытом терминале аэропорта «Хитроу», откуда улетали самолеты в Кейптаун.
        В салоне первого класса его ждал Энцо Бинколетто, одетый в белый костюм и голубую рубашку, которая была расстегнута почти до пояса. Увидев входившего Дронго, он радостно поднял обе руки.
        - Добрый день, уважаемый господин эксперт! Как я рад, что вы согласились со мной поехать!.. Обещаю вам, что вы не пожалеете.
        - Не сомневаюсь, - кивнул Дронго, усаживаясь рядом со своим пожилым другом, - хотя уже получил укол в спину. Хорошо еще, что в детстве мне успели сделать две прививки от этих коварных болезней, которые встречаются в Кении…
        - Глупые предрассудки, - нахмурился Бинколетто. - Иностранцы до сих пор не избавились от страхов шестидесятых годов, хотя прошло уже больше полувека. Сейчас там гораздо лучше налажен учет больных, есть хорошие больницы и квалифицированные врачи, а эпидемии уже давно побеждены. Посмотрите на меня. Я старше ваc почти на четверть века, но каждый год провожу в Кении и до сих пор ничем не заболел.
        - И не делали никаких уколов?
        - В первый год сделал, - признался Бинколетто. - Меня тоже напугали, сказав, что это обязательное условие моей поездки в Кению. Но вот уже шесть лет я езжу туда, и со мной ничего плохого не происходит.
        - Это потому, что достаточно один раз сделать эти прививки, и они будут действовать всю жизнь, - улыбнулся Дронго.
        - Ну, значит, на мою жизнь их хватит, - весело заявил Бинколетто, - хотя бы еще лет на десять-пятнадцать. Как вы считаете, у меня есть такие шансы?
        - Безусловно. Вы замечательно выглядите.
        - Я бы выглядел еще лучше, если бы моя жена была рядом со мной, - вздохнул Энцо. - Все получилось так глупо… Никто даже не мог подумать, что она так быстро угаснет. Буквально за несколько месяцев. Никогда себе не прощу…
        Он не успел закончить фразу, когда в салон вошла молодая женщина лет тридцати пяти. Элегантный светлый костюм, юбка чуть ниже колен, собранные в узел черные волосы, выразительное лицо с немного раскосыми глазами, высокие скулы… Впечатление не портил даже запоминающийся нос с горбинкой. Он даже придавал ей своеобразный шарм. Женщина подошла к Бинколетто и, наклонившись, что-то тихо произнесла.
        - Хорошо, - кивнул тот. - Кстати, познакомьтесь. Это господин эксперт, о котором я тебе столько рассказывал. У него необычная кличка, смысл которой я до сих пор точно не понимаю… В общем, он называет себя Дронго, и так его называют во всем мире. А это Джина Ролланди, моя помощница, которая поедет с нами в Кейптаун и будет следить за моей диетой и моим состоянием. Иначе моя старшая дочь не соглашается отпускать меня на охоту ни под каким предлогом. Можно сказать, что синьора Ролланди больше работает на мою дочь, чем на меня. Такой официально приставленный шпион, - не без нотки горечи пошутил Бинколетто.
        Женщина кивнула Дронго и отошла к соседнему дивану, где села, закинув ногу на ногу и взяв со столика журнал, который принялась просматривать. Через двадцать минут объявили посадку, и они втроем быстрым шагом двинулись к выходу, чтобы не опоздать на свой рейс.
        В салоне самолета Джина устроилась во втором ряду, прямо за креслом своего босса. Очевидно, они заранее заказали себе билеты именно в таком порядке. Дронго оказался во втором ряду рядом с ней. В первом ряду, кроме самого синьора Бинколетто, оказалось место для пожилого афроамериканца, к которому его помощники обращались почтительно, называя его «господин министр».
        В 777-м «Боинге», который отправлялся в Кейптаун, было двенадцать кресел в салоне первого класса. При этом в первом ряду разместилась еще пожилая семейная пара - очевидно, американцы, отправляющиеся в Кейптаун из Лондона. А во втором ряду, кроме Джины и Дронго, была еще японская пара, сидевшая у окна. Таким образом, на двенадцать мест было только восемь пассажиров.
        Самолет, стремительно набирая высоту, легко поднялся в небо. Дронго закрыл глаза. В таких больших самолетах обычно трясло меньше других, хотя иногда доставалось и таким гигантам. Он хорошо разбирался во всех типах самолетов и знал, что среди семейства «Боингов» есть семьсот сорок седьмой с верхним этажом, а среди
«Аэробусов» появился трехсотвосьмидесятый - настоящий гигант, самый большой пассажирский самолет в мире.
        Джина что-то рисовала в своем блокноте, когда Дронго поднялся, чтобы умыться. Самолет уже повернул на юг, набирая скорость, на табло исчезла надпись с просьбой пристегнуть ремни. Эксперт сполоснул лицо и вернулся обратно. Проходя мимо Джины Ролланди, он взглянул на блокнот и улыбнулся. Затем уселся на свое место. Джина посмотрела на него.
        - Вы действительно известный специалист в вопросах преступности? - спросила она по-английски.
        - Не знаю, насколько известный, но действительно специалист.
        - Синьор Бинколетто говорил, что вы очень интересный человек, - неожиданно произнесла Джина. - Он рассказывал мне, что вы можете с одного взгляда определить характер и возможности человека, даже рассказать о его профессии и привычках. Этакий современный тип всевидящего и всезнающего аналитика.
        - Он слишком хорошо ко мне относится, - пожал плечами Дронго.
        - Это неправда? - удивилась она.
        - Не до такой степени, как обо мне говорят другие люди.
        - Странно, - заметила Джина, - я читала в Интернете, что вы достаточно успешный и очень известный эксперт. Там перечислялись ваши различные заслуги.
        - В Интернете всегда преувеличивают. Им нельзя верить, - возразил Дронго.
        - И вы действительно ничего не можете определить вот так, с ходу? - поинтересовалась Джина. - Или можете? Когда вы проходили мимо меня, вы посмотрели на мой рисунок и улыбнулись. Я могу узнать, что именно вас так развеселило?
        - Извините, я не хотел вас обидеть. Просто обратил внимание на ваш рисунок. Он достаточно четко характеризует вас, как человека.
        - Неужели? - Она посмотрела на рисунок. - Странно, но мне казалось, что он вообще ничего не значит. Интересно, что вы там увидели? Можете рассказать?
        - Дайте ваш рисунок, - попросил Дронго.
        Она протянула ему свой блокнот.
        - Вы нарисовали человека, голова которого повернута вправо, - начал эксперт. - Это очень характерный признак для людей, склонных к решительным, активным действиям. Замечу, что если бы на вашем рисунке голова была повернута влево, то это означало бы склонность к рефлексии и глубокомысленным размышлениям. А если бы голова смотрела на нас, то есть изображена анфас, это было бы характерным признаком эгоцентризма.
        - И все? - явно разочарованно спросила Джина.
        - Нет, не все. На вашем рисунке у мужчины, которого вы нарисовали, чуть приоткрыт рот, но вы не нарисовали ни зубов, что означало бы агрессию, ни языка, что могло свидетельствовать о болтливости. А вот приоткрытый рот психологи обычно считают свидетельством страхов и недоверия, которые могут присутствовать в человеке. Причем его опасения связаны с окружающими этого господина людьми, в том числе и с вами. Однако в сочетании с повернутой направо головой это говорит о возможном беспокойстве за судьбу одного известного вам мужчины.
        - Что еще? - спросила она, чуть нахмурившись.
        - Сам рисунок вы поместили на левой стороне листа, - продолжал Дронго. - Если рисунок расположен таким образом, это означает воспоминания о прошлом, а если на правой стороне - то мысли о будущем. Далее, у нарисованного на вашем рисунке мужчины нет ног, а это уже явный признак скрытности. И тонкие, довольно слабые руки. А это признак вашего беспокойства, неопределенности в отношениях с этим персонажем…
        - Хватит, - попросила она. - Кто вам рассказал обо мне? Только не говорите, что вы узнали все это, читая мой рисунок.
        - Я вас не обманываю. Я действительно говорю вам то, что вижу.
        - И вы ничего не знали обо мне до сегодняшнего дня? - удивилась Джина.
        - Ничего. Честное слово. Мы же не встречались в доме синьора Бинколетто, хотя я был у него раз пять или шесть.
        - Я работаю с ним только полгода, - призналась Джина.
        - Примерно так я и думал. И вы, похоже, впервые летите с ним в Кению. А еще вы подвели внизу черту, как бы символизируя этим штрихом землю, хотя мужчина нарисован без ног. Это очень характерный признак незащищенности. А с другой стороны, подсознательно вы пытаетесь подвести итог вашим прежним отношениям.
        - Верните блокнот, - неожиданно попросила она, словно чего-то испугавшись. - Достаточно. Вы смогли меня удивить, но я думаю, что на этом нам лучше остановиться.
        Он вернул ей блокнот, заметив:
        - Похоже, вам не понравились мои выводы…
        - А разве они могли понравиться? - спросила Джина. - Вам не кажется, что вы слишком много узнали по одному маленькому, торопливому рисунку в блокноте? Или я все-таки должна поверить, что вы действительно смогли все узнать по этому рисунку?
        - Вы все еще не верите, - понял Дронго.
        - Предположим, что вы меня убедили, - кивнула Джина, - по рисунку вам удалось понять некоторые психологические свойства характера, которые я подсознательно отметила на этом листочке. И кое-что о моих прежних отношениях с моим прежним мужчиной. Но это всего лишь знание предмета, а не наблюдательность…
        - Вы хотите, чтобы я продолжил? - улыбнулся он.
        - Да, - с вызовом предложила она. - Интересно, что еще можно обо мне сказать?
        - У вас тонкий язык, - продолжил Дронго, - значит, есть проблемы с обменом веществ или, скорее всего, с кровеносной системой. Кроме того, на локтях у вас заметны участки сухой кожи, а это знак общего снижения иммунитета. Очевидно, вы недавно переболели - возможно, как раз полгода назад, перед тем как поступить на работу к синьору Бинколетто. Вы одеты слишком стильно и дорого для обычного помощника, не говоря уже о ваших дорогих часах, на которые я сразу обратил внимание. Они стоят никак не меньше двадцати тысяч евро. Отсюда вывод: вы раньше работали на другой, гораздо более высокооплачиваемой работе, но примерно полгода назад, после возможной болезни, связанной с вашим душевным состоянием, решили кардинально изменить свою прежнюю жизнь и согласились поработать помощницей у синьора Бинколетто. Я обратил внимание на журнал, который вы взяли для чтения. Там обычно публикуют курсовые ведомости. Странно, что обычный помощник интересуется именно таким журналом. Но ваш босc сказал мне, что его приставила к вам его старшая дочь. А вы достаточно молоды, красивы и не замужем. Отсюда другой вывод: она не
могла найти вас по объявлению или рекомендации. Вы, очевидно, давно знакомы с ней и довольно хорошо знаете друг друга, если она может спокойно рекомендовать вас на такую работу к одинокому вдовцу - своему отцу.
        - А как вы узнали, что я не замужем? - прикусила губу Джина.
        - Какой муж надолго отпустит такую красивую женщину с другим мужчиной? - пошутил Дронго. - Но если серьезно, то понятно, что ваша семья не дала бы вам возможности отправиться в подобную поездку, которая может занять несколько недель, а то и затянуться до трех месяцев. Вы разорвали отношения со своим прежним другом, что было понятно по вашему рисунку, и решили сменить обстановку. Однако ваша подруга, старшая дочь синьора Бинколетто, возможно, посчитала, что лично для вас наилучшим выходом будет куда-нибудь уехать на несколько месяцев. Думаю, что после возвращения из Африки вы снова поменяете работу. Хотя это необязательно.
        - Это вам сказал синьор Бинколетто?
        - Нельзя быть такой недоверчивой, - вздохнул Дронго.
        - Или вы с ней разговаривали? - все еще не верила Джина.
        - Я видел ее только два раза в жизни, и, конечно, мы не разговаривали о вас, - ответил Дронго.
        - Теперь мне все понятно, - когда она улыбалась, она невольно демонстрировала собеседнику красивые ровные белые зубы, - вы действительно тот самый эксперт, о котором так много пишут в Интернете. Теперь в вашем присутствии я не буду больше ничего рисовать. Хотя полностью закрыться от вас все равно не получится. Вы ведь обращаете внимание даже на мою кожу…
        Они улыбнулись друг другу. Стюардесса начала разносить напитки. Дронго попросил дать ему яблочный сок, она выбрала апельсиновый. Самолет летел над территорией Франции.
        Глава 2
        Над Сахарой их начало трясти сильнее. Дронго нахмурился. Когда самолет начинало трясти, у него портилось настроение. Уже пообедавший Бинколетто обернулся к Дронго.
        - Вы говорили, что плохо переносите долгие перелеты, - вспомнил он.
        - Я вообще плохо переношу перелеты, - ответил Дронго.
        Энцо поднялся и подошел к нему, усаживаясь рядом.
        - Вы разрешите?
        - Конечно, - кивнул Дронго.
        - Может, закажем коньяк?
        - Мне кажется, это единственное средство от турбулентности, - согласился эксперт, вызывая стюардессу и попросив принести им коньяку.
        Вскоре она принесла им два глубоких бокала. Мужчины отхлебнули по маленькому глоточку. Бинколетто удовлетворенно кивнул. В салонах первого класса давали хороший французский коньяк.
        - Вы плохо себя чувствуете? - спросила сидевшая справа Джина.
        - Не люблю самолеты, - признался Дронго.
        - Плохо переносите замкнутое пространство? Или это какая-то фобия? Боязнь высоты?
        - Да нет. Просто боязнь полетов, - честно ответил он.
        - Странно. Мне казалось, что человек с вашей профессией ничего не боится.
        - У каждого из нас свои комплексы.
        - Да, да. И каждого они мучают по-своему, - философски протянула Джина, встала и вышла в другой салон.
        - Я вижу, вы уже познакомились с моей помощницей, - одобрительно кивнул Бинколетто. - Я вам не успел сказать, что она довольно давно знает мою старшую дочь. Лет пять или даже больше. Джина работала в инвестиционном агентстве и была связана с компанией мужа моей старшей дочери. Но в прошлом году она ушла оттуда и несколько месяцев не работала. Была какая-то неприятная история с ее другом… А потом моя дочь решила, что Джина будет идеальным помощником для меня. Мы уже были с ней в Америке и в Австралии. Должен сказать, что она действительно образцовый помощник - все помнит и никогда ничего не забывает. Я даже иногда удивляюсь, что с такими талантами Джина согласилась работать у меня за такую зарплату. Она заслуживает гораздо большего.
        - Вы считаете, что она будет работать у вас недолго?
        - Убежден. Уйдет сразу после того, как мы вернемся из Африки. Кстати, она мне уже намекала на это. Но пока Джина работает со мной, и меня это вполне устраивает.
        - Ваши друзья будут ждать нас в Кейптауне? - сменил тему разговора Дронго.
        - Нет. В Кейптауне у меня будет встреча с моим американским другом, а затем мы полетим в Сан-Сити, где нас будут ждать наши русские друзья.
        - Они отдыхают в Сан-Сити, - понял Дронго.
        - Конечно. Где еще могут отдыхать богатые русские люди? - улыбнулся Бинколетто. - Кстати, Стригун отличный охотник. Я это точно знаю. В прошлом году мы вместе охотились в Сибири. Я тогда поехал туда по их приглашению.
        - Между прочим, они не все русские, - пояснил Дронго. - Судя по фамилиям, Стригун, наверное, украинец, а Араксманян - армянин.
        - Да, я знаю эти отличия. Господин Вермишев, например, мариец. Оказывается, в России есть такая нация, как марийцы. Но мы в Европе всех привычно называем русскими. До сих пор, хотя в бывшем Советском Союзе было пятнадцать республик. Не говорю уж о нациях, живущих собственно в России. Я даже был свидетелем, как одного литовского офицера, прибывшего по линии НАТО, тоже называли в Риме русским, - улыбнулся Бинколетто. - Хотя с прибалтами европейцы, кажется, уже разобрались. С остальными гораздо сложнее. Например, в Кении проживают различные народы, о которых европейцы не имеют ни малейшего понятия. К группе банту, которая составляет основный косяк кенийцев, относятся народы какуйю, балухья и акамба. А еще там живут народы нанди, кипсигис, маракает, ну и, наконец, масаи. Самые лучшие охотники на земле. Вы думаете, кто-нибудь из европейцев может отличить их друг от друга?
        - Полагаю, что нет, - согласился Дронго. - Это вообще интересная проблема. Даже живущие в Москве русские не могут отличить народы Кавказа друг от друга. Для них они все «кавказцы», все на одно лицо, - тогда как там есть азербайджанцы, армяне, грузины, осетины, чеченцы, ингуши, лезгины и множество других народов, представители которых очень сильно отличаются друг от друга. При этом сами кавказцы почти всегда знают, кто и к какому народу принадлежит. Но если поставить перед ними пять представителей Европы, они не отличат шведа от испанца, поляка от грека или англичанина от итальянца. Для неподготовленного человека все азиаты на одно лицо - с узкими глазами и вогнутыми лицами. Все темнокожие тоже на одно лицо, хотя и тех, и других уже в мире гораздо больше, чем так называемых белых людей.
        - Нас становится слишком много на этой планете, - согласился Бинколетто, - хотя иногда кажется, что, наоборот, слишком мало. Благодаря мобильным телефонам, Интернету и самолетам мир стал очень небольшим, в любую точку которого можно добраться в течение одних суток… Вы бывали раньше в Южно-Африканской Республике?
        - Один раз и очень давно, - признался Дронго. - Насколько я помню, тогда там был еще режим апартеида. Я был в Кейптауне только полтора дня. Типично полицейское государство, когда опасно было выходить из белых кварталов. Говорят, что с тех пор многое изменилось.
        - И не всегда в лучшую сторону, - вздохнул Бинколетто, - хотя вы сами все увидите. Страна стала совсем другой… Кстати, там нас встретит господин Фостер, мой давний знакомый, который был женат на родственнице моей супруги.
        - Они развелись?
        - Еще двадцать лет назад, - кивнул Бинколетто. - Стивен Фостер - один из самых жизнерадостных людей, которых я знаю. Всегда неунывающий, веселый человек. Уже почти тридцать лет живет в Кейптауне. Переехал туда еще в начале восьмидесятых, когда ему предложили работу в филиале их компании. С тех пор дважды успел жениться и дважды развестись.
        - Он тоже ездит с вами на охоту?
        - Даже если он захочет, то мы его все равно не возьмем.
        - Почему?
        - На любой рыбалке он не дает нам тихо посидеть, без умолку рассказывая свои анекдоты. А на охоте отвлекает всех охотников. В общем, он явно не годится в нашу компанию.
        - А с остальными вы уже охотились?
        - В прошлом году. Они пригласили тогда нас в Сибирь на охоту на уссурийского тигра. Можете себе представить? В мире осталось так мало особей этого вида, но они смогли где-то достать лицензию, и мы поехали туда.
        - Вы были не один?
        - Нет. Со мной был мой хороший знакомый, банкир из Цюриха Поль Бретти. И должен сказать, что ему повезло больше всех, хотя он охотился первый раз в жизни. Именно он двумя точными выстрелами убил тигра. Кстати, он тоже прибудет в Найроби, мы с ним уже договорились.
        - В Сибири вы были все вместе?
        - Разумеется. Все вшестером.
        - Почему вшестером? Ведь их трое? Или переводчик тоже был c вами?
        - Конечно, был. Хотя Араксманян неплохо говорит по-французски, Стригун знает английский, а Ишлинский немного понимает оба языка. Ну а наш переводчик знает английский и итальянский, поэтому особых проблем у нас не было.
        Самолет сильно качнуло. Дронго поморщился.
        - Кажется, нужно выпить еще немного коньяка, - предложил он.
        - Может, виски? - предложил Бинколетто.
        - Я вообще не пью виски, - признался Дронго. - Пусть лучше принесут коньяку.
        - А я возьму виски, - решил Энцо.
        Стюардесса почти мгновенно выполнила их пожелание.
        - Скоро турбулентность прекратится, - пообещала она.
        - Надеюсь, - пробормотал Дронго и, когда она отошла, спросил: - А почему они едут не с женами? Напряженные отношения в семьях?
        - Думаю, что нет, - улыбнулся Бинколетто. - Просто обычно они берут с собой своих подруг. Согласитесь, что отправляться в такую поездку с женой не совсем удобно.
        - Можно было вообще не брать с собой женщин, - заметил Дронго.
        - Экзотика, - пояснил его друг. - Они уже успели посмотреть марокканские города, тунисские развалины и египетские пляжи. Сейчас многие переключились на более экзотичные Южную Африку и Кению. Поэтому они и прилетели сюда.
        - Тогда, конечно. А кто станет опекать дам, пока мужчины будут на охоте?
        - Джина, конечно. Я уже все ей объяснил. У меня там довольно интересно. Есть черепахи, очень красивые попугаи и несколько лошадей. Я думаю, дамам будет интересно. Кроме того, они могут всегда отправиться в Найроби и походить по магазинам. Там достаточно много весьма интересных магазинчиков с местными сувенирами. Кения сегодня - одна из самых цивилизованных стран в Центральной Африке.
        - Там я еще не был, - признался Дронго.
        - Тогда вам тем более будет интересно.
        - Именно поэтому я и согласился отправиться с вами на эту охоту. Надеюсь, что мы не нанесем особого вреда местной фауне?
        - Нет, - улыбнулся Энцо, - я обычно уважаю законы. Мы будем охотиться только там, где нам разрешат, и только имея лицензии на охоту. Иначе я бы не стал никого приглашать.
        - Кроме львов, там должны быть и другие хищники.
        - Животнй мир в Кении один из самых разнообразных и богатых в Африке, - сообщил Бинколетто, - хотя в прошлом веке его безжалостно истребляли, в том числе и охотники, прибывающие на эти забавы. Кроме львов, там водятся леопарды и гепарды, а также слоны, носороги, буйволы, антилопы, зебры, жирафы, страусы, целые стаи различных видов обезьян. Если бы люди вели себя достаточно разумно, то это был бы настоящий рай не только для охотников, но и для всех любителей природы. Но зверей безжалостно отстреливали.
        - Это говорит человек, который любит охоту?
        - Именно так. Профессиональные охотники не бывают браконьерами. Мы любим природу, ценим каждое дерево, каждое живое существо. Охота - всего лишь забава, игра, в которую мы так охотно играем. Но мы не убиваем животных ради самого убийства или продажи их шкур, рогов, когтей или перьев на африканских рынках.
        - Вы считаете, что убийство ради забавы кого-то оправдывает?
        - Мы получаем лицензии и ведем отстрел только тех животных, на которых нам разрешили охотиться. И это принципиальная разница между профессиональными охотниками и браконьерами. Разве можно считать, что рыбаки не любят реки и рыбу только потому, что они ловят эту рыбу на удочку? Кстати, многие потом эту рыбу отпускают обратно.
        - Охотники тоже отпускают свои жертвы?
        - Нет. Но в нашем случае все происходит достаточно честно. Мы идем на опасных хищников, понимая, что можем промахнуться и проиграть. И тогда наши шансы становятся равными… Между прочим, турбулентность уже прошла.
        - Я заметил, - кивнул Дронго. - Думаю, вы не обидитесь, если я скажу, что вы все равно меня не убедили. Но я понимаю, что людей, для которых охота стала настоящим удовольствием, трудно убедить в обратном.
        - Это верно, - согласно покачал головой Бинколетто. - Кстати, учтите, что там нам придется быть максимально осторожными. Львы в тех местах редко бродят в одиночку, если это не изгнанный здесь. Они обычно ходят прайдами по пять-шесть особей, среди которых самыми опасными бывают львицы.
        - Постараюсь запомнить ваши слова, - ответил Дронго.
        - Еще лететь около трех часов, - взглянул на часы Энцо. - Вернусь на свое место и постараюсь уснуть. В моем возрасте после такой порции виски нужно немного отдохнуть. Я обычно не смешиваю коньяк с виски, но первую порцию выпил за компанию с вами.
        - Спасибо. Ценю вашу солидарность.
        Бинколетто поднялся и вернулся на свое место, откидывая спинку кресла и доставая подушку с одеялом. Дронго взглянул на сидевшую рядом Джину.
        - Вы не спите? - спросил он.
        - Нет, - ответила она, - не могу спать в самолетах. Такое неприятное ощущение, что рядом много людей, которые могут меня увидеть во сне…
        - А я просто не сплю, - признался он, - даже если очень хочу спать. Признаюсь, я слишком некомфортно чувствую себя в воздухе.
        - Почему?
        - Не знаю. Наверное, все-таки аэрофобия, хотя я летаю довольно много. Просто подсознательно нервничаю, понимая, что если здесь что-нибудь произойдет, то я не смогу ничего изменить ни за счет своего ума, ни за счет своего характера. А это всегда немного обидно - сознавать, что не все зависит от тебя.
        - Наверно, - она кивнула. - А вы действительно сами вычислили мое состояние или вам все-таки подсказали?
        - Конечно, вычислил. Мне только сейчас Энцо сообщил, что его старшая дочь давно с вами знакома и вы раньше работали в какой-то инвестиционной компании. Как видите, я максимально откровенен с вами. Только сейчас…
        - Да, я действительно там работала. А мой бывший друг работал в банке. В достаточно известном итальянском банке. И иногда узнавал от меня некоторые подробности моей работы. А позже выяснилось, что он использовал мою конфиденциальную информацию в интересах собственной конторы. Разумеется, все это довольно быстро выяснилось. Он получил восемь лет тюрьмы, а меня оправдали, но судья вынес решение о запрете работать в инвестиционных компаниях в течение трех лет. Вот такое наказание…
        - Поэтому вы ушли с работы, - понял Дронго.
        - Конечно. Я и сама ушла бы после случившегося скандала. Рим - достаточно небольшой город, здесь все друг друга знают. Это не Лондон и не Нью-Йорк, где таких компаний сотни. Поэтому мы с дочерью синьора Бинколетто решили, что будет правильным, если я пока поработаю его помощницей. Поэтому я была так удивлена, когда вы все столь подробно описали. Никогда бы не поверила, что подобное вообще возможно. Вы слишком наблюдательны, господин эксперт. Это, наверное, вам сильно мешает в отношениях с людьми, особенно с женщинами.
        - Почему?
        - Когда знаешь ответы на многие вопросы, становится скучно общаться с человеком. Если вы читаете людей как открытую книгу, можете правильно распознавать их характеры, знать точные причины их поступков, то находящийся рядом человек не сможет вам солгать, не сумеет даже попытаться что-то от вас скрыть. Это может утомить и вас, и эту женщину. Интересно было бы поговорить с вашей женой. Я слышала, что она итальянка? Во всяком случае, так написано в Интернете. Но там оговорено, что эти сведения неточные. Вы хорошо говорите по-итальянски?
        - Если там написано про жену, то, значит, я немного понимаю ваш язык, - улыбнулся Дронго.
        - Давайте перейдем на итальянский, - предложила она. - Значит, в Интернете написали правду? И несчастная женщина рядом с вами должна чувствовать себя подопытным кроликом…
        - Она итальянка, - подтвердил Дронго, - но в моем случае вы ошибаетесь. Просто я нашел такую женщину, которая никогда меня не обманывает.
        - Разве такое бывает?
        - Иногда бывает.
        - Сейчас другие времена. Ни за кого нельзя поручиться.
        - Это не мой случай.
        - В таком случае у меня другой вопрос. Извините, если он вам покажется бестактным. А вы сами тоже никогда ничего от нее не скрываете?
        - Не уверен, - пробормотал Дронго. - У меня такая профессия…
        - Это я понимаю. Но я спрашивала не о профессии. О ваших отношениях с другими женщинами?
        - Я стараюсь ее не огорчать, - попытался он найти приемлемую форму ответа.
        - Что это значит? Вы однолюб или сознательно лжете, когда возвращаетесь к ней? - Она брала реванш за его разоблачения с рисунком и, кажется, получала от этого некоторое удовольствие.
        - Я однолюб, - весело признался Дронго.
        - В отличие от вас я не мастер психологических фокусов, - сказала Джина, - но почти уверена, что сейчас вы сказали неправду.
        - Тогда считайте, что я не совсем идеальный мужчина, - сознался он, - иногда позволяю себе увлечься.
        - И скрываете эти увлечения от своей супруги, - удовлетворенно констатировала Джина.
        - Стараюсь не слишком увлекаться, - снова попытался найти разумную форму ответа Дронго.
        - Мне иногда кажется, что все мужчины одинаковы, особенно ваши единоверцы, - несколько разочарованно сказала она. - А так хочется поверить в мужской идеал…
        - Мы биологически разные типы, - возразил Дронго. - Считается, что женщина может по-настоящему влюбиться один или два раза в своей жизни. Мужчина может влюбиться три или четыре раза. Вот поэтому и случаются подобные диспропорции. Кроме того, я мусульманин, а значит, имею право на четырех женщин. И еще столько наложниц, сколько смогу содержать, - теперь он откровенно улыбался.
        - Мы летим уже третий час и еще примерно час сидели перед вылетом в салоне первого класса, - сказала Джина. - Что-то я не заметила, чтобы вы молились… Или правоверные не должны молиться пять раз в день?
        - Вы знаете об этом? Откуда? - Теперь настало время удивляться Дронго.
        - Можете догадаться сами, - предложила она.
        - Вы могли об этом прочесть, - вслух рассуждал он, - но тогда в вашем голосе не было бы столько горького сарказма, когда вы говорили о «правоверных, которые молятся пять раз в день». Вы узнали об этом от конкретного человека. А за минуту до этого вы сказали, что хотите поверить в мужской идеал, но разочарованы в моих единоверцах. Все понятно. Ваш бывший друг, который работал в банке, был мусульманином?
        - Арабом, - горько усмехнулась она, - он был арабом по матери и итальянцем по отцу. Но принял религию матери. С отцом она давно развелась, и он вырос у брата матери. Вы опять оказались правы.
        - Между прочим, у синьора Энцо Бинколетто бабушка была арабкой из Алжира. Хотя тогда Алжир еще был французской заморской территорией…
        - Я знаю. Это не мешает ему быть порядочным человеком.
        - Ваша последняя фраза только подчеркивает ваше прежнее разочарование в бывшем друге.
        - А разве вы еще не поняли, насколько сильно он меня разочаровал?
        - Понял, конечно. Но если вы все время будете о нем думать, то испортите себе жизнь. А это просто неразумно.
        - Спасибо. Учту ваши пожелания. Кстати, последний вопрос. Только откровенно. Неужели, найдя столько насильников и убийц и настолько разбираясь в человеческой природе, вы все еще остались верующим человеком?
        - Конечно, - убежденно ответил Дронго, - ведь я действую не один.
        - Я вас не поняла.
        Эксперт показал на потолок самолета.
        - Чем больше я сталкиваюсь с человеческим бесстыдством, тем больше убеждаюсь в существовании Бога, - пояснил он, - хотя по своим взглядам я убежденный агностик[Агностик - человек, считающий невозможным познание истины в вопросах существования богов, вечной жизни и сверхъестественных существ, понятий и явлений, но не исключающий принципиально возможности существования божественных сущностей.] . Но уже много раз в своей жизни получал убедительные подтверждения, что в этом мире все еще существует справедливость и за добро следует драться. И в таких случаях я невольно становлюсь верующим человеком.
        Глава 3
        В аэропорту их встречал Стивен Фостер. Ему было под шестьдесят. Среднего роста, плотный, коренастый, загорелый, с копной рыжих волос, торчащих во все стороны, в серых брюках и рубашке цвета хаки, он увидел их еще на выходе из терминала, где приехавшие получали багаж, и радостно проревел на весь аэропорт:
        - Приветствую тебя, Энцо, на африканской земле! Тебя и твоих друзей.
        На них невольно обратили внимание многие пассажиры. Некоторые улыбались. Дронго недовольно подумал, что так громогласно его никогда не встречали.
        Поклажи было много. Шесть чемоданов, которые прибыли вместе с ними, были размещены на трех тележках, и каждый из них, толкая одну тележку, направился к выходу из терминала.
        - Почему Энцо не берет с собой помощников? - недовольно поинтересовался Дронго. - Почему он позволяет вам таскать такие большие чемоданы?
        - Его помощник как раз прилетел сюда, чтобы подготовить нашу встречу, - улыбнулась Джина. - А если вы насчет багажа, то можете не беспокоиться. Нам не придется его нести. Я сама разговаривала с синьором Фостером, он отправил в аэропорт микроавтобус со своим водителем, который заберет весь наш багаж.
        - Вы меня успокоили, - кивнул Дронго, - а то я уже подумал, что меня решили использовать в качестве своеобразного носильщика при вашем гараже.
        - Идемте, - рассмеявшись, предложила Джина, - кажется, мистер Фостер нас уже встречает.
        Фостер пожимал руки прибывшим, обнимая своего друга Бинколетто. Рядом стоял высокий молодой человек лет тридцати. У него была непропорционально небольшая голова на длинном туловище. Одет он был в джинсы и темную рубашку. На руках поблескивали довольно дорогие часы, на которые обратил внимание Дронго. Мужчина поздоровался со своим боссом, пожал руку Джине и представился эксперту:
        - Альберто Пастроне. Я помощник синьора Бинколетто.
        Вместе с темнокожим водителем они забрали чемоданы, переложив их уже на две тележки, чтобы было легче вывозить из аэропорта. При этом один из чемоданов соскользнул и упал на мраморный пол. Это из-за того, что Пастроне придерживал чемоданы рукой, а темнокожий водитель просто толкал перед собой тележку, причем с явно недовольным видом.
        - Осторожнее! - крикнул Бинколетто.
        - Ничего страшного, - сказал водитель, поднимая чемодан и положив его обратно, - ничего с вашим багажом не случится.
        - Как это не случится? Там оптические приборы, - нервно заметил Энцо.
        - Я все понял, - равнодушно сказал водитель, - не беспокойтесь. Мы все погрузим.
        Дронго заметил, как пытавшийся что-то сказать Фостер прикусил губу, чтобы не вмешиваться в этот разговор.
        - Не болтай, парень, - посоветовал водителю Альберто, - толкай свою тележку, и идем к нашим машинам.
        - А я не болтаю, - огрызнулся водитель.
        - Позволь представить тебе моего друга Дронго, - сказал Бинколетто, отворачиваясь от них, - это один из лучших экспертов по вопросам преступности.
        - Тогда вы прибыли в нужную страну, - невесело усмехнулся Фостер, - наша преступность уже побила все мыслимые рекорды и вскоре попадет в Книгу рекордов Гиннесса. Очень приятно, что вы прилетели. Я всегда рад друзьям Энцо. Здравствуйте, госпожа Ролланди! Вас я тоже рад здесь видеть. Идемте к машинам, я сам отвезу вас в отель.
        Компания вышла из здания терминала и направилась к стоянке следом за Альберто и водителем, которые толкали обе тележки с чемоданами. В длинной шеренге автомобилей стояли довольно вместительный микроавтобус «Мерседес» и темно-синий «БМВ».
        - Погрузите вещи в автобус, - показал Фостер. - И будь осторожен, Белами, - обратился он к тому самому водителю, который успокаивал его друга Энцо.
        Водитель мрачно кивнул, резко разворачивая тележку. Верхний чемодан снова соскользнул и упал на тротуар.
        - Что за кретин, - прошипел по-итальянски Бинколетто.
        - Тише, - попросил Фостер, - не нужно нервничать. Садитесь в машину. Я сегодня уволю этого сукина сына.
        - Ты делаешь это нарочно? - спросил Альберто у водителя. Тот пожал плечами, проигнорировав вопрос.
        - Я тебя спрашиваю, - разозлился Пастроне.
        Водитель просто махнул рукой, едва не уронив чемодан в третий раз. Он бы его и уронил, если бы чемодан не успел подхватить Альберто, который оттолкнул Белами и сам сложил все вещи в салон микроавтобуса.
        - Белами, - позвал своего водителя напряженным голосом Фостер, - подойди ко мне.
        Водитель повернулся и медленно, словно делая одолжение, подошел ближе.
        - Дай мне ключи, - ровным голосом произнес Фостер, - не нужно с нами ехать. На сегодня ты свободен. За рулем поедет синьор Пастроне.
        - Это моя машина, - нагло ухмыльнулся водитель.
        - Нет, это моя машина, - было заметно, что Фостер уже с трудом сдерживается. - Давай ключи.
        Белами молча смотрел на него, не делая никаких попыток достать ключи.
        - Ключи, - рявкнул Фостер.
        Белами наконец вытащил из кармана ключи, протягивая их Стивену Фостеру. Но в последний момент он намеренно разжал руку, и ключи упали на тротуар.
        - Чтоб тебе, - выругался Пастроне. - Сейчас я прибью этого мерзавца.
        - Спокойно, - посоветовал ему Бинколетто, - не вмешивайся. Стивен сам разберется.
        Фостер наклонился, поднял ключи. Выпрямился, посмотрел на своего водителя.
        - Ты уволен, - сказал он. - Завтра приедешь в контору получать расчет.
        - А профсоюз даст согласие на мое увольнение? - нагло поинтересовался Белами. Он был ниже среднего роста, худощавый, щуплый, и казалось, что сейчас Фостер просто размажет его по асфальту.
        - Даст. - У Фостера действительно было невероятное терпение. - А сейчас убирайся.
        Белами, не прощаясь, повернулся и пошел куда-то в сторону. Фостер тихо выругался, сплюнул и протянул ключи Альберто.
        - Извини, что так получилось, - сказал он, - но тебе придется сесть за руль.
        - Я готов объехать всю Африку, только бы не видеть лица этого ублюдка, - мрачно ответил Пастроне. - Не беспокойтесь, я буду держаться за вами. Не очень-то хотелось подменять этого гаденыша, но что делать…
        Фостер показал на «БМВ», приглашая остальных в свою машину. Только когда он с силой захлопнул дверцу автомобиля, стало понятно, как сильно он нервничает. Энцо уселся рядом c ним, Дронго и Джина разместились на заднем сиденье.
        - Куда мы едем? - спросил Бинколетто.
        - В отель «Двенадцать апостолов» на проспекте Виктории, - пояснил Фостер, резко выворачивая руль. Машина с неприятным визгом развернулась, выезжая со стоянки. Микроавтобус тронулся за ними.
        - Что здесь происходит? - спросил Энцо. - Почему этот сукин сын так нагло ведет себя?
        - Потому что знает, что профсоюз не разрешит его уволить, - сквозь зубы пробормотал Фостер. - У нас сейчас демократическая республика без апартеида, и власть везде захватили черные. Ведь их большинство, и они диктуют нам свои правила игры. Собственно, это началось уже давно, еще в середине девяностых, но при Манделе все было не так явно, как сейчас. Ничего, я найду управу на этого мерзавца. Переведу его в такое место, что он уйдет сам через две недели. Это я ему устрою. Если нельзя его уволить, то можно перевести в такое место, чтобы он взвыл от бешенства. И не буду давать ему машину, это для него самое главное.
        - Подожди, - нахмурился Бинколетто, - я не совсем понимаю. Как это нельзя его уволить?
        - У них есть свой профсоюз, - объяснил Фостер, - и там только черные. Как только начинается конфликт между белым и черным, они всегда становятся на сторону черного. Это как закон, который не подлежит обсуждению. Они таким своеобразным образом берут реванш за восемьдесят пять лет апартеида, который царил в нашей стране.
        - Похоже, ты оправдываешь поведение этого типа? - спросил Бинколетто. - Тебе не кажется, что и ты ведешь себя неправильно? Можно поехать в профсоюз и объяснить, как нагло он вел себя.
        - Они меня не послушают, - вздохнул Фостер. - Ладно, не будем об этом мерзавце. Слишком много чести. Я заказал вам три сьюта с видом на океан. Оттуда такой потрясающий вид из окон, сам все увидишь.
        - Спасибо. А когда прилетит Поль?
        - Сегодня поздно вечером. Он прилетит из Швейцарии. Утром у вас встреча, а днем полетите в Сан-Сити. Там отдыхают ваши русские друзья. Они уже были в Кейптауне. Из Сан-Сити ты можешь отправиться вместе с ними в Найроби. Специальный самолет для вас уже заказан. Хотя русские сами оплатили его. Я даже не знал, что они уже перевели деньги.
        - Они всегда так поступают, - усмехнулся Энцо, - не дают никому платить. Своеобразная черта. Ничего страшного. До отлета можете отдохнуть.
        - А сегодня поужинаем на берегу океана, - предложил Фостер. - Я знаю прекрасное место, там подают чудесную рыбу.
        - Не сомневаюсь, - согласился Бинколетто, - теперь я узнаю прежнего Стивена. Этот водитель вывел нас из нормального состояния.
        - Ничего, - отмахнулся Фостер, - у нас сейчас часто бывают подобные инциденты. Пора привыкать. Наша страна изменилась, и боюсь, что навсегда. А вы, господин Дронго, впервые в нашей стране?
        - Второй, - признался эксперт, - но я был здесь очень давно, еще в прошлом веке.
        - Тогда вы не узнаете нашу страну, - уверенно произнес Фостер, - здесь произошло много изменений. Хороших и не очень. После чемпионата мира по футболу города, конечно, изменились - построены новые стадионы, отели, рестораны. Но не это главное. Изменилась сама страна, изменились население в городах, уровень преступности, отношение людей к работе… в общем, очень многое. Сами увидите.
        Он не успел договорить, как сзади раздался громкий голос офицера полиции, который следовал за ними в своем автомобиле и предложил им остановиться, передав требование по громкоговорителю. Фостер послушно выполнил его команду. Офицер вышел из машины, подошел к ним. Он был темнокожим. Полицейский наклонился к Фостеру и негромко сказал:
        - Вы нарушили правила.
        - Простите, офицер, - вежливо ответил Фостер, - но я не заметил никакого нарушения.
        - Вы превысили скорость, - пояснил офицер.
        - Здесь разрешено до восьмидесяти миль, - напомнил Фостер.
        - Табличку вчера поменяли. Только семьдесят, - пояснил офицер.
        - Простите, но я не знал.
        - Вы нарушили, - упрямо повторил темнокожий офицер.
        В этот момент мимо них проехал на предельной скорости внедорожник «Ниссан», в котором сидели несколько темнокожих парней.
        - Вот видите, - показал в их сторону Фостер, - они явно нарушают правила и тоже не знают, что вы вчера поставили знак, ограничивающий движение.
        - Вы недовольны моим решением? - уточнил офицер.
        - Конечно, нет. Но я просто хочу обратить ваше внимание, что другие тоже нарушают установленный предел скорости. Многие еще не обращают внимания на новые дорожные указатели.
        - Теперь будут знать. А вы должны понимать, что нельзя все время вести себя в этой стране как хозяева. Ваше время уже закончилось.
        - Что вы сказали?
        - Я выписал вам штраф. До свидания, - офицер протянул Фостеру бумагу и отошел.
        - Вот так, - негромко произнес Стивен, - такие у нас теперь порядки.
        Они поехали дальше. Микроавтобус следовал за ними.
        - Мне не нравятся ваши порядки, - мрачно сказал Энцо, - и я полагаю, что тебе они тоже не очень нравятся.
        - Правильно полагаешь, - вздохнул Фостер, - но теперь уже ничего изменить нельзя. А вы, госпожа Ролланди, раньше бывали в нашей стране?
        - Нет, я впервые.
        - Тогда вам легче. Не так заметны наши изменения, - грустно сказал Фостер.
        Отель «Двенадцать апостолов» считался одним из лучших отелей в Кейптауне и находился в тридцати трех километрах от международного аэропорта. Он насчитывал семьдесят номеров, из которых двадцать два были сьюты. Обращенный на запад, окнами на Атлантический океан, отель располагал идеальными полями для игры в гольф. Когда они подъехали к отелю, их уже встречали. Чемоданы подняли в их номера, они договорились встретиться через тридцать минут в холле отеля. Пастроне поднялся в номер Бинколетто, помогая ему открыть чемоданы. Дронго успел принять душ и переодеться в легкий светлый костюм.
        В холле отеля Фостер уже разговаривал с неизвестным белым мужчиной среднего роста, с аккуратно подстриженными бородкой и усами. Он представил своего собеседника гостям.
        - Это Карл Лютер - генеральный менеджер отеля, - сказал Фостер, - потомок африканеров, один из тех, чьи предки создавали нашу страну еще в начале прошлого века.
        - Очень приятно, - пожал руки своим гостям Лютер, - можете в любой момент обращаться ко мне по любым проблемам. Но у гостей нашего отеля, как правило, особых проблем не бывает. До свидания, мистер Фостер.
        Он отошел от них.
        - Прекрасный человек, - пояснил Стивен, - живет здесь всю жизнь и не собирается никуда уезжать. Хотя многие наши соседи уже переехали в Америку или Австралию.
        - У вас так плохо? - спросила Джина.
        - Да уж, хорошего мало… - вздохнул Фостер. - Ладно, поедем в ресторан, он находится в трех километрах к югу.
        Пастроне не поехал с ними, пояснив, что отправится в аэропорт встречать прибывающего банкира. Спустившаяся к ужину Джина успела переодеться и теперь была в темно-синем платье с оголенным правым плечом. Дронго знал эти платья под маркой известного итальянского кутюрье.
        Они разместились вчетвером в автомобиле Фостера, который подал к выходу один из служащих. Выехав из отеля, Фостер почти сразу показал на побережье:
        - Еще двадцать лет назад на здешних берегах любили устраивать рыбалку приехавшие из Европы и Америки туристы. Говорят, что здесь совершенно особые места, и на удочку можно было поймать даже очень крупную рыбу.
        - А почему сейчас никого нет? - поинтересовалась Джина.
        - Сейчас здесь сидеть одному небезопасно, - пояснил Фостер, - и удочки тоже нельзя оставлять. То и дело тут появляются банды темнокожих подростков из пригородов Кейптауна, которые ломают и воруют удочки и всю остальную снасть. А когда шесть лет назад здесь нашли двоих рыбаков-американцев, которых зарезали и обобрали, сюда просто перестали ездить на рыбалку. Даже заядлые рыбаки не рискуют оставаться на побережье, где в любой момент могут появиться эти банды темнокожей молодежи. Раньше они не совались сюда ни при каких обстоятельствах. Им запрещалось покидать резервации, здесь могли появляться только люди, которые работали в городе. Но у них не было времени ходить и любоваться морем или ловить рыбу. Они зарабатывали себе на хлеб. Черные просто не рисковали здесь появляться, понимая, что могут нарваться на неприятности с полицией. А теперь здесь не могут появляться белые.
        - Вам нравятся больше прежние времена? - не поняла Джина.
        - Нет. Разумеется, нет. Я всегда был убежденным противником апартеида, - ответил Фостер. - Но когда я вижу сегодняшние времена, они меня тоже категорически не устраивают. Такой своеобразный апартеид наоборот, когда черное большинство угнетает белое меньшинство. И в этом тоже нет ничего хорошего. Просто в политкорректном мире не принято писать о том, что белых угнетают или преследуют. Априори считается, что расистами могут быть только белые колонизаторы, а черные просто не способны относиться к другим народам с предубеждением. На самом деле как раз черные относятся к другим с еще большим предубеждением, и наша ежедневная действительность только подтверждает самые худшие опасения.
        Он свернул на дорогу, ведущую к ресторану. За окном были видны вершины гор, окружавших Кейптаун. Целая горная цепь опоясывала город, и многие вершины поднимались более чем на тысячу метров.
        - Раньше поселки Кампс-Бей и Грин-Пойнт считались самым престижным местом, и многие охотно покупали здесь дома, - пояснил Фостер, - но сейчас их, наоборот, продают. С юга, со стороны Хоутбая, сюда все время проникают молодежные банды, случаются поножовщины, убийства, изнасилования. Банды, конечно, состоят из представителей коренного населения. И все насилие направлено против белых обитателей этих поселков. Но здесь пока еще спокойно. В этой части живут в основном китайцы, и они дружно дают отпор всем незваным гостям.
        На площадке стояло несколько автомобилей. Рядом дежурили двое охранников, белый и черный. Фостер показал на них и улыбнулся.
        - Сейчас так поступают все разумные хозяева. Нанимают сразу двух охранников, чтобы в случае необходимости свой успокаивал своих.
        Они вошли в зал небольшого ресторана. К ним поспешил хозяин, очевидно, китаец. Улыбаясь и кланяясь, он провел гостей к заказанному столику. Нужно отметить, что в это вечернее время ресторан был почти полон. Играла негромкая музыка. За столами находились гости из Европы, Японии, Арабских Эмиратов. Когда они сели, Фостер сделал заказ официанту, сам выбрав нужные блюда.
        - Здесь готовят прекрасную рыбу, - еще раз сообщил он.
        Почти сразу появились легкие закуски, словно все было приготовлено именно к моменту их появления в этом ресторане. Фостер заказал бутылку местного белого вина.
        - У нас очень хорошие вина, - пояснил он, - ничуть не хуже французских.
        Вино действительно было отменного качества.
        - Значит, вы считаете, что сегодня все гораздо хуже, чем было раньше? - решила уточнить Джина.
        - Боюсь, что да, - ответил Стивен. - Понимаете, я здесь уже давно и люблю эту страну, ее природу, ее климат, ее людей. Удивительный край, омываемый сразу двумя океанами. Когда-то мыc Доброй Надежды был тем маяком, до которого доплывали европейские моряки. А уже затем они двинулись отсюда на освоение Индии, Восточной Африки, Азии, Океании. Но перемены, которые произошли в ЮАР за последние двадцать лет, оказались не только кардинальными, но и привели к массовому отъезду белого населения из нашей страны. Если до девяностого года здесь было более двадцати двух процентов белого населения, то сейчас не осталось и половины. И я почти уверен, что еще лет через двадцать здесь будет еще меньше белых людей.
        - Настолько нетерпимы отношения между двумя расами? - уточнил Дронго.
        - При Манделе они были еще сносными, - пояснил Фостер. - Политические изменения пытался провести еще Питер Бота в восемьдесят пятом году, когда начал свои либеральные реформы, чтобы немного ослабить режим апартеида. Конечно, он столкнулся с непониманием африканеров, белого населения ЮАР и нашей Национальной партии. Его тогда даже начали называть «африканским Горбачевым». Но попытки реформировать страну были очень тяжелыми. Боту критиковали с обеих сторон. Белые националисты не шли ни на какие уступки, а черное большинство требовало абсолютного равноправия, что, в общем-то, было справедливо. Начались международные санкции против режима апартеида.
        И тогда появился Фредерик де Клер, новый президент нашей страны. Можете себе представить, он сам возглавил Национальную партию Трансвааля и стал министром внутренних дел в правительстве Боты. Но это не помешало ему выступить инициатором перемен в нашей стране. Именно он и начал нынешние реформы, приступив к демонтажу системы апартеида, пошел на прямые переговоры с Нельсоном Манделой… Вы бы слышали, что про него писали и говорили, как ему угрожали, как его ненавидели! Но он настаивал на переговорах, даже провел референдум среди белого населения и сумел добиться положительного для себя результата. Он выпустил Нельсона Манделу из тюрьмы, создал Конгресс за демократическую Южную Африку и на следующий год даже получил вместе с Манделой Нобелевскую премию мира. Тогда все казалось таким благостным… Его действительно считали местным Михаилом Горбачевым.
        - Горбачев тоже получил Нобелевскую премию мира, - мрачно напомнил Дронго, - и еще ее получили Арафат вместе с Пересом и Рабином. Иногда мне кажется, что подобные премии нарочно вручают неудачникам в политике, чтобы подсластить их политические поражения. А после того, как эту премию ни за что дали Обаме, который сам был смущен и даже не понимал, за что именно его выбрали, ее авторитет был окончательно подорван.
        - Правильно, - согласился Фостер, - у нас тоже ничего не получилось. Уже на следующий год, во время президентских выборов, де Клер потерпел полное поражение и навсегда ушел из политики. А президентом избрали Нельсона Манделу. Ничего другого и нельзя было ожидать, если вспомнить, что у нас в стране больше трех четвертей населения на тот момент были черные. Сейчас их гораздо больше, и понятно, что белый кандидат больше никогда не сможет выиграть подобные выборы. Они просто не станут за него голосовать. Но Мандела был еще не самым худшим президентом. Он призывал к терпимости, настойчиво уговаривал своих соплеменников не мстить белым, хотя его собственная жена была совсем другого мнения. С ней он тогда развелся. А после его ухода черные поняли, что теперь власть навечно закреплена за ними. Вот тогда все и началось. Погромы и убийства белых фермеров, насилие на улицах, волнения в цветных кварталах… Я уже не вспоминаю о Зимбабве, откуда Мугабе и его клика просто выгнали всех белых. Их сознательно травили, преследовали, убивали, сжигали их дома. Когда там был расистский режим Родезии, против него
выступал весь цивилизованный мир, и мировому сообществу удалось убедить режим Яна Смита пойти на переговоры. А когда появился Мугабе, тот просто наплевал на международное мнение, убивая оставшихся белых в своей стране. Сейчас их там почти не осталось. А режим Мугабе даже подвел идеологическую базу под эти погромы, рассказывая об исторической вине белых колонизаторов в отношении коренного африканского населения.
        Фостер вздохнул.
        - Все это не могло не сказаться на общем социальном климате в нашей стране. Хотя белого населения по-прежнему достаточно много, но уже сейчас понятно, что через двадцать лет здесь никого не будет. Молодежь любыми способами пытается отсюда сбежать. Оставаться в стране, где тебя ненавидят и у тебя нет никаких шансов на продвижение или достойную работу, рискнет не каждый. Когда шла подготовка к чемпионату мира по футболу, белых старались привлекать, используя их опыт организаторской работы. Но после чемпионата все стало еще хуже. Если раньше черные не могли появляться на центральных улицах многих городов ЮАР, то теперь уже белые не могут себе позволить в одиночку прогуливаться по улицам наших городов, даже в центре. Могут нахамить, оскорбить, ограбить, убить, изнасиловать, демонстрируя свое презрительное отношение к белому населению. Конечно, среди черных тоже есть люди, которые понимают, насколько промышленный, экономический и финансовый потенциал Южной Африки зависит от белого населения. Но иногда мне кажется, что об этом начали забывать, проводя сознательную политику изоляции белых сограждан.
        - Неужели все так плохо? - спросил Энцо.
        - Еще хуже, чем ты думаешь, - скривился Стивен. - У одних наших белых либералов комплекс вины за колонизаторское прошлое, другие просто отчаялись бороться и уезжают из страны. Эта перестройка, которую затеял де Клер, принесла белому населению только унижения и страдания. Поймите меня правильно. Я категорический противник апартеида, всегда выступал против расовой дискриминации; меня даже дважды арестовывали во времена Боты. Но теперь становится ясным, что многомиллионное черное население Южной Африки, покинувшее свои резервации, оказалось просто не готово ни к демократизации, ни к подлинному равноправию. Рабы, которым не просто дали свободу, а еще и объявили их равными с бывшими хозяевами, начали с того, что стали мстить последним за свою прежнюю жизнь. Что и следовало ожидать. Наверное, это плата за восемьдесят пять лет неразумной расистской политики, которую проводили наши правительства. Если столько лет не давать им учиться, совершенствоваться, приобщаться к культурным ценностям, не прививать им азы демократии, то мы получим то, что получили. Свобода предполагает ответственность, а ее у нас
сегодня как раз нет.
        Фостер посмотрел в окно, в которое была видна проходившая яхта. Показал на нее и невесело сказал:
        - В прошлом месяце в местном яхт-клубе сожгли сразу четыре судна. Вандалы забрались в клуб и устроили там погром. Они считают, что яхты могут позволить себе только белые нувориши, тогда как половина членов яхт-клуба - их темнокожие собратья. Вот такой социальный протест на фоне наших неприятностей.
        - Не нужно о грустном, - предложил Бинколетто, - давай поговорим о чем-нибудь приятном. Я никогда не видел тебя в таком настроении. Мы уже почти два часа общаемся с тобой, а ты не рассказал нам ни одного нового анекдота.
        - Действительно, - улыбнулся Фостер, - просто этот Белами на меня так подействовал. Сейчас расскажу…
        Никто из четверых сидевших за столом людей не мог даже предположить, что это был последний ужин Стивена Фостера. Никто из них не знал, что завтрашнего утра он уже не увидит.
        Глава 4
        Они вернулись в отель уже в двенадцатом часу ночи. Сидевший в холле Альберто рассказал им, что прилетевший банкир сразу отправился в свой номер, желая хорошенько отдохнуть.
        - Он просил его не беспокоить до утра, - сообщил Альберто, - говорит, что во время полета просматривал бумаги и почти не сомкнул глаз. Хочет отоспаться.
        - Я хотел с ним переговорить, - вспомнил Фостер, - но ничего страшного. Поговорим потом.
        - Мне он уже позвонил, - согласно кивнул Энцо, - значит, не будем ему мешать. Встретимся утром за завтраком. До встречи. Спокойной ночи! И спасибо тебе, Стивен, за прекрасный ужин.
        - Если бы ты остался в Кейптауне еще на несколько дней, я нашел бы еще несколько хороших ресторанов, - пообещал Фостер.
        - Мне нельзя переедать, - пояснил Бинколетто, - рядом со мной мой добрый страж синьорита Ролланди. Она тщательно следит за моим меню, иначе у меня снова поднимается уровень сахара в крови, и мне придется делать эти проклятые уколы. А я предпочитаю сидеть на таблетках.
        Он повернулся и пошел к кабине лифта. Альберто поспешил за ним. Фостер протянул руку Дронго.
        - Я рад был с вами познакомиться, - сказал он, - приезжайте к нам еще. Здесь не так плохо, как вам могло показаться. И я тоже не совсем правильно себя повел - наговорил вам кучу разных страшных вещей… Это из-за моего водителя, который так по-хамски себя повел.
        - Ничего, - ответил Дронго, - я о нем уже забыл. А вам успехов и удач, мистер Фостер!
        - Спасибо. До свидания, синьорита Ролланди, - повернулся Стивен к Джине, - оставайтесь ангелом-хранителем нашего друга.
        - Надеюсь, - улыбнулась она.
        Когда Фостер вышел из отеля, она взглянула на Дронго:
        - Вы хотите спать?
        - Пока нет.
        - Может, немного посидим в баре?
        - С удовольствием.
        Они прошли в бар, где за столиками сидело лишь несколько человек. Джина заказала себе коктейль, Дронго попросил принести ему зеленый чай.
        - Вы всегда пьете чай, когда приходите в бар с женщинами? - усмехнулась она.
        - Не всегда. Но мы с вами уже пили вино, а сейчас я решил ограничиться чаем. Я вообще не очень дружу со спиртными напитками, - объяснил Дронго.
        - А в самолете вы выпили довольно много, - напомнила она, - я видела, как стюардесса носила вам коньяк.
        - Это от страха, - пояснил он. - Надеюсь, что с вами мне ничего не угрожает.
        - А вы как думаете? - лукаво спросила Джина.
        - Господин Фостер наговорил нам столько разных ужасов, что теперь я буду бояться собственной тени, - ответил Дронго.
        Она рассмеялась.
        - Интересно, что вы думаете о синьоре Фостере? - спросила Джина. - Я могу узнать ваше мнение?
        - Конечно. С ним все понятно. Гамма его чувств отражается у него на лице. Жизнерадостный, эмоциональный, коммуникабельный, очень общительный. Умный. Понимает, когда нельзя поддаваться эмоциям, как в случае с увольнением его водителя. Я боялся, что он сорвется, но он молодец, сумел сдержаться. В последнее время стал несколько меланхоличен, но общая жизнерадостность берет свое. Достаточно нетерпелив, не любит медлительных людей. Одна из основных черт его характера - умение сосредотачиваться на главном, отбрасывая различные мелочи. Такой человек не может долго говорить по телефону, ему важно видеть эмоциональный отклик своего собеседника. Он не склонен к длительным объяснениям, предпочитает решать все вопросы достаточно быстро. Достаточно самоуверен, но умеет рассчитывать свои силы. Ему может быть неприятно безразличное отношение к себе со стороны окружающих. Но он всегда может пойти навстречу ближнему. Если бы водитель извинился, он бы мгновенно его простил. Кажется, ему самому не хотелось увольнять Белами, но он не мог терять свое лицо. В некоторых случаях бывает достаточно упрям. К политике
относится нейтрально, но предпочитает иметь собственное мнение по всем вопросам, и не всегда это мнение большинства. Достаточно независим в своих суждениях.
        - Более чем исчерпывающий ответ, - согласилась Джина. - Но c ним вы общались весь вечер и могли составить его законченный портрет. К тому же я знаю его не так хорошо, как нашего Альберто. Интересно, что вы можете сказать об Альберто?
        - Мы с ним почти не общались, - напомнил Дронго.
        - Разве это мешает вам составить его психологический портрет? - усмехнулась Джина.
        - Не мешает. Но я могу ошибиться. Мне кажется, что этот человек обычно «себе на уме». Он расчетлив, конкретен, достаточно закрыт. В работе должен быть целеустремленным и очень практичным. Более того, я уверен, что он продумывает каждый свой шаг. Во всяком случае, он шел на достаточном расстоянии от водителя, держась ближе к нам, чтобы подчеркнуть свой статус. Судя по его часам, это подарок либо самого Энцо, либо кого-то из прежних боссов. Но думаю, что такой человек, как ваш Альберто, не стал бы носить часы, которые ему подарил другой шеф. Значит, это подарок Энцо. Тогда получается, что Альберто работает с ним достаточно давно, хотя я его ни разу не видел. Видимо, чаще всего он выполняет поручения именно во время путешествий Бинколетто по миру. Альберто любит и умеет зарабатывать деньги, хороший организатор. Очень рационален и практичен. Даже свое резкое недовольство поведением Белами он держал под полным контролем. Сознательно ограничивает себя рамками, за пределы которых не пытается выходить. Такие люди обычно ищут престижную и надежную работу с хорошим заработком. Очевидно, служба у Энцо его
полностью устраивает. Из таких, как Альберто, получаются прекрасные менеджеры и руководители среднего звена. И вместе с тем он достаточно самолюбив. Когда Фостер дал ему ключи и Альберто должен был заменить темнокожего водителя, было заметно, как это ему неприятно, хотя он не только не возражал, но и поддержал это решение и сел за руль автомобиля. Но зато за банкиром он поехал уже с большим удовольствием, очевидно, потому, что должен был отправиться в аэропорт на другой машине.
        - Браво, - сказала Джина, - этот анализ за те минуты, которые вы видели Пастроне, по меньшей мере удивляет. Я просто поражена. Вы очень наблюдательный человек.
        - Это моя профессия, - пояснил Дронго, - зато ничего большего я делать не умею.
        - Вам и не нужно, - убежденно произнесла Джина. - Человек, умеющий так просчитывать характеры людей, может быть одинаково успешен и в бизнесе, и в любом другом деле. Вы никогда не думали уйти в бизнес?
        - Боюсь, что я был бы плохим дельцом, - признался Дронго. - Ведь бизнесмен должен уметь рисковать, а я бы не стал доверять человеку, которому изначально не готов поверить. Очевидно, что бизнесмену важны совсем другие качества. Интуиция, везение, умение рисковать, умение торговаться, добиваться своего… Очевидно, что моя интуиция направлена несколько в иное русло. Я уже не говорю о возможности торговаться. Даже на восточных базарах, где просто неприлично не делать этого, мне становится скучно и неудобно. И поэтому я, как правило, соглашаюсь с ценами продавца. И самое главное - я не считаю деньги мерилом успеха в жизни, мерилом счастья. Бизнесменом может стать только тот человек, который искренне убежден в том, что именно деньги являются главным стимулом его работы, и готов рискнуть ради них всем, что у него есть. А я не готов ради денег рисковать своей свободой или своими взглядами, устоявшимся образом жизни. Мне много раз предлагали достаточно крупные гонорары, чтобы я согласился на работу, которая претит моему характеру, моим убеждениям. И тогда я отказывался. Кажется, в Библии сказано: «Что стоит
человек, если он завоюет весь мир, но потеряет при этом свою душу?» Вот поэтому я и не хочу терять свою душу.
        Джина молчала. Она подняла руку, подзывая официанта и попросив его принести ей еще один коктейль. Дронго попросил еще чашку зеленого чая.
        - Боитесь, что немного выпьете и потеряете контроль над собой? - ехидно спросила она.
        - Нет. Просто мне нравится чай, - ответил он. - А вы встречались раньше с этим швейцарским банкиром?
        - Встречалась, - нахмурилась Джина, - очень неприятный тип. Не люблю я таких. Наверное, мне больше нравятся наши мужчины - раскованные, общительные и веселые. А этот спокойный тип, кажется, никогда в жизни не повышал голоса. Очень педантичный, скрупулезный, всегда говорит негромким голосом. Носит очки - кажется, у него плохое зрение. И смотрит на весь мир через эти очки очень недоброжелательно. Видите, я тоже немного могу работать психоаналитиком. Хотя до вас мне, конечно, далеко.
        Официант принес заказанные коктейль и чай. Джина взяла свой бокал и неожиданно сказала:
        - Я рада, что вы решили с нами поехать. Будет не так скучно. Мужчины обычно охотятся и ни о чем, кроме охоты, не могут говорить.
        - Там будут еще две женщины, - напомнил Дронго, - кажется, двое гостей прибывают со своими дамами.
        - Я их уже один раз видела в Швейцарии, - пояснила Джина. - Этих дамочек волнуют только магазины и счета, которые оплачивают их мужчины. Все остальное им не слишком интересно. Одна из них однажды спросила меня: «Кто такой Вильгельм Телль, о котором все говорят? Он был известным писателем или художником?» Только не смейтесь. Вот такие у нас бывают дамы. Хотя нужно отдать им должное: они словно сошли с подиумов лучших домов моды. Рядом с ними я чувствовала себя просто неповоротливой и толстой уродиной с неприметной внешностью.
        - Не нужно напрашиваться на комплимент. Вы прекрасно выглядите.
        - Завтра вы будете говорить иначе, - пообещала она, - когда увидите этих красавиц, которые ждут нас в Сан-Сити. Особенно меня поражают их ноги. Вы не знаете, почему у славянок бывают такие невероятные ноги?
        - В смысле - красивые?
        - Безупречные, - вздохнула Джина. - Просто смотри и любуйся.
        Дронго улыбнулся.
        - Чему вы улыбаетесь? - не поняла она.
        - У моего отца был многолетний друг, - пояснил эксперт, - довольно известный адвокат в Баку, Николай Арташесович Ереванцев. Он всегда говорил отцу, что он
«ножист», так как считает, что самое главное в женщине - это ее безупречные ноги. И он влюблялся именно в эти ноги.
        - Интересно, что отвечал ваш отец?
        - Смеялся и говорил, что это неправильно. Хотя еще бельгийский писатель Луи Поль Боон однажды заметил, что девяносто девять процентов мужчин на вопрос «что вам более всего нравится в женщине?» сразу ответят, что душа - и тут же посмотрят на ее ноги.
        - Значит, ваш отец не был «ножистом»?
        - Нет. Он был, как бы это лучше сказать по-итальянски… Он был «мордистом», то есть его привлекала прежде всего красота женского лица. Есть разные вкусы. Кому-то нравятся тяжелые фигуры с мощной филейной частью, кому-то - подтянутые тонкие фигуры, как у подростков, кому-то - длинные красивые волосы. У каждого свой небольшой бзик.
        - А что нравится вам? - с вызовом спросила Джина.
        - Глаза, - ответил Дронго, - глаза, наполненные смыслом. Пустые глаза при самом идеальном теле делают женщину похожей на надувную куклу, которую продают для робких, застенчивых мужчин или подростков. Собственно, куклу можно сделать по любому размеру и стандарту, с любой внешностью. А вот умные глаза подделать невозможно. Даже не умные, это не совсем правильное слово. В конце концов, даже разговаривая с Марией Кюри или Маргарет Тэтчер, вы будете остро чувствовать собственную ущербность. Я говорю о другом. Интеллект, понимание, сострадание, чувство юмора, наблюдательность, скрытая эмоциональность - все это отражается в глазах. И подделать это практически невозможно. Даже если вы слепой, этот интеллект вы все равно почувствуете.
        - Вы странный человек, - в который раз произнесла Джина, - но с вами интересно… - Она посмотрела на часы: - Уже второй час ночи.
        - Идемте спать, - предложил Дронго. - Я провожу вас до вашего номера.
        Она согласно кивнула. Они поднялись к ней на этаж. Джина открыла дверь своего сьюта и обернулась к Дронго.
        - Спокойной ночи, - протянула она ему свою узкую ладонь.
        - Спокойной ночи, - он поцеловал ей руку. - Не забудьте закрыть дверь изнутри и никому ночью не открывайте. Предупреждения висят во всех номерах.
        - Я не пугливая, - улыбнулась она, - и не думаю, что ночью кто-то захочет полезть именно в мой номер. Но все равно спасибо за вашу заботу.
        Она вошла в номер, закрывая за собой дверь. Он повернулся и пошел по коридору. Его сьют был рядом с номером, который занимал приехавший банкир. Дронго увидел, как дверь открылась и из номера вышел мужчина среднего роста, одетый в куртку и кепку. Он взглянул на эксперта и, отводя глаза, быстро пошел по коридору. В этот момент раздался телефонный звонок, и незнакомец достал аппарат.
        - Я уже еду, - сообщил он, - буду минут через двадцать или двадцать пять.
        Он обернулся, посмотрел на подходившего к своему номеру Дронго, который как раз собирался открыть дверь, и поспешил к кабине лифта. Эксперт вошел в номер и заперся. Очевидно, это был тот самый банкир, о котором они говорили. Он был в очках и говорил очень негромко. Интересно, куда он может направляться в такое позднее время? Или Фостер не предупредил его, что в этом городе нельзя ночью ходить по улицам, особенно после двух часов ночи? Нужно быть осторожнее…
        Дронго вошел в свой номер, раздеваясь на ходу. Нужно еще раз принять душ, но он очень устал. Лучше принять его завтра утром. Он лег в кровать, глядя на изумительную перспективу спокойного океана, освещаемого взошедшей над ним луной, и закрыл глаза, проваливаясь в сон.
        Утром раздался резкий требовательный телефонный звонок. Дронго открыл глаза. Звонил его городской телефон. Он нахмурился. Кому могло понадобиться звонить ему так рано утром в номер гостиницы? Если кто-то из близких, то они вполне могли набрать номер его мобильного телефона. И вообще очень мало людей знает, что он находится в Кейптауне. А об этом отеле вообще никто не знает. Часы показывали половину восьмого утра. Недовольный тем, что его разбудили, эксперт наконец протянул руку, поднимая трубку.
        - Я вас слушаю, - мрачно ответил он.
        - Извините, что беспокою вас так рано утром, - услышал он тревожный голос Энцо Бинколетто.
        - Ничего, - Дронго сразу приподнялся. - Что-нибудь случилось?
        - Да. Случилось. Большое несчастье. Я даже не знаю, как мне реагировать… Можно я зайду к вам?
        - Прямо сейчас?
        - Да, конечно. Извините, что так рано утром…
        - Энцо, мы друзья, - напомнил Дронго, - и вы пригласили меня в эту поездку. Перестаньте извиняться и приходите. Я вас жду…
        - Спасибо.
        Дронго поднялся. Половина восьмого утра. Что такого ужасного могло случиться в это время? Он прошел в ванную, почистил зубы и успел надеть халат, когда в номер позвонили. Он открыл дверь. На пороге стоял растерянный и напуганный Бинколетто. Он был в костюмных брюках и спортивной майке, очевидно, надетой впопыхах. Дронго посторонился, пропуская его внутрь. Бинколетто оглянулся и быстро вошел.
        - Случилось ужасное, - сообщил он. - Мне позвонили из полиции. Они будут здесь через десять минут. Я хотел бы вас попросить поехать вместе со мной.
        - Что случилось? - спросил Дронго. - Вы не сказали, что именно случилось.
        - Не сказал? Да, конечно, не сказал. Произошла ужасная трагедия. Сегодня ночью убили Стивена. Вы можете себе представить? Его убили! И именно поэтому офицеры полиции собираются приехать за мной…
        Глава 5
        Дронго прекрасно понимал состояние ворвавшегося к нему Энцо.
        - Идите одевайтесь, - посоветовал он, - я буду готов через десять минут.
        Как только Бинколетто вышел, он бросился в ванную. На бритье и утренний душ ушло пять минут, еще две минуты, чтобы одеться, и еще минута, чтобы спуститься в холл. Через восемь минут он был уже в холле отеля. Как раз в это время приехали сотрудники полиции. Один был темнокожий, другой - явно выходец из Азии, скорее всего, из Индокитая. Они явно кого-то ждали. Бинколетто появился через пять минут. Было заметно, как он волнуется.
        - Здравствуйте, господа. Я - Энцо Бинколетто. Вы мне звонили?
        - Да, - сказал офицер, выходец из Азии, - наш шеф хочет с вами поговорить. Вы можете прямо сейчас поехать вместе с нами?
        - Конечно, - Бинколетто взглянул на Дронго. - Можно, чтобы со мной поехал мой друг?
        - Какой друг? - не понял офицер, оглянувшись на Дронго. - Нет, конечно, нельзя. Никто вас ни в чем не обвиняет. Наш шеф хочет побеседовать с вами о погибшем. В его записной книжке указано, что вчера он должен был встретить вас в аэропорту и заказать для вас ужин.
        - Все так и было, - подтвердил Энцо, - но мы расстались с ним вчера ночью в отеле. А мой друг работает…
        - Я его адвокат, - шагнул вперед Дронго, - и по закону вы не имеете права отказывать нам в совместной поездке на беседу с вашим руководством. Даже если господина Бинколетто вызывают в качестве свидетеля.
        Офицеры переглянулись.
        - Хорошо, - решил старший, - поедем вместе.
        Они прошли к их автомобилю и уселись за заднее сиденье за решеткой. Бинколетто поморщился.
        - Никогда в жизни не сидел в подобных… повозках, - признался он.
        - Ничего, - успокоил его Дронго, - вы едете туда свидетелем, а не подозреваемым.
        - Несчастный Стивен, - вздохнул Энцо. - Как это могло случиться? Я просто не представляю. Наверное, попал в автомобильную аварию. Хотя вчера он пил немного. Но, может, его ударила другая машина? Я спрашивал, что произошло, но они ничего не объясняют. Говорят только, что мистер Фостер погиб и мне нужно приехать в отдел криминальной полиции.
        - Успокойтесь, - посоветовал Дронго, - мы скоро все узнаем. Лучше позвоните Джине и Альберто, чтобы те не волновались. Иначе они начнут вас искать.
        - Да, разумеется, - Бинколетто достал телефон и набрал номер своего помощника. - Альберто, это я, здравствуй. Нет, я не в своем номере. Я еду в полицию вместе с господином экспертом… Да, с тем самым… А ты предупреди Джину, что мы можем задержаться. И ничего не говори Полю, пусть не волнуется.
        Альберто, очевидно, что-то спросил. Энцо закрыл телефон рукой и взглянул на Дронго.
        - Он спрашивает, зачем я еду в полицию.
        - Скажите, что они вас вызвали, - посоветовал Дронго, - пока лучше не беспокоить наших друзей.
        - Они меня вызвали, - быстро сообщил Бинколетто. - Да, вдвоем. Когда вернусь, я сообщу. До свидания… - Он положил телефон в карман и вздохнул: - Какой ужас, бедный Стивен… Кто мог подумать, что все так закончится?
        Дронго ему не ответил. Оставшуюся часть пути они провели в тягостном молчании.
        В двухэтажном здании полиции в это раннее утро было много сотрудников. Практически все были темнокожими. Бинколетто и его спутника провели на второй этаж, где находился кабинет начальника криминальной полиции, и попросили подождать. Энцо судорожно вздохнул и согласился. Дронго сел рядом с ним.
        - Нельзя так волноваться, - недовольно сказал он.
        - Не забывайте, сколько мне лет, - напомнил Бинколетто. - У меня повышенный сахар и еще гипертония. Все один к одному.
        Именно в этот момент их позвали. Они вошли в кабинет в полной уверенности, что здесь тоже будет темнокожий руководитель отдела, но их встретил белый мужчина лет пятидесяти. Широкоплечий офицер очень походил на гангстера из американских фильмов тридцатых годов. У него был сломанный нос, тяжелая челюсть, широкие брови - и уставшие, мудрые глаза, какие обычно бывают у людей, вернувшихся с войны, знающих цену жизни и смерти. Это был руководитель криминальной полиции города Георг Глейстер, один из тех, на ком еще мог держаться правопорядок в этом городе. Глейстер работал в полиции уже больше четверти века, и его не заменяли темнокожим только потому, что он был одним из лучших специалистов в стране по расследованию тяжких преступлений.
        - Здравствуйте, господин Бинколетто, - приветливо кивнул им Глейстер, - извините, что вытащили вас так рано утром из постели. Это, очевидно, ваш адвокат? Очень приятно. Садитесь, - он чуть привстал, показывая на стоявшие перед его столом стулья. Фамилию «адвоката» он узнавать не стал, ему она была не нужна. Дронго понимающе усмехнулся, усаживаясь на стул рядом c Энцо.
        - У меня к вам только несколько вопросов, - начал Глейстер.
        - Я вас слушаю, - кивнул Бинколетто. - Но прежде объясните мне, что именно случилось с моим другом.
        - Разве вам не сказали? - удивился Глейстер.
        - Сказали, что он погиб, - ответил Энцо, - но никаких подробностей не сообщили.
        - Его зарезали, - ровным голосом сообщил Глейстер, - вчера ночью, прямо у его дома. Примерно в час ночи.
        - Какой кошмар, - качнулся на своем месте Бинколетто. - А я думал, что это банальная автомобильная авария…
        - Он должен был вчера встретиться с вами, - напомнил Глейстер, - так написано в его ежедневнике.
        - Он встречал нас в аэропорту, - подтвердил упавшим голосом Энцо, - а потом мы вместе поехали в отель «Двенадцать апостолов» и через некоторое время отправились ужинать. В ресторан… Я забыл название ресторана.
        - «Лунная дорога», - подсказал Дронго.
        - Да, ресторан назывался именно так, - вспомнил Бинколетто. - Мы сидели там довольно долго, а потом он отвез нас домой.
        - Кто это «мы»? - уточнил Глейстер. - Вы и ваш адвокат?
        - Да. Но еще была моя помощница Джина Ролланди, - ответил Энцо, - мы ужинали вчетвером.
        - Она выходила сегодня из отеля? - спросил Глейстер.
        - Нет, не знаю… Не думаю… - смешался Бинколетто. - Или вы думаете, что это она зарезала моего друга?
        - Я ничего не думаю. Я только спрашиваю.
        - У синьориты Ролланди есть абсолютное алиби, - пояснил Дронго, - до половины второго ночи она была вместе со мной в баре отеля. Можете уточнить у бармена.
        - Это не абсолютное алиби, - устало возразил Глейстер. - У нас довольно прохладные ночи, сказывается близость двух океанов. А тело нашли под утро. Возможно, его убили не в час ночи, а немного позже. Эксперт рассчитал время по температуре тела. Но вы понимаете, что это не самый точный расчет. Разница в полчаса вполне может иметь место.
        - Но у синьориты нет автомобиля, - сказал Дронго, - а если она рискнула и поехала на место убийства в такси, то ее легко можно вычислить, проверив всех таксистов, которые дежурили сегодня ночью у отеля «Двенадцать апостолов».
        Глейстер несколько удивленно посмотрел на него, но потом согласно кивнул.
        - Вы, адвокаты, ищете любую зацепку, чтобы обелить своих подопечных, - добродушно произнес он. - Итак, вы расстались - и больше он никому не звонил и ни к кому не приезжал?
        - Думаю, что нет, - ответил Энцо, - иначе я бы точно знал. Но он не возвращался.
        - У вас не было споров или разногласий?
        - Это был мой многолетний друг, - поднял голову Бинколетто. - Или вы считаете, что я мог его зарезать?
        - Я так не считаю, - устало пояснил Глейстер, - просто пытаюсь найти возможную зацепку, чтобы понять, кто и зачем мог напасть на него ночью.
        - А вы не знаете? - вскинул голову Энцо. - У вас такая преступность в городе и в стране - и вы никого не подозреваете? Или вам удобнее обвинить приехавших друзей Фостера, чем искать виновных среди молодых бандитов, которые терроризируют ваш город и его людей?
        - Не нужно так пафосно, - попросил Глейстер, - вы должны нас понять. У него ничего не пропало, и, возможно, это было не обычное ограбление, а попытка мести или сведение счетов. Поэтому мы пытаемся выяснить, как именно он провел свой последний день. И не забывайте, что вы были последним, кто видел Фостера живым.
        - Да, это правда, - тихо согласился Бинколетто. - А где он сейчас?
        - В нашем морге.
        - К нему можно зайти?
        - Зачем?
        - Хочу попрощаться.
        - Мы выдадим тело через несколько дней его родственникам, и вы сможете попрощаться, - пояснил Глейстер.
        - Через несколько дней нас здесь уже не будет, - мрачно сообщил Энцо.
        - Я не имею права. Так нельзя, - ответил Глейстер.
        - Мне кажется, что я знаю, кто его убил, - быстро сказал Бинколетто.
        - Кто? - заинтересовался Глейстер.
        - Его водитель. Если я не ошибаюсь, его звали Белами. Он вчера очень нагло себя вел, ронял наш багаж, хамил и просто достал всех своим поведением. Стивен уволил его прямо в аэропорту и отнял у него ключи от микроавтобуса. Наверное, водитель решил таким образом отомстить.
        - Водитель был африканцем? - уточнил Глейстер. Он принципиально не говорил слово
«черный».
        - Да. И именно он, видимо, убил. Сразу после своего увольнения, - убежденно произнес Энцо.
        - Этого не может быть, - Глейстер закрыл глаза и потер переносицу. - Белый хозяин не сможет просто так уволить своего водителя, если тот африканец. Нужно еще получить согласие их профсоюза. И в подобных случаях они всегда бывают на стороне своих. У белых, как вы догадываетесь, нет ни одного шанса получить согласие профсоюза на увольнение. Но мы проверим вашу версию.
        - Это не мог быть водитель, - вмешался Дронго. - Он не стал бы ждать у дома до двух часов ночи. Ведь он знал, что Фостер встречает друзей, с которыми потом поедет в отель и на ужин. Водитель должен был понимать, что Стивен может вернуться и в три часа ночи, и в пять утра. Ждать всю ночь у дома Фостера сразу после своего увольнения было глупо по двум причинам. Во-первых, бывший водитель прекрасно знал, что Фостер обязательно задержится. А во-вторых, нужно проверить бумажник убитого. Вы можете сказать, что нашли в его карманах?
        Глейстер просмотрел протокол и поднял глаза на этого настырного адвоката:
        - Я же сказал вам, что это было не ограбление.
        - Вы нашли бумажник? - упрямо переспросил Дронго.
        - Бумажник был на месте, - сообщил Глейстер. - Несколько кредитных карточек, водительские права, клубное удостоверение… И даже деньги. Нет, его убили не из-за этого.
        - Сколько денег? - продолжал настаивать Дронго.
        - Около двухсот рандов, - ответил Глейстер.
        - У него в бумажнике было несколько тысяч рандов, - пояснил Дронго, - и еще несколько купюр по пятьсот евро. Я видел его бумажник, когда Стивен вчера вечером расплачивался с официантом. Он достал кредитную карточку, но в бумажнике было много наличных денег.
        - Первый раз в жизни встречаю такого наблюдательного адвоката, - усмехнулся Глейстер. - Неужели вы обратили внимание на содержимое его бумажника?
        - Конечно. Он был потертый, коричневого цвета, достаточно большой, сделанный, очевидно, из кожи какого-то животного. Внутри обшит бархатом, снаружи натуральная кожа. Я его сразу запомнил.
        Дронго еще не закончил, когда Глейстер наклонился, вытащил из стола бумажник и положил его на стол. Тот абсолютно точно соответствовал тому описанию, которое дал Дронго.
        - Этот? - спросил Глейстер.
        - Да, - кивнул эксперт.
        - Вы его действительно запомнили, - удовлетворенно произнес Глейстер, - и еще дали нам отличную зацепку для розыска грабителя. У нас есть тут двое «специалистов», которые специализируются именно на подобных грабежах. Схожий почерк. Убивают прохожих и забирают наличные деньги, оставляя какую-то мелочь в карманах, иногда даже приличные суммы. Мы сбиваемся с ног и ищем наркоманов и хулиганов, а эти подонки уже занимаются другой жертвой. Очень характерный почерк. Если у жертвы есть пять тысяч рандов, то грабители могут оставить даже тысячу, чтобы на них не упало подозрения. Ведь никто точно не может сказать, сколько именно наличных денег было в бумажнике жертвы. А здесь все оказывается нетронутым. Кредитные карточки, документы, даже наличные деньги… Только это все делается для того, чтобы обмануть нас. Эти подонки знают, что чужая кредитная карточка будет лучшей уликой против них, поэтому и не трогают кредитки.
        - Ищите среди подобных, - посоветовал Дронго. - У него абсолютно точно было много наличных денег в бумажнике. Я даже могу подсказать вам, что среди официантов в ресторане «Лунная дорога», где мы ужинали, мог оказаться глазастый парень, который тоже заметил пачку денег в бумажнике погибшего.
        - Интересно, - сделал запись в своем блокноте Глейстер, - очень интересно. Мы обязательно проверим все ваши предположения. - Он закрыл блокнот и поднялся. - Спасибо за то, что вы приняли мое предложение, господин Бинколетто. И вам, господин адвокат, тоже спасибо… Кстати, как вас зовут? - спросил он, улыбаясь и протягивая эксперту руку.
        - Меня обычно называют Дронго, - привычно ответил «адвокат».
        Рука замерла в воздухе. Глейстер изумленно посмотрел на Дронго.
        - Не может быть, - прошептал он, - этого не может быть…
        - Я вас не совсем понял, - сказал Дронго.
        - Вы - тот самый знаменитый эксперт? - ошеломленно пробормотал начальник криминальной полиции. Я слышал про вас еще десять лет назад, когда ездил в Нью-Йорк. Неужели вы тот самый Дронго? Хотя перепутать невозможно, только один человек в мире носит эту странную кличку.
        - Это действительно я, - подтвердил Дронго. - Или вы уже передумали пожимать мою руку?
        - Нет, - быстро протянул ему руку Глейстер, - это для меня большая честь.
        - Спасибо. Для меня тоже. Как вам здесь - несложно?
        - Сложно, - вздохнул Глейстер, - очень сложно. Я последний белый начальник отдела в городской полиции. В любой момент меня могут заменить на африканца. Но пока держат. И я стараюсь отрабатывать за всех моих коллег, уволенных с должностей только из-за своего белого цвета кожи.
        - Удачи вам, - пожелал ему Дронго.
        - Спасибо, - Глейстер неожиданно достал телефон. - Не уходите еще одну минуту… - попросил он и набрал чей-то номер. - Алло, Гарри, это говорит Глейстер. Да. Я прошу тебя показать тело погибшего его друзьям. Да, я разрешил. Нет, официальный протокол опознания мы уже подписали. Но пусть они тоже посмотрят. Да, прямо сейчас придут. Двое мужчин.
        Он положил телефон на стол.
        - Идите и попрощайтесь со своим другом, - сказал он гостям, - это единственное, что я могу для вас сделать.
        - Спасибо, - с чувством произнес Бинколетто, пожимая ему руку еще раз.
        - Господин Дронго, - неожиданно произнес Глейстер, - можно мне вас попросить?
        - О чем? - обернулся Дронго.
        - Сделать совместную фотографию на мой телефон, - пояснил начальник криминальной полиции. - Я не знаю, когда мы еще встретимся…
        - Давайте, - добродушно согласился Дронго, - я не возражаю.
        Через несколько минут он успокаивал своего друга Энцо, который, увидев спокойное лицо погибшего Стивена Фостера, не выдержал и разрыдался. Он плакал и в машине, пока их везли обратно в отель. Уже в холле их встретили Альберто и Джина, которые провели Бинколетто в его номер.
        Дронго остался в холле один, усаживаясь в кресло, когда там появился вчерашний незнакомец, и портье довольно громко позвал его:
        - Господин Бретти, для вас оставлено письмо.
        Банкир недовольно поморщился, подошел и взял конверт. Если вчера он был одет в куртку и светлые вельветовые джинсы, делавшие его моложе лет на десять, то сегодня в безукоризненном черном костюме от Бриони в крупную полоску он выглядел безупречно. Редкие волосы были тщательно зачесаны так, чтобы скрыть лысину. Острые черты лица, внимательные глаза. На галстуке была бриллиантовая заколка. Подойдя к портье, он взял конверт двумя пальцами.

«Интересно, - подумал Дронго, - вчера этот тип куда-то торопился…»
        Эксперт дождался, когда Бретти отойдет, и подошел к портье.
        - Мы прибыли вместе, одной группой, - сказал он, - здесь должен быть конверт для мистера Бретти.
        - Он его только что забрал, - сообщил портье.
        - Странно. А разве вчера он за ним не ездил?
        - Ездил, - взглянул на свои записи портье, - вчера он взял машину и вернулся под утро. Он сейчас в отеле, вы можете его найти в ресторане за завтраком.
        - Я так и сделаю, - сказал Дронго, отходя от стойки портье.

«Интересно, куда мог поехать банкир во втором часу ночи? - продолжал он размышлять. - И ведь не воспользовался такси, а решил взять именно машину… Значит, он ехал куда-то, откуда ему нужно было достаточно быстро вернуться. Или он не хотел, чтобы таксист знал, куда именно он едет. В любом случае он пытался скрыть свою поездку и только для этого взял машину…»
        Он не успел додумать эту мысль, когда из кабины лифта вышла Джина и направилась прямо к нему.
        Глава 6
        - Вы привезли его в таком ужасном состоянии, - недовольно сказала женщина, - он все еще не может успокоиться. Неужели вам обязательно нужно было ходить в морг? В конце концов, не каждый может выдержать подобное испытание. Вы эксперт по преступлениям, это ваша работа. А он не привык к подобным зрелищам.
        - Это была его идея, - устало сказал Дронго. - Но, наверное, вы правы. Это я виноват. Я обязан был подумать и о возрасте Энцо, и о его болячках. Такое испытание не для его нервов.
        Она замерла.
        - Кажется, я была слишком категорична. Извините.
        - Нет, вы были правы. Я должен был подумать о нем и не пускать его в морг.
        - Фостера действительно зарезали? - мрачно спросила она.
        - Да, несколько раз пырнули ножом, - ответил Дронго. - Похоже на то, что это были грабители.
        - Какое несчастье, - вздохнула Джина, - даже не верится… Он вчера весь день рассказывал нам о том, как изменилась жизнь в этом городе. Неужели он все это предчувствовал?
        - Не думаю. Как Энцо?
        - Плохо. Я проверила уровень сахара - зашкаливает. Если не снизится, придется делать укол. Сейчас к нему поднялся господин Бретти. Он тоже пытается его успокоить. У них сегодня важная встреча. А в четыре тридцать у нас самолет в Сан-Сити.
        - Понятно. Получается, что виноват только я один… Сначала согласился поехать с Энцо к начальнику криминальной полиции, затем вынудил его разрешить нам проститься с покойным и сорвал важную встречу.
        - Еще не сорвали, - улыбнулась она, - но, в общем, пытались сорвать. Не переживайте, я думаю, что он успокоится. Если понадобится, мы вызовем врача и сделаем ему укол. Вы завтракали?
        - Нет.
        - Тогда идите поешьте.
        - Не хочу, - ответил Дронго, - после увиденного меня не тянет завтракать.
        - Вы считаете, что вас я тоже должна успокаивать? - спросила она.
        - В любом случае укол мне делать не придется, - мрачно пошутил Дронго.
        - Надеюсь… В таком случае давайте я закажу вам чай. Помнится, вы любите зеленый?
        Эксперт кивнул головой. Женщина ушла и через несколько минут вернулась. Следом за ней шел официант, несший чашку чая.
        - Спасибо, - кивнул Дронго, - и вам, и ему.
        - Пейте чай и успокаивайтесь, - посоветовала Джина, - а я снова поднимусь к ним и посмотрю, что там происходит.
        Она пошла к лифту.

«Чертова профессия, - подумал Дронго. - Другой бы надувался от гордости, что меня знают даже в Кейптауне… Но эта слава какая-то дурная, неправильная. Что хорошего в том, что меня узнают по этой дурацкой кличке, которая самому уже начала надоедать? И главное - вся эта грязь, с которой приходится сталкиваться на протяжении всей своей жизни…»
        Каждый раз, узнавая об очередном преступлении, он чувствовал себя едва ли не виноватым и ответственным за происшедшее. Его чувству справедливости претила сама мысль о том, что преступник может уйти безнаказанным от заслуженного возмездия. Может, поэтому он и выбрал себе такую профессию, чтобы иметь возможность бороться за те идеалы, которые он считал правильными. И тридцать лет назад, и двадцать, и сейчас. И все равно он не мог смириться, когда какой-то негодяй считал себя вправе лишить жизни другого человека, отнять его деньги или имущество.
        Он увидел спустившегося Альберто и поднялся, чтобы переговорить с ним.
        - Как себя чувствует синьор Бинколетто? - спросил Дронго.
        - Уже лучше, - ответил Альберто, - немного успокоился. Хотя Джина решила вызвать врача, чтобы сделать ему укол. Очень сильно поднялся уровень сахара.
        - Правильно сделала, - согласился Дронго. - А ваш банкир там?
        - Да, он тоже у Энцо. Они должны в час дня поехать на ланч с прилетевшим гостем из Нью-Йорка. А потом мы полетим в Сан-Сити, - сообщил Альберто.
        - Вы вчера встречали его в аэропорту, - вспомнил Дронго, - как он себя вел?
        - Я не понял ваш вопрос.
        - Он никуда не спешил, не торопился?
        - Откуда вы знаете?
        - Просто спрашиваю.
        - Торопился. Его самолет опоздал на полтора часа, и он нервничал, все время смотрел на часы. Откуда вы узнали? Это он вам рассказал?
        - Я с ним пока не знаком. Просто мне показалось, что он должен был торопиться, - пояснил Дронго.
        Альберто недоуменно пожал плечами и отошел от этого странного человека.
        К обеду Дронго не вышел, ему все еще не хотелось есть. В два часа дня Энцо и его компания вернулись в отель, чтобы забрать свои вещи. Альберто отправился с чемоданами раньше их. Бинколетто познакомил Дронго с банкиром. Рукопожатие оказалось достаточно сильным, несмотря на субтильный вид банкира. Потом они разместились в двух автомобилях и отправились в аэропорт. Энцо поехал вместе с Бретти, а Джина уселась рядом c Дронго.
        - Как вам понравился банкир? - осведомилась она.
        - Удивил, - признался Дронго.
        - Странно. Я ожидала чего угодно, но не этих слов. Разве он может удивлять? Мне он показался потертым, занудным типом. Такой, знаете ли, исполнительный чиновник.
        - Не совсем, - возразил Дронго, - я видел его вчера ночью. Он был очень интересно одет. В вельветовых брюках, модной спортивной куртке… Совсем другой человек.
        - Вы видели Альберто несколько минут и уже дали ему характеристику, - вспомнила Джина. - А с господином Бретти вы только пожали друг другу руки. Неужели этого достаточно, чтобы составить хоть какой-то портрет?
        - Достаточно посмотреть на человека, как он одет, как двигается, как говорит, как пожимает руку, как реагирует на собеседников, как держится, - пояснил Дронго, - и этого уже вполне достаточно, чтобы составить о нем первоначальное мнение.
        - И какое это мнение?
        - Интересный человек. Достаточно расчетлив, знает, когда и как подать себя и показать с лучшей стороны. Ночью он был одет совсем иначе, чем днем. При этом не любит быть в центре внимания, предпочитая оставаться в тени. У него достаточно хорошая логика и развитая интуиция. За внешней хрупкостью скрывается сильная воля. Достаточно почувствовать его крепкое рукопожатие. Сегодня я видел, как его позвали получать конверт. Он его не просто получил. Он сначала внимательно посмотрел на конверт, затем осторожно взял, но не стал раскрывать, а решил подняться наверх и открыть его там. Осторожен, не любит суетиться, исполнителен. Предпочитает не решать вопросы моментально, старается все продумать. Очень чистоплотен: я видел, как он держит конверт кончиками пальцев. Возможно, даже брезглив. Внимателен к друзьям - вы, наверное, это поняли по тому, что он почти сразу поднялся к Энцо. Не терпит ненадлежащего отношения к работе - ему не понравилось, когда портье позвал его достаточно громко; не хотел, чтобы остальные обратили внимание на полученный им конверт. Мне не совсем понравилось, как он смотрит на вас, -
продолжал Дронго. - Такой спокойный и вместе с тем пустой взгляд - при том, что он почти всегда бывает очень сосредоточен и внимателен. Хотя, возможно, очки маскируют его настоящий взгляд…
        - В каком смысле не понравилось? - спросила Джина. - Я вызываю у него неприязнь? Или он считает ниже своего достоинства разговаривать с помощницей своего друга?
        - Нет. Ни то, ни другое. Он словно не замечает вас как женщину. Не как сотрудника своего друга, а именно как женщину.
        - Мне кажется, вы тоже меня не очень-то замечаете, - с легкой ревностью произнесла Джина. - Во всяком случае, вчера ночью я не почувствовала себя женщиной, которая может понравиться такому мужчине, как вы. Или вы притворялись?
        - Конечно, притворялся, - улыбнулся Дронго.
        - В таком случае вам это удалось, - кивнула она. - Но сейчас вы меня просто убили. Честное слово. Я никогда в жизни не могла даже подумать, что по одному взгляду на человека, по одному рукопожатию, по его одежде и полученному конверту можно сделать столько выводов. Я действительно начинаю вас бояться.
        - Если вы еще раз скажете мне об этом, то у меня возникнет комплекс неполноценности. Я всего лишь эксплуатирую тот опыт, который появился у меня за многие годы работы. И не забывайте, что я юрист и психолог, а эти профессии как раз очень помогают вырабатывать достаточно точный взгляд на любого человека.
        - Вы меня убедили, - сказала Джина, - теперь буду расспрашивать вас о каждом из тех, с кем мы будем встречаться. И буду составлять свое мнение о них только после ваших рекомендаций.
        - Не нужно. Я обещаю больше не мучить вас никакими психологическими этюдами. Просто мне хотелось показать вам, что люди не настолько закрыты, чтобы нельзя было понять их характеры. Хотя бы в общих чертах.
        Обе машины прибыли в аэропорт за час до вылета. Это был рейсовый самолет, отправлявшийся в Сан-Сити. Самолет был небольшим, модель «Бомбардье 400». Увидев его, Дронго поморщился. Небольшие самолеты с пропеллерами обычно использовали на региональных внутренних рейсах. В таких машинах первые четыре ряда обычно бывают для пассажиров бизнес-класса, но, учитывая размеры салона и кресел, в каждом ряду может быть только по четыре посадочных места, по два слева и справа. При этом пассажиры сидят по одному, и таким образом в бизнес-классе могут лететь только восемь пассажиров. Первые четыре места заняли Энцо Бинколетто, Поль Бретти, Джина Ролланди и сам Дронго. Альберто отправился на место в эконом-классе. Там тоже было по четыре кресла в ряду, по два с каждого края, настолько небольшим был салон. Хотя в самом самолете было около пятидесяти мест.
        - Кажется, мне придется выпить достаточно много, прежде чем мы долетим, - пробормотал Дронго, подзывая стюардессу и попросив ее принести ему рюмку коньяка.
        - Мы даем до взлета шампанское, - улыбнулась стюардесса.
        - Дайте коньяку, - попросил Дронго, - иначе мне будет трудно лететь.
        Стюардесса принесла ему коньяк под насмешливым взглядом Джины.
        Самолет довольно спокойно взлетел и через несколько минут взял курс на Сан-Сити. Этот город словно специально был придуман для того, чтобы привлекать сюда туристов со всего мира. Здесь были разбиты искусственные озера, сделаны живописные островки высаженных пальмовых деревьев, построены самые комфортабельные отели с многочисленными бассейнами и полями для игры в гольф. Сам город находился недалеко от границы с Ботсваной, рядом с пустыней Калахари, и действительно был чудесным оазисом, созданным человеком в этих почти не пригодных для жизни местах.
        Южно-Африканская Республика занимает площадь более чем в тысячу двести квадратных километров с населением более чем в сорок пять миллионов человек, что, по европейским масштабам, было довольно значительно. Даже по сравнению с густонаселенными африканскими странами ЮАР была четвертой на континенте по численности населения, уступая только Нигерии, Египту и Конго. При этом экономика ЮАР уже давно считалась самой крупной и мощной на всем Африканском континенте, а в последнее годы ЮАР вошла в компанию стран, называемых БРИК, куда входили такие мировые гиганты, как Бразилия, Россия, Индия и Китай.
        Самолет летел на север около полутора часов, пока наконец не приземлился в Сан-Сити. На часах было около шести. Их уже ждали два лимузина, присланных из
«Палас-отеля». Сам отель находился в десяти километрах от аэропорта. Он считался одним из самых крупных в Сан-Сити и насчитывал триста тридцать восемь номеров.
        На этот раз в первом лимузине разместились Бинколетто, Бретти и Дронго, во втором - Джина и Альберто. В отеле их уже ждала целая компания приехавших сюда гостей. Шумная встреча и обоюдные знакомства закончились торжественным ужином, на который были приглашены все одиннадцать человек, собиравшихся завтра утром вылететь в Кению. Своего друга Бинколетто представил как эксперта по имени Дронго. Никто не стал переспрашивать, в какой области он эксперт и почему его так странно называют. Очевидно, прибывшие из Москвы гости посчитали, что он дока либо в охоте, либо в оружии. Они даже не обратили никакого внимания на слова Бинколетто. Этих людей не интересовали другие персоны. Они рассматривали их не более чем как обслуживающий персонал, в том числе Альберто, Джину и самого Дронго. Было заметно, что они общаются только с банкиром Бретти и хозяином дома в Кении Бинколетто. Остальных как будто не существовало - как для мужчин, так и для женщин. И они не считали нужным скрывать это. Что делать, привилегия богатых людей, которые даже не делали попытку проявить элементарную вежливость по отношению к остальным
гостям, прибывшим вместе с Бинколетто.
        Дронго, сидевший за столом рядом с Энцо, внимательно приглядывался к этой группе, прибывшей из Москвы. Грузный Дживан Араксманян, с крупными чертами лица, выразительными глазами, большим носом и мясистыми щеками, просидел почти весь ужин, меланхолично кивая остальным. Он был явно не в настроении. Ишлинский оказался высоким мужчиной лет сорока, с внимательным, острым взглядом. Он был одет в довольно дорогой костюм, который хорошо бы смотрелся на приемах в Париже или Лондоне, но выглядел слишком вычурно в отеле Сан-Сити.
        Его спутница Евгения Кнаус была высокой, красивой, темноволосой молодой женщиной с зелеными, даже скорее изумрудными глазами и высокой грудью. Ее отец был немцем, родившимся и выросшим в Казахстане, а мать - русской. Евгении было двадцать восемь лет, и она была довольно известной журналисткой, телеведущей сразу двух популярных передач. Правда, злые языки утверждали, что рейтинг ее передачам делают деньги Ишлинского, но, возможно, это были только слухи.
        Другой молодой женщиной, которая прилетела в этой компании, была Любовь Ядрышкина. Это была блондинка с большой грудью и роскошными светлыми волосами. Ей было двадцать шесть, и последние годы она выступала как топ-модель, появлявшаяся на многих модных показах. Ее опекуном и спонсором считался Руслан Андреевич Стригун, только недавно получивший назначение на должность заместителя руководителя одного из федеральных агентств. Стригун был коренастым мужчиной средних лет, с густой копной волос, которые он, кажется, подкрашивал. Бизнесмен недавно развелся, поэтому мог позволить себе появляться в обществе Ядрышкиной в Москве. В отличие от него Ишлинский был женат вторым браком, но его супруга практически все время проводила за рубежом, рядом с сыном, и поэтому в Москве уже никого не удивляли фотографии олигарха, появлявшегося рядом с популярной тележурналисткой.
        Шестым членом этой группы был Антон Вермишев, переводчик и своеобразный гид группы, который готов был всегда прийти на помощь. Это был относительно молодой человек лет тридцати, худощавый, загорелый, любезный, неизменно сохранявший хорошее настроение. Когда все перезнакомились, Бинколетто предложил собраться всем вместе за ужином, и таким образом Дронго оказался между своим итальянским другом и Араксманяном. Бинколетто сообщил, что двенадцатый участник их экспедиции ждет их в Найроби. Это был опытный охотник из племени масаи Синумо Мбага, который давно работал с Бинколетто, помогая ему выбирать нужные места для охоты.
        За столом солировал Стригун. Он говорил громкие тосты и пил за каждого из сидевших, лишь обойдя своим вниманием прибывших вместе с Бинколетто Альберто, Джину и Дронго. Он считал их обслуживающим персоналом, которому в силу демократизма хозяина разрешено сидеть с ними за одним столом. Его недвусмысленные шутки на грани фола нравились женщинам, и те громко смеялись. Араксманян меланхолично улыбался, а Ишлинский, наоборот, почти не реагировал на шутки своего друга, лишь иногда позволяя себе ухмыльнуться уголками губ. Переводчик едва успевал переводить анекдоты Стригуна, которые иногда было достаточно трудно перевести. Один раз, когда он снова запнулся, Дронго подсказал ему точный перевод. Вермишев удивленно взглянул на подсказчика и перевел предложение. Затем уточнил:
        - Разве вы не итальянец? Я думал, вы родом из Северной Италии. Там обычно живут югославы, особенно в районе Триеста.
        - Нет, я не югослав, - ответил Дронго.
        - Вы понимаете русский язык? - изумился Антон.
        - Я изучал русский язык в школе, - не стал вдаваться в подробности Дронго.
        Никто, кроме Джины, даже не обратил внимания на этот быстрый диалог. Когда за столом собирается больше семи-восьми человек, общий разговор обычно быстро распадается на отдельные фрагменты. Это хорошо знает любой психолог. Именно поэтому компания в семь-восемь человек считается почти идеальной для тесного общения и беседы, тогда как большее число людей уже нарушает подобную гармонию.
        Джина весь вечер следила за Дронго, понимающе улыбаясь. Когда ужин закончился, она подошла к нему.
        - Ну, как ваши впечатления, господин эксперт?
        - Очень противоречивые, - признался Дронго, - но люди интересные. Особенно Ишлинский, который достаточно начитан и образован. Кажется, он оканчивал МГИМО. Да и остальных явно не назовешь дураками. Таковых в тех сферах, где вращаются эти люди, уже не осталось - они вымерли, как мамонты, не приспособленные к жизни после августа девяносто первого года.
        - Вы снова будете выдавать психологические характеристики? - поинтересовалась Джина.
        - Не буду, - ответил Дронго. - Я же вам объяснил, что чувства у меня достаточно противоречивые. И потом, здесь еще не все. Завтра к нам присоединится знаменитый охотник из племени масаи - Синумо Мбага. Думаю, он внесет некоторый колорит в нашу разношерстную компанию.
        - Возможно, к этому времени следователи в Кейптауне сумеют найти убийцу Стивена Фостера, и мы узнаем подробности гибели нашего друга, - вдруг сменила тему Джина.
        - Вы все еще не можете забыть вчерашнее преступление, - понял Дронго.
        - А вы уже забыли о смерти Стивена? - с вызовом спросила Джина.
        - Не забыл, - ответил Дронго, - и я бы ни за что не уехал из Кейптауна, пока не найдут настоящих убийц. Но я полагал, что будет правильным, если я полечу сюда вместе с Энцо, чтобы не допускать никаких эксцессов, которые могут произойти.
        - Вы полагаете, что не все закончилось? И такие эксцессы еще возможны? - осторожно осведомилась Джина.
        - К сожалению, да, - без колебаний заявил Дронго, - и это уже не психологические изыски, а реальная оценка ситуации. Во всяком случае, я буду очень рад, если окажется, что в этом случае я перестраховался и напрасно прилетел сюда вместе с Энцо.
        - Вы полагаете, что ему угрожает опасность?
        - Пока не знаю. Но возможно, что не ему и не сейчас. На охоте все может случиться, это знает каждый охотник. Именно поэтому необходимо мое личное присутствие в Кении.
        - «Забава королей», - вспомнила Джина, - кажется, так называли раньше большую королевскую охоту. И вот теперь Энцо готовит новую «забаву», обещая настоящую охоту на львов. Честное слово, после смерти Стивена я начинаю суеверно бояться за всех нас. Еще ночью он разговаривал с нами, рассказывал свои анекдоты, смеялся, веселился, пил, ел - а уже утром лежал в ящике морга, где его показывали вам. Когда вспомнишь об этом, начинаешь понимать, насколько ничтожно наше существование и как все висит на тонком волоске… Который так легко перерезать, - добавила она.
        - Да, - согласился Дронго, - любая человеческая жизнь уникальна, и каждый из нас даже не осознает, насколько хрупкий и ценный дар ему достался. А когда начинает понимать, то часто бывает уже слишком поздно…
        Глава 7
        Утром за завтраком все были притихшими, мрачными, неразговорчивыми. Компания гостей, прибывшая из Москвы, сразу после ужина отправилась в известный ночной клуб, где они провели время почти до пяти часов утра следующего дня. Прибывшие с Бинколетто люди из Кейптауна, уставшие после перелета и пережившие тяжелый шок от убийства Фостера, разошлись по своим номерам, намереваясь выспаться, тогда как шестерка, встречавшая их в Сан-Сити, готова была продолжать свой «отдых». Но утром все они оказались в неважном состоянии.
        Араксманян вообще не вышел к завтраку. Стригун не успел побриться. Вермишев проспал и появился уже за десять минут до закрытия ресторана. Только Ишлинский сумел тщательно побриться, одеться и спуститься к завтраку в положенное время. Хотя его спутница тоже опоздала на завтрак, но успела собрать волосы и нанести подобие макияжа. А вот другая дама, Любовь Ядрышкина, не успела даже привести прическу в порядок и спустилась к завтраку, глядя на всех опухшими от бессонницы и вчерашней попойки мрачными и злыми глазами.
        Группа Энцо выглядела гораздо более презентабельно. Ишлинский, оглядев своих друзей, ухмыльнулся и предложил перенести вылет на четыре часа, чтобы дамы и его друзья успели выспаться, выпить кофе и привести себя в порядок. Бинколетто согласился, и все разошлись по своим номерам. Дронго догнал уходившую Джину.
        - Может, мы немного погуляем рядом с отелем? - предложил он. - Говорят, что Сан-Сити - это город-сказка, город-мечта, построенный на границе пустыни и ставший символом процветания ЮАР.
        - Вы здесь никогда не были?
        - Не был, - кивнул Дронго. - А вы?
        - Тоже не была. Но много слышала об этом городе. Подождите, я возьму шляпу от солнца и через две минуты снова спущусь к вам.
        Сан-Сити действительно заслуживал отдельной экскурсии. Роскошные отели, фонтаны; живописные, искусственно созданные горы, водопады, даже высаженные лужайки, за которыми следила умная автоматика, непрерывно орошая эти деревья и кусты, - все это выглядело особенно красиво на фоне протянувшейся до горизонта пустыни и невысоких холмов.
        Джина рассказывала о своем детстве, проведенном в Генуе, о трех старших сестрах - она была самой младшей в семье. О своем прежнем друге-арабе она ни разу не вспомнила. Зато рассказала о своей школьной влюбленности в мальчика-француза, который учился с ней в школе. В лице Дронго она встретила хорошего собеседника, который умел слушать и почти не перебивал ее.
        Они вернулись в отель через три часа, чтобы забрать свои чемоданы. У отеля уже были припаркованы четыре лимузина, чтобы отвезти их в аэропорт. В первой машине оказались Бинколетто и Бретти, во второй - Ишлинский, Евгения Кнаус и Араксманян, в третьей - Стригун, его спутница Ядрышкина и переводчик Вермишев, в четвертой - Дронго, Джина и Альберто.
        Бинколетто предложил Дронго поехать в их лимузине, но тот отказался. Соседство с Джиной было ему гораздо приятнее, чем с банкиром. Так он и объяснил Энцо, и тот понимающе кивнул.
        В аэропорту их уже ждал заказанный самолет. Это был «Avro RJ 85», переделанный специально для перевозки богатых туристов, прибывающих в Африку. На рейсовых маршрутах такие самолеты могли брать до девяноста человек, но для VIP-клиентов салон был переоборудован, и теперь здесь могли с комфортом разместиться восемнадцать пассажиров. Сразу за кабиной пилотов был небольшой туалет, затем просторный салон, за ним - небольшой кабинет для возможной работы кого-то из пассажиров; далее следовали салон с кухней и второй туалет, находившийся в конце самолета. Рейс сопровождали два пилота и две стюардессы. Они должны были вылететь из Сан-Сити, взяв курс на северо-восток, чтобы через три с небольшим часа оказаться в аэропорту Найроби. Самолет мог лететь без дозаправки более двух тысяч двухсот километров при скорости в семьсот шестьдесят километров в час.
        Дронго снова нахмурился. Кажется, он явно не предусмотрел всех сложностей предстоящего маршрута. Хотя большие самолеты и менее подвержены турбулентности, полет на них все равно вызывал у Дронго раздражение. Джина, взглянув на него, улыбнулась.
        - Опять будете просить коньяк? - осведомилась она.
        - Обязательно, - пообещал Дронго. - В этой части Африки почти всегда встречаются сильные грозовые облака. И еще мы будем лететь над Зимбабве, Малави, Мозамбиком и Танзанией. Отсюда до Кении довольно далеко, больше двух тысяч километров через половину Африканского континента. Я бы с удовольствием отправился на верблюдах.
        - Но этот самолет больше, чем тот, на котором мы сюда прилетели, - заметила Джина.
        - Я разбираюсь в самолетах, - пожал плечами Дронго, - и даже знаю, что у того четыре двигателя. Но он мне все равно не очень нравится.
        - Идемте внутрь, - поманила его Джина. - Я сяду рядом с вами и буду держать вашу руку, чтобы вы не боялись.
        - Это не поможет, - мрачно ответил Дронго. - Как только начинается турбулентность, я сразу паникую. Помогает только большая доза спиртного. Первые сто граммов снимают напряжение, вторые успокаивают нервную систему, третьи позволяют не обращать внимания на турбулентность.
        - А четвертые? Или у вас нет такой стадии? - поинтересовалась Джина.
        - Есть. После четырехсот граммов уже летишь рядом с самолетом, сам махая крыльями, - пояснил Дронго, и женщина расхохоталась.
        Кресла в салоне были обиты натуральной кожей; рядом с каждым из них были смонтированы столики для индивидуального пользования, при этом кресла вращались на все триста шестьдесят градусов, хотя их можно было закрепить. Ишлинский и его спутница оказались перед Дронго, который, пропустив к окну Джину, уселся рядом с ней.
        Вышедший первый пилот приветствовал гостей на английском языке, сообщив, что полет продлится больше трех часов, и представил двух стюардесс. Одна была шатенка маленького роста, которая все время улыбалась пассажирам. Второй оказалась темнокожая Лайза. Она была высокого роста, в красивой голубой форме. Тонкие губы, нехарактерный для афроамериканцев изящный носик и миндалевидные глаза в сочетании с уложенными волосами смотрелись очень неплохо. К тому же у нее был мягкий грудной голос и легкая, свободная походка. Было заметно, что ее присутствие нравится мужской половине салона.
        Первый пилот объявил о том, что они взлетают, и попросил всех пристегнуться. Затем лайнер довольно быстро взлетел, набирая высоту. Их почти не качало. Самолет взял курс на Найроби, и стюардессы начали предлагать гостям выбрать напитки. Лайза появилась с тележкой, на которой были выставлены лучшие образцы французских коньяков, южноафриканских вин, шотландских виски и даже две бутылки русской водки. Очевидно, здесь учитывали запросы своих клиентов.
        - Нужно предложить ей остаться в Кении, - громко сказал Стригун, обращаясь к остальным мужчинам. - Такая красивая женщина…
        - А мы разве не красивые? - спросила, обиженно выпятив и без того надутые губы, Ядрышкина.
        - Очень красивые, - согласился Стригун, - но ты же не стюардесса. И тебя не нужно никуда брать, ты и так летишь с нами в Найроби. А вот у нас господин Араксманян летит один. Его душе тяжко, и он хочет, чтобы у него тоже была подруга.
        - А может, он не любит темнокожих женщин, - спросила Ядрышкина, - чего ты за него решаешь?
        - Спроси у него сама, - улыбнулся Стригун.
        - Дживан, вы любите негритянок? - поинтересовалась Ядрышкина.
        - Нельзя произносить этого слова, - сразу сделал ей замечание Стригун. - Можно говорить только «афроамериканцы».
        - Какая же она американка, - не унималась Люба, - она работает и живет в Африке. И, потом, она же негритянка. Что здесь обидного?
        - Не говори этого слова, - вступил Ишлинский, - тебе же объяснили, что его нельзя произносить.
        - Дживан, вы не ответили, - напомнила Ядрышкина.
        - Я всех женщин люблю, - вздохнул Араксманян, - и белых, и черных, и в полоску, и в крапинку. Просто так получилось, что Светлана не смогла с нами поехать. Иначе мы полетели бы вместе.
        - Мы тебя познакомили с чудесной женщиной, - напомнил Ишлинский, - чем тебе не понравилась Валя? Красивая, молодая, подруга нашей Любы. Было бы очень весело всем вместе.
        - Слишком молодая и слишком красивая, - сказал Араксманян, - я с такой не справился бы. Мне нужна спокойная женщина, как моя Светлана. Мы знаем друг друга уже пять лет. Зачем менять женщину, если она тебя устраивает? Это неправильно. Ты сам знаешь, Артур, что я не хотел лететь сюда один. Это вы меня вместе с Рустиком уговорили. Но ты знаешь, что я всегда охоту любил, поэтому и решил поехать.
        Лайза подходила к каждому, предлагая на выбор меню из нескольких блюд, которые были у них на кухне. Дронго обратил внимание, что, когда она наклонилась к Ишлинскому, тот словно случайно дотронулся до ее руки. Стюардесса прошла дальше. Гости говорили по-русски, и сидевшие в салоне самолета итальянцы их не понимали, как не понимал и швейцарский банкир. Бинколетто дремал, Бретти читал какую-то книгу; Альберто заказал себе бутылку вина и, усевшись на заднем сиденье, с удовольствием цедил дорогой напиток.
        - Ты взял свой знаменитый карабин, - спросил Стригун, - или решил оставить его дома?
        - Конечно, взял, - ответил Араксманян, - он у меня всегда с собой, когда я еду на охоту. Тем более он шестизарядный. Когда охотишься на львов, лишний патрон совсем не помешает. А из моего карабина можно любого хищника остановить. Это не твоя винтовочка, за которую можно «Мерседес» купить…
        - Зато это настоящее ружье для охоты и стреляет так, как ни одному карабину не снилось, - возразил Стригун. - Ты же знаешь, что мне сделали его на заказ в Туле. Это уникальное ружье, которое и должно столько стоить. Кстати, я подарил такое же в прошлом году нашему другу-банкиру… Господин Бретти, - обратился он по-английски к швейцарцу, - вы взяли с собой мой подарок?
        По-английски он говорил с чудовищным акцентом, но достаточно грамотно.
        - Какой подарок? - оторвался от книги банкир. - О чем вы говорите?
        - Тульское ружье, которое я вам подарил, - напомнил Стригун, - специально для охоты. Когда вы были у нас в прошлом году. И еще тогда вы так удачно подстрелили уссурийского тигра…
        - Да, я, конечно, помню. Это был удивительный подарок и очень дорогой. В нашей ассоциации охотников сказали, что такое ружье стоит так много, что в нашей стране за эти деньги можно купить целый парк автомобилей. Конечно, я взял его с собой. Но на охоту с ним я больше не пойду. Жалко эксплуатировать такой раритет. Лучше одолжу какое-нибудь ружье у нашего друга Энцо, у него там целый арсенал.
        - Охотиться нужно из нашего ружья, - возразил Стригун, - оно бьет на две тысячи метров и работает почти как снайперская винтовка. Вы обязательно должны взять его с собой.
        - Возьму, конечно, - улыбнулся банкир. - Вы мне сделали тогда королевский подарок, и я этого никогда не забуду. А голова тигра, которого я подстрелил, находится в моем доме. Никто не верит, что я сумел двумя выстрелами уложить такое чудовище. Тем более что первый выстрел попал ему в глаз. Я неважный охотник и понимаю, насколько случайным был этот выстрел, но мне все равно приятно.
        - Я рад это слышать, - удовлетворенно кивнул Стригун и обернулся к Ишлинскому: - Вот видишь, мой подарок ему понравился. И он до сих пор помнит, как удачно тогда выстрелил.
        - Случайность, - бросил Араксманян, - никакой он не охотник. У него зрение минус пять или шесть. С таким зрением на охоту не ходят. Ты подарил ему действительно уникальное ружье, и он случайно попал тигру в глаз. Но все равно это ничего не значит. Скажи честно, сколько ты заплатил за это ружье? Только не лги.
        - Дорого. Ты же сам сказал, что как за «Мерседес». Только очень дорогой
«Мерседес».
        - Поль сказал, что за нее отдадут целый парк машин, - ухмыльнулся Ишлинский.
        - Это в Швейцарии за него дадут несколько машин, у них налоги гораздо меньше и цены приемлемые, а в нашей стране за нее дадут только один хороший «мерс», - возразил Стригун.
        - Вам больше не о чем говорить? - снова надула губы Люба Ядрышкина. - Только о женщинах и об охоте… Все мужчины одинаковые. И очень богатые, и не совсем богатые.
        - А с бедными ты никогда дела не имела, - насмешливо произнес Ишлинский.
        - Нет, не имела. И не собираюсь иметь в будущем, - с вызовом произнесла Люба. - Если у мужчины нет мозгов, самолюбия и силы воли, чтобы заработать приличные деньги, то мне он просто неинтересен. О чем можно говорить с таким мужчиной?
        - Ну да, конечно. Не о высшей же математике, - так же насмешливо продолжал Ишлинский.
        - А вы напрасно смеетесь, Артур Георгиевич, - ответила Ядрышкина, - я действительно так считаю. Мужчина должен быть охотником, победителем, стремиться к новым вершинам. А если он тюфяк, мямля и позволяет на себе ездить, то зачем он нужен? Мне такие неинтересны.
        - Значит, я ей интересен, - с удовлетворением сказал Стригун.
        - Конечно, интересен, - улыбнулась Ядрышкина, - ты у нас настоящий победитель. Женя, а ты почему молчишь? Разве я не права?
        Евгения, прислонив голову к окну, дремала. Услышав свое имя, она открыла глаза:
        - Что ты спросила? Я не поняла.
        - Я говорю, что женщинам нравятся победители, - пояснила Люба, - мужчины, которые умеют властвовать, зарабатывать большие деньги, добиваться успеха в жизни.
        - Ну и что? Победители всем нравятся, - устало произнесла Евгения, снова закрывая глаза.
        - Вот видите. Она тоже со мной согласна, - обрадовалась Ядрышкина. - А все остальное просто ханжество. Говорят, что можно любить и без гроша в кармане. Очень интересно… Как тогда жить? На какие деньги питаться, одеваться, ездить на курорты? Всю жизнь жить с любимым в хрущевке и по выходным выбираться на свои шесть соток за город в какой-то курятник? И это называется жизнь? Если мужчина по-настоящему любит, он просто обязан обеспечить своей любимой достойное существование…
        - Ну да, - рассмеялся Араксманян, - подарить машину, квартиру, шубу, драгоценности…
        - А почему бы и нет? - возмутилась Люба. - Конечно, нужно подарить, чтобы женщина чувствовала себя любимой. И, конечно, за такие подарки она будет любить мужчину еще больше, ценить его внимание, его заботу. Вот Рустик подарил мне квартиру и машину. И я ему очень благодарна за это. Я понимаю, что по-настоящему ему нравлюсь.
        - А если бы он не подарил, ты бы с ним не встречалась? - заинтересованно спросил Араксманян.
        Люба бросила быстрый взгляд на сидевшего рядом с ней Руслана Стригуна. Женским чутьем, своей интуицией она поняла, что это очень важный момент в ее жизни. И поэтому она сразу солгала.
        - Вы же прекрасно знаете, Дживан, что Руслан мне очень нравится. И за ним я готова отправиться куда угодно. И без квартиры, и без машины. Мне от него ничего не нужно, кроме его любви, - лицемерно закончила она.
        - Но любви, подкрепленной материальными подарками, - улыбнулся Араксманян, - которые только укрепляют твою любовь.
        - Да, - подняла голову Люба, - мне нравится, что он успешный, богатый, красивый и обеспеченный человек. Мне нравится, что он может делать дорогие подарки женщинам и ценить их красоту. И ничего плохого я в этом не вижу.
        - О чем они говорят? - спросила Джина у Дронго.
        - Молодая особа доказывает, что мужчины должны быть успешными и богатыми, чтобы иметь право встречаться с красивыми женщинами, - пояснил Дронго.
        - А если не богатый, то его нельзя полюбить? - поняла, усмехнувшись, Джина.
        - Говорит, что нельзя.
        - Глядя на нее, понимаешь, что у этой дамы свои жизненные приоритеты, - кивнула Джина. - Интересно, что думает по этому поводу ее спутник?
        - Он, кажется, согласен с ней.
        - И его не унижает такая постановка вопроса?
        - Нет. Он тоже считает, что лучше быть богатым и здоровым, чем бедным и больным… Извините, есть такая поговорка. На самом деле здесь собрались люди, которые убеждены в том, что деньги дают им право на все. Жить как им хочется, покупать самых красивых женщин, получать от жизни все, что они могут и хотят взять.
        - Меня всегда поражают эти новые русские нувориши, - призналась Джина.
        Лайза разносила обед пассажирам. Когда она подошла к Ишлинскому, он снова взял ее руку в свою.
        - Вы удивительно красивы, Лайза, - сказал он. - Неужели вы оставите нас в Найроби и сразу улетите?
        - Да, - улыбнулась она, - у нас следующий рейс из Додомы в Йоханнесбург. Уже сегодня вечером.
        - Очень жаль… - Он сжал ей руку. Сидевшая рядом Евгения дремала.
        - Мне тоже жаль, - сказала Лайза. - Будете что-нибудь пить?
        - Нет. У вас там в конце салона кабинет?
        - Да. Для работы.
        - Такой удобный самолет…
        - Очень, - согласилась она.
        - Вы мне его покажете? - Он еще раз сжал ей руку.
        - Идемте, - улыбнулась Лайза.
        Он легко поднялся и пошел следом за ней.
        - Интересно, какая погода сегодня в Найроби, - поинтересовался Араксманян. - Антон, вы не узнавали?
        - Узнал, конечно, - ответил Вермишев, - плюс двадцать восемь. Немного жарковато, но в целом нормально.
        - Хорошая погода для Африки, - рассудительно произнес Араксманян. - Вот когда бывает за сорок, это плохо.
        - Тебе должно быть хорошо и при сорока, - заметил Стригун, - ты ведь южный человек. Должен легче переносить жару, чем мы, северные люди.
        - Я всю жизнь жил в Москве, - ответил Араксманян, - мои родители туда переехали, когда мне было только восемь лет. И я привык скорее к московскому климату, чем к южному. Ты помнишь, когда мы с тобой летали в Шанхай, ты еще удивлялся, как я сильно потею и плохо переношу жару.
        - Конечно, помню, - улыбнулся Стригун, - как я мог забыть нашу поездку…
        Дронго поднялся, прошел в конец самолета, вошел в кабинет. За столом сидела вторая стюардесса. Увидев пассажира, она поднялась и спросила:
        - Вам что-нибудь принести?
        - Нет. Я хочу пройти в туалет, помыть руки, - пояснил он.
        - Лучше идите в другой, - предложила она, отводя глаза, - мы закрыли второй туалет. Там, кажется, есть проблемы.
        Дронго задумчиво посмотрел на дверь, которая вела в секцию бортового питания. Взглянул на чуть покрасневшую стюардессу. Оттуда отчетливо слышались стоны женщины. Очевидно, второй туалет был занят удалившейся туда парой. Стюардесса опустила голову.
        - Все нормально, - спокойно произнес Дронго, - не волнуйтесь, я пойду в другой.
        Он повернулся и направился в дальний конец салона.
        Ишлинский вышел минут через пять. У него было немного покрасневшее лицо и растрепанные волосы, которые он привел в порядок, достав расческу. Дронго дотронулся до его плеча.
        - Что? - обернулся Ишлинский.
        Дронго показал на ширинку брюк.
        - Спасибо, - спокойно кивнул олигарх, застегивая «молнию».
        Дронго взглянул на сидевшую рядом с ним Евгению. В это мгновение она открыла глаза, бросив быстрый взгляд на своего партнера, сидевшего рядом. И этот взгляд не обещал ему ничего хорошего.
        Глава 8
        Они пролетали над Танзанией, когда самолет вошел в зону турбулентности. Дронго поморщился. У него было такое ощущение, что этот кошмар никогда не закончится. Джина открыла глаза, посмотрела на него.
        - Как вы себя чувствуете? - спросила она. - Может, сразу перейти к четвертой стадии?
        - Нет, - ответил Дронго, - пока еще рано. Самолеты всегда трясет при подходе к экватору. А Кения находится на самом экваторе.
        - Похоже, что это вы меня успокаиваете, а не наоборот…
        - Нет. Сейчас турбулентность не такая ужасная, пока можно терпеть.
        Первый пилот объявил, что они попали в зону турбулентности и над Танзанией идет сильный дождь, но они довольно быстро выйдут из этой зоны и уже через несколько минут все будет в порядке. Так и получилось. Уже через пять минут самолет перестало трясти. Снова появилась Лайза, которая предлагала различные напитки и легкие закуски. Когда она оказалась рядом с креслом Ишлинского, то спросила, что будет пить пассажир.
        - Все, что вы мне дадите, - добродушно произнес Ишлинский.
        - А мне принесите грузинского коньяка, - неожиданно попросила Евгения.
        - Что, простите, - смутилась Лайза, - какой коньяк?
        - Грузинский коньяк, - упрямо повторила Евгения. - Или у ваc нет грузинского коньяка?
        - Извините, но нет. У нас есть французский коньяк нескольких сортов, - объяснила Лайза.
        - Я хочу грузинский, - уже повышая голос, сказала Евгения, - пусть она принесет мне именно этого коньяка.
        - Но его здесь нет, - вмешался Ишлинский.
        - Возьми лучше армянский, - подсказал Араксманян. - Может, у них есть армянский коньяк? Он самый лучший.
        - Что это за обслуживание в вашем самолете? - Евгения говорила по-английски гораздо лучше мужчин. - Почему я не могу выпить коньяку, который хочу? Вы не умеете работать, вы просто ничего не соображаете!
        Было заметно, как она заводится. Лайза прикусила губу, ничего не отвечая.
        - Успокойся, - жестко потребовал Ишлинский. - Успокойся и не устраивай сцен. Лайза, вы можете идти. Спасибо. Мы знаем, что у вас нет грузинского коньяка.
        - Может, у нее есть другие достоинства? - нервно спросила Евгения.
        - Ты перегибаешь палку, - негромко произнес Ишлинский, - успокойся и заткнись. Здесь не место и не время устраивать сцены. В салоне полно чужих людей.
        - Именно поэтому ты ведешь себя так свободно, - сказала Евгения и отвернулась.
        - Что ты имеешь в виду? - спросил он.
        - Ничего. Ни-че-го, - произнесла она по слогам. - Просто мне не нравится, когда мой мужчина надолго уходит с темнокожей стюардессой куда-то в другой салон.
        - Ты с ума сошла? Решила ревновать на высоте в несколько километров?
        - Ничего я не решила, - мрачно ответила Евгения. - Делай как знаешь. В конце концов, это твоя жизнь, и я не имею права в нее вмешиваться.
        - Вот это правильно, - удовлетворенно кивнул Ишлинский.
        Остальные молчали, не понимая, чем вызвана столь бурная реакция его подруги.
        - Синьор Бинколетто, - подал голос Стригун, - когда вы запланировали нашу охоту?
        - Завтра, - пояснил Энцо, открывая глаза. - Я говорил с моим управляющим, он уже договорился с нашим проводником-охотником. Охотничьи лицензии в полном порядке. Сегодня мы будем на месте, а завтра утром выедем. У нас будет очень хороший проводник. Мбага - один из лучших охотников в наших краях. Масаи вообще прекрасные охотники.
        - Говорят, что они невероятно сильные мужчины, - вспомнила Люба, - мне Женя давала почитать статью про их племя. Какая-то немка решила выйти замуж за члена племени масаи, в которого влюбилась, и занималась с ним диким сексом. Но потом не вынесла бытовых проблем и вернулась в Германию…
        - В Швейцарию, - поправила ее Женя.
        - Да, да, именно в Швейцарию. И еще она родила дочь от этого масая, - добавила Люба.
        - Надеюсь, что ты не будешь мне изменять с этим охотником? - поинтересовался Стригун.
        - Ну да. Мне только этого не хватает для счастья, - передернула плечами Ядрышкина. - Зачем мне нужен этот дикий охотник?
        - Тем более что он не сможет подарить тебе ни машины, ни квартиры, ни бриллиантов, - вмешался Ишлинский, не скрывая своего сарказма.
        - А мне не нужны машины и квартиры в его вонючей Кении, - храбро заявила Люба. - И вообще я женщина верная, все это знают.
        - Никто не сомневается в твоей верности, - подтвердил Стригун. - Когда наконец мы приземлимся? Антон, сходи и узнай у нашего капитана, когда мы будем в Найроби.
        Вермишев поднялся и направился в кабину пилотов. Через минуту он вышел.
        - Садимся через двадцать минут, - сообщил он, возвращаясь на свое место.
        Бинколетто обернулся к Стригуну:
        - Мы уже приготовили оружие. Судя по вашему багажу, вы тоже взяли свои карабины и ружья?
        - Конечно, взяли, - кивнул Стригун, - у нас триста килограммов багажа. Вы же знаете, мы обычно ездим со своим оружием, как настоящие охотники.
        - Что случилось у них в Кейптауне? - неожиданно спросил Араксманян, обращаясь к Вермишеву. - Они говорили, что у них погиб друг?
        - Кто вам сказал? - устало спросил Бинколетто, услышав перевод.
        - Это я сказал, что нашего знакомого убили, - подал голос Альберто, - я сказал об этом их переводчику.
        - Да, - подтвердил Вермишев, - он мне сказал об убийстве вашего знакомого, мистера Фостера.
        - Его убили, - мрачно сообщил Бинколетто, - но вы можете не беспокоиться. В Кении нет такой преступности, как в Южно-Африканской Республике. Нам там ничего не будет угрожать.
        - Пусть только кто-нибудь попробует сунуться, - рассмеялся Стригун, - с нашим арсеналом нам ничего не страшно. Хотя на оформление всех разрешений ушел почти месяц.
        - Там абсолютно безопасно, - повторил Бинколетто, - а нашего друга убили из-за денег. Похитили у него крупную сумму наличных, которая была в кошельке. Мы были в полиции вдвоем с господином экспертом и знаем, что Фостер погиб именно из-за этого.
        Он хотел добавить еще что-то, но тут раздался голос первого пилота, сообщившего, что они идут на посадку. Все начали пристегивать ремни. Дронго услышал, как Ишлинский очень тихо сказал Евгении:
        - Будем считать, что ты уже использовала свой лимит на скандалы. Это было в последний раз.
        - Что ты делал в туалете? - спросила Евгения.
        - Тебе подробно рассказать, что там обычно делают люди? - зло спросил Ишлинский. - Мне надоели твои вечные упреки, твои необоснованные подозрения. Я тебя уже предупреждал, что терпеть не могу, когда кто-то ограничивает мою свободу.
        Женя смолчала.
        Самолет пошел на посадку. В аэропорту их встречали двое сотрудников местной туристической компании и приехавший сюда управляющий делами Бинколетто мистер Тапин Зин - темное лицо, азиатские глаза, плотная невысокая фигура, жесткие черные волосы. Он был родом из Бирмы и работал в Кении больше двадцати лет. Пожимая руки приехавшим гостям, Зин предложил им разместиться в двух семиместных внедорожниках с открытым верхом, которые уже ждали гостей. Приехавшие гости из Москвы разместились в первой машине, все остальные - во второй.
        - Что с нашим багажом? - уточнил Стригун.
        - Здесь останется Альберто, который займется этим, - успокоил его Бинколетто. - Давайте быстрее поедем. Не волнуйтесь, ничего не пропадет.
        Они поехали на восток. Сидевший на переднем сиденье Энцо, показывая в сторону видневшегося озера, пояснил:
        - Там национальный парк Абердэр. А вот эта высокая гора, которую вы отсюда видите, - это гора Абердэр, ее высота достигает четырех тысяч метров. А высокие горы с другой стороны называются Мау и Эльгейо. Они чуть ниже. Здесь охотиться не разрешают. Кстати, будьте осторожны: на берегах рек, которые здесь протекают, довольно много крокодилов.
        Во втором ряду внедорожника разместились Джина и банкир Бретти, в третьем уселись Дронго и мистер Зин. Эксперт с интересом оглядывался вокруг. В первой машине рядом с водителем разместился Стригун, во втором ряду - Ишлинский и две женщины. В третьем - Вермишев и Араксманян. Они проезжали мимо высоких гор, видневшихся на востоке. Джина показала рукой в сторону стада антилоп, которые мирно паслись на лугу.
        - Какая прелесть, - пробормотала она, - как здесь красиво!..
        Машины двигались вперед с небольшой скоростью. В одном месте они проехали через железнодорожный переезд.
        - Разве животные не пугаются ваших поездов? - спросил Дронго, обращаясь к Зину.
        - Железные дороги не проходят через территории национальных парков и заповедников, - пояснил тот. - Но Кения развивается, и здесь построено много новых дорог. В том числе и железнодорожных путей.
        Из соседнего автомобиля послышались восторженные крики. Женщины увидели грациозных страусов, бегущих куда-то в сторону. Все вытащили свои телефоны, собираясь сфотографировать эту великолепную картину. У Евгении был большой фотоаппарат, и она с удовольствием делала снимки.
        - Кажется, нашим гостям здесь нравится, - обратился Бинколетто к своему управляющему.
        - Здесь нравится всем, - подтвердил Зин. - Это райское место, которое уже двести лет пытаются испортить люди, но у них ничего не получается. Между прочим, мы сейчас как раз на экваторе.
        Джина обернулась к Дронго.
        - Здесь уже нет турбулентности, - улыбаясь, сказала она.
        - К счастью, да, - согласился он. - Мне решительно нравится эта страна.
        - Мы едем в сторону Исиолы, - крикнул им мистер Зин, - там на реке Эвмасо-Нгиро находится вилла господина Бинколетто. Очень красивое место. Вы сами все увидите.
        - Сколько человек живет на вилле?
        - Шесть, - ответил Зин, - но этого вполне достаточно. У нас работают две горничные, повар и двое сторожей. Мы справляемся, хотя территория у нас большая. Но в восьми километрах от нас есть деревня масаев. Они хорошие охотники, и у нас с ними прекрасные отношения. Хотя масаи достаточно сложные люди. С ними очень непросто, если вы не знаете их обычаев и привычек.
        - К ним лучше не ходить в одиночку, - крикнул Бинколетто, - нужно будет предупредить и наших русских гостей.
        Дронго обратил внимание, что рядом с водителями лежат винтовки. Он показал на них Зину:
        - Для чего нужны эти винтовки? Хищники нападают на машины с пассажирами?
        - Смотря какие хищники, - пояснил тот. - Львы обычно не нападают. Они достаточно умные для того, чтобы пытаться атаковать крупные объекты. Они ведь знают, что есть крупные слоны, носороги, буйволы, и нападать на них небезопасно. Но в саванне водятся леопарды, им легче здесь прятаться от опасностей. Ксерофильные редколесья и баобабовые саванны - вот где они обитают. Однако они тоже крайне редко нападают на людей, тем более если те находятся в автомобилях. Но здесь есть другая опасность - гепарды. Как только они замечают движущиеся с большой скоростью объекты, тут же выскакивают на дорогу, очевидно подозревая в них своих соперников. В общем, логика гепардов понятна: ведь крупные животные не могут соревноваться с ними в беге. Ни одно животное не может развивать такую скорость, как гепард. И когда мимо проносится автомобиль, они бросаются следом. Бывали случаи, когда эти кошки прыгали на пассажиров… Но в последнее время такое происходит очень редко. Ведь если гепард промахнется, то попадет под колеса внедорожника. А они чаще думают не о пропитании, которого им достаточно, а о соревновании. Кроме того,
все местные жители вооружены, и поэтому гепарды часто погибают.
        - Понятно, - Дронго обернулся, словно гепард уже гнался за ними.
        - Не беспокойтесь, - улыбнулся Зин, - гепард не побежит за автомобилем. Он всегда бежит рядом, пытается обогнать. А вот если не получается, тогда уж он пытается остановить этого непонятного гиганта, который так резво бегает.
        - Почему вы построили дом так далеко от столицы? - поинтересовался Поль Бретти, обращаясь к Бинколетто.
        - Чем дальше на север, тем лучше, - пояснил тот, - более здоровый климат. Если от Найроби свернуть на запад, то можно доехать до озера Виктория. Очень красивые места, но там очень опасно. На побережье есть места обитания мухи цеце. Вы, наверное, слышали об этих ужасных существах?
        - Слышал, - кивнул банкир, - теперь понимаю.
        - На самом деле сейчас здесь все сильно изменилось. Если ехать на запад от нашего дома, то там будет селение масаев, а если свернуть в сторону Исиоло, то через двенадцать километров мы увидим местную железнодорожную станцию, - пояснил Бинколетто. - Цивилизация уже пришла и в эти места.
        Примерно через полтора часа показался наконец большой дом Энцо Бинколетто, который находился на высоком холме. Когда-то здесь была летняя резиденция английского губернатора. Однако со временем большой дом пришел в запустение, и когда Бинколетто его купил, от него оставались только старые стены. Пришлось перебрасывать сюда строителей и рабочих для возведения нового здания. Находившаяся рядом железнодорожная станция значительно ускорила и облегчила задачу строителей. Теперь любые блоки и перекрытия можно было легко доставлять по железной дороге, а оттуда перевозить на грузовиках и тракторах. Само строительство продолжалось около двух лет, пока наконец дом не был готов. Еще в течение года возводились подсобные помещения, в том числе конюшня на двенадцать лошадей и гараж для шести машин. Казалось, здесь сделано все, чтобы человек мог навсегда приехать и остаться жить постоянно, благо климат здесь был довольно сносный. Учитывая высокогорье, средняя температура не превышала тридцати градусов даже летом, а в зимние месяцы по ночам бывало, что она падала до десяти-пятнадцати градусов по Цельсию.
        В доме было восемь отдельных комнат, находившихся на двух этажах, не считая большой спальни самого хозяина дома и просторной гостиной с библиотекой. Бинколетто строил его с таким расчетом, чтобы сюда смогли приезжать его родные и друзья. Но родным не нравился долгий путь в Африку, а друзья приезжали только на охоту, чтобы поскорее уехать отсюда и вернуться к европейской цивилизации. Энцо уже понял, что надолго заманить сюда никого не удастся, и поэтому приглашал друзей и знакомых только на охоту. Да и самому Бинколетто с его деятельной натурой было довольно скучно сидеть здесь весь год. Охота могла отвлечь его на какое-то время, но через месяц-два он начинал скучать, уезжал в соседний городок, брал билет на поезд до Найроби, а оттуда, даже не сознавая, что именно делает, покупал билет и вылетал обратно в Рим. И уже потом посылал кого-то из помощников за своими вещами. Все давно привыкли к его чудачествам и знали, что он приезжает сюда лишь на некоторое время.
        - Потрясающее место, - восхищенно произнесла Евгения, выходя с фотоаппаратом из машины.
        - Очень красиво, - подтвердила Люба.
        - Теперь вы понимаете, почему его все время тянет сюда? - спросила Джина у Дронго. - Рядом с такой невообразимой красотой и дикой природой даже развалины Рима кажутся архаичными и примитивными.
        - Идемте, идемте, - закричал счастливый Бинколетто, увлекая всех за собой. Ему было приятно, что гостям нравятся эти места и они восторгаются его вкусом.
        - У нас уже готов ужин, - сообщил Зин.
        - Сначала распределим гостей по комнатам, - возразил итальянец. - У нас две пары, синьорита Ролланди и пятеро мужчин, не считая меня. Точно на восемь спальных комнат. Надеюсь, мы правильно всех распределим.
        - Не беспокойтесь, - заверил его управляющий, - у наших гостей останутся самые лучшие воспоминания о визите в Кению. Они запомнят это путешествие на всю оставшуюся жизнь.
        Он даже не мог предположить, насколько пророческими окажутся его слова и что действительно навсегда запомнят это путешествие те, кому повезет остаться в живых…
        Глава 9
        Энцо сам распределял комнаты для гостей. Разумеется, две большие комнаты на первом этаже были отданы двум приехавшим парам: Ишлинскому с Женей и Стригуну с Любой. На втором этаже, где находились небольшие комнаты, разместились Араксманян, Вермишев, Дронго, Джина, Альберто и Поль Бретти. В большой спальне на втором этаже обосновался сам хозяин дома. Внизу, на первом, были еще просторная гостиная и библиотека. Кухня примыкала к дому с восточной стороны.
        Дронго поднялся в свою комнату и открыл окно. Вдалеке были видны горы. Вокруг простирались красноватая земля и высокотравная саванна. Отсюда можно было увидеть и изгиб реки, находившийся в двух километрах от дома. Над рекой кружили большие птицы, но разглядеть, какие именно, было невозможно. Зато можно было увидеть носорогов, которые паслись недалеко от реки, ясно различимые в лучах заходящего солнца.
        Примерно через час Альберто привез почти полтонны их груза и сложил чемоданы перед домом, чтобы сторожа разнесли их по комнатам.
        Вечером за ужином собрались все одиннадцать человек. На часах было около восьми. Энцо сидел во главе стола. Он был почти счастлив. Ему так хотелось, чтобы гостям понравилось в этих местах. Попав сюда однажды, он влюбился в эту природу, в эти места, в эту первозданную красоту, твердо решив построить здесь дом. И теперь мог наслаждаться обществом своих гостей и вообще мгновениями безмятежной жизни, если бы не воспоминание об убитом Фостере, которое причинило ему такую боль.
        К ужину женщины появились в вечерних нарядах, словно были по-прежнему в пятизвездочном отеле Сан-Сити, а не в доме, находящемся в саванне, на краю цивилизации. Даже Джина поддалась общему настроению и надела темное длинное платье с открытыми плечами. Ишлинский, показав на нее Араксманяну, цинично прошептал:
        - Кажется, наш хозяин уже слишком стар для такой красотки. А у тебя нет пары. Можно воспользоваться…
        - Иди ты к черту, - беззлобно пожелал Араксманян, - я не знаю итальянского, а она не понимает по-русски. Поэтому ничего не получится.
        - Я бы попытался, - подмигнул Ишлинский. - Может, она знает армянский?
        Араксманян покачал головой, улыбаясь, и достал сигару, щелкнув зажигалкой. Сидевшая рядом Евгения недовольно покосилась на него, но ничего не сказала. Ей явно не понравилось, что он курит рядом с ней. Дронго оказался за столом рядом с Джиной. Эксперт сознательно подошел к столу так, чтобы сесть рядом с ней.
        - Вы хорошо выглядите, - тихо прошептал он.
        - Надеюсь. Хотя мне далеко до наших гостей, - показала она в сторону Жени и Любы.
        - Вы слишком самокритичны, - возразил Дронго. - Между прочим, приехавшие с ними мужчины находят вас очаровательной женщиной.
        - Неужели они сказали вам об этом?
        - Нет. Они говорили об этом между собой.
        - Честно говоря, не думала, что я могу им понравиться на фоне их моделей. Можно я спрошу: почему они ездят со своими знакомыми, а не берут своих жен?
        - Насколько я понял, Руслан Стригун уже давно разведен, а Ишлинский не живет со своей второй женой, - пояснил Дронго. - Начнем с того, что им удобнее, когда с ними не жены, а подруги, с которыми можно не особенно церемониться. Это во-первых. Приятное времяпрепровождение с красивой женщиной - это во-вторых. И, наконец, подтверждение их статуса - это в-третьих. В кругу этих «джентльменов» принято иметь при себе красивых и дорогих самок, которые служат подтверждением их статуса, как дорогая квартира или последняя модель спортивного «кара». Хорошо бы еще иметь собственную яхту, самолет и виллу где-нибудь в Европе. Ну и, конечно, такую сопровождающую, которая реально подтверждает вашу финансовую состоятельность. Все понимают, что такие дамы не будут встречаться с кем попало. С человеком без серьезного финансового обеспечения они дела не имеют и говорят об этом достаточно открыто.
        - Неужели все так плохо?
        - Наоборот. Такое положение устраивает обе стороны. Женщинам подобного рода нужен богатый покровитель, который сможет обеспечить их материальное существование. Они продают свою красоту и молодость за большие деньги, а мужчины с удовольствием их покупают. Хотя одна из этих дам, кажется, немного взбрыкнула сегодня в самолете. Ей не понравилось слишком долгое отсутствие ее друга с этой темнокожей стюардессой. Спутница Ишлинского была слишком агрессивна.
        - Вот видите. Значит, они тоже способны на проявление человеческих чувств.
        - Иногда прорывается, - иронично согласился Дронго, - но боюсь, что это не столько проявление искренности или открытой душевности, сколько трезвый расчет. Если вас могут заменить в любой момент, то это означает, что вы начали проигрывать и скоро потеряете своего покровителя.
        - Вам не кажется, что вы слишком цинично думаете о людях?
        - К сожалению, нет. Наоборот, я думаю об этом достаточно трезво.
        Ишлинский предложил, чтобы Араксманян стал тамадой, который будет вести их сегодняшний стол. На правах кавказца тот начал говорить цветастые тосты. При этом он выпил за всех присутствующих, не обойдя своим вниманием Джину и Альберто. За Дронго он предложил тост, сказав, что пьет за гостя хозяина дома эксперта Дранка.
        Бинколетто добродушно махнул рукой, не став уточнять, каким именно экспертом является его гость. Араксманян тоже не стал уточнять. Он понимал, что никому из приехавших с ним этот загадочный мужчина, тоже похожий на кавказца, просто неинтересен. И поэтому ограничился лишь дежурным тостом, предложив выпить за очередного гостя. За приехавших с ним людей он говорил долгие и цветистые тосты.
        Альберто сообщил, что охотник Мбага прибудет сюда завтра утром, и добавил, что завтра можно будет попробовать покататься на лошадях вокруг дома. Все сразу согласились, наперебой выражая готовность к завтрашней верховой прогулке. За Поля Бретти и хозяина дома Араксманян сказал особо прочувственные тосты, подчеркнув их щедрость, великодушие и благородство. О Стригуне он говорил почти две минуты, шутливо добавив, что такого прижимистого и скупого человека мог изобразить только Оноре де Бальзак в своих книгах. Об Ишлинском иронично заметил, что тот жестокий и слишком требовательный, но вместе с тем очень интересный человек. Говоря о Любе Ядрышкиной, он описывал ее красоту и большую грудь, не касаясь ее умственных способностей. Перейдя на Евгению Кнаус, он вспомнил ее статьи и программы на телевидении, добавив, что умная и красивая женщина являет собой гремучую смесь, которой следует опасаться. Даже для Антона Вермишева он нашел нужные слова, добавив, что без него вся группа чувствовала бы себя словно во сне, обложенная ватой непонимания и не находящая при общении нужных слов.
        Перейдя к Джине, он произнес несколько фраз по-французски, отмечая красоту этой женщины. Потом выпил за «эксперта Дранка», который наверняка является хорошим человеком, если его пригласил сам Бинколетто. В этот вечер Араксманян был явно в ударе.
        Ночью гости вышли на террасу. Здесь было прохладно и спокойно. Женя почувствовала себя зябко, и Ишлинский, сняв пиджак, накинул его ей на плечи.
        - Мне тоже холодно, - сказала Люба, обращаясь к Стригуну.
        Тот только пожал плечами, затем повернулся и попросил Альберто достать какую-нибудь накидку. Помощник прошел в дом и вернулся с теплой шалью, которую накинул на плечи Любы. Она обиженно засопела, но не посмела ничего сказать.
        - А вам не холодно? - спросил Дронго Джину, стоявшую рядом с ним.
        - Дадите свой пиджак или пошлете за шалью Альберто? - усмехнулась она.
        - По вашему желанию, - предложил он.
        - Нет, спасибо, мне не холодно, - ответила Джина.
        - Завтра приедет Мбага и расскажет нам, где можно провести хорошую охоту, - сообщил Бинколетто. - Между прочим, у меня в доме четыре винтовки системы
«Мадсен-Люгман». Каждый может выбрать себе любую из них.
        - У нас с господином Бретти есть тульские ружья, сделанные на заказ, - сразу ответил Стригун, - и я думаю, что Поль не захочет стрелять из другого ружья.
        - Не захочу, - кивнул банкир.
        - У меня свой шестизарядный «Гаранд», - напомнил Араксманян, - и я не собираюсь менять его на любое ружье, даже на такое дорогое, которое Руслан подарил Полю Бретти.
        - Ты знаешь, что я люблю хорошие ружья, - сказал Стригун, - и еще удобную обувь.
        - Я помню, - усмехнулся Араксманян, - ружья ты заказываешь в Туле, а свои ботинки шьешь в Швейцарии. Это все знают.
        - А я привез свой швейцарский «Зиг» - сообщил Ишлинский. - И хотя в нем только два патрона, но это моя любимая винтовка - между прочим, тоже сделанная на заказ.
        - Вы ничего с собой не привезли? - спросила Джина у Дронго.
        - Увы. Чтобы оформить вывоз и провоз оружия, нужно довольно долго возиться с документами. У меня не было для этого времени. Придется воспользоваться любезностью Энцо, - негромко ответил Дронго.
        - У меня в коллекции есть еще австрийский «Штайер» и американский шестизарядный карабин «Томпсон», - сообщил Бинколетто. - Но с таким карабином хорошо ходить на слонов, а не на львов, хотя Альберто все равно возьмет для нас «Томпсон». И еще револьверы - «Бульдог-Франкотти» и «Кольт Лоумен». Очень неплохая вещь для быстрой стрельбы. На всякий случай мы возьмем с собой и эти игрушки.
        - Вы любите оружие, - удовлетворенно сказал Стригун. - Я тоже. Но револьверы и пистолеты вывозить вообще немыслимо. Охотничьи ружья еще можно как-то обосновать, а вот револьверы - никогда. Поэтому мы и не пытаемся. Даже если и вывезем, то потом ввезти будет практически невозможно.
        - А вы, господин Вермишев, какое оружие предпочитаете? - спросил Бинколетто у переводчика.
        Тот пожал плечами и улыбнулся.
        - Моя обязанность переводить, а не охотиться.
        - Вы не поедете на охоту? - удивился Бинколетто. - В прошлый раз вы были достаточно азартны и у вас было свое ружье.
        - Я не успел его оформить, - ответил Вермишев.
        - Ничего страшного. Можете выбрать любое из моей коллекции, - предложил Энцо, - у меня большой выбор.
        - Спасибо. Но будет лучше, если я пойду без оружия.
        - Нельзя ходить на львов без оружия, - назидательно произнес Бинколетто, - даже если вы находитесь в компании хорошо вооруженных людей. Львы не просто опасные хищники, они еще и умные. Могут выскочить на вас в любой момент, и если в эту секунду у вас не будет ружья, то никто из ваших товарищей не сможет вас подстраховать.
        - Я подумаю над вашими словами, - сказал Вермишев.
        - А что будем делать мы? - поинтересовалась Женя, подходя к хозяину дома. - Тоже выбирать подходящий карабин, чтобы пойти с вами на охоту? Или мы будем ждать вас дома?
        - Вы можете совершить прогулку на соседние холмы, - показал Бинколетто, - в сопровождении кого-то из моих людей. Или Альберто поедет с вами.
        Женя повернулась и посмотрела на Альберто, потом на Любу.
        - Они предлагают поехать в горы с их парнем, - показала она на Альберто.
        - Симпатичный, - согласилась Люба.
        - Мы согласны на вашего помощника, - сказала Женя.
        - С вами может поехать и Джина, - сообщил Бинколетто.
        - Не нужно, - улыбнулась Женя, - когда нас будет слишком много, ваши мужчины не смогут нас охранять. Надеюсь, что хищников там не будет?
        - Никого, кроме леопардов, - очень серьезно ответил Бинколетто.
        - Какие леопарды? - услышав это слово, переспросила Люба.
        - У них водятся леопарды, - пояснила Женя.
        - Мне расхотелось ехать, - решила Люба, - я лучше посижу дома. Спроси, у него есть бассейн?
        - Да, конечно, за домом, - ответил Бинколетто, услышав вопрос Евгении.
        - Там можно купаться?
        - Разумеется, можно. Там автоматическая очистка воды.
        Женя перевела его слова.
        - Тогда я лучше останусь дома, - решила Люба.
        Все громко рассмеялись.
        - Это правильное решение, - сказал Ишлинский, - я бы на твоем месте тоже не хотел попасть к леопардам на ужин. Будет обидно закончить свою жизнь в желудке хищника.
        - Не говорите так, - вспыхнула Люба, - иначе я вообще не выйду из дома. И, между прочим, ваши львы ничуть не лучше. Я видела один фильм про львов. Там молодой человек должен был построить железную дорогу в Африке, но львы нападают на его людей. Он даже приглашает известного охотника, который должен убить льва. Охотника сыграл Майкл Дуглас. Они убили льва, но ночью пришла львица и убила охотника. А потом она появляется на вокзале и нападает на жену и ребенка этого молодого человека. Ужасно страшный фильм. А вы хотите охотиться на львов…
        - Ты смотрела фильм на английском? - насмешливо спросил Ишлинский.
        - Конечно. А почему вы спрашиваете?
        - Ты не поняла этот фильм. Охотник был так напуган львами, что увидел во сне, как львица нападает на его жену и ребенка. Если бы ты лучше учила английский, то все сразу поняла бы. Я видел этот фильм и поэтому знаю, как там все было.
        - А охотника тоже убили во сне?
        - Нет. Его убили на самом деле.
        - Вот поэтому я никуда не поеду, - решительно заявила Люба, - и не нужно меня уговаривать. И вообще я иду спать.
        Она явно обиделась на слова Ишлинского и, повернувшись, пошла в дом.
        - Пойду ее успокаивать, - сказал Стригун, отправляясь следом.
        - Артур в своем амплуа, - иронично произнесла Женя, также возвращаясь в дом.
        - Идемте спать, - решил Бинколетто, - завтра нам рано вставать. Если я не ошибаюсь, Мбага приедет рано утром, с первыми лучами солнца. Они живут здесь по солнцу; его восход для них - как звонок будильника для нас. Спокойной ночи, господа!
        Мужчины потянулись в дом. На веранде остались Дронго и Джина.
        - Здесь по ночам прохладно, - задумчиво произнесла она.
        - Уникальное место, - согласился Дронго. - Почти на экваторе - и такая прохлада по ночам… Сказывается высокогорье.
        - И сейчас осень, а не лето, - напомнила Джина.
        - Я думаю, что в Найроби даже зимой бывает очень жарко, - предположил Дронго.
        - Как вы думаете, они найдут убийцу Фостера? - неожиданно спросила Джина.
        - Вы все время думаете об этом, - с сочувствием произнес Дронго.
        - Конечно. Я же вижу, как переживает Энцо.
        - Думаю, что найдут. Руководитель их отдела достаточно компетентный человек. И он знает, где и кого искать.
        - Надеюсь, что найдут, - тихо прошептала она, - иначе это было бы несправедливо.
        - В мире не все и не всегда бывает достаточно справедливо, - задумчиво произнес Дронго.
        В этот момент они услышали приглушенный разговор двух мужчин. Говорили по-французски, и было понятно, что собеседники не хотели, чтобы их слышали. Дронго прислушался. Одним из говоривших был Араксманян, невозможно было спутать его голос с любым другим. Второй пытался говорить очень тихо, и его почти не было слышно. Они находились на втором этаже, окно было приоткрыто, поэтому стоявшие на первом этаже слышали их разговор. Дронго сделал знак Джине, чтобы она молчала. Потом тихо спросил:
        - Вы понимаете по-французски?
        - Да, конечно. Я ведь выросла в Генуе.
        - Что они говорят?
        - Кажется, спорят. Господин Араксманян настаивает, чтобы им дали отсрочку. Говорит о финансовых трудностях.
        - С кем он говорит?
        - С Полем Бретти.
        - Что ему отвечает банкир?
        - Нервничает. Говорит, что они зашли слишком далеко. Я не совсем понимаю… Что-то о китайских переводах… Он очень недоволен.
        - Понятно.
        - Подождите, - снова прислушалась она, - кажется, Араксманян говорит, что они могут пострадать. Все вместе. И ему нужно дать время, чтобы все привести в порядок. Чтобы банкир его не дергал. А тот все время говорит, что виноват сам, так как не оформил документы как полагается, понадеявшись на их честное слово… Что-то о просроченных платежах…
        Кто-то из двоих говоривших наверху подошел к окну и закрыл его. Теперь вообще ничего не было слышно. Джина взглянула на Дронго.
        - Наша шпионская деятельность закончилась. Я вам больше не нужна?
        - Извините, - пробормотал эксперт, - к следующему приезду обязательно выучу французский, чтобы вас не беспокоить.
        Она улыбнулась, взяла его под руку.
        - Идемте, проводите меня, - предложила Джина.
        Вместе они вошли в дом и поднялись на второй этаж. Дронго довел женщину до комнаты, в которой она остановилась.
        - У меня нет в комнате кофеварки, и вы не можете войти под предлогом выпить кофе, - усмехнулась Джина, открывая дверь. - Может, войдете без предлога?
        - Это неудобно, - остановился он на пороге, - вы - помощница моего друга. Я не могу вести себя таким образом.
        - Вы всегда так целомудренны?
        - Когда дело касается моих друзей - всегда.
        - Мы с Энцо не любовники, - сказала Джина, - я только его помощница.
        - Я знаю.
        - Тогда что вас останавливает?
        - Я приехал по его приглашению. Неудобно быть гостем и ухаживать за его помощницей, которая является подругой его дочери. Это не совсем порядочно, - пояснил Дронго.
        Она покачала головой и насмешливо спросила:
        - Вам не говорили, что вы слишком старомодны?
        - Много раз.
        - Спокойной ночи, - она захлопнула дверь чуть сильнее положенного.
        Он пожал плечами и, двинувшись к своей комнате, пробормотал:
        - По-моему, она обиделась… Или я действительно повел себя как последний идиот?
        Глава 10
        Утром за завтраком у всех было приподнятое настроение, словно ночь, проведенная в этом доме, придала всем бодрости и энергии. За столом расположились все приехавшие.
        - Когда наконец появится этот охотник? - спросил Араксманян, обращаясь к переводчику. - Узнай, когда он приедет.
        Антон перевел вопрос, и Бинколетто взглянул на Альберто.
        - Он уже с утра сидит во дворе, - пояснил последний, - вы можете его позвать.
        - Он не заходит в дом, - возразил Энцо, поднимаясь из-за стола. - Масаи не любят входить в каменные дома. Они считают, что такие места не позволяют им общаться с природой, с окружающим миром. Они входят только в деревянные дома.
        Бинколетто пошел к выходу. За ним потянулись остальные. Во дворе перед домом действительно сидел темнокожий мужчина в цветастом хитоне, наброшенном на голое тело. Рядом лежало длинное ружье. Дронго, разбиравшийся в оружии, постарался скрыть свою улыбку. Он узнал это длинное характерное ружье: английская винтовка
«Энфилд» конца девятнадцатого века. Очевидно, это ружье передавалось в роду Мбаги от отца к сыну.
        При появлении Бинколетто охотник поднялся. Он был высокого роста, с идеально выбритым черепом и красивым лицом. Можно было любоваться его телом. Мбага сдержанно кивнул хозяину дома.
        - Доброе утро, Мбага, - радостно сказал Бинколетто, - как у тебя дела? Опять ты явился со своим старым ружьем… Я же подарил тебе новое.
        - Я оставил его дома, - пояснил охотник. - Мое ружье досталось мне от отца, а ему - от его отца, к которому оно перешло от его отца. Я не могу расстаться с этим оружием. Оно перейдет к моему сыну. На нем есть отметки об убитых львах и англичанах, с которыми мы сражались.
        - И много жизней англичан отмечено на твоем прикладе? - спросил Стригун.
        - Одиннадцать человек, - ответил Мбага. По-английски он говорил достаточно хорошо. В Кении было два официальных языка - английский и суахили, хотя многие племена говорили на своих языках и их наречиях.
        - А сколько львов? - уточнил Бинколетто.
        - Тридцать четыре, - невозмутимо ответил охотник. - Это только те, которые убиты из этого ружья.
        - Вот такой у нас проводник, - удовлетворенно произнес Бинколетто, - я думаю, все понятно. Мы можем грузить оружие и выезжать на охоту.
        - Правильно, - согласился Ишлинский, - поедем прямо сейчас.
        - Возьмем две наши машины, - решил Бинколетто. - Вас четверо, - сказал он Ишлинскому, - и нас тоже четверо, если считать c Мбагой и не считать Альберто, которого я оставлю с женщинами. Хотя здесь будут находиться и двое наших сторожей. Но так будет спокойнее.
        - Нет, - вмешалась Евгения, - я хочу поехать с вами. Я все-таки журналист, а не приживалка и приехала сюда не для того, чтобы сидеть взаперти. Я хотела бы поехать вместе с вами. У меня с собой профессиональная камера, я могу сделать потрясающие снимки.
        Наступило молчание.
        - Это может быть опасно, - сказал Ишлинский, - мы не можем взять тебя с собой.
        - Не забывай, что ты обещал мне, - достаточно резко напомнила Женя.
        - Тогда я тоже не останусь одна, - вмешалась Люба, - хотя мне не нравится ваша охота.
        - Ты не будешь одна, - вмешался Стригун, - здесь останется полно людей. И вообще помолчи, когда говорят мужчины.
        - Я хочу поехать, - настойчиво повторила Евгения.
        Ишлинский взглянул на своих товарищей. Араксманян пожал плечами. Стригун отвернулся.
        - Поступай как считаешь нужным, - пробормотал он.
        - Одна женщина в компании мужчин, - зло сказал Ишлинский. - Мы можем остаться ночевать в саванне, и тебе будет трудно.
        - Как-нибудь потерплю, - сказала она, - тем более если рядом будет столько любезных мужчин.
        - Как хочешь, - решил Ишлинский, - можешь ехать, если хочешь. - Обращаясь к Бинколетто, он сказал: - Она поедет с нами.
        - Как вам угодно, - согласился тот.
        - Тогда я тоже поеду с вами, - решила Джина, - ей будет сложно одной. И я смогу проследить за состоянием здоровья синьора Бинколетто.
        - Хорошо, - согласился Энцо, - тогда ты поедешь с нами, а госпожа Кнаус - вместе со своими друзьями. Ваш переводчик сможет вести машину? - обратился он к Ишлинскому.
        - Конечно, - кивнул тот, - любой из нас сможет вести машину. Тем более в саванне, где нет такого насыщенного уличного движения, - пошутил он.
        - Значит, решено, - сказал Бинколетто, - через час мы выезжаем. Все десять человек.
        - Сколько людей поедет с нами? - спросил Мбага, прислушиваясь к их разговору.
        - Десять, - ответил Бинколетто.
        - И среди нас будут женщины? - уточнил охотник.
        - Две женщины, - подтвердил Энцо. - Одна будет следить за моим здоровьем, а другая - делать снимки. Она журналист и…
        - Нет, - перебил его Мбага, - нельзя.
        - Что нельзя?
        - Нельзя брать женщин, - убежденно произнес Мбага, - это может быть опасно.
        - Мы их защитим, - улыбнулся Бинколетто. - С таким смелым охотником, как ты, нам ничего не страшно.
        - Нельзя, - снова произнес Мбага.
        - Они должны поехать с нами, - повторил Бинколетто. - Я не понимаю, почему мы не можем их защитить?
        Мбага молчал. Долго молчал. Затем неожиданно спросил:
        - Кто из женщин хочет поехать с нами?
        - Госпожа Кнаус, - Энцо показал на Евгению, - и синьорита Ролланди.
        - Тогда пусть скажут, когда в последний раз они исходили кровью, - невозмутимо произнес охотник.
        - Что?!
        Бинколетто чуть не поперхнулся. Сказывалось его европейское воспитание. Задать такой вопрос женщине было верхом неприличия. Но в традициях масаев это был обычный вопрос, действительно относившийся к будущей охоте. Стригун ухмыльнулся, Ишлинский зло рассмеялся, Бретти снял очки, чтобы их протереть. Все присутствующие были смущены вопросом охотника.
        - Спроси, когда у нее были запретные дни, - настаивал охотник.
        Бинколетто взглянул на Евгению. Она поняла вопрос и прикусила губу, чувствуя, как краснеет. Джина, наоборот, побледнела. Дронго взялся разрешить трудную ситуацию.
        - Не нужно так реагировать на слова охотника, - пояснил он. - Мбага может объяснить, почему он задает именно такой нетактичный вопрос.
        - Что ты хочешь? - спросил охотника Бинколетто. - Не обижайся, Мбага, но в наших местах такие вопросы не принято задавать женщинам.
        - Тогда они не поедут на охоту, - твердо сказал Мбага. - Я должен знать, когда у них в последний раз была кровь.
        - Черт побери, это просто неприлично, - не выдержал Бретти.
        - Значит, они не поедут, - решил Ишлинский.
        - Подождите, - покраснела еще больше Евгения, - я отвечу на его вопрос. Только можно я отвечу ему лично?
        Она подошла и что-то тихо сказала Мбаге. Тот задал следующий вопрос. Получив ответ, утвердительно кивнул головой и что-то объяснил Жене. Та улыбнулась, прикусила губу и отошла. Было заметно, что она с трудом сдерживается, чтобы не рассмеяться. Охотник посмотрел в сторону Джины.
        - Вы можете подойти? - спросил Бинколетто. - Кажется, госпоже Кнаус удалось с ним договориться.
        - Не понимаю, зачем ему нужно знать такие подробности, - явно смущаясь, сказала Джина, но тоже подошла к охотнику и тоже что-то тихо ему сказала. Выслушав его вопрос, уточнила свой ответ. Он ей тоже ответил, и Джина широко улыбнулась. Затем подошла к Бинколетто.
        - Все в порядке, - сообщила она, - он разрешил нам принять участие в охоте.
        - Тогда решено, - сказал Бинколетто, - собирайте свои вещи. Оружие и припасы Альберто погрузит в автомобили. Поедем на внедорожниках по пять человек в каждом.
        - Может, взять Альберто с собой? - предложил Дронго. - Кто-то должен помогать вам с оружием и снаряжением.
        - Когда мне начнут помогать, я окончательно пойму, что совсем постарел, и больше не поеду на охоту, - возразил Энцо. - Именно поэтому я оставляю Альберто здесь. На охоте должны работать все. Все, кроме женщин, разумеется.
        Джина взглянула на Дронго, все еще улыбаясь.
        - Неужели вы знали, почему он нас не пускает? - спросила она.
        - Догадывался, - пробормотал Дронго, - если это связано с функциональностью женского организма.
        - Господи, как вы смогли выговорить это по-итальянски? - спросила Джина. - Он объяснил нам, почему должен знать про «функциональность нашего организма».
        - Ваша кровь, - сказал Дронго. - Если у вас критические дни, то запах крови могут почувствовать звери, даже на большом расстоянии. Верно?
        - Откуда вы знаете?
        - Догадался. У масаев нет таких гигиенических предохраняющих средств, какие есть у европейских женщин. И они не пускают своих женщин на охоту именно в силу этих причин.
        Они улыбнулись друг другу.
        Примерно через час все выезжающие собрались во дворе. Женщины были в брючных костюмах. Альберто складывал оружие в машины. За руль второго автомобиля должен был сесть сам Энцо Бинколетто. Рядом с ним находился Мбага, на заднем сиденье разместились Дронго, Бретти и Джина. Во второй машине за рулем сидел Антон Вермишев, рядом Ишлинский, на заднем сиденье - Женя, Стригун и Араксманян. Третий ряд в обеих машинах был отдан под оружие и припасы. Ровно в половине десятого утра два автомобиля выехали на север. На террасе стояла Люба, которая помахала им рукой. Вместе с ней в доме остался Альберто и все, кто здесь обычно работал. Машины двигались по заросшей невысокой травой саванне.
        - Прайд львов находится за рекой, - пояснил Мбага. - В него входит лев-самец, три львицы и детеныши. Их пятеро или шестеро. Есть еще один молодой самец, которого отец пока не изгнал из прайда. Мы не должны стрелять детенышей, это запрещено законом.
        Впереди у реки паслись слоны. Их было около десяти, плюс небольшой детеныш. Вторая машина остановилась, и из нее начали выходить гости, взяв с собой оружие.
        - В слонов стрелять нельзя, - предостерег Мбага. - На этой стороне реки национальный парк, здесь запрещено охотиться.
        Араксманян поднял свой карабин и прицелился.
        - Нельзя!.. - крикнул ему Бинколетто, но Араксманян уже выстрелил.
        Он целился именно в детеныша. Малыш зашатался. Выстрел из тяжелого карабина был для него ощутимым ранением. Слоны взревели. Мать попыталась поддержать его, чтобы он не упал, остальные повернулись в сторону машин.
        - Уезжайте, - приказал Мбага. - Ранение не очень тяжелое. Он выживет, но мы должны срочно уезжать.
        Слоны грозно наступали. Обе машины повернули налево и поехали на предельной скорости по берегу реки. Через полчаса, поняв, что оторвались от слонов, они остановились. Бинколетто вышел из первой машины и подошел к своим гостям.
        - С этой стороны реки национальный парк, - пояснил он, - в нем стрелять нельзя. Тем более в слонов. Еще неизвестно, выживет этот детеныш или нет. А если не выживет, слоны придут в ярость. А когда найдут погибшего детеныша, то по вашему патрону могут догадаться, кто именно стрелял, и вас легко вычислят.
        - Кто будет в Кении искать охотника по его патрону? - отмахнулся Араксманян. - Здесь тысячи охотников и миллион всяких патронов.
        - Они легко найдут ваш карабин, - упрямо повторил Бинколетто, - для этого есть такие охотники, как масаи. Они легко вычисляют любого стреляющего, даже не проводя экспертизу пули, оказавшейся в теле слоненка. Уже не говоря о том, что сразу в нескольких городах Кении есть специальные эксперты-баллисты, которые легко вычисляют возможных браконьеров.
        Вермишев добросовестно переводил его слова. Араксманян помрачнел.
        - Я понял свою ошибку, - сказал он, - не нужно больше ничего говорить. Я больше не стану стрелять, пока вы мне не разрешите.
        - Хорошо, - удовлетворенно кивнул Бинколетто, - будем считать, что мы договорились. Если меня спросят, я скажу, что это был случайный выстрел. Но, пожалуйста, слушайтесь меня и не стреляйте без разрешения.
        Он вернулся в свою машину и сел за руль, осторожно тронулся с места. Чуть дальше был брод, через который могли проехать машины. Мбага показал им это место, и они переехали через реку, углубляясь дальше на север. Когда начали попадаться высокие деревья, показалось стадо жирафов. По предложению Жени они остановились, чтобы та смогла сделать несколько фотографий. Затем машины продолжили свой путь.
        Еще через полтора часа Мбага предложил остановиться.
        - Это уже ареал обитания их прайда, - пояснил он, - здесь нужно остановиться. Вы видите там, у холмов, стадо антилоп. Значит, где-то рядом находятся и хищники.
        Машины остановились у двух баобабов. Все начали выгружать оружие и снаряжение.
        - Только нельзя разжигать костер, - предупредил Мбага. - Сейчас я пройду дальше и все осмотрю.
        Он взял свое ружье и исчез среди зарослей саванны. Рядом с деревьями кустарников почти не было, и все устроились прямо на земле, разрешив женщинам оставаться в машинах.
        - Куда пошел наш охотник? - поинтересовался Араксманян.
        - Ищет, где прячутся львы, - пояснил ему Ишлинский.
        - Когда увидите львов, прежде чем их убивать, дайте мне сделать снимки, - попросила Женя.
        - Ну да, - разозлился Араксманян, - мы попросим львов немного попозировать, чтобы потом можно было в них стрелять. Интересно, как они нас поймут? Вы знаете, как можно их попросить?
        Женя замолчала. Ишлинский даже не подумал ее защитить. Стригун достал свое ружье, принес и показал его Полю Бретти.
        - Видите, - сказал он, - у нас абсолютно идентичные ружья. Я сделал тогда на заказ два таких. Одно вам, и одно мне. Но на моем экземпляре стоят мои инициалы, чтобы их нельзя было перепутать.
        - Да, я это уже заметил, - сказал банкир, разглядывая оба ружья. - Конечно, это уникальная работа.
        - Давайте подкрепимся, - предложил Араксманян, - я уже проголодался. Где наши сэндвичи?
        Джина достала сумку с едой, предложив ее гостям. На воздухе у всех разыгрался аппетит, и мужчины с удовольствием поели. Через час вернулся Мбага. Он молча вышел из зарослей кустарников, словно отлучался на минуту, и, подойдя к группе, просто присел на корточки. По обычаю масаев, нельзя было сразу разговаривать. Нужно прежде выказать уважение своим собеседникам и для начала немного помолчать, ожидая, когда тебе зададут вопрос.
        - Что там? - спросил Бинколетто.
        - Прайд находится у холмов, - ответил Мбага, показывая в их сторону, - отсюда километра четыре. Ближе к вечеру они выйдут на охоту. Я нашел рядом с нами остатки небольшой зебры. Тело было освежевано, значит, это не львы.
        - Почему? - заинтересованно спросил Ишлинский.
        - Львы едят мясо вместе со шкурой, - пояснил Мбага, - а вот леопарды, наоборот, пытаются освежевать мясо перед тем, как предложить его своим детенышам. Значит, вам нужно быть осторожнее. Где-то рядом находится логово самки леопарда. Но она и детеныши бывают всегда одни, без самца. Самка ему не доверяет. Я думаю, у нее трое котят. Я видел их следы.
        - Вот так узнаешь много нового на охоте, - кивнул Ишлинский. - А почему львы не охотятся днем?
        - Им жарко, - пояснил охотник. - Когда солнце клонится к закату, все животные тянутся к реке, там удобнее нападать. Когда проходит стадо, они выбирают себе жертву; львицы гонят антилопу или зебру к самцу, а тот наносит последний удар. Если лев сильный, то он может напасть даже на раненого буйвола или носорога. Удар его лапы очень мощный. Когда лев выходит на охоту, ему уступают дорогу даже слоны и носороги. Заслышав его рык, все понимают, что настало время короля саванны, и никто не смеет перейти ему дорогу. Ни один другой хищник. Ни гепард, ни леопард. Только шакалы дежурят недалеко, чтобы собрать остатки пищи. Но когда прайд львов большой, они уходят, понимая, что им ничего не достанется. Шакалы тоже бывают опасны, особенно по ночам. Голодные, они могут напасть и на человека.
        - Может, нам все-таки разжечь костер? - спросил Бретти.
        - Нельзя, - возразил Мбага. - Сейчас дует западный ветер, львы почувствуют запах костра и уйдут. Мы не сможем их остановить. Очень скоро мы выйдем. Вам нужно ходить по двое. И смотрите по сторонам. К деревьям близко не подходите - на них могут быть хищники. Мы пойдем полукругом, как охотятся львы. Женщины должны остаться здесь.
        - Я тоже хотела бы пойти, - попыталась напроситься Женя, но Мбага покачал головой.
        - Сейчас очень опасно, - заявил он, - вам лучше подождать здесь. Мы должны все время идти на одной линии. И еще кому-нибудь нужно остаться вместе с вами.
        - Останется Антон, - решил Ишлинский, - нам не нужен переводчик на такой охоте.
        - Я умею стрелять, - вмешалась Джина. - Если вы боитесь оставить нас одних, то не беспокойтесь.
        - Не спорьте, Джина, - строго одернул ее Бинколетто, - я не хочу так глупо вами рисковать. Достаточно и того, что я потерял Стивена.
        - Тогда пойдем по двое, - решил Стригун. - Я пойду вместе с господином Бретти. Он удачлив, может, ему удастся еще раз пристрелить хищника. Если он сумел двумя точными выстрелами убрать уссурийского тигра, то здесь тоже должен отличиться. А вы, синьор Бинколетто, наверное, пойдете с вашим охотником. Артур может пойти с Дживаном. А наш эксперт может присоединиться к любой двойке.
        - Он пойдет с нами, - решил Бинколетто.
        - Мне нужно сделать снимки, - напомнила Женя.
        - Не сейчас, - резко одернул ее Ишлинский.
        - Может, я пойду с охотником? - робко попросила она.
        Мбага покачал головой.
        - Очень опасно, - сказал он, - рядом ходит самка леопарда.
        - Все, - решил Ишлинский, - это уже не обсуждается. Сделаешь снимки, когда мы убьем льва.
        - Пойдемте, - предложил Мбага, показывая в сторону холмов.
        Все взяли свои ружья. Дронго почувствовал тяжесть оружия и подумал, что еще не пристреливался. Нужно было сделать несколько проверочных выстрелов у дома. «Тоже мне охотник, как будто впервые взял в руки ружье», - зло подумал Дронго. Конечно, он много раз стрелял из разных видов оружия и хорошо разбирался в различных моделях - от пистолетов до автоматов. Но именно из того ружья, которое ему дал Бинколетто, он не стрелял. Проверив патроны, эксперт поднял ружье, осторожно ступая за Энцо и углубляясь в заросли саванны.
        Где-то вдалеке послышался львиный рык. Мбага поднял руку, показывая, чтобы никто не шумел, и немного приподнялся. Львицы пытались оторвать от стада нескольких антилоп, которых загоняли под удар самца. Они не могли предположить, что в тот момент, когда они охотились ради собственного пропитания и выживания, другие, более опасные хищники, вооруженные более совершенным оружием, пытались охотиться на них ради собственной забавы и увеселения.
        Дронго все время видел перед собой спину Бинколетто. Несмотря на возраст, тот держался достаточно уверенно, крепко сжимая в руках тяжелое ружье.
        Мбага снова поднял голову. Львицы уже сумели отсечь от стада двух антилоп, которые метались, не находя выхода. Остальное стадо уходило к холмам, уже не думая о спасении своих сородичей. Сказывался животный страх и обостренное чувство опасности. В какой-то момент огромный самец прыгнул на находившуюся рядом антилопу. Раздался хруст. Одним ударом лев свалил несчастную жертву, вцепившись ей в горло. Она еще несколько раз дернулась.
        Вторая антилопа попыталась выскочить из этого страшного окружения, но из кустов на нее прыгнул молодой самец. Конечно, это было своеобразное нарушение сложившейся в прайде субординации, ведь последний и главный удар должен был наносить его отец. Но молодой лев просто не удержался. Его толкали те же инстинкты, которые бушевали у его отца. И поэтому он прикончил свою жертву еще быстрее, чем глава прайда.
        Но отец уже заметил его прыжок и сразу почувствовал угрозу своей власти. Оставив первую жертву, вокруг которой закружились сразу три львицы, он грозно направился в сторону сына, твердо намереваясь отогнать его от второй жертвы. Сын не имеет право на первую кровь. Здесь пока правит он - до тех пор, пока выросший сын не выгонит своего одряхлевшего отца из прайда, заняв его место и получив всех самок своего отца, в том числе и собственную мать.
        Время словно замедлилось. «Странно, - подумал Дронго. - Я разговаривал со столькими родителями, у которых есть сыновья и дочери, и почти все в один голос утверждали, что девочки почти никогда не видят кошмарных снов, тогда как почти все мальчики чего-то неосознанно боятся. Мы читаем Фрейда и Юнга, пытаемся постичь сублимацию и собственные неврозы, рассуждаем о нашем интеллекте, тогда как он возник всего лишь несколько тысяч лет назад. А миллионы лет мы были такими же животными, как эти львы, и более сильный самец изгонял и подавлял в своем стаде или прайде всех более слабых самцов, видя угрозу прежде всего в своих сыновьях. И рождавшиеся молодые самцы на генном уровне понимали, что главный соперник по жизни в течение миллионов лет был именно их отец. Может, и ревность к отцу за свою мать у мальчиков идет именно оттуда, когда им казалось несправедливым и обидным, что отец имеет право на обладание телом их матери… Может, и подсознательные кошмары тоже оттуда, когда молодые самцы чувствовали свою незащищенность…»
        Рык главы прайда разнесся над саванной. Птицы улетали, животные метались в страхе, даже слоны пытались поскорее уйти от грозного напоминания о подлинном хозяине саванны. Увидев сына, стоявшего над второй жертвой, отец окончательно потерял терпение. Теперь он точно знал, что рядом вырос конкурент, осмелившийся нанести последний удар. Подрастал другой лев, который рано или поздно захочет выгнать своего отца из прайда или, окрепнув, просто нападет на него, утверждая свое преимущество силой. Но пока он еще не готов драться с отцом. И поэтому глава прайда наступал на него, отгоняя от жертвы. Сын должен остаться голодным, он будет изгнан из прайда, его нельзя больше здесь оставлять.
        Конечно, молодой самец пытался огрызаться; ему не хотелось отдавать свою добычу, запах крови которой он ощущал. Но отец был гораздо сильнее; недоросль это чувствовал и поэтому, огрызаясь, уходил куда-то в сторону. Рядом с первой жертвой появились три пары горящих глаз львиц, которые смотрели на уходившего молодого самца. Даже мать не смела остановить его, ибо в этот момент выбор был между главой прайда и ее собственным сыном. Чтобы спасти оставшихся детенышей, она должна была смириться с изгнанием более молодого самца, своего сына. Удовлетворенный бегством конкурента, отец подошел ко второй жертве, и снова его грозный рык потряс саванну.
        Солнце уже заходило. Молодой самец выходил на охотников. Когда он оказался на расстоянии семисот метров, Мбага поднял руку. Он мог сам выстрелить в этого льва, но предпочел предоставить эту возможность охотникам. С разных сторон раздались пять или шесть выстрелов. Первая пуля попала молодому самцу в лапу, и он заметался на месте. Вторая угодила в голову и опрокинула льва на землю, третья пуля попала ему точно в сердце. Мбага вывел охотников на идеальную позицию, и почти никто не промахнулся. Дронго не стал стрелять. Он с грустью наблюдал за агонией молодого самца.
        Но выстрелы услышал и глава прайда. Он еще не понимал, что происходит, но громкие звуки выстрелов его смутили. Ведь неизвестный конкурент шумел не менее громко, чем он сам, и, наверное, хотел претендовать на вторую добычу, что совсем не понравилось старому самцу. Он снова проревел, не понимая, что привлекает к себе внимание охотников, которые подходили все ближе и ближе. Они были уже на расстоянии девятисот метров. Одна из львиц - скорее всего, мать изгнанного молодого самца, - почувствовав неладное, в последний момент метнулась к главе прайда, то ли пытаясь его защитить, то ли помочь ему оттащить вторую жертву для детенышей, но попала под выстрелы охотников. Одна из пуль - очевидно, из карабина - буквально отбросила ее на несколько метров, разрывая бок. Старый самец поднял голову. Он уже догадался, что этот противник страшнее и сильнее всех, с кем он встречался до сих пор. Враг был еще более страшен тем, что его не было видно.
        Еще можно было спастись, попытаться бежать. Но он только сейчас выгнал отсюда молодого самца, утверждая свое право на эту жертву, на свой прайд, на всю территорию, - и теперь просто не мог никуда уйти. Поэтому, подняв голову, лев отважно и смело ждал приближение неведомой смерти, даже не пытаясь увернуться. И сразу несколько выстрелов оборвали его жизнь. Он и умер по-царски, с недоумением и презрением глядя на выходивших к нему охотников. Тяжело опускаясь на землю, еще успел подумать, что эти враги оказались не самыми страшными и он вполне мог с ними справиться… Но додумать свою мысль он уже не сумел.
        Глава 11
        Дронго видел смерть главы прайда. Он по-прежнему не стрелял. Его не прельщали лавры охотника на львов, так как он считал это состязание достаточно неравным. Вооруженные современными ружьями и карабинами, охотники были гораздо сильнее несчастного льва, обреченного на смерть.
        Мбага подошел к убитому самцу, осторожно осматриваясь. Он помнил, что рядом остались еще две львицы, которые могли быть очень опасны. Хотя сейчас они затаились, пытаясь не привлекать к себе внимания, чтобы охотники не обнаружили их детенышей, спрятанных где-то в зарослях.
        Стрелки начали выходить на поляну, где лежали убитые лев и львица. Молодой самец замер чуть в стороне.
        - Нужно быстрее уходить отсюда, - сказал Мбага, - на запах крови соберутся шакалы и другие хищники. А рядом еще две львицы. Пусть двое мужчин вернутся к машинам и пригонят сюда одну из них. Мы должны погрузить в нее погибших львов. Только очень осторожно.
        - Я пойду, - предложил Дронго.
        - Пойдемте вместе, - решил Бинколетто. - Кажется, это мой выстрел свалил старого самца.
        Остальные собрались вокруг убитых животных, позируя и фотографируясь на свои телефоны. Все четверо мужчин остались рядом с Мбагой, когда Дронго и его спутник повернули обратно.
        - Мне показалось, что вы не стреляли? - спросил Энцо.
        - Да, - признался Дронго, - я действительно не стрелял. Считал, что здесь и без меня хватает охотников.
        - У вас нет охотничьего азарта? - удивился Бинколетто. - Странно, но мне казалось, что вы охотник по жизни.
        - Мы уже говорили об этом, - напомнил Дронго. - Осторожнее… Прислушайтесь. Кто-то идет нам навстречу. Отойдите чуть в сторону и держите свое ружье наготове.
        Энцо согласно кивнул, смещаясь правее и держа ружье наперевес. Дронго замер. Источник шума приближался. Наконец из зарослей вышла Евгения с фотоаппаратом в руках.
        - Черт возьми! - вырвалось у Дронго. - Мы могли вас подстрелить.
        - Простите, - немного ошеломленно произнесла Женя. - Вы так здорово говорите по-русски…
        - Скажите ей, что нельзя так рисковать, - посоветовал Бинколетто, - пусть идет вместе с нами к автомобилям.
        - Зачем вы отошли от машин? - мрачно спросил Дронго.
        - Я подумала, что все кончилось и мне нужно сделать снимки, - объяснила Женя. - Послушайте, значит, вы все понимаете? И вы слышали все наши разговоры? - Она снова немного покраснела.
        - Я стараюсь не прислушиваться к чужим разговорам, - сказал эксперт. - Идемте вместе с нами. Мы возьмем машину и поедем за убитыми львами.
        - Ну да, - презрительно сказала она, - вы же герои. Убили львов. Скольких успели положить?
        - Троих. Но я не стрелял. Идемте вместе.
        Она повернула вместе с ними и спросила:
        - Где вы научились так хорошо говорить? Впервые в жизни вижу итальянца, который так прекрасно говорит по-русски.
        - Я не итальянец, - объяснил он, - я ваш бывший соотечественник. Родился в Баку и довольно долго жил в Москве.
        - Тогда вы меня успокоили, - улыбнулась она. - Хотя все равно неприятно. Значит, вы слышали все наши скандалы, все наши споры…
        Кажется, сейчас это ее волновало более всего.
        - Я уже вам объяснил, что меня не касаются ваши разногласия, - сказал Дронго. - Идемте быстрее, здесь опасное место. Мбага говорил, что здесь есть леопарды.
        - Ничего здесь нет, - уверенно произнесла Женя. - Это вы нарочно пугаете меня, чтобы я не отходила далеко от…
        Она не успела договорить, как Дронго неожиданно резко и больно толкнул ее на землю. А затем, подняв свое ружье, дважды выстрелил в мелькнувший над ними пятнистый клубок. Энцо не успел даже среагировать. У их ног лежал убитый леопард.
        - Где-то рядом самка с детенышами, а этот самец оказался здесь, - пояснил Дронго, протягивая руку лежащей на земле женщине.
        - Спасибо, - тихо произнесла она. - А я думала, что меня просто пугают…
        Она поднялась на ноги, посмотрев на убитого леопарда. Он был небольшим.
        - Несколько минут назад я прошла мимо этого дерева, - задумчиво произнесла Женя, фотографируя убитого леопарда. - Кажется, я могла стать его жертвой.
        - Мы сейчас подъедем и заберем его тоже. Поздравляю, господин Дронго, с удачными выстрелами, - сказал Бинколетто.
        - Это были вынужденные выстрелы, - возразил эксперт. - Никто не мог подумать, что он нападет на нас.
        - У вас великолепная реакция, - восторженно произнес Энцо. - А вот и наши машины…
        Они вышли к автомобилям. Там уже стояли с ружьями Антон и Джина. Они услышали выстрелы совсем рядом и сразу достали свое оружие.
        - Что случилось? - спросил Антон. - Вы стреляли совсем рядом с нами.
        - Это я виновата, - объяснила Евгения, - пошла наугад и едва не нарвалась на леопарда. Хорошо, что со мной были вооруженные мужчины.
        - Он - наш герой, - показал на Дронго Энцо, - сразил леопарда двумя выстрелами. Достал его, когда тот уже прыгнул. Можете себе представить?
        Джина покачала головой.
        - Вы очень рисковали, - сказала она, обращаясь к Жене.
        Бинколетто, попросив их оставаться у машины, сел за руль другой и, забрав Дронго вместе с Женей, поехал к месту гибели львов, где их ждали другие охотники. Солнце уже ушло за горизонт, и было почти темно, как бывает в южных странах. Фары осветили группу охотников. Все вместе с трудом уложили на брезент три тела погибших львов. Бинколетто повернул обратно, остальные пошли следом за ним.
        - Будьте осторожны, - напомнил Мбага, - рядом много шакалов, и еще в живых две львицы. Оставьте антилопу здесь, ее будут искать хищники.
        Он торопил остальных, оглядываясь по сторонам, словно предвидя, что именно может произойти. Противный вой шакалов уже слышался за их спиной. Они чувствовали добычу и не слышали привычного львиного рыка, так решительно отпугивавшего их от добычи.
        Машина ехала достаточно медленно, за рулем сидел Бинколетто. Остальные шли пешком. Внезапно где-то рядом, в нескольких метрах от них, раздался громкий шум.
        - Стреляйте, - успел приказать Мбага, - это львицы!
        Охотники начали стрелять сразу из всех винтовок и карабинов в ту сторону, куда показал масай. Раздался крик львицы - очевидно, кто-то успел ее задеть. И почти сразу раздался другой крик - но уже человеческий. Мбага поднял руку, чтобы все остановились, и прислушался. Ломая кусты, в глубь саванны уходила раненая львица. Но рядом стонал человек. Бинколетто быстро вылез из машины, осмотрел стоявших охотников.
        - Кого нет? - спросил он. - Кого нет среди нас?
        Все испуганно молчали. Никто еще не мог прийти в себя в этой ночной тьме, в которой из зарослей могло выскочить любое чудовище.
        - Нет Артура, - наконец подала голос Женя.
        - Как это нет? - спросил Бинколетто. - Артур, где вы? Ишлинский, вы меня слышите?
        - Артур! - одновременно закричали Стригун и Араксманян.
        - Не кричите, - попросил Мбага, - он рядом. Я слышал, как он упал.
        Охотники прошли туда, куда показал масай, и с ужасом обнаружили лежавшего в крови Артура Ишлинского. Он задыхался.
        - Быстрее в машину, - закричал Энцо, - во второй машине есть аптечка!
        Дронго попытался помочь раненому и с ужасом обнаружил, что на спине Ишлинского еще больше крови, чем на груди. Это было очень неприятное открытие.
        Несчастного подняли и положили в машину. Рядом примостилась Женя, за руль уселся Бинколетто, и внедорожник резко тронулся с места. Перед тем как уехать, Энцо передал Мбаге и Стригуну два фонаря. Остальные остались стоять в ночной тьме. Два фонаря зажглись почти одновременно, освещая пространство вокруг. Рядом опять раздалось тявканье шакалов.
        - Гады, - Араксманян несколько раз выстрелил по сторонам. - Это кто-то из них напал на Артура, - сказал он.
        - Наверное, львица, - предложил Стригун.
        Бретти молчал. Его била крупная дрожь. Дронго посмотрел на охотника. Тот медленно покачал головой.
        - Это был не хищник, - сказал Мбага.
        - А кто тогда? Злой дух? - спросил Стригун, понявший, что имел в виду охотник. - Вы еще скажите, что у вас здесь водятся черти или неизвестные хищники.
        - Не черти и не хищники, - убежденно произнес охотник, - его ранили выстрелом. Кто-то случайно попал в него. Прямо в грудь. Пуля пробила его тело и вылетела с другой стороны.
        - Стрелял кто-то из нас? - с ужасом спросил Бретти.
        - Да, - кивнул Мбага. - Я поэтому и говорил, что мы должны держаться всегда на одной линии.
        - Не может этого быть, - убитым голосом выдавил Бретти. - Какой ужас! Может, он еще поправится?
        Мбага молчал. Они прошли дальше, когда масай показал в сторону деревьев.
        - Наши машины там. Только идите спокойно. Я чувствую, как за нами следят.
        - Кто следит? Люди? - спросил Стригун.
        - Нет. Хищники. Идемте быстрее. Они могут напасать. От нас слишком сильно пахнет кровью.
        Они ускорили шаг, выходя на поляну перед деревьями. Их встретила измазанная в крови Евгения и стоявшая рядом Джина, которая пыталась ей помочь. Бинколетто включил фары автомобиля, чтобы отпугивать хищников. Мбага, ничего не говоря, стал разжигать сразу три небольших костра вокруг них, образуя полукруг, чтобы хищники не могли зайти за эту огненную черту. Он даже не подошел к тяжелораненому, словно заранее зная, чем все это закончится. В какой-то момент Женя подняла голову и вдруг сказала изменившимся голосом:
        - Он умер.
        Все почему-то смотрели на Джину. Она согласно кивнула и отвернулась. Все было кончено. Тело погибшего накрыли остатками брезента. Все растерянно смотрели друг на друга. Начавшаяся так удачно охота, которую каждый из них считал своего рода забавой, превратилась в трагедию.
        Стоявший рядом Антон Вермишев дрожал всем телом. Он несколько раз подходил и смотрел на убитого, затем переводил взгляды на остальных, словно не веря своим глазам. В какой-то момент переводчик подошел к Дронго, словно намереваясь что-то сказать, но так и не решился, махнул рукой и отошел в сторону.
        - Зачем вы разжигаете костер? - спросила Женя, обращаясь к охотнику. - Ему уже ничего не поможет. А нам нужно возвращаться домой.
        - Нельзя, - возразил Мбага, - нужно подождать, пока взойдет солнце. У нас машины переполнены убитыми львами, да еще погибший человек… Запах крови уже разнесся по всей саванне. Если мы поедем назад прямо сейчас, то не сможем себя защитить. В любой момент на нас могут прыгнуть гепарды или леопарды, атаковать шакалы или львы. Нельзя сейчас ехать.
        - Опять нельзя, - Женя села на подножку внедорожника и тихо заплакала. Все потрясенно молчали.
        - Как это могло случиться? - спросил Араксманян. - Мы же были все вместе. Как он оказался на линии огня?
        - Может, он увлекся и шагнул вперед? - предположил Энцо. - Так иногда бывает на охоте. Неопытные охотники часто допускают такие ошибки, нарушая общую линию.
        - Он был опытным охотником, - возразил Вермишев, - ходил на уссурийского тигра, на медведя… Он не мог так ошибиться.
        - В него стреляли с близкого расстояния, - уточнил Мбага, - и попали прямо в грудь.
        - Кто это был? - спросил Бинколетто.
        - Не знаю. Нужно искать пулю, - пояснил охотник. - Но стреляли все, кто стоял рядом со мной. Каждый из вас мог выстрелить и попасть в него, даже женщина. А пулю найти уже невозможно.
        - У меня не было оружия, - подняла голову Женя.
        - В машине были еще две свободные винтовки, - пояснил охотник, - белая женщина могла случайно взять оружие и выстрелить. Когда человеку страшно, он делает такие вещи, которые потом даже не может вспомнить.
        - Я не настолько дура, - возразила Женя.
        - Вы были в состоянии шока, - напомнил Бинколетто, - за минуту до этого наш эксперт спас вам жизнь. Вы могли не отдавать отчет своим действиям.
        - Успокойся, Женя, - вставил Стригун, - никто тебя не обвиняет. Просто нам всем больно и обидно, что получилась такая чудовищная несправедливость, такая роковая ошибка, когда случайно подстрелили нашего Артура. Я даже не представляю, что буду говорить его супруге. Кто мог подумать, что все так закончится?..
        - Я не могу больше здесь оставаться! - сорвалась Женя. - Давайте уедем отсюда прямо сейчас! Я не могу здесь сидеть всю ночь, я просто сойду с ума…
        - Тебе уже сказали, что нужно подождать, - напомнил Стригун. - Нельзя сейчас возвращаться, имея столько крови на наших машинах. Ты хочешь, чтобы нас по дороге разорвали шакалы или другие львы?
        - Ничего я больше не хочу, - продолжала беззвучно плакать Евгения, - давайте уедем…
        Джина подошла и обняла ее за плечи, затем взглянула на Бинколетто.
        - Я сделаю ей укол, - предложила она, - успокаивающий.
        - Сделай, - мрачно кивнул тот.
        Джина достала ампулу, шприц, ловко и быстро набрала лекарство.
        - Не нужно, - отшатнулась Женя, - это все равно не поможет.
        - Поможет, - уверенно произнесла Джина.
        Она сделала укол и укутала Евгению в теплую шаль. Через несколько минут та заснула.
        - Я вколола ей снотворное, - пояснила Джина, - пусть она немного поспит и отдохнет. Слишком сильные эмоциональные потрясения могут надолго вывести ее из строя.
        - У тебя есть инсулин? - неожиданно спросил Бинколетто.
        - Да, конечно. Мы всегда возим его с собой.
        - Сделай мне его прямо сейчас, - попросил он, - у меня уже кружится голова.
        Джина кивнула и, достав другую ампулу, сделала укол инсулина своему боссу. Тот благодарно кивнул.
        - Три льва и один леопард, - сказал Мбага. - Хорошая была охота, если бы мы не стреляли ночью. Но нужно было стрелять, львица бродила совсем рядом. Она готовилась прыгнуть. Я уже слышал ее осторожные шаги. Если бы мы промедлили, то потеряли бы еще одного или двух человек. Она готовилась прыгнуть, и мы не смогли бы стрелять, когда львица была бы уже среди нас. - Он достал длинный нож с узким клинком. - Нужно было бы убивать ее вот этим.
        - Убить разъяренную львицу, которая почуяла кровь и мстит нам за смерть членов своего прайда? - удивился Бинколетто. - Ты великий охотник, Мбага, но сам понимаешь, что она успела бы сильно задрать нескольких человек.
        - Получается, что нам повезло? - с вызовом спросил Стригун.
        - Да. Именно так и получается, - ответил Бинколетто. - Я ведь предупреждал, что охота на львов - это очень опасное занятие. Но вы хотели именно такую забаву.
        - А вы не хотели? - спросил Араксманян, которому слова Бинколетто переводил Антон.
        - Тоже хотел, - кивнул итальянец, - но сейчас об этом поздно жалеть. Наша охота закончилась трагически, о чем я очень сожалею. Это уже вторая смерть среди моих друзей за последние три дня. Мне кажется, что нас преследует какой-то злой рок, непонятный фатум. Даже не знаю, что и подумать. Когда мы сможем тронуться в путь, Мбага?
        - Через шесть часов, - пояснил охотник, - не раньше. Когда будет достаточно светло.
        - Тогда давай мы поможем тебе и разложим еще два костра с другой стороны деревьев, - предложил Бинколетто. - Чтобы гарантировать себя хотя бы от этих гнусных шакалов.
        Они так и сделали. Женя спала в машине. Дронго подошел и сел рядом с Джиной. Она посмотрела на него.
        - Я хотел извиниться, - неожиданно сказал он.
        - За что? - не поняла она.
        - За вчерашнее поведение, - пояснил эксперт.
        Она удивленно посмотрела на него.
        - Насколько я помню, вы не сделали ничего предосудительного.
        - Именно поэтому. Я не должен был себя так вести, - задумчиво произнес Дронго.
        - Мне иногда кажется, что я вас не совсем понимаю.
        - Мужчина не имеет права отказывать даме, если она приглашает его к себе, - пояснил эксперт, - если он, конечно, нормальный мужчина. Ведь такое случается совсем нечасто. Женщинам бывает очень трудно переступить через некие условности общения и сделать шаг навстречу первой. А у меня, очевидно, взыграла гордыня. Это большой грех по Библии.
        - Вы шутите?
        - Нет. Говорю абсолютно серьезно. Я не должен был так поступать. Жизнь настолько коротка и эфемерна, что мы не можем дать друг другу ничего, кроме как немного тепла и счастья. Немного, совсем чуть-чуть. И отказывая в этом праве мужчинам или женщинам, мы, очевидно, полагаем, что будем жить вечно и впереди у нас бесконечная жизнь. А она может оборваться уже в следующую секунду.
        - Я поняла. Но тогда, согласно вашей логике, я тоже должна соглашаться практически на каждое приглашение любого мужчины, который окажется рядом со мной. Так можно превратиться в падшую женщину, которая никому не отказывает.
        - Значит, вы меня не поняли, - сказал он. - Я имею в виду не всех людей, а только тех, которые вам нравятся. И если вы отказываетесь от этой встречи в силу каких-то глупых условностей, непонятных моральных запретов или других обязательств, то поступаете просто неправильно по отношению к собственной судьбе, к своему счастью. Его ведь так трудно поймать и остановить, хотя бы на миг.
        - Теперь я с вами не согласна, - она все-таки улыбнулась. - Я поняла. Вы затеяли этот разговор нарочно, чтобы отвлечь меня от всех этих ужасных событий.
        - И поэтому тоже, - согласился он.
        Джина сжала его ладонь и задумчиво произнесла:
        - Вы очень забавный человек, господин эксперт…
        Глава 12
        Всю ночь рядом с ними выли шакалы. Женя спала, а остальные вынужденно слушали эту какофонию звуков, иногда стреляя по кустам, чтобы отпугнуть особо ретивых и голодных животных, которые, почувствовав запах крови, собрались вокруг костров. Когда начало рассветать, люди обнаружили уже обглоданные останки двух застреленных шакалов.
        Едва солнце появилось на горизонте, как Мбага предложил собираться. Оружие держали наготове. Обе машины медленно тронулись в путь. Еще несколько раз приходилось стрелять, отпугивая стервятников. Когда они пересекали реку, на них со спокойным недоумением смотрели бегемоты, находившиеся неподалеку.
        Наконец охотники прибыли в дом. Тело Ишлинского перенесли в одну из комнат, накрыв свежей простыней. Все разошлись по своим комнатам, чтобы немного отдохнуть и прийти в себя после изнурительной ночи. Мбага остался сидеть на земле перед домом, куда ему вынесли еду и воду. Он не пил никаких напитков, кроме буйволиного молока и чистой воды. Бинколетто сел за телефоны, чтобы сообщить в Найроби о происшедшей трагедии. Дронго вышел во двор. Здесь было тихо и спокойно. Машины уже отогнали, мертвых животных унесли, чтобы снять с них шкуры. Мбага продолжал сидеть на земле. Дронго подошел к нему, сел рядом. Они просидели достаточно долго, минут тридцать или чуть больше, когда наконец охотник обратил внимание на сидевшего рядом человека и повернул к нему голову.
        - Это была не ошибка, - сказал Дронго. Он не спросил - он произнес эти слова именно как утверждение.
        Охотник отвернулся и на несколько минут замолчал. Затем наконец произнес:
        - Мы, масаи, не вмешиваемся в дела белых людей.
        - Я знаю, - кивнул Дронго, - но белые люди сами попросили тебя помочь им на охоте.
        - И я всегда помогал.
        - Это я тоже знаю. Хозяин дома говорил о тебе много хорошего. А теперь скажи: ты тоже понял, что это был не случайный выстрел?
        - Мбага охотник, - пояснил тот, - и поэтому знает, когда стреляют случайно, а когда нарочно.
        - Выстрел был под левым углом, - продолжал Дронго, - а львица находилась справа от нас. И стреляли настолько с близкого расстояния, что почти разорвали ему грудную клетку. Пуля вышла со спины, а на одежде видны пороховые следы.
        Мбага с уважением посмотрел на сидевшего рядом человека.
        - Это ты убил леопарда? - спросил он.
        - Да.
        - Но хозяин дома рассказал мне, что ты стрелял в зверя, когда он прыгнул на тебя. Скорость леопарда известна всем людям, живущим в этих местах. Разве ты охотник?
        - Можно сказать, что да, - чуть подумав, ответил Дронго.
        - Ты так хорошо стреляешь?
        - Да, я хорошо стреляю. Я принимал участие в соревнованиях по стрельбе у себя в стране, - пояснил Дронго.
        - Тогда ты не только охотник, но и следопыт, - сделал вывод Мбага.
        - Возможно. Но ты не ответил на мой вопрос. Его нарочно застрелили?
        - Мы не вмешиваемся в дела белых людей, - снова повторил охотник.
        - Это я уже слышал. Да или нет?
        - Его не могли случайно убить, - наконец сказал Мбага, - ты прав. Он стоял слева, а львица напала справа. Кто-то нарочно развернулся и выстрелил ему в грудь. Это не ошибка. Стреляли намеренно.
        - Я тоже так подумал, - сказал Дронго. - Значит, это было убийство.
        - Нас там было не так много, - напомнил охотник, - и Мбага не стрелял в белого. В него стрелял кто-то из ваших.
        - Это я тоже понимаю, - согласился Дронго. - Кроме меня и тебя, в тот момент там были хозяин дома Энцо Бинколетто, друзья погибшего Дживан Араксманян и Руслан Стригун, швейцарский банкир Поль Бретти и его хорошая знакомая Евгения Кнаус.
        - Мне эти имена ничего не говорят, - сказал Мбага, - но, кроме этих пятерых, там были еще двое.
        - Они оставались у другой машины, - напомнил Дронго.
        - Это необязательно, - заметил охотник, - женщина тоже должна была сидеть у машины. Но она смогла вернуться с вами.
        - Эти двое сидели в машине, - повторил Дронго, - я сам их там видел.
        - Ты видишь только то, что можешь видеть, - сказал Мбага, - и не видишь того, чего не можешь.
        - Хорошо. Предположим, что мы посчитаем и их. Семь человек, кроме нас двоих. Это много, Мбага. Нужно найти одного, кто совершил это убийство.
        - Найди его сам. Мбага сказал тебе все, что он знал. - Охотник поднялся и взял свое ружье. - Теперь все масаи будут знать, что на моей охоте убили белого человека, - добавил он с невозмутимым выражением лица, - значит, я должен отдать свое ружье сыну и перестать быть охотником.
        - Ты ни в чем не виноват, - поднялся следом за ним Дронго, - ты не мог следить за львами и людьми, тем более когда кто-то стреляет в своего друга.
        - Я должен был следить, - возразил охотник.
        - Никто не узнает, - сказал Дронго, - ведь никого из масаев здесь не было. А мы не пойдем в ваше племя, чтобы всем обо всем рассказывать.
        - Об этом сегодня узнает вся деревня масаев, - невозмутимо произнес Мбага.
        - Откуда? Там не было никого из ваших.
        - Там был я, - напомнил охотник, - и я расскажу всем о моем позоре.
        Дронго подумал, что ему все равно не понять логику мышления этого человека. Мбага должен был вернуться в свою деревню и сам рассказать о собственном промахе… Ему и в голову не могло прийти, что такой позорный факт можно скрыть от своих соплеменников.
        - Прощай, - сказал Мбага, поворачиваясь в другую сторону, и, уже глядя на гору, добавил: - Сегодня была хорошая охота. Жаль, что она так печально закончилась.
        С этими словами он неторопливо тронулся в путь. Дронго проводил его долгим взглядом и, не найдя ничего лучшего, снова сел на землю. Значит, это было убийство.
        Первый, на кого падает подозрение, - это банкир Поль Бретти. По не понятным пока причинам он также странно вел себя в Кейптауне - едва приехав в город, взял ночью машину и куда-то уехал. За это время убили Стивена Фостера. Затем Бретти вернулся, сдал машину и поднялся к себе в номер…
        Вчера ночью он довольно долго спорил с Араксманяном. Тот просил о какой-то финансовой отсрочке, а Бретти не соглашался. Возможно, устранение друзей Бинколетто каким-то образом связано с этим разговором. Тогда подозрения против швейцарского банкира более чем обоснованны. Хотя выстрелить в темноте он мог и с испуга. А вот зарезать Стивена вполне был способен. По крайней мере, рукопожатие у него достаточно сильное. И он дважды точно стрелял в уссурийского тигра, несмотря на его плохое зрение. Или это уловка? Тогда действительно главный подозреваемый - это Поль Бретти.
        Вторая подозреваемая - это, конечно, Евгения Кнаус. Она все время требовала, чтобы ее взяли с ними на охоту. Искала удобный момент? Выжидала? У них были более чем напряженные отношения с погибшим. Она ехала с ним, а он откровенно унижал ее, не уважал, ни во что не ставил. Один только эпизод с этой темнокожей стюардессой Лайзой, с которой он заперся в туалете в конце салона, многое объясняет. Покойный был не лучшим образцом порядочности и чести. И Женя вполне могла его ненавидеть. Именно поэтому она так рисковала, пытаясь оказаться на охоте рядом с ним, чтобы в решающий момент выстрелить несчастному в грудь. Вполне возможный вариант. Это если брать во внимание только личные мотивы и ревность. А есть еще и другие мотивы - например, финансовые, о которых он просто не может знать.
        Третий подозреваемый… Дронго задумался. Наверное, Дживан Араксманян. Он несколько раз демонстративно громко подчеркивал, что не хотел отправляться на эту охоту. Для чего? Чтобы создать самому себе алиби? Или нечто другое? Ишлинский все время подначивал его насчет женщин. Могли быть личные мотивы, тем более что ранее озвучивалось нечто связанное с не приехавшей сюда женщиной. Что-то промелькнуло в разговоре, какая-то тень недосказанности.
        Остаются еще несколько человек. Сам Энцо Бинколетто, чьи друзья начали погибать с такой ужасающей скоростью. Почему? Для кого? Какая-то тайна, связанная с самим Энцо? Тогда почему сам он до сих пор жив? Или это цепочка случайностей? Два убийства подряд? Такие случайности не бывают. Получается, что милейший и добрейший Бинколетто тоже входит в число подозреваемых.
        Есть еще Стригун, который тоже мог выстрелить в своего друга. Но тогда почему он так долго ждал? Вполне мог расправиться с ним раньше, еще в Москве, наняв киллера и не рискуя самому стрелять в Ишлинского. Тоже непонятно… Но у него есть хотя бы алиби в отношении участия в убийстве Стивена Фостера.
        Уже пять подозреваемых. И плюс еще двое оставшихся в машине: Антон Вермишев и Джина Ролланди. Нужно поговорить c Джиной еще раз. Если бы Дронго создавал детектив, то сделал бы убийцей Джину, на которую вообще не могло пасть даже тени подозрения. Ведь ее не было рядом с ними в момент убийства. В хороших детективах убийца всегда тот, на кого меньше всего падает подозрений. А Джина как раз человек, на которого менее всего можно подумать. Хотя она сама сказала, что умеет стрелять. Тогда нужно предположить, что Джина прошла за ними до места, где находились убитые львы, и выстрелила в Ишлинского. Остается только найти подходящий мотив.
        Тогда можно подозревать и Антона, который оставил женщин одних, чтобы дойти до места охоты и застрелить Ишлинского… Дронго покачал головой. Всякая чушь не может считаться достаточным основанием для обвинения. Нужно понять, кому это выгодно и из какого ружья был убит Ишлинский. Конечно, найти пулю просто невозможно. А вот провести экспертизу оружия вполне допустимо. И проследить траекторию полета пули. Это все могут сделать в морге города Найроби, куда обещали сегодня доставить тело, прислав за ним вертолет.
        Семь подозреваемых - это весьма много. Но нужно быстро выяснить, кому именно была выгодна смерть Артура Ишлинского. Ведь уже через один-два дня все разъедутся по своим городам, и истину будет установить почти невозможно.
        - Почему вы сидите на голой земле? - спросил его появившийся рядом Бинколетто.
        - Думаю о том, что случилось, - пояснил Дронго, поднимаясь. Мне показалось, что это самое удачное место для такого рода мыслей, ведь здесь обычно сидел ваш друг Мбага.
        - Где он сейчас?
        - Ушел.
        - Как ушел? Не попрощавшись?
        - Он ушел, чтобы рассказать в своей деревне о гибели белого человека, которая случилась на его охоте, - пояснил Дронго. - Насколько я понял, он собирается передать свое старое ружье сыну и больше никогда не охотиться, приняв это как наказание за его промах на последней охоте.
        - Все, что связано с охотой, для них свято, - пробормотал Энцо. - Я могу его понять, если сам думаю, что никогда больше не смогу сюда приехать. После такой трагедии… Это случайная пуля на самом деле попала не только в Артура Ишлинского, но и в меня, и в бедного Мбагу.
        - Я думаю, что пуля была совсем не случайной, - негромко сообщил Дронго.
        Бинколетто, уже собиравшийся уходить, замер. Остановился. Медленно повернулся к Дронго.
        - Что вы хотите этим сказать? - спросил он.
        - Именно то, что я вам сказал, - невозмутимо ответил Дронго. - Я считаю, что пуля была не случайной. Кстати, точно так же думает и наш ушедший друг Мбага.
        - Вы с ума сошли? - очень тихо, но выразительно спросил Энцо. - Неужели вы считаете, что среди моих гостей мог оказаться убийца? Здесь нет чужих. Двое друзей погибшего, его любимая женщина, мы с вами и Поль. Это известный швейцарский банкир, чья репутация гарантирует его абсолютную честность. И среди этих людей мог оказаться убийца? Вы понимаете, что сейчас сказали?
        - Именно поэтому и сказал, - пожал плечами Дронго. - Когда должен прилететь вертолет из Найроби, который пришлют за телом погибшего?
        - Сегодня после обеда.
        - Я хотел бы полететь с ним.
        - Не уверен, что это получится, - ответил Бинколетто.
        - Почему?
        - Его друзья и госпожа Евгения Кнаус собираются сопровождать тело в Найроби. В вертолете не будет места даже для переводчика.
        - Мне нужно лететь обязательно, - пояснил Дронго. - В теле погибшего пулевое отверстие, которое может дать ответ на многие наши вопросы. Ведь Араксманян стрелял из своего карабина, а там патроны особенные. И у тульских ружей они иные, более вытянутые… В общем, почти у каждого оружия, которое было использовано на вчерашней охоте, есть свои патроны, и мы довольно быстро узнаем, из какого именно оружия был сделан выстрел в Ишлинского.
        - Какая разница? Это был несчастный случай.
        - Это было преднамеренное и тщательно спланированное убийство, - уверенно произнес Дронго, - и есть много незначительных деталей, собрав которые мы можем сделать однозначный вывод.
        - Помолчите, - быстро попросил его Бинколетто, увидев, как из дома выходят несколько человек гостей, - помолчите ради всего святого! Ничего больше не говорите. Мы и так испортили людям не только отдых, но и всю дальнейшую жизнь.
        Они вышли из дома все вместе. Все трое гостей, приехавших вместе с Ишлинским. Было понятно, что ни один из них так и не лег спать после тяжелой ночи в саванне. Все трое направлялись к ним.
        - Пожалуйста, - еще раз попросил Энцо, - ничего им не говорите. Не будем огорчать и без того потрясенных друзей погибшего.
        Глава 13
        Трое мужчин, мрачные, молчаливые и явно подавленные, подошли к ним. По их лицам было понятно, что между ними недавно состоялся довольно тяжелый разговор.
        - Мы решили лететь вместе с погибшим в Найроби, - пояснил Стригун, - пусть там проведут все необходимые экспертизы и выдадут нам тело для его отправки на родину.
        - Это не так просто, господа, - сообщил мрачный Бинколетто, - нужно будет согласовать несколько важных документов. Вы должны понимать, что он не просто умер, а погиб на охоте. Пусть даже от случайной пули. Прокуратура, которая есть даже в Кении, обязательно возбудит уголовное дело, и мы еще даже не представляем себе, кого именно они обвинят в этом случайном убийстве.
        - Мы можем оставить тело и улететь, - предложил Араксманян, - а потом вернемся за ним, когда они проведут свои экспертизы.
        Вермишев перевел его слова.
        - Это невозможно, - возразил Энцо, - вас просто не выпустят из страны до окончания расследования.
        - Как это не выпустят? - разозлился Араксманян. - Возьмем частный самолет и улетим.
        - Не выпустят, - повторил Бинколетто. - Я уже позвонил в Найроби и сообщил о несчастном случае на охоте. Они пришлют вертолет после обеда. Но там уже знают, что он погиб на охоте не от когтей зверя, а от пули.
        - И сколько мы можем здесь провести? - спросил Стригун. - Месяц, два, три?
        - Я ничего не могу знать, - развел руками Энцо, - извините меня. Я не мог даже предположить, что все закончится так трагически.
        - Подождите, господа, - решив, что пора вмешаться, сказал по-русски Дронго, - все не так просто.
        - Я подозревал, что вы с Кавказа, - обрадовался Араксманян, - все время хотел у вас об этом спросить.
        - Мы думали, что вы эксперт по финансовым вопросам, - признался Стригун.
        - Нет. Я эксперт по вопросам преступности, - сообщил Дронго. - И поэтому имею некоторое представление о том, что сейчас должно произойти. Прежде всего тело отправят на патологоанатомическую и криминалистическую экспертизу, должны будут провести вскрытие и установить, какой пулей из какого оружия был убит ваш друг. Это первое. Затем предстоит провести баллистическую экспертизу, чтобы понять траекторию полета пули, откуда и куда стрелял случайный убийца. И, наконец, в-третьих, они затребуют все ваше оружие и патроны, чтобы иметь с чем сравнивать. На это уйдет не меньше двух недель.
        - Будь я проклят, - прошептал Араксманян. - Неужели мы не сможем уехать раньше этого времени?
        - Я рассказал вам об обычной процедуре, - пояснил Дронго, - но она может продлиться еще дольше.
        Антон, извинившись, взял его под локоть и отвел в сторону.
        - Вы действительно эксперт по вопросам преступности? - спросил он.
        - Да, конечно, - кивнул Дронго, - мы об этом уже говорили. А почему это вас так интересует?
        - Хочу посоветоваться, - пояснил Антон.
        - О чем? - спросил Дронго.
        Вермишев оглянулся на стоявших рядом мужчин.
        - Мне нужно посоветоваться, - настойчиво повторил он. - Можно я поднимусь в вашу комнату?
        - Конечно, можно, - согласился Дронго, - когда вам будет удобно.
        В этот момент они увидели, как к ним направляется банкир Бретти, который тоже, очевидно, не мог заснуть после событий сегодняшней ночи.
        - Что вы думаете делать? - спросил он у Бинколетто.
        - Ждать следователя из Найроби, - пояснил тот.
        - Только этого нам не хватало, - нахмурился Бретти. - Мне нужно срочно возвращаться в Цюрих.
        - Я думаю, вам нужно обратиться в свое посольство, чтобы они потребовали ускорить проверку и отпустили вас сразу после того, как выяснят, из какого ружья был убит Ишлинский, - пояснил Дронго.
        - Прямо сейчас позвоню, - решил Бретти, доставая телефон.
        - Хорошо, что я гражданин России, - сказал Араксманян. - Посольства Армении здесь точно нет, а вот российское наверняка есть.
        - Как позвонить в посольство России? - спросил Стригун.
        - Я попрошу Джину уточнить их номер в Найроби, - пообещал Бинколетто.
        Мужчины повернулись, чтобы уйти. Дронго внимательно следил за каждым из них. Кажется, некоторые лгали, но они могли лгать и совсем по другим причинам. Нужно будет тщательно все проверить.
        Он прошел следом за ними в дом. В гостиной лежало тело погибшего Ишлинского. Рядом сидела безутешная Евгения. Она словно постарела за одну ночь. Находившаяся с ней Люба Ядрышкина испуганно смотрела на всех входивших, словно боялась, что среди них будет убийца, который выстрелит и в нее.
        Дронго поднялся в свою комнату, чтобы переодеться и немного отдохнуть. В отличие от европейских домов здесь не было ванных или туалетов в каждой комнате. Они находились в конце коридора общего пользования. Эксперт пошел в ванную и умылся до пояса, пытаясь немного прийти в себя. Почувствовав на себе чей-то взгляд, он поднял голову и увидел стоявшую за его спиной Джину.
        - Кажется, в этом доме никто не спит, - пробормотал Дронго, - даже после такой бессонной ночи.
        - Я не могу спать, когда рядом с нами погибают двое друзей Энцо, - судорожно вздохнула она. - А вы, кажется, уже успокоились…
        - Просто я пытаюсь найти выход из создавшегося положения.
        - Нашли?
        - Пока нет. Слишком много неизвестных мне фактов. Но я пытаюсь их вычислить. Извините за мой вид. Я сейчас оденусь.
        Он был раздет по пояс.
        - Ничего, я на вас не смотрю, - сказала Джина. - Хотя даже если бы я и смотрела, то не думаю, что увидела бы нечто ужасное.
        - Надеюсь, нет.
        Он надел майку и рубашку. Женщина с любопытством смотрела на него.
        - Вы всегда носите такие майки? - уточнила она.
        - Конечно. Я люблю натуральный хлопок.
        - Судя по тому, как вы одеты, я думала, майки у вас шелковые.
        - Это никому не нужное пижонство. В жару шелк преет. Гораздо лучше, если вы носите белье из чистого хлопка. Не забывайте, что я южный человек и знаю, как себя вести в особо жаркую погоду.
        - Это я помню, - кивнула она. Затем, немного помолчав, добавила: - Я видела, как вы сидели на земле и беседовали с Мбагой. Было достаточно забавно видеть вас вместе. Хотя по росту вы примерно одинаковы, но во всем остальном…
        - Надеюсь, что это комплимент, - улыбнулся он, - хотя Мбага мне очень понравился. В нашей цивилизации уже не осталось таких людей - порядочных и честных. Честность считается глупостью, а порядочность - наивной добродетелью, которая никому не нужна.
        - Видимо, он вам действительно понравился, - улыбнулась Джина.
        Они прошли до комнаты Дронго.
        - Я хотел у вас спросить, - вспомнил он слова охотника. - Вчера ночью, когда мы ушли на охоту, как получилось, что Вермишев разрешил другой своей спутнице уйти одной в саванну? Мы ведь договаривались, что он будет охранять наших женщин. Собственно, поэтому мы его и оставили рядом с вами…
        - Вы же видели, как она хотела сделать свои фотографии, - пояснила Джина. - Сначала она достала фотоаппарат, потом начала щелкать деревья и горы. Потом постепенно уходила по направлению к вам. Начинало темнеть, и я слышала, как Вермишев по-русски дважды позвал ее, попросив вернуться. Но она весело ответила, что находится рядом. А потом перестала отвечать, и он достал ружье, чтобы пойти за ней.
        - Что было потом?
        - Потом мы услышали выстрелы. Два выстрела совсем недалеко от нас, которые очень напугали господина Вермишева. Он чуть не упал. Я видела, как он нервничает. Но очень скоро из зарослей вышли госпожа Кнаус и вы вместе с Энцо. Поэтому мы успокоились. Потом вы уехали в первой машине, а вторая осталась рядом с нами. И вот тогда Вермишев почему-то решил проверить дорогу, по которой вы приехали. Он вручил мне последнее оставшееся ружье, уточнив, умею ли я стрелять. Я ответила утвердительно, и он пошел в заросли по направлению к вашей машине.
        - Значит, он отлучался, - констатировал Дронго.
        - Конечно, отлучался, - вспомнила Джина, - и это было очень некрасиво с его стороны. Оставлять меня одну в такой ситуации…
        - Мбага сказал, что ты видишь только то, что хочешь видеть, и не видишь того, чего не можешь, - вспомнил Дронго. - Значит, он оставил вас и ушел следом за нами?
        - Да. Все было именно так. А я стояла в машине одна, включив фары, и дрожала от страха, сжимая в руках ружье. А потом раздалось сразу несколько выстрелов, и он сразу прибежал обратно.
        - Как скоро?
        - Что? - не поняла Джина.
        - Как скоро он прибежал обратно?
        - Не помню. Я тоже испугалась, услышав выстрелы. Начало темнеть… Но он появился довольно быстро. Влез в машину ко мне и сказал, чтобы я была наготове, что всякое может случиться.
        - Вы можете вспомнить точно, что именно он вам сказал?
        - Он сказал, что нужно быть наготове, так как сегодня ночью может случиться все, что угодно, - вспомнила Джина. - Да, именно так.
        - Что было потом?
        - А потом приехали на машине Энцо и Евгения Кнаус, которые привезли уже умирающего Ишлинского.
        - Вермишев пытался ему помочь?
        - Не очень. Скорее помогали мы. Вернее, пытались помочь… У него была разворочена грудная клетка, и он уже хрипел. Я, как только посмотрела, так сразу все поняла. Хотя я не врач, конечно, но там вопросов не было. Он умер буквально у нас на руках. Должна вам сказать, что его подруга держалась просто молодцом. До последней секунды пыталась его спасти, но вытащить его было уже невозможно.
        - Дальше, - потребовал Дронго.
        - А дальше вы уже знаете. Через несколько минут вы все вышли из зарослей, и мы вас увидели. Потом Мбага соорудил костры, я сделала укол Евгении, мы с вами уселись и начали вести задушевную беседу, во время которой вы еще успели извиниться. Но сейчас по-прежнему стоите насмерть у ваших дверей и даже не приглашаете меня войти, словно боитесь остаться со мной наедине, и защищаете свою комнату, как спартанцы защищали Фермопилы.
        - Не поэтому, - улыбнулся Дронго, посторонившись и пропуская ее в комнату, - мне были крайне важны ваши сведения.
        Джина вошла в комнату и огляделась. Все комнаты были похожи друг на друга. Довольно скромная обстановка: кровать, вешалка, стол, два стула. Ничего лишнего. Только на стенах висели репродукции известных картин. Все были в курсе, что Энцо Бинколетто любит творчество французских импрессионистов.
        Джина знала, что все комнаты похожи друг на друга. Минимализм был господствующей эстетикой этого дома. Мраморные полы, дубовые панели, дорогие занавески из голландской парчи, телевизоры и прочая техника во всех комнатах являлись ненужным излишеством. Телевизоров было два: один большой - в библиотеке, и другой поменьше - в гостиной. Гости могли смотреть любой из них. Зато библиотека оказалась хороша. Здесь были книги на английском, итальянском, французском и немецком языках, привезенные из Европы. Библиотека, находившаяся в таком глухом месте Северной Кении, составляла больше трех тысяч томов.
        Джина успела переодеться - на ней было легкое серое платье с накладными погонами и карманами. В этом платье женщина казалась моложе своих лет.
        - Кажется, вы вчера долго извинялись, - напомнила она ему, - или это была лишь минутная слабость?
        - Я все понял, - сказал Дронго, - вы меня уже преследуете.
        - А если и так, разве это плохо? Вчера вы сказали, что считаете непорядочным глупое поведение мужчины, который отказывает женщине. Особенно когда она ему нравится. Я правильно вас процитировала?
        - Абсолютно, - согласился он.

«Женщины - странные существа, - в который раз подумал Дронго. - Если они пытаются добиться расположения мужчины, то бывают гораздо более настойчивы, чем мужчины, добивающиеся женщин. В конце концов, это даже неэстетично - пытаться заниматься чем-то, когда в доме находится покойник… и вообще…»
        Он шагнул к ней. Поцелуй был долгим.
        - Если я попрошу разрешения, чтобы прямо сейчас поговорить с Вермишевым, вы отпустите меня хотя бы на двадцать минут? - попросил Дронго.
        - По-моему, это хамство, - недобро сказала Джина, отстраняясь от него, - вы ведете себя черт знает как.
        - Честное слово, вы правы. Но мне просто необходимо срочно с ним побеседовать, - настаивал Дронго. - Обещаю, что вернусь сюда ровно через двадцать минут и не выйду, пока вы мне не разрешите. В конце концов, не забывайте, что я эксперт по расследованию преступлений, и мне кажется очень важным побеседовать сейчас именно с их переводчиком. Он пытался со мной поговорить, но внизу было слишком много людей.
        - Идите, - разрешила она. - Я чувствую себя полной идиоткой. Такое ощущение, что я домогаюсь вас, а вы всеми силами пытаетесь от меня сбежать…
        - Ни в коем случае. Я же вам объяснил. И попросил прощения.
        - Идите, а то я передумаю, - улыбнулась Джина.
        Эксперт выбежал из комнаты, буквально скатившись по лестнице. На террасе и во дворе уже никого не было. Он огляделся и увидел проходившего по двору помощника Энцо.
        - Альберто, - позвал его Дронго, - извините, что беспокою вас. Вы не видели здесь переводчика? Антона Вермишева?
        - Нет, не видел, - ответил тот, - он, наверное, в доме.
        Дронго повернулся, входя в дом. В гостиной у тела Ишлинского по-прежнему сидели две женщины. Они взглянули на Дронго, когда тот вошел. У Евгении в глазах была настоящая скорбь; очевидно, она все-таки испытывала какие-то нежные чувства к своему другу. А вот глаза Ядрышкиной были абсолютно пустыми. Они вообще не выражали никаких эмоций.
        - Простите, - сказал Дронго, - вы не видели Вермишева?
        - Нет, - ответила Люба за обеих.
        Он решил подняться наверх, когда увидел спускавшегося по лестнице Стригуна.
        - Вы не видели вашего переводчика? - спросил Дронго.
        - Нет, не видел, - ответил тот. - Кажется, они с Дживаном поднялись в его комнату. Я пойду, переоденусь к обеду.
        Дронго поспешил на второй этаж. Комната Араксманяна была рядом с комнатой швейцарского банкира, как раз над террасой, где они вчера беседовали. Даже не постучав, он резко открыл дверь. Араксманян лежал на кровати в одних трусах. Увидев вошедшего без стука Дронго, он нахмурился.
        - В чем дело? - спросил он.
        - Извините, - пробормотал эксперт, закрывая дверь.
        Он постучал в соседнюю комнату, но ему никто не ответил. Дронго осторожно открыл дверь. Здесь никого не было. Он вошел в комнату, огляделся. Рядом с кроватью лежал чемодан, принадлежавший швейцарскому банкиру. Дронго его сразу узнал. Кажется, он попал не туда. Эксперт вышел из комнаты и постучал в другую, находившуюся напротив. Здесь должен был находиться Антон Вермишев, ведь следующие две занимали Джина и сам Дронго. Но ему опять никто не ответил. Дронго постучал во второй раз. Прислушался. Снова тишина. Он открыл дверь, осторожно вошел в комнату и замер, глядя на кровать. На ней с перерезанным горлом лежал Антон Вермишев. Дронго подошел ближе. Кровь уже впиталась в подушку. Никаких сомнений не оставалось: несчастного молодого человека убили минут двадцать или тридцать назад.
        Дронго услышал шаги за спиной и растерянно оглянулся. Дверь медленно открывалась…
        Глава 14
        Дверь медленно открылась, и в комнату вошел Энцо Бинколетто. Он посмотрел сначала на лежавшего Антона, затем медленно перевел взгляд на Дронго.
        - Это были вы? - изумленно спросил он. - Это вы убили сначала Стивена, потом застрелили Ишлинского, а теперь зарезали и этого несчастного парня? Как я сразу не догадался, что только вы могли быть таким хладнокровным и спокойным убийцей! Учитывая вашу профессию… Но зачем? Что они вам сделали?
        - Вы знаете меня уже несколько лет, - поморщился Дронго. - Неужели вы можете подумать, что я способен на подобные зверства? Но самый главный вопрос вы сформулировали абсолютно правильно - зачем? Я впервые в жизни увидел этого молодого парня только в Сан-Сити. И он не сделал мне ничего плохого. Зачем я должен был его убивать? Вы случайно не знаете?
        - А зачем убили Стивена? Или кто застрелил Артура Ишлинского? - нервно спросил Бинколетто и снова посмотрел на убитого. - Я уже не знаю, кому верить. Честное слово, не знаю! Пять минут назад я готов был поручиться за вас в любом суде. А теперь…
        - У меня есть алиби. Заметно, что кровь, впитавшаяся в подушку, уже начала высыхать. Значит, его убили минут двадцать или тридцать назад, никак не раньше. А я в это время разговаривал в своей комнате с вашей помощницей, Джиной Ролланди. И никак не мог быть одновременно в двух комнатах.
        - Надеюсь, что с ней все в порядке? - печально спросил Энцо.
        - Она сидит на стуле в моей комнате, - пояснил Дронго, - которая расположена как раз рядом с этой. Зайдите туда - и все узнаете сами.
        Бинколетто еще минуту постоял, глядя на несчастного молодого человека, затем повернулся, сделал несколько шагов по направлению к комнате Дронго и постучался. Эксперт вышел следом за ним, стоя в коридоре. Энцо постучал еще раз и осторожно открыл дверь. Взглянул в комнату. Затем так же осторожно закрыл дверь и посмотрел печальными глазами на Дронго.
        - Ее вы тоже убили, - сказал он. - Я просто не знаю, что мне сейчас делать…
        - Как это убили?! - не поверил Дронго.
        Он шагнул к дверям, раскрывая их и входя в комнату. На кровати, прямо в одежде, лежала Джина. Очевидно, тяготы и бессонница прошедшей ночи все-таки сказались на ее организме. Она просто провалилась в сон. Было слышно ее мирное посапывание. Дронго поманил Бинколетто.
        - Она просто устала и спит, - показал он.
        - Слава богу, - вырвалось у Энцо, - а я уже испугался…
        Дронго осторожно вышел, закрывая за собой дверь, и взглянул на хозяина дома.
        - Закроем комнату переводчика и до приезда следователя из Найроби ничего и никому не скажем, - предложил он. - Пусть убийца нервничает, пытается понять, что именно произошло, - и, возможно, этим выдаст себя.
        - Почему вы оказались в его комнате? - шепотом спросил Бинколетто.
        - Сегодня Мбага сказал мне, что, кроме нас, охотников, которые отстреливали львов, был еще человек, который подходил к нам во время охоты. Я не придал его словам значения. А потом поднялся и переговорил с Джиной. Она сообщила мне, что когда мы втроем уехали на машине к охотникам, Антон взял ружье и отправился следом за нами. Если помните, то между нами было совсем небольшое расстояние, и он, очевидно, прошел его пешком. Потом появилась львица, раздались выстрелы, и был убит Артур Ишлинский. Я подумал, что стрелять мог Вермишев.
        - Почему? Что он хотел?
        - Сам не понимаю. Но, возможно, Антон, наоборот, хотел помочь. Примерно полчаса назад он сказал мне, что хочет со мной переговорить. Сразу после того, как все узнали о том, что я эксперт по расследованию тяжких преступлений…
        - И поэтому его убили? - спросил несчастный Бинколетто. - Очевидно, да. Тогда убийца - кто-то из наших. Неужели такое может быть?
        - Даже не сомневайтесь. Я не уверен насчет Стивена, но Ишлинского застрелил тот самый человек, который сейчас перерезал горло Вермишеву.
        - Какая трагедия! Если бы я только знал, то никогда бы их сюда не пригласил, - почти простонал Энцо. - И кто мог это сделать?
        - Не знаю. Пока не знаю.
        - Но это мог быть только мужчина…
        - Не уверен. Стрелять могла и женщина. Это совсем несложно.
        - Но молодого человека зарезали, - напомнил Энцо.
        - Именно поэтому я ни в чем не уверен, - пояснил Дронго. - Если бы мужчина вошел в комнату переводчика, тот обязательно поднялся бы. А значит, его нельзя было убить в подобной позе. Если это была женщина, то Вермишев остался бы лежать, и, возможно, тогда у нее был бы шанс усыпить его бдительность и перерезать горло. Ведь следов крови в других местах мы не нашли.
        - Верно, - сразу согласился Бинколетто. - Значит, теперь мы точно знаем, что убийцей была женщина. Вчера с нами на охоте в тот момент была только Евгения Кнаус. Значит, это она?
        - Я уже вам сказал, что пока ни в чем не уверен. Я только предполагаю, что подобный вариант не исключен. Хотя, конечно, в первую очередь нужно подозревать кого-то из этой компании, прибывшей сюда из Москвы.
        - Среди подозреваемых осталось только двое мужчин и две женщины, - напомнил Бинколетто. - Кого из них вы подозреваете? Один является крупнейшим банкиром, другой - заместителем руководителя федерального агентства, высокопоставленным чиновником. Да и женщины там тоже не совсем обычные. Евгения - известный журналист и телеведущая, а Ядрышкина - не менее известная модель. Кому и зачем понадобились такие страшные убийства в моем доме?
        - Если бы я знал, мы бы сейчас надели на него наручники или хотя бы связали этого мерзавца, - признался Дронго.
        - Русские отпадают, - сказал ему Энцо, - они не были с нами в Кейптауне, где убили Фостера. Значит, кто-то из нас. С нами были только вы, Поль Бретти и Альберто. Тогда получается, что убийца - кто-то из вас троих. А я знаю всех уже не один год и не могу в это поверить. Даже собственным глазам не поверил, когда застал вас в комнате с убитым.
        - Я его не убивал, - устало повторил Дронго. - У меня не было для этого никаких причин. И в Ишлинского я тоже не стрелял. Я сделал только два выстрела в леопарда, который прыгнул в нашу сторону. И больше вообще не стрелял. Это легко проверить.
        - Следователь прилетит к двум часам дня, - сообщил Бинколетто, - а я даже не знаю, что именно ему сказать.
        - Соберите все оружие, с которым мы были на охоте, - посоветовал Дронго, - они должны будут провести специальную экспертизу и проверить, из какого ствола был убит Артур Ишлинский.
        - Надеюсь, что не из моего, - вздохнул Энцо. - Я точно знаю, что ни в кого не мог попасть. Тем более что я находился в машине в тот момент, когда Мбага сказал нам, что рядом находится львица.
        - Убийство вашего друга Стивена Фостера в Кейптауне делает все эти преступления особенно загадочными и крайне нелогичными, - подытожил Дронго. - Но скажу вам откровенно, что нет таких преступлений, которые невозможно раскрыть. Все, что человеком придумано, может быть самим человеком и опровергнуто. Любая пакость, устроенная одним человеком, может быть разоблачена и раскрыта другим человеком. Это аксиома нашей работы. Поэтому я уверен, что рано или поздно мы сумеем найти и разоблачить неизвестного убийцу, который пока еще не понятен в своих действиях, а потому не пойман.
        - Я прикажу Альберто собрать все оружие, - решил Бинколетто. - Он оставит только револьверы, из которых мы не стреляли.
        - Правильно, - согласился Дронго. - И не говорите пока никому о том, что произошло в комнате Антона Вермишева.
        Он прошел в гостиную, а Бинколетто быстро вышел из дома. Дронго задумчиво посмотрел ему вслед. Кажется, еще французы говорили, что «предают только свои». Может, все эти преступления были совершены одним человеком, который сейчас вышел из дома? Ведь он хорошо знал всех троих, делился с ними своими финансовыми планами… Но опять проклятый вопрос - зачем? Почему их проблемы нужно было решать таким кровавым способом?
        В гостиной уже собрались все приехавшие. Женщины молча сидели на стульях. Стоя у окна, тихо переговаривались мужчины. До Дронго долетели отрывки фраз о финансировании. Араксманян и Стригун так увлеклись, что постепенно даже повысили голос до вполне обычного. Дронго смотрел на них и напряженно размышлял - кто именно мог оказаться убийцей? Ведь о том, что Антон хочет с ним переговорить, они все могли услышать из уст самого Вермишева. Там рядом стояли Араксманян, Стригун. Потом подошел Поль Бретти, если, конечно, он понимает русский. Наверное, все-таки немного понимает, если так плотно работает с российскими финансовыми структурами. И еще сам Бинколетто. Только они могли слышать просьбу Антона о встрече. Убийца сразу насторожился - он понял, что может быть разоблачен.
        Думай, думай… Чего именно испугался убийца, если он немедленно решил действовать? Чего он мог испугаться? Вспомни, что Вермишев вчера не стал ждать в машине, а, рискуя своей жизнью и тем более жизнью Джины, которую он оставил одну, ринулся в заросли саванны. Зачем? Только для того, чтобы застрелить Ишлинского? Но зачем тогда так глупо рисковать? Нет, этот вариант не подходит. Значит, он чего-то опасался. Боялся, что произойдет какая-нибудь пакость, и хотел успеть предупредить, но не успел. Это больше похоже на правду. Значит, он что-то знал или подозревал. И опять остается эта четверка: сам хозяин дома, двое гостей из Москвы - Стригун и Араксманян - и швейцарский банкир, который не понравился Дронго еще в Кейптауне.
        Четверка плюс Евгения. Она вполне могла выстрелить в Ишлинского после случая в самолете. И так же спокойно могла подняться в комнату к Антону, войти к нему, посоветовав ему не вставать с кровати, и перерезать горло… Нет, слишком напыщенно и нарочито. Он обязательно поднялся бы при ее появлении. И если бы его убили в другом месте, то потом не смогли бы перенести тело на кровать. Должна была остаться хотя бы капля крови где-то еще. Нужно попросить ключи у Энцо и еще раз все просмотреть…
        Предположим, что в его комнату вошла не женщина, а мужчина. Проверим всю четверку. Вошел сам Энцо. Конечно, Антон поднялся бы из уважения к возрасту пожилого человека - хозяина дома. Не подходит. Стригун или Араксманян? Тем более поднялся бы - они его наняли, и он работал на них. Он бы не стал встречать своих боссов, лежа на кровати. Остается банкир. Этот вариант возможен, но… Дронго закрыл глаза. Открыл. Снова закрыл. Вспомнил, как Бретти уезжал ночью в Кейптауне, как он взял машину и уехал, не сказав никому ни слова. Может быть, и здесь было нечто похожее? Или он ошибается? Эту версию тоже нужно обязательно проверить. Кажется, скоро банкир останется единственным подозреваемым в этой компании.
        Кстати, интересно, куда подевался швейцарец? В его комнате никого не было. Дронго осторожно вышел из гостиной, снова поднялся на второй этаж. Дверь в комнату погибшего Вермишева была закрыта. Энцо лично запер дверь и унес ключи. Дронго прошел дальше и снова постучал. Опять никого. Он открыл дверь, стараясь ступать как можно мягче, прошел дальше. Остановился, прислушиваясь к тишине в коридоре. Трудно будет объяснить банкиру, что именно он делает в его комнате.
        Дронго наклонился и открыл чемодан. Сверху лежали чистые сорочки, сложенные носовые платки. А под ними… Он не поверил глазам, но за много лет привык доверять своим чувствам. Его руки перебирали имущество банкира, все больше и больше убеждаясь, что Поль Бретти остается единственным подозреваемым в этой компании. Наконец он закрыл чемодан. Теперь все было понятно. И с кроватью Антона Вермишева, и с тем, почему он не поднялся, и как убийца сумел так ловко воспользоваться его положением. Теперь все становилось ясным и понятным. Это были серьезные обвинения против швейцарского банкира.
        Тогда выходит, что недовольство Поля Бретти приехавшей компанией выразилось в его выстреле в Ишлинского. Ведь он вчера сказал, что очень жалеет о том, что не оформил все документы как полагается, понадеявшись на их честное слово. Что-то в этом роде. Но зачем тогда ему убивать Стивена Фостера? Какое отношение имел несчастный Стивен к обоюдным махинациям швейцарского банкира и гостей из Москвы?
        Интересно, что он сам по-прежнему называет Стригуна и Араксманяна «русскими», хотя в отличие от итальянцев должен понимать разницу. В свое время всех приехавших из Советского Союза называли русскими, даже если это были эстонцы, таджики, якуты или грузины. Собственно, наверное, правильно называли, так как это была страна, собранная в единое пространство именно Россией и ее народом, ее культурой, литературой, языком, державной политикой. И самое невероятное, что такую страну разрушили не прибалты c кавказцами, не украинский плебисцит и молдавский суверенитет, а прежде всего сами русские, будто сознательно решив опрокинуть свою тысячелетнюю историю, развалив свое государство. Наверное, в истории никогда не было такого прецедента, чтобы без войны разрушилась самая большая страна в мире, игравшая такую важную роль на протяжении всего двадцатого века и провозгласившая создание новой цивилизации. А вместе с великой страной в политическое небытие ушла и прежняя цивилизация со своими идеалами.
        Он вышел из комнаты, осторожно прикрыв за собой дверь. Теперь нужно найти сначала банкира, а потом и хозяина дома. Но банкира, кажется, вообще нет в доме. Неужели он понял, в какую ловушку сам себя загнал, и решил сбежать? Но куда он отсюда может деться?
        Дронго вышел из дома, огляделся. В пристройке к левой стороне дома находились конюшни и подсобные помещения. Эксперт направился туда. Еще при подходе к конюшне он услышал веселые голоса. Это были Поль Бретти, Зин и Альберто, осматривавшие лошадей. Дронго заглянул в конюшню и, увидев банкира, отпрянул назад. Кажется, они здесь уже давно.
        - Что вы здесь делаете? - услышал он за спиной голос Бинколетто.
        - Наблюдаю за вашим другом, - пояснил Дронго, поворачиваясь к хозяину дома. - Мне нужно срочно попасть в комнату убитого.
        - Вы же сами сказали, чтобы я запер дверь и никого не пускал туда до прибытия следователя, - напомнил Энцо.
        - Мне нужно только на одну минуту и в вашем присутствии, - настаивал Дронго.
        - Хорошо, - согласился Бинколетто, - только вы ничего не будете трогать.
        - Ни в коем случае, - заверил его эксперт.
        Они повернули к дому.
        - Энцо, - сказал Дронго, - извините, что я вынужден говорить с вами на такие темы. Но за последние дни вокруг нас произошло слишком много трагических событий. Поэтому я вынужден о них говорить. Совсем недавно я забрался в комнату вашего друга Поля Бретти и проверил его чемодан.
        Бинколетто сделал какое-то движение, словно собираясь разразиться гневной тирадой, но Дронго остановил его.
        - Ничего не нужно говорить, - попросил он, - я все знаю. Некрасиво и непорядочно так поступать. Но у меня были основания. Понимаете, что произошло? Я начал анализировать, кого именно мог встретить Антон, лежа на кровати. Вас? Ни в коем случае. Он бы поднялся из уважения к вашему возрасту. Меня? Тоже нет. Я гораздо старше его. Стригун или Араксманян? Не похоже. Они его наниматели. Если бы вошла женщина, он бы тоже поднялся. А вот если бы к нему вошел мужчина, которого устраивала именно такая поза молодого переводчика, то Антон, возможно, и не поднялся бы с кровати.
        - Что вы хотите сказать? - не понял Бинколетто.
        - Я проверил вещи вашего друга Поля, - продолжал Дронго, - и нашел в его чемодане массу интересных и забавных вещиц, которые прямо свидетельствуют о том, что он гомосексуалист. Все эти приспособления для сексуальных игр, шелковые трусы, кожаные шорты, плетки, фаллоимитаторы… У него другая сексуальная ориентация, Энцо, я в этом убежден.
        Бинколетто остановился, посмотрел на Дронго и неожиданно громко расхохотался.
        - Вы узнали об этом только сейчас? - развеселился он. - Но Поль никогда не скрывал своих пристрастий. Я всегда знал, что он отличается от нас и довольно долго жил в Цюрихе со своим другом. В прошлом году они расстались. В этом нет ничего удивительного.
        - Вы об этом знали? - переспросил Дронго.
        - Конечно, знал. Мы дружим много лет, и это не мешает нашей дружбе. Кстати, моя бывшая супруга тоже об этом знала. Это не такой большой секрет, господин эксперт, чтобы ради него вы залезали в чемодан моего друга, тайком подглядывали за ним и подозревали его во всех смертных грехах.
        Дронго понимающе кивнул. Бинколетто был прав, не следовало считать это событие таким важным. Он построил свою версию на собственном менталитете, полагая, что банкир скрывает ото всех свою сексуальную ориентацию и поэтому вынужден ловчить и хитрить в разговоре с остальными людьми. Но в Европе уже давно не принято скрывать свои интимные пристрастия, и даже лидер партии свободных демократов, министр иностранных дел Германии Ги де Вестервелле не особенно скрывает, что живет с другом и является гомосексуалистом. В просвещенной Европе не видели в этом ничего необычного.
        - Вы все еще хотите посмотреть комнату погибшего? - уточнил Бинколетто.
        - Обязательно, - кивнул Дронго.
        Они поднялись на второй этаж, прошли по коридору. Энцо достал ключи, открыл дверь, вошел и поморщился. Зрелище было действительно невыносимым. Дронго вошел следом. Не глядя на лицо погибшего, он подошел поближе, разглядывая простыню под телом убитого. Тот лежал в одежде.
        - Что вы там высматриваете? - недовольно спросил Бинколетто. - Неужели вам нравится это ужасное зрелище?
        Не говоря ни слова, Дронго опустился на пол и заглянул под кровать. Там он увидел две торчавшие пружины и, протянув руку, даже потрогал их. Затем вылез из-под кровати.
        - Все, - сказал он, обращаясь к хозяину дома. - Вы полностью разбили мою версию, зато подарили мне другую. Идемте, я увидел все, что мне нужно было увидеть.
        Глава 15
        Они закрыли дверь и спустились вниз. К ним вышел из гостиной Стригун.
        - Когда прилетит вертолет? - уточнил он. - Вы видите, в каком состоянии наши женщины? Нужно срочно что-то предпринимать.
        - Сразу после обеда, - сообщил Бинколетто, - не беспокойтесь.
        - Но нам не дали номера телефонов российского посольства в Найроби, - напомнил Стригун.
        - Синьорита Ролланди спит, она очень устала, - пояснил Бинколетто. - Как только она проснется, я дам ей это поручение. Не беспокойтесь.
        - Понятно. А вы не видели нашего переводчика, Антона? Мы не можем его нигде найти.
        - Кажется, он пошел смотреть лошадей, - нашел что ответить Энцо, - он скоро вернется к нам.
        Он соврал, и это было настолько очевидно, что Стригун несколько озадаченно посмотрел на него и кивнул.
        Вместе с хозяином дома Дронго вышел на террасу.
        - Никогда в жизни не чувствовал себя так плохо, - признался Бинколетто, - как будто я сам был соучастником преступления. Может, мы сделали неправильно? Может, сказать им всем об убийстве переводчика и проследить их возможную реакцию?
        - Что это нам даст?
        - Убийца себя выдаст, - пояснил Энцо.
        - Он себя не выдаст. Или она, - хмуро ответил Дронго. - Убийца все рассчитал. Вчера он явно ждал удобного случая, чтобы выстрелить в Ишлинского, а сегодня, едва узнав о том, что Вермишев хочет о чем-то со мной переговорить, решил действовать, причем в максимально агрессивном стиле. Поэтому он готов к нашему сообщению и ничем себя не выдаст. Наоборот, это мы должны все продумать и вычислить его среди присутствующих.
        - Я их всех уже давно знаю, - печально сказал Бинколетто. - Даже подумать страшно, что у меня в доме оказалось двое убитых, а убийца сидит где-то рядом… Как у него хватает совести спокойно находиться рядом с убитыми им людьми?
        - Когда человек внутренне готов к тому, чтобы совершить преступление, он уже преступник, - пояснил Дронго. - Необходимо переступить эту черту прежде всего внутри себя. Кроме того, такие преступления не бывают спонтанными. Одно дело, когда убийство совершается под влиянием неожиданных эмоций, в пылу страсти, в состоянии аффекта. И совсем другое, когда убийца идет на запланированное преступление, уже четко представляя себе, каким образом он совершит задуманное и что именно ему следует сделать, чтобы по возможности скрыть свою причастность к этому противоправному деянию. А такие убийства обычно совершаются отнюдь не под влиянием сиюминутной вспышки эмоций, а глубоко обдуманно. Это прежде всего корысть и нажива. Поэтому я подозреваю в первую очередь друзей и компаньонов Ишлинского, с которыми он сюда прибыл. И, возможно, вашего друга - банкира из Цюриха.
        - Араксманян тоже банкир, - напомнил Энцо, - а Руслан Стригун - высокопоставленный чиновник. Значит, вы подозреваете в этих ужасных преступлениях двух банкиров и одного чиновника, который практически занимает должность заместителя министра? Но банкиры, как правило, не убивают своих деловых партнеров. Тем более чиновники такого ранга. Они нанимают профессиональных киллеров. Об этом даже мне известно. Не говоря уже о том, что гораздо удобнее расправиться с человеком в Москве, чем убивать его в Кении.
        - Значит, есть конкретные причины, - задумчиво произнес Дронго. - Кроме того, сказанная вами сейчас фраза косвенно свидетельствует опять же против швейцарского банкира. Ведь российские компаньоны Ишлинского могли решить свои споры с ним в Москве, как вы сейчас заметили, а вот господину Полю Бретти понадобилась для этого соответствующая обстановка в кенийской саванне.
        - Вы слишком упрощаете, - возразил Бинколетто. - Мне все равно трудно поверить в причастность к этим преступлениям кого-то из тех людей, с кем я знаком уже достаточно давно.
        Они увидели, как в дом возвращаются Поль Бретти и Альберто, о чем-то мирно беседующие. Бинколетто тяжело вздохнул.
        - Должен сказать, что убийца уже допустил ошибку, - сообщил Дронго, - он запаниковал. Начал нервничать, сорвался, пошел на преступление, которое заранее не планировал, - я имею в виду убийство Антона Вермишева. Если с Ишлинским все было понятно - там убийца просто воспользовался моментом, - то сегодняшнее преступление несколько иное. Убийца начал нервничать, услышав о том, что Вермишев хочет встретиться со мной. И допустил ошибку, пойдя на преступление.
        - Почему ошибку?
        - Во-первых, теперь мы точно знаем, что он находится среди нас. Во-вторых, стало понятно, что убийство Ишлинского не было случайностью. Это не мог быть неосторожный выстрел на охоте. Убийца, сам того не желая, просто выдал себя вторым преступлением. Ну и в-третьих, уже понятно, что среди подозреваемых не может быть меня самого, - усмехнулся Дронго.
        - Я не совсем вас понял.
        - При любых обстоятельствах я бы не стал паниковать, - пояснил Дронго. - Я ведь профессионал, как вы заметили. А убийца - человек явно не подготовленный к таким кровавым событиям.
        К ним наконец подошли Поль и Альберто.
        - Синьору Бретти очень понравилась наша конюшня, - сообщил последний.
        - Ваши лошади просто великолепны, - восторженно произнес банкир.
        - Некоторых мы привезли из арабских стран, - сказал Бинколетто. - Я не собираюсь выводить какие-то новые породы, но здесь нам очень удобно иметь породистых лошадей. Да и климат для них вполне подходящий.
        Поль кивнул и прошел в дом, поднявшись на террасу. Бинколетто взглянул на Альберто.
        - К нам скоро прибудет вертолет с сотрудниками полиции, - мрачно сообщил он. - Нужно будет собрать все оружие, каким пользовались наши гости на вчерашней охоте. Наверняка полицейские захотят его забрать с собой.
        - Обязательно заберут для идентификации пули, - добавил Дронго. - Даже если самой пули нет, то всегда можно определить, из какого конкретно ружья был сделан выстрел. Если есть опытные баллисты, то все можно определить достаточно быстро.
        Бинколетто молча смотрел на него.
        - Я все сделаю, синьор, - заверил хозяина Альберто.
        На террасе появились Араксманян и Стригун.
        - Не понимаю, куда делся Антон, - недовольно сказал Араксманян. - Он, наверное, считает, что приехал сюда прохлаждаться и отдыхать. Ему нужно было объяснить, что он едет с нами на работу как переводчик, а не как член нашей команды.
        - Я уже спрашивал про него у хозяина дома, - сообщил Стригун, - он говорит, что переводчик смотрит лошадей.
        - Пусть вернется, - разозлился Араксманян. - Нужно понимать, что скоро сюда прилетит следователь и нам придется отвечать на неприятные вопросы. И от того, как будет работать Антон, зависит, насколько долго нас будут держать в этой африканской ловушке.
        Они говорили негромко и по-русски, и Дронго все слышал. Бинколетто сошел с террасы и, забрав Альберто, отправился в оружейную комнату, находившуюся рядом с гаражом. Араксманян проводил его долгим взглядом и шагнул к Дронго.
        - Как вы считаете, что может грозить человеку, который случайно застрелил Ишлинского? - спросил он.
        - Не знаю. Для этого необходимо знать уголовное законодательство Кении, - ответил Дронго. - В Европе за подобное случайное убийство наказание было бы не таким суровым. Но здесь свои законы. Учитывая, что в Кению многие приезжают на охоту, то, возможно, наказание за это преступление будет не столь суровым. Но ничего точнее я вам сказать не могу.
        - А какое наказание в Европе? - спросил Араксманян.
        - Я думаю, три или четыре года тюрьмы, - ответил Дронго.
        Араксманян тревожно взглянул на Стригуна.
        - Интересно, чего мы ждем? - спросил он. - Через два часа прилетит следователь и проверит наши ружья. И обязательно найдет того, кто случайно попал в Артура. И кто-то из нас должен будет из-за этой нелепости на охоте остаться в этой стране на несколько лет… Если, конечно, повезет и нас вообще не повесят за убийство. Тебе нравится такая перспектива?
        - Мне не нравится, - сказал Стригун, - но тебе не стоит так нервничать. Почему ты так уверен, что стрелял кто-то из нас? Может, кто-то из итальянцев?
        - Мне от этого не легче, - огрызнулся Араксманян. - Я понимаю, почему ты так спокоен. Ты заместитель руководителя федерального агентства, и у тебя дипломатический паспорт. Даже если придут к выводу, что выстрел был сделан из твоего ружья, тебя не смогут арестовать, а только вышлют из страны. А если выстрел был из моего ружья? Тогда меня просто отправят в африканскую тюрьму, где я буду гнить заживо. Только этого мне не хватало в моем возрасте - сидеть в африканской тюрьме! Я и в российской-то тюрьме никогда не сидел, - рявкнул он в конце своего монолога.
        - Не нужно кричать, - оглянулся на Дронго Стригун. - Почему ты думаешь, что в Ишлинского попала пуля именно из твоего ружья?
        - Откуда я знаю, кто именно в него попал? Там было темно, - напомнил Араксманян. - Но нас было пятеро мужчин, не считая этого придурковатого охотника. Пятеро. Значит, у меня ровно двадцать процентов на то, что именно мой выстрел случайно убил Артура. Это слишком большой процент для такого осторожного банкира, как я. Двадцать процентов сегодня не дает ни один российский банк, а я должен с этими процентами сидеть и ждать, пока сюда приедет кенийский следователь! Пошли они все к чертовой матери! Я прямо сейчас уеду, а ты можешь оставаться.
        Стригун обернулся на стоявшего рядом с ними Дронго.
        - А вы как считаете? - спросил он. - Может, нам действительно уехать и не ждать приезда следователя?
        - Это не выход, - возразил эксперт, - вас могут просто задержать на границе. Наверняка известие об убийстве вашего друга уже передано в пограничные службы Кении. У вас могут быть неприятности. И если вам даже удастся отсюда уехать, то кенийцы всегда могут объявить вас в международный розыск через Интерпол, и тогда для вас будут закрыты все страны за пределами России.
        - Вот такие караси, - невесело сказал Стригун. - Слышал, Дживан? Тебе этого мало? Давай не будем дергаться. Может, этот охотник сам и подстрелил нашего друга.
        - Он бы не подстрелил, - хмуро ответил Араксманян. - Что и говорить, мы попали в крайне неприятную историю. Мало того что потеряли Артура, так еще и кого-то из нас могут посадить в тюрьму, - нервно произнес он, махнув рукой.
        Дронго обратил внимание, что на правой руке Араксманяна алеет какая-то ранка.
        - Вы порезались, - сказал он, показывая на руку своего собеседника.
        - Я знаю, - кивнул Араксманян. - Это сегодня утром, когда собирали наше оружие. Если бы я знал, что все так закончится, я бы никогда в жизни сюда не приехал. Говорил же Артуру, что не могу ехать, но он настаивал…
        - Хватит, Дживан, - перебил его Стригун, - не нужно больше об этом. Ты должен понимать, что это был несчастный случай.
        - Это я понимаю. Только не совсем понимаю, что мы будем делать, когда вернемся в Москву? - раздраженно произнес Араксманян. - Ведь мне так и не удалось договориться с этой гнидой из Цюриха.
        Он снова махнул рукой и, повернувшись, пошел в дом.
        - Неужели нас не отпустят? - задумчиво спросил Стригун, обращаясь к Дронго. - Может, мы могли бы внести залог…
        - Думаю, что это возможно, - кивнул Дронго. - Кроме того, здесь наверняка действует система английского права, то есть прецедентное право. Учитывая многочисленные несчастные случаи на охотах, вполне вероятно, что суд может вынести решение о денежном залоге. Это как раз реальная перспектива.
        - Понятно, - сказал Стригун. - Будем надеяться, что это не мы попали в нашего друга.
        - Он стоял на другом краю нашей цепочки, - напомнил Дронго, глядя на своего собеседника. - Мне показалось, что львица готовилась напасть совсем с противоположной стороны.
        - Может быть, - согласился Стригун, - там было достаточно темно.
        На террасе появилась Люба Ядрышкина. Она подошла к своему другу.
        - Мне все время холодно, - пожаловалась она. - Даже смешно - быть в Африке и жаловаться на холод…
        - Сегодня не меньше двадцати пяти градусов, - сказал Дронго. - Просто это общее состояние всех приехавших сюда людей.
        - Рядом экватор, а здесь такая погода, - усмехнулся Стригун. - Я думал, что будет гораздо теплее.
        - Мы на севере страны среди горных холмов, - напомнил Дронго, - на высоте более чем тысяча метров над уровнем моря. Поэтому здесь относительно прохладная погода. Не такая, как в Найроби.
        - Когда мы вернемся домой? - жалобно спросила Ядрышкина.
        - Скоро, - сказал Стригун, - я думаю, что достаточно скоро. Пойдем в дом, тебе нужно выпить кофе.
        - Я боюсь там долго находиться, - призналась она, - и Женя в таком ужасном состоянии… Этот повар ничего не понимает, как я ни пытаюсь ему объяснить, что нам нужно.
        - Пойдем, пойдем, - он взял ее за руку и повел в дом, - я ему все объясню.
        Дронго вошел следом за ними в дом. Из гостиной вышла Женя. Она осунулась, побледнела. Эксперт подошел к ней.
        - Вам нужно успокоиться, - посоветовал он, - и выпейте что-нибудь горячее. Скоро сюда прилетит следователь, вам понадобятся силы.
        - Ничего, - попыталась улыбнуться она, - я выдержу.
        - Идемте, я провожу вас в вашу комнату, - предложил Дронго.
        Он взял ее за руку, помогая пройти в другой конец дома, где была ее комната.
        - Вы не знаете, куда пропал Антон? - спросила Женя. - Я никак не могу его найти.
        - Кажется, он осматривает конюшни…
        Дронго понимал, каким ударом будет для нее известие о втором преступлении. Если, конечно, не она наносила эти удары. Но в таком случае она была гениальной актрисой… Он внимательно следил за ее лицом. Не похоже, что она играет. Кажется, она действительно любила Ишлинского.
        Дронго довел Евгению до ее комнаты.
        - Я принесу вам кофе, - сказал он.
        Пройдя на кухню, эксперт попросил повара дать ему чашку горячего кофе. Тот быстро налил уже приготовленный напиток и протянул чашку гостю. Дронго взял два пакетика молока, сахарный песок, ложку и пошел обратно. Постучал в дверь.
        - Войдите, - крикнула Женя.
        Он вошел в комнату, протянув ей кофе.
        - Благодарю вас, - кивнула она. - А вы?
        - Я не люблю кофе, - пояснил он.
        Женя не стала мешать кофе с молоком и не притронулась к сахару.
        - Садитесь, - показала она ему на второй стул.
        - Спасибо, - он уселся напротив.
        - Вы действительно эксперт по проблемам преступности? - спросила Евгения.
        - Да.
        - Надеюсь, что здесь нет преступления, а только случайность, - вздохнула она, - роковая случайность.
        - Вы любили его? - Он подумал, что такую сцену ревности в салоне самолета, какую устроила она, могла позволить себе только любящая женщина.
        - Любила, - ответила Женя. - Он был достаточно тяжелый в общении человек, ветреный, непостоянный, мог сорваться в любой момент, но он мне нравился. Мне было с ним интересно в отличие от наших обычных нуворишей. Они все какие-то бесцеремонные, наглые, ничего не знающие и даже не пытающиеся что-то узнать. Он тоже был не ангел. Но он был не похож на них.
        Она помолчала, потом неожиданно сказала:
        - Вы, наверное, считаете меня дурой. Вы ведь сидели в самолете как раз за нами и слышали, как я с ним ругалась. Я ведь все сразу поняла, когда он ушел вместе с этой темнокожей стюардессой в туалет. Он и раньше так поступал, не особенно церемонясь со мной. В этом он был похож на других нуворишей. Но в отличие от них он читал книги, любил музыку, с удовольствием смотрел мои передачи… Во всяком случае, он охотно спонсировал все мои проекты и даже давал дельные советы.

«Ей так хотелось верить, что он действительно отличался от остальных», - подумал Дронго. На самом деле погибший был таким же, как и все его друзья. Он мог позволить себе демонстративно унизить любящую его женщину, уйти с другой дамой на несколько минут, наплевав на общественное мнение. Таким людям, как Артур Ишлинский, казалось, что деньги, которые они получили явно неправедным путем, могли гарантировать им не только обеспеченную жизнь и свободу, но и право на любые выходки, не совместимые с общепринятыми нормами морали.
        - Вы храбрая женщина, - сказал Дронго. - Вчера только мой удачный выстрел и ваше везение спасли вас от леопарда.
        - Я об этом уже забыла, - призналась она. - Вы же знаете, как обычно к нам относятся? Содержанки при богатых мужчинах. Даже если мы сами что-то собой представляем, даже если наши передачи по рейтингу опережают многие программы на больших каналах. Все равно нас считают содержанками, эдакими куколками при богатых мужчинах. Даже Тина Канделаки, такая успешная телеведущая и журналист, не смогла ничего доказать, когда попала в автомобильную аварию в Ницце с одним из наших олигархов. Сразу пошли слухи, что он и является ее основным спонсором. И все ее таланты и способности оказались под очень большим вопросом. Обидно, конечно. А если мужчина, с которым я встречаюсь, официально женат, то мы просто купленные красавицы для очередной экскурсии. Но мы с ним жили вместе уже полтора года. Хотя с ним всегда было очень трудно. Он был непредсказуем и своеволен.
        Евгения допила кофе и поставила чашку на столик. Ей, очевидно, необходимо было выговориться.
        - Он был человеком, генерирующим идеи, - продолжала она, - может, поэтому ему все так легко давалось в жизни. Он ведь вырос в обеспеченной семье в отличие от всех этих стригунов и араксманянов. Руслан вообще рос без отца и с большим трудом пробивался наверх, у него заочное образование. На их фоне успешный, молодой, красивый, богатый Артур казался выходцем из другого мира.
        - У него были враги?
        - Полно. Разве может быть, чтобы у такого человека не было врагов? - спросила Женя. - Конечно, были. Его многие не любили именно за то, что он так отличался от остальных. Даже его компаньоны - Стригун и Араксманян, - кажется, втайне завидовали ему. Он умел с блеском выступать в любой аудитории, был превосходным оратором, нравился людям - как мужчинам, так и женщинам.
        - У них были какие-то дела со швейцарским банком Поля Бретти? - уточнил Дронго.
        - Кажется, да. Там речь шла о большой сумме, которую они проводили через Шанхай. Нечто в этом роде, я точно не знаю.
        - Два дня назад мы случайно услышали, как Араксманян спорит с господином Бретти как раз о китайских переводах.
        - Я думаю, это были их общие проблемы, - согласилась Женя. - Они ведь два раза приглашали Поля Бретти в Россию. В прошлом году даже устроили ему грандиозную охоту, купив лицензию на отстрел уссурийского тигра. Можете себе представить? И пригласили Бретти вместе с хозяином этого дома. Они тогда уехали в Сибирь на две недели и вернулись счастливые, подстрелив тигра.
        - Кажется, его застрелил Бретти, - вспомнил Дронго.
        - Вы же видели этого банкира, - впервые улыбнулась Женя. - Он не сможет попасть в мишень, даже если она будет рядом с ним. C его зрением - и ходить на охоту? Оказывается, отец Поля любил охоту и приучал к ней своего сына, а тот ее терпеть не мог. И вот теперь, уже спустя много лет, он хочет доказать прежде всего самому себе, что может быть успешным охотником. Даже смешно… Я сразу вчера подумала, что это он случайно выстрелил в Артура. Конечно, я понимаю, что он стрелял не нарочно, но в такой тьме и в таком месте давать ему ружье было неразумно.
        - Вы считаете, что это он выстрелил в Ишлинского?
        - Почти уверена. Остальные как раз были достаточно опытными охотниками. Руслан вообще обожает охоту, да и Дживан в последнее время тоже приобщился к этой забаве. Ну а наш хозяин - просто фанат охоты. Остаетесь вы и наш проводник, плюс банкир. Из вашей тройки я выбираю банкира. Только он мог случайно нажать на курок и направить свое ружье в другую сторону. Конечно, не нарочно. Я его даже не думаю обвинять, но все равно очень обидно.
        - Почему вы считаете, что случайный выстрел сделал именно Бретти?
        - Больше некому. Я ведь сидела в машине и видела, как все стреляют. Ему вообще нельзя было давать оружие. С его зрением выходить на охоту глупо и опрометчиво.
        - Но в Сибири он убил уссурийского тигра, - напомнил Дронго.
        - Никого он не убил, - снова улыбнулась Женя. - Это ему так сказали, что он убил, чтобы ему понравилась охота. Стрелял кто-то другой, Стригун или Араксманян. А записали трофей на Поля, уверив его, что именно он попал в глаз тигру. И он, дурачок, поверил. Шкуру убитого тигра сначала обработали, а затем торжественно переслали ее в Цюрих, чтобы она оставалась у Бретти как символ его успешной охоты. Но все это было подстроено, и мы все об этом знали.
        - И он сам тоже поверил в свои удачные выстрелы?
        - Конечно, поверил. Мужчины вообще существа очень доверчивые. Особенно когда речь идет об их собственных достоинствах. Люди относятся к самим себе с таким пиететом, что иногда становится просто смешно. Здесь нет места ни критике, ни самокритике, только восторг и обожание себя, любимого. Достаточно шепнуть мужчине, что он сексуальный гигант, - и он начинает в это верить, даже будучи полным импотентом. Если сказать, что он великий охотник, то даже с таким зрением, как у Поля, можно поверить, что ты действительно такой. Если сказать, что он выдающийся оратор, то, даже не умея связать двух слов, мужчина поверит, что он прекрасно выступает перед людьми. Хотя женщины тоже часто бывают не так самокритичны по отношению к своей внешности, фигуре, манерам… В общем, больше всего мы любим обманывать самих себя, особенно мужчины, - закончила Женя.
        - Такова человеческая натура, - согласился Дронго, поднимаясь. - Принести вам еще кофе?
        - Нет, спасибо. Мне нужно немного отдохнуть, - сказала Женя. - А вам спасибо за понимание. Мне нужно было с кем-то поговорить, немного отвлечься.
        - Отдыхайте.
        Эксперт уже собирался выйти из комнаты, когда она неожиданно спросила его:
        - Вы не знаете, куда делся Антон?
        Дронго замер.
        - Нет, - сказал он, стараясь не выдавать своего волнения, - не знаю.
        - Не могу нигде его найти, - сообщила Женя, - и его телефон не отвечает. Здесь бывают проблемы с телефонами, как вы думаете?
        - Наверное, бывают.
        - Я хотела с ним переговорить, - вспомнила Женя. - Вчера на охоте он вел себя как-то странно. Когда вы ушли, он стал нервничать, все время пытался куда-то сбежать. Просил нас взять оружие и никого не подпускать к машинам, пока он не вернется. Мы ничего не могли понять. Антон вел себя как-то неадекватно.
        - Он потом ушел следом за нами, - сообщил Дронго.
        - Кто вам сказал?
        - Синьорита Ролланди. Он оставил ей ружье, а сам пошел в заросли. Похоже, он чего-то боялся.
        - Наверное, помнил о том, как стреляет этот швейцарский банкир, - сказала Женя. - Не нужно было его брать с собой. Лучше бы оставили с женщинами.
        - Он приехал на охоту убежденный, что является прекрасным охотником, - напомнил Дронго, - особенно после того, как убил уссурийского тигра.
        - Это была вина наших мужчин, - вздохнула Женя, - не нужно было так подставляться… И вот теперь та охота больно ударила по нашей компании. Я уверена, что именно его выстрел убил Артура.
        Глава 16
        Обед должен был состояться в час дня, но Бинколетто объявил, что плохо себя чувствует, и отказался выходить в гостиную. Евгения, попросив еще кофе, тоже не стала есть. За столом остались только Стригун, Араксманян, Люба Ядрышкина, Поль Бретти, Альберто и Дронго. Джина все еще спала - очевидно, наступила своеобразная релаксация после тяжелой ночи, которую они провели в саванне.
        Дронго подумал, что знает, почему Бинколетто не вышел к обеду. Впечатлительный итальянец тяжело переживал все случившееся и просто не мог выйти к столу, за которым сидел возможный убийца. Именно поэтому он предпочел до прилета следователя оставаться в одиночестве.
        - Нас осталось совсем немного, - мрачно произнес Араксманян. - Помните, был такой фильм у Говорухина, где каждого из гостей убивали по одному? Такой интересный фильм…
        - Я помню, - обрадовалась Ядрышкина, - там еще играл молодой Абдулов. Такой симпатичный…
        - О чем вы говорите? - недовольно спросил Стригун.
        - Ты помнишь, был такой фильм, - повторил Араксманян, - кажется, он назывался
«Десять ребят» или «Десять поросят», я сейчас точно не помню.
        - «Десять негритят», - неожиданно подсказал Дронго, - это фильм по роману Агаты Кристи.
        - Правильно, - согласился Дживан, - он назывался «Десять негритят», и там гостей убивали по одному. А сейчас нас осталось за столом только шесть человек.
        - Синьорита Ролланди сейчас спит, - пояснил Дронго, - Энцо плохо себя чувствует, госпожа Кнаус тоже отказалась спуститься. Она пьет кофе.
        Он намеренно не сказал про Антона, ожидая, кто именно первым спросит о нем. Но все остальные молчали. Поль, не обращая внимания на их разговоры, спокойно ел свой черепаховый суп, искусно приготовленный поваром. Остальные молчали, словно никого не интересовало существование Антона Вермишева.
        - Будем надеяться, что здесь ничего больше не случится, - сказал Стригун. - И не нужно вспоминать такие фильмы. У нас никого не убивают по очереди. Это бывает только в кино.
        - Ты забыл про случай у соседей моей тети, - напомнила Ядрышкина, - там сначала мать попала под машину, а потом сына убили где-то за городом. Помнишь?
        - Они были алкоголиками, - недовольно перебил ее Стригун. - Мать сама виновата в том, что попала под машину. А сына не убили, он замерз на улице. И не нужно больше вспоминать такие глупые истории. У нас и так настроение не очень хорошее, а ты лезешь со своими дурацкими аналогиями…
        Ядрышкина обиженно засопела, но не посмела перечить. Только неожиданно спросила:
        - А где наш Антоша? Куда он исчез? Я его с самого утра не видела, после того как вы с ним ушли, - обратилась она к мужчинам.
        Мужчины переглянулись.
        - Действительно, - сказал Стригун, - почему его до сих пор нет? Куда он запропастился?
        - Вот поэтому я и говорю: происходит черт знает что, - разозлился Араксманян. - Где он остался? Почему не пришел к столу? Тоже голова болит? Или он спит?
        - А может, он просто устал? - предположила Люба. - И вообще, зачем вы так мучаете парня? Руслан говорит по-английски и все понимает, а Дживан знает французский. Зачем нам еще что-то переводить?
        - Нужно его найти, чтобы он помнил о своей работе, - назидательно произнес Араксманян.
        - Обязательно, - согласился Стригун. - Мне говорили, что он смотрит лошадей. Пора уже вернуться и смотреть на людей.
        Альберто, не понимавший, о чем они говорят, молча обедал, не вмешиваясь в разговор. Стригун обратился к нему:
        - Скажите, Альберто, вы не видели нашего переводчика?
        - Нет, не видел. Мы были на конюшне, - ответил Альберто.
        Стригун взглянул на Дронго.
        - Вы сказали, что видели его на конюшне, - напомнил он.
        - Возможно, я ошибся, - спокойно ответил Дронго.
        - Его там не было, - продолжал Альберто. - Мы были вместе с господином Бретти, и больше никто туда не приходил. Хотя нет, приходил… Там еще с нами был мистер Зин.
        - Это уже сумасшедший дом, - громко объявил Араксманян. - Куда же спрятался наш Вермишев? Может, он просто сбежал? Испугался и сбежал? Но его не было с нами, когда мы стреляли во все стороны. Чего ему бояться?
        - Он хотел что-то мне рассказать, - напомнил Дронго, - но потом куда-то исчез, и я тоже нигде не могу его найти.
        - Может, Антон заснул? - предположила Люба.
        - Где он мог заснуть? - вспылил Араксманян. - Больше он никуда с нами не поедет. Если он хорошо переводит, то это не значит, что он должен сидеть у нас на голове.
        - Хватит, - решил Стригун, - давайте поднимемся и посмотрим, где он остался.
        Руслан вытер салфеткой рот и вышел из-за стола. Араксманян последовал за ним.
        - А я не хочу его искать, - пожала плечами Люба, оставаясь за столом.
        Бретти поднял голову.
        - Куда идут эти господа? - спросил он у Альберто.
        - Искать своего переводчика, - пояснил тот.
        Дронго решил, что нужно присоединиться к гостям, которые поднимались на второй этаж. У дверей комнаты, где жил Вермишев, они остановились, и Араксманян громко постучал. Никто не ответил. Он попытался открыть дверь, но она была заперта.
        - Антон, где ты? - громко спросил Араксманян, но ответа не последовало.
        - Дверь заперта. Значит, он спит там, - предположил Дживан, глядя на остальных.
        - Слишком долго спит, - сказал Стригун. - Ладно, не нужно ломать дверь. Если он решил, что ему нужно так себя вести, пусть ведет…
        - Я его лично уволю, - пообещал Араксманян, - мне такой халтурный переводчик не нужен. Он уже два года работает с нами и должен был предупредить нас, что не выйдет к обеду.
        Они повернулись и пошли вниз. Дронго остался у дверей. Оба гостя почти одновременно обернулись.
        - Вы не идете? - удивился Стригун.
        - Я уже сыт, - пояснил Дронго.
        Они двинулись дальше. Эксперт подошел к своей комнате и осторожно открыл дверь. Джина уже проснулась. Араксманян так сильно стучал в соседнюю дверь, что не услышать было просто невозможно. Дронго вошел в комнату.
        - Кажется, я заснула, - пробормотала Джина.
        - Ничего, - улыбнулся он, - ничего страшного. Спускайтесь вниз и пообедайте. Вам нужно было немного отдохнуть.
        - И вы бросили меня, даже не подумав возвратиться? - нахмурилась Джина. - Вам не стыдно?
        - Я вернулся, а вы спали, - пояснил Дронго. - И вернулся не один. У меня есть свидетель - ваш босс.
        - Он видел, что я сплю на вашей кровати? - ужаснулась Джина. - Как вы посмели? Зачем вы его сюда привели?
        - Я не приводил. Не забывайте, что это его дом. Просто за это время произошли неприятные события, и он захотел убедиться, что с вами все в порядке. А вы были не в своей комнате, а в моей. Поэтому он пришел сюда, чтобы убедиться - с вами ничего не произошло.
        - И нашел меня в вашей кровати?
        - Не нужно так драматизировать, - посоветовал эксперт, - ничего страшного не произошло. Вы лежали одетой на кровати и спали. Любой человек мог бы догадаться, что вы просто устали и решили отдохнуть.
        - На вашей кровати?
        - Вы зашли ко мне поговорить, а я оставил вас, чтобы проверить свою версию, и за это время вы заснули. Повторяю: ничего страшного с вами и вокруг вас не произошло.
        - А с кем произошло? - спросила Джина.
        Он молчал.
        - Что-то случилось? - тревожно спросила она. - Скажите честно. Вы смогли узнать, кто случайно стрелял в нашего гостя?
        - Стреляли не случайно, а намеренно, - пояснил Дронго, - в этом мы теперь уверены.
        - То есть его убили? - нахмурила лоб Джина. - Это был не несчастный случай?
        - Теперь уже ясно, что нет.
        - Что ясно? Объясните.
        Он оглянулся на закрытую дверь.
        - Здесь произошло второе убийство, - негромко произнес он.
        Джина вскрикнула, зажимая сама себе рот. Изумленно посмотрела на Дронго.
        - Вы… Ты… Вы шутите?
        - Нет.
        - Кого?
        - Переводчика. Антона Вермишева. Ему перерезали горло.
        - Не может быть, - растерянно пробормотала она. - Кто это сделал?
        - Мы не знаем. Как только я вышел от вас, то попытался найти Антона. И обнаружил его лежащим на своей кровати с перерезанным горлом. Как раз в это время там появился Энцо. Он решил, что это я убил переводчика. Мне с трудом удалось убедить его, что я не убиваю несчастных молодых людей, с которыми мало знаком. Тогда он решил проверить, где находитесь вы, и пришел сюда. Вот, собственно, и все.
        Она молчала. Затем неожиданно спросила:
        - Вы его действительно не убивали?
        - И вы туда же, - покачал головой Дронго. - Если я настолько опасен, то как вы могли спокойно заснуть на моей кровати? Или ваше подсознание в этот раз не сработало, не подав сигнала опасности?
        - Простите. Я задала глупый вопрос, - сказала Джина. - Но это просто кошмар. Значит, и в первом случае тоже не было случайности?
        - Получается, что так.
        - И еще смерть Стивена, - вспомнила Джина. - Выходит, что рядом с нами действует опасный маньяк!
        - Не думаю. Скорее расчетливый и циничный негодяй, - возразил Дронго. - Кстати, вы знали о сексуальной ориентации нашего друга банкира?
        - Конечно, знала. Он этого и не скрывает. Вы считаете, что это он убивает наших друзей?.. - Она открыла рот, чтобы еще что-то спросить, но не спросила.
        - Я думаю, что смерть Стивена не имеет отношения к тому, что здесь происходит, - сказал Дронго. - Это всего лишь досадное совпадение.
        - А убийство господина Вермишева - тоже случайность?
        - Думаю, что нет. Причем убийца был хорошим знакомым переводчика.
        - Почему вы так решили?
        - Убитый лежал на кровати. Это меня немного смутило. Ведь его невозможно было убить в другом месте комнаты и потом перетащить тело на кровать.
        - Почему нельзя? Если это сильный мужчина, он мог бы и перенести его тело.
        - Сильный может перенести тело, но если убийство произошло в другом месте, там должны были остаться следы. Обязательно должны были остаться хоть какие-то следы. А их нигде не было. Это меня и смутило. Я подумал, что его могла убить женщина, которая вошла в его комнату, когда он лежал на кровати.
        - У нас только три женщины. На кого именно вы подумали?
        - Вы спали, а две наши гостьи сидели в гостиной. Я не мог подумать ни на кого. Конечно, если вы действительно спали, а не притворялись. То есть тогда у вас было время войти в его комнату и совершить убийство.
        - Вы страшный человек, - сказала она потерянным голосом. - Неужели вы действительно меня подозреваете?
        - Нет, не подозреваю. И именно поэтому перечисляю вам все возможные версии. Значит, женщина отпадает. Тогда это мог быть кто-то другой. Но при появлении любого другого мужчины Вермишев должен был подняться с кровати. Он просто не мог лежать в присутствии постороннего, учитывая его молодой возраст.
        - Правильно, - согласилась она, - значит, его убили в другом месте и потом принесли в комнату.
        - Плохой из вас детектив, - возразил эксперт. - Я начал проверять вещи находившегося в соседней комнате банкира Бретти…
        - Без его разрешения? - всплеснула она руками.
        - Представьте себе. И обнаружил там массу приспособлений для сексуальных игр между мужчинами. Я подумал, что в этом случае Антон мог лежать на кровати, если в комнату вошел его сексуальный партнер. И этим партнером мог быть Поль Бретти.
        - Значит, он убийца, - она тяжело выдохнула. - Неужели банкир может быть таким жестоким убийцей?
        - Я подумал, что это он. К тому же банкир - единственный из подозреваемых, кто был с нами в Кейптауне, где Стивена тоже убили с помощью ножа.
        - Да, верно. Значит, он и есть убийца?
        - Тогда должны быть конкретные мотивы, причины. Нельзя подгонять факты под свою версию, какой бы убедительной она вам ни казалась, - пояснил Дронго. - К тому же я узнал от Бинколетто, что его швейцарский друг не особенно скрывает свою ориентацию. Тогда я вернулся и осмотрел кровать убитого еще раз. Заглянул под кровать. Две пружины были сорваны. Это означало, что погибшего с силой толкнули на кровать и затем перерезали ему горло. То есть он стоял у кровати, разговаривая со своим убийцей. И тот решился на такое преступление только потому, что Вермишев хотел мне что-то сообщить. Я думаю, что это было связано с нашей вчерашней охотой и возможной тайной, о которой знал переводчик. И, конечно, знал убийца, который, услышав, что Антон хочет со мной встретиться, решил любым способом воспрепятствовать этому.
        - Кто был рядом с вами?
        - Двое гостей, прибывших вместе с Вермишевым, - Руслан Стригун и Дживан Араксманян. Еще рядом был Поль Бретти. Мог узнать о нашей встрече ваш шеф - Энцо Бинколетто. Больше никто.
        - Значит, убийца - кто-то из них, - наконец поняла Джина.
        - Других просто не осталось, - сказал Дронго. - Преступник - один из этой четверки. С меньшей вероятностью - Энцо, он вряд ли мог удержать молодого человека. С большей вероятностью - кто-то из оставшихся троих.
        - А где он сейчас? - спросила Джина, не открывая глаз.
        - В соседней комнате, на своей кровати.
        Она вскочила и схватила Дронго за руку.
        - Какой ужас! Когда прилетит следователь?
        - Думаю, что уже скоро. Вам нужно спуститься и что-нибудь поесть.
        - Нет. Я думаю, что ничего не смогу… - она сглотнула слюну. - Это так страшно! Двое убитых в нашем доме… Бедный Энцо! Представляю, как он переживает…
        - Он искал вас, чтобы поручить вам узнать номера телефонов российского посольства, - вспомнил Дронго. - Чтобы ваши гости могли туда дозвониться. Сумеете им помочь?
        - Постараюсь, - она поднялась с кровати. - Даже не представляю, как я буду теперь с ними общаться…
        - Нормально. Учтите, что, кроме нас с Энцо, никто не знает о произошедшем в доме втором убийстве. Мы решили не беспокоить людей, не пугать их до приезда полиции. Поэтому никому не говорите о случившемся.
        - Кроме нас троих, об этом знает еще один человек, - мрачно сказала Джина.
        - Нет, больше никто. Мы никому не сказали.
        - А убийца?
        - Да, - согласился Дронго после некоторого молчания, - убийца тоже знает, что именно произошло с Антоном Вермишевым.
        Глава 17
        Он все-таки уговорил ее спуститься вниз и немного поесть. Еще через тридцать минут объявили, что сюда летит вертолет из Найроби, который довольно скоро сел на площадке рядом с домом. Из него вышли несколько сотрудников полиции в форме и темнокожий мужчина в штатском, который представился как старший следователь Мване Нджау. Их встречал сам Бинколетто, который проводил гостей в дом. В гостиной двое полицейских осмотрели тело погибшего. Третьим был полицейский врач, прибывший сюда вместе с ними. Он подтвердил, что речь идет о выстреле в грудную клетку, от которого пострадавший скончался.
        - Это было вчера вечером на охоте? - уточнил следователь.
        - Да, - ответил Бинколетто. - Мы сразу перенесли его в нашу машину, но было уже поздно. Он скончался прямо в автомобиле.
        - На охоте такие случаи часто происходят, - сказал следователь. - Я думаю, что мы сумеем довольно быстро разобраться.
        - Господин Нджау, - вздохнул Бинколетто, - у нас в доме произошел еще один несчастный случай. Здесь находится известный эксперт по вопросам преступности господин Дронго. Если разрешите, я приглашу его в комнату.
        - Зачем нам нужен этот эксперт? - не понял следователь. - Но если хотите, позовите.
        Все гости ждали в библиотеке, в том числе и рассматривавший книги Дронго. Бинколетто пригласил его пройти в гостиную. Следователь был ниже эксперта на целую голову. Он недовольно посмотрел на новое лицо.
        - Где вы работали? - спросил Нджау.
        - В Интерполе и в специальном комитете экспертов ООН, - пояснил Дронго.
        Это не понравилось следователю еще больше. Зачем столько регалий на обычный несчастный случай? Таких инцидентов в Кении происходит каждый год по пятьдесят-сто. А иногда и больше. На этих ошибках охотников хорошо зарабатывают адвокаты и судьи, которые уже привыкли к условным срокам для незадачливых охотников. Их выпускают под большие денежные залоги, ведь приезжающие гости обычно люди не бедные. А потом выносят заочные приговоры с условными сроками наказания. Разумеется, никто не возвращается обратно в суд, залог обращается в пользу государства, судебное разбирательство завершается вынесением приговора, и осужденный уже никогда больше не появляется в Кении, оставляя здесь довольно крупную сумму. Зачем еще нужен эксперт, было непонятно.
        - Что вы хотите мне сказать? - Следователь уже думал о том, как они поедут обратно и повезут тело на формальный осмотр. Хотя было ясно, что этот несчастный случай произошел в присутствии нескольких свидетелей и пострадавший скончался от выстрела огнестрельного оружия.
        - В доме есть еще один убитый, - сообщил Дронго.
        Следователю это совсем не понравилось.
        - Тоже несчастный случай? - спросил он.
        - Нет, - ответил Дронго, - ему перерезали горло.
        Это уже было настоящее преступление, ради которого придется остаться в этой глуши. Нджау с раздражением вспомнил, что хотел быстро закончить все дела.
        - Где этот убитый? - спросил он.
        - Пойдемте, - предложил Бинколетто.
        Вчетвером, взяв с собой еще и полицейского врача, они поднялись на второй этаж. Энцо открыл дверь, впуская следователя и врача. Дронго вошел последним. Нджау, войдя в комнату и бросив взгляд на убитого, резко обернулся к хозяину дома.
        - Да, это не несчастный случай, - громко сказал он, - это убийство. Причем намеренное, совершенное с особой жестокостью.
        Врач подошел к убитому, осмотрел рану и окинул взглядом тело.
        - Наверное, он лежал на кровати, когда убийца подошел к нему? - предположил он.
        - Нет, - возразил Дронго. - Он стоял около кровати, когда убийца с ним разговаривал. Уловив удобный момент, преступник толкнул его на кровать и, удерживая тело рукой, перерезал горло. Довольно быстро и очень профессионально. Посмотрите внизу, там от толчка сорваны две пружины. И еще обратите внимание, как вдавлено тело в кровать. Его толкнули сюда и почти сразу перерезали горло.

«Кажется, у меня появился другой, более реальный подозреваемый, - подумал эксперт, - я должен был об этом догадаться. Швейцарский банкир не сумел бы так ловко ударить несчастного ножом. А вот Араксманян сумел бы. Он же выходец с Кавказа, а там в порядке вещей резать на празднике животных. Конечно, он не мусульманин, и обряд жертвоприношения баранов ему чужд, но он мог видеть… да и сам забивать свиней, телят, кур. Я должен был подумать и об этой версии».
        - Значит, у вас произошел один несчастный случай и одно убийство, - мрачно констатировал Нджау. - Скажите вашим гостям и слугам, чтобы они собрали все оружие, которое вчера было на охоте. Мы проверим, из какого ружья стреляли. А вот насчет гибели этого господина… - он кивнул на Вермишева, - мне придется доложить прокурору. И пусть он решает, как нам поступить. Вы понимаете, что мы должны будем провести допросы всех находившихся в доме гостей и всех, кто у вас работает.
        - Я понимаю, - согласился Бинколетто. - Но, может быть, вам будет удобнее, если они не останутся здесь, а переберутся в Найроби, где мы могли бы, находясь в отеле, быстрее появляться на ваших допросах?
        Этот вариант следователю очень понравился. О таком он даже и не мечтал. Можно будет допрашивать гостей в Найроби и не летать сюда каждый раз.
        - Но мы не сможем оплачивать вам отель, - предупредил он хозяина дома.
        - Не нужно, - сказал Бинколетто, - я сам все оплачу. Это мои гости. Просто вы должны понимать, что им очень трудно оставаться здесь после всего случившегося.
        - Я понимаю, - согласился Нджау. - Нужно составить список тех, кто уедет отсюда. На вертолете мы увезем тела погибших. Завтра сюда приедут мои коллеги, чтобы допросить всех, кто работает у вас в доме и на ферме. А вот ваши гости могут уже сегодня вернуться в Найроби. Сколько вас человек?
        - Четверо гостей из Москвы, один из Швейцарии, наш эксперт и я с двумя своими помощниками, - быстро посчитал Бинколетто, - итого, девять человек.
        - У вас есть машины?
        - Конечно. Мы прибыли сюда на автомобилях.
        - Тогда сегодня и выезжайте, - решил следователь. - Кто останется вместо вас?
        - Мистер Зин, это мой управляющий.
        - Очень хорошо. В каком отеле Найроби вы хотите остановиться?
        - Наверное, в «Норфолке».
        Это был один из лучших и дорогих отелей в кенийской столице, находившийся в самом центре. Следователь с невольным уважением взглянул на хозяина дома.
        - И вы будете оплачивать девять номеров в «Норфолке»? - еще раз переспросил он.
        - Да, разумеется. Все девять номеров. Я прямо сейчас закажу их по телефону.
        - Хорошо, - согласился следователь. - Что у вас? - спросил он у врача, осматривавшего тело погибшего.
        - Господин эксперт был прав, - сообщил врач, - убитого толкнули на кровать и перерезали горло.
        - Я уже понял, что господин эксперт был прав, - нервно произнес следователь. - Скажите что-нибудь от себя. Не нужно повторять выводов эксперта… Господин Бинколетто, как я уже говорил, все оружие, которое было на охоте, мы увезем с собой.
        - Там есть образцы очень дорогого оружия, - предупредил Энцо.
        - Ничего страшного. Не беспокойтесь, мы выдадим вам квитанции, и вы сможете получить свое оружие обратно после проверки. Мы должны знать, из какой винтовки был сделан выстрел. И у нас нет никакой гарантии, что это был несчастный случай, если в вашем доме происходят такие убийства… - Нджау достал блокнот. - Мне нужны фамилии и имена всех, кто отправится с вами в Найроби. И пусть дадут номера своих паспортов. Документы я у вас не отбираю, чтобы вы могли приехать в Найроби и зарегистрироваться в отеле. Но мы все тщательно проверим, и пусть никто из ваших гостей не пытается незаконно улететь из нашей страны.
        - Ни в коем случае, - заверил его Бинколетто, - мы абсолютно законопослушные граждане, и среди нас нет таких, кто мог бы сбежать из страны.
        - Среди вас есть убийца, - напомнил следователь, - поэтому дайте мне все паспорта, я перепишу их номера.
        Бинколетто и Дронго вернулись в библиотеку.
        - Следователь просит наши паспорта, чтобы переписать их номера, - сообщил Бинколетто. - Мы сегодня возвращаемся в Найроби и будем жить там в отеле
«Норфолк».
        - А где Антон, - спросила Женя, - почему его нет с нами?
        Она спросила по-русски, явно адресуя свой вопроc Дронго.
        - Антон Вермишев погиб, - сказал тот, отводя глаза.
        - Нет, - прошептала Женя, - этого не может быть…
        - Ой! - вскрикнула Люба.
        - Как это погиб? - спросил Стригун.
        - Что он говорит? - не поверил Араксманян.
        Их изумление происшедшей трагедией было таким, что Поль Бретти обратился к своему другу:
        - Энцо, что происходит? Почему они так нервничают? Я не очень хорошо понимаю русский язык, но я так чувствую, что они обсуждают своего переводчика, господина Вермишева, с которым что-то случилось.
        - Он погиб, - мрачно пояснил Бинколетто.
        - Какое несчастье, - Бретти нахмурился. - Такой красивый молодой человек…
        Женя сползла на пол. Известие о смерти Антона окончательно добило ее. Мужчины бросились к ней. Джина пощупала ей пульс.
        - Сейчас я позову врача, - бросился обратно Бинколетто.
        - Господин Дронго, - обратился к эксперту Бретти, - вы можете наконец объяснить, что именно здесь происходит? Каким образом погиб этот молодой человек? Тоже несчастный случай? Не слишком ли много несчастных случаев на одну экспедицию? Это не наводит вас на неприятные выводы?
        - Наводит, - согласился Дронго, - но это был не несчастный случай. Ему перерезали горло.
        Бретти замер. Он открыл рот, огляделся, потом очень тихо спросил:
        - И вы знаете, кто это сделал?
        - Не знаем, но для этого сюда и прилетела полиция вместе со следователем, который будет расследовать оба этих убийства.
        - И нас теперь надолго задержат в Кении? - уточнил Бретти.
        - Боюсь, что да.
        - Но это невозможно! Я должен быть на следующей неделе в Цюрихе. У нас состоится заседание совета директоров банка, и я не имею права его пропускать. Просто не могу.
        - Вы можете сообщить им, что задерживаетесь в Кении.
        - Не могу. Если сообщить в Цюрих, что меня держат здесь как подозреваемого в двойном убийстве, это будет страшный удар по престижу нашего банка. Вы даже не представляете, какой именно удар! Нет, это невозможно. Не приехать туда нельзя.
        - В данном случае уехать тоже невозможно. Тогда к вам в Цюрих отправят предписание суда, и все наверняка узнают о происшедших в Кении убийствах. И вы будете считаться одним из главных подозреваемых.
        - Что вы такое говорите? - Бретти схватился за сердце, опускаясь на стул. - Это просто несчастье! Такой удар по престижу нашего банка, по моему имиджу…
        Вошедший врач быстро проверил пульс сидевшей без сознания Евгении и успокаивающе кивнул.
        - Ничего страшного, обычный обморок. Я дам ей успокаивающее.
        - Как его могли убить?! - неожиданно закричала Люба. Стригун и Араксманян попытались ее успокоить.
        - Пустите меня, - сорвалась она, - пустите!.. Я не хочу здесь больше оставаться! Отпустите меня, я не могу здесь больше жить…
        - Истерика, - сказал врач, не понимавший, о чем кричит на русском языке эта молодая женщина, но сразу оценивший симптомы, - я сделаю ей укол.
        - Нет, - закричала еще громче Люба, - никаких уколов! Вы хотите меня убить! Я теперь знаю - никто из нас не уедет отсюда живым. Вы хотите меня убить! Пустите меня, я не хочу здесь больше оставаться!!!
        Ее с трудом успокоили. Врач принес шприцы с двумя ампулами. Сначала он вколол препарат Жене, а затем с большим трудом сумел сделать инъекцию Любе, которая буквально вырывалась из рук мужчин, кричала, плакала, изворачивалась и не позволяла ее колоть. Когда врач наконец вышел, Бинколетто обратился к собравшимся:
        - Прошу прощения за все, что здесь происходит. Через два часа мы выезжаем в Найроби. Синьорита Ролланди поможет собрать вещи наших дам. Мужчин прошу быть готовыми через два часа. Альберто поведет первую машину, а я сам - вторую. Мои сторожа и водители должны остаться здесь, утром прилетят для допроса сотрудники полиции. В первой машине поедут господа Стригун, Араксманян и госпожа Ядрышкина. Во второй сядет синьорита Ролланди с госпожой Кнаус, чтобы помочь ей в случае необходимости. И еще поедут господин Бретти и господин Дронго. У кого-нибудь есть вопросы?
        - А наше снаряжение и оружие? - уточнил Араксманян.
        - Не беспокойтесь. Я уже говорил об этом со следователем. Они выдадут нам квитанции на сданное оружие, чтобы после проверки мы могли его сразу получить.
        - Вы еще не дали телефоны нашего посольства, - напомнил Стригун.
        - Да. Я попрошу Джину, чтобы она вам их предоставила, - согласился Бинколетто. - Еще есть вопросы?
        Больше вопросов не было. Женю уложили на диван. Любу увел с собой Стригун. Дронго видел, как грузят в вертолет оружие. Он подошел к следователю, который исправно переписывал номера паспортов. Эксперт взглянул на номера, запоминая те, которые ему нужны.
        - Господин Нджау, - сказал он, - мне кажется, что карабины и револьверы можно оставить здесь. Стреляли из ружья, это сразу заметно. При выстреле из карабина разрыв грудной клетки был бы гораздо больше. А из револьверов вообще никто не стрелял.
        - Не мешайте нам работать, - посоветовал следователь, - мы обязаны проверить все оружие, которое было на охоте. Господин Бинколетто сказал, что там был еще ваш проводник…
        - Он унес свое ружье с собой, - пояснил Дронго. - Это охотник из племени масаев Мбага. Неужели вы считаете, что такой опытный и известный в этих краях человек, как он, мог перепутать и случайно выстрелить в человека?
        Мване Нджау был из народности какую, которая традиционно не очень жаловала масаев. Поэтому он нахмурился и довольно резко сказал:
        - Закон не допускает никаких исключений, господин эксперт. Вам это следовало бы знать гораздо лучше, чем остальным. Я думаю, что наши сотрудники найдут охотника Мбагу и возьмут у него ружье для проверки.
        - Это наследственное ружье, - попытался объяснить Дронго, - оно передается в их роду уже несколько поколений. Он скорее умрет, чем расстанется с этим ружьем.
        - У нас нормальная страна, господин эксперт, - окончательно разозлился следователь, - и здесь уже давно не живут по законам племен. Если понадобится, мы изымем его оружие и арестуем самого Мбагу, каким бы великим охотником он ни был.
        - Сначала проверьте наши винтовки, - предложил Дронго. - Я уверен, что вы найдете оружие, из которого стреляли, и вам не придется забирать ружье охотника.
        - Посмотрим, - недовольно сказал Нджау, - все будет решать мое руководство в Найроби. И не забывайте, господин эксперт, что здесь произошло два убийства подряд. А значит, мы обязаны провести весь комплекс оперативно-следственных мероприятий, определенных нашим уголовно-процессуальным законодательством.
        - Конечно, - согласился Дронго, - самое главное - это неукоснительное соблюдение вашего процессуального законодательства.

«Интересно, - подумал он, - почему все зашоренные чиновники говорят одинаковым набором фраз, независимо от того, на каком языке они разговаривают?»
        Глава 18
        Обратный путь в столицу Кении напоминал отступление разбитой армии. В первой машине все время плакала Люба, для которой смерть Антона Вермишева оказалась сильным потрясением. Мужчины мрачно хмурились, даже не разговаривая друг с другом. Во второй у Жени наступило какое-то непонятное оцепенение, и она словно впала в ступор, не реагируя на окружающих. Сидевшая рядом с ней Джина все время тревожно смотрела на молодую женщину, опасаясь, что та снова потеряет сознание.
        Дронго расположился рядом. Впереди сидели Бинколетто и Бретти. Перед самым выездом Дронго позвонил в Москву своему напарнику Эдгару Вейдеманису.
        - Как ваша африканская охота? - поинтересовался Эдгар.
        - Боюсь, что охота закончилась, - сообщил эксперт. - У нас тут происходят непонятные события.
        - Все как обычно, - рассмеялся Вейдеманис. - Ты не можешь спокойно куда-нибудь уехать. Обязательно втянешься в какое-нибудь расследование.
        - Более того, сейчас я почти превратился в одного из подозреваемых, - сообщил Дронго, - поэтому мне нужна твоя помощь. Сейчас я продиктую тебе номера паспортов. Проверь все, что сможешь узнать о банкире Дживане Араксманяне и заместителе руководителя федерального агентства Руслане Стригуне. Только желательно очень быстро. До завтрашнего утра.
        - Проверю, - согласился Вейдеманис. - Что-нибудь еще?
        - Если сможешь, посмотри, какие материалы есть на Евгению Кнаус. Это журналистка и телеведущая. И еще на Артура Ишлинского. Успел записать?
        - Конечно. Постараюсь что-нибудь раздобыть, - пообещал Эдгар.
        Дронго сидел в машине, глядя на медленно идущих носорогов, и подумал, что даже здесь, в такой первозданной красоте дикого мира, человек умудряется испортить жизнь не только себе, но и своим близким.
        - О чем вы думаете? - спросила Джина.
        - О нашей экспедиции, - признался он. - О том, что даже в таком месте находятся хищники, которые не дают нам спокойно жить.
        - Я тоже об этом думаю, - призналась Джина. - Неужели действительно убийца находится среди нас?
        - Нет никаких сомнений, - кивнул Дронго.
        - Как это неприятно, - поежилась она, - просто не могу поверить. Как вы считаете, в полиции смогут определить, из какого ружья застрелили Ишлинского?
        - Конечно, это несложно. И это меня очень беспокоит.
        - Почему? - не поняла Джина.
        - Убийца очень расчетливый и хладнокровный человек. Он дождался момента, когда можно выстрелить в Ишлинского, пользуясь паникой и вечерним закатом. Вы подумайте, насколько крепкие у него нервы, если в момент нападения львицы он думал не столько о собственной безопасности, сколько об устранении возможного конкурента или соперника. Для этого нужно иметь железный характер. Это во-первых. А во-вторых, он достаточно жестокий человек. Одно дело - выстрелить в своего соседа, и совсем другое - толкнуть молодого человека и зарезать его одним движением руки. Нужно быть готовым к подобному испытанию.
        - Значит, завтра утром мы узнаем, кто этот убийца. Не понимаю, на что он рассчитывал, когда стрелял. Ведь вы сами говорите, что его легко вычислят.
        - Вот это меня и беспокоит, - признался Дронго. - Ведь убийца должен был понимать, что рано или поздно все ружья проверят и его легко обнаружат. Тогда получается, что он просто дурак. А я в дураков не очень верю. Значит, убийца сделал какой-то трюк. Какой? Что он мог такое придумать, чтобы отвести от себя подозрение? Ведь он, не колеблясь, убил Вермишева, который хотел со мной переговорить. После этого убийства уже нельзя было всерьез рассуждать о случайном выстреле. Вы понимаете, что получается? Как только мы найдем ружье, из которого стреляли, мы сразу свяжем первое убийство со вторым. И этого человека просто арестуют. Неужели убийца не понимал, что его легко вычислят, когда пошел на второе убийство? Ведь после первого он легко мог объяснить произошедший несчастный случай плохой видимостью, паникой и случайным выстрелом, даже своим испугом. Но второе убийство уже ничем подобным объяснить невозможно. То есть он сознательно идет на то, что его разоблачат и арестуют. Я не могу понять его логику. Он явно не дурак, но какой трюк он придумал? Что именно он хочет? Этого я пока понять не могу.
        - Неужели все так сложно?
        - Очень. И чем больше я думаю, тем больше убеждаюсь, что не все так просто, как нам кажется.
        Джина посмотрела на сидящую рядом Евгению и шепотом сказала:
        - Кажется, она нас даже не слышит, так сильно на нее подействовали эти убийства.
        - Она действительно любила погибшего, - пояснил Дронго. - Уже полтора года Женя жила с ним, несмотря на его характер и нрав. Ей хотелось верить, что он может быть лучше.
        - Когда мы летели в самолете, она ему за что-то выговаривала, - напомнила Джина.
        - Он ушел с темнокожей стюардессой в конец самолета, чтобы запереться там в туалете, - пояснил Дронго.
        - Это я помню. И она любила такого мерзавца?
        - Женщины часто любят сердцем, а не головой. И часто сердце у них заменяет голову, - сказал Дронго.
        - Вы имеете в виду мой случай? - нахмурилась Джина.
        - Нет. Ее. Даже понимая, что он нагло изменяет ей чуть ли не в открытую, даже сознавая, что ничем для него не является, она продолжала его любить. Евгения Кнаус - довольно известная тележурналистка и вполне могла бы устроить свою жизнь самостоятельно в отличие от остальных дам, которых обычно берут с собой на охоту, в командировку, в отпуск, на море…
        - Меня тоже взяли на охоту, - с вызовом произнесла Джина.
        - Не нужно аналогий, - поморщился Дронго, - у вас совсем другой случай. Вспомните, что вас приставила к Энцо его старшая дочь, ваша подруга. У вас был неудачный роман, и вы должны были просто сменить обстановку. Наконец, вы поехали в Кению не развлекать Энцо Бинколетто, а работать и следить за его здоровьем. И, наконец, вы его работник, а не девочка по вызову на несколько часов или дней. Разницу вы прекрасно понимаете, но сейчас решили еще раз выслушать мои доводы, чтобы почувствовать себя гораздо увереннее.
        - Нет. Я только хотела услышать, как именно вы ко мне относитесь.
        - Может, и так. А вот Люба Ядрышкина с ее безупречной фигурой, накачанными губами и, как я подозреваю, увеличенной грудью - типичная дамочка для совместных поездок за границу. Достаточно сообразительная, хитрая, умелая, приспосабливающаяся. Конечно, никакого интеллекта в ней нет и в помине, книг она не читает, про Пруста и Джойса никогда не слышала, да это ей и не нужно. Она зарабатывает своим телом и внешностью, пока может. Если повезет, сумеет выскочить замуж за обеспеченного человека, желательно пожилого и солидного. Не повезет - значит, будет существовать так где-то до сорока лет. Потом начнет сама нанимать мальчиков для своего сопровождения. Если, конечно, удачно раскрутит свои деньги, вложив их в какое-нибудь прибыльное дело.
        Здесь все понятно. Как и в случае с Женей Кнаус. Умница, интеллектуалка, красивая внешность, но сама пробиться явно не смогла бы. Нужна была помощь в лице такого человека, как Ишлинский. Конечно, она достаточно талантливый человек, но сколько их таких пропадает, так ничего и не достигнув… Она смогла грамотно раскрутиться, сумела сделать себе имя. Если бы даже Ишлинский не погиб, думаю, что это была бы их последняя совместная поездка такого рода. Конечно, он ей нравился и она бы с удовольствием отправилась с ним отдыхать на Сейшелы или Маврикий. Но не в такой компании, когда ее положение выглядит более чем двусмысленно. Ведь рядом находится Люба, которую взяли для ублажения высокого чиновника.
        Джина посмотрела на сидевшую рядом Женю. Та не реагировала на внешние раздражители.
        - Вы считаете, что есть разница? - так же шепотом уточнила итальянка.
        - И очень большая, - убежденно произнес Дронго.
        Они пересекали реку. Слоны, стоявшие у реки, проводили их молчаливыми взглядами. Детеныша с ними уже не было. Очевидно, раненный из карабина Араксманяна, он не мог нормально передвигаться, и взрослые особи уже не могли его защитить. Законы саванны, как и законы джунглей, беспощадны. Хотя на самом деле это всего лишь универсальные законы природы. Выживает сильнейший, чтобы продолжить себя в своем потомстве. Слабые погибают. Раненый или больной должен умереть, он заранее обречен стать легкой добычей хищников. Происходит так называемый естественный отбор - в природе, в жизни и даже среди людей, когда слабейшие погибают, а сильнейшие выживают.
        В Найроби они приехали в восьмом часу вечера. Уставшие путешественники разместились в своих номерах. Бинколетто подозвал к себе Джину.
        - Я хочу попросить о помощи, - сказал он, обращаясь к ней. - Я сниму вам сьют, и вы поселитесь с госпожой Кнаус. Она в таком состоянии, что я не хотел бы оставлять ее одну. Договорились?
        - Конечно, - кивнула Джина, - я все понимаю.
        Еще один сьют был заказан для Стригуна с Любой. Остальные разместились в одноместных номерах, включая самого Энцо Бинколетто. Отель «Норфолк» находился на проспекте Гарри Тука и справедливо считался одним из лучших в этой части Африки. Он был широко известен за пределами Найроби. Кроме ста тридцати шести номеров, здесь были еще пятнадцать обычных сьютов, семь дуплексных сьютов, пять экзекьютив-сьютов и четыре сьюта, которые назывались «де-люкс». В нем было три ресторана, предлагавших местную и европейскую кухню.
        Дронго поднялся в свой номер, принял душ и решил остаться там, заказав себе ужин. Ему следовало подумать. Убийство переводчика поставило перед ним трудную задачу, которую он обязан был решить.
        Утром за завтраком они собрались все вместе. Пришла даже Женя, немного отошедшая после вчерашнего шокового состояния. Завтрак проходил в молчании. Никому не хотелось много говорить. Все помнили, что сегодня начнутся допросы.
        - Дамы и господа, - обратился ко всем Энцо Бинколетто, - я еще раз приношу вам всем извинения за те неприятности, которые доставила вам поездка в Кению. Но, надеюсь, вы верите в мою искренность, что я действительно хотел доставить вам удовольствие. Сегодня нас вызовут на допросы к следователю. Прошу вас не нервничать и не беспокоиться. Я уже позвонил и вызвал сюда двух лучших адвокатов, которые будут с вами во время всех допросов. Так как мы все иностранцы, то во время допросов могут быть приглашены сотрудники российской, итальянской и швейцарской дипмиссий. Хочу сообщить вам, что я намерен максимально твердо защищать ваши честные имена и не позволю никому обвинять ваc по каким-то надуманным поводам. Вот и все, что я хотел вам сообщить. Адвокаты приедут в отель к десяти часам утра.
        - Что он сказал? - спросил Люба, не понявшая речи Бинколетто.
        Стригун перевел его слова для Любы и Дживана.
        - Все правильно сказал, - кивнул Дживан, - так и должен поступать настоящий мужчина и настоящий хозяин. Защищать своих гостей. Переведи ему.
        - Не нужно, Дживан, - попросил Стригун.
        - Почему не нужно?
        - Получается, что мы его подначиваем, - пояснил Стригун, - ведь хозяин уже потерял двух своих гостей. Давай лучше ничего не будем ему говорить.
        Араксманян согласно кивнул и отвернулся. Снова наступило неловкое молчание, которое на этот раз прервал Дронго:
        - Скажите, господин Араксманян, а вы после отъезда в Россию часто ездили в Армению?
        - Иногда ездил, - ответил тот.
        - Вы сказали, что до восьми лет жили в Армении, а потом переехали в Москву?
        - Правильно. А что вас интересует?
        - Я вспомнил, как убили Вермишева, - негромко сказал Дронго, но так, чтобы его все услышали, - ведь у него был один точный разрез горла. Так обычно режут баранов на Востоке.
        - Это в Баку так режут баранов, - рассмеялся Араксманян, - у нас совсем иначе режут свиней и телят. Сначала выпускают кровь, а потом отрезают голову.
        - Откуда вы знаете?
        - Сам резал, - признался Араксманян, - мужчина должен все уметь. Тем более кавказский мужчина.
        - Надеюсь, что вы не кавказец? - уточнил Дронго, обращаясь к Стригуну.
        - Нет, - рассмеялся тот, - я только три раза был на Кавказе. Два раза в Ереване и один раз в Тбилиси. И то только по приглашению Дживана. Говорят, что нужно увидеть еще и Баку. Он стал одним из самых красивых городов в мире.
        - Правильно говорят, - кивнул Дронго, - но всегда лучше приехать и самому все увидеть.
        Он не договорил, когда в зале ресторана неожиданно появились старший следователь Нджау и еще двое офицеров полиции. Это не было предусмотрено их сценарием на сегодняшний день. Все замерли. Нджау с сопровождавшими его офицерами подошел к Бинколетто. Тот сразу поднялся.
        - Господин Бинколетто, - сообщил следователь, - мы проверили все ружья, которые вы нам предоставили. Наши патологоанатомы и баллисты сумели выяснить, из какого ружья был сделан выстрел. Среди тех, которые вы нам передали, были два ружья, изготовленные в России. - Он достал бумагу и прочитал: - «Тульский оружейный завод».
        Все переглянулись.
        - Вот из такого ружья и был сделан выстрел в господина Ишлинского, - добавил следователь.
        Стригун достал носовой платок и вытер лоб.
        - Там было два ружья, - вспомнил Бинколетто, - они были похожи друг на друга.
        - Очень похожи, - согласился следователь. - Но на одном были инициалы его владельца - буквы «СС», - а на втором ничего не было.
        - Из какой винтовки стреляли? - быстро спросил Бинколетто.
        - Из второй, - ответил Нджау. - Я хотел бы знать, кто именно был на охоте с этой винтовкой.
        Наступило неловкое молчание. Никто не смотрел на владельца ружья.
        - Господа, - обратился к ним следователь, - вы должны понимать мое положение. Мы обязаны знать, кто именно охотился с этим ружьем и у кого в руках оно было в момент охоты.
        - У меня, - поднялся Поль Бретти. Было заметно, как сильно он волнуется.
        - Господин Бретти? - спросил Нджау.
        У этого следователя хорошая память, отметил Дронго.
        - Да, это я, - подтвердил Бретти.
        - Вы должны проехать с нами, - предложил следователь, - вам будет предъявлено обвинение в непредумышленном убийстве на охоте. Вы имеете право пригласить своего адвоката.
        - Подождите, - попросил Бинколетто, - он гражданин Швейцарии. Нужно вызвать их консула. И наши адвокаты приедут к десяти часам утра.
        - Пусть сразу приезжают в полицейское управление, - посоветовал Нджау. - И можете передать в посольство Швейцарии, что мы будем ждать их представителя, прежде чем начнем допрос. Ответьте только на два вопроса, господин Бретти. Вы признаете себя виновным в непредумышленном убийстве господина Ишлинского?
        - Не знаю, - признался банкир. - Мне казалось, что я стрелял совсем в другую сторону.
        - А в убийстве господина Вермишева?
        - Нет, категорически нет! Я не могу даже подумать о том, что можно ножом кому-то перерезать горло, - признался Бретти. - Нет, и еще раз нет!
        - Поедемте с нами, - сказал следователь.
        Один из офицеров надел на банкира наручники.
        - Это обязательно? - спросил Бинколетто.
        - Такой у нас порядок, - пояснил Нджау. - Приятного аппетита, господа! Прошу извинить нас за столь срочное вторжение, но мы получили результаты экспертизы только сорок минут назад. Наши эксперты работали даже ночью.
        - Поль, я этого так не оставлю, - заверил своего друга Бинколетто.
        Бретти пожал плечами. У него был несчастный вид. Он ушел вместе с полицейскими.
        - Несчастный человек, - негромко произнес Альберто, - ему будет очень плохо в тюрьме.
        - Что ты сказал? - спросил Бинколетто. - Почему очень плохо?
        - В тюрьмах не любят гомосексуалистов, - пояснил Альберто, - ему будет там невесело. Я это знаю, синьор Бинколетто. У меня сосед был гомосексуалистом и попал в нашу тюрьму. Ему было очень сложно, синьор. Так сложно, что он пытался даже повеситься.
        - Господи, что ты говоришь? - Бинколетто поднялся и побежал куда-то в холл. Альберто так же быстро последовал за ним.
        Оставшиеся шесть человек молча смотрели друг на друга.
        - Значит, это он убийца? - несмело произнесла Люба.
        - Я знала, - сказала Женя, - я точно знала, что это именно он. Не нужно было устраивать этот глупый трюк в Сибири с уссурийским тигром.
        - Хватит, Женя, - разозлился Стригун, - это не твое дело. Мы сами знали, как принимать нашего гостя. Если Бретти виноват, то он будет отвечать по закону, и не нужно ничего говорить. Получается, что в смерти Артура виноваты и мы все?
        - Бретти считал себя великим охотником, - зло сказала Женя, - после того как вы устроили этот трюк с…
        - Перестань, - поднялся из-за стола Стригун. - Сколько можно так глупо себя вести? Это очень серьезно. Его обвиняют в двойном убийстве, а ты позволяешь себе рассуждать как глупая девочка! Тебе совсем не жалко Артура, ты не хочешь, чтобы нашли и посадили убийцу Антона? Или тебе были нужны от Артура только его деньги?
        Женя прикусила губу, чтобы не разрыдаться, вскочила и побежала куда-то в сторону. Джина, поняв, что происходит неладное, поспешила следом за ней.
        - Полная идиотка, - зло сказал Стригун, усаживаясь обратно.
        - Значит, он убийца Артура и Антона… - несколько удивленно сказал Араксманян. - Я даже подумать о таком не мог. Похож на канцелярскую крысу, а оказывается, внутри такой жук!.. Но почему он убил Антона?
        - Хватит, - попросил Стригун, - уже достаточно.
        - Нет, ты послушай. Если он был так недоволен Артуром, то это я понимаю. Мы ему должны много денег и…
        - Замолчи! - крикнул Стригун.
        - Зачем кричишь? - недовольно спросил Араксманян. - Я только думаю, зачем он убил Антона. Что плохого ему сделал переводчик?
        - Наверное, узнал о том, что именно он убил Артура, и решил рассказать об этом нашему эксперту, - показал на Дронго Стригун.
        - Никогда бы не подумал, - снова произнес Араксманян. - Он казался мне таким тихим человеком…
        Глава 19
        Дронго вышел в холл отеля и увидел Бинколетто, который разговаривал по телефону с адвокатом.
        - Нужно срочно прибыть в полицейское управление, - говорил Энцо, - как можно быстрее. И под любой залог освобождать Поля до решения суда. Вы меня понимаете?
        - Он не стрелял в Ишлинского, - сказал Дронго.
        - Что? - обернулся к нему Бинколетто. - Что вы говорите?
        - Он никого не убивал, - повторил Дронго.
        - Поезжайте в управление, - повторил Бинколетто адвокату и убрал телефон в карман. - Я не понимаю вас, - признался он.
        - Убийца не настолько наивен, чтобы, выстрелив в Ишлинского, убить еще и Вермишева, - пояснил Дронго.
        - Но он убил обоих. Хотя я лично до сих пор не верю, что это мог сделать Поль.
        - Он этого не делал… Погодите, не нервничайте. Мне нужно, чтобы вы увели ваших московских гостей куда-нибудь на полчаса. Только на полчаса. А потом вы вернетесь, и я расскажу вам про то, как были совершены эти убийства.
        - Что вы говорите? - тихо спросил Бинколетто. - Там такая трагедия, а вы еще решили пошутить… Неужели вы не поняли, что Поля обвиняют в двойном убийстве?
        - Его отпустят сегодня вечером, - сказал Дронго. - Сделайте так, как я вас прошу, и все будет нормально.
        Энцо целую минуту смотрел на стоявшего перед ним эксперта.
        - Хорошо, - наконец сказал он, - у вас безупречная репутация, и я хочу вам поверить. Мы поедем все вместе за город и потом вернемся. Двух часов вам хватит?
        - Вполне.
        - Тогда договорились. Я пойду искать наших гостей, - Бинколетто повернулся, чтобы уйти.
        - Не волнуйтесь, - сказал ему на прощание Дронго, но Энцо только махнул рукой.
        Эксперт набрал номер телефона Вейдеманиса.
        - Что-нибудь узнал?
        - Ничего особенного. В банке Араксманяна есть проблемы, но не такие сложные. Они брали большой кредит на китайские поставки. Еще три года назад. Заключили соглашение с банком Поля Бретти и конвертировали большую сумму юаней. Китайцы тогда договорились с Москвой, что расчеты будут проходить в национальных валютах - в рублях и юанях. Москва продает им нефтепродукты за рубли, а китайские товары покупаются за юани. Конвертацию валют осуществлял банк Бретти. Потом из-за кризиса у них поменялась курсовая разница, и рубль сильно ослаб. Но гарантом выступал швейцарский банк, и они требовали возврата кредита по прежнему курсу. Получается, что Араксманян и его партнеры теряли почти пятьдесят процентов на этой сделке. В общем, грязная история. Швейцарцы давали кредит под какие-то непонятные гарантии акций Ишлинского, а теперь требуют оплатить кредит в реальных валютах. Но мне сказали, что есть вероятность того, что с ними удастся договориться и переоформить кредитный договор еще на пять лет. То есть реструктуризировать эти долги, как делают многие банки. Просто швейцарцы требуют немедленного заключения новых
договоренностей, а Араксманян и его партнеры нарочно тянут, чтобы подождать, пока снова изменится курсовая разница.
        - Понятно. Узнал об этих двоих что-нибудь конкретное?
        - Араксманяна дважды привлекали за мошенничество, но каждый раз он умудрялся отмазаться. Насчет Стригуна ничего особенного нет. Нормальная биография. Вырос без отца. Пошел в армию, был в Чечне во время Первой чеченской войны. Служил в спецназе, даже отличился, получил медаль. Вернулся, заочно учился, работал. Шесть лет назад стал одним из компаньонов Араксманяна и Ишлинского, а совсем недавно получил назначение заместителем руководителя федерального агентства. Про семью рассказывать?
        - Нет, спасибо, - Дронго убрал телефон в карман. Он увидел, как мимо него проходит Бинколетто, который куда-то торопился вместе с гостями. За ними шел Альберто.
        Эксперт подошел к портье и попросил дать ему ключи от номера Стригуна.
        - Простите, - сказал портье, - мы должны подтвердить вашу персону, чтобы выдать вам ключи.
        - Никаких проблем, - улыбнулся Дронго, - я назову вам номер своего паспорта, и вы можете проверить.
        Он по памяти назвал номер паспорта Стригуна, и портье, кивнув, выдал ему новую карточку. Дронго поднялся в номер и довольно быстро покинул его, после чего прошел в свой номер и уселся за стол. Теперь он уже знал многие подробности случившегося. Все детали совпадали, мозаичная картина становилась достаточно полной.
        К нему постучали. Он подошел и открыл дверь. На пороге стояла Джина.
        - Мне все время кажется, что я вас преследую, а вы не знаете, как от меня избавиться, - нервно усмехнулась она.
        - Не нужно так говорить, - он посторонился, пропуская ее в свой номер. - Кажется, сегодня мы наконец закончим нашу затянувшуюся историю.
        - Каким образом? - Она села в кресло, положив ногу на ногу.
        - Найдем настоящего убийцу, - пояснил Дронго.
        Она изумленно взглянула на него:
        - Разве стрелял не Поль Бретти?
        - Конечно, нет.
        - Мне иногда трудно бывает уследить за вашей логикой, - призналась Джина. - Но кто тогда стрелял?
        - Другой человек, - туманно сказал Дронго. - Помните, я вчера говорил вам, что убийца очень хладнокровный и выдержанный человек? Теперь я знаю, что не ошибался. Настоящий преступник не стал бы так глупо подставляться, сначала застрелив Ишлинского, а потом убив Вермишева. Он все правильно рассчитал. Именно случайный убийца Ишлинского, которым оказался Поль Бретти, будет обвинен в ликвидации Антона Вермишева. Расчет был безупречным.
        - Значит, это другой человек?
        - Конечно.
        - И где он находится?
        - Здесь, рядом с нами.
        - Кто? - выдохнула она.
        - Я расскажу вам об этом сегодня, - он посмотрел на часы, - часа через полтора или два.
        - Значит, у нас есть время, - улыбнулась она. - Вчера вы опять сбежали. Если вам так неприятно находиться в моей компании, скажите откровенно. Вы можете об этом сказать.
        - Мне очень приятно находиться рядом с вами, - сказал Дронго, - но вы сами видите, что нас всегда отвлекают…
        Она поднялась из кресла, подошла к нему и сказала, обнимая его за плечи:
        - У нас есть еще два часа, господин эксперт. Я считаю, что вы ведете себя просто неприлично, постоянно сбегая от женщины, которая так откровенно вас домогается.
        - Если бы не эти преступления, - сказал Дронго, обнимая женщину…
        И в этот момент позвонил телефон в номере отеля. Джина вздрогнула, оглянувшись на аппарат.
        - Надеюсь, что на этот раз никого не убили, - пробормотала она. - Иначе мне будет казаться, что каждый раз, когда я пытаюсь ваc обнять, случается нечто ужасное.
        Телефон продолжал звонить.
        - Извините, - Дронго подошел к аппарату, снял трубку.
        - С вами говорит менеджер отеля Ричард Кименли, - услышал он в трубке. - Простите, это господин Дронго? Нам сказали, что к вам можно обращаться именно так.
        - Да, это я.
        - Вы можете спуститься вниз, ко мне в кабинет? - попросил менеджер.
        - Когда?
        - Прямо сейчас. Это очень важное дело.
        - Хорошо, - Дронго положил трубку и посмотрел на Джину. - Звонил менеджер отеля. Он просит меня срочно спуститься к нему. Говорит, что очень важное дело.
        - Мне кажется, что ты издеваешься, - нервно засмеялась она. - Такое ощущение, что ты просто придумываешь причины, чтобы не оставаться со мной наедине.
        От волнения она перешла на «ты».
        - Я уже сказал, что ты мне нравишься, - возразил Дронго, - но все эти события вокруг нас заставляют меня заниматься розысками убийцы. Может, там что-то случилось…
        - Иди, - вздохнула она. - Надеюсь, что сегодня ночью я смогу оставить свою русскую подругу одну и зайти в твой номер. И хотелось бы, чтобы ночью у тебя не было никаких срочных дел и вызовов.
        - И мне хотелось бы, - кивнул Дронго.
        Быстро спустившись вниз, он прошел в кабинет менеджера. Это был белый мужчина лет сорока пяти в сером костюме и красно-синем галстуке, завязанном двойным американским узлом.
        - Еще раз простите, что мы вас побеспокоили, - сказал Кименли, - но вас разыскивает начальник криминальной полиции Кейптауна. Он звонил нам, просил вас найти, а потом перезвонить ему. Дело в том, что я раньше работал в Южно-Африканской Республике, и у меня там осталось много знакомых.
        - Можете позвонить, - кивнул Дронго. - Мне самому интересно, зачем он меня так срочно ищет по всей Африке.
        Менеджер набрал номер телефона Георга Глейстера и, услышав его голос, удовлетворенно вздохнул.
        - У меня находится тот самый человек, разыскать которого вы меня просили, господин Глейстер. Я могу передать ему трубку.
        - Спасибо, Кименли, - сказал начальник криминальной полиции, - вы оказали мне большую услугу.
        Дронго взял трубку.
        - Здравствуйте, - услышал он в трубке уже знакомый голоc Глейстера, - простите, что я вас беспокою. Мне пришлось провести дополнительное расследование, чтобы найти вас, господин эксперт.
        - Что случилось?
        - Я хотел сообщить вам, что ваша подсказка оказалась очень своевременной. Мы нашли мерзавцев, которые убили вашего знакомого Стивена Фостера. Как вы и сказали, они забрали деньги, оставив двести рандов, чтобы не вызывать подозрений. Благодаря вам мы сумели проверить найденные у них купюры евро, которые господин Фостер получал в банке. Номера совпали, и теперь эти мерзавцы могут получить пожизненный срок. Это если учитывать еще несколько убийств, которые они совершили в нашей стране. Я буду очень стараться, чтобы они получили свое на всю катушку.
        - Спасибо, - сказал Дронго, - я передам ваши слова господину Бинколетто. Это был его близкий друг.
        - Мы раскрыли преступление благодаря вашей подсказке, - повторил Глейстер, - поэтому расследование этого убийства вы тоже можете занести в свой актив.
        - Это ваша победа, Глейстер, - возразил Дронго, - не приписывайте мне ее. У меня хватает собственных.
        - Тогда пополам, - предложил полицейский. - Ну, удачи вам и успехов!
        - Спасибо. Вам тоже. Очень надеюсь, что в вашей стране будут ценить таких белых профессионалов, как вы.
        Он положил трубку и улыбнулся. Теперь можно было встречаться с Бинколетто и его гостями. Дронго достал телефон и набрал мобильный номер Энцо.
        - Я жду вас в отеле, - сообщил он, - в кабинете менеджера. И возьмите всех, кто сейчас с вами… Вы разрешите воспользоваться вашим кабинетом? - уточнил Дронго у Кименли.
        - Конечно, - кивнул тот.
        - Только окажите мне еще одну любезность. Давайте найдем старшего следователя Нджау и позвоним ему.
        - У вас все знакомые служат в полиции? - сделал унылое лицо менеджер.
        - Других я просто не знаю, - пошутил Дронго.
        Ровно через час они собрались в кабинете Кименли. Следователь приехал раньше всех, молча выслушал Дронго и презрительно скривил губы. Этот эксперт лез не в свои дела. Но если у него все получится, то успех запишут на их полицейское управление. А персональный успех за раскрытие двойного убийства будет приписан именно ему, старшему следователю Нджау. Поэтому он не стал возражать против этого собрания.
        Кименли сел в углу, наблюдая за происходившим. В комнате находились Энцо Бинколетто, привезенный сюда Поль Бретти, с которого на время сняли наручники, четверо гостей из Москвы - Стригун, Араксманян, Женя и Люба - и итальянцы Альберто Пастроне и Джина Ролланди. Все ждали, что именно расскажет им Дронго.
        - Я буду произносить каждую фразу сначала по-английски, а потом по-русски, чтобы меня все поняли, - предложил эксперт, выходя на середину комнаты. - Сначала хочу сообщить всем важную новость. Мне позвонил Георг Глейстер из криминальной полиции Кейптауна. Там нашли преступников, которые ограбили и убили Фостера. Глейстер обещал, что эти подонки получат пожизненное заключение.
        - Бог все-таки есть! - воскликнул Бинколетто.
        Джина улыбнулась. Она сидела рядом на стуле, ближе к выходу. Рядом расположился Альберто.
        - А теперь вспомним нашу историю, - предложил Дронго. - Начнем с того, что господин Араксманян несколько раз подчеркивал, что не хотел ехать в эту поездку.
        - Не хотел, - подтвердил Дживан.
        - И правильно делали, - неожиданно сказал Дронго. - Дело в том, что здесь был задуман просто дьявольский план, который убийца продумал во всех деталях. Вы, конечно, помните, что в прошлом году пригласили в Сибирь на охоту господ Бинколетто и Бретти. Еще когда мы не были знакомы, Джина, вспоминая о господине Бретти, сказала, что не совсем понимает, какой он охотник с таким зрением. Увидев господина банкира, я, конечно, с ней согласился. Имея такое зрение, трудно быть отличным стрелком. К тому же сам Бретти однажды сказал, что он никакой не охотник. Однако в Сибири ему удалось убить уссурийского тигра, шкура которого сейчас находится в Цюрихе.
        Евгения рассказала мне про эту подставу. Конечно, Бретти не попал в тигра, тем более в глаз. Вместе с ним стрелял другой человек, который умеет прекрасно это делать, так как служил в спецназе во время Первой чеченской войны. Это Руслан Стригун, который, очевидно, и застрелил тигра.
        - Ну и что? - презрительно спросил Стригун. - Мы хотели сделать подарок нашему гостю. Зачем вы рассказываете эту историю?
        - Вы изготовили два одинаковых ружья, у которых были характерные вытянутые патроны, - пояснил Дронго. - И тогда в Сибири ваш трюк удался. Вы поняли, что его можно повторить и во второй раз, только на другом уровне и совсем иначе.
        С присутствующим здесь Араксманяном и погибшим Ишлинским вы были компаньонами. Но в какой-то момент, очевидно, решили, что компаньонов у вас слишком много, тем более что вы получили такую большую должность. А швейцарский банк требовал возврата денег согласно прежней конвертации, которые ни вы, ни ваши партнеры отдавать не хотели. Ведь вы теряли почти пятьдесят процентов из-за подорожавшего рубля.
        - Кто вам это рассказал? - крикнул Араксманян.
        - Вы сами. Когда громко переговаривались с господином Бретти у нас над головой, - пояснил Дронго. - Мы стояли с синьоритой Ролланди на террасе, а вы как раз говорили об этом с Бретти. И мы слышали весь ваш разговор.
        Стригун метнул в Араксманяна уничтожающий взгляд.
        - Дурак, - презрительно прошептал он.
        - Господин Стригун на самом деле отличный стрелок, - продолжал Дронго. - Других в спецназе просто не держат. Они там не выживают. Стригун несколько раз уточнял, взял ли с собой господин Бретти подаренное ружье. А потом, уже во время начавшейся охоты, он нарочно сравнивал два ружья, чтобы подменить их. Расчет был очевиден. Он оставил свое ружье близорукому банкиру и взял его оружие. Причем разделение по парам делал сам Стригун, специально взяв себе в напарники именно Поля Бретти с его ружьем, так похожим на то, которое было в руках у него самого.
        Воспользовавшись нападением львицы, Стригун обернулся и выстрелил в грудь своему бывшему компаньону. Все было рассчитано правильно, но на одну деталь обратили внимание сразу два человека: я и опытный охотник Мбага. Стригун стрелял под левым углом и почти в упор. На одежде были видны даже пороховые следы, тогда как львица напала с правой стороны. Перепутать было просто невозможно. Затем ночью он просто в очередной раз поменял ружья, и тогда получалось, что роковой выстрел со смертельным исходом сделал по неосторожности именно Поль Бретти.
        Но самое интересное, что их молодой переводчик Антон Вермишев, очевидно, что-то заподозрил. Настолько явно заподозрил, что даже решил оставить женщин одних и пробраться к месту охоты. Он не успел дойти, поскольку раздались выстрелы, и ему пришлось вернуться. Но мы видели, каким смущенным и ошеломленным он был в ту ночь. А на следующий день он решил поговорить именно со мной. Но сказал об этом в присутствии остальных. Он ведь хотел рассказать только о подставе с тигром и не думал о том, что ему может угрожать реальная опасность.
        Стригун вошел в его комнату, когда Антон лежал на кровати. Увидев вошедшего, он поднялся, но Стригун толкнул его на кровать и точным ударом перерезал горло. Я подозревал Араксманяна, поскольку забой животных - в традициях кавказцев, но не знал, что господин Стригун раньше служил в спецназе. Один толчок и точное движение ножа. Так убирают вражеских часовых. Этому как раз учат в спецназе.
        Стригун слушал Дронго, сжав зубы. Люба внимала эксперту, затаив дыхание. Женя, наоборот, все время бросала ненавидящие взгляды в сторону Стригуна.
        - Расчет был почти идеальным, - повторил Дронго. - С одной стороны, устраняется один из компаньонов. А с другой - обвинение выдвигается против швейцарского банкира, который был в курсе всех махинаций этой компании. Разумеется, они тянули время, понимая, что возможная девальвация юаня может серьезно облегчить им выплату кредита. Да и доллар стоил уже не тридцать шесть, а тридцать рублей. И если господин Бретти оказывался в тюрьме хотя бы на несколько месяцев, то компаньоны получали передышку и могли надеяться на реструктуризацию своих долгов.
        Дронго повторил последнюю фразу по-русски.
        - У вас нет доказательств, - зло выдавил Стригун, - это все ваши фантазии. Стреляли из ружья Поля Бретти, и я тут ни при чем.
        - А потом Поль Бретти зарезал Вермишева? - иронично спросил Дронго. - Интересно, как он с ним справился?
        - Это правда, Руслан? - спросила ошеломленная и раздавленная услышанным Люба Ядрышкина.
        - Чепуха, - ответил тот.
        - И еще, - добавил Дронго. - Когда я искал господина Вермишева, то увидел спускающегося со второго этажа господина Стригуна. Самое интересное, что его комната находилась на первом. Тогда у кого именно он был на втором? Бретти в это время находился на конюшне, меня не было на этаже, синьорита Ролланди спала, а Альберто был вместе с Бретти. На втором этаже в своей комнате оставался только Антон Вермишев, но когда Стригун оттуда спускался, переводчик был уже убит.
        - Я был у Дживана, он может подтвердить, - быстро сказал Стригун.
        - Не лгите, - строго прервал его Дронго. - Он был в это время в гостиной, куда вы потом прошли. Но перед этим, когда я встретил вас на лестнице, вы сказали, что идете переодеваться. Это была ваша ошибка, так как я запомнил, что вы спускались со второго этажа в своих знаменитых охотничьих ботинках. Вот они, - Дронго достал из коробки ботинки Стригуна.
        - Кто дал вам право лазить в мой номер? - уже явно нервничая, спросил Стригун.
        - На них остались капли крови, - сообщил Дронго, - две небольшие капельки крови, которые заметны только при очень внимательном осмотре обуви. Экспертиза подтвердит, что это кровь Антона Вермишева. А ведь никто, кроме нас с господином Бинколетто, туда не входил. Хотя бы потому, что единственный ключ был у Энцо, и он сразу закрыл дверь. Или это тоже не ваши ботинки?
        Он не успел договорить. Это был последний аргумент против Стригуна. Тот неожиданно резво вскочил и бросился к выходу. В последний момент Альберто успел подставить ногу, и Стригун с размаху налетел на сидевшую Джину, опрокидывая стул вместе с ней. Женщина вскрикнула. Следователь бросился к лежавшему на полу Стригуну.
        - Вы арестованы! - закричал он.
        - Позовите консула, - попросил Стригун, - меня нельзя арестовывать. У меня дипломатический паспорт.
        - Правильно, - кивнул Дронго, - вас только задержат и депортируют на родину, где за убийство двух российских граждан вы получите свой срок. Максимальный срок, Стригун. В этом вы можете не сомневаться.
        Вместо эпилога
        Стригун успел-таки испортить жизнь Джине в самый последний момент. Он свалился на нее всем телом и сломал ей ногу. Итальянка попала в больницу, и Дронго приехал ее навестить. Он принес огромный букет цветов. Она грустно улыбнулась ему.
        - Вот так все закончилось, и у нас ничего не получилось…
        - Твоя нога заживет уже через месяц, и мы сможем увидеться в Италии или где-нибудь еще, - немного лицемерно пробормотал Дронго.
        - Ну да, конечно. У нас все впереди, - она улыбнулась застенчивой улыбкой. - Ты самый интересный человек, которого я встречала когда-либо в своей жизни. Жаль, что мы так и не нашли времени…
        В комнату с таким же большим букетом цветов вошел Поль Бретти.
        - Здесь тоже не дадут спокойно полежать, - рассмеялась Джина.
        - Это вам, синьорита Ролланди, - сказал банкир. - Вы мужественно остановили этого негодяя и спасли мою репутацию.
        - Нет. Это он спас вашу репутацию, - показала она на Дронго.
        - Ему особая благодарность, - согласился Бретти.
        - Вы не обидитесь, если я задам вам один вопрос? - спросил Дронго.
        - Разве я могу обидеться на своего спасителя? - высокопарно спросил банкир. - Никогда!
        - Ночью в Кейптауне вы взяли машину и уехали по своим делам, - напомнил Дронго, - причем сделали это так, чтобы никто не узнал, переодевшись до неузнаваемости.
        - Откуда вы знаете?! - изумился банкир.
        - Я вас видел.
        - Да, я поехал по делам, - признался Бретти.
        - У вас было свидание, и вы не хотели, чтобы кто-то об этом узнал, - понял Дронго.
        Банкир пожал плечами и смущенно кивнул.
        - Теперь все, - сказал эксперт, - больше никаких загадок не осталось. Но я запомню эту охоту в Кении на всю жизнь.
        - А я вообще больше не буду ходить на охоту, - решил банкир. - И, кстати, выброшу шкуру этого уссурийского тигра…
        notes
        Примечания

1
        Агностик - человек, считающий невозможным познание истины в вопросах существования богов, вечной жизни и сверхъестественных существ, понятий и явлений, но не исключающий принципиально возможности существования божественных сущностей.