Сумерки Стефани Майер
        Сумеречная сага #1
        История обычной старшеклассницы из провинциального городка Беллы Свон, покорившей сердца двух весьма необычных парней: выходца из аристократического вампирского клана Эдварда Каллена и бесстрашного индейца-оборотня Джейкоба Блэка.
        История нелегкого выбора, опасных приключений, кровавых событий, трагических недопониманий, драматических открытий и всепобеждающей любви…
        Стефани Майер
        Сумерки
        Stephenie Meyer
        TWILIGHT
        Печатается с разрешения Little, Brown and Company, New York, USA и литературного агентства Andrew Nurnberg.
        Исключительные права на публикацию книги на русском языке принадлежат издательству AST Publishers.
        
* * *
        Посвящается моей старшей сестре Эмили: если бы не ее энтузиазм, эта история так и осталась бы незаконченной
        «А от древа познания добра и зла не ешь от него;
        ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь».
        Быт. 2:17
        Пролог
        Я никогда не задумывалась о том, как умру, хотя в последние месяцы поводов было предостаточно, а если бы задумалась, то едва ли могла бы предположить, что это произойдет именно так.
        Затаив дыхание, я уставилась в противоположный конец длинного зала, прямо в непроницаемые глаза охотника, и он любезно ответил мне взглядом.
        Конечно, это правильный выбор - умереть вот так, за дорогого тебе человека. Достойная смерть. Это что-то да значит.
        Я знала: если бы я не приехала тогда в Форкс, то сейчас не смотрела бы в глаза своей смерти. Но даже сейчас, несмотря на ужас, объявший меня, я не испытывала сожалений. Глупо горевать о том, что жизнь подходит к концу, когда взамен судьба предлагает исполнить мечту, превосходящую твои самые смелые ожидания.
        Охотник приветливо улыбнулся и не спеша направился убивать меня.
        Глава 1
        Первый взгляд
        Мама везла меня в аэропорт, опустив стекла в окнах машины. В Финиксе было плюс двадцать четыре, в небе ни облачка - безупречная синева. В знак прощания с городом я надела свой любимый топ без рукавов, с белым шитьем. В ручной клади лежала парка.
        На полуострове Олимпик в северо-западной части штата Вашингтон есть городок под названием Форкс, почти постоянно укрытый облачной завесой. В этом ничем не примечательном городке дожди идут чаще, чем где-либо еще в США. Оттуда, из этого унылого и вездесущего сумрака, мама сбежала вместе со мной, когда мне было всего несколько месяцев от роду. Там же я потом каждое лето маялась по целому месяцу, пока в четырнадцать лет не заявила наконец, что с меня хватит, благодаря чему в последние три года мой отец Чарли на целых две недели берет меня с собой в отпуск в Калифорнию.
        И вот теперь я отбываю в ссылку не куда-нибудь, а именно в Форкс - я обрекла себя на это с ужасом, потому что ненавидела Форкс всей душой.
        А Финикс любила - любила солнце и обжигающий зной, любила этот кипучий, привольно раскинувшийся город.
        - Белла, - уже перед посадкой в самолет сказала мама в тысячный и последний раз, - тебе не обязательно уезжать.
        Мы с мамой похожи, только у нее короткие волосы и морщинки от частого смеха. Я заглянула в ее по-детски широко распахнутые глаза, и на меня накатил приступ паники. Как я могу бросить на произвол судьбы мою нежную, взбалмошную, легкомысленную маму? Правда, теперь ее опекает Фил, так что счета будут оплачены, в холодильнике будет еда, в маминой машине - бензин, а если она заблудится, то будет знать, кому позвонить, и все же…
        - Я хочу уехать, - соврала я. Врать я никогда не умела, но в последнее время повторяла эту ложь так часто, что сейчас она прозвучала почти правдоподобно.
        - Передавай привет Чарли.
        - Передам.
        - Мы скоро снова увидимся, - уверяла она. - Приезжай домой, когда захочешь, и я сразу же вернусь, как только понадоблюсь тебе.
        Однако в глазах ее отчетливо читалось, что для нее это будет непосильная жертва.
        - Не волнуйся ты так, - попросила я. - Все будет замечательно. Я люблю тебя, мама.
        На минутку мама крепко прижала меня к себе, потом я пошла на посадку, а она уехала.
        Четыре часа лету от Финикса до Сиэтла, еще час - на маленьком самолете до Порт-Анджелеса, потом час езды на машине до Форкса. Против перелетов я ничего не имела, зато перспектива провести час в машине с Чарли меня немного беспокоила.
        Во всей этой ситуации Чарли проявил исключительное благородство. Он, похоже, по-настоящему обрадовался, что я приеду к нему на такой долгий срок. И уже записал меня в местную школу и даже собирался помочь обзавестись машиной.
        И все-таки неловкости в присутствии Чарли было не избежать. Мы оба не особенно разговорчивы, к тому же я понятия не имела, о чем с ним говорить. Я знала, что мое решение здорово озадачило его: как и мама в свое время, я не скрывала, что терпеть не могу Форкс.
        Когда самолет сел в Порт-Анджелесе, шел дождь. Я не увидела в этом плохой приметы, а приняла как данность. С солнцем я уже распрощалась.
        Чарли встретил меня на полицейской машине. Как и следовало ожидать. Для законопослушных жителей Форкса он - начальник полиции Свон. Я сразу решила не затягивать с покупкой собственного транспорта, даже несмотря на нехватку денег, чтобы не ездить по городу с красно-синей «мигалкой» на крыше. Полицейские машины ужасно затрудняют уличное движение.
        Я неуклюже выбралась из самолета, и Чарли неловко обнял меня одной рукой.
        - Рад видеть тебя, Беллз. - Он улыбнулся и машинально поддержал, когда я споткнулась и чуть не упала. - Ты почти не изменилась. А как Рене?
        - У мамы все хорошо. Я тоже рада видеть тебя, папа, - мне не разрешалось звать его в глаза по имени.
        Из багажа у меня было всего лишь несколько сумок. Большая часть одежды, которую я носила в Аризоне, не смогла бы защитить меня от вашингтонских дождей. Мы с мамой объединенными усилиями попытались пополнить мой зимний гардероб, но он все равно получился скромным и легко уместился в багажник патрульной машины.
        - А я нашел неплохую машину, в самый раз для тебя, и совсем недорого, - объявил Чарли, пока мы пристегивали ремни.
        - Какую? - Меня насторожил тон, которым он уточнил, что эта «неплохая машина» будет «в самый раз» для меня.
        - Ну, вообще-то это пикап «шеви».
        - Откуда он у тебя?
        - Помнишь Билли Блэка из Ла-Пуша?
        Ла-Пушем называлась крошечная индейская резервация на побережье.
        - Нет.
        - Раньше он рыбачил с нами летом, - напомнил Чарли.
        Понятно, почему я забыла его: я старалась вытеснять из головы мучительные и никчемные воспоминания.
        - Теперь он в инвалидном кресле, - продолжил Чарли, не дождавшись от меня ответа, - машину больше не водит, потому и предложил мне свой пикап.
        - Какого года?
        По лицу Чарли я поняла: он надеялся, что я не догадаюсь об этом спросить.
        - Билли столько трудов угрохал на мотор, и машина совсем не старая…
        Неужели Чарли думает, что я так легко сдамся? За кого он меня принимает?
        - Когда он купил ее?
        - Кажется, в тысяча девятьсот восемьдесят четвертом.
        - Новую?
        - Вроде бы нет. Новой она была в начале шестидесятых. Или, самое раннее, в конце пятидесятых, - смущенно признался он.
        - Чар… папа, в машинах я ничего не смыслю. Если она сломается, сама я починить ее не смогу, а автомастерская мне не по карману…
        - Вот увидишь, Белла, эта штука отлично бегает. Теперь таких не делают.
        Я мысленно отметила «штуку»: звучит многообещающе - почти как название.
        - «Дешево» - это сколько?
        В этом вопросе компромиссов быть не могло.
        - Знаешь, милая, я вроде как уже купил ее тебе. В качестве подарка к приезду. - Чарли бросил в мою сторону беглый взгляд, его лицо осветилось надеждой.
        Ух ты, даром.
        - Ну зачем ты, папа! Я собиралась купить машину на свои.
        - Ничего, лишь бы тебе здесь понравилось, - не сводя глаз с дороги, ответил Чарли. Выражать чувства он явно не привык. Я унаследовала от него эту стеснительность, поэтому произнесла, тоже не глядя на него:
        - Как здорово, папа! Спасибо. Я очень благодарна тебе.
        Добавлять, что в Форксе мне просто не может понравиться, не стоило - зачем разочаровывать Чарли? И, кроме того, я не собиралась смотреть дареному пикапу в зубы - или в мотор.
        - Э-э… не за что, - пробормотал он, смущенный моей благодарностью.
        Мы перекинулись парой замечаний о погоде, которая была сырой, а когда разговор иссяк, молча уставились в окна.
        Да, здесь было красиво, спорить не стану. Сплошная зелень - обросшие мхом стволы, навес из густой листвы, папоротники под деревьями. Даже воздух, казалось, становился зеленым, проникая сквозь листья.
        Слишком зелено, как на чужой планете.
        Наконец Чарли привез меня домой. Он по-прежнему жил в маленьком доме с двумя спальнями, который купил вместе с моей мамой сразу после того, как они поженились. Единственная хорошая пора их семейной жизни - самое начало. На улице перед домом, который ничуть не изменился, стоял мой новый - точнее, новый только для меня - пикап: когда-то красный, а теперь выгоревший, с большими выпуклыми крыльями и округлой кабиной. К моему изумлению, он мне понравился. Хоть я и не знала, как ездит эта машина, я легко могла представить себя в ней. К тому же она оказалась одной из тех прочных железных тачек, которые просто невозможно «убить»: из столкновений с другими машинами они выходят без единой царапины, тогда как остальные участники происшествия превращаются в бесформенную кучу железа.
        - Ого, пап! Она мне нравится! Спасибо!
        Грядущий день уже не казался таким беспросветным. По крайней мере, мне не придется выбирать, что хуже - тащиться в школу под дождем на своих двоих или на полицейской машине с мигалкой.
        - Вот и хорошо, что тебе понравилось, - пробормотал Чарли, снова смутившись.
        Вещей было немного, и мы перенесли их наверх за один раз. Мне досталась западная спальня с окнами на улицу. Эта комната числилась за мной с самого рождения. Дощатый пол, голубые стены, высокий скошенный потолок, пожелтевшая тюль на окнах - все здесь напоминало о детстве. Когда я выросла, Чарли только заменил детскую кроватку и добавил к обстановке письменный стол. Теперь на нем стоял подержанный компьютер с проводом модема, прибитым скобками вдоль плинтуса. Такое условие поставила мама, чтобы нам было легче поддерживать связь. В углу по-прежнему находилось кресло-качалка времен моего младенчества.
        На втором этаже только одна ванная, общая для меня и Чарли. Я решила, что как-нибудь сумею это пережить.
        Чарли хорош тем, что не стоит над душой. Он деликатно оставил меня одну, чтобы я могла спокойно распаковать и разложить вещи, - от мамы этого не дождешься. Приятно хоть немного побыть одной, не улыбаться и не делать довольный вид, с отсутствующим видом поглазеть в окно на дождевую пелену и ненадолго дать волю слезам. Рыдать я была пока что не в настроении. Приберегу слезы на потом, когда буду лежать в постели и задумаюсь о завтрашнем дне.
        Средняя школа Форкса ужаснула общим количеством учеников - триста пятьдесят семь человек, вместе со мной - триста пятьдесят восемь; дома, в Финиксе, в одних только старших классах их насчитывалось более семисот. Все здешние школьники выросли вместе, их деды знали друг друга еще детьми. А я окажусь среди них новенькой из большого города - диковиной, чудачкой.
        Может, будь я похожей на типичную девчонку из Финикса, это сыграло бы мне на руку. Но со своей внешностью я везде чувствую себя чужой. Как жаль, что я не загорелая спортивная блондинка - волейболистка или танцовщица из группы поддержки! В общем, я не соответствую представлению о жителях солнечной долины.
        Да, кожа у меня очень светлая, несмотря на солнечный климат Аризоны, оттенка слоновой кости, но нет ни голубых глаз, ни рыжих волос, обычно прилагающихся к такой белизне. Я всегда была стройной, но не подтянутой, далеко не спортивного сложения; мне недоставало координации движений, чтобы заниматься спортом и не позориться при этом - и не подвергать опасности себя и тех, кто окажется поблизости.
        Закончив раскладывать одежду в старом сосновом комоде, я взяла сумку с туалетными принадлежностями и отправилась в нашу общую ванную приводить себя в порядок. Расчесывая спутанные влажные волосы, я разглядывала свое отражение в зеркале. Возможно, дело было в освещении, но лицо уже успело приобрести нездоровый желтоватый оттенок. При подходящем освещении моя кожа может выглядеть красиво, она очень чистая и словно полупрозрачная, но многое зависит от цвета лица. Здесь же у меня вообще нет никакого цвета.
        Глядя на свое блеклое отражение в зеркале, мне пришлось признать, что я обманываю себя. Я чужая везде не просто потому, что выгляжу иначе. И если я не сумела прижиться в школе, где училось три тысячи человек, на что я могу рассчитывать здесь?
        Я с трудом сходилась с ровесниками. А может, и с людьми в целом, вот и все. Даже с мамой, самым близким человеком во всем мире, мы так и не достигли согласия и полного взаимопонимания. Порой я гадала, действительно ли вижу своими глазами тот же самый мир, который видят все остальные. Может, у меня в мозгах глюк?
        Но причина, в сущности, не главное. Важнее следствие. И завтрашний день будет лишь началом.
        В ту ночь я никак не могла уснуть даже после того, как выплакалась. Несмолкающий шум ветра и стук дождя по крыше мешали погрузиться в блаженное забытье. Я с головой забралась под старое вылинявшее стеганое одеяло, потом накрыла голову подушкой. Но уснуть смогла лишь после полуночи, когда дождь наконец сменился бесшумной моросью.
        Густой туман - вот что я увидела, выглянув утром в окно, и почувствовала, как во мне просыпается клаустрофобия. Здесь никогда не видно неба, и кажется, что ты в клетке.
        Завтрак с Чарли прошел тихо и мирно. Он пожелал мне удачи в школе, я поблагодарила, зная, что его надежды напрасны: удаче свойственно избегать меня. Чарли первым уехал в полицейский участок, который заменял ему семью. После его ухода я уселась на один из трех разномастных стульев за старый дубовый кухонный стол и окинула взглядом тесную кухню с темными панелями стен, ярко-желтыми кухонными шкафами и белым линолеумом на полу. Здесь все осталось, как раньше. Шкафы покрасила мама восемнадцать лет назад в надежде сделать дом хоть немного светлее. В соседней гостиной размером с носовой платок над маленьким камином на полке выстроились в ряд фотографии. Первая из них запечатлела Чарли и маму в день бракосочетания в Лас-Вегасе, на следующей мы уже втроем, в клинике, где я родилась, - услужливая медсестра держит меня на руках, далее - школьные снимки. Смотреть на них было неловко - надо бы уговорить Чарли убрать их, по крайней мере, на то время, пока я буду здесь жить.
        Находясь в этом доме, было трудно избавиться от мысли, что Чарли так и не оправился после расставания с мамой. Это смущало меня.
        Я не хотела появляться в школе слишком рано, но и дома мне не сиделось. Надев куртку, вроде той, что носят сотрудники биозащиты, я вышла под дождь.
        Он моросил по-прежнему, слишком мелкий, чтобы сразу же промокнуть под ним. Я вынула ключ, который мы всегда прятали под карнизом у двери, и заперла замок. Хлюпанье новых непромокаемых ботинок раздражало, мне недоставало привычного хруста гравия под ногами. Не получилось даже остановиться и полюбоваться своим пикапом: я поторопилась укрыться от сырого тумана, который клубился вокруг головы и словно льнул к волосам, забираясь под капюшон.
        В машине было сухо и хорошо. Видимо, Билли или Чарли вычистили кабину, но от бежевой обивки сидений по-прежнему слабо пахло табаком, бензином и мятной жвачкой. На мое счастье, двигатель завелся сразу, только очень шумно - пробудился к жизни, взревел и на полной громкости продолжал работать вхолостую. Ну что ж, должен же быть хоть один изъян у такой старой машины. Зато древнее радио работало, чего я никак не ожидала.
        Школу я отыскала без труда, хотя никогда прежде в ней и не бывала. Как и многие другие здания, она располагалась чуть в стороне от шоссе. Догадаться по ее виду, что это школа, было непросто; только указатель «Средняя школа Форкса» заставил меня притормозить. Несколько одинаковых школьных корпусов из темно-красного кирпича. Деревья и кусты здесь росли так густо, что о размерах школьной территории можно было только гадать. А как же казенная атмосфера? На меня накатила ностальгия. Где забор из сетки и металлоискатели?
        Я припарковалась перед первым зданием, на двери которого висела неприметная табличка «Администрация». Поблизости больше никто не ставил машины, и я догадалась, что это запрещено правилами, но все-таки решила узнать, как проехать к учебным корпусам вместо того, чтобы глупо нарезать круги под дождем. Нехотя выбравшись из уютной кабины, я зашагала по мощенной камнем дорожке между темных живых изгородей. Прежде чем открыть дверь, я сделала глубокий вдох.
        Внутри горел яркий свет и было теплее, чем я рассчитывала. Помещение оказалось маленьким, в приемной со складными стульями и оранжевым в крапинку ковролином теснились на стенах объявления и грамоты, громко тикали большие часы. Повсюду стояли комнатные растения в больших пластмассовых кадках - неужели им мало зелени снаружи? Комнату делила пополам длинная стойка для бумаг, заставленная проволочными лотками с яркими этикетками, приклеенными к лоткам спереди. За одним из трех столов, помещавшихся за стойкой, сидела крупная рыжеволосая женщина в очках. При виде ее лиловой футболки собственная одежда показалась мне неуместно нарядной.
        Рыжая женщина подняла голову.
        - Чем могу помочь?
        - Я Изабелла Свон, - сообщила я, и глаза женщины мгновенно осветились узнаванием. Кто бы сомневался, что я стану предметом для сплетен? - еще бы, дочка этой ветреной особы, бывшей жены шефа полиции, наконец вернулась на родину.
        - А, вот оно что, - отозвалась женщина, порылась в опасно накренившейся кипе бумаг на столе и наконец нашла то, что искала. - Здесь твое расписание и карта школы. - Она подошла к стойке и выложила на нее несколько листов.
        Она перечислила мои предметы и классы, маркером разметила на карте маршруты и вручила мне карточку, в которой должен был расписаться каждый учитель. После уроков мне следовало принести ее обратно. Потом женщина улыбнулась и так же, как и Чарли, выразила надежду, что в Форксе мне понравится. Я постаралась улыбнуться как можно естественнее.
        Когда я вернулась к своему пикапу, остальные ученики уже начали съезжаться. По территории школы я ехала, следуя разметке и с радостью отмечая, что машины здесь по большей части еще древнее моей, а роскошных и вовсе не попадается. Наш район в Финиксе был не самым богатым, однако новый «мерседес» или «порше» на школьной стоянке считались обычным явлением. Здесь же самым шикарным был серебристый «вольво», который сразу бросался в глаза. Но я все равно заглушила двигатель сразу же, как только нашла, где припарковаться, чтобы его громовой рев не привлекал внимания.
        Сидя в пикапе, я изучила расположение корпусов, стараясь запомнить его: если повезет, мне не придется весь день разгуливать по территории школы, уткнувшись в карту. Потом я затолкала свои вещи в сумку, повесила ее через плечо и сделала глубокий вдох. Я справлюсь, неубедительно солгала я себе. Никто меня не укусит. Наконец я выдохнула и выбралась из машины.
        Набросив капюшон и опустив голову, я зашагала по дорожке в толпе подростков. К счастью, в своей простой черной куртке я ничем не выделялась среди них.
        Третий корпус я заметила сразу же, как только обогнула здание школьного кафетерия: большая черная цифра «три» была нарисована на белой табличке с восточной стороны. С приближением к двери мое дыхание настолько участилось, что я очутилась на грани гипервентиляции. Я попыталась задержать дыхание и вошла в дверь следом за двумя дождевиками-унисекс.
        Класс оказался маленьким. Хозяева дождевиков остановились у двери и повесили их на крючки в длинном ряду. Я сделала то же самое. Оказалось, я шла за девушками; одна - блондинка с фарфоровой кожей, вторая - тоже бледная, с русыми волосами. По крайней мере, цветом кожи я не буду выделяться.
        Я отдала свою карточку учителю - рослому лысеющему мужчине, сидевшему за столом с табличкой «Мистер Мейсон». Увидев мою фамилию, он вытаращился, и конечно, от этой мало чем ободряющей реакции я густо покраснела. К счастью, он отправил меня на заднюю парту, не удосужившись представить классу. Глазеть на меня, сидящую сзади, моим новым одноклассникам было непросто, но они все же ухитрялись. Я не поднимала глаз от списка литературы, который вручил мне учитель. Список был стандартным: Бронте, Шекспир, Чосер, Фолкнер. Все это я уже читала. Приятно и… скучно. Я задумалась: пришлет ли мама мою старую папку с сочинениями или сочтет, что так нечестно? Мысленно я заспорила с ней, пытаясь переубедить, а учитель тем временем бубнил свое.
        Прозвучал гнусавый звонок, и нескладный парень в прыщах, с жирными черными волосами наклонился через проход между партами, чтобы поболтать со мной.
        - Ты Изабелла Свон, верно?
        С виду он казался чрезмерно услужливым, как подсказчик из шахматного клуба.
        - Белла, - поправила я. Все сидящие в радиусе трех парт от меня разом обернулись.
        - Где у тебя следующий урок? - спросил он.
        Мне пришлось искать в сумке расписание и сверяться с ним.
        - В шестом корпусе, политология у Джефферсона.
        Повсюду, куда ни повернись, я сталкивалась с любопытными взглядами.
        - Я иду в четвертый корпус, но могу показать тебе дорогу… - Не просто услужлив, а навязчив. - Эрик, - представился он.
        Я нерешительно улыбнулась.
        - Спасибо.
        Надев куртки, мы вышли под дождь, который припустил сильнее.
        - Ну как, большая разница с Финиксом? - спросил Эрик.
        - Очень.
        Идущие за нами чуть не наступали нам на пятки. Я была готова поклясться, что они ловят каждое слово. Только паранойи мне не хватало.
        - Там ведь редко идут дожди?
        - Три-четыре раза в год.
        - Ого! а в остальное время?
        - Солнечно, - ответила я.
        - Что-то ты не выглядишь загорелой.
        - У меня мама - наполовину альбинос.
        Он настороженно вгляделся в мое лицо, и я вздохнула. Похоже, с дождевыми тучами чувство юмора несовместимо. Еще несколько месяцев - и я отучусь от сарказма.
        Мы обогнули кафетерий и направились к южным корпусам возле спортзала. Эрик проводил меня до самой двери, хотя номер корпуса был виден издалека.
        - Ну, удачи тебе, - пожелал он, когда я взялась за дверную ручку. - Может, на других уроках еще встретимся, - с надеждой в голосе добавил он.
        Я неопределенно улыбнулась и вошла в здание.
        Остаток утра прошел примерно так же. Учитель тригонометрии мистер Варнер, которого я в любом случае возненавидела бы за его предмет, стал единственным, кто велел мне выйти к доске и представиться классу. Я заикалась и краснела, а по пути к своему месту запнулась за собственный ботинок.
        За два урока я запомнила несколько лиц в каждом классе. Всякий раз находился кто-нибудь посмелее остальных - называл свое имя, спрашивал, нравится ли мне Форкс. Я старалась проявлять дипломатичность, а чаще просто врала. Зато карта мне ни разу не понадобилась.
        Одна девушка сидела со мной и на тригонометрии, и на испанском, а потом мы вместе отправились обедать в кафетерий. Она была худенькой и невысокой, на несколько сантиметров ниже моих ста шестидесяти трех сантиметров, но из-за темной шапки буйных кудрей разница в росте почти не чувствовалась. Я не запомнила ее имени, поэтому только улыбалась и кивала в ответ на болтовню об учителях и уроках. В смысл слов я не вникала.
        Мы устроились в конце длинного стола вместе с ее подругами, которых она тут же познакомила со мной. Имена я забыла сразу же, как только услышала их. Девушки явно восхищались своей подругой, которая отважилась заговорить со мной. С другого конца зала мне махал парень с английского, Эрик.
        Вот там-то, в кафетерии, пытаясь поддерживать разговор с семью любопытными незнакомками, я и увидела их впервые.
        Они сидели в углу кафетерия - в самом дальнем от меня, противоположном углу длинного зала. Их было пятеро. Они не разговаривали и не ели, хотя перед каждым стоял поднос с нетронутой едой. В отличие от большинства других учеников, они не глазели на меня, поэтому на них можно было смотреть, не опасаясь столкнуться взглядом с заинтересованной парой глаз. Но вовсе не то, что я перечислила, привлекло и задержало мое внимание.
        Между ними не наблюдалось ни малейшего сходства. Из трех парней один - здоровенный и мускулистый, как штангист-профессионал, с темными кудрявыми волосами. Второй - выше ростом, тоньше, но с развитой мускулатурой, медовый блондин. А третий - не такой крепкий, но высокий, с растрепанными волосами оттенка бронзы. В нем было больше мальчишеского, чем в остальных, которые походили скорее на студентов или учителей, чем на школьников.
        Девушки были полной противоположностью друг другу. Высокая отличалась скульптурной стройностью. У нее была прекрасная фигура вроде тех, которые красуются в купальниках на обложке «Спорт иллюстрейтед» и больно бьют по самооценке любой девушки, случайно оказавшейся в той же комнате. Ее золотистые волосы мягкими волнами ниспадали до пояса. Вторая девушка была похожа на эльфа - невысокая, донельзя худенькая, с мелкими чертами лица. Ее иссиня-черные коротко подстриженные волосы торчали во все стороны, как иголки.
        И все-таки кое-что их объединяло. Их лица были белыми, как мел, бледнее, чем у любого школьника в этом городе, не знающем солнца. Бледнее, чем у меня, альбиноски. Цвет волос у них был разный, а цвет глаз - одинаковым, почти черным. И густые тени под глазами, темные с лиловым оттенком - как после бессонной ночи или перелома носа. Однако их носы, как и остальные черты лица, были прямыми, четкими, совершенными.
        Но не поэтому я смотрела на них, не в силах оторвать взгляд.
        Я уставилась на них в упор потому, что их лица, такие разные и такие похожие, были невероятно, нечеловечески прекрасны. Такие лица можно встретить разве что на тщательно отретушированных снимках в журнале мод. Или на картине какого-нибудь старого мастера, изображающей ангела. Трудно было сказать, кто из них красивее - возможно, безупречная блондинка или парень с бронзовой шевелюрой.
        Они ни на кого не смотрели - ни в своей компании, ни на других учеников, вообще ни на что не смотрели, насколько я могла судить. На моих глазах невысокая девушка встала, взяла свой поднос с неоткрытой газировкой и нетронутым яблоком и направилась к выходу свободным легким шагом танцовщицы, словно шла по подиуму. Пораженная ее грацией, я смотрела, как она выбросила свой поднос в мусорный бак и с ошеломляющей скоростью выскользнула в коридор. Я перевела взгляд на остальных, по-прежнему сидевших на месте.
        - Кто это? - спросила я девушку, имя которой забыла, но помнила, что сидела с ней на испанском.
        Она обернулась посмотреть, о ком я говорю, хотя, вероятно, уже догадалась по моему голосу, и вдруг ей ответил взглядом он - самый хрупкий, больше остальных похожий на мальчишку и, наверное, самый младший из них. Долю секунды он смотрел на мою соседку, а потом метнул взгляд темных глаз на меня.
        Он отвел его сразу же, гораздо быстрее, чем я, хотя в приливе смущения я моментально потупилась. Этот краткий, как вспышка, взгляд, был совершенно равнодушным, словно моя соседка произнесла его имя, а он машинально отреагировал.
        Она смущенно захихикала и тоже уставилась в стол.
        - Это Каллены - Эдвард и Эмметт, рядом с ними - Розали и Джаспер Хейл. А та, что ушла, - Элис Каллен. Они живут вместе, у доктора Каллена и его жены, - шепотом объяснила она.
        Я мельком взглянула на красавца, который теперь сидел, уставившись в свой поднос, и длинными бледными пальцами расщипывал на кусочки бублик. Его подбородок быстро двигался, но идеально очерченные губы оставались сомкнутыми. Остальные трое по-прежнему не смотрели на него, но мне казалось, он что-то тихо говорил им.
        Странные, редкие у них имена, думала я. Слишком старомодные, сейчас так не называют. А может, здесь, в маленьком городке, такие имена - обычное дело? Только теперь я наконец вспомнила, что мою соседку зовут Джессикой. Обычное имя. Дома в Финиксе у нас на уроках истории было сразу две Джессики.
        - Они… очень симпатичные, - это явное преуменьшение далось мне с трудом.
        - Точно! - снова захихикав, согласилась Джессика. - Вот только они все время вместе - то есть Эмметт и Розали, Джаспер и Элис. И живут вместе.
        Я с неудовольствием отметила, что в ее словах нашли отражение удивление и осуждение, с которыми относились к этой семье все жители городка. Но если уж говорить начистоту, о таких отношениях ходили бы сплетни даже в Финиксе.
        - Кто из них Каллены? - спросила я. - На родственников они не похожи.
        - А они и не родственники. Доктор Каллен еще молодой, ему под тридцать или чуть больше. Все его дети - приемные. Хейлы, блондины, - близнецы, брат с сестрой, они временно воспитываются в семье доктора.
        - Для воспитанников они выглядят слишком взрослыми.
        - Сейчас - да, Джасперу и Розали уже восемнадцать, но с миссис Каллен они живут с тех пор, как им исполнилось восемь лет. Она приходится им теткой - кажется, так.
        - Наверное, они очень хорошие люди, раз взяли на себя заботу об этих детях, хотя сами еще совсем молодые.
        - Наверное, - нехотя признала Джессика, и у меня сложилось впечатление, что доктор с женой ей чем-то неприятны. Судя по взглядам, которые она бросала на их приемных детей, я предположила, что причиной тому - зависть.
        - Я слышала, миссис Каллен не может иметь детей, - добавила она, словно это умаляло поступок супругов.
        Пока мы болтали, я то и дело бросала взгляд в сторону стола, за которым сидело это странное семейство. Все четверо по-прежнему смотрели куда-то в стену и ничего не ели.
        - Они всегда жили в Форксе? - спросила я, подумав, что обязательно обратила бы на них внимание, приезжая на лето.
        - Нет, что ты! - судя по голосу, Джессика считала, что это должно быть ясно даже мне, недавно приехавшей в город. - Они всего два года как переселились сюда откуда-то с Аляски.
        На меня накатили и досада, и облегчение. Досада оттого, что, несмотря на всю красоту, они чужие и явно не признанные здесь. А облегчение - потому что я не единственная вновь прибывшая и, уж конечно, по любым меркам не самая примечательная.
        Пока я разглядывала их, младший из Калленов вдруг поднял голову и встретился со мной взглядом, и на этот раз на его лице отразилось явное любопытство. Я поспешно отвела глаза, но мне показалось, что в его взгляде мелькнуло что-то вроде несбывшейся надежды.
        - Тот рыжеватый парень - кто он? - спросила я. Краем глаза я продолжала наблюдать за ним, а он - за мной, но он не глазел с неприкрытым любопытством, как остальные ученики сегодня, а казался слегка разочарованным. Я снова потупилась.
        - Это Эдвард. Он, конечно, потрясный, но лучше не трать на него время. Он ни с кем не встречается. Видно, считает, что никто из симпатичных девчонок здесь ему не пара, - и она фыркнула, явно притворяясь, что ей все равно. Интересно, давно ли он ее отшил.
        Я прикусила губу, пряча улыбку, потом снова взглянула на Эдварда. Он сидел, почти отвернувшись, но мне показалось, что его щека слегка приподнялась, словно он улыбался.
        Еще несколько минут - и все четверо встали из-за стола. Они двигались с удивительной грацией, даже самый крупный и рослый парень. От этого зрелища становилось немного не по себе. Тот, кого звали Эдвардом, больше ни разу на меня не взглянул.
        С Джессикой и ее подругами я просидела в кафетерии гораздо дольше, чем если бы обедала одна, и теперь беспокоилась, как бы в первый же день не опоздать на урок. У одной из моих новых знакомых, которая предусмотрительно напомнила, что ее зовут Анджела, следующим уроком тоже была биология. Всю дорогу до класса мы прошли молча, Анджела тоже страдала застенчивостью.
        В классе она села за лабораторный стол с черной столешницей, в точности такой, какие я видела в своей бывшей школе. У Анджелы уже была соседка. Занятыми оказались все места, кроме одного - в среднем ряду, рядом с Эдвардом Калленом.
        Направляясь по проходу между столами, чтобы назвать учителю свою фамилию и подать карточку на подпись, я украдкой посмотрела на Эдварда. Когда я проходила мимо, он вдруг словно окаменел на своем месте, потом снова уставился на меня, а когда наши взгляды встретились, на его лице застыло совершенно неожиданное выражение - яростное и враждебное. Потрясенная, я быстро отвернулась и снова густо покраснела. В проходе я ненароком задела какую-то книгу, и мне пришлось схватиться за край стола. Сидящая за ним девчонка прыснула.
        Я заметила, что у Эдварда черные глаза - черные, как уголь.
        Мистер Баннер расписался в моей карточке и выдал учебник, не устраивая цирк с представлением всему классу. Я сразу поняла, что мы с ним поладим. Само собой, ему не оставалось ничего другого, кроме как отправить меня на единственное свободное место в центре класса. Не поднимая глаз, ошарашенная враждебным взглядом, я подошла, чтобы сесть рядом с Эдвардом.
        Не глядя на него, я положила учебник на стол и заняла свое место, но успела все же заметить, что мой сосед сменил позу. Он отклонился от меня, отодвинулся на самый край своего стула и отвернулся, словно учуял вонь. Я незаметно понюхала собственные волосы - от них пахло клубникой, аромат моего любимого шампуня. Вроде безобидный запах. Я наклонила голову так, чтобы волосы свесились с моего правого плеча, как темная штора, разделяющая нас, и попыталась вслушаться в слова учителя.
        Увы, урок был посвящен строению клетки, а я его уже проходила. Но я все равно старательно записывала, не поднимая глаз.
        Время от времени я, не удержавшись, поглядывала сквозь волосы на своего странного соседа. За весь урок он так и не сменил неудобную позу на краешке стула, находясь на максимальном расстоянии от меня. Я видела его кулак, сжатый на левом колене, жилы, проступившие под бледной кожей. Пальцы он так и не разжал. Длинные рукава его белой рубашки были закатаны до локтей, предплечье выглядело на удивление крепким, под светлой кожей просматривались мышцы. Слабаком он казался лишь в сравнении со своим крупным братом.
        Этот урок, казалось, тянулся дольше остальных. Может, потому что день наконец близился к концу? Или потому, что я ждала, когда разожмется стиснутый кулак Эдварда? Так и не дождалась, а сидел он настолько неподвижно, словно и не дышал. Что с ним? Неужели он всегда такой? Я пожалела, что мысленно осудила Джессику за явную неприязнь к нему. Может, она не настолько злопамятна, как мне показалось.
        Не верится, что дело во мне, ведь Эдвард увидел меня сегодня впервые.
        Я взглянула на него украдкой еще раз и тут же пожалела об этом. Он вновь пристально уставился на меня черными, полными отвращения глазами. Я отшатнулась, вжалась в свой стул, и в голове у меня вдруг мелькнуло выражение «убийственный взгляд».
        В этот момент грянул звонок - с такой силой, что я вздрогнула. Эдвард Каллен быстро и плавно поднялся с места, повернулся ко мне спиной и выскочил за дверь прежде, чем остальные успели встать. Я только успела отметить, что он гораздо выше ростом, чем мне показалось вначале.
        Словно примерзнув к стулу, я беспомощно смотрела ему вслед. Столько злобы - за что? Я начала вяло собирать вещи, сдерживая наполняющий меня гнев и подступающие слезы. Почему-то мои вспышки гнева действуют непосредственно на слезные протоки. Обычно я плачу, когда злюсь, - унизительное свойство.
        - Это ты - Изабелла Свон? - раздался мужской голос.
        Обернувшись, я увидела симпатичного парня с детским лицом и очень светлыми волосами, тщательно уложенными с помощью геля в виде аккуратных шипов. Он дружески улыбался и явно не считал, что от меня неприятно пахнет.
        - Белла, - с улыбкой поправила я.
        - А я Майк.
        - Привет, Майк.
        - Помочь тебе найти следующий класс?
        - Вообще-то я в спортзал. Думаю, не заблужусь.
        - Мне туда же. - Он обрадовался так, словно в этой маленькой школе такие совпадения были чем-то из ряда вон выходящим.
        Мы отправились на урок вместе. Майк оказался болтуном - почти все время говорил он один, и это меня вполне устраивало. До десяти лет он жил в Калифорнии, поэтому хорошо понимал, как я должна скучать по солнцу. Выяснилось, что и на английском мы в одной группе. Из всех, с кем я познакомилась в этот день, он оказался самым славным.
        Но перед тем, как мы вошли в спортзал, он спросил:
        - Ты что, ткнула Эдварда Каллена ручкой? Никогда не видел его таким.
        Меня передернуло. Значит, не только я это заметила. И, видимо, Эдвард Каллен обычно ведет себя иначе. Я сделала вид, что не понимаю его.
        - Ты про парня, с которым я сидела на биологии? - наивным тоном уточнила я.
        - Его самого, - подтвердил он. - У него как будто что-то разболелось.
        - Не знаю, - ответила я. - Мы с ним не разговаривали.
        - Вот чудной. - Майк топтался рядом вместо того, чтобы идти в раздевалку. - Если бы мне повезло сесть за твой стол, я бы с тобой обязательно поговорил.
        Улыбнувшись ему, я ушла в женскую раздевалку. Майк держался дружески, я наверняка понравилась ему. Но этого было слишком мало, чтобы развеять мою досаду.
        Учитель физкультуры, тренер Клапп, нашел для меня спортивную форму, но настаивать на том, чтобы я переоделась, не стал. В Финиксе на физкультуру в старших классах надо было ходить только два года. А здесь она была обязательной все четыре. Форкс оказался в буквальном смысле слова моим персональным адом.
        Я смотрела четыре волейбольных партии одновременно и вспоминала, сколько травм получила и причинила, играя в волейбол. Меня подташнивало.
        Наконец прозвенел звонок с последнего урока. Я нехотя побрела в административный корпус, относить карточку. Дождевые тучи рассеялись, но налетел сильный пронизывающий ветер. Стало холодно, я обхватила себя руками.
        Однако войдя в теплую приемную, я едва удержалась, чтобы не выбежать снова на улицу.
        Прямо передо мной, у стойки, стоял Эдвард Каллен. Я сразу узнала его по растрепанным бронзовым волосам. Видимо, он не слышал, как я вошла. Вжимаясь спиной в стену, я ждала, когда секретарь освободится.
        Низким чарующим тоном Эдвард что-то доказывал ей. Суть разговора я уловила сразу: он просил перенести биологию в его расписании с шестого урока на какое-нибудь другое время, какое угодно.
        Мне по-прежнему не верилось, что это из-за меня. Должна быть и другая причина, что-то должно было случиться еще до того, как я вошла в кабинет биологии. Выражение его лица наверняка объяснялось чем-то иным. Не может быть, чтобы незнакомый человек внезапно воспылал ко мне такой острой неприязнью.
        Дверь снова открылась, холодный ветер ворвался в приемную, зашелестел бумагами на столе, спутал мне волосы. Вошедшая девушка молча приблизилась к столу, положила какую-то бумагу в проволочный лоток и снова вышла. Но спина Эдварда Каллена словно окаменела, он медленно обернулся и снова впился в меня пронзительным, полным ненависти взглядом. На миг я ощутила неподдельный ужас, от которого волоски у меня на руках встали дыбом. Этот взгляд длился всего секунду, но выморозил похлеще ледяного ветра. Эдвард снова повернулся к секретарю.
        - Ну ладно, - поспешно произнес он бархатистым тоном. - Нельзя так нельзя. Большое спасибо вам за помощь. - Он резко развернулся и скрылся за дверью, не удостоив меня взглядом.
        Мгновенно побледнев, я робко приблизилась к стойке и протянула свою карточку с подписями.
        - Как прошел твой первый день, милочка? - по-матерински заботливо спросила секретарь.
        - Прекрасно, - едва слышно соврала я. Похоже, она мне не поверила.
        Мой пикап остался чуть ли не последней машиной на опустевшей стоянке. Я бросилась к нему, как к надежному убежищу, единственному подобию дома, какое только есть у меня в этой сырой зеленой дыре. Некоторое время я просто сидела в машине, уставившись невидящим взглядом в ветровое стекло. Но вскоре замерзла, поняла, что пора включить печку, повернула ключ, и двигатель взревел. Всю дорогу до дома Чарли я глотала слезы.
        Глава 2
        Открытая книга
        Следующий день был лучше… и хуже.
        Лучше потому, что дождь еще не начался, хотя в небе сгустились темные тучи. А также потому, что я уже знала, чего ожидать. На английском со мной сел Майк, он же проводил меня на следующий урок под негодующим взглядом Эрика-шахматиста, и это было лестно. На уроках на меня уже не глазели так, как вчера. Обедала я в большой и шумной компании - вместе с Майком, Эриком, Джессикой и другими ребятами, которых знала по имени и в лицо. Казалось, я уже не иду ко дну, пуская пузыри, а ухитряюсь держаться на плаву.
        Вместе с тем день прошел хуже первого из-за усталости: я все еще не научилась засыпать под завывания ветра вокруг дома. А еще потому, что мистер Варнер задал мне вопрос на тригонометрии, и я ошиблась в ответе. Совсем плохо стало, когда пришлось играть в волейбол: один раз я не сумела увернуться от перепасованного мяча и залепила им в голову игроку своей команды. И самое ужасное: Эдвард Каллен вообще не появлялся в школе.
        Все утро я со страхом ждала обеда и странных взглядов Эдварда. И в то же время мне хотелось вызвать его на разговор и потребовать объяснений. Лежа в постели без сна, я даже представляла себе, что и как скажу. Но я слишком хорошо знала себя и понимала, что мне не хватит духу заговорить с ним. Трусливый Лев в сравнении со мной - Терминатор.
        Но когда я вошла в школьный кафетерий вместе с Джессикой, безуспешно стараясь не высматривать Эдварда, я увидела, что его странная семейка сидит на прежнем месте, а самого Эдварда нет.
        Майк перехватил нас на полпути и повел к своему столику. Этот знак внимания окрылил Джессику, вскоре к нам присоединились ее подруги. Я пыталась вслушаться в их беспечную болтовню, но чувствовала себя страшно неловко и с тревогой ждала, когда наконец появится Эдвард. Если повезет, он просто не обратит на меня внимания, и тогда станет ясно, что я ошиблась в своих предположениях.
        Он не появлялся, время шло, мои нервы натягивались все туже.
        До конца обеденного перерыва он так и не показался, и я отправилась на биологию, чувствуя прилив уверенности в себе. Майк, разглагольствующий о достоинствах золотистых ретриверов, преданно сопровождал меня в класс. У двери я затаила дыхание, но Эдварда Каллена не было и в классе. С облегчением вздохнув, я прошла к своему месту. Майкл следовал за мной по пятам, рассказывая о предстоящей поездке на побережье. У моего стола он задержался до самого звонка, а потом грустно улыбнулся и отправился на свое место, за стол к девушке с брекетами и неудачной завивкой. Похоже, с Майком придется выяснять отношения, нужно подготовиться. В маленьком городке, где все всё про всех знают, без дипломатии никуда. А мне всегда недоставало тактичности, да и нет у меня опыта общения с чрезмерно дружелюбными парнями.
        Хорошо, что Эдвард сегодня отсутствует, и весь стол в моем распоряжении. Я то и дело напоминала себе об этом, но не могла избавиться от назойливых подозрений, что причина отсутствия Эдварда - я. Но это ведь нелепо и самонадеянно - считать, что я способна настолько сильно повлиять на другого человека. Этого не может быть. Я понимала это, но все-таки опасалась, что мои догадки верны.
        Когда уроки наконец закончились, а мои щеки перестали гореть после случая на волейболе, я поспешила снова переодеться в джинсы и темно-синий свитер и вылетела из женской раздевалки, с радостью обнаружив, что сумела на этот раз улизнуть от нового друга с его ретриверами. Быстрым шагом я достигла парковки, которая буквально кишела разъезжающимися учениками. В машине я заглянула в сумку, проверяя, не забыла ли что-нибудь.
        Прошлым вечером выяснилось, что вершина кулинарного искусства для Чарли - яичница с беконом, после чего я заявила, что наряд по кухне на все время своего пребывания беру на себя. Чарли был только рад поручить наши банкеты моим заботам. А я обнаружила, что запасов еды в доме нет. Поэтому составила список покупок, взяла деньги из стоящей в буфете банки с наклейкой «На еду» и теперь собиралась заехать в супермаркет «Трифтуэй».
        Я завела машину, разбудив громогласный двигатель и стараясь не замечать, сколько людей обернулось в мою сторону, и задним ходом осторожно заняла место в длинной веренице машин, ждущих своей очереди, чтобы выехать со стоянки. Пока я ждала, делая вид, что оглушительный рев издает вовсе не мой пикап, я увидела, как двое Калленов и близнецы Хейл садятся в свою машину - тот самый блестящий новый «вольво». Само собой. До сих пор я, загипнотизированная их лицами, не замечала, как они одеты. Но теперь мне стало ясно, что на редкость хорошо: их обманчиво простые неброские вещи явно из какой-то дизайнерской коллекции. Хотя с такой привлекательной внешностью и умением держаться им были бы к лицу и старые кухонные полотенца. Везет же некоторым! - и внешность тебе, и деньги. Собственно, в жизни чаще всего так и бывает. Вот только почему-то ни то, ни другое не обеспечило им теплого приема в Форксе.
        Нет, в это мне все-таки не верилось. Скорее, им самим нравилось жить в своем тесном кругу: по-моему, перед такой красотой должны открываться любые двери.
        Как и все остальные, эти четверо тоже посмотрели на мой грохочущий пикап, когда я проезжала мимо. Я старательно вглядывалась вперед и, выехав со школьной территории, наконец вздохнула с облегчением.
        От школы до «Трифтуэя» было недалеко, всего несколько улиц к югу от шоссе. Очутиться в супермаркете было приятно, как в любом хорошо знакомом месте. Я и в Финиксе закупала продукты и теперь с радостью вернулась к привычным обязанностям. Супермаркет оказался достаточно просторным, шум дождя здесь был не слышен, ничто не напоминало мне, что я не в Финиксе.
        Вернувшись домой, я выгрузила покупки и разложила их по всем шкафам, где нашлось свободное место. Надеюсь, Чарли не станет возражать. В духовку я поставила завернутую в фольгу картошку, в холодильник поверх картонки с яйцами пристроила залитый маринадом стейк.
        Покончив с кухонными делами, я отнесла сумку с учебниками наверх, переоделась в сухой спортивный костюм, собрала влажные волосы в хвост и, прежде чем взяться за уроки, впервые за все время проверила электронную почту. Во «Входящих» я обнаружила три письма.
        «Белла, - писала мама, - сообщи мне, как только приедешь. Как долетела? Дождь идет? Я уже соскучилась по тебе. Во Флориду почти уже собралась, только никак не могу найти свою розовую блузку. Ты не знаешь, где она? Фил передает тебе привет. Мама».
        Я вздохнула и открыла следующее письмо, пришедшее через восемь часов после первого.
        «Белла, от тебя до сих пор нет письма - почему тянешь с ответом? Мама».
        Последнее письмо пришло сегодня утром.
        «Изабелла, если не ответишь до половины шестого, я сегодня же позвоню Чарли».
        Я взглянула на часы: у меня оставался еще час, но я хорошо знала маму. Ей всегда не хватало терпения.
        «Мама, успокойся! Я как раз тебе пишу. Не торопи меня. Белла».
        Отправив это письмо, я начала новое:
        «Мама, все замечательно. Конечно, здесь дождь. Я просто ждала, когда будет о чем написать. В школе ничего, только немного нудно. Познакомилась кое с кем, мы вместе ходим обедать.
        Твоя блузка в химчистке, надо было забрать ее в пятницу.
        Чарли купил мне пикап, представляешь? Мне так нравится. Старый, но крепкий - ты же знаешь, для меня это важно.
        Я тоже по тебе скучаю. Скоро напишу еще, но проверять почту каждые пять минут не буду. Успокойся и не волнуйся. Люблю, целую, Белла».
        «Грозовой перевал», который мы как раз проходили по английской литературе, я решила перечитать на этот раз ради развлечения и читала его, пока не вернулся Чарли. А я и не заметила, как пролетело время. Я заторопилась вниз, доставать из духовки картошку и выкладывать на сковородку стейк.
        - Белла? - спросил отец, услышав мои шаги на лестнице.
        «А кто же еще?» - мысленно ответила я.
        - Да, папа. С возвращением.
        - Спасибо.
        Пока я суетилась на кухне, Чарли повесил ремень с кобурой и разулся. Насколько мне было известно, по службе ему еще ни разу не приходилось стрелять, но оружие он всегда держал наготове. Когда я приезжала к нему в детстве, он разряжал пистолет сразу же, как только входил в дом. Наверное, теперь он считал, что я не настолько мала, чтобы случайно застрелиться, и не так угнетена депрессией, чтобы намеренно покончить с собой.
        - Что на ужин? - настороженно спросил Чарли.
        Мама подходит к готовке творчески, но результаты ее кулинарных опытов порой оказываются несъедобными. Я удивилась и расстроилась, обнаружив, что Чарли до сих пор об этом помнит.
        - Стейк с картошкой, - ответила я, и на его лице отразилось облегчение.
        Наверное, ему было неловко бездельничать, стоя на кухне, и он в ожидании ужина переместился в гостиную, смотреть телевизор. Это устраивало нас обоих. Пока жарились стейки, я нарезала салат и накрыла на стол.
        Ужин был готов, я позвала Чарли. Войдя в кухню, он довольно принюхался.
        - Пахнет вкусно, Белл.
        - Спасибо.
        Пауза затянулась на несколько минут, но неловкости не вызвала. Молчание нас не напрягало. В каком-то смысле мы были буквально созданы, чтобы жить под одной крышей.
        - Как тебе школа? Подружилась с кем-нибудь? - поинтересовался Чарли, попросив добавки.
        - Ну, несколько уроков у меня в одном классе с Джессикой. Я обедаю с ней и ее подругами. Есть еще один мальчик, Майк, он очень хорошо ко мне относится. И все остальные тоже.
        С одним примечательным исключением.
        - Это, наверное, Майк Ньютон. Славный малый из хорошей семьи. У его отца магазин спорттоваров в пригороде. Неплохо зарабатывает за счет заезжих туристов.
        - А Калленов ты знаешь? - нерешительно спросила я.
        - Семью доктора Каллена? Конечно. Доктор - молодчина.
        - Знаешь, его дети… они не как все. По-моему, они не вписываются в школьную компанию.
        Чарли удивил меня, сердито нахмурившись.
        - Ох уж эти местные, - буркнул он. - Доктор Каллен - прекрасный хирург, он мог бы работать в любой больнице мира и зарабатывать в десять раз больше, чем здесь, - продолжал он уже громче. - Повезло нам с ним - повезло, что его жена согласилась поселиться в маленьком городке. Для местного общества он настоящая находка, все его дети хорошо воспитаны и вежливы. У меня были на их счет сомнения, когда они только переехали - я думал, с такой компанией усыновленных подростков мы проблем не оберемся. Но они ведут себя как порядочные и ответственные люди, ни к одному из них у меня нет абсолютно никаких претензий. В отличие от детей некоторых местных, которые живут здесь из поколения в поколение! Вдобавок Каллены держатся все вместе, как и полагается семье, каждые выходные выбираются на природу… Но в городе они недавно, вот про них и болтают.
        Я в первый раз услышала от Чарли такую длинную речь. Наверное, он слишком близко к сердцу принял сплетни о Калленах.
        Я поспешила поправиться:
        - Они показались мне неплохими людьми. Просто держатся особняком. Зато очень красивые, - тут же добавила я, чтобы не расстраивать Чарли.
        - Видела бы ты доктора! - засмеялся Чарли. - В его присутствии медсестрам не до работы. К счастью, он обожает свою жену.
        Мы закончили ужин в молчании. Чарли убрал со стола, я занялась посудой. Он вернулся к телевизору, а я помыла посуду - посудомоечной машины в хозяйстве Чарли не оказалось - и нехотя направилась наверх, делать математику. Видимо, так и закладываются традиции.
        Той ночью дождь наконец утих, и от усталости я быстро уснула.
        Остаток недели событиями не баловал. Я привыкла к расписанию, к пятнице научилась узнавать если не по имени, то хотя бы в лицо почти всех учеников школы. В спортзале ребята из моей команды усвоили, что мячи мне лучше не пасовать, а если противник пытался воспользоваться моей слабостью, быстро заслоняли меня. А я старалась не путаться у остальных под ногами.
        Эдвард Каллен в школе не появлялся.
        Каждый день я не находила себе места, пока Каллены не приходили в кафетерий без него. Только после этого я успокаивалась и присоединялась к общей беседе за столом. В основном обсуждали поездку в зону отдыха «Ла-Пуш Оушен-парк», которую затеял Майк. Она должна была состояться через две недели. Меня тоже пригласили, и я согласилась - скорее из вежливости. Побережью океана положено быть жарким и сухим.
        К пятнице я привыкла входить в кабинет биологии, не опасаясь увидеть там Эдварда. Откуда мне знать? - может, он вообще бросил школу. Я старалась не думать о нем, но не могла отделаться от мысли, что в его продолжительном отсутствии виновата я, как бы нелепо это ни звучало.
        Мои первые выходные в Форксе прошли без приключений. Чарли еще не привык к тому, что он теперь живет не один, и почти все время пропадал на работе. Я навела в доме порядок, разделалась с домашними заданиями, написала маме еще одно притворно-жизнерадостное письмо. В субботу съездила в местную библиотеку, но выбор книг оказался таким скудным, что я не стала даже записываться; придется наметить на ближайшее время поездку в Олимпию или Сиэтл и поискать там хороший книжный магазин. Мимоходом прикинув, сколько бензина сжигает мой пикап на километр пути, я содрогнулась.
        Все выходные дождь был несильным, почти бесшумным, и я сумела как следует выспаться.
        В понедельник утром на стоянке со мной поздоровались сразу несколько человек. Я не знала их имен, но каждому махала в ответ и улыбалась. Этим утром похолодало, но, к счастью, дождя не было. На английском Майк, как обычно, сидел со мной. Нам неожиданно устроили контрольную по «Грозовому перевалу» - без подвохов, совсем легкую.
        В общем, я освоилась на новом месте гораздо быстрее, чем рассчитывала. И чувствовала себя комфортнее, чем ожидала.
        Когда мы вышли после урока, в воздухе кружились белые снежинки. Звучали оживленные голоса учеников. Ветер леденил щеки и нос.
        - Ух ты, снег! - воскликнул Майк.
        Мелкие белые хлопья беспорядочно лезли мне в лицо, скапливались на обочинах дорожки.
        - Ой.
        Снег. Вот тебе и хороший день.
        Майк удивился.
        - Неужели ты не любишь снег?
        - Не люблю. Он означает, что для дождя уже слишком холодно.
        Еще бы.
        - И потом: я думала, ему полагается падать отдельными снежинками - ну, знаешь, каждая из которых неповторима, и все такое. А эти хлопья похожи на наконечники ватных палочек.
        - Ты что, никогда раньше не видела снегопада? - не поверил своим ушам Майк.
        - Видела, конечно. - Я сделала паузу. - По телевизору.
        Майк рассмеялся, и в этот момент большой мокрый снежок ударил ему в затылок. Мы оба обернулись, чтобы посмотреть, откуда он прилетел. Я заподозрила Эрика, который уходил, повернувшись к нам спиной, но не в сторону класса, где по расписанию у него был очередной урок, а в противоположную. Майк, должно быть, тоже подумал на него. Он наклонился и зачерпнул белую кашицу.
        - Увидимся за обедом, ладно? - бросила я на ходу. - Раз уж началось швыряние этой мокрой гадости, я предпочитаю спрятаться под крышей.
        Он только кивнул, не сводя глаз с удаляющегося Эрика.
        Все утро было только и разговоров, что о снеге - наверное, по случаю первого снегопада в этом году. Я упорно молчала. Да, снег суше, чем дождь, - пока не растаял у тебя в носках.
        После испанского, направляясь в кафетерий вместе с Джессикой, я была начеку. Мокрые снежки летели со всех сторон. Я несла в руках папку, чтобы прикрываться ею, как щитом. Джессика потешалась надо мной, но, видя мое испуганное лицо, сама запустить в меня снежком не отважилась.
        Майк нагнал нас у двери - он смеялся, снег таял у него на шипах прически. Вставая в очередь за едой, Майк с Джессикой воодушевленно обсуждали битву на снежках. Я по привычке взглянула на стол в самом углу. И словно примерзла к месту. За столом сидели пятеро.
        Джессика потянула меня за руку.
        - Эй, Белла, тебе чего взять?
        Я смотрела в пол, мои уши пылали. Мне нечего стыдиться, твердила я про себя. Я ни в чем не виновата.
        - Что это с Беллой? - спросил Майк у Джессики.
        - Ничего, - ответила я. - Возьму сегодня содовой, - и я встала в конец очереди.
        - Совсем не хочешь есть? - удивилась Джессика.
        - Тошнит немного, - не поднимая глаз, объяснила я.
        Я дождалась, когда они выберут еду, и направилась за ними к столу, ни на кого не глядя.
        Я пила содовую, прислушиваясь к урчанию в животе. С заботой, в которой я сейчас не нуждалась, Майк дважды спросил, как я себя чувствую. Я ответила, что нормально, а тем временем прикидывала, не сказаться ли мне и в самом деле больной, чтобы переждать следующий урок в медпункте.
        Бред. С какой стати я должна бегать от него?
        Я решила еще раз взглянуть на семейство Калленов. Если Эдвард снова ответит враждебным взглядом, я прогуляю биологию, как последняя трусиха.
        Не меняя позы, я незаметно бросила взгляд в сторону Калленов. Никто из них не смотрел на меня. Я немного подняла голову.
        Они смеялись. Волосы Эдварда, Джаспера и Эмметта были мокрыми от растаявшего снега. Эмметт тряс головой, рассыпая вокруг капли, а Элис и Розали уворачивались от них. Все они так же, как и мы, радовались снежному дню, но, в отличие от нас, выглядели как кинозвезды.
        Однако, несмотря на веселый вид, что-то в них изменилось, и я никак не могла понять, в чем разница. Я присмотрелась к Эдварду. Пожалуй, его кожа была не такой бледной, как раньше, - может, раскраснелась от игры в снежки, и круги под глазами стали менее заметными. Но изменилось что-то еще. Я уставилась на него, гадая, что именно.
        - Куда смотришь, Белла? - вмешалась Джессика и проследила направление моего взгляда.
        И в этот миг наши с Эдвардом взгляды встретились.
        Я опустила голову, спрятав лицо за волосами. Мы смотрели друг другу в глаза лишь мгновение, но я успела заметить, что сегодня в его глазах нет враждебности. Напротив, он смотрел на меня с любопытством, хотя и с оттенком легкого недовольства.
        - На тебя таращится Эдвард Каллен! - хихикнула Джессика.
        - Он не злится? - не удержавшись, спросила я.
        - Нет. - Мой вопрос озадачил ее. - С какой стати?
        - Мне кажется, я ему не нравлюсь, - призналась я. Меня снова затошнило, я подперла голову рукой.
        - Калленам никто не нравится… а может, они просто никого вокруг не замечают. А Эдвард до сих пор смотрит на тебя.
        - Отвернись! - прошипела я.
        Она фыркнула, но отвела взгляд. Я подняла голову ровно настолько, чтобы убедиться, что она послушалась. Вмешался Майк, который задумал грандиозную снежную битву на стоянке после уроков и предложил нам составить ему компанию. Джессика охотно согласилась. На Майка она смотрела такими глазами, что я ничуть не сомневалась: ей придется по душе любое его предложение. Я промолчала. Придется прятаться в спортзале, пока стоянка не освободится.
        До конца обеденного перерыва я просидела, изучая стол перед собой. И решила сдержать слово, которое дала себе, - пойти на биологию, ведь Эдвард вроде бы уже не злился. При мысли, что мне опять придется сидеть рядом с ним, у меня екнуло сердце.
        Идти на урок вместе с Майком, как обычно, мне не хотелось: почему-то он был излюбленной мишенью для снежков школьных снайперов. Но едва мы вышли из кафетерия, как все вокруг хором застонали: шел дождь, смывший все следы снега, который растаял и теперь чистыми ледяными ручейками стекал вдоль дорожек. Пряча радость, я набросила капюшон. Значит, домой можно отправиться сразу после физкультуры.
        Майк плакался всю дорогу до четвертого корпуса.
        В классе я с облегчением увидела, что за моим столом по-прежнему пусто. Мистер Баннер ходил между столами, ставя на каждый микроскоп и коробку с предметными стеклами. До начала урока оставалось несколько минут, доносился ровный гул голосов. Не сводя взгляда с двери, я рисовала каракули на обложке тетради.
        Я сразу услышала, как кто-то отодвинул стул рядом со мной, но по-прежнему смотрела на свой рисунок.
        - Привет, - раздался негромкий мелодичный голос.
        Ошеломленная тем, что Эдвард заговорил со мной, я вскинула голову. Он и на этот раз сел как можно дальше, но повернул стул в мою сторону. Даже с мокрыми и встрепанными волосами он выглядел так, словно только что закончил сниматься в рекламе геля для укладки. Его ослепительно красивое лицо было дружелюбным и открытым, на безупречных губах играла легкая улыбка. Но глаза оставались настороженными.
        - Я Эдвард Каллен, - продолжил он. - На прошлой неделе я не успел представиться. А ты, наверное, Белла Свон.
        В голове все перепуталось. Неужели у меня разыгралось воображение? Сейчас Эдвард был безукоризненно вежлив. Требовалось что-нибудь ответить, он ждал. А я не могла вспомнить ни одной подходящей вежливой фразы.
        - Откуда ты знаешь, как меня зовут? - с запинкой выговорила я.
        Его смех был легким и завораживающим.
        - По-моему, это все знают. Твоего приезда ждал весь город.
        Я поморщилась. Так я и знала.
        - Да нет же, - глупо возразила я, - я о другом: почему ты назвал меня Беллой?
        Он растерялся.
        - А тебе больше нравится «Изабелла»?
        - Нет, «Белла», - ответила я. - Но Чарли, то есть мой отец, скорее всего называет меня за спиной Изабеллой, поэтому все здесь, похоже, знают меня как Изабеллу, - сбивчиво объясняла я, чувствуя себя безнадежно тупой.
        - А-а. - Он умолк. Я смущенно отвернулась.
        К счастью, в этот момент мистер Баннер начал урок. Я попыталась сосредоточиться на его объяснениях сегодняшней лабораторной работы. Предметные стекла в коробке лежали не по порядку. Работая в паре, мы с соседом должны были определить, какие фазы митоза представлены на каждом предметном стекле с препаратами клеток верхушки корня репчатого лука, разложить их по порядку и снабдить соответствующими этикетками. Сверяться с учебником запрещалось. Мистер Баннер сказал, что проверит результаты через двадцать минут.
        - Начали! - скомандовал он.
        - Сначала дамы, напарник? - спросил Эдвард. Увидев, как красива его легкая кривоватая усмешка, я не смогла ответить, только уставилась на него, как дура.
        - Или я начну - как скажешь. - Его улыбка погасла, он явно сомневался в том, что я в своем уме.
        - Нет! - Я вспыхнула. - Я первая.
        Я рисовалась, хоть и совсем немного, потому что уже делала эту лабораторную и знала, на что обращать внимание. Наверняка я легко справлюсь. Я поместила первое предметное стекло под микроскоп и быстро настроила объектив с сорокакратным увеличением. Некоторое время я изучала препарат.
        - Профаза, - уверенно определила я.
        - Можно и мне взглянуть? - спросил Эдвард, когда я попыталась вынуть предметное стекло. С этими словами он задержал мою руку. Его пальцы были ледяными, будто перед уроком он сунул их в сугроб. Но я отдернула руку вовсе не по этой причине: от его прикосновения меня словно пронзило током.
        - Извини, - пробормотал он, сразу убрав руку, но продолжая тянуться к микроскопу. Все еще ошеломленная, я смотрела, как он изучает препарат - для этого ему понадобилось даже меньше времени, чем мне.
        - Профаза, - подтвердил он, аккуратно вписывая это слово в нашу рабочую таблицу. Затем он взял следующее стекло и бегло взглянул на него в микроскоп.
        - Анафаза, - сказал он и сделал еще одну запись.
        Нейтральным тоном я поинтересовалась:
        - Можно?
        Он усмехнулся и подвинул микроскоп ко мне.
        Я прильнула к окуляру и сразу отстранилась с досадой. Вот черт, он прав.
        - Третье стекло? - Не глядя на него, я протянула руку.
        Эдвард вложил стекло в мою ладонь, на этот раз стараясь не дотронуться до нее.
        Я ограничилась самым мимолетным взглядом, на какой только была способна.
        - Интерфаза. - Не дожидаясь просьбы, я придвинула микроскоп Эдварду. Он посмотрел в микроскоп и сделал новую запись. Я могла бы заполнить таблицу и сама, но устыдилась при виде его отчетливого изящного почерка. Мне не хотелось портить таблицу своими каракулями.
        Лабораторную мы закончили, намного опередив остальных. Я заметила, как Майк с соседкой несколько раз смотрели то на одно стекло, то на другое, сравнивая их. Еще одна пара прятала под столом открытый учебник.
        Заняться больше было нечем, и я попыталась не глазеть на Эдварда - безуспешно! Я все-таки взглянула на него, а он уставился на меня как прежде, с необъяснимым раздражением в глазах. Вдруг я сообразила, почему сегодня его лицо выглядит иначе.
        - Ты в контактных линзах? - не задумываясь, ляпнула я.
        Мой неожиданный вопрос его озадачил.
        - Нет.
        - А-а… - протянула я. - Просто мне показалось, что у тебя глаза стали другими.
        Он пожал плечами и отвел взгляд.
        Теперь я точно знала: что-то изменилось. Я же помнила непроглядную черноту его глаз, когда в прошлый раз он впивался в меня яростным взглядом: эти глаза отчетливо выделялись на фоне бледной кожи и рыжеватых волос. А сегодня у него были глаза совершенно другого цвета - необычного, охристого, темнее, чем цвет жженного сахара, но с тем же золотистым оттенком. Я не понимала, как такое возможно - если, конечно, он не соврал про линзы. Или просто Форкс свел меня с ума в буквальном смысле слова.
        Я опустила глаза. Эдвард снова сжал пальцы в кулаки.
        Мистер Баннер подошел к нашему столу, выяснить, почему мы бездельничаем. Заглянув нам через плечо и увидев заполненную таблицу, он начал проверять ее.
        - Эдвард, может, стоило дать Изабелле возможность поработать с микроскопом? - спросил мистер Баннер.
        - Белле, - машинально поправил Эдвард. - Вообще-то она определила три препарата из пяти.
        Мистер Баннер перевел взгляд на меня, его выражение стало скептическим.
        - Ты уже выполняла эту работу? - спросил он.
        Я смущенно улыбнулась.
        - Но не с препаратами лукового корня.
        - С бластулой сига?
        - Да.
        Мистер Баннер кивнул.
        - В Финиксе ты училась по программе повышенной сложности?
        - Да.
        - Ну что же, - помолчав, продолжил он, - хорошо, что на лабораторных вы сидите вместе, - он невнятно добавил еще что-то и отошел. Я снова принялась черкать в тетради.
        - Обидно получилось со снегом, верно? - спросил Эдвард. Мне показалось, что он заставляет себя поддерживать со мной разговор о пустяках. Паранойя снова захлестнула меня. Он как будто подслушал наш с Джессикой разговор за обедом и теперь пытался доказать, что я не права.
        - Вообще-то нет, - честно ответила я вместо того, чтобы притворяться нормальной, такой же, как все. Я до сих пор пыталась отделаться от дурацких подозрений и не могла сосредоточиться.
        - Ты не любишь холод. - Он не спрашивал, а утверждал.
        - И сырость тоже.
        - Тяжко тебе приходится в Форксе, - задумчиво проговорил он.
        - Еще как, - мрачно буркнула я.
        По какой-то невообразимой причине мои слова заинтересовали Эдварда. Его лицо мешало мне сосредоточиться, и я старалась смотреть на него не чаще, чем требовала вежливость.
        - Зачем же ты сюда приехала?
        Об этом меня еще никто не спрашивал - по крайней мере, напрямик, требовательно, как он.
        - Это… сложно объяснить.
        - А ты попробуй, - настаивал он.
        Я помолчала, а потом сделала ошибку - посмотрела ему в глаза. Эти темно-золотистые глаза смутили меня, и я выпалила, не думая:
        - Моя мама снова вышла замуж.
        - Пока что все понятно, - отметил он с неожиданным сочувствием. - Когда это случилось?
        - В прошлом сентябре. - Даже я уловила грусть в собственном голосе.
        - И ты его недолюбливаешь, - предположил Эдвард все тем же доброжелательным тоном.
        - Нет, Фил хороший. Может, слишком молодой, но славный.
        - Почему же ты не осталась с ними?
        Я понятия не имела, почему он так заинтересовался, но он не сводил с меня проницательных глаз, словно моя скучная биография имела жизненно важное значение.
        - Фил постоянно в разъездах. Он зарабатывает на жизнь бейсболом. - Я нехотя улыбнулась.
        - Я мог слышать о нем? - ответил он улыбкой.
        - Вряд ли. Фил играет так себе. Всего лишь в низшей лиге. И постоянно ездит куда-нибудь.
        - И твоя мать отправила тебя сюда, чтобы самой ездить вместе с ним. - Он опять не спрашивал, а утверждал.
        Мой подбородок дрогнул.
        - Никуда она меня не отправляла. Это я сама.
        Он нахмурился.
        - Не понимаю, - признался он так, словно его это раздражало.
        Я вздохнула: ну и к чему все эти объяснения? Эдвард по-прежнему с явным интересом смотрел на меня.
        - Сначала мама оставалась со мной, но очень скучала по Филу. Она была несчастна… вот я и решила, что пора пожить у Чарли, - мрачно закончила я.
        - И теперь несчастна ты, - сделал вывод он.
        - И что с того? - с вызовом спросила я.
        - По-моему, несправедливо, - пожал он плечами, не сводя с меня пристального взгляда.
        Мой смех прозвучал невесело.
        - А разве ты не знал? В жизни нет справедливости.
        - Кажется, что-то в этом роде я уже слышал, - сухо подтвердил он.
        - Вот, собственно, и все, - заверила я, не понимая, почему он до сих пор так внимательно смотрит на меня.
        Взгляд Эдварда стал оценивающим.
        - Здорово у тебя получается, - с расстановкой произнес он. - Но готов поспорить, что ты страдаешь, хотя и не подаешь виду.
        Я состроила гримасу, с трудом удержавшись, чтобы не показать ему язык, как девчонка, и отвернулась.
        - Я ошибся?
        Отвечать я не стала.
        - Нет, вряд ли, - самоуверенно добавил он вполголоса.
        - А тебе-то что? - огрызнулась я, глядя, как учитель ходит по классу.
        - Вопрос в самую точку, - пробормотал он так тихо, словно говорил сам с собой. После нескольких секунд молчания стало ясно, что другого ответа я не дождусь.
        Я вздохнула, насупленно разглядывая классную доску.
        - Я тебя раздражаю? - спросил он, словно забавляясь.
        Я неосмотрительно еще раз посмотрела на него… и снова сказала правду.
        - Не то чтобы ты. Скорее, я сама себя раздражаю. У меня все написано на лице - мама говорит, что читает меня, как открытую книгу. - Я нахмурилась.
        - Наоборот! Тебя очень трудно читать.
        Эти слова прозвучали неожиданно искренне.
        - Ты, похоже, спец в этом деле, - отозвалась я.
        - Ну, в общем, да. - Он широко улыбнулся, сверкнув безупречными белоснежными зубами.
        Тут мистер Баннер призвал класс к порядку, и я с облегчением стала его слушать. Мне не верилось, что я рассказала свою скучную историю этому удивительно красивому парню, даже не разобравшись, презирает он меня или нет. Нашим разговором он вроде бы увлекся, но теперь я видела краем глаза, как он снова отодвинулся подальше и судорожно, в несомненном напряжении вцепился в край стола.
        Я сделала вид, что внимательно слушаю мистера Баннера, возившегося с пленками и проектором, показывая те же фазы, которые я без труда различила под микроскопом, но мысленно продолжала прокручивать наш разговор.
        Сразу после звонка Эдвард выскользнул из класса так же быстро и плавно, как в прошлый понедельник. И снова я завороженно уставилась ему вслед.
        Подоспел Майк и принялся услужливо собирать мои учебники. Я представила, как он виляет хвостом от усердия.
        - Кошмар! - жаловался он. - Их же вообще не различишь, эти стекла! Повезло тебе с напарником.
        - Я сама справилась, - заверила я, уязвленная намеком, но тут же пожалела о своей резкости. - Просто я уже делала эту работу, - добавила я прежде, чем он успел обидеться.
        - Каллен сегодня был в настроении, - заметил Майк, пока мы надевали куртки. Это наблюдение его не радовало.
        Я изобразила безразличие.
        - Интересно, что с ним стряслось в прошлый понедельник.
        По дороге в спортзал я не слушала болтовню Майка, на физкультуре тоже витала в облаках. Сегодня я попала в одну команду с Майком, и он по-рыцарски успевал играть и на моей, и на своей позиции. Мои грезы наяву прерывались лишь ненадолго, когда наступала моя очередь подавать, а команде - бдительно уворачиваться от моих бросков.
        До стоянки я шла под мелкой изморосью, но в сухой кабине сразу воспряла духом и включила печку, уже не стесняясь надсадно ревущего мотора. Расстегнув куртку, сбросила капюшон и взбила волосы, чтобы по пути домой они успели просохнуть.
        Оглядев стоянку, чтобы убедиться, что выезд свободен, я вдруг заметила неподвижную белую фигуру. Через три машины от меня, прислонившись к передней дверце «вольво», стоял Эдвард Каллен и внимательно смотрел в мою сторону. Я торопливо отвернулась, переключилась на заднюю передачу и в спешке чуть не задела ржавую «тойоту-короллу». К счастью для «тойоты», я вовремя ударила по тормозам: такую машину мой пикап легко превратил бы в металлолом. Я сделала глубокий вдох и, не глядя по сторонам, осторожно повторила попытку выехать со своего места, на этот раз успешно. Проезжая мимо «вольво», я смотрела прямо перед собой, но, судя по тому, что заметила боковым зрением, могла бы поклясться: Каллен смеялся.
        Глава 3
        Феномен
        Открыв глаза на следующее утро, я сразу ощутила перемену.
        Другим стал свет. По-прежнему серовато-зеленый, как пасмурным днем в лесу, он заметно посветлел. Я поняла, что тумана за окном больше нет.
        Вскочив, я выглянула в окно и в ужасе застонала.
        Тонкий слой снега покрыл весь двор, припорошил крышу автомобиля и выбелил улицу. Мало того, капли вчерашнего дождя затвердели, покрыв иголки на деревьях причудливым панцирем, а мокрая подъездная дорожка превратилась в опасный каток. Я и на сухой земле не всегда удерживаю равновесие, а в такой день, как этот, мне лучше вообще не вылезать из постели.
        Чарли уехал на работу задолго до того, как я встала. В некотором смысле жить с Чарли было все равно что одной, и я обнаружила, что наслаждаюсь одиночеством, а не страдаю от него.
        На скорую руку я заправилась миской хлопьев и апельсиновым соком. Не терпелось поскорее добраться до школы, и это пугало: ведь я рвалась туда вовсе не ради стимулирующей учебной атмосферы или встречи с новыми друзьями. Если уж говорить начистоту, я спешила в школу, чтобы увидеть Эдварда Каллена. Глупо, конечно. Ведь после того, что я вчера так бездумно наболтала ему, мне следовало избегать его. Верить этому парню нельзя: зачем он соврал про линзы? И почему все время пытается отстраниться, несмотря на приветливый тон? И это идеальное лицо, при воспоминании о котором перехватывает дыхание… Я прекрасно понимала, что мой мир никак не пересекается с миром Эдварда, - понимала, и все равно хотела как можно скорее увидеть его.
        Мне понадобилось всецело сосредоточиться, чтобы одолеть скользкую подъездную дорожку и остаться в живых. Возле самого пикапа я чуть не потеряла равновесие, но ухитрилась схватиться за боковое зеркало и все же устояла на ногах. День определенно предвещал недоброе.
        По дороге в школу я думала о Майке и Эрике, а также о том, как по-разному относились ко мне мальчишки в прежней школе и здесь. Я ничуть не сомневалась, что выгляжу точно так же, как в Финиксе. Может, на прежнем месте мальчишки не обращали на меня внимания из-за того, что все нескладные фазы подросткового возраста проходили у них на глазах? Или здесь я пользуюсь успехом только из-за того, что новенькая? Ведь новые люди в здешних краях - редкость. Может, моя неуклюжесть выглядит здесь вовсе не жалко, а даже мило, и я произвожу впечатление «девы в беде»? Как бы там ни было, собачья преданность Майка и очевидное соперничество с ним Эрика смущали меня. Пожалуй, я предпочла бы остаться незамеченной.
        По черному льду, покрывающему дороги, мой пикап передвигался, не доставляя проблем. Но ехала я очень медленно, не желая оставлять за собой полосу разрушений на Мейн-стрит.
        Только выйдя из пикапа у школы, я поняла, почему добралась без приключений. Заметив какой-то серебристый блеск, я обошла машину сзади, на всякий случай держась за крыло, и осмотрела колеса. Тонкие противоледные цепи, надетые на них крест-накрест, образовывали ромбы на шинах. Чарли поднялся ни свет ни заря, чтобы оснастить цепями мой пикап! Я не привыкла к тому, чтобы меня опекали, молчаливая забота Чарли застала меня врасплох.
        Я все еще стояла, пытаясь одолеть внезапно подступившие слезы, когда вдруг услышала странный звук.
        Это был пронзительный скрип, который стремительно усиливался.
        А потом я увидела все и сразу. Но не как в кино, в замедленной съемке: видимо, из-за выброса адреналина мой мозг заработал гораздо быстрее, и я сумела уловить картину целиком, вплоть до мельчайших подробностей.
        Я видела, как Эдвард Каллен, от которого меня отделяло четыре машины, в ужасе смотрит на меня. Его лицо выделялось из целого моря лиц, на которых застыло одинаковое выражение шока. Но главную роль в этой сцене играл темно-синий фургон, который занесло, и теперь он, с заблокированными колесами, под визг тормозов крутился волчком, продвигаясь по обледенелой стоянке. Удар по заднему углу моего пикапа был неминуем, а на пути фургона, между ним и пикапом, стояла я. И времени не было даже на то, чтобы закрыть глаза.
        Но за мгновение до того, как я услышала скрежет, с которым крыло фургона сложилось, огибая угол кузова пикапа, что-то с силой ударило меня, но не с той стороны, откуда я ожидала. Моя голова стукнулась о покрытый льдом асфальт, я почувствовала, как что-то твердое и холодное пригвоздило меня к нему. Оказалось, я лежу за бежевой машиной, возле которой припарковалась. Но больше я ничего не успела заметить, потому что фургон снова приближался. Со скрежетом обогнув пикап, он, продолжая скользить и поворачиваться, вновь угрожал наехать на меня.
        Приглушенная брань подсказала, что рядом со мной кто-то есть, и не узнать этот голос казалось невозможным. Две длинные руки были рывком выброшены вперед, и фургон, содрогнувшись, остановился на расстоянии метра от моего лица, большие ладони пришлись точно по размеру глубокой вмятины на боку фургона.
        Белые руки задвигались так стремительно, что расплылись в воздухе. Одна вдруг схватилась снизу за кузов фургона, и одновременно что-то потащило меня прочь, пока наконец мои ноги не были перекинуты, словно тряпичные, на другое место, где задели шину бежевого автомобиля. Глухой стук металла и звон резанул уши, и фургон с лопнувшим стеклом наконец застыл на асфальте - на том самом месте, где за мгновение до этого лежали мои ноги.
        Секунда гробовой тишины тянулась бесконечно, а потом раздался визг. В этом внезапном бедламе я слышала, как сразу несколько голосов повторяют мое имя. Но гораздо отчетливее, чем вопли, я различила приглушенный отчаянный возглас Эдварда Каллена:
        - Белла, ты жива?
        - Со мной все хорошо, - собственный голос казался мне чужим. Я попыталась сесть, и только тогда поняла, что Эдвард мертвой хваткой прижимает меня к своему боку.
        - Осторожно! - предостерег он, пока я пыталась высвободиться. - Кажется, ты сильно ударилась головой.
        Лишь после этого я ощутила пульсирующую боль над левым ухом.
        - Ой… - удивилась я.
        - Так я и думал. - Как ни странно, он словно с трудом удерживался от смеха.
        - Но как… - Я осеклась, пытаясь собраться с мыслями и осознать случившееся. - Как ты очутился здесь так быстро?
        - Я же стоял рядом с тобой, Белла. - Он снова посерьезнел.
        Я попробовала сесть, и на этот раз он не стал удерживать меня, разжал руки у меня на талии и отодвинулся, насколько позволяло узкое пространство между машинами. Я увидела на его лице озабоченное и бесхитростное выражение и снова растерялась под взглядом его золотистых глаз. Так о чем я хотела спросить?
        В этот момент к нам подбежала целая толпа. Со слезами на глазах эти люди что-то кричали друг другу и нам.
        - Не двигайтесь! - велел кто-то.
        - Вытащите Тайлера из фургона! - крикнул другой. Вокруг нас поднялась суета. Я хотела было встать, но Эдвард ледяной рукой удержал меня за плечо.
        - Подожди пока.
        - Холодно, - пожаловалась я, и Эдвард, удивив меня, негромко хмыкнул. В этом звуке слышалось самодовольство.
        - Ты стоял вон там, - вдруг вспомнила я, и его смешок оборвался. - Возле своей машины.
        Его лицо стало непреклонным.
        - Нет, не там.
        - Но я же видела!
        Хаос вокруг нас продолжался. Я различала низкие голоса подоспевших взрослых. И упрямо продолжала спорить: я считала, что права, и добивалась от Эдварда признания моей правоты.
        - Белла, я стоял рядом с тобой и оттолкнул тебя в сторону. - Он пустил в ход всю ошеломляющую силу своего взгляда, словно пытался мысленно внушить мне что-то важное.
        - Нет, - сопротивлялась я.
        Его глаза полыхали золотом.
        - Прошу тебя, Белла!
        - Но почему? - допытывалась я.
        - Доверься мне, - умолял он, и его мягкий голос кружил голову.
        Неподалеку завыли сирены.
        - Обещаешь потом все объяснить?
        - Ладно, - с внезапным раздражением бросил он.
        - Ладно, - зло повторила я.
        Понадобилось шесть санитаров «Скорой помощи» и двое учителей - мистер Варнер и тренер Клапп - чтобы отодвинуть фургон и перенести поближе к нам носилки. Эдвард наотрез отказался лечь на них, и я попыталась последовать его примеру, но он предательски сообщил им, что я ударилась головой и, наверное, у меня сотрясение. Я чуть не умерла от унижения, когда на меня надели фиксирующий воротник. Казалось, вся школа сбежалась посмотреть, как меня грузят в кузов «Скорой помощи». Эдварду досталось место в кабине. Только этого не хватало!
        В довершение всех бед шеф полиции Свон прибыл раньше, чем меня успели благополучно увезти.
        - Белла! - в панике закричал он, увидев меня на носилках.
        - Все хорошо, Чар… папа. - Я вздохнула. - Со мной ничего не случилось.
        За подтверждением он обратился к ближайшему санитару. А я отвлеклась, чтобы обдумать мешанину необъяснимых видений, беспорядочно крутившихся у меня в голове. Когда меня подняли, чтобы унести от машины, я заметила глубокую вмятину на бампере бежевой машины, очень характерную вмятину, повторяющую очертания плеч Эдварда… будто он вжался в машину с такой силой, что погнул металлическую раму… Я попыталась найти логическое объяснение произошедшему, но безуспешно.
        Его семья наблюдала за нами издалека, с самым разным выражением лиц - от осуждения до бешенства. А беспокойства за брата я что-то не заметила.
        Разумеется, «Скорая» прибыла в окружную больницу вместе с полицейским эскортом. Все время, пока меня выгружали, я чувствовала себя нелепо. Особенно когда Эдвард просто вошел в дверь больницы на своих двоих. Мне осталось лишь скрипеть зубами.
        Меня привезли в приемное отделение «Скорой» - длинную палату с кроватями в ряд, отгороженными друг от друга занавесками с пастельным рисунком. Медсестра надела мне на руку манжету тонометра и сунула под язык градусник. Поскольку никому не пришло в голову задернуть занавеску и обеспечить мне хоть какое-то подобие уединения, я решила, что больше не обязана терпеть дурацкий фиксирующий воротник. Как только медсестра вышла, я расстегнула липучку на нем и зашвырнула его под кровать.
        Снова поднялась суета, и к соседней кровати подвезли еще одну каталку. Несмотря на тугую окровавленную повязку на голове, я узнала пациента - это был Тайлер Кроули из моего класса политологии. Тайлер пострадал раз в сто сильнее, чем я, но увидев меня, заволновался.
        - Белла, прости, пожалуйста!
        - Тайлер, со мной все хорошо, а вот ты неважно выглядишь. Как ты?
        Тем временем медсестры начали снимать с него пропитанные кровью бинты, и оказалось, что весь лоб и левая щека Тайлера усеяны множеством мелких порезов.
        Мой вопрос он пропустил мимо ушей.
        - Я уже думал, что задавлю тебя! Разогнался по глупости, а там лед… - Он поморщился: медсестра принялась обрабатывать его раны.
        - Не беспокойся, ты меня не задел.
        - Но как тебе удалось отскочить так быстро? Только что была на месте и вдруг исчезла.
        - Эм-м… меня Эдвард оттащил.
        Он растерялся.
        - Кто?
        - Эдвард Каллен, он стоял рядом со мной.
        Я же говорила, что врать не умею. Объяснение прозвучало неубедительно.
        - Каллен? А я его не заметил… Ого, вот это реакция! Как он, ничего?
        - Кажется, да. Он где-то здесь, но пришел сам, не на носилках.
        Я точно знала, что я в своем уме. Так что же произошло? Объяснить то, что я видела своими глазами, оказалось невозможно.
        Потом меня увезли на рентген. Я и без него могла сказать, что все в порядке. Обошлось даже без сотрясения. Я спросила сестру, можно ли мне уйти, но она велела дождаться осмотра врача. Пришлось торчать в приемном отделении, выслушивая бесконечные извинения Тайлера и обещания загладить вину. Я изо всех сил пыталась убедить его, что со мной ничего не случилось, но он никак не мог успокоиться. Наконец я закрыла глаза и перестала отвечать ему, а он все бормотал и бормотал…
        - Она спит? - послышался мелодичный голос. Я мигом открыла глаза.
        В ногах моей кровати стоял усмехающийся Эдвард. Я смерила его возмущенным взглядом, хотя это было непросто - изобразить возмущение вместо восторга.
        - Слушай, Эдвард, ты извини… - начал Тайлер.
        Эдвард вскинул руку:
        - «Нет крови - нет фола», - напомнил он спортивное правило, сверкнув зубами, и присел на край койки Тайлера, лицом ко мне. Он по-прежнему усмехался.
        - Ну, каков вердикт? - спросил он у меня.
        - Все хорошо, а они меня не отпускают, - пожаловалась я. - А тебя почему не привязали к носилкам?
        - Меня здесь знают, - ответил он. - Не бойся, я пришел освободить тебя.
        А потом из-за угла вышел доктор, и я невольно разинула рот: молодой, светловолосый, красивее всех кинозвезд, каких я только видела! Однако лицо у него было бледным и усталым, с темными кругами под глазами. Вспомнив слова Чарли, я догадалась, что это отец Эдварда.
        - Итак, мисс Свон, - удивительно приятным тоном произнес доктор Каллен, - как вы себя чувствуете?
        - Замечательно, - ответила я уже в который раз.
        Он прошел к световому щиту у меня за головой и включил его.
        - Снимки хорошие, - объявил он. - Голова не болит? Эдвард сказал, что вы сильно ударились головой.
        - С головой все замечательно, - повторила я со вздохом, метнув в Эдварда злобный взгляд.
        Доктор осторожно прощупал мой череп холодными пальцами. И заметил, как я поморщилась.
        - Болит?
        - Почти нет.
        Бывало и хуже.
        Услышав, как усмехнулся Эдвард, я подняла глаза и, увидев его снисходительную улыбку, зло прищурилась.
        - Ну что же, можете ехать домой - ваш отец ждет в приемном покое. Но если закружится голова или появятся проблемы со зрением, немедленно приезжайте.
        - А в школу можно? - спросила я, представив, как Чарли попытается окружить меня заботой.
        - Сегодня вам лучше остаться дома.
        Я кивнула в сторону Эдварда.
        - А ему, значит, можно в школу?
        - Кто-то же должен передать остальным, что мы живы, - с самодовольным видом высказался Эдвард.
        - Между прочим, - заметил доктор Каллен, - почти вся школа здесь, в приемном покое.
        - О, нет! - застонала я, закрыв лицо ладонями.
        Доктор Каллен поднял брови.
        - Хотите остаться в палате?
        - Нет-нет! - испугалась я, сбросила ноги с кровати и порывисто вскочила. Слишком порывисто, отчего слегка пошатнулась, и доктору Каллену пришлось поддержать меня. Его лицо стало озабоченным.
        - Все замечательно, - снова заверила я, не вдаваясь в объяснения, что ушиб головы и проблемы с равновесием никак не связаны.
        - Выпейте тайленол от боли, - предложил он, помогая мне устоять на ногах.
        - Боли почти нет, - возразила я.
        - Похоже, вы на редкость удачливы, - улыбнулся доктор Каллен, размашисто расписываясь в моей карте.
        - Это Эдвард удачливый, - поправила я, многозначительно глядя на того, о ком шла речь.
        - А, да, - рассеянно согласился доктор Каллен и подошел к койке Тайлера. Интуиция меня не подвела: доктор в курсе случившегося.
        - А вам, к сожалению, придется у нас задержаться, - сказал он Тайлеру, осматривая его раны.
        Как только доктор отвернулся, я шагнула к Эдварду.
        - Поговорим? - еле слышно шепнула я. Эдвард сделал шаг назад, лицо стало жестким.
        - Тебя ждет отец, - процедил он сквозь зубы.
        Я оглянулась на доктора Каллена и Тайлера.
        - Мне хотелось бы поговорить с тобой наедине, - настаивала я.
        С недовольным видом он повернулся и зашагал через длинную комнату. Чтобы угнаться за ним, я почти бежала. Как только мы зашли за угол и оказались в небольшом коридоре, он круто развернулся.
        - Ну, чего тебе? - раздраженно выпалил он. Его глаза были ледяными.
        От такой враждебности я опешила. Мой голос зазвучал не так требовательно и строго, как я рассчитывала.
        - Ты обязан объясниться, - напомнила я.
        - Я спас тебе жизнь и больше ничем не обязан.
        Его ответ прозвучал так неприязненно, что я вздрогнула, как от боли.
        - Ты же обещал!
        - Белла, у тебя ушиб головы. Ты сама не понимаешь, что говоришь. - Тон был язвительным.
        Я вспылила и с вызовом уставилась на него.
        - С головой у меня все в порядке.
        Он пронзил меня взглядом в упор.
        - Чего ты от меня хочешь, Белла?
        - Хочу знать правду. Знать, зачем ты заставил меня врать.
        - Ну и что, по-твоему, случилось? - рявкнул он.
        Слова выплеснулись из меня разом:
        - Я помню только, что рядом со мной тебя не было, и Тайлер тоже тебя не видел, и не надо твердить, что это у меня от ушиба, голова тут ни при чем! Тот фургон должен был раздавить нас обоих, но не раздавил, а на боку у него остались вмятины от твоих ладоней, и еще одна вмятина от тебя, на другой машине, а ты цел и невредим! И еще тот фургон должен был наехать мне на ноги, но ты задержал его и поднял… - Я вдруг поняла, как абсурдно все это звучит, и осеклась. В бешенстве я чувствовала, как подступают слезы, и попыталась сдержать их, стиснув зубы.
        Эдвард смотрел на меня так, будто не верил своим глазам. Его лицо оставалось настороженным и застывшим.
        - По-твоему, я поднял фургон?!
        Судя по тону, он сомневался в моем здравом рассудке, однако слова прозвучали как отрепетированная реплика опытного актера.
        Я лишь кивнула, сжав зубы.
        - Ты же понимаешь: никто тебе не поверит, - с оттенком издевки выговорил он.
        - А я и не собираюсь никому об этом рассказывать, - с расстановкой произнесла я, старательно сдерживая гнев.
        На его лице промелькнуло удивление.
        - Тогда не все ли равно?
        - Мне - нет, - возразила я. - Не люблю врать, и ты должен привести очень убедительные аргументы для того, чтобы я сделала это.
        - Неужели нельзя просто сказать мне «спасибо» и покончить с этим?
        - Спасибо, - с негодованием бросила я и застыла в ожидании.
        - Значит, не успокоишься?
        - Нет.
        - Ничего не поделаешь… вынужден тебя разочаровать.
        Мы молча и мрачно уставились друг на друга. Глядя в это прекрасное злое лицо, я начала забывать все правильные слова, которые приготовила. Он был похож на грозного ангела.
        - Ну если так, зачем вообще было утруждаться? - холодно проговорила я.
        Он помолчал, и на краткий миг его изумительное лицо вдруг стало беззащитным.
        - Не знаю, - прошептал он, повернулся и ушел.
        От злости я несколько минут не могла сойти с места, потом медленно побрела к выходу в конце коридора.
        Когда я вошла в приемный покой, мне показалось, что здесь собралось все население Форкса. И все смотрели на меня. Чарли бросился было навстречу, но резко затормозил, увидев мои вскинутые руки.
        - Я в полном порядке, - угрюмо заверила я.
        - Что сказал врач?
        - Ничего страшного. Доктор Каллен осмотрел меня и отпустил домой. - Я вздохнула. И Майк, и Джессика, и Эрик - все были здесь и начинали обступать нас. - Давай уедем, - попросила я.
        Держа руку наготове, чтобы подхватить, если я начну падать, Чарли проводил меня к выходу. У застекленной двери я вяло помахала друзьям, давая понять, что у них нет причин для беспокойства, и в кои-то веки села в патрульную машину с радостью.
        Мы ехали молча. Я так погрузилась в свои мысли, что почти не замечала присутствия Чарли. Во время разговора в коридоре Эдвард явно защищался, тем самым косвенно признавая, что все эти чудеса мне не привиделись.
        Возле дома Чарли наконец заговорил:
        - Знаешь… ты позвони Рене, - и виновато опустил голову.
        Я ужаснулась.
        - Ты сказал маме?!
        - Извини.
        Покидая машину, я хлопнула дверцей громче, чем следовало.
        Мама, конечно, впала в истерику. Пришлось раз тридцать повторить, что я в полном порядке, прежде чем она успокоилась. Она умоляла меня вернуться домой, совсем забыв, что там я окажусь совсем одна. Сейчас у меня не было ни малейшего желания возвращаться в Финикс. Все мои мысли занимала тайна Эдварда. И не в последнюю очередь - сам Эдвард. Глупо, как же это глупо. Я не согласилась уехать из Форкса, как это сделал бы на моем месте любой нормальный здравомыслящий человек.
        Тем вечером я рано ушла в свою комнату. Чарли по-прежнему озабоченно следил за мной, и это действовало мне на нервы. По дороге к себе я прихватила из ванной три таблетки тайленола. Боль утихла, и я задремала.
        Той ночью мне впервые приснился Эдвард Каллен.
        Глава 4
        Приглашения
        В сновидении царила тьма, и только кожа Эдварда слабо светилась. Я не видела его лица - он уходил вдаль, оставляя меня во мраке. Как бы я ни бежала, я не могла его догнать, как бы громко ни звала, он не оборачивался. Измученная, я проснулась среди ночи и потом долго не могла заснуть. С тех пор я видела Эдварда каждую ночь, но только издалека. И ни разу - рядом.
        Месяц после инцидента на стоянке прошел в беспокойстве, напряжении и поначалу - в мучительной неловкости.
        К моему ужасу, на всю оставшуюся неделю я очутилась в центре всеобщего внимания. Тайлер Кроули был невыносим - слонялся за мной по пятам в надежде загладить вину. Я убеждала его, что больше всего хочу, чтобы он просто обо всем забыл, тем более что со мной ничего особенного не случилось, однако он не унимался. Он ходил за мной с урока на урок, сидел во время обеда за нашим и без того многолюдным столом. Майк и Эрик были настроены к нему еще враждебнее, чем друг к другу, и я начала опасаться, что обзавелась еще одним непрошеным поклонником.
        Об Эдварде никто не вспоминал, хотя я без устали объясняла, что он и есть герой - ведь это он буквально выволок меня из-под машины, рискуя собственной жизнью. Мне казалось, что мои объяснения звучат убедительно, но Джессика, Майк, Эрик и остальные в один голос твердили, что Эдвард появился рядом со мной, только когда фургон оттащили в сторону.
        Я терялась в догадках, почему никто не видел того, что произошло на самом деле: он совершил невозможное и спас мне жизнь. И наконец была вынуждена признаться себе: никто не чувствовал присутствие Эдварда так же остро, как я. Никто не следил за ним так же пристально. Очень жаль.
        Эдварда так ни разу и не обступили любопытные очевидцы, требуя отчета из первых рук. Как обычно, его сторонились. Каллены и Хейлы занимали тот же столик, что и всегда, не ели и разговаривали только между собой. В мою сторону никто из них больше не смотрел, особенно Эдвард.
        На уроках он старался отодвинуться как можно дальше и совсем не обращал на меня внимания. Только время от времени вдруг сжимал кулаки, так что натянувшаяся кожа белела на костяшках, и я снова задавалась вопросом, на самом ли деле он так безразличен, как кажется.
        Наверное, раскаивается, что спас меня от смерти под фургоном Тайлера, - другого объяснения я не находила.
        Через день после злополучного случая я не выдержала и попыталась заговорить с ним. С одной стороны, я все еще злилась на него за недоверие и нежелание сказать правду, несмотря на то, что я добросовестно выполнила свою часть сделки, но с другой стороны - он спас мне жизнь. От одной этой мысли жгучий гнев мгновенно сменялся трепетом благодарности.
        Когда я вошла в кабинет биологии, Эдвард уже сидел там, глядя прямо перед собой. Я тоже села, ожидая, что он повернется. Но он словно и не заметил моего появления.
        - Привет, Эдвард, - вежливо сказала я, всем своим видом давая понять, что не намерена возвращаться к неприятной ему теме.
        Он едва заметно повернул голову, коротко кивнул и отвернулся.
        Так и закончилось наше последнее общение, хотя мы по-прежнему каждый день сидели рядом. Порой, не удержавшись, я наблюдала за ним в кафетерии или на парковке. И видела, как его золотистые глаза с каждым днем все заметнее темнеют. Но на уроках делала вид, что не замечаю его. И тосковала. А сны продолжались.
        В письмах Рене я врала без зазрения совести, но общий тон встревожил ее, и она несколько раз звонила. Я всячески успокаивала ее, уверяя, что меня угнетает погода.
        Зато Майка радовало явное охлаждение между мной и Эдвардом. Видимо, он опасался, что я могу влюбиться в своего спасителя. Теперь же, убедившись, что этого не случилось, он осмелел и частенько подсаживался на край моего стола, чтобы поболтать перед биологией, не замечая Эдварда так же, как Эдвард не замечал нас.
        После памятного гололеда снегопады прекратились надолго. Майк жалел, что битва на снежках так и не состоялась, и утешался только приближающейся поездкой на побережье. Но проходили недели, а дожди не заканчивались.
        Приближался весенний бал, на который по традиции девушки приглашают парней. Мне позвонила Джессика и попросила разрешения пригласить Майка.
        - Так ты правда не против? Значит, не собиралась пригласить его сама? - допытывалась она, услышав, что я нисколько не возражаю.
        - Нет, Джесс, я вообще не пойду, - заверила я. Танцы - не мой конек.
        - Приходи, будет весело! - сказала она без особого пыла, больше для очистки совести. Я уже давно догадалась, что она общается со мной скорее из-за того, что я популярна, чем потому, что ей искренне нравится моя компания.
        - Вот и повеселишься вместе с Майком, - обнадежила я.
        На следующий день на тригонометрии и испанском я с удивлением отметила, что Джессика как-то странно неразговорчива. До другого корпуса мы дошли в полном молчании. Я не рискнула спросить, в чем дело, - вдруг Майк отказал ей?
        За обедом я укрепилась в своих подозрениях - Джессика села как можно дальше от Майка и воодушевленно защебетала с Эриком. Вопреки обыкновению, Майк молчал.
        И на урок он сопровождал меня молча, а смущенное выражение его лица не предвещало ничего хорошего. Но о случившемся он заговорил лишь в классе, когда я заняла свое место, а он пристроился на краю моего стола. Как обычно, я остро ощущала присутствие Эдварда - совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки, но такого далекого…
        - Знаешь… - начал Майк, глядя в пол, - Джессика пригласила меня на весенний бал.
        - Здорово. - Я изобразила радость и воодушевление. - С Джессикой тебе будет весело.
        - М-да… - Он осекся, увидев, что я улыбаюсь. Моя реакция расстроила его. - Я сказал ей, что подумаю.
        - О чем же здесь думать? - укоризненно спросила я, втайне радуясь, что он не отказал ей сразу.
        Он вспыхнул и опустил глаза. Сочувствие к нему поколебало мою решимость.
        - Я просто подумал… а вдруг меня пригласишь ты.
        Я помолчала, ругая себя за внезапный прилив угрызений совести. И вдруг краем глаза увидела, как Эдвард в задумчивости повернул голову в мою сторону.
        - Майк, ты должен принять приглашение Джессики, - сказала я.
        - Ты уже пригласила кого-то?
        Заметил ли Эдвард, как Майк стрельнул в него глазами?
        - Нет, - ответила я, - на бал я вообще не пойду.
        - Почему?
        Мне не хотелось объяснять, что представляют собой танцы в моем исполнении, и я наскоро придумала отговорку.
        - В ту субботу я еду в Сиэтл, - объяснила я. Мне все равно пора сменить обстановку, а тут как раз подвернулся случай.
        - А в другие выходные съездить нельзя?
        - К сожалению, нет. Так что не заставляй Джесс ждать, это невежливо.
        - Ага, верно, - промямлил он и вернулся на свое место удрученный. Я закрыла глаза и прижала пальцы к вискам, стараясь вытеснить из головы угрызения совести и сочувствие. Мистер Баннер обратился к классу, я вздохнула и открыла глаза.
        И обнаружила, что Эдвард смотрит на меня с любопытством и уже знакомым оттенком раздражения, более очевидным теперь, когда его глаза стали черными.
        В удивлении я уставилась на него в упор, ожидая, что он сразу отвернется. Но вместо этого он продолжал впиваться в меня пристальным взглядом. О том, чтобы отвернулась я, не могло быть и речи. У меня задрожали руки.
        - Мистер Каллен! - вызвал учитель, ожидая ответа на вопрос, который я прослушала.
        - Цикл Кребса, - ответил Эдвард, нехотя переводя взгляд на мистера Баннера.
        Едва улизнув от его взгляда, я уставилась в учебник, соображая, на чем мы остановились. Как обычно, я трусливо свесила волосы с правого плеча, прикрывая лицо. Невероятно, насколько мощная волна эмоций накрыла меня только потому, что впервые за шесть недель Эдвард соизволил взглянуть на меня. Нельзя настолько поддаваться его влиянию. Это выглядит жалко. Не просто жалко - опасно.
        Я изо всех сил старалась не думать о нем, и когда наконец раздался звонок, отвернулась и принялась собирать вещи, уверенная, что он, как обычно, молча выскользнет из класса.
        - Белла!
        Почему этот голос кажется таким знакомым, словно я знаю его не какие-нибудь несколько недель, а всю свою жизнь?
        Я медленно, нехотя повернулась, опасаясь выдать свои чувства при виде его абсолютно безупречного лица. Когда я наконец повернулась, мое лицо было настороженным, а его - непроницаемым. Он молчал.
        - Ну, что? Мы снова разговариваем? - не выдержав, спросила я, и этот вопрос прозвучал почти капризно.
        Его губы дрогнули, он подавил усмешку.
        - Вообще-то нет, - признался он.
        Я закрыла глаза, пытаясь скрыть разочарование. Он ждал.
        - Тогда что тебе нужно, Эдвард? - не открывая глаз, спросила я: оказалось, что с закрытыми глазами разговаривать проще.
        - Извини. - Голос звучал искренне. - Понимаю, я веду себя грубо. Но так будет лучше.
        Я открыла глаза. Его лицо было совершенно серьезным.
        - Не понимаю, о чем ты, - настороженно проговорила я.
        - Нам лучше держаться друг от друга подальше, - объяснил он. - Просто поверь мне.
        Я прищурилась: это мы уже проходили.
        - Какая жалость, что ты додумался до этого так поздно, - прошипела я сквозь зубы. - А то не пришлось бы сожалеть.
        - Сожалеть? - Это слово и мой тон стали для него неожиданностью. - Сожалеть о чем?
        - Что не дал этому дурацкому фургону размазать меня по стоянке.
        Он изумился и уставился на меня, словно не веря своим глазам.
        - Думаешь, я сожалею о том, что спас тебе жизнь?!
        - Я не думаю, я знаю, - выпалила я.
        - Ничего ты не знаешь, - в сердцах бросил он.
        Я резко отвернулась, сцепив зубы, чтобы не швырнуть ему в лицо целый поток нелепых обвинений, потом собрала учебники, встала и направилась к двери. Эффектно покинуть класс мне не удалось: зацепившись мыском ботинка за дверной косяк, я выронила книги, постояла, раздумывая, не оставить ли их здесь, потом вздохнула и уже наклонилась, намереваясь поднять их… как вдруг увидела, что Эдвард уже успел собрать их и с каменным лицом протягивает мне.
        - Спасибо, - ледяным тоном произнесла я.
        Он прищурился.
        - Пожалуйста.
        Я порывисто выпрямилась, отвернулась и проследовала в спортзал.
        На физкультуре мне здорово досталось.
        Играли в баскетбол. Товарищи по команде, к счастью, мне не пасовали, но я постоянно падала. И порой не одна. Сегодня я чувствовала себя особенно неуклюжей, потому что думала только об Эдварде.
        Конец урока, как обычно, принес облегчение. Я почти бегом бросилась к пикапу - слишком много было вокруг людей, разговоров с которыми мне хотелось избежать. В аварии пикап почти не пострадал. Габаритные огни пришлось заменить, а если бы мне вздумалось замазать царапины, я справилась бы и сама. А родителям Тайлера пришлось продать их фургон на запчасти.
        Меня чуть не хватил удар, когда я свернула за угол и увидела рослую темную фигуру, прислонившуюся к пикапу. Потом присмотрелась и, узнав Эрика, направилась к машине.
        - Привет, Эрик.
        - Привет, Белла.
        - Что-нибудь не так? - спросила я, открывая машину. На его непривычное смущение я поначалу не обратила внимания, поэтому следующие его слова стали для меня полной неожиданностью.
        - Я тут подумал… может, пойдем на весенний бал вместе? - На последнем слове он осекся.
        - А мне казалось, на него девушки приглашают, - я так растерялась, что утратила чувство такта.
        - Ну… да, - вяло согласился он.
        Спохватившись, я постаралась сгладить неловкость улыбкой.
        - Спасибо за приглашение, но в тот день я уезжаю в Сиэтл.
        - А-а. Может, в другой раз.
        - Конечно, - подхватила я и тут же осеклась. Не хватало еще, чтобы он воспринял мой ответ буквально.
        Ссутулившись, он поплелся к школе. Неподалеку послышался негромкий смешок.
        Эдвард шел мимо моего пикапа, не глядя по сторонам и крепко сжав губы. Рванув дверцу пикапа, я забралась внутрь и с грохотом захлопнула ее за собой. Взревел двигатель, задним ходом я выбралась со своего места. Эдвард уже сидел в машине. Он резко тронулся, ловко подрезав меня, и остановился, ожидая своих; я видела, что все четверо направлялись в нашу сторону, но еще не дошли до кафетерия. Меня так и подмывало поддать сзади его сияющему «вольво», но свидетелей вокруг было слишком много. Я взглянула в зеркало заднего вида - на выезд со стоянки начала выстраиваться очередь. Тайлер Кроули махал мне из стоящей прямо за мной новой «сентры». В раздражении я сделала вид, что не заметила его.
        Я старалась смотреть куда угодно, только не на машину Эдварда, как вдруг услышала стук в стекло с пассажирской стороны. Тайлер! Растерявшись, я взглянула в зеркало заднего вида: мотор его машины работал, дверцу Тайлер оставил открытой. Перегнувшись через пассажирское сиденье, я завертела ручку, опуская стекло. Оно не поддавалось, и я, опустив его до половины, оставила напрасные попытки.
        - Извини, Тайлер, Каллен меня запер, - бросила я недовольно, ведь задержка произошла не по моей вине.
        - Да вижу я, просто хотел спросить кое-что, пока мы тут застряли. - Он улыбался.
        Не может быть.
        - Пригласишь меня на весенний бал?
        - Меня не будет в городе, Тайлер, - ответ прозвучал слишком резко. Пришлось напомнить себе: Тайлер не виноват, что из-за Майка и Эрика мой запас терпения на сегодня исчерпан.
        - Ага, Майк говорил мне, - подтвердил он.
        - Ну и зачем тогда?..
        Он пожал плечами.
        - Я подумал, ты просто не хотела его обидеть.
        А вот это уже его вина, целиком и полностью.
        - Извини, Тайлер, - с плохо скрытым раздражением сказала я, - но я на самом деле уезжаю.
        - Ничего. Еще выпускной впереди.
        Ответить я не успела: он отошел к своей машине. Я буквально чувствовала, как отражается потрясение на моем лице. Посмотрев вперед, я увидела, что Элис, Розали, Эмметт и Джаспер уже садятся в «вольво». Эдвард наблюдал за мной в зеркало заднего вида. Сомнений быть не могло: он трясся от смеха, словно слышал каждое слово, сказанное Тайлером. У меня аж зачесалась нога на педали газа: от одного удара ничего не случится, разве что немного поцарапается блестящая серебристая краска. Я завела двигатель.
        Но к тому времени они расселись, и Эдвард укатил прочь. Домой я ехала медленно и осторожно, бурча себе под нос.
        На ужин я запланировала энчилады с курятиной: готовить их долго, а мне надо было чем-нибудь занять себя. Пока я томила репчатый лук и чили на медленном огне, зазвонил телефон. Поначалу я не решалась ответить, но звонить мог и Чарли. Или мама.
        Оказалось, что звонит торжествующая Джессика: Майк разыскал ее после уроков и принял приглашение. Не переставая помешивать свой ужин, я коротко поздравила ее. Джессика сразу начала прощаться, ей еще надо было сообщить радостную новость Анджеле и Лорен. Словно невзначай, я заметила, что Анджела, застенчивая девушка, с которой мы виделись на биологии, могла бы пригласить Эрика, а замкнутая Лорен, которая за обедом мне ни слова не сказала, - Тайлера: я слышала, что он вроде бы еще свободен. Джесс согласилась со мной. Теперь, когда насчет Майка она уже не сомневалась, ее сожаления, что меня не будет на балу, прозвучали искренне. Я опять напомнила, что еду в Сиэтл.
        Повесив трубку, я сосредоточилась на ужине, особенно пока нарезала кубиками курятину: одной поездки в «Скорую» мне было вполне достаточно. Но в голове по-прежнему вертелись слова Эдварда, каждое из которых я подвергала придирчивому анализу. Что он имел в виду, говоря, что нам лучше держаться друг от друга подальше?
        Внезапно до меня дошел смысл его слов, и внутри все сжалось. Он наверняка заметил, что я увлеклась им, и не хотел обнадеживать. Все дело в том, что он совершенно ко мне равнодушен.
        Само собой, равнодушен, в отчаянии повторила я, и глаза защипало - запоздалая реакция на лук. Я никому не интересна. В отличие от него - интересного, умного, загадочного, безупречного, красивого… Не говоря уж о том, что он способен одной левой поднять целый фургон.
        Ну и пусть. Я вполне могу отстать от него - и отстану. Продержусь еще немного в этом чистилище, в изгнании, на которое сама себя обрекла, а потом, если повезет, мне дадут стипендию в каком-нибудь колледже на Юго-Западе или даже на Гавайях. Заворачивая начинку в лепешки и ставя их в духовку, я старалась думать только о солнечных пляжах и пальмах.
        Вернувшись домой и с порога учуяв запах перца, Чарли насторожился. Ничего странного: ближайшее заведение со съедобной мексиканской едой находится где-нибудь на юге Калифорнии. Но ему, полицейскому, пусть и в небольшом городке, хватило смелости съесть первый кусок. И, кажется, он остался доволен. Забавно было наблюдать, как он постепенно начинает доверять моим кулинарным способностям.
        - Папа… - начала я, когда с ужином было почти покончено.
        - Да, Белла?
        - В следующую субботу я поеду в Сиэтл… ничего?
        Просить разрешения мне не хотелось, чтобы не создавать нежелательный прецедент, но собственное заявление показалось мне грубым, вот я и внесла поправку в самом конце.
        - Зачем? - удивился он, словно не мог представить себе, что в Форксе может чего-нибудь недоставать.
        - Ну, надо прикупить кое-какие книги - здесь в библиотеке выбор ограничен, и, может быть, поискать какую-нибудь одежду.
        Поскольку Чарли подарил мне машину, у меня остались свободные деньги. Хотя часть из них уйдет на бензин.
        - Твой пикап, наверное, жрет бензин почем зря, - эхом повторил мои мысли Чарли.
        - Знаю, но я подзаправлюсь в Монтесано и в Олимпии. И в Такоме, если понадобится.
        - Совсем одна едешь? - спросил он, и я не поняла: то ли он подозревает, что я тайком встречаюсь с парнем, то ли опасается, что пикап подведет меня в пути.
        - Да.
        - Сиэтл - большой город, смотри не заблудись, - заволновался он.
        - Папа, Финикс в пять раз больше Сиэтла, а я умею ориентироваться по карте, так что не беспокойся за меня.
        - Хочешь, я поеду с тобой?
        Скрывая ужас, я решила схитрить:
        - Давай, но я же весь день проторчу в примерочных, ты изведешься от скуки.
        - Да, пожалуй. - Перспектива провести день в магазинах женской одежды отрезвила его.
        - Все равно спасибо за предложение, - улыбнулась я.
        - А на бал успеешь?
        Гррр. Только в маленьких городках даже отцы в курсе, когда у старшеклассников танцы.
        - Нет. Я не танцую, папа.
        Кто, как не он, должен понять меня: сложности с равновесием я унаследовала не от мамы.
        И он понял.
        - А, ну ладно.
        На следующее утро, завернув на стоянку, я нарочно выбрала место как можно дальше от серебристого «вольво». Не хотелось бороться с искушением или, чего доброго, оплачивать Эдварду новую машину. Выбравшись из кабины, я не удержала в руках ключи, уронила их в лужу под ногами и наклонилась, чтобы поднять. Но белая рука мелькнула в воздухе и схватила ключи, опередив меня. Вздрогнув, я выпрямилась. Эдвард Каллен стоял рядом, небрежно прислонившись к моему пикапу.
        - Как тебе это удается? - в изумлении и досаде спросила я.
        - Удается что? - Мои ключи по-прежнему были у него. Я потянулась за ними, он уронил их мне на ладонь.
        - Возникать из ниоткуда.
        - Белла, я не виноват, что ты такая невнимательная. - Его голос был обычным - негромким, бархатистым.
        Я нахмурилась, глядя на его безупречное лицо. Сегодня его глаза опять посветлели, приобрели насыщенный золотистый оттенок меда. Мне пришлось отвести взгляд, чтобы собраться с разбежавшимися мыслями.
        - Зачем ты вчера вечером устроил пробку? - спросила я, не глядя на него. - Мне казалось, ты решил не замечать меня.
        - Так я же не для себя старался, а для Тайлера. Надо было дать ему шанс, - рассмеялся он.
        - Ах ты… - Подобрать достойное его ругательство не удалось. Я раскипятилась так, что об меня можно было обжечься, а Эдварда это лишь забавляло.
        - И кстати, у меня и в мыслях не было не замечать тебя, - продолжал он.
        - Значит, решил извести меня? Раз уж фургон Тайлера меня не прикончил?
        Гнев вспыхнул в его золотистых глазах. Губы сжались в тонкую линию, насмешка исчезла бесследно.
        - Белла, ты бредишь. - Его низкий голос стал холодным.
        Мне так захотелось что-нибудь расколотить, аж зачесались ладони. Я изумилась самой себе: руки я обычно не распускаю. Круто развернувшись, я направилась прочь.
        - Подожди! - окликнул он. Я не остановилась, сердито шлепая под дождем. Эдвард легко догнал меня и подстроился к моему шагу.
        - Извини, я был груб, - на ходу заговорил он. Я молчала. - По форме я был неправ, но в целом остаюсь при своем мнении, - зачем-то добавил он.
        - Может, просто оставишь меня в покое? - буркнула я.
        - Я хотел задать тебе вопрос, а ты сбила меня с мысли, - усмехнулся он, словно не замечая моего недовольного тона.
        - У тебя что, раздвоение личности? - строго спросила я.
        - Опять ты за свое.
        Я вздохнула.
        - Ну ладно. Какой вопрос ты хотел задать?
        - Слушай, я тут подумал, через неделю в субботу… ну, знаешь, весенний бал…
        - По-твоему, это смешно? - перебила я, резко повернув к нему осыпанное каплями дождя лицо.
        Его глаза злорадно блеснули.
        - Можно мне закончить?
        Я закусила губу и стиснула руки, переплетя пальцы, чтобы не наделать глупостей.
        - Я слышал, как ты говорила, что в тот день собираешься в Сиэтл, вот и подумал: может, тебя подвезти?
        Этого я не ожидала.
        - Что?.. - Я не могла понять, что он задумал.
        - Хочешь поехать в Сиэтл вместе?
        - С кем? - озадачилась я.
        - Со мной, разумеется. - Он выговорил каждый слог так отчетливо, словно общался с умственно отсталой.
        Мое изумление не проходило.
        - Но почему?
        - Ну, я как раз в ближайшие недели собирался в Сиэтл и, честно говоря, не уверен, что твой пикап годится для такой поездки.
        - Мой пикап в полном порядке, спасибо за заботу. - Я зашагала дальше, от удивления мой гнев начал утихать.
        - Тебе же не хватит бака на всю поездку. - Он опять подстроился к моим шагам.
        - А тебе что до этого?
        Болван на блестящем «вольво»!
        - Меня волнует бесполезное расходование невозобновляемых ресурсов.
        - Знаешь что, Эдвард? - Назвав его по имени, я ощутила трепет и возненавидела себя. - Тебя не поймешь. Ты же говорил, что нам лучше держаться друг от друга подальше.
        - Я говорил, что так было бы лучше, но я не говорил, что хочу этого.
        - Ну, спасибо! Наконец-то все прояснилось.
        Сплошной сарказм. Только тут я заметила, что опять остановилась. Мы стояли под навесом у кафетерия, дождь уже не бил мне в лицо при попытке взглянуть на Эдварда. Но легче от этого не стало.
        - Гораздо… благоразумнее с твоей стороны было бы не водить дружбу со мной, - растолковал он. - Но я устал сторониться тебя, Белла.
        Он впился в меня взглядом, голос стал прерывистым и страстным. Я вдруг разучилась дышать.
        - Ты поедешь со мной в Сиэтл? - с напряжением в голосе спросил он.
        Не в силах выговорить ни слова, я только кивнула.
        Он сверкнул улыбкой и снова посерьезнел.
        - Но ты должна держаться от меня подальше, - предостерег он. - Увидимся на уроке.
        Он развернулся и направился в ту сторону, откуда мы пришли.
        Глава 5
        Группа крови
        На английский я шла, словно в трансе. И только войдя в класс, поняла, что урок уже начался.
        - Спасибо, что соизволили почтить нас своим присутствием, мисс Свон, - съехидничал мистер Мейсон.
        Я вспыхнула и поспешила на свое место.
        Лишь в конце урока я заметила, что Майк пересел со своего прежнего места рядом со мной, и ощутила укол совести. Но и он, и Эрик все-таки дождались меня у выхода из класса, и я расценила это как прощение. По пути на урок Майк, совсем как раньше, заговорил о прогнозе погоды на ближайшие выходные. В череде дождей намечался краткий перерыв, так что, возможно, поездка на побережье все-таки состоится. В попытке загладить обиду, которую нанесла ему вчера, я изображала воодушевление. Это было непросто: даже если дождя все-таки не будет, температура не поднимется выше плюс десяти, да и то если нам повезет.
        Остаток утра прошел как в тумане. Мне уже казалось, что я сама все придумала - и слова Эдварда, и его взгляд. Может, это был просто на редкость правдоподобный сон, который я перепутала с реальностью. Любое объяснение казалось более вероятным, чем предположение, что Эдвард проявил ко мне интерес.
        В кафетерий я входила, изводясь от нетерпения и страха. Мне хотелось взглянуть ему в лицо, убедиться, что он не стал вновь таким же холодным и равнодушным, как на протяжении последних нескольких недель. Или что свершилось чудо, и этим утром я действительно услышала то, что услышала. Джессика без умолку болтала о предстоящих танцах, Лорен и Анджела уже пригласили парней и теперь надеялись пойти на бал вместе. Никто не замечал, что я их не слушаю.
        Разочарование окатило меня, как только я привычно нашла взглядом в кафетерии стол Эдварда. Остальные четверо были на месте, а он отсутствовал. Уехал домой? С подавленным видом я встала в очередь рядом с продолжающей щебетать Джессикой. Аппетит пропал, я ограничилась бутылкой лимонада. Хотелось только одного: сидеть и хныкать.
        - Опять Эдвард Каллен на тебя уставился. - Джессика наконец сумела привлечь мое внимание, назвав его по имени. - Интересно, почему он сегодня сел отдельно?
        Я вскинула голову, взглянула в ту же сторону, что и Джессика, и увидела, что усмехающийся Эдвард смотрит на меня из-за столика в конце кафетерия, противоположном тому, где он обычно сидел. Заметив, что я смотрю на него, он поднял руку и указательным пальцем поманил меня. Я вытаращила глаза, а он подмигнул.
        - Это он тебе? - спросила Джессика с обидным удивлением.
        - Наверное, хочет, чтобы я помогла ему с домашней работой по биологии, - пробормотала я, чтобы не расстраивать ее. - Пойду узнаю, что ему надо.
        Я отошла, чувствуя ее пристальный взгляд.
        Подойдя к столу Эдварда, я нерешительно остановилась напротив, возле свободного стула.
        - Не хочешь сесть со мной сегодня? - улыбаясь, спросил он.
        Я машинально села, с опаской поглядывая на него. Он продолжал улыбаться. С трудом верилось, что эта красота - не сон. Я боялась, что в любую секунду он рассеется, как облачко дыма, а я проснусь.
        Он как будто ждал от меня каких-то слов.
        - Совсем другое дело, - наконец выговорила я.
        - Что ж… - Он помолчал и скороговоркой закончил: - Я так решил: попал в ад - терпи муки.
        Я ждала, когда он скажет хоть что-нибудь вразумительное. Бежали секунды.
        - Ты же видишь: я понятия не имею, о чем ты, - наконец заметила я.
        - Вижу. - Он снова улыбнулся и сменил тему. - По-моему, твои друзья сердятся, что я похитил тебя.
        - Ничего, переживут.
        Я чувствовала, как они буравят взглядами мою спину.
        - А я вот возьму и не отдам им тебя, - предупредил он с озорным блеском в глазах.
        Я судорожно сглотнула.
        Он рассмеялся.
        - Ага, испугалась.
        - Нет, - возразила я, но голос по-дурацки дрогнул. - Скорее, удивилась… Что это значит?
        - Я же объяснил: я устал избегать тебя. Поэтому сдаюсь. - Он все так же улыбался, но золотистые глаза посерьезнели.
        - Сдаешься? - в замешательстве переспросила я.
        - Да, больше не стану держаться в рамках. Отныне я делаю то, что хочу, а там будь что будет. - Пока он говорил, его улыбка погасла, голос стал жестким.
        - Опять ты меня запутал.
        На лице вновь вспыхнула немыслимо прекрасная усмешка.
        - С тобой я всегда ухитряюсь наговорить лишнего, в этом-то и беда.
        - Не волнуйся, я все равно ничего не понимаю, - с иронией отозвалась я.
        - На то и расчет.
        - Но в переводе на нормальный язык - теперь мы друзья?
        - Друзья… - с сомнением повторил он.
        - А может, и нет, - пробормотала я.
        Он усмехнулся.
        - Ну что ж, пожалуй, можно попробовать. Но имей в виду: для тебя я не лучшая компания. - Несмотря на улыбку, он не шутил.
        - Ты только об этом и твердишь, - напомнила я, стараясь не замечать внезапную дрожь и говорить ровным голосом.
        - Все потому, что ты меня не слушаешь. А я до сих пор жду, когда ты мне поверишь. Будь ты посообразительней, сама начала бы избегать меня.
        - Ты уже не первый раз отмечаешь мой интеллект. - Я прищурилась.
        Он виновато улыбнулся.
        - Ну что ж, поскольку я не блистаю умом, давай попробуем стать друзьями? - подвела я итог этому странному разговору.
        - Давай попробуем.
        Я перевела взгляд на свои руки, в которых держала бутылку лимонада, не зная, что делать дальше.
        - О чем задумалась? - полюбопытствовал он.
        Его темно-золотистые глаза опять сбили меня с толку, и я, как обычно, брякнула правду:
        - Пытаюсь тебя раскусить.
        Он сжал зубы, но продолжал улыбаться, - правда, с трудом.
        - И как, получается? - небрежно спросил он.
        - Не очень, - призналась я.
        Он хмыкнул.
        - Какие версии? Может, поделишься?
        Я вспыхнула. Весь последний месяц я колебалась между Брюсом Уэйном и Питером Паркером. Но признаваться в этом Эдварду не собиралась.
        - Не скажешь? - спросил он, склонив голову набок с ошеломляюще обольстительной улыбкой.
        Я покачала головой.
        - Нет, не решусь.
        - А вот это уже и в самом деле обидно, - расстроился он.
        - Неужели? - прищурившись, протянула я. - Разве это обидно - когда человек отказывается тебе что-то рассказать? А некоторые еще делают при этом загадочные намеки, так что ты потом не спишь по ночам, пытаясь разобраться, что имелось в виду.
        Он поморщился.
        - Или еще, например, - меня понесло, - допустим, некий человек спасает тебе жизнь, а на следующий день будто и знать тебя не желает. И все это без объяснений. Так что какие могут быть обиды?
        - Быстро же ты заводишься.
        - Просто не терплю двойные стандарты.
        Мы смотрели друг на друга в упор.
        Он перевел взгляд выше, поверх моего плеча, и вдруг фыркнул.
        - Ты что?
        - Твой приятель, похоже, решил, что я тебя обижаю, и раздумывает, пора нас уже разнимать или нет.
        - Не знаю, о ком ты говоришь, - ледяным тоном отрезала я. - Но в любом случае ты ошибаешься, можешь мне поверить.
        - Я прав. Я же тебе говорил: большинство людей читаются на раз.
        - А я - нет.
        - А ты - нет. - Его настроение мгновенно изменилось, взгляд помрачнел. - И мне хотелось бы знать, почему.
        Его взгляд стал таким пристальным, что я опустила глаза и принялась отвинчивать крышку с бутылки. Потом сделала глоток, уставившись в стол невидящим взглядом.
        - Не хочешь есть? - сменил тему Эдвард.
        - Не хочу. - Не стоило объяснять, что я уже сыта по горло - нервной дрожью в желудке. - А ты? - перед ним на столе было пусто.
        - Я не голоден.
        Он произнес эти слова с интонацией, которую я не поняла, - кажется, посмеялся шутке, известной лишь в его кругу.
        - У меня есть просьба, - после секундного замешательства сказала я.
        Он мгновенно насторожился.
        - Какая?
        - Ничего сложного, - заверила я.
        Он ждал в напряжении и в то же время с интересом.
        - Я вот подумала… в следующий раз, когда ты снова решишь не замечать меня ради моего же блага, не мог бы ты предупредить об этом заранее? Просто чтобы я успела подготовиться, - объясняя все это, я смотрела на свою бутылку лимонада и обводила мизинцем горлышко.
        - Звучит логично.
        Подняв взгляд, я заметила, что он сжимает губы, с трудом удерживаясь от смеха.
        - Спасибо.
        - Тогда я тоже попрошу. - Тон был требовательным.
        - Хорошо.
        - Поделись гипотезой. Хотя бы одной.
        Ой.
        - Только не это.
        - Ты не ставила условий, просто согласилась выполнить просьбу, - напомнил он.
        - Как будто ты никогда не нарушал обещаний! - парировала я.
        - Всего одну гипотезу. Я не буду смеяться.
        - Еще как будешь, - в этом я не сомневалась.
        Он опустил голову, а потом бросил на меня опаляющий взгляд золотистых глаз из-под длинных черных ресниц.
        - Ну пожалуйста! - выдохнул он, наклоняясь ко мне.
        Я заморгала, в голове вмиг стало пусто. Господи, как ему это удается?
        - Э-э… что? - оторопело спросила я.
        - Пожалуйста, назови мне свою гипотезу - одну, самую маленькую, - он не сводил с меня пылающих глаз.
        - Эм-м… тебя укусил радиоактивный паук?
        Может, он еще и гипнозом владеет? Или это я безвольная тряпка?
        - С фантазией у тебя не ахти, - иронически оценил он.
        - Ну извини, больше ничего не придумала, - оскорбилась я.
        - Ничего похожего и в помине нет.
        - Не было пауков?
        - Ни единого.
        - И радиоактивности тоже?
        - Вообще.
        - Не повезло, - вздохнула я.
        - И криптонит на меня не действует, - ухмыльнулся он.
        - А говорил, что не будешь смеяться. Уже забыл?
        Он попытался сделать серьезное лицо.
        - Рано или поздно я все равно узнаю, - предупредила я.
        - Даже не пытайся. - Он опять не шутил.
        - Это еще почему?
        - А вдруг я не супергерой? Вдруг я злодей? - Он весело улыбался, но взгляд был непроницаемым.
        - А-а, - отозвалась я, и сразу несколько его намеков вдруг обрели смысл. - Поняла.
        - Правда? - Его лицо вдруг стало строгим, словно он жалел, что ненароком проговорился.
        - Тебя надо бояться? - предположила я, и сердце забилось чаще: интуиция подсказывала, что я попала в точку. Он и вправду опасен. Именно это он и пытался мне втолковать.
        В его глазах отражались недоступные моему пониманию чувства.
        - Но ты не злодей, - прошептала я, качая головой. - Нет, я не верю, что ты настолько плох.
        - Напрасно. - Его голос прозвучал чуть слышно. Не поднимая глаз, он забрал у меня крышку от бутылки и раскрутил ее, поставив на ребро. Я уставилась на него, гадая, почему мне не страшно. Ведь он не шутит, это ясно как день. А я ощущала лишь нетерпение, волнение, и главное - увлеченность. Так я всегда себя чувствовала, оказываясь рядом с ним.
        Молчание длилось, пока я не заметила, что кафетерий почти опустел.
        Я вскочила.
        - Опоздаем!
        - Сегодня я не пойду на урок, - произнес он, снова раскручивая крышку. Она вращалась с такой скоростью, что превратилась в размытое пятно.
        - Почему?
        - Изредка прогуливать уроки полезно для здоровья. - Он улыбался, но взгляд по-прежнему был беспокойным.
        - А я пойду, - сказала я. Мне, трусихе, не хотелось получить нагоняй.
        Он снова занялся своей импровизированной юлой.
        - Ладно, до встречи.
        Я медлила, желая разорваться, пока первый звонок не заставил меня вылететь за дверь. Обернувшись перед уходом, я заметила, что Эдвард даже не шелохнулся.
        На урок я почти бежала, мысли вертелись быстрее, чем крышка от бутылки. Горстка полученных ответов не шла ни в какое сравнение с лавиной новых, только что возникших вопросов. Хорошо, хоть дождь прекратился.
        Мне повезло влететь в класс, опередив мистера Баннера. Быстро усевшись на место, я заметила, что на меня глазеют Майк и Анджела: у него был обиженный вид, а у нее - удивленный и слегка испуганный.
        Вошедший мистер Баннер потребовал тишины. Он поставил на стол Майка несколько картонных коробок и велел передать их остальным.
        - Итак, я хочу, чтобы все вы взяли по одному предмету из каждой коробки, - начал он, доставая из кармана лабораторного халата резиновые перчатки и надевая их. Скрип натянувшейся на запястьях резины показался мне зловещим. - Первый из этих предметов - карта-индикатор, - продолжал он, показывая классу белую карточку с четырьмя квадратами на ней. - Второй - аппликатор с четырьмя зубцами, - он поднял что-то похожее на почти беззубый гребень, - а третий - стерильный одноразовый ланцет, - он взял голубую пластмассовую штучку и отломил колпачок. Издалека иглу было не разглядеть, но у меня все равно скрутило живот.
        - Я подойду к каждому с пипеткой для воды, чтобы подготовить карты, поэтому прошу вас не начинать, пока я к вам не подошел, - он снова начал со стола Майка и аккуратно капнул водой на каждый из четырех квадратов. - Теперь надо осторожно уколоть палец ланцетом… - Он схватил Майка за руку и кольнул иглой подушечку среднего пальца. О, нет! На лбу у меня проступил холодный пот.
        - Возьмите по капле крови каждым зубцом аппликатора. - Что он и продемонстрировал, сжимая палец Майка, пока на нем не набухла капля крови. Я судорожно сглотнула, борясь с подступающей тошнотой.
        - И нанесите ее на карту, - закончил он, предъявляя нам карточку с расплывающимся кровавым пятном. Я закрыла глаза, пытаясь расслышать объяснения сквозь звон в ушах.
        - В следующие выходные Красный Крест проводит в Порт-Анджелесе день донора, вот я и подумал, что всем вам следует знать свою группу крови, - объяснил довольный собой мистер Баннер. - Тем, кому еще нет восемнадцати, понадобится разрешение родителей. Бланки у меня на столе.
        Он продолжал обходить класс с пипеткой воды. Я прижалась щекой к прохладной черной крышке стола и попыталась остаться в сознании. Вокруг меня слышались визг, причитания, смешки - мои одноклассники тыкали ланцетами в пальцы. Я медленно и размеренно дышала ртом.
        - Белла, что с тобой? - Встревоженный голос мистера Баннера прозвучал совсем рядом, над моей головой.
        - Мистер Баннер, я уже знаю свою группу крови, - слабо выговорила я, не поднимая головы.
        - Тебе плохо?
        - Да, сэр, - пробормотала я, продолжая мысленно корить себя за то, что не прогуляла биологию вместе с Эдвардом.
        - Пожалуйста, кто-нибудь, отведите Беллу к медсестре! - обратился он к классу.
        В провожатые вызвался Майк.
        - Идти сможешь? - спросил мистер Баннер.
        - Да, - шепнула я. Что угодно, лишь бы выбраться отсюда, думала я. Хоть ползком.
        Майк поспешил обнять меня за талию и закинуть мою руку себе на плечи. Выходя из класса, я повисла на нем всем телом.
        Майк медленно вел меня по территории школы. Когда мы свернули за угол кафетерия и скрылись от глаз мистера Баннера, я остановилась.
        - Я посижу немножко, ладно? - попросила я.
        Он помог мне присесть на бордюр.
        - Только палец спрячь в карман, - предупредила я. Голова по-прежнему кружилась. Я повалилась на бок, прижалась щекой к холодному и влажному бетону и закрыла глаза. Вот так уже лучше.
        - Ого, ты аж позеленела, Белла, - занервничал Майк.
        - Белла! - позвал издалека другой голос.
        О, нет! Только бы этот до боли знакомый голос мне померещился!
        - В чем дело? Ей плохо? - Голос приблизился, в нем слышалось беспокойство. Значит, не померещилось. Я крепко зажмурилась, мечтая умереть. Или хотя бы сдержать рвоту.
        Майк совсем разволновался.
        - По-моему, она в обмороке. Не знаю, почему, она даже палец себе не колола.
        - Белла! - с заметным облегчением произнес Эдвард совсем рядом. - Ты меня слышишь?
        - Нет, - простонала я. - Уходи.
        Эдвард усмехнулся.
        - Я вел ее к медсестре, - объяснял Майк, словно оправдываясь, - а она не пошла дальше.
        - Я сам отведу ее, - сказал Эдвард. Судя по голосу, он улыбался. - А ты иди в класс.
        - Не пойду, - заупрямился Майк, - мне учитель велел.
        Вдруг бордюр словно растворился подо мной. В ужасе я открыла глаза и обнаружила, что Эдвард поднял меня на руки так легко, словно я весила килограммов пять, а не пятьдесят.
        - Положи на место!
        Господи, только бы меня не вырвало прямо на него! Не дослушав меня, он зашагал вперед.
        - Эй! - крикнул вслед Майк, отставший на десять шагов.
        Эдвард не слушал его.
        - Выглядишь жутко, - с усмешкой заметил он.
        - Отпусти меня, - заныла я. От его движений при ходьбе меня опять затошнило. Он бережно удерживал весь мой вес на вытянутых руках, не прижимая к себе, и похоже, без всякого труда.
        - Значит, тебе стало дурно при виде крови? - спросил он так, будто забавлялся.
        Я не ответила. Закрыв глаза, я сжимала зубы, изо всех сил сдерживая тошноту.
        - Даже не твоей, а чужой, - с довольным видом добавил он.
        Не знаю, как он умудрился открыть дверь со мной на руках, но мне вдруг стало тепло, и я поняла, что мы в помещении.
        - Боже мой! - ахнул женский голос.
        - Ей стало плохо на биологии, - объяснил Эдвард.
        Я открыла глаза: мы были в административном корпусе, Эдвард нес меня мимо стойки к медпункту. Рыжеволосая мисс Коуп бросилась вперед, чтобы открыть перед нами дверь. Медсестра, похожая на бабушку, изумленно подняла взгляд от романа, когда Эдвард зашел в медпункт и бережно положил меня на хрустнувшую одноразовую простыню поверх коричневой клеенчатой кушетки. Положил и отошел в дальний угол тесной комнаты. Его глаза возбужденно блестели.
        - У нее просто закружилась голова, - успокоил он всполошившуюся медсестру. - Они определяли группу крови на биологии.
        Медсестра понимающе закивала.
        - Такое вечно с кем-нибудь случается.
        Эдвард подавил смешок.
        - Просто полежи минутку, милочка, и все пройдет.
        - Наверное. - Я вздохнула. Тошнота уже отступала.
        - Часто с тобой такое? - спросила медсестра.
        - Иногда случается, - призналась я. Эдвард закашлялся, пряча очередной приступ смеха.
        - А ты можешь возвращаться на урок, - сказала ему медсестра.
        - Мне велели побыть с ней. - Он заявил об этом так уверенно, что медсестра не стала спорить, хоть и поджала губы.
        - Сейчас принесу пузырь со льдом, положить тебе на голову, милочка, - пообещала она и скрылась за дверью.
        - Ты был прав, - простонала я, с облегчением закрывая глаза.
        - Как обычно. И в чем же на этот раз?
        - Прогуливать и вправду полезно для здоровья. - Я старалась дышать ровно.
        - Поначалу ты меня так напугала, - после паузы признался он, словно речь шла об унизительной слабости. - Я уж думал, Майк Ньютон тащит твой хладный труп в лес, чтобы зарыть там!
        - Обхохочешься. - Я не открывала глаз, но с каждой минутой чувствовала себя все лучше.
        - Без шуток, я видел покойников, у которых цвет лица был получше. И перепугался, что теперь придется мстить твоему убийце.
        - Бедняга Майк. Наверняка взбесился.
        - Он меня на дух не переносит, - жизнерадостно согласился Эдвард.
        - Тебе-то откуда знать? - возразила я, но вдруг задумалась: возможно, он прав.
        - Это видно по его лицу.
        - Но откуда ты вообще взялся? Ты же вроде прогуливал. - Мне заметно полегчало, хотя тошнота, наверное, прошла бы быстрее, если бы я съела что-нибудь за обедом. А может, это и к лучшему, что в желудке у меня было пусто.
        - Сидел в машине, слушал музыку.
        Настолько нормальный ответ - я даже удивилась.
        Услышав скрип двери, я открыла глаза и увидела медсестру с холодным компрессом.
        - Вот так, милочка. - Она положила компресс мне на лоб. - Выглядишь гораздо лучше, - добавила она.
        - Наверное, все уже прошло. - Я села. В ушах еще звенело, но голова не кружилась. И мятно-зеленые стены стояли как положено.
        Медсестра собиралась снова уложить меня, но тут дверь открылась, и в медпункт заглянула мисс Коуп.
        - К вам еще пациент, - сообщила она.
        Я поспешно встала, освобождая кушетку для очередного страдальца.
        Компресс я вернула медсестре.
        - Возьмите, мне он уже не нужен.
        В дверь вошел пошатывающийся Майк, ведя изжелта-бледного Ли Стивенса, еще одного моего одноклассника с биологии. Мы с Эдвардом прижались к стене, пропуская их.
        - О, нет… - пробормотал Эдвард. - Выйди в приемную, Белла.
        Я недоуменно смотрела на него.
        - Поверь, так будет лучше, выйди.
        Повернувшись, я юркнула в щель закрывающейся двери медпункта. Эдвард вышел следом.
        - Наконец-то ты меня послушалась, - поразился он.
        - Кровью пахло. - Я сморщила нос. Видимо, в отличие от меня, Ли мутило от вида собственной крови.
        - Люди не чувствуют запах крови, - возразил он.
        - А я чувствую, и меня от него тошнит. Кровь пахнет ржавчиной… и солью.
        Он уставился на меня с выражением, недоступным моему пониманию.
        - Ну, что? - спросила я.
        - Ничего.
        Вышел Майк и посмотрел сначала на меня, потом на Эдварда. Похоже, Эдвард не ошибся, утверждая, что Майк его на дух не переносит. Он окинул меня хмурым взглядом.
        - Выглядишь лучше, - с осуждением заметил он.
        - Только палец из кармана не вынимай, - снова предупредила я.
        - Крови больше нет, - заверил он. - Вернешься на урок?
        - Шутишь? Придется опять вести меня в медпункт.
        - Это уж точно… Так ты едешь в выходные? На побережье? - с этими словами он метнул еще один свирепый взгляд на Эдварда, который прислонился к заваленной бумагами стойке и с неподвижностью статуи смотрел в пустоту.
        Я постаралась ответить как можно приветливее:
        - Конечно, я же сказала.
        - Тогда встречаемся у отцовского магазина в десять. - Он снова стрельнул взглядом в Эдварда, словно сомневался, стоит ли выдавать эту секретную информацию при нем. Всем своим видом Майк давал понять, что на Эдварда приглашение не распространяется.
        - Буду вовремя, - пообещала я.
        - На физкультуре увидимся. - Он нерешительно направился к двери.
        - Увидимся, - повторила я. Круглое лицо Майка стало чуть обиженным, он еще раз взглянул на меня и вышел за дверь, ссутулившись. На меня нахлынула волна сочувствия. Пришлось представить, как буду смотреть в его недовольное лицо еще целый урок… на физкультуре.
        - Физкультура! - простонала я.
        - Сейчас что-нибудь придумаем. - Я и не заметила, как Эдвард подошел и зашептал мне на ухо: - Сядь и притворись, что тебе плохо.
        Задача оказалась несложной: бледной я выгляжу всегда, а после недавнего головокружения мое лицо по-прежнему блестело от испарины. Я опустилась на скрипучий складной стул, запрокинула голову, прижавшись затылком к стене, и закрыла глаза. После обморочных состояний я всегда чувствовала себя обессиленной.
        Я услышала, как Эдвард негромко окликнул женщину за стойкой:
        - Мисс Коуп!
        - Да?
        А я и не заметила, как она вернулась на рабочее место.
        - Следующим уроком у Беллы физкультура, а ей, кажется, все еще плохо. Наверное, будет лучше, если я прямо сейчас отвезу ее домой. Вы не могли бы дать ей освобождение от урока?
        Его голос сочился медом. Нетрудно было представить себе, каким головокружительным взглядом он одарил мисс Коуп.
        - Наверное, и ей освобождение, и тебе тоже - да, Эдвард? - засуетилась мисс Коуп.
        Ну почему я так не могу?
        - Нет, у меня урок у миссис Гофф, она меня отпустит.
        - Вот и хорошо. Поправляйся, Белла, - обратилась она ко мне. Я слабо кивнула, самую малость переигрывая.
        - Сама дойдешь? Или тебя донести? - Эдвард стоял спиной к мисс Коуп, поэтому усмехался с нескрываемым сарказмом.
        - Дойду.
        Встала я с опаской, но убедилась, что чувствую себя неплохо. Придерживая передо мной дверь, Эдвард вежливо улыбался, хотя его глаза насмешливо блестели. Я вышла под холодный мелкий дождь, который только недавно начался. Впервые в жизни обрадовавшись воде, падающей с неба, я подставила дождю лицо, чтобы он смыл липкую испарину.
        - Спасибо, - сказала я Эдварду, вышедшему за мной. - Ради того, чтобы отделаться от физкультуры, можно и в обморок упасть!
        - Не за что. - Он смотрел прямо перед собой, щурясь от дождя.
        - Так ты поедешь? В субботу? - Хорошо бы он согласился, хотя это и маловероятно. Невозможно было представить даже, чтобы он сел в машину к кому-нибудь из ребят - он из другого мира. Но мне хватило одного только проблеска надежды, что он поедет с нами, чтобы впервые подумать о поездке с энтузиазмом.
        - А куда вы едете?
        Эдвард все так же безучастно смотрел вперед.
        - В Ла-Пуш, на Ферст-Бич. - Я вгляделась в его лицо, пытаясь понять реакцию. Глаза Эдварда чуть заметно сузились.
        Скосив на меня взгляд, он иронично улыбнулся.
        - Меня, кажется, не приглашали.
        Я вздохнула.
        - Я приглашаю.
        - На этой неделе мы с тобой больше не будем доводить беднягу Майка. А то еще сорвется.
        В его глазах плясали искры: похоже, ему нравится доводить беднягу Майка.
        - Майк-шмайк, - буркнула я, задумавшись о том, каким тоном он произнес «мы с тобой». Это понравилось мне - больше, чем я была готова себе признаться.
        У стоянки я повернула налево, к своему пикапу, но Эдвард схватил меня за куртку и притянул обратно.
        - Куда это ты собралась? - возмущенно спросил он, намотав на кулак ткань куртки.
        Я озадачилась.
        - Домой, а что?
        - Ты не слышала, что я обещал благополучно доставить тебя до дома? Думаешь, я разрешу тебе сесть за руль в таком состоянии? - Голос был негодующим.
        - При чем тут состояние? А как же мой пикап? - расстроилась я.
        - Попрошу Элис пригнать его после уроков. - Он потянул меня к своей машине, схватив за куртку. Пришлось перебирать ногами, чтобы не рухнуть навзничь. Если бы я упала, он, наверное, потащил бы меня волоком.
        - Пусти! - требовала я, но он не слушал. Так и пришлось плестись за ним, спотыкаясь, до самого «вольво». Только тогда он наконец отпустил меня, и я наткнулась на пассажирскую дверцу.
        - Какая наглость! - буркнула я.
        - Открыто, - только и ответил он и сел за руль.
        - Я вполне способна сама доехать до дома!
        Возмущаясь, я стояла возле машины. Дождь усилился, капюшон я не надела, и теперь вода с волос стекала мне за шиворот.
        Нажатием кнопки он опустил стекло и наклонился ко мне через сиденье.
        - Садись в машину, Белла.
        Я не ответила, мысленно прикидывая, успею ли добежать до пикапа, прежде чем он меня догонит.
        - Обратно притащу, - пригрозил он, разгадав мой план.
        Я попыталась с достоинством сесть в машину. Но попытку вряд ли можно назвать успешной: я больше напоминала мокрую кошку, а ботинки противно скрипели.
        - В этом нет никакой необходимости, - сухо обронила я.
        Эдвард не ответил: нажимал кнопки, включал печку, приглушал музыку. Пока он выезжал со стоянки, я решила в отместку поиграть с ним в молчанку и даже заранее надула губы, но тут услышала знакомую мелодию, и любопытство заставило меня передумать.
        - «Лунный свет»?
        - Ты знаешь Дебюсси? - Он тоже удивился.
        - Немного. Мама часто включает дома классическую музыку.
        - Это одна из моих любимых пьес, - задумчиво сказал он.
        Я слушала музыку, расслабившись на светло-сером кожаном сиденье. Дождь превратил пейзаж за окном в скопление серо-зеленых клякс. Мы ехали очень быстро, но машина неслась так плавно и ровно, что я почти не чувствовала скорости.
        - Расскажи о своей матери, - вдруг попросил Эдвард.
        Я повернула голову и увидела, что он с любопытством разглядывает меня.
        - Внешне мы похожи, только она красивее, - объяснила я, и он вскинул брови. - Во мне слишком много от Чарли. Мама смелая, общительная, не то что я. Легкомысленная, немного эксцентричная, любит кулинарные эксперименты, правда, предугадать исход этих экспериментов практически невозможно. Мы с ней лучшие подруги. - Я умолкла, вдруг осознав, что соскучилась по маме.
        - Сколько тебе лет, Белла? - Он был чем-то расстроен.
        Машина остановилась, и я обнаружила, что мы уже возле дома Чарли. Дождь лил стеной, так что здание едва просматривалось. Казалось, машина погрузилась под воду.
        - Семнадцать, - чуть смутилась я.
        - На семнадцать ты не выглядишь.
        Он словно в чем-то упрекал меня, и я рассмеялась.
        - Ты что? - В нем снова проснулось любопытство.
        - Мама вечно твердит, что я родилась тридцатипятилетней и с каждым годом становлюсь все больше похожей на женщину средних лет. - Я рассмеялась, потом вздохнула. - Что ж, должен же кто-то в семье быть взрослым. - После секундной паузы я заметила: - Ты тоже не очень-то похож на старшеклассника.
        Он поморщился и сменил тему.
        - Так почему же твоя мать вышла за Фила?
        Я удивилась, что он запомнил, как его зовут - ведь я упоминала это имя всего один раз, почти два месяца назад. Ответила я после минутного размышления.
        - Моя мама… для своих лет она очень молода. А с Филом, по-моему, чувствует себя еще моложе. Во всяком случае, она в него влюблена. - Я покачала головой. Эта влюбленность оставалась для меня загадкой.
        - И ты не против ее брака?
        - А не все ли равно? - возразила я. - Я хочу, чтобы мама была счастлива… а она хочет быть вместе с этим человеком.
        - Такое великодушие… интересно… - задумчиво отозвался он.
        - Что именно?
        - Готова ли она отплатить тебе той же монетой, как ты думаешь? Кем бы ни оказался твой избранник? - Он вдруг впился в меня взглядом.
        - Д-думаю, да, - с запинкой ответила я. - Но она же мать. Это другое дело.
        - В таком случае не выбирай слишком страшных, - поддразнил меня он.
        В ответ я усмехнулась.
        - Слишком страшных - это каких? Сплошь в пирсинге и татуировках?
        - Можно сказать и так.
        - А как сказал бы ты?
        Пропустив мимо ушей этот вопрос, он задал другой:
        - Как думаешь, я могу быть страшным? - Он вскинул бровь, и легкая улыбка осветила его лицо.
        На миг я задумалась, не зная, что прозвучит лучше: правда или ложь. И отважилась на правду.
        - Хм… пожалуй, можешь, если захочешь.
        - А сейчас ты меня боишься?
        Улыбка исчезла, его неземное лицо вмиг стало серьезным.
        - Нет, - но ответ прозвучал слишком поспешно, и улыбка появилась вновь.
        - Может быть, теперь ты расскажешь мне о своей семье? - попыталась я сменить тему. - Наверняка твоя история гораздо интереснее моей.
        Он мгновенно насторожился.
        - Что ты хочешь узнать?
        - Каллены усыновили тебя? - уточнила я.
        - Да.
        Я помедлила.
        - Что случилось с твоими родителями?
        - Они умерли много лет назад, - равнодушно ответил он.
        - Сочувствую, - пробормотала я.
        - На самом деле я их почти не помню. Карлайл и Эсме давным-давно уже стали мне настоящими родителями.
        - И ты их любишь. - Это было скорее утверждение; он говорил о Калленах так, что ответ был очевиден.
        - Да, - он улыбнулся. - Они лучше всех.
        - Тебе повезло.
        - Сам знаю.
        - А твои брат с сестрой?
        Он сверился с часами на приборной доске.
        - Мои брат с сестрой, а если уж на то пошло, и Джаспер с Розали не обрадуются, если им придется мокнуть под дождем, дожидаясь меня.
        - Ой, извини, тебе же надо уезжать! - Выбираться из машины мне не хотелось.
        - А тебе надо, чтобы пикап пригнали раньше, чем шеф полиции Свон вернется домой. Тогда тебе не придется рассказывать о том, что стряслось с тобой на биологии.
        - Да он наверняка уже в курсе. В Форксе невозможно что-то утаить, - вздохнула я.
        Он засмеялся, смех прозвучал чуть самодовольно.
        - Удачной вам поездки на побережье. Погода в самый раз, чтобы позагорать. - Он указал на ливень за окном.
        - А разве завтра мы не увидимся?
        - Нет. У нас с Эмметтом выходные начнутся досрочно.
        - Чем займетесь?
        Друзья вправе спрашивать об этом, верно? Я надеялась, что он не заметит разочарования в моем голосе.
        - Идем в поход в заповедник Гэут-Рокс, к югу от Рейнира.
        Я вспомнила: Чарли говорил, что Каллены часто ходят в походы.
        - Ну ладно, удачного вам похода.
        Я постаралась изобразить искренность, но, кажется, обмануть его не сумела. По губам Эдварда порхала улыбка.
        - Можешь выполнить одну мою просьбу? - Он посмотрел на меня в упор, пустив в ход всю силу своих пылающих золотистых глаз.
        Я беспомощно кивнула.
        - Не обижайся, но ты, похоже, из тех, кто прямо-таки притягивает к себе неприятности! Так что… постарайся не свалиться в воду и не попасть под машину, ладно? - Он усмехнулся.
        Мою беспомощность как рукой сняло. Я ответила ему яростным взглядом.
        - Сделаю, что смогу, - отрезала я и выскочила под дождь, изо всех сил хлопнув дверцей.
        Уезжая, Эдвард по-прежнему улыбался.
        Глава 6
        Страшные истории
        Сидя у себя в комнате, я делала вид, что корплю над третьим актом «Макбета», а сама слушала, не раздастся ли за окном рев моего пикапа. Мне казалось, я услышу его даже сквозь шум дождя. Но когда я в очередной раз выглянула в окно, оказалось, что пикап уже стоит у дома.
        От пятницы я не ждала никаких подарков, и она в полной мере оправдала мои ожидания. Само собой, от разговоров о вчерашнем посещении медпункта было не отвертеться. Джессика смаковала историю старательнее всех. К счастью, Майк держал язык за зубами, поэтому о роли, которую сыграл в ней Эдвард, никто не знал. Но и без этого Джессика за обедом засыпала меня вопросами.
        - Что нужно было вчера от тебя Эдварду Каллену? - спросила она на тригонометрии.
        - Понятия не имею, - честно ответила я. - До сути он так и не добрался.
        - Ты была словно не в себе, - забросила она удочку.
        - Правда? - как ни в чем не бывало переспросила я.
        - Понимаешь, я ведь никогда раньше не видела, чтобы он сидел с кем-нибудь, кроме своих. Странно все это.
        - Странно, - согласилась я.
        Джессика, похоже, рассердилась. Она раздраженно отбросила за спину свои темные кудряшки. Видно, рассчитывала услышать от меня что-нибудь ценное, чтобы потом распустить слухи.
        Гораздо хуже в эту пятницу было другое: Эдвард не пришел. Я знала, что он не придет, и все равно надеялась. В кафетерии, сидя рядом с Джессикой и Майком, я то и дело поглядывала в сторону стола, за которым Розали, Элис и Джаспер обсуждали что-то, склонив головы. Я подсчитала, сколько еще ждать новой встречи с Эдвардом, и окончательно впала в уныние.
        За моим столом все только и говорили, что о завтрашней поездке. Майк снова оживился и возлагал большие надежды на местного синоптика, пообещавшего солнечную погоду. Я не собиралась верить в это, пока не увижу своими глазами. Но сегодня потеплело почти до плюс шестнадцати. Может, из этой поездки и выйдет что-нибудь путное.
        За время обеда я заметила несколько недружелюбных взглядов Лорен, причины которых не понимала, пока мы не вышли из кафетерия. Я шла позади Лорен и видела ее гладкие, серебристо-белокурые волосы на расстоянии шага перед собой, а она об этом, очевидно, не подозревала. Я услышала, как она вполголоса говорит Майку:
        - …не понимаю, почему Белла… - она издевательски выговорила мое имя, - …до сих пор не пересела к Калленам.
        Раньше я не замечала, какой у нее противный гнусавый голос, вдобавок меня удивила прозвучавшая в нем злоба. Мы с Лорен были почти не знакомы - во всяком случае, она знала меня недостаточно хорошо, чтобы недолюбливать. По крайней мере, раньше мне так казалось.
        - Мы с ней друзья, поэтому она сидит с нами, - преданно, но с оттенком собственничества шепнул в ответ Майк. Я пропустила вперед Джесс и Анджелу, не желая слушать продолжение разговора.
        Тем вечером за ужином Чарли радовался тому, что я поеду в Ла-Пуш. Видимо, его мучили угрызения совести за свои дежурства по выходным, однако его привычки складывались годами и отказаться от них в одночасье было непросто. Разумеется, он знал по имени всех ребят, с которыми я уезжала, а также их родителей и, скорее всего, дедов. И, кажется, считал эту компанию подходящей. Интересно, отпустит ли он меня в Сиэтл с Эдвардом Калленом? Правда, я не собиралась сообщать ему об этом.
        - Пап, а ты знаешь заповедник Гэут-Рокс, или как-то в этом роде? Кажется, к югу от горы Рейнир? - словно невзначай спросила я.
        - Знаю, а что?
        Я пожала плечами.
        - В школе говорили, собираются туда в поход.
        - Так себе место для походов, - удивился он. - Там медведей развелось, обычно туда ездят на охоту.
        - А-а, - протянула я. - Наверное, я название перепутала.
        Я собиралась поспать утром подольше, но непривычно яркий свет разбудил меня. Открыв глаза, я увидела, как в комнату заглядывают желтые лучи, не поверила своим глазам и бросилась к окну: действительно, солнце. Правда, слишком низко и, пожалуй, чересчур далеко, но все-таки солнце. На горизонте зависли облака, но над городом остался чистый клочок голубого неба. Я долго стояла у окна, боясь, что, если отойду, эта синева снова исчезнет.
        Магазин Ньютонов «Снаряжение олимпийцев» находился у северной границы города. Я много раз проезжала мимо, но ни разу не заходила туда - туристическая экипировка мне без надобности. На парковке я заметила «сабербан» Майка и «сентру» Тайлера. Ставя машину рядом, я видела, что вся компания уже собралась возле «сабербана». Эрик болтал с двумя парнями из моего класса - Беном и Коннером. Джесс тоже была здесь, вместе с Анджелой и Лорен, а с ними - еще три девушки, в том числе та, которую, помнится, я сбила с ног в пятницу на физкультуре. Пока я выбиралась из машины, она смерила меня недобрым взглядом и о чем-то зашушукалась с Лорен. Лорен тряхнула шелковистыми светлыми волосами и презрительно прищурилась, глядя в мою сторону.
        Значит, день будет еще тот.
        Зато Майк обрадовался мне.
        - Приехала! - восторженно закричал он. - Говорил я, что сегодня будет солнечно, или нет?
        - А я пообещала, что поеду, - напомнила я.
        - Осталось только дождаться Ли и Саманту… если ты больше никого не приглашала, - добавил Майк.
        - Никого, - легко соврала я, надеясь, что на лжи меня не поймают. И помечтала, что свершится чудо и Эдвард все-таки объявится.
        Майк остался доволен.
        - Поедешь в моей машине? Или в минивэне матери Ли?
        - В твоей, конечно.
        Он просиял. Осчастливить его оказалось очень просто.
        - Оставлю тебе место спереди, рядом со мной, - пообещал он. Я постаралась не выдать огорчения, сообразив, что осчастливить и Майка, и Джессику одновременно никак не получится. Враждебный взгляд Джессики я чувствовала на себе постоянно.
        Впрочем, для меня все сложилось удачно. Ли позвал с собой еще двоих ребят, теперь каждое место в машинах было на счету. Я ухитрилась усадить Джесс между собой и Майком на переднее сиденье «сабербана». Джессика ликовала.
        Расстояние между Ла-Пушем и Форксом - всего двадцать четыре километра по шоссе, и почти на всем протяжении его окаймляют густые зеленые леса, а вдалеке дважды мелькает широкая река Квилет. Мне повезло устроиться у окна. Вдевятером в машине было тесновато, мы ехали с открытыми окнами, и я старалась впитать как можно больше солнечных лучей.
        Приезжая к Чарли в Форкс летом, я часто бывала на побережье в окрестностях Ла-Пуша, поэтому полумесяц пляжа Ферст-Бич был хорошо мне знаком. И все равно у меня каждый раз захватывало дух от этой картины. Даже при свете солнца вода казалась темно-серой, волны с белыми пенными гребнями тяжело бились о серый каменистый берег. Скалистые острова вздымались из этих стальных прибрежных вод, устремлялись отвесными утесами к острым вершинам, поросшим суровыми высокими елями. Пляж представлял собой узкую полоску песка вдоль границы воды, а дальше миллионы крупных голышей выглядели издалека одинаково серыми, но вблизи поражали богатством оттенков терракоты, цвета морской волны, лаванды, сероватой синевы, тусклого золота. Вдоль границы прилива берег был усеян плавником - выброшенными стволами деревьев, белыми, как кости, от соленых волн. Одни громоздились кучами, доходившими до опушки леса, другие валялись тут и там отдельно, уже недосягаемые для волн.
        Со стороны океана налетал резкий ветер, пахло свежестью и солью. На волнах покачивались пеликаны, над ними кружили чайки и одинокий орел. Тучи обложили небо, грозили затянуть его в любой момент, но солнце по-прежнему храбро светило в голубом просвете.
        Мы пробрались к берегу, Майк привел нас к выложенным кругом стволам деревьев, которые явно служили местом для пикника таким же компаниям, как наша. Здесь обнаружилась и яма от костра, полная черных углей и пепла. Эрик с Беном принялись собирать обломанные ветки из уже подсохших, ближайших к лесу куч плавника, и вскоре над кострищем была воздвигнута конструкция, напоминающая вигвам.
        - Видела когда-нибудь, как горит плавник? - спросил меня Майк. Я сидела на стволе дерева, цветом напоминающем кость; остальные девушки, оживленно болтая, расселись по обе стороны от меня. Майк встал на колени перед костром и поджег тонкую ветку зажигалкой.
        - Нет, - ответила я на его вопрос. Он осторожно вложил в «вигвам» запылавшую ветку.
        - Тогда тебе понравится - смотри, какие краски. - Он поджег еще одну тонкую ветку и отправил ее за первой. Пламя жадно принялось лизать сухое дерево.
        - Голубое! - удивилась я.
        - От соли. Красиво, правда? - Положив в костер еще одну зажженную ветку, он вернулся на место рядом со мной. К счастью, Джесс, сидевшая по другую сторону от него, сразу завладела его вниманием. Я наблюдала, как странное голубовато-зеленое пламя взбирается по «вигваму» вверх, к небу.
        После получасовой болтовни у костра мальчишки решили сходить к ближайшим приливным заводям. Я озадачилась: с одной стороны, приливные заводи мне всегда нравились. Они завораживали меня с детства, о встрече с ними я с радостью вспоминала, когда приходило время снова уезжать в Форкс. С другой стороны, я не раз падала в них. Впрочем, это не страшно, когда тебе семь лет и твой отец рядом. Я вспомнила просьбу Эдварда не свалиться в воду.
        В итоге решение я приняла благодаря Лорен: ей не хотелось никуда идти, она сказала, что ее обувь не годится для походов. Почти все девчонки, кроме Анджелы и Джессики, тоже решили остаться на берегу. Дождавшись, когда Тайлер и Эрик вызвались побыть с ними, я встала и молча присоединилась к компании, которая выступала за поход к заводям. Заметив, что я иду с ними, Майк широко заулыбался.
        Идти пришлось недолго, но в лесу деревья скрыли из виду небо, и я расстроилась. Зеленоватый свет в лесу не гармонировал с гоготом подростков, казался слишком мутным и зловещим по сравнению с беспечной болтовней вокруг меня. Я старалась быть осторожной - аккуратно перешагивала торчащие корни, отводила в сторону нависающие ветки и вскоре отстала от остальных. В конце концов я покинула изумрудные застенки леса и снова очутилась на каменистом берегу. Отлив уже начался, воды приливной реки мчались мимо нас на пути к океану. Мелкие, никогда не пересыхающие лужи на ее галечных берегах кишели жизнью.
        Я старалась помнить об осторожности и не наклоняться слишком низко над этими маленькими океанскими заводями. А остальные бесстрашно прыгали с камня на камень, опасно балансируя на самом краю. Я разыскала надежный с виду камень на берегу одной из самых больших заводей и осторожно присела на него, завороженная природным аквариумом. Целые букеты ярких морских анемон непрестанно колыхались в невидимых течениях, раки-отшельники перебегали по дну под прикрытием витых раковин, неподвижные морские звезды распластались на камнях одна поверх другой, маленькая черная мурена в белую полоску, как зебра, лавировала между блестящими зелеными водорослями в ожидании, когда вернется океан. Каким бы захватывающим ни было это зрелище, время от времени я гадала, чем сейчас занят Эдвард, и пыталась представить, что он сказал бы, если бы оказался здесь со мной.
        Наконец мальчишки проголодались, и я, с трудом распрямив затекшие ноги, двинулась за ними в обратный путь. На этот раз в лесу я старалась успеть за остальными и, само собой, несколько раз упала. Мои ладони покрылись неглубокими порезами, джинсы на коленях перепачкались зеленью, но могло быть и хуже.
        На Ферст-Бич мы обнаружили, что наша компания пополнилась. Еще издалека мы заметили, что у пришедших пообщаться подростков из индейской резервации прямые и блестящие черные волосы и медно-красная кожа. Еду уже начали раздавать, мальчишки поспешили за своей долей, Эрик познакомил нас, когда мы расселись на плавнике у костра. Мы с Анджелой подошли последними, и когда Эрик называл наши имена, я заметила, что на меня с интересом взглянул мальчишка помладше остальных, сидевший на камнях возле костра. Я устроилась рядом с Анджелой, Майк принес нам сэндвичи и несколько бутылок газировки на выбор, а старший из гостей скороговоркой представил остальных семерых. Мне удалось расслышать только, что среди них тоже есть Джессика, а парня, обратившего на меня внимание, зовут Джейкоб.
        Сидеть рядом с Анджелой было комфортно: она молчалива, ей незачем заполнять болтовней каждую паузу. Пока мы ели, я погрузилась в свои мысли, ее соседство мне не мешало. Я размышляла о том, как беспорядочно течет время в Форксе: временами оно прямо летит, так что успеваешь заметить лишь отдельные бессвязные образы на этом размытом фоне. А потом вдруг каждая секунда приобретает значимость, оставляет в памяти неизгладимый след. Я точно знала, чем вызвана разница, и это меня тревожило.
        За время обеда тучи крадучись перешли в наступление по голубому небу, иногда на миг загораживали солнце, отбрасывали длинные тени на пляж, зачерняли волны. Пообедав, мои соседи стали разбредаться кто куда - парами, по трое. Одни отошли к воде и пытались пускать «блинчики» по ее покрытой мелкой рябью поверхности. Другие собирались еще раз сходить к приливным заводям. Майк - вместе с Джессикой, тенью следующей за ним, - отправился в ближайшую деревню, в магазин. Несколько местных ребят составили ему компанию, остальные ушли на заводи. Наконец разошлись все, кто собирался, только я осталась сидеть на плавнике, Лорен и Тайлер неподалеку слушали плеер, предусмотрительно прихваченный кем-то, у костра пристроились трое ребят из резервации, в том числе Джейкоб и самый старший из парней, который познакомил нас с остальными.
        Несколько минут спустя Анджела бросилась догонять ушедших к заводям, а ее место рядом со мной занял Джейкоб. С виду ему было лет четырнадцать, а может, пятнадцать, длинные и блестящие черные волосы он стягивал на затылке резинкой. Его красивая шелковистая кожа имела ржаво-коричневый оттенок, глаза были темными, глубоко посаженными над высокими скулами. Подбородок еще сохранял следы детской округлости. В целом на редкость симпатичное лицо. Но впечатление о внешности Джейкоба подпортили первые же слова, слетевшие с его языка.
        - Ты ведь Изабелла Свон?
        Как в первый день в новой школе.
        - Белла, - со вздохом поправила я.
        - Я Джейкоб Блэк. - Он протянул руку. - Ты купила пикап у моего отца.
        - А-а, - с облегчением сказала я, пожимая его гладкую кисть, - ты сын Билли! Как же я сразу не вспомнила?
        - Я в семье младший, но ты наверняка помнишь моих старших сестер.
        - Рейчел и Ребекка, - сразу отозвалась я. Во время моих летних приездов Чарли часто возил меня к Билли, играть с его дочерьми, пока наши отцы рыбачили вместе. Но мы были слишком застенчивыми, поэтому так и не подружились. А к тому времени, как мне исполнилось одиннадцать, я уже научилась закатывать скандалы, чтобы положить конец поездкам на рыбалку.
        - Они тоже здесь? - Я присмотрелась к девушкам на берегу, гадая, узнаю ли их теперь.
        - Нет. - Джейкоб покачал головой. - Рейчел дали стипендию в университете штата Вашингтон, а Ребекка вышла замуж за серфера-полинезийца и теперь живет на Гавайях.
        - Замуж? Ничего себе! - поразилась я. Сестры-близняшки были всего на год старше меня.
        - Как тебе пикап? - спросил Джейкоб.
        - Мне нравится. Хорошо бегает.
        - Ага, только медленно, - рассмеялся он. - Когда Чарли купил его, у меня прямо от сердца отлегло. Отец нипочем не дал бы мне собрать новую машину, если в семье старая еще на ходу.
        - Ну, не так уж и медленно, - возразила я.
        - А разгоняться за девяносто ты пробовала?
        - Нет, - призналась я.
        - Вот и хорошо. Даже не пытайся. - Он усмехнулся.
        Я невольно ответила ему усмешкой.
        - Зато отлично держит удар, - встала я на защиту своего пикапа.
        - Эту колымагу и танком не раздавишь, - снова засмеявшись, согласился он.
        - Значит, ты собираешь машины? - впечатлилась я.
        - Когда есть свободное время и запчасти. Не знаешь случаем, где бы мне раздобыть главный цилиндр тормозной системы для «фольксвагена-рэббит» восемьдесят шестого года? - пошутил он. У него был голос с приятной хрипотцой.
        - Извини, - засмеялась я. - В последнее время они мне не попадались, но если попадутся, буду иметь в виду.
        Можно подумать, я знаю, что это такое! Общаться с Джейкобом оказалось очень легко.
        Он улыбнулся, сверкнув ослепительными зубами и глядя на меня с явным интересом - я уже научилась разбираться в таких взглядах. И не я одна это заметила.
        - Джейкоб, ты что, знаком с Беллой? - спросила Лорен, как мне показалось, с вызовом, сидя по другую сторону от костра.
        - Да мы вроде как с пеленок друг друга знаем, - хохотнул он, снова улыбнувшись мне.
        - Мило. - Судя по тону, ничего милого она в этом не видела. Она сощурила белесые рыбьи глаза.
        - Белла, - снова заговорила она, не сводя внимательного взгляда с моего лица, - я как раз говорила Тайлеру: жаль, что Каллены сегодня с нами не поехали. Неужели никто не додумался пригласить их? - Ее огорчение было явно фальшивым.
        - Ты про семью доктора Карлайла Каллена? - к нескрываемому раздражению Лорен, вмешался рослый и взрослый парень прежде, чем я успела ответить. Он и вправду был скорее мужчиной, чем мальчишкой, и говорил почти басом.
        - Да, а ты их знаешь? - свысока бросила Лорен через плечо, сидя вполоборота к нему.
        - Каллены сюда не заглядывают, - не ответив на ее вопрос, отрезал он.
        В попытке снова завладеть вниманием Лорен, Тайлер спросил что-то про плеер у нее в руках. Она отвлеклась.
        Я озадаченно засмотрелась на парня с басовитым голосом, но он сидел, отвернувшись от нас в сторону темного леса. Смысл его слов, про то, что Каллены сюда не заглядывают, был ясен, но тон намекал на нечто большее - некий запрет, словно путь сюда им заказан. Его слова оставили у меня странное впечатление, я пыталась не думать о них, но безуспешно.
        Мои раздумья прервал Джейкоб.
        - Что, Форкс сводит тебя с ума?
        - Это еще мягко сказано. - Я поморщилась, и он понимающе усмехнулся.
        В голове по-прежнему вертелась странная фраза о Калленах, и вдруг меня осенило. План дурацкий, но за неимением лучшего сойдет. Я надеялась, что опыта общения с девушками Джейкоб еще не приобрел, поэтому вряд ли раскусит мою жалкую попытку флирта.
        - Пройдемся по берегу? - предложила я, невольно подражая взгляду, каким Эдвард смотрел на меня из-под ресниц. Подражатель из меня никудышный, в этом я не сомневалась, но Джейкоб с готовностью вскочил.
        Пока мы шагали по пестрым камням в сторону груды плавника, тучи наконец сомкнули ряды вокруг солнца, волны потемнели, воздух стал холоднее. Я сунула руки поглубже в карманы куртки.
        - Так сколько тебе - шестнадцать? - спросила я, стараясь не выглядеть полной дурой в попытках наивно похлопать ресницами на манер девчонок из телевизора.
        - Пятнадцать только что стукнуло, - польщенно признался Джейкоб.
        - Правда? - Я старательно притворилась удивленной. - А я думала, ты гораздо старше.
        - Высокий вымахал, - объяснил он.
        - В Форксе часто бываешь? - спросила я так игриво, словно и не сомневалась, что часто. Мне казалось, я веду себя как идиотка. Я уже опасалась, что Джейкоб возмутится и обвинит меня в притворстве, но он по-прежнему был польщен.
        - Не очень, - нахмурившись, признался он. - Вот соберу себе машину, буду приезжать, когда захочется. Только права сначала получу, - поправился он.
        - Кто тот парень, с которым говорила Лорен? Староват он для нашей компании. - Я намеренно причислила себя к молодежи, ясно давая понять, что предпочитаю Джейкоба.
        - Это Сэм. Ему девятнадцать, - доложил он.
        - Что он такое говорил про семью доктора? - будто невзначай, расспрашивала я.
        - Про Калленов? А-а, приезжать в резервацию им не положено, - повторяя слова, которые я уже слышала от Сэма, он смотрел в сторону острова Джеймс.
        - Но почему?
        Он взглянул на меня и прикусил губу.
        - Ох. А мне нельзя об этом говорить.
        - Да никому я не скажу, мне просто любопытно, - обольстительно улыбалась я.
        Джейкоб улыбнулся в ответ, поддавшись моим чарам, потом приподнял бровь и таинственно, с хрипотцой в голосе спросил:
        - Любишь страшные истории?
        Вопрос прозвучал зловеще.
        - Очень, - воодушевилась я, стараясь смотреть на него жарким взглядом.
        Джейкоб подошел к ближайшему плавнику, корни которого напоминали безвольно обвисшие лапы гигантского беловатого паука, и легко вскочил на один из этих узловатых витых корней, а я устроилась пониже, на стволе дерева. Уголки широких губ парня приподнимала улыбка, он засмотрелся вдаль, на прибрежные камни. Я догадалась, что он сочиняет историю поинтереснее, и сосредоточилась, чтобы на лице отразился неподдельный интерес.
        - Ты когда-нибудь слышала древние легенды о нашем племени - квилетах? - начал он.
        - Ни разу, - призналась я.
        - Так вот, есть множество таких легенд, некоторые восходят еще ко временам потопа - якобы древние квилеты привязали свои каноэ к верхушкам самых высоких деревьев на горах, потому и спаслись, как Ной с его ковчегом, - он улыбнулся, всем своим видом показывая, что нисколько не верит в эти байки. - В другой легенде говорится, что мы произошли от волков и что волки по-прежнему наши братья. Закон племени запрещает нам убивать их.
        - А еще есть легенды о «холодных». - Он слегка понизил голос.
        - Холодных? - На этот раз я была заинтригована по-настоящему.
        - Да. Легенды о «холодных» такие же древние, как о волках, а некоторые еще древнее. По одной такой легенде, мой родной прадед встречался с «холодными». Он и заключил соглашение, по которому им запрещено приближаться к нашей земле. - Он закатил глаза.
        - Твой прадед?
        - Он был старейшиной племени, как и мой отец. Понимаешь, «холодные» - естественные враги волков, ну, не всех, конечно, а тех, которые становятся людьми, как наши предки. У вас таких называют оборотнями.
        - Разве у оборотней есть враги?
        - Есть. Единственный враг.
        Я смотрела на него во все глаза, надеясь выдать свое нетерпение за восхищение.
        - Как видишь, - продолжал Джейкоб, - «холодные» - наши враги испокон веков. Но клан, который появился на нашей территории во времена моего прадеда, был не такой, как все. «Холодные» из этого клана охотились не так, как их сородичи, и вроде бы не представляли угрозы для племени. И мой прадед заключил с ними соглашение: они не суются на нашу землю, а мы не выдаем их бледнолицым, - и он подмигнул.
        - Но зачем, если они не представляли угрозы? - Я силилась во всем разобраться и в то же время не показать Джейкобу, что принимаю его страшную историю всерьез.
        - Для людей всегда есть угроза, если рядом «холодные», даже такие цивилизованные, каким был этот клан. Неизвестно, когда они оголодают настолько, что не удержатся. - Он намеренно подпустил в голос побольше зловещей хрипотцы.
        - «Цивилизованные»? Что это значит?
        - По их словам, они якобы не охотятся на людей, обходятся только животными.
        Я старалась говорить небрежным тоном.
        - А при чем тут Каллены? Они вроде тех «холодных», с которыми договорился твой прадедушка?
        - Нет. - Он выдержал эффектную паузу. - Они и есть те самые «холодные».
        Должно быть, по выражению моего лица он решил, что напугал меня своей историей. Довольно улыбнувшись, он продолжал:
        - Теперь их стало больше, у них новая женщина и новый мужчина, а остальные те же самые. Еще во времена моего прадеда стало известно, что их глава - Карлайл. Он побывал в здешних местах, а потом снова ушел, задолго до того, как появилось твое племя. - Он с трудом сдерживал улыбку.
        - Но кто они? - наконец спросила я. - Что это за «холодные»?
        Джейкоб мрачно усмехнулся.
        - Те, кто пьет кровь, - леденящим душу тоном ответил он. - Твое племя называет их вампирами.
        Выслушав его ответ, я перевела взгляд на пенную полосу прибоя, не представляя, что отражается сейчас на моем лице.
        - Ага, испугалась? У тебя мурашки. - Он довольно засмеялся.
        - Здорово рассказываешь, - похвалила я, по-прежнему глядя на волны.
        - На бред похоже, да? Ничего странного, что отец запрещает нам рассказывать об этом.
        Я еще не овладела собой настолько, чтобы смотреть ему в глаза.
        - Не бойся, я тебя не выдам.
        - Похоже, я только что нарушил соглашение, - рассмеялся он.
        - Я унесу эту тайну с собой в могилу, - пообещала я, и меня вдруг передернуло.
        - А если без шуток, Чарли лучше не говори. Он и так разругался с моим отцом, когда узнал, что наши отказываются ездить в больницу с тех пор, как там работает доктор Каллен.
        - Не скажу, конечно.
        - Наверное, теперь считаешь нас суеверными дикарями? - спросил он шутливо, но с оттенком тревоги. Я по-прежнему смотрела на океан.
        Повернувшись к Джейкобу, я улыбнулась как можно приветливее.
        - Нет. Но вы здорово умеете рассказывать страшные истории. Видишь? У меня до сих пор мурашки, - и я показала свою руку.
        - Круто. - Он заулыбался.
        В этот момент на берегу захрустели камешки. К нам кто-то приближался. Мы вскинули головы одновременно и увидели метрах в пятидесяти от себя Майка и Джессику.
        - Вот ты где, Белла! - с облегчением крикнул Майк и замахал мне рукой.
        - Это твой парень? - спросил Джейкоб, уловив ревнивые нотки в голосе Майка. Я удивилась: не думала, что это настолько заметно.
        - Ни в коем случае! - шепнула я. Джейкобу я была глубоко признательна и не хотела расстраивать его. Я подмигнула ему так, чтобы Майк не увидел, и Джейкоб улыбнулся, окрыленный моим неумелым флиртом.
        - Вот получу права… - размечтался он.
        - И приедешь ко мне в Форкс. Сходим куда-нибудь. - До меня дошло, что я его просто использовала, и мне стало стыдно. Но Джейкоб мне на самом деле нравился. С ним я запросто смогла бы дружить.
        Майк был уже рядом, Джессика отстала на несколько шагов. Я заметила, как Майк окинул оценивающим взглядом Джейкоба, понял, что он младше, и успокоился.
        - Где же ты пропадала? - спросил Майк, хотя ответ был очевиден.
        - Просто Джейкоб рассказывал мне местные легенды, - не дожидаясь подробных расспросов, объяснила я и дружески улыбнулась Джейкобу, а он - мне.
        - А-а… - Майк помедлил, наблюдая наш товарищеский обмен и пытаясь разобраться в ситуации. - Мы уже собираемся - похоже, скоро начнется дождь.
        Все мы посмотрели в хмурое небо. Оно и вправду предвещало дождь.
        - Ладно. - Я встала. - Идем.
        - Рад был снова увидеть тебя, - сказал Джейкоб явно специально для Майка.
        - Да, очень. В следующий раз, когда Чарли соберется к Билли, я тоже попрошусь, - пообещала я.
        Его улыбка стала шире.
        - Было бы здорово.
        - И еще раз спасибо! - с жаром добавила я.
        Плетясь по каменистому берегу в сторону стоянки, я набросила капюшон. Первые капли дождя уже начинали падать, оставляя черные пятна на прибрежных камнях. Мы добрели до «сабербана», когда остальные уже забросили все наши вещи в багажник. Объявив, что спереди я уже сидела, я утрамбовалась на заднее сиденье вместе с Анджелой и Тайлером. Анджела смотрела в окно, Лорен обернулась и перегнулась через спинку переднего сиденья, требуя внимания Тайлера. А я просто откинула голову назад, закрыла глаза и изо всех сил пыталась ни о чем не думать.
        Глава 7
        Кошмар
        Я сказала Чарли, что нас завалили домашней работой, а есть мне не хочется. Он не заметил ничего необычного в моем лице или голосе - видимо, потому, что увлекся баскетболом, а я, само собой, не понимала, что в нем такого особенного.
        Поднявшись к себе, я заперла дверь. Перерыла вещи на столе, разыскала старые наушники, воткнула их в мой маленький плеер, нашла диск, который Фил подарил мне на Рождество. Это была запись одной из его любимых групп - на мой взгляд, многовато визга и басов. Вставив диск в плеер, я легла в постель, надела наушники, нажала воспроизведение и прибавила громкость, пока не заболели уши. Потом закрыла глаза, но свет по-прежнему мешал мне, и я накрыла верхнюю половину лица подушкой.
        Я всецело сосредоточилась на музыке - пыталась разобрать слова, распутать сложный ритмический рисунок. К тому времени, как я прослушала весь диск в третий раз, я уже знала слова, по крайней мере, в припевах. И как только шумы перестали раздражать меня, с удивлением обнаружила, что эта группа мне все-таки нравится. Надо будет еще раз поблагодарить Фила.
        Способ сработал. Думать под оглушительные ритмы было невозможно, на что я и рассчитывала. Я слушала диск раз, другой, третий, пока не начала подпевать всем песням, и наконец уснула.
        Открыв глаза, я увидела знакомое место. Краешком сознания понимая, что вижу сон, я узнала зеленоватый свет в глубине леса. Было слышно, как где-то неподалеку волны бьются о прибрежные камни. И я поняла: выйду к океану - увижу солнце. Я двинулась было на звук, но откуда-то взявшийся Джейкоб Блэк схватил меня за руку и потащил в темноту, в самую чащу.
        - Джейкоб, ты что? - спросила я. С перепуганным лицом он тянул меня изо всех сил, хотя я и противилась. В темноту мне не хотелось.
        - Беги, Белла! Тебе надо бежать! - с ужасом шептал он.
        - Белла, сюда! - Я слышала голос Майка, доносящийся из мрачной чащи, но самого Майка не видела.
        - Зачем? - удивлялась я, продолжая отбиваться от Джейкоба в отчаянной попытке выйти к солнцу.
        Но Джейкоб вдруг отпустил мою руку, взвыл, затрясся, повалился в сумрачный подлесок. Он корчился на земле, а я в ужасе смотрела на него.
        - Джейкоб! - закричала я. Но Джейкоб исчез. А на его месте возник большой рыжевато-бурый волк с черными глазами. Волк отвернулся от меня, потянулся в сторону берега, шерсть у него на загривке встала дыбом, а из-за оскаленных клыков вырвался низкий рык.
        - Белла, беги! - снова раздался крик Майка за моей спиной. Но я не обернулась. Я смотрела на свет, исходящий со стороны берега.
        А потом из леса вышел Эдвард: его кожа слегка светилась, глаза были черными и опасными. Он поднял руку и поманил меня к себе. Волк у моих ног зарычал.
        Я сделала шаг вперед, к Эдварду. Он улыбнулся, показав зубы - длинные, заостренные.
        - Доверься мне, - вкрадчиво произнес он.
        Я сделала еще шаг.
        Волк ринулся между мной и вампиром, целясь ему в горло.
        - Нет! - вскрикнула я и рывком села в постели.
        От резкого движения провод наушников натянулся и стащил плеер с тумбочки, плеер с грохотом упал на дощатый пол.
        В комнате по-прежнему горел свет; полностью одетая и обутая, я сидела на кровати. Ничего не понимая, я взглянула на часы, стоящие на комоде. Половина шестого утра.
        Застонав, я рухнула на спину, перекатилась лицом вниз, скинула ботинки. Но лежать было настолько неуютно, что уснуть я не надеялась. Перевернувшись на спину, я расстегнула джинсы и неуклюже выползла из них, оставаясь в лежачем положении. Теперь мешала коса, неудобный бугор на затылке. Я повернулась на бок, сорвала с косы резинку и быстро расплела волосы. И накрыла лицо подушкой.
        Но это не помогло. Подсознание настойчиво подсовывало мне именно те образы, которые я с таким отчаянием гнала прочь. И теперь мне предстояло встретиться с ними лицом к лицу.
        Я села, кровь устремилась по телу вниз, и голова ненадолго закружилась. Сначала приведу себя в порядок, сказала я себе, и, радуясь возможности хотя бы немного отдалить неизбежное, схватила сумку с туалетными принадлежностями.
        Но с душем я справилась быстрее, чем хотелось бы. Даже высушила волосы феном. Завернувшись в полотенце, я вернулась к себе, так и не узнав, спит Чарли или уже уехал. Я выглянула в окно, но его машины возле дома не было. Опять на рыбалке.
        Я неторопливо переоделась в свой самый уютный спортивный костюм и заправила постель, чего обычно никогда не делала. Дольше тянуть некуда. Я подошла к письменному столу и включила свой старенький компьютер.
        Местный интернет раздражал меня. Мой модем давным-давно устарел, бесплатные услуги связи были ниже всякой критики; подключение оказалось таким долгим, что в ожидании я решила съесть миску хлопьев.
        Я ела не торопясь, тщательно пережевывая каждую ложку. После еды вымыла посуду, вытерла и убрала на место. И направилась вверх по лестнице, едва волоча ноги. Первым делом подошла к кровати, подняла с пола плеер и положила его точно в центр стола. Вынула наушники и убрала в ящик. Включила все тот же диск, убавив громкость до уровня фонового шума.
        И со вздохом перевела взгляд на компьютер. Естественно, экран был сплошь в рекламе. Ерзая на жестком складном стуле, я принялась закрывать эти мелкие окошки одно за другим, потом наконец вошла в любимый поисковик, закрыла еще несколько всплывших реклам и набрала в строке поиска единственное слово.
        «Вампир».
        Ждать пришлось так долго, что я извелась. А когда наконец появились результаты, многие из них пришлось отсеять сразу же: фильмы, телепередачи, ролевые игры, андерграундный «металл» и компании, выпускающие косметику для готов.
        Наконец мне попалась ссылка на многообещающий сайт «Вампиры от А до Я». В ожидании, когда он загрузится, я раздраженно закрывала всплывающие окна, как только те вспыхивали на экране. Загрузка завершилась: простой черный текст на белом фоне, похоже на научную публикацию. Главная страница встретила меня двумя цитатами:
        В обширном сумеречном мире призраков и демонов нет никого ужаснее и отвратительнее, нет персонажа более пугающего и вместе с тем внушающего столь же сильное боязливое восхищение, чем вампир, который, сам не принадлежа ни к призракам, ни к демонам, имеет, однако, темную природу и обладает таинственными и ужасными свойствами и тех, и других.
        Преподобный Монтегю Саммерс
        Если и найдутся в этом мире неоднократно подтвержденные свидетельства, то это свидетельства о вампирах. В них есть все: официальные отчеты и данные под присягой письменные показания людей, заслуживающих доверия: врачей, священников, судей - самые полные судебные доказательства, какие только возможны. Но при всем при этом найдется ли хоть кто-нибудь, кто верит в вампиров?
        Руссо
        В остальном сайт представлял собой алфавитный список всевозможных историй о вампирах со всего мира. Первым, на кого я кликнула, оказался Данаг - филиппинский вампир, благодаря которому на островах якобы начали с давних времен выращивать клубни таро. Согласно этому мифу, Данаг много лет трудился бок о бок с людьми, пока однажды этому сосуществованию не пришел конец: какая-то женщина порезала палец, Данаг высосал из ранки кровь, и ее вкус настолько ему понравился, что он выпил у пострадавшей всю кровь до последней капли.
        Я вдумчиво читала тексты в поисках хоть каких-нибудь знакомых или хотя бы правдоподобных подробностей. По-видимому, в большинстве вампирских мифов фигурировали прекрасные женщины в качестве злодеек и дети в качестве жертв; казалось, концепция вампиризма для того и выдумана, чтобы объяснить высокий уровень смертности среди маленьких детей и оправдать измены мужчин. Во многих сюжетах упоминались бестелесные духи и содержались предостережения против неподобающих обрядов погребения. Мало что напоминало виденные мною фильмы о вампирах, и лишь очень немногие из вампиров, например, еврейская «эстри» и польский «упырь», жаждали напиться крови.
        Лишь три статьи завладели моим вниманием: о румынских «варколачи» - могущественной нежити, способной превращаться в прекрасных людей с бледной кожей, о словацких «нелапси» - существах такой удивительной силы и проворства, что им не составляет труда в полночь вырезать целую деревню всего за час, и еще одна, о «стрегони бенефичи».
        Эта последняя состояла всего из одного краткого предложения:
        Стрегони бенефичи - итальянский вампир, по свидетельствам, будто бы стоящий на стороне добра, заклятый враг всех злых вампиров.
        Хоть что-то, хоть одна короткая статья, один миф среди сотен, подтверждающий, что добрые вампиры существуют.
        Но в целом с рассказом Джейкоба и моими наблюдениями мало что совпадало. Читая и тщательно сравнивая мифы, я составила маленький перечень: скорость, сила, красота, бледная кожа, меняющие цвет глаза. И характеристики, названные Джейкобом: питье крови, вражда с волками-оборотнями, холодная кожа и бессмертие. Мифов, соответствующих хотя бы по одному признаку, почти не попадалось.
        Возникла еще одна сложность, памятная мне по немногочисленным ужастикам, которые я смотрела, и подтвержденная сегодняшним чтением: вампиры не выходят на свет, иначе солнце спалит их дотла. Днем они спят в гробах, а по ночам выходят.
        Я выключила компьютер, не дожидаясь, когда сеанс работы завершится как положено. К моему раздражению примешивался жгучий стыд. Идиотизм! Сижу у себя в комнате, ищу в интернете вампиров. Да что со мной такое? Я решила возложить вину главным образом на город Форкс или, если уж на то пошло, на вечно мокрый от дождей полуостров Олимпик.
        Я обулась и спустилась, понятия не имея, куда направляюсь. Не посмотрев, какая за окном погода, набросила дождевик и вышла за дверь.
        Было облачно, но пока без дождя. Оставив пикап у дома, я направилась пешком на восток, к лесу, окружающему город со всех сторон. Вскоре и дом, и шоссе остались далеко позади, и я слышала только, как хлюпает сырая земля у меня под ногами и покрикивают сойки.
        Если бы не узкая ленточка тропы, ведущая через лес, я не рискнула бы забрести так далеко одна. У меня начисто отсутствует чувство направления, я способна заблудиться даже в гораздо менее располагающей к этому обстановке. Тропа уводила все глубже в лес, в основном на восток, насколько я могла судить, вилась между елками и тсугой, тисом и кленами. Названия окружающих меня растений я припоминала смутно, зная их только потому, что Чарли когда-то показывал их мне из окна патрульной машины. Попадалось много незнакомых видов, насчет названия некоторых, сплошь обросших растениями-паразитами, я сомневалась.
        Я шла по тропе до тех пор, пока злость на саму себя гнала меня вперед, и сбавила шаг, лишь когда немного остыла. Несколько холодных капель просочились сквозь навес веток над головой, но я так и не поняла - то ли снова начинается дождь, то ли ветер стряхнул с листьев застоявшуюся со вчерашнего дня дождевую воду. Недавно поваленное дерево - я поняла, что оно упало недавно, потому что оно еще не успело покрыться ковром мха, - опиралось на ствол другого, получилась уютная скамейка всего в нескольких спасительных шагах от тропы. Переступив через папоротники, я осторожно села, прислонившись головой в капюшоне к живому дереву, служившему опорой для поваленного.
        Не стоило сюда приходить, но куда еще мне податься? Лес был темным, зеленым и слишком похожим на страшный сон минувшей ночью, поэтому на душевный покой я не рассчитывала. Теперь, когда я больше не слышала собственных шагов, тишина казалась гнетущей. Птицы тоже притихли, капли сверху падали все чаще - должно быть, все-таки начался дождь. Папоротники поднимались выше моей головы теперь, когда я сидела, поэтому меня никто не увидел бы, даже пройдя по тропе на расстоянии трех шагов.
        Здесь, среди деревьев, поверить в глупости, которых я устыдилась дома, было гораздо проще. В этом лесу ничто не менялось тысячелетиями, все мифы и легенды сотен разных стран казались в зеленом сумраке более правдоподобными, чем в моей привычной спальне.
        Нехотя я заставила себя сосредоточиться на двух самых главных вопросах, на которые мне требовалось ответить.
        Прежде всего предстояло решить, может ли быть правдой то, что я узнала от Джейкоба о Калленах.
        Мой разум сразу же выдал категоричное «нет». Даже просто задумываться о такой ерунде глупо и вредно. Но как же тогда быть? Разумного объяснения, почему я до сих пор жива, не находилось. Я мысленно перечислила все странности, которые заметила сама: невероятную скорость и силу, глаза, меняющие цвет с черного на золотистый и наоборот, нечеловеческую красоту, бледную холодную кожу. И подробности, осознание которых пришло постепенно: они никогда не едят и двигаются с настораживающей грацией. Вдобавок он порой изъясняется в выражениях, подходящих скорее для романа конца девятнадцатого века, чем для школы двадцать первого. Урок, на котором мы определяли группу крови, он прогулял. Был не прочь поехать на побережье, но лишь до тех пор, пока не узнал, куда именно мы едем. Похоже, знал мысли всех вокруг… кроме моих. И намекал, что он опасный злодей…
        Неужели Каллены - вампиры?
        Скажем так: они - нечто. Нечто, не поддающееся разумному объяснению, хотя оно и находится прямо перед моими недоверчивыми глазами. Но кем бы он ни был - «холодным» из легенды Джейкоба или супергероем из моей гипотезы, - Эдвард Каллен… не человек. Он нечто большее.
        Значит, «возможно»: таким и будет пока мой ответ на первый вопрос.
        А теперь - самое важное. Если это все-таки правда, что делать мне?
        Если Эдвард действительно вампир, - а я не могла произнести эти слова даже мысленно, - тогда как мне быть? О том, чтобы обратиться к кому-нибудь за помощью, не может быть и речи. Даже я не верю самой себе, а если поделюсь с кем-нибудь еще, меня упрячут в психушку.
        Приемлемыми казались только два пути. Первый - послушать совет Эдварда: поступить разумно и по возможности избегать его. Отменить все наши планы, игнорировать его, как только получится. Делать вид, что нас разделяет толстая, непроницаемая стеклянная стена - на том единственном уроке, который нам приходится проводить за одним столом. Попросить оставить меня в покое и объяснить, что на этот раз я не шучу.
        От этой перспективы меня охватило мучительное отчаяние. Отторгая боль, разум тут же перешел ко второму варианту из возможных.
        Можно просто оставить все, как есть. В конце концов, если он и вправду… нечто зловещее, до сих пор он ничем не навредил мне. Напротив, если бы не молниеносная реакция Эдварда, сейчас обо мне напоминала бы только вмятина на крыле машины Тайлера. Он действовал стремительно, вполне возможно, рефлекторно. Я подытожила: если рефлексы побуждают его спасать людям жизнь, разве он может быть злодеем? И мои мысли вновь двинулись по прежнему пути, от которого голова шла кругом.
        Если я и была уверена в чем-то, то лишь в одном: зловещий Эдвард в моем вчерашнем сне - отражение моего страха, но я боюсь не Эдварда, а всего лишь рассказа Джейкоба. И даже когда я закричала, ужаснувшись броску волка-оборотня, отчаянное «нет» с моих губ сорвал не страх перед волком. А боязнь, что пострадает он. Он звал меня, обнажая длинные острые клыки, а я все-таки боялась за него.
        И тут я поняла, что нашла ответ. В сущности, у меня и не было выбора - слишком далеко все зашло. Если я и поняла хоть что-то, то лишь одно: с моей страшной тайной ничего уже не поделать. Потому что когда я вспоминала его - голос, гипнотические глаза, притягательность его натуры, - мне хотелось только оказаться рядом с ним прямо сейчас. Даже ценой… нет, об этом лучше не думать. Особенно сейчас, когда я одна в густом лесу. Где от дождя потемнело, как в сумерках, а шум капель стал похож на шаги по мягкой земле под деревьями. Содрогнувшись, я вскочила и покинула свое убежище, с ужасом думая, что тропинка могла исчезнуть под дождем.
        Но тропинка была на месте: надежная и хорошо заметная, она вела меня прочь из мокрого зеленого лабиринта. Я почти бежала по ней, поглубже надвинув капюшон, и удивлялась, как далеко забрела. Мне уже казалось, что я никогда отсюда не выберусь или что по ошибке я повернула не в ту сторону и теперь углубляюсь в лес. Но прежде чем я начала паниковать, в паутине веток наконец появились просветы. А потом прошумела машина, и я очутилась на свободе: передо мной расстилался газон возле дома Чарли, дом манил меня, обещая тепло и сухие носки.
        Когда я вошла в дом, как раз наступил полдень. Я поднялась к себе и переоделась в джинсы и футболку, поскольку выходить никуда не собиралась. Без особых усилий я сосредоточилась на сегодняшней задаче - сочинении по «Макбету», сдать которое надо было в среду. Вскоре я уже набрасывала черновик, ощущая умиротворение впервые с… если уж говорить начистоту, впервые с четверга.
        Впрочем, для меня это обычное дело. Я всегда с трудом принимаю решения, над каждым подолгу мучаюсь. Но как только решение принято, я просто следую ему - как правило, с облегчением от того, что выбор уже сделан. Порой облегчение подпорчено отчаянием, как в случае с переездом в Форкс. Но даже это лучше, чем ломать голову над возможными вариантами.
        Смириться с этим решением оказалось до смешного просто. В этой простоте таилась опасность.
        День прошел тихо и плодотворно, сочинение я закончила к восьми. Чарли привез большой улов, и я мысленно взяла себе на заметку поискать книгу с рецептами блюд из рыбы, когда поеду в Сиэтл на следующей неделе. Мурашки, пробегающие по спине при мысли об этой поездке, я восприняла точно так же, как другие, во время моего разговора с Джейкобом Блэком. И напрасно, думала я. Мне следовало бояться, я точно знала, но подходящий случаю страх меня не посещал.
        В ту ночь я не видела снов - слишком рано начался минувший день и слишком беспокойной выдалась прошедшая ночь. Уже во второй раз после приезда в Форкс меня разбудил яркий желтый свет солнечного дня. Метнувшись к окну, я застыла в изумлении: на небе - ни одной тучи, а пушистые белые облачка просто не могли быть дождевыми. Я распахнула окно, мимоходом отметив, что оно открылось бесшумно и легко, хотя его не открывали неизвестно сколько лет, и вдохнула сравнительно сухой воздух. Было тепло и почти безветренно. Кровь в жилах словно закипела.
        Когда я спустилась на кухню, Чарли уже заканчивал завтрак и сразу уловил перемену в моем настроении.
        - Отличный день для прогулки, - заметил он.
        - Да, - с улыбкой согласилась я.
        Он улыбнулся в ответ, в уголках карих глаз разбежались морщинки. Когда Чарли улыбается, я начинаю понимать, почему мама вышла за него замуж. Почти весь его юношеский романтизм выветрился раньше, чем я успела познакомиться с ним, вьющиеся темно-русые волосы - того же цвета, как мои, только другие на ощупь, - продолжали редеть, постепенно открывая взгляду лоснящуюся кожу на макушке. Но когда он улыбается, в нем на секунду проглядывает юноша, который сбежал из дома вместе с Рене, когда она была всего двумя годами старше, чем я сейчас.
        Я радостно завтракала, глядя, как в солнечном луче танцуют пылинки. Чарли окликнул меня от двери и попрощался, я услышала, как патрульная машина отъехала от дома. Собираясь уходить, я привычным жестом взялась за куртку и помедлила. Оставить ее дома - значит искушать судьбу. Со вздохом я повесила куртку на локоть и вышла на самый яркий свет, какой только видела за последние месяцы.
        Ценой тяжких физических усилий я умудрилась полностью опустить стекла в обоих окнах пикапа. В школу я приехала одной из первых: торопясь выйти из дома, я даже не взглянула на часы. Припарковавшись, я направилась к южной стороне кафетерия и столам для пикника, которыми редко пользовались. Скамейки еще не высохли, и я села на куртку, радуясь, что все-таки прихватила ее. Домашнюю работу я сделала благодаря почти полному отсутствию развлечений, но в правильности решения нескольких задач по тригонометрии сомневалась. Прилежно глядя в учебник, я начала решать первую задачу заново, но, не добравшись до середины решения, заметила, что витаю в облаках, любуясь игрой солнечного света на красноватой коре древесных стволов. В рассеянности я водила карандашом и через несколько минут вдруг обнаружила, что нарисовала пять пар темных глаз, уставившихся на меня со страницы. Пришлось стирать их ластиком.
        - Белла! - окликнул меня кто-то - кажется, Майк. Обернувшись, я увидела, что, пока я сидела в рассеянности, на территории школы прибавилось народу. Все были в футболках, некоторые даже в шортах, хотя температура поднялась не выше плюс шестнадцати. Ко мне направлялся Майк в шортах цвета хаки и полосатой футболке, махая рукой.
        - Привет, Майк, - откликнулась я и тоже помахала, не желая сдерживать радость в такое славное утро.
        Он подошел и сел рядом, уложенные аккуратными шипами волосы зазолотились на солнце, по лицу расплылась усмешка. Он был так рад видеть меня, что я невольно исполнилась благодарности.
        - Никогда не замечал у тебя рыжину в волосах, - произнес он, поймав двумя пальцами прядь, растрепавшуюся на легком ветру.
        - Ее видно только на солнце.
        Он заложил пойманную прядь волос мне за ухо, и мне стало неловко.
        - Отличный день, правда?
        - Такой, как я люблю, - согласилась я.
        - Чем вчера занималась? - Опять этот тон собственника.
        - В основном писала сочинение.
        Хвастаться, что уже закончила его, я не стала.
        Он шлепнул себя ладонью по лбу.
        - Ах, да! Его ведь сдавать в четверг, да?
        - М-м… кажется, в среду.
        - В среду? - Он нахмурился. - Ничего хорошего… ты про что пишешь?
        - Проявляется ли женоненавистничество в женских образах у Шекспира.
        Он вытаращился на меня так, словно я заговорила на поросячьей латыни.
        - Значит, начинать надо уже сегодня. - Он приуныл. - А я хотел предложить куда-нибудь сходить вместе.
        - Да?.. - Этого я не ожидала. Почему любой, даже самый приятный разговор с Майком заканчивается неловкостью?
        - Ну, можно поужинать где-нибудь… а сочинением займусь попозже. - Он с надеждой улыбнулся.
        - Майк… - Терпеть не могу, когда меня загоняют в угол. - По-моему, затея с ужином неудачная.
        У него вытянулось лицо.
        - Почему? - Взгляд стал настороженным. У меня мелькали мысли об Эдварде, я гадала, не думает ли Майкл о нем же.
        - Знаешь… если ты кому-нибудь передашь то, что я тебе сейчас скажу, я из тебя дух вышибу, - пригрозила я. - Но Джессика будет оскорблена в своих лучших чувствах.
        Он озадачился: очевидно, такое объяснение ему даже в голову не приходило.
        - Джессика?..
        - Майк, ты что, слепой?
        - А-а… - оторопело выдохнул он. Я воспользовалась его замешательством, чтобы улизнуть.
        - Пора на урок, не хватало мне еще снова опоздать. - Я сгребла свои учебники и запихала их в сумку.
        До третьего корпуса мы дошли молча, у Майка был рассеянный вид. Я надеялась, что сумела направить его мысли в правильное русло.
        Когда я увиделась с Джессикой на тригонометрии, она излучала энтузиазм. Вместе с Анджелой и Лорен они собирались сегодня в Порт-Анджелес, за нарядами к балу, и Джессика уговаривала меня составить им компанию, хотя платье мне и ни к чему. Я медлила в нерешительности. Прокатиться с девчонками - неплохая идея, но среди них будет Лорен. И потом, еще неизвестно, какие у меня планы на вечер… Я спохватилась: размышления увели меня совсем не в ту сторону. Наверное, потому, что я обрадовалась солнцу. Но мое приподнятое настроение - заслуга не только и не столько солнца.
        Словом, я ничего не стала обещать Джессике, объяснив, что сначала надо спросить разрешения у Чарли.
        Всю дорогу на испанский она только и говорила, что о танцах, сразу же после урока возобновила болтовню и не прекращала ее по пути на обед. Но в лихорадке предвкушения я не вслушивалась в ее слова. Мне не терпелось увидеть не только его, но и всех Калленов - чтобы проверить новые подозрения, терзающие меня. Едва переступив порог кафетерия, я ощутила первый несомненный холодок страха. А если они поймут, о чем я думаю? Потом новая пугающая мысль молнией пронзила меня: а если Эдвард снова ждет меня, чтобы сесть вместе?
        Как всегда, первым делом я посмотрела в сторону стола Калленов. И с панической дрожью в животе обнаружила, что стол пуст. Надежда угасала, я обвела взглядом весь зал кафетерия, предположив, что Эдвард снова сел один и ждет меня. Мы задержались на испанском, поэтому к нашему приходу в зале уже было многолюдно, но ни Эдварда, ни его семьи я не заметила. На меня обрушилось отчаяние.
        Я плелась за Джессикой, перестав даже делать вид, что слушаю ее.
        К нашему появлению остальные уже собрались за столом. Я села рядом с Анджелой, хотя видела, что рядом с Майком осталось свободное место, и заметила краем глаза, как Майк вежливо отодвинул стул для Джессики. В ответ ее лицо осветилось радостью.
        Анджела вполголоса принялась расспрашивать меня о сочинении по «Макбету», я отвечала, не подавая виду, что погружаюсь в пучину отчаяния все глубже. Услышав приглашение поехать с ними сегодня и от Анджелы, я охотно согласилась, цепляясь за любую возможность отвлечься.
        Войдя в кабинет биологии и увидев, что место Эдварда пустует, я утратила последнюю надежду, и отчаяние охватило меня с новой силой.
        Остаток дня тянулся медленно и уныло. На физкультуре нам рассказывали о правилах игры в бадминтон - новой пытке, ожидающей меня. Но по крайней мере, я сидела и слушала, а не спотыкалась на площадке. И главное, закончить объяснения преподаватель не успел, значит, я и завтра смогу отдохнуть. И неважно, что послезавтра мне вручат ракетку и натравят на одноклассников.
        Из школы я уехала с чувством облегчения, надеясь, что до поездки с Джессикой и остальными еще успею настрадаться. Но едва я вошла в дом, как Джессика позвонила, чтобы отменить планы. Я пыталась порадоваться вместе с ней тому, что Майк пригласил ее на ужин, и вправду вздохнула с облегчением, убедившись, что он понял намек, но моя радость даже мне показалась фальшивой. Наш шопинг Джессика перенесла на завтрашний вечер.
        Значит, отвлечься нечем. На ужин я уже замариновала рыбу, салат и хлеб остались со вчерашнего вечера, так что и на кухне не находилось никаких занятий. Посидев полчаса над уроками, я решила, что с меня хватит. Проверила почту, прочитала накопившиеся письма от мамы - с каждым новым сообщением все более резкие и раздраженные. Я вздохнула и наскоро напечатала ответ:
        «Мама, извини, меня не было дома, ездила на побережье с друзьями. А потом надо было писать сочинение».
        Мои оправдания выглядели жалко, на этом я и остановилась.
        «Сегодня здесь солнечно - да, сама удивляюсь! - поэтому я собираюсь прогуляться и впитать как можно больше витамина D про запас. Целую,
        Белла».
        Скоротать время я решила за внеклассным чтением: с собой в Форкс я привезла маленькую библиотеку, самым потрепанным томом в которой был сборник романов Джейн Остин. Его я и взяла, направляясь на задний двор и по пути вниз прихватив из бельевого шкафа старое стеганое одеяло.
        В небольшом квадратном дворе у дома Чарли я свернула одеяло вдвое и расстелила подальше от тени деревьев, на густой траве газона, который всегда оставался чуть влажным, сколько бы ни длилась солнечная погода. Я лежала на животе, скрестив поднятые щиколотки, и листала романы, прикидывая, каким из них могла бы зачитаться. Больше всего мне нравились «Гордость и предубеждение» и «Чувство и чувствительность», но первый из них я перечитывала совсем недавно, поэтому взялась за второй - и уже на третьей главе вспомнила, что главного героя зовут Эдвард. Я недовольно переключилась на «Мэнсфилд-парк», но там героя звали Эдмунд - тоже очень похоже. Неужели в конце восемнадцатого века не было других имен? В досаде захлопнув книгу, я перекатилась на спину, закатала рукава как можно выше и закрыла глаза. Думай только о том, как солнце согревает кожу, строго приказала себе я. Ветер по-прежнему был легким, но шевелил волосы, бросая пряди мне в лицо, и от них становилось щекотно. Я собрала волосы сзади, раскинула их веером по одеялу за головой и снова сосредоточилась на теплых лучах, которые трогали мои веки,
скулы, нос, губы, предплечья, шею, проникали сквозь мою легкую рубашку…
        К реальности меня вернул шум патрульной машины Чарли на подъездной дорожке возле дома. От неожиданности я рывком села и обнаружила, что солнце уже скрылось за деревьями, а я, видимо, задремала. У меня вдруг возникло чувство, что я не одна, и я в замешательстве огляделась.
        - Чарли? - вопросительно позвала я. В ответ хлопнула дверь его машины перед домом.
        Нервничая и от этого чувствуя себя глупо, я вскочила и схватила книгу и отсыревшее одеяло. Бегом в кухню, ставить разогреваться сковороду - в любом случае с ужином я сегодня припозднюсь. Когда я вбежала в дом, Чарли как раз вешал ремень с кобурой и разувался.
        - Извини, папа, ужин еще не готов - я задремала во дворе. - Я зевнула, прикрывая рот.
        - Ничего страшного, я только хотел успеть к матчу.
        После ужина, чтобы хоть чем-нибудь заняться, я посмотрела телевизор вместе с Чарли. Интересных для меня передач не нашлось, но Чарли, зная, что я не люблю бейсбол, включил какой-то бестолковый сериал, который не понравился ни мне, ни ему. Однако он горел желанием сделать вместе хоть что-нибудь, а я, несмотря на уныние, радовалась, что доставила ему удовольствие.
        - Папа, - заговорила я во время рекламы, - Джессика и Анджела собираются завтра вечером в Порт-Анджелес за платьями к балу и хотят, чтобы я поехала с ними, помочь выбрать… ты не против?
        - Джессика Стэнли? - спросил он.
        - И Анджела Вебер, - со вздохом уточнила я.
        Он озадачился.
        - Но ты ведь не собиралась на бал?
        - Да, не собиралась, но я помогу выбрать платья для них - ну, знаешь, покритикую по-дружески.
        Женщина и без объяснений поняла бы.
        - А-а, ладно. - Он вспомнил, что в девчоночьих делах не силен. - А как же школа?
        - Мы поедем сразу после уроков, потому и вернемся пораньше. С ужином справишься?
        - Беллз, чем-то же я питался семнадцать лет до твоего приезда, - напомнил он.
        - И не понятно, как выжил, - буркнула я себе под нос и продолжила отчетливо: - Я заготовлю тебе холодных сэндвичей и оставлю в холодильнике, ладно? Прямо на виду.
        Утром снова было солнечно. Вместе со мной проснулась и надежда, которую я мрачно попыталась подавить. Оделась я в расчете на теплую погоду, в темно-синюю блузку с треугольным вырезом, которую в Финиксе носила в разгар зимы.
        Я распланировала приезд в школу так, чтобы мне едва хватило времени войти в класс. С замиранием сердца я сделала круг по стоянке - искала место и заодно высматривала серебристый «вольво», который так и не нашла. Наконец припарковавшись в последнем ряду, я побежала на английский и примчалась, задыхающаяся и подавленная, перед самым звонком.
        Все повторилось, как вчера: я просто не смогла сдержать робкие ростки надежды у меня в душе, они распустились, но были безжалостно растоптаны сначала в зале кафетерия, который я тщетно оглядывала, а потом - на биологии, где место рядом с моим по-прежнему оставалось свободным.
        Сегодня речь снова зашла о поездке в Порт-Анджелес, особенно приятной потому, что Лорен отказалась ехать, сославшись на дела. Мне не терпелось покинуть город, чтобы не озираться по сторонам каждую минуту, надеясь, что он, как обычно, вдруг появится словно из-под земли. Я пообещала себе быть в хорошем настроении и не портить Анджеле и Джессике шопинг. Не мешало бы и мне что-нибудь примерить, но магазины в Порт-Анджелесе меня не интересовали - возможно, на выходных мне светит поездка в Сиэтл, о которой я пока старалась не думать. Не может быть, чтобы Эдвард отменил ее, даже не предупредив меня.
        После школы Джессика последовала за мной к дому Чарли на своем старом белом «меркьюри», чтобы я оставила учебники и пикап. Заскочив в дом, я наскоро причесалась, ощущая приятное легкое волнение оттого, что наконец-то вырвусь из Форкса. Для Чарли я оставила на столе записку с объяснением, где найти ужин, переложила кошелек из школьной сумки в сумочку, которой редко пользовалась, и поспешила обратно к Джессике. Следующим делом мы заехали домой к Анджеле, которая уже ждала нас. Чем дальше оставался Форкс, тем быстрее нарастало мое радостное возбуждение.
        Глава 8
        Порт-Анджелес
        Джесс вела машину гораздо быстрее Чарли, поэтому в Порт-Анджелес мы добрались к четырем часам. В поездках с подругами я уже давно не бывала, всплеск эстрогена приятно бодрил. Мы слушали плаксивый рок, Джессика трепалась о мальчишках из нашей компании. Ее ужин с Майком прошел отлично, и она надеялась, что к субботнему вечеру дело дойдет до первого поцелуя. Я слушала ее и украдкой улыбалась, довольная собой. Анджела тоже предвкушала бал, но Эрик ее не слишком привлекал. Джесс выспрашивала, какие же парни ей тогда нравятся, пока я не вмешалась с вопросом о платьях и избавила Анджелу от необходимости отвечать. Анджела поблагодарила меня взглядом.
        Красивый городок Порт-Анджелес, более ухоженный и оригинальный, чем Форкс, - приманка для туристов. Но Джессика и Анджела хорошо знали его, поэтому не собирались тратить время на прогулку по живописной набережной вдоль залива. Джесс подъехала прямиком к самому большому торговому центру на расстоянии нескольких улиц от набережной и туристического фасада города.
        В билетах на бал была указана «полупарадная форма одежды», а что это значит, никто из нас не знал. И Джессика, и Анджела удивились и не поверили, услышав, что в Финиксе я ни разу не бывала на танцах.
        - Неужели и с парнем не ходила? - недоверчиво уточнила Джесс, когда мы переступили порог торгового центра.
        - Ни разу, - заверила я, не желая признаваться, что танцую из рук вон плохо. - У меня даже парня никогда не было. Так что я почти всегда сидела дома.
        - Что так? - допытывалась Джессика.
        - Никто никуда не звал, - честно ответила я.
        Джессика со скептическим видом напомнила:
        - А здесь тебя звали, но ты всем отказала.
        Мы вошли в отдел молодежной одежды и принялись высматривать стойку с нарядными платьями.
        - То есть всем, кроме Тайлера, - негромко поправила Анджела.
        - Что, прости? - ахнула я. - Что ты сказала?
        - Тайлер уже всем растрепал, что идет с тобой на выпускной, - выжидательно глядя на меня, сообщила Джессика.
        - Что?! - поперхнулась я.
        - Говорила я тебе - брехня, - прошипела Джессике Анджела.
        Я молчала, потрясение быстро сменялось досадой. Однако нужная стойка нашлась, пора было заняться делом.
        - Потому Лорен и недолюбливает тебя, - хихикнула Джессика, пока мы перебирали платья.
        Я скрипнула зубами.
        - Как думаешь, если я перееду Тайлера пикапом, он перестанет винить себя за тот случай? Больше не будет пытаться загладить вину и скажет, что мы квиты?
        - Может быть, - фыркнула Джессика. - Если дело в этом.
        Выбор платьев оказался небогатым, но мои подруги нашли что примерить. Я села в низкое кресло у входа в примерочную, перед большим трельяжем, продолжая кипеть от возмущения и пытаясь успокоиться.
        Джесс разрывалась между двумя платьями: длинным открытым классическим черным платьем и платьем до колена цвета электрик, на тонких бретелях. Я советовала остановиться на голубом, под цвет глаз. Анджела выбрала бледно-розовое, которое легло на ее рослой фигуре красивыми складками и подчеркнуло медовый оттенок русых волос. Я не поскупилась на комплименты обеим и помогла отнести отвергнутые наряды обратно в зал. Все закончилось гораздо быстрее и проще, чем наш с Рене шопинг в Финиксе. Видимо, и в небогатом выборе есть свои преимущества.
        Мы отправились за туфлями и аксессуарами. Подруги смотрели и примеряли, я наблюдала и оценивала, и хотя мне тоже нужны были новые туфли, выбирать их я была не в настроении. Приятное возбуждение, которое я чувствовала в начале нашей вылазки, улетучилось от досады на Тайлера и уступило место хандре и унынию.
        - Анджела… - нерешительно начала я, пока она примеряла пару плетеных босоножек на шпильках, радуясь, что ее парень достаточно высок ростом, благодаря чему она могла не беспокоиться о высоте каблука. Джессику занесло в ювелирный отдел, мы с Анджелой остались вдвоем.
        - А? - Она вытянула ногу перед собой, повернула ступню, чтобы лучше видеть босоножку.
        Я не решилась сразу заговорить о своем.
        - Мне нравится.
        - Пожалуй, их и возьму, хотя ни с чем, кроме того платья, они не сочетаются, - задумчиво произнесла она.
        - Бери, конечно, они же со скидкой, - поддержала я. Она улыбнулась и надела крышку на коробку с более практичными на вид кремовыми лодочками.
        Я повторила попытку:
        - Слушай, Анджела…
        Она заинтересованно подняла глаза.
        - А это обычное дело для них… для Калленов, - я не сводила глаз с туфель, - так подолгу пропускать уроки?
        Моя попытка задать вопрос небрежным тоном с треском провалилась.
        - Да, как только налаживается погода, они постоянно ходят куда-нибудь в пешие походы, даже врач. Они фанаты активного отдыха на природе, - спокойно объяснила она, тоже разглядывая туфли. И не задала ни единого вопроса. Не то что Джессика - та обрушила бы на меня сотню вопросов. Анджела определенно начинала мне нравиться.
        - Вот оно что…
        Разговор прервала Джессика, прибежавшая показать нам бижутерию, которую подобрала под серебристые туфельки.
        Мы собирались поужинать в итальянском ресторанчике на набережной, но поход за нарядами отнял меньше времени, чем мы рассчитывали. Джесс и Анджела решили отнести покупки в машину, а потом пройтись вдоль залива, я отправилась на поиски книжного магазина, договорившись встретиться с ними в ресторане через час. Обе предлагали составить мне компанию, но я пожелала им удачной прогулки и объяснила, что в окружении книг впадаю в транс и предпочитаю делать это в одиночестве. Весело щебеча, они ушли к машине, а я направилась в сторону, куда указала мне Джесс.
        Магазин я нашла без труда, но он оказался совсем не таким, какой мне был нужен. В витринах были выставлены кристаллы, «ловцы снов» и книги о духовном исцелении. Внутрь я даже заходить не стала, увидев через окно женщину лет пятидесяти с длинными седыми волосами, распущенными по спине, в платье прямо как из шестидесятых годов, - она приветливо улыбалась, стоя за прилавком. Без разговора с ней я вполне могла обойтись. Должен же быть в этом городе хоть один нормальный книжный магазин.
        Я блуждала по улицам, заполненным теперь, в конце рабочего дня, людьми и транспортом, и надеялась, что направляюсь в сторону центра. Куда иду, я почти не замечала, борясь с отчаянием. Я изо всех сил старалась не думать о нем и о том, что сказала Анджела, и в особенности не строить никаких планов на субботу, опасаясь, что это разочарование станет последней каплей, как вдруг подняла голову, заметила чей-то серебристый «вольво», припаркованный у бордюра, и горестные мысли напомнили о себе все разом. Идиот ты, вампир, и обманщик!
        Решительным шагом я направилась на юг, к каким-то зданиям со стеклянными фасадами, которые выглядели многообещающе. Но приблизившись, обнаружила, что это мастерская. До встречи с Джессикой и Анджелой оставалось еще полно времени, а мне обязательно надо было хоть как-нибудь поднять себе настроение. Я провела рукой по волосам один раз, другой, сделала несколько глубоких вдохов и свернула за угол.
        Перейдя через дорогу, я вдруг поняла, что иду не в том направлении. Те немногочисленные машины, которые я увидела вокруг, ехали на север, вдоль улицы стояли в основном какие-то склады. На следующем углу я решила повернуть на восток, потом обойти несколько кварталов и попытать удачи на обратном пути к набережной.
        Из-за угла, к которому я направлялась, вышли четверо парней, одетых слишком небрежно, чтобы возвращаться домой из офиса, и чересчур грязно для туристов. Пока они приближались, я заметила, что они лишь немногим старше меня. Они перешучивались во весь голос, хохотали, били друг друга кулаками в плечо. Я отшатнулась к самой стене, чтобы пропустить их, и прибавила шагу, глядя мимо них в сторону угла.
        - Эй, ты! - крикнул один из них, проходя мимо и явно обращаясь ко мне, потому что больше вокруг никого не было. Я машинально повернулась. Двое уже прошли мимо, а остальные притормозили. Меня окликнул ближайший из них, плотный и темноволосый, лет двадцати, во фланелевой рубашке поверх грязной футболки, шортах из обрезанных джинсов и сандалиях. Он шагнул в мою сторону.
        - Привет, - привычно промямлила я, но сразу отвела взгляд и быстрее зашагала к углу. Мне в спину полетел грубый гогот.
        - Э, стой! - крикнул мне вслед тот же парень, но я не поднимала головы, поспешно свернула за угол и с облегчением вздохнула, слыша, как они хохочут мне вслед.
        Я обнаружила, что стою на тротуаре, проходящем позади нескольких складов мрачного вида, с большими гаражными дверями для разгрузки машин, уже запертыми на ночь. По другую сторону улицы тротуара не было вовсе - только забор из сетки, с колючей проволокой поверху, огораживающий двор, где хранились какие-то детали моторов. Видимо, я забрела в тот район Порт-Анджелеса, куда совсем не хотела попасть. Смеркалось, небо вновь начали заволакивать тучи, они громоздились с запада на горизонте, предвещая ранний закат. На востоке небо было еще чистым, но серым, пронизанным розовыми и оранжевыми полосками. Я поежилась от холода, спохватилась, что оставила куртку в машине, и крепко обхватила себя руками. Мимо проехал одинокий фургон, и улица вновь опустела.
        Небо резко потемнело, и я, бросив взгляд через плечо на злополучную тучу, вдруг в ужасе увидела, что за мной на расстоянии двадцати шагов молча идут двое парней, с которыми я разминулась на углу. Глядя вперед, я снова ускорила шаг. Меня бросило в дрожь, и резкое похолодание здесь было ни при чем. Сумочку я повесила через плечо, как обычно носят сумки, чтобы их не выхватили. Я точно знала, что мой перцовый газовый баллончик остался в дорожной сумке под кроватью, даже не распакованный. Денег при мне было немного, двадцатка с мелочью, и мне пришло в голову уронить сумку, будто бы случайно, и убежать. Но испуганный и негромкий внутренний голос предостерегал, что эти люди могут оказаться не просто грабителями.
        Я напряженно вслушивалась в их тихие шаги - подозрительно тихие по сравнению с хохотом и голосами, которые я слышала раньше, и судя по звукам, эти шаги не ускорялись и не приближались. Дыши, напоминала себе я. Может, они не за тобой идут. Я продолжала идти так быстро, как только могла, не переходя на бег, неотрывно глядя на поворот направо, до которого оставалось всего несколько шагов. Незнакомцы держались все на том же расстоянии от меня, как и прежде. С южной стороны на улицу вывернула синяя машина. Я подумывала, не выскочить ли перед ней на дорогу, но, пока медлила в нерешительности, не зная, действительно ли меня преследуют, стало уже слишком поздно.
        До угла я дошла, но сразу увидела, что за очередным зданием передо мной тупик. Этого я не ожидала, поэтому пришлось быстро исправлять положение, перебежав через узкую проезжую часть на тротуар. На следующем углу улица закончилась, здесь висел знак «проезд запрещен». Я прислушалась к негромким шагам за моей спиной, не зная, пора бежать или еще рано. Но кажется, неизвестные отстали, и потом, я точно знала, что меня догонят: даже при попытке ускорить шаг я наверняка споткнусь и растянусь на тротуаре. Шаги и вправду звучали тише и дальше. На всякий случай я оглянулась и с облегчением убедилась, что теперь незнакомцев отделяет от меня шагов сорок. Однако оба смотрели на меня.
        Путь до следующего угла показался мне бесконечным. Я старалась держать темп, и парни, идущие за мной, постепенно отставали. Может, они поняли, что напугали меня, и пожалели об этом. Я увидела, как две машины проехали на север через перекресток, к которому я направлялась, и вздохнула с облегчением. Значит, как только я выберусь с этой пустынной улицы, вокруг прибавится людей. За угол я свернула с благодарным вздохом.
        И замерла.
        По обе стороны улицы тянулась глухая стена без окон и дверей. Впереди, на расстоянии двух перекрестков, виднелись уличные фонари, машины и пешеходы, но до них было слишком далеко. Потому что посередине улицы, прислонившись к левой стене, стояли еще двое парней из той же компании, и оба с довольными ухмылками смотрели на меня, приросшую к тротуару. Только тогда я поняла, что меня вовсе не преследовали.
        А загоняли в ловушку.
        Я простояла на месте всего секунду, но она показалась мне бесконечно долгой. Рывком повернувшись, я перебежала через улицу, с упавшим сердцем понимая, что все напрасно. Теперь шаги за спиной слышались громче.
        - Ну вот мы и встретились. - Гулкий голос плотного темноволосого парня разорвал тишину и заставил меня вздрогнуть. В сгущающихся сумерках мне показалось, что он смотрит не на меня.
        - Ага, - громко ответил один из тех, которые шли за мной, и я снова вздрогнула, бросившись прочь по улице. - Длинным путем прошлись.
        Мне пришлось сбавить скорость: расстояние между мной и двумя парнями у стены сокращалось слишком быстро. В случае чего я умею кричать во весь голос, и я уже набрала побольше воздуха, чтобы прибегнуть к этому средству, но в горле так пересохло, что я понятия не имела, услышит ли мой крик хоть кто-нибудь. Я сорвала сумочку с плеча и сжала ремешок в руке - чтобы расстаться с ней или превратить в оружие, как получится.
        Тем временем плотный парень отделился от стены и неторопливо направился через улицу. Я настороженно остановилась.
        - Не подходи! - предостерегла я, надеясь, что голос прозвучит резко и уверенно. Но в горле и вправду пересохло, получился хрип.
        - Не упрямься, крошка, - отозвался он, и за моей спиной снова захохотали.
        Я напряглась, приняла устойчивую позу и сквозь панику попыталась припомнить то немногое, что знала о самообороне. Удар ребром ладони снизу вверх - если повезет, сломать нос или вбить его в башку. Палец в глаз - подцепить, а лучше - выковырять. Ну и классический прием: коленом в пах. Вмешался мой внутренний голос, полный пессимизма, и напомнил, что мне и с одним из них не справиться, а их четверо. «Заткнись!» - велела я ему, пока ужас не парализовал меня. Сдаваться без боя я не собиралась. И сглотнула, чтобы закричать погромче.
        Внезапно из-за угла метнулся свет фар, и машина чуть не сбила плотного парня, который едва успел отскочить на тротуар. А я бросилась ей навстречу: этой машине придется или остановиться, или сбить меня. Но серебристый автомобиль вдруг вильнул и замер на месте так, что пассажирская дверца открылась прямо передо мной, на расстоянии пары шагов.
        - В машину! - скомандовал свирепый голос.
        Удивительно, как быстро исчез удушливый страх и меня охватило блаженное ощущение безопасности - это произошло еще до того, как я очутилась в машине, в ту же секунду, как услышала его голос. Я почти упала на сиденье и захлопнула за собой дверцу.
        В машине оказалось темно, свет не включился, даже пока дверца была открыта, в неяркой подсветке приборной доски я едва различала лицо Эдварда. С визгом шин он развернул машину в сторону севера и сорвал ее с места, направив на ошеломленных парней, застывших на проезжей части. Я успела заметить, как они бросились из-под колес врассыпную, и мы помчались прямо вперед, в сторону гавани.
        - Пристегнись, - велел он, и я заметила, что цепляюсь за сиденье обеими руками. Я быстро подчинилась, ремень безопасности громко щелкнул в темноте. Эдвард круто свернул влево и погнал машину прямо под несколько «кирпичей».
        Но я чувствовала себя в полной безопасности, и какое-то время мне абсолютно не было дела до того, куда мы едем. С невыразимым облегчением я смотрела на его лицо, благодарная не только за свое внезапное спасение. При тусклом свете я вглядывалась в его безупречные черты, пытаясь восстановить дыхание, пока до меня вдруг не дошло, что его лицо пылает убийственной яростью.
        - Все хорошо? - спросила я, удивившись своему осипшему голосу.
        - Нет, - зло отрезал он.
        Я притихла, изучая его лицо. Вдруг машина остановилась. Я огляделась по сторонам, но было так темно, что я различала лишь смутные силуэты деревьев у обочины. Видимо, мы уже выехали из города.
        - Белла! - проговорил он напряженно и сдавленно.
        - Что? - Мой голос звучал по-прежнему сипло, и я потихоньку попыталась прокашляться.
        - С тобой все хорошо? - На меня он все так же не смотрел, но ярость на его лице была очевидна.
        - Да, - еле слышно пискнула я.
        - Пожалуйста, помоги мне отвлечься. - В его тоне слышался приказ.
        - Извини, что?
        Он испустил раздраженный вздох.
        - Поболтай о каких-нибудь пустяках, пока я не успокоюсь, - объяснил он, закрыл глаза и потер переносицу.
        - Эм-м… - Я порылась в голове, пытаясь придумать какую-нибудь банальщину. - Как думаешь, завтра перед уроками переехать пикапом Тайлера Кроули или лучше не надо?
        Он все еще сидел зажмурившись, но уголок его губ дрогнул.
        - С какой стати?
        - Да он болтает, что ведет меня на выпускной - или спятил, или все еще пытается загладить вину за то, что чуть не прикончил меня… Так что если я теперь наеду на него, мы будем квиты, и он наконец отстанет. Можно, конечно, раздолбать его «сентру»: без тачки он никого никуда не пригласит… - понесло меня.
        - Я в курсе. - Голос Эдварда прозвучал чуть спокойнее.
        - Правда? - недоверчиво переспросила я. - С другой стороны, если его разобьет паралич, ему будет не до выпускного, - проворчала я, корректируя свои планы.
        Эдвард вздохнул и наконец открыл глаза.
        - Полегчало?
        - Не очень.
        Я ждала продолжения, но он молчал, откинув голову на спинку сиденья и глядя в потолок машины. Лицо стало суровым.
        - Что-то не так? - Я перешла на шепот.
        - Иногда мне трудно сдержать себя, Белла, - тоже шепотом объяснил он, глядя в окно прищуренными, как щелки, глазами. - Но я не могу сейчас вернуться и открыть охоту на этих… как бы мне этого ни хотелось… - Он отвернулся, снова сдерживая ярость. - По крайней мере, - добавил он, - я стараюсь убедить себя в этом.
        - Да уж… - ответа получше у меня не нашлось.
        Мы снова умолкли. Я взглянула на часы, встроенные в приборную доску машины: половина седьмого.
        - Джессика и Анджела станут волноваться, - пробормотала я. - Я должна была встретиться с ними.
        Не сказав ни слова, он завел машину, плавно развернулся и погнал к городу. Вскоре мы уже мчались под уличными фонарями и с той же быстротой лавировали между машинами на набережной. Эдвард припарковался у бордюра: мне казалось, его «вольво» ни за что не втиснется в это пространство, но он ухитрился поставить его на место с первой же попытки. В окно я увидела огни ресторана «Ла Белла Италия» и встревоженных Джесс и Анджелу, выходящих оттуда.
        - Откуда ты знаешь, где?.. - начала я, но осеклась, покачала головой и увидела, как Эдвард выходит из машины. - Ты что?
        - Веду тебя ужинать. - Он улыбался, но взгляд был жестким. Выйдя из машины, он захлопнул дверцу. Неловко повозившись со своим ремнем, я поспешила следом за Эдвардом. Он ждал меня на тротуаре.
        Эдвард заговорил, опередив меня:
        - Останови Джессику и Анджелу, пока я сам не пошел по их следу. Боюсь не сдержаться и выследить заодно и твоих новых приятелей.
        От угрозы в голосе Эдварда я содрогнулась.
        - Джесс! Анджела! - крикнула я вслед девчонкам, и когда они обернулись, помахала. Они кинулись ко мне, но явное облегчение на их лицах одновременно сменилось изумлением, когда они увидели, кто стоит рядом со мной. Обе в нерешительности остановились в нескольких шагах от нас.
        - Где же ты пропадала? - настороженно спросила Джессика.
        - Заблудилась, - смущенно призналась я. - А потом столкнулась с Эдвардом.
        - Можно мне присоединиться к вам? - обольстительным тоном осведомился Эдвард. По ошарашенным лицам моих подруг я поняла, что с ними он еще ни разу не пускал в ход свои чары.
        - Э-э… да, конечно, - выдохнула Джессика.
        - Но знаешь, Белла, мы вообще-то поужинали, пока ждали тебя… извини. - Анджела смутилась.
        - Ничего, мне есть не хочется, - пожала я плечами.
        - А по-моему, тебе необходимо перекусить. - Эдвард говорил негромко, но решительно, потом перевел взгляд на Джессику и обратился к ней чуть громче: - Не возражаешь, если сегодня домой Беллу отвезу я? Тогда вам не придется ждать, пока она поужинает.
        - Ага… без проблем… - Джессика прикусила губу, пытаясь по выражению моего лица определить, не против ли я. Пришлось подмигнуть ей. Мне не терпелось поскорее остаться наедине со своим спасителем. В голове теснилось столько вопросов, но задать их я могла только с глазу на глаз.
        - Хорошо. - Анджела оказалась догадливее Джессики. - До завтра, Белла… и Эдвард.
        Она схватила Джессику за руку и потащила к машине, припаркованной по другую сторону Ферст-стрит. Перед тем, как сесть в машину, Джесс обернулась и помахала мне, явно сгорая от любопытства. Я помахала в ответ, дождалась, когда подруги уедут, и повернулась к Эдварду.
        - Мне есть не хочется, честно, - сказала я, всматриваясь в его лицо. Оно было непроницаемым.
        - Ради меня.
        Он направился к двери ресторана и с непреклонным видом распахнул ее. Отнекиваться дальше не было смысла. С покорным вздохом я вошла в ресторан.
        В нем было немноголюдно, в городе продолжался мертвый сезон. Я заметила, каким взглядом хозяйка встретила Эдварда, и поняла ее. Прием нам оказали чуть более радушный, чем требовалось, и я, к своему удивлению, забеспокоилась. Хозяйка ресторана, натуральная блондинка, была на несколько сантиметров выше меня.
        - Столик на двоих?
        Голос Эдварда всегда звучал обольстительно независимо от того, хотел он этого или нет. Я заметила, как хозяйка метнула в меня взгляд и отвела его, довольная моей заурядностью и тем, как Эдвард старательно держался на расстоянии, избегая физического контакта со мной. Нас проводили к столику, за которым могли бы разместиться четверо, в самой многолюдной части зала.
        Я уже собиралась сесть, но Эдвард остановил меня, покачав головой.
        - А нет ли более уединенного места? - негромко, но твердо спросил он у хозяйки. И, если я не ошиблась, ловко сунул ей в руку чаевые. Я еще ни разу не видела, чтобы кто-то отказывался от предложенного столика, разве что в старых фильмах.
        - Конечно. - Хозяйка, удивленная не меньше, чем я, повела нас за перегородку, где по кругу располагались небольшие кабинеты, в том числе один свободный. - Подойдет?
        - Идеально. - Эдвард сверкнул улыбкой, на миг ослепив хозяйку.
        - М-м… официант сейчас подойдет к вам, - растерянно моргая и встряхивая головой, пообещала она, а потом отошла.
        - Нельзя так поступать с людьми, - упрекнула я. - Это некрасиво.
        - Поступать? Ты о чем?
        - Ослеплять их, как это делаешь ты. Бедняга сейчас на кухне наверняка отдышаться не может.
        Он, кажется, озадачился.
        - Да ладно тебе, - не поверила я. - Как будто ты не знаешь, какое впечатление производишь на людей!
        Он склонил голову набок, в глазах отразилось любопытство.
        - Значит, я ослепляю людей?
        - А ты разве не замечал? Думаешь, каждому так легко добиться своего?
        Мои вопросы он пропустил мимо ушей.
        - Тебя я тоже ослепляю?
        - Постоянно, - призналась я.
        К нам подошла официантка, вид у нее был выжидательный. Хозяйка определенно предупредила, что ей предстоит, и ожидания девушки оправдались. Игриво заложив за ухо короткую черную прядь, она вложила в улыбку чрезмерную дозу радушия.
        - Привет, я Эмбер. Что будете пить?
        Я не могла не заметить, что обращается она только к Эдварду.
        Он вопросительно посмотрел на меня.
        - Мне колу.
        Я словно спрашивала разрешения.
        - Две колы, - сказал он официантке.
        - Секундочку! - заверила девушка с такой же теплой улыбкой, как прежде. Но Эдвард не видел ее - он не сводил глаз с меня.
        - Ты что? - спросила я, когда она ушла.
        Его взгляд был прикован к моему лицу.
        - Как ты себя чувствуешь?
        - Нормально, - ответила я, удивленная настойчивым вопросом.
        - Не знобит, не тошнит, голова не кружится?
        - Да вроде нет.
        Мой озадаченный тон вызвал у него усмешку.
        - Вообще-то я все жду, когда у тебя начнется истерика. - На его лице возникла все та же бесподобная усмешка.
        - Ну и зря, - сказала я, когда снова обрела способность дышать. - Я умею вытеснять неприятные впечатления.
        - И все-таки мне будет спокойнее, когда внутри у тебя прибавится еды и сахара.
        Как по заказу, явилась официантка с нашей колой и корзинкой с хлебными палочками. Расставляя их на столе, она повернулась ко мне спиной.
        - Вы готовы сделать заказ? - спросила она Эдварда.
        - Белла?
        Официантка нехотя повернулась ко мне.
        Я назвала первое, что вычитала в меню:
        - Эм-м… мне равиоли с грибами.
        - А вам? - официантка одарила Эдварда еще одной улыбкой.
        - Мне ничего.
        Само собой.
        - Если передумаете - скажите мне, - кокетливая улыбка по-прежнему играла на ее лице, но Эдвард на нее даже не взглянул, и официантка ушла расстроенная.
        - Пей, - велел он.
        Я послушно пригубила колу, потом начала пить большими глотками, удивляясь неожиданной жажде. Опомнилась я, когда мой стакан был уже пуст, и Эдвард придвинул мне свой.
        - Спасибо, - пробормотала я. Пить хотелось по-прежнему. От ледяной газировки мне стало зябко, я поежилась.
        - Тебя знобит?
        - Это от колы, - объяснила я.
        - А куртку ты не взяла? - укоризненно спросил он.
        - Взяла. - Я взглянула на диванчик рядом с собой - там было пусто. - Ой, я же оставила ее в машине у Джессики, - спохватилась я.
        Эдвард принялся снимать свою куртку. Я вдруг поняла, что никогда не обращала внимания на то, как он одет, - ни сегодня, ни когда-либо раньше. Просто я была не в силах отвести взгляд от его лица. Но теперь я увидела, что куртка, которую он снимал, из светло-бежевой кожи, а под ней надета водолазка цвета слоновой кости. Она плотно облегала грудь, подчеркивая мышцы.
        Он протянул мне куртку, и я нехотя перестала глазеть на него.
        - Спасибо, - в очередной раз произнесла я, просовывая руки в рукава. Куртка была холодной, совсем как моя, когда я надевала ее по утрам после того, как она всю ночь провисела на сквозняке в прихожей. Я снова поежилась. От куртки изумительно пахло. Я принюхалась, пытаясь определить, что это за нежный запах. На одеколон не похоже. Рукава были мне длинноваты, и я поддернула их повыше, чтобы они не закрывали кисти.
        - Этот синий цвет хорошо гармонирует с твоей кожей, - заметил Эдвард, разглядывая меня. Я удивилась, опустила взгляд и, конечно, покраснела.
        Он придвинул мне корзинку с хлебными палочками.
        - Никакого шока у меня нет, и истерики не предвидится, - сказала я.
        - На твоем месте любой нормальный человек был бы в шоке. Но ты даже испуганной не выглядишь. - Он тревожно вгляделся мне в лицо, и я вдруг заметила, какими светлыми стали его глаза - светлее, чем когда-либо на моей памяти, оттенка золотистого жженого сахара.
        - С тобой мне очень спокойно, - загипнотизированная его глазами, я опять сказала чистую правду.
        Но это его не обрадовало. На мраморном лбу обозначились морщины. Он покачал головой и нахмурился.
        - Все намного сложнее, чем я предполагал, - пробормотал он себе под нос.
        Я выбрала хлебную палочку и принялась грызть ее, задумавшись над его словами. И гадая, стоит ли задавать вопросы.
        - Такие светлые глаза у тебя бывают, когда ты в хорошем настроении, - заметила я, стараясь отвлечь его от мыслей, из-за которых он посерьезнел и нахмурился. Уж не знаю, о чем он там думал.
        Он ошеломленно уставился на меня.
        - Что?
        - А когда у тебя черные глаза, ты злишься и психуешь, и я уже знаю, чего от тебя ждать, - продолжала я. - У меня на этот счет есть гипотеза.
        Он прищурился.
        - Опять?
        - Угу. - Я жевала хлебную палочку, изображая безразличие.
        - Надеюсь, на этот раз фантазия тебя не подвела… или ты по-прежнему заимствуешь идеи из комиксов? - Он еле заметно улыбнулся, подтрунивая надо мной, но глаза остались серьезными.
        - Ну нет, комиксы ни при чем, и моя фантазия тоже, - созналась я.
        - Ну и?.. - поторопил он.
        В этот момент к нам за перегородку принесли заказ. Я поняла, что мы бессознательно наклонились друг к другу, только когда разом выпрямились при виде официантки. Она поставила тарелку - равиоли в ней выглядели аппетитно, - и живо повернулась к Эдварду.
        - Не передумали? - спросила она. - Вам от меня ничего не нужно?
        Вопрос звучал двусмысленно, но мне, возможно, просто показалось.
        - Нет, спасибо, разве что еще колы, будьте любезны. - Длинной белой кистью он указал на пустые стаканы передо мной.
        - Сейчас. - Она забрала стаканы и ушла.
        - Так что ты говорила? - спросил Эдвард.
        - Расскажу в машине. Но только если… - Я умолкла.
        - Условия ставишь? - Он вскинул бровь, голос не предвещал ничего хорошего.
        - А как же. Надо же кое-что прояснить.
        - А как же.
        Официантка принесла еще два стакана колы. На этот раз она поставила их на стол молча и сразу ушла.
        Я сделала глоток.
        - Валяй, - поторопил он.
        Я начала с самого простого. На мой взгляд.
        - Почему ты здесь, в Порт-Анджелесе?
        Не глядя на меня, он медленно сложил большие ладони на столе. Потом взглянул на меня из-под ресниц, и на лице возникла тень усмешки.
        - Дальше.
        - Но этот же самый легкий, - возразила я.
        - Дальше, - повторил он.
        В недоумении я отвела взгляд, развернула салфетку, в которую были завернуты приборы, взяла вилку и осторожно подцепила на нее равиоли. По-прежнему не глядя на Эдварда, положила равиоли в рот и задумчиво принялась жевать. Вкусные грибы. Проглотив их и запив еще глотком колы, я наконец посмотрела ему в глаза.
        - Ладно. - Глядя на него в упор, я с расстановкой продолжила: - Предположим - чисто гипотетически, конечно, - что некто знает, о чем думают другие люди, ну, знаешь, умеет читать чужие мысли… за редким исключением.
        - За единственным исключением, - поправил он. - Гипотетически.
        - Хорошо, пусть будет единственным. - Он подыгрывал мне, и я пришла в восторг, но старалась вести себя как ни в чем не бывало. - И как же это происходит? Есть ли какие-то ограничения? Каким образом этот… некто находит другого человека точно вовремя? Как он узнает, что она в беде?
        Я понятия не имела, есть ли хоть какой-то смысл в моих запутанных вопросах.
        - Гипотетически? - переспросил он.
        - Само собой.
        - Ну, если… этот некто…
        - Пусть будет Джо, - предложила я.
        Он иронически улыбнулся.
        - Стало быть, Джо. Этому Джо достаточно не отвлекаться, и точное время знать уже не обязательно. - Он покачал головой и закатил глаза. - Только тебе под силу умудриться вляпаться в неприятности в таком маленьком городишке. Знаешь, ты ведь могла на целое десятилетие испортить в нем статистику уровня преступности.
        - Мы рассуждаем чисто гипотетически, - ледяным тоном напомнила я.
        Он рассмеялся, и его глаза потеплели.
        - Точно, - согласился он. - Будем называть тебя «Джейн»?
        - Как ты узнал? - спросила я, оставив напрасные попытки сдержать любопытство. Сама не замечая, я снова придвинулась к нему.
        Он, похоже, колебался, мучимый внутренней дилеммой. Наши взгляды встретились, и я догадалась: прямо в эту минуту он решает, стоит ли просто сказать мне правду.
        - Послушай, ты можешь мне довериться, - пробормотала я и, не задумываясь, попыталась коснуться его сложенных ладоней, но он отодвинул их, и я убрала руки.
        - Даже не знаю, есть ли у меня еще выбор. - Он понизил голос почти до шепота. - Я ошибся, ты гораздо наблюдательнее, чем я полагал.
        - А я думала, ты всегда прав.
        - Раньше был всегда. - Он снова покачал головой. - Насчет тебя я ошибся еще в одном: ты притягиваешь к себе не просто неприятности. Ты, как магнит, тянешь к себе настоящие беды. Если в радиусе десяти километров есть хоть какая-нибудь опасность, она обязательно найдет тебя.
        - Ты и себя относишь к этой категории? - догадалась я.
        Его лицо стало холодным и бесстрастным.
        - Однозначно.
        Я снова протянула руки через стол, и, несмотря на его попытку отстраниться, робко коснулась тыльной стороны его ладони кончиками пальцев. Кожа Эдварда была холодной и твердой, как камень.
        - Спасибо, - с искренней благодарностью произнесла я. - Ты спас меня уже во второй раз.
        Его лицо смягчилось.
        - Пусть третьего не будет, ладно?
        Я нахмурилась, но кивнула. Рука Эдварда выскользнула из-под моей. Руки он спрятал под стол, но наклонился ко мне.
        - Я последовал за тобой в Порт-Анджелес, - скороговоркой признался он. - Никогда прежде я даже не пытался спасать кому-то жизнь, и оказалось, что это гораздо сложнее, чем я думал. Но вероятно, все дело в тебе. В жизни обычных людей, как правило, намного меньше катастроф. - Он помолчал.
        Я думала, что встревожусь, узнав, что он следил за мной, но вместо этого испытала непривычный прилив удовольствия. Он смотрел на меня во все глаза, вероятно, не понимая, почему мои губы вдруг непроизвольно растянулись в улыбке.
        - А тебе никогда не приходило в голову, что, может, это пришел мой черед - в первый раз, когда меня чуть не переехал фургон, а ты помешал судьбе? - чтобы отвлечься, предположила я.
        - Тот раз был не первый, - возразил он еле слышно. Я удивленно посмотрела на него, но он опустил глаза. - Впервые твой черед пришел, когда мы встретились.
        При этих словах мое сердце сжалось от страха, разом вернулись воспоминания о яростном взгляде черных глаз, каким он окинул меня в тот день… но ошеломляющее спокойствие, которое я теперь ощущала в его присутствии, заставило воспоминания отступить. К тому времени, как он испытующе вгляделся в мое лицо, от недавнего страха на нем не осталось и следа.
        - Помнишь? - спросил он. Его ангельское лицо помрачнело.
        - Да. - Я хранила спокойствие.
        - И все-таки сейчас ты сидишь здесь. - Он поднял бровь, в голосе сквозило недоверие.
        - Да, сижу… благодаря тебе. - Я сделала паузу. - Но как ты узнал, где искать меня сегодня? - напомнила я свой вопрос.
        Эдвард плотно сжал губы и посмотрел на меня, прищурясь, снова принимая решение. Потом перевел взгляд на мою полную тарелку и опять на мое лицо.
        - Ешь, тогда объясню, - поставил он условие.
        Я подцепила на вилку равиоли и сунула в рот.
        - Не думал, что это настолько хлопотно - держать тебя под наблюдением. Обычно я без труда нахожу человека, стоит мне лишь один раз услышать его мысли. - Он тревожно посмотрел на меня, и я обнаружила, что сижу как статуя. Пришлось заставить себя проглотить все, что было во рту, наколоть на вилку еще равиоли и забросить в рот.
        - Я продолжал наблюдать за Джессикой, но не особенно пристально, потому что найти на свою голову приключения в таком городе, как Порт-Анджелес, способна только ты. А когда сообразил, что рядом с Джессикой тебя уже нет, отправился искать тебя в книжный, о котором она думала. Сразу стало ясно, что туда ты не заходила и направилась на юг. Я понял, что вскоре ты повернешь обратно, поэтому просто ждал, заглядывая в мысли то одного, то другого прохожего, чтобы проверить, не видел ли тебя кто-нибудь из них, и понять, где ты находишься. Для беспокойства не было причин… но меня не покидала странная тревога… - Он задумался, глядя сквозь меня, и, похоже, видел то, что я и вообразить не могла. - Тогда я начал ездить кругами и… прислушиваться. Солнце садилось, я уже собирался бросить машину и пойти по твоему следу пешком. А потом… - Он умолк и во внезапном приливе ярости стиснул зубы. Овладеть собой он сумел не сразу.
        - Что же потом? - шепотом спросила я. Он по-прежнему смотрел мимо меня.
        - Я услышал, о чем они думают, - прорычал он и слегка поднял губу, оскалив зубы. - Я увидел твое лицо у него в мыслях. - Он вдруг наклонился вперед, поставил локоть на стол и прикрыл ладонью глаза. Это порывистое движение напугало меня.
        - Было очень… тяжело, ты даже не представляешь, как трудно мне было просто увезти тебя и оставить их… в живых. - Из-под ладони его голос звучал глухо. - Я мог бы отпустить тебя с Джессикой и Анджелой, но боялся, что едва останусь один, как брошусь на поиски… этих уродов, - признался он шепотом.
        Ошеломленная, я сидела молча, мысли стали бессвязными. Руки я сложила на коленях, от слабости обмякла, привалившись к спинке. Эдвард по-прежнему прикрывал ладонью лицо и сидел так неподвижно, словно был высечен из камня, который напоминала его кожа.
        Когда он наконец поднял голову, то впился в мои глаза взглядом, полным вопросов.
        - Готова ехать домой? - спросил он.
        - Готова, - подтвердила я, безмерно благодарная за то, что у нас впереди еще целый час пути. Расстаться прямо сейчас с Эдвардом я просто не могла.
        Официантка появилась словно по команде. Или потому, что следила за нами.
        - Ну, как у вас дела? - поинтересовалась она Эдварда.
        - Счет, пожалуйста. Благодарю. - Его голос прозвучал негромко, но резковато - сказывалось напряжение нашего недавнего разговора. Видимо, это сбило официантку с толку. Эдвард выжидательно поднял глаза.
        - Да-да, - сбивчиво выговорила она. - Вот, пожалуйста, - вынув маленькую кожаную папку из кармана своего черного фартука, она положила ее перед Эдвардом.
        К этому моменту он уже успел достать купюру, вложил ее в папку и сразу вернул официантке.
        - Сдачи не надо. - Он улыбнулся и встал, и я неуклюже поднялась на ноги.
        Официантка ответила ему манящей улыбкой.
        - Всего доброго.
        Он коротко поблагодарил ее, но смотрел при этом на меня. Я с трудом удержалась, чтобы не улыбнуться.
        Сопровождая меня к двери, он по-прежнему избегал прикосновений. Я вспомнила рассказ Джессики о том, что они с Майком уже почти достигли стадии первого поцелуя, и вздохнула. Эдвард посмотрел на меня с таким любопытством, что я испугалась, как бы он не прочитал мои мысли.
        Он галантно открыл пассажирскую дверцу «вольво», придержал ее, пока я садилась, и мягко закрыл. Я смотрела, как он обходит машину спереди, уже в который раз изумляясь его грации. Казалось бы, к этому времени мне следовало к ней привыкнуть, но я по-прежнему следила за его движениями с замиранием сердца.
        Сев в машину, он сразу же завел двигатель и включил печку на полную мощность. На улице резко похолодало, но в куртке Эдварда мне было тепло, и я с удовольствием принюхивалась к ее запаху, стараясь, чтобы он не заметил этого.
        Эдвард с легкостью влился в транспортный поток, и когда мы вылетели на скоростное шоссе, повернулся ко мне.
        - Итак, - со значением произнес он, - теперь твоя очередь.
        Глава 9
        Гипотеза
        - Можно еще один вопрос? - попросила я, с опаской глядя на мелькающие вдоль обочины деревья. Мне казалось, что Эдвард едет слишком быстро и почти не следит за дорогой.
        Он вздохнул.
        - Один, - разрешил он и настороженно поджал губы.
        - Слушай… а как ты понял, что я не заходила в книжный, а сразу отправилась на юг?
        Раздумывая, он отвел глаза.
        - Мне казалось, мы теперь откровенны друг с другом, - буркнула я.
        Он сдержал улыбку.
        - Ну хорошо: я следовал за тобой по запаху.
        Он устремил взгляд на дорогу, а я тем временем успела состроить гримасу. С ответом я не нашлась, но постаралась взять его слова на заметку, чтобы позже обдумать как следует. Сейчас, когда он наконец-то удостоил меня объяснениями, я хотела узнать как можно больше.
        - Ты так и не ответил на один из моих первых вопросов… - Я попыталась выиграть время.
        - Какой? - недовольно спросил он.
        - Как ты читаешь мысли? Ты можешь прочитать мысли любого человека, где бы он ни был? Как ты это делаешь? А остальные в твоей семье?.. - Я чувствовала себя по-дурацки, спрашивая о том, во что сама ни капельки не верила.
        - Это уже не один вопрос, - заметил он.
        Я в ожидании смотрела на него.
        - Нет, так умею только я. Но не всегда и не везде. Я должен достаточно хорошо знать человека, которого читаю. Чем лучше знаком мне чей-то… «голос», тем больше расстояние, с которого я могу расслышать его. Но все равно это расстояние не превышает нескольких километров. - Он помолчал. - Это все равно что находиться в огромном зале, полном людей, которые говорят все разом. Голоса на заднем плане сливаются в гул. Иногда мне удается сосредоточиться на одном из них, но лишь в том случае, если этот человек мыслит ясно.
        Так что обычно я отключаюсь от этого гула - порой он здорово отвлекает. И потом, так проще казаться нормальным. - Эдвард нахмурился. - Мне постоянно приходится следить за тем, чтобы отвечать не на мысли, а на слова, которые произносит мой собеседник.
        - Как думаешь, почему ты не слышишь мои мысли? - полюбопытствовала я.
        Он ответил загадочным взглядом.
        - Не знаю, - пробормотал он. - Могу лишь предположить, что твой разум работает не так, как у всех. Как будто ты мыслишь на длинных волнах, а я способен принимать только ультракороткие. - Вдруг развеселившись, он усмехнулся.
        - Мои мозги работают неправильно? Значит, я урод? - Его слова задели меня больнее, чем следовало ожидать - вероятно, потому, что предположение попало не в бровь, а в глаз. Я всегда подозревала то же самое, и теперь, когда мои предположения подтвердились, расстроилась.
        - Не знаю, почему ты считаешь себя уродом. - Он рассмеялся. - Ведь голоса в голове у меня, да и то лишь гипотетически… - Его лицо снова стало непроницаемым. - И мы снова вернулись к разговору о тебе.
        Я вздохнула. С чего начать?
        - А мне казалось, мы теперь откровенны друг с другом, - мягко напомнил он.
        Пытаясь подобрать слова, я впервые за все время отвела взгляд от его лица и случайно посмотрела на спидометр.
        - Господи, сбавь скорость! - закричала я.
        - В чем дело? - удивился он, но скорость не сбросил.
        - Ты гонишь под сто шестьдесят километров в час! - Я снова сорвалась на крик, бросила перепуганный взгляд в окно, но было так темно, что я мало что увидела - только длинный лоскут шоссе в голубоватом свете фар. По обе стороны от шоссе высился черный лес, и при скорости, с которой мы неслись, этот лес казался сплошной стеной.
        - Успокойся, Белла. - Он закатил глаза, но не притормозил.
        - Хочешь, чтобы мы разбились?
        - Мы не разобьемся.
        Я попыталась понизить голос.
        - Куда ты так спешишь?
        - Я всегда так езжу. - Он повернулся ко мне и усмехнулся.
        - На дорогу смотри!
        - Белла, я ни разу не попадал в аварию, меня никогда даже не штрафовали. - Он ухмыльнулся и постучал себя по лбу. - У меня здесь антирадар.
        - Кошмар, - кипела я. - Ты забыл, что Чарли полицейский? Меня приучили соблюдать правила дорожного движения. И потом, если твой «вольво» обмотается кренделем вокруг дерева, - тебе-то что, отряхнулся и пошел дальше!
        - Возможно, - согласился он с коротким жестким смешком. - А ты так не сможешь. - Он вздохнул, и я с облегчением увидела, как стрелка медленно опустилась к ста тридцати километрам. - Довольна?
        - Почти.
        - Не выношу медленной езды, - пробурчал он.
        - По-твоему, это медленно?!
        - Довольно разговоров о том, как я вожу машину, - отрезал он. - Я все еще жду рассказа о твоей новой гипотезе.
        Я прикусила губу. Взгляд его медовых глаз, обращенный на меня, вдруг смягчился.
        - Я не буду смеяться, - пообещал он.
        - Я больше опасаюсь, что ты рассердишься.
        - Все так плохо?
        - В общем, да.
        Он ждал. Я изучала собственные руки, поэтому не видела его лица.
        - Начинай. - Голос Эдварда звучал спокойно.
        - Я не знаю, с чего начать, - призналась я.
        - С начала. Ты говорила, что твоя фантазия тут ни при чем.
        - Верно.
        - Тогда что же навело тебя на эту мысль - книга? Фильм? - пытался угадать он.
        - Нет, то, что случилось в субботу на побережье. - Я рискнула посмотреть ему в лицо. Он выглядел озадаченным. - Там я встретилась с давним знакомым - Джейкобом Блэком, - продолжала я. - Чарли дружил с его отцом, когда я была еще маленькой.
        Эдвард по-прежнему ничего не понимал.
        - Отец Джейкоба - один из старейшин племени квилетов, - нерешительно добавила я. Озадаченное выражение словно приросло к лицу Эдварда. - Мы пошли прогуляться… - О том, как я обманом вытянула из Джейкоба правду, я умолчала. - Он рассказывал мне старые легенды, хотел напугать, наверное. Одна из них была про… - Я замялась.
        - Продолжай.
        - Про вампиров. - Сама не заметив, я вдруг перешла на шепот. На Эдварда я старалась не смотреть, но видела, как судорожно сжались на руле его пальцы.
        - И ты сразу вспомнила про меня? - Он все еще был спокоен.
        - Нет. Он… упомянул твою семью.
        Он молчал, глядя на дорогу.
        Я вдруг встревожилась и попыталась защитить Джейкоба.
        - Сам он считает это глупыми суевериями, - поспешно добавила я. - Он и не рассчитывал, что я в них поверю. - Оправдание показалось мне недостаточным, и пришлось признаться: - Это я виновата, я вынудила его рассказать мне эту легенду.
        - Почему?
        - Лорен удивлялась, почему ты не поехал с нами - хотела мне досадить. А парень постарше, тоже индеец, сказал, что в резервации ваша семья не появляется, но таким тоном, словно вкладывал в эти слова какой-то особый смысл. Вот я и предложила Джейкобу пройтись, чтобы выяснить у него, в чем дело, - созналась я, повесив голову.
        Вдруг он расхохотался, напугав меня. Я уставилась на него: он продолжал смеяться, но в глазах плескалась ярость.
        - И как же ты это выяснила? - спросил он.
        - Попробовала пофлиртовать с ним - сама не ожидала, что получится. - Мне и сейчас не верилось, когда я вспоминала об этом.
        - Хотел бы я на это посмотреть. - Он недобро хмыкнул. - А еще меня обвиняла, будто я ослепляю людей! Бедный Джейкоб Блэк.
        Я вспыхнула и уставилась в темноту за окном.
        - И что же было потом? - спросил он немного погодя.
        - Я полезла искать информацию в Интернете.
        - И он подтвердил твои догадки? - Голос Эдварда звучал почти равнодушно, но пальцы с силой сжимались на руле.
        - Нет. Ничего не совпало. Почти все, что нашлось, выглядело глупо. И… - Я осеклась.
        - Что?
        - Я решила, что все это не имеет значения.
        - Не имеет значения?
        Услышав, каким тоном он задал этот вопрос, я обернулась: наконец мне удалось пробить броню его спокойствия. Выражение на лице Эдварда было скептическим, но лишь с легким оттенком гнева, которого я боялась.
        - Да, - тихо подтвердила я. - Для меня не имеет значения, кто ты такой.
        Голос Эдварда стал резким и насмешливым.
        - Тебе безразлично, что я чудовище? Не человек?
        - Да.
        Он помолчал, снова глядя прямо перед собой. Его лицо было суровым и холодным.
        - Сердишься… - Я вздохнула. - Лучше бы я ничего тебе не рассказывала.
        - Нет, - возразил он, но голос был жестким. - Я предпочитаю знать, о чем ты думаешь, даже если тебе самой твои мысли кажутся бредом.
        - Значит, я снова ошиблась? - с вызовом спросила я.
        - Речь не об этом. «Не имеет значения»! - передразнил меня он и скрипнул зубами.
        - Так я права? - ахнула я.
        - А не все ли равно?
        Я тяжело вздохнула.
        - Вообще-то нет. - Я помолчала. - Но мне хотелось бы знать правду. - К счастью, мой голос прозвучал бесстрастно.
        Он вдруг сдался:
        - Что тебе хотелось бы знать?
        - Сколько тебе лет?
        - Семнадцать, - сразу ответил он.
        - И давно тебе семнадцать?
        Губы дрогнули.
        - Довольно давно, - признался он наконец.
        - Ясно. - Я улыбнулась, радуясь тому, что он по-прежнему откровенен со мной. Он оглядел меня пристально, совсем как раньше, когда опасался, что у меня начнется истерика. Успокаивая его, я улыбнулась шире, и он нахмурился.
        - Только не смейся! Разве тебе можно выходить днем?
        Он все равно засмеялся.
        - Выдумки.
        - И солнце не сожжет?
        - Выдумки.
        - И в гробу не надо спать?
        - Выдумки. - Он помедлил и добавил: - Я не сплю.
        До меня дошло не сразу.
        - Вообще не спишь?
        - Никогда, - еле слышно подтвердил он и с меланхоличным видом повернулся ко мне. Под взглядом золотистых глаз я растеряла все мысли, и только таращилась на него, пока он не отвел взгляд.
        - О самом главном ты до сих пор не спросила. - Голос прозвучал резко, взгляд стал холодным.
        Я растерянно заморгала.
        - О чем это?
        - А разве тебе не интересно, чем я питаюсь? - саркастически уточнил он.
        - А-а, это… - пробормотала я.
        - Вот именно, - жестко продолжил он. - Неужели не хочешь спросить, пью ли я кровь?
        Я вздрогнула.
        - Ну, об этом я знаю от Джейкоба.
        - И что же он тебе наговорил? - бесстрастно спросил он.
        - Что вы… не охотитесь на людей. Сказал, что твоя семья считается не опасной, потому что вы охотитесь только на животных.
        - Он правда сказал, что мы не опасные? - Скептицизм Эдварда был очевиден.
        - Нет, не так. Он сказал, что вы якобы не опасны. Но квилеты из осторожности не хотят, чтобы вы появлялись на их земле.
        Его взгляд был по-прежнему направлен вперед, но я не знала, следит он за дорогой или нет.
        - Значит, он прав? Насчет охоты на людей? - Я старалась, чтобы мой голос звучал ровно.
        - Квилеты памятливы, - шепотом произнес он.
        Я приняла его ответ как утвердительный.
        - Но не стоит терять бдительность, - предостерег он. - Квилеты правильно делают, что сторонятся нас. Мы опасны, несмотря ни на что.
        - Ничего не понимаю.
        - Мы стараемся держаться, - медленно объяснил он. - Обычно это нам удается. Но порой и мы совершаем ошибки. Как я, например, когда остался с тобой наедине.
        - По-твоему, это ошибка? - Я различила в своем голосе грусть, но не знала, заметит ли ее и Эдвард.
        - И очень опасная, - пробормотал он.
        Мы умолкли. Я смотрела, как лучи фар повторяют очертания поворотов шоссе. Они двигались слишком быстро, происходящее напоминало не реальность, а видеоигру. Я сознавала, что время ускользает так же стремительно, как черная лента шоссе из-под колес, и ужасно боялась, что больше мне никогда не представится шанса поговорить с Эдвардом так, как сейчас - открыто, без преград, разделяющих нас. Его слова предвещали конец, а я об этом даже помыслить не могла. Больше я не желала терять ни минуты, проведенной с ним.
        - Рассказывай, - с отчаянием попросила я. Что угодно, лишь бы слушать его.
        Он метнул в меня взгляд, удивляясь, как изменился мой голос.
        - Что еще ты хочешь узнать?
        - Почему вы охотитесь на животных, а не на людей, - подсказала я, и голос снова дрогнул в отчаянии. На глаза навернулись слезы, я боролась с горем, угрожающим захлестнуть меня.
        - Не хочу быть чудовищем, - очень тихо ответил Эдвард.
        - Одних животных ведь недостаточно?
        Он помолчал.
        - Не знаю точно, прав ли я, но, по-моему, так жить - все равно что питаться только тофу и соевым молоком. Мы называем себя вегетарианцами, это шутка, понятная только в нашем кругу. Такая пища не до конца утоляет голод - точнее, жажду. Однако она придает нам сил и помогает сдерживаться. Почти всегда. - В голосе послышались зловещие нотки. - Порой бывает особенно трудно.
        - Сейчас тебе трудно? - спросила я.
        Он вздохнул.
        - Да.
        - Но сейчас ты не голодный, - уверенно объявила я - утверждая, а не спрашивая.
        - С чего ты взяла?
        - Определила по твоим глазам. Я же сказала, что у меня появилась еще одна гипотеза. Я заметила, что люди, а мужчины в особенности, чаще злятся, когда их мучает голод.
        Он хмыкнул.
        - А ты наблюдательная.
        Я не ответила: вслушиваясь в его смех, я старалась получше запомнить его.
        - На выходных ты охотился вместе с Эмметтом? - спросила я, когда он отсмеялся.
        - Да. - Он помолчал, не зная, стоит ли рассказывать мне об этом. - Уезжать мне не хотелось, но пришлось. Мне легче рядом с тобой, когда я не чувствую жажды.
        - Почему тебе не хотелось уезжать?
        - Вдали от тебя мне… тревожно. - Его взгляд был мягким, но пристальным, от него мои кости словно плавились. - Когда в прошлый четверг я просил тебя не свалиться в воду и не попасть под машину, я не шутил. Все выходные я беспокоился о тебе и больше ни о чем не мог думать. После того, что случилось сегодня, мне с трудом верится, что ты благополучно провела выходные и осталась целой и невредимой. - Он покачал головой и вдруг как будто припомнил что-то: - Вернее, почти невредимой.
        - Что?
        - Ладони, - напомнил он. Я перевела взгляд на почти зажившие порезы на собственных ладонях. От глаз Эдварда ничто не ускользало.
        - Упала, - вздохнула я.
        - Так я и думал. - Уголки губ приподнялись. - Поскольку речь о тебе, могло быть гораздо хуже, и эта вероятность не давала мне покоя все время, пока я был в отъезде. Эти три дня выдались очень долгими. Я успел изрядно потрепать нервы Эмметту. - Он грустно улыбнулся мне.
        - Три дня? А разве вы не сегодня вернулись?
        - Нет, еще в воскресенье.
        - Тогда почему же никто из ваших не появлялся в школе? - Вспоминая, как измучалась за время его отсутствия, я испытала раздражение, граничащее со злостью.
        - Ну, ты же сама спрашивала, не жжет ли меня солнце, - нет, не жжет. Но в солнечную погоду мне лучше не выходить - по крайней мере, там, где меня может кто-нибудь увидеть.
        - Почему?
        - Покажу когда-нибудь, - пообещал он.
        Некоторое время я обдумывала его слова.
        - Но позвонить-то мне ты мог, - сообразила я.
        Он озадачился.
        - Но я же знал, что с тобой все в порядке.
        - Зато я не знала, где ты. И мне… - Я смутилась и опустила глаза.
        - Тебе - что? - Его бархатистый голос завораживал.
        - Мне это не понравилось. Не видеть тебя. Я тоже беспокоилась, - проговорив это, я покраснела.
        Он молчал. Я в тревоге подняла глаза и увидела на его лице боль.
        - Нет… - тихо простонал он. - Так нельзя.
        Я не поняла, в чем дело.
        - Что такого я сказала?
        - А разве ты не видишь, Белла? Одно дело - мучиться самому, и совсем другое - когда страдаешь ты. - Его полные боли глаза были устремлены на дорогу, слова сыпались так быстро, что я едва успевала понимать их смысл. - Не хочу слышать, что тебе пришлось так тяжело. - Голос был негромким, но настойчивым. Его слова ранили меня. - Так нельзя. Это небезопасно. Я опасен, Белла. Пожалуйста, постарайся это понять.
        - Нет. - Несмотря на все старания сдержаться, я выглядела надутым ребенком.
        - Я не шучу, - зарычал он.
        - Я тоже. Я же сказала: не имеет значения, кто ты. Уже слишком поздно.
        - Не смей так говорить! - негромко и хрипло воскликнул он.
        Я прикусила губу, радуясь, что он не понимает, как мне больно, и засмотрелась на дорогу. Должно быть, мы уже почти приехали. Слишком уж быстро он гнал.
        - О чем задумалась? - все тем же резким тоном спросил он. Я лишь покачала головой, не доверяя своему голосу. Чувствуя взгляд Эдварда на своем лице, я упорно смотрела вперед.
        - Ты плачешь? - Похоже, он пришел в смятение. Только теперь я поняла, что слезы, навернувшиеся на глаза, все-таки пролились, и быстро провела ладонью по щеке.
        - Нет, - ответила я срывающимся голосом.
        Я увидела, как он нерешительно протянул ко мне правую руку, но вдруг замер и снова взялся за руль.
        - Прости. - Голос был полон сожаления. Я поняла, что он извиняется не только за резкие слова, расстроившие меня.
        Ночная тьма безмолвно неслась мимо нас.
        - Объясни мне одну вещь, - помолчав еще минуту, попросил он.
        - Какую?
        - О чем ты думала сегодня прямо перед тем, как я выехал из-за угла? Выражение твоего лица я не понял: ты как будто не испугалась, а на чем-то старательно сосредоточилась.
        - Пыталась вспомнить, как обезвредить нападающего - ну, знаешь, в целях самообороны. Собиралась вбить ему нос в башку. - Вспомнив темноволосого парня, я ощутила прилив ненависти.
        - Ты готовилась драться с ними? - Он встревожился. - Неужели тебе не пришло в голову убежать?
        - На бегу я часто падаю, - призналась я.
        - А позвать на помощь?
        - Как раз собиралась.
        Он покачал головой.
        - Ты была права: я действительно мешаю судьбе, спасая тебе жизнь.
        Я вздохнула. Мы сбавили скорость, проезжая пригороды Форкса. Поездка заняла меньше двадцати минут.
        - Завтра увидимся? - настойчиво спросила я.
        - Да, мне ведь тоже сдавать сочинение, - улыбнулся он. - Займу тебе место в кафетерии.
        После всего, что случилось сегодня, это обещание прозвучало нелепо, но от него у меня радостно забилось сердце, и я на время утратила дар речи.
        Мы подъехали к дому Чарли. В окнах горел свет, мой пикап стоял на месте, все выглядело как обычно. Как будто я проснулась. Эдвард остановил машину, но я не спешила выйти.
        - Так ты обещаешь завтра быть в школе?
        - Обещаю.
        Я подумала немного и кивнула, потом принялась снимать его куртку, в последний раз вдохнув ее запах.
        - Оставь себе, ведь тебе завтра не в чем ехать, - напомнил он.
        Но я сунула куртку ему в руки.
        - Не хочу объясняться с Чарли.
        - Ах, да, - усмехнулся он.
        Я медлила, взявшись за дверную ручку и стараясь отдалить расставание.
        - Белла… - начал он совсем другим тоном - серьезным, но нерешительным.
        - Что? - Я обернулась к нему слишком поспешно.
        - Пообещаешь мне кое-что?
        - Хорошо, - согласилась я и сразу пожалела о том, что не выдвинула никаких условий. А если он потребует, чтобы я держалась от него подальше? Сдержать это обещание я не смогу.
        - Не ходи в лес одна.
        В полном замешательстве я уставилась на него.
        - Почему?
        Он нахмурился, напряженно глядя не на меня, а в окно.
        - Я - не самое опасное, что есть в здешних местах. Давай этим и ограничимся.
        Он произнес эти слова так мрачно, что меня слегка передернуло.
        - Как скажешь. - По крайней мере, такое обещание легко сдержать.
        - До завтра. - Он вздохнул, и я поняла: он хочет, чтобы я ушла.
        - До завтра. - Я нехотя открыла дверцу.
        - Белла! - Я обернулась, он наклонился, и его бледное прекрасное лицо оказалось на расстоянии нескольких сантиметров от моего. Мое сердце остановилось.
        - Спокойной ночи, - пожелал он. Его дыхание овеяло мое лицо, ошеломив тем же самым утонченным ароматом, которым пропиталась куртка, только более насыщенным. Потрясенная, я могла лишь моргать. Он отстранился.
        Наконец мой мозг каким-то образом пришел в чувство, и ко мне снова вернулась способность двигаться. Я неуклюже выбралась из машины, держась за дверцу, чтобы не упасть. Кажется, Эдвард хмыкнул, но звук был слишком тихим - возможно, мне просто почудилось.
        Эдвард дождался, когда я доковыляю до двери, потом потихоньку завел двигатель. Я обернулась, чтобы проводить взглядом серебристую машину, скрывающуюся за поворотом, и вдруг заметила, как холодно на улице.
        Машинально я достала ключ, отперла дверь и шагнула через порог.
        Чарли крикнул из гостиной:
        - Белла?
        - Да, пап, это я. - Я зашла к нему. Он смотрел бейсбол.
        - Рановато вернулась.
        - Разве? - удивилась я.
        - Еще и восьми нет, - сообщил он. - Хорошо съездили?
        - Ага, очень. - У меня закружилась голова при попытке вспомнить, с чего началась поездка. - И Джессика, и Анджела нашли подходящие платья.
        - У тебя все хорошо?
        - Просто устала. Находилась пешком.
        - Ну, тогда надо прилечь. - Он забеспокоился. Я попыталась представить себе, как выгляжу.
        - Только сначала позвоню Джессике.
        - А ты разве не с ней приехала? - удивился он.
        - С ней, конечно, но забыла куртку у нее в машине. Надо предупредить, чтобы она захватила ее завтра в школу.
        - Дай ей хотя бы доехать до дома.
        - Точно, - согласилась я.
        В кухне я устало рухнула на стул. Голова кружилась. Держись, велела я себе.
        Телефон зазвонил внезапно, я вздрогнула и схватила трубку.
        - Алло? - задыхаясь, выпалила я.
        - Белла?
        - А, Джесс! Я как раз собиралась звонить тебе.
        - Ты уже дома? - Она явно вздохнула с облегчением и удивилась.
        - Да. Забыла у тебя в машине куртку - ты не захватишь ее завтра?
        - Конечно. А теперь выкладывай! - потребовала она.
        - М-м… завтра на тригонометрии, ладно?
        Она сообразила, в чем дело.
        - Отец рядом?
        - Вот именно.
        - Ладно, тогда завтра поговорим. Пока! - нетерпеливо попрощалась она.
        - Пока, Джесс.
        Я медленно побрела наверх, чувствуя, как в голове распространяется плотный туман. Ко сну я готовилась на автомате, не замечая, что делаю. Только под душем - вода оказалась слишком горячей и обжигала кожу - я вдруг поняла, что совсем замерзла. Несколько минут я тряслась, пока от горячего пара мышцы не начали расслабляться. От усталости я стояла под душем неподвижно, пока не кончилась горячая вода.
        Выбравшись из-под душа, я поплотнее закуталась в полотенце, пытаясь сохранить тепло и опасаясь, что вскоре вновь начнется озноб. Потом быстро переоделась для сна, залезла под стеганое одеяло, свернулась клубком и обняла себя руками, чтобы согреться.
        В голове упорно вертелись мысли, перед глазами возникали видения, которых я не понимала. Поначалу в мыслях царил хаос, но постепенно, по мере засыпания, кое-что начало проясняться.
        В трех фактах я нисколько не сомневалась. Во-первых, Эдвард - вампир. Во-вторых, некая часть его натуры, и неизвестно, насколько сильная, жаждет моей крови. И, в-третьих, я беззаветно и бесповоротно влюблена в него.
        Глава 10
        Расспросы
        Утром мне пришлось уговаривать саму себя, что вчерашний вечер мне не приснился. Логика и здравый смысл заняли противоположные стороны. Я упорно цеплялась за детали, которые точно не были плодом моего воображения - например, запах Эдварда, я бы точно не смогла его выдумать.
        За окном было туманно и пасмурно - идеальная погода для вампиров. Значит, у Эдварда нет причин не появляться сегодня в школе. Я оделась потеплее, помня, что куртки дома нет. Еще одно доказательство, что мне ничего не привиделось.
        Чарли внизу я уже не застала: оказывается, я почти опаздывала. Тремя укусами справившись с плиткой гранолы, я запила ее молоком прямо из пакета и бросилась к двери. Надеюсь, дождь подождет, пока я не разыщу Джессику.
        Туман был непривычно плотным, казалось, в воздухе висит густой дым. Влажная пелена, касавшаяся моих рук и лица, ощущалась как лед. Я с нетерпением ждала, когда наконец добегу до пикапа и включу в нем печку. Лишь сделав несколько шагов по подъездной дорожке, я обнаружила, что на ней стоит еще одна машина, серебристая. Мое сердце гулко стукнуло, сбилось с ритма и снова заколотилось, но уже вдвое быстрее.
        Я не заметила, откуда вышел Эдвард, но внезапно он появился рядом с машиной и открыл передо мной дверцу.
        - Поедем сегодня вместе? - спросил он с усмешкой, опять ухитрившись застать меня врасплох. Но голос звучал неуверенно.
        - Да, спасибо, - ответила я как можно спокойнее. В теплой машине я заметила бежевую куртку на подголовнике пассажирского сиденья. Дверь за мной закрылась, и уже через мгновение Эдвард сидел на водительском месте и заводил двигатель. Когда он успел обойти машину?
        - Я прихватил для тебя куртку. Не хватало тебе еще заболеть, - осторожно пояснил он. Я увидела, что на нем только светло-серый джемпер с треугольным вырезом и длинными рукавами. Сегодня я опять заметила, как красиво облегает его мускулистый торс ткань. Лишь безмерное восхищение его лицом мешало мне глазеть на его тело.
        - Я не такая неженка, - возразила я, но сняла куртку с подголовника и просунула руки в слишком длинные для меня рукава, проверяя, так ли она пахнет, как мне запомнилось. Запах был такой же, даже еще лучше.
        - Да ну? - произнес он настолько тихо, будто эти слова и не предназначались для меня.
        Мы мчались сквозь туман по городу, как всегда, чересчур быстро, и чувствовали себя неловко. По крайней мере, я. Вчера вечером стены, разделяющие нас, пали… почти все. Но я не знала, будем ли мы так же откровенны друг с другом сегодня, и держала язык за зубами. Ждала, что он заговорит первым.
        Он с усмешкой взглянул на меня.
        - Сегодня двадцати вопросов подряд не будет?
        - Тебе не нравятся мои вопросы? - с облегчением отозвалась я.
        - Не столько вопросы, сколько твоя реакция. - Кажется, он шутил, но я на всякий случай сомневалась.
        Я нахмурилась.
        - Плохо реагирую?
        - Нет, в том-то и дело. Ты все воспринимаешь так спокойно, что это выглядит неестественно. Я теряюсь в догадках, о чем ты на самом деле думаешь.
        - Что думаю, то и говорю.
        - С поправками, - укоризненно заявил он.
        - Незначительными.
        - Достаточными, чтобы свести меня с ума.
        - Кое-что тебе лучше не знать, - почти шепотом возразила я, и едва у меня вырвались эти слова, как я о них пожалела. Боль в моем голосе была еле заметна, и я надеялась, что Эдвард не обратит на нее внимания.
        Он не ответил. Неужели я испортила ему настроение? Пока мы въезжали на школьную стоянку, его лицо было непроницаемым. Меня с опозданием осенило:
        - А где твоя семья?
        Я была страшно рада побыть с ним наедине, но помнила, что обычно в серебристой машине все места заняты.
        - Поехали на машине Розали. - Он пожал плечами, ставя машину рядом с блестящим алым кабриолетом с поднятым верхом. - Шикарный, да?
        - Ух ты! - выдохнула я. - Если у нее есть такая тачка, зачем же она ездит на твоей?
        - Я же сказал - она слишком шикарна, а мы стараемся не выделяться.
        - Зря стараетесь. - Я рассмеялась и покачала головой, выбираясь из машины. Я уже не опаздывала: Эдвард гнал машину как сумасшедший и доставил меня в школу задолго до начала урока. - Если эта машина так привлекает внимание, почему же Розали сегодня приехала на ней?
        - А разве ты не заметила, что сейчас я нарушаю все правила? - Он дождался, пока я обойду машину, и мы бок о бок зашагали по территории школы. Мне хотелось сократить и без того близкое расстояние между нами, протянуть руку и коснуться его, но я боялась, что он будет недоволен.
        - Тогда зачем вы вообще покупаете такие машины, как эта? - размышляла я вслух. - Если вы так оберегаете свою частную жизнь?
        - Из прихоти, - признался он с озорной улыбкой. - Мы любим быструю езду.
        - Кто бы сомневался, - пробормотала я себе под нос.
        Под навесом у входа в кафетерий ждала Джессика, глаза которой от удивления чуть не выпадали из орбит. К счастью, в руках у нее была моя куртка.
        - А, Джессика! - воскликнула я, когда до нее оставалось несколько шагов. - Спасибо, что не забыла!
        Она молча протянула мне куртку.
        - Доброе утро, Джессика, - вежливо произнес Эдвард. В сущности, он не виноват, что у него такой обольстительный голос. И взгляд.
        - М-м… привет. - Она перевела взгляд на меня, пытаясь собраться с мыслями. - На тригонометрии увидимся, - многозначительно добавила она, и я подавила вздох. Господи, ну что мне ей сказать?
        - Ага, увидимся.
        Она отошла, но пару раз бросила на нас взгляд через плечо.
        - И что же ты ей скажешь? - шепотом спросил Эдвард.
        - Слушай, я думала, мои мысли ты не читаешь! - прошипела я.
        - Не читаю, - удивился он, а потом до него дошло: - Зато я прочитал мысли Джессики: она намерена подкараулить тебя в классе.
        Со стоном я сняла куртку Эдварда, отдала ему и надела свою. Он повесил куртку на руку.
        - Так что же ты ей скажешь?
        - А подсказку? - взмолилась я. - О чем она хочет спросить?
        С озорной усмешкой он покачал головой.
        - Так нечестно.
        - Нет, нечестно - знать и не поделиться.
        Он немного помедлил с ответом. Мы остановились возле двери корпуса, в котором у меня был первый урок.
        - Джессика хочет знать, не встречаемся ли мы с тобой. И еще - как ты ко мне относишься, - наконец сообщил он.
        - Ой! И что мне сказать? - Я попыталась изобразить растерянность. Мимо нас на урок шли ученики, некоторые глазели на нас, но я их почти не замечала.
        - Хм-м… - Эдвард сделал паузу и поправил выбившуюся прядь моих волос. Сердце бешено застучало. - Пожалуй, на первый вопрос ты могла бы ответить утвердительно… если не возражаешь. Будет проще, чем что-либо объяснять.
        - Не возражаю, - слабым голосом подтвердила я.
        - А насчет второго… я бы и сам не отказался услышать ответ. - На его лице возникла моя любимая кривоватая усмешка. У меня перехватило дыхание, поэтому ответить я не успела. Эдвард повернулся и направился прочь.
        - Увидимся за обедом, - бросил он. Трое школьников, направлявшихся к двери, замерли и уставились на нас.
        В класс я вбежала пылающая и недовольная. Вот жулик! Теперь предстоящий разговор с Джессикой тревожил меня еще сильнее. Я села на свое привычное место, в досаде швырнув сумку.
        - Доброе утро, Белла, - поздоровался Майк. Я заметила на его лице странное, почти безнадежное выражение. - Как там Порт-Анджелес?
        - Там… - Честного способа подвести итог поездки не нашлось. - Отлично, - неловко закончила я. - Джессика нашла миленькое платье.
        - А про вечер понедельника она ничего не говорила? - Его глаза оживленно заблестели. Я улыбнулась, довольная оборотом, который принял разговор.
        - Говорила, что отлично провела время, - заверила я Майка.
        - Правда? - встрепенулся он.
        - А как же!
        Нас прервал мистер Мейсон, который призвал класс к порядку и попросил сдать сочинения. Английский и политология пролетели незаметно, пока я размышляла, как объясниться с Джессикой, и боялась, что Эдвард, прочитав ее мысли, действительно узнает, что я ей сказала. В тех случаях, когда дело не касалось спасения моей жизни, дар Эдварда доставлял массу неудобств.
        К концу второго урока туман почти рассеялся, однако день по-прежнему был пасмурным, с удручающе низкими тучами. Но я благодарно улыбалась ненастному дню, поглядывая на затянутое тучами небо.
        Эдвард, конечно, был прав. Явившись на тригонометрию, я увидела на заднем ряду Джессику, от нетерпения так и подскакивающую на стуле. Я нехотя села рядом, пытаясь убедить себя, что лучше уж отмучиться поскорее.
        - Рассказывай все! - приказала она, не успела я сесть.
        - Что ты хочешь знать? - уклонилась я от прямого ответа.
        - Что было вчера вечером?
        - Эдвард угостил меня ужином, потом отвез домой.
        Она уставилась на меня во все глаза, на ее лице застыло недоверие.
        - Как это вы доехали до дома так быстро?
        - Он гоняет как бешеный! Ужас какой-то. - Я надеялась, что эти слова Эдвард услышит.
        - Так это что было - свидание? Вы договорились встретиться там?
        Это мне и в голову не приходило.
        - Нет, я страшно удивилась, когда увидела его там.
        Выслушав мой чистосердечный ответ, она разочарованно поджала губы.
        - А сегодня он заехал за тобой перед уроками? - продолжала допытываться она.
        - Да, но ни о чем таком мы не договаривались. Он заметил, что вчера вечером я была без куртки, - объяснила я.
        - Собираетесь еще куда-нибудь?
        - Он предложил свозить меня в субботу в Сиэтл - по его мнению, такой поездки мой пикап не выдержит. Это считается?
        - Считается, - кивнула она.
        - Ну, значит, да. Собираемся.
        - Ну и ну… - отчетливо произнесла она все три слога. - Эдвард Каллен!
        - Верно, - согласилась я. - Это не просто «ну и ну».
        - Погоди! - Она выставила руки вперед, ладонями ко мне, словно останавливала дорожное движение. - Он целовал тебя?
        - Нет, - пробормотала я. - Даже не пытался.
        Лицо Джессики стало разочарованным. Наверняка и мое тоже.
        - Как думаешь, в субботу?.. - Она подняла брови.
        - Маловероятно, - досаду в моем голосе скрыть не удалось.
        - О чем вы говорили? - Джессика продолжала допытываться шепотом: урок уже начался, но мистер Варнер не делал нам замечаний, к тому же болтали не мы одни.
        - Даже не знаю, Джесс, о разном, - шепнула я. - О сочинении по английскому. Недолго.
        Недолго - мягко сказано. Эдвард упомянул его мимоходом.
        - Ну, пожалуйста, Белла! - взмолилась она. - Хоть какие-нибудь подробности!
        - Ну ладно… сейчас расскажу. Видела бы ты, как заигрывала с ним официантка в том ресторане! Старалась вовсю. А он на нее - ноль внимания.
        И если Эдвард слышит, пусть делает какие угодно выводы.
        - Хороший признак, - кивнула Джессика. - Она была симпатичная?
        - Очень. Лет девятнадцати-двадцати.
        - Еще лучше. Наверное, ты ему нравишься.
        - Может быть, но как знать. Он всегда такой загадочный, - специально для Эдварда добавила я и вздохнула.
        - Как ты только не боишься оставаться с ним наедине! - выдохнула она.
        - А что такого? - Я ужаснулась, но она не заметила моей реакции.
        - Он такой… потрясный, аж страшно! Я бы не знала, о чем с ним говорить. - Она скорчила гримаску, вероятно, вспоминая сегодняшнее утро или прошлый вечер, когда испытала на себе всю силу его ошеломляющего взгляда.
        - Рядом с ним я тоже несу чушь, - призналась я.
        - Ну и ладно! Он же обалденно шикарный, - пожав плечами, отозвалась Джессика, словно это оправдывало любые недостатки. Возможно, она и вправду так считала.
        - Вообще-то о нем можно много чего сказать.
        - Правда? Например?
        Я уже пожалела, что заикнулась об этом. И о том, что про чтение мыслей Эдвард явно не шутил.
        - Не знаю, как объяснить… но помимо лица, в нем еще много невероятного.
        Вампир, который хочет быть добрым, бросается спасать людей, чтобы его не считали чудовищем… Я уставилась в пустоту.
        - Неужели? - хихикнула Джессика.
        Я не ответила, пытаясь сделать вид, будто внимательно слушаю мистера Варнера.
        - Значит, он тебе нравится? - сдаваться она не собиралась.
        - Да, - отрывисто ответила я.
        - То есть нравится по-настоящему? - выпытывала она.
        - Да, - снова сказала я и покраснела. Надеюсь, об этом Джессика думать не станет.
        Ей, видимо, надоели односложные ответы.
        - А сильно он тебе нравится?
        - Слишком сильно, - шепнула я. - Гораздо сильнее, чем я ему. Но я ничего не могу с собой поделать. - Я вздохнула и покраснела еще гуще.
        К счастью, в этот момент мистер Варнер вызвал Джессику отвечать.
        Во время урока ей больше не представилось шансов возобновить разговор, а когда прозвенел звонок, я прибегла к маневру уклонения.
        - На английском Майк спрашивал, не говорила ли ты что-нибудь про вечер понедельника, - сказала я Джессике.
        - Не может быть! А ты что? - ахнула она, сразу забыв про Эдварда.
        - Ответила, что, по твоим словам, тебе очень понравилось. Вид у него был довольный.
        - Скажи слово в слово, что он спросил и что ты ответила!
        Всю перемену мы посвятили разбору структуры каждой фразы Майка, а большую часть испанского - обсуждению каждого оттенка выражения его лица. Я не позволила бы вытянуть из меня столько подробностей, если бы не опасалась, что в противном случае предметом разговора вновь стану я сама.
        А потом звонок возвестил обеденный перерыв. Я вскочила с места, запихивая учебники в сумку, и оживленное выражение моего лица, должно быть, объяснило Джессике, в чем дело.
        - Значит, сегодня ты не сядешь с нами? - догадалась она.
        - Неизвестно. - Я понятия не имела, не исчезнет ли Эдвард опять куда-нибудь.
        Но за дверью класса, где у нас проходил урок испанского, прислонившись к стене и без зазрения совести напоминая греческого бога, Эдвард уже ждал меня. Едва взглянув на него, Джессика закатила глаза и направилась прочь.
        - До встречи, Белла! - с явным намеком попрощалась она. Видимо, телефон сегодня придется отключить.
        - Привет. - Голос Эдварда был и насмешливым, и раздраженным. Несомненно, он подслушал наш разговор.
        - Привет.
        Я не придумала, что сказать, он тоже молчал, так мы и шли молча до самого кафетерия. Идти по территории школы рядом с Эдвардом в обеденный час пик было все равно что заново пережить первый день в новой школе: все как один глазели на меня.
        Эдвард направился к концу очереди по-прежнему молча, хотя то и дело задумчиво бросал на меня взгляд. Мне показалось, что раздражение на его лице одержало верх над насмешкой. Я нервно затеребила молнию на куртке.
        Дойдя до прилавка, он начал ставить на поднос еду.
        - Ты что? - удивилась я. - Ты случайно не для меня это берешь?
        Он покачал головой, оплачивая обед.
        - Половина для меня, разумеется.
        Я подняла бровь.
        Он направился к тому же месту, где мы уже сидели однажды. С другого конца длинного стола на нас изумленно глазела стайка старшеклассников. Мы сели друг напротив друга. Эдвард словно не замечал никого вокруг.
        - Выбирай, что нравится. - Он придвинул ко мне поднос.
        - Интересно, - заговорила я, выбрав яблоко и повертев его в руках, - как бы ты поступил, если бы кто-нибудь заставлял есть тебя?
        - Все тебе интересно. - Он передразнил меня, качая головой. Потом впился в меня взглядом, не давая отвести глаза, взял с подноса ломоть пиццы, нарочно откусил побольше, быстро прожевал и проглотил. Я смотрела на него во все глаза.
        - А если бы тебя кто-нибудь заставлял съесть землю, ты бы смогла, верно? - снисходительно спросил он.
        Я сморщила нос.
        - Я однажды пробовала… на спор, - призналась я. - Ничего, терпимо.
        Он рассмеялся.
        - Так я и думал. - Его внимание привлекло что-то за моей спиной. - Джессика ловит каждое мое движение - расскажет тебе потом, что все это значит. - Он придвинул ко мне тарелку с пиццей. При упоминании о Джессике его лицо вновь стало чуть раздраженным.
        Я отложила яблоко, взяла пиццу и отвернулась, догадываясь, о чем пойдет речь дальше.
        - Значит, официантка была симпатичной? - словно невзначай, спросил он.
        - А разве ты не заметил?
        - Нет. Не обратил внимания. У меня и без того хватало забот.
        - Бедная официантка. - Теперь я могла позволить себе проявить великодушие.
        - Ты сказала Джессике кое-что… в общем, это меня тревожит. - Отвлечь его не удалось. Голос звучал хрипловато, взгляд из-под ресниц был обеспокоенным.
        - Нет ничего странного в том, что тебе не все понравилось. Не надо было подслушивать, - возразила я.
        - Я же предупреждал, что буду слушать.
        - А я предупреждала: тебе лучше не знать все, о чем я думаю.
        - Было дело, - согласился он, но голос по-прежнему звучал резко. - Но ты не совсем права. Я действительно хочу знать, о чем ты думаешь, что бы это ни было. Просто мне бы хотелось… чтобы кое о чем ты не задумывалась.
        Я нахмурилась.
        - Да уж, совсем другое дело.
        - Но сейчас речь не об этом.
        - Тогда о чем же? - Мы наклонились друг к другу над столом. Пришлось напомнить себе, что мы в переполненном зале школьного кафетерия, под прицелом множества любопытных глаз. Оказалось, слишком легко забыться, очутившись в нашем тесном и уютном коконе на двоих.
        - Ты на самом деле считаешь, что неравнодушна ко мне больше, чем я к тебе? - пробормотал он, придвинувшись ближе и пронзая меня взглядом темно-золотистых глаз.
        Я тщетно вспоминала, как делается выдох.
        - Опять начинаешь, - едва слышно сказала я.
        Его глаза округлились от удивления.
        - Что начинаю?
        - Ослеплять меня, - пояснила я и снова посмотрела на него, стараясь сосредоточиться.
        - Да?.. - Он нахмурился.
        - Ты не виноват, - вздохнула я. - Ты же не нарочно.
        - Так ты ответишь на вопрос?
        Я потупилась.
        - Да.
        - «Да, отвечу» или «да, на самом деле так считаю»? - В нем снова закипало раздражение.
        - Да, на самом деле так считаю. - Я смотрела на стол, изучая рисунок под древесину на пластиковой столешнице. Пауза затягивалась. На этот раз я упрямо отказывалась сдаться первой, отчаянно борясь с искушением поднять глаза и узнать, какое выражение сейчас у него на лице.
        Наконец он заговорил бархатным голосом:
        - Ты ошибаешься.
        Подняв голову, я увидела смягчившийся взгляд.
        - Ничего ты не знаешь, - шепотом возразила я и отрицательно покачала головой, хотя мое сердце заколотилось от его слов - мне так хотелось поверить им.
        - С чего ты взяла?
        Взгляд глаз, похожих на расплавленные топазы, пронзал меня - видимо, в тщетной попытке извлечь честный ответ прямо из моей головы.
        Я ответила ему взглядом в упор, изо всех сил стараясь мыслить четко и найти способ объясниться. Подыскивая слова, я видела, как быстро он теряет терпение, как начинает хмуриться, раздосадованный моим молчанием.
        - Дай мне подумать, - решительно заявила я. Его лицо прояснилось, как только он понял, что ответа все-таки дождется. Я опустила руку на стол, придвинула к ней левую, сложила ладони вместе и засмотрелась на них, переплетая вместе и снова распрямляя пальцы. Наконец я заговорила.
        - В общем, если не принимать во внимание очевидное, иногда… - Я замялась. - Нет, я не уверена, я ведь не умею читать мысли, но иногда мне кажется, что ты пытаешься попрощаться со мной, хотя и не говоришь этого прямо.
        Лучшего способа выразить душевные муки, которые порой причиняли мне его слова, я не нашла.
        - Догадливая… - прошептал он, подтверждая мои опасения, и боль снова всплыла на поверхность. - Вот поэтому ты и не права. - Он перешел было к объяснениям, но вдруг прищурился: - Очевидное? О чем ты?
        - А ты посмотри на меня, - предложила я, хотя в этом не было необходимости: он и без того не сводил с меня глаз. - Я же самая заурядная - ну, за исключением таких недостатков, как весь мой опыт пережитых катастроф и неуклюжесть, как у инвалида. И посмотри на себя. - Взмахом руки я охватила своего идеального собеседника.
        Он рассерженно нахмурил лоб, потом морщины на нем разгладились, а взгляд стал понимающим.
        - Видишь ли, ты слишком плохо знаешь саму себя. Да, согласен: насчет недостатков ты попала в точку. - Он зловеще ухмыльнулся. - Но ты же не слышала, что думал о тебе каждый парень в этой школе, когда ты появилась здесь в первый день.
        Я ошарашенно заморгала.
        - Не может быть… - пролепетала я.
        - Хотя бы на этот раз поверь мне: ты - полная противоположность заурядности.
        Мое смущение пересилило радость при виде обращенного на меня взгляда, с которым он произнес эти слова. И я поспешила напомнить свой первый довод.
        - Но не я же пытаюсь попрощаться, - заметила я.
        - Неужели ты не понимаешь? Это лишь доказывает, что я прав. Мое неравнодушие сильнее, я беспокоюсь больше, потому что если я могу… - Он встряхнул головой, пытаясь точнее сформулировать мысль. - Если правильно будет расстаться, тогда я готов действовать во вред себе, чтобы не ранить тебя, ради твоей безопасности.
        Я возмущенно впилась в него взглядом.
        - И тебе в голову не приходило, что я поступила бы так же?
        - Тебе никогда не придется делать такой выбор.
        И опять эта непредсказуемая смена настроений: проказливая, сокрушительная улыбка озарила его лицо.
        - Понятное дело, забота о твоей безопасности уже начинает казаться мне занятием на полный рабочий день, требующим моего постоянного присутствия.
        - Сегодня со мной еще никто не пытался разделаться, - напомнила я, радуясь, что разговор принял почти шутливый оборот. Меньше всего мне хотелось обсуждать прощания. Если понадобится, пожалуй, я намеренно подвергну себя опасности, лишь бы он оставался рядом… Я поспешно прогнала эту мысль, пока его зоркий взгляд не различил ее на моем лице. Эта затея не принесет мне ничего, кроме неприятностей.
        - Пока еще нет, - уточнил он.
        - Пока, - согласилась я. В моих интересах сделать так, чтобы он ожидал опасностей, поэтому спорить не стоило.
        - У меня к тебе еще вопрос. - Его лицо по-прежнему было невозмутимым.
        - Давай.
        - Тебе правда нужно в Сиэтл в эту субботу? Или это просто предлог, чтобы отделаться от поклонников?
        Вспомнив о поклонниках, я поморщилась.
        - Между прочим, я еще не простила тебя за Тайлера, - предупредила я. - Если бы не ты, сейчас он не обольщался бы и не считал, что я пойду с ним на выпускной.
        - Ну, он и без меня нашел бы возможность пригласить тебя, а мне просто хотелось увидеть, какое у тебя будет лицо, - ухмыльнулся он. Я разозлилась бы, не будь его смех таким обаятельным. - А если бы тебя пригласил я, ты бы тоже отказала? - продолжая смеяться, спросил он.
        - Скорее всего, нет, - призналась я. - А потом притворилась бы, что заболела или подвернула ногу, и все отменила бы.
        Он вопросительно посмотрел на меня.
        Я грустно покачала головой.
        - Ты, конечно, ни разу не видел меня на физкультуре, но мне казалось, что ты и сам все поймешь.
        - Ты хочешь сказать, что не в состоянии пройти по ровной, устойчивой поверхности, чтобы не споткнуться?
        - Естественно.
        - Ничего страшного, - с полной уверенностью заявил он. - Все зависит от того, кто и как ведет в танце. - Заметив, что я собираюсь возразить, он перебил: - Но ты так и не ответила: ты точно решила съездить в Сиэтл, или, может быть, мы найдем другое занятие?
        Я была готова на все - лишь бы речь шла о нас двоих.
        - Рассмотрю любые предложения, - пообещала я. - Но у меня есть одна просьба…
        Он насторожился, как всегда, когда я предупреждала, что хочу о чем-то попросить.
        - Какая?
        - Можно мне за руль?
        Он нахмурился.
        - Почему?
        - Ну, в основном потому, что когда я сообщила Чарли о поездке в Сиэтл, он первым делом спросил, одна ли я поеду, и на тот момент так оно и было. Если он снова спросит о том же, я, наверное, скажу правду, но сам он вряд ли спросит еще раз, а если мой пикап останется дома, разговор возникнет сам собой. И потом, ты водишь машину так, что я умираю от страха.
        Он закатил глаза.
        - После всего, что я рассказал о себе, ты боишься всего лишь того, как я вожу машину. - Он удивленно покачал головой и снова посерьезнел. - Не хочешь сказать отцу, что проведешь день со мной?
        Скрытый смысл этого вопроса я не поняла.
        - С Чарли чем меньше объясняешь, тем лучше. - В этом я была твердо уверена. - А куда мы тогда поедем?
        - Погода будет ясной, значит, мне придется держаться подальше от людей, а ты будешь со мной, если захочешь. - Он опять предоставлял мне право выбора.
        - А ты покажешь, что имел в виду, когда говорил о солнце? - спросила я, радуясь, что разрешится еще одна загадка.
        - Да. - Он улыбнулся и помолчал. - Но если тебе не хочется проводить это время… со мной наедине, я предпочел бы, чтобы ты все-таки не ездила в Сиэтл одна. Я содрогаюсь при мысли о неприятностях, на которые ты способна нарваться в таком большом городе.
        Я оскорбилась.
        - Финикс в три раза больше Сиэтла только по численности населения, не говоря уже о размерах…
        - Но как видишь, - перебил он, - в Финиксе твои дни не были сочтены. Так что лучше держись рядом со мной. - Его глаза вновь бессовестно завораживали меня.
        У меня не осталось ни воли, ни мотивации, чтобы спорить, и в сущности, все это уже не имело значения.
        - А я, между прочим, не против остаться с тобой наедине.
        - Знаю, - угрюмо подтвердил он. - Но сказать Чарли тебе все-таки придется.
        - С какой стати?
        Его взгляд вмиг стал свирепым.
        - Чтобы у меня появилась хоть одна причина привезти тебя обратно.
        Я судорожно сглотнула. Но после минутного размышления твердо заявила:
        - Думаю, я все-таки рискну.
        Он сердито выдохнул и отвернулся.
        - Давай сменим тему, - предложила я.
        - О чем ты хочешь поговорить? - спросил он по-прежнему раздраженно.
        Я бегло огляделась и убедилась, что нас никто не слышит. Обводя зал взглядом, я вдруг заметила, что на меня пристально смотрит сестра Эдварда, Элис. Остальные Каллены смотрели на Эдварда. Я торопливо отвела глаза и спросила первое, что пришло в голову:
        - Зачем вы в прошлые выходные ездили в Гэут-Рокс? На охоту? Чарли говорил, что для походов те места не годятся из-за медведей.
        Эдвард уставился на меня так, словно я упустила что-то очевидное.
        - Медведи? - ахнула я, а он ухмыльнулся. - Но сезон охоты на медведей еще не открыт, - возразила я строго, чтобы скрыть шок.
        - Перечитай законы: они относятся только к охоте с оружием, - сообщил он.
        И он с удовольствием пронаблюдал, как вытянулось мое лицо.
        - Медведи? - еле выговорила я опять.
        - Эмметт предпочитает гризли. - Голос звучал почти равнодушно, но глаза бдительно следили за моей реакцией. Я попыталась взять себя в руки.
        - Хм-м… - Чтобы был повод отвести глаза, я взяла еще кусок пиццы, не спеша пожевала, потом долго пила колу, не поднимая глаз. - Так… - немного погодя снова заговорила я, наконец встретившись с его взглядом, в котором теперь читалось беспокойство. - А кого предпочитаешь ты?
        Он вскинул бровь и недовольно выгнул губы уголками вниз.
        - Пум.
        - А-а, - вежливо и равнодушно откликнулась я, снова глядя на свой стакан с колой.
        - Само собой, - в тон мне продолжал он, - приходится помнить об осторожности, чтобы не вредить окружающей среде бездумной охотой. Мы стараемся охотиться главным образом там, где популяция хищников чрезмерно разрослась, и для этой цели уезжаем так далеко, как требуется. В здешних местах полно оленей и лосей, и они тоже годятся, но что за удовольствие от такой охоты? - Он сверкнул дразнящей улыбкой.
        - И то правда, - пробормотала я.
        - Эмметт любит охотиться на медведей ранней весной, когда они только выходят из спячки и потому легко впадают в ярость. - Он улыбнулся, словно вспомнив шутку.
        - Что может быть лучше разъяренного гризли? - согласно кивнула я.
        Он затрясся от смеха.
        - Пожалуйста, скажи, о чем ты на самом деле думаешь.
        - Пытаюсь представить себе эту картину, но не могу, - созналась я. - Как вообще можно охотиться на медведя без оружия?
        - Оружие-то у нас есть. - Он обнажил ослепительные зубы в краткой и грозной улыбке. Я сумела подавить дрожь раньше, чем она выдала меня. - Только не то, которое принимают во внимание, когда составляют законы об охоте. Если ты когда-нибудь видела по телевизору нападение медведя, то можешь представить, как охотится Эмметт.
        Очередной холодок, пробежавший вниз по спине, побороть я не смогла. Украдкой взглянув через зал кафетерия на Эмметта, я порадовалась тому, что он смотрит в другую сторону. Теперь вид мышц, бугристыми лентами оплетающих его руки и торс, показался мне особенно угрожающим.
        Эдвард увидел, куда я смотрю, и усмехнулся. Я с беспокойством перевела взгляд на него.
        - И ты тоже как медведь? - понизив голос, спросила я.
        - Скорее, как пума, - по крайней мере, так мне говорят, - беспечно откликнулся он. - Возможно, сказываются наши предпочтения.
        Я вымученно улыбнулась.
        - Возможно, - повторила я. Но перед моим мысленным взглядом теснились противоположные образы, которые мне не удавалось совместить. - А я когда-нибудь увижу это?
        - Ни в коем случае! - Его лицо побелело сильнее обычного, глаза вдруг стали свирепыми. Я отпрянула, его реакция удивила и напугала меня, хотя я ни за что бы в этом не призналась. Он тоже откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.
        - Думаешь, перепугаюсь? - спросила я, когда снова обрела способность говорить.
        - Если бы так, я бы взял тебя с собой сегодня же, - резким тоном объяснил он. - Тебе просто необходима здоровая доза страха. Она пришлась бы как нельзя более кстати!
        - Тогда в чем причина? - настаивала я, стараясь не замечать гнев на его лице.
        Долгую минуту он изучал меня молча.
        - В другой раз, - наконец решил он и встал. - Мы опаздываем.
        Я огляделась и с удивлением обнаружила, что он прав и кафетерий почти опустел. Рядом с Эдвардом ощущение времени и пространства становилось настолько размытым, что я переставала следить за тем и другим. Я вскочила и схватила свою сумку со спинки стула.
        - Ладно, в другой раз. - Я не стала спорить, но и забывать ничего не собиралась.
        Глава 11
        Осложнения
        К своему столу в кабинете биологии мы шли под прицелом глаз всего класса. Я заметила, что Эдвард не стал отодвигать свой стул, чтобы сесть как можно дальше от меня. Мало того, он сел так близко, что мы почти задевали друг друга плечами.
        Мистер Баннер явился точно вовремя - удивительная пунктуальность! - и, двигаясь задним ходом, вкатил высокую металлическую конструкцию на колесах, в которой размещался массивный и с виду давно устаревший телевизор с видеомагнитофоном. Значит, будет кино - от этой перспективы у всего класса резко поднялось настроение.
        Втолкнув видеокассету в сопротивляющийся видик, мистер Баннер направился к выключателю, чтобы погасить свет.
        В классе стало темно, и я вдруг со всей остротой осознала, что Эдвард сидит на расстоянии меньше сантиметра от меня. Меня ошеломил неожиданно пронзивший тело электрический разряд, я даже не подозревала, что близость Эдварда можно осознавать еще острее, чем раньше. На меня обрушилось безумное желание протянуть руку и коснуться его, провести в темноте ладонью по его безупречному лицу хотя бы раз. Я старательно скрестила руки на груди и сжала пальцы в кулаки. Рассудок покидал меня.
        Начались вступительные титры, в классе стало немного светлее. Несмотря на все мои старания, взгляд, словно сам собой, обратился на Эдварда. Я смущенно улыбнулась, увидев, что он сидит в такой же позе, как я: сжав кулаки и сунув их под мышки, опустив глаза и украдкой поглядывая на меня. Он усмехнулся в ответ, его взгляд казался обжигающим даже в темноте. Я отвернулась, чтобы не выдать себя участившимся дыханием. А мое головокружение - полный абсурд.
        Урок казался невероятно длинным. Сосредоточиться на фильме я не смогла, даже не поняла, о чем он. Все попытки были тщетными. Время от времени я позволяла себе украдкой бросить взгляд в сторону Эдварда и видела, что он так и не сменил позу. Невыносимое желание дотронуться до него тоже не проходило, и, чтобы удержаться, я плотно прижимала кулаки к собственным бокам, пока от усилий не заныли пальцы.
        Наконец мистер Баннер вновь щелкнул выключателем, и я со вздохом облегчения вытянула руки перед собой, сгибая и разгибая онемевшие пальцы. Рядом хмыкнул Эдвард.
        - М-да, было интересно, - пробормотал он. Голос был мрачным, взгляд - настороженным.
        В ответ мне удалось только промычать.
        - Идем? - спросил он, легко поднимаясь.
        Я чуть не застонала: пора на физкультуру. Вставала я с осторожностью, опасаясь, что странное новое напряжение между нами отразилось на моем и без того ненадежном чувстве равновесия.
        Эдвард молча проводил меня на следующий урок и помедлил у двери; я повернулась к нему, чтобы попрощаться. Его лицо напугало меня: оно было измученным, почти больным, и настолько прекрасным, что желание прикоснуться к нему вспыхнуло вновь, будто и не угасало. При попытке заговорить слова застряли у меня в горле.
        Он поднял руку, помедлил в нерешительности с отражением внутренней борьбы в глазах, а потом вдруг быстро и легко провел по моей щеке кончиками пальцев. Прикосновение его пальцев, холодных, как всегда, оставило на моей коже пугающе горячий след - словно я получила ожог, но боли пока не чувствовала.
        Не сказав ни слова, Эдвард развернулся и быстро зашагал прочь.
        На дрожащих ногах, чувствуя, как кружится голова, я побрела в спортзал. В раздевалке я переодевалась как в трансе, лишь смутно осознавая присутствие окружающих. Ощущение реальности вернулось лишь после того, как мне вручили ракетку. Она была совсем не тяжелой, но в моей руке выглядела опасным оружием. Я заметила, что несколько ребят из нашего класса украдкой посматривают на меня. Тренер Клапп велел нам разбиться на пары.
        На мое счастье, Майк, в котором уцелел рыцарский дух, подошел и встал рядом.
        - Хочешь в мою команду?
        - Спасибо, Майк, но знаешь, это совсем не обязательно. - Я состроила виноватую гримасу.
        - Да не бойся, я буду уворачиваться, - с усмешкой пообещал он. Майк умел нравиться, хотя и не всегда.
        Но игра не задалась с самого начала. Я как-то умудрилась одним махом врезать ракеткой себе по лбу и задеть плечо Майка. Остаток урока я провела в дальнем углу площадки, на всякий случай держа ракетку за спиной. Оказалось, что, несмотря на полученную от меня травму, Майк неплохо играет: в одиночку он выиграл три партии из четырех. Когда тренер наконец дал свисток, объявляя, что урок окончен, Майк благодарно хлопнул ладонью о мою поднятую пятерню, чего я совсем не заслуживала.
        - Вот, значит, как… - сказал он, когда мы уходили с площадки.
        - То есть?
        - Ты, значит, с Калленом? - воинственно спросил он. От моего недавнего чувства признательности не осталось и следа.
        - А тебя, Майк, это не касается, - напомнила я, мысленно посылая Джессику прямиком в геенну огненную.
        - Не нравится мне это, - упрямо пробормотал он.
        - Не нравится - и не надо, - отрезала я.
        - Он смотрит на тебя, как… на еду, - не обращая внимания на мой тон, добавил он.
        Я чуть не взорвалась истерическим хохотом, но, несмотря на все мои старания, не удержалась и тихонько хихикнула. И удостоилась сердитого взгляда от Майка. Помахав ему рукой, я сбежала в раздевалку.
        Быстро переодеваясь, я прислушивалась к непривычно сильной нервной дрожи в животе. Недавний спор с Майком уже выветрился из памяти. Ждет ли Эдвард меня у спортзала, или мы встретимся возле его машины? А если его родные тоже будут там? На меня накатила волна неподдельного ужаса. В курсе ли они, что я все знаю? Можно ли дать им понять, что мне известно, что я все знаю? Или нет?
        К тому времени, как я покинула спортзал, я уже почти решила направиться домой пешком, обойдя стороной парковку. Но беспокоилась я напрасно: Эдвард ждал меня, небрежно прислонившись к стене спортзала, и его умопомрачительное лицо было безмятежным. Приближаясь к нему, я почувствовала необычное облегчение.
        - Привет, - выдохнула я, улыбаясь до ушей.
        - Здравствуй, - просиял он в ответ. - Как физкультура?
        Радости на моем лице поубавилось.
        - Замечательно, - соврала я.
        - Правда? - не поверил он и, прищурившись, посмотрел куда-то поверх моей головы. Оглянувшись, я увидела спину удаляющегося Майка.
        - А что? - спросила я.
        Все так же напряженно он заглянул мне в глаза.
        - Ньютон меня достал.
        - Ты что, опять подслушивал? - ужаснулась я. От недавнего хорошего настроения не осталось и воспоминаний.
        - Как твоя голова? - с невинным видом поинтересовался он.
        - Как ты мог! - Я круто развернулась и с решительным видом зашагала к стоянке, хотя в душе допускала вероятность того, что домой придется идти пешком.
        Он в две секунды догнал меня.
        - Ты же сама сказала, что я никогда не видел тебя на физкультуре, вот мне и стало любопытно.
        Раскаяния в голосе Эдварда не было ни на грош, и я не ответила.
        К его машине мы шли в молчании, мое было свирепым и в то же время сконфуженным. В нескольких шагах от «вольво» я остановилась: машину обступила целая толпа парней. Я не сразу заметила, что окружают они не «вольво», а красный кабриолет Розали, и в глазах каждого горит неподдельное вожделение. Никто не обратил внимания на Эдварда, который протиснулся между ними и открыл дверцу своей машины. Я торопливо забралась на пассажирское место, тоже оставшись незамеченной.
        - Пафос, - буркнул он.
        - А что это за машина? - спросила я.
        - М3.
        - Мне это ни о чем не говорит.
        - Это «БМВ», - не глядя на меня, пояснил он и попытался выехать со стоянки, не сбив ни одного автолюбителя.
        Я кивнула: об этой марке я слышала.
        - Все еще злишься? - спросил он, аккуратно объезжая живые препятствия.
        - Естественно.
        Он вздохнул.
        - А если я извинюсь, простишь?
        - Пожалуй… если извинишься по-честному. И пообещаешь больше так не делать.
        Его глаза вдруг хитро блеснули.
        - А если извинюсь по-честному и соглашусь пустить тебя за руль в субботу? - выдвинул свои условия он.
        Поразмыслив, я решила, что более выгодного предложения мне не светит.
        - Идет, - согласилась я.
        - В таком случае, мне очень жаль, что я тебя расстроил. - Его глаза долгую минуту излучали искренность, сбивая с ритма мое сердце, а потом она сменилась лукавством. - В субботу чуть свет буду у тебя на пороге.
        - А что я скажу Чарли, если возле дома, откуда ни возьмись, появится чужой «вольво»?
        Его улыбка стала снисходительной.
        - А я и не собирался приезжать на машине.
        - Но как?..
        Он перебил:
        - Об этом не думай. Я буду на месте, но без машины.
        Допытываться я не стала: у меня имелись более насущные вопросы.
        - Это уже другой раз? - многозначительно уточнила я.
        Он нахмурился.
        - Видимо, да.
        Сохраняя на лице вежливое выражение, я ждала.
        Он остановил машину. Я удивленно вскинула голову, и, само собой, увидела, что мы уже стоим возле дома Чарли, припарковавшись за пикапом. Я подумала, что во время поездок с Эдвардом лучше не поднимать головы. Тогда скорости совсем не замечаешь, и время пролетает незаметно. Я обернулась и обнаружила, что он испытующе смотрит на меня.
        - Ты все еще хочешь знать, почему тебе нельзя видеть, как я охочусь?
        Он выглядел серьезно, но, кажется, я заметила насмешливые искры в глубине его глаз.
        - Вообще-то больше всего удивила твоя реакция, - пояснила я.
        - Я тебя напугал?
        Да, он определенно веселился.
        - Нет, - соврала я. Он не поверил.
        - Прости, что напугал, - извинился он с легкой улыбкой, и вдруг от его недавнего веселья не осталось и следа. - Как подумал, что ты окажешься рядом… пока мы охотимся… - Он стиснул челюсти.
        - Это настолько плохо?
        - Очень.
        - А почему?
        Он тяжело вздохнул, глядя сквозь ветровое стекло на облачный вал, нависший над самой землей неподалеку, казалось, на расстоянии вытянутой руки.
        - На охоте, - медленно и нехотя заговорил Эдвард, - мы подчиняемся разуму в гораздо меньшей степени, чем чувствам. Особенно чувству запаха. Если ты окажешься где-нибудь поблизости в такой момент, когда я не в силах владеть собой… - Он покачал головой, продолжая угрюмо смотреть на тяжелые тучи.
        Я предчувствовала, что вскоре он украдкой бросит взгляд на меня, проверяя мою реакцию, и старалась держать себя в руках. Мое лицо ничего не выражало.
        Но наконец наши взгляды встретились, и ощущение от паузы изменилось - воздух между нами вновь стал наэлектризованным, как тогда, на уроке. Эдвард молча, не мигая смотрел мне в глаза. У меня вдруг закружилась голова, и лишь тогда я поняла, что не дышу. Я прерывисто вдохнула, Эдвард закрыл глаза.
        - Белла, по-моему, тебе пора домой, - голос звучал глухо и жестко, взгляд вновь устремился в небо.
        Я открыла дверцу, и от ледяного ветра, который ворвался в машину, у меня прояснилось в голове. Осторожно, чтобы не оступиться от головокружения и слабости, я выбралась из машины и закрыла за собой дверцу. Меня заставило обернуться жужжание автоматического подъемника, опускающего стекло.
        - И кстати, Белла… - окликнул меня Эдвард уже ровным голосом. С легкой улыбкой на губах он смотрел на меня в окно.
        - Что?
        - Завтра моя очередь.
        - Какая еще очередь?
        Его улыбка стала шире, заблестели ослепительные зубы.
        - Задавать вопросы.
        И он укатил: машина пронеслась по улице и скрылась за углом прежде, чем я успела собраться с мыслями. Улыбаясь, я зашагала к дому. По крайней мере, стало ясно, что завтра мы с Эдвардом обязательно увидимся.
        В ту ночь, как обычно, он мне приснился. Но атмосфера изменилась и в мире моих сновидений. Она была пронизана теми же электрическими разрядами, которые проскакивали между нами накануне днем, и я постоянно ворочалась и часто просыпалась. Только под утро, совсем измученная, я наконец смогла крепко заснуть.
        Проснулась я разбитой, но с чувством странного нервного возбуждения. Надевая шоколадную водолазку и неизбежные джинсы, я вздыхала и грезила о шортах и топиках на тонких бретельках. Завтрак прошел ничем не примечательно и тихо, как я и ожидала. Чарли поджарил себе яичницу, я съела миску хлопьев. Я размышляла, не забыл ли он про субботу, и словно в ответ на мой невысказанный вопрос он заговорил:
        - Насчет субботы… - Он поставил тарелку в раковину и открыл воду.
        Я внутренне сжалась.
        - Да, папа?
        - Не передумала ехать в Сиэтл?
        - Пока все планы в силе.
        Я поморщилась: лучше бы он спросил об этом иначе - не пришлось бы следить, как бы ненароком не выдать всей правды.
        Он выдавил на тарелку каплю моющего средства и принялся возить по ней посудной щеткой.
        - А ты уверена, что не успеешь вернуться до бала?
        - Папа, на бал я не собираюсь, - напомнила я.
        - Тебя что, никто не пригласил?
        Чарли пытался скрыть беспокойство, тщательно споласкивая тарелку.
        Я уклонилась от опасной темы.
        - На этот бал приглашают девушки.
        - А-а. - Он нахмурился, вытирая тарелку.
        Я невольно посочувствовала ему: наверное, тяжело жить в постоянном страхе, что твоя дочь начнет встречаться с парнем, который тебе не понравится, и вместе с тем бояться, что она останется одна. И я с содроганием подумала, как ужасно было бы, имей Чарли хоть малейшее представление о моем избраннике.
        Помахав мне рукой, Чарли ушел, а я направилась наверх, чистить зубы и собирать учебники. Услышав, что полицейская машина уехала, я не вытерпела и нескольких секунд - тут же выглянула в окно. Серебристый «вольво» уже ждал на подъездной дорожке, на месте, которое еще совсем недавно занимала машина Чарли. Я скатилась с лестницы и вылетела за дверь, гадая, надолго ли установился этот невероятный порядок. Лучше бы навсегда.
        Эдвард ждал в машине и, казалось, не видел, как я захлопнула дверь дома, не удосужившись поставить замок на сигнализацию. Я подошла к «вольво», робко помедлила перед дверцей, открыла ее и села. Он расслабленно улыбался и, как обычно, был невыносимо прекрасным и безупречным.
        - Доброе утро, - приятным голосом поприветствовал он. - Как ты?
        Его взгляд блуждал по моему лицу. Мне показалось, что он задал вопрос не просто из вежливости.
        - Хорошо, спасибо.
        Рядом с ним у меня всегда все отлично, а не просто хорошо.
        Взгляд помедлил на кругах у меня под глазами.
        - Вид у тебя усталый.
        - Не спалось, - призналась я и машинально свесила волосы с плеча в попытке прикрыть лицо.
        - Мне тоже, - шутливым тоном отозвался он, заводя машину. К негромкому урчанию ее мотора я уже начинала привыкать. И не сомневалась, что пикап напугает меня ревом двигателя, если когда-нибудь мне вновь придется ездить на нем.
        Я рассмеялась.
        - Да уж! И все-таки мне, наверное, удалось поспать чуть подольше, чем тебе.
        - Держу пари, что так и было.
        - Чем же ты занимался ночью? - спросила я.
        Он усмехнулся.
        - Даже не мечтай! Сегодня вопросы задаю я.
        - А-а, ну да. О чем хочешь спросить? - Я наморщила лоб, не в силах представить себе, что могу быть хоть чем-нибудь интересна ему.
        - Твой любимый цвет? - строго спросил он.
        Я закатила глаза.
        - День на день не приходится.
        - А сегодня какой? - Он был по-прежнему серьезен.
        - Коричневый, наверное. - Я старалась одеваться под настроение.
        Он фыркнул, его серьезность как ветром сдуло.
        - Коричневый? - скептически переспросил он.
        - Вот именно. Коричневый - теплый цвет. Здесь мне его не хватает. Все, что должно быть коричневым - стволы деревьев, камни, земля, - в этих местах сплошь покрыто какой-то склизкой зеленой дрянью, - пожаловалась я.
        Моя маленькая речь отчего-то произвела на него впечатление. Он задумался, глядя мне в глаза.
        - Ты права, - с прежней серьезностью подтвердил он. - Коричневый - теплый цвет. - Протянув руку, он быстро, но не слишком уверенно отвел мои волосы за спину.
        Мы уже подъезжали к школе. Поставив машину на стоянку, Эдвард повернулся ко мне.
        - Какая музыка у тебя сейчас в плеере? - спросил он так сурово, словно требовал чистосердечного признания в убийстве.
        Я вспомнила, что так и не вынула из плеера диск, подаренный Филом. Услышав от меня название группы, Эдвард криво усмехнулся и со свойственным ему непроницаемым выражением лица открыл ящичек под магнитолой. Оттуда, из стопки дисков - штук тридцати, едва поместившихся в тесном пространстве, - он достал один и протянул мне.
        - Меняемся на Дебюсси? - Он поднял бровь.
        Диск был такой же, как у нас дома. Я рассматривала знакомую обложку, не поднимая глаз.
        Так продолжалось весь день. Провожая меня на английский, встречая после испанского, весь обеденный час в кафетерии он неустанно выспрашивал подробности моей жизни вплоть до самых несущественных. Какие фильмы мне нравятся, какие я терпеть не могу, немногие места, где я уже побывала, и множество мест, где хотела бы побывать, и книги, бесчисленные книги.
        Я не могла припомнить, когда в последний раз говорила так много. Почти все время я чувствовала себя неловко, уверенная, что уже до смерти наскучила ему. Но полная сосредоточенность на его лице и неиссякающий поток вопросов побуждали меня продолжать. Ответить на большинство вопросов было легко, лишь некоторые вогнали меня в краску. Но стоило мне вспыхнуть, как начинался совершенно новый цикл вопросов.
        Так получилось, когда Эдвард спросил про мой любимый драгоценный камень. Я, не задумываясь, ляпнула: «Топаз». Вопросы он выдавал с такой скоростью, что мне казалось, будто я прохожу психологический тест, когда ответом должно быть первое, что придет в голову. Заметив мой румянец, Эдвард заинтересовался. А покраснела я потому, что до недавнего времени моим любимым камнем был гранат. Но глядя в его топазовые глаза, было невозможно не вспомнить причину, по которой изменились мои пристрастия. И Эдвард, конечно, не успокоился, пока я не объяснила, почему смутилась.
        - Выкладывай, - наконец скомандовал он, когда уговоры не помогли, а не подействовали они лишь потому, что я старалась не смотреть ему в глаза.
        - Просто сегодня у тебя глаза цвета топазов, - капитулировав, вздохнула я и принялась теребить прядь своих волос. - А если бы ты спросил через две недели, я назвала бы оникс. - В неожиданном приступе откровенности я наговорила лишнего и теперь опасалась пробудить в Эдварде странный гнев, который вспыхивал всякий раз, когда я забывалась и выдавала свои чувства к нему.
        Затягивать паузу он не стал.
        - Какие цветы ты предпочитаешь? - выпалил он.
        Я с облегчением вздохнула, сеанс психоанализа продолжился.
        На биологии опять возникли осложнения. Эдвард продолжал допрос, пока в класс не вошел мистер Баннер и снова не втащил этажерку с видеодвойкой. Пока он гасил свет, я заметила, что Эдвард отодвинул свой стул чуть дальше от моего. Это не помогло. Едва в классе стало темно, как между нами снова полетели искры, и я ощутила страстное желание протянуть руку, преодолеть разделяющее нас узкое пространство и коснуться его холодной кожи.
        Я наклонилась над столом, положила подбородок на сложенные руки, вцепилась пальцами в край стола и попыталась усмирить безрассудное желание. На Эдварда я не смотрела, опасаясь, что под его взглядом сохранять самообладание станет еще труднее. Я честно пыталась смотреть фильм, но к концу урока не имела ни малейшего представления об увиденном. Мистер Баннер включил свет, и я с облегчением вздохнула, наконец решившись взглянуть на Эдварда. Он смотрел на меня, в его взгляде чувствовалась неопределенность.
        Он молча встал и замер, ожидая меня. Как и вчера, до спортзала мы дошли молча. И точно так же, как вчера, Эдвард без слов провел по моей щеке - на этот раз тыльной стороной ладони, легким движением от моего виска до подбородка, - потом развернулся и ушел.
        Физкультура пролетела незаметно, пока я наблюдала за одиночной игрой в бадминтон в исполнении Майка. Сегодня он со мной не заговаривал: или заметил отсутствующее выражение моего лица, или все еще сердился из-за нашей вчерашней размолвки. Несмотря на всю неловкость, сейчас мне было не до примирений с Майком.
        Сразу после урока я помчалась переодеваться, тревожась и зная, что чем быстрее я справлюсь, тем раньше увижусь с Эдвардом. В спешке я действовала более неловко, чем обычно, но когда все-таки выбралась из спортзала и увидела ждущего неподалеку Эдварда, то невольно расплылась в улыбке. Он улыбнулся в ответ и продолжил допрос с пристрастием.
        Но теперь вопросы были другими, отвечать на них становилось все сложнее. Он хотел знать, чего мне недостает в Форксе по сравнению с Финиксом, а если я упоминала о чем-то незнакомом ему, требовал подробных объяснений. Мы просидели в машине перед домом Чарли несколько часов, тем временем небо потемнело, разверзлось и начался внезапный потоп.
        Я пыталась описать невозможное: запах ларреи, или креозотового куста, - горький, чуть смолистый, но все-таки приятный; пронзительное, надрывное стрекотание цикад в июле; перистый рисунок голых веток; сами размеры неба, белесо-голубого, простирающегося от горизонта до горизонта, линию которого нарушают лишь невысокие горы, сложенные лиловыми вулканическими породами. Труднее всего было объяснить, почему все это кажется мне таким красивым, оправдать красоту пейзажа со скудной, колючей растительностью, которая зачастую выглядела полумертвой, красоту оголенного рельефа земли с неглубокими впадинами долин между скалистыми гребнями гор, озаренных солнцем. В попытке объясниться я заметила, что помогаю себе жестами.
        Негромкие наводящие вопросы Эдварда не сбивали меня с мысли, и я говорила, говорила, забыв обо всем, сидя в тусклом грозовом свете и не стесняясь того, что превратила наш разговор в монолог. Наконец, когда я закончила подробно описывать свою тесную, заваленную вещами комнату, Эдвард, вместо того чтобы задать следующий вопрос, взял паузу.
        - У тебя кончились вопросы? - с облегчением спросила я.
        - Ничего подобного, но скоро вернется твой отец.
        - Чарли! - Я вдруг вспомнила о существовании отца и вздохнула. Потом посмотрела на темное от дождя небо, но ответа на нем не нашла. - Насколько уже поздно? - подумала я вслух, глядя на часы. Результат меня удивил: должно быть, Чарли уже едет домой.
        - Сумерки… - пробормотал Эдвард, глядя в сторону запада и горизонта, скрытого облаками. Голос прозвучал задумчиво, словно в мыслях он был где-то далеко. Я наблюдала за ним, а он устремил невидящий взгляд сквозь ветровое стекло.
        Он вдруг повернулся ко мне.
        - Для нас это самое безопасное время суток, - ответил он на невысказанный вопрос в моих глазах. - И самое спокойное. Но вместе с тем - в каком-то смысле самое печальное… конец очередного дня, возвращение ночи. Темнота настолько предсказуема, правда? - Он задумчиво улыбнулся.
        - А мне нравится ночь. Если бы не темнота, мы никогда не увидели бы звезды. - Я нахмурилась. - Впрочем, здесь они все равно видны редко.
        Он рассмеялся, и напряжение вдруг рассеялось.
        - Чарли будет здесь через несколько минут. Так что если не хочешь говорить ему, что в субботу едешь со мной… - Он выразительно поднял бровь.
        - Ну уж нет, спасибо. - Я собрала учебники, отметив мимоходом, что затекла спина - так долго мы просидели в машине. - Значит, завтра моя очередь?
        - Еще чего! - притворно возмутился он. - Я же сказал, что у меня есть еще вопросы.
        - Куда уж больше!
        - Завтра узнаешь. - Он потянулся, чтобы открыть дверь с моей стороны, и от этой неожиданной близости мое сердце лихорадочно забилось.
        Но на дверной ручке его рука замерла.
        - Плохо дело, - пробормотал он.
        - Что такое? - Я с удивлением увидела, как сжались его челюсти и в глазах вспыхнула тревога.
        Он бросил на меня мимолетный взгляд.
        - Еще одно осложнение, - хмуро ответил он.
        Быстрым движением он распахнул мою дверцу и тут же отпрянул от меня, почти сжался на своем месте.
        Свет фар сквозь дождевую завесу привлек мое внимание, какая-то темная машина, движущаяся навстречу нам, свернула к бордюру и остановилась в нескольких шагах.
        - Чарли за углом, - предупредил Эдвард, пристально изучая остановившуюся машину.
        Несмотря на всю растерянность и любопытство, медлить я не стала. Я выскочила из машины, и дождь словно усилился, забарабанив по моей куртке.
        Разглядеть фигуры на переднем сиденье незнакомой машины не удалось - было слишком темно. Но при свете ее фар я хорошо видела Эдварда: он пристально смотрел вперед, впившись взглядом во что-то или в кого-то, невидимого мне. На его лице застыла причудливая маска досады и вызова.
        Он завел двигатель, шины взвизгнули на мокром асфальте, и за считаные секунды «вольво» скрылся из виду.
        - Эй, Белла! - послышался знакомый хрипловатый голос с водительского сиденья темной машины.
        - Джейкоб? - Я прищурилась, вглядываясь в дождь. В этот момент из-за угла вывернула патрульная машина Чарли, ее фары высветили Джейкоба и его спутника.
        Джейкоб уже выбирался из машины, его широкая улыбка была заметна даже в сумерках. На пассажирском месте рядом с ним сидел мужчина намного старше, грузный, с широким расплывшимся лицом, с глубокими морщинами на ржаво-красной коже, напоминающей старую кожаную куртку. А глаза оказались удивительно знакомыми - черными, словно бы очень молодыми и в то же время слишком древними для широкого лица, на котором они сидели. Отец Джейкоба, Билли Блэк. Я сразу узнала его, хотя в последний раз видела лет пять назад, а в первый день в Форксе даже не вспомнила его имени, когда Чарли упомянул о нем в разговоре. Билли не сводил пристального, испытующего взгляда с моего лица, и я робко улыбнулась ему. Его глаза были широко раскрыты, словно от изумления или страха, ноздри раздувались. Моя улыбка погасла.
        Еще одно осложнение, как сказал Эдвард.
        Билли не сводил с меня внимательного встревоженного взгляда. Я мысленно застонала. Неужели Билли сразу узнал Эдварда? Может, он и вправду верит в легенды про вампиров?
        Ответ в глазах Билли был очевиден. Да. Верит.
        Глава 12
        На грани
        - Билли! - воскликнул Чарли, выходя из патрульной машины.
        Поманив за собой Джейкоба, я юркнула под навес крыльца. За моей спиной Чарли громко приветствовал друзей.
        - Ладно, притворюсь, что не видел тебя за рулем, Джейк, - с укоризной заметил Чарли.
        - А нам в резервации рано выдают права, - отозвался Джейкоб, пока я отпирала дверь и включала свет на крыльце.
        - Да, как же! - рассмеялся Чарли.
        - А кто еще возить-то меня будет? - Гулкий голос Билли я узнала сразу, хотя много лет не слышала его. Я как будто вернулась в детство.
        Войдя в дом, я оставила дверь открытой, включила свет и повесила куртку. Потом остановилась в дверях, с беспокойством наблюдая, как Чарли и Джейкоб помогают Билли выбраться из машины и пересесть в инвалидное кресло.
        Вскоре мне пришлось посторониться: все трое ввалились в дом, отряхиваясь от дождя.
        - Вот так сюрприз, - повторял Чарли.
        - Давно не виделись, - согласился Билли. - Надеюсь, неплохое было время. - Он снова стрельнул в меня взглядом, выражение его лица осталось непроницаемым.
        - А как же. Останетесь смотреть игру?
        Джейкоб усмехнулся.
        - На то и расчет: наш телевизор сломался на прошлой неделе.
        Билли состроил сыну грозную гримасу.
        - А Джейкобу, конечно, не терпелось снова увидеться с Беллой, - подхватил он. Джейкоб помрачнел и понурил голову, а я ощутила прилив раскаяния. Похоже, в тот день на берегу я перестаралась.
        - Хотите есть? - спросила я, спеша укрыться на кухне от пронзительного взгляда Билли.
        - Да нет, мы поели перед отъездом, - ответил Джейкоб.
        - А ты, Чарли? - поинтересовалась я, сворачивая за угол и оглядываясь.
        - Конечно, - отозвался он. Его голос удалялся в сторону гостиной и телевизора. Я слышала, как скрипит кресло Билли, который направился туда же.
        Когда сэндвичи с сыром уже лежали на сковороде, а я резала помидоры, я услышала, как кто-то вошел и остановился у меня за спиной.
        - Ну, как жизнь? - раздался голос Джейкоба.
        - Неплохо. - Я улыбнулась: его энтузиазм был заразителен. - А у тебя? Собрал себе машину?
        - Нет. - Он нахмурился. - Деталей не хватает. Эту мы взяли на время. - Он ткнул большим пальцем в сторону двора.
        - Сочувствую. Но мне ни разу не встретился… как там называется эта штука, которую ты ищешь?
        - Главный цилиндр тормозной системы. - Он усмехнулся. - А что с пикапом? - вдруг спросил он.
        - Ничего.
        - А-а. Увидел, что ты на нем не ездишь, вот и спросил.
        Я заглянула в сковороду и приподняла край сэндвича, проверяя, поджарился ли хлеб.
        - Меня друг подвез.
        - Клевая тачка, - восторженно оценил Джейкоб. - Вот только хозяина я не узнал. Мне казалось, я всех здесь знаю.
        Я неопределенно кивнула, не поднимая глаз, и перевернула сэндвичи.
        - А отец откуда-то знает его.
        - Джейкоб, ты не достанешь мне тарелки? Они в шкафу над раковиной.
        - Сейчас.
        Доставая тарелки, он молчал, и я надеялась, что продолжать расспросы он не станет.
        - Так кто это был? - спросил он, ставя две тарелки на стол возле меня.
        Я со вздохом капитулировала.
        - Эдвард Каллен.
        К моему удивлению, он рассмеялся. Я подняла голову: вид у него был слегка смущенный.
        - Тогда все ясно, - сказал он. - А я не мог понять, что стряслось с отцом.
        - Ну да, - подтвердила я, изображая наивность. - Он же не любит Калленов.
        - Нашел чему верить, - пробормотал Джейкоб себе под нос.
        - Как думаешь, он скажет Чарли? - не удержавшись, тихо и торопливо спросила я.
        Некоторое время Джейкоб смотрел на меня, разгадать выражение его темных глаз я так и не сумела.
        - Вряд ли, - наконец ответил он. - По-моему, в прошлый раз отцу от Чарли здорово влетело. С тех пор они почти не разговаривали, а сегодня у них что-то вроде примирения. Так что начинать заново отец не станет.
        - А-а, - с наигранным равнодушием протянула я.
        Я принесла Чарли ужин и осталась в гостиной; делала вид, что смотрю матч, и болтала с Джейкобом. Но на самом деле я прислушивалась к разговору мужчин и думала, как остановить Билли, если он попытается выдать меня отцу.
        Вечер затянулся надолго. У меня было еще много несделанных уроков, но я боялась оставить Билли наедине с Чарли. Наконец матч закончился.
        - Не собираешься снова на побережье с друзьями? - спросил Джейкоб, помогая отцу перебраться через порог.
        - Там видно будет, - уклончиво ответила я.
        - Хорошо посидели, Чарли, - высказался Билли.
        - Приезжайте смотреть следующую игру, - пригласил Чарли.
        - Само собой, - кивнул Билли, - приедем. Спокойной ночи. - Он перевел взгляд на меня, и улыбка исчезла с его лица. - Удачи, Белла, - серьезно добавил он.
        - Спасибо, - отворачиваясь, пробормотала я.
        Пока Чарли махал с подъездной дорожки вслед гостям, я направилась к лестнице.
        - Белла, подожди! - окликнул он меня.
        Я сжалась. Неужели Билли успел что-то наговорить ему еще до того, как я вышла в гостиную?
        Но Чарли был спокоен и по-прежнему улыбался, радуясь неожиданному приезду друга.
        - Мы ведь сегодня даже не поговорили толком. Как у тебя прошел день?
        - Хорошо, - ответила я, стоя одной ногой на ступеньке и мучительно подыскивая подробности, которыми могла бы без опасений поделиться с отцом. - Наша команда выиграла все четыре игры в бадминтон.
        - Ого! Не знал, что ты умеешь.
        - Да я и не умею, зато партнер попался хороший, - призналась я.
        - А кто он? - изображая заинтересованность, спросил он.
        - Эм-м… Майк Ньютон, - нехотя призналась я.
        - А, да, ты ведь говорила, что дружишь с парнишкой Ньютонов. - Он оживился. - Хорошая семья. - Он вдруг задумался. - Так почему же ты его на бал не пригласила?
        - Папа! - застонала я. - Он вроде как встречается с моей подругой Джессикой. И потом, ты же знаешь, я не танцую.
        - М-да, - пробормотал он и виновато улыбнулся. - Может, даже к лучшему, что ты в субботу уезжаешь… Я тут задумал рыбалку с ребятами из участка. Говорят, к тому времени совсем потеплеет. Но если захочешь отложить поездку, пока не найдешь попутчиков, я останусь дома. Я же понимаю, что и так слишком часто оставляю тебя одну.
        - Папа, ты замечательно справляешься, - улыбнулась я, надеясь не выдать облегчения. - А я не против побыть одна, я же совсем как ты. - Я подмигнула ему, и он улыбнулся так, что вокруг глаз разбежались морщинки.

* * *
        Той ночью я выспалась лучше, от усталости мне ничего не снилось. Жемчужно-серым утром я проснулась счастливая. Напряженный вечер в обществе Билли и Джейкоба прошел сравнительно благополучно, и я решила выбросить его из головы. Зачесывая волосы назад, под заколку, я поймала себя на том, что насвистываю, а спускаясь в кухню, прыгала через ступеньки. Это не ускользнуло от Чарли.
        - Веселая ты сегодня, - заметил он за завтраком.
        - Пятница, - пожала плечами я.
        И заторопилась, чтобы быть готовой к выходу сразу же, как только уедет Чарли. Собрала сумку, обулась, почистила зубы, но, несмотря на то, что вылетела за дверь сразу же, как только Чарли отъехал от дома, Эдвард оказался быстрее. И уже сидел в своей блестящей машине, опустив стекла в окнах и заглушив двигатель.
        На этот раз я без колебаний села на пассажирское место, лишь бы поскорее увидеть его лицо. С кривоватой усмешкой он повернулся ко мне, и я перестала дышать, сердце остановилось. Даже ангелы представлялись мне не настолько прекрасными. Он был воплощенным совершенством.
        - Как спалось? - спросил он, и я задумалась: отдает ли он себе отчет, насколько обольстительный у него голос?
        - Отлично. А у тебя какая выдалась ночь?
        - Приятная. - Улыбка стала насмешливой, и мне показалось, что я не уловила какую-то шутку, понятную лишь в кругу Эдварда.
        - Расскажешь, чем занимался? - спросила я.
        - Нет. - Он усмехнулся. - Сегодня снова вопросы задаю я.
        Сегодня он расспрашивал о людях - о Рене, ее увлечениях, о том, как мы вместе проводили свободное время. Потом - о единственной бабушке, которую я знала, о моих немногочисленных школьных друзьях, и наконец, смутил меня вопросом о мальчиках, с которыми я встречалась. К счастью, я ни с кем никогда не встречалась, поэтому отвечать мне было нечего. Полное отсутствие у меня школьных романов удивило Эдварда так же, как Джессику и Анджелу.
        - Значит, тебе еще никогда не попадался человек, с которым тебе хотелось бы встречаться? - спросил он так серьезно, что мне стало любопытно, о чем он думает.
        Я ответила честно, хотя и без особого желания:
        - В Финиксе - нет.
        Эдвард поджал губы.
        К тому времени мы уже сидели в кафетерии. День пролетел как в тумане, к которому я начинала привыкать. Воспользовавшись краткой паузой, я откусила бублик.
        - Надо было тебе сегодня приехать на своей машине, - ни с того ни с сего сказал Эдвард, пока я жевала.
        - Почему? - спросила я.
        - После обеда я уезжаю вместе с Элис.
        - Да?.. - Озадаченная и разочарованная, я заморгала. - Ну и ладно, тут пешком недалеко.
        Он досадливо нахмурился.
        - Идти пешком я тебя не заставлю. Мы пригоним твой пикап и оставим на стоянке.
        - У меня с собой и ключа нет, - вздохнула я. - Ничего, я не откажусь от прогулки.
        От чего я решительно отказывалась, так это терять время, которое могла бы провести с ним.
        Он покачал головой.
        - Пикап будет ждать здесь, ключ ты найдешь в замке зажигания. Или ты боишься, что его угонят? - Эта мысль насмешила его.
        - Ну хорошо, - надувшись, согласилась я. Ключи от машины остались в кармане джинсов, которые я надевала в среду, это я помнила точно, а джинсы лежали под кучей одежды в прачечной. Даже если Эдвард вломится в дом, или что он там задумал, ключей ему ни за что не найти. Видимо, он уловил в моем согласии вызов и самонадеянно ухмыльнулся.
        - Куда вы едете? - спросила я так небрежно, как только смогла.
        - Охотиться, - хмуро ответил он. - Если завтра мы с тобой останемся наедине, я намерен принять все меры, какие только можно. - Его лицо стало мрачным… и умоляющим. - Знаешь, ты ведь можешь в любой момент отменить поездку.
        Я сидела потупившись, чтобы он не переубедил меня силой взгляда. Какой бы реальной ни была опасность, я наотрез отказывалась бояться его. Это не имеет значения, мысленно твердила я.
        - Нет, - шепнула я, бросив краткий взгляд на его лицо. - Не могу.
        - Пожалуй, ты права, - угрюмо пробормотал он. Я увидела, как его глаза изменили оттенок на более темный.
        Я перевела разговор:
        - В какое время встречаемся завтра?
        Меня по-прежнему убивала мысль, что сейчас придется расстаться с ним.
        - Там видно будет… суббота же, неужели не хочешь отоспаться? - напомнил он.
        - Нет. - Я слишком поспешила, и он спрятал улыбку.
        - Значит, в обычное время, - решил он. - Чарли будет дома?
        - Нет, завтра у него рыбалка. - Я просияла, вспомнив, как удачно все сложилось.
        Его голос стал резким:
        - А что он подумает, если не застанет тебя дома?
        - Понятия не имею, - дерзко ответила я. - Он знает, что я собираюсь заняться стиркой. Может, решит, что я свалилась в стиральную машину.
        Он со злостью посмотрел на меня, я отплатила ему той же монетой. Его сердитый взгляд впечатлял сильнее моего.
        - На кого сегодня охотитесь? - спросила я, когда стало ясно, что в поединке взглядов я проиграла.
        - Кто попадется в заповеднике. Далеко мы не поедем. - Казалось, его смущало то, как небрежно я упоминаю тайные подробности его жизни.
        - А почему ты едешь с Элис? - полюбопытствовала я.
        - Элис - самая… отзывчивая. - Он нахмурился.
        - А остальные? - мой вопрос прозвучал робко. - Какие они?
        На краткий миг на его лбу возникли морщинки.
        - Чаще всего - недоверчивые.
        Я быстро оглянулась на его близких. Все они смотрели в разные стороны, точно как в тот раз, когда я увидела их впервые. Только теперь их было четверо, а их красавец-брат с волосами оттенка бронзы сидел напротив меня, и в его золотистых глазах отражалась тревога.
        - Они недолюбливают меня, - догадалась я.
        - Нет, не так, - возразил он, но его невинный взгляд внушал подозрения. - Они не понимают, почему я не могу оставить тебя в покое.
        Я поморщилась.
        - Я, кстати, тоже, если уж на то пошло.
        Эдвард медленно покачал головой, закатил глаза к потолку и снова встретился со мной взглядом.
        - Я же объяснял: ты совсем не знаешь себя. Ты не такая, как все, с кем я когда-либо был знаком. Ты меня интригуешь.
        Возмущенный взгляд был моим ответом: я нисколько не сомневалась, что сейчас он меня дразнит.
        Он улыбнулся, разгадав выражение моего лица.
        - Благодаря своим преимуществам, - вполголоса объяснил он, мимолетным жестом коснувшись своего лба, - восприятие человеческой натуры у меня в целом лучше среднестатистического. Люди предсказуемы. Но ты… ты никогда не делаешь того, чего я от тебя жду. И неизменно застаешь меня врасплох.
        Я отвернулась, вновь окинув смущенным и недовольным взглядом его семью. После объяснений Эдварда я почувствовала себя чем-то вроде подопытного кролика. Мне захотелось высмеять саму себя - за то, что я ожидала чего-то иного.
        - Эта часть объяснений довольно проста, - продолжал он. Я чувствовала, что он смотрит на меня в упор, но отворачивалась, чтобы он не заметил огорчение в моих глазах. - Но остальное… облечь в слова гораздо труднее…
        Пока он говорил, я засмотрелась на Калленов. Вдруг Розали, белокурая и головокружительно красивая сестра Эдварда, повернулась, чтобы посмотреть на меня. Нет, не посмотреть - пронзить взглядом темных ледяных глаз. Мне хотелось отвести глаза, но я застыла, словно загипнотизированная ее взглядом, пока Эдвард не осекся на середине фразы и не издал еле слышный сердитый возглас. Он походил на шипение.
        Розали отвернулась, я обрела свободу и вздохнула с облегчением. В моих широко раскрытых глазах Эдвард прочел растерянность и страх.
        Сдавленным голосом он попросил:
        - Прости ее, она просто беспокоится. Понимаешь… не только мне грозит опасность, если после того, как я открыто провел с тобой столько времени… - Он потупился.
        - Если что?
        - Если все кончится… скверно. - Он уронил голову на ладони, как тем вечером в Порт-Анджелесе. Он явно страдал, мне хотелось утешить его, но я понятия не имела, как. Я невольно протянула к нему руку, но тут же опустила ее на стол, опасаясь лишь навредить своим прикосновением. Только немного погодя я осознала, что мне следовало бы испугаться его слов. Я ждала, когда придет страх, но по-прежнему лишь сочувствовала Эдварду, понимая, как ему больно.
        И злилась - злилась, что Розали помешала ему сказать то, что он собирался. Как вернуться к разговору, я не знала. Он по-прежнему закрывал лицо ладонями.
        Стараясь говорить своим обычным тоном, я спросила:
        - Тебе уже пора?
        - Да. - Он поднял голову, мгновение оставался серьезным, потом его настроение снова переменилось, и он улыбнулся. - Может, это даже к лучшему. Нам осталось высидеть на биологии еще пятнадцать минут этой паршивой киношки, а я уже сыт ею по горло.
        Я вздрогнула: за спиной Эдварда вдруг возникла Элис с ее короткими, чернильно-черными волосами, колючим ореолом окружающими ее утонченное личико эльфа. Гибкость и грация ее тонкого тела были очевидны даже в момент полной неподвижности.
        Не сводя с меня глаз, Эдвард произнес:
        - Элис.
        - Эдвард, - отозвалась она высоким сопрано, почти таким же приятным, как его голос.
        - Элис - Белла, Белла - Элис, - представил он нас друг другу с небрежным жестом и натянутой улыбкой.
        - Привет, Белла. - Глаза, как из блестящего обсидиана, были непроницаемы, но улыбка казалась дружеской. - Приятно наконец-то познакомиться с тобой.
        Эдвард метнул в нее мрачный взгляд.
        - Привет, Элис, - робко пробормотала я.
        - Готов? - спросила она у брата.
        Голос Эдварда прозвучал холодно:
        - Скоро буду. Встретимся у машины.
        Элис ушла, не добавив ни слова. Ее походка была такой плавной и грациозной, что я ощутила острый укол зависти.
        - Пожелать вам хорошо повеселиться, или не тот случай? - спросила я, повернувшись к нему.
        - Нет, почему же. Подойдет, - усмехнулся он.
        - Тогда желаю вам повеселиться от души. - Я постаралась произнести эти слова искренне, но Эдварда, конечно, не обманула.
        - Обязательно. - Он по-прежнему усмехался. - А ты будь осторожна, пожалуйста.
        - Соблюдать осторожность в Форксе - тот еще подвиг.
        - Для тебя - да, подвиг. - Его челюсти сжались. - Обещай мне.
        - Обещаю поберечься, - торжественно заверила я. - На сегодня у меня намечена стирка - очень небезопасное занятие.
        - Постарайся выжить, - пошутил он.
        - Сделаю все возможное.
        Он встал, я тоже поднялась.
        - Значит, до завтра, - вздохнула я.
        - По-твоему, ждать слишком долго, да? - в задумчивости спросил он.
        Я горестно кивнула.
        - Утром буду на месте, - пообещал он с кривоватой улыбкой, протянул руку над столом, коснулся моей щеки и снова легонько провел по ней. Потом повернулся и ушел. Я смотрела ему вслед, пока он не скрылся из виду.
        Меня так и тянуло прогулять оставшиеся уроки или хотя бы физкультуру, но внутренний голос не позволил. Я сообразила: если я исчезну сейчас, Майк и остальные подумают, что я с Эдвардом. А Эдвард и так беспокоится, что нас слишком часто видят вместе… и это может повредить его семье, если все кончится плохо. Последнюю мысль я сразу же прогнала и задумалась о том, как обезопасить его и себя.
        Чутьем я, как и он, понимала, что все решится завтра. Наши отношения не могут вечно балансировать на грани, как сейчас. Я свое решение уже приняла, еще до того, как сделала осознанный выбор, и теперь намеревалась следовать ему до конца. Потому что для меня не было ничего страшнее и мучительнее мысли о расставании с ним. Оно попросту невозможно.
        Из чувства долга я отправилась на биологию. Честно говоря, я не запомнила, что происходило на уроке, поглощенная мыслями о завтрашнем дне. На физкультуре Майк сам снова заговорил со мной и пожелал удачно съездить в Сиэтл. Я осторожно объяснила, что мой пикап слишком ненадежен, и поездку пришлось отменить.
        - Идешь на бал с Калленом? - вдруг надулся он.
        - Нет, я вообще не иду на бал.
        - А чем тогда займешься? - слишком заинтересованно спросил он.
        Я едва сдержалась, чтобы не послать его подальше, но взяла себя в руки и вдохновенно соврала:
        - Стиркой, а потом буду готовиться к контрольной по тригонометрии, а то провалю ее.
        - Тебе Каллен помогает заниматься?
        - Эдвард, - подчеркнуто произнесла я, - не помогает мне с уроками и не собирается. Он куда-то уезжает на выходные. - Я с удивлением отметила, что эта ложь далась мне легче и естественнее, чем обычно.
        - А-а. - Он приободрился. - Знаешь, ты могла бы пойти на бал вместе с нашей компанией - будет здорово. Мы все с тобой потанцуем, - пообещал он.
        Отчетливо представив себе перекошенное лицо Джессики, я ответила резче, чем следовало:
        - Майк, танцевать я не пойду, ясно?
        - Ну и ладно. - Он снова надулся. - Я же просто спросил.
        Уроки наконец закончились, и я без особого энтузиазма зашагала к стоянке. Не то чтобы мне хотелось возвращаться домой пешком, но я просто не представляла себе, как Эдвард пригонит мой пикап. Впрочем, я уже начинала верить, что для него нет ничего невозможного. И эти предположения оправдались: мой пикап стоял на том же месте, где сегодня утром Эдвард припарковал свой «вольво». Я покачала головой, не веря своим глазам, когда открыла незапертую дверцу и увидела в замке зажигания ключ.
        На моем месте белел сложенный листок бумаги. Я села в машину, захлопнула дверцу и только тогда развернула записку. Всего два слова в ней были написаны изящным почерком Эдварда:
        «Береги себя».
        От рева мотора, пробудившегося к жизни, я испуганно вздрогнула. И засмеялась над собой.
        Подъехав к дому, я убедилась, что дверь заперта только на один замок. Я сразу же прошла в прачечную - здесь тоже все вещи выглядели в точности так, как я оставила их перед уходом. Откопав джинсы, я обыскала карманы. Пусто. Может, я все-таки повесила ключ на крючок у двери, подумала я, качая головой.
        Чутье побудило меня не только соврать Майку, но и позвонить Джессике, будто бы затем, чтобы пожелать ей удачи на балу. В ответ она пожелала мне удачного дня с Эдвардом, и я сообщила ей, что отменила поездку. Джессика расстроилась гораздо сильнее, чем следовало бы незаинтересованной третьей стороне. И я поскорее попрощалась.
        За ужином у Чарли был отсутствующий вид - видимо, тревожился из-за работы, а может, из-за баскетбольного матча. Или же он просто увлекся лазаньей - Чарли не разберешь.
        - Знаешь, папа… - начала я, выводя его из задумчивости.
        - Что такое, Белл?
        - Пожалуй, насчет Сиэтла ты прав. Подожду, когда со мной соберется поехать Джессика или еще кто-нибудь.
        - А-а, - удивился он. - Ну ладно. Хочешь, я останусь дома?
        - Нет, папа, зачем тебе менять планы? У меня куча дел - уроки, стирка… надо еще съездить в библиотеку и в магазин. Так что я буду крутиться весь день, а ты съезди, отдохни.
        - Точно?
        - Абсолютно, папа. И потом, в морозилке почти не осталось рыбы - запасов хватит самое большее на два-три года.
        - Как же все-таки с тобой легко, Белла, - заулыбался он.
        - С тобой тоже, - со смехом призналась я. Смех прозвучал как-то не так, но Чарли, кажется, не заметил. Мне было настолько стыдно обманывать его, что я чуть было не последовала совету Эдварда и не сказала, куда собираюсь. Но удержалась.
        После ужина я принялась закладывать одну порцию стирки и сушить следующую. Жаль только, что при этом заняты лишь руки. Мои мысли, прохлаждающиеся без дела, вскоре вышли из-под контроля, и меня бросало то в почти болезненное предвкушение, то в незаметно подбирающийся страх, угрожавший поколебать мою решимость. Пришлось напоминать себе, что я уже сделала выбор и не отступлюсь от него. Я без конца доставала из кармана записку Эдварда и перечитывала два коротких слова. Он просит меня беречься, твердила я себе. В это я и буду верить, и в конце концов мое стремление все победит. А что еще мне остается - вычеркнуть Эдварда из своей жизни? Немыслимо. И потом, с самого приезда в Форкс он и есть моя жизнь.
        Но тихий внутренний голос в глубине тревожился и гадал, будет ли очень больно… если все кончится плохо.
        Когда наконец пришло время ложиться спать, я вздохнула с облегчением. В состоянии стресса мне вряд ли удастся уснуть, я понимала это, и потому отважилась на крайние меры - приняла в качестве снотворного лекарство от простуды, хотя и не чувствовала никаких признаков болезни. Мне было просто необходимо, чтобы на ближайшие восемь часов меня сразил сон. В обычных обстоятельствах я не позволила бы себе ничего подобного, но пережить завтрашний день будет непросто, так что нужно хотя бы выспаться. В ожидании, пока подействует лекарство, я сушила и расчесывала волосы, пока они не стали безупречно прямыми, и лихорадочно соображала, во что мне завтра одеться.
        Приготовив все необходимое на утро, я наконец легла в постель. Нервы были взвинчены до предела, меня буквально трясло. Вскочив, я принялась рыться в обувной коробке, где хранились диски, и отыскала ноктюрны Шопена. Я включила плеер на минимальную громкость и снова легла, старательно расслабляя все части тела. Где-то на середине этого упражнения лекарство от простуды наконец подействовало, и я с радостью провалилась в забытье.
        Благодаря лекарству сон был крепким, и проснулась я рано. Я чувствовала себя отдохнувшей, но лихорадочное возбуждение по-прежнему не покидало меня. Я быстро оделась, поправила воротник и одернула подол бежевого свитера, чтобы он лег ровно поверх джинсов. Бросив взгляд в окно, удостоверилась, что Чарли уехал. Небо покрывал тонкий слой пушистых облаков, который, судя по виду, мог вскоре рассеяться.
        Завтрак я жевала, не чувствуя вкуса, потом торопливо навела порядок на кухне. И снова выглянула в окно, за которым ничего не изменилось. Почистив зубы, спустилась вниз, и тут в дверь тихо постучали. У меня подпрыгнуло сердце в груди.
        Я кинулась к двери, не сумела сразу справиться с простым засовом, наконец распахнула дверь - и на пороге увидела его. При виде его лица все смятение вмиг улетучилось, и я внезапно ощутила спокойствие. В присутствии Эдварда все вчерашние страхи казались нелепыми.
        Поначалу Эдвард не улыбался, его лицо было почти хмурым, но когда он окинул меня взглядом, вдруг прояснилось, и он рассмеялся.
        - Доброе утро, - посмеиваясь, поздоровался он.
        - Что-то не так? - Я оглядела себя, надеясь, что не забыла что-нибудь важное, например, обуться или надеть джинсы.
        - Мы гармонируем. - Он снова рассмеялся, и я заметила, что на нем синие джинсы и длинный светло-бежевый свитер, из-под которого виден белый воротник. Я тоже засмеялась, но в душе меня кольнуло сожаление: почему он всегда выглядит, как модель с подиума, а у меня так не получается?
        Пока я запирала дверь дома, Эдвард направился к пикапу. У пассажирской дверцы он ждал с мученическим выражением лица - по вполне понятной причине.
        - Мы же договорились, - самодовольно напомнила я, садясь за руль и протянув руку, чтобы открыть дверцу Эдварду. - Куда нам? - спросила я.
        - Сначала пристегнись. Я уже нервничаю.
        Я испепелила его взглядом и подчинилась.
        - Так куда? - со вздохом повторила я.
        - На север, по Сто первому шоссе, - распорядился он.
        Ощущать на своем лице его взгляд и следить за дорогой оказалось на удивление трудно. Поэтому я старалась вести машину по дремавшему городу как можно внимательнее.
        - Как думаешь - к вечеру мы наконец выберемся из Форкса? - спросил он.
        - Имей совесть! Этот пикап годится твоей машине в дедушки, - огрызнулась я.
        Несмотря на мрачные прогнозы Эдварда, вскоре мы покинули город. Газоны и дома за окнами сменились густым подлеском и стволами, обросшими зеленым мхом.
        - Поверни направо, на Сто десятое шоссе, - велел он, когда я как раз собиралась задать вопрос. Я молча подчинилась.
        - А теперь вперед, пока не кончится асфальт.
        По голосу я поняла, что он улыбается, но слишком боялась не вписаться в поворот и подтвердить его правоту, поэтому не стала смотреть на него, чтобы проверить свою догадку.
        - А что там, где кончается асфальт? - полюбопытствовала я.
        - Тропа.
        - Мы пойдем пешком?
        Как хорошо, что я додумалась надеть кроссовки.
        - А что? Проблемы? - Судя по голосу, ничего другого он и не ожидал.
        - Нет. - Я попыталась соврать как можно правдоподобнее. Но если даже мой пикап кажется ему чересчур медлительным…
        - Не волнуйся, идти всего километров восемь, а спешить нам некуда.
        Восемь километров. Я не ответила, опасаясь, что он сразу различит панику в моем голосе. Восемь километров по коварным корням и шатким камням, каждый из которых норовит подстроить мне вывих щиколотки или еще какое-нибудь увечье. Тот еще позор.
        Некоторое время мы ехали молча, я думала о предстоящем кошмаре.
        - О чем задумалась? - вскоре не выдержал Эдвард.
        Пришлось снова соврать.
        - О том, куда мы едем.
        - Туда, где я люблю бывать в хорошую погоду. - С этими словами мы оба посмотрели в окно на редеющие облака.
        - Чарли сказал, что сегодня будет тепло.
        - А ты сказала Чарли, куда едешь? - спросил он.
        - Нет.
        - Но ведь Джессика считает, что мы с тобой поехали в Сиэтл. - Эта мысль явно утешала его.
        - Нет, я сообщила, что ты отказал мне - ведь это правда.
        - Значит, никто не знает, что ты со мной?
        Теперь он злился.
        - Это как посмотреть… ты ведь, наверное, рассказал Элис?
        - Спасибо за подсказку, Белла, - отрезал он.
        Я сделала вид, что не расслышала.
        - Неужели Форкс нагнал на тебя такую тоску, что ты задумала самоубийство? - не дождавшись ответа, спросил он.
        - Ты же говорил, что у тебя будут неприятности… если нас будут слишком часто видеть вместе, - напомнила я.
        - И ты забеспокоилась о том, что если ты не вернешься домой, это станет неприятностью для меня? - теперь в голосе Эдварда звучали не только злость, но и едкий сарказм.
        Я кивнула, не сводя глаз с дороги.
        Эдвард что-то пробормотал себе под нос так быстро, что я не разобрала ни слова.
        Дальше мы ехали молча. Я ощущала исходящие от него волны яростного осуждения, но не знала, что сказать.
        А потом шоссе кончилось, сжалось до размеров пешеходной тропы с маленьким деревянным указателем. Я остановила пикап на узкой обочине и вышла, напуганная злостью Эдварда и тем, что теперь я не веду машину и не могу под этим предлогом не смотреть на него. Было тепло, намного теплее, чем когда-либо с тех пор, как я приехала в Форкс, и почти душно под облачным покровом. Я стащила свитер и завязала рукава на талии, радуясь, что надела под него светлую рубашку без рукавов, тем более что мне предстояло пройти пешком восемь километров.
        Услышав, как хлопнула дверца со стороны Эдварда, я обернулась и увидела, что он тоже снимает свитер. Он стоял ко мне спиной, глядя на непролазную чащу возле пикапа.
        - Сюда. - Он бросил на меня по-прежнему раздраженный взгляд и шагнул в лес.
        - А как же тропа? - Я запаниковала, рысью обежав пикап, чтобы нагнать Эдварда.
        - Я сказал, что в конце дороги будет тропа, но не говорил, что мы пойдем по ней.
        - Как же без тропы? - в отчаянии спросила я.
        - Я не дам тебе заблудиться. - Он обернулся с усмешкой, и я чуть не ахнула. Свою белую рубашку без рукавов он носил незастегнутой, гладкая шея с белой кожей плавно перетекала в скульптурный торс, идеальная мускулатура которого теперь не скрывалась под одеждой. Он слишком красив, осознала я с пронзительным уколом отчаяния. Это божественно прекрасное создание просто не может быть предназначенным мне.
        - Хочешь домой? - тихо спросил Эдвард, заметив страдание на моем лице; и его голос тоже был полон боли, но совсем не такой, как моя.
        - Нет. - Я сделала несколько шагов вперед, не желая упускать ни единой секунды с ним, сколько бы их у меня ни осталось.
        - Так в чем же дело? - вопрос прозвучал мягко.
        - Пеший турист из меня никудышный, - отрешенно ответила я. - Так что наберись терпения.
        - Я умею быть терпеливым - когда стараюсь. - Он улыбнулся, приковывая мой взгляд и пытаясь вывести меня из внезапного и необъяснимого состояния подавленности.
        Я попробовала улыбнуться в ответ, но улыбка получилась неубедительной. Он пристально вгляделся в мое лицо.
        - Я доставлю тебя домой, - пообещал он. Я так и не поняла, относится это обещание к ближайшему будущему или срок его действия неограничен. Но сообразила, что он решил, будто я испугалась, и вновь порадовалась, что читать мои мысли он пока не научился.
        - Если хочешь, чтобы к вечеру я одолела восемь километров, прорубаясь сквозь эти джунгли, начинай показывать дорогу прямо сейчас, - с кислым видом заявила я. Эдвард нахмурился, силясь понять мой тон и гримасу.
        Вскоре он сдался, и мы вошли в лес.
        Все оказалось не так страшно. Наш путь пролегал в основном по ровной местности, Эдвард придерживал мокрые папоротники и паутину мха, освобождая для меня проход. Когда нам попадались поваленные деревья или валуны, он помогал мне, поддерживая за локоть, но сразу убирал руку, как только препятствие оставалось позади. От каждого ледяного прикосновения мое сердце беспорядочно колотилось. И два раза при этом я заметила на его лице такое выражение, что могла бы поклясться: он каким-то чудом уловил этот судорожный перестук.
        Я старалась как можно реже смотреть на его идеальное лицо, но то и дело забывалась. И каждый раз при виде его красоты меня охватывала тоска.
        Почти все время мы шли молча. Изредка Эдвард спрашивал о чем-нибудь, что еще не успел узнать за предыдущие два дня расспросов: о том, как я праздновала свои дни рождения, об учителях в начальной школе, о питомцах, за которыми я ухаживала. Пришлось признаться, что, загубив трех рыбок подряд, я наотрез отказалась заводить кого-нибудь еще. Услышав это, Эдвард рассмеялся громче обычного, и его звучный смех повторило эхо в безлюдной чаще.
        Из-за моей медлительности поход занял почти все утро, но Эдвард ни разу не выказал раздражения. Лес раскинулся вокруг бесконечным лабиринтом древних деревьев, и я начала с беспокойством подумывать, как мы будем выбираться отсюда. Но мой спутник чувствовал себя совершенно спокойно и непринужденно в этих зеленых дебрях и, похоже, ни разу не усомнился в том, что мы правильно выбрали направление.
        Через несколько часов свет, просачивающийся сквозь навес из веток, сменил оттенок с темно-оливкового на более яркий, нефритово-зеленый. Как и предсказывал Эдвард, день выдался солнечным. Впервые за все время, проведенное в лесу, я ощутила радостный трепет, который вскоре вылился в нетерпение.
        - Уже пришли? - пошутила я, притворяясь недовольной.
        - Почти. - Заметив перемену в моем настроении, он улыбнулся. - Видишь свет впереди?
        Я вгляделась в гущу леса.
        - А он есть?
        Он усмехнулся.
        - Да, для твоих глаз, пожалуй, далековато.
        - Пора купить очки, - буркнула я, и его ухмылка стала шире.
        Но еще через сотню шагов я отчетливо увидела просвет среди деревьев впереди, и этот просвет был не зеленым, а желтым. Я прибавила ходу, мое воодушевление с каждым шагом росло. Эдвард пропустил меня вперед.
        Я приблизилась к озерцу света, переступила через последние папоротники и очутилась в самом прелестном уголке, какой только видела в жизни. Это был луг - маленький, идеально круглый, сплошь заросший цветами - фиолетовыми, желтыми, белыми. Откуда-то слышалось мелодичное журчание ручья. Солнце стояло прямо над головой, наполняя поляну дымкой желтого сияния. Ошеломленная, я медленно направилась к мягкой траве и качающим головками цветам в теплом золотистом воздухе. Потом обернулась, желая разделить свое восхищение с Эдвардом, но он куда-то исчез. Я огляделась, с внезапной тревогой высматривая его. И наконец заметила - стоя в густой тени веток на краю поляны, он не сводил с меня внимательного взгляда. Только тогда я вспомнила то, что вытеснила из моей головы красота озаренного солнцем луга - загадку Эдварда и ясной погоды, которую он обещал открыть мне сегодня.
        Охваченная любопытством, я шагнула по направлению к нему. Его взгляд был нерешительным и настороженным. Я ободряюще улыбнулась, поманила его рукой и сама сделала шаг навстречу. Он предостерегающим жестом вскинул руку, и я замерла на месте.
        Эдвард глубоко вздохнул и вышел на яркий свет полуденного солнца.
        Глава 13
        Признания
        Вид Эдварда при солнечном свете вызывал потрясение. Я так и не привыкла к нему, хотя разглядывала его весь день. Его белая кожа, слегка порозовевшая после вчерашней охоты, буквально искрилась, словно усыпанная тысячами крохотных бриллиантов. Он лежал в траве совершенно неподвижно, в расстегнутой рубашке, которая обнажала его сверкающий скульптурный торс и блестящие руки. Сияющие бледно-лавандовые веки прикрывали глаза, но он не спал. Безупречная статуя, высеченная из неизвестного камня - гладкого, как мрамор, сверкающего, как хрусталь.
        Время от времени его губы шевелились так быстро, словно дрожали. Но на мой вопрос он ответил, что напевает про себя - слишком тихо, поэтому я ничего не слышу.
        Я тоже наслаждалась солнцем, хотя воздух, на мой взгляд, мог быть и посуше. Мне тоже хотелось лечь на спину, как сделал Эдвард, и подставить лицо солнечному теплу. Но я сидела, сжавшись в комок и положив подбородок на колени, не в силах отвести от него взгляд. Налетел легкий ветер, спутал мои волосы, заколыхалась трава вокруг простертого тела.
        Луг, показавшийся мне сначала таким живописным, померк в сравнении с великолепием Эдварда.
        Нерешительно, даже теперь опасаясь, что он рассеется, как мираж, слишком прекрасный, чтобы быть настоящим, я вытянула палец и провела по тыльной стороне его искрящейся кисти, которая лежала на траве рядом со мной. И восхитилась безупречной, атласной гладкостью этой холодной, как камень, руки. Когда я снова подняла взгляд, он наблюдал за мной. Сегодня его глаза имели более светлый оттенок жженного сахара и заметно потеплели после вчерашней охоты. От быстрой улыбки приподнялись уголки безукоризненных губ.
        - Не боишься меня? - спросил он шутливо, но я различила неподдельный интерес в его тихом голосе.
        - Не больше обычного.
        Улыбка стала шире, зубы сверкнули на солнце.
        Я придвинулась чуть ближе, протянула руку и кончиками пальцев принялась обводить его предплечье. Мои пальцы дрожали, и я знала, что он чувствует это.
        - Не возражаешь? - уточнила я, потому что он снова прикрыл глаза.
        - Нет, - с закрытыми глазами откликнулся он. - Ты себе представить не можешь, что это за ощущения. - Он вздохнул.
        Я легко провела ладонью по мускулистой руке, проследовала по рисунку голубоватых вен на сгибе локтя. Свободной рукой я потянулась, чтобы перевернуть его кисть. Догадавшись, чего я хочу, он повернул ее ладонью вверх так быстро, что я и глазом моргнуть не успела, - одним из движений, которые неизменно настораживали. Я вздрогнула, на долю секунды мои пальцы замерли на его руке.
        - Извини, - пробормотал он. Я подняла голову как раз вовремя, чтобы снова заглянуть в его золотистые глаза. - С тобой слишком легко быть самим собой.
        Я подняла его кисть и завертела ее в разные стороны, глядя, как ладонь блестит и переливается на солнце. Потом поднесла ближе к лицу, стараясь разглядеть алмазные грани на коже.
        - Расскажи, о чем ты думаешь, - шепнул он. Я подняла голову и увидела, что его взгляд, обращенный на меня, вдруг стал испытующим. - До сих пор не могу привыкнуть, что я этого не знаю.
        - Между прочим, остальные все время живут с тем же ощущением.
        - Тяжело так жить.
        Неужели оттенок сожаления в голосе Эдварда мне почудился?
        - Но ты так и не ответила.
        - Хотела бы я знать, о чем думаешь ты, и… - Я смутилась.
        - И?
        - Хотела бы поверить, что ты не сон. И больше не бояться.
        - Не хочу, чтобы ты боялась, - тихо прошептал он. Я поняла: он не в силах со всей уверенностью заявить, что мне незачем бояться. Что бояться тут нечего.
        - Ну, вообще-то я имела в виду не совсем страх, но то, о чем стоит задуматься.
        Я не успела опомниться, как он сел, опираясь на правую руку. Его левую ладонь я по-прежнему держала в руках. Ангельское лицо оказалось в нескольких сантиметрах от моего. Я могла бы отстраниться, избегая неожиданного сближения, и должна была сделать это, но не сумела шевельнуться. Взгляд золотистых глаз загипнотизировал меня.
        - Тогда чего же ты боишься? - требовательным шепотом спросил он.
        Но ответить я не могла. Точно так же, как когда-то однажды, я ощущала его прохладное дыхание на своем лице. От этого нежного и приятного запаха мой рот наполнился слюной. Запах был не похож ни на какой другой. Не задумываясь, я машинально придвинулась ближе, вдыхая его.
        И он отпрянул, вырвав руку из моих пальцев. К тому времени, как мое зрение сфокусировалось, он уже стоял в двадцати шагах от меня, на краю луга, в тени огромной ели. Он смотрел на меня потемневшими глазами, его лицо было непроницаемым.
        Я буквально чувствовала, как обида и потрясение отразились на моем лице. В руках ощущалось жжение.
        - Я… прошу прощения, Эдвард, - прошептала я, зная, что он услышит.
        - Дай мне время, - отозвался он громче, с расчетом на мой менее чуткий слух. Я замерла на месте.
        Прошло десять бесконечно длинных секунд, и Эдвард с несвойственной ему медлительностью вернулся. Он остановился в нескольких шагах и грациозно опустился на траву, скрестив ноги. Все это время он не сводил глаз с меня. Наконец он сделал два глубоких вдоха и виновато улыбнулся.
        - Это я прошу прощения. - Он помедлил. - Ты поняла бы, что я имею в виду, если бы я сказал, что ничто человеческое мне не чуждо?
        Я коротко кивнула, не сумев улыбнуться его шутке. По мере осознания опасности кровь забурлила от адреналина. Даже со своего места Эдвард почувствовал этот запах. Его улыбка стала насмешливой.
        - Я же самый совершенный хищник на земле, так? Мой голос, мое лицо, даже мой запах - все во мне притягивает тебя. Как будто я без этого не обойдусь!
        Он неожиданно вскочил, сорвался с места, мгновенно скрылся из виду и тут же вновь появился под тем же деревом, как и прежде, обежав луг за полсекунды.
        - Как будто ты могла бы убежать от меня, - горько рассмеялся он.
        Протянув руку, он играючи отломил от ствола ели ветку толщиной в полметра, которая оглушительно треснула. Взвесив ее в руке, он с невероятной быстротой разбил ее в щепки о ствол другого векового дерева, которое затряслось от удара.
        И вновь остановился в двух шагах от меня, застыл, как каменный.
        - Как будто ты стала бы отбиваться, - тихо произнес он.
        Я сидела не шевелясь, напуганная, как никогда прежде. Еще ни разу я не видела его без маски цивилизованности. Никогда еще он не был настолько непохожим на человека… и более прекрасным. Пепельно-бледная, с широко распахнутыми глазами, я сидела, как птичка, загипнотизированная взглядом змеи.
        В его изумительных глазах вспыхнуло возбуждение. И погасло, не прошло и нескольких секунд. Прежнее выражение лица сменилось маской вековой скорби.
        - Не бойся, - пробормотал он, и бархатный голос вопреки его воле вновь зазвучал обольстительно. - Я обещаю… - Он помолчал. - Я клянусь, что не причиню тебе вреда. - Казалось, он силится убедить не столько меня, сколько самого себя.
        - Не бойся, - снова шепнул он и нарочито медленно подступил ближе. Он садился плавно, преувеличенно неспешно, и наконец наши лица оказались на одном уровне, на расстоянии всего одного шага друг от друга.
        - Пожалуйста, прости меня, - учтиво и чинно попросил он. - Я в состоянии владеть собой. Просто ты застала меня врасплох. Но я уже исправился.
        Он ждал, но ко мне пока что не вернулся дар речи.
        - Честное слово, сегодня жажда меня совсем не мучает. - Он подмигнул.
        В ответ на это мне пришлось рассмеяться, но смех получился срывающийся и напряженный.
        - Все хорошо? - ласково спросил он, осторожно протянул мраморную руку и медленно вложил ее в мою.
        Я посмотрела на эту гладкую холодную руку, потом в глаза Эдварду - ласковые, полные раскаяния. И не спеша принялась водить по его руке кончиком пальца. Потом подняла голову и робко улыбнулась.
        Ответом мне стала его ослепительная улыбка.
        - Итак, на чем мы остановились до того, как я оплошал? - со всей вежливостью минувшего века спросил он.
        - Честное слово, не помню.
        Он улыбался, но выглядел пристыженно.
        - Кажется, мы говорили о причинах твоей боязни, кроме очевидных.
        - А-а, да.
        - Ну так как же?
        Я сидела потупившись и в задумчивости рисовала каракули на его гладкой, радужно переливающейся ладони. Секунды убегали.
        - Как же я легко раздражаюсь, - вздохнул он.
        Я заглянула ему в глаза и вдруг поняла: все это для него настолько же ново, как и для меня. Несмотря на многолетний невообразимый опыт, ему так же трудно, как мне. Эта мысль придала мне смелости.
        - Мне страшно потому, что… по вполне понятным причинам, я не могу остаться с тобой. А еще потому, что остаться с тобой мне хочется, и гораздо больше, чем следовало бы, - объяснила я, глядя на его руки. Произнести все это вслух было нелегко.
        - Да, - медленно подтвердил он, - желания быть со мной и вправду стоит бояться. Оно определенно тебе не на пользу.
        Я нахмурилась.
        - Мне давным-давно следовало уйти, - вздохнул он. - Или сделать это прямо сейчас. Но я не знаю, смогу ли.
        - Не хочу, чтобы ты уходил, - жалобно протянула я, снова потупившись.
        - Именно поэтому я обязан. Но не беспокойся: я закоренелый эгоист. Я слишком жажду твоего общества, чтобы поступить, как подобает.
        - Я рада.
        - А зря! - Он высвободил руку, на этот раз бережно; голос зазвучал резче обычного, но все равно казался мне прекраснее любого человеческого голоса. За ним было трудно уследить: внезапные смены настроения Эдварда всякий раз ошеломляли меня.
        - И я жажду не только твоего общества! Об этом не забывай никогда. Не забывай, что для тебя я опаснее, чем для кого бы то ни было. - Он умолк и устремил невидящий взгляд в глубину леса.
        Я задумалась.
        - Кажется, я не совсем поняла, о чем ты… по крайней мере, твои последние слова, - призналась я.
        Он обернулся ко мне и улыбнулся, его настроение опять переменилось.
        - Как бы это объяснить? - задумался он. - И при этом не напугать тебя снова? Хм-м… - Словно забывшись, он снова подал мне руку, и я крепко сжала ее. Он посмотрел на наши руки. - Удивительно приятное оно, это тепло, - вздохнул он.
        Вскоре он собрался с мыслями.
        - Ты ведь знаешь, что вкусы бывают разными? - начал он. - Что одни любят шоколадное мороженое, а другие - клубничное?
        Я кивнула.
        - Извини за аналогию с едой, другого способа объяснить я не придумал.
        Я улыбнулась, он невесело улыбнулся в ответ.
        - Понимаешь, все люди пахнут по-разному, у каждого свой аромат. Если запереть алкоголика в комнате, где полным-полно выдохшегося пива, он охотно выпьет его. Однако при желании он легко воздержался бы, если бы уже исцелился от алкоголизма. А теперь представь, что в ту же комнату поставили стакан бренди столетней выдержки, лучшего, редчайшего коньяка, и он наполнил комнату своим теплым ароматом. Как, по-твоему, тогда поступит тот же алкоголик?
        Мы сидели лицом к лицу и пытались прочитать мысли друг друга.
        Он нарушил молчание первым.
        - Возможно, сравнение неудачное. Возможно, перед бренди слишком легко устоять. И мне, наверное, следовало бы сделать нашего алкоголика героиновым наркоманом.
        - Хочешь сказать, что я для тебя как наркотик? - пошутила я, чтобы разрядить обстановку.
        Он мимолетно улыбнулся и, кажется, оценил мои старания.
        - Да, именно так.
        - И часто у тебя бывают такие ощущения? - спросила я.
        Обдумывая ответ, он засмотрелся на верхушки деревьев.
        - Я говорил об этом с братьями. - Он по-прежнему смотрел вдаль. - Для Джаспера все вы, в сущности, одинаковы. В нашей семье он появился позже всех, воздержание вообще дается ему с трудом. У него пока не развилась чувствительность к разнице запахов и вкусов. - Его лицо стало виноватым, он бросил на меня быстрый взгляд. - Извини.
        - Ничего. Пожалуйста, не бойся оскорбить меня, напугать и так далее. Ты так устроен. Я все понимаю - или, по крайней мере, стараюсь понять. Просто объясни.
        Он глубоко вздохнул и опять засмотрелся на небо.
        - Поэтому Джаспер не уверен, что вообще когда-нибудь встретит того, кто окажется таким же… - он замялся, подыскивая верное слово, - …притягательным для него, как ты для меня. Значит, еще не встречал. Эмметт пробыл в завязке, если так можно выразиться, гораздо дольше, и он меня понял. С ним такое случалось дважды, один раз тяга была сильнее, второй - слабее.
        - А с тобой?
        - Никогда.
        Это слово как будто зависло на минуту, подхваченное теплым ветром.
        - И что же сделал Эмметт? - спросила я, чтобы прервать паузу.
        Спрашивать об этом не стоило. Лицо Эдварда потемнело, рука в моей руке сжалась в кулак. Он отвернулся. Я ждала, но отвечать он не собирался.
        - Кажется, знаю, - наконец выговорила я.
        Эдвард поднял глаза, его лицо было грустным и просительным.
        - Даже самый сильный может сорваться, разве не так?
        - И чего же ты просишь? Моего разрешения? - Вопросы прозвучали резче, чем хотелось бы. Я попыталась смягчить тон, догадываясь, чего стоила ему эта откровенность. - Я вот о чем: значит, лучше даже не надеяться?
        Как спокойно я обсуждаю собственную смерть!
        - Нет-нет! - сразу раскаялся он. - Разумеется, надежда есть! То есть я, конечно, не стану… - Он не договорил и впился в меня горящим взглядом. - Но ведь мы - другое дело. Эмметт… был не знаком с теми, с кем встретился. И потом, это случилось давно, когда он еще не был таким… опытным и осторожным, как сейчас.
        Он умолк и не сводил с меня глаз, пока я обдумывала услышанное.
        - Значит, если бы мы встретились… ну, не знаю - в темном переулке или еще где-нибудь… - Я осеклась.
        - Ты не представляешь, чего мне стоило не вскочить прямо посреди класса, полного народу, и не… - Он внезапно умолк и отвернулся. - Когда ты прошла мимо меня, я чуть было не уничтожил все, что Карлайл создал для нас. Если бы я не сдерживал свою жажду последние… в общем, много лет подряд, я не сумел бы обуздать себя. - Он замолчал, хмуро разглядывая деревья.
        Он перевел мрачный взгляд на меня, и на нас обоих накатили воспоминания.
        - Ты, наверное, решила, что я взбесился.
        - Но не могла понять, почему. С чего ты вдруг так сразу возненавидел меня?
        - Ты казалась мне демоном, вызванным из моего персонального ада мне на погибель. Аромат твоей кожи… Я думал, он в первый же день сведет меня с ума. За один-единственный час я придумал сотни способов выманить тебя из класса и остаться наедине. И отметал их один за другим, думая о своих близких и о том, как это отразится на них. Мне пришлось спасаться бегством, скрываться, пока я не произнес слова, которые заставили бы тебя пойти за мной…
        Он смотрел в мое ошеломленное лицо, а я пыталась осмыслить его слова.
        Взгляд золотистых глаз из-под ресниц был завораживающим и убийственным.
        - И ты подчинилась бы, - заверил он.
        Я постаралась невозмутимо отозваться:
        - Вне всяких сомнений.
        Он нахмурился и освободил меня из плена своих гипнотических глаз, переведя взгляд на свои руки.
        - А потом, когда я попробовал изменить свое расписание уроков в бессмысленной попытке избежать встреч с тобой, ты пришла туда же, и в этой тесной душной комнатке твой запах привел меня в исступление. В тот раз я чуть было не завладел тобой. Из посторонних там находился всего один слабый человек - справиться с ним оказалось бы проще простого.
        Я увидела собственные воспоминания заново, глазами Эдварда, осознала всю опасность, и даже под теплыми лучами солнца меня пробрал озноб. Бедная мисс Коуп! Я снова вздрогнула, только теперь понимая, что чуть не стала причиной ее смерти.
        - Но я выстоял. Не знаю, как. Я заставил себя не ждать тебя и не преследовать по пути из школы. Снаружи, где я уже не чуял твой запах, мне стало легче - мысли прояснились, я нашел верное решение. Я высадил остальных возле дома - мне было слишком стыдно признаваться им в своей слабости, и они поняли только то, что случилась беда, - и направился прямиком в больницу к Карлайлу - сообщить, что я уезжаю.
        Я изумленно уставилась на него.
        - Мы с Карлайлом поменялись машинами - у него был полный бак, а мне не хотелось останавливаться в пути. Заезжать домой я не осмелился, чтобы не встречаться с Эсме. Она ни за что не отпустила бы меня - стала бы уговаривать, убеждая, что уезжать совсем не обязательно…
        - К следующему утру я уже был на Аляске. - Голос Эдварда звучал пристыженно, словно он признавался в непростительной трусости. - Там я провел два дня у давних знакомых… и все это время тосковал по дому. Было больно думать, что я расстроил Эсме и остальных, свою приемную семью. На чистом горном воздухе с трудом верилось, что ты настолько неотразима. Я убедил себя, что этот побег - малодушие. Мне и прежде случалось бороться с искушениями - конечно, их не сравнить с нынешним, но и я не слабак. Да кто ты такая, - он вдруг усмехнулся, - чтобы сгонять меня с места, которое мне так нравится? Какая-то девчонка! И я вернулся… - Он уставился в никуда.
        Я не могла издать ни звука.
        - Я принял меры: поохотился и насытился на всякий случай, прежде чем снова увидеться с тобой. И нисколько не сомневался, что моей силы хватит, чтобы относиться к тебе, как к любому другому человеку. Оказалось, я переоценил себя.
        Безусловно, положение осложняло и то, что я не мог читать твои мысли и понять, как ты ко мне относишься. Я не привык действовать в обход, иначе говоря, подслушивать твои слова в голове Джессики… мыслит она шаблонно, неприятно опускаться до такого уровня. Вдобавок я не знал, действительно ли ты говоришь то, что думаешь. Все это страшно раздражало, - вспомнив об этом, он нахмурился. - Я хотел, чтобы ты по возможности забыла, как я вел себя в первый день, поэтому я старался общаться с тобой так же, как с любым другим человеком. Вообще-то даже усерднее, чем с любым другим, в надежде разобраться хотя бы в некоторых твоих мыслях. Но ты оказалась интересной, разговором с тобой я увлекся… и от каждого движения воздуха вокруг твоих рук или волос тот самый запах снова ошеломлял меня…
        Ну, а потом тебя чуть не задавили у меня на глазах. Позднее я придумал идеальное оправдание своим действиям в тот момент: если бы я не спас тебя, твоя кровь растеклась бы прямо передо мной, и тогда я не сдержался бы и выдал нас всех. Но это оправдание я нашел позднее. А в тот момент я думал лишь об одном: «Только не ее!»
        Он закрыл глаза, забыв обо всем, кроме мучительного признания. Я слушала скорее увлеченно, чем осознанно. Здравый смысл подсказывал, что мне следует испугаться. Но вместо этого я чувствовала облегчение - наконец-то я все поняла. И переполнялась сочувствием к его мукам даже сейчас, пока он признавался, что жаждет отнять у меня жизнь.
        В конце концов ко мне вернулся дар речи, и я слабо пролепетала:
        - А в больнице?
        Он открыл вспыхнувшие глаза.
        - Я пришел в ужас. Не мог поверить, что все-таки подверг опасности всех нас, по своей воле очутился в твоей власти - не чьей-нибудь, а твоей! Как будто мне требовалась еще одна причина, чтобы убить тебя. - Вырвавшееся слово заставило нас обоих вздрогнуть. - Но воздействие оказалось обратным, - поспешил продолжить он. - Я разругался с Розали, Эмметтом и Джаспером, которые считали, что сейчас самое время… так яростно мы еще никогда не ссорились. Но Карлайл встал на мою сторону, как и Элис, - произнося имя сестры, он поморщился. Я так и не поняла, почему. - А Эсме сказала: действуй по обстоятельствам на свое усмотрение, только не уезжай. - Он снисходительно покачал головой.
        Весь следующий день я читал мысли каждого, с кем ты разговаривала, и с изумлением выяснил, что ты держишь слово. Я никак не мог понять тебя. Зато убедился, что связан с тобой прочными узами. И сделал все возможное, чтобы держаться как можно дальше от тебя. Но каждый день аромат твоей кожи, твоего дыхания, твоих волос… становился для меня таким же потрясением, как в первый раз.
        Он снова посмотрел на меня глазами, полными удивительной нежности.
        - И все-таки, - продолжал он, - было бы лучше, если бы я выдал всех нас в первую же минуту, чем если бы теперь, здесь, когда вокруг нет свидетелей и меня ничто не останавливает, причинил тебе вред.
        Ничто человеческое не чуждо и мне, поэтому я не удержалась и спросила:
        - Почему?
        - Изабелла… - Он старательно выговорил мое полное имя, потом шутливо взъерошил мне волосы свободной рукой. От этого легкого прикосновения меня охватил трепет. - Белла, я перестал бы уважать себя, если бы когда-нибудь навредил тебе. Ты не представляешь, как это мучает меня. - Он вновь смутился и опустил голову. - Как подумаю, что ты лежишь неподвижная, белая, холодная… и больше я никогда не увижу, как ты заливаешься румянцем, не увижу блеск озарения в твоих глазах, когда ты разгадываешь мои отговорки… это невыносимо. - Он устремил на меня взгляд прекрасных измученных глаз. - Теперь у меня нет ничего важнее тебя. Ты - самое важное, что только есть в моей жизни.
        У меня закружилась голова от того, как быстро сменилось направление нашего разговора: с жизнерадостного обсуждения моей неминуемой гибели мы вдруг переключились на признания. Эдвард ждал, а я разглядывала соединяющие нас руки, но знала, что взгляд золотистых глаз обращен на меня.
        - Мои чувства ты, конечно, уже знаешь, - наконец произнесла я. - Я здесь, что в приблизительном переводе означает, что я лучше умру, чем расстанусь с тобой. - Я нахмурилась. - В общем, я полная дура.
        - Дурочка, - со смехом согласился он. Наши взгляды встретились, и я тоже рассмеялась. Нас смешила глупость и абсолютная невозможность происходящего.
        - Вот и лев влюбился в овечку… - прошептал Эдвард. Я отвела взгляд, пряча восторг в своих глазах.
        - Глупая овечка, - вздохнула я.
        - А лев - больной на голову мазохист. - Долгую минуту он вглядывался в тени под деревьями, а я думала, куда увели его мысли.
        - Но почему… - начала я и умолкла, не зная, как продолжить.
        Он повернулся ко мне и улыбнулся, солнце заиграло на его коже.
        - Да?
        - Скажи, почему ты убежал от меня, когда мы пришли на поляну?
        Его улыбка погасла.
        - Ты знаешь, почему.
        - Нет, я о другом: что такого я сделала? Понимаешь, теперь мне придется быть начеку, так что лучше сразу узнать, чего делать не следует. Вот это, например, - я погладила его руку, - кажется, можно.
        Он снова улыбнулся.
        - Ничего такого ты не сделала, Белла. Во всем виноват я.
        - Но я хочу помочь, чем могу, чтобы тебе было легче.
        - В таком случае… - Он на минуту задумался. - Просто ты находилась слишком близко. Большинство людей сторонится нас, они инстинктивно чувствуют, что мы иные, и это отталкивает их… Вот я и не ожидал, что ты настолько приблизишься. А еще - запах твоего горла… - Он осекся и присмотрелся ко мне, пытаясь понять, не испугалась ли я.
        - Тогда ладно, - беспечно отозвалась я в попытке разрядить атмосферу, которая внезапно стала напряженной. Я опустила голову и прижала подбородок к шее, прикрывая ее. - И все, горла не видно.
        Шутка подействовала, Эдвард рассмеялся.
        - Да нет, дело скорее в неожиданности, чем еще в чем-то.
        Он поднял свободную руку и легко приложил ее сбоку к моей шее. Я сидела тихо, озноб от его прикосновения должен был стать естественным предостережением об опасности. Но я совсем не испытывала страха. А вот другие чувства…
        - Видишь? - произнес он. - Все прекрасно.
        Моя кровь бурлила, и я жалела, что не могу приказать ей течь помедленнее: это осложнение казалось мне самым серьезным, как и глухой отзвук пульса в моих жилах. Эдвард не мог не слышать его.
        - Румянец на твоих щеках - прелесть, - шепнул он и мягко высвободил другую руку. Я безвольно уронила руки на колени. Он бережно провел по моей щеке, потом взял мое лицо в обе ладони, холодные, как мрамор.
        - Не шевелись, - шепотом попросил он, как будто я и без того не сидела, словно примерзнув к месту.
        Медленно, продолжая смотреть мне в глаза, он склонился ко мне. Потом неожиданно, но с той же мягкостью движений приложил холодную щеку к впадине у основания моей шеи. Пошевелиться я не могла, даже если бы захотела. Я слушала его ровное дыхание и смотрела, как солнце и ветер играют с его волосами оттенка бронзы - самым человеческим, что у него есть.
        С намеренной неспешностью его ладони соскользнули по обеим сторонам моей шеи. Я вздрогнула и услышала, как он затаил дыхание. Но его ладони не остановились, пока не достигли моих плеч, и лишь потом замерли.
        Он повернул голову вбок, провел носом по моей ключице. И затих, нежно прильнув щекой к моей груди.
        Слушая мое сердце.
        Он вздохнул.
        Не знаю, сколько мы просидели неподвижно. Может, несколько часов. Постепенно мое сердце забилось тише, но он по-прежнему не шевелился и молчал, обнимая меня. Я понимала, что в любой момент ощущения могут стать невыносимыми, и тогда моя жизнь оборвется - так быстро, что я, наверное, даже не замечу. Но заставить себя испугаться я не могла. Не могла даже думать ни о чем, кроме его прикосновений.
        А потом он отпустил меня - пожалуй, слишком рано.
        Его взгляд был умиротворенным.
        - В следующий раз будет легче, - радостно объявил он.
        - А сейчас тебе было очень трудно?
        - Не так, как мне представлялось. А тебе?
        - Было ничего… для меня.
        Он улыбнулся тому, как я обыграла его слова.
        - Ты же поняла, о чем я.
        Я улыбнулась.
        - Вот. - Он взял мою ладонь и приложил ее к своей щеке. - Чувствуешь тепло?
        Она и вправду была почти теплой, его обычно ледяная кожа. Но я лишь мимоходом отметила это - ведь я наконец коснулась его лица, о чем мечтала почти непрестанно с первого дня, когда увидела его.
        - Не шевелись, - шепнула я.
        Никто не смог бы сидеть так же неподвижно, как Эдвард. Он закрыл глаза и застыл, как камень.
        Я вела рукой еще медленнее, чем ранее он, стараясь не сделать ни единого неожиданного движения. Приложила ладонь к щеке, бережно провела по веку, по лиловатой тени во впадинке под глазом. Обвела идеально очерченный нос и очень бережно - безупречные губы. От моих прикосновений они раскрылись, и я ощутила на кончиках пальцев его прохладное дыхание. Хотелось прильнуть к нему, вдохнуть его запах. Но я отвела руку и отстранилась, опасаясь зайти слишком далеко.
        Эдвард открыл глаза, и я прочла в них голод. Но не такой, которого я могла бы испугаться: от него мышцы в глубине моего живота подобрались, а лихорадочный стук сердца вновь разнесся по жилам.
        - Если бы только… - прошептал он, - если бы ты почувствовала… как сложно и запутанно то, что… чувствую я. Тогда ты поняла бы.
        Он поднес руку к моим волосам, но не коснулся их, а осторожно провел ладонью по щеке.
        - Объясни, - задыхаясь, попросила я.
        - Вряд ли я смогу. Я же говорил: с одной стороны, голод - или жажда, - вот то, что я, жалкое создание, чувствую по отношению к тебе. Думаю, отчасти ты меня понимаешь. Хотя, - на его лице появилась легкая улыбка, - поскольку у тебя нет зависимости ни от каких запрещенных наркотиков, вряд ли ты можешь полностью проникнуться этими чувствами.
        - Но… - Он легонько коснулся пальцами моих губ, и меня снова бросило в дрожь. - Существует и голод другого рода. Голод, которого я даже не понимаю, совершенно чуждый мне.
        - Я понимаю это лучше, чем ты думаешь.
        - А я не привык к настолько человеческим чувствам. Это всегда так бывает?
        - Со мной? - Я помолчала. - Нет, еще ни разу не было. Никогда прежде.
        Он удержал мои руки в своих. Мои пальцы казались совсем слабыми по сравнению с его стальными тисками.
        - Не представляю, каково это - быть рядом с тобой, - признался он. - Не знаю, получится ли у меня.
        Очень медленно, предостерегая его взглядом, я наклонилась вперед и прижалась щекой к его каменной груди. Я прислушивалась к его дыханию, больше не слыша ничего вокруг.
        - Этого достаточно, - со вздохом заверила я и закрыла глаза.
        Совершенно человеческим жестом он заключил меня в объятия и уткнулся лицом в мои волосы.
        - У тебя получается гораздо лучше, чем ты думаешь, - заметила я.
        - Я не лишен человеческих инстинктов: хотя они и запрятаны глубоко, они во мне все-таки есть.
        Так мы просидели неизвестно сколько времени; я гадала, действительно ли Эдварду не хочется шевелиться так же, как мне. Но вместе с тем я замечала, что свет тускнеет, тени деревьев удлиняются, подбираясь к нам, и вздохнула.
        - Тебе пора.
        - Ты говорил, что не читаешь мои мысли.
        - Учусь понемногу. - Я услышала по голосу, что он улыбается.
        Он взял меня за плечи, и я посмотрела ему в лицо.
        - Можно, я покажу тебе кое-что? - спросил он, и его глаза вдруг возбужденно вспыхнули.
        - Что покажешь?
        - Как я обычно передвигаюсь по лесу. - Он заметил, что я изменилась в лице. - Не бойся, это совершенно безопасно для тебя, и к пикапу мы вернемся гораздо быстрее. - Его губы изогнулись в кривоватой улыбке - такой прекрасной, что у меня чуть не остановилось сердце.
        - Ты превратишься в летучую мышь? - насторожилась я.
        Он громко расхохотался.
        - Вот такого я еще не слышал!
        - Да быть того не может.
        - Ладно, трусиха, полезай ко мне на спину.
        Я медлила, думая, что он шутит, но, похоже, он был настроен серьезно. Заметив мое замешательство, он улыбнулся и протянул руку. Мое сердце с готовностью отозвалось, и хотя Эдвард не мог прочитать мои мысли, меня предательски выдавал пульс. Он закинул меня за спину без малейшего усилия с моей стороны, но, усевшись на него, я обхватила его руками и ногами так крепко, что обычный человек на его месте задохнулся бы. Это было все равно что цепляться за камень.
        - Я потяжелее рюкзака, который ты обычно носишь, - предупредила я.
        - Ха! - фыркнул он, и мне отчетливо представилось, как он закатывает глаза. Я еще никогда не видела его настолько воодушевленным.
        Удивив меня, он вдруг схватил мою руку, прижал ладонью к своему лицу и глубоко вздохнул.
        - С каждым разом все легче, - прошептал он.
        И бросился бежать.
        Если я и боялась смерти когда-либо в его присутствии, этот страх не шел ни в какое сравнение с тем, который я испытывала теперь.
        Он несся по темному густому подлеску как пуля, как призрак. Ни звука, ни еще какого-нибудь признака, что его ноги касаются земли. Его дыхание не участилось, ничто не указывало, что он прилагает усилия. Но деревья пролетали мимо с головокружительной скоростью, и мы всякий раз чудом успевали избежать столкновения с ними.
        Я слишком перепугалась, чтобы закрыть глаза, хотя их жег прохладный лесной воздух, бьющий мне в лицо. Чувствовала я себя так, словно во время полета высунулась в иллюминатор. Впервые в жизни меня по-настоящему укачало.
        И вдруг все закончилось. До луга сегодня утром мы добирались несколько часов, а обратно к пикапу вернулись за считаные минуты.
        - Бодрит, правда? - Голос Эдварда возбужденно звенел.
        Он стоял неподвижно, ожидая, когда я слезу. Я попыталась, но мышцы отказались подчиняться. Руками и ногами я по-прежнему цеплялась за Эдварда, голова противно кружилась.
        - Белла? - Он забеспокоился.
        - Кажется, мне надо прилечь, - еле выговорила я.
        - Ой, извини. - Он ждал, но я все еще не могла пошевелиться.
        - Без твоей помощи я не слезу, - призналась я.
        С тихим смехом он осторожно разжал мои руки, которыми я мертвой хваткой вцепилась ему в шею. Сопротивляться стальным тискам его рук было невозможно. Потом перевернул, подхватил на руки, как ребенка, подержал минуту и бережно посадил на упругий папоротник.
        - Как себя чувствуешь? - спросил он.
        - Голова кружится…
        - Наклони голову между коленями.
        Я попыталась, но это не помогло. Делая размеренные вдохи и выдохи, я старалась не двигать головой, слыша, как Эдвард садится рядом со мной. Прошло несколько минут, и постепенно я обнаружила, что уже могу поднять голову. В ушах звенело.
        - Видимо, затея была неудачная, - задумчиво произнес Эдвард.
        Я держалась, но голос звучал слабо.
        - Нет, что ты, было очень интересно.
        - Ха! Да ты белая, как призрак, - нет, ты белая, как я!
        - Наверное, надо было закрыть глаза.
        - Не забудь в следующий раз.
        - В следующий раз! - простонала я.
        Он рассмеялся, по-прежнему в превосходном настроении.
        - Воображала, - проворчала я.
        - Открой глаза, Белла, - тихо попросил он.
        Я подчинилась и увидела прямо перед собой его лицо. Его красота поражала мое воображение, слишком невероятная, чтобы привыкнуть к ней.
        - Пока я бежал, я думал… - Он умолк.
        - Надеюсь, о том, как бы не врезаться в дерево.
        - Белла, глупышка. - Он усмехнулся. - Бег - моя вторая натура, о таких вещах мне задумываться незачем.
        - Воображала, - повторила я.
        Он улыбнулся.
        - А думал я о том, - продолжал он, - что мне хотелось бы попробовать.
        И он снова взял мое лицо в обе ладони.
        У меня перехватило дыхание.
        Он колебался, но не так, как это бывает у людей.
        Не так, как колеблется мужчина перед тем, как поцеловать женщину, оценивая ее возможную реакцию, прикидывая, как будет воспринят его поцелуй. Или же чтобы продлить идеальный момент предвкушения, который порой оказывается лучше самого поцелуя.
        Эдвард колебался, чтобы испытать себя, убедиться, что опасности нет и что он по-прежнему владеет собой.
        А потом его холодные губы мраморной статуи легко коснулись моих губ.
        К чему оказались не готовы мы оба, так это к моей реакции.
        Кровь закипела у меня под кожей, обожгла губы. Дыхание участилось, я запустила пальцы в волосы Эдварда и притянула его к себе. Мои губы раскрылись, я жадно втянула его дурманящий запах.
        И сразу же почувствовала, как под моими губами он превратился в бесчувственный камень. Его руки бережно, но с силой отстранили мою голову. Открыв глаза, я увидела на его лице настороженность.
        - Ох… - выдохнула я.
        - Не то слово.
        Его взгляд был диким, он изо всех сил сжимал челюсти, но это не помешало ему ответить мне четко и внятно. Удерживая мое лицо на расстоянии нескольких сантиметров от своего, он медлил и ослеплял меня красотой.
        - Может, мне?.. - Я попыталась высвободиться и отстраниться.
        Но он не позволил мне отодвинуться ни на сантиметр.
        - Ничего, терпимо. Подожди минутку, пожалуйста. - Голос был учтивым и сдержанным.
        Я смотрела на него, отмечая, как перестают сверкать его глаза, а выражение в них смягчается.
        Вдруг он сверкнул неожиданно проказливой усмешкой.
        - Вот так, - подытожил он, явно довольный собой.
        - Терпимо? - спросила я.
        Он засмеялся.
        - Я сильнее, чем думал. Приятно это сознавать.
        - А вот я, увы, нет. Извини.
        - Ты же всего лишь человек.
        - И на том спасибо, - съязвила я.
        Он поднялся на ноги плавно, почти неуловимо быстро, и неожиданно протянул мне руку. А я уже привыкла к тому, что мы по уговору старательно избегаем прикосновений. Я взялась за ледяную руку и вскоре убедилась, что нуждаюсь в поддержке больше, чем ожидала. Чувство равновесия ко мне пока что не вернулось.
        - Голова все еще кружится? От бега или моего искусного поцелуя?
        Каким по-человечески беззаботным казался он сейчас, пока смеялся, и его лицо ангела оставалось безмятежным! Как непохож он был на Эдварда, которого я знала раньше! Он окончательно вскружил мне голову, я чувствовала это. Теперь мысль о разлуке с ним причиняла мне почти физическую боль.
        - Точно не знаю, я до сих пор не в себе, - сумела выговорить я. - Наверное, по обеим причинам.
        - Пожалуй, тебе стоит пустить меня за руль.
        - Ты спятил? - возмутилась я.
        - Я вожу лучше, чем ты, даже когда с тобой все в порядке, - поддразнил он. - У тебя слишком замедленная реакция.
        - Пусть так, но твое вождение не выдержат ни мои нервы, ни мой пикап.
        - Пожалуйста, доверяй мне хоть немного, Белла.
        Я сунула руку в карман и крепко сжала ключ в кулаке. Потом подумала и со сдержанной усмешкой покачала головой.
        - Не-а. Ни за что.
        Он удивленно поднял брови.
        Я попыталась обойти его, направляясь к водительской дверце, и он, вероятно, позволил бы мне, если бы я не пошатнулась. А может, и не позволил бы. Так или иначе, его рука, обвившаяся вокруг моей талии, превратилась в капкан, вырваться из которого оказалось невозможно.
        - Белла, я уже потратил немало сил, чтобы ты осталась в живых. И я не дам тебе сесть за руль, потому что ты даже на ногах не стоишь. Кроме того, друг ни за что не позволит другу сесть за руль в нетрезвом состоянии, - ухмыльнувшись, напомнил он.
        От его груди исходило немыслимо сладкое благоухание.
        - В нетрезвом состоянии? - переспросила я.
        - Тебя опьянило само мое присутствие. - На его лице играла дурашливая усмешка.
        - И ведь не поспоришь, - вздохнула я. Деваться некуда, противиться ему невозможно ни в чем. Я подняла руку и разжала пальцы, роняя ключ; Эдвард с молниеносной быстротой выбросил руку вперед и беззвучно поймал его. - Только полегче, моему пикапу давно пора на пенсию.
        - Логично, - согласился он.
        - А на тебя, значит, мое присутствие не действует? - с досадой спросила я.
        Подвижное лицо Эдварда опять преобразилось, стало ласковым и мягким. Он не ответил, только наклонился к моему лицу и медленно провел губами по щеке от уха до подбородка, а потом обратно. Я затрепетала.
        - А реакция, - наконец шепнул он, - у меня все равно лучше.
        Глава 14
        Разум выше материи
        Мне пришлось признать, что он и вправду водит машину неплохо - когда держит скорость в разумных пределах. На дорогу он почти не смотрел, однако шины ни разу не отклонились от середины ряда даже на сантиметр. Одной рукой он рулил, в другой держал мою ладонь. И смотрел то на заходящее солнце, то на меня - на мое лицо, волосы, которые ветер выдувал в открытое окно, на наши сплетенные руки.
        Он нашел какую-то радиостанцию, где крутили старую популярную музыку, и начал подпевать песне, которую я слышала впервые. А он знал все слова до единого.
        - Любишь музыку пятидесятых?
        - В пятидесятые годы музыка была неплохой. Гораздо лучше, чем в шестидесятые или семидесятые… бр-р! - Он поежился. - Восьмидесятые - еще куда ни шло.
        - А ты скажешь мне когда-нибудь, сколько тебе лет? - нерешительно спросила я, опасаясь испортить ему настроение.
        - А это важно? - К моему облегчению, его улыбка по-прежнему была безмятежной.
        - Нет, просто интересно… - Я скорчила гримасу. - Ничто так не мешает спать по ночам, как неразгаданная тайна.
        - Интересно, расстроишься ты или нет, - задумался он вслух и снова засмотрелся на солнце. Шли минуты.
        - А ты проверь, - не выдержав, предложила я.
        Он вздохнул и уставился на меня в упор, напрочь забыв про дорогу. Должно быть, увиденное подбодрило его. Он перевел взгляд на заходящее солнце, при свете которого его кожа мерцала рубиновыми искрами, и заговорил.
        - Я родился в Чикаго в тысяча девятьсот первом году. - Он помолчал, искоса посматривая на меня. С невозмутимым видом я терпеливо ждала продолжения. Слегка улыбнувшись самому себе, он продолжил: - Карлайл нашел меня в больнице летом тысяча девятьсот восемнадцатого. Мне было семнадцать, и я умирал от «испанки» - испанского гриппа.
        Я ахнула так тихо, что сама едва расслышала этот звук, но Эдвард его уловил. И снова впился в меня взглядом.
        - Я плохо помню, что со мной было - с тех пор прошло немало времени, а человеческая память ненадежна. - После недолгого раздумья он заговорил снова: - Но помню, каково мне было, когда Карлайл спас меня. Это не пустяк, такое не забывается.
        - А твои родители?
        - К тому времени они уже умерли от той же болезни. Я остался один. Поэтому Карлайл и выбрал меня. В разгар эпидемии никто даже не заметил, что я исчез.
        - А как он… спас тебя?
        Прошло несколько секунд, прежде чем он ответил. Казалось, он с особой тщательностью подбирает слова.
        - Это было трудно. Мало кто из нас наделен выдержкой, без которой этой цели не достичь. Впрочем, Карлайл всегда был самым гуманным, самым участливым из нас… Вряд ли найдется в истории хоть кто-нибудь, кто сравнится с ним. - Он помолчал. - А мне было просто очень и очень больно.
        По тому, как он поджал губы, я поняла, что к сказанному он больше ничего не добавит. И я подавила любопытство, хотя оно было далеко не праздным. В связи с услышанным мне требовалось многое осмыслить, кое-что лишь начинало доходить до меня. Несомненно, быстрый разум Эдварда уже охватил все, что я упустила.
        Негромкий голос прервал мои мысли:
        - Его побудило одиночество. Вот она, причина, которой обычно объясняется выбор. В семье Карлайла я стал первым, хотя вскоре он нашел и Эсме. Она упала со скалы. Ее отправили прямиком в морг больницы, несмотря на то, что ее сердце еще билось.
        - Значит, надо быть при смерти, чтобы стать… - Мы никогда не произносили это слово, и сейчас я тоже не сумела.
        - Нет, это все Карлайл. Он ни за что не поступил бы так с тем, у кого есть выбор. - Всякий раз, когда он упоминал о том, кто заменил ему отца, в его голосе звучало уважение. - Правда, он говорит, что обычно бывает легче, - продолжил он, - когда кровь слабая. - Он смотрел на уже потемневшую дорогу, и мне снова показалось, что тема закрыта.
        - А Эмметт и Розали?
        - Следующей в нашу семью Карлайл привел Розали. В моем присутствии он был осторожен в мыслях, и лишь гораздо позднее я понял: он надеялся, что Розали станет для меня тем же, чем Эсме стала для него самого. - Он закатил глаза. - Но Розали навсегда осталась для меня просто сестрой. И всего через два года она нашла Эмметта. Она охотилась - в то время мы находились неподалеку от Аппалачей, - и столкнулась с медведем, который чуть было не прикончил его. Она отнесла Эмметта к Карлайлу, более чем за сто шестьдесят километров. Я только теперь начинаю понимать, с каким трудом ей дался этот путь. - Он многозначительно посмотрел на меня, поднял руку, не выпуская моих пальцев, и провел тыльной стороной ладони по моей щеке.
        - Но Розали справилась, - подбодрила я Эдварда, стараясь не смотреть в его невыносимо прекрасные глаза.
        - Да, - негромко ответил он. - Она увидела в лице Эмметта то, что придало ей силы. С тех пор они неразлучны. Иногда они живут отдельно от нас, как супружеская пара. Но чем более молодыми мы выглядим в глазах окружающих, тем дольше нам удается обходиться без постоянных переездов. Форкс показался нам идеальным местом, поэтому всех нас записали в школу. - Он засмеялся. - Думаю, через несколько лет нам опять предстоит их свадьба.
        - А Элис и Джаспер?
        - Элис и Джаспер - редкие существа. У обоих сознательность, как мы это называем, развилась без посторонней помощи. Джаспер принадлежал к… другой семье, совсем не такой, как наша. Он впал в депрессию и какое-то время странствовал в одиночку. Его нашла Элис. Как и у меня, у нее есть некоторые способности, выходящие за пределы нормы для нашего вида.
        - Правда? - живо перебила я. - Но ты же говорил, что только ты умеешь читать мысли людей.
        - Так и есть. А у нее свои умения. Она видит - то, что может произойти, то, что грядет. Но эти видения субъективны. Будущее не определено раз и навсегда, оно меняется.
        Он договорил, сжал челюсти и метнул в меня настолько быстрый взгляд, что я так и не поняла, почудился он мне или нет.
        - И что же видит Элис?
        - Она увидела Джаспера и поняла, что он ищет ее, еще до того, как он сам понял это. Увидела Карлайла и нашу семью, и они вместе отправились искать нас. Особенно развито у нее чутье на нелюдей. Так, она всегда предвидит приближение другой стаи нам подобных. И угрозу, которую они могут представлять.
        - А разве… таких, как вы, много? - удивилась я. Сколько же вампиров живет среди людей?
        - Нет, не много. Но большинству чужд оседлый образ жизни. Только те, кто, как мы, отказались от охоты на человека, - хитрый взгляд в мою сторону, - могут достаточно долго сосуществовать с людьми. Нам удалось найти единственную семью, такую же, как наша, - в одной деревушке на Аляске. Некоторое время мы жили вместе с ними, но нас было так много, что со временем мы стали привлекать внимание. Тем из нас, кто живет… иначе, свойственно объединяться.
        - А остальные?
        - В большинстве своем кочуют с места на место. Все мы порой ведем такой образ жизни. Как любой другой, он приедается. Но время от времени мы неизбежно сталкиваемся с себе подобными, потому что большинство из нас предпочитает север.
        - Почему?
        Мы уже стояли перед моим домом, Эдвард заглушил двигатель пикапа. Было очень тихо и темно, вечер выдался безлунный. Свет на крыльце не горел, и я поняла, что отец еще не вернулся.
        - Неужели сегодня ты весь день не открывала глаз? - пошутил он. - Думаешь, я способен разгуливать по улицам при свете солнца, не создавая аварий? Потому-то мы и выбрали полуостров Олимпик - одно из самых бессолнечных мест на планете. Приятно иметь возможность выходить из дома днем. Ты не представляешь себе, как может надоесть за восемьдесят с лишним лет ночная темнота.
        - Значит, вот откуда берутся легенды?
        - Вероятно.
        - А Элис, как и Джаспер, пришла из другой семьи?
        - Нет, в этом и заключается тайна. Элис вообще не помнит своей человеческой жизни. И не знает, кто создал ее. Когда она пробудилась, рядом никого не было. Тот, кто сотворил ее, ушел, и никто из нас не может понять, почему и как ему это удалось. Если бы не чутье Элис, если бы она не увидела Джаспера и Карлайла и не поняла, что скоро станет одной из нас, она скорее всего одичала бы.
        Столько пищи для размышлений, столько еще незаданных вопросов! Но к моему стыду, у меня вдруг заурчало в животе. Заинтригованная, я даже не заметила, как проголодалась. И только теперь почувствовала, что у меня разыгрался зверский аппетит.
        - Извини, что из-за меня ты пропустила ужин.
        - Ничего страшного.
        - Я никогда не проводил много времени с тем, кто ест человеческую пищу, потому и забыл.
        - Мне хочется побыть с тобой еще.
        Выговорить эти слова в темноте было проще: я знала, что голос выдаст мою безнадежную зависимость от Эдварда.
        - А мне нельзя к тебе? - спросил он.
        - Ты хочешь? - Я не могла представить себе это богоподобное существо сидящим на старом стуле в кухне моего отца.
        - Да, если можно.
        Я услышала, как тихо открылась дверца с его стороны, и почти сразу же он очутился с моей стороны и открыл дверцу передо мной.
        - Совсем как человек, - похвалила я.
        - Да, кое-что вспоминается.
        Он шагал рядом со мной в ночи так тихо, что я то и дело поглядывала на него, убеждаясь, что он по-прежнему здесь. В темноте он гораздо больше походил на обычного человека. Да, он по-прежнему был очень бледен и прекрасен, как мечта, но от фантастического сияющего существа, которое я видела солнечным днем, не осталось и воспоминаний.
        Он подошел к двери первым и открыл ее передо мной. Я помедлила на пороге.
        - Дверь была не заперта?
        - Нет, я открыл ее ключом из-под карниза.
        Я вошла в дом, включила свет на крыльце, обернулась к Эдварду и вопросительно подняла брови. Ключ из-под карниза я при нем ни разу не доставала - в этом я была уверена.
        - Мне было любопытно узнать о тебе.
        - Ты за мной шпионил? - Почему-то изобразить праведное негодование не удалось. Я была скорее польщена.
        Он и не думал раскаиваться.
        - А чем еще заняться здесь ночью?
        Оставив на время этот разговор, я прошла по коридору на кухню. Эдвард опередил меня, указывать ему дорогу не понадобилось. Он занял тот самый старый стул и словно озарил своей красотой всю кухню.
        Я занялась приготовлением ужина: достала из холодильника вчерашнюю лазанью, отложила кусок на тарелку, поставила подогреваться в микроволновку. Тарелка вращалась внутри, кухню наполнял запах помидоров и орегано. Глядя на нее, я заговорила.
        - Ну и как, часто? - словно невзначай, спросила я.
        - Хм-м? - Похоже, я отвлекла его от раздумий о чем-то другом.
        Я не оборачивалась.
        - Часто ты являлся сюда?
        - Я прихожу почти каждую ночь.
        От удивления я круто обернулась:
        - Зачем?
        - Интересно смотреть на тебя, когда ты спишь, - буднично объяснил Эдвард. - Ты говоришь во сне.
        - Нет! - ахнула я и залилась краской до корней волос. Чтобы устоять на ногах, мне пришлось схватиться за кухонный стол. Конечно, я знала, что разговариваю во сне, мама часто посмеивалась надо мной. Но я не думала, что и здесь мне придется беспокоиться по этому поводу.
        Его лицо сразу омрачилось.
        - Очень сердишься?
        - Смотря… - Голос звучал так, словно из меня вышибли весь воздух, и чувствовала я себя соответственно.
        Он ждал, потом издал нетерпеливый возглас.
        - …что ты слышал, - жалобно закончила я.
        Быстро и молча он шагнул ко мне и осторожно взял меня за руки.
        - Не расстраивайся! - попросил он, присел так, что его глаза оказались на уровне моих, и вгляделся в мое лицо. Мне было стыдно. Я попыталась отвернуться. - Ты скучаешь по маме, - прошептал он, - и волнуешься за нее. А когда идут дожди, их шум мешает тебе уснуть. Раньше ты часто говорила о своем прежнем доме, теперь уже реже. Однажды ты пробормотала: «Слишком уж зелено». - Он тихонько засмеялся, и я поняла, что он старается не усугублять мою обиду.
        - А что еще? - потребовала ответа я.
        Он понял, что я имею в виду.
        - Ты повторяла мое имя, - признался он.
        Я вздохнула, смирившись с поражением.
        - Часто?
        - Для тебя «часто» - это сколько?
        - О, нет… - Моя голова поникла.
        Он бережно привлек меня к себе.
        - Тебе незачем смущаться, - зашептал он мне в ухо. - Если бы я только мог видеть сны, они были бы о тебе. И я бы нисколько не стыдился.
        В этот момент мы оба услышали хруст гравия под шинами, по окнам скользнули лучи фар и осветили нас. Я замерла в объятиях Эдварда.
        - Ничего, если твой отец застанет меня здесь? - спросил он.
        - Даже не знаю… - Я попыталась быстро обдумать ситуацию.
        - Значит, в другой раз…
        И я осталась одна.
        - Эдвард! - прошипела я.
        В ответ я услышала призрачную усмешку, а потом тишину.
        Отцовский ключ повернулся в замке.
        - Белла? - позвал Чарли. Раньше этот вопрос раздражал меня: я, конечно, кто же еще? А теперь оказалось, что вопрос не настолько неуместен.
        - Я здесь, - ответила я, надеясь, что он не заметит ничего необычного в моем голосе. Выхватив из микроволновки свой ужин, я успела сесть за стол как раз к тому времени, как он вошел в кухню. После целого дня, проведенного с Эдвардом, мне показалось, что Чарли при ходьбе издает слишком много шума.
        - А можно и мне? Вымотался. - Наступая на задники сапог, он стащил их. Рукой он опирался на спинку стула, на котором только что сидел Эдвард.
        На свой ужин я набросилась, еще пока готовила еду для Чарли. Лазанья обожгла мне язык. Пока разогревалась вторая порция, я разлила молоко по двум стаканам и сделала из своего такой жадный глоток, словно заливала пожар. Ставя стакан на стол, я увидела, что поверхность молока в нем дрожит, и только тогда заметила, что у меня трясутся руки. Чарли уселся на все тот же стул, и контраст между ним и тем, кто занимал этот стул раньше, выглядел комично.
        - Спасибо, - сказал он, когда я поставила перед ним тарелку.
        - Как прошел день? - спросила я скороговоркой, торопясь сбежать к себе в комнату.
        - Хорошо. Клев был… а ты как? Сделала все, что собиралась?
        - Вообще-то нет. Слишком хороший день выдался, чтобы торчать в четырех стенах. - Я запихнула в рот еще один большой кусок.
        - Да, славный был денек, - согласился Чарли. Не то слово, мысленно подхватила я.
        Расправившись с остатками лазаньи, я одним глотком допила молоко.
        Чарли поразил меня наблюдательностью:
        - Спешишь?
        - Ага, устала. Хочу лечь пораньше.
        - Ты как будто на взводе, - заметил он. Господи, ну почему ему вздумалось проявить внимание именно сегодня?
        - Да? - вот и все, что я смогла ответить. Торопливо сполоснув посуду в раковине, я перевернула ее и поставила сушиться на кухонное полотенце.
        - Суббота… - задумчиво произнес он.
        Я молчала.
        - На сегодня никаких планов? - вдруг поинтересовался он.
        - Нет, папа, просто хочу отоспаться.
        - Здешние парни не в твоем вкусе - так, что ли? - Он явно что-то заподозрил, но держался как ни в чем не бывало.
        - Нет, просто пока никто не приглянулся. - Я старалась быть честной с Чарли, поэтому упоминать о «парнях» не стала.
        - А я думал, Майк Ньютон… ты же вроде говорила, что общаешься с ним.
        - Как с другом, папа, - и только.
        - Знаешь, все равно никто из них тебе не пара. Вот поступишь в колледж, тогда и выберешь.
        Мечта каждого отца - выпроводить взрослую дочь из дома, пока в голову не ударили гормоны.
        - Вот и я так думаю, - согласилась я, направляясь к лестнице.
        - Спокойной ночи, милая, - сказал он мне вслед. Теперь, наверное, весь вечер будет прислушиваться в ожидании, когда я попытаюсь улизнуть из дома.
        - Увидимся утром, папа.
        Точнее, сегодня ночью - ты же придешь проверить, у себя ли я.
        Медленно, притворяясь усталой, я поднялась по лестнице к себе, хлопнула дверью так громко, чтобы Чарли наверняка услышал, а потом на цыпочках бросилась к окну. Открыв его, я высунулась в ночь. Я всматривалась в темноту, в непроглядные тени деревьев.
        - Эдвард! - шепотом позвала я, чувствуя себя полной дурой.
        Тихий смешок и ответ послышались из-за моей спины:
        - Да?
        Резко обернувшись, я в изумлении схватилась за сердце.
        Широко ухмыляясь, Эдвард лежал поперек моей кровати. Руки он заложил за голову, ноги свесил с края и выглядел воплощением непринужденности.
        Я ахнула, медленно оседая на пол.
        - Извини. - Он поджал губы, стараясь спрятать усмешку.
        - Подожди, дай сердцу отойти.
        Он сел медленно, словно опасаясь снова напугать меня. Потом подался вперед, протянул руки, взял меня за плечи, как ребенка, и усадил на кровать рядом с собой.
        - Посиди здесь, со мной, - попросил он, накрыв холодной ладонью мою руку. - Как сердце?
        - Это тебя надо спрашивать. Ты же наверняка слышишь его лучше, чем я.
        От его негромкого смеха завибрировала кровать.
        Минуту мы сидели молча, слушая, как замедляется стук моего сердца. Я думала о том, что Эдвард в моей комнате и Чарли сейчас дома.
        - Можно мне еще минутку на человеческие потребности? - спросила я.
        - Конечно. - Он жестом отпустил меня.
        - Сиди здесь, - напуская на себя строгий вид, велела я.
        - Есть, мэм. - Он сделал вид, будто превратился в статую прямо на краю моей кровати.
        Я вскочила, схватила с пола пижаму, со стола - сумку с туалетными принадлежностями, выскользнула из комнаты, оставив в ней свет, и закрыла за собой дверь.
        Снизу слышался шум телевизора. Я громко хлопнула дверью ванной, чтобы Чарли не вздумал подняться проведать меня.
        Я спешила, как могла. Яростно почистила зубы, стараясь действовать и тщательно, и быстро, уничтожая все следы лазаньи. Но поторопить горячую воду в душе не удалось. Она расслабила напряженные мышцы моей спины, успокоила сердце. От привычного запаха шампуня я почувствовала себя тем же человеком, каким была не далее как сегодня утром. Я старалась не думать об Эдварде, ждущем в моей комнате, потому что тогда пришлось бы начинать успокаиваться заново. Наконец тянуть было дольше некуда. Я закрыла воду и наскоро вытерлась, снова впадая в спешку. Потом надела дырявую футболку и серые спортивные брюки. Слишком поздно жалеть, что я не взяла с собой шелковую пижаму из «Victoria's Secret», которую мама подарила мне на позапрошлый день рождения: с несрезанными ярлычками, она так и осталась валяться где-то в ящике комода.
        Я снова вытерла волосы полотенцем и быстро расчесала их. Бросила полотенце в корзину, сунула щетку для волос и зубную пасту в сумку. Сбежала по лестнице, чтобы показаться Чарли в пижаме, с мокрыми волосами.
        - Спокойной ночи, папа.
        - Спокойной ночи, Белла.
        Мое появление его удивило. Пожалуй, настолько, что этой ночью он вряд ли станет проверять, дома ли я.
        Я взлетела по лестнице, прыгая через две ступеньки, но стараясь не шуметь, вбежала к себе в комнату и старательно закрыла дверь.
        За все это время Эдвард не сдвинулся даже на долю сантиметра, восседая на моем линялом стеганом одеяле, как статуя Адониса. Я улыбнулась, и его губы задрожали: статуя оживала.
        Он окинул меня взглядом, заметив и влажные волосы, и драную футболку. И поднял бровь.
        - Мило.
        Я поморщилась.
        - Нет, тебе правда идет.
        - Спасибо, - шепнула я, подошла, села рядом с ним, скрестив ноги, и принялась изучать рисунок линий на дощатом полу.
        - Зачем все это?
        - Чарли думает, что я куда-то собралась тайком на ночь глядя.
        - А-а… - Он задумался. - Почему?
        Как будто он не знал мысли Чарли лучше, чем я когда-либо надеялась узнать.
        - Наверное, решил, что у меня взволнованный вид.
        Он взял меня за подбородок и вгляделся в мое лицо.
        - На самом деле у тебя очень теплый вид.
        Он наклонился и приложил свою холодную щеку к моей. Я не шевелилась.
        - М-м-м… - выдохнул он.
        Когда он прикасался ко мне, задавать вразумительные вопросы было почти невозможно. Мне понадобилась целая минута, чтобы собраться с мыслями.
        - Похоже, теперь… тебе уже легче находиться рядом со мной.
        - Тебе так кажется? - пробормотал он, касаясь носом моей щеки. Я почувствовала легкое, словно крылом мотылька, прикосновение его руки: он отвел назад мои влажные волосы и коснулся губами впадинки под ухом.
        - Намного легче, - подтвердила я, пытаясь сделать выдох.
        - Хм-м.
        - Вот я и задумалась… - Я начала заново, но он медленно провел пальцами по моей ключице, и я опять потеряла мысль.
        - М-да? - выдохнул он.
        - Почему это… - мой голос дрогнул так, что я смутилась, - как думаешь?
        Он рассмеялся, и я ощутила его прерывистое дыхание на шее.
        - Разум выше материи.
        Я отстранилась, при этом движении он замер, и я перестала слышать звук его дыхания.
        Минуту мы настороженно смотрели друг на друга, постепенно он разжал стиснутые челюсти, и его лицо стало озадаченным.
        - Я сделал что-то не так?
        - Нет, наоборот. Ты сводишь меня с ума, - объяснила я.
        Он снова задумался, а когда заговорил, голос звучал довольно:
        - Правда? - И он медленно расплылся в торжествующей улыбке.
        - Ждешь бурных аплодисментов? - съязвила я.
        Он усмехнулся.
        - Просто приятно удивлен, - пояснил он. - Последние лет сто, - шутливым тоном продолжил он, - мне даже в голову не приходило, что такое бывает. Я не верил, что когда-нибудь найду того, с кем захочу быть вместе… но не так, как с братьями и сестрами. А потом вдруг обнаружил, что, хотя все это для меня в новинку, у меня неплохо получается… быть с тобой…
        - У тебя получается все, - уточнила я.
        Он пожал плечами, признавая мою правоту, и мы еле слышно засмеялись.
        - Но почему теперь стало настолько легко? - допытывалась я. - Еще сегодня днем…
        - Нет, это еще не «легко», - вздохнул он. - Но сегодня днем я не успел… определиться. Прости меня, я вел себя непростительно.
        - Вовсе нет. Простительно, - не согласилась я.
        - Спасибо. - Он улыбнулся. - Видишь ли, - продолжил он, потупившись, - я не был уверен, что мне хватит сил… - Он взял мою руку и приложил ее к своему лицу. - А пока оставалась вероятность, что я… потерплю поражение. - Он вдохнул запах моего запястья. - Я… колебался. До тех пор, пока я не решил, что достаточно силен, нет никакой вероятности, что я… что я когда-нибудь смогу…
        Я еще ни разу не видела, чтобы он подбирал слова с таким трудом. Это было совсем… по-человечески.
        - Значит, теперь никакой вероятности нет?
        - Разум выше материи, - повторил он с улыбкой, сверкнув зубами, несмотря на темноту.
        - Ух ты, как просто.
        Он запрокинул голову и рассмеялся хоть и тихо, но заливисто.
        - Это для тебя просто, - поправил он, коснувшись моего носа пальцем.
        И вдруг его лицо стало серьезным.
        - Я стараюсь, - шепнул он с болью в голосе. - Если станет… невмоготу, я практически уверен, что сумею уйти.
        Я нахмурилась. Разговоры о том, что он уйдет, мне не нравились.
        - Завтра будет труднее, - проговорил он. - Весь день я ощущал только твой запах, и моя чувствительность к нему немного притупилась. Если же я какое-то время пробуду вдали от тебя, придется начинать заново. Но по крайней мере, уже не с нуля.
        - Тогда не уходи! - с жаром воскликнула я, не сумев скрыть, насколько меня тянет к нему.
        - Это меня устраивает, - ответил он, и его лицо расслабилось, на нем засияла мягкая улыбка. - Неси кандалы, я твой пленник.
        Но с этими словами он сам обхватил мои запястья, словно надел на меня наручники. И засмеялся тихо и мелодично. Сегодня он смеялся чаще, чем когда-либо за все время нашего знакомства.
        - Ты, кажется, настроен… оптимистичнее, чем обычно, - заметила я. - Никогда еще не видела тебя таким.
        - А как же иначе? - Он улыбался. - Блаженство первой любви и все такое. Удивительно, правда? Одно дело - читать о ней и видеть ее в кино, и совсем другое - испытать самому.
        - Да, это разные вещи, - признала я. - На самом деле все гораздо сильнее и ярче, чем мне представлялось.
        - К примеру, - теперь слова сыпались так быстро, что я едва успевала улавливать весь смысл, - такое чувство, как ревность. Я сотни тысяч раз читал о ней, видел, как актеры изображают ее в тысячах фильмов и пьес. И считал, что довольно хорошо понимаю это чувство. А оно стало для меня потрясением… - Он поморщился. - Помнишь день, когда Майк пригласил тебя на бал?
        Я кивнула, хотя этот день запомнился мне по другим причинам.
        - В тот день ты снова начал разговаривать со мной.
        - Меня удивила собственная вспышка возмущения, почти ярости, я поначалу даже не понял, что она означает. Гораздо сильнее, чем обычно, меня злило, что я не могу узнать, о чем ты думаешь, почему ты его отвергла. Неужели просто из-за подруги? Или у тебя кто-то есть? Я понимал, что в любом случае не имею права знать об этом. И старался не знать. Постепенно кое-что начало проясняться. - Он усмехнулся.
        Я нахмурилась.
        - С ничем не оправданной тревогой я ждал, когда услышу, что ты им скажешь, с каким выражением лица произнесешь эти слова. Не стану отрицать: заметив на твоем лице досаду, я испытал облегчение. Но по-прежнему ни в чем не был уверен.
        Той ночью я пришел сюда впервые. Смотрел на тебя спящую и мучался, не зная, как преодолеть пропасть между правильным, нравственным и этичным, и тем, чего мне хотелось на самом деле. Я понял: если я и дальше буду игнорировать тебя, как следовало поступить, или если исчезну на несколько лет, а ты тем временем уедешь отсюда, то когда-нибудь ты скажешь «да» Майку или кому-нибудь вроде него. Это меня бесило.
        - А потом, - продолжал шептать он, - ты вдруг произнесла во сне мое имя. Так отчетливо, что сначала я подумал, что ты проснулась. Но ты беспокойно заворочалась, еще раз пробормотала мое имя и вздохнула. Чувство, которое тогда пронзило меня, пугало и ошеломляло. И я понял, что игнорировать тебя больше не могу. - Он помолчал, наверное, прислушиваясь к стуку моего сердца, который внезапно стал сбивчивым.
        - Но ревность… странная штука. Она гораздо сильнее, чем мне казалось. И она иррациональна! Даже сейчас, когда Чарли спрашивал тебя об этом гнусном Майке Ньютоне… - Он гневно покачал головой.
        - Так я и знала, что ты подслушивал, - простонала я.
        - Само собой.
        - Ты правда ревновал из-за такой чепухи?
        - Для меня все это в новинку, ты воскрешаешь во мне человека, и все чувства особенно остры потому, что свежи.
        - Неужели это тебя волнует? - поддразнила я. - После того, как я услышала, что Розали - сама Розали, воплощенная красота! - предназначалась для тебя? Есть у нее Эмметт или нет, неважно: мне ли с ней соперничать?
        - Никакого соперничества тут нет. - Его зубы блеснули. Он завел мои руки к себе за спину и прижал меня к груди. Я сидела тихо, как только могла, боялась даже дышать.
        - Знаю, что нет, - пробормотала я, уткнувшись в его холодную кожу. - В том-то и дело.
        - Да, Розали по-своему красива, но даже не будь она мне как сестра и не принадлежи она Эмметту, она никогда не смогла бы вызвать и десятой - нет, сотой доли влечения, которое вызываешь ты. - Он стал серьезным и задумчивым. - Почти девяносто лет я странствую среди таких, как я и ты… и все это время я считал себя цельным и самодостаточным, и даже не сознавал, что я что-то ищу. Но я ничего не находил, потому что тебя еще и на свете не было.
        - Несправедливо, - прошептала я, по-прежнему уткнувшись лицом в его грудь и слушая вдохи и выдохи. - Мне ждать вообще не пришлось. Почему я так легко отделалась?
        - Все верно, - насмешливо улыбаясь, согласился он. - Обязательно сделаю так, чтобы и ты помучалась. - Он высвободил руку, отпустив мое запястье, только чтобы осторожно сжать его другой рукой. Потом ласково пригладил мои влажные волосы, проводя ладонью от макушки до талии. - Тебе придется всего лишь рисковать жизнью каждую секунду, проведенную со мной, но это же пустяки. Тебе придется отказаться от своей природы, от людского рода… но разве это хоть что-нибудь стоит?
        - Почти ничего. Мне совсем не кажется, что я чего-то лишаюсь.
        - Да, пока что. - Внезапно его голос наполнился вековой скорбью.
        Я попыталась высвободиться, чтобы взглянуть ему в лицо, но разжать его пальцы на моих запястьях было невозможно.
        - Что?.. - начала было я, когда его тело вдруг настороженно напряглось. Я застыла, однако он неожиданно выпустил мои руки и исчез. Лишь чудом мне удалось удержать равновесие и не повалиться ничком.
        - Ложись! - послышалось шипение Эдварда. Откуда оно исходило, в темноте я так и не смогла определить.
        Я перекатилась под одеяло и сжалась в клубочек на боку, в позе, в которой обычно сплю. И услышала, как скрипнула приоткрывшаяся дверь: Чарли заглядывал в спальню, убеждаясь, что я на месте. Я дышала нарочито ровно и спокойно.
        Прошла томительная минута. Я прислушивалась, не уверенная, что дверь уже закрылась. Вдруг холодная рука Эдварда скользнула под одеяло и обняла меня, а губы зашептали мне на ухо:
        - Актриса из тебя никудышная. Я бы даже сказал, что эта карьерная стезя для тебя закрыта.
        - Ну вот, - пробурчала я. Сердце торопливо колотилось в груди.
        Эдвард замурлыкал незнакомую мне мелодию - кажется, это была колыбельная.
        Сделав паузу, он спросил:
        - Спеть тебе, пока будешь засыпать?
        - Ага, как же. - Я засмеялась. - Можно подумать, я способна заснуть при тебе!
        - Всегда спала, и ничего, - напомнил он.
        - Потому что не знала, что ты здесь, - ледяным тоном отрезала я.
        - Ну, если ты не хочешь спать… - начал он, не обращая внимания на мой тон. У меня перехватило дыхание.
        - Если не хочу, то?..
        Он усмехнулся.
        - Чего же ты тогда хочешь?
        Я не сразу нашлась с ответом.
        - Даже не знаю, - наконец выговорила я.
        - Когда будешь знать, скажи мне.
        Я ощущала его холодное дыхание на своей шее, чувствовала, как он водит носом по моей щеке, втягивая запах.
        - А я думала, у тебя притупилась чувствительность.
        - Если я не пью, это еще не значит, что я не способен оценить букет вина, - шепотом возразил он. - Ты отчетливо пахнешь цветами, кажется, лавандой… или фрезией, - отметил он. - Очень аппетитно.
        - Ага, и день прожит зря, если никто ни разу не сказал мне, какой у меня съедобный запах.
        Он хмыкнул, потом вздохнул.
        - Я решила, чего хочу, - объявила я. - Хочу узнать о тебе еще что-нибудь.
        - Спрашивай о чем угодно.
        Я мысленно перебрала вопросы в поисках самого насущного.
        - Зачем ты это делаешь? - спросила я. - Никак не пойму, как ты можешь всеми силами подавлять… самого себя. Только не пойми меня превратно - конечно, я рада этому. Просто ума не приложу, зачем тебе вообще утруждаться.
        Он помолчал.
        - Вопрос в самую точку, и ты не первая задаешь его. Другие - большинство подобных мне, кого вполне устраивает наш удел, - тоже нередко задумываются о том, зачем мы так живем. Но видишь ли, даже если нам… выпали такие карты, это еще не значит, что нам нельзя быть выше своей участи, выйти за рамки судьбы, о которой никто из нас не просил. Пытаться сохранить то сугубо человеческое, что еще можно.
        Я лежала неподвижно, скованная благоговейным молчанием.
        - Спишь? - шепнул он несколько минут спустя.
        - Нет.
        - Это все, что тебя интересует?
        Я закатила глаза.
        - Вообще-то нет.
        - Что еще ты хочешь узнать?
        - Почему ты умеешь читать мысли и почему только ты один? А Элис - видеть будущее? Почему так происходит?
        Я почувствовала, как в темноте он пожал плечами.
        - На самом деле мы не знаем. У Карлайла есть предположение… он считает, что все мы приносим с собой в следующую жизнь самые выраженные качества, которыми мы обладали, будучи людьми, и в итоге они усиливаются - как наш разум и наши чувства. Он полагает, что я и раньше отличался необычной чувствительностью к мыслям окружающих. А Элис пользовалась неким смутным чувством предвидения, где бы она ни жила.
        - А что принес в следующую жизнь сам Карлайл и остальные?
        - Карлайл - сострадание. Эсме - способность любить пылко и беззаветно. Эмметт - силу, а Розали… упорство. Или, пожалуй, ослиное упрямство. - Он хмыкнул. - С Джаспером дело обстоит особенно интересно. Он и в первой жизни был весьма харизматичной личностью, способной влиять на окружающих так, чтобы добиться своего. А теперь он может манипулировать эмоциями всех, кто находится вокруг: успокоить полный зал рассерженных людей, к примеру, или наоборот, взбудоражить апатичную толпу. Это коварный и редкий дар.
        Я задумалась, пытаясь осмыслить невероятные вещи, которые услышала от него. Эдвард терпеливо ждал.
        - Так с чего же все началось? Я вот о чем: Карлайл создал тебя, его самого тоже кто-то создал, и так далее…
        - Ну, а как появилась ты? В результате эволюции? Сотворения? Почему бы тогда и нам не эволюционировать, как другим видам, хищникам и тем, на кого они охотятся? Или же, если тебе не верится, что весь этот мир мог просто взять и возникнуть сам собой - кстати, и мне тоже в это верится с трудом, - неужели невозможно представить, что та же самая сила, которая создала нежную скалярию и акулу, белька и косатку, способна сотворить оба наших вида, твой и мой?
        - Давай-ка разберемся: белёк - это я, да?
        - Точно. - Он рассмеялся и осторожно тронул чем-то мои волосы. Губами?
        Мне хотелось повернуться к нему, убедиться, что он на самом деле поцеловал меня в голову. Но я должна была помнить о благоразумии и не осложнять его и без того трудную задачу.
        - Теперь спать? - спросил он, прерывая краткую паузу. - Или у тебя остались еще вопросы?
        - Всего миллион-другой.
        - У нас будет завтра, и послезавтра, и так далее… - напомнил он мне. Эта мысль привела меня в восторг, я улыбнулась.
        - А ты уверен, что утром не исчезнешь? - Мне хотелось знать об этом заранее. - Ты же, как-никак, вымышленное существо.
        - Я тебя не оставлю, - словно клятву, произнес он.
        - Тогда еще один вопрос на сегодня… - Я покраснела. Темнота меня не спасла - я знала, что Эдвард почувствует жар, исходящий от моей кожи.
        - Какой?
        - Нет, забудь. Я передумала.
        - Белла, ты можешь спрашивать меня о чем угодно.
        Я молчала, он застонал.
        - Я все надеюсь, что со временем перестану раздражаться оттого, что не слышу твои мысли. Но с каждым разом злюсь все сильнее.
        - А я рада, что ты хотя бы мои мысли не читаешь. Хватит и того, что ты подслушиваешь мой сонный бред.
        - Ну пожалуйста! - возглас прозвучал так настойчиво, что устоять было невозможно.
        Я покачала головой.
        - Если не скажешь, мне останется лишь предположить худшее, - мрачно пригрозил он. - Пожалуйста!
        Опять этот умоляющий голос.
        - Ну хорошо… - начала я, радуясь, что он не видит моего лица.
        - Итак?..
        - Ты сказал, что Розали и Эмметт скоро поженятся. Этот… брак… он такой же, как у людей?
        Сообразив, о чем речь, он расхохотался.
        - Так вот к чему ты клонишь!
        Я неловко заерзала, не сумев ответить.
        - Да, полагаю, в общих чертах такой же, - подтвердил он. - Я же объяснил: большинство человеческих страстей сохранились, просто их скрывают более острые потребности.
        - А-а, - только и смогла сказать я.
        - А у твоего любопытства есть причина?
        - Ну, просто я задумалась… про нас с тобой… что когда-нибудь…
        Он мгновенно посерьезнел, я сразу поняла это по внезапной неподвижности его тела. Я тоже машинально замерла.
        - Думаю, для нас… это… невозможно.
        - Потому что тебе будет слишком трудно, если я окажусь… настолько близко?
        - Безусловно, но я сейчас не об этом. Просто ты такая нежная, такая хрупкая… Я вынужден соразмерять каждый свой жест, когда мы вместе, чтобы не навредить тебе. Белла, я ведь запросто могу убить тебя по нелепой случайности. - Его голос понизился, превратился в тихое журчание. Он приложил ледяную ладонь к моей щеке. - Если я слишком поспешу… если хоть на секунду утрачу бдительность, я протяну руку, чтобы коснуться твоего лица, и нечаянно размозжу тебе череп. Ты даже не представляешь себе, насколько ты уязвима. Я никогда, ни в коем случае не смогу забыться и дать себе волю, пока я с тобой.
        Он ждал ответа и, не дождавшись, встревожился.
        - Испугалась? - спросил он.
        Я выждала минуту, прежде чем ответить, поэтому мои слова прозвучали твердо и честно.
        - Нет, нисколько.
        Он ненадолго задумался.
        - Вот теперь и мне стало любопытно, - прежним легким тоном начал он. - А ты когда-нибудь?.. - Он многозначительно умолк.
        - Конечно, нет! - Я вспыхнула. - Я же сказала, что у меня еще никогда не было ничего подобного.
        - Помню. Просто я читал мысли других людей и знаю, что любовь и страсть не всегда идут рука об руку.
        - А для меня - обязательно. Во всяком случае, теперь, а раньше их для меня вообще не существовало, - вздохнула я.
        - Замечательно. По крайней мере, у нас есть что-то общее. - Голос Эдварда звучал довольно.
        - А твои человеческие страсти… - начала я. Он ждал. - Послушай, а я вообще нравлюсь тебе? В этом смысле?
        Он рассмеялся и легко взъерошил мои почти высохшие волосы.
        - Пусть я и не человек, но я мужчина, - заверил он.
        Не удержавшись, я зевнула.
        - Я ответил на твои вопросы, а теперь пора спать, - заявил он.
        - Не знаю, смогу ли я уснуть.
        - Мне уйти?
        - Нет! - в полный голос ответила я.
        Он засмеялся и снова начал напевать все ту же незнакомую колыбельную: ангельский голос, тихо звучащий над моим ухом.
        Неожиданно ощутив сильную усталость, измученная после долгого дня, полного всевозможных душевных потрясений, каких я прежде никогда не испытывала, я погрузилась в крепкий сон в холодных объятиях Эдварда.
        Глава 15
        Каллены
        Меня разбудил тусклый свет еще одного хмурого дня. Заспанная и ничего не понимающая, я прикрыла глаза ладонью. Какой-то полузабытый сон прорывался в мое сознание. Я застонала и перекатилась на бок, надеясь снова уснуть. И вдруг отчетливо, разом вспомнила вчерашний день.
        - Ой! - Я села так резко, что у меня закружилась голова.
        - Волосы у тебя как ворох сена… но мне нравится, - послышался невозмутимый голос из кресла-качалки в углу.
        - Эдвард, ты остался! - обрадовалась я и, не задумываясь, бросилась через всю комнату и запрыгнула к нему на колени. Но через мгновение, когда мои сонные мысли угнались за поступками, я замерла, потрясенная собственным неуправляемым энтузиазмом. И уставилась на Эдварда, испугавшись, что переступила черту.
        Но он рассмеялся.
        - Конечно, - подтвердил он, удивленный, но, похоже, обрадованный моей реакцией. И погладил меня по спине.
        Я нерешительно положила голову к нему на плечо и вдохнула аромат его кожи.
        - А я думала, мне приснилось…
        - У тебя не настолько богатая фантазия, - фыркнул он.
        - Чарли! - вспомнила я, вскочила и метнулась к двери.
        - Он ушел час назад - и кстати, предварительно помудрил с подключением аккумулятора в твоем пикапе. Честно говоря, я разочарован. Неужели этого хватило бы, чтобы остановить тебя, если бы ты решила уехать?
        Стоя у двери, я задумалась: мне очень хотелось вернуться к нему, но я боялась, что после ночи у меня несвежее дыхание.
        - Обычно по утрам ты выглядишь не такой растерянной, - заметил он и раскрыл объятия, призывая меня вернуться. Соблазн принять приглашение был практически непреодолим.
        - Мне нужна еще минутка на человеческие потребности, - призналась я.
        - Я подожду.
        В ванную я бросилась, не понимая, что со мной. Я была сама на себя не похожа, как внутренне, так и внешне. Из зеркала на меня смотрело незнакомое лицо: слишком яркий блеск в глазах, лихорадочные красные пятна на скулах. Почистив зубы, я занялась колтуном, в который сбились мои волосы. Потом поплескала в лицо холодной водой и попыталась отдышаться, но без особого успеха. И почти бегом вернулась в комнату.
        Удивительно, но он был на прежнем месте и ждал меня. Он раскрыл объятия, и мое сердце сбилось с ритма.
        - С возвращением, - прошептал он, обнимая меня.
        Некоторое время, пока он убаюкивал меня на руках, мы молчали, потом я заметила, что он сменил одежду и причесался.
        - Так ты уходил? - укоризненно спросила я, трогая воротник его свежей рубашки.
        - Не мог же я два дня подряд появляться в одной и той же одежде - что подумали бы соседи?
        Я надулась.
        - Ты так крепко уснула, что я ничего не пропустил. - Его глаза блеснули. - К тому времени разговоры закончились.
        У меня вырвался стон.
        - И что ты слышал?
        Взгляд золотистых глаз стал особенно нежным.
        - Ты сказала, что любишь меня.
        - Это ты и так знал, - потупившись, напомнила я.
        - И все равно услышать это было приятно.
        Я уткнулась в его плечо.
        - Я тебя люблю, - прошептала я.
        - Теперь ты - моя жизнь, - просто ответил он.
        К сказанному было больше нечего добавить. Он качал меня в кресле, в комнате постепенно светлело.
        - Пора завтракать, - наконец объявил Эдвард - видимо, доказывая, что помнит о моих человеческих слабостях.
        В ответ я прикрыла горло руками и вытаращила глаза. На его лице отразился испуг.
        - Шутка! - Я хихикнула. - А ты говорил, что актрисы из меня не выйдет!
        Он недовольно нахмурился.
        - Не смешно.
        - Нет, смешно, ты сам понимаешь. - Но я внимательно вглядывалась в золотистые глаза, убеждаясь, что меня простили. Видимо, да.
        - Я перефразирую, ладно? - проговорил он. - Людям пора завтракать.
        - Ну хорошо.
        Он перекинул меня через свое каменное плечо - бережно, но так быстро, что у меня захватило дух. Несмотря на все протесты, он понес меня вниз по лестнице, доставил в кухню и усадил на стул.
        В кухне было солнечно и радостно, под стать моему настроению.
        - Что на завтрак? - вежливо поинтересовалась я.
        Вопрос озадачил его на минуту.
        - Э-э… даже не знаю. А чего бы тебе хотелось? - На его мраморном лбу обозначились морщины.
        Усмехаясь, я вскочила.
        - Ничего, я вполне способна позаботиться о себе сама. Смотри, как я охочусь.
        Я нашла миску и коробку хлопьев. Чувствуя на себе взгляд Эдварда, высыпала в миску хлопья, залила молоком и прихватила ложку. Потом поставила свою еду на стол и помедлила в нерешительности.
        - Дать тебе чего-нибудь? - спросила я, не желая показаться невежливой.
        Он закатил глаза.
        - Садись и ешь, Белла.
        Я села за стол, взглянула на Эдварда и сунула в рот ложку хлопьев. Он не сводил с меня глаз, изучая каждое мое движение. Мне стало неловко. Я кашлянула и заговорила, чтобы отвлечь его.
        - Какие планы на сегодня?
        - Хм… - Под моим взглядом он тщательно обдумал ответ. - Ты не против познакомиться с моей семьей?
        Я поперхнулась.
        - Что, испугалась? - с надеждой спросил он.
        - Да, - призналась я. Отпираться было бесполезно - он все понял по моим глазам.
        - Не бойся, - усмехнулся он. - Я тебя защищу.
        - Я не их боюсь, - объяснила я. - Мне страшно, что я… не понравлюсь им. Они ведь, наверное, удивятся, если ты приведешь домой знакомить с ними… кого-нибудь вроде меня. А они знают, что я про них знаю?
        - О, они уже все знают. Знаешь, вчера они держали пари, - он улыбался, но голос звучал серьезно, - о том, привезу ли я тебя обратно, хотя не представляю, как можно делать ставки против Элис. Словом, у нас в семье секретов нет. И быть не может - с моей телепатией и даром предвидения Элис.
        - А благодаря Джасперу, кстати, вы все, выбалтывая свои тайны, чувствуете себя легко и непринужденно.
        - Значит, запомнила, - одобрительно улыбнулся он.
        - Да, говорят, мне иногда удаются такие подвиги. - Я скорчила гримасу. - Итак, Элис увидела, что я приеду?
        На эти слова он отреагировал странно.
        - Вроде того, - неловко выговорил он и отвернулся, пряча от меня глаза. Я с любопытством уставилась на него.
        - Вкусно? - спросил он, вдруг поворачиваясь ко мне с насмешливым видом и глядя на мой завтрак. - Честно говоря, выглядит не очень аппетитно.
        - Да уж, это тебе не разъяренный гризли, - буркнула я, не обращая внимания на его недовольную гримасу. Я все еще гадала, почему он так странно отозвался на мое упоминание об Элис. Продолжая строить догадки, я торопливо доела хлопья.
        Эдвард стоял посреди кухни, опять напомнив мне статую Адониса, и отрешенно смотрел в окно, выходящее на задний двор.
        Потом он перевел взгляд на меня и сверкнул умопомрачительной улыбкой.
        - Думаю, и ты должна познакомить меня со своим отцом.
        - Он тебя уже знает, - напомнила я.
        - Но не как твоего парня.
        Я с подозрением уставилась на него.
        - Зачем?
        - А разве это не принято? - с невинным видом спросил он.
        - Не знаю, - созналась я. Опыт встреч с парнями у меня отсутствовал. С другой стороны, обычные правила встреч в нашем случае вряд ли применимы. - Знаешь, это необязательно. Я не рассчитываю, что ты… в общем, ради меня тебе незачем притворяться.
        Он терпеливо улыбнулся.
        - А я и не притворяюсь.
        Я соскребла с краев миски остатки хлопьев и прикусила губу.
        - Так ты скажешь Чарли, что я твой парень, или нет? - настойчиво спросил Эдвард.
        - А это так называется? - Я внутренне поежилась при мысли об Эдварде, Чарли и разговорах о «моем парне» в одном и том же месте одновременно.
        - Пожалуй, слово «парень» можно применять в достаточно широком смысле.
        - Вот и мне показалось, что к тебе оно относится лишь отчасти, - согласилась я, глядя в стол.
        - Ну, не знаю, стоит ли посвящать твоего отца во все вопиющие подробности. - Он протянул руку над столом и осторожно поддел мой подбородок холодным пальцем. - Но надо же как-то объяснить ему, почему я постоянно торчу здесь. Не хотелось бы, чтобы шеф Свон издал официальный приказ, запрещающий мне встречи с тобой.
        - А ты будешь? - вдруг встревожилась я. - Ты правда готов торчать здесь?
        - Пока я тебе нужен, - заверил он.
        - Ты нужен мне всегда, - предупредила я. - Вечно.
        Он медленно обошел вокруг стола, остановился на расстоянии шага от меня и протянул руку, чтобы коснуться кончиками пальцев моей щеки. Его лицо оставалось непроницаемым.
        - Ты расстроился? - спросила я.
        Он не ответил. Бесконечно долгое время он пристально смотрел мне в глаза.
        - Ты позавтракала? - наконец произнес он.
        Я вскочила.
        - Да.
        - Иди одеваться, я подожду здесь.
        Решить, что надеть, было непросто. Вряд ли существуют справочники по этикету, где подробно расписано, как следует одеваться, когда твой любимый, вампир, ведет тебя знакомиться с его вампирским кланом. Мысленно упомянув о вампирах, я испытала облегчение. Это слово я обходила молчанием умышленно.
        В конце концов я выбрала свою единственную юбку - длинную, цвета хаки, но все-таки не строгую, - и темно-синюю блузку, которую Эдвард однажды похвалил. Быстрый взгляд в зеркало убедил меня, что волосы выглядят возмутительно, и я зачесала их в хвост.
        - Все! - Я поспешила вниз по лестнице. - У меня пристойный вид.
        Он ждал у лестницы, ближе, чем я думала, и я столкнулась с ним. Подхватив меня, он помог удержаться на ногах, несколько секунд внимательно изучал меня и вдруг притянул к себе.
        - Опять ошиблась, - зашептал он мне на ухо. - Вид у тебя совершенно непристойный - нельзя выглядеть так соблазнительно, это нечестно.
        - Соблазнительно? - переспросила я. - Могу переодеться…
        Он вздохнул и покачал головой.
        - Какая же ты глупая. - Он осторожно прижался холодными губами к моему лбу, и комната закружилась у меня перед глазами. От аромата его дыхания путались мысли.
        - Объяснить, чем ты меня соблазняешь? - предложил он. Вопрос был явно риторический. Его пальцы медленно спустились по моей спине, я ощущала его участившееся дыхание. Мои руки, прижатые к его груди, обмякли, снова закружилась голова. Он медленно наклонился и во второй раз коснулся холодными губами моих губ - очень бережно, слегка приоткрывая их.
        И я потеряла сознание.
        - Белла! - встревожился он, подхватывая и удерживая меня.
        - Из-за тебя… мне… стало плохо, - преодолевая головокружение, упрекнула я.
        - Ну что мне с тобой делать? - в изнеможении застонал он. - Когда я поцеловал тебя вчера, ты на меня напала! А сегодня отключилась у меня в объятиях!
        Я слабо засмеялась, повисая у него на руках и борясь с головокружением.
        - А ты говоришь, у меня все получается, - вздохнул он.
        - То-то и оно. - Голова по-прежнему кружилась. - У тебя получается слишком хорошо. Даже чересчур.
        - Тебя тошнит? - спросил он. В таком состоянии он меня уже видел.
        - Нет, это был обморок совсем другого рода. Не знаю, что именно произошло. - Я виновато покачала головой. - Кажется, я забыла, что надо дышать.
        - В таком состоянии я тебя никуда не повезу.
        - Со мной все в порядке, - уверяла я. - Твоя семья все равно примет меня за чокнутую, так какая разница?
        Он вгляделся в мое лицо.
        - Этот цвет сочетается с оттенком твоей кожи, - неожиданно заявил он. Я вспыхнула от удовольствия и отвернулась.
        - Послушай, я изо всех сил стараюсь не думать о том, как мне быть, так что, может, уже поедем? - предложила я.
        - Ты волнуешься не потому, что едешь в дом, полный вампиров, а потому, что не сумеешь понравиться этим вампирам - верно?
        - Верно, - живо ответила я, стараясь не выдать удивления: он сам небрежным тоном упомянул о вампирах!
        Эдвард покачал головой.
        - Ты потрясающая.
        Когда он вывел мой пикап из центра города, я вдруг поняла, что совершенно не представляю себе, где он живет. Мы проехали по мосту через реку Кэлава и направились по шоссе на север, где дома, проносящиеся мимо, становились все больше, как и расстояние между ними. Потом дома остались позади, а мы въехали в туманный лес. Пока я прикидывала, стоит ли задать вопрос или набраться терпения, Эдвард круто повернул на проселочную дорогу. Никаких указателей на ней я не заметила, сама дорога была едва различима среди папоротников. Лес подступал к ней с обеих сторон, дорога была различима лишь на несколько шагов вперед - извилистая, как серпантин, петляющая среди древних деревьев.
        Но через несколько километров лес начал редеть, и мы вдруг выехали на небольшой луг - или это была лужайка вокруг дома? Впрочем, и здесь лесной полумрак не отступал, так как шесть вековых кедров затеняли развесистыми ветвями около четырех гектаров земли. Защитная тень деревьев простиралась до самых стен дома и надежно укрывала глубокую веранду, опоясывающую первый этаж.
        Не знаю, что я ожидала увидеть, но определенно не то, что увидела. Этот дом был построен, наверное, лет сто назад. Элегантный трехэтажный прямоугольный дом молочного-белого цвета с потемневшей от времени краской. Дверные и оконные рамы старинного образца, судя по всему, были бережно отреставрированы. Кроме моего пикапа, других машин поблизости я не заметила. Где-то в лесу слышалось журчание реки, скрытой за деревьями.
        - Вот это да…
        - Нравится? - Эдвард улыбнулся.
        - В нем есть… свой шарм.
        Он дернул меня за хвост и усмехнулся.
        - Готова? - спросил он, открывая дверцу с моей стороны.
        - Ни капельки. Идем. - Я попыталась засмеяться, но смех словно застрял у меня в горле. Нервозным жестом я пригладила волосы.
        - Ты чудесно выглядишь. - Он взял меня за руку с легкостью, даже не задумываясь.
        В густой тени мы дошли до веранды. Эдвард почувствовал, как я напряжена, и начал рисовать круги большим пальцем по тыльной стороне моей ладони.
        И открыл передо мной дверь.
        Внутри дом оказался еще более удивительным и неожиданным, чем снаружи, - очень светлым, просторным и открытым. Должно быть, изначально здесь размещалось несколько комнат, но почти везде на первом этаже снесли стены, в итоге образовался один большой зал. Задняя, обращенная на юг стена была полностью заменена стеклянной, сквозь нее виднелась та часть газона, куда не достигала тень кедров, - он простирался до широкой реки. В западной части зала доминировала массивная резная лестница. Стены, высокий потолок с открытыми балками, дощатые полы и толстые ковры - все здесь имело разные оттенки белого цвета.
        Слева от двери, на невысоком подиуме у великолепного рояля, нас ждали родители Эдварда.
        С доктором Калленом я уже встречалась, но не могла не поразиться вновь его молодости и немыслимому совершенству. Рядом с ним стояла, видимо, Эсме, - единственная из этой семьи, кого я прежде не видела. Ее отличала та же бледность, как и у остальных Калленов. В ее личике сердечком и тщательно уложенных волнами мягких волосах оттенка карамели было что-то, напомнившее мне инженю эпохи немого кино. Она была невысокой и тонкой, но с округлыми формами, не такой угловатой, как остальные. Супруги Каллены были в одежде неофициального вида и светлых тонов, под стать интерьеру их дома. Они приветливо улыбались, но не делали никаких попыток двинуться нам навстречу. Видимо, чтобы не напугать меня.
        - Карлайл, Эсме, - разорвал тишину голос Эдварда, - это Белла.
        - Добро пожаловать, Белла. - Шаг Карлайла навстречу мне был размеренным и осторожным. Он нерешительно поднял руку, и я вышла вперед, чтобы обменяться с ним рукопожатием.
        - Рада снова видеть вас, доктор Каллен.
        - Пожалуйста, зови меня Карлайлом.
        - Карлайл, - повторила я и улыбнулась, удивляясь своей внезапной решительности. Эдвард рядом со мной вздохнул с явным облегчением.
        Эсме улыбнулась и тоже шагнула ко мне, протягивая руку. Ее твердое холодное пожатие оказалось в точности таким, какого я и ожидала.
        - Очень рада познакомиться с тобой, - искренне произнесла она.
        - Спасибо. Я тоже рада познакомиться с вами. - Я не покривила душой. Происходящее напоминало знакомство с Белоснежкой из волшебной сказки.
        - А где Элис и Джаспер? - спросил Эдвард, но ему никто не ответил, потому что оба как раз появились на широкой лестнице.
        - А, Эдвард! - воскликнула Элис. Черноволосая и белокожая, она грациозной молнией сбежала со ступенек и внезапно застыла передо мной. Карлайл и Эсме предостерегали ее взглядами, но я ничего не имела против: Элис вела себя естественно - во всяком случае, для нее.
        - Привет, Белла! - выпалила Элис, подскочила и чмокнула меня в щеку. Если раньше лица Карлайла и Эсме казались настороженными, то теперь на них отражалось изумление. Я тоже не ожидала подобного, но вместе с тем обрадовалась тому, что Элис приняла меня так безоговорочно. К моему удивлению, Эдвард рядом со мной напрягся. Я заглянула ему в глаза, но они были непроницаемы.
        - Ты так хорошо пахнешь - никогда раньше не замечала, - оценила Элис, и я смутилась.
        Никто не знал, что сказать, и тут к нам присоединился Джаспер, рослый и величественный. Ощущение непринужденного спокойствия распространилось во мне, и я вдруг почувствовала себя уютно в совершенно незнакомой обстановке. Эдвард уставился на брата, подняв бровь, а я вспомнила о необычных способностях Джаспера.
        - Здравствуй, Белла, - произнес Джаспер. Он сохранял дистанцию и не пытался пожать мне руку. Но рядом с ним чувствовать себя неловко было попросту невозможно.
        - Здравствуй, Джаспер. - Я робко улыбнулась ему, а потом и остальным. - Очень приятно познакомиться со всеми вами, у вас очень красивый дом, - светским тоном добавила я.
        - Спасибо, - отозвалась Эсме. - Мы рады тебе, - с чувством добавила она, и я поняла, что впечатлила ее смелостью.
        А еще заметила, что Розали и Эмметта нигде не видно, и вспомнила, как старательно Эдвард отрицал мое предположение о том, что остальные недолюбливают меня.
        Развить эту мысль я не успела: меня отвлекло выражение лица Карлайла, пристально и многозначительно смотревшего на Эдварда. Краем глаза я увидела, что Эдвард кивнул.
        Из вежливости я отвела взгляд и снова засмотрелась на прекрасный инструмент на возвышении у двери. Мне вдруг вспомнилось, как в детстве я мечтала выиграть в лотерею и купить рояль для мамы. На нашем купленном с рук пианино она играла не особенно хорошо, только для себя, но мне нравилось смотреть на нее. Играя, она превращалась в новое, таинственное существо, не похожее на просто мою маму, которую я принимала как должное. Конечно, она записала меня в музыкальную школу, но я, как большинство детей, ныла и жаловалась, пока она не разрешила мне бросить уроки.
        Эсме заметила, куда я смотрю.
        - Ты играешь? - спросила она, кивнув в сторону рояля.
        Я покачала головой.
        - Совсем не умею. Но он такой красивый! Вы на нем играете?
        - Нет, что ты, - засмеялась она. - Неужели Эдвард не сказал тебе, что он музыкант?
        - Нет. - Я прищурилась и недовольно перевела взгляд на Эдварда, который вдруг напустил на себя невинный вид. - Но мне следовало бы догадаться.
        Эсме в замешательстве подняла тонкие брови.
        - Ведь Эдвард умеет все, правда? - пояснила я.
        Джаспер прыснул, Эсме укоризненно взглянула на Эдварда.
        - Надеюсь, ты не хвалился. Это некрасиво, - нахмурилась она.
        - Я чуть-чуть, - без стеснения рассмеялся он. От этого смеха лицо Эсме смягчилось. Они обменялись коротким взглядом, которого я не поняла, но при этом Эсме выглядела почти надменно.
        - Вообще-то он даже слишком скромничает, - сообщила я.
        - Так поиграй ей, - посоветовала Эсме Эдварду.
        - Ты же только что сказала, что хвалиться некрасиво, - напомнил он.
        - Из каждого правила есть исключения.
        - А я бы хотела послушать, - высказалась я.
        - Вот и хорошо. - Эсме подтолкнула Эдварда к роялю, он повлек за собой меня и усадил рядом с собой на банкетку.
        Прежде чем повернуться к клавиатуре, он долго и сердито смотрел на меня.
        А потом его пальцы стремительно побежали по слоновой кости клавиш, и зал наполнился звуками яркой буйной мелодии. Мне с трудом верилось, что эту сложную симфонию звуков извлекает из инструмента всего одна пара рук. У меня невольно открылся рот и отвисла челюсть, и я услышала, как мою реакцию встретили приглушенными смешками.
        Не переставая играть, Эдвард как ни в чем не бывало взглянул на меня и подмигнул.
        - Нравится?
        - Это ты сочинил? - ахнула я, догадавшись.
        Он кивнул.
        - Любимая вещь Эсме.
        Я закрыла глаза и покачала головой.
        - Что-то не так?
        - Я чувствую себя как полный ноль.
        Музыка замедлилась, изменилась, и я, к своему удивлению, узнала тему колыбельной Эдварда, вплетенную в более сложную мелодию.
        - Это ты меня вдохновила, - тихо сказал он. Мелодия струилась, невыносимо ласковая и нежная. Я не могла выговорить ни слова.
        - Знаешь, ты им понравилась, - непринужденно заметил Эдвард. - Особенно Эсме.
        Я оглянулась, но огромный зал был уже пуст.
        - Куда они ушли?
        - Полагаю, тактично дали нам возможность побыть вдвоем.
        Я вздохнула.
        - Им-то я понравилась, а Розали и Эмметту… - Я умолкла, не зная, как выразить свои сомнения.
        Он нахмурился.
        - О Розали не беспокойся, - заверил он, глядя на меня. - Она смирится.
        Я скептически поджала губы.
        - А Эмметт?
        - Ну, он, конечно, считает меня чокнутым, но против тебя ничего не имеет. И пытается вразумить Розали.
        - А что ее тревожит? - Я сомневалась, что хочу знать ответ.
        Он тяжело вздохнул.
        - Розали отчаяннее всех противится… нашей сущности. Ей тяжело сознавать, что кто-то из посторонних знает всю правду. А еще она тебе немного завидует.
        - Розали завидует мне?! - не поверила своим ушам я. И попыталась вообразить себе мир, в котором несравненная красавица Розали могла бы найти хоть одну причину завидовать таким, как я.
        - Ты человек. - Он пожал плечами. - Вот и ей хочется быть обычной женщиной.
        - А-а… - пораженно отозвалась я. - Но ведь даже Джаспер…
        - А это уже моя вина, - прервал Эдвард. - Я же говорил тебе, что Джаспер начал приспосабливаться к нашему образу жизни позже всех нас. И я предупредил его, чтобы он держался от тебя подальше.
        При мысли о причинах этого предупреждения я содрогнулась.
        - А Эсме и Карлайл?.. - поспешно спросила я, чтобы Эдвард не заметил моего ужаса.
        - Они счастливы, когда видят, что я счастлив. В сущности, Эсме не возражала бы даже, будь у тебя третий глаз или перепонки между пальцами. До сих пор она постоянно тревожилась за меня, боялась, что мне недостает неких важных свойств личности, ведь я был слишком молод, когда Карлайл создал меня… Так что она в восторге. Прямо-таки захлебывается от радости всякий раз, как я прикасаюсь к тебе.
        - И Элис, кажется, очень… рада.
        - У Элис свой взгляд на вещи, - сквозь зубы ответил он.
        - Объяснений не будет?
        В этот момент мы поняли друг друга без слов. Он догадался: я понимаю, что он говорит мне далеко не все. А я - что в эту тайну он не намерен меня посвящать. По крайней мере, пока.
        - А что дал тебе понять Карлайл во время разговора?
        Он свел брови над переносицей.
        - Так ты заметила?
        Я пожала плечами.
        - Естественно.
        Прежде чем ответить, он задумчиво посмотрел на меня.
        - Он хотел сообщить мне кое-какие новости и не знал, готов ли я поделиться ими с тобой.
        - А ты готов?
        - Придется, потому что в ближайшие несколько дней или даже недель я намерен… чрезмерно опекать тебя, и не хочу, чтобы ты считала меня деспотом.
        - Что-то случилось?
        - Ничего особенного. Просто Элис видит, что скоро у нас будут гости. Они знают, что мы здесь, и им любопытно.
        - Гости?
        - Да… не такие, как мы, конечно, - я имею в виду, охотятся они иначе. Скорее всего, в город они вообще не сунутся, но я, само собой, не спущу с тебя глаз, пока они не уйдут.
        Я задрожала.
        - Наконец-то правильная реакция! - пробормотал он. - А я уж думал, у тебя начисто отсутствует инстинкт самосохранения.
        Я пропустила это замечание мимо ушей и оглядела просторный зал.
        Он заметил, куда я смотрю.
        - Совсем не то, чего ты ожидала, да? - довольным тоном осведомился он.
        - Да, - согласилась я.
        - Ни гробов, ни черепов, сваленных в кучи по углам. По-моему, даже паутины нет… ты, наверное, страшно разочарована, - иронически продолжал он.
        Иронии я будто не услышала.
        - Так светло… и просторно.
        Посерьезнев, он ответил:
        - Это место, где нам незачем прятаться.
        Песня, которую он продолжал наигрывать, моя песня, подошла к концу, заключительные аккорды прозвучали минорно, а последний мучительной недосказанностью повис в наступившей тишине.
        - Спасибо… - выговорила я и вдруг поняла, что на глазах у меня слезы. Я смущенно утерла их.
        Он коснулся уголка моего глаза, где я пропустила слезинку, поймал ее пальцем, задумчиво изучил капельку влаги. А потом так быстро, что я не сразу поняла, что происходит, он сунул палец в рот, пробуя мою слезу на вкус.
        Я вопросительно смотрела на него, он отвечал мне взглядом, пока наконец не улыбнулся.
        - Хочешь осмотреть весь дом?
        - А гробов нет? - уточнила я, так и не сумев замаскировать сарказмом легкую тень страха.
        Он засмеялся, взял меня за руку и повел прочь от рояля.
        - Гробов нет, - заверил он.
        Шагая по массивной лестнице, я вела ладонью по атласно-гладким перилам. Стены длинного коридора, к которому взбегали ступени, были обшиты медовым деревом того же оттенка, как и дощатые полы.
        - Комната Розали и Эмметта… Кабинет Карлайла… Комната Элис… - указывал Эдвард.
        Он продолжал идти вперед, а я вдруг остановилась как вкопанная в конце коридора, изумленно уставившись на украшение, висевшее на стене над моей головой. Мое недоумение вызвало у Эдварда усмешку.
        - Да, можешь смеяться, - сказал он, - это и вправду парадокс.
        Смеяться я не стала, но машинально подняла руку и вытянула палец, чтобы прикоснуться к этому большому, потемневшему от времени деревянному кресту, отчетливо выделявшемуся на фоне светлой стены. Но так и не решилась дотронуться, хотя мне было любопытно проверить, действительно ли старинное дерево такое шелковистое на ощупь, как кажется.
        - Должно быть, он очень старый, - предположила я.
        Эдвард пожал плечами.
        - Приблизительная датировка - тридцатые годы семнадцатого века.
        Я обернулась и уставилась на него.
        - Почему вы повесили его здесь?
        - Он принадлежал отцу Карлайла.
        - Он собирал антиквариат?
        - Нет. Он сам вырезал этот крест и повесил его в церкви над кафедрой, за которой читал проповеди.
        Не знаю, отразился ли шок на моем лице, но я на всякий случай снова принялась разглядывать крест. Я быстро прикинула в уме: кресту уже более трехсот семидесяти лет. Пауза затягивалась, я пыталась представить себе этот долгий срок.
        - Все хорошо? - с беспокойством спросил Эдвард.
        - Сколько лет Карлайлу? - ответила я вопросом на вопрос, не сводя глаз с креста.
        - Он только что отпраздновал трехсот шестьдесят второй день рождения.
        Я обернулась к нему с миллионом невысказанных вопросов в глазах.
        Внимательно наблюдая за мной, Эдвард продолжил:
        - Карлайл родился в Лондоне, по его подсчетам - в сороковых годах семнадцатого века. В то время не записывали точных дат, по крайней мере, простолюдины, но известно, что он появился на свет незадолго до начала правления Кромвеля.
        Я слушала с невозмутимым лицом, видя, что Эдвард не сводит с меня глаз. Я уже не пыталась осмыслить его слова, а просто принимала их на веру.
        - Карлайл был единственным сыном пастора англиканской церкви. Его мать умерла в родах, и воспитанием занимался отец - человек крайне нетерпимый. Когда к власти пришли протестанты, он стал ярым гонителем католиков и приверженцев других религий. Кроме того, он жестко боролся с силами зла и вел непримиримую борьбу с ведьмами, волками-оборотнями и… вампирами.
        Услышав последнее слово, я притихла. Он, конечно, заметил это, и продолжил:
        - При его непосредственном участии сожгли множество ни в чем не повинных людей. Разумеется, тех, кто действительно представлял какую-то опасность, было не так-то просто поймать.
        Состарившись, пастор подключил к охоте на ведьм своего послушного сына и даже доверил ему руководящий пост. Поначалу Карлайл не оправдывал доверия: он не спешил выдвигать обвинения без достаточных на то оснований и выносить приговор без веских доказателств. Но зато благодаря своему упорству и смекалке он сумел раскрыть логово самых настоящих вампиров, которые прятались в городской клоаке и лишь по ночам выходили на охоту.
        - Само собой, собралась целая толпа с факелами и вилами, - смех Эдварда на этот раз прозвучал мрачно, - и стала караулить возле того места, где эти чудовища выходили на улицу. Наконец появилось одно из них.
        Эдвард говорил так тихо, что мне пришлось напрячься, разбирая слова.
        - Видимо, тот вампир был очень стар, вдобавок ослабел от голода. Карлайл слышал, как он, почуяв запах толпы, криком на латыни предупредил остальных и бросился бежать. Карлайлу на тот момент исполнилось всего двадцать три года, он был полон сил, быстро бегал и кинулся в погоню одним из первых. Старик мог легко оторваться от преследователей, но, как считает Карлайл, он был слишком голоден, а потому развернулся и напал на них. Первой его жертвой стал Карлайл, но тут подоспели остальные, и старику пришлось защищаться. Он убил двоих и скрылся с третьим, оставив Карлайла истекать кровью посреди улицы.
        Эдвард умолк. Я поняла, что он пытается скрыть от меня часть подробностей и тщательно подбирает слова.
        - Карлайл знал, как поступит его отец. Трупы сожгут - все, что осквернило чудовище, должно быть уничтожено. Поэтому Карлайл инстинктивно сделал то, что спасло ему жизнь. Пока толпа преследовала демона и его жертву, Карлайл уполз из переулка, где был ранен, разыскал какой-то подвал и три дня прятался там в гниющей картошке. Каким-то чудом ему удалось сидеть тихо, и его никто не нашел.
        А когда поиски прекратились, он понял, что стал вампиром.
        Видимо, я изменилась в лице, потому что он вдруг осекся.
        - С тобой все хорошо? - спросил он.
        - Я в порядке, - заверила я, и хотя нерешительно прикусила губу, он, наверное, все-таки разглядел жгучее любопытство в моих глазах.
        Он улыбнулся.
        - Наверное, у тебя ко мне есть еще вопросы.
        - Немного.
        Его улыбка стала шире, сверкнули зубы. Он повернул по коридору обратно и потянул меня за руку.
        - Тогда пойдем, - позвал он. - Сейчас увидишь.
        Глава 16
        Карлайл
        Он привел меня обратно к двери, за которой, по его словам, находился кабинет Карлайла. Возле двери он на миг помедлил.
        - Войдите, - послышался голос Карлайла.
        Эдвард открыл дверь, и я увидела комнату с высоким потолком и такими же высокими окнами, обращенными на запад. Стены в ней были обшиты темным деревом - там, где их вообще удавалось разглядеть. Почти все стены занимали стеллажи намного выше моего роста, вмещающие больше книг, чем я когда-либо видела, если не считать библиотеки.
        Карлайл, сидевший в кожаном кресле за огромным столом красного дерева, закрыл пухлый фолиант, заложив его закладкой. Его комната напоминала кабинет декана колледжа, только сам Карлайл казался слишком молодым для этой должности.
        - Чем могу помочь? - любезно спросил он, поднимаясь с места.
        - Мне хотелось познакомить Беллу с нашей историей, - объяснил Эдвард. - Точнее, с твоей.
        - Извините, что помешали вам, - виновато добавила я.
        - Нисколько. С чего вы собирались начать?
        - С Ваггонера, - отозвался Эдвард, взял меня за плечо и развернул лицом к двери, в которую мы только что вошли. С каждым его прикосновением, каким бы мимолетным оно ни было, мое сердце начинало гулко биться. В присутствии Карлайла мне стало от этого особенно неловко.
        Стена, к которой мы повернулись, отличалась от остальных. Вместо книг на ней теснились картины в рамах - картины всевозможных размеров, одни - яркие и пестрые, другие - тусклые и однотонные. Я попыталась уловить хоть какую-нибудь логику или объединяющий мотив этой коллекции, но за время краткого осмотра ничего не обнаружила.
        Эдвард подвел меня к левой стороне стены и поставил перед маленькой квадратной картиной в простой деревянной раме. Она не выделялась на фоне ярких картин большего размера; написанная в оттенках сепии, она изображала город в миниатюре - множество островерхих черепичных крыш и несколько тонких шпилей на башнях. Передний план занимала широкая река, через нее был переброшен мост, увенчанный сооружениями, похожими на маленькие соборы.
        - Лондон середины семнадцатого века, - объяснил Эдвард.
        - Лондон моей юности, - добавил Карлайл с расстояния нескольких шагов за нашими спинами. Я не услышала, как он подошел, и вздрогнула. Эдвард сжал мою руку.
        - Расскажешь сам? - спросил Эдвард, и я обернулась, чтобы увидеть реакцию Карлайла.
        Он встретился со мной взглядом и улыбнулся.
        - Я бы не отказался, - ответил он. - Но я вообще-то уже опаздываю. Сегодня утром звонили с работы - доктор Сноу взял больничный. И потом, все эти истории ты знаешь не хуже меня, - добавил он с усмешкой, переведя взгляд на Эдварда.
        Мне было очень трудно совместить у себя в голове повседневные заботы городского врача и рассказ о его юности, проведенной в Лондоне семнадцатого века.
        А еще было немного неловко сознавать, что вслух он говорил только ради меня.
        Еще раз тепло улыбнувшись мне, Карлайл вышел.
        Некоторое время я пристально разглядывала родной город Карлайла на миниатюре.
        - А что потом? - наконец спросила я, повернувшись к Эдварду, наблюдавшему за мной. - Когда Карлайл понял, что с ним случилось?
        Он засмотрелся на картины, и я попыталась понять, на какую из них направлен его взгляд. Это был большой пейзаж в тусклых осенних красках - тенистая поляна посреди леса и скалистый утес вдалеке.
        - Осознав, кем стал, - негромко заговорил Эдвард, - он взбунтовался. Несколько раз пытался покончить с собой. Но каждый раз неудачно.
        - Каким способом? - Я хотела промолчать, но в изумлении слова вырвались сами собой.
        - Он прыгал с большой высоты, - бесстрастно сообщил Эдвард. - Пробовал топиться в океане… но в новую жизнь он пришел слишком молодым и был очень силен. Невероятно, как он, совсем еще новичок, мог подолгу отказываться от… пищи. Поначалу инстинкты особенно сильны, им невозможно противиться. Но Карлайл был настолько отвратителен самому себе, что ему хватало сил даже на попытки уморить себя голодом.
        - А это возможно? - слабо выговорила я.
        - Нет. Существует лишь несколько способов убить нас.
        Я открыла было рот, чтобы задать следующий вопрос, но он продолжил:
        - Он страшно оголодал и постепенно терял силы. Все это время он старался держаться подальше от людей, понимая, что его воля тоже слабеет. Много месяцев подряд он блуждал ночами по безлюдным местам, изнемогая от ненависти к самому себе.
        Однажды ночью мимо его убежища проходило стадо оленей. Он настолько обезумел от жажды, что напал на них, не задумываясь. Силы вернулись к нему, и он вдруг понял: у него есть выход. Ведь и в прошлой жизни ему случалось есть оленину. За несколько последующих месяцев у него появилась новая система взглядов. Он понял, что может существовать, не превращаясь в демона, и тогда к нему наконец вернулось желание жить.
        Карлайл решил не терять времени даром. Он всегда был неглупым и стремился к знаниям, а теперь впереди у него была целая вечность. По ночам он занимался, днем - строил планы. Потом вплавь добрался до Франции и…
        - Вплавь до Франции?
        - Белла, люди и тогда переплывали Ла-Манш, - терпеливо напомнил он.
        - Ты прав, конечно. Просто подробность выглядит забавно. Продолжай.
        - Надо сказать, что все мы отлично плаваем…
        - И всё-то вы делаете на «отлично», - пробурчала я.
        Он ждал с усмешкой на лице.
        - Больше не буду перебивать. Честное слово.
        Он загадочно хмыкнул и закончил фразу:
        - …потому что нам, строго говоря, не обязательно дышать.
        - Тебе…
        - Нет-нет, ты обещала. - Он рассмеялся и легко приложил холодный палец к моим губам. - Ты будешь слушаться или нет?
        - Сначала ошарашил меня, а теперь ждешь, что я буду молчать? - невнятно пробормотала я, задевая губами его палец.
        Он поднял мою руку и приложил ее к своей шее. Сердце с готовностью отреагировало на это прикосновение, но я не подавала виду.
        - Так тебе не надо дышать? - решительно спросила я.
        - Да, совсем не обязательно. Это лишь привычка. - Он пожал плечами.
        - И долго ты можешь обходиться… без дыхания?
        - Думаю, до бесконечности, но точно не знаю. Со временем становится немного неуютно, если не чувствуешь запахов.
        - Немного неуютно, значит, - эхом повторила я.
        Я не следила за выражением собственного лица, но что-то на нем заставило Эдварда помрачнеть. Его рука безвольно повисла вдоль тела, он застыл, вглядываясь в мое лицо. Пауза затягивалась. Лицо Эдварда приобрело каменную неподвижность.
        - Ну что такое? - шепнула я, касаясь этого застывшего лица.
        Под моей рукой оно смягчилось, Эдвард вздохнул.
        - Я все жду, когда это наконец произойдет.
        - Что произойдет?
        - Я же знаю: в какой-то момент то, что я рассказываю тебе, или то, что ты видишь, станет для тебя последней каплей. И тогда ты с криком бросишься прочь. - Несмотря на полуулыбку, его глаза были серьезными. - Останавливать тебя я не стану. Я жду этого, потому что хочу, чтобы ты была в безопасности. И вместе с тем я хочу быть с тобой. Примирить эти два желания невозможно… - Он умолк, изучая мое лицо. В ожидании.
        - Никуда я не убегу, - заверила я.
        - Поживем - увидим. - Он снова улыбался.
        Я нахмурилась.
        - Ну, продолжай: Карлайл приплыл во Францию…
        Он помолчал, потом безотчетно перевел взгляд на еще одну картину около двери: самую красочную из всех, самую большую, в самой богатой раме; картина была вдвое шире дверного проема. Холст изображал множество пестрых фигурок в ниспадающих складками одеждах: эти фигурки вились вокруг высоких колонн, выглядывали с мраморных балконов. Возможно, это был какой-то библейский сюжет или сцена из греческой мифологии.
        - Карлайл приплыл во Францию и продолжал путешествовать по всей Европе, точнее, по европейским университетам. По ночам он изучал музыку, естественные науки, медицину и, наконец, нашел свое искупление и призвание в том, чтобы спасать людям жизнь. - Выражение лица Эдварда стало восторженным, почти благоговейным. - Мне не хватит слов, чтобы описать его борьбу: Карлайлу понадобилось два столетия изнурительных усилий, чтобы научиться владеть собой. Теперь запах человеческой крови на него практически не действует, поэтому он может заниматься любимым делом, не испытывая мучений. Там, в больнице, на него нисходят покой и умиротворение… - Долгое время Эдвард смотрел в пустоту, потом постучал пальцем по картине, возле которой мы стояли.
        - Он учился в Италии, когда узнал, что и там есть подобные ему. Они оказались гораздо более цивилизованными и образованными, чем призраки из лондонской клоаки.
        Он указал на четыре сравнительно благопристойные фигуры, невозмутимо взирающие с самого верхнего балкона на хаос, творившийся внизу. Я присмотрелась к этой группе и вдруг удивленно рассмеялась, узнав светловолосого мужчину.
        - Для Солимены[1 - Франческо Солимена (1657 - 1747) - итальянский художник, представитель неаполитанской школы позднего барокко. - Примеч. пер.] неиссякающим источником вдохновения служили друзья Карлайла. Он часто писал с них богов, - усмехнулся Эдвард. - Аро, Марк, Кай… - перечислил он, указывая на остальных троих - двух черноволосых и одного убеленного сединами. - Ночные покровители искусств.
        - Что с ними стало? - задумалась я вслух. Мой палец завис в сантиметре от фигур на холсте.
        - Живут все там же, - пожал плечами он, - как жили до этого неизвестно сколько тысячелетий. Карлайл пробыл с ними совсем недолго, несколько десятков лет. Он восхищался их культурой и утонченностью, но они упорствовали в своих попытках исцелить его от отвращения к «естественному источнику пищи», как они это называли. Они пытались переубедить друг друга, но безуспешно, и в конце концов Карлайл решил отделиться и попытать удачи в Новом Свете. Он мечтал найти вампиров, которые так же, как и он, отказались от человеческой крови. Понимаешь, ему было страшно одиноко.
        Долгое время поиски были напрасными. Но когда люди перестали верить в существование вампиров, Карлайл вдруг обнаружил, что может успешно выдавать себя за обычного человека, и занялся медициной. Однако дружеских отношений, о которых он так мечтал, ему по-прежнему недоставало; сближаться с людьми он не решался.
        Когда вспыхнула эпидемия гриппа, он дежурил по ночам в чикагской больнице. К тому времени он уже несколько лет обдумывал одну идею и даже разработал план: раз найти компаньона не удается, нужно попытаться его создать. Колебался он лишь потому, что не до конца понимал, как произошла метаморфоза с ним самим. Мысль о том, чтобы лишить другого человека жизни, была ему невыносима. Он еще не принял окончательного решения, когда нашел в больнице меня. На мое выздоровление никто не надеялся, меня уже перевели в палату к умирающим. Моих родителей Карлайл выходить не сумел и знал, что я остался один на свете. И решил попытаться…
        Его голос, понизившийся почти до шепота, затих. Невидящим взглядом он смотрел в западное окно. Я размышляла, что он видит сейчас внутренним взором, - воспоминания Карлайла или картины своего прошлого, - и терпеливо ждала.
        Когда он снова обернулся ко мне, его лицо осветилось кроткой улыбкой ангела.
        - Вот мы и пришли к тому, с чего начали, - заключил он.
        - И с тех пор ты всегда жил с Карлайлом?
        - Почти всегда. - Он обнял меня за талию и притянул к себе, шагнув к двери. Я оглядела завешенную картинами стену, гадая, услышу ли о них что-нибудь еще.
        Эдвард шагал по коридору молча, поэтому я уточнила:
        - Почти?
        Он вздохнул - отвечать ему явно не хотелось.
        - Ну, был у меня приступ подросткового бунтарства, лет через десять после того, как я… родился заново или был сотворен - называй, как хочешь. Принципы воздержания, которых придерживался Карлайл, меня не прельщали, я злился в ответ на попытки обуздать мой аппетит. И потому какое-то время жил сам по себе.
        - Правда? - Мне следовало бы испугаться, а я была скорее заинтригована.
        Он заметил это. Мы направлялись по лестнице на следующий этаж, но я почти не обращала внимания на окружающую обстановку.
        - И это не отталкивает тебя?
        - Нет.
        - Почему?
        - Видимо… потому, что звучит логично.
        Он расхохотался громче обычного. Мы достигли верха лестницы и очутились в еще одном обшитом панелями коридоре.
        - С тех пор, как я родился заново, - негромко объяснил он, - я пользовался преимуществом - знал, что думают все вокруг меня, и люди, и не только. Вот почему я бросил вызов Карлайлу лишь через десять лет: я видел, что он действует совершенно искренне, и прекрасно понимал, почему он так живет.
        Через несколько лет я одумался, вернулся к Карлайлу и с тех пор полностью разделяю его взгляды. Я думал, что буду выбирать свою жертву осознанно. Поскольку я знал мысли своей добычи, я мог не трогать ни в чем не повинных людей и охотиться только на злодеев. Если я шел по следу убийцы в темном переулке, где он крался за юной девушкой, и спасал ее, значит, я не чудовище.
        Я задрожала, отчетливо представляя себе описанную им картину: ночь, темный переулок, перепуганная девушка, черный силуэт мужчины за ее спиной. И Эдвард - прекрасный, как молодой бог, опасный и непреклонный. Была ли благодарна ему та девушка или испугалась еще сильнее?
        - Но время шло, и я сам себе стал казаться монстром. Каким бы оправданным ни казалось мне убийство, за отнятую человеческую жизнь все равно приходилось платить раскаянием. И я вернулся к Карлайлу и Эсме. Они встретили меня с распростертыми объятиями, как блудного сына. Сам-то я думаю, что не заслуживал снисхождения.
        Мы остановились перед последней дверью в коридоре.
        - Моя комната, - объявил Эдвард, открыл дверь и повел меня за собой.
        Комната была обращена на юг, одна из ее стен представляла собой окно, как в зале на нижнем этаже. Наверное, вся задняя стена дома была сделана из стекла. Отсюда открывался вид на реку Солдак, которая змеилась по девственным лесам до горной цепи Олимпик. Я и не думала, что горы здесь так близко.
        Западная стена комнаты была сплошь завешана полками с компакт-дисками. Здесь их было больше, чем в любом музыкальном магазине. В углу стоял солидный и сложный на вид музыкальный центр - из тех, к которым я боялась даже прикоснуться, чтобы ненароком не сломать. Кровать в комнате заменял широкий диван, обитый черной кожей, который так и манил присесть. Пол был покрыт толстым золотистым ковром, стены обиты плотной тканью чуть более темного оттенка.
        - Ради акустики? - догадалась я.
        Он усмехнулся и кивнул.
        Взяв пульт дистанционного управления, он включил музыкальный центр. Он зазвучал негромко, но казалось, что джаз-бэнд играет вживую в одной комнате с нами. Я подошла к полкам и принялась изучать его поражающую воображение коллекцию дисков.
        - Как ты в них разбираешься? - спросила я, не заметив в расстановке никакой логики.
        Вопрос его не заинтересовал.
        - Эм-м… по году, а потом - по личным предпочтениям в тот период, - с отсутствующим видом произнес он.
        Я обернулась и увидела, что он смотрит на меня по-особенному.
        - Что такое?
        - Я думал, что испытаю… облегчение. Когда ты все узнаешь, когда у меня больше не будет секретов от тебя. Но не ожидал, что почувствую еще что-то. Мне нравится. Я… рад, - с легкой улыбкой он пожал плечами.
        - Вот и хорошо, - улыбнулась я в ответ. А я уже опасалась, что он раскаивается в том, что поделился со мной. И обрадовалась, узнав, что мои опасения были напрасны.
        Но пока он изучал выражение моего лица, его улыбка померкла, на лбу обозначились морщинки.
        - До сих пор ждешь, что я завизжу и брошусь прочь? - догадалась я.
        Слабая улыбка тронула его губы, он кивнул.
        - Не хочется разрушать твои иллюзии, но на самом деле ты вовсе не такой страшный, как тебе кажется. Я тебя вообще не боюсь, - беспечно соврала я.
        Он замер и вскинул брови, всем своим видом выражая недоверие. Потом сверкнул широкой озорной усмешкой.
        - Зря ты это сказала, - хмыкнул он.
        И зарычал низко и глухо, оскалив идеально ровные зубы. Одновременно он присел и напрягся, как лев перед прыжком.
        Я попятилась, не сводя с него глаз.
        - Не смей!
        Я не заметила, как он кинулся ко мне - это произошло слишком быстро. Только вдруг я взлетела в воздух, и мы вместе рухнули на диван так, что тот ударился о стену. Все это время он держал меня в оберегающем стальном кольце объятий, а я даже не сопротивлялась. И все-таки при падении я ахнула и попыталась вскочить.
        Но он не дал мне. Заставив меня свернуться клубком, он прижал меня к груди, удерживая надежнее, чем стальными цепями. Я в тревоге уставилась на него, но он, по-видимому, полностью владел собой: челюсти были расслаблены, на лице играла усмешка, глаза весело блестели.
        - Так что ты там говорила? - шутливо зарычал он.
        - Что ты страшный и ужасный монстр, - отозвалась я с сарказмом, который оказался слегка подпорчен срывающимся голосом.
        - Уже лучше, - оценил он.
        - Э-эм… - Я попробовала высвободиться. - А теперь мне можно встать?
        Он только рассмеялся.
        - Нам можно войти? - послышался негромкий голос из коридора.
        Я попыталась вырваться, но Эдвард лишь сменил позу на чуть более приличную и усадил меня к себе на колени. В дверях комнаты я увидела Элис, а за ее спиной - Джаспера. Я густо покраснела, но Эдвард держался как ни в чем не бывало.
        - Заходите. - Он по-прежнему негромко посмеивался.
        Элис, по-видимому, не находила в нашей позе ничего странного; грациозно, словно в танце, выйдя на середину комнаты, она села на пол. Но Джаспер медлил в дверях - судя по выражению его лица, он был в легком шоке. На Эдварда он смотрел во все глаза, и мне показалось, что он словно пробует атмосферу в комнате на вкус.
        - Звуки были такие, будто ты решил съесть Беллу живьем, вот мы и подумали: может, и нам что-нибудь перепадет, - заявила Элис.
        На миг я застыла, но вдруг заметила, что Эдвард усмехается - правда, я так и не поняла, чему: замечанию Элис или моей реакции.
        - Извини, мне самому мало, - отозвался он, продолжая прижимать меня к себе.
        - Вообще-то, - с улыбкой начал Джаспер, который все-таки вошел в комнату, - Элис говорит, что вечером будет настоящая гроза, и Эмметт решил поразмяться. Ты в игре?
        У Эдварда вспыхнули глаза, но он колебался.
        - Конечно, Беллу бери с собой, - прощебетала Элис. Мне показалось, что Джаспер метнул в нее быстрый взгляд.
        - Ты хочешь? - спросил меня оживившийся Эдвард.
        - Конечно. - Я просто не могла разочаровать его. - А… мы куда-то поедем?
        - Для игры надо сначала дождаться грозы - скоро поймешь, почему, - заверил Эдвард.
        - Мне понадобится зонт?
        Все трое расхохотались.
        - Понадобится ей или нет? - спросил Джаспер у Элис.
        - Нет, - уверенно ответила она. - Гроза пройдет над городом, а на вырубке будет сухо.
        - Вот и хорошо. - Энтузиазм Джаспера, как и следовало ожидать, оказался заразительным. Я обнаружила, что вместо того, чтобы перепугаться, наполнилась радостным возбуждением.
        - Сейчас выясним, поедет ли Карлайл. - Элис вскочила и порхнула к двери с грацией, при виде которой любая балерина позеленела бы от зависти.
        - А то ты не знаешь, - поддразнил Джаспер, и они ушли. Джаспер ухитрился незаметно закрыть за собой дверь.
        - Во что будем играть? - спросила я.
        - Ты будешь смотреть, - уточнил Эдвард, - а мы - играть в бейсбол.
        Я закатила глаза.
        - Вампиры играют в бейсбол?
        - Это же любимая американская забава, - ответил он, притворяясь серьезным.
        Глава 17
        Игра
        Дождь уже начинал моросить, когда Эдвард свернул на мою улицу. До того момента я нисколько не сомневалась, что он пробудет со мной несколько кратких часов, которые мне придется провести в мире людей.
        А потом я увидела на дорожке у дома Чарли черную машину, старый побитый «форд», и услышала, как Эдвард приглушенно и хрипло пробормотал что-то неразборчивое.
        Укрывшись от дождя под узким навесом, на нашем крыльце за спинкой инвалидного кресла своего отца стоял Джейкоб Блэк. С бесстрастным и неподвижным, словно камень, лицом Билли наблюдал, как Эдвард паркует мой пикап у бордюра. Джейкоб отводил взгляд, на его лице смешались обида и унижение.
        Эдвард негромко, но яростно выпалил:
        - Это уже слишком.
        - Он приехал предупредить Чарли? - догадалась я и скорее перепугалась, чем разозлилась.
        Эдвард лишь кивнул, отвечая на взгляд Билли сквозь дождевую завесу взглядом с прищуром.
        Мне стало легче, когда я сообразила, что Чарли еще не вернулся.
        - Разреши, я все улажу, - предложила я. От пристального взгляда черных глаз Эдварда мне стало тревожно.
        К моему удивлению, он согласился.
        - Пожалуй, так будет лучше. Только осторожнее. Мальчишка ни при чем.
        Я завелась.
        - Джейкоб ненамного младше меня, - напомнила я.
        Эдвард посмотрел на меня, и его гнев вдруг угас.
        - Знаю, - заверил он с усмешкой.
        Я вздохнула и взялась за ручку дверцы.
        - Пригласи их в дом, - велел он, - тогда я смогу уйти. В сумерках вернусь.
        - Если хочешь, поезжай на пикапе, - предложила я, прикидывая, как объясню Чарли отсутствие машины.
        Он закатил глаза.
        - Да я быстрее доберусь пешком.
        - Незачем тебе уходить, - с тоской произнесла я.
        Увидев, как омрачилось мое лицо, он улыбнулся.
        - На самом деле причины есть. Когда отделаешься от них, - он хмуро кивнул в сторону Блэка и его сына, - подготовь Чарли к знакомству с твоим новым парнем, - и он широко улыбнулся, показывая сразу все зубы.
        Я застонала.
        - Вот спасибо!
        Он ответил кривоватой улыбкой, которую я так любила.
        - Скоро вернусь, - пообещал он. Бросив быстрый взгляд в сторону крыльца, он наклонился и коротко поцеловал меня в шею под подбородком. У меня екнуло сердце, я невольно тоже взглянула в сторону крыльца. Лицо Билли уже не было бесстрастным, пальцы сжались на подлокотниках кресла.
        - До скорого, - подчеркнуто произнесла я, открывая дверцу и выходя под дождь.
        Рысцой устремившись к крыльцу, я чувствовала на спине пристальный взгляд Эдварда.
        - А-а, Билли! Привет, Джейкоб, - поздоровалась я с гостями как можно жизнерадостнее. - А Чарли уехал на весь день. Надеюсь, вы недолго ждали.
        - Недолго, - сдержанно подтвердил Билли. Взгляд его черных глаз был пронзительным. - Я только хотел завезти ему вот это. - Он указал на коричневый бумажный пакет, который держал на коленях.
        - Спасибо, - ответила я, хоть и понятия не имела, что там. - Может, зайдете обсушиться?
        Притворяясь, будто не замечаю, как Билли впивается в меня взглядом, я отперла дверь и пропустила гостей вперед.
        - Сейчас заберу пакет. - Я повернулась, чтобы запереть дверь, и позволила себе еще один раз взглянуть на Эдварда. Он ждал в полной неподвижности, взгляд был напряженным.
        - В холодильник бы убрать, - заметил Билли, вручая мне пакет. - Это запеченная рыба от Гарри Клируотера, Чарли такую любит. В холодильнике не размякнет.
        - Спасибо, - повторила я, на этот раз искренне. - У меня уже иссякли способы приготовления рыбы, а он сегодня привезет новый улов.
        - Опять рыбачит? - У Билли загорелись глаза. - На том же месте? Пожалуй, сделаю крюк, заеду к нему повидаться.
        - Нет, - быстро соврала я, стараясь ничем не выдать себя. - Он собирался куда-то на новое место… понятия не имею, куда.
        Билли заметил, что я изменилась в лице, и задумался.
        - Джейк, - окликнул он сына, не сводя с меня глаз, - не принесешь новую фотографию Ребекки из машины? Оставлю ее Чарли.
        - А где она? - насупленно спросил Джейкоб. Не отвечая на мои взгляды, он упорно смотрел в пол и хмурился.
        - Я ее вроде в багажнике видел, - сказал Билли. - Ты там поройся.
        Ссутулившись, Джейкоб побрел под дождь.
        Оставшись вдвоем, мы с Билли молчали. Через несколько секунд, когда затянувшаяся пауза стала неловкой, я повернулась и направилась на кухню. И услышала скрип мокрых колес по линолеуму: Билли следовал за мной.
        Затолкав пакет на тесную верхнюю полку холодильника, я обернулась к Билли. Его лицо, прорезанное глубокими морщинами, было непроницаемым.
        - Чарли еще не скоро вернется, - почти грубо заявила я.
        Он согласно кивнул, но ничего не сказал.
        - Еще раз спасибо за рыбу.
        Он снова кивнул. Вздохнув, я скрестила руки на груди.
        Видимо, он почувствовал, что я отказалась от попыток поддерживать светскую беседу.
        - Белла… - начал он и нерешительно умолк.
        Я ждала.
        - Белла, - снова сказал он, - Чарли - один из моих лучших друзей.
        - Да.
        Он продолжал, отчетливо выговаривая каждое слово своим рокочущим голосом:
        - Я заметил, что ты часто видишься с одним из Калленов.
        - Да, - коротко повторила я.
        Его глаза сузились.
        - Может, это и не мое дело, но по-моему, не стоило бы.
        - Вы правы, - согласилась я. - Это не ваше дело.
        Услышав мой резкий тон, он поднял седеющие брови.
        - Ты, наверное, не знаешь, но о семье Калленов в резервации идет дурная слава.
        - Это я знаю, - твердо сообщила я, удивив его. - Только вряд ли Каллены заслужили эту славу - ведь на территории резервации они вообще не появляются, верно?
        Мой более чем прозрачный намек на соглашение, которое и связывало обязательствами, и защищало его племя, осадил Билли.
        - Это правда, - настороженно глядя на меня, признал он. - А ты, похоже… немало знаешь о Калленах. Больше, чем я ожидал.
        Я пригвоздила его к месту взглядом.
        - Может, даже больше, чем знаете вы.
        Поджав выпяченные губы, он задумался.
        - Может быть, - наконец согласился он, но глаза проницательно заблестели. - А Чарли все это известно?
        Он все-таки нашел брешь в моей обороне.
        - Чарли относится к Калленам с большим уважением, - уклонилась я. Он явно разгадал мой маневр и не удивился, но его лицо стало огорченным.
        - Меня-то это не касается, - заметил он, - а вот Чарли - очень даже.
        - Это мое дело - решать, касается это Чарли или нет.
        Билли задумался, и некоторое время в кухне слышался лишь стук капель по крыше.
        - Да, - наконец капитулировал он. - Пожалуй, это решать тебе.
        Я вздохнула с облегчением.
        - Спасибо, Билли.
        - Но все-таки подумай как следует, Белла, - призвал он.
        - Ладно, - охотно согласилась я.
        Он нахмурился.
        - Я имел в виду, больше так не делай.
        Я заглянула ему в глаза, полные беспокойства за меня, и не нашлась с ответом.
        В этот момент дверь хлопнула так громко, что я вздрогнула.
        - Фотографии в машине нет, - еще с порога ворчливо заявил Джейкоб и направился в кухню. Его рубашка потемнела на плечах от дождя, с волос капало.
        - Хм-м… - протянул Билли, вновь принимая равнодушный вид и поворачиваясь вместе с креслом к сыну. - Наверное, дома забыл.
        Джейкоб в изнеможении закатил глаза.
        - Супер.
        - Ну, Белла, передавай Чарли… - Билли сделал паузу и продолжил: - Что мы заезжали, в общем.
        - Передам, - невнятно ответила я.
        Джейкоб удивился.
        - А мы уже уезжаем?
        - Чарли вернется поздно, - объяснил Билли, проезжая мимо Джейкоба.
        - А-а. - Джейкоб приуныл. - Ладно, еще увидимся, Белла.
        - Конечно, - подхватила я.
        - Береги себя, - предостерег Билли. Я не ответила.
        Джейкоб помог отцу выехать за дверь. Я помахала им рукой, бросив быстрый взгляд на свой опустевший пикап, и захлопнула дверь, не дожидаясь, когда уедут гости.
        Минуту я стояла в прихожей, прислушиваясь к звукам отъезжавшей машины. Но даже когда стало тихо, я не сразу сошла с места, ожидая, пока улягутся раздражение и тревога. Наконец напряжение немного отступило, и я направилась наверх, сменить наряд, в котором ездила в гости.
        Не зная, чего ждать вечером, я примерила пару блузок. Теперь, когда успокаивающее влияние Эдварда и Джаспера на меня уже не действовало, я наконец наверстала упущенное и не на шутку перепугалась. Вспомнив, что весь вечер на мне скорее всего будет дождевик, я решила надеть старую фланелевую рубашку с джинсами.
        Зазвонил телефон, и я помчалась к нему вниз по лестнице. Мне хотелось слышать один-единственный голос, любой другой вызвал бы у меня разочарование. Но вместе с тем я прекрасно понимала: если бы обладателю этого единственного голоса захотелось поговорить со мной, он скорее всего материализовался бы прямо у меня в комнате.
        - Алло? - задыхаясь, спросила я.
        - Белла? Это я, - послышался в трубке голос Джессики.
        - А, привет, Джесс. - Я растерялась, не сумев разом вернуться в реальность. Кажется, прошло несколько месяцев с тех пор, как я в последний раз говорила с Джессикой. - Как прошел бал?
        - Было так весело! - выпалила Джессика и, не дожидаясь приглашения, принялась выдавать поминутный отчет о событиях минувшего вечера. Я мычала и ахала вроде бы впопад, но сосредоточиться на рассказе было непросто. Джессика, Майк, бал, школа - в этот момент все это казалось невероятно далеким. Я то и дело смотрела в окно, прикидывая, как выглядит небо за плотным облачным покровом.
        - Ты что, не слушаешь меня, Белла? - раздраженно воскликнула Джесс.
        - Что, прости?
        - Говорю, Майк меня поцеловал! Представляешь?
        - Это же замечательно, Джесс, - отозвалась я.
        - А ты вчера чем занималась? - ринулась в атаку Джессика, все еще недовольная моим равнодушием. А может, ее обидело то, что я даже не попыталась выведать подробности.
        - Да так, ничем. Болталась во дворе и радовалась солнцу.
        Я услышала, как в гараж въезжает машина Чарли.
        - От Эдварда Каллена никаких вестей?
        Хлопнула дверь, я услышала, как Чарли затопал под лестницей, стаскивая ремень с кобурой.
        Я мялась, не зная, что ответить Джессике.
        - Привет, детка! - Чарли вошел в кухню. Я помахала ему.
        Джесс тоже услышала его голос.
        - А-а, твой отец здесь. Ничего, завтра поговорим. Увидимся на тригонометрии.
        - До встречи, Джесс. - Я повесила трубку. - Привет, папа.
        Чарли мыл руки над раковиной.
        - А где рыба?
        - В морозилке.
        - Надо достать несколько кусков, пока не замерзли… кстати, Билли сегодня привез запеченную рыбу от Гарри Клируотера, - жизнерадостно объявила я.
        - Правда? - У Чарли загорелись глаза. - Вот это я люблю!
        Пока Чарли приводил себя в порядок, я приготовила ужин. Вскоре мы уже сидели за столом и молча ели. Чарли был увлечен любимым блюдом, а я ломала голову, как бы справиться со своей задачей, но не находила подходящего способа завести разговор.
        - Чем занималась сегодня? - спросил Чарли, выводя меня из задумчивости.
        - Ну, днем сидела дома… - На самом деле совсем незначительную часть дня. Я старалась отвечать бодро, но в животе уже возникла противная тянущая пустота. - А утром ездила в гости к Калленам.
        Чарли выронил вилку.
        - К доктору Каллену? - изумленно переспросил он.
        Я сделала вид, что не замечаю его удивления.
        - Ага.
        - И что ты там делала?
        Про вилку он напрочь забыл.
        - Ну, у меня вроде как свидание сегодня с Эдвардом Калленом, и он хотел познакомить меня с родителями… папа!
        По виду Чарли можно было подумать, что его хватил удар.
        - Папа, с тобой все хорошо?
        - Ты встречаешься с Эдвардом Калленом? - загремел он.
        Ой.
        - А я думала, тебе нравятся Каллены.
        - Он слишком взрослый для тебя, - бушевал Чарли.
        - Мы в одном классе, - поправила я, хотя Чарли даже не представлял, насколько он прав.
        - Погоди… - опомнился он. - Который из них Эдвин?
        - Эдвард - самый младший, с рыжеватыми волосами.
        Прекрасный, как бог.
        - А-а, этот… - выдавил из себя Чарли, - ну, это еще куда ни шло. А тот верзила мне не нравится. Нет, он славный малый, и все такое, но слишком уж… взрослый для тебя. Так этот Эдвин - твой парень?
        - Эдвард, папа.
        - Так что?
        - Кажется, да.
        - А вчера ты говорила, что городские мальчишки не в твоем вкусе. - Поскольку он снова взялся за вилку, я поняла, что худшее уже позади.
        - Так ведь Эдвард живет за городом, папа.
        Он неодобрительно взглянул на меня, продолжая жевать.
        - И потом, понимаешь, все только началось. Так что не смущай меня разговорами о парнях, ладно?
        - Когда он заедет?
        - Должен быть здесь через несколько минут.
        - И куда он тебя ведет?
        Я застонала.
        - Ты как испанский инквизитор. Мы едем играть в бейсбол с его семьей.
        У Чарли вытянулось лицо. Опомнившись, он хмыкнул:
        - Играть в бейсбол? Ты?
        - Ну, я буду в основном смотреть.
        - Здорово, наверное, тебе нравится этот парень, - с подозрением заметил он.
        Ради его спокойствия я тяжело вздохнула и закатила глаза.
        Послышался шум двигателя свернувшей к дому машины. Я вскочила и бросилась мыть посуду.
        - Оставь посуду, сегодня я сам помою. Я же не дите малое.
        В дверь позвонили, Чарли с недовольным видом отправился открывать. Я следовала за ним по пятам.
        Оказалось, что на улице начался настоящий ливень. Эдвард, озаренный светом фонаря над крыльцом, выглядел как супермодель в рекламе плащей.
        - Заходи, Эдвард.
        Я вздохнула с облегчением: Чарли все-таки запомнил, как его зовут.
        - Спасибо, шеф Свон, - почтительно откликнулся Эдвард.
        - Ладно уж, зови меня Чарли. Давай сюда свою куртку, я повешу.
        - Спасибо, сэр.
        - Садись сюда, Эдвард.
        Я скорчила недовольную гримасу.
        Эдвард опустился на единственный стул, а мне осталось только занять место рядом с Чарли на диване. Я успела метнуть в Эдварда недовольный взгляд, он подмигнул мне, пока Чарли не видел.
        - Значит, ты ведешь мою дочь смотреть бейсбол.
        Только в штате Вашингтон дождь, льющий как из ведра, не имеет никакого отношения к спортивным состязаниям под открытым небом.
        - Да, сэр, так мы договорились. - Он не удивился, узнав, что я сказала отцу правду. Наверное, подслушивал.
        - Ну, раз так, пеняй на себя.
        Чарли засмеялся, Эдвард поддержал его.
        - Так… - Я поднялась. - Хватит потешаться на мой счет. Пойдем. - Я направилась в коридор и взяла плащ. Эдвард и Чарли последовали за мной.
        - Только не допоздна, Белл.
        - Не беспокойтесь, Чарли, я привезу ее домой пораньше, - пообещал Эдвард.
        - Ты в ответе за мою дочь, ясно?
        Я застонала, но на меня никто не обратил внимания.
        - Со мной она в безопасности, сэр, уверяю вас.
        Чарли и в голову не пришло бы усомниться в искренности Эдварда: она звучала в каждом слове.
        Я с возмущенным видом шагнула за дверь. Оба рассмеялись, Эдвард направился за мной.
        На крыльце я остановилась как вкопанная: прямо за моим пикапом высился исполинский джип! На колесах выше моего пояса, с металлическими решетками на фарах спереди и сзади, с четырьмя дополнительными фарами на защитной дуге. Корпус джипа был ярко-красным и блестящим.
        Чарли присвистнул.
        - Пристегнуться не забудьте, - выдавил он.
        Эдвард последовал за мной к пассажирской дверце и открыл ее. Я прикинула, на какой высоте надо мной находится сиденье, и приготовилась запрыгивать на него, но Эдвард со вздохом подсадил меня одной рукой. Я надеялась только, что Чарли этого не заметил.
        Пока Эдвард обходил машину нормальным человеческим шагом, я попыталась пристегнуться. Но пряжек и ремней оказалось слишком много.
        - Что это? - спросила я, когда он открыл дверцу.
        - Ремни безопасности для внедорожника.
        - М-да.
        Я попыталась правильно разместить все ремни и пряжки, но работа продвигалась медленно. Эдвард снова вздохнул и принялся помогать мне. К счастью, дождь усилился настолько, что Чарли на крыльце было не разглядеть. Значит, и он не видел, как пальцы Эдварда медлят на моей шее и скользят по ключицам. Я перестала делать вид, что помогаю ему, и думала лишь о том, как бы успокоить участившееся дыхание.
        Эдвард повернул ключ, и мотор взревел. Мы отъехали от дома.
        - Какой у тебя… здоровенный джип.
        - Это Эмметта. Я подумал, что хотя бы часть пути тебе захочется проехать.
        - Где вы держите этого гиганта?
        - Перестроили под гараж один из сараев возле дома.
        - А ты пристегиваться не собираешься?
        Он бросил на меня такой взгляд, словно не поверил своим ушам.
        Вдруг до меня дошло.
        - Проехать часть пути? А остальную часть?! - Мой голос взвился сразу на пару октав.
        Он сдержанно усмехнулся.
        - Тебе самой бежать не придется.
        - Меня затошнит.
        - Не открывай глаза, и все будет в порядке.
        Я прикусила губу, борясь с паникой.
        Он наклонился ко мне, поцеловал в макушку и застонал. Я озадаченно взглянула на него.
        - В дождь ты пахнешь еще приятнее, - объяснил он.
        - Это хорошо или плохо? - осторожно спросила я.
        Он вздохнул.
        - И то, и другое, как всегда.
        Я не понимала, как он находит путь среди мглы и ливня, но каким-то чудом он не пропустил поворот с шоссе на проселочную дорогу, больше напоминающую горную тропу. Разговор прекратился сам собой: сиденье подо мной скакало, как отбойный молоток. Но Эдварду, похоже, нравилась такая езда: всю дорогу он широко ухмылялся.
        А потом тропа внезапно кончилась, с трех сторон от джипа зеленой стеной высился лес. Дождь сменился тихой моросью и утихал с каждой секундой, в тучах появились просветы.
        - Извини, Белла, дальше придется идти пешком.
        - Знаешь, что? Я просто подожду здесь.
        - Куда подевалась твоя храбрость? Сегодня утром ты держалась молодцом.
        - Я еще слишком хорошо помню прошлый раз.
        Неужели это было только вчера?
        Он молнией обежал машину, распахнул дверцу с моей стороны и принялся выпутывать меня из ремней.
        - Я сама, а ты иди пока, - запротестовала я.
        - Хм… - задумался он, заканчивая возиться с ремнями. - Похоже, придется влезть в твою память.
        Я опомниться не успела, как он вытащил меня из джипа и поставил на землю. От дождя остался лишь сырой туман, Элис не ошиблась.
        - Влезть в мою память? - нервно переспросила я.
        - Вроде того. - Он смотрел на меня пристально и настороженно, но его глаза смеялись. Он уперся ладонями в джип по обе стороны от моей головы, подался вперед, вынуждая меня вжаться спиной в дверцу. Потом придвинулся еще ближе, так что его лицо оказалось в нескольких сантиметрах от моего. Я не могла пошевелиться.
        - А теперь, - выдохнул он, и от одного его запаха мои мысли перепутались, - скажи, чего именно ты боишься?
        - Ну, что… врежусь в дерево… - Я судорожно сглотнула. - …и умру. И что меня стошнит.
        Он с трудом подавил улыбку, потом склонил голову и легко дотронулся холодными губами до впадинки в основании моей шеи.
        - Все еще боишься? - пробормотал он, касаясь губами моей кожи.
        - Да. - Я попыталась сосредоточиться. - Боюсь удара о дерево и тошноты.
        Он провел носом по моей шее до подбородка. Его холодное дыхание покалывало кожу.
        - А теперь? - прошептал он мне в щеку.
        - Деревья… - выговорила я, - меня укачает…
        Он поднял голову и поцеловал меня в закрытые глаза.
        - Белла, ты ведь на самом деле не думаешь, что я врежусь в дерево?
        - Ты - нет, а я могу, - возразила я, но без особой уверенности, и Эдвард почуял легкую победу.
        Он медленно прошелся поцелуями по моей щеке и остановился возле краешка рта.
        - Неужели я позволю какому-то дереву причинить тебе вред? - Его губы порхнули по моей дрожащей нижней губе.
        - Нет… - отозвалась я. Помнится, у меня была и вторая отговорка, но она вылетела из головы.
        - Вот видишь, - дотрагиваясь губами до моих губ, заключил он. - Бояться нечего, правда?
        - Нечего, - вздохнула я и сдалась.
        Почти грубо он сжал мое лицо в ладонях и поцеловал меня по-настоящему, сминая неподатливыми губами мои губы.
        Оправдать собственное поведение мне было нечем, к этому времени я должна была уяснить правила. Но это не помешало мне отозваться на его поцелуй точно так же, как в прошлый раз. Вместо того, чтобы стоять смирно и неподвижно, я крепко обвила обеими руками его шею и вдруг словно срослась с его каменной фигурой, вздохнула и приоткрыла губы.
        Он отшатнулся, без труда разомкнув мои объятия.
        - Проклятье, Белла! - вскричал он. - Клянусь, ты сведешь меня в могилу!
        Я наклонилась, упираясь ладонями в собственные колени.
        - Тебя же ничем не убьешь, - пробормотала я, пытаясь отдышаться.
        - Вот и я так думал, пока не встретил тебя. А теперь пойдем отсюда, пока я не наделал глупостей, - огрызнулся он.
        Как в прошлый раз, он посадил меня к себе на спину, и я заметила, что ему стоит немалых усилий обращаться со мной бережно. Я обхватила ногами его талию и обеими руками вцепилась ему в шею так, словно хотела задушить.
        - Не забудь закрыть глаза, - строго предупредил он.
        Я поспешно наклонила голову, прижалась щекой к его лопатке, сунула нос к себе под мышку и крепко зажмурилась.
        Мне не удалось определить, в какой момент мы сдвинулись с места. Я чувствовала, как его тело скользит подо мной, но движение было таким плавным, словно он неспешно шагал по тротуару. Меня подмывало посмотреть одним глазком, убедиться, что он и вправду несется по лесу, как прежде, но я удержалась. Открывать глаза, рискуя заработать жуткое головокружение, не стоило. Я прислушалась к его ровному дыханию, тем и ограничилась.
        Когда именно мы остановились, я тоже не поняла, пока он не поднял руку и не погладил меня по голове.
        - Уже все, Белла.
        Осмелившись открыть глаза, я обнаружила, что мы и вправду стоим на месте. Кое-как разжав руки и ноги, мертвой хваткой вцепившиеся в Эдварда, я соскользнула вниз и плюхнулась задом на сырую землю.
        - Ох! - вырвалось у меня от удара.
        Он уставился на меня во все глаза, не зная, то ли злиться на меня, то ли смеяться. Мой ошалевший вид стал для него последней каплей, и он разразился хохотом.
        Я вскочила и, не обращая на него внимания, принялась счищать с плаща грязь и ветки папоротника. От этого он снова покатился со смеху. Разозлившись, я широкими шагами направилась в лес.
        Он поймал меня за талию.
        - Ты куда, Белла?
        - Смотреть бейсбол. Ты, похоже, передумал играть, но остальные наверняка и без тебя справятся.
        - Не в ту сторону.
        Не глядя на него, я развернулась и зашагала в противоположном направлении. Он снова остановил меня.
        - Не злись, я просто не удержался. Видела бы ты свое лицо! - И он снова прыснул.
        - Значит, только тебе можно злиться? - спросила я, поднимая брови.
        - Я на тебя не злился.
        - «Белла, ты сведешь меня в могилу», - с кислым видом напомнила я.
        - Это всего лишь констатация факта.
        Я снова попыталась отвернуться, но он не дал мне.
        - Ты злился, - упорствовала я.
        - Да.
        - Но ты же только что сказал…
        - …что злился я не на тебя. Как ты не видишь, Белла? - Он вдруг заговорил с жаром, забыв о том, как недавно поддразнивал меня. - Неужели не понимаешь?
        - Что не вижу? - спросила я, озадаченная не только его словами, но и внезапной сменой настроений.
        - Я не могу на тебя сердиться - как можно? Ты такая отважная, доверчивая… пылкая…
        - Так в чем же дело? - Я перешла на шепот, вспоминая, как он, бывая не в духе, сторонился меня, что я всегда истолковывала как совершенно объяснимое раздражение, вызванное моей слабостью, медлительностью, неуправляемыми человеческими реакциями…
        Он осторожно обхватил ладонями мое лицо.
        - Я злюсь на себя, - тихо произнес он. - За то, что я, похоже, не в состоянии не подвергать тебя опасности. Само мое существование означает для тебя риск. Порой я себя ненавижу. Я должен был проявить силу, должен был суметь…
        Я приложила ладонь к его губам.
        - Нет.
        Он отвел мою руку от губ и приложил ее к своей щеке.
        - Я люблю тебя, - сказал он. - Это не оправдывает мои поступки, но все-таки это правда.
        Так он впервые признался мне в любви. Да еще в стольких словах. Может, он и не осознавал этого, зато я поняла.
        - А теперь, пожалуйста, постарайся хорошо себя вести, - продолжил он, наклонился и тихо коснулся губами моих губ.
        Я стояла совершенно неподвижно. Потом вздохнула.
        - Ты помнишь, что обещал шефу Свону привезти меня домой пораньше? Так что лучше пойдем.
        - Да, мэм.
        Грустно улыбаясь, он отпустил меня и взял за руку. Мы прошли несколько шагов по высоким мокрым папоротникам, обогнули ствол гигантской тсуги и очутились на краю огромного поля в окружении вершин гор Олимпик. Размерами поле вдвое превосходило любой бейсбольный стадион.
        Я увидела, что остальные уже собрались. Ближе всего к нам, может, в сотне шагов, Эсме, Эмметт и Розали сидели на голых камнях. Поодаль, на расстоянии метров четырехсот, я заметила Джаспера и Элис - они словно чем-то перебрасывались, но мяча я не разглядела. Карлайл, кажется, размечал базы, но почему так далеко одна от другой?
        Завидев нас, трое сидящих на камнях встали. Эсме направилась к нам. Эмметт последовал за ней, но прежде долго смотрел в спину Розали, которая грациозно поднялась и зашагала к полю, даже не взглянув в нашу сторону. От такой встречи у меня противно засосало под ложечкой.
        - Это тебя мы слышали, Эдвард? - спросила подошедшая Эсме.
        - Будто медведь подавился, - уточнил Эмметт.
        Я нерешительно улыбнулась Эсме.
        - Да, это был он.
        - Белла ненароком рассмешила меня, - объяснил Эдвард, разом сравняв счет.
        Элис покинула прежнее место и побежала, точнее, затанцевала в нашу сторону и плавно затормозила рядом с нами.
        - Пора! - объявила она.
        Как по команде, от низкого рокота грома задрожал лес за нашими спинами, а потом на западе, ближе к городу, раздался гулкий раскат.
        - Жуть, да? - непринужденно, как близкой знакомой, подмигнул мне Эмметт.
        - Идем! - Элис схватила Эмметта за руку и потащила к гигантскому полю. Бегала она как газель. Эмметт передвигался быстро и почти так же грациозно, как она, но никому и в голову не пришло бы сравнить его с газелью.
        - Ну что, поиграем? - спросил Эдвард с возбужденным блеском в глазах.
        Я постаралась изобразить такой же энтузиазм.
        - Вперед, команда!
        Он фыркнул, взлохматил мне волосы и рванул за остальными. Бежал он стремительно и агрессивно, скорее как гепард, чем как газель, и быстро обогнал обоих. При виде этой грации и силы у меня перехватило дыхание.
        - Пойдем и мы? - негромко и напевно спросила Эсме, и только тут я заметила, что глазею вслед Эдварду, разинув рот. Я поскорее захлопнула его, вернула обычное выражение лица и кивнула. Эсме держалась на расстоянии нескольких шагов, и я задумалась, означает ли это, что она опасается напугать меня. Она легко подстроилась к моему шагу, не выказывая нетерпения.
        - А вы не играете с ними? - робко спросила я.
        - Нет, я предпочитаю судить, чтобы они не расслаблялись, - объяснила она.
        - Жульничать любят, значит?
        - Еще как! Слышала бы ты, как они препираются! Нет, лучше тебе этого не слышать, а то подумаешь, что они выросли в волчьей стае.
        - Вы говорите прямо как моя мама, - удивленно засмеялась я.
        Она тоже засмеялась.
        - Ну, я отношусь к ним как к своим детям во многих отношениях. Подавить материнский инстинкт мне так и не удалось… Эдвард говорил тебе, что я потеряла ребенка?
        - Нет, - ошеломленно выговорила я, не сразу сообразив, о событиях какой жизни идет речь.
        - Да, своего первого и единственного ребенка. Бедный малыш умер через несколько дней после рождения. - Она вздохнула. - Я была убита горем, потому и сбросилась со скалы, - будничным тоном заключила она.
        - Эдвард говорил, что вы упали… - запинаясь, выговорила я.
        - Вечный джентльмен. - Она улыбнулась. - Эдвард стал первым из моих новых сыновей. Я всегда относилась к нему, как к сыну, хоть он и старше меня - по крайней мере, в каком-то смысле. - Она тепло улыбнулась мне. - Вот поэтому я так обрадовалась, что он нашел тебя, дорогая. - Ласковое обращение прозвучало из ее уст совершенно естественно. - Слишком долго он чувствовал себя лишним, мне было больно видеть, как он одинок.
        - Значит, вы не против? - с прежней неуверенностью спросила я. - Хоть я и… не подхожу ему?
        - Нет, - задумчиво ответила она. - Ты - то, чего он хочет. Все как-нибудь уладится, - добавила она, но не перестала озабоченно хмуриться. Снова зарокотал гром.
        Эсме остановилась - видимо, мы подошли к кромке поля. Остальные, кажется, уже разбились на команды. Эдвард держался ближе к левому краю, Карлайл стоял между первой и второй базами, а Элис с мячом заняла позицию в точке, которая, видимо, считалась питчерской горкой.
        Эмметт разминался с алюминиевой битой, от резких взмахов почти невидимой в воздухе. Я ждала, что он выйдет к основной базе, но вдруг поняла, что он уже на месте, и это место гораздо дальше от питчерской горки, чем я могла предположить. Джаспер, кэтчер другой команды, остановился в нескольких шагах за его спиной. Разумеется, перчаток никто из них не надел.
        - Итак… - отчетливо произнесла Эсме, и я знала, что даже Эдвард слышит ее, как бы далеко он ни стоял, - подача.
        Неподвижность стоящей прямо Элис была обманчива. Видимо, хитроумные броски она предпочитала устрашающе крученным подачам. Она держала мяч обеими руками на уровне своей талии, а потом молниеносным движением кобры ее правая рука метнула мяч, и тот ударился о ладонь Джаспера.
        - Это был страйк? - шепотом спросила я у Эсме.
        - Если не отбили, значит, страйк, - ответила она.
        Джаспер перебросил мяч обратно в подставленную руку Элис. Она позволила себе коротко усмехнуться. И ее рука снова взметнулась в воздух.
        На этот раз вскинутая бита каким-то чудом встретилась в воздухе с невидимым мячом. Треск от удара был оглушительным, громовым; он эхом раскатился по горам, и я сразу поняла, почему для игры в бейсбол нужна гроза.
        Мяч метеором пронесся над полем и улетел в чащу ближайшего леса.
        - Хоум-ран, - пробормотала я.
        - Подожди, - предостерегла Эсме, прислушиваясь с поднятой рукой. Эмметт размытой в воздухе молнией перебегал от базы к базе, Карлайл не отставал от него. Я вдруг заметила, что Эдварда нигде нет.
        - Аут! - отчетливо воскликнула Эсме. И я с удивлением увидела, как Эдвард выскочил из леса с мячом в поднятой руке. Его широкая ухмылка была видна даже с моего места.
        - Эмметт бьет сильнее всех, - объяснила Эсме, - зато Эдвард быстрее всех бегает.
        Иннинг продолжался прямо перед моими вытаращенными от изумления глазами. Уследить за игрой было невозможно - при той невероятной скорости, с которой летал мяч и носились по полю игроки.
        Вскоре я узнала еще одну причину, по которой командам потребовалась гроза: зная, что Эдвард редко ошибается, отбивая мячи, Джаспер послал Карлайлу «граундбол» - мяч, покатившийся по земле после удара. Карлайл ринулся за ним, а потом наперегонки с Джаспером помчался к первой базе. Когда они столкнулись, грохоту было как от удара двух огромных валунов. От испуга я подпрыгнула, но игроки остались целы и невредимы.
        - Сейф! - спокойно объявила Эсме.
        Команда Эмметта опережала соперников на одно очко - Розали ухитрилась обежать базы после тег-апа одного из высоко отбитых и долго продержавшихся в воздухе мячей Эмметта, - когда Эдвард поймал третий мяч. Он подбежал ко мне, искрясь возбуждением.
        - Ну, как тебе? - спросил он.
        - Одно я знаю точно: больше я никогда не сумею высидеть до конца нудный матч Главной лиги бейсбола!
        - Как будто раньше ты их часто смотрела, - засмеялся он.
        - Вообще-то я разочарована, - поддразнила я его.
        - Почему? - озадачился он.
        - Ну, было бы приятно узнать, что все остальные на планете хоть в чем-то не уступают вам.
        Он сверкнул кривоватой усмешкой, от которой у меня захватило дух.
        - Я пошел, - сказал он, направляясь к базе.
        Он сыграл по-умному, сделал низкий бросок, недосягаемый для протянутой наготове руки Розали на аутфилде, и успел молниеносно достичь двух баз прежде, чем Эмметт вернул мяч в игру. Карлайл выбил мяч так далеко за пределы поля - с оглушительным грохотом, от которого у меня заложило уши, - что возвращать его пришлось объединенными усилиями с Эдвардом. Элис грациозно хлопнула обоих по высоко поднятым ладоням.
        Игра продолжалась, счет постоянно менялся, команды подкалывали и дразнили друг друга, как самые обычные игроки-любители, и поочередно вырывались вперед. Эсме изредка призывала их к порядку. Гром продолжал рокотать, но мы оставались сухими, как и предсказывала Элис.
        Карлайл встал на изготовку с битой, Эдвард занял позицию кэтчера, когда Элис вдруг ахнула. Как обычно, мой взгляд был прикован к Эдварду, и я увидела, как он резко вскинул голову и уставился на нее. Их взгляды встретились; казалось, между ними происходит безмолвный разговор. Через мгновение он уже стоял рядом со мной.
        - Элис?.. - Голос Эсме прозвучал напряженно.
        - Я не видела… не знала… - прошептала она.
        К тому времени все собрались вокруг нас.
        - Что случилось, Элис? - властно и спокойно спросил Карлайл.
        - Они проделали этот путь гораздо быстрее, чем я думала. Теперь я вижу, что ошиблась в расчетах, - бормотала Элис.
        Джаспер склонился над ней.
        - Что-то изменилось?
        - Они услышали, как мы играем, и пошли другой дорогой, - с раскаянием объясняла она, словно чувствовала свою вину за то, что напугало ее.
        Семь пар глаз метнули в меня быстрые взгляды.
        - Долго еще? - уточнил Карлайл, повернувшись к Эдварду.
        Выражение предельной сосредоточенности скользнуло по его лицу.
        - Меньше пяти минут. Они бегут, хотят сыграть. - Он хмурился.
        - Успеешь? - спросил Карлайл, снова стрельнув в меня глазами.
        - Нет, если понесу… - Он оборвал себя. - Только бы они не почуяли запах и не открыли охоту.
        - Сколько их? - поинтересовался Эмметт у Элис.
        - Трое, - кратко ответила она.
        - Трое! - фыркнул он. - Пусть приходят. - Стальные бугры мышц перекатились на его массивных руках.
        На долю секунды, которая словно тянулась дольше, чем положено, Карлайл задумался. Только Эмметт казался невозмутимым, остальные с беспокойством смотрели на Карлайла.
        - Давайте продолжим игру, - наконец решил Карлайл. Голос звучал холодно и ровно. - Элис сказала, что им просто любопытно.
        Все это было сказано скороговоркой, не продлившейся и нескольких секунд. Прислушиваясь, я уловила почти все, но так и не разобрала, о чем спросила Эсме у Эдварда, почти беззвучно шевеля губами. Я увидела только, как он еле заметно покачал головой, и на ее лице отразилось облегчение.
        - Побудь кэтчером, Эсме, - сказал Эдвард. - Мне уже достаточно. - И он словно врос в землю рядом со мной.
        Остальные вернулись на поле, настороженно поглядывая на темнеющий лес. Элис и Эсме расположились неподалеку от места, где стояла я.
        - Распусти волосы, - негромким и ровным голосом велел Эдвард.
        Я послушно стянула с волос резинку и встряхнула головой, рассыпая их по плечам.
        - Сейчас придут другие, - констатировала я.
        - Да, стой смирно, помалкивай и, пожалуйста, от меня ни на шаг. - Он пытался скрыть напряжение, но я слышала его в голосе. Он перекинул мои волосы вперед, чтобы они свесились вдоль лица.
        - Не поможет, - негромко заметила Элис. - Я почуяла бы ее запах с другого конца поля.
        - Знаю, - с оттенком досады отозвался Эдвард.
        Карлайл встал на базу, остальные вполноги продолжали игру.
        - Что спросила у тебя Эсме? - шепнула я Эдварду.
        Помедлив секунду, он нехотя ответил:
        - Голодны ли они.
        Секунды тянулись долго, игра стала вялой. Никто не решался бить сильнее, чем требовалось для банта - короткого удара, и Эмметт, Розали и Джаспер переминались внутри поля. Несмотря на страх, парализующий мои мысли, время от времени я замечала, что Розали смотрит на меня. Ее глаза ничего не выражали, но губы были сложены так, словно она злилась.
        Эдвард вообще не следил за игрой: его взгляд и мысли были прикованы к лесу.
        - Прости меня, Белла, - жарко прошептал он. - Подвергать тебя опасности вот так было глупо и безответственно. Я так виноват перед тобой.
        Я услышала, как остановилось его дыхание и взгляд сосредоточился на правом крае поля. Он сделал полшага вперед, становясь между мной и тем, что приближалось.
        Карлайл, Эмметт и остальные повернулись в ту же сторону, прислушиваясь к звукам, неуловимым для моего слуха.
        Глава 18
        Охота
        Они вышли на опушку по очереди, на расстоянии десятка шагов один от другого. Первый мужчина, достигший опушки, сразу отступил, пропуская вперед рослого темноволосого спутника, - сразу стало ясно, кто здесь вожак стаи. Третьей была женщина; издалека я разглядела только ее необычно яркие рыжие волосы.
        Сомкнувшись, они настороженно приближались к семье Эдварда. Они вели себя с опасливой почтительностью стаи хищников при встрече с чужой, более многочисленной стаей.
        Пока они приближались, я успела заметить, насколько не похожи они на Калленов. Их походка казалась кошачьей, в ней ощущалась постоянная готовность присесть и напрячься перед прыжком. Одеты они были как пешие туристы - в изрядно потрепанные джинсы и рубашки навыпуск из плотной, защищающей от непогоды ткани. И почему-то босиком. У мужчин были короткие стрижки, в блестящих ярко-оранжевых волосах женщины запутались листья и другой древесный сор.
        Внимательные и напряженные взгляды были обращены на элегантного и ухоженного горожанина Карлайла, который вместе с Эмметтом и Джаспером по обе стороны от него сделал осторожный шаг вперед, навстречу гостям. Явных признаков диалога между ними я не уловила, но пришлые заметно расслабились и выпрямились.
        Сразу стало ясно, что идущего впереди мужчину можно назвать самым красивым из них: его типично бледная кожа имела оливковый оттенок, черные волосы блестели. Среднего сложения, крепкий, он мог бы считаться мускулистым, но не в сравнении с Эмметтом. Гость непринужденно улыбался, показывая блестящие белые зубы.
        Женщина казалась более опасной и сумасбродной, ее взгляд беспокойно метался по лицам мужчин перед ней и женщин рядом со мной, неопрятные волосы трепал ветер. В ее позе сохранялось что-то кошачье. Второй мужчина незаметно переминался за спинами этих двоих - менее крепкий, чем их вожак, со светло-каштановыми волосами и правильными, но ничем не примечательными чертами лица. Его взгляд, несмотря на полную неподвижность, почему-то казался особенно бдительным и зорким.
        Глаза у всех троих тоже были другими - не золотистыми и не черными, как я ожидала, а цвета темного бордо, тревожного и зловещего.
        Темноволосый вожак, продолжая улыбаться, шагнул к Карлайлу.
        - Нам показалось, что мы слышим звуки игры, - заговорил он раскованным тоном, с едва заметным французским акцентом. - Я Лоран, а это Виктория и Джеймс. - Он указал на стоящих рядом вампиров.
        - Я Карлайл. Это моя семья: Эмметт и Джаспер, Розали, Эсме и Элис, Эдвард и Белла. - Он намеренно обвел жестом всю нашу группу, не заостряя внимание на том, как кого зовут. Я не ожидала, что он назовет и мое имя.
        - Новых игроков примете? - дружески осведомился Лоран.
        Карлайл ответил в тон ему:
        - Да мы уже закончили, но как-нибудь в другой раз - с удовольствием. Вы надолго в наши края?
        - Собственно, мы идем на север, но решили заодно узнать, кто живет по соседству. Давненько мы уже не встречали своих.
        - Обычно здесь никого и нет, только мы и изредка гости вроде вас.
        Напряжение постепенно спадало, завязался легкий разговор. Я догадалась, что это Джаспер применил свой необычный дар, взяв ситуацию под контроль.
        - А где вы охотитесь? - словно невзначай осведомился Лоран.
        Карлайл пропустил мимо ушей содержащийся в вопросе намек:
        - Здесь, на хребте Олимпик, иногда - в Береговых хребтах выше и ниже по побережью. У нас постоянное жилье здесь неподалеку. Еще одно постоянное поселение вроде нашего есть возле Денали.
        Лоран покачался взад-вперед.
        - Постоянное?.. Как вам это удалось?
        В голосе прозвучало искреннее любопытство.
        - Может, поедем все вместе к нам домой и поговорим в более удобной обстановке? - пригласил Карлайл. - Это долгая история.
        Джеймс и Виктория удивленно переглянулись при слове «домой». Лоран владел собой лучше, чем его товарищи.
        - Спасибо за приглашение, звучит интересно. - Он сердечно улыбнулся. - Мы на охоте, шли сюда от самого Онтарио, но случая привести себя в порядок ни разу не представилось. - Он благодарно окинул взглядом лощеного Карлайла.
        - Не обижайтесь, пожалуйста, но мы были бы благодарны, если бы вы воздержались от охоты в здешних местах. Как вы понимаете, нам ни к чему привлекать к себе внимание, - объяснил Карлайл.
        - Ну конечно! - Лоран кивнул. - На вашу территорию мы ни в коем случае не претендуем. К тому же мы закусили на окраине Сиэтла, - засмеялся он, и я похолодела от этого смеха.
        - Я покажу дорогу, если вы не против пробежаться с нами… Эмметт и Элис, вы поезжайте вместе с Эдвардом и Беллой на джипе, - мимоходом добавил он.
        Пока Карлайл говорил, одновременно произошло сразу три события: мои волосы взъерошил легкий ветер, Эдвард напрягся, а второй гость, Джеймс, вдруг резко повернулся и пристально уставился на меня, раздувая ноздри.
        Все разом застыли в оцепенении, Джеймс сделал шаг вперед и пружинисто присел. Эдвард оскалил зубы, припал к земле, готовясь защищаться, из его горла вырвался дикий рык. В нем не было ничего похожего на игривое урчание, который он издавал этим утром: я никогда еще не слышала более зловещего звука, от него мурашки пробежали от моей макушки до пят.
        - Что такое? - воскликнул Лоран, не скрывая удивления. И Джеймс, и Эдвард сохраняли боевую стойку. Джеймс слегка качнулся вбок, и Эдвард в ответ качнулся в ту же сторону.
        - Она с нами, - отрезал Карлайл, обращаясь к Джеймсу. Видимо, Лоран чуял мой запах не так отчетливо, как Джеймс, но теперь, похоже, и он его уловил.
        - Захватили с собой закуску? - спросил он, словно не веря своим глазам, и невольно сделал шаг вперед.
        Эдвард зарычал еще яростнее, скаля блестящие зубы под высоко завернутой губой. Лоран отступил.
        - Я сказал, она с нами, - твердо повторил Карлайл.
        - Она же человек! - возразил Лоран. В его словах не было агрессии, только недоумение.
        - Да, - напомнил о себе Эмметт, который стоял бок о бок с Карлайлом, не сводя глаз с Джеймса. Джеймс медленно выпрямился, но по-прежнему смотрел на меня и раздувал ноздри. Эдвард в позе льва перед прыжком все так же загораживал меня.
        Лоран снова заговорил - примирительным тоном, в попытке развеять внезапную враждебность.
        - Похоже, нам предстоит многое узнать друг о друге.
        - Несомненно, - голос Карлайла оставался холодным.
        - Но мы не прочь принять ваше приглашение. - Он метнул взгляд на меня, потом на Карлайла. - И конечно, человека мы не тронем. Как я уже сказал, мы не станем охотиться на вашей территории.
        Джеймс недоверчиво и зло уставился на Лорана, потом коротко переглянулся с Викторией, взгляд которой нервно метался из стороны в сторону.
        Минуту Карлайл всматривался в открытое лицо Лорана, потом заговорил:
        - Мы покажем вам дорогу. Джаспер, Розали, Эсме! - позвал он. Они встали вплотную друг к другу, загораживая меня. Элис мгновенно очутилась рядом со мной, Эмметт медленно отступил, не спуская глаз с Джеймса.
        - Идем, Белла, - негромко и строго произнес Эдвард.
        Все это время я стояла так, будто вросла в землю, с перепуга начисто утратив подвижность. Эдварду пришлось резко дернуть меня за локоть, чтобы вывести из транса. Элис и Эмметт встали за нами, прикрывая меня. Спотыкаясь, я шла за Эдвардом, все еще оцепенев от ужаса. Я не слышала, ушли остальные или еще нет. Нетерпение Эдварда было почти осязаемым, пока мы с человеческой скоростью шагали к краю леса.
        Как только мы скрылись за деревьями, Эдвард на ходу закинул меня к себе за спину. Я вцепилась в него как можно крепче, он рванул с места, остальные следовали за ним по пятам. Голову я успела пригнуть, но от страха никак не могла закрыть глаза. Все трое летели сквозь потемневший лес, как призраки. Ликование, обычно овладевавшее Эдвардом на бегу, на этот раз не чувствовалось: его вытеснила ярость, которая сжигала его и побуждала прибавить скорость. Даже с таким грузом, как я, он легко опережал остальных.
        До джипа мы добрались невероятно быстро, Эдвард с ходу забросил меня на заднее сиденье.
        - Пристегни ее, - велел он Эмметту, который сел рядом со мной.
        Элис уже заняла переднее сиденье, Эдвард завел машину. Двигатель взревел, джип развернулся на одном месте в направлении извилистой дороги.
        Эдвард с рычанием бормотал что-то слишком быстро, поэтому я не понимала ни слова, но казалось, будто он изрыгает непрерывный поток брани.
        На этот раз поездку по ухабистой дороге перенести оказалось труднее, в темноте она особенно пугала. Эмметт и Элис неотрывно смотрели в боковые окна.
        Мы вывернули на шоссе, и джип сразу прибавил скорость. Даже в темноте я поняла, что мы едем на юг, в противоположную сторону от Форкса.
        - Куда мы едем? - спросила я.
        Никто не ответил. Никто даже не посмотрел на меня.
        - Черт побери, Эдвард! Куда ты меня везешь?
        - Тебя надо увезти подальше отсюда, как можно дальше и немедленно. - Он не оглянулся, его взгляд был прикован к дороге. Стрелка спидометра достигла ста семидесяти километров в час.
        - Поворачивай обратно! Отвези меня домой! - крикнула я и забилась в дурацких ремнях безопасности, пытаясь расстегнуть их.
        - Эмметт, - сухо сказал Эдвард.
        Эмметт удержал мои руки стальными пальцами.
        - Нет! Эдвард! Нет, так нельзя!
        - Так надо, Белла, пожалуйста, успокойся.
        - Ни за что! Отвези меня обратно - Чарли обратится в ФБР! Всю твою семью арестуют, и Карлайла, и Эсме! Им придется уехать и прятаться всю жизнь!
        - Успокойся, Белла, - голос Эдварда звучал холодно. - С нами такое уже случалось.
        - Но не из-за меня! Не надо из-за меня рушить всю свою жизнь! - Я отчаянно вырывалась, понимая всю тщетность попыток.
        Элис впервые за все время подала голос:
        - Эдвард, останови машину.
        Он бросил на нее суровый взгляд и прибавил скорость.
        - Эдвард, давай просто все обсудим.
        - Ты ничего не понимаешь! - в досаде рявкнул он. Я еще никогда не слышала, чтобы он кричал так громко: в замкнутом пространстве джипа возглас резанул уши. Спидометр показывал сто восемьдесят километров в час. - Он - следопыт, Элис, неужели ты не поняла? Следопыт!
        Я почувствовала, как застыл Эмметт рядом со мной, и удивилась его реакции на обычное слово. Для этих троих оно значило что-то большее, чем для меня, и я хотела понять, что именно, но вклиниться в разговор и спросить мне не удалось.
        - Останови машину, Эдвард. - Элис по-прежнему пыталась вразумить его, но на этот раз ее голос прозвучал неожиданно властно, как никогда прежде.
        Скорость джипа превысила сто девяносто километров в час.
        - Стой, Эдвард.
        - Послушай меня, Элис. Я видел его мысли. Идти по следу - его страсть, его одержимость, и ему нужна она, Элис, не кто-нибудь, а она. Охоту он начнет сегодня же.
        - Но он же не знает, где…
        Эдвард перебил:
        - Как думаешь, много ему времени понадобится, чтобы отыскать ее в городе по запаху? План сложился у него еще до того, как Лоран успел открыть рот.
        Я ахнула, сообразив, куда приведет его мой запах.
        - Чарли! Не оставляйте его здесь! Не бросайте его! - Я забилась в ремнях.
        - Она права, - заметила Элис.
        Джип слегка сбавил скорость.
        - Давайте просто постоим минутку и выясним, какой еще у нас есть выход, - убеждала Элис.
        Машина еще немного притормозила, уже заметнее, и вдруг со скрипом тормозов мы свернули на обочину. Меня подкинуло так, что натянулись ремни, а потом вдавило в спинку сиденья.
        - Нет никакого выхода, - прошипел Эдвард.
        - Я не брошу Чарли! - закричала я.
        Эдвард не обратил на меня ни малейшего внимания.
        - Надо отвезти ее обратно, - высказался Эмметт.
        - Нет. - Эдвард был непреклонен.
        - Он нам не соперник, Эдвард. Он к ней даже не притронется.
        - Он будет ждать.
        Эмметт улыбнулся.
        - Ждать я тоже умею.
        - Ты не видел его мысли, ты ничего не понимаешь! Если он решил открыть охоту, ничто не заставит его свернуть с пути. Нам придется убить его.
        Эта мысль ничуть не смутила Эмметта.
        - Кстати, это выход.
        - Да еще женщина. Она с ним. Если дойдет до драки, то и вожак встанет на их сторону.
        - В любом случае нас больше.
        - Есть и другой выход, - негромко вмешалась Элис.
        Эдвард в ярости обернулся к ней и взревел:
        - Другого! Выхода! Нет!
        Мы с Эмметтом ошеломленно уставились на него, но Элис, похоже, не удивилась. Молчание длилось целую минуту, все это время Эдвард и Элис смотрели друг на друга в упор.
        Первой заговорила я.
        - Кто-нибудь выслушает мой план?
        - Нет, - отрезал Эдвард. Элис наконец не выдержала и возмущенно блеснула глазами.
        - Послушай! - взмолилась я. - Ты отвезешь меня обратно и…
        - Нет, - не дал мне договорить он.
        Не сводя с него пристального взгляда, я продолжила:
        - Ты отвезешь меня обратно. Я скажу отцу, что хочу домой, в Финикс. Соберу вещи. Мы дождемся, когда следопыт разыщет нас, и сбежим. Он бросится за нами и оставит Чарли в покое. Чарли будет незачем сдавать ФБР твою семью. Тогда ты увезешь меня, куда тебе вздумается.
        Все пораженно уставились на меня.
        - Неплохая мысль, кстати. - Удивление Эмметта выглядело оскорбительно.
        - Возможно, план сработает. Оставлять ее отца без защиты просто нельзя, и ты это понимаешь, - добавила Элис.
        Все взгляды обратились на Эдварда.
        - Слишком опасно. Я не подпущу его к ней ближе, чем на сотню километров.
        Эмметт с несокрушимой уверенностью заявил:
        - Эдвард, ему с нами не справиться.
        Элис на минуту задумалась.
        - Как он нападает, я не вижу. Он подождет, когда мы оставим ее одну.
        - Ему не понадобится много времени, чтобы понять: этого не будет.
        - Я требую отвезти меня домой, - попробовала как можно тверже заявить я.
        Эдвард прижал пальцы к вискам и зажмурился.
        - Пожалуйста, - тихо добавила я.
        Не поднимая головы, он наконец устало заговорил:
        - Ты уедешь сегодня - неважно, увидит это следопыт или нет. Скажешь Чарли, что не задержишься в Форксе ни на одну лишнюю минуту. Объясняй, как хочешь, лишь бы подействовало. Хватай вещи, которые попадутся под руку, и садись в свой пикап. Мне нет дела до того, как будет отговаривать тебя отец: у тебя есть всего пятнадцать минут. Слышишь? Ровно пятнадцать минут с того момента, как ты перешагнешь порог дома.
        Джип взревел и круто развернулся, взвизгнув шинами. На циферблате спидометра резко качнулась стрелка.
        - Эмметт! - позвала я и со значением посмотрела на свои руки.
        - А, извини. - Он отпустил меня.
        Несколько минут прошли в молчании, слышался только рев мотора. Потом Эдвард снова заговорил.
        - Вот что дальше: если мы подъедем к дому и увидим, что следопыта там нет, я провожу Беллу до двери. Потом у нее будет пятнадцать минут. - Он пристально посмотрел на меня в зеркало заднего вида. - Эмметт, ты берешь на себя охрану дома снаружи. Элис, на тебе пикап. Я пробуду в доме, пока Белла не выйдет оттуда. Когда она выйдет, вы все садитесь в джип и едете домой к Карлайлу.
        - Ни за что, - перебил Эмметт. - Я с тобой.
        - Подумай как следует, Эмметт. Я понятия не имею, на какой срок мне придется уехать.
        - Пока мы не узнаем, насколько далеко зайдет дело, я тебя не оставлю.
        Эдвард вздохнул.
        - Если следопыт возле дома, - мрачно продолжил он, - мы проедем мимо.
        - До дома мы доберемся раньше, чем он, - уверенно заявила Элис.
        Эдвард, видимо, принял это к сведению. Какими бы ни были его разногласия с Элис, теперь он не сомневался в ее словах.
        - Как поступим с джипом? - спросила она.
        Голос Эдварда стал резким.
        - Ты отгонишь его домой.
        - Не отгоню, - невозмутимо отказалась она.
        Вновь послышалась неразборчивая брань.
        - В мой пикап мы все не поместимся, - шепотом напомнила я.
        Эдвард меня не слушал.
        - Мне кажется, я должна уехать одна, - еще тише произнесла я.
        Эти слова он не пропустил.
        - Белла, пожалуйста, хотя бы раз сделай так, как я прошу, - процедил он сквозь зубы.
        - Слушай, Чарли не дурак, - возразила я. - Если завтра выяснится, что тебя нет в городе, у него возникнут подозрения.
        - Не имеет значения. Мы позаботимся, чтобы ему ничто не угрожало, а все остальное неважно.
        - Тогда как же быть со следопытом? Он видел твою реакцию и понял, что ты не оставишь меня, где бы ты ни находился.
        Эмметт все с тем же обидным удивлением уставился на меня.
        - Эдвард, послушай ее! - призвал он. - По-моему, она права.
        - Права, - подтвердила Элис.
        - Я так не могу. - Тон Эдварда был ледяным.
        - Эмметт тоже должен остаться, - не унималась я. - Следопыт явно обратил на него внимание.
        - То есть? - обернулся ко мне Эмметт.
        - Здесь у тебя будет больше шансов остановить его, - согласилась Элис.
        Эдвард удивленно посмотрел на нее:
        - По-твоему, я должен отпустить ее одну?
        - Нет, конечно, - ответила Элис. - Ее увезем мы с Джаспером.
        - Я так не могу, - повторил Эдвард, но его решимость дрогнула. Доводы начинали действовать на него.
        Я призвала на помощь силу убеждения.
        - Побудь здесь неделю… - Увидев в зеркало, как он изменился в лице, я поправилась: - Несколько дней. Пусть Чарли убедится, что ты меня не похищал, а Джеймс поймет, что ошибся в расчетах. Постарайся понадежнее сбить его с моего следа. А потом приезжай ко мне. Только выбери длинный путь, и тогда Джаспер и Элис смогут вернуться домой.
        Я увидела, что он всерьез задумался.
        - Куда к тебе приехать?
        - В Финикс.
        Куда же еще?
        - Нет. Он услышит, куда ты едешь, - раздраженно бросил Эдвард.
        - Значит, надо сделать так, чтобы это выглядело уловкой. Он знает, что мы знаем, что он подслушивает. Потому ни за что не поверит, что я на самом деле поеду туда, куда якобы собираюсь.
        - Вот хитрюга, - хмыкнул Эмметт.
        - А если поверит?
        - Население Финикса - несколько миллионов, - сообщила я.
        - Раздобыть телефонный справочник проще простого.
        - А я поеду не к маме.
        - Да? - угрожающе переспросил он.
        - Я уже достаточно взрослая, чтобы пожить одна.
        - Эдвард, с ней же будем мы, - напомнила Элис.
        - Ну и что вы собираетесь делать в Финиксе? - Он язвительно подчеркнул последнее слово.
        - Сидеть взаперти.
        - А по-моему, неплохо. - Эмметт явно рассчитывал помериться силами с Джеймсом.
        - Эмметт, помолчи.
        - Слушай, если мы попробуем разобраться с этим типом, пока она в городе, гораздо больше шансов, что кто-нибудь пострадает - или она, или ты, когда будешь защищать ее. А если мы выследим его потом… - Он умолк и расплылся в кровожадной улыбке. Значит, я права.
        В город мы въехали медленно. Несмотря на всю браваду, я чувствовала, как волоски у меня на руках встали дыбом. Я думала о том, что Чарли дома совсем один, и с трудом сохраняла присутствие духа.
        - Белла… - Голос Эдварда зазвучал еле слышно. Элис и Эмметт смотрели в боковые окна. - Если ты допустишь, чтобы с тобой что-нибудь случилось… хоть что-нибудь… отвечать за это передо мной будешь ты и только ты. Понятно?
        - Да, - сглотнула я.
        Он повернулся к Элис.
        - А Джаспер выдержит?
        - Пора бы доверять ему хоть немного, Эдвард. Он держится молодцом, несмотря ни на что.
        - А ты сама? Справишься?
        Грациозная миниатюрная Элис растянула губы в жуткой гримасе, обнажая зубы, и издала такой утробный рык, что я от ужаса вжалась в спинку сиденья.
        Эдвард улыбнулся ей.
        - А свое мнение держи при себе, - неожиданно буркнул он.
        Глава 19
        Прощания
        Чарли не ложился, поджидая меня. Повсюду в доме горел свет. Я пыталась придумать, как убедить его отпустить меня, но в голове было пусто. Разговор ожидался не из приятных.
        Эдвард медленно свернул к бордюру и остановился довольно далеко от моего пикапа. Все трое были предельно насторожены, сидели на своих местах, выпрямившись, как палки, вслушивались в каждый шорох, всматривались в каждую тень, внюхивались в каждый запах, искали подозрительные следы. Двигатель умолк, я сидела неподвижно, а они продолжали прислушиваться.
        - Его здесь нет, - напряженно бросил Эдвард. - Выходим.
        Эмметт повернулся, чтобы помочь мне выпутаться из ремней.
        - Не бойся, Белла, - негромко, но бодро убеждал он, - мы здесь в два счета справимся.
        Я посмотрела на Эмметта, и на глаза навернулись слезы. Мы с ним были едва знакомы, но стоило мне подумать, что теперь мы неизвестно когда увидимся, я ощутила укол в сердце. В ближайший час мне предстояло пережить еще одно, гораздо более горестное прощание, и при этой мысли слезы покатились из глаз.
        - Элис, Эмметт! - скомандовал Эдвард. Они беззвучно скользнули в темноту и мгновенно исчезли. Эдвард открыл дверцу с моей стороны, взял меня за руку и притянул к себе. Он быстро довел меня до дома, бросая внимательные взгляды по сторонам.
        - Пятнадцать минут, - еле слышно предупредил он.
        - Мне хватит, - шмыгнула носом я. Слезы вдохновили меня.
        Остановившись на крыльце, я обхватила его лицо ладонями и впилась в него жарким взглядом.
        - Я люблю тебя, - произнесла я тихо и твердо. - И всегда буду любить, что бы ни случилось.
        - С тобой ничего не случится, Белла, - так же твердо заверил он.
        - Просто следуй плану, ладно? Убереги Чарли ради меня. После сегодняшнего он будет на меня в обиде, и я хочу, чтобы у меня был шанс извиниться.
        - Иди в дом, Белла. Надо спешить. - Голос звучал настойчиво.
        - Еще одно, - с жаром прошептала я. - Пока мы снова не увидимся, не слушай меня!
        Он стоял, наклонившись ко мне, поэтому мне понадобилось только приподняться на цыпочках, чтобы поцеловать его ледяные губы так крепко, как я только смогла. А потом отпрянуть и пинком распахнуть дверь.
        - Да пошел ты, Эдвард! - закричала я, вбегая в дом и захлопывая дверь перед его все еще потрясенным лицом.
        - Белла? - Чарли еще не успел покинуть гостиную, но уже поднялся.
        - Оставь меня в покое! - завопила я сквозь слезы, которые теперь лились рекой. Взбежав по лестнице в свою комнату, я грохнула дверью и заперлась. Потом подскочила к кровати, упала на пол и выдернула из-под нее свою дорожную сумку. Из щели между матрасом и пружинным основанием кровати я выхватила завязанный узлом старый носок, в котором хранила наличные.
        Чарли уже стучал в мою дверь.
        - Белла, что с тобой? Что происходит? - Голос был перепуганным.
        - Я еду домой! - прокричала я. Мой голос сорвался на визг в подходящий момент, на последнем слове.
        - Он тебя обидел? - Тон Чарли изменился, в нем послышалась угроза.
        - Нет! - взвизгнула я октавой выше и повернулась к комоду. Эдвард уже был там, молча доставал охапки одежды и совал мне в руки.
        - Он бросил тебя? - Чарли недоумевал.
        - Нет! - коротко отозвалась я, продолжая запихивать в сумку что попало. Эдвард вывалил туда же содержимое еще одного ящика, и места в сумке почти не осталось.
        - Да что случилось, Белла? - снова закричал Чарли и заколотил в дверь.
        - Это я его отшила! - в голос отозвалась я, дергая молнию на сумке. Уверенные руки Эдварда отвели в сторону мои и ловко застегнули сумку, потом повесили ее ремень на мое плечо.
        - Жду в машине. Ну, давай, - шепнул он и подтолкнул меня к двери, а сам исчез в окне.
        Я отперла дверь, грубо оттолкнула с дороги Чарли и побежала вниз по лестнице, с трудом таща громоздкую сумку.
        - В чем дело? - крикнул он, нагоняя меня. - Я думал, он тебе нравится…
        В кухне Чарли поймал меня за локоть. Он был по-прежнему растерян, но держал меня крепко.
        Он развернул меня лицом к себе, и я поняла, что отпускать меня он не собирается. Мне удалось придумать лишь один способ сбежать, но настолько оскорбительный для Чарли, что я ненавидела себя уже за то, что он пришел мне в голову. Однако времени на раздумья не было, я должна была действовать ради его спасения.
        Я уставилась на отца полными слез глазами - они снова полились, как только я подумала о том, что мне предстоит.
        - Да, нравится - в том-то и дело! И я так больше не могу! Не хватало мне только пустить здесь корни! Я вовсе не желаю застрять в этой дурацкой и скучной дыре, как когда-то застряла мама! Не собираюсь повторять ее глупую ошибку. Я терпеть не могу этот город и не задержусь здесь ни на минуту!
        Он отдернул руку так, словно я ударила его током. Коротко взглянув на его потрясенное и оскорбленное лицо, я направилась к двери.
        - Беллз, подожди, не уезжай. Ночь на дворе, - сдавленно выговорил он вслед мне.
        Я не оглянулась.
        - Если устану, посплю в пикапе.
        - Подожди хоть неделю, - все так же растерянно взмолился он. - К тому времени Рене вернется.
        Такого поворота я не ожидала.
        - Что?..
        Чарли продолжал торопливой скороговоркой, с явным облегчением оттого, что я в замешательстве остановилась:
        - Рене звонила, пока тебя не было. Во Флориде что-то не заладилось, и если к концу недели с Филом не подпишут контракт, они вернутся в Аризону. Помощник тренера «Гремучников» говорил, что у них вроде бы найдется место для еще одного игрока на шорт-стопе…
        Я покачала головой, пытаясь собраться с перепутанными мыслями. С каждой секундой угроза для Чарли нарастала.
        - У меня есть ключ, - пробормотала я и повернула дверную ручку. Он стоял совсем рядом и с ошеломленным видом протягивал ко мне руку. Я больше не могла терять времени на споры. И потому решилась еще больнее ранить его.
        - Просто отпусти меня, Чарли. - И я повторила последние слова, с которыми моя мама вышла за эту же дверь много лет назад. Со всей злостью, на какую я была способна, я выпалила их, распахивая дверь: - Не срослось, ясно тебе? Ненавижу, ненавижу Форкс!
        Мои жестокие слова подействовали: Чарли застыл в дверях, словно вкопанный, ошеломленно глядя, как я убегаю в ночь. При виде пустого двора я до смерти перепугалась и бросилась бежать к пикапу, отчетливо представляя черную тень за спиной. Закинув сумку в кузов, я рванула дверцу. Ключ торчал в замке.
        - Завтра позвоню! - крикнула я Чарли, больше всего на свете желая объяснить ему все прямо сейчас и зная, что это невозможно. Я завела машину и рванула с места.
        Эдвард взял меня за руку.
        - Останови машину, - велел он, когда и дом, и Чарли остались далеко позади.
        - Сама поведу, - сквозь слезы выговорила я.
        Длинные руки Эдварда вдруг обхватили мою талию, нога спихнула мою ступню с педали газа. Он усадил меня к себе на колени, легко снял мои руки с руля и вдруг очутился на водительском месте. При этом пикап даже не вильнул.
        - Ты не знаешь дорогу к дому, - объяснил он.
        За нами вдруг вспыхнули фары. Я уставилась в заднее окно широко распахнутыми от ужаса глазами.
        - Это Элис, - успокоил Эдвард и снова взял меня за руку.
        Перед моим мысленным взглядом стоял Чарли в дверях дома.
        - А следопыт?
        - Он слышал финал твоего представления, - мрачно сообщил Эдвард.
        - Чарли! - ужаснулась я.
        - Следопыт двинулся за нами. Сейчас он у нас на хвосте.
        Я похолодела.
        - А оторваться от него нельзя?
        - Нет. - Но скорость он все же прибавил. Двигатель пикапа протестующе завыл.
        Мой план больше не казался мне блестящим.
        Я смотрела на передние фары машины Элис, когда пикап вдруг содрогнулся и черная тень возникла в кузове, за стеклом кабины.
        Мой душераздирающий вопль продолжался долю секунды - пока Эдвард не зажал мне рот.
        - Это Эмметт!
        Он убрал руку от моего рта и обнял меня за талию.
        - Все хорошо, Белла, - заверил он. - С тобой ничего не случится.
        Мы мчались по тихим улицам в сторону северного шоссе.
        - Не думал, что тебе настолько наскучила жизнь в маленьком городке, - как ни в чем не бывало начал он, и я поняла, что он пытается отвлечь меня. - Мне казалось, ты вполне освоилась здесь, особенно в последнее время. Может, я просто льстил себе, думая, что со мной твоя жизнь станет интереснее.
        - Я обидела Чарли, - призналась я, не обращая внимания на попытки Эдварда завести легкий разговор. Повесив голову, я уставилась на собственные колени. - То же самое сказала ему моя мама, когда бросила его. Это был удар ниже пояса.
        - Не волнуйся, он простит тебя. - Он улыбнулся, но его глаза остались серьезными.
        Я в отчаянии уставилась на него.
        - Белла, все будет хорошо.
        - Не будет, если я не смогу быть с тобой, - шепотом возразила я.
        - Через несколько дней мы снова будем вместе. - Он крепче сжал мою талию. - Не забывай, что ты сама так решила.
        - Конечно, сама. И правильно сделала.
        Его ответная улыбка была безрадостной и немедленно исчезла.
        - Почему так получилось? - сдавленно выговорила я. - Почему я?
        Он хмуро смотрел на дорогу впереди.
        - Это я виноват. Я, как последний дурак, подверг тебя опасности. - Он злился на себя.
        - Я не об этом! - поправилась я. - Да, я была с вами, ну и что? Виктории и Лорану не было до меня дела. Так почему же Джеймс решил убить меня? Почему именно меня, когда вокруг полно людей?
        Он задумался, прежде чем ответить.
        - Сегодня я увидел, что творится у него в голове, - негромко начал он. - И понял, что вряд ли мог бы предотвратить то, что случилось, как только он заметил тебя. Так что отчасти это твоя вина. - В голосе послышалась ирония. - Если бы от тебя не пахло так немыслимо соблазнительно, ему тоже было бы все равно. Но когда я кинулся защищать тебя… словом, стало только хуже. Он терпеть не может, когда кто-то срывает его планы, какой бы незначительной ни была добыча. Он считает себя охотником, это его страсть. Все его существование - бег по следу, риск будоражит ему кровь. А мы вдруг бросили ему такой заманчивый вызов: большой клан сильных бойцов, и все разом встали на защиту единственного слабого звена. Ты себе представить не можешь, в каком он сейчас восторге. Это же его любимая игра, а благодаря нам она только что стала намного увлекательнее, - с отвращением закончил он и ненадолго умолк.
        - Но если бы я не вмешался, он убил бы тебя на месте, - безнадежно и тоскливо добавил он.
        - А я думала… другие чувствуют мой запах не так… как ты, - нерешительно заметила я.
        - Да, не так. Но для каждого из них ты все равно остаешься непреодолимым искушением. А если бы ты привлекала кого-нибудь из этой компании так, как привлекаешь меня, схватка разыгралась бы прямо в лесу.
        Меня передернуло.
        - Видимо, теперь мне не остается ничего другого, кроме как убить его, - пробормотал Эдвард. - Карлайл будет недоволен.
        По звуку шин я поняла, что мы проехали по мосту, хотя реку в темноте не разглядела. Мы уже подъезжали, с вопросом следовало поспешить.
        - Как можно убить вампира?
        С непроницаемым лицом он взглянул на меня, и голос вдруг стал резким и хриплым.
        - Единственный способ - разорвать его на куски, а потом сжечь их.
        - А те двое будут драться вместе с ним?
        - Женщина будет. Насчет Лорана не уверен. Между ними нет тесных уз, Лоран с ними только ради удобства. Ему было стыдно за Джеймса на поле…
        - А Джеймс и женщина? Они попытаются убить тебя? - враз осипшим голосом спросила я.
        - Белла, не вздумай тратить время на беспокойство обо мне! Думай только о том, как уберечься самой, и умоляю тебя: постарайся воздержаться от глупостей.
        - Он все еще следует за нами?
        - Да. Но на дом не нападет. По крайней мере, сегодня.
        Он свернул на невидимую в темноте подъездную дорожку, Элис последовала за ним.
        Мы подъехали к самому дому. В окнах ярко горел свет, но его было слишком мало, чтобы рассеять мрак окружающего леса. Эмметт открыл дверцу с моей стороны еще до того, как пикап остановился, сдернул меня с сиденья, прижал к своей широкой груди, как футбольный мяч, и бегом внес в дом.
        Мы ввалились в просторный белый зал, Эдвард и Элис догнали нас. Все остальные были в сборе и ждали на ногах, услышав, что мы подъехали. Лоран тоже мялся рядом. Ставя меня на ноги рядом с Эдвардом, Эмметт издал приглушенный рык.
        - Он идет по нашему следу, - объявил Эдвард, злобно взглянув на Лорана.
        На лице Лорана застыло недовольство.
        - Этого я и боялся.
        Элис порхнула к Джасперу и что-то зашептала ему на ухо; судя по безмолвному движению губ, ее речь была торопливой. Вместе они взбежали по лестнице. Проводив их взглядом, Розали подошла к Эмметту. Взгляд ее прекрасных глаз был напряженным, а когда случайно скользнул по моему лицу, стал и вовсе свирепым.
        - Как поступит Джеймс? - ледяным тоном спросил Карлайл у Лорана.
        - Сожалею, - ответил он, - случилось то, чего я опасался. Когда ваш парень бросился защищать ее, это лишь подстегнуло Джеймса.
        - Ты можешь остановить его?
        Лоран покачал головой.
        - Когда Джеймс идет по следу, его ничто не остановит.
        - Мы остановим, - пообещал Эмметт так, что стало ясно: он не шутит.
        - С ним не совладать. Он - прирожденный убийца. За триста лет, что я живу на свете, я ни разу не встречал такого, как он. Потому я и присоединился к его стае.
        Его стая! Ну конечно, подумала я. А показная демонстрация лидерства на опушке была просто уловкой.
        Лоран покачал головой. Потом недоуменно перевел взгляд на меня и снова на Карлайла.
        - А вы уверены, что оно того стоит?
        Яростное рычание Эдварда огласило зал, Лоран съежился.
        Карлайл впился в Лорана серьезным взглядом.
        - Боюсь, тебе придется сделать выбор.
        Лоран понял его и на минуту задумался. Он поочередно обвел взглядом лица присутствующих, а потом - ярко освещенный зал.
        - Интересно было бы посмотреть, как вы тут живете, но влезать в эту драку я не стану. Я ничего не имею против вас, но и против Джеймса я не пойду. Пожалуй, отправлюсь на север, к тому клану в Денали… - Он помедлил. - Не стоит недооценивать Джеймса. У него блестящий ум и непревзойденное чутье. Среди людей он чувствует себя так же свободно, как, видимо, и вы, и вряд ли станет действовать в открытую… Жаль, что здесь заварилась такая каша. Очень жаль. - Он склонил голову, но прежде бросил еще один озадаченный взгляд на меня.
        - Ступай с миром, - степенно ответил Карлайл.
        Лоран еще раз огляделся по сторонам и торопливо вышел за дверь.
        Молчание продлилось меньше секунды.
        - Близко? - Карлайл смотрел на Эдварда.
        Эсме уже принялась действовать: она коснулась рукой неприметного пульта, и тяжелые ставни стали со скрежетом закрываться, превращая стеклянную стену в металлическую. Я ахнула.
        - Километрах в пяти за рекой. Он сделал крюк, чтобы встретиться с женщиной.
        - Каков план?
        - Мы отвлекаем его, а потом Джаспер и Элис увозят Беллу на юг.
        - А потом?
        Тон Эдварда был неумолим.
        - Как только Белла окажется вне опасности, мы откроем охоту на Джеймса.
        - Полагаю, выбора у нас нет, - согласился с мрачным видом Карлайл.
        Эдвард повернулся к Розали.
        - Отведи ее наверх и поменяйся с ней одеждой, - велел он. И получил взгляд, полный изумления и ярости.
        - С какой стати? - прошипела Розали. - Кто она мне? Из-за нее ты всех нас подвергаешь опасности!
        В этом голосе было столько яда, что я отшатнулась.
        - Роуз… - пробормотал Эмметт, положив руку ей на плечо. Розали стряхнула ее.
        А я не сводила глаз с Эдварда, зная его вспыльчивость и опасаясь ответной реакции.
        Он удивил меня, отвернувшись от Розали, словно и не слышал ее слов. Будто ее не существовало.
        - Эсме? - спокойно спросил он.
        - Конечно, - ответила она.
        Я не успела опомниться, как Эсме очутилась рядом со мной, легко подхватила меня на руки и помчалась по лестнице. От неожиданности у меня перехватило горло.
        - Что теперь? - задыхаясь, спросила я, когда она поставила меня на ноги в темной комнате на втором этаже.
        - Попробуем отбить запах. Ненадолго, конечно, но это поможет нам увезти тебя отсюда. - Я услышала, как падает на пол ее одежда.
        - Не знаю, по размеру ли… - Я смутилась, но она уже стаскивала с меня рубашку через голову. Джинсы я быстро сняла сама. Эсме протянула мне какую-то одежду - кажется, рубашку, и я с трудом продела руки в рукава. Дождавшись, когда я закончу, Эсме протянула мне свои слаксы. Я влезла в них, но вытащить ступни не смогла - слаксы оказались слишком длинными. Эсме ловко закатала штанины несколько раз, и я наконец смогла встать в них. Сама она к тому времени уже успела накинуть мою одежду. Она потащила меня обратно к лестнице, где ждала Элис с кожаной сумочкой в руке. Они взяли меня под локти с обеих сторон и почти понесли бегом вниз по лестнице.
        Видимо, за время нашего отсутствия внизу все было уже решено. Эдвард и Эмметт готовились к отъезду, у Эмметта на плече висел тяжелый с виду рюкзак. Карлайл протянул Эсме какой-то маленький предмет, потом повернулся и вручил Элис такой же. Это был совсем крошечный серебристый мобильник.
        - Эсме и Розали поедут на твоем пикапе, Белла, - проходя мимо, сказал он. Я кивнула, с опаской бросив взгляд на Розали. Она возмущенно уставилась на Карлайла.
        - Элис, Джаспер, вам «мерседес». На юге тонированные стекла не помешают.
        Они согласно кивнули.
        - Мы берем джип.
        Я удивилась, услышав, что Карлайл едет с Эдвардом. И вдруг со страхом поняла, что им и предстоит охота.
        - Элис, они клюнут на приманку? - спросил Карлайл.
        Все повернулись к Элис, а она закрыла глаза и застыла совершенно неподвижно.
        Наконец ее веки поднялись.
        - Джеймс пойдет по вашему следу, женщина - за пикапом. После этого мы сможем улизнуть. - Голос звучал уверенно.
        - Едем. - Карлайл направился в сторону кухни.
        Но Эдвард вдруг оказался рядом со мной, схватил меня в стальные объятия и прижал к себе. Словно забыв, что на него смотрит вся семья, он приподнял меня над полом, чтобы приблизить к своему лицу. На краткую секунду его ледяные твердые губы прильнули к моим губам, а потом все кончилось. Он поставил меня на ноги, обхватил ладонями мое лицо и впился в него горящим взглядом.
        Когда он отвернулся, его глаза уже казались пустыми и мертвыми.
        Охотники уехали.
        Мы остались на местах, остальные не смотрели на меня, а я беззвучно плакала, слезы струились по щекам.
        После недолгой паузы в руке Эсме завибрировал телефон. Она стремительно поднесла его к уху.
        - Пора, - объявила она. Розали вышла за дверь, не удостоив меня ни единым взглядом, а Эсме, проходя мимо, коснулась моей щеки.
        - Береги себя. - Ее шепот словно остался висеть в воздухе после того, как обе выскользнули за дверь. Взревел мотор моего пикапа, и вскоре его шум затих вдалеке.
        Джаспер и Элис ждали. Элис поднесла телефон к уху раньше, чем он начал вибрировать.
        - Эдвард говорит, что женщина идет по следу Эсме. Я подгоню машину. - Она скрылась в темноте, в том же направлении, куда ушел Эдвард.
        Мы с Джаспером посмотрели друг на друга. Он стоял в противоположном от меня конце прихожей, его взгляд был внимательным.
        - Знаешь, ты ошибаешься, - спокойно сказал он.
        - О чем ты? - удивилась я.
        - Я понимаю, каково тебе сейчас. Но ты этого стоишь.
        - Не стою, - невнятно отозвалась я. - Если с ними что-нибудь случится, они пострадают напрасно.
        - Ты ошибаешься, - повторил он с улыбкой.
        Элис беззвучно возникла передо мной и протянула руки.
        - Можно? - спросила она.
        - Ты первая, кто спросил разрешения, - усмехнулась я.
        Тонкими руками она подняла меня так же легко, как Эмметт, укрыла в объятиях, и мы вылетели за дверь, не погасив в доме свет.
        Глава 20
        Нетерпение
        Проснувшись, я некоторое время озиралась в замешательстве. В голове царил туман, в памяти сплелись сны и кошмары, и я не сразу сообразила, где нахожусь.
        Безликая комната могла быть только гостиничным номером. Об этом явно свидетельствовали лампы у кровати, прикрученные к тумбочкам, длинные шторы из той же ткани, что и покрывало на кровати, и стандартные акварели на стенах.
        Я попыталась вспомнить, как сюда попала.
        В памяти всплыла обтекаемая черная машина со стеклами, затонированными темнее, чем у лимузина. Двигатель работал почти бесшумно, хотя мы мчались по ночным автострадам, вдвое превышая разрешенную скорость.
        Потом вспомнилась Элис, сидевая рядом со мной на заднем сиденье, обитом темной кожей. Этой долгой ночью я, задремав, как-то ухитрилась уткнуться носом в ее гранитную шею. Моя близость, похоже, не беспокоила ее, а меня утешало прикосновение к прохладной твердой коже. Ее тонкая хлопковая рубашка вскоре вымокла от слез, катившихся из моих красных распухших глаз.
        Сон ускользал от меня, саднящие глаза упорно не желали закрываться, даже когда ночь наконец закончилась и над невысокими горами где-то в Калифорнии посветлело небо. Этот серый свет с безоблачного неба резал мне глаза. Но закрыть их я не могла - перед мысленным взором сразу начинали тесниться слишком яркие видения, похожие на стоп-кадры, и это было невыносимо. Обида на лице Чарли, рычание Эдварда, скалящего зубы, возмущение на лице Розали, пронзительный взгляд следопыта, мертвые глаза Эдварда после того, как он поцеловал меня в последний раз… Мне казалось, что, увидев все это еще раз, я не выдержу. И я боролась с усталостью, а тем временем взошло солнце.
        Я еще не спала, когда мы миновали горный перевал, и солнце, которое теперь светило нам в спину, озарило черепичные кровли Солнечной долины. У меня не осталось сил удивляться тому, что трехдневный путь мы проделали за один день. Я безучастно таращилась на широкое пространство, раскинувшееся передо мной. Финикс - пальмы, низкорослый кустарник, беспорядочно пересекающиеся автострады, зеленые полосы полей для гольфа и бирюзовые бассейны - был окутан легкой дымкой и окружен скалистыми грядами, недостаточно высокими, чтобы носить название горных хребтов.
        На шоссе косо падали тени пальм - более четкие и резкие, чем мне помнилось, и вместе с тем более бледные, чем им следовало быть. В такой тени не спрячешься. Ярко освещенное, открытое шоссе выглядело безопасным. Но ни облегчения, ни радости от возвращения домой я не испытывала.
        - В какой стороне аэропорт, Белла? - спросил Джаспер, и я вздрогнула, хотя голос был тихим и абсолютно спокойным. Это был первый звук, если не считать негромкого урчания мотора, который нарушил тишину долгой ночи.
        - Дальше по шоссе I-10, - машинально ответила я. - Мы будем проезжать мимо него.
        Мой мозг работал медленно, мысли едва пробивались сквозь плотный туман недосыпа.
        - Мы куда-то летим? - уточнила я у Элис.
        - Нет, но на всякий случай лучше держаться поближе к аэропорту.
        Как мы въехали на развязку, ведущую к международному аэропорту Скай-Харбор, я еще помнила, а как покинули ее - уже нет. Видимо, тогда меня и сморил сон.
        Но теперь, порывшись в памяти, я обнаружила смутные воспоминания о том, как вышла из машины. Солнце к тому времени скатилось к линии горизонта. Одну руку я закинула на плечо Элис, ее рука поддерживала меня за талию. Я вяло переставляла ноги, и Элис почти тащила меня.
        Этой комнаты я вообще не помнила.
        Я взглянула на цифровой будильник на тумбочке: он показывал три часа, но дня или ночи? Ни единого лучика света не пробивалось сквозь плотные шторы, но комнату ярко освещали лампы.
        С трудом поднявшись, я добрела до окна и отдернула шторы.
        Снаружи было темно. Значит, три часа ночи. Окно моего номера выходило на пустынный участок шоссе и новую крытую автостоянку аэропорта. Почему-то я немного успокоилась, определив время и место.
        Я оглядела себя: на мне по-прежнему была одежда Эсме, совсем не подходившая по размеру. К счастью, на низком комоде обнаружилась моя дорожная сумка.
        Отыскать в ней чистую одежду я не успела: тихий стук в дверь заставил меня вздрогнуть.
        - Можно войти? - поинтересовалась Элис.
        Я перевела дыхание.
        - Конечно.
        Она вошла и внимательно посмотрела на меня.
        - Пожалуй, тебе не мешало бы еще поспать, - заметила она.
        Я только покачала головой.
        Она бесшумно прошла к окну, тщательно задернула шторы и обернулась.
        - Выходить нам нельзя, - предупредила она.
        - Ладно. - Мой голос звучал хрипло и срывался.
        - Хочешь пить? - спросила Элис.
        Я пожала плечами.
        - У меня все в порядке. А как ты?
        - Сносно. - Она улыбнулась. - Я заказала тебе еду, она в соседней комнате. Эдвард напомнил мне, что пища тебе требуется гораздо чаще, чем нам.
        Я встрепенулась.
        - Он звонил?
        - Нет. - Она увидела, как я сникла. - Это было еще до отъезда.
        Бережно взяв за руку, она повела меня в гостиную номера-люкс. Из телевизора доносился низкий гул голосов. Джаспер неподвижно сидел за столом в углу и без малейшего проблеска интереса смотрел новости.
        Я устроилась на полу у журнального столика, на котором ждал поднос с едой, и вяло принялась за нее, не замечая, что ем.
        Элис с подлокотника дивана уставилась в телевизор так же равнодушно, как Джаспер.
        Я ела медленно, наблюдая за Элис и время от времени поглядывая на Джаспера. Вдруг до меня дошло, что их неподвижность выглядит неестественно. Даже во время рекламы они не сводили глаз с экрана. Меня затошнило, я отодвинула поднос. Элис повернулась ко мне.
        - Что случилось, Элис? - спросила я.
        - Ничего. - Ее глаза были искренними, широко открытыми… но я не верила им.
        - Что будем делать дальше?
        - Ждать звонка от Карлайла.
        - А разве он уже не должен был позвонить?
        Я сразу поняла, что почти попала в точку. Взгляд Элис метнулся с моего лица на телефон, лежащий поверх ее кожаной сумочки, и обратно.
        - Что это значит? - Голос задрожал, я попыталась взять себя в руки. - Если он еще не звонил?
        - Только то, что им пока нечего нам сказать. - Но Элис говорила нарочито ровным тоном, и мне стало трудно дышать.
        Джаспер вдруг оказался рядом с Элис, ближе ко мне, чем обычно.
        - Белла, - с наводящей на подозрения мягкостью заговорил он, - тебе не о чем беспокоиться. Здесь ты в полной безопасности.
        - Это я знаю.
        - Тогда почему боишься? - растерялся он. Наверное, он чувствовал характер моих эмоций, но не понимал, чем они вызваны.
        - Вы же слышали, что сказал Лоран. - Я говорила шепотом, но не сомневалась, что они меня слышат. - Он предупреждал, что Джеймс - прирожденный убийца. А если что-нибудь пойдет не так, и им придется разделиться? Если что-нибудь случится хоть с кем-нибудь из них - с Карлайлом, Эмметтом… Эдвардом… - Я судорожно сглотнула. - Если эта дикарка Виктория ранит Эсме… - Мой голос взвился, в нем начали проскальзывать истерические нотки. - Разве я смогу жить дальше, зная, что это моя вина? Нельзя было так рисковать ради меня…
        - Белла, Белла, остановись! - перебил Джаспер так быстро, что разобрать слова было непросто. - Ты не о том беспокоишься, Белла. Можешь мне поверить, никому из нас опасность не угрожает. Тебе и без того непросто, не добивай себя напрасным беспокойством. Выслушай меня! - потребовал он, заметив, что я отвела взгляд. - У нас сильная семья. Мы боимся только одного - потерять тебя.
        - Но с какой стати вам…
        На этот раз меня перебила Элис, коснувшись моей щеки холодными пальцами.
        - Эдвард почти столетие был одинок, а теперь нашел тебя. Мы жили бок о бок с ним довольно долго и потому, в отличие от тебя, заметили, насколько он изменился после встречи с тобой. Если он тебя потеряет, думаешь, кто-нибудь из нас сможет в ближайшие сто лет смотреть ему в глаза?
        Я заглянула в ее темные глаза, и совесть, которая грызла меня, немного утихла. Но несмотря на то, что по телу разлилось спокойствие, я понимала: не стоит доверять этому чувству; скорее всего, это Джаспер применил ко мне свои способности.
        День выдался слишком длинным.
        Мы сидели в своем номере. Элис позвонила администратору и попросила не присылать горничную для уборки. Окна оставались зашторенными, телевизор - включенным, но никто его не смотрел. Периодически мне приносили еду. Серебристый телефон на сумочке Элис словно становился больше с каждым часом.
        Мои опекуны переносили неизвестность лучше, чем я. Чем чаще я ерзала и вышагивала из угла в угол, тем неподвижнее они становились - две статуи, незаметно наблюдающие за каждым моим движением. Чтобы хоть чем-нибудь заняться, я принялась заучивать наизусть подробности обстановки номера, последовательность разноцветных полосок на обивке диванов: бежевая, персиковая, сливочно-белая, тусклое золото и снова бежевая. Порой я поглядывала на абстракции на стенах, и, как в детстве, когда смотрела на облака, пыталась определить, на что они похожи. Мне удалось различить синюю руку, женщину, расчесывающую волосы, потягивающуюся кошку. Но когда блекло-красный круг вдруг превратился в уставившийся на меня глаз, я отвернулась.
        Ближе к вечеру я решила снова прилечь. Я надеялась, что, оставшись одна в темноте, смогу отдаться страху, который маячил у границ моего сознания, но не смел завладеть им под бдительным взглядом Джаспера.
        Однако Элис будто невзначай последовала за мной, сделав вид, что ей надоело сидеть в гостиной. Знать бы, какие именно распоряжения на мой счет дал ей Эдвард. Я рухнула поперек кровати, а Элис, скрестив ноги, уселась рядом. Поначалу я не обращала на нее внимания, почувствовав внезапную усталость. Но через несколько минут паника, которая почти не ощущалась в присутствии Джаспера, завладела мной окончательно. Я свернулась в клубок и обхватила колени руками.
        - Элис… - позвала я.
        - Да?
        Я старалась говорить спокойно.
        - Как думаешь, что они сейчас делают?
        - Карлайл хотел увести следопыта как можно дальше на север, подпустить поближе, а потом внезапно напасть на него. Эсме и Розали должны были ехать на запад, пока женщина следует за ними. Если она повернет обратно, им следовало сразу вернуться в Форкс и не спускать глаз с твоего отца. Если никто из них не звонит, видимо, у них все в порядке. Может быть, следопыт слишком близко, и они опасаются, что он подслушает разговор.
        - А Эсме?
        - Думаю, она уже в Форксе. И не звонит, чтобы ее не подслушала Виктория. По-моему, они просто решили перестраховаться.
        - Как думаешь, они в безопасности?
        - Белла, сколько раз тебе повторять, что никакая опасность нам не грозит?
        - А ты сказала бы мне правду?
        - Да. И всегда буду говорить. - Ее голос казался искренним.
        На минуту задумавшись, я решила поверить ей.
        - Тогда скажи… как становятся вампирами?
        Мой вопрос застал ее врасплох. Она притихла. Я перекатилась на спину, чтобы взглянуть на нее, и мне показалось, что она колеблется.
        - Эдвард не разрешает рассказывать тебе об этом, - твердо ответила она, но мне показалось, что с его решением она не согласна.
        - Так нечестно. Мне кажется, я вправе знать.
        - Да.
        Я выжидательно смотрела на нее.
        Она вздохнула.
        - Он выйдет из себя.
        - Его это не касается. Это наше с тобой дело. Элис, я прошу тебя, как подругу.
        Как-то получилось, что мы и вправду стали подругами, словно были знакомы с давних пор.
        Она смотрела на меня прекрасными мудрыми глазами… и наконец решилась.
        - Я расскажу тебе основные принципы. Как это произошло со мной, я не помню, а сама ничего подобного не делала и даже не видела, как делают другие, поэтому не забывай, что я могу поделиться лишь теоретическими знаниями.
        Я ждала.
        - У нас, как хищников, арсенал физических возможностей отличается избыточностью: оружия у нас гораздо больше, чем на самом деле требуется. Это сила, скорость, острое зрение, слух и обоняние, не говоря уже о том, что некоторые из нас, как Эдвард, Джаспер и я, наделены особыми способностями. Мало того: мы, как насекомоядные цветы, красивы и физически притягательны для нашей добычи.
        Я сидела, не шелохнувшись, и вспоминала, как многозначительно Эдвард демонстрировал мне свои возможности на лесном лугу.
        Элис расплылась в широкой зловещей улыбке.
        - У нас есть еще одно, совершенно ненужное оружие: наш яд. - Ее зубы блестели. - Этот яд не убивает, только парализует. Он действует медленно, распространяясь по организму вместе с кровью, так что наша жертва после укуса ощущает слишком острую физическую боль, чтобы спасаться от нас бегством. Но как я уже сказала, это избыточное оружие. Если мы подошли достаточно близко, чтобы укусить жертву, ей уже не сбежать. Разумеется, из любого правила есть исключения. К примеру, Карлайл.
        - Значит… если яду ничто не помешает распространиться… - пробормотала я.
        - Требуется несколько дней, чтобы перерождение завершилось - в зависимости от того, сколько яда в крови и насколько близко к сердцу попал яд. Пока сердце продолжает биться, яд распространяется, исцеляя и преображая организм по мере своего продвижения. Наконец сердце останавливается: перерождение завершено. И все это время жертва кричит и жаждет смерти, как избавления.
        Я содрогнулась.
        - Как видишь, приятного мало.
        - Эдвард говорил, что это очень тяжело… но я не поняла, - призналась я.
        - В каком-то смысле мы, как акулы: однажды почувствовав вкус крови или даже ее запах, мы уже не в силах устоять перед искушением. Вкусить крови означает дать волю безумию. Тяжело обеим сторонам: вампир сходит с ума от жажды крови, его жертва - от невыносимой боли.
        - Как думаешь, почему ты ничего не помнишь?
        - Не знаю. Для всех остальных боль при перерождении стала самым мучительным воспоминанием о человеческой жизни. А я совсем не помню, как была человеком, - грустно закончила она.
        Мы лежали тихо, углубившись каждая в свои мысли.
        Часы отсчитывали секунды. Глубоко задумавшись, я почти забыла о присутствии Элис.
        Вдруг Элис вскочила. Рывком подняв голову, я удивленно уставилась на нее.
        - Что-то изменилось. - Голос звучал взволнованно, но обращалась она уже не ко мне.
        В дверях она столкнулась с Джаспером: видимо, он слышал и наш разговор, и ее неожиданный возглас. Джаспер положил ладони на плечи Элис, повел ее обратно к кровати и усадил на край.
        - Что ты видишь? - настойчиво спросил он, заглядывая ей в глаза. Взгляд Элис был устремлен куда-то очень далеко. Я придвинулась ближе и наклонилась к ней, вслушиваясь в негромкие быстрые слова.
        - Вижу комнату. Она длинная, повсюду зеркала. Пол дощатый. Он в этой комнате, он ждет. И золотистый… золотистая полоска поперек зеркал.
        - Где эта комната?
        - Не знаю. Чего-то не хватает… какое-то решение пока не принято.
        - Долго еще?
        - Уже скоро. В комнате с зеркалами он будет сегодня, а может, завтра. Смотря, как повернется дело. Он чего-то ждет. Сейчас он в темноте.
        Голос Джаспера звучал спокойно и размеренно, он явно имел опыт подобных расспросов.
        - Что он делает?
        - Смотрит телевизор… нет, включил видеомагнитофон в темноте, уже в другом месте.
        - Можешь разглядеть, где он сейчас?
        - Нет, слишком темно.
        - А комната с зеркалами? Что еще там есть?
        - Только зеркала и эта золотая полоска. Как кайма вокруг всей комнаты. Черный стол с большой аудиосистемой и телевизором. Он касается видеомагнитофона, но не смотрит его так, как в темной комнате. Это комната, где он ждет. - Взгляд Элис сосредоточился на лице Джаспера.
        - Больше ничего?
        Она покачала головой. Совершенно неподвижные, они смотрели друг на друга.
        - Что это значит? - спросила я.
        Минуту оба молчали, потом Джаспер посмотрел на меня.
        - То, что планы следопыта изменились. Он принял решение, которое приведет его в темную комнату и комнату с зеркалами.
        - Но где эти комнаты, мы не знаем?
        - Да.
        - Зато знаем, что в горах на севере Вашингтона, где его ждут охотники, его не будет. Он улизнет от них. - Голос Элис стал резким.
        - Может, позвоним? - спросила я. Они озабоченно и нерешительно переглянулись.
        И тут зазвонил телефон.
        Элис подскочила к нему раньше, чем я успела поднять голову.
        Она нажала кнопку и поднесла телефон к уху, но продолжала молчать.
        - Карлайл… - наконец выдохнула она. В отличие от меня, она не удивилась и не выказала облегчения.
        - Да, - добавила она, коротко взглянув на меня. Потом долгую минуту слушала молча.
        - Я только что видела его. - И она описала свое видение. - То, что побудило его сесть в самолет… ведет его в эти комнаты. - Она помолчала. - Да, - снова сказала она в телефон и позвала меня: - Белла!
        Она протянула телефон мне. Я кинулась к ней.
        - Алло! - выдохнула я.
        - Белла, - послышался голос Эдварда.
        - Эдвард! Я так беспокоилась!
        - Белла, - с досадой вздохнул он, - я же просил тебя беспокоиться только о себе.
        Слышать его голос было просто замечательно. Я буквально чувствовала, как от этих звуков мрачная туча отчаяния, нависшая надо мной, светлеет и рассеивается.
        - Где вы?
        - На окраине Ванкувера. Извини, Белла, мы его упустили. Он, кажется, что-то заподозрил, и все время старался держаться на расстоянии, чтобы я не смог прочитать его мысли. А теперь он исчез - похоже, улетел на самолете. Мы думаем, для начала он направится в Форкс.
        Я слышала, как за моей спиной Элис посвящает в подробности Джаспера, ее торопливые слова слились в невнятный шелест.
        - Да, знаю. Элис видела, что он сбежал.
        - Но тебе незачем волноваться. Пройти по твоему следу он не сможет. Просто оставайся на месте и жди, пока мы не найдем его снова.
        - Со мной все хорошо. Эсме с Чарли?
        - Да, и Виктория тоже побывала в городе. Она проникла в дом, но Чарли в то время был на работе. К нему она и близко не подойдет, так что не бойся. Под присмотром Эсме и Розали он в безопасности.
        - Чем занята Виктория?
        - Видимо, пытается напасть на след. Всю ночь она шныряла по городу. Розали следовала за ней до аэропорта, по всем дорогам вокруг города, по территории школы… она что-то вынюхивает, Белла, но ничего не найдет.
        - А ты уверен, что Чарли ничто не угрожает?
        - Да, Эсме не спускает с него глаз, а скоро вернемся и мы. Стоит только следопыту приблизиться к Форксу, как он попадется нам.
        - Я соскучилась, - шепнула я.
        - Знаю, Белла. Поверь мне, я знаю. С твоим отъездом у меня как будто отняли половину души.
        - Так приезжай за ней, - предложила я.
        - Скоро, сразу же, как только смогу. Твоя безопасность - прежде всего. - Голос звучал жестко.
        - Я люблю тебя, - напомнила я.
        - А ты веришь, что, несмотря на все беды, которые я тебе причинил, я тоже тебя люблю?
        - Да. Конечно, верю.
        - Я скоро приеду за тобой.
        - Жду.
        Телефон умолк, и меня снова накрыло волной отчаяния.
        Повернувшись, чтобы отдать телефон Элис, я увидела, что они с Джаспером склонились над столом и Элис что-то рисует на бумаге с логотипом отеля. Опираясь на спинку дивана, я заглянула ей через плечо.
        Она рисовала комнату: длинную и прямоугольную, суживающуюся в перспективе. Пол был выложен длинными досками, во всю длину комнаты. Вертикальные линии на стенах означали стыки между зеркалами. Примерно на уровне талии зеркала пересекала проходящая по всему периметру комнаты полоса. Элис говорила, что она золотистая…
        - Балетная студия! - неожиданно узнала я.
        Они удивленно вскинули головы.
        - Ты знаешь эту комнату? - Голос Джаспера звучал спокойно, но в вопросе был какой-то оттенок, который я не поняла. Элис склонилась над своим рисунком, карандаш в ее руке задвигался по бумаге, и в дальней стене зала появился аварийный выход, а в переднем правом углу - аудиосистема и телевизор на низком столе.
        - Похоже на студию, где я когда-то училась танцевать - мне было лет восемь или девять. Зал выглядел точно так же. - Я дотронулась до рисунка там, где он суживался в перспективе, превращаясь в квадрат. - Вон там были душевые и двери, ведущие в другой репетиционный зал. Только проигрыватель стоял не так, - указала я на левый угол, - а телевизора не было совсем. В этой стене расположено окно, и если заглянуть в него из соседней комнаты, где ждали родители, студия видна именно так, как на рисунке.
        Элис и Джаспер неотрывно смотрели на меня.
        - Ты уверена, что это та самая студия? - по-прежнему спокойно спросил Джаспер.
        - Нет, нисколько… наверное, большинство балетных студий выглядят одинаково - везде есть и зеркала, и станок. - Я провела пальцем по балетному станку вдоль зеркал. - Просто зал показался знакомым. - Я указала на дверь, нарисованную точно в том месте, где, как я помнила, она находилась.
        - У тебя могут быть причины посетить это место в ближайшее время? - прервала мои раздумия Элис.
        - Нет, я там почти десять лет не была. Танцевала я отвратительно, на выступлениях меня всегда ставили в последнюю линию, - призналась я.
        - Значит, это место никак не может быть связано с тобой? - настойчиво расспрашивала Элис.
        - Никак. И я даже не уверена, что оно принадлежит прежним хозяевам. Наверное, это совсем другая студия танца, в другом месте.
        - А где находилась студия, куда ходила ты? - небрежным тоном осведомился Джаспер.
        - Недалеко от маминого дома, за углом. Я обычно ходила туда после уроков… - Я не договорила: от меня не укрылась перемена на их лицах.
        - Значит, это здесь, в Финиксе? - Голос Джаспера по-прежнему звучал почти равнодушно.
        - Да, - шепотом ответила я. - Угол Пятьдесят восьмой и Кактусовой улиц.
        И мы умолкли, уставившись на рисунок.
        - Элис, не опасно звонить с этого телефона?
        - Нисколько, - заверила она меня. - У него вашингтонский номер.
        - Значит, можно позвонить с него маме?
        - А я думала, она во Флориде.
        - Да, там, но скоро возвращается, а ей нельзя домой, пока… - У меня задрожал голос. Я вспомнила, как Эдвард говорил, что рыжая женщина побывала и в доме Чарли, и в школе - везде, где могла раздобыть информацию обо мне.
        - Как же тогда ты с ней свяжешься?
        - Постоянный номер у них есть только дома, поэтому она регулярно звонит откуда-нибудь и проверяет сообщения на автоответчике.
        - Джаспер?.. - вопросительно произнесла Элис.
        Он задумался.
        - Думаю, это нам ничем не грозит - только не говори, где находишься.
        Я схватилась за телефон и набрала знакомый номер. После четвертого гудка мамин беззаботный голос предложил мне оставить сообщение.
        - Мама, - заговорила я после сигнала, - это я. Послушай, у меня к тебе одна просьба. Это важно. Как только получишь мое сообщение, позвони мне по этому номеру… - Элис уже стояла рядом и держала рисунок с записанным внизу номером телефона, по которому я сейчас говорила. Я дважды отчетливо повторила номер. - Пожалуйста, никуда не уезжай, пока мы не поговорим. Не волнуйся, у меня все хорошо, но нам надо поговорить как можно скорее, так что звони в любое время, ладно? Я люблю тебя, мама. Пока. - Я закрыла глаза и мысленно взмолилась, чтобы непредвиденные изменения в планах не привели маму домой раньше, чем она услышит мое сообщение.
        Сидя на диване, я вяло жевала остатки фруктов и готовилась к длинному вечеру. Подумывала позвонить и Чарли, но не знала, вернулся ли он уже с работы. Наконец я сосредоточилась на новостях: только бы во Флориде не случилось какой-нибудь забастовки, урагана, теракта, весенних сборов бейсболистов - словом, ничего такого, что могло бы вынудить маму с Филом вернуться домой раньше намеченного срока.
        Должно быть, к бессмертию прилагается неиссякаемое терпение. Ни Джаспер, ни Элис, похоже, не ощущали ни малейшей потребности заниматься хоть чем-нибудь. Некоторое время Элис набрасывала очертания темной комнаты из своего видения. Закончив рисунок, она просто застыла, уставившись в стену, в ее взгляде читалась вечность. Джаспер тоже не испытывал никакого желания вышагивать по комнате, выглядывать в щель между шторами, с воплями вылетать за дверь, как этого хотелось мне.
        В ожидании звонка я, наверное, задремала на диване. Прикосновение холодных рук Элис, несшей меня в кровать, на краткий миг разбудило меня, но я снова уснула еще до того, как коснулась головой подушки.
        Глава 21
        Звонок
        Проснувшись, я сразу поняла, что еще слишком рано, и убедилась, что в моем режиме день и ночь постепенно меняются местами. Я лежала в постели и прислушивалась к тихим голосам Элис и Джаспера, доносившимся из соседней комнаты. Странно, что я вообще их слышу - значит, они говорят достаточно громко. Я перекатилась к краю кровати, спустила ноги на пол и побрела в гостиную.
        Часы на телевизоре показывали третий час ночи. Элис и Джаспер сидели рядом на диване, Элис опять рисовала, Джаспер наблюдал за ней. Увлекшись рисунком Элис, они не сразу подняли головы, когда я вошла.
        Я потихоньку подошла к Джасперу и заглянула ему через плечо.
        - Она увидела что-то еще? - тихо спросила я.
        - Да. По какой-то причине Джеймс вернулся в комнату с видеомагнитофоном, когда в ней было светло.
        Я смотрела, как Элис рисует квадратную комнату с темными балками под низким потолком. Стены были обшиты деревом - старым, потемневшим, пол устилал темный ковер с рисунком. В южной стене помещалось большое окно, в западной - открытый проем в гостиную. С одной стороны от проема стену образовывала кладка большого камина из светлого камня, обогревающего обе комнаты сразу. Было видно, что телевизор и видеомагнитофон, пристроенные на слишком маленькой для них деревянной стойке, находятся в юго-западной части комнаты. Дряхлый секционный диван располагался углом перед телевизором, перед диваном стоял круглый журнальный столик.
        - Сюда еще телефон, - прошептала я, указывая пальцем.
        Две пары бессмертных глаз воззрились на меня.
        - Это наш с мамой дом.
        Я не успела договорить, как Элис сорвалась с дивана, набирая номер на телефоне. Передо мной лежал точный набросок комнаты в моем доме. Вопреки обыкновению, Джаспер не отстранился, а придвинулся ближе, легко коснулся ладонью моего плеча, и физический контакт словно усилил его успокаивающее влияние. Паника притупилась, стала смутной.
        Губы Элис дрожали от произносимых скороговоркой слов, их приглушенный гул было невозможно разобрать. Я никак не могла сосредоточиться.
        - Белла! - позвала Элис. Я оцепенело взглянула на нее.
        - Белла, Эдвард едет за тобой. Они с Эмметтом и Карлайлом увезут тебя куда-нибудь и спрячут на время.
        - Эдвард приедет? - Эти слова, как спасательный жилет, помогли мне удержаться на плаву.
        - Да, первым же рейсом из Сиэтла. Мы встретимся с ним в аэропорту, и ты уедешь вместе с ним.
        - Но мама… он придет за моей мамой, Элис! - Несмотря на все влияние Джаспера, я была близка к истерике.
        - Мы с Джаспером побудем здесь, пока угроза для нее не исчезнет.
        - У меня нет шансов, Элис. Не можете же вы вечно охранять всех моих близких. Видишь, что он задумал? Он даже не собирается идти по моему следу. Он найдет кого-нибудь, кого я люблю, и причинит этому человеку вред… Элис, я просто не могу…
        - Белла, мы поймаем его, - заверила она.
        - А если пострадаешь ты, Элис? Думаешь, мне все равно? Неужели ты считаешь, что он способен навредить только моей человеческой семье?
        Элис со значением посмотрела на Джаспера. Плотный густой туман апатии окутал меня, глаза вдруг начали слипаться. Мозг боролся с этим туманом, понимая, что происходит. Сосредоточившись, я открыла глаза и встала, вынырнув из-под руки Джаспера.
        - Я больше не хочу спать, - отрезала я.
        Вернувшись в спальню, я закрыла дверь - точнее, хлопнула ею, чтобы никто не мешал мне собираться с мыслями. На этот раз Элис не последовала за мной. Три с половиной часа я смотрела в стену и качалась из стороны в сторону, сжавшись в клубок. Мысли блуждали по замкнутому кругу в попытке найти хоть какой-нибудь выход из этого кошмара. Нет, ни сбежать, ни хотя бы выиграть время невозможно. Лишь один возможный финал мрачно маячил в моем ближайшем будущем. Оставался единственный вопрос: сколько людей пострадает, прежде чем для меня все закончится.
        Единственным утешением и надеждой, которая мне осталась, было напоминание, что вскоре я снова увижусь с Эдвардом. Может, при виде его лица я все-таки найду выход, который пока ускользает от меня.
        Зазвонил телефон, и я бросилась в гостиную, слегка стыдясь за свое поведение. Я надеялась, что оно не оскорбило ни Элис, ни Джаспера и что они понимают, как я благодарна им.
        Элис говорила по телефону быстро и неразборчиво, как обычно, но первым делом я заметила, что в комнате нет Джаспера. Часы показывали половину шестого утра.
        - Они садятся в самолет, - сообщила мне Элис. - Будут здесь в девять сорок пять.
        Значит, осталось продержаться еще несколько часов до прибытия Эдварда.
        - А где Джаспер?
        - Ушел расплачиваться за номер.
        - Вы не останетесь здесь?
        - Нет, переселимся поближе к дому твоей мамы.
        У меня беспокойно екнуло в животе.
        Телефон снова зазвонил. Элис удивленно вскинула голову, а я шагнула вперед, с надеждой потянувшись к телефону.
        - Алло? - произнесла Элис. - Нет, она сейчас здесь, - и она протянула мне телефон, одними губами выговорив: «Твоя мама».
        - Алло?
        - Белла? Белла! - Это был мамин голос, знакомый с детства - я слышала такие возгласы всякий раз, когда подходила слишком близко к краю тротуара или отходила от мамы в людном месте. В этом голосе звенела паника.
        Я вздохнула. Ничего другого я и не ожидала, хотя, оставляя сообщение, сделала все возможное, чтобы побудить маму к срочным действиям, не напугав ее.
        - Мама, успокойся, - мягко и ласково, как только могла, заговорила я, отходя от Элис. Я сомневалась, что сумею правдоподобно соврать под ее внимательным взглядом. - Все хорошо, понимаешь? Просто послушай минутку, и я все тебе объясню.
        Я сделала паузу, удивляясь, что она до сих пор ни разу не перебила меня.
        - Мама?..
        - А теперь - ни звука, пока я тебе ни разрешу. - Голос, который я никак не ожидала услышать, был незнакомым. Мужской голос, приятный, но совершенно типичный тенор - из тех, которые звучат за кадром в рекламе роскошных автомобилей. Говорил он очень быстро.
        - Так вот, чтобы мне не пришлось причинять боль твоей маме, будь добра сделать так, как я скажу, и с ней ничего не случится. - Он помолчал. Я слушала, онемев от ужаса. - Вот и славно, - похвалил он. - А теперь повторяй за мной - так, чтобы звучало естественно: «Нет, мама, никуда не уезжай».
        - Нет, мама, никуда не уезжай, - мне удалось выдавить из себя только шепот.
        - Да, вижу, это будет нелегко, - оценил он с иронией, но по-прежнему почти дружески. - Может, выйдешь в другую комнату, чтобы не выдать себя выражением лица? Твоей маме вовсе незачем страдать. Уходя, будь любезна сказать: «Мама, выслушай меня, пожалуйста». Ну, давай.
        - Мама, выслушай меня, пожалуйста, - умоляюще пролепетала я. На негнущихся ногах я медленно направилась в спальню, чувствуя на спине встревоженный взгляд Элис. Захлопнув за собой дверь, я попыталась собраться с мыслями, несмотря на ужас, который парализовал мой мозг.
        - Ну что, ты теперь одна? Отвечай только «да» или «нет».
        - Да.
        - Но они все еще слышат тебя.
        - Да.
        - Ладно. - Приятный голос продолжал: - Скажи: «Мама, поверь мне».
        - Мама, поверь мне.
        - Вышло даже лучше, чем я рассчитывал. Я уже настроился на ожидание, а твоя мама приехала раньше, чем собиралась. Так даже проще, верно? Меньше неизвестности, меньше тревог для тебя.
        Я ждала.
        - А теперь слушай меня внимательно. Мне надо, чтобы ты сбежала от своих друзей. Как думаешь, это возможно? Отвечай «да» или «нет».
        - Нет.
        - Какая жалость. А я надеялся, что с фантазией у тебя получше. Неужели ты не в состоянии придумать, как отделаться от них, даже ради спасения жизни родной матери? Отвечай «да» или «нет».
        Наверняка есть какой-нибудь способ. Я вспомнила, что мы собирались в аэропорт. Международный аэропорт Скай-Харбор - толпы народу, хаотичная планировка…
        - Да.
        - Так-то лучше. Да, будет непросто, но если я хотя бы заподозрю, что ты не одна, твоей маме не поздоровится, - пообещал дружелюбный голос. - Тебе уже многое о нас известно, так что ты в состоянии понять, как быстро я догадаюсь, что тебе вздумалось привести с собой кого-нибудь еще. И как мало времени мне понадобится, чтобы свести счеты с твоей мамой в этом случае. Ты все поняла? Отвечай «да» или «нет».
        - Да. - У меня сорвался голос.
        - Отлично, Белла. Теперь слушай, что ты должна сделать. Я хочу, чтобы ты побывала в доме своей матери. Рядом с телефоном ты увидишь номер. Позвони по этому номеру, и я скажу, что дальше.
        Я уже знала, что будет дальше и чем все закончится. Но была готова в точности выполнить его приказы.
        - Сможешь? Отвечай. Да или нет?
        - Да.
        - Только будь добра, не позже полудня, Белла. У меня нет в запасе целого дня, - вежливо объяснил он.
        - А где Фил? - кратко спросила я.
        - Ах, Белла, осторожнее! Впредь говори, пожалуйста, только когда я попрошу.
        Я ждала.
        - Важнее всего сейчас, чтобы твои друзья ничего не заподозрили, когда ты вернешься к ним. Скажешь им, что звонила твоя мать и что ты отговорила ее от приезда домой на время. А теперь повтори за мной: «Спасибо, мама». Говори.
        - Спасибо, мама. - Слезы подступали. Я пыталась сдержать их.
        - Скажи: «Я люблю тебя, мама, до скорого!» Ну, говори.
        - Я люблю тебя, мама, - осипшим голосом повторила я. - До скорого.
        - До свидания, Белла. С нетерпением жду встречи с тобой. - И он повесил трубку.
        Я продолжала прижимать телефон к уху. Мои конечности сковал ужас, я не могла даже разогнуть пальцы, чтобы положить телефон.
        Мне срочно требовалось что-нибудь придумать, но в голове звучал перепуганный мамин голос. Я старалась взять себя в руки, а тем временем секунды продолжали убегать.
        Очень медленно и постепенно мысли начали пробиваться сквозь кирпичную стену боли. Навстречу будущему плану. Потому что теперь мне не оставалось ничего другого, кроме как войти в зал с зеркалами и умереть. Мне никто и ничего не гарантировал, мне нечего отдать в обмен на мамину жизнь. Я надеялась только на то, что Джеймс удовлетворится победой в игре, что поражения Эдварда ему будет достаточно. Отчаяние охватило меня; сделка невозможна - никакими обещаниями или отказами я не повлияю на его решение. И все-таки выбора у меня нет. Надо хотя бы попытаться.
        Кое-как мне удалось подавить в себе ужас. Решение принято. Незачем терять время даром, мучительно обдумывая результат. Придется мыслить четко и ясно. Элис и Джаспер уже ждут меня, и ускользнуть от них абсолютно необходимо и так же абсолютно невозможно.
        Я вдруг обрадовалась тому, что Джаспер ушел. Будь он здесь, он наверняка почувствовал бы, как страшно мне было последние пять минут - и как бы я тогда развеяла его подозрения? Я постаралась обуздать страх и тревогу, подчинить их себе. Сейчас мне не до эмоций. Еще неизвестно, когда он вернется.
        Первым делом - побег. Будем надеяться, что умение ориентироваться в местном аэропорту сыграет мне на руку. Надо каким-то способом отделаться от Элис…
        Я помнила, что Элис ждет меня в соседней комнате и гадает, как прошел разговор. Но пока не вернулся Джаспер, мне требовалось кое-что сделать тайком.
        Придется смириться с тем, что Эдварда я больше не увижу - даже мельком, чтобы унести воспоминание о нем с собой в зал с зеркалами. Я причиню ему боль и даже не попрощаюсь. Нестерпимая душевная мука накатывала на меня волнами, и я на какое-то время поддалась им. Потом с прежней решимостью заставила себя забыть о боли и вышла к Элис.
        Своему лицу я сумела придать лишь смертельно усталое и апатичное выражение. Заметив, как встревожилась Элис, я не стала дожидаться вопросов. У меня имелся лишь один заготовленный сценарий, а импровизировать сейчас мне было не под силу.
        - Мама волновалась и хотела приехать домой, но теперь все в порядке, я убедила ее никуда не ехать. - Голос звучал безжизненно.
        - Мы защитим ее, Белла, не беспокойся.
        Я отвернулась, пряча от нее лицо.
        Мой взгляд упал на лист белой бумаги с эмблемой отеля, лежащий на письменном столе. Я медленно направилась к нему, в голове начал вырисовываться план. На столе нашелся и конверт. Вот и хорошо.
        - Элис… - медленно начала я ровным тоном, не поворачиваясь к ней, - если я напишу маме письмо, ты не передашь его? То есть просто оставь его в доме.
        - Конечно, Белла. - Она насторожилась, явно заметив, что я не в себе. Значит, в ее присутствии придется строже контролировать свои эмоции.
        Я вернулась в спальню, встала на колени у маленькой тумбочки и начала писать.
        «Эдвард, - писала я. Рука тряслась, оставляя на бумаге почти неразборчивые слова. - Я люблю тебя. И я виновата перед тобой. У него моя мама, и я должна хотя бы попытаться. Возможно, ничего у меня не выйдет. Прости меня, прости, пожалуйста.
        Не злись на Элис и Джаспера. Если мне удастся сбежать от них, это будет чудо. Передай им мою благодарность. Особенно Элис, пожалуйста.
        И очень тебя прошу - не надо преследовать его. По-моему, этого он и добивается. Я не вынесу, если из-за меня пострадает кто-то еще, особенно ты. Это единственное, о чем я прошу тебя на прощание. Сделай это ради меня.
        Я люблю тебя. Прости,
        Белла».
        Я тщательно сложила письмо и запечатала конверт. Рано или поздно Эдвард найдет его. Если повезет, он все поймет и послушается меня хотя бы на этот раз.
        А потом я старательно запечатала чувства в самой глубине своего сердца.
        Глава 22
        Игра в прятки
        Ужас, отчаяние, разбитое сердце - понадобилось гораздо меньше времени, чем я ожидала, чтобы все это отдалилось и осталось в прошлом. Когда я вышла к Элис, Джаспер еще не вернулся. Мне было страшно находиться в одной комнате с ней - страшно, что она обо всем догадается, но еще страшнее - прятаться от нее, причем по той же причине.
        Я думала, что теперь, в мучительном и лихорадочном размышлении, меня уже ничем не удивить, и все-таки удивилась, увидев, как Элис склонилась над письменным столом, вцепившись в край обеими руками.
        - Элис?..
        На свое имя она не отозвалась, ее голова медленно качалась из стороны в сторону. Я видела ее лицо: глаза были пустыми и остекленевшими. Мне стало страшно за маму. Неужели уже слишком поздно?
        Я бросилась к Элис и машинально потянулась, чтобы коснуться ее руки.
        - Элис! - По ушам хлестнул резкий возглас Джаспера, и он тут же оказался возле сестры, разжал ее пальцы, снял руки с края стола. На другом конце комнаты с тихим щелчком захлопнулась дверь.
        - Что случилось? - спросил Джаспер.
        Отвернувшись от меня, она уткнулась лицом ему в грудь.
        - Белла, - выговорила она.
        - Я здесь, - отозвалась я.
        Она повернула голову, взгляд встретился с моим, глаза по-прежнему казались странно-безжизненными. Только тогда я поняла, что мое имя прозвучало в ответ на вопрос Джаспера.
        - Что ты видела? - спросила я, но в моем ровном и равнодушном голосе не слышалось вопросительной интонации.
        Джаспер пристально посмотрел на меня. Стараясь сделать отсутствующее выражение лица, я ждала. Он растерянно перевел взгляд с меня на Элис, ощущая наше смятение чувств. Я догадывалась, что на этот раз видела Элис.
        Я почувствовала, как меня окружает атмосфера умиротворенности, и не стала сопротивляться ей - наоборот, с ее помощью укротила свои эмоции, взяла их под контроль.
        Элис тоже пришла в себя.
        - В общем-то, ничего, - наконец ответила она удивительно спокойным и убедительным тоном. - Ту же комнату, что и прежде.
        Только теперь она посмотрела на меня, ее лицо выглядело невозмутимым и отрешенным.
        - Позавтракать не хочешь?
        - Нет, перекушу в аэропорту, - так же спокойно произнесла я и направилась в ванную, чтобы принять душ. Словно переняв удивительную способность Джаспера, я чувствовала острое, но ловко замаскированное желание Элис выпроводить меня из комнаты, остаться наедине с братом. Чтобы рассказать ему, что они где-то допустили ошибку и теперь им грозит поражение…
        Я готовилась методично, неторопливо, сосредоточившись на каждой мелочи. Волосы я оставила распущенными, рассыпанными по плечам и свисающими вдоль лица. Умиротворенность, навеянная Джаспером, охватила меня и помогла мыслить ясно. И разрабатывать план. Порывшись в сумке, я отыскала носок с наличными. И переложила их в карман.
        Мне не терпелось попасть в аэропорт, и мы, к счастью, покинули отель к семи часам. На этот раз я одна сидела на заднем сиденье черной машины. Элис ехала, прислонившись к дверце и повернувшись лицом к Джасперу, но каждые несколько секунд бросала сквозь темные очки взгляд в мою сторону.
        - Элис… - скучающим тоном начала я.
        Она обернулась.
        - Что?
        - Как это происходит? То, что ты видишь? - Я смотрела в боковое окно, голос звучал равнодушно. - Эдвард говорил, что определенности нет… все еще может измениться, - произнести его имя оказалось труднее, чем я думала. Видимо, это насторожило Джаспера, и новая волна безмятежности распространилась внутри машины.
        - Да, все меняется… - пробормотала она - как мне показалось, с надеждой. - В чем-то меньше уверенности, в чем-то больше… как с предсказаниями погоды. С людьми сложнее. Я вижу лишь курс, которым они движутся - до тех пор, пока они продолжают следовать ему. Но как только они отказываются от своих прежних решений и принимают новые, пусть даже незначительные, будущее меняется целиком и полностью.
        Я задумчиво кивнула.
        - Поэтому ты и не видела Джеймса в Финиксе, пока он не решил отправиться сюда.
        - Да, - согласилась она, снова настораживаясь.
        А меня она не видела в зеркальном зале вместе с Джеймсом до тех пор, пока я не приняла решение встретиться с ним там. Я старалась не думать о том, что еще она могла увидеть - не хотела вызывать подозрения у Джаспера своей паникой. Так или иначе, после нового видения Элис они следили за мной вдвое бдительнее, чем прежде. Осуществить задуманное будет почти невозможно.
        Мы прибыли в аэропорт. Удача была на моей стороне, а может, так сложилось случайно, но самолет Эдварда приземлился у четвертого терминала, куда прибывало большинство рейсов - значит, неудивительно, что и наш прибыл туда же. Как раз тот терминал, который мне нужен - самый большой и запутанный. С дверью на третьем этаже, которая может оказаться моим единственным шансом.
        Нам удалось припарковаться на четвертом уровне гигантского гаража. Я прокладывала дорогу, потому что окружающая обстановка на этот раз была знакома мне лучше, чем моим спутникам. Мы спустились в лифте на третий этаж, куда попадали пассажиры после прилета. Элис и Джаспер долгое время изучали табло с расписанием вылетов. Я слышала, как они обсуждают доводы за и против Нью-Йорка, Атланты и Чикаго. Городов, которых я никогда не видела. И никогда не увижу.
        Подходящего случая я ждала нетерпеливо, время от времени постукивая ногой об пол. Мы сидели в креслах, стоящих в одном из длинных рядов за металлоискателями; Джаспер и Элис делали вид, что вглядываются в лица прибывающих, но на самом деле не сводили глаз с меня. Каждая моя попытка подвинуться на сантиметр ближе к краю кресла сопровождалась быстрым взглядом двух пар глаз. Безнадежно. Может, удрать? Рискнут ли они останавливать меня силой в людном месте? Или просто бросятся за мной в погоню?
        Я вынула из кармана конверт без марки и положила его на черную кожаную сумочку Элис. Она посмотрела на меня.
        - Мое письмо, - пояснила я, и она кивнула, засовывая письмо в сумочку. Эдварду будет нетрудно найти его.
        Шли минуты, время прибытия рейса, который мы ждали, неумолимо приближалось. Я не переставала удивляться: кажется, каждая клеточка моего тела знала, что он все ближе ко мне, и жаждала встречи. От этого становилось еще тяжелее. Я вдруг поймала себя на том, что придумываю предлоги - лишь бы остаться, сначала посмотреть на него, а уже потом сбежать. Но если у меня вообще есть хотя бы один шанс на побег, после встречи он исчезнет.
        Несколько раз Элис предлагала составить мне компанию и позавтракать. Я отвечала, что еще не время, лучше попозже.
        Уставившись на табло прилетов, я видела, как на нем появляется один рейс за другим. Рейс из Сиэтла подкрадывался к верхней строке табло.
        И вдруг, когда на побег у меня осталось всего тридцать минут, цифры на табло изменились. Рейс Эдварда прибывал с опережением, на десять минут раньше графика. Времени у меня не осталось совсем.
        - Пожалуй, схожу перекушу, - решилась я.
        Элис поднялась.
        - Я с тобой.
        - Ты не против, если со мной пойдет Джаспер? - спросила я. - Мне немного… - Я не закончила: все объяснил мой перепуганный взгляд.
        Джаспер встал. На лице Элис читалось замешательство, но, на мое счастье, ни тени подозрения. Видимо, она приписала перемену в своих видениях неким маневрам следопыта, а не моему предательству.
        Молча шагая рядом со мной, Джаспер придерживал меня за талию, словно направляя. Несколько первых попавшихся кафе я пропустила, продолжая оглядывать аэропорт в поисках цели. Наконец подходящее место нашлось за углом, вдали от зорких глаз Элис: женский туалет.
        - Ты не подождешь меня? - спросила я Джаспера, когда мы проходили мимо. - Я на минутку.
        - Жду тебя здесь, - отозвался он.
        Едва за мной закрылась дверь, я бросилась бежать, хорошо помня, как заблудилась когда-то, выйдя из этого туалета с двумя выходами.
        Дальний выход отделяло от лифтов всего несколько шагов, и если Джаспер действительно ждет у ближнего, как и обещал, то на глаза ему я не попадусь. Я бежала, не оглядываясь. У меня был единственный шанс, и даже если бы Джаспер увидел меня, останавливаться я не собиралась. На меня оглядывались, но мне было все равно. За углом ждал лифт, я ринулась вперед и просунула руку между закрывающимися створками набитой кабины лифта, идущей вниз. Не обращая внимания на раздраженных пассажиров, я втиснулась между ними и для верности еще раз нажала кнопку первого этажа. Кнопка и без того была подсвечена, двери закрылись.
        Едва они открылись вновь, я выскочила из лифта первой, не слушая недовольные возгласы вокруг. Возле багажной ленты, где стояли охранники, я перешла на шаг, но едва вдалеке показался выход из здания, опять помчалась. Я понятия не имела, ищет меня Джаспер или еще нет. В запасе у меня оставались считаные секунды, если он пойдет по следу. Я выскочила в слишком медлительные автоматические двери, чуть не расколотив стекло.
        На стоянке ждала толпа, но поблизости не было видно ни единого такси.
        Ждать было некогда: Элис и Джаспер или уже поняли, что я сбежала, или вот-вот поймут. И в мгновение ока разыщут меня.
        В нескольких шагах от меня закрывал двери автобус, обслуживающий отель «Хайатт».
        - Подождите! - крикнула я и бросилась к нему бегом, размахивая руками.
        - Это автобус до «Хайатта», - предупредил водитель, открывая передо мной двери.
        - Знаю, - отдуваясь, кивнула я, - мне как раз туда, - и поднялась по ступенькам в салон.
        Он покосился на меня, отметил отсутствие багажа и мой растрепанный вид, но пожал плечами и ни о чем не спросил.
        Большинство мест в автобусе пустовало. Я села как можно дальше от остальных пассажиров и уставилась в окно, глядя, как удаляется сначала стоянка, а потом и здание аэропорта. Невольно мне представился Эдвард, стоящий у бордюра, где оборвался мой след. Нет, плакать нельзя, сказала я себе. Впереди еще слишком долгий путь.
        Удача по-прежнему была со мной. Перед «Хайаттом» усталая пара как раз вынимала последний чемодан из багажника такси. Я выскочила из автобуса, бросилась к такси и юркнула на заднее сиденье, за спину водителю. Усталая пара и водитель автобуса проводили меня удивленными взглядами.
        Я назвала таксисту мамин адрес.
        - Только скорее, пожалуйста.
        - Это же в Скоттсдейле, - поморщился он.
        Я бросила на сиденье четыре двадцатки.
        - Хватит?
        - А как же, детка, без проблем.
        Я откинулась на спинку сиденья и сложила руки на коленях. Мимо проносился знакомый город, но я не смотрела в окна. Изо всех сил я старалась держать себя в руках, решив, что ни за что не сверну с пути теперь, когда мне удалось успешно осуществить свой план. Поддаваться страху и тревоге бессмысленно. И вместо того, чтобы впадать в панику, я закрыла глаза и все двадцать минут поездки мысленно провела с Эдвардом.
        Я представила, как осталась в аэропорту встречать Эдварда. Как привстаю на цыпочках, чтобы как можно раньше высмотреть его в толпе. Как быстро и легко он идет сквозь толпу, разделяющую нас. И как я преодолеваю последние несколько шагов бегом, как всегда, неуклюже, лишь бы поскорее очутиться в спасательном круге его мраморных рук.
        Интересно, куда бы мы с ним уехали? Куда-нибудь на север, чтобы он мог выходить на улицу днем. Или подальше от людей, чтобы снова нежиться на солнце вдвоем. Я представила его на пляже, мысленно увидела, как его кожа сверкает на солнце, словно морская вода. Неважно, как долго нам придется прятаться. Вместе с ним любая гостиница показалась бы раем. Мне еще надо задать ему столько вопросов. Я могла бы говорить с ним часами, забыла бы про сон, не отходила бы от него ни на шаг.
        Я отчетливо видела перед собой его лицо, почти слышала голос. И несмотря на весь ужас и безысходность, испытала минутный прилив счастья. Спасаясь от реальности в мире грез, я так увлеклась, что потеряла счет времени.
        - Эй, какой, говоришь, номер?
        Вопрос таксиста пробил брешь в моих фантазиях, и они вдруг утратили краски. Унылый безжалостный страх словно ждал подходящего случая, чтобы заполнить пространство, покинутое сладкими иллюзиями.
        - Пятьдесят восемь двадцать один, - сдавленно выговорила я. Таксист взглянул на меня, явно опасаясь, что у меня припадок или что-нибудь вроде того.
        - Значит, приехали. - Он спешил высадить меня, видимо, надеясь, что я не попрошу сдачу.
        - Спасибо, - прошептала я.
        Бояться незачем, напомнила я себе. Дом пуст. А мне надо спешить - меня ждет перепуганная мама, от меня зависит ее жизнь.
        Бросившись к двери, я машинально достала ключ из-под карниза и отперла замок. Внутри дома было темно и пусто - все как обычно. Включив на кухне свет, я кинулась к телефону. Рядом с ним на белой доске аккуратным мелким почерком был записан десятизначный номер. Я принялась набирать его, сбиваясь и пропуская цифры. Пришлось начинать заново. На этот раз я сосредоточилась только на кнопках, старательно нажимая их по очереди. Вторая попытка оказалась успешной. Трясущейся рукой я поднесла трубку к уху. Послышался гудок.
        - Привет, Белла, - произнес уже знакомый приятный голос. - Как ты быстро! Не ожидал.
        - Что с мамой?
        - Не беспокойся, Белла, против нее я ничего не имею. Ну, разве что в одном случае - если ты пришла не одна. - Он говорил легко и насмешливо.
        - Я одна. - Еще никогда в жизни я не чувствовала себя настолько одинокой.
        - Отлично. Итак, знаешь балетную студию неподалеку от твоего дома, за углом?
        - Да. Я знаю, как туда идти.
        - В таком случае - до скорой встречи.
        Я повесила трубку.
        И выбежала из дома на раскаленную солнцем улицу. Оглядываться на дом было некогда, к тому же я не хотела видеть его сейчас, опустевший символ страха, а не надежный приют. Последним, кто прошелся по знакомым комнатам этого дома, стал мой враг.
        Мне привиделась мама: вот она стоит в тени большого эвкалипта, под которым я когда-то играла в детстве… А вот склонилась над маленькой клумбой рядом с почтовым ящиком - у нее никак не получалось вырастить там цветы…
        Казалось, я бегу возмутительно медленно, как по мокрому песку; даже бетон служил мне недостаточно надежной опорой. Несколько раз я спотыкалась, один раз упала на ладони и ободрала их о тротуар, но поднялась, пошатываясь, и снова бросилась бежать. Наконец я добралась до угла. Еще одна улица, и я опять бегу, задыхаясь и обливаясь потом. Солнце обжигало кожу, его лучи отражались от белого бетона и слепили глаза. От этого жара не было спасения. Как никогда прежде, я мечтала о зеленых надежных лесах Форкса… и о доме.
        Когда я наконец повернула в последний раз, на Кактусовую улицу, то увидела, что балетная студия выглядит именно такой, как я ее запомнила. Стоянка перед ней была пуста, вертикальные жалюзи на всех окнах опущены. Я больше не могла бежать - я задыхалась, физическое напряжение и страх одолели меня. Только мысль о маме заставляла меня кое-как переставлять ноги, двигаясь вперед.
        Подходя к двери, я увидела на ней рукописное объявление на листе ярко-розовой бумаги, сообщающее, что студия танца закрыта на весенние каникулы. Я взялась за дверную ручку, осторожно подергала ее и обнаружила, что дверь не заперта. С трудом переведя дыхание, я открыла ее.
        В сумрачном, пустом и прохладном вестибюле тихонько гудел кондиционер. Пластиковые литые кресла были составлены в ряды вдоль стен, от ковролина пахло шампунем. В западном репетиционном зале было темно - я видела это через большое смотровое окно. В восточном зале, размерами больше западного, горел свет. Но жалюзи на окнах были опущены.
        Ужас настолько усилился, что буквально парализовал меня. Я не могла сделать ни шагу вперед.
        Внезапно до меня донесся мамин голос.
        - Белла? Белла! - все тот же крик на грани паники. Я понеслась к двери, на мамин голос.
        - Белла, как ты меня напугала! Никогда больше не смей так делать! - продолжил голос, когда я вбежала в длинный зал с высоким потолком.
        Озираясь, я пыталась понять, откуда исходит голос, и вдруг услышала мамин смех и резко обернулась.
        И увидела маму: она смеялась с экрана телевизора и с облегчением ерошила мне волосы. Это видео было снято в День благодарения, когда мне исполнилось двенадцать. Мы ездили в Калифорнию, проведать бабушку в последний раз перед тем, как она умерла. В тот день мы ходили на пляж, и я, перегнувшись через край волнореза, чуть не упала в воду. Мама увидела мои болтающиеся в воздухе ноги, пока я тщетно пыталась удержаться на руках. «Белла? Белла!» - в страхе закричала она.
        Экран телевизора погас.
        Я медленно обернулась. Он стоял возле аварийного выхода так неподвижно, что поначалу я не заметила его. В руках он держал пульт дистанционного управления. Долгую минуту мы смотрели друг на друга, потом он улыбнулся.
        Он направился в мою сторону, подошел довольно близко и положил пульт рядом с видеомагнитофоном. Я настороженно повернулась, наблюдая за ним.
        - Извини, Белла. Но ведь так даже лучше - не пришлось впутывать твою маму, верно? - Голос звучал любезно и добродушно.
        Внезапно до меня дошло: мама в безопасности. Она по-прежнему во Флориде. Моего сообщения она не получала. Темно-красные глаза на неестественно бледном лице не пугали ее неподвижным взглядом. Ей ничто не угрожает.
        - Да, - выговорила я, не скрывая облегчения.
        - Ты, похоже, не сердишься на меня за обман.
        - Нет. - Мысль о том, что маме ничто не грозит, придала мне храбрости. Какая теперь разница? Скоро все будет кончено. Чарли и мама не пострадают, им нечего бояться. Стало так легко, что закружилась голова. Только здравый смысл предостерегал, что я близка к нервному срыву.
        - Странно… Ты говоришь правду. - Темные глаза с интересом оценивали меня. Их радужка стала почти черной, только по краям сохранился тонкий рубиновый ободок. Глаза цвета жажды. - Твоему странному клану надо отдать должное: вы, люди, способны вызвать любопытство. Пожалуй, я был бы не прочь понаблюдать за вами. Поразительно, насколько у некоторых из вас отсутствует страх за свою шкуру.
        Он стоял на расстоянии нескольких шагов, скрестив руки на груди, и с любопытством разглядывал меня. Как ни странно, лицо и поза не выражали угрозы. Внешность самая обычная, ничего примечательного - разве что бледность и круги под глазами, к которым я уже привыкла. Он был в голубой рубашке с длинными рукавами и потертых синих джинсах.
        - Наверное, хочешь сказать, что твой парень отомстит за тебя? - спросил он, как мне показалось, с надеждой.
        - Вряд ли. По крайней мере, я просила его не делать этого.
        - И что он ответил?
        - Не знаю. - С этим учтивым охотником было на удивление легко разговаривать. - Я написала ему это в письме.
        - Как романтично - прощальное письмо. Думаешь, он исполнит твою просьбу? - Голос стал чуть резче, вежливость оказалась подпорчена сарказмом.
        - Надеюсь.
        - Хм-м. Ну, значит, наши надежды не совпадают. Видишь ли, я нашел тебя слишком легко и быстро и немного разочарован. Честно говоря, мне просто повезло.
        Я молча ждала продолжения.
        - Когда Виктории не удалось подобраться к твоему отцу, я велел ей разузнать как можно больше о тебе. Какой смысл гоняться за тобой по всему свету, когда можно спокойно дождаться тебя в том месте, которое я назначу сам? Побеседовав с Викторией, я решил отправиться в Финикс и нанести визит твоей матери. Я же слышал - ты говорила, что уезжаешь домой. Сначала я решил, что ты сказала это для отвода глаз, но потом задумался. Порой люди донельзя предсказуемы, они предпочитают бывать в знакомых местах, где чувствуют себя в безопасности. Идеальная уловка - отправиться туда, где тебе ни в коем случае не следовало прятаться, в то самое место, куда, как ты во всеуслышание объявила, ты собралась уезжать!
        Конечно, я сомневался, ведь это были всего лишь догадки. Обычно на охоте меня приводит к добыче интуиция, если угодно, шестое чувство. Добравшись до дома твоей матери, я прослушал твое сообщение и записал номер, с которого оно было отправлено, но, само собой, не знал, откуда ты звонила. Ты могла звонить хоть из Антарктиды, а для игры требовалось, чтобы ты находилась рядом.
        А потом твой парень вылетел в Финикс. Естественно, Виктория следила за ним по моей просьбе: вести игру против такого множества соперников в одиночку я не собирался. Так я и понял, что мои надежды оправдались: ты все-таки здесь. Я был к этому готов и уже успел пересмотреть ваши очаровательные семейные видео. Оставалось только одно - устроить спектакль.
        Как видишь, все очень просто. Надеюсь, насчет своего парня ты ошибаешься. Как его - Эдвард?
        Я не ответила. Бравада уже выветривалась. Я чувствовала, что злорадствовать ему скоро надоест. В любом случае это злорадство предназначено не для меня: мало заслуги в том, чтобы справиться со мной, слабым человеком.
        - Надеюсь, ты не станешь возражать, если я оставлю твоему Эдварду небольшое послание от себя?
        Он отступил на шаг и дотронулся до цифровой видеокамеры размером с ладонь, тщательно закрепленной на аудиосистеме. Красный огонек указывал, что съемка уже ведется. Он поправил камеру, меняя угол. Я в ужасе следила за ним.
        - Прости, но, посмотрев эту запись, он наверняка бросится за мной в погоню. Не хочу, чтобы он что-нибудь пропустил. Разумеется, все это предназначено для него. Ты ведь просто человек, на свою беду очутившийся в неудачном месте в неудачное время и, кстати, попавший в плохую компанию.
        Он с улыбкой шагнул ко мне.
        - Но прежде чем мы начнем…
        Он продолжал, а к моему горлу подкатила тошнота. Ничего подобного я не ожидала.
        - Я не прочь растравить рану, совсем чуть-чуть. Объяснение было очевидным, и я побаивался, что Эдвард поймет это и испортит мне все удовольствие. Речь идет о том, что случилось когда-то давным-давно, очень давно. Это был первый и единственный раз, когда от меня ускользнула добыча.
        Видишь ли, один вампир, так глупо привязавшийся к этой маленькой жертве, сделал выбор, для которого твой Эдвард слишком слаб. Когда старик узнал, что я охочусь за его подружкой, он выкрал ее из сумасшедшего дома, где работал, - чего я никогда не пойму, так это одержимости некоторых вампиров вами, людьми! - и едва освободив, раз и навсегда позаботился о ее безопасности. А она, бедняжка, похоже, даже не заметила боли. Слишком уж долго она просидела в этой дыре. Веком ранее за такие видения ее сожгли бы на костре. А в двадцатых годах двадцатого века всего лишь упекли в психушку и лечили электрошоковой терапией. Когда она открыла глаза, свежая, полная сил и молодая, ей показалось, что она впервые увидела солнце. Старый вампир сделал ее сильной молодой вампиршей, тем самым лишив меня причины иметь с ней дело. - Он вздохнул. - В отместку я уничтожил старика.
        - Элис… - изумленно ахнула я.
        - Да, твоя миниатюрная подружка. Как я удивился, увидев ее на поле! Во всей этой истории хоть что-то послужит утешением для ее клана. Мне досталась ты, а им - она. Единственная жертва, сбежавшая от меня, - в сущности, это даже почетно.
        А как восхитительно она пахла! До сих пор жалею, что так и не попробовал на вкус… Она пахла даже лучше, чем ты. Извини, не хотел тебя обидеть. Ты очень приятно пахнешь. Какими-то цветами…
        Он сделал еще шаг ко мне и теперь стоял совсем рядом. Взял прядь моих волос, осторожно понюхал. Потом аккуратно отпустил прядь, и кончики его холодных пальцев задели мою шею. Он быстро протянул руку и провел по моей щеке большим пальцем, на его лице отразилось любопытство. Желание броситься бежать стало непреодолимым, но я словно примерзла к месту. Не могла даже отшатнуться.
        - Нет, - пробормотал он себе, опуская руку, - не понимаю.
        Он вздохнул.
        - Ну что ж, пора заняться делом. А потом я позвоню твоим друзьям и объясню, где найти тебя и мое маленькое послание.
        Меня затошнило. Пощады ждать не стоило, я поняла это по его глазам. Ему мало победить, насытиться и уйти. Быстрой развязки, на которую я надеялась, не будет. У меня затряслись колени, я испугалась, что упаду.
        Он отступил на шаг и принялся расхаживать вокруг меня кругами, словно разглядывая статую в музее. С открытым и дружелюбным выражением лица он обдумывал, с чего начать.
        Потом принял уже знакомую мне позу - подался вперед и присел, и его любезная улыбка становилась шире, пока не обнажились острые блестящие зубы.
        Не выдержав, я бросилась бежать. Я понимала, что эта попытка бесполезна, что на ослабевших ногах я далеко не убегу, но паника охватила меня, и я рванулась к аварийному выходу.
        Он догнал меня молниеносно. Чем он ударил, рукой или ногой, я не видела - это произошло слишком быстро. Сокрушительный удар в грудь отбросил меня назад, я с треском врезалась головой в зеркала. Они лопнули, посыпались осколки, вонзаясь в пол рядом со мной.
        От неожиданности я даже не почувствовала боли. И не могла отдышаться.
        Он медленно направился ко мне.
        - Эффектно, - оценил он, оглядывая зеркальные осколки. Голос вновь звучал дружелюбно. - Как я и думал, этот зал визуально усиливает драматизм моего маленького кино. Потому я и выбрал его для встречи с тобой. Прекрасно, правда?
        Не слушая его, я встала на четвереньки и поползла к другой двери.
        Он сразу догнал меня и с силой наступил мне на ногу. Тошнотворный хруст я услышала прежде, чем что-либо почувствовала. А потом нога взорвалась такой болью, что я дико вскрикнула. Изогнувшись, чтобы схватиться за ногу, я увидела, что он с улыбкой стоит надо мной.
        - Может, передумаешь насчет своей последней просьбы? - любезно осведомился он. Потом пнул мою сломанную ногу. Я услышала пронзительный визг. И в ужасе поняла, что визжу я сама.
        - Неужели ты так и не попросишь Эдварда найти меня? - подсказал он.
        - Нет! - прохрипела я. - Нет, Эдвард, не вздумай… - Что-то с силой впечаталось в мое лицо, отбросив меня назад, к битым зеркалам.
        Сквозь боль в ноге я ощутила, как в голову впиваются осколки. А потом какая-то теплая влага стала с пугающей скоростью пропитывать мои волосы. Я чувствовала, как от нее промокает рубашка на плече, слышала, как эта влага капает на доски пола. От ее запаха мой желудок скрутило.
        Тошнота и головокружение обрушились на меня, но вдруг я увидела то, что стало для меня последним лучом надежды. В глазах охотника, прежде просто внимательных, вспыхнула безудержная жажда. Кровь, которая расплывалась малиновым пятном по моей белой рубашке и растекалась лужей по полу, пробудила в нем голод, сводящий с ума. Какими бы ни были его первоначальные намерения, больше он ждать не мог.
        Пусть все случится как можно быстрее - вот и все, на что я надеялась, когда от потери крови сознание начало ускользать от меня. Веки отяжелели, глаза закрывались.
        Как сквозь толщу воды, я услышала последний рык охотника. Поле зрения перед глазами сузилось, превратилось в два глубоких туннеля, в конце которых я видела надвигающуюся на меня черную тень. Последним усилием я инстинктивно прикрыла ладонью лицо, зажмурилась и потеряла сознание.
        Глава 23
        Ангел
        Уплывая в беспамятство, я видела сон.
        В этом сновидении я плыла под темной водой и слышала лучший звук, какой только могла себе представить - прекрасный, ободряющий и в то же время наводящий ужас. Это было другое рычание - еще более гулкое, неистовое, исполненное ярости.
        Резкая боль, пронзившая поднятую руку, чуть не выбросила меня из-под воды, но найти путь обратно и открыть глаза мне уже не хватило сил.
        А потом я поняла, что умерла.
        Потому что сквозь тяжелую воду я услышала, как ангел зовет меня по имени, призывает в единственный рай, о котором я мечтала.
        - Нет, Белла, нет! - Ангельский голос звенел от ужаса.
        Кроме этих желанных звуков, я слышала шум - жуткую какофонию, от которой всеми силами отмахивался мой разум: яростный грохот, душераздирающий треск и пронзительный визг, который вдруг оборвался…
        Я старалась слушать только голос ангела.
        - Белла, прошу тебя! Белла, послушай меня, пожалуйста, Белла, прошу! - молил он.
        «Хорошо, - хотела ответить я, - конечно». Но не знала, есть ли у меня губы.
        - Карлайл! - закричал ангел с мукой в бесподобном голосе. - Белла, Белла, умоляю, нет, нет! - И ангел заплакал навзрыд.
        Ангелы не плачут, это неправильно. Я попыталась отыскать его, сказать, что все в порядке, но вода была так глубока, а ее гнет настолько тяжелым, что я не могла дышать.
        Что-то вдавилось мне в голову. Было больно. Вместе с этой болью, прорвавшейся ко мне сквозь мрак, явилась и другая, гораздо сильнее. Я вскрикнула, выскочила на поверхность черных вод и схватила ртом воздух.
        - Белла! - закричал ангел.
        - У нее кровопотеря, но рана на голове неглубокая, - известил меня спокойный голос. - Осторожнее с ногой - она сломана.
        Свирепый вой сорвался с губ ангела и затих.
        Что-то острое впилось мне в бок. Нет, это не рай. Для рая здесь слишком много боли.
        - И несколько ребер, кажется, тоже, - продолжал методично перечислять голос.
        Но острая боль в боку постепенно утихала. Зато появилась новая - жгучая боль в руке, затмившая все прочие ощущения.
        Кто-то жег меня.
        - Эдвард… - Я попыталась сказать ему об этом, но голос не слушался, был тяжелым и медлительным. Я не понимала сама себя.
        - Белла, все будет хорошо. Ты слышишь меня, Белла? Я люблю тебя.
        - Эдвард… - Я повторила попытку. Голос прозвучал отчетливее.
        - Да, я здесь.
        - Больно, - всхлипнула я.
        - Знаю, Белла, знаю. - Он встревоженно спросил, обращаясь уже не ко мне: - Неужели ничего нельзя сделать?
        - Мою сумку, пожалуйста… Задержи дыхание, Элис, будет легче, - пообещал Карлайл.
        - Элис? - простонала я.
        - Элис здесь. Она знала, где искать тебя.
        - Руку больно, - попыталась объяснить я.
        - Знаю, Белла. Карлайл даст тебе что-нибудь, и все пройдет.
        - Рука горит! - выкрикнула я, наконец стряхнув с себя обрывки темноты, и открыла глаза. Лицо Эдварда я не увидела, что-то темное и горячее заволакивало глаза. Почему никто не замечает огонь и не тушит его?
        - Белла? - Голос стал испуганным.
        - Огонь! Потушите огонь! - выкрикнула я. Руку по-прежнему жгло.
        - Карлайл, ее рука!
        - Он укусил ее. - Голос Карлайла уже не был спокойным: в нем смешались отвращение и ужас.
        Я услышала, как у Эдварда от страха перехватило дыхание.
        - Эдвард, сделать это придется тебе. - Голос Элис зазвучал возле моей головы. Прохладные пальцы стирали горячую влагу с моих глаз.
        - Нет! - взревел он.
        - Элис… - простонала я.
        - Возможно, шанс есть, - сказал Карлайл.
        - Но как? - взмолился Эдвард.
        - Попробуй высосать яд. Рана сравнительно чистая. - Пока Карлайл говорил, я снова почувствовала, как что-то давит мне на голову, ощупывает ее, слегка сдвигая кожу. Но всю боль вытеснило жжение.
        - А это поможет? - Голос Элис был напряженным.
        - Не знаю, - ответил Карлайл. - Но надо спешить.
        - Карлайл, я… - Эдвард помедлил. - Не знаю, смогу ли я, - его прекрасный голос снова исказило страдание.
        - Так или иначе, решать тебе, Эдвард. Помочь тебе я не могу. Мне надо остановить кровотечение здесь, если ты будешь отсасывать кровь из руки.
        Я корчилась в тисках нестерпимой боли, от движений боль в ноге вдруг усилилась.
        - Эдвард! - вскрикнула я. И вдруг поняла, что снова закрыла глаза. Я поспешила открыть их, поискала его отчаянным взглядом и все-таки нашла. Наконец-то я видела его прекрасное лицо, на котором отражалась нерешительность и мука.
        - Элис, поищи что-нибудь, чтобы зафиксировать ей ногу! - Карлайл склонился надо мной, обрабатывая раны на голове. - Эдвард, начинать надо немедленно, или будет слишком поздно.
        Лицо Эдварда осунулось. У меня на виду сомнение в его глазах вдруг сменилось вспышкой решимости. Челюсти сжались. Холодные сильные пальцы обхватили мою пылающую руку, удерживая ее на месте. Потом он склонил голову над рукой и прижался к ней холодными губами.
        Сначала боль усилилась. Завизжав, я забилась в холодных руках, которые сковывали мои движения. Послышался голос Элис, которая пыталась успокоить меня. Что-то тяжелое прижимало мою ногу к полу, а голову обхватил каменными руками Карлайл.
        Постепенно судороги прекратились, рука немела все сильнее. Огонь в ней утих, сжался до размеров единственной точки.
        Как только боль разжала челюсти, сознание начало ускользать от меня. Мне стало страшно снова проваливаться в черную воду, я боялась потерять Эдварда в темноте.
        - Эдвард… - попыталась выговорить я и не услышала собственный голос. Но услышали остальные.
        - Он здесь, Белла.
        - Эдвард, останься со мной…
        - Я с тобой, - ответ был усталым и вместе с тем торжествующим.
        Я довольно вздохнула. Огонь погас, боль притупила сонливость, разливающаяся по телу.
        - Ничего не осталось? - откуда-то издалека спросил Карлайл.
        - На вкус кровь чистая, - спокойно произнес Эдвард. - С привкусом морфия.
        - Белла! - позвал меня Карлайл.
        Я попыталась ответить:
        - Ммм?
        - Больше не жжет?
        - Нет. - Я вздохнула. - Спасибо тебе, Эдвард.
        - Я люблю тебя, - ответил он.
        - Знаю.
        И я услышала свой самый любимый звук: негромкий смех Эдварда, ослабевшего от облегчения.
        - Белла! - снова позвал Карлайл.
        Я нахмурилась: мне хотелось спать.
        - Что?
        - Где твоя мама?
        - Во Флориде. Он схитрил, Эдвард. Посмотрел наши видео. - Возмущение в моем голосе выглядело жалко.
        И вдруг я вспомнила.
        - Элис! - Я попыталась открыть глаза. - Элис, видеозапись! Он узнал тебя, Элис, ему было известно, откуда ты взялась. - Я пыталась привлечь их внимание, но мой голос звучал слабо. - Бензином пахнет… - удивленно добавила я, чувствуя, как мысли заволакивает туман.
        - Пора уносить ее, - сказал Карлайл.
        - Нет, я хочу спать, - жалобно возразила я.
        - Спи, милая, я тебя понесу, - успокоил меня Эдвард.
        И я очутилась у него на руках, бережно прижатая к груди. Я словно парила в воздухе, вся боль улетучилась.
        - А теперь спи, Белла. - Эти слова я услышала последними.
        Глава 24
        Тупик
        Открыв глаза, я увидела яркий белый свет. Незнакомая комната, совершенно белая. Ближайшую стену закрывали длинные вертикальные жалюзи, над головой горели лампы, слепившие меня. Я лежала на жесткой и неровной кровати с какими-то перилами. Подушки были плоские и бугристые. Совсем рядом что-то противно попискивало. Наверное, все это означает, что я еще жива. Не может быть, чтобы смерть была настолько некомфортной.
        Мои руки обвивали прозрачные трубки, какая-то штука давила на лицо, пересекая его под носом. Я попыталась сдернуть ее.
        - Нет, не вздумай! - Холодные пальцы поймали мою руку.
        - Эдвард? - Мне удалось слегка повернуть голову, и я увидела его совершенное лицо всего в нескольких сантиметрах от моего. Он опирался подбородком на край моей подушки. Значит, я жива, поняла я с восторгом и благодарностью. - Эдвард, прости меня, пожалуйста!
        - Ш-ш-ш… - остановил он меня. - Теперь все хорошо.
        - Что случилось? - Я почти ничего не помнила, а когда силилась вспомнить, память сопротивлялась.
        - Я чуть было не опоздал. Я мог опоздать, - измученно прошептал он.
        - Я поступила так глупо, Эдвард. Я ведь думала, что моя мама у него.
        - Он всех нас провел.
        - Надо позвонить Чарли и маме! - спохватилась я, несмотря на туман в голове.
        - Им звонила Элис. Рене здесь - ну, здесь, в больнице. Только ушла перекусить.
        - Мама здесь? - Я попыталась сесть, но головокружение усилилось, а рука Эдварда мягко опрокинула меня обратно на подушку.
        - Она скоро вернется, - заверил он. - А ты лежи смирно.
        - Но что вы ей сказали? - запаниковала я. Успокаивать меня не требовалось. Моя мама здесь, а я оправляюсь после нападения вампира. - Как объяснили ей, почему я попала в больницу?
        - Ты оступилась на лестнице, скатилась на два пролета вниз и выбила стекло в окне. - Он помолчал. - Согласись, правдоподобно.
        Я вздохнула, и мне стало больно. Оглядев собственное тело, прикрытое простыней, я заметила на ноге какой-то бугор.
        - Сильно мне досталось? - спросила я.
        - Сломана нога и четыре ребра, несколько трещин в черепе, порезы и ссадины по всему телу и серьезная кровопотеря. Тебе несколько раз переливали кровь. Мне не понравилось: на какое-то время твой запах стал чужим.
        - Немного разнообразия тебе не повредит.
        - Нет, мне нравится твой запах.
        - Как это у тебя получилось? - тихо спросила я, и он сразу понял, о чем речь.
        - Сам не знаю. - Он отвернулся от моего пытливого взгляда, взял с постели мою забинтованную руку и задержал ее в ладонях, стараясь не сдвигать провода, которыми я была подключена к одному из мониторов.
        Я терпеливо ждала продолжения.
        Он вздохнул, все так же избегая моего взгляда.
        - Было невозможно… остановиться, - прошептал он. - Совершенно невозможно. Но я смог, - наконец он поднял глаза и слегка улыбнулся. - Должно быть, это любовь.
        - Вкус у меня такой же приятный, как запах? - Я улыбнулась в ответ, и от улыбки лицу стало больно.
        - Еще лучше. Гораздо лучше, чем мне представлялось.
        - Прости, - выговорила я.
        Он закатил глаза.
        - Не за то извиняешься.
        - А за что надо?
        - За то, что чуть не покинула меня навсегда.
        - Прости, - еще раз сказала я.
        - Я понимаю, почему ты так поступила, - успокоил он. - И все-таки это было безрассудство. Стоило дождаться меня и обо всем рассказать.
        - Ты бы меня не отпустил.
        - Да, - мрачно согласился он. - Не отпустил бы.
        Самые страшные воспоминания начинали возвращаться ко мне. Я вздрогнула, потом поморщилась.
        Он мгновенно встревожился.
        - Что такое, Белла?
        - Что стало с Джеймсом?
        - После того, как я отшвырнул его от тебя, им занялись Эмметт и Джаспер. - Голос был полон ярости.
        Я озадачилась.
        - А я не видела там Эмметта с Джаспером.
        - Им пришлось покинуть комнату… там было слишком много крови.
        - А ты остался.
        - Да, остался.
        - И Элис, и Карлайл… - удивилась я.
        - Знаешь, они тоже любят тебя.
        Вспышка мучительных воспоминаний о том, как я видела Элис в прошлый раз, напомнила еще кое-что.
        - Элис видела запись? - с тревогой спросила я.
        - Да. - Голос совсем помрачнел, в нем прорезалась острая ненависть.
        - Она всегда жила, не осознавая себя, потому и не помнила ничего.
        - Да. Теперь она это понимает. - Он немного успокоился, но глаза были черными от ярости.
        Я попыталась дотянуться до его лица неперевязанной рукой, но что-то помешало мне. Взглянув на руку, я увидела, что в ней торчит игла капельницы.
        - Фу… - Я поморщилась.
        - Что такое? - встревожился он, отвлекаясь от мрачных мыслей, но глаза все равно остались черными.
        - Иголка, - с содроганием объяснила я, отворачиваясь от своей руки. Уставившись на рифленую потолочную плитку, я пыталась дышать глубоко, хотя мешала боль в сломанных ребрах.
        - Иголки испугалась, - пробормотал он себе под нос, качая головой. - Вампир-садист, готовый замучить ее насмерть, - это пустяки, ради встречи с ним можно и удрать. То ли дело капельница!
        Я закатила глаза. По крайней мере, эта моя реакция не причинила ему боли. Пора менять тему.
        - А ты почему здесь? - спросила я.
        Он уставился на меня - сначала недоуменно, потом чуть обиженно. И нахмурился.
        - Мне уйти?
        - Нет! - ужаснувшись, запротестовала я. - Я о другом: как объяснить твое присутствие моей маме? Надо продумать мою версию, пока она не вернулась.
        - А-а, - понял он, и его лоб снова стал гладким, как мрамор. - Я приехал в Финикс, чтобы образумить тебя и убедить вернуться в Форкс. - Взгляд широко распахнутых глаз был таким искренним и честным, что я почти поверила ему. - Ты согласилась на встречу и приехала в отель, где я остановился вместе с Карлайлом и Элис - само собой, здесь я находился под присмотром одного из родителей, - благонравно уточнил он. - Но на лестнице, поднимаясь ко мне в номер, ты споткнулась… а остальное ты уже знаешь. В подробности можешь не вдаваться: легкая путаница в твоем случае вполне оправданна.
        Некоторое время я обдумывала его слова.
        - В этой версии есть несколько изъянов. Например, отсутствие разбитых окон.
        - Вообще-то они есть, - возразил он. - Элис немного перестаралась, пока фабриковала доказательства. Все было продумано до мелочей, ты даже можешь подать на отель в суд, если захочешь. Тебе не о чем беспокоиться, - заверил он, едва дотрагиваясь до моей щеки. - Твое дело - поправляться.
        Ни боль, ни воздействие лекарств не помешали мне отозваться на его прикосновение. Монитор запищал часто и сбивчиво, теперь не только Эдвард слышал, что творится с моим сердцем.
        - Неловко получилось, - пробормотала я себе.
        Он усмехнулся и, судя по выражению глаз, его вдруг осенило.
        - Хм… интересно, а если…
        Он медленно наклонился, и монитор отчаянно запищал еще до того, как наши губы встретились. Но когда это все-таки произошло, прикосновение было легким, почти незаметным, а писк разом прекратился.
        Эдвард резко отпрянул и встревожился, но вздохнул с облегчением, увидев на мониторе, что мое сердце по-прежнему бьется.
        - Похоже, теперь придется обращаться с тобой еще осторожнее, - нахмурился он.
        - Я еще не нацеловалась, - обиделась я. - Не вынуждай меня подниматься.
        Он усмехнулся и наклонился, легко дотрагиваясь до моих губ. Монитор снова обезумел.
        Внезапно его губы дрогнули, он отстранился.
        - Кажется, твоя мама идет.
        - Не уходи! - воскликнула я во внезапном приступе паники. Мне стало страшно, что он снова исчезнет, стоит только мне отпустить его.
        Он прочел этот страх в моих глазах за долю секунды.
        - Я не уйду, - торжественно пообещал он и улыбнулся. - Только вздремну.
        Он пересел с жесткого пластикового стула в бирюзовое кресло, обитое искусственной кожей и стоящее в ногах кровати, откинулся на спинку, закрыл глаза и замер.
        - Дышать не забывай, - саркастически подсказала я. Он сделал глубокий вдох, не открывая глаз.
        Теперь и я слышала мамин голос. Она устало и расстроенно говорила с кем-то, наверное, с медсестрой. Мне хотелось вскочить с постели, броситься к ней, успокоить, пообещать, что теперь все будет хорошо. Но вскакивать и бросаться я была не в состоянии, поэтому с нетерпением ждала.
        Дверь приоткрылась, мама заглянула в палату.
        - Мама! - шепотом позвала я, вложив в свой голос всю любовь к ней и облегчение.
        Увидев Эдварда в кресле, она на цыпочках прошла к кровати.
        - Он что, вообще уходить не собирается? - проворчала она себе под нос.
        - Мама, как я рада тебя видеть!
        Она склонилась, осторожно обняла меня, и мне на щеки закапали горячие слезы.
        - Белла, я так перепугалась!
        - Прости, мама. Но все уже хорошо, все в порядке, - успокоила я.
        - Хорошо уже то, что ты наконец пришла в себя. - Она присела на край кровати.
        Я вдруг поняла, что понятия не имею, сколько времени прошло.
        - Долго я пробыла без сознания?
        - Сегодня пятница, дорогая, так что довольно долго.
        - Пятница? - Я ошеломленно попыталась сообразить, какой день был тогда, но вспоминать об этом мне не хотелось.
        - Некоторое время тебя держали на успокоительных, дорогая, - слишком уж много травм ты получила.
        - Знаю. - Я отчетливо чувствовала их все.
        - Тебе повезло, что рядом оказался доктор Каллен. Такой приятный человек… хоть и очень молодой. И похож скорее на супермодель, чем на врача…
        - Ты познакомилась с Карлайлом?
        - И с Элис, сестрой Эдварда. Она очень милая.
        - Очень, - с жаром подтвердила я.
        Она оглянулась на Эдварда, с закрытыми глазами полулежащего в кресле.
        - Ты не говорила мне, что в Форксе у тебя появились такие хорошие друзья.
        Я поерзала и тут же застонала.
        - Где болит? - встревожилась мама. Эдвард мгновенно открыл глаза, вглядываясь в мое лицо.
        - Все хорошо, - заверила я обоих. - Просто забыла, что двигаться не стоит.
        Эдвард снова погрузился в мнимый сон.
        Пользуясь тем, что мама ненадолго отвлеклась, я поспешила увести разговор от своей скрытности.
        - А где Фил? - быстро нашлась я.
        - Во Флориде… да, Белла, ты не поверишь! Мы как раз собирались уезжать, и тут такие новости!
        - С Филом подписали контракт? - предположила я.
        - Да! Как ты догадалась? С «Санс», представляешь?
        - Здорово, мама! - воодушевленно, как только могла, откликнулась я, хотя понятия не имела, что это значит.
        - Вот увидишь, в Джексонвилле тебе понравится! - захлебывалась она, а я непонимающе смотрела на нее. - Когда Фил завел разговор об Акроне, я немного забеспокоилась - там и снег, и все такое, а ты ведь знаешь, я терпеть не могу холод, и вот теперь пожалуйста - Джексонвилл! Там всегда солнечно, а влажность терпимая. Мы подыскали прелестный домик - желтый с белой отделкой, с верандой, как в старых фильмах, и огромным дубом возле самого дома, и всего в нескольких минутах от океана, вдобавок у тебя будет отдельная ванная…
        - Мама, подожди! - прервала я. Глаза Эдварда были закрыты, но лежал он слишком напряженно, чтобы его могли принять за спящего. - Что ты такое говоришь? Я не поеду во Флориду. Я живу в Форксе.
        - Теперь это ни к чему, глупенькая, - засмеялась она. - Теперь Фил гораздо чаще будет дома… мы подробно все обсудили, и я готова поменять игры на выезде на половину времени с тобой и половину с ним.
        - Мама… - Я колебалась, гадая, какое решение на этот раз окажется самым дипломатичным. - Я хочу жить в Форксе. В школе я уже освоилась, у меня появились друзья. - При этих словах мама снова взглянула на Эдварда, и я привела другой довод: - И потом, я нужна Чарли. Ему там совсем одиноко, а готовить он вообще не умеет.
        - Ты хочешь остаться в Форксе? - Мама была сбита с толку. Эта мысль оказалась выше ее понимания. Она метнула взгляд в Эдварда. - Почему?
        - Я же объяснила: из-за школы, Чарли… ой!
        Пожимать плечами не следовало.
        Мамины руки затрепетали на весу надо мной, не находя ни единого места, которое можно было бы погладить. Наконец она удовлетворилась моим незабинтованным лбом.
        - Белла, дорогая, ты ведь терпеть не можешь Форкс, - напомнила она.
        - Не настолько сильно.
        Она нахмурилась, некоторое время переводила взгляд с меня на Эдварда и обратно, на этот раз почти демонстративно.
        - Это из-за него? - шепнула она.
        Я открыла рот, приготовившись соврать, но мама смотрела мне в глаза так пристально, что я поняла: она меня раскусит.
        - В том числе из-за него, - призналась я. Пояснять, насколько велика роль Эдварда, было не обязательно. - Значит, с Эдвардом ты уже пообщалась?
        - Да. - Она колебалась, глядя на его совершенно неподвижную фигуру. - И как раз хотела с тобой об этом поговорить.
        Ой.
        - О чем об этом?
        - По-моему, этот парень влюблен в тебя, - приглушенно и укоризненно заявила она.
        - Мне тоже так кажется, - согласилась я.
        - А ты как к нему относишься? - В мамином голосе слышалось плохо скрытое любопытство.
        Я вздохнула и отвернулась. Как бы я ни любила маму, такие темы с ней лучше не обсуждать.
        - Я от него без ума.
        Наверное, так полагается говорить о своем первом парне.
        - Знаешь, он кажется очень славным. Господи, а уж красавец, каких мало! Но ты же совсем ребенок, Белла… - Голос звучал неуверенно: насколько мне помнилось, последнюю попытку по-родительски настоять на своем она предприняла, когда мне было восемь лет. Я узнала собственный благоразумный и твердый тон, которого придерживалась, обсуждая с ней мужчин.
        - Понимаю, мама. Но ты не беспокойся, это же просто школьный роман, - успокоила я.
        - Верно, - с готовностью согласилась она, потом вздохнула и бросила виноватый взгляд на большие круглые часы, висящие на стене.
        - Тебе пора?
        Она прикусила губу.
        - Скоро должен позвонить Фил… я же не знала, что ты очнешься…
        - Все в порядке, мама. - Я постаралась скрыть облегчение, чтобы не ранить ее чувства. - Одна я не останусь.
        - Я скоро вернусь. Знаешь, я ведь спала прямо здесь, - гордясь собой, объявила она.
        - Ну зачем ты, мама! Надо было спать дома, я бы даже не заметила. - Из-за обезболивающих мне даже сейчас не удавалось сосредоточиться, несмотря на то, что я проспала несколько дней.
        - Просто я перенервничала, - стеснительно призналась мама. - Неподалеку от нас произошло преступление, вот я и побоялась оставаться дома одна.
        - Преступление? - встревожилась я.
        - Кто-то сначала вломился в ту балетную студию неподалеку от нас, а потом устроил поджог - она сгорела дотла! А перед студией бросили угнанную машину. Помнишь, ты когда-то ходила в ту студию, дорогая?
        - Помню. - Я вздрогнула и поморщилась от боли.
        - Детка, если хочешь, я останусь с тобой.
        - Нет, мама, все хорошо. Со мной побудет Эдвард.
        Мне показалось, что именно по этой причине маме не хочется уходить.
        - К вечеру вернусь. - С этим обещанием, в котором слышалось и предостережение, мама бросила взгляд на Эдварда.
        - Я люблю тебя, мама.
        - Я тоже тебя люблю, Белла. Постарайся впредь быть осторожнее, дорогая, я не хочу тебя потерять.
        Эдвард не открывал глаз, но по его лицу скользнула широкая ухмылка.
        В палату влетела сестра, чтобы проверить мои трубки и провода. Мама поцеловала меня в лоб, осторожно похлопала по забинтованной руке и ушла.
        Сестра изучала бумажную распечатку показаний кардиомонитора.
        - Тебя что-то беспокоит, детка? Пульс резко повышался.
        - Все хорошо, - заверила я.
        - Сейчас скажу старшей медсестре, что ты в сознании. Она подойдет через минуту.
        Как только за ней закрылась дверь, Эдвард пересел ко мне.
        - Ты угнал машину? - Я вскинула брови.
        Он улыбнулся, и не думая раскаиваться.
        - Хорошая была машина, быстрая.
        - Ну, как сон?
        - Интересный. - Он прищурился.
        - То есть?
        Он отвел глаза, прежде чем ответить.
        - Удивительно. Я думал, Флорида и твоя мама… в общем, мне казалось, что именно об этом ты мечтаешь.
        Я непонимающе смотрела на него.
        - Но во Флориде тебе придется целыми днями сидеть взаперти. Ты сможешь выходить только по ночам, как настоящий вампир.
        Он чуть было не улыбнулся, потом нахмурился.
        - Я останусь в Форксе, Белла. Или в другом таком же месте, - объяснил он. - Там, где я больше не причиню тебе вреда.
        До меня дошло не сразу. Я продолжала недоуменно смотреть на него, а слова одно за другим укладывались в моей голове в страшную мозаику. На участившийся пульс я не обратила внимания, но о том, что я дышу слишком часто, мне напомнила острая боль в протестующих ребрах.
        Он молчал и внимательно изучал мое лицо. Тем временем боль, не имеющая никакого отношения к сломанным костям, но гораздо более острая, угрожала сокрушить меня.
        В палату деловито вошла еще одна медсестра. Эдвард сидел неподвижно, как статуя, пока она опытным взглядом окинула мое лицо и повернулась к мониторам.
        - Пора принять обезболивающие, милая? - добродушно спросила она, подкручивая регулятор капельницы.
        - Нет-нет, - промямлила я, стараясь не выдать себя голосом. - Мне не нужно. - Позволить себе закрыть глаза я сейчас не могла.
        - Детка, не надо храбриться. Чем меньше стрессов, тем лучше для тебя, тебе нужен покой. - Она ждала, но я только слабо покачала головой.
        - Ладно. - Она вздохнула. - Когда надумаешь, нажми кнопку вызова.
        Строго посмотрев на Эдварда, а потом еще раз, обеспокоенно, - на приборы, она вышла.
        Прохладные ладони легли на мои щеки, я уставилась на него обезумевшим взглядом.
        - Ш-ш-ш, Белла, успокойся.
        - Не оставляй меня, - срывающимся голосом взмолилась я.
        - Не оставлю, - пообещал он. - А теперь успокойся, пока я не вызвал медсестру со снотворным.
        Но сердце не желало подчиняться.
        - Белла. - Он с беспокойством гладил мое лицо. - Никуда я не денусь. Я буду рядом до тех пор, пока я тебе нужен.
        - Клянешься, что ты меня не бросишь? - зашептала я, пытаясь хотя бы выровнять дыхание. Меня била дрожь.
        Он притянул мое лицо к своему, прижав ладони к щекам. Большие глаза смотрели серьезно.
        - Клянусь.
        Его дыхание успокаивало. Казалось, проходит даже боль, которую я чувствовала с каждым вдохом. Он не сводил с меня глаз, пока я не расслабилась, а монитор не принялся попискивать реже. Сегодня глаза Эдварда были темными, ближе к черному цвету, чем к золотистому.
        - Так лучше? - спросил он.
        - Да, - с опаской подтвердила я.
        Он покачал головой и что-то невнятно пробормотал. Мне послышалось слово «горячиться».
        - Зачем ты так? - шепнула я, стараясь, чтобы голос не дрожал. - Тебе надоело все время спасать меня? Хочешь, чтобы я уехала?
        - Нет, Белла, конечно, я не хочу остаться без тебя. Рассуди здраво. И спасать тебя мне тоже не надоело, но именно из-за меня ты постоянно подвергаешься опасности. Это из-за меня ты сейчас здесь.
        - Да, из-за тебя я здесь и я жива, - нахмурилась я.
        - Едва жива, - поправил он чуть слышно. - Вся в бинтах и гипсе, и даже пошевелиться толком не можешь.
        - Мой последний околосмертный опыт тут ни при чем, - начинала раздражаться я. - Я имела в виду другие - назови, какой хочешь. Если бы не ты, я бы уже гнила на кладбище Форкса.
        Мои слова покоробили его, но взгляд остался затравленным.
        - Но это еще не самое страшное, - продолжал шептать он так, словно не слышал моих слов. - Увидеть тебя лежащей на полу… избитой и скорчившейся… - Он осекся. - Думать, что я опоздал… даже слышать, как ты страдаешь от боли - все это невыносимо, эти воспоминания я унесу с собой в вечность. Но хуже всего - знать, что остановиться я не могу. Понимать, что сам убью тебя.
        - Но ведь не убил.
        - А мог. С легкостью.
        Я понимала, что мне нельзя волноваться, но он пытался убедить самого себя, что нам надо расстаться, и паника трепыхалась во мне, угрожая вырваться наружу.
        - Дай мне обещание, - шепнула я.
        - Какое?
        - Ты сам знаешь. - Я начала злиться, видя, как упрямится Эдвард.
        Он услышал перемену в моем голосе, его взгляд стал напряженным.
        - Видимо, мне просто не хватит сил держаться от тебя подальше, так что ты все равно добьешься своего… даже если поплатишься за это жизнью, - резко высказался он.
        - Вот и хорошо.
        Но обещания он так и не дал, и это не ускользнуло от меня. Я еле сдерживала панику, у меня просто не хватало сил, чтобы справиться еще и с гневом.
        - Ты уже сказал, как сумел остановиться… а теперь я хочу знать, почему, - заявила я.
        - Почему - что? - осторожно переспросил он.
        - Почему ты это сделал. Почему не дал яду подействовать. Сейчас я уже была бы просто одной из вас.
        Глаза Эдварда стали непроглядно черными, и я вспомнила, что именно в подробности о том, как становятся вампирами, он вообще не собирался посвящать меня. Наверное, Элис была слишком поглощена тем, что узнала о себе… или тщательно скрывала свои мысли в присутствии Эдварда, но он явно понятия не имел о нашем с ней разговоре. И теперь удивился и пришел в бешенство. Ноздри раздувались, губы затвердели, как каменные.
        Одно мне было ясно: отвечать на мой вопрос он не собирается.
        - Да, никакого опыта отношений у меня нет, - вновь заговорила я. - Но мужчина и женщина должны быть на равных - это же логично… то есть не может же кто-то один из них всякий раз спасать другого.
        Он сложил руки на краю моей кровати и уперся в них подбородком. Лицо стало спокойным, гнев утих. Видимо, на мне он решил не срываться. Успеть бы мне только предупредить Элис, пока он не сорвал злость на ней.
        - Ты уже спасала меня, - негромко напомнил он.
        - Вечная роль Лоис Лейн меня не устраивает, - упрямо сказала я. - Я тоже хочу быть Суперменом.
        - Ты не понимаешь, о чем просишь. - Голос был тихим, взгляд - устремленным на край подушки.
        - А по-моему, понимаю.
        - Белла, ты не понимаешь ничего. У меня было почти девяносто лет на размышления об этом, но я до сих пор ни в чем не уверен.
        - Ты жалеешь, что Карлайл спас тебя?
        - Нет, об этом я не жалею. - Он сделал паузу, потом продолжил: - Но моя жизнь все равно была кончена. Мне не пришлось ничем жертвовать.
        - А моя жизнь - ты. Только тебя я боюсь потерять. - Мне вдруг стало легче. Признаться, как он нужен мне, оказалось совсем нетрудно.
        Но Эдвард не дрогнул. Остался непоколебимым.
        - Я не могу, Белла. И не хочу так поступать с тобой.
        - Но почему? - У меня першило в горле, и возглас получился не таким громким, как хотелось. - Только не говори, что это слишком трудно! После того, что было сегодня, или, наверное, несколько дней назад… в общем, после того, что было, это пустяк!
        Он пристально смотрел на меня.
        - А боль? - спросил он.
        Я побелела. Просто ничего не смогла с собой поделать. Но я старалась ничем другим не выдать, как отчетливо помню эти ощущения - огонь в моих жилах.
        - Это мои проблемы, - заявила я. - Справлюсь.
        - Храбрость можно довести до такого предела, где она превратится в безумие.
        - Не вопрос. Подумаешь, три дня.
        Эдвард поморщился, обнаружив, что я осведомлена лучше, чем ему хотелось бы. Я смотрела, как он борется с гневом, как его взгляд становится задумчивым.
        - А Чарли? А Рене?
        В молчании прошло несколько минут, я силилась найти ответ. Открыла рот, но не издала ни звука, и снова захлопнула его. Эдвард ждал, на его лице постепенно проявлялось торжествующее выражение - он сразу понял, что ответить мне нечего.
        - Послушай, и это тоже не вопрос, - наконец забормотала я. Голос звучал неуверенно, как всегда, когда я врала. - В своем выборе Рене всегда исходила из собственных интересов, и она будет только рада, если я поступлю так же. А Чарли крепкий и выносливый, он привык справляться в одиночку. Не могу же я опекать их вечно. У меня есть своя жизнь.
        - Вот именно, - подхватил он. - И обрывать ее я не стану.
        - Хочешь дождаться, когда я окажусь на смертном одре? К твоему сведению, я на нем только что побывала!
        - Ты поправишься, - напомнил он.
        Я сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, и постаралась не обращать внимания на взрыв боли, который он вызвал. Мы с Эдвардом смотрели друг на друга в упор. Сдаваться он не собирался.
        - Нет, - медленно произнесла я. - Не поправлюсь.
        На лбу Эдварда прорезались морщины.
        - Поправишься, конечно! Ну, разве что останется шрам-другой…
        - Ошибаешься, - возразила я. - Я умру.
        - Белла, ну что ты говоришь! - встревожился он. - Тебя выпишут отсюда через несколько дней. Самое большее - через две недели.
        Я не сводила с него глаз.
        - Может, прямо сейчас я и не умру… но когда-нибудь - обязательно. С каждой минутой я все ближе к смерти. Мало того: я состарюсь.
        Когда до него дошел смысл моих слов, он нахмурился, прижал длинные пальцы к вискам и закрыл глаза.
        - Это не может не произойти. Так и надо. Так было бы, если бы не было меня - а меня вообще не должно быть.
        Я фыркнула. Он в удивлении открыл глаза.
        - Глупость какая-то. Все равно что прийти к человеку, который только что выиграл в лотерею, и отобрать у него деньги со словами: «Слушай, давай вернемся к тому, как должно быть. Так будет лучше». Я так не играю.
        - Я тебе не выигрыш в лотерею, - прорычал он.
        - Правильно. Ты гораздо лучше.
        Он закатил глаза и поджал губы.
        - Белла, этот вопрос мы больше не обсуждаем. Я отказываюсь обрекать тебя на вечную ночь, и точка.
        - Если ты рассчитываешь поставить точку таким способом, значит, ты слишком плохо меня знаешь, - предупредила я. - Ты не единственный вампир, с которым я знакома.
        Глаза вновь почернели.
        - Элис не посмеет!
        На минуту его лицо стало таким страшным, что я невольно поверила ему: я и представить себе не могла, что кто-нибудь осмелится разозлить его.
        - Элис уже видела что-то, да? - догадалась я. - Вот почему тебя тревожат ее слова. Она знает, что я стану такой, как вы… когда-нибудь.
        - Она ошибается. Кстати, еще она видела тебя мертвой, а ты жива.
        - Заключать пари против Элис я не стану, даже не уговаривай.
        Бесконечно долгую минуту мы смотрели в глаза друг другу. Было тихо, только гудели и попискивали приборы, капало лекарство в трубках, тикали большие часы на стене. Наконец лицо Эдварда смягчилось.
        - Так на чем мы остановились? - спросила я.
        Он невесело усмехнулся.
        - Кажется, это и называется «зайти в тупик».
        Я вздохнула и ойкнула, не сдержавшись.
        - Больно? - спросил он, отыскивая глазами кнопку вызова медсестры.
        - Все хорошо, - соврала я.
        - Не верю. - Голос звучал мягко.
        - Спать я больше не хочу.
        - Тебе нужен отдых. А этот спор ни к чему хорошему не приведет.
        - Так поддайся, - прозрачно намекнула я.
        - Зря стараешься. - Он потянулся к кнопке.
        - Нет!
        Он не слушал.
        - Да? - ожил динамик на стене.
        - Кажется, нам снова требуется обезболивающее, - спокойно сообщил он, не обращая внимания на негодующее выражение моего лица.
        - Сейчас пришлю сестру, - отозвался скучающий голос.
        - Ничего принимать не буду, - пригрозила я.
        Он кивнул на капельницу с пакетом какой-то жидкости, стоящую возле моей кровати.
        - А тебя и не спросят.
        Пульс снова подскочил. Эдвард прочел страх в моих глазах и досадливо вздохнул.
        - Белла, тебе же больно. Необходимо расслабиться, чтобы началось восстановление. Зачем ты сопротивляешься? Тебя больше не будут колоть иголками.
        - Я боюсь не иголок, - пролепетала я. - Боюсь закрыть глаза.
        На его лице возникла все та же кривоватая улыбка, он приложил ладони к моим щекам.
        - Я же сказал: я никуда не денусь. Не бойся. Пока ты рада видеть меня, я буду рядом.
        Я улыбнулась в ответ, стараясь не обращать внимания на боль.
        - Знаешь, а ведь я всегда буду рада.
        - Ну, со временем пройдет - это всего лишь школьный роман.
        Удивляясь, я покачала головой, и она тут же закружилась.
        - До сих пор не верится, что Рене так легко купилась. Но ты-то должен понимать.
        - В этом и заключается прелесть человеческой жизни, - разъяснил он. - В переменах.
        Я прищурилась.
        - Ждешь, затаив дыхание? Не дождешься!
        Он еще смеялся, когда вошла медсестра со шприцом в руках.
        - Разрешите? - отрывисто обратилась она к Эдварду.
        Он встал и отошел в угол тесной палаты, где прислонился к стене, скрестил руки на груди и замер в ожидании. Я в тревоге переглянулась с ним, он ответил мне спокойным взглядом.
        - Вот так, дорогая. - Улыбаясь, медсестра впрыснула лекарство в трубку. - Теперь тебе полегчает.
        - Спасибо, - вяло отозвалась я. Долго ждать не пришлось. Почти сразу я почувствовала, как сонливость растекается по телу.
        - Действует, - пробормотала она, когда мои веки отяжелели.
        Должно быть, она вышла из палаты, потому что моего лица коснулось что-то холодное и гладкое.
        - Не уходи… - невнятно попросила я.
        - Не уйду, - пообещал он. Голос был прекрасен, как колыбельная. - Как я уже говорил, пока ты рада мне… и пока это в твоих интересах.
        Я попыталась покачать головой, но она вдруг стала неподъемной.
        - …не одно и то же, - пробормотала я.
        Он рассмеялся.
        - Не думай сейчас об этом, Белла. Продолжим спор, когда ты проснешься.
        Кажется, я улыбнулась.
        - Ага.
        Я почувствовала, как его губы касаются моего уха.
        - Я люблю тебя, - шепнул он.
        - И я тебя.
        - Знаю. - Он тихо засмеялся.
        Я осторожно повернула голову и замерла в ожидании. Он понял, чего я хочу. Его губы легко притронулись к моим.
        - Спасибо, - вздохнула я.
        - Не за что.
        Я была уже не с ним, но продолжала бороться с сонным оцепенением, как могла. Мне надо было сказать ему еще кое-что.
        - Эдвард… - Я постаралась отчетливо выговорить его имя.
        - Что?
        - Я ставлю на Элис, - пробормотала я.
        И темнота сомкнулась надо мной.
        Эпилог
        Событие
        Эдвард усадил меня в машину, старательно оберегая пышные складки шелка и шифона, цветы, которые он только что приколол к моим тщательно уложенным локонам, и громоздкую гипсовую повязку на моей ноге. На мои недовольно поджатые губы он не обратил внимания.
        Устроив меня как следует, он сел за руль и выехал задним ходом с узкой и длинной подъездной дорожки.
        - Ну и когда ты наконец объяснишь мне, что происходит? - сварливо осведомилась я. Сюрпризы я терпеть не могла, и Эдвард прекрасно это знал.
        - Поверить не могу, что ты еще не догадалась. - Он одарил меня насмешливой улыбкой, и дыхание застряло у меня в горле. Привыкну ли я когда-нибудь к тому, что он - совершенство?
        - Я уже говорила, что ты отлично выглядишь? - уточнила я.
        - Говорила. - Он снова усмехнулся. Я впервые увидела его в черном, оттеняющем бледную кожу: благодаря этому контрасту его красота казалась абсолютно неземной. Я и не пыталась это отрицать, но нервничала, не понимая, зачем он облачился в смокинг.
        Но еще больше я нервничала из-за своего платья. И туфельки. Только одной, потому что другая моя ступня до сих пор была надежно загипсована. Но открытая туфелька на тонком каблучке, которая держалась только на атласных лентах, не спасала положения: в такой обуви мне далеко не ускакать.
        - Если Элис еще раз попробует сделать из меня подопытную Барби, я к вам больше ни ногой, - ныла я.
        Большую часть сегодняшнего дня я провела в гигантской ванной Элис, в качестве ее беспомощной жертвы, - только потому, что ей вздумалось поиграть в парикмахера и визажиста. А когда я ерзала на месте или жаловалась на неудобства, она повторяла, что совсем не помнит, каково это быть человеком, и просила хотя бы на этот раз не портить ей удовольствие. Потом она нарядила меня в нелепейшее платье - ярко-голубое, в пышных оборках, с открытыми плечами и французской этикеткой, которую я не сумела прочитать. Место этому платью было не в Форксе, а на подиуме. Я не сомневалась, что этот вечерний туалет не предвещает ничего хорошего. Разве что… но выразить свои подозрения я не решалась даже мысленно.
        Меня отвлек зазвонивший мобильник. Эдвард вынул его из внутреннего кармана, мельком взглянул на определитель номера и осторожно произнес:
        - Привет, Чарли.
        - Чарли? - Я нахмурилась.
        После моего возвращения общаться с Чарли было нелегко. То, что произошло со мной, вызвало у него сразу две четко определенных реакции. Перед Карлайлом он почти преклонялся и был безмерно благодарен ему, и вместе с тем упорно считал, что во всем виноват Эдвард: если бы не он, я вообще не сбежала бы из Форкса. И Эдвард, в сущности, соглашался с ним. А в моей жизни появились ранее неслыханные правила: время отбоя, приемные часы…
        Слушая Чарли, Эдвард изумленно вытаращил глаза, потом по его лицу расплылась ухмылка.
        - Не может быть! - Он расхохотался.
        - Что там? - заволновалась я.
        Он не ответил.
        - Вы не передадите ему трубку? - с явным удовольствием попросил Эдвард. Несколько секунд он ждал.
        - Привет, Тайлер, это Эдвард Каллен. - Голос казался вполне дружелюбным, но я знала его достаточно хорошо, чтобы различить скрытую угрозу. Что надо Тайлеру у нас дома? Меня осенила ужасная догадка. Я еще раз оглядела неуместное платье, которое выбрала для меня Элис.
        - К сожалению, произошло недоразумение. Белла сегодня вечером занята. - Тон Эдварда изменился, угроза в голосе вдруг стала очевидна. - Честно говоря, теперь она занята каждый вечер для всех, кроме меня. Так что без обид. Сочувствую, что вечер не удался, - безо всякого сочувствия в голосе закончил он, отключился и захлопнул телефон, продолжая широко ухмыляться.
        От гнева у меня побагровело не только лицо, но и шея. На глаза навернулись слезы возмущения.
        Он с удивлением взглянул на меня.
        - Перестарался? Я не хотел тебя обидеть.
        Я пропустила эти слова мимо ушей.
        - Ты везешь меня на выпускной бал! - взорвалась я.
        К моему смущению, теперь это было очевидно. Если бы я хоть изредка обращала внимание на то, что творится вокруг, я наверняка заметила бы дату на афишах, расклеенных по всей территории школы. Но мне и в голову не приходило, что он задумал подвергнуть меня такому испытанию. Неужели он настолько плохо меня знает?
        Ясно одно: моя бурная реакция стала для него неожиданностью. Он сжал губы и прищурился.
        - Белла, не обижайся.
        Я бросила взгляд в окно: мы были уже на полпути к школе.
        - Зачем ты так со мной? - в ужасе спросила я.
        Он указал на свой смокинг.
        - Сама посуди, Белла: куда еще мы могли собираться в таком виде?
        Я сгорала от стыда. Прежде всего потому, что упустила из виду то, что само бросалось в глаза. А еще потому, что смутные подозрения, а точнее, ожидания, которые сложились у меня за день, пока Элис пыталась превратить меня в королеву красоты, оказались бесконечно далеки от истины. Теперь собственные робкие надежды казались мне безнадежно глупыми.
        Я полагала, что нам предстоит некое важное событие. Но выпускной! Эта мысль мне в голову даже не приходила.
        Злые слезы заструились по щекам, и я в тревоге вспомнила, что у меня в кои-то веки накрашены ресницы. Пришлось срочно стирать слезы под глазами в надежде, что тушь не размажется. Взглянув на пальцы, я не увидела на них черных следов: похоже, видения подсказали Элис, что мне понадобится водостойкая тушь.
        - Вот еще глупости! Почему ты плачешь? - расстроился Эдвард.
        - Потому что злюсь!
        - Белла! - Он пустил в ход всю силу пылающих золотистых глаз.
        - Ну, что? - успокаиваясь, пробормотала я.
        - Порадуй меня, объясни, - попросил он.
        Его глаза растопили всю мою ярость. Когда он так жульничал, ссориться с ним было невозможно. Пришлось нехотя сдаться.
        - Ладно. - Я надулась, понимая, что праведное негодование мне уже не изобразить. - Я постараюсь ходить медленно. Но ты все увидишь сам. На этот раз новые напасти запоздали - значит, самое время сломать вторую ногу. Ты только посмотри на эту туфлю - это же дохлый номер! - В доказательство я продемонстрировала свою здоровую ногу.
        - Хмм… - Он разглядывал мою ногу дольше, чем требовалось. - Напомни, чтобы я прямо сейчас поблагодарил за это Элис.
        - Элис будет на выпускном?
        Хоть какое-то утешение.
        - Вместе с Джаспером, и с Эмметтом… и с Розали, - подтвердил он.
        Утешение оказалось недолгим. С Розали я так и не поладила, хотя у меня сложились дружеские отношения с ее «периодическим мужем». Эмметту нравилось наблюдать за мной, мои человеческие реакции он считал забавными… а может, его попросту смешила моя неуклюжесть. Розали вела себя так, словно меня не существовало. Я встряхнула головой, чтобы сменить направление, по которому двинулись мысли, и задумалась о другом.
        - Значит, Чарли был в курсе? - вдруг догадалась я.
        - А как же. - Эдвард усмехнулся и фыркнул. - В отличие от Тайлера.
        Я скрипнула зубами, не понимая, как Тайлер мог настолько заблуждаться. В школе, вырвавшись из-под присмотра Чарли, мы с Эдвардом не расставались - разве что в редкие солнечные дни.
        Мы были уже у школы, на стоянке возле которой бросался в глаза красный кабриолет Розали. Сегодня облака поредели, сквозь них далеко на западе пробивались отдельные солнечные лучи.
        Эдвард обошел вокруг машины, открыл дверцу и подал мне руку.
        Я упрямо сидела на месте, скрестив руки на груди, и втайне злорадствовала. На стоянке было полно народу в вечерних нарядах. При таком множестве свидетелей Эдвард вряд ли отважится вытащить меня из машины силой, как сделал бы, будь мы здесь одни.
        Он вздохнул.
        - Когда тебя убивают, тебе не занимать смелости, но стоит только завести речь о танцах… - Он покачал головой.
        Я судорожно сглотнула. Танцы.
        - Белла, навредить тебе я не позволю никому, даже тебе самой. И обещаю не отходить от тебя ни на шаг.
        От этой мысли мне вдруг заметно полегчало. Он понял это по моему лицу.
        - Вот видишь, - мягко добавил он, - все не так уж плохо. - Он наклонился и обхватил одной рукой мою талию. Я взялась за его другую руку, и он поднял меня с сиденья и вынес из машины.
        Он крепко обнимал и поддерживал меня, пока я ковыляла до школы.
        В Финиксе выпускные балы проводят в бальных залах отелей, а здесь - в школьном спортзале, вероятно, единственном достаточно просторном и подходящем для танцев помещении во всем городе. Когда мы вошли, я невольно хихикнула: все стены спортзала разукрасили арками из воздушных шариков и перевитыми гирляндами из бумажных цветов в пастельных тонах.
        - Прямо как декорации к фильму ужасов, - фыркнула я.
        - Что ж… - невнятно отозвался Эдвард, пока мы тащились до стола с билетами. Почти весь мой вес он взял на себя, но переставлять ноги все равно приходилось мне самой. - Вампиров здесь более чем достаточно.
        Я взглянула в сторону зала, где в самой середине было оставлено свободное пространство для двух грациозно двигающихся пар. Остальные танцующие жались к стенам, чтобы не мешать им, никто не решался подойти поближе и позориться рядом с таким великолепием. Эмметт и Джаспер в классических смокингах выглядели внушительно и безупречно. Элис блистала в черном атласном платье с большими треугольными вырезами, обнажающими ее белоснежную кожу. А Розали смотрелась как… Розали. То есть бесподобно. Ярко-алое платье с открытой спиной плотно облегало ее до самых икр, а ниже расходилось широким шлейфом, и вырез был под стать остальному наряду - острым и глубоким, до самой талии. Мне стало жаль остальных присутствующих девушек, в том числе и себя.
        - Хочешь, я запру двери, чтобы вы расправились с доверчивыми горожанами? - прошептала я.
        - А на чью сторону встанешь ты? - Взгляд был испытующим.
        - Вампиров, конечно.
        Он невольно улыбнулся.
        - На все готова, лишь бы не танцевать.
        - Да, на все.
        Эдвард купил нам обоим билеты и развернул меня в сторону зала. Я повисла на его руке, еле волоча ноги.
        - Мы здесь до конца бала, - предупредил он.
        Наконец он отбуксировал меня туда, где красиво кружились его братья и сестры - в стиле, совсем не соответствующем времени и музыке. Я с ужасом таращилась на них.
        - Эдвард… - из моего пересохшего горла вырвался только скрип. - Честное слово, я не умею танцевать!
        В моей груди взметнулась паника.
        - Да не бойся ты, глупая, - шепотом ответил он. - Зато я умею. - Он закинул мои руки к себе на шею, приподнял меня над полом и поставил к себе на ступни.
        И мы тоже закружились, как остальные.
        - Мне как будто пять лет, - засмеялась я, повальсировав минут пять без малейших усилий.
        - По виду не скажешь, - негромко отозвался он и на секунду притянул меня ближе, так что мои ноги какое-то время болтались над полом.
        Кружась, Элис перехватила мой взгляд и ободряюще улыбнулась, я ответила ей улыбкой. И с удивлением поняла, что танцевать мне и вправду нравится… немножко.
        - Да, в самом деле неплохо, - согласилась я.
        Но Эдвард, не слушая меня, смотрел в сторону двери, и его лицо было сердитым.
        - Что такое? - спросила я. Сбитая с толку кружением, я не сразу поняла, куда смотрит Эдвард, но наконец увидела то, что его встревожило. К нам через весь зал направлялся Джейкоб Блэк - не в смокинге, а в белой рубашке с длинными рукавами и галстуке, с гладко зачесанными и собранными в привычный хвост волосами.
        Когда прошло первое потрясение, я невольно посочувствовала Джейкобу. Он чувствовал себя явно не в своей тарелке, и это чувство было мучительным. Наши взгляды встретились, его лицо стало виноватым.
        Эдвард еле слышно зарычал.
        - Веди себя прилично! - прошипела я.
        Он язвительно сообщил:
        - Ему вздумалось поболтать с тобой.
        В этот момент Джейкоб приблизился к нам, и стеснение вперемешку с раскаянием еще отчетливее проступили на его лице.
        - Привет, Белла, я так и думал, что застану тебя здесь. - Судя по тону Джейкоба, надеялся он совсем на обратное. Но улыбался добродушно, как всегда.
        - Привет, Джейкоб. - Я тоже улыбнулась. - А в чем дело?
        - Можно разбить вашу пару? - нерешительно спросил он и впервые за время разговора взглянул на Эдварда. Я с изумлением заметила, что поднимать голову Джейкобу не понадобилось: с тех пор, как мы виделись в последний раз, он вырос на сантиметров пятнадцать.
        Лицо Эдварда осталось неподвижным и бесстрастным. Вместо ответа он осторожно поставил меня на ноги и отступил на шаг.
        - Спасибо, - дружески произнес Джейкоб.
        Эдвард только кивнул, пристально посмотрел на меня и отошел.
        Джейкоб обнял меня за талию, я подняла руки, чтобы положить к нему на плечи.
        - Ого, Джейк, какой же у тебя теперь рост?
        - Сто восемьдесят восемь сантиметров, - самодовольно ответил он.
        Мы, в сущности, не танцевали - из-за моей ноги, просто покачивались, стоя на одном месте. Пожалуй, это было только к лучшему: после недавнего скачка роста Джейкоб выглядел нескладным и двигался неуклюже, так что, наверное, танцевал немногим лучше меня.
        - Так зачем ты пришел сюда сегодня? - спросила я почти равнодушно. Видимо, чтобы не злить Эдварда.
        - Представляешь, отец дал мне двадцать баксов, чтобы я сходил к тебе на выпускной! - чуть пристыженно признался он.
        - Могу себе представить… - пробормотала я. - Ну, надеюсь, ты по крайней мере развлечешься. Присмотрел себе кого-нибудь? - поддразнила я, кивая в сторону девушек, выстроившихся у стены и похожих на пестрые леденцы.
        - Ага, - вздохнул он. - Но она занята.
        Всего на секунду он поднял голову, встретился с моим любопытным взглядом, и мы оба в смущении отвели глаза.
        - Кстати, отлично выглядишь, - застенчиво добавил он.
        - Эм… спасибо. Так зачем Билли заплатил тебе и послал тебя сюда? - поспешно спросила я, хотя уже знала ответ.
        Смена темы не обрадовала Джейкоба, он вновь неловко отвернулся.
        - Он сказал, что это самое безопасное из всех мест, где можно поговорить с тобой. Совсем старик из ума выжил.
        Я нерешительно поддержала его смех.
        - В общем, если я скажу тебе кое-что, он обещал достать мне главный цилиндр тормозной системы, как раз такой, как мне нужен, - со смущенной улыбкой признался он.
        - Так говори. Я тоже хочу, чтобы ты побыстрее доделал свою машину, - усмехнулась я. По крайней мере, Джейкоб не верит в индейские легенды. Значит, все не так плохо. Стоя у стены, Эдвард внимательно следил за мной, его лицо оставалось бесстрастным. Я заметила, что одна из старшеклассниц в розовом платье посматривала на него с робкой надеждой, но Эдвард ее даже не замечал.
        Джейкоб бросил пристыженный взгляд по сторонам.
        - Только не злись, ладно?
        - Джейкоб, я ни в коем случае не стану злиться на тебя, - заверила я. - Я не злюсь даже на Билли. Просто скажи то, что тебе поручил отец.
        - Ну ладно… только все это глупости, так что ты извини, Белла. В общем, он хочет, чтобы ты порвала со своим парнем. Он велел попросить вежливо. - Джейкоб недовольно покачал головой.
        - Он до сих пор верит в предчувствие?
        - Ага. Он был прямо… не в себе после того случая с тобой в Финиксе. И не верил, что… - Джейкоб смущенно умолк.
        Я прищурилась.
        - Я упала.
        - Знаю, - подтвердил Джейкоб.
        - Билли считает, что Эдвард имеет какое-то отношение к тому, что случилось со мной. - Я не спрашивала, а утверждала, и несмотря на обещание, разозлилась.
        Джейкоб не смотрел мне в глаза. Мы перестали даже покачиваться под музыку, хотя он по-прежнему обнимал меня за талию, а я его за шею.
        - Послушай, Джейкоб, я знаю, что Билли все равно не поверит мне, но к твоему сведению… - Теперь он смотрел на меня, отозвавшись на мой серьезный тон. - …Эдвард действительно спас мне жизнь. Если бы не Эдвард и его отец, сейчас я была бы уже мертва.
        - Ясно, - кивнул он, и, кажется, мои искренние слова на него подействовали. Может, он и Билли переубедит или хотя бы попытается.
        - Знаешь, мне жаль, что ради этого тебе пришлось сюда тащиться, - виновато сказала я. - Зато теперь ты получишь свои запчасти, верно?
        - Ага, - буркнул он. Но выглядел он по-прежнему неловко… и расстроенно.
        - Что-нибудь еще? - удивленно спросила я.
        - Ну и ладно, - промямлил он. - Найду работу и сам накоплю.
        Я смотрела на него в упор, пока он не ответил мне взглядом.
        - Выкладывай, Джейкоб.
        - Да это уже вообще…
        - Неважно. Говори, - потребовала я.
        - Ладно… только это перебор, - предупредил он и покачал головой. - Отец велел сказать тебе - нет, предостеречь, что мы… это он так сказал, во множественном числе, я тут ни при чем, - он убрал одну руку с моей талии и изобразил в воздухе кавычки, - «мы будем начеку», - и он настороженно умолк, ожидая моей реакции.
        Все это так живо напомнило мне гангстерские боевики, что я рассмеялась.
        - Сочувствую, Джейк, нелегко тебе пришлось, - веселилась я.
        - Да ладно, чего уж там. - Он с облегчением усмехнулся. И снова обвел восхищенным взглядом мое платье. - Может, передать отцу, куда ему пойти вместе со своими советами? - с надеждой спросил он.
        - Не надо, - вздохнула я. - Передай ему от меня спасибо. Я же понимаю: он хотел, как лучше.
        Музыка смолкла, я сняла руки с его плеч.
        Джейкоб не спешил отпускать мою талию, глядя на загипсованную ногу.
        - Может, еще потанцуем? Или отвести тебя куда-нибудь?
        За меня ответил Эдвард:
        - Все в порядке, Джейкоб. Я сам справлюсь.
        Джейкоб вздрогнул и широко открытыми глазами уставился на возникшего рядом Эдварда.
        - А я и не заметил, как ты подошел, - пробормотал он. - Ладно, Белла, увидимся. - Он нерешительно помахал рукой и отступил.
        Я улыбнулась.
        - Ага, до встречи!
        - Извини, - еще раз попросил он и направился к двери.
        Как только началась следующая песня, Эдвард обнял меня. Музыка оказалась слишком быстрой для медленного танца, но это его ничуть не беспокоило. Я умиротворенно положила голову к нему на грудь.
        - Полегчало? - поддразнила я его.
        - Пока нет, - коротко ответил он.
        - Не злись на Билли, - вздохнула я. - Он просто беспокоится за меня, ведь они с Чарли друзья. Так что не принимай близко к сердцу.
        - До Билли мне нет дела, - отрывисто поправил он. - А вот его сынок меня достал.
        Я отстранилась, заглядывая ему в глаза. Он и не думал шутить.
        - Чем?
        - Во-первых, из-за него я нарушил обещание.
        Я непонимающе смотрела на него.
        Он слегка улыбнулся.
        - Я же обещал сегодня не отходить от тебя ни на шаг, - пояснил он.
        - А-а. Ладно уж, прощаю.
        - Спасибо. Но это еще не все. - Эдвард нахмурился.
        Я терпеливо ждала.
        - Во-вторых, он сказал, что ты «отлично выглядишь», - наконец продолжил Эдвард, нахмурившись еще сильнее. - А ты на самом деле выглядишь так, что это практически оскорбление. Ты не просто красива.
        Я засмеялась.
        - А может, ты просто судишь предвзято.
        - Вряд ли в этом дело. И потом, у меня превосходное зрение.
        Мы продолжали кружиться в танце, я по-прежнему стояла на его ступнях, он прижимал меня к себе.
        - Может, все-таки объяснишь, зачем все это понадобилось? - поинтересовалась я.
        Он в замешательстве смотрел на меня, а я старательно изучала бумажные гирлянды.
        Эдвард на мгновение задумался, потом закружился в другую сторону и в танце повел меня через толпу к задней двери спортзала. Мельком я заметила танцующих Джессику с Майком, с любопытством глазеющих на меня. Джессика помахала мне, я улыбнулась. Анджела тоже была здесь и в объятиях невысокого Бена Чейни казалась блаженно счастливой; он был почти на голову ниже ее, поэтому ей не приходилось задирать голову, глядя ему в глаза. Ли и Саманта, Лорен, не сводящая с нас глаз, в паре с Коннером… я могла назвать по именам всех, чьи лица мелькали в толпе. Мы покинули зал и вышли навстречу вечерней прохладе и угасающему закату.
        Едва мы остались одни, Эдвард подхватил меня на руки, перенес на скамейку в тени земляничных деревьев и сел, прижав меня к груди. Луна уже взошла, виднеясь сквозь легкие облака, в ее белом свете казалось, что бледное лицо Эдварда излучает сияние. Губы плотно сжимались, глаза были встревоженными.
        - Итак?.. - тихо напомнила я о своем вопросе.
        Он не ответил, неотрывно глядя на луну.
        - Снова сумерки… - бормотал он. - Конец еще одного дня. Каким бы хорошим ни был день, ему всегда приходит конец.
        - Кое-что не кончается никогда, - сквозь зубы возразила я, вдруг настораживаясь.
        Он вздохнул.
        - Я привез тебя на выпускной бал, - с расстановкой начал он, наконец отвечая на мой вопрос, - потому что хочу, чтобы ты ничего не упустила в своей жизни. Я хочу, чтобы ты была человеком. Чтобы твоя жизнь продолжалась, как случилось бы, если бы я, как и следовало, умер в восемнадцатом году.
        Эти слова покоробили меня, я сердито встряхнула головой.
        - В каком это параллельном мире мне вообще могло прийти в голову явиться на выпускной по своей воле? Если бы ты не был в тысячу раз сильнее меня, я ни за что не дала бы тебе затащить меня сюда.
        Он скупо улыбнулся, но глаза остались серьезными.
        - Ты же сама сказала, что здесь неплохо.
        - Только потому, что была рядом с тобой.
        Минуту мы молчали; Эдвард смотрел на луну, а я - на него. И мечтала, чтобы нашелся хоть какой-нибудь способ доказать ему, насколько я равнодушна к нормальной человеческой жизни.
        - Объяснишь мне кое-что? - спросил он, с легкой улыбкой переводя на меня взгляд.
        - А когда я тебе отказывала?
        - Пообещай, что объяснишь, - усмехаясь, настаивал он.
        Я заранее знала, что пожалею о своем обещании.
        - Обещаю.
        - По-моему, ты искренне удивилась, обнаружив, что я везу тебя сюда… - начал он.
        - Конечно! - перебила я.
        - Вот именно, - подтвердил он. - Значит, у тебя было какое-то другое предположение… Мне любопытно: зачем, по-твоему, мне вздумалось нарядить тебя?
        Так и есть: я уже раскаивалась. Поджав губы, я медлила в нерешительности.
        - Не хочу об этом говорить.
        - Ты обещала, - возразил он.
        - Помню.
        - Так в чем же дело?
        Похоже, он считал, что меня сдерживает только застенчивость.
        - Мне кажется, ты разозлишься - или расстроишься.
        Обдумывая мои слова, он нахмурился.
        - И все-таки я хочу знать. Пожалуйста!
        Я вздохнула. Он ждал.
        - Ну… я думала, будет… торжественное событие. Но никак не предполагала, что настолько банальное и человеческое… как выпускной! - фыркнула я.
        - Человеческое? - бесстрастно уточнил он, ухитрившись выбрать ключевое слово.
        Я потупилась, разглядывая свое платье и теребя шифоновые оборки. Он молча ждал.
        - Ну ладно. - И я скороговоркой призналась: - Я надеялась, что ты передумал… и все-таки собираешься сделать меня такой, как ты.
        На его лице заиграли, сменяя друг друга, десятки оттенков чувств. Некоторые из них я узнала: гнев… боль… потом, кажется, он взял себя в руки, и его лицо стало насмешливым.
        - По-твоему, это достойный повод надеть смокинг, да? - поддразнил он, указывая на свой атласный лацкан.
        Я нахмурилась, пряча смущение.
        - Откуда мне знать, как это вообще происходит? Мне, по крайней мере, это объяснение казалось более логичным, чем какой-то выпускной! - Он по-прежнему усмехался. - Не вижу ничего смешного, - добавила я.
        - Ты права, ничего смешного тут нет, - согласился он, и его улыбка угасла. - Но я предпочел бы расценить это как шутку.
        - Я совершенно серьезна.
        Он тяжело вздохнул.
        - Ясно. И ты действительно этого хочешь?
        В глубине его глаз пряталась боль. Прикусив губу, я кивнула.
        - Тогда приготовься, потому что этим все и закончится, - пробормотал он, как будто обращался к самому себе. - Наступят сумерки твоей жизни, которая едва началась. Тебе предстоит пожертвовать всем сразу.
        - Это не конец, а начало, - еле слышно возразила я.
        - Я того не стою, - печально сказал он.
        - Помнишь, ты как-то говорил, что я не знаю сама себя? - спросила я. - Вот и у тебя та же разновидность слепоты.
        - Я знаю, кто я и что я.
        Я вздохнула.
        Но его непостоянное настроение вновь переменилось. Он поджал губы, взгляд стал пытливым. Долгую минуту он вглядывался в мое лицо.
        - Значит, ты уже готова? - уточнил он.
        - Эм… - Я сглотнула. - Да, а что?
        Он улыбнулся, медленно наклонил голову и скользнул холодными губами по нижнему краю моей щеки.
        - Прямо сейчас? - шепнул он, овевая холодным дыханием мою шею. Я невольно поежилась.
        - Да. - Я ответила шепотом, чтобы не дать голосу ни единого шанса сорваться. Если он рассчитывает, что я передумаю, его ждет разочарование. Это решение я уже приняла, я в нем уверена. И совсем неважно, что мое тело стало неподатливым, как доска, кулаки сжались, дыхание сбилось…
        Он мрачно усмехнулся и отстранился. На лице появилось разочарование.
        - Ты же знала, что так просто я не сдамся. - В его насмешливом тоне чувствовался оттенок горечи.
        - Но помечтать-то можно.
        Он изогнул брови.
        - Так вот о чем ты мечтаешь? Стать чудовищем?
        - Вообще-то нет, - нахмурилась я, недовольная словом, которое он выбрал. Чудовище! Ну надо же! - Просто я мечтаю быть с тобой вечно.
        Он переменился в лице - смягчился и в то же время опечалился, уловив в моем голосе боль.
        - Белла… - Он легко провел пальцем по моим губам, очерчивая их контур. - Я буду с тобой - разве этого недостаточно?
        Я улыбнулась, чувствуя его прикосновение.
        - Достаточно. На сегодня.
        Видя мое упрямство, он нахмурился. Ни один из нас не собирался сдаваться. Он с шумом выдохнул - звук, похожий на сдерживаемый рык.
        Я прикоснулась к его лицу.
        - Послушай, я люблю тебя больше, чем весь мир, вместе взятый. Неужели этого недостаточно?
        - Достаточно, - ответил он и улыбнулся. - Достаточно - отныне и навек.
        Он наклонился и вновь прижал к моему горлу холодные губы.
        notes
        Примечания
        1
        Франческо Солимена (1657 - 1747) - итальянский художник, представитель неаполитанской школы позднего барокко. - Примеч. пер.