Алиса и аллергия Фриц Лейбер
        Велик вклад Лейбера в мистическую литературу, недаром он считается одним из создателей современной формы этого жанра. Огромное влияние на него оказали произведения Говарда Лавкрафта, у которого он увлеченно учился и чье творчество самым деятельным образом популяризировал.
        Фриц Лейбер
        Fritz Leiber, Alice and the Allergy
        Алиса и аллергия
        В дверь постучали. Врач отложил было ручку, но услышал шаги жены на лестнице и вернулся к заполнению карты миссис Истон - у старушки снова обострился тромбоз.
        Стук повторился. Врач мысленно чертыхнулся: надо заставить Энгстранда починить наконец звонок.
        После длительной паузы - он успел написать полтора предложения - стук прозвучал в третий раз, громче и раздраженнее. Врач нахмурился и встал из-за стола.
        В передней было темно. Алиса стояла на лестнице, на третьей снизу ступеньке, и даже не пыталась подойти к двери. Проходя мимо, врач вопросительно покосился на жену. Отметил, что веки у нее слегка припухли, как от приступа. И это впечатление незамедлительно подтвердил хриплый шепот.
        - Он так стучал в прошлый раз, - прошептала она, и голос звучал испуганно.
        Врач обернулся к жене, и недоумение на его лице почти мгновенно сменилось пониманием. Он коротко, с профессиональным сочувствием кивнул, словно хотел сказать: «Все ясно, дорогая. Спасибо за откровенность. Поговорим об этом позднее, ладно?»
        И открыл дверь.
        На пороге стоял Реншо из аллергической лаборатории.
        - Вот вам новый наборчик, Говард, - произнес он дружелюбно, по-южному растягивая слова. - Закончил к вечеру и решил, что стоит занести.
        - Премного благодарен. Заходите.
        Алиса поднялась на несколько ступенек по лестнице. Реншо, похоже, не заметил ее в сумраке передней; он продолжал болтать, направляясь следом за Говардом в кабинет.
        - Кое-что странное обнаружилось, кстати. Очень необычное. Доктор, которого мы снабжаем, потерял пациента - спазм бронхов. Медсестра по ошибке сделала укол в вену. Через десять секунд возник отек голосовой щели, бедняга начал задыхаться. Спешно дали аммофилин и эпмефон - не помогло. Попробовали пропихнуть бронхоскоп в горло, чтобы облегчить дыхание, и опять ничего не вышло. Тогда приступили к трахеотомии, но оказалось слишком поздно.
        - Во всем должен быть порядок, - наставительно изрек Говард.
        - Верно, - весело поддакнул Реншо, после чего поставил коробку на стол и шагнул в сторону. - Знаете, если мы и в этот раз не отыщем гадость, что досаждает вашей жене, то всяко не из-за того, что нам не хватило фантазии. Я пораскинул мозгами и добавил кое-что от себя к препаратам, которые вы просили.
        - Спасибо.
        - Сдается мне, ее случай грозит стать самым тяжелым в моей практике. Мы ведь уже проверили все обычные источники аллергии и большинство необычных.
        Говард кивнул и рассеяно прошелся взглядом по деревянным стенным панелям.
        - Скажите-ка, дружище, сколько вам встречалось аллергиков, склонных впадать в глубочайшую депрессию во время приступа? Такую, что будила бы малоприятные воспоминания, в особенности старые страхи?
        - Ну, депрессия вроде бы считается распространенным симптомом, - настороженно ответил Реншо. - Давно это у нее?
        - Около двух лет, началось через полгода после того, как мы поженились. - Говард усмехнулся. - Конечно, это обстоятельство не могло не возбудить подозрений, но вы-то знаете, как тщательно мы все обследовали - самих себя, мою одежду и оборудование…
        - Еще бы мне не знать! - Реншо тоже ухмыльнулся.
        Мужчины помолчали, а затем сотрудник лаборатории уточнил:
        - Она страдает от депрессии и страхов?
        Говард кивнул.
        - Боится чего-то конкретного?
        На этот вопрос Говард не ответил.

* * *
        Минут через десять, когда входная дверь закрылась за спиной сотрудника лаборатории, Алиса медленно спустилась по ступенькам.
        Теперь припухлость век была еще более заметна, она как бы подчеркивала бледность лица. Головы Алиса по-прежнему не поднимала.
        - Ты же знакома с Реншо, - мягко укорил ее муж.
        - Ты прав, милый, - согласилась она со сдавленным смешком. - Все дело в стуке. Я сразу вспомнила его.
        - Вот как? - Говард натянуто улыбнулся. - Вроде раньше ты мне не рассказывала. Я всегда думал, что…
        - Нет, - перебила она. - В тот день сломался звонок на тетушкиной двери. Поэтому в дверь стучали, и я вышла в темный коридор и открыла дверь. Увидела его бледное, хищное лицо и сильные руки… У меня за спиной был старый пыльный диван, одной рукой я схватилась за штору, а он…
        - Не изводи себя. - Говард осторожно взял холодную руку жены в свои ладони. - Этот тип мертв уже два года. Он больше никого не задушит.
        - Ты уверен? - тихо спросила Алиса.
        - Ну конечно! Между прочим, милая, Реншо принес новый набор. Давай-ка возьмем образцы.
        Алиса послушно проследовала за мужем в смотровую, находившуюся напротив кабинета. Закатала рукав платья, но Говард мотнул головой: на руке жены еще виднелся след соскоба. Тогда она подставила другую руку, и он кивнул.
        - Потерпи немного, милая. Сейчас эфедрином протру, чтобы не болело.
        - Совсем не больно, - сказала Алиса. - Знаешь, я бы не переживала, если бы не эта смена настроений…
        - Знаю, - ответил Говард, убирая образец.
        - Никак не могу отделаться от глупой фантазии, что он рано или поздно придет за мной.
        Будто не услышав этого робкого замечания, Говард взял шприц. Алиса молчала, пока муж быстро и уверенно выполнял привычную процедуру. Потом он сел на стул и произнес с уверенностью, которой на самом деле не испытывал:
        - Ну вот, теперь-то мы уж точно отыщем этого мерзкого демона, который не дает тебе покоя.
        Его взгляд на мгновение задержался на лице привлекательной, но порой до безумия иррациональной женщины. Говард улыбнулся:
        - А ты никогда не пыталась посмотреть на происходящее моими глазами? Да, я знаю, тебе тогда было страшно, и это едва ли не худшее испытание из тех, что могут выпасть на женскую долю. Но, не случись того происшествия, меня бы вряд ли вызвали к тебе домой, а значит, мы бы не поженились.
        - И это правда. - Алиса накрыла его ладонь своей.
        - Вполне объяснимо, что тебя преследуют кошмары, - продолжал Говард. - Они бы любого донимали. Но мне кажется, тут важны и условия, в которых ты тогда жила. Твоя тетя так старательно прятала тебя от людей вообще и от мужчин в частности. Твердила, что все кругом садисты и злодеи… Честно, когда я вспоминаю, как упорно она внушала тебе все эти нелепые страхи, в голову лезет мысль, что она отвечала за свои действия ничуть не больше всякой другой необразованной невротички.
        Алиса одарила мужа признательной улыбкой.
        - В общем, - гнул свое Говард, - нисколько не удивительно, что ты всего боялась. А уж стоило узнать, что этот тип - серийный убийца, задушивший нескольких женщин и дважды, когда ему помешали сделать свое черное дело, возвращавшийся на место преступления, чтобы расправиться с жертвой… Конечно, ты была в полном праве опасаться за себя и принимать меры предосторожности, пока он оставался на свободе. Даже когда мы поженились. Но потом поступило неопровержимое доказательство. - Он порылся в кармане пиджака. - Жаль, разумеется, что он избежал заслуженной по закону кары, но это не отменяет факта его смерти. - Говард разгладил мятую вырезку из газеты. - Разве ты забыла, милая? Я снова тебе прочитаю:
        Таинственный душитель разоблачен посмертно!
        Лэнсинг, 22 декабря. Агентство «Юниверсал пресс» сообщает: загадочного постояльца, скончавшегося два дня назад в мотеле на Кинси-стрит, достоверно опознали как серийного насильника и душителя, который в последние годы терроризировал сразу три окрестных города. Лейтенант полиции Джим Галето сообщил корреспондентам в мотеле по адресу Кинси-стрит, 1555, что…
        Алиса выхватила бумагу из руки мужа:
        - Пожалуйста, прекрати.
        - Прости, - извинился Говард. - Мне тут пришло в голову одно объяснение твоих навязчивых страхов. Не то чтобы ты об этом со мною заговаривала, но… Может, какая-то часть тебя до сих пор сомневается, что это тот самый человек? Может, где-то в глубине души ты допускаешь, что полиция могла ошибиться, что преступник на свободе? Знаю, ты опознала его по фотографиям, но, как по мне, ты зря отказалась съездить в Лэнсинг и увидеть тело…
        - Не желаю приближаться к этому городу. - Алиса поджала губы.
        - Когда на кону твое душевное здоровье…
        - Нет, Говард. Кроме того, ты все совершенно неправильно понял. С самого начала я ни капельки не сомневалась в том, что это труп того самого мужчины.
        - Но если так…
        - Вдобавок я стала бояться, только когда у меня вдруг проявилась аллергия.
        - Алиса, милая… - Говард прятал раздражение за показным спокойствием. - Я же знаю, ты не веришь ни единому словечку из той оккультной чуши, которой пичкала тебя тетя.
        - Не верю, разумеется, - согласилась она. - Тут все иначе.
        - Как это понимать?
        Вопрос остался без ответа. Алиса устремила взгляд на свою руку - на тыльную сторону локтевого сгиба. Говард присмотрелся и увидел там белесое пятно.
        - Что это? - нервно спросила Алиса.
        - Это?! - Говард чуть не сорвался на крик. - Глупышка, мы наконец-то нашли, где сидит зараза! Мы выяснили, что провоцирует твою аллергию! Пойду позвоню Реншо, велю приготовить вытяжку.

* * *
        Врач взял пробирку, нахмурился, поднял повыше и посмотрел на свет.
        - Странно. Написано «Домашняя пыль». Но мы проверяли раньше, с полдесятка раз. Впрочем, каждый анализ особенный…
        - Говард, мне это не нравится, - проговорила Алиса. - Мне страшно.
        - Глупышка, - ласково укорил ее муж. - Вот-вот вылечится, а ей, видите ли, страшно.
        Он обнял жену - и ощутил, как холодна ее кожа.
        К тому времени, когда они сели ужинать, положение немного исправилось: веки Алисы больше не выглядели припухшими.
        - Я связался с Реншо. Он сильно заинтересовался. Вообще-то, это он предложил снова проверить домашнюю пыль. Сказал, что просидит в лаборатории всю ночь и что вытяжка будет готова к утру. Чем раньше начнем, тем лучше. Заодно я позвонил Энгстранду. Он придет чинить звонок. Да, мне звонила сиделка миссис Истон - там, к сожалению, ничего хорошего. Боюсь, самое позднее к утру мы получим дурные вести. Меня могут вызвать в любую минуту, но надеюсь, что сегодня вечером обойдется.
        Надежды оправдались: они провели тихий вечер вдвоем - даже Энгстранд не явился, хоть и обещал. Вот только Алиса все равно оставалась поглощенной мрачными мыслями.
        Около трех ночи Говард проснулся. Алиса крепко прижималась к нему - и дрожала всем телом.
        - Он идет. - Ее сиплый шепот был едва различим.
        - Что? - Говард сел в кровати, невольно приподняв жену. - Дам-ка я тебе табле…
        - Тсс! Что это? Слышишь?
        Он потер лоб.
        - Алиса, милая, я спущусь вниз, если хочешь, но там точно никого нет.
        - Не уходи! - Жена прильнула к нему.
        Минуту или две они просидели обнявшись. Постепенно слух Говарда вычленял ночные звуки - глухой городской шум, поскрипывание и кряхтенье дома… Уличный фонарь почему-то не горел, зато на изножье кровати падал сквозь окно серебристый лунный свет.
        Говард хотел что-то сказать, но внезапно Алиса разомкнула руки и произнесла уже обычным голосом:
        - Все, он ушел.
        Она выскользнула из постели, встала у окна, распахнула створки и глубоко вдохнула ночной воздух.
        - Ты простудишься. Иди сюда, милая.
        - Сейчас.
        Лунный свет был того же оттенка, что ее почти невесомая ночнушка. Говард тоже встал, ощупью нашел стеганый халат, накинул жене на плечи и попытался ее обнять. Она никак не отреагировала.
        Тогда он вернулся в постель и стал наблюдать. Алиса все стояла у окна и смотрела на улицу. Халат сползал с ее плеч. Сон пропал бесследно, и Говард вдруг ощутил прилив бодрости.
        - Знаешь, Алиса, - сказал он задумчиво, - а ведь с твоими страхами, пожалуй, следовало бы пойти к психоаналитику.
        - Неужели? - спросила она, не оборачиваясь.
        - Ну да. Быть может, твое либидо каким-то образом застряло в прошлом. Подсознательно ты цепляешься за то искаженное, уродливое представление о сексе, которое внушала тебе тетка, - мол, это что-то неприличное, грязное, смертельное… Быть может, это твое подсознание провоцирует аллергию. Сама же говорила, что там стоял пыльный диван. Догадываешься, к чему я клоню?
        Она продолжала смотреть в распахнутое окно.
        - В общем, картина жуткая, и твое сознание, что вполне понятно, старается ее вытеснить. Тетушка изрядно постаралась, и потом, как ни крути, тот тип был для тебя первым встреченным мужчиной. Может, твое либидо как-то связано с ним…
        Алиса промолчала.

* * *
        Утром, довольно поздно, он проснулся разбитым и злым на весь белый свет. Осторожно поднялся и вышел в коридор, оставив жену мирно спать. Когда готовил себе вторую чашку кофе, настойчивый стук в дверь заставил его спуститься в переднюю. Это оказался посыльный из аллергической лаборатории. Говард направился в смотровую, задержавшись, чтобы позвонить Энгстранду; тот обещал явиться через полчаса, а путаное объяснение причин, помешавших электрику прийти накануне вечером, врач выслушивать не стал.
        Он хотел было позвонить сиделке миссис Истон, но раздумал.
        С кухни донеслись шаги Алисы.
        В смотровой он поставил кипятиться воду в стерилизаторе и достал инструменты. Потом повернулся к посылке из лаборатории, хмуро изучил надпись «Домашняя пыль» на контейнере, прошелся по комнате… После чего, не переставая хмуриться, вернулся в кабинет и позвонил в лабораторию.
        - Реншо?
        - Ага, он самый. Получили вытяжку?
        - Да, большое спасибо. Я вот что подумал… Как-то странно, что все в итоге свелось к домашней пыли, после стольких-то попыток…
        - Ну почему же странно? Если учесть…
        - Вы можете сказать, откуда точно был взят образец?
        - Секундочку.
        Дожидаясь ответа, Говард покрутился на стуле. В кухне Алиса негромко напевала.
        - Э-э… Тут такая история… Джонсон ушел и, похоже, унес все записи. Боюсь, раньше полудня мы ничего не выясним.
        - Ладно, не страшно. Мне просто интересно, не берите в голову.
        - Нет, я, как узнаю, сразу сообщу. Полагаю, вы сделаете первый укол утром, не откладывая?
        - Разумеется. Мы с Алисой крайне признательны за то, что вы выявили источник проблемы.
        - Ерунда. - Реншо хихикнул. - Как говорится, я палил наугад.
        Минут через двадцать, когда Алиса вошла в смотровую, Говарда буквально потрясло - он такого от себя не ожидал, - насколько красивой и желанной она стала выглядеть. Жена надела белое платье, а в ее искренней улыбке не было и намека на ночные страхи. На миг захотелось заключить ее в объятия, но он вспомнил минувшую ночь - и воздержался.
        Пока он переливал вытяжку, Алиса рассматривала шприцы, бронхоскоп и скальпели, выложенные на простерилизованном полотенце.
        - Для чего это все? - спросила она весело.
        - Так положено, хотя я никогда ими не пользуюсь.
        Она засмеялась:
        - Знаешь, мне кажется, ночью я вела себя скверно. Может, ты прав насчет моего либидо. Так или иначе, я выкинула этого человека из моей жизни навсегда. Он больше ко мне не приблизится. Отныне у меня есть только ты.
        Говард счастливо улыбнулся, но посерьезнел и сделал укол, предварительно выпустив тоненькую струйку вытяжки в воздух, чтобы убедиться в отсутствии пузыря в игле.
        Он пристально посмотрел на жену, и тут зазвонил телефон.
        - Черт! - воскликнул Говард. - Наверняка сиделка миссис Истон. Идем со мной.
        Он стремглав выскочил за дверь. Алиса шла следом.
        Звонила не сиделка. На проводе оказался Реншо, отыскавший записи об образцах. Джонсон их не забирал, просто переложил в другое место. Нашлось кое-что любопытное. Пыль была не из их дома, а из…
        В дверь постучали. Говард не расслышал последних слов Реншо.
        - Что? - Он схватил карандаш. - Будьте добры, повторите, а то электрик все-таки пришел звонок чинить. Так откуда пыль?..
        Стук прозвучал снова.
        - Хорошо, понял, город наш. А точный адрес?
        Третий, громовой стук в дверь словно перерос в барабанную дробь.
        Закончив записывать, врач с коротким спасибо положил трубку и метнулся к двери. Стук оборвался.
        Снаружи никого не было.
        Говарда будто осенило. Он опрометью бросился в смотровую и отважился приоткрыть дверь.
        Сотрясаемое судорогами тело Алисы выгнулось дугой на коврике. Вот ее ноги выпрямились, дотянулись до голой половицы, слабо стукнули по ней пятками и замерли. Горло было раздуто, как у лягушки.
        Прежде чем сделать хотя бы шаг, Говард осмотрел помещение от пола до потолка, от двери до окна, выискивая коварного злодея.
        Потом кинулся к столику с инструментами, потянулся за скальпелем, отчетливо сознавая, что уже слишком поздно… и внезапно из рукава его пиджака выпал листок бумаги.
        На бумаге значилось: «Лэнсинг, Кинси-стрит, 1555».