Отпуск крокодила Гены Эдуард Николаевич Успенский
        Крокодил Гена, Чебурашка и другие #3
        Если вы думаете, что во время отпуска крокодил Гена отдыхает, то вы ошибаетесь. Это на работе, в зоопарке, он лежит у воды и загорает. Зато отпуск для крокодила — самая горячая пора. Потому что нельзя сидеть на месте, если в речке течёт чернильная вода, лягушата стали синими, а туристы глушат рыбу. Поэтому Чебурашка и крокодил Гена забыли про отдых и бросились спасать родную природу от вредителей. И даже старуха Шапокляк решила не выходить на тропу войны и стала им помогать.
        ОТПУСК КРОКОДИЛА ГЕНЫ

* * *
        ОТПУСК КРОКОДИЛА ГЕНЫ
        (ОДИН МАЛОИЗВЕСТНЫЙ ЭПИЗОД ИЗ ЖИЗНИ ШИРОКОИЗВЕСТНОГО КРОКОДИЛА)
        Однажды жарким летом крокодил Гена и Чебурашка собирались в отпуск.
        - Гена, а Гена, — ныл Чебурашка, — давай не поедем на юг, давай поедем на север. Я никогда не был в Нарьян-Маре.
        - И слава богу! — отвечал Гена. — Там такой холод, что никакая твоя собственная шуба не спасет.
        - Гена, — продолжал Чебурашка, — а мы тебе купим доху.
        - Я предпочитаю плавки, — отвечал крокодил и укладывал и укладывал вещи в свой большой чемодан на колесиках.
        - Ладно, — смирился Чебурашка. — Пусть в этом году будет по-твоему. А в следующем году в отпуск обязательно рванем на полуостров Ямал.
        Чебурашка вынул из своего рюкзака варежки и валенки и положил туда черные очки. Больше в рюкзаке у отпускника Чебурашки ничего не было. В дверь позвонили. Как всегда, три с половиной раза.
        - Это ко мне, — догадался Гена. — Почта.
        И точно. Почтальон вручил Гене конверт с надписью: «Москва. Кремль. Крокодилу».
        - Знают меня в стране, — скромно сказал Гена.
        - А при чем тут Кремль? — спросил Чебурашка.
        - Там, наверное, самая главная почта, — ответил Гена.
        На конверте было еще написано:
        «Лети с приветом, вернись с крокодилом».
        - Наверное, это письмо про любовь, — решил Гена. — Любовные письма всегда так начинаются.
        - Тогда скорее читай его, — попросил Чебурашка.
        Он уже переходил в тот возраст, когда вопросы любви и дружбы заняли у него второе место после мультфильмов.
        И Гена стал быстро читать:
        - «Дорогой крокодил, пишут тебе ребята из деревни Березай. Мы тебя очень любим…»
        - Вот видишь, — сказал Чебурашка, — действительно письмо про любовь.
        - Это, скорее, про дружбу, — возразил Гена и продолжил:
        «…Ты нам очень нужен. Ты можешь спасти нашу речку Березайку, которую губит наша чернильная фабрика. У нас уже лягушонки синие. Мы всей деревней Березай поклонимся тебе в ноги.
        Юные березайцы Иванов, Петров, Сидоров и маленький Мкртчян».
        - Они, наверное, братья, — сказал Чебурашка.
        - Нет, просто однофамильцы, — возразил Гена.
        - Ну, так поедем им помогать? — спросил Чебурашка.
        - Нет, — ответил Гена. — Я три года не был в отпуске.
        - Но у них там лягушонки синие, — закричал Чебурашка.
        - Может, они слишком долго купаются, — холодно возразил Гена.
        - Эх, Гена, — сказал Чебурашка, — а я думал, ты все дела бросишь и помчишься спасать речку, а ты…
        - Ты, Чебурашка, правильно понял. Все дела бы я бросил, а вот отпуск бросать не хочу. И вообще, это письмо не мне, а журналу «Крокодил».
        - Почему ты так решил?
        - Потому что здесь написано внизу:
        «Мы тебя все любим, выписываем и читаем».
        А меня любить можно, а выписывать и читать нельзя.
        - Жалко, — сказал Чебурашка. — Я так люблю спасать речки и вообще кого-нибудь.
        Они еще долго укладывались. А письмо Гена положил в новый конверт и написал:
        «Москва, ул. Правды, журнал „Крокодил“, журналистам Моралевичу и Жувачкину».
        Он велел Чебурашке сбегать и отнести письмо в почтовый ящик.
        Чебурашка долго прыгал около почтового ящика, пока какой-то прохожий не помог ему и не приподнял над землей вместе с письмом.
        Когда Чебурашка вернулся, Гена все уже упаковал.
        - Присядем перед дорогой, — сказал он.
        - Зачем? — спросил Чебурашка.
        - Есть такой обычай, — объяснил Гена. — Надо присесть и тихо-тихо сидеть полчаса, а то дороги не будет.
        Только они присели, как снова зазвенел дверной звонок.
        - Ну все, — сказал Гена, — теперь жди неприятностей.
        Это снова пришел почтальон. Он принес открытку в конверте.
        На конверте было написано:
        «Двум балдам: зеленому и плоскому и коричневому, с ушами».
        - Гена, это не нам, — сказал Чебурашка.
        - Почему ты так решил?
        - Потому что ты уже давно не плоский. Ты у нас сильно поправился, ты почти круглый стал. А я давно не коричневый, я к лету становлюсь совсем светлым. И уши у меня не торчат, я кепку ношу. И потом мы совсем не балды.
        - Боюсь, Чебурашка, что это нам. И я даже догадываюсь от кого. Боюсь, что это старуха Шапокляк нам прислала предупреждение. Давай посмотрим, что там внутри.
        На открытке был изображен старинный дяденька, который откуда-то пришел. Это была картина художника Ильи Ефимовича Репина из копилки мировых шедевров. Она называлась «Не ждали».
        Только в руках у дяденьки, которого не ждали, была подрисована плоская шляпа.
        - Что бы это значило? — спросил Чебурашка.
        - Что бы это ни значило, это не означает ничего хорошего. Такая шляпа называется шапокляк. У нее внутри пружина. Эту шапку придумали в старину, тогда, когда вместо карет люди вводили машины. Если человек ехал в машине, он делал свою шляпу плоской, потому что машины были невысокими. А если он ехал в карете, он превращал свою шляпу в высокий цилиндр.
        - Да, точно, — согласился Чебурашка, — это наша бабуся нам прислала. У нее тоже внутри пружина. И этот дядя на поводке крысенка держит.
        После крысенка последние сомнения отпали.
        - Хорошо, что мы в отпуск уезжаем, — сказал Чебурашка, — а то бы она нам всю жизнь испортила.
        - Боюсь, она еще успеет это сделать, — сказал Гена. Он поднял чемодан и наши герои начали свое далекое путешествие.
        Гена с чемоданом на колесиках и Чебурашка с рюкзачком за спиной приближались к поездам Киевского вокзала. Чебурашка держал в руках большущую красную коробку с тортом. Навстречу им изо всех сил кричало радио:
        - Мнимание, мнимание! Мосьмой поезд Москва — Южный берег Крыма отправляется с мосьмой платформы в мосемь часов мосьмовского времени.
        Гена и Чебурашка остановились на «мосьмой» платформе и стали ждать свой «мосьмой» поезд.
        - Слушай, Гена, — сказал Чебурашка. — Не нравится мне вот эта тетка в черном плаще и в зеленых очках. Она похожа на ночную стрекозу.
        - Ну и что. Ночная стрекоза очень красивая! — возразил Гена. — И эта тетя тебе ничего плохого не сделала. А мне вот не нравятся вон те туристы с гитарами.
        - Почему? — удивился Чебурашка.
        - Потому что они твой торт утащили.
        Чебурашка догнал туристов и отнял торт.
        - Ой! — оправдывались туристы. — Мы по ошибке ваш торт взяли. Видите, у нас такой же. Мы думали, им вдвоем будет веселее.
        - Им вдвоем будет веселее у нас, — сказал Чебурашка.
        - Почему? — удивились туристы.
        - Они дольше проживут.
        Чебурашка не знал, что эти туристы были очень плохие. И что у туристов был не простой торт, а коробка с динамитом, чтобы глушить рыбу.
        Скоро подошел поезд и Чебурашка с Геной вошли в вагон.
        - Ой, как здесь интересно! — сказал Чебурашка. — Сколько кнопочек!
        - Ты, Чебурашка, как маленький, — сказал Гена. — Ты первым делом кнопочки замечаешь. А сколько здесь полок и матрасов всяких!
        Они стали раскладывать вещи по местам. А в соседнем купе разместилась тетя в черном плаще, похожая на ночную стрекозу. (Такие черные плащи называются плащ-палатками. Их очень часто используют морские офицеры на кораблях.) Это была старуха Шапокляк.
        Она раскрыла свою походно-спортивную сумку и из сумки высунулся усатый нос ее знаменитой подружки крысы Лариски.
        - Лариска, — сказала старуха. — Пойдем-ка прогуляемся по платформе. Время у нас еще есть.
        Они стали неторопливо прогуливаться вдоль вагона, стараясь не привлекать к себе внимание Гены и Чебурашки.
        Чебурашка тем временем яростно осваивал купе.
        - Смотри-ка, Гена, — кричал он на весь вагон, — а здесь окно запросто открывается!
        - Так открой его, — сказал Гена, — а то очень жарко.
        Чебурашка открыл окно. И закричал:
        - Ой, Гена, а здесь все гуляют!
        - Вот и мы пойдем погуляем, — решил Гена.
        Они тщательно закрыли дверь купе и пошли к выходу. А пока они шли от своего купе к двери вагона, старуха Шапокляк всунулась к ним в окно и преспокойненько взяла со столика билеты наших героев и большой Генин бумажник.
        Скоро раздался гудок. Все проводники закричали:
        - По вагонам!
        И пассажиры побежали на свои места. Еще секунда и поезд тронулся и весело пробежал к югу, везя к морю своих счастливых пассажиров.
        В последнем вагоне пели туристы:
        Ах до чего за городом
        Приятно и красиво,
        От свежего от воздуха кружится голова,
        В одной авоське — колбаса,
        В другой авоське — пиво,
        Вокруг растут березы и прочие дрова.
        Дружина и милиция
        Нас в жизни не осилят,
        И люди деревенские недаром говорят:
        «Поставь от них заборы,
        Они их перепилят,
        Пусти на них собаку, они ее съедят».
        И вид у туристов был такой, что они действительно могут съесть собаку. При этом они постоянно что-то пили, то ли шампунь, то ли одеколон, то ли какое-то другое лекарство. Потому что становились все веселее и веселее.
        Гена и Чебурашка кайфовали. Гена поднимал и опускал полки, а Чебурашка нажимал кнопочки.
        - Ой, Гена, свет загорелся! Ой, Гена, радио включилось! Ой, Гена, вентилятор заработал! Ой, Гена, ничего не вышло!
        А вышло самое плохое. Это была кнопка вызова проводника. И в купе немедленно возник проводник. Он спросил:
        - Кто вызывал проводника?
        - Никто, — ответил Чебурашка.
        - А кто нажимал эту красную кнопку?
        - Я, — сказал Чебурашка.
        - Может быть, вам что-нибудь нужно? Чай там или шахматы с домино?
        - Нет, — сказал Чебурашка, — не нужен нам чай, шахматы и домино.
        - Ничего, ничего не нужно?
        - Ничего, ничего.
        - Тогда я буду проверять билеты, раз я пришел.
        - Тогда уж лучше шахматы и домино, — сказал Чебурашка.
        - Почему? — удивился Гена.
        - Потому что я не вижу билетов, — ответил Чебурашка.
        - Они только что были на столе, — сказал Гена.
        - А сейчас? — спросил проводник.
        - А сейчас нет, — совсем огорчился Чебурашка.
        - Вот и хорошо, — сказал проводник, — значит вы не зря меня вызывали. Мы с вашей помощью поймали зайцев.
        - Где они? — спросил Чебурашка.
        - Вот они, — ответил проводник. — Вы и есть зайцы. Я вас буду высаживать и штрафовать.
        - Как так высаживать? — спросил Чебурашка. — Мы же еще до юга не доехали.
        - Как так штрафовать? — спросил Гена. — У нас и денег нет. Наш кошелек тоже пропал.
        - Значит, до юга вы дойдете пешком, — сказал проводник, — а оштрафую я вас на обратном пути.
        Когда он ушел, Чебурашка долго смеялся:
        - Как же он нас будет штрафовать на обратном пути, когда мы будем на юге.
        Перед ближайшей станцией Гена долго толковал проводнику:
        - Но ведь у нас были билеты, когда мы садились в вагон. Мы же вам их показывали.
        - Вот поэтому я вас и посадил, — отвечал проводник, — а сейчас у вас билетов нет, поэтому я вас и высаживаю.
        - Внимание! Внимание! — закричал он остановочным голосом. — Наш поезд прибывает на станцию Березай. Просьба освободить вагоны!
        Делать было нечего, Гена с Чебурашкой стали освобождать вагоны. Сначала на платформу вышел Гена с чемоданом на колесиках, следом за ним проводник вынес Чебурашку с рюкзачком и тортом.
        Из последнего вагона вывалились туристы-гитаристы и с громкой песней отправились в лес.
        Нет ничего приятнее
        Природы среднерусской,
        Когда у вас есть топоры,
        И динамит, и тол.
        Там будет речка за бугром
        С прекрасною закуской…
        Глуши ее, души ее,
        Тащи ее на стол.
        И эта песня ни Гену, ни Чебурашку не радовала.
        - Я теперь в председатели колхоза пойду, — сказал Гена.
        - Почему? — удивился Чебурашка. — Зачем?
        - Чтобы деньги на обратную дорогу заработать.
        - Да что ты, Гена, не надо, — сказал Чебурашка. — Мы обратно бесплатно, пешком пойдем. Здесь недалеко, всего двести километров. Торт у нас есть.
        - Что ж пойдем, — сказал Гена и грустно покатил по платформе свой чемодан. — Кажется, наши приключения заканчиваются.
        И не обратили внимание Гена и Чебурашка, что из последнего вагона поезда выскользнула на платформу худощавая женщина в черном плаще и зеленых очках. А то бы они поняли, что их приключения только начались.
        - Лариска, — сказала старуха Шапокляк своей дрессированной крысе, — иди погуляй.
        И пока крыса радостно гуляла вокруг ближайшей помойки, Шапокляк сосредоточенно думала. Потом она сказала:
        - Лариска, на место! Ты знаешь, как я люблю природу. Особенно, загородные рестораны. Там всегда бывает шоколадное мороженое. Вперед!
        Гена с Чебурашкой за это время уже прошли большой отрезок пути до Москвы. Метров двести.
        - Гена, — сказал Чебурашка, — тебе тяжело нести вещи. Давай я их понесу, а ты возьми меня.
        - Давай, Чебурашка, — согласился Гена. Он поднял Чебурашку, и, почти не глядя под ноги, пошел дальше.
        А под ноги надо было смотреть, потому что рельсы раздвоились. И незаметно для себя самих Гена и Чебурашка отвернули от главной дороги и пошли по ветке, ведущей куда-то в сторону. К какому-то большому заводу, стоящему в глубине леса. Потому что, как вы знаете, рельсовые пути ни к шалашам, ни к палаткам обычно не ведут. И к кинотеатрам тоже.
        И, хотя рельсовые пути к шалашам и палаткам не ведут, этот рельсовый путь привел Гену и Чебурашку именно к палаткам. К палаточному лагерю туристов-гитаристов.
        Под музыку Вивальди гитаристы разбивали лагерь. Музыка Вивальди неслась из походного приемника главного туриста, потому что никакой другой в это время не передавали, а тишину туристы не переносили. И Вивальди ревел со страшной силой.
        Главного туриста звали Владимир Иванович, а кличка его была Папирус. Вообще-то, в молодости его прозвали Папироса, но постепенно он рос, мужал и со временем стал Папирусом. Шибко умный был.
        - Эй, ребята, — скомандовал он, — бросайте-ка вы палатки и займитесь добычей добычи. Ты, Молчун, иди ставь капканы. А ты, Кудряш, устанавливай сеть на реке.
        Разумеется, Молчун был самым болтливым человеком в их компании, точнее, в их шайке, а Кудряш был лысый, ну просто как самый обычный электрический выключатель.
        - Да, — сказал Молчун, — мы уйдем, а ты останешься один на один с тортом. А потом, как в прошлый раз, скажешь, что торт съели пчелы.
        - Это не торт, — сказал Папирус. — Это динамит. Если не веришь мне, дерни за веревочку. От тебя ничего не останется, одни пуговицы.
        - А зачем нам динамит? — спросил болтливый Молчун. — Мы что в партизаны идем. Будем поезда под откос пускать?
        - Мы будем рыбу глушить.
        - А на кого мы ставим капканы? — спросил Молчун.
        - На зайцев, куропаток, барсуков.
        - А курицы, поросята?
        - Да их в лесу не бывает никогда, — ответил Папирус. — Ты что больной?
        «До чего природу довели, — решил про себя Молчун. — Ничего вкусного в лесу не осталось».
        - Слушай, Гена, — сказал Чебурашка, — может, мы попросимся к туристам. Мы будем им помогать — разжигать костер, собирать дрова. И тебе не придется работать председателем колхоза.
        Но Гена не согласился.
        - Нет, Чебурашка, эти туристы какие-то ненастоящие. Посмотри, как они палатки ставят, как деревья ломают. Настоящие туристы природу берегут. А эти только о себе думают.
        И, повздыхав, наши герои двинулись дальше.
        Старуха Шапокляк тем временем сидела в маленьком кафе при станции и изо всех сил ела мороженое. Она подозвала официанта:
        - Милый юноша, как часто от вас ходят поезда на Москву? Юноше было уже лет сорок восемь. Он ответил:
        - Очень часто. Утром и вечером. Через день.
        - Так, — сказала старуха, — сейчас у вас еще не вечер?
        - Нет, не вечер. Но уже и не утро.
        - При чем здесь утро? — рассердилась старуха.
        - При том, что сегодняшний утренний поезд уже ушел. А завтрашний вечерний поезд будет только завтра. Они ходят через день.
        - Ку-ку, кукареку! — сказала сама себе Шапокляк. — Кажется, я влипла. А где у вас ближайшая гостиница, в смысле отель? — обратилась она к официанту.
        - Ближайшая гостиница, в смысле отель, у нас в Москве, — ответил юноша.
        «Точно влипла», — поняла Шапокляк. Она расплатилась, вышла на железнодорожный путь, вынула кошелек крокодила Гены, дала его понюхать Лариске и скомандовала:
        - Лариска, след!
        Было жарко как в бане. Наконец железнодорожный путь уперся мостиком в речку. Кусты касались воды и сосны давали смешанную тень. Если забыть о том, что до Москвы 200 километров, а из денег в руках только торт, то можно было почувствовать себя как в раю.
        - Гена, — сказал Чебурашка, — давай искупаемся.
        - Давай, — согласился Гена.
        Они подошли к воде, разделись (главным образом Гена, он снял пиджак и брюки, Чебурашка снял только рюкзак и очки) и бросились в воду.
        - Жалко, что здесь есть мостик, — сказал крокодил. — Я бы мог здесь работать перевозчиком. Посадил человека на спину и перевез. Вот тебе и денежка.
        - А я бы сидел на тебе и продавал билеты, — поддержал Чебурашка.
        - Ну все, пора вылезать, — решил Гена. — Нам еще идти и идти.
        Как только они вылезли, Гена закричал:
        - Чебурашка, что с тобой?
        - А что? — спросил Чебурашка.
        - Ты же весь синий.
        - Может быть, я перекупался?
        - Да нет, здесь вода такая, как чернила.
        И верно, Чебурашка выглядел как старая школьная промокашка. Гена чихнул и из его носа вылетело синее облако.
        - Так ведь это и есть та самая река Березайка, про которую нам писали братья Иванов, Петров, Сидоров и маленький Мкртчян! — закричал Чебурашка. — Ну помнишь те, которые писали в «Крокодил». У них еще лягушонки синие.
        - Срочно идем к директору! — решил Гена. — Раз уж мы оказались здесь. Спасем речку и лягушек.
        - А как? — спросил Чебурашка.
        - Есть у меня одно средство, — сказал Гена. — Его когда-то употребили против Бармалея.
        Чебурашка решил не спрашивать, что это за секретное средство. Он боялся расхолаживать Гену критическими замечаниями.
        Гена и Чебурашка долго шли вверх по течению реки. А река становилась все синее и синее.
        Наконец они подошли к месту откуда шло посинение. Оно происходило из трубы, бегущей из красной кирпичной фабрички. Фабричонка-то была паршивой, шесть на восемь, а краски выпускала много.
        У ворот фабрики стоял вахтер. Он строго сказал:
        - Документы.
        - Какие документы? — удивился Гена.
        - С печатью, — сказал вахтер. — Иначе не пропущу. У нас объект секретный, оборонный. Мы делаем чернила для шпионов.
        - Какие такие чернила для шпионов?
        - Обыкновенные. Бесцветные. Берем обычные чернила, всю краску из них вынимаем, и остаются бесцветные чернила.
        И тут Чебурашка ляпнул:
        - Да как вы можете нас не пускать. Мы же есть главные заказчики. Генерал-крокодил Гена из главной разведки и его адъютант чебурах-лейтенант Чебурашкин.
        - А документы?
        Чебурашка незаметно отломил от коробки с тортом квадратик красного картона и протянул вахтеру.
        - Читайте.
        - Но здесь ничего не написано.
        - Как ничего не написано? Написано, бесцветными чернилами: «Пропуск во все секретные места». Только читать надо в специальных секретных очках.
        - Ладно, — сказал вахтер, — тогда проходите, раз вы такие секретные.
        Гена оставил чемодан вахтеру и сказал:
        - Охранять! Если противник приблизится, стрелять в воздух без предупреждения!
        Во дворе фабрики в самом центре стоял столб с указателями: «Дирекция», «Отдел сбыта», «Отдел снабжения», «Первый отдел», «Отдел кадров», «Бухгалтерия» и т. д. И каждый указатель указывал на маленький сарайчик или крошечный каменный домик.
        Генерал-крокодил без размышлений направился в сторону дирекции. Дирекция размещалась в главном здании фабрики на втором этаже. К двери директора вела красная ковровая дорожка.
        Секретарша спросила:
        - По какому вопросу?
        - По вопросу экологии. Вы своими секретными чернилами засоряете природу.
        - Да вы же ужасно отстали! — сказала секретарша. — Мы давно не засоряем природу секретными чернилами. Мы перешли на мирное производство. Мы теперь получательно-разливательная фабрика. Мы получаем чернила и разливаем их по бутылочкам.
        - А откуда же краска в реке? — спросил Гена.
        - От мытья бутылочек. Мы моем эти пузырьки.
        - Вот об этом мы и хотим поговорить с вашим руководством.
        - Ну, что ж. Проходите.
        Директор фабрики «висел» на телефоне. Не отрываясь от трубки, он протянул руку Гене и Чебурашке и показал им на кресло.
        Он кричал в телефон:
        - Как это так у вас нет пузырьков? Они должны у вас быть. Вы что, предлагаете мне чернила в молочные бутылки разливать? Или в молочные пакеты? Привлеките к сбору пузырьков население, школьников там, октябрят… Ничего, ничего, нам и грязные пузырьки годятся, мы отмывку наладили. У нас отличный отмывочный цех.
        Потом он положил трубку и, глядя на синего Чебурашку, сказал:
        - Вы, как я понимаю, общественность.
        - Общественность, — согласился синий Чебурашка.
        - О природе думаете.
        - О природе, — согласился Гена.
        - Все сегодня о природе думают, — сказал начальник, — а кто будет о людях думать?
        - О каких людях? — удивился Гена.
        - О простых тружениках. Об отмывалыцицах, о разливальщицах, о бухгалтерии, об отделе сбыта.
        Гена был потрясен:
        - Прй чем здесь отмывальщицы?
        - При том, что если я фабрику закрою, они без работы останутся.
        - А вы не закрывайте фабрику. Вы перестаньте грязь в речку сливать.
        - А куда мне ее сливать?
        - Не знаю, — сказал Гена. — В отстойники.
        - Мы так и делаем. Мы сливаем грязь в отстойники. А оттуда она сливается в речку по трубе. Надо о людях думать в первую очередь. О людях!!!
        Гене сразу стало стыдно, что он не думает о людях, а думает о речке. А Чебурашка сказал:
        - Надо и о лягушках думать и головастиках. А они у вас синие.
        - Да поймите вы, — закричал директор, — очистка денег стоит, а головастики бесплатные!!!
        И тут синий Чебурашка не выдержал и закричал психически:
        - Да я тебя сейчас! — и схватил со стола пепельницу.
        - Я все понял, — сказал директор. — Завтра трубы не будет.
        Гена и Чебурашка попрощались с ним вежливо за руку и вышли.
        Секретарша спросила у них:
        - Ну, как, договорились?
        - Договорились, — ответил Гена.
        - Наш товарищ Отмывальщиков очень гибкий, — похвасталась секретарша.
        - И правильно, — согласился Гена. — А то бы я его проглотил.
        Они взяли у вахтера чемодан и в таком пляжно-чемоданном виде побрели вверх по реке, которая после трубы уже была чистой.
        - Гена, — сказал Чебурашка, — давай купаться и торт есть.
        - Купаться давай, — сказал Гена. — А торт есть подождем. Подержим на черный день.
        - А что мы будем есть? — спросил Чебурашка.
        - Видишь сколько земляники на берегу.
        Они купались, ели землянику. И тут к ним подбежала старуха Шапокляк с Лариской. Они остановились нос к носу. Шапокляк напоминала памятник известному охранителю границ пограничнику Карацупе.
        Она посмотрела на них прямым взглядом и спросила:
        - Ну, что доигрались?
        - В каком смысле? — спросил крокодил Гена.
        - А в таком. Без билетов и под Москвой.
        - А вы? — спросил Чебурашка.
        - А я с билетами, — ответила старуха.
        - Ну и что? — сказал Чебурашка. — Вы тоже под Москвой. А где ваш поезд? По этой ветке он не ходит.
        «Пожалуй, этот ушастый прав», — решила Шапокляк. Она молча повернулась, скомандовала Лариске: «Вперед!», и совершенно неизвестно зачем побежала в обратную сторону.
        Светило два солнца, одно с неба, другое из реки.
        - Я сделаю заплыв, — сказал Гена. — Я давно так хорошо не купался. Сейчас я перенырну речку пятьдесят раз подряд.
        - Ой, Гена, будь осторожнее. На дне могут быть коряги.
        - Ой, Чебурашка, да я так хорошо чувствую себя в воде, что могу нырять с закрытыми глазами.
        Гена зажмурился, разбежался и прыгнул в воду. Так с завязанными глазами он и попал в сеть, которую установил лысый Кудряш.
        Зазвенели колокольчики, привязанные к сетке. Заходили волны от сильного Гениного хвоста.
        - Ой, Чебурашка, здесь кто-то сеть установил. Я в нее попался. Кто бы это мог сделать?
        - Я догадываюсь кто, — сказал Чебурашка. — Сейчас ты их увидишь. Они скоро прибегут.
        Точно, из леса уже бежали Молчун, Папирус и Кудряш. Бежали с ведрами и котелками доставать добычу.
        Гена спрятался под водой и долго не давал себя вытащить.
        - Это, наверное, осетр, — сказал Папирус. Вон какая чешуя виднеется.
        - Давно я осетрины не пробовал! — радовался Молчун.
        - А крокодилятины вы не хотите? — вдруг заревел Гена, поднимаясь во весь рост из реки. Он так широко раскрыл пасть, что мог достать от берега до берега.
        - Караул! — сказали в один голос туристы, повернулись и молча побежали к лесу.
        А из леса навстречу Гене и Чебурашке прибежали четыре мальчика. Это были Иванов, Петров, Сидоров и маленький Мкртчян.
        - Ой, крокодил Гена! — сказали они, не веря своим глазам.
        - Ой, Чебурашка, — добавили они, узнав Чебурашку по ушам.
        - А эти туристы такие плохие, — сказал маленький Мкртчян. — Они там кругом капканы расставили. В один капкан какая-то бабушка попалась. Она так ругается, вся роща завяла.
        - Это старуха Шапокляк, — догадался Чебурашка. — Бежим к ней.
        - Послушать? — спросил Иванов.
        - Нет, выручать.
        Мокрый Гена выбрался на берег и почти в горизонтальном положении помчался к лесу выручать Шапокляк. Чебурашка и ребята, разумеется, не успевали за ним.
        А из рощи неслись страшные ругательства:
        - Ах, вы, негодяи. Понаставили капканов! Человеку пройти негде! Вы только покажитесь! Принесите сюда свои гнусные мордарии! Да я вам ноги-то переломаю. Да я вам руки-то повыдергиваю! Да я вам хари-то начищу!
        Туристы, понятно, не решались подойти к ней на таких условиях. Да и неожиданное появление Гены из реки вместо осетрины навело на них определенный ужас. Так что старуха Шапокляк бушевала в одиночестве.
        Гена помог ей выбраться из капкана и спросил:
        - Вам нужно воды?
        - Мне нужен ручной пулемет! — ответила старуха.
        - Зачем? — спросил подбежавший Чебурашка.
        - Расстрелять этих негодяев.
        - Они уже убежали, — сказал подобравшийся Мкртчян. — Они вместо вас ожидали зайчика. Они уже, наверное, пиво пьют в сельпо.
        - Ничего, — ответила старуха. — Рано или поздно они вернутся сюда к своим палаткам и консервам. И я им тут устрою. Они еще увидят небо в алмазах. Эй, ты, зеленый, будешь мне помогать? — обратилась она к крокодилу Гене.
        - Не знаю, я как-то, — ответил Гена.
        - А ты, ушастый?
        - Не знаю, я как-то, — ответил Чебурашка.
        - Эх, вы! — закричала старуха Шапокляк. — Страшно далеки вы от народа. Ладно, без вас обойдусь.
        В это время малыши Иванов, Петров, Сидоров и маленький Мкртчян окружили Гену и Чебурашку.
        - Ой, расскажите, как вы живете?
        - Ой, пойдем с нами купаться.
        - Мы не можем, — сказал Гена. — Мы в Москву идем.
        - В Москву пешком? — удивились мальчики.
        - Ну да, — сказал Чебурашка.
        - А почему?
        - Вообще-то мы ехали на юг в отпуск, — ответил Гена. — Но у нас билеты в вагоне пропали и нас высадили.
        - Но скоро уже вечер, — сказал маленький Мкртчян. — Оставайтесь у нас ночевать. А утром пойдете.
        - У вас здесь есть гостиница? — удивился Гена.
        - У нас здесь есть сеновал. Мы на нем часто спим.
        - А что? — воскликнул Чебурашка. — Я ни разу в жизни не спал на сеновале.
        - Ладно, — сказал Гена, — там мы и торт съедим.
        - Ура! — закричали дети.
        И весь день они купались с ребятами. Загорали. Гена катал мальчиков на спине по речке. Они прыгали в воду с тарзанки.
        Когда на тарзанке висел крокодил Гена, держась за палку зубами, дерево стонало и скрипело. А Гена не умел вовремя разжать зубы и все время нырял не в воду, а на берег. Хорошо, что четыре брата успевали поймать его почти у самой земли.
        Вот наступил вечер. Друзья взяли торт и пошли к сеновалу. Это был большой такой сарай с видом на звезды через дырки в крыше. Он был завален душистым сеном.
        Иванов, Петров и Сидоров сбегали домой и принесли молока. А маленький Мкртчян приволок большой каравай черного хлеба.
        Душистый вечер подступал со всех сторон. Они сели пировать.
        - А мне жаль старуху Шапокляк, — сказал Чебурашка. — Она одна где-то там в лесу.
        - Сам ты, балбес, один где-то там в лесу! — послышался голос из глубины сена. — А я здесь давно лежу в засаде. Уже целый час.
        - А на кого у вас засада? — спросил Гена.
        - Я еще не решила, — ответила старуха. — Мне и вы не нравитесь, и туристы не нравятся. Я пока не решила кто больше.
        - Конечно, туристы, — объяснил ей Чебурашка. — Мы вам ничего плохого не сделали, а они вас в капкан поймали. Вы так кричали, на весь лес, как пьяный слон.
        Чебурашка никогда не видел пьяного слона, но был уверен, что он кричит очень громко. А так как Чебурашка был из джунглей, все ему поверили. И посмотрели на Шапокляк с уважением и жалостью.
        - Мы вас хотим тортом угостить, — сказал Гена.
        - А ну-ка, покажите!
        Она осмотрела торт и велела:
        - Не кусать, не делить. Дождаться меня.
        - А вы куда? — спросил Гена.
        - А я к туристам, за чаем.
        В руках у старухи оказался фонарик и она бесшумными шагами направилась в лес.
        - А как вы речку переплывете? — спросил Чебурашка. — Туристы же ведь на той стороне.
        - Эй, ты, зеленый, — приказала старуха, — за мной.
        Гена решил не ссориться и вместе со старухой отправился к речке. Когда они в полной темноте подошли к берегу, она сказала:
        - Сейчас ты перевезешь меня и начнешь дергать сеть, чтобы колокольчики зазвенели и они сюда примчались.
        - А они, что, снова поставили сеть?
        - Да. Я сама видела.
        - Ну почему?
        - Потому что они жадные. И потому что у них есть нечего. Я их рюкзак с консервами утаранила.
        - Куда утаранила? Зачем утаранила? — зачастил Гена.
        - Вопросы и записки потом, — сердито сказала старуха. — Подергаешь сеть и будешь ждать меня вон там, выше по течению, около большого дуба.
        Она взгромоздилась Гене на спину и сказала:
        - Поехали.
        На том берегу сквозь черные стволы видно было пламя большого костра.
        Гена сделал все, как Шапокляк приказала. Высадил старуху на откос и стал со страшной силой дергать сеть с колокольчиками. А когда примчались туристы, он тихонько отплыл в сторону и залег у корней большого дуба.
        Туристы прилетели всей гурьбой как оглашенные.
        - Свети. Смотри сюда! — кричал один.
        - Не надо светить. А то нам рыбоохрана так засветит, — сказал другой.
        Они стали на ощупь вытаскивать сетку. А к Гене бесшумно проскользнула старуха Шапокляк.
        - Ну, все, поехали обратно. Только осторожнее, у меня в руках чайник с кипятком.
        - Зачем? — удивился Гена.
        - Для торта. Не люблю есть торты всухомятку. К ним зубы приклеиваются.
        Когда они добрались до сеновала, Чебурашка спросил:
        - А чашки?
        - Ничего себе избаловали этого бездомненького. Он думает, мы в столовую ходили. А это был настоящий партизанский рейд.
        И точно, было слышно, как с того берега вовсю вопят ограбленные туристы:
        - Караул! Чайник свистнули.
        Но ни Гене, ни Чебурашке, ни братьям Иванову, Петрову, Сидорову с Мкртчяном не было их жалко. С тех пор как эти туристы повадились в их лес, их лес стал напоминать большую пригородную помойку.
        Вместо чашек использовали походный пластмассовый стаканчик Гены и пили по очереди. Но, как ни старались, сумели съесть только половину торта. Потом легли спать на сеновале. Сверху свысока на них глядели звезды, а они с уважением глядели на звезды снизу вверх.
        Мальчик Иванов сказал:
        - Вон те семь звезд, которые похожи на ковш, называются Большая Медведица. А рядом маленький ковшик — это Малая Медведица.
        - Это по-вашему, — сказал Гена, — а по-нашему, это Большая Крокодилица. А рядом Малая Крокодилица.
        - А по-моему, это два созвездия Большая Шапокляк и Малая Шапокляк. Обе они на шляпу с козырьком похожи.
        Но все сошлись на том, что средняя большая звезда — это звезда Полярная.
        А крыса Лариска из сумки старухи думала про себя: «Балды вы все! Эти созвездия называются Большая Крысица и Очень Большая Крысица. Вот так-то вот!»
        Утром Шапокляк торжественно вернула Гене и Чебурашке свистнутые билеты.
        - Я не думала, что вы такие приличные люди. Вот вам ваши билеты, поезжайте и отдыхайте.
        - А вы? — спросил Гена.
        - А у меня здесь дела появились.
        - Какие дела? — удивился Чебурашка.
        - Природоохранные, — ответила старуха.
        Чебурашка и Гена на всякий случай не стали выяснять, что это за дела. Пока Шапокляк была к ним расположена, надо было этим пользоваться. Через минуту у взбалмошной старухи можно было из друзей перейти во враги. Напоследок решили искупаться.
        Слава богу, труба, из которой лились чернила, исчезла. И Шапокляк первой решительно вошла в воду. И вдруг как закричит:
        - Вы что? Обалдели все?
        - А что, — спросил Гена.
        - А то, что я теперь стала похожа на негритянскую бабушку!
        И верно, в реку по-прежнему сливались чернила. Только труба была запрятана в земле.
        Черная и сердитая Шапокляк побежала к директору фабрики. Сзади бежали Гена и Чебурашка.
        Мимо вахтера они пробежали с такой скоростью, что он успел повернуть голову вслед за ними, но не успел понять почему.
        - Это что же такое? — кричала Шапокляк директору.
        - А что? — отвечал он. — А где я рабочую силу возьму?
        Они оба быстро соображали и говорили так, словно были давно знакомы с проблемой загрязнения среды и друг с другом.
        - А то! — кричала старуха. — А то. У вас все леса набиты этой хулиганской рабочей силой. В пять минут можно выкопать отстойники для ваших проклятых чернил. Километр на два!
        Она выбежала из кабинета и приказала вахтеру:
        - Ружье наперевес! Вперед на захват хулиганов!
        Оторопевший охранник подчинился и печатным шагом пошел вслед за старухой Шапокляк к реке.
        Шапокляк начала дергать ту самую сеть, протянутую от берега до берега. Колокольчики зазвенели.
        - Сейчас появятся противные типы, — сказала старуха сторожу. — Немедленно взять их на мушку, но не стрелять.
        Из леса выбежали две курицы, связанные веревкой.
        - Эти? — спросил сторож.
        Нет, конечно.
        Вслед за курицами выбежали туристы. Кудряш бросился за курицами, а Молчун с Папирусом стали тащить сеть.
        - Внимание, граждане преступники! — голосом милицейского генерала из кино, — сказала старуха Шапокляк. — Берите орудия преступления и немедленно переходите вброд на этот берег. Иначе мы стреляем без предупреждения.
        Кудряш стоял над курицами в растерянности. Он не понимал — относятся ли они к орудиям преступления.
        - А курей брать? — спросил он.
        - Еще как брать! — приказала Шапокляк.
        Через несколько минут мокрая процессия с мокрыми курицами вошла в кабинет директора.
        - Вот, — сказала старуха Шапокляк, — привела вам.
        - Кого? — спросил директор.
        - Комсомольцев-добровольцев.
        Когда секретарша директора увидела пленных курей, она закричала:
        - Да ведь это мои куры. Да ведь это я сама их лично высиживала вот здесь под столом на лампе.
        - А зачем они мне нужны? — удивился директор. — Эти добровольцы?
        - Как зачем? Отстойники копать.
        - Им это нравится?
        - Еще как!!! — ответила старуха. — Лучше пятнадцать суток копать отстойники, чем сидеть в тюрьме три года за браконьерство и воровство.
        - А у вас есть свидетели? — заговорили туристы.
        - А может, эти куры сами на нас напали, — сказал нахальный Кудряш.
        - Есть у нас свидетели, — сказала старуха. — Один такой длинный зеленый с большими зубами. Пригласить?
        Тогда туристы сгрудились в кучу, как игроки из телевизионной передачи «КВН», посовещались и спросили:
        - А большие эти отстойники?
        - А кормить нас будут?
        - А кино нам покажут?
        - А можно провести взрывные работы? У нас торт, набитый динамитом, есть.
        Кажется, дело пошло на лад.
        Скорый южный поезд уносил Чебурашку и Гену на жаркий юг.
        - Сколько у нас есть вот таких Березаек, — сказал Чебурашка. — И все их надо спасать.
        - Мы будем спасать по одной речке в один отпуск! — торжественно заявил Гена.
        - А мы справимся? — спросил Чебурашка.
        - Еще как. У нас есть такая приятельница, как Шапокляк. У нас есть такие друзья, как Иванов, Петров, Сидоров и маленький Мкртчян. И не забывай, что у нас есть еще и любимый журнал «Крокодил».
        А осенью после отпуска Гена получил письмо:
        «Дорогой Гена, не „Крокодил“, а крокодил. Мы живем хорошо. Наши лягушонки снова стали зелеными. Мы ждем тебя в гости. Передай привет Чебурашке и бабушке Шапокляк. Мы ее полюбили как родную.
        Иванов, Петров, Сидоров и маленький Мкртчян».
        ВИКТОР БОКОВНЯ
        ХУДОЖНИК ЭТОЙ КНИГИ
        В одном небольшом украинском городке жил мальчик. В той местности у ребят не было шумных и праздничных развлечений. Но зато у мальчика была книжка сказок. Сказки были, правда, малопонятными, их написал взрослый писатель девятнадцатого века Салтыков-Щедрин, а вот рисунки к сказкам были очень интересные. Они открывали странный мир, показывая жизнь прошедших времен. В картинках было много грозных, даже страшных персонажей, но они почему-то не пугали, а вызывали улыбку. Любимое занятие Вити, так звали мальчика, было листать книгу и рассматривать рисунки.
        Прошло много лет. Мальчик стал Виктором Ивановичем, окончил Высшее художественно-промышленное училище им. В. И. Мухиной в Ленинграде. Стал художником-графиком. Заслуженным деятелем искусств России.
        Однажды он сидел в мастерской своего старшего коллеги, известного художника, одного из руководителей коллектива «Боевой карандаш». Разговорились о жизни. Виктор вспомнил детство, свою любимую книжку сказок. Старый художник переспросил о времени, что-то подсчитал в уме и достал со стеллажа папку своих рисунков. Каково же было удивление Виктора Боковни, когда он увидел те самые, детские, иллюстрации из своей детской книжки. Иллюстрации Николая Евгеньевича Муратова к книге «Сказок» Салтыкова-Щедрина. Так они вновь встретились, Муратов и Боковня, и много лет проработали вместе в «Боевом карандаше», где художники и поэты в плакатах, карикатурах, сатирических листках высмеивали все то, что и в девятнадцатом веке так не любил Салтыков-Щедрин — тупость, лицемерие, хамство.
        Боковня сделал много детских книг — прозаических, поэтических, сказочных. Подлинное признание пришло к нему с книгой В. Некрасова «Капитан Врунгель», которую он проиллюстрировал. Она окончательно сформировала почерк художника, его стиль.
        Книга «Крокодил Гена и его друзья» Эдуарда Успенского не случайна в биографии художника. Боковня столько лет проработал в журнале «Крокодил», что теперь просто обязан рисовать портреты всех крокодилов, встречающихся в литературе. И судьба посылает именно ему книги о крокодилах. Так он проиллюстрировал книгу о крокодилах Тотоше и Кокоше Корнея Чуковского, а теперь — крокодила Гену.
        Журнал «Крокодил» научил художника многому: и особой тонкой четкой линии, необходимой в карикатуре, и умению рисовать смешно, передавать в портретах главные черты личности, настроение и переживания героев.
        Фото Александра Китаева