Вы знаете Дейва Вензела? Фриц Лейбер
        Велик вклад Лейбера в мистическую литературу, недаром он считается одним из создателей современной формы этого жанра. Огромное влияние на него оказали произведения Говарда Лавкрафта, у которого он увлеченно учился и чье творчество самым деятельным образом популяризировал.
        Фриц Лейбер
        Fritz Leiber, Do You Know Dave Wenzel?
        Вы знаете Дейва Вензела?
        В тот момент, когда Дон-старший произнес: «Звонят в дверь» - и отодвинул стул, Венди как раз перевернула свою мисочку, рука Джона проползла по краю тарелки на встречу с ложкой, а Дон-младший начал пинать ножку стола, таращась в пространство, словно разглядывал невидимый миру приключенческий комикс.
        Кэтрин бросила взгляд на Дона-старшего, оторвавшись на мгновение от сложной задачи - вернуть в мисочку морковное пюре, одновременно придерживая шустрые ручонки Венди.
        - Я не слышала, - сказала она.
        - Я открою, - вызвался Дон-старший.
        Прошло минуты три. Вгоняющая в транс процедура кормления Венди (миска - ротик, миска - ротик) успешно возобновилась. Рука Джона совершила стратегический прорыв, и вскоре остатки морковки исчезли с тарелки. Дон-младший тихонько подошел к окну и застыл, просунув голову между тяжелыми розовыми шторами и глядя на темный газон перед входом. «Наверное, и там у него какое-то невидимое приключение», - подумалось Кэтрин. Она с любовью наблюдала за сыном. Мальчики всегда во власти любопытства, необычное притягивает их как магнитом. Девочки не такие.
        Когда Дон вернулся к столу, вид у него был довольно задумчивый. Прямо как у Дона-младшего, отметила Кэтрин.
        - Кто это был, дорогой?
        Муж воззрился на нее со странным выражением лица и ответил не сразу:
        - Старый приятель по колледжу.
        - Ты не пригласил его в дом?
        Дон покачал головой, взглянул на детей и тихо сказал:
        - Он уже давно покатился по наклонной. Человек с сомнительной репутацией.
        Кэтрин наклонилась вперед и оперлась на локти:
        - И все-таки, если ты с ним когда-то дружил…
        - Боюсь, он бы тебе не понравился, - отрезал муж решительно, но, как показалось Кэтрин, с оттенком сожаления.
        - Я с ним не знакома?
        - Нет. Его имя Дейв Вензел.
        - Он просил денег?
        Дон, казалось, не слышал вопроса. Потом:
        - Денег? Нет-нет!
        - Но зачем он приходил?
        Дон молчал и лишь хмурился.
        Дети перестали есть. Дон-младший отвернулся от окна. Шторы сомкнулись за его спиной.
        - Пап, он ушел? - поинтересовался Дон-младший.
        - Конечно.
        Несколько мгновений стояла тишина. Потом Дон-старший произнес:
        - Наверное, обошел дом с другой стороны.
        - Как странно, - заметила Кэтрин. Потом, улыбнувшись детям, спросила: - Ты встречался с ним после колледжа, Дон?
        - Нет, мы не виделись со дня окончания.
        - Ну-ка, вспомним, сколько времени прошло с тех пор? - Она состроила огорченную гримаску, поддразнивая мужа. - Господи боже, много-много лет! Четырнадцать или пятнадцать. А месяц сейчас тот же.
        И снова Дон напряженно уставился на нее:
        - Так бывает. Сегодня ровно тот самый день.

* * *
        На следующее утро, входя в офис мужа, Кэтрин думала о таинственном мистере Вензеле. Не потому, что вчерашний инцидент как-то особенно засел в памяти, а потому, что о нем ей напомнила случайная встреча в поезде с другим приятелем и коллегой Дона.
        Настроение у Кэтрин было отличное. Приятно при встрече со старым ловеласом обнаружить, что он все еще находит тебя привлекательной, а ты наконец избавилась от юношеской неуверенности в себе, одновременно болезненной и волнующей. Бодрящее чувство.
        «Как же мне повезло, что у меня есть Дон! - думала она. - Другие жены переживают по поводу любовниц (интересно, как с этим справляется жена Карлтона Хейра?), вынуждены мириться с неудачами мужа (женат ли мистер Вензел?), капризами и непоседливостью, мальчишескими бунтами против житейской рутины. Но Дон другой. Такой привлекательный и при этом такой верный. Такой романтичный и при этом такой правильный. У него кроткое сердце».
        Она поздоровалась с секретарем.
        - Мистер Маккензи занят?
        - У него посетитель. Некий мистер Вензел, я полагаю.
        Кэтрин и не пыталась скрыть любопытство:
        - Ой, а расскажите мне о нем. Как он выглядит?
        - Вообще-то, я его не видела, - ответила мисс Коршак с улыбкой. - Мистер Маккензи сказал, что ждет к себе какого-то мистера Вензела. Думаю, этот джентльмен пришел несколько минут назад, когда я отлучилась. И я знаю, что у мистера Маккензи сейчас посетитель, потому что слышала, как он с кем-то разговаривает. Позвонить вашему мужу, миссис Маккензи?
        - Нет, я подожду. - Кэтрин села и сняла перчатки.
        Через пару минут мисс Коршак взяла со стола какие-то бумаги и вышла. Кэтрин приблизилась к двери мужниного кабинета. Время от времени она слышала голос Дона, но не могла разобрать, что именно он говорит. Сквозь матовое стекло виднелись только расплывчатые пятна света и тени. Кэтрин ощутила внезапный укол тревоги. Она подняла руку, усыпанную веснушками почти такого же цвета, как ее волосы, и постучала.
        Все звуки в кабинете стихли. Затем раздались шаги и дверь открылась.
        Какое-то мгновение Дон невидяще смотрел на жену. Потом поцеловал ее.
        Кэтрин вошла в устланный серым ковром кабинет.
        - Где же мистер Вензел? - спросила она, оборачиваясь к мужу в полушутливом изумлении.
        - Мы как раз закончили, - небрежно ответил Дон, - и он вышел через другую дверь.
        - Должно быть, он очень стеснительный человек. И очень тихий, - заметила Кэтрин. - Дон, это вчера вы с ним договорились встретиться здесь?
        - В каком-то смысле.
        - Что ему нужно, Дон?
        После небольшой заминки муж ответил:
        - Пожалуй, его можно описать как человека со странностями.
        - Он хочет опубликовать в твоем журнале какую-то неприемлемую статью?
        - Нет, не совсем так. - Дон скривился и махнул рукой с легким раздражением. - Ты знаешь этот тип людей, дорогая. Давнишний друг по колледжу, которого преследуют неудачи, и он желает потолковать о старых добрых временах. Тип, который получает нездоровое удовольствие, цепляясь за старые идеи и заново переживая былые чувства. Он просто родился занудой.
        Дон быстро сменил тему, спросив, удачно ли Кэтрин прошлась по магазинам, она упомянула случайную встречу с Карлтоном Хейром, и к разговору о Дейве Вензеле супруги больше не возвращались.

* * *
        Но, забрав детей у тети Марты и вернувшись домой во второй половине дня, Кэтрин узнала, что звонил Дон и просил не ждать его к ужину. Когда он наконец появился, вид у него был обеспокоенный. Как только дети уснули, Дон и Кэтрин расположились на диване перед камином в гостиной. Дон развел огонь, и резкий запах горящего дерева смешался с ароматом фрезий в вазе из голубого матового стекла на каминной полке под картиной Моне.
        Как только в камине заплясали языки пламени, Кэтрин спросила серьезным тоном:
        - Дон, что это за история с Дейвом Вензелом?
        Муж попытался было отшутиться, но она его остановила:
        - Нет, послушай, Дон. С того самого момента, как ты вчера услышал звонок в дверь, тебя явно что-то гложет. И совсем не в твоих привычках отталкивать старых друзей или выпроваживать их из офиса, даже если они слегка опустились. Дон, в чем дело?
        - Тебе совершенно не о чем беспокоиться, правда.
        - Я не беспокоюсь, Дон. Мне просто любопытно. - Она запнулась. - И может быть, слегка неуютно.
        - Неуютно?
        - Этот Вензел вызывает какое-то зловещее чувство. Возможно, потому, что он так тихо исчез оба раза, а потом… Ох, не знаю, но я хочу услышать о нем побольше.
        Дон смотрел на огонь, и пламя бросало янтарные отблески на его лицо. Потом повернулся к жене с пристыженной улыбкой и сказал:
        - Я не прочь тебе рассказать. Только это довольно глупая история. И я тоже буду выглядеть глупым.
        - Прекрасно, - ответила она со смехом, поворачиваясь к мужу и подбирая под себя ноги. - Мне всегда хотелось услышать о тебе что-нибудь глупое, Дон.
        - Ну, не знаю, - протянул он. - Возможно, это даже вызовет у тебя некоторое отвращение. И покажется слишком мальчишеским. Разные там клятвы и все такое.
        - В смысле, какое-то дело на пятнадцать лет с точной датой окончания? - догадалась она.
        Он кивнул:
        - Да, вроде того. Мы заключили что-то вроде соглашения.
        - О, здорово, тайна, - прокомментировала она с притворной ребячливостью, чувствуя себя совсем не такой беспечной, как пыталась показать.
        Он помолчал. Потянулся к жене и взял ее за руку.
        - Только прошу тебя, помни одно, - проговорил он, сжимая ее кисть. - Дон Маккензи, о котором я собираюсь тебе рассказать, - это совсем не тот Дон Маккензи, которого ты знаешь сейчас. Даже не тот, за кого ты вышла замуж. Это другой Дон, моложе, значительно менее опытный, довольно стеснительный и неотесанный, одинокий, большой мечтатель, у него множество ошибочных представлений о жизни и безумных идей… обо всем.
        - Буду помнить, - ответила она, сжимая его руку в ответ. - А Дейв Вензел, каким мне его представлять?
        - Примерно моего возраста, конечно. Но лицо более худое, запавшие глаза. Он был моим особым другом. - Дон нахмурился. - Ну, знаешь, в колледже ты заводишь обычных друзей, с кем живешь в одной комнате, играешь в теннис, вместе ухаживаешь за девушками. Как правило, это люди твоего круга, верные и надежные. Но бывает и особый друг, и, как ни странно, он совсем не склонен к верности и надежности. - Он снова нахмурился. - Не знаю почему, но он склонен к авантюрам, ты его стесняешься и предпочел бы не знакомить со своими родителями. Но он более значим для тебя, чем все остальные друзья-приятели, поскольку разделяет самые дикие твои мечты и порывы. Фактически, тебя привлекает в нем именно то, что ему, по твоим ощущениям, эти мечты и порывы присущи в значительно большей степени, чем тебе самому.
        - Кажется, я понимаю, - произнесла Кэтрин, не будучи, впрочем, абсолютно уверенной.
        Ей почудилось, что Дон-младший вскрикнул во сне. Мгновение она прислушивалась, внимательно глядя на мужа.
        «Как невероятно ярко горят его глаза», - подумалось ей.
        - Мы с Дейвом вели долгие откровенные беседы в моей комнате, ночи напролет бродили по кампусу, по берегу озера и разным трущобам. Нас объединяла идея поддерживать в себе огонь чудесной, пленительной мечты. Иногда обсуждали книги, которые нам нравились, и всякие странные явления, с которыми мы сталкивались. Иногда придумывали о себе безумные истории и рассказывали их друг другу, словно все было на самом деле. Но чаще всего мы говорили о своих амбициях, о поразительных, эксцентричных поступках, которые когда-нибудь совершим.
        - Например?
        Он поднялся с дивана и беспокойно зашагал по комнате.
        - Вот с этого момента и начинаются глупости. Мы планировали стать выдающимися учеными и одновременно собирались бродяжничать по всему миру и ввязываться в самые разные приключения.
        «Как это похоже на Дона-младшего, - подумала Кэтрин. - Только сын пока еще мал. Когда поступит в колледж, он тоже будет?..»
        - Мы хотели пережить все возможные опасности и испытать все возможные страсти. Пожалуй, мы еще собирались стать парочкой Казанов.
        Он пропустил мимо ушей ее ироническое «Ух ты!», торопясь рассказывать дальше. И вопреки самой себе Кэтрин ощутила, что его слова всколыхнули ее воображение.
        - Мы намеревались подвергнуть наши умы испытанию сверхъестественным, как делают мистики. Телепатия, ясновидение. Мы решили принимать наркотики. Мы хотели обнаружить какую-нибудь великую тайну, недоступную для взоров людских с Сотворения мира. Думаю, если бы Дейв сказал: «Дон, мы отправляемся на Луну», я бы ему поверил.
        Он остановился у камина. Сощурив глаза, произнес медленно, словно подводя итог:
        - Мы были как рыцари, готовящиеся искать некий современный, неизвестный и довольно сомнительный Грааль. И когда-нибудь в ходе исследований мы бы встретились лицом к лицу с реальностью, стоящей за пределами жизни, смерти, времени и прочих великих понятий.
        На мгновение, всего на мгновение, Кэтрин как будто ощутила вращение мира под ногами; стены и потолок исчезли, широкоплечая фигура мужа оказалась на фоне черного космоса и звезд.
        «Никогда еще он не выглядел столь поразительным. И столь пугающим», - подумала она.
        Он погрозил пальцем - почти злобно, как ей показалось.
        - И однажды ночью, той страшной ночью перед окончанием колледжа, мы внезапно осознали, насколько мы слабы и жалки, и поняли, что нам нипочем не реализовать мельчайшую из своих амбиций. Вот они мы во всей красе - задавлены второстепенными проблемами: деньги, работа, независимость, секс. А мечтаем о небесах! Мы пришли к выводу, что должны утвердиться в этом мире, научиться ладить с окружающими, заматереть и стать людьми действия, преодолеть все незначительные сложности, а потом уже приниматься за великие искания. Мы дали себе пятнадцать лет, чтобы взять под контроль все мелочи жизни. И по истечении этого срока мы встретимся и отправимся в путь.
        Неожиданно для себя Кэтрин расхохоталась - почти истерически.
        - Прости, дорогой, - с трудом произнесла она, заметив озадаченное выражение мужниного лица, - но ты и твой друг поставили телегу впереди лошади. Тогда у тебя был шанс на приключения, по крайней мере, ты был свободен. Но ты от него отказался, а теперь связан по рукам и ногам. - Она снова засмеялась.
        Секунду Дон выглядел уязвленным, потом рассмеялся вместе с ней.
        - Конечно, дорогая, теперь-то я это понимаю, и сейчас мне кажется, что ничего забавнее и быть не может. Когда я открыл дверь и увидел Дейва - стоит там в ожидании, на нем потрепанное пальто, и волос у него значительно меньше, чем мне помнилось, - я был абсолютно огорошен. Конечно, я не помнил о нашем уговоре, забыл много лет назад, задолго до того, как мы с тобой поженились.
        На Кэтрин напал очередной приступ смеха.
        - Значит, я была для тебя одной из незначительных проблем? - поддразнила она.
        - Конечно нет, дорогая!
        Он поднял ее с дивана и страстно обнял. Кэтрин быстро выбросила из головы мелькнувшую было мысль: «Он изменился, когда я засмеялась, - будто захлопнул внутри какую-то дверь» - и отдалась чувству безопасности, вернувшемуся к ней с этим объятием.
        Когда они снова устроились на диване, Кэтрин сказала:
        - Должно быть, твой друг пошутил, заявившись вчера вечером. Есть такие люди - готовы ждать годами, чтобы посмеяться.
        - Вообще-то, нет, он был весьма серьезен.
        - Поверить не могу. Кстати, а насколько успешно он выполнил свою часть сделки - в смысле, утвердился в мире?
        - Совсем не успешно. На самом деле все настолько плохо, что, как я говорил, не хотелось впускать его в дом.
        - В таком случае, держу пари, он ищет финансовой поддержки для своих приключений.
        - Нет, я искренне считаю, что дело не в деньгах.
        Кэтрин наклонилась к мужу, движимая древним желанием предотвратить любую, даже минимальную опасность:
        - Вот что я тебе скажу, Дон. Ты принарядишь своего друга, и мы пригласим его на ужин. Возможно, устроим пару вечеринок. Уверена, если бы он встречался с женщинами, это все изменило бы.
        - Об этом не может быть и речи! - отрезал Дон. - Он совсем не такой человек. Это не сработает.
        - Ладно. - Кэтрин пожала плечами. - Но в таком случае как ты собираешься от него избавиться?
        - Я справлюсь.
        - Как он воспринял твой отказ?
        - Довольно тяжело, - признался Дон.
        - Никак не могу поверить, что он тебя не разыгрывает.
        Дон покачал головой:
        - Ты не знаешь Дейва.
        Кэтрин взяла его за руку.
        - Скажи мне только одно, - попросила она. - Насколько серьезно, насколько действительно серьезно ты относился к этому… соглашению, когда заключал его?
        Он взглянул на огонь, прежде чем ответить:
        - Я же говорил, тогда это был другой Дон Маккензи.
        - Дон, - произнесла она слегка упавшим голосом, - а это не опасно? Дейв хотя бы приличный человек, нормально ли у него с головой? Ты не попадешь в беду, избавляясь от него?
        - Конечно нет, дорогая! Считай, что с этим уже покончено.
        Он сжал ее в объятиях. Но на мгновение Кэтрин почувствовала, что в звучании его голоса, пусть и довольно бодром, не хватает ноток абсолютной уверенности.

* * *
        В течение следующих нескольких дней у Кэтрин появились причины считать, что это мгновенное чувство было верным. Дон задерживался на работе допоздна чаще, чем обычно. Дважды, когда Кэтрин звонила ему днем, он оказывался вне офиса и мисс Коршак не знала, где его искать. Его объяснения, излагаемые небрежным тоном, всегда звучали очень убедительно, но выглядел он плохо, стал беспокойным и нервным. Дома первым бросался к звонящему аппарату, и пару раз его телефонные беседы были полны загадочных полунамеков.
        Кэтрин чувствовала, что тревожное настроение передалось даже детям.
        Она поймала себя на том, что пристально изучает Дона-младшего, ищет черточки, которые помогли бы лучше понять его отца. Она перебирала в памяти все, что знала о детстве Дона-старшего, и ее встревожило, насколько скудны ее сведения. «Но разве это не подходит ко всем детям, выросшим в городе?» - спрашивала она себя. Просто хороший, ответственный мальчик, которого воспитывали две довольно старомодные и сентиментальные тетки. Единственная аномалия, которую ей удалось вспомнить из историй о муже, - однажды он провел за просмотром фильмов полдня и полночи.
        Внезапно она поняла, что муж запирает от нее на замок значительную часть своих мыслей. И Кэтрин испугалась. Дон любит ее так же сильно, как раньше, - в этом она была уверена. Но что-то поедало его изнутри.
        «Успех, любящая жена и дети - достаточно ли этого для мужчины? - размышляла она. - То есть достаточно ли по большому счету, ведь каждому из нас присущи некая доля легкомыслия и банальные слабости (впрочем, на самом деле Дон лишен и того и другого). Или за всем происходящим стоит нечто большее? Не религия, не власть, не слава, а…»

* * *
        Кэтрин остро нуждалась в обществе других людей, поэтому, когда позвонил Карлтон Хейр, она импульсивно пригласила его на ужин. По словам Карлтона, его жены не было в городе.
        Это был один из тех вечеров, когда Дон позвонил в последний момент и сказал, что не успевает к ужину. (Нет, он не сможет приехать пораньше даже ради Карлтона - что-то случилось у печатников. Впрочем, он ужасно рад приходу Карлтона. Очень надеется увидеться с ним, но, скорее всего, сильно задержится. В общем, не ждите.)
        После того как дети отправились спать, а Кэтрин и Карлтон довольно формально проследовали в гостиную, она спросила:
        - Ты знал Дейва Вензела, друга Дона по колледжу?
        У Кэтрин возникло впечатление, что гость конструировал в уме совсем другое направление беседы и вопрос сбил его с мысли.
        - Нет, - ответил он не без легкого раздражения. - Имя вроде знакомое, но не думаю, что я встречался с этим человеком.
        Но затем он, похоже, что-то вспомнил. Сидя на диване, Карлтон повернулся к хозяйке, почти касаясь ее колен острыми, как ножи, стрелками на своих серых брюках.
        - Погоди-ка, - сказал он. - У Дона и правда был какой-то странный друг. Кажется, его фамилия действительно была Вензел. Дон иногда им хвастался - мол, замечательный тип, ведет бурную и увлекательную жизнь. Но почему-то никто из нашей компании никогда его не видел.
        Надеюсь, ты не будешь против, если я скажу, - продолжил он с мальчишеским смешком, слегка испугавшим Кэтрин - до того он был обаятельным. - Дон в колледже был довольно стеснительным и угрюмым парнем, не очень успешным, что его бесило. Некоторые из нас даже думали, что этот его друг - да, точно, его звали Вензел - просто образ, который Дон состряпал у себя в голове, чтобы произвести на нас впечатление.
        - В самом деле? - спросила Кэтрин.
        - О да! Однажды мы настояли на том, чтобы он привел этого своего Вензела на вечеринку. Сначала Дон согласился, но потом оказалось, что Вензела нет в городе, дескать, отправился в какую-то загадочную и важную поездку.
        - А могло быть такое, что Дон по какой-то причине стыдился Вензела? - спросила Кэтрин.
        - Пожалуй, могло, - согласился Карлтон с сомнением в голосе. - Скажи мне, Кэт, - продолжал он, - как ты ладишь с таким угрюмым и замкнутым типом?
        - Прекрасно.
        - И ты счастлива? - спросил гость, слегка понизив голос.
        Кэтрин улыбнулась:
        - Думаю, да.
        Ладонь Карлтона проползла по дивану и накрыла ее пальцы.
        - Ну конечно, - сказал он. - Столь разумный, уравновешенный человек, как ты, не может не быть счастлив. Но насколько оно ярко, это счастье? Например, часто ли ты осознаешь, что ты невероятно очаровательная женщина? Приходило ли тебе в голову хоть иногда - нет, конечно, не постоянно, - что с другим мужчиной, попроще, поживее, ты могла бы…
        Она покачала головой, глядя ему в глаза с детской торжественностью.
        - Нет, Карлтон, не приходило, - ответила она, мягко извлекая свою руку из-под его ладони.
        Карлтон моргнул, и его голова, незаметно двигавшаяся по направлению к Кэтрин, резко остановилась. Кэтрин скривила губы и заговорила о детях.
        Остаток вечера Карлтон время от времени возобновлял попытки флирта, но уже без всякого энтузиазма, словно всего лишь старался не уронить свое мужское реноме. Кэтрин едва сдерживалась, чтобы не расхохотаться, - надо же, какой настойчивый, как серьезно к этому относится! В какой-то момент, заметив ее несколько истерическую улыбку, он напустил на себя обиженный вид. Она же попыталась довольно жестко (как чувствовала сама) выжать из него еще какие-нибудь сведения о Дейве Вензеле, но гость явно больше ничего не знал. Удалился гость сравнительно рано. Кэтрин заподозрила, что сбежал он не без облегчения.
        Она отправилась в постель. Веселье, вызванное поведением Карлтона Хейра, сошло на нет. Она ждала Дона, и минуты тянулись мучительно.
        Ее разбудил голос. Отдаленное бормотание. Темные стены спальни, казалось, пульсировали, и их сотрясение отдавалось в глазах жаркой болью.
        Сначала она подумала, что это Дон-младший. На ощупь выбралась на площадку и поняла, что голос доносится снизу. Он звучал, постепенно нарастая, потом прерывался на несколько секунд, чтобы начать снова, и как будто пульсировал вместе с темнотой.
        Кэтрин босиком прокралась вниз по лестнице. Она различила во мраке белый прямоугольник - дверь в кабинет Дона. Та была закрыта, ни один лучик света не проникал сквозь щели. И все же голос шел оттуда.
        - Дейв, повторяю тебе в последний раз - нет! Да, я нарушил слово, но мне наплевать. С этой историей покончено.
        Рука Кэтрин дрожала на гладких перилах. Это был голос Дона, но страдающий, исступленный и все же ужасающе контролируемый. Ничего подобного она за мужем прежде не замечала.
        - Что значит обещание, данное ребенком? И вообще, вся эта история смехотворна!
        Кэтрин на цыпочках приблизилась к двери.
        - Ладно, Дейв, я тебе верю. Мы могли бы сделать все, о чем ты говоришь. Но я не хочу. Я остаюсь сам по себе.
        Кэтрин уже стояла вплотную к двери, но по-прежнему не слышала в тишине ответного голоса. Впрочем, воображение создало его: сочный шепот, наполненный силой, насмешкой и какой-то елейной убедительностью.
        - Ну и что с того, что у меня тусклая и монотонная жизнь? - Голос мужа окреп. - Говорю тебе: мне не нужны далекие города и мрачные улицы, источающие опасность. Мне не нужны сияющие ночи и горящие дни. Мне не нужен космос. Мне не нужны звезды.
        Снова тишина и снова намек на звучный шепот, сочащийся красотой и злом.
        И потом:
        - Ладно, все мои знакомые - жалкие червяки, пыльные картонные фигурки, безъязыкие марионетки. Ну и пусть!.. Как ты не понимаешь - меня все устраивает! Я не хочу знакомиться с людьми, чьи эмоции - как самоцветы, чьи поступки - как произведения искусства. Я не хочу знакомиться с людьми, подобными богам. Я не хочу, чтобы мой разум соприкасался с их разумами, вызывая грохочущий обвал.
        Кэтрин снова задрожала. Ее рука, словно мотылек, парила над дверью, не прикасаясь к ней.
        - Значит, я мелко мыслю, да? Ну, так тому и быть. Пусть у кого-то другого сознание разбухает и выпускает щупальца. Мне не нужны опиумные сны. Мне не нужны более-чем-опиумные сны. Мне плевать, если я не увижу отблеск великих тайн на дальних берегах. Мне плевать, если я умру с завязанными глазами. Мне плевать, слышишь, плевать!
        Кэтрин пошатнулась, словно сквозь дверь на нее обрушился штормовой ветер. Она корчилась от боли, каждое слово обжигало ее.
        - Говорю же тебе: мне не нужна никакая другая женщина, кроме Кэт! - В голосе мужа звучала мука. - Мне все равно, какими бы юными и прекрасными они ни были. Мне плевать, что им всего лишь двадцать. Мне достаточно Кэт. Слышишь, Дейв? Кэт достаточно. Дейв! Прекрати, Дейв! Прекрати!
        Раздался грохот. Кэтрин осознала, что бьется в дверь. Она схватилась за ручку, рванула ее и вбежала внутрь.
        Мечущиеся тени, придушенный вскрик, три грохочущих шага, громкий звон разбитого стекла, шорох листьев. Что-то ударило ее в плечо, она отшатнулась вбок, нащупала стену, провела по ней рукой и нажала на выключатель.
        От света заболели глаза. Лицо Дона было как посмертная маска. В этот момент он отворачивался от панорамного окна, сквозь которое просачивалась холодная ночь и в котором качалась зеленая ветка. От стекла в раме осталось лишь несколько осколков. На полу валялся перевернутый стул. Дон уставился на жену как на незнакомку.
        - Он… выпрыгнул? - дрожащим голосом спросила Кэтрин и облизнула пересохшие губы.
        Дон машинально кивнул. Вдруг на его лице зажглась ярость. Он двинулся к жене, намеренно печатая шаги и слегка покачиваясь.
        - Дон!
        Он остановился. Постепенно на смену ярости пришло узнавание. Внезапно на его лице появилась гримаса стыда или мучительной боли или того и другого, и он отвернулся.
        Кэтрин стремительно приблизилась к мужу и обхватила его руками.
        - В чем дело, Дон? - спросила она. - Пожалуйста, Дон, позволь мне помочь.
        Он отшатнулся.
        - Дон, - через мгновение отрешенно произнесла она, выдавливая слова, - если ты действительно хочешь уйти с этим человеком…
        Он скорчился, стоя к ней спиной.
        - Нет! Нет!
        - Но тогда в чем дело, Дон? Как ты можешь так себя вести? Какую власть он над тобой имеет?
        Он безнадежно тряхнул головой.
        - Дон, пожалуйста, скажи, почему он тебя мучает? Прошу тебя, Дон!
        Молчание.
        - Что же нам делать, Дон? Этот человек… Ох… Должно быть, он безумен, если мог сотворить такое, - сказала она, встревоженно разглядывая разбитое окно. - Он вернется? Он будет и дальше тут рыскать? Он будет… ох, Дон, разве ты не понимаешь, нельзя все так оставлять. Тут же дети. Дон, я думаю, мы должны обратиться в полицию.
        Он быстро огляделся, его лицо уже было вполне спокойным.
        - Этого мы сделать не можем, - ответил он тихо. - Ни при каких обстоятельствах.
        - Но если он и дальше…
        - Нет, - отрезал Дон, напряженно глядя на нее. - Я сам со всем разберусь, Кэт. Сейчас я не хочу об этом говорить, но обещаю, я разберусь. И такие инциденты, как сегодняшний, не повторятся. Даю слово. - Он сделал паузу. - Хорошо, Кэт?
        На мгновение она встретилась с ним глазами. Потом неохотно - было странное чувство, что она делает это под давлением его взгляда, - кивнула.

* * *
        В течение следующих двух недель Кэтрин много раз горько пожалела о том, что в ту ночь не настояла на обращении в полицию. Ибо после той ночи наступило царство страха, тем сильнее угнетающего волю, что его нельзя было приписать никакому конкретному происшествию. Тени на газоне, тихие звуки за окнами, намек на крадущуюся фигуру, открытые двери, которые должны были быть закрытыми, - во всех этих мелочах не было ничего определенного. Но они лишали ее мужества.
        Кэтрин была уверена, что дети это почувствовали. Дон-младший начал задавать вопросы о ведьмах и кошмарах и уже не так храбро поднимался по лестнице вечером. Иногда он смотрел на мать или отца с таким выражением, что у Кэтрин возникало желание не изображать веселье и беспечность, а поговорить с сыном открыто. Джон чаще обычного приходил к ним в постель по ночам, а Венди чаще обычного просыпалась в слезах.
        Первые несколько дней Дон вел себя обнадеживающе. Оживленный и деловитый, совсем не угрюмый, он всегда держал наготове (что было для него нетипично) запас шуток для детей и комплиментов для жены, хотя Кэтрин не могла избавиться от ощущения, что все это было тщательно приготовлено заранее и стоило ему немалых усилий. Но он держал ее на расстоянии вытянутой руки. С ловкостью, прежде ему несвойственной, избегал серьезных обсуждений. Пару-тройку раз, когда она, не выдержав, спрашивала о его самочувствии или о Дейве, он лишь хмурился и торопливо отвечал:
        - Пожалуйста, давай не будем об этом сейчас. Так мне только тяжелее.
        Она пыталась внушать себе, что любима по-прежнему, но если контакт между тобой и твоим мужчиной нарушен, то думай не думай - пользы мало. А если чувствуешь, что любовь еще жива, это угнетает еще больше, потому что тебе не за что ухватиться. Дон ускользал от нее, рассеивался как дым. И она никак не могла этому помешать.
        И слишком часто долгий и тревожный ход ее мыслей прерывался каким-нибудь мелким, но зловещим инцидентом, от которого трепетали нервы.
        Со временем обнадеживающие признаки в поведении Дона исчезли. Он стал молчаливым и холодным - и с нею, и с детьми. Его эмоции теперь проявлялись на лице - подавленность, отчаяние. Дети тоже это заметили. За ужином Кэтрин падала духом, замечая, как Дон-младший исподтишка переводит взгляд с тарелки на отца. И старший Дон выглядел нелучшим образом. Он похудел, под глазами залегли темные круги, движения стали порывистыми и нервными.
        Он обзавелся привычкой держаться поближе к прихожей, когда был дома, поэтому всегда первым отвечал на дверной или телефонный звонок.
        Иногда он уходил из дома поздно вечером, сказав, что ему неспокойно и нужно прогуляться. Он мог отсутствовать пятнадцать минут или четыре часа.
        Все же Кэтрин пыталась достучаться до него. Но он как будто всегда знал, что она собирается сказать, и от его взгляда, полного страдания, вопрос застревал у нее в горле.
        Наконец наступил момент, когда страх и неопределенность стали невыносимы. Решимости действовать ей придал рассказ Дона-младшего. Вернувшись из школы, сын сообщил, что какой-то человек во время перемены крутился у игровой площадки, а потом шел за ним по дороге домой.
        Тем же вечером перед ужином Кэтрин подошла к Дону и сказала:
        - Я звоню в полицию.
        Несколько секунд он пристально смотрел на нее и ответил так же спокойно:
        - Очень хорошо. Только прошу тебя подождать до утра.
        - Это бесполезно, Дон, - сказала она. - Я позвоню. Ты не хочешь объяснить, что за туча нависла над нами, поэтому я сама должна принять меры предосторожности. Не знаю, что ты расскажешь полицейским, но…
        - Я расскажу им все, - перебил он. - Завтра утром.
        - Ох, Дон, - произнесла она делано хладнокровным тоном. - Не хочу тебя обидеть, но ты не оставил мне выбора. Я послушалась тебя, дала время самому разобраться, не хотела выносить сор на улицу, но стало только хуже. Если я сейчас пойду на уступку, завтра ты попросишь о новой. А я больше так не могу.
        - Это несправедливо, - заметил он рассудительно. - Раньше я не назначал дат. Теперь назначаю. Кэт, я прошу тебя о такой малости. Всего лишь несколько часов, пока я, - внезапно его лицо окаменело, - не разберусь с этим раз и навсегда. Кэт, пожалуйста, дай мне эти несколько часов.
        Она тяжело вздохнула, ее плечи поникли.
        - Хорошо. Но только детей я сегодня в доме не оставлю. Отвезу их к тете Марте.
        - Это меня полностью устраивает. - Он кивнул жене и двинулся вверх по лестнице.

* * *
        Позвонить тете Марте, придумать для нее объяснение, убедить детей, что это будет самая веселая из всех незапланированных поездок, - эти задачи Кэтрин приняла с радостью, поскольку они давали облегчение, пусть и недолгое. И, везя детей, сбившихся в кучку на переднем сиденье, пару раз она почувствовала себя почти беззаботной.
        Еще раз повторив тете Марте историю о внезапном приглашении на вечеринку в городе, устраиваемую издателем, чье расположение Дон особенно ценит, Кэтрин сразу поехала обратно. Когда добралась, мужа в доме уже не было.
        Никогда раньше дом не казался ей таким пустым, и в этом чудилась ловушка. Но, переступая порог, она отдалась во власть той холодной воли, что управляла ею во время разговора с Доном. Она не стала бродить по дому, не позволила себе постоять бесцельно хотя бы секунду. Взяла книгу и устроилась в гостиной, чтобы старательно читать не имеющие для нее смысла слова. Она то и дело преодолевала соблазн взглянуть на темные окна и входную дверь, хотя и понимала, что это было бы нормально. Надо держаться, вот и все. Надо ждать.
        В пол-одиннадцатого она отложила книгу, поднялась наверх, приняла ванну, спустилась на кухню, подогрела молоко, выпила его и отправилась в постель.
        Она лежала на спине без движения, распахнув глаза и почти ни о чем не думая. Время от времени по потолку пробегали лучи света от проезжавших машин. Очень редко, поскольку стояла безветренная ночь, за окном шептали листья. И ей казалось, что на остаток жизни это состояние, похожее на транс, заменит ей сон.
        Наверное, было уже около трех, когда внизу заскрежетал ключ. Кэтрин не шевельнулась. Слушала: вот открылась и закрылась дверь, потом на лестнице раздались осторожные шаги. Темная фигура помедлила у приоткрытой двери в спальню, прошла дальше. Щелкнул выключатель, на площадку упал тусклый свет. Чуть позже зажурчала льющаяся вода.
        Кэтрин тихо встала и выглянула на площадку. Дверь в ванную была приотворена. Дон стоял перед раковиной, держа что-то, завернутое в газеты. Кэтрин увидела, как он разворачивает бумагу, увидела, как сверкнул принесенный им предмет - длинный охотничий нож.
        Быстро оглядев, Дон положил нож на газеты.
        Потом снял пиджак, осмотрел и его, уделяя особое внимание рукавам. Нахмурился, намылил тряпку и протер обшлага. Таким же образом обследовал брюки и рубашку.
        Снял туфли, тщательно протер их тряпкой, не обойдя вниманием и подошвы.
        Осмотрел ладони и обнаженные предплечья дюйм за дюймом. Потом критически изучил в зеркале лицо, поворачивая голову так и эдак.
        Кэтрин пошатнулась. Ударилась запястьем о стену. Муж резко обернулся, напряженный, в состоянии боевой готовности. Она двинулась к нему короткими, неуверенными шагами.
        - Дон, - выдохнула она, - что ты натворил?
        На его лице отражалась крайняя усталость и апатия. Он заморгал.
        - Я сделал то, чего ты от меня хотела, - ответил Дон глухо, не глядя на нее. - Избавился от Вензела. Больше он никогда тебя не побеспокоит.
        Она лишь хватала ртом воздух:
        - Нет! Нет!
        Дон протянул к ней руку.
        - Дейв Вензел мертв, Кэтрин, - проговорил он очень отчетливо. - Я покончил в Дейвом Вензелом навсегда. Ты понимаешь меня, Кэтрин?
        Пока он произносил эти слова, безумная усталость, казалось, уплывала из его глаз, а на смену приходили ясность и уравновешенность, каких Кэтрин не видела в муже много недель. Чем-то это было похоже на сеанс экзорцизма.
        Но Кэтрин уже не просто смотрела Дону в глаза. Эта кристальная ясность, возникшая между ними, проникла в ее мозг, и она задумалась.
        «Кто такой Дейв Вензел? В тот первый раз я не слышала звонка в дверь. Его и не было. Дон-младший не видел, как Вензел уходил, а мисс Коршак не видела, как он пришел. Карлтон Хейр никогда его не видел. Я не видела даже его тени, не слышала его голоса. Дон разбил окно стулом. А нож… чист.
        Не было никакого Дейва Вензела! Моего мужа преследовал воображаемый человек, и теперь он изгнан с помощью воображаемого убийства».
        - Дейв Вензел мертв, - повторил Дон. - Он должен был умереть, другого выхода не было. Ты будешь звонить в полицию?
        Она медленно покачала головой.
        - Хорошо, - проговорил он. - Значит, мне осталось сказать только одно, Кэтрин. Никогда не спрашивай меня о нем, не спрашивай, кем он был и как умер. Мы больше ни разу о нем не заговорим.
        Она снова медленно кивнула.
        - А теперь, - заключил он, - пойду-ка я спать. Очень устал, знаешь ли.
        И двинулся в сторону спальни.
        - Подожди, Дон, - произнесла она неуверенно. - Дети…
        Он обернулся у двери в спальню и закончил фразу, сонно улыбаясь:
        - …у тети Марты. Неужели ты думаешь, что я об этом забыл?
        Она покачала головой и с улыбкой пошла к мужу, радуясь настоящему и заталкивая вглубь тысячи вопросов, которые она никогда не сможет ему задать.