Запретный камень Тони Эбботт
        Наследие Коперника #1
        Когда Вейд Каплан получает зашифрованное письмо от своего покойного дядюшки Генри, он и представить себе не может, чем это обернется для него. Для того чтобы разгадать код, Вейд и его друзья отправляются в Германию. Но там их уже ждут те, кто мог быть причастен к таинственной гибели дяди Генри…
        Тони Эбботт
        Запретный камень
        Моей семье - искателям приключений.
        Глава первая
        Остин, Техас
        8 марта 23:47
        Каким образом, почему и когда именно загорелась в его сне его бесценная звездная карта, Вейд Каплан не знал, но едва серебристо-чернильные завитушки букв и скрупулезно вырисованные созвездия охватило пламя, он проснулся, как от выстрела над головой.
        - Нет!!
        В комнате царила кромешная мгла. Никакого огня.
        Зная, что дверь в комнату его сводного брата Даррела открыта, он повернул голову в сторону дверного проема. Ладно, все хорошо. Их первый официальный день каникул прошел в полнейшей суматохе: они носились туда-сюда, только и успевая в последнюю секунду выполнить то или сё, чтобы их мама Сара смогла как следует подготовиться к командировке в Южную Америку. Ее самолет улетал рано утром, и, несмотря на всю заполошность минувшего дня, они пообещали ей встать до рассвета и проводить ее как полагается.
        И все-таки…
        Вейд откинул одеяло, подошел к окну и тихонько поднял жалюзи.
        Ночь выдалась почти совсем безлунная, и звезды густыми брызгами усеивали черный бархат неба. Их дом на холме в нескольких милях от городских огней Остина обычно гарантировал им «живое» ночное небо, и сегодняшняя ночь, слава богу, не была исключением.
        Он повернулся к столу, открыл верхний ящик и достал кожаную папку размером с большую книгу. Папка эта не только не сгорела, но приятно холодила пальцы, и он вдруг осознал, что не брал ее в руки уже много недель. Развязав шнурки, он раскрыл ее и извлек свернутый вчетверо лист плотного пергамента. Как и всегда, когда он разворачивал эту карту, по его коже побежали мурашки. Это был подарок Вейду на семилетие от друга отца - человека, которого он привык называть «дядя Генри». Оттиснутая и раскрашенная вручную в начале XVI века, карта эта являла собою шедевр как искусства, так и научной мысли одновременно, и он ценил ее, как самое настоящее сокровище.
        С чего же ему вдруг приснилось, что она уничтожена?
        Вейд повернул карту так, чтобы ее рисунок совпадал с расположением звезд в ночном небе за окном. А затем, словно всего лишь желая заставить его глянуть вверх, по темному небу, разбрасывая искры, медленно проплыл метеорит.
        - Даррел, смотри! - воскликнул он машинально и застыл в ожидании очередной вспышки света, точно зная, что метеориты никогда не появляются в небе, когда их ждешь. Прошла долгая минута. Нет. Представление закончилось. Он пробежался пальцами по карте. - Аккурат между Драконом и Лебедем…
        - Кто там? Плохие пацаны из «Гарри Поттера»?
        Вейд резко развернулся:
        - Даррел! Ты это видел?
        Его сводный брат пошатнулся и потер глаза.
        - Небо, что ли? Ага. Еще вчера… Сколько времени? Что, уже конец света? Сначала второй вопрос.
        Вейд рассмеялся:
        - Где-то полночь. А я только что видел метеорит. Они вообще-то падают гораздо чаще, чем мы думаем.
        - А мы все стоим, как дураки, и пялимся в твое окно. А маме уезжать через пару часов, ты забыл?
        - Знаю. Прости.
        Еще когда Вейд под стол пешком ходил, он знал, что звезды - это шары из горящего газа, которые производят бешеное количество энергии за сотни миллионов миль от Земли. С первого же класса школы научные знания стали его фишкой, его силой. Но звезды - в небе над Техасом, да и где угодно - всегда значили для него нечто большее, чем просто разбросанные в случайном порядке крупинки, светящиеся в темноте.
        - Смотри, Даррел, - сказал Вейд, показывая сначала на карту, а затем на небо. - Это Цефей. Видишь - такая коробочка с треугольной шапкой наверху? А это - одна из ног Пегаса… Звезды - ну, я не знаю - это вроде как послания: оттуда, издалека - прямо к нам сюда. Если б только мы научились их расшифровывать, представляешь?
        Даррел сощурился:
        - На самом деле я ничего такого не вижу, но я тебе верю. Как велит мне кодекс сводного брата. А еще я верю в то, что я сейчас сдохну, если не засну…
        И он поплелся обратно в свою комнату.
        - Дядя Генри мне как-то написал: «Небо - это место, где математика и магия сливаются воедино», - сказал Вейд ему вдогонку. - Разве это не круто?
        - А я сейчас сольюсь воедино со своей кроватью, - отозвался Даррел на ходу.
        - Завтра сходим в обсерваторию, - добавил Вейд. - Ты просто должен ее увидеть…
        - Это будет завтра. А пока я уже сплю! - сказал Даррел. И, дойдя до двери, обернулся. - Но если серьезно - ты прав. Это очень круто.
        В три прыжка он добрался до кровати, свалился в нее и нарочито громко захрапел, но очень скоро утих и заснул как младенец.
        Вейд подождал еще с минуту, затем опустил жалюзи. Свернул карту, убрал в папку и спрятал обратно в стол. Место, где сливаются математика и магия… Вейд тоже чувствовал это. Так же, как он ощущал биение своего сердца. Испокон веков люди считывали с неба целые истории, находя в загадочных расположениях звезд свое прошлое, настоящее и будущее. Он подумал о пожилом добряке, подарившем ему эту бесценную карту шесть лет назад, и улыбнулся.
        - Спасибо тебе еще раз, дядя Генри…
        В постель он вернулся удивительно спокойным.
        И даже представить себе не мог, что уже через несколько дней они с Даррелом начнут разделять свои жизни на два периода - до и после сегодняшней звездной ночи.
        Глава вторая
        Фромборк, Польша
        8 марта 15:47
        Ночь выдалась непривычно морозной для марта: холодные балтийские воды в это время года обычно дарили больше тепла.
        Юная девушка - нет еще и двадцати - закуталась плотнее в пальто. Длинные темные волосы развевались на морском ветру. Чтобы унять дрожь, она глубоко вздохнула и подняла взгляд к кирпичной башне, чернеющей одиноким прямоугольником на фоне ночного неба. Что там за тусклое созвездие в форме перевернутой буквы «М»? Кассиопея, так ведь? Царица на троне?
        Царица. Для нее это кое-что значит. Или скоро будет означать.
        Она знала, что ей осталось уже недолго. У кромки соснового леса, метрах в десяти от нее, стоял заведенный лимузин, в котором молча сидели четверо мужчин. Ждали телефонного звонка. Звонка, которого она сама прождала столько лет. А что будет дальше? Дальше им придется преодолеть много миль до наступления утра. И это она тоже знала.
        Но почему-то не могла тронуться с места.
        Чем дольше она смотрела на башню, скользя взглядом своих пронзительных глаз по широкой гранитной балке над дубовой дверью, по узким деревянным мосткам, по ступенькам, которые вели вверх, к остроконечной крыше, уткнувшейся своим острием в самое небо, - тем дальше в прошлое ее уносило.
        Все здесь было так же, как и пятьсот лет назад - той давней ночью, о которой она уже знала так много, присутствовала при этих событиях тогда. Снежная поземка кружилась и заметала порог. Сугробы, обычно белые и чистые, алели от сполохов охватившего башню огня.
        - Пожар! Магистр! Пожар! Просыпайтесь!
        Мальчишка, шестнадцатилетний подросток, чуть не кубарем скатывается по лестнице и несется к берегу за водой, размахивая пустыми ведрами.
        Если верить легенде, мальчишку зовут Ганс Новак.
        Затем она слышит грохот копыт и видит всадников - страшные, искаженные гневом лица за остроконечными забралами. Их клинки по рукоять в крови, а в глазах - волчья ярость. Деревушка за башней охвачена адским пламенем. И эти всадники появились здесь, чтобы не пощадить никого.
        А вот и он. Ученый. Математик. Магистр. Тот, кого она, как ей кажется, знала всю свою жизнь. Он прыжками спускается с самой вершины башни, и кожаный плащ развевается у него за спиной.
        - Демоны! - кричит он всадникам. - Я знаю, зачем вы здесь! Я вам не сдамся!
        Из складок плаща он выхватывает меч Химмельклинге - Небесный Клинок, как он его называет. Последний прыжок - и вот его сапоги уже на снегу, а вокруг него всадники - восемь на одного.
        Звон мечей разносится под сверкающим искрами небом. Магистр не просто ученый; он еще и фехтовальщик, владеющий древним искусством боя. При мысли об этом она улыбается. Фехтовальщик… Вот он выбивает из седла одного из всадников, затем летят наземь и второй, и третий. Но врагов разит не только Небесный Клинок - но еще и дуэльный кинжал, чье волнистое лезвие вонзается в щели меж их доспехов. Движения магистра быстры и точны - недаром его учили лучшие мастера Болоньи. Но силы его не бесконечны. Два всадника опутывают мальчишку веревками, валят наземь - деревянные ведра вылетают у того из рук и раскалываются от удара, вода разливается.
        Прекращает блистать волнистый кинжал, затихает Небесный Клинок.
        - Стойте! - склоняя голову, говорит человек в плаще. - Отпустите мальчика. Освободите его, и я покорюсь Гранд-Мастеру…
        Автомобильный гудок прорезал ночную мглу и вернул ее в настоящее. Она повернула голову, убирая за ухо выбившуюся прядь. Если бы те, кто ждал в лимузине, имели возможность лучше рассмотреть ее, они заметили бы на ее шее, сразу под ухом, тонкий вертикальный шрам в три дюйма длиной. Скрывать его она не пыталась. Этот шрам - в самых разных смыслах - был знаком того, что она смогла выжить.
        Но люди в машине не смели взглянуть на нее. Лишь один из них - бледный, сутулый, с огромной головой на тщедушном тельце - выбрался с заднего сиденья и, кутаясь в тонкое пальтецо, торопливо засеменил в ее сторону.
        - Они нашли его! - выпалил он, подбежав, утер проступившую в уголке рта слюну и, захлебываясь словами, продолжил. - Они нашли главу пятерых. Они нашли его…
        - Где?
        - В Берлине! Как вы и подозревали!
        Она бросила на башню еще один долгий взгляд.
        Глаза ее - один голубой, другой серебристо-серый. Гетерохромия - случайная мутация, дар и проклятие. Не это ли делает ее взор таким гипнотическим?
        Она откинула волосы назад, за воротник, направилась к машине, скользнула на заднее сиденье и поймала в зеркале заднего вида взгляд безымянного водителя.
        - В аэропорт, - велела она. - Мы летим в Берлин.
        - Слушаюсь, мисс Краузе, - кивнул водитель. Имя у него, конечно, было, только она не считала нужным запоминать его. - Уже едем, мисс Краузе.
        - Галина, дорогая, - заговорил бледный мужчина, усаживаясь с ней рядом, - когда мы будем в Берлине…
        - Тихо! - оборвала она. Бледный умолк на полувдохе, опустив взгляд на рубиновый кулон, блестевший меж лацканов ее пальто: морское чудовище из красного драгоценного камня.
        Кракен[1 - Кракен (др. швед.) - мифическое морское чудовище, гигантский головоногий моллюск, известный по описаниям исландских моряков.].
        Взревел мотор, и Галина Краузе в последний раз посмотрела на черный силуэт башни на фоне звездного неба.
        Воображаемые языки пламени взметнулись выше и запылали ярче, как и всякий раз, когда она вспоминала ту далекую ночь.
        - Итак, - шепнула она себе, - все начинается.

* * *
        Почти в два часа ночи в той части немецкой столицы, что когда-то называлась Восточным Берлином, на бульваре Унтер-ден-Линден практически бесшумно, подобно огромной черной пантере, остановился автомобиль.
        Водитель заглушил двигатель.
        Долгие десятилетия улицу Унтер-ден-Линден, что по-немецки означает «под липами», рассекала надвое печально известная Берлинская стена. Теперь, когда Холодная война окончилась, а Берлинская стена пала, огромный бульвар вновь стал единым целым, в нем опять бурлила жизнь. На третьем этаже дома, под которым остановился лимузин, тускло светилось единственное окно. На мгновение в нем промелькнуло изможденное лицо старика, а внизу мчались автомобили, ревела публика в музыкальных клубах, торопливо шагали заполонившие бульвар пешеходы. Их ночь была в самом разгаре.
        Все казалось обычным - таким же, как и всегда.
        Но только казалось.
        Генрих Фогель, ушедший на пенсию профессор астрономии Берлинского университета имени Гумбольдта, отошел от окна - он был очень взволнован.
        Неужели величайшая тайна раскрыта?
        Что теперь будет? С человечеством, со всем миром?
        Старик подбросил дров в камин. Занялось красноватое пламя. Профессор опустился в кресло перед монитором и принялся исступленно печатать. Остановился. Заметил среди семи газет на столе перед собой парижскую вечерку «Монд». Сердце Фогеля сжалось. Вот уже два часа кряду он ждал звонка от старого друга Бернара Дюфора. Звонок всегда раздавался, как только в сети появлялся очередной зашифрованный кроссворд. Так происходило каждый второй понедельник месяца вот уже семнадцать лет. «R.I.P.» - привычная латинская аббревиатура, означающая «покойся с миром», - пряталась в каждом кроссворде. Но оценить весь сарказм этой шутки мог лишь тот, кто знал, на пересечении каких клеток искать: 48 по вертикали и по горизонтали.
        Сегодня звонок так и не раздался. Кроссворд не появился.
        Все, что оставалось предположить, - тщательно выстроенная и отлаженная система их связи рухнула. В их узком круге пробита брешь.
        Профессор кликнул мышкой по кнопке «Отправить». Неужели его друг из газеты «Монд» покинул свой пост? Или хуже того: Дюфор не покинул пост - он погиб, защищая их общую тайну?
        - В любом случае из Берлина пора убираться, - заключил профессор, вставая и оглядывая комнату. - Бежать и надеяться, что мой американский друг поймет мое послание… и вспомнит былые времена.
        Он посмотрел на часы. Почти два ночи. С Техасом семь часов разницы, там только что закончился рабочий день. Его друг прочтет сообщение завтра утром в конторе. Именно там будут все ключи. Только бы Роальд сумел увидеть их - и применить как нужно.
        - Я до последнего не хотел тебя впутывать в это, сынок… Но теперь выбора нет. И Вейд еще совсем мальчик. За него я боюсь еще больше. Ответственность слишком ужасна…
        Фогель снял трубку телефона, набрал номер и, переждав длинные гудки, произнес всего три слова:
        - Карло, жди гостей.
        Положил трубку. И набранный номер, и каждое из произнесенных им слов были зашифрованы. А потому смысл сказанного понимали только те, кому эта фраза предназначалась. Все же технологии - великая вещь.
        В пятый раз за последние пять минут профессор похлопал себя по нагрудному карману, нащупал билет на поезд. Затем взял ноутбук, бросил на пол и несколько раз подпрыгнул на нем, пока тот не раскололся на куски. Старик извлек жесткий диск, согнул его чуть ли не пополам и швырнул в камин.
        - Что еще?
        Его взгляд упал на пресс-папье в виде морской звезды на столе. Дешевый пляжный сувенир. Морская звезда, на латыни - Asterias, запаянная в стекло.
        Asterias. Именно так он когда-то давным-давно назвал свою группу студентов, пятерку избранных. Теперь все кончено. Он погладил незамысловатый сувенир, взял со стола фотографию в рамке, снятую двадцать лет назад - он сам, три юноши и две девушки стоят под голубой неоновой вывеской кафе. Все улыбаются. Преподаватель и студенты. Asterias.
        - Теперь все зависит от тебя, мой друг, - прошептал Фогель, вглядываясь в одно из лиц. - Лишь бы ты согласился принять этот бой…
        На улице, прямо под окном, вдруг раздался резкий хлопок. Сердце Фогеля сжалось от ужаса. Заскрипела дверь подъезда, и на лестнице послышались чьи-то шаги.
        - Нет-нет! Не может быть. Слишком быстро…
        Едва он успел швырнуть снимок в огонь, как распахнулась дверь. В квартиру ворвались трое амбалов в темных костюмах. Вслед за ними вошли сутулый тип в очках с тонкой металлической оправой и юная девица, по возрасту вполне годившаяся в студентки.
        - Кто вы такие? - выкрикнул Фогель, хватая со стола стеклянное пресс-папье.
        Он слишком хорошо знал, кто это. Враги рода человеческого.
        Один из головорезов толкнул его. Старик упал на колени, затем повалился на пол.
        - Убийцы! Воры! - кричал он, пока двое других головорезов хозяйничали в комнате, переворачивая все вверх дном. Девица оставалась у входа: спокойная и неподвижная, будто змея, свернувшаяся в клубок. Что-то в ее внешности настораживало. Да, красавица. Вылитый ангел.
        Но вот глаза…
        Неужели это она? Та самая?
        Бандиты сбрасывали книги со стеллажей. Переворачивали столы. Вспарывали его кресла, кровать и подушки. Крушили бесценную коллекцию музыкальных инструментов, как никчемные детские погремушки…
        - Вандалы! - кричал старик. - Вы ничего не найдете!
        Сутулый тип в очках, висевших на кончике его носа, точно вторая пара глаз, склонился над Фогелем.
        - Связной в Париже тебя сдал, - зарычал заморыш профессору в лицо. - Ключ к Реликвиям у тебя. Отдай его нам.
        По стариковским жилам Фогеля хлынул адреналин. Он стиснул пресс-папье с морской звездой и со всей силы ударил им очкарика в висок.
        - Вот тебе ключ! Получай!
        Заморыш схватился за рассеченный висок.
        - Что ты со мной сделал, старый дурак?!
        - Добавил тебе красоты, - парировал Фогель.
        Один из амбалов опустился на колени, положил ручищу ему на горло. А затем ухмыльнулся и стиснул пальцы.
        - Твой последний вздох, старик, - взвизгнул заморыш.
        - Не последний, - прохрипел профессор с холодной усмешкой.
        Девица перевела взгляд от Фогеля на пылающий камин.
        - Он успел сообщить! Там что-то горит. Достаньте, быстро!
        Бледный очкарик, не рассуждая, тут же сунул руку в огонь - и, заорав от боли, выбросил на пол оплавленный жесткий диск. Фотография уже превратилась в пепел.
        - Выясните, с кем он связался, - ледяным тоном велела девица. - Мне нужно знать. Здесь ключа нет и не было. Кончайте с ним. Тело бросьте на улице. И чтоб без улик…
        Задыхающийся Фогель бился в конвульсиях на полу. Он попытался схватиться за ножку пюпитра, но тот опрокинулся. Профессору лишь удалось нащупать на полу и стиснуть в пальцах старенький серебряный духовой камертон.
        Разноцветные глаза Галины Краузе - голубой и серебристо-серый - наблюдали, как старика покидает жизнь.
        - Давай, Фогель, - сказала она. - Спой нам свою лебединую песню…
        Глава третья
        Остин, Техас
        9 марта 8:03
        Вейд Каплан и его сводный брат Даррел Эванс по очереди дергали дверную ручку обсерватории Техасского университета. Но открыть ее не могли.
        - Вот поэтому отец и дал тебе ключ, - сказал Вейд.
        - А я дал его тебе.
        - Нет, не давал.
        - Давал, я помню, - не сдавался Даррел.
        - Когда это?
        - Раньше.
        - Раньше чего??
        - Раньше, чем ты его потерял.
        Вейд недовольно буркнул себе под нос:
        - Я ключа не терял. Я не мог его потерять. Потому что своими глазами видел, как отец дал его тебе. В кабинете. Когда попрощался с нами и повез Сару в аэропорт.
        - Сару? Это ты о той Саре, которую я называю мамой?
        - Она не против того, чтоб я звал ее Сарой, - сказал Вейд. - Не съезжай с темы. Где ключ? Вспоминай. Папа достал его из ящика, дал тебе. Ну? Ничего не включилось в мозгу?
        Даррел похлопал себя по карманам.
        - Ничего не включилось. Ключа нет, как не было.
        - Ты, наверно, оставил его на столе.
        Отодвинув Даррела в сторону, Вейд начал спускаться обратно по узкой железной лестнице в кабинетик отца на третьем этаже Пейнтер-Холла.
        Отцом Вейда - и отчимом Даррела - был доктор Роальд Каплан, профессор астрофизики Техасского университета в Остине. Вот уже восемьдесят лет в здании Пейнтер-Холла на территории университета располагалась обсерватория, в которой стоял один из самых больших телескопов в мире, все еще управляемый не электроникой, а сложной механикой из рычагов и шкивов.
        Вейд вздохнул.
        - Даррел, ты просто обязан увидеть телескоп. Поверить не могу, что за три года ты ни разу здесь не был. Это же полный стимпанк - все эти лебедки, шестеренки, рычаги и противовесы!
        По лицу брата пробежала тень интереса. И он ответил в своей обычной манере - выворачивая слова наизнанку:
        - Обожаю панк, когда он «стимный».
        Через два дня начинались весенние каникулы, и мальчиков ждала целая неделя отдыха от школы. Для Вейда это означало девять дней безотрывного чтения книг по астрономии и девять ночей наблюденья за звездами в обсерватории университета. А вот его сводный брат наверняка впадет в спячку с перерывами на еду.
        Или станет врубать свой «стратокастер» на полную мощь и терзать гитарными запилами все живое в округе.
        Уже несколько месяцев Даррел пытался создать свою музыкальную группу, но ему не везло. Как считал Вейд, по двум причинам. Во-первых, Даррел хотел назвать группу «Simpletones» - якобы с претензией на иронию, которую никто не считывал[2 - Игра слов: «Simpletones» - простые звуки, «Simpletons» - придурки (англ.).]. А во-вторых, он хотел играть исключительно «сёрф-панк», который Вейду казался совсем отстойным.
        Они подошли к кабинету отца. Вейд попытался повернуть ручку двери, но та не поддалась. Тоже заперто.
        - Ну, что за приколы? Папа вернется из аэропорта только через полчаса. А я должен показать тебе телескоп! Интересно, где охранник? Он бы нас впустил…
        - Стой. Кажется, я прихватил с собой план здания, - сообщил Даррел, ныряя рукой в карман джинсов. - Охрана, небось, еще спит. На часах еще и девяти нет! Что говорит мне только о том, что я хочу жрать. Как думаешь, папа отпустит нас обедать пораньше? Сколько мы вообще тут про… Ох!
        - Что «ох»?
        Даррел выудил из кармана старый медный ключ.
        - Мы же это искали?
        - Я так и знал! - рявкнул Вейд. - Идем!
        - А что, перекусить у нас нечего?
        Вейд хохотнул:
        - Извини, брат…
        Пока они поднимались обратно к обсерватории, Даррел что-то бубнил себе под нос, затем выдал горлом соло на гитаре. Вейда это порадовало. Именно так братец вел себя, когда бывал более-менее счастлив: мечтал о еде и изображал «стратакастер».
        Через пару минут ребята открыли дверь обсерватории, вошли в огромное помещение, и волна прошлого накрыла их с головой.
        Даррел присвистнул:
        - Ты был прав, реальный стимпанк!
        Прямо в центре под огромным медным куполом громоздился знаменитый телескоп Пейнтер-Холла. В 1933 году труба длиной более трех метров была установлена на бетонной платформе и тщательно сбалансирована при помощи огромного противовеса, за счет которого телескоп легко наводился на нужный объект. Вейд сообщил, что линза у этого телескопа всего лишь двадцать два сантиметра в диаметре, тогда как у телескопа в обсерватории Макдональд - аж десять метров! Но Вейд все равно обожал этот исторический инструмент. Он любил само это место, где так тесно переплелись наука и история. Было в этих линзах, маховиках и механизмах нечто завораживающее, из-за чего сами исследования казались гораздо, как бы сказать… человечнее?
        Привязанность к старому телескопу Вейд испытывал давно. Он влюбился в него в тот миг, когда отец впервые привел его в Пейнтер-Холл. Именно здесь он научился отыскивать и определять созвездия и планеты. Здесь зачитывался древней мифологией, из которой пришли их названия. Здесь привык ценить то крошечное место, которое сам занимал в бескрайнем пространстве Вселенной.
        Там, где математика сливается с магией.
        - Неплохо, а?
        - Очень даже… - Даррел вспрыгнул на платформу. - Кабели, рычаги, тросы. Часовой механизм! Техника будущего механической эры. Мне нравится! И что за фокусы он вытворяет?
        - Днем он на многое не способен, но мы вернемся вечером, чтобы увидеть настоящие звезды. Только не трогай ничего, пока я не найду инструкцию. Ты еще оценишь, как он поворачивается от одного касания!
        Вейд примостился у столика возле двери. Здесь отец писал историю телескопа, проводил исследования.
        - Вот увидишь, Марс будет перед носом как на тарелочке!
        - Да мне бы еду на тарелочке… У тебя ничего пожевать не появилось?
        - С последнего раза, когда ты меня спрашивал? Нет. А ты проверь карманы: я смотрю, у тебя там много интересного.
        - Еды я в карманах не ношу… Упс! - Даррел вытащил из кармана небольшой предмет. - Жвачка считается едой?
        - Если ее глотать.
        - Я всегда глотаю.
        С Даррелом и своей приемной матерью Сарой Вейд познакомился три года назад. А до этого целую вечность надеялся, что его родители помирятся и снова будут жить вместе. К его ужасу, мириться они так и не собрались, и Вейду было крайне трудно свыкнуться с мыслью, что прошлое - это прошлое. Но с мамой, переехавшей в Калифорнию, он виделся часто, и постепенно начал понимать, что человек постоянно меняется и привыкает к самым разным формам жизни. Тем более что новые семьи обоих его родителей жили теперь вполне счастливо.
        - Поверить не могу. Мама целую неделю будет пропадать в джунглях Южной Африки! - сказал Даррел, стоя на платформе. - Вернее, не пропадать, а искать какого-то безумного писателя.
        - Ну да, неделя без связи, без электричества, без ничего.
        - И с насекомыми. Там же стада всяких гнусов. А потом полетит в Нью-Йорк, из Нью-Йорка в Лондон. Лягушка-путешественница.
        - Сара классная…
        - Да. Моя мама - классная.
        Как ни крути, для Вейда Даррел был лучшим подарком от второго брака отца. Едва они успели познакомиться, как Вейд понял - вот брат, о котором он всегда мечтал. Оба прекрасно дополняли друг друга, оставаясь при этом разными, как небо и земля.
        У Даррела были короткие темные волосы, оливкового цвета кожа и выразительные карие глаза, унаследованные от отца-азиата. А долговязому Вейду достались светлые волосы и светлая кожа. Даррел дорос до 166 сантиметров и сочинял на гитаре странные, всегда очень громкие вещи, которые оказывались либо гениальными, либо просто оглушающими. Вейд был на семь сантиметров выше и владел айподом, под завязку набитым музыкой Баха, потому что Бах не оглушал, потому что Бах - самый математически выверенный из всех композиторов, а еще потому, что к Баху его приучила мама. У Даррела был разряд по теннису среди юниоров. А у Вейда - кроссовки, какие носят обладатели таких разрядов. Даррел ладил абсолютно со всеми. А Вейд - больше с Даррелом, чем с самим собой. Наконец, улыбка не сходила с губ Даррела даже во сне, а на Вейда то и дело накатывала тревога пополам с неврозом.
        И вот именно теперь его вдруг снова охватило смутное беспокойство.
        Шаря по столу в поисках инструкции к телескопу, он случайно зацепил мышку отцовского компьютера. Монитор мигнул, компьютер ожил, и на экране появилось сообщение электронной почты. Мальчик невольно прочитал имя отправителя.
        «Генрих Фогель».
        - Дядя Генри? - удивленно шепнул он.
        - Еще утром меня звали Даррел, - услышал он с платформы телескопа. - За три года мог бы и запомнить имя сводного братца.
        - Да ну тебя! Папе пришло письмо от моего дяди Генри. То есть, он мне не настоящий дядя. Папа учился у него в Германии. Последний раз я его видел в семь лет.
        Даррел соскочил с платформы и через плечо Вейда уставился на монитор.
        - Нельзя читать чужие письма, - нравоучительно выпалил он. - И что же там написано?
        Вейд, конечно, не собирался читать, но глаза его сами побежали по строчкам:
        LCA GUYGAS EAMIZUB ZB.
        BLUYSNA LUYNAEDAB ODXX SIO WANDS.
        JUILATL LCA HYNDBLAUB XANYTQ.
        RDSE LCA LOAXMA UAXDTB.
        QIZ YUA LCA XYBL.
        Даррел нахмурился.
        - Разве папа знает немецкий? Или это русский?
        - Ни тот и ни другой. Это какой-то шифр.
        - Шифр? Да ладно! Наш папа - шпион? Ну конечно, шпион! Он никогда мне не говорил, но шпионам и нельзя о таком болтать… Я так и знал! Он специально отрастил бороду, чтобы никто не видел его настоящего лица.
        - Даррел, успокойся.
        - Двойной агент, точняк! Они самые крутые. Сейчас все шпионы - двойные агенты. Нет! Еще круче! Тройной агент! А тройной агент - это значит…
        Скрипнула дверь.
        - Вот вы где!
        Не успел отец переступить порог, как Вейд уже отскочил от монитора.
        - Мы ничего не делали! - поспешно сказал он.
        В школе Роальд Каплан отлично бегал кросс, в колледже показывал лучший результат на длинных дистанциях, да и теперь иногда участвовал в марафонах, поэтому сохранил подтянутую фигуру. Высокий, с коротко подстриженной темной бородкой и в солнечных очках, отец выглядел настоящим красавчиком.
        - Сара летит в Боливию, все в порядке, - сообщил он. - Спасибо, что никуда не сбежали и помогли нам собрать ее в последнюю минуту… А вы чем похвастаетесь?
        - Я жвачку в кармане нашел, - не растерялся Даррел.
        - А я… нет, - тихо сказал Вейд.
        Даррел прочистил горло и заговорил:
        - Странное поведение Вейда означает, что он волнуется. Ничего нового, конечно, в этом нет, но он нашел кое-что странное на твоем компе…
        Вейд показал на монитор.
        - Извини, папа, я случайно взглянул на экран. Я знаю, что нельзя было это читать, но я просто увидел, и… Что происходит? Это письмо от дяди Генри, но оно зашифровано…
        Доктор Каплан ответил не сразу. Улыбка исчезла с его лица. Наклонившись над ноутбуком, он нажал пару клавиш на клавиатуре. Из принтера выползла распечатка послания. После чего Роальд удалил письмо из памяти и выключил компьютер.
        - Не здесь, - пробормотал он. - Не сейчас.
        Глава четвертая
        Объясни хотя бы, почему дядя Генри посылает тебе шифровки? - попросил Вейд, когда они сели в машину. - У него что, проблемы? Он в опасности? А мы в опасности? Папа!
        - Чего ты разнервничался? - как-то неубедительно произнес Роальд.
        - Дядя Генри - шпион? - вмешался Даррел. - Если он шпион, это ж круть! Настоящий шпион в семье! Супер! Вот я бы, например, был идеальным шпионом. Ну, вы в курсе…
        - Ребята, уймитесь, - попросил доктор Каплан. Они выехали с территории студгородка. - С дядей Генри все в порядке. Думаю - уверен - он решил немного пошутить. В любом случае, пока мы не доберемся домой, ничего не решится. В нашей головоломке пока не хватает кое-каких деталей. Приедем домой, подумаем…
        Слова отца поразили Вейда. Головоломка! Все двадцать минут до холмов Остина, где стоял их дом, он просидел, молча глядя в окно.
        А вот Даррелу спокойно не сиделось.
        - Я все понял, да! Дядя Генри работает профессором в Германии, но вообще-то он тайный шпион. Он в совершенстве владеет шифровками и хочет тебя завербовать. Пап, если ты не умеешь шпионить - я смог бы вместо тебя! У меня получится. Конечно, университет - классное прикрытие. Профессора притворяются, что клюют носом над скучными книжками, сидят по своим кабинетам, а на самом деле выполняют самые разные секретные задания. Но ведь школьники для этого подходят еще лучше! Нас же никто не заподозрит. Вейд, хочешь тоже стать шпионом? Тебе, конечно, придется работать на прикрытие - бумажки там всякие разбирать, пока я с группой буду мотаться по белу свету. «Симплтоны» не станут отсиживаться в тылу! Мы будем играть по-настоящему! Полевая работа, как говорится. Шпиона ведь по-научному называют «агентом»…
        Даррел болтал без умолку, но Вейд представил, что отключил уши, - именно так он делал, когда сводный брат начинал терзать гитару, - и погрузился в свои мысли.
        На седьмой день рожденья Вейд получил от дяди Генри в подарок старинную карту звездного неба. С тех пор он увлекся звездными атласами и картами, стал изучать движение небесных тел и наблюдать за ними. Ночь за ночью, неделю за неделей он не ложился вовремя спать, а разглядывал карту при помощи фонарика и лунного света. Конечно, больше всего он узнал от отца - талантливого астронома; но именно звездная карта дяди Генри будоражила его воображение. Карта была старинной и такой же загадочной, какими ему представлялись и сами звезды. Вот так, благодаря дяде Генри и отцу, он больше всего на свете полюбил ночное небо.
        Когда наконец они свернули на дорожку, ведущую к их дому, с которого открывался вид на небольшую долину, Даррел подскочил на сиденье чуть не до потолка.
        - Дядя Генри точно шпион! За нашим домом следят!
        Не успел доктор Каплан сбавить скорость, чтобы остановиться, как из сада под навес над крыльцом метнулась чья-то тень.
        Вейд замер.
        - Папа, уезжай…
        - Йох-ху-у! - заорал Даррел.
        С крыльца спускалась девчонка в шортах и стильно изрезанной футболке, катя за собой на колесиках оранжевый чемодан.
        Это была Лили Каплан, двоюродная сестра Вейда, племянница отца.
        - Сюрприз! - закричала она.
        - Лили? И правда сюрприз! - сказал доктор Каплан.
        - Как тебя сюда занесло? - спросил Даррел.
        - Я тоже рада тебя видеть, - отозвалась Лили, фотографируя Даррела камерой в мобильнике. - Сейчас запощу твою физию в сеть! - объявила она, и ее пальчики забегали по сенсорному экрану. - Вообще-то, я собиралась прямо сейчас быть на каникулах с предками в Париже. Это во Франции. Я даже хотела ехать со своей школьной подругой! Мы планировали шопинг… Ладно, я планировала шопинг. И полный оттяг. Но мама простудилась. Круто простудилась. Вдобавок папе пришлось лететь по работе в Сиэтл. Прощай, Франция! Вот папа и позвонил вам… Стоп! Дядя Роальд, вы говорили с папой? Он обещал вам позвонить!
        Доктор Каплан нахмурился. Вытащил из кармана телефон, понажимал на кнопки.
        - Разрядился. Я пропустил звонок.
        Лили цокнула языком:
        - Человек не имеет права допускать, чтобы у него разрядился телефон. Ни-ког-да! Телефон - вторая голова. Даже первая! В общем, папа услал нас сюда на неделю. Та-дам-м! - и вот мы здесь!
        У Вейда в голове будто снаряд разорвался: «Нас? Мы? Мы здесь?»
        Лили махнула рукой в сторону крыльца:
        - Я приехала с Беккой. Вейд, ты же помнишь Бекку?
        Еще бы он не помнил ее, Бекку Мур…
        Едва Бекка показалась из-под навеса, Вейд вытянулся по стойке смирно. Совершенно автоматически. Нелепо и странно. Он знал это. Не только странно, но еще и больно, поскольку Вейд все еще оставался в машине. А внутри машины не принято вставать по стойке смирно. Даже в машине с откидным верхом, какой у его отца не было. Шмякнувшись головой о крышу, Вейд понял, как глупо он выглядит.
        Ведь нормальные парни не вытягиваются в струнку перед кем попало.
        Но Бекка Мур вовсе не была кем попало. Она была… интересной. Дальше этой формулировки его мозг ему идти не позволял.
        Интересная…
        Родилась Бекка в Массачусетсе, а в Остин переехала в десять лет. Высокого роста, красивая. Каштановые, почти черные, длинные волосы убраны в высокий хвост. Вейд побаивался Бекки - она была жутко умная, хотя никогда этого не показывала и, как и он сам, все больше молчала - что было тоже круто. Она брела к машине в выцветшей красной футболке с эмблемой книжного фестиваля для подростков «Остин-2012», голубых джинсовых легинсах и мышиного цвета балетках, позволявшим ей ступать совершенно бесшумно.
        Интересная…
        Доктор Каплан выскочил из машины и обнял обеих девчонок.
        - Ну что ж, рады вас видеть! Добро пожаловать!
        Даррел просто давился от смеха, глядя, как Вейд выбирается из машины и на полусогнутых ковыляет к крыльцу.
        Едва они зашли в дом, как Лили выскочила вперед и направила на них мобилку.
        - Улыбочку! - Она снова щелкнула девайсом. - Шикарный кадр! Вейд закрыл глаза, а Даррел… ну, он всегда Даррел.
        Вбежав в гостиную, Лили плюхнулась в кресло, вытащила из сумки планшет и застучала пальцами по экрану. На секунду отвлеклась:
        - Обо всех своих путешествиях я рассказываю в блоге. Вы же в курсе, да?
        Конечно, они были не в курсе. Если бы Вейд знал, что угодит сегодня в Интернет, то хоть причесался бы с утра. Или даже вымыл голову.
        Продолжая печатать, Лили ехидно ухмылялась.
        - Каникулы… День первый. Великое разочарование. Мне предстоит провести целую неделю со своими двоюродными братьями Вейдом и Даррелом. С трудом заставляю себя печатать эти слова…
        - Ха! - нахмурился Даррел. - И еще раз ха!
        Вейд оторвал взгляд от Бекки, молча сидевшей рядом с его сестрицей, и заметил, что отец рассеянно шагает кругами по комнате. Можно было не сомневаться - в его голове гвоздем сидело шифрованное письмо дяди Генри. Ну еще бы! Шифровка. Зачем шифруют письма? Ясное дело, чтобы сохранить что-нибудь в секрете. От кого же дядя Генри с отцом хотят хранить свои тайны?
        Когда Лили с Даррелом закончили обмен колкостями, Вейд наконец спросил:
        - Пап, так что насчет письма?
        - Мне нужна твоя звездная карта, - ответил отец, который, похоже, тоже ждал, когда все угомонятся. - Карта, которую тебе подарил дядя Генри на семилетие.
        - Зачем? - удивился Вейд.
        - Увидишь.
        Глава пятая
        В тиши своей комнаты Вейд подошел к столу. Достал, как и прошлой ночью, из ящика папку, раскрыл ее. Теперь его карта - такая редкая и бесценная - окажется в центре всеобщего внимания. Но зачем эта карта отцу? Озадаченный этим, он принес ее в гостиную, где все уже сидели вокруг стола.
        Отец выдвинул для него стул.
        - Разверни карту, сынок.
        Вейд расстегнул молнию на папке и извлек сложенный вчетверо лист пергамента. И увидел то, чего не было видно в темноте прошлой ночи - полустертую карандашную надпись на обороте: «Happy Birth-day, Wade» - «С днем рождения, Вейд». Он бережно развернул карту на столе.
        Бекка подалась вперед. В ее глазах сверкнул интерес:
        - Ого! Какая она клевая, Вейд…
        - Спасибо, - тихо ответил он.
        Размерами карта была с небольшой плакат. На ней стояла дата - «1515», и все надписи с рисунками сделаны от руки. Серебряной краской на фоне темно-синего неба художник изобразил сорок восемь созвездий, описанных древнегреческим астрономом Птолемеем, - Чашу, Лиру, Орион, Кассиопею и все остальные. По краям карты бежали буквы, слагавшиеся в английский алфавит. Вейда всегда озадачивало, почему некоторые буквы в нем отсутствуют, но этого не знал даже папа.
        - Итак, - заговорил доктор Каплан, глубоко вздохнув. - У нас есть письмо… - Он достал из нагрудного кармана сложенную распечатку и бережно пробежал пальцами по буквам на карте. - Дядя Генри знал, что тебе понравится его подарок.
        - Я ее обожаю, - сказал Вейд почти с трепетом. - Благодаря этой карте я просто втюрился в астрономию!
        - Знаю. Ты, возможно, забыл, но я уже рассказывал, что видел карту еще до того, как она попала к тебе. Генрих показал ее мне, когда я был студентом, за несколько лет до твоего рождения. У себя в квартирке. Маленькой такой - он там до сих пор живет.
        - А потом вы с ним виделись?
        - Один раз. Вначале мы писали друг другу письма, затем регулярно общались по электронке. Генрих увлекался древностями. Однажды вечером мы с друзьями пришли к нему впятером, и он показал нам пять абсолютно одинаковых рукотворных копий карты шестнадцатого века. Вот этой карты. Прямо у нас на глазах Генрих обмакнул перо в золотые чернила - и по кромке каждой карты вывел буквы алфавита.
        - Но алфавит же неправильный, - вставила Лили. - В нем только двадцать букв…
        Девочка уже набирала буквы на своем планшете, а Даррел выписывал на страницу в желтом блокноте:
        C D F G H I J K M O P Q V W X Y Z
        Доктор Каплан надел очки для чтения.
        - Это мы тоже заметили. Алфавиты на копиях отличались. На каждой карте были пропущены разные буквы. Пять копий - пять алфавитов. Генрих объяснил нам, что каждый из неполных алфавитов составляет часть кодировки - шифра его собственного изобретения, который в один прекрасный день может нам понадобиться. Но прежде чем это случится, он пришлет каждому из нас по одной из копий карты. И спрятал их. Мы тогда ничего не поняли. Вот как все было… В следующий раз я увидел саму карту только на твое семилетие, Вейд. Генри подарил ее тебе. Но про шифр ничего не сказал. И я решил, что все это больше не имеет значения.
        Даррел медленно покачал головой:
        - А на самом деле - имеет. И лишь говорит о том, что я прав. Дядя Генри был шпионом. Притворялся профессором, а на самом деле служил секретным агентом.
        Доктор Каплан улыбнулся:
        - Я так не думаю. Теперь он на пенсии, но в свое время он слыл одним из самых выдающихся физиков современности. Показав нам карту в первый раз, он заставил нас поклясться, что мы сохраним ее тайну. Нашу пятерку студентов он называл Asterias - «морская звезда» на латыни. Генрих говорил, что мы - пять лучей морской звезды, а он - ее голова. Тогда его слова казались нам странными. Такая, знаете ли, профессорская причуда. Но мы учились на последнем курсе, готовились разъехаться кто куда, поэтому не возражали. С тех пор прошло двадцать лет. Я потерял связь почти со всеми, и воспользоваться шифром профессор меня так и не попросил… До сегодняшнего дня.
        Вейд глубоко вздохнул, чтобы успокоиться. Это не помогло. Сотни вопросов сталкивались друг с дружкой в его голове.
        - Ты хочешь сказать, что шифр с карты поможет разгадать письмо?
        - Но здесь же неполный алфавит. Если это обычный подстановочный шифр, нужны все двадцать шесть букв! - заметила Бекка.
        Все уставились на нее.
        - Подстановочный шифр? - удивленно спросил Даррел. - Погоди-ка, с тем, что это такое, - поговорим отдельно, но откуда ты о нем знаешь?
        Щеки Бекки порозовели.
        - Из книжек. Я много читаю. Прошлым летом прочитала всего Шерлока Холмса. Вы меня понимаете, доктор Каплан?
        Тот улыбнулся:
        - О, да. Шерлок Холмс разгадывал подстановочные шифры даже не в одной, а в нескольких историях… Но когда мы спросили Генриха о недостающих буквах, тот лишь подмигнул и с хитрым видом постучал себя пальцем по ноздре. Сами знаете, что это означает у англичан[3 - В Англии подобный жест означает «мы с вами связаны одной тайной».]. Когда же мы попытались выудить из него, что он имеет в виду, он ответил: «Как чего-то не хватает, сразу хочется найти…» С мозгами у вас все в порядке. Итак, наша первая задача - понять, каких букв не хватает.
        Лили, явно уже успевшая это вычислить, ухмыльнулась:
        - A, B, E, L, N, R, S, T и U.
        - Отлично, - сказал Роальд и записал в блокноте Даррела:
        A B E L N R S T U.
        - Девять букв, - продолжал он. - Похоже, мы имеем дело с довольно простеньким кодом Цезаря. Его изобрел пару тысяч лет назад Юлий Цезарь, чтобы вести секретную переписку. Генрих был помешан на шифрах - и, вероятно, переработал шифр Цезаря как-то по-своему… Итак, буквы, которых на карте нет, образуют некое секретное слово. Мы находим пропущенные буквы, составляем из них слово и помещаем его в начало алфавита - так, чтобы тот снова стал полным, 26-буквенным.
        - Из девяти букв можно составить целую кучу слов, - заметил Даррел.
        Доктор Каплан кивнул:
        - Да, но для человека, которому это послание адресовано, эти буквы должны быть очень знакомы. - Он выдержал паузу и почесал подбородок. - Мои конспекты! В студенчестве я вел дневник, нечто вроде конспектов, куда записывал как то, что слушал на лекциях, так и всякие свои мысли. Эта тетрадь у меня в кабинете. Я сейчас принесу, подождите!
        И он торопливо вышел из комнаты.
        - А мы можем начать, - сказала Бекка. - У нас есть буквы: A, B, E, L, N, R, S, T и U. Давайте думать.
        В комнате наступила тишина. Только чиркал по бумаге карандаш Даррела, кто-нибудь то и дело бормотал себе что-то под нос, да Лили стучала кончиками пальцев по экранчику своего планшета. Бекка же хмуро сверлила взглядом пространство перед собой.
        Вейд пытался сосредоточиться, но перед глазами вставала совсем другая картина - как дядя Генри выводит на картах золотыми чернилами все эти буквы. Может быть, все из-за отблесков от пламени свечи, плясавших сейчас на их лицах? Стояла ли в комнате дяди такая же тишина, как у них теперь? И зачем, вообще, дядя Генри все это затеял?
        Отец вернулся, держа в руках небольшую черную тетрадь.
        - Возможно, ответ где-нибудь здесь…
        Даррел открыл рот.
        - У меня получилось «REST, NUT, EAT», - сообщил он. - Отдохни и съешь орех!
        - Кто бы сомневался! - съехидничала Лили. - А у меня получилось «EARS».
        - «LEAN, BURST», - с улыбкой сообщила Бекка. - «Нагнись и взорвись!»… Мне полагается приз за то, что я использовала все буквы?
        Вейд едва удержался, чтобы не вскочить с криком «Да, полагается!».
        Он все смотрел на буквы, и те наконец задвигались туда-сюда, точно квадратики с цифрами в головоломке «пятнашки». Именно так мозг Вейда обычно решал задачки по математике. Отец всегда говорил, что сын с цифрами «на ты». Теперь оказалось, что и с буквами тоже.
        Слог за слогом. S… Т… Одна скользнула вперед, другая назад. Гласные задвигались - еще и еще. Упершись взглядом в буквы, Вейд прокручивал в голове их комбинации снова и снова. И наконец - щелк! Все сошлось. Кажется. Он прочистил горло.
        - Ну, в общем…
        Все посмотрели на него.
        - Вот что я думаю, - продолжал он. - Эти буквы складываются в сочетание «BLUE STAR» - «голубая звезда». Но остается одна лишняя буква - N. Я не знаю, что означает эта N. Но я знаю, что если звезда выглядит голубой - значит, она приближается к Земле…
        Доктор Каплан уставился на буквы в блокноте. Несколько раз кивнул. А потом заглянул на последнюю страницу своих конспектов - и просиял.
        - О боже. Ты почти угадал! Очень близко… Глядите.
        У всех на глазах он переписал надпись заново - и вместо «BLUE STAR N» получилось «BLAU STERN».
        - «Blau stern»? - прочитала вслух Бекка. - Та же «голубая звезда», только по-немецки?
        - Именно! - воскликнул доктор Каплан. - Именно так называлось кафе в Берлине, где мы встречались после занятий…
        - Я так и знал! - выпалил Даррел, смеясь. - Название вашей шпионской явки!
        Глава шестая
        Роальд коротко выдохнул.
        - Не совсем, Даррел… Но этот орешек мы раскололи. Отлично. Теперь нужно убрать из секретного слова повторяющиеся буквы и вписать его перед нашим алфавитом, чтобы восстановить все двадцать шесть букв.
        Они переписали алфавит в обновленном порядке:
        B L A U S T E R N C D F G H I J K M O P Q V W X Y Z.
        - А теперь что? Подписываем под этим нормальный алфавит ABC? - спросила Лили.
        - Не совсем, - сказал Роальд. - Вместо обычного второго алфавита профессор добавил дополнительный шаг. Нужен цифровой ключ. Иначе как мы узнаем, сколько букв нужно отсчитывать от букв из шифровки, чтобы найти правильную?
        - А на карте есть какая-нибудь цифра? - спросила Лили. - Вдруг ключ уже у нас, просто он спрятан на карте Вейда?
        - Умница, Лил, - похвалила Бекка и склонилась над картой. Вейд вдруг заметил в ней еще одну особенность: когда она сосредоточена, ее губы выгибаются знаком «тильда»[4 - Тильда (исп. tilde, от лат. titulus - подпись, надпись) - название нескольких типографских знаков в виде волнистой черты (~).].
        Доктор Каплан поднялся из-за стола.
        - Умница, не спорю. Но на карте сотни цифр! Координаты, градусы… Сдается мне, дядя Генри должен был дать нам специальный ключ, указать цифры как-то особенно…
        - Может, он так и сделал, - вмешался Вейд. - Вот, смотрите. - Он отогнул уголок карты, и все увидели карандашную надпись: «Happy Birth-day, Wade». - Мама говорила, что карандашом на манускриптах пишут не случайно: такая надпись сохраняется много лет, ее нельзя стереть ластиком. А день рождения - это цифры, кстати.
        - Ни фига себе! - воскликнула Лили. - Вейд, когда у тебя день рождения?
        - Шестого октября.
        - Десятый месяц, шестое число, - подхватила Бекка. - Десять плюс шесть - шестнадцать. Выходит, для замены нужно отсчитывать шестнадцать букв. Попробуем?
        Они взяли распечатку письма и отсчитали по шестнадцать букв от каждой буквы в первых двух словах. В итоге абракадабра «Lca guygas…» превратилась в другую абракадабру: «Mzo apiaoq…».
        Даррел попытался прочесть ее вслух, но чуть язык не сломал.
        - May-zo app-i-ay-ock?!
        Лили посмотрела на Роальда:
        - Не похоже на язык, да?
        - Не похоже, - согласился тот. - Значит, подстановка неверна.
        - Стоп! - сказала Бекка. - Если ваш дядя Генри так любит загадки и головоломки, то буквально всё в этой надписи должно быть подсказкой к ключу. Как насчет этой странной черточки посреди слова «Birth-day»? Может, это минус?
        Вейд вгляделся в блеклую карандашную надпись.
        - Да нет… Просто у них в Европе это слово так пишут. Да, пап?
        Роальд удивленно поднял бровь.
        - А может, Генрих хочет, чтобы мы вычли «day» из «birthday»? Не десять плюс шесть, а десять минус шесть? Попробуем с четверкой…
        Они попробовали.
        «Lca…» превратились в «The…».
        - Это слово я знаю! - завопила Лили. - Получилось!
        Доктор Каплан рассмеялся.
        - Итак, число четыре. От каждой буквы в шифровке отсчитаем по четыре знака вперед, чтобы получить ту букву, которую ищем.
        Он подтянул к себе блокнот Даррела и через пару минут предъявил ребятам результат:
        B = S
        L = T
        A = E
        U = R
        S = N
        T = C
        E = D
        R = F
        N = G
        C = H
        D = I
        F = J
        G = K
        H = M
        I = O
        J = P
        K = Q
        M = V
        O = W
        P = X
        Q = Y
        V = Z
        W = B
        X = L
        Y = A
        Z = U
        - Если мы правы, то вместо B будет S и так далее. А если расшифровать все письмо, то получится…
        Еще несколько минут доктор Каплан царапал что-то в блокноте. И наконец, закончив, отложил карандаш и взволнованно зачитал вслух:
        УВЫ, НАС КРАКЕН ПОЖИРАЕТ,
        ТРАГЕДИЙ СТРАННЫХ ПРОБИЛ ЧАС,
        ХРАНИ НАСЛЕДИЕ МАГИСТРА,
        РЕЛИКВИЙ ДЮЖИНУ НАЙДИ,
        ПОСЛЕДНИЙ - ТЫ.
        У Вейда сжалось сердце. «Последний - ты». Фразы такого рода ничего хорошего не сулят, особенно если их зашифровывают. А остальные слова? Трагедии? Наследие? Реликвии? К чему все это?
        - Магистр - это вроде мага? - поинтересовался Даррел.
        Доктор Каплан покачал головой.
        - Скорее, вроде наставника. Это звание. Как профессор.
        - Но мы же не зовем тебя магистром, папа?
        - А кракен? Что еще за кракен? - спросила Лили.
        - Кракен похож на гигантского кальмара, - сказала Бекка. - Морское чудовище. Если верить легендам.
        Вейд удивленно поморгал. Откуда она знает такие вещи? Подстановочные коды, кракены… Оттого, что много читает - или она просто гений? В любом случае не такая как все…
        - А как ваш дядя вчера мог знать о трагедиях, которые случились только сегодня утром? - спросила Лили.
        - Ты о чем? - не понял Даррел.
        - Да все же в курсе! В сети только это и обсуждают. Взгляни! - Лили открыла на планшете сайт с новостями и прокрутила страничку вниз. Следом за новостями политики шло сообщение о рухнувшем в центре Рио-де-Жанейро здании - с фоторепортажем, конечно. Ниже сообщалось, что в Средиземном море затонул огромный танкер с нефтью. - Как-то странно, что они совпали с посланием вашего дяди, да? Или, по-вашему, это не трагедии?
        Лили обвела взглядом всех по очереди.
        - Конечно, трагедии, - согласился доктор Каплан, глядя на экран планшета. - Но я не уверен, что…
        - Позвони ему, - предложил Вейд. - Позвони дяде Генри и спроси, что он имеет в виду.
        - Конечно, дядя Роальд! Надо позвонить, - присоединилась Лили.
        Доктор Каплан посмотрел на часы.
        - В Берлине на семь часов позже. День. Он должен быть дома… Ладно.
        Роальд Каплан достал из кармана мобильный, вспомнил, что тот разрядился, поставил аппарат на зарядку и взял трубку домашнего телефона. Набрал номер, включил громкую связь и положил трубку на стол.
        После пяти долгих гудков ответил женский голос. По-немецки. Доктор Каплан заговорил:
        - Добрый вечер, я хотел бы поговорить с господином Фогелем. Это очень срочно.
        Трубка долго молчала.
        - Найн, - раздалось из нее наконец. - Нет. Херр Фогель нет. Я - фрау Мюнх. Эконо-мист-ка.
        Женщина говорила по-английски с сильным немецким акцентом. Вейд даже не сразу понял ее.
        - Экономка, - прошептал он.
        - Можно оставить для господина Фогеля сообщение?
        - Не-мож-но.
        - Всего пару слов. Попросите господина Фогеля перезвонить мне. Меня зовут…
        - Херр Фогель не зфонить. Херр Фогель умирать.
        Глава седьмая
        Вейд развернулся к отцу:
        - Папа?
        Но тот на пару секунд как будто окаменел. Затем снял очки, потер глаза. В телефонной трубке потрескивало.
        - Извините, мэм, очень плохо слышно. Вы сказали, что Генрих…
        - Умийрать. Йа-йа, - резко повторил женский голос. - Клат… На клат…
        Бекка беззвучно повторила странное слово.
        - На клатбишче - сафтра, - наконец справилась женщина. - Сафтра утром. Альтер Сент-Маттхаус-Кирххоф, - добавила по-немецки. - Сдесь, ф Берлин. Ф одиннадцать часоф.
        - В одиннадцать часов? - переспросила Лили.
        - Йа-йа.
        - Подождите! Это ошибка! - не выдержал Вейд. Внутри у него все горело. - Как? Как это случилось? Когда?
        Голос в трубке постоянно пропадал.
        Роальд Каплан наклонился к самому динамику.
        - Фрау Мю…
        - Пыстрее. Не опосдайт на клатбишче.
        Раздался щелчок - экономка повесила трубку.
        Под душераздирающие короткие гудки дети смотрели друг на друга. Наконец станция отключила связь, и Лили нажала кнопку.
        Вейда охватила странная лихорадка - словно ледяная вода стекала по его спине, хотя в груди все горело огнем.
        - Пап?
        Мальчик опустился на диван. Бекка положила руку ему на плечо.
        Дядя Генри умер…
        Доктор Каплан присел рядом с сыном, мягкие подушки прогнулись под его весом.
        - Господи, Вейд, какой ужас… Поверить не могу. Генрих умер… - Он посмотрел на часы на стене. - В Германии скоро ночь. Я не могу поехать туда. Вы здесь, Сара - на подлете к Южной Америке… - Казалось, Роальд съежился вслед за подушками, на которых сидел.
        Даррел взял блокнот с расшифрованным посланием и перечитал его.
        - Я, конечно, не знал дядю Генри, но здесь что-то нечисто. Он шлет вам странное письмо - зашифрованное письмо! - а потом умирает? Как-то слишком подозрительно.
        Вейд вскочил с дивана - рука Бекки упала вниз.
        - Что мы будем делать, пап?
        Медленными круговыми движениями пальцев отец массировал себе виски.
        - Пока не знаю, дети. Все слишком неожиданно. Но я уверен, сейчас не время что-либо предпринимать. Особенно пока ваша мать в отъезде.
        Он сделал глубокий вдох. Лицо его напряглось и посерело.
        - Хотя бы позвони ей, - сказал Даррел. - Мама должна знать.
        Роальд снова взглянул на часы - так, будто надеялся найти на циферблате больше информации, чем тот мог бы ему предоставить.
        - Она сейчас на борту, но я оставлю ей сообщение. Лили, будь добра, глянь расписание рейсов на Ла-Пас в Боливии. Узнаем, когда у мамы первая пересадка…
        - Запросто!
        Лили тут же забарабанила пальчиками по экрану.
        Роальд смахнул с глаз слезы и набрал номер.
        - Привет, Сара! Я знаю, ты еще в воздухе. Пожалуйста, позвони мне на первой же пересадке…
        - Через два часа в Атланте, - сообщила Лили. - Но там гроза…
        Доктор Каплан кивнул.
        - Дома все в порядке, - продолжал он. - Но… умер мой любимый старый профессор. Генрих Фогель. Я тебе рассказывал о нем. Похороны завтра, в Германии. Конечно, я ни на секунду не оставлю детей одних. К нам приехала Лили с подружкой, Бекки. Мне, конечно, стоило бы поехать, но… Пожалуйста, позвони мне из Атланты - подумаем, как быть.
        Он отключился.
        Бекка спросила:
        - Кто-нибудь серьезно думает, что смерть профессора хоть как-то связана с письмом? Уж слишком похоже на кино про Джеймса Бонда, чтоб быть правдой.
        - В «Бонде» все по-настоящему, - тихо заметил Даррел.
        - Если бы экономка дала нам больше информации… Почему она так мало сказала? - задумчиво спросил Вейд.
        - А новости? - не унималась Бекка. - Так только в книжках бывает. Эти события никак не связаны.
        - Я тоже не верю, что с новостями есть связь, - согласился Роальд. - Жуткие происшествия, страшные, трагические, но вряд ли они как-то связаны с… - Он вдруг хлопнул себя по лбу. - У меня же есть студенческие конспекты! Стойте-ка!
        Доктор Каплан быстро вышел из комнаты, а через пару минут вернулся, листая тетрадку в черной обложке.
        - Я делал здесь заметки по лекциям, записывал всякие важные вещи. Наследие Магистра… Наследие Магистра… Так знакомо звучит… - Вчитываясь в записи, доктор Каплан вышагивал по комнате. - Что же вы имели в виду, профессор?
        Вейд знал, раз отец вышагивает по комнате - значит, размышляет над решением математической задачи. Но сейчас за его поведением крылось что-то еще.
        - Возьмите нас с собой! - вдруг выпалила Бекка.
        Роальд застыл на месте:
        - Что?!
        Лили вскочила со стула:
        - Да-да! Мы же собирались лететь вшестером во Францию, деньги за билеты еще на счету авиакомпании. Уверена, той суммы с головой хватит, чтобы купить целую кучу билетов в Германию. Паспорта у нас есть. Дядя Роальд, нужно лететь!
        Доктор Каплан нервно хихикнул и мотнул головой:
        - Нет, нет, нет…
        Мальчики переглянулись.
        - Пап, это необходимо. В Европе полным-полно шпионов, - как можно убедительней произнес Даррел.
        - Думаю, их там гораздо меньше, чем раньше, - заметила Бекка.
        - Нет! Об этом уже сняли кучу фильмов. Там же эта, как ее…
        - Холодная война, - подсказала Бекка. - Только она давно закончилась.
        - Или кому-то выгодно, чтобы мы в это поверили…
        - Ребята, да вы что? Шпионы? Прикрытие? Генрих был пожилым человеком. Может, просто пришло его время. Что это на вас нашло?
        Вейд и сам не знал, что на них нашло. Он вообще ничего не знал, кроме того, что дядя Генри умер, едва успев отправить закодированное письмо, и что отец хотел поехать в Берлин на похороны старого друга. И что именно дядя Генри пробудил в Вейде искреннюю, глубокую любовь к астрономии.
        - Папа, а почему бы и нам не слетать с тобой? - тихо произнес он. - После Атланты связи с Сарой не будет целую неделю. Дядя Генри хотел, чтобы ты нашел какие-то Реликвии. А в Европе Реликвии на каждом шагу. Пап, ну правда, давай полетим.
        Отец замер. Оторвал взгляд от студенческого конспекта, посмотрел на расшифрованное письмо, перевел взгляд на карту.
        - Вейд… Я попрошу Джоан, чтобы она присмотрела за вами несколько дней. Вы же ее помните? Моя ассистентка. Она молодая, веселая. У нее теперь есть пудель…
        Даррел хмыкнул:
        - Пап, ты забыл прошлые каникулы? Она сбежала от нас с Вейдом через два часа - и даже не оглянулась. Думаю, лучше тебе взять нас с собой.
        - Никто никуда не летит! - воскликнул доктор Каплан и потер глаза. - Это нереально.
        Лили тихо подошла к нему и протянула планшет.
        - Очень даже реально, дядя Роальд. Он ведь был вашим учителем, другом, Вейд называл его дядей. Мы запросто могли бы слетать в Европу. Вот смотрите, самый ранний рейс - через три часа. Мы как раз успеем. Номера кредита на предыдущие билеты у меня есть. У папы спросила, он не против. Так что берем с собой зарядники для мобилок - и вперед!
        - Ты успела спросить папу? - растерялся Роальд.
        Лицо отца разгладилось. Вейду захотелось обнять свою кузину. Проверни такое Бекка - он бы точно не удержался.
        Отец стоял в углу комнаты - глаза закрыты, голова запрокинута. Вейд прекрасно знал, что значит такая поза: обдумывает последние вопросы. У него отлично получалось все взвесить и предусмотреть. С другой стороны, нельзя давать ему думать слишком долго, а то он, того и гляди, найдет миллион причин, чтобы не ехать в Берлин с кучей подростков на шее, выудит из памяти кандидатуру достойной няньки и полетит один.
        - Папа. Я хочу поехать, - решительно заявил Вейд.
        - И я! - отозвался Даррел. - Давай полетим. Все вместе. Одной семьей.
        - Ох, ребятки… - Роальд обнял сыновей за плечи. - Ладно. Едем!
        - Я бронирую билеты и вызываю такси! - тут же вызвалась Лили. - Собираем вещи. Выезжаем через полтора часа.
        Глава восьмая
        Новотна, Польша
        9 марта 22:23
        На вспаханные поля Северной Польши падал снег. Мужчина в длинном плаще из черной кожи стоял с каменным лицом в лучах трех прожекторов. Из-за яркого света его стриженая седая голова напоминала заснеженную вершину. Он вглядывался в землю, которую выкидывали, лопата за лопатой, прямо из-под его ног землекопы.
        - Пятнадцать дней ковыряем - и все впустую, - раздался голос у него за спиной. - Люди измотаны. Нужно искать в другом месте.
        Седой чуть повернул голову к говорившему; взгляд его при этом остался прикован к яме.
        - Она указала доктору фон Брауну точное место. Она знает, о чем говорит. Или, может, ты сам ей скажешь, что мы бросаем работу?
        Собеседник отшатнулся:
        - Нет-нет! Я всего лишь подумал, что в координатах ошибка…
        - Фройляйн Краузе не ошибается.
        - Но все-таки пятнадцать дней - и по-преж…
        Дз-зын-нь!!
        У седого замерло сердце. Землекопы застыли и уставились на него. Опираясь на их протянутые руки, он спустился в яму по выдолбленным ступенькам. И, встав на дно, приказал землекопам уйти. Взяв в одну руку фонарик, он достал из кармана плаща мягкую кисточку и счистил с обнаруженного предмета вековую грязь. Вот показался уголок. Что-то прямоугольное? Его сердце заколотилось. Как она и сказала: «Бронзовый ларец размером с коробку от туфель “Гуччи”…» Кому же, как не ему - человеку с безупречным вкусом, - точно знать, что это за размер! Он еще поработал кистью, слой за слоем снимая налипшую за долгие столетия землю - и бронзовый ларец наконец предстал перед ним.
        Как можно бережней он вытащил его из грунта.
        - Свет! Побольше света! - крикнул он.
        Находку тут же осветили два рабочих прожектора. Острым концом кисточки мужчина в плаще счистил с ободка крышки остатки присохшей земли. Поставив ларец на землю, откинул застежку. Глубоко вздохнул, чтобы хоть немного унять бешено колотящееся сердце - и поднял крышку, которую не открывали вот уже пять столетий.
        Внутри, на ошметках бархатной ткани, лежал свернутый кожаный шнурок с кулоном. В лучах прожекторов сверкал огромный рубин в форме морской твари с двенадцатью переплетенными щупальцами - столь же безупречный, как и пятьсот лет назад.
        Кракен.
        Седой посмотрел вверх.
        - Так что ты там говорил?

* * *
        В этот же миг, только на тысячу миль южнее, то же самое звездное небо смотрело на итальянский город, отходивший ко сну. «Болонья весенним вечером - настоящий рай», - бормотала женщина средних лет, сидя за столиком маленького кафе. Улица пустела. Хозяева лавочек и ресторанчиков, закрываясь на ночь, переворачивали стулья, опускали железные жалюзи, чтобы завтра с утра открыться для новых посетителей. Сидя в плетеном кресле, женщина допила свой эспрессо, поставила чашечку на блюдце и взяла со стола мобильник.
        - Да ответьте же вы наконец! - произнесла она вслух, в четвертый раз за последние десять минут набирая все тот же номер.
        И в четвертый раз услышала то же краткое сообщение автоответчика. Тогда она дождалась длинного сигнала и заговорила: «Генри, позвоните мне, пожалуйста. Дело касается Роберто. Я кое-что выяснила о том, что случилось с ним в прошлом году. Он надеялся, что я выясню это хотя бы теперь. Перезвоните, как только услышите сообщение, нам срочно нужно поговорить!»
        Она отключилась. Тишину площади разорвал бой часов. Женщина взглянула вверх, на шестисотлетнюю башню, затем перевела взгляд на экран телефона. Часы, установленные на башне в XIX веке, отставали всего на минуту.
        Машин стало меньше. Пора возвращаться в офис - это несколько минут пешком. Завтра с самого утра у нее лекция по поэзии Микеланджело, а ей еще нужно сделать в тексте кое-какие пометки. С каким удовольствием ее муж Роберто, страстный поклонник поэзии великого художника, послушал бы эту лекцию. Но он не сможет прийти - и лишь по одной причине…
        Не успела она вынуть из сумочки несколько монет, как на мостовую перед кафе вдруг с ревом вырулил черный автомобиль. Поравнявшись с ее столиком, он остановился - так резко, что из-под колес полетела щебенка. Задняя дверь распахнулась, и перед женщиной вырос человек в масляно-черном костюме.
        - Auito! - закричала она. - Помогите!
        Хозяин внутри кафе выронил швабру и бросился на улицу, опрокидывая стулья.
        - Что такое? Сеньора Мерканти?!
        Человек в черном костюме одной рукой зажал женщине рот, другой перехватил ее за талию. Пытаясь вырваться и яростно пинаясь, она опрокинула ногами столик. Но масляно-черный затащил свою жертву на заднее сиденье, и машина, взревев, умчалась прочь.
        Выскочив на улицу секунду спустя, хозяин кафе застал лишь опрокинутый столик да все еще плясавшее на тротуаре кофейное блюдце.
        Глава девятая
        - Я еду в Европу! - закричала Бекка Мур и тут же прикрыла рот ладошкой. - Ой, простите…
        - За что? - удивился Вейд, отрывая взгляд от своего рюкзака.
        В доме царила суматоха - Даррел, Вейд и доктор Каплан носились из комнаты в комнату, собирая вещи и запихивая их в сумки.
        - Чуть глупость не брякнула… - ответила Бекка. - Не отвлекайся.
        Она знала, что покраснела. Как краснела всегда, если делала что-нибудь не то, общаясь с людьми. И даже если ничего такого не делала - краснела все равно. Кому интересно, что всю сознательную жизнь она мечтала попасть в Европу? Или что ее бабка с дедом, перебравшиеся в Штаты, составляли гремучую смесью французской, немецкой, шотландской и испанской кровей? Или что именно Европа представлялась ей средоточием всех культур, которые она обожала? Ведь там, почти по соседству, находились и Рим, и Париж, и Мадрид, не говоря уже о Берлине?
        Бекка никогда по-настоящему не верила, что ей удастся попасть в Европу вместе с Лили. И когда их поездка расстроилась, она просто знала, что сама же ее и сглазила - своим неверием в то, что когда-нибудь это случится.
        Лили! Они сидят на диване и обе пакуют багаж… Нужно быть настоящим ангелом, чтобы взять с собой в путь меня. Меня! Полную противоположность ее натуре - такой классной, собранной, находчивой…
        И вот теперь, всего через несколько часов после внезапно сорвавшейся первой поездки, они снова собираются в путь. Отец Лили позвонил родителям Бекки, объяснил им, кто такой доктор Каплан, и те отпустили ее.
        Но столько радости - не повод отключать мозги. Ведь умер человек. Бывший учитель доктора Каплана. И почти родной человек для Вейда.
        - Все в порядке, - отозвался Вейд.
        И даже, забыв на секунду о своем рюкзаке, протянул к ней руку, но так и не коснулся ее. Лили таращилась на них во все глаза. Бекка тоже заметила его порыв. Он был совсем близко… но все-таки далеко. Она улыбнулась ему, но он уже отвел взгляд.
        Улыбка у меня дурацкая, вот что. Потому я особо и не улыбаюсь.
        - А он ничего, - шепнула Лили, когда Вейд вышел из комнаты. - Правда, в отца пошел. Сплошная математика и другая фигня на уме. - Она покрутила пальцами над головой и наклонилась ближе. - И Даррел прикольный, а? Надо постараться, чтобы наши крыши не поехали.
        - Заметано! - рассмеялась Бекка.
        В комнату вошел доктор Каплан. Увидев девчонок, он вздохнул и невесело засмеялся:
        - Жаль, что мы отправляемся в Европу по такому печальному поводу. Берите только самое необходимое, чтобы не таскаться с багажом. Вернемся максимум через пару дней.
        - Мы готовы, дядя Роальд, - улыбнулась Лили.
        Для Бекки собраться труда не составило. Три футболки, сменные джинсы, свитер, белье, расческа, косметичка, книжка. Пока все бегали как угорелые, бросая в рюкзаки очередную самую нужную вещь, выставляя таймеры, закрывая и открывая двери, Бекка наблюдала за Вейдом. Тот аккуратно сложил расшифрованное письмо и звездную карту, положил их в папку и запаковал в рюкзак. С таким спокойствием, будто сам он - планета, а все остальные - лишь спутники, вращающиеся вокруг.
        Би-бип!
        Лили подскочила:
        - Такси! Нам пора!

* * *
        Самый ранний из рейсов, на какие они успевали, отправлялся в 11:55 из Международного аэропорта Остин-Бергстром. В Вашингтоне они пересаживались на другой самолет, который прибывал в Берлинский аэропорт ровно в одиннадцать утра, а значит, им придется очень поторопиться, чтобы не опоздать на похороны.
        В аэропорту творилось сущее безумие. Бекка ожидала чего-то подобного, поэтому изо всех сил старалась отключиться от внешнего шума. Она всегда нервничала в толпе. Столько людей, столько глаз… В здании терминала Бекка перестала думать и слышать - просто машинально следовала за Лили через стойку регистрации и таможенный контроль.
        - Я уже привыкла, - шепнула ей Лили на ходу. - В аэропорту кого только нет! Мой тебе совет - старайся никому не смотреть в глаза.
        - Да я и так не смотрю. Не только в аэропорту.
        Лили улыбнулась.
        - Я заметила. Вот и хорошо. Я скажу, когда можно будет. Скоро будем у выхода на посадку - там и расслабишься. А пока можешь дальше пялиться на Вейда.
        - Пялиться на Вейда?
        - Шутка.
        И Лили, хихикнув, свернула в очередной коридор.
        На Вейда? Неужели так заметно? ГЛАВНОЕ - НЕ СМОТРЕТЬ В ГЛАЗА!
        Глава десятая
        Минут через пять они были у выхода на посадку. По-прежнему глядя в пол, Бекка села рядом с подругой, открыла рюкзак и достала книгу. Толстую - явно хватит на несколько дней. Отключиться от внешнего мира - насколько это вообще возможно - Бекке всегда помогало чтение.
        Она раскрыла книгу. Страница 190. ГЛАВА XXXII.
        «Мы уже смело бороздим морскую пучину: пройдет немного времени, и мы затеряемся в безбрежной необъятности открытого океана»[5 - Здесь и далее цитируется роман Г. Мелвилла «Моби Дик, или Белый кит» (пер. с англ. И. Берштейн).].
        Как странно читать это именно здесь и сейчас, подумала она.
        - Дорожное чтиво? - поинтересовался Даррел, севший напротив. - История Вселенной или что посерьезней?
        - Да нет…
        Вейд вытянул шею, чтобы прочитать название.
        - Герман Мелвилл, «Моби Дик». Это как один тип искал гигантского кита, да? А когда нашел, корабль утонул и все погибли?
        - Не все. Я уже второй раз читаю.
        - Кстати, - добавил Даррел, - мама как-то работала с рукописью Мелвилла. И с рукописью Диккенса. Да с чем она только не работала! А после Боливии она полетит в Нью-Йорк, чтобы уговорить Теренса - забыл фамилию - подарить его книжки университетской библиотеке. Она у меня главный хранитель архива в отделе редких книг.
        Бекка улыбнулась:
        - Я знаю. У тебя классная мама.
        Даррел аж просиял.
        - Скажите спасибо мне - это я постарался. А пока я не родился, она была самой обычной женщиной.
        Вейд покосился на сводного брата:
        - Ох, и шизанутый же у тебя взгляд на вещи…
        Объявили начало посадки, и доктор Каплан встал.
        - Позвоню-ка еще раз Саре. Расскажу ей о наших планах.
        Бекка заметила, как отец Вейда переживает, что, не советуясь с женой, устроил это путешествие. Очень трогательно. Они, наверно, очень близки и всегда все обсуждают друг с другом. Кроме…
        Включилась голосовая почта. Роальд продиктовал сообщение, попросил хотя бы прислать эсэмэску, и захлопнул мобильник.
        - Миссис Каплан получит ваше сообщение еще до нашей пересадки в Вашингтоне, - сказала Бекка. - И вы сможете поговорить, пока мы будем ждать рейса.
        - Можешь звать мою маму Сарой, не стесняйся, - вставил Даррел. - Ее все так называют, кроме меня.
        - Спасибо, Бекка. - Доктор Каплан улыбнулся.
        «Как будто он мне отец», - подумала она.
        - И правда, зови ее Сарой. А мне и правда будет спокойнее, когда она узнает, что же именно мы решили…
        «Едем в Европу!» - ликовала Бекка про себя.
        Пассажиров рейса семьсот шестьдесят шесть Вашингтон - Берлин просим пройти на посадку к выходу номер три…
        Двадцать минут спустя, когда их самолет выруливал на взлетную полосу, Вейд перегнулся через кресло Даррела, а тот через кресло Лили, чтобы при взлете увидеть в иллюминатор огромный город. И только Бекка не могла на это смотреть. Она ничего не имела против езды на автомобилях. Симпатизировала автобусам. Любила поезда. Но в гигантских железных птицах, которые таинственным образом отрицают гравитацию, полностью расслабиться не могла.
        Двигатели завыли, и самолет начал набирать скорость. Бекка вцепилась в подлокотники.
        - Это, между прочим, моя рука, - возмутилась Лили.
        - Ой, прости.
        - Ладно, пользуйся на здоровье. Расслабься. Следующая остановка - Вашингтон.
        Самолет набирал высоту, а желудок Бекки болтался где-то между космической невесомостью и погружением в морскую пучину. Через несколько минут она вдруг осознала, что вой турбин теперь не утихнет, из-за чего говорить стало неудобно всем, кроме Даррела, который продолжал отвлекать внимание Вейда на себя - так, словно вокруг больше никого не существует. Ну и ладно. Даже Лили, та еще трещотка, умолкла и тихонько набирала на планшете текст, чтобы потом поставить его в свой блог.
        Чертовы турбины завывали еще два самых долгих часа в истории человечества, пока Бекке не удалось наконец задремать.
        - Наконец-то! - воскликнул доктор Каплан, как только шасси коснулись посадочной полосы Вашингтонского аэропорта Рейгана, где им предстояла пересадка. Он включил мобильник, и тот сразу же запищал, сообщая о пропущенном вызове. Прослушав сообщение, он нажал кнопку, сказал в трубку несколько слов и отключился.
        - В Атланте сильная буря, поэтому Сара чуть не опоздала на рейс в Боливию - на посадку пришлось бежать бегом, - рассказал он. - Она уже опять в воздухе и, скорее всего, до конца недели, а то и дольше, с ней не будет связи. Так что мы теперь сами себе хозяева. Давайте все быстро в туалет, в кафе и в киоск за газетами. Проверим, не случилось ли еще каких катастроф. Возможно, найдем какую-то взаимосвязь.
        Однако из-за бури в Атланте, грозившей перекинуться на Колумбию, их рейс на Берлин решили отправить пораньше. Поэтому из кафе им пришлось нестись на посадку со всех ног, успев выхватить в киоске первую попавшуюся газету.
        Дед и бабушка Бекки, жившие в Остине, частенько присматривали за ней в детстве, благодаря чему она с самого детства выучила несколько языков. На немецком и испанском говорила почти свободно, на французском похуже, хотя при чтении вполне обходилась без словаря. Так что, увидев парижскую газету «Монд», Бекка взяла ее. Хотя даже примерно не представляла, что там можно найти. Например - катастрофы? Иногда весь мир превращается в сплошную катастрофу. И что теперь?
        Заканчивается посадка на рейс пятьдесят шесть до Берлина.
        - Успели! - выдохнул Роальд Каплан, подталкивая ребят по трапу самолета. Едва они заняли свои места, люк закрылся, и самолет вырулил на взлетную полосу, мокрую от дождя.
        - Если хочешь, держи меня за руку, - прошептала Лили подруге на ухо.
        Та рассмеялась:
        - Все в порядке! Я теперь профи.
        Но до профи ей было еще далеко. На взлете она не могла вздохнуть, в ушах грохотали кувалды.
        - Дыши, - командовала Лили. - Так больше шансов остаться в живых.
        - Спасибо… - прошептала Бекка, как только самолет набрал высоту. - Похоже, я еще не профи.
        - Эй, ребята! Слушайте! - воскликнул Даррел, развернувший на коленях лондонскую газету. - Помните, мы читали про танкер, затонувший в Средиземном море у берегов Турции? На его борту находилось семнадцать человек. Разве не трагедия?
        Следом за ним свою газету показал Вейд.
        - А это, как считаете, подходит? В районе Майами столкнулись большой грузовик и лимузин. Водитель грузовика исчез, но всего минуту спустя его обнаружили за сто миль от места происшествия - он шагал по обочине.
        - Так значит, за рулем сидел не он? - спросила Лили.
        Вейд отрицательно покачал головой:
        - Свидетели аварии опознали его. Вдобавок он сжимал в руке ключи от машины.
        - Ну, это уже какая-то мистика, - не поверила Лили.
        Доктор Каплан взял у сына газету и перечитал заметку. Затем сказал:
        - Генрих был очень дорог мне, но все-таки он давно уже вышел на пенсию. И стал жить очень замкнуто… Не хочется так говорить, но, возможно, это письмо лишь доказывает, что старость взяла свое. Такое бывает, вы же понимаете. Его время настало - и он ушел в мир иной. И больше это никак и ни с чем не связано.
        «Ушел в мир иной…» Слова эти вдруг поразили Бекку. Такие умиротворяющие, в отличие от слов зашифрованного письма - «пожирает», «трагедии», «спасай», «найди»… А ведь они до сих пор не знают, как он умер, этот старый профессор. Экономка им ничего не сказала…
        Бекка уже собралась отложить «Монд», как вдруг наткнулась на небольшую заметку.
        - Масштаб трагедии невелик, - сказала она, - но все же послушайте. «В офисе газеты погиб человек. Один из служащих ночной смены упал в открытую шахту лифта. Версия убийства не исключается».
        - Вейд, мотай на ус, - заметил Даррел. - Я не хочу так погибнуть!
        - Постараюсь такого не допустить, не дрейфь.
        Роальд повернулся к ним.
        - Один из нашей пятерки, которую Фогель собрал двадцать лет назад, работает в «Монд», - сказал он. - Интересно, знал ли он погибшего? Я уже несколько лет с ним не общался. Бернар… Бернар… Забыл фамилию.
        - Бернар Дюфор? - спросила Бекка.
        - Именно! Мы его звали Берни. А что, его упоминают в заметке?
        Бекка застыла.
        - Человека, упавшего в шахту, звали Бернар Дюфор. Полиция пока говорит о несчастном случае, но расследование продолжается.
        С доктором Капланом что-то произошло. После этих слов его лицо как будто закрыла какая-то тень, он весь сжался, точно провалился сам в себя. Неужели все-таки все эти события связаны между собой? Письмо. Смерть Генриха Фогеля. Газетные новости. А теперь вот - Бернар Дюфор…
        Даррел наклонился к отцу:
        - Вы с Берни правда были друзьями?
        Роальд закрыл глаза. Снова открыл.
        - Не совсем. Он был одним из нашей пятерки - группы «Астериас» профессора Фогеля, понимаете?
        - Думаешь, началось то, о чем предупреждало письмо? - нахмурился Вейд. - «Увы, нас Кракен пожирает… Последний - ты»? Не это ли дядя Генри имел в виду? Последний из «Астериаса»… Тебе грозит опасность?
        - Ну что ты, сынок, - убежденно ответил Роальд. - Конечно, нет!
        - А с остальными в группе ты поддерживал связь? - спросил Даррел. - Как мы узна…
        Но Роальд Каплан резко поднял верх указательный палец, и все замолчали.
        - Про газетные новости ничего сказать не могу. Но дядя Генри и Бернар - совсем другое дело. Надеюсь, в Германии мы выясним, что же с ними случилось. А пока, я уверен, самое главное для нас - держаться вместе.
        - Мы не подведем вас, правда! - воскликнула Лили и, посмотрев на друзей, решительно кивнула головой.
        - Генрих был хорошим человеком, - уверенно произнес Роальд. - Отличным представителем рода человеческого. Давайте отдадим ему последний долг. Лили права. Не подводите меня - и будьте всегда рядом. Каждую секунду.
        Он спокойно вздохнул и наконец улыбнулся. А затем достал из кармана куртки свои студенческие конспекты и, надев очки, погрузился в чтение.
        Начали развозить на тележках еду, и Бекка, откинувшись в кресле, раскрыла «Моби Дика». Через семьдесят страниц она дочитала до того места, где капитан Ахав с командой вторглись во владения белого кита:
        «И я с жадностью выслушал рассказ о свирепом чудовище, которому я и все остальные поклялись беспощадно мстить…»
        Чудовище. Моби Дик был гигантским китом, морским чудовищем. Она перечитывала эту фразу снова и снова, гадая, что же имел в виду дядя Генри, когда писал о кракене.
        Глава одиннадцатая
        Эбнер фон Браун терпел до последнего, но наконец не выдержал - и выдернул обожженные тонкие пальцы левой руки из чаши с водой и осколками льда.
        Эту керамическую чашу изготовили венецианские мастера в XIII веке. За более чем странные четыре года, проведенные с Галиной Краузе, Эбнер научился неплохо разбираться в антиквариате.
        - Возьми ее с собой, пригодится, - бросила она ему с неожиданным, как он было решил, состраданием, но та вдруг добавила: - И перестань все время ныть из-за этих ожогов!
        Лифт остановился. Третий подземный этаж.
        Двери разъехались. От яркого белого света Эбнера, как всегда, начало подташнивать. Лаборатория. В нос ударил смешанный запах кондиционеров, дезинфекторов и животного страха.
        Уши заложило. Лабораторные аппараты едва слышно гудели «белым шумом». А может, этот шум слышал только он? Это началось года четыре назад, после очередного эксперимента Ордена. И теперь Эбнеру фон Брауну все время казалось, что с какой-то огромной высоты прямо ему в темечко нескончаемым водопадом сыплются шарики от подшипников. И это ощущение ни на миг не покидает его. Эбнер так и жил с ним, точно «в компании с дьяволом», как говорилось в старой и страшной легенде о докторе Фаусте.
        Эта лаборатория, как и семь остальных по разным уголкам Земли, была большой, с белыми стенами и потолком. Все восемь лабораторий отличались одна от другой разве что лицами небритых молодых ученых за длинными рядами компьютеров.
        Из всех лучших выпускников последних лет Эбнер выбрал именно Гельмута Берна. В гении этого парня по части цифрового надзора и электронного декодирования он не сомневался. Но вот достаточно ли темна его душа - этого Эбнер пока не понял. Руки молодого ученого порхали над клавиатурой. Умный - да, дотошный - безусловно. Но насколько он предан делу?
        - Сэр? - Гельмут повернулся на стуле.
        - Компьютер готов?
        - Да, сэр, - ответил тот и похлопал по тонкому серебристому кейсу, что лежал рядом с ним на столе. - Здесь все, что вы просили. Батарея практически вечная. Ни одной слепой зоны, охвачен весь земной шар. Только мне любопытно, почему вы поручили изготовить такую штуку именно мне - и именно сейчас?
        - Тебе любопытно? - уставился на него Эбнер. - Это мне любопытно. Ты еще не восстановил жесткий диск Фогеля?
        Ученый мгновенно сник и, взглянув на керамическую чашу под мышкой у неприветливого гостя, ответил:
        - Пока нет, сэр.
        На один из ближайших мониторов транслировалось изображение с камеры, установленной напротив бывшей штаб-квартиры компании «Эдифицио Петробас» в Рио-де-Жанейро. Строители и криминалисты бродили среди обломков стекла и бетона в надежде понять, почему же здание рухнуло, но Эбнер знал, что шансов у них никаких.
        - Последнее письмо Фогеля?
        - Зашифровано.
        - Расшифруй.
        - К утру.
        - К утру?
        - Самое позднее.
        Диалог сделал бы честь любому фильму, но лаконичные вопросы и отрывистые команды Эбнер считал своей прерогативой. И сколь бы талантливым ни был Гельмут Берн, копировать стиль шефа он не имел права - даже несмотря на украшавшую подбородок щетину. Уж не иронизирует ли он? Ирония дозволена лишь тем, кто наделен властью. А работники, хорошо оплачиваемые или плохо, - это всего лишь работники, серые немытые людишки, которые обязаны повиноваться и лебезить перед ним. Пусть ноют и умоляют о пощаде - но о язвительности и речи быть не может.
        Довольно улыбнувшись собственным размышлениям, Эбнер вынул обожженную руку из чаши, стряхнул с пальцев воду и поставил емкость на стол молодого ученого. Неспешно достал блокнот в кожаном синем переплете, раскрыл на чистой странице и вывел имя «Гельмут Берн». Напротив - «Исландия. Станция № 4». И поставил жирный вопросительный знак. Захлопнул блокнот.
        - Танкер у берегов Кипра?
        - Хорошие новости, - сообщил Берн, пробежался пальцами по клавиатуре, и картинка сменилась текстом. - Наши водолазы подсоединились к корпусу судна - подводное строительство началось. Зона обитания будет готова не позже первого апреля. Хотите ознакомиться с текущим экспериментом?
        Эксперименты! Миссии по всему миру! И все - по особому приказу Галины Краузе… Эбнер снова слышал, как пересыпаются эти проклятые шарики.
        - Австрийский транзит? О, да! - сказал Эбнер и направился к двери во внутреннюю лабораторию, чьи стены из тонированного стекла почти не пропускали солнечных лучей.
        - Доктор, простите…
        Эбнер остановился и чуть повернул голову.
        - Что?
        - Я хотел спросить про двенадцать объектов… Почему именно сейчас? Ведь прошло уже столько времени.
        Эбнер задумался, стоит ли отвечать. Не обезоружит ли это его самого? Ведь молчание - тоже власть. Особенная - но власть. Этому он научился у мисс Краузе.
        Но оказать кому-либо доверие - тоже проявление власти… На данный момент Эбнер решил держать дистанцию.
        - Мисс Краузе считает, что дело срочное. Существует порядок приоритетов.
        Гельмут Берн потер рукой небритый подбородок.
        - Вы хотите сказать, есть определенный график?
        Я хочу сказать то, что говорю!
        Эбнер решил закрыть тему.
        - Вся наша жизнь - график. Изволь укладываться в свой, - сказал он и остался доволен тем, как прозвучал ответ, хотя и сам не вполне понял, что это значит.
        Гельмут Берн прикусил язык, отвернулся к монитору и больше не высовывался.
        Эбнер вошел в открытую дверь внутренней лаборатории.
        Половину помещения занимала пушка - а как еще назвать эту штуку? В центре огромного колеса со спицами из платинового сплава громоздился узкий стальной цилиндр, обвитый спиралью ультратонкого световолокна. У стены напротив сидели в клетке белые мыши - самые умные из пациентов лаборатории. Эбнер усмехнулся. Там, куда они попадут, сообразительность им все равно не поможет…
        Двери лифта открылись. Безымянный водитель высунулся оттуда и нашел взглядом Эбнера.
        - Пора!
        Эбнер покинул внутреннюю лабораторию.
        Пора, всегда пора…
        Возле рабочего места Гельмута Берна он опустил руку в чашу с уже теплой водой, вынул, стряхнул капли.
        - Эту бесценную чашу я должен вернуть мисс Краузе, - сказал Эбнер, глядя на молодого ученого. - Без воды.
        - Сэр?
        - Опорожните ее, - пояснил Эбнер как можно мягче.
        - Сэр? - переспросил Берн, отодвигая стул.
        - Прямо сейчас.
        Гельмут взглянул сначала на безымянного водителя, ждавшего в лифте, затем на Эбнера и взял чашу. Он поднес ее к губам и выпил до дна.
        - Можете не благодарить, - сказал фон Браун.
        А Берн промычал в ответ:
        - Спасибо, доктор фон Браун.
        Эбнер не сдержался - губы сами расплылись в тонкой улыбке. Возможно, «Исландия» - и правда самое подходящее место для Гельмута Берна?
        Он забрал него чашу, взял со стола серебристый кейс, шагнул в лифт и нажал кнопку.
        Глава двенадцатая
        Берлин встретил серостью, холодом и дождем.
        Едва четверо подростков и мужчина вышли из огромного терминала аэропорта в поисках такси, тяжелый берлинский воздух тут же окутал их автомобильными выхлопами, табачным дымом и ароматом крепкого кофе.
        Бекка осторожно вдохнула:
        - Я читала, что именно так пахнет в Европе.
        Роальд кивнул:
        - Как в прошлое вернулся… Жаль, что мы здесь по такому печальному поводу.
        - Вон такси! Последнее! - крикнул Вейд и, подтолкнув брата, побежал к крошечному авто, рядом с которым стоял коротышка-водитель.
        Выехав с территории аэропорта, такси понесло их по автостраде к городу. Все молчали. Они миновали несколько похожих друг на друга кварталов в окружении скромных парков с голыми деревьями.
        Наконец Лили нарушила тишину:
        - Не так уж и привлекательно…
        Роальд объяснил, что после Второй мировой войны почти весь Берлин отстроили заново, руководствуясь не соображениями красоты, а функциональностью. Из-за сдержанной архитектуры город кажется холодным и печальным.
        Широкую автостраду сменила мокрая, в лужах, дорога, тянувшаяся вдоль железнодорожных путей, а потом под колесами мягко затарахтела брусчатка, и Бекка догадалась, что они уже в старой части города.
        Наконец машина остановилась у железных кладбищенских ворот. На часах - почти половина двенадцатого.
        За воротами кладбища их встретило потемневшее от старости здание, похожее на церковь. Казалось, оно простояло здесь уже много веков, но планшет Лили сообщил, что его история насчитывает «всего полторы сотни лет».
        Позади часовни меж старых густых деревьев виднелись могильные холмики и надгробия.
        Вейд указал рукой на дальний край парка:
        - Вон там собрались люди… - Слова его будто глохли на стылом воздухе. - А вот и дорожка.
        Некоторые могилы тянулись строгими рядами в обе стороны от дорожки. Другие - с полустертыми от времени надписями и датами, - казалось, выросли прямо из-под земли. Кое-где среди венков виднелись намокшие под дождем мягкие игрушки.
        Тут лежат дети.
        Протоптанная тропинка, извиваясь между деревьев, вела к четырем резным прямоугольным камням с именами, два из которых Бекка тут же узнала. Якоб и Вильгельм Гримм - братья, жившие в XIX веке и собиравшие сказки. Лили тут же остановилась и защелкала мобилкой.
        Они пересекли лужайку и углубились в сосновую рощу. От аромата хвои у Бекки закружилась голова. Она едва держалась на ногах.
        Что это с ней? Почему именно на кладбище?
        В чем же дело? Впрочем, она прекрасно знала, в чем.
        Два года назад ее сестренка Мэгги заболела, и Бекка очень боялась потерять малышку. Каждую ночь она ревела, а когда наконец засыпала, видела во сне места вроде этого: вереницы каменных надгробий, тихий шепот. Ночные кошмары перестали преследовать ее, лишь когда сестричка полностью выздоровела и угроза миновала. Бекка очень старалась, чтобы родители не видели ее испуга - они и так боролись со смертью. Теперь с Мэгги все в порядке, но…
        Лили тронула ее за руку:
        - Вот они.
        Под раскидистыми буками собралась небольшая группа людей, пришедших проститься с покойным. Гроб стоял рядом с семейной усыпальницей, увитой диким виноградом. Фамилии на табличке не разобрать. И здесь же, чуть с боку от входа, она увидела солнечные часы. Время. Смерть. Могилы. Утраты.
        Бекке вспомнилась строчка из «Белого кита»:
        «Мы уже смело бороздим морскую пучину: пройдет немного времени, и мы затеряемся в безбрежной необъятности…»
        Она заметила какое-то движение. За старым надгробием ждали окончания службы могильщики. Перед глазами у Бекки всплыло лицо Мэгги, но она прогнала наваждение, резко помотав головой. Нет, с Мэгги все в порядке. Это не ее похороны. Это хоронят Генриха Фогеля. Пожилого человека. Дядю - почти дядю - Вейда.
        - Никого не узнаю, - шепнул Роальд. - Конечно, я предполагал, что все его коллеги уже скончались, но все-таки… - Он снял очки, вытер слезы. - Надеялся встретить здесь хотя бы несколько бывших студентов.
        Бекка мягко коснулась его руки. В голове всплыла строка из письма: «Последний - ты…»
        Роальд с Вейдом и Даррелом прошли немного вперед и остановились. Лили и Бекка чуть отстали.
        - Я знаю, что это неправильно, - шепнула Лили, поднимая руку с мобильником. - Ну то есть похороны и все такое, но все-таки я это сниму!
        - Слушай, ну я не знаю…
        Но Лили уже снимала на видео прощальную церемонию. Вот заговорил священник:
        - Guten Morgen, liebe Freunde…
        Бабушка Хайди неплохо научила Бекку немецкому, но читать ей было все-таки легче, чем воспринимать на слух. Люди говорят слишком быстро и даже не думают делать паузы, не хотят ничего повторять, а в книжке всегда можно перечитать, если что-то не понял.
        - Все мы… не поняла, не поняла… здесь, чтобы… ученого, друга… учителя… его жизнь… «Gelehrsamkeit»… стипендии…
        Она потеряла нить. Когда сестра выздоровела, Бекку стали притягивать кладбища. Они пугали ее, но в душе появлялось нечто вроде благодарности - за то, что там нет ее сестренки. В таких и без того грустных местах ей не хотелось грустить еще сильнее. Она потерла глаза и в очередной раз вспомнила, что не спала уже много часов подряд. Интересно, когда же все они смогут отдохнуть?
        - …Вечное отдохновение… души последний путь…
        Нет-нет, сказала она себе. Только не туда, умоляю. Она поморгала, прогоняя слезы, и перевела взгляд на покосившуюся стрелу солнечных часов у старой могилы с треснувшей колонной. На вершине надгробия плакал каменный ангел. Повсюду печаль утраты, куда ни глянь…
        Слева от них из леса на дорожку вышел какой-то мужчина. Он неспешно направился к похоронной процессии, но, увидев ее и Капланов, вдруг остановился на полпути.
        Бекка обернулась. Лили по-прежнему снимала церемонию на телефон.
        - Смотри, вон тот человек - застыл, когда увидел, как ты снимаешь.
        Подошел Даррел:
        - Вы тоже заметили? Похоже, явились друзья профессора.
        К мужчине присоединились еще двое. Один плотный, в блестяще-черном костюме, с каменным лицом. Другой - бледный, неказистый, почти горбатый. Он что-то сказал двум другим, и те одновременно, как по команде, отступили за надгробие.
        Сам же горбун осторожно, стараясь не промочить туфли в сырой от дождя траве, приблизился к толпе провожающих, но не влился в нее, а встал чуть в стороне от могилы - руки скрещены на груди, голова опущена. Когда священник ненадолго умолк, он поднял голову, посмотрел на Бекку, затем на Роальда с Вейдом и снова потупил взгляд. По спине Бекки пробежал холодок - ей почудилось, будто взгляд этого странного типа из-под очков с толстыми стеклами пронзил ее, как стрела. На его правом виске горела свежая рана, похожая на римскую цифру V.
        - Аминь…
        Священник окропил гроб святой водой из серебряной чаши, пробормотал последнее благословение. Церемония завершилась. В ту же минуту небо совсем потемнело, и хлынул дождь.
        Все пришедшие быстро разошлись. Кто-то уехал на собственных машинах, кто-то поймал такси. Вскоре кладбище опустело. Кроме ребят и доктора Каплана остались только могильщики да те странные типы возле статуи плачущего ангела.
        Бекка подошла к Роальду с Вейдом.
        - Дядя Роальд, кажется, за нами следят. Вон те люди.
        Но пока доктор Каплан поднимал голову, надевал очки и оборачивался, они уже исчезли.
        Глава тринадцатая
        Не желая мокнуть, Даррел спрятался от дождя под аркой мрачного склепа в трех шагах от Роальда и Вейда. Те молчали - вероятно, потому что не знали, что делать дальше. По крайней мере, так казалось Даррелу. Уж он-то совершенно точно знал, каким должен быть их следующий шаг.
        - Чем чаще я вспоминаю тот бред, который несла по телефону экономка дяди Генри, - сказал он, - тем больше уверен - она что-то знает.
        - Да, мы сходим в квартиру профессора, - кивнул доктор Каплан. - Но сначала заселимся в отель. Мы неслись как угорелые, чтобы не опоздать сюда. Теперь можно сбавить обороты. Приведем себя в порядок, а затем отправимся туда.
        - У меня в программе еще один пункт, - продолжал Даррел. - В этом городе должен быть хоть один ресторан, не так ли? Немцы хорошие повара. Или плохие? Не важно. Я сейчас могу съесть что угодно. Вам понравилась еда в самолете? Точнее, даже не так - кто-нибудь это съел?
        - Даррел, не начинай! - возмутилась Лили.
        Он умолк, но мозг его не унимался.
        Я-то съел. Но было невкусно. И мало. Неужели никто не голоден? Вот я, например…
        - Папа, а почему здесь не было фрау Мюнх? - спросил Вейд. - Странно как-то. Ведь она ответила нам по телефону. Может быть, она даже живет там…
        - Здесь все странно, братишка, - отозвался Даррел. - Мы же в Европе.
        Роальд развернулся в сторону выхода. Казалось, он старается не дышать, чтобы не потерять контроль над собой.
        - Уверен, после ее объяснений тайны рассеются сами собой, - сказал он. - Идемте.
        Даррел согласился с ним - разговор с экономкой многое прояснит. Но вряд ли развеет все тайны. Шифровка от старого друга, который внезапно умер, просто обязана значить что-то серьезное в шпионской столице мира. Тут и сомневаться нечего…
        В Интернете Лили нашла недорогой отель, и они сняли два номера: один для девочек, другой - для мальчиков с отцом. Даррел хотел забросить в номер вещи и немедленно отправиться обратно на улицу - штрассе, как сказала Бекка, - но совершил страшную ошибку: сел на кровать. Потом прилег, напоследок подумав, что насекомых тут все-таки нет. И открыл глаза только на следующий день - как, впрочем, и все остальные.
        На обед в гостиничном кафе им подали нечто утопленное в густом соусе, но порции были огромные, так что Даррел не возражал. Из отеля они вышли уже ближе к вечеру, и рестораны на берлинских штрассе заманивали посетителей огнями. Даррелу опять захотелось есть, но остальных, похоже, голод не мучил.
        Они взяли такси и без двадцати пять подъехали к дому дяди Генри - невысокому серому зданию на огромной улице под названием Унтер-ден-Линден.
        Сверившись со своими конспектами, Роальд убедился, что они прибыли по адресу, и расплатился с водителем. Они выбрались из машины. Где-то за несколько кварталов от них - уиииуу-уиииуу - завывали сирены, как в настоящем в кино. Полиция? Пожарные? Шпионы?
        Нет, шпионы не включают сирен.
        Женщина, закутанная от холода в шарф по самый нос, недовольно пробормотала что-то, обходя их компанию, вставшую посреди тротуара. Тоже маскируется? Или от холода? Изо рта шел пар. Ноги начали мерзнуть, и Даррел запрыгал на месте.
        - Генрих жил на третьем этаже, - сообщил Роальд, подходя к широкой двери, по бокам от которой в высоких, по пояс, вазонах росли какие-то вечнозеленые кусты. Он нажал кнопку звонка, и тот еле слышно зазвякал внутри дома. Никто не ответил. Роальд позвонил еще раз - и снова напрасно.
        - Что же теперь? - спросила Лили. - Будем стоять и ждать, пока нас кто-нибудь впустит?
        - Или пробьемся внутрь! - предложил Даррел. - Слышь, Вейд, если мы с тобой на пару…
        - Со мной?
        - Погодите, - сказал Рональд.
        Он опустился на колени, сунул руку в щель под левым вазоном и замер. А потом вытащил оттуда брелок с двумя ключами.
        - Прикольно… - изумился Вейд. - Прямо под носом! Как ты узнал?
        - Генрих всегда оставлял запасные ключи для студентов, которым захочется зайти к нему в гости в позднее время.
        - Вроде вас? - уточнила Бекка.
        - О, да. Мы частенько беседовали всю ночь напролет. Все вместе.
        Они открыли дверь подъезда и вошли в пустынный вестибюль, где горела всего одна лампочка.
        - Европейское электричество… Добро пожаловать во мрак Средневековья, - съязвил Даррел.
        Лили хихикнула:
        - Да лишь бы телефон заряжался.
        Они одолели два лестничных марша. Ступени скрипели, холод стоял точь-в-точь как на улице. Было тихо. Остановившись у двери с номером 32, Роальд по привычке хотел постучать, но, вспомнив, что в квартире уже никого нет, ковырнул замочную скважину другим ключом, открыл дверь, и они вошли внутрь.
        - Здравствуйте! - негромко произнес Вейд. - Есть кто-нибудь?
        Никто не ответил. В комнатах было темно и холодно. Лили нащупала выключатель - загорелась настольная лампа. В гостиной царил такой порядок, будто ее только что тщательно прибрали. Только столик у окна, забыли вытереть - на нем лежала вековая пыль и… Странный предмет - старый, почти антикварный, серебряный духовой камертон. Бекка взяла его и поднесла к глазам, чтобы рассмотреть.
        - Профессор Фогель участвовал в квартете «барбершоп»[6 - Barbershopquartet (англ.) - хоровой квартет, поющий «а капелла» (без аккомпанемента). В репертуаре, как правило, преобладают традиционные и народные песни.]? - удивилась она.
        - Нет, он играл в современной группе, - ответил доктор Каплан. - Впрочем, возможно, я знал про него далеко не все…
        Скри-ип… Бум-м!.. Скри-ип… Бум-м!..
        У Даррела сердце ушло в пятки.
        - Кто-то идет по лестнице!
        Но не успели они опомниться, как дверь квартиры распахнулась, и на пороге появилась пожилая дама с гладко зачесанными седыми волосами. Она обвела взглядом комнату, но словно никого не заметила.
        - Wer ist da?
        Все уставились на Бекку.
        - Она спрашивает, кто здесь, - перевела она.
        - Мы - друзья Генриха. - Роальд сделал шаг вперед и протянул руку. - Я когда-то учился у него. Меня зовут Роальд Каплан.
        - Ах-ха… - выдохнула старуха, но протянутой руки не пожала. - Говориль с вами по телефон. Американер. Я - фрау Мюнх.
        Она проковыляла в комнату и привычно уселась в мягкое кресло. Затем подняла руку, несколько раз моргнула и снова заговорила:
        - Плохо фидетть. Поэтому не быль на клатбище. Ви фсего три?
        Даррел показал растопыренную пятерню, но старая экономка ничего не видела.
        - Нас пятеро, - сказал он.
        - Пять! Ах-ха… И што? Будете фопрошать?
        - Да, - ответил Вейд, уставившись на руку брата, которую тот забыл опустить. - Вы могли бы рассказать нам, как умер доктор Фогель?
        - Вейд, так нельзя, - возмутился отец.
        - Нет-нет, фсе ф порятке. - Фрау Мюллер нахмурила брови. - Я не работаль два дня тому. Он быль один и пошель гулять, я думайт. Полицай нашель его на нашей штрассе, за домом. Он быль надушен.
        - Надушен? - переспросила Лили.
        - Йа! - Фрау Мюнх схватила себя за шею руками. - Фот так, фот так. Надушен.
        - Задушен, - тихо повторила Лили. Обе девочки сильно побледнели.
        Вейд в нетерпении раскачивался с пяток на носки.
        - Вы имеете в виду, что… - повернулся к отцу. - Папа! Дядю Генри, что…
        Доктор Каплан обратился к экономке:
        - Вы хотите сказать, что его убили?
        Ноги у Даррела стали ватными. Он опустился на стул возле пыльного столика.
        - Полицай ищет убийцу. Они считайт, форишка сашел слишком талеко. Они искайт крапитель.
        Даррелу вдруг показалось, что фрау Мюнх говорит шифром дяди Генри.
        - Крапитель? - переспросил он.
        - Йа-йа. Крапитель. Фор.
        Даррел завис. И неожиданно понял.
        - Вора! Грабителя, да?
        - Я так и сказаль. Я сказаль, я убирать кфартиру три раза на неделю. Я не работаль два дня тому, кокда он умираль.
        Лили подтолкнула Даррела локтем и шепнула ему на ухо:
        - Убирает она - не придерешься. Даже не верится, что плохо видит.
        Лили была права - если не считать запыленного столика возле окна, квартиру отдраили до блеска. Даррел даже заглянул под шкаф, проверяя, так ли уж тщательно старуха пылесосит.
        - Вы еще что-нибудь можете нам рассказать? - спросила Лили.
        - Нет. Я закончиль. Вы уходить.
        Доктор Каплан медленно поднялся, экономка даже не пошевелилась.
        - Благодарю вас. Мы с герром Фогелем давно и крепко дружили. Я один из студентов, которые входили в его группу «Asterias»…
        Фрау Мюллер резко выпрямилась в кресле.
        - Морская свисда! - сказала она. - Йа-йа.
        Старуха встала и проковыляла к столику, у которого сидел Даррел, хотя самого его, казалось, даже не заметила. Остановилась точно над пыльной столешницей, рядом с Даррелом, подняла тонкую руку и начала что-то писать. Несколько долгих минут она тщательно выводила буквы, а затем резко обернулась, сжимая в пальцах камертон.
        - Кто есть музимк?
        Все смотрели на Даррела. Тот поднял руку.
        Но экономка его не видела. Тогда он, помявшись, сказал:
        - Я музыкант. Играю на гитаре.
        - Токда так! - Фрау Мюнх сунула камертон ему в руку и выдохнула. - Так я сделаль, как мне училь Хайнрих. Остальное ф фаших руках.
        Сказав так, старая экономка ушла, проскрипев на прощание лестницей.
        Все уставились на письмена, что фрау Мюнх вывела на пыльном столике. И только Даррел заметил, под столом что-то блестящее. Он опустился на четвереньки и…
        - Похоже, пылесосит фрау Мюнх не так тщательно, как вытирает пыль, - сказал он. - Пап, у дяди Генри была какая-нибудь штуковина в виде морской звезды?
        Роальд кивнул.
        - Конечно! Он говорил, что именно потому наша пятерка и называлась так - Asterias.
        Даррел аккуратно вытащил из-под стола стеклянный осколок в виде латинской «V», перемазанный чем-то красным.
        - Смотрите, похоже ведь на щупальце морской звезды?
        Бекка смотрела на осколок во все глаза.
        - У того типа на кладбище была рана на виске, свежая такая, явно тот недавно получил ее. Заметили? Очень похожей формы рана.
        - Я заметил, - подтвердил Вейд, изучая осколок. - Огромная рана… Папа, это ведь не кровь?
        Доктор Каплан взял у него осколок и поднес к лампе. Даррел вздрогнул и вытер руку о штанину.
        - Эй, какая кровь? Вы о чем? - удивленно воскликнула Лили и шагнула к подруге.
        Вейд с опаской взял у отца находку и посмотрел на брата.
        - Я так понимаю, подозрение падает на того горбатого. Похоже, дядя Генри ударил его этой штукой? Вот откуда осколок… Папа, а что это за штука, кстати?
        Доктор Каплан тяжело вздохнул и медленно покачал головой. Блуждая взглядом по полутемной комнате, словно выискивая другие доказательства, он произнес:
        - Это пресс-папье. И если… повторяю: если на нем кровь, и это кровь того человека с кладбища - значит, полиция на ложном пути. Генриха убили не на улице. Его мог убить человек, которого мы видели на кладбище. И убийство могло произойти в этой комнате.
        Глава четырнадцатая
        У Вейда закружилась голова.
        Убийство? Здесь, в этой комнате?!
        - Если это не ограбление…
        - Если это не ограбление… - Роальд Каплан повернулся к Лили. - Бернар Дюфор упал в шахту лифта в Париже. И что, полиция до сих пор считает это несчастным случаем? Можешь это выяснить? Бекка, помоги с переводом!
        - Момент!
        Пальцы Лили уже летали по планшету. Бекка смотрела на экран.
        Вейд встал под углом к столику и принялся разглядывать знаки, которые начертила в пыли на пыльной столешнице старая экономка. Первая строчка была на греческом - не разобрать ни слова. Но в книгах по астрономии такие буквы часто встречались, поэтому Вейд опознал язык.
        А ниже - еще две строчки, записанные шифром:
        LCA AYULC HIMAB DS LCA CYZB IR GZJRAUHYSS
        RIXXIO LCA NSIHIS, RIXXIO LCA WXYEA
        Первое слово ему было уже знакомо: артикль «The».
        - Бекка, папа, - окликнул Вейд, доставая из рюкзака карту звездного неба. - Кто-нибудь из вас знает греческий?
        Бекка покачала головой.
        - Баклава и спанакопита - все мои познания.
        - Я знаю одну строчку на греческом! - оживился Роальд. - Меня научил Генрих. Всех нас, пятерых. Это знаменитая цитата из… погодите-ка…
        Он снова достал черную тетрадку и раскрыл на одной из последних страниц. Затем перевел взгляд на строчку, написанную на столике.
        - Поверить не могу… Хотя почему нет? У меня здесь вся строчка целиком. Генрих всегда начинал с нее лекционный курс. «Не геометр да не войдет» - вот как она переводится. А еще… Минутку-минутку, я вспомню… - Роальд закрыл глаза.
        А вмиг побледневшая Бекка зачитывала с планшета найденную статью:
        - «Полиция больше не считает смерть Бернара Дюфора несчастным случаем. Его квартира в Париже сгорела. Есть подозрение, что тросы лифта были повреждены намеренно…»
        Вейду стало тяжело дышать. Дядю Генри убили в этой комнате. Возможно, это сделал тот самый тип с кладбища. А теперь еще и второе убийство.
        - Папа, нам нужно, нам просто необходимо поговорить с полицией! Пресс-папье - вещественное доказательство, о котором они не знают. Оно поможет поймать убийцу…
        Вейд не договорил - на улице засигналили машины, раздался визг тормозов, закричали люди. Бекка подскочила к окну. Вейд тоже выглянул из-за шторы. Прямо под окнами квартиры, застопорив на улице все движение, остановился огромный лимузин. Дверцы его распахнулись и выпустили четверых мужчин.
        - Там тот горбатый! - воскликнула Бекка. - Нужно уходить!
        - Давайте заучим надпись! - сообразил Даррел.
        - У меня есть идея получше.
        Лили уже фотографировала на телефон пыльный столик.
        - А вот теперь пора бежать, - удовлетворенно сказала она.
        - Быстрей, быстрей! - Доктор Каплан подталкивал детей к выходу.
        Вейд остался в квартире последним. Окинув помещение прощальным взглядом, он быстро стер рукавом пыль со столика: загадочное послание фрау Мюнх теперь существовало только в виде фотографии на телефоне Лили.
        - Скорей! - шепотом окликнула его Бекка с лестничной площадки.
        Перескакивая через ступеньки, он скатился в вестибюль, где увидел фрау Мюнх, которая, будто прозрев, указала ему пальцем на черный ход. С глухим стуком распахнулась дверь подъезда. Вейд вжался в стену. Несколько здоровенных амбалов с бычьими шеями в два прыжка преодолели вестибюль и загрохотали ботинками вверх по лестнице.
        Неужели следили за нами от самого кладбища?
        У двери черного хода Бекка схватила Вейда и вытащила в переулок. Солнце почти село, заметно похолодало. Бекка подтолкнула его к темной кирпичной арке. Вейд успел оглянуться - пока их никто не преследовал. Унтер-ден-Линден осталась в стороне. Следуя за Роальдом, резко свернули направо, смешались с оживленно болтавшей толпой молодежи, добрались до следующей улицы и вывернули на Шарлоттенштрассе, где располагались роскошные магазины. Лили жалобно застонала.
        - Что случилось? - спросил Даррел.
        - Магазины… - всхлипнула она.
        Взвизгнули тормоза. От испуга они заскочили под арку ворот какого-то ресторана. Роальд взглянул на столики с посетителями - и внезапно застыл как вкопанный.
        - Папа, ты чего? - спросил Вейд. - Они уже здесь?
        - Нет-нет! - успокоил отец. - Просто вспомнил одно местечко… Как же оно называлось? - Он лихорадочно перелистал свою тетрадку с конспектами. - Точно! «Голубая звезда». Небольшой ресторанчик, таверна. Мы ходили туда после занятий. Там очень милые хозяева… Думаю, отсюда недалеко. Если его не закрыли, конечно. Нужно бы сесть и спокойно вспомнить, как туда…
        По тротуару, распугивая пешеходов, пронесся мотоцикл. Дети отвернулись к окнам заведения.
        - Не закрыли! Я нашла! - Лили показала фото на планшете. Роальд посмотрел и кивнул. - До «Голубой звезды» полчаса пешком. Сначала по Шарлоттенштрассе, затем направо, два раза налево - и снова прямо…
        Стараясь держаться как можно ближе друг к другу, доктор Каплан и ребята быстро шли по намеченному маршруту. Время подходило к шести, вечерняя жизнь Берлина только начиналась - улицы заполняла пестрая толпа, тут и там гремела музыка, повсюду сновали автомобили.
        - Нам лучше держаться подальше от больших улиц, - сказал Вейд.
        - Согласен, - поддержал его Даррел.
        Роальд быстро переработал их маршрут так, чтобы не идти по оживленным местам, хотя и в боковых улочках оказалось довольно людно. Они пересекли несколько залитых светом парков и прошли насквозь огромный универмаг, в котором бродили толпы покупателей.
        - С тех пор как я жил здесь, столько всего понастроили! - сокрушался Роальд, пытаясь сориентироваться. - Надеюсь, «Голубая звезда» работает допоздна…
        Через полчаса, задыхаясь от быстрой ходьбы, они вышли на Лютцовштрассе.
        Там, на другой стороне, в тени больших зданий, тускло светились окна ресторанчика «Голубая звезда». Его обветшалые стены давно просили ремонта; обычно в таких местах собирается довольно опасная клиентура. Окна его светились приветливым янтарным светом.
        - Трудно поверить, что они до сих пор на плаву, - удивился Роальд. - Еще двадцать лет назад они еле сводили концы с концами. По вечерам мы помогали герру Хемпелю мыть пол и собирать стулья. Ну, или по утрам, если пришлось всю ночь проболтать…
        Совсем рядом с ними проехало два мотоцикла, явно что-то выискивая.
        - Шпионы, - прошипел Даррел, поднимая воротник куртки. - Шпионы повсюду…
        - Хватит трепаться, - поторопил Вейд. - В укрытие. И немедленно.
        Оглянувшись по сторонам, Роальд подтолкнул ребят ко входу.
        Потом открыл тяжелую дверь, и один за другим они вошли внутрь.
        Глава пятнадцатая
        - Wilkommen in der Blauen Sterne!
        Искренняя улыбка Кристины Хемпель покорила Вейда в тот миг, когда она повторила приветствие на безупречном английском:
        - Добро пожаловать в «Голубую звезду»!
        Это была женщина лет за сорок с пышными рыжими волосами и не менее пышными формами. Когда доктор Каплан объяснил, что был студентом герра Фогеля и знал ее отца, она обрадовалась еще сильнее и усадила их за столик у окна, откуда вся улица отлично просматривалась в обе стороны.
        - Любимый столик Генриха Фогеля! - сообщила она. - Он обязательно приходит к нам раз в год, чтобы отметить день рождения супруги. К сожалению, несколько лет назад Фриды не стало…
        У Роальда потемнело лицо.
        - Сожалею, что именно мне приходится говорить вам об этом, но… Генриха тоже не стало. Два дня назад.
        Фрау Хемпель закрыла лицо руками. Слезы хлынули у нее из глаз.
        - О, нет!! - вскричала она. - Папа так любил его… Что случилось?!
        У Вейда застыла в жилах кровь, как только он вспомнил, что именно случилось.
        - Мы пытаемся это выяснить, - ответил он за молчащего отца. - Но я не знал, что дядя Генри был женат. Пап, а ты знал?
        Отец будто ушел на время в себя.
        - Н-нет… То есть да, но я не был знаком с его женой. У них обоих был поздний брак.
        Фрау Хемпель утирала слезы.
        - Боже, какое горе. Слишком… Ее звали Фрида Купферман. Она умерла несколько лет назад. А теперь вот и он… Просто невыносимо! - Кристина оставила на столике меню и поспешно скрылась за стойкой.
        Вейд молча наблюдал за улицей, а мысли его так и вертелись вокруг дядиной смерти.
        Смерти? Но это не просто смерть. Это убийство.
        Никто не говорил ни слова. Пока Лили не достала свой мобильник.
        - Перешлю фото надписи на планшет, чтобы мы могли рассмотреть ее покрупнее, - сказала она.
        Вейд разложил на столе звездную карту.
        - Первое слово зашифрованной надписи - артикль «The», так что ключом остается четверка.
        Отец придвинул к нему тетрадку.
        - Держи, - сказал он. - Еще в самолете я расписал соответствия букв. Всю важную информацию стоит хранить в одном месте.
        - Отличная мысль.
        Вейд достал из рюкзака механический карандаш и, глядя на фото с планшета, принялся записывать расшифровку первой строки послания фрау Мюллер. Так,
        LCA AYULC HIMAB DS LCA CYZB IR GZJRAUHYSS
        вскоре превратилось в следующее:
        THE EARTH MOVES IN THE HAUS OF KUPFERMANN.
        - Земля вращается в Доме Купферман, - зачитал он вслух.
        - Купферман? - остолбенела Лили. - Это фамилия его жены, Фриды? Что бы это значило?
        - Дом - это обычный дом. Немцы пишут существительные с большой буквы, - объяснила Бекка. - Может, Дядя Генри хотел, чтобы мы посетили дом, где живет семья его жены?
        Вейду понравилось, что Бекка тоже называет его дядю Генри «дядей».
        - Возможно. Но что значит «Земля вращается»? А ты что думаешь, папа?
        Вопрос оторвал отца от размышлений.
        - Возможно. Но я не уверен. Слово Haus в немецком - очень многозначное и может трактоваться по-разному.
        - Например, «магазин», - подхватила Лили. - Как «Альстерхаус» или «Карш Хаус». Я читала о них.
        - Или «отель», - продолжал рассуждать Роальд. - А еще в астрологии есть двенадцать «домов» - групп знаков зодиака. Уверен, Генрих их знал, хотя они не имеют отношения к науке. Правда, ни один из них не называется «Купферман». Спрошу фрау Хемпель, что ей известно. Продолжайте пока без меня. - Доктор Каплан поднялся из-за стола и пошел искать хозяйку.
        Вторая строчка поддалась еще быстрее.
        RIXXIO LCA NSIHIS, RIXXIO LCA WXYEA
        стало
        FOLLOW THE GNOMON, FOLLOW THE BLADE.
        - Следуй за гномоном, следуй за клинком… - зачитал Вейд.
        - Гномон? - удивился Даррел. - Нет такого слова. Попробуй еще раз.
        Вейд попробовал дважды.
        - Все равно «гномон».
        Но этого слова никто не знал. Говорят, одна голова хорошо, а две лучше - да, бывают ситуации, когда эта поговорка справедлива. Но сейчас за столом собралось четыре не самые молчаливые, но и не самые глупые головы, так что Вейд долго не мог сосредоточиться.
        - Я поищу.
        - Подожди, Лили. Не убирай фото с экрана. Попробую еще раз.
        Вейд в третий раз принялся подставлять буквы. Тут вернулся отец.
        - У Фриды Купферман не осталось родни. Дом продали много лет назад, так что в Берлине больше нет недвижимости, принадлежащей семье Купферман. Кристина сказала, профессор Фогель всегда шутил по поводу имени жены. Только я не могу понять, что такого в имени Фрида. Мы, конечно, попробуем расшифровать его… Это всё, больше хозяйка ничего не знает.
        - По-прежнему «следуй за гномоном», - сообщил Вейд.
        Доктор Каплан поднял очки на лоб.
        - «Гномон»? Там написано «гномон»?
        - Я ж ему говорю, расшифровывай внимательнее, - подключился Даррел.
        - А что? Есть такое слово? - удивилась Лили.
        - Конечно! Гномон - это та часть солнечных часов, тень которой определяет время…
        - Что, серьезно? - подскочила Бекка. - Стрелка солнечных часов? На кладбище были солнечные часы. Видели? На усыпальнице, в которой хоронили Фогеля. Она вся заросла виноградом, и перед ней были солнечные часы. Лили, ты ведь сняла это место на видео?
        Лили тут же переслала видео с телефона на планшет, включила и остановила на кадре, где появилась заросшая могила. Прямо перед нею виднелся старый, частично разрушенный каменный диск солнечных часов, стрелка которых указывала на склеп. А над массивной железной дверью склепа готическим шрифтом было выбито имя рода, члены которого покоились внутри. Некоторые буквы оставались в тени, некоторые осыпались.
        Собравшиеся за столом долго пытались разобрать, что же там написано, как вдруг всем стало ясно.
        К…u…p…
        Это была фамилия. Купферман!
        - «Дом Купферман» - это могила его жены! - воскликнул Вейд. - Верно? Он хочет, чтобы мы вернулись на кладбище? И пошли туда, куда указывает стрелка солнечных часов? Но зачем? Что мы там найдем?
        Дети посмотрели на доктора Каплана, но тот уставился на расшифрованное послание. Затем вдруг резко поднялся, пересек зал ресторанчика, повернул назад и почти дошел до их столика - и вновь развернулся.
        - Папа! - позвал Вейд.
        Но отец лишь поднял кверху указательный палец: «Тихо!» С минуту, не меньше, он простоял с закрытыми глазами посреди пустого зала. Наконец, глубоко вздохнув, Роальд вернулся за столик - и принялся сосредоточенно листать свои старые конспекты. Потом обратился к Бекке:
        - Ты говоришь по-немецки лучше, чем я. «Манн» переводится как «человек», а что такое «Купфер»?
        Бекка растерянно захлопала глазами, а Лили совершенно неожиданно выдала:
        - Медь! - А когда все уставились на нее с открытыми ртами, добавила: - Что вы так смотрите? Существуют онлайн переводчики, между прочим…
        - Медный человек? - удивился Даррел. - Очередная шифровка?
        Роальд Каплан посмотрел на звездную карту, на расшифровку послания, глянул в окно, где мелькали фары автомобилей, и пролистал еще несколько страниц в черной тетрадке. Затем встал и, покачиваясь взад-вперед, объявил:
        - Купферман. Медный человек. Вот вам и каламбур.
        Вейд почти слышал, как в его мозгу скрипят от напряжения шестеренки, но понять, куда клонит отец, не получалось. Пока тот не произнес одно-единственное слово:
        - Коперник.
        Даррел нахмурился.
        - И?
        Роальд показал разворот тетрадки:
        - Важно знать, откуда взята цитата на греческом, и держать в уме, что фамилия «Коперник» переводится как «медный». Генрих заставил нас выучить цитату, потому что она встречается в труде Коперника «О вращении небесных сфер». Именно в этой работе он описывает, как Земля вращается вокруг Солнца… В письме Генриха Фогеля написано: «Наследие Магистра». Ученики называли Коперника Магистром. Профессор предупреждает нас, что Наследие Коперника - знать бы еще, что это такое, - нуждается в защите. Получается, гномон солнечных часов указывает на…
        Звякнул колокольчик, и в дверь ввалились двое амбалов с каменными лицами, даже не пытаясь спрятать оружие. Не взглянув на собравшуюся у окна компанию, они заняли столик с противоположной стороны от выхода - так, чтобы наблюдать за улицей.
        Один из амбалов тут же принялся тыкать пятерней в экран мобильника, а другой стал читать меню.
        Или притворился, что читает.
        Глава шестнадцатая
        Сердце у Даррела дернулось, как басовая струна на любимом «Фендере». Похоже, Генриха Фогеля убили эти громилы с кладбища. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять - если та парочка за столиком выпасала их аж от квартиры Фогеля - это тоже убийцы.
        А уж по фильмам Даррел прекрасно знал, что будет дальше.
        Амбалы последуют за ними на улицу. Загонят их в грязный переулок. Дождутся, пока вокруг не будет прохожих, вынут пушки с глушителями, гавкнут пару слов по-немецки, и - пиф-паф! - конец истории.
        - Эти двое - убийцы! - зашептал Даррел. - Оплачиваем счет и валим. Подальше отсюда. Домой, например. Или на Гавайи. Голосую за Гавайи.
        Оба типа смотрели прямо на них.
        - О, черт!
        - Что будем делать? - спросила Бекка, пригнув голову.
        Внезапно перед их столиком возник молодой официант, держа на подносе четыре огромных кувшина с водой, а следом за ним - фрау Хемпфель. С широкой улыбкой она шепнула:
        - Идемте со мной.
        - Здесь есть черный ход? - спросила Бекка. - В последний раз мы убегали через черный ход…
        - Есть, но уж совсем «черный».
        Как только они поднялись, амбалы тоже вскочили, резко отодвинув стулья. В каком-то немыслимом пируэте, которого Даррел не отследил, официант споткнулся меж столиков; поднос с кувшинами вылетел из его рук, шмякнулся на стол перед громилами и взорвался фонтаном воды и битого стекла.
        Один из здоровяков завизжал, как девчонка, а другой бросился в погоню, но поскользнулся на луже и грохнулся на пол. Тотчас же на той же луже поскользнулся официант - и тоже грохнулся, увлекая за собой второго амбала в черном костюме.
        Фрау Хемпфель затащила Роальда и детей в комнатушку позади стойки и заперла дверь изнутри.
        - Курт учится на клоуна, - сообщила она. - Он благодарит вас за возможность опробовать пару трюков… Прошу сюда!
        Они нырнули в еще одну дверь и по узенькой лестнице спустились в подвал - древний, со стенами из грубого булыжника и ромбовидными дубовыми полками, на которых хранились сотни бутылок вина.
        - А теперь - быстро и тихо! - шепнула хозяйка, приложив палец к губам.
        Фрау Хемпфель провела их по подвалу вдоль полок, свернула в небольшую нишу, дотянулась до самой верхней полки и, нажав на какой-то рычаг, сделала шаг назад. Весь стеллаж выехал вперед сантиметров на тридцать.
        Хозяйка включила свет. За стеллажами открывался крутой спуск в подвал. По потолку тянулся электрический шнур, а через каждые метр-полтора сверху свисали тусклые лампочки, светившие достаточно ярко, чтобы увидеть - подвал был просто бесконечный.
        - Эти тоннели строили жители Восточного Берлина в надежде убежать под Стеной в западную часть города, - объяснила фрау Хемпель. - В них холодно, сыро и мрачно. В наши дни люди пользуются ими очень редко. Поэтому там расплодились крысы. Там их целый метрополис. Город крыс под Берлином.
        Вейд содрогнулся.
        - Подземная крысиная империя? Клёво…
        Кристина рассмеялась.
        - Зато по тоннелям вы сможете выбраться отсюда быстрее всего.
        Сверху донеслись крики и треск дерева.
        - Передайте спасибо Курту! - крикнул Вейд, ныряя в проход за стеллажами.
        - Мы его должники, - добавила Бекка. - И ваши.
        - Курт не только клоун, но и борец, так что все хорошо. В подземном лабиринте старайтесь все время сворачивать направо, тогда выйдете к… Сами увидите. В общем, вы окажетесь в безопасности, и за много километров отсюда. Удачи и осторожнее! Все, бегите!
        Доктор Каплан обнял хозяйку.
        - Вы спасли нас.
        Они поспешили вниз по тускло освещенному подземному коридору, и уже после первого поворота Даррел надеялся лишь на то, чтобы они не заблудились - и не обрекли себя на вечные скитания в бесконечном мраке подземного города, населенного крысами.
        Глава семнадцатая
        Подземный крысиный город.
        Лили старалась не отставать. Она была меньше всех ростом, поэтому дороги впереди не видела, шла почти наугад и знала - знала наверняка, - что эти маленькие мохнатые твари только и ждут удобного момента, чтобы впиться своими острыми зубами в ее худенькие розовые щиколотки.
        Крысы! Ни о чем другом Лили думать не могла. Они мерещились ей повсюду, совсем как Даррелу - шпионы. Крысы и шпионы. И убийцы. Шпионящие крысы-убийцы. Почему бы и нет. Мы ведь больше не в Техасе…
        Тоннель становился все уже. А вонь вокруг - все ужасней. Лили застонала - тихонько, чтобы никто не услышал.
        Почему все молчат? Эй! Вам что, не страшно? Правда не страшно? А мне страшно. Да-да, страшно так, как вам всем, вместе взятым.
        - Мы ведь пойдем на кладбище? - вдруг спросила она. - В смысле, когда выберемся наружу - поймаем такси и найдем ту могилу, правда же?
        - Именно, - бросил Даррел через плечо. - Стрелка солнечных часов указывает на нечто внутри склепа.
        - Может, на наследие Магистров, - сказал Вейд. - Или на Реликвии. Тут явная связь с Коперником и вращением Земли.
        Какие все умные! Прямо не мозги у них, а библиотека. Ничего-ничего, выпустите меня на поверхность, верните Интернет - и я покажу вам, кто здесь самый крутой…
        - Скорей бы наружу, - сказал Лили. - Мокнуть под ливнем на кладбище - и то лучше, чем шарахаться под землей от гигантских крыс…
        - Где ты тут видела гигантских крыс? - поинтересовался Вейд.
        - Любая крыса - гигантская, чтоб ты знал.
        - Ребята! - выпалил Роальд, замедляя шаг. - Лампочки впереди заканчиваются. Придется держаться за руки, чтобы не потеряться.
        - Или пусть Лили все время бубнит что-нибудь. Она же идет последней, и мы будем знать, что никто не отстал, - предложил Даррел.
        - Эй! - возмутилась Лили. - Я, между прочим, могу и первой идти!
        - Я к тому, что меня смущает идея держаться за руки. Возникнет слишком много вопросов. Чью руку я буду держать? Какую - правую или левую? Крепко или некрепко? А еще это заставит думать о скелетах. А я терпеть не могу трогать скелеты…
        - Ну, тебя и несет, - вздохнула Лили.
        - Тихо! - прервал их Вейд. - Прислушайтесь…
        Откуда-то сверху доносился шум улицы. Легковушки, грузовики, мотоциклы и мопеды. Вдруг вдалеке послышались… шаги?
        - Не останавливаемся! - воскликнула Бекка. - Лил, давай руку…
        Они рванули вперед - так быстро, как только могли. Потолок то и дело резко уходил вверх, открывая их взору балки, выходы в недорытые тоннели, странные кольца света, напоминавшие Лили о солнечном затмении, но Вейд разочаровал ее, объяснив, что это свет уличных фонарей вокруг крышек канализационных люков. Ладно. Канализация. Тоннели. Кладбища. Крысы. Убийства. Все что угодно.
        Если выживу - обязательно напишу обо всем этом в блоге.
        Роальд замедлил шаг и обернулся.
        - Лестница! - прошептал он, показывая на ряд железных ступенек в стене, очень круто, почти отвесно убегающих вверх. - Похоже, выводит на один уровень с улицей.
        - Улица - это хорошо… Наверно, там даже есть свежий воздух, - съязвила Лили.
        Да, глупая шутка, ну и пускай. Только вытащите меня отсюда!
        - Да уж, - поддержала ее Бекка. - Я бы тоже глотнула.
        - Я проверю, - сказал доктор Каплан.
        - Я тоже! - заявил Даррел. И ухмыльнулся Вейду: - А ты оставайся.
        - Почему я?
        - Я подожду, - сказала Бекка, прерывисто дыша.
        - Тогда я тоже, - сдался Вейд.
        - А я не собираюсь здесь торчать ни минутой дольше, чем нужно, - заявила Лили. - Прости, Бек, но я наверх!
        Даррел и Роальд, один за другим, начали медленно подниматься, Лили полезла следом, стараясь ступать на железные перекладины как можно бесшумнее и боясь глянуть вниз. Наконец лестница вывела их в небольшой бункер со стенами из бетонных плит. А в дальней стене бункера виднелась дверь, окаймленная тусклым светом.
        Роальд подошел к двери, постучал. Ничего не произошло. Он повернул ручку.
        - Заперта наглухо. - Он глянул вниз в подвал. - Дальше в тоннеле может быть еще один такой выход.
        - Нет! - не выдержала Лили. - Пожалуйста, не будем возвращаться вниз. Может, попробуем как-нибудь…
        Даррел вдруг поднял ногу и со всей силы пнул дверную ручку. Та отвалилась и звоном упала на пол.
        - Как-нибудь так? - уточнил он.
        - Даррел! - вскричал Роальд. - Ты не ушибся?
        - Жить буду.
        И Даррел, улыбаясь от уха до уха, запрыгал по комнатушке, изображая невыносимую боль.
        Рассмеявшись, Лили толкнула дверь. Та со скрипом приоткрылась. В нос ударил сильный запах навоза. Лили приникла к щели.
        - Упс…
        - Упс? - переспросил Даррел.
        - Упс, мы в зоопарке.
        - Да ладно!
        Очередным пинком Даррел распахнул дверь настежь. Перед ними открылся длинный широкий коридор, освещенный тусклым светом. По обеим сторонам тянулись, насколько хватало глаз, ряды вертикальных железных прутьев. Клетки. Из них доносились шорохи и разные странные звуки. В дальнем конце коридора маячил открытый дверной проем, из которого слышались человеческие голоса вперемежку с гулом машин и ревом мопедов.
        - Возможно, это и есть путь к свободе, - задумчиво сказал Даррел. - Если мы не разбудим животных…
        Сзади раздался шум, и в бункер вобрались Бекка с Даррелом.
        - По тоннелю кто-то ходит, - сообщила Бекка. - Похоже, Курт не смог удерживать ублюдков слишком долго… Нужно вылезать наружу, и немедленно!
        Выбора не оставалось, и все друг за дружкой двинулись вдоль клеток по коридору. Дверь в тоннель они плотно закрыли, но поскольку Даррел - вот спасибо! - выбил ручку, запереть не смогли.
        Уже через пару шагов стало ясно - они в обезьяннике. В тусклом желтом свете, свернувшись в огромные косматые клубки, спали гориллы. Малыши шимпанзе и паукообразные обезьянки носились по искусственным деревьям или сидели на холмиках, покрытых искусственной травой.
        Приложив палец к губам, Роальд Каплан повел детей к двери в конце коридора. Первым за ним шел, пригнувшись, Даррел, следом Лили, Бекка, а замыкал цепочку Вейд.
        Лили очень радовалась, что в этот раз она не последняя. Дыша открытым ртом, она вспомнила, что давным-давно не была в зоопарке, - и теперь ей стало ясно почему.
        Вдруг снаружи проревел мопед и взорвался оглушительным сигналом как раз напротив выхода. Обезьяны завопили ему в ответ и заметались по клеткам. Коридор наполнился визгами и ревом, в воздухе что-то замелькало.
        - Они кидаются какашками! - закричала Лили. - Бежим!
        На полной скорости дети преодолели остаток коридора и пронеслись мимо охраны, которая уже двинулась проверять, что творится в обезьяннике.
        - Эй! Sie aufzuhalten! Ist verboten! - кричали охранники.
        - Простите! - бросил, даже не притормозив, доктор Каплан.
        - Стоимость билета можете не возвращать, - добавил на бегу Вейд.
        Один из охранников засвистел в свисток, включились три сирены сразу. Беглецы, петляя по мощеным дорожкам, неслись к выходу. В тот момент, когда начало загораться освещение периметра, Роальд уже помогал детям перебраться через забор. Быстро остановил первое же такси. Машина резко затормозила.
        - Садитесь! Быстро!
        - На кладбище Святого Матфея, - крикнула Бекка, запрыгивая в салон.
        - Альтер Сант Маттхаус-Кирххоф, - продублировала Лили со смешным акцентом, зато водитель сразу понял:
        - Хорошо, мисс.
        Такси тронулось в тот миг, когда к забору подлетело сразу полдюжины машин охраны с мигалками и сиренами. Охранники кричали им вслед и размахивали руками, но такси уже сворачивало за угол.
        Они сделали это!
        Глава восемнадцатая
        Теплый, мягкий салон такси казался Лили настоящим раем после всего пережитого во время «крысино-обезьяньего приключения», как она успела окрестить его. Хотелось спокойно отогреться и насладиться покоем, но остальные вновь блистали интеллектом: строили предположения, выискивали недостающие звенья цепи - не расслабишься.
        - Итак, папа, рассказывай, - потребовал Вейд. - Шестнадцатый век, Коперник. Что ты знаешь о нем?
        - Да-да, - подключился Даррел. - И не забудь про наследие и двенадцать Реликвий. Кстати, советую перейти на шепот.
        Бекка спросила:
        - Наследие Коперника существует? Это исторический факт? Раз нас преследуют, то что-то такое есть. Мы теперь знаем про Коперника, значит, первое послание должно обрести больше смысла. Кракен. Реликвии.
        - Не спешите, - притормозил их Роальд. Он вновь извлек свой конспект, поднес его к окну, чтобы на страницы падал свет от уличных фонарей. - Как хорошо, что я не выбросил старые записи. История астрономии - это вообще первое, с чего начинал свои лекции Генрих. И читал он ее очень подробно. Вот, Коперник, - вздохнул он, - Коперник…
        Следующие семь минут такси петляло по берлинским улицам, а дети слушали, что рассказывал профессор Каплан о Копернике.
        - Он был математиком, родился в 1473 году в польском городе Торунь. В его биографии много пробелов, мы знаем далеко не всё. Главным образом историки основываются на общедоступных документах. Коперник рассчитывал движение звезд и планет, опираясь исключительно на свои математические знания. Телескопы появились позже.
        - Телескоп изобрел Галилей?
        - Хорошая память, Вейд. Лет через шестьдесят после смерти Коперника. Инструменты у Коперника, конечно же, были. Астролябии, секстаны, компасы, которыми пользовались моряки, чтобы фиксировать движение звезд, - и Коперник ими прекрасно владел. Его главное открытие состояло в том, что Земля вращается вокруг Солнца. До него люди верили, что Земля - центр Вселенной, а все планеты, Солнце, звезды и прочие небесные тела вращаются вокруг нее. На основе математических расчетов и простых наблюдений Коперник доказал, что так быть не может.
        - Земля вращается в доме Купферман, - вмешалась Бекка.
        - Именно. - Роальд перелистнул страницу, затем другую. - Земля обязана двигаться по солнечной орбите - на это указывали результаты вычислений. В те времена они служили единственным способом объяснить движение звезд и других планет.
        Лили еще не отошла после приключения в зоопарке. Сердце колотилось так, что смысл рассказа от нее ускользал. О Копернике она знала. Он положил начало астрономии как науке. До него астрономия была чем-то вроде культа. Астрология. Алхимия. Почти волшебство. В школе рассказывали. А Коперник был крут, потому что первым заявил, что люди - не центр вселенной. И все тут же страшно переполошились.
        Роальд продолжал:
        - Коперник был настоящим мыслителем своего времени. Ученики называли его Магистром - Учителем. Не зря его считают революционером. Все изменилось, когда люди осознали смысл сделанных открытий: наша Земля - всего лишь одна из многих планет, она не исключительна.
        Пока доктор Каплан рассказывал, Бекка смотрела в окно на мокрые от дождя улицы. Затем повернулась к остальным и спросила:
        - Он ведь опубликовал свое открытие только перед самой смертью, да? Боялся реакции людей. Было такое?
        Где-то Лили это слышала. Она включила планшет.
        - Было - подтвердил Роальд.
        Такси ехало медленнее: впереди образовался затор.
        - Боялся последствий, боялся того, как его революционное открытие скажется на жизни общества. Почти вся власть тогда принадлежала Церкви, а Коперник был каноником, чем-то вроде церковного учителя. И лишь на смертном одре один молодой астроном убедил его обнародовать свое открытие. Забыл, как его звали…
        - Ретик, - сообщила Лили, показывая статью на планшете. - Он объявился рядом с Коперником в последние годы его жизни и… - Экран внезапно потух. - Эй-эй! - возмутилась Лили.
        Такси резко затормозило - Вейд почти упал Бекке на колени. Мимо пролетел большой серебристый джип.
        - Пррраститти! - проговорил водитель. - Тут полно групьяноф, не фимтят, куда летятт.
        За серебристым джипом пронесся такой же черный, за ним - еще один. Странный кортеж, визжа шинами, скрылся за поворотом.
        Лили умоляюще гладила черный экран и просила.
        - Ну, пожалуйста, не умирай! Только не сейчас.
        Водитель вновь тронулся, и в тот же момент экран дважды мигнул и ожил.
        - Ура! Мы на связи!
        Глава девятнадцатая
        Удобно устроившись на велюровом заднем сиденье мощного серебристого джипа, Галина Краузе всматривалась в изображение на ноутбуке: кто-то в каноэ на реке посреди бразильских джунглей. Каноэ может надолго пережить, например, человека.
        - Придурок! - выругался водитель на такси, которое сам же только что подрезал. - Идиот!
        - Тихо! Езжай по Унтер-ден-Линден.
        Эбнер фон Браун рассматривал Галину Краузе, разноцветные глаза которой впились в изображение на мониторе. Интересно, что бы сказал его прославленный двоюродный дед? Один из лучших теоретиков-физиков, а перешел - как они говорят? - на темную сторону, да.
        Наверняка отругал бы меня. Пожалуй, даже настучал бы своей указкой с золотым наконечником мне по пальцам. А потом улыбнулся бы, и, сверкнув глазами, предложил бокал коньяку, и поднял тост: «За силу!». Возможно, однажды так и случится.
        Убрав за ухо черную прядь, Галина Краузе нежнейшим голосом проворковала в телефон:
        - Вы были неосмотрительны, мистер Каса. Даю вам двенадцать часов, чтобы закончить дела в Рио и проститься с семьей. - Галина сверилась с часами на компьютере. - К шести часам утра вы будете мертвы. - Она спокойно нажала на кнопку отбоя и посмотрела на Эбнера. - Проследи, чтобы так все и было.
        На последних словах он обернулся:
        - Конечно, мисс Краузе.
        Накатила тошнота. Ему предстоит сообщить новость, которая вряд ли придется ей по вкусу. Плохую новость. Настолько плохую, что даже страшно начинать. Но если она узнает потом - а она обязательно узнает, - то разорвет его на куски. Эбнер вдруг осознал, что Галина Краузе больше не смотрит на экран - она смотрит на него.
        - Выкладывай.
        Эбнер откашлялся.
        - В Париже без инцидента с лифтом было не обойтись. Тот человечишка, который упал, не просто крапал писульки для газеты - он входил в тайную организацию, которую создал Фогель. Он устроился в «Монд» семнадцать лет назад. Его звали Бернар…
        Галина не дослушала:
        - Давай без имен. Как работала их система? Резерв? Схема защиты?
        Эбнер продолжил отчет:
        - Мы считаем, что залогом их успеха являлась простота. Существовала цепочка хранителей. Один держал связь с другим, тот со следующим, следующий еще с одним и так до французишки. Каждый второй понедельник месяца Фогель отправлял краткое послание. Бер… этот французик публиковал послание в бумажных и электронных выпусках «Монд» по всему миру. Таким образом, сообщение получали все члены организации.
        - Какое сообщение?
        - Элементарное. «R.I.P.». То есть, «Покойся с миром». Три латинские буквы прятались в кроссворде под разными номерами, но в основе всегда лежали фокусы с числом двенадцать.
        Галина Краузе коротко вздохнула:
        - Двенадцать! Ну конечно! Фогель сообщал остальным, что наследие «покоится с миром». Но если мы предположим, что его смерть запускает Протокол, эта фраза теряет смысл.
        Эбнер вздрогнул. Протокол - страшное, странное слово. Двенадцать Реликвий, пусть и разбросанных по всему земному шару, начинают свое последнее, самое важное путешествие.
        - Похоже, больше члены организации никак не общались. В целях секретности многие даже не подозревали о существовании друг друга. Только Фогель, ГЛАВА, знал всех… Хранителей.
        - Хранителей… - задумчиво повторила Галина. - Француз сопротивлялся?
        - Поначалу, естественно. Но мы его убедили. О Фогеле он рассказал не под угрозой собственной жизни, а под угрозой жизни его семьи. Сказал, что мы нашли его просто чудом. Здесь, конечно, не поспоришь. Но чудеса рано или поздно заканчиваются. Мы выяснили все необходимое. И он погиб. Трагически.
        - Парижская полиция? Пресса?
        Вот здесь-то и крылась проблема. Серьезная проблема. Два агента в Париже сработали небрежно. Гибель коллеги заинтересовала одного из журналистов, и тот теперь землю рыл, чтобы выяснить правду. К нему попала ничтожнейшая улика, но и той оказалось достаточно, чтобы зародить сомнения.
        - Конечно, дело можно замять, но это будет дорого стоить. Я уже связался с Национальным банком…
        Галина плавно повернула голову и пристально посмотрела ему прямо в глаза:
        - Я решу эту проблему наверху, поговорю с главой Сюрте Насиональ[7 - Главное управление национальной безопасности Министерства внутренних дел Франции.]. А парижских агентов уймите. Навсегда.
        - Как скажете, мисс Краузе.
        - Ты сомневаешься?
        Эбнер набрал воздуха в легкие.
        - Чем больше трупов, тем сложнее их прятать. Рухнувшие здания и затонувшие корабли тоже не так просто скрыть.
        - Время работает против нас.
        - Потому мы вынуждены биться сразу на нескольких фронтах, чтобы достичь цели. Теперь нам важны эксперименты, лаборатории, а не только поиск двенадцати…
        - Ты сомневаешься в наших силах?
        - Нет, Галина! Конечно, нет! Я всего лишь хочу сказать, что мы делаем все возможное, чтобы сохранить секретность. Ведь, в конце концов, о нашем Ордене не должен знать никто. Мы должны оставаться призраками. - Произнеся последние слова, Эбнер фон Браун понял, что они могут быть поняты двояко. - То есть, я хотел сказать, должны быть невидимы.
        Галина направила взгляд своих прекрасных глаз ему на грудь.
        - Побольше осмотрительности, - сказала она и отвернулась к окну. Дождь превратился в липкий мокрый снег, который успел кое-где прикрыть дорогу. - Что за семья приходила на похороны? Кто такие? Что им известно? Не был ли Фогель связан с ними?
        - С этим многодетным папашей? Сомневаюсь. Но прямо сейчас мы проверяем их по базе. - Эбнер сжал перебинтованные пальцы в кулак и добавил: - К утру будет ясно, что есть на диске Фогеля.
        - К утру?
        - До того, как наступит утро. Значительно раньше.
        И мысленно отметил: «Поторопить Гельмута Берна со Станции № 2».
        - В квартире старика прибрали?
        - Вылизали каждый сантиметр. Все, как обычно делает экономка.
        Точно? Он ведь не проверил лично, а значит, риск есть. Для любой глобальной организации срочная координация действий - а что, неплохая формулировка! - всегда проблема.
        Галина Краузе прищурилась и взглянула на него. Эбнер отвел глаза - у него не хватало духу выдержать ее взгляд. Взгляд, который был мощнее любого «луча смерти». А в «лучах смерти» Эбнер разбирался, ведь их испытания только в прошлом месяце закончились на Станции № 3 в Швейцарии.
        - Если ты ошибаешься…
        Но Эбнер не дал ей договорить:
        - Знаю. Я тоже сяду в неисправный лифт.
        Глава двадцатая
        Вейд шагнул к воротам кладбища, и на плечо ему легла рука.
        - Жди здесь, - шепнул отец. - Поищу, как пробраться на территорию.
        Ага, территорию смерти.
        Отец трусцой побежал по одной из дорожек. В колледже он профессионально занимался бегом, и Вейд часто с восхищением разглядывал трофеи на полке в отцовском кабинете. Но сейчас ему хотелось, чтобы отец бегал не так быстро. Через пару секунд силуэт скрылся за углом, и Вейд неожиданно почувствовал себя одиноко. Стоял поздний темный вечер, слегка подморозило, шел снег.
        К тому же Вейд осознал, что отец, взрослый человек, рискует гораздо больше, чем они, дети. Убегать от преследователей на автомобилях, петлять по улицам чужого города, чтобы скрыться от погони, бродить по подземельям - дети могли списать все на глупые туристические забавы. А что скажет папа? Зачем он вообще в этом участвует?
        А затем, что речь идет о жизни и смерти.
        Ночью ворота казались гораздо выше, чем утром. А острые шипы наконечников смотрели в небо, как пики средневековых рыцарей.
        Вейд вдруг шкурой почувствовал, что на старом кладбище полно призраков. Наверное, давала о себе знать холодная снежная ночь, чужая страна, огни пробегающих вдалеке автомобиле.
        - Уверен, за нами следят даже сейчас.
        - Даррел, перестань!
        - Они здесь, - вдруг начал он резко оглядываться по сторонам. - У меня чутье на такие вещи. Я чувствую это напряжение в воздухе. У меня с детства так. Движение в темноте, шаги, шепот, чьи-то взгляды ото всюду. Все это сгущается у меня в голове, и я чую приближение злого рока. Вот как сейчас. Мрак надвигается на нас…
        - Сам ты - мрак, мягко говоря, - осадил брата Вейд. - Ты напугал всех.
        - Так уж прямо и я? - возмутился Даррел, переминаясь с ноги на ногу, точно теннисист в ожидании подачи. - Мы лезем на кладбище среди ночи. На кладбище - ночью. Вот все и психуют.
        - Слушайте, хватит уже, а? Бекка и так боится.
        - Мы все боимся, - ответила Бекка, стараясь укрыться в тени арки ворот. - Нормальные люди не лазят ночью по кладбищам. У меня все поджилки трясутся. И сил уже нет никаких. Может, нам лучше вернуться домой? Совсем домой, я имею в виду, в Техас.
        Вейд уже почти согласился, но тут появился отец - на том же месте, откуда убежал на разведку.
        - Форт-Нокс, а не кладбище, но я нашел лазейку в живой изгороди под стеной. Там калитка, но она даже до плеча не достает, так что мы легко перелезем.
        Через десять минут, на протяжении которых Даррел миллион раз оглянулся и два миллиона раз забежал вперед, они дождались момента, когда на дороге не было машин, перелезли через низенькую калитку и оказались на территории кладбища. Территории смерти.
        - Держимся стены, - предупредил Даррел, согнувшись, как суперагент на задании в каком-нибудь боевике. - И говорим шепотом.
        Они последовали совету и шли вдоль стены, пока Лили при помощи карты на планшете не отыскала дорожку, по которой они ходили днем. Под прикрытием высоких деревьев они добрались до надгробия Купферман. Снег к этому времени снова превратился в дождь.
        Ночью склеп навевал еще больше тоски, чем днем. Невысокий склеп из черного камня с остроконечной крышей оплетал дикий виноград, колонны у входа потрескались, а стены поросли мхом.
        Старый, выеденный ветрами диск солнечных часов, разделенный заостренным клинком гномона, блестел от воды.
        - Следуй за гномоном, следуй за клинком, - процитировал Даррел. - Похоже, клинок указывает внутрь склепа.
        Лили сделала шаг назад.
        - Я вот подумала - раз это склеп жены дяди Генри, то теперь и он… он тоже там?
        Роальд посмотрел на нее, потом на склеп.
        - Скорее всего. Когда все разошлись, его положили туда покоиться с миром.
        - Тогда нам, наверное, не следует входить?
        Доктор Каплан провел рукой по волосам. Идея его явно смущала.
        - Не следует. И мы бы не стали, не попроси нас Генрих. Считаю, что его последняя воля дает нам право пренебречь уважением перед прахом покойных.
        Бекка тихо добавила:
        - А может, так мы и проявим уважение к его праху. Ведь он вел нас сюда от самого Техаса.
        Вейд заметил, как Бекка покраснела.
        - Хорошо, будем считать, что выполняем последнюю волю покойного и идем по ключам, - резюмировала Лили.
        Вейд наклонился над гномоном, который в темноте напоминал курок.
        - Если продолжить от него прямую линию, то она упрется в пол с правой стороны у дальней стены склепа.
        - Мальчики, - позвал Роальд сыновей, и они вместе подошли к входу.
        Внутрь вела потемневшая бронзовая дверь. Широкая и массивная, будто в каком-нибудь бомбоубежище, она крепко сидела в хорошо смазанных петлях - едва они втроем надавили на ручку, как дверь поддалась легко и бесшумно.
        За ней открылось темное помещение.
        Лили включила фонарик на мобильнике. Его слабый луч осветил темноту склепа. В центре стояли два чистых каменных саркофага, один из них совсем свежий, в каменных крышках были вырезаны фигуры, накрытые саваном.
        - Теперь дядя Генри снова вместе с женой. Вейд, доктор Каплан, мне так жаль, - шепнула Лили.
        - Спасибо, - ответили отец с сыном.
        Даррел вглядывался в темноту.
        - Гномон указывает в тот дальний угол. Лили, посвети…
        Слабый луч выхватил из темноты лишь бетонные блоки. Больше ничего примечательного в заднем углу не нашлось.
        - Посвети сюда, - попросил доктор Каплан, показывая на стену. - Выше, выше. Стоп!
        Примерно в центре стены оказался вырезанный из камня рельеф Солнечной системы - именно так, как ее представляли много веков назад. Солнце в центре, семь идеально ровных колец вокруг и на шести из них маленькие полусферы планет.
        - Гелиоцентрическая система Коперника состояла из шести планет и сферы неподвижных звезд, - начал объяснять доктор Каплан, отсчитывая планеты от Солнца. - Меркурий, Венера, Земля, Марс, Юпитер и Сатурн. Нептун, Уран и Плутон открыли только после изобретения телескопа.
        - В послании говорится, что Земля вращается. Вдруг так и есть? Лили, дай-ка фонарик… - И Бекка, подсвечивая себе, подошла к стене. Планеты представляли собой вырезанные из камня полусферы разных размеров. - Земля третья?
        - Да, третий камешек от Солнца, - сообщил Даррел.
        Бекка положила руку на полусферу. Ничего не произошло. Надавила - ничего. Тогда она обхватила планету ладонью и повернула. Донесся еле слышный звук, похожий на скрежет камня по камню. Посветив в угол, из которого шел звук, они увидели, что один из блоков приподнялся над полом - легко, будто на хорошо смазанном механизме.
        - Вот это да!
        Вейд опустился возле камня на колени. Под ним на краю каменной плиты он увидел углубление, а внутри - ржавое железное кольцом, в которое легко поместилась бы ладонь.
        - Даррел, помоги мне.
        Мальчики вместе взялись за кольцо и потянули изо всех сил. Каменная плита поднялась.
        Глава двадцать первая
        - На кладбище! - приказала Галина Краузе с заднего сиденья.
        Джипы один за другим, едва не сцепившись бамперами, сорвались с места. «Караван зла» отъехал от подъезда Фогеля.
        - Зачем нам туда? - не удержался от вопроса Эбнер и тут же мысленно обозвал себя дураком: мог бы и смолчать. Он втянул голову в плечи и сосредоточенно застучал пальцами по клавиатуре.
        Галина медленно подняла голову и посмотрела на него.
        Смотрит так, будто вот-вот прибьет. Лучше не поворачиваться. Или все-таки сказать, что я думаю, что экономка не сказала нам ровным счетом ничего?
        - Ты думаешь, что экономка ничего не знает.
        Как она это делает? Умеет читать чужие мысли? Как-то… не по-человечески. Хотя, если выглядеть, как ангел во плоти, человечность тут ни при чем.
        Ему повезло: в голосе Галины не было злости - лишь удивление. А значит, он в безопасности. Пока.
        - Честно говоря, да.
        Галина смотрела на мелькающие за окном машины.
        - А зря. Фрау Мюнх, конечно, старая слепая курица, но кое-что ей известно.
        - Haus Kupfermann? - Эбнер снова застучал по клавиатуре серебристого ноутбука. - Она могла все выдумать, даже под угрозой смерти. Но проверить мы обязаны. А ближайший «Дом Купферман» - гостиница в Баварии. Разве мы едем в Баварию?
        - Ты не учился у покойного? - спросила Галина. Указательным пальцем она медленно провела по свежей ране у него на виске, но, несмотря на нестерпимую боль, попросить ее убрать руку он не мог. - Я сразу поняла, что Фогель скрыл за этими словами. Семейный склеп его жены. Ключ к первой Реликвии скрыт в склепе. Ты выяснил их имена?
        Эбнер подождал, пока она уберет палец от раны.
        - Скоро выясню. Но, похоже, обычный турист с детьми.
        Галина снова впилась в него ледяным взглядом.
        - Американец явно был знаком с Фогелем и, скорее всего, не так прост, как нам бы того хотелось. Пусть на кладбище нас встретят Черные Вороны. Или ты не знаешь, сколько раз в судьбы мира вмешивались дети? Напомнить тебе историю… Ганса Новака?
        Эбнер в очередной раз склонился над клавиатурой ноутбука. Она назвала имя. Назвала имя, которое нельзя называть.
        - Нет, мисс Краузе. Конечно, нет.
        Галина отвернулась к окну и что-то прошептала в телефон. Эбнер ненавидел, когда в его присутствии она переходила на шепот.
        Машина еще быстрее понеслась к кладбищу.
        Глава двадцать вторая
        Вниз вела лесенка, такая узкая, что ходить по ней могли только куклы. Или приведения.
        - Следуйте за гномоном, - зашептал Даррел брату в самое ухо. - Давай, зайди в склеп, спустись в подземелье. А потом куда? А ведь у каждого подземелья свой страж - запомни это!
        - Да помню я.
        Согнувшись почти вдвое, Вейд еле протискивался вниз на дрожащих ногах. Но вдруг замер и поднял голову.
        - Папа, а ты с нами не идешь?
        - Боюсь, я не здесь помещусь, - хмуро ответил тот.
        На улице завыла сирена. Все замерли. Звук становился громче, достиг максимума, сменил тональность и растворился вдалеке.
        Вейд вспомнил, что такое явление называется эффектом Допплера: чем дальше объект, тем его звук ниже. Чистая наука. На науку всегда можно положиться. Она основана на рациональности, на логике. Не признает стражей подземелья, привидений и крыс… Ну, крыс, может, и признает.
        - Я послежу здесь, - добавил доктор Каплан. - Возьми мои конспекты. Если увидишь там какие-то записи - перепиши сюда. А затем выбирайтесь - и мы едем домой. Дело закрыто.
        Вейд набрал в грудь побольше свежего воздуха склепа - и продолжил спуск. За ним начали спускаться Лили с телефоном и Бекка. Даррел, сделав первый шаг в подземелье, произнес:
        - Я буду очень расстроен, если встречу скелеты последних детишек, которые туда пробрались…
        Стены по обе стороны лестницы были черными от времени и скользкими от лишайника.
        - Ну, это прямо как… - начала было Лили, но тут же умолкла, направив на стены луч фонарика. - О-хо-хо.
        Ниши, выдолбленные в стенах, оказались забиты десятками черепов и грудами костей.
        Даррел опустил голову.
        - Я так и знал. Мы все погибнем. Официально заявляю: я очень расстроен.
        - Это катакомбы, - прошептала Бекка. - С сотнями, если не тысячами скелетов.
        Вейд чуть не упал, споткнувшись о железную решетку, что давным-давно отвалилась от одной из ниш и позволила осколкам костей рассыпаться по ступенькам. Подняв решетку, он прислонил ее к стене и освободил проход.
        - И все они - предки Фриды Купферман? Ох, и до фига же их тут…
        - Не все, - отозвалась Лили. И осветила фонариком несколько других ниш. Под каждой из них виднелась гравировка: «1794».
        - Может, тогда случилась эпидемия чумы? Или война?
        - Или мы идем дальше - или возвращаемся, - сказал Даррел. - Здесь я больше не могу.
        Они миновали груды костей и спустились на нижнюю площадку, в правом углу которой - в той же стене, что и склеп наверху, - виднелся очередной ход дальше. Никто не выказал желания быть первым, и Вейд, согнувшись в три погибели, нырнул в дыру и переполз на следующий уровень, еще на четыре ступеньки ниже. Все последовали за ним.
        Подземелье оказалось точно такого же размера, что и склеп наверху, правда, с таким низким потолком, что передвигаться приходилось на четвереньках.
        Как под водой. Вот именно так чувствуешь себя под водой.
        От запаха плесени Даррел бесконечно чихал. Бекка молчала - думала, наверное. Она всегда думает.
        - Эй! - воскликнула Лили. - Смотрите!
        В тусклом свете фонарика они увидели, что все стены покрыты граффити, но отнюдь не теми, что можно увидеть на улицах любого современного города. Процарапанные и выбитые в камне надписи, цифры, инициалы и схемы, похожие на неведомые иероглифы. Некоторые, судя по всему, появились очень давно.
        Бекка шепотом сказала:
        - Вот эту надпись сделали в 1607 году. Люди приходили сюда с незапамятных времен.
        - И похоже, все до одного умирали, - добавил Даррел. - Идем дальше!
        На стене напротив спуска была прикручена толстая бронзовая пластина, похожая на дверь, которая вела в склеп. Вейд встал перед ней на колени. Бекка подползла к нему и встала рядом.
        - Слишком маленькая, чтобы скрывать еще один склеп, - сказала она. - Скорее всего, там тайник.
        На пластине был изображен герб - щит, над которым причудливой вязью переплелись три латинские заглавные буквы: разобрать их получилось не сразу.
        Наконец, Лили зачитала:
        - G… A… C.
        Над дверкой прямо в камне была вырезана надпись:
        «ПЕРВАЯ ПРИВЕДЕТ К ПОСЛЕДНЕЙ».
        Вейд перенес буквы и фразу на последнюю станицу тетради, следом за расшифрованным письмом дяди Генри и посланием, которое оставила на пыльном столике фрау Мюнх.
        Кроме герба, других изображений на бронзовой пластине они не нашли - только в одном углу виднелось круглое пятнышко размером с десятицентовую монету. Подсвечивая телефоном, Лили провела по нему пальцами.
        - Это же не кнопка? - уточнила Бекка.
        - Ты знаешь, больше похоже на сеточку, за которой спрятан микрофон, как на телефоне или компьютере. Вот смотри.
        Лили вытащила планшет и показала подруге: в углу был такой же кружок, только гораздо меньше.
        - Для распознавания голоса? Или защита доступа? - предложил Даррел.
        Сверху позвал доктор Каплан:
        - Дети, нашли что-нибудь внизу? Нам лучше не задерживаться. - Судя по голосу, он нервничал.
        - Здесь, кажется, какой-то тайник, - сообщила Лили.
        - Вы открыли его?
        - Пытаемся, - ответил Вейд.
        Даррел покачал головой:
        - Допустим, это тайник, единственный способ открыть который - сказать что-нибудь в микрофон. Мы же не знаем, что именно туда говорить. И даже подсказок у нас нет.
        Но Бекка возразила:
        - Думаю, что подсказка у нас есть. До сих пор все ключи дяди Генри отлично работали. А он дал их нам целую связку. Послания, карта Вейда, солнечные часы, название склепа. Тут на каждом шагу подсказка. Может, сработает то, что мы уже знаем.
        - Получается, чтобы открыть тайник, мы должны произнести в микрофон определенные слова. Какие? А вдруг механизм защиты настроен на конкретный голос? - задавал вопросы Вейд, одновременно листая отцовскую тетрадку.
        - Дядя Генри направил нас сюда. Зачем бы он это сделал, если бы не был уверен, что мы сможем открыть тайник? - спросила Лили.
        - Погодите-ка! - воскликнул Даррел и неестественно изогнулся. Оказалось, он полез в карман, чтобы достать камертон, который вложила ему в ладонь старая экономка. - Вдруг дверку открывает вовсе не человеческий голос. Не этот ли ключ нам нужен, чтобы открыть тайник, а?
        - Разумно, - согласилась Лили. - Если этот тайник - всего лишь часть чего-то большего, он не должен быть привязан к голосу одного человека. Иначе, если с тем человеком случится беда, он никогда не откроется…
        - Сюда едет машина! - донесся сверху громкий шепот доктора Каплана. - Выбирайтесь!
        Все действительно услышали хоть и тихий, но хорошо различимый шум приближающегося автомобиля.
        - Давайте дальше! - вернула их Бекка. - Сколько нот на камертоне?
        - Полная октава, включая бемоли и диезы.
        - Сыграй все ноты в микрофон, - сказала Бекка.
        Даррел приблизил инструмент к металлической сеточке. На каждой ноте Вейд надеялся, что сейф распахнется, и они получат право убираться из подвала. Но пока результата не последовало.
        - Дети, что там у вас?
        - Еще раз! Во время некоторых нот я слышала какие-то звуки, - сказала Лили.
        Даррел еще раз проиграл ноты:
        Ля… щелк! си бемоль… си… до… щелк! ре бемоль… ре… ми бемоль… ми… фа… фа диез… соль… щелк! ля бемоль… ля… щелк!
        На трех нотах сейф действительно чуть слышно щелкнул. Ля, до, соль.
        Бекка на пару секунд крепко зажмурилась и, открыв глаза, сказала:
        - Еще одна подсказка. Ноты написаны на тайнике - их латинские обозначения.
        Даррел снова взял на камертоне три найденные ноты: сейф трижды щелкнул, но не открылся.
        - Сколько комбинаций дают эти три ноты?
        - Шесть, - незамедлительно ответил Вейд. Он и себе самому напомнил компьютер, но времени на стеснение не оставалось: задачка была простой, и он ее решил. - Соль-ля-до, соль-до-ля, ля-соль-до, ля-до-соль, до-соль-ля, до-ля-соль.
        Даррел начал перебирать варианты.
        - А если все ноты сыграть сразу? - спросила Лили. - Не отдельно, а вместе. Аккорд называется.
        - Я знаю, что такое аккорд. - Даррел бросил на нее возмущенный взгляд. - Но эти три ноты расположены не рядом. Я знаю, что много болтаю, но у меня только один рот, а не три.
        Лили засмеялась:
        - Зато у нас не один! Я хочу сказать, вдруг сейф рассчитан на то, что один человек его не откроет. Такая мера защиты. А втроем мы можем сыграть все три ноты одновременно.
        Даррел уставился на Лили.
        - Втроем на этом малюсеньком камертоне? Еще чего! Сначала держаться за руки, теперь это… Я так близко никого не подпущу. Не переношу…
        Рассуждения Даррела прервал взволнованный шепот доктора Каплана:
        - Вылезайте! Тут полно машин. Полиция, наверное, узнала, что мы влезли сюда. Нас арестуют.
        Бекка покачала головой:
        - Хватит двоих. Если ля бемоль закрыть пальцем, соль и ля сможет сыграть один человек. Тогда одному останется сыграть до. Кто мне поможет?
        - Я возьму соль и ля, - выпалил Вейд неожиданно для самого себя.
        - Вылезайте! Немедленно! - крикнул Роальд.
        - Давай! Быстро!
        И в тот же миг Бекка прижалась щекой к его щеке, он почувствовал, как ее волосы щекочут ему лицо. По кивку они одновременно сыграли три ноты: соль-до-ля.
        Раздались три щелчка. За бронзовой дверкой ожили скрытые механизмы, что-то зашипело, и подземный тайник фамильного склепа Купферманов на берлинском кладбище распахнулся.

* * *
        - Ворота заперты, мисс Краузе…
        - Ломай их! - крикнула Галина с заднего сиденья.
        Серебристый джип рванул вперед, проломил ворота и со страшным ревом понесся по центральной аллее кладбища.

* * *
        В тайнике на бархатной ткани лежал короткий кинжал. Казалось, что он лежит там уже много столетий.
        Волнистый клинок из закаленного железа в дюйм шириной у основания плавно сужался и заканчивался тонким, точно жало, острием. На рукоятке из белой кости переплелись две буквы - точно так же, как и те, что венчали геральдический щит на дверце.
        А.М.
        Вейд взял кинжал в руки, и в тот же миг сердце его забилось быстрее, в ушах загудело.
        - Ох ты ж, какой тяжелый. И правда старинный. Такой…
        - Дети! Судя по шуму, здесь целая армия. Нужно уходить! - почти кричал Каплан.
        Вейд успел захлопнуть дверцу тайника, прежде чем Бекка потащила его за шиворот к выходу.
        Глава двадцать третья
        Три серебристых джипа неслись по аллее. С боковой дорожки появились еще автомобили и выстроились за лидерами.
        Галина опустила стекло, окатив лицо Эбнера водопадом своих иссиня-черных волос, и приказала:
        - Выключите фары. Остановитесь здесь.
        Безымянный водитель выполнил команду. Галина Краузе бесшумно, как змея, выскользнула из машины. Позади один за другим останавливались автомобили. Последним подъехал большой тускло-серый микроавтобус.
        Из приоткрытой двери старого склепа шел слабый свет.
        Права. Снова права. Как всегда.
        Герр Фогель был знатный шутник. Даже после смерти продолжал свои шутки. Купферман. Медная голова. Коперник.
        Эбнер поднес к ней ноутбук.
        - Галина. Вот кому Фогель отослал свое письмо.
        На экране светилась фотография высокого мужчины с короткой бородкой. Он стоял в университетской аудитории.
        - Преподаватель?
        - Астроном.
        - Естественно. - Галина запустила изящную ручку под пальто и вытащила серебряный револьвер. - Посылай Воронов.
        Из серого микроавтобуса высыпало семеро бойцов в масках: бесшумно, точно приведения, они скользнули в темноте к склепу и через мгновение так же бесшумно оказались внутри. Галина рассматривала ночное небо. Тучи рассеялись, и сине-бархатная поверхность была усеяна звездами. Над старым кладбищем они сияли ярче, чем над освещенными городскими улицами.
        Звезды. Покойники. Прошлое.
        Перед мысленным взором Галины Краузе вновь возникла охваченная языками пламени башня во Фромборке. И так, точно они были связаны не только в ее памяти, точно их скрепляло нечто большее, шрам на шее отозвался невыносимой, обжигающей болью. Боль была точно такая же, как и в тот день, четыре года назад, когда она получила его от трех чудесных докторов в далекой российской клинике.
        Увы, докторов уже нет в живых. Они погибли в пожаре, который охватил их клинику той далекой снежной зимой. Огонь - отличный помощник, если нужно что-нибудь уничтожить.
        - Мисс Краузе…
        К ней подошел вооруженный боец.
        - В склепе пусто, - сообщил он, стаскивая с головы маску. - Под полом мы нашли подвал, а в нем сейф.
        - И?
        - Тоже пусто.
        Тонкие пальцы сжались на рукоятке серебряного револьвера. Галина не могла сдержать гнев. Оружие в руке дрожало.
        - Нет, - тихо произнесла она.
        - Мисс…
        - Нет! Нет! Нет!
        Она выстрелила вверх, в кроны деревьев. Один раз, второй, третий, четвертый, пятый…
        Глава двадцать четвертая
        Вейд замер. Тихая ночь взорвалась пятью выстрелами. И снова наступила тишина. Он повертел головой и вгляделся во тьму.
        - Стреляли по деревьям, - прошептала Бекка, прижимаясь к безымянному надгробию рядом с ней.
        - Дети, подождите! - Доктор Каплан поднял руку и посмотрел на склеп Купферманов. Лили и Даррел, скорчившись под надгробием, озирались по сторонам. - Тот самый горбун, верно? - И, не дожидаясь ответа, добавил: - Это они убили Генриха.
        У Вейда закружилась голова, и он прислонился к холодному камню. Из замерзшего тела словно вынули душу. Эхо выстрелов до сих пор стояло в ушах. Сомнений не оставалось. Даже отец признал очевидное.
        Убийство. Тайные зашифрованные письма. Странные подсказки. Старинный кинжал.
        Хранить наследие Магистра…
        Все по-настоящему.
        Прячась на краю рощицы, они наблюдали, как вокруг фамильного склепа Купферманов бесшумно снуют люди в черном - много людей. А среди них стоит тот раненый горбун и красивая молодая женщина с револьвером в руке. Нет, не женщина - девушка, всего на несколько лет старше, чем они сами.
        - Кто все эти люди? - прошептала Лили.
        - Охрана кладбища, - так же тихо ответил Даррел. - Следят, чтобы покойников не украли. Хотя кто станет воровать покойников?
        - Я уже видела этот большой серебристый джип. Кажется, это он подрезал наше такси, - поделилась подозрениями Лили.
        - Может, это немецкие фэбээровцы? - предположил Даррел.
        Доктор Каплан покачал головой.
        - В балаклавах? Не думаю.
        - Если они ищут нас, то мы в меньшинстве, - заметила Бекка.
        - Они ищут либо нас, либо вот это. - Вейд помахал кинжалом.
        - Дай-ка сюда.
        Забрав кинжал, отец лишний раз осмотрел его и, заткнув за пояс, запахнул куртку.
        Вход в склеп осветили лучи сразу нескольких фонариков, к горбуну подошла девушка с револьвером.
        У Вейда закружилась голова. События наслаивались одно на другое. Он еще раз прокрутил в голове их путешествие: вот они еще в Пейнтер-Холле, а вот уже прячутся за деревьями на берлинском кладбище среди ночи. Что дядя Генри пытался им сообщить? Что именно привело к его убийству?
        Реликвий Дюжину найди.
        Они нашли кинжал - это одна из Реликвий?
        А если нет - что же такое Наследие Коперника?
        - Я согласна с Вейдом, - сказала Лили. - Если им нужен кинжал, и они… ну, вы поняли… убрали дядю Генри, мы можем стать следующими. Нужно бежать в полицию. Как считаете, доктор Каплан?
        Роальд уже собирался ответить, но внезапно тишину взорвал вой сирен, и к воротам кладбища подлетели черно-белые машины полиции. Две из них на большой скорости приближались к ним.
        Даррел помахал кулаком:
        - Давайте, ребята! Задайте им перцу!
        Первая машина остановилась у серебристого джипа. Двери распахнулись и выпустили наружу троих - двое в полицейской форме, один в таком чопорном смокинге, словно собирался на бал. Но странное дело, полиция не стала никому заламывать руки. Спокойно побеседовав с ночными посетителями, полисмены поклонились девушке и пожали руку очкарику.
        - Что за ерунда? - поразился Даррел. - Полиция - кланяется?
        Человек в смокинге махнул рукой полицейскому, и тот выгрузил что-то из багажника. Вейд увидел, как полицейские огородили склеп по периметру желтой лентой. Сказали что-то девушке с револьвером. Послышался смех. Ее смех? Полицейские опять раскланялись. А через пару минут расселись по машинам, выехали за ворота и, пару раз посигналив, растворились в потоке машин на дороге.
        - Пожалуй, в полицию звонить бессмысленно, - сказала Бекка. - Если они все заодно - нам не поможет никто.
        Следуя жестам доктора Каплана, все перебежали от надгробия, скрылись в рощице и под прикрытием деревьев выбрались на дорогу.
        - Сейчас поймаем такси, - сказал Роальд.
        - И куда поедем? - горько усмехнулся Вейд. - Что будем делать дальше, пап? Вернемся в отель? И как быть с кинжалом?
        Роальд всматривался в мокрую от дождя улицу.
        - Не знаю. Думаю. Ну-ка… идите все сюда.
        Они подошли, и он обнял их всех. Вейд чувствовал, как вздымается и опускается грудь отца.
        - Все очень реально, - сказал доктор Каплан. - И очень опасно. У нас нет права на ошибку. Но пока я не понял, как действовать, мы обязаны держаться вместе. Вы меня слышите?
        - Да, - хором ответили все.
        И он отпустил их.
        - Хорошо. Сначала - главное. Убираемся от кладбища как можно дальше.
        Стараясь держаться в тени, они перебегали от квартала к кварталу. Как вдруг впереди загрохотал по рельсам трамвай.
        - Садимся! - предложила Лили. - Подумаем по дороге.
        Они забрались в вагон: сначала Лили и Даррел, следом доктор Каплан, а за ним Вейд, который подал руку Бекке - та заскочила уже на ходу.
        - Спасибо, - тихонько сказала Бекка и посмотрела через заднее стекло на убегавшую улицу.
        - Мне страшно, Вейд, - прошептала она. И отняла руку от его пальцев - на пару мгновений позже, чем могла бы.
        - Мне тоже, - ответил он.
        Глава двадцать пятая
        Оз. Шварцзее, Германия
        10 марта, 23:43
        Все пошло наперекосяк, думала Галина, поднимаясь по мраморной лестнице своей виллы на берегу озера к юго-востоку от Берлина.
        Из-за ее последней неожиданной поездки в Кату, на север Мьянмы, ей пришлось оставить Эбнера за главного. Несмотря на нездоровую бледность и затюканный вид, он все же великолепный физик, один из лучших в своей области, и при всем этом - способен на совершенно бесчеловечные и кровожадные поступки. Он отлично - пожалуй, лучше кого-либо из ныне живущих - разбирается в темпоральной физике, но только она, Галина Краузе, может оценить, насколько грандиозен и дерзок Великий План и какую судьбоносную роль в нем играет соблюдение сроков.
        Да, она справлялась со всеми задачами гладко и оперативно - никому в Ордене не удавалось достичь подобного уровня до сих пор, - и все-таки недостаточно быстро. Время уходило, точно песок сквозь пальцы.
        Время.
        Уходит, как песок.
        Перед ее мысленным взором возникли огромные песочные часы. Мелкие крупицы просачиваются через тонкий перешеек, а горка на дне растет. Все больше времени уходит, все меньше остается. Перевернуть часы вновь она больше не сможет.
        Остается сто девяносто семь дней. Меньше года.
        Галина остановилась.
        - Назови мне их имена.
        Соблюдая субординацию, Эбнер следовал за ней пятью ступеньками ниже.
        - Их имена, - отозвался он, - доктор Роальд Каплан, его сын Вейд, его приемный сын Даррел Эванс, его племянница Лили Каплан и ее подруга Ребекка Мур. Все из Техаса.
        Галина положила руку на входную дверь и остановилась.
        - Каплан, разумеется, бывший студент Фогеля?
        - Из последнего выпуска Фогеля в университете Гумбольдта. 1994 год. Казался самым маловероятным членом «Asterias» - до сих пор. Астрофизик и математик. Сын Вейд идет по стопам отца, неплохо разбирается в математике. Фогель посылал мальчику подарки на дни рождения.
        - Подарки? Да, конечно… Вейд Каплан. Их телефоны, компьютеры?
        - Отслеживаем, мисс Краузе. Начали час назад.
        Галина остановилась, но не обернулась.
        - Миссис Каплан с ними?
        - В командировке. В Южной Америке. Она специалист по архивам.
        - А что со склепом?
        - Наши эксперты обработали каждый сантиметр, собрали образцы материала. Через час мы будем точно знать, что было в тайнике. Прилагаем все усилия, чтобы не отстать от графика. Какие будут указания?
        - Самолет должен быть заправлен и готов к вылету. Мы отправимся, как только станет известно, куда указывает объект. Если мои подозрения верны, это где-то в Италии. А пока следи за каждым их шагом. Держи меня в курсе. Можешь идти.
        Она услышала, как Эбнер остановился, а затем шаги его начали удаляться по коридору. Лишь после этого она открыла резные двери и вошла в дом. Привалившись спиной к дверям, Галина слушала, как тикают часы. Прикусила нижнюю губу, чтобы не заплакать. Шрам болел волнами: боль приходила и отступала, будто невидимая рука то вонзала в горло нож, то медленно вынимала его. Последний раз так больно ей было четыре года назад, в России. Тело окаменело. Вены заледенели.
        Наконец боль прошла. Мышцы расслабились. Постепенно успокаиваясь, она облизнула губы. Кровь. Всегда кровь. Что-то эти приступы участились… Ну что ж.
        Сто девяносто семь дней.
        То и дело останавливаясь, она двинулась через мраморный зал. Дыхание становилось все спокойнее, пока наконец не выровнялось. Ей нравились эти прохладные залы. Ее имение. Ее убежище. Царство каменного безмолвия.
        Как ей не хватало долгих дней безмолвия, в которых не ревут моторы, не стрекочут на все голоса эти глупые, бездарные людишки. Наверное, потому ее притягивало бесконечное ночное небо, как луна притягивает приливы. Небо окутывает землю черным саваном, осыпанным серебряной пылью. Ледяное небо. Ледяную землю. В ледяной тишине.
        Галина прикоснулась к шраму на шее, будто спрашивая совета, что делать дальше. И через двойные двери вышла в следующий зал - просторнее и выше первого.
        Там, под лестницей, слева по коридору, открывался ход в самую дальнюю часть замка. По пути Галина несколько раз замедляла шаг, любуясь мозаикой дубовых плит, которыми были обшиты стены, и наконец с довольной улыбкой остановилась перед главной гордостью своей коллекции. Семь неизвестных портретов Поля Гогена - семь настроений художника в разное время суток, запечатленных несравненным Ван Гогом в Арле в 1888 году, и восьмой портрет, «Гоген - святой Иоанн», написанный им же по памяти на смертном одре в Овер-сюр-Уаз. Какова же истинная стоимость этих полотен? Сотни миллионов долларов? Миллиард?
        А вот тринадцать рисунков углем на пергаменте. Историки бы опознали в них давно утраченных «коней Микеланджело». Интересно, как бы они отреагировали, узнай, что эти наброски уцелели?
        Или взять инструмент, хранящийся под стеклом в конце коридора: тросточка для прогулок, в кончике которой спрятано лезвие, выскакивающее при нажатии кнопки. Трость-рапира, созданная самим Леонардо да Винчи. Как оценивать вещи, величие которых не с чем соизмерить?
        Но все эти сокровища - тлен, если вспомнить то, чего она жаждет больше всего. Двенадцать Реликвий наследия Коперника.
        Галина снова свернула за угол, спустилась по лестнице, прошла через две небольшие библиотеки, галерею - и оказалась в самом сердце дома.
        Встав точно в центре мраморного пола, она взглянула на сложную, искусно собранную мозаику у себя под ногами. Мифическое морское чудовище. Надавив каблуком на центральную плитку мозаики, она беззвучно произнесла:
        - Кракен…
        Пол медленно поехал вниз - один этаж, второй, третий - и без единого звука остановился в просторном подвале.
        Арсенал.
        В огромном круглом зале было прохладно: умная электроника поддерживала необходимую температуру, чтобы защитить уникальное и хрупкое оружие, хранившееся на его стенах. Галина сошла с платформы, и та вернулась наверх, став частью потолка в виде купола, усеянного созвездиями. Ночной небосвод придумал и расписал в 1520 году художник Рафаэль по заказу последнего Гранд-Мастера Тевтонского ордена - Альбрехта Гогенцоллернского, или Альбрехта Великого.
        Галина медленно приблизилась к висевшим на стене картинам. Стук ее каблуков по мраморному полу отдавался гулким эхом в потолке.
        С огромного портрета на нее смотрел сам Альбрехт. Перед этим полотном, написанным в 1519 году, она провела столько часов, что знала каждую морщинку на лице Гранд-Мастера. Крупный нос, твердый подбородок, пышные бакенбарды, угли глубоко утопленных глаз под волевым изгибом бровей. Ей казалось, она слышит его голос, и он обращается только к ней:
        Найди Реликвии!
        Это высочайший долг Ордена!
        Я приказываю тебе!
        А рядом висит портрет молодой женщины. Она моложе Галины, она больна, смертельно больна, она - жена Альбрехта. В начале XVI века женщины мало походили на нынешних. Судьбы их были горьки, а жизни коротки.
        Несмотря на тяжелую болезнь, о которой упоминалось во многих документах, эта девушка обладала изысканной внешностью: бледное, как алебастр, лицо обрамляли золотисто-каштановые волосы, уложенные в косы по последней моде итальянского двора. Лицо, написать которое мечтали все творившие в те времена художники.
        Галина смотрела, не отрываясь, на эти портреты. Две души, которые давным-давно разделила смерть. Дух Тевтонского ордена был в ее крови точно так же, как и у этих двоих. Она росла, осознавая мощь Ордена, ни на мгновение не забывая о том, как тесно переплелась история рыцарей с историей ее семьи. О жертве деда. Об ужасной смерти отца. О сотнях безжалостных лет, которые привели к тому, чтобы она появилась на этом свете здесь и сейчас. И конечно же, о Магистре - ученом, астрономе и фехтовальщике Николае Копернике, сыгравшем в истории ее рода ничуть не меньшую роль.
        Все усилия своей жизни Галина направляла на то, чтобы вернуть сегодняшнему Ордену былую мощь. Любыми средствами - включая ложь, тайные заговоры, предательства и убийства. Это было нелегко. Но на кону стояли слишком высокие ставки. Умом Галина не уступала красоте той девушки, умирающей жены Альбрехта. И доказала, насколько она ценна, престарелым деспотам и их бесчисленным прихвостням, захватившим руководство Орденом. За четыре года из жалких останков организации она выстроила современную корпорацию мирового масштаба. Обширную, разветвленную, влиятельную - и при этом абсолютно невидимую для посторонних глаз.
        Теперь же, когда она добралась в пирамиде власти Ордена почти до самой вершины, задача у нее оставалось только одна: заполучить все Двенадцать Реликвий. Первой из которых она вот-вот завладеет. Та приведет ко второй, вторая - к третьей. Она помнила строку Заклятья: «Первая приведет к последней». И тогда в ее руках окажутся все двенадцать. Защита Хранителей сломлена, Генрих Фогель найден - начало положено. Но она шла к этому слишком долго. Целых четыре года. Остается чуть более полугода для того, чтобы все завершить. Но внезапно в игре появились новые игроки. Новые Хранители. Дети.
        Галина знала: детей недооценивать нельзя.
        Она и сама была ребенком не так уж давно.
        Взгляд ее упал на первое в мире ручное огнестрельное оружие - деревянную рукоять с закрепленным на ней стволом. «Пистолу» изобрели в XII веке в Богемии.
        - Мило, но ненадежно. Куда лучше вот это…
        И, все еще под впечатлением от портретов, она позволила слезинке из голубого глаза скатиться по щеке, пока снимала со стены титановый арбалет с газоотводом и лазерным прицелом.
        Глава двадцать шестая
        - Ты сидишь на моей ноге, - сказала Лили.
        - А что твоя нога делает на сиденье? - парировал Даррел.
        - Лежит. Я так сижу.
        - С чего бы?
        - С того бы!
        - Bitte beruhigen, bitte! - обратился к ним водитель трамвая, сбрасывая скорость перед очередной остановкой: похоже, он останавливался на каждом углу.
        Бекка шепотом перевела:
        - Он сказал «Пожалуйста, успокойтесь!»
        Лили что-то буркнула себе под нос. Оказывается, по ночам здесь просто толпы пассажиров, и все толкаются. Как обычно в таких ситуациях, когда из-за маленького роста на нее никто не обращает внимания, Лили пришлось поработать локтями и хорошенечко попихаться, чтобы достать планшет. Мне, практически мозгу нашей компании, нужна отдельная комната, чтобы поработать на компьютере, а они!..
        Тогда Лили отвоевала немного места и достала планшет.
        Даррел зарычал и притиснулся к Вейду, а тот - уж Лили-то такие вещи замечает! - изо всех сил старался держать дистанцию с Беккой.
        Дядя Роальд стоял на ступеньках трамвая и пальцем водил по карте.
        - Совсем немного осталось. Всего девять остановок. И парочку кварталов пешком.
        - Надеюсь, кварталы маленькие. Нам всем поспать не мешает, - заметил Даррел.
        Бекка смотрела на мокрые от дождя улицы.
        - Сон. Кажется, я слышала это слово. Хочется закутаться в одеяло и носа оттуда не высовывать.
        Планшет загружался. Лили вдруг поняла, что подруга тоже растеряна, нервничает и переживает, как и они все, и что сейчас самое время сказать ей примерно то же - «Пожалуйста, успокойся!». И плевать, что Бекка никогда не психует и не совершает глупостей. Ну и что? Бекка есть Бекка. Всегда спокойная, задумчивая. На ее месте Лили не могла представить никого другого. С другой стороны Даррел…
        - Подвинься-ка! - Лили толкнула его локтем.
        - Ого! У тебя там что, кинжал?
        - Нет. Но как раз им я и занимаюсь. Мог бы помочь.
        Лили прокручивала на экране картинки со старинными кинжалами и короткими мечами, пока наконец ей не попался дуэльный клинок с волнистым лезвием, похожий на тот, который Вейд с отцом украдкой передавали друг другу.
        - Похоже на дуэльный кинжал. Помните, в кино: у тех, кто дерется на шпагах, есть еще кинжал, которым защищаются от ударов шпаги противника. Похож, мне кажется.
        Вейд тихо, чтобы никто не слышал, сказал:
        - Надеюсь, нам не придется его использовать в этих же целях.
        - Драться никто не будет! - вмешался отец.
        - Зачем дядя Генри прятал его в подземном тайнике, в склепе? - шепотом спросил Даррел. - При чем тут Коперник? Он же астроном. Математик. Занимался цифрами и звездами. И ни с кем не дрался.
        Бекка нагнулась к подруге:
        - Лили, поищи что-то о происхождении таких кинжалов. Может, даже найдешь и об инициалах «А.М.».
        - Слушаюсь, мэм.
        - Папа, как ты думаешь, он мог принадлежать Копернику? - спросил Вейд. - Может, это вообще страшная ценность?
        Роальд Каплан задумчиво гладил бородку.
        - Мы слишком мало знаем, чтобы строить предположения.
        «Прямо как учитель на уроке», - подумала Лили. Трамвай подполз к очередной остановке. Несколько человек вышли. Наверное, отправились домой спать. Спать… когда же они бу…
        Отвлекла Бекка:
        - Думаю, некоторые подсказки нужны лишь для того, чтобы вывести на следующие подсказки. А настоящая тайна - она может оказаться какой угодно - и вовсе не в кинжале. Логично? Дядя Генри ставил задачки, которые не так просто решить. Электронное письмо, ключ к шифру на звездной карте, который он оставил ни много ни мало шесть лет назад, то, что фрау Мюнх написала нам в пыли, склеп, гномон - это все коды и неполные ключи, места, каламбуры, цитаты, головоломки с цифрами. Если головоломки достаточно сложны, то решить их можно лишь при наличии ключа-подсказки. Кто знает, вдруг кинжал - ключ к следующему шагу, а тайна, до которой нужно дойти, еще очень-преочень далеко.
        Пальцы Лили замерли над экраном. Она повернулась к подруге.
        - Бекка Мур, это самая длинная речь, какую я вообще когда-либо слышала от тебя!
        - У меня такое чувство, что мы в самом начале пути, - вспыхнула Бекка.
        Все могло быть именно так, но это-то Лили и не нравилось. Просто поиск ключей может быстро надоесть: хочется добраться до сути. Но с другой стороны, у нее - Лили - есть все шансы блеснуть. Она, как никто другой, умеет находить любую информацию в Сети, как бы ее ни прятали. А значит - она незаменима.
        Роальд сказал:
        - Возможно, ты права, Бекка. Если тайна Генриха так серьезна, он предусмотрел не один уровень защиты и хорошо спрятал ее. А всякие ребусы он всегда любил. Вот и кинжал - может статься - очередная головоломка. Ребус.
        Даррел весь напрягся. Лили просто видела, как вертятся у него в мозгу шестеренки, чтобы побыстрее выдать очередную шуточку в духе «ребус сел в троллейбус». Но Даррел только покачал головой - так ничего и не придумалось.
        - Что такое «ребус»? - спросил он.
        - Предмет на картинке, который означает то, чем не является на самом деле. Значение связано с названием изображения, со звучанием этого названия или другими способами, - объяснил Роальд.
        Вейд нахмурился:
        - В смысле, картинка, на которой написана цифра «7» и рядом буква «я», означает слово «семья»?
        - Именно. У кинжала есть острие, а значит, его можно воспринимать как указатель. Или название кинжала что-нибудь значит - определенное место, допустим. Или это ключ.
        - Или все вместе, - вмешалась Бекка, достала из рюкзака книгу и раскрыла ее. - Вот смотрите. Здесь есть сноски внизу страницы. Иногда их обозначают не цифрами, а значками. Звездочками, например. Встречается даже знак параграфа. - Бекка показала несколько страниц, где примечания внизу страницы сопровождались разными значками:
        - А вот здесь вытянутый крестик, очень похожий на кинжал.
        Вейд потянулся к книге.
        - Символы в тексте ведут к сноскам внизу страницы. Выходит, острие кинжала указывает на какой-нибудь предмет, или человека, или место.
        «Как ссылки», сообразила Лили и принялась переходить от одной к другой, пока не обнаружила фотографию с клинком, очень похожим на тот, что они нашли.
        - Внимание! - шепнула она. - Такой тип кинжала называется пунь… пуньяль болоньезе.
        - Свинья в майонезе? - ляпнул Даррел в надежде на удачную шутку.
        Но никто не засмеялся - всех уже интересовало то, что нашла она, Лили.
        - Болонский кинжал. Страна происхождения - Италия.
        - Забавно, - сказал Роальд, глядя мимо детей на проплывающие за окном улицы. - Я знаю одного человека в Болонье.
        - В статье говорится, что такие кинжалы впервые стали использовать дуэлянты в Болонье в местах под названием сале д’арми - «салонах для сражений», если дословно. То есть в фехтовальных училищах. Несколько из них до сих пор сохранились. Самый знаменитый преподаватель тех времен… ага, вот - Ахилл Мароццо.
        Бекка хлопнула в ладоши:
        - Инициалы на ручке: «А.М.».
        - На рукояти, Бекка, на рукояти, - поправил ее Даррел. - Неужели ты не читала «Хоббита»?
        - Это про коротышек с волосатыми ногами? - уточнила Лили.
        - Погоди! Ты читала «Хоббита»?
        - Ну так, случайно. - Ответ сразил Даррела наповал. - Так вот. Наш А.М. был мастером фехтования и жил с 1484 года по 1553.
        - Примерно в одно время с Коперником. Они могли быть знакомы. Коперник ездил в Италию, - заметила Бекка.
        - Тогда все были друг с другом знакомы, - сообщил Даррел, навалившись Лили на плечо. - На земле всего-то пара тысяч человек жила.
        Лили засмеялась:
        - Его школа, похоже, все еще существует…
        Вейд подскочил:
        - Потому он и повторил дважды!
        - Кто? Что повторил? Генри? - спросил Роальд.
        Вейд чуть не прыгал.
        - Да! Я никак не мог понять, зачем там говорится «Следуй за гномоном, следуй за клинком», зачем повторять одно и то же. А на самом деле это не просто так повторяется! Гномон указал нам на склеп, а теперь мы должны следовать туда, куда укажет клинок. То есть в Болонью - ведь клинок оттуда родом. Уверен - фехтовальная школа - следующая подсказка.
        «Круто! По-настоящему круто! - восхитилась Лили. - Вейд отлично соображает».
        Роальд медленно кивнул - ему тоже нравились рассуждения сына. Но внезапно он встревожился не на шутку.
        - Только не нам одним продолжать это дело, - сказал он и, обернувшись по сторонам, заговорил тише и тверже: - Генриха убили за то, что он охранял эту тайну. Вероятно, он хотел, чтобы я каким-то образом продолжил его дело, хотя я не уверен. Точно я знаю другое - он не хотел подвергать опасности детей. Оружию место в полиции, но после событий сегодняшнего вечера нам вряд ли следует ей доверять. Поэтому утром я передам кинжал в посольство США и расскажу там все.
        Вейд нахмурился.
        - Пожалуй, - согласился он, чуть подумав.
        - Или просто сообщи в посольство, что кинжал в наших руках. Вдруг они тоже участвуют в заговоре.
        В ответ на версию Даррела Роальд Каплан улыбнулся и похлопал мальчика по плечу.
        - Сомневаюсь, но всякое может быть.
        Лили видела, что решения даются дяде непросто. Если случается беда, положено идти в полицию. Но для них это не вариант. Да еще и Сары нет на связи, а значит, Роальду не с кем посоветоваться. Он повертел клинок в руках, спрятал его под пальто и проговорил:
        - Утро покажет.
        Лили очень хотелось верить, что утром ситуация прояснится. Трамвай как раз дополз до отеля. На улице снова шел мокрый снег.
        Лили проснулась от невыносимой головной боли. За окном плыли мрачные свинцовые тучи. В первую минуту она пыталась понять, где находится. И только смесь запахов дизельного топлива, плесени и подгоревшего кофе подсказала - в Берлине, в номере дешевого отеля.
        Вчера они вернулись уже за полночь, набегавшись по городу, так что все решения оставили до утра - вначале выспаться, а потом уже снова заниматься этими убийствами, погонями и клинком.
        Лили бы прекрасно выспалась, если бы Бекка не спала так беспокойно. Подруга, бледная и обессиленная, закутавшаяся в белую простынь, напоминала привидение. Умница Бекка совершенно не годится для погонь и преследования. Вот в библиотеке, да, она бы себя показала. Но вообще-то они все неплохо держатся. Какие-то вооруженные до зубов уроды гоняются за ними по всему Берлину, а они до сих пор живы. И в руках у них не какая-нибудь мелочь, а старинный болонский кинжал.
        - Спи-спи, - шепнула Лили подруге.
        Выдернула зарядник из розетки и взяла планшет.
        «Путешествия Лили. 11 марта. День третий. Или второй? Или четвертый? Не важно, ведь вы все равно не поверите мне. За нами устроили гонку бандиты в черных костюмах…»
        В дверь постучали. Лили замерла.
        - Да?
        - Это Вейд. Просыпайтесь. Папа говорит, будем закругляться. Сходим в посольство и сегодня же днем улетим домой.
        Лили выключила планшет. Внутри что-то оборвалось.
        - Да, хорошо. Вернее, плохо. Вейд?
        Но он уже ушел.
        - Бекка! Вставай. Мы едем домой…
        Та, как по команде, села на кровати.
        - Я не сплю.
        Следующие десять минут обе носились по номеру, собираясь и запихивая вещи в сумки.
        - Ты, кстати, выдала вчера вечером, - сказала Бекка, причесываясь над раковиной в маленькой ванной.
        Лили оторвалась от сумки:
        - Сама с собой в зеркале разговариваешь?
        Бекка со смехом выглянула из-за двери:
        - Нет! С тобой! Так быстро найти такую информацию! Жаль, что все кончается. Было здорово. Местами. В любом случае без тебя нам ни за что так не продвинуться.
        Лили не знала, то ли отшутиться, то ли обнять подругу.
        - В Сети все есть.
        - Но только ты умеешь выловить там самое нужное и рассказать об этом нам, - сказала Бекка, пряча расческу в сумку.
        В дверь постучал Даррел.
        - У вас пять минут, девчонки.
        Лили уложила в сумку зарядник, проверила, ничего ли не забыла.
        - Если честно… - нерешительно начала она и, чтобы уж точно договорить до конца, выпалила: —…Я иногда как колючка.
        - В смысле?
        - Мама говорит, я вся в нее. А она трудно сходится с людьми. Говорит, что у нее колючки, как у кактуса. Вот и у меня колючки.
        - Вовсе нет! - Глаза у Бекки наполнились слезами, и она принялась сосредоточенно рыться в сумке, будто хотела извлечь со дна срочно понадобившуюся вещь. - Ты… Ты… Если бы не ты, я бы сейчас забилась в самый угол в библиотеке. С книжкой. У меня еще не было луч…
        Дверь затряслась от стука.
        - Выходим! - крикнул доктор Каплан.
        Через две минуты девочки спустились в лобби отеля. Вейд с Даррелом ждали там. Роальд разговаривал по телефону:
        - Да? А разве… А что-нибудь… Нет, сейчас не могу. Мы не… Мы за городом. Да. Да. Спасибо. Как только будет возможность. Благодарю вас. - И захлопнул телефон.
        - Папа, что случилось?
        - Что-то с мамой?
        Роальд покачал головой:
        - Нет-нет, она в порядке. То есть это не мама звонила. Это полиция из Остина. Вчера ночью… кто-то влез к нам в дом.
        - О нет! - воскликнула Бекка.
        - Что украли? Моя гитара на месте?
        - Полиция уверена, что ничего не пропало. Но меня волнует другое. Взломали заднюю дверь, но в доме ничего не тронули. Кроме… - Роальд посмотрел на Вейда.
        - Кроме чего? - спросил тот.
        Доктор Каплан долго смотрел на Вейда, целую вечность.
        - Твою комнату перевернули вверх дном. Похоже, только она интересовала грабителей. Они там все разворошили - до последней бумажки. - Роальд похлопал сына по плечу. - Мне жаль. Кошмар какой-то. Полиция в поиске…
        - Ничего они не найдут, - ответил Даррел. - Эти бандюги реально знают свое дело. Действуют на международном уровне. А может, они вообще из одной шайки.
        Вейд побледнел. Потом снял с плеча рюкзак и достал кожаную папку:
        - Вот. Они искали ее. Папа, они знают, кто мы. Откуда?
        - Вейд, я даже не знаю, что тебе ответить. Все как-то слишком…
        Би-ип.
        Консьержка махнула им рукой.
        - Такси для семьи Каплан. Посольстфо и аэропорт. Счастливого пути, - сказала она почти без акцента.
        - Мы домой? Ты думаешь, там безопасно? - спросил Вейд.
        Роальд посмотрел вокруг. В лобби кроме них и консьержки было еще три человека. Он взглянул на сумку, которая стояла у его ног на полу. Лили знала, что кинжал там. Потом Каплан резко кивнул и быстрым шагом вышел из вестибюля на заполненную людьми улицу. Посмотрел направо, налево.
        - Мы не летим домой. Пока рано.
        Он провел их мимо заказанного такси, махнул рукой и затормозил проезжавший автомобиль.
        - Эй! Нет! - Водитель такси выскочил и залетел в отель.
        - Быстро! Все садимся!
        Дети моментально оказались внутри.
        - В посольство? - спросил Вейд. - А дальше?
        - Вперед по улице, пожалуйста, - попросил Роальд водителя. - Я позвоню в посольство. Нужно поскорей уезжать отсюда. Что-то мне здесь не нравится.
        - Куда мы поедем? - спросила Бекка.
        - В Италию.
        Даррел аж подпрыгнул:
        - Шутишь, пап?
        - Мой друг нам поможет. А здесь мне совсем не нравится. Не доверяю я тут никому. Хоть это и кажется нерациональным. Да это и есть нерационально. Но все же два уби… - Он посмотрел на водителя и перешел на шепот: - Два происшествия. Домой сейчас возвращаться нельзя. Но и оставаться тут тоже опасно. Лили, посмотри поезда.
        - Уже. Вечером идет поезд на Верону, а оттуда сорок пять минут до… в общем, туда, куда нам надо.
        - Банхофф, битте, - попросила Бекка водителя по-немецки.
        Тот кивнул:
        - Я фас достафлю миком!
        Он надавил на газ, и машина понеслась по берлинским улицам - зеленые огни светофоров только успевали мелькать на перекрестках. Раздавленная с двух сторон Даррелом и Беккой, Лили успевала высматривать в окне серебристые джипы.
        Ехать, к счастью, пришлось недолго. Водитель круто развернулся - Бекку почти кинуло при этом на колени к Вейду - и остановился ровнехонько перед гигантским зданием из стекла и бетона.
        - Фокзаль! - расцвел улыбкой водитель.
        Глава двадцать седьмая
        Они уже входили внутрь гигантского железнодорожного вокзала Берлина, а Вейд все не мог до конца переварить новость о том, что в их дом - их родной дом! - влезли бандиты. На вокзале, как всегда, царило столпотворение. От десятков прибывающих и отъезжающих поездов сотрясался пол.
        Даррел подтолкнул брата локтем:
        - Братишка, представляешь, наш дом!
        - Представляю. Кто они?
        Вслед за Роальдом все прошли к билетным кассам и остановились.
        - Послушайте. Дядя Генри хотел, чтобы мы что-то отыскали. Мы сделаем это, только если хотя бы на шаг будем опережать наших преследователей, кем бы они ни оказались. У меня есть друг в Болонье. Вернее, подруга. Изабелла Мерканти. Она была замужем за Роберто Мерканти, одним из нашей пятерки. В прошлом году он разбился, катаясь на лыжах. Но мы с Изабеллой поддерживаем отношения.
        - Несчастный случай? - уточнила Бекка.
        Роальд помрачнел.
        - Причин для сомнения не было, но… Изабелла читает курс по литературе и искусству в Болонском университете. Мы встретимся с ней. Она поможет нам найти фехтовальную школу. Она хороший человек и не откажет нам.
        Пока они пробирались через шумный вокзал к кассам, Роальд внутренне подобрался, сконцентрировался и приготовился действовать - Вейд заметил это и немного успокоился. Как вдруг Бекка со своим вопросом. После которого всем стало очевидно, что ничего не случается просто так: ни суда не тонут, ни лыжники не разбиваются случайно.
        Что же это за Наследие Коперника? И кто те убийцы, что охотятся за ним?
        Они впятером встали в самую короткую очередь, приготовили документы. Через несколько минут отец раздал всем билеты в спальный вагон до Вероны и от Вероны до Болоньи.
        - Посадка через двадцать минут, - сообщил отец по пути к нужной платформе.
        Вейд расстегнул рюкзак и проверил карту - на месте. Ну что с ней может случиться! А с ним? Со всеми ними?
        - А вы заметили серебряный револьвер у той дамочки? - неожиданно спросила Лили.
        - Конечно. И саму дамочку заметили, - ответил Даррел. - Такую нельзя не заметить.
        - А вам не показалось странным, что она такая молодая, а уже в толпе наемных убийц? - проговорила Бекка. - Ну, то есть что она забыла среди них?
        - Зря! Зря-зря-зря! - Отец растерянно схватился за бороду. - Нельзя было!
        - Что нельзя, папа?
        - Кредитка! Я с нее заплатил за билеты.
        - И что здесь плохого? - удивилась Лили.
        Но Вейд понял сразу.
        - Они узнают. Они могут отследить все операции. Если у них связи в полиции, то им и не такое по силам. Да они уже наверняка знают, где мы.
        - Подождите тут минут пять и идите на платформу, - велел Роальд. - Я пойду сниму наличные, так мы немного оторвемся от них. Банкомат за книжным киоском.
        «Оторвемся…»
        - Встретимся на платформе номер девятнадцать. Это рядом. А пока вот, держите, - он протянул им купюры. - Тут почти сто евро. Сто тридцать долларов.
        - Может, лучше мы пойдем с вами, - предложила Лили. Вейд так и не понял, за кого она больше боится - за них или за отца.
        - Нет. Нечего опять всей толпой бродить по вокзалу. Нас могут заметить.
        - Заметить? - переспросила Лили.
        - Делайте, как я сказал! - прикрикнул Роальд. - Простите. Ждите пять минут, потом идите на платформу и ждите меня там. Вот, возьмите это. - Он переложил в рюкзак Вейда кинжал и тетрадь с конспектами, а деньги сунул ему в карман.
        - Ты уверен, пап?
        Но отец уже напряженно вглядывался в толпу. Видно было, как он устал.
        - Безопасно будет только в вагоне. И если что-то случится - мы не можем доверять никому, кроме Изабеллы Мерканти. Уедем отсюда - и больше не будем расставаться. Слышите?
        - Слышим, папа, - ответил Даррел. - Давай только быстрей.
        Но он уже ушел.
        Глава двадцать восьмая
        Роальд ушел слишком быстро. И уже через пару секунд смешался с толпой. Вейд понимал - отец старается не давать воли эмоциям, хочет оставаться в их глазах прежним, рассудительным доктором Капланом. Но никогда еще до сих пор он не был таким нервным и несдержанным.
        Никому не доверять…
        Может, отец знает о шифрованном письме дяди Генри что-то особенное, но не хочет говорить? Чем занималась группа «Asterias» на самом деле? Дядя Генри мертв, Бернар Дюфор и Роберто Мерканти тоже мертвы… Выходит, что и отец в опасности? Так, может, каждый из них в опасности, раз они здесь все вместе?
        Этого Вейд не знал.
        Знал он - точнее, начинал понимать - только одно: если отец, несмотря на опасность, идет вперед, нужно поступать так же. Как любой сын, Вейд должен учитывать это.
        Часы на стене показывали 14:24. До отправления поезда - пятнадцать минут. Бекка, Лили и Даррел стояли рядом, сбившись в кучку, спинами к окружавшей толпе - так чтоб их лиц никто не смог разглядеть. Молодцы, Даррел прав - шпионы повсюду. Кем, если не шпионами, были те двое громил?
        Вейд заглянул в рюкзак - кроме карты там теперь лежали кинжал и конспекты отца. Проверил деньги - в кармане.
        - Пять минут истекли, - сообщил он сдавленным голосом. - Давайте искать наш поезд. Держимся спокойно. Эти гады уже могут быть здесь.
        - Не говоря уж о дамочке с серебряным револьвером, - добавил Даррел с притворным испугом.
        - Не говоря уж о том, что ты все время говоришь о дамочке с серебряным пистолетом, - съязвила Лили.
        На платформе № 19 народу было не меньше, чем на вокзале. Они тут же спрятались за широкую колонну. Огромный красный поезд плавно подошел к перрону и остановился. Двери открылись, и перрон затопили прибывшие в Берлин: бизнесмены размахивали портфелями, семейства тащили сумки и катили чемоданы на колесиках, лавируя в ожидавшей посадки толпе. Поезд опустел, и в него заскочили и проворно разбежались по вагонам уборщики с мешками для мусора.
        - Не самая веселая работенка, - хмыкнул Даррел.
        Вейд все поглядывал на часы. 14:28. 14:31.
        Папа! Ну где же ты?
        - Кто-нибудь ездил в спальном вагоне? - спросила Бекка. - Я еще ни разу.
        - А я только раз, - сказал Вейд. - К маме в Лос-Анджелес, из Остина, на «Техасском орле». Если немецкие поезда такие же, как наши, там внутри длинный коридор, а на дверях купе - номера.
        - У нас купе номер семь, - сообщила Лили. Она все тянула шею, чтобы заглянуть в вагон, но окна были слишком высоко. - А как там спать?
        - Неудобно. Внизу две узкие полки, над ними - еще две такие же.
        - Чур, я сверху! - заявил Даррел. - Купе, наверно, тесное, да?
        - Зато все наше, - ответил Вейд. - Чужих там не будет.
        - Это радует, - сказала Лили.
        14:33.
        У Вейда похолодело в груди. Пока они торчат здесь, как идиоты, может случиться что угодно. Ну давай же, пап!
        Проводник в форме подал знак, и пассажиры начали садиться в вагон, в обе двери сразу, предварительно показывая билеты. Толпа на перроне постепенно редела.
        Папа…
        - Дождемся его? Или садимся? - спросил Даррел, вернувшись с очередной прогулки вдоль вагона и обратно.
        - Конечно, дождемся! - ответила Лили. - У нас свое купе, наши места никто не займет. Волноваться нечего.
        - Есть чего, - сказала Бекка. И кивнула в сторону эскалаторов. Там, на втором этаже, над толпой возвышались четверо верзил в черных костюмах. Они шли по мостику и усердно вертели головами, явно кого-то высматривая. - Это же типы с кладбища, верно?
        Мозг Вейда отказывался верить тому, как быстро все происходило.
        - Отследили нас по кредитке, когда отец купил билеты. Он был прав.
        - Похоже, у них космическая система слежения, - сказал Даррел.
        - И повсюду свои войска, - добавила Лили.
        - Только не называй это войсками, - сказала Бекка и, быстро выглянув из-за колонны, тут же спряталась обратно. - Женщины с ними нет, а одного я точно видела на кладбище.
        Верзилы в черном теперь стояли прямо над ними и старательно оглядывали платформу.
        - Они знают, что мы на вокзале, но не знают, на какой поезд сядем, - сказал Вейд, опуская голову. - Им не известно, куда мы едем. Пока не известно. Если нас таки выследили по папиной кредитке - они знают списанную сумму, но не направление. Это хорошо.
        - Еще лучше было бы с ними вообще не встречаться. Я знал, что это случится. Во всех фильмах про шпионов так. Куда ни глянь - везде шпионы. Они знают то, чего знать не могут, но они-то знают, потому что знают…
        Вейду захотелось сунуть в рот Даррелу кляп, но тот оказался прав. Почти одновременно с появлением этих верзил над платформой, группа точно таких же здоровяков появилась в начале перрона.
        Бекка опустила голову:
        - Ну что ж твой отец так долго?
        Большие часы над перроном показывали 14:35. До отправления - пять минут. Ну же, папа, давай! Неужели что-то случилось? Или он покупает им всем бутерброды в дорогу?
        У Лили зазвонил телефон.
        - Да? - ответила она. Глаза ее тут же округлились, и телефон полетел Вейду в руки.
        - Алло! - крикнул он в трубку. - Алло, пап! Что? Где ты?
        Вейд завертел головой. Быстро, почти бегом, отец прорывался по виадуку к их платформе.
        - Папа сказал всем в поезд! Быстрей!
        Один за другим, махнув билетами перед проводником, они заскочили в вагон. По громкоговорителю передавали какое-то сообщение на немецком. Вейд свесился с подножки - и увидел, как отец во все лопатки бежит к платформе № 25.
        Папа! Нет! Не туда!
        Следом за отцом, расталкивая людей, очень быстро, но не бегом, шагали трое в черных костюмах. В толпе раздался чей-то крик. За ним - резкий свисток. А в следующую секунду отец наклонился вперед, и ноги его странно подогнулись. Что это? Почему? Вцепившись сразу в двоих верзил, он упал, увлекая их за собой. В толпе опять закричали. Снова заверещал свисток. Локомотив издал длинный гудок. Состав дернулся.
        - Папа! - крикнул Вейд из двери вагона. - Па…
        Бекка зажала ему рот рукой:
        - Тихо ты!!!
        Упавших на перроне быстро обступила толпа. Люди не понимали, что происходит, пытались поднять отца на ноги. Появился полицейский, держа руку на кобуре, но пробраться к месту происшествия ему мешали обступившие всю эту свалку зеваки. Затем появились еще полицейские, а с ними - очередные верзилы в черном, и все они бросились к отцу.
        Испустив очередной гудок, поезд тронулся с места.
        Даррел заколотил кулаком по двери:
        - Папа!!
        Состав набирал скорость. На платформу выскочил коротышка-полицейский с кладбища и, отчаянно жестикулируя, начал раздавать подчиненным указания. Один из них принялся орать в мобильный, а другие бросились за уходящим поездом, но первый вагон уже вышел за пределы перрона. Поезд набирал скорость.
        - О боже! - простонала Лили, глядя в окно. - И что… что же нам теперь делать?
        - Отца забрала полиция! - кричал Даррел, тряся брата за плечи. - Он же нас спас! Сделал так, чтобы нас не поймали!
        У Вейда перехватило дыхание.
        - Его последние слова по телефону, - сказал он с трудом, - были про Изабеллу Мерканти. Ту даму в Болонье. Он хочет, чтоб мы нашли ее. Так, чтобы нас не поймали. А она нам поможет.
        - Чтобы нас не поймали? - нахмурилась Лили. - О ч-черт…
        - Я должен позвонить маме, - сказал Даррел. - И не важно, где она!
        Вейд протянул ему телефон Лили. Вокзал остался позади. Даррел набирал телефон матери. Все следили за его лицом.
        - Мам? - сказал он. Помолчал. Вздохнул. - Голосовая почта… Ну конечно, она ж в Боливии… Мам, привет! Это я. Слушай, мы едем на поезде из Берлина, а папа только что…
        - Стой! - Вейд закрыл рукой микрофон на трубке. - Наш дом взломали. Зачем им знать о Саре? Тем более она вне зоны доступа. И мы должны быть вне доступа. Сбрось вызов.
        - Но я должен ей сказать!
        - Приехать она не сможет, - настаивал Вейд. - Эти типы знают, что мы едем в Верону, но про Болонью они не в курсе. Не выдавай нас. Сбрось вызов.
        Даррел мрачно посмотрел на брата и убрал его руку с трубки.
        - Я перезвоню! - сказал он в трубку и отключился. - Ну, и лажу я спорол…
        - Ты все правильно сделал, - успокоила его Лили.
        - Больше мы никуда не звоним, - сказал Вейд, пытаясь успокоить остальных, хотя сам был готов зареветь и пнуть что-нибудь от бессилия. Бекка тронула его за рукав.
        - Послушай… С твоим папой все будет в порядке. Там сотни свидетелей. У нас есть паспорта и билеты. Немного наличных. Лучше всего нам сойти на следующей станции, даже не важно, какой. Мы обратимся в посольство США - или хотя бы сперва позвоним туда - и постараемся объяснить, что происходит. А оттуда попробуем связаться с Изабеллой Мерканти. Если твой отец - ее друг, она поможет нам.
        Вейд посмотрел на нее. Дышать стало легче.
        - Да, ты права… И как у тебя получается хладнокровно мыслить в таком бардаке?
        Бекка вздохнула:
        - Есть на чем тренироваться. Но это ладно… Ну что? Все согласны?
        И все кивнули.
        Они нашли седьмое купе - две полки одна напротив другой, две полки вверху. Сели и попытались отдышаться. Поезд шел все быстрее. Городской пейзаж за окном быстро сменился пригородом, а затем и лесом, который то и дело рассекали автотрассы. День был таким же серым, как вчера и позавчера. Было очень похоже, что серый - любимый цвет Германии.
        Лили достала планшет, включила.
        - Ближайший город с нашим посольством - Магдебург. Довольно большой го…
        Дверь купе вдруг дернули снаружи, и она приоткрылась.
        - Исфините, геррен, купе заньято, геррен! - сообщил «по-немецки» Даррел.
        Но от следующего рывка дверь полностью отъехала в сторону. В проеме появилась пара амбалов с лицами, эмоций на которых было не больше, чем у валуна.
        - Эй! Что за… - Вейд подскочил на ноги.
        Между амбалами протиснулся еще один тип - с багровым лицом и безобразно перекрашенными в черный цвет волосами. Возле уха он держал телефон.
        - Йа, - сказал он в трубку. Затем опустил ее. - Ви! Показайть билет, бистро!
        Не успев ничего подумать, Вейд протянул ему билет.
        - Болонья! - гаркнул красномордый в трубку.
        Внутри у Вейда все сжалось. Почему он так покорно повиновался?
        Щелк. Это красномордый сфотографировал их на телефон.
        - Йа, - снова сказал он в трубку и отключился.
        А затем с ужасным, густым, как ореховое масло, акцентом, проговорил:
        - Если хотеть видеть ваш фатер доктор Каплан живой, следофайте за намьи. Сейчас.
        Глава двадцать девятая
        С самого начала Даррел ожидал, что это случится.
        Мерзкие ублюдки с мерзкими пушками и кошмарным акцентом. «Следофайте за намьи». Сыграно, как в малобюджетном иностранном кино про шпионов. Он знал, что этим все и кончится. И удивлялся лишь, почему этого не случилось раньше. Все-таки Германия, как ни крути. Столица шпионов, убийц, смертей, иностранных киношек и, опять же, шпионов.
        Баобабы в черных костюмах вытолкали их в коридор. Естественно, там было пусто: все нормальные пассажиры давно расползлись по купе и с комфортом жевали свои подогретые бутерброды. Появись в коридоре хоть один человек, Даррел заорал бы, и этих типов бы арестовали… Или - стоп. Не арестовали бы. Они же с полицией заодно. С поддельной полицией? Какая разница… Они же все шпионы, а шпионы с акцентом - вообще дело дрянь.
        - Сьюда, - сказал красномордый шпион. Башка у него отливала черным глянцем, как шар для боулинга. А на ощупь, наверно, жесткая и липкая.
        Забудь про его чертову башку! Думай, как нам сбежать!
        Грубо толкая в спину, их провели по узкому коридору, потом через тамбур и выпихнули на шаткую площадку между вагонами. Сильный ветер, казалось, вот-вот сдует их прочь.
        Попробуй-ка, спланируй побег в такой обстановке…
        Город давно остался позади. Теперь лишь изредка попадались отдельные домики, а скоро и те исчезли - один только лес кругом.
        Отличное местечко, чтоб избавиться от наших трупов.
        - Фперёт! Ф следующий фагон!
        Даррел пожалел, что его мозг не способен в считаные секунды оценить ситуацию и выдать беспроигрышный план побега. Примерно как в той киношке, где показывали, как у героя работает электронная голова, которая то и дело жужжала, как компьютер. Сейчас это было бы круто…
        - Фперёт! Ф следующий фагон! - торопил их красномордый.
        Поезд сбрасывал скорость. Вдалеке появилась станция. На улице перед нею дежурило два черных джипа. Плохи дела. Спрятав пистолеты в карманы, баобабы толчками довели их до конца вагона и выстроили рядом с лесенкой, по которой спускаются на перрон. Их босс снова висел на телефоне.
        С мамашей, что ли, советуется?
        И вдруг Даррел придумал. То есть не совсем еще придумал, но… Он видел много фильмов про поезда, и прекрасно знал, что бывает, когда поезд прибывает на станцию. Ткнув пальцами в спины Вейда и Лили, он шепнул им:
        - Приготовьтесь бежать!
        - У них пушки, - так же шепотом ответила Лили.
        - Тихо! - рявкнул красномордый. - Подойти к тфери!!
        И тут Даррел сделал вид, что споткнулся, и упал на пол.
        - Фстать!!
        Заминка оказалась короткой, но случилось то, на что Даррел и рассчитывал. Поезд еще не остановился, а двери купе стали открываться одна за другой, и пассажиры повалили в коридор.
        - Бежим! - крикнул Даррел. Он вскочил и, увлекая за собой друзей, бросился в самую гущу пассажиров.
        - Hey! Ach du lieber! - возмущались те, но они все равно проскочили сквозь выходившую толпу, вылетели в тамбур, затем в следующий вагон и пронеслись по нему до самого конца коридора. Поезд дернулся. Бекка показала в окно.
        - Смотрите!
        По ступенькам быстро поднимались еще два амбала в костюмах.
        - Теперь их пятеро, - сосчитала Лили.
        - Не останавливайтесь!
        Вейд подтолкнул друзей вперед - к переходу в другой вагон. Уже на бегу Даррелу пришло в голову, что им нужно вообще покинуть поезд, и теперь они воплощали в жизнь его план. Дверь последнего вагона оказалась заперта.
        - Багажный вагон! - сказала Бекка.
        Лили замолотила кулачками по железной двери:
        - Пустите! Пустите нас!
        - Eine minute! - ответили изнутри. Два тяжелых засова отъехали, и дверь открылась. - Was is das?
        Поезд снова набирал скорость. Амбалы уже вломились в вагон, из которого они только что выбежали.
        - Нам надо…
        Бекка протараторила несколько предложений - будто пролаяла. Но, видимо, немецкий у нее был в порядке, потому что открывший дверь усатый немец впустил детей и закрыл засовы изнутри.
        - Я сказала, что мне нужна аптечка из сумки…
        В дверь барабанили.
        - Lassen Sie Uns in! Die Kinder sind Ausreissen! Беглий преступпник! - кричали снаружи.
        Охранник издал странный рык.
        - И што?
        - Они врут! - не растерялась Лили.
        Перескакивая через сумки и чемоданы, они бросились к двери в противоположном конце багажного вагона. Распахнули ее - из-под колес уносились рельсы. Миля за милей скорость росла, приближаясь к максимальной.
        Неохотно отодвинув засовы, усатый охранник впустил четырех амбалов во главе с красномордым. Те оттолкнули его с прохода, но усатый схватил одного за грудки и стал на него орать. Красномордый и троица других даже не обратили на это внимания: они пресекли вагон и зажали детей на внешней площадке.
        - Не бегайт! Отдафайт ключ!
        Дул ледяной ветер. Охранник багажного вагона перешел на визг.
        Мозг Даррела лихорадочно искал решение - и вдруг нашел. Он сунул руку в рюкзак, достал камертон и вытянул руку с ним над путями.
        - Хотите ключ? Вот вам ключ! Он принадлежал Фогелю. Двинетесь еще на сантиметр - и я его выкину!
        Амбалы застыли.
        - Нет! - сказал один. - Не надо.
        - Они ничефо не знайт, - сказал красномордый.
        - Уверены? - ехидно спросил Даррел. - Это лежало в тайнике под склепом. Секретный предмет, который вы все ищете. Который вам приказала найти ваша красотка! - Последняя фраза явно сработала. Бандиты переглянулись, что-то сказали друг другу. Поезд опять снижал скорость - впереди был мост. Первый вагон уже въехал на него, и состав пошел совсем медленно.
        - Они ничефо не знайт! - повторил красномордый, и покраснел еще больше. - Забирайт у них, пока не доехаль до станции!
        По его команде амбалы бросились вперед, точно нападающие в регби, вытеснили их в дверной проем и вынудили прижаться спинами к защитным перильцам внешней площадки.
        Места оставалось совсем чуть-чуть. Лили пнула одного из нападающих ногой, Вейд заслонил собой Бекку. А Даррел умудрился высвободить руку и… камертон, описав в воздухе дугу, приземлился на рельсы. Один из верзил заорал, а красномордый без лишних раздумий столкнул его с площадки следом за камертоном:
        - Найди его! Быстро!
        Теперь бандитов осталось трое, если не считать красномордого. Мысли скакали у Даррела в голове, как безумные. Он рванулся вперед, и красномордый, стоявший как раз напротив дверного проема, шлепнулся обратно в багажный вагон, где усатый охранник что-то орал в телефон.
        Вейд рванулся, чтобы достать из рюкзака кинжал, но, улучив момент, лягнул второго амбала под коленки - и тот полетел на площадку вниз головой. Бекка и Лили по очереди шлепали третьего амбала по ушам, а тот орал на них белугой. Даррел напрыгнул на четвертого - тот потерял равновесие, и, пока обретал его, размахивая руками, ребята смогли наконец заскочить обратно в вагон.
        Красномордый полез за чем-то за пазуху, но Даррел с Вейдом накинулись на него и повалили на двух оставшихся, которые валялись на платформе. Девчонки в четыре руки захлопнули и заперли дверь.
        Подбежал запыхавшийся охранник, усы у него так и шевелились от ярости.
        - Я звониль начальник состаффа!
        Вейд вытащил из кармана деньги, которые дал ему отец.
        - Помогите нам. Я дам вам евро. Просто уйдите и дайте нам ключ.
        Снаружи, со стороны платформы барабанили в дверь.
        - Открывайт! Или ми стреляйт!
        Прислонившись к двери, чтобы отдышаться, Вейд хотел отсчитать несколько купюр, но усатый отобрал у него всю пачку.
        - Спасипа!
        Он запер выход на платформу и, бросив Вейду ключ, почти убежал в предыдущий вагон.
        - Прячемся за сумками! - приказала Бекка.
        Вейд бросился к двери в соседний вагон, приоткрыл ее и вместе с остальными спрятался за багажом. В следующую секунду троица амбалов с красномордым выбили дверь и ворвались в вагон. Увидев, что дверь в другом конце приоткрыта, они рванули к ней, даже не глядя по сторонам. Как только все они исчезли, ребята бросились к двери и заперлись изнутри.
        - Поверить не могу, что мы живы! - воскликнула Бекка.
        Лили в ответ то ли рассмеялась, то ли всхлипнула:
        - Еще не вечер…
        Глава тридцатая
        Времени оставалось в обрез - ублюдки должны вернуться с минуты на минуту.
        - Нам нужен другой план, - сказал Вейд.
        - Я пас. У меня никакого плана нет, - сообщил Даррел.
        - Конечно, ты же только что выбросил камертон. А если он нам снова понадобится? - возмутилась Лили.
        - Не понадобится, у меня абсолютный слух, я сам себе камертон.
        Лили прищурилась.
        - Не знаю, что ты имеешь в виду, но лучше, если ты и вправду сможешь заменить камертон, когда он понадобится.
        - Нам нужно убраться с поезда еще до станции. Ну или до границы - точно. Через сколько мы будем в Австрии, кто-нибудь знает? - спросил Вейд.
        - Уже смотрю, - ответила Лили.
        За окном мелькали леса, поля и горы со старинными замками, широкие реки и петляющие ленты шоссе.
        - Кажется, меньше, чем через час.
        Вейд прошел по вагону.
        - Хватит надеяться на удачу. Подождем, пока поезд сбавит скорость, спрыгнем и где-нибудь спрячемся. Вагон последний, так что никто не заметит.
        Даррел скептически хмыкнул.
        - Значит, это твой план? Спрыгнуть с поезда?
        Но Вейд точно знал - сейчас или никогда. Поезд только что промчался по мосту, но больше не разгонялся. Неужели станция уже рядом?
        - Да, именно! - решился Вейд.
        Он открыл дверь и вышел на платформу. Если посмотреть на деревья вдалеке, то покажется, будто состав еле ползет, а если взглянуть на рельсы, наоборот - мчится на сумасшедшей скорости. Эйнштейн вроде даже как-то обозначил это явление. Но вот как - времени вспоминать точно уже нет.
        - Кто первый?
        - Ты первый, - выпалила Лили. - Если не убьешься, пошлем следом Даррела. А если и он не убьется, то, так и быть, мы с Беккой тоже спрыгнем. Да, Бек?
        - Да, Лили, - ответила та.
        Вейд хмыкнул:
        - Ну что, круто.
        Состав медленно тормозил. Левый откос железнодорожного полотна покрывала густая трава. Вейд спустился на нижнюю ступеньку и, схватившись за лямку рюкзака, прыгнул, ударился о твердую землю и, дважды перевернувшись, откатился в сторону. Оглянулся. Поезд продолжал тормозить. Ну, давайте же! Следом, обхватив сумку руками, прыгнула Бекка. Немного неуклюже, но в целом - удачно. Лили с Даррелом спрыгнули вместе. Даррел даже не упал - приземлился на полусогнутые, Лили прокатилась немного и замерла.
        Вейд поднялся. Рука отозвалась резкой болью, но, когда он сломал ее на бейсболе, было хуже. Пошевелил - терпимо. Переживет.
        - Вы в порядке?
        Друзья что-то невнятно буркнули и подковыляли к нему - уже хорошо. Поезд проехал еще с полмили и после очередного поворота скрылся за деревьями. Тут же раздались два коротких гудка и протяжный скрип тормозов.
        - Увидят, что мы смылись, и начнут прочесывать местность. Надо убежать подальше, - сказала Бекка.
        - Прочесывать местность, - повторил Даррел с улыбкой. - А ты, случаем, не шпионка?
        - Тише!
        Вейд пытался уловить стук колес отходящего от станции поезда, но бесполезно.
        - Обычно поезда недолго стоят. Думаю наш еще там. Надо посмотреть, что происходит.
        Лили взглянула на Вейда:
        - Это опасно.
        - Опасно, но они еще не знают, где мы. И нам же будет лучше, если мы посмотрим, что там происходит.
        - Будем шпионить за шпионами? - уточнил Даррел.
        - Будем.
        И, не дожидаясь ответа, Вейд рванул бежать сквозь заросли травы. Хорошо, если остальные побегут за ним. А если нет? Это будет уже совсем по-дурацки. Но - ура! - все бегут следом.
        Спрятавшись за деревьями, они наблюдали за тем, что происходит на станции. Черный джип и две полицейские машины уже стояли на платформе. Трое амбалов и красномордый отирались рядом. Тот, которого выкинули из вагона вслед за камертоном, еле выполз из полицейского автомобиля. Размахивая здоровой рукой с зажатым в ней серебристым камертоном, он что-то объяснял и показывал на рельсы. Остальные, похоже, внимательно его слушали и кивали. Наконец один из этих ублюдков вернулся в вагон, а остальные уехали. Поезд тронулся.
        - Ну и что мы выяснили, уважаемый профессор Вейд? - съехидничала Лили.
        Вейд перевел дыхание.
        - Они оставили своего человека в поезде, а значит, думают, что мы можем скрываться там. И это хорошо. Они в курсе, что мы направляемся в Болонью, ведь я сдал всех по глупости…
        - Да мы все себя сдали, - перебила его Бекка.
        Вейд улыбнулся и продолжил:
        - Спасибо. Но они еще не знают, что в склепе мы нашли кинжал, так что им ничего не известно ни про Ахилла Мароццо, ни про фехтовальную школу. Если мы не будем дураками, то доберемся туда без особых проблем. Ну и папина знакомая нам поможет.
        - Ладно. Мы выяснили достаточно. Согласна, - сдалась Лили.
        - Только, все еще у этих уродов на крючке, - добавил Даррел.
        Бекка кивнула:
        - А дальше что? Как мы попадем в Италию?
        - Для начала найдем на чем можно доехать, не привлекая внимания, - ответила Лили. - Даррел, пойдем со мной. А вы тут подождите. Двое не так подозрительно выглядят, как четверо.
        - Хорошо, - согласился Вейд.
        И, глядя в спины уходящих друзей, поймал себя на мысли, что прямо слышит, как Даррел болтает сейчас, не затыкаясь ни на секунду. Ну и хорошо.
        Бекка смотрела вслед давно ушедшему поезду.
        - Вейд, а мы точно правильно сделали, что уехали одни и оставили твоего отца там? Понятно, что выбора у нас не было, но сейчас еще можно все переиграть. Может, нам стоит вернуться и рассказать все как есть. Обратиться в посольство или в газеты, попросить о помощи. Как-то страшно во все это ввязываться одним.
        В ее глазах читалось беспокойство, как и в глазах Вейда.
        - Я тоже ничего не знаю. Но папа сказал никому не доверять. Он хотел защитить нас. - Вейд достал кинжал. Его волнистый клинок сверкнул на солнце. - Наследие Магистра. Из-за него уже погибли как минимум двое. И те ублюдки охотятся за ним. Мне кажется, самое важное сейчас - это сохранить кинжал, не позволить им добраться до него.
        Впечатляющая речь получилась у Вейда. Но был ли в ней хоть какой-то смысл?
        Бекка поймала его взгляд. Затем, помолчав немного, сказала:
        - Все верно. Постараемся попасть в Болонью и найти Изабеллу Мерканти. Но как только мы заметим хоть одного урода в черном - сразу бежим в посольство.
        Вейд засмеялся:
        - Урода в черном, говоришь? Мы же едем в Италию!
        - Но ты же понял, о чем я! - Бекка широко улыбнулась.
        Разговаривать с Беккой было спокойно и легко. Удивительно, но это отвлекало Вейда от тягостных мыслей об отце и о том, что происходит с ним в Берлине. Очень хотелось верить, что тот громила в поезде блефовал, угрожая: «Если хотеть видеть ваш фатер живой…»
        Верить в то, что это блеф, Вейду было необходимо. Иначе, потеряв эту веру, его самого не станет в ту же минуту.
        Вдруг со стороны дороги послышался звук мотора - в клубах сизого дыма прямо в их сторону вылетел какой-то автомобиль. Затем сбросил скорость и неожиданно встал на обочине.
        Вейд схватил Бекку за руку.
        - За деревья…
        - Вейд! - заорал Даррел, высунув голову из кабины. - Мы нашли на чем ехать. Фургон из супермаркета!
        Водитель выпрыгнул из кабины вслед за Лили и Даррелом и широко улыбнулся.
        - Он сказал, что у нас приятные лица, - сообщила Лили. - Так, в общем-то, и есть.
        - Я езжу Болонью. Дфа раза неделю. Сатитесь.
        Бекка вопросительно посмотрела на Вейда:
        - Как насчет «никому не доверять»? Думаешь…
        - Залезайт, залезайт. - Водитель откинул полог фургона, Даррел уже карабкался внутрь, цепляясь за брезент, но остальные еще топтались на месте. - Я не плохой. У меня семья. Детти. Дфа. Залезайт, залезайт. Хороший грузофик.
        Бекка с Вейдом стояли как вкопанные, Лили их убеждала.
        - Ну посмотрите только, у него лицо доброго человека!
        - Да, но… - начал Вейд.
        - Лицо человека о многом говорит. И страничка в «Фейсбуке» тоже. У него такие классные фотки детей запощены. Смотрите. - Лили сунула им под нос планшет. На снимках какой-то мальчик с приклеенными усами катал девочку на плечах. - Я понимаю, что это безумие, но он кажется нормальным. У него есть грузовик, он говорит по-итальянски, так что мы с Даррелом рискнули. И у него есть дети, целых двое. Он довезет нас, куда нам надо. Ну, давайте же, а! Вон Даррел уже расселся, как у себя дома.
        В общем-то, лицо у водителя и вправду было очень доброе. Одна сплошная улыбка. Как у дяди Генри.
        - Ладно. Спасибо, сэр.
        - Все тип-топ! - Водитель засмеялся и опустил тент, когда последний из ребят влез в кузов. - Вы прятаться, вы спать, обедать в Болонье.
        Глава тридцать первая
        Кузов был забит ящиками с минеральной водой и разными напитками - основным, как сказал Даррел, экспортным товаром между Германией и Италией.
        - Друзья, мы официально стали немецким экспортом!
        - Который везут вместе с газировкой, - добавила Лили и рассмеялась. Водитель плотно затянул ремни тента, вернулся в кабину и завел двигатель. - Я должна рассказать об этом в блоге!
        Через три часа неспешной поездки по холмам грузовик подрулил к границе с Австрией - сюда он приезжает дважды в неделю. Так что пограничники только заглянули под тент, увидели ящики - и без лишних разговоров пропустили машину.
        Грузовичок завернул по дороге в несколько магазинчиков, где водитель оставил часть товара. Как прошел досмотр на итальянской границе - никто и не заметил. Водитель постепенно разгружал свой фургон, заворачивая то к одному магазинчику, то к другому, пока тот совсем не опустел.
        Вейд проснулся в холодном поту от ужаса - ему снилась разворошенная комната дома в Остине. Он незаметно вырубился и проспал большую часть пути. Поврежденная рука - предплечье - болела, но кисть двигалась, а значит, это не перелом. Наверняка всего лишь ушиб или растяжение. Ерунда. Даррел все еще храпел. Бекка уже проснулась и сидела, обхватив руками коленки, Лили, привалившись к ее плечу, тоже спала. Судя по всему, Бекка не горела желанием разговаривать.
        Поздним утром опустевший фургон прибыл на автобазу и остался там в компании таких же машин. Ребята еще раз поблагодарили водителя, он пожелал им удачи - и вскоре все четверо оказались одни на улицах Болоньи. Перевалило за полдень.
        Первым делом нужно найти Изабеллу Мерканти. Лили набрала номер Болонского университета и передала трубку Бекке: та на не очень твердом итальянском что-то спросила. Несколько раз ее звонок перебрасывали между сотрудниками, но потом наконец кто-то ответил.
        Бекка попросила Изабеллу Мерканти, долго слушала с мрачным лицом, как ей что-то говорили, пару раз переспросила «Caio?», а затем, прикрыв глаза, поблагодарила: «Grazie», - и, нажав отбой, долго смотрела на трубку остановившимся взглядом.
        - Там все время что-то трещало - у тебя, наверное, телефон разряжается. Но я почти все поняла.
        - Что тебе сказали? Опять плохие новости? - спросил Даррел.
        - Сегодня какой день? Пятница? - уточнила Бекка. - Два дня назад Изабелла Мерканти не пришла на собственную лекцию. И с тех пор университет не может нигде ее найти.
        - Два дня назад мы были в Берлине, - заметил Вейд.
        Лили обхватила себя руками.
        - Мы все понимаем, что это значит. Это же очевидно. Они ее похитили. Или убили…
        - Нет. Только не это, - сказала Бекка.
        - Ее муж был членом «Asterias». Его смерть - не несчастный случай. Его убили. А теперь и до нее добрались.
        У Вейда подкосились ноги. Он опустился на бордюр, долго смотрел на мостовую, потом поднял голову.
        - Мы остались одни. Что там происходит с отцом - неизвестно. Здесь у нас нет ни денег, ни друзей. Нужно что-то делать.
        Бекка протянула Даррелу телефон:
        - Сначала позвони маме. Оставь сообщение. Скажи, нам нужна ее помощь. Больше ничего не говори. Она перезвонит, когда сможет.
        Даррел набрал номер. Еще раз.
        - Не работает…
        Лили взяла аппарат.
        - Точно, Бекка. Он почти разряжен. Вот почему связь такая плохая.
        - Отправь Саре письмо по электронке, - предложил Вейд. - С планшета же можно это сделать?
        Лили сунула телефон в сумку.
        - Она получит его, только когда выберется из джунглей. А вообще да, можно.
        Даррел быстро написал сообщение, нажал кнопку «Отправить» и сказал:
        - Вспомните, зачем мы сюда приехали.
        - Нам нужна школа фехтования, - тут же ответила Бекка.
        Пальцы Лили снова запорхали над планшетом.
        - Школа Ахилла Мароццо находится на улице Виа Ка-Сель-ва-ти-ка, - название улицы Лили произнесла медленно, намеренно коверкая язык, чтобы Бекка рассмеялась. - А нечего такие длинные слова придумывать. Чем им не угодила Мейн-стрит, например. Ну ладно. Гугл показывает, что она тут недалеко, Идемте…
        Дорога оказалась отнюдь не прямой. Да и могло ли быть иначе в этом древнем городе? Вейд уже ничему не удивлялся. Старые узкие улочки петляли, пересекали бульвары, кружили, приводили в тупики и возвращали назад.
        Утомившись от быстрой ходьбы, ребята вышли к Виа Ка-Сельватика и оказались в окружении невысоких домов с крышами, покрытыми красной черепицей. За каменным забором в самом конце улицы, пряталось несколько зданий, отдаленно похожих на школьные. Еще несколько минут все пытались найти калитку. Нашли, но она оказалась заперта.
        - Может, перелезем через стену? - предложил Даррел.
        Они с Вейдом подсадили девчонок, а затем влезли сами. Первое, что все увидели, - большой мощеный двор. Среди старых были здесь и новые здания, не видные с улицы, и что-то напоминающее церковь, к центральному входу которой вела широкая лестница.
        Глядя то на экран планшета, то на странное здание, Лили сообщила:
        - Сале д’арми по-прежнему является фехтовальной школой. Ее ученики учатся технике боя, разработанной Ахиллом Мароццо в шестнадцатом веке. Этой же техникой фехтования овладел и Коперник, когда учился в Болонье, то есть в начале тысяча пятисотых годов. Прикольно?
        - Прикольно, - согласилась Бекка, поднимаясь по ступенькам.
        Свет в окнах не горел. Было тихо. Ни звона шпаг, ни голосов, ни вскриков, которые они ожидали услышать за дверями фехтовального зала.
        Вейд с Даррелом одновременно потянули за бронзовые ручки - те не поддались.
        - Закрыто. Как всегда, - сказала Лили.
        На стене, рядом с дверями они увидели гладкую клавиатуру с буквами и цифрами, а под ней - щель для пластиковой карточки. Ну конечно. Здесь нужно знать код.
        Как бы в противовес клавиатуре на правой двери поблескивала маленькая бронзовая пластинка с буквами «А» и «М».
        В центре между буквами виднелась замочная скважина странной формы. Не такая, как для обычного ключа. Она скорее напоминала щель, чуть вдавленную, расширяющуюся в центре и узкую на концах.
        Даррел постучал. Тишина. Бекка отступила на пару шагов и крикнула:
        - Эй! Есть кто-нибудь? Aprire la porta?
        Никто не ответил.
        - Что дальше? - поинтересовалась Лили.
        Вейд, не отрываясь, разглядывал замочную скважину. Удивительно, но старинный замок выглядел нетронутым, ни единой царапины от ключей - а ведь им должны были пользоваться уже много веков. Правда, вокруг скважины шел странный след - идеальной формы окружность радиусом примерно в два дюйма. Похоже, этот след оставила какая-то штуковина, к которой был приделан ключ.
        Лили безрезультатно стучала в двери.
        - Откройте! А! Эм! Мы прятались в грузовике с газировкой, чтобы сюда добраться!
        - Подожди, - попросил ее Вейд, достал из рюкзака кинжал, развернул бархатную ткань.
        - Шутишь? - удивился Даррел. - Ты собрался пробивать нам путь силой?
        - Не совсем.
        Вейд еще раз присмотрелся к замочной скважине: совпадает ли размер - и осторожно вставил туда клинок.
        - Не спеши, - попросила Лили.
        Волнистый клинок легко вошел в скважину до конца. Рукоять уперлась в пластину и точно совпала с окружностью, прочерченной вокруг скважины. Вейд попытался повернуть рукоять, как все ключи, по часовой стрелке - безрезультатно. Тогда он повернул кинжал в обратную сторону, тот поддался, и механизм замка щелкнул.
        - Конечно! - прошептал он. - Все планеты нашей солнечной системы вращаются против часовой стрелки - опять Коперник.
        Вейд еще раз повернул кинжал. Остановился на секунду. И едва начал поворачивать в третий раз - все услышали тихое пиканье, которое раздавалось секунд десять. Потом где-то в глубине что-то щелкнуло. И снова все затихло.
        - Ого! - завороженно прошептал Даррел.
        - И не говори! - согласилась с ним Лили.
        Вейд улыбался во весь рот и ничего не мог с собой поделать. Они справились! Они разгадали целую кучу ребусов, сбежали от каких-то отморозков, пересекли пол-Европы, достали из тайника этот старинный кинжал, отыскали дверь, которую он открывает, - и открыли ее.
        И это только начало!
        Бекка права - впереди их ждет еще столько всего!
        - Эй, мы входить будем или поулыбаемся и всё? - съехидничал Даррел.
        - Ой, да.
        Вейд вытащил кинжал и толкнул створку. Тяжелая - насколько тяжелыми бывают старинные двери! - дверь отворилась легко и бесшумно, как и та, что вела в склеп Купферманов. Внутри было прохладно и пахло старым камнем. На цыпочках они вышли в длинную галерею с высоким потолком, арками и колоннами и остановились, вглядываясь в темноту. Вдруг прямо перед ними сверкнула шпага и кто-то невидимый прошептал:
        - Ни шага больше!
        Глава тридцать вторая
        - Кто посмел вторгнуться в наши святые чертоги? Отвечайте немедленно либо умрите!
        Слова эти были сказаны по-английски - с таким раскатистым «р-р-р», что Лили сразу вспомнила о теплом песке и лазурной воде - юношей в облегающей белой тунике и таких же лосинах. Каштановые волосы, обрамляли худое точеное лицо и ниспадали на плечи такими же волнами, какими изгибалось лезвие дуэльного кинжала.
        - Мы… э-э… туристы! - промямлил Даррел.
        - Вы проникли в очень частную школу, - объявил юноша, не прекращая «рыкать» и не опуская меча. - И очень надежно закрытую.
        Лили чувствовала, как Бекка буквально сверлит ее глазами. В чем дело? Почему она уставилась на меня, а не на этого парня? Затем осознала, что рот у нее открыт. И закрыла его, но прежде успела выговорить:
        - Ваш акцент…
        Юноша хотел что-то сказать, но заметил старинный кинжал в руке Вейда. Меч его тут же опустился, а сам он с легким поклоном произнес:
        - Прошу извинить меня. Это очень… очень редкий кинжал. - И приподняв бровь: - Вы нашли его в Берлине?
        Ребята переглянулись.
        - Откуда вы знаете? - спросила Бекка.
        Юноша посмотрел на нее, затем вновь на кинжал.
        - Таких кинжалов изготовили всего несколько. В начале шестнадцатого века. Но вам, не сомневаюсь, это уже известно. - Он снова поклонился. - Мои самые искренние извинения. Я ждал… не вас. Можно осмотреть кинжал?
        - Да, - ответила Лили, будто он обращался исключительно к ней.
        Юноша бережно взял у Вейда протянутое оружие.
        - Действительно, один из клинков Ахилла. Простите - Ахилла Мароццо, мастера, который основал нашу школу. Здесь, в этом самом здании. У него было много талантливых учеников. И, я опять же уверен, вы знаете об этом, иначе бы не стояли здесь. Ведь вы, как и многие, кто иногда находит к нам путь, пришли посетить самое древнее помещение - нашу библиотеку, не так ли?
        Библиотека? Книги? Неужели Реликвии - это просто книги?
        Не дожидаясь ответа, юноша добавил:
        - Конечно, так. - Он отдал кинжал Вейду и нахмурился. - За вами не было слежки?
        - Слежки? - переспросила Бекка, которая до этого молчала. - Откуда вы… то есть… почему вы думаете, что за нами следили?
        Юноша прищурился:
        - Сам ваш визит… впрочем, об этом позже. Следуйте за мной. Быстро. Как вы, наверное, догадываетесь, располагаемся мы в каземате.
        С чего бы мы догадывались? За кого он нас принимает?
        Крутанувшись на каблуках - как показалось Лили, весьма грациозно, - юноша нажал кнопку на стене рядом с дверью.
        Задвигались невидимые болты и засовы; их металлический лязг разнесся резким эхом по залу.
        - Безопасность не бывает излишней…
        Он посмотрел на каждого внимательно, как художник, старающийся уловить самые важные черты для портрета, и сделал приветственный жест мечом.
        - Меня зовут Карло Нуовенуто, - представился юноша. - Я сам провожу вас в библиотеку. Следуйте за мной. Скорее!
        Они поспешили вслед за Карло, и звуки их шагов завибрировали меж каменных стен коридора.
        - А почему школа расположена в каземате? - спросил Вейд.
        - Объясню позже, - коротко ответил юноша и свернул налево. Они вошли в помещение с высоким потолком, расписанным толстыми голыми младенцами на облаках. Пересекли зал, прошли через арку в длинный коридор с красными окнами. Карло Нуовенуто заводил их все глубже и глубже, в самое сердце старинного здания.
        - Карло, вы ведь, наверное, итальянец? - поинтересовалась Лили с улыбкой.
        - Si. Наполовину. А еще наполовину… во мне смешалось много кровей.
        Даррел чуть слышно хмыкнул. Лили заметила, как они с Вейдом переглянулись, и тот закатил глаза.
        Ну еще бы! Вы аж лопаетесь от желания быть на него похожими! Вейд с Даррелом наверняка прикидывают, можно ли доверять Карло, и стараются не расслабляться, чтобы в случае чего дать отпор. Ей так и хотелось крикнуть: «Ребята! Карло сражается на стороне добра!»
        - Кстати… - Юноша остановился у небольшого шкафа с фехтовальным снаряжением и открыл его. - Для кинжала есть ножны. Как вас зовут?
        - Я Вейд Каплан. Это мой сводный брат Даррел, наша подруга Бекка и…
        - Лили!
        Карло кивнул каждому из них.
        - Лезвие кинжала нуждается в защите, Вейд. Вот это может вам пригодиться. Ножны изготовлены из синтетического материала, который не позволит клинку затупиться и, что важно, скроет его от сканеров и прочих детекторов.
        - Правда? - изумился Даррел. - То есть в аэропорту и так далее?
        - Именно. Они крепятся вот этим наплечным ремнем и прячутся под одежду.
        Вейд взял легкий, почти невесомый футляр.
        - Спасибо…
        - Теперь сюда.
        Карло провел их в комнату, в которой не было вообще никакой мебели. Лишь в одной из стен виднелась узенькая дверь, к которой он и направился. Как вдруг раздалось гудение виброзвонка, и Карло достал из кармана туники телефон.
        - Si?
        В трубке что-то быстро проговорили.
        - Si. Pronto, - ответил Карло и захлопнул телефон. - Прошу меня извинить. В библиотеке вы будете в безопасности.
        - В безопасности? - переспросила Бекка. - Это - библиотека?
        Перехватив взгляд Вейда, Карло указал на кинжал:
        - Берегите его.
        А затем развернулся на каблуках - каштановые волосы разлетелись веером - и оставил их одних.
        - Он сказал, мы будем в безопасности? - прошептал Даррел. - В каземате, взаперти? Неужели эти уроды нас выследили? Но откуда они так быстро узнали о фехтовальной школе? Как они вообще это делают?
        - Не знаю как, но лучше поторопиться, - сказала Лили. - Эта дверь похожа на ту, входную.
        - Думаю, пора пустить в ход кинжал.
        Вейд вставил клинок в скважину, трижды повернул против часовой стрелки, и дверь открылась. За ней оказался полутемный коридор - узкий, всего каких-то пару футов шириной, по виду очень древний, однако в воздухе не пахло сыростью, а откуда-то сверху доносилось слабое жужжание.
        Неужели кондиционеры? - поразилась Лили. В конце коридора виднелась еще одна дверь, над которой была установлена камера слежения. Красный огонек рядом с линзой мигал - велась запись.
        - За нами наблюдают! - прошептал Даррел.
        - Карло, наверное. Но он вроде нормальный, - отозвалась Лили, хотя слово «нормальный» вовсе не отражало ее настоящего мнения о Карло. - Похоже, он знает, что делает. Так или иначе, возвращаться назад уже поздно.
        Вейд сбавил шаг.
        - Ладно, только вот что: Карло знает, что кинжал очень ценен. Сам клинок - как бы знак того, что мы хорошие, что нам можно доверять. Карло не стал задавать лишних вопросов, а сразу привел нас сюда. Получается, ему известно, что именно мы ищем. Но почему библиотека? Может, Реликвии - это книги?
        - Иди вперед, пожалуйста, - попросила Бекка. - Не выношу темноты.
        Они прошли до конца коридора и оказались в почти полной тьме. Лили безуспешно пыталась вспомнить их путь сюда - последовательность помещений и поворотов - и сообразить, как далеко они от выхода на улицу. Вейд отпер клинком уже третью дверь, и они спустились по ступеням в самую роскошную комнату, какую только можно увидеть: три из четырех стен украшали тяжелые, расшитые золотом гобелены со сценами из древних мифов. На потолке же раскинулось ослепительное желто-красное солнце, от которого разбегались по углам золотые лучи.
        На четвертой стене в тщательно продуманной последовательности висели старинные мечи и клинки. Было и несколько кинжалов, похожих на тот, что у них, но ни один не повторял его в точности. Были и особо экзотические экземпляры: длинные кривые сабли напоминали об арабах - наверное, такими дрались обитатели пустыни. Лили чуть не брякнула, что эти сабли похожи на бутафорские клинки для кино, вовремя сообразила, что как раз киношные сабли, скорее всего, изготавливали, копируя те, что висят на стене.
        - И все это создал Ахилл Мароццо? - спросила она.
        Воздух в комнате был свежий, хотя помещение находилось глубоко под землей. В этом чувствовалось нечто фантастическое, вроде встречи прошлого и будущего в едином пространстве.
        - Возможно, - ответил Даррел. - Хотелось бы мне прихватить парочку. Нам ведь нужно оружие. А сабли и мечи - это круто!
        - Их невозможно спрятать, - отозвалась Бекка. - Даже кинжал таскать с собой - и то опасно.
        - И что, в этой «библиотеке» всего одна книга? - спросил вдруг Вейд.
        В самом центре комнаты стоял длинный широкий стол с цельной дубовой столешницей, а по его периметру было расставлено с полдюжины дубовых стульев.
        На дальнем конце стола горели две масляные лампы, а в центре покоилась небольшая книга в бордовом кожаном переплете. Уголки ее были из потемневшей меди, а сама она запиралась на две таких же темных застежки.
        В каждом из уголков книги изображалось по такому же кинжалу как тот, что Вейд выложил перед собой на стол. А в центре обложки поблескивала золотая пластина с гравировкой из готических букв - очень похожих на те, что они видели на склепе Купферманов. Лили сразу опознала немецкий готический шрифт. Бекка тут же зависла над надписью, затаив дыхание.
        - Бек? Ты в порядке?
        - Ну, что там?! - не выдержал Вейд.
        Бекка опустилась на ближайший стул, провела пальцами по золотым буквам и зачитала вслух перевод:
        Дневная Книга
        Николая Коперника
        Его Тайные путешествия по Земле и по Небу,
        правдиво описанные
        его помощником
        Гансом Новаком.
        Начато в 1517 году от Р.Х.
        Глава тридцать третья
        - Дневная Книга Николая Коперника? - опешил Даррел. - Дневник Коперника? Настоящий?! Как он сюда попал??
        Бекка все смотрела на книгу в кожаном перелете, и голос Даррела становился тише и тише, пока не растворился совсем, оставив ее наедине со звуком собственного дыхания.
        Наконец Лили похлопала ее по плечу:
        - Бекка, ты можешь ее прочесть? Ведь именно ради этого Карло и привел нас сюда…
        Свет масляных ламп играл на золотом тиснении так, словно буквы пылали.
        - Да, наверное…
        Бекка устроилась на стуле поудобнее, поставила лампы по обеим сторонам от книги, а затем медленно и осторожно, словно обращаясь с живым существом, расстегнула застежки и раскрыла книгу.
        Хотя книге явно исполнилась не одна сотня лет, верхняя крышка кожаного переплета открылась очень легко - и полностью легла на столешницу.
        - Э… да вы сядьте все, - предложила Бекка. - Быстро такое не прочитаешь.
        Вейд обернулся в сторону двери, прислушался.
        - Наверху тихо, - сказал он. - Думаю, мы в безопасности.
        С первой же страницы Бекку поразил почерк - разборчивый, аккуратный. Кем бы ни был этот Ганс Новак, он умел красиво писать.
        Даррел заглянул ей через плечо.
        - Большинство чернильных рукописей со временем выцветает. А эта сохранилась, и даже очень неплохо. Похоже, о ней здорово заботятся вот уже… пять веков подряд. Воздух охлажден до нужной температуры. Свет пригашен. Они знают свое дело. Мама научила меня разбираться в таких вещах.
        Ребята переглянулись - так, будто всем пришла в голову одна и та же мысль. Сара и Роальд Каплан - слишком далеко. Люди пропадают. Люди умирают. А они стоят на пороге тайны, из-за которой это все происходит.
        Наследие Коперника. Двенадцать Реликвий.
        Найдутся ли ответы на страницах лежащей перед ними книги?
        Бекка листала страницы.
        - Почти всё - на немецком, но кое-где попадается итальянский и латынь. Похоже, сборная солянка из разных языков, но я далеко не все знаю.
        - Мы вообще никаких не знаем, - заметил Даррел, и Лили кивнула.
        - И еще здесь картинки.
        И Бекка, перелистывая страницу за страницей, начала показывать им наброски крошечных устройств, машин, механизмов, цепочки абстрактных диаграмм, квадратов и треугольников, а также нечто вроде огромных бесформенных масс - то ли облаков, то ли океанов; некоторые рисунки были выполнены грифелем, некоторые - черными или бурыми чернилами, а затем раскрашены…
        И вдруг ее внимание привлекло одно слово: Stern. По-немецки - «звезда». Это слово затягивало Бекку в текст и не желало отпускать. Тогда она вернулась на первую страницу и начала переводить: сначала отрывисто, с паузами, а затем, привыкая к древнему шрифту, все быстрее.
        Я, Ганс Новак, будучи тринадцати лет, четырех месяцев и восьми дней от роду, записываю здесь так, как сказано Магистром Николаем Коперником и мною самим увидено.
        Слова закружили Бекку и унесли в далекие места и времена.
        Сначала должен я поведать о том, что приключилось с Магистром до появления моей скромной персоны.
        Николай Коперник родился в 1473 году в польском городе Торунь, и свидетелями тому были звезды, которые предсказали ему судьбу провидца и повстанца.
        О, как правы оказались те звезды!
        Восемнадцати лет от роду, уже ступивши на путь, который увенчал его славой, Николай Коперник отправился на учебу в великий Краковский университет.
        Учился он неустанно. Об этом я сужу - как, разумеется, могут судить и все остальные - по его высочайшей образованности. В Болонье сделался каноником. Там же и познакомился с оружейным мастером Ахиллом Мароццо. На Виа-Ка-Сальватике овладел искусством меча…
        - Так я и знал! - Даррел хлопнул рукой по столу. - Он был здесь! Прямо здесь! Вот это да… Читай дальше, Бекка. Извини.
        …Перед возвращеньем домой Николай получил подарок от Ахилла Мароццо. Вот как он сам рассказал мне об этом.
        «Что это?» - спросил Николай.
        Рассмеявшись, Ахилл ответил: «Непобедимый меч для непобедимого фехтовальщика. Он не похож ни на один из тех, что я выковал прежде. Сначала ты должен дать ему имя».
        Николай достал из ножен великолепный широкий клинок.
        «Himmelklinge, - сказал он. - Небесный клинок».
        Ахиллу имя понравилось, и он протянул Николаю второй подарок: «А вот тебе к мечу дуэльный кинжал, изготовленный по моему эскизу».
        «По лезвию его бежит волна, как по Балтийскому морю», - сказал Николай.
        Ахилл улыбнулся. «Пусть оба они служат тебе и защищают тебя».
        - Он пишет о нашем кинжале, - сказал Вейд, поднеся оружие к свету. - Этот клинок действительно принадлежал Копернику!.. Продолжай.
        - Так… - Бекка перевернула страницу. - Теперь идет несколько страниц на другом языке, кажется, на польском. Их я пока пропущу. Дальше - отсюда…
        Мое же повествование начинается на берегу Балтийского моря, в городе Фрауэнберге, который здесь именуют Фромборком. Идет тринадцатая ночь второго месяца 1517 года. Я владею пером, и по этой причине епископ назначил меня помогать Магистру.
        Прибываю я после заката.
        Ночь холодная и звездная, серебряный круг луны встает над еловым лесом и сияет в сапфирово-черном небе.
        - Я уже там… - прошептала Лили, закрывая глаза.
        - Любишь ли ты звезды? - спрашивает Магистр, как только мы поднимаемся на башню.
        - Люблю, - отвечаю я, - хотя знаю о них так мало.
        Коперник качает головой:
        - Я наблюдаю за небом, Ганс. Беспрестанно произвожу расчеты, но… сама их основа неверна. Солнце, звезды и планеты движутся по небу совсем не так, как нас учат. Я должен узнать больше!
        Бекка остановилась. Ей вдруг почудилось, будто сверху, из фехтовальной школы, доносился какой-то шум. Она прислушалась. Да нет, все тихо. И она продолжала.
        И вот в один судьбоносный день раздается стук в дверь. Николай прыжками сбегает вниз с криком: «Его наконец-то доставили!»
        Ему приносят полуистлевший старинный свиток. Николай говорит, что эти записи сделал во II веке великий астроном Птолемей, автор знаменитого «Альмагеста».
        - Я знаю о нем! - сообщил Вейд. - Птолемей первый составил хоть какой-то каталог созвездий. Он нашел сорок четыре созвездия. Папа научил меня их названиям. Они есть на моей карте.
        «Птолемей, - говорит Николай, - был умнее, чем мы с тобой вместе, Ганс. В этом свитке описаны удивительные астрономические явления, увидеть которые можно только на юге. Мы должны ехать!
        И вот, под покровом ночи и в глубокой конспирации, мы запираем Фромборкскую Башню и отправляемся далеко на юг.
        Бекка выдержала паузу, перевела дух.
        - Из Польши на юг, - пробормотала она. - Но зачем?
        - Читай дальше, - сказала Лили. - Пожалуйста.
        15 марта 1517 года. Свиток Птолемея чуть не стоит нам жизни, когда, следуя ему, мы доезжаем до…
        - Дальше не понятно, - прерывает чтение Бекка. - Тут какой-то новый код, мы такого еще не встречали. На расшифровку нужно время. Пропущу пока…
        …и он делает математические вычисления и рассчитывает положение звезд, чтобы воссоздать древнее устройство, которое изобрел Птолемей.
        - Вот зачем мы рискуем нашими жизнями, - говорит Николай.
        - Устройство? - переспросила Лили. - Что еще за «древнее устройство»? И больше о нем ничего не пишется? Это нам не поможет…
        Бекку сбивали с толку незнакомые слова, но проблема была не только в них. То и дело в тексте попадались астрономические расчеты - целые параграфы, похожие на примитивные алгебраические уравнения вперемежку со странными рисунками.
        - Только мне слышится шум наверху? - спросил вдруг Даррел.
        Все прислушались. Наверху что-то со звоном упало на пол. И вновь тишина.
        - Читай дальше, - сказала Лили.
        - Тут опять непонятный кусок…
        Бекка пропустила три страницы сплошного шифра. И продолжала:
        Вот уже который день Николай изучает устройство.
        - Птолемей проникал в суть вещей, но его аппарат был обречен на провал, - говорит он. - Нашему уготована совсем иная судьба.
        На острове Николай строит аппарат из всего, что попадается под руку. А что не может найти, изготавливает своими силами. Он выдумывает новое и совершенствует то, что уже изобрел.
        И вот однажды вечером восклицает:
        - Мечта Птолемея воплощена!
        А вскоре наконец и случается долгожданный небесный катаклизм…
        - Дальше о каком-то «взрыве света», - сказала Бекка.
        Николай садится в самом центре аппарата, а я позади него… В небе образуется отверстие, и наше путешествие начинается…
        - Отверстие в небе? - поразился Вейд, лихорадочно листая отцовские конспекты. - О чем он? Такого же не бывает…
        Бекка переворачивала страницу за страницей.
        - Дальше текст зашифрован. Много страниц подряд. Цифры, буквы, и очень часто повторяется латинская «V».
        Вейд нахмурился и уставился в книгу. Бекка не могла прочесть его мысли, но догадывалась, что тревога об отце у него сменилась чем-то другим. Вейд закусил губу и задумчиво барабанил пальцами по столу - так он делал всегда, если напряженно над чем-либо думал.
        - Сюда бы сейчас мои книги!
        Бекка перевернула еще несколько страниц - и вдруг наткнулась на сложенный пополам лист бумаги. Осторожно развернув его, она ахнула.
        - Что там? - спросила Лили.
        Это был набросок, тут же напомнивший Бекке о знаменитых чертежах Леонардо да Винчи, вот только что именно изображалось на нем - она понять не могла.
        - Так это и есть аппарат? - возбудился Даррел. - Что же это, черт возьми? Похоже на глобус… или на кресло?
        А Бекка читала дальше, все быстрей и быстрей.
        С огромными усилиями возвратив аппарат обратно в…, Николай вдруг начинает тревожиться. Он прекрасно осознает, сколько зла сотворят могущественный Гранд-Мастер Альбрехт и безжалостные рыцари Тевтонского Ордена, если завладеют этим устройством. «Нельзя допустить, чтобы оно попало к ним в руки!»
        - Но вы же не думаете… то есть… ну, что Тевтонский Орден до сих пор существует? - нерешительно сказала Лили. - Может, те же самые силы, от которых Коперник пытался спрятать Реликвии, и охотятся теперь на нас? Неужели этот рыцарский Орден еще существует?
        Николай принимает решение.
        С гигантского каркаса машины, с ее замысловат ой рамы, он снимет двенадцать замкнутых друг на друга частей, без которых аппарат работать не сможет.
        «Их хранение я доверю… двенадцати разным людям…»
        «Хранителям», - догадываюсь я.
        «…И они дадут обет охранять это устройство во все времена!»
        Даррел кивнул:
        - Двенадцать Реликвий - это двенадцать частей устройства, которое изобрел Коперник. И знаете еще что? Могу поспорить, что в аббревиатуре «G.A.C.» буква G - это Guardians, то есть Хранители, а С - Copernicus, то есть Коперник. Осталось понять, что такое А…
        У Бекки засосало под ложечкой.
        - Вот оно, слушайте!
        Реликвии будут разделены и спрятаны по всему миру далеко одна от другой, в местах известных и неизвестных.
        «Первая Реликвия будет пожалована тому, кто возвышается над всеми и кто поднимет ее, как поднимают родное дитя», - говорит Николай.
        «Реликвии будут связаны последовательно одна с другой, от первой - до последней, дабы только так - о, Господь, не допусти в этом нужды! - великую машину вновь можно было собрать.
        И станет, Ганс, эта машина моим истинным наследием».
        Вейд вскочил и начал расхаживать вокруг стола, бормоча себе под нос.
        - Итак, существуют Реликвии. И общество Хранителей, которые защищают их в разных частях мира. Первая приводит к последней. И еще - некая машина, чем бы она ни была. Наследие Коперника…
        Неожиданно дверь распахнулась. Все обернулись. На верхней ступени лестницы стоял Карло, а рядом с ним - девочка их возраста с клинком в руке и в фехтовальных доспехах.
        - Нас атакуют! - объявил Карло. - Орден снова нашел вас. Забирайте книгу. Здесь от нее и духу не должно остаться. Бегите и не останавливайтесь. Наверх нельзя, есть другой выход…
        - Орден! - воскликнула Бекка. - Так вот они кто?
        - Бернара Дюфора и вашего друга убил Тевтонский Орден.
        - Вы знаете о Генрихе? - спросил Вейд.
        Карло надавил на один из камней в стене. Открылась потайная дверь.
        - Именно Генрих предупредил, чтобы мы ожидали появления американцев. Его смерть блокировала систему и запустила Фромборкский протокол. Сюда!
        Он повел их по уходящему вниз коридору.
        - Что такое Фромборкский… - начал вопрос Даррел.
        - Быстрее!
        Они уперлись в очередную дверь. За ней тоже оказалась лестница, еще уже предыдущей. Внизу ждала темнота.
        - Вы знаете что-нибудь о моем отце, Роальде Каплане? Его арестовали в Берлине Орден и полиция…
        - Слово «арестовали» здесь не подходит, - ответил Карло. - И у тех полицейских - другие хозяева. Пока мне известно немного, но я все выясню. Берегите себя и книгу. Идем же, скорее!
        Следуя за Карло, они пересекли еще одну комнату и оказались в коридоре, постепенно уходящем вверх.
        - Вы же не собираетесь отдать нам дневник Коперника? - ошарашенно спросила Бекка, прижимая книгу к груди. - Эта книга бесценна!
        - Кинжал тоже принадлежал ему, - вмешалась Лили. - Надеюсь, ты догадалась?
        - Налево! - скомандовал Карло, быстро увлекая их в очередной коридор, на сей раз совсем узенький. - Какими бы ценными ни были эти вещи, Хранители дали куда более важную клятву. Они поклялись защищать своих детей и внуков от злодеяний и алчности Ордена. Так было во все века.
        - И вы тоже Хранитель? - не сдержалась Лили.
        Карло кивнул:
        - Я один из тех многих, кто чтит наследие Коперника и защищает Реликвии. На своем пути Хранителю приходится многим жертвовать и часто скрываться. Не каждому это по силам. Но теперь, когда Протокол требует, чтобы Реликвии были собраны вместе и уничтожены, все мы в опасности. Включая вас… Сюда! - И Карло остановился перед стальной дверью. - Впервые за пять веков, - сказал он, - Фромборкский протокол, разработанный самим Магистром на смертном одре, приведен в действие. Орден развалился сотни лет назад, со смертью Альбрехта. С тех пор и до последних дней Реликвиям ничего не угрожало. Но четыре года назад Генрих Фогель зафиксировал признаки странной активности. У Ордена появился новый Гранд-Мастер. Смерть Генриха прорвала внутренний круг защиты Хранителей. И Фромборкский протокол автоматически вступил в действие.
        - И что же нам теперь делать? - спросил Вейд.
        - Немедленно ехать в Рим, - ответил Карло. - Все, что нужно, вы найдете по адресу Виа Разаньоле, пять. Запомните и повторите: Виа Разаньоле, пять.
        Они повторили - каждый по очереди.
        - Виа Разаньоле, пять, - еще раз произнес Карло и, повторив по буквам, подчеркнул, что пять - цифра римская, а не арабская. Бекке показалось это странным, но запомнила все как велено.
        - И вот еще что. Далеко не всегда вы получите помощь, на которую рассчитываете. Некоторые Хранители не откроются вам даже под угрозой смерти. Некоторые и сами не будут знать своей роли, пока им не подскажут обстоятельства. Мы сделаем все возможное, чтобы сбить тевтонцев со следа и освободить вашего отца, но вы должны всегда оставаться на шаг впереди врага, иначе все пропало.
        - На шаг впереди к чему? - уточнил Даррел.
        - К конечной цели Путешествия, - ответил Карло. - Того самого, что началось пять веков назад - и продолжилось с вашим появлением в Берлине.
        Сверху слышались приглушенные крики. Колокола забили тревогу, запахло дымом.
        - И вы всерьез утверждаете, что это - рыцари Тевтонского Ордена Древней Пруссии? - спросила Лили.
        - А кто же еще? - усмехнулся Карло. - За мной!
        Глава тридцать четвертая
        Они проскочили через дверь, под арку, прорвались через запутанный лабиринт переходов. Топот ног над головой звучал все отчетливей.
        Карло резко развернулся:
        - Я узнаю про вашего отца. Спасу его, если нужно. А теперь - вон в ту дверь!
        За красной дверью пахло бензином и полировочным воском. Наверняка здесь когда-то располагались школьные конюшни, а теперь хранятся антикварные или просто редкие авто.
        Дородная дама со светлыми легкими волосами, едва взглянув на гостей, невозмутимо натягивала кожаные водительские перчатки. Карло бросил ей несколько слов на итальянском и вручил толстый коричневый конверт. Она легонько кивнула.
        - Он сказал, что нас нужно увезти отсюда. Быстро, - перевела Бекка.
        «Интересное есть ли хоть что-то, чего Бекка не знает?» - подумал Вейд.
        Блондинка сняла со стены связку ключей и удивительно изящно скользнула за руль блестящего золотого купе.
        Даррел аж рот открыл.
        - Ни фига себе! Это же «мазерати» семьдесят шестого года! Полный улет!
        - Берегите дневник, - сказал Карло, глядя на Бекку. - Сейчас его нужно увезти отсюда, но я вернусь за ним. Орден ни перед чем не остановится.
        - Откуда они все время узнают, где мы? - спросила Лили.
        - Отдайте мне ваш телефон и планшет. В распоряжении Ордена военные технологии слежения. Держите взамен. - Из кармана он достал смартфон последней модели. - Тут стоит защита, поэтому они не сразу выследят вас. Но это только для экстренной связи. Ясно? Звонки не дольше двух минут. И… не забывайте заряжать. - Карло протянул Лили зарядку.
        - Спасибо, - сказала Бекка, помогая подруге оторваться от планшета, который тут же вложила в руки Карло.
        Красную дверь сотряс мощный удар - одна из петель слетела.
        - Орден здесь. Нашим друзьям пора. Studenti, vieni! - приказала девушка.
        В тот же миг из бокового коридора послышался оглушительный топот ног, и в гараж вбежало полсотни, а то и больше, учеников фехтовальной школы.
        - Готовы? - спросил их Карло.
        - Готовы! - ответили они дружно.
        - Занять позиции! - приказала девушка, и ученики с поднятыми шпагами прислонились к стенам с двух сторон от двери.
        - Вперед! - крикнул Карло. - Buena fortuna! Мы обязательно встретимся!
        Влезть в машину они успели ровно за секунду до того, как красную дверь выломали. В зал ввалилась дюжина молодчиков в лыжных масках, вооруженных пистолетами с глушителем.
        Ученики школы, как будто всю жизнь ждали этого момента, тут же окружили головорезов. Зал наполнился звоном шпаг, раздались приглушенные выстрелы.
        - Cinture di sicurezza! - крикнула блондинка за рулем.
        Вейд и без перевода понял: пристегнуть ремни. «Мазерати» взревел мотором, заглушая звуки боя. Фехтовальщики рассыпались по гаражу, не давая врагу подойти к машине. Широкие ворота взлетели к потолку, внутрь хлынул яркий дневной свет.
        Хохоча во все горло, блондинка изящно поворачивала руль «мазерати», который выплыл из ворот и в мгновение ока растворился в оживленном городском потоке.
        Они сбежали!
        Глава тридцать пятая
        Париж, Франция
        12 марта, 18:12
        Щ - щ-щелк!
        Галина редко надевала шумоподавляющие наушники, чтобы они не путались в волосах, но сегодня обойтись без них было нельзя.
        Щ-щ-щелк!
        От удара титановой стрелы, летящей со скоростью 134 метра в секунду, дрожали стены подвала. Сняв наушники, Галина посмотрела в прицел на красную лазерную точку в центре мишени, затем переключила бегунок на стволе арбалета в положение «глушитель» и выстрелила третий раз.
        Ф-ф-фьют!
        Стрела вылетела почти неслышно и чуть медленней - 130 метров в секунду - и, конечно, снова в «яблочко». Да. Это то, что надо.
        Эбнер, как всегда, тут же. Он почти всегда тут, уходит, только если его отправить за чем-нибудь. Вот опять топчется где-то за спиной.
        - Обычная скорость пули из пистолета 265 метров в секунду, - сообщил он, - то есть почти 1062 километров в час. А стрелы почти вдвое медленнее…
        - Арбалет - охотничье оружие с долгой и славной историей, - ответила Галина. - И стрелы у него очень легкие.
        Эбнер посмотрел на мишень: три стрелы «в яблочко» - просто поразительная точность! И точно три слезы сочится из-под каждой. Он слышал о тире, устроенном в подземном этаже парижского офиса, но своими глазами его не видел. У Галины было столько домов, офисов и квартир повсюду, что оставалось лишь удивляться - как же ей удается следить за всеми. Но она великолепно справлялась. Как, впрочем, и со всем остальным в ее жизни.
        - Мы же в городе. На что тут охотиться?
        Галина обернулась и посмотрела на Эбнера, представив, что на голове у него лежит яблоко…
        - На людей. На кого же еще? Тот журналист, например, которого слишком уж интересует убийство в «Монд». Он каждый вечер гуляет по набережной. Сегодня его прогулка будет последней.
        Она уже прицелилась для четвертого выстрела, как зазвонил телефон Эбнера. Он судорожно выхватил его из внутреннего кармана и ответил по-немецки.
        - Да? Нет! Нет… Тупые придурки!
        Галина опустила арбалет, но стрелу не сняла.
        - Что еще?
        - Сигнал с их планшета пропал. В школе нас ждали - все поднялись по тревоге. У нас есть потери. И ребятишки сбежали из Болоньи.
        Галина вскинула арбалет и выпустила стрелу, не целясь: та вонзилась в центр мишени, как и три предыдущие.
        - Подготовь яхту и самолет. Я должна быть готова уехать в любой момент.
        - Конечно, мисс Краузе. Примите мои извинения. В следующий раз…
        - Для тебя не будет следующего раза, Эбнер фон Браун! Немедленно покончи с детьми, или я покончу с тобой!
        Тремя быстрыми движениями Галина Краузе разобрала арбалет и уложила его футляр рядом с острыми титановыми стрелами. Повесив футляр на плечо, она вошла в лифт.
        - На первый этаж.
        Эбнер успел заскочить в кабину до того, как закрылись двери.
        - Австралийский транзит очень успешен, - сообщил он. - Сиднейский офис получил мышей. На день раньше.
        - Только на день? - спросила она с горечью.
        - Да, мисс Краузе. Медленно, но мы продвигаемся. Отдать приказ лаборатории поторопиться с Испанским экспериментом?
        Она молчала. Лифт поднимался. Осталось 195 дней из 197. Двери лифта распахнулись. Стены широкого холла были увешаны зеркалами и картинами в золотых рамах. Полотна эпохи Рококо с подробностями передавали сцены. Галина Краузе направилась к стеклянным дверям в противоположном конце холла. Эбнер, как преданная собачонка, семенил за ней.
        - В этот раз нам обещают какие-то грандиозные результаты. Эти уравнения уже почти решены, - добавил он.
        - Так пусть их уже решат наконец. Сообщи мне о результатах.
        А пока не мешало бы разобраться с этими мерзкими детьми. Они потерялись где-то в Италии, так что надо ехать туда. Ее мозг, кажется, сейчас взорвется от их выкрутасов, но хуже всего то, что Орден уже не справляется. Все время допускает какие-то ошибки. В XVI веке Гранд-Мастер Альбрехт фон Гогенцоллерн не стал бы с ними церемониться - быстро бы привел их в чувство.
        Одна ошибка - и голова с плеч долой.
        Но сейчас уже не те времена. Так что и действовать приходится соответственно. Деньги многое решают, а в ее руках практически неисчерпаемые ресурсы. Чего не хватает по-настоящему - так это времени. Песок в часах утекает безвозвратно.
        Лишь один человек в мире обладал таким же талантом, как и она, только он мог помочь ей закончить все как можно скорее, но он, к сожалению, уже недосягаем. Эбнер тоже неплох, конечно, только приходится мириться с его мерзкой натурой.
        Галина распахнула стеклянные двери и вышла на лестницу, спускающуюся к большой площади. Через час закат.
        Над площадью Согласия возвышался Луксорский обелиск. На его месте когда-то работала гильотина из-под которой катились головы непокорных. Но теперь бесценный дар Египта задыхался в клубах выхлопных газов и мешал движению - автомобили и мотоциклы казались на его фоне детскими игрушками. Жаль, что гильотина больше не работает.
        - Перед тем как мы пойдем на набережную, я прогуляюсь возле Лувра. Мне нужно подумать.
        Эбнер шел позади нее и тоже почти спустился.
        Но она остановилась и повернулась к нему:
        - Одной.
        Глава тридцать шестая
        Золотистый «мазерати» рассекал зеленые холмы Италии, как острый нож переваренную брокколи.
        Вейд не сводил взгляда с дороги. Сердце колотилось в груди так, словно вот-вот выскочит и застрянет где-нибудь в горле, где уж наверняка перестанет биться.
        - Вейд, ты как? - спросила Лили.
        - Ох…
        Блондинка за рулем рассмеялась и кивнула в сторону заднего сиденья:
        - Il cesto. Mangiare!
        - Корзинка? - переспросила Бекка.
        Даррел уже вытащил что-то из-под ног.
        - Ого! Корзинка для пикника с едой! Хлеб, сыр, салями… даже кока-кола!
        Покопавшись в корзинке, он передал ее друзьям, и впервые за несколько дней дети наконец-то наелись досыта. Несмотря на резкие повороты под визг тормозов и скорость более сотни миль в час, Вейду удалось с аппетитом умять бутерброд с пахучим сыром и салями, запивая клубничной газировкой.
        - Вот теперь гораздо лучше, - сообщил он и повернулся к Бекке. Та увлеченно читала дневник, то и дело качая головой. - Что ты нашла?
        - Пока ничего полезного, - ответила она, поправляя очки, которые надевала для чтения. - Слушайте. Вот что случилось до всей этой истории с Тевтонским Орденом.
        Мы покидаем остров. Наш бесценный груз приторочен канатами к палубе судна. Николай передает мне клочок бумаги и просит добавить его в дневник.
        «Что это?» - спрашиваю я.
        «Человек, который нам встретился… объяснил вот этими цифрами, как наша машина сделала невозможное возможным. Что думаешь, Ганс?»
        Рычаги и блоки в моем мозгу то ходят ходуном, то застопориваются, пока паруса несут нас на запад. И наконец я начинаю понимать истинный смысл этих цифр.
        Дрожащими руками Бекка передала Вейду раскрытый дневник.
        - Не знаю, кого они там встретили. Но ты что-нибудь понимаешь вот в этом?
        Автомобиль как раз шел довольно спокойно, и Вейд, взглянув на пожелтевшую страницу, увидел следующее:
        ds = —c^22^dt^2^ + dl^2^ + (k^2^ + l^2^) (d^2^ + sin^2^qd^2^)
        - Алгебра? - И он завис над этой головоломкой из букв и цифр, удивляясь, неужели алгебраические символы уже существовали во времена Коперника. Жаль, что он так плохо знает историю математики.
        А вот папа знал бы наверняка…
        Не успел подумать об этом, как «рычаги и блоки» в его собственном мозгу, скованные страхом за отца и ужасом от того, что на такой скорости их может запросто размазать в лепешку, заскрипели, сдвинулись с места - и, провернувшись, застопорились.
        Он достал отцовские конспекты.
        - Для меня это слишком сложно. Сдается мне, это формула из пространственно-временной метрики. Кажется, папа учился на лекциях дяди Генри чему-то похожему…
        Автомобиль плавно влился в поток многополосной трассы. За холмы справа начинало садиться солнце. Далеко впереди блестело Средиземное море.
        Вейд листал страницы отцовских конспектов а в голову лезли мысли о том, что сейчас может твориться в Берлине. На глаза навернулись слезы.
        Неужели папа в тюрьме? Или еще где похуже?
        - Вейд? - тихонько позвала Бекка, наклонившись к нему.
        - Да, сейчас.
        Сосредоточившись, он просмотрел еще несколько страниц и, споткнувшись на очередной записи, остановился.
        - Квантовая физика?! Но в шестнадцатом веке понятия не имели о квантовой физике!
        - Ты хочешь сказать, что… - начал было Даррел.
        Но Вейд знаком попросил помолчать. Перевернул еще страницу, сверился с Дневником, пожал плечами.
        - Формула из Дневника - или очень на нее похожая - есть в отцовской тетрадке. Но как она могла попасть в Дневник - ума не приложу.
        - Чего ты не понимаешь? Она же там записана, - сказала Лили.
        - Коперник не мог рассуждать в таких выражениях. Эта формула - из современной физики.
        - Но он же сказал, что кого-то встретил, - напомнил Даррел. - К тому же Коперник вообще был продвинутым. Совершил переворот в науке, разве нет? - заметил Даррел.
        И тут Вейда вдруг озарила догадка, от которой его мозг буквально перекосило. Он пытался сформулировать ее словами, но никак не получалось.
        - Просто… Я не понимаю, как Коперник мог сделать эту запись в 1514 году.
        - Объясни хоть, что за уравнение? - попросила Лили. - Что оно значит? Что вы, математики, в нем видите?
        - У папы законспектирована лекция дяди Генри обо всяких экзотических теориях, дырах во времени и так далее. И вот эта формула, - Вейд очень старался не походить интонацией на отца, - иллюстрирует поведение дыры во времени. Пространственно-временного тоннеля - причем проходимого.
        - Проходимого? - уточнил Даррел.
        - Именно. Через который можно путешествовать во времени. В этих конспектах написано, что автор формулы - Кип Торн. А папа знает его! И много о нем рассказывал. То есть вот это, - Вейд постучал указательным пальцем по Дневнику, - не Коперник. Это Кип Торн!
        - Покажи-ка, - попросил Даррел. Вейд передал ему Дневник.
        - Но у Ганса Новака написано, что формулу открыл Коперник! - сказала Бекка с неожиданной ревностью. - В результате странного «небесного путешествия». Откуда же он ее узнал, а, Вейд?
        - Да-да, Вейд, объясни, - присоединилась Лили.
        - Не знаю… Может, Дневник подделали в некоторых местах? Или он вообще… фальшивый?
        - Фальшивый?! - вспыхнула Лили. - Да из-за этого Дневника…
        - Знаю! - с досадой перебил Вейд. - Погибли люди. Убит дядя Генри…
        - Погодите, - перебил Даррел. - Моя мама - для всех вас Сара - постоянно работает со всякими старыми книжками. Когда она вернется, ей будет достаточно взглянуть на бумагу, чернила и состояние Дневника, чтобы сказать, настоящий он - «аутентичный», как она говорит, - или нет.
        - В общем, я не могу этого объяснить, - сказал Вейд, возвращая Бекке Дневник, - но если папа записал формулу на лекции дяди Генри, а дядю Генри убили из-за Дневника с этой формулой, значит, сам дядя Генри считал Дневник настоящим, так или нет?
        - Он бы тоже назвал его «аутентичным», - задумчиво вставила Лили.
        С трудом согласившись, Вейд кивнул:
        - Может, и так…
        Внезапно их машина вписалась в целую серию крутейших поворотов - и наконец, покинув шоссе, вылетела на одну из пригородных трасс.
        - А куда мы едем? - поинтересовалась Лили. - Карло дал нам адрес, но я, кажется, не расслышала его голоса. Кто-нибудь запомнил?
        - Виа Разаньоле, пять! - закричали на нее все хором.
        - А, точно. - Лили пожала плечами. - Хорошая память не входит в мои достоинства. Слишком привыкла доверять чужой. Теперь, когда мой планшет забрали, придется учиться…
        - Все когда-нибудь случается впервые, - подколола ее Бекка и легонько пихнула локтем в бок Лили, которая тут же пихнула Даррела. Все рассмеялись.
        Но не успели все хоть немного расслабиться, как машина, взвизгнув тормозами, резко сбросила скорость. Дорога впереди была перекрыта. Ночную темноту расцвечивали красно-синие мигалки полицейских автомобилей.
        - Дорожный пост! - прошептал Даррел. - Они заодно с Орденом! Так я и знал… Мы обречены.
        - А даже если не заодно с Орденом, - добавила Бекка, - то уж наверняка ищут группу подростков, которые незаконно пересекли границу, предварительно украв оружие и заодно прихватив бесценную книгу шестнадцатого века. Нужно разворачиваться. Ну, то есть…
        - Но-о, но-о! - почти прорычала блондинка за рулем.
        Следуя указаниям полицейского в каске и защитной амуниции, она прижалась к обочине и остановилась у самого парапета.
        Даррел не унимался:
        - А что, если та полиция, что задержала отца, сообщила им про нас? - прошептал Даррел. - Мы же преступники в бегах! Или даже хуже…
        - И что, по-твоему, хуже преступников в бегах? - хмыкнула Лили. - Изгои?
        К первому полицейскому подошли еще трое, и все они с мрачным видом окружили машину. Прозвучала тирада на итальянском - с такой скоростью, что Вейд засомневался, поймет ли Бекка. Блондинка за рулем посмотрела на каждого из ребят и повернулась обратно к полиции:
        - Si, va tutto bene.
        Вейд посмотрел в окно. Они стояли метрах в трех от края дороги, огражденной забором. Невысоким, кстати. Если метнуться к забору, перелезть через него, перебежать через поле… Вдруг за ним река? А на реке - моторка, на которой они могут уплыть? Полиция потеряет их след и не учует их запаха… Не учует их запаха? Он уже начинает мыслить, как Даррел. Да с такими пушками и злобными мордами полиция переловит их всех за пару секунд!
        Блондинка за рулем протянула руку и указала на бардачок перед его коленями:
        - Aprire, per favore.
        Вейд повернул элегантную серебристую защелку, и бардачок открылся. Внутри лежал толстый коричневый конверт, который Карло вручил блондинке в гараже.
        Так я и знал! Взятка! Мы собираемся дать взятку полиции. Теперь нас посадят лет на сто за подкуп официальных лиц!
        - Открой, si? - с улыбкой сказала блондинка.
        Вейд повиновался. Денег в конверте не оказалось. Зато там лежали пять красных книжиц. Не успел он сообразить, что это, как полицейский с его стороны машины тут же их заграбастал. Посветил внутрь каждой фонариком, поводил лучом по лицам пассажиров.
        - Паспорта? - поразилась Лили. - Для нас?! Но как…
        Блондинка шикнула на нее.
        Полицейский вернул документы. Вейд на автопилоте сунул их обратно в конверт, спрятал в бардачок и с громким щелчком захлопнул дверку. Последние две минуты он вообще не дышал. Полицейские отошли от их «мазерати», выкрикивая что-то своим товарищам на посту. Один из грузовиков отъехал, освободив полосу. С довольной улыбкой блондинка завела мотор и рванула в ночь.
        - Как нам удалось проскочить? - спросила Лили.
        Бекка перевела вопрос. Ответом был раскатистый смех.
        - Documenti per il viaggio della scuola. Le fotographie sono dalle telecamera nei passaggi. Seemo a Roma, un’ora!
        - Документы выданы школой. Что-то вроде паспортов для школьных экскурсий, - перевела Бекка. - Фотографии - с камер слежения в коридорах… Я так и знала, что нас снимают!
        - А ее последние слова, Бекка?
        - «Через час мы будем в Риме!»
        Глава тридцать седьмая
        Сомосьерра, Испания
        12 марта, 20:09
        Диего Варгас, лысый и седой водитель шестидесяти восьми лет, вдавил педаль газа до упора. Старая тарантасина уже не слушалась его.
        Эта груда железа едва переваливалась на холмистой дороге Сомосьерры. Диего однажды решил подсчитать, кто из них двоих старше. И подумать только, что получилось!
        Тарантасина оказалась старше его на три - ТРИ! - года.
        Но малолетним пассажирам было плевать на то, когда они наконец доедут. Они орали и кидались друг в друга бумажными бомбочками через головы уставших до чертиков учителей. Никто не ожидал, что поездка так затянется, ни учителя, ни сам Диего. Зато эти ужасные детки - los ninos ruidosos - были в восторге и отрывались по полной - впереди каникулы.
        Диего тоже довольно ухмылялся - пока малолетние монстры скакали по всему Мадриду, он успел навестить семью сына. Такие они замечательные - все замечательные! Даже эти чудовища, которых он везет, они тоже замечательные - будущее Испании.
        - Эй, заткнись! Отдай! Сам придурок! Ты мне ногу отдавил! Врешь-врешь!
        И кто бы мог подумать, что детишечки к концу такого долгого дня не свалятся от усталости. Наоборот! Чем ближе к городу, тем больше они буянили - их энергия была неисчерпаема.
        В отличие от Диего и его колымаги.
        Наконец выехали на более-менее ровную часть дороги, и он, выжав сцепление и рыкнув мотором, поддал газу. Через пару минут показался тоннель.
        На обочине сверкали проблесковые огни полицейской машины. Завидя автобус, оттуда вылез человек в форме. Он приветственно махнул Диего рукой, в которой была зажата рация. Алехо, старый знакомый. Утром они уже виделись.
        Диего остановился.
        - Что, и у тебя никак день не кончится? Проблемы какие-то?
        Полицейский улыбнулся:
        - Да не особо. В тоннеле нет электричества. Утром на той стороне был оползень. Завалы уже разобрали, но рабочие еще там, так что ты давай осторожней. - Он снова взмахнул рацией. - Я сообщу Начо, чтобы встретил тебя на выезде. Главное, езжай потише.
        - Мой автобус только и умеет, что ездить потише, - засмеялся Диего.
        Пока Алехо что-то обрывисто кричал в рацию, Диего завел измученный мотор и потащился к тоннелю.
        Детки вопили, не прерываясь ни на минуту, но стоило автобусу въехать в темный тоннель - завопили еще громче. Фары, светившие в абсолютной тьме, привели их в полный восторг.
        - Тише! Тише! - пытался унять детей Диего, но те, как всегда, его даже не слышали.
        На другом конце тоннеля стремительно сгущалась тьма - обычное явление в горах Гуадаррамы. Скорее бы уже домой, да снять форму, - думал Начо, расхаживая туда-сюда возле выезда из тоннеля и наблюдая, как одни рабочие заканчивают убирать с дороги камни, а другие натягивают на склоны металлическую сетку, чтобы в следующий раз их сыпалось поменьше. Который час?
        Ровно в семь ноль-ноль разворачиваюсь - и домой. Пусть только сменщик хоть на минуту опоздает!
        Рабочие сложили лопаты в грузовик и взялись за метлы.
        - Слушай, а где автобус? - крикнул Начо его напарник.
        Начо пожал плечами. Алехо звонил двадцать минут назад.
        - Сказал, выехал. Даже если он тащится как черепаха…
        Да что тут тащиться! Тут и пешком за десять минут дойти можно - полмили всего.
        Полицейский включил мощный фонарик.
        - Сломался, может? Встал там внутри?
        - Ага! Нападение оборотней…
        - Или Призрака Наполеона, - пошутил тот в ответ. - Идем проверим.
        - Но только потом я сразу домой. И мне плевать, придет мне кто-то на смену или нет…
        Оба полицейских вошли в тоннель, освещая себе дорогу фонариками. Тоннель плавно поворачивал где-то на середине, поэтому другой его конец можно было видеть, лишь дойдя до этого поворота.
        Но вот они уже почти там, а автобуса так и нет. Начо стало не по себе. Что там впереди?
        Авария? Поломка? Отключились фары, и автобус врезался в стену? Но тогда водитель или пассажиры звали бы на помощь. Да они бы сразу услышали их голоса! И уж кто-то из учителей точно бы к ним вышел! И Алехо, случись это с автобусом сразу после въезда в тоннель, уже давно сообщил бы ему по рации!
        Второй полицейский притормозил, и теперь они шли рядом.
        Тишину тоннеля нарушали только звуки их шагов. На повороте Начо остановился, чтобы перевести дух и успокоиться. Остановился и полицейский. Они молча переглянулись. Снова двинулись вперед. Десять шагов до конца поворота. Пять. Два…
        За поворотом посреди тоннеля стоял Алехо, пытаясь удержать фонарик в дрожащих руках. В глазах его стоял ужас.
        - Это вы!
        - Конечно, мы. Где автобус?
        Алехо побледнел.
        - Почему вы мне не сообщили, когда он выехал? Положено ведь!
        Начо переглянулся со своим напарником и ответил:
        - Потому что он не выехал! Он что, вернулся?
        - Автобус въехал в тоннель. Я вам доложил. За рулем сидел старик Варгас. Он что, не выехал с вашей стороны?
        - Нет, не выехал! - рявкнул полицейский. - А то что бы мы тут делали?
        Начо попытался всех успокоить:
        - Алехо, что ты такое говоришь?
        Алехо медленно покачал головой:
        - Школьный автобус въехал в тоннель. И если он не выехал, то…
        - Что - то?
        - А то! Он просто исчез!
        Глава тридцать восьмая
        Блондинка за рулем так резко ударила по тормозам, что Вейда бросило на приборную доску.
        - Benvenuto! - резко вскричала она и обвела рукой панораму за окном. - Ci siamo a Roma!
        Они остановились в сорока пяти метрах от Колизея. Древние каменные своды в четыре этажа возвышались над ними, улицы разбегались в разные стороны.
        - И которая из них Виа Разаньоле? - спросила Бекка с заднего сиденья.
        С неизменной улыбкой блондинка достала из кармашка пачку евро и сунула прямо под нос Даррелу.
        - Da Carlo.
        Потом протянула руку через Вейда, открыла дверцу и вытолкала его на улицу.
        - Arrivederci!
        - Эй!
        И тут, впервые за триста километров пути, вспомнив весь запас слов, блондинка прокричала им по-английски:
        - Все - вы - вон!
        - Но вы не можете нас здесь бросить! - возмутилась Лили.
        Вылезая с заднего сиденья, Даррел добавил:
        - А как же Виа Разаньоле? Нам нужно по адресу Виа Рaзаньоле, пять.
        - Non ho mai sentito parlare la Via Rasagnole.
        - Как это вы никогда не слышали о такой улице? - в замешательстве спросила ее Бекка. - Виа Разаньоле! Вам же велели отвезти нас туда.
        - Via Rasagnole! Via Rasagnole! - передразнила блондинка. - Ciao!
        Брызнув из-под колес гравием, «мазерати» рванул с места и быстро скрылся за Колизеем, который, хоть и светился золотистой подсветкой, все равно напоминал Даррелу гигантский мертвый памятник.
        - Что это было? - спросил Вейд.
        - Нас просто выкинули, - проворчала Бекка.
        - Зато у нас есть телефон Карло, - заметила Лили.
        - Только на крайние случаи, - отрезал Даррел. - А как, кстати, его фамилия?
        - Нуовенуто, - ответила Бекка. - Легко запомнить: по-английски значит «вновь прибывший».
        - Давайте вначале подумаем, - сказал Вейд, забрасывая рюкзак на спину. - Не знаю, что там в голове у этой блондинки, но сейчас нам нужна карта, и желательно со старинными названиями.
        - Да уж, без планшета, как без рук, - вздохнула Лили.
        Даррел пересчитал деньги, которые ему сунула блондинка.
        - Колизей же туристический объект, значит, тут где-то можно купить карту.
        - Отлично! Пошли, - ответила Бекка.
        Они влились в толпу туристов. Но Даррел выискивал не только карты. Казалось, он со всех сторон ждал появления Тевтонских рыцарей. Но никого даже отдаленно похожего на них не видел. Но они же именно этого и хотят - не выделяться в толпе.
        Вдруг Лили толкнула его локтем в бок:
        - Вот они!
        Несколько парней и девушек сидели на невысоком заборе рядом с вывеской «Путеводители». Едва заметив туристов, те с радостными лицами кинулись к ним:
        - Экскурсия по старому Риму для американских туристов! Колизей! Дикие звери! Гладиаторы! Пятнадцать долларов с каждого. Да?
        - Простите, мы не… - начал было Даррел, но его перебили:
        - Десять долларов каждый!
        - Нет-нет, мы…
        - Семь - и хватит! Ладно, пять! Лучшее предложение. Три?
        Теперь Лили перебила их:
        - Нет! Не надо! Нам нужна карта, чтобы найти улицу… Как ее там? Я забыла…
        - Виа Разаньоле, пять долларов! - прокричали хором Бека, Даррел и Вейд.
        Парни и девушки переглянулись. Один из них развернул карту города. И, перебивая друг друга, они застрекотали на каком-то странном языке, которого Даррел вообще не узнал, а Бека определила как «какое-то цыганское наречие».
        «Круто! - подумал он. - Заблудились в Риме с бандой цыган! Или нет, не так. Мы знаем, где мы находимся, а по карте сейчас узнаем, куда идти. И вообще, «цыгане» это неправильно, неполиткорректно. Ну и ладно».
        Через пару минут один из парней поднял голову.
        - Берите! Бесплатно. Виа Разаньоле нет. Смотрите сами. Нет нигде!
        Ребята взяли карту и, поблагодарив компанию, отошли в сторону, чтобы посмотреть ее еще раз.
        - Они правы, - согласился Вейд, прочитав список улиц. - Виа Разаньоле в Риме нет.
        - И что теперь? - не понял Даррел. - Зачем этот тип из фехтовальной…
        - Карло! - вставила Лили.
        - …школы отправил нас искать улицу, которой нет?
        Вейд щелкнул пальцами.
        - Погодите-ка! Сейчас уже поздно, и мне надо голову немного разгрузить, но я подумал, а вдруг этого адреса вообще не существует?
        - Карло хотел, чтобы мы потерялись? - совсем сникла Лили. - Но зачем?
        - Вовсе нет! Он заставил нас запомнить адрес. Помните, он даже проговорил его по буквам несколько раз? А все для того, чтобы мы запомнили буквы! Вспомните, он показал нам «пять» как римскую цифру пять - V. Мне кажется, это ключ к шифру. Именно то, что ты говорила про ключи, Бекка, которые ведут к другим ключам. И все, что мы сейчас получаем, - и есть те самые ключи. Ребусы, коды и все остальное. Нам надо только разгадать их.
        - Вот оно снова, - проговорила Лили.
        - Логично, - подтвердил Даррел. - Хранителям столько лет удавалось беречь секрет Коперника. На каждом новом уровне новый ключ. Главное - суметь найти его.
        - Карло сказал, что они охраняли тайну веками. Поэтому Орден до сих пор не добрался до нее, - закончил мысль Вейд.
        Бекка кивнула:
        - Значит, Виа Разаньоле, V, - очередной шифр.
        Позади них сиял огнями Колизей.
        - А знаете, - вдруг проговорила Лили, - есть такие программы, которые разгадывают разные шифры и коды. На телефоне это не сделать - слишком долго. А вот на компьютере… Надо найти компьютер общего доступа, который нельзя выследить. Тогда мы разобрались бы, что на самом деле значит этот адрес.
        - Лил, ты гений! - воскликнула Бекка. - Компьютер общего доступа нельзя отследить. Будем считать, что эти Тевтонские рыцари еще не приехали сюда. И не следят за нами из-за каждого угла. Пока - не следят.
        Даррел посмотрел на часы. Уже почти восемь вечера. Денек выдался такой, что лично он был готов лечь на землю прямо здесь. Но Бекка права - им нельзя задерживаться на одном месте. Нужно все время быть начеку. Он нашел Колизей на карте.
        - Мы вот тут. Давайте искать какую-нибудь библиотеку или интернет-кафе. Если они будут открыты - войдем. Ну или подождем, пока они откроются утром.
        - Ой! - Лили схватила телефон. - Вибрирует! Кто-то звонит. Алло! Алло! - И протянула трубку Бекке. - Там по-итальянски…
        - Pronto?
        Все замерли, пока Бекка слушала.
        - Si? Sul serio?
        Со слезами на глазах она посмотрела на Вейда с Даррелом.
        - Что? Что такое? - встревожился Вейд.
        - Domani? Si! Si! Ciao!
        Она не успела отключиться, но уже обняла обоих сразу.
        - Немецкие власти освободили вашего отца. Завтра он будет здесь…
        - Ура!
        Вейд почти упал на Даррела, который сам еле держался на ногах. - Папа вернется к нам! Поверить не могу!
        - Я знал, что он сбежит! Это ж папа! - воскликнул Даррел.
        - Как он освободился? Кто звонил? - спросила Лили.
        Бекка наконец отключилась.
        - Помощница Карло. Карло знает адвоката, который знает другого адвоката, они составили документ об освобождении доктора Каплана - все просто. Еще она сказала, что Орден скоро догадается, где мы. Так что надо быть осторожней. Но это же классно! Завтра в полдень мы встречаемся с Роальдом возле замка Святого Ангела у реки.
        Вейд старался дышать ровно.
        - Супер! Да! Да! Круто!
        Даррел потер глаза и снова уткнулся в карту.
        - Теперь нам главное не угодить в лапы этих уродов. Замок Святого Ангела. Нет, я не могу это прочитать. Кто поведет? А то я…
        - Давай я, - предложила Бекка и взяла карту. - Согласны?
        - Согласны. Вперед! - отозвалась подруга.
        - Да. Круто! - только и смог повторить Вейд.
        Даррел шел последним. Завтра днем они встретятся с отцом! Карло вытащил его из тюрьмы. Хранители им помогают. Как будто мрак рассеялся. Не только над ним - над всеми! И все сияли.
        Бекка провела пальцем по карте, показав маршрут. Если встать спиной к Колизею, будет видно какие-то другие древние развалины.
        - Отсюда можно напрямик пройти через Римский форум к Тибру. Замок Святого Ангела на другой стороне моста. Seguire la guida!
        Бекка направила руку подруги, чтобы та посветила телефоном на карту. Мощеная дорожка уводила их от площади, окружающей Колизей, на окраины, которые в карте-путеводителе именовались «прежним сердцем Римской Империи».
        - Ключевое слово здесь «прежний», - заметил Даррел.
        Они ступили под гигантскую арку и в тот же миг их окутала темнота. Казалось, даже воздух стал другим, и они оказались во тьме веков. По дорожкам среди развалин неспешно прогуливались туристы. Хорошо, что сумасшедший трафик остался далеко позади - Форум был закрыт для любого транспорта. Как Даррел и ожидал, Бекка начала экскурсию.
        - Это Триумфальная арка Тита, - прочитала она. - В первом веке нашей эры ее построил Домициан в честь своего умершего брата Тита. Тогда у императоров это было в порядке вещей.
        - Я тебе такую же построю, братишка, - с серьезной миной пообещал Вейд. - Если, конечно, переживу тебя.
        - Ладно, не парься. Можешь просто отдать деньгами.
        - А идем мы с вами по Виа Сакра, - добавила Лили, посветив телефоном на карту.
        - По священной дороге, я понял! - обрадовался Даррел.
        - По священной, да неосвещенной, - решил пошутить Вейд.
        Но Даррел ответил ему на полном серьезе:
        - А я люблю историю. Нет, правда. Особенно когда сам ее делаю. Так что - вперед!
        «Форум бы только отреставрировать, - думал он, - чтоб туристам удобнее было, а то он выглядит, как груда битых камней, вместо храмов, которые строили специально, между прочим, для всяких их божеств».
        Определенно, с этим местом нужно что-то делать.
        Справа за спиной осталась Базилика Константина - как прочитала Бекка. Широкие черные арки напоминали пустые глазницы гигантского черепа.
        - Что-то мне подсказывает, что и эту ночь мы проведем на кладбище, - заметил Даррел. - Это точно самая короткая дорога к замку Святого Ангела? Уверены?
        Бекка кивнула.
        - Да. И если бы нам не надо было ни от кого убегать, я бы здесь задержалась на пару дней.
        - Ключевое слово - день. А ночью здесь полно призраков.
        Древний мертвый город, наполненный каменными руинами, обломками колонн, разрушенными статуями и грунтовыми улочками, ведущими в никуда.
        У Даррела волосы встали дыбом, когда они поравнялись с храмом Ромула[8 - Легендарный исторический объект, история которого в разных источниках трактуется по-разному. В глубокой древности на этом месте стоял храм Юпитера Статора, где отправлялись языческие ритуалы. В 307 г. н. э. император Максенций воздвиг здесь храм, посвященный его умершему сыну Валерию Ромулу. Здесь частично воспроизводились древние ритуалы жертвоприношений. В VI веке н. э. храм был превращен в христианскую церковь Косьмы и Дамиана, что так же сопровождалось кровавыми событиями.]. Его полукруглая каменная башня, увенчанная куполом, казалась темной и враждебной. Даже думать не хотелось, что раньше происходило за этими массивными бронзовым дверями. Забирали туда детей чужестранцев и… нет, лучше не думать.
        - Даррел! - позвал его Вейд.
        - Что?
        - Смотри, вон там, наверху.
        Даррел задрал голову. Темно-синий потолок в арке между мраморными колоннами, подобно небосводу, был усеян серебряными звездами.
        - Коперник, да?
        - Да. Он же был ученым, астрономом, как папа. И, предположим, догадывался о таких вещах, которыми занимается современная физика. Так вот. Что это за вещи? И как они связаны с его устройством и тем чертежом?
        - Точно - чертеж. Очень клевый. Я тоже о нем подумал, - ответил Даррел.
        Они пересекли заросшую травой площадку, в центре которой лежал плоский камень. Вот здесь-то, кажется, и приносили невинных детишек в жертву - опять представил Даррел. Мимо прошел полицейский, а они, кстати, до сих пор прячутся от полиции.
        - Чем бы ни оказалась эта штуковина, но состоит она из двенадцати частей, - пробормотал Даррел.
        Они уже поднимались на Капитолийский холм. Один из тех семи холмов, на которых строился Рим, - если верить на слово Бекке и Лили. Он больше напоминал невысокий курган, но Даррелу показался даже симпатичным.
        Наконец-то они выбрались из этого мертвого города.
        Бекка остановилась, чтобы получше рассмотреть карту, а Лили, сбросив рюкзак, рухнула без сил на землю.
        - Все, я больше не могу! Эти ваши холмы - кажется, ерунда, и ходить-то негде. А мои ноги призывают меня отдохнуть. Минуты три. Пять - и хватит. Ладно, десять - лучшее предложение…
        Даррел расхохотался и сел рядом.
        - Все время спрашиваю себя, - проговорил Вейд, стоя рядом с Беккой, - что же может стать таким невероятно опасным в плохих руках? Какое-то оружие? Из-за чего одни люди убивают других уже пятьсот лет?
        - О боже!.. - вдруг закричала Бекка, размахивая картой. - Зашибись!
        Неожиданно из темноты вырос полицейский и посветил на них фонариком.
        - Va tutto bene?
        - Si. Si, si. Grazie! - успокоила его Бекка, и он исчез. - Угадайте, что я нашла? Вот прямо тут, на карте!
        - Вот прямо при свете этого мобильника! - съязвила Лили.
        - Мы заблудились? - подхватил Даррел.
        - Не-а. Музей!
        Вейд расхохотался:
        - Бекка, мы же в Риме, он весь - музей.
        - А я нашла музей, который называется… - Бекка просто светилась от счастья, - Museo Astronomico e Copernicano.
        - Да ладно?!
        Даррел даже поднялся.
        - Во-во! И мы все знаем, что это за музей!
        Глава тридцать девятая
        - Удача повернулась к нам лицом! - завопила от радости Лили. - Бекка, мухой веди туда!
        - Мухой за мной! - рассмеялась Бекка и зашагала прочь с территории Форума. - Музей находится в парке за несколько километров отсюда. Пешком дойдем.
        Музей Коперника?!
        Удача и правда перешла на их сторону. Отца выпустили, и Вейд наконец-то начал замечать невероятную красоту Рима. Древний город, петляющие улочки, теплый ночной воздух, лучшие друзья рядом, постоянно снующие вокруг авто - малышки-«фиаты» и «альфы» - все вдруг стало поразительно и невероятно… осмысленным.
        Бекка, изображая тур-гида, шагала впереди с картой, ведя пальцем по маршруту, и хвостик на ее голове подпрыгивал при ходьбе.
        - Сюда. Налево. Теперь прямо.
        Так они прошатались по городу еще два часа. Улицы как попало пересекались и поворачивали в самых неожиданных местах. Почти за каждым поворотом открывался вид на какую-нибудь площадь с фонтаном, церковью или памятником. Лили оживленно болтала. Даррел шел, подпрыгивая на носках и мыча себе под нос мотивчик из Гари Кларка-младшего.
        Все шло хорошо.
        Даже эти киллеры толком не знают, где их искать.
        Через невыносимо долгий час они спустились по веренице улочек в тихий, заросший деревьями парк - возможно, тот сохранился еще с древних времен, когда Рим только строился на этих холмах, а может, и нет, неважно. Главное - то, что в самой высокой точке парка громоздился, подсвеченный прожекторами, огромный особняк с куполами трех обсерваторий на крыше.
        - Астрономический музей Коперника, - объявила Бекка, едва они подошли к высокой кованой ограде. - Можем перелезть через забор и позаглядывать в окна. Или дождаться утра, когда музей откроется. Какие будут идеи?
        - Я никуда не полезу, - сказала Лили. - Мои ноги против. Ясно? Против. Забейте на меня. Я спеклась.
        Она села на высокий каменный парапет, разулась и принялась растирать стопы.
        Парк за их спиной был лесистым, безлюдным и защищенным, а в ночном воздухе разливалось тепло.
        - Если придется провести на улице еще несколько часов, это самое подходящее место, - заметил Вейд. - Будем дежурить посменно: один на вахте, остальные спят, - предложил Вейд.
        - Здесь очень тихо. Уже половина одиннадцатого. Если нам повезет, музей откроется в девять, - рассуждал Даррел. - Одиннадцать часов сна? Или даже двенадцать? А что, я готов спать так долго!
        - Хорошо, - сказал Вейд. - Давайте найдем тихое местечко и зависнем там до утра. Поспим, например. Кто как хочет. Нам нужно попасть внутрь, но я уже устал нарушать законы.
        - Хорошо, что напомнил, - сказала Бекка. - Список наших преступлений уже, наверно, длиною с километр.
        Побродив меж деревьев, Лили выбрала просторный участок под развесистым деревом, легла на подстриженную траву и подложила под голову рюкзак.
        - Спокойной ночи!
        Каждый выбрал себе ровное местечко - не очень близко, но и не далеко друг от друга - и устроился на ночлег. От усталости Вейд не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, но мозг лихорадочно работал. Сна не было ни в одном глазу.
        - Заступаю на вахту, - вызвался он.
        - Я за тобой, - отозвался Даррел.
        Остальные промолчали, что Вейда вполне устраивало.
        Весь первый час он размышлял над содержанием первых страниц Дневника. О том, как Николай Коперник вместе с Гансом любовались из башни ночным небом.
        Коперник жил, как все его современники: медицина была никудышней, представления о гигиене и пище - странными, путешествия - очень длинными, а о канализации никто и не помышлял; но он тем не менее стремился к новым и новым открытиям.
        Вот что поразило Вейда больше всего. Он вспомнил, как отец цитировал Эйнштейна:
        Воображение важнее, чем знания. Знания ограниченны, тогда как воображение охватывает целый мир…
        А ведь и правда? Никто же не заставлял Коперника заниматься изучением звезд. Никто не заставлял разрабатывать новую теорию о Солнце, а он разработал. Он доверял своему воображению - и совершал открытия.
        Я обязан знать больше!
        И еще это его Наследие. Что за устройство он изобрел? Что значит буква «А» в аббревиатуре «G.A.C.»? Что это за Реликвии? Если Дневник настоящий, как все убеждены, - откуда там сведения из физики пространственно-временных тоннелей?
        Снова и снова он прокручивал в голове эти вопросы, но не находил ответов. Его мысли походили на волны, что разбиваются о скалы, не желающие менять свою форму.
        Я тоже обязан знать больше!
        Когда Вейд наконец решил закругляться со всей этой медитацией, Даррел храпел как паровоз, и будить его было жалко. Оказалось, что во сне Лили болтает ничуть не меньше, чем наяву. Прямо сейчас она рассказывала долгую историю об интернетной ссылке, которая вела к другой ссылке, а та к следующей - и так до бесконечности.
        Бекка не издавала во сне никаких звуков - просто размеренно дышала и немножко посапывала; но в два ночи резко села, вышла из коматозно-сонного забытья, сказала: «Пора!» - и опрокинулась на спину. А мгновение спустя уже сопела в одном ритме с храпом Даррела.
        И все-таки пока не время. На небе еще светились звезды. Заснуть у Вейда все равно не получалось, поэтому он решил провести всю ночь на вахте, сторожа сон друзей.
        - Высплюсь, когда вернется папа, - шепнул он сам себе.
        Вейд наблюдал за тем, как медленно меняется звездный узор небосвода и думал, что вот так же пять веков назад смотрел на звезды Коперник. Люди, наука, история… До начала этой безумной авантюры Вейд интересовался стариной намного меньше. Перед глазами его вставали очертания машины с древнего чертежа: гигантский остов, странные надписи. Неужели у настоящего аппарата тоже были все эти рычаги, шестеренки, кожаные ремни, противовесы, колесики? А сиденья, зачем там сиденья?.. А как насчет «дыры в небе»?.. Что там еще за дыра?..
        Лишь почувствовав, что кто-то трясет его за плечо, снова и снова, он понял, что заснул. Бекка уже была на ногах, вглядывалась в дорогу. Послышалось рычание приближающегося автомобиля.
        - Просыпайтесь! - скомандовала она. - Музей открыт. Пора!
        Глава сороковая
        Довольно долго они брели по дорожке к автостоянке, пока наконец не оказались перед дверями самой настоящей виллы. Слева и справа от входа росло по огромной пальме. Двери музея были открыты.
        Войдя, они увидели столик, за которым сидел седой старичок в помятом костюме. Изучив их с ног до головы внимательным взглядом, он разгладил пальцами ниточку седых усов и улыбнулся. А потом заговорил по-английски. Ну, или почти по-английски.
        - Мери Кашки? - поинтересовался он и, все так же улыбаясь, записал на листе бумаги цифру «4».
        - Нет, сэр. Меня зовут Лили, а это…
        - Да, американцы, - подтвердил Даррел.
        - Я и сказал. - Старичок поднялся со стула и поклонился им. - Нёбом увлекаетесь?
        - Увлекаемся, - перевел Вейд. - Да, увлекаемся небом.
        - Но у нас мало денег, - добавила Бекка.
        Старичок ободряюще рассмеялся:
        - Не надо денег! Музео бесплатный детям до десятисеми.
        Расшифровка заняла определенное время. Первой догадалась Лили.
        - Для детей до семнадцати? Нет, мы все младше…
        - Я и сказал, - повторил старичок и протянул им брошюру музея. - Простите перевод. Я делал сам. Добро жаловать в наш крошка-музей. Мы крошка, но имеем отличные - как сказать? - уборы…
        - Приборы? - уточнила Бекка.
        - Si. Идите вон. Делайте себе внутри как дома. Наслаждений.
        - Спасибо большое, - поблагодарил Вейд.
        Они прошли в высокую, обшитую панелями залу, и Даррел шепнул:
        - Я уже и не мечтал, что он когда-нибудь замолчит…
        - У меня в голове он говорит до сих пор, - отозвалась Лили. - Но давайте найдем компьютер общего доступа.
        В застекленных витринах вдоль стен стояли древние глобусы и старинные измерительные инструменты. Было здесь и несколько простых медных приборов - моряки пользовались секстанами, Вейд помнил это название из рассказов отца, - чтобы прокладывать курс корабля по звездам.
        - Смотри, Вейд! - позвала Бекка. - Карты звездного неба, совсем как твоя…
        На стенах висело штук десять карт с вариациями на тему Птолемеевой Вселенной. Некоторые были очень хороши, но ни одна не дотягивала до красоты и изысканности той, что подарил Вейду дядя Генри. На всякий случай он проверил в рюкзаке папку с картой и ножны под рубашкой. И то, и другое на месте.
        В центре зала стоял деревянный глобус звездного неба, на котором были изображены сорок восемь созвездий, найденных и описанных Птолемеем во II столетии. Рядом с глобусом располагались небольшие сплетенья планетарных орбит: там, где они пересекались друг с дружкой, от них разбегались узенькие медные или железные полоски, обозначавшие путь той или иной планеты. Бекка прочитала табличку под экспонатом и сообщила, что эти штуковины называются «армиллярными сферами».
        - У папы есть про них книжка.
        - Красивые, - заметила Лили.
        - Хотя и неточные, - начал объяснять Вейд. - Все полосы имеют форму правильной окружности, а должны быть эллиптическими, но это выяснилось значительно позже.
        - Благодарю вас, профессор, - улыбнулась Лили.
        Они перешли к следующим экспонатам - и остановились как вкопанные.
        На небольшой подъемной платформе был установлен стенд, на котором висело множество так называемых астролябий, при помощи которых в старину определяли расстояние до светил и их расположение. Каждый прибор являл собой сочетание подвижных элементов из меди или железа, а также круглых пластин с измерительными делениями. Некоторые казались совсем простыми: два совмещенных куска меди - две тарелки, одна на другой.
        Сложные же астролябии напоминали настоящие машины: концентрические армиллярные сферы дополняла сложная система скользящих рычажков и подвижных колесиков, управляемая часами с автоматическим или ручным подзаводом. Даже без полета фантазии эти приборы можно было смело назвать машинами. Взглянув на них, Вейд сразу вспомнил телескоп в Пейнтер-Холле.
        - Стимпанк до появления панка.
        - Чертеж!.. - вдруг шепнула Бекка, достала из сумки Дневник, пролистала и открыла нужную страницу. - А что, если Коперник изобрел одну из этих машин, опираясь на устройства Птолемея? Только больше размером, чтобы внутри поместился человек? Ведь некоторые астролябии состоят из двенадцати частей и даже больше. У них есть колесики, шестеренки и все такое…
        Бекка перевернула еще несколько страниц.
        - Вот, послушайте еще раз:
        Николай принимает решение.
        С гигантского каркаса машины, с ее замысловатой рамы, он снимет двенадцать замкнутых друг на друга частей, без которых аппарат работать не сможет.
        Вейд закрыл глаза.
        - Двенадцать замкнутых друг на друга частей…
        - Да, но в Дневнике говорится еще и о путешествии, - заметил Даррел. - Астролябии - не средство передвижения. Они никуда не ездят, и на них никуда не ездят. Они стоят на месте, и с их помощью проводят всякие расчеты.
        - Нам нужно мыслить нестандартно, - сказала Лили.
        - Согласна, - кивнула Бекка. - Давайте найдем побольше информации.
        В витринах четвертого зала хранились книги и свитки.
        - А вот и компьютеры! - обрадовалась Лили, увидев длинный стол с мониторами. - Сейчас посмотрим, что удастся выяснить про эту вашу «Розу в бульоне»…
        Немедленно усевшись за компьютер, она яростно забарабанила пальчиками по клавиатуре.
        Бекка склонилась над одной из витрин.
        - Тут говорится, что это - одна из первых биографий Коперника, написанная всего через двадцать лет после его смерти. Жаль, что нельзя заглянуть в саму книгу. Вдруг там есть что-нибудь о путешествии 1514 года…
        - Мы имеем копья, - отозвался старичок-смотритель, который как раз неспешно прогуливался по залу. - Оставьте себя на месте, пожалуйста. - Он резво крутанулся на каблуках и куда-то вышел.
        Вейд рассеялся:
        - Зачем нам копья? В кого мы их будем метать?
        Но, повторив слова смотрителя вслух, догадался:
        - Ах, копии!
        - Если я права, - пробормотала Бекка, - эта биография поможет мне перевести больше из Дневника.
        Старичок вернулся с толстым фолиантом в руках и с поклоном вручил его Бекке. В музее стали появляться первые посетители. Усевшись за стол напротив Лили, Бекка положила перед собой Биографию и Дневник. На соседний стул опустился Вейд.
        - Я так рад, что… - заговорил он. Бекка подняла глаза. Зеленые глаза, немного заспанные.
        - Что?
        - …Что ты можешь для нас переводить. Без тебя и твоих мозгов мы бы тыкались как слепые котята.
        В глазах Бекки мелькнул огонек, но уже через миг она сдвинула брови и уткнулась взглядом в тексты.
        - Вот только прочитать мне удается далеко не все. Смысла некоторых выражений я вообще не понимаю. Жаль, что наши с тобой мозги не могут читать это одновременно.
        Неужели она всерьез?
        - Мне тоже, - произнес он через силу, заметив, как Лили стрельнула в него глазами из-за своего монитора.
        Бекка листала обе книги, открывала новые страницы, возвращалась к уже прочитанным, то и дело закладывая их пальцами в нескольких местах сразу.
        - Нашла что-нибудь? - спросил ее Даррел, который наконец закончил изучать астролябии.
        - Пока неясно. Пытаюсь сопоставить даты с событиями. Биография и Дневник совпадают в одном: описывается некое странное событие, приключившееся с Коперником и его помощником Гансом после возвращения из путешествия.
        - Странное? - нахмурился Даррел. - В каком смысле?
        Бекка придвинула копию Биографии.
        - Вот что пишется здесь: L’incidente dei due dottore identici - «Происшествие с двумя одинаковыми докторами». Бессмыслица какая-то. В Дневнике же Ганс переходит на итальянский: il momento fabulo di due Nicolaus. В буквальном переводе - «волшебный момент с двумя Николаями». И дальше Ганс пишет:
        Через пять дней второй Николай исчез, и остался снова только один.
        - Ну, и как это понимать? - спросила Лили.
        У Вейда заныло в висках, и он сжал их ладонями, не давая голове взорваться. Вот она, истинная проблема. Та, которой он так страшно боялся с того мгновения, когда увидел в старинном Дневнике современную формулу.
        - Двое сразу… проходимые временные дыры… Кажется, я понимаю, о чем там написано, но в реальности такого быть не может, - сказал он.
        Даррел склонил голову набок.
        - Чего быть не может? Амбалов, которые пытаются нас грохнуть? Или…
        - Нет, послушай, - прервал его Вейд. - Предположим, Коперник действительно изобрел что-то вроде гигантской чудо-астролябии, забравшись в которую, можно путешествовать. Я, конечно, могу ошибаться с пространственно-временным туннелем, но мне кажется, это не ошибка… - Он поморщился: голова будто раскалывалась на части. - Все объяснимо, если не считать того, что это необъяснимо, и с точки зрения ученого, я…
        В словах его звучало все меньше смысла.
        Бекка покачала головой:
        - Коперник был ученым. И дядя Генри. И твой отец ученый. И Кип Торн, который работает с временными дырами.
        - Это да, но… - неуверенно пробормотал Вейд.
        - Смотрите-ка! - позвала из-за монитора Лили. - Я угрохала кучу времени, просмотрела целую кучу карт города, даже очень старых - но улицы Виа Разаньоле в Риме никогда не было! Помните, я вам говорила, что есть сайт анаграмм? Я ввела там полный адрес, с римской цифрой «пять».
        - Кстати, римские цифры изобрели в Риме, - улыбнулся Даррел.
        Лили продолжала:
        - В общем, я впечатала по буквам весь адрес. И - пабам-м! - получила целый список слов, большинства которых вообще не существует. Это на английском. Тогда я переключилась на итальянский. Таких слов стало меньше. Тогда я решила воспользоваться замечательной идеей Бекки и переключилась на латынь. Список стал совсем коротеньким.
        Обступив Лили, все посмотрели в монитор.
        - Стоп! - скомандовал Вейд. - Промотай-ка назад!
        Лили послушно прокрутила список на несколько строчек вниз.
        - Вот! ARGO… Арго…
        - Название корабля из греческой мифологии, - задумчиво сказала Бекка. - Капитана звали Ясон. Лили, помнишь, мы проходили с миссис Петерсон?
        - Конечно! - отозвалась Лили.
        - И фильм такой есть, «Ясон и аргонавты», - вставил Даррел. - Ясон сражается со скелетами. Классика. Так, к сведению.
        - Лили, убери эти четыре буквы и посмотрим, что останется, - предложила Бекка.
        - V VI ASANLE. Пропустим через программу…
        На экране появился короткий список получившихся слов.
        - Может, там вовсе и не латынь? - засомневалась Бекка.
        Вей чуть не подпрыгнул на месте, когда в списке нашлось второе знакомое слово.
        - NAVIS! Вот оно! Боже мой! Части, образующие созвездия!
        Он уже вытаскивал из рюкзака карту.
        - А что такое «навис»? - спросил Даррел. - Что-то связанное с навигацией?
        - Да нет же! Это название созвездия, оно есть на карте. - Вейд водил указательным пальцем по карте дяди Генри. - Argo Navis - название одного из созвездий Птолемея, оно напоминает очертания корабля аргонавтов. Да вот же оно!
        Он ткнул пальцем в самый низ карты, в скопление звезд, контуры которого и правда отдаленно напоминали корабль.
        Даррел наклонился над плечом Лили:
        - Какие буквы остались?
        - Только V, A, L, E.
        Лили вбивала их в программу, а мозг Вейда уже сложил пазл, как сделал это когда-то с буквами слова «Asterias». Вжик-вжик, клик - и готово!
        - Vela! - сообщил он, поднимаясь со стула. - Argo Navis Vela!
        Глава сорок первая
        Вейд навис над звездной картой.
        - Vela. Один из участков созвездия Argo Navis. Имеет форму треугольника, вернее, четырехугольника. Vela на латыни означает «парус». Мы с папой изучали отдельные участки созвездий. Вела - это парус Корабля Арго. Именно так переводится с латыни Argo Navis. Адрес «Виа Разаньоле, пять» - это зашифрованное название созвездия!
        - Итак, круг поисков сузился до одного созвездия, - резюмировала Бекка.
        Даррел глубоко вздохнул.
        - Вейд, - сказал он, - ты говорил, что некоторые созвездия можно увидеть только с определенных мест на Земле? Откуда виден Корабль Арго?
        - В Техасе его не видно, - ответил Вейд. - В Риме тоже. Лучшая зона для наблюдения - экватор. Южный Крест тоже виден только в Южном полушарии. Таких созвездий много.
        Пока они изучали карту, по плиткам паркета у них под ногами медленно полз неудержимый солнечный луч.
        Вдруг Бекка, смотревшая на астролябии, заявила:
        - Ребята, у меня революционная идея. Как вам такая мыль: если каждая Реликвия названа именем созвездия, то она и спрятана там, откуда это созвездие лучше всего видно!
        Даррел задумчиво наклонил голову - сначала влево, потом вправо.
        - Неплохо. Только мир огромный. Ты только посмотри на этот глобус. Даже если предположить, что Реликвия спрятана там, где созвездие хорошо видно, нам придется обшарить миллионы квадратных километров, большая часть которых вообще под водой.
        - Значит, нужно сузить зону поисков, - сказала Лили. - Если мы определим личность Хранителя - наверное, сумеем понять, где он или она прячет Реликвию.
        - Неплохая идея, - согласился Вейд. - Тогда… вернемся к Дневнику?
        Бекка на мгновение зажмурилась, затем раскрыла Дневник на середине и перевернула несколько страниц.
        - Вот что было после того, о чем я уже прочла…
        Прошла минута, потом другая, а она все листала книгу - то вперед, то назад. По выражению лица Бекки Вейд понимал: написанное смущает ее.
        - Ладно, - наконец произнесла она. - В Дневнике написано «la reliquia prima» - «первая Реликвия» - «e stata presentata ad un legal man». Прямо по-английски написано: «законник».
        Вейд прикусил губу.
        - Законник? По-английски? Странно.
        - Так и есть, - подтвердила Бекка, не отрываясь от чтения.
        - Запишу-ка и я, - сказал Вейд, скопировал знаки с экрана в отцовский блокнот и взглянул на список. В который уже раз он смотрел на таблицу ключей.
        «Первая ведет к последней»
        «В местах известных и неизвестных»
        «Дыра в небе»
        «Первая Реликвия будет пожалована тому, кто возвышается над всеми и кто поднимет ее, как поднимают родное дитя»
        Даррел ткнул пальцем в список:
        - Вейд, у меня идея - хотя, может, и слишком безумная. Ты сказал, что «вела» значит «парус»? А ведь парус поднимают, когда выходят в море. В Дневнике упоминается путешествие. Может, Коперник здесь использовал каламбур?
        Бекка подняла на него глаза:
        - Мне нравится ход твоих мыслей. Ведь сходится, правда? Каламбур очень даже укладывается в общую схему. Тем более что шестнадцатый век считается веком открытий, и мореплавателей тогда было хоть отбавляй. Хранителем Велы может оказаться моряк или капитан!
        Вейд потер глаза:
        - Одно созвездие со всего небосвода. Один участок огромного созвездия. Возможно, первая Реликвия названа не по всему созвездию, а по его части - Вела, или Парус. В идее Даррела что-то есть… «Первая Реликвия будет пожалована тому, кто возвышается над всеми и кто поднимет ее, как поднимают родное дитя…» Похоже на парус?
        - Но кто же тогда «законник»? - напомнила Лили. - Зачем это слово написано в Дневнике по-английски? Не просто же так? Как юрист может быть связан с парусами и морями-океанами?
        - Коперник изучал право, - сказал Даррел. - Папа рассказывал, помнишь, Вейд? Может, он тусил с юристами, которые увлекались парусным спортом, и по случаю передал Реликвию кому-то из них?
        Вейд отошел в сторонку. Опять одну проблему обсуждает слишком много «говорящих голов». Но смущало не только это. Теперь, как только он слышал или читал какое-либо слово, его мозг невольно прикидывал, какие еще слова можно составить из этих букв. И даже в болтовне друзей ему так и чудился некий особый код.
        Он остановился у большой горизонтальной витрины, под стеклом которой простиралась карта мира эпохи Коперника.
        «Места известные и неизвестные», - вспомнилась строчка из Дневника.
        Разумеется, ошибок на этой карте хватало: даже форма континентов не соответствовала действительности.
        Но как раз это и нравилось Вейду. Глядя на старинные карты и записи, можно представить, как люди в древности воспринимали окружающий мир. Ведь карты - это всего лишь рисунки, на которых живой рукой человека зафиксированы его представления о мире. А в наше время все знания принято хранить на жестких дисках компьютера или передавать по радиоволнам. Знай, ударяй по правильным клавишам - и машина все сделает за тебя. А сам можешь особо не напрягаться.
        Но вещи, которые хранятся здесь, - настоящие. Изготовленные настоящими людьми ради настоящей науки. В них - открытия, в них - история, к которой можно прикоснуться. Конечно, своим появлением они обязаны чьим-то образованности, воображению, гениальности, но это были живые люди, без которых ничего бы не произошло.
        Николай Коперник. Ганс Новак.
        На карте перед ним морские просторы рассекала тонкая золотая линия: она брала начало на территории современной Испании, тянулась через Атлантический океан к похожему на кляксу Новому Свету, огибала побережье Южной Америки, пересекала ее южную оконечность - и вдоль западного побережья выходила к Тихому океану. А вдоль этой линии на фоне темно-синих вод Южных морей золотой краской была выведена надпись «Магеллан».
        Головоломка собиралась. Созвездия, корабли, путешествия. Буквы двигались, занимая свои места: вжик-вжик - щелк.
        Вейд повернулся к друзьям и громко произнес:
        - Магеллан!
        Даррел посмотрел на него с прищуром:
        - Магеллан? Первооткрыватель?
        Вейд еще раз проследил золотую линию на карте - из Европы в Новый Свет, через острова в Тихом океане и назад в Европу.
        - Магеллан первым совершил кругосветное путешествие. Лили, пробей-ка имя «Магеллан».
        Лили тут же выполнила просьбу. И через пару мгновений на экране появились результаты.
        - Впервые в мире совершил кругосветное путешествие. В 1519 году отплыл от берегов Испании, но на середине путешествия в 1522 году был убит.
        - То есть жил примерно в одно время с Коперником, - заключил Даррел. - А с чего ты решил, что…
        - Лили, я имел в виду, введи имя «Магеллан» на сайте анаграмм. На английском языке.
        Одарив Вейда странным взглядом, Лили послушалась. Прокрутив мышкой список непонятных слов, девочка ахнула:
        - Вейд, ты гений!
        Бекка нагнулась над ее плечом:
        - Ничего себе… Точно гений!
        - И с чего это он вдруг стал гением? - спросил Даррел, пытаясь протиснуться к монитору.
        Бекка тихонько рассмеялась:
        - Magellan - legal man… Одни и те же буквы!
        В зале повисла пауза - долгая, на полминуты, не меньше. Деревянные плитки паркета музея ласкало теплыми лучами утреннее солнце.
        Первым заговорил Даррел:
        - Если все решили молчать, скажу я. Господа, позвольте сообщить, что Магеллан был первым членом сообщества GAС - двенадцати Хранителей Астролябии Коперника!
        Лили отвалилась на спинку стула.
        - Вот оно! - тихо сказала она. - Вот все и сошлось…
        Солнце поднималось к зениту. До встречи с доктором Капланом у замка Святого Ангела оставалось совсем мало времени. Вейду страшно хотелось скорее поделиться с отцом всем тем, что они узнали, но вместе с тем он чувствовал, что ему не хочется уходить из музея. По крайне мере, пока.
        Вот и остальные, похоже, испытывали нечто похожее. Сколько же им удалось раскопать всего вчетвером! Разумеется, им везло. Но все-таки главную роль здесь сыграли их ум и воображение.
        Лили, не в силах остановиться, продолжала собирать информацию о Магеллане.
        - Магеллан умер на Филиппинах - его убили туземцы, поэтому плавания он не закончил. Здесь подробно описана его смерть. Что интересно - тело после нападения туземцев так и не нашли.
        - Вейд, дай-ка мне конспекты твоего отца, - попросила Бекка. - Мне нужен шифр.
        Он отдал Бекке тетрадку, отошел от компьютера и задумался: никак не отпускала мысль о Хранителях Астролябии Коперника.
        - Тело Магеллана не нашли? Значит, Реликвия сгинула?
        Лили пробежала глазами текст очередной веб-страницу.
        - Ха! А вот и нет! По одной из легенд, некий Энрике, слуга мореплавателя, похитил тело хозяина…
        - Энрике, говоришь? - переспросил Даррел. - И куда же он его дел?
        Вместо ответа Лили запрыгала на стуле.
        - Фигассе! Слушайте! Вы не поверите! Знаете, где останавливалась экспедиция Магеллана перед Филиппинами?
        - И где же? - спросила Бекка.
        - На Гуаме.
        - И? - Вейд не понимал, к чему она клонит.
        Лили все прыгала на стуле.
        - Угадайте, как Магеллан называл Гуам и группу соседних мелких островов? Ни за что не угадаете! Ислас де лас Велас Латинас! Острова латинских парусов![9 - Косой, или латинский, парус (англ. lateen sail) имеет вид прямо - угольного треугольника. В Средние века получил широкое распространение, т. к. с таким парусом можно ходить под очень крутым углом к ветру, что дает преимущества в случае, если надо уйти от погони - или, наоборот, догнать противника или добычу.]
        И вновь нахлынула тишина. Неожиданно в голове у Вейда прояснилось, и он высказал вслух пришедшую мысль:
        - Ребята! Реликвия - это «Вела», то есть Парус, и находится она на острове Гуам.
        - И мы должны туда поехать, да? - сказал Даррел.
        - Вейд, - нахмурилась Бекка. - Тут как раз про одну из вещей, которые ты считаешь невозможными. В этом абзаце как будто объясняется, что именно делала машина Коперника. Только он зашифрован - так же, как электронное письмо от дяди Генри. Вот, смотрите: Hytcdsy lahjiua. Если применить к нему ключ звездной карты, на английском получается полная ерунда. Но я переключилась на латынь, и…
        Она подняла голову и посмотрела на Вейда.
        - И что?
        - Расшифрованная фраза звучит как machina tempore.
        Лили наморщила нос.
        - Машина для темпуры?
        Ноги Вейда вдруг стали ватными.
        - Нет, - ответил он хрипло. - Машина времени.
        Глава сорок вторая
        Резкий звук шагов на металлической лестнице был невыносим и заставлял Эбнера фон Брауна умирать от страха. Неважно, свои ли это шаги или чьи-то чужие, всякий раз от их звука накатывал ужас. Эбнеру казалось, будто он на волоске от смерти - ибо верить никому было нельзя.
        Причина его ужаса ясна. Он - ученый, признанный авторитет среди самых лучших теоретиков-астрофизиков - последние четыре года работал на Галину Краузе.
        Эта таинственная девочка, замерзающая оборванка, обреченная сирота, отщепенка с незабываемым гипнотическим взглядом, однажды появилась на пороге старого замка в Верхней Силезии[10 - Исторический и географический регион на юго-востоке Силезии. Начиная с IX века эта территория поочередно входила в состав разных государств. С 1920 года принадлежит Польше.].
        Что же делал в этом замке Эбнер четыре года назад? То же самое, что делал когда-то его отец, и отец его отца, и дед его отца, и прапрадед его деда. Здесь собирались рыцари Тевтонского Ордена Древней Пруссии, обширной организации, обладающей несметной властью и такими же несметными богатствами.
        Ни Эбнер, ни другие, присутствовавшие тогда в большом зале, даже не подозревали, как поразительно умна эта юная оборванка. Невероятно, но все самые сокровенные тайны Ордена были известны ей. Так же, как были подвластны самые запутанные математические вычисления, темпоральная физика и теоретическая астрономия. В довершение всего она точно знала, где сокрыты легендарные сокровища Ордена, и могла показать на карте давно утерянный маршрут к королевским сокровищницам.
        И все это в самом нежном возрасте! Сколько лет ей было той ненастной ночью? Пятнадцать? Почти дитя с острым, отточенным, подобно лезвию кинжала, умом. На тайном голосовании Эбнера назначили ее сопровождающим, и они отправились в дебри России для восстановления. Все эти годы он преклонялся перед тем, как быстро Галина Краузе набирается новых знаний, как неустанно работает над собой, чтобы приблизиться к совершенству. Все это казалось невозможным для столь юного создания.
        Но невозможным ли?
        Орден потерял след почти всех Хранителей еще в XVIII веке. Но за какие-то четыре года Галине удалось возродить Рыцарей из небытия. Еще немного - и они станут обладателями Первой Реликвии. Каждый день Галина доказывала, что слова «невозможно» не существует.
        На верхней ступеньке Эбнер остановился и перевел дыхание. Снова взглянул на бронзовый ларец у себя в руках. Что она скажет, когда откроет его?
        - Вы скажете, что я принес его лично? - раздался голос у подножия лестницы.
        Эбнер лишь слегка обернулся:
        - Когда будет подходящий момент. Ждите за дверью. Если что - я вызову вас. Может быть.
        Он поправил бабочку, поймав свое отражение в алюминиевой двери, и ввел семизначный код.
        Дверь едва слышно отъехала, и он вошел в роскошный пентхауз с безделушками от Версаче, который больше напоминал пещеру. Далеко внизу, расстилался Милан. Галина, точно черная пантера, застыла на фоне сверкающего окна.
        - Ну? - спросила она, не оборачиваясь.
        У Эбнера задрожали колени. Он снова глубоко вздохнул, еще раз подтянул галстук-бабочку. И сделал шаг вперед.
        - Расследование в «Монд» закончено, - начал он. - Похоже, тот журналист исчез. - Помолчал. Никакой реакции. Но и никакой стрелы, пущенной из арбалета ему в лоб. - Что касается других дел. Мы наблюдаем за всеми аэропортами и вокзалами Европы. У этих ребят новый мобильник. С защитой от службы слежения. Скорее всего, им его кто-то дал. Но мы уже решаем эту проблему.
        - Пока вы решаете, им уже помогают Хранители Болоньи, - почти прошептала Галина. - Интересно, знают ли дети, что означает эта помощь?
        Эбнер чуть кивнул - скорее самому себе, чем ей.
        - Первое нападение на фехтовальную школу была неудачным. Когда нам на помощь пришло подкрепление и мы наконец проникли внутрь, там уже никого не было, а оружейная палата и библиотека опустели.
        - Хранители снова появятся. Протокол…
        - Детям от нас не уйти…
        - Они уже ушли от нас в Берлине, причем дважды, - резко оборвала его Галина. - Затем на австрийской границе. И в Риме. - В ее голосе звенел холодный металл.
        - Я даю слово. Вороны приведены в боевую готовность, - заверил Эбнер, делая все возможное, чтобы скрыть дрожь в голосе.
        - А что с испанским экспериментом? - спросила Галина и наконец повернула голову к нему, однако по-прежнему не замечала, что находится у него в руках.
        Эбнеру показалось, или действительно шрам на ее шее сегодня заметен больше обычного. Неужели только из-за того, что она в бешенстве? Он откашлялся.
        - Некоторые части уравнения оказались… нестабильны. Но за все время это наш самый успешный эксперимент. И все же… недостаточно успешный. Он пока еще не закончен.
        - Лаборатория не в состоянии отследить его?
        - Нет. Испанские власти в замешательстве. Впрочем, они всегда в замешательстве, - попробовал разрядить обстановку Эбнер, но на лице Галины не дрогнул ни один мускул. - Что прикажете делать с этой итальянкой? Мерканти?
        - Она пригодится для следующей Реликвии, - ответила Галина и медленно подошла к противоположному окну.
        «В сторону Рима, - подумал Эбнер, - наверняка мы скоро туда отправимся».
        Галина неожиданно обернулась:
        - Еще новости?
        Эбнер судорожно сглотнул.
        - Лучшие новости я приберег напоследок, мисс Краузе.
        Прижав бронзовый ларец к груди, он открыл замок и бережно поднял крышку.
        Галина приближалась медленно и осторожно, точно пантера, готовая в любую секунду совершить прыжок. На лице ее играли одновременно восторг и безумие. Она подошла почти вплотную к Эбнеру и только тогда заглянула внутрь ларца. Там на старом черном бархате лежал свернутый в три кольца кожаный шнурок с кулоном - большим рубиновым кракеном.
        Галина нежно достала кожаный шнурок и отошла на несколько шагов назад. Эбнер расплылся в улыбке.
        - Его нашли на равнинах Северной Пруссии, именно там, где вы указали. Профессор Вольфф передал мне его лично в руки. Профессор?
        Дверь снова отъехала в сторону. Седой мужчина в длинном кожаном плаще слегка поклонился Галине и замер на пороге.
        Непонятно, заметила ли она гостя. Эбнер снова заговорил:
        - Мисс Краузе, позвольте я…
        - Оставьте меня. Оба! - жестко оборвала она его.
        Прижав кожаный шнурок к щеке, Галина снова и снова целовала кракена.
        На мгновение Эбнер представил себя на месте рубинового кулона. Какая несвойственная ей пылкость. Пугающая, подобно той железной лестнице.
        Последнее, что увидел Эбнер фон Браун, прежде чем уйти, - прозрачную слезинку, выкатившуюся из серебристо-серого глаза и ползущую по безупречному лицу Галины к тонкому шраму на шее.
        Глава сорок третья
        - Машина времени?!
        Голос Даррела метался между недоверием и жаждой очередных приключений.
        - Значит, Коперник изобрел астролябию, которая умеет путешествовать во времени? - спросил он. - Вот эту штуку на чертеже? Что-то я сомневаюсь. Ну то есть, конечно, было бы круто полетать туда-сюда во времени, поглядеть, как тонул «Титаник», как убили Линкольна, поболтать с Мартином Лютером Кингом или Бобом Диланом - стоп: Дилан пока живой! - посидеть на скамейке запасных на чемпионате США по бейсболу в 2005 году в третьей игре между «Астрос» и «Уайт Сокс» - целых пять часов и сорок одну минуту…
        - Только это абсолютно невозможно, - перебил его Вейд.
        - Да брось! - сказала Лили. - Машина времени возможна. Мне такая просто необходима. Даже странно, что ее так долго изобретали.
        - Да нет же! - настаивал Вейд. - Вот послушайте, если не верите. Существует так называемый Парадокс убитого дедушки. Допустим, вы попали в прошлое и убили своего дедушку. Но тогда вы сами не рождаетесь в будущем, чтобы затем отправиться в прошлое. Банальная логика.
        - Возможно, - вроде бы согласилась Бекка. - Но это если мы опираемся на логику, которая работает только в одном направлении: прошлое - настоящее - будущее.
        К чему она клонит?
        - Ну… и что же?
        - Согласно такой логике, люди движутся во времени только вперед, как лодки по течению. Мы привыкли думать, что это - единственно возможный способ. Но, Вейд, а что, если существует и другая логика? Та, что управляет перемещением в обе стороны: и назад во времени, и вперед? И чтобы понять, насколько логично путешествие во времени, его нужно сначала совершить?
        Она смотрела на него так, словно он знал ответ.
        - Но это же… Ну…
        Он так и не закончил фразу.
        В детстве Вейд страстно мечтал о машине времени. Заполучи он ее, он бы непременно вернулся в те дни, когда родители еще не развелись, чтобы - чем черт не шутит? - попытаться их помирить. Но путешествие во времени так и осталось мечтой, несбыточной детской фантазией.
        - Что - «ну»? - переспросила Бекка. - Ты же занимаешься наукой!
        В музей стали прибывать посетители, и некоторые из них настораживали Вейда одним своим видом. Он понизил голос.
        - Уже поздно. Если отца отпустили - очень скоро Орден узнает, что мы в Риме. Я бы предложил как можно скорее добраться до замка Святого Ангела, найти там укромное местечко и дождаться папу. А чтобы разобраться с машиной времени, нужно перечитать Дневник.
        - Если честно, мне нравятся обе идеи, - сказала Лили, закрывая на мониторе окна с результатами поиска. - Долго на одном месте оставаться нельзя.
        Они собрали вещи и двинулись к выходу из музея.
        - Привет! - окликнул их седой старичок-смотритель за конторкой. - Я и не надеялся, что вы уйдете так скоро!
        - Stesso con noi, - ответила ему Бекка по-итальянски. - И мы не надеялись.
        Быстрым шагом они спустились с холма, на котором стоял музей, вышли через парк на улицу Виа Триофоле, довольно долго шли по ней прямо, затем свернули на Леоне, названную в честь Папы Льва IV, которая и привела их на берег Тибра - к замку Святого Ангела.
        На перекрестке они завернули в кафе. Ранее по пути им попался «Макдональдс», а также несколько уличных палаток с сэндвичами, но Бекка убедила всех попробовать настоящий итальянский завтрак: кофе, сок и выпечку с разными начинками. После уничтоженной в машине корзинки со снедью они впервые за сутки ели по-человечески.
        - У меня стойкое ощущение, что жизнь налаживается, - сообщила Лили, дожевывая остатки груши, когда они отправились дальше по Виа Леоне. - Мы столько всего нашли. И даже не спрашивайте меня, как все это объяснить и как такое вообще возможно.
        - Все это объяснить смог бы только Вейд, - ухмыльнулся Даррел. - Верно, братишка?
        Бекка пристально посмотрела на Вейда.
        - Эту роль я оставлю отцу, - ответил он.
        Лили, безусловно, была права. Положение их менялось к лучшему, и не только благодаря везению. Они многое узнали. Пусть сам Вейд пока не способен поверить в существование астролябии для путешествий во времени - для этого он мыслил слишком рационально. Но сама идея похода за Реликвиями ему очень даже по душе, тем более что с каждым часом они все ближе к цели этого квеста.
        Коды, ключи, шифры, кинжал, Дневник - все это заставляло сердце биться сильнее. Да, по их следу рыщут бандиты, но ощущение радости это не портит. А все потому, что с ним рядом - трое надежных друзей.
        К полудню раскалившиеся до блеска тротуары Виа Стефано заполнились пешеходами, а дороги - машинами, движение стало шумным и суетливым. Когда синий мопед, только что лавировавший меж автомобилей, выскочил на тротуар в каком-то метре у них за спиной и тут же вернулся на дорогу, Лили не выдержала.
        - Нас же тут передавят! - испуганно закричала она.
        - Следующая улица не лучше, - сообщила Бекка. Следуя за ней, они дошли до Виа Плауто и нырнули в куда более спокойные улочки и аллеи у самого берега реки.
        А еще через пару минут Вейд снова засек этот же синий мопед. Он стоял у обочины в паре улочек за их спиной. Водитель, не выключая двигателя и не снимая шлема, разговаривал по телефону.
        - Ребят, гляньте на вон ту синюю «веспу»… - сказал Вейд, инстинктивно нащупывая под одеждой кинжал.
        - Орден? - уточнила Лили.
        - Возможно, - ответил Даррел. - Но лучше не проверять. Бежим!
        Добежав до следующего поворота, они нырнули в боковые улочки и зигзагами прошли несколько улиц - точно так же, как убегали в Берлине. Внезапно Лили, увлекая всех за собой, заскочила в дверь одежного магазинчика, где они толкались среди покупателей, пока не выскочили через запасной выход на соседнюю улицу. Там они перебежали на красный свет через перекресток, пробежали через узенькую арку - и оказались на маленькой пустынной площади.
        Не прошло и пяти секунд, как на площадь с ревом вылетел синий мопед.
        Неожиданно для себя Вейд выхватил из ножен кинжал, принял стойку и крикнул:
        - А ну, оставь нас!..
        - Спрячь обратно! - скомандовала Бекка, затаскивая Вейда в открытую дверь продуктового магазинчика. Все опять ринулись к выходу на соседнюю улицу, как вдруг у Лили зазвонил телефон.
        - Что?.. Бекка, это блондинка из «мазерати»! Что такое Типр?
        - Тибр? Река… Это сюда!
        Они неслись по парку, окружавшему замок. Впереди виднелся берег реки. По тротуару прямо на них летел мопед. Вейд развернулся ему навстречу с кинжалом в руке. Теперь это стало его рефлексом. Прими стойку и продемонстрируй врагу оружие. Даже если не знаешь, как с этим оружием обращаться. Мопед затормозил перед ними, рука водителя метнулась за пазуху…
        Раздался визг шин, мопед взлетел в воздух и шмякнулся о невысокую каменную ограду. Водителя мопеда выбросило из седла, он перекувыркнулся через ту же ограду - и с неприятным, ужасающим стуком грохнулся на асфальт.
        Выписав крутой вираж, к ним подлетел «мазерати». И кто-то закричал во все горло:
        - Ребята, в машину!
        Глава сорок четвертая
        Набившись в «мазерати», дети дружно заорали:
        - Па-а-па!! Дядя Роальд!!!
        И бросились его обнимать.
        - Со мной все в порядке… Все хорошо, - приговаривал Роальд, прижимая к себе всех сразу и каждого в отдельности, пока кудрявая блондинка гнала машину вдоль берега древней реки.
        - Ну, а вы-то как?
        - Отлично! - воскликнула Лили, едва дыша. - Расскажите, как вы сбежали!
        - Ну, сбежал - не то слово. На вокзале меня арестовала полиция. Два дня я просидел в камере по совершенно бредовому обвинению - вроде как за незаконное проникновение на территорию кладбища. К счастью, ваш друг Карло связался с адвокатом. Меня выпустили под залог, и мы тут же помчались сюда. - Доктор Каплан посмотрел на женщину за рулем. - То еще приключение - при случае расскажу…
        Даррел перевел дух.
        - У нас тоже есть что тебе рассказать. Ты не поверишь!
        - Расскажете в самолете. Мы летим домой, пока еще чего не произошло.
        Ребята переглянулись.
        - Папа, домой нельзя… Пока нельзя. Мы открыли - ну или считаем, что открыли, - одну удивительную вещь. Потрясающую вещь. Просто невероятную…
        - Дядя Роальд, у Коперника была machina tempore! - выпалила Лили. - Это по-латински - «машина времени». У нас даже рисунок есть - из его старинного Дневника. И сам Дневник тоже есть!
        Доктор Каплан раскрыл от удивления рот.
        - Коперник вел Дневник? Об этом никогда нигде не упоминалось.
        - Он хранился в Болонье, в фехтовальной школе, где мы и познакомились с Карло, - начал взахлеб рассказывать Даррел. - Коперник изобрел древнюю машину времени! Гигантскую астролябию, внутри которой мог сидеть человек. Всех деталей не разобрать, но Бекка еще покажет тебе чертеж!
        Вейд кивнул:
        - Так. И тут появляются рыцари древнего Тевтонского Ордена - тайной шайки злодеев, которые…
        - …Которые теперь идут за нами по пятам, - подхватил Даррел, - да еще и завербовали к себе на службу кое-кого из полиции. Все пятьсот лет они охотились за этой машиной времени…
        - И сейчас охотятся, - вставила Бекка. - Но Коперник…
        Даррел тут же перебил ее:
        - …Разобрал астролябию, то есть машину времени, на двенадцать частей - и вручил эти части Хранителям, чтобы каждый из них спрятал свою часть там, где посчитает нужным. И все это с самого 1514 года! Целая армия Хранителей уже пятьсот лет оберегает эти части как Реликвии. Одним из них был дядя Генри. Но Ордену не терпится заполучить все двенадцать кусков. Поэтому они на нас и охотятся.
        - Тот тип на мопеде - один из них, - сказала Лили.
        - И та дамочка с револьвером, - добавил Даррел.
        Он прекрасно понимал, что остальным тоже хочется поделиться, но ничего не мог с собой поделать: ему нужно было выговориться. Наконец он выболтал все, что знал, повертел головой и добавил:
        - Ну, ребята, дальше вы…
        - Вот спасибо! - съязвил Вейд. - В общем, двенадцать Реликвий, упомянутых в письме дяди Генри, - это фрагменты, необходимые для того, чтобы астролябия Коперника работала.
        - Похоже, мы выяснили, что представляет из себя первая Реликвия и где она спрятана, - сказала Лили. - На острове Гуам. Туда ее отвез Магеллан во время кругосветного плавания.
        Наконец все угомонились. В наступившей тишине Роальд взял у Бекки Дневник, уже раскрытый на нужной странице - с чертежом machina tempore.
        - Так значит, - нахмурился он, - дядя Генри погиб, пытаясь защитить Реликвии от этих нелюдей?
        - Он был одним из Хранителей, - сказала Бекка.
        Роальд долго изучал чертеж - то сдвигая брови, то качая головой, то бормоча себе что-то под нос.
        - Генрих… - горько вздохнул он наконец. И Вейд понял, что никаких сомнений по поводу Дневника у отца не осталось.
        - Каким-то невероятным образом Коперник разработал теорию о пространственно-временных тоннелях, - сказал Вейд, выждав с минуту-другую. - В Дневнике есть уравнения, очень похожие на уравнения Кипа Торна.
        Отец медленно кивнул:
        - Я вижу.
        Заговорила Лили:
        - Вейд считает, что это невозможно. Но ведь здесь черным по белому написано! Вернее, коричневым…
        А затем Бекка и Лили, стараясь не перебивать друг дружку, рассказали о нападении в Болонье и о чудесных открытиях, сделанных ими в музее Коперника.
        - Карло позвонил, когда мы были уже на пути сюда, - сказал Роальд. - И сообщил, что Генри обратился ко мне за помощью не случайно. Никогда еще Орден не подбирался к Реликвиям так близко, и теперь им угрожает серьезная опасность. Он сообщил, что Хранители запустили в действие…
        - Фромборкский протокол, - кивнула Бекка. - Карло нам объяснил.
        - Так что же вы узнали про первую Реликвию?
        - Вела, - сказала Лили. - Что это за предмет, мы пока не выяснили, но точно знаем, что Коперник передал его Магеллану. Мы обработали чуть ли не тысячу подсказок и уверены: первая Реликвия спрятана на острове Гуам.
        - Пап, я знаю, ты хочешь отправить нас домой, но… - начал Вейд.
        - Мы не летим домой, - успокоил его Роальд. - Пока не летим. Объясните мне все шаг за шагом. Я должен во всем разобраться.
        Даррел тронул за плечо блондинку за рулем.
        - Si?
        - Museo Astronomico e Copernicano, por favoro.
        - Si! - рассмеялась она.
        Глава сорок пятая
        Два часа ребята рассказывали доктору Каплану, что они нашли утром, что за информация навела их на определенные выводы, какие обнаружились факты и что лежит в основе их предположений. Роальд все это время сверялся со своими конспектами и поначалу тоже отрицал факт существования машины времени, но отнюдь не так яростно, как думал Вейд. Обнаружить современную формулу в Дневнике XVI века, конечно, странно, но разобраться с тем, откуда она там взялась, можно потом. Сейчас же важно разобраться с Орденом.
        Роальд внимательно прочитал все, что записал Вейд в его конспекте, а разговорчивый старичок-смотритель позволил «доттор Каплани» - на самом деле Бекке - читать все, что есть в музее.
        Но с какого бы бока они ни подошли к расследованию - вывод получался один.
        После того, как Лили сообщила, что Магеллан называл острова Гуама «Las Velas Latinas», Роальд несколько минут молчал, шикая на каждого, кто пытался заговорить, а потом достал телефон и отошел подальше от ребят.
        Вейд с Даррелом, как ни старались, не услышали ничего. Кроме одной - самой важной! - фразы:
        - Сара, я знаю, ты получишь мое сообщение только в конце недели. Мы задержимся еще на несколько дней…
        Ровно через пятьдесят семь минут блондинка за рулем радостно прокричала:
        - Siano qui!
        И остановилась возле входа в терминал аэропорта. Под нетерпеливый рокот «мазерати» все выбрались наружу, но едва успели захлопнуться двери, как она рванула с места, будто ее здесь и не было.
        - Какая странная дама, - заметила Лили.
        - Есть немного, - ответил Роальд с улыбкой. - Но, как сказал Карло, отчасти благодаря ее странностям Орден до сих пор не сел нам на хвост.
        Столпотворение внутри терминала оказалось раз в сто больше, чем то, что было на берлинском вокзале. Пассажиры, охрана, сотрудники аэропорта, пилоты и стюардессы бурлили нескончаемыми потоками, динамики надрывались на трех языках - итальянском, французском и английском, - перекрывая гул толпы.
        - Следим за каждым своим шагом, - инструктировал Роальд, собрав ребят вокруг себя. - Не отстаем, не разделяемся. Если двое идут в туалет, двое других ждут под дверью. Орден может выследить нас раньше, чем мы их заметим. Вон стойка регистрации на Гуам. Идемте.
        Выяснилось, что из Рима на Гуам летает только один рейс. За билеты Роальд расплатился картой, выпущенной банком в Болонье. «Наверняка тоже от Карло», - подумал Вейд.
        - Нам предстоит перелет в двадцать пять часов, - сообщил доктор Каплан, раздавая билеты. - Две пересадки. На Гуаме мы будем послезавтра.
        - Может, хотя бы там нас Орден не достанет, - с надеждой проговорил Даррел.
        - Даже не думай, - ответил Вейд. - Мы всегда должны быть начеку.
        - Спорим, что они везде. Даже в Остине. Или ты забыл свою комнату? - добавила Лили.
        Это захочешь - не забудешь.
        Уже в зале ожидания Роальд вдруг сказал:
        - Пока вы тут бегали, произошло кое-что еще. В Испании исчез школьный автобус. Прямо в тоннеле, в горах.
        - Да ладно! Сколько раз я мечтал, чтобы мой школьный автобус вдруг раз - и исчез!
        - Даррел, там были дети, - осадил неуместную шутку доктор Каплан.
        Даррел залился краской и пробурчал какие-то извинения.
        - Если об этом говорил дяди Генри, значит точно - тут поработал Орден, - сказал Вейд.
        - А кто же еще! - воскликнула Лили. - Они знают, что мы уже почти у цели.
        Открыта посадка на рейс номер тридцать семь сообщением Дубай - Нарита - Гуам.
        - Ура, летим! - воскликнула Лили и, схватив руку Бекки, почти побежала к трапу.
        Роальд шутливо подтолкнул сыновей, и все отправились следом.
        - Интересно, Орден уже захотел «исчезнуть» наш самолет?
        У Вейда чуть ноги не подкосились:
        - Не интересно!
        Глава сорок шестая
        «Сумасшедшая штука - время», - думала Бекка.
        Если не можешь заснуть - а заснуть она не могла, несмотря на дикую усталость, - перелет на другую половину земного шара длится не двадцать пять часов, а полгода. Секунда растягивается в минуту, минута становится часом, а час - неделей. Самолет - всего лишь большой железный ящик, который постоянно гудит. Свет никогда не гаснет. Сидишь, точно шест проглотил, в узком кресле, желудок сжался, в висках стучит, глаза режет - и тут тебе приносят пластмассовую еду!
        Все это напоминало ей вечера, проведенные в больнице после того, как прооперировали ее сестренку. Там все время что-то происходило - вспыхивал свет, раздавались какие-то звуки, разносились странные запахи, жужжали и тикали механизмы, бубнили и перешептывались люди.
        Там, в больнице, она тоже не сомкнула глаз ни на секунду.
        И при всем этом - целые сутки жизни улетали коту под хвост! Бекка в принципе ненавидела потери, но именно потеря времени - ее времени - казалась ей самой невыносимой. Ведь, если разобраться, кроме времени, у человека больше ничего и нет!
        С другой стороны, Коперник изобрел машину времени. Научился проходить через «временные туннели»…
        Что бы она сделала, будь у нее такая машина? Куда, в какое время отправилась бы? И с какой целью?
        Можно ли изменить прошлое или будущее? Нужно ли его менять? Ведь есть такой «эффект бабочки», да? Когда меняешь одну крошечную мелочь - скажем, место или момент взлета бабочки, а в будущем это приводит к страшным последствиям - например к урагану.
        Бекка раскрыла наугад «Моби Дика». Ей попалась сцена встречи экипажа «Пекода» с гигантским спрутом:
        «…Бесчисленное множество длинных рук, крутящихся и извивающихся, как целый клубок анаконд…»
        Она закрыла книгу. Вот он какой - кракен. Ее мысли снова занял Дневник Коперника.
        Хотя некоторые страницы Дневника расшифровать было очень непросто, работа над ним странным образом успокаивала; Ганс Новак, юный помощник Магистра, уже представлялся ей одним из друзей их компании, равноправным членом команды в этом головокружительном путешествии.
        Бекка положила Дневник на откидной столик перед собой. Впервые после их безумного побега из Болоньи у нее появилось время как следует изучить переплет. В нем сочетались изысканность и простота: темно-красная кожа, филигранное тиснение по краям - переплетающиеся ромбы, треугольники и окружности; четыре медных уголка. Только сейчас Бекка обратила внимание, что все четыре клинка на углах указывают на одну и ту же точку в центре обложки. Сердце ее забилось быстрее.
        Все четыре клинка сходились на строчке: «Seine geheimen Reisen auf Erde und im Himmel» - «Его Тайные путешествия по Земле и по Небу», а если еще точнее, на предлоге «im».
        И тут она заметила. На всей надписи позолота блестела как новенькая, а вот на «im» почти совсем стерлась. Выходит, к этой парочке букв прикасались чаще, чем к остальным?
        Бекка провела пальцем по двум буквам. И с удивлением ощутила, как дерево под ее пальцами вдруг подалось вниз. Так, словно именно под этими буквами в крышке переплета было вырезано маленькое круглое отверстие.
        Тогда Бекка приоткрыла обложку и проверила, как та ведет себя изнутри, если надавить на буквы снаружи. На форзаце образовалась едва ощутимая выпуклость, и бумага в нижнем левом углу слегка отошла от доски, к которой крепилась.
        - Ого! - вскрикнула Бекка.
        Но никто не услышал ее - все вокруг спали как убитые.
        Раскрыв книгу полностью, Бекка развернула ее на столике верхним углом к себе, снова нажала на потайную кнопку и оттянула форзац. Под картонкой форзаца был спрятан кусочек какого-то пергамента. Она достала из сумки пилочку для ногтей, поддела ею форзац и дала находке выпасть наружу.
        - Вейд! - прошептала она и потеребила его за руку. - Вейд?
        На потемневшем пергаменте незнакомым корявым почерком был выведен небольшой текст по-немецки. С английским заголовком:
        Legal Man.
        Бекка подпрыгнула в кресле.
        - Вейд! Ну смотри же, что я нашла!
        Недовольно замычав, Вейд оторвал затылок от спинки кресла.
        - Что, уже прилетели?
        - Эту записку писал не Новак! Смотри. Кусочек пергамента. Почерк другой. Здесь про Магеллана. Слушай!
        И под монотонный гул двигателей Бекка начала переводить:
        Я склоняю голову, когда великий первооткрыватель проходит по палубе.
        - Магистр Николай, - говорит он. - Неужели вы отправились в столь дальний путь в одиночку?
        - Моего помощника нет сейчас рядом. - Я наклоняюсь ближе к нему и рассказываю о своей цели.
        - Клянусь жизнью, я это исполню! - отвечает мне капитан.
        У Вейда округлились глаза.
        - Это же про встречу Коперника с Магелланом! - воскликнул он.
        Но Бекка читала дальше:
        Я раскрываю ладонь, разворачиваю бархатную тряпицу. Камень в форме паруса поблескивает в лунном свете.
        - Лазурит, - узнает капитан. - Камень цвета моря…[11 - Лазурит, или ляпис-лазурь (лат. Lapis lazuli), - полудрагоценный камень темно-синего, василькового и фиолетового цветов. В древности считался камнем искренности, был символом способностей, дарований, успеха и божественного расположения. В Европе лазурит символизирует благополучие, удачу и успех, в Индии и Египте - преданную любовь и процветание.]
        - Черт возьми, Вейд! Вела - это же камень! Синий камень, который легко помещается на ладони…
        Из кожаной сумы я достаю один из кинжалов Ахилла и вручаю его капитану.
        - Первая приведет к последней, - говорю я ему.
        Он благодарит меня и уходит с рассветным приливом.
        «Клянусь жизнью, я это исполню». Слова самого первого из Хранителей мне не забыть уже никогда.
        Бекка смотрела на Вейда. Глаза его блестят, изучая написанное.
        - Бекка, ну ты даешь! Это же лучшая подсказка из всех, что мы добыли до сих пор. Нужно рассказать остальным.
        - Погоди. - Она помолчала и, несмотря на гул турбин, вдруг перешла на шепот: - Я только хочу… Ну, ты ведь сперва не поверил. В машину времени. А теперь? Теперь веришь?
        Вейд посмотрел ей в глаза. Лампы в салоне вдруг пригасили, и обоих окутал таинственный полумрак.
        - Скорее верю. Хотя, возможно, моих мозгов никогда не хватит, чтобы понять, что такое путешествие во времени. Папа знает гораздо больше. В самой этой теме - столько противоречий, ты же видишь… Но если вспомнить о том, как погиб дядя Генри, об Ордене, о том, что случилось с папой, о Хранителях и так далее, то… не поверить просто нельзя.
        Они не стали будить остальных. На Гуаме им еще придется устать - в этом Бекка не сомневалась. Они с Вейдом все говорили и говорили, и она сама не заметила, как закрыла глаза и уснула.
        А проснулась несколько часов спустя - от шумной возни, которую устроила на соседнем кресле Лили.
        - Снижаемся, - объявила Лили. - Первая пересадка!
        Даррел вытянул ноги и потянулся.
        - Надеюсь, у пилотов все под контролем?
        - Все надеются…
        - Ребята, дядя Роальд! У нас новость, - сообщила Бекка.
        - Прочитай им! - сказал Вейд.
        С ошарашенным видом все прослушали то, что она зачитала.
        - Итак, Вела - это небольшой драгоценный камень синего цвета в форме паруса! - резюмировал Роальд с восторгом. - Замечательно, Бекка!
        - Еще одна подсказка, - кивнула она.
        - И еще какая!
        Даррел хлопнул Вейда по плечу.
        - Мы уже почти у цели! Целый мир сократился до маленького острова. Еще каких-то полдня, пара пересадок - и первая Реликвия у нас в кармане. Поверить не могу!
        После короткой остановки в Дубае они пересели на рейс до Японии. Очередной перелет показался им еще дольше. А ведь от Японии до Гуама лететь столько же!
        Бекка все перечитывала пергамент, пока не запомнила текст наизусть. Найти бы еще образец почерка Коперника, чтобы понять, кто это писал!
        Перегнувшись через Бекку, Лили подняла шторку иллюминатора. Сиденья окрасились золотым светом. До рассвета оставалось около часа, но небо над Тихим океаном начинало светлеть. Казалось, они перемещаются в первые дни после рождения мира. Дни Сотворения. Дни начала всего.
        Вот оно, снова встает перед ними.
        Время.
        - До посадки - меньше часа, - сказал Вейд.
        Лицо его будто светилось в оранжевых лучах солнца.
        Бекка вздохнула. Ну что ж. Вот и новый день.
        Глава сорок седьмая
        Их рейс прибывал на рассвете одним из первых, и самолет без малейшей задержки подрулил к терминалу. Через двадцать минут после приземления они были в здании терминала, и доктор Каплан тут же начал кому-то звонить.
        - Нас заберет один мой знакомый из университета Гуама, - объявил он, ожидая ответа в трубке. - У них отличные эксперты, которые помогут нам отыскать Велу…
        - Они уже здесь! - вдруг воскликнул Вейд.
        На взлетной полосе рядом с маленьким частным самолетом стоял черный микроавтобус. Возле него в напряженном ожидании застыло несколько мужчин. Дверь самолета открылась, и в проеме показалась девушка - та самая, которую Роальд с ребятами видели на кладбище в Берлине. Легким движением загорелой руки она закинула на плечо длинную и узкую спортивную сумку. Быстро спустилась по трапу, и мужчины тут же обступили ее - так же плотно, как защитники окружают нападающего. Она что-то сказала, и мужчины дружно кивнули. Один сунул руку под расстегнутый пиджак и похлопал себя в районе левой подмышки.
        - У них оружие, пап… - сказал Даррел.
        - Вижу, - отозвался доктор Каплан, все еще прижимая к уху телефон. Еще минуту он вполголоса продолжал разговор, затем отключился и жестами подозвал всех поближе к себе. - Нас встретят у зоны погрузки. А сейчас нужно пройти таможню. Не задерживаемся.
        Развернувшись, чтобы последовать за остальными, Бекка коснулась пальцами руки Вейда.
        На выходе из самолета появился их старый знакомец - бледный горбун с раной на виске; в руках он держал маленький ноутбук. Он что-то сказал девушке, та повернулась к терминалу и крикнула:
        - Вперед!
        Микроавтобус рванул с места, а девушка побежала к зданию и скрылась за дверями терминала.
        - Они запеленговали телефон Карло! - догадалась Бекка. - Вот как они нас отслеживают…
        - Бежим - быстро!
        Вейд оттащил ее за руку от окна, и они побежали к стойке таможни. Все быстро предъявили документы - и уже через пару минуту загрузились в маленькую помятую «хонду», на которой их ждал знакомый Роальда из университета. Прячась от посторонних глаз, дети скрючились на полу перед задним сиденьем, а сам профессор пригнулся, как мог, на переднем. Со стоянки перед аэропортом машина выехала без проблем. Поравнявшись с черным микроавтобусом, Бекка с Вейдом успели подглядеть, что девушка из Берлина, застыв как каменная, смотрит наружу через стеклянные двери терминала. Вблизи она казалась поразительно красивой, но от ее взгляда веяло чем-то нечеловеческим. Так смотрит животное какого-то редкого вида. Хищное и опасное.
        Водитель - низенький, средних лет, с каштановыми волосами и в темных очках - выжал газ до упора и наконец оглянулся на скрюченного доктора Каплана.
        - Вы сказали, вас интересует история пребывания на этом острове Магеллана. Но история это изучена вдоль и поперек. Может, расскажете хоть немного, каков объект ваших исследований?
        Доктор Каплан откашлялся.
        - Ну, в общем, я, э-э… Тут все непросто.
        - Тайны, тайны… - усмехнулся водитель. - Ну что же, вам повезло. Мы как раз держим курс на бунгало Джанет Томпсон. Внучки Лоры Томпсон, естественно.
        Дети переглянулись. «Естественно?» - беззвучно, одними губами переспросила Лили.
        - Я все видел, - заметил водитель, обернувшись назад.
        - Грузовик! - заорал вдруг Даррел.
        Водитель резко крутанул руль, и кусты с обочины с хрустом стеганули по окнам.
        - Может, сперва доедем, а там и поговорим? - предложил доктор Каплан.
        Коротышка-водитель хохотнул, выруливая обратно на дорогу.
        - Я по этому острову уже сорок лет езжу - и ни одной серьезной аварии!
        Даррел толкнул брата локтем.
        - «Серьезная»… это как? - прошептал он.
        - Я все слышал! - опять засмеялся водитель. - В смысле - без смертельных исходов.
        Вырулив на широкую трассу, их «хонда» понеслась к юго-восточному побережью острова. С одной стороны открывался роскошный вид на утренний Тихий океан - тысячи миль сплошной яркой синевы. Бекка же смотрела на восток, туда, где остался дом, и видела слегка изогнутую линию горизонта. На юге виднелись невысокие зеленые холмы.
        - Мы приближаемся, - сказала Бекка. - Я это чувствую.
        - И я. - Даррел ткнул Вейда в бок. - Совсем чуть-чуть осталось. Правда, братишка?
        - Как думаете, у них один микроавтобус? Или еще есть? - спросил Вейд.
        - Если мы и правда так близки к цели, как полагаем, - ответил Роальд, - придется допустить, что у них есть еще. Если понадобится уходить в джунгли - нам ведь помогут, верно? - уточнил он уже у водителя.
        - Лучшего проводника, чем «морской котик» в отставке, вам не найти. Если вам нужно в джунгли, он вам поможет.
        Бекка смотрела на густую зелень за окном, по бескрайности не уступавшую океану. Все побережье было усеяно виллами и отелями, но остальная часть острова утопала в густых зарослях, таких же непроходимых, как и во времена Магеллана. Казалось, эти джунгли проглотят любого, кто рискнет в них войти. Солнце припекало все жарче, и тяжелый густой туман поднимался над джунглями, точно дым лесного пожара. Похоже, когда-то весь остров состоял из одних сплошных джунглей.
        Бекка наклонилась к Вейду:
        - Если Вела спрятана в джунглях, единственный шанс найти ее - это восстановить каждый миг истории про Магеллана от тех времен до наших дней.
        - И успеть это сделать раньше Ордена, - шепнул Вейд.
        Водитель опять обернулся:
        - Вы что там, в «охоту на мусор» играете?[12 - «Охота на мусор» (англ. scavenger hunt) - игра, участники которой должны найти и собрать за ограниченное количество времени определенные предметы.] Тогда имейте в виду: то, что вы видите, - далеко не самые густые заросли. Настоящие дебри начинаются на севере острова, сразу за авиабазой, в районе Ритидиан Пойнт…
        - Еще грузовик! - завопил Даррел.
        С громким хохотом водитель увернулся от очередного грузовика и опять оглянулся.
        - Через десять минут будем на месте!
        - Если доедем, - только и шепнула Лили.

* * *
        Они все-таки доехали. Через обещанные десять минут «хонда» затормозила у извилистой садовой дорожки перед скромным розовым бунгало с просторной открытой террасой вдоль фасада.
        - Будет нужен водитель - звоните! - сказал водитель на прощание.
        - Может, лучше такси? - пробормотал Даррел.
        - Ни одного смертельного случая, не забывай! - рассмеялся водитель.
        Он уехал. А по садовой дорожке к ним уже шагала стройная рыжеволосая женщина средних лет, махая рукой в знак приветствия.
        - Мне звонили из университета, предупредили о вашем приезде. Я Джанет Томпсон.
        Доктор Каплан поздоровался и представил детей.
        - Нас интересует все, что было известно вашей бабушке и известно вам о пребывании Магеллана на острове в 1521 году.
        - А я как раз разбираю бабушкины бумаги, - сказала она. - Проходите.
        Хозяйка пригласила их в гостиную, заставленную плетеной мебелью и артефактами местных мастеров, где они подробно рассказали ей о цели своих поисков, старательно избегая всякого упоминания о Реликвиях, машине времени и вооруженной погоне.
        - Что же Магеллан мог оставить здесь? - нахмурившись, проговорила Джанет Томпсон. Затем резко развернулась и вышла в одну из дальних комнат. А через пару минут вернулась с пачкой книг и брошюр.
        - Итальянец Антонио Пигафетта был писателем, членом экспедиции Магеллана и его близким другом. С момента их отплытия из Испании он подробно документировал все путешествие. Высадку на Гуам он описывает в пятнадцатой главе. В нескольких местах упоминает и о членах экипажа, в том числе об Энрике, слуге капитана.
        - Мы читали, что слуга вполне мог перевезти тело капитана с Филиппин и захоронить его здесь, - сказал Роальд.
        Джанет Томпсон развернула карту, очень похожую на ту, что они видели в музее Коперника, - на ней был отмечен маршрут Магеллана.
        - Это легенда, - ответила Джанет. - Могилы так и не нашли.
        - Но если Энрике был другом Магеллана, - задумчиво проговорил Даррел, - а Магеллан погиб в бою, разве друг не обязан был вынести оттуда его тело? Вейд, ты бы вынес мое тело в случае чего? А, братишка?
        Вейд сделал вид, что задумался над этим вопросом.
        - Вынес бы, - наконец ответил он. - Но только не проси меня об этом заранее.
        Даррел ухмыльнулся:
        - Ладно, не буду. Но приятно знать, что ты бы меня не бросил.
        - Записки Пигафетта довольно сбивчивы, - продолжала Джанет. - Но бабушка всегда верила в то, что Магеллан посетил пещеры Ритидиана на севере острова. Давайте-ка я покажу вам лучшую из моих карт Гуама.
        И хозяйка снова вышла куда-то, по пути погладив по голове скульптуру - небольшого деревянного воина.
        Пока все разглядывали оставленные на столе брошюры и книги, Вейд склонился над картой путешествия Магеллана.
        - Благодаря открытию Бекки мы знаем, что Магеллан стал первым Хранителем. Думаю, все было так. Магеллан вывез Велу из Испании - и на протяжении всего путешествия подыскивал подходящее место для тайника. Я хочу сказать, он направляется куда-либо конкретно и не знал заранее, к какому берегу в итоге причалит.
        - Также нельзя забывать, - добавила Бекка, - о том, что пишет Ганс: на местоположение Реликвии должны указывать зашифрованные подсказки, иначе ее нельзя будет найти, когда астролябия снова понадобится.
        - Именно. Вот здесь нам и поможет Пигафетта. Магеллан попросил его подробно описывать каждый из тайников - так, чтобы по этим описаниям Хранители сумели найти Реликвию. Итак, они выходят в море, ищут место для тайника - и в итоге высаживаются на Гуам. Остров подходит для того, чтобы спрятать Реликвию, хотя могут найтись тайники и получше. Тогда Магеллан плывет к Филиппинам, где с ним случается трагедия. Первого Хранителя убивают.
        - И тогда Энрике забирает тело хозяина вместе с Велой в последнее безопасное место, которое они нашли, - закончил мысль Даррел. - А что, логично…
        Лили оторвалась от книги.
        - Пигафетта перестал упоминать об Энрике через пару дней после смерти Магеллана, - сказала она. - Идеальное совпадение, да? Пигафетта не исключал, что его путевой дневник смогут прочесть рыцари Тевтонского Ордена. Как же ему было сбить их со следа? Да очень просто. Он больше ни слова не пишет об Энрике. Как Магеллан, и Энрике просто вычеркиваются из его истории. Что лишний раз доказывает: Вела спрятана здесь, на Гуаме!
        Роальд ходил по комнате с раскрытой книгой в руках.
        - Угу… Так… Ага… Указание на конкретное расположение тайника должно быть где-то в этой главе.
        - Кстати, Пигафетта чуть не полглавы пишет о латинских парусах - Velas Latinas, которые ставят на свои суда местные моряки, - заметил Даррел. - Тут даже картинка есть, правда совсем неразборчивая…
        Роальд взял у него книжку. Изучил картинку. И воскликнул:
        - Вот оно!
        Вейд задрал брови:
        - Пап?
        Отец торжествующе улыбнулся:
        - Пигафетта не называет места: он его показывает - на рисунке. Взгляните на страницу шестьдесят два. Судно, отходящее от берегов. Это берега Гуама.
        Очертаниями этот остров на Гуам совсем не похож. Но это не важно. Важно то, что на нем четыре горы: две на юге, одна в центральной части и еще одна в северной. Географически этот рисунок неточен, но автор и не ставил такую цель: он давал Хранителям ключ к тайнику с Реликвией. Нарисованные горы образуют треугольник, острие которого указывает четко на север. Такую же форму имеет парус Vela Latina, и оснастка корабля - тоже треугольник, указывающий ровно туда же…
        Но тут его речь перебил громкий крик:
        - Так это вы?!
        Глава сорок восьмая
        Лили вздрогнула от неожиданности. Джанет Томпсон стояла в дверном проеме, бледная и дрожащая, точно до смерти напуганная чем-то.
        Роальд шагнул к ней:
        - Что с вами?
        Джанет расплакалась:
        - Вот, оказывается, что это означает!
        Лили не удержалась и тоже подошла к ней:
        - Что случилось? Объясните нам.
        - Бабушка мне говорила, на острове что-то спрятано, какая-то вещь. Что это тайна, в которую мне нельзя вмешиваться и которую я должна хранить, пока… пока не появится кто-то, кто скажет определенное слов. И вот вы… вы его сказали.
        Роальд попытался усадить Джанет в кресло, но та отказалась.
        - У нас все знают историю Сёити Ёкои[13 - Ёкои Сёити (1915 -1997) - японский капрал, участник Второй мировой войны, не признавший капитуляции Японии в сентябре 1945 года и продолжавший «свою войну» до 1972 года на о. Гуам.], японского капрала. Он прятался в джунглях на острове с конца Второй мировой войны до семьдесят второго года. Двадцать восемь лет он провел один в пещерах. Бабушка встретилась с ним однажды. Она… она сказала то же слово, что и вы. Сказала, что Сёити Ёкои - Хранитель.
        Все замерли.
        - Бабушка сказала, что этот секрет я должна передать только тому Хранителю, который покажет мне ключ. Вы сказали это слово. Вы Хранители? У вас есть ключ?
        Вейд задрожал:
        - Папа?
        Отец посмотрел на него, затем вновь на Джанет и кивнул. Вейд вынул из-под рубашки кинжал. Увидев это, Джанет закрыла лицо руками и разрыдалась.
        - Можно я?..
        Вейд передал ей оружие. Она рассматривала его и слушала их историю с самого начала, с письма дяди Генри, до момента их появления здесь, на острове.
        Когда они закончили, Джанет тыльной стороной ладони вытерла слезы и подошла к деревянной скульптуре воина, водруженного на столе возле двери. Осторожно вонзила кинжал ему в самую макушку и попыталась повернуть. Не получилось.
        - Против часовой стрелки, - подсказал Вейд. - Три оборота.
        С каждым поворотом кинжала сердце Лили стучало все сильнее. После третьего - из спины воина выскочил ящичек с фотографией.
        - Ох, бабушка! - выдохнула Джанет.
        Лили вздрогнула. Она вдруг ясно, со всей очевидностью, поняла - уже много веков подряд с тайной Наследия Коперника связаны самые обычные люди. Хорошие и плохие. Сам Коперник, Ганс Новак, Магеллан, дядя Генри, бабушка Джанет Томпсон. И, с другой стороны, рыцари Тевтонского Ордена и их жуткая повелительница.
        Да и сами они оказались здесь, в этом уютном розовом доме, тоже благодаря тайне Коперники.
        Джанет протянула им моментальную фотографию.
        Снимок был сделан на полароид. Большой камень возле входа в пещеру. На стене рядом с черным провалом входа, примерно в полутора метрах от земли, синей краской нарисована ладонь, направленная пальцами вниз.
        - Бабушка исследовала какое-то невероятное множество пещер с наскальными рисунками. Но аборигены рисовали обычно красными и черными красками, которые получали из растений. И никогда - синим.
        - Это она, - тихо сказал Вейд. - Нам нужна пещера с синей ладонью.
        Комнату затопила абсолютная, полная тишина. Лили перевернула снимок. Так и есть.
        - Какие-то цифры!
        La 13.649323
        Lo 144.866956
        - Координаты, - выдохнул Роальд. - Широта и долгота.
        Джанет бросилась к компьютеру и ввела цифры. Потом повернулась к ним. На ее щеках еще блестели слезы.
        - Это в джунглях на востоке Ритидиана.
        Все снова замолчали. Комната погрузилась в сонное молчание. Палящее солнце просачивалось сквозь плотные жалюзи. Над лужайкой возле дома гудели какие-то насекомые.
        - Бабушка рассказывала, - наконец нарушила тишину Джанет, - что после встречи с Ёкои еще раз побывала в джунглях. Одна. И больше никогда туда не возвращалась. Она назвала это своей последней экспедицией. А пятнадцать лет назад бабушки не стало.
        Все это время Бекка сидела, закрыв глаза. Наконец она открыла их и сказала:
        - Наверное, ваша бабушка поняла, что Сёити Ёкои нашел Реликвию, пока жил в пещерах. Она снова пошла туда, чтобы убедиться, что Реликвия в безопасности. Убедилась и успокоилась.
        - Она никогда не говорила мне об этом, - призналась Джанет.
        Роальд бережно пожал ей обе руки.
        - А мне кажется, бабушка все-таки поделилась с вами этой тайной. У вас есть все кусочки мозаики. Просто вы не могли сложить ее, пока… да, пока кто-то не пришел за Реликвией.
        - Точно! - воскликнула Лили. - Карло предупреждал, что некоторые Хранители понимают, что они Хранители, только когда приходит их время.
        Джанет вытерла мокрые от слез щеки.
        - Значит, как вы говорите, эту Велу - хоть я и не знаю, что это такое, - охраняет национальный банк Гуама, а сам банк находится под защитой…
        Но доктор Каплан перебил ее:
        - Нет, хранитель Реликвии - вы. Настоящий Хранитель Велы!
        И снова все замолчали. Опять опустилась тишина. Такая тишина, тише которой уже и быть не может. Джанет опустилась в кресло и закрыла лицо ладонями.
        - Бабушка… Она всегда призывала меня защищать пещеры. Я думала, это потому, что они так красивы, но все оказалось намного…
        Бекка вдруг поняла, что истинная сила Хранителей - вот в такой любви. И неважно, сколько у этого Тевтонского Ордена денег, самолетов, оружия, он все равно бессилен против Хранителей. Потому что такой силы - и Бекка это ясно увидела сейчас - у рыцарей нет и никогда не было.
        Такую связь, как у Хранителей, никто и никогда разорвать не сможет.
        Бекка опять вспомнила свою сестру Мегги. Обнять бы ее сейчас так же крепко, как тогда, когда она только вышла из госпиталя.
        Роальд встал.
        - Спасибо вам, Джанет! Это… Это поразительно! Без вас мы бы никогда не справились. Никогда бы не сложили эту мозаику.
        - Что вы?! Это я никогда бы не сложила эту мозаику! - ответила она. - Удачи вам! Возьмите фотографию. Думаю, сейчас вы - Хранители!
        Вейд сунул снимок в отцовскую тетрадь с конспектами. Бекка еле сдерживала слезы.
        Поблагодарив Джанет, они покинули ее маленький розовый дом.
        Глава сорок девятая
        Бекке хотелось разреветься. Едва они успели вернуться в отель, как в номере зазвонил телефон.
        - Алло? - схватила трубку Лили. И тут же передала ее доктору Каплану.
        Следующие пару минут ребята пытались хоть как-то понять по лицу Роальда суть разговора. Отец Вейда садился, вставал, щурился - и наконец глубоко вздохнул.
        - Она в порядке? В безопасности? Да, спасибо… - Он посмотрел на часы. - А проводник до пещер? Благодарю вас. - И положил трубку.
        - Это про маму?! - воскликнул Даррел. - Что с ней?
        - Нет-нет, звонили из университета. В дом Джанет Томпсон ворвались неизвестные. Она не пострадала, успела бежать. Но бандиты сожгли все, что не забрали с собой.
        - Орден знает все, - сказал Вейд. - Они выследили нас. И найдут Реликвию.
        - Без координат? Черта с два! - ответила Бекка.
        Часам к трем пополудни перед их отелем остановился болотного цвета джип «чероки»; за рулем сидел мужчина в возрасте, почти седой, в военной форме.
        - Сержант Коннор. Можно просто Коннор, - представился он и сообщил, что служил в американском спецназе и знает джунгли как свои пять пальцев.
        О «Морских котиках» Бекка слышала: так назывался элитный отряд спецназа, выполнявший самые сложные и опасные боевые задания.
        - Я слышал, у вас есть десятичные координаты? - поинтересовался спецназовец.
        Роальд передал ему листок с цифрами, и проводник забил их в GPS-навигатор.
        - Пещеры Ритидиана. Почти час на машине. Плюс еще час пешком. Все на борт!
        - Вперед! - скомандовал Роальд.
        Минут через сорок пять джип свернул с асфальтовой дороги на грунтовку, и они поехали по проселочным грунтовкам и грязевым лужам к самой северной части острова.
        Вейд всю дорогу молчал, погруженный в мрачные, тревожные мысли.
        Их окружали безграничные, непролазные джунгли - море влажной, жаркой и беспрестанно галдящей зелени. Бекка старалась не поддаться приступу клаустрофобии. «Думай только о Веле!» - напоминала она себе то и дело.
        - Въезжаем на территорию заповедника, - сообщил сержант. - Общей площадью в тысячи гектаров. На севере джунглей водятся древесные змеи, гигантские свиньи, дикие кабаны. И осы. Как-то раз был случай: одна семья, вроде вашей, отправилась…
        А, лучше не буду рассказывать. Поосторожней с осами, короче! Они большие, и их много. А в пещерах живут колонии летучих мышей.
        Похоже, память сержанта хранила бессчетное множество замечательных историй, но он не рассказывал их, чтобы не портить людям настроение.
        - Километров через три-четыре дорога кончится, и еще пару километров до утесов придется пройти пешком. Так что копите силы.
        Вейд, обернувшись, все смотрел на дорогу, вилявшую позади.
        - Сцена пробежки до пещеры, - пробубнил Даррел. - Какой ужасный «олдскул»…
        Лили пересела ближе к Бекке.
        - Когда мы победим…
        Коннор не дал ей договорить:
        - Могу я узнать, что именно вы хотите найти в пещерах?
        - Ну… Это… - замялся Роальд.
        - Это секрет, - коротко ответил Вейд.
        Коннор кивнул:
        - Военная тайна? Вопросов нет.
        Дорога, пусть даже со всеми ее кочками и ухабами, кончилась до обидного скоро. Машина остановилась, обдувавший их ветерок тут же исчез - и они погрузились в жару, от которой можно запросто задохнуться. Коннор перенес координаты на топографическую карту и выключил навигатор. Они двинулись вперед пешком, и все разговоры смолкли. Безжалостное солнце, даже паля под углом, вытапливало из них все слова. Воздух поблескивал, как серебро, и сдавливал горло. Руки, ноги, лицо Бекки - все ее тело сочилось потом, даже глаза. Ветерок, налетавший порывами с моря, оставался горячим и влажным и облегчения не приносил. В западной части неба показались иссиня-черные тучи.
        - Будет дождь? - спросила Лили.
        Коннор повернул голову:
        - Будет. Только слово «дождь» не подходит для того, что вы увидите, мисс. - В языке сержанта слышался легкий южный акцент. - Те тучи говорят о приближении тайфуна. На языке чаморро это называется «chata’an». Сильная буря. В запасе у нас - только час, потом земля под ногами превратится в кашу из грязи и змей. Хорошо бы успеть к пещерам до того, как это начнется. После этого я уже ни за что не отвечаю.
        Главное - не останавливаться!
        Чуть дальше сержант указал на тропинку, убегавшую круто в гору.
        - Дальше будут сплошные камни на дороге. Кое-где торчат оголенные кораллы, так что старайтесь не падать. Был у нас случай с одним парнишкой… - начал было он, но тут же умолк.
        Ориентируясь только по карте, они поднялись по тропинке и вышли к узкой, просторной лощине, за которой вздымались утесы.
        - Дальше все более-менее ровно, - сообщил Коннор.
        Однако теперь тропинка терялась в высокой траве, ноги путались в колючих зарослях ежевики, и Коннору пришлось достать свое мачете и прорубать путь вперед среди вьющихся стеблей и зарослей карликовых деревьев.
        Внезапно Лили схватила Бекку за руку и остановилась.
        - Тс-с! Слушайте!
        В навалившейся тишине они различили, как позади, совсем недалеко от них, шуршат листья и трещат ветки.
        - Это они! - сказал Вейд и прибавил шагу.
        Время на исходе.
        Орден найдет пещеру.
        Пещеру Синей Ладони. С синим камнем. Велу.
        - Надеть капюшоны! - скомандовал Коннор.
        Жара стала невыносимой, небо почернело всего за минуту, и после трех поворотов в густых зарослях Бекка окончательно перестала ориентироваться в пространстве. Кожа зудела, уши ломило от нескончаемого жужжания мошкары. Воздух, и раньше тяжелый и влажный, теперь загустел окончательно. Казалось, они не идут, а плывут в каком-то вязком киселе, и дышать при этом физически невозможно.
        - Мне не очень нравятся джунгли, - призналась она.
        - Только сейчас поняла? - усмехнулась Лили. - У меня вообще такое чувство, будто я ныряю с аквалангом. Только без акваланга. Серьезно. Вернемся домой - первым делом бежим в «Нордстром»[14 - «Nordstrom» - американская сеть универмагов модной одежды.]. Не за шмотками, а просто постоять под кондиционером.
        Бекка хотела рассмеяться, но побоялась раскрыть рот: не дай бог, стошнит. Все тело ломило от боли, каждая мышца кричала, кровь загустела и нагрелась, как масло в двигателе. А от огромных, с кулак размером, жуков, что летали перед носом, сидели на ветках и ползали под ногами, тошнило еще сильнее.
        Главное - идти и не останавливаться. Пока не отыщем Велу.
        Прорываясь сквозь ветви над головой, по земле зашлепали первые капли дождя.
        Налетел ветер - и на них обрушились мириады водяных пуль.
        С неба свинцом полился дождь. Экспедиция бросилась вперед - туда, где заросли были реже, под ногами трещали высохшие кораллы, а среди зелени разверзались черные пасти - входы в вулканические пещеры, найденные и обжитые аборигенами много веков назад.
        Треск веток и шелест листьев за их спиной не смолкал.
        Коннор развернулся на сто восемьдесят, упал и приник к земле.
        - Вниз! - скомандовал он одними губами и махнул рукой, приказывая всем лечь. А потом сунул в руки Роальда карту. - Я отвлеку их. Перебирайтесь через этот холм и спускайтесь к утесам. Пещер на этих координатах может оказаться сразу несколько. Надеюсь, вы знаете, что ищете…
        Он беззвучно отполз подальше от них, а затем принялся шуметь как можно сильнее.
        Раздалась серия выстрелов - с глухим, лающим грохотом пули пробили листву и выбили щепки из стволов там, где прятался Коннор. Ребята испуганно переглянулись. Лили побледнела, как привидение.
        На них охотятся, как на зверей! Они не нужны Ордену живьем!
        В памяти Бекки всплыла строчка из «Моби Дика»:
        «И я с жадностью выслушал рассказ о свирепом чудовище, которому я и все остальные поклялись беспощадно мстить».
        - Сюда! - шепнул доктор Каплан. Пригибаясь, ребята поспешили за ним по скалистой тропке, пока сержант Коннор продолжал отвлекать огонь на себя.
        Пш-шить!
        Бекка готова была поклясться, что рядом с ее щекой, протаранив листву, только что пролетела стрела. Бекка упала на землю. Остальные спрятались в густых кустах с мясистыми листьями. Бекка встала на четвереньки, приподняла голову над травой, огляделась. Ее отрезало от остальных! Сердце заколотилось как бешеное. Земля дрожала от топота, который был слышен все ближе.
        Нужно бежать…
        - Лежи!
        Футах в десяти от себя она увидела Вейда. Вернулся за ней? Или его тоже отрезало? Неважно. Главное - он здесь.
        - Твой отец впереди, - сказала она. - Лили я не вижу.
        - Она с ним. Даррел куда-то делся. - Вейд выглянул из-за кустов. - Доползем до того обрыва. Пещеры уже совсем рядом. Надо спуститься по склону.
        Бекка кивнула:
        - Ты первый.
        Вейд улыбнулся.
        Ах, как он ей улыбнулся! Неужели она видит это в последний раз?.. Эй, подруга. Прекрати думать всякую чушь.
        Они ползли через заросли, и Бекка старалась не думать ни о чем, кроме Велы.
        Парус в созвездии Корабль Арго напоминает скорее прямоугольник. Но сама Вела Латина больше похожа на треугольник. Треугольник с выпуклой стороной. Вот какие мысли помогали Бекке ползти вперед в липкой грязи.
        Синяя ладонь. Вела.
        Слева, совсем близко прозвучали два выстрела из ружья. Она замерла. Еще один выстрел. Вейд распластался на земле с глазами, круглыми от ужаса.
        Грянул четвертый выстрел.
        - Даррел! - еле выдохнул Вейд. - Бекка, они поймали Даррела!
        Глава пятидесятая
        Даррел лежал, уткнувшись в грязь, и надеялся лишь на то, что его вскрика никто не услышал. Вот бы вернуться обратно, к тому моменту, когда они с Вейдом искали в карманах ключ от отцовской обсерватории. Кажется, ему тогда есть хотелось. Да ерунда, ему всегда есть хочется. Даже сейчас. Но сейчас лучше оторвать голову от этого месива и попробовать осмотреться.
        Нет, ну все-таки! Нельзя же вернуться в прошлое, да?
        Тогда зачем они здесь?
        А затем, что все-таки она вертится… Эта machina tempore.
        Даррел вдруг ясно представил астролябию. Ее медные колеса и вертящиеся в разные стороны шестеренки. Так вот она какая - эта машина времени, с чертежа Коперника! В самом центре, в окружении медных колец, удобное кресло - для него, Даррела. Еще три кресла рядом - понятно кому. И на одинаковом расстоянии друг от друга на внутреннем колесе - двенадцать Реликвий. Вела и… все остальные.
        Наследие Коперника.
        Астролябия для путешествий во времени.
        Осталось только надеть защитные очки, натянуть кожаные краги. Теперь выжимаем вот этот рычаг, как сцепление, и…
        Ты-дыщ-дыщ-дыщ! Снова послышались глухие выстрелы, и астролябия улетела одна, без пилота. Растворилась в зарослях джунглей.
        «Да, жалко, что защитных очков нет», - подумал опять Даррел и высунулся из зарослей. Где-то слева сквозь пелену дождя он увидел темные силуэты. В воздухе свистели пули. Ого, и справа бегут. Много. Сколько точно - даже не сосчитать. Ясно одно - его окружили и вот-вот схватят. Он снова уткнулся в грязь. Так прохладно - аж приятно!
        Что, это и есть ваша грязевая ванна? Да ладно, забей! Эй, а если я отвлеку этих уродов? Ну, как в кино. Вейд же все время говорит, что я всех отвлекаю.
        Два - или три? - тевтонца разделились и направились к пещерам. Искать Реликвию. А значит, они не знают точно, где ее искать. Орден не знает о синей ладони!
        Ну, думай Даррел, думай! Они же не знают главного! И ты можешь их…
        Даррел пошарил в грязи вокруг себя и нашел три камня - чуть меньше его ладони. Если бросить в разные стороны, их шум собьет тех упырей с толку. Сработает, точно! Он перевернулся на спину и изо всех сил бросил первый камень. Тот ударился о ствол какого-то дерева слева.
        - La bas! - услышал шум один из тевтонцев. - Туда! Туда!
        Даррел увидел, как кто-то слева от него рванул на звук.
        Сработало!
        Второй камень он закинул вправо. И третий, не долго думая, отправил следом. Клево сработало! Эти тупицы все как один бросились на шум. Даррел встал на колени и снова огляделся. Вокруг никого. Он сделал это! Он расчистил друзьям путь. Надо бежать к ним…
        Хрясь… хрясь…
        Кто-то крадется в зарослях позади него. Ничего не видно. Только слышно - шаги и хруст веток. Даррел снова уткнулся в грязь. И камней рядом больше нет. Придется драться. Хрясь…
        - Баю-баюшки-баю…
        Глава пятьдесят первая
        - …Не ложися на краю…
        Вейд прикрыл Даррелу рот ладонью.
        - Тшшшшш…
        - Поползли, - прошептала Бекка, вглядываясь в кусты вокруг. - Орден почему-то отстал.
        Даррел выкрутился из-под руки брата.
        - Да не почему-то? А потому что! У меня меткая рука. Вот выберемся отсюда - запишусь в Астрос[15 - Astros - бейсбольная команда из Хьюстона, штат Техас.] играть.
        Вейд понимал - еще несколько секунд, и тевтонцы опомнятся. Он дернул Даррела за его меткую руку и поставил на ноги.
        - Бежим!
        Они быстро пробирались через заросли, стараясь не слишком шуметь.
        - Надо найти нашу пещеру раньше Ордена. Если получится, там они нас уже не достанут, - сказала Бекка.
        Они проползали под нависшими ветвями, прыгали через стволы деревьев. Потоки воды бурлили и неслись, точно реки. Лианы хлестали их по лицу. Ветер не утихал ни на секунду. Вдруг в одной из скал они увидели провал - пещера! С красной ладонью. Не та!
        - Дальше! - прошептала Бекка.
        Еще одна пещера. И никаких рисунков. Третья. Полустертая ладонь - тоже красная. Дальше. Тевтонцы близко, хоть и потеряли их след. Пока.
        Они пробирались вброд, ступая по кораллам сквозь потоки воды. Вдруг Бекка вскрикнула. В провал между камнями на стене скалы они заметили ладонь. Пальцами вниз. Рисунок почти стерся, но было видно - один из пальцев синий.
        - Вейд…
        Переводя дыхание, тот вытащил из кармана снимок. Та самая скала. Все совпадает.
        - Мы нашли ее!
        Вейд прикрыл глаза рукой, чтобы хоть немного защититься от дождя, и рассматривал рисунок. Как вдруг он понял! Это было озарение, не иначе. Ладонь - точно морская звезда. Asterias. Пальцы - ее светящиеся лучи.
        - У Ордена пополнение. Их теперь раза в два больше, они идут сюда, - вдруг раздался голос. Лили. И доктор Каплан с ней.
        - Папа, вот! Мы нашли пещеру Магеллана, - сообщил Даррел.
        Тут все услышали какой-то легкий свист и шуршание, точно воздух рассекли чем-то острым. В стену пещеры вонзилась… стрела!
        За секунду до того, как Эбнер фон Браун хотел открыть рот и сказать, что физики не лазают в джунглях, Галина прошипела через плечо, почти не поворачивая головы:
        - Еще стрелу!
        Поверх плотно облегающего фигуру гидрокостюма на ней было надето полное охотничье снаряжение. И вот так это хрупкое - на первый взгляд - создание продиралось сквозь джунгли, нимало не заботясь ни о чем. И ни о ком.
        Эбнер тащился следом, не отставая ни на шаг. Мокрые ветки резко хлестали его по лицу. Обожженные пальцы болели уже чуть меньше, но та рана от пресс-папье, которым ударил его старикан, невыносимо саднила, гной, сочащийся из нее, не мог смыть даже тропический ливень. Что-то затрещало в наушнике рации.
        - Галина, водолазы нашли подводный вход в пещеры, - доложил Эбнер, подавая запасной колчан. - Они уже поднимаются на поверхность. Там мы встретимся с ними, и через час Реликвия будет вашей!
        - А если нет?
        Она отошла в сторону и зарядила арбалет.
        Эбнер никогда не мог понять, как реагировать на такие незаконченные фразы Галины. С одной стороны, это значит, что она считает, будто он вполне умен, чтобы понимать ее с полуслова. А с другой - зачем ей вообще тратить на него свое драгоценное время.
        «Я что-нибудь сделаю, - думал он, - и тогда Галина увидит, как я ценен для Ордена. И как важен для нее. Если, конечно, выживу. Ведь возможности Тевтонских рыцарей поистине безграничны».
        Заглянув в разноцветные глаза Галины, он представил себе древнюю астролябию. Интересно, она тоже думает об этой машине прямо сейчас?
        Конечно, она о ней думала. Только о ней - и ни о чем больше. Точнее, об астролябии, о джунглях и о самой себе в том далеком детстве, прошедшем в старом замке, затерянном среди холодных лесов Северной Европы.
        Отголоски своего смеха и своего плача она слышала до сих пор.
        И всегда думала об этом.
        Стрела пронзила зыбкую завесу и воткнулась в дерево. Пространство сжалось в ледяную спираль. Свет-тьма-свет-тьма. И снова тьма. Портреты в роскошных золотых рамах. На одном мужчина. На другом - женщина. Горностаевая мантия, шелк и золото - на нем. Эфес шпаги. И рубиновый кракен на груди. Женщина смертельно бледна. На мраморный пол медленно капает совсем другой дождь. Очень холодно.
        Невыносимый холод. Каменные стены. Тишина. Звуки.
        Шрам на шее горел. Джунгли расплывались перед глазами. Кто-то есть в зарослях? Это все жара и дождь, или?.. Тень минувших столетий? Тайна времени? Близость к Реликвии?
        - Стрелы, - приказала она тихо и протянула руку.
        - Простите, но арбалет заряжен, - ответил Эбнер, остановившись.
        Галина опустила глаза и посмотрела на светящееся древко стрелы с треугольным наконечником. Да. Да. Заряжен. Между тишиной и скоростью она все-таки выбрала скорость. Отключила глушитель и вскинула арбалет на плечо.
        Сколько времени она ждала, пока густые заросли не ответили на чье-то движение, - неизвестно. Горящие глаза Гранд-Мастера под черными бровями смотрели на нее сквозь ледяное пространство и время. Кто-то снова шуршит в зарослях. Какая странная легкость! Полет астролябии. Спуск.
        Бззз…
        Глава пятьдесят вторая
        - …Зззынь!..
        На долю секунды Лили почудилось, будто стрела прошла аккурат через колечко серьги в ее левом ухе.
        Пригнувшись, она сжалась в комок.
        - Лили!
        Бекка схватила ее за плечи и втащила в пещеру.
        - Папа! Сюда! - крикнул Вейд.
        Пули рикошетили о стены пещеры. Лили выглянула наружу. Роальд застрял в трех метрах от входа.
        - Я догоню вас, - сказал он негромко. - А пока отвлеку их, уведу в другую пещеру. Полезайте внутрь! Живо!
        Доктор Каплан отполз в сторону и под прикрытием густой листвы двинулся к соседней пещере. Лили с ужасом увидела, как бойцы Ордена бросились за ним. Страх сдавил ей горло.
        Так нельзя! Нельзя использовать себя как приманку!
        Кто-то тронул ее за плечо.
        - Идем, Лили! - позвала Бекка. - У нас мало времени. Скорее!
        С низкого свода пещеры свисали под немыслимыми углами огромные каменные выступы: миниатюрной Лили они почти не мешали, но остальным приходилось корчиться и пригибаться, продвигаясь вперед. Внезапно по ее спине побежали мурашки: дневной свет пропал. Через пять-шесть шагов от входа наступала кромешная мгла.
        - Погодите-ка… - Лили достала из кармана мобильник Карло. - Сигнала нет, но аккумулятор работает!
        Карло. Болонья… Словно призраки из прошлой жизни.
        На сколько хватит батареек телефона - бог знает. Пол окрасился бело-голубым светом от экранчика. Они спускаются - это было понятно сразу. Дождевая вода затекала в пещеру, просачивалась сквозь потолок и собиралась под ногами в ручейки - да что там, в целые потоки. Ноги у всех промокли еще у входа, но к этой неприятности теперь добавилась еще и опасность поскользнуться на крутом спуске. Даррел поскользнулся-таки и шлепнулся на колени.
        - Эй! Осторожнее! - только и сказала она ему.
        Через несколько минут извилистый коридор немного расширился, но двигаться все равно приходилось гуськом. Снаружи доносились глухие выстрелы. Сумеет ли Коннор вернуться к джипу? Вызовет ли подкрепление? Дзынь! Дзынь! - так и звякали стрелы той ужасной берлинской ведьмы.
        - Упс!
        Перед Вейдом разверзлась бездна шириной футов десять или двенадцать. Впрочем, не совсем бездна: свет от мобильника отразился в черной воде далеко внизу.
        - Думаете, там дождевая вода? Или какой-то глубокий бассейн? - спросила Бекка.
        - От самого входа мы шли только вниз, - пропыхтел Даррел, приваливаясь к стене. - Вода, скорее всего, тоже собирается там, внизу, во время таких тайфунов. И возможно, никогда не высыхает. Надеюсь, Реликвию не придется искать под водой…
        Пока они вглядывались в зыбкую тьму под ногами, экранчик телефона светил все тусклее.
        - Аккумулятор дохнет, - сказала Лили. - Что будем делать?
        - Неужели это конец маршрута? - растерялась Бекка.
        Со стороны входа донеслось эхо выстрелов. Даррел с Вейдом переглянулись.
        И следом раздался крик. Не вопль, не визг. А именно крик.
        Роальд не может пострадать. Просто не должен.
        Когда Вейд осознал, что стреляют уже совсем близко, его желудок сжался в кулак.
        - Даррел…
        Снова крик. И снова выстрелы, уже чуть дальше.
        - Нужно верить, что с ним все в порядке, - пробормотал Даррел и потряс головой, словно отгоняя любые мысли о чем-либо страшном. - Он просто отвлекает этих гадов от пещеры. А мы уже совсем близко к цели!
        - Ну да, - отозвался Вейд, покусывая губу. - Слишком близко, чтобы остановиться.
        «Конец маршрута», - сказала Бекка. Слова, которые несут в себе многое. Он почувствовал их смысл на кладбище в Берлине. И на вокзале, когда задержали отца. Безнадежность накатывала на него пару раз в Болонье и в Риме.
        Но каждый раз случалось чудо, и они выбирались из безвыходной ситуации. А что теперь? Полузатопленная пещера? Пропасть с водой? Ну и что? Они и правда зашли слишком далеко, чтобы остановиться.
        - Эй, смотрите! - воскликнула Лили, показывая на воду, которая больше не была такой непроницаемо черной. Со дна водоема пробивалось едва заметное сияние. - Откуда там свет?
        - Откуда-то из-под воды, - сказал догадливый Даррел.
        - Это хорошо. - Сердце Вейда забилось быстрее. - Этот водоем явно соединяется с другой пещерой. Иначе откуда бы взяться свету? Нам нужно туда.
        И без лишних раздумий он скинул кроссовки.
        - Кто со мной?
        - Вейд! Не лезь туда! - выпалила Бекка.
        - Уже лезу. Мы в той самой пещере. Вы прекрасно это знаете. И Сёити знал. И Лора Томпсон. Все знали! Вела - там, внизу, и я…
        Бекка вцепилась в его запястье:
        - Нет!
        - Если мы не найдем Велу, ее найдет Орден. Или убьет нас всех. Или сделает и то, и другое. Так или иначе, мы не сможем ничего, если Реликвия окажется у них в руках. Поэтому я вниз!
        Бекка моментально разулась:
        - Я с тобой!
        Лили уставилась на Даррела:
        - Ох, не нравится мне все это… А если внизу нет выхода? Вы же утонете, пока будете выбираться! У вас что, совсем крышка съехала?
        - Если там нет выхода - мы вернемся. Ничего сложного, - спокойно сказала Бекка.
        «Верно. Она все просчитывает заранее, - пронеслось в голове у Вейда. - Хоть кто-то из нас это делает, слава богу…»
        - Стойте на страже, - сказал он вслух. Фраза, конечно, глупая, но ничего другого в голову не пришло. Он спустился как можно ниже по обрыву, хватаясь за торчащие камни, и сиганул в воду. Вода была холоднее, чем он ожидал. Рядом в воду плюхнулась Бекка. Оба вынырнули на поверхность.
        - Вода пресная! - крикнул он. - Ты был прав, Даррел - дождевая!
        - Ч-черт! Только попробуйте не вернуться - я вас убью! - завопила Лили.
        Вейд набрал в легкие побольше воздуха, нырнул, кувыркнулся под водой, дрыгнул ногами и поплыл вниз, к источнику света. Как он и надеялся, тоннель под водой становился все шире, а сияние все ярче. Он обернулся назад, в темноту, но ничего не увидел. Тело пронизывал жуткий холод. Только бы Бекка не потерялась, подумал он, но проверить не мог - кто знает, на сколько хватит воздуха в легких? Вперед, только вперед… Тоннель оказался длиннее, чем он ожидал. И глубже.
        И вдруг свет впереди погас. Может, он не туда повернул? Никакого выхода не видать. Он все плыл и плыл. Легкие напряглись и разрывались от боли, отчаянно требуя вдоха.
        Вейд рванулся вперед, молотя руками в воде. Движется ли он вообще? Или застыл на месте, в каменном гробу? Руки налились свинцом. Легкие превращались в воду. Где же свет? Бекка, назад! Мы в ловушке! Я дальше, а ты - назад! Спасайся! Спа…
        Коридор вдруг пошел резко вверх. Он снова увидел свет.
        В последнем, отчаянном гребке Вейд отбросил свинцовые руки назад - и выскочил на поверхность в залитой ослепительным светом пещере. А уже в следующую секунду рядом вынырнула Бекка и принялась жадно хватать ртом воздух. Еще пару минут они проторчали в воде, ухватившись за каменные выступы, чтобы откашляться и отдышаться. Наконец оба выползли из воды и растянулись навзничь на каменном полу.
        Далеко-далеко вверху Вейд заметил нечто вроде крошечного оконца. И неожиданно для себя расхохотался. После подводной мглы тусклый свет пещеры показался им ослепительным. Капли дождя, падая через отверстие сверху, шлепали их по лицу. Тишина здесь казалось такой нереальной, словно они высадились на другой планете. А он все смеялся и не мог остановиться.
        - Вейд…
        Подняв руку, Бекка показала на стены. На этих стенах были выбиты или нарисованы сотни различных символов. Звезды. Созвездия. А среди звезд - раскрашенная синим ладонь пальцами вниз.
        Бекка легонько похлопала его по плечу:
        - Мы нашли ее.
        Глава пятьдесят третья
        Вейд поднялся. Дыхание было еще тяжелым, а ноги - словно резиновые.
        Своды пещеры образовывали нечто вроде купола, как в кафедральном соборе. Древнее каменное святилище?
        Идеальное место для сокрытия бесценного артефакта.
        - Если Сёити бывал в этой пещере - наверное, он по ночам любовался звездами. А может, даже дорисовывал созвездия на стенах.
        - Только вот… - Бекка, также поднявшись на ноги, уже изучала стены, пол и своды пещеры в поисках хоть какой-нибудь подсказки. - Синего камня нигде не видно. - Она оглянулась на водоем. - Может, он скрыт под водой? И мы проплыли мимо него, не заметив? Что, если за сотни лет после смерти Магеллана переходы между пещерами заполнились водой? Или сама пещера обрушилась, и форма ее изменилась?
        Вейд подошел к синей ладони.
        - Но ведь Лора Томпсон наверняка видела Реликвию, ты не думаешь? Джанет упоминала о ее последнем походе сюда. А ведь это было не так давно…
        - Да, об этом я не подумала. - Бекка окинула взглядом стены сверху донизу. - Тогда я даже не знаю, за что зацепиться.
        За что зацепиться? Но зацепка должна быть где-то здесь, на виду… В который раз изучая синюю ладонь, Вейд вдруг заметил, что та напоминает не только морскую звезду, но и геометрическую фигуру.
        - Бек, на что она, по-твоему, похожа?
        Бека отступила немного назад.
        - На перевернутую ладонь?
        Он рассмеялся.
        - А еще… - Вейд прочертил пальцем в воздухе воображаемые грани, - на треугольник, разве нет? Запястье - вершина. Такой же треугольник, как на рисунке Пигафетты. И такой же, как латинский парус. Вершина указывает направление - вверх по стене пещеры.
        Они проследили, куда указывает воображаемое острие треугольника, и на высоте трех метров увидели узкий известняковый карниз.
        Бекка посмотрела на Вейда:
        - Но ты же не думаешь, что…
        - Я тебя подсажу.
        - Но тебе же…
        - Давай!
        Вейд присел и сцепил пальцы «лодочкой». Оперевшись на его плечи, Бекка поставила левую ногу на его сплетенные ладони. Он поднялся. Она поставила правую ногу ему на одно плечо, левую - на другое. Выпрямилась, подняла руки. Затем поймав равновесие, уцепилась за край карниза - и провела ладонью по каменной поверхности.
        - Есть что-нибудь? - спросил он.
        Бекка застыла.
        - Ну! Что там?
        Ее рука медленно отделилась от стены, сжимая какой-то предмет.
        - Ох, Вейд…
        У Вейда чуть не подогнулись ноги, когда он увидел волнистое лезвие кинжала.
        - Клинок Магеллана! Который он получил от Коперника вместе с Велой! И больше ничего?
        Ловким движением Бекка сунула кинжал за ремень джинсов - и вновь протянула руку к карнизу.
        - Клинок торчал из стены, - сообщила она. - Теперь на его месте - отверстие, что-то вроде ячейки…
        Вейд перехватил Бекку руками за щиколотки, и она приподнялась на носках. Она потянулась вверх, отняла одну ногу от его плеча… И вдруг, отдернув руку от карниза, покачнулась и начала заваливаться спиной назад. Резко развернувшись, Вейд кое-как подхватил ее, но в итоге оба рухнули на пол.
        - Вейд…
        Бекка протянула руку к его глазам.
        На ее раскрытой ладони поблескивал пронзительно-синий lapis lazuli в форме почти идеального треугольника. Обе грани - одна чуть округлая - дюйма по четыре в длину, основание - дюйма два. Отполированный лазурит в виде латинского паруса.
        - Argo Navis Vela, - прошептал Вейд.
        На какой-то миг ему почудилось, будто этот камень вобрал в себя весь воздух пещеры и весь ее свет.
        Внутри Велы пульсирует жизнь, думал Вейд, хотя и знал, что так не бывает. Ему казалось, что время с пространством слились воедино, и все люди - с их семейными узами, зовом крови, любви и так далее, он не находил верного слова - объединились и ожили внутри этого маленького синего камня.
        И тот задышал.
        Задышал - и начал вышептывать тайну за тайной, но только для тех двоих, что оказались рядом.
        Все это Вейд ощутил еще до того, как взял камень в руки. Светящаяся изнутри, прекрасная и живая, Вела легла в его дрожащую ладонь, и он почувствовал вес человеческой Истории - такой тяжелой, что не поднять, и легкой, как лучик света.
        - Бекка… - пробормотал он, оторвал взгляд от камня и заглянул ей в глаза - на какие-то пару секунд, пока лазурит снова не притянул его внимания. Он опустился на каменный пол, и в голове стало ясно и легко, как никогда прежде.
        - Бек-ка-а… - протянул он нараспев, поражаясь красоте и странной боли, сокрытых в самих звуках ее имени. - Достоверней, чем все это сумасшествие, все эти погони, прятки, стрелы и странные места; вернее всего, что мы вычитали в Дневнике, разглядели на чертежах и разгадали в головоломках, этот синий камешек доказывает, что машина времени существует на самом деле. И хотя это нельзя назвать математически выверенным доказательством, я…
        Смахнув со щеки слезинку, Бекка молча кивнула.
        - Я хочу сказать, что камешек, который я держу в руке, превращает астролябию Коперника в реальность. Кажется, будто мы сидим прямо в ней и мы путешествуем в прошлое… Понимаешь меня?
        - Еще как.
        - И как бы невероятно это ни звучало, вот это - часть машины времени, Реликвия из астролябии Коперника - устройства, способного путешествовать сквозь время, которое существовало на самом деле, - и теперь мы держим ее в руках, реальную часть реальной машины времени…
        Бекка улыбнулась:
        - Похоже, это предложение затянуло тебя в пространственно-временной туннель…
        - Вроде того! - рассмеялся он в ответ, и эхо разнесло его смех по каменным сводам пещеры.
        Они не знали, сколько еще просидели так, разглядывая синий камень и словно ожидая, что вот-вот произойдет нечто важное. Казалось, время кто-то остановил - а на такое способна только машина времени.
        Наконец Бекка осторожно взяла у Вейда камень и перевернула: на тыльной стороне они увидели две бороздки, забитые какой-то красноватой пылью.
        - Ржавчина, - догадалась Бекка. - Камень явно соприкасался с металлом.
        Вейду снова захотелось смеяться. Уж он-то знал, что именно оставило на камне ржавые следы: чертеж астролябии только что не висел у него перед глазами.
        - Это следы от конструкции, к которой Вела крепилась в машине. В Дневнике она называется «внешний каркас». Бекка…
        Неожиданно вода в пещерном озерке забурлила, тишина прервалась - и на поверхность вынырнули две головы: Даррел и Лили.
        - А вот и они! Плыли за нами следом!
        Но уже в следующую секунду водоем взорвался фонтаном. Четверо в гидрокостюмах выскочили из воды на берег. Двое из них сжимали в руках пистолеты для подводной стрельбы. Третий, заморыш с бледным лицом, поднял маску дыхательного аппарата, чтобы протереть запотевшие очки.
        Четвертой на берег выбралась девица со зловещим даже на вид арбалетом.
        Это были рыцари Тевтонского Ордена.
        Глава пятьдесят четвертая
        Девица оказалась красива до невозможности. «Сверхъестественно красива», - подумал Вейд. Этакая помесь супермодели с андроидом из будущего. А волосы! Даже насквозь промокшие, они выглядели потрясающе.
        Вейд оглянулся на друзей. Бекка, Лили и Даррел явно чувствовали то же, что и он. Эта юная ведьма была ненамного старше их, но словно какая-то сумасшедшая кинетическая энергия таилась внутри нее, ожидая своего часа, чтобы взорваться.
        И этот ее самострел. Что еще за штуковина? Артефакт из какого-то древнего будущего? Дополнительная рука суперандроида?
        - Вы стали свидетелями деяний Тевтонского Ордена, - отчеканила девица со странным акцентом, определить который Вейд не сумел. Ее голос, отражаясь от сводов пещеры, завораживал почти гипнотически. - Вы знаете, как мы сильны. Не делайте это вашим последним знанием. Отдайте мне Реликвию.
        Она шагнула к Вейду, трое из свиты двинулись за ней. Но Вейд вскинул руку с Велой над головой:
        - Я разобью ее! - крикнул он. - Клянусь!
        Она замерла. Как и трое за ее спиной.
        В расстегнутом вороте ее гидрокостюма виднелись два совершенно одинаковых рубиновых кулона. Два многоногих морских гада. Кракены.
        Тщедушный горбун, маячивший позади нее, наконец-то протер и водрузил обратно на нос очки с толстыми линзами. Гидрокостюм пузырился у него груди и растягивался в других местах. Не человек, а бесформенный злобный карлик.
        - Вы заставили нас путешествовать за вами аж с самого Берлина, - проговорил он слабым голосом, запинаясь и тщательно подбирая слова. - И это путешествие закончится здесь. В забытой богом пещере.
        - Вы убили Генриха Фогеля, - сказала Бекка, вставая плечом к плечу с Вейдом. - И Бернара Дюфора в Париже.
        - И многих других, - согласилась девица, не сводя глаз с поднятой руки Вейда. Казалось, ей так и хочется прожечь эту руку взглядом насквозь и завладеть Реликвией.
        - Просто не сосчитать, - гордо добавил тролль.
        - Какие же вы уроды! - тихо сказала Лили, щурясь от ярости. - Все до одного…
        - Почему бы тебе просто не отдать мне Реликвию, - сказала юная ведьма. Она не задавала вопросов. Она приказывала.
        Высвободив левую руку из-под древка арбалета, она протянула ее Вейду, продолжая держать его на прицеле. Оружие даже не дрогнуло - одной правой она держала арбалет все так же твердо. «Либо это оружие почти ничего не весит, - подумал Вейд, - либо у этой ведьмы стальные мышцы». Чертов самострел был по-прежнему нацелен прямиком в его сердце.
        - Тот человек - твой отец, не так ли? - уточнила девица. - В Берлине Хранители помогли ему от нас улизнуть. Но к вам он уже не вернется. Вы остались одни.
        У Вейда перехватило дыхание. Неужели они убили его?
        - Вы… - Больше он не смог сказать ни слова.
        - Если вы что-то сделали с ним… - крикнул Даррел, принимая бойцовскую стойку.
        Вейд приказал себе не думать об отце. Он наступил брату на ногу, и тот застыл.
        Не спеши, Даррел. Погоди немного…
        - Не обрекайте себя на смерть в одиночестве, - сказал горбун и сделал еще один шаг. - Отдайте…
        Вейд отступил.
        - Ни шагу больше!
        Тысячи разных мыслей метались у него в голове, пока не сложились, как кусочки мозаики, в одну-единственную. Преодолев подводный тоннель, и он, и его друзья вынырнули на поверхность совершенно другими людьми.
        Как иначе объяснить то, что он стоит перед киллерами, готовый в любой момент разбить Реликвию о каменный пол пещеры?
        Эта вода изменила их. И этот свет в пещере. И эта Реликвия - синий камень, зажатый в его кулаке, - изменила их, меняет вот прямо сейчас.
        Мы сами стали Хранителями, подумал он. Вот что это. Мы стали членами тайного общества, которое основали Коперник и Магеллан, в которое вошли Энрике и Пигаффета, Сёити Ёкои, Лора Томпсон и ее внучка, а также многие-многие другие, все те, кто на протяжении столетий выполнял самую важную задачу - хранил и защищал Наследие Коперника.
        Снаружи донеслись отзвуки выстрелов. Странные глаза девицы яростно вспыхнули.
        - Вы не остановите время. Реликвия все равно будет нашей. Не усложняйте нам работу.
        - Не дождетесь, - ответил Вейд и вместе с Беккой шагнул назад.
        Девица вздохнула:
        - Ответ неправильный.
        Она небрежно махнула рукой, и двое дайверов за ее спиной тут же подняли руки с пистолетами. Вейд снова наступил брату на ногу - и Даррел, истошно визжа, бросился киллерам под ноги. Один из них прыгнул на Вейда, но тот успел бросить камень Бекке. Поймав Реликвию на лету, она откатилась к самой кромке воды.
        - Только не в воду! - заорал очкастый карлик, но Бекка уже набрала в легкие побольше воздуха и нырнула.
        Отбросив пистолет, очкарик успел схватить ее за запястье и потянул на себя.
        - Не трожь ее! - завизжала Лили, кинулась ему на спину, точно дикая кошка, и вцепилась ногтями в лицо.
        Но горбун, казалось, состоял сплошь из костей и мышц - без особых усилий он стряхнул Лили с плеч и продолжил вытягивать Бекку из воды, пытаясь разжать ее стиснутый кулачок.
        - Сейчас! - кричал он при этом. - Еще немного! Уже почти!..
        - К стене! - приказала девица и направила арбалет на Вейда и Лили. Один из киллеров пригвоздил извивающегося угрем Даррела к полу. Другой помогал очкастому уродцу вытаскивать Бекку из воды. Как вдруг откуда-то сверху что-то упало - прямо к ногам Лили. Она подняла голову. Из отверстия в своде пещеры свисал длиннющий канат.
        - Ребята, давайте наверх! - прокричали над их головами.
        Вниз по канату спускался Коннор. Девица, почти не целясь, выпустила в него стрелу. Бзззык! Сержант остановился.
        В следующую секунду Вейд с размаху пнул под колени ублюдка, который все еще прижимал к полу Даррела. Что-то хрустнуло - и подонок, истошно вопя, рухнул на пол, как штабель из кирпичей.
        - Бегите! - крикнул Вейд.
        Лили с Даррелом бросились к канату. Коннор уже спускался им навстречу.
        - Держитесь крепче, я стреляю, - крикнул он и направил пистолет на девицу.
        Бросив Бекку, горбун прыгнул на Вейда, но тот увернулся - и подонок, вписавшись лбом в стену, завыл от боли.
        - Бекка! - крикнул Вейд, развернувшись к воде.
        Девица стояла над Беккой, нацелив арбалет прямо в ее шею. Чертов амбал все-таки вытащил Бекку из воды и скрутил ее, заломив руки за спину. Вейд закричал и бросился на девицу. Ее стройное тело оказалось крепким, как камень. От атаки Вейда она едва покачнулась - но арбалет с громким звоном упал на каменный пол.
        Схватив Бекку за горло, амбал поволок ее за собой. Тогда Вейд выхватил кинжал и вонзил его гаду в ляжку. Тот заорал, и Бекка, задыхаясь и кашляя, упала на пол.
        Ды-дыщ! - раздался выстрел над головами. Девица отпрянула. Вейд помог Бекке встать, и они оба вцепились в канат, по которому уже карабкались вверх Лили с Даррелом.
        - Нет! - заорал очкастый. - Не уйдешь!
        Его бледное лицо было залито кровью. Он схватил арбалет, взвел курок. Но девица вдруг ударила его по руке. Стрела ушла в потолок - и, отскочив от каменного свода пещеры, упала вниз.
        - Идиот! Они уронят Реликвию, и она разобьется!
        Бекка повисла на канате без сил.
        - Не могу… не могу больше…
        По плечу ее стекала кровь.
        - Ты ранена? - крикнул Вейд. - Этот гад тебя подстрелил!
        Он обхватил ее за талию и, держась за канат одной рукой, медленно пополз вверх.
        - Все равно наша возьмет! - орал снизу бледный горбун, размахивая кулаками. - Мы уже знаем, где втора…
        Девица влепила ему затрещину.
        - Но ведь первая приведет их…
        - Молчать! - крикнула она. - Доставь мне ее. Теперь нам поможет только она!
        Ребята доползли до отверстия в своде, и одного за другим их вытащили наружу сильные руки сержанта Коннора. Как только канат освободился, сержант опять полез вниз. Внизу снова захлопали выстрелы. Потом замелькали какие-то яркие вспышки. Ребята заглянули вниз.
        Сержант стоял посреди пещеры в одиночестве.
        Что девица-андроид, что киллеры с карликом будто растворились в пространстве.
        Со стороны залива донесся рев мотора. А еще секунд через пять из-за утеса, рассекая воду, вылетел катер. Девица стояла на палубе и провожала их пристальным взглядом.
        - Сбежали по подводным тоннелям, - сказала Лили.
        - Почему-то мне кажется, мы с ней еще встретимся, - отозвался Вейд. - И очень скоро.
        - Ребята! Ребята… Вы в порядке?
        Все разом повернулись. Спотыкаясь, к ним бежал доктор Каплан - весь заляпанный грязью, но целый и невредимый.
        Вейд крепко обнял отца.
        - Бекка ранена…
        - Коннор связался с базой. - Роальд опустился на колени перед Беккой. - Вертолет уже вылетел.
        Несколько минут спустя воздух над ними распороло грохотом вертолетных винтов. Коннор уже выбрался из пещеры. Всех посадили на борт и доставили на военно-морскую базу. Еще в полете им сообщили по рации, что на выходе в океан обнаружен катер. Без единого человека на борту. Все, кто был на нем, бесследно исчезли. И Галина Краузе. И рыцари Тевтонского Ордена.
        Глава пятьдесят пятая
        - Покажи отцу! - попросила Бекка, прижимая раненую руку груди, и кивнула куда-то вниз. Разомкнув объятие, Вейд позволил Лили пошарить в кармане подруги и выудить оттуда Велу.
        Роальд молча взял камень и погладил его кончиками пальцев.
        - Дядя Генри погиб не напрасно, - проговорил Даррел. - Первая Реликвия. Мы нашли ее. И защитили от Ордена.
        Роальд кивнул и посмотрел куда-то за горизонт. А затем снова обнял их всех.
        В госпитале на авиабазе медсестра по имени Крис обработала Бекке рану, перевязала ее и ввела противостолбнячную сыворотку, предотвращая заразу от титанового наконечника.
        Бледная от ужаса Лили ни на шаг не отходила от подруги.
        - До сих пор поверить не могу! - в который раз причитала она. - В тебя взаправду стреляли… Твоя мама меня убьет!
        Бекка попробовала улыбнуться:
        - Эй, мы же Хранители. Привыкай.
        - Ну разве не круто? - сказал Вейд. - Мы отыскали Велу, часть астролябии Коперника. Мы! И защитили ее от врагов!
        - Пока Реликвия в наших руках, - заметил Роальд, - мы должны решить, что с ней делать дальше. И как уберечь ее от Ордена.
        - Это должен знать Карло, - решила Лили, не отлипая от подруги. - Фромборкский протокол и все такое… А может, ее стоит спрятать в одном из бомбоубежищ в пустыне Невада?
        - Или в самом безопасном месте нашей страны - в бункере под Белым домом, - предположил Даррел.
        А Вейд просто радовался, вспоминая молчаливые мгновения, пережитые им вместе с Беккой в пещере. Шумный и суетливый мир вновь вторгался в их жизни, не оставляя времени на размышления, и он знал, что уже вряд ли когда-нибудь сможет объяснить себе то волшебство, что случилось с ними в скалах Ритидиана.
        Ну и пусть. Конечно, будь Вейд хоть немного сентиментальнее, он бы сказал, что Реликвия породила между ними некую особую связь… Но вот медсестра закончила делать укол, Бекка поморщилась от боли - и его наваждение тут же исчезло.
        - Ну как ты?
        - Отлично, - ответила Бекка с вымученной улыбкой. И, соскочив с кушетки, встала рядом с Лили - с таким видом, будто без подруги и шагу ступить не могла.
        Двери больницы разъехались в стороны, и все они вышли на улицу. Дождь прекратился, и яркое солнце выжигало остатки влаги. Остаток дня обещал быть жарким, но Вейд не возражал. Наконец-то они отдохнут. Без джунглей. Без тевтонцев. Без постоянной опасности. Хотя бы сейчас, ненадолго.
        Роальд достал телефон, набрал на экранчике номер.
        - Я обещал позвонить маме, когда все закончится.
        «Когда все закончится…»
        И что, все закончилось? Разве? И они могут спокойно вернуться домой? Даррел - к своей гитаре и теннису, а он - к своим картам звездного неба и книгам по астрономии? Сердце Вейда больно сжалось… Хотя, наверное, так оно будет лучше. Они снова пойдут в школу. Орден знает, где они живут, но хочется верить, что полиция их защитит. Хочется верить. Жизнь станет нормальнее, чем ему бы хотелось. И уж куда нормальнее всей прошедшей недели. Вейд посмотрел на Бекку.
        - Я, конечно, не буду посвящать Сару во все подробности, - говорил отец. - Но пусть знает, что мы в безопасности.
        - Пап! Включи громкую связь, - попросил Даррел. - Мы тоже хотим поговорить с мамой. Да она просто упадет, когда нас услышит!
        Раздался долгий гудок, затем в трубке щелкнуло - контакт пошел.
        - Привет, Сара! - радостно начал Роальд. - У нас все получилось. Мы в полном порядке…
        - Алло! Кто это? - спросил мужской голос.
        Роальд уставился на экран:
        - Извините. Я звоню жене. Саре Каплан. Может, я ошибся?
        - Это телефон Сары Каплан.
        - Не понимаю. Кто это? Где моя жена?
        - Папа… - позвал Вейд. - Пап!
        - Я не знаю, - ответил голос. - То есть… Мне очень жаль… Меня зовут Теренс Акройд. Я сейчас нахожусь в Нью-Йорке. Может, супруга вам говорила… У нас - у нас с Сарой - сегодня была назначена встреча по поводу рукописей, которые она забрала у меня дома в Боливии и везла сюда, чтобы передать в архив в Остине. Но Сара на встречу не пришла. Ее багаж доставили в отель, где я и остановился. Ее телефон, паспорт, вещи - всё в багаже, но в авиакомпании утверждают, что на борт она не поднималась.
        - Не поднималась на борт? - воскликнул Даррел. - Что с моей мамой?!
        - Не знаю, - ответил Теренс Акройд. - В Нью-Йорк она не прилетела. Полиция, конечно, делает все возможное, чтобы ее найти. Но я обратился к ним всего пару часов назад, а связь с Боливией очень неустойчивая. До вас мы дозвониться не смогли. Пришлось ждать, пока вы сами выйдете на связь.
        Даррел сжал кулаки:
        - Нет… Нет, нет! Они схватили ее!
        Вейду показалось, что земля уходит у него из-под ног.
        - Пап…
        Все стало иначе. Изменилось навсегда. Неужели они ступили на путь, о котором говорил Карло, - путь постоянных жертв?
        - Та девица в пещере! - воскликнула Лили. - Помните ее последние слова? «Нам поможет только она!» Значит, Орден похитил Сару, чтобы заполучить Велу?
        - Извините… Как вы сказали? «Орден»? - спросил Теренс Акройд.
        Доктор Каплан покачнулся. Попытался удержать равновесие, но не смог и присел на бордюр. Взгляд его стал безумным.
        - Нам нужно в Боливию. Она в их руках. Поверить не могу. Они схватили Сару!
        - Папа! Папа! - Даррел плакал. - Как, как они ее украли? Где же они…
        - Не надо в Боливию, - почти шепотом сказал Акройд. - Прилетайте в Нью-Йорк, умоляю вас. Это не телефонный разговор. Я кое-что обнаружил в багаже Сары: вам нужно самим это увидеть. Я буду ждать вас. Отель «Грэмерси-Парк». Я сообщу полиции о вашем звонке. Телефон Сары останется у меня, если будут новости - позвоню.
        И Теренс Акройд отключился.
        Слезы застили Вейду глаза, голова кружилась. А Лили уже звонила в аэропорт.
        - Где же она может быть? Где? - причитал Даррел. Он очень старался не заплакать, но дал волю слезам, как только уткнулся брату в плечо. - Мама, мамочка…
        Бекка утерла слезы и шагнула на тротуар.
        - Тот горбатый ублюдок сказал, что первая Реликвия приведет к следующей. Вы же слышали.
        Лили все ждала, когда же аэропорт снимет трубку.
        - Да, - сказала она, прижимая к уху мобильник. - Первая приведет ко второй. Но вторая Реликвия может оказаться чем угодно и где угодно. Мы даже не знаем, какое созвездие ей соответствует…
        - Пока не знаем, - поправила Бекка, достала из сумки Дневник Коперника и начала перелистывать страницу за страницей. - Насколько я помню, здесь написано, что синий камень поможет нам найти вторую Реликвию. Наша бравая девица из Ордена наверняка будет крутиться там, где Реликвия. Но она приказала горбатому: «Доставь ко мне ее». Так что и Сара будет с ней.
        Лили наконец дозвонилась до аэропорта, поэтому Бекка повернулась к остальным.
        - Вела приведет нас и ко второй Реликвии, и к Саре…
        - Где бы это ни было - мы едем туда, - решил Даррел, чуть приподняв нос с плеча Вейда. - Папа, если нужно, мы доберемся хоть до края Земли.
        Лили закончила разговор и отключила связь.
        - Вылет сегодня вечером, - сообщила она. - Через двадцать часов мы будем в Нью-Йорке.
        Роальд - мрачный, усталый - поднялся и обнял сыновей.
        - Мы найдем нашу Сару, парни. Непременно найдем.
        А девчонки уже махали руками, ловя такси.
        Эпилог
        АВТОБУС С ИСПАНСКИМИ ШКОЛЬНИКАМИ НАЙДЕН В ГОРАХ
        МАДРИД. - Автобус с испанскими школьниками, пропавший в пятницу в горах к северу от Мадрида, нашелся утром во вторник. В полицию поступили сообщения от очевидцев, которые утверждают, что неуправляемый автобус «внезапно появился прямо посреди дороги» на выезде из тоннеля Сомосьерры.
        Все ученики, кроме одного, и все учителя находились внутри автобуса. Их состояние оценивается как удовлетворительное: наблюдается легкая степень истощения и незначительные травмы. Кроме того, исчез водитель автобуса, 68-летний Диего Варгас. В больнице все ученики, самому младшему из которых 7 лет, а самому старшему - 14. Как утверждают их учителя, они въехали в тоннель Сомосьерры с юга, и в тот же миг их «оглушила пушечная канонада, и появились конные солдаты с ружьями и саблями».
        Полиция сначала не поверила заявлениям пассажиров, однако проведенная криминалистами экспертиза подтвердила, что в стенках автобуса застряли мушкетные пули и фрагменты как минимум двух пушечных ядер образца XIX века.
        По всей стране развернуты поиски пропавшего ученика и водителя автобуса. Остальных юных пассажиров забрали после медицинского осмотра и соответствующего лечения родители.
        Расследованием инцидента заняты местные и государственные органы полиции.
        Продолжение следует…
        notes
        Примечания
        1
        Кракен (др. швед.) - мифическое морское чудовище, гигантский головоногий моллюск, известный по описаниям исландских моряков.
        2
        Игра слов: «Simpletones» - простые звуки, «Simpletons» - придурки (англ.).
        3
        В Англии подобный жест означает «мы с вами связаны одной тайной».
        4
        Тильда (исп. tilde, от лат. titulus - подпись, надпись) - название нескольких типографских знаков в виде волнистой черты (~).
        5
        Здесь и далее цитируется роман Г. Мелвилла «Моби Дик, или Белый кит» (пер. с англ. И. Берштейн).
        6
        Barbershopquartet (англ.) - хоровой квартет, поющий «а капелла» (без аккомпанемента). В репертуаре, как правило, преобладают традиционные и народные песни.
        7
        Главное управление национальной безопасности Министерства внутренних дел Франции.
        8
        Легендарный исторический объект, история которого в разных источниках трактуется по-разному. В глубокой древности на этом месте стоял храм Юпитера Статора, где отправлялись языческие ритуалы. В 307 г. н. э. император Максенций воздвиг здесь храм, посвященный его умершему сыну Валерию Ромулу. Здесь частично воспроизводились древние ритуалы жертвоприношений. В VI веке н. э. храм был превращен в христианскую церковь Косьмы и Дамиана, что так же сопровождалось кровавыми событиями.
        9
        Косой, или латинский, парус (англ. lateen sail) имеет вид прямо - угольного треугольника. В Средние века получил широкое распространение, т. к. с таким парусом можно ходить под очень крутым углом к ветру, что дает преимущества в случае, если надо уйти от погони - или, наоборот, догнать противника или добычу.
        10
        Исторический и географический регион на юго-востоке Силезии. Начиная с IX века эта территория поочередно входила в состав разных государств. С 1920 года принадлежит Польше.
        11
        Лазурит, или ляпис-лазурь (лат. Lapis lazuli), - полудрагоценный камень темно-синего, василькового и фиолетового цветов. В древности считался камнем искренности, был символом способностей, дарований, успеха и божественного расположения. В Европе лазурит символизирует благополучие, удачу и успех, в Индии и Египте - преданную любовь и процветание.
        12
        «Охота на мусор» (англ. scavenger hunt) - игра, участники которой должны найти и собрать за ограниченное количество времени определенные предметы.
        13
        Ёкои Сёити (1915 -1997) - японский капрал, участник Второй мировой войны, не признавший капитуляции Японии в сентябре 1945 года и продолжавший «свою войну» до 1972 года на о. Гуам.
        14
        «Nordstrom» - американская сеть универмагов модной одежды.
        15
        Astros - бейсбольная команда из Хьюстона, штат Техас.