Песочные часы Невидимки Инна Балтийская
        Детективы о женщине-цунами # Сколько ни перекладывай карты - от своей участи не уйдешь, - гадалка Полина всегда чувствовала это. Вот и сейчас Пиковый Туз злостно ухмыляется в раскладе на судьбу исчезнувшей дочери убитой горем клиентки. Но как сообщить матери о смерти девушки? Тем более что за последний месяц в вузах города бесследно пропали несколько молоденьких абитуриенток. Прямо какая-то аномалия. Все они заходили в здание альма-матер, но после этого живыми их больше никто не видел. Может, призрак мертвого декана мстит симпатичным студенткам? Или у неизвестного маньяка началась летняя сессия убийств? Официальное следствие заходит в тупик и обращается к нетрадиционным методам расследования - привлекая гадалок и ясновидящих. Предсказательница Полина все силы направляет на поиски преступника - для нее это дело чести, ведь в жертвах «коллекционера студенток» оказалась ее любимая племянница. Но чем больше она вникает в расследование, тем яснее понимает: мистика здесь абсолютно ни при чем и убийца где-то рядом...
        Инна Балтийская
        Песочные часы Невидимки
        В основе романа - реальные преступления, которые в свое время потрясли всю Россию. Все совпадения имен и событий намеренны, но тем не менее случайны.
        Глава 1
        - Вы не понимаете. - Опухшие от слез глаза женщины смотрели на меня с такой тоской, что я чуть не разрыдалась. - Она не могла умереть! Не могла! Я мать, я бы почувствовала. Ее где-то держат, она в плену. Может быть, в рабство продали, на Кавказ. Но она жива!
        Я быстро опустила глаза. Особого дара у меня нет - ясновидением я не обладаю, но вот чью-либо смерть мои карты почему-то предсказывают весьма точно. Лучше бы они что-нибудь приятное угадывали… Но я уже дважды делала расклад на пропавшую девушку, и каждый раз пиковый туз злорадно усмехался: мол, что, дорогая, не нравлюсь? Получи и распишись!
        Вообще, вся эта история выглядела довольно дико. Восемнадцатилетняя отличница Жанна этим летом поступала в наш государственный университет. Она сдала все экзамены на отлично и теплым августовским утром пошла в универ, чтобы узнать, зачислена ли она на филологический факультет. Матери она обещала, что, узнав результат, тут же отзвонится - и мать накроет на стол, они вдвоем отпразднуют ее поступление. А вечером в гости обещали прийти две ее подружки - отметить событие в неформальной обстановке.
        Девушка в полдень позвонила матери - решение приемной комиссии еще не вывесили, но должны были это сделать буквально с минуты на минуту. Она будет ждать в холле, пока не повесят заветную таблицу, и сразу позвонит домой. Прошел час, другой… Мать заволновалась и принялась сама звонить дочери. Телефон Жанны был почему-то отключен. В сильной тревоге мать выбежала из дома. В универе она была уже через полчаса. В холле висел список поступивших, среди них была и фамилия ее дочери. Но вот самой девушки нигде не было видно.
        Бедная женщина чуть не сошла с ума. Она обзвонила всех подружек дочери. Выяснилось, что бывшая одноклассница Жанны и ее парень видели ее у входа в университет. Они несколько минут поболтали, затем парочка пошла по своим делам, а Жанна вошла в здание университета. И все! Пропала, как будто сквозь землю провалилась!
        - Ее легко узнать. У нее такие длинные волосы! - продолжала несчастная мать. - Вы же знаете, современные девушки не любят косы. Они коротко стригутся, лаком пользуются… Жанна не такая! Она с детства волосы отращивала. У нее такие роскошные волосы, густые… И она не красится! Никогда. У нее свой цвет - такой, как цвет спелой пшеницы. Я ей шампунь специальный покупала, чтобы волосы не секлись. Я ей и в тот день такую красивую косу заплела, украсила волосы лентой, вышитой бисером. Ярко-красным, таким сочным… Ее должны были запомнить, по этой косе. Умоляю, найдите ее! Или… или хоть скажите, что она жива… - голос женщины дрогнул, и последние слова она прошептала еле слышно: - Она у меня одна…
        Тут уже дрогнула я. Торопливо пробормотала что-то вроде: «Конечно, есть тут одна зацепка в раскладе… может быть, она жива», - отказалась брать деньги за гадание и торопливо распрощалась с посетительницей.
        Женщина скрылась за дверью, а я без сил рухнула на стул у столика в коридорчике. Нет, надо бросать салон! Не для меня это - говорить матерям, что их дети мертвы. Не хочу я больше гадать! Продам салон кому-нибудь по дешевке - ну хоть той же Синтии. Она лучше меня справится с подобной работой. А я стану простой домохозяйкой.
        - Поля, что с тобой? Ты просто как с того света вернулась! - всполошенно заметалась вокруг меня наш администратор, Синтия. Милая пышечка обычно была абсолютно невозмутима. Если уж она занервничала - значит, мои дела и правда плохи.
        - Почти, - с трудом улыбнулась я. - Синтия, почему девушки такие глупые? Вот приходила ко мне эта несчастная мать. Ее дочь Жанна позавчера поехала в универ, чтобы узнать в приемной комиссии результаты экзаменов. Оценки должны были вывесить после обеда. Ушла - и пропала. Наверняка же познакомилась с симпатичным парнем и поехала к нему в гости. Хоть бы матери позвонила, сказала, где она и с кем! Хрен знает, кем этот парень оказался, но, похоже, в живых девушки уже нет…
        - Поля, погоди! - Гадалка Надина вышла в коридор и с ужасом прислушалась к моим словам. - У меня вчера тоже одна женщина была, такая же… Только ее дочку звали Тоней.
        - В смысле одна такая же женщина? - не врубилась я. - Та же самая?
        - Нет, другая. Но ее дочка тоже поехала узнавать результаты экзаменов - три дня тому назад. И исчезла! Среди бела дня.
        - Так, погодите горячку пороть. Может, девушки заранее договорились и просто вместе куда-то сбежали? - рассудительно сказала Синтия. - Почему это вы в истерику впали?
        Я задумчиво поглядела на администраторшу. Вот что значит - железные нервы! В самом деле, почему обычный побег не пришел нам с Надиной в голову? То есть понятно, почему это не пришло в голову мне - картам я привыкла доверять. В чем-то другом они могут соврать, но не в подобном случае. А Надина действительно в панику впала… Правда, этого и следовало ожидать. Гадалка была полной противоположностью администраторше - высокая, худая. Несмотря на солидный возраст, у нее были угловатая грация подростка и слабые нервы. Надина (в быту - просто Надя) была родной сестрой моего беспутного папаши. Когда он смотался куда-то в самую глубинку нашей бескрайней родины и моя мамочка осталась с годовалым младенцем на руках, именно Надя не дала ей сойти с ума или помереть с голоду. Она к тому времени только закончила универ и устроилась на работу в архив, получала копейки, но тем не менее почти каждый вечер прибегала к нам с какими-то продуктами. Потом мамочка сдала меня в ясли и вышла на работу, а у Нади появился собственный муж. А еще через несколько лет и она осталась разведенкой с малолетней дочкой на руках. С тех
пор я не видела ее годами и лишь со слов матери представляла, как выглядит моя двоюродная сестричка Вероника, Надина дочка.
        Но в прошлом году из-за кризиса Надя потеряла работу. Разумеется, я не смогла оставить на улице родную тетю и, наскоро обучив ее раскидывать карты, взяла в свой салон. Я готова была взять на работу и уже закончившую школу Веронику, но тут Надина встала на дыбы. «Она прогадает свое счастье», - обреченно глядя куда-то в глубины своей души, бормотала она. Я несколько раз ставила в пример свою собственную счастливую семейную жизнь, но это не помогало.
        К сожалению, Надина на полном серьезе поверила в свой дар предвидения. Это имело свои плюсы и минусы. Ее уверенность в собственном даре убеждала клиентов, но постоянно играла с ней самой какие-то дикие шутки. Как-то она целую неделю мучила нас рассказами о своем вещем сне, в котором ее дочь Веронику задушил гигантский змей. Сон произвел на Надину такое впечатление, что она хотела немедленно отправить дочку куда-нибудь за границу. Этому намерению помешало только отсутствие у них заграничных родственников и здоровый пофигизм Вероники, которая чихать хотела на материнские предчувствия.
        - Надь, а может, правда… - начала было я и тут же с криком вскочила на ноги. Надина сидела на полу, прижав руки к груди. Ее лицо побелело, лоб покрылся испариной. Я подбежала к ней, зачем-то потрясла за руку и прошептала: - Врача?
        - Нет… Туда сегодня пошла моя дочка, - едва ворочая языком, прошептала Надина. - Ника час назад пошла в этот универ! И не позвонила…
        - Ну вы даете, девочки, - недовольно прогудела Синтия. - Надя, ты думаешь, там Бермудский треугольник? Кто туда пойдет, тот и пропадет?
        - Ее телефон не отвечает, - сильно побледнев, прошептала Надина. - Я ей уже пять раз звонила! Я сначала внимания не обратила - у нее часто зарядка «сдыхает». А сейчас… Вторая девочка пропала… Там плохо!
        - Я звоню в «Скорую», - деловито заявила администраторша. - Пока что плохо не ей, а тебе.
        - Поленька, беги туда… - заваливаясь набок, прохрипела Надина. - Поленька, умоляю! Вот, возьми мой мобильный, тут вбит ее номер… Не трать времени, не переписывай! Мой телефон возьми, быстрее! Времени нет, совсем нет! Найди ее! Беги же, что ты стоишь!
        Я колебалась не больше секунды.
        - Ладно, давай телефон, я бегу. Синтия, жди «Скорую». А салон потом можешь закрыть, я сегодня уже не вернусь.
        - Умоляю, сразу же позвони мне домой! - давилась словами Надина. - Сразу! И дай мне ее голос услышать.
        Я стрелой выбежала из салона и за три секунды домчалась до остановки. Уже вбившись в полный до предела салон автобуса, я задумалась: где ж мне искать в огромном универе девочку с неработающим мобильником? Я хорошо знала Веронику в лицо - она часто приходила к нам, в гости к матери. Но найти скромную студентку в огромном универе с сотней аудиторий и десятком входов-выходов - занятие достаточно безнадежное. Вообще-то говоря, наш универ - это не одна постройка, а комплекс зданий, протянувшихся на целый квартал. К главному корпусу прилепились, как ласточкины гнезда, несколько довольно-таки мрачных строений. Бывший ректор год за годом «прицеплял» со всех сторон по новому «кубику» и соединял их между собою крытыми перемычками. В результате главный университетский коридор растянулся почти на восемьсот метров! Бродить мне тут до позднего вечера, пока я не рухну наземь от усталости.
        Уже выйдя из автобуса, я чуть было малодушно не рванула прочь от универа. Девочка скоро придет домой, зарядит мобильник и позвонит матери. Мне ее до вечера не отыскать! Может, она давно ушла отсюда и отправилась гулять с какой-нибудь подругой или с дружком. Но что я скажу Надине, если она мне сейчас позвонит? Конечно, моя тетка - истеричка и очень внушаема, но ведь от ужаса она вполне может заработать инфаркт. Нет, поброжу-ка я для очистки совести по универу. Вдруг мне повезет и я прямо у главного входа наткнусь на Нику?
        Я бодро вошла в здание через главный вход. В будочке вахтера сидела дряхлая бабуся, ловко орудовавшая спицами. На их кончиках висел уже почти готовый огромный мохеровый серый носок сорок пятого размера, явно предназначенный для какого-то гиганта. На меня бабуся не обратила ни малейшего внимания - она сосредоточенно считала петли. Я миновала бабусю и тут же, в холле, наткнулась на доску объявлений с фотографией красивой длинноволосой брюнетки. Надпись под фото гласила: «Пропала девушка, Анжелика Ростова, семнадцати лет, рост - сто семьдесят два см. Длинные черные волосы, черные глаза, одета в синие джинсы и белую водолазку с высоким воротом. С собой у нее была черная лаковая сумочка фасона «батон». Последний раз ее видели пятнадцатого июня, возле аудитории номер одиннадцать, где заседала приемная комиссия. Если у кого-либо есть хоть какие-то сведения о девушке, звоните по телефону 02 или по номеру ***»…
        Внезапно мне стало холодно. Пятнадцатое июня… Сегодня уже пятнадцатое августа. Прошло два месяца, нашлась ли девушка? И что случилось с дочерьми наших клиенток? Нет, я должна немедленно отыскать дочь Надины, даже если мне придется поселиться в этом чертовом универе! На всякий случай я еще раз набрала номер Вероники и, услышав вечное «Абонент находится вне зоны связи», сунула ненужный мобильник в карман.
        Примерно через час я со стоном вползла в одну из пустых аудиторий и, свесив на плечо язык, рухнула на первую попавшуюся лавку. Кажется, я со скоростью хорошего рысака обежала все этажи чертова здания, на ходу выкрикивая: «Вероника, отзовись! , но, как и следовало ожидать, девушку не нашла. Зато меня хорошо запомнил весь универ - студентки, а также преподаватели с диким изумлением смотрели на меня, выглядывая из аудиторий, и наверняка вертели пальцем у виска, когда я скрывалась из виду.
        Слегка передохнув, я решилась еще раз для порядка прочесать здание. Но тут мобильный Надины пронзительно зазвенел. Я поглядела на номер - звонили из ее квартиры. Наверное, ее дочка уже вернулась, мои поиски закончены, с облегчением подумала я и радостно нажала на «Прием»:
        - Надя, ну что, дома девочка?
        - Ты ее видела? - с надеждой выдохнула гадалка. - Она тебе сказала, что едет домой?
        Я чуть было не брякнула, что не видела девочку, но вовремя опомнилась. Сперва надо узнать, в каком состоянии сама Надина.
        - Приедет-приедет, - неопределенно пробормотала я. - Ты как, инфаркта нет?
        - Нет у меня ничего, - медленно сказала Надина. - Мне как рукой холодной сердце сжали. Вроде случилось что-то… что-то ужасное… Врач мне вколол что-то, велел поспать… Но я спать не могу. Глаза смыкаются, и сразу такой страх охватывает… Я пыталась карты разложить, а они из рук падают. Так ты скажи, она уже едет домой?
        Я что-то мяукнула и вырубила мобильный. Глубоко вздохнула и позвонила подруге Маше. Ее муж, Оскар Белов, работает начальником особо тяжкого отдела в прокуратуре, и закончившая юрфак Маша тоже занимает там какую-то должность. Как мы с ней шутили, работает у мужа секретаршей. Впрочем, такой секретарше позавидовал бы любой олигарх. Длинноногая платиновая блондинка с удивительными светло-серыми глазами была слишком красивой, чтобы ловить преступников. Она это знала, но попытки выступать на Большой эстраде провалились - ей не хватило голоса и артистизма.
        Я часто вспоминала нашу первую встречу с этой красоткой, ставшей впоследствии моей подругой. Я сидела в гадальном салоне, и некий жулик-продюсер предложил мне принять участие в раскрутке местной «звезды». От меня требовалось немного: дать в газетах и журналах серию объявлений - мол, гадалка Земфира пару лет тому назад предсказала Мэри, тогда еще не певице, а простой школьнице, мировую славу. Школьница не поверила гадалке, а вот теперь предсказание сбылось. И внутри текста объявления - портрет самой Мэри. Ну, а после выхода этих статей мне надо было выступить на пресс-конференции, дабы подтвердить свои слова. Заодно и собственный салон бы попиарила.
        Я согласилась на заманчивое предложение, и в мой кабинет вплыло очаровательное создание: молодая высокая девушка небесной красоты. Красота была неземной в полном смысле этого слова: фигурка ожившей куклы Барби, ноги почти от самой шеи, огромные миндалевидные светло-серые глаза, отливающие холодом вечного льда. Лебединую шею обрамляли длинные прямые волосы цвета свежевыпавшего снега. Девушка явно была блондинкой от природы, простым осветлением волос такого эффекта не добиться. Кожа девушки напоминала алебастр, тонкие черты лица были до того правильными, что казались неживыми.
        Но вот голос красавицы значительно уступал ее внешности. Звездой эстрады она так и не стала, от услуг жулика-продюсера отказалась, а богатого банкира-покровителя променяла на следователя прокуратуры, двухметрового красавца Оскара Белова. И теперь свое будущее Маша связывала с криминалистикой. Думаю, у нее в этой области имеются большие возможности. Например, она умеет мастерски вести допросы. Преступники-мужчины тают при виде гламурной красотки, которую к тому же не стоит опасаться. Натуральная блондинка, на мужской взгляд, просто не имеет права быть умной. Но острому уму Маши и ее хладнокровию могут позавидовать многие мужчины.
        Как всегда, она поняла меня с полуслова.
        - За два месяца пропали уже три девушки? - деловито переспросила она. - Странно, почему не создали специальную бригаду?
        - Так ведь две из них пропали за последние три дня, - возразила я. - Их еще искать, небось, не начали, какая бригада?
        - Да, ты права, - вздохнула Маша. - Сейчас доложу обстановку Оскару. Будет бригада.
        - А мне что делать? - простонала я. - Я должна найти Веронику, иначе моя тетка просто помрет к вечеру!
        - У девочки телефон с собой?
        - Так он же разряжен!
        - Если он недавно разрядился, все равно, его можно запеленговать, - деловито сказала Маша. - Жди, через полчаса приедет наш сотрудник со спецфургоном. Телефон не занимай.
        Я вздохнула и приготовилась к долгому ожиданию. Ненавижу ждать и догонять! Хотя это все равно лучше, чем без толку мотаться по длиннющим мрачным коридорам. Телефон Надины вновь зазвонил, но я, взглянув на номер, предпочла не отвечать на звонок. Надина не унималась. Она позвонила и на мой мобильный, но я снова предпочла не услышать. Вот приедет сотрудник с пеленгатором, мы найдем девочку, тогда я и поговорю с Надиной.
        Через сорок минут раздался звонок со скрытого номера. Я ответила и с облегчением услышала незнакомый мужской голос:
        - Полина? Спускайтесь вниз и идите к белому фургончику с номером ХХХХ.
        В мгновение ока я оказалась на улице и, даже не взглянув на номер, влетела в приоткрытую дверь белого фургона.
        - Полина, что ж вы так неосторожно? - невысокий, налысо обритый крепыш поддержал меня за локоток, втаскивая внутрь. - На номер всегда смотреть надо! А то садятся девушки черт знает к кому, а мы потом пеленгуй…
        Я согласно покивала в ответ. Не было смысла объяснять, что осторожности мне учиться уже поздно, горбатого могила исправит.
        - Меня Федор зовут, - бодро отрапортовал крепыш. - А вы красавица!
        - Феденька, нам надо срочно девушку найти, - невежливо перебила я его. - Ее мать решила, что с дочерью случилась беда, и сердечный приступ заработала. А телефон девочки не отвечает.
        - Да не проблема, щас отыщем! - усмехнулся парень. - Небось свиданка у девочки, а мать сразу в панику ударилась.
        Я опять молча покивала в ответ. Главное - не отвлекать чересчур разговорчивого парня от дела. Поболтаем потом.
        - Вот, запустим пеленгатор, - рот у Федора не закрывался ни на минуту. - Во, гляди, поймали сигнал! Едем! Щас найдем твою беглянку. Недалеко она убежала.
        Почему-то при этих словах я похолодела. Не обращая внимания на мое побелевшее лицо, Федор завел мотор, и мы куда-то поехали. Как сквозь вату, я слышала бесконечные прибаутки и комплименты, не вникая в их смысл и пытаясь понять, чего я так испугалась.
        - Эй, красавица, просыпайся! - радостно заголосил Федор, останавливая машину и открывая дверь. - Приехали. Давай, топай, веди сюда девулю.
        - Где она? - удивилась я.
        Наш фургончик стоял в широком проходном дворе между четырьмя старыми кирпичными домами. Но народу во дворе не было.
        - Щас скажу. - Федор взглянул на датчики и радостно произнес: - Похоже, вон за той арочкой она спряталась. Целуется небось!
        Я спрыгнула на землю и на подгибающихся ногах двинулась к указанной арке. Почти дойдя до нее, я остановилась и беспомощно оглянулась на машину. Видимо, мой затравленный взгляд растопил сердце парня. Он выскочил из машины и пошел ко мне.
        - Ты чего, девчонки боишься? - с удивлением глядя на мое побелевшее лицо, произнес он. - Ну, постой тут, я сам ее приведу.
        Он быстро зашел в арку. Несколько минут его не было видно, затем он показался в проеме, но я не сразу узнала парня. Куда делся прежний беззаботный весельчак? Его доселе румяное лицо побледнело, зубы были крепко сжаты. Не глядя в мою сторону, он быстро набрал чей-то номер:
        - Маша? Дело плохо. Телефон девочки не разряжен, а выключен. И спрятан в стене дома. Специально устроена «захоронка» - из стенки вынут кирпич, и из его половины сделана затычка. Туда был вложен мобильный. Если б не пеленгатор, мы ни в жизнь бы его не нашли. Быстро посылай по адресу опергруппу. Что? Нет, тут не один ее телефон. Четыре мобильника в дырке.
        Глава 2
        Я уныло перебирала ворох свежей прессы:

«Таинственный лабиринт
        Список таинственных исчезновений абитуриенток открыла семнадцатилетняя Анжелика Ростова. Пятнадцатого июня она поехала в государственный университет, сдавать документы для поступления. Отец на машине довез ее до места, они попрощались, и девушка направилась по дорожке к зданию. Последнее, что видел отец: дочь подошла к главному входу, остановилась и махнула ему рукой на прощание. С того момента девушка словно растворилась в пространстве. Документы в приемную комиссию от нее так и не поступили.
        Десятого августа восемнадцатилетняя Антонина Афанасьева пошла на очередную консультацию в университет. Мать до поздней ночи ждала ее звонка, но Тоня бесследно исчезла где-то в стенах многочисленных коридоров и аудиторий.
        Тринадцатого августа Жанна Волкова ушла из дома, чтобы узнать в приемной комиссии результаты экзаменов. Оценки должны были вывесить после обеда. Ушла и не вернулась. Вечером мать девушки подняла тревогу, обзвонила всех подружек, сама поехала в университет - и не узнала ровным счетом ничего.
        Пятнадцатого августа узнать результаты экзаменов отправилась восемнадцатилетняя Вероника Дубинина. Больше ее никто не видел.
        Все четыре похищения произошли в дневное время, когда, несмотря на каникулы, и в самом университете, и в его окрестностях довольно-таки многолюдно. Тем не менее ни одного свидетеля исчезновения будущих студенток найти не удалось.
        Скорее всего, девушек под каким-либо благовидным предлогом завлекали в укромное место, откуда они уже не могли вырваться на свободу. Найти такое место в стенах университета несложно: соединенные между собою системой переходов многочисленные корпуса для новичка - настоящий лабиринт. Кроме всего прочего, у этого лабиринта более двадцати выходов, которыми можно воспользоваться совершенно незаметно».

«Аномальная зона в нашем городе!
        Хорошо известно, что на Земле существуют места, где загадочно исчезают люди. Например, в горах Тибета пропала половина альпинистов из большой экспедиции. По утверждениям тех счастливчиков, кому повезло вернуться домой, на определенной высоте отказывает компас - его стрелка начинается вращаться, как заведенная, по часовой стрелке. А у людей туманится сознание, и они теряют ориентацию в пространстве.
        Возможно, такая аномальная зона появилась и в нашем городе?
        Но есть свидетели и другого рода необъяснимых явлений. Через неделю после исчезновения Вероники Дубининой в двадцати километрах от вуза несколько свидетелей видели в темном вечернем небе странные огоньки, которые образовывали ровный светящийся треугольник. НЛО? И тут же возникла новая гипотеза - несчастных студенток для каких-то опытов похитили пришельцы из космоса. А если вспомнить, что все исчезнувшие - молодые и красивые девушки, можно догадаться, какие именно эксперименты хотят проводить инопланетяне. Но, может, пропавшие еще вернутся на Землю?»

«Похищения в соседнем вузе!
        Городским Бермудским треугольником оказался не только государственный университет. В медицинском институте пропали две матери студенток!
        Четырнадцатого июля Дарья Романовна Михайлова пошла со своей дочерью Натальей в медицинский институт. У Натальи в этот день была консультация, по времени это длится часа полтора, поэтому дочь уговаривала маму не ждать ее, а пойти домой. Но Дарья Романовна, как обычно, осталась сидеть в коридоре. Консультация закончилась, Наташа вышла из аудитории, но не увидела своей матери. Она расспросила находившихся рядом женщин, обежала соседние коридоры, заглянула во все незапертые кабинеты на этаже… Дарья Романовна исчезла бесследно. Оказалось, что дома ее тоже нет. Никто из друзей семьи и родных не договаривался с ней о встрече, она никому не звонила.
        Куда же могла пропасть немолодая семейная женщина? Она точно не могла внезапно познакомиться с каким-то молодым человеком и уехать с ним, забыв о дочери.
        Дарье Романовне весной исполнилось пятьдесят три года. Двадцать восемь лет она проработала с детьми, преподавала литературу для старших классов. Жила семья небогато, они отказывали себе во многом, но зато откладывали деньги на обучение дочери. Для того чтобы Наталья поступила в институт, ее мать была готова свернуть горы. Наташа была поздним ребенком и часто болела. Поэтому мать очень хотела, чтобы дочка стала медиком. Дарья Романовна жила только дочерью, ее будущим. Когда Наташа сдавала экзамены, мама всегда ждала ее у дверей аудитории.
        Беда редко приходит одна. Отец Наташи, проживший с женой более тридцати лет, слег, поняв, что никогда уже не встретит любимую супругу на этом свете. Прибывшая
«Скорая» пыталась его откачать, но до больницы довезти не успела. Он скончался в машине от обширного инфаркта.
        После смерти отца Наташа впала в депрессию. Еще пару дней назад у нее была полная, счастливая семья, и вдруг - в восемнадцать лет - она осталась круглой сиротой, одна-одинешенька на всем белом свете.
        Соседка Наташи, очень любившая ее мать, переживала за Наталью, убеждала ее не бросать медицину, продолжать учебу - хотя бы ради матери. Она рассказала: «Перед тем как поехать в последний раз в институт, Даша пришла ко мне со всеми старыми фотографиями, стала рассказывать о детстве маленькой Наташи, а под конец горько-горько заплакала. Я ее успокаивала, говорила: «Ты же радоваться должна, твоя дочка в институт поступила, на врача выучится. Твоя мечта сбылась». А она все никак не успокаивалась. Как будто предчувствовала беду…»
        С тех пор прошло полтора месяца. Надежда на то, что женщину найдут живой и здоровой, практически исчезла…
        А восемнадцатого июля пропала мама второй абитуриентки - сорокатрехлетняя Нина Шатрова. Вместе с дочерью она приехала узнать результаты экзаменов в медицинском институте - и не вернулась.
        Кто будет следующей жертвой?»

«Сатана тут правит бал!
        Руководство государственного университета уверяет прессу, что пропавшие девушки состояли в секте идолопоклонников. Но мы не исключаем такого варианта, что девушек могли вывезти в рабство в Турцию или в Среднюю Азию».
        Я с досадой отбросила газеты прочь. Идиотопоклонники! И не лень же людям сочинять всю эту чушь! Одна из журналисток каким-то образом проникла в больницу, где после тяжелого инфаркта лежала несчастная Надина. После короткого интервью у бедной гадалки диагностировали второй инфаркт. Теперь она находилась в реанимации. Единственное, что немного примиряло меня с жизнью, - в реанимации у всех отбирали мобильники, и Надина не могла каждый час звонить мне и с рыданиями требовать, чтобы я нашла ее дочь.
        Девочку искала большая следственная бригада во главе с Оскаром. Все четыре исчезновения объединили в одно дело, к работе были привлечены психологи и психиатры. Прошло две недели, но пока что следствие не продвинулось ни на шаг. Маша по секрету рассказывала: никто из криминалистов не верит, что девочек похитили, чтобы переправить в зарубежные бордели. Какая Средняя Азия, какая Турция! При сходных обстоятельствах - среди бела дня - из многолюдных вузов исчезли четыре молодые девочки и две немолодые женщины. Вряд ли преступники пошли бы на такой риск, чтобы отправить через десять границ в импортные бордели пожилую учительницу. Да и похищать девчонок - зачем? Многие юные дурочки из бедных семей и так доверчиво едут за рубеж на заработки и, пересекая границу, отдают сутенерам свои документы. Вот их и продают в бордели в странах третьего мира.
        Мой муж Саша тоже не верил, что девушек похитили, чтобы продать в бордели. Слишком велик риск, слишком трудно перевезти живой товар за семь морей. Наверняка бедняжки стали жертвой серийника. Правда, Саша утешал меня тем, что крохотный шанс у девушек все же есть. Может, маньяк не сразу убивает их, а держит в каком-то подвале или на даче, где он образовал свой, безумный, гарем? Или он их убивает, но - вволю «наигравшись», и лишь тогда похищает следующую жертву. По крайней мере, в этом случае у Вероники, пропавшей последней, еще оставался шанс. Вот только найти ее надо было как можно быстрее.
        Весь университетский комплекс был тщательно обследован оперативниками. Пытались смоделировать возможные варианты вывода (или выноса) похищенных из здания, но быстро отказались от этой затеи - в университете имеется более двадцати входов-выходов. Но вот что удивляло - похищения в университете и в мединституте происходили в дневное время, когда повсюду было многолюдно. И тем не менее - ни одного свидетеля!
        Психологи единодушно утверждали: такого еще не было в следственной практике! Серийные исчезновения случались, однако все они имели свои, особые признаки. В Новосибирске маньяк убивал проституток. В Москве маньяк нападал на женщин, одетых в красное. Поэтому сначала за истину принимался тот факт, что исчезнувших в течение июня - августа абитуриенток государственного университета объединяет только возраст: всем пропавшим девушкам было по восемнадцать-девятнадцать лет, длинные волосы - у всех, и то, что все они были из благополучных семей. Но девушки были разными по внешности и по характерам. Тихая домашняя девочка с толстой русой косой - Жанна, стройная яркая брюнетка - Анжелика, отнюдь не отличающаяся кротким нравом… Конопатая малютка Тоня с рыжими непослушными кудряшками была девушкой спокойной, даже флегматичной. Пухлая шатенка Вероника была обычной девчонкой, хохотушкой и непоседой. К тому же - единственная из пропавших девушек - она носила очки. Девочки отличались друг от друга, как Африка от Азии и Европы. А подоспевшие сведения о пропавших мамах и вовсе завели следствие в тупик.
        Рассматривая возможные версии, следственная группа давала свои объяснения тому, как преступнику удавалось увлечь за собой взрослую девушку или женщину навстречу их гибели. Можно было предположить, что маньяк - кто-то из сотрудников университета. Или скорее всего человек, «работающий» под такого сотрудника. По мнению опытных психологов и врачей-психиатров, речь могла идти именно о маньяке. Представлялось, что силой он девушек никуда не затаскивал. Просто перед ними появлялся человек, предлагавший абитуриенткам какую-то помощь: заполнить бланк, найти аудиторию, узнать результаты экзаменов… Или перейти на другой, более престижный факультет. И предлагал им пройти вместе с ним.
        Соответственно вырисовывался облик преступника. Чтобы вызвать доверие у намеченной жертвы, он должен был выглядеть как типичный вузовский работник: не носить вычурной одежды, иметь грамотную речь, знать какие-то специфические особенности, свойственные данному учебному заведению, элементарную вузовскую терминологию. Предполагаемый преступник являлся, видимо, неплохим психологом. Вероятно, некоторое время он присматривался к намечаемой жертве: какая из девушек может оказаться наиболее доверчивой?
        У меня же была другая версия происходящего. Девушки вряд ли бы пошли следом за незнакомым мужиком, даже будь у него повадки преподавателя и профессорские очки. Но вот если они видели этого мужчину в комиссии во время экзаменов… О, тогда их доверчивость становилась вполне объяснимой! Как они могли заподозрить в чем-либо дурном НАСТОЯЩЕГО профессора? А значит, искать преступника следовало среди преподавательского состава. Причем в расчет надо брать лишь тех, кого девушки могли видеть во время экзаменов, консультаций или в деканате, во время подачи документов.
        Разумеется, требовалось рассмотреть и другую версию - каждая девочка знакомилась в здании универа с симпатичным парнем. Он мог представиться им абитуриентом или студентом и легко уболтать их выпить с ним вместе чашечку кофе в ближайшем кафе. А поскольку летом университетское кафе не работает, он мог предложить девушке подвезти ее на машине до ближайшего ресторанчика. Эта версия выглядела бы вполне правдоподобной, если бы не две пропавшие матери студенток. Пятидесятитрехлетняя и сорокатрехлетняя замужние женщины, ожидавшие дочерей в фойе, не стронулись бы с места ни под каким предлогом. Хотя… А если парень им приглянулся как потенциальный зять? А опасности от милого мальчика они уж точно не ожидали.
        Пятнадцатого августа похищения прекратились, но всем было ясно, что это лишь временное затишье. Остановить маньяка способна только пуля.
        Я позвонила в приемный покой кардиологической больницы и узнала, что Надежде Дубининой стало немного легче и завтра ее переведут в обычную палату. Я тяжело вздохнула. Отсрочка закончена. Пора мне приниматься за дело. Учеба в вузах начинается завтра, но уже сегодня в универе наверняка полно народу. Пойду туда потусуюсь, что ли…
        Универ действительно гудел, как растревоженный улей. Занятия вроде бы еще не начались, но народ толпился повсюду, словно в разгар учебного года. У входа сидела все та же бабуся и вязала на сей раз огромный розовый шарф - или это был театральный занавес? На меня она по-прежнему даже не взглянула. На доске объявлений висели огромные цветные фотографии четырех пропавших девушек, у входа дежурили несколько патрульных машин. А по коридорам бродили стайки студенток, вполголоса обсуждавших исчезновения абитуриенток. Но они меня не интересовали. Допросы всех, кто был в универе в те дни, велся круглосуточно, но ничего интересного пока что не выявили. Под подозрение попал преподаватель одной из кафедр ГУ, который постоянно приставал к студенткам, обнимал их за плечи и говорил комплименты. Его даже проверяли на детекторе лжи. Но вскоре подозрения с него были сняты - у мужика оказалось алиби на оба июньских похищения. Почти весь июнь он провел в Турции и заманить куда-то девушек никак не мог.
        Я неторопливо прогуливалась по коридору. Одиноких девушек вокруг не наблюдалось, только парочки или небольшие компании. Не то девчонки заранее договаривались о совместном походе в универ, не то, попав в здание, они тут же сбивались в стайки. Интересно, что теперь будет делать маньяк? Переключится на студенток другого вуза?
        Но пока этого еще не произошло, я должна привлечь его внимание к себе. И я этого добьюсь! Во-первых, по самым темным уголкам универа я буду бродить одна, всячески облегчая маньяку задачу. Во-вторых, у меня возникла интересная теория о том, как он выбирает жертвы. Ради того, чтобы проверить это предположение, придется мне рискнуть своим добрым именем. Если меня в таком виде увидит хоть кто-то из знакомых… Я невольно передернулась. Ладно, универ я закончила уже давно, авось пронесет, никого из знакомых я тут не встречу.
        Я завернула за угол, и тут мое внимание привлекла высокая одинокая девица, понуро стоявшая у дверей деканата. Девушка привлекала внимание боевой раскраской юного румяного лица, суперкороткой ярко-синей юбочкой и длиннющими ногами. Она растерянно оглядывалась по сторонам, затем некоторое время стояла, опустив глаза долу, затем поднимала голову, отбрасывала назад упавшие на лицо длинные русые волосы, делала робкий шажок назад и снова, словно примагниченная, прилипала к стенке у заветной двери. Интересно, что это за танец? Я остановилась у подоконника напротив нее и задумалась. По идее, эта девица сейчас - единственная, кто может привлечь внимание серийника, ежели он действительно один из преподов универа. Ну, кроме меня, разумеется. С другой стороны, если я останусь здесь, нас будет двое, и маньяк ни к одной из нас не подойдет. Где бы мне пристроиться, чтобы не терять девицу из поля зрения?
        Пока я раздумывала, девица вдруг отлипла от стенки и быстро направилась ко мне, звонко цокая высоченными шпильками. В нос мне волной ударил горьковатый аромат лилий, и я на минуту задержала дыхание. Я плохо переношу насыщенные запахи, а на лилии у меня вообще аллергия. А девушка, похоже, вылила на себя целый флакон духов!
        - Ты кто? - дерзко глядя мне в глаза, спросила она. - Только не ври, что студентка! Стара ты для учебы, мамаша…
        От такой наглости я на минуту лишилась дара речи. Мне еще не исполнилось и тридцати, а нахалке было примерно двадцать два - двадцать три года. Надо же,
«доченька» нашлась!
        - Я моложе тебя, - холодно ответила я, когда смогла наконец заговорить. - Лет на пять, как минимум. Тебе тридцатник скоро будет?
        - Не будет, - усмехнулась девица. - А вот тебе - будет, точно! И что ты тут делаешь, спрашивается?
        - А тебе какое дело? - Я искренне недоумевала.
        - Выйдем, узнаешь! - Взгляд девицы стал пристально-цепким. Я на секунду замешкалась. Стоит ли выходить? Я была уверена, что похититель - мужчина. Просто потому, что серийники всегда оказывались мужчинами. Но вдруг это женщина? Тогда можно допустить, что девушкам она представлялась абитуриенткой, и они не подозревали дурного, когда новая подружка приглашала их, к примеру, заглянуть в ближайшее кафе… И спокойно садились в ее машину.
        Что же, сделаю вид, что я - такая же простодушная дурочка. Надо выйти вслед за девицей, посмотреть, куда она меня поведет. Если получится, запомнить номер ее машины. Все же хоть какая-то информация. Я кивнула и пошла вслед за дылдой.
        Мы вышли из какого-то бокового прохода. Девушка быстро обернулась, усмехнулась и, ускорив шаг, жестом предложила мне завернуть за угол. Я поспешила за ней, чтобы не потерять из виду. Почти бегом обогнула здание, услышала сзади шорох шин, почувствовала боль в вывернутой за спину руке и, не успев даже толком осознать происходящее, оказалась на заднем сиденье небольшого автомобиля.
        Глава 3
        Не успела я как следует испугаться, как мерзкая девица приземлилась рядом и затараторила, обращаясь к затащившему меня в машину парню:
        - Серега, эту надо в управление тащить! Сам видишь, для студентки старовата, да она точно не студентка! Долго шлялась по коридорам, ни к кому не подходила, никуда не заходила, только к девушкам присматривалась. Искала одиночек, видимо. Как меня увидела, сразу к подоконнику прилипла. Начала охоту. А погляди, как она одета!
        Я лишь вздохнула. В самом деле, мой вид наверняка вызывает подозрения. Надо прояснить недоразумение и вернуться в универ.
        - Ну что, гражданочка, показывайте документы, - сурово сказал парень, слегка ослабив хватку.
        - Можешь, сначала руку отпустишь? - огрызнулась я. - Я не умею левой рукой сумочку открывать.
        Парень отпустил мою правую руку, я потрясла ею в воздухе и гордо заявила:
        - Звони Оскару, своему начальнику, и спроси, знает ли он Полину Кудрявцеву!
        Девушка слева слегка ойкнула. Внимательно посмотрев на меня, парень быстро набрал номер и четко произнес:
        - Олеся Поплавская задержала подозрительную женщину неопределенного возраста, в странной одежде и со странной прической. Женщина бродила по коридорам университета и присматривалась к одиноким девушкам. Она называет себя Полиной Кудрявцевой и уверяет, что вы ее знаете… Да?..
        Через минуту лицо парня расплылось в довольной ухмылке. Рыкнув: «Будет исполнено», он нажал на «Отбой» и обернулся ко мне:
        - Ну что, Поля-Поленька… Закончилась на сегодня твоя разыскная деятельность, - в его голосе прозвучало напускное сочувствие. - Знает тебя Оскар. Говорит, вечно ты не в свои дела нос суешь, спецоперации срываешь… Так что велело начальство держать тебя в машине до конца операции, а потом довезти до дома и сдать под расписку на руки супругу, - тут он не выдержал и довольно заржал.
        - Ты шутишь?! - не поверила я своим ушам. - Не мог Оскар такого сказать!
        - Он еще и не такое сказал, - заверил меня Сергей. - Но я же не могу при дамах это повторять!
        Олеся сдержанно фыркнула:
        - Ладно, Серега, пошла я обратно на пост.
        - Да вы что, сдурели! - вскипела я. - Я же не зря так оделась. У меня есть все шансы привлечь к себе внимание маньяка!
        - Ага, и стать пятой жертвой, - согласно кивнул Сергей. - В общем, приказ начальства обсуждению не подлежит. Будешь тут сидеть, пока сверху не дадут отбой. А потом я тебя домой отвезу. Олеся, давай, на выход!
        Девушка выскочила из машины. Я рванулась было за ней, но Сергей уже схватил меня за руку. Реакция у него оказалась не в пример лучше моей.
        - Ну ладно! - чуть не плача, сказала я, одной рукой достала из кармана мобильный и позвонила Маше. Но оказалось, она уже в курсе ситуации.
        - Полька, ты совсем сдурела! - не дав мне договорить, невежливо перебила она. - Ты хоть соображаешь, куда сунулась?! Девушки и женщины пропадают средь бела дня, ни одной зацепки, а тут еще ты!
        - Но я поняла, по какому принципу он отбирает жертвы!
        - Я тебя сегодня с одним психологом познакомлю, ему и расскажешь. А пока сиди тихо и не отсвечивай!
        - Да почему мне туда нельзя?
        - Блин, дура! - Я аж подавилась слюной. Не ожидала такого от всегда спокойной Маши! - Тебя затащили в машину только что, ты и пикнуть не успела. А если б это был маньяк?
        - Но их было двое! - слабо запротестовала я.
        - Да я и один справился вообще-то, - с напускной серьезностью заявил Сергей.
        - Все! Еще вякнешь, лично позвоню Саше - пусть приезжает и тебя забирает, - отчеканила Маша и отключилась. Я невольно поежилась. Даже представлять себе не хотелось, как перепугается мой муженек, если ему скажут - жена его вновь вышла на тропу войны с маньяками.
        Собственно, никаких иллюзий по поводу меня у Саши не было. Мы познакомились в очень интересном месте - фирме эскорт-услуг, где мужчины с нетрадиционной сексуальной ориентацией подбирали себе девушек для сопровождения. На роль проститутки я бы не согласилась, но предложение за большие деньги всего лишь изображать чью-то подружку показалось мне заманчивым. От меня требовалось немногое - пару раз в неделю сопровождать какого-нибудь извращенца или импотента на официальные приемы и дружеские вечеринки, чтобы его друзья и родственники думали, что у мужичка ориентация правильная и с потенцией все - ого-го! Деньги мне нужны были позарез, да и дух авантюризма взял свое…
        Саша не был гомосексуалистом, но после сильного стресса надолго утратил интерес к девушкам. Он был моим первым потенциальным клиентом, и при нашей встрече чувствовала я себя, надо признаться, просто отвратительно. Руки-ноги тряслись, мысли путались, и я была уверена, что мои услуги никому не понадобятся. Я вошла в полутемный кабинет, где сидел мой будущий муж, и вначале мне показалось, что в помещении пусто. Мои глаза не сразу привыкли к темноте, и лишь через пару минут я наконец увидела в глубине кабинета невысокого паренька, забившегося куда-то в угол, в небольшой промежуток между письменным столом и окном. Он стоял, почему-то держась за подоконник, и молча, без улыбки смотрел на меня.
        При виде этого скромняжки все мое смущение сразу прошло. Я почувствовала себя смелой и опытной женщиной и тут же предложила бедолаге искреннюю дружбу. Вот так у нас все и началось. Мы встречались сначала как клиент и экскорт-девица, потом - как добрые друзья. Саша до двадцати девяти лет оставался девственником, и все мои попытки его соблазнить натыкались на каменную стену дикого сопротивления. Лишь через много месяцев травму удалось преодолеть, я стала его первой женщиной. Пока что - единственной, и надеюсь, так будет и впредь.
        У Саши маленькая фирма по производству свечей. Он не олигарх, но на жизнь вдвоем нам бы хватило и без моего гадального салона. Но, как ни странно это звучит, я люблю свою работу. Мне скучно жить без тайн и загадок. Если я не могу их разгадывать, мне приходится их создавать. Я развлекаю клиентов намеками на ожидающую их чудесную жизнь, дальнюю дорогу, на новую любовь со стороны сразу двух роковых красавцев, и эти волшебные истории восполняют нехватку адреналина в их обычной жизни. Впрочем, иногда я и свою жизнь превращаю в настоящий триллер. Вот как сейчас.
        Мы живем вместе с Сашей уже довольно долго, и все это время я влезаю в дела, которые меня вовсе не касаются. Подвергаю опасности свою жизнь. Как и положено, муж всегда рядом со мной, в горе и в радости и во всех опасных приключениях - тоже. Он боится за меня, но помешать мне влезать не в свое дело не может.
        Я грустно покивала в такт своим мыслям. Да, такую жену я не пожелала бы и врагу! Авантюристкой я родилась, авантюристкой и помру… Я невольно передернулась. Пожалуй, не стоит сейчас думать о смерти. Сергей давно отпустил мою руку, я откинулась на спинку сиденья, села поудобнее и решила больше не травить себе душу. Кажется, засела я тут надолго, пора расслабиться и получать удовольствие. Хотя бы от того, что Саше пока не позвонили. И от того, что меня не отправили сразу домой (видимо, у них машины свободной не было). Так я хоть узнаю, чем операция закончилась. Хотя… скорее всего пшиком.
        Можно поболтать с Сергеем, ему наверняка скучно без дела сидеть. Он на вид не противный, даже милый. Курносый, белобрысый, невысокий и коренастый. И улыбка у него озорная. Но я на него зла, так что лучше молча поразмышляю. Горьковатый аромат лилий, которым, похоже, пропиталась вся машина, мешал сосредоточиться, но долго размышлять мне и не дали.
        - Слушай, а в самом деле - чего ты так вырядилась? - не то парень не мог сдержать любопытства, не то просто измучился от безделья. - Или ты всегда так ходишь?
        - Всегда, - огрызнулась я. - Как родилась, на меня это тряпье вместо ползунков надели.
        - И ты ни разу не переодевалась с тех пор? - ужаснулся парень.
        Я невольно фыркнула. Чувство юмора у парня неплохое, ладно, поговорю с ним.
        - А ты сам подумай - по каким признакам маньяк отбирает свои жертвы? - тоном школьной училки произнесла я.
        - Ну… не знаю. Молодые, длинноволосые. Все вроде.
        - А как же две женщины не первой молодости? Кстати, обе - с короткими волосами?
        - Да не знаю я. Может, тех вообще кто-то другой похитил? С чего все взяли, что это тот же самый?
        - Слишком много совпадений, - терпеливо пояснила я. - Те две женщины тоже пропали среди бела дня. Из вуза, в котором в то время было немало народу. И - ни одного свидетеля.
        - Ох, ты просто не знаешь, сколько народу каждый день пропадает, - вздохнул Сергей.
        - И все - среди бела дня? Заходят в приличный вуз, чтобы дождаться дочку, и исчезают? Взрослые женщины, не юные вертихвостки?
        - Ну и? - заинтересовался парень. - Ты решила прикинуться старой бабкой, чтоб маньяка привлечь?
        Я обиженно надула губы. Нет, я вовсе не собиралась прикидываться дамой бальзаковского возраста. Надевая старое розовое платье с рюшами, которое носила еще моя мама, ее же древние сандалии и заливая лаком высокую старомодную прическу, я преследовала совсем другие цели.
        - Да не обижайся! - засуетился парень. - Мне ж правда интересно!
        - Что, я выгляжу древней старухой?
        - Ну… как сказать… - протянул парень. - Не, не буду ничего говорить, опять обидишься! Давай лучше про свой план расскажи.
        Я еще чуть-чуть подулась на него и продолжила:
        - Так вот. Маньяк всегда подбирает жертвы по какому-то общему признаку. И пока психологи ломали голову, что же объединяет жертвы в данном случае, мне пришло в голову: да именно то, что они - совсем разные!
        - Ну и? - поторопил меня не совсем уловивший эту мысль Сергей.
        - Ну и вот! Смотри сам: полная, худая, высокая, низкая, черная, светлая, рыжая, пожилая, старая… Он собирает КОЛЛЕКЦИЮ!
        - Ух ты! - восхитился Сергей. - Звучит классно, вроде как на правду похоже. А вдруг нет?
        - А какой другой вариант ты можешь предложить? - ехидно поинтересовалась я. - Общий признак у жертв обязательно должен быть. Так это он и есть - ни одна девушка не должна походить на другую.
        - Ага. И ты решила сделать так, чтобы ни на кого не походить. - Парень довольно закивал, радуясь своей проницательности. - Сразу скажу - у тебя получилось! Я сначала принял тебя за свою покойную бабушку. Перепугался не на шутку, чуть не описался!
        - Ты мне не веришь? - возмутилась я.
        - Ну что ты, конечно же, верю! - Парень сделал серьезное лицо. - Считаю, ты совершенно права. Одну сотрудницу надо нарядить в цыганку, другую - в испанку. А тебя… о, вот идея! Одноглазых девушек маньяк еще не похищал! Мы тебя загримируем под пиратку, будешь с черной повязкой на глазу щеголять! Ну точно же, никто не устоит! Маньяки стаями сбегутся, все твои будут. А напоследок навестишь наше учебное заведение в модном прикиде - в смирительной рубахе. Когда тебя из психушки на выходные отпустят.
        - Тьфу на тебя! - с досадой вымолвила я. - Я тут распинаюсь, а ты…
        - А я что? Я-то тебя поддерживаю, - торжественно произнес он и, уже начиная хохотать, добавил: - А главное, будешь начальству нашему все докладывать, так и скажи: Сергей Иванцев тоже считает, что ловить маньяка надо исключительно в этом наряде - в смирительной рубахе!
        Я отвернулась от неприлично ржавшего парня. До чего же меня достали заботливые друзья и тупые придурки! Все, решено - больше не скажу ему ни слова. Пусть себе дальше ухохатывается, я его веселить не нанималась.
        Наконец дурацкое ржание прекратилось и парень возобновил попытки со мной поговорить. Но не на ту напал! Я просто делала вид, что не слышу его. Минут через десять он тяжело вздохнул:
        - Ну, шуткую я так, чего ты хочешь от простого шофера? Хватит дуться, лучше скажи, что ты про лжедекана думаешь?
        - Про кого? - Я мигом забыла обиду.
        - Как про кого… Ты ж подружка Оскара, неужто не знаешь? - прищурился Сергей.
        - Не Оскара, а его жены Маши, - машинально поправила я его. Чуть подумала и небрежно сказала: - Да вроде Машка говорила про кого-то… Напомни.
        - Ну, ты даешь! - обиделся теперь уже он. - Если подруга тебе не сказала, думаешь, я скажу?
        - Так ты уже сказал!
        - Что? - хитро спросил он. - Что я сказал-то?
        - Про лжедекана.
        - Не знаю такого, - твердо ответил он. - Я и декана-то не знаю, гимназиев не кончал.
        - Да ну тебя! - рассердилась я. - Ну скажи, кого ты имел в виду?
        - Давай я тебе анекдот расскажу, - начал Сергей. - Забавный.
        - Нет!
        - Ну и фиг с тобой, - устало выдохнул он. - Чего ты ко мне пристала? Спроси подружку, она все расскажет. А мне по башке мигом дадут. Ты ж язык за зубами держать не станешь.
        - Ладно, спрошу Машу, - признавая его правоту, согласилась я. - Рассказывай свой анекдот.
        За анекдотами мы довольно мирно провели около часа. Потом в машину села усталая и мрачная Олеся. Как и следовало ожидать, ни к ней, ни к четырем ее напарницам, дежурившим на разных этажах, никто подозрительный даже не приближался. Меня отвезли до дома, Сергей радостно замахал рукой напоследок, а Олеся даже не кивнула. Похоже, она почему-то считала именно меня ответственной за провал операции.
        Саши еще не было дома. Я быстро набрала эсэмэску: «Маша, я серьезно обиделась!»
        Как я и ожидала, подруга тут же перезвонила и с места в карьер взмолилась:
        - Полька, хоть ты мне мозг не выедай! Оскара дрючат сверху - мол, три месяца у вас тут серийник орудовал, а вы и не почесались! Представляешь - если б не Оскар, до сих пор бы эти дела не объединили, а он еще теперь и виноват!
        - Почему ты мне не рассказала про лжедекана?
        - А ты откуда про него знаешь? - насторожилась Маша.
        - В универе слышала, - обтекаемо сообщила я.
        - Слушай, оставь ты это дело! - попросила Маша. - Странное оно какое-то, не надо тебе этим заниматься.
        - Маша, ты меня не первый день знаешь - я это дело не брошу. А вот из-за того, что ты от меня правду скрываешь, я действительно могу попасть в беду.
        - Ладно, слушай…
        Я затаила дыхание, слушая краткий рассказ Маши. Оказалось, одна зацепка у опергруппы все же была.
        Двадцать шестого августа молодая женщина ждала в холле главного корпуса своего мужа, узнававшего результаты экзамена. К ней подошел хорошо одетый мужчина и представился деканом филологического факультета. И, даже не уточнив, что тут делает дама, без обиняков спросил: «Есть трудности с поступлением? Могу помочь». Женщина разговор не поддержала. Поступала не она, а ее супруг, и его учеба на чисто девичьем факультете не вызывала у ревнивой женушки особого энтузиазма. Но
«декан» не отступал. Он начал проявлять излишнюю настойчивость, пытаясь завязать знакомство. И наконец прямо сказал: «Хотите прокатиться на машине? По дороге все можно обсудить». В этот момент женщина, уже знавшая о пропаже из универа четырех девушек, по-настоящему испугалась и позвала на помощь мужа. «Декан» тут же развернулся и почти бегом вышел из здания через один из запасных выходов.
        Выбежавший на женский крик муж пытался его догнать, но того и след простыл.
        Остаток дня супружеская пара давала показания. С помощью дамы эксперты составили фоторобот, немногословная речь «декана» была многократно записана и проанализирована, но… где искать его, оставалось непонятным. Даме показали все без исключения фотографии работников университета, но никого, даже отдаленно похожего на «декана», среди них не оказалось.
        А между тем лжедекан идеально подходил под составленный психологами портрет серийника: интеллигентный на вид, неприметное, но приятное лицо с правильными чертами, грамотная речь, хорошая ориентация на местности. Молодая женщина отлично его запомнила и готова была в любую минуту опознать, вот только самого кандидата в маньяки отыскать пока не удавалось…
        - Cкажи, - дослушав до конца, спросила я. - Как выглядела дама?
        - Ну, высокая, с длинными русыми волосами, в короткой юбке, на шпильках… Что тебя еще интересует?
        - Именно это. То есть она была опять же непохожа на других пропавших?
        - Да я бы так не сказала… Ты имеешь в виду юбку? Она короче, чем у остальных, это да.
        - Я типаж имею в виду.
        - А! Нет, типаж, как у Жанны, только ростом повыше.
        - У меня есть теория! - возбужденно сказала я. Маша попыталась отказаться от выслушивания теории, но сбить меня с пути ей не удалось. В отличие от придурочного Сереги Маша внимательно выслушала все мои доводы, пообещала передать их психологам группы и на прощанье еще раз слезно попросила меня в расследование не встревать.
        - Машенька, а если девушки живы? Вдруг я смогу выцепить этого лжедекана, или кто он там, и мы их найдем еще живыми? Ну, хотя бы Веронику…
        - Ее уже нашли. Вчера, - сухо сказала Маша.
        - Как… где она? - мой голос внезапно сел.
        - В морге. Сегодня сделали экспертизу ДНК, врачи из кардиологии передали нам образцы крови ее матери. Это она.
        Глава 4
        Веронику и Надину похоронили в один день. На кладбище, кроме нас с Сильвией и еще двух гадалок, был отец Вероники, три ее подруги и около десяти оперативников. Гроб несли нанятые носильщики. Пышные липы и березы со слегка пожелтевшей листвой делали кладбище похожим на дивный парк, но сегодня тут было несколько жутковато. Меня поразила неестественная, воистину гробовая тишина, царившая вокруг. Не было слышно перешептываний, сдавленных рыданий - даже птицы, похоже, перестали петь. У девочек на лицах было искреннее потрясение - такого просто не могло случиться с их ровесницей! Гадалки вместе с Синтией уже выплакали все слезы в салоне. А я не могла даже плакать, настолько меня пугало чувство, что теперь я осталась на белом свете одна. Вот была тетка, пусть не самая заботливая, но моя мама ей благодарна до сих пор. Была сестра, с которой я хотела подружиться, только времени все не хватало. Конечно, со мной остались мамочка и любимый муж, но внезапно возникшая пустота камнем давила на сердце. Кроме того, горло сжимало жуткое чувство вины. Все казалось - если б я сразу же позвонила Маше! Если б они
начали пеленговать сигнал мобильника на час раньше, может, мы обнаружили бы машину, в которой увозили девочку!
        Это чувство вины усилилось после смерти Надины. После второго инфаркта, уже понимая, что умирает, она уговорила молодую женщину-врача пропустить меня в реанимацию. Ее запавшие глаза смотрели на меня с настоящей ненавистью:
        - Моя девочка… Она одна у меня была, я ее для себя растила. А какой-то гад… Он один раз использовал ее - и сломал, как ненужную игрушку. Выбросил ее на помойку, а сам живет, наслаждается жизнью! Я умираю, мне его не достать… Полина, обещай - ты его найдешь! Обещай прямо сейчас! Обещай же! - Она попыталась приподняться на железной койке, но тут же со стоном рухнула обратно. - Я умру сейчас, но я и тебя возненавижу!
        Почти не отдавая себе отчета в своих словах, я пообещала найти убийцу. Надина сразу же затихла, ее запавшие глаза теперь смотрели не на меня, а куда-то в неведомую даль. Наверное, в тот бесконечный черный туннель, откуда нет возврата… Я тихо вышла из реанимации и, не разбирая дороги, пошла по осеннему городу.
        А теперь, на похоронах, остановившийся взгляд Надины преследовал меня, словно впиваясь мне в затылок. Несколько раз я вздрагивала и невольно оглядывалась, как будто моя тетка не лежала в гробу передо мной, а стояла за спиной. Но вот церемония закончилась, гроб стали засыпать землей. Сухой шорох среди полной тишины звучал, как шипение змей, и бил по напряженным нервам. Я отошла в сторону и резко обернулась, когда кто-то дотронулся до моего плеча.
        - Полина, не сердись… - прошептала Олеся. Сегодня она была одета в длинное черное платье и черные босоножки без каблуков. Косметики на ее лице почти не было, и она выглядела какой-то болезненно-бледной. Даже аромат лилий, ее духов, звучал как-то приглушенно, не вызвав у меня стойкого ощущения удушья. - Почему все молчат? Как страшно…
        Я сглотнула застрявший в горле комок:
        - Всем страшно…
        - Я вчера осталась в универе после девяти вечера, - тихо сказала Олеся. - Бродила по полупустым коридорам. И как будто тени вокруг мелькали… Я подумала - а вдруг девушки там? В каком-нибудь закоулке или в подвале? Может, кто-то из них еще жив? Хотя нет, не может этого быть.
        Я замотала головой:
        - Олеся, я сама заканчивала универ. Там нет тайных лабораторий и подвалов. Где нашли Веронику?
        Одежду Вероники нашли через неделю после ее исчезновения, на детской площадке небольшого скверика, почти у черты города. Скверик прилегал к большому лесопарку на самой окраине. Джинсы и футболка - порванные, но без следов крови. А двадцать девятого августа по номеру «ноль два» позвонил неизвестный и сообщил, что в лесопарке он наткнулся на полуразложившийся труп раздетой девушки. Когда останки доставили в анатомичку, выяснилось, что на руке у нее - белые часы-браслет, которые Вероника надела в тот роковой день. Эксперты запросили в кардиологии образец крови Надежды Дубининой, и уже к вечеру ответ был готов - в прозекторской лежала именно Вероника. Точное время смерти выяснить не удалось, но эксперты готовы были утверждать, что погибла она не позднее чем через сутки после своего исчезновения. Причина смерти - удушение тонким шнуром, скорее всего, обычной рыболовной леской. Была ли девушка изнасилована, выяснить, увы, не удалось.
        - Мне сказали, ты гадалка, и неплохая, - вдруг выпалила Олеся. - Как же так - ты сразу не могла погадать и сказать, что она мертва?
        - Я не буду раскладывать карты на пропавших девушек, - твердо ответила я. - Мне хочется сохранить хоть каплю надежды.
        - А твои карты не могут подсказать, где искать убийцу?
        - Увы, - вздохнула я. - Не говорят они такого. И в розыске пропавших не помогают. Я не могу найти убийцу или чей-то труп.
        - Серега говорил, что ты придумала какой-то дикий способ: ловить маньяка, одевшись в маскарадный костюм? - неожиданно выдала Олеся.
        - Тьфу, приколист! - с досадой бросила я. - Да не в костюмах тут дело, а совсем в другом…
        Олеся внимательно выслушала мою теорию о «коллекции» жертв. Высмеивать меня она не стала, но недоверчиво спросила:
        - А ты не думаешь, что все намного проще? Он просто подходит к той, что стоит в коридоре одна, без подружек. И неважно, как она выглядит.
        - Но ты согласна, что все его жертвы не похожи друг на друга? - уточнила я.
        - Да какая разница? - вздохнула Олеся. - Девушки, может, и не похожи, зато похожи их семьи. Их матери. Они небогатые все и всю жизнь копили деньги, отказывали себе во всем, только чтобы их дочери смогли учиться. Учеба дорогая, чтобы поступить на бюджетное место, надо взятки давать. А платное отделение еще дороже выходит. Так что эти матери готовы были работать сутками, не есть и не спать…
        - У двоих девушек были полные семьи, - осторожно возразила я. - И не такие уж бедные.
        - У них лишних денег все равно не было, - убежденно помотала головой Олеся. - Я знаю.
        Пока мы беседовали, гроб засыпали землей, и народ потихоньку потянулся к воротам. Я обратила внимание на довольно молодого мужчину в тонких очках с металлической оправой. Невысокий, худощавый, с приятным интеллигентным лицом. Но его светло-серый модный плащ с серебристыми пуговицами не соответствовал траурной церемонии, впрочем, как и выражение лица, на котором играла слабая загадочная улыбка. Он держался особняком и, мягко говоря, не выглядел сильно опечаленным. Я дотронулась до руки Олеси и глазами указала ей на неизвестного.
        - А, универ решил, что кого-то надо прислать на похороны. Все же у них девушка пропала, вот они и откомандировали одного из преподов.
        - А почему мужчину? Там много преподов-мужчин?
        Олеся задумчиво поглядела на меня, пожала плечами, повернулась и пошла по направлению к мужчине. Я двинулась следом.
        - Вы друг Вероники? - грустно спросила Олеся.
        - Нет, я преподаю психологию в университете, - ответил мужчина, поправляя свои модерновые очки и чуть смущенно улыбаясь. Улыбка ему очень шла, делая его лицо совершенно юным и по-детски беззащитным. Впрочем, похоже, он был моложе меня, ему вряд ли стукнул тридцатник. - Позвольте представиться: Андрей Викторович. А вы наши студентки?
        - Какого факультета? - невинно спросила я. - Психологического?
        - Я должен угадать, с какого вы факультета? - удивился мужчина.
        - Но мы же должны угадать, на каком факультете вы преподаете, - парировала я.
        - Почему вы так агрессивно настроены? - казалось, мой собеседник искренне огорчился.
        - Видите ли, погибла девушка, поступавшая на факультет филологии. - Я решила пойти ва-банк. - А вы преподаете, судя по всему, совсем на другом факультете. Вопрос на засыпку: почему именно вы провожаете ее в последний путь?
        - То есть вы хотели спросить - не я ли убийца? - звонко рассмеялся было Андрей Викторович, но тут же испуганно затих и с опаской огляделся по сторонам. Суровые лица стоявших неподалеку оперативников слегка умерили его неуместное веселье. - Дело в том, что на филфаке преподают в основном дамы, и они дружно отказались от этой сомнительной чести. А я, как джентльмен, согласился.
        Я недоверчиво хмыкнула и спросила:
        - В медицинском институте вы тоже преподаете?
        - Девушка, вы решили стать Шерлоком Холмсом? - с легким раздражением в голосе спросил он. - Да, я веду курс психоанализа в мединституте. Понимаю, к чему вы клоните, но с пропавшими женщинами я не знаком.
        - Андрей Викторович! - раздался рядом тихий девичий голосок. - Как же не знакомы? Вы ведь видели мою мать!
        Мы резко обернулись на голос. Это произнесла незнакомая девушка, которой не было на кладбище в начале церемонии. Худая, смуглая, с короткой стрижкой, длинной челкой и печальным взглядом огромных карих глаз. Рядом стоял невысокий худой парень в очках, с куцым маленьким светлым хвостиком на затылке.
        - Наташа, не стану спорить, - мягко ответил психолог. - А как зовут твою мать?
        - Дарья Романовна Михайлова. Она пропала в июле. Я ее дочь.
        - И когда я видел твою мать?
        - В тот самый день. Вы поздоровались с нами в холле.
        - Возможно. - Психолог был невозмутим. - Но я ее не запомнил. Не обижайтесь, но за неделю учебы я не запомнил даже вашу фамилию. Зато помню, что вы - Наташа. - Он слегка улыбнулся.
        - У нас есть сведения, что вы сами попросили деканат откомандировать вас на похороны. - Я отчаянно блефовала. Олеся с изумлением поглядела на меня, но промолчала.
        - Ого! - удивился психолог. - Столь очаровательные девушки - следователи?
        - Вы не ответили. - Я решила тоже уйти от ответа.
        - Ну, раз вам так сказали - что тут возразить? - Он улыбнулся. - Я вызываю у вас подозрения? А почему вы допрашиваете меня прямо на кладбище?
        Похоже, моя атака вызывала у него только, нездоровое веселье.
        - Теперь понимаю, почему мой вопрос, наши ли вы студентки, вызвал у вас такие затруднения, - весело продолжал Андрей Викторович. - Вы ведь студентки юрфака?
        Я быстро закивала. Пусть так и думает. Проверить его надо, но как-то не похож этот веселый препод на маньяка… Он словно прочитал мои мысли.
        - Не похож я на кровавого убийцу?
        - Вы телепат? - удивилась я.
        - Нет. Я психолог, - вежливо пояснил он. - Ладно, я отвечу на ваши заданные и незаданные вопросы. Я действительно вызвался пойти на похороны сам. Дело в том, что я пишу диссертацию о психических расстройствах личности, если проще - о различных психопатиях. Работаю на полставки в местной психиатрической больнице, но туда «чистые» психопаты практически не попадают. Так что мне приходится собирать практическую информацию буквально по крупицам. А поскольку серийные убийцы, как правило, именно психопаты, они вызывают мой пристальный интерес. Они, а также их преступления.
        - А я думала, серийники - шизофреники, - удивилась я.
        - Это ложное, хоть и весьма распространенное заблуждение, - вздохнул психолог. - Скажите, мы обязательно должны продолжать наш разговор здесь? Весь народ уже разошелся, а мы тут корни пустили…
        На самом деле народ вовсе не весь разошелся. Мои гадалки, подруги Вероники и ее отец уже удалились, но все десять оперативников были на месте. Как и Наташа Михайлова вместе со своим худым очкариком. Наташа молчала, в упор разглядывая психолога, очкарик свесил голову и изучал свои ботинки. Но больше всего меня изумило равнодушное молчание Олеси. Девушка, похоже, вообще не интересовалась нашим разговором. Ее лицо еще больше побледнело, рассеянный взгляд блуждал по сторонам. Психолог тоже все чаще поглядывал в ее сторону.
        - Вы на машине? - Я решила выжать из ситуации все возможное. - Подвезите нас, пожалуйста, до ближайшего кафе, там и побеседуем.
        Психолог оказался «безлошадным». Жаль, но мое предположение, похоже, не подтверждалось. У маньяка должна быть машина, на которой он похищал девушек и женщин, так что милейший Андрей Викторович автоматически реабилитировался. Хотя… Надо будет выяснить - вдруг машина у него все же есть, но он не поехал на ней на кладбище? Тогда это подозрительно вдвойне.
        Под суровыми взглядами оперативников наша маленькая сплоченная группа двинулась к выходу. Мы беспрепятственно миновали ворота и дошли до остановки автобуса, когда в сумочке Олеси зазвонил телефон.
        - Да? - вяло отозвалась она. - Да не психуй ты, видишь же, я не одна. Пока не знаю. Поезжай следом за автобусом, сам увидишь. И что? Не знаю. Решай сам.
        - Сергей волнуется? - тихо спросила я. - Он в тебя влюблен?
        - Не… у него девушка есть, - также без эмоций сказала Олеся, наклонившись к моему уху. - Но мы же не для развлечения на кладбище пришли. Мы на задании! Сереге поручили меня «вести» и, если все пройдет тихо, на машине доставить домой. А если я кого-то странного увижу и решу с ним познакомиться, или ко мне привяжется кто-то, он должен следить за нами, ничем себя не выдав. И еще двух оперов тут же к слежке подключить - на всякий случай, чтобы ничего не упустить. А тут на тебе - я удрапала куда-то и ему не сообщила. Он не понимает: то ли я с друзьями гулять пошла - тогда он свободен. То ли я вышла на контакт с подозреваемым - в этом случае он должен быть начеку и вызвать подмогу. Вот он и уточняет.
        - М-да… сложный вопрос, - не удержалась я от ехидства. - Ну и что он решил? Будет следить за тобой или поедет домой?
        - А фиг его знает… Доведет нас до кафе, а там видно будет, - махнула рукой Олеся.
        - А начальство у вас ничего не решает? - Мне все меньше нравилась эта ситуация. Возникало неприятное чувство, что охотой на маньяка занимался детский сад.
        - Да что ты ко мне пристала? Звони ему сама! - внезапно громко и зло выкрикнула Олеся. На ее бледных щеках выступили красные пятна. Наташа и ее парень вздрогнули, обернувшись на ее крик, а психолог мягко произнес:
        - Олеся, вам нездоровится?
        - Да ничего… Голова закружилась. - Глаза девушки потухли, и она вновь впала в апатию. Андрей Викторович лишь покачал головой.
        Мы доехали до небольшого полутемного бара с символическим названием «Последняя надежда», сели за маленький столик в глубине зала, заказали по чашке кофе, и я повернулась к психологу:
        - Так что с нашими серийниками?
        - Давайте сначала все познакомимся, - предложил он.
        Мы с Олесей представились, Наташа просто кивнула, а худой очкарик тихо пробормотал: «Олег» - и затих. Психолог набрал в грудь побольше воздуха и лекторским голосом начал свой рассказ:
        - Видите ли, девушки, шизофрения - это болезнь с определенными признаками. Шизофреник в теории может убить, защищаясь от чертей или повинуясь приказу слышного только ему голоса. Но это будут убийства в состоянии аффекта, а не те, которые мы называем серийными. Их совершают люди, вполне осознающие свои действия и способные их тщательно продумать. Это вполне вменяемые люди с так называемыми расстройствами личности - психопаты.
        Психопатия бывает разной. Нас с вами интересуют психопаты трех типов, которые в принципе могут стать серийниками: истероидные, шизоидные и эпилептоидные. Постараюсь объяснить покороче.
        Истероидные психопаты - люди с демонстративными чертами личности. Им требуется всеобщее внимание, и ради него они готовы на все. Такие люди убивают ради корысти либо ради славы. Причем в любом случае они сделают все, чтобы об их преступлениях говорили. Они оставляют визитки возле тел своих жертв, пишут письма в газеты - словом, всячески привлекают к себе внимание.
        Шизоидные психопаты - люди замкнутые, с навязчивыми идеями. Они способны убивать ради этой идеи. Неважно, идея ли это собственного величия или «очищения города». В первом случае они вершат суд, к примеру, над нечестными чиновниками. Или над теми, кто когда-то обидел их любимую женщину. Во втором - убивают проституток. Или людей, олицетворяющих смертные грехи. Именно таких психопатов так любят изображать киношники.
        И только эпилептоидные психопаты убивают ради получения удовольствия от самого процесса. Им свойственна раздражительность, переходящая в приступы тяжелого гнева. И снимают накопившуюся агрессию они зачастую через убийства.
        Как вы думаете, с каким психопатом мы имеем дело в этом случае? - тоном экзаменатора спросил Андрей Викторович.
        - С эпилептоидом, - без колебаний ответила я. - Остальные вроде не подходят.
        - Хороший ответ, - удовлетворенно кивнул психолог. - Я думаю так же. Итак, что нам известно об эпилептоидах?
        Им свойственны приступы ярости, которая зачастую выглядит немотивированной. Но эти вспышки агрессивности лишь при первом впечатлении кажутся внезапными. Их можно сравнить с разрывом парового котла, который прежде долго и постепенно закипает. Повод для взрыва может быть случайным, это просто некая последняя капля. Приступы не только очень сильны, но и продолжительны - эпилептоид долго не может остыть.
        С первых лет жизни такие дети могут подолгу плакать, и их невозможно бывает ни утешить, ни отвлечь. В детстве дисфории проявляются в виде капризов, стремления нарочито изводить окружающих, хмурой озлобленности. Рано могут обнаружиться садистические склонности - такие дети любят мучить животных, исподтишка избивать и дразнить младших.
        Приступы могут быть и плодом конфликтов, которые легко возникают у эпилептоидов при общении с людьми. В состоянии аффекта проявляется их безудержная ярость - циничная брань, жестокие побои, безразличие к слабости и беспомощности противника и неспособность учесть его превосходящую силу. Эпилептоидный подросток, к примеру, в ярости способен ударить по лицу пожилую женщину, столкнуть с лестницы показавшего ему язык малыша, броситься с кулаками на заведомо более сильного обидчика. В драке обнаруживается их стремление бить противника по гениталиям. В гневе лицо такого психопата наливается кровью, на лбу выступает пот и т. д.
        Любовь у представителей этого типа личности почти всегда бывает окрашена мрачными тонами ревности. Измен, как действительных, так и мнимых, они никогда не прощают. Невинный флирт партнера трактуется ими как тяжкое предательство…
        Эпилептоиды стремятся к власти, поэтому выискивают себе компанию из младших, слабых, безвольных людей. В группе такие психопаты хотят установить свои порядки, выгодные для них самих. Чьими-либо симпатиями они отнюдь не пользуются, и их власть держится на страхе группы перед ними.
        Психолог перевел дыхание и буднично подытожил:
        - То есть нам нужен человек, не вполне справляющийся со своими эмоциями, подверженный вспышкам беспричинного гнева. Но сразу хочу сказать - психопатия проявляется так резко только в период дезадаптации. Более или менее адаптированный к окружающему миру психопат способен на людях сдерживать свои реакции. Видимо, чтобы не взорваться изнутри и выпустить пар из котла, он в данном случае и убивает.
        - Это вы к тому клоните, что никак не можете быть нашим маньяком? - не удержалась я от «шпильки». Самодовольный психолог вызывал у меня постоянное желание его подколоть.
        - Я истероид, если что, - с озорной улыбкой в глазах признался психолог. - Мне почему-то кажется, что вы - тоже. Правда, у нас с вами не психопатия, а всего лишь акцентуация личности. То есть некоторое дополнительное развитие демонстративных черт. А вот акцентуация по эпилептоидному типу - у нашей очаровательной блондинки Олеси.
        Доселе безучастная Олеся вздрогнула, услышав свое имя. Похоже, за нашим разговором она не следила, напряженно размышляя о чем-то своем. Андрей Викторович лишь вздохнул, поглядев в ее изумленные глаза. Впрочем, ни о чем спрашивать Олеся не захотела. Я вознамерилась было выяснить, как это он определил акцентуацию молчавшей все время Олеси, но не стала цепляться к словам. Вероятно, он зацепился за ее непонятную вспышку гнева.
        Мы еще немного поговорили о психопатиях и акцентуациях. Впрочем, беседовали лишь мы с психологом. Наташа и Олег внимательно слушали, Олеся по-прежнему была погружена в свои мысли. Наконец, Андрей Викторович допил остывший кофе и решительно встал:
        - Прошу извинить меня, господа и дамы, но я вынужден вас покинуть. Рад был знакомству.
        После его ухода мы немного помолчали, затем Наташа тихо сказала:
        - Я после исчезновения матери уже никому не верю… Я все думала: как ее могли на улицу выманить? Она же меня ждала, знала, что я волноваться буду! К ней наверняка кто-то из преподов подошел, поговорить о дочери. Она лишь ради меня могла с ним пойти…
        - А почему ты Андрея Викторовича подозреваешь?
        - Не знаю… Олег говорит, странный у нас психолог. Он к нему вроде как… приставал. - Наташа густо покраснела. Олег насупился и еще больше наклонил голову.
        - Приставал? Ну и что? - не врубилась я. - Возможно, Андрей Викторович - гомосексуалист, хотя мне так не показалось. Но это как раз снимает с него подозрения, разве нет? «Голубой» маньяк похищал бы скорее мальчиков, нежели девочек и женщин!
        - Я не психолог, не знаю, - с трудом произнесла Наташа. - Но только такие, как он, вызывали у моей матери доверие. Да там, в приемной комиссии, кроме него, лишь два старикана были и три тетки. Старик бы с ней не справился, наверное?
        - А с женщиной она пошла бы? - быстро спросила я.
        - Да, или с женщиной, или вот с таким обаяшкой, - грустно сказала Наташа. - Но ведь маньяк не может быть женщиной?
        - Ох, ничего мы толком не знаем, - вздохнула я.
        Телефон Олеси вновь зазвонил. Она резко сказала в трубку:
        - Да, он ушел. Велели - так проследи, чего ты от меня хочешь? Доеду, не переживай.
        Я даже не стала спрашивать, о чем речь. Ежу понятно, что Сереге приказали проследить за подозрительным психологом, и потому Олеся остается без прикрытия. Впрочем, вроде на нее никто и не покушался.
        Вчетвером мы вышли из бара. Обменялись номерами телефонов, затем Наташа с Олегом пошли в сторону автобуса, а мы с Олесей - к трамвайной остановке. Не дойдя до нее полквартала, Олеся внезапно остановилась.
        - Ты знаешь, я скоро умру, - без особых эмоций сказала Олеся. - Я недавно зуб сломала. Осколки вырвали, и врач предложил имплантат вставить. Он дорогой, больше тысячи долларов стоит. А я подумала - не стану маму зря в расход вводить. Трупу новые зубы не нужны.
        - С чего это такие мысли? - удивилась я. - Ты чем-то больна?
        - Нет, - тихо сказала Олеся. - Я вообще никогда не болею, с детства. И ничего не боялась раньше. Только вот когда этим делом занялась… Сначала все таким увлекательным казалось! Я несколько дней бродила по первому этажу, думала - вот сейчас подойдет ко мне некий дядя, представится деканом, я с ним выйду на улицу, дам сигнал Сереге, скрутим мы этого дяденьку и в отделение доставим, на блюдечке с голубой каемочкой.
        Но ко мне никто не подходил. И с каждым днем я все отчетливее понимала - в универе плохо, очень плохо! Коридоры какие-то душные, темные. Там окон мало, света почти нет. И тени мелькают, мелькают… - Она вздрогнула и прошептала: - Ты знаешь, со мной те девочки, пропавшие, пытаются поговорить!
        Я с ужасом взглянула на Олесю. Блин, кто вообще допустил ее к оперативной работе?!
        - Может, тебе в отпуск надо? - осторожно спросила я. - Ты… обязана ловить этого маньяка?
        - Я закончила юрфак, это типа практика, - усмехнулась Олеся. - Да не смотри на меня так, я не сумасшедшая! Я голосов не слышу и призраков не вижу. Но я чувствую… Они как будто пытаются что-то сказать мне, предупредить, пытаются прорваться… Но не могут. Их нет в живых, я тоже это знаю, не только ты. Мне только маму жалко. Она меня одна растила. Всю жизнь деньги копила, чтобы за мое обучение заплатить. Как и матери тех девочек, погибших. Она все ждала, когда я вырасту, замуж выйду, внуков ей нарожаю. Не будет у нее внуков…
        - Олеся, бросай ты эту практику! - как можно убедительнее сказала я. - Серьезно, бросай! Давай я с Оскаром поговорю, он тебе подпишет направление, практику тебе зачтут. И ты больше не будешь участвовать в спецоперациях.
        - Нет, поздно уже, - серьезно ответила Олеся. Ее большие синие глаза запали и как будто потускнели, белесые ресницы слиплись, и лицо выглядело совсем изможденным. - Ничего не изменить, ничего… Эти девочки ждут меня.
        - Ты кому-то говорила о своих… видениях? - осторожно спросила я. - Подругам, матери, Оскару, Сергею?
        - Зачем мне им об этом говорить? - Олеся резко вскинула голову, в ее голосе послышался вызов, и на мгновение она вновь стала похожа на ту самоуверенную дерзкую девчонку, которую я помнила. - Мать помрет сразу от ужаса, Сергей оборжет меня, а твой Оскар вообще в психушку засунет. А ты странная гадалка! Не веришь в потусторонний мир, да? Я тоже раньше не верила, но я и в гадание не верила. И в вещие сны тоже. Ты меня чокнутой считаешь? А я ведь сны теперь каждую ночь вижу. Плохие. Знаешь что… Когда меня… тоже, я потом к тебе приду. И расскажу, кто он и где его искать. Я прорвусь, не сомневайся.
        Глава 5
        Весь остаток дня я рвалась поговорить с Машей об Олесе. Было ясно, что ее надо немедленно отстранять от дела. Очевидно, будущая юристка оказалась слишком впечатлительной, и поиски пропавших девушек надломили ее психику. А может, она изначально была немного не в себе, и первая же серьезная психическая нагрузка дала толчок к безумию. Но Маша сначала сбрасывала мои звонки, а потом вообще отключила мобильный. Тогда я позвонила Оскару. Он трубку взял, быстро прошипел: «Мы все на совещании!» - и тут же отключился.
        Назавтра с самого утра я вновь позвонила Маше, и снова она не брала трубку. Я стала методично звонить каждый час. После шести вечера подруга прислала эсэмэску:
«У нас ЧП. Отзвонюсь, как только смогу».
        Почему-то после этого сообщения меня начало знобить. Перед глазами внезапно поплыли вроде бы уже позабытые строки из газетной статьи: «Соседка Наташи, очень любившая ее мать, сообщила: «Перед тем, как поехать в последний раз в институт, Даша пришла ко мне со всеми старыми фотографиями, стала рассказывать о маленькой Наташе, о том, какими они с мужем были молодыми, и горько-горько плакала. Я ее успокаивала, говорила: «Ты же радоваться должна, дочка в институт поступила, на врача выучится. Твоя мечта сбылась». А она все никак не успокаивалась. Как будто чувствовала беду…»
        Я быстро набрала эсэмэску: «Я хочу поговорить об Олесе». Маша откликнулась мгновенно:
        - Поля, она тебе звонила?! Где она?!
        - Машка, какого черта ты не брала вчера трубку?! - чуть не заплакала я. - У Олеси нервный срыв, ей нельзя сегодня было идти в универ! Она пропала, да? Как это произошло?
        - При чем тут нервный срыв?! - Маша сама чуть не ревела. - Она встретила этого… лжедекана! И пропала… - В трубке раздались сдавленные рыдания, но через минуту Маша взяла себя в руки. - Поля, расскажи подробно, что она тебе вчера говорила?
        - Только при личной встрече, - твердо сказала я. - Я еду к вам!
        В управление меня пропустили сразу, но подняться наверх не разрешили. Еще около двух часов я, как тигр в клетке, металась по небольшой приемной на первом этаже. Наконец ко мне спустилась бледная, осунувшаяся Маша. Она кивнула дежурному, приглашающе махнула мне рукой, и мы вместе поднялись на третий этаж.
        На сей раз меня допустили в святая святых - в комнату, где проводила совещание вся команда вместе с психологом и психиатром. На лицах десятерых мужчин читалась такая растерянность, что мне стало не по себе. Никогда я не видела в таком состоянии самоуверенного, властного Оскара. Маша была полностью деморализована. Лица четырех девушек-практиканток, которые, как и Олеся, дежурили на этажах универа, были бледны, в глазах их был явственно заметен откровенный страх.
        В полном молчании опергруппа выслушала рассказ о моем последнем разговоре с Олесей. Когда я закончила, молчание длилось еще минут пять. Потом одна из практиканток встала и четко заявила:
        - Я отказываюсь от дежурств в этом чертовом месте! Сами ловите своего декана-призрака. Можете не засчитывать практику, мне все равно. Жизнь дороже!
        Она быстро пошла к двери. Уже приоткрыв дверь, на минуту остановилась, будто ждала, что ее кто-то задержит. Но все по-прежнему молчали, и девушка в конце концов вышла из комнаты.
        - Другие желающие отказаться от операции имеются? - после минутной паузы спокойно спросил Оскар.
        - А практику не зачтут? - дрожащим голосом спросила вторая девушка.
        - Зачтут.
        - Тогда я ухожу. - Девчонка тут же вскочила с места. За ней к двери пошла и третья практикантка. Четвертая осталась сидеть.
        - А вы, Тамара? - вежливо, словно мы все были на приеме в посольстве, спросил Оскар. - Вы не желаете нас покинуть?
        - Не желаю, - отрезала девушка. - Я остаюсь.
        - Понятно, - устало сказал Оскар. - Короче, завтра на дежурство заступаете вы и… добровольцы. Моя жена и Полина. Я два часа назад отправил запрос в министерство, оттуда уже пришел факс. Ввиду чрезвычайных обстоятельств Полину Кудрявцеву с сегодняшнего дня по договору включают в нашу опергруппу как эксперта-парапсихолога. Будет консультировать нас, чтобы мы разобрались с паранормальщиной в этом деле. Ну, это по бумагам. На самом деле ей придется играть роль… подсадной утки, - совсем тихо закончил он.
        Я быстро закивала:
        - Только введи меня в курс дела. Что случилось с Олесей?
        Оскар мигнул одному из сотрудников, и тот вкратце рассказал невероятную правду об исчезновении девушки.
        В девять утра она, как обычно, заступила на дежурство на первом этаже и заняла свой пост возле деканата. Примерно в одиннадцать тридцать в главном штабе раздался звонок. «Тут лжедекан! - взволнованно прокричала Олеся. - Он в универе! Удвойте внимание, его нельзя упустить!»
        Разумеется, оперативники не спускали глаз со всех возможных выходов из универа. Но никто, хоть отдаленно похожий на лжедекана, оттуда не выходил. Не появлялась и Олеся. Тем не менее, когда примерно через полчаса ей начали звонить, ее телефон оказался вне зоны приема. Еще через десять минут прибывший по тревоге Федор обнаружил выключенный мобильник девушки в мусорной урне, в трех кварталах от универа. Тут же просмотрели все без исключения видеозаписи, которые велись из машин наблюдения. Но нет - никто, даже отдаленно похожий на светловолосую оперативницу, на пленках не появился! С тех пор Олесю никто не видел. А девчонки-практикантки в тот же день отказались продолжать дежурство в полутемных коридорах, по которым разгуливал призрак.
        - Почему - призрак? - не врубилась я.
        - Девочки красивую легенду услыхали, - сухо ответил Оскар. - Тамара, расскажите, пожалуйста.
        Легенда меня не очень-то впечатлила. Оказалось, лет пять тому назад филологический факультет возглавлял молодой декан. Было ему около сорока лет, невысокий, вроде ничего особенного, но студентки буквально сходили по нему с ума. Да и он ни одну смазливую девчонку мимо себя не пропускал. И вот возник у него бурный роман с юной студенткой. Через пару месяцев девушка забеременела, и тут выяснилась суровая правда жизни - у любвеобильного декана уже имеются трое отпрысков, рожденных в законном браке. И разводиться ради четвертого он отнюдь не намерен.
        Девушка сделала аборт. Но то ли она изначально была психически неуравновешенна, то ли сдвиг по фазе случился с ней из-за гормонального бунта, но только вскоре она пришла в деканат с маленьким дамским револьвером и засадила бывшему любовнику три пули прямо между глаз. Четвертую она предназначила себе. На кафедре тогда было много народу, но остановить безумную студентку никто не решился.
        Декан умер на месте, за жизнь девушки три дня боролись в реанимации. Но она умерла. А вот души - ее и декана - никак не находили покоя. Сотрудницы кафедры боялись задерживаться в деканате по вечерам. Им чудились шорохи и чьи-то всхлипывания, а иногда - сухие щелчки отдаленных выстрелов. А одна молодая девушка, выпускница универа, уверяла, что весной - издали - видела самого декана. Он как будто материализовался из запертой двери деканата, подошел к противоположной стене и… исчез.
        - И что, декан был так здорово похож на того человека, которого мы ищем? - недоверчиво спросила я.
        - Да не то чтобы так уж сильно, - подала голос Маша. - Мы фоторобот показывали и студенткам, и преподавателям. Отдаленное сходство есть, но… Да ты сама посмотри.
        Она подала мне небольшой фотоальбом. Кроме пропавших девушек и женщин, там была фотография интеллигентного мужчины средних лет, с короткими русыми волосами, приятным лицом и ласковой, как будто смущенной, легкой улыбкой.
        - А вот фоторобот. - Маша показала мне на большую доску с нарисованным портретом, висевшую в кабинете возле окна. - Его мы и ищем.
        Я невольно вздрогнула. Сходство между двумя мужчинами заключалось не столько в похожих чертах их лиц и прическах, сколько в одинаковом выражении. Губы нарисованного мужчины раздвигала такая же ласковая, немного смущенная, слабая улыбка.
        Я потрясла головой, чтобы отогнать наваждение, и спросила:
        - Ребята, никак не пойму… Вы же предвидели ситуацию, что к девушкам-«наживкам» кто-то подойдет. Почему вы сразу не запеленговали телефон Олеси?!
        - Так мы уже три недели дежурим! - вскипел Федор. - А еще месяц без толку могли проваландаться. У меня и другая работа есть, я не могу сутками держать фургон возле этого чертова универа! Да и не нужно это было, все же предусмотрели!
        Оказалось, что в мобильник Олеси и остальных девушек-«подсадок» было вмонтировано специальное устройство. Их проинструктировали - если к ним подходит подозрительный объект, они незаметно нажимают всего одну кнопочку, и мобильник начинает работать как рация. Он транслирует весь разговор на специальное записывающее устройство в машине Федора, а заодно включает пеленгатор. Если подошедший мужчина предлагает девушке выйти из универа, она соглашается, но тянет время. Федор, не прекращая записи, тут же едет по сигналу, и у выхода фургон и парочка оказываются практически одновременно. Но даже если фургон и опоздает на минуту, не беда - ведь каждый вход был под прицелом зорких глаз и видеокамер машин сопровождения.
        Дальнейшее - вообще дело техники. Девушка под наблюдением шпионских видеокамер садится в машину, отъезжает на квартал, и тут со всех сторон на перехват выезжают присланные по тревоге оперативные машины.
        Все было продумано до мелочей, но… Олеся не нажала на заветную кнопку.
        - Наверное, тот человек куда-то направлялся… и она не догнала декана и не заговорила с ним? - предположила я.
        - Или догнала, но в таком месте, где не передается сигнал, - мрачно ответил Федор. - Например, в подвале. Или в потайном ходе.
        - Народ, ну какие подземелья, какие потайные ходы! - взмолилась я. - Я училась там пять лет! Подвал занят физкультурными залами и бассейном, а потайных ходов в универе сроду не было!
        - Ты изучала архитектурный план? - поинтересовался Оскар. - Олеся не выходила из университета, и тем не менее - ее там нет. Значит, где-то все же есть потайной ход! Так что, Полина, прошу, - не трать наше время на споры. Иначе я пожалею, что ввел тебя в курс дела.
        Я прикусила язык, хотя сказать мне хотелось многое. Разумеется, в универе могли быть выходы, о которых я не знала. Но мне не нравился мистический настрой группы. Декан-призрак, отдаленные выстрелы в ночи, подземелья с потайными ходами… Еще немного, и они начнут поминать аномальные зоны! Зачем они вообще пригласили психолога и психиатра? Надо было позвать парочку охотников за привидениями и распустить опергруппу!
        - А если это правда… Если Олеся встретила не этого. - Тамара небрежно кивнула на огромный фоторобот. - А того, настоящего… То есть… - И она испуганно примолкла.
        Я лишь вздохнула. Ну вот, картина Репина «Приплыли». Похоже, Тамару надо освобождать от дежурств, уж лучше на посту останемся лишь мы с Машей. Спокойнее будет.
        Судя по вытянувшимся лицам мужчин, они подумали то же самое. Однако как сильно действует на девушек пребывание в аномальной зоне… то есть в злосчастном универе! Интересно, как это мне удалось его закончить, сохранив в полном здравии рассудок?
        - Тамара, вы тоже… гм… разговаривали с погибшими девушками? - наконец «отмер» психиатр, полный мужчина с солидно блестевшей лысиной. - Перескажите нам ваши разговоры.
        - Нет, вы что! - возмутилась Тамара. - Не было у меня никаких видений! Просто… Я подумала: призрака нельзя догнать и невозможно запеленговать. Он может уводить за собой девушек, и никто этого не увидит.
        - Девушки тоже становятся невидимыми? - удивилась я. - И потом, призрак у нас какой-то очень уж шустрый! Мало того что он выносит из здания мобильники девушек, он еще и вывозит за город их тела.
        - Да… - Тамара осеклась. - Я об этом не подумала.
        - Тамара, вы уверены, что хотите продолжать дежурства? - мягко спросил Оскар.
        - Уверена, - отрезала девушка. - Не волнуйтесь, у меня крепкие нервы.
        Я с сомнением покосилась на нее, но промолчала. Не мое это дело, пускай специалисты решают. Надо же и для них немного работы оставить. Мое дело сейчас - спасти Олесю. С момента похищения не прошло и половины суток, у нас есть шансы найти ее живой.
        - У кого какие предложения? - спросил между тем Оскар.
        Психолог бодро начал составлять психологический портрет последней жертвы. Послушав пару минут его речи о том, какой впечатлительной и внушаемой девушкой является Олеся, я невежливо перебила его:
        - У нас мало времени. Если Олеся еще жива, то к вечеру ее точно убьют! Я предлагаю развесить по всему городу фоторобот. Терять нам нечего, а так появляется реальный шанс - люди узнают его, и мы успеем вовремя найти место, где он держит свои жертвы.
        Оскар замер с открытым ртом.
        - Не вздумай! За такое нас всех отсюда погонят с волчьим билетом! - выкрикнул один из оперов, высокий худощавый брюнет.
        - Полина права, - тихо, но отчетливо сказал Сергей. - Счет идет на минуты. Пока мы тут разговоры разговариваем и секреты Полишинеля разводим, девушка погибнет.
        Оскар задумчиво потер рукой висок.
        - Ребята, я никого не держу в группе, - спокойно произнес он. - Кто боится, неважно - маньяка или начальства, - может нас покинуть. Я подпишу любой рапорт. А здесь идет игра без правил.
        Он подождал пару минут, но больше никто не проронил ни слова. Оскар поднялся и приказал:
        - Ну что, по коням! Будем расклеивать фоторобот.
        Глава 6
        Два часа мы с Машей и Тамарой катались по городу в машине Сереги. Я предпочла бы другой транспорт - слабый запах лилий, намертво въевшийся в ткань сидений, бил по моим напряженным нервам и вызывал слезы на глазах. А всплывающие в памяти полубезумные глаза Олеси уничтожали последнюю надежду на благополучный исход. К сожалению, не было у меня полной уверенности в том, что Олеся действительно ВИДЕЛА лжедекана. Точнее, что она видела именно его, причем не внутренним зрением. Это мог быть кто-то, лишь отдаленно похожий на фоторобот… или вообще - ее персональный глюк. Хотя… глюк не смог бы ее похитить. А значит, она все же видела маньяка.
        - Маша, - мое измученное сознание долго не могло решить, о чем же я хочу спросить подругу. - А что с планом универа? Есть там потайные ходы?
        - Ходы, наверное, есть. А вот плана нет, - грустно ответила Маша. - В прошлом году в городском архиве возник пожар. И сгорели все документы, касающиеся университета.
        Наконец весь доставшийся нам район был обклеен плакатами с черно-белым изображением лжедекана. Я устало привалилась к кирпичной стене какого-то дома:
        - Все, мы сделали это…
        Сергей предложил развезти нас по домам. Первой доставили Машу. Она вышла из машины, и Сергей решил для верности проводить ее до квартиры. Мы с Тамарой остались в машине вдвоем, и я тихо спросила:
        - Скажи, а ты ничего странного в Олесе не замечала?
        - Даже не знаю… - задумчиво ответила девушка. - Видишь ли, Олеся всегда была сорвиголовой. Она нам как-то со смехом рассказывала, как ночью на спор бродила по кладбищу и даже что-то нацарапала на одном из гранитных памятников. Она вообще ничего не боялась! Ну как я могла подумать…
        Я с сомнением покачала головой. Отчаянные храбрецы редко хвастают своими подвигами. Они относятся к ним спокойно, как к чему-то само собой разумеющемуся - именно потому, что их поступки вовсе не кажутся им особенными. Ну подумаешь, погулять по кладбищу! Это же не страшно, тут и гордиться особо нечем. А хвастаются обычно тем, что дается с большим трудом. Правда, я не слышала сам рассказ - может, девушка вовсе и не хвасталась, просто к слову пришлось? Но даже если предположить, что Олеся вовсе не была такой уж отважной, что нам это дает?
        Вернулся Сергей, и я повторила свой вопрос - об Олесе. Парень ненадолго задумался, затем с трудом произнес:
        - Да видел я, что она все бледнеет, совсем с лица спала… Пытался ее расспросить, мол, не заболела ли, но она отнекивалась - что ты пристал, все со мной в порядке. А я, дурак, еще пошутил: раз в порядке, чего же ты нос повесила? Парень бросил, что ли? Вот идиот…
        Я вздохнула. Никто не ожидал от Олеси такой впечатлительности. И никто не связывал ее побледневшее лицо с какими-то видениями и потусторонними голосами. Сказала она об этом лишь мне. А я не проявила должной настойчивости. Надо было писать эсэмэски Оскару или лично поехать в управление и поднять скандал… Но даже в страшном сне я не предполагала, что она предчувствует свое исчезновение! А ведь предвидела нечто неладное не только она. Мать Наташи Михайловой тоже чувствовала свою скорую гибель. Блин, мистика какая-то… Надо мне было поподробнее расспросить Наташу! Впрочем, еще не поздно.
        Мы довезли до дома Тамару, Сергей проводил ее до квартиры, а когда вернулся, я спросила его:
        - Ты торопишься? Если я сейчас созвонюсь с одной девушкой, свидетельницей, сможешь меня к ней отвезти и подождать?
        Сергей аж присвистнул от изумления:
        - Да отвезти-то я смогу… Но ты вроде замужем, красавица? Твой мужик мне морду не набьет? Уже половина двенадцатого, на минуточку!
        Я грустно кивнула - идея поехать немедленно в гости к Наташе оказалась неудачной. Впрочем, и домой мне не хотелось. При всей моей горячей любви к Саше было просто страшно представить себе, как я погляжу ему в глаза. Когда я позвонила ему перед тем, как мы начали расклеивать плакаты, его голос уже дрожал:
        - Поля, ты обо мне вообще не думаешь?
        Я долго уверяла Сашу, что думаю только о нем, и он вроде слегка притих. Но это было почти четыре часа назад. Сейчас ситуация была уже критической.
        Серега заметил мои колебания и, как истинный джентльмен, предложил:
        - Может, я объясню твоему супругу, что ты по делу так долго шлялась?
        - Да он знает, что по делу, - вздохнула я. - Но ему это дело вряд ли понравится.
        - Это да, - согласно закивал Серега. - Я бы своей девушке лично задницу надрал, если б она в такое г… вляпалась!
        - Не стал бы встречаться с девушкой-юристом? - слабо улыбнулась я.
        - Не-а, - расплылся в улыбке Сергей. - Моя подружка - кондитер. Вот это работа для девушки. Сла-адкая!
        Я не стала уточнять, кто именно сладкий - работа или девушка. Поблагодарив парня за предложенную помощь, я решительно вышла из машины и двинулась к дому. Сергей открыл дверцу машины и выскочил следом:
        - Э нет, так не пойдет, я тебя до квартиры доставлю.
        - Думаешь, маньяк ждет меня в подъезде? - усомнилась я.
        - А фиг его знает, - серьезно ответил он. - После исчезновения Олеси я ничему бы не удивился. Может, у него способности, эти… паранормальные.
        На дискуссию о способностях маньяка у меня уже не было сил. Сергей довел меня до двери и, лишь когда я протянула руку к звонку, рысью бросился вниз, перескакивая через две ступеньки. Он скрылся с глаз раньше, чем Саша подошел к двери, так что хотя бы от сцены ревности я была избавлена.
        Впрочем, скоро я пожалела об его уходе. Сцена ревности показалась бы милой детской игрой по сравнению с тем скандалом, который устроил мне Саша, вникнув в суть дела.
        - Полина, ты в своем уме?! - Он чуть не плакал. - Ты хоть понимаешь, на что подписалась? Ну подумай, какой дурацкий план: девушка выходит с маньяком и садится в его машину. И лишь ПОСЛЕ этого ее догоняют! А если не догонят? А если маньяк убьет ее сразу же, как только она сядет в машину?!
        - Да зачем ему сразу же ее убивать? - Я тоже чуть не плакала от усталости и расстройства. - Он же должен ее изнасиловать, живую!
        - Он тебе об этом лично сообщил? Может, он кайф от самого убийства ловит! Может, он вообще импотент!
        - Зачем бы он тогда похищал девушек? - из последних сил отбивалась я. - Убивал бы - и сразу выбрасывал их на улице, вместе с телефоном. Нет, он их где-то держит почти сутки. Может, и дольше. Пока только одну жертву нашли.
        - Полина, ну пожалей хотя бы мать, если тебе меня не жалко, - умолял Саша. - Пропала девушка-опер, сильная и подготовленная. А ты все лезешь тигру в пасть!
        - Девушка-опер, как ты выражаешься, сошла с ума от страха, - тихо сказала я. - В таком состоянии она не могла мыслить логично. И оказать сопротивление тоже не могла.
        - Ты зато можешь! - в сердцах воскликнул Саша. - Пробегаешь сто метров - и за сердце хватаешься! Мисс Бонд нашлась!
        - Саша, о чем мы спорим? - вымолвила я. - Ты же меня не первый день знаешь. Погибли моя сестра и моя тетя. Я не была с ними особо близка, но они мне - родные. Я уже влезла в это дело по самые уши. И потом - я себя виноватой чувствую. Веронику не нашла вовремя, Олесю не остановила…
        Еще об одной, самой важной причине своей активности я промолчала. Рассказывать мелодраматическую историю о клятве у изголовья моей умирающей тетки мне казалось… слишком пафосным, что ли. Тем не менее я поклялась найти убийцу. И еще я чувствовала: призрак, или кто бы он там ни был, не оставит меня в покое. Но он может сломать сопротивление и увести за собой любую другую женщину, кроме меня. А я нажму вовремя на заветную кнопку. Меня ему не напугать до безумия, мы и не таких видали!
        - Я пойду завтра на дежурство, - в сотый раз повторила я.
        - Ладно, тогда я тоже пойду, - внезапно спокойно сказал Саша.
        - Будешь где-то поблизости от меня крутиться?
        - Нет, посижу в машине сопровождения.
        - И сколько дней ты собираешься там сидеть?
        - Сколько придется, - отчеканил он. - Одна ты не пойдешь!
        Я лишь махнула рукой - вместе так вместе.
        Наутро Саша довез меня до универа, вышел вместе со мной и пересел в машину уже заступившего на дежурство Сереги. Серега такому повороту событий явно обрадовался - ему до полусмерти, как он сказал, надоело в одиночку тухнуть в машине. Он буквально бросился к Саше с объятиями. Я помахала им ручкой и вошла в мрачное здание, туда, где еще вчера гуляла по коридорам Олеся. На сей раз я не стала выпендриваться и вместо маскарадного, как выразился Серега, наряда надела обычные джинсы с темной майкой навыпуск.
        Само дежурство меня сильно утомило. Я битый час уныло разгуливала возле дверей деканата на первом этаже, сжимая в руке сумочку с телефоном. Телефоны с пеленгатором были выданы мне, Маше и Тамаре рано утром, вместе со строгим приказом - нажать на кнопку не только в том случае, если к нам кто-то подойдет, но даже если мы увидим в конце коридора кого-то хотя бы отчасти подозрительного. Если бы я выполняла приказ, моя рука вообще не разжимала бы телефон, и Сергей к этому моменту уже повесился бы. Мужчины, мальчики и ученые старцы, как назло, сегодня бродили по коридорам в полном ассортименте.
        - Полина, если не ошибаюсь? - раздался рядом учтивый мужской голос. Я вздрогнула и с перепугу чуть было не нажала на кнопку, но вовремя спохватилась.
        - Добрый день, - вежливо поздоровалась я с Андреем Викторовичем. - Скажите, вы вчера видели здесь Олесю?
        - Эту ту замкнутую девушку, которая все время молчит? - весело осведомился психолог. - Нет, вчера вечером ее тут вроде не было.
        - А во сколько вы пришли в универ?
        - В половине шестого, - уже чуть менее радостно отозвался психолог. - А в чем дело?
        - Олеся вчера пропала. - Я решила, что никакого секрета тут нет. Маньяк о ее исчезновении знает и без меня, а от остальных скрывать правду смысла я не видела.
        - В смысле? - Психолог слегка побледнел.
        - В прямом. Она в пять минут десятого вошла в это здание, и больше ее никто не видел.
        - Так, может, она еще здесь?
        - Где? Здесь есть скрытые от посторонних глаз подземелья и потайные ходы?
        - Откуда мне знать? - пожал плечами психолог. - Я здесь работаю три года и ни разу про подземелья не слышал. А все же как это произошло?
        - Так же, как и с остальными девушками, - сухо ответила я. - Кто-то вывел ее отсюда. Причем так, что этого никто не видел.
        - Простите, конечно, за вопрос… а она не могла сама уйти?
        - Сама? - Я слегка растерялась. - Не знаю, но все равно… ее должны были увидеть.
        Психолог еще раз пожал плечами, а я внезапно решилась:
        - Скажите, как по-вашему, Олеся поддалась бы гипнозу?
        - Все люди поддаются гипнозу, - спокойно сказал Андрей Викторович. - Поэтому ваш вопрос некорректен.
        - Я вот не поддаюсь.
        - Серьезно? - Он вытащил из кармана два блестящих стеклянных шарика и начал медленно вертеть их в пальцах правой руки. Смотрел он при этом на свои ботинки и глухим монотонным голосом бубнил: - Это распространенная ошибка - люди думают, что внушение на них не действует. Они даже не понимают, насколько их поступки обусловлены этим самым внушением. Дайте мне вашу сумку! - внезапно резко приказал он. И я машинально, как во сне, сунула свою сумочку с драгоценной аппаратурой в его протянутую левую руку.
        Уже через секунду я очнулась и потянулась за сумкой. Психолог без возражений отдал ее мне и спокойно спросил:
        - Еще вопросы есть?
        - Нет, - от удивления я не могла прийти в себя.
        - А у меня - есть. Что здесь делала Олеся? Она юристка, а не филолог.
        - Пыталась поймать маньяка, - усмехнулась я.
        - Ни фига себе! - Психолог аж присвистнул от удивления. - Как же она попалась?!
        - Тоже не понимаю. - Я еще секунду поколебалась, а затем рассказала психологу о видениях Олеси. - Может, ей еще что-то почудилось? Или он ее загипнотизировал?
        - Когда она его догнала? - Андрей Викторович задумался. - Возможно. Но это не проясняет ответ на главный вопрос: а как они вышли?
        - Надо искать потайной ход, - вздохнула я. - Но все же - он мог приказать, чтобы она без возражений шла за ним?
        - Сложно сказать, - вздохнул психолог. - У Олеси, похоже, начался острый психоз или шизофренический приступ. В таком состоянии люди внушаемы сверх обычного, но трудно определить, как именно подействует на них внушение. Она могла пойти следом за ним, могла броситься бежать, могла напасть на него с кулаками… Это непредсказуемо.
        - А что вы думаете о предчувствиях? - внезапно спросила я.
        - Ничего. Тут наука молчит, - улыбнулся психолог. - А кстати, Полина, - что тут делаете вы?
        - Олесю ищу, - быстро ответила я.
        Психолог негромко засмеялся:
        - Прямо тут, на этом самом месте? Вы надеетесь, что она материализуется здесь так же внезапно, как исчезла?
        - А что, вполне возможно - подземный ход проходит именно через деканат, - злясь на себя за неуместную откровенность, но улыбаясь через силу, предположила я. - Или он вообще в стене проложен.
        Я замерла, положив руку на телефончик, готовясь услышать что-то вроде: «А давайте-ка я покажу вам этот самый подземный ход!» Тогда и нажму на заветную кнопку. Но психолог немного помолчал, а затем вежливо сказал:
        - Ну что же, удачных вам поисков!
        Я в некотором недоумении смотрела ему вслед, даже потрясла слегка головой, пытаясь понять - что это было? Зачем я рассказала ему про Олесю, зачем несла весь этот вздор? Загипнотизировал он меня, что ли?..
        Глава 7
        Оставшиеся три часа дежурства я металась по коридору, как загнанная лошадь, пытаясь решить, рассказывать ли Оскару про мой разговор с психологом? Совесть требовала рассказать, но ведь я так и не нажала на кнопку тревоги! Даже страшно было представить, что сделает со мной Оскар за такое ослушание. А с другой стороны - нажала бы я на кнопку, примчался бы Сергей из фургона, приехала бы группа захвата… Скольких людей я сорвала бы с места, а зачем? Пересказать наш диалог я могу дословно, без всякой записи, память у меня хорошая. Вот если б он меня позвал куда-то - тогда да, я забила бы тревогу.
        Но я прекрасно понимала - себя успокоить легче, чем разъяренного Оскара. А если еще и Саша узнает - все, меня привяжут к домашней батарее, но в универ больше не пустят. И я приняла соломоново решение: о разговоре с психологом расскажу, но только Маше. Пусть держит его на заметке, но меня не выдает.
        Около пяти вечера я вышла из здания и села в машину Сереги. Саша сидел рядом с ним, вполне спокойный, судя по всему, мужчины нашли общий язык.
        - Ну что, пересаживаемся в нашу машину и едем домой? - спросил Саша.
        - Вообще-то у группы совещание… очередное, - неуверенно сказал Сергей. - Но Полина - штатская, так что даже не знаю…
        - Я в группе! - тут же возмутилась я. - Сашенька, ты поезжай, а меня потом Серега до дома докинет, ладно?
        - Ладно, - вздохнул муж. - Сергей, до квартиры ее доведешь?
        - Абыжаешь, началнык! - гаркнул Сергей. - Доставлю в лучшем виде!
        С опущенной головой Саша вышел из машины и пошел почему-то не к своему авто, а в универ. Но слишком уже удивиться этому я не успела - Серега резко газанул, и мы понеслись на планерку.
        - Вот такие вы все, бабы, - ворчал по дороге Сергей. - Достанется вам хороший мужик, так вы его не цените!
        - Я ценю! - возмутилась я. - С чего ты взял?
        - Ценила бы - сидела бы дома и борщи мужу варила. А не маньяков приманивала, бегая по коридорам.
        Я не стала пояснять, что борщи у нас дома варит Саша, а я - в лучшем случае - делаю бутерброды с колбасой. Бессмысленно тратить нервные клетки на спор с поклонником патриархата. Поэтому я молча слушала его ворчание, в который раз прокручивая в голове свой разговор с психологом.
        На планерке, кроме оперативников, психиатра с психологом и нас с Машей и Тамарой, присутствовал какой-то полный лысоватый дядечка в старомодном костюме-тройке. Глазки дядечки весело поблескивали сквозь стекла очков в тонкой железной оправе.
        - Полина, это по твоей части, - сухо сказал Оскар. - Вот этот гражданин уверяет, что он - ясновидящий, и ему открылось, где надо искать пропавших девушек.
        - В принципе поиски девушек - по твоей части! - не удержалась я. - А вообще, в чем проблема? Он советует искать девушек на Марсе?
        - Нет, в трех километрах от города, - бросил Оскар. - Готов показать это место, если мы поедем с ним.
        - Так пусть покажет!
        - Но он требует дополнительных сведений, чтобы его ясновидение не сбилось с пути, - продолжил Оскар, и все, как по команде, уставились на дядечку. Но тому всеобщее внимание, похоже, только льстило.
        - Позвольте представиться, - он чуть приподнялся со стула и церемонно поклонился. - Незнанский Агафон Агафонович. Можно просто - Агафон. Я вчера увидел фоторобот у своего дома, - опустив мощное седалище на стул, так же жизнерадостно продолжил он. - И вечером на меня нашло озарение! Я увидел - этот мужчина едет на своей машине… Он проехал автозаправку, немного притормозил. И тут… - Внезапно его голос слегка изменился, стал более звучным и густым. - Я увидел: в его машине лежит девушка. Она мертва. Умерла недавно и мучительно. Он везет ее в лес.
        Он замолчал.
        - А дальше? - спросил высокий худой брюнет, выступавший против расклейки фоторобота.
        - Он довез ее до леса и выкинул там, - спокойно ответил дядечка. - Ответьте мне на пару вопросов, и я сегодня же отвезу вас на место.
        - Задавайте, - сказал Оскар.
        - Мужчина, чей фоторобот развешан на всех столбах, как-то связан с пропавшими студентками?
        - Зачем вам это знать?
        - Для вдохновения, - внушительно ответил Агафон.
        - Извините, но если вы ясновидящий, должны знать и так, - ехидно сказала я. Ясновидящие мне надоели еще в салоне. Так нет, они уже и сюда пробрались!
        - Хорошо. Я знаю, - покладисто согласился Агафон. - Но вы подтвержаете?
        - Нет, - отрезал Оскар.
        - Ладно, - дядечка был сама доброта. - Поехали?
        Оскар подумал немного и спросил:
        - Ну что, добровольцы есть?
        Вся группа дружно встала со своих мест.
        - Понятно, - слабо улыбнулся Оскар. - Ну что же, по коням.
        Мы выбежали на улицу и кинулись к машинам. Дяденька отправился к своей, и я с удивлением увидела, что в ней сидит молодой парень с видеокамерой. Оскар резко развернулся и пошел следом за ясновидящим. Я рванула за ним, за мной бросились Маша и Тамара. Добежали мы до машины одновременно с толстяком. Оскар рванул на себя дверцу машины, наклонился к парню с камерой и спросил:
        - А вы кто? Тоже ясновидящий?
        - Я тележурналист, - ослепительно улыбнулся парень. Белозубый оскал на его кукольно-правильном лице с большими голубыми глазами вызывал в моей памяти какое-то смутное воспоминание. Где я его встречала? Впрочем, долго гадать мне не пришлось. - Дмитрий Тужилин. Снимаю сюжет для передачи о паранормальных явлениях:
«Удивительное рядом».
        - Ничего удивительного пока что не происходит, - отрезал Оскар. - Извините, но вы никуда не поедете!
        - Извините, но он поедет, - твердо сказал дядечка. - Я ему обещал.
        Оскар тяжело вздохнул. Вся эта клоунада его явно раздражала. Уверена, если б не исчезновение Олеси, он послал бы ясновидящего вместе с тележурналистом куда подальше… но пока что это была единственная зацепка. Придется ехать всем.
        Мы с Машей и Тамарой сели к Агафону. Он сосредоточенно вел машину, пока журналист Дима развлекал нас байками о паранормальных явлениях:
        - Девчонки, тут у меня сюжет прямо из гущи жизни! В нашем универе завелся призрак! Его уже многие видели. Он появляется в деканате и проходит сквозь стены. И иногда уводит за собой студенток. Я сделал классную съемку! Огромную доску с фотографиями девушек, заснял деканат, свидетелей… То есть свидетельниц, конечно. - Он лукаво улыбнулся. - А девушек с тех пор никто не может найти. А вот Агафон нашел!
        - Почему вы решили, что это те самые девушки? - резко спросила Маша.
        - Так он же ясновидящий! - делано удивился журналист. - Он все это увидел внутренним зрением.
        Маша больше не проронила ни слова. Ясновидящий молчал, сосредоточенно глядя на дорогу. Мы выехали за город, миновали автозаправку и медленно свернули на глухую лесную просеку. Уже стемнело, и при свете фар негустой лесок казался каким-то нереальным, словно нарисованным на холсте. Машина притормозила, и Агафон неторопливо выкатился наружу. Журналист вылез следом и тут же включил ослепительно яркий фонарь. Маша и Тамара тоже вышли, а я почувствовала, как на мои плечи гранитной глыбой накатила страшная усталость. Какой бесконечный получился день, а завтра еще один такой же, потом еще и еще… Я не верю в призраков и ясновидящих и не хочу слоняться сейчас по прохладному осеннему лесу! И зачем я, дура, поехала? Сзади скрипели тормоза, вылезали подъехавшие оперативники. В машину заглянул Серега:
        - С тобой все в порядке?
        - Ага, - кивнула я и неохотно вылезла. В лесу уже было светло, как днем - от фар пяти автомашин, прожектора тележурналиста и ярких фонарей в руках оперативников. При таком освещении я бы без труда прочитала книжку с крупным шрифтом. Агафон неподвижно стоял на краю просеки и вглядывался в неосвещенную лесную глубь.
        - Где тела? - громко спросил его Оскар.
        - Тс! - поднял обе руки ясновидящий. - Я уже начинаю различать… Вот в этом месте остановилась машина. Мужчина вышел из нее… Теперь он открывает багажник. Девушка лежит, свернувшись калачиком, ее толстая русая коса обвивает голову. Он вытаскивает тело девушки и на руках несет в лес… Идемте! - внезапно резко сказал он и двинулся вперед.
        За ним устремился Тужилов с прожектором и камерой наперевес, затем Оскар, Маша и все оперативники. Тамара потянула меня за рукав:
        - Поля, мне страшно… Мне обязательно туда идти?
        - Оскар, кто-то может остаться здесь с Тамарой? - крикнула я.
        Не оборачиваясь, он приказал:
        - Федюнов, останьтесь с девушкой!
        Худой брюнет, возражавший против расклеивания плакатов, неохотно остановился и подошел к нам.
        - Девушка, если вы леса боитесь, на фига поехали? - сердито спросил он.
        - Ничего страшного, постойте здесь, там и так народу хватает, - устало сказала я и, не дожидаясь ответа, побежала догонять уже удалившуюся в лес группу.
        В свете фонарей наша медленно продвигавшаяся вперед процессия выглядела довольно-таки фантастически, как факельное шествие в заколдованном лесу. И только Маша, замыкавшая цепочку людей, сильно портила торжественность момента. Острые шпильки ее сиреневых полусапожек вполне годились для разгуливания по университетским коридорам, но отнюдь не для лесных прогулок. Теперь бедная красотка спотыкалась, застревала в сплетении корней, и я испугалась, что она вот-вот упадет - прямо лицом - на какую-нибудь корягу. Я подскочила к ней, положила ее руку на свое плечо и бережно повела, как сестра милосердия раненого бойца. Как все же здорово, что на мне бессменные джинсы и кроссовки!
        - Всем стоять! - раздался резкий окрик. - Там овраг!
        Мы замерли, затем потихоньку отстающие подтянулись к первопоходцам. В нескольких метрах от обрыва деревьев почти не было, и при свете фонарей отчетливо виднелся поросший густой травой крутой склон неглубокого оврага.
        - Что дальше? - спросил Оскар у ясновидящего.
        Тот поднял руку, призывая к тишине. Через минуту тишина наступила. Агафон развернулся к нам лицом и торжественно произнс:
        - Она - там!
        Первым в овраг начал спускаться Оскар. Хорошо, что в этот день не было дождя и его ноги не скользили по траве. Но все равно он не удержался на ногах и половину склона проехал на спине. Дима навис над склоном с камерой, чтобы не пропустить ни единого мгновения спуска. Один из оперов держал суперпрожектор журналиста, освещая Оскару дорогу. Второй опер быстро лег на спину и тоже съехал в овраг.
        - Куда теперь? - поднявшись на ноги, крикнул Оскар.
        - Налево идите, - скомандовал ясновидящий. - Сами увидите!
        В свете прожектора Оскар сделал пару шагов налево, споткнулся и замер.
        - Одинцов, Павлов, - спускайтесь! Будем фотографировать и доставать.
        Маша замерла, вцепившись в мое плечо. Кажется, она до последнего момента не верила, что наша экспедиция кого-то найдет. Если честно, я тоже сильно удивилась.
        Теперь в овраг ломанулись все, кроме нас с Машей и Агафона. Дима попросил меня подержать видеокамеру, заодно сунул мне в руки моток бельевой веревки, ловко скатился в овраг и попросил меня осторожно спустить ему камеру на веревке. Похоже, он тоже был ясновидящим и знал, что труп найдут именно в овраге.
        Снизу до нас доносились возбужденные голоса. Мужчины, словно муравьи, что-то перетаскивали, сверкали вспышки фотокамер, наворачивал круги тележурналист Дима. Я покрепче ухватила Машу за талию и подобралась поближе к Агафону:
        - Скажите, вы ведь просто сегодня увидели тело в овраге?
        - Да. Внутренним зрением, - спокойно ответил толстяк, даже не обернувшись в нашу сторону.
        - И потому позвали телевизионщика? Не боялись опозориться? Вдруг бы ваше внутренне зрение ошиблось?
        - Оно еще ни разу не ошибалось, - отрезал Агафон. - Я могу не увидеть чего-то… но если уж увидел - так оно и есть.
        - А что вы думаете про предчувствия? - Я не верила ни одному слову ясновидящего, но никак не могла сдержаться. Вопрос о предчувствии смерти не давал мне покоя.
        - Зачем мне думать? Я и предчувствую, - удивился Агафон.
        - Я не об этом. Вот девушка предчувствует свою скорую гибель от руки убийцы. Бывает такое?
        - Разумеется, - спокойно ответил Агафон. - Предчувствия - это параллельная реальность. Это когда в нашу ауру внезапно вторгается нечто чуждое… щупальца чужой, враждебной нам ауры. Она присматривается к нам, эта злобная сила. Всё - мы ею отмечены…
        - Но все же… почему эта сила присматривается именно к нам? - не успокаивалась я. - По какому принципу она выбирает?
        - Все люди - разные, - с важным видом изрек ясновидящий. - И не всякому можно причинить зло. Ауру некоторых людей не пробить, у них хорошая защита. Хотите, я вам защиту поставлю? - Он наконец-то повернулся к нам с Машей лицом. Мы одновременно, как по команде, замотали головами.
        - Зря, - печально констатировал ясновидящий. - Увы, но чужая, темная аура уже приближается к вам… Она рядом, совсем рядом. Осталось еще немного… - Он осекся и замолчал. Маша слегка вздрогнула и покрепче прижалась ко мне.
        - Спасибо за предупреждение, но я сама себе поставлю защиту, - зло сказала я. Ясновидящие мне надоели еще в салоне, как я уже говорила.
        - Как пожелаете. Мое дело - предупредить, - покладисто согласился Агафон.
        Вдали раздался гудок - приехала машина экспертов. Эксперт с шофером вскоре подошли к оврагу, на веревках спустили чемоданчики с аппаратурой, и работа закипела вновь. Мы с Машей отошли в сторону и вдвоем уселись на какой-то пенек. Моим джинсам он не угрожал, а вот тонкие колготки под короткой Машиной юбчонкой тут же пустили
«стрелки». Она лишь тяжело вздохнула, разглядывая затяжки. Ясновидящий не двигался с места, вглядываясь в глубь оврага.
        Примерно через полчаса народ стал потихоньку выбираться наверх. Первым вылез эксперт, затем его шофер, двое оперативников и Оскар, затем они на тросах подняли два черных полиэтиленовых мешка. Следом выбрался журналист Дима, держа в руках веревку, другой ее конец был закреплен на видеокамере. Саму камеру держал на сей раз Серега. Поднявшись, Дима вытащил камеру и тут же начал снимать мешки. Я поднялась и подошла к Оскару.
        - Там… кто? - дотронувшись до его руки, тихо спросила я.
        - Тела в таком состоянии, что опознать их не удалось, - так же тихо ответил он. - Требуется медико-криминалистическая экспертиза. Их просто сбрасывали со склона. Все кости переломаны.
        - Тела… Сколько там тел?
        - Два. На одном только наручные часы и туфли, на другом - золотой браслет с красными камешками. Я знаю, что ты объявления наизусть выучила. Вспоминай, у кого из пропавших был браслет?
        - Не помню… - Я лихорадочно прокручивала в своей измученной памяти скупой тест объявлений, но вспоминались лишь обрывки. - А больше ничего нет из примет? Может, я посмотрю на тело?
        - Нет, - резко сказал Оскар. - Нечего тебе смотреть, это зрелище не для женщин. Ладно, не вспомнила - не надо. Я скоро сам объявления просмотрю.
        Мешки тем временем уже унесли, остатки группы выбрались из оврага. Оскар помог Маше подняться с пня, обнял ее и повел к тропинке. Народ пошел вперед, а я подошла к чуть замешкавшемуся журналисту:
        - Дима, ты снимал все. Запечатлел «сцену», где обнаружили тела?
        - Разумеется, - тихо сказал парень. Его лицо слегка побледнело, а жизнерадостности явно поубавилось. - Жуткое зрелище.
        - Можно посмотреть?
        - Прямо здесь? - перепугался парень. - Все уже ушли.
        - Не волнуйся, они недалеко ушли. Без нас не уедут. Я попробую опознать тело и скажу тебе имя.
        Парень заколебался, но перспектива прямо на месте узнать хоть какие-то сведения так его вдохновила, что он все же достал из футляра камеру и начал прокручивать кадры.
        - Нет, тут еще ищут… Вот один, вот второй… На, смотри, я больше не хочу! - Он протянул мне камеру.
        Я поглядела на выдвижной экранчик и содрогнулась. Да, освещенные прожектором останки выглядели… ужасно! Мне даже показалось, что я чувствую трупный запах, и к горлу подступил комок тошноты. Но я глубоко вздохнула и продолжила просмотр. Одно тело запаковали в мешок, подошли ко второму. Засверкали вспышки, затем руки в резиновых перчатках осторожно перевернули тело… Голова трупа мотнулась вбок, и по темному дну оврага растеклась полурастрепанная длинная светлая коса с бликующей от ярких вспышек лентой с багрово-красной вышивкой.
        Глава 8
        Домой я вернулась далеко за полночь, но Саша, разумеется, не спал. Он выглядел совершенно измотанным, даже сил на очередной скандал, похоже, у него не осталось.
        - С трудом уговорил твою мать лечь спать. Сказал, что ты в гостях у подруги задержалась, - устало вымолвил он. - Чаю хочешь?
        - Нет, Сашенька, мне ничего в горло не лезет, - пожаловалась я. - Насмотрелась я сегодня всякого.
        - А в лес тебя зачем черти понесли? - вяло осведомился он. - Ладно, в универе маньяков ловишь, а в том овраге ты что забыла?
        - Ты Оскару звонил? - удивилась я и столь глубокому знанию дела, и тому, что скрытный Оскар так подробно рассказал Саше про наш маршрут.
        - Нет, Сереге. Хороший парень, тоже за тебя волнуется.
        - Ну, уж в лесу-то я была в полной безопасности, - уверила я. - Там милиции было больше, чем волков. Которые, кстати, вообще в нашем леске не водятся.

«Сашенька, прости, ты же меня знаешь. Если бы я не поехала, все равно всю ночь бы не уснула».
        Не ответив, Саша помог мне стянуть джинсы и майку и долго отогревал в своих руках мои замерзшие в лесу ладони.
        - Лучше скажи, зачем тебя в наш универ понесло? - уже пройдя в спальню, поинтересовалась я. - Ты решил тоже поработать наживкой?
        - Да я просто поболтал с вахтершей, - вздохнул он. - Она древняя, как само здание, настоящий кладезь сплетен. Жаль, что ее заменить собираются, уже приняли на работу какого-то мужика. Но тетка, хоть и пребывала в расстроенных чувствах, поведала мне по секрету, что по темным коридорам вот уже больше трех лет шляется призрак. Спокойно проходит сквозь полы и стены. Раньше он просто пугал девушек, а теперь за собой их утаскивает.
        - Ага, мстит за свою преждевременную смерть, - подтвердила я. - Его любовница-студентка застрелила. Тебе именно эту душераздирающую историю поведали?
        - Да, в подробностях, - кивнул Саша.
        - Так три года тому назад это случилось или пять?
        - Вроде три, - неуверенно ответил Саша. - А что, это важно?
        - Не думаю, - вздохнула я. - Даже если призрак в универе и есть, это не объясняет исчезновения девушек. Призрак не может их убить и вывезти тела за город. Ему никто не выдаст права на машину.
        - Хорош шутить! - рассердился Саша. - Я считаю, что никакая информация лишней не бывает.
        - А про подземные ходы вахтерша ничего не сказала? - со слабой надеждой спросила я.
        - Увы, - покачал головой Саша. - Она только твердила, что призрак спокойно проходит сквозь стены. А про ходы она ничего не слышала…
        Наутро мы вновь поехали к универу. Серега выскочил из машины нам навстречу и тут же выложил последние новости.
        Оказалось, эту ночь ясновидящий Агафон вместе с тележурналистом Димой провели в трудах - на допросах и очных ставках. На дне оврага эксперты нашли следы ботинок, рисунок их подошв полностью совпадал с отпечатками подметок ботинок ясновидящего. Молодой работник автозаправки показал, что накануне вечером машина Агафона проехала мимо него на медленной скорости и завернула на просеку, ведущую к оврагу.
        Тут же парню с заправки и ясновидящему устроили очную ставку. Парень подтвердил - за рулем машины сидел именно Агафон. Впрочем, ничего удивительного в этом не было - оказалось, у ясновидящего в этом районе имеется маленький загородный домик. Деревянный, дряхлый, но с печкой, со стеклопакетами, вполне пригодный для проживания даже зимой. К домику надо было ехать через лесную дорогу, проходящую мимо оврага. Этой же ночью домик обыскали. Но никаких следов пребывания девушек в нем не обнаружили.
        Журналист Дима чистосердечно признался, что утром ему позвонил ясновидящий, у которого он часто брал интервью, и предложил ему на сей раз настоящую сенсацию. Дар ясновидения якобы подсказал Агафону, что тело одной из пропавших в универе девушек находится в овраге, неподалеку от его загородного дома. Дима как раз готовил телесюжет о пропавших девушках, а тут такая удача! Этот материал потянет уже на целый документальный фильм!
        Утром Серега заехал в следственное управление - ясновидящий все еще давал показания о том, откуда он узнал про трупы в овраге. Экстрасенс настаивал на силе своего «внутреннего зрения», следователи же подозревали, что трупы в овраг закинул сам Агафон. Консенсуса они пока что не достигли.
        Саша остался обсуждать какие-то детали следствия, а я пошла на надоевший мне еще за вчерашний день первый этаж. Он был практически пуст. Я побродила по коридору, затем в тоске уселась на подоконник.
        - Привет, красавица! Все еще ищете подругу? - весело спросил внезапно возникший рядом со мною Андрей Викторович.
        - Скажите, хороший гипнотизер может внушить человеку, что тот видит не его, а, к примеру… лошадь? - задала я мучивший меня со вчерашнего вечера вопрос.
        - М-да! - от удивления психолог аж присвистнул. - С вами не соскучишься! Это так важно?
        - Очень.
        - Хороший гипнотизер может дать человеку репчатый лук и внушить, что это яблоко. И знаете, ведь подопытный кролик съест эту луковицу вместе с шелухой и будет причмокивать от удовольствия! Такие опыты проводились неоднократно и всегда - успешно. Но! Сначала гипнотизер должен ввести свою жертву в транс. Помните свое состояние, когда вы отдали мне сумочку? Вы ведь плохо себя контролировали, верно? Действовали словно бы во сне? А потом очнулись. Чтобы ввести кого-то в транс, нужно время, обычно минуты две-три. Причем из транса человек достаточно быстро выходит. Так что я вам могу ответить так - да, хороший гипнотизер при непродолжительном контакте может ввести жертву в транс и даже внушить ей, что она вместо него видит лошадь. Но, скорее всего, вскоре лошадь исчезнет и вновь появится наш гипнотизер.
        - Поняла. А без контакта? Просто пройти мимо, и чтобы человек подумал, что мимо него прошла лошадь?
        - Хм. - Психолог присел на подоконник и задумался. - Такое в принципе возможно… Гипнотизеры знают сотни приемов, как парализовать на миг-другой внимание человека. Но я могу привести вам лишь один пример. Слышали про Вольфа Мессинга? Попав в застенки гестапо, он силой мысли собрал в камере всю охрану и спокойно вышел, внушив им, что он - немецкий генерал. Он бежал в Советский Союз, а там прошел по заданию Сталина мимо охраны прямо в кабинет к вождю. Он вошел в кабинет Сталина, и тот был не на шутку перепуган. «Я знаю ваши мысли, не считайте меня врагом», - сказал Мессинг ошалевшему вождю. Но - это был Мессинг! И то, возможно, это всего лишь красивые легенды.
        - Но если вы не слышали о чем-то, вовсе не означает, что такого и не бывает, - возразила я. - Вы уверены, что людей с такими способностями немного? Недавно вы уверяли меня, что внушению поддаются все. Как же так: все поддаются внушению, но мало кто умеет внушать?
        - Понимаете, Полина, это совсем разные вещи, - терпеливо пояснил психолог. - Внушаемостью мы обладаем все, это верно. Без нее мы не смогли бы социализироваться - то есть воспринять общепринятые нормы поведения в обществе как родные. А значит, просто не смогли бы жить в окружении себе подобных. Впрочем, как вы знаете, в любом обществе есть бунтари, ниспровергатели устоев. Это люди, меньше других поддающиеся внушению. Но все равно - совсем ему не поддаются только люди с абсолютно больной психикой, социопаты.
        Но вот тех, кто обладает врожденной способностью к гипнозу, - таких единицы. Я не говорю про разные техники НЛП и тому подобные приемы. Вот посмотрите, есть курсы для продавцов, к примеру… гербалайфа. Их учат впаривать свой товар покупателям с помощью новейших психологических техник. Но! Лишь один из ста добьется в этом деле успеха и сможет продавать траву для похудения даже дистрофикам. Причем хотя он этого не подозревает, но он сумел бы это делать даже без всяких курсов.
        В одной псевдонаучной книжке о психологической самообороне описано, как автор смело садился в машину к бандитам, называл им адрес, они его послушно довозили до дома и желали удачи. Автор объяснял это своей стопроцентной уверенностью в себе и советовал всем развить такую же уверенность в себе и смело использовать бандитские джипы вместо такси. Но большинство людей, рискнувших последовать этому совету, до дома бы не доехали. Вот это и есть способность к внушению. Ее можно развить с помощью техник того же НЛП, но и в зачаточном состоянии она работает - даже без ведома самого обладателя этой способности. Но скажу точно - большинство людей с даром внушения, несмотря ни на какое обучение, масштаба Мессинга никогда не достигнут.
        Психолог перевел дыхание и заинтересованно спросил:
        - А можно узнать: зачем вам внушать кому-то, что вместо вас идет лошадь?
        Я невольно прыснула от смеха. Затем несколько бессвязно пояснила:
        - Просто был недавно случай: девушка мне сообщила, что видела знакомого - но это оказался совсем другой человек. Вот я и думаю - она могла перепутать из-за чьего-то внушения?
        - Не понял, - завертел головой психолог. - Кого она видела и кого должна была увидеть?
        - Подруга сказала мне, что вчера в нашем универе она видела моего мужа, - я решила слегка покривить душой. - Но в это время мой муж был со мной, совсем в другом месте. Значит, она видела кого-то другого, верно?
        - Ну, перепутала, бывает, - сказал психолог. - Или увидела кого-то очень похожего.
        - Но там не было никого очень похожего, - вздохнула я.
        - Да откуда вы знаете?
        Рассказать ему про Олесю и лжедекана я так и не решилась. Меня по-прежнему терзали смутные сомнения - вдруг Олеся все же видела кого-то, вовсе непохожего на фоторобот, зато обладающего даром внушения? Например, ясновидящего Агафона или того же Андрея Викторовича? Поэтому я решительно перевела стрелки:
        - Ну все же, может такое быть - она увидела кого-то совсем непохожего на моего мужа, но имеющего дар внушения? Ответьте, прошу вас, это очень важно.
        - Ну, разве что она встретила самого Мессинга… или кого-то его уровня, - пожал плечами психолог. - Больше вопросов нет? А все же, что вы тут делаете второй день подряд?
        - Извините, не могу рассказать, - твердо сказала я, понимая, что этот секрет давно перестал быть секретом, и отчаянно размышляя, как бы свернуть с темы. - А вы знаете, что о пропавших девушках снимают телесюжет?
        - Не знал, - оживился психолог, мгновенно забыв о моей подруге и о Мессинге. - Я мог бы их проконсультировать - с точки зрения психологии. Познакомите меня со съемочной группой?
        - Да там всего один журналист… познакомлю. А что вы хотите ему сказать?
        - Ну как - дать ему психологический портрет пропавших и их похитителя… как же тут без психолога? - Он задорно подмигнул мне.
        - Они все разные, эти девушки, - сердито сказала я. - Ничего общего.
        - Не совсем так, - возразил Андрей Викторович. - Должно быть нечто общее - повышенная внушаемость! Она может не коррелировать с остальными чертами характера, то есть и решительная бой-девица, и робкая серая мышка могут обладать повышенной внушаемостью - а могут, напротив, плохо поддаваться внушению.
        - И как, по-вашему, преступник сумел вот так, с лету, определить, у кого внушаемость повышена?
        - Есть нехитрые приемы, ими может воспользоваться любой человек, - спокойно сказал психолог. - Человек подходит к девушке и подает ей трамвайный билетик, уверяя, что он выпал из ее кармана. Девушка знает, что билетик не ее, но… мало кто четко говорит - нет, билет не мой. Многие начинают колебаться - а вдруг он и правда выпал из ее кармана? Ну мало ли, вдруг она недавно ехала куда-то на трамвае и билетик положила в карман? По частоте и длительности этих колебаний после некоторой тренировки любой человек сможет определить степень внушаемости девушки. Самые внушаемые без возражений берут билетик, извиняются за свою небрежность и несут бумажку к урне. Люди со средним уровнем внушаемости некоторое время спорят - мол, ошиблись вы, молодой человек. И лишь единицы твердо говорят - нет, билет не мой и в моем кармане ему делать было нечего. Вам, мол, почудилось, драгоценнейший, и нечего мне всякие грязные бумажки совать.
        - То есть вы полагаете, что маньяк проверял девушек с помощью какого-то несложного трюка и лишь затем выманивал их из универа?
        - Полагаю, что так все и было.
        - Но почему никто из студенток не заявил о трюке, когда их опрашивали? Ведь их просили припоминать любую мелочь!
        - Полина, вы способны вспомнить, не подавал ли вам месяц назад кто-то упавший на пол билетик? У меня лично такие «архиважные» события мгновенно испаряются из памяти.
        Я глубоко задумалась. Да, скорее всего о таком инциденте я бы тоже сразу забыла. А специально об этом студенток никто не спрашивал. Надо будет сказать Оскару - пусть срочно опросит всех, кто был летом в универе, но уже не о подозрительных мужчинах, которые их куда-то звали, а о всяких мелочах.
        Дежурство прошло спокойно. Сдав меня на попечение Сереги, Саша поехал в свой заброшенный офис, а я - домой. До планерки оставалось еще около часа, и я решила почитать в Интернете о Мессинге.
        О, как интересно!

«…Когда немецкие армии вошли в Польшу, он находился в Варшаве. Еврей не мог выжить в оккупированной фашистами стране. Но была и еще одна причина, превратившая его в затравленную охотниками дичь, - несколько месяцев тому назад на одном из выступлений его спросили, что будет, если Гитлер нападет на Польшу. Он ответил: повернув на восток, Гитлер погибнет. Фюрер был суеверен: после того как пала Варшава, на стенах домов появились плакаты. За голову Мессинга обещали двести тысяч марок.
        Его арестовали прямо на улице… Офицер улыбнулся: «Ты - Вольф Мессинг! Это ты предсказал смерть фюрера!» - отступил, размахнулся и одним ударом выбил ему шесть зубов. Мессинг пришел в себя в карцере полицейского участка, за ним с лязгом захлопнулась железная дверь, и он понял: если не удастся уйти сейчас, его ждет смерть. У него было еще одно умение, до сих пор он им не злоупотреблял, но теперь оно пригодилось. Обычно гипнотизеру надо видеть того, с кем он работает, но Мессинг умел подчинять себе людей и на расстоянии. Он напряг все свои силы и заставил прийти в свою камеру находившихся в участке полицейских. Затем Мессинг вскочил с койки, выбежал в коридор и закрыл на засов обитую железом дверь.
        Его переправили в СССР. Он демонстрировал сеансы чтения мыслей, когда два человека в форменных фуражках поднялись на сцену гомельского клуба, извинились перед зрителями, забрали его с собой, посадили в машину… На поезде его доставили в Москву, а оттуда - в Кремль, к самому Сталину.
        О чем они разговаривали - неизвестно. По Москве ходили слухи, что Мессинг отсоветовал любимому сыну Сталина Василию лететь в Свердловск вместе с хоккейной командой ВВС. Отец велел ему ехать поездом - и Василий добрался до Свердловска целым и невредимым. А самолет разбился, и все хоккеисты погибли».
        Прочитанное впечатляло, но я не верила, что наш маньяк обладает такими же мощными способностями. Гений не стал бы развлекаться, убивая девушек, у него и так достаточно острых ощущений в жизни. Неизвестно, был ли Мессинг гениальным психологом или на самом деле он умел читать чужие мысли, но нашей опергруппе его очень недоставало… Поговорив с подозреваемыми, он наверняка сумел бы вычислить того, кто похитил и убил девушек… Но Мессинга с нами не было. А Андрей Викторович тянул скорее на маньяка, чем на гения сыска.
        Вздохнув, я наскоро съела бутерброд с колбасой и отправилась на планерку. Где и узнала, что Агафон благополучно отпущен домой. Против него не нашлось ни одной улики.
        - А следы ботинок в овраге рядом с трупами - не улика? - возмутилась я.
        - Он в конце концов объяснил, откуда там его следы, - неохотно ответил Оскар. - Пару суток назад, поздно вечером, он ехал в свой домик и обратил внимание на машину, ехавшую прямо перед ним, но после заправки свернувшую с просеки на боковую тропинку. Агафон прекрасно знает эти места, домик ему достался еще от родителей. Он знает, что та тропинка заканчивается тупиком, дальше идет овраг. Зачем туда поехали какие-то люди, что им там делать ночью?
        Он думал об этом больше суток и, наконец, вчера утром решил сам обследовать эти места. Доехал до того места, куда привез вчера нас, вышел, добрался до оврага, спустился и увидел… труп. Нервы у него сдали, и он быстро оттуда сбежал. Успел лишь понять, что труп женский - по полурасплетенной косе. Второго тела он не видел.
        Сначала он хотел просто позвонить нам, а потом решил, что на этом деле сможет получить отличную халявную рекламу. И вот вам результат - связался с журналистом, морочил нам головы…
        - А если он морочит нам головы и сейчас? - недоверчиво спросил один из сотрудников. - Выкинул в овраг убитых девушек - и прикинулся ягненком?
        - Зачем бы он тогда полез в овраг? Скинул сверху трупы и гулял бы себе дальше, - резонно возразил ему Оскар. - И потом, мы обыскали его городскую квартиру, гараж, загородный домик, машину - и никаких следов не нашли. Где он их держал, где убивал? На чем перевозил трупы? Впрочем, его фотографию мы дадим на опознание студенткам - вдруг его видели летом, во время сдачи экзаменов? Если его опознают - тогда у нас появятся хоть какие-то зацепки. А пока что его слова звучат вполне правдоподобно.
        - А откуда он знал, что труп принадлежит пропавшей в универе студентке? - спросил по существу дела Серега.
        - Допустим, догадался, - ответил Оскар. - Это нетрудно. Он же видел, что труп… несвежий. А пропали именно студентки. По крайней мере, вся пресса целый месяц только о пропавших студентках и трубит, репортажи по всем телеканалам прошли. Об этом деле только ленивый не написал. О девушках и о призраке-убийце.
        - Следствие превратилось в шоу «За стеклом», - съязвил Серега. - Может, нам в группу тележурналиста пригласить, он хоть не переврет все потом?
        - Переврет-переврет, - «утешил» его Оскар. - Если позволите, я продолжу. Итак, в овраге найдены два женских трупа. Один труп предположительно был опознан по туфлям и наручным часам как тело пропавшей без вести пятидесятитрехлетней Дарьи Романовны Михайловой, матери студентки Наташи. Другое тело опознано по длинной косе с оригинальной лентой, оно - предположительно - принадлежит Жанне Волковой.
        Разумеется, в ближайшее время будут сделаны экспертизы по ДНК, но думаю, они подтвердят наши предположения. В любом случае найдены три тела из семи пропавших…
        Планерка закончилась. Я лихорадочно пыталась вспомнить - что такого важного я хотела сказать? Надо было проверить какую-то версию, но я не помнила какую. Из-за усталости и расстройства голова моя разболелась и работать отказывалась наотрез. Плохо помню, как Сергей довез меня до дома, практически волоком дотащил до квартиры и скинул на руки Саше.
        На сей раз муж не стал меня ругать. Он помог мне раздеться, отвел в душ, аккуратно выкупал и на руках понес в спальню. Едва почувствовав под собой простыню и подушку, я намертво отрубилась.
        Проснулась я среди ночи от непонятного то ли сна, то ли яви. Прямо в нос мне ударил до боли знакомый удушливый запах лилий. Как будто прямо по лицу хлестнули букетом. Боли я не чувствовала, лишь слабую тошноту и глубокую тоску. На лбу выступила испарина, меня слегка затрясло. Она умерла только что, прямо сейчас, подумала я. Мы не успели ее спасти. Еще недавно она была жива! Запах лилий все сгущался, в полутьме спальни заиграли какие-то блики, и я вспомнила последние слова Олеси: «Я прорвусь, не беспокойся!»
        Я затрясла было за плечо крепко спящего Сашу, но тут же опомнилась. Зачем будить беднягу? Что я ему скажу? Олеся убита - и теперь она пытается «поговорить» со мной? Похоже, безумие заразно… Нет, надо молчать о своих видениях, если уж они у меня появились. И надо, наконец, расспросить Наташу Михайлову о предчувствиях ее матери! Дождусь утра и сразу ей позвоню.
        Я была уверена, что до утра не сомкну глаз, но, похоже, все же уснула, и настолько крепко, что Саше пришлось долго меня будить, чтобы я успела на «дежурство». Я с трудом встала, умылась и даже успела запихнуть в себя бутерброд с колбасой, когда позвонил Серега:
        - На сегодня все дежурства отменяются. Бригада отправляется на другой объект!
        - На какой?! - «офигела» я.
        - Военная тайна! - рявкнул Серега. - Короче, в универ сегодня не суйся. Там на всякий случай пару патрульных машин оставили, так что тебя они, если что, засекут, не сомневайся.
        - Да что случилось-то? - закричала я. - Говори, иначе я тебя придушу!
        - Ой, боюсь, боюсь… - запричитал Серега. - Ну вот как я теперь на задание пойду, зная, что помереть мне суждено от твоей руки?
        Я отключилась от этого мерзкого приколиста и позвонила Маше.
        - Только не вздумай говорить про тайну следствия! - с места в карьер предупредила я ее. - Как жизнью наравне со всеми рисковать, так тайн от меня не было. А сейчас вдруг появились?
        - Ох, ну и неймется же тебе, - вздохнула Маша. - Я скажу, но, если ты проболтаешься, Оскар меня первую уволит. В общем, кажется, мы нашли лжедекана!
        Глава 9
        После этого сообщения несколько суток мобильники Маши и Оскара не отвечали - ни на звонки, ни на эсэмэски. На третий день я даже уговорила Сашу почти в полночь поехать к Маше с Оскаром в гости, но наших друзей дома не оказалось. Похоже, эти дни они жили на работе. Так что продолжение этой истории я узнала лишь еще через пару дней.
        Дежурному в местной прокуратуре некая девушка принесла конверт, молча просунула его в окошко за стеклом и тут же удалилась. Увидев на конверте написанные крупными печатными буквами слова «Передайте главному следователю», дежурный разорвал конверт и увидел там написанную опять же печатными буквами записку:

«Тот, кого вы ищете, - маньяк. Я его узнала по фотороботу, но официально заявить боюсь. Он работает на главном рынке, в вещевом отделе, в павильоне номер десять».
        На рынок сразу же отправился оперативник и, не привлекая к себе внимания, установил личность торговца из павильона номер десять. Им оказался сорокадвухлетний Александр Анимов. Выяснилось, что он закончил наш университет и знал там все ходы и выходы. Более того, в универе на втором курсе училась его двадцатилетняя дочь Таисия.
        После универа Анимов преподавал физкультуру в школе, но надолго там не задержался. За двадцать лет он сменил множество профессий - был официантом в ресторане, грузчиком в порту, даже автослесарем. Последние пару лет он торговал женским бельем на вещевом рынке. Торговля, видимо, оказалась его призванием. Он выглядел человеком преуспевающим, общительным, умел расположить к себе любого покупателя.
        А вот семейная жизнь у него не задалась. Развелся с женой он давно, после пяти лет брака, когда их старшей дочери исполнилось четыре года, а младшей - два. Но с детьми сохранял хорошие отношения, иногда даже ходил на родительские собрания. Он часто навещал старшую дочь в универе, иногда подвозил ее на занятия и встречал у входа. Словом, вполне приличный человек, но… Замужняя дама, чей муж сдавал экзамены, спешно привезенная на рынок, тут же уверенно опознала в нем человека, предлагавшего ей помощь в поступлении. После этого Анимова решили немедленно брать. Еще оставалась надежда, что, задержав подозреваемого, удастся спасти хоть кого-то из пропавших девушек.
        Задержали его на улице: тихо подошли с двух сторон, взяли под руки. Он даже не удивился, не испугался, только все повторял: «Что же будет с моей семьей?»
        В этот же вечер Анимова и еще четырех человек того же возраста и похожей наружности предъявили всем студенткам первого курса филологического факультета, а также пяти девушкам, провалившим экзамены. Рыночного торговца опознали многие - в августе он часто крутился в универе. Сам он уверял, что прочитал в газетах об исчезновении девушек и решил лично охранять от маньяка старшую дочь. Но у оперативников все больше крепла уверенность, что Анимов и есть тот монстр, которого ищет весь город. Этому способствовал и разговор с бывшей женой предполагаемого маньяка. На допросе она поведала следователю, что развелась с мужем из-за его постоянных измен. Его непреодолимо тянуло на совсем юных девочек, и слегка располневшая, утратившая юную свежесть после двух родов жена перестала его интересовать как сексуальный партнер.
        В тот же вечер Анимову устроили и очную ставку с замужней дамой, которой он представлялся деканом. Он не стал отрицать, что такое могло быть. И сказал, что часто «снимал» таким способом девочек, проваливших экзамены. Они охотно уезжали с
«деканом» на машине, отдавались ему где-то за городом, и он галантно довозил их до дома, пообещав, что все их проблемы завтра же решатся. Что думали девочки, узнав, что «декан» уж точно не из этого вуза, Анимов не знал. Не смог он назвать и фамилий обманутых им девушек, только имена - Таня, Света, Надя и Лена.
        Разумеется, найти провалившихся абитуриенток с такими именами было нелегко. Но команда Оскара сделала невозможное. Назавтра же три Лены и две Тани, поступавшие летом в универ и провалившие экзамены, были доставлены на очную ставку, где поклялись, что Анимова они видят впервые в жизни и ни с каким «деканом» на природу не выезжали. Девушек с именами Надя и Света среди провалившихся абитуриенток не оказалось.
        Два дня подряд Анимов рассказывал Оскару о своих сексуальных подвигах, а на третью ночь в камере попытался повеситься на шнуре от куртки, но тот оборвался. Между тем предъявить ему обвинение Оскар пока не мог. Квартиру Анимова перевернули вверх дном, небольшой сарайчик за городом, в пятидесяти километрах от злополучного оврага с трупами, тоже разобрали буквально по дощечкам. Эксперты дневали и ночевали в машине подозреваемого, но - тщетно. Федюнов и Иванцов буквально вылизали машину, включая, кажется, даже мотор. Но из всех улик в салоне машины, под ковриком, удалось найти лишь несколько длинных светлых волосков, не принадлежащих ни жене, ни двум дочерям Анимова. Но тот спокойно пояснил, что вообще предпочитает блондинок, и девушки со светлыми волосами постоянно катаются в его машине.
        А между тем время шло. Надо было или отпускать подозреваемого, или предъявлять ему обвинение. Оскар перестал спать, есть и бриться и полностью забыл, как выглядит его собственный дом. Ночевать он оставался в управлении, где вместе с Машей и психологом без конца продумывал все новые хитрые вопросы. Задержанного проверили на детекторе лжи, но внятного результата не получили. Подозреваемый волновался так, что не мог без дрожи в руках отвечать даже на самые простые вопросы.
        Оскар был за то, чтобы отпустить Анимова под плотным наружным наблюдением, в надежде, что, почуяв свободу, тот приведет оперативников к месту, где спрятаны тела, а может, и еще живые девушки. Но высокое начальство, курирующее дело, было категорически против. Генпрокурор уже выступил и по ТВ, и по радио с сообщением, что страшный серийный убийца задержан - как же теперь возможно выпускать подозреваемого? А время шло, и надежда, что кого-то из похищенных девушек еще удастся спасти, таяла, как мартовский снег.
        Самое отвратительное, что у Оскара не было твердой уверенности даже в том, что Анимов и есть тот самый маньяк-убийца. С ним работали штатный психолог и прибывший ему на подмогу психиатр, но ясности это не прибавляло. Составлялись психологические портреты, которые свидетельствовали о тяжелом комплексе неполноценности подозреваемого вкупе с его неистребимым тщеславием и стремлением постоянно привирать, но все это не давало ответа на главный вопрос - мог ли Анимов убить? И делал ли он это?
        Впавшая в отчаяние Маша потом призналась мне, что готова была позвонить и попросить меня раскинуть карты с целью получить ответ на единственный вопрос - убийца ли Анимов или просто жалкий враль? И только мысль о жутком гневе Оскара ее остановила.
        На четвертые сутки Оскар принял решение. На планерке он объявил о том, что обвинение Анимову предъявлено не будет. Его выпустят и сразу же возьмут под наблюдение. Если же начальство после этого решит выгнать с волчьим билетом самого Оскара - черт с ним, пусть выгоняет! Кто хочет подстраховаться, пусть положит на стол рапорт с просьбой вывести его из состава спецгруппы. Но желающих сбежать с тонущего корабля не нашлось. Оскар вызвал Анимова и приготовился сказать ему, что тот свободен. Сразу две отлично оснащенные машины наружного наблюдения ждали Анимова у выхода. Федор со своим фургоном стоял за углом, вне зоны видимости.
        Александр Анимов вошел в кабинет, и Оскар несколько растерялся, увидев его лицо. Даже после недавней неудачной попытки самоубийства он выглядел куда более жизнерадостным. Теперь же лицо мужчины искажала жуткая гримаса, правый его глаз дергался, углы рта опустились, губы мелко дрожали. Скованные за спиной руки тряслись так, что с них едва удалось снять наручники.
        - Что с вами?! - вскочил с места Оскар, подумав про инсульт.
        Но Анимов плюхнулся на стул и визгливо прокричал:
        - Я хочу написать признание! Мне надо облегчить душу. Я похищал девушек, но цель моя не связана с сексуальными мотивами. Это были ограбления, связанные с финансовыми трудностями.
        Оскар без сил опустился на место, а мужчина начал говорить без остановки, захлебываясь словами. Он сообщил, что похитил и убил четверых абитуриенток и одну студентку, но не на сексуальной почве, а с целью ограбления. Увы, найденные трупы были в таком состоянии, что подтвердить или опровергнуть это утверждение не представлялось возможным. Про немолодых женщин, пропавших из мединститута, он говорить отказался вообще. Через некоторое время он как будто слегка пришел в себя, и в голосе его зазвучали хвастливые нотки: «Если бы вы только знали, с кем имеете дело! Я - настоящий монстр, такой, как доктор Лектор! С таким вы еще не работали».
        Оскар не знал, что и думать. Анимов рассказывал про похищения, довольно точно описывал внешность похищенных девушек, но не мог внятно объяснить, как вывел из универа Олесю. Лишь как заведенный повторял, что девушки шли с ним добровольно, надеясь на его помощь в будущем. Олеся? Да, последнюю студентку звали именно так. Да, она была блондинкой. Как они вышли? Да как обычно, через боковой вход. Нет, он не уходил от наблюдения специально, он о нем и не подозревал.
        Где он грабил и убивал девушек? Да в своей квартире. Довозил их до дома на своей машине. Вопрос - почему же в таком случае ни в квартире, ни в машине не обнаружено никаких следов пребывания девушек? - как будто поставил его в тупик. Немного подумав, он сказал, что после каждого убийства тщательно мыл машину изнутри, убирал комнаты и делал влажную уборку. Ах да, светлые волосы в машине точно принадлежат одной из убитых. Кажется, последней - Олесе.
        Окончательно сбитый с толку, не спавший три ночи подряд Оскар плюнул на подробности и потребовал у Анимова рассказать, где спрятаны убитые девушки, чьи тела так и не нашли. Тот как будто очнулся от наркоза и долго молча смотрел на Оскара, затем вяло сказал:
        - Давайте я вам кое-что получше покажу.
        Оскар вовсе не хотел кое-что получше, ему нужны были тела или живые девушки. Но Анимов пояснил, что этого он не знает. Он продавал снятые с девушек драгоценности некоему барыге, а тот в благодарность прятал тела. Вот показать квартиру барыги он готов. Адреса не знает, но может назвать район, а когда вместе с группой он приедет на место, там уже сорентируется и отыщет нужную квартиру. А уж барыга, если на него как следует нажать (при этих словах он криво усмехнулся, и его глаз вновь задергался в жутком нервном тике), покажет, где он хоронил убитых.
        Маша была уверена - если бы не два месяца нервотрепки и не три последние бессонные ночи, Оскар никогда не согласился бы на это предложение. Но история не знает сослагательных наклонений. Оскар решил, не откладывая дело в долгий ящик, немедленно ехать вместе с задержанным на квартиру барыги. В течение часа прибыли два понятых, эксперт и работник прокуратуры, осуществлявший надзор над этим громким делом. И уже через полтора часа вся спецгруппа вместе с понятыми и Анимовым прибыла в названный им микрорайон, где в последние годы шло активное строительство. Подозреваемый заявил, что барыга жил в новом доме на седьмом или восьмом этаже. Нет, точнее он не вспомнит - сообщник всегда встречал его недалеко от дома, садился в машину, они вместе заезжали в подземный гараж, вдвоем вытаскивали мешок с очередным трупом и по пожарной лестнице тащили его в квартиру барыги.
        Анимов долго плутал по микрорайону, все никак не мог вспомнить дом. Это уже потом оперативники поняли, что искал он подходящее окно на верхнем этаже: широкое, не забранное решеткой. Наконец он указал на девятиэтажный новый кирпичный дом, стоявший несколько в отдалении от остальных новостроек. Вместе со всей группой он вошел в дом и, отказавшись от лифта, потащился по пожарной лестнице на восьмой этаж. Там он покрутился по лестничной площадке, постучал ногой по одной из дверей и устало помотал головой: нет, не здесь!
        На лифте группа спустилась вниз и снова закружила по району новостроек. Наконец Анимов вновь остановился, долго пристально смотрел вверх, а потом кивнул: похоже, этот дом. Один из работников прокуратуры остался внизу, Оскар, оперативники, понятые и эксперт поднялись наверх. Задержанный был в наручниках и, как положено, прикован к одному из оперов. Но, войдя в подъезд, он попросил отцепить его - устал! Просьба никого не удивила - все вымотались до предела. Конвоиры перестегнули на нем наручники спереди. Впереди подозреваемого шло трое оперов, сзади - остальная «группа сопровождения», включая Оскара и понятых. Анимов начал подниматься по лестнице, но в пролете между седьмым и восьмым этажами вдруг рванулся к широкому пластиковому окну. Не разбегался, никого не отталкивал, просто сделал один большой, широкий шаг. Резкий взмах рук, закованных в наручники, - и, пробив стекло, на глазах остолбеневших оперов он выбросился наружу. Он умер мгновенно.
        Все квартиры и все жильцы этого дома, а также их родные и знакомые, проверялись вдоль и поперек, но - напрасно. Никто из семей, живущих в квартирах этого подъезда, не знал подозреваемого. Ни обыски, ни допросы ничего не дали.
        Глава 10
        - Все, все, что мы делали, - впустую! - рыдала Маша. Я никогда еще не видела подругу в таком состоянии: она рыдала безостановочно, размазывая слезы кулаком по щекам, совершенно не думала о том, что ее прекрасные серые глаза заплывут и покраснеют, а лицо опухнет. - Оскар отстранен от дела, назначено служебное расследование. Эти уроды считают, что Оскар надавил на Анимова и довел его до самоубийства, чтобы быстрее раскрыть дело!
        - Правда уроды! - возмутилась я. - С чего они взяли?
        - Но кто-то из наших это действительно сделал, - сквозь рыдания прошептала Маша. - Сейчас никто не сознается, но я сама все время слышала от оперов: что мы возимся с этим гадом, как дурень с писаной торбой! Такие, как он, слов не понимают. Пока мы с ним миндальничаем, девушки погибнут… Олеся умрет, если она еще жива. Надо прессануть его покрепче, и он расколется, как гнилой орех! Мигом все выложит!
        - Думаешь, его прессовали? - протянула я. - И он не виновен?
        - Наверное…
        - Но он уже предпринял одну попытку самоубийства. В любом случае он мог все придумать, чтобы организовать вторую. И потом - а ты уверена, что он невиновен?
        Маша лишь замотала головой, не в силах говорить из-за рыданий.
        - Ну, смотри, - решительно сказала я. - Сколько вранья эта невинная овечка наговорила на допросах?
        Первое. Он крутился в универе все лето - ну, по крайней мере, весь август. Его дочка - не абитуриентка, а студентка, ей делать летом в универе нечего. Кого же он там «охранял»?
        Второе. Странная история с дамой, которой он предлагал свою помощь, и рассказ о четырех девушках, которых он таким образом соблазнил. Где эти девушки? Их в природе не существует! Он выдумал этих девушек, возможно, для того, чтобы не называть имена настоящих. Убитых! Или ты полагаешь, что его и на эту тему тоже прессовали?
        Третье. Он мог и в самом деле пропылесосить машину и сделать влажную уборку квартиры. Он же девушек не резал, а душил - особых следов и не должно было остаться.
        Четвертое…
        - Да плевать мне на него! - истерически выкрикнула Маша. - Что будет с Оскаром? Он живет этой работой! Он не переживет, если его уволят!
        - Да погоди, - пыталась урезонить я подругу. - Об увольнении речь не идет. Кстати, Анимов на последнем допросе назвал имена убитых - как он мог все это выдумать?
        - Так эти имена ему сам Оскар называл, сто раз! Все три дня только об этих девушках и спрашивал! Пойми, Анимов не сказал ничего, что можно пришить к делу. Ничего, ни единого слова! Он просто сознался. Доказать, что его прессовали, - дело техники. Народ вообще гудит, что его выбросили из окна. Мол, дождались, пока он сознается, и выкинули на фиг, чтобы дело закрыть! - И она зашлась в таких рыданиях, что я не на шутку перепугалась.
        - Ну не реви же! - Я в отчаянии затрясла ее за плечи. - Не реви! Вполне возможно, что Анимов - маньяк. В любом случае он псих. Не могут из-за него уволить Оскара!
        - Смотри, что в нашей газете уже написали! Вранье, но ведь люди-то верят! - Она подняла с пола газету, резко раскрыла ее, чуть не разорвав страницы, и бросила мне. Я невольно начала читать:

«…О скоропостижной смерти подозреваемого в городе говорят разное. С неимоверной быстротой в народе распространяются жуткие слухи - мол, подозреваемого выбросили в окно сами милиционеры: раз смертная казнь в нашей стране отменена, они решили покарать маньяка сами. Также идут разговоры о том, что подозреваемого избили, выбивая из него признание. Хотя, по словам экспертов, следов побоев у погибшего обнаружено не было, можно ли доверять официальной экспертизе?
        Жильцы подъезда, наблюдавшие за экспериментом через полуоткрытые двери, рассказывают также, что перед тем, как выброситься в окно, Александр сказал милиционерам: «Мое дело продолжат!» Возможно, в смерти девушек повинен вовсе не маньяк-одиночка, а целая банда? В любом случае теперь все нити оборваны… Нельзя исключать и то, что на самом деле Александр Анимов был вообще ни при чем, просто следствие решило все на него списать, а хороший подозреваемый - мертвый подозреваемый.
        Похоже, следствие вообще не имеет никаких доказательств причастности Александра А. к похищениям девушек. Известно, что при обыске в автомобиле задержанного были обнаружены волосы, которые, возможно (только возможно!), принадлежат одной из пропавших девушек. И это - все. Если Александр действительно признался в этих жутких преступлениях, то непонятно, почему следствие сразу же не выяснило, где трупы остальных убитых девушек и женщин? Их тела не найдены до сих пор.
        Так что никаких доказательств вины задержанного, кроме его признания, следствие не получило. Впрочем, на суде это признание все равно не имело бы никакой силы. Насколько нам стало известно, даже видеосъемка допросов не велась, а, оказавшись в руках нашей милиции, в любом преступлении сознается даже прикованный к креслу паралитик.
        Известно, что не так давно задержанный уже пытался покончить жизнь самоубийством. Он повесился в камере СИЗО, однако охрана вовремя заметила это и вынула беднягу из петли. Его откачали, перевели из одиночки в общую камеру, к тому же охранники постоянно наблюдали за задержанным в глазок. Видимо, осознав, что в камере, находясь под постоянным наблюдением, у него ничего не получится, Александр и придумал склонить работников правоохранительных органов к проведению следственного эксперимента, во время которого ему позволили бы приблизиться к широкому окну… Просто поразительно, что, зная о недавней попытке суицида, милиционеры все же отстегнули Александра от конвоира и предоставили ему полную свободу… Или даже помогли?
        Конечно, они могли решить, что нет подозреваемого - нет и дела. Но тут вышла у людей неувязочка! Расследование дела не прекращено в связи со смертью подозреваемого, как, вероятно, надеялись люди в погонах. У сорокадвухлетнего Александра Анимова остались двое детей и вдова. Многие газеты, не только местные, но даже московские, поторопились сообщить публике настоящую фамилию подозреваемого. Как теперь его дочерям общаться с друзьями? Как его вдове смотреть в лицо людям? Выходит, им придется уехать из родного города?
        И семья потребовала от следственной бригады, чтобы после такой шумной огласки было доказано, что погибший - на самом деле маньяк. Либо пусть прокуратура принесет публичные извинения его семье! Поэтому замять дело не удалось, и следствие продолжается.
        Чикатило ловили десять лет. За его преступления были осуждены и казнены двое невиновных. Возможно, подобная ошибка повторилась снова, только человек казнил себя сам, без суда и приговора…
        Есть ли шанс, что это все же было самоубийство? Да, такое можно допустить - если он был виновен и боялся, что его зверски убьют на зоне. Или если он не выдержал пыток и взял на себя чужую вину, но потом решил кровью смыть свою ошибку, не позволить смешать свое имя с грязью - хотя бы ради будущего своих дочерей. Но правду мы, скорее всего, теперь не узнаем.
        Однако самое страшное в этой истории даже не то, что, вероятно, Александр погиб напрасно. Самое страшное, если милиция успокоится, доведя до смерти этого беднягу. А серийный убийца по-прежнему останется бродить на свободе, присматриваться к девушкам и готовиться к очередному удару».
        Я задумчиво отложила газету подальше и стала подбирать слова, чтобы успокоить Машу. Но оказалось, это было еще не все.
        - Во-во-вот выйдет передача, и нас всех точно уволят, - прорыдала Маша. - Если не посадят…
        Мне пришлось побрызгать на ее лицо водой из-под крана, прежде чем она более или менее внятно объяснила, в чем дело. Оказалось, что вездесущий Дмитрий Тужилин ухитрился снять материал для «Криминального телевестника». Он использовал отрывки съемок в овраге, заодно взял интервью с тем поганым ясновидящим, который, глядя прямо в камеру, подтвердил: его (якобы) пытались прессовать, чтобы он сознался в убийствах девушек. Толстяк даже показал синяк на своей пухлой правой руке - мол, так ее сдавили, гады, что рука аж до сих пор не шевелится! Затем Тужилин поговорил с женой и дочерьми Анимова, которые в один голос твердили, каким хорошим человеком был их муж и отец. Про развод и молоденьких девушек, до которых был так охоч отец семейства, разумеется, в передаче не было сказано ни слова. А в довершение этого безобразия крупным планом показали бы разбитое окно на восьмом этаже того злополучного дома.
        Вывод из передачи следовал недвусмысленный - хорошего человека и примерного отца злые сатрапы арестовали, долго пытали, выбивая из него признание, и, добившись своего, просто убили.
        Я перестала трясти Машу за плечи и без сил опустилась возле ее стула прямо на пол. Да, такая передача вобьет последний гвоздь в гроб Оскара! Его просто принесут в жертву взбудораженному общественному мнению.
        - Маша, когда эту хрень должны показать? - решительно спросила я.
        - Сегодня, - едва слышно просипела она. - В восемь, кажется. Погляди сама, в телепрограмме есть анонс.
        - Она не выйдет, - пообещала я. - Ни сегодня, ни завтра, никогда! Все, хорош реветь! Успокойся, Оскару нужна твоя моральная поддержка. Ему и так плохо, а если он тебя в таком состоянии увидит - лучше вам обоим не станет. Все, я поехала.
        Маша даже не пыталась меня остановить или расспросить, что я задумала, из чего я сделала вывод - дела и правда обстоят хуже некуда. И, больше не раздумывая, я поехала на телестудию.
        Дмитрий Тужилин уже был на месте. После моего звонка он радостно выскочил мне навстречу, провел в небольшую монтажную и начал бодро рассказывать, какой «гвоздь» он сегодня выдаст в эфир. В монтажной, на мое счастье, не было ни души. Я села на неудобный деревянный стул и попыталась унять дрожь в руках. Только бы никто не вошел! Только бы Диму никуда не позвали! Во рту резко пересохло, и я с силой прикусила губу. Вообще-то от начинающейся истерики лучше помогает пощечина, но не бить же себя по щекам прямо при тележурналисте!
        - Прикинь, ради галочки эти гады выбили признание и выбросили человека из окна! - радостно верещал он. - У меня вот тут все есть! - Он помахал маленькой кассеткой. - Два часа монтировал, классно получилось! Это бомба!
        Я молча протянула руку, и Дима, слегка растерявшись, дал мне кассету. Я аккуратно опустила ее на пол и с наслаждением наступила на нее кроссовкой, с силой вминая ее в керамическую плитку.
        - Ты что делаешь?! - в ужасе завопил парень. - Ты дура, да?! Мне теперь заново надо компьютер включать, перегонять файлы… - Затем, слегка опомнившись, он буквально завизжал: - А ну, вон отсюда! Пшла, пшла, сука! Что расселась, тебе ускорение придать?!
        Как ни странно, его истерика придала мне уверенности. Руки перестали дрожать, неприятный привкус во рту пропал. Теперь я не сомневалась, что выполню задуманное. Я взяла со стола тяжелую фарфоровую пепельницу и со всей дури шмякнула ее об пол. Она разлетелась на четыре ровных остроугольных куска и несколько совсем мелких осколков. Дима от изумления заткнулся. И тогда, ласково и спокойно, заговорила я:
        - Дима, а ведь маньяка-то еще не нашли, верно? Анимов не виноват, ты же сам сказал. Сегодня назначен новый следователь по делу, и я как раз к нему собираюсь, давать показания. Ты уже давно шляешься по универу, верно? Все лето? Снимаешь
«материал» про призрака, пристаешь к девчонкам с расспросами… К тебе там так привыкли, что никто из девушек про тебя на допросах и не вспомнил! А ведь у кого другого имелись лучшие шансы уболтать любую девушку, уговорить ее поехать с тобой в машине куда угодно? Для съемки в популярной передаче, к примеру? Ты - настоящий журналист, твоя смазливая мордашка мелькает по телику, девушки тебе верят, как родному папе. Даже удостоверение показывать не надо! И ты ведь часто возил девушек на машине. А вот не было ли среди них пропавших абитуриенток?
        Короче, не буду зря тратить слова. Сегодня я сообщаю следователю все эти факты! А также то, что и меня ты звал проехаться в твоей машине, чтобы взять интервью не в универе, а в каком-то более живописном месте. Я дошла до твоей машины, открыла переднюю дверцу и хотела было сесть, но тут что-то меня остановило. Я резко выпрямилась, а ты попытался затолкать меня в салон. Еле вырвалась! - Я сделала эффектную паузу. - Ты - идеальный кандидат в маньяки, Димочка, просто супер! А как насчет алиби? Оно у тебя есть на те дни, когда пропали девушки?
        Журналист потрясенно молчал, лишь таращил на меня свои большие голубые глазищи.
        - Так вот! - Я перешла на более резкий тон. - Я сообщу следователю о своей уверенности - ты и есть маньяк! У тебя имеются все возможности для похищения девушек. Плюс - покушение на меня. И тогда ты на собственной шкуре сможешь проверить, выбивают ли оперативники признания. Хочешь?
        - Ты этого не сделаешь, - неуверенно пробормотал журналист. - Зачем?..
        - Клянусь, сделаю! - твердо сказала я. - Не знаю, маньяк ты или нет, но гад первостепенный! Люди на этой работе горели, жертвовали сном, друзьями, карьерой… А ты решил взять всех их разом и потопить! Так что уж тебя-то я засажу за решетку с удовольствием, пусть и на время. А встретят тебя там после твоего знаменитого репортажа хорошо, даже не сомневайся. Следователя заменили, а опера работают все те же.
        - А ты тоже там работаешь? - Глаза парня вспыхнули, но тут же погасли от моего спокойного: «Нет».
        - Я домохозяйка, - добила я его. Терять мне было нечего, и я блефовала вовсю. - И мой муж тоже там не работает. Так что к моим показаниям отнесутся вполне серьезно.
        - И чего же ты хочешь? - пробурчал он.
        - Чтобы этот репортаж никогда не увидел свет, - пояснила я и без того очевидную вещь.
        - Ага, и меня уволят, - уныло пробурчал Дима. - Пойми, он уже в сетке, через четыре часа должен выйти в эфир! Что я скажу руководству?
        - А сколько времени тебе нужно на монтаж такого «репорта»? - спросила я. Дима молча показал мне два пальца. - Два часа? Значит, за два часа нам надо снять новый репортаж. Лучше прежнего.
        - Ого, разбежалась! - присвистнул Дима. - О чем? О твоей коленке?
        Я поглядела на свою обтянутую джинсовой тканью коленку и пожала плечами:
        - Давай мою коленку оставим на закуску. Я предлагаю поехать в наш универ и заснять там проведение двух интересных психологических экспериментов. Как раз по нашему делу. Я тебе по дороге расскажу, что это за эксперименты, а пока просто поверь - о твоем репортаже будут говорить все жители города. Долго! Твоя слава от тебя не уйдет.
        - А кто снимать будет? - уже больше для виду сопротивлялся Дима. - Оператор уже ушел.
        - Ничего, если надо, я сниму, - утешила я его. - Хватит рассусоливать, времени у нас в обрез.
        Дима выбежал из кабинета, чуть ли не кубарем скатился с лестницы и понесся к выходу. С трудом поспевая за ним, прямо на бегу я отправила эсэмэску Маше: «Все ок, передачи не будет» - и бросила телефон в сумочку, чуть не промахнувшись. В темпе вальса мы миновали будку охранника и бодрым галопом понеслись к выходу из телецентра. Но прямо перед железной дверью журналист затормозил так резко, что я чуть не врезалась в него. Подперев дверь спиной, он спокойно спросил:
        - А ты со мной ехать не боишься? Вдруг я и правда маньяк? И не в универ тебя отвезу, а на заброшенную бойню?
        - А чего мне бояться? Только что я отправила эсэмэс, что с тобой на съемки поехала, - вновь сблефовала я. - Да и времени у тебя нет меня на бойню везти, тебе сюжет снять надо.
        Парень усмехнулся, открыл дверь и быстро вышел на улицу. Я стремглав вылетела за ним.
        У Димы оказался маленький двухместный черный «Порше Кабриолет», старенький, но выглядевший отлично. Увидев эту спортивную машинку, я аж присвистнула от изумления:
        - Дима, тебе сколько лет?
        - Двадцать четыре года, а что? - удивился высокий журналист, сгибаясь и с явным трудом залезая внутрь малютки.
        - У тебя предки - миллионеры? Нефтяные магнаты? - Я тоже села в машину. - Машинка не из дешевых.
        - А, вот ты о чем! - рассмеялся он. - Нет, я сам на машинку заработал. Вот этими самыми руками! - Он протянул ко мне длинную руку и помахал перед моим носом ладонью. - Мозолистыми!
        - А все же?
        - Думаешь, я убивал девушек и продавал их на шаурму? - усмехнулся он, стремительно газуя. Машинка мигом рванула вперед. - Да расслабься, все проще. Знаешь, как люди себя хотят по телику увидеть? Все равно, в каком качестве - хоть как спаситель детишек из реки, хоть как жертва прорвавшейся канализации. Серьезно, был у нас случай - звонит мужик, кричит: телеоператора пришлите! У нас в подъезде на пятом этаже канализацию прорвало, а наша квартира на первом этаже, ее полностью г… затопило! Я тут плаваю в нем! Наша дикторша, ответившая на звонок, просто в осадок выпала. Говорит: уважаемый, а телекамера вам зачем? Ну как, ты, мол, тупая, что ли, озверел мужик. Снимать, как я тут в фекалиях по колено разгуливаю! Таких сюжетов у вас никогда еще не было!
        - Ну и как, сняли вы говноплавающего мужика? - заинтересовалась я.
        - Нет, - энергично помотал головой Дима. - У нас таких сюжетов действительно никогда еще не было и, даст бог, не будет. Но вот засветиться в передаче об аномальных явлениях хочет, кажется, весь город. Ну хоть пару слов в камеру сказать! Или о своей встрече с привидениями, или о том, что он в них не верит - неважно. За это люди готовы платить. Кстати, весьма прилично. Полминуты в эфире - двести баксов. Я за полгода на машинку заработал!
        - Ни фига себе! - поразилась я. - Я столько за неделю не зарабатываю в своем салоне! Слушай, вам там еще журналисты не требуются? Я бы пошла, на полставки.
        - А что за салон? - равнодушно спросил Дима.
        - Гадальный.
        - Ого! - завопил он. - Чего ж ты молчала?! Я тебя в сюжет вставлю, как спеца по непознаваемому!
        - У тебя же Агафон есть, - съехидничала я.
        - Ну не может же один-единственный экстрасенс мелькать во всех передачах! - возмутился Дима. - Тем более совершенно нетелегеничный. Надо рокировочку изредка делать. Все, дорогуша! Ты мне репорт изничтожила, будь добра отрабатывать! Расскажешь всякую фигню о пропавших девушках, о том, что тебе сказали о них карты. Ну, или там хрустальный шарик - сама выбирай.
        - Сделаем! - Я вспомнила о Наташе Михайловой и о предчувствиях ее мамы. - Только это тема для следующего репортажа.
        - Разумеется, - согласился Дима. - Мы уже приехали. Что делать будем?
        Наскоро рассказав ему о сути эксперимента, я вылезла из машины. Дима тоже вывинтился из салона, и мы вошли в здание универа. Видеокамеру несла я.
        На сей раз вместо дряхлой бабуси в будке вахтера сидел вполне бодрый мужичок чуть за шестьдесят, похоже, из отставных военных. Нас он встретил настороженно и успокоился, лишь увидев удостоверение Димы. Но все равно я спинным мозгом чувствовала его пристальный взгляд, пока мы не свернули в один из длинных коридоров.
        Глава 11
        В полутемном здании мне неожиданно стало холодно. Что за чушь, на улице не по-осеннему тепло… Но меня слегка зазнобило, а возле деканата в нос как будто пахнуло слабым запахом лилий. Олеся! Она пытается ко мне прорваться, предупредить… О чем, что она хочет мне сказать? Нет, я не должна «беседовать» с погибшими! Иначе толку от меня не будет. Я усилием воли отогнала прочь мысли о пропавшей девушке. Отошла с видеокамерой в небольшую нишу за поворотом и приготовилась снимать.
        Через несколько минут мимо нас прошла небольшая группа девушек. Ее Дима пропустил. Потом некоторое время коридор был совершенно безлюден, но наконец нам повезло. На лестнице послышался цокот острых каблучков, и мимо Димы на большой скорости пронеслась миниатюрная блондинка. Дима подобрался и бросился за ней с криком:
«Девушка, остановитесь! Вы уронили!» Блондинка резко притормозила, разворачиваясь к бегущему следом парню. Мельком глянула на поломанную красную шариковую ручку, нахмурила бровки, отвернулась и понеслась дальше, презрительно буркнув что-то невнятное себе под нос.
        Такая же участь ждала тележурналиста и с высокой полной шатенкой с роскошной волной длинных волос. Правда, та не так спешила и долго выговаривала ему за что-то, обвиняющим жестом указывая то на ручку, то прямо Диме в лицо. Я с интересом наблюдала за ней через объектив. Однако какие невнушаемые девушки учатся в нашем универе! Или психолог что-то напутал с экспериментом? Никто из девушек, похоже, никогда не признает сломанную авторучку своей.
        Полная девушка, отчитав надоедливого приставалу, горделиво вскинула голову и, аки лебедь, поплыла себе дальше. Но она оказалась не только невнушаемой, но и на редкость наблюдательной. Хоть я заблаговременно опустила видеокамеру, она ее все же углядела и так же гордо подплыла ко мне.
        - Что, юмористическую передачу снимаете? - уже вполне доброжелательно пропела она. - А я вам не поддалась, вот! Мне тут месяц назад губную помаду вот так же хотели всучить. Тоже, может, что-то снимали, не знаете?
        Я обомлела и вцепилась в ее руку:
        - Когда точно вам предлагали помаду?!
        - Ну, в августе, когда я узнать о результатах экзаменов пришла, - растерянно ответила она.
        - 15 августа?!
        - Примерно… - кивнула девушка. - Надо вспомнить точнее?
        Я тоже быстро закивала, краем глаза следя за тем, как Дима, зажав в кулаке авторучку, бросается к новой жертве. Блин, я не могу его подвести, мне надо снимать ход эксперимента! Но еще важнее поговорить со свидетельницей. Как бы это совместить?
        - Подождите, нам для передачи надо будет вас опросить, - торопливо сказала я, поднимая видеокамеру. - Через пару минут, ладно?
        Явно польщенная девица устроилась на широком подоконнике рядом со мной, и я перестала на нее отвлекаться. На сей раз Диме улыбнулась удача. Невысокая брюнетка с чуть раскосыми глазами, сильно смущаясь, говорила, что это вроде не ее авторучка… Выпала из ее кармана? Ох, как неудобно, она понятия не имеет, как она там оказалась. Ну конечно, она заберет свою вещь, спасибо большое, что подняли!
        Моя соседка по подоконнику откровенно ржала. Мне же было не до смеха. Значит, прав Андрей Викторович: вот таким нехитрым способом вполне можно проверить человека на внушаемость. Но вряд ли широкие массы осведомлены об этом методе. Похоже, это ноу-хау университетского психолога… А может, эксперимент был где-то описан? Надо будет расспросить его поподробнее. Но, увы, не сегодня.
        Довольный Дима подошел ко мне и сказал:
        - Ну что, думаю, пока довольно? Времени в обрез. Переходим ко второй части?
        - Пять минут, - виновато сказала я. - Покрутись еще немного в коридоре, у нас тут важный разговор.
        - Цигель, цигель, ай-лю-лю! - сморщился журналист. - Ты про цейтнот не забыла? Не менее двух часов мне нужно на монтаж, на съемки осталось не более часа!
        - Ладно, побежали к машине, - решилась я. - Девушка, дайте мне свой мобильный номер, я вам завтра позвоню. Вас как зовут?
        Шатенку звали Верой. Она продиктовала номер своего мобильного и заинтересованно поглядела на меня.
        - Только один вопрос, - торопливо проговорила я. - Помаду вам предлагал этот молодой человек? - И я ткнула пальцем в приплясывающего от нетерпения Диму.
        - Да нет вроде… - Но в голосе девушки не было уверенности. - Тот был ниже. Кажется… Я его всего пару секунд видела, что я, всяких дураков рассматривать буду? И потом, месяц уже прошел!
        Дима схватил меня за руку и силой потянул к выходу. Я помахала Вере рукой и побежала за ним. Ладно, тут дело не на пять минут, надо завтра вернуться в универ, попробовать воспроизвести ту сцену - возможно, Вера все же вспомнит подробности. И с психологом надо побеседовать! Мы выскочили на улицу и втиснулись в красивую, но крохотную Димину машину. Пора было переходить ко второму эксперименту.
        Мы отъехали на квартал от университета. Я вышла из машины, отошла метров на двадцать и уселась на низенькую лавочку, стоявшую под кустами в маленьком скверике. Из-за слегка пожелтевших роскошных веток можно было совершенно спокойно снимать происходящее возле машины - я полностью сливалась с листвой. Дима сидел в кабриолете, откинув верх и развалившись на сиденье. Но вот он выпрямился, и я включила камеру.
        Мимо кабриолета проходила высокая стройная девушка в синем джинсовом сарафане, блондинка, с длинными волнистыми волосами аж до пояса. Дима взмахнул чем-то вроде удостоверения и мигом спрятал его обратно в карман.
        - Извините, девушка, вы не хотели бы поучаствовать в телеконкурсе «Мисс Осень уходящего тысячелетия»?
        Девушка явно была не против. Округлив и без того похожие на два пятака голубые глаза, она принялась расспрашивать Диму:
        - А что от меня нужно? Когда будет конкурс? Наряды вы дадите или приходить в своих?
        - Девушка, вы прекрасны и так! Уверен, вы войдете в призовую тройку. Сейчас мы захватим нашего оператора, она сделает несколько ваших снимков где-нибудь на фоне осеннего леса, и все - вы уже участвуете!
        Блондинка была согласна на все. Я вышла из кустов, не выпуская камеры из рук, и девушка приветливо мне закивала. Совместно с Димой мы кое-как втиснули ее между двумя сиденьями, и Дима опустил крышу машины. Он резко нажал на газ, и мы, ведя непринужденную беседу о конкурсах красоты и о любви мужчин к блондинкам, минут за десять доехали до маленького леска в черте города. Девушку звали Светой, она училась на первом курсе филфака, но мечтала стать фотомоделью.
        Въехав в лесок, Дима сбросил скорость, заблокировал двери и медленно поехал по неровной лесной просеке. Не выпуская руль, он повернулся к блондинке и ласково спросил:
        - Света, а ты о пропавших в вашем универе девушках ничего не слышала?
        - А куда мы едем? - в голосе Светы вдруг проявилась некоторая тревога.
        - Куда-нибудь в лес, подальше, - спокойно ответила я.
        И только тут у девушки началась чуть ли не настоящая истерика. Она побледнела и, почти плача, потребовала, чтобы мы сию секунду остановили машину! Мы послушались и начали объяснять ей цель эксперимента. Но Света была уже настолько напугана, что потребовала немедленно выпустить ее наружу. И мы продолжали объяснение, выйдя из машины на мокрую примятую траву. Матерчатые босоножки девушки мгновенно промокли, но, похоже, она этого даже не почувствовала.
        Дима поинтересовался, запомнила ли Света номер кабриолета, когда садилась в машину. Блондинка помотала головой. Знает ли она журналиста Дмитрия Тужилина? Света впервые о нем слышала. Хорошо ли она разглядела его удостоверение? Нет. Смогла бы отличить настоящее удостоверение от поддельного? Нет. Главное - дорогая иномарка, приличный вид парня и то, что он представился тележурналистом.
        Дима галантно вызвался отвезти девушку обратно, туда, где мы встретились, но она категорически отказалась. Сказала, что выйдет из леска и сядет на трамвай - он как раз идет до ее дома. Похоже, бедняжка так и не оправилась до конца от испуга. Впрочем, мы не стали настаивать. Времени было в обрез, и объясняться с дорожной полицией по поводу третьей пассажирки в двухместной машине нам совсем не хотелось. Мы примчались в телецентр, и Дима приступил к монтажу. Пока он настраивал компьютер, мне позвонила Маша:
        - Поля, приходи после девяти вечера к нам. Проведем маленький мозговой штурм.
        Я пообещала не опаздывать на штурм, отключила трубку и уставилась на Диму.
        - Нам не дает покоя мысль о том, как среди бела дня можно похитить девушку так, чтобы никто ничего не заметил и не запомнил. Поэтому мы провели маленький эксперимент, - торжественно проговорил он в камеру. На экране в это время появилась белокурая красотка Света. Округлив глаза и приоткрыв розовый ротик, она слушала Димины басни о телеконкурсе, а голос журналиста за кадром тем временем вещал:
        - Оказывается, не нужно насильно заталкивать девиц в иномарки, не нужно колоть им снотворное. Зачем? Достаточно сочинить легенду о фотоконкурсе или конкурсе красоты, показать им липовое удостоверение, назваться работником газеты, сотрудником рекламного агентства, и она поедет с вами хоть на край света, хоть до ближайшей лесополосы…
        В кадре появилась я. Голос за кадром продолжал:
        - Кстати, почему бы не предположить, что в преступлениях участвовала женщина? Вспомним хотя бы банду Скосырской - именно она, как установил суд, была умелым и изощренным организатором разбойных нападений и убийств в крае. Женщина может сидеть в машине, притупляя тем самым бдительность жертвы, женщина может подойти к девушке, предложить ей поучаствовать, например, в конкурсе причесок, рассыпая комплименты по поводу красивых волос незнакомки. А в машине, куда садится жертва, ее уже ждет сообщник женщины - маньяк…
        Сюжет с похищением блондинки занял десять минут, примерно на такой же срок Дима растянул эксперимент со сломанной авторучкой. Нужно было сделать третий сюжет, на пять минут, и тут мне все же пришлось с загадочным видом поведать о предчувствиях убитых девушек, об их вещих снах и о прочей лабуде, в которую я сама не очень-то верила. Но цель была достигнута - передачу мы смонтировали в срок. Ровно без пяти восемь все было готово. Дима бросился относить готовую кассету ведущему выпуска, а я поехала в гости к Маше.
        Я думала, в мозговом штурме примем участие лишь мы с Машей и Оскаром. Но на кухне у моих друзей сидели еще пятеро оперов: Серега, Федор, злой брюнет Федюнов и еще два человека, имен и фамилий которых я не помнила, хотя наверняка слышала их на одной из планерок. Оскар выглядел, как обычно, может, чуть более заторможенным, но по-прежнему выдержанным и спокойным. Брюнет зло хмурил брови; впрочем, добродушным не выглядел никто из них. Весельчаков Серегу и Федора я впервые увидела абсолютно серьезными. Впрочем, всем было не до шуток.
        - Ну что, ребята, подводим итоги, - серьезно сказал Оскар. - Пока что у нас трое подозреваемых: торговец обувью Анимов, экстрасенс Агафон и психолог Андрей Титков. Последний очень уж активно крутится вокруг Полины, интересуясь тем, что ему знать вовсе не положено. Больше пока подозревать некого.
        Начнем по порядку. Анимов ничего не сказал про девушек, но это вовсе не значит, что он ничего не знал. Возможно, ему хотелось уйти из жизни именно так - с шумом, с нераскрытой интригой…
        Подозрения против него ничем не опровергнуты. О кучах вранья, которые он нам нагородил, вы знаете. Кроме того, его видела перед самым исчезновением Олеся. Фоторобот составлялся с него, и никого другого признать лжедеканом она не могла.
        - Она-то видела, а видеокамеры? - не выдержала я. - Он входил в тот день в универ?
        - Он вывел Олесю через какой-то ход, который видеокамерами не просматривался, - сухо сказал Оскар. - Логично предположить, что и вошел он тем же путем.
        Я вздохнула. Все же обнаружился странный потайной ход, о котором не знает никто, кроме маньяка…
        - Понимаю, что мертвого не допросишь, но, если это он убивал девушек, мы рано или поздно отыщем улики, хотя бы косвенные. Мы должны найти ту девушку, опознавшую Анимова по фотороботу. Она была уверена, что он - маньяк. Возможно, она сможет хоть что-то интересное нам рассказать, - продолжил свою мысль Оскар. - Надо поговорить с его женой и дочерьми, а также с торговцами из соседних павильонов. Со всеми этими людьми уже беседовали, но теперь придется начинать все по новой. Причем я не имею права давать вам задания. Все будем делать на добровольных началах. Кто берется?
        - Я поговорю с женой Анимова, - вызвалась Маша.
        - А я - с доченьками, - подмигнул мне Серега.
        - С одной доченькой, - решительно возразила я. - Студентку нашего универа я беру на себя.
        - Лады, поделим по-братски, - согласился Серега.
        - Кто опросит торговцев? Я знаю, что новый следователь уже дал вам это задание, но мне нужен полный отчет.
        - Так мы втроем их по-любому завтра опрашивать пойдем, - сказал Федюнов. - Я, Витя и Жора, - а отчет напишем в двух экземплярах, всего-то делов.
        - Отлично. Список вопросов я вам выдам завтра, - подвел итог Оскар. - Теперь по второму подозреваемому. Кто с ним пообщается?
        Мы начали переглядываться. Никто из мужчин как-то не рвался беседовать с ясновидящим. В конце концов Агафона взяла на себя я. Не в первый раз замужем, экстрасенсами меня не удивишь. Бывшую жену экстрасенса решил разговорить Федюнов.
        - Психолога кто возьмет?
        Все снова посмотрели на меня. Интересно, я что, вообще всю работу сделать должна?! Нет уж, пусть кто-то еще поработает. Со злости я тут же рассказала народу об удачной попытке «гипноза», проведенного Димой.
        - Так что со мной он одной левой справится, если что, - торжествующе закончила я, словно поведала о своей громкой победе и ожидала оваций. - Даже если что-то я у него и выведаю, он меня загипнотизирует, и я все забуду.
        - Коротыгин, возьмешь? - Оскар поглядел на одного из сотрудников, чье имя я забыла.
        Тот лишь пожал плечами.
        - Ладно, я его возьму, - вздохнула Маша. - Он, похоже, с дамами откровенничает охотнее.
        - Надо же, а его в «голубизне» обвиняют, - покачала я головой. Я уже жалела о собственной вредности. Ну что я упираюсь, все равно мне завтра с Андреем Викторовичем так и так беседовать придется. - Возведут же на человека напраслину!
        - Кто его обвиняет? - насторожился Оскар.
        Я кратко пересказала ему свой разговор с Наташей. Оскар все больше мрачнел.
        - Полина, почему ты не рассказала обо всем этом раньше?
        - Да отчасти просто все время забывала, отчасти не хотела ерундой вам голову всем забивать, - с досадой ответила я.
        Оскар печально покачал головой:
        - Понятно. Психолога возьму на себя я.
        Маша пыталась было спорить, но Оскар махнул на нее рукой и грустно сказал:
        - Вот и все, подозреваемые закончились, - будучи при исполнении, он никогда не позволил бы себе такую шутку. - Негусто…
        - У меня есть и четвертый, - спокойно сказала я. - Дмитрий Тужилин.
        - Ты на него просто зла, - растерянно возразила Маша. - С чего ты взяла? Он такой обаяшка, ему стоит лишь захотеть, и любая девчонка его будет. Зачем же ему их похищать?
        Я кратко изложила вслух свои соображения - журналист не вызывает подозрений, девушки спокойно садятся в его машину. И он настолько примелькался в универе, что стал восприниматься в качестве предмета интерьера. Это ж надо, никто из студенток не назвал его, как человека, который куда-то звал девушек! А ведь он с ними часто беседовал, летом вывозил их на природу, брал интервью…
        - И потом, он полгода крутится в универе, все расспрашивает о его тайнах, - закончила я. - Если бы там был тайный ход, наш проныра точно бы об этом знал. Но он молчит. Может, потому, что сам им пользуется?
        Народ устало молчал. Связываться с журналистом явно никому не хотелось.
        - Тужилина я тоже беру на себя, - успокоила я всех. - Тем более что у меня к нему есть дело.
        - Вот и хорошо, - кивнул Оскар и тихо продолжил: - А самое обидное, знаете, что? Если окажется, что серийника среди наших подозреваемых нет. Что он вообще не попал в наше поле зрения!
        - То есть как? - возмутилась я. - Ты хочешь сказать, что маньяк возникал в универе ниоткуда, хватал первую попавшуюся девушку и тут же испарялся? И никто, кроме пропавших девиц, его и не видел? Бред! Так мы скоро в призрака поверим.
        - При чем тут призрак? Им может оказаться кто-то из преподавателей, - пожал плечами Оскар. - Кого мы не заподозрили, а он владеет гипнозом и знает тайну подземного хода.
        Он немного помолчал, затем чуть бодрее сказал:
        - Ладно, оставим преподов новому следователю. Займемся пока теми, кого уже начали отрабатывать. Что же, планерка закончена. Завтра возникнут новые вопросы, а на сегодня все свободны. А вас, Штирлиц, я попрошу остаться, - он дружески кивнул мне, улыбаясь одними губами. Глаза его по-прежнему оставались грустными. - Иванцов, можешь подождать пару минут в машине? Докинешь Полину до дома?
        - Так точно, гражданин начальник! - Серега вытянулся во фрунт и приложил указательный палец ко лбу. - Доставлю в лучшем виде!
        Опера попрощались и вышли, а мы с Машей остались сидеть, пожирая глазами Оскара. Тот выдержал эффектную паузу, затем обвел нас взглядом и весело сказал:
        - Ну что, девочки, не сдаемся? Нас голыми руками не возьмешь?
        - Не возьмешь, - подтвердила я. - Но что со служебным расследованием? Тебя отстранят от дела насовсем?
        - Не думаю, - пожал плечами Оскар. - Если нам удастся избежать скандала, я опять займусь этим делом. Ну, а если шум все же поднимется… Мне больше следователем не работать. Но это дело я до конца доведу - в погонах или без них!
        - Дима Тужилин уже обезврежен, - заверила я.
        - Как тебе это удалось? - явно думая о чем-то другом, спросил Оскар.
        - Женское обаяние, - скромно потупила я глаза. Мне совсем не хотелось рассказывать своему помешанному на законности другу о своем шантаже. Хорошо знавшая меня Маша округлила глаза, но я сделала успокаивающий знак рукой - мол, потом расскажу, и она притихла.
        - Но я о другом хотел поговорить… - продолжил свою мысль Оскар. На минуту он замолк, затем с трудом произнес: - Пока суд да дело, вам придется работать без прикрытия. Машин сопровождения у вас не будет. Поэтому, девочки, умоляю - будьте предельно осторожны! Сообщайте мне, к кому из подозреваемых и во сколько вы идете. Как только попрощаетесь, сразу отзванивайтесь. Не садитесь ни к кому в машину - даже ради эксперимента! Полина, не улыбайся, ты слишком любишь неоправданный риск, я знаю, - он слегка повысил голос, но тут же взял себя в руки. - Словом… Девочки, знайте: случись с вами что - я буду себя считать вашим убийцей. Хотя бы об этом подумайте, если захотите проверить какую-либо гипотезу, не предупредив меня.
        Я пообещала без нужды не экспериментировать и спустилась вниз. Серега ждал меня у подъезда. Без своих обычных прибауток он довез меня до дома, заглушил мотор, помог мне вылезти из машины и внезапно сказал:
        - Хороший у тебя мужик, Полька! Так что бросай ты это дело, как товарищ говорю. Не найдешь ты никого другого, кто тебя на руках бы носил и пылинки сдувал. Грех ему изменять.
        - С чего ты взял, что я изменяю Саше?! - обалдела я.
        - Я не говорю, что изменяешь, - резко парировал Серега. - Но собираешься, зуб даю! Иначе чего ты все крутишься в спецгруппе, работу, дом забросила? Думаешь, я не понимаю - тут мужиков полно в самом соку? Тебя твой что, не удовлетворяет?
        - Ну ты даешь! - дар речи вернулся ко мне не сразу, и голос слегка охрип. - Я, конечно, ищу мужика, но лишь одного - маньяка! Другие мне без надобности.
        - А, не рассказывай сказки, - беззлобно махнул рукой Серега. - Что я, баб не знаю? Моя сеструха тоже все говорила о пользе знаний, о том, что детям разумное и вечное нести будет… Матушка все деньги на ее образование тратила. Так она четыре курса в универе отучилась, а на пятом, аккурат перед зимней сессией, принесла в подоле - фиг знает от кого! Учебу побоку, младенца матушке подкинула, сама на работу пошла… По ночам где-то шлялась, днем в магазине у кассы сидела. А потом в загранку подалась, клубнику собирать. Пару раз в год открытки нам шлет, а ребенка матушка наша воспитывает… Вот скажи, на фига ей образование понадобилось?
        - Так кто ж свою судьбу наперед знает? - возразила я. - Но это вовсе не значит, что она планировала скорую беременность и прекращение учебы.
        - Ага, ага, ты тоже ничего не планируешь, - закивал Серега. - Просто крутишься с нами до ночи, выбираешь мужичка покрасивше, а потом оно само как-то получится.
        - Вот упрямый ты человек! - вздохнула я. - Ладно, закончим этот бесполезный спор. Я тебя ни в чем убедить не сумею, и ты меня, кстати, тоже. Так что пойду-ка я спать.
        - Да мне-то что? - пожал плечами Серега. - Не я же рога носить буду! Правда, Сашку твоего жаль. Классный парень!
        - Я ему передам от тебя привет, - пообещала я. - Спокойной ночи.
        Глава 12
        События следующего дня напоминали мне ускоренную перемотку плохого приключенческого фильма. С самого утра я поехала к Оскару за списком вопросов, по пути созвонилась с Верой, договорилась подъехать к ней в универ, заодно побеседовала и с экстрасенсом Агафоном, пообещав подъехать к нему вечером.
        Кроме вопросов к старшей дочери Анимова, Таисии, Оскар вручил мне расписание ее лекций. Я мельком взглянула на листок - отлично, пообщаюсь с Верой, и как раз у Таисии закончится лекция по психологии! Преподаватель, разумеется, - Андрей Викторович Титков. Отлично! Все звери идут к зверолову!
        А раз у меня выдалась пара часов свободного времени, я наконец-то заехала в свой несчастный, совершенно заброшенный гадальный салон.
        - Полина! - радостно встретила меня Синтия. - Какими судьбами?! Я уж думала, надоели мы вам, больше вас не увидим.
        - С каких это пор мы перешли на «вы»? - в свою очередь поразилась я.
        - Шучу, - серьезно пояснила Синтия. - Хотя… Тут у нас разброд и шатания. Гадалки когда хотят - приходят, когда хотят - уходят, дают клиентам номера своих мобильных, чтобы принимать их дома, а не в салоне. Говорят - зачем зря стараться, с такой хозяйкой мы все равно прогорим. Рыба, она же с головы гниет.
        Я лишь вздохнула в ответ. Ну что тут скажешь? Начальство не прогуливает работу, оно занято?
        - А ради чего ты тусуешься в универе? - допрашивала меня Синтия. - Ну вот зачем тебе этот маньяк сдался? Прославиться хочешь? В телике помелькать, мордой лица поторговать? Думаешь, хорошая реклама для нашего салона получится?
        - Вот уж о чем я и не думала… - дар речи вернулся ко мне далеко не сразу.
        - Ага. Вообще не думала? А зря, иногда это полезно, - сердито проворчала Синтия. - Раз уж ты салон забросила, то хоть бы порекламировала его, что ли…
        Я лишь грустно вздохнула в ответ. Гадалка я вроде неплохая, но руководить салоном - это явно не для меня. Подарить его Синтии, что ли? Но чем же тогда я займусь, когда мы поймаем маньяка?
        - Синтия, а тебе Надину не жаль? - неожиданно для себя спросила я. - У нее убили единственную дочку, и она умерла от горя…
        - Жалко, еще как жалко, - отрезала администраторша. - Но я не могу их оживить. А ловить их убийцу должны те, кто получает за это деньги!
        - Все, мне пора, - заторопилась я, чтобы не выслушивать ее дальнейших нотаций. - Дорогая, проследи за гадалками, я полностью тебе доверяю!
        К универу я прибыла без четверти час. Вера уже ждала меня возле деканата. Я поглядела на часы - на беседу у меня от силы десять минут, потом надо караулить выход Таисии Анимовой. Что ж, приступим.
        - Вера, нам надо попробовать вспомнить, кто предлагал вам помаду. Я вам не все сказала вчера, - скороговоркой произнесла я. - Мы с Дмитрием снимаем криминальную передачу о пропавших девушках.
        - Да знаю, я вчера по телику вас видела, - усмехнулась девушка. - Ты думала, я на саму себя не захочу на экране посмотреть?
        - Значит, ты мне поможешь, верно? - обрадовалась я.
        - Да чем же? - горестно пожала плечами Вера. - Я вчера весь вечер пыталась вспомнить того парня. Ну не помню ничего! Это было одно мгновение, он мне в глаза не смотрел, куда-то в пол уставился. Я на него тоже едва взглянула… Понимаешь, будь он одноногим негром, я бы его рассмотрела, хотя бы из любопытства. Но он был такой… обычный, без особых примет. И просто сразу стерся из памяти!
        - Но он хоть молодой? - в отчаянии спросила я.
        - Ну да. Нестарый, - но в голосе девушки по-прежнему не было уверенности. Я с тоской поглядела на часы. Надо бежать на второй этаж, чтобы не упустить Таисию. Вера с радостью согласилась меня сопровождать. На мое замечание о том, что она опоздает на лекцию, девушка лишь беспечно махнула рукой.
        Мы поднялись на второй этаж как раз в то мгновение, когда дверь распахнулась и студентки вышли в коридор. Таисию Анимову я узнала сразу - высокая блондинка с мальчишеской стрижкой, слегка сутулая и угловатая. Лицо ее было очень похоже на фоторобот - с такими же резкими, почти мужскими чертами лица. Она вышла первой, не смотря по сторонам, и быстро двинулась куда-то. Я бросилась за ней следом:
        - Таисия, подождите!
        Девушка резко остановилась и враждебно поглядела на меня:
        - Что, опять пресса?
        - Телевидение! - радостно возвестила подоспевшая Вера.
        - А идите вы в ж..! - выпалила Таисия и резко рванулась дальше. Мы с Верой потрусили следом, но вряд ли нам удалось бы задержать девушку, если бы не мягкий мужской голос, раздавшийся за нашими спинами:
        - Тася! Анимова! Остановитесь, пожалуйста!
        Девушка не остановилась, но замедлила шаг. Я поравнялась с ней и, слегка выровняв дыхание, мягко начала:
        - Вы давали интервью Дмитрию Тужилину, почему не хотите поговорить со мной?
        - А что с вас толку? Продажные вы все, - в голосе девушки явственно слышались слезы, но она наконец остановилась. - Дмитрий ваш обещал, клялся, что выйдет репортаж, где имя моего отца очистят от грязи. Ну и где он, этот репортаж? Нету! И не будет! Зато сколько помоев газеты на нас вылили! Я брошу универ, задолбало все… В меня пальцами все тычут - смотрите, вон идет дочь маньяка!
        - Таисия, ваш отец окажется вне подозрений лишь тогда, когда найдут настоящего убийцу! - выдохнула я. - Вы же не дура, сами понимаете - подозрение с него пока не снято!
        - Почему? - с гневом глядя на меня, выкрикнула она.
        Вера и подоспевший психолог с интересом слушали наш разговор.
        - Он заявил, что крутился в универе, чтобы защитить вас от маньяка, - пояснила я. - Но что вы летом тут делали? Насколько нам удалось установить, вы в университете летом не появлялись вообще. Я не права?
        Я отчаянно блефовала. К сожалению, проверить все передвижения старшей дочери Анимова пока что никто не успел. Оскар велел просто спросить, бывала ли она летом в универе, но я решила действовать по-другому. Гнев девушки слегка остыл, в глазах ее появилась растерянность:
        - Не правда… Я бывала… - Но уверенности в ее голосе не слышалось, и я продолжила свой блеф:
        - А вот у следствия есть данные, что ноги вашей летом тут не было.
        - Да какая разница! - вновь впала в гнев Таисия. - Отец думал, что я тут!
        - Вы шутите? - холодно спросила я. - У вас нет телефона? Ни домашнего, ни мобильного? Ваш отец никак не мог узнать о ваших планах на день - и поэтому караулил вас в универе, где вам летом делать нечего?
        - А ваше какое собачье дело? - она уже кричала, вокруг нас собралась небольшая группа студенток. Глаза их горели от любопытства.
        - Никакого, - холодно отчеканила я. - Перестаньте на меня орать! Вы утверждаете, что ваш отец невиновен? А я объяснила, почему он вызывает подозрения. Возразить вам нечего, а криком вы ничего не докажете.
        - Не собираюсь ничего доказывать! - Она гордо вздернула подбородок.
        - Потому что он - маньяк! - Я решила нагнетать ситуацию до предела. - И вы это знаете!
        Девушка оскалила зубы в странной гримасе. Она тяжело дышала, глаза ее заблестели нехорошим сухим блеском, на щеках проступили багровые пятна, волосы как будто наэлектризовались и слегка приподнялись на макушке. С нее вполне можно было рисовать монументальное полотно «Дочь маньяка». На мгновение мне показалось, что она сейчас вцепится мне в волосы. Но у меня имелись к ней важные вопросы, и надо было успеть их задать до начала драки.
        - Кто написал записку, что на фотороботе - ваш отец? - торопливо спросила я.
        - Алена! - выкрикнула Таисия, сжимая кулаки. - Эта гадина бегала за моим отцом, а он ей отказал!
        - Она ваша однокурсница? - в тон ей выкрикнула я.
        - На год старше. Эта гадина по-всякому подличала, что только она не делала! Но тут… Она мне в лицо сказала, что мой отец - маньяк! И что полиция уже знает… Я убью ее! - внезапно выкрикнула Таисия.
        - Лучше покажите ее мне, - миролюбиво предложила я. - Я из нее душу вытрясу по полной программе.
        - Сама ищи. - Таисия начала остывать. - Третий курс, Алена Ефимова.
        Она резко отвернулась от меня и быстро пошла вверх по лестнице. Я не стала ее догонять. Повернувшись к кучке любопытных студенток, я резко сказала:
        - Девочки, кина не будет. Есть что сказать по делу? Знаете Александра Анимова?
        Девчонки заговорили наперебой, но вскоре стало ясно, что отца Таисии никто как следует не знает. Его видели, когда он заезжал за дочерью, но ни с кем из ее сокурсниц он не общался. Девушкам он казался слишком старым, и инициативы они не проявляли, а сам Анимов с ними не заговаривал. Высказавшись, девушки начали задавать вопросы мне. Но в мои планы вовсе не входило на них отвечать. Я повернулась к психологу:
        - Алену Ефимову знаете?
        - Увы, я не могу помнить всех своих студенток. - Он виновато развел руками. - Но могу узнать, где у третьего курса лекции, и Алену мы найдем.
        Вера увязалась с нами, хотя я предпочла бы обойтись без нее. Но не гнать же девушку?
        Алену мы нашли довольно быстро. Высокая, с длинными рыжими волосами, она выглядела очень эффектно. Встретила она нас хмурой гримасой, но Вера тут же сообщила, что я работаю на телевидении, и Алена мгновенно преобразилась. Теперь она улыбалась во все тридцать три белоснежных зуба, а ее приветливость напоминала сахарную вату.
        - Полиночка, все расскажу, что знаю, - радостно пела она. - Снимать будете?
        Я сказала, что я - всего лишь ассистент режиссера передачи. Сейчас я выслушаю рассказ Алены, а потом режиссер решит, стоит ли его вставлять в передачу. Уяснив, что от нее требуется, Алена прокашлялась, набрала полную грудь воздуха и начала повествование. Оно было долгим и достаточно занудным. Если убрать лишние подробности и лирические отступления, вкратце история выглядела так.
        Два года тому назад Алена поступала на филфак. Перед экзаменом по русскому языку юная абитуриентка сильно нервничала. Она в одиночестве бродила туда-обратно по коридору и вдруг поймала на себе чей-то пристальный взгляд. Немолодой мужчина внимательно смотрел на нее. Их глаза встретились, и артистичная Алена мастерски изобразила возмущение. В ответ мужчина виновато улыбнулся. Он выглядел настолько обаятельным и беззащитным, что девушка растаяла. Она даже хотела сама подойти к мужчине, но тот неожиданно повернулся и куда-то исчез.
        А после экзаменов она неожиданно столкнулась с ним в узком коридорчике возле женского туалета. Он вновь трогательно смутился, и девушка подбадривающе улыбнулась ему. И тут он произнес:
        - Девушка, вы хотите поступить на наш филфак? Не переживайте, прошу вас. Спокойно сдавайте экзамены и считайте, что вы уже там.
        Алена почему-то сразу поверила, что Саша (так он представился) - декан филфака. Тем более что экзамены она сдала на отлично и в универ поступила. Начался стремительный роман, который длился около месяца и закончился в начале сентября, когда Алена впервые увидела настоящего декана своего факультета.
        - Он нагло врал, - отлично поставленным голосом вещала она. - Он не имел никакого отношения к нашему университету!
        - Это я уже знаю, - вздохнула я. - Но почему вы решили, что он - маньяк?
        - Так… так ведь его фоторобот повсюду висел! - Алена немного растерялась. - Он, видимо, так заманивал девочек, а потом избавлялся от них.
        - Но от вас же он не избавился?
        - Но ведь я-то ему верила! - возмутилась Алена. - А если девчонки его раскусили сразу? Вот он их и придушил!
        - Вы угрожали Анимову?
        - Вы больная… Ой, сорвалось, извините, - спохватилась она. - Зачем мне ему угрожать?
        - Его дочь уверяет, что вы его преследовали и грозились отомстить.
        - Таисия чокнутая! - Алена утратила свое олимпийское спокойствие. - На фига он мне сдался?
        - Он вас бросил, - наобум ответила я.
        - Это я его бросила! - Голубые глаза рыжевласки зло сощурились. - Зачем мне такой врун?
        - Почему вы написали, что он - маньяк? - Я снова била вслепую.
        - А кто же? Он знакомился с девчонками и убивал их, - терпеливо повторила Алена. - Вы что, никак не врубаетесь? Он выдавал себя за декана и предлагал им помощь. А потом убивал. Я и дочку его предупредила, чтобы знала, кто ее папочка. Ей еще повезло, такой и родную дочь мог порешить!
        - Дочку вы предупредили, но в полицию написали анонимно… - не унималась я.
        - Да лениво мне было на допросы таскаться, - спокойно сказала девушка и тут же спохватилась: - Вы не думайте, я готова дать показания! Могу даже в камеру!
        Разговор явно пошел по кругу. Второй раз интересоваться, почему же Анимов не убил саму Алену, я не стала. Вместо этого спросила:
        - Он проявлял какие-то садистские наклонности? Бил вас, угрожал?
        - Нет, - пожала плечами Алена. - Так что, будете меня снимать?
        Я пообещала посоветоваться с режиссером и отошла от девицы. Вера и психолог двигались за мной, как привязанные, и сильно действовали на нервы, мешая мне сосредоточиться. Наконец я приняла решение - помощь психолога нам так или иначе нужна, так что расскажу я Андрею Викторовичу об «эксперименте» с губной помадой. Серьезно подозревать его я почему-то не могла. Может, потому, что уж очень он был обаятельным?
        Вера охотно повторила свою историю, вновь подчеркнув, что не помнит лица парня, предлагавшего ей помаду. Психолог вздохнул:
        - Я рассказывал на курсах об этом эксперименте. Его мог повторить любой мой слушатель, даже без всяких криминальных целей.
        - Вы рассказывали об этом на лекциях?! - ахнула я. Если об этом эксперименте знает весь университет, тут ловить нечего. Скорее всего, кто-то из студентов решил проверить теорию на практике.
        - Нет, на лекциях я не все рассказываю, - усмехнулся Андрей Викторович. - Иначе кто же пойдет на мои платные курсы? А вот там я привожу в пример множество различных экспериментов, и некоторые идеи мы даже на практике проверяем. Прямо в группе.
        - В группе только ваши студенты? - Я лихорадочно думала, сколько человек нам еще придется опросить.
        - Как раз наших студентов там меньшинство, - грустно сказал психолог. - Люди без психологического образования хотят знать, как управлять собой и ближними. А студенты-психологи - умные, они и так все знают.
        - Сколько лет вы ведете группы?
        - Два года назад начал, - охотно сказал психолог и, копируя интонации Алены, кокетливо спросил: - Снимать будете?
        - И сколько групп у вас было? Сколько в них человек? - не отставала я.
        - Так, по группе в год, итого - три, - весело ответил он. - Человек по десять, не больше. Фамилий не спрашивайте, не помню.
        - Списки есть?
        - Где-то я записывал, - с сомнением сказал он. - Но уже все выкинул, наверное.
        - А в компьютер не вносили? - удивилась я.
        - Зачем? - в свою очередь, удивился психолог. - Думаете, я налоги с этих курсов платил? Зачем мне ведомости? Для себя записал имена, и все.
        - Только имена, без фамилий?
        - Разумеется, фамилии мне называли. Только я не уверен, что они были настоящие, - пояснил он. - У нас люди не очень охотно на тренинги ходят, особенно на такие -
«Как управлять собой и людьми». Считается, что собой и так каждый должен уметь управлять, а другими - вроде и не надо.
        - Надо найти эти списки! - решительно сказала я. - Единственная зацепка.
        - Да любой мог проверить, как эта теория работает на практике, - беспечно отмахнулся психолог. - Это необязательно был маньяк.
        - Необязательно, - подтвердила я. - Но другой-то зацепки у нас нет! Вера, как жаль, что ты ничего не помнишь!
        - Девочки, давайте воспроизведем всю сцену, - загорелся психолог. - Вера, встаньте так, как вы тогда стояли… Вы шли по коридору? Ну так идите. А я вам предложу помаду. Вот так: он вышел из-за угла? Или он шел сзади и просто ускорил шаг? Наклонился к вам? Куда он смотрел, в пол?
        Совместными усилиями мы выяснили, что парень шел сзади, внезапно ускорил шаг, обогнул Веру и, глядя на свои ботинки, протянул ей слегка потертый фиолетовый тюбик помады со словами: «Вот, вы обронили». Парень, похоже, был чуть ниже Веры, если, конечно, он не слишком сильно сутулился. Волосы под бейсболкой с длинным козырьком, скорее светлые, чем темные. Голос чуть хрипловатый, скорее молодой, чем старый. Скорее тенор, чем бас или фальцет. Словом, ничего наш эксперимент не дал.
        Мы тепло распрощались с Верой, уже прогулявшей одну лекцию и теперь торопившейся на следующую. Андрей Викторович пообещал вечерком поискать списки посетителей своих курсов. Я поблагодарила и устало опустилась на ближайший подоконник. Нужно еще заехать к Наташе Михайловой и к Агафону, но до чего же не хочется… Кучу народу уже опросили, а толку? Ничего, кроме крошечной зацепки с помадой. И то не факт, что это был маньяк. Может, просто кто-то из почитателей Андрея Викторовича забавлялся. Или… это был он сам?
        Глава 13
        - Наташа, когда именно у вашей матери появились тревожные предчувствия? Ну хоть примерно назовите число. Или какое-то событие этому предшествовало?
        Мы с Димой Тужилиным старались изо всех сил, но Наташа Михайлова то ли не понимала, чего мы от нее хотим, то ли не хотела понимать. На минуту я даже пожалела, что с нами нет Андрея Викторовича. Может, он сумел бы объяснить ей все подоходчивее?
        - Я не смотрела на календарь, - уверяла нас Наташа. - Не знаю, отчего мама решила, что она скоро умрет.
        - Наташенька, вы же красавица, - умолял ее Дима. - Вы же хотите, чтобы вас по телику показали? Ну хоть придумайте что-нибудь!
        - Наташа, но ведь был какой-то особый день, когда мама перестала радоваться вашей учебе в институте и решила, что ей скоро придет конец? - не унималась я. - Вы должны помнить, когда это случилось!
        - Но я не помню!
        - Наташенька, но для телевидения придумайте! - как попугай, повторял Дима.
        - Ты хочешь, чтобы убийцу твоей матери поймали?! - Я потеряла терпение и отбросила всяческие церемонии. - Тогда ты должна нам помочь!
        - Хочу… - Наташа выглядела как-то странно. - Знаете, я вот что вспомнила… Мама ездила на все консультации и всегда ждала меня буквально под дверью. А мы уже с Олегом познакомились, и мама… нехорошо так говорить, но Олег смущался, и я… я не хотела, чтобы она со мной ездила. Перед последней консультацией я ей так и сказала: «Мамочка, не волнуйся, меня Олег до дома проводит, тебе ехать незачем». И вот тут она выдала: «Доченька, позволь мне хоть напоследок с тобой побыть». Грустно так сказала… Но я подумала - она намекает, что у меня мальчик появился, теперь я с ним гулять буду.
        - Хм… Олег! - вслух подумала я. - Но он был с тобой, когда мать исчезла?
        - Разумеется, - твердо ответила Наташа. - Мы вышли вместе.
        - И во время консультации он не выходил?
        - Нет.
        - И никому не звонил?
        - Ему кто-то звонил, он сам - никому.
        Я задумалась. Конечно, возможен вариант, что у Олега был сообщник. Но… У маньяков обычно сообщников не бывает. Впрочем, оставим пока Олега в покое.
        - Наташа, а Андрей Викторович вашей матери понравился?
        - Психолог-психолух? Да, пару раз она его видела, но я тогда даже имени его не знала. Она о нем тоже никогда не спрашивала.
        - Это неважно… - задумчиво проговорила я. В любом случае психолог видел мать Наташи и мог заранее выбрать ее на роль жертвы. А мог и не выбрать… Ох, ну хоть какую-то бы зацепочку!
        - Ты знаешь ясновидящего по имени Агафон? - внезапно спросила я.
        - Знаю, - спокойно ответила Наташа. - К нему весь наш подъезд ходит, по-моему.
        - И твоя мать ходила?
        - И она, и соседка, - подтвердила Наташа.
        - Давно вы его знаете?
        - Да уже лет десять, - пожала плечами девушка. - Я сама к нему не хожу, бабник он еще тот! Жирный козел, а ведет себя, как молоденький козлик.
        - К матери твоей или к вашей соседке он не приставал?
        - Нет, он только к молодым липнет, - усмехнулась Наташа. - Но настырный, как пластырь. Просто намертво прилипал! И будущее обещал предсказать, и от лютой беды защитить.
        - Так ты все же к нему ходила? - удивилась я.
        - Не-а. Он сам однажды явился, с доставкой на дом. То есть он как бы к матери пришел, но с меня своих масляных глазок не сводил. А потом - прямо при маме и при отце - начал приставать со своими предсказаниями.
        - А про какую беду он говорил? - заинтересовался Дима.
        Я вяло слушала их беседу. Ясновидящих я знала неплохо - все они любят запугивать публику некими бедами, которые только им под силу отвести. Не факт, что он имел в виду что-то конкретное. Но упускать ничего нельзя. Вдруг это как раз был намек: мол, откликнись на его чувства Наташа - и с ее матерью ничего бы не случилось?
        К Агафону я уже не поехала - силы мои закончились. На планерке я подробно изложила многочисленные события прошедшего дня, стараясь ничего не упустить. Язык мой заплетался от многочисленных разговоров, глаза слипались, мысли в голове путались. Закончив отчет, я поглядела на часы - десять вечера, детское время, а я уже отрубаюсь. С трудом выслушав доклады всех остальных, я попросила Серегу отвезти меня до дома, с его помощью доползла до квартиры и, с трудом доковыляв до кровати, тут же уснула.

…Я стояла в мрачном коридоре университета. Судя по всему, поздний вечер - во всяком случае, вокруг не было ни души. Деканат пустовал - это я знала точно. Тишина давила на голову, сжимая ее стальным обручем. Кровь больно билась в височных артериях, и поэтому я не сразу уловила шорох тихих шагов. Они раздавались будто из-под земли. Шуршали по бетонированному полу, постепенно приближаясь, хотя никого вокруг по-прежнему не было.
        Как будто перышком провели по моей шее. Я резко оглянулась. Ко мне приближался мужчина. Неяркий свет падал откуда-то сбоку, словно из стены светил скрытый фонарик. У мужчины были неподвижные черные глаза и чуть кривоватая, смущенная улыбка. Хотя свет падал сбоку, тени незнакомец не отбрасывал. «Фоторобот», - мелькнула у меня мысль, точно, это он! Оживший портрет человека, которого уже нет в живых. Но он жив! Я должна срочно включить пеленгатор. Мои товарищи где-то здесь, в засаде, они его схватят!
        Я судорожно потянулась к сумочке, но в глаза мне вдруг ударил яркий отблеск, и рука застыла на полпути. В левой руке ожившего портрета оказались два блестящих металлических шарика. Они переливались, перекатывались по его ладони, издавая чуть слышный мелодичный звон. Или это в моих висках звенела кровь? Я пыталась оторвать взгляд от шариков, но - не могла. Мужчина подошел ко мне вплотную, взял мою правую руку в свою. От него исходил холод, парализовавший меня… Тем не менее я послушно пошла за ним, не отводя взгляда от мерцавших в неярком свете шариков.
        Мы шли долго, я даже не знала, что в нашем универе такие длинные коридоры. Подошли к небольшой железной дверце, призрак галантно распахнул ее передо мной, чуть отодвинулся и пропустил меня вперед. Повинуясь чужой воле, я начала спуск по бесконечным ступенькам. Света в подвале не было, я двигалась на ощупь, поддерживаемая сбоку холодной сильной рукой. Внезапно яркий луч света ударил мне в лицо. Вскрикнув, я остановилась. Мужчина вдруг оказался впереди. Он смотрел мне в лицо, загадочно сощурив черные глаза. Постепенно они светлели, увеличивались в размерах… Я знала эти глаза, я видела их, и не раз! Вот если бы вспомнить…
        Я вскочила с постели и схватилась руками за голову. Она на самом деле болела, как будто мне в затылок закачали полкило свинца, и он распирал лоб изнутри. Кровь в висках пульсировала, хотя страха не было. Кто мне приснился? Саша заворочался в постели. Чтобы не разбудить его, я прошла в кухню, выпила таблетку анальгина и немного посидела, пытаясь собраться с мыслями. Потом тихо прошла в комнату, осторожно легла и вскоре уснула крепким сном, уже без сновидений.
        Проснулась я далеко за полдень и тут же в ужасе вскочила. Саши уже не было дома, на столике возле кровати стояло блюдце с бутербродами и чашка давно остывшего кофе. Ладно, кофе я разогрею, хотя… Ох, сколько еще надо успеть!
        Я торопливо включила лежавший на столике мобильный, и сразу же выяснилось, что с утра мне два раза звонил Андрей Викторович. Я перезвонила психологу и услышала в трубке его виноватый голос:
        - Полина, я нашел все списки. Но… оказывается, я за два года успел забыть одну важную деталь… то есть одно происшествие. Вы не могли бы подъехать в университет?
        Я с тоской взглянула на часы. Дима Тужилин ждет моего звонка, мы должны ехать к Агафону. Но если психолог действительно вспомнил что-то важное? Может, он прочитал списки и с помощью каких-то своих психологических приемов вычислил маньяка? Словом, придется ехать сначала к нему, а шарлатан-ясновидящий подождет.
        Подъехавший через полчаса Дима согласился с моими доводами, и мы поехали в универ. Психолог ждал нас у главного входа. В руках у него была аккуратная синяя папочка.
        - Полина, вот все три списка, - торопливо сказал он. - Я их уже вбил в компьютер и распечатал. Поглядите, знакомых вам имен тут нет?
        Я внимательным образом прочла все три списка. Разумеется, знакомых фамилий там не было. В принципе эти списки вполне можно было прислать по майлу, ради чего мы с Димой сюда приехали? Я с недоумением поглядела на психолога. Правильно истолковав мой взгляд, он грустно усмехнулся:
        - Старость - не радость… Не смотрите так, я знаю, что еще не стар, но не на девичью же память мне ссылаться? Дело в том, что два года тому назад пропала одна девушка из нашей группы.
        Дима присвистнул, а я невольно открыла рот. Ну ни фига себе! Такое забыть… да, у психолога явно начинается преждевременный маразм.
        - То есть она пропала уже после того, как курсы закончились, - начал оправдываться психолог. - Через пару дней после этого, видимо. Но ко мне приходили с вопросами: не замечал ли я чего-то странного в ее поведении, не говорила ли она, что хочет уйти из дома… Я тогда подумал, что девушка просто сбежала. И сразу забыл об этом… А просмотрел списки, и вот всплыло в памяти.
        Я понимающе кивнула. В самом деле, почему Андрей Викторович должен был решить, что девушку похитили и убили?
        - Расскажите об этой девушке, - попросила я. - А заодно и обо всей группе.
        Дима оживился и на всякий случай достал камеру. Психолог перевел дыхание и начал рассказ.
        В том году его преследовали неудачи. В университете ему дали лишь полставки, в медицинском вообще посмеялись в лицо: такой молодой, только что сам-то вуз закончил, а уже собирается будущим медикам преподавать! Мальчишеский вид мешал психологу произвести серьезное впечатление на серьезных людей. Не помогали ни очки в металлической оправе, ни модная одежда. В общем, единственная надежда оставалась на эти самые курсы по обучению управлению людьми. Андрей Викторович закончил питерский институт психоанализа, но психоанализом деньги не заработаешь. И на курсах он собирался давать наивным людям коктейль из новейших достижений НЛП, телесно-ориентированной психотерапии, гештальт-терапии и разных методик собственного сочинения. Психолог лично расклеивал по универу и мединституту листовки с адресом курсов, дал несколько рекламных объявлений во все газеты города, но народ все не шел. То есть по указанному мобильному номеру звонили люди, но, узнав, что на курсах не учат гипнозу или пикапу, быстро прощались. В конце концов, набралось восемь человек, которые проблем голодного психолога своими деньгами вовсе не
решали. Тем не менее занятия он решил проводить - лучше что-то, чем ничего.
        Липа Жданова была худенькой девицей с длинными каштановыми волосами. Собственно, только ее волосы психолог и запомнил, сама девушка была настолько невзрачной, что ее вполне могли бы взять в разведку - абсолютно незапоминающееся лицо. Обычный угловатый заморыш. А вот пышные каштановые волны, ниспадавшие на ее плечи, и правда были хороши.
        На первом же занятии, когда надо было кратко рассказать о себе, девушка разрыдалась. Андрей Викторович ожидал повести о несчастной любви, но девушка рассказывала о родительском терроре. Оказалось, что мать Липы в свое время поступала в мединститут, но провалилась. Долго работала в больнице санитаркой, периодически делая попытки поступить в вожделенный вуз, но безуспешно. Потом она вышла замуж, родила дочку, развелась… На вуз времени уже не оставалось. Но ее голубая мечта все жила, только осуществлять ее теперь предстояло дочери.
        С первого класса вся жизнь Липы была подчинена великой материнской цели - стать врачом. За четверки в дневнике девочку наказывали, лишая сладкого или прогулки с подругами. Против воли она стала отличницей. В старших классах выяснилось, что химия девочке не дается, она - типичный гуманитарий. Но мать на последние деньги наняла репетитора, и вскоре Липа стала круглой отличницей. Получив золотую медаль, она без особых проблем поступила в мединститут. И уже при первом посещении городского морга поняла… что ненавидит учебу! После практики в больнице, где студентки мыли полы в терапии, ее отвращение к профессии медика еще больше усилилось. Девочка пробовала поговорить с матерью, убедить ее, что готова учиться где угодно, только не в мединституте… Но результат был один. Мать грозила проклясть Липу и выгнать ее из дома за предательство. А иначе чем предательство отказ Липы выучиться на врача ее мать не воспринимала.
        Не решаясь ослушаться ее, девушка заканчивала уже второй курс. При виде лежачих больных ее тошнило, после практики в морге она на несколько недель теряла аппетит. Но училась, не зная, как повлиять на мать.
        Выслушав прерываемый слезами рассказ, Андрей Викторович бодро пообещал, что на курсах они обязательно справятся с ее проблемой, придумав рычаги влияния на непослушную родительницу. На самом деле он не верил, что этой мямле способны помочь какие бы то ни было курсы. И в этот момент молодой мужской голос задорно произнес:
        - Барышня, замуж вам надо. И - срочно рожать! Вот мать и отвяжется от вас.
        Психолог против своей воли кивнул. На его взгляд, это и правда было бы лучшим выходом из положения. Но он тут же спохватился и начал защищать психологию как науку, способную предложить людям более тонкие способы преодоления всех проблем.
        Тренинг длился месяц, по два раза в неделю. И Андрей Викторович все яснее понимал, что Липе они не помогут. Воля девушки, и без того слабая от природы, была совершенно сломана властной матерью. Правда, к концу курсов она слегка воспряла духом и даже начала иногда робко улыбаться и кокетничать с мужчинами, включая и самого психолога. Но дальше легкого кокетства дело не шло.
        А через неделю после окончания курсов к Андрею Викторовичу пришел молодой мужчина в штатском и начал расспрашивать про девушку - не была ли она подавлена, не собиралась ли сбежать из дома? Оказалось, что через пару дней после окончания курсов Липа ушла из дома на учебу, но до института не дошла. Психолог честно ответил, что сбегать она не собиралась, но он бы не удивился, если бы она так и сделала. Он и в самом деле был уверен, что терпение девушки закончилось и она кинулась в бега. Или Липа встретила парня, но матери сказать о нем побоялась и решила тихо к нему переехать, а ненавистную учебу просто бросить.
        Больше психолога никто не беспокоил, и про девушку он благополучно забыл.
        - Полина, я был уверен, что Липа давно вышла замуж, растит детей и даже помирилась со своей матерью. Возможно, так оно и есть, но теперь мне хотелось бы это проверить…
        - Телефона Липы у вас нет? - уныло спросила я, представляя, как сложно будет найти девушку, если она назвала на курсах выдуманную фамилию.
        - Нет у меня никаких телефонов, - развел руками психолог. - Зачем они мне? Курсы оплачивались сразу, вперед, за весь срок обучения, и больше мне от учеников ничего не требовалось.
        - А вдруг бы занятия в какой-то день пришлось отменить или перенести, как бы вы сообщили ученикам об этом?
        - На своем сайте, разумеется, - удивленно ответил он. - Я ставил там дату и время занятий, и все смотрели. Зачем мне эти бесконечные звонки?
        - Ладно, - смирилась я. - Давайте про остальных членов группы поговорим.
        - Давайте, - с готовностью ответил психолог, с удовольствием глядя на снимавшего его Диму. - Может, нам в кафе переместиться, если разговор предполагается долгий?
        Мы вошли в институтское кафе. Появление Димы с камерой вызвало там некоторое оживление среди студенток, но к нам они не приближались. Психолог сосредоточенно разглядывал список.
        - Александр Долгих… плохо его помню. Среднего возраста, невысокий, полный, кажется, с лысиной… Или лысины не было, зато были очки? Понимаете, у меня не очень хорошая память на лица. Чтобы вспомнить человека через два года, надо, чтобы он чем-то врезался мне в память. А тут - обычные курсы. Возможно, я бы их всех лучше узнал, если бы все разговорились как следует. А может, и нет.
        - Ну, расскажите хотя бы о том, что вы помните!
        - Да-да, - закивал психолог. - Я пытаюсь. Марина Торопова - невысокая девчушка с филфака, блондинка с короткой стрижкой. Павел Литвинов - ботан-очкарик, так теперь говорят? Тоже с филфака, как и Алена Моторова. Таня и Наташа - из мединститута, обе - крашеные блондинки. Не сестры, но очень похожи. Иван Петров - молодой человек обычной внешности… а знаете, вот он не сказал, где учится! И он, возможно, вовсе и не Иван.
        - Почему не Иван? - в один голос спросили мы с Димой.
        - Я вот только сейчас вспомнил один интересный момент: когда я к нему обращался, он откликался, всегда. Но вот если его окликали по имени другие члены группы, он иногда даже не оборачивался. То есть оборачивался, конечно, но через какое-то время. Я, помню, даже подумал, что парень плохо слышит. Но меня он всегда слышал хорошо…
        И еще. Похоже, у парня были способности гипнотизера. Иногда он смотрел на меня каким-то странным взглядом, и я внезапно чувствовал, как руки-ноги у меня тяжелеют, и такая тоска меня охватывала… Я аж суеверным стал: повесил на грудь крестик. - Психолог невесело усмехнулся. - В общем, то ли энергетика у парня была от природы такой сильной, то ли он специально меня в дрожь вгонял - не знаю. Но лишний раз я старался ему в глаза не глядеть.
        - И его координат у вас тоже нет? - грустно спросила я. Информация о таинственном Иване Петрове, который, вероятно, вовсе не Петров и не Иван, ничего нам не давала.
        Психолог лишь виновато развел руками.
        - А приметы? - вмешался Дима.
        - Ну, как… Молодой, среднего роста, волосы вроде светлые… Ну не запоминаю я внешность! - с отчаянием воскликнул психолог. - Знал бы, что понадобится, - сфоткал бы его на память!
        - Так, никто из ваших учеников групповых снимков не делал? - оживилась я.
        - Липа делала, - уверенно ответил Андрей Викторович. - То есть «мыльница» была ее, а вот снимать группу со мной во главе вызвался как раз тот самый Иван Петров. Я могу ошибаться, но его самого в кадре, по-моему, не было.
        Я вздохнула. Надо будет подкинуть Оскару и всей нашей группе нехилую работенку - найти и проверить восемь человек из той группы. Разумеется, в том случае, если студентка Липа Жданова и в самом деле исчезла бесследно, а не вышла скоропостижно замуж. Это тоже нужно проверить. Времени так мало, помощники Оскара работают на чистом энтузиазме! Но сама я сделать эту работу все равно не смогу.
        Мы попрощались с психологом и поехали к экстрасенсу Агафону. По дороге я разумывала над тем, что ему скажу. Нужно ли воспринимать его как друга и советчика или он может оказаться тем самым маньяком? Предположим, он - маньяк. Дарью Романовну он отлично знал, она без колебаний вышла бы с ним вместе из института. Возможно, он лично знал и мать другой студентки. Но девочки-абитуриентки с ним никуда бы не пошли. Судя по словам Наташи, молодое поколение относилось к ясновидящему без особого пиетета. И вряд ли Олеся могла бы принять его за лжедекана. А вдруг он обладает даром внушения?
        Агафон жил на последнем, пятом этаже панельного дома без лифта. С непривычки я слегка запыхалась и первоначальные приветствия пропустила. Дима расшаркивался за нас обоих. Они раза два обнялись, затем журналист долго рассказывал экстрасенсу, какой тот весь из себя замечательный и прозорливый. Агафон галантно поклонился и поцеловал мне ручку. Затем мы прошли в небольшую, заставленную старой советской мебелью и увешанную коврами комнатку. Экстрасенс предложил нам присесть и некоторое время пристально глядел мне в лицо, затем неуверенно спросил:
        - Девушка, это вас я видел в следственной группе, когда мы нашли трупы?
        - У вас хорошая память на лица, - похвалила я его. - Я там действительно была. Но меня пригласили туда искать пропавших девушек, как ясновидящую. Я владелица гадального салона, ваша коллега.
        - Нашли вы девушек? - слегка усмехнулся Агафон.
        - Нет, - твердо ответила я. - Даже и не пыталась. Только вид делала.
        - Понятно, - его усмешка стала шире. - Полина, вы считаете меня шарлатаном?
        Я на секунду задумалась. Хорошие манеры никогда не были моей сильной стороной, но согласиться с его высказыванием вот так, сразу, все же не позволяли. Поэтому я просто пожала плечами.
        Ясновидящий еще пару минут внимательно на меня глядел, затем маленьким ключиком открыл старинный секретер, извлек из какого-то ящичка диплом и протянул его мне.
        - Я врач-психиатр, - спокойно сказал он. - Отработал много лет в местной больнице, а потом решил, что психов могу принимать и на дому.
        - К вам ходят только психи? - удивилась я.
        - Не только. Но в любом случае это люди, потерявшие в жизни опору. Вы сами разве не знаете, кто ходит к гадалкам и ясновидящим?
        - Разное бывает, - пожала я плечами вторично. - Ко мне чаще влюбленные девушки заглядывают - погадать на суженого или приворожить любимого. Иногда «венец безбрачия» и порчу снимают.
        - Те, кто снимает порчу, вполне адекватны? - с сомнением поинтересовался Агафон.
        Я вновь пожала плечами, уже в третий раз. Жаль было тратить время на обсуждение всех тонкостей работы ясновидящих. В конце концов, мне никогда не убедить психиатра, пусть и бывшего, что на свете встречаются люди без психических отклонений. И что поход к гадалке - еще не диагноз.
        - Ладно, все мы немного психи, - согласилась я. - Пусть так. Давайте поговорим по делу?
        - Я не против, - заверил меня Агафон. - Но чем я могу вам помочь?
        - Вы были знакомы с несколькими жертвами. - Кажется, я становлюсь настоящим мастером блефа, грустно подумала я. А что поделаешь? У меня просто нет времени и полномочий опрашивать друзей и знакомых всех пропавших, чтобы выяснить, кто из жертв действительно знал Агафона. Ладно, сейчас он сам мне все расскажет.
        - Разве? - искренне удивился ясновидящий. - Наверное, пропавших женщин было больше, чем указано в прессе? Из тех, о ком я слышал по телевидению, я был знаком лишь с Дарьей Михайловой.
        Дима тоже удивленно поглядел на меня, но встревать в разговор не стал.
        Вот так, блеф не удался. Но отрицательный результат - тоже результат. Если впоследствии выяснится, что экстрасенс все же был знаком с кем-то еще, появится новый повод для размышлений.
        - У Дарьи Романовны были нехорошие предчувствия, - решила я перейти к делу. - Она к вам обращалась?
        - Накануне своей гибели, - спокойно сказал Агафон. - Хотела снять порчу с себя и с дочери.
        - Она считала, что опасность грозит ее дочери?! - поразилась я.
        - Она толком не знала, но была уверена, что та попала в беду.
        - Ну так расскажите подробнее, не томите! - взмолилась я. Дима присоединился к моей просьбе, и я наконец-то узнала кое-что о том дне, когда несчастная мать Наташи поняла, что она обречена.
        Во время предпоследней консультации, кроме нее, в университете присутствовали еще три матери абитуриенток. Все они были на седьмом небе от счастья, что их дочери преодолели огромнейший конкурс и поступили в институт. Они взахлеб рассказывали друг другу, на какие жертвы ради этого шли. Как отказывались от личного счастья, устраивались на вторую и на третью работу, чтобы выучить дочерей, как искали репетиторов… Дарья Романовна рассказывала свою историю и вдруг почувствовала чужой давящий взгляд. Он как будто просверливал ее затылок, проникая в мозг. Женщина оглянулась, но никто за ней не наблюдал. По холлу бродил какой-то народ, по виду - вчерашние школьники, но в ее сторону не смотрел никто. Но она ощутила холод, ползущий откуда-то изнутри, и даже задрожала от страха. Другие матери тоже как-то погрустнели, и разговор сам собой увял.
        Весь вечер Дарье Романовне было не по себе. Ближе к ночи у нее разболелась голова, душу томили какие-то жуткие предчувствия. Ночью она видела кошмары и под утро проснулась в холодном поту. Когда так же «весело» прошла и следующая ночь, женщина пошла к Агафону.
        - Но чем я мог ей помочь? - развел он руками. - Только заверить ее в том, что все ее страхи беспочвенны и я своим внутренним зрением провижу ее счастливое будущее. Мне и в голову не пришло…
        Я лишь вздохнула. Дарья Романовна пропала одной из первых, никто еще не знал про серию похищений. Был бы ясновидящий настоящим кудесником, он смог бы предупредить женщину. (А если бы бабка носила бороду, она была бы дедкой!)
        - А про какую беду вы говорили Наташе? - вспомнила я.
        - Я говорил про беду? - слегка растерялся Агафон. - А, наверное… ну, покрасоваться я хотел перед девочкой, неужели непонятно? - с досадой закончил он. Больше ничего путного выжать из него нам не удалось.
        На планерке мой рассказ про психолога и пропавшую на его курсах девушку имел большой успех.
        - Этот психолог что, идиот?! - Оскар все больше терял свою нордическую невозмутимость. - Что за конспирация? Он там террористов готовил, на своих курсах? Почему нет настоящих фамилий, майлов и номеров телефонов, хотя бы мобильных?
        - Он считает, что люди боятся ходить на такие курсы, - пожала я плечами. - Ну, или стесняются. Потому и называть свои настоящие имена и фамилии не хотят. А ему деньги были очень нужны, и он не настаивал ни на чем. Ему-то их фамилии зачем?
        - Ладно! - с отчаянием сказал Оскар. - Надо проверить все по этой девушке. Федор, давай, загоняй в комп данные: Жданова… как ее имя?
        - Олимпиада, наверное, - робко предположила я.
        - Жданова Олимпиада, год рождения…
        - Да я ту девушку и так запомнил, - хмуро перебил нас Федор. - Как раз из-за имени. И из-за матери - та еще ведьма! Она нам все отделение на уши поставила - доченьку ее украли! Мы весь институт опросили, все в один голос твердили, что Олимпиада ненавидела и институт, и свою милую матушку. Ее девчонка еще и боялась до полусмерти. Так что сбежала ваша Липа, тут и к гадалке не ходи.
        - А потом-то она нашлась? - поинтересовалась я. - Два года прошло…
        - Да не знаю я! - поморщился Федор. - Дело открыли, розыск для виду вели… Мать к нам по два раза в день таскалась - утром и вечером. Полгода ходила, наверное, потом угомонилась. А может, девушка давно уже объявилась.
        - Так надо узнать! - разгорячилась я.
        - Да с чего ты взяла, что исчезновение Липы имеет отношение к нашим баранам? - удивился Серега. - Может, и правда сбежала девчонка, может, и в беду попала… Два года тому назад. Но исчезнувшие студентки-то тут каким боком?
        - Да вы все свихнулись?! - разъярилась я. - Психолог проводит курсы, где учит людей методам проверки посторонних граждан на внушаемость! Пропадает девушка с его курсов! Потом кто-то проводит проверку на внушаемость в универе, и как раз в то время, когда оттуда пропадают девушки! И нет никакой связи?!
        - Похоже, свихнулся твой психолог, - мрачно подытожил Федор. - Сначала вообразил себя Джеймсом Бондом, готовящим резидентов «Аль-Каиды». Небось, вместо имен люди называли ему порядковые номера или вообще секретные пароли. Потом он похитил девушку… А потом стал хватать всех, кто ему только под руку подвернется. Небось славы Джека-Потрошителя возжелал!
        - Думаешь, это он… сам все затеял? - с сомнением спросила я. - А зачем ему было рассказывать мне эту историю? Я бы до нее в жизни не докопалась.
        - Во-первых, это проверить легко, - парировал Федор. - В архиве это дело есть. Его же опрашивали тогда. Во-вторых, я ведь говорю - он славы хочет! А какая тут слава, если мы о некоторых жертвах даже не догадываемся?
        - То есть теперь ты считаешь Олимпиаду жертвой? - уточнила я. - А только что говорил, что она сбежала? И что ее никто и не искал!
        - Да кто мог подумать-то… - смутился Федор. - Кстати, вполне возможно, что девушка жива, просто твой чокнутый психолог таким путем интерес к своей персоне поддерживает.
        - Отставить разговорчики в строю! - невесело сказал Оскар. - Федор, раз следствие велось, в деле есть настоящие имена остальных членов этой конспиративно-психологической группы?
        - Да кому они были нужны? - искренне изумился Федор. - Мы опросили психолога и сокурсников девчонки из института, и все стало ясно. Дело выеденного яйца не стоило!
        - Понятно… - протянул Оскар. - Если бы тогда, два года тому назад, следствие велось по всем правилам, у нас были бы точные имена и адреса всех участников группы. И фоторобот тех, кто не пожелал назвать свое имя. Возможно, все удалось бы прекратить еще тогда, и не было бы у нас сегодняшней серии… Что ж, история не знает сослагательного наклонения. Теперь нам предстоит сделать еще и эту работу - спустя два года найти ВСЕХ - повторяю, ВСЕХ членов группы! Найти фотографию, которая наверняка хранится у матери Липы. И возможно, что вся эта гигантская работа будет сделана напрасно… В любом случае Титкова пора допросить под протокол. Завтра же передам сведения новому следователю.
        - А он не… вредный? - робко спросила я.
        - Он - свой, - уверенно ответил Оскар. - Он делает все, чтобы меня поскорее вернули к работе.
        - Еще бы! - встрял Федюнов. - Кому же охота свою голову под топор подставлять? Он не найдет маньяка - полетит его головушка. А не найдешь ты - твоя.
        Глава 14
        - Марина, ну попытайтесь вспомнить хоть что-нибудь! - умоляюще протянула Маша.
        Но миловидная блондинка Марина Торопова с такой завистью рассматривала мою подругу, что рассчитывать на внезапное пробуждение ее умственных способностей не приходилось. Вместо позарез нужных нам воспоминаний девица все выясняла у Маши - где она делала стрижку, не снималась ли в кино и чего добилась на личном фронте? Похоже, информация об Оскаре ее несколько разочаровала. Видимо, она была уверена, что у такой белоснежной красотки супруг должен быть местным олигархом.
        - Марина, вспомните лучше Олимпиаду, - в сотый раз взмолилась я. - Скажите, на ваш взгляд, она была красивой?
        Нестандартный вопрос, казалось, вывел девушку из ступора, вызванного Машиной яркой внешностью. Она, словно очнувшись, поглядела на меня.
        - Липа? Красивой? - Она презрительно фыркнула. - Серая мышь, таких раньше называли синим чулком. Только и ныла о том, как ее маменька гнобит. Я бы на ее месте сбежала от матушки к любому, кто позовет. Но ее, видимо, и не звал никто.
        - Она исчезла, - задумчиво проговорила я. - Сразу после окончания ваших курсов.
        - Ну, помогли ей, значит, курсы, - пожала плечами Марина. - Нашла себе мужика. Надо же, а я думала, она так и помрет невинной!
        - А Ивана Петрова вы помните? - осторожно спросила Маша.
        - Кого? - искренне изумилась выпускница филфака. - Это шутка такая? Будь здоров, Иван Петров?
        - Нет, был такой парень на вашем психологическом тренинге. - Я уже поняла, что наши вопросы останутся без ответов. Эта стильная блондинка не интересовалась окружавшими ее людьми. Если они не обладали Машиной внешностью или не ворочали миллионами, конечно. Но тут она, наморщив гладкий лобик, внезапно воскликнула:
        - А, Ванечка! Да, был у нас такой мальчик, молоденький совсем. Его фамилия Петров? Ну надо же!
        - Да-да, расскажите нам об этом мальчике! - оживилась Маша.
        - Да что тут рассказывать-то? - вновь пожала плечами Марина. - Ну, тихий он был такой. Правда, пошутить любил, но как-то так… ненавязчиво. Мне и сказать-то о нем нечего.
        - А с какими проблемами он на курсы пришел? - спросила я, досадуя на себя, что не задала этот вопрос психологу.
        - Да я не помню… То ли неразделенная любовь, то ли еще что-то… Нечто банальное донельзя…
        С Павлом Литвиновым нам повезло больше. Системный администратор мелкой фирмы, ботан-очкарик, как охарактеризовал его психолог, сначала показался нам человеком, совсем оторванным от реальности. Даже красота моей подружки Маши не произвела на него впечатления. Он задрал голову - Маша была значительно выше него, - близоруко сощурился на нее сквозь толстые стекла очков, вроде бы слегка смутился, но, узнав, что мы ведем следствие, сразу пришел в себя. Но вначале слова из него приходилось выжимать с трудом. Липу он так и не вспомнил. Зато, услышав об Иване Петрове, парень оживился:
        - Да, он классный был! Я хотел у него номер телефона спросить, да как-то…
        - А с какой проблемой он пришел в группу?
        - Да над ним в школе все смеялись… А он хотел вызывать у людей уважение, - голос Павла предательски дрогнул. Похоже, эта же проблема была и у него самого.
        Мы с Машей впились в бедного ботана, как два репейника. Смеялись в школе - это же зацепка! Надо выяснить, как этот Иван описывал своих одноклассников, над чем именно они смеялись… Хоть что-то у нас будет! Но Павел, четко помнивший о том, что именно привело Ивана Петрова на тренинг, никак не мог вспомнить, по какой такой причине над ним смеялись.
        - Ну вспомните! - в унисон молили мы с Машей. - Он заикался? Картавил? Шепелявил? Был лопоухим? Носил очки? Ну он же наверняка называл причину!
        Но парень лишь растерянно пожимал плечами. Нет, дефектов дикции у Петрова не было. Как и дефектов внешности.
        Лысый и полный Александр Долгих неплохо помнил Липу, но вообще не мог вспомнить Ивана Петрова. Те же пустые билеты мы вытащили и при опросе выпускницы филфака Алены Моторовой, и студенток мединститута Тани Матвеевой и Наташи Кондратьевой. Похоже, загадочный Ванечка Петров не привлекал внимания девушек. Всегда молчаливый, внешность неказистая, рост невысокий - для продвинутых студенток он был кем-то вроде человека-невидимки. Они не могли точно сказать, с какой проблемой он пришел на курсы, как он выглядел, тихим или громким был его голос…
        - Поля, странно это как-то… - задумчиво сказала Маша. - Столько народу не могут вспомнить своего сокурсника…
        - Если бы их сразу, тогда же, спросили, они наверняка бы его вспомнили, - безнадежно махнула я рукой. - А сейчас…
        - А сейчас окажется, что Олимпиада жива-здорова, вышла замуж и родила кучу детишек, - нервно усмехнулась Маша. - Надо было с ее матери опрос начинать! А то целый день мы с этими крашеными выдрами болтаем, они во мне уже дырку глазами просверлили! И чего пялятся? У меня что, ширинка джинсов не застегнута?
        - Мать Олимпиады приедет в город только завтра, - возразила я, проигнорировав ее ворчание. - Разве мы можем позволить себе потерять целый день?
        - Да, не везет нам, - вздохнула Маша.
        Мать Олимпиады, как назло, уехала на три дня на Украину, на похороны какой-то дальней родственницы, не оставив никаких координат своего местопребывания в больнице, где она работала санитаркой. Мы пытались расспросить ее товарок о Липе, но Евдокия Жданова работала в этой больнице меньше года, ни с кем особо не сближалась, и никто не знал даже, что у нее была дочь. Оставалось только ждать.
        Мы уныло брели по парку. Быстро стемнело, хотя еще не было семи вечера. Потихоньку зажглись фонари. Резкий ветер бил прямо в лицо, мешая дышать. Но домой нам не хотелось. Оскар ездил по каким-то важным делам, Саша тоже должен был задержаться в фирме.
        - Жуть какая-то! - Маша зябко поежилась в своей коротенькой кожаной курточке. - У меня такое чувство, что мы ищем призрака. А может, так и есть? Вдруг мы ловим мертвеца?
        - Ну, Иван Петров, похоже, живее всех живых, - передергивая плечами из-за порывов ветра, ответила я. - Никто не упоминал о том, что он не отражался в зеркалах и не отбрасывал тени.
        - Но его никто не помнит, - грустно сказала Маша. - Ни примет, ни голоса… Мерзкое дело! И холодно, как холодно… Такое чувство, что холод идет откуда-то изнутри. Наверное, так чувствуют себя те девочки. Те… умершие…
        - О нет! - вот тут я не на шутку перепугалась. - Маша, ты ведь не… Ты ведь не говоришь с ними?!
        - С кем? - из-за завываний ветра ее тихий голос был почти не слышен.
        - С девочками. Погибшими.
        Маша долго молчала. Я вновь хотела было атаковать ее расспросами, но она заговорила первой:
        - Поля, а разве Андрей Викторович тебе не говорил, с какой проблемой пришел к нему Иван Петров?
        Все тревожные мысли о Маше тут же вылетели из моей бедной дырявой головы.
        - Я забыла его спросить! - от досады я чуть не разревелась. - На меня столько информации новой свалилось… Пропавшая Олимпиада, некий Иван Петров, потом этот ясновидящий, предчувствия… И я просто не спросила!
        - Да не переживай, завтра спросим, - вяло ответила Маша. - А у тебя нет никаких… предчувствий?
        Я резко остановилась и, уже не обращая внимания на холодный вечер, преградила Маше дорогу:
        - Мария, ответь наконец - что случилось? Тебе снятся плохие сны, с тобой пытаются
«поговорить» пропавшие девушки? Да не молчи же! Разве ты не помнишь, что у Олеси все начиналось именно так?
        - Начиналось?! - Маша истерически рассмеялась. - Быстро же все закончилось!
        - Все! - Я возбужденно топнула ногой. - Я скажу Оскару, чтобы он запер тебя дома! И охрану приставил.
        - Призрака охрана не остановит, - с кривой улыбкой сказала Маша.
        - Ладно, кроме охраны, я тебе амулет на шею повешу. И чеснок - на все окна. Подстрахуемся!
        Я несла всякую чушь, с тревогой глядя на съежившуюся от холода подругу. Маша всегда была такой трезвомыслящей… Что ее напугало до такой степени?
        На все мои вопросы Маша лишь упрямо мотала головой. Мы почти бегом помчались к остановке трамвая - подруга сказала, что она замерзла настолько, что боится этим же вечером отправиться на тот свет без всякой помощи извне. Мы доехали до ее дома. Оскара еще не было, а возле подъезда нас уже ждал заблаговременно прибывший сюда Саша. Зайти в гости он отказался, мы проводили Машу до квартиры и отправились к нашей машине. Саша хотел было начать меня отчитывать - я уже видела, как он поджал губы, - но поглядел на мое лицо и передумал.
        Я была уверена, что этой ночью не смогу уснуть. Но уснула сразу же, лишь выпив заботливо поднесенный мужем чай с медом. Свалилась на постель в домашнем халате и мгновенно отключилась. Кошмары меня не мучили, а от лишней одежды избавил любимый муж, причем умудрившись даже не разбудить меня.
        Разбудил меня звонок Маши. Услышав ее бодрый голос, я мгновенно проснулась. Саши уже не было дома, поэтому завтрак в постель подать мне было некому. Вздохнув, я решила не тратить время на еду. К тому же небольшое голодание мне не повредит. Наскоро умывшись, я выбежала из дома, и через полчаса мы с Машей уже стояли перед мрачным главным входом в наш университет.
        Маша была одета более чем скромно. Впервые я видела подругу не на высоченных шпильках, не в мини или в джинсах «в облипку». Скромная длинная юбка, длинный серый плащ… И бледное, осунувшееся лицо с потемневшими глазами. Я вздохнула, взяла ее за руку, и мы вошли в здание.
        По расписанию у психолога должна была быть лекция на третьем курсе. Мы поднялись на второй этаж, но указанная в графике занятий аудитория пустовала. Мы вышли в пустой коридор, покрутили головами - но все студенты, видимо, были на занятиях. Мы спустились, заглянули в деканат и поздоровались со знакомой лаборанткой.
        - Андрей Викторович где сейчас, не знаете? - невинным тоном спросила Маша.
        - Студенты говорят, не пришел он, - пожала плечами девушка. - Может, заболел.
        - А разве он не должен был позвонить, предупредить заранее? - удивилась я.
        - Да должен, конечно, но всякое в жизни бывает, - философски пожала плечами молоденькая лаборантка. - Может, у него живот прихватило, и он с толчка слезть не может? Или вообще, в больницу его увезли.
        Мы с Машей переглянулись. Однако как не вовремя! Наконец-то у нас возникли новые вопросы по делу, и надо же такому случиться - психолог оказался недоступен! Я позвонила ему на мобильный - как и следовало ожидать, он был выключен.
        - Что нам делать? - Маша окончательно растерялась. - Надо ехать к нему, ломать двери?
        - Ну вы даете! - удивилась лаборантка. - Какие нервные! Вчера он с утра был на лекциях и на здоровье вроде не жаловался. Да загулял, наверное - мужик все же.
        - Тут станешь нервной, - криво усмехнулась Маша. - Ты знаешь, сколько девушек уже погибло? Вот так пропадали средь бела дня, и…
        - Так наш Андрей Викторович на девушку не больно-то похож, - пожала плечами лаборантка. - Зря вы паникуете, честно! Найдется наш Фрейд, куда он денется?
        Несолоно хлебавши мы с Машей вышли из деканата. Маша тут же позвонила Оскару. Он молча выслушал ее слегка истеричную речь и после небольшой паузы сказал, что опера подъедут к психологу вечером, после десяти. Раньше не смогут - официальное следствие ведется в другом направлении. Да, мы с Машей тоже можем присоединиться. Да, если психолог не ответит на звонок, его дверь сломают, с участковым Оскар договорится заранее. Маша слегка растерялась - насколько это законно? Психолог - не подозреваемый, о его исчезновении никто не заявлял, ордера на обыск у нас нет…
«Семь бед - один ответ», - коротко ответил Оскар и отключился.
        До вечера мы пили кофе в моей квартире, а около семи отправились домой к Олимпиаде. Тут нам повезло - ее мать оказалась дома. Судя по еще не распакованному огромному баулу, она приехала совсем недавно. Тем не менее она без возражений провела нас в единственную комнатку. Комнатка напоминала гербарий. Старая, словно застывшая во времени и пространстве послевоенная мебель: дубовый буфет и широкая деревянная тахта, покрытая ветхим, но чистым серым покрывалом. Такие же серые выцветшие занавески на небольшом окне. На стенах - старые черно-белые фотографии каких-то женщин и мужчин, одетых по моде шестидесятых годов. Выглядела мать Олимпиады намного старше своих лет. По паспорту ей было около пятидесяти, но на вид я дала бы ей все восемьдесят. Сгорбленная спина, старые, безжизненные глаза, глубокие скорбные складки вокруг губ, глухой тихий голос, абсолютно седые волосы, безжалостно стянутые в тугой пучок… Меня удивило, что она даже не спросила о цели нашего визита, лишь кивнула на два потертых плюшевых кресла и предложила чаю.
        От чая мы отказались, и Маша решила брать быка за рога:
        - Евдокия Афанасьевна, мы из прокуратуры. Вы писали заявление о пропаже вашей дочери. Скажите, где она сейчас?
        Старуха дернулась, как от удара током. Ее спина выпрямилась, выцветшие глаза потемнели, губы затряслись.
        - Зачем вам эта мерзавка?!
        - Она жива?! - Маша от удивления растерялась, и я перехватила нить беседы:
        - Вы знаете, где она сейчас?
        - Не знаю и знать не хочу! - отрезала эта фурия. - Она сама выбрала свою судьбу. Значит, зря я ее берегла! Зря пылинки с нее сдувала, работала сутками, по две смены, по три… Я убивалась на работе, чтобы она училась. Училась чтобы, будь она проклята! Она даже посуду дома не мыла. Ей надо было лишь читать умные книжки! Ей надо было лишь закончить институт! Она меня предала, все было зря…
        Старуха уже билась в истерике. Голос ее стал визгливым, руки затряслись, глаза сощурились и смотрели на меня с такой ненавистью, что мне стало страшно: вот возьмет эта чокнутая старуха - и задушит меня голыми руками. И Маша мне не поможет. Хорошо, что мы от чая отказались, а то напились бы крысиного яду…
        Я резко поднялась, сделала Маше знак рукой, и мы попятились к входной двери. Но, дойдя почти до порога, я все же решила уточнить:
        - Так она просто не хочет к вам возвращаться?
        - Мне об этом сказали ваши сотрудники. - Истерический приступ, похоже, прошел. Старуха опять сгорбилась и тяжело оперлась плечом о дверной косяк. Ее голос вновь звучал глухо, как в самом начале беседы. - Я думала, с ней что-то случилось. Но мне сказали, что она от меня ушла. Сама! Добровольно! Лучше бы она умерла!
        - Но вы ее не видели, не слышали ее голос, не получали от нее писем? Вы ее не видели с тех самых пор, когда она пропала? - Маша наконец пришла в себя и с ужасом смотрела на старуху.
        - Не видела, - как приговор, прозвучал глухой старческий голос. - И никогда больше не увижу. Я ее прокляла!
        На улицу мы с Машей вышли в состоянии полного отупения. Честно признаюсь, больше всего в этот момент мне хотелось напиться. Всерьез, до потери пульса и утраты памяти. Но через час надо было ехать на квартиру к психологу. За последние два часа мы звонили ему раз двадцать, но по-прежнему никто не отвечал. Придется ломать дверь…
        Обнявшись и слегка пошатываясь, мы с Машей побрели по улице. Прохожие косились на нас, кто с сочувствием, кто с откровенным презрением. «Надо же, такие молодые, и уже пьянчужки», - со скрытым удовлетворением пробормотала семенившая в другую сторону бабка. Маша остановилась настолько резко, что я с трудом удержалась на ногах:
        - Это она, я уверена. Она же псих, полный псих!
        - Думаешь, она убила свою собственную дочь?! - не сразу врубилась я. - Зачем?
        - Возможно, девушке действительно помог тренинг. Окончив курсы, она набралась смелости и заявила матери, что переходит учиться в другой вуз. Или что просто бросает учебу. И безумная старуха решила: всё, дочки у неё больше нет. И в состоянии аффекта чем-то её ударила, сковородкой или ножом. Насмерть!
        - А остальные девушки? А их матери? - на мой взгляд, в состоянии аффекта сейчас находилась как раз Маша. А для матери Липы ненависть к людям была привычной, как домашние тапочки.
        - Матери студентов-медичек? Они потратили столько сил, чтоб их дочки стали врачами. И дочки их не предали, не бросили учебу. А кто-то им так или иначе обломал кайф. В универе убивали девушек, в медицинском - матерей, чтобы они не могли больше радоваться за своих дочерей. Мать Липы могла это сделать по принципу:
«Пусть всем будет так же плохо, как и мне!»
        - Я поняла твою мысль, - вздохнула я. - Она убила свою дочку, затем девочек-абитуриенток с филфака, двух своих ровесниц из мединститута, а затем еще и будущего юриста - Олесю. Ты сама-то в это веришь?
        - Нет?.. - Маша потихоньку приходила в себя. - Не она?..
        - Маш, дай ей волю, она, может, все человечество истребила бы. Но ни девушки, ни их матери, ни, тем более, Олеся не вышли бы с ней из здания вуза. Скорее, увидев ее, они сразу бросились бы наутек. Я уж не говорю о машине, на которой девушек куда-то увозили, и о том, что трупы долго держали в каком-то месте - и это явно не квартира этой дамы.
        - Да, наверное. - Маша покивала и крепче сжала мою руку. - Ладно, поехали к нашему ученому товарищу.
        Для очистки совести я снова позвонила психологу - и на мобильный, и на домашний телефоны. Первый был по-прежнему отключен, второй выдавал длинные гудки. К подъезду мы приехали за полчаса до прибытия опергруппы и грустно мерзли в подъезде, пытаясь отогнать жуткое видение - старуха, предающая анафеме единственную дочь, давно погибшую от руки маньяка.
        Наконец, подъехали наши: Оскар, толстый местный участковый и Серега с Федором. Спокойно, как-то даже буднично все подошли к запертой двери, позвонили, а Серега для очистки совести даже постучал по ней ногой. Затем Оскар достал небольшой ломик, и через несколько минут дверь была безжалостно взломана. Как ни в чем не бывало мы вошли в темную прихожую. Велев нам ни к чему не притрагиваться, Оскар посветил по сторонам фонариком, затем зажег в прихожей свет, прошел в гостиную… Покрутился там немного, вышел, заглянул в кухню и в ванную комнату. Не знаю, что он рассчитывал там найти - я лично ожидала увидеть бездыханный труп психолога с удавкой на шее. Но в квартире не было никого - ни живого, ни мертвого. Не имелось и следов борьбы. Это была обычная квартира холостяка: однокомнатная, со скромной польской мебелью и легким беспорядком в виде заброшенных за двуспальный раскладной диван носков и лежавших прямо на полу книжек. На стене напротив дивана висел большой плоский телевизор. Сиреневые занавесочки с бахромой и сиреневая скатерка с вышивкой на низком овальном столике придавали комнатке уют. Что-то
женственное в психологе явно было… Мы потерянно бродили по квартире, не зная, что предпринять дальше. Наконец, Оскар остановился перед огромным монитором навороченного компьютера.
        - Федя, включи-ка ты нам эту машину, - устало сказал он. - Может, хоть там что-то ценное найдем.
        - Там пароль, наверное, - вяло проворчал Федор, послушно включая компьютер. Вопреки его мрачному прогнозу экран монитора загорелся сразу. Появились надписи на английском, затем экран потемнел, и на темно-синем фоне возникла заставка: огромный белый смайлик. Смайлик ехидно улыбался, а надпись золотыми буквами под ним гласила:

«Ну что, выкусили? Ловко я вас провел?»
        Глава 15
        Мы с Машей сидели в комнате в ожидании очередной планерки. Оперативники уже приехали и закрылись в кухне, а Оскар все задерживался. Зато по телефону он пообещал жене - сообщить сразу две новости, одна из которых нам всем придется по вкусу. Пораженные неожиданной игривостью такого всегда серьезного человека, мы с Машей даже не пытались угадать, что это за новость. Зато со всех сторон обсасывали внезапное исчезновение психолога.
        - Поля, как ты думаешь, он действительно сбежал? Зачем?
        - А фиг его знает, - задумчиво сказала я. - Может, он уже давно уехать собирался. А нам мог наплести с три короба, просто чтобы интереснее жить было.
        - А если он и есть маньяк? А Петров, о котором он нам наговорил кучу ерунды, - обычный тихий мальчик-зубрила? - волновалась Маша.
        - Сбегать-то зачем? - усомнилась я - Мы же его ни в чем не подозревали. Мог и дальше свои сказки рассказывать.
        - Да мало ли, может, у него нервы сдали? Он как раз мог выманить из универа любую девушку. Абитуриентки видели его в приемной комиссии, ему все доверяли. Да он вообще мог найти подход к любой девчонке. И матери ему поверили бы. - Маша распалялась все больше. - Он гипнозом владеет! Поэтому Олеся и не смогла включить свой пеленгатор - он ей не позволил. И он запросто мог вывести девушку из университета через потайной ход!
        - Да, осталось только найти этот самый подземный ход, - пробормотала я.
        - Найдем рано или поздно, - отмахнулась Маша. - А у тебя другая версия? Психолога украл таинственный Иван Петров? Два года сидел себе тихонечко, а теперь вдруг спохватился?
        - Они могли случайно встретиться на улице, - предположила я. - И психолог его узнал! Стал расспрашивать о жизни, номерок телефона попросил… И Петров, который вовсе и не Петров, насторожился. Он же знает, что его ищут! А тут - странные расспросы. Более того, психолог мог его на мобильник сфоткать. И тогда у маньяка просто другого выхода не оставалось - только убить преподавателя.
        - Да ладно, он стукнул бы того по башке, и точка, - возразила Маша. - Но психолог исчез! А на его компе вся инфа заменена этим странным посланием! Ты полагаешь, что он доверчиво пригласил предполагаемого маньяка к себе домой, подождал, пока тот разберется с его компьютером, затем сел в его машину и позволил себя убить?
        - Погоди, а что тут странного? - Я тоже разгорячилась. - Допустим, Петров понял, что его раскусили. К тому же сфотографировали - а по фотографии его легко найти. Напасть на психолога прямо на улице невозможно. И он напрашивается к нему в гости. Ну, выдумывает какую-то историю, просит совета. Андрей Викторович - человек добрый, отказать не может. Они заходят в квартиру, и Петров убивает психолога.
        - А дальше? - заинтересовалась Маша. - Выкидывает труп в мусоропровод?
        - Засовывает в мешок и выносит вниз, укладывает в свою машину, - неуверенно ответила я. - Да, рискованно. Но - не невозможно. Кстати, более вероятен другой вариант - маньяк предлагает Андрею Викторовичу поговорить в машине. Там и убивает его, достает из плаща ключи от его квартиры, увозит тело, а потом приезжает на квартиру психолога с заранее приготовленной программой, чтобы стереть всю инфу с компа. Он же не знает, что там может оказаться!
        - Тут только одно напрягает, - пожала плечами Маша. - Кто же в здравом уме сядет в машину к серийному убийце?
        - А разве Андрей Викторович был уверен, что его ученик - убийца? - возразила я. - Некоторые подозрения у него появились, но уж никак не уверенность. Он даже не знал точно, пропала Липа или давно нашлась. Мы и сами этого не знали.
        - Но если подозрения все же есть, зачем садиться в машину?
        - Но не мог же он праздновать труса! - неуверенно ответила я. - Я бы, например, тоже села, хотя бы из любопытства.
        - Ну, у тебя вообще инстинкт самосохранения изначально атрофирован, - махнула на меня рукой Маша. - Я бы вот не села.
        Спор наш явно зашел в тупик. Мы немного помолчали.
        - Ты ничего не чувствуешь? - внезапно спросила Маша.
        - Нет… А что я должна чувствовать?
        - Запах, - прошептала подруга. - Цветочный.
        - Лилий?! - вырвалось у меня.
        - Да. Так чувствуешь?
        Я глубоко вздохнула. Запаха лилий я не ощущала, но воздух вокруг как будто сгустился, начал давить на грудь. «Я прорвусь!» - обещала мне Олеся. И ей это почти удалось. Мы с Машей чувствовали ее присутствие… но не могли разобрать главного.
        - Нет запаха! - твердо сказала я. - Я его раньше тоже иногда чувствовала. Сегодня - нет.
        - Ты… тоже?! - не веря своим ушам, тихо спросила Маша. - А почему же ты молчала?
        - Да ты и так вся на нервах, - усмехнулась я. - А тут еще я со своими глюками.
        - Я думала, что схожу с ума! - Маша побелела. - Я стала просыпаться от запаха лилий! Если бы я знала, что не одна я его ощущаю!
        - Прости, - искренне покаялась я. - Я же не знала… Я думала, что это мой персональный глюк. И надо молчать, а то меня от дела отстранят. Впрочем… может, нас обеих и надо отстранить? Мы, похоже, свихнулись на нем, на этом жутком деле!
        - Она что-то говорила? - перебила меня Маша. - О… нем?
        - Нет, - я помотала головой. - Только запах. Аромат лилий. Но сейчас я его не ощущаю.
        - А я чувствую… Как будто он наплывает, слабыми волнами… И что это означает? Она нас хочет о чем-то предупредить? Мы… выбраны?!
        Я лишь тяжело вздохнула. Ответить мне было нечего.
        - Эй, девчонки, чего грустите? - Дверь широко распахнулась, и в нее просунулась раскрасневшаяся физиономия Сереги. Из-за его головы выглядывал не менее красный Федюнов. Судя по румянцу и слегка осоловевшему взгляду обоих, они не теряли времени на рефлексию и на кухне занимались вовсе не составлением версий. Если аромат лилий в комнате и присутствовал, то теперь его надежно вытеснил запах перегара.
        - Девчонки, жизнь мимо проходит! - Серега вошел в комнату и, слегка пошатываясь, направился ко мне. - Поля, пошли, я для тебя конфеты принес!
        Мы дружно встали и пошли в кухню. Обстановка там мало напоминала романтическую: крепкий сигаретный дым, такой густой, что впору было вешать топор, две почти допитые бутыли водки, ошметки дешевой колбасы на белой тарелке. Трое оперов сидели с сигаретами во рту и вяло беседовали. Никакого намека на конфеты не обнаружилось. Я жуткая сладкоежка, и сей факт меня несколько огорчил.
        - Где же конфеты? - спросила я Серегу, пропустив вперед Машу с Федюновым.
        Маша на мгновение застыла с гримасой отвращения, гляда на густые вонючие клубы дыма, но тут же взяла себя в руки, мужественно вошла и села за стол. Серега взял меня за рукав и слегка оттянул назад, в коридор.
        - Поля, тут конфеты. - Он похлопал себя по карману рубашки. - Это чертово дело… Полька, ты тут из-за него? Из-за убийств, из-за трупов? Или все же тебе кто-то приглянулся? Ее мужик? - Он резко развернулся, чуть не упав, и ткнул дрожащим пальцем в сидевшую за столом Машу.
        Я уже начинала злиться. Понятно, что нервы у всех на взводе, человек выпил и все такое, но его инсинуации мне порядком-таки надоели.
        - Сережа, считай, что я люблю женщин, - зло ответила я. - Влюблена в Машу, Тамару, в кого там еще? Только угомонись!
        - Да брось… Ты серьезно? - Он даже протрезвел. - Или на меня обиделась? Так я же только спросил… Нет, не только! Ты мне нравишься, Поля! Муж тебя не удовлетворяет, но я… Поля, поедем сегодня ко мне? Я устал, так устал… Нервы на пределе.
        Вид у него действительно был не ахти. Впрочем, и другие наши опера выглядели не лучше. Даже Маша уже не выглядела юной беззаботной красоткой. Она как будто разом перемахнула лет эдак через десять и теперь казалась моей ровесницей, хотя была на шесть лет моложе меня. Наверное, я тоже «состарилась» изрядно… Эти мысли вовсе не подняли мне настроения, и ответила я достаточно резко:
        - Сереж, пить меньше надо!
        - Я не пьян. - Он не обиделся. - Сколько мы тут выпили-то - всего ничего. Полечка… Я тебе совсем не нравлюсь?
        - Ты не поверишь, но я люблю мужа. - Я начала терять терпение. - Причем не ее мужа, - я кивнула на Машу, - а своего! Усек?
        - Да не заливай. - Он махнул рукой. - Мужа бы любила - дома бы сидела. Ты скажи, у меня есть шанс?
        К счастью, входная дверь открылась, и вошел Оскар. Дурацкий бесконечный разговор, таким образом, прервался. Про себя я решила, что ни за что не поеду с Серегой домой. Он, и протрезвев, всю душу мне вытрясет своими приставаниями. Нет уж, позвоню Саше, пусть он за мной приедет. Заодно и Сереге продемонстрирую нашу с мужем горячую любовь. Может, хоть тогда он уймется.
        Я вошла в кухню и, уже не обращая внимания на дым, села на табуретку рядом с Машей.
        - Чего он от тебя хотел? - наклонившись к моему уху, шепотом спросила она.
        - Любви и ласки, - устало прошептала я в ответ. - Как его отшить-то повежливее?
        Маша глубоко задумалась. Оскар тем временем разделся в прихожей и бодрым шагом прошел к кухонному окну. Остановился, оглядел всю компанию и громко произнес:
        - Ну что, орлы и орлицы, слушать и понимать можете? Или вы не в кондиции?
        - Обижаешь, начальник, - весело выкрикнул Федор. - Мы ни в одном глазу!
        - Ну, ни в одном так ни в одном, - с непривычной для него покладистостью согласился Оскар. - Тогда слушайте. У меня две новости. Как полагается - одна хорошая, другая плохая.
        Он сделал паузу и внимательно оглядел всех нас. Мы молчали, затаив дыхание. Похоже, опера и в самом деле выпили не так уж много, поскольку выглядели вполне трезвыми.
        - Начну с плохой новости, - спокойно произнес Оскар. - Восстановить стертые файлы в компьютере Андрея Викторовича Титкова нам не удалось. Жесткий диск переформатирован. Так что все, что нам осталось, - это та надпись и смайл.
        - Так что же, этот гад нас за нос водил? - нервно поинтересовался Серега. - Он выдумал ту историю про Ивана Петрова?
        - Но Иван Петров на тренинг ходил, - спокойно ответил Оскар. - Его видели и другие
«курсанты». И Олимпиада Жданова на самом деле пропала.
        - А что тогда? В чем он нас провел? - не унимался Серега. - Федян, что там еще было-то, на компе?
        - Не знаю, - грустно сказал Федор. - Жесткий диск был уничтожен специальной программой. Так, что ничего восстановить не удалось. Все файлы, все закладки - все уничтожено. Нет никакой инфы.
        На некоторое время все замолкли.
        - А теперь - приятная новость, - устало сказал Оскар. - Я восстановлен в правах, теперь мы снова работаем легально.
        - Как?! Что произошло?! - хором закричали мы.
        - Светлые женские волосы, найденные во время обыска в машине Александра Анимова, были отданы на экспертизу ДНК. Сегодня днем пришел ответ: они принадлежат пропавшей Олесе Поплавской. Так что действия следственной группы признаны обоснованными. Короче, теперь никто не считает, что мы просто схватили первого попавшегося мужика и выбивали из него признание.
        Оскар продолжал что-то говорить, но я его уже не слышала. Горький запах лилий нахлынул внезапной удушливой волной, вызвав у меня тошноту. В моей распухшей от усталости голове закрутились полузабытые обрывки недавних разговоров, чьи-то слова путались, менялись местами…

«Предчувствия - это параллельная реальность. Это когда в нашу ауру внезапно вторгается нечто чуждое… щупальца чужой, враждебной нам ауры. Она присматривается к нам, эта злобная сила. Все: мы отмечены ею…»

«Девушки, может, и непохожи, зато похожи их семьи. Их матери. Они небогатые - все, и всю жизнь копили деньги, отказывали себе во всем, только чтобы их дочери смогли учиться».

«Мне только маму жалко. Она меня одна растила. Всю жизнь деньги копила, чтобы за мое обучение заплатить. Как и матери тех погибших девочек».

«Мать грозила проклясть Липу и выгнать ее из дома за предательство. А иначе, чем предательство, отказ Липы выучиться на врача ее мать не воспринимала».
        Подземный ход, о котором никто не знал, девушка, которая вошла в здание универа и не вышла оттуда, декан-призрак… Как все оказалось просто!
        Аромат лилий становился все сильнее, словно Олеся удвоила усилия, стараясь преодолеть, разорвать разделявшую нас пелену. Я невольно схватилась рукой за горло, стараясь справиться с подступавшим удушьем. К счастью, занятые обсуждением новостей друзья не обращали на меня внимания. В голове моей толчками пульсировала кровь, ее шум полностью заглушал посторонние разговоры. Я безуспешно пыталась прийти в себя. Но Олеся уже добилась своего. Теперь я знала, кто и почему убил девушек. Фрагменты жутковатой мозаики встали на свои места. Боже, как давно началась эта история? Сколько девушек пропало с тех пор? Я должна это выяснить! Кажется, я уже догадалась, кто был первой жертвой. Ее не нашли, никто ничего о ней не знает. Но именно она послужила «катализатором» для этой жуткой серии. Теперь мне нужно лишь проверить кое-что… и понять, где убийца скрыл тела тех жертв, которых так и не нашли.
        Глава 16
        Еще несколько дней я потратила на проверку своих догадок. Явки и пароли мне дала Маша. Она долго не понимала, зачем мне понадобилась эта информация, а я от каких-либо объяснений отказалась. Наконец мое расследование завершилось. Доказательств у меня пока что не было, но я не сомневалась - они появятся. Наконец решающий день настал.
        Мы собрались на очередную планерку, уже не на чьей-то кухне, а в служебном кабинете Оскара. Я терпеливо выслушала очередные вялые сводки об очередных допросах всех, кто знал психолога, Олесю, остальных пропавших девушек… Разумеется, все эти допросы ничего нового к общей картине не добавили. Да и не могли добавить.
        Наконец, настал мой черед.
        - Я знаю ответы на все вопросы, - внешне спокойно сказала я. На самом деле внутри у меня все тряслось противной мелкой дрожью, а во рту пересохло и саднило так, словно мое горло потерли наждаком. А вдруг я все же ошиблась? Я хотела бы ошибиться, но… - Я знаю, откуда брался призрак, как он уходил, что говорил девушкам. Да вы и сами сейчас все поймете. Надо только посмотреть пару кассет.
        - Порнуха? - усмехнулся Серега.
        - Нет, - тихо ответила я. - Надо просмотреть те кассеты, которые были сняты аппаратурой из машин сопровождения. Они помечены? Даты, из какой машины велась съемка?
        - Все файлы в компе, - с легким удивлением ответил Оскар. - Но поверь, мы их смотрели много раз. Если бы там была хоть какая-то зацепка, мы бы ее нашли.
        - Вы не туда смотрели, - грустно сказала я. - Не надо тратить время на споры, включай.
        - Что ты хочешь увидеть?
        - День похищения, шестое сентября. С того момента, когда Олеся входит в здание университета.
        Оскар вывел на огромный монитор нужный файл, и мы начали просмотр. Вот Олеся в серых полусапожках на шпильках, в короткой серой юбочке и белом, не по погоде легком топике, подходит к мрачной университетской двери. Внизу белела дата - шестое сентября, и время - девять часов три минуты. Девушка дошла до двери, на секунду остановилась и вдруг растерянно оглянулась, взглянув на машину. Съемка была удаленной, и мне не удалось как следует разглядеть выражение ее лица. Но показалось, что глаза девушки испуганно расширились. Она постояла так пару секунд, затем, словно решившись, рванула на себя дверь и скрылась внутри.
        - Все, останови, - громко сказала я. - Этого достаточно.
        - Что, узрела убийцу? - съязвил Серега.
        Остальные настороженно молчали. Я молчала тоже.
        - Ну и что ты там увидела? - наконец поинтересовался Оскар.
        - Теперь смотрим файл от пятого сентября, - ответила я. - «Заход» Олеси, с самого начала.
        Оскар пожал плечами, но вывел файл на экран. Олеся - в желтом свитерке и узких, в облипку, брючках бодро шла от машины к дверям. Внизу вновь белела дата - пятое сентября, и время - девять часов две минуты.
        - Все, достаточно! - выкрикнула я. - Теперь за четвертое сентября!
        - Да она издевается над нами! - нервно сказал Серега. - Оскар, долго мы будем терпеть этот цирк?
        - Вроде бы просмотр не занимает много времени, - возразил ему Оскар. - По две минуты на пленку. Тем более что старые пленки мы просматривали «по диагонали», не вдаваясь в подробности. Смотрим дальше.
        Четвертого сентября Олеся вошла в универ в четыре минуты десятого. Она была в серебристых босоножках и лиловой блузке, почти скрывавшей короткую юбчонку. Дождавшись, пока дверь за ней захлопнется, я велела поставить пленку за предыдущий день. Серега резко вскочил с места и вырвал пульт у слегка опешившего Оскара.
        - Мне надоели эти приколы! - выкрикнул он. - Пошли ее на…!
        - Ты сдурел?! - ошеломленно спросил Федор. - Серег, сядь на место, остынь! Нам всего две пленки осталось посмотреть, что ты кипятишься?
        Оскар резко вывернул Серегину руку, отнял у него пульт и вывел пленку за третье сентября. В немом молчании спецгруппа смотрела, как одетая в короткую серую юбочку и белый легкий топик Олеся, постукивая шпильками серых полусапожек, подходит к университетской двери. Она дошла до двери, на секунду остановилась и вдруг растерянно оглянулась, посмотрела на машину. Постояла пару секунд, затем, словно решившись, рванула на себя дверь и скрылась внутри. Внизу светилась дата - третье сентября, и время - девять часов, три минуты.
        Кадры шли себе дальше, но никто больше не обращал внимания на экран. Опера потрясенно смотрели то на меня, то на побелевшего Серегу. Оскар молчал, судорожно сжимая в руке пульт, на который больше никто не покушался. Маша простонала: «Нет!» - и испуганно прикрыла рот рукой.
        - Ну что, вопросы остались? - наконец спросила я.
        - Ну и что ты этим доказала, сучка? - криво ухмыляясь, спросил Серега. Его рот дергался в нервном тике, стиснутые в кулаки пальцы побелели от напряжения.
        - Зачем ты подменил пленки? - внешне спокойно спросил Оскар. - У тебя есть разумное объяснение?
        - Да с чего ты взял, что пленки подменены? - хрипло спросил Серега. - Просто Олеся два раза оделась одинаково.
        - И «одинаково» шла к двери, останавливаясь и оглядываясь? - Оскар бледнел все сильнее. - Ты кого хочешь обмануть?! Я отдам файл на экспертизу. Эксперты обнаружат, что число изменено, не сомневайся!
        - Отдавай, - пожал плечами Серега. - А пока - я могу идти?
        Двое оперов вскочили со своих мест и, не сговариваясь, встали у двери. Оскар медленно покачал головой:
        - Ты никуда не пойдешь. Рассказывай.
        - Оскар, ты мне не веришь? - внезапно плаксиво протянул Серега. - Ты этой б… веришь? Ребята, а вы? Вы все против меня?! - резко повернулся он к операм. Мне показалось, что сейчас он, как герои старых фильмов, рванет на груди рубаху. Все молчали.
        Наконец Федор встал, подошел к компу и вновь вывел файл за шестое сентября. Прокрутил его до конца, затем погонял взад-вперед фильм за третье число. Тяжело вздохнул.
        - Как все просто… Смотрите - третьего числа дежурство закончилось в пять вечера. Вот, видите, Олеся идет к машине, а внизу время - семнадцать ноль две. А шестого сентября я приехал к университету в двенадцать двадцать, мы два часа дежурили у входа, затем обыскали здание, нашли мобильник Олеси, и съемка прекратилась в пятнадцать часов двадцать минут. Так что задача была несложной: стереть «лишние» два часа, вместе с выходом Олеси, поменять дату - и новая пленка готова. Я просмотрел несколько кадров, картинки по времени совпадают полностью. Не нужно экспертов - это одна и та же пленка!
        - Иванцов, где настоящая пленка за шестое сентября? - глухо спросил Оскар. Казалось, он еще не полностью осознал, что произошло.
        Сергей молчал.
        - Полагаю, ее не существует в природе, - ответила я, стараясь справиться с дрожью в голосе. Серега повернулся и молча пробуравил меня тяжелым взглядом, я почему-то не решалась поднять на него глаза. - В день похищения скорее всего Иванцов не включал камеру вообще. Зачем? На настоящей пленке было бы отлично видно, как Олеся ровно в двадцать минут первого выходит из университета. А рядом с ней идет сам Иванцов…
        Вот так, ребята. Не было никакого призрака, проходящего сквозь стены! Нет подземного хода! Шестого сентября Олеся, как обычно, крутилась возле деканата. К сожалению, именно в этот день она оделась так же, как и во вторник, и это решило ее судьбу. Если бы одежда была другой - преступник отложил бы похищение… А тем временем я успела бы предупредить Машу о галлюцинациях Олеси, и ее отстранили бы от дела. Она осталась бы в живых… - Я замолчала, почувствовав, как к глазам подступают слезы.
        - То есть, по-твоему, я и есть «лжедекан»?! - Лицо Сереги дергалось в злой ухмылке, круглые глаза сощурились, превратившись в узенькие щелки.
        - Олеся не видела никакого лжедекана, - взяв себя в руки, продолжила я. - В двенадцать часов к ней подошел ее напарник Сергей Иванцов и крикнул что-то вроде:
«Срочно звони нашим, сюда только что вошел лжедекан! Быстрее, я видел, куда он свернул, нам надо его догнать!» Бедная девушка верила Сергею, как самой себе. Нет, даже больше. Она сообщила о лжедекане и побежала вслед за Сергеем. В это время идут лекции, на первом этаже обычно ни души. Так что никого, отдаленно похожего на лжедекана, там не было. Они некоторое время покрутились по коридорам, затем Сергей побежал к тому выходу, где стояла его машина. Олеся без лишних вопросов двинулась за ним. Они покинули здание и бросились к машине. Сергей, наверное, еще прокричал что-то вроде: «Вот он, в том белом авто, уже поехал! Щас догоним!» И они свернули за угол… - Слезы защипали мои глаза, и я замолчала.
        Все молчали. Я сглотнула комок в горле и охрипшим голосом заговорила вновь:
        - Наверное, он сразу же оглушил Олесю электрошокером, затем въехал в какой-то неприметный переулок, связал девушку и запихнул ее в багажник. Кстати, его машину не мешает обыскать - наверняка у него где-то там припрятан хлороформ или что-то в этом роде. По крайней мере, за то время, пока продолжались ее поиски, Олеся так и не очнулась. Она лежала в багажнике машины, стоявшей прямо рядом с универом, но никому и в голову не пришло искать ее там…
        Все предельно просто! Мы сколько времени гадали: что же такое мог сказать маньяк предполагаемой жертве? Причем настолько убедительное, чтобы ему поверили и молоденькие наивные девочки, и женщины в возрасте?
        Он заходил в университет, выбирал одиноко идущую по пустому коридору девушку, догонял ее и показывал тюбик помады неестественного оттенка. Простая проверка на внушаемость не давала осечки! Затем он показывал «корочки» и просил девушку помочь ему. Скорее всего в конкретных словах он свою просьбу не формулировал, обещал во все детали посвятить ее чуть позже. Выбранные им девушки не умели кому-либо отказывать, недаром же он проводил эксперимент! К тому же обычное женское любопытство… Они спокойно выходили через любой боковой ход, причем девушку он всегда галантно пропускал вперед, сам же шел на пару шагов сзади. Они не выглядели парочкой, поэтому никто не обращал на них внимания. Девушка заворачивала за угол, он догонял ее и предлагал сесть в машину, поговорить. Девушки спокойно садились в машину к представителю власти, он оглушал их электрошокером, быстро обыскивал, отключал телефон…
        Для матерей студенток медвуза, скорее всего, у него имелись другие ловушки. Сергей, что ты говорил им, предъявляя документы? Что какая-то студентка только что выпала из окна второго этажа, надо, мол, вам со мною выйти, обогнуть здание, чтобы ее увидеть и опознать? И нервные, волнующиеся за своих дочерей женщины сломя голову неслись следом?
        Сергей так и застыл, с кривой усмешкой на лице и прижатым к виску указательным пальцем. Не дождавшись ответа, я продолжила:
        - Пока Анимов гулял на свободе, Сергей мог не волноваться ни о чем. Лжедекан - вполне реальная фигура, все подозрения падали на Анимова. Но тут незадача - торговца опознали и арестовали. Товарищи предлагают попрессовать мерзкого маньяка, и отказаться он не может. Впрочем, Сергей сразу же после ареста продавца подложил в машину Анимова клок волос, вырванный им у Олеси. Теперь шансов выкрутиться у бедолаги не осталось…
        Ребята, а ведь мы могли бы заподозрить его раньше! - заявила я. - Сразу же после исчезновения Олеси. Как она могла выйти из здания так, чтобы ее не засекли камеры? Да никак! Не могло быть в универе подземного хода, о котором никто не знает!
        Бедная Олеся не понимала, почему у нее начались страшные ночные видения и галлюцинации. А все объясняется просто! Сергей Иванцов, безусловно, обладает очень сильной энергетикой! Скорее всего, и даром внушения - тоже, пусть и неразвитым. Олесю он изначально воспринимал как свою будущую жертву. Он представлял себе, как будет ее убивать. И она это почувствовала, хотя не понимала, откуда исходит опасность. Она впала в депрессию, у девушки появилось предчувствие, что жить ей осталось недолго…
        Плохие предчувствия появились и у Маши. Она слишком долго работала с Сергеем бок о бок. Полагаю, ее он убивать вовсе не собирался, но тяжелая энергетика действовала, как атомное оружие, поражая людей с чувствительной психикой. Я тоже почувствовала тот миг, когда он возненавидел меня…
        - Да кому ты нужна, старая кошелка! Бл…! Думала, хвостом тут покрутишь, и все мужики у твоих ног ползать начнут? - Лицо Иванцова перекосила жуткая судорога.
        Смотреть на него было просто страшно, и я отвела взгляд. Глубоко вдохнула и спросила:
        - Сергей, за что ты убил свою сестру?
        И тут его наконец прорвало. Наступая на меня и брызгая слюной, он заорал:
        - Гадина она! Как и ты, и все бабы! Матушка не купила мне велик, у нас не было даже нормального телевизора! Все деньги шли на эту шлюху подзаборную, только на нее! Для нее нанимали репетитора по английскому. Матушка продала все свои украшения, чтобы пропихнуть доченьку на платное отделение. В училки она захотела, понимаешь! А я всю дорогу в школе проходил в рваных портках, из которых давно вырос! Надо мной девчонки смеялись. Отличники, твою мать! Я же сорная трава, куда с моим рылом в калашный ряд!
        А эта сучка залетела и нам младенца подбросила! Она и маменьку предала, и меня. Из-за чего я страдал столько лет, отвечай, а?! - Его трясло от бешеной злобы, в дергающемся, искаженном судорогами лице уже не оставалось ничего человеческого. - Вы все такие, красотки-отличницы! И ты, бл…, такая же! Был бы я образованным, ты бы мне ноги лизала. А так - носом крутила: мол, не нужен ты мне, урод безграмотный! Надо вас давить, давить, гадин, растирать в порошок, давить, как червей! Я ее… - Он резко выдохнул и прикусил губу.
        - Где она? - тихо спросил Оскар.
        Но Сергей молчал.
        Я собралась с духом и снова ответила за него.
        - Думаю, там же, где и остальные трупы, - срывающимся голосом пробормотала я. - У него есть небольшая избушка в лесу. Там огромный погреб, куда он уже года три не пускает свою матушку. Говорит, фундамент подмыло проточной водой, погреб в любую минуту может обвалиться. Серега, что там на самом деле? Пыточная камера? Коллекция трупов?
        Сергей молчал, застыв посреди кабинета, словно окаменевшая статуя. Даже его искривленные в дикой гримасе губы перестали дрожать. Все остальные тоже молчали. Казалось, они перестали даже дышать. Прошла минута, другая…
        - Федюнов, спустись и обыщи машину Иванцова, - глухим голосом сказал Оскар. - Ищи в багажнике электрошокер, хлороформ, ну и… следы пребывания Олеси.
        Серега рванулся было к выходу, но трое оперов резко поднялись ему навстречу. Он как будто споткнулся на ходу, отошел к окну и застыл там, тупо глядя на ржавую решетку.
        Никто не произнес ни слова. Маша и Оскар старались на меня не смотреть, опера иногда искоса поглядывали в мою сторону, но особых симпатий в их взглядах я не заметила. Похоже, мне все же не поверили… вернее, не хотели поверить. Мне показалось, что прошла вечность, пока не хлопнула тяжелая дверь кабинета и на пороге не возник побелевший и выглядевший как зомби Федюнов. Почти не сгибая ног, он прошаркал к столу Оскара и буквально уронил на него несколько предметов: электрошокер, капроновую удавку, очки в тонкой металлической оправе и стеклянную бутылочку с массивной пробкой. Оскар, как будто не вполне отдавая себе отчет в своих действиях, слегка покрутил накрепко завинченную пробку, и по кабинету поплыл приторный больничный запах хлороформа.
        Оскар мгновенно закрутил крышку и поставил бутылочку на стол. Все по-прежнему молчали. От запаха хлороформа у меня закружилась голова, и на мгновение мне показалось, что я вижу страшный сон. Вот сейчас я проснусь, и окажется - все живы. Рядом будут сидеть Олеся, Вероника, Надина…
        - И что теперь?! - вдруг закричал оправившийся от потрясения Федюнов. Его заостренное лицо перекосила судорога, и теперь он не так уж сильно отличался от Сереги. - Оскар, ты что, дело заведешь?! На него? Вот журналистик-то обрадуется! Наконец-то он свою «бомбу» получит. Скажут - точно, они хватали невиновных, подбрасывали им улики, выбивали признания, чтобы своего дружка покрыть! Все они одном мирром мазаны! Ты позволишь, чтобы нас всех поливали грязью? Всех, кто был в спецгруппе? Кто не сбежал, когда ты сам чуть ли не под следствием ходил? Нас всех погонят отсюда с волчьим билетом! А уж показывать на нас пальцами будут до скончания века. Вон, глядите, люди добрые, - дружки маньяка идут! Черт их знает, может, они вместе тех девок насиловали! Оскар, твою жену, которая с нами через все прошла, тоже грязью польют! Ты это допустишь?!
        Побледневший Оскар молчал. Черты его лица заострились, он как будто постарел лет на десять. Я впервые видела его таким.
        - Оскар, если ты так поступишь, ты - не мужик, - со злостью сказал Федор. - Под суд его? А потом что? Вышка отменена. Пожизненное - сказка для лохов! Его через десять лет выпустят, за хорошее поведение. И он пойдет убивать дальше! Чью дочку он убьет, чью жену? Тебе бояться не за кого? Зачем мы вообще тут работаем? Завтра же кладу заявление на стол!
        - Да какие десять лет! Он попадет в психушку и выйдет через год. - Федюнов уже стоял возле стола Оскара. - Сколько еще девчонок окажется на нашей совести? Я тоже ухожу!
        Внезапно все вскочили на ноги и заговорили одновременно. Оперативники окружили Оскара, что-то ему громко втолковывая. Что-то кричал Федюнов, мрачно бубнил Федор, кто-то потряс Оскара за плечо. Я пыталась разобраться в обрывках их речей, но это было бесполезно. Впрочем, я и так знала, о чем они говорят. Поглядела на Машу - она сидела белая, как мел, и смотрела куда-то внутрь себя остановившимся взглядом. Шум становился все громче, но внезапно Оскар встал.
        - Всем молчать. - Он не повысил голос, но все мгновенно замолкли. - Ребята, ваше мнение я знаю. - Он кивнул Федюнову и еще одному оперативнику, Потапову. - Выведите его в коридор, мы проголосуем.
        Серега, как во сне, без сопротивления подставил руки под полукружия наручников. Федюнов со злостью дернул его за запястья, защелкнул стальные замки и рывком выволок Иванцова в коридор. Потапов молча вышел следом за ним. Дверь с шумом захлопнулась.
        - Заводим дело? Кто за? - резко спросил Оскар.
        - Мы против! - раздались мужские голоса. - Мы все - против! Эту бешеную собаку надо пристрелить!
        Оскар медленно обвел нас холодным взглядом. Задержал его на побелевшей Маше, потом перевел глаза на меня:
        - Полина?
        Я закрыла глаза, пытаясь собрать воедино скачущие, обрывочные мысли. Закон суров, но это - закон, мелькнула в моей голове странная фраза. К кому он суров? Уж точно не к серийным убийцам! Их - по закону - надо отправлять в психушку и лечить… Как будто кому-то удавалось вылечить маньяков! Как будто изобретено лекарство, способное заставить Сергея Иванцова не убивать… Внезапно громкие голоса словно отдалились, стихли, и в полной странных шорохов темноте передо мной возникли три женские фигуры. Олеся, Вероника и Надина стояли и молча смотрели на меня полными слез глазами. Или это были мои слезы?
        - Он не заслуживает легкой смерти, - медленно сказала я, не открывая глаз. - Но вы все не заслуживаете такого позора. И его действительно нельзя выпускать… Нельзя. Я - против суда.
        - Принято. - Оскар чуть помедлил. - Маша, Полина, выйдите из кабинета. - Федюнов, введи Се… - он запнулся. - Иванцова.
        Я помогла Маше подняться, и мы вышли в коридор. Серега, с закованными в наручники руками, встретил нас жутким оскалом:
        - Что, девчонки, радуетесь теперь? Не волнуйтесь, я еще выйду на волю. Мы еще встретимся! Я вас из-под земли достану!
        Внезапно он рванулся к нам, увлекая за собой державших его оперов. Маша в ужасе отшатнулась, а я неожиданно для себя плюнула в его перекошенное лицо.
        - Мразь, чтоб ты сгнил заживо! - чувствуя, как меня накрывает истерика, закричала я. - Ты не заслуживаешь быстрой смерти, гад!
        - Ты мне ответишь… Я отсижу срок и выйду… Вам меня не одолеть! Ты мне ответишь, сука… - В лице Сергея уже не оставалось ничего человеческого.
        Опомнившиеся Федюнов и Потапов ловко скрутили его, втолкнули в приоткрытую дверь кабинета. Дверь с глухим стуком затворилась. Маша повернулась ко мне и прошептала:
        - Что… что теперь?
        - Ничего. Все кончено, - ответила я, чувствуя себя так, словно из меня выпили всю кровь. Толстая дубовая дверь не пропускала звуков, но мне показалось, что я услышала глухой револьверный выстрел. - Маша, пойдем. Все закончилось.
        Глава 17
        - Лучше бы я его не знала, - прошептала Маша, резко отодвигая газету, раскрытую на странице криминальной хроники. Небольшая заметочка внизу листа сообщала: «Сержант Иванцов погиб из-за неосторожного обращения с табельным оружием. Газета упала на пол, под кухонный стол, и с шорохом сложилась пополам. Маша вздрогнула, вскочила было со стула, потянулась за газетой, но тут же опустилась обратно на стул. Мы вдвоем сидели в кухне и пили мартини Бьянко. Нервы у нас после этого дела были ни к черту. - До сих пор не могу осознать… Но как ты догадалась?
        - Олеся мне подсказала, - машинально ответила я, но тут же спохватилась.
        Говорят, люди, убитые во цвете лет, не могут найти успокоения, пока их убийца ходит по земле. Но я в чудеса не верю. Куда проще думать, что именно моя могучая логика помогла вычислить маньяка. Просто случались моменты, когда я теряла веру в себя. Все концы вдруг обрывались, и казалось, что против нас действует не живой человек, а некое исчадие ада. Вот и разыгралось мое воображение, вот и почудился мне горьковатый аромат лилий, словно Олеся изо всех сил рвалась ко мне на помощь из небытия…
        - Ты же знаешь, я сразу не поверила ни в призрака, ни в подземные ходы, известные только маньяку, - усилием воли отогнав прочь тяжелые мысли, продолжала я. - Понимаешь, не то чтобы я вообще отрицала мистику. Но наш призрак-похититель не вписывался ни в какие рамки. Начнем с того, что вряд ли привидение может заставить живых людей исчезнуть бесследно. О таком я не слышала ни разу. Но главное - сложно поверить в призрака, который сначала дематериализует, а потом сбрасывает тела своих жертв в какой-то овраг!
        Я перевела дыхание и продолжила:
        - Версия о подземных ходах тоже была притянута за уши. Ну подумай сама - неужели вполне вменяемые студентки пошли бы вслед за лжедеканом в какой-то странный подземный ход? Не остановились бы у входа, не повернули бы обратно? Ну, хоть одна обязательно заподозрила бы неладное!
        Так что я не сомневалась - девушки выходили через один из легальных выходов. Но понять, каким образом Олеся незаметно покинула университет, я не могла.
        Тогда я перестала думать об этом и начала разгадывать другую загадку. Почему доселе спокойная, отнюдь не робкого десятка девушка вдруг задумалась о своей близкой смерти? Почему она была так уверена, что приговорена? Если честно, после разговора с ней я решила, что ответ прост - Олеся внезапно свихнулась. Понимаешь, шизофрения - штука коварная, приступ может начаться внезапно, без предупреждения. Но, когда Олесю похитили, стало ясно, что она не сошла с ума. У нее было предчувствие…
        И тут я вспомнила, что такое же предчувствие возникло и у матери Наташи Михайловой. Я - гадалка, верить в предчувствия и вещие сны мне вроде бы положено по штату, но… я в них не очень-то верю. И вот тогда мне пришло в голову - и Олеся, и Дарья Романовна незадолго до гибели встречались с маньяком. Может, они просто на миг пересеклись с ним, даже не разговаривали, но он их заметил. Он стал думать о них, примериваться… И вот это они и почувствовали. «Чужую, враждебную силу, подбиравшуюся к их ауре», - процитировала я экстрасенса Агафона. - Они и в самом деле были приговорены.
        Затем я узнала о проверке людей на внушаемость, методику которой разработал психолог Андрей Викторович. А вскоре узнала, что кто-то использовал эти же нехитрые приемы в универе.
        Мы решили узнать подробности об этих приемах у их разработчика. И тут на свет божий выплыл этот пресловутый тренинг по способам управления другими людьми. Тренинг, после которого одна из девушек таинственно пропала. Там побывал человек-невидимка Иван Петров - невзрачный парень без особых примет, которого никто не запомнил.
        Идем далее. Психолог Андрей Викторович исчез бесследно. Опять же возможны были два варианта: он сбежал сам или его похитили? Если сбежал, то почему? Против него не было никаких улик. Если похитили - кому он помешал? Вероятность того, что они случайно встретились на улице с Иваном Петровым и узнали друг друга, была близка к нулю. Более того, если бы психолог узнал своего курсанта, вряд ли он позволил бы заманить себя в ловушку. Как мы поняли, психолог его просто не узнал…
        Олеся первая отметила сходство между пропавшими девушками. Для них всех университет был не просто одним из важных этапов их жизни, а некоей высшей целью, на алтарь которой приносились любые жертвы. Эти жертвы приносили их матери, всю жизнь посвятившие своим дочерям, готовые отдать жизнь лишь за то, чтобы их девочки получили высшее образование. Все девушки были одеты очень скромно. Видно было, что денег в семье мало и на учебу идут последние средства.
        Мы беседовали с людьми, и у меня все больше крепло убеждение: эти убийства связаны именно с учебными заведениями. То есть маньяк отбирал свои жертвы не по типажу и не по возрасту. Его жертвы могли быть красотками или уродинами, блондинками или брюнетками, стройными или толстыми, но если их одежда была недорогой, скромной - он примечал их моментально. Он ненавидел именно бедных студенток и их матерей. Как будто мстил девушкам за то, что, несмотря на бедность, они будут учиться - а он так и останется неучем.
        Куски пазла накапливались, но не складывались в картинку. Кем был тот парень, который присутствовал на тренинге, а потом проводил эксперименты на внушаемость? Почему исчез психолог? Кто замышлял недоброе против Олеси и Дарьи Романовны? Как Олеся покинула университет, не замеченная не только людьми, но и суперсовременой видеотехникой?
        Я была уверена - «предчувствия» возникли не на пустом месте. Маньяк должен был хоть на несколько минут оказаться рядом с жертвой, чтобы она почувствовала неладное. Значит, и Олеся, и Дарья Романовна незадолго до гибели уже видели своего убийцу. Но где?
        Не знаю, сложились бы у меня все кусочки этой головоломки или нет, но тут выяснилось, что волосы в машине Анимова принадлежат Олесе. Это вступало в противоречие с моим убеждением - Олеся видела маньяка ДО того дня, когда ее похитили. Но, видишь ли, в чем тут загвоздка - Анимов был единственным человеком, которого Олеся точно не могла видеть раньше, до дня похищения!
        Если бы она его увидела - в универе или вне его, - она точно обратила бы на него внимание. Ты же сама видела - фоторобот составлен точно, опознать его очень легко.
        И вообще, Анимов не был похож на человека, замышляющего убийства. Он подолгу крутился в университете, приставал к девушкам, давал им себя рассмотреть и запомнить. Скорее, он производил впечатление озабоченного мужичка, охочего до женского пола и придумавшего легкий способ получить желаемое. Немолодой торговец не смог бы добиться благосклонности молодых красоток так легко, а вот декан престижного универа - запросто! Вот он и прикидывался деканом, чтобы, пардон, трахать доверчивых студенток. Они охотно соглашались, зачем же ему было убивать?
        Далее, Анимов никак не мог оказаться Иваном Петровым - даже по возрасту не подходил. К тому же маньяк у нас должен быть один. То есть это или Анимов, или психолог. Если убивал психолог, можно понять, почему он сбежал. Если же маньяком был Анимов, то сбегать психологу незачем. Значит, его похитили. Но Анимов к тому времени уже был мертв. И никак не смог бы похитить психолога…
        Словом, маньяк мог быть кем угодно, кроме Анимова. Но как тогда волосы убитой девушки очутились в его машине? И вот тут фрагменты мозаики стали ложиться на свои места.
        Кто мог подкинуть волосы в машину? Тот, кто производил обыск: Иванцов или Федюнов. Но лишь один-единственный человек мог вывести Олесю из универа, скрыв этот факт от членов опергруппы. И тут выяснилось, что все разгадки лежат на поверхности. Главным было - подставить правильное имя.
        А дальше пазл составился очень быстро. Вспомнилось мне, как Сергей рассказывал о своей сестре-отличнице, на которую были возложены все надежды его матери, а она их не оправдала. Жаль, что тогда я не обратила внимания на глухую обиду в его голосе… И Липа Жданова тоже была отличницей. И тоже «предала» надежды своей матери. Видимо, когда Сергей услышал об этом, он не смог совладать со своей ненавистью. И судьба Липы была решена. Скорее всего она была второй жертвой. Ее тело нашли?
        - Нашли. - Бледное лицо Маши из-за выпитого шампанского пошло багровыми пятнами, язык у нее слегка заплетался. - Но зачем же он убил психолога? Ты же сама сказала - тот вряд ли узнал бы Иванцова.
        - Не узнал бы его психолог, - вздохнула я. - Более того, наверняка во время дежурств возле универа Сергей не раз попадался Андрею на глаза, правда, лишь издали. Но… Понимаешь, человеческая память очень избирательна. Когда же психолог начал вспоминать… - тут уж другое дело. Мог и узнать, встретившись с «Петровым» нос к носу. Девушки, ходившие на тренинг, не могли вспомнить, с какой проблемой к ним в группу пришел невзрачный Иван Петров. Даже ботан-очкарик, запомнив, как умел, суть его проблем, не вспомнил все детали. А вот психолог детали забыть не мог - у него-то память профессиональная! Но вот лицо своего ученика он толком не запомнил. Я не спросила об этом сразу, как только услышала про этот тренинг, и это была моя ошибка. Сергей был осведомлен обо всем, что мне удавалось узнать - я сама рассказывала об этом на планерках. Видимо, тогда он и решил убрать опасного свидетеля. Если бы я продолжила свои расспросы, скорее всего психолог рассказал бы мне историю о мальчике, которого игнорировала мать, поскольку она хотела, чтобы вышла в люди ее старшая дочь. Не уверена, что нам это помогло бы, что мы
вычислили бы Сергея, но такой шанс существовал.
        Я замолчала, задумавшись. А если бы я догадалась спросить у Андрея Викторовича - все же что именно было не так в жизни предполагаемого маньяка? Зачем ему понадобился тренинг? Если бы он сам догадался мне об этом рассказать… Возможно, он остался бы жив. А заподозрила бы я после его рассказа Сергея или нет?
        Впрочем, познания погибшего бедняги в психологии маньяков в любом случае оставляли желать лучшего. Андрей Викторович был уверен, что мы ищем агрессивного психопата, подверженного неуправляемым вспышкам гнева, а Сергей-то окажется классическим
«тихим» шизоидным маньяком, которого так любят создатели триллеров…
        - А как он его обманул? - вновь подала голос Маша. - Психолога? Тот же мог его узнать?
        - Такую невзрачную внешность легко изменить, - вздохнула я. - Простые очки в металлической оправе, кепка с козырьком, надвинутая почти на глаза, - и вот уже перед тобой совсем другой человек. Наверняка Андрей Викторович ожидал, что его будут еще допрашивать, и не раз. И когда утром возле его дома остановилась машина и Сергей высунул в окно «корочки» и попросил его сесть в машину, тот с готовностью согласился. Разумеется, он вовсе не ожидал встретить своего бывшего ученика, поэтому особо к Иванцову и не присматривался. А Сергей не собирался предоставить Андрею возможность себя узнать. Думаю, разговор их был недолгим. Скорее всего уже через пару секунд последовал удар электрошокером, удавка… Они отъехали от дома, Сергей вынул из кармана плаща психолога ключи, бегом вернулся к подъезду, поднялся наверх, быстро переформатировал диск компьютера с помощью заранее приготовленной программы, спустился вниз, в машину, и отвез труп в погреб, где лежали и все остальные тела.
        - А почему некоторые тела он… выкидывал?
        - Думаю, он не хотел, чтобы девушек находили слишком быстро. Должно было пройти какое-то время, чтобы подробности их исчезновения стерлись из людской памяти. Но, видимо, погреб не был рассчитан на большое количество трупов, - пояснила я. - От них надо было время от времени избавляться, чтобы закидывать туда новые. Единственный труп, который должен был остаться там навечно, - это тело его сестры…
        Понимаешь, настоящая проблема Сергея заключалась вовсе не в том, что над ним смеялись в школе. А в том, что он чувствовал постоянное пренебрежение со стороны родной матери. Она его не ценила, она предпочитала ему сестру! Сестру он ненавидел - ведь не на него, а на нее были направлены все материнские надежды! Она хорошо училась, у нее были способности и прилежание, и поэтому она отняла у него материнскую любовь. А насмешки и презрение одноклассников лишь усиливали его ненависть.
        Представь, что он почувствовал, когда его сестра забеременела и бросила учебу! Наверняка он ощутил настоящий триумф. Он думал, что теперь мать поймет, как она ошибалась, отнимет любовь у недостойной и оценит, наконец, сына. Но нет… Мать простила свою заблудшую овечку. Кротко взялась за воспитание внука, и ей опять стало не до Сергея… И в один прекрасный день он наконец начал мстить. Сначала сестре, потом - всему женскому роду.
        Я говорила с его матерью, Клавдией Ивановной. Помнишь, ты удивилась, когда я попросила тебя дать мне ее адрес? Разумеется, пришла я к ней вовсе не для разговоров о ее сыне. Я прикинулась подругой ее дочери Ксении, уехавшей два года тому назад за границу.
        Я сказала Клавдии Ивановне, что тоже на пару лет уезжала из страны, а теперь вот вернулась и ищу прежних знакомых. И узнала то, о чем уже сама догадалась, - никакой связи с дочерью у нее не было. Девушка исчезла, оставив дома распечатанную на принтере записку: «Уезжаю, не ищите, когда устроюсь на хорошую работу, сама дам знать». Сергей уверил мать, что навел все справки - и куда был куплен билет, и где Ксения остановилась на постой. Разумеется, все это было чистой ложью. Никаких справок он не наводил. Да и зачем? Уж ему-то лучше всех было известно, где находится его сестра…
        Мать же верила, что Ксения собирает клубнику в Англии. Оттуда несколько раз в год по почте приходили открытки с напечатанным текстом - поздравления с праздником. От руки там было написано только имя матери. Поздравления каждый раз доставал из почтового ящика Сергей. Открытки она мне торжественно продемонстрировала. Поздравления с Новым годом, с Рождеством, с днем рождения. На обороте каждой открытки был напечатан подходящий стишок, по-английски. Наверху - небрежно написано от руки: «Мамочка», внизу - «Твоя Ксюша». Маленькому Толику, ее сыну, приходили поздравления с днем рождения и с днем Ангела. Все то же самое - отпечатанный стишок и подпись. Я спросила, почему же за два года дочка ни разу не навестила ни мать, ни своего сына? Она простодушно ответила, что девочка встретила богатого бойфренда, они готовятся к свадьбе, ей, мол, не до того. А Сереженька якобы уже и про него все узнал - приличный мальчик, беспокоиться не о чем. Почему Ксюша не навещает сына? Но у девочки вот-вот появится новая семья. Она, наверное, не хочет, чтобы жених знал об ошибке ее молодости…
        Под конец разговора я опять решила сблефовать. Мол, Ксения мне рассказывала, что вы сдаете загородный домик. Нельзя ли мне там поселиться на зиму? И опять я попала в точку! Загородный домик у Иванцовых действительно был! Вот только они им не пользовались - с тех самых пор, как исчезла Ксения. Сергей заверил мать, что у дома подмыло фундамент, в стене подвала - большая трещина, и в любой момент домик может рухнуть. Мастеров вызывать он отказывался: дорого, откуда у простого опера такие большие деньги? У матери денег тоже не было - на свою пенсию она воспитывала маленького внука. Сергей обещал ей вскоре привести дом в порядок, но, разумеется, делать этого не собирался. Его все и так устраивало.
        Вечером я проверила свою догадку. Открытки с поздравлениями можно было заказать на английском сайте и оплатить через электронный кошелек. Фирма высылала открытку по указанному адресу. А подписать вытащенную из почтового ящика стандартную открытку - дело одной минуты…
        - Да, труп его сестры тоже был там, в этом подвале… - прошептала Маша. - Ребята догадались, сразу. Остальные жертвы были раздеты до нижнего белья или вовсе обнажены. Она лежала отдельно. В джинсах, сапогах, с часами на руке. В аккуратном сосновом ящике. Можно сказать, ее он похоронил. Одежда истлела, а сапоги почти не пострадали. А на груди - медальон. Там фото ее сына, внутри… Там же лежал и труп психолога. Вот бедняга… Зачем только он вспомнил про Ивана Петрова! Серега оказался ему не по зубам. Он ведь был сумасшедший, но вот скажи, почему никто из нас этого не замечал?
        Я задумалась. Скорее всего, у Сергея уже давно началась параноидная шизофрения, и любой суд признал бы его невменяемым, но… Он ведь прекрасно отдавал себе отчет в том, что творит! Он рассчитывал свои преступления буквально по минутам, не упуская из виду мелочей, демонстрировал чудеса смекалки, фабрикуя ложные улики и мастерски запутывая следы. Для всей опергруппы, для друзей, для своей девушки Серега был компанейским парнем, балагуром и душой компании. Да и я сама - я тоже не замечала за ним особых странностей. Он мог бы убивать годами и даже не попасть под подозрение. Хочется верить, что вычислила его я благодаря своей сверхразвитой интуиции. Но скорее всего мне помогли они - его жертвы, которым не было покоя и на том свете…
        Я так глубоко ушла в себя, что вновь зазвучавший голос подруги испугал меня, как весть с того света:
        - Кстати, фундамент подвала в самом деле треснул, это не выдумки. Когда уничтожали дом, даже взрывать ничего не пришлось. Его хорошенько толкнули грузовиком, и фундамент просто мягко просел. Вместе с домом.
        - Да, а что с погибшими девушками? А с Андреем Викторовичем? Вы их просто… завалили там, в доме?! И их родные никогда не узнают об их судьбе?!
        Кажется, мой голос стал высоким и визгливым. По крайней мере, Маша вздрогнула и даже отчасти пришла в себя.
        - Поля, что ты несешь?! - с удивлением спросила она. - Конечно, наши вынесли все тела наверх! Все, кроме трупа Ксении Иванцовой. Ночью их сгрузили в ближайший овражек, а местные жители нашли их тем же утром. Теперь все они в морге, ведется опознание. Впрочем, по-моему, их уже опознали…
        - А Ксения? - тихо спросила я. - С ней как быть? О ее судьбе так никто и не узнает? А ведь ее сын скоро подрастет и спросит: где моя мама?
        - Ты бы предпочла, чтобы ее нашли? - жестко спросила Маша. - Чтобы выяснилось, что серия убийств началась с родной сестры нашего оперативника? Что он подстроил ее
«исчезновение» и два года водил свою мать за нос, присылая от ее имени открытки и подделывая почерк сестры? Разумеется, тогда все поймут, кто убил этих девушек. Это станет ясным даже идиоту! Да, в этом случае сын Ксении узнает, где его мама… Скорее всего он останется без бабушки - Клавдия Ивановна такую новость просто не переживет. Ее внук окажется в детдоме, зная - его мать убита, а родной дядя - маньяк! Ну, о нас с Оскаром я и не говорю - в несчастный случай с Сергеем Иванцовым никто не поверит. Нас уволят или отдадут под суд. Ты этого хочешь?
        - Нет, - покачала я головой. - Пусть все остается как есть. Не все тайны должны становиться известными…