Танец солнечной феи Ирина Щеглова
        Только для девчонок
        Когда Светлана перешла в обычную школу, одноклассники показались ей обитателями другой планеты. Они жили по каким-то своим, непонятным законам: разговаривали слишком громко, одевались чересчур смело, вызывающе общались друг с другом и учителями. Сначала Света растерялась в непривычной обстановке. А потом... твердо решила стать такой же, как все. Возможно, у нее бы это получилось, если бы не парень, которому очень понравилась загадочная новенькая...
        Ирина Щеглова
        Танец солнечной феи
        Глава 1
        «Манефест», или Революционная ситуация
        Света Лагутина по привычке пришла в школу задолго до начала занятий. Она вежливо поздоровалась с охранником; он почему-то всегда приподнимался со своего места при ее появлении. Такое вот утреннее светское приветствие.
        Итак, Света раскланялась с охранником, прошла в пустую раздевалку, сняла пальто, переобулась. Достала из сумки зеркальце, поправила и без того идеальную прическу, вздохнула и, покинув раздевалку, направилась к доске объявлений. Она хотела уточнить расписание уроков.
        Но вместо расписания ее взгляд наткнулся на листок с таким содержанием, что Света вынуждена была перечитать его несколько раз.
        Манефест.
        Всем, всем, всем!
        Граждане учащиеся!
        Революция которой так долго ждали свершилась!
        Доводим до вашего свединия, что минестерство образования прекратило свое существавание и вся власть переходит к черезвучайному комитету.
        Приказы учителей невыполнять!
        Уроки отминяются до дальнейших распоряжений комитета!
        Света оторопела. У «Манефеста» имелась подпись: Три товарища.
        Пока она хлопала глазами, у доски объявлений собрались младшеклассники. Они тыкали пальцами в злополучный «Манефест» и галдели на все голоса.
        Света обеспокоенно оглянулась. Охранник пока не обратил на шум внимания. Учителей поблизости не наблюдалось.
        Если бы не безобразные ошибки в тексте, Света, возможно, испугалась бы еще больше. Но «три товарища», очевидно, не сочли нужным проверить свою писанину. Так что теперь их творчество могло ввести в заблуждение разве что малышей. Пока Света размышляла о том, что делать, к доске подошли ее одноклассницы - здоровенная Наташа Войтко и крошечная чернявая Настя Пацура. Неразлучные подружки-отличницы. Вместе они смотрелись очень смешно. В другое время Света, наверно, позволила бы себе улыбнуться, но...
        У Наташи сначала вытянулось лицо, потом она досадливо скривилась. Настя тоже наморщила носик и фыркнула:
        - Пф, опять бермудский треугольник!
        Света сразу же поняла, о ком она говорит. Ну, конечно! Это же проделки неразлучной троицы из ее класса: Макса, Андрея и Егора. Она бы и сама догадалась, если бы немного подумала.
        Света шагнула к одноклассницам и робко предложила:
        - Девочки, может быть, это объявление лучше снять, пока никто не заметил?
        Наташа покосилась на нее и проворчала недовольно:
        - Вот еще! Кто вешал, тот пусть и снимает!
        - Не хватало руки марать! - поддакнула Настя. - Не наше дело. Иди на урок!
        Света нерешительно качнулась. Она не знала, как ей поступить. Уйти и тем самым подставить своих новых одноклассников, или остаться, сорвать злополучный листок с доски и тем самым поставить себя в неловкое положение.
        Пока она размышляла, у доски собралась порядочная толпа. Послышались крики: «Свобода!», «Долой учителей!», «Даешь каникулы!». Народ откровенно веселился. Свету оттеснили, и теперь она не смогла бы пробиться сквозь толпу к «Манефесту». Наташа с Настей величественно удалились, оставив Свету одну среди водоворота разновозрастного школьного народа.
        Света бессильно оглядывалась по сторонам в надежде на помощь, но вместо помощи к доске пробился охранник, за ним проследовала завуч. Потом подоспел физкультурник, энергично растолкавший ржущих старшеклассников.
        Бумажку, наконец, сорвали с доски. Завуч, держа ее прямо перед собой в вытянутых руках, понеслась по коридору к кабинету директора.
        Учителя с трудом разогнали толпу по классам. Звонок гремел дольше обычного. По коридорам разносились смех и выкрики. Школа ходила ходуном.
        Света опомнилась только тогда, когда оказалась одна в вестибюле. Все еще находясь под впечатлением от произошедшего, она заставила себя сосредоточиться и поспешила к кабинету истории.
        Когда она пробегала мимо библиотеки, дверь слегка приоткрылась, и в образовавшуюся щель просунулась взлохмаченная голова одного из «трех товарищей». Это был Макс Абакумов. Макс сделал «страшные глаза» и прижал палец к губам. Света резко остановилась и уставилась на Абакумова.
        - Светка, постой на стреме, - свистящим шепотом произнес Макс.
        - Где? - не поняла она.
        - Блин! Ну, посмотри, нет ли кого, и дай знать!
        - А-а... - Светлана согласно кивнула и оглянулась. - Никого, - сообщила она, - все на уроки пошли.
        Голова Макса скрылась, за дверью послышалась возня, потом дверь открылась шире, и из библиотеки выскользнула неразлучная троица.
        - Ты нас не видела! - быстро сказал Макс. После чего все трое на цыпочках метнулись к мужскому туалету.
        - Да, конечно, - пообещала Светлана, но ее шепот растворился в пустом коридоре. Заговорщики исчезли.
        Глава 2
        Допрос с пристрастием
        Наташа и Настя вошли в пустой кабинет. Наташа пожала плечами:
        - Вот идиоты! Небось все собрались перед дурацкой бумажкой и ржут.
        Настя согласно кивнула:
        - Теперь еще и уроки сорвут!
        Подруги синхронно уселись на свои места. Наташа достала учебник, раскрыла его и сделала вид, что углубилась в чтение. Но вскоре с досадой захлопнула:
        - Нет, это просто немыслимо! Это не школа, а балаган какой-то!
        - И не говори, - вздохнула Настя.
        - Предлагала мне мама перевестись в нормальную школу, - Наташа явно села на любимого конька. Настя, привыкшая к таким разглагольствованиям, приготовилась слушать.
        - Так нет же! - Наташа хлопнула ладонью по столу. - Не понимаю, что меня удержало! На что я надеялась?! Что это сборище придурков к десятому классу поумнеет?
        Настя не успела ответить, потому что раздался звонок. Подруги вздрогнули и прислушались.
        - Вот, пожалуйста, - Наташа опомнилась первой, - звонок заливается, а в классе никого. Что и требовалось доказать.
        Настя нахмурилась и молча уставилась на дверь.
        Дверь все-таки приоткрылась, и в нее проскользнула Света Лагутина. Она с недоумением окинула взглядом пустые столы, девчонок, разглядывающих ее в упор, чуть замешкалась на пороге и все-таки вошла. Точнее, не вошла, а впорхнула. Именно так показалось Наташе и Насте.
        Свету они недолюбливали. Впрочем, не совсем понимали почему. Они ее почти не знали. Лагутина пришла к ним в 10-й класс в начале года, причем неизвестно откуда. И сразу же бросилась в глаза своей необычностью, непохожестью на других девчонок. Во-первых, конечно, внешность. Лагутина была высокой, изящной и длинноногой. И все девчонки, естественно, решили, что новенькая - страшная задавака. Во-вторых - походка. Лагутина не ходила по земле, как все нормальные люди, а словно бы летала. Такая вся воздушная и невесомая: подбородочек чуть вверх, спинка как струна, руки как крылья, ноги не касаются земли. И откуда только такие берутся! В-третьих - прическа. Ну кто сегодня будет гладко зачесывать волосы назад, да еще и закручивать их на затылке тугим жгутом, так, что кожа на висках натягивается. Ей же моргать, наверно, больно!
        Одним словом, нелепая девица. Так решили все девчонки, да и большинство парней в классе. Один только Ваня Топорков, или, как его прозвали - Иван, с ударением на первый слог, только он утверждал, что Лагутина красавица, а кто этого не понимает, тот лох и шишлимос. Если кто не знает, «шишлимос» - это кто-то вроде придурка. Слово придумал Макс Абакумов и ловко пустил гулять по классу, а потом и по всей школе.
        Ну, с Ивана что взять, он же даже по-русски говорит с акцентом. Большую часть жизни провел с родителями за границей, бедняжка, теперь мучается и ударения ставит неправильно. Совсем «онемчурился», по образному выражению все того же Абакумова.
        Короче говоря, Топорков остался при своем мнении, остальные же новенькую не замечали вовсе. Да она, казалось, и сама была этому рада. Предпочитала одиночество, сторонилась как девчонок, так и парней, и за целый месяц так ни с кем и не сдружилась. Прошлая жизнь Лагутиной для всех оставалась тайной. Да никто особенно и не стремился ее раскрыть. А сама Лагутина не торопилась делиться подробностями своей жизни с новыми одноклассниками. Так все и продолжалось в течение месяца.
        Но вернемся в сегодняшний день. Едва Лагутина села на свое место, как дверь с грохотом распахнулась, и в кабинет ввалились ребята во главе с Олегом Гречихиным. Этот самый Гречихин нес на руках стонущую от смеха Янку Рыбину. Естественно, остальные тоже ржали, как стадо диких мустангов. Гречихин и его друзья-спортсмены составляли как бы силовой центр класса. Это были красивые, здоровые парни, гордость школы: Серега Сухинин, Сашка Эльбаум, Женька Огейкин. Каждый из них мог запросто таскать на руках не только Янку Рыбину, но и Наташу Войтко, и не только таскать, но и бегать со своей ношей вверх и вниз по школьным лестницам. Но кто же посмеет прикоснуться к Войтко!
        Светлана поспешно уткнулась в учебник. Она не знала, как надо реагировать в подобных ситуациях, поэтому предпочла сделать вид, что происходящее ее никак не касается.
        Гречихин, не обращая внимания на осуждающие взгляды Наташи и Насти, усадил Янку на первую парту и, как ни в чем не бывало, стал с ней заигрывать. Его друзья окружили красавицу Янку и старались не отстать от Олега. Янка, забросив на парту ноги, отчаянно кокетничала. Она запрокидывала голову и оглушительно хохотала над каждой шуткой парней. Ее узкая короткая юбка максимально открывала стройные ноги, которыми Янка страшно гордилась.
        Естественно, Наташа встала и подошла к толпе, чтоб немедленно прекратить безобразие. Она так и сказала:
        - Прекратите безобразие!
        Парни смутились и примолкли. Но не Янка.
        - Ой! А кто ты тут такая? - кривляясь, спросила Янка.
        - Одерни юбку, трусы видно, - презрительно бросила ей Наташа.
        - Щеки подбери! - парировала Янка.
        Наташа на миг запнулась, ее лицо пошло багровыми пятнами, глаза засверкали.
        - Я-то похудею, - прошипела она, - а вот ты... - Она выразительно покрутила пальцем у виска и для убедительности постучала себя по голове.
        - Один два в пользу Войтко, - констатировал Сашка Эльбаум - лучший друг Гречихина.
        Янка спрыгнула с парты и, уперев руки в боки, пошла прямо на Наташку. Та насмешливо посмотрела сверху вниз и изрекла:
        - Уймись, пигалица.
        Янка даже взвизгнула от злости. А парни снова засмеялись, теперь уже над Яной.
        - Все, Рыбина, нокаут. - Эльбаум поднял Наташину руку.
        И в этот момент в кабинет ворвалась классная Ольга Петровна. Ребята медленно разошлись по своим местам, все еще посмеиваясь.
        Петровна обвела взглядом присутствующих:
        - Так, где эти трое?! - Тон ее голоса не предвещал ничего хорошего. Класс молчал.
        - Я спрашиваю, где Абакумов, Смирнов и Грибанов?!
        Светлане стало по-настоящему страшно. Ей казалось, что классная спрашивает у нее одной, именно потому, что ей все известно. Если бы можно было стать невидимой, просто исчезнуть!..
        Спасение пришло неожиданно.
        - Ольга Петровна, мы их не видели сегодня, - за всех ответила Наташа.
        - Ну, погодите, голубчики! - Петровна грозно потрясла поднятым кулаком. Класс напряженно замер. А Светлана с облегчением выдохнула.
        В кабинет, цокая каблучками, вошла маленькая и толстенькая завуч Людмила Георгиевна, прозванная Хаврошей, в сопровождении директрисы Жанны Ивановны, Жанны д’Арк, или попросту Жанны.
        Хавроша преподавала историю. То есть именно ее урок был сорван сегодня.
        Директриса поздоровалась и разрешила всем сесть. Завуч о чем-то тихо спросила у классной. Та покачала головой.
        - Как только появятся - ко мне, - лаконично распорядилась Жанна, кивнула классу и удалилась.
        - Ну что? Доигрались? - как-то уж очень зловеще произнесла Хавроша.
        - А в чем дело-то? - с самым невинным видом спросил Гречихин.
        - Кто это там? - прищурилась Хавроша. - А, это ты, Олежек! Ну-ну... Ты, стало быть, не в курсе?
        Гречихин пожал плечами.
        - Кто еще не в курсе? - сладеньким голосом уточнила Хавроша. - Войтко, ты тоже ничего не знаешь?
        - А что я должна знать? - пожала плечами Наташа.
        - Так-так-так, детки, сидите здесь, как невинные овечки, ждете не дождетесь начала урока истории и ничегошеньки не знаете, да?
        Класс утвердительно загудел. Да, мол, ничего не знаем, сидим, понимаешь, ждем...
        - А где же ваши товарищи? - Голос Хавроши из сладкого превратился в елейный. - Где Андрюша, Максим, Егорушка? А?
        Светлана сидела, как на раскаленной сковородке. Глаз не поднимала. И снова пришло спасение.
        - Нас уже Ольга Петровна допрашивала, - отозвался Олег Гречихин, - мы их не видели сегодня. Может, они заболели?
        - Ай-ай-ай, - Людмила Георгиевна даже руками всплеснула, - заболели, говоришь? Бедненькие! Только почему-то никого из них дома нет, на звонки не отвечают.
        - Не могут, - подал голос Эльбаум.
        Завуч со всего маху стукнула кулаком по столу.
        - Ну, хватит! - крикнула, - не юродствуйте тут!
        В дверь постучали, она приоткрылась, в образовавшуюся щель просунулась лопоухая мальчишечья голова.
        - Людмила Георгиевна, вас Жанна Ивановна вызывает, - выпалила голова и скрылась.
        Хавроша шумно вздохнула и еще раз обвела тяжелым взглядом класс.
        - Всем читать следующий параграф! - приказала она, развернулась на каблуках и выкатилась за дверь.
        Тут же все зашумели, задвигались, зашептались. Ольга Петровна постучала ручкой по столу, призывая к тишине:
        - Ребята, помолчите!
        Ее послушали, утихомирились.
        - Значит, так, я сейчас пойду на свой урок, потому что там девятый «Б» уже на ушах стоит. А вы, пожалуйста, после уроков останьтесь. Это касается всех! - Петровна повысила голос, обращаясь к камчатке. - Все, дождитесь звонка.
        Она вышла.
        Естественно, никто не бросился читать заданный Хаврошей параграф. Как только за Петровной закрылась дверь, в классе поднялся гвалт.
        - А че случилось-то? - спрашивали одни.
        - Ой, что теперь будет! - закатывали глаза другие.
        - А где эти-то?
        - Нет, ты видал ихнюю писанину?!
        - Во, дают!
        - Народ, объясните, наконец!
        Гречихин и Эльбаум зубоскалили и напускали на себя таинственность. То есть явно что-то знали, но не спешили рассказывать. Топорков пытался перекричать шум, чтобы рассказать тем, кто не в курсе, о знаменитом «Манефесте». Он волновался, путался с ударениями, его сбивчивый рассказ вызвал новую вспышку смеха. Серега Сухинин и Женька Огейко перебрались поближе к Гречихину и Эльбауму. К ним сунулась было Янка Рыбина, но ее вежливо отшили. Янка надулась, но скоро переключилась на Костю Марушкина.
        И только Наташа Войтко и Настя Пацура уткнулись в учебники. Незыблемый остров спокойствия в бурном море страстей. Правда, был и еще один тихий островок - Света Лагутина. Она не читала учебник, она потихоньку достала из сумки плеер и, прикрыв глаза, погрузилась в одной ей слышимые звуки.
        Глава 3
        Заговор раскрыт, или Буря в стакане
        Между тем «три товарища» отсиживались в туалете.
        Макс устроился на подоконнике, он меланхолично подбрасывал вверх ручку и ловил ее. Андрей и Егор подпирали стену. Причем Андрей с головой погрузился в свой наладонник. А Егор что-то напевал под нос.
        - Пипидон! - внезапно воскликнул Макс, в очередной раз подбросив и поймав ручку.
        - Что? - переспросил Егор.
        - Да так, ничего, - отозвался Макс, - хочешь новый прикол?
        - Ну...
        Макс снова подбросил ручку, крикнул «пипидон», поймал ее, и, улыбаясь, уставился на Егора.
        - И в чем прикол? - спросил Егор.
        - Очнись, Вильямыч, - посоветовал Макс.
        Отца Егора звали Вильямом (бывает и такое), поэтому друзья частенько обращались к Егору по отчеству.
        - Секи момент. - Макс еще раз подбросил ручку и, крикнув «пипидон», ловко поймал ее.
        Егор пожал плечами и неуверенно улыбнулся.
        - Чего тормозишь, попробуй сам, - не отставал Макс, протягивая ему ручку.
        Егор подбросил ее, поймал и сказал «пипидон».
        - Да не так. - Макс отобрал ручку. - Смотри на меня, бросаешь вверх, и пока она летит, ты должен крикнуть «пипидон». Понял?
        - А! - обрадовался Егор. Он схватил ручку и стал подбрасывать ее, выкрикивая заветное слово. Игра увлекла его, он тихонько смеялся.
        - Ну вот, научи дурака молиться, - пробурчал Макс.
        В этот момент непойманная Егором ручка упала на пол прямо перед Андреем.
        - Что? - переспросил тот, отрываясь от наладонника.
        - Ничего-ничего, - Макс выкатил глаза и замахал руками, - занимайся-занимайся.
        Егор поднял ручку и со вздохом вернул ее Максу.
        Андрей прикоснулся указательным пальцем к переносице, он совсем недавно стал носить линзы вместо очков.
        - Парни, а чего мы тут сидим? - спросил он.
        - Ждем у моря погоды, - хохотнул Макс.
        - Нет, я в том смысле, мы на уроки пойдем?
        - Отличная мысль, - согласился Макс, - кто знает, какие у нас сегодня уроки?
        - Я не знаю, - отозвался Егор, - я думал, мы вообще сразу уйдем, даже рюкзак не брал.
        Макс рассмеялся:
        - Так, может, в кино?
        - Я - пас, - ответил Андрей.
        - Что так? Инет не пускает? - насмешливо переспросил Макс.
        - У меня реально дел невпроворот.
        - У всех невпроворот.
        - Нет, неохота. - Андрей снова погрузился в наладонник.
        - Ты из-за Дашки, что ли? - переспросил Макс. - Так мы и ее возьмем с собой.
        - Выкрадем с уроков? - невозмутимо предположил Андрей. Он вообще отличался завидным спокойствием.
        - Ха! А че, давайте выкрадем, - развеселился Макс, - я бы и еще кое-кого выкрал, например, Петрову, или эту, как там ее, новенькую нашу...
        - Лагутину, - напомнил Егор.
        - Ну да, Лагутину, - отозвался Макс, - она вроде ничего, Топорков, пожалуй, прав. А как вы считаете?
        Андрей неопределенно покачал головой.
        - С тобой все ясно, ты однолюб, - Макс негромко рассмеялся, - а ты, Егор?
        - Не знаю, - отозвался тот, - она какая-то незаметная...
        - Точно! Только новенькая не незаметная, она хочет, чтоб ее не замечали, понимаете? Ну, типа, чтоб не приставали и все такое. А вообще-то, вполне возможно, она нас всех презирает.
        - С чего бы это? - удивился Егор. - Мы же не сделали ей ничего плохого. К тому же, если бы она нас презирала, то продала бы с потрохами. Ведь она нас видела.
        Макс подумал и предположил:
        - Потому и не продала, что презирает. Хотя, возможно, просто боится...
        - Ага, мы очень страшные, - пошутил Егор.
        - Не в этом дело. Я думаю, в прошлой жизни она была другой, а потом что-то случилось, и она попала в нашу школу.
        - Ага, как Иван Топорков, - согласился Егор, - из князи - обратно в грязи. Но Топорков же нормальный парень.
        - Вот именно! Парень! А Лагутина - девчонка. Чувствуешь разницу?
        Егор пожал плечами.
        - Типа, женская логика, что ли?
        - Типа - да, - хохотнул Макс.
        - И ты предлагаешь выкрасть ее с уроков вместе с Дашкой? - уточнил Егор.
        - Почему бы и нет?
        - Издеваешься? Если мы сейчас пойдем на уроки, нас сразу возьмут, - напомнил Егор.
        - Нас в любом случае возьмут, - сказал Макс.
        - Ну и надо было сразу к Жанне сходить, - не поднимая головы, отозвался Андрей.
        - Ага, огрести по полной, - развеселился Макс.
        - Не понимаю, зачем мы тогда в библиотеке прятались, бегали, - пожал плечами Егор.
        - Так весело же было! - хохотнул Макс, - разве нет?
        Договорить им не дали. В туалет вошел какой-то малолетка. Увидев старшеклассников, замер испуганно.
        - Чего встал? - прикрикнул Макс. - Иди, куда шел.
        Но малолетка, видимо, решил не рисковать. Он кинулся к выходу и исчез.
        - Все, парни, сейчас начнется, - сказал Егор.
        - Не дрейфь, Вильямыч, прорвемся, - пообещал Макс. - Идем отсюда. Не хватало еще, чтоб нас взяли в туалете. Это пошло.
        И они вышли из своего убежища и с независимым видом двинулись по пустому школьному коридору.
        А где-то уже хлопнула дверь, послышались чьи-то шаги, а потом и голоса.
        - Парни, чего решаем? - на ходу спросил Макс.
        Андрей произнес что-то неопределенное: «М-м-м-м-м...». Егор пожал плечами.
        - Ладно, - согласился Макс, - попробуем прорваться.
        Прорваться им не удалось. В вестибюле их остановил охранник. Он усмехнулся недобро и качнул головой: мол, идите, голубчики, к директору.
        Но друзья и не подумали сопротивляться. К директору так к директору.
        Глава 4
        Герои дня
        10-й «А» перекочевал в кабинет русского языка и литературы. Класс был взбудоражен. На перемене бурно обсуждали, что теперь будет с «тремя товарищами». Предположения высказывались самые разные. Одни пророчили кары небесные, другие склонялись к тому, что заговорщики снова выйдут сухими из воды, как уже бывало не раз. Сашка Эльбаум принимал ставки.
        Гречихин убеждал всех, что ничего нарушителям не сделают. Так, покричат и все. Иван горячился и снова что-то кому-то доказывал. Сухинин и Огейкин присоединились к Гречихину. Костя с Янкой ржали во весь голос. Когда Эльбаум спросил у Наташи Войтко, что она думает по поводу случившегося, та отрезала:
        - Я бы отчислила! Но, к сожалению, не я решаю.
        Ее подруга поддакнула.
        Нина Макарова - тихая девочка из пригорода, испуганно пожимала плечами и отмалчивалась. Красавица Лена Петрова отвечать отказалась. А рыжая толстушка Соня Шапиро очень боялась за ребят. Она хваталась за щеки и твердила: «Ой, хоть бы все обошлось! Хоть бы обошлось!» Даша Гришина - девушка Андрея - то краснела, то бледнела. Сразу было видно, нервничала...
        Одна Лагутина не принимала участия в споре. Гречихин заметил это и громко спросил:
        - Светлана, а ты как считаешь?
        Потом он все пытался вспомнить и понять, что же произошло в тот момент? Мир словно бы изменился, время потекло медленно-медленно. Он смотрел на Лагутину, как она плавно поворачивает изящную голову, как смотрит на него своими удивительными, чуть удлиненными, серыми глазами, как улыбается одними уголками губ... Он даже рот раскрыл, а когда очухался, захлопнул так, что лязгнули зубы. А вот что ответила Лагутина, он, хоть убей, не мог вспомнить.
        К тому же прозвенел звонок, и в класс вплыла русичка Наталья Николаевна. Парни прозвали ее Печатной Машинкой за потрясающей величины бюст. Собственно, бюст был единственным достоинством учительницы, по мнению все тех же парней 10-го «А».
        Класс недружно встал, громыхая стульями. Гречихин тоже поднялся, скорее на автомате. Наталья Николаевна махнула рукой: «Садитесь...»
        Не успел класс усесться, как дверь распахнулась и появились три товарища.
        - А, герои дня, - приветствовала их Наталья Николаевна, - ну, что стоите, проходите, садитесь.
        Тут надобно заметить, что наших героев все старались рассадить подальше друг от друга. Таким образом, Макс сидел на первом ряду у окна, Андрей на среднем ряду, за вторым столом рядом с Дашей, а Егор занимал место в середине последнего ряда. Таким образом, друзья образовывали треугольник, метко названный Наташей Войтко Бермудским. Разделение никак не мешало трем товарищам общаться во время уроков.
        При виде заговорщиков класс радостно загудел.
        - Вы еще живы?
        - А мы уж думали, что потеряли вас.
        - Парни, парни, че там было, расскажите?!
        Русичка тщетно пыталась угомонить учеников. Класс был слишком возбужден.
        Эльбаум сразу же развернулся к Максу. Хорошенькая Даша теребила Андрея, а сзади его уже тыкали ручкой в спину и требовали подробностей. Егор, небрежно развалившись на стуле, почти в полный голос рассказывал о сегодняшнем приключении и его последствиях всем желающим.
        Гречихин украдкой посматривал на Лагутину, он пытался понять, что же такое есть в этой девчонке.
        Непосредственно уроком интересовались лишь Войтко и Пацура. Наталья Николаевна переключилась на них, потеряв надежду успокоить класс.
        - Вы сегодня просто невыносимы! - заявила русичка в конце урока.
        Но никому не было дела до ее мнения. Класс чествовал своих кумиров.
        Во время перемены за героями дня ходило полшколы. Многие прибегали специально, чтоб посмотреть на них.
        Три товарища чувствовали себя прекрасно, они купались в лучах славы, хохмили и прикалывались над собой и над другими.
        По школе прокатилась волна самых невероятных слухов. Сами же непосредственные виновники событий и поддерживали их. Мол, Жанна чуть ли не извинилась перед ними, все простила, даже похвалила!
        Светлана волей-неволей прислушивалась к тому, что говорят одноклассники и... недоумевала. Она-то думала, что на головы нечестивцев обрушатся все кары небесные. Она даже жалела малознакомых ребят. И тут вдруг произошло что-то невероятное. Три товарища ходили по школе с гордо поднятыми головами, ржали, как необъезженные жеребцы, и упивались триумфом.
        Нет, нет, нет, нет! Светлана чего-то не понимала. Совсем! Выходит, если бы эти трое размалевали школьные стены граффити или притащили из дома картину фривольного содержания, или... воображение Светланы оказалось бессильным. Что должны были сделать ученики 10-го класса средней школы для того, чтобы их поступок повлек за собой наказание?! Господи, может, поджечь школу? А что, с них станется...
        Итак, веселились все. Кроме Лагутиной и... Гречихина. Он как-то слишком напряженно думал. О чем? Да о Светлане, конечно.
        Остальные уроки прошли кое-как. Можно сказать, день насмарку.
        И, хотя на незапланированный классный час никто не хотел оставаться, однако остались. Просто потому, что всем было любопытно узнать, чем же дело кончится. Ведь никто так и не поверил заговорщикам, что они так легко отделались. Всего-то: крики Хавроши да короткая отповедь Жанны. На самом деле Жанна придумала наказание для заговорщиков. Она заставила их писать диктант, все из-за того, что в «Манефесте» обнаружились ошибки, которые и предстояло исправить. Понятное дело, о диктанте друзья предпочли не распространяться.
        На классный час явилась Хавроша. Она-то и сообщила всем о директорском решении. Наказание, с одной стороны, было уж слишком мягким, с другой - каким-то обидным. К заговорщикам отнеслись как к маленьким шалунам. Естественно, с героев мгновенно спал флер мученичества за идею, и класс это сразу почувствовал, вместо прежних восторгов начались насмешки.
        Хавроша, довольная произведенным эффектом, удалилась. А Петровна еще битый час разглагольствовала об ответственности за свои поступки. Мораль читала.
        И, хотя классную уважали, слушали ее вполуха. Утренняя история успела надоесть.
        После классного часа уже никто не приставал к трем товарищам с вопросами, никто не ужасался и не восхищался. Так, посмеялись и разошлись по домам.
        Макс и Егор увязались за Андреем и Дашей. Войтко и Пацура, как всегда, удалились с гордо поднятыми головами, не удостоив никого взглядами. Лагутина тоже не попрощалась с одноклассниками. Ушла незаметно.
        Рыбина потолкалась на крыльце в ожидании, что Гречихин предложит ей погулять после уроков. Но Гречихин словно ослеп и оглох. Он стоял на крыльце, уставившись в одну точку. Янка раздраженно фыркнула и решила отомстить невнимательному Олеженьке. Она громко позвала Костю, демонстративно повисла на его руке и потребовала, чтоб он ее проводил. Костик не отказался. Янка краем глаза не забывала посматривать на Гречихина, но тот и бровью не повел. Тогда Янка увела вконец обалдевшего Костю.
        Гречихин все еще стоял на крыльце, не двигаясь с места. Когда кроме него и Сашки Эльбаума никого не осталось, Эльбаум сказал негромко:
        - Греча, она давно ушла...
        - Что? - Гречихин вздрогнул и посмотрел на друга непонимающе.
        - Я говорю, новенькая давно ушла
        - При чем здесь... - начал Гречихин, но резко осекся и покраснел.
        - Ни при чем, - согласился Эльбаум, - только ты на нее сегодня весь день пялился.
        - С чего ты взял? - нахмурился Гречихин. Он помотал головой, словно прогоняя наваждение. - Идем, на тренировку пора...
        - Ну-ну... - чуть усмехнулся Эльбаум.
        Глава 5
        Лагутина
        Света возвращалась домой в одиночестве. Торопиться ей было некуда, и она изо всех сил старалась замедлить шаги. Что ее ждало дома? Ну, пообедает, сделает уроки и усядется на диване с книгой. Теперь у нее было много свободного времени, а она совершенно не знала, куда его девать.
        Вечером родители спросят, как прошел день, что было в школе. Сегодня Свете было что рассказать. Потому что обычно она отмалчивалась или отделывалась ничего не значащими фразами.
        В новой школе Света чувствовала себя изгоем, эдакой белой вороной. Все было настолько непривычно, даже чуждо, как будто она жила до этого в другом мире, а потом внезапно, вдруг очутилась здесь.
        С самого раннего детства она привыкла работать до седьмого пота. Она занималась, занималась, занималась... Нет, не в школе. Света Лагутина училась в хореографическом училище. Как говорили, подавала большие надежды. А потом в одночасье надежды рухнули. А с надеждами рухнула и вся прежняя жизнь. Ничего не осталось. Ни прежних подруг, ни педагогов, ни привычного распорядка дня, ни конкурсов, ни изнуряющих тренировок, ни чувства полета во время танца. Свете изменило собственное тело. Такое послушное, доведенное до совершенства, выстраданное, выстроенное.
        И никого нельзя винить. Даже себя нельзя, потому что, как говорит доктор: «Мы не в силах контролировать случай». Света понимала, он так утешает ее, помогает перестроиться, пережить стресс.
        И Света терпеливо ходила к психологу, потому что она так была приучена. Раз надо, значит, делай.
        Доктор убеждал ее в том, что на все нужно время. Да, Света знала об этом, она была согласна с доктором. Она выполняла все его рекомендации. Но если в первое время ей было совсем худо, то теперь она вообще ничего не чувствовала. Апатия.
        Доктор советовал ходить в бассейн. Света ходит. Доктор настаивал на том, чтоб она больше гуляла. Света терпеливо вышагивает по улице. Она держит себя в руках. Хотя ей очень, очень плохо. Да еще и новая школа.
        Школа - это самое ужасное в новой жизни.
        Света никогда не могла даже представить себе, что такое обычная средняя школа в спальном районе. То есть школа для всех. Мало того, Света раньше практически не встречалась с обычными школьниками. Не то чтобы она сторонилась людей, нет! Ей просто некогда было. Вся ее жизнь была посвящена танцу. Танец был ее смыслом и целью. Все Светины мечты, надежды на будущее, стремления, интересы - все было связано с танцем. И что теперь?
        Школа обрушилась на нее шквалом. Накрыла, поглотила, ударила по и без того уже расшатанным нервам. После первого сентября Света, закрывшись в комнате, рыдала в подушку. За что ей такое испытание?! Чем она провинилась? Жить не хотелось, хотелось уснуть и никогда больше не просыпаться. Зачем, спрашивается, жить? Чтоб ходить в эту школу и быть как все? Нет, в голове не укладывалось.
        На следующий день она не смогла заставить себя пойти в школу. Она лежала на диване и смотрела в потолок. Родители, доктор, родственники - все они бегали вокруг со своими советами и уговорами. Света неимоверным усилием воли приказала себе подняться и выйти из дома. Она была противна сама себе. Пожалуй, это отвращение к себе и помогло ей на первых порах.
        Она стала приходить в школу, отсиживать уроки и убираться домой, подобру-поздорову.
        Своих новых одноклассников Света почти не различала. Вместо легконогих эфирных девочек ее окружала шумная, топочущая орда.
        Нет, парней она не боялась. У них в училище были, разумеется, мальчишки. Но Света, как и ее подруги, смотрели на них просто как на партнеров. И потом, их было мало, гораздо меньше, чем в новой школе.
        А как они ходят?! Бум-бум - БУМ! Причем девчонки не отстают. Толпа бизонов! А одеваются?! Интересно, им кто-нибудь когда-нибудь говорил о том, как НАДО одеваться? Судя по всему - нет. Они орут, дерутся, жуют жвачку, безобразно красятся, визжат, обнимаются! О боже!
        Но это еще не все. Попутно выяснилось, что Света и половины не понимает из того, что говорят на уроках учителя. И, если она неплохо знает русский язык и литературу, разбирается в музыке, более или менее свободно говорит по-английски, то физика, химия, а особенно алгебра и геометрия - для нее просто белые пятна на карте, то есть в сознании, конечно.
        Но самым страшным, самым нелепым и чудовищным по своей бессмысленности показался Свете урок начальной военной подготовки. Как объяснила директриса Жанна Ивановна, у них в школе особое внимание уделяется патриотическому воспитанию. Поэтому каждый год школа проводит всевозможные военизированные конкурсы и большую игру «Зарница». Организация всех этих мероприятий возложена на военрука, полковника ВДВ в отставке Подушкина. Он же и ведет НВП.
        На первом же занятии Подушкин заявил, что в этом году десятиклассники будут помогать ему с подготовкой и ведением игры, поэтому они должны подтянуться, вспомнить все, что проходили ранее, а особенно устройство автомата Калашникова. Автомат надо уметь разбирать и собирать с закрытыми глазами. Также следует обратить внимание на строевую подготовку, которой они и будут усиленно заниматься в течение года.
        Света автомат видела впервые в жизни. Весь класс успешно справился с разборкой и сборкой, а она даже не знала, с какой стороны к автомату подойти. Подушкин был очень недоволен. Класс, естественно, посмеивался.
        - Лагутина, - сверившись со списком, отчеканил Подушкин, - как же ты будешь Родину защищать?!
        - Ничего, товарищ полковник, мы ее защитим! - выкрикнул кто-то из ребят.
        - Ррразговорчики в строю! - рявкнул Подушкин. - А с тобой, Лагутина, будем заниматься, - пообещал он растерявшейся Свете.
        И сдержал обещание. Сначала он сам разобрал и собрал автомат, после чего приказал то же самое сделать Свете. Света сначала с ужасом взглянула на оружие, потом на свои тонкие белые пальцы с аккуратным маникюром. Одноклассники хихикали и отпускали замечания.
        Света со слезами на глазах попыталась разобрать автомат, у нее, естественно, ничего не получилось.
        - Работай, Лагутина, работай! - чеканил Подушкин. Светины ладони покрылись пятнами оружейной смазки. Она старалась изо всех сил, и все-таки у нее ничего не получилось бы, если бы внезапно не подошел Ваня Топорков. Подушкин отвлекся на кого-то, в этот момент Топорков успел тихонько шепнуть:
        - Ничего, Светлана, у меня тоже не сразу получилось... - Он ловко разобрал автомат, попутно объясняя его устройство.
        Благодаря помощи Топоркова Света в конце концов, с грехом пополам, освоила всю процедуру.
        Как же она была благодарна Ване! И дело вовсе не в автомате. А в том, что Топорков поддержал ее в трудную минуту. Единственный среди чужаков протянул руку, сказал доброе слово, улыбнулся. Это дорогого стоит.
        Света немного воспрянула духом. После урока она подошла к Топоркову и поблагодарила его. О чем вскоре и пожалела. Она услышала, как другие ребята высмеяли его и его поступок. С тех пор Ваня избегал ее, хотя всегда вежливо здоровался.
        Как бы там ни было, Лагутина на него не обиделась. Она понимала: против всего класса выстоять трудно. Правда, она пока держалась.
        Хорошо еще, что Жанна Ивановна, по просьбе Светы, не сообщила классу о хореографическом училище. Если бы ее одноклассники узнали о прошлом Светы, они стали бы ее расспрашивать, а еще хуже - насмехаться и выдумывать глупые клички, этого она не выдержала бы.
        «И все-таки, - думала она, - как они - такие разные - уживаются между собой?» В ее голове никак не стыковались «три товарища» и силовики, парочка отличниц и вульгарная Янка, а ведь были еще и другие, менее яркие и заметные.
        И какое место в этом классе должна занять она сама?
        Погруженная в свои мысли, Света дошла до дома.

* * *
        Гречихин и Эльбаум тоже отправились по домам, чтоб собраться на тренировку. Но у Гречихина, как назло, вместо тренировки в голове была Лагутина.
        Из-за нее он все время отвлекался, и что уж совсем непозволительно, впадал в мечтательность. Между прочим, это очень опасно - отвлекаться во время тренировки. Гречихин, забывшись, уронил гантели, и если бы Эльбаум не отпрыгнул, то получил бы перелом стопы.
        И тренер остался недоволен Гречихиным. Одним словом, одни неприятности от девчонок!
        Возвращаясь домой, Гречихин ругал себя последними словами и поклялся, что больше никогда! Страшным усилием воли он заставил себя выкинуть Лагутину из головы.
        Глава 6
        Не наша Маша
        Три товарища тешили себя надеждой, что обещанные Жанной диктанты как-нибудь забудутся.
        Поэтому выходные они провели, занимаясь каждый своим любимым делом. А именно: Егор бренчал на гитаре, Андрей возился с компьютерным железом, Макса его друзья-актеры пригласили в театр на премьеру спектакля.
        Естественно, в понедельник ни один из них не был готов к диктанту. Однако классная Ольга Петровна огорошила их, напомнив о наказании. Хорошо еще, что Петровна не стала говорить об этом при всех. Настроение у друзей испортилось. Во-первых, диктант надо было писать после уроков; во-вторых, ни одному из товарищей не улыбалось провести лишний час в обществе нудной русички. И вообще, какой может быть диктант, когда вокруг кипит жизнь, когда надо успеть переделать множество интересных и полезных дел! Неудивительно, что наши друзья приуныли.
        Последним уроком должна была быть литература. То есть смыться никак невозможно. Печатная Машинка просто не выпустит их из кабинета. Макс даже хотел удрать с уроков, чтоб не оставаться на злосчастный диктант. Он попытался уговорить друзей, чтоб те его прикрыли в случай чего. Но и тут ему не повезло. Дашка вцепилась в Андрея и всеми правдами и неправдами уговорила с достоинством принять наказание. Она и Егора застыдила, назвав легкомысленным и безалаберным человеком. Таким образом, Макс остался в одиночестве. И, хотя Дашкины аргументы на него не действовали, к мнению друзей он вынужден был прислушаться.
        Егор заявил, что он не ребенок и вполне способен отвечать за свои поступки. Андрей же пробурчал что-то типа: «А че, если надо, так надо...».
        Злой на друзей Макс оставшиеся уроки подбрасывал ручку и учил одноклассников играть в «пипидон». Игра распространялась по классу со скоростью морового поветрия, даже девчонки подключились. Особенно ловко получалось у Янки Рыбиной.
        Во время уроков то и дело раздавались возгласы «пипидон!». Учителя вздрагивали, делали замечания, даже ставили двойки. Но игра продолжалась. Наташа Войтко не выдержала и заявила, что в бермудском треугольнике исчезают последние надежды класса.
        Наконец ребята переместились в кабинет русского языка и литературы. Здесь их поджидала новость.
        Вместо русички Натальи Николаевны в кабинет вошли завуч и молоденькая незнакомая девушка. Завуч была настроена весьма благодушно. Она милостиво оглядела класс, разрешила сесть и представила незнакомку:
        - Ребята, я хочу представить вам Марию Владимировну, - медоточиво улыбаясь, сообщила Хавроша.
        Девушка слегка поклонилась и тоже улыбнулась. Класс застыл. «Хороша Маша...» - донеслось с задних рядов. «Да не наша...» - подхватил кто-то из парней.
        Хавроша погрозила пальцем:
        - Прекратите паясничать! - И продолжила: - Мария Владимировна будет вести у вас русский язык и литературу до тех пор, пока не вернется Наталья Николаевна.
        Она повернулась к девушке:
        - Ну вот, приступайте, и построже с ними! Если что, обращайтесь прямо ко мне.
        - Спасибо, - поблагодарила Мария Владимировна.
        Хавроша с достоинством удалилась.
        Класс с интересом уставился на молоденькую учительницу. По виду ей можно было дать не больше двадцати. Она казалась совсем юной: невысокая, пухленькая, со светлыми вьющимися волосами и огромными серыми глазищами. Когда она улыбалась, на ее щеках играли милые ямочки. И вообще, она выглядела милой и очень хорошенькой. Даже строгий серый костюм не портил ее. Парни заметно притихли, девчонки напряглись. А Мария Владимировна еще раз поздоровалась и предложила поговорить о преемственности в русской поэзии. Видя, что ее предложение не вызвало энтузиазма, учительница спросила:
        - А знаете ли вы, что Маяковский считал Пушкина «своим»?
        - Да ну, - высказался кто-то, - взвейтесь, развейтесь... При чем тут Пушкин?
        Мария Владимировна усмехнулась и продекламировала: «Ваш муж дурак и сивый мерин, будьте обязательно моя!»
        - Так Маяковский перефразировал пушкинские строки. Узнаете? - спросила она.
        Ребята неуверенно засмеялись.
        - Ребята, а вы Пушкина читали? - поинтересовалась она.
        - У Лукоморья дуб зеленый, - выкрикнул Егор.
        - Погиб поэт, невольник чести, - дополнил Андрей. Тут даже учительница не выдержала и рассмеялась.
        - Это Лермонтов, - поправила она, - а самое знаменитое произведение Пушкина? «Евгений Онегин» читали?
        - Чита-али, - протянул Женька Огейкин.
        - И как тебе? - живо переспросила учительница.
        - Да ну, скукотища, - ответил Огейкин.
        - Ага, читал! В кратком пересказе! - съязвила Войтко. - Тоже мне! Огейкин-Онегин!
        - Круто! - тут же вставил Макс. - У нас теперь свой Онегин!
        Огейкин покраснел. Он знал, кличка теперь приклеится намертво.
        - Неужели так уж скучно? - неожиданно сильный голос Марии Владимировны перекрыл шум класса. - А про ножки?
        - Чего? - не понял Макс.
        - Какие ножки? - спохватился Гречихин. - В смысле, чьи?
        И тут Мария Владимировна еще раз удивила класс, она задорно улыбнулась и без всякой книжки, прямо так, по памяти начала декламировать:
        Увы, на разные забавы
        Я много жизни погубил!
        Но если б не страдали нравы,
        Я балы б до сих пор любил.
        Люблю я бешеную младость,
        И тесноту, и блеск, и радость,
        И дам обдуманный наряд;
        Люблю их ножки; только вряд
        Найдете вы в России целой
        Три пары стройных женских ног.
        - Это че, Пушкин? - подал удивленный голос Макс Абакумов.
        - «Евгений Онегин», глава первая, - ответила Мария Владимировна.
        - А я протестую! - возмутился Абакумов. - Даже в нашем классе найдутся три пары стройных ножек. - И он быстро перечислил: - У Рыбиной, у Петровой и, пожалуй, у Лагутиной.
        - Абакумов, ты лучший! - Янка Рыбина обернулась и послала Максу воздушный поцелуй. Петрова вспыхнула, Лагутина вздрогнула и опустила голову. Даша возмущенно фыркнула. Войтко и Пацура застыли с надменными выражениями на лицах.
        - Протест принят! - весело отозвалась Мария Владимировна. - Кстати, говорят, Александр Сергеевич даже извинялся за свой столь поспешный вывод перед читательницами. Но из песни слов не выкинешь... Итак, кто из вас может продолжить?
        И тогда неожиданно для всех и даже для самой себя Лагутина подняла руку.
        - Пожалуйста, - обрадовалась учительница.
        Лагутина поднялась и негромко сказала:
        - Я считаю, что в «Евгении Онегине» гораздо интереснее основного сюжета лирические отступления. В них Александр Сергеевич сумел показать, так сказать, приметы века... - Света смешалась.
        - Вот как, - улыбнулась учительница, - интересное мнение. Сможешь подтвердить?
        Света кивнула:
        - Раз уж разговор зашел о ножках...
        Блистательна, полувоздушна,
        Смычку волшебному послушна,
        Толпою нимф окружена,
        Стоит Истомина; она
        Одной ногой касаясь пола,
        Другою медленно кружит,
        И вдруг прыжок, и вдруг летит,
        Летит, как пух от уст Эола;
        То стан совьет, то разовьет
        И быстрой ножкой ножку бьет.
        Она читала вдохновенно, чуть прикрыв глаза. Солнечный поток из окна обливал ее всю, казалось, она сама светится. Вытянувшись в струнку, то и дело поднимаясь на носки, Лагутина вот-вот готова была оторваться от пыльного пола и взмыть под потолок. Во всяком случае, именно так грезилось Гречихину, потому что он, не отрываясь, смотрел на Лагутину, как будто впервые видел. До него наконец дошло, на кого похожа Лагутина. Фея! Ну, конечно: вылитая фея! Вот сейчас взмахнет прозрачными крыльями и упорхнет из класса в свою волшебную страну.
        - Отлично! - похвалила Мария Владимировна. Лагутина едва заметно присела, реверанс сделала, что ли? И села на место. Мария Владимировна переключилась на Маяковского и снова заспорила с классом о том, что «Маяк ни фига не смыслил в лирике». И снова Мария Владимировна потрясла класс: «А вы ноктюрн сыграть смогли бы на флейте водосточных труб?»
        Абакумов завелся, мол, это раннее произведение. Мария Владимировна тут же привела в пример «Письмо товарищу Крашенинникову о сущности любви...».
        В общем, класс гудел, класс доказывал, класс спорил. А Гречихин все никак не мог прийти в себя.
        «Ах, ножки, ножки... Вот ведь гад Абакумов заметил, что у Лагутиной красивые ноги! А у нее какие ноги?» - с беспокойством вспоминал Гречихин и косился на лагутинские коленки. Но представлялся тонкий контур, граница света и тени, плавная линия, солнечный луч... Гречихин стал грезить и грезил до конца урока.
        Звонок давно прозвенел, но класс не спешил расходиться. Молоденькую учительницу окружили, со всех сторон сыпались вопросы, кто-то громко читал стихи, кто-то смеялся. Гречихин все еще, не отрываясь, смотрел на Лагутину. Вот она собрала сумку, встала, повесила сумку на плечо, задержалась на мгновение, словно хотела сказать что-то учительнице, но не решилась или не хотела толкаться вместе со всеми. Вот она направилась к двери. Сейчас она совсем исчезнет, оставив Гречихина с его многочисленными вопросами.
        Ну нет! Он сорвался с места и догнал ее в три прыжка.
        - Свет, погоди!
        Она остановилась, взглянула на него вопросительно. И этот ее взгляд, равнодушный, как показалось Гречихину, в одно мгновение лишил его воли. Но надо же было что-то говорить, а то остановил девчонку и топчется, как немой.
        - Свет, я хотел спросить...
        Она терпеливо ждала и в то же время была абсолютно безучастной.
        - Гм... ты в раздевалку? - выдавил из себя Олег.
        - Да...
        - А... ну, пойдем вместе...
        Лагутина пожала плечами. Из класса стали выходить ребята. На парочку посматривали с любопытством. Света больше не задерживалась. Она пошла по коридору к лестнице. Гречихин, опустив голову, направился было следом, но его нагнал Эльбаум.
        - Куда ты так рванул? - удивился Сашка.
        - Да так, я... - Гречихин неопределенно махнул рукой. Время было упущено. Лагутина упорхнула, растворилась, исчезла. Э-х...

* * *
        В это время в классе все еще оставались три товарища и Дашка.
        - Мария Владимировна, - обратился к учительнице Макс, - вам говорила Жанна Ивановна о диктанте?
        - Да-да, - подтвердила она, - так вы и есть те самые нарушители школьного спокойствия? Попиратели основ. - Она улыбнулась.
        Товарищи радостно согласились. Неожиданно наказание обернулось привилегией. У товарищей появилась возможность пообщаться с симпатичной «Не нашей Машей» в неформальной, так сказать, обстановке. Диктант, естественно, только повод.
        Ребята расселись за первыми тремя партами. Дашка ни за что не хотела уходить без Андрея и тоже осталась.
        С диктантом справились быстро. Да еще и ошибки сразу проверили.
        Три товарища были страшно довольны собой. И все бы ничего, если бы не Дашка. Всю дорогу до самого дома она изводила ребят:
        - Андрей, скажи, у меня что, некрасивые ноги? - пристала Дашка.
        Тот покосился и произнес невнятно:
        - Почему, нормальные...
        - Нет, ты прямо скажи! - не отставала Дашка, - а то некоторые, - она кивнула в сторону Макса, - некоторые утверждают, что в нашем классе только три пары стройных ножек. И мои ноги к ним не относятся.
        - Не заводись, Дашка, - усмехнулся Макс, - это я так, образно...
        - Что значит «образно»? - вскипела Дашка. - При чем здесь какие-то образы? Чем тебе не нравятся конкретно мои ноги?! - напала она на Макса.
        - Да, блин! Откуда я знаю, какие у тебя ноги! - возмутился он. - Я их видел? Ты же все время в джинсах!
        - Выходит, мне не идут джинсы?! - возмутилась Дашка.
        - Дашка, ты меня достала со своими ногами! - Спор грозил перерасти в скандал. Андрей отмалчивался, Егор насвистывал что-то, а Макс с Дашкой чуть ли не в драку полезли.
        - Даш, ну хватит, - попросил Андрей.
        - Нет, я требую ответа! - не унималась девчонка. - Если Макс имел в виду то, что я маленького роста и ноги у меня не такие длинные, как у Ленки или у этой новенькой Лагутиной, так надо было сказать об этом. Но у Янки Рыбиной ноги ничуть не лучше моих, просто она их все время демонстрирует, а я не такая!
        Дашка всегда была ужасно вспыльчивой. Она так расстроилась, так завела себя, что ребятам пришлось втроем успокаивать ее, доказывая, что она самая красивая не только в классе, но и в школе, и вообще на всем земном шаре. Убедили с трудом.

* * *
        Света Лагутина тоже, как ни странно, думала о ногах. Но ее рассуждения сильно отличались от Дашкиных.
        К чему все эти разговоры? - думала она. - Красивые ноги, некрасивые ноги... Чтобы ноги были и сильными, и стройными, их надо тренировать. Вот и все. Это такие же части тела, как и все остальное. Почему же люди думают, что красота - это данность? Когда Пушкин писал о стройных женских ножках, он был прав. Потому что женщины его времени в основном сидели сиднем дома, мало двигались, рано и много рожали. Какие уж тут ножки! Как только женщинам стал доступен спорт, у них и фигуры изменились. Красивое тело - это труд, нагрузка, тренировки. Света знала об этом не понаслышке.
        Странные они - ее одноклассники. Вот зачем, например, сегодня после литературы ее остановил этот высокий парень? Как его? Гречихин, кажется?
        Чего он хотел?
        Глава 7
        Гречихин
        Явившись после тренировки домой, Олег Гречихин первым делом отыскал на книжной полке томик Пушкина и утащил к себе в комнату. И только потом переоделся, принял душ, разогрел обед.
        Он совершал вполне привычные действия, и не потому что ему так уж хотелось есть и уж тем более мыть после посуду и убирать со стола.
        Нет.
        Дома у Олега все было подчинено строгой дисциплине. Глава семьи, отец Гречихина - подполковник ФСБ. Дед и прадед были военными. Так что сам Олег никогда не сомневался в выборе профессии.
        С самого раннего детства Олежку закаляли, а с шести лет отец записал его в спортивную секцию. И хотя Олежек был там самым маленьким, но и самым удаленьким. Когда ему исполнилось восемь, он принял участие в первых своих соревнованиях по вольной борьбе и занял второе место.
        С тех пор он неизменно выступал и на городских, и на областных соревнованиях и почти всегда выходил победителем.
        Его день четко регламентирован. Ранний подъем, пробежка, душ, завтрак, школа, тренировка, обед, уроки... Он неплохо учится, не отличник, конечно, но двоек и троек себе не позволяет.
        Остается время и на друзей. С Сашкой Эльбаумом они дружат с первого класса и вместе занимаются в одной секции. Дружит Олег и с Серегой Сухининым, и с Женькой Онегиным, тьфу ты, блин! Огейкиным! Вот привязался этот Онегин!
        Короче говоря, дружит.
        Женька и Серега футболисты. Ребята развлекаются тем, что ходят друг к другу на соревнования и матчи. Всячески помогают и болеют друг за друга.
        А насчет всяких там девчонок - так это все глупости. Ну, о чем прикажете говорить с существом в розовой кофточке и с голым пупком? Она же дальше этого своего пупка ничего не видит и не знает. Что у Олега Гречихина может быть общего с девчонками? Нет! Он их никогда не обижал, да и не обидит. На улице, если кто-то приставать будет к девушке, Гречихин обязательно заступится и накажет обидчика. Это уж будьте уверены! Но точно так же Олег заступится за котенка или собаку. Потому что нельзя издеваться над теми, кто слабее тебя. Это недостойно настоящего мужчины. И отец так говорит, и тренер, и лучший друг Сашка.
        Олег - настоящий мужчина! Во всяком случае, хочет таковым стать.
        Нет, он не шарахается от девчонок. Они бывают забавными. Иногда с ними приятно провести время. Например, Янка Рыбина. Глупенькая, хорошенькая Янка. Пару раз Олег танцевал с ней на дискотеках, да и что там скрывать, целовался под лестницей. Ну и что? С ней многие целовались. Ничего особенного. Только косметики многовато, потом приходится губную помаду оттирать... Даже мама как-то заметила, головой покачала. А чего качать-то? Не жениться же он собрался на Янке?! Пускай на ней Костик женится!
        А такие суровые парни, как Олежек, выше всех этих нежностей. Так он думал вплоть до сегодняшнего дня. И все было хорошо и правильно.
        И вот теперь Лагутина!
        Олег измучился, пытаясь объяснить себе наваждение по имени Лагутина. Если быть честным с самим собой, то надо заметить: у Олежека был своего рода идеал девушки. Ну, знаете, как это бывает: увидел случайный снимок в журнале, или фильм, а то и просто плакат где-нибудь в городе, и... Вот и Олежек представлял себе «свою девушку» такой, как в полузабытой рекламе неизвестно чего, увиденной когда-то по телевизору мельком. Эта девушка, она шагала по улице в развевающемся платье, высокая, сильная, загорелая. Одним слово, валькирия!
        Олежек попытался сравнить свой идеал с Лагутиной и... В общем, если Светке распустить волосы и надеть голубое легкое платье...
        О-о-о-о! Олег почувствовал, что краснеет.
        Любовь? Да ну! Какая может быть любовь в 15 лет! Так - шуры-муры, хиханьки, шепотки по углам, записочки... Опять-таки, это для девчонок. Это у них сказочки про принцев, валентинки, розовые бантики, стишки.
        Кстати, о стишках.
        Олег, наконец, зашел к себе в комнату и взглянул на книгу в коричневом переплете. Он уселся на диван и отыскал «Евгения Онегина». 1-я глава...
        Олег пробежал глазами начало, не задерживаясь, пролистнул страницы. Вот оно!
        Ах! долго я забыть не мог
        Две ножки... Грустный, охладелый,
        Я все их помню, и во сне
        Они тревожат сердце мне.
        «Они тревожат сердце мне...» - прошептал, откинувшись на спинку дивана. Выходит, ножки Лагутиной тревожат его сердце! Но почему?!
        Глава 8
        Полковник Подушкин, или Балерина инкогнито
        Лагутина явилась утром в класс, не подозревая о том, что происходит в душе Олега Гречихина. Да даже если бы и подозревала, вряд ли придала бы этому большое значение. Ее волновало совсем другое. Первым уроком значилась НВП. А значит, полковник Подушкин, новые насмешки и новые муки.
        Подушкин выглядел молодцом. Подтянутый, гладковыбритый, с коротким ежиком седых волос, пахнущий одеколоном и торжественный.
        На этот раз он вместо подвала, где располагался кабинет НВП, приказал ребятам идти в спортзал.
        В спортзале уже выстроились «бэшки» и бегал вдоль строя физкультурник Тарзан. Как его звали на самом деле? Тарас Александрович. Попробуйте произнести быстро:
        «Тарсаныч». Дальше объяснять не надо...
        Итак, 10-й «А» в сопровождении полковника Подушкина ввалился в спортзал и привычно построился. Лагутина замешкалась, она не знала, где должна стоять. Подушкин самолично вклинил ее между Петровой и Войтко.
        Затем, убедившись в том, что его подопечные построены, Подушкин рявкнул:
        - Ррравняйсь! Смирррна!
        Лагутина покосилась на одноклассников и замерла, подражая им.
        С Подушкиным она уже успела познакомиться, а Тарзана видела чуть ли не впервые. Дело в том, что она была освобождена от физкультуры из-за травмы. Врачи рекомендовали избегать чрезмерных нагрузок, особенно прыжков и бега.
        Она слышала, как девчонки посмеиваются над физкультурником. Мол, у него такой вид, будто он все время с похмелья. У девчонок раньше физкультуру вела другая учительница, но она ушла в декретный отпуск, так что Тарзан теперь вел уроки и у парней, и у девчонок.
        До сегодняшнего дня Лагутину мало интересовали все эти перестановки.
        Она задумалась и, услышав, как Подушкин выкрикнул ее фамилию, вздрогнула.
        - Лагутина! Как стоишь!
        По рядам пробежал смешок. Света уставилась на полковника непонимающе. Как она должна стоять? Кажется, стоит не хуже других. Войтко слегка толкнула ее локтем, показав взглядом на ноги:
        - Пятки вместе, носки врозь, - прошептала.
        Света исправилась.
        Подушкин крякнул и разразился прочувствованной речью, из которой Света едва поняла половину. Речь полковника изобиловала такими махровыми выражениями и словами, которые человек, не будучи военным, воспринять не в состоянии.
        «Товарищи учащиеся, за истекший период вашего обучения в стенах средней школы за номером...» - так начал полковник. Далее он пустился в воспоминания, перечислял проведенные мероприятия, успехи и достижения «товарищей учащихся» на поприще «освоения предмета начальной военной подготовки». А также о важности данного предмета для дальнейшей жизни, потому как «враг не дремлет». И так далее, и тому подобное: «патриотическое воспитание молодежи как основополагающий фактор воспитания вообще». Там было еще что-то о «стратегической и военной мощи» и об «укреплении обороноспособности государства», о «нерушимости наших границ». Да много чего было в этой речи старого служаки. Света даже не старалась вникнуть. Она была рада тому, что ее не заставляют разбирать автомат. Стояла, вытянувшись по струнке, и ждала окончания экзекуции.
        Не тут-то было. Полковник завершил речь каким-то бравурным пассажем. Во всяком случае, так показалось Свете. После чего скомандовал:
        - Правое плечо впере-од!
        Света снова замешкалась. Но Войтко вовремя ее повернула.
        - Шагом арш!
        Две шеренги десятиклассников, громко топая и размахивая руками, двинулись в обход спортзала. Света не умела топать, но она очень старалась. Однако она снова чем-то не угодила Подушкину.
        - Лагутина! Печатай шаг! Ты не на танцах!
        Оба класса грохнули.
        - Отставить! - выкрикнул Подушкин. - Ррразговорчики в строю! Левой, левой! Раз, два, три! Как в первом классе!
        Света старалась идти в ногу со всеми, но ее страшно смущал пристальный взгляд Подушкина.
        - Лагутина! Выйди из строя!
        Она послушно отступила в сторону, оказавшись в центре зала рядом с Тарзаном и полковником.
        - На месте сто-ой! Раз, два! - скомандовал Подушкин. Десятиклассники последний раз топнули и остановились.
        - Нале-во!
        Теперь две шеренги стояли лицом к центру, то есть к Лагутиной.
        - Лагутина, ты что! Маршировать не умеешь? - напустился на нее Подушкин. Света стояла молча, она не знала, как надо отвечать полковнику.
        - Что за балетная походочка?! - возмутился Подушкин. Света вздрогнула, но снова промолчала.
        - Видела бы ты себя со стороны! - не унимался Подушкин. Он, видимо, был так возмущен, что даже позволил себе показать, как именно выглядит Лагутина со стороны. Полковник расставил руки, повернул голову чуть набок, и, поднявшись на носки, сделал несколько шагов. Смотрелся он комично. Вокруг засмеялись, даже Тарзан усмехнулся. Смеялись над Подушкиным, но Света приняла все на свой счет. И она не выдержала. Всхлипнув, сорвалась с места и бросилась вон из зала.
        Шеренга десятиклассников заволновалась. Кто-то присвистнул, кто-то нарушил строй. Заговорили разом, послышались смех, шушуканье, взволнованные восклицания. Янка Рыбина заливисто захохотала. Костик Марушкин попытался выполнить то ли батман, то ли фуэте.
        - Дурак! - коротко бросила Наташа Войтко и, не спрашивая разрешения, последовала за Лагутиной. Следом побежала Пацура. Тарзан спохватился и дунул в свисток. Но на него не обратили внимания.
        - Прекратить! - взревел Подушкин. - Войтко! Немедленно встань в строй!
        Наташа даже не оглянулась. Пацура бросилась было назад, заметалась, потом обреченно махнула рукой и выскочила следом за подругой.
        Три товарища откровенно потешались над полковником.
        - Ты смотри, наш-то побагровел весь! - заметил Абакумов.
        - Да, - согласился Егор, - сорвали важное мероприятие. И кто! Отличница и новенькая! А еще на нас орут!
        - Предлагаю сплясать танец маленьких лебедей, - тут же нашелся Абакумов.
        Тарзан свистел не переставая. Подушкин метал громы и молнии. Восстановить дисциплину не удавалось.
        - Товарищ полковник, а можно мне выйти? - канючила Соня Шапиро. - Пожалуйста, живот схватило! Ой, ой, не могу! - Она скрючилась и даже побледнела.
        - Сонечка, что с тобой?! - кинулась к ней Дашка. - Товарищ полковник, отпустите же Шапиро, ей же плохо! - потребовала она. - Я ее провожу. Пойдем, Сонечка...
        Полковник внезапно успокоился. Даже сник:
        - Идите, - разрешил, - да, найдите Войтко и остальных, пусть немедленно возвращаются.
        Дашка заботливо обхватила Соню за талию и повела к выходу.
        - Остальные, встать в строй!
        Да, оставался еще порох в пороховницах у отставного полковника. Десятиклассники хоть и нехотя, но построились. Тарзан, наконец, перестал свистеть.

* * *
        Войтко догнала Лагутину у раздевалки.
        - Света, подожди!
        Охранник с интересом посмотрел в их сторону. Наташа знала, никто Лагутину из школы не выпустит. Надо было во что бы то ни стало уговорить ее и отвести куда-нибудь в укромное местечко, например, в туалет, чтоб не привязался охранник и не поднял скандала. Наташа ужасно злилась на придурков-одноклассников, на бестактного Подушкина и на себя заодно. Но поступить по-другому не могла. Что же это получается: набросились скопом на беззащитную девчонку. Уроды! В том, что Лагутина беззащитная, Наташа не сомневалась. Всем своим видом и поведением Лагутина выражала абсолютную неспособность быть как все. А значит, ее быстренько заклюют в классе как белую ворону. Неприязнь к новенькой исчезла в тот момент, когда ее обидели и она, еле сдерживая слезы, выскочила из спортзала. Наташа поняла: пора брать Лагутину под крыло.
        Светлана уткнулась лицом в стену, и Наташа увидела, как у нее дрожат плечи. Новенькая беззвучно плакала.
        - Свет, - тихонько позвала Наташа, - Свет, пойдем отсюда.
        Лагутина, не поворачиваясь, замотала головой. Но Наташа не отступила. Она мягко, но настойчиво взяла Свету под локоть.
        - Пойдем, охранник смотрит.
        - Я туда не вернусь, - выдохнула Лагутина, сдерживая рыдания.
        - И не надо, - согласилась Войтко, - я тоже не вернусь. Без нас обойдутся.
        Подбежала Пацура:
        - Ой, девочки! Ну и шороху мы навели!
        Войтко приложила палец к губам. Пацура испуганно закивала.
        Вдвоем они взяли Лагутину под руки и повели прочь от раздевалки, по дороге Наташа успокаивала ее как могла.
        - Ну, чего ты, в самом деле, расстроилась? Ну, дураки они, что с них возьмешь. - Лагутина брела, покорно опустив голову. Она чувствовала себя страшно усталой и разбитой. Настолько, что даже неожиданное заступничество гордой Наташи ее не удивило.
        Девчонки укрылись в туалете на первом этаже. Войтко заботливо открыла воду, заставила Светлану умыться, достала из кармана упаковку носовых платков. Подруги подождали, пока новенькая приведет себя в порядок и успокоится.
        - Наверное, надо извиниться, - неожиданно высказалась Света. - Так неудобно получилось.
        - Забудь! - отмахнулась Наташа. - Ты, главное, не расстраивайся.
        - Мы тебя в обиду не дадим, - поддакнула Пацура.
        Лагутина впервые улыбнулась:
        - Спасибо...
        В этот момент в туалет, крадучись, заглянула Дашка Гришина.
        - О! Девчонки! А мы вас ищем!
        - Здесь становится тесно, - ворчливо заметила Наташа. Но поздно. Соня и Дашка уже вошли и направились прямиком к Лагутиной:
        - Света, ты плакала?! - переживала Шапиро. - Ой, не рви сердце!
        - Плюнь и разотри, - посоветовала Дашка.
        Но Лагутина уже и не думала плакать. Недавние слезы можно было угадать по покрасневшим глазам и опухшему носу, но сами слезы высохли.
        - Не понимаю, что на меня нашло, - призналась Света, - мне показалось, что ваш Подушкин просто издевается надо мной.
        - Да ну его! - поморщилась Дашка.
        - Изверг! - вставила Соня.
        - Девочки, я правда как-то не так хожу? - спросила Света.
        - Да нормально ты ходишь, - успокоила ее Наташа, - только маршировать не умеешь.
        - Да, - задумчиво согласилась Света, - маршировать мне не приходилось.
        - Свет, а у вас в школе не было НВП? - переспросила Дашка.
        Света покачала головой.
        - Везет, - вздохнула Пацура, - Светлана, а можно тебя спросить?
        - Конечно, - улыбнулась та.
        - Ты в какой-то спецшколе училась, да?
        Лагутина снова покачала головой.
        - Что ты пристала к человеку! - набросилась на подружку Наташа. - Ей и без тебя тошно.
        - Нет-нет, - перебила ее Света, - просто я... - она на мгновение запнулась, - я училась не в школе, а в хореографическом училище. - Она призналась неожиданно для самой себя. Так, само вырвалось.
        Девчонки замерли, услышав новость, Пацура даже рот открыла. Первой не выдержала Соня:
        - Ой, девчонки, я что-то такое и предполагала. Не верите? Я даже дома маме сказала, что у нас учится новенькая девочка, похожая на балерину.
        - Здорово-о, - протянула Дашка, во все глаза глядя на Свету. - А ты и сейчас танцуешь?
        - Нет, - ответила Света, и это признание далось ей куда труднее первого, - у меня была травма. Для обычного человека - пустяки, а для меня... в общем, мне пришлось оставить училище.
        - Н-да, не повезло, - вздохнула Наташа, - после твоего училища к нам попасть - тот еще подарок судьбы.
        - Как грустно! - Соня даже руками всплеснула. - Ты очень переживаешь? Да?
        - Сонька! - прикрикнула Наташа.
        - Я же просто спросила! - начала оправдываться та.
        Но Светлана как будто ждала этого вопроса. Она так долго носила в себе свое горе, что теперь, когда четыре ее одноклассницы проявили к ней сочувствие, что-то как будто лопнуло внутри нее, и она заговорила. Она рассказала, как ей было трудно. О том, что осталась совершенно одна. Один на один со своим несчастьем. Призналась, что не мыслила себя без танца, что для нее уход из училища был равноценен смерти. Она не скрыла ничего: и своего страха перед новой школой, одноклассниками и учителями, незнакомыми предметами, непривычными отношениями. Она говорила, пока не прозвенел звонок с урока.
        Девчонки встрепенулись. Наташа заявила, что теперь Светлане совершенно нечего бояться. С этого дня лично Наташа Войтко возьмет на себя все возникающие у нее проблемы. Девчонки заговорили разом, предлагая свою помощь. Но Светлана неожиданно твердо сказала:
        - Что вы, девочки! Я не калека!
        - Очень хорошо! - кивнула Наташа. - Но на мою дружбу ты можешь рассчитывать.
        - И на мою! - воскликнула Дашка!
        - Я тоже хочу с тобой дружить, - прижала руки к сердцу Соня.
        - И я! - рванулась вперед Пацура.
        Светлана растроганно протянула к новым подругам руки:
        - Девочки, вы себе не представляете, я так вам благодарна! - Она задохнулась от волнения. - У меня просто нет слов!
        Но слова были не нужны. Девчонки и так все поняли.
        Глава 9
        Янка Рыбина, или Страсти разгораются
        История с Подушкиным не имела продолжения. Ее попросту тихо замяли. Полковник, видимо, не посчитал для себя возможным жаловаться на девчонок Жанне Ивановне. И хотя Лагутина продолжала посещать уроки НВП, Подушкин как будто перестал ее замечать.
        А в классе, наоборот, популярность Светланы заметно возросла. Во-первых, она как бы попала под покровительство сразу четырех девчонок. Во-вторых, все четверо, не сговариваясь, окружили Свету эдаким ореолом тайны. Они шушукались с ней на переменах, Соня Шапиро предложила ей сесть вместе. Войтко категорически пресекала любые выпады и насмешки в адрес новой подруги.
        Но слухи все-таки пошли. И в школе Лагутину за глаза стали называть балериной.
        Как это часто бывает, девчонки проговорились. Дашка поделилась с Андреем, тот как-то в разговоре с друзьями о чем-то намекнул или проговорился. Короче говоря, вскоре весь класс узнал... Гречихин, разумеется, тоже.
        Сама Лагутина и не подозревала о том, какие страсти разгораются вокруг нее. А если бы и догадалась, что бы она смогла сделать?
        Ваня Топорков осмелел. Он начал открыто, как ему казалось, ухаживать за Светланой. Несколько раз он провожал ее до дома после уроков, рассказывал о себе, предлагал сходить в кино. Лагутина очень мило с ним общалась, в кино пойти согласилась. А когда в темном зале Топорков решился взять ее за руку, не отстранилась и руки не отдернула.
        Ваня возликовал! Он нравится Лагутиной! Никаких сомнений. Каждому парню известно, если девчонка соглашается прийти на свидание, если позволяет держать себя за руку - дело верное! Ваня готовился к последнему испытанию - поцелую! Надо только дождаться дискотеки...
        Гречихин, изнывая от ревности, наблюдал за счастливым соперником. Но что тут можно было предпринять? Убить Топоркова? Наехать на него тяжелым танком? Пригрозить и заставить отказаться от Лагутиной? Нет, Гречихин никогда не был и не будет подлецом. Раз Топорков нравится Светлане, что ж, Гречихин сможет взять себя в руки и отойти в сторону. Но! Что, если у него тоже есть шанс? Скоро в школе будет дискотека, Олег найдет благовидный предлог и...
        Янка Рыбина перестала понимать, что это случилось с Олежеком? До недавнего времени Гречихин был свойским парнем. С ним было клево проводить время. И, если честно, Гречихин ей нравился. То есть раньше она не задумывалась над этим, просто радовалась жизни, крутила с парнями, веселилась. Она и не заметила, как влюбилась. А Гречихин - он ведь был не против. Он приглашал ее на дискотеках, заигрывал, они даже целовались под лестницей. Да что там целовались, он ее на руках носил! Многие ли девчонки могут похвастать тем, что их носили на руках? И вот, когда Янка была абсолютно уверена в том, что Гречихин принадлежит ей полностью, Олежек внезапно перестал ее замечать! Она запомнила тот день, когда Гречихин после уроков отвернулся от нее на школьном крыльце. Янка разозлилась и решила наказать строптивого парня. Кто не знает, лучшее наказание - ревность. Янка тут же нашла способ: Костик Марушкин. Он подвернулся случайно, но очень кстати. Янка демонстративно увела его с собой. Но на следующий день, вместо того чтобы биться головой о стену и молить Янку о свидании, Гречихин едва кивнул, да и то не сразу.
        «Обиделся!» - впервые в жизни Янка испугалась. Не переборщила ли она с Марушкиным?
        А тот, как назло, прилип к ней, не отвяжешься. Янка растерялась. На Марушкина ей было наплевать, его собачья преданность раздражала. «Яночка, я сделаю для тебя все, что ни попросишь!» Да что у него просить-то? Мелкий, самонадеянный мальчишка со странностями. Но Янка не спешила отделаться от Костика. Мало ли, вдруг пригодится... Чем дальше, тем сильнее любила она Гречихина. Но, несмотря на все ее попытки, Олег оставался чужим и равнодушным. Мало того, с некоторых пор Янка стала замечать, КАК Гречихин смотрит на новенькую...
        На уроке НВП, в спортзале, когда Подушкин выставил Лагутину перед двумя десятыми классами, Янка позлорадствовала. Так и надо этой нахальной выскочке! В классе без году неделя, а туда же, лучших парней отбивает! Костик предвосхитил Янкино желание, он еще и передразнил Светку. Правда, Войтко вмешалась, коровища! Вечно лезет не в свое дело! Но дальнейшие события развивались совсем не так, как предполагала Янка. Вместо того чтобы высмеять нелепую Лагутину, Гречихин сделал шаг из строя и обратился к Подушкину за разрешением выйти. И Топорков с ним, конечно! Куда там! Все знают, что он влюблен в Лагутину! Подушкин их не отпустил. И то хорошо. Гречихин спорить не стал, вернулся в строй. Но был весьма задумчив, даже побледнел. Тоже еще - страдалец! И ничего ему не обломилось. Лагутина с Топорковым встречается, все знают. А Гречихин никуда не денется, пострадает и вернется к ней, к Янке.
        Однако время шло, а Гречихин не возвращался. Лагутина же, судя по всему, совершенно освоилась в классе и школе. Друзей завела. Вон, Войтко и Пацура от нее не отходят, Сонечка и Дашка тоже с ними. А раз Дашка, то и весь бермудский треугольник теперь в друзьях у Лагутиной. Ну и пусть! Янка своего не упустит. Вот будет дискотека, и тогда...
        Сашка Эльбаум видел, что с другом творится что-то непонятное. Во всяком случае, такого еще не было. Сашка знал, если Олег не захочет говорить, из него слова не вытянешь. А раз так, он и сам разберется. Сашка умел наблюдать и делать выводы. Он довольно скоро понял, что Гречихин попросту влюбился. И в кого - в новенькую Лагутину. На взгляд Сашки, - ничего особенного. Да и сам Гречихин так же считал до тех пор, пока... вот именно, до каких пор? с чего это его разобрало? Топорков, тот более последователен. С первого же дня, как увидел Лагутину, так и запал. Светка, видимо, оценила его. Не зря же все говорят, что они встречаются. А Олег чего? Как будто его по голове стукнули! Пушкина начитался? Ножки, ножки... Да мало ли у кого какие ножки! Абакумов выкрикнул три фамилии наугад, и пожалуйста. Теперь в классе три признанных красавицы. А кем признанных? Да Абакумовым же! Знаток женской красоты, блин! Кто к Абакумову всерьез относится?! Он же шут гороховый, как и его дружбаны. Бермудский треугольник!
        Шутки шутками, а другу надо помочь. Он же сам не свой ходит. Может, поговорить с этой Лагутиной? Выяснить, как она на самом деле относится к Топоркову, намекнуть на Гречихина. Если уж на то пошло, то Олег Топоркову сто очков вперед даст. На него, вон, Янка Рыбина вешается, да и вообще многие девчонки заглядываются.
        Короче говоря, Эльбаум тоже решил дождаться дискотеки.
        А что же Светлана? Да, она с удовольствием сходила с Топорковым в кино... по-дружески. И когда он прикоснулся к ее руке, она даже не заметила. Подумаешь, прикоснулся! Во время танца партнеры находятся в очень тесном контакте. Не будет прочной связки, ничего не выйдет. Какое уж тут стеснение, ахи, вздохи. Светлане и в голову бы не пришло придать значение какому-то прикосновению. Топорков хороший парень, замечательный, из таких, как он, получаются отличные партнеры.
        Что же касается Гречихина, так его Светлана попросту не замечала, не выделяла из толпы. Он был как все - на ее взгляд, конечно.
        Глава 10
        Не такая, как все
        Если бы не новые подруги, Светлане и в голову не пришло бы пойти на школьную дискотеку.
        Нет, она, естественно, имела представление о дискотеках. Правда, сама на них не бывала. Если не считать нескольких танцевальных вечеров совместно с кадетами из городского военного училища. Ничего интересного на этих вечерах не происходило. Из училища привозили одинаковых мальчиков, похожих на оловянных солдатиков. В большом зале девочек и кадетов расставляли парами, и они сосредоточенно «отрабатывали программу». Точнее, у Светланы сложилось впечатление, что кадеты у себя в училище разучивали некий танцевальный минимум, а потом практиковались с танцовщицами из хореографического. Довольно нудное занятие, надо заметить. Светлане частенько приходилось шептать партнеру на ухо: «Раз, два, три... не торопись, не напрягай руку...»
        Когда она рассказала девчонкам о своих воспоминаниях, те залились смехом. Они-то доказывали Свете, что на дискотеках очень весело, что можно пообщаться с друзьями, потанцевать с понравившимся парнем, оторваться, одним словом.
        При этом если Дашка отзывалась о дискотеках восторженно, Наташа Войтко была более сдержанна. Она даже как-то обмолвилась, что все это чепуха и зря потерянное время. На что Дашка тут же съязвила: «Это ты потому так рассуждаешь, что тебя никто не приглашает!» «Зато ты всем глаза намозолила со своим Андрюшей!» - парировала Войтко.
        Соня по обыкновению прижимала ладони к щекам и ахала, Пацура страдальчески морщилась, она не любила склок.
        После уроков подруги не сразу расходились по домам. Если была хорошая погода, они гуляли по бульвару. В ненастные дни собирались у кого-нибудь дома. Однажды Светлана пригласила всех к себе. Подруги, конечно, не отказались. Им было любопытно посмотреть, как живут балерины. Оказалось, обыкновенно живут, как все. Зашли на полчасика и засиделись.
        Светлане хотелось расспросить подруг, почему они поддержали ее на НВП. Ведь до того никто из них не проявлял к ней интереса. Девчонки не стали запираться. Признались. Наташа прямо заявила:
        - Я за тобой все время наблюдала. Сначала ты меня даже раздражала, а потом ты на уроке литературы стихи читала. Пушкина по памяти, в общем, уважаю! Не будь Подушкина, я все равно попыталась бы поговорить с тобой.
        Настя, конечно, все время поддакивала Наташе. Дашка, хихикая, призналась, что немного ревновала, потому что Абакумов похвалил Светланины ноги, вот Дашка и разозлилась, но когда Светлану при всех стали высмеивать, Дашке стало ее жалко.
        - К тому же, - добавила Дашка, - у меня сработал стадный инстинкт. Наташка за тобой побежала, Настя - следом, да тут еще Соня скрючилась «ой, живот болит!». Ну, у меня сразу же план созрел. Я Соню подхватила и - вперед! - она смеялась, рассказывая.
        Соня смутилась:
        - О, девочки, скажу честно, мне было так любопытно, что я просто притворилась больной. Очень хотелось узнать, что будет. Сама не понимаю, как это я так, - она развела руками и вздохнула.
        Светлана рассмеялась:
        - Все так просто, а я голову сломала.
        - Да, причины, как ты понимаешь, самые примитивные, - отозвалась Наташа, - но не в них дело. Главное, что мы подружились.
        С ней все согласились.
        Светлана смотрела на подруг и улыбалась. Ей нравилась их искренность. К тому же они были такими разными и в то же время могли находить общий язык. Это, наверное, потому, что они давно знают друг друга, думала Светлана.
        Забавно получилось: она была совсем одна, а теперь у нее сразу четыре подруги. Между тем девчонки заболтались и снова заспорили. Наташа доказывала, что главное в школе - учеба. А Дашка, наперекор ей, утверждала: мол, учеба учебой, но важнее всего отношения с друзьями.
        - Ты все делаешь для галочки, - нападала Дашка на Наташу.
        - Зато ты у нас душа коллектива, - усмехнулась та.
        - Ну да, - подхватила Дашка, - я душа, а Янка - ноги!
        - И далась тебе эта Рыбина, - поморщилась Наташа, - вы все вообще слишком много внимания уделяете вещам второстепенным.
        - Почему же, - несмело вступила Соня, - я тоже люблю учиться...
        - А мне нравится тусить, - отрезала Дашка.
        - Я тоже не против потусить, - согласилась Соня, - что плохого в том, чтоб потанцевать на вечеринке? Ведь так приятно, когда тебя приглашают...
        - О! Соня! - со смехом воскликнула Дашка. - Ты у нас известная тусовщица.
        - Девочки, - перебила спорщиц Света, - объясните, пожалуйста, насчет приглашений. Это обязательно?
        - Да ты что?! - мгновенно вспыхнула Дашка. - В этом-то и прикол!
        - Не говори глупостей! - перебила Войтко.
        - Наташа, согласись, когда приглашают танцевать, это приятно, - стояла на своем Соня.
        - Смотря кто! - не сдалась Войтко.
        - А я вообще дискотеки не люблю! - вклинилась Пацура.
        - И все ты врешь! - вознегодовала Дашка.
        Света крутила головой, пытаясь слушать сразу всех. В конечном итоге у нее сложилось впечатление, что дискотека - это урок НВП, но с особенными извращенными правилами.
        - Девочки, это не для меня, - призналась она подругам.
        И тогда Наташа Войтко удивила ее:
        - Тебе нечего бояться, - сказала она, - тебя Топорков пригласит.
        - Точно! - подхватила Дашка. - Топорков от тебя без ума!
        Соня и Настя согласно кивнули. Это единомыслие еще больше смутило и запутало Светлану:
        - При чем тут Топорков?
        - Свет, ну не притворяйся, - напустилась на нее Дашка, - об этом уже вся школа знает.
        - Да о чем знает? - На лице Светы было написано такое искреннее недоумение, что Дашка смутилась.
        - Ну, как же, - теперь не очень уверенно произнесла она, - вы же с Топорковым встречаетесь?
        Четыре пары глаз уставились на Светлану, ожидая ответа. Та, в свою очередь, разглядывала подруг, явно не понимая, чего от нее хотят. Первой не выдержала Войтко:
        - Свет, ты нас извини, мы не в свое дело лезем.
        - Нет-нет, ничего, - отозвалась Светлана. - Просто, я не думала, что Топорков и я... - она старалась тщательно подбирать слова. - Что, глядя на нас, можно подумать, будто мы встречаемся.
        - Вот те на! - опешила Дашка. - Значит, ты хочешь сказать, что Топорков тебе не нравится?
        - Почему, он хороший человек, добрый, - ответила Света.
        - Ну! - не выдержала Соня.
        Света пожала плечами.
        - Ты прямо нам скажи: влюблена или нет?! - Дашка решила взять быка за рога.
        - Фи, Даша! - поморщилась Настя Пацура.
        - А что?! - Дашку не так-то легко было остановить, - Мы же не чужие люди, и к тому же вся школа болтает. Если Светке Ваня не нравится, пусть так и скажет, и мы все вместе придумаем, как ей с ним быть дальше.
        - Погодите, девочки, - перебила Дашку Света, - честно говоря, я чувствую себя ужасно глупо. Если бы я знала... Поверьте мне, да, Ваня несколько раз провожал меня до дома. Мы очень мило поговорили и все. Когда-то Ваня помог мне, я ему благодарна. Вот и все. Я не думала, что из-за этого возникнет столько сложностей.
        - Ладно-ладно, - замахала руками Войтко, - нет так нет. Забыли!
        Когда подруги вышли от Лагутиной, Войтко задумчиво молчала, а Дашка, Соня и Настя не выдержали и слегка перемыли косточки Светлане.
        - Странная она, - вынесла свой вердикт Дашка.
        - Да, - согласилась Соня, - немного не от мира сего.
        - Что вы хотите этим сказать? - испугалась Настя Пацура. - Что Лагутина ненормальная?
        - Сама ты ненормальная, - огрызнулась Дашка. - Просто она не такая, как все, вот! Мы все люди как люди, а она эльфийская принцесса или фея... так, случайно очутилась у нас...
        И все-таки девчонкам удалось уговорить Лагутину сходить на дискотеку. Они объяснили Светлане, что она ничего не теряет, ведь в любой момент можно уйти, да и вообще, никто не заставит ее делать что-то против ее желания.
        Лагутина выслушала подруг и в очередной раз поставила их в тупик простым вопросом: «Как танцуют на дискотеке?»
        И снова пришлось объяснять «странной» девчонке очевидные вещи: про быстрые танцы и медляки. Света глазами хлопала. А когда Войтко показала ей, как танцуют медляк, Лагутина не выдержала и расхохоталась.
        - Это ни на что не похоже, - призналась она, отсмеявшись. - Обниматься под музыку с незнакомым мальчишкой!
        - Ну, ты вообще дикая! - не выдержала Дашка.
        - Да почему же? - удивилась Светлана. - Если мы говорим о танце, то это совсем другое. А просто так топтаться на месте в обнимку не вижу смысла.
        - А ты не топчись, - подсказала Соня, - понаблюдай за другими, пообщайся.
        - Хорошо, - согласилась Света. - В конце концов, я же с вами иду.
        Глава 11
        Расстановка сил
        Объединившаяся четверка накануне дискотеки явилась в полном составе к Лагутиной, дабы привести ее в соответствие с принятыми стандартами. Собственно говоря, никаких стандартов не существовало, однако подруги посчитали необходимым принять меры. Они познакомились с родителями Светы. Родители приняли девчонок с распростертым объятиями. Они были счастливы: наконец-то их дочь завела себе подруг и собирается куда-то пойти с ними.
        Подруги тем временем придирчиво осмотрели гардероб Светланы, снова поспорили, потому что одной хотелось, чтоб Света надела короткую юбку, другая настаивала на платье с открытыми плечами, третья советовала джинсы... Светлана посмеивалась и послушно примеряла все, что ей советовали подруги. Победило сиреневое платье с открытым плечами.
        Общим голосованием девчонки постановили распустить Светлане волосы и накрасить ее поярче.
        Волосы у Светланы действительно оказались очень красивые, длинные, светло-русые. Они рассыпались по плечам и спине золотистым водопадом. Девчонки ахнули. Соня снова всплеснула руками. Хотя у нее самой волосы были не хуже, ярко-рыжие, от природы кудрявые и тоже длинные.
        А вот красить себя Лагутина не позволила никому. Точнее, было так. Девчонки притащили с собой горы косметики и по очереди, толкаясь и перебивая друг друга, наносили на Светкино лицо макияж. Результат рассмешил всех. Лагутина стала похожа на куклу, с белым лицом, розовыми щеками, огромными глазищами и розовыми губками.
        - Нет, девочки. Разрешите, я уж сама, - попросила она подруг.
        И еще раз удивила. Светлана нанесла макияж быстро и умело. Можно сказать, профессионально. Подружки только ахали да охали. «Где научилось? Ах, ну да, вас же, наверное, специально этому обучали...»
        Когда все было готово, подруги еще раз оглядели Свету. Что и говорить, выглядела она потрясающе. Девчонки даже позавидовали. Про себя, конечно.
        У Дашки зазвонил телефон.
        - Андрюшка! - всполошилась она. - Свет, можно ребята за нами зайдут, ты как?
        - Конечно, пусть зайдут, - улыбнулась Света.
        Войтко слегка поморщилась. А у Сони заблестели глаза.
        Уже перед выходом телефон зазвонил у Лагутиной. Она слегка удивилась, взглянула на дисплей. Звонил Топорков. Девчонки сразу же притихли, догадались. Ждали Светиной реакции. Но она спокойно ответила: «Да, иду... с девочками... нет, не надо, мы уже выходим... хорошо, до встречи...»
        Подруги примолкли, не решаясь комментировать. А Света спокойно надела пальто и улыбнулась:
        - Я готова.
        У подъезда их поджидали три товарища. Они немного замерзли на холодном ветру. Но, увидев девчонок, оживились. Дашка мгновенно вцепилась в Андрея и потащила его вперед. Соня, Настя, Наташа и Света остались на попечении у Макса и Егора. А те и рады стараться. Макс начал плести небылицы и заврался до такой степени, что даже Войтко улыбнулась. Егор, наоборот, казался сдержанным. Он как бы оттенял балагура Макса.
        На школьном крыльце топтался Топорков, явно поджидавший Лагутину. Макс даже присвистнул, заметив одноклассника. Иван был в костюме и при галстуке. Девчонки принялись перешептываться. И только Светлана восприняла нарядного Топоркова спокойно. Как будто так и надо. Как будто на дискотеках все парни должны быть в костюмах.
        Она мило улыбнулась Ивану и даже спросила, давно ли он тут стоит, не замерз ли. Иван расцвел, расшаркался, распахнул перед Лагутиной дверь, но сам зайти следом не успел. Подлетел Макс, шутливо поклонился, оттер растерявшегося Топоркова, подтолкнул девчонок, шлепнул по спине Егора и небрежно спросил у Топоркова:
        - Что? Как там? Мой столик не занят?
        Топорков, все еще придерживающий дверь, не сразу понял шутку Макса. А когда тот величественно прошествовал мимо, Топорков покраснел, рванул следом, хотел было отвесить нахалу оплеуху, но шустрый Макс успел увернуться.
        - Челаэк, - крикнул он напоследок, - шубу прими!
        Девчонки, конечно, захихикали. Лагутина повела бровью, усмехнулась и, глядя на Топоркова, медленно расстегнула пальто. Иван покраснел, но отступать было некуда. Он помог Светлане раздеться и отнес ее пальто в раздевалку.
        - А у тебя хорошо получается, - подмигнул ему Макс, - имей в виду, когда будешь выбирать профессию.
        - Шут гороховый! - парировал Иван.
        - Отлично! Ты будешь на дверях, а я - гостей смешить, - согласился Макс.
        - Хватит острить, - прикрикнула Войтко.
        Топорков все-таки ухитрился двинуть Макса по спине. Но Макс уже забыл о несчастном влюбленном. Он подхватил Соню и Настю под руки и потащил за собой.
        Топорков несмело протянул руку Лагутиной. Она, ничуть не смущаясь, подала ему свою. Войтко усмехнулась, глядя вслед странной парочке, и пошла за ними. Она решила не спускать с Лагутиной глаз. Наташа Войтко всегда была девочкой ответственной.
        В зале громыхала музыка, но почти никто не танцевал. Жались по стенам и углам, сбившись кучками.
        Появление Лагутиной и Топоркова не осталось незамеченным. Еще бы, эти двое вырядились, как на светский раут. К тому же, если Топоркова знали хорошо, то в незнакомке с длинными волосами в сиреневом облегающем платье с открытыми плечами мало кто сразу признал Лагутину. Если бы музыка была потише, до Светланы донеслись бы приглушенные возгласы «Вау!». Несколько парней даже поаплодировали красавице. А вот девчонки не обрадовались конкурентке.
        Янка Рыбина демонстративно отвернулась и прошипела сквозь зубы: «Вырядилась, фифа!»
        Сама Янка выбрала для дискотеки ярко-красное короткое платье и вместо повседневных кроссовок - туфли на высоком каблуке. Она не поленилась сходить в парикмахерскую и выглядела теперь весьма соблазнительно. Костик вертелся рядом, подобострастно заглядывая Янке в глаза, но ей было не до Костика. Янка высматривала Гречихина. Она заметно нервничала, кусала губы и нетерпеливо постукивала каблучком.
        Наконец, явился Гречихин в компании Эльбаума, Сухинина и Огейкина. Янка издали помахала ему рукой и призывно улыбнулась. Ребята подошли.
        - Улетно смотришься! - похвалил Сухинин.
        Янка расплылась в улыбке и покосилась на Гречихина. Олежек крутил головой, словно искал кого-то в зале.
        - Олежек, потанцуем? - игриво предложила Янка. Костик нервно рассмеялся.
        - Ага, попозже, - отозвался Гречихин, даже не оглянувшись на Янку. Ее подхватил Сухинин, вытащил в центр зала, обхватил сильными руками, прижал, смеясь. Янка сначала напряглась, но вдруг решила не сопротивляться. Она подняла голову, посмотрела Сухинину в глаза и тоже рассмеялась. Пусть все видят, что она счастлива!
        Но Янка не забывала посматривать на Гречихина. Вон он, уставился на Топоркова с Лагутиной. Ничего у тебя не выйдет, дурачок. Топорков Светку крепко держит. Или это она его держит? Внезапно Янка поняла, что Лагутина учит Топоркова танцевать, а он сосредоточенно слушает ее и старается не оттоптать ноги. Ну-ну, сладкая парочка... Янка удовлетворенно усмехнулась.
        Во время танца Сухинин все время говорил ей на ухо всякие глупые комплименты. Янка отвечала, не думая. Кокетничала, как обычно. Но вот танец кончился, и Сухинин отвел Янку к Костику. Костик был взвинчен, он чуть не сцепился с Сухининым. Но Сухинин не обратил внимания на Костика, оставив Янку, он направился в другой конец зала. Как раз туда, где блистала ненавистная Лагутина. У Янки даже сердце защемило. Потому что вокруг Лагутиной уже собралось порядочно парней, и среди них был Гречихин.
        - Ян, пойдем танцевать, - канючил Костик.
        - Ах, отстань ты! - в сердцах бросила Янка. Она оттолкнула верного Костика и устремилась к ненавистной Лагутиной.
        Держась за стену, Костик побрел к стульям в углу. Там в одиночестве сидела Наташка Войтко и тоже наблюдала за развитием событий. Но в отличие от Костика Наташа была вполне довольна. Ее подопечная делала успехи. И Наташа не могла не радоваться, глядя, как подруга учит танцевать парней, похожих со стороны на стадо молодых бегемотов.
        Глава 12
        Мастер-класс
        Лагутина танцевала с парнями по очереди. Причем она была за партнера, а ученик - за партнершу. Светлана показывала каждому несколько простых движений, что-то типа весьма упрощенного танго. Для дискотеки вполне достаточно.
        Парни стояли вокруг, так, чтобы посередине оставалось достаточно места для танца.
        И Лагутина танцевала. С Топорковым, Эльбаумом, Огейкиным, Сухининым, с Егором, с Максом Абакумовым... Сначала они запоминали шаги и движения, потом сами вели Лагутину.
        Внезапно из круга к ней шагнул Гречихин. В отличие от других он не улыбался, щеки его пылали, и слегка дрожали руки.
        Лагутина была чудо как хороша. Глаза горели, улыбчивая, легкая, она не чувствовала усталости. Внимание парней неожиданно польстило ей. Она даже сама себе удивлялась.
        Казалось бы, какое ей дело до этих неуклюжих увальней?
        Но как же приятно снова быть в центре внимания!
        Внезапно она подняла глаза и встретилась взглядом с Гречихиным. Никто никогда в жизни не смотрел на нее так. Лагутина вздрогнула, холодок побежал по позвоночнику. Гречихин медлил. Она сама протянула к нему руки.
        Гречихин двигался вполне уверенно. Оказывается, он уже запомнил те несколько движений псевдотанго и теперь довольно легко повторил их.
        - Ты раньше танцевал? - спросила Лагутина.
        - Мама научила, - ответил он.
        - Так что же ты, пригласи кого-нибудь, - посоветовала Света.
        - Вот я и пригласил, - отозвался Гречихин.
        - Ну, хватит шептаться! - раздались недовольные голоса. - Греча, ты тут не один!
        Олег вздрогнул. Он совсем забыл о том, где находится. Лагутина сняла руку с его плеча, улыбнулась виновато:
        - В другой раз.
        Гречихин хотел еще что-нибудь сказать ей, спросить, пригласить... Но слов было так много, что он не успел. Лагутину буквально выхватили у него из рук.
        Будь на месте Лагутиной другая девчонка, Олег наверняка удержал бы ее, сумел бы отшить навязчивого кавалера, но Светлана действовала на него парализующее. Он проглотил обиду и отступил.
        - Что же ты, Олежек? - услышал он вкрадчивый голос у самого уха. Янка Рыбина протиснулась к нему сквозь толпу, прижалась. - Научился танцевать? Может, теперь пригласишь меня?
        Гречихин нехотя кивнул и повел счастливую Янку прочь от Лагутинского круга.
        Сашка Эльбаум, все это время наблюдавший за другом, выругался с досадой. Какого черта Гречихин удрал от Лагутиной? Почему он пошел танцевать с Янкой? Совсем голову потерял, что ли?
        «Пришла пора действовать», - решил для себя Эльбаум и направился к Лагутиной, танцевавшей с Сухининым. Он бесцеремонно разбил пару, отодвинул Серегу в сторону, притянул к себе Лагутину:
        - Ну, Светик, как там, а то я снова забыл.
        Лагутина рассмеялась, легонько так, как будто кто-то провел пальцами по гитарным струнам.
        - Саша, это же просто!
        Сашка сделал вид, что старается изо всех сил, но нарочно сбивался, путался, просил начать сначала. Сашку трогать не решались. Он с раннего детства борьбой занимается, мало ли что. Парни, устав скучать и смотреть на Сашкины выкрутасы, вспомнили о других девчонках. Круг распался. Только Топорков все еще слонялся поодаль. До него Сашке дела не было. Еще немного помучив Лагутину, Сашка сделал вид, что наконец-то запомнил движения. Он увлек Лагутину в центр зала, подальше от Топоркова. Народ уже вовсю колбасился, яблоку было некуда упасть.
        Но Сашка и тут нашелся:
        - Устала? - спросил он у Светланы.
        - Немного, - ответила она, с любопытством посматривая на ребят. А те чуть ли не на головах стояли.
        - Давай выйдем, отдышимся, - предложил Сашка.
        Она кивнула, соглашаясь.
        Сашка вывел ее в коридор, подальше от зала.
        - Значит, ты танцами занималась, - начал светскую беседу Сашка.
        - Да...
        - Молодец, у тебя здорово выходит, - похвалил он.
        - Это пустяки.
        - Не, ну я понимаю, что не балет, - солидно отозвался Сашка, - но у нас, сама видишь, никак не умеют.
        Света улыбнулась:
        - А ты чем занимаешься?
        - А! Я? Ну, это, борьбой, - сообщил Сашка.
        Света уважительно кивнула.
        - Мы с Олегом Гречихиным занимаемся, - начал наступление Сашка.
        - Олег - это твой друг, высокий такой, сероглазый? - переспросила Лагутина.
        - Ага, ты ж с ним танцевала, - напомнил Сашка.
        - Да, извини, я просто еще не всех запомнила, путаюсь, - призналась Лагутина.
        «Вот, блин, она Гречу даже не замечает!» - подумал Эльбаум. А вслух сказал:
        - Он вообще нормальный парень.
        - Да, симпатичный, - улыбнулась Лагутина.
        Сашка воодушевился:
        - Вот и я говорю: он просто супер! Мы с ним, знаешь! Короче, я тебя как-нибудь на соревнования приглашу, сама увидишь.
        - Спасибо, правда, я в этом ничего не понимаю.
        Лагутина пыталась сообразить, чего хочет Эльбаум. Зачем вытащил ее в коридор, зачем говорит все это, приглашает на соревнования? Просто так? Из вежливости? Или в благодарность за танец?
        Интересно, что бы сказали на это ее подруги. Эльбаум влюбился! У них ведь чуть что, сразу любовь. Лагутина терпеливо ждала, Сашка мялся.
        - Свет, а ты это, домой с кем идешь?
        - С девочками, наверно.
        - Да на фига тебе девочки! - воскликнул Сашка. - Давай, мы тебя проводим, в смысле, я и Гречихин? А?
        Света растерялась, Сашка пугал ее своей настойчивостью. То ли дело Ваня Топорков - тихий, интеллигентный мальчик. С ним Света чувствовала себя как-то уютнее. Она с надеждой взглянула в сторону входа в актовый зал, но вместо Топоркова увидела Наташу Войтко. Та, заметив Лагутину, сразу же поспешила к ней.
        Сашка нахохлился, но сдаваться он не собирался:
        - Ну так как, Свет?
        Светлана не ответила, она смотрела на Наташу.
        - Эльбаум, ты чего тут? - набросилась на Сашку Наташа.
        - Да так, болтаем, - ответил недовольный ее появлением Эльбаум.
        - Знаю я вашу болтологию, - огрызнулась Наташа.
        - Натаха, ты чего взъелась? - не отступал Сашка.
        Наверное, они бы еще долго препирались, но из зала вырвалась разгоряченная Янка. Она тащила за руку упиравшегося Гречихина.
        - А вот и твой друг, - сказала Сашке Светлана.
        Сашка метнул взгляд в сторону Гречихина и Янки и выругался шепотом. Тщательно выстроенный и продуманный план охмурения Лагутиной рухнул.
        Войтко беспрепятственно подхватила и увела Лагутину. Янка уволокла Гречихина. Эльбаум остался один.
        - Шишлимос! - процедил он сквозь зубы. - Да пошло оно все! - добавил в сердцах.
        И он вернулся в зал. Надо же и о себе подумать.

* * *
        Пока Эльбаум наверстывал упущенное, Лагутиной снова завладел Топорков.
        В это время Янка затащила Гречихина под лестницу, под ту самую лестницу, где они когда-то целовались.
        Под лестницей было совсем темно, тихо и пахло пылью.
        Гречихин остановился и слушал частое, шумное дыхание Янки. Она как будто запыхалась после бега, отметил про себя Гречихин.
        - Олежек, - прошелестел голос Янки, - ты помнишь это место?
        «Чего она от меня хочет? - подумал Гречихин. - Может, ждет, что я ее поцелую?» Но целоваться с Янкой ему совершенно не хотелось.
        - Что же ты молчишь? - Теперь Олег ощущал ее дыхание на своей щеке.
        - А что говорить-то? - переспросил он и отодвинулся.
        - Ну, ты помнишь, как мы с тобой тут? - Янка замолчала. Олег тоже молчал.
        - Олег! - позвала Янка.
        - Что?
        - Ты какой-то не такой сегодня. - Голос стал плаксивым.
        - Пойдем в зал, а? - вместо ответа предложил Олег. И сразу же почувствовал, как Янкины руки легли ему на плечи. Он осторожно обхватил ее запястья, с усилием отвел ее руки. Янка сопротивлялась, льнула к нему:
        - Олежек, ты все забыл, да? Забыл? - обиженно шептала она.
        - Янка, прекрати, - не выдержал Олег и довольно грубо оттолкнул ее от себя. Янка охнула. Олег сразу же пожалел о своей грубости:
        - Ян, - позвал он, - ну извини, я не хотел тебя обидеть.
        - Вали отсюда! - злобно прошипела Янка.
        Олег протянул руку, Янка ударила по ней.
        - Яна!
        - Пошел вон! - Ее голос сорвался на визг.
        Олег пожал плечами и выбрался из-под лестницы. Постоял рядом, прислушиваясь к всхлипам, ссутулился и побрел к раздевалке.
        Янку, зареванную, с размазанной по щекам тушью, нашел верный Костик. Вернее, он слышал все, что происходило под лестницей. Так уж получилось, не сдержался, проследил и не смог уйти, не смог бросить Янку на произвол судьбы.
        Когда Янка орала на него, терпел. Потом, когда она стихла, протянул упаковку платков и бутылку с водой. Янка взяла молча, не поблагодарила, но Костик и не ждал благодарности, лишь предложил:
        - Давай, я тебя домой отведу.
        Больше Янка не возмущалась. Покорилась. Позволила Костику помочь ей надеть пальто и проводить ее до дома.

* * *
        Света Лагутина возвращалась домой в большой компании. Топорков заботливо поддерживал ее локоток. Макс и Егор всю дорогу прикалывались, вспоминали дискотеку и Светланин мастер-класс. Дашка хохотала, Соня и Настя давились смехом, Наташа покровительственно улыбалась.
        Светлане было очень хорошо. Она впервые за время учебы в новой школе не чувствовала себя чужой. Словно другими глазами видела она своих новых друзей. Девочки очень милые, мальчишки забавные. Немного грубоваты, но это ничего. О разговоре с Сашкой она почти забыла.
        Она просто шла под руку с Ваней и улыбалась своим мыслям.
        Глава 13
        Военный совет
        Учительницу физики - хромую мужеподобную старуху - вся школа звала Карлом XII. Хотя она была добрейшей женщиной, ее, несомненно, любили, но, как это часто бывает, буквально ездили у нее на шее.
        Лаборантом в кабинете физики подвизался бывший выпускник школы, а нынче вечный студент Гарик. Гарика тоже любили. Во-первых, он был музыкантом. То есть он сам так считал, и так же думали его приятели. Во-вторых, к своей работе он относился весьма прохладно. Лаборантская всегда была открыта, в гостях у Гарика постоянно тусовался народ. Пили чай из треснувших чашек, слушали, как Гарик играет на гитаре, сбегали сюда с уроков, прятались от завуча. При этом физичка, зная прекрасно о том, что творится у нее под носом, даже и не пыталась разогнать подпольный малинник.
        Правда, когда ей требовалась чья-то помощь, например, перетащить что-нибудь или убрать лаборантскую, от добровольных помощников отбоя не было.
        В завсегдатаях числились три товарища: Гречихин, Эльбаум и Сухинин. Девчонок в лаборантскую не пускали. Это была сугубо мужская территория, где зачастую решались самые сложные вопросы.
        После уроков Эльбаум затащил в лаборантскую Гречихина.
        Саша заранее договорился с Гариком и взял у него ключи. Гарику позарез понадобилось отлучиться, вот Сашка и предложил заменить его.
        Итак, два друга оказались в пустой лаборантской.
        Сашка повернул ключ в замке. Обернулся к Олегу и спросил:
        - Ты идиот?
        Олег, видимо, не ожидал от него ничего подобного. Он нахмурился.
        - Выбирай выражения, - посоветовал он угрюмо.
        - Щаз! - огрызнулся Сашка. - Выберу! А будет мало, добавлю.
        Олег покрутил пальцем у виска.
        Сашка усмехнулся:
        - Олег, братан, ты что, больше не доверяешь мне?
        - Че ты гонишь, не пойму? - прищурился Гречихин.
        - Я не гоню, я хочу понять, что с тобой происходит?
        - Со мной все в порядке, а вот с тобой что? С цепи сорвался?
        - Я сорвался, да?! - повысил голос Сашка. - А кто с Лагутиной глаз не сводит! Она скоро вспыхнет и... фюить! - он присвистнул. - Я, как последний болван, хотел тебе помочь, а ты снова с Янкой под лестницу побежал. Невтерпеж?
        - Не твое дело! - Олег побледнел от злости, кулаки сжались помимо воли.
        - Может, и не мое, если ты меня больше другом не считаешь, - с грустью отозвался Сашка. Он уже взял себя в руки. - Не умею я красиво говорить, - вздохнул. - Помочь хотел, а ты с Янкой...
        Олег посмотрел непонимающе:
        - Как помочь? Когда?
        - Да на дискотеке же! - напомнил Сашка. - Я Лагутину в коридор вывел, подальше от Топоркова. То да се, поговорили, я с ней стал договариваться, ну, что мы с тобой ее домой проводим. И почти договорился. А тут ты с Янкой.
        Олег вскочил со стула и вцепился в Сашку:
        - А дальше! Ну!
        - Не нукай, не запрягал! - Сашка вырвался, оттолкнул Олега и ответил: - А дальше - ничего. Она вас увидела, да еще Войтко за ней прибежала. - Сашка махнул рукой. - Короче, сорвалась Лагутина.
        Олег схватился за голову.
        - Сашка, - простонал он, - почему ты мне сразу не сказал?!
        - Почему-почему? - Сашка почесал макушку. - Потому. Хотел как лучше.
        - Надо было хотя бы предупредить! - волновался Олег. - Что она обо мне думает?!
        - Ничего не думает, - успокоил Сашка, - она еще не всех в классе запомнила. Ну, в смысле, не очень хорошо... - Он запнулся, понял, что наговорил лишнего. Олег расстроился окончательно.
        - Все равно, - сказал он, - теперь все равно. Поздно!
        - Да иди ты! - Сашка взглянул на друга и хмыкнул: - Тоже мне, страдалец. Ничего не поздно. Наоборот. Ты только объясни, зачем ты с Янкой?
        - А! - Друг обреченно отмахнулся.
        Сашка понимающе кивнул. Солидно так кивнул. Да, тяжело другу приходится. Зацепило его не по-детски. Злая штука - любовь. Хотелось посоветовать, да как тут посоветуешь. Сказать «плюнь и забудь» - легко. В смысле: сказать легко, плюнуть легко, а вот забыть...
        - Может, ты ей письмо напишешь? - предложил Сашка.
        Олег испуганно качнул головой. Боится друг. Девчонку боится! Да неужели же она стоит того? Сашка прикидывал и так и эдак, но у него ничего не выходило. Молчание затянулось. А Сашка терпеть не мог бездействия.
        - Вот что, - не выдержал он, - хватит киснуть. Давай, покажи себя! За тобой половина девок в школе бегает. Ты же у нас о-го-го!
        Олег поморщился.
        - Что же мне, на уши встать?
        Сашка хохотнул:
        - Нет, на уши не надо. Хотя... тоже прикольно. Ты, это, будь собой, короче. Возьми себя в руки. Ну и разговаривай с ней, здоровайся, сам понимаешь, надо, чтоб она на тебя внимание обратила. Топорков вовремя подсуетился. Помнишь, как он ей помог на НВП? Ага! А ты тогда посмеялся вместе со всеми.
        - Да не смеялся я! - вспыхнул Олег. - Просто, я тоже хотел подойти, да Топорков раньше успел. Я и подумал, чего толкаться.
        - Короче, - остановил его Сашка, - с завтрашнего дня начинаем операцию под кодовым названием «Балерина».
        - Ты серьезно?
        - Как никогда! - Сашка прижал руку к сердцу.
        Глава 14
        Операция «Балерина» в действии
        Друзья взялись за дело основательно. На следующий же день по дороге в школу Сашка внушал другу:
        - Значит, так, расстановка сил: я караулю Топоркова и задерживаю его. Ты перехватываешь Лагутину в раздевалке. Действуй по обстоятельствам. И не вздумай мямлить!
        - Да понял я, - поморщился Олег.
        - Что-то не вижу боевого настроя! - набросился на него Сашка. - Ты давай, брат, плечи расправь, грудь вперед!
        Олег вздохнула.
        - Как-то все это... глупо... - признался он.
        - Глупо страдать и молча пожирать Лагутину глазами, - наставительно заметил Сашка. У школы они рассредоточились. Сашка остался на крыльце, Олег отправился дежурить в раздевалку.
        Сашка все предусмотрел и, в общем, угадал правильно. Лагутина имела обыкновение приходить пораньше. Как только Сашка засек ее, кинул Олегу эсэмэс. Лагутина проплыла мимо него. Сашка расплылся в улыбке, даже ножкой шаркнул. Света милостиво улыбнулась, заметила, стало быть. Отлично!
        Ага! А вот и Войтко с Пацурой. Торопятся! Как не вовремя-то! Ну да ничего. Этих мы тоже задержим.
        - Привет, девчонки! - Сашка придал лицу озабоченное выражение. - Вы дополнительное задание по алгебре сделали?
        Он знал, чем купить Войтко. Отличницы остановились. Сашке только того и надо было.
        - Хотел посоветоваться, - быстро заговорил он, - я вчера весь вечер ломал голову. - Он сбросил рюкзак, выхватил тетрадку. - Вот, тут у меня... Войтко склонилась к густо исписанным страницам. Сашка мысленно похвалил себя. Какой же он молодец!
        - Хм, интересно мыслишь, - сказала Войтко.
        - Да, но вот тут я застопорился. - Сашка ткнул ручкой в страницу. Войтко вместе с Пацурой уткнулись в записи. Сашка поглядел по сторонам. Ага! Топорков несется! Сейчас мы его тоже тормознем.
        - Иван! Привет!
        Топорков слегка запыхался от быстрой ходьбы.
        - Слушай, у меня к тебе дело есть, - начал Сашка и заново повторил вопрос с домашним заданием по алгебре. Топорков слегка удивился, но тоже склонился к Сашкиной тетради. Эльбаум торжествовал!
        Одно его беспокоило: сумел ли Олег заговорить с Лагутиной. И что у него получилось?
        Олег же, едва увидев Светлану, впал в ступор.
        Вот она прошла мимо, чуть склонив голову, поздоровалась. Вот стала расстегивать пальто.
        Олег очнулся. Преодолевая сладкий ужас, сковывающий его по рукам и ногам, он приблизился к Светлане. «Надо казаться уверенным, - мысленно уговаривал он себя, - это же Светлана, она обычная девчонка! Так чего же я боюсь? - Но другая мысль тут же перебивала: - Нет! Она не такая, как все! Она необыкновенная! Она! Она! Она! Светлана!».
        - Свет, - голос у Олега мгновенно охрип - от волнения, наверно.
        Она подняла на него глаза. Тонкие пальцы продолжали расстегивать пуговицу, но, видимо, петелька была узкая, пальцы замешкались.
        - Давай помогу. - Олег легко расстегнул пуговицу, помог Светлане снять пальто. Она улыбнулась, подняла сумку.
        - Ого! Тяжелая, - заметил Олег, - дай-ка мне.
        Он снял с ее плеча сумку и перевесил на свое.
        - Спасибо. - Лагутина снова улыбнулась. - Библиотечные книги, - объяснила она.
        - Много читаешь? - тут же нашелся Олег. Света пожала плечами:
        - Это по программе...
        Они медленно прошли по коридору, поднялись по лестнице на третий этаж. Олег буквально млел, слушая голос Светланы. Она вела себя просто, не жеманилась, как другие, не кокетничала, не грубила. Олег даже не подозревал, что девчонка может так запросто, по-человечески разговаривать.
        Они вошли в кабинет математики. Одноклассники подняли головы и с интересом пронаблюдали, как Гречихин водворяет сумку на Лагутинский стол.
        Светлана еще раз поблагодарила его. Но он не торопился сесть на свое место, стоял рядом, словно ждал чего-то.
        Надо было что-нибудь предложить, закрепить успех, так сказать. Он уже открыл было рот, но в кабинет ворвался Топорков, за ним вошли Войтко и Пацура, следом, с довольной физиономией, - Сашка Эльбаум.
        Топорков, не разбирая дороги, спотыкаясь о чьи-то рюкзаки и стулья, бросился к Лагутиной. Гречихин отступил.
        Одно его порадовало - Топорков едва успел поздороваться со Светланой, как прозвенел звонок на урок.
        Вошла классная Ольга Петровна, и Топорков ретировался на свое место.
        Во время урока Эльбаум толкал Олега локтем и показывал глазами на Лагутину. Олег блаженно улыбался, смотрел на ее затылок со светлой прядкой, выбившейся из тугого узла волос. Она тихонько переговаривалась о чем-то с Соней Шапиро, аккуратно переписывала задание с доски, потом сосредоточенно погрузилась в решение. А Олег все еще улыбался и смотрел на нее.
        Эльбаум шумно вздохнул, пододвинул к себе тетрадь друга и решил оба варианта, свой и Олега. Друзья - они познаются в беде!
        Тетради были благополучно сданы на проверку. Прозвенел звонок. Топорков сорвался с места, но Сашка был на страже. Незаметная подножка, Топорков летит вперед. Сашка успел подхватить его и сразу же стал выговаривать: куда летишь, осторожнее, шею сломаешь!
        Гречихин маневр друга понял, подскочил к Светлане, взял сумку:
        - Ты в библиотеку? - спросил он.
        Лагутина пожала плечами:
        - Не знаю, успею ли...
        Глаза у Сони Шапиро сделались огромными. Она застыла на месте, уставившись на Гречихина. А Лагутина ничего, приняла, как должное. Из кабинета они вышли вместе. Четыре подруги: Наташа, Настя, Дашка и Соня, сбившись в кучку, смотрели им вслед. И не только они. Янка Рыбина и Костик Марушкин молча переглянулись. Сухинин присвистнул. Топорков чуть не плакал. Три товарища обменялись многозначительными взглядами. Эльбаум глядел именинником.
        Первой встрепенулась Янка. Она подскочила к подругам «балерины» и защебетала:
        - Девчонки, у нас сейчас история?
        Войтко смерила ее насмешливым взглядом.
        - Наташ, ну не смотри на меня так, - попросила Янка, - ты же знаешь, какая я рассеянная.
        - Да уж знаю, - сказала Наташа. - Идемте, девчонки.
        Янка не отстала, прибилась к Дашке с Соней и расчирикалась о том, какие она видела сапожки, какую хочет сумочку, и, сделав большие глаза, сообщила:
        - Вы знаете, я купила новый лак для ногтей, просто отпад!
        Лагутина и Гречихин на урок опоздали. Явились вместе, извинились. Хавроша, усмехнувшись понимающе, даже замечания не сделала.
        Настала пора страдать Топоркову. Он мгновенно оценил ситуацию и впал в жесточайшее уныние. Хавроша даже двойку ему влепила.
        - Я смотрю, у вас снова началось брожение умов, - заметила Хавроша. И действительно, по классу то и дело пробегал шепоток, Хаврошу почти не слушали. Наверное, она, разозлившись, понаставила бы еще двоек, но класс спас Абакумов. На очередной вопрос учительницы Макс поднял руку и пустился в долгие разглагольствования по поводу и без.
        У Хавроши были свои причуды. Она требовала, чтобы ученики отвечали по ее конспектам. Мнение исторички не всегда совпадало с мнением составителей учебника. А у Абакумова еще и свое имелось, и он его отстаивал. К тому же Макс обладал феноменальной памятью, и в его голове хранилось столько всякой информации, что Хавроше приходилось несладко. Абакумов мог, например, привести примеры из разных исторических источников, сравнить все это с конспектом Людмилы Георгиевны и сделать выводы, часто не в пользу конспектов. Одним словом, класс он выручал.
        История обошлась малой кровью. На физике и вовсе все расслабились. Разговаривали чуть ли не в полный голос.
        Гречихин на переменах не отходил от Лагутиной. Топорков страдал поодаль. Янка изо всех сил примазывалась к Лагутинскому кружку.
        На литературе «Не наша Маша» декламировала «Незнакомку» Александра Блока:
        И каждый вечер, в час назначенный
        (Иль это только снится мне?),
        Девичий стан, шелками схваченный,
        В туманном движется окне...
        Незнакомка дышала духами и туманами, от ее старинных шелков веяло древними поверьями. Блестели кольца на узкой руке. И Гречихину казалось, что он видит ее, а на самом деле он смотрел на Лагутину, и даже со своего места ему чудился запах ее духов, свежий и тонкий - запах луговых трав после грозы.
        И странной близостью закованный,
        Смотрю за темную вуаль,
        И вижу берег очарованный
        И очарованную даль...
        Да, да, все правда. Это она - незнакомка Светлана Лагутина. Еще вчера он не замечал ее, не видел. И вдруг, как этот поэт Блок, который в туманном стекле разглядел свою незнакомку, так и Олег разглядел Светлану.
        Едва дождавшись звонка с урока, Олег вскочил с места и снова схватился за сумку Лагутиной.
        - Я провожу?
        Светлана на секунду замерла, но сразу же оттаяла. Глаза засмеялись:
        - А нам разве по пути? - спросила она лукаво. - В таком случае присоединяйся, - разрешила.
        Гречихин не понял сначала, и только потом до него дошло! Светлана не одна возвращалась домой.
        Тем временем Светлану обступили подруги и друзья, Топорков как бы невзначай оттер плечом соперника. И Олег, никогда прежде не отступавший, смутился, позволил другим оттеснить себя.
        Окруженная многочисленной свитой, Лагутина направилась к выходу из кабинета, а Гречихин лишь уныло смотрел ей в след. И было от чего унывать. Соперников у него прибавилось, помимо Топоркова, вокруг Светланы начал увиваться старинный друг Серега Сухинин. Вот уж кого Гречихин с удовольствием отдубасил бы!
        Он так и остался бы стоять посреди кабинета, наливаясь желчью и ревностью, если бы его снова не выручил Эльбаум.
        - Греча, чего застыл! - Он ощутимо хлопнул друга по спине. - Давай, вперед! Наши побеждают и выигрывают!
        Олег коротко кивнул и ринулся за Лагутиной, как, бывало, бросался на противника в спортивной схватке.
        Глава 15
        Драка
        Он догнал Лагутину и ее свиту на школьном дворе. Сухинин посмотрел на него насмешливо, Топорков испуганно, Рыбина - прищурив злые глаза. Войтко с Пацурой понимающе переглянулись. Макс многозначительно присвистнул и подмигнул своим друзьям.
        - Греча, у тебя сегодня разве нет тренировки? - спросил Сухинин.
        - Есть, - угрюмо ответил Олег.
        - Ну так иди, готовься, - посоветовал Сухинин.
        Олег сделал вид, что не расслышал.
        - Сухой, а у тебя? - вместо друга ответил Эльбаум.
        - Ребята, пойдемте, - предложила Светлана и взяла Топоркова под руку. Они направились к воротам. Войтко и Пацура, то и дело оглядываясь на насупившихся парней, пошли следом за парочкой. Дашка, вцепившись в Андрея, тянула его прочь со двора. Соня Шапиро растерянно крутила головой, и только Янка казалась вполне довольной. Она решила остаться и досмотреть спектакль до конца.
        А дело принимало весьма скверный оборот. Сухинин, бледный от злости, наступал на Сашку.
        - Эльбаум, ты че под ногами крутишься?!
        Сашка, не ожидавший нападения, сначала отступил, но его нерешительность мгновенно улетучилась. Сашка в отличие от высоченных друзей ростом не вышел, а потому всякий намек на свою низкорослость воспринимал как прямое оскорбление. Обычно уравновешенный, Сашка просто с цепи срывался, стоило кому-нибудь пройтись по этому поводу. Друзья знали о его слабости и никогда не позволяли себе насмешек. Да и страшновато было связываться с крепким, коренастым Сашкой. Он мог при желании один справиться с пятью здоровенными парнями. Несколько лет назад в школе завелась довольно гнилая компания. Пацаны из восьмого класса обирали малолеток, да еще и издевались над ними. Однажды они окружили Сашку - тогда совсем мелкого мальчишку, но вместо слез и карманных денег получили бешеный отпор. Сашка разбросал обидчиков и сиганул через забор. Как он потом признался друзьям - от страха, хотя за ним и не думали гнаться. С тех пор Сашку никто не трогал.
        Сухинин, видимо, тоже не хотел ничего плохого, просто был раздражен вмешательством Сашки.
        - Повтори, что ты сейчас сказал? - Сашка угрожающе надвигался.
        - Я сказал: не путайся! - бросил Сухинин. Они застыли друг напротив друга, напряженные, со злыми глазами.
        Гречихин сделал шаг и встал между ними:
        - Мужики, остыньте, - сказал миролюбиво.
        - А ты че тут, самый умный? Да? - процедил Сухинин.
        - Не лезь! - Сашка с силой оттолкнул друга.
        - Парни! Парни! - крикнул Огейкин, подбегая. Но было поздно. Кто ударил первым, ребята не заметили. Но уже через мгновение Эльбаум и Сухинин катались по земле. Олег и Женька бросились разнимать их, к ним присоединились Макс и Егор, завизжали девчонки. Олегу кто-то ощутимо съездил по уху, да и он не промахнулся. Тут не до вежливости, главное, надо Сашку оттащить от Сереги. Ему почти удалось. Олег уже сидел на Сашке, заломив ему руку за спину. Рядом тяжело пыхтели и топтались. Слышались вопли Сухинина, в выражениях он не стеснялся. На Сереге висели Огейкин и Макс, Егор прыгал рядом, Серега норовил достать его ногой. Сашка выскользнул змеей, бросился на Сухинина и сбил его с ног, причем вместе с Максом и Женькой.
        - Это что здесь такое! - разнеслось над двором. На крыльцо выскочили Хавроша с охранником. Охранник бросился в гущу драки. Хавроша, мелко семеня, припустила за ним.
        Скорее всего охраннику тоже досталось бы, но Гречихину все-таки удалось оттащить Эльбаума. Огейкин помог подняться Сухинину. Так что охранник остался невредим, а Хавроша, подскочив к драчунам, издала победный клич и схватила за рукава Макса и Егора.
        - Та-а-ак, голубчики! Драку устроили?! Ве-ли-ко-леп-но!
        Вид у драчунов был жалкий, они изрядно извалялись в грязи.
        - Хороши, нечего сказать! - верещала Хавроша. Макс попытался вырваться, он она держала цепко.
        - Все к директору!
        - Людмила Георгиевна, - взмолилась Дашка, - отпустите их, они не дрались!
        - Помолчи, Гришина! Заступница нашлась! Я своими глазами видела!
        - Людмила Георгиевна, - поддержал подругу Андрей, - вы все неправильно поняли.
        - Ах, и ты здесь, компьютерный гений, - обрушилась на Андрея Хавроша, - ну-ка, иди сюда, сейчас ты все объяснишь, но не мне, а Жанне Ивановне.
        - Да пожалуйста, - легко согласился Андрей.
        - Все за мной! - скомандовала Хавроша и потащила упирающихся Макса и Егора к крыльцу. Остальные участники драки и зрители в сопровождении охранника поплелись следом.
        На этот раз скандал вышел грандиозный. Жанна Ивановна не выносила драк. Узнав о случившемся от Хавроши, она, не раздумывая, велела всем явиться с родителями. Оправданий не слушала. Плачевный вид десятиклассников рассказал ей обо всем происшедшем лучше любых слов и объяснений.
        Девчонки ждали ребят у директорского кабинета. Едва все вышли, Соня, Дашка и Янка набросились с расспросами. Ребята вяло отмахивались и отмалчивались. Эльбаум и Сухинин старались не смотреть друг на друга, прятали глаза.
        Домой никто не торопился. Не сговариваясь, свернули за школу и укрылись в дальнем углу, за кустами.
        - Ребята, вы что, взбесились, что ли? - спросила Дашка. Но ей никто не ответил. У Макса нашлись сигареты. Эльбаум поморщился и отказался. Сухинин закурил, закашлялся, отшвырнул сигарету с досадой.
        - Гадость какая!
        Андрей было тоже потянулся к пачке, но получил от Дашки по руке.
        - Ну, че делать будем? - подал голос Огейкин.
        - Блин, меня дома закопают, - признался Сухинин.
        - А если до тренера дойдет, то вообще, - обреченно добавил Сашка. Гречихин молчал, все это время он сосредоточенно думал. Пытался понять, что же на самом деле произошло. И сделал неутешительный вывод: все зло в этом мире от женщин.
        - Слушайте, парни, - обратился ко всем Макс, - а с чего они взяли, что была драка? Лично я предлагаю настаивать на том, что никакой драки не было. Тем более что ее и не было вовсе.
        - Ага, - невесело усмехнулся Сухинин и осторожно потрогал свежую ссадину на скуле.
        Но Макс воодушевился:
        - А что? Мы все свидетели. Сашка показал тебе новый приемчик, вы немного увлеклись, а мы, типа, тоже увлеклись...
        - Не прокатит, - вздохнул Егор.
        - Почему? - удивился Макс.
        - Эх, блин, я во всем виноват! - вздохнул Эльбаум.
        - Да ладно, я тоже хорош, - признал Сухинин.
        - Ну вот, - обрадовался Макс, - а вы говорите: драка. Не было никакой драки. Я же говорю: ребята немного увлеклись. Вы посмотрите, они даже не поссорились. Так, временное помутнение рассудка. Значит, так и решили. Девчонки свидетели. Завтра Жанна подобреет. Родителям надо рассказать нашу версию и не отступать от нее ни на шаг.
        Строгие и сосредоточенные, они расстались у школьных ворот, пожав друг другу руки.
        И разошлись: Сухинин с Огейкиным, Гречихин с Эльбаумом, три товарища с Дашкой и Соней. Янка метнулась было к Гречихину, но передумала и, догнав Соню, взяла ее под руку.
        Глава 16
        Последствия
        -Светик, ты не представляешь! - Дашкин голосок взволнованной скороговоркой трепетал в телефонной трубке. Дашка торопилась. - Только вы ушли, как Сухинин и Эльбаум сцепились, чуть ли не на смерть! Еле-еле наши парни растащили их.
        - Даша, что ты такое говоришь?! - испугалась Светлана.
        - Свет, ты не перебивай, ты слушай!
        И Дашка от начала до конца поведала Свете всю историю с дракой. Естественно, в ее пересказе история обросла массой красочных подробностей. По словам Дашки выходило, что Сухинин и Эльбаум влюблены в Свету, что именно из-за нее они подрались, хотя раньше считались друзьями.
        Светлана пришла в ужас. Только этого ей не хватало вдобавок ко всем ее неприятностям! И надо же было такому случиться! Только-только наладились отношения с классом. У нее появились друзья и подруги, и вот - новая напасть.
        - Даша, послушай, - перебила подругу Света, - а ты уверена, что все это из-за меня?
        - Конечно! - убежденно подтвердила та, - да все это поняли! На дискотеке, помнишь? Парни так и увивались вокруг тебя, ты еще всех учила танцевать? Ну вот! Эльбаум увел тебя от Сухинина, а потом вообще утащил из зала. Я же все видела. Кстати, о чем вы говорили? Он тебе в любви признался уже?
        - Не-е-ет, - испуганно протянула Светлана, - на соревнования приглашал...
        - Ах, вот как! - подхватила Дашка, - уже приглашал! Ну, вообще!
        - Да что вообще?! Что вообще?! - не выдержала Светлана, - тебя послушать, так в меня вся школа влюблена!
        - Ой, точно! - обрадовалась Дашка, - мы с Сонькой сначала решили, что за тобой Гречихин бегает. А сегодня - бац! Сухинин с Эльбаумом сцепились. Светка, ты роковая женщина!
        - Даш, не выдумывай, пожалуйста, - чуть не плача, попросила Светлана. - Лучше подскажи, что мне теперь делать?
        - Ой, подружка, не знаю, - обреченно вздохнула Дашка. - Раньше наши парни почти все за Янкой бегали. Но куда Янке до тебя! Она сегодня так и сказала: мол, у Светы выдающиеся способности.
        - Даша, но ты же понимаешь, что я ничего такого не хотела! - взмолилась Светлана.
        - Тебе лучше знать, - неопределенно ответила Дашка. - Да ты не переживай, - успокоила она подругу, - зато теперь твоя популярность подпрыгнула до небес. А насчет парней - ничего им не будет, вот увидишь. Оценки по поведению снизят, да, может, дома родители понудят, и все. К тому же Сашка с Серегой уже помирились.
        - Не могу поверить, - прошептала Светлана, - Даша, неужели ты думаешь, что мне нужна такая популярность?
        - Короче, завтра все будет известно, - пообещала Дашка.
        Светлана медленно опустилась на диван, все еще сжимая в руке телефонную трубку. Надо было что-то делать. Причем срочно! Но Света не представляла себе, что именно. Даша пообещала, что завтра все прояснится, но до завтра еще надо было дожить.
        Ей просто необходим был чей-то совет. Но чей? Рассказать родителям? Они, чего доброго, испугаются и побегут в школу разбираться. Позвонить психологу? Нет, она не сможет объяснить свою проблему. Здесь нужен кто-то, кто сам сталкивался с подобным. Но кто?
        Светлана перебирала в уме всех своих друзей: Дашка, Соня, Настя, Наташа... Ну конечно! Как она сразу не сообразила! Наташа Войтко - серьезная, уравновешенная, ответственная. Уж она-то точно знает, что надо делать.
        И Светлана набрала Наташин номер.
        Света волновалась, поэтому все время сбивалась, перескакивала с одного на другое. Подруга выслушала спокойно.
        - Я просто не могу поверить! - закончила Светлана.
        - Во что? В драку? - уточнила Наташа.
        - И в драку, и в то, что это из-за меня, - ответила Света, - мне кажется, Даша изрядно преувеличила.
        - Она, конечно, преувеличила, - согласилась Наташа, - но лично я не удивлена нисколько. Этого следовало ожидать. Правда, я не думала, что так скоро. Света, неужели ты не видишь, как на тебя смотрят все наши парни?
        - Наташа, - ужаснулась Света, - что ты такое говоришь?! Ты что, тоже веришь во всю эту чушь, что я женщина-вамп и что в меня влюблена вся школа?!
        Наташа коротко хохотнула:
        - Ну, вся не вся, а некоторые даже очень.
        У Светланы чуть трубка из рук не выскользнула:
        - Наташа! - чуть не плакала она. - Но мне-то что делать? Я же не виновата!
        - Если хочешь знать мое мнение, то либо выбери кого-то одного, либо разгони всех!
        - Но мне никто не нравится!
        - Значит, пусть идут в лес жевать опилки!
        - Да, наверно, ты права, - не очень убедительно согласилась Света.
        - Нечего с ними церемониться, - заявила подруга, - помнишь историю с гордиевым узлом? Его никто не мог развязать, а Александр Македонский просто разрубил его. Вот и все.
        - Вот и все, - как эхо повторила Светлана.
        Наташа Войтко не имела ничего против Вани Топоркова. Однако получилось так, что первым отказ получил именно он.

* * *
        А что же Топорков? А он-то как раз пребывал в счастливом неведении. Проводив Лагутину до подъезда, он отправился домой. Поговорить снова не удалось. Войтко и Пацура не отходили от них ни на шаг.
        Иван был уверен, стоит ему предложить Светлане встречаться, она с радость согласится. Но сделать это надо как можно скорее, иначе его опередит Гречихин или Сухинин. Сегодня они особенно активно ухаживали за Светланой. Ивану это не нравилось. Разумеется, он был уверен в том, что Света выберет его. Но, чем черт не шутит... К вечеру Иван собрался с силами и позвонил Светлане. Срывающимся голосом он признался ей в том, что она ему очень нравится и ему кажется, что они подходят друг другу, поэтому он предлагает ей встретиться и все это обсудить...
        Светлана выслушала молча, а когда Иван замолчал, ответила:
        - Ваня, я очень признательна, спасибо, ты мне тоже нравишься, но, наверное, не так, как тебе хотелось бы. Я, со своей стороны, предлагаю тебе остаться друзьями.
        Топорков, не ожидавший отказа, сначала даже не понял, о чем она говорит. Он растерялся и не смог ничего ответить. А Светлана ждала. Они оба молчали.
        - Иван, - донеслось до него, - ты еще там?
        - А? Да! - почти крикнул он.
        - Ты извини, если тебе больше нечего сказать, то давай до завтра, ладно?
        - Да, конечно, - поспешно ответил он, закашлялся от волнения и нажал отбой. Светланин отказ ошеломил его. Трубка выскользнула из руки. Иван медленно опустился на диван, лег на спину и закрыл глаза. Сердце бухало в ребра, кровь прилила к щекам. Он так разволновался, что ему стало трудно дышать. Грудь и горло сдавило тисками, Иван рванул ворот рубахи, всхлипнул и заплакал. Стало легче.

* * *
        По дороге домой Гречихин и Эльбаум говорили мало. О чем говорить? И так все понятно. Им предстоял тяжелый разговор с родителями, нагоняй от тренера за пропущенную тренировку, и хорошо еще, если дело кончится только нагоняем. Плюс ко всему, завтрашний разговор с Жанной тоже не сулил ничего хорошего.
        При этом оба понимали: сегодняшнюю драку нельзя объяснить ничем иным, кроме как временным помутнением рассудка.
        Гречихин сосредоточенно думал: Сашкин план с треском провалился, несмотря на все усилия. В итоге Лагутина ушла с Топорковым, а на головы остальных свалились довольно крупные неприятности.
        «Все, с меня довольно, - думал Олег, - я вел себя, как сопливый пацан. Подставил себя и друзей. Ничего, впредь будет наука». Он ругал себя последними словами, он искал выход из создавшейся ситуации и приходил к одному и тому же выводу: с любовью пора завязывать.
        Сашка тоже страдал. Причем страдал вдвойне: за то, что по его вине пострадал друг, и за то, что он не смог с собой совладать. Тренер не раз говорил ему, что умение держать себя в руках - главное качество спортсмена. Сашка знал, тренер прав, но от этого ему было не легче. Утешало его только одно: Сухинин ударил первым. Пусть об этом никто не узнает, но перед самим собой Сашка все-таки был честен.

* * *
        Три товарища остаток дня бурно обсуждали происшествие. В то время как настоящие зачинщики драки переживали по поводу последствий, товарищи, привычные к вызовам на директорский ковер, отнеслись к драке как к забавному приключению. Им, разумеется, было интересно узнать, чем все закончится. Родительского гнева они не боялись. К тому же никакой вины они за собой не чувствовали.
        Однако каждый из них высказал свою собственную версию того, как и почему произошла вся эта история. И все эти версии пересекались в одной точке - Светлана Лагутина. Дашка, разумеется, участвовала в обсуждении, и у нее сложилась своя собственная версия, которую она с жаром высказала ничего не подозревающей Светлане.
        Вечером того же дня Дашка встретилась с Соней и Янкой. Соня все время ахала и замирала в сладком ужасе, а Янка - та прямо и открыто восхищалась Лагутиной. Для себя она твердо решила ни на шаг не отступать от Светланы.
        «Вот где сила! - твердила Янка, - объединившись, мы сможем горы свернуть! Да все парни этого города будут у наших ног!» Янка вспомнила о том, что именно Абакумов похвалил Светкины ноги, а Эльбаум не отходил от нее на дискотеке, да и Сухинин, конечно! Она же сразу догадалась! Короче: в Лагутину влюбились сразу все парни! Первым пал Топорков, за ним - остальные!
        Девчонки даже испугались немного. Даша тоже вспомнила историю с ногами и даже стала сомневаться в своем Андрюше. Ведь у трех товарищей на троих всегда одно мнение. Выходит, если Абакумов влюбился в Лагутину, то и Андрюшка, чего доброго, не устоит против ее чар. Надо быть начеку, мало ли что...
        А Янка увлеченно продолжала развивать свою идею: Лагутиной известно что-то такое, чего не знают они. Лагутина откроет секрет им - своим лучшим подругам. Они во всем станут подражать ей и вскоре добьются такой популярности, какой не знал еще никто!
        Янка распалялась все сильнее. Она строила планы, нагромождая их один на другой. Соня уже икала от испуга. А когда Янка выдохлась и посмотрела на девчонок горящими глазами: «Ну, как я?», надутая Дашка ответила:
        - Спасибо, но я лучше останусь самой собой.
        Янку отказ не охладил, наоборот. Она подумала: зачем ей Дашка? Да и Сонька тоже? Главное - Лагутина!

* * *
        Сухинин был испуган сильнее остальных. Он еще ни разу не попадал в такие передряги. И не представлял, что скажет родителям и как станет объяснять причины, побудившие его полезть в драку. Причем он прекрасно понимал, что вляпался в историю по глупости. Ну, понравилась девчонка, не так чтобы очень сильно. Но понравилась. Ну, хотел приударить. Даже не приударить, а так... Откуда же ему знать, что Греча с Эльбаумом тоже положили глаз на новенькую. Он же не воспринимал это все всерьез. На дискотеке Эльбаум увел у него Лагутину, вот Сухинин и решил ответить ему тем же. Да, глупо получилось. Да и Гречихин тоже, он же, как обмороженный ходит, и все из-за Лагутиной. Сухинин не слепой, он все видел!
        И что такого в этой новенькой? Весь класс помешался. Нет, надо прекращать всю эту возню. Накладно и неконструктивно.
        Сам себе Сухинин поклялся в том, что если ему удастся выкрутиться, он вообще забудет, как зовут Лагутину. Пусть Топорков с ней разбирается. Пожалуйста! Не жалко!

* * *
        Что же касается завтрашнего дня, он наступил.
        Светлана шла в школу, как на эшафот. Бледная и изнемогающая, она шагала между Настей и Наташей. Подруги заботливо поддерживали ее под локотки.
        «Что будет?! Что будет?!» - мысленно вопрошала Светлана. Картины, предстающие перед ее мысленным взором, показывали самые разные варианты развития событий. То виделось ей массовое побоище с окровавленными телами, то коленопреклоненные рыцари с букетами лилий и роз, то зал суда, где Светлана сидела на скамье подсудимых, а обвинителями выступали ее бывшие друзья... Ужас! Светлану заметно лихорадило, она дрожала и никак не могла взять себя в руки.
        - Да успокойся ты! - увещевала Наташа. - Можно подумать, тебя к директору вызвали, причем с вещами, - мрачно пошутила она.
        Вот и школа. Светлана с трудом поднялась по ступенькам. Пряча глаза, прошла мимо охранника. Тот привстал по обыкновению и, не дождавшись ответного приветствия, удивленно посмотрел ей вслед.
        В кабинет математики подруги Свету буквально втолкнули. И...
        Ничего не произошло.
        Светлана проскользнула на свое место. Рядом плюхнулась восторженно-испуганная Соня:
        - Ой, Светочка! - зашептала.
        Но ее тут же перебила ворвавшаяся в кабинет Янка:
        - Вау! Светик! Выглядишь потрясающе!
        - Спасибо, - чуть слышно ответила Светлана, не поднимая головы.
        - Где же все наши? - громогласно вопросила Янка, обращаясь к классу. Наташа покрутила пальцем у виска. Но никто не обратил на Янку внимания. Судя по всему, о драке пока не все знали, а самих ее участников в классе не было. Они появились только на втором уроке. Светлана догадалась: были на ковре у Жанны Ивановны.
        И снова тишина. Пришли, расселись по местам, непривычно тихие и сосредоточенные.
        На перемене Наташка оттащила Янку в сторону, после чего Янка о драке больше не заикалась и к парням не приставала.
        Светлана потихоньку присматривалась к ребятам, но кроме небольшой ссадины у Сухинина, никаких других признаков драки не обнаружила. До конца уроков она еще ждала чего-то. Но так и не дождалась. Парни упорно не смотрели в ее сторону. Девчонки в разговорах старались не касаться скользкой темы. Даже Янка, хоть и стреляла глазами, предпочитала помалкивать.
        «Обошлось?» - спрашивала себя Светлана.
        К концу занятий ее отпустило. Даже было немного обидно. Так, совсем чуть-чуть...
        После уроков ей не удалось поговорить с Дашей, та убежала с тремя товарищами. Света не выдержала и позвонила ей вечером. Но, как ни странно, Дашка ни словом не обмолвилась о том, что было вчера. Трещала без умолку о своем Андрюше. А когда Светлана задала прямой вопрос, нехотя ответила:
        - Да ничего им не будет, и вообще, не было ничего, забудь.
        Вот и пойми ее.

* * *
        Дашка и три товарища оказались правы. Ничего особенного драчунам не грозило. И участники, и свидетели драки упрямо держались своей версии случившегося: никакой драки не было. Ребята просто увлеклись. Таким образом, Хавроша оказалась единственным обвинителем.
        Жанна, казалось, догадывалась кое о чем, но, понаблюдав за тем, как ее подопечные защищают друг друга, смягчилась.
        - Имейте в виду, - подчеркнула Жанна напоследок, - я буду лично присматривать за вами.
        Таким образом, участники и зачинщики драки отделались легким испугом. А родители, те вообще мало что поняли.
        Как бы там ни было, в классе наступило временное затишье.
        Литература снова стала нелюбимым уроком. Марию Владимировну сменила Наталья Николаевна. Все вернулось на круги своя...
        Все или почти все.
        Как ни старался Олег, он не смог перестать думать о Лагутиной. А ведь он даже Сашке пообещал. Так и сказал: больше никакой Лагутиной!
        Сказать-то сказал, а выходит, что соврал.
        Правда, он честно держался. На уроках не смотрел в сторону Светланы, не заговаривал с ней, даже не здоровался. Эльбаум всячески поддерживал друга. Кстати, и Сухинин перестал замечать Лагутину. Друзья, не сговариваясь, бойкотировали Светлану.
        Но, что удивило Гречихина, Светлана перестала встречаться с Топорковым. И тот ходил понурый, как в воду опущенный. Гречихин не знал, что там у них произошло, а узнавать не решился. Так и промаялся до самого Нового года.
        Глава 17
        Неприкасаемая
        В спортзале девчонки репетировали танец к новогоднему представлению. Постановкой танца занималась Светлана. Она назвала его «Новогодний снегопад». Ничего сложного, но смотреться должно красиво. Участвовали все желающие старшеклассницы. Девчонки и костюмы сами придумали: короткие серебряные платья с пышными юбками, много мишуры и блесток.
        Светлана терпеливо разучивала со своими подопечными простые движения, получалось пока не очень. Кто-то танцевал лучше, кто-то хуже. Кто-то слышал музыку, кто-то нет. С пластикой тоже не все было в порядке. Но девчонки старались, репетировали до изнеможения.
        Наташа Войтко заглянула в зал.
        Светлана в спортивном купальнике и короткой юбочке что-то объясняла девчонкам. Войтко, чтоб не мешать, потихоньку вошла и присела на скамейку. Танцевать она отказалась, комплекция не та. А вот Дашка и Янка, естественно, крутились тут же. Разумеется, у Янки был почти такой же купальник, как и у Светы.
        Наташа наблюдала за одноклассницами и чуть заметно улыбалась.
        После истории с дракой Светланина популярность ничуть не пострадала. Правда, парни теперь шарахались от Лагутиной, как от огня. Сухинин вообще не смотрел в ее сторону. Остальные - едва здоровались. Пожалуй, один Топорков страдал по-прежнему. Наташе даже было его жаль. Но, что делать, сердцу не прикажешь.
        Сама же Светлана, казалось, была только рада тому, что ее оставили в покое. Пожалуй, стала немного жестче, да еще у нее появились какие-то секреты с Янкой Рыбиной. Наташе не очень нравилось их сближение. От Янки одни неприятности. Например, Наташа краем уха слышала о том, что Янка и Света пару раз были в клубах. И вроде бы были они не одни, а с какими-то взрослыми парнями. С Янки станется, но вот Светлане-то зачем все это?
        Она пыталась поговорить с ней, но Света ответила: «С Яной весело, она такая, какая есть, к тому же она не учит меня жить». Наташа намек поняла. Светлане стало скучно с правильной Наташей, и она предпочла неправильную Янку. Что ж, у Наташи есть верная Настя. Хотя обидно, конечно. Так все здорово начиналось. А теперь их дружная пятерка медленно расползалась. Даша и Соня держались рядом со Светланой и Янкой, а Наташа и Настя снова оказались в стороне. Пожалуй, подготовка к Новому году снова сплотила их всех, надолго ли?
        - Стоп, стоп, стоп! - крикнула Светлана и хлопнула в ладоши. - Девочки, не думайте о себе! Иначе у нас получится не танец, а хаос. Не надо отсебятины! Давайте с этого места еще раз!
        Наташа присмотрелась к танцующим. А ведь действительно, некоторые стараются выделиться, показать себя. Смешно.
        Идея с танцем на самом деле принадлежала Наташе. Они с Настей давно уже хотели организовать в школе театральный кружок, но у них ничего не получалось. А тут в школе, можно сказать, появился свой собственный хореограф. Поэтому, когда Людмила Георгиевна заставила всех в приказном порядке подготовить новогодний концерт, Наташа и предложила Светлане придумать что-нибудь эдакое.
        Наташа чувствовала себя серым кардиналом. И сколько она себя помнила, ей всегда приходилось действовать исподтишка. Ну да, если хочешь чего-нибудь добиться от другого человека, зарони в его голову свою идею и заставь думать, что эта идея принадлежит ему.
        - Девочки, на сегодня - все! - крикнула Светлана. Она обернулась, заметила Наташу и приветливо махнула ей рукой. Наташа встала и хотела подойти к ней, но Светлану окружили девчонки. Наташа ждала. Наконец, почти все разошлись. Остались свои: Соня, Дашка, Настя и Янка, ну куда же без нее.
        В зал ввалились три товарища. Ну, все, теперь и подавно не удастся поговорить.
        - Таланты и поклонники! - завопил Макс. - Как успехи?
        - Да так, - призналась Светлана, - работы еще очень много.
        - Бли-и-ин, Свет, а я думала, что мы классно танцуем, - манерно протянула Янка.
        - Скажем так, некоторые из вас, - улыбнулась Светлана.
        - А я? - тут же переспросила Янка.
        - Яна, у тебя все очень хорошо получается, - заверила ее Светлана, - но понимаешь...
        И она пустилась в объяснения.
        - Ну, все! Это надолго, - рассмеялся Макс, - короче, мы уходим, кто с нами?
        - Идите, идите, - быстро сказала Янка, - нам со Светой надо еще кое-что обсудить. Вот так «нам со Светой». Компания направилась к выходу из зала. Наташе ничего не оставалось, как последовать за ними.

* * *
        На новогодний вечер Светлана явилась в шикарном вечернем платье из серебристой ткани. Оно как бы подчеркивало ее принадлежность к танцевальному номеру. Но если у танцовщиц платья были простенькими, хоть и блестящими - они все-таки годились только для выступления, - наряд Светланы выглядел настоящим произведением искусства. Открытая спина, сложная, многоярусная юбка, замысловатая прическа и изящные туфельки. Светлана была прекрасна, как никогда. Она знала об этом и наслаждалась произведенным эффектом. Она ни минуты не сомневалась в своем успехе. Да что там говорить, девчонки шептались у нее за спиной, а парни буквально слюни пускали. Светлана, предвкушая собственный триумф, важно прошествовала за кулисы, чтоб дать девчонкам последние наставления. Артисты заметно нервничали и выглядывали из-за кулис в переполненный зал.
        Сначала, как водится, выступила Жанна Ивановна, потом на сцену влезла Хавроша и объявила начало концерта.
        Макс исполнял роль конферансье. Он выскочил на сцену и объявил выступление Егора. У того, как назло, что-то не заладилось с гитарой. Красный от волнения, Егор склонился к инструменту. В зале послышались смешки и шиканье. Макс быстренько сориентировался.
        - Народ, хотите, анекдот расскажу? - весело спросил он.
        - Хотим! Давай!
        Макс прижал палец к губам. В зале стало тихо.
        - Анекдот, - произнес он.
        Зал ждал. Макс улыбался. Несколько секунд длилось молчание, а потом зал грохнул. Макс выждал немного, посмотрел на Егора. Тот, наконец, справился гитарой.
        - А теперь, на этой радостной ноте, я хочу еще раз представить вам нашего всеми любимого и страшно талантливого Егора Смирнова. - Макс протянул руку в сторону, другую картинно прижал к сердцу и поклонился.
        Номера следовали один за другим. В зале аплодировали. И, наконец, наступила очередь снежного танца.
        Девчонки выступили с блеском. Их несколько раз вызывали на бис. Они выходили, кланялись, Светлана вышла вместе со всеми. На фоне девчонок она выглядела настоящей королевой. Свет рампы слепил ее, аплодисменты звучали для нее одной. Она была счастлива. Как будто вернулась вся ее прежняя жизнь. Все было прекрасно, восхитительно. Она всех любила, и все любили ее.
        После концерта к ней подходили учителя и родители, ей жали руки, поздравляли, Жанна Ивановна даже предложила организовать в школе студию танца. Лучшего и желать было невозможно.
        А потом Янка переоделась в эффектное черное, с белой отделкой платье. Началась дискотека. И Светлана, полная самых радужных надежд, очутилась в толпе танцующих. Но, как ни странно, ее не торопились приглашать. Сначала ее закружил людской водоворот, но она оказалась совсем одна в этой круговерти. Светлана протиснулась к стене и, отыскав свободный стул, села. Она потеряла из вида Янку. Поискала глазами девчонок, но Наташа с Настей ушли сразу после концерта. Дашка, естественно, танцевала с Андреем. Соню подхватил Егор, а Макс не отпускал от себя Лену Петрову. Топоркова Светлана вообще не увидела. Его даже на концерте не было. Света почувствовала себя очень неуютно. Теперь ее великолепное платье казалось ей неуместным, она съежилась на своем стуле и мечтала только об одном: как бы поскорее уйти. Но в этот момент откуда ни возьмись возникла раскрасневшаяся Янка. Она подтолкнула к Свете Костю Марушкина.
        - Светик, не скучай, потанцуй с Костей! - крикнула, смеясь, и снова исчезла. Надутый Костя хмуро кивнул. Света порывисто встала. Он неловко положил ей руки на талию и стал топтаться на месте, дыша в плечо. Он был ниже Светы почти на голову. Она стоически перенесла этот танец, мечтая только о том, чтобы музыка поскорее кончилась. Костик, по-видимому, желал того же. Он сразу же отступил от нее. Светлана вымученно улыбнулась и поспешно покинула зал.
        На крыльце ее догнал Гречихин.
        - Свет, ты что, тоже уходишь?
        - Да, устала, - неопределенно ответила она, стараясь не смотреть ему в глаза.
        - Поздно уже, - он кашлянул, - в смысле, тебе одной не стоит идти, я провожу...
        Светлана пожала плечами и пошла вперед. Он догнал, неловко перехватил сумку.
        - Здорово танцевали сегодня, - похвалил сдержанно.
        - Спасибо...
        Они шли по хрустящему снегу и смотрели себе под ноги. Светлана не знала, о чем говорить с этим почти незнакомым парнем. Она помнила, что он тоже принимал участие в той драке. Помнила и о Наташином совете: отшить сразу и всех. Но, кроме Топоркова, никто больше не предлагал ей встречаться. Более того, парни вообще теперь сторонились ее. Вот и сегодня никто не захотел танцевать с ней. Может быть, она что-то сделала не так? Но что? Светлана покосилась на Гречихина. «А он симпатичный», - подумалось почему-то. - И танцевать умеет... Тогда, на дискотеке, сказал: мама научила... Провожает зачем-то... Он ведь, кажется, в Яну влюблен?» Светлане стало совсем грустно.
        Гречихин молчал. Шагал и, казалось, думал о чем-то. Так они и дошли до ее подъезда - молча.
        - С наступающим, - произнес Гречихин и снял с плеча ее сумку.
        - И тебя, - отозвалась Света.
        - Пока... увидимся...
        Он повернулся и пошел прочь. И Светлане показалось, что Гречихин почему-то поник, ссутулился. Она хотела было окликнуть его, но передумала.

* * *
        Олег брел домой и мучился. Несмотря на все свои старания, он сломался, не выдержал.
        Светлана появилась перед ним, как то самое «мимолетное виденье», в смысле, «гений чистой красоты». Никогда еще Гречихин не видел ничего подобного. Ну, разве что в кино.
        Да и в кино, пожалуй, не видел.
        Она вошла и затмила всех. Гречихину даже показалось, что свет погас, только она сияла, так что глазам было больно. Попробуй тут забудь!
        Он наблюдал за ней весь вечер. Она почему-то была совершенно одна, без своей обычной компании. Она даже не танцевала ни с кем, если не считать Костика. Пожалела она его, что ли? И Топорков почему-то пропал, или его вообще не было.
        Когда смотреть на нее стало невмоготу, Гречихин решил уйти. И в этот момент она тоже направилась к выходу.
        Больше он не раздумывал. Нагнал ее на крыльце.
        Почему она решила уйти? Устала? Да, наверно, устала. Но почему никто не вызвался проводить ее? Как же можно, чтоб она одна шла по темным улицам, такая нежная и хрупкая. Гречихин и в мыслях не мог допустить, что с ней может что-то случиться.
        Он проводил ее до подъезда и, не в силах более сдерживать себя, быстро ушел. Еще бы несколько секунд, и Гречихин признался бы ей во всем.
        Что его удержало? Он и сам не смог бы ответить на этот вопрос.
        Оставалась слабая надежда на зимний лагерь, куда вся их команда отправлялась на каникулах. Там у него не будет времени на лишние мысли.
        И снова Олег ошибся.
        Образ Лагутиной преследовал его повсюду. Он видел ее во сне, она мерещилась ему наяву, он даже голос ее слышал.
        Может, ему пора лечиться? Если так пойдет дальше, Олег просто сойдет с ума.
        И никто не мог помочь ему. Даже лучший друг Сашка. Потому что теперь Олег скрывал свою любовь даже от него.
        Глава 18
        Скажи мне, кто твой друг...
        После зимних каникул одноклассники узнали о том, что Топорков больше не будет с ними учиться. Его отца в срочном порядке направили куда-то за границу.
        Нельзя сказать, чтоб эта новость кого-то сильно расстроила. Топорков так и не сумел обзавестись близкими друзьями.
        Он не соизволил попрощаться с классом. Исчез, как будто его и не было. Единственной, кому он позвонил перед отъездом, была Светлана. Она и рассказала о звонке Янке, а та уже раззвонила по классу.
        Гречихин почему-то обрадовался. Казалось бы, что здесь такого, уехал Топорков и уехал. Но Гречихин чувствовал себя так, будто с его плеч свалился тяжелый груз, который он таскал вот уже полгода.
        Олег знал, что Топорков и Лагутина не встречались. Но он также знал и о том, что Топорков действительно был влюблен в Светлану. Ивана он уважал. И, если бы у него со Светланой что-нибудь получилось, Олег не стал бы мешать. Но ведь не получилось же! Может быть, теперь, когда страсти поутихли и главный соперник устранился, стоило снова попробовать поговорить со Светланой?
        Но Лагутина казалась еще более недосягаемой. У Гречихина появился новый соперник. Точнее, соперница - Янка Рыбина. А с ней бороться было в тысячу раз сложнее, чем с дюжиной парней. Янка не отходила от Светланы ни на шаг. Ревниво отстранила от нее всех прежних подруг и друзей, даже Соню Шапиро выжила с ее места рядом с Лагутиной. И, что хуже всего, Светлане общество Янки нравилось. Более того, она стала подражать ей. Гречихин слышал Светин громкий смех на переменах, она стала сильно краситься и больше не собирала волосы в пучок на затылке. Ее короткие юбки соперничали с Янкиными. Мало того, Гречихин как-то случайно увидел Свету с сигаретой. Эта сигарета ужасно взбесила его. Захотелось подойти, выхватить, затоптать, а Янке вообще надавать подзатыльников. Ясно же - ее влияние. Но кто он такой? И какое имеет право?
        Янка прочно заняла Сонино место и уходить не собиралась. Она окончательно отшила Костика, так что он теперь даже смотреть в ее сторону не решался. Краем уха Олег слышал, как Янка хвасталась Соне и Дашке, что у нее кое-кто есть «получше наших». Она так и сказала. На переменах Янка уводила Светлану в сторону, и они о чем-то шушукались, хихикали, отправляли эсэмэски, резвились, одним словом.
        Олег хмуро наблюдал за ними, а Сашка - за ним. И оба чувствовали себя виноватыми. Олег был уверен: Светлана образумится. Ведь ей предлагали организовать в школе танцевальную студию. После успеха на новогоднем концерте Светлана должна была заинтересоваться таким предложением. Но вместо этого она ни с того ни с сего категорически отказала. И кому - Хавроше! Это случилось перед 23 февраля. Петровна попросила девчонок остаться после уроков. Парни, конечно, поняли, для чего, и разошлись. Как оказалось, на том классном часе произошел небольшой скандал. Явилась Хавроша и сразу обратилась к Свете с просьбой что-нибудь подготовить ко Дню защитника Отечества. Светлана отказалась.
        Дашка, естественно, рассказала трем товарищам, ну и понеслось по классу:
        - Че, так и сказала?
        - Ага! Встала и выдала: Людмила Георгиевна, мне это не интересно! Представляете!
        - А Хавроша?
        - Че Хавроша? Попыталась выступить, так Светка и бровью не повела.
        - Бли-и-ин! Во дает!
        На этом Светланины «выкрутасы» не прекратились. Ни она, ни Янка не присутствовали на школьных концертах и дискотеках. И где их носило? Олег мучился и терялся в догадках.
        Весной стало еще хуже. По школе поползли слухи о том, как Лагутину и Рыбину видели в нетрезвой компании со взрослыми парнями. Девчонки стали прогуливать уроки. И если раньше Лагутина как-то справлялась с учебой, при помощи Наташи Войтко, то теперь ей все чаще ставили двойки. Опять-таки потому, что она практически перестала общаться с Наташей.
        Гречихин несколько раз даже следил за Светланой, тайком провожал до дома, выяснял, с кем и когда она проводит время после школы. И ничего утешительного не узнал.
        Компания, с которой гуляли Янка и Света, на взгляд Олега, была не самой лучшей. А если положить руку на сердце, дурная была компания. Судя по всему, какие-то приятели Янки, то ли из ее двора, то ли вообще не поймешь откуда. Что привлекло Светлану к этим дебилковатым пацанам, Олег не мог понять. Казалось, у них вообще не было никаких других занятий, только шататься по улицам и сосать пиво. Сначала Олег даже испугался, подумав, что Света влюбилась в одного из них. Он продолжал ревниво следить за ней. Правда, у него не всегда было время. И, если ему не удавалось увидеть ее и узнать, как она провела вечер, Олег страдал от неизвестности.
        А еще больше он страдал, когда видел ее раскрашенную, смеющуюся над вульгарными шуточками парней, такую непохожую на себя, на себя настоящую, такую, какой Олег узнал ее и полюбил.
        Он видел, как поджимают губы Войтко и Пацура, глядя на бывшую подругу, как пожимает плечами Дашка, как недоумевает Соня. Его раздражали девчонки. Тоже мне - подруги! Вместо того чтоб объединиться и вытащить Свету, они самоустранились и предпочли шушукаться у нее за спиной и молча выражать презрение.
        А Янка! И откуда она взялась такая! Вроде учились вместе с первого класса. Она, конечно, всегда была эдаким сорванцом и с мальчишками водилась, предпочитая их девчонкам. Но ведь она когда-то даже нравилась Олегу. Да что на них нашло вообще! Гормоны, что ли, взыграли! А родители? Куда смотрят их родители?
        Олегу хотелось броситься к друзьям, попросить о помощи, потребовать принять экстренные меры... Но он не знал, как друзья отнесутся к его требованиям. А что, если просто поднимут на смех? А Сашка еще и напомнит осеннюю драку, разборки с родителями, тренером и директором школы. И будет прав! Потому что именно Лагутина была тому причиной.

* * *
        Светлана сама не понимала, что с ней происходит. Янка твердила, что в школе и классе одни лохи, что делать тут нечего, что настоящая жизнь - она начинается на свободе, за воротами школы. И каждый день Янка увлекала ее, обещая новые приключения, новую компанию, новую жизнь.
        Улица с ее соблазнами была для Светланы в новинку. Каждый раз, гуляя с Янкиными приятелями, Светлана испытывала совершенно не знакомое ей доныне чувство первооткрывательницы. Она с некоторой опаской выходила на улицу, бродила вместе со всеми по городу, слушала непонятные разговоры, блатные песни под гитару и даже пыталась соответствовать. Она попробовала курить, попробовала пиво. Ни то, ни другое ей не понравилось, но увлекала новизна ощущений. Раньше она думала, что мир кончается за стенами хореографического училища, потом мир расширил свои границы, Светлана узнала, что такое обычная средняя школа, а теперь она изучала улицу и ее законы.
        Школа переместилась на задний план. То есть Светлана, конечно, приходила на уроки, но скорее по привычке. Да и еще, пожалуй, из-за родителей. Родители не решались давить на нее. Да и доктор говорил о трудностях с адаптацией, новом периоде и прочей чепухе. Светлана слушала вполуха и посмеивалась про себя. Взрослые совершенно не разбирались в жизни.
        И еще она никак не могла забыть новогодний вечер, не могла простить своим друзьям и одноклассникам того, что они оставили ее одну. Она и на Янку злилась, но та быстро сумела подольститься: «Светочка, ты такая умная, ты такая красивая! Ой, какое у тебя платье! Какая сумка! Ты вообще - улетная!»
        Янка хвалила ее взахлеб, а подруги посмеивались. Наташа вообще нос воротила. А Янка заявила, что они просто завидуют Светлане, вот и бесятся.
        Наташа Светлане нравилась. Она не забыла, как Наташа, не побоявшись Подушкина, побежала ее утешать во время урока НВП. Не забыла о том, что именно благодаря Наташе смогла адаптироваться в классе, как у нее появились друзья и подруги. Такое не забывается. А потом, что же произошло потом? Наташа предложила помочь Светлане с учебой, а Яна звала гулять. Наташа посоветовала разогнать всех парней, а Яна утверждала, что парней много не бывает. Наташа тянула к себе, Яна - к себе.
        Кому же верить? Наташе, утверждавшей, что Янка дура, и измучившей Светлану советами о том, как надо правильно жить. Или Янке, открывшей для Светланы целый новый мир, о существовании которого Светлана могла лишь догадываться. В этом мире никто не требовал от Светланы, чтобы она была идеальной. Она могла быть такой, как все. Быть любой, и это казалось забавным и опасным одновременно.
        В классе парни отворачивались от нее, а ее новые приятели, наоборот, наперебой клялись в любви. Нет, ей пока никто не нравился, она вела себя со всеми ровно и доброжелательно. К тому же ее новые приятели, как бы это лучше сказать, не отличались воспитанностью. Вначале это шокировало, но потом Света привыкла. К тому же с ними она чувствовала себя свободной и взрослой.
        Иногда она вспоминала Топоркова и даже жалела его. А еще, изредка, она думала о Гречихине. Янка рассказала ей, что они раньше встречались и у них все было «очень серьезно». Но «он слишком много о себе возомнил», утверждала Янка, «слишком популярен, девчонки на него вешаются, сама видишь... к тому же спортсмен и родители у него - о-го-го!».
        Света верила. Еще бы! Ведь она своими глазами видела, как Гречихин носил Янку на руках и потом на дискотеке они были вместе.
        - Он и к тебе клинья подбивал, - рассказывала Янка, - я сразу поняла, когда увидела, как Олежек за тобой сумку носил.
        Да, было и такое. Света помнила.
        - Только ты молодец! Не повелась, - похвалила Янка, - ни фига Олежеку с тобой не обломилось.
        - А ты как же? - спросила Света.
        - Я? - удивилась Янка. - Да я его уже давно отшила. Нужен он мне! - И она демонстративно скрестила руки на груди. - У меня теперь получше парни имеются. И тебе подыщем, - подмигнула заговорщицки. - Ты только намекни, я с любым договорюсь.
        - Нет, спасибо, - усмехнулась Светлана, - я хочу оставаться свободной.
        - И правильно! - мгновенно согласилась Янка. - Но вообще-то имей в виду, - она перешла на шепот, - в нашей компании на тебя многие ведутся.
        Светлана знала об этом. Ей льстило внимание парней, но и пугало одновременно.
        По вечерам она все чаще простаивала с Янкой и ее приятелями в подъездах или в беседке на детской площадке. Парни тискали Янку и других девчонок, подступали и к Светлане, дышали пивным запахом в лицо. Светлана морщилась, жмурилась, нервно смеялась и терпела. Ведь все так делают. А она больше не хотела быть белой вороной. Она хотела быть как все.
        Временами ее накрывало волной отвращения к окружающим ее людям и к самой себе. Она убегала домой и, закрывшись в комнате, уговаривала себя: «Так надо, по-другому не прожить, я привыкну...»
        И снова приходила Янка, успокаивала, рассказывала что-нибудь захватывающее, расхваливала Светлану, и ей казалось, что все хорошо, так и надо, так и должно быть.
        Она и не заметила, как другие девчонки стали отстраняться от нее. Бывали дни, когда они почти не разговаривали, как будто и не было заверений в дружбе. Наташа - та вообще перестала ее замечать. Так, взглянет утром, перед уроками, кивнет, а в глазах такая ироничная насмешка или недоумение. Обидно, между прочим.
        - Не обращай внимания! - отмахивалась Яна. - Бери пример с меня.
        Светлана старалась и не обращала.
        Глава 19
        Осторожно, злая собака!
        В конце апреля потеплело. Выпускники готовились к экзаменам, полковник Подушкин развил бурную деятельность и гонял всех в хвост и в гриву. Класс частенько оставался после уроков и усиленно занимался строевой подготовкой. Лагутина больше не боялась Подушкина. С помощью Топоркова она усвоила-таки конструкцию автомата. Брезгливо морщась, разбирала и собирала его, а потом тщательно протирала пальцы очищающими салфетками.
        Вместе с Янкой она все чаще прогуливала уроки, предпочитая посиделки в парке или небольшом лесочке.
        - В такую погоду сидеть взаперти?! - возмущалась Янка. - Свет, давай свалим, а?
        - Свалим, - Светлана пробовала незнакомое слово на вкус. Она примеряла к себе Янкины слова и поступки, как примеряют непривычные вещи или пробуют себя в новой роли. Получалось забавно. Светлана читала, как в прежние времена аристократки переодевались простыми крестьянками, чтоб испытать остроту ощущений другой, незнакомой жизни. У барышень хорошо получалось, а вот у Светланы - не очень. Уж больно чужеродно смотрелась на ней грубо размалеванная маска ярмарочной коломбины. Барышни, переодетые крестьянками, непременно встречали своих героев, а Светлана видела перед собой отнюдь не пасторальных пастушков, а самых настоящих великовозрастных лоботрясов. Блатная романтика ее угнетала. Но сказать об этом Янке она почему-то стеснялась.
        Перед самыми майскими праздниками Светлана с Янкой, как обычно, забрели в лесок, где их поджидала большая компания ребят и девчонок. Отмечали чей-то день рождения. И компания уже была навеселе. На углях лежали шампуры с подгорелым мясом, рядом на газете довольно неопрятно были разбросаны подложки с колбасной нарезкой, вперемешку с кусками хлеба и овощами. Светлане сунули в руку банку с пивом. Она отхлебнула из вежливости. Пива не хотелось, есть хотелось, но уж очень неаппетитно выглядело угощение.
        Янка с визгом обнималась с каким-то полузнакомым парнем. Светлана отсела чуть в сторону, запрокинула лицо, подставив его солнечным лучам. Она недолго была одна, к ней подсел один из парней, бесцеремонно обнял, дохнул перегаром. Света вздрогнула, повела плечами. Парень загоготал. Она поднялась и пошла прочь, не попрощавшись. Он что-то кричал ей вслед. Она не обернулась, только ускорила шаг.
        «Что я здесь делаю? - сама себя спрашивала Светлана. - Это же не я совсем! Это кто-то другой. А меня здесь нет. Но где же я?»
        Она не сразу поняла, что произошло. Только что шагала по тропинке, чуть в стороне какая-то женщина гуляла с белой тупоносой собакой. Света никогда не боялась собак, она и сейчас не обратила внимания на псину. Но та внезапно развернулась и в несколько прыжков настигла девушку. Света даже крикнуть не успела, как собака молча бросилась на нее и вцепилась зубами в ногу.
        Боли Света не почувствовала, зато она услышала, как истошно закричала женщина: «Фу, Бланка! Фу!» Собака разжала зубы и рванула к хозяйке. Света недоуменно посмотрела ей вслед, и только потом - на свою ногу. Нога была в крови. Света охнула, у нее закружилась голова, и она медленно осела на теплую землю.
        Упасть ей не дали. Чьи-то руки подхватили, подняли, понесли. Света, не соображая, что делает, судорожно вцепилась в плечи парня.
        - Ничего, ничего, Свет, не волнуйся, - услышала знакомый голос. Она узнала Гречихина.
        Дальнейшее Света помнила очень плохо. Вроде бы их кто-то догнал. Кто-то кричал, что надо вызвать «Скорую», и еще она видела испуганное Янкино лицо. А потом они все отстали. Потому что Гречихин прикрикнул на них, угрожающе прикрикнул.
        Так, на руках, он ее и принес в травмопункт.
        Скоро приехали испуганные родители.
        Врачи сказали, что придется провести в больнице несколько дней.
        Когда шок прошел, Светлана лежала на спине и смотрела в потолок. Она вяло отвечала родителям на вопросы о том, что же произошло. Ей не хотелось говорить. Ей даже не было жаль себя. Как будто все случилось не с ней, а с кем-то другим, а она лишь наблюдала со стороны. И видела: вот собака рванула ей наперерез, вот закричала женщина, вот мир закружился и... ниоткуда возник Гречихин.
        - Света, - сказала мама, - там этот мальчик, который тебе помог, твой одноклассник, он ждет, можно ему войти?
        Света кивнула и повернула голову к двери. В палату вошел Гречихин. Бледный, взъерошенный, непохожий на себя. Светлана вымученно улыбнулась ему. Протянула руку.
        Олег неловко придвинул стул, уселся на край, и все это он проделал, не отрывая взгляда от Светланы.
        - Ты как? - наконец спросил он.
        - Вроде жива, - не очень уверенно ответила Светлана. Родители потихоньку вышли из палаты. И тогда Гречихин схватил ее руку, порывисто прижал к губам, зажмурился и замер. Светлана не отняла руки.
        - Олег, спасибо тебе, - чуть слышно поблагодарила она.
        Он открыл глаза, и ей показалось, что он сейчас заплачет, но нет, только показалось.
        - Свет, ты давай выздоравливай...
        - Постараюсь...
        - Можно, я еще приду? - спросил он.
        - Я буду очень рада.
        Он все еще держал ее руку и смотрел в глаза, и она смотрела и видела нового Олега.
        - Там ребята, они испугались, наверно, - забеспокоилась она.
        Олег покачал голой:
        - Все нормально, не думай о них.
        - И Янка...
        - Я с ней поговорю, - пообещал он.
        Внезапно на нее навалилась усталость, и Света закрыла глаза.
        - Я пойду, - встрепенулся Олег, - ты отдыхай, а я завтра приду.
        Она кивнула и улыбнулась. Отпускать его не хотелось, хотелось, чтоб он сидел тут, рядом с ней, и держал за руку.
        Он и держал, пока Светлана не уснула.

* * *
        Янка сидела на скамейке и ревела, размазывая по щекам косметику.
        Олег подошел и сказал устало:
        - Чего ревешь?
        - Это я виновата-а-а, - всхлипывая и глотая слезы, причитала Янка.
        - Дура ты, дура, - спокойно ответил Олег, - иди домой.
        - А к ней нельзя?
        - Она уснула...
        - О-о-ой, что теперь буде-е-эт!
        - Сорок уколов будет, хватит причитать. Иди домой, завтра придешь.
        Янка нехотя поднялась, посмотрела на Олега испуганно и быстро-быстро зашагала прочь.
        Глава 20
        Заключительная
        Утром она проснулась с ощущением беспричинного счастья и все время искала его источник. Она терпеливо перенесла все врачебные процедуры, почти не замечая того, что с ней происходит.
        Когда ее оставили в покое, она все так же напряженно думала. Счастье сменилось тревогой, она постепенно вспоминала все, что с ней случилось. Давно уже Светлана не занималась самокопанием, притом таким глубоким. Наверное, времени не было. Зато теперь его - хоть отбавляй. Спрашивается, зачем все это? Давно ли она вот так же лежала в больнице, смотрела в потолок и отказывалась верить тому, что говорили врачи. Она тогда была совсем одна, если не считать родителей, конечно. Бедные родители! Они-то в чем виноваты? Светлана подняла правую руку и стала ее разглядывать. Олег вчера поцеловал ей руку... Как странно. Он появился внезапно, спас ее. Ведь он действительно спас ее! А она! О господи! Как стыдно! Светлана закрыла лицо руками, а потом вдруг прижалась губами к ладони в том месте, где она до сих пор ощущала прикосновение его губ. «Дрянная я девчонка, - шептала Света. - Я сама все испортила. Я потеряла друзей и, кажется, не заметила что-то очень важное».
        Другая на ее месте, наверное, злилась бы на собаку, но Света даже была ей по-своему благодарна. Ведь если бы не собака, то Олег не бросился бы ее спасать и никогда не носил бы на руках. Ей не приснилось, он носил ее на руках! Это не какая-нибудь поддержка в танце. Это... Светлана еще не совсем понимала, что это. Яну он тоже носил, но это выглядело вульгарно. Янка как будто напрашивалась, вот ее и носили. Нет, нет, все не так. «Глупая, глупая! - ругала себя Светлана. - Я все это себе придумала. Просто потому, что лежу одна в больнице и не знаю, что будет со мной дальше. Как я вернусь в школу, какими глазами буду смотреть на ребят и учителей. Все придется начинать заново. А Олег? Как же Олег?» Светлана мысленно перебирала в памяти все, что могла вспомнить о нем. Он носил ее сумку с книгами, ходил с ней в библиотеку, дрался из-за нее! Или не дрался? Олег проводил ее после новогодней дискотеки, и еще они танцевали всего один раз. Янка говорила, что встречалась с ним... Нет, что-то не стыковалось. Все случайно: танец, драка, дискотека, спасение и... поцелуй. Светлана тяжело вздохнула. Дураки учатся
на своих ошибках, а умные? Умные их не совершают.
        - Лагутина! К тебе пришли! - раздался недовольный голос дежурной медсестры.
        В палату к Светлане ввалились все ее друзья: Наташа, Настя, Дашка с Андреем, Макс, Егор, Соня, за Сониной спиной пряталась Янка, вид у нее был виноватый. И замыкал шествие Олег Гречихин. Их не хотели пускать, но родители Светланы помогли, уговорили персонал.
        Светлана встретила их лежа. Ее мутило после укола, да и нога болела. От неожиданности она резко села, хотела сбросить ноги с кровати, но девчонки в один голос запротестовали, замахали руками.
        - Привет! - расплылся в улыбке Макс. - Cмотри-ка, а мы думали, от тебя остались рожки да ножки!
        - Очень умно! - Наташа отпустила ему подзатыльник. - Светлана, не обращай на него внимания, ты же знаешь. - Так, где твоя тумбочка? А холодильник здесь есть? - Она тут же заботливо принялась разбирать пакет с гостинцами.
        - Ой, Светик! Светланка! - защебетали Дашка и Соня, по очереди целуя подругу.
        - Ребята! Вот не ожидала! - растерянно и радостно лепетала Светлана.
        Янка подобралась к ней боком, опустила глаза.
        - Свет, как ты?
        - Яна, девчонки! - Светлана протянула к ним руки.
        Вдруг она увидела Олега. Он прятал за спиной букет цветов и, видимо, не знал, что с ним делать. Щеки Светланы порозовели, она снова попыталась сесть. Девчонки удержали.
        - Лежи-лежи! А то нас к тебе больше не пустят. Олег, давай сюда цветы.
        Олег передал девчонкам букет, но остался стоять в стороне, стараясь не мешать общению друзей.
        - Светка, ну ты хоть расскажи, что с тобой произошло? - спросил Макс.
        - Ты просто невыносим! - оборвала его Наташа. Но Макса не так-то просто было остановить:
        - Ты теперь в полнолуние будешь превращаться в волчицу?
        - Именно! Я приду к тебе под окна и стану выть, - пообещала Светлана.
        И все рассмеялись.
        - Лучше расскажите, как там в школе, - попросила Света.
        - О! Прикинь! - мгновенно возник Макс. - Андрюха сегодня стул в окно вышвырнул на классном часе.
        - Как вышвырнул, куда?
        - Андрей, сам расскажи, а? - повернулся к другу Макс.
        - Да ну, - отмахнулся тот, - нечего рассказывать...
        - Как это нечего? - возмутилась Дашка. - Свет, он же совсем обалдел! На классный час зашла Хавроша и привязалась к нему ни с того ни с сего, а он, вместо того чтоб промолчать, огрызаться начал.
        - Я не огрызался...
        - Как это не огрызался? - напустилась на Андрея Дашка, - а из-за чего же она тебя хотела выгнать?
        - Да она сама виновата! - вступился за друга Егор. - Спокойнее Андрея человека трудно найти, но наша Хавроша и мертвого поднимет!
        - Да при чем же стул? - уточнила Светлана.
        - Ни при чем, стул пострадал понапрасну, - добавила Наташа и улыбнулась.
        - Сам сломал, сам починю, - буркнул Андрей.
        - Ты действительно вышвырнул стул в окно? - недоверчиво переспросила Светлана.
        Андрей пожал плечами:
        - Так получилось...
        - И что теперь? - Светлана обвела друзей глазами.
        - Ничего не будет! - хором ответили три товарища. - Как всегда! Ничего нам не будет!
        Вот так. Светлана рассмеялась. Именно теперь она поняла, что у нее есть настоящие друзья. Она перестала быть чужой в классе. Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло.
        Она не думала о себе, о своей ноге, о болезненных уколах. Она знала, это все пройдет, потому что временно, а вот те, кто пришел к ней сегодня, останутся на всю жизнь. Во всяком случае, ей очень этого хотелось.
        А потом, когда ребята выходили из палаты, Гречихин задержался. Он обернулся в дверях, кивнул ободряюще, отчего-то смутился и быстро скрылся за дверью.
        Светлана немного расстроилась. Ей хотелось, чтоб Олег побыл с ней подольше. Она вздохнула, провела рукой по одеялу, и вдруг ее пальцы нащупали что-то, она взглянула на находку. На кровати остался лежать конверт. Может, кто-то обронил? Забыл?
        Она рассмотрела конверт, он был подписан: «Светлане Лагутиной».
        Света, все еще недоумевая, извлекла из конверта листок бумаги, сложенный пополам.
        Развернула и прочитала:
        Светлана, пожалуйста, выздоравливай!
        Я очень тебя люблю. Прости.
        Олег Гречихин
        И Светлана Лагутина засмеялась и заплакала одновременно. Она прижала листок к губам и многократно расцеловала его.