Муркок

        Танцоры на краю времени

        книга 3
        Джону Клуту и Тому Дишу


        Потух огонь, растрачено тепло.
        (Таков конец всех песен на Земле.)
        Вино златое выпито. На дне
        Лишь капли, что полыни горше мне.
        Здоровье и надежду унесло -
        Вслед за любовью канули во мгле.
        Лишь призраки со мною до конца -
        Из тех, что без души и без лица.
        И скучно, и тоскливо ждать нам всем,
        Когда опустят занавес совсем...
        Таков конец всех песен на Земле.


        Эрнест Доунсон, "Остатки", 1899 г.



        ГЛАВА 1


        Джерек Карнелиан и миссис Амелия Ундервуд общаются с природой

        - Я действительно считаю, мистер Карнелиан, что мы должны хотя бы попытаться есть их сырыми.
        Миссис Амелия Ундервуд поправила тыльной стороной левой руки густые золотисто-каштановые волосы над ухом, а правой рукой одернула превратившуюся в лохмотья юбку. Жест получился почти раздраженным, блеск ее серых глаз, вероятно, не уступил бы и волчьему. Чувствовалось, что она еле сдерживается, несмотря на чопорность позы, в которой она расположилась на глыбе девственного известняка, наблюдая за Джереком Карнелианом, скорчившимся на песке палеозойского пляжа и потеющим под лучами огромного силурийского (или ордовикского?) солнца.
        Уже в который раз, ударяя одним из своих колец власти о другое, он пытался высечь искру, чтобы зажечь кучу непросохшего мха, которую в порыве энтузиазма, давно рассеявшегося, собрал несколько часов тому назад!
        - Но вы говорили,- пробормотал Джерек,- что даже подумать не можете... Вот! Это была искра? Или только отблеск?
        - Отблеск,- сказала она,- так мне кажется.
        - Мы не должны отчаиваться, миссис Ундервуд.
        Но оптимизм его уже почти истощился. Он снова ударил кольцом о кольцо.
        Вокруг Джерека были раскиданы измочаленные и сломанные ветки папоротников, которые он пытался тереть друг о друга по ее совету. Миссис Амелия Ундервуд поморщилась, когда кольца снова стукнули друг о друга. В тишине силурийского дня звук оказывал на ее нервы эффект, которого она не ожидала, никогда не считая себя одной из сверхчувствительных женщин, описываемых на страницах дамских романов. Она всегда считала себя крепкой и чрезвычайно здоровой.
        Миссис Ундервуд вздохнула. Без сомнений, скука внесла лепту в ее психологическое состояние.
        Джерек вздохнул в ответ.
        - Вероятно, для этого требуется определенное умение,- признал он.- Где трилобиты? - Он рассеянно оглядел землю вокруг.
        - Думаю, большинство уползло обратно в море,- холодно ответила она.- Зато два брахиопода заползли на ваш сюртук.
        - Ага!
        Он чуть ли не с нежностью снял моллюсков с запачканной темной ткани и с сомнением уставился на раковины.
        Миссис Ундервуд облизнула губы.
        - Дайте их мне,- приказала она, доставая заколку для шляпы.
        Опустив голову - Пилат перед фарисеями, он уступил ей.
        - В конце концов,- заявила она, направляя заколку,- нам не хватает только чеснока и масла для блюда, достойного французской кухни.
        Однако, казалось, слова эти, хоть и произнесенные с энтузиазмом, не приободрили ее. Она колебалась.
        - Миссис Ундервуд?
        - Не вознести ли нам благодарственную молитву? - Она нахмурилась.- Это может помочь. Наверное, все дело в цвете...
        - Цвет слишком красивый,- с готовностью подтвердил Джерек.- Понимаю вас. Кто может решиться уничтожить такую прелесть?
        - Зеленовато-пурпурный цвет нравится вам?
        - А вам нет?
        - Только не в пище, мистер Карнелиан.
        - Тогда в чем?
        - Ну... - неопределенно протянула она,- нет, даже не в картинах. Он вызывает в памяти излишества дорафаэльцев. Зловещий цвет.
        - А-а...
        - Это, возможно, объясняет ваши склонности... - Она решила оставить тему.- Если бы я смогла преодолеть...
        - А как насчет желтого?
        Он попытался соблазнить ее существом в мягком панцире, которое только что обнаружил в своем заднем кармане. Оно прицепилось к его пальцу, и ощущение напоминало поцелуй.
        Миссис Ундервуд уронила моллюсков и шляпную заколку, закрыла лицо руками и начала плакать.
        - Миссис Ундервуд! - растерялся Джерек. Он пошевелил ногой кучу веток.- Может быть, если использовать кольцо как призму и направить лучи солнца через него, мы сможем...
        Послышался громкий скрипучий звук, и Джерек сперва подумал, что это протестует одно из созданий в панцире. Затем - еще один скрип позади.
        Миссис Ундервуд отняла руки, открыв красные глаза, которые расширились в удивлении.
        - Эй! Я говорю - эй, вы, там!
        Джерек обернулся.
        Шлепая по мелководью, явно равнодушный к влаге, к ним приближался мужчина, одетый в матросскую нательную фуфайку, твидовый пиджак и брюки-гольф, в толстых шерстяных чулках и крепких башмаках из недубленой кожи, сжимая в одной руке странно скрученный стержень из хрусталя. В остальном он выглядел современником миссис Ундервуд.
        - Я спрашиваю, вы говорите по-английски?
        Мужчина был загорелым, под пышными усами намечались признаки пробивающейся бороды. Он остановился, уперев руки в бока, и просиял улыбкой.
        - Ну?
        Миссис Ундервуд растерянно ответила:
        - Мы говорим по английски, сэр. В самом деле, мы, по крайней мере я,- англичане. Как, должно быть, и вы.
        - Прекрасный денек, не правда ли? - Незнакомец кивнул на море.- Тихий и приятный. Должно быть, ранний девонский период, а? Вы долго здесь находитесь?
        - Достаточно долго, сэр.
        - Мы потерпели аварию,- пояснил Джерек.- Неисправности в машине Времени. По-моему, парадоксы оказались ей не по силам.
        Незнакомец мрачно кивнул.
        - Я иногда встречал подобные затруднения, хотя, к счастью, без таких трагических результатов. Вы из девятнадцатого столетия, как я понимаю?
        - Миссис Ундервуд - да. Я же прибыл из Конца Времени.
        - Ага! - улыбнулся незнакомец.- Я только что оттуда. Мне повезло наблюдать полный распад Вселенной - очень недолго, конечно. А вообще я тоже отбыл сначала из девятнадцатого столетия. Здесь я обычно останавливаюсь, когда путешествую в прошлое. Странно, однако, что на этот раз у меня сложилось впечатление, будто я направляюсь вперед, за Конец Времени. Во всяком случае, так показывали приборы.- Он потеребил соломенного цвета волосы, добавив с некоторым разочарованием: - Я надеялся на какое-нибудь разъяснение.
        - Вы, значит, находитесь на пути в будущее? - спросила миссис Ундервуд.- В девятнадцатое столетие?
        - Кажется, так оно и есть. Когда вы отправились в путешествие во Времени?
        - В 1896 году,- ответила миссис Ундервуд.
        - Я из 1894 года. И не знал, что кто-то еще в этом веке наткнулся на мое открытие...
        - Вот! - воскликнул Джерек.- Мистер Уэллс был прав.
        - Наша машина принадлежит к периоду Времени мистера Карнелиана,- сказала миссис Ундервуд.- Сначала я была похищена и перенесена в Конец Времени при обстоятельствах, остающихся загадочными. Неясными остаются и мотивы действий моего похитителя. Я... - Спохватившись, она замолчала.- Это не представляет для вас интереса, конечно.- Она облизнула губы.- У вас нет, наверное, возможности зажечь огонь, сэр?
        Незнакомец похлопал по оттопыривающимся карманам своего пиджака.
        - Где-то есть спички. Я стараюсь носить на себе как можно больше нужных вещей. На случай аварии... Вот они где.- Он вытащил большой коробок восковых спичек.- Я бы дал вам весь коробок, но...
        - Несколько штук хватит. Вы сказали, что знакомы с ранним девоном...
        - Знаком, насколько это возможно.
        - Тогда нам пригодится ваш совет. Например, съедобны ли эти моллюски?
        - Думаю, миалинусабквадраты наименее неприятны. Очень немногие из них ядовиты, хотя определенного расстройства пищеварения не избежать. Я и сам подвержен приступам такого расстройства.
        - А как эти миалины выглядят? - поинтересовался Джерек.
        - О, как двустворчатые раковины. Их лучше всего выкапывать.
        Миссис Ундервуд взяла пять спичек из коробки и протянула ее хозяину.
        - Ваш экипаж, сэр, хорошо функционирует? - спросил Джерек.
        - О да, превосходно.
        - И вы возвращаетесь в девятнадцатое столетие?
        - В 1895 год, надеюсь.
        - Значит, вы можете взять нас с собой?
        Незнакомец покачал головой.
        - У меня одноместная машина. Я едва вмещаюсь в седло с тех пор как стал прибавлять в весе. Идемте, я покажу вам.
        Он повернулся и потопал по песку в направлении, откуда пришел. Они последовали за ним.
        - К тому же,- добавил незнакомец,- было бы ошибкой с моей стороны пытаться перенести людей из 1896 года в
1895 год. Вы встретились бы сами с собой, что привело бы к значительной путанице. Допустимо чуть-чуть вмешиваться в логику Времени, но страшно представить, что случится, если пойти на такой явный парадокс. Мне кажется, что если вы обращаетесь с этой логикой так легко, то неудивительно (поймите, я не читаю вам мораль), что вы оказались в тяжелом положении.
        - Значит, вы подтверждаете теорию Морфейла,- сказал Джерек, с трудом тащившийся рядом с путешественником во Времени.- Время сопротивляется парадоксу, соответственно вводя свои поправки. Можно сказать, оно отказывается допустить чужеродное тело в период, которому то не принадлежит.
        - Да, если есть вероятность парадоксов. Подозреваю, что все это связано с сознанием и пониманием нашей группой того, что составляет Прошлое, Настоящее и Будущее. То есть Время как таковое не существует...
        У Миссис Ундервуд вырвалось негромкое восклицание при виде экипажа незнакомца. Перед ними стояла открытая рама, собранная из обрезков бронзовых трубок и черного дерева. То там, то тут виднелись какие-то детали из слоновой кости, одна или две части казались серебряными. Наверху рамы, прямо под подпружиненным кожаным сиденьем, обычно устанавливаемым на велосипедах, торчала медная катушка. Перед сиденьем находились маленькая панель с приборами и бронзовый круг с отверстием для рычага, а над всем этим возвышался стеклянный колпак. Машина имела изношенный вид, с потертостями, вмятинами и трещинами во многих местах.
        Позади седла был укреплен большой сундук, к которому и направился незнакомец. Расстегнув бронзовые пряжки и откинув крышку, он первым делом вытащил двуствольный револьвер, который положил на седло, затем извлек тюк кисеи, тропический шлем от солнца и наконец большую соломенную корзину.
        - Это может пригодится вам,- сказал он, поставив корзину на песок к их ногам и убирая остальные предметы назад в сундук.- Больше я ничем не могу помочь. Я уже объяснял, что вам со мной нельзя и почему это невозможно. Вы же не хотите встретиться с самими собой посредине площади Ватерлоо? - засмеялся он.
        - Вы имеете в виду площадь Пиккадилли, сэр? - нахмурившись, спросила миссис Ундервуд.
        - Никогда не слышал о такой,- ответил путешественник во Времени.
        - А я никогда не слышала о площади Ватерлоо,- сказала она.- Вы уверены, что вы из 1894 года?
        Незнакомец почесал щетину на подбородке, немного обеспокоенный.
        - Я думал, что прошел полный круг,- пробормотал он.- Хм, вероятно, эта Вселенная не совсем такая же, как та, что я покинул. Может быть, для каждого нового путешественника во Времени возникает новая хронология? Может, существует бесконечное число Вселенных? - Его лицо оживилось.- Должен сказать, это прекрасное приключение. Вы не голодны?
        Миссис Амелия Ундервуд подняла вверх прекрасные брови.
        Незнакомец показал на корзину.
        - Моя провизия,- сказал он.- Пользуйтесь ею, как угодно. Рискну отправиться без еды до следующий остановки - надеюсь, в 1895 году. Ну, мне пора в путь.
        Он поклонился и, взяв наизготовку хрустальный стержень, взобрался в седло, затем вставил стержень в бронзовую панель и проделал какие-то манипуляции с приборами.
        Миссис Ундервуд уже поднимала крышку корзины. Ее лица не было видно, но Джереку показалась, что она еле слышно напевает себе под нос.
        - Желаю удачи вам обоим,- бодро сказал незнакомец.- Уверен, что вы не застрянете здесь навечно. Это маловероятно, не так ли? Я имею в виду, какая бы была находка для археологов, ха, ха! Ваши кости...
        Раздался резкий щелчок, когда незнакомец сдвинул рычаг, и почти немедленно машина Времени начала становиться все менее и менее отчетливой. Медь заблестела, стекло замерцало, что-то, казалось, быстро начало вращаться над головой незнакомца, и вскоре он и машина стали полупрозрачными. В лицо Джереку ударил неожиданный порыв ветра, возникшего ниоткуда, а затем путешественник во Времени исчез.
        - О, смотрите, мистер Карнелиан! - воскликнула миссис Ундервуд, извлекая свой трофей.- Цыпленок!



        ГЛАВА 2


        Инспектор Спрингер вкушает прелести простой жизни

        В последующие два дня и две ночи определенная напряженность в отношениях, исчезнувшая было перед появлением путешественника во Времени, но затем вновь появившаяся, все еще существовала между влюбленными (потому что они были влюбленными, только ее воспитание отрицало это), и они беспокойно спали вместе на постели из веток папоротника, где им ничто не угрожало, кроме любознательного внимания маленьких моллюсков и трилобитов, которым теперь нечего было бояться благодаря корзине, набитой консервами и бутылками в количестве, достаточном для поддержания сил целой экспедиции в течение месяца. Ни крупные звери, ни неожиданные перемены в погоде не угрожали нашим Адаму и Еве. И только одну Еву мучил внутренний конфликт, Адам же просто испытывал недоумение, но был привычен к этому: неожиданные капризы судьбы составляли ткань его существования до недавнего времени, и все же его настроение не было таким, как раньше.
        Они пробудились, эти настроения, однажды на рассвете, в то же утро, что и красота, которая по своей утонченности превосходила любое произведение искусства. Огромная половинка солнца так заполнила линию горизонта, что небо вокруг засверкало тысячами оттенков цвета меди, а солнечные лучи, распростертые над морем, казались индивидуально окрашенными: голубыми, желтыми, серыми, розовыми, а потом слились в единый поток высоко над пляжем, заставляя желтый песок сверкать белым цветом, превращая известняк в мерцающее серебро, а отдельные листья и стебли папоротников - в зелень, кажущуюся почти разумной, настолько она была живой. И в центре этого, на фоне пульсирующего малинового полукруга, стояла человеческая фигурка в бархатном платье цвета темного янтаря, с горящими, как пламя, золотисто-каштановыми волосами, белые руки и шея отливали нежнейшими оттенками самого бледного мака. И звучала музыка - ее звонкий голос, декламирующий любимое стихотворение, содержание которого слегка не соответствовало окружению:


        ...Где красная самка-червь взывала
        о яростной мести,
        А прибой мрачно шумел
        под серебряно-лунным небом,
        Где звучал ее хриплый, но когда-то
        нежный голос,
        Сейчас стою я.
        Не ее ли призрак этим серым
        холодным утром,
        Не ее ли это призрак скользнул мимо?


        Джерек энергично выпрямил спину и скинул сюртук, которым укрывался ночью. Увидев свою любовь таким образом, в обстоятельствах, подчеркивающих совершенство ее красоты, он позабыл все на свете. Глаза Джерека и все его лицо засияли. Он ждал продолжения, но она молчала, откинув назад локоны и поджав самые милые в мире губы.
        - Ну что же? - сказала она.
        Медленно, словно сквозь радужную мглу, из тени на свет показалось ее лицо. На губах застыл вопрос.
        - Амелия? - Он осмелился произнести ее имя.
        Веки ее опустились.
        - Что? - пробормотала она.
        - Это было? Был призрак? Я жду окончания.
        Ее губы изогнулись, возможно, чуть капризно, но глаза продолжали изучать песок, который она шевелила острым концом не полностью застегнутого сапожка.
        - Уэлдрейк не говорит. Это риторический вопрос.
        - Очень здравая и рассудительная поэма, не так ли?
        Чувство превосходства, смешанное со скромностью, заставило ее ресницы подняться на миг и быстро опуститься.
        - Большинство хороших поэм являются здравыми и рассудительными, мистер Карнелиан, если они передают... значение, смысл. Эта поэма говорит, конечно, о смерти. Уэлдрейк много писал о смерти, и сам умер преждевременно. Кузина подарила его "Предсмертные поэмы" мне на двадцатилетие. Вскоре она тоже умерла от чахотки.
        - Значит, вся хорошая литература - о смерти?
        - Да, серьезная литература.
        - Смерть серьезна?
        - Во всяком случае, это конец.- Тут она оборвала себя, сочтя свои слова циничными, и поправилась: - Хотя, по-настоящему, это только начало... нашей реальной жизни, вечной жизни.
        Миссис Ундервуд повернулась к солнцу, уже поднявшемуся выше и менее великолепному.
        - Вы имеете в виду, в Конце Времени? В нашем собственном маленьком домике?
        - Не обращайте внимания.- Она запнулась, затем продолжила более высоким, не очень естественным тоном: - Это мое наказание. Я считаю, что жестоко быть лишенной в последние часы собрата-христианина в качестве единомышленника.
        В ее словах чувствовалась какая-то неискренность. С одной стороны, еда, которую она приняла в течение последних двух дней, размягчила ее, с другой - сейчас она почти приветствовала простые ужасы голода, предпочитая их возможности отдать себя этому клоуну, этому невинному младенцу, хотя и, о да, благородной мужественной личности, так как смелость Джерека, его доброта не вызывали никаких сомнений. Она старалась, со все меньшим успехом, воссоздать то более раннее, более подходящее настроение покорной безнадежности.
        - Я прервал вас.- Джерек прислонился спиной к скале.- Простите меня. Было так восхитительно проснуться под звуки вашего голоса. Вы не продолжите?
        Миссис Ундервуд кашлянула и снова повернулась к морю:


        Что скажешь мне, дитя Луны,
        Когда мы встанем у светлой реки,
        Когда листья деревьев дышат в гармонии
        с напевом южного ветра?
        Ты подашь мне свою руку, дитя Луна?
        Ты подашь мне свою руку?


        Но выступление уже утратило прежний шарм даже для ее собственных ушей, и следующий отрывок она прочитала с еще меньшей проникновенностью:


        Ты подаришь мне этот погребальный
        костер, порождение Солнца,
        Когда небо целиком в пламени,
        Когда дневная жара усыпляет мозг
        и жужжат опоенные пчелы?
        Ты откроешь мне свое имя,
        порождение Солнца?
        Ты откроешь мне свое имя?


        Джерек моргнул.
        - Боюсь, я совсем ничего не понял...
        Солнце уже почти встало, волшебство сцены исчезло, хотя бледный золотой свет все еще касался неба и моря. День был спокойным и знойным.
        - О, какие вещи я мог бы создать при таком вдохновении, если бы действовали мои кольца власти! Панорама за панорамой, и все это для вас, Амелия!
        - У вас в Конце Времени нет литературы? - спросила она.- Ваше искусство только визуально?
        - Мы беседуем,- сказал он.- Вы слушали нас.
        - Беседу называют искусством, и все же...
        - Мы не записываем их,- сказал Джерек,- если вы это имеете в виду. Зачем? Одинаковые беседы возникают часто, одни и те же наблюдения делаются заново. Разве человек открывает что-нибудь новое посредством значков, которые, как я видел, вы используете? Если это так, то, возможно, я должен...
        - Мы займем время,- сказала она,- если я буду учить вас писать и читать.
        - Конечно,- согласился Джерек.
        Она знала, что вопросы, которые он задает, невинны, но они все равно поражали ее. Она громко смеялась:
        - О дорогой мистер Карнелиан, о милый...
        Джерек старался не вникать в ее настроения, а разделять их, и смеялся вместе с ней, затем вскочил на ноги и подошел. Он остановился в нескольких шагах, улыбаясь, но уже серьезный.
        Она подняла руку.
        - И, тем не менее, литература - больше чем беседа. Это наша история!
        - Мы превращаем в историю собственные жизни в Конце Времени. У нас есть средства для этого. Разве вы не сделали бы то же самое, если бы могли?
        - Общество требует, чтобы мы не делали этого.
        - Почему?
        - Возможно, потому, что истории будут противоречить одна другой. Нас так много... там...
        - Здесь,- сказал он,- только мы двое.
        - Наше пребывание в этом... этом Раю... неопределенно. Кто знает, когда...
        - По логике, если мы будем удалены отсюда, то окажемся в Конце Времени, а не в 1896 году. А разве там нас тоже не ждет Рай?
        - Я бы не хотела называть его так.
        Они посмотрели друг другу в глаза. Казалось, море что-то им шепчет. Он не мог пошевелиться, хотя хотел продвинуться вперед, и лишь ее поза удерживала его: положение подбородка, незначительный подъем одного плеча.
        - Мы сможем быть одни, если вы захотите.
        - В Раю не должно быть выбора.
        - Тогда, по крайней мере, здесь... - Его взгляд был напряженным, он требовал, он умолял.
        - И унести с собой из Рая наш грех?
        - Не грех, если только вы подразумеваете то, что причиняет вашим друзьям боль. Подумайте обо мне.
        - Мы страдаем. Оба.- Море казалось очень громким, а ее голос - еле слышным, как ветерок в папоротниках.- Любовь жестока!
        - Нет! - Его крик нарушил тишину. Он засмеялся.- Это чушь! Жесток страх! Один страх!
        - О, я не вынесу этого,- вспыхнула она, поднимая лицо к небу, и засмеялась, когда он схватил ее за руки и наклонился, чтобы поцеловать в щеку.
        На ее глазах выступили слезы, она вытерла их рукавом и помешала поцелую, а потом начала напевать мелодию, положив одну руку ему на плечо, оставив другую в его руке, затем сделала танцевальное па, ведя за собой Джерека на шаг или два.
        - Возможно, моя судьба предопределена,- сказала она и улыбнулась ему загадочной улыбкой, в которой смешались любовь, боль и чуточка жалости к себе.- О, идемте, мистер Карнелиан, я научу вас танцевать. Если это Рай, давайте наслаждаться им, пока можем!
        Облегченно вздохнув, Джерек позволил ей вести себя в танце. Вскоре он смеялся, как дитя в любви, и на момент перестал быть зрелым человеком, мужчиной, воле которого следует подчиняться.
        Катастрофа была отодвинута, если это считать катастрофой. Они прыгали на берегу палеозойского моря в импровизированной польке.
        Однако катастрофа была только отсрочена. Оба ожидали завершения, исполнения неизбежного. И Джерек запел беззвучную песню о том, что сейчас она станет его невестой, его гордостью, его праздником.
        Но песне суждено было умереть на его губах. Обогнув куст хрупкой растительности и пройдя участок, будто вымощенный желтой галькой, они остановились в удивлении, оба недовольные, чувствуя, как жизненные силы утекают от них, сменяясь неожиданной яростью.
        Миссис Ундервуд, вздохнув, вновь замкнулась в жестком бархате своего платья.
        - Мы обречены! - буркнула она.
        Они, застыв, продолжали сверлить взглядом спину человека, нарушившего их идиллию, а тот оставался в полном неведении как насчет их гнева, так и их присутствия.
        В закатанных по локти рубашке и по колено брюках, с твердо сидящим на массивной голове котелком, пришелец довольно шлепал босыми ногами по воде первобытного океана.
        Пока они наблюдали за ним, он вытащил из кармана темных брюк большой белый платок (жилет, пиджак, ботинки и носки, аккуратно сложенные, выглядели крайне неуместно на пляже позади него), встряхнул его, завязал маленький узелок на каждом углу, снял шляпу и натянул платок поверх лысеющей головы. Завершив эту операцию, он начал напевать: "Пом-де-пом, пом-пом-пом, те-пом-пом", заходя немного дальше в мелкую воду, затем остановился, чтобы поднять красную, покрытую пупырышками ногу и смахнуть двух или трех пшеничного цвета трилобитов, которые начали взбираться по ней.
        - Смешные маленькие попрошайки.- Было слышно, как он произнес это себе под нос, не возражая, кажется, против их любопытства.
        Лицо миссис Ундервуд стало бледным.
        - Разве такое возможно? - Затем злым шепотом: - Он преследует нас сквозь Время! - Она отняла свою руку у Джерека.- Мне кажется, мое уважение к Скотланд-Ярду возрастает...
        Забыв о личном разочаровании в пользу общественных обязанностей (у него развилось чувство собственности по отношению к палеозою), Джерек окликнул:
        - Добрый день, инспектор Спрингер!
        Миссис Ундервуд протянула было руку, чтобы остановить его, но слишком поздно. Инспектор Спрингер, с лица которого исчезло почти ангельское выражение, сменившись более знакомой суровой профессиональной маской, невольно обернулся.
        Держа в левой руке шляпу, о которой совершенно забыл, правой рукой он вынул трубку изо рта и всмотрелся, моргая, а затем тяжело вздохнул, что было совершенно похоже на их недавние вздохи. Состояние счастья ускользало прочь.
        - Великие небеса!
        - Пусть будут небеса, если вы хотите,- приветствовал поправку Джерек, все еще не до конца изучивший нравы девятнадцатого столетия.
        - Я думал, что попал на Небо.- Шлепок инспектора Спрингера по любопытному трилобиту выглядел менее терпимым, чем раньше.- Но, кажется, начинаю сомневаться. Более похоже на Ад... - Тут он вспомнил о присутствии миссис Ундервуд и печально уставился на мокрую штанину.- Я имел в виду другое место.
        В ее тоне послышался оттенок удовлетворенного злорадства:
        - Вы думали, что умерли, инспектор Спрингер?
        - Вывод соответствовал фактам, мадам.
        Не без достоинства он поместил котелок поверх платка с узелками, заглянул в трубку и, удовлетворенный тем, что она погасла, сунул в карман.
        Ирония миссис Ундервуд пропала втуне, инспектор стал чуточку более доверительным.
        - Сердечный спазм, как я полагал, вызванный стрессом после недавних событий. Я как раз допрашивал иностранцев - маленьких анархистов с одним глазом... или тремя, если посмотреть на них с другой стороны,- когда мне показалось, что они исчезли.- Он кашлянул и чуть понизил голос.- Ну, я повернулся позвать сержанта, почувствовал головокружение, и следующее, что я увидел,- этот пейзаж. Вот я и подумал, что очутился на Небе.- Затем он, казалось, вспомнил свои прежние отношения с этой парочкой и распрямил плечи в негодовании.- Во всяком случае, я считал так, пока вы не объявились минуту назад.- Он прошлепал по воде, выбрался на сверкающий песок и начал скатывать вниз брюки.- Ладно,- потребовал он выпрямляясь,- каково тогда объяснение? Прошу кратко, никаких фантазий.
        - Все достаточно просто,- рад был объяснить Джерек.- Нас перенесло сквозь Время, в период за миллионы лет до появления человека. Ранний или?..- Он повернулся к миссис Ундервуд за помощью.
        - Вероятно, поздний девон,- сказала она.- Незнакомец подтвердил это.
        - Искажение Времени,- продолжал Джерек,- в которое вы угодили, как и мы. Не допуская больших парадоксов, Время удалило нас из вашего периода. Без сомнения, Латы тоже были удалены. Вам не повезло, что вы оказались рядом...
        Инспектор Спрингер закрыл уши, направляясь к ботинкам, как к спасительному якорю.
        - О Боже! Все сначала. Это Ад! Так и есть!
        - Я начинаю разделять вашу точку зрения, инспектор,- произнесла миссис Ундервуд более чем холодным тоном.
        Она развернулась на каблуках и пошла к зарослям папоротника на краю пляжа. В нормальных условиях ее совесть, безусловно, запретила бы такие фокусы, но она была расстроена, она была в отчаянии, а потому заявила Джереку, что это он виноват в появлении инспектора Спрингера, или, говоря языком символов, это, он вызвал Сатану в Рай.
        Джерек был ошеломлен таким толкованием событий, как и всякий другой влюбленный викторианской эпохи.
        - Амелия... - вот все, что он мог пролепетать.
        Она, конечно, не ответила.
        Инспектор Спрингер, дошлепав до своих ботинок, уселся рядом с ними и вытащил из одного серый шерстяной носок. Пытаясь натянуть его на мокрую ногу, он задумчиво рассуждал вслух:
        - Одного не могу понять: нахожусь ли я при исполнении служебных обязанностей.
        Миссис Ундервуд, направившаяся в заросли папоротников, решительно исчезла в шелестящих на ветру стволах. Джерек решился на неуклюжую погоню. Хозяин девона в нем колебался только секунду:
        - Возможно, мы еще увидимся, инспектор.
        - Нет, если я...
        Тут пронзительный вопль прервал их беседу. Мужчины обменялись взглядами, и инспектор Спрингер, забыв все, что разделяло их, подчиняясь только инстинкту, вспрыгнул на ноги, и поспешил вслед за Джереком к месту, откуда раздался вопль.
        Но миссис Ундервуд уже мчалась из зарослей с искаженным от негодования и ужаса красивым лицом, притормозив с судорожным вздохом, когда увидела своих спасителей. Не говоря ни слова, она показала назад.
        Папоротники раздвинулись. Оттуда показался единственный глаз с тремя зрачками, устойчиво и вожделенно направленными на запыхавшуюся от бега миссис Ундервуд.
        - Мибикс,- сказал хриплый вкрадчивый голос.
        - Феркит,- откликнулся другой.



        ГЛАВА 3


        Чай в позднем девонском периоде

        Переваливаясь с ноги на ногу, в разодранных полосатых пижамах, гуманоиды в три фута ростом, с пуговицеобразными носами, грушевидной головой, большими ушами, длинными усами, с обеденными вилками из серебра и серебряными же ножами в руках появились из папоротников.
        Джереку тоже однажды пришлось носить пижаму в Детском Убежище, страдая от сумасбродств робота, в сохранившегося со времен Поздних Множественных Культур. Он узнал капитана Мабберса, вожака Латов - музыкантов-разбойников, с которым встреча дважды со времени Убежища: в кафе "Ройяль" и позднее при совместном заключении в Скотланд-Ярде.
        При виде Джерека капитан Мабберс хрякнул что-то недовольное, но нейтральное, но когда три его зрачка сфокусировались на инспекторе Спрингере, он издал неприятный смешок. Однако на инспектора Спрингера это не произвело никакого впечатления, даже когда еще пять Латов присоединились к своему вожаку, разделяя его веселье.
        - Именем Ее Величества Королевы,- начал он, но заколебался, не зная, что делать дальше.
        - Оод джа шэт гонгонг пши? - презрительным тоном сказал капитан Мабберс.- Кликсшат ифанг!
        Инспектор Спрингер, привычный к таким вещам, остался невозмутимым и внушительно заявил:
        - Это оскорбительное поведение по отношению к офицеру полиции. Ты зарабатываешь себе неприятности, парень. Чем скорее ты поймешь, что английский закон... - Внезапно он замолк в смятении.- Мы все еще в Англии, не правда ли? - обратился он к Джереку и миссис Ундервуд.
        - Не уверена, инспектор,- ответила та без малейшей симпатии, почти со злорадством.- Мне вообще ничего неизвестно.
        - Определенно несколько жарковато для Брайтона. Возможно, здесь я не обладаю своими полномочиями.
        Инспектор Спрингер почувствовал себя неуверенно, не находя выхода из создавшейся ситуации. Записная книжка, которую он начал вытаскивать из заднего кармана, вернулась теперь на свое место. Под растрепанными усами появилась напряженная улыбка, свидетельствующая о его слабости, он проиграл Латам. Неуклюже инспектор продолжил: - Тебе повезло, парень. Если твоя нога ступит когда-нибудь на землю Метрополии...
        - Хрунк!
        Капитан Мабберс махнул рукой своему отставшему подчиненному. Тот осторожно вышел из-за кустов, его зрачки метались, оценивая силы Спрингера. Джерек немного расслабился, поняв, что Латы воздержатся от активных действий, пока не убедятся, что у троих их противников нет союзников.
        Инспектор Спрингер все еще не знал, что делать со своим самозванным дипломатическим статусом.
        - Видимо,- сказал он Лату,- мы все в одной лодке. Не время растравлять старые болячки, ребята. Вы, конечно, это понимаете?
        Капитан Мабберс вопросительно взглянул на Джерека и миссис Ундервуд
        - Каприм ул шим мибикс клом? - спросил он, кивая в сторону полицейского.
        Джерек пожал плечами.
        - Я склонен согласиться с инспектором, капитан Мабберс.
        - Феркит! - воскликнул один из Латов.- Поткап меф рим чоккам! Шэт угга?! - И двинулся вперед, выставив вилку.
        - Серк! - скомандовал капитан Мабберс. Он с масляным выражением глаза уставился на миссис Ундервуд, затем, отвесив ей короткий поклон, шагнул ближе, бормоча: - Двар кер пикнур, фаззи?
        - В самом деле! - потеряла все свое самообладание миссис Ундервуд.- Мистер Карнелиан! Инспектор Спрингер! Как можно... такие предложения... о!..
        - Круфруди.- Капитан Мабберс гнул свою линию. Он со значением похлопал по собственному локтю.- Квот? Квот? - показал он взглядом на заросли папоротника.- Низза ук?
        Чувство приличия инспектора Спрингера было осквернено. Он двинулся было вперед с ботинком в одной руке.
        - Закон или не закон...
        - Фвик, хрунт! - рявкнул капитан Мабберс.
        Остальные Латы засмеялись, повторяя шутку, но возражение полицейского ослабило напряженность.
        Миссис Ундервуд сказала твердо:
        - Они, вероятно, голодные. В нашем лагере есть немного бисквитов. Если мы отведем их туда...
        - Пошли,- сказал Джерек.
        Она взяла его под руку движением, смутившим и Джерека, и капитана Мабберса.
        Инспектор Спрингер догнал их.
        - Должен сказать, я тоже не отказался бы от чая!
        - Не знаю, есть ли он у нас,- с сожалением сказал Джерек.- Но зато есть целый ящик галет.
        - Хо, хо! - Инспектор Спрингер загадочно подмигнул.- Мы отдадим галеты им, а?
        Озадаченные, но внезапно ставшие пассивными, Латы потащились сзади.
        Наслаждаясь деликатным прикосновением женской ручки к ребрам, Джерек раздумывал, составляют ли инспектор и семь инопланетян "общество", которое, как заявила миссис Ундервуд, оказывает влияние на "мораль" и "совесть", препятствующие полному выражению его любви к ней. Он чувствовал в своем сердце, что она именно так и определит эту группу. Покорность судьбе снова вернулась на место, только что покинутое в предчувствии исполнения его желаний.
        Они достигли скалы и корзины - своего дома. С чайником в руке Джерек отправился к ручью, найденному ими неподалеку, а миссис Ундервуд занялась примусом.
        Оставшись ненадолго в одиночестве, Джерек подумал, что провизия скоро исчезнет с появлением восьми ртов, и предвидел, что Латы попытаются овладеть пищей. По крайней мере, это будет хоть какая-то разрядка. Он улыбнулся. Может, даже начнется Война.
        Немного позднее, когда примус ровно загудел, а чайник был поставлен на огонь, он пригляделся к Латам. Ему показалось, что их отношение к миссис Ундервуд немного изменилось с того времени, как они в первый раз встретили ее в папоротниковом лесу. Они сидели полукругом на песке недалеко от скалы, в тени которой приютились три человека. Их поведение, все еще характеризуемое миссис Ундервуд как "оскорбительное", отдавало осторожностью, даже уважением, их поразила легкость, с какой она взяла команду над событиями. Не напомнила ли она им о неуязвимом старом роботе, Няне? Они научились бояться Няню! Определенно, их поза - со скрещенными ногами, руки на коленях - напоминала требования Няни к своим подопечным.
        Чайник закипел. Инспектор Спрингер, желая показаться вежливым по отношению к миссис Ундервуд, потянулся к ручке и, приняв металлический чайник от хозяйки, налил воды. Латы, будто присутствовавшие при религиозном ритуале (так как инспектор Спрингер определенно создавал такое впечатление, он - священник, миссис Ундервуд - жрица), смотрели мрачно и настороженно. Джерек сам разделял в чем-то их чувства, пока церемония продолжалась с официальной торжественностью.
        В наличии имелись три жестяных кружки и жестяная миска. Их поставили на крышку корзины (которая содержала много таких удобств), рядом водрузили банку молока и пачку сахара с ложечкой.
        - Минута или две, чтобы дать ему завариться,- приговаривал инспектор Спрингер, обращаясь к Джереку.- Это то, чего мне не хватало больше всего.
        Джерек не понял, имел ли он в виду сам чай или связанный с ним ритуал.
        Из ящичка рядом с собой миссис Ундервуд достала несколько бисквитов и разложила их на жестяном подносе.
        Наконец чай был разлит, туда добавили молоко и сахар.
        Инспектор Спрингер первым сделал глоток.
        - О! - Ритуал продолжался.- Превосходно, не так ли?
        Миссис Ундервуд протянула большую чашу капитану Мабберсу. Тот, понюхав ее, высосал половину содержимого за один глоток.
        - Гурп? - спросил он.
        - Чай,- ответила она ему.- Надеюсь, он в вашем вкусе. У нас нет ничего крепче.
        - Ча-а-а-й! - пренебрежительно скопировал капитан Мабберс, глядя на своих компаньонов, которые фыркнули от смеха.
        - Круфруди.- Он протянул чашку за добавкой.
        - Это на всех вас,- сказала твердо миссис Ундервуд, махнув рукой на всю их компанию.- Для всех.
        - Фрит хрунти? - Он казался сбитым с толку.
        Она забрала у него чашку и отдала гуманоиду рядом с ним.
        - Гротчит ширт,- фыркнул капитан Мабберс и подтолкнул рукой своего товарища.- Нуутчу?
        Латов это развеселило, чай расплескался, они взорвались смехом.
        Инспектор Спрингер прочистил горло. Миссис Ундервуд отвела в сторону глаза. Джерек, чувствуя необходимость завязать своего рода дружбу с Латами, засмеялся вместе с ними, пустив пузыри в чай.
        - Не надо, мистер Карнелиан,- попросила она.- Вы, конечно, можете вести себя лучше, ведь вы не дикарь.
        - Они обидели вашу мораль?
        - Нет, не мораль. Просто задели мои чувства.
        - Это произвело на вас неэстетическое впечатление?
        - Ваш анализ правилен.
        Она снова отдалилась от него, но он принял ее стандарты; служить ей и завоевать ее одобрение - все, чего он хотел, поэтому допил чай, хотя тот показался ему грубым по вкусу и качеству.

        Бисквиты, один за другим, исчезли.
        Инспектор Спрингер закончил первым, вытащил из кармана большой белый платок и промокнул усы. Затем, подумав некоторое время, выразил вслух опасения Джерека:
        - Конечно,- сказал он.- Запаса продуктов теперь хватит ненадолго, не так ли?
        - Он кончится очень быстро,- согласилась миссис Ундервуд.
        - И Латы постараются украсть его,- добавил Джерек.
        - Им придется для этого поработать,- заявил инспектор Спрингер с уверенностью профессионального защитника собственности.- Будучи англичанами, мы справедливы и не дадим помереть им с голоду, но будем держать продукты под строгим контролем. Мы должны научиться кормиться с земли. Рыба и все такое...
        - Рыба? - неуверенно произнесла миссис Ундервуд.- Здесь есть рыба?
        - Чудовища! - ответил он.- Разве вы не видели? Похожие на акул, но немного меньше. Поймать одного из этих типов - и у нас будет еда на несколько дней. Я займусь этим.- Он снова просветлел и, казалось, радовался вызову, предложенному поздним девоном.- По-моему, я видел кусок веревки в корзине. Можно попытаться использовать улиток как приманку.
        Капитан Мабберс показал, что его чашка пуста.
        - Гротчнук,- сказал он с чувством.
        - Больше нет,- ответила твердо миссис Ундервуд.- Чаепитие закончено, капитан Мабберс.
        - Гротчнук мибикс?
        - Все кончилось,- сказала она, словно ребенку. Сняв крышку с чайника, она показала ему мокрые листья.- Видите?
        Быстрой рукой он схватил чайник, другая рука нырнула в отверстие, схватила горсть листьев чая и запихала их в рот.
        - Глоп-бип! - прошепелявил он одобрительно.- Дрекси глоп-пиб!
        Покорившись судьбе, миссис Ундервуд позволила ему закончить пир.



        ГЛАВА 4


        Новый поиск - по следу корзины

        - Но, инспектор, вы говорили, что корзину нельзя сдвинуть с места, не разбудив вас мгновенно!
        Миссис Амелия Ундервуд чуть не топнула ногой, в ее голосе прозвучала нотка, которую Джерек узнал.
        Инспектор Спрингер также узнал ее. Он покраснел, глядя на свое запястье, к которому был прикреплен разрезанный ремешок.
        - Я привязал его к корзине,- неуклюже оправдывался он,- но они, должно быть, обрезали его.
        - Сколько времени вы спали, инспектор? - спросил Джерек.
        - Почти совсем не спал. Только прикрыл глаза. Не стоит и говорить об этом.
        - Вы прикрыли глаза очень крепко! - Она возбужденно оглядывалась в сером предрассветном сумраке.- Судя по вашему храпу, который я слышала всю ночь.
        - Ну что вы, мадам...
        - Они могут быть уже в нескольких милях,- сказал Джерек,- потому что хорошо бегают, когда захотят. Вы тоже плохо спали, миссис Ундервуд?
        - Только инспектор, кажется, основательно отдохнул,- сверкнула она глазами на инспектора.- Если вы хотите, чтобы ваш дом ограбили, скажите полиции, что уезжаете сегодня на выходной. Так всегда говорил мой брат.
        - Это вряд ли справедливо, мадам...- начал инспектор, но понял, что встал на зыбкую почву.- Я принял все меры предосторожности, но дикие иностранцы с ножами... - Он снова показал на обрезанный ремешок.- Этого нельзя было предвидеть.
        Она осмотрела окружающий песок, сказав с огорчением:
        - Поглядите на следы. Помните, мистер Карнелиан, когда мы вставали утром и шли к морю, на пляже не было ни царапинки! Никаких признаков чужого присутствия! Теперь все испорчено.- Она показала под ноги.- Вот свежий след. Ведет от моря.
        Песок сохранил отчетливые вмятины, в которых Джерек узнал широкие отпечатки ног исчезнувших Латов.
        - Они несут корзину,- предположил инспектор Спрингер,- поэтому не могут идти очень быстро.- Он похлопал себя по животу.- О-о, ненавижу начинать день на пустой желудок.
        - В этом,- сказала она с удовлетворением,- целиком ваша вина, инспектор!
        Миссис Ундервуд первая отправилась вперед, в то время как Джерек и инспектор Спрингер, на ходу натягивая пиджаки, старались не отставать от нее.
        Еще до того, как они углубились в большой папоротниковый лес, поднялось солнце, золотое и величественное, посылая вниз жаркие лучи. Инспектор Спрингер время от времени использовал свой платок, чтобы вытереть шею и лоб, но миссис Ундервуд быстрым взглядом находя сломанную ветку или смятый лист на пути следования воров, не позволяла им останавливаться.
        Холм, по которому они поднимались, становился все круче, но она все еще не разрешала им отдохнуть. Они тяжело дышали - Джерек с явным удовольствием, а инспектор Спрингер с явным возмущением. Джерек услышал слово "женщины", произнесенное на двух выдохах в отчаянной драматической манере, затем инспектор добавил еще одно слово, уже громче. Джерек, напротив, радовался тяжелой нагрузке, предчувствуя приключение, хотя был уверен, что они не поймают капитана Мабберса и его подчиненных.
        Шагая на несколько ярдов впереди, миссис Ундерд наконец объявила:
        - Мы почти на вершине.
        Инспектора Спрингера это не приободрило, он остановился, прислонившись к стволу папоротника, поднимающегося на высоту в пятнадцать футов над его головой и вздрогнувшего тяжестью громоздкого тела инспектора.
        - Лучше всего,- сказал Джерек, проходя мимо,- если мы будем держаться как можно ближе друг к другу, иначе легко потеряться.
        - Она совершенно сошла с ума,- мрачно ответил инспектор.- Я знал это все время,- добавил он, но последовал за Джереком и даже догнал его, когда тот перебирался через упавший ствол.
        Джерек принюхался.
        - Ваш запах! Удивительно... мне не приходилось нюхать ничего подобного прежде. Это вы. Очень странный запах, но, полагаю, приятный.
        - Гр-р! - сказал инспектор Спрингер.
        Джерек, все еще принюхиваясь, продолжил подъем, используя теперь и руки, и ноги, фактически на четвереньках.
        - Определенно, едкий...
        - Ты, вредный маленький него...
        - Изумительно! - послышался голос миссис Ундервуд, хотя ее не было видно.- Великолепно!
        Инспектор Спрингер схватил Джерека за пятку.
        - Если у вас есть какие-нибудь дальнейшие личные комментарии, буду благодарен, если вы оставите их при себе.
        - Извините, инспектор.- Джерек, пытаясь освободить пятку, нахмурился.- Я, конечно, не хотел вас обидеть. Просто такой запах - пот, не так ли? - неизвестен в Конце Времени. И он, правда, нравится мне.
        - Г-м.- Инспектор Спрингер отпустил ногу Джерека.- Я приметил тебя с самого начала. Ты слишком важничаешь.
        - Я вижу их! - раздался голос миссис Ундервуд.- Они близко!
        Джерек обогнул низко нависшую ветку и увидел ее через просвет в папоротниках.
        - Уф! - сказал позади инспектор Спрингер.- Проклятье! Если я когда-нибудь доберусь до Лондона и если ты попадешься мне там...
        Воинственность, казалось, придала ему сил, чтобы еще раз догнать Джерека. Они прибыли плечом к плечу к месту, где стояла миссис Ундервуд, раскрасневшаяся, с сияющими глазами, вытянув руки в благоговейном жесте. Она показывала рукой.
        Они стояли на краю почти отвесного утеса, склоны которого усеивали кустики растительности. В нескольких сотнях футов под ними утес переходил в широкий каменистый пляж, окаймляющий спокойные воды реки, в которых отражалось ярко-голубое небо, красиво контрастируя с коричневыми, зелеными и желтыми оттенками прибрежных скал.
        - Какое величие! - сказала она.- Поглядите, мистер Карнелиан! Он уходит в бесконечность, этот мир! Его так много. Все девственно. Швейцария не идет ни в какое сравнение... - Она улыбнулась Джереку.- О мистер Карнелиан, это Рай!
        - Хм,- сказал инспектор Спрингер.- Довольно приятный вид. Но где наши маленькие друзья? Вы сказали...
        - Там!
        На пляже можно было разглядеть крошечные фигурки, суетящиеся, занятые работой.
        - Что-то делают, судя по их виду,- пробормотал инспектор Спрингер.- Но что?
        - Лодку, вероятно.- Она протянула руку.- Видите, здесь имеется только небольшой участок пляжа. Единственный путь дальше - через реку. Они не повернут назад, потому что боятся погони.
        - Ага! - потер руки инспектор Спрингер.- Итак, мы застукали их готовенькими и схватим их прежде, чем они смогут...
        - Их семеро,- напомнила она,- а нас трое, в том числе одна женщина.
        - Да,- согласился он,- это правда,- и, подняв котелок двумя пальцами, и почесал голову мизинцем.- Но мы крупнее их, и у нас преимущество внезапности. Внезапность чаще стоит больше, чем любое количество тяжелой артиллерии...
        - Я читала об этом в приключенческих романах,- сказала она кисло.- Но я много дала бы сейчас за единственный револьвер.
        - Их не разрешено носить просто так,- произнес инспектор внушительно.- Если бы мы получили информацию...
        - О, в самом деле, инспектор! - воскликнула она раздраженно.- Мистер Карнелиан! У вас есть предложения?
        - Можно отпугнуть их, миссис Ундервуд, на время, достаточное, чтобы забрать корзину.
        - И чтобы они потом догнали и одолели нас? Нет. Капитана Мабберса надо взять в плен - заложником, а уж тогда можно вернуться в лагерь и заключить с ними сделку. Я хотела придерживаться цивилизованного поведения. Тем не менее...
        Она осмотрела край утеса.
        - Они спустились здесь. Мы сделаем то же самое.
        - Я всегда плохо переносил высоту.- Инспектор Спрингер с сомнением наблюдал, как она перебралась через край утеса и, цепляясь за пучки травы и выступы скал, начала спускаться вниз.
        Джерек, опасаясь за нее, но признавая ее руководство, внимательно наблюдал, а затем последовал вторым. Инспектор Спрингер, ворча, неуклюже спускался последним. Ручейки мелких камней и комков земли сыпались на голову Джерека.
        Утес оказался не таким крутым, как думал Джерек, и спуск стал заметно легче после первых тридцати футов, так что временами они могли вставать и идти.
        Джереку казалось, что Латы заметили их, так как заметно активизировали свою деятельность. Они строили большой плот из стволов папоротника, росшего около воды, используя полоски разорванных пижам, чтобы связать довольно толстые бревна вместе. Джерек мало понимал в таких делах, но ему показалось, что плот быстро намокнет и потонет. Он подумал, умеют ли Латы плавать, сам он определенно с этим не справится.
        - О! Мы слишком опоздали! - Миссис Ундервуд заскользила вниз по склону, не обращая внимание на изорванное платье, забыв о скромности, когда увидела, как капитан Мабберс приказал установить корзину посередине плота. Шесть Латов под руководством своего капитана подняли плот и потащили его к воде.
        Джерек, стараясь держаться ближе к миссис Ундервуд, последовал ее примеру и вскоре бесконтрольно скользил вслед за ней.
        - Сейчас! - закричала она, забыв об изодранном платье и желая только захватить в плен капитана Мабберса.- Мы хотим только договориться с вами!
        Вероятно, испуганные безумным спуском, Латы побежали быстрее вместе с плотом, пока не оказались по пояс в воде. Капитан Мабберс вспрыгнул на плот, тот накренился, и капитан кинулся на корзину, чтобы спасти ее. Плот поплыл, и Латы забарахтались в воде, стараясь влезть на него, но двое остались позади, громко ругаясь:
        - Феркит!
        - Круфруди!
        - Нукнгрум!
        Капитан Мабберс и его команда, оставившие весла на пляже, руками пытались направить плот обратно к земле.
        - Быстрее! - закричала миссис Ундервуд, все еще командуя.- Хватайте их! Они наши заложники!
        Плот уже находился в нескольких ярдах от берега, хотя капитан Мабберс, казалось, не хотел оставлять своих людей.
        Джерек и инспектор Спрингер вошли в реку и схватили двух Латов, топтавшихся почти по шею в воде. Те отчаянно барахтались, пытаясь лягаться ногами, но постепенно их все-таки подтащили к месту, где стояла миссис Ундервуд, воинственная и решительная. (Латы явно больше боялись миссис Ундервуд, чем тех, в ком они признавали ее подчиненных.)
        - Книксфелп! - закричал капитан Мабберс своим людям.- Груу хрунт буукра!.. - Его голос отдалился.
        Двое Латов, достигнув пляжа, проскочили мимо миссис Ундервуд и кинулись к утесу, находясь в состоянии паники.
        - Блет мибикс гурп! - истерично завопил один из них, споткнувшись о камень.
        Его товарищ помог ему встать на ноги и, оглянувшись на плывущий по воде плот, вдруг оцепенел, все три зрачка его замерли. Он не обращал внимания ни на Джерека, ни на инспектора Спрингера, подбежавших и схвативших его. Джерек первым догадался оглянуться назад.
        Позади плота в воде очень быстро двигалось какое-то мерцающе-зеленое насекомоподобное тело.
        - О Господи! - выдохнул инспектор Спрингер.- Оно, должно быть, больше шести футов длиной!
        Джерек заметил усы, серо-белые клешни, сильный извивающийся хвост, вооруженный коричневыми шипами, веслообразные задние ноги, наполовину выпирающие из воды, тело, атакующее плот.
        Послышались два громких щелкающих звука, когда передние клешни схватили двух Латов. Те отчаянно вырывались и кричали. Шипастый хвост взметнулся и ударил, лишив их сознания. Затем гигантский скорпион (именно такое впечатление произвело чудовище) вернулся в глубину, оставив на поверхности воды обломки плота - зеленые размочаленные бревна, за которые цеплялись уцелевшие Латы. Джерек, увидев еще один след вдали посередине реки, понял, что это, должно быть, еще один такой зверь. Он зашел в воду, протягивая руки Латам и крича:
        - О, какое в конце концов интересное приключение! Герцог Королев не мог бы устроить более сенсационного развлечения! Только подумайте, миссис Ундервуд, ничто из этого не было подстроено! Все получилось само собой, совсем естественно. Скорпионы! Разве они не особенно зловещи, эти собратья Сфинкса?
        - Мистер Карнелиан! - В ее голосе звучала непреклонность.- Спасайтесь! Чудовища появились со всех сторон!
        Это было правдой. Окружающие воды кишели гигантскими скорпионами, устремившимися к людям.
        Джерек вытащил капитана Мабберса и еще одного Лата на берег, но третий был слишком медлителен. У него хватило времени только воскликнуть напоследок "Феркит!", затем клешни сомкнулись, огромный хвост шлепнул по воде, и несчастный стал предметом спора между скорпионом-охотником и его менее удачливым сородичем.
        Миссис Ундервуд подошла к Джереку. На бледном лице читались одновременно тревога и недовольство.
        - Мистер Карнелиан, вы меня напугали. Но ваша храбрость...
        Он вопросительно поднял брови.
        - Была великолепна! - закончила она.
        Ее взгляд смягчился, но только на мгновение. Она вспомнила корзину, которая единственная осталась на плаву, очевидно, не представляя интереса для скорпионов, продолжающих бороться за обладание быстро распадающимися на куски трупами, показывающимися иногда на поверхности реки в пене и крови. Корзина подпрыгивала на волнах, образованных воюющими скорпионами, и уже почти достигла середины реки.
        - Мы должны последовать вниз по течению,- сказала миссис Ундервуд,- и попытаться поймать ее позже. Куда направляется река? К морю?
        - Нужно понаблюдать,- ответил Джерек.- Если нам повезет, мы сможем проследить ее курс.
        Что-то похожее на рыбу появилось на поверхности около корзины. Коричневая блестящая спина с плавниками исчезла из виду почти немедленно.
        - Акулы,- констатировал инспектор Спрингер.- Я говорил вам про них.
        Корзина, которая делала этот мир настоящим раем, поднялась на спине одного из существ с плавниками и перевернулась вверх дном.
        - О! - закричала миссис Ундервуд.
        Они увидели, что корзина начала медленно тонуть, затем снова всплыла. Крышка ее была откинута, но корзина все еще держалась на воде.
        Неожиданно миссис Ундервуд села на обломок ствола и заплакала. Для Джерека этот звук заглушил все остальные, все еще слышимые со стороны реки позднего девона, и он, подойдя к плачущей женщине, присел рядом и обнял рукой за бессильно опущенные плечи.
        В этот момент маленькая моторная лодка, завывая, обогнула мыс. В ней находились два одетых в черное человека: один сидел за рулем, другой стоял с багром в руках. Суденышко целеустремленно направлялось к корзине.



        ГЛАВА 5


        В Центре Времени

        Миссис Ундервуд перестала плакать и принялась моргать.
        - Это начинает смахивать на чертов Брайтон,- сказал неодобрительно инспектор Спрингер.- Сначала все казалось таким девственным. Что за шум издает лодка?
        - Они спасли корзину,- ответила она.
        Пока два человека поднимали корзину на борт, несколько предметов выпали из нее. Люди, казавшиеся неестественно возбужденными, не жалея усилий, догнали и подхватили жестяную кружку. Закончив спасательные работы, лодка направилась к ним.
        Джерек никогда не видел ничего похожего на костюмы пришельцев, хотя они напоминали одежду, носимую иногда космическими путешественниками, всю из одного куска, блестящую и черную, подпоясанную широкими ремнями, в которых, вероятно, были укреплены какие-то инструменты. На головах плотно сидели шлемы из того же материала, с очками и наушниками, руки обтягивали перчатки.
        - Мне не нравится их вид,- пробормотал инспектор.- Наверное, ныряльщики?
        Он бросил взгляд назад, на холмы.
        - Похоже, не к добру, что они не показывались раньше.
        - Возможно, они не знали, что мы здесь,- ответил Джерек рассудительно.- У них необычный интерес к нашей корзине. Может быть, случиться, что мы больше не увидим ее.
        - Они почти подъехали,- спокойно сказала миссис Ундервуд.- Давайте не судить их или их мотивы раньше времени. Будем надеяться, что они говорят по-английски или хотя бы по-французски.
        Дно лодки заскрипело по гальке, мотор замолк, два человека вылезли на берег, вытащили маленькое судно из воды, подняли корзину и поднесли ее к миссис Ундервуд, возле которой стояли в ожидании Джерек Карнелиан, инспектор Спрингер, капитан Мабберс и три уцелевших Лата. Джерек увидел, что это были мужчина и женщина одинакового роста. Их лица были почти полностью скрыты за высокими воротниками и очками. Приблизившись на пару ярдов, они остановились и опустили корзину. Женщина сдвинула на лоб очки, открыв овальное лицо с большими серо-голубыми глазами и полными губами.
        Неудивительно, что миссис Ундервуд приняла ее за француженку.
        - Бон жюр... - начала она.
        - Эй,- сказала женщина,- вы ведь англичане.
        - Некоторые из нас - да,- сказал внушительно инспектор Спрингер.- Те, маленькие,- литовцы.
        - Я - миссис Перссон. Представляю вам капитана Бэстейбла.
        Мужчина отдал честь, затем поднял очки, открыв загорелое и приятное лицо.
        - Я - миссис Ундервуд. Это мистер Карнелиан, инспектор Спрингер, капитан Мабберс, боюсь, не знаю других имен. Они не говорят по-английски. Думаю, они космические путешественники из далекого будущего. Не правда ли, мистер Карнелиан?
        - Латы,- сказал Джерек.- Мы никогда не были уверены в их происхождении. Но они появились на космическом корабле в Конце Времени.
        - Вы из Конца Времени, сэр? - Легкие, резко оканчивающиеся звуки в произношении капитана Бэстейбла были знакомы Джереку по девятнадцатому столетию.
        - Да.
        - Конечно, Джерек Карнелиан,- сказала миссис Перссон,- друг Герцога Королев, не так ли? И Лорда Джеггеда?
        - Вы знаете их? - пришел в восторг Джерек.
        - Я знаю немного Лорда Джеггеда. О, я вспомнила: вы любите эту леди, вашу Амелию...
        - Мою Амелию?!
        - Я не ваша Амелия, мистер Карнелиан,- твердо сказала миссис Ундервуд и с подозрением посмотрела на миссис Перссон.
        Миссис Персон заговорила извиняющимся тоном:
        - Вы из 1896 года, я забыла. Надеюсь, вы простите меня, миссис Ундервуд. Я так много слышала о вас. Ваша история - одна из самых великих наших легенд. Уверяю вас, это честь для меня - встретить вас во плоти.
        Миссис Ундервуд нахмурилась, подозревая сарказм, но не находя его.
        - Вы слышали?..
        - Нас очень немного, и мы сплетничаем. Мы обмениваемся опытом и историями, как все путешественники во Времени, в редких случаях, когда встречаемся. И Центр, конечно, является местом, куда сходимся все мы.
        Молодой мужчина засмеялся.
        - Не думаю, что они понимают тебя, Уна.
        - Я заболталась. Вы будете нашими гостями.
        - У вас есть машина? - спросила миссис Ундервуд с пробуждающейся надеждой.
        - Здесь у нас база. Вы не слышали о ней? Значит, вы не члены Гильдии?
        - Гильдия? - сдвинула брови миссис Ундервуд.- Нет.
        - Гильдия Искателей Приключений во Времени,- объяснил капитан Бэстейбл.
        - Никогда не слышала о такой.
        - И я тоже,- сказал Джерек.- Почему вы объединились?
        Миссис Перссон пожала плечами.
        - В основном чтобы обмениваться информацией. Информация является значительной помощью для тех из нас, которых вы можете знать и называть "профессиональными путешественниками во Времени".- Она застенчиво улыбнулась.- Во всяком случае, это очень рискованное дело.
        - Действительно,- согласился он.- Мы с удовольствием примем ваше приглашение, не правда ли, миссис Ундервуд?
        - Благодарю вас, миссис Персон,- ответила миссис Ундервуд, все еще настороженная.
        - Нам придется сделать две поездки. Я предлагаю, Освальд, чтобы ты взял Латов и инспектора Спрингера с собой, а затем вернулся назад за нами троими.
        Капитан Бэстейбл кивнул головой.
        - А вы пока проверьте корзину.
        - Конечно. Не проверите ли, миссис Ундервуд? Может, что-нибудь пропало?
        - Не имеет значения. Я думаю...
        - Это крайне важно. Если что-нибудь потеряно, мы будем искать до тех пор, пока не найдем. У нас есть приборы для обнаружения почти любой вещи.
        Миссис Ундервуд заглянула в корзину и рассортировала ее содержимое.
        - По-моему, здесь все.
        - Прекрасно. Время просто терпит нас, как вы знаете. Мы не должны обижать его.
        Капитан Бэстейбл, Латы и инспектор Спрингер были уже в лодке. Снова завыл мотор, вода вскипела, и они уехали. Миссис Перссон, пронаблюдав, как они исчезли из виду, повернулась к Джереку и миссис Ундервуд:
        - Приятный денек. Вы долго уже здесь находитесь?
        - Около недели, я думаю.- Миссис Ундервуд пригладила свое испорченное платье.
        - Пока вы избегаете воды, все прекрасно. Многие забираются в поздний девон просто для отдыха. Если бы не эриптериды, водяные скорпионы, этот период был бы совершенным. Из всех периодов палеозоя я считаю его самым приятным. И, конечно, это самый дружественный век, позволяющий больше анахронизмов, чем все остальные. Вы здесь впервые?
        - Впервые,- сказала миссис Ундервуд. Выражение ее лица выдавало надежду, что первый визит будет и последним.
        - Здесь может быть скучно,- признала намек миссис Перссон.- Но если кто-нибудь хочет расслабиться, обдумать заново свою жизнь, взять направление... немногие периоды лучше в этом конце Времени.- Она зевнула.- Капитан Бэстейбл и я будем рады снова отправиться в путь, как только закончится наше дежурство и нас сменят. Через несколько дней мы окажемся где-нибудь в двадцатом столетии или в каком-нибудь другом...
        - Вы, кажется, намекаете, что имеется более чем одно двадцатое столетие? - спросил Джерек.- Вы имеете в виду, что существуют различные методы исторического исчисления, или...
        - Вариантов истории столько, сколько путешественников во Времени,- улыбнулась миссис Перссон.- Трудность заключается в том, чтобы оставаться в постоянном цикле. Если путешественник не может удержаться в цикле, вероятны любые виды шоков: приспособиться к окружающей среде становится почти невозможно, что в результате приводит к безумию. Как вы думаете, среди безумцев много искателей приключений во Времени? Мы никогда не узнаем! - Она рассмеялась.- Капитан Бэстейбл, например, был невнимательным путешественником (это иногда случается) и оказался на грани сумасшествия, прежде чем мы сумели спасти его. Человек обнаруживает в таких случаях, что будущее не соответствует прошлому, а это достаточно страшно... А еще хуже, когда вы возвращаетесь в прошлое и обнаруживаете, что ваше прошлое изменилось. Вы двое, как я понимаю, связаны единым вариантом. Считайте себя счастливыми, раз вы избавлены от многовариантного путешествия во Времени.
        Джерек едва мог понять значение ее слов, а миссис Ундервуд не понимала ничего, хотя неуверенно заметила:
        - Вы имеете в виду, что встреченный нами путешественник во Времени, который ссылался на площадь Ватерлоо, был совсем не из моего прошло, а из другого, соответствующего?.. - Она покачала головой.- Вы считаете, что мое Время больше не существует, потому что...
        - Ваше время существует. Ничто никогда не погибает, миссис Ундервуд. Простите, что я говорю так, но вы, кажется, особенно неподходящи для временных похождений. Как же вы, например, выбирали поздний девон?
        - Мы никогда не выбирали его,- сказал Джерек.- Мы направлялись к Концу Времени, но наша машина была в довольно плохом состоянии и высадила нас здесь, хотя мы были убеждены, что двигаемся вперед.
        - Возможно, так оно и было.
        - Как это может быть?
        - Если вы следуете циклу до конца, вы прибываете в его конец и продолжаете путь дальше, к началу...
        - Значит, время циклично?
        - Бывает и так,- улыбнулась она,- но существуют еще и спирали. Никто по-настоящему этого не понимает, мистер Карнелиан. Мы вместе со всеми собираем любую информацию, какую только можем найти. Пока же мы научились лишь создавать некоторые основные средства защиты. Мало кто может надеяться понять все в природе Времени, потому что природа его не постоянна. Теория Хроноса, например, очень популярная в определенных культурах, полностью дискредитирована, хотя, кажется, применима к обществам, разделяющим эту теорию. Ваша собственная теория Морфейла имеет множество достоинств, хотя не позволяет усложнения. Она утверждает, что Время имеет только одно измерение, как если бы Пространство имело только одно. Вы понимаете меня, мистер Карнелиан?
        - До некоторой степени.
        Она улыбнулась.
        - До некоторой степени - это все, что понимаю я сама. Не существует экспертов в вопросе того, что называется Временем,- такова единственная аксиома, которой учит Гильдия новых членов. Все, что мы ищем,- лишь способы, как выжить, как исследовать, как сделать случайные открытия. Хотя есть отдельные теории, предполагающие, что с каждым новым открытием во Времени мы создаем две новых загадки. Для Времени никогда не может быть составлен свод Законов, как и для Пространства, потому что сами наши мысли, наша информация о нем, наши действия, основанные на нашей информации,- все вносит свой вклад в расширение границ возможного, производит новые аномалии, вскрывает новые аспекты природы Времени. Не слишком ли абстрактно я говорю? Это потому, что я обсуждаю нечто непознаваемое, возможно, по-настоящему, метафизическое. Время - это сон или кошмар, из которого никогда нельзя очнуться. Мы, путешествующие во Времени,- мечтатели, случайно разделяющие общие переживания. Попытаться сохранить свою личность, сохранить какое-то ощущение смысла в собственной жизни - вот и все, на что может надеяться путешественник во
Времени, для этого и существует Гильдия. Вам повезло, что вы не дрейфуете в Многообразии, как пришлось капитану Бэстейблу, иначе вы стали бы похожи на тонущего человека, который отказывается плыть по течению и барахтается, а каждая волна, которую вы создаете в Море Времени, имеет привычку становиться целым океаном.
        Миссис Ундервуд слушала с беспокойством, потом подняла крышку корзины и, открыв фляжку, предложила миссис Перссон глоток бренди.
        - Восхитительно,- сказала миссис Перссон.- После двадцатого девятнадцатое столетие является моим самым любимым.
        - Из какого столетия вы первоначально? - спросил Джерек, чтобы замять паузу.
        - Из двадцатого, из середины двадцатого. Я имею отношение к этому вашему предку и к его сестре, конечно. Она - одна их моих лучших подруг.- Миссис Перссон заметила, что озадачила Джерека.- Вы не знаете его? Странно. Хотя Джеггед... ваши гены... - Она пожала плечами.
        Джерек, тем не менее, был заинтересован. Здесь, возможно, скрывался ответ, который он искал у Джеггеда.
        - Джеггед отказался откровенно ответить мне,- сказал он,- поэтому я буду благодарен, если вы просветите меня, он все равно обещал сделать это, когда я вернусь.
        Но миссис Перссон умолкла, как если бы невольно предала доверие.
        - Не могу,- ответила она.- У него, должно быть, имелись причины... Я не могу говорить без его разрешения...
        - Но тут присутствует мотив,- резко сказала миссис Ундервуд.- Кажется, он намеренно свел нас вместе. У нас есть основания думать, что он, возможно,- причина некоторых наших несчастий.
        - И наш спаситель в других случаях,- указал Джерек, желая быть справедливым.- Он настаивал на нейтралитете, но я уверен...
        - Не могу помочь в ваших рассуждениях,- сказала миссис Перссон.- А вот и капитан Бэстейбл с лодкой.
        Маленькое судно прыгало на волнах, быстро приближаясь к ним. Мотор выл, оставляя позади хвост белой пены. Бэстейбл резко развернул лодку, прежде чем она ударилась о берег, и выключил мотор.
        - Вы не возражаете, если придется немного промочить ноги? Скорпионов нет поблизости.
        Они по воде прошли к лодке и расселись, поставив корзину на дно. Миссис Ундервуд осмотрела реку.
        - Я не имела представления, что существуют твари, подобные этим по размерам. Динозавры, возможно, но не насекомые... Я знаю, они не настоящие насекомые, но...
        - Чудовище не выживут,- сказал капитан Бэстейбл, вновь заводя мотор.- В конце концов рыбы вытеснят их. Они достигают все больших размеров, эти рыбы. Через миллион лет здесь произойдут большие перемены.- Бэстейбл улыбнулся.- И от нас зависит, чтобы самим не вызвать никаких изменений.- Он показал назад на воду.- Мы не оставляем за собой масляные следы, они обнаруживаются и удаляются одним из наших приборов.
        - Таким образом вы сопротивляетесь эффекту Морфейла,- кивнул Джерек.
        - Мы используем другое название,- прервала его миссис Перссон,- но, да... Время позволяет нам оставаться здесь до тех пор, пока это не грозит постоянными анахронизмами, последние включают и наши следы, которые могут быть обнаружены будущими исследователями. Вот почему мы так старались спасти жестяную кружку. Все наше оборудование выполнено из очень нестойких материалов, которые надежно служат нам, но не выстоят ни в каком виде больше столетия. Наше существование непрочно, нас может в любой момент вышвырнуть вон из этого века, так что мы окажемся не только разделенными навечно, но и попадем в окружение, не способное поддерживать человеческую жизнь даже в самом элементарном.
        - Вы сильно рискуете,- отметила миссис Ундервуд.- Почему?
        Миссис Перссон засмеялась.
        - Человек приобретает вкус к этому, как вы и сами уже знаете.
        Река начала сужаться между покрытыми мхом берегами, и вдали показалась деревянная пристань, к которой были причалены еще две лодки. Позади пристани в тени густой листвы угадывалась какая-то темная масса.
        Светловолосый юноша, одетый в костюм, идентичный тем, какие носили миссис Перссон и капитан Бэстейбл, принял веревку, кинутую миссис Перссон. Он приветливо кивнул Джереку и миссис Ундервуд, когда те выпрыгнули на пристань.
        - Ваши друзья уже внутри,- сообщил он.
        Все четверо прошли по заросшей мхом скале к черным ровным стенам, пахнущим теплой резиной. Миссис Перссон сняла шлем и встряхнула короткими темными волосами, придающими ей приятный мальчишеский вид. Грациозным движением она коснулась стены в двух местах, заставив секцию скользнуть в сторону, чтобы впустить их. Они вошли внутрь.
        Перед ними находились несколько похожих на коробки зданий. Миссис Перссон повела их к самому большому. Внутрь проникало немного дневного света, но по всей окружности стены бежала полоска искусственного освещения. Землю покрывал тот же самый, слегка пружинящий под ногами черный материал, и у Джерека сложилось впечатление, что весь лагерь может быть сложен за несколько секунд и транспортирован как единый груз. Он представил себе Центр как большой корабль Времени, так как тот имел определенное сходство с машиной, в которой Джерек в первый раз путешествовал в девятнадцатое столетие.
        Капитан Бэстейбл встал сбоку от входа, пропустив сначала миссис Перссон, затем миссис Ундервуд, потом Джерека. Внутри находились панели с приборами, экранами, мигающими индикаторами - все примитивного, очаровательного вида, который Джерек ассоциировал с отдаленным прошлым.
        - Превосходно,- сказал он,- вы сделали его сливающимся с ландшафтом.
        - Благодарю,- улыбнулась миссис Перссон.- Гильдия хранит здесь всю информацию. Мы также можем обнаруживать движение машины времени вдоль Мегапотока, как его иногда называют. Между прочим, мы не засекли вашу. Вместо этого произошел своего рода разрыв, быстро затянувшийся. Вы прибыли сюда в машине?
        - Да. Она где-то на пляже, я думаю.
        - Мы не нашли ее.
        Капитан Бэстейбл расстегнул молнию своего костюма. Под ним была надета простая военная форма серого цвета.
        - Возможно, она была настроена на автоматическое возвращение,- предположил он.- Или, если это была неисправность, она могла продолжить движение вперед, двигаясь хаотично, и тогда она сейчас находится где угодно.
        - Машина работала плохо,- подтвердила миссис Ундервуд.- Мы, например, совсем не собирались очутиться здесь. Буду весьма благодарна, капитан Бэстейбл, если вы найдете какие-нибудь средства вернуть нас, по крайней мере меня, в девятнадцатое столетие.
        - Это было бы нетрудно,- сказал он.- Но вот останетесь ли вы там или нет - другой вопрос. Если человек один раз путешествовал во Времени, он всегда останется путешественником, как вы уже, наверное, знаете. Такова наша судьба, не правда ли?..
        - Я не имела понятия...
        Миссис Перссон положила руку на плечо миссис Ундервуд.
        - Среди нас имеются такие, кто обнаруживает, что ему легче оставаться в определенном столетии, чем во всех остальных. И есть века, близкие к Началу или Концу Времени, которые редко отвергают тех, кто хочет поселиться там. Гены, я думаю, имеют мало отношения к этому. Однако данная тема - специальность Джеггеда, а он, без сомнения, наскучил вам, так же как и нам, своими рассуждениями.
        - Никогда! - воскликнул Джерек.
        Миссис Перссон поджала губы.
        - Не хотите ли кофе? - предложила она.
        Джерек повернулся к миссис Ундервуд, зная, что та не откажется:
        - Великолепно, миссис Ундервуд. У них здесь есть буфет. Теперь мы по-настоящему почувствуем себя дома!



        ГЛАВА 6


        Беседы и решения

        Капитан Мабберс и его люди сидели в ряд на скамейке, пытаясь спрятать локти и коленки, оголенные с тех пор, как были использованы для строительства плота. Когда миссис Перссон и миссис Ундервуд вместе с остальными вошли в комнату, они покраснели особенным сливовым цветом и отвели в сторону глаза. Инспектор Спрингер сидел в одиночестве в шарообразном кресле, почти уткнувшись лицом в колени. Увидев леди, он попытался встать, но пролил кофе из бумажной чашки на свои брюки и, проворчав полупротест-полуизвинение, плюхнулся обратно.
        Капитан Бэстейбл подошел к черной машинке.
        - С молоком и сахаром? - спросил он миссис Ундервуд.
        - Благодарю, капитан Бэстейбл.
        - Мистер Карнелиан? - Капитан Бэстейбл нажал какие-то кнопки.- Вам как?
        - То же самое, пожалуйста.- Джерек оглядел маленькую комнату отдыха.- Она не похожа на буфеты в Лондоне, не так ли, капитан Бэстейбл?
        - Буфеты?
        - Мистер Карнелиан имеет в виду фургоны, откуда продают кофе,- объяснила миссис Ундервуд.- По-моему, это его единственный опыт в отношении кофе в девятнадцатом столетии.
        - Его пьют везде?
        - Как чай,- сказала она.
        - Как несовершенно мое понимание вашего утонченного века,- Джерек принял бумажную чашку из рук капитана Бэстейбла и отхлебнул в предвкушении чего-то необыкновенного.
        Вероятно, они заметили выражение разочарования на его лице.
        - Может быть, вы предпочитаете чай, мистер Карнелиан? - спросила миссис Перссон.- Или лимонад? Или бульон?
        Он покачал головой, но улыбка вышла слабой.
        - Подожду пока с новыми экспериментами. Так много свежих впечатлений... Конечно, я знаю, все это кажется знакомым и скучным вам, но для меня все чудесно. Погоня! Скорпионы! А теперь эти хижины! - Он посмотрел на Латов.- Остальные трое еще не вернулись?
        - Остальные? - озадаченно спросил капитан Бэстейбл.
        - Он имеет в виду тех, кого сожрали скорпионы,- начала миссис Ундервуд.- Он думает...
        - Что они будут восстановлены! - просветлела миссис Перссон.- Конечно. В Конце Времени нет смерти как таковой.- Она обратилась к Джереку извиняющимся тоном: - Боюсь, у нас нет необходимой технологии, чтобы вернуть Латов к жизни, мистер Карнелиан. Кроме того, мы не обладаем необходимым мастерством. Если бы миссис Браннер или один из ее людей были на дежурстве... но нет, даже тогда это было бы невозможно. Вы должны считать, что Латы ушли навсегда. Как бы там ни было, можно найти утешение в том, что они, вероятно, отравили несколько скорпионов. К счастью, тех так много, что равновесие природы заметно не изменится, и мы, таким образом, останемся в позднем девоне.
        - Бедный капитан Мабберс,- сказал Джерек.- Он так старается и вечно терпит неудачу. Надо попробовать создать ситуацию, в которой ему будет способствовать успех, чтобы поддержать его моральный дух. Нет ли здесь чего-нибудь, что он может украсть, капитан Бэстейбл? Или кого-нибудь, кого можно изнасиловать?
        - Боюсь, здесь таких нет,- покраснел капитан Бэстейбл.
        Миссис Перссон улыбнулась и сказала:
        - Наш Центр не очень хорошо оборудован для развлечения космических путешественников, мистер Карнелиан, но мы постараемся отправить их туда, откуда они пришли,- в ваш век, как можно ближе к их кораблю. И они снова в полную силу будут грабить и насиловать!
        Капитан Бэстейбл закашлялся. Миссис Ундервуд изучала кушетку. Миссис Перссон сказала:
        - Я забылась. Между прочим, капитан Бэстейбл, миссис Ундервуд почти ваша современница: ведь вы из 1901 года. Не так ли, Освальд?
        Он кивнул.
        - Приблизительно.
        - Меня озадачивает больше всего,- продолжала миссис Перссон,- что слишком много людей прибыло сюда в одно и то же время. Самое плотное движение во Времени, какое я помню. И две партии совершенно без всяких машин. Жалко, что мы не можем разговаривать с Латами.
        - Можем, если вы пожелаете,- сказал Джерек.
        - Вы знаете их язык?
        - Проще. У меня есть трансляционные пилюли. Я предлагал их прежде, но никто не заинтересовался. В кафе "Ройяль". Помните, инспектор?
        Инспектор Спрингер был так же мрачен, как и капитан Мабберс. Он, казалось, потерял интерес к беседе. Иногда особенное, полное жалости к себе хмыкание срывалось с его губ.
        - Я знаю эти пилюли,- кивнула миссис Перссон.- Их действие не зависит от места и времени?
        - Да. Я использовал их всюду. Они производят особого рода воздействие, как я понимаю, на части мозга, имеющие отношение к речи. Пилюля содержит какие-то ингредиенты, но, уверен, они целиком биологические. Видите, как хорошо я говорю на вашем языке?
        Миссис Перссон посмотрела на Латов.
        - Они могут дать нам больше информации, чем инспектор Спрингер?
        - Скорее всего, нет,- ответил Джерек,- ведь все они были перенесены сюда в одно и то же время.
        - Пожалуй, стоит сохранить пилюли на крайний случай.
        - Простите меня,- сказала миссис Ундервуд,- если я кажусь назойливой, но мне хотелось бы знать, каковы наши шансы на возвращение в собственный период истории.
        - В вашем случае очень незначительные, миссис Ундервуд,- ответил капитан Бэстейбл.- Я говорю исходя из своего опыта. У вас есть выбор: поселиться в каком-нибудь периоде будущего или "вернуться" в настоящее, которое может оказаться радикально измененным, фактически неузнаваемым. Наши приборы воспринимают все виды разрывов флюктуаций, все случайные всплески в Мегапотоке, и опыт показывает, что тогда происходит более сильное, чем обычно, искажение. Плоскости Многообразия движутся в какую-то точку пересечения...
        - Это Слияние Миллиона Сфер,- сказала миссис Перссон.- Вы слышали о нем?
        Джерек и миссис Ундервуд покачали головами.
        - Есть теория, что пересечения случаются, когда в Многообразии наблюдается слишком много активности. Она предполагает, что Многообразие является конечным, что оно может содержать конечное число континуумов, и когда в перемещение во Вселенной вовлечено слишком много континуумов, происходит полная переорганизация. Многообразие приводит себя в порядок, если можно так выразиться.
        Миссис Перссон направилась к выходу из комнаты.
        - Не хотите ли осмотреть какую-нибудь из наших лабораторий?
        Инспектор Спрингер продолжал угрюмо размышлять о чем-то, а Латы все еще были слишком смущены, чтобы двигаться, поэтому Амелия Ундервуд и Джерек Карнелиан последовали за хозяевами через короткий соединительный туннель в комнату, заполненную большими экранами, на которых ярко раскрашенные демонстрационные модели двигались в трех измерениях. Самым замечательным было колесо с восемью стрелками, постоянно изменяющее свои размеры и детали. За консолью под этим экраном сидел низкий смуглый бородатый мужчина. Иногда он протягивал руку и что-то регулировал.
        - Добрый вечер, сержант Глогер.- Капитан Бэстейбл наклонился через плечо мужчины и посмотрел на приборы.- Какие изменения?
        - Хронопотоки три, четыре и пять показывают значительную аномальную активность,- ответил сержант.- Это соответствует информации Фаустафа, но противоречит его автовосстановительной теории. Посмотрите на зубец номер пять! - показал он на экран.- И это только грубое измерение. Нам не удается рассчитать факторы парадокса, хотя это вряд ли имеет смысл из-за скорости, с которой они увеличиваются. Такого рода всплески происходят повсюду. Просто чудо, что мы не затронуты. Активности больше, чем мне бы хотелось. Предлагаю дать общее предупредительное сообщение о том, чтобы каждый член Гильдии вернулся в сферу, место и столетие своего происхождения. Это может помочь стабилизации, если только все происходящее вообще имеет к нам отношение.
        - Слишком поздно выяснять,- пожала плечами миссис Перссон.- Я все еще придерживаюсь теории Пересечения. Но как это затронет нас, одному богу известно. Во всяком случае, полагаю, результат может помочь поверить в перевоплощение.
        - Мне очень не нравится ощущение неуверенности,- сказал Глогер.
        Джерек внес в беседу свой вклад:
        - Они очень красивые и напоминают мне о некоторых вещах, которые все еще могут делать гниющие города.
        Миссис Перссон отвернулась от экрана.
        - Ваши города, мистер Карнелиан, почти так же непостижимы, как само Время.
        - И почти так же стары, как и оно.
        Капитан Бэстейбл оживился.
        - Что доказывает, что Время само приближается к старости. Интересное сравнение.
        - Обойдемся без метафор,- строго сказал ему сержант Глогер.
        - Это все, что нам остается.- Капитан Бэстейбл позволил себе небольшой зевок.- Каковы шансы доставить миссис Ундервуд и мистера Карнелиана в девятнадцатое столетие?
        - Стандартная линия?
        Капитан Бэстейбл кивнул.
        - Почти нулевые в настоящий момент. Если они не возражают подождать...
        - Мы оба не хотим оставаться,- сказала миссис Ундервуд за них обоих.
        - Как насчет Конца Времени? - спросил Глогера капитан Бэстейбл.
        - В качестве точки отправления?
        - Более или менее.
        Сержант нахмурился, изучая окружающие экраны.
        - Шансы очень хорошие.
        - Вам годится? - повернулся капитан Бэстейбл к своим гостям.
        - Именно туда мы направлялись с самого начала,- сказал Джерек.
        - Тогда мы попытаемся это сделать.
        - А инспектор Спрингер? - Совесть миссис Ундервуд заставила ее вспомнить о случайном попутчике.- А Латы?
        - Скорее всего, придется иметь с ними дело по отдельности. В конце концов, они прибыли раздельно.
        Уна Перссон потерла глаза.
        - Если бы были какие-нибудь средства связаться с Джеггедом, Освальд, мы могли бы посоветоваться.
        - Все шансы за то, что он вернулся в Конец Времени,- сказал ей Джерек.- Я охотно передам сообщение.
        - Да,- кивнула она,- так мы и сделаем. Ладно, предлагаю сейчас отправиться спать, поскольку вы уже перекусили, а мы сделаем необходимые приготовления. Если все пойдет хорошо, вы сможете отправиться утром. Посмотрим, какая будет ситуация с энергией. Мы немного лимитированы, конечно. В сущности, это только наблюдательный пост и место встречи для членов Гильдии. Здесь очень мало лишнего оборудования, не говоря уже об энергии, но мы сделаем все, что в наших силах.
        Покинув контрольную комнату, капитан Бэстейбл предложил миссис Ундервуд руку, которую та охотно приняла.
        - Полагаю, все кажется вам несколько прозаичным,- сказал он.- Я имею в виду, после чудес Конца Времени.
        - Вряд ли,- отозвалась она.- Я нахожу все здесь скорее обескураживающим. В Бромли моя жизнь казалась такой устроенной. Всего несколько месяцев назад... Напряжение...
        - Вы выглядите усталой, дорогая Амелия,- сказал сзади Джерек, которого беспокоили знаки внимания, оказываемые капитаном Бэстейблом.
        Она проигнорировала его.
        - Все эти передвижения во Времени не могут быть полезными для здоровья,- убежденно проговорила миссис Ундервуд.- Я восхищаюсь теми, кто выглядит таким спокойным, как вы, например, капитан.
        - Знаете, человек привыкает ко всему.- Он погладил ее ладонь.- Но вы переносите все тяготы просто чудесно, миссис Ундервуд, хотя это ваше первое путешествие в палеозой.
        Она была польщена.
        - У меня есть утешение,- сказала она.- Мои молитвы и тому подобное. И мой Уэлдрейк. Вы знакомы с поэмами Уэлдрейка, капитан Бэстейбл?
        - Когда я был юношей, я только их и читал. Он может быть очень подходящим, понимаю вас.
        Она подняла голову и, когда они миновали черный упругий коридор, начала читать медленным, плавным голосом:


        Однажды я посмотрел на мира величие
        И узнал чистую красоту, свободную от Времени,
        Узнал ничем не скованную Радость,
        Ничем не сдержанную Надежду.
        А затем, о трус, я бежал!


        Капитан Бэстейбл повторял за ней про себя эти слова.
        - Совершенно точно! - воскликнул он и добавил:


        Различим за нотой органа
        Его стон, плач мехов;
        То, что Солнце делает великолепным,
        Без Солнца просто красиво!


        Слушая их, Джерек Карнелиан ощущал особенное и необычное чувство: у него возникло желание разделить их, прервать, схватить ее и унести прочь от этого красивого офицера, ее современника, который гораздо лучше Джерека знал, как доставить ей удовольствие, утешить ее. Джерек был в смятении.
        Голос миссис Перссон прозвучал для него неожиданно:
        - Надеюсь, теперь, когда все устроилось, вы чувствуете себя лучше?
        Он ответил неуверенно:
        - Нет, мне кажется, я "несчастен".



        ГЛАВА 7


        На пути к Концу Времени

        - Капсула не имеет своего источника энергии,- объясняла Уна Перссон.
        Утренний свет проникал через окно в стене над ними, когда все четверо стояли перед прямоугольной конструкцией, достаточно большой для двух человек и напоминающей, как отметила миссис Ундервуд, паланкин.
        - Мы будем управлять ею отсюда. Она в самом деле безопаснее, чем любой другой вид машины Времени, так как позволяет наблюдать за Мегапотоком и избегать больших разрывов. Мы удержим вас на курсе, не бойтесь.
        - И обязательно напомните Лорду Джеггеду, что мы будем рады его совету,- добавил капитан Бэстейбл. Он поцеловал руку миссис Ундервуд: - Было приятно с вами познакомиться, мадам,- и отдал ей честь.
        - Для меня это тоже было удовольствием,- ответила она.- Благодарю вас, сэр, за вашу доброту.
        - Не пора ли отправляться? - вмешался Джерек.
        Уна Перссон, казалось, радовалась чему-то своему. Взяв за руку Освальда Бэстейбла, она прошептала что-то ему на ухо, и тот покраснел.
        Джерек забрался в ящик.
        - Если есть что-нибудь, что я могу послать вам из Конца Времени, дайте мне знать,- сказал он.- Мы должны поддерживать контакт.
        - В самом деле,- согласилась Уна Перссон,- в конце концов все, что мы, путешественники во Времени, имеем,- это друг друга. Расспроси Джеггеда о Гильдии.
        - Я думаю, мистер Карнелиан удовлетворен своими приключениями во Времени, миссис Перссон,- улыбнулась Амелия Ундервуд, и в ее голосе прозвучало что-то собственническое, что еще больше сбило с толку Джерека.
        - Раз мы начали заниматься этим, нам не позволено остановиться,- сказала Уна Перссон.- Надеюсь, вам повезет устроиться на одном месте, если вы захотите.
        Им пришлось повышать голос, так как громкий гул наполнил воздух.
        - Нам лучше отойти,- сказал капитан Бэстейбл.- Иногда бывает шоковая волна из-за воздействия вакуума, знаете ли.- Он повел миссис Перссон к другой стене.- Капсула сама найдет нужный уровень, не бойтесь на этот счет. Вы не утонете, не сгорите и не задохнетесь.
        Джерек смотрел, как они удаляются. Гул становился все громче и громче. Его спина прижималась к спине миссис Ундервуд. Он повернулся, чтобы спросить, удобно ли ей, но, прежде чем смог заговорить, наступила полная тишина. Он поискал взглядом миссис Перссон и капитана Бэстейбла, ища объяснение, но те исчезли, еще можно было различить смутный мерцающий призрак черной стены, но наконец он тоже исчез, и его сменила листва. Что-то огромное, тяжелое и живое надвигалось на них, проплыло сквозь них и исчезло. Жара и холод возникли одновременно, стали невыносимыми и слились в одно ощущение. Сотни цветов распускались и исчезали, но были бледными и размытыми. В воздухе, которым он дышал, чувствовалась сырость, легкие уколы боли пробежали по телу, но пропали прежде, чем его мозг сигнализировал об их присутствии. Гулкие звуки - медленные, глубокие - раздавались в ушах Джерека, и он раскачивался с ними в такт: вверх и вниз, вправо и влево, он качался, как если бы капсула была подвешена на проволоке подобно маятнику. Он чувствовал теплое тело миссис Ундервуд, прижатое к его плечам, но не мог услышать ее голос, не
мог повернуться, чтобы увидеть ее, так как движение требовало вечности, будто он весил тонны и в то же время будто его масса была рассредоточена и в пространстве, и во времени. Капсула наклонилась вперед, но он не упал с сиденья, что-то вдавливало его, удерживало. Серые волны омывали его, красные лучи перекатывались от пальцев ног до головы. Кресло начало вращаться. Он услышал свое имя или что-то похоже, произнесенное насмешливым голосом. Слова зазвучали над ним, все слова его жизни. Он вздохнул - и будто Ниагара поглотила его. Он выдохнул - и раздался гром Везувия.
        Чешуя скользнула по его щеке, и мех наполнил его ноздри, и плоть трепетала близко от его губ, и трепетали нежные крылья, и дули великие ветры. Он был пропитан соленым дождем (он стал Историей Человека, он стал тысячью теплокровных зверей, он познал невыносимое спокойствие). Он стал чистой Болью и стал Вселенной, полной больших танцующих звезд. Его тело начало петь в отдалении:
        - Мой дорогой... мой дорогой... мой самый дорогой...
        Его глаза были закрыты. Он открыл их.
        - Мой дорогой!
        Это Амелия?
        Но нет, он мог двигаться, он смог повернуться и увидел, что она сидит уронив голову на грудь, бесчувственная. Вокруг еще плавали бледные цветы, постепенно исчезая. Зеленые дубы окружали покрытую травой поляну, холодный солнечный свет играл на листьях.
        Он услышал звук: миссис Ундервуд вывалилась из капсулы и упала лицом вверх на землю. Джерек выбрался из своего сиденья и на дрожащих ногах подошел к ней. В этот момент капсула издала пронзительный звук и исчезла.
        - Амелия.- Он коснулся мягких волос, погладил милую шею, поцеловал рубашку, торчащую из разорванного рукава платья.- О Амелия!
        Ее слова едва можно было разобрать:
        - Даже такие обстоятельства, мистер Карнелиан, не дают вам права на вольности. Я не без сознания.
        Она повернула голову, так что ее спокойные серые глаза смотрели прямо на него:
        - Просто обморок. Где мы?
        - Почти определенно в Конце Времени. Это деревья знакомой мне работы.- Он помог ей встать на ноги.- Я думаю, это место, где мы в первый раз встретили Латов. Логично было вернуть меня сюда, так как убежище Няни находится недалеко.- Он уже рассказывал ей о своих приключениях.- Корабль Латов, вероятно, также поблизости.
        Она занервничала.
        - Не поискать ли нам ваших друзей?
        - Если они вернулись. Помните, в прошлый раз мы видели их в Лондоне 1896 года? Они исчезли, но вернулись ли сюда? Почти наверняка эффект Морфейла послал их домой, но теперь мы знаем, что теория Браннарта неприменима ко всем феноменам, связанным со Временем.
        - Дальнейшие рассуждения не помогут нам,- решила она.- У вас все еще остались кольца власти?
        На него произвел впечатление ее здравый смысл.
        - Конечно! - Он погладил рубин, обратив три дуба в большую копию моторной лодки из палеозоя, но выполненную из прозрачного нефрита.- Мое ранчо ждет нас, отдых или еда - все что мы пожелаем! - Он поклонился, а она направилась к лодке.- Вы не считаете винт из драгоценного камня вульгарным? - Ему захотелось заслужить похвалу.
        - Он милый,- ответила она сдержанно.
        С непередаваемым достоинством войдя в экипаж, где имелись скамейки, обитые золоченой тканью, она выбрала одну в центре судна. Джерек устроился на корме. Взмах руки - и лодка начала подниматься. Он засмеялся, снова став самим собой.
        Это был Джерек Карнелиан, сын женщины, любимец своего мира, и с ним была его любовь.
        - Наконец-то! - воскликнул он.- Наши напасти и приключения подошли к концу. Дорога была утомительной и долгой, но все же в конце ее мы найдем наш маленький коттедж с котом и чайником, сливками, печеньем и сладостями. О моя дорогая Амелия, ты будешь счастлива!
        Все еще сидя в напряженной позе, она скорее позабавилась, чем оскорбилась его словами. Ей, казалось, доставляло удовольствие узнавать ландшафты, проносящиеся внизу, и она не упрекнула его ни за то, что он обратился к ней по имени, ни за его предложения, которые были, конечно, несуразными.
        - Я знал! - пел он.- Вы научились любить Конец Времени.
        - Он обладает определенной привлекательностью,- признала она,- после позднего девона.



        ГЛАВА 8


        Все путешественники вернулись. Праздник

        Нефритовый аэрокар достиг ранчо и парил в воздухе.
        - Вы видите его таким, каким оно было в тот момент, когда вас оторвало от меня и унесло назад Время. Оно сохраняет все черты, которые предложили вы, обеспечивает комфорт, доступный вашей дорогой Эпохе Рассвета. Вы будете счастливы, Амелия. И все, что пожелаете, немедленно будет вашим. Помните, мое знание вашего века теперь намного глубже, и я уже не так наивен, как в то время, когда ухаживал за вами. Кажется, это было так давно!
        - Оно такое же,- сказала она, и голос ее был печален,- но мы - нет.
        - Я - более зрелый,- согласился он.- И лучший партнер для вас.
        - О!..- Она улыбнулась.
        Он почувствовал двусмысленность.
        - Ведь вы не любите другого? Капитан Бэстейбл...
        Ее лицо приняло лукавое выражение.
        - Он джентльмен с превосходными манерами. И его осанка - такая военная... - Но ее глаза смеялись.- Пара, которую одобрила бы любая мать. Не будь я замужем, мне в Бромли позавидовали бы. Но я уже замужем, конечно, за мистером Ундервудом.
        Джерек заставил аэрокар опуститься по спирали к клумбам роз, которые он создал для нее, и сказал немного нервно:
        - Он сказал, что... "разделит" вас!
        - Даст развод. Я должна появиться в суде за миллионы лет отсюда. Кажется,- она отвернулась, чтобы он не мог увидеть ее лицо,- я никогда не буду свободной.
        - Свободной? Свободной? Ни одна женщина никогда не была более свободной. Здесь - триумф человечества! - завоеванная природа; все желания могут быть исполнены, и никаких врагов. Вы можете жить, как хотите. Я буду служить вам. Ваши капризы будут моими, дражайшая Амелия!
        - Но моя совесть... - сказала она.- Могу ли я быть свободной от этого?
        Его лицо помрачнело.
        - О да, конечно, ваша совесть. Я забыл про нее. Вы, значит, не оставили ее там, в Раю?
        - Там? Где я больше всего нуждалась в ней?
        - Я думал, вы считаете иначе.
        - Тогда прокляните меня как лицемерку. Все женщины таковы.
        - Вы противоречите себе, и явно без всякого удовольствия.
        - Ха! - Она первая покинула экипаж.- Вы отказываетесь обвинять меня, мистер Карнелиан? Не хотите играть в старую игру?
        - Я не знал, что это была игра, Амелия. Вы встревожены? Ваша осанка говорит об этом. Я сконфужен.
        Она обернулась к нему, ее лицо смягчилось, недоверие в глазах быстро таяло.
        - Не обвиняете ли вы меня в женственности?
        - Все это бессмысленно.
        - Тогда, возможно, здесь есть какая-то степень свободы, связанная со всеми жестокостями в Конце Времени?
        - Жестокостями?
        - Вы держите рабов, походя уничтожаете все, что наскучило вам. Разве вы испытываете сочувствие к путешественникам во Времени, которых вы пленили? Разве я не была так же захвачена... и помещена в зверинец? И Юшарисп хотел купить меня. Даже в моем веке такое варварство было запрещено!
        Он принимал ее упреки, склонив голову.
        - Тогда вы должны научить меня, как быть лучше,- сказал он.- Это и есть "мораль"?
        Она вдруг была ошеломлена масштабом своей ответственности. Спасение она принесла в Парадиз или просто вину? Она колебалась.
        - Мы обсудим это со временем,- решила она наконец.
        Они направились по извилистой мощеной тропе между низкими изгородями из кустов. Ранчо - репродукция в готическом стиле ее идеала Библейской виллы - ждало их. Пара попугаев примостилась на дымовых трубах, и, казалось, высвистывала приветствие.
        - Дом такой же, каким вы оставили его,- сказал Джерек с гордым видом,- но в другом месте я построил для вас "Лондон", чтобы вы не тосковали по прежнему дому. Вам нравится ранчо?
        - Оно такое, каким я помню его.
        Он понял, что в ее тоне прозвучало разочарование.
        - Вы сравниваете сейчас с оригиналом, полагаю.
        - Он в основном соответствует оригиналу.
        - Но остается "просто кожей", да? Покажите мне...
        Она достигла крыльца, провела рукой по крашеным доскам, приласкала цветущую розу, из которых ни одна не завяла за время ее отсутствия.
        - Это было так давно,- пробормотала она.- Тогда я нуждалась в чем-то знакомом.
        - Вы не нуждаетесь в этом теперь?
        - О да. Я человек. Я женщина. Но существуют на свете и другие вещи, которые значат больше. В те дни я ощущала себя в аду, мучимая, презираемая, гонимая, в компании безумца. У меня не было перспективы.
        Он распахнул перед ней дверь с цветными витражами, и ее взгляду представилось в сумраке холла горшки с цветами, картины, персидские ковры...
        - Если имеются дополнения...- начал он.
        - Дополнения? - Она немного оживилась, критически осматривая холл.- Не нужно, я думаю.
        - Слишком загромождено? - Он закрыл дверь и приказал зажечься свету.
        - Дом мог бы быть больше. Больше окон; может быть, больше солнца, больше воздуха.
        Он улыбнулся.
        - Я могу убрать крышу.
        - Вы в самом деле можете! - Она принюхалась.- Хотя здесь не так затхло, как я предполагала. Сколько времени вас здесь не было?
        - Трудно сказать. Это можно узнать, только поговорив с нашими друзьями. Они знают. Мой диапазон запахов сильно расширился с тех пор, как я посетил 1896 год. Cогласен, я был слаб в этой области.
        - О, все в порядке, мистер Карнелиан. Пока, во всяком случае.
        - Вы не можете сказать, что вас тревожит?
        Она ласково посмотрела на него.
        - Вы обладаете чувствительностью, которой я никогда в вас не подозревала.
        - Я люблю вас,- сказал Джерек просто.- Я живу для вас.
        Она покраснела.
        - Мои комнаты такие же, как я оставила их? Мой гардероб остался нетронутым?
        - Все так.
        - Тогда увидимся за ленчем.- Она начала подниматься по лестнице.
        - Он будет готов для вас,- пообещал Джерек.
        Войдя в гостиную, он посмотрел в окно на приятные зеленые холмы, на механических коров и овец, на механических ковбоев и пастухов - все тщательно воспроизведенное, чтобы она чувствовала себя как дома. Он признавал в душе, что ее реакция обескураживала его. Будто она потеряла вкус к выбранному ею самой окружению. Он вздохнул. Казалось, было так легко, когда ее идеи были определенными. Сейчас, когда она сама не могла их конкретизировать, он пребывал в растерянности. Салфетки, тяжеловесная мебель, красные, черные и желтые коврики с геометрическими узорами, фотографии в рамках, растение с толстыми листьями, фисгармония, с помощью которой она облегчала свое сердце,- все теперь (потому что, казалось, она не одобрила это) обвиняло его как грубияна, не могущего доставить удовольствие женщине, тем более самой прекрасной из когда-либо живших.
        Все еще в грязных лохмотьях, в которых превратился его костюм девятнадцатого века, он опустился в кресло, положил голову на руки и задумался над иронией ситуации. Не так давно он сидел в этом доме с миссис Ундервуд и предлагал различные улучшения. Она запретила любые изменения. Потом она исчезла, и все, что осталось от нее,- это сам дом. Чтобы хоть как-то утешиться, он полюбил этот дом. Теперь она предложила улучшения (почти такие же, как, в свое время, предлагал он), и Джерек почувствовал глубокое нежелание изменять даже пальмовый горшок, даже буфет. Ностальгия по тем временам, когда он ухаживал за ней, а она пыталась прививать ему положительные качества человека, когда они вместе по вечерам пели гимны (именно она настояла на часовом распорядке дня и ночи, который знала в Бромли), заполнила его, и вместе с ностальгией пришло ощущение, что его надежды обречены. В каждый момент, когда она была близка к признанию своей любви к нему, была готова отдать себя, ей что-нибудь мешало. Почти как если бы Джеггед наблюдал за ними, намеренно манипулируя каждой деталью их жизни. Легче думать так, чем принять
идею о настроенной против них Вселенной.
        Он поднялся с кресла и с выражением покорности судьбе (она всегда настаивала, чтобы он подчинялся условиям) создал дыру в потолке, через которую мог попасть в собственную комнату - оазис белого, золотого и серебряного цветов. Он восстановил пол и с помощью рубинового кольца очистил свое тело от грязи палеозоя, сделал себе вздымающуюся накидку из меха-паутинки и повеселел, осознав, что прежнее могущество и, следовательно, прежняя невинность вновь вернулись к нему.
        Джерек потянулся и засмеялся. Конечно, многое говорит в пользу жизни во власти элементов природы, когда приходится подчиняться обстоятельствам, которые нельзя контролировать, но приятно вернуться, почувствовать себя ничем не стесненным. Он знал, что способен придумать еще лучшие развлечения, чем уже дал своему миру, и почувствовал потребность в компании, в старых друзьях, которым мог рассказать о пережитых приключениях. Вернулась ли его мать, величественная Железная Орхидея, в Конец Времени? Был ли Герцог Королев таким же вульгарным, как всегда, или опыт привил ему вкус? Джерек захотел узнать новости.
        Покинув комнату, Джерек и пересек лестничную площадку, загроможденную китайскими вазами, фарфоровыми фигурками и цветами. Изумрудное кольцо власти создало нежные запахи папоротников позднего девона, улиц девятнадцатого столетия, океанов и лугов. Его шаг становился все легче по мере того, как он спускался по лестнице в столовую.
        - Все вещи яркие и красивые,- пел он,- все создания, большие и малые...
        Поворот янтарного кольца - и ему начал аккомпанировать невидимый оркестр. Аметист - и павлин зашагал позади него, широко расправив хвост. Он прошел мимо вышитого изречения, которое все еще не мог прочитать, но она говорила ему, что смысл его (если это был смысл!): "Что значат эти камушки?"
        Накидка из меха-паутинки зацепилась за резьбу на перилах лестницы. Не чувствуя никакой вины, он чуть-чуть расширил пролет, чтобы можно было шагать более свободно.
        Столовая, темная, с тяжелыми шторами и коричневой мрачной мебелью, помогла его настроению только на секунду. Он помнил, как миссис Ундервуд однажды заказала частично обожженную плоть животного и почти безвкусные овощи, но решил пренебречь этим. Раз она больше не диктовала своих желаний, он снова предложит ей что-нибудь по своему выбору.
        Стол расцвел экзотическими блюдами: память об их недавних приключениях - сахарный скорпион, мерцающий в центре стола; прозрачное малиновое желе в форме двухфунтового инспектора Спрингера; несколько оживленных марципановых коров и овец (чтобы удовлетворить ее потребности в фауне), пасущихся у ног инспектора. И повсюду желтые, голубые, лиловые и пурпурные заросли из печенья. Нетипичный стол, подумал Джерек, обычно ограничивающийся двумя или тремя расцветками, но веселый с виду, что, как он надеялся, позволит ей лучше оценить его. Золотистые горки горчицы, дымящиеся сосиски, пироги дюжины расцветок, хрустальные чаши (кокаин в голубой, героин в серебряной, сахар в черной), пирамиды овсяной каши - блюда для любого настроения, удовлетворяющие любой аппетит. Он отошел назад, довольно ухмыляясь. Все было незапланированным, стол ломился, во всем чувствовался размах, и Джерек надеялся, что миссис Ундервуд оценит его старания.
        Он ударил в висящий поблизости гонг. Она уже стояла на лестнице. Войдя в комнату, она воскликнула:
        - О!
        - Леди, моя милая Амелия. Боюсь, все свалено в кучу, но вполне съедобно.
        Она заметила маленьких марципановых животных. Джерек просиял.
        - Я знал, что они понравятся вам. А инспектор Спрингер, он забавляет вас?
        Ее пальцы прижались к губам, подавляя восклицание. Грудь поднялась и медленно опустилась, она покраснела почти так же, как желе.
        - Вы недовольны?
        Она согнулась, задыхаясь.
        Он дико огляделся вокруг.
        - Что-нибудь ядовитое?
        - О, ха-ха... - Она выпрямилась, держа руки на бедрах.- О, ха-ха-ха!
        Джерек расслабился.
        - Вы смеетесь.- Джерек отодвинул назад ее кресло, как она учила его делать.
        Миссис Ундервуд опустилась в кресло, все еще трясясь от смеха.
        - О, ха-ха...
        Он присоединился к ней:
        - Ха-ха-ха-ха...
        Именно в этот момент, прежде чем они положили хотя бы кусочек в рот, на пороге появилась Железная Орхидея. Они не сразу увидели ее в дверях. Она улыбалась.
        - Дорогой Джерек, чудо моего чрева! Удивительная Амелия, несравненная предшественница! Вы прячетесь от нас? Или только что вернулись? Если так, то вы последние. Все путешественники уже здесь, даже Монгров, вернувшийся из космоса мрачнее прежнего. Мы разговаривали, ожидая вашего возвращения. Джеггед был здесь и сказал, что послал вас сюда, но прибыла только машина без пассажиров. Некоторые считали, Браннарт Морфейл в частности, что вы затерялись в каком-нибудь примитивном веке и погибли. Я не верила, естественно. Был разговор об экспедиции, но из этого ничего не вышло. Сегодня миледи Шарлотина распустила слух о флюктуации: приборы Браннарта регистрировали машину Времени в течение секунды или двух. Я знала, это вы!
        В качестве основного цвета она выбрала красный. Ее малиновые глаза сияли материнской радостью по поводу возвращения сына, колечки красных волос обрамляли лицо, макового цвета плоть, казалось, вибрировала от удовольствия. Пластиковая накидка цвета пурпура немного потрескивала при каждом движении.
        - Мы договорились устроить праздник - этакую вечеринку, чтобы услышать новости Монгрова. Он согласился прийти. И Герцог Королев, Епископ Касл, миледи Шарлотина - мы все будем там, чтобы рассказать свои истории. А теперь ты и миссис Ундервуд. Где вы были, бродяги? Прятались здесь или искали приключений на протяжении всей Истории?
        Миссис Ундервуд сказала:
        - У нас были утомительные переживания, миссис Карнелиан, и я думаю...
        - Утомительные? Миссис что? Утомительные? Я не вполне понимаю значение этого слова. Но "миссис Карнелиан" - просто великолепно. Никогда не думала... да, великолепно. Я должна рассказать Герцогу Королев.- Она направилась к двери.- Не буду больше отвлекать вас. Темой праздника будет, конечно, 1896 год.- Жест в сторону миссис Ундервуд.- И, знаю, вы оба превзойдете себя! Прощайте!
        Миссис Ундервуд с мольбой обратилась к Джереку:
        - Мы не пойдем?
        - Мы должны!
        - От нас ждут этого?
        Он познал тайную радость от собственного хитроумия.
        - О, действительно, ждут,- сказал он.
        - Тогда, конечно, я пойду с вами.
        Он оглядел ее накрахмаленное белое платье, удерживаемые заколками каштановые волосы.
        - И самое замечательное,- сказал он,- если вы пойдете как есть, чистота вашего облика затмит всех остальных.
        Она отломила веточку от сахарного кустика.



        ГЛАВА 9


        Прошлому отдано предпочтение, будущее подтверждено

        Сперва нефритовый аэрокар летел низко над широкой зеленой равниной, затем появились просеки, расположенные веерообразно, каждая просека вела к центру. Аэрокар направился вдоль одной из них. Кипарисы, пальмы, клены, сосны, деревья необычной формы мелькали по обеим сторонам; их разнообразие говорило о том, что Герцог Королев не потерял своего вульгарного вкуса. Впереди появилось сооружение, но прежде они услышали музыку, а потом уже смогли различить детали.
        - Вальс! - закричала миссис Ундервуд (она отвергла голубое платье ради красивого голубого шелка, белых кружев, пары оборочек вокруг бюста и шляпы диаметром в два фута по кромкам полей, на руках кружевные перчатки, а в них бело-голубой солнечный зонтик).- Это Штраус, мистер Карнелиан.
        В твидовом костюме, который она помогла соорудить, Джерек сидел, откинувшись на спинку сиденья. Его лицо наполовину затемняло кепи. Одной рукой он перебирал цепочку часов, другой поддерживал пенковую трубку, которую она сочла подходящей. "Более мужественный, более зрелый вид,- говорила она с удовольствием, после того как был подобран жилет и башмаки оказались на его ногах.- Вашей фигуре позавидовали бы всюду". И тут она немного смутилась. Он покачал головой.
        - Я никогда не был знаком с ранним примитивизмом. Лорд Джеггед оценил бы. Надеюсь, он там.
        - Он был довольно ворчлив во время нашего отъезда,- сказала она,- и, возможно, сейчас жалеет об этом как никогда. Помню, однажды брат девушки, которую я знала по школе, составил нам компанию на каникулы... Я думала, что не понравлюсь ему, он постоянно казался недовольным. Под конец он отвез меня на станцию, молчаливый, даже мрачный. Я чувствовала себя неловко, думая, что являюсь обузой для него. И вот я вошла в поезд, а он остался на платформе. Когда поезд тронулся, он побежал рядом. Он знал, что, вероятно, никогда больше на увидит меня, и хотя покраснел, как малина, но выкрикнул прощальные слова...
        Она сосредоточенно изучала серебряный наконечник своего зонтика.
        Джерек видел на ее губах мягкую улыбку - единственное на ее лице, что не было скрыто полями шляпы.
        - Прощальные слова?
        - О! - Мгновенно она взглянула на него веселыми глазами.- Он сказал: "Я люблю вас, мисс Орегонт!" Вот и все. Он смог открыться только когда знал, что я не предстану пред ним снова.
        Джерек засмеялся.
        - И, конечно, шутка состояла в том, что вы не были этой мисс Орегонт? Он перепутал вас с кем-то другим?
        Его удивило, почему она переключила все свое внимание на зонтик и тон, и выражение ее лица вдруг изменились, хотя она, казалось, оставалась веселой:
        - Моя девичья фамилия была Орегонт. Выходя замуж, мы берем фамилию нашего суженого.
        - Великолепно! Тогда я могу однажды стать Джереком Ундервуд?
        - Вы дьявольски хитры в преследовании своих целей, мистер Карнелиан. Но меня не поймать так легко. Нет, вы не станете Джереком Ундервудом.
        - Орегонт?
        - Мысль забавная, даже приятная.- Она оборвала себя.- Однако самый ярый радикал никогда не предлагал, к моему сожалению, таких изменений! - Улыбаясь, она закончила: - О дорогой! Какие опасные мысли вы внушаете в своей наивности!
        - Я не обидел вас?
        - Когда-то вы могли меня обидеть, но сейчас меня шокирует то, что я не шокирована. Какой плохой женщиной я выглядела бы в Бромли!
        Он с трудом понимал ее, но не беспокоился об этом. Откинувшись на спинку кресла и заставив трубку светиться (ей не удавалось объяснить ему, как сделать, чтобы трубка дымилась), Джерек радовался солнечному сиянию, которое устроил Герцог, небу, соответствующему цвету платья его возлюбленной. Над просеками вились аэрокары, тоже спешившие к центру.
        Джерек коснулся ее руки.
        - Вы узнаете это сооружение, Амелия?
        - Оно невероятно огромное.- Край ее шляпы поднимался все выше и выше, кружевная перчатка коснулась подбородка.- Смотрите, оно исчезает в облаках!
        Она не узнавала. Джерек намекнул:
        - Но если бы пропорции были меньше...
        Она склонила голову к плечу, всматриваясь вверх.
        - Какое-то американское здание?
        - Вы были там.
        - Я?
        - Оригинал находится в Лондоне.
        - Не кафе "Ройяль"?
        - Разве вы не видите? Он взял декор от кафе "Ройяль" и добавил его к вашему Скотланд-Ярду.
        - Штаб-квартира полиции с красными плюшевыми стенами!..
        - Герцог почти приблизился к простоте. Не кажется ли оно вам невыразительным?
        - Тысяча футов высотой! Это самый длинный отрез плюша, мистер Карнелиан, какой я когда-либо видела! А что это там, на крыше? Облака сейчас разошлись, и видна более темная масса...
        - Черная?
        - Голубая, я думаю.
        - Купол. Да, шляпа, какую носят полицейские.
        Она, казалось, задохнулась от изумления.
        - Конечно...
        Музыка становилась все громче. Миссис Ундервуд была озадачена.
        - Не слишком ли медленно, немного растянуто для вальса? Как если бы его играли на индийских инструментах, или это арабские инструменты? Во всяком случае, очень похоже на Восток. К тому же слишком высокие звуки.
        - Записи, несомненно, взяты в одном из городов,- сказал Джерек.- Они старые, вероятно, испорченные, значит, не подлинные.
        - Нет, они не из моего времени.
        - Вы лучше не говорите этого Герцогу Королев, он сильно огорчится, не так ли?
        Пожатием плеч она согласилась.
        - Музыка производит довольно раздражающий эффект. Надеюсь, она не будет продолжаться весь вечер? Вы не знаете, какие инструменты использованы?
        - Электроника или тому подобные методы воспроизведения музыки. Вам лучше знать...
        - Не думаю.
        - А-а...
        Возникла некоторая неловкость, и какое-то время оба старались найти новый предмет для разговора и восстановить настроение расслабленности, которым они наслаждались до этого момента. Впереди, в основании здания, находился широкий темный проход, и в него влетали другие аэрокары - причудливые экипажи различного вида, в большинстве использующие за основу технологию и мифологию Эпохи Рассвета. Джерек отметил лошадь с медными ногами, делающую механическое галопирующее движение в воздухе, и модель в виде буквы Т (ее владелец сидел в месте соединения длинного вертикального бруса с коротким горизонтальным). Некоторые экипажи двигались со значительной скоростью, другие летели более медленно, как, например, большой серо-белый экипаж, казавшийся копией автомобиля девятнадцатого века.
        - Кажется, присутствует весь свет,- заключил Джерек.
        Она поправила кружева на своем платье. Музыка изменилась, их окружили звуки медленных взрывов и чего-то ползущего по песку, когда аэрокар влетел в огромный холл с потолком в форме арки. Разодетые фигуры плыли от своих экипажей к дверям холла, находящегося выше этажом. Их голоса рождали громкое эхо в зале.
        - Королевский вокзал просто карлик перед этим залом! - воскликнула миссис Ундервуд, восхищаясь разноцветной мозаикой на стенах и арках потолка.- Трудно поверить, что здание не существовало столетия.
        - В некотором смысле так и есть,- сказал Джерек.- В памяти городов.
        - Оно было сделано одним из ваших городов?
        - Нет, но в таких вопросах у городов спрашивают совет. Несмотря на дряхлость, они сильно одряхлели, они все же помнят еще многое из истории нашей расы. Вам знаком внутренний интерьер?
        - Больше всего он напоминает свод готического собора, увеличенный во много раз. Не думаю, чтобы я знала оригинал, если он существует. Вы не должны забывать, мистер Карнелиан, что я не эксперт. Многие аспекты моего собственного мира, большинство его районов неизвестны мне. Я вела в Бромли спокойную жизнь, и мир там очень мал.- Она вздохнула, когда они покинули аэрокар.- Очень мал,- повторила она почти не слышно и, поправив шляпу, вскинула головку в манере, восхищающей Джерека.
        В этот момент она казалась одновременно более полной жизни и меланхолии, чем когда-либо прежде. Джерек поколебался долю секунды, прежде чем предложить ей руку, но она приняла ее с готовностью, улыбаясь. Ее печаль прошла, и вместе они поднялись к дверям наверху.
        - Вы рады теперь, что пришли? - спросил он.
        - Я решила веселиться,- ответила она.
        Тут она задохнулась от изумления, пораженная открывшейся им сценой. Здание не было разделено на обычные этажи, а заполнено плавающими на разных уровнях платформами и галереями, поднимающимися все выше и выше, и в этих галереях и на платформах группы людей стояли, сидели, беседовали, танцевали, ужинали, другие группы и отдельные фигуры плыли по воздуху от одной платформы к другой. Высоко-высоко над ними самые далекие фигурки были настолько крошечными, что фактически их нельзя было рассмотреть как следует. Свет искусно сочетался с тенью, все время почти неуловимо меняясь по цвету, и все цвета были насыщенными, любого мыслимого оттенка, дополняя поражающие разнообразием костюмы гостей. Возможно, благодаря какой-то хитроумной манипуляции акустикой зала звуки голосов повышались и понижались волнообразно, но никогда не становились настолько громкими, чтобы заглушить какую-нибудь отдельную беседу, и миссис Ундервуд они казались оркестрированными, гармонично соединенными в общий, бесконечно разнообразный хор.
        Здесь и там стояли люди, и тела их располагались в пространстве под самым разными углами по отношению к телам других, так как все использовали кольца власти, чтобы отрегулировать поле тяготения по своему вкусу, изменив направление зала (по крайней мере, для собственного восприятия).
        - Все это напоминает мне средневековую живопись,- сказала миссис Ундервуд.- Итальянскую, наверное? О небесах?.. Хотя перспектива лучше.- Она поняла, что лепечет что-то невразумительное, и умолкла со вздохом, глядя на Джерека с выражением удивления собственной растерянностью.
        - Значит, вам нравится? - Он видел, что ей не скучно.
        - Чудесно!
        - Ваша мораль не оскорблена?
        - Сегодня, мистер Карнелиан, я решила оставить почти всю свою мораль дома.- Она снова засмеялась.
        - Вы красивее, чем когда-либо,- сказал он ей.- Вы просто прелестны.
        - Тише, мистер Карнелиан. Вы делаете меня самодовольной. Наконец-то я чувствую себя собой. Дайте порадоваться этому. Я разрешу,- улыбнулась она,- случайный комплимент, но буду благодарна, если вы отложите страстные выражения на другой вечер.
        Он поклонился, разделяя ее веселое настроение.
        - Очень хорошо.
        Но она стала богиней, и он не мог не удивляться. Она всегда была прекрасной в его глазах и достойной восхищения он обожал ее за мужество, за сопротивление влиянию его собственного мира. Сейчас она, казалось, выступает в единственном числе против общества, которое несколькими месяцами прежде угрожало поглотить и уничтожить ее личность. В ее позе были решимость, легкость, уверенность, объявляющие любому то, что всегда чувствовал в ней он, и Джерек гордился, что его мир увидит в ней такую женщину, какой знал ее он сам. И, кроме того, между ними существовало взаимное понимание, проистекающее из тайного знания ресурсов характеров. В первый раз он осознал силу своей любви к ней и, хотя всегда знал, что она любит его, теперь был уверен, что ее эмоции так же сильны, как и его собственные. Подобно ей, ему не требовалось никаких деклараций, ее поза сама по себе была достаточной декларацией.
        Вместе они поднимались вверх.
        - Джерек!
        Голос принадлежал миссис Кристии, Вечной Содержанке, одетой в почти прозрачные шелка. Она позволила своему телу слегка пополнеть, отчего выглядела чуточку, но приятно, пухлой.
        - Это, наверное, Амелия? - спросила она и посмотрела на них обоих.
        Миссис Ундервуд улыбнулась в знак согласия.
        - Я слышала обо всех ваших приключениях в девятнадцатом столетии и, конечно, очень завидую вам, так как этот век кажется прелестным и как раз таким, какой я хотела бы посетить. Посмотрите на мой костюм: чудо, хотя и не мое изобретение! Миледи Шарлотина собиралась использовать его, но подумала, что он больше подходит мне. Он подлинный, Амелия? - Она крутанулась в воздухе над их головами.
        - Греческий?..- заколебалась Амелия Ундервуд, не желая возражать.- Он превосходно подходит вам. Вы очень милы.
        - Меня приветствовали бы в вашем мире?
        - О, определенно. Во многих слоях общества вы были бы центром внимания.
        Миссис Кристия просияла и наклонилась, чтобы мягкими губами поцеловать в щеку миссис Ундервуд, говоря негромко:
        - Вы, конечно, и сами выглядите чудесно. Вы сделали это платье здесь или перенесли его с собой из Эпохи Рассвета? Похоже на оригинал.
        - Оно сделано здесь.
        - Все равно оно прекрасно. У вас есть преимущество перед нами всеми. И ты, Джерек, тоже выглядишь настоящим джентльменом, героем Эпохи Рассвета. Такой мужественный, такой желанный!
        Рука миссис Ундервуд чуть сжалась на локте Джерека. Тот впал в экстаз.
        Но миссис Кристия тоже была чувствительна.
        - Не одна я сегодня завидую вам, Амелия.- Она подмигнула.- Или Джереку.- Она взглянула вверх.- А вот и наш хозяин!
        Герцог Королев был солдатом во время своего короткого пребывания в
1896 году. Но никогда еще не было туники, такой глубоко красной, как та, что была надета на нем, и пуговицы были самыми золочеными, и эполеты самыми яркими, а пояс и сапоги самыми зеркально-блестящими. Его руки обтягивали белые перчатки, одна рука покоилась на эфесе шпаги, украшенной шнурком. Он отдал честь и поклонился.
        - Вы оказали мне честь своим присутствием,- сказал он.
        Джерек обнял его.
        - Дорогой друг, вы выглядите таким красивым!
        - Все натуральное,- объявил Герцог с гордостью.- Созданное с помощью некоторых путешественников во Времени с военными познаниями. Вы слышали о моей дуэли с Лордом Шарком?
        - Лорд Шарк? Я считал его мизантропом. Что выманило его из серой крепости?
        - Дело чести.
        - В самом деле? - спросила Амелия Ундервуд.- Оскорбление и пистолеты на рассвете?
        - Я обидел его, забыл, как меня мучили угрызения совести. Пришлось уладить дело шпагами. Я тренировался целую вечность. Ирония, тем не менее, заключалась в том...
        Его прервал Епископ Касл в полном вечернем костюме, скопированном, без сомнения, с мистера Гарриса. Красивое, немного аскетичное лицо обрамлял воротник, возможно, более высокий, чем было принято в
1896 году. Поскольку ему не нравился черный цвет, пиджак и брюки были зеленого бутылочного цвета, жилет - коричневого, рубашка - кремового. Его галстук по цвету соответствовал пиджаку и невероятно высокой шляпе - цилиндру.
        - Веселый Джерек, ты прятался слишком долго! - Голос был слегка приглушен воротником, почти закрывающим рот.- И ваша миссис Ундервуд! Мрак исчез! Мы все снова вместе!
        - Прилично ли похвалить ваш костюм, Епископ Касл? - Последовало движение ее зонтика.
        - Комплимент - цвет нашей беседы, дорогая миссис Ундервуд. Мы получаем удовлетворение от лести, мы питаемся похвалой, проводя наши дни в поисках комплимента, который заставит павлина в нас распустить перья и сказать: "Смотрите, я украшаю мир!". Короче, роскошная бабочка в голубом, вы можете сказать мне комплимент, вы его уже сказали. Могу я, в свою очередь, воздать должное вашей внешности? Ее отличают детали, которыми, к сожалению, немногие из нас могут похвастаться, они не просто привлекают глаз - они не отпускают его. Вы - самое красивое создание здесь. Следовательно, нет никаких сомнений, что вы должны просветить нас всех в вопросах моды. Джерек свергнут с пьедестала.
        Она одобрительно подняла бровь. Его поклон чуть не стоил ему шляпы. Он выпрямился, увидел знакомого и, снова поклонившись, отплыл прочь.
        - Позднее,- сказал он им обоим,- мы еще поговорим!
        Джерек увидел изумление в ее глазах, наблюдавших, как Епископ Касл поднимается к ближайшей галерее.
        - Он разговорчивый священник,- сказала она.- У нас, в 1896 году, есть епископы, похожие на него.
        - Вы должны сказать ему, Амелия, для него это будет самым лучшим комплиментом.
        - Мне не пришло в голову.- Она поколебалась, ее самоуверенность исчезла на секунду.- Вы не находите меня развязной?
        - Ха! Вы уже правите здесь. Вашего одобрения ждут все. У вас есть власть и по рождению, и по воспитанию. Епископ Касл сказал только правду: ваша похвала согрела его.
        Он приготовился сопровождать ее выше, когда Герцог Королев, беседовавший с миссис Кристией, повернулся к ним.
        - Вы давно вернулись в Конец Времени, Джерек и Амелия?
        - Всего несколько часов назад,- ответила она.
        - Итак, вы остались в 1896 году. Расскажите нам, что произошло с Джеггедом.
        - Значит, он еще не вернулся? - Она посмотрела на Джерека с некоторой тревогой.- Мы слышали...
        - Вы не встретили его в 1896 году еще раз? Я думал, он направляется туда,- нахмурился Герцог Королев.
        - Он, может быть, и там,- сказал Джерек,- ведь мы находились в другом месте: в самом Начале Времени.
        - Лорд Джеггед Канарии скрывается все чаще и чаще,- пожаловался Герцог Королев.- Его загадки перестают развлекать, потому что он их сильно запутывает.
        - А вдруг,- предложила Амелия Ундервуд,- он затерялся во Времени? Возможно, он не планировал исчезновение. Если бы нам не повезло, мы до сих пор были бы там.
        Герцог Королев сочувственно воскликнул:
        - Конечно, о дорогая. Время стало такой обычной темой для разговора, что, боюсь, перестало интересовать меня. Я никогда не разделял пристрастий Лорда Джеггеда к абстрактному. Вы знаете, каким скучным я могу быть.
        - Никогда,- дружелюбно возразил Джерек.- Даже ваша грубоватость превосходна.
        - Надеюсь,- спросил он скромно,- тебе понравилось здание, Джерек?
        - Это произведение искусства.
        - Более сдержанное, чем обычно.
        - Намного.
        Глаза Герцога сияли.
        - Какого арбитра мы сделали из тебя, Джерек! А все из-за твоих последних нововведений, а также потому, что мы уважаем и твой опыт тоже.
        Джерек пожал плечами.
        - Я не думал над этим, но Епископ Касл считает, что искусство имеет своего лидера.
        Герцог поклонился миссис Ундервуд.
        - Вам понравился мой Скотланд-Ярд, миссис Ундервуд? - серьезно спросил он.
        - Очень сильное впечатление, Герцог Королев! - Казалось, ей доставляет удовольствие ее новое положение.
        Герцог был удовлетворен.
        - Но что тут говорилось о Начале Времени? Вы принесли нам новые идеи, хотя мы только-только усвоили старые?
        - Возможно,- подтвердил Джерек.- Знаете, моллюски. И папоротники, скалы, водяные скорпионы. Центры Времени. Да, здесь хватит для скромного развлечения.
        - У вас тоже есть истории для нас? - Это вернулась миссис Кристия.- Приключения, да?
        Другие гости тоже заметили их и начали подвигаться ближе.
        - Думаю, наши истории, действительно, несколько развлекут вас,- сказала Амелия Ундервуд. Джерек отметил, что она немного напряглась, готовясь встретить приближающуюся толпу, но тут же успокоилась.- Мы обнаружили там много сюрпризов.
        - О, восхитительно! - закричала миссис Кристия.- Какая вы завидная пара!
        - И храбрая к тому же, потому что вы не испугались ловушек и мести Времени,- добавил Герцог Королев.
        Гэф Лошадь в Слезах наклонился вперед.
        - Браннарт сказал нам, что вы обречены. Пропали навечно. Даже уничтожены.
        Худощавый Доктор Волоспион в черном колышущемся плаще и черной широкополой шляпе, с глазами, мерцающими в тени, сказал мягко:
        - Конечно, мы не поверили ему.
        - Хотя путешественники во Времени исчезли, пропали из нашего зверинца с удивительной быстротой. Совсем недавно я потерял четырех Адольфов Гитлеров.- Сладкий Мускатный Орех была великолепна в рубашке и панталонах и высоких узорчатых сапогах.- И один из них, я уверен, был настоящим. Правда, довольно старым...
        - Браннарт утверждает: их исчезновение - доказательство того, что Время разорвано.- Вертер де Гете, мрачноватый сицилийский разбойник, образцу которого слегка противоречили завивающиеся усы, поправил капюшон.- Он предупреждает, что мы стоим на пороге, за которым волей-неволей ныряем в беспорядочную хронологическую пропасть.
        В беседе наступила пауза, так как мрачный тон Вертера часто оказывал гнетущее действие, но Амелия сказала:
        - Мне кажется, его предупреждения имеют некоторые основания.
        - Что? - добродушно рассмеялся Герцог Королев.- Вы - живое отрицание эффекта Морфейла!
        - По-моему, нет.- Она сначала скромно взглянула на Джерека, чтобы тот сказал что-нибудь, потом подытожила: - Как я понимаю, объяснения Браннарта Морфейла справедливы лишь отчасти. Они не ложны, нет, но для описания Времени создано много теорий, и все подкреплены доказательствами.
        - Превосходный вывод,- заключил Джерек.- Моя Амелия учитывает все, что мы узнали в Начале Времени. Многие ученые, помимо Браннарта, занимаются исследованием природы Времени. Думаю, он оценит информацию, которую я доставил, и будет рад узнать, что не одинок в своих поисках.
        - Вы уверены? - спросила Амелия, сверкнув глазами на его недавнее "мы", хотя без явного неудовольствия.
        - Почему бы и нет?
        Она пожала плечами.
        - Я встречалась с этим джентльменом, правда только один раз, и при драматических обстоятельствах. Конечно...
        - Он придет? - спросил Джерек Герцога.
        - Приглашен, как и весь свет. Ты знаешь его: он явится поздно, утверждая, что мы вынудили его против воли.
        - Значит, он может знать местонахождение Лорда Джеггеда. Джерек осмотрел зал, как если бы упоминание имени заставило появиться одного из тех, кого он больше всего желал видеть. Многих он узнал, даже Лорд Шарк был здесь (или один из автоматов, посланных вместо него), даже Вертер де Гете, который поклялся никогда не посещать вечера, хотя последний член Триумвирата Мизантропов Лорд Монгров, мрачный гигант, в честь которого был устроен этот праздник, не показался до сих пор.
        Рука Амелии, все еще лежащая в его руке, дрогнула, привлекая его внимание.
        - Вы озабочены безопасностью Джеггеда? - спросила она.
        - Он мой самый ближайший друг, хотя и кажется дьявольски хитрым. Не постигла ли его та же участь, что и нас? Или еще более трагическая?
        - Если так, мы никогда ничего не узнаем.
        Джерек отбросил эту мысль, считая, что, как гость, не должен выглядеть мрачным.
        - Смотрите! - показал он.- Там миледи Шарлотина!
        Миледи заметила их сверху и теперь плыла вниз, чтобы приветствовать.
        - Наш герой и героиня счастливо вернулись к нам. Это финальная сцена? Пора ли звонить в колокола и петь песни о вновь обретенном спокойствии? Я пропустила так много из пьесы. Расскажите мне все. О, говорите, мои красавцы.
        Миссис Ундервуд сухо ответила:
        - История еще не закончена, миледи Шарлотина. Многие загадки еще не раскрыты, многие нити еще не сплетены вместе, узор на ткани просматривается не ясно... и, возможно, никогда не проявится.
        Недоверчивый смех миледи Шарлотины не содержал обиды.
        - Чепуха! Это ваш долг - найти разгадку как можно скорее. Жестоко держать нас так долго в неведении. Если вы будете тянуть время, то потеряете аудиторию, мои дорогие. Сперва начнется критика отдельных моментов, а затем - вы не можете так рисковать - пропадет всякий интерес. Но прежде расскажите рассказать мне все, чтобы я могла судить. Дайте только общие детали, если хотите, и пусть сплетни приукрасят историю за вас.
        Широко улыбаясь, Амелия Ундервуд начала рассказывать об их приключениях в Начале Времени.



        ГЛАВА 10


        Железная Орхидея не совсем в себе

        Джерек все еще искал Джеггеда. Оставив Амелию прясть пряжу ("вешать шерсть на уши"), он поднялся высоко вверх, так что оставшиеся внизу теперь казалось просто точками. Джеггед единственный мог помочь сейчас, думал Джерек. Он вернулся, ожидая раскрытия тайны. Если Джеггед сыграл с ним шутку, то ее пора объяснить; если он создал эту историю для развлечения, то, как сказала миледи Шарлотина, мир имеет право знать финал. Но, казалось, спектакль продолжался, хотя автор был не в состоянии написать финальную сцену. Джерек вспомнил с некоторым гневом, что именно Джеггед подбил его начать мелодраму. Или это был фарс, а он - печальный глупец в глазах всего мира? Или, возможно, трагедия? И Джеггед, следовательно, должен оказать ему помощь. Хотя, если Джеггед исчез навечно, что тогда?
        - Ладно,- сказал Джерек вслух сам себе.- Я должен завершить пьесу, как смогу. Придется доказать, что я не просто актер, следующий по дорожке, проложенной другими. Я докажу, что я тоже драматург!
        Ли Пао из двадцать седьмого столетия услышал его слова. Постоянно одетый в голубые одежды, бывший член Правящего Комитета Китая прикоснулся к плечу Джерека, заставив его обернуться.
        - Ты рассматриваешь себя как актера в пьесе, Джерек Карнелиан?
        - Привет, Ли Пао. Я высказывал некоторые мысли вслух, только и всего.
        Но Ли Пао жаждал побеседовать и не позволил свернуть в сторону.
        - Я думал, что вы тут управляете своей судьбой. Вся эта любовная история, которая так волнует женщин, началась с привязанности?
        - Я забыл.
        Джерек говорил правду. Эмоции кипели внутри него, каждая находилась в конфликте с другой, каждая стремилась выразить себя. Джерек ни одной не позволил овладеть им.
        - Конечно,- улыбнулся Ли Пао,- ты не вжился в свою роль, как случалось, говорят, с древними актерами, и не стал считать чувства персонажа своими собственными?
        Ли Пао прислонился к перилам плывущей галереи, та чуть наклонилась и начала тонуть. Он вернул ее назад, пока она не оказалась на одном уровне с Джереком.
        - Боюсь, именно так и случилось,- вздохнул ему Джерек.
        - Будь осторожен, Джерек Карнелиан. Жизнь для тебя становится слишком серьезной, что не приведет ни к чему хорошему. Ты - член совершенно аморального общества, капризного, бездумного, но обладающего абсолютной властью. Твои поступки угрожают вашему образу жизни. Я вижу тучу, называемую Самоуничтожением, поднимающуюся над горизонтом. Что это, Джерек? Неужели в конце концов твоя любовь подлинная?
        - Да, Ли Пао. Насмехайся надо мной, если хочешь, но я не отрицаю правды в том, что ты сказал. Ты думаешь, я подкапываюсь под спокойствие своей души?
        - Ты подкапываешься под все общество. Твои товарищи видят, как твой интерес к морали фактически угрожает статус-кво - положению, которое существовало по крайней мере миллион лет в этой единственной форме! - Ли Пао засмеялся, его приятное желтое лицо сияло, как маленькое солнце.- Тебе известно, что я не одобряю ваш мир и его развлечения?
        - Ты надоедал мне достаточно часто... - Джерек был настроен дружелюбно.
        - Признаюсь, что огорчился бы, увидев ваш мир уничтоженным. Помнишь то убежище для детей, которое ты открыл, прежде чем исчезнуть? Мне очень не хотелось бы, чтобы эти дети столкнулись лицом к лицу с реальностью.
        - Все это,- взмах руки,- не "реальность".
        - Иллюзия, каждая мелочь. Что случится со всеми вами, если ваши города рухнут одновременно, если ваше тепло и ваш свет - простейшие из естественных потребностей - будут отняты у вас? Что вы будете делать?
        Джерек не видел смысла в таком вопросе.
        - Дрожать и спотыкаться,- сказал он,- пока не придет смерть. Почему ты спрашиваешь?
        - Ты не боишься такой перспективы?
        - Она не более реальна, чем все, что я испытал или ожидаю испытать. Не скажу, что это самая желанная судьба, я попытаюсь избежать ее, конечно, но если она станет неизбежной, я надеюсь погибнуть с достоинством!
        Ли Пао удивленно покачал головой.
        - Ты непрошибаем. Я надеялся убедить тебя сейчас, когда ты, единственный из всех здесь, вновь открыл в себе человечность. Хотя, наверное, страх не такая уж хорошая вещь. Вероятно, только мы, пугливые, пытаемся внушить наше собственное чувство тревоги тем, кто избегает реальности. Мы обманываем их, заставляя поверить, что только конфликт и несчастье ведут нас к правде.
        - Этот взгляд разделяют и в Конце Времени,- присоединилась к ним Железная Орхидея, одетая в странные металлические и жесткие, испускающие сияние одежды, странно обрамляющие женское тело.- Вы слышали его от Вертера де Гете, от Лорда Шарка и, конечно, от самого Монгрова.
        - Они развращенные личности, занимающие такую позицию просто из прихоти.
        - А ты, Ли Пао,- спросил Джерек,- почему ты занимаешь ее?
        - Она была внушена мне в детстве. Я консервативен, если хочешь.
        - Значит, никакие инстинкты не управляют нами? - спросила Железная Орхидея, положив руку на плечо сына и рассеянным движением погладив его щеку.
        - Ты говоришь об инстинктах? У вас их нет, кроме инстинкта поиска удовольствий,- пожал плечами маленький китаец.- Можно сказать, они не нужны вам.
        - Ты не ответил на ее вопрос.- Джереку стало немного неуютно от выражения привязанности со стороны матери. Он поискал глазами Амелию, но ее не было видно.
        - Я утверждаю, что вопрос бессмысленный, даже не понимая его значения.
        - Все еще?... - пробормотала Железная Орхидея, и ее палец пощекотал ухо Джерека.
        - Мой инстинкт и мой здравый смысл - одно и то же,- сказал Ли Пао.- Оба говорят мне, что раса, которая борется, выживает.
        - Мы упорно боремся против скуки,- заметила Железная Орхидея.- Мы недостаточно изобретательны для вас, Ли Пао?
        - Я не убежден. Пленники в ваших зверинцах - путешественники во Времени - проклинают вас. Вы эксплуатируете их. Вы эксплуатируете Вселенную. Ваша планета и, возможно, звезда, вокруг которой она вращается, вытягивают энергию из Галактики, которая сама умирает. Она пьет кровь своих товарищей. Это справедливо?
        Джерек внимательно слушал.
        - Моя Амелия говорила что-то похожее. Я понял ее ненамного лучше, Ли Пао. Твой и ее миры в некоторых аспектах кажутся близкими, и из того, что она говорила, я понял: там тоже есть зверинцы.
        - Ты имеешь в виду тюрьмы? Это просто совпадение, Джерек. Мы содержим тюрьмы для тех, кто совершает проступки против общества. Туда попадают те, кто рискует своей личной свободой, противопоставляя какую-либо форму личной выгоды интересам общества.
        - Путешественники во Времени, как и космические путешественники, часто думают, что рискуют своей жизнью. Мы не наказываем их, мы ухаживаем за ними.
        - Вы не уважаете их,- сказал Ли Пао.
        Железная Орхидея поджала губы в неком подобии улыбки.
        - Некоторые слишком озадачены, бедняги, чтобы понять свою судьбу, а те, кто не озадачен, скоро успокаиваются. Разве ты не устроился, Ли Пао? Ты редко пропускаешь вечеринки. Я знаю многих путешественников, живущих среди нас, почти не посещая свои территории в зверинце. Разве мы используем силу, чтобы содержать их там, мой дорогой? Разве мы обманываем их?
        - Иногда.
        - Только так, как мы обманываем друг друга,- ради удовольствия.
        Ли Пао снова предпочел изменить направление беседы. Он ткнул пальцем в Джерека.
        - А как "твоя" Амелия? Ей доставляет удовольствие быть марионеткой в ваших играх? Ей нравится быть пешкой?
        Джерек был удивлен.
        - Что ты, Ли Пао. Она никогда не была изменена физически.
        Ли Пао вздохнул.
        Железная Орхидея потащила Джерека в сторону, все еще держа руку на его плече.
        - Идем, плод моего лона. Ты извинишь нас, Ли Пао?
        Ли Пао коротко кивнул.
        - Я видела миссис Ундервуд,- сказала Железная Орхидея Джереку, когда они поднялись выше, где было совсем мало людей.- Она выглядит красивее, чем когда-либо, и была достаточно добра, чтобы похвалить мой костюм. Ты узнал его?
        - Думаю, нет.
        - Миссис Ундервуд узнала, когда я напомнила ей о красивой истории, которую мне рассказал один из городов. Я знаю не все детали, так как город многое забыл, но достаточно, чтобы сделать костюм. Это рассказ о Старой Флоренции и Леди в Лампе, которой требовалось пятьсот солдат в день! Вообрази - пятьсот! - Она облизнула губы и ухмыльнулась.- Эти древние!.. Я намерена воспроизвести историю. Знаешь, здесь есть солдаты. Они прибыли совсем недавно и находятся в зверинце Герцога Королев, но их только двадцать или около того.
        - Ты можешь сделать собственных.
        - Я знаю, плоть от моей плоти, но это далеко не то же самое. И по твоей вине.
        - Каким образом, вечный цветок?
        - Сейчас требуется подлинность. Реконструкции без оригиналов становятся абсолютно ненадежными, а их становится все меньше, они исчезают так быстро.
        - Путешественники во Времени?
        - Естественно. Космические путешественники остаются. Но какая от них польза?
        - Морфейл говорил с тобой, красивейшая из цветов?
        - О, немного, мое семя, и все только предупреждения, все пророчества. Мы не должны слушать его. Я полагаю, что скоро исчезнет и миссис Ундервуд. Возможно, тогда вещи вернутся к более приемлемому порядку.
        - Амелия останется со мной,- сказал Джерек, заметив, как ему подумалось, печальную нотку в голосе матери.
        - Ты проводишь время только с ней,- нахмурилось Железная Орхидея.- Ты одержим ею. Почему?
        - Любовь,- ответил он ей.
        - Но, как я понимаю, она никак не проявляют любовь. Вы едва прикасаетесь друг к другу!
        - Ее обычаи не такие, как наши!
        - Тогда ее обычаи примитивны!
        - Отличны.
        - А! Она занимает все твои мысли, она влияет на твой вкус. Пускай она идет своим путем, а ты своим. Кто знает, позже эти пути могут снова пересечься. Я слышала кое-что о твоих приключениях - ошеломляющие. Вы оба нуждаетесь в отдыхе, в более легкой компании. Не ты ли, цвет моего чрева, держишь ее около себя, когда ей лучше быть свободной?
        - Она свободна. Она любит меня.
        - Я снова повторяю: нет никаких признаков любви.
        - Мне известны признаки.
        - Ты не можешь описать их?
        - Они выражаются в жестах, в голосе, во взглядах.
        - Хо! хо! Такая телепатия слишком тонка для меня! Любовь - это прикосновение плоти к плоти, произнесенные шепотом слова, кончик пальца, проведенный нежно вдоль позвоночника, сжатие бедра. В твоей любви, Джерек, нет страсти. Она бледная, слабая.
        - Нет, дарительница жизни. Ты притворяешься, что не понимаешь меня. Но зачем?
        Ее взгляд был пристален и загадочен.
        - Мама! Сильнейшая из орхидей!
        Но она повернула кольцо власти и упала вниз, как камень, не сказав ни слова в ответ. Он видел, как она исчезла в толпе, кишевшей внизу в районе центра здания. Поведение матери показалось ему странным. Она выказывала настроение, которое он никогда не встречал прежде. Она, казалось, потеряла часть своей мудрости и заменила ее злостью, к которой всегда имела склонность, но злость требовала ума, чтобы сделать ее занимательной. Она выказывала к Амелии Ундервуд неприязнь, которой в ней не наблюдалось раньше. Джерек покачал головой. Как могло быть, что она не находила удовольствия, как это было в прошлом, в его удовольствии? Пожав плечами, он направился к нижнему уровню.
        Из ближайшей галереи показался, незнакомец, приветствуя его, одетый в сомбреро, причудливый жилет, сапоги и красные штаны.
        - Джерек, моя кровь! Зачем ты летишь так быстро?
        Только глаза выдавали личность владельца, но все же Джерек был сбит с толку почти целую секунду, прежде чем осознал правду.
        - Железная Орхидея! Как ты многообразна!
        - Ты уже встретил других?
        - Одну из них. Которая является оригиналом?
        - Мы все можем заявлять права на это, но есть программа. В определенное время почти все исчезнут, останется одна. Не имеет значения, какая, не правда ли? Этот метод позволяет мне всюду успеть.
        - Ты еще не встречала Амелию Ундервуд?
        - Нет, с тех пор как я посетила вас на ранчо, моя любовь. Она все еще с тобой?
        Он решил избежать повторения.
        - Твой маскарад очень впечатляет.
        - Я представляю великого героя времен миссис Ундервуд. Король бандитов, любимый всеми бродяга, который стал править нацией и был убит в расцвете сил. Это цикл легенд, с которыми ты должен быть знаком.
        - Имя?
        - Руби Джек Кеннеди. Где-то... - Она огляделась.- Ты найдешь меня в костюме вероломной женщины, которая в конце концов предала его. Ее имя Роза Ли.- Железная Орхидея понизила голос.- Она вступила в связь с итальянцем по имени Маузер, знаменитым благодаря своему хитрому способу улавливания жертв.
        Джерек счел эту беседу более подходящей и был рад послушать, как она восторженно излагала старую легенду на тему крови, убийства, мести и проклятий, наложенных на клан из-за ложной гордости патриарха. Он почти не вникал в смысл ее речи, пока не услышал знакомую фразу, раскрывающую ее пристрастие, так как она не могла знать, что одно из ее "я" уже использовало эти слова:
        - Сейчас требуется подлинность. Ты не чувствуешь, Джерек, что изобретение тормозится опытом? Вспомни, как мы обычно отмахивались от Ли Пао, когда он пытался сообщить нам подробности и детали тех веков, которые мы воссоздавали? Разве мы не поступали мудро?
        Она завладела только половиной его внимания, и он ответил рассеянно:
        - Допускаю, что нашим развлечениям не хватает чего-то, отвечающего моему вкусу, изменившемуся с тех пор, как я путешествовал сквозь Время. И, конечно, я сам, можно сказать, являюсь причиной моды, которую ты находишь такой неудобной.
        Она, в свою очередь, невнимательно выслушала его заявление, беспокойно осматривая зал.
        - По-моему, они называют это "социалистическим реализмом",- пробормотала она.
        - Мой "Лондон" был родоначальником определенной тенденции к восстановлению наблюдаемой реальности... - продолжал он, но она махнула рукой - не потому, что не согласилась, а потому, что он прервал ее монолог.
        - Это изменился дух, мой щенок, а не выражение. Мы, кажется, утратили легкость нашей жизни. Где наша любовь к контрасту? Или мы все стали антикварами и ничем больше? Что происходит с нами, Джерек?
        Настроение этой Железной Орхидеи сильно отличалось от настроения другой матери, встреченной им только что. Если она просто хочет завладеть аудиторией, пока болтает, он с удовольствием выполнит эту роль, хотя и не испытывает интереса к спору.
        Возможно, эта тема являлась единственной, которую могло поддерживать факсимиле, подумал он. В конце концов, самым большим преимуществом самореконструкции была возможность в одно и то же время отстаивать столько различных мнений, сколько хочешь.
        Мальчиком, вспомнил Джерек, он был свидетелем жаркого спора полудюжины Железных Орхидей. Она находила, что ей гораздо легче разделиться и спорить лицом к лицу, чем пытаться привести в порядок свои мысли в общепринятой манере. Это факсимиле, тем не менее, оказалось несколько скучным, хотя обладало пафосом.
        Пафос, подумал Джерек, обычно не проявляется в характере матери. Заметил ли он его в копии, которую встретил первой? Возможно...
        - Я, конечно, обожаю сюрпризы,- продолжала она,- и приветствую разнообразие. Это соль существования, как говорили древние. Следовательно, мне полагалось бы радоваться всем новым событиям, всем "изложениям Времени" Браннарта, всем этим исчезновениям, приходам и уходам. Однако я удивляюсь, почему чувствую... как это... "Беспокойство"? "Встревожена"? Ты когда-нибудь меня видел встревоженной, мое яйцо?
        Он пробормотал:
        - Никогда.
        - Да, я встревожена. Но в чем причина? Я не могу определить ее. Должна ли я обвинить себя, Джерек?
        - Конечно, нет.
        - Почему, почему? Веселье уходит. Спокойствие покидает меня... и на их месте встревоженность. Ха! Заболевание путешественников во Времени и в Космосе - заболевание, к которому мы, в Конце Времени, всегда имели иммунитет. До сих пор, Джерек...
        - Нежнейшая из матерей, я не совсем...
        - Если становится модным вновь заражаться древними психозами, тогда я против моды. Безумие пройдет. Что может поддерживать его? Новости Монгрова? Какие-нибудь махинации Джеггеда? Эксперименты Браннарта?
        - Последние два,- предположил Джерек.- Если Вселенная умирает...
        Но она уже переключилась на новую тему и снова выказала одержимость оригинала. Ее тон стал легче, но не обманул Джерека.
        - Можно, конечно, взглянуть на твою миссис Ундервуд, как на зачинщика...
        Заявление было подчеркнуто интонацией. Перед именем и позади него получились очень короткие паузы. Она ждала от Джерека или защиты, или отрицания миссис Ундервуд, но он избежал ловушки.
        Джерек ответил:
        - Великолепнейшая из бутонов, Ли Пао сказал бы, что источник нашего смятения лежит внутри нас самих. Он уверен, что мы держим Правду взаперти, а обнимаем Иллюзию. И Иллюзия, намекает он, начинает раскрывать как таковая себя. Вот почему, говорит Ли Пао, мы обеспокоены.
        Но это была непримиримая копия.
        - А ты, Джерек! Когда-то веселое дитя! Умнейший из мужчин! Самый изобретательный из художников! Блестящий мальчик, как мне кажется, ты стал тусклым. И почему? Потому что Джеггед подбил тебя сыграть любовника! Как это примитивно...
        - Мама! Где твоя мудрость? Ладно, знай, я уверен, что мы скоро будем женаты. Я заметил изменение в ее отношении ко мне.
        - Я в восхищении!
        Отсутствие у нее доброго юмора удивило Джерека.
        - Твердейший из металлов, умоляю, не делай из меня просителя! Разве я должен умиротворять мегеру, когда был уверен в добром расположении друга?
        - Надеюсь, я больше, чем друг, частица моей крови!
        Ему пришла в голову мысль, что если он вновь открыл Любовь, она открыла Ревность. Неужели одно не может существовать без другого?
        - Мама, прошу тебя подумать...
        Из-под сомбреро послышалось фырканье.
        - Я вижу, она поднимается. Значит, у нее собственные кольца?
        - Конечно.
        - Ты думаешь, это умно - давать дикарю...
        Амелия уже оказалась в пределах слышимости. Фальшивая улыбка скривила губы несовершенного двойника.
        - Ага! Миссис Ундервуд. Какая восхитительная простота вкуса - голубое с белым!
        Амелия Ундервуд не сразу узнала Железную Орхидею. Ее кивок был вежливым, она отказалась принять вызов.
        - Совершенно ошеломлена экзотическим сверканием вашего малинового цвета, миссис Карнелиан.
        Наклон сомбреро.
        - А какую роль, моя дорогая, сегодня играете вы?
        - Сожалею, мы пришли в естественном виде. Но разве я не видела вас прежде в том ящикообразном костюме, затем, попозже, в желтом плаще оригинального покроя? Так много превосходных костюмов!
        - Да, здесь есть одна в желтом, я забыла. Иногда меня одолевают столько интересных идей. Вы, должно быть, думаете, что я грубовата, дорогой предок?
        - Никогда, пышнейшая из орхидей.
        Джерек удивился. Он в первый раз услышал, как миссис Ундервуд использует подобный язык. Его начала веселить эта встреча, но Железная Орхидея отказалась продолжать разговор и, наклонившись вперед, благословила сына показным поцелуем, желая уколоть Амелию Ундервуд.
        - Браннарт прибыл. Я обещала ему отчитаться за 1985 год. Иногда, хоть и редко, он бывает скучным. Пока, дорогие дети.
        В замысловатом пируэте она скользнула вниз. Джерек заинтересовался, где же она заметила Браннарта Морфейла, так как горбатого хромоногого ученого нигде не было видно.
        Амелия Ундервуд снова взяла его за руку.
        - Ваша мать кажется расстроенной. И не самодовольной, как обычно.
        - Это потому, что она слишком сильно разделила себя. Сущность каждой копии оказалась немного слабоватой,- объяснил Джерек.
        - Хотя ясно, что она рассматривает меня как врага.
        - Вряд ли. Она, как вы видите, не совсем в себе...
        - Я польщена, мистер Карнелиан. Приятно, когда тебя принимают всерьез.
        - Но я озабочен: никогда прежде в своей жизни она не была такой серьезной.
        - И вы хотите сказать, что виновата я?
        - Мне кажется, она обеспокоена, ощущая потерю контроля над своей судьбой. Похоже на то, что испытали мы в Начале Времени. Это тревожное ощущение.
        - Достаточно хорошо мне знакомое, мистер Карнелиан.
        - Возможно, она привыкнет. Сопротивляться - это на нее не похоже.
        - Я была бы рада посоветовать ей, как бороться с этим.
        Он, наконец, ощутил иронию в ее словах и бросил на нее вопросительный взгляд. Ее глаза смеялись. Подавив желание обнять ее, он лишь коснулся руки, очень нежно.
        - Вы развлекали их всех,- сказал он,- там внизу.
        - Надеюсь, что так. Язык, благодаря вашим пилюлям, не составил проблемы. Мне кажется, будто я говорю на своем собственном языке, но идеи иногда трудно передать: ваши представления очень отличаются.
        - Хотя вы больше не проклинаете их.
        - Не делайте ошибки. Я продолжаю не одобрять их, но ничего не добьешься голым отрицанием или опровержением.
        - По-моему, вы берете верх. Именно это и не нравится Железной Орхидее.
        - Похоже, я имею небольшой общественный успех, что, в свою очередь, приводит к осложнениям.
        - Осложнения? - Джерек поклонился О'Кале Инкардиналу в образе Королевы Британии, который отдал ему салют.
        - Они спрашивают мое мнение о подлинности их костюмов.
        - Бедное воображение.
        - О нет, большая часть очень красивые, просто знания ваших людей о моем веке отрывочны, по крайней мере поверхностны.
        Они постепенно спускались все ниже.
        - Хотя это век, о котором мы знаем больше всего,- сказал Джерек.- В основном потому, что я изучил его и сделал модным. А что неправильно в их костюмах?
        - Как костюмы они хороши, но очень немногие отвечают теме "1896 год". Между некоторыми костюмами лежит интервал в тысячи лет.
        Мужчина, одетый в лиловые парусиновые брюки и несущий на голове поджаренный пирог с мясом, аппетитно выглядевший, объявил, что он - Гарольд Хардред.
        - Первый министр? - спросил Джерек.
        - Нет, мистер Карнелиан. Такой костюм невозможен в любом случае.
        - А не может ли он быть настоящим Гарольдом Хардредом, как вы думаете? У нас в зверинцах есть несколько переодетых путешественников во Времени.
        - Маловероятно.
        - В конце концов, прошло несколько миллионов лет, и многие сейчас полагаются на слухи. Мы полностью зависим в получении информации от гниющих городов. Когда города были моложе, они были более надежными. Миллион лет назад на вечеринке подобного рода было бы намного меньше анахронизмов. Я слышал о вечеринках наших предков (ваших потомков, то есть), которые использовали все ресурсы городов, когда те были в расцвете. Эти маски в сравнении с теми показались бы вам невыразительными. К тому же чьему-то воображению доставляет удовольствие изобрести прошлое.
        - Я нахожу это чудесным и не отрицаю, что одновременно и возбуждена, и сконфужена. Вы, должно быть, сочтете меня ограниченной...
        - Вы слишком много хвалите нас. Я очень рад, что вы находите, наконец, мой мир приемлемым, так как это вселяет в меня надежду, что вы скоро согласитесь быть моей...
        - О! - воскликнула она неожиданно, показывая рукой.- Там Браннарт Морфейл. Мы должны сообщить ему новости.



        ГЛАВА 11


        Несколько спокойных моментов в зверинце

        - ...И, таким образом, мы вернулись,- заключил Джерек, протягивая руку к дереву, проплывающему мимо. Он сорвал два фрукта, один для себя и один для миссис Ундервуд, стоявшей рядом.- Достаточно ли этой информации, чтобы скомпенсировать потерю вашей машины?
        - Вряд ли! - Браннарт добавил еще пару футов к своему горбу со времени предшествующей встречи. Теперь горб возвышался над телом, грозя опрокинуть его. Возможно, для компенсации Браннарт увеличил размер уродливой ступни.- Фабрикация. Твоя история противоречит логике. Ты показал невежество в реальной природе Времени.
        - Я думала, мы принесли новое знание, профессор,- сказала миссис Ундервуд, наблюдая в то же время за процессией из двадцати мальчиков и девочек в одинаковых комбинезончиках, проплывающей мимо, сопровождаемой еще одной Железной Орхидеей в наряде Арлекина. За ними следовал огромный веселый По Аргоновое Сердце в высокой белой поварской шляпе, раздавая съедобные револьверы.- Оно, например, предполагает, что я теперь могу вернуться в девятнадцатое столетие без затруднений.
        - Вы все еще хотите вернуться, Амелия?
        - Почему же нет?
        - Я полагал, что вы довольны.
        - Я принимаю неизбежное спокойно, мистер Карнелиан,- это не обязательно довольство.
        Браннарт Морфейл фыркнул. Его горб закачался, начал наклоняться, но затем выправился.
        - Почему вы двое намерены уничтожить работу столетий? Джеггед всегда завидовал моим открытиям. Он сговорился с тобой, Джерек Карнелиан, оконфузить меня.
        - Но мы не отрицаем ваших открытий, дорогой Браннарт. Мы просто узнали, что они отражают частный случай, что существует не один закон Времени, а много!
        - Вы не принесли доказательства.
        - Не будьте слепым, Браннарт: мы сами являемся доказательством. Вот мы стоим здесь, не подверженные вашему изящному, но не непогрешимому эффекту. Он приложим к миллионам случаев, однако иногда...
        Большая зеленая слеза покатилась по щеке ученого.
        - Тысячу лет я старался нести факел истинного знания, в то время как остальные отдавали свою энергию фантазиям и капризам. Я тяжело трудился, в то время как вы просто эксплуатировали плоды труда наших предков. Я старался продолжить их работу, самую, пожалуй, великую работу в познании тайны...
        - Это по достоинству оценивают, Браннарт, самый упорный из исследователей, члены Гильдии, о которой я упоминал...
        - ... Но вы препятствуете мне вашими придуманными историями, ужасными анекдотами, этими явно состряпанными рассказами о зонах, будто бы свободных от влияния моего дорогого эффекта, о группе индивидуалистов, которые утверждают, что Время имеет не одну природу, а несколько... О Джерек! Нежели заслуживает такой жестокости тот, кто только искал знания, кто никогда не вмешивался, разве что критиковал немного, но никогда не вмешивался в действия других людей?
        - Я просто хотел рассказать...
        Мимо прошла миледи Шарлотина в огромной корзине лаванды, из которой виднелась только ее голова. Она окликнула на ходу:
        - Джерек! Амелия! Удачи вам! Удачи! Не надоедайте им слишком сильно, Браннарт!
        Браннарт злобно сверкнул глазами.
        - Смерть приближается, но вы все танцуете, насмехаетесь над теми немногими, кто может помочь вам.
        Миссис Ундервуд проговорила:
        - Уэлдрейк знал об этом, профессор Морфейл, когда писал одну из своих последних поэм:


        Одинокий, с моего гранитного постамента
        Я видел, как пирующие проезжают мимо;
        Их лица в масках,
        Одежды в драгоценностях,
        Плащи подобны крыльям ангела
        В полете, сверкая дьявольским огнем!
        И красные губы пили из пурпурных чаш,
        И блестящие глаза горели жестокостью.
        Неужели это старые друзья, которых я обнимал?
        Неужели это мечтатели моей юности?
        О, Время побеждает больше, чем плоть!
        (Оно и его свита Смерть.)
        Время забирает душу тоже!
        И Время побеждает Разум,
        Время побеждает Разум -
        Время правит!


        Но Браннарт, вместо того чтобы ответить ее понимающей, сочувствующей улыбкой, выглядел озадаченным.
        - Очень хорошо,- сказал Джерек, памятуя об успехе капитана Бэстейбла.- О да... Я, кажется, вспоминаю ее сейчас.- Он поднял неискренние глаза к крыше, как делали представители девятнадцатого века, когда вспоминали стихи.- Вы как-нибудь должны мне еще почитать Уэлдрейка.
        Взгляд, который она бросила на него искоса, не был безразличным.
        - Ха! - оживился Браннарт Морфейл, переступив ногами, так что маленькая галерея, на которой он стоял, резко накренилась, но Браннарт выправил ее.- Я больше не желаю слушать чепуху. Помни сам, Джерек Карнелиан, и сообщи своему хозяину, Лорду Джеггеду, что я не буду больше играть в его игры! С этого момента я буду проводить опыты и ставить эксперименты в секрете! Почему бы и нет? Разве он рассказывает мне о своей работе?
        - Я не уверен, что он находится вместе с нами в Конце Времени. Я хотел спросить...
        - Достаточно!
        Браннарт Морфейл заковылял прочь, нетерпеливо топая о пол платформы своей чудовищной ступней.
        Их заметил Герцог Королев.
        - Смотрите, самый почетный из моих гостей! Вакака Накоока явился, как птица Эпохи Рассвета.
        Крошечный черный человек, путешественник во Времени, обернулся к ним с улыбкой и поклоном. Из его носа рождались птенцы ястреба и, трепеща крылышками, опускались на пол, уже заполненный по меньшей мере двумя сотнями их братьев и сестер. Он натянул капюшон и, превратившись в сову, улетел.
        - Всегда птицы,- сказал Герцог извиняющимся тоном.- Некоторые люди, я знаю, предпочитают ограничивать себя подобным образом. Вам нравится вечеринка?
        - Ваше гостеприимство, как всегда, великолепно, сиятельнейший из герцогов.- Джерек подплыл к своему другу и добавил тише: - Хотя Браннарт кажется недовольным.
        - Его теории рухнули, а у него нет другой жизни. Надеюсь, ты был добр к нему, Джерек.
        - Он предоставил нам мало возможностей для этого,- сказала Амелия Ундервуд. Следующее ее замечание было немножечко сухим: - Даже цитата из Уэлдрейка не утешила его.
        - Можно было подумать, Джерек, что открытие тобой детского Убежища и детей воодушевит его. Он просто игнорирует Убежище вместе со всей техникой управления Временем. Он жалуется на обман, предполагая, что мы изобрели все это, чтобы посмеяться над ним. Между прочим, ты видел своих школьных приятелей?
        - Мгновение назад,- кивнул Джерек.- Они радуются новой жизни?
        - По-моему, да. Я требую от них меньше дисциплины, чем Няня. И, конечно, они стали расти сейчас, освободившись от влияния Убежища.
        - Вы заботитесь о них?
        Герцог, казалось, раздулся от важности.
        - Действительно... Я их отец. Это приятное ощущение. У них превосходные квартиры в зверинце.
        - Вы содержите их в своем зверинце, Герцог? - Миссис Ундервуд была шокирована.- Человеческих детей?
        - У них там есть игрушки, площадка для игр и тому подобное. Где мне еще содержать их, миссис Ундервуд?
        - Но они растут. Разве мальчики не отделены от девочек?
        - Они должны быть отделены? - Герцог Королев удивился.- Вы думаете, они начнут размножаться, а?
        - О! - Миссис Ундервуд отвернулась.
        - Джерек! - Герцог Королев обнял друга за плечи.- Если уж речь зашла о зверинце, могу я показать тебе свой? Там есть несколько новых приобретений, которые, уверен, восхитят тебя.
        У Джерека от вечеринки уже кружилась голова, потому что прошло много времени с тех пор, как он находился в такой большой компании, и он с облегчением принял предложение Герцога.
        - Вы тоже пойдете, миссис Ундервуд? - спросил из вежливости Герцог, но без энтузиазма.
        - Полагаю, что должна, мой долг - проверить условия, в которых вынуждены жить бедные дети.
        - Девятнадцатый век занимал определенные религиозные позиции в отношении детей,- сказал ей Герцог, проводя через дверь в полу.- Разве их не обожали и не приносили в жертву в одно и то же время?
        - Вы, должно быть, подразумеваете другую культуру,- ответила она все еще с некоторой долей враждебности в голосе.
        Они шли сквозь бесконечную анфиладу залов, соединенных коридорами. Их окружили силовые пузыри (клетки - как назвала их миссис Ундервуд) различных размеров и форм, содержащие образцы тысячи видов жизни: от вируса и разумных микроструктур до гигантского двухтысячефутового Питона, чей космический корабль разбился на Земле около семисот лет назад. Клетки воспроизводили с максимальной точностью окружающую среду, привычную для обитателей. Миссис Ундервуд, вспомнившая свое пребывание здесь, смотрела на зверинец со смесью отвращения и ностальгии.
        - Все казалось тогда таким простым,- пробормотала она,- когда я считала себя всего лишь Проклятой в Аду.
        - Моя коллекция гомо сапиенс немного оскудела в настоящее время, миссис Ундервуд,- дети, несколько путешественников во Времени и космический путешественник, заявляющий, что он произошел от людей, хотя этому невозможно поверить. Хотите взглянуть на него, после того как я покажу мои последние приобретения?
        - Благодарю, Герцог Королев, но меня мало интересует ваш зоосад. Я просто хочу убедиться, что за детьми разумно приглядывают.
        - Вот мы и пришли.
        - Герцог с гордостью указал на свои новинки. Их было пять: шаровидные тела с рядом круглых глаз, расположенных в виде короны в верхней части тела, и маленьким треугольным отверстием - ртом, без сомнения. Цвет этих существ постоянно менялся от светло-серого до темно-коричневого.
        - Это Юшарисп и его друзья? - Джерек с восторгом узнал мрачного инопланетянина, который первым принес им новости о мировой катастрофе.- А почему Монгров...
        - Они с планеты Юшариспа,- объяснил Герцог Королев.- Но это не он, это другие пять инопланетян! По-моему, они ищут Юшариспа, а он между тем побывал дома и вернулся сюда.
        - Он еще не знает о присутствии своих друзей на нашей планете?
        - Еще нет.
        - Вы скажете ему вечером?
        - Думаю, да. В подходящий момент.
        - Они могут говорить?
        - Они отказываются принять трансляционные пилюли, но у них есть собственные механические трансляторы, которые, как ты знаешь, довольно ненадежны.
        Джерек прижался лицом к силовому пузырю и улыбнулся инопланетянам.
        - Хэлло! Приветствуем вас в Конце Времени.
        Голубые глаза безразлично смотрели на него.
        - Я - Джерек Карнелиан, друг Юшариспа.
        - Главный тот, что посередине. Его зовут Главный Народный Слуга Шашаруп,- информировал Герцог Королев.
        Джерек, делая еще одну попытку, помахал пальцами.
        - Добрый день, Главный Народный Слуга Шашаруп.
        - Почему-у-у (скрежет) вы продолжаете му-му-мучить нас? - спросил Главный Народный Слуга.- Все, что мы просим (скрежет), эт-т-т-то пе-пе-передать наши требования вашим властя-тя-тям! - Он говорил слабым голосом, явно не ожидая ответа.
        - У нас нет "властей", кроме нас самих,- сказал Джерек.- Что-нибудь неправильное с вашей окружающей средой? Я уверен, что Герцог Королев с удовольствием внесет необходимые изменения.
        - Ск-р-р-р,- сказал Главный Народный Слуга Шашаруп с отчаянием,- это не в нашей природе (скрежет) - пускать в ход угро-зы-зы, но мы должны предупредить вас (скр-р-р), что если нас не ос-во... (скр-р-р) ...бодят, наши лю-лю-люди будут вынуждены сделать шаги к нашей защите. Вы ведете себя по-детски! Невоз-воз-воз-можно повери-ри-рить, что такая старая раса все еще может (скр-р-р, скр-р-р) ... шик яа-а-а-а-р-р-рк!
        Только миссис Ундервуд проявила какой-то подлинный интерес попыткам Главного Народного Слуги поговорить с ними.
        - Не освободит ли их Герцог Королев? - спросила она мягко.- Я думаю, не подлежит сомнению, что никакая форма жизни не должна содержаться здесь против воли.
        - О,- сказал Герцог, отряхивая несуществующие пылинки с костюма.- Это более или менее так, но если я их отпущу, какой-нибудь конкурент тут же перехватит их. У меня еще не было времени показать их и заявить свои права, как вы понимаете.
        - Тогда как долго они должны оставаться пленниками?
        - Пленниками? Не понимаю, миссис Ундервуд. Но они останутся здесь, пока, по крайней мере, не закончится эта вечеринка в честь Монгрова. Позднее я придумаю специальное развлечение, вот тогда и представлю их в лучшем свете.
        - Безответственно-но-но... оаф-ф-ф! - закричал Главный Народный Слуга Шашаруп, который частично подслушал их беседу.- Ваши люди уже высо-со-сали Вселенную досуха, и мы не жа-жа-жалуемся. О, но мы все изменим (скр-р-р, скр-р-р), когда освободимся (ся, ся-я-я)!
        Герцог Королев взглянул на ноготь указательного пальца, где проецировалось маленькое четкое изображение вечеринки над ними.
        - А, Монгров наконец прибыл. Не вернуться ли нам наверх?



        ГЛАВА 12


        Лорд Монгров напоминает о неизбежной катастрофе

        - По правде, мои дорогие друзья, я тоже не верил, как и вы... - вещал Монгров в середине зала.- ...Но Юшарисп показал мне увядшие планеты, истощенные звезды - материя рушится, распадается, исчезает в ничто... О, там пусто. Невообразимо пусто.- Его большая тяжелая голова упала на широкую массивную грудь, из которой вырвался чудовищный вздох. Огромные руки сцепились вместе как раз над мощным желудком.- Все, что осталось,- это призраки, и те исчезают. Цивилизации, недавно охватывающие тысячи звездных систем, стали просто шорохом помех на экране детектора. Исчезли без следа, исчезли без следа. И мы исчезнем, мои друзья.- Взгляд Монгрова выражал смесь симпатии и обвинения.- Но пусть мой проводник Юшарисп, который, рискуя жизнью, прилетел к нам, чтобы предупредить о страшной судьбе, и которого никто, кроме меня, не стал слушать, расскажет все сам.
        - Почти никакой (скр-р-р) жизни не осталось во Вселенной,- сказал шарообразный инопланетянин.- Процесс разрушения продолжается быстрее, чем (скр-р-р) я предсказывал. В этом частично (скр-р-р) вина людей вашей планеты. Ваши города вытягивают энергию из наиболее доступного источника. Сейчас они сосут энергию из распадающейся Новой звезды, из уже умирающих (скр-р-р) солнц. Это единственная причина, почему вы до сих пор живы!
        Епископ Касл, стоящий слева от Джерека, наклонился и прошептал:
        - По правде, меня редко одолевает скука, но попытки Герцога Королев сделать развлечение из этого инопланетянина явно бесполезны, как можно сейчас видеть.- Однако, подняв голову, тут же закричал: - Ура! Ура! - и зааплодировал.
        Монгров поднял руку.
        - Смысл слов Юшариспа в том, что мы отвечаем за скорость, с которой погибает Вселенная. Если использовать меньше энергии на развлечения вроде этой вечеринки, мы уменьшим скорость разрушения. Все кончается, дорогие друзья!
        Миледи Шарлотина сказала громким шепотом:
        - Я считала, что Монгров сторонится того, что он называет "материализмом", но этот разговор попахивает им, если не ошибаюсь.
        Она улыбнулась себе.
        Ли Пао возразил твердо:
        - Он повторяет только то, что я говорил годами.
        Железная Орхидея в красно-белом клетчатом одеянии взяла под руку Епископа Касла.
        - Я согласна, мир становится скучным. Каждый, кажется, повторяет сам себя.- Она хихикнула.- Особенно я!
        - В нашей власти, используя ресурсы городов, сохранить эту планету,- продолжал Монгров, возвышая голос над общим шумом.- Раса Юшариспа послала нам в помощь свои лучшие умы, и они должны вот вот прибыть. Тем не менее, когда они появятся, шансов, что времени на спасение нашего мира хватит, останется совсем немного.
        - Он, должно быть, ссылается на тех, которых мы только что видели в зверинце Герцога,- сказала миссис Ундервуд.- Надо сказать Лорду Монгрову, где они находятся.
        Джерек погладил ее руку.
        - Нельзя. Это будет очень плохим поступком и испортит сюрприз Герцога.
        - Плохим поступком?
        - Конечно.
        Она умолкла, нахмурившись.
        Мимо прошла Мило де Маре, оставляя за собой след симметричных золотых шестиконечных звезд.
        - Простите меня, Лорд Монгров,- пропела она, когда гигант с раздражением отпихнул в сторону металлические штучки.
        - О, какие вы все самодовольные глупцы! - вскричал Лорд Монгров.
        - Почему нам не быть ими? - удивилась миссис Кристия.- Разве не за доступность удовольствий, как нам говорили, человеческая раса боролась миллионы лет?
        - Вы не заработали все это,- сказал Ли Пао.- Я думаю, именно поэтому вы стараетесь защититься.
        Амелия улыбнулась одобрительно, но Джерек был озадачен.
        - Что он имеет в виду?
        - Он говорит о практическом базисе, морали, которую вы так жаждете понять, мистер Карнелиан.
        Джерек просветлел при упоминании о предмете его интересов.
        - В самом деле? И что это за практический базис?
        - Суть заключается в том, что ничего не стоит то, что досталось без труда.
        Он сказал с некоторой робостью:
        - Я тяжко трудился, чтобы получить вас, дорогая Амелия.
        Снова на ее лице отразилась борьба чувств.
        - Почему, мистер Карнелиан, вы всегда стремитесь запутать разговор вопросами личного характера?
        - Разве эти вопросы менее важны?
        - Они, конечно, имеют значение, но наша беседа, я думала, несколько более абстрактна. Мы обсуждали мораль и ее полезность в жизни. Это был предмет, дорогой сердцу моего отца и составляющий суть многих его проповедей.
        - Однако ваша цивилизация, простите меня за эти слова, не выжила сколько-нибудь значительный период времени. Через пару сотен лет она была полностью уничтожена.
        Ей это не понравилось, но она быстро нашла ответ:
        - Мораль не имеет ничего общего с выживанием цивилизации как таковой, а служит для персонального удовлетворения. Если человек ведет моральную жизнь, полезную жизнь, он счастлив.
        Джерек почесал голову под кепи.
        - Мне кажется, тем не менее, что почти любой в Конце Времени счастливее, чем те, которых я встречал в вашей Эпохе Рассвета. А мораль - тайна для нас, как вы знаете.
        - Ваше счастье бездумное, и как оно может уцелеть в катастрофе, о которой предупреждает Лорд Монгров?
        - Катастрофой считается только то, во что человек верит. Как вы думаете, сколько людей здесь верит в катастрофу Монгрова?
        - Но они поверят.
        - Вы уверены?
        Она бросила взгляд вокруг себя и не решилась сказать, что уверена.
        - Вы не боитесь? Даже чуть-чуть? - спросила она.
        - Боюсь? Ну, мне жалко, если все это великолепие исчезнет. Но оно существовало, и, без сомнения, что-нибудь вроде этого будет существовать снова.
        Она засмеялась и взяла его за руку.
        - Если бы я хорошо не знала вас, мистер Карнелиан, я бы ошибочно приняла вас за самого мудрого и самого глубокого из философов.
        - Вы льстите мне, Амелия.
        Голос Монгрова продолжал громыхать, заглушая болтовню, но слова были едва различимы.
        - Если вы не спасете себя, подумайте о знаниях, которые можете спасти,- знаниях, унаследованных от миллионов поколений!
        Железная Орхидея в платье из зеленого бархата скользила рядом с Браннартом Морфейлом, рассуждения которого были очень похожи на те, что приводил Монгров, хотя он явно не обращал внимания на мрачного гиганта. С некоторой тревогой Джерек услышал ее слова:
        - Конечно, вы полностью правы, Браннарт. Фактически я сама намерена совершить путешествие сквозь Время. Уверена, вы одобрите это, я буду полезна вам...
        Джерек не слышал дальнейших слов матери, а потому пожал плечами и выбросил услышанное из головы, как выражение мимолетного каприза.
        Сладкий Мускатный Орех занимался любовью с миссис Кристией, Вечной Содержанкой в довольно оригинальной манере: их переплетенные тела плыли среди гостей. В другом месте Орландо Чомби, Кимик Кентбрейн и О'Кала Инкардинал сцепили руки в сложном воздушном танце, в то время как Графиня Монте-Карло растягивала свое тело, пока не оказалась тридцати футов высотой и почти невидимой. Все это, как оказалось, предназначалось для развлечения детей из Убежища, собравшихся вокруг нее и смеявшихся от восхищения.
        - У нас есть долг перед предками! - стонал Монгров, на некоторое время загороженный от взглядов слушателей.
        Джерек подумал, что Монгров похоронен где-то под неожиданной лавиной из голубых и зеленый роз, свалившихся с влекомой Пегасом платформы Доктора Волоспиона.
        - И перед теми, кто (скр-р-р) последует за нами... - добавил пронзительный, но чем-то заглушенный голосок.
        Джерек вздохнул.
        - Если бы только вернулся Джеггед! Тогда, уверен, вся суматоха кончится.
        - Он, должно быть, мертв,- сказала Амелия Ундервуд.
        - Трудно было бы перенести эту потерю: он всегда был моим лучшим другом. К счастью, прежде я не знал случая, когда кого-нибудь нельзя было бы воскресить.
        - Смысл слов Монгрова в том, что никто не будет воскрешен после Апокалипсиса.
        - Тогда никто не будет чувствовать себя проигравшим.
        Они поплыли вниз, к полу, все еще заваленному слабыми трепыхающимися птенцами ястреба, но многие уже сдохли, так как Вакака Накоока забыл накормить их. Джерек рассеянно уничтожил птиц, чтобы можно было опуститься и встать там, глядя вверх, на гостей, становившихся все более беспокойными в своем веселье.
        - Я думал, вы считаете, что мы будем жить вечно, Амелия.- сказал он, все еще глядя вверх.
        - Это мое убеждение, а не мнение.
        Он не смог понять разницу.
        - В посмертной жизни,- сказала она, пытаясь говорить убежденно, но ее голос дрогнул.- Ладно, возможно, существует Посмертная жизнь, хотя и трудно вообразимая. О, так нелегко сохранить обычную веру...
        - Это конец всего! - продолжал Монгров откуда-то из-под груды роз.- Вы проиграли! Вы не слушаете! Вы не понимаете! Остерегайтесь! О, остерегайтесь!
        - Мистер Карнелиан, мы должны попытаться заставить их выслушать Лорда Монгрова!
        Джерек покачал головой.
        - Неинтересно. Нет ничего, Амелия, чего он не говорил бы прежде. Разве нынешняя информация Юшариспа не идентична той, которую он принес в первый раз, во время вечеринки Герцога Африканского. Она мало значит...
        - Для меня она значит много.
        - Каким образом?
        - Лорд Монгров подобен пророку, которого никто не слушает. Библия полна таких история.
        - Тогда нам не нужно новых.
        - Вы намеренно бестолковы.
        - Уверяю вас, что нет.
        - Тогда помогите Монгрову.
        - Его темперамент и мой слишком различны. Браннарт утешил бы его вместе с Вертером де Гете. У него много друзей, которых он будет слушать. Они соберутся вместе и договорятся, что все, кроме них, дураки, что только они знают правду, имеют право контролировать события и так далее. Это подбодрит их и не испортит никому удовольствия. Насколько мы знаем, их выходки всегда забавны.
        - "Забавны" - ваш единственный критерий?
        - Амелия, если это доставит вам удовольствие, я пойду сейчас к Монгрову и буду стонать вместе с ним, но мое сердце против, любовь моей жизни, радость моего существования.
        Она вздохнула.
        - Я не хочу заставлять вас лгать, мистер Карнелиан. Подталкивать вас к лицемерию было бы грехом.
        - Вы стали чуточку рассудительней, дорогая Амелия.
        - Извините меня. Здесь явно нельзя ничего сделать. Вы считаете, Монгров позирует?
        - Как и мы все. Не то чтобы он неискренен, нет, просто он выбрал эту роль, хотя знает много других мнений, которые так же интересны и так же ценны, как и его собственное.
        - За несколько коротких лет, которые остались... - донесся голос Монгрова, сейчас более отдаленный.
        - Он не верит полностью в то, что говорит?
        - И да, и нет. Но он склонен верить полностью, потому что принял сознательное решение. Завтра он примет совершенно другое решение, если ему наскучит эта роль, а я подозреваю, что она ему наскучит, как только он сам наскучит другим.
        - Но Юшарисп искренен.
        - Да, бедняга.
        - Значит, для мира нет надежды?
        - Юшарисп думает так.
        - А вы нет?
        - Я верю всему и ничему.
        - Никогда прежде я не понимала этой философии Конца Времени.
        - Полагаю, да.- Он огляделся.- Ее думаю, что мы увидим здесь Лорда Джеггеда. Он мог бы объяснить вам, так как любит обсуждать абстрактные вопросы, я же никогда не имел к этому склонности, предпочитая делать вещи. Я - человек действия, как вы смогли заметить. Без сомнения, это связано как-то с тем, что я - продукт естественного деторождения.
        Ее глаза, когда она посмотрела на него, были полны тепла.



        ГЛАВА 13


        Честь Ундервуда

        - Я все еще не удовлетворена. Может быть, начать снова?
        Джерек послушно уничтожил западное крыло. Они перестраивали ранчо. Вилла из красного кирпича исчезла, уступив место чему-то значительно больших размеров и одновременно более легкому, имеющему очертания, сходные с готикой средневековой Франции или Бельгии, с узкими башенками и изящной формы окнами.
        - Слишком величественно,- нахмурилась она, трогая пальцем подбородок.- Оно показалось бы грандиозным в Бромли, но здесь выглядит почти примитивно.
        - Если вы используете свое аметистовое кольцо власти... - посоветовал Джерек.
        - Я все еще не доверяю этим вещам,- но повернула кольцо и одновременно подумала о том, что хочет получить.
        Сказочная башня, идеал ее детства, возвысилась перед ними. Она не смогла заставить себя уничтожить ее.
        Джерек был восхищен, удивляясь изяществу ста двенадцати футов, увенчанных двумя башенками с красными коническими крышами.
        - Очень элегантный пример типичной архитектуры Эпохи Рассвета,- похвалил он.
        - Вы не находите ее чересчур причудливой?
        Ей было неловко, но приятно за результат игры своего воображения.
        - Модель полезности!
        - Вряд ли.
        Она покраснела. Собственное воображение, вылившееся в конкретную форму, удивило ее.
        - Еще! Вы должны сделать еще!
        Кольцо было повернуто снова, и еще одна башня поднялась вверх, связанная со своей товаркой маленьким мраморным мостиком. С некоторым колебанием она уничтожила первое здание, сделанное Джереком по ее просьбе, и обратила внимание на окружающий ландшафт. Появился ров, наполненный водой из сверкающей речки, а следом возникли искусственные сады геометрической формы, полные ее любимых цветов, с волнистыми лужайками, с озером, кипарисами, тополями и ивами. Небо изменило цвет на бледно-голубой, и по нему поплыли маленькие белоснежные облака. Затем она добавила нежные тона - розовые и желтые, как в начале рассвета. Все было таким, как ей приснилось однажды, не респектабельной домашней хозяйке, а маленькой девочке, которая читала сказки с таким чувством, будто разглядывает запрещенные книги. Ее лицо сияло, когда она рассматривала свою работу. Джерек наблюдал и наслаждался ее удовольствием.
        - О, я не должна была...
        На лужайке сейчас пасся единорог. Он поднял голову, его взгляд был мягким и разумным. На золотом роге блестело солнце.
        - Мне внушали, что ничего этого не существует. Мать упрекала меня за глупые фантазии и говорила, что добром это не кончится.
        - И вы все еще так думаете?
        Она посмотрела на него.
        - Полагаю, я должна так думать.
        Он ничего не сказал.
        - Моя мать утверждала, что маленькие девочки, верящие в сказки, вырастают пустыми и разочарованными. Мне говорили, что Мир суров и ужасен и что мы помещены в него для испытания нашей пригодности к жизни на Небесах.
        - Это разумное верование, хотя, по-моему, и не приносящее удовлетворения.
        - И все же, я думаю, здесь не меньше жестокости, чем в моем мире.
        - Жестокости?
        - Ваши зверинцы...
        - Конечно.
        - Но теперь я поняла: вы не осознаете, что жестоки. В этом смысле вы не лицемеры.
        Джерек радовался, слушая ее голос, как мог бы радоваться мирному жужжанию насекомого. Он говорил исключительно для того, чтобы поощрить ее к продолжению.
        - Мы держим в нашем обществе много пленников.- сказала она.- Сколько жен являются пленниками в своих домах, у своих мужей!.. - Она помолчала.- Я не посмела бы думать о таких радикальных вещах дома, не говоря уж о том, чтобы высказать их.
        - Почему?
        - Потому что я обидела бы других, потревожила бы моих друзей. Имеются общественные рамки поведения, намного более прочные, чем моральные или рамки закона. Вы поняли это, побывав в моем мире, мистер Карнелиан?
        - Кое-что я узнал, но не так много. Вы должны продолжать учить меня.
        - Я видела тюрьму, где вы находились в заключении. Сколько там пленников не по своей вине! Жертвы бедности. И бедность порабощает миллионы людей - намного больше, чем вы когда-либо содержали в своих зверинцах. О, я знаю, знаю: вы могли бы оспорить, и я не стала бы отрицать.
        - Да?
        - Вы добры ко мне, мистер Карнелиан.- Ее голос стих, когда она снова подняла глаза на свое творение.- О, как это прекрасно!
        Он шагнул вперед и положил руку ей на плечо. Она не воспротивилась.

        Прошло какое-то время. Она обставила их дворец простой комфортабельной мебелью, не желая загромождать комнаты, и вновь установила строгий порядок чередования дня и ночи. По дому бродили два больших черно-белых кота, а парки вокруг дворца населяли олени и единороги. Ей хотелось книг, но Джерек не смог найти ни одной, поэтому, в конце концов, она начала писать книгу сама и нашла это занятие почти таким же удовлетворительным, как чтение. И все-таки он должен был продолжать ухаживать за ней, она все еще отказывала ему в полном выражении своей привязанности. Каждый раз, как он предлагал ей пожениться, а это случалось довольно часто, она отвечала, что дала церемониальную клятву быть верной мистеру Ундервуду, пока смерть не разлучит их.
        Джерек возвращался время от времени к убедительной логике, настаивая, что мистер Ундервуд мертв, мертв уже много тысячелетий, и что она свободна. В конце концов он начал подозревать, что ей важна не клятва, данная мистеру Ундервуду, а что она играет с ним или ждет от него каких-то действий. Но на то, какими должны быть эти действия, она не делала ни малейшего намека.
        Идиллия, таким образом, несколько омрачалась, но не только его разочарование было тому причиной, его угнетала тревога за своего друга Лорда Джеггеда Канарии. Джерек начал сознавать, до какой степени он полагался на руководство Джеггеда в своих действиях, на его объяснения, на помощь в формировании его судьбы, и ему очень не хватало юмора друга, его мудрых советов. Каждое утро после пробуждения Джерек надеялся увидеть аэрокар Лорда Джеггеда на горизонте, и каждый раз его ждало разочарование.
        Тем не менее, однажды утром, когда он отдыхал один на балконе, пока миссис Ундервуд работала над своей книгой, он заметил в воздухе приближающуюся посудину, напоминающую египетское судно из эбонита и золота. Но это оказался всего лишь Епископ Касл в высокой короне на красивой голове, с высоким жезлом в левой руке, степенно прошествовавший от аэрокара на балкон и легонько поцеловавший Джерека в лоб, похвалив его белый костюм, сотворенный миссис Ундервуд.
        - Все успокоились после вечеринки Герцога,- сообщил Епископ,- и вернулись с некоторым облегчением к обычной жизни. Монгров показался больным, разочарованным, не правда ли?
        - Почему?
        - Герцог Королев не принял во внимание вкусы гостей, что вряд ли является достоинством в человеке, желающем быть самым популярным из хозяев.
        - К тому же,- добавил Джерек,- сам Герцог не интересуется пророчествами инопланетянина. Он, вероятно, надеялся, что Монгров переживет какие-нибудь приключения во время путешествия по Вселенной - что-нибудь захватывающее с разумной долей сенсации. Хотя на Монгрова можно положиться, если требуется испортить любое начинание.
        - Поэтому мы любим его.
        - Конечно.
        Миссис Ундервуд в розово-желтом платье вышла из комнаты к ним на балкон и протянула руку:
        - Дорогой Епископ Касл, приятно видеть вас. Вы останетесь на завтрак?
        - Если не стесню вас, миссис Ундервуд.
        Было ясно, что он многое узнал об обычаях Эпохи Рассвета.
        - Конечно, нет.
        - А как моя мать, Железная Орхидея? - спросил Джерек.- Вы видели ее?
        Епископ Касл почесал нос.
        - Значит, ты не слышал? Она стала твоим конкурентом, Джерек: уговорила Браннарта Морфейла позволить ей взять одну из его драгоценных машин времени и исчезла!
        - Сквозь Время?
        - Да. Она говорила Браннарту, что вернется с доказательством его теории, свидетельством, что ты сфабриковал историю, рассказанную ему! Я удивлен, что никто до сих пор не информировал тебя.- Епископ Касл рассмеялся.- Как она оригинальна, твоя прекрасная мать!
        - Но она может погибнуть,- сказала миссис Ундервуд.- Она осознает риск?
        - Думаю, полностью.
        - О! - воскликнул Джерек.- Мама! - Он прикусил нижнюю губу.- Это Твоим, Амелия, конкурентом она хочет быть, она думает, что ты превзошла ее!
        - Она говорила, когда вернется? - спросила миссис Ундервуд Епископа Касла.
        - Нет, но Браннарт знает, он уже управляет экспериментом.
        - Управляет! Ха! - Джерек обхватил голову руками.
        - Можно только молиться и надеяться, что она вернется невредимой,- сказала миссис Ундервуд.
        - Время не может победить Железную Орхидею! - засмеялся Епископ Касл.- Ты слишком мрачен, она скоро вернется, без сомнения, с новостями не хуже твоих. На это, я уверен, она и рассчитывает.
        - Будет счастьем, если она вернется невредимой,- произнесла миссис Ундервуд.
        - Тогда это счастье должно хранить ее.
        - Вы, вероятно, правы,- согласился Джерек.
        Он был удручен. Сначала пропал его лучший друг, а теперь мать. Его взгляд с тревогой обратился на миссис Ундервуд, как если бы она могла снова исчезнуть, как было однажды, когда он попытался поцеловать ее. Как давно это было!
        Миссис Ундервуд заговорила довольно бодро, бодрее, чем требовала в данном случае ситуация:
        - Ваша мать не из тех, кто погибает, мистер Карнелиан. Может быть, это ее копия отправилась сквозь время. Оригинал, скорее всего, все еще находится здесь.
        - Не уверен, что такое возможно,- ответил он.- Что-то, связанное с сущностью жизни. Я никогда полностью не понимал теории, касающиеся трансплантации, но не думаю, что можно послать двойника сквозь Время, не сопровождая его.
        - Она вернется,- сказал Епископ Касл с улыбкой.
        Но Джерек, беспокоясь за Лорда Джеггеда и склоняясь к мысли, что тот погиб, погрузился в молчание и был плохим хозяином во время завтрака.
        Прошло еще несколько дней без всяких происшествий, если не считать случайных визитов миледи Шарлотины, Герцога Королев и снова Епископа Касла. Беседа часто заканчивалась размышлениями о судьбе Железной Орхидеи, но если Браннарт Морфейл и располагал сведениями о ней, он не сообщал их даже миледи Шарлотине, которая играла роль его покровительницы и предоставляла ему лаборатории в своем обширном поместье под озером. Никому также не говорил Браннарт и о месте нахождения Железной Орхидеи.
        Между тем Джерек продолжал ухаживать за Амелией Ундервуд. Он изучил поэмы Уэлдрейка (по крайней мере те, которые она могла вспомнить) и нашел, что их можно интерпретировать в приложении к их собственной ситуации: "Так близко любовники были, но их объединению препятствовал мир", "Жестокая судьба диктует им, чтобы одинокими шли они по этому пути, и тому подобное, пока она не потеряла интерес к своему любимому поэту, зато Джереку показалось, что Амелия Ундервуд стала чуть теплее к нему самому. Случайные дружеские поцелуи участились, пожатия руки, улыбки - все говорило о смягчении ее решимости. Он смирился. В самом деле, их уклад жизни настолько установился, что стал почти таким, как если бы они поженились. Джерек надеялся, что случайность подтолкнет ее к завершению их романа, дай только время.
        Жизнь текла гладко, и, если не считать скрытой в глубине души тревоги за мать и Лорда Джеггеда, он испытывал такое спокойствие, каким не наслаждался с тех пор, как миссис Ундервуд впервые разделила с ним дом. Он отказывался вспоминать, что всякий раз, когда наступало мирное существование, оно всегда нарушалось какой-нибудь новой драмой. Но по мере того, как продолжались дни без событий, в нем росло ощущение неизбежного завершения, пока он не начал желать, чтобы то, что должно случиться, случилось скорее. Он даже определил источник следующего удара: тот будет нанесен Железной Орхидеей, вернувшейся с сенсационной информацией, или Джеггедом, который прикажет им вернуться в палеозой, чтобы разрешить какую-нибудь не замеченную прежде проблему.
        И удар был нанесен. Это произошло однажды утром, примерно через три недели после того, как они поселились в новом доме. Сперва раздался громкий стук в парадную дверь. Джерек встал с постели и вышел на балкон, чтобы посмотреть, кто беспокоит их таким образом (никто, кого он знал, не пользовался дверью). На подъемном мосту, перекинутом через ров, толпилась группа людей, хорошо знакомых ему. Человеком, стучащим в дверь, был инспектор Спрингер в новом костюме и новой шляпе, ничем не отличающихся от предыдущих. Вокруг него столпилось около дюжины полицейских - человек десять или двенадцать, а за ними, важный, но с немного безумными глазами, стоял не кто иной, как мистер Ундервуд в своем пенсне на носу, с аккуратно причесанными на пробор соломенного цвета волосами, в темном костюме, из которого высовывались исключительно жесткие манжеты и такой же воротничок, туго перехваченный галстуком, и в черных блестящих ботинках. В руке он держал шляпу - такую же, как у инспектора Спрингера. Позади этой компании жужжала огромная конструкция, состоящая из ряда взаимосвязанных колес и храповиков, стеклянных стержней
и обитых скамеек,- открытая машина, очень похожая на ту, которую Джерек видел в палеозое. За пультом управления сидел бородатый мужчина, который дал им корзину с едой. Он первым заметил Джерека и приветственно помахал ему рукой.
        С балкона послышался приглушенный крик:
        - Гарольд!
        Мистер Ундервуд поднял взгляд и холодно посмотрел на свою жену, стоявшую в неглиже и тапочках, никак не ассоциирующуюся с домохозяйкой из Бромли.
        - Ха! 0!..- сказал он, находя подтверждение своим самым худшим опасениям, потом заметил Джерека, смотрящего на него сверху.- Ха!
        - Почему вы здесь? - прохрипел Джерек, прежде чем осознал, что они не понимают его слов.
        Инспектор Спрингер начал прокашливаться, но Гарольд Ундервуд заговорил первым.
        - Игри гэйзе,- так это прозвучало.
        - Риджика баттероб онэ!
        - Нaм лучше впустить их, мистер Карнелиан,- сказала миссис Ундервуд слабым голосом.



        ГЛАВА 14


        Различные страхи, много сутолоки, поспешная экскурсия

        - Я, сэр,- сообщил инспектор Спрингер с большим удовлетворением,- наделен специальными полномочиями. Сам Канцлер приказал мне разобраться в этом деле.
        - Моя новая машина... э... мой хронобус был реквизирован,- сказал извиняющимся тоном путешественник во Времени.- Как патриот, хотя, строго говоря, не из этой Вселенной...
        - В условиях крайней секретности,- продолжал инспектор,- мы отправились с нашей миссией...
        Джерек и миссис Ундервуд стояли на пороге, рассматривая своих гостей.
        - Какая миссия? - Миссис Ундервуд недовольно нахмурилась, глядя на мужа.
        - Поместить главарей этого заговора под арест и вернуть в наше столетие, чтобы они - между прочим, среди них и вы - были допрошены о мотивах и намерениях.- Инспектор Спрингер явно цитировал выдержку из приказа.
        - А мистер Ундервуд? - вежливо спросил Джерек.- Почему он здесь?
        - Он - один из немногих, кто может опознать людей, которых мы ищем. Как бы там ни было, он согласился добровольно.
        Миссис Ундервуд удивилась:
        - Ты пришел забрать меня назад, Гарольд?
        - Ха! - ответил ее муж.
        Сержант Шервуд, потея и, казалось, не владея собой, теребил тугой темно-голубой воротничок. Он вышел из ряда констеблей, которые, подобно ему, казалось, страдали от шока, и, отдав честь, встал рядом со своим начальником.
        - Нам арестовать этих двоих, сэр?
        Инспектор Спрингер задумчиво облизнул губы.
        - Подождите немного, сержант, прежде чем засунуть их в фургон.
        Он вынул из кармана пиджака документ и повернулся к Джереку.
        - Вы владелец этого места?
        - Не совсем,- ответил Джерек, усомнившись, правильно ли выполняют свою работу трансляционные пилюли, принятые им и Амелией.- То есть, если вы объясните значение этого термина, возможно, я смогу...
        - Вы владелец или нет?
        - Вы имеете в виду, не я ли создал этот дом?
        - Если вы построили его, то вполне достаточно. Все, что я хотел узнать...
        - Миссис Амелия Ундервуд создала его. Не так ли, Амелия?
        - Ха! - сказал мистер Ундервуд, как если бы подтвердились его худшие опасения, и холодно сверкнул глазами на сказочный дворец.
        - Эта леди построила его? - Инспектор Спрингер нахмурился.- Э, послушайте...
        - Я думаю, вы не знакомы с методами строительства домов в Конце Времени, инспектор,- сказала миссис Ундервуд, делая усилие спасти ситуацию.- У нас есть кольца власти, они дают возможность...
        Инспектор Спрингер сурово поднял руку.
        - Позвольте мне объяснить по-другому. У меня есть ордер на обыск этого места или любого другого, которое я сочту важным для следствия по делу и в котором находятся подозреваемые в преступлении. Поэтому, если вы позволите мне и моим людям пройти...
        - Конечно.
        Джерек и Амелия шагнули в стороны, чтобы инспектор Спрингер провел своих людей в холл. Гарольд Ундервуд поколебался мгновение, но в конце концов переступил порог, как если бы перед ним открывалась дорога в преисподнюю, а путешественник во Времени держался сзади с кепкой в руках, бормоча бессвязные фразы:
        - Ужасно неловко... не имел представления... какая-то шутка в самом деле... извините за неудобства... Канцлер уверял меня... не вижу причины для вторжения... никогда бы не согласился...
        Однако после приглашающего жеста Джерека он присоединился к остальным, выражаясь уже понятнее:
        - Восхитительный дом... очень похож на сооружения, встречаемые в э... пятьдесят восьмом столетии... Рад видеть, что вы благополучно вернулись назад.
        - Никогда не встречал такой большой машины времени,- сказал Джерек, надеясь вернуть ему непринужденность.
        - Разве? - просиял путешественник во Времени.- Она необычна, да? Конечно, коммерческие возможности приходили мне на ум, хотя с тех пор, как правительство проявило интерес, все окутала секретность, как вы сами можете представить. Это была моя первая возможность проверить экипаж в подходящих условиях.
        - Лучше, сэр,- предостерег инспектор Спрингер,- не говорить ничего больше этим людям: они, кроме всего прочего, подозреваемые иностранные агенты.
        - О, мы встречались прежде. Когда я согласился помочь, то не имел представления, что имеются в виду эти люди. Поверьте, инспектор, они, несомненно, не замешаны ни в каком преступлении.
        - Решать буду я, сэр,- упрекнул полицейский.- Улики, которые я представил Канцлеру по возвращении, оказались достаточными, чтобы убедить его в заговоре против Короны.
        - Канцлер казался несколько обескураженным всем этим делом. Его вопросы ко мне не были ясными...
        - О, все достаточно запутанно. С делами такого рода часто так бывает, но я доберусь до сути, дайте время.- Инспектор Спрингер покрутил цепочку от часов.- Вот для чего существует полиция, сэр: решать запутанные дела.
        - Вы уверены, что находитесь в пределах своей юрисдикции, инспектор?.. - начала миссис Ундервуд.
        - Как меня уверил этот джентльмен,- инспектор Спрингер показал на путешественника во Времени - мы все еще на английской территории. Следовательно...
        - В самом деле? - воскликнул Джерек.- Как чудесно!
        - Думал, что не попадешься, да? - пробормотал сержант Шервуд, злобно глядя на него.- Немного ошибся, парень!
        - Сколько еще человек живет здесь? - спросил инспектор Спрингер, когда он и его люди протопали в центральный зал, с отвращением оглядывая висящие повсюду корзины с цветами, картины, ковры и мебель явно легкомысленного вида.
        - Только мы сами.- Миссис Ундервуд отвела глаза от мрачный физиономии своего мужа.
        - Ха! - сказал мистер Ундервуд.
        - У нас отдельные комнаты,- объяснила она инспектору, губы которого исправила плотоядная усмешка.
        - Сэр,- сказал сержант Шервуд.- Не забрать ли нам сперва эту пару?
        - В девятнадцатое столетие? - спросил Джерек.
        - Именно это он и имеет в виду,- ответил за сержанта путешественник во Времени.
        - Это для вас удобный случай, Амелия,- упавшим голосом сказал Джерек.- Вы говорили, что все еще хотите вернуться...
        - Действительно,- начала она.
        - Значит?..
        - Обстоятельства...
        - Вы двое лучше оставайтесь здесь,- приказал инспектор Спрингер двум констеблям,- и не спускайте с них глаз.
        Он повел своих людей по лестнице. Джерек и Амелия сели на мягкую скамейку.
        - Не хотите ли чаю? - спросила Амелия своего мужа, путешественника во Времени и двух констеблей.
        - Ну... - сказал один из констеблей.
        - По-моему, было бы неплохо,- согласился другой.
        Джерек был рад услужить. Он повернул кольцо власти и произвел серебряный чайник, шесть фарфоровых чашек и блюдец, кувшины с молоком и горячей водой, серебряные ложечки и примус.
        - Я думаю, нужен сахар,- проговорила она,- а не примус.
        Он исправил ошибку.
        Оба полицейских от неожиданности сели, уставившись выпученными глазами на чай. Мистер Ундервуд остался стоять, но казался более неподвижным, чем раньше, что-то бормоча про себя. Только путешественник во Времени реагировал совершенно нормально.
        Миссис Ундервуд, казалось, подавила усмешку, наливая чай и подавая чашки.
        Констебли взяли чашки, но только один из них пригубил свою, другой же просто сказал "Боже!" и поставил чашку на стол, а его товарищ вымученно улыбался и без конца повторял:
        - Очень хорошо, очень хорошо...
        Сверху неожиданно раздались громкий треск и вопль. Озадаченный Джерек и Амелия посмотрели наверх.
        - Надеюсь, они не сломают... - начал путешественник во Времени.
        Послышался топот сапог, и инспектор Спрингер, сержант Шервуд и остальные, спотыкаясь и тяжело дыша, ввалились назад в зал.
        - Они атакуют! - крикнул сержант Шервуд констеблям.
        - О-о!
        - Враги, конечно,- пояснил инспектор Спрингер, подбежав к окну и выглядывая наружу.- Они, должно быть, знают, что мы находимся в доме. Это хитрые бестии, будьте уверены!
        - Что случилось, инспектор? - спросил Джерек, поднося чашку чая гостю.
        - Что-то снесло верхушку башни, вот и все! - Инспектор машинально принял чай.- Начисто. Какое-то мощное морское орудие, вероятно. Здесь рядом есть море?
        - Нет. Интересно, кто мог сделать это? - Джерек вопросительно посмотрел на Амелию.
        Та пожала плечами.
        - Божий гнев! - объявил с надеждой мистер Ундервуд, но никто не обратил внимания на его предположение.
        - Помню, как-то раз летающая машина Герцога Королев врезалась в мое ранчо,- сказал Джерек.- Вы не заметили летающей машины, инспектор?
        Инспектор Спрингер продолжал всматриваться в окно.
        - Это было, как молния с неба,- ответил он.
        - Крыша была на месте,- добавил сержант Шервуд,- а в следующий момент исчезла. Раздался взрыв - бац! - и на секунду стало очень жарко.
        - Похоже на какой-то луч,- решил путешественник во Времени, наливая себе еще чашку чая.
        Инспектор Спрингер показал себя читателем популярных еженедельников, судя по быстроте, с какой он воспринял замечание.
        - Вы имеете в виду "луч смерти"?
        - Если хотите.
        Инспектор Спрингер потрогал свой ус.
        - Мы сделали ошибку, явившись невооруженными,- заключил он.
        - А! - Джерек вспомнил свою первую встречу с разбойниками-музыкантами в лесу.- Вероятно, вернулись Латы. У них есть орудие. Они демонстрировали его. Очень мощное к тому же.
        - Это литовцы. Я мог бы догадаться! - Инспектор Спрингер пригнулся.- У вас есть возможность сообщить им, что вы наши пленники?
        - Боюсь, никакой. Я мог бы пойти и найти их, но они могут быть за сотни миль отсюда.
        - Сотни? О Боже! - воскликнул сержант Шервуд, глядя в потолок, будто ожидая, что тот упадет на него.- Вы правы, инспектор. Надо было прихватить пистолеты.
        - Судный День пришел! - пропел Гарольд Ундервуд, поднимая палец.
        - Мы должны представить его Лорду Монгрову,- пришла в голову Джереку замечательная мысль.- Они хорошо поладят. Не правда ли, Амелия?
        Но она не ответила, глядя с состраданием и покорностью на своего бедного безумного мужа.
        - Я виновата,- прошептала она.- Это все дело моих рук. О Гарольд, Гарольд!
        Снова раздался громкий треск. На стенах и в потолке появились трещины. Джерек повернул кольцо власти и восстановил дворец.
        - Теперь вы найдете крышу на месте, инспектор. Если захотите продолжить свое турне.
        - Я получу медаль за это, если когда-нибудь вернусь назад,- сказал сам себе инспектор Спрингер и тяжело вздохнул.
        - Предлагаю, сэр,- заявил сержант,- возвращаться с этими двумя. Мы сделали все, что могли.
        - Вы правы. Поспешим. Им лучше надеть браслеты, а?
        Двое констеблей достали наручники и приблизились к Джереку и Амелии.
        В этот момент в окне возникло ужасное видение и быстро проплыло внутрь зала. Это был Епископ Касл, задыхающийся и крайне возбужденный, в съехавшей на бок огромной митре.
        - О мои дорогие любители приключений! Латы вернулись и разрушают все! Убийства, грабеж, насилие! Чудесно! А, у вас есть компания...
        - Думаю, вы встречались с некоторыми из них,- сказал Джерек.- Это инспектор Спрингер, сержант Шервуд...
        Епископ Касл медленно опустился на пол, кивая и улыбаясь. Моргая глазами, констебли попятились назад.
        - Они взяли пленников, как вы в свое время взяли нас! О, наконец скука исчезла! И там была битва - величественный Герцог Королев, командовавший нашим воздушным флотом, не продержавшимся, к несчастью, и секунды, но выглядевшим превосходно, и миледи Шарлотина в качестве амазонки в колеснице. Веселье вернулось в наш скучный мир! Дюжина, по крайней мере, мертвы! - Он сделал извиняющийся жест в сторону компании.- Вы должны простить мое вмешательство, извините меня! Я забыл манеры...
        - Я знаю вас,- нахмурился инспектор Спрингер.- Я уже арестовывал вас в кафе "Ройяль"!
        - Рад видеть вас снова, инспектор.- Было ясно, что Епископ Касл не понял слов, сказанных инспектором Спрингером. Он кинул в рот трансляционную пилюлю.- Значит, вы решили продолжить свою вечеринку в Конце Времени?
        - Конец Времени? - спросил Гарольд Ундервуд, выказывая интерес.- Армагеддон?
        Амелия Ундервуд подошла к нему, пытаясь успокоить, но он оттолкнул ее.
        - Ха! - сказал он.
        - Гарольд, ты ведешь себя по-детски!
        - Ха!
        Удрученная, она осталась стоять рядом с ним.
        - Вы должны увидеть разрушения! - продолжал Епископ Касл, рассмеявшись.- Ничего не осталось от замка под озером, разве только лаборатории Браннарта еще сохранились. Но зверинец полностью исчез, и все апартаменты миледи Шарлотины, и само озеро - все исчезло! Ей понадобится много часов, чтобы восстановить свои владения! - Он потянул Джерека за рукав.- Ты должен отправиться со мной и посмотреть этот спектакль, Джерек. Я затем и пришел, чтобы ты всего не пропустил.
        - Ваши друзья никуда не пойдут, сэр. И, должен добавить, вы тоже.- Инспектор Спрингер сделал знак констеблям.
        - Как чудесно! Вы берете нас в плен? У вас есть какое-нибудь оружие, как у Латов? Вы должны показать что-нибудь, инспектор, если не хотите, чтобы они превзошли вас!
        - Я думал, литовцы на вашей стороне,- сказал сержант Шервуд.
        - Конечно, нет! Какое было бы удовольствие от этого?
        - Вы сказали, что они уничтожают все? Насилие, грабеж, убийство?
        - Точно.
        - Ну, я никогда... - Инспектор Спрингер почесал в затылке.
        - Итак, вы просто жертва этих людей, а не наоборот?
        - Мне кажется, произошло недоразумение, инспектор,- сказала миссис Ундервуд.- Видите ли...
        - Недоразумение! - неожиданно перебил Гарольд Ундервуд, наклоняясь к ней.- Распутная женщина!
        - Гарольд!
        - Ха!
        Раздался грохот - более громкий, чем прежде, и потолок исчез, открывая небо.
        - Латы,- заключил Епископ Касл с видом эксперта.- Вы действительно должны пойти со мной, если не хотите быть уничтоженными, прежде чем получите какое-нибудь удовольствие.- Он шагнул к своему аэрокару возле окна.- От нашего мира ничего не останется, и это будет конец!
        - Они в самом деле намерены уничтожить вас всех? - спросил путешественник во Времени.
        - По-моему, нет. Они пришли за пленниками. Миссис Кристия,- сказал он Джереку,- сейчас в плену. Мне кажется, такая у них привычка - рыскать по Галактике, убивая мужчин и похищая женщин.
        - И вы позволили им? - возмутилась миссис Ундервуд.
        - Что вы имеете в виду?
        - Вы не помешали им?
        - О, в конце концов нам придется сделать это: миссис Кристии не понравится в космосе, особенно если он стал таким пустым, как сообщил Лорд Монгров.
        - Что вы скажете, Амелия? Не пойти ли нам взглянуть? - поинтересовался Джерек.
        - Конечно, нет.
        Он подавил разочарование.
        - Может быть, вы желаете, чтобы и меня похитили эти существа? - спросила она.
        - Конечно, нет!
        - Не лучше ли вернуться в мой хронобус,- предложил путешественник во Времени.- По крайней мере, до тех пор...
        - Амелия?
        Она покачала головой.
        - Обстоятельства слишком постыдны. Теперь для меня закрыто респектабельное общество.
        - Значит, вы останетесь, дорогая Амелия?
        - Мистер Карнелиан, сейчас не время быть назойливым. Пусть я отверженная, но у меня все еще остаются определенные нормы поведения. Кроме того, я тревожусь за Гарольда. Он не в себе. И в этом фактически виноваты мы. Ну, возможно, не столько вы, сколько я, большая часть вины на мне: я не должна была признаваться в своей любви.
        Она расплакалась.
        - Значит, вы признаетесь в ней, Амелия?
        - Вы бессердечны, мистер Карнелиан,- всхлипнула она,- и бестактны...
        - Ха! - сказал Гарольд Ундервуд.- Хорошо, что я уже начал бракоразводный процесс...
        - Превосходно! - воскликнул Джерек.
        Снова послышался грохот.
        - Моя машина! - вскричал путешественник во Времени, выбежав наружу.
        - Всем в укрытие! - раздался голос инспектора Спрингера, и все его люди легли на пол.
        Епископ Касл уже сидел в своем аэрокаре, окруженный облаком пыли.
        - Ты идешь, Джерек?
        - Пожалуй, нет. Надеюсь, вы повеселитесь, Епископ Касл!
        - Обязательно, обязательно.
        Аэрокар взмыл в небо.
        Только мистер и миссис Ундервуд, да Джерек Карнелиан остались стоять среди руин дворца.
        - Идемте,- обратился к ним Джерек.- Думается, я знаю, где мы будем в безопасности.- Он повернул кольцо власти - и перед ними материализовался его старый воздушный экипаж в виде локомотива, пыхающего белым дымом из трубы.- Простите за отсутствие изобретательности,- извинился Джерек,- но так как мы спешим...
        - Вы спасете и Гарольда тоже? - спросила она, в то время как Джерек подсаживал ее мужа на ступеньку.
        - Почему же нет? Вы сказали, что тревожитесь за него.- Джерек весело улыбнулся, не обращая внимания на пронесшийся с ревом у них над головами обжигающий малиновый сгусток чистой энергии.- Кроме того, я хочу услышать подробности развода, который он планирует. Разве это не та церемония, которая должна произойти прежде, чем мы сможем пожениться?
        Она не ответила, но встала рядом с ним на подножке.
        - Куда мы направляемся, мистер Карнелиан?
        Локомотив запыхтел, направляясь вверх.
        - Я полон дыма,- запел Джерек.- Я покрыт копотью и чихаю углем!
        Мистер Ундервуд ухватился за перила и уставился вниз, на руины, оставшиеся на месте дворца. Его колени тряслись.
        - Это старая железнодорожная песня из вашего времени,- объяснил Джерек.- Вы не хотели быть кочегаром?
        Он предложил мистеру Ундервуду платиновую лопату, и тот без слов приняв лопату, механически начал подкидывать уголь в топку.
        - Мистер Карнелиан! Куда мы направляемся?
        - В безопасное место, дорогая Амелия, уверяю вас.



        ГЛАВА 15


        Джерек Карнелиан и миссис Ундервуд находят убежище, а мистер Ундервуд - нового друга

        - Вам нравится, дорогая Амелия, этот город?
        - Я нахожу его невероятным. Раньше я слышала здесь разговоры о таких поселениях, но не представляла, какие они большие и как не похожи на наши города!
        Мистер Ундервуд стоял неподалеку, на другой стороне небольшой площадки.
        Зеленые шары, слабо светящиеся, размером примерно с теннисный мяч, бегали вверх и вниз по его вытянутым рукам, он наблюдал за ними с детским восхищением. Воздух над ними пульсировал, меняя цвет, становясь то черным, то пурпурным, то темно-зеленым с малиновыми прожилками; цветовые объемы расширялись и сужались в имитации дыхания, выпуская испарения; бронзовые искры сыпались дождем поблизости, энергия дугой перебрасывались от одной башни к другой, сталь пела. Город бормотал что-то приглушенно, почти сонно. Даже узкие ручейки ртути, скользящие по земле у их ног, казались медленными.
        - Город защищает себя,- объяснил Джерек.- Я видел это прежде. Никакое оружие не может действовать внутри городов, никакое оружие не может нанести им вред извне, потому что в их распоряжении всегда больше энергии, чем может обрушить на них любое оружие. Это часть их первоначального назначения.
        - Больше похожие на завод, чем на город,- проговорила она.
        - Его природа на самом деле ближе к музею. На планете несколько таких городов, и они хранят все, что осталось от наших знаний.
        - Эти испарения... они ядовиты?
        - Для человека нет.
        Она приняла его утверждение, но осталась настороженной. Джерек повел их с площадки через аркаду бледно-желтых и розовато-голубых папоротников, немного напоминающих те, что остались в палеозое. Странный сероватый свет, проникающий через папоротники, искажал их тени. Мистер Ундервуд шел на некотором расстоянии сзади, тихо напевая.
        - Давайте обсудим,- прошептала она,- как спасти Гарольда.
        - Спасти от чего?
        - От его безумия.
        - В городе он кажется счастливее.
        - Без сомнения, он думает, что находится в Аду, как когда-то думала я. Инспектору Спрингеру не следовало брать его с собой.
        - Я не вполне уверен, что инспектор сам в здравом уме.
        - Согласна, мистер Карнелиан. Все это попахивает политической паникой. В настоящий момент известно о значительном интересе к спиритизму и масонству со стороны определенных членов кабинета. Идут разговоры, что даже принц Уэльский...
        Она продолжала некоторое время в том же духе, полностью озадачив его. Ее информация, как он понял, была извлечена из листа бумаги, который миссис Ундервуд как-то раз приобрела.
        Аркада уступила место оврагу, проложившему себе путь между двумя высокими одинаковыми зданиями, стены которых покрывали химические пятна и полубиологические наросты, время от времени начинающие пульсировать. Впереди показалось что-то шарообразное и сверкающее, исчезнувшие при их приближении. Когда овраг закончился, им открылась панорама полусгнивших металлических нагромождений, и где-то там сердитые языки пламени лизали невидимую стену.
        - Вот! - воскликнул Джерек.- Это, должно быть, действие оружия Латов. Город защищает себя. Видите, я говорил, что мы будем в безопасности, дорогая Амелия!
        Она оглянулась через плечо: ее муж сидел на конструкции, которая, казалось, состояла частично из камня, частично из какой-то отвердевшей резины.
        - Попытайтесь быть более тактичным, мистер Карнелиан. Помните, что муж может услышать. Пожалейте его чувства, если не жалеете свои и мои!
        - Но он оставил вас мне. Он сам сказал. Согласно вашим обычаям, этого достаточно, не так ли?
        - Он разводится со мной, вот и все. У меня есть право выбрать или отвергнуть любого мужа, какого захочу.
        - Конечно, но вы выбрали меня, я знаю.
        - Я не говорила этого.
        - Говорили, Амелия, вы забыли. Вы упоминали неоднократно, что любите меня.
        - Это не означает, что я непременно выйду за вас замуж, мистер Карнелиан. Еще есть шанс, что я вернусь в Бромли или, по крайней мере, в мое собственное время.
        - Где вы будете отверженной. Вы говорили так.
        - В Бромли, но не всюду.- Она нахмурилась.- Могу представить скандал. Газеты опубликуют что-нибудь, будьте уверены.
        - Мне кажется, вам понравилась жизнь в Конце Времени.
        - Возможно. Я осталась бы здесь, мистер Карнелиан, если бы меня не преследовали очень настойчиво призраки Прошлого.- Еще один взгляд через плечо.- Как тут можно расслабиться?
        - На это случайность. Впервые случилось подобное.
        - Кроме того, напомню, что как рассказал Епископ Касл, не говоря уж об увиденном мною лично, ваш мир уничтожается прямо сейчас.
        - Только на какое-то время, все скоро будет восстановлено.
        - Лорд Монгров и Юшарисп уверяли нас в обратном.
        - Трудно принимать их всерьез.
        - Вам, возможно. Но не мне, мистер Карнелиан. То, что они говорят, имеет смысл.
        - Следовательно, возможностей для спасения осталось немного в тех обстоятельствах, которые вы описали,- раздалcя чей-то новый голос, низкий, мелодичный, чуть сонный.
        - Никаких,- объявил мистер Ундервуд.- По крайней мере, я не знаю.
        - Интересно. Я, кажется, припоминаю кое-что из теории, но большая часть требуемой мне информации хранится где-то в другом месте, в другом городе, координаты которого не могу вспомнить. Тем не менее, я склонен верить, что вы - или проявление заблуждения этого города, или заблуждаетесь сами, став жертвой слишком сильного увлечения древней мифологией. Правда, я могу ошибаться, хотя когда-то был непогрешим. Я не уверен, что ваши описания ситуация совпадают с фактами, имеющимися в моем распоряжении. Вы можете сказать, что я сам заблуждаюсь, но мои ощущения совпадают с моими инстинктами, тогда как вы делаете скорее интеллектуальные, чем инстинктивные заключения: по крайней мере, так следует из нелогичностей, которые вы допустили в своем анализе. Вы противоречили себе по меньшей мере три раза, с тех пор как сели на мою оболочку.
        - Это говорит сплав камня и резины - один из видов Банков памяти,- пробормотал Джерек.- Существует множество видов, не всегда сразу узнаваемых.
        - Я думаю,- продолжал Банк,- что вы все еще сконфужены и не привели свои мысли в порядок настолько, чтобы отвечать мне. Уверяю, что я буду функционировать намного удовлетворительнее, если вы лучше сформулируете замечания.
        Мистер Ундервуд, казалось, не обиделся на критику.
        - Наверное, вы правы,- сказал он.- Я сконфужен. Ладно, я сошел с ума, если говорить откровенно.
        - Безумие может быть только отражением обычного эмоционального смятения. Страх сумасшествия можно вызвать, я считаю, уходом в то самое безумие, которого боятся. Это поверхностный парадокс. Безумие, можно сказать, является тенденцией упрощения, легко понятной метафорой природы мира. В вашем случае вы явно столкнулись с неожиданной сложностью, следовательно, склонны к упрощению: разговор о Проклятье и Аде, например, вызван желанием создать мир, ценности которого недвусмысленны, непротиворечивы. Жалко, что так мало моих предков выжило, так как они, по самой своей природе, лучше бы отвечали вашим взглядам. С другой стороны, вы можете быть недовольны своим безумием, вы, скорее, предпочли бы встретиться со сложностями, разобраться в них. Если так, то я могу помочь каким-нибудь образом.
        - Вы очень добры,- сказал мистер Ундервуд.
        - Чепуха. Рад оказаться полезным. Мне нечего было делать большую часть миллиона лет. Мне грозила опасность "заржаветь". К счастью, не имея механических частей, я могу оставаться спящим долгое время без каких-либо отрицательных последствий, хотя, являясь частью очень сложной системы, не могу больше получать некоторой информации.
        - Значит, вы думаете, что это не посмертная жизнь, что я здесь не в наказание за мои грехи, что я не буду находиться здесь вечно, что я, выходит, не мертв?
        - Вы определенно не мертвы, так как все еще можете беседовать, чувствовать, думать и испытывать физические нужды и дискомфорт...
        Банк имел склонность к абстрактным рассуждениям, которые вполне подходили мистеру Ундервуду, но Джереку и Амелии быстро наскучило слушать их.
        - Он напоминает мне учителя, который был у меня когда-то,- прошептала она и улыбнулась,- но это именно то, что Гарольду сейчас нужно.
        Всплески света на горизонте исчезли, и вокруг потемнело. На мрачном небе не было солнца, только плыли облака причудливо окрашенных газов. Город, казалось, шевелился, содрогаясь от возраста и напряжения, и постанывал почти жалобно.
        - Что случится с вами, если ваши города рухнут? - спросила она Джерека.
        - Исключено. Они самовосстанавливаются.
        - На это непохоже.
        Пока она говорила, две металлические конструкции упали на землю и рассыпались в пыль.
        - Но это правда,- сказал он ей.- Частично. Они в таком виде существуют тысячелетия, как-то выживая. Мы видим только поверхность. Сущность городов не так очевидна и жива вечно.
        Она пожала плечами.
        - Как долго мы пробудем здесь?
        - Мы ищем укрытие от Латов, не так ли? Значит, придется оставаться здесь, пока Латы не покинут планету.
        - Вы не знаете, когда это произойдет?
        - Скоро, я уверен. Или им наскучит эта игра, или нам. Тогда игре придет конец.
        - И сколько умрет человек?
        - Ни одного, надеюсь.
        - Вы можете воскресить любого?
        - Конечно.
        - Даже людей из ваших зверинцев?
        - Не всех. Это зависит от того, какое впечатление они оставили в нашей памяти. Кольца власти при воссоздании работают на основе нашей памяти.
        Она не стала расспрашивать дальше.
        - Мы, кажется, здесь, в Конце Времени, находимся в изоляции так же, как и в Начале,- сказала она мрачно.- Как мало у нас моментов обычной жизни...
        - Все изменяется. Сейчас особенно беспокойные дни, что вызвано, как объяснил Браннарт, хронологическими флюктуациями. Надо прекратить ненадолго путешествия сквозь Время, тогда все придет в норму.
        - Я восхищаюсь вашим оптимизмом, мистер Карнелиан.
        - Благодарю, Амелия.- Джерек ходил взад-вперед по площадке.- Это тот самый город, где я был зачат, как говорила мне Железная Орхидея. Кажется, не обошлось без некоторых трудностей.
        Она оглянулась. Мистер Ундервуд все еще сидел на Банке памяти, погруженный в беседу.
        - Мы оставим его?
        - Можно вернуться за ним позже.
        - Очень хорошо.
        Они ступали на серебряные поверхности, которые потрескивали при каждом их шаге, но не ломались, и поднялись по черным ступенькам к причудливому мосту.
        - Наверное, здесь подходящее место,- сказал Джерек,- чтобы сделать вам предложение, Амелия, как мой отец сделал предложение моей матери.
        - Ваш отец?
        - Загадка, которую мать предпочитает не разглашать.
        - И вы не знаете, кто...
        - Не знаю.
        Она поджала губы.
        - В Бромли такого факта было бы достаточно, чтобы полностью исключить женитьбу, знаете ли.
        - В самом деле?
        - О да... Но мы не в Бромли,- добавила она.
        Он улыбнулся:
        - Конечно, нет.
        - Тем не менее...
        - Я понимаю.
        - Пожалуйста, продолжайте...
        - Здесь, в городе, где был зачат, я прошу вашей руки.
        - Если я буду когда-нибудь свободна отдать вам ее, вы имеете в виду?
        - Точно.
        - Что ж, мистер Карнелиан, не могу сказать, что это неожиданно, но...
        - Мибикс даг фриши хрунт! - рявкнул знакомый голос, и через мост промаршировали капитан Мабберс и его люди, вооруженные до зубов.



        ГЛАВА 16


        Череп под краской

        Капитан Мабберс, увидев их, резко остановился и направил инструмент-оружие на Джерека.
        Джерек почти с удовольствием смотрел на него.
        - Мой дорогой капитан Мабберс... - начал он.
        - Мистер Карнелиан! Он вооружен!
        Джерек не понял ее волнения.
        - Да, музыка, которую они воспроизводят, самая прекрасная, какую я когда-либо слышал.
        Капитан Мабберс тронул струну. Из колоколообразного дула его оружия вырвался скрежещущий звук, вокруг ободка вспыхнули несколько слабых голубых искр. Капитан глубоко вздохнул и бросил инструмент на камни моста. Аналогично вели себя и другие инструменты, находящиеся в руках остальных Латов.
        Кинув трансляционную пилюлю в рот (с недавних пор он носил их с собой повсюду), Джерек спросил:
        - Что привело вас в город, капитан Мабберс?
        - Занимайся своим вонючим делом, сынок,- ответил ему вожак космических пришельцев.- Все, что мы, бравые ребята, сейчас хотим - это найти поскорее выход наружу!
        - Не могу понять, зачем вы вошли в город, хотя...
        Джерек, как бы извиняясь, посмотрел на миссис Ундервуд, которая ничего не понимала из разговора, и предложил ей пилюлю. Она отказалась, сложив руки на груди.
        - Не получилось,- сказал один из Латов.
        - Заткнись, Рокфрут,- приказал капитан Мабберс.
        Но Рокфрут продолжал:
        - Проклятое место оказалось так хорошо защищено, что мы подумали, будто тут спрятано что-то ценное. Такое наше счастье...
        - Я сказал, заткнись, тухлая башка!
        Но люди капитана Мабберса, казалось, потеряли веру в своего капитана. Они скрещивали свои три зрачка в самой обидной манере и делали грубые жесты локтями.
        - Разве у вас недостаточно успешно идут дела в других местах? - спросил Джерек Рокфрута.- Я думал, вы прекрасно разрушали, насиловали и так далее...
        - Так и было, пока...
        - Заткни свою дыру, тупица! - закричал вожак.
        - Отвяжись,- огрызнулся Рокфрут, но, казалось, понял, что зашел слишком далеко, и замолчал, когда капитан Мабберс злобно уставился на него. Даже его товарищи явно считали, что Рокфрут слишком распустил язык.
        - Мы немного нервничаем,- сказал один из них извиняющимся тоном.
        - Еще бы! - Капитан Мабберс пнул ногой брошенное оружие.- Все проклятые мучения, через которые мы прошли, чтобы добраться до нашего корабля...
        - ...И все, что мы уничтожали, появлялось снова,- пожаловался Рокфрут, явно довольный, что нашел общую с капитаном тему.
        - ...И все наши вонючие пленники вдруг исчезали,- добавил другой.
        - Где тут смысл? - добавил жалобно капитан Мабберс.- Когда мы сели на эту планету, мы думали, что грабеж будет легким, что вытереть нос...
        - С тех пор,- сказал Рокфрут,- нас преследуют неприятности. Никакого смысла. Как можно терроризировать людей, которые смеются над вами? Кроме того, все меняется вокруг все время...
        - Это планета иллюзий,- сказал капитан Мабберс внушительно, его зрачки разбежались в стороны.- Здесь, вероятно, еще одна из ловушек.- Он сфокусировал глаз на Джереке.- Так? Ты, кажется, приличный парень. Скажи!
        - Не думаю, что кто-то намеренно преследовал вас,- объяснил ему Джерек.- На самом деле мы хотели принять вас как гостей. Что же произошло? Кто остановил вас?
        - Ну, получилась ничья. Мы бежали от проклятого пара,- сказал Рокфрут.- Затем появились эти чертовы маленькие круглые ребята. Они...
        Миссис Ундервуд потянула Джерека за рукав. Он повернулся к ней и увидел, как, топая по ступенькам лестницы, поднимались инспектор Спрингер, сержант Шервуд и команда полицейских.
        - Джи плу фиг тендей вега! - распорядился инспектор Спрингер.
        - Флу хард! - воскликнула миссис Ундервуд.
        Подошло время проглотить очередную пилюлю.
        - Пора взять их.- Инспектор Спрингер махнул своим людям.- Надеть наручники!
        Констебли, двигаясь, как автоматы, шагнули вперед, чтобы арестовать несопротивляющихся Латов.
        - Я знал, что вы соберетесь где-нибудь рано или поздно,- сказал инспектор Спрингер Джереку.- Поэтому я и позволил вам уйти.
        - Но как вы смогли последовать за нами, инспектор? - спросила миссис Ундервуд.
        - Реквизировали экипаж,- важно ответил ей сержант Шервуд.
        - Чей?
        - О... его.- Сержант ткнул пальцем назад.
        Джерек и Амелия обернулись и посмотрели вниз. Там стоял Герцог Королев в ярко-голубой униформе, похожей на форму сержанта Шервуда. Когда они встретились с ним глазами, он приветливо помахал им желтой дубинкой и дунул в серебряный свисток.
        - О небеса! - воскликнула она.
        - Мы сделали его почетным констеблем, не правда ли, инспектор? - заметил сержант Шервуд.
        - Чтобы посмеяться немного. От этого не будет никакого вреда,- улыбнулся сам себе инспектор Спрингер,- кроме пользы.
        - Круфруди, хрунт! - сказал капитан Мабберс, когда его повели прочь.
        Город содрогнулся и застонал. Наступила неожиданная темнота, но тут же сменилась странным светом. Джерек отметил, что кожа у всех приняла призрачно-белый, почти голубой оттенок, а глаза стали похожи на глаза статуй.
        - Проклятье! - воскликнул сержант Шервуд.- Что это было?
        - Город... - прошептала миссис Ундервуд.- Он такой спокойный, такой молчаливый.- Придвинувшись к Джереку, она сжала его руку.- Это часто случается?
        - Насколько я знаю, нет...
        Все замерли, даже Герцог Королев внизу. Латы нервно грызлись между собой, и разинули рты.
        Еще одна судорога. Где-то вдали задребезжал кусок металла и с грохотом обрушился вниз, но это был естественный звук. Джерек подтолкнул миссис Ундервуд к лестнице.
        - Нам, я думаю, лучше спуститься на землю. Если это земля.
        - Землетрясение?
        - Мир слишком стар для землетрясений, Амелия.
        Они поспешили вниз по ступенькам, и их действие заставило других последовать за ними.
        - Надо найти Гарольда,- сказала миссис Ундервуд.- Это опасно, мистер Карнелиан?
        - Не знаю.
        - Вы сказали, что в городе нет опасности.
        - От Латов.
        Джерек был не в силах отвести взгляд от ее смертельно бледной кожи. Он моргнул, как будто мог устранить окружающее, но окружающее не изменилось.
        Они добрались до Герцога Королев, который в раздумье поглаживал бороду.
        - Я остановился около твоего дворца, Джерек, но тебя там не оказалось. Инспектор Спрингер сказал, что тоже ищет тебя, поэтому мы отправились вместе. Пришлось тебя поискать. Ты знаешь, на что похожи города... - Он поиграл свистком.- Не кажется ли тебе, что этот ведет себя странно?
        - Умирает?
        - Возможно. Или подвергается какому-то радикальному изменению. Города, говорят, способны восстанавливать себя. Может быть, это и происходит сейчас?
        - Не похоже...
        Герцог кивнул.
        - Хотя он не может сломаться: города бессмертны.
        - Сломаться внешне - да.
        - Будем надеяться, что этим все ограничится. Ты выглядишь больным, Джерек, мой дорогой.
        - Я думаю, мы все так выглядим. Свет...
        - Действительно.- Герцог сунул свисток в карман.- Ты знаешь, мои инопланетяне исчезли. Пока Латы буйствовали, они добрались до своего корабля вместе с Юшариспом и Монгровом.
        - Они улетели?
        - О нет. Они все испортили. Латы, должно быть, недовольны; во всяком случае, выглядят немного сердитыми, не правда ли? Юшарисп и компания одолели их! - Герцог засмеялся, но звук вышел таким неприятным даже для его собственных ушей, что он замолчал.- Ха-ха...
        Город, казалось, накренился, как если бы все структуры его скользнули вниз со склона, а затем восстановил равновесие.
        - Нам лучше пойти к ближайшему выходу,- высказался один из констеблей гулким голосом.- Идти, а не бежать. Если никто не будет паниковать, мы всех быстро эвакуируем.
        - Мы получили то, за чем пришли,- согласился сержант Шервуд.
        Его униформа окрасилась в серый цвет, и он обмахивал ее, будто считал цвет пылью, приставшей к материалу.
        - Где мы оставили ту штуку, на которой прибыли? - Инспектор Спрингер, сняв шляпу и вытирая ее изнутри платком, вопросительно посмотрел на Герцога Королев.- Ну-ка, почетный констебль,- его усмешка произвела жуткое впечатление,- где летающая машина?
        Какое-то мгновение Герцог Королев был так озадачен манерами инспектора, что просто молча смотрел на него.
        - Воздушный корабль, хо-хо-хо, который принес нас сюда! - Инспектор Спрингер вернул на место свою шляпу и быстро сглотнул несколько раз подряд.
        Герцог неопределенно пожал плечами:
        - Вон там, думаю... - Он медленно развернулся, покачивая своей дубинкой, ставшей коричневой.- Или, может быть, там,- ткнул он в другую сторону.
        - Проклятье! - сказал инспектор с отвращением.
        - Мибикс? - рассеянно спросил капитан Мабберс, как будто думая о чем-то другом.
        Земля издала стон и содрогнулась.
        - Гарольд! - Миссис Ундервуд дернула Джерека за рукав. Он заметил, что белая ткань ее костюма стала пятнисто-зеленой.- Мы должны найти его, мистер Карнелиан.
        Когда Джерек и Амелия побежали назад, туда, где они оставили ее мужа, инспектор Спрингер кинулся рысцой за ними, от него не отставали его люди, волоча между собой ворчащих, но не сопротивляющихся Латов, а замыкал шествие Герцог Королев, немного повеселевший от перспективы действий. Действия, события были его жизнью, без них он увядал.
        На бегу Джерек и Амелия слышали пронзительные звуки свистка Герцога и его крики:
        - Эй! Эге-гей!
        От земли при каждом их шаге доносились шепчущие звуки. Что-то горячее и органическое запульсировало, казалось, в одном месте у них под ногами. Когда они достигли площадки из гниющего металла, в сумраке можно было различить Гарольда Ундервуда, все еще погруженного в беседу со своим другом. Он поднял голову.
        - Ха! - Тон его стал добрее.- Итак, вы все здесь. Это говорит кое о чем в нашем низменном мире, не правда ли? - По всей видимости, собеседник не произвел глубоких изменений в его убеждениях.
        Равнина судорожно вздохнула, подалась и превратилась в яму в милю шириной.
        - Пожалуй, пора сделать новый аэрокар,- сказал Герцог Королев, резко останавливаясь.
        Гарольд Ундервуд подошел к краю ямы и, заглянув вниз, почесал в затылке, нарушив пробор.
        - Итак, имеется по крайней мере еще один уровень,- задумчиво произнес он.- Полагаю, оно и к лучшему.
        Он не сделал попыток сопротивляться, когда жена мягко оттащила его назад.
        Герцог Королев крутил все свои кольца власти.
        - Наши кольца не работают в самом городе? - спросил он Джерека.
        - Я не помню.
        За их спинами беззвучно взорвалось здание. Они смотрели, как обломки плыли у них над головами. Джерек заметил, что кожа у всех приобрела теперь пятнистый, мерцающий оттенок цвета жемчуга. Он придвинулся ближе к Амелии, все еще вцепившейся в своего мужа, единственного из их компании выглядевшего спокойным. Затем они направились прочь от ямы, огибавшей город.
        - Редкий случай, когда энергии города не хватает,- сказал неподвижный собеседник Гарольда Ундервуда.- Кому могла понадобиться такая мощность?
        - Значит, вы знаете, что послужило причиной такого беспорядка?
        - Нет, нет, кто может сказать? Вы должны связаться с центральным философским отделом, хотя, по-моему, я - все, что осталось от него, если только я не составляю его целиком. Кто скажет, что является частью, а что целым? И если целое содержится в каждой части, или часть в каждом целом, или целое и часть различны - не в терминах размера или емкости, а в существенных свойствах...
        Сожалея о своей невежливости, Джерек продолжал путь мимо камня.
        - Было бы чудесно обсудить эти вопросы,- сказал он,- но мои друзья...
        - Круг - это круг,- заключил Гарольд Ундервуд.- Мы, без сомнения, вернемся назад. Прощайте, пока... - Бормоча под нос, он позволил Джереку и Амелии увести себя.
        - Несомненно, несомненно. Природа реальности такова, что ничто не может, по определению, быть нереальным, если оно существует, а так как все может существовать, если его можно представить, то все, о чем мы говорим как о нереальном, следовательно, реально...
        - Его аргументы довольно слабы,- сказал негромко Гарольд Ундервуд, как бы извиняясь.- Я не верю, что он имеет то значение, о котором заявляет. Ладно, кто мог поверить, что Данте, католик, оказался, в конце концов, таким точным! - Он улыбнулся.- Но теперь, я полагаю, мы можем забыть эти сектантские различия. Проклятья определенно расширяют кругозор, а?
        Миссис Ундервуд судорожно вздохнула.
        - Что это за штука, Гарольд?
        Тот просиял.
        Что-то живое, возможно, животное, пересекло их путь и скрылось в недрах города.
        - Мы на краю,- сказал Герцог Королев.- Хотя ничего, кроме черноты, дальше не существует. Неисправность силового экрана?
        - Нет,- ответил Джерек, который находился впереди него.- Город все еще испускает немного света, и я могу видеть. Но там только пустыня.
        - Там нет солнца,- всмотрелась вперед Амелия.- Нет звезд.
        - Планета мертва? Вы это имеете в виду? - присоединился к ним Герцог Королев.- Да, там пустыня. Что с нашими друзьями?
        - Полагаю, слишком поздно говорить, что я, конечно, прощаю тебе все, Амелия,- заявил вдруг Гарольд Ундервуд.
        - Что, Гарольд?
        - Не имеет значения теперь. Ты была, конечно, любовницей этого человека. Ты совершила измену. Вот почему вы оба здесь.
        С некоторой неохотой оторвав взгляд от безжизненного пейзажа Амелия Ундервуд нахмурилась.
        - Я был прав, не так ли? - требовал ответа ее муж.
        Ошеломленная, она переводила взгляд от Джерека Карнелиана к Гарольду Ундервуду и обратно. На губах Джерека появилась удивленная полуулыбка.
        Она сделала беспомощный жест.
        - Гарольд, разве сейчас время?..
        - Она любит меня,- сказал Джерек.
        - Мистер Карнелиан!
        - И ты его любовница? - Гарольд Ундервуд ласково дотронулся рукой до ее лица.- Я не обвиняю тебя, Амелия.
        Она глубоко вздохнула и коснулась руки мужа.
        - Очень хорошо, Гарольд. В душе - да. И я люблю его.
        - Ура! - закричал Джерек.- Я знал, я знал! О Амелия, это счастливейший день в моей жизни!
        Остальные повернулись, глядя на них. Даже Герцог Королев казался шокированным. А откуда-то с неба над их головами гулкий голос, полный мрачного удовлетворения, закричал:
        - Я говорил вам! Я говорил это всем! Глядите - это Конец Мира!



        ГЛАВА 17


        Некоторая путаница, касающаяся природы катастрофы

        Лорд Монгров посадил на землю большой черный яйцеобразный воздушный корабль с вмятиной на самом верху. На лице гиганта лежало выражение глубокого меланхолического удовлетворения, когда он, покинув судно, показал правой рукой на территорию за городом, где даже ветерок не шевелил бесплодную пыль, где не было даже подобия жизни.
        - Все исчезло,- вещал Монгров.- Города больше не поддерживают наши забавы. Мы - единственные уцелевшие из всего человечества. И еще вопрос: как долго мы будем продолжать существовать? Что ж, по крайней мере, большинство путешественников во Времени отправлены назад, а космическим путешественникам возвращены их корабли, хотя от них и мало пользы теперь. Юшарисп и его люди сделали все, что в их силах, но они могли бы сделать гораздо больше, Герцог Королев, если бы вы не были так глупы, что заперли их в своем зверинце.
        - Я хотел удивить вас... - Герцог испытывал неловкость и ни на кого не глядя, не отрывал глаз от пустыни.- Вы имеете в виду, что там совершенно нет жизни?
        - Города - оазисы в пустыне, в которую превратилась наша Земля,- подтвердил Монгров.- Планета сама скоро неминуемо развалится.
        Джерек почувствовал пальцы миссис Ундервуд, ищущие его руку. Он твердо пожал их, и она храбро улыбнулась.
        Герцог продолжал крутить бесполезные теперь кольца власти.
        - Должен признать, что ощущается определенное чувство потери,- сказал он, ни к кому не обращаясь.- И миледи Шарлотина исчезла? И Епископ Касл? И Сладкий Мускатный Орех? И По Аргоновое Сердце?
        - Все, кроме тех, кто здесь.
        - Вертер де Гете?
        - Вертер тоже.
        - Позор! Он очень порадовался бы этой сцене
        - Вертер больше не флиртует со Смертью. Смерть потеряла терпение и забрала его.- Лорд Монгров вздохнул.- Скоро я встречаюсь здесь с Юшариспом и остальными, тогда мы узнаем, сколько времени у нас осталось.
        - Значит, наше время ограничено? - спросила миссис Ундервуд.
        - Вероятно.
        - Черт,- выругался инспектор Спрингер, до которого начало доходить значение слов Монгрова.- Просто невезение! - Он снова снял шляпу.- Полагаю, теперь нет никаких шансов вернуться? Вы не видели здесь больших машин времени, а? Мы прибыли сюда по официальному делу...
        - Ничто не существует за пределами городов,- повторил Монгров.- Я думаю, ваш коллега, путешественник во Времени, помогал в общем бегстве отсюда. Мы считали вас мертвым.
        На мгновение город за их спинами пронзительно вскрикнул, но быстро затих. Красные облака, словно кровь на воде, клубились в атмосфере. Город как будто был ранен.
        - Итак, он вернулся... - продолжал инспектор Спрингер.- Вы уверены, а?
        - Сожалею, но таковы факты. Если ему не повезло, он, возможно, оказался пойманным в ловушку общего хаоса уничтожения. Все произошло слишком быстро. Атомы, как вы знаете, распадаются. Как и наши атомы, без сомнения, распадутся в конце концов. И атомы города и планеты присоединятся ко Вселенной.
        - О Господи! - Сержант Шервуд скривил лицо.
        - Хм... - Инспектор Спрингер пощипал усы.- Не знаю, что скажет Канцлер, но никого, чтобы объяснить...
        - Какие уж тут объяснения,- буркнул сержант Шервуд.- А поначалу ведь все оборачивалось замечательно.- Он, казалось, обвинял инспектора.- Зачем нам теперь повышение?
        - Я думаю, сейчас время примириться со своей судьбой,- предложил Гарольд Ундервуд.- Земные амбиции надо отодвинуть в сторону. Мы оказались здесь, и перед нами вечность. Мы должны покаяться.
        - Успокойтесь, мистер Ундервуд.- Плечи инспектора Спрингера поникли.- Вот так.
        - Может, еще есть шанс на спасение, инспектор?
        - Что вы имеете в виду, сэр,- спросил сержант Шервуд,- под спасением?
        - Я рассматривал возможность, может ли быть даровано человеку Царство Небесное после того, как он был помещен сюда, если только он поймет, почему оказался здесь...
        - Здесь?
        - В Аду.
        - Вы думаете, это...
        - Я знаю это.
        Улыбка Гарольда Ундервуда стала сияющей, никто не видел его прежде таким расслабленным. Было ясно, что он абсолютно счастлив.
        Амелия Ундервуд смотрела на него со странной смесью привязанности и облегчения.
        - Все это напомнило мне одну историю о путешествии пилигрима,- начал мистер Ундервуд, дружески обхватив плечи сержанта Шервуда.- Если вы помните рассказ...
        Они вместе отправились обходить город по периметру.
        - Есть хоть какой-нибудь шанс на спасение, Лорд Монгров? - спросила миссис Ундервуд.
        - Юшарисп и его люди сейчас занимаются этой проблемой. Может быть, при тщательном использовании ресурсов, имеющихся в нашем распоряжении, мы сможем поддерживать небольшой искусственный сосуд в исправности несколько сотен лет. Может даже оказаться, что не все поместятся в нем, и потребуется выбирать тех, кто наиболее пригоден для выживания...
        - Значит, что-то вроде нового Ковчега? - предположила она.
        Ссылка на ковчег ничего на значила для Лорда Монгрова, но он был вежлив.
        - Если хотите, это означает жизнь в самых суровых и некомфортабельных условиях. Самодисциплина будет важнее всего, конечно, и там не останется места для развлечений. Мы используем все, что можно, из городов, всю информацию, какую сможем собрать, и будем ждать.
        - Чего? - спросил, ужаснувшись, Герцог Королев.
        - Ну, какой-нибудь счастливой случайности...
        - Какого рода?
        - Нельзя быть уверенным. Никто не знает, что случится после разрушения. Возможно, начнут формироваться новые солнца и планеты. О, я знаю, это маловероятно, Герцог Королев, но все же лучше, чем полное вымирание, не так ли?
        - Действительно,- ответил с некоторым достоинством Герцог Королев.- Надеюсь, у вас нет намерения выбрать меня для этого... этого зверинца?
        - Выбор будет сделан справедливо. Не я буду судьей. Полагаю, придется тянуть жребий.
        - Это ваш план, Лорд Монгров? - спросил Джерек.
        - Ну, мой и Юшариспа.
        - Он нравится вам?
        - Вопрос не может быть поставлен таким образом, Джерек Карнелиан, так как это вопрос реальности. Больше нет выбора, поймите! Больше нет выбора! - Голос Монгрова стал почти дружелюбным.- Джерек, твое детство кончилось. Настало время тебе стать взрослым, понять, что мир - больше не твоя игрушка.
        Он посмотрел вверх.
        - А вот наши спасители.
        Знакомая асимметричная куча, которая была космическим кораблем Юшариспа, с пронзительным шумом опустилась рядом с яйцом Монгрова. Почти немедленно послышалось негромкое потрескивание, и в боку корабля открылась дверь, из которой показался Юшарисп (по крайней мере, все сочли именно так), а за ним его коллеги.
        - Так много (скр-р-р) уцелевших! - воскликнул Юшарисп.- Полагаю, что (скр-р-р) мы должны быть (скр-р-р) благодарны! Мы, с Пупли, приветствуем (скр-р-р) вас и рады крии елп мяук... ю... - Юшарисп поднял одну из ног и начал там с чем-то возиться.
        Другой пуплианин (вероятно, ГНС Шашаруп) сказал:
        - Надеюсь (скр-р-р), Лорд Монгров информировал вас (скр-р-р), что вы должны впредь подчиняться (скр-р-р) нашей дисциплине, если хотите увеличить свои шансы на жизнь (скр-р-р)...
        - Очень неприятная идея,- заметил Герцог Королев.
        Пуплианин сказал с нотой удовлетворения в голосе:
        - Прошло не очень много времени с тех пор (скр-р-р), Герцог Королев, когда мы были вынуждены (скр-р-р) подчиняться вашей воле без всяких к тому оснований (скр-р-р)!
        - Тогда все было иначе.
        - Конечно (скр-р-р)!
        Герцог Королев погрузился в мрачное молчание.
        - Насколько (скр-р-р) мы можем установить,- продолжал Юшарисп,- ваши города все еще продолжают функционировать (скр-р-р), и, похоже, они будут действовать достаточно долго (скр-р-р), чтобы дать нам время подготовить эвакуацию (скр-р-р), если найти средства использовать их энергию.
        Джерек поднял руку, на которой сверкали кольца власти.
        - Вот что управляет энергией города, Юшарисп. Мы пользовались ими много миллионов лет.
        - Эти игрушки (скр-р-р) не нужны нам сейчас, Джерек Карнелиан.
        - Встреча становится скучной,- сказал Джерек на ухо Амелии.- Можно нам уйти? Есть многое, что я хотел бы сказать.
        - Мистер Карнелиан. Пуплиане хотят помочь нам!
        - Но таким скучным образом, Амелия! Вы хотите жить еще в одном зверинце?
        - Это не совсем то же самое. Они говорят, у нас нет выбора.
        - Выбор есть. Если города живы, можно жить в них, по крайней мере какое-то время. Мы будем свободны. Мы будем одни.
        - Вы, значит, не боитесь уничтожения? Несмотря на то, что вы вон там видели пустыню?
        - Я все еще не вполне понимаю, что такое "страх". Пойдемте, прогуляемся, и вы сможете попытаться объяснить мне это.
        - Что ж... недалеко.
        Ее рука все еще лежала в его руке. Они пошли вперед.
        - Куда (скр-р-р) вы направились? - завопил удивленный Юшарисп.
        - Возможно, мы присоединимся к вам позже,- сказал ему Джерек.- Нам нужно кое-что...
        - На это нет времени (скр-р-р)! Не осталось времени!
        Но Джерек, не обращая больше на него внимания, повел миссис Ундервуд к городу, где уже исчезли незадолго перед тем Гарольд Ундервуд и сержант Шервуд.
        - Это (скр-р-р) безумие! - кричал Юшарисп.- Вы отвергаете (скр-р-р) нашу помощь после всех наших усилий? После того как мы простили вас (скр-р-р)?!
        - Все еще останется неясной,- ответил Джерек, вспомнив с хороших манерах,- природы катастрофы. Поэтому...
        - Неясной? Разве это (скр-р-р) не очевидно?
        - Вы, кажется, настаиваете, что здесь один ответ?
        - Я предупреждал тебя, Джерек,- сказал Монгров,- больше нет выбора!
        - Ага! - Джерек продолжал тянуть Амелию в сторону города.
        - Это и есть Конец Времени. Конец Материи! - Монгров окрасился в очень странный цвет.- Может быть, осталось всего несколько секунд!
        - Тогда, мне кажется, надо провести их как можно спокойнее,- ответил ему Джерек, обняв Амелию за плечи.
        Она, улыбаясь, прижалась к нему. Он наклонился, чтобы поцеловать ее, и они свернули за угол разрушенного здания.
        - О, вот вы где! Наконец-то! - раздался знакомый голос.- К счастью, я не опоздал.
        На этот раз Джерек не повернулся к вновь прибывшему, пока не поцеловал в губы Амелию Ундервуд.



        ГЛАВА 18


        Открывается правда, и намечаются определенные отношения

        Вспышка красного мерцающего света обратила фигуру путешественника во Времени (так как это был именно он) в силуэт. Город бормотал что-то мгновение, будто в своей дряхлости только сейчас осознал опасность. Голоса доносились из разных мест, где были активизированы Банки памяти. Чуть ли не истеричная болтовня производила довольно тревожное впечатление, пока не стихла. Амелия, осознав присутствие наблюдателя, чуть отодвинулась и улыбнулась Джереку, а затем оба повернули головы к путешественнику во Времени, который ждал, когда они закончат, рассеянно изучая какие-то детали покрытой мхом конструкции.
        - Простите нас,- сказал Джерек,- но в связи с неопределенностью будущего...
        - Конечно, конечно... - Путешественник, будто не слыша слов Джерека, махнул рукой.- Должен признаться, я не ожидал, что это окажется такой дьявольской работой - доставить пассажиров назад, а потом вернуться сюда. Я отсутствовал не более пары часов, да? Очень хороший баланс. Кто-нибудь еще обнаружился?
        Джерек по выражению лица Амелии понял, что она не одобряет легкомыслия путешественника во Времени.
        - Вы знаете, сэр, что мир заканчивает существование? Я думаю, через несколько минут.
        - Гм.- Он кивнул в подтверждение, но не счел заявление интересным.
        - Здесь Герцог Королев.- Джерек удивился неожиданному ветерку, донесшему запах гиацинтов. Он поискал источник, но ветерок утих.- И Юшарисп из космоса, и инспектор Спрингер, и Лорд Монгров, и капитан Мабберс, и остальные.
        Путешественник нахмурился.
        - Нет, нет, я имею в виду людей из Общества!
        - Общество? - переспросила миссис Ундервуд, на мгновение перенесшись в Бромли, но вдруг поняла смысл вопроса.- Гильдия! Они должны быть здесь? Они надеются спасти кого-нибудь?
        - Мы договорились о встрече. Здесь, казалось самое удобное место. В конце концов, дальше идти некуда! - Путешественник во Времени сделал несколько шагов к своей немного потрепанной машине, хрустальные части которой тлели разноцветными огоньками, а потускневшая латунь отражала красный свет города.- Одни небеса знают, какой вред нанесла моей машине эта поездка. Машина не была проверена как следует. Основная причина моего пребывания здесь - получить информацию от Членов Гильдии, где достать запасные части и как, если повезет, вернуться в свою собственную Вселенную.- Он похлопал по эбонитовой раме.- Тут трещина, и детали хватит не более чем на пару длинных путешествий.
        - Значит, вы пришли не затем, чтобы наблюдать конец мира?
        Джереку хотелось, чтобы его кольца власти работали, тогда он сделал бы себе теплое пальто, так как холод пронизывал до костей.
        - О нет, мистер Карнелиан! Я видел такое не один раз! - Путешественник улыбнулся.- Это просто удобное во Времени место.
        - Но вы могли бы спасти инспектора Спрингера, его людей и моего мужа, взять их обратно,- сказала миссис Ундервуд.- Ведь, в конце концов, именно вы привезли их сюда.
        - Разве я виноват в их затруднениях? Тем более что Канцлер реквизировал мою машину, несмотря на то что я не хотел использовать ее. Фактически, миссис Ундервуд, я был запуган. Никогда не предполагал услышать такие угрозы из уст слуги английского общества! И Лорд Джеггед выдал меня. Я работал втайне, но узнав его, доверил ему кое-что из своих исследований.
        - Вы знаете Лорда Джеггеда?
        - Как товарища по путешествиям во Времени.
        - Итак, он все еще в девятнадцатом столетии!
        - Он был там, но исчез вскоре после того, как со мной вступил в контакт Канцлер. Мне кажется, Лорд Джеггед хотел реквизировать мою машину времени для своих собственных целей, для чего использовал знакомства с различными членами правительства. Видите ли, его машина сломалась.
        - Значит, его больше не было в 1896 году, когда вы отбыли оттуда? - Джерек хотел услышать новости о своем друге.- Вы знаете, куда он направился?
        - У него была какая-то теория, которую он хотел проверить: путешествие во Времени без машины. Я считал это опасным, о чем и сказал ему. Впрочем, не знаю того, что он там задумал. Должен сказать, меня не слишком заботит его судьба: неприятный человек, слишком занят собой, и он подвел меня, втянув в свои запутанные интриги.
        Джерек пропустил мимо ушей критические рассуждения путешественника во Времени.
        - Вы плохо знаете его. Он неоднократно очень помогал мне.
        - Конечно, у него есть свои достоинства, но он слишком эгоистичен. Он играет в Бога, а я не люблю этого. Встречаются подобные путешественники во Времени, но все они плохо кончают.
        - Вы думаете, Лорд Джеггед мертв? - спросила его миссис Ундервуд.
        - Более чем вероятно.
        Джерек был благодарен за руку, которую она подала ему.
        - Кажется, мое ощущение сейчас очень близко к "страху", о котором ты говорила, Амелия. Или, может быть, к "горю"?
        Она почувствовала угрызения совести.
        - О, это моя вина. Я не научила тебя ничему, кроме боли. Я лишила тебя твоей простой жизнерадостности!
        Он был удивлен.
        - Если радость исчезает, Амелия, то взамен приобретается опыт. Я люблю тебя, и, кажется, нужна плата за тот экстаз, который я чувствую.
        - Плата! Ты никогда не упоминал о подобных вещах прежде! Ты принимал доброе и не принимал злое.- Она говорила тихо, помня о присутствии путешественника во Времени.
        Джерек поднял ее руку к губам, целуя сжатые пальцы.
        - Амелия, я скорблю о Джеггеде и, возможно, о моей матери тоже...
        - Я стала нервозной,- сказала она.- Трудно понять, подходит ли такое состояние ума к ситуации... - И она засмеялась, хотя на ее глазах выступили слезы.- Да у меня просто истерика. Тем не менее, не зная, ждет ли нас скорая смерть или спасение...
        Он притянул ее к себе и поцеловал глаза. Это помогло ей взять себя в руки, хотя взгляд, который она обратила на город, оставался тревожным и несчастным.
        Город выказывал все признаки упадка, и Джерек сам больше не верил тому, что недавно сказал ей: что изменения в городе были просто поверхностными. Там, где раньше почти на милю просматривалась панорама конструкций и зданий, света теперь едва хватало только на то, чтобы видеть на сотню ярдов вперед. Джерек начал подумывать, не попросить ли путешественника во Времени спасти их, взять назад в 1896 год, не рискнуть ли опасностями эффекта Морфейла, который, что бы там ни говорили, кажется, не действовал на них так, как на остальных.
        - То солнечное сияние,- сказала она,- было фальшивым, как я тебе уже говорила. В вашем небе никогда не было настоящего солнца. Только то, которое города создали для вас. Весь твой мир, Джерек, был ложью!
        - Ты слишком критична, Амелия. У человека есть стремление поддерживать свое окружение. Города были созданы в соответствии с этим стремлением. Они служили ему хорошо.
        Ее настроение изменилось. Она отодвинулась от него.
        - Так жестоко, что они подвели нас именно сейчас.
        - Амелия... - Он сделал движение к ней.
        Именно в этот момент рядом с хронобусом путешественника во Времени без предупреждения появилась сфера. Она была черной, и в ее мерцающем корпусе отражались искаженные образы окружающего города.
        Джерек и Амелия наблюдали, как откинулась крышка люка и появились две одетые в черное фигуры, сдвигая назад дыхательные аппараты и очки. Их сразу узнали - это были миссис Уна Перссон и капитан Освальд Бэстейбл.
        Капитан Бэстейбл улыбнулся, увидев их.
        - Итак, вы прибыли невредимыми. Превосходно.
        Подошел путешественник во Времени, пожав руку молодому капитану.
        - Рад, что вы прибыли на рандеву, старина. Как поживаете, миссис Перссон? Рад снова видеть вас.
        Капитан Бэстейбл был в хорошем настроении.
        - Это стоит посмотреть, а?
        - Вы не присутствовали при Конце Времени раньше?
        - Нет.
        - Я надеялся, что вы сможете дать мне какой-нибудь совет.
        - Конечно, если мы можем помочь. Но человек, который вам нужен, это Лорд Джеггед. Именно он...
        - Его нет здесь.- Путешественник во Времени сунул обе руки в карманы куртки.- Есть сомнения относительно того, что он выжил в катаклизме.
        Уна Перссон встряхнула короткими волосами и рассеянно огляделась вокруг, когда здание, казалось, протанцевало несколько футов по направлению к ней, сложившись, как гармошка.
        - Меня никогда не привлекали подобные места. Это Танелорн?
        - Шаналорм, я думаю.- Джерек держался в стороне, хотя отчаянно хотел узнать новости о своем друге.
        - Даже имена перепутались. Это долго продлится?
        Считая, что правильно понял ее вопрос, Джерек ответил:
        - Монгров считает, что несколько минут. Он говорит, что сама планета распадается.
        Миссис Перссон вздохнула и устало протерла глаза.
        - Надо уточнить координаты, капитан Бэстейбл. Условия такие подходящие. Жалко терять возможность...
        Капитан Бэстейбл, как бы извиняясь, пожал плечами.
        - Не каждый день у нас есть шанс увидеть что-нибудь столь же интересное...
        - Я стараюсь попасть назад в мою собственную Вселенную,- начал путешественник во Времени.- Мне сказали, что вы можете помочь, что у вас есть опыт в решении подобных проблем.
        - Это вопрос пересечений,- ответила миссис Перссон.- Вот почему я хочу сосредоточиться на координатах. Условия превосходные.
        - Вы сможете помочь?
        - Надеюсь.
        Казалось, она не хотела обсуждать вопрос. Вежливо, хотя и с неохотой, путешественник во Времени замолчал.
        - Вы все воспринимаете эту ситуацию слишком просто.- Амелия Ундервуд бросила критический взгляд на маленькую группу.- Даже эгоистично. Есть возможность эвакуировать хотя бы часть находящихся здесь людей, взять их назад сквозь Время. У вас нет чувства... происходящей трагедии. Все чаяния нашей расы растаяли, как будто никогда не существовали!
        Уна Перссон ответила устала, хотя и с теплотой в голосе:
        - Это, миссис Ундервуд, мелодраматическая интерпретация...
        - Миссис Перссон, ситуация кажется более чем "мелодраматической". Это уничтожение!
        - Для некоторых, возможно.
        - Но не для вас, путешественников во Времени. Вы не сделаете даже усилий, чтобы помочь другим?
        Миссис Перссон с трудом подавила зевок.
        - Я думаю, у нас совсем другие цели, миссис Ундервуд. Уверяю вас, я не лишена общественной сознательности, но для вас, поскольку вам пришлось испытать так много, все обретает другую окраску. Кроме того, я не думаю... о небеса! Что это?
        Все проследили за ее взглядом, обращенным к низкой линии руин, недавно обрушившихся. Там, в полутьме, скакала по верхушкам обломков процессия из дюжины объектов куполообразной формы. Джерек и Амелия сразу узнали в объектах шлемы констеблей инспектора Спрингера. Они услышали слабый звук свистка.
        Через несколько секунд, когда в руинах появился просвет, всем стало ясно, что это погоня. Впереди бежали Латы. Их маленькие грушевидные тела быстро двигались по упавшим стенам, но люди инспектора Спрингера отставали ненамного. Крики Латов и полицейских были теперь ясно слышны.
        - Хрунт мибикс феркит!
        - Стой! Стой! Именем закона! Хватай его, Уич!
        Латы спотыкались и падали, но умудрялись ускользнуть от преследователей, несмотря на то что большинство из них, кроме капитана Мабберса и, возможно, Рокфрута, были все еще в наручниках.
        Снова заверещали свистки. Латы исчезли из виду, но вскоре появились недалеко от сферы Времени миссис Перссон, увидели группу людей и, поколебавшись мгновение, кинулись в другом направлении.
        Полицейские, остающиеся верными своему долгу, пока не прозвучит Трубный Глас и сама Земля не исчезнет из-под их ног, продолжали неутомимо преследовать добычу.
        Вскоре и Латы, и полицейские удалились за пределы видимости и слышимости, и беседа могла продолжаться.
        Миссис Перссон, казалось, забыла об усталости.
        - Я представить себе не могла, что здесь находятся другие люди! Это не те инопланетяне, которых мы посылали сквозь Время? Я думала, что они уже покинули планету.
        - Они сперва захотели ограбить и уничтожить все, что можно,- объяснил Джерек.
        - Но пуплиане остановили их. Пуплиане, кажется, испытывают удовольствие от того, что бросают все начатое! Полагаю, они считают, что достигли триумфа, которого ждали, конечно, долго, поэтому не стоит критиковать...
        - Вы имеете в виду, что в городе находится еще одна раса космических путешественников? - спросил капитан Бэстейбл.
        - Да. Пуплиане, как я сказал. У них есть план для выживания, но я не согласен с ним. Герцог Королев...
        - Он здесь! - просветлела миссис Перссон.
        Капитан Бэстейбл немного нахмурился.
        - Вы знаете Герцога?
        - О, мы старые друзья.
        - И Лорда Монгрова?
        - Я слышала о нем,- ответила миссис Перссон,- но никогда не имела удовольствия встретиться лично. Тем не менее, если есть такая возможность...
        - Буду рад представить вас. Конечно, предполагается, что наш маленький оазис не развалится прежде, чем это случится.
        - Мистер Карнелиан! - Амелия потянула его за рукав.- Хочу напомнить вам, что сейчас не время для приятной беседы. Мы должны убедить этих людей спасти столько жизней, сколько возможно!
        - Я забылся. Так приятно было узнать, что миссис Перссон - друг Герцога Королев. Как ты считаешь, дорогая Амелия, должны ли мы попытаться найти его? Он будет рад возобновить знакомство, я уверен!
        Миссис Амелия Ундервуд пожала своими милыми плечиками и вздохнула. Она, казалось, начала терять интерес ко всему происходящему.



        ГЛАВА 19


        Различные мнения. Отношения развиваются дальше

        Уловив недовольство Амелии и стараясь реагировать на события в приятном для нее направлении, Джерек припомнил кое-что из Уэлдрейка:


        Так закрывается крышка над нами
        (Труп окликает труп, и цепь звенит о цепь).
        Падает дерзкая соринка на сцену
        (И наша боль еще сильнее).
        Теперь никому среди нас
        Не нужно искать чертоги смерти...


        Капитан Бэстейбл подхватил последнюю строчку, ища одобрения не у Джерека, а у миссис Ундервуд.
        - О, Уэлдрейк,- начал он,- всегда подходит...
        - Скучный Уэлдрейк! - сказала миссис Ундервуд и зашагала в ту сторону, откуда они пришли с Джереком, но резко остановилась, когда послышался приветливый голос:
        - Вот ты где, Амелия! Сержант Шервуд и я беседовали о вкладе Женщины в Грех. Неплохо бы услышать какие-нибудь твои замечания по этому поводу!
        - Иди у черту, Гарольд!
        Она судорожно вздохнула, затем улыбнулась:
        - О дорогой...
        Если Гарольд и услышал, он, без сомнения, принял ее ругательство как еще одно доказательство ситуации. На его лице играла смутная улыбка.
        - Что ж, возможно, позже... - Пенсне поблескивало, и глаза его, казалось, метали пламя.
        Болтая, они с полицейским сержантом зашагали дальше.
        Джерек догнал Амелию.
        - Я обидел тебя, моя дорогая! Я думал...
        - Кажется, я тоже сошла с ума,- сказала она,- так как никто больше не принимает конец мира всерьез.- Но в ее словах не было убеждения.
        - Юшарисп и пуплиане принимают это всерьез, дорогая Амелия, и Лорд Монгров. Но, по-моему, ты не испытываешь к ним симпатии.
        - Я делаю то, что считаю правильным.
        - Хотя и наперекор своему темпераменту?
        - О, это несправедливо! - Она двинулась дальше.
        Теперь они увидели космический корабль пуплиан. Инспектор Спрингер и Герцог Королев стояли, подняв руки вверх.
        Опираясь на три ноги, Юшарисп (или один из его товарищей) держал в четвертой ноге (или руке) предмет, которым угрожал инспектору Спрингеру и Герцогу Королев.
        - О небеса! - Амелия заколебалась.- Они используют силу! Кто бы мог подумать!
        Лорд Монгров, казавшийся подавленным таким поворотом событий, стоял в стороне и бормотал:
        - Я не уверен! Я не уверен!
        - Мы решили (скр-р-р) действовать ради вашего собственного блага,- говорил Юшарисп двум людям.- Остальных мы уговорим позже. Теперь, будьте добры, войдите в корабль...
        - Уберите оружие! - Властная команда сорвалась с губ Амелии Ундервуд. Она сама казалась удивленной этим.- Разве Конец Мира означает Конец Закона? Какой смысл в сохранении разумной жизни, если насилие станет методом, с помощью которого мы выживем? Разве мы не выше животных?
        - Я думаю (скр-р-р), мадам, вы не понимаете, как быстро меняется ситуация.- Юшарисп был сбит с толку, оружие заколебалось.
        Герцог Королев, учтя обстановку, опустил руки.
        - Мы (скр-р-р) не намерены никому угрожать (скр-р-р) после того, как непосредственная опасность будет позади,- сказал другой пуплианин, вероятно, ГНС Шашаруп.- Не в нашей (скр-р-р) природе прибегать к насилию и угрозам.
        - Вы угрожаете всем, с тех пор как прибыли,- возразила Амелия Ундервуд.- действуя, правда, до сих пор не оружием, а моральными аргументами, которые становятся все удивительнее и никогда не убедят граждан этого мира (не моего мира, замечу, и я не одобряю их поведения так же, как и вы). Сейчас же вы демонстрируете слабость ваших аргументов, угрожая оружием и насилием.
        - Это не так (скр-р-р) просто, мадам. Это вопрос жизни и смерти...
        - Мне кажется,- сказала она спокойно,- что это именно вы угрожаете, мистер Юшарисп.
        Джерек восхищенно посмотрел на нее. Как обычно, ее аргументы были не совсем понятны ему, но вмешательство Амелии произвело на него впечатление.
        - Предоставьте этим людям,- продолжала она,- самим решать свои проблемы, а сами делайте для себя то, что считаете нужным.
        - Лорд Монгров (скр-р-р) пригласил нас помочь,- сказал ГНС Шашаруп горестным тоном.- Не слушайте ее, Юшарисп (скр-р-р). Мы должны продолжать (скр-р-р) нашу работу!
        Отросток, держащий оружие, стал тверже. Герцог Королев медленно поднял руки вверх, но подмигнул Джереку Карнелиану.
        Гулкий бас Лорда Монгрова прервал диспут:
        - Должен сказать, Юшарисп, что у меня появились другие соображения...
        - Другие соображения! - Юшарисп вышел из себя.- На этой (скр-р-р) стадии!
        Маленький инопланетянин махнул оружием.
        - Посмотрите туда (скр-р-р), на это ничто. Вы не чувствуете, что город (скр-р-р) разваливается? Лорд Монгров, никогда не подумал бы, что вы (скр-р-р) можете изменить мнение! Почему, (скр-р-р) почему?
        Гигант переступил ногами в пыли и почесал огромную голову.
        - Откровенно говоря, Юшарисп, мне тоже стала надоедать эта... гм... драма.
        - Драма! Скр-р-рии! Это не драма, Лорд Монгров. Вы сами сказали (скр-р-р) недавно!
        - Ну!..
        - Как видите, сержант Шервуд, нельзя больше оспаривать существование дьяволов в Аду. Поглядите на тех ребят. Если они не дьяволы, то уж не знаю, кто они! - произнес Гарольд Ундервуд, появившийся из-за корабля пуплиан.- Вот вам, сержант Шервуд, ваши хваленые науки! Ха! - Приблизившись к Юшариспу, он с некоторым удивлением рассматривал того через пенсне.- Какое искажение человеческого тела! А это, в свою очередь, влечет за собой искажение духа внутри.- Он выпрямился, снова повернувшись лицом к сержанту.- Если нам повезет, сержант Шервуд, мы скоро увидим самого Врага Рода Человеческого! - Кивнув тем из компании, кого он узнал, Гарольд Ундервуд зашагал дальше.
        Миссис Ундервуд смотрела, как удаляется ее муж.
        - Должна сказать, я никогда не знала его таким спокойным. Жалко, что его не привезли сюда раньше.
        - Я умываю свои (скр-р-р) ноги от вас всех! - мрачно сказал Юшарисп, прислоняясь к боку своего корабля.- Большая часть уже сбежала!
        - Нам можно опустить руки? - спросил Герцог Королев.
        - Делайте, что (скр-р-р) хотите...
        - Интересно, мои люди поймают Латов? - вступил в беседу инспектор Спрингер.- Не то чтобы это много значило теперь, просто я не люблю оставлять незаконченные дела. Понимаете, что я имею в виду, Герцог? - Он взглянул на часы.
        - О, конечно понимаю, инспектор Спрингер. У меня был план вечеринки, которая затмит все остальные, и я уже собирался приступить к осуществлению этого нового проекта - реконструкции в натуральную величину древней планеты Марс со всеми ее главными городами и набором различных культур из ее истории. Но при таком положении вещей...
        Он посмотрел на черную бесконечность за чертой города, перевел взгляд на руины внутри.
        - Я полагаю, что больше нет материалов.
        - Или средств,- напомнил ему Монгров.- Вы уверены, Герцог, что не хотите принять участие в плане спасения?
        Герцог сел на полурасплавленный металлический куб.
        - Он не очень привлекателен, дорогой Монгров. И нельзя не почувствовать, что вмешательство...
        Куб, на котором он сидел, начал ворчать. Герцог с извинениями встал.
        - Это судьба вмешивается в вашу бесполезную идиллию! - сказал Юшарисп с некоторым раздражением,- а не люди с Пупли. Мы действовали (скр-р-р) из благородных побуждений.
        Снова потеряв интерес к беседе, Джерек потянул Амелию прочь. Она какой-то момент сопротивлялась его руке, затем пошла с ним.
        - Путешественники во Времени и в космосе не знают еще о присутствии друг друга,- сказала она.- Не сказать ли им? Ведь только несколько ярдов разделяет их!
        - Оставим их всех, Амелия. Нам нужно уединение.
        Выражение ее лица смягчилось, и она придвинулась к нему ближе.
        - Конечно, дорогой Джерек.
        Он расцвел от удовольствия.
        - Будет жаль,- сказала она немного меланхолично,- умереть, когда мы признались друг другу в чувстве.
        - Умереть, Амелия?
        Что-то вроде мертвого дерева, но сделанное из мягкого камня, начало мерцать. На стволе появился экран, а на нем изображение мужчины, беззвучно открывающего рот. Они понаблюдали немного, а затем вернулись к разговору.
        - Умереть? - повторил он.
        - Ну, мы должны принять неизбежное, Джерек.
        - Быть названным по имени! Ты не знаешь, Амелия, каким счастливым делаешь меня!
        - Кажется, нет больше смысла отказывать себе в выражении чувств, так как у нас осталось мало времени.
        - У нас есть вечность!
        - В каком-то смысле, возможно, но всем ясно, что город скоро погибнет.
        Будто опровергая ее слова, под ногами началось устойчивое пульсирование, сильное, свидетельствующее о присутствии большого количества энергии, в то же время свечение окружающих руин приобрело более здоровый ярко-голубой оттенок.
        - Вот! Город восстанавливается! - воскликнул Джерек.
        - Нет, просто видимость выздоровления, которая всегда предшествует смерти.
        - Что за золотистый свет там? - Он показал в сторону все еще вращающихся цилиндров.- Похоже на солнечный свет, Амелия!
        Они побежали к источнику света, и скоро стало видно, что там впереди.
        - Последняя иллюзия города,- сказал Джерек.
        Оба с благоговением смотрели на простое, не слишком соответствующее окружению зрелище. Это была маленькая, занимающая только тридцать квадратных футов травянистая поляна, полная цветов, совершенных до мельчайшей подробности,- с бабочками, пчелами и птицей, сидевшей на невысоком вязе. Они слышали, как она поет, чувствовали запах травы.
        Держась за руки, они шагнули в иллюзию.
        - Будто память города воспроизвела последний образ Земли и ее прелести,- сказала Амелия.- Что-то вроде памятника.
        Они присели на холмик. Руины и призрачный свет видны были все еще вполне различимы, но их можно было игнорировать.
        Миссис Ундервуд показала под дерево. Там на траве лежала скатерть в красно-белую клетку, на которой стояли тарелки, кувшины, фрукты, пирог.
        - Не проверить ли нам, съедобна ли еда?
        - Сейчас.- Он наклонился и понюхал воздух. Быть может, запах гиацинтов, который он почувствовал раньше, пришел отсюда.
        - Это не продлится долго,- напомнила Амелия.- Надо успеть воспользоваться, пока можно.
        Она присела, положив голову ему на колени. Он погладил ее волосы и щеку. Она дышала глубоко и ровно, закрыв глаза, слушая насекомых, наслаждаясь теплом несуществующего солнца.
        - О Джерек...
        - Амелия.
        Он наклонил голову и нежно поцеловал ее в губы - во второй раз с тех пор, как они пришли в город, и она без колебаний ответила, ощущая прикосновения его рук к своему голому плечу, к талии, прижимаясь все ближе к нему и целуя его все крепче.
        - Я как юная девушка,- сказала она спустя некоторое время.- Все так, как должно быть.
        Джерек не понял ее слов, но не спросил, а просто сказал:
        - Теперь, когда ты зовешь меня по имени, Амелия, означает ли это, что мы женаты, что мы можем...
        Она печально покачала головой.
        - Мы никогда не сможем, никогда не будем мужем и женой.
        - Нет?
        - Нет, Джерек, дорогой. Слишком поздно для этого.
        - Я вижу.- Он печально потянул травинку.
        - Ты знаешь, что развода не было. И нас не связывает никакая церемония. О, я многое могла бы объяснить, но не будем терять минуты, которые у нас есть.
        - Эти... эти условности. Они достаточно важны, чтобы запретить нам выражение нашей любви?
        - О, пойми меня правильно, дорогой. Я знаю теперь, что условности не универсальны, что они не существуют здесь, но не забывай, что я подчинялась им годы. Что-то в глубине души не дает мне восстать против них в такое короткое время. Я и так ношу в себе чувство вину, которое угрожает затопить меня.
        - Вина. Снова?..
        - Да, дорогой. Если я пойду против моего воспитания, то, подозреваю, сломаюсь полностью. Я не буду тогда Амелией Ундервуд, которую ты знаешь.
        - Хотя, если бы было больше времени...
        - О, я знаю. В конце концов я смогла бы преодолеть ужасное чувство вины... В этом ирония всего происходящего!
        - Да, ирония,- согласился он.
        Джерек встал, помогая ей подняться на ноги.
        - Давай посмотрим, что нам предлагает скатерть.
        Песня птицы продолжала звучать над клетчатой скатертью, но вдруг к ней присоединился другой звук - пронзительные свистки, знакомые им обоим. В следующий момент, вырвавшись из мрака города на солнечный свет иллюзии, появились капитан Мабберс, Рокфрут и остальные Латы, все тяжело дышащие, мокрые от пота, похожие на ярко-красные ожившие свеклы. Их зрачки дико завертелись, когда они увидели Джерека и Амелию. Латы сконфуженно остановились.
        - Мибикс? - сказал Рокфрут, узнавая Джерека.- Дрексим флуг руди?
        - Вас все еще, как я вижу, преследует полиция? - Амелия была более чем холодна с незваными гостями.- Здесь негде спрятаться.
        - Хрунт круфруди.
        Капитан Мабберс оглянулся назад, откуда послышалось громыхание сапог. Дюжина одинаково одетых полицейских, явно таких же усталых, как и Латы, ворвалась в гостеприимную иллюзию. Они помедлили, мигая глазами, и начали приближаться к своей добыче. Капитан Мабберс выкрикнул отчаянно: "Феркит!" и повернулся к ним лицом, готовый драться против превосходящих сил.
        - О, в самом деле. Офицер, так не годится! - воскликнула Амелия Ундервуд, обращаясь к ближайшему полицейскому.
        Полисмен ответил внушительно:
        - Вы все находитесь под арестом должны и спокойно подчиниться.
        - Вы намерены арестовать и нас? - возмутилась миссис Ундервуд.
        - Строго говоря, мадам, вы находитесь под арестом с самого начала. Так вот, ребята...
        Он замер: раздались два хлопающих звука, и на пригорке материализовались Лорд Джеггед Канарии и Железная Орхидея.
        Лорд Джеггед был великолепен в своей любимой светло-желтой накидке с высоким воротником, обрамляющим лицо патриция. Он пребывал в хорошем настроении. Железная Орхидея в пышном белом платье необычного покроя была так же счастлива, как и ее сопровождающий.
        - Наконец-то! - сказал Лорд Джеггед с явным облегчением.- Это, должно быть, пятидесятая попытка.
        - Сорок девятая, неутомимый Джеггед,- поправила Орхидея.- Я хотела счастья на пятидесятой.
        Джерек подбежал к своему другу и матери.
        - О Джеггед! Таинственный, величественный, дорогой Джеггед! Мы так беспокоились о вас! И ты, Железная Орхидея, ты восхитительна! Где же вы были?
        Джеггед и Железная Орхидея расцеловались с Джереком. Стоя в стороне от них, миссис Ундервуд позволила себе фыркнуть, но подошла с неохотой, когда сияющая Орхидея позвала ее.
        - Мои дорогие, вы будете рады нашим новостям! Но что с вами? Вы кажетесь такими несчастными!
        - Ну,- сказала миссис Ундервуд с некоторым удовольствием,- мы в данное время находимся под арестом, хотя неизвестно почему.
        - Вы, кажется, имеете склонность не ладить с законом,- заметил Лорд Джеггед, спокойно оглядывая компанию.- Все в порядке, констебль. Я думаю, вы знаете, кто я.
        Предводительствующий полицейский отдал честь, но не отступил.
        - Да, сэр,- сказал он неопределенно.- Хотя у нас есть приказ непосредственно от Канцлера...
        - Канцлер, констебль, прислушивается к моим советам, как вы, несомненно, знаете...
        - Слышал кое-что... - Полицейский потрогал подбородок.- А как насчет литовцев?
        Лорд Джеггед пожал плечами.
        - Не думаю, чтобы они все еще представляли угрозу Короне.
        Джерек Карнелиан был в восторге от слов Джеггеда.
        - Великолепно, дорогой Джеггед! Великолепно!
        - И еще, сэр, есть вопрос по поводу пребывания в Конце Мира,- продолжал констебль.
        - Не тревожьтесь об этом, мой дорогой. Я займусь этим вопросом при первом же удобном случае.
        - Очень хорошо, сэр.- Двигаясь, как во сне, полицейский сделал знак своим коллегам.- Тогда мы лучше вернемся назад. Должны ли мы сказать инспектору Спрингеру, что теперь здесь распоряжаетесь вы?
        - Можете сказать, констебль.
        Полицейские вышли из иллюзии и исчезли в темноте города. Капитан Мабберс вопросительно посмотрел на Лорда Джеггеда, но получил в ответ безразличный взгляд.
        Рокфрут нашел пищу и набивал рот пирогом.
        - Грудникс! - позвал он.- Тримпик дерник квили!
        Оставшиеся Латы расселись вокруг скатерти и вскоре с аппетитом пировали.
        - Итак, самая чудесная из матерей, ты знала все время, как найти Лорда Джеггеда! - Джерек снова обнял мать.- Ты играла в ту же игру, да?
        - Совсем нет! - обиделась она.- Мы встретились случайно. Мне так наскучил наш мир, что я стала искать другой, более интересный, но эффект Морфейла все портил. Меня бросало из одной эры в другую, прежде чем я успевала осознавать происходящее. Браннарт предупреждал об этом, но твой опыт заставил меня не доверять ему.- Она осмотрела сына сверху донизу, и ее взгляд на Амелию Ундервуд не был таким критическим, как раньше.- Вы оба бледны. Вам нужно восстановить силы.
        - Теперь мы чувствуем себя прекрасно, сияющая Орхидея! Мы так боялись за тебя. О, с тех пор, как ты исчезла, мир стал темнее...
        - Нам сказали, что смерть пришла во Вселенную... - вставила Амелия.
        Лорд Джеггед Канарии улыбнулся широкой мягкой улыбкой.
        - Что ж, мы вернулись в подходящий момент.
        - Все зависит от того, что вы имеете в виду, Лорд Джеггед.- Амелия Ундервуд показала на темноту.- Даже город теперь умирает.
        - Из всех наших друзей,- продолжил Джерек печально,- только Лорд Монгров и Герцог Королев остались в живых. Остальные только в памяти!
        - Я думаю, этого достаточно,- сказал Джеггед.
        - Вы черствы, сэр! - Миссис Ундервуд поправила кнопку на шее.
        - Можете считать так.
        - Мы предполагали, что вы будете ждать нас, Лорд Джеггед,- сказал Джерек Карнелиан,- когда вернулись в Конец Времени. Ведь вы обещали нам все объяснить здесь.
        - Я прибыл, но был вынужден почти сразу отправиться отсюда снова. Меня подвела моя машина, требовалось проделать некоторые опыты. Во время этих экспериментов я встретил твою мать, и она уговорила меня удовлетворить ее каприз.
        - Каприз? - Миссис Ундервуд с возмущением отвернулась.
        - Мы поженились,- сказала Железная Орхидея почти застенчиво,- наконец.
        - Поженились? Я завидую вам! Как это случилось?
        - Очень простая церемония, Джерек.- Она погладила белый материал своего платья и, казалось, покраснела.
        Любопытство заставило миссис Ундервуд повернуться обратно.
        - Это произошло, мне кажется, в пятьдесят восьмом столетии,- сказала Железная Орхидея.- Их обычаи очень трогательные. Простые, но глубокие. К счастью, жертвоприношение рабов стало необязательным. Нам мало что еще осталось сделать, видите ли, так как мы ждали подходящего момента для перемещения...
        - ...Без машины,- продолжил Джеггед с определенной ноткой гордости.- Мы научились путешествовать без приспособлений. Теоретически это давно было возможно.
        - Совершенно случайно,- сказала Железная Орхидея,- Лорд Джеггед нашел меня пленницей неких неземных существ, временно контролировавших планету...
        - Завоевание флергианцев в 4004 - 4006 годах,- объяснил Джеггед.
        - ...И сумел спасти меня, прежде чем я успела испытать интересный метод пыток, изобретенный ими, в котором плечи подвергаются... - Она замолчала.- Но я отклоняюсь. Оттуда мы продолжили движение вперед, поэтапно. Я не смогла бы, конечно, сделать такое сама. И некоторые из людей тех времен препятствовали нам, но твой отец уладил все очень хорошо.
        Джерек переспросил тихо:
        - Мой отец?
        - Лорд Джеггед, конечно. Ты должен был догадаться! - Она сочно засмеялась.- Ты должен был догадаться, мой плод!
        - Я думал, что слух относительно Сладкого Мускатного Ореха...
        - Твой отец хотел сохранить секрет по личным мотивам. Это было так давно. У него имелась какая-то научная теория о генах и о том, как лучше увековечить их. Он считал этот метод самым надежным.
        - Что и было доказано.- Лорд Джеггед положил руку с изящными пальцами на голову сына и нежно потрепал его волосы,- Что и было доказано.
        Джерек снова обнял Лорда Джеггеда.
        - О, я так рад, Джеггед, что это вы! Такая новость стоит долгого ожидания.- Он протянул руку Амелии.- Это и вправду самый счастливый мой день!
        Миссис Ундервуд ничего не сказала, но не отняла руки. Железная Орхидея обняла ее.
        - Скажи, моя дорогая Амелия, что ты будешь нашей новой дочерью!
        - Как я уже объяснила Джереку, это вполне возможно.
        - В прошлом?
        - Вы, кажется, забыли, Железная Орхидея, что здесь нет ничего, кроме прошлого. Нам не осталось будущего.
        - Нет будущего?
        - Она вполне права.- Лорд Джеггед убрал руку с плеча сына.
        - О! - К горлу Амелии подкатил комок.- Я надеялась, что вы принесли отсрочку. Как глупо...
        Поправив свою желтую накидку, Лорд Джеггед уселся на холмик, делая знак, чтобы они присоединились к нему.
        - Информация, которой я располагаю, не очень приятная,- начал он,- но так как я обещал все объяснить, когда мы расставались в последний раз, чувствую себя обязанным выполнить свое обещание. Надеюсь, что не наскучу вам.
        И он приступил к объяснению.



        ГЛАВА 20


        Лорд Джеггед Канарии выказывает правдивость, которой избегал раньше

        - Полагаю, мои дорогие, мне лучше начать с признания, что я родом не из Конца Времени,- сказал Лорд Джеггед.- Мое время происхождения недалеко от вашего, Амелия, если вы позволите мне называть вас Амелией,- двадцать первое столетие, если быть точным. После ряда приключений я прибыл сюда около тысячи лет назад и, не желая провести всю жизнь в зверинце, представил себя как личность, созданную искусственно. Таким образом, хотя и подверженный эффекту Морфейла, я оказался в состоянии продолжать свои исследования и эксперименты по природе Времени, открыв, между прочим, что могу, соблюдая определенные правила, оставаться долгие периоды в одной и той же эре. Стало даже очевидным, что я могу, если пожелаю, устроиться в одном из ненаселенных периодов Времени. Во время этих экспериментов я встречался с другими путешественниками во Времени, включая миссис Перссон, являющуюся, возможно, самым опытным хронавтом, который у нас есть, и, обмениваясь информацией, пришел, в конце концов, к выводу, что являюсь каким-то исключением, так как ни один из путешественников во Времени не был так подвержен влиянию эффекта
Морфейла. Наконец я решил, что при определенных условиях могу не страшиться эффекта, если приму определенные меры предосторожности, в том числе тщательное внедрение в один из периодов и исключение всяческих анахронизмов. Дальнейшие исследования показали, что моя способность зависит не столько от самодисциплины, сколько от особенности моих генов.
        - Ага! - вставил Джерек.- Гены уже упоминались!
        - Вполне вероятно. Ладно, путешествуя по различным тысячелетиям, я узнал, причем задолго до того, как инопланетянин принес нам эти известия, что близок Конец Времени. Поняв это, я подумал, что смогу не только спасти что-нибудь из нашей культуры, но даже способствовать выживанию расы, сделав своего рода временную петлю. Вам, надеюсь, очевидно, что я собирался сделать: взять определенных людей из Конца Времени и поместить их в Начало со всеми накопленными знаниями, со всеми достижениями цивилизации. С помощью науки, думал я, мы построим новые города, у нас будут впереди миллиарды лет. Но, увы, скоро стал ясен один факт: эффект Морфейла не позволит бы осуществиться моему плану, независимо от того, как далеко во Времени вернуться. Выяснилось, что только люди с такими генами, как у меня, могут освоить новое прошлое. Тогда я модифицировал схему. Я решил найти новых Адама и Еву, которые произведут потомство и дадут начало расе, не подвластной Времени или, по крайней мере, проклятому эффекту Морфейла. Для этого требовались мужчина и женщина, имеющие такие же характеристики, как у меня самого. В конце
концов, я махнул рукой на поиски и открыл путем экспериментов, что твоя мать, Джерек, Железная Орхидея, является единственным существом, гены которого напоминают мои. Тогда я предложил ей, не говоря о своих намерениях, вместе зачать ребенка.
        - Мне это показалось забавной идеей,- сказала Железная Орхидея.- Никто не делал ничего подобного в течение многих тысячелетий!
        - Таким образом, после некоторых трудностей родился ты, мой мальчик. Но я все еще нуждался в жене для тебя, чтобы ты мог остаться, скажем, в палеозое, где основана, как теперь знаешь, станция, и чтобы не быть неожиданно выкинутым из него. Я искал с начала истории, испытывая субъекта за субъектом, пока, наконец, в Амелии Ундервуд не нашел мою Еву!
        - Если бы вы спросили меня, сэр...
        - Я ничего не мог рассказать. Я объяснил, что должен работать в секрете, что мой метод борьбы с эффектом Морфейла настолько деликатен, что нельзя допустить ни малейшего анахронизма. Консультироваться с вами значило открыть что-нибудь о себе. В то время это казалось мне невозможной, опасной мыслью! Я должен был похитить вас и привезти сюда, чтобы представить Джереку, надеясь, что вы почувствуете влечение друг к другу. Все, казалось, шло хорошо, но, как ты помнишь, вмешалась миледи Шарлотина, обиженная манерой, с которой мы ввели ее в заблуждение.
        - И когда я пришел к вам за помощью, вас не было, Джеггед. Вы тогда снова искали приключения во Времени.
        - Точно, Джерек. По несчастью, я не сумел предвидеть, что ты пойдешь к Браннарту, выпросишь у него машину времени и вернешься в девятнадцатое столетие. Уверяю тебя, я был не меньше тебя удивлен, увидев тебя там. К счастью, в одной из своих ролей, в качестве судьи Верховного Суда я председательствовал на твоем процессе...
        - ...И вы не могли признать меня из-за эффекта Морфейла.
        - Да, но я устроил, чтобы эффект сработал в момент твоей казни. Это привело меня еще к одному открытию в области природы Времени, но мне нельзя было тогда раскрывать планы. Миссис Ундервуд должна была оставаться там, где была, хотя Браннарт считал такое невозможным, в то время как я работал. Я вернулся сюда как можно скорее, отчаянно пытаясь исправить дело, но постепенно узнавал все больше и больше фактов, противоречащих теории Браннарта. Миссис Перссон оказала мне значительную помощь. Я договорился встретиться с ней здесь, между прочим...
        - Она прибыла,- сказала ему Амелия Ундервуд.
        - Очень рад. Но я отвлекся. Не успев вернуться, я узнал, что Джерек снова исчез. Однако ты сделал открытие, совершенно изменившее все мои планы. Я и ранее слышал о методах рециклирования Времени, но отвергал их. Убежище для детей, которое ты открыл, не только доказывало, что это принципиально возможно, но показывало, как это сделать. Следовательно, многое из того, что я делал, было больше не нужно. Но ты, конечно, застрял где-то во Времени. Рискнув вернуться в девятнадцатое столетие, чтобы спасти тебя, я подвергся эффекту Морфейла и сам застрял в этом столетии, и если бы не путешественник во Времени (не знаю, как его зовут), я никогда не решил бы проблему. Он сообщил мне много информации о временных циклах (он сам происходил из одного из них), и я с сожалением, только для того чтобы избавить себя от недоразумений (так как я слишком много рассказал о себе, и моя маскировка стала слишком прозрачной), согласился на план Канцлера реквизировать машину времени и послать ее за тобой. Я не предполагал тех осложнений, свидетелем которых стал...
        - Мне кажется, Лорд Джеггед,- проговорила Амелия Ундервуд,- что ваши проблемы не возникли бы совсем, если бы вы предвидели обыкновенные человеческие факторы...
        - Согласен с вашей критикой, Амелия. Я заслужил ее, но был одержим и считал необходимым действовать срочно. Все разнообразные флюктуации, возникшие в Мегапотоке - в основном благодаря мне, должен признаться,- фактически увеличивали общую путаницу. Настоящее состояние Вселенной не наступило бы так быстро, если бы не энергия, затраченная городами на наши различные проекты. Но все изменится теперь, если повезет.
        - Изменится? Вы сказали, что слишком поздно.
        - Разве это следовало из моих слов? Простите. Хотел бы я, чтобы вам не пришлось страдать так много, особенно учитывая, что весь мой эксперимент в целом бессмысленный.
        - Значит, мы не можем поселиться в прошлом, как вы планировали? - спросил Джерек.
        - Бессмысленный! - с негодованием воскликнула Амелия.
        - Ну, и да, и нет.
        - Вы умышленно поместили нас в палеозое, сделав частью вашего эксперимента, Лорд Джеггед?
        - Нет, Амелия. Я не обманывал, я считал, что послал вас сюда.
        - А вместо этого мы отправились назад.
        - Именно это я и хочу сказать. Вы не отправились, строго говоря, назад. Вы отправились вперед и, таким, образом нейтрализовали эффект Морфейла.
        - Каким образом?
        - Потому что вы замкнули круг. Если Время - это круг, а только так единственно правильно рассматривать его, и мы путешествуем по кругу, то проходим, конечно, от Конца к Началу очень быстро, не правда ли? Вы проскочили Конец и оказались в Начале.
        - И обманули эффект Морфейла! - обрадовался Джерек, хлопнув в восторге кулаком по ладони.
        - В каком-то смысле да. Значит, все мы можем, если хотим, избежать Конца Времени, просто прыгнув вперед, в Начало. Недостатки этого метода, тем не менее, значительны. У нас не будет, например, мощи городов...
        Но возбуждение Джерека отмело все эти мысли.
        - И, таким образом, как Овидий, вы вернулись, чтобы вести нас из плена Времени в Обетованную Землю. Вперед, если можно так выразиться, в прошлое!
        - Не так,- засмеялся его отец.- Нет необходимости покидать эту планету или этот период.
        - Но вот-вот начнется окончательное разрушение, если оно уже не происходит прямо сейчас.
        - Чепуха! Почему ты так думаешь?
        - Идемте,- сказал Джерек, начиная подниматься.- Я покажу вам.
        - Но у меня есть много что сказать тебе, мой сын.
        - Позднее, когда вы все увидите.
        - Очень хорошо.- Лорд Джеггед помог встать Амелии, потом своей жене.- Возможно, это неплохая идея - найти миссис Перссон и других. Но, Джерек, вряд ли тревога, столь не характерная для тебя оправдана.
        Капитан Мабберс и Рокфрут подняли головы от еды.
        - Трорф? - сказал Рокфрут набитым кексом ртом.
        - Груш фоллс, хрунт фреша,- успокоил его капитан Мабберс.
        Они снова вернулись к еде, не обращая внимания на то, как четверо людей осторожно шагнули с маленькой пасторальной полянки в мертвенно-бледный мерцающий свет, заливающий обширное пространство руин, где сама атмосфера, как теперь показалось Джереку, отдавала слабым, леденящим запахом смерти.



        ГЛАВА 21


        Вопрос позиции

        - Должен заметить,- говорил Джеггед на ходу,- что город страдает определенной вялостью.
        - О Джеггед, вы недооцениваете! - Его сын шел рядом, а обе леди, переговариваясь друг с другом, немного позади.
        Ленты полуметаллической-полуорганической материи цвета пыльной травы извивались поперек тропинки.
        - Но он оживает,- сказал Джеггед.- Взгляни туда, разве это не вновь воссозданная цепь?
        Труба, на которую он указывал, тянулась слева от них и выглядела новой, хотя и очень обыкновенной.
        - Это не признак, Джеггед. Труба может быть иллюзией.
        Его отец не стал спорить.
        - Если ты так думаешь.- Глаза его блеснули.- Юность всегда была упрямой.
        Джерек уловил иронию в голосе отца, своего друга.
        - О насмешливый Джеггед, так хорошо быть снова в вашей компании! Все тревоги исчезли!
        - Твое доверие согревает меня,- сказал Джеггед.- Для чего, в конце концов, отец, как не для того чтобы создавать комфорт своим детям?
        - Детям?
        Небрежный взмах рукой.
        - Человек заводит привязанности то там, то здесь во Времени. Но ты, Джерек,- мой единственный наследник.
        Пока они шли сквозь мерцающий сумрак, Джерек, заразившись явным беззаботным оптимизмом Джеггеда, искал знаки, указывающие, что город возвращается к жизни. Возможно, такие знаки действительно были: свет, наблюдаемый ими, мерцал жизнерадостными голубыми оттенками, регулярный ритм пульсаций под ногами вызывал в сознании образ оживающего сердца. Но нет, как это могло быть?
        Лорд Джеггед закатал рукава, чтобы не запачкаться тонкой ржавчиной, лежавшей всюду на земле.
        - Мы можем положиться на города,- сказал он,- даже если у нас нет надежды когда-либо понять их.
        - Вы теоретизируете, Джеггед. Очевидность противоречит вам. Источники мощи городов исчезли.
        - Инстинкты существуют. Источники тоже. Города нашли их.
        - Даже вы, Джеггед, не можете быть так уверены.- Но сейчас Джерек хотел, чтобы его опровергли.
        Джеггед остановился, так как впереди была темнота.
        - Мы достигли окраины города?
        - Кажется, так.
        Они подождали Железную Орхидею и Амелию Ундервуд, которые немного отстали. К удивлению Джерека, обе женщины, кажется, хорошо чувствовали себя в компании друг друга. Они больше не сверкали глазами и не предпринимали взаимных замаскированных атак. Они выглядели старинными подругами. Джерек подумал, научиться ли он когда-нибудь понимать эти тончайшие сдвиги в отношениях между женщинами, но был доволен. Если все должны погибнуть, пусть это произойдет при хороших отношениях. Он позвал их к себе.
        Здесь город отбрасывал более широкий отблеск света на нарушенный ландшафт. Бесплодная, покрытая трещинами пустыня не заслуживала больше названия "земля", это была оболочка, готовая обратиться в пыль при одном прикосновении.
        Железная Орхидея поправила складку на платье.
        - Все мертво.
        - В последней стадии разложения,- сочувственно добавила Амелия Ундервуд.
        - Я не могу поверить,- произнесла ровным голосом Орхидея,- что это мой мир. Он был таким жизнерадостным!
        - Его жизнерадостность была украдена, как сказал Лорд Монгров.- Джерек рассматривал темноту за городом.
        - Ну, по крайней мере, сердцевина осталась,- заметил Лорд Джеггед, коснувшись на секунду плеча жены.
        - Разве она еще не загнила, Лорд Джеггед? - сказала Амелия и пожалела о своей безжалостности, взглянув на лицо Орхидеи.
        - Она может быть оживлена.
        - Холодно,- пожаловалась Железная Орхидея, отодвинувшись дальше от границы города.
        - Мы плывем в вечной темноте,- сказал Джерек,- где нет Солнца, нет звезд, ни одного метеорита. И эта темнота, дорогие родители, скоро поглотит и нас тоже!
        - Ты сверхдраматизируешь, мой мальчик.- Из голоса Орхидеи пропали все чувства.
        - А может быть, и нет.
        Они все направились следом за Орхидей и почти тут же наткнулись на машины, используемые путешественником во Времени и миссис Перссон с капитаном Бэстейблом.
        - Но где же наши друзья? - удивился Лорд Джеггед.
        - Они были здесь недавно,- ответил Джерек.- Эффект Морфейла?
        - Здесь? - Взгляд Лорда Джеггеда был откровенно скептическим.
        - Может быть, они с Юшариспом и остальными?
        Джерек чуть улыбнулся при виде Амелии и своей матери, взявшихся за руки. Его все еще озадачивала перемена в них. Он чувствовал, что это как-то связано с женитьбой Лорда Джеггеда на Железной Орхидее.
        - Не поискать ли нам их, предприимчивый Джеггед?
        - Ты знаешь, где искать?
        - Вон там.
        - Тогда веди нас! - Он встал рядом с Джереком.
        Свет в городе мигнул и вспыхнул на мгновение ярко и резко, и здание, которое лежало в руинах, теперь стояло перед ними целым, но отовсюду слышались трески, стоны, бормотания, обычно сопровождающие разрушение. Они снова подошли к черте города, где свет был очень тусклым. Джерек не знал, куда идти дальше, пока не услышал знакомый голос:
        - Если (скр-р-р) вы возьмете назад в их собственное (скр-р-р) время ту группу, это, по крайней мере, уменьшит (скр-р-р) проблему, миссис Перссон.
        Все собрались вокруг космического корабля пуплианц: инспектор Спрингер и его констебли, Герцог Королев, огромный мрачный Монгров, путешественник во Времени, миссис Перссон и капитан Бэстейбл в своей черной униформе, мерцающей, как тюленья кожа. Отсутствовали только Гарольд Ундервуд, сержант Шервуд и Латы. На фоне своего корабля пуплиане были трудно различимы. Позади группы лежала уже знакомая чернота бесконечной бездны.
        Послышался голос миссис Перссон:
        - Мы не подготовлены для перевозки пассажиров. Кроме того, мы спешим вернуться на базу, чтобы начать кое-какие эксперименты, необходимые для подтверждения наших представлений о пересечении Вселенных...
        Лорд Джеггед, бледно-желтые одежды которого контрастировали с общей темной расцветкой, подошел к группе, оставив позади Джерека и двух женщин.
        - Вы, как всегда, о ком-то беспокоитесь, мой дорогой Юшарисп.- Хотя прошло довольно много времени с тех пор, как он видел инопланетянина, Лорд Джеггед без труда узнал его.- И по-прежнему настаиваете на своей точке зрения.
        Многочисленные глаза маленького существа с неудовольствием сверкнули на вновь пришедшего.
        - Я считаю (скр-р-р), Лорд Джеггед, что она самая правильная! - Он стал подозрительным.- Вы были здесь (скр-р-р) все время?
        - Только недавно вернулся.- Лорд Джеггед коротко поклонился.- Прошу прощения, были некоторые трудности. Потребовалось довольно точная настройка, чтобы попасть так близко к концу всех вещей, иначе можно было оказаться в абсолютном вакууме!
        - По крайней мере (скр-р-р) вы признаете...
        - О, я не думаю, что сейчас имеет смысл рассуждать о несогласии, мистер Юшарисп. Давайте примем как факт, что мы всегда останемся противоположными по темпераменту. Настал момент для реализма, не так ли?
        Юшарисп, оставаясь подозрительным, умолк. ГНС Шашаруп вмешался в разговор.
        - Все решено (скр-р-р). Мы намерены реквизировать все, что возможно, спасти из города (скр-р-р) для того, чтобы подкрепить наши планы выживания. Если вы желаете (скр-р-р) помочь и разделить дальнейшие выгоды (скр-р-р) нашей работы...
        - Реквизировать? - Лорд Джеггед поднял бровь. Казалось, его высокий воротник задрожал.- Зачем вам это понадобилось?
        - У нас нет времени (скр-р-р) объяснять все сначала!
        Лорд Монгров поднял на Джеггеда угрюмый взгляд. Голос его прозвучал по-прежнему зловеще и мрачно, хотя, как будто, Монгров никогда не ассоциировал себя с инопланетянами.
        - У них есть план, красноречивый Джеггед, построить закрытое помещение с замкнутым циклом жизнеобеспечения, которое переживет окончательное разрушение городов.- Он, как колокол, вещал о тщетности борьбы.- План имеет определенные достоинства.
        Лорд Джеггед был открыто против. Он сказал сухо и презрительно:
        - Я уверен, что это отвечает склонности пуплиан к мелочности, любое упрощение для них лучше, чем множественность выбора.- Черты лица Джеггеда выражали суровое неодобрение.- Но они не имеют права, Лорд Монгров, вмешиваться в функционирование наших городов, тем более, уверен, что ничего в этом не понимают.
        - Разве кто-нибудь из нас?.. - Но пыл Монгрова уже погас.
        - Кроме того,- продолжал хронавт,- я только недавно установил здесь собственное оборудование и был бы, мягко говоря, немного расстроен, если они, хотя бы и невольно, испортят его.
        - Что? - Герцог Королев очнулся от апатии, и на лице его вспыхнуло выражение ожидания и надежды.- Ваше собственное оборудование, хитроумный Джеггед? Ого! - Он погладил бороду и заулыбался.- Ага!
        Немедленно все вокруг Лорда в желтых одеждах превратились во внимательных слушателей. Он помолчал немного, поглядывая насмешливо, чтобы полностью завладеть их вниманием, даже со стороны недоверчивого путешественника во Времени.
        - Оборудование установлено не так давно с помощью твоего друга, Джерек, который помог достичь тебе девятнадцатого столетия во время твоего последнего визита.
        - Няня? - Теплое чувство наполнило его.
        - Она самая. Ее помощь была неоценимой. Программа, заложенная в ней содержит всю нужную информацию, по требовалось только освежить память. Она - самый сложный из древних автоматов, который я когда-либо встречал. Я изложил ей нашу проблему и предложил решение, большую часть остальной работы она проделала сама.
        Железная Орхидея явно ничего не знала об этом.
        - Работы, героический муж?
        - Необходимой для установки оборудования, о котором я говорил. Вы заметили, что с недавнего времени город запасал энергию вместе с другими городами.
        - Запасал! Ба! (скр-р-р!) - Трансляционный ящик Юшариспа издал нечто, напоминающее горький смех.- Растрачивал (скр-р-р) последнюю, вы имеете в виду?
        Лорд Джеггед, игнорируя пуплианина, повернулся к Герцогу Королев.
        - Нам повезло, что, вернувшись в Конец Времени в поисках Джерека и Амелии, я услышал об открытии Убежища и смог пригласить Няню в свой замок.
        - Вот куда она исчезла - в ваш зверинец! - воскликнул Герцог Королев.- Хитрый Джеггед!
        - Не совсем. Сомневаюсь, что мой зверинец уцелел в том виде, в каком. находился прежде. Няня сейчас в одном из других городов, и, должно быть, заканчивает последние незначительные регулировки.
        - Значит, вы задумали спасти целый город? - Лорд Монгров бросил взгляд через плечо.- Конечно, не этот. Видите, как он гибнет, даже пока мы разговариваем?
        - Излишний пессимизм, Лорд Монгров. Город преобразует себя, вот и все.
        - Но свет... - начал Герцог Королев.
        - Экономия энергии, как я сказал.
        - А там? - Монгров жестом показал на бездну.
        - Вы можете заселить те места. Там есть где разместить солнце средних размеров.
        - Видите ли, Джеггед,- объяснил Герцог Королев,- наши кольца власти больше не работают. Это означает, что город не может дать нам энергию, которая требуется.
        - Вы пытались?
        - Да.
        - Но не последние пару часов,- напоминала Амелия Ундервуд.
        - Они не будут действовать, Лорд Джеггед.- Лорд Монгров погладил камни на своих пальцах.- Наше наследство растрачено навеки.
        - О, вы слишком приуныли. На самом деле все сводится к вопросу позиции.- Лорд Джеггед вытянул перед собой левую руку, а правой начал крутить рубин, пристально смотря в небо, все еще не способный отвлечься от своей аудитории.
        Над его головой появилось нечто, похожее на маленькую мерцающую звезду, на глазах увеличивающуюся в размерах. Вот она превратилась в огненную комету, а затем над ними вспыхнуло солнце, осветившее безжизненный мир до самого горизонта, насколько они могли видеть, мигая от яркого света.
        - Этого достаточно, я думаю,- со спокойным удовлетворением сказал Джеггед.- Обычная орбита и вращающийся мир.
        Амелия пробормотала:
        - Вы настоящий Мефистофель, дорогой Лорд Джеггед. Это солнце такого же размера, что и старое?
        - Немного меньше, но нам достаточно.
        - Скр-р-р,- с тревогой сообщил Юшарисп, все глаза которого сощурились от неожиданного света.- Скр-р-р, скр-р-р, скр-р-р!
        Джеггед решил принять это как комплимент.
        - Всего лишь первый шаг,- скромно заметил он, одернув на себе желтую накидку. Он коснулся другого кольца, и свет стал менее ослепительным, рассеиваясь теперь мерцающей атмосферой, образовавшейся и за пределами города. Небо стало зелено-голубым, а почва - тускло-серой, усеянной коричневыми трещинками.
        - Какой неприглядной стала наша Земля,- с отвращением сказала Железная Орхидея.
        Будто извиняясь за это, Джеггед ответил:
        - Наша планета очень стара, моя дорогая. Но можно рассматривать ее как новый холст. Все, что вы хотите, можно воспроизвести. Можно создавать новые сцены, как это было всегда. Отдыхайте в уверенности, что наши города не подведут нас.
        - Итак, Судный День отложен наконец-то.- Путешественник во Времени, склонив голову набок, смотрел новыми глазами на Лорда Джеггеда Канарии.- Поздравляю вас, сэр. Как видно, вы повелеваете огромной энергией.
        - Я занимаю энергию,- сказал ему Лорд Джеггед.- Она приходит из городов.
        ГНС Шашаруп закричал:
        - Такое не может быть реальным! Этот человек окружил вас иллюзией (скр-р-р)!
        Джеггед, не слушая его, повернулся к миссис Перссон, которая внимательно наблюдала за ним.
        - Города запасли энергию, потому что я нуждался в ней для того, что, уверен, будет успешным экспериментом. Конечно, никто не сочтет мой план совершенным, но это начало. Именно об этом я говорил вам, миссис Перссон.
        - Поэтому мы здесь.- Ее улыбка адресовалась капитану Бэстейблу.- Поглядеть, сработает ли это. Но предварительные события определенно убеждают.
        Огромное сияющее солнце заливало светом город, отбрасывая большие мягкие тени. Город продолжал спокойно пульсировать - машина, ожидающая, когда ее запустят.
        - Картина крайне впечатляет, сэр,- кивнул Бэстейбл.- Когда вы намерены замкнуть петлю?
        - В течение месяца.
        - Вы не сможете,- сказала миссис Перссон,- поддерживать такое состояние бесконечно долго.
        - Конечно, это было бы предпочтительно, но не экономично.
        Они удивленно посмотрели на него.
        Приблизившийся ГНС Шашаруп помахал ногой (или рукой).
        - Не давайте (скр-р-р) убедить себя этой (скр-р-р) иллюзией. Ведь это всего лишь иллюзия!
        Лорд Джеггед мягко улыбнулся
        - Не правда ли, все зависит от вашей интерпретации слова "иллюзия"? Теплое солнце, подходящая для дыхания атмосфера, планета, вращающаяся по орбите вокруг солнца.
        Юшарисп присоединился к Главному Народному Слуге. Яркий солнечный свет подчеркивал бородавки и пятна на его маленьком круглом теле.
        - Это иллюзия (скр-р-р), Лорд Джеггед, потому что она не может пережить (скр-р-р) распад Вселенной!
        - Я думаю, она его переживет, мистер Юшарисп.
        Лорд Джеггед хотел обратиться к сыну, но пуплиане, казавшиеся неудовлетворенными его ответом, не отставали:
        - Нужна (скр-р-р) энергия, чтобы произвести (скр-р-р) чудо. Вы согласны с этим?
        Лорд Джеггед, соглашаясь, наклонил голову.
        - Следовательно, должен быть (скр-р-р) источник. Возможно, планета или две, которые чудом избежали катастрофы, но любой источник (скр-р-р) скоро будет использован до конца.
        Казалось, что Лорд Джеггед говорит не с инопланетянами, а с кем-то другим, его лицо сохраняло то же самое мягкое, но чуть холодное выражение.
        - Боюсь, вы не получите удовлетворения даже от этой мысли, мой дорогой Юшарисп. Мораль может быть истощена, но не более свободный разум!
        - Мораль (скр-р-р)! Вы ничего не знаете о таких вещах!
        Лорд Джеггед продолжал говорить, обращаясь теперь ко всем:
        - Таков характер любого, кто настолько склонен к мрачному беспокойству, что лучше испытает самое худшее, чем будет надеяться на лучшее. Это пуританский склад ума, к которому я отношусь без малейшей симпатии. Отчего делаются подобные выводы? Оттого, что такая точка зрения предпочитает скорее вызвать катастрофу, чем жить вечно под страхом ее возможности. Самоубийство лучше, чем неопределенность.
        - Надеюсь, вы не имеете в виду (скр-р-р), что эта проблема существовала только (скр-р-р) в наших умах, Лорд Джеггед? - Последовал странный механический смех ГНС Шашарупа.
        - Разве не раса Пупли взяла на себя задачу распространять по Вселенной плохие новости? Разве не вы вопили о своем отчаянии везде, где только могли найти слушателей? Факты были достаточно ясны всем, но вашу реакцию на них не назовешь позитивной. Следовательно, в некотором смысле проблема, действительно, существовала только в ваших умах. Ваши выводы основаны на твердой вере в конечную Вселенную с конечными ресурсами. Тем не менее, как может рассказать вам путешественник во Времени, а миссис Перссон и капитан Бэстейбл подтвердят, Вселенная не конечна.
        - Слова (скр-р-р), и ничего больше...
        Путешественник во Времени заговорил серьезным тоном:
        - Не могу согласиться с Лордом Джеггедом во многих вопросах, но он говорит правду. Имеется множество измерений, которые вы, миссис Перссон, предпочитаете называть Многообразием. Наше измерение лишь одно из них, и хотя фактически всем им уготована одна и та же судьба - та же, что и нашему миру, но не одновременно...
        Лорд Джеггед кивком поблагодарил путешественника во Времени за поддержку.
        - Следовательно, пользуясь ресурсами любой части Многообразия в любой момент времени, эта планета может сохраняться вечно, если нужно.
        - Вывод сделан (скр-р-р) без всякого основания,- уклончиво возразил Юшарисп.
        Лорд Джеггед поправил воротник и протянул элегантную руку к солнцу.
        - Там мое доказательство, джентльмены.
        - Иллюзия,- угрюмо сказал Юшарисп.
        - Псевдонаука (скр-р-р),- поддержал Шашаруп.
        Лорд Джеггед сделал безразличный жест и ничего не ответил, но миссис Перссон все еще сохраняла симпатию к инопланетянам и их проблеме.
        - Мы открыли,- сказала она мягко,- что реальная Вселенная бесконечна. Бесконечна, безвременна и спокойна. Она - тихий пруд, который отражает любой образ, пришедший нам в голову.
        - Мета... (скр-р-р)... физическая чепуха (скр-р-р)!
        Капитан Бэстейбл пришел на помощь.
        - Это мы населяем Вселенную тем, что называем Временем и Материей. Наш разум лепит их, наша деятельность дает им детали. Если мы иногда становимся пленниками, то лишь потому, что виновата наша человеческая природа или наша логика...
        - Как можем мы (скр-р-р) всерьез принимать эти рассуждения? - презрительно сверкнул всеми своими глазами Юшарисп.- Вы, люди, сделали из Вселенной площадку для игр и оправдываете свои действия аргументами, настолько самонадеянными, что (скр-р-р) никакое разумное существо не поверит им ни на мгновение (скр-р-р). Вы обманываете себя (скр-р-р), чтобы оставаться безразличными к любой морали...
        Лорд Джеггед казался более равнодушным, чем обычно, и голос его был сонным:
        - Бесконечная Вселенная, Юшарисп,- именно она площадка для игр.- Он помолчал.- Принимать ее "всерьез" - значит отрицать это?
        - Вы не уважаете (скр-р-р) саму сущность жизни!
        - Уважать - совсем другое дело, нежели принимать всерьез.
        - Тут нет разницы.- Инопланетянин торжествовал, товарищи, казалось, поздравляли его.
        - О,- сказал Лорд Джеггед, чуть улыбаясь,- вы подчеркиваете только разницу в наших взглядах, настаивая на этой разнице.
        - Гм (скр-р-р)! - злобно сверкнул глазами Юшарисп.
        Будто извиняясь за своего бывшего друга, Лорд Монгров прогудел:
        - Он сбит с толку, тем, что придавал такую важность гибели Вселенной. Ее конец оправдывал бы моральное поведение и понимание вещей. Я чувствовал себя так же, как и он, но теперь устал от этих идей.
        - Изменник (скр-р-р)! - осудил его ГНС Шашаруп.
        - По вашему приглашению, Лорд Монгров, мы явились сюда!
        - Больше некуда было идти,- немного удивился Монгров.- Это, в конце концов, единственный кусочек материи, уцелевший во Вселенной.
        ГНС Шашаруп с достоинством сделал жест рукой (или ногой).
        - Идем, Юшарисп, брат пуплианин. Нет больше смысла пытаться делать что-нибудь для этих глупцов!
        И последние пуплиане заковыляли друг за другом в своей неказистый космический экипаж.
        Монгров, испытывая угрызения совести, последовал за ними.
        - Дорогие друзья, братья по разуму, пожалуйста, не делайте ничего поспешного...
        Но люк захлопнулся перед его угрюмой физиономией, и он мрачно вздохнул. Однако корабль не поднялся, оставшись точно там же, где приземлился, чтобы служить молчаливым укором. Монгров тяжело похлопал ладонью по его поверхности.
        - О, это действительно Ад для серьезных умов!
        Инспектор Спрингер снял шляпу, чтобы вытереть лоб характерным жестом.
        - Становится довольно тепло, сэр, приятно снова видеть солнце.- Он повернулся к своим людям.- Можете ослабить воротники, ребята, если хотите. Он вполне прав: жарко, как в Аду. Я сам начинаю верить в это!
        Констебли начали расстегивать верхние пуговицы на своих кителях. Двое зашли даже так далеко, что сняли шлемы, и не были наказаны.
        Подумав, инспектор Спрингер снял пиджак.
        - И предварительная часть теперь завершена. Есть солнце, атмосфера, планета вращается.- Слова Уны Перссон, обращенные к Лорду Джеггеду, звучали отрывисто
        Лорд Джеггед, погруженный в свои мысли, поднял голову и улыбнулся.
        - О да. Остальное может подождать до тех пор, когда я приведу в действие свое оборудование.
        - Вы сказали, что уверены в успехе.- Путешественник во Времени все еще был настроен скептически.- Эксперимент кажется мне чересчур грандиозным.
        Лорд Джеггед пояснил:
        - Я не приписываю себе все заслуги, сэр. Технология - не мое изобретение, как я уже говорил, но она делает свое дело с помощью Няни.
        - Вы рециклируете Время! - воскликнул капитан Бэстейбл.- Надеюсь, мы сможем вернуться, чтобы быть свидетелями этой стадии эксперимента.
        - Будет достаточно безопасно в течение первой недели,- сказал Джеггед.
        - Таким образом, вы намерены сохранить планету, Джеггед? - возбужденно спросил Джерек.- С помощью оборудования, которое я нашел в Убежище?
        - Не совсем. Мое оборудование похоже на него, но более сложное. Оно сохранит наш мир вечно. Я сделаю петлю из семидневного периода. Города станут самовосстанавливающимися, исчезнет угроза и Времени, и Пространству, так как мир будет закрыт, повторяя вновь и вновь те же самые семь дней.
        - Мы будем повторять один и тот же короткий период вечно? - Герцог Королев покачал головой.- Должен сказать, Джеггед, что ваша схема не более привлекательна, чем план Юшариспа.
        Лорд Джеггед помрачнел.
        - Если вы будете осознавать, что происходит, тогда ваши действия не будут повторяться в течение этого периода. Но время останется то же самое, хотя будет казаться изменяющимся.
        - Мы не окажемся в ловушке, обреченные на одну и ту же недельную активность, которую не сможем изменить?
        - Думаю, нет.- Лорд Джеггед устремил взгляд на бесконечные мили пустыни.- Обычная жизнь, которую мы ведем в Конце Времени, может продолжаться, как всегда. Само Убежище было намеренно ограничено, своего рода темпоральное замораживание, чтобы сохранить детей.
        - Как быстро все может наскучить, если человек будет иметь хотя бы малейший намек на то, что происходит... - Железная Орхидея с трудом скрывала раздражение.
        - Опять-таки это вопрос позиции, моя дорогая. Является ли пленник пленником потому, что он живет в клетке, или потому, что он знает, что живет в клетке?
        - О, не буду даже пытаться обсуждать такие вещи!
        Он сказал нежно:
        - И в этом, моя дорогая, лежит твое спасение.- Он обнял ее.- А сейчас есть еще одно дело, которое я должен сделать здесь. Оборудование надо снабдить энергией.
        Они наблюдали, как он прошел немного в глубь города и остановился, оглядываясь вокруг. Его поза была одновременно изучающей и расслабленной. Придя к решению, он положил ладонь правой руки на кольца левой.
        Город издал высокий, почти торжествующий вопль. Донесся грохот обвала, содрогнулось каждое здание. Голубой и малиновый свет слились в яркое свечение над головами, затмив солнце. Затем глубокий звук, мягкий и мощный, вышел из самого ядра планеты. Из города доносилось шуршание, знакомое бормотание, крики какого-то полумеханического существа. Затем свечение стало тускнеть, и Джеггед напрягся, будто боялся, что город не сможет после всего этого обеспечить энергию для эксперимента.
        Раздался воющий звук. Свечение стало усиливаться, пока не образовало над всем городом куполообразную чашу на высоте ста или более футов. Тогда Лорд Джеггед Канарии, казалось, успокоился, а когда он повернулся к своей аудитории, в его чертах угадывался намек на гордость собой.
        Когда он вернулся, Амелия Ундервуд заговорила первая:
        - О Мефистофель! Вы способны теперь творить?
        На этот раз сравнение польстило ему. Он посмотрел на нее:
        - Что это, миссис Ундервуд? Механизм?
        - Возможно.
        Он добавил:
        - Я не могу создать мир, Амелия, но могу оживить существующий, сделать мертвое живым. И, возможно, когда-то я надеялся заселить другой мир. О, вы вправе считать меня гордецом, это мой маленький недостаток.
        Справа от Джеггеда из-за мерцающих руин золотом и сталью руин вышли Гарольд Ундервуд и сержант Шервуд. Оба вспотели, но, казалось, не замечали жары. Мистер Ундервуд показал на голубое небо.
        - Видите, сержант Шервуд, как они соблазняют нас теперь?
        Приблизившись к Лорду Джеггеду, и без того высокий рост которого подчеркивался обрамляющим лицо воротником, он надвинул пенсне на нос.
        - Я правильно услышал, сэр? - спросил мистер Ундервуд.- Как моя жена, точнее, моя бывшая жена, назвала вас определенным именем?
        Лорд Джеггед, улыбаясь, кивнул.
        - Ха! - сказал Гарольд Ундервуд, удовлетворенный.- Полагаю, я должен поздравить вас с высоким качеством иллюзий, разнообразием соблазнов, изощренностью пыток. Эта последняя иллюзия, например, может обмануть любого. То, что, казалось, было Адом, теперь напоминает Небеса. Вы так соблазняли в свое время Христа?
        Даже Лорду Джеггеду это не понравилось.
        - Сравнение было шуточным, мистер Ундервуд.
        - Шутки Сатаны всегда умные. К счастью, во мне живет образ моего Спасителя. Следовательно, я желаю вам приятного времяпрепровождения, Сын Утра. Можете забрать мою душу, но вы никогда не будете владеть ею. Думаю, вам часто не везет в махинациях.
        - Гм... - задумался Лорд Джеггед.
        Гарольд Ундервуд и сержант Шервуд направились дальше, но перед тем Гарольд обратился к жене:
        - Ты, без сомнения, уже Раба Сатаны, Амелия, хотя я знаю, что мы еще можем быть спасены, если действительно раскаемся и поверим в спасение Христа. Всего здесь остерегайся, Амелия. Это просто подобие жизни.
        - Очень убедительное на первый взгляд, не правда, ли, сэр? - сказал сержант Шервуд.
        - Он - Мастер Обмана, сержант.
        - Полагаю, так, сэр.
        - Но... - Гарольд взял под руку своего ученика.- Я был прав в одном: я говорил, что мы, в конце концов, встретим Его.
        Амелия закусила нижнюю губку.
        - Он совсем сошел с ума, Джерек. Как можно ему помочь? Его можно послать назад в Бромли?
        - Ему, кажется, совсем неплохо здесь, Амелия. Пр-моему, пока он получает регулярное питание, которое может обеспечить город, ему лучше оставаться здесь с сержантом Шервудом.
        - Мне не нравится, что он останется здесь.
        - Мы сможем приходить и навещать его время от времени.
        Она пребывала в сомнении.
        - Я все еще не могу поверить,- сказала она,- что Конец Света откладывается.
        - Ты видела его более расслабленным?
        - Никогда. Ладно, пусть он остается здесь в своем Вечном Проклятии, пока, во всяком случае.- Она коротко усмехнулась.
        Инспектор Спрингер с просительным видом приблизился к Лорду Джеггеду.
        - Итак, дела снова идут нормально, более или менее, не так ли, сэр?
        - Более или менее, инспектор.
        Инспектор Спрингер подвигал губой.
        - Тогда, я думаю, нам лучше продолжить работу, сэр. Собрать подозреваемых и...
        - Большинство из них вне подозрения, инспектор.
        - А литовцы, Лорд Джеггед?
        - Да, полагаю, их вы можете арестовать.
        - Очень хорошо, сэр.- Инспектор Спрингер отдал честь и повернулся к двенадцати констеблям.- Все в порядке, парни. Возвращайтесь к своим обязанностям. Чем это занят сержант Шервуд? Ну-ка, посвисти в свисток, Вейли, может, он услышит? - Инспектор вытер лоб.- Очень странное место. Будто во сне я вижу его, в каком-то кошмаре.
        - Ха-ха! - Ответный смех среди его людей, топавших следом, был почти истеричным.
        Уна Перссон взглянула на один из приборов, прикрепленных к ее руке.
        - Поздравляю вас, Лорд Джеггед. Первая стадия закончилась успешно. Мы надеемся вернуться, чтобы увидеть завершение.
        - Буду польщен, миссис Перссон.
        - Простите меня, если я вернусь в своей машине. Капитан Бэстейбл...
        Капитан Бэстейбл помялся, не желая, очевидно, уходить.
        - Капитан Бэстейбл, мы действительно должны...
        Он расправил плечи.
        - Конечно, миссис Перссон. Пересечение и тому подобное... - Он приветливо махнул всем рукой.- Я получил огромное удовольствие, благодарю вас, Лорд Джеггед, за привилегию....
        - Не стоит...
        - Полагаю, если мы не вернемся, прежде чем замкнется петля, то уже никогда не сможем встретиться.
        - О, не знаю.- Лорд Джеггед помахал в ответ.- Приятного вам путешествия.
        - Еще раз благодарю.
        - Капитан Бэстейбл!
        Капитан Бэстейбл побежал догонять Уну Перссон.
        Когда они исчезли из виду, Амелия Ундервуд взглянула почти подозрительно на человека, который, как надеялся Джерек, мог однажды стать ее тестем.
        - Мир определенно спасен, не так ли, Лорд Джеггед?
        - О, определенно. Города запаслись нужной энергией. Временная петля, замкнувшись, будет возобновлять эту энергию. Джерек рассказывал вам о своих приключениях в Убежище для детей. Вы поняли принцип?
        - Надеюсь, достаточно. Но капитан Бэстейбл упоминал о недостатках этого метода.
        - Да.
        Лорд Джеггед натянул капюшон. Сейчас от его аудитории остались только Лорд Монгров, Герцог Королев, путешественник во Времени, Железная Орхидея и Джерек с Амелией. Он заговорил более естественным тоном:
        - Не все сочтут это недостатком, Амелия. После короткого периода регулировки, в течение которого Няня и я будем проверять наше оборудование, пока не останемся удовлетворены его работой, мир окажется в навечно замкнутой петле, где нет прошлого и будущего. Единственная планета, вращающаяся вокруг единственного солнца,- все, что останется от этой Вселенной. А значит, путешествия во Времени и в пространстве станут невозможными. Недостатком, по крайней мере для многих из нас, является то, что не будет больше никакой связи между миром Конца Времени и другими мирами.
        - Это все?
        - Для некоторых это много.
        - Для меня! - простонал Герцог Королев.- Если бы ты рассказал мне раньше, Джеггед, я пополнил бы собой зверинец.- Он задумчиво посмотрел на космический корабль пуплиан, трогая пальцем кольцо власти.
        - Несколько путешественников во Времени еще могут прибыть, прежде чем замкнется петля,- утешил его Джеггед.- Кроме того, печальный Герцог, ваш творческий инстинкт будет удовлетворен некоторое время воссозданием всех наших старых друзей. Их дюжины. По Аргоновое Сердце...
        - ...Епископ Касл, миледи Шарлотина, миссис Кристия, Сладкий Мускатный Орех.- Герцог Королев просветлел.
        - Давние путешественники во Времени, такие, как Ли Пао, могут все еще быть здесь или появиться вновь благодаря эффекту Морфейла.
        - Я думал, вы доказали его ошибочность, Лорд Джеггед,- сказал с интересом Лорд Монгров.
        - Я доказал только, что это не единственный закон Времени.
        - Мы оживим Браннарта и расскажем ему! - воскликнула Железная Орхидея.
        - Итак, планета будет изолирована навечно во Времени и Пространстве.
        - Точно так,- сказал Джеггед.
        - Но жизнь, как всегда, будет продолжаться,- подвел итог Герцог Королев.- Кого вы оживите первым, Монгров?
        - Вертера де Гете, я полагаю. Он не совсем мне товарищ по духу, но временами вполне меня забавляет.- Гигант бросил взгляд через плечо на корабль пуплиан.- Хотя, конечно, это будет пародия.
        - Что ты имеешь в виду, меланхоличный Монгров? - Герцог Королев повернул кольцо власти, чтобы освободить себя от униформы и заменить ее яркими многоцветными перьями с головы до ног, с гребешком вместо волос.
        - Подобие жизни. Мы получим затхлую планету, вечно вращающуюся вокруг затхлого солнца. Затхлое общество без прогресса и прошлого. Разве вы не понимаете, Герцог Королев? Мы избежали смерти только для того, чтобы стать живыми мертвецами, вечно танцующими одни и те же па.
        Герцог Королев удивился.
        - Поздравляю вас, Лорд Монгров, вы нашли образ, которым можете омрачить себя. Я восхищаюсь вашим рвением.
        Лорд Монгров облизнул большие губы и сморщил огромный нос.
        - О, вы насмехаетесь надо мной, вы всегда надо мной насмехаетесь. Я глупец! Я должен был остаться там, в космосе, пока солнца мигали и тускнели, пока планеты взрывались и превращались в пыль. Зачем жить здесь, чудаком среди чудаков?
        - О Монгров, твоя скорбь прекрасна! - поздравил его Лорд Джеггед.- Идемте, вы все будете моими гостями в замке Канарии.
        - Ваш замок уцелел, Джеггед? - спросил Джерек, обнимая рукой талию Амелии.
        - Как память, быстро восстановленная в действительности, так будет восстановлено все общество Конца Времени. Вот что я имел в виду, Амелия, когда говорил, что воспоминаний достаточно.
        Она улыбнулась, однако несколько принужденно. В ее ушах все еще звучали мрачные предсказания Монгрова, и потребовалось усилие, чтобы освободиться от этих мыслей и засмеяться вместе с остальными, которые прощались с путешественником во Времени, собирающимся теперь, имея определенную информацию от миссис Перссон, починить свой экипаж и вернуться в собственный мир, если возможно.
        Герцог Королев стоял на серой, покрытой трещинами равнине и восхищался своей работой. Это было огромное квадратное чудовище - экипаж, и оно слегка подпрыгивало от ветерка, который шевелил пыль на земле.- Тело взято от газового контейнера,- объяснил он Джереку.- Перед, я думаю, называется кабиной.
        - А в целом?
        - Из двадцатого столетия. Коленчатый грузовик.
        Железная Орхидея вздохнула и направилась к нему, спотыкаясь и поддерживая полы своего подвенечного платья.
        - Он выглядит очень неудобным.
        - Он не так плох, как вам кажется,- уверял ее Герцог.- Внутри газового баллона находятся дыхательные приспособления.



        ГЛАВА 22


        Изобретения и оживления

        Скоро все будет, как было всегда, перед тем как ветры бездны сдули их мир прочь. Плоть, кровь и кость, трава, деревья и камень наполнят мир под новорожденным солнцем, и красота, простая и загадочная, расцветет на лице иссохшей древней планеты, будто Вселенная никогда не умирала, и за это мир должен благодарить свои полуодряхлевшие города и нахальную настойчивость одержимого исследователя Времени из двадцать первого столетия, из Эпохи Рассвета, который назвал себя именем маленькой певчей птички, ставшей модной за двести лет до его рождения; человека, представлявшегося актером, хотя замаскировал себя и свои мотивы со всем хитроумием придворного Медичи; эксцентрика в желтом, апатичного вершителя судеб, Лорда Джеггеда Канарии.
        Они уже были свидетелями возведения нового Замка Канарии: сначала мерцающий туман, окутывающий проволочную клетку в семьдесят пять футов высотой, затем ее прутья стали светло-золотистыми и внутри появились плавающие апартаменты - комнаты, где Джеггед предпочитал жить в определенные настроения, хотя у него были и другие настроения, и другие замки. Они наблюдали, как Лорд Джеггед окрасил небо розовым янтарем, так что круглое пятно солнца стало ярко-красным, отбрасывая решетчатые тени сквозь прутья клетки на окружающую пыль, но потом сама пыль исчезла, замененная почвой с кустами, деревьями, прудом с чистой водой - все в контрасте с окружающим пейзажем, тысячами и тысячами миль бесплодной пустыни.
        И тут они сами загорелись желанием создавать творения, и Монгров отправился строить серные горы, свои холодные, наполненные клубящимся туманом залы, а Герцог Королев отправился в другом направлении воздвигать первые мозаичные пирамиды, золотистые купола, океан размером со Средиземное море, в котором плавали чудовищные рыбы. Между тем Железная Орхидея, согласившаяся на время разделить дом Лорда Джеггеда, вызвала к жизни заросли каких-то металлических цветов на полях серебряного снега, где холодные птицы, блестящие, как сталь, щелкали клювами, хлопали крыльями и пели человеческие песни голосами машин; где прятались лисицы-автоматы и автоматы в малинового цвета камзолах, сидя на механических лошадях, охотились за ними - акр за акром хитроумной ожившей механики.
        Джерек Карнелиан и Амелия Ундервуд были самыми скромными в своем творчестве. Сначала они выбрали место и окружили его лесами из тополей, кипарисов и ив, чтобы не было видно пустыни вокруг. Ее фантастический дворец был забыт, она желала низенький белый домик с черепицей и стропилами. Некоторые окна она сделала маленькими, вставив в них цветные стекла, но остальные были огромными, насколько это возможно, из цветного стекла без переплета. Дом окружали клумбы с цветами. Имелись огород, пруд с фонтаном в центре и кругом высокие заборы из кустов, как если бы она хотела отгородить дом от остального мира.
        Джерек восхищался домиком, но почти не принимал участия в его создании. Внутри были дубовые столы, кресла, книжные полки, хотя сами книги не поддавались воспроизведению; кончились неудачей и ее попытки воссоздать картины. Джерек утешил ее: никто в Конце Времени не мог создать такие вещи. Зато там были ковры, полированные буфеты, вазы с цветами, шторы, статуэтки, подсвечники, лампы; имелась большая кухня с водопроводом и всевозможной современной утварью, включая точилку для ножей и газовую плиту, хотя она знала, что редко будет пользоваться ими. Из кухни выходила дверь в огород, где уже наливались соком овощи. Второй этаж дома она разделила на две части, создав для них спальни, гардеробы, кабинеты и гостиные в каждой половине. Закончив, она поглядела на Джерека, ища его одобрения, которое он, всегда восторженный, не преминул выразить.
        Всюду продолжалось созидание, всюду царило сверхобилие изобретательности. Обращение к определенным свойствам памяти Железной Орхидеи - и Епископ Касл был возрожден, присоединившись к ней, чтобы воссоздать сперва миледи Шарлотину, немного сбитую с толку и не с той памятью, что была раньше, а затем миссис Кристию, Вечную Содержанку, Доктора Волоспиона, О'Калу Инкардинала, По Аргоновое Сердце, Сладкий Мускатный Орех. Все возвращенные к жизни были готовы добавить собственные темы к реконструируемому миру, воссоздать своих близких друзей. И Монгров, уединившийся в дождливых скалах, снова позволил мрачному романтику Вертеру де Гете глядеть на мир и скорбеть, в то время как Лорд Шарк, недовольный, неверящий, презрительный, оставался во владениях Монгрова только несколько мгновений, прежде чем броситься вниз с утеса, но тут же снова был воссоздан сочувствующим Монгровом и признал, что был не совсем в себе, вызвал свой простой серый аэрокар и улетел прочь, чтобы построить себе жилье с квадратными комнатами и населить их автоматами, в точности похожими на него самого (не для того, чтобы насытить свое эго, а
потому, что Лорд Шарк был лишен всякого воображения). Восстановив резиденцию и слуг, Лорд Шарк больше ничего не создавал, оставив серую, покрытую трещинами землю единственным окружающим пейзажем, а во всех уголках планеты тем временем вздымались горные хребты, великие реки катились по плодородным равнинам, разливались моря, вставали изобильные леса, холмы чередовались с лугами, и все это наполнялось жизнью.
        По Аргоновое Сердце внес, возможно, самый величественный вклад в мир - сделал детальную копию одного из древних городов, каждая разрушенная башня, каждый шепчущий купол - восхитительного вкуса и запаха, каждое химическое озеро - суп из неописуемых лакомств, каждый камешек - вызывающий слюнки деликатес.
        Герцог Королев построил флот летающих грузовиков, заставив их проделывать сложную акробатику в небе над своим домом, где он готовил вечеринку на тему о Смерти и Разрушении, обыскивая Банки памяти городов в поисках семидесяти самых знаменитых руин истории. Помпея снова существовала на фоне Кракатау; Александрия, построенная из книг, сгорела заново; каждые несколько минут новый гриб распускался над Хиросимой, поливая дождем грибы, почти сравнимые с кулинарными чудесами По Аргоновое Сердце. Могильные ямы Брайтона - уменьшенные копии, потому что для них требовались огромные пространства,- были завалены крошечными телами, некоторые из которых все еще двигались, стонали и взывали к жалости. Но, возможно, самым его впечатляющим созданием был расплавленный Миннеаполис, жестокий, но по-прежнему узнаваемый, с обитателями, превращенными в полупрозрачное желе, все еще пытающимися убежать в ужасе.
        Как и предсказывал Епископ Касл, это был Ренессанс. Лорд Джеггед Канарии стал героем, его подвиги прославлялись. Только Браннарт Морфейл считал вмешательства Джеггеда нежелательными. Действительно, Браннарт оставался скептиком по поводу всей теории, связанной с методом спасения. Он неодобрительно глядел на резвящиеся скульптуры, окружавшие зеленый дворец миледи Шарлотина (она отказалась от своего подводного мира, помня о наводнении, которое застигло ее в доме), на розовые пагоды миссис Кристии и эбеновую крепость Вертера де Гете, предостерегая всех, что разрушение просто отодвинуто ненадолго, но никто не слушал его. Доктор Волоспион, пугало в черных лохмотьях, с черным телом и красными глазами, сделал марсианский саркофаг в тысячу футов высотой, воспроизведя на его крышке безумцев Чаара, где четыре тысячи юношей и девушек умерли от истощения, а семь тысяч мужчин и женщин засекли друг друга кнутами до смерти. Доктор Волоспион счел свой дом "тихим" и наполнил его лунатиками-манекенами, пытающимися укусить его или подстроить ему жестокую ловушку, когда могли. Все это он находил "забавным".
        Собор Епископа Касла в виде луча лазера, двойной шпиль которого исчезал в небе, казался непритязательным по сравнению со всем этим, хотя музыка, создаваемая лучами, была эйфорической и трогательной. Даже Вертер де Гете, находясь под впечатлением, от жилища Доктора Волоспиона (но не одобрив его), поздравил Епископа Касла с его творением, а Сладкий Мускатный Орех фактически скопировал идею для своего Старого Нового Старого Старого Нового Нового Нового Старого Нового Старого Нового Нового Нового Нового Старого Нового Нового Версаля из голубого кварца, который процветал в его любимый период (Седьмое Интегральное Поклонение) на Сорке, планете Бета, давно исчезнувшей; вся структура была основана на примитивных музыкальных формах пятнадцатого столетия.
        О'Кала Инкардинал просто стал козлом и гулял там, где осталась пустыня, блея каждому, кто хотел слушать, что он предпочитает неиспорченную планету. Идея, казалось, доставляла ему значительное удовольствие, но он не стал законодателем моды. Фактически единственный положительный отклик он получил от Ли Пао, который, как выяснилось, не обрадовался короткому возвращению в 2648 год. Так вот, ли Пао назвал роль О`Калы тонкой метафорой, да еще Гэф Лошадь в Слезах получал бессмысленное удовольствие от блеяния на него, когда, пролетая над козлом в своем воздушном сампане, бросал в того фруктами.
        Путешественник во Времени ходил расстроенным, так как обнаружилось, что ему все еще требуется кто-то, кто помог бы ему в ремонте машины, прежде чем он сможет рискнуть временным прыжком через Измерения. Лорд Джеггед был слишком занят своими экспериментами, а Браннарт Морфейл отказывался говорить с кем бы то ни было, выслушав много упреков в первые дни возрождения. На короткое время он сошелся с другим путешественником во Времени, возвращенным, как и Ли Пао, эффектом Морфейла, зовущим себя Ратом Оспариком, пока не выяснилось, что тот - бежавший преступник из тридцать восьмого столетия - ничего не знал о принципах перемещения во Времени. Он просто пытался украсть машину, когда вдруг был остановлен удачно прибывшей миледи Шарлотиной, которая заморозила его кольцом власти и послала плавать в верхние слои атмосферы. Миледи Шарлотина, лишившись Браннарта Морфейла, пыталась уговорить путешественника во Времени, что она должна быть его покровителем, а он стать ее новым Ученым. Путешественник во Времени обдумал идею, но нашел ее условия слишком стеснительными.
        Именно Миледи Шарлотина, вернувшись из старого города, принесла новости о том, что Гарольд Ундервуд, инспектор Спрингер, сержант Шервуд, двенадцать констеблей и все Латы оказались здоровыми и относительно жизнерадостными, но что космический корабль пуплиан исчез. Это вынудило Герцога Королев открыть секрет несколько раньше, чем он планировал: он вновь завел зверинец, и пуплиане вновь оказались там, хотя не подозревали об этом. Он разрешил им построить собственное окружение - закрытое помещение, в котором они планировали избежать Конец Времени, и сейчас они думали, что являются единственными живыми существами во всей Вселенной. Все, кто хотел, могли посетить зверинец Герцога и понаблюдать за ними, двигающимися в огромной сфере, совершенно не сознающими, что за ними наблюдают, занятыми своей загадочной деятельностью. Даже Амелия Ундервуд хотела увидеть их и согласилась с Герцогом Королев, что они выглядят намного счастливее, чем раньше.
        Визит к Герцогу был первым случаем, когда Джерек и Амелия появились в обществе с тех пор, как построили себе новый дом. Амелия была удивлена быстрыми переменами; остались неизменными только маленькие районы, и на всем лежала определенная свежесть, что придавало очарование даже самым причудливым изобретениям. Сам воздух, сказала она, приобрел сладкую свежесть весеннего утра.
        По пути домой они увидели Лорда Джеггеда Канарии на его огромном летающем лебеде вместе с другим высоким человеком. Джерек подвел свой локомотив поближе и окликнул их, сразу узнав второго пассажира лебедя.
        - Моя дорогая Няня! Какое удовольствие встретить вас снова. Как дети?
        Няня находилась в более здравом уме, чем когда Джерек в последний раз видел ее. Она покачала старой стальной головой и вздохнула.
        - Боюсь, они исчезли - назад, к ранней точке во Времени, где я все еще управляю петлей Времени, и там они играют, как, без сомнения, будут играть всегда.
        - Вы послали их назад?
        - Да. Я решила, что этот мир слишком опасен для моих маленьких подопечных, юный Джерек. Что ж, я должна сказать, что ты выглядишь хорошо. Вполне взрослый мужчина уже, а? А это, должно быть, Амелия, на которой ты хочешь жениться? О, я полна гордости. Ты показал себя прекрасным мальчиком, Джерек.- Казалось, она все еще пребывает в смутной уверенности, что Джерек был одним из ее воспитанников.- Я думаю, отец тоже гордится тобой! - Она повернула голову на девяносто градусов, чтобы нежно поглядеть на Лорда Джеггеда, который скривил губы в смущенной улыбке.
        - О, конечно, горжусь,- сказал он.- Доброе утро, Амелия, Джерек.
        - Доброе утро, сэр Макиавелли.- Амелия порадовалась его смущению.- Как продвигается ваша работа?
        Лорд Джеггед расслабился, засмеявшись.
        - Очень хорошо, по-моему. Няня и я сделали пару модификаций, чтобы получить петлю. А вы? Как вы живете?
        - Все хорошо,- ответила она ему.
        - Все еще... обручены?
        - Не женаты, Лорд Джеггед, если вы это имеете в виду.
        - Мистер Ундервуд все еще в городе?
        - Так говорит миледи Шарлотина.
        - Ага.
        Амелия с подозрением посмотрела на Лорда Джеггеда, но по его лицу ничего нельзя было прочесть.
        - Мы должны лететь дальше.- Лебедь начал отплывать от локомотива.- Время не ждет людей, ты знаешь. Во всяком случае, пока. Прощайте!
        Они помахали ему, и лебедь стал удаляться.
        - Он дьявольски хитер,- сказала Амелия без злости.- Как могут быть отец и сын такими разными?
        - Ты так думаешь? - Локомотив запыхтел по направлению к дому.- Хотя я подражал так долго - с тех пор, как помню себя. Он всегда был моим героем.
        Она задумалась.
        - Можно искать признаки упадка в сыне, если видишь их в отце, хотя не справедливее ли смотреть на сына как на отца, не раненного миром?
        Он мигнул, но не попросил объяснить подробнее.
        - Но, полагаю, я завидую ему,- сказала она.
        - Завидуешь Джеггеду? Его разуму?
        - Его работе. Он - единственный, на ком лежит задача спасения планеты, кто делает полезное дело.
        - Мы снова сделали планету красивой. Разве это не "полезное" дело, Амелия?
        - Во всяком случае оно не удовлетворяет меня.
        - Ты еще почти не начала выражать себя в творчестве. Завтра, возможно, мы изобретем что-нибудь вместе, чтобы восхитить наших друзей.
        Она попыталась стать веселей.
        - Полагаю, ты прав. Это вопрос позиции, как говорил твой отец.
        - Точно.- Он обнял ее. Они поцеловались, но ему показалось, что ее поцелуй не был таким сердечным, как раньше.

        Со следующего утра будто странная лихорадка поразила Амелию Ундервуд. Ее появление в столовой ошеломило Джерека. Она возникла на пороге, одетая в малиновый шелк, украшенный золотом и серебром, напоминающий восточные наряды. На ее ногах были загнутые вверх туфли, голову украшали перья страуса и попугая. Она покрасила или как-то изменила свое лицо, так как веки ярко-голубели, брови были подвыщипаны или увеличены в длину, удивительного цвета губы казались полнее, щеки пылали румянами. Ее улыбка стала необычайно широкой, поцелуи - неожиданно теплыми, объятия - почти чувственными, и от нее пахло духами. Вот такой она была, когда заняла место на другом конце стола.
        - Доброе утро, Джерек, мой дорогой!
        Он попытался проглотить маленький кусочек сэндвича, но тот застрял у него в горле. Поперхнувшись, Джерек негромким голосом сказал:
        - Доброе утро, Амелия. Ты хорошо спала?
        - О да! Я проснулась новой женщиной. Совершенно новой, ха-ха!
        Он продолжал бороться с куском, застрявшим в горле.
        - Ты кажешься необычной. Изменение во внешности радикальное.
        - Ну, я бы так не сказала, дорогой Джерек. Просто аспект моей личности, который я тебе не показывала прежде. Я решила быть менее чопорной, принять более позитивный взгляд на мир и свое место в нем. Сегодня, моя любовь, мы творим!
        - Творим?
        - То, что ты предлагал делать.
        - О да, конечно. Что мы создадим, Амелия?
        - Много всякой всячины.
        - По правде говоря, я не намеревался...
        - Джерек, ты славишься своими изобретениями. Ты создаешь моду за модой. Репутация требует, чтобы ты снова выразил себя. Мы построим сцену, превосходящую все, чему были свидетелями до сих пор. И мы устроим вечеринку. Мы слишком часто пользовались гостеприимством и ничего не предлагали сами!
        - Это правда, но...
        Она засмеялась, отодвинув в сторону тарелку, и, отхлебнув кофе, посмотрела в окно на свой сад.
        - Ты можешь предложить что-нибудь, Джерек?
        - Ну... маленький Лондон... Мы можем сделать его вместе. Подлинный, почти как на самом деле.
        - Лондон? Ты определенно не повторишь прошлый успех.
        - Это просто предложение, ничего более.
        - Я вижу, ты восхищен моим новым платьем?
        - Яркое и красивое.- Он вспомнил гимн, которые они однажды пели вместе, и, набрав побольше воздуха, приготовился запеть, но она опередила его.
        - Фасон моего платья заимствован в иллюстрированном журнале. Оно предназначено для оперы или, возможно, для концертного зала. Мне хотелось бы вспомнить некоторые оперные арии. Города могут помочь?
        - Сомневаюсь, что они помнят их.
        - Они сейчас заняты более скучными вещами: полагаю, работой Джеггеда.
        - Ну, не совсем.
        Она встала из-за стола, напевая про себя:
        - Торопись, Джерек. Утро закончится прежде, чем мы начнем.
        Он с неохотой встал, смущенный своей ролью, почти с отчаянием пытаясь вернуть свое обычное настроение, которое никогда не покидало его, за исключением, как оказалось, сегодняшнего дня.
        Она взяла его за руку, шаг ее был более упругим, чем всегда (возможно, из-за необычных туфель на ногах), и они вышли из дома в сад.
        - Я считаю теперь, что надо было сохранить мой дворец,- сказала она.- Ты не находишь коттедж скучным?
        - Скучным? О нет.
        Джерек удивился, что она казалось разочарованной его ответом. Задумчиво взглянув на небо, она повернула кольцо власти и сделала яркий голубой оттенок там, где мгновением раньше преобладали розовато-желтые тона.
        - Вот так!
        За ивами и кипарисами начиналась пустыня.
        - Вот,- сказала она,- то, что, по выражению Джеггеда, должно быть нашим холстом, который вместит что угодно - любую причуду, которую сможет изобрести человеческий ум. Я придумала великолепную причуду, Джерек. Грандиозную причуду!
        - Что? - Он повеселел, хотя дурные предчувствия остались.- Ты хочешь превзойти Герцога Королев?
        - Всеми средствами!
        Он был сегодня одет во фрак, брюки серого цвета, жилет и рубашку. Джерек сделал цилиндр и торжественно водрузил его на голову. Рука его легла на кольца власти. Колонны воды, казалось, выпрыгнули из земли, толстые, как деревья, и такие же высокие, образовав арку, которая, в свою очередь, стала крышей, мерцающей на солнце.
        - О, ты слишком осторожен, Джерек!
        Она использовала собственные кольца. Их окружили огромные скалы, и из каждой изливалась река крови, образуя море, на котором плавали обсидиановые острова, покрытые пышной темной растительностью. Солнце над ними пылало почти черным цветом, из моря крови и с островов доносились странные звуки.
        - Это очень величественно,- сказал Джерек тихим голосом,- но я не поверил бы...
        - Сцена основана на кошмаре, который я однажды видела во сне.
        Что-то темное поднималось из моря. Сверкнули зубы, напоминающие о тварях, которых они встречали в палеозое, затем змееподобное мощное тело тяжело погрузилось обратно. Джерек обратился к ней за объяснением.
        - Впечатление,- ответила она,- от картины, которую я видела девочкой. О, ты не поверишь, какие кошмары меня мучили тогда, хотя до сегодняшнего дня я забыла их почти полностью. Эта сцена нравится тебе Джерек? Она понравится нашим друзьям?
        - Думаю, да.
        - Ты не так полон энтузиазма, как я надеялась.
        - Я полон энтузиазма, Амелия, и, тем не менее, удивлен.
        - Рада, что удивляю тебя, дорогой Джерек. Значит, наша вечеринка будет иметь шансы на успех, не так ли?
        - О да.
        - Я кое-что добавлю. Но не сейчас. А теперь давай отправимся в мир.
        - Куда?
        - Приглашать друзей.
        Он молча кивнул и вызвал свой локомотив. Они сели в него и направились в Замок Канарии, где надеялись найти Железную Орхидею.



        ГЛАВА 23


        Амелия Ундервуд преображается

        - Латы все еще с нами? - Миссис Кристия, Вечная Содержанка, облизнула полные губы и распахнула и без того огромные голубые глаза, чтобы принять особенный вид зрелой невинности, очень привлекательный для тех, кто любил ее (а кто нет?).- О, какие превосходные новости, Железная Орхидея! Они изнасиловали меня, знаете ли, огромное количество раз! Не могу вам показать сейчас, из-за моего воскрешения, но мои локти были ярко-красными! - Ее платье из жидкого кристалла переливалось огнями, когда она подняла руки.
        Они вместе шли через стеклянный проход в одном из обсидиановых островов миссис Ундервуд. Дальний конец туннеля светился красноватым светом, отражаемым морем крови.
        - Здесь довольно приятная атмосфера, не правда ли?
        - Что-то от Вертера...
        - Но не хуже, дорогая Орхидея.
        - Вы всегда находили его работу более приятной, чем я.
        Когда-то они были конкурентками, обе притязая на вздыхания Вертера де Гете.
        Кто-то появился в туннеле, загородив свет. К ним спешила миледи Шарлотина. Она пошатнулась на секунду, когда волны, ударив в остров, накренили его, затем остров выпрямился.
        - Вы видели зверей? Один съел бедного О'Калу.- Она хихикнула.- Кажется, они любят козлов.
        - Я думаю, звери хороши,- согласилась ее подруга. Орхидея оставалась белой - таков был теперь ее постоянный наряд, но добавила немного светло-желтого (цвет Джеггеда) там и здесь. Желтый цвет выглядел приятно на ее губах, на бледной коже.- И запах такой тяжелый.
        - Не слишком приторный? - спросила миссис Кристия.
        - Для меня нет.
        - И ваше замужество, сиятельная Орхидея... - вздохнула миледи Шарлотина, щипнув себя за ухо, чтобы увеличить размеры мочек. Она добавила серьги.- Я только что услышала. Должны ли мы называть вас, по-прежнему, Орхидеей? Разве вы теперь не Леди Джеггед?
        Она направилась назад по коридору.
        - Я не думала над этим.- Железная Орхидея первой вышла наружу.
        Ее сын стоял там, прислонившись к темно-зеленой пальме, всматриваясь в глубину красного океана.
        - Вместе с Джереком,- сказала завистливо миледи Шарлотина,- вы начнете династию. Подумать только!
        Все три женщины, выйдя из коридора, направились к Джереку. Он поднял голову.
        - Мы прервали твои раздумья... - мягко сказала миссис Кристия.
        - О нет...
        На нем все еще была одежда, которую Амелия сочла подходящей: белая рубашка, белые фланелевые брюки и соломенная шляпа.
        - Нет, Джерек? - Его мать подошла ближе.- Вы подарите нам сына? Ты и твоя Амелия?
        - А?
        - Мальчика, мой мальчик!
        - О, я, пожалуй, сомневаюсь в этом. Видишь ли, мы не можем пожениться.
        - Твой отец и я, Джерек, не были формально женаты, когда...
        - Но она отказывается,- сказал он угрюмо.
        - Ее муж, который все еще находится в городе, мешает вам?
        - Но, возможно, она меняется...
        - Ее создания указывают на это.
        - Да,- вздохнул Джерек.
        - Ты не находишь это озеро, этих зверей, эти утесы великолепными?
        - Конечно, нахожу.- Он поднял голову, глядя на кровь, струящуюся из каждой скалы.- Хотя я встревожен этим, мама.
        - Недоволен ее скрытым талантом, ты имеешь в виду! - поддразнивала Железная Орхидея.
        - Где она? - Миледи Шарлотина огляделась вокруг.- Я должна поздравить ее. Ведь это все ее работа, Джерек? Ничего твоего?
        - Ничего.
        - Великолепно.
        - Она была с Ли Пао, когда я в последний раз видел ее,- сказал Джерек.- На одном из дальних островов.
        - Я рада, что Ли Пао вернулся вовремя,- заметила Железная Орхидея.- Мне не хватало бы его. Но сколько других исчезло!
        - И никого больше для зверинцев, кроме тех, что мы сделали сами,- пожаловалась Миледи Шарлотина, сделавшая себе солнечный загар (мода, которую ввела Амелия).- Мы живем в трудные времена, энергичная Орхидея.
        - Но интересные!
        - О да!
        - У Герцога Королев есть эти труднопонимаемые круглые инопланетяне,- напомнила миссис Кристия.
        - По праву,- ответила ей с горечью миледи Шарлотина,- по крайней мере один из них мой. Все-таки они - великое приобретение по любым стандартам.
        - Герцог очень гордится ими.- Миссис Кристия подошла, чтобы обнять Джерека.- Ты кажешься печальным, самый красивый из героев.
        - Печальным? Это эмоция. Я не уверен, что радуюсь ей, миссис Кристия.
        - Почему ты грустишь?
        - Не знаю.
        - Ты хочешь состязаться в грусти с Вертером, вот и все.
        - Я не думал о Вертере.
        - Он здесь! - Железная Орхидея и миледи Шарлотина показали одновременно.
        Вертер заметил их сверху и спустился кругами в своем гробоподобном аэрокаре. Вместе с черной шапкой он снял всю плоть со своего лица, так что открылся череп, и только темные глаза во впадинах глазниц мерцали жизнью.
        - Где миссис Ундервуд, Джерек? - спросил Вертер.- Я должен поблагодарить ее за самое красивое творение, которое я видел за последние тысячелетия!
        Все молчали. Только Джерек показал на дальний остров.
        - Ого! - миссис Кристия подмигнула Железной Орхидее.- Амелия сделала еще одно завоевание.
        Джерек лягнул ногой кусок скалы и снова вздохнул. Его шляпа упала с головы. Он наклонился и поднял ее.
        Женщины сплели руки и вместе поднялись в воздух.
        - Мы летим к Амелии,- крикнула через плечо Железная Орхидея.- Ты присоединишься к нам, Джерек?
        - Скоро.
        Он только недавно избежал натиска гостей, толпящихся вокруг его невесты, так как она оказалась в центре внимания. Все поздравляли ее с произведением, с костюмом, с внешностью, а если кто-то и заговаривал с ним, то для того лишь, чтобы похвалить Амелию. И там, на другом острове, она болтала, была остроумной, развлекала их, но - он не мог найти лучшего определения - не была его Амелией.
        Джерек повернулся на звук шагов и увидел путешественника во Времени. Тот выглядел таким же угрюмым, как и сам Джерек.
        - Добрый день, Джерек Карнелиан. Миледи Шарлотина передала мне ваше приглашение. Лорд Монгров подвез меня. Все здесь очень причудливо. Вы, должно быть, путешествовали по материку во время вашего пребывания в палеозое дальше, чем я думал.
        - До реки?
        - За рекой есть ландшафты, очень похожие на этот,- дикие и прекрасные. Я полагаю, что это извращенная версия. О, увидеть бы снова дождь, падающий сквозь солнечное сияние палеозойским утром, папоротники, колышущиеся под легким ветерком, морщащим воды озера.
        - Вы делаете меня завистливым.- Джерек уставился на свое отражение, искаженное в крови.- Мне иногда хочется вернуться туда, хотя, знаю, мы умерли бы там с голоду.
        - Чепуха. С приличным оборудованием и запасами в палеозое можно хорошо прожить.- Путешественник во Времени улыбнулся.- До тех пор, пока не захочешь поплавать в ручье. Та рыба, между прочим, очень вкусная.
        - Гм,- сказал Джерек, глядя на остров, где находилась Амелия Ундервуд с гостями.
        - Мне кажется,- пробормотал путешественник во Времени,- что вся романтика путешествий во Времени исчезла, с тех пор как я начинал это дело. Я был одним из первых, знаете ли. Может быть, самым первым.
        - Пионером,- подсказал Джерек.
        - Можно сказать и так. Злую шутку сыграет судьба, если я застряну здесь, когда ваш Лорд Джеггед пустит в ход свой план с петлей Времени. Я пересек эпохи, пересек барьеры между мирами, а теперь мне угрожает заключение навечно в одной и той же неделе, повторяющейся снова и снова до бесконечности.- Он издал звук, напоминающий стон.- Нет, я не допущу этого. Если в ближайшее время никто не поможет в ремонте моего экипажа, я рискну вернуться назад и попрошу поддержки Британского правительства. Так будет лучше, чем то положение, в котором я нахожусь сейчас.
        - Браннарт отказывается помочь?
        - Он занят, по-моему, строительством собственной машины, отказываясь принять теории Лорда Джеггеда и его решение проблемы.
        Джерек чуть улыбнулся.
        - Тысячи лет Браннарт был Лордом Времени. Его эффект являлся одним из немногих законов, известных нашей несовершенной науке. И вдруг он лишился трона. Неудивительно, что он впал в такое состояние и без конца делает предостережения. Хотя он мог бы многое еще сделать. Гильдия приветствовала бы его знания, не так ли?
        - Возможно. Но его нельзя назвать истинным ученым, как я понимаю. Он навязывает свое воображение фактам, а не использует его для исследований. Вероятно, он не виноват в этом, так как все вы поступаете подобным образом. В большинстве случаев мы можем изменить все законы Природы, которые в мое собственное время считались неизменными.
        - Полагаю, так и есть.- Джерек увидел, как еще несколько вновь прибывших гостей направились к острову Амелии.
        - Завидно, конечно, но вы утратили научный метод. Вы решаете проблемы, изменяя факты.
        - Очень приятно,- рассеянно сказал Джерек.
        - Фундаментально различные позиции. Даже ваш Лорд Джеггед заражен до некоторой степени...
        - Заражен? - Джерек заметил корабль По Аргонового Сердца, двигающийся по спирали над утесами. Он тоже направлялся к острову, к которому было приковано внимание Джерека.
        - Я использовал это слово не из желания покритиковать. Но для человека вроде меня, привыкшего бороться с проблемой аналитическим методом...
        - Естественно...
        - Естественно для меня. Я был научен отвергать любой другой метод.
        - Ага.- Было бесполезно сдерживать себя далее. Джерек повернул кольцо власти и поднялся в воздух.- Простите меня... общественные обязанности... возможно, нам удастся поговорить позднее.
        - Послушайте,- сказал поспешно путешественник во Времени.- Вы не могли бы подбросить меня? Я не обладаю средствами пересечь...
        Но Джерек был уже за пределами слышимости, оставив путешественника во Времени растерянно смотреть на розовую пену, омывающую скалистый обсидиановый берег, в ожидании, когда какой-нибудь другой гость поможет ему попасть на материк. Нечто черное и длинное появилось над поверхностью малинового моря и, взглянув на него, почмокало губами, прежде чем потерять интерес и поплыть прочь в направлении, в котором улетел Джерек.
        Путешественник во Времени повернулся и пошел искать более высокую точку острова, где, если повезет, он будет в безопасности от зверей и сможет подать сигнал о помощи.

        Амелия была окружена. Джерек видел только ее голову и плечи в центре толпы: она боролась с сигаретой. Подражая ей, Сладкий Мускатный Орех пыхтела дымом из ушей. Железная Орхидея, миссис Кристия, миледи Шарлотина и Вертер де Гете находились к Амелии ближе других, и их слова доносились до Джерека сквозь общий шум.
        - Даже вы, Амелия, должны признать, что девятнадцатый век, скорее всего, не в моде...
        - О моя любовь, вы доказали противоположное. Все так чудесно и оригинально...
        - И хотя такое простое...
        - Лучшие идеи, миссис Кристия, всегда просты...
        - Правильно, сладчайшая Орхидея. Из тех, что хочешь придумать сам, но не можешь...
        - Но серьезные тем не менее. Если Человек все еще смертен, то что он теряет? Какие могут быть комментарии по этому поводу?!
        - Я считаю это просто красивым, Вертер, и ничего больше. В самом деле, Амелия, произведение не предназначено...
        - Тут не было сознательных намерений...
        - Вы, должно быть, распланировали все за много дней до того?
        - Все вышло непроизвольно.
        - Я знала это! Оно такое жизненное...
        - А чудовища! Бедный О'Кала...
        - Мы должны не забыть оживить его.
        - В конце, не раньше.
        - Наше первое оживление после Возрождения. А вот и Герцог Королев.
        - Пришел преподнести свои комплименты. Кланяюсь мастеру, хозяйке моего сердца!
        - В самом деле, вы смущаете меня!
        Последовал взрыв смеха, каким она никогда не смеялась прежде. Джерек протолкнулся вперед.
        - О Амелия...
        - Джерек! Ты, наконец, здесь!
        - Здесь,- сказал он.
        Приступ молчаливости накатил на него, угрожая распространиться на всех присутствующих, так как она была достаточно заразительна, но Епископ Касл тряхнул своим жезлом.
        - Ну, Вертер... Мы слышали твои признания. Означают ли они дуэль, интересно знать?
        - Дуэль! - Герцог Королев увидел возможность принять позу.- Послушайтесь моего совета. Мое собственное мастерство во владении шпагой значительно, но не выдающееся. Я уверен, что Лорд Шарк согласится...
        - Хвастливый Герцог! - Железная Орхидея положила светло-желтую руку на голое плечо Амелии, а белую руку на рубашку Джерека.- Я уверена, что мы уже устали от моды на дуэли, как и от моды на девятнадцатый век. Амелия, должно быть, видела достаточно дуэлей в своем родном Бровли.
        - Бромли,- поправил Джерек.
        - Простите меня. Бромли.
        - О, но идея интересная! - прокаркал Доктор Волоспион, заостренный подбородок которого высовывался из-под полей шляпы. Он скосил глаза сперва на Джерека, затем на Вертера.- Один такой свежий и здоровый, другой такой затхлый и почти мертвец. Вас устроило бы это, Вертер, а? С вашей склонностью к гиперболам. Дуэль между Жизнью и Смертью. Кто согласится, будет решать судьбу планеты, если победит.
        - Я не могу взять на себя такую ответственность, Доктор Волоспион.- Ни по тону Вертера, ни по выражению его лица (череп не позволял этого) невозможно было судить, шутит он или говорит серьезно.
        Джерек, который никогда не питал больших симпатий к Доктору Волоспиону (ревность Доктора к Лорду Джеггеду была широко известна), сделал вид, что не расслышал его слов. Его подозрение по поводу мотивов Волоспиона подтвердилось следующим замечанием:
        - Значит, только Джеггеду позволено решать судьбу человечества?
        - Мы сами выбрали ее! - Джерек защищал отсутствующего отца.- Лорд Джеггед просто обеспечил нас средствами выбора. Без него их у нас не было бы!
        - Итак, за старого пса лает его щенок,- злобно сказал Доктор Волоспион.
        - Вы забыли, Доктор Волоспион,- сказала Железная Орхидея сладким голосом,- что его сука тоже находится здесь!
        Волоспион поклонился ей и отошел в сторону.
        Громким голосом Амелия Ундервуд предложила:
        - Не отправиться ли нам на самый большой остров? Угощение ждет нас.
        - Я предвижу вдохновение,- сказал По Аргоновое Сердце с тяжеловесной галантностью.
        Гости поднялись в воздух.
        На секунду Джерек и Амелия остались одни, стоя друг перед другом. Его лицо выражало вопрос, который она игнорировала. Он сделал движение к ней, уверенный, что увидел боль и смятение в этих накрашенных, немигающих глазах.
        - Амелия...
        Она уже поднималась.
        - Ты наказываешь меня! - Его рука потянулась вверх, как если бы пыталась поймать край ее одежды.
        - Не тебя, моя любовь.



        ГЛАВА 24


        Видение в городе

        - Я слышал, вы владеете многими древними искусствами, миссис Ундервуд. Вы читаете, как я понимаю? - Гэф Лошадь в Слезах, весь состоящий из листвы, кроме лица, держал сладкую булочку на конце своей левой ветки.- И пишите, да?
        - Немного,- ответила Амелия.
        - И играете на инструментах?
        - Фисгармония.
        Гости в костюмах, один экстравагантней другого, стояли по обе стороны длинных плетеных столов, угощаясь чаем, сэндвичами с огурцами, поджаренной ветчиной, холодными сосисками, имбирными кексами,- все в тени высокого тента в красно-белую полоску. Джерек в углу понемногу грыз печенье, игнорируемый всеми, кроме Ли Пао, который жаловался на обращение с ним во время короткого визита домой.
        - Знаете ли, они назвали меня декадентом...
        - И шьете? Вышивальщица, не так ли? - Епископ Касл осторожно поставил дребезжащую, чуть отпитую чашку на стол.
        - Я обучена многому, но теперь в этом мало смысла...
        - Но вы можете демонстрировать свои искусства! - Железная Орхидея сделала сигнал Джереку.- Джерек, ты говорил нам, что Амелия поет, не так ли?
        - Я говорил тебе? Да, она поет.
        - Ты должен уговорить ее спеть нам.
        Он с несчастным поглядел видом туда, где жестикулировала Амелия, смеясь вместе с Доктором Волоспионом.
        - Ты не споешь нам гимн, Амелия?
        Ее ответная улыбка заморозила его.
        - Не сейчас, я думаю.- Она расставила руки в малиновых рукавах.- Вам хватило чая?
        Гул удовлетворения.
        Вертер снова подошел к ней, держа в белой руке серебряную чашу с печеньем и кидая время от времени по штучке в клацающие челюсти.
        - Королева Меланхолии, вы нуждаетесь во мне, моя дорогая. Не хотите ли сопровождать меня в мой замок?
        Она попыталась флиртовать.
        - О Мужественный Рыцарь Смерти, в чьих руках вечный отдых, я пошла бы за вами, будь я свободна.- Ее веки затрепетали. Она бросила взгляд на Джерека, чтобы, вероятно, проверить его реакцию.
        Джерек не мог больше вынести этого. Он поклонился и покинул тент.
        Оказавшись снаружи, он заколебался. Красные каскады продолжали падать со всех сторон в озеро. Обсидиановые острова медленно дрейфовали к центру, некоторые из них уже касались друг друга. Джерек увидел путешественника во Времени, осторожно прыгающего с одного остров на другой, и им овладело желание поискать решение в старом городе, где находил ответы еще ребенком. Возможно, он встретит отца и сможет получить совет.
        - Джерек!
        Амелия стояла позади него, по ее щекам катились слезы.
        - Куда ты собрался? Ты сегодня плохой хозяин.
        - Меня игнорировали. Я лишний.- Он старался говорить небрежно, сдерживаясь изо всех сил.- Я действительно никому не нужен, все гости сопровождали только тебя.
        - Ты обиделся?
        - Просто я хотел посетить город.
        - Разве это не плохие манеры?
        - Я не совсем понимаю тебя, Амелия.
        - Ты отправишься сейчас?
        - Да.
        Она помолчала, затем:
        - Я пойду вместе с тобой.
        - Мне кажется, ты довольна,- он оглянулся назад, на тент,- всем этим.
        - Я делаю все, чтобы доставить тебе удовольствие. Все было, как ты хотел.- Но теперь она обвиняла его. Слезы высохли, больше она не плакала.
        - Вижу.
        - И ты находишь мою новую роль непривлекательной?
        - Она очень красива и привлекательна. В одно мгновение ты стала в ряд с признанными законодателями моды. Все общество восхваляет твои таланты, твою красоту. Вертер ухаживает за тобой, скоро ему последуют и другие.
        - Разве не так проводят время в Конце Времени - с развлечениями и флиртом?
        - Полагаю, что так.
        - Тогда я должна научиться заниматься этими вещами, если хочу, чтобы меня признали.- Снова последовала холодная улыбка.- Миссис Кристия возьмет тебя в любовники. Ты хочешь этого?
        - Я хочу только тебя. Ты уже принята обществом, как могла убедиться сегодня.
        - Я играю соответствующую роль.
        - Потому что тебе хочется этого. Ты останешься здесь?
        - Разреши мне, и я пойду с тобой. Я не привыкла к всеобщему вниманию, оно действует на нервы. И я хочу убедиться, что Гарольду живется хорошо.
        - О, ты тревожишься о нем?
        - Конечно,- сказала она.- Я еще проявляю эту нехарактерную особенность вашего мира.
        Лебедь Лорда Джеггеда опустился на землю. Послышался голос Лорда Канарии.
        - Мои дорогие, как кстати. Я не мог участвовать в вашей вечеринке, но хотел нанести короткий визит и поздравить вас с ней. Красивый мир, Амелия. Конечно, он ваш.
        Она кивнула, Лебедь начал подниматься, Лорд Джеггед глядел на них сверху.
        - Похоже, вы освоились, Амелия, в Конце Времени.
        - Я начинаю понимать, как человек вроде меня может научиться жить здесь, Мефистофель.
        Упоминание, как всегда, вызвало смех.
        - Итак, вы не полностью уступили себя. Пока никакой женитьбы?
        - С Джереком? - Она не взглянула на Джерека, который стоял молча.- Нет еще.
        - По тем же самым причинам?
        - Я делаю все, что могу, чтобы забыть их.
        - Немного больше времени - вот и все, что вам нужно, моя дорогая.- Взгляд Джеггеда стал пристальнее, но ирония в нем не исчезла.
        - Мне кажется, его осталось очень мало.
        - Это зависит от вашего отношения, как я уже говорил. Жизнь будет продолжаться, как всегда. Никаких изменений не произойдет.
        - Никаких изменений,- повторила она упавшим голосом.- Именно так.
        - Ладно, мне надо продолжать свою работу. Желаю вам всего хорошего, Амелия, и тебе, мой сын. Вам следует отдохнуть после всех приключений. Ваше настроение улучшится, я уверен.
        - Будем надеяться, Лорд Джеггед.
        - Эй, там! Эй! - Путешественник во Времени, оказавшийся на ближайшем острове, махал в сторону лебедя Джеггеда.- Это вы, Джеггед?
        Лорд Джеггед Канарии повернул красивую голову, чтобы посмотреть на источник беспокойства.
        - О мой приятель, я искал вас. Кажется, вам нужна помощь?
        - Выбраться с этого проклятого острова.
        - И покинуть эту проклятую эру, не так ли?
        - Если бы вы были на моем месте...
        - Вы должны простить меня за невежливость. Сложные проблемы, но теперь решенные.- Лебедь поплыл к путешественнику во Времени и сел на каменистом берегу, чтобы тот мог забраться на борт.
        Они слышали, как путешественник во Времени сказал:
        - Ваша помощь будет неоценимой, Лорд Джеггед. Один из кварцевых стержней требует замены, а также два или три прибора нужно отрегулировать...
        - Хорошо,- донесся голос Джеггеда.- Я направляюсь сейчас в Замок Канарии, где мы и обсудим эти вопросы.
        Лебедь поднялся высоко в воздух и исчез за одним из утесов, оставив Джерека и Амелию смотреть ему вслед.
        - Это был Джеггед? - Рядом под тентом стояла Железная Орхидея.- Он говорил, что, может быть, придет. Амелия, все заметили твое отсутствие.
        Амелия подошла к ней.
        - Дорогая Орхидея, побудь хозяйкой за меня. Я еще неопытна и устала. Джерек и я отдохнем от волнений.
        - Хорошо.
        Джерек уже вызвал локомотив. Из трубы вился бело-голубой дымок, изумруды и сапфиры мерцали. Поднявшись в воздух, они поглядели вниз на первое творение Амелии. На фоне окружающего пейзажа оно походило на гигантскую страшную рану, как будто Земля была живой плотью и в ее бок воткнули ужасное копье.
        Вскоре на горизонте показался город со странной формы полуразрушенными башнями, окруженный многоцветным ореолом, с облаками химических испарений, с ворчанием и приглушенным бормотанием, особенными полуорганическими-полуметаллическими запахами, пробуждая в них обоих ностальгию по более счастливым, более простым дням.
        Во время полета они не разговаривали и даже, казалось, неспособны были начать беседу; ни один из них не мог справиться с совершенно незнакомыми, по крайней мере Джереку, чувствами. Он думал, что, несмотря на все ее новые украшения, никогда не видел ее более отчаявшейся. Она изучала отчаяние, но отрицала это, когда ее спрашивали. Привычный к парадоксам, считая их частью существования, он нашел этот парадокс крайне нежелательным.
        - Ты будешь искать мистера Ундервуда? - спросил он, когда локомотив приблизился к городу.
        - А ты?
        Он познал дурное предчувствие. Ему хотелось сопровождать ее, но этому мешал необычный и, вероятно, ненужный приступ тактичности.
        - О, я ищу призраки моего детства.
        - Это не Браннарт?
        - Где? - всмотрелся он.
        Она показала на путаницу древней сгнившей техники.
        - Я думала, там, но нет, он исчез. Я даже мельком видела одного из этих Латов.
        - Что надо Браннарту от Латов?
        - Конечно, ничего.
        Они пролетели мимо, но, оглянувшись назад, он так и не увидел никаких признаков ни Браннарта Морфейла, ни Латов.
        - Понятно, почему его не было на вечеринке.
        - Я полагаю, только из чувства неприязни.
        - Он никогда в прошлом не упускал возможности изложить свое патентованное мнение,- сказал Джерек.- Мне кажется, он все еще старается помешать Лорду Джеггеду, но ему не везет в этом. Путешественник во Времени объяснял мне, почему методы Браннарта не годятся.
        - Итак, Браннарт в немилости,- констатировала она и тут же упрекнула: - А ведь он много помог тебе в начале.
        - Послав тебя назад в Бромли? Негодуя на нас за путешествия во Времени, он забывает: большая часть вины за то, что произошло, лежит на нем и на миледи Шарлотине. Не трать симпатии на Браннарта, Амелия.
        - Симпатии? О, у меня их теперь мало.- Она вернулась к своей холодной ироничной манере.
        Новая размолвка заставила Джерека еще глубже уйти в себя. Он удивлялся своему скептицизму, фактически у него не было намерения нападать на Браннарта. Он был неопытен в вопросах обвинений и уступок, новичок в выражении эмоциональной боли, в то время как она, казалось, теперь была опытной в таких делах. Он, испытывавший только радость, невинную любовь, барахтался в болоте, которое она создала для них обоих своей двойственностью. Возможно, было бы лучше, если бы она никогда не призналась в своей любви и осталась суровой сторонницей Бромли, его морали, оставив Джереку роль галантного ухажера в его экстравагантном мире.
        Были ли его обиды направлены на нее или только на себя? Или же она, пытаясь переломить свою психику, всю агрессивность направляла на себя и только случайно на него?
        Все это было слишком сложно для Джерека, и он искал облегчения во внешнем мире. Они плыли над озером, поверхность которого представляла собой круговорот всех цветов радуги, кипящий пузырями, затем над лазурным полем, усеянным резными каменными колоннами - остатками загадочной технологии двухтысячного века. Он увидел впереди яму в милю шириной, на краю которой они ждали Конца Мира. Локомотив сделал круг и приземлился среди группы руин. Джерек помог ей встать на подножку, и они секунду стояли в застывших позах, прежде чем он намеренно заглянул ей в глаза, чтобы узнать, догадалась ли она о его мыслях, так как у него не было слов выразить их: словарь Конца Времени был богат только гиперболами. Подумав, что именно его первоначальный импульс расширит словарь, он улыбнулся.
        - Что-то забавляет тебя? - спросила она.
        - О нет, Амелия. Я только не могу сказать, что мне хотелось бы...
        - Не связывай себя хорошими манерами. Ты разочарован во мне. Ты не любишь меня больше.
        - Ты хочешь, чтобы я это сказал?
        - Это ведь правда? Ты выяснил, что я такое.
        - О Амелия, я все еще люблю тебя, но видеть тебя в таком расстройстве чувств мне невыносимо. Амелия, которую я вижу, не та, которой ты являешься!
        - Я учусь радоваться забавам Конца Времени. Ты должен понять.
        - Ты не радуешься им. Ты используешь их, чтобы уничтожить себя.
        - Уничтожить не себя, а мои старомодные принципы.
        - Возможно, эти принципы существенно необходимы. Возможно, именно они являются Амелией Ундервуд, которую я люблю, или, по крайней мере, часть ее... - Он умолк, ему снова не хватало слов.
        - Думаю, ты ошибаешься.
        Не намеренно ли она держалась на расстоянии от него? Возможно, она жалеет о своем признании в любви, чувствует себя связанной им.
        - Ты все еще любишь меня?
        Она засмеялась.
        - Все любят всех в Конце Времени.- И, решительно нарушив последующую тишину, добавила: - Я поищу Гарольда!
        Он показал ей дорожку из желто-коричневого металла.
        - Она приведет тебя к месту, где мы оставили его.
        - Спасибо.
        Она пошла. Платье и сапоги заставляли ее идти напряженной походкой, прежняя грация движений почти полностью исчезла. Его сердце стремилось к ней, но горло оставалось неспособным произнести звуки, а тело - неспособным к движениям. Амелия повернула за угол, где высокая машина с поврежденным кожухом, обнажившим сложные внутренности, зашептала ей неопределенные обещания, но, когда она прошла, стала неслышной, безнадежной попрошайкой, получившей быстрый отпор.
        На момент внимание Джерека было отвлечено тремя маленькими яйцеобразными роботами на гусеницах, пробиравшимися через кучу обломков и увлеченно беседовавшими между собой на совершенно непонятном языке. Когда он снова посмотрел на дорогу, Амелия исчезла. Джерек был один в городе, но одиночество больше его не привлекало. Он хотел догнать ее, потребовать отчет в ее настроениях, но, возможно, она была так же не способна выразить себя, как и он. Предоставлял ли Бромли средства для интерпретации эмоций с той же готовностью, что и стандарты социального поведения? Он начал подозревать, что ни общество Амелии, ни его собственное общество не проникали глубже поверхности в суть вещей. Теперь, когда он находится в городе, можно попробовать найти какой-нибудь все еще функционирующий Банк памяти, способный припомнить мудрость одной из тех эр, вроде Пятой Конфуцианской или Дзен-общества, которые придавали слишком преувеличенное значение самопознанию и способам его выражения. Даже странные нейротические изощренности, с которыми он был немного знаком, периода Диктатуры Святого Клавдия когда каждый гражданин обязан
был представить три отчетливо различаемых объяснения своих психических мотивов даже для самых мелких поступков) могли дать ему ключ к пониманию поведения Амелии и к его собственным реакциям. Ему пришло в голову, что она могла действовать странно, потому что каким-то образом ему не удалось утешить ее.
        Джерек направился через руины в противоположную сторону, пытаясь вспомнить что-нибудь об обществе Эпохи Рассвета. Может быть, от него требовалось убить мистера Ундервуда? Это можно было бы легко сделать. И разрешит ли она оживление мужа? Не должен ли он, Джерек, изменить свою внешность, чтобы как можно более походить на Гарольда Ундервуда? Не потому ли она отвергала его предложения изменить свое имя на имя Джерека? Он прислонился к резному нефритовому столбу, верхушка которого терялась в химическом тумане высоко над головой. Ему казалось, что он вспомнил какой-то ритуал, формализующий передачу себя во власть другого человека. Может быть, она сердится, что он не исполнил его? Или нужно было сделать наоборот? Имеет ли коленопреклонение какое-нибудь отношение к этому? И если да, то кто перед кем становится на колени?
        - Гм,- сказал нефритовый столб.
        - А? - вздрогнул от неожиданности Джерек.
        - Гм,- повторил столб.
        - Ты уловил мои мысли, столб?
        - Я просто помогаю размышлениям, брат. Я не интерпретирую.
        - Мне как раз нужна интерпретация. Если ты можешь направить меня...
        - Все есть все,- сказал столб.- Все есть ничто, и ничто есть все. Разум человека - Вселенная, и Вселенная - это разум человека. Мы все - персонажи снов Бога. Мы все - Бог.
        - Легко сказать, столб.
        - То, что вещь легка, не означает, что она трудна.
        - Разве это не тавтология?
        - Вселенная - одна большая тавтология, брат, хотя ни одна вещь в ней не похожа на другую.
        - Ты не очень полезен. Я ищу информацию.
        - Нет такой вещи, как информация. Есть только знание.
        - Несомненно,- сказал с сомнением Джерек.
        Он попрощался со столбом и удалился. Столб, подобно многим артефактам города, не обладал чувством юмора, хотя, вероятно, если спросить его, он, как поступали другие, заявит о своем космическом чувстве юмора, которое на самом деле сводилось к обычным ироническим замечаниям о вещах, доступных простейшему разуму.
        Когда требовалась обычная легкая беседа, машины, включая самые сложные, как было широко известно, считались плохими собеседниками, более педантичными, чем, например, Ли Пао. Эта мысль заставила Джерека, пока он шел, прийти к выводу о различии между человеком и машиной. Когда-то различия были большими, но теперь сгладились, оставшись только в поверхностных терминах. Что отличало самостоятельную машину, способную почти к любому виду творчества, от человеческого существа равных способностей? Различие, скорее всего, коренилось в эмоциях. Может быть, тогда правда, что чем меньшим эмоциям подвержена личность, тем беднее ее чувство юмора? Или, чем больше она подавляет эмоции, тем слабее ее способность к оригинальной иронии?
        Эти идеи вряд ли вели его в том направлении, в каком ему хотелось бы, но он уже начал терять надежду найти хоть какое-нибудь решение своей проблемы в городе, зато, по крайней мере, ему казалось, что теперь он лучше понимает нефритовый столб.
        Хромированное дерево хихикнуло, когда он вышел на мощеную площадку. Джерек бывал здесь несколько раз мальчиком и сильно привязался к хихикающему дереву.
        - Добрый день,- сказал он.
        Дерево хихикнуло, как исправно хихикало по меньшей мере миллион лет, кто бы ни обращался или ни приближался к нему. Его функцией, казалось, было просто развлекать. Джерек улыбнулся, несмотря на тяжесть своих мыслей.
        - Приятный денек.
        Дерево хихикнуло, его хромированные ветки звонко сталкивались друг с другом.
        - Слишком робкое, чтобы говорить, как обычно?
        - Хи-хи-хи!
        Очарование дерева было трудно объяснить, но оно было неоспоримо.
        - Я думаю, что сам я, старый друг, "несчастен"... или хуже!
        - Хи... хи... хи...
        Дерево, казалось, зашлось от смеха. Джерек тоже начал смеяться. Смеясь, он покинул площадку, чувствуя себя значительно более расслабленным.
        Он приблизился к путанице металла, где Амелии сверху показалось, будто она видела Браннарта Морфейла. Дальше его вело любопытство, так как там, за массой искореженных решеток, двигались огоньки, прячась в сплетении подпорок, труб, проводов, хотя они, вероятно, не были человеческого происхождения. Он осторожно подошел ближе и всмотрелся, думая, что видит фигуры. А затем, когда вспыхнул свет, Джерек безошибочно узнал Браннарта Морфейла, видя, правда, только контуры фигуры, так как свет ослеплял его. Он узнал голос ученого, но тот говорил на странном языке. Прислушавшись, Джерек понял, что Браннарт Морфейл, тем не менее, использовал язык, знакомый ему.
        - Герфикс лортоода мибикс? - сказал ученый.
        В другом голосе Джерек безошибочно, признал капитана Мабберса:
        - Хрунт аррагак флузи, гродсник Морфейл.
        Джерек пожалел, что больше не носил с собой трансляционные пилюли, так как любопытно было узнать, почему Браннарт вступил в заговор с Латами. Это был именно заговор, так как от всего дела веяло секретностью, и он решил как можно скорее рассказать про свое открытие Лорду Джеггеду. Джереку хотелось увидеть побольше из того, что происходит, но он побоялся обнаружить свое присутствие, а потому повернулся и нашел укрытие в ближайшем куполе с треснувшей, как скорлупа яйца, крышей.
        Внутри купола он с восторгом обнаружил яркие цветные картины, свежие, как в день, когда были сделаны, и рассказывающие какую-то историю, хотя голоса, аккомпанирующие им, были искажены. Он смотрел древнюю программу, пока та не началась снова.
        Программа описывала метод производства машин того же рода, что и та, на которой Джерек наблюдал картины. Иногда попадались фрагменты, попавшие, вероятно, из других программ,- сцены, показывающие разнообразные события. В одной сцене молодая женщина, одетая в какую-то светящуюся сетку, занималась любовью под водой с огромной рыбой странной формы; в другой двое мужчин подожгли себя и, вбежав в шлюз космического корабля, вызвали его взрыв; а еще в одной большое количество людей, одетых в металлопластик, боролись в невесомости за обладание маленькой трубкой, которую, когда один из них умудрялся ее захватить, швыряли в какой-нибудь из нескольких круглых предметов на стене здания, где они плавали. Если трубка ударялась об определенное место круглого объекта, половина людей приходила в восторг, а другая демонстрировала уныние. Но больше всего Джерека заинтересовал фрагмент, в котором показывалось, как мужчина и женщина могут совокупляться в невесомости. Он нашел изобретательность, проявленную при этом, крайне трогательной и покинул купол в более позитивном и обнадеживающем настроении, чем когда вошел
туда.
        Он решил найти Амелию и попытаться объяснить муки, вызванные ее поведением, а также, может быть, своим собственным. Джерек поискал путь, которым пришел, но понял, что заблудился, хотя хорошо знал город. Однако он имел представление об общем направлении и начал пересекать лужайки из сладко пахнущих зелено-красных кристаллов, почти немедленно заметив ориентир впереди - полурасплавленную часть ансамбля, висящую без всякой видимой поддержки над механической фигурой, протягивающей к ней умоляющие руки, которые затем брали с земли маленькие золотые диски и швыряли их в воздух, повторяя эти движения снова и снова с тех пор, как Джерек стал себя помнить. Он миновал фигуру и углубился в плохо освещенную аллею, где из отверстий по обеим сторонам высовывались маленькие металлические морды; глазки машин пристально всматривались в него, шевелились серебряные усики. Джерек никогда не был знаком с функциями этих платиновых грызунов, хотя догадывался, что они являются сборщиками информации какого-то рода для машин, помещенных за высокими, обожженными радиацией стенами аллеи. Две или три иллюзии, только наполовину
ощутимые, появились и исчезли впереди него - тонкий мужчина восьми футов ростом, слепой и агрессивно выглядевший, собака в большой бутылке на колесах, желтоволосый, похожий на свинью инопланетянин в разноцветных одеждах.
        Джерек вышел из аллеи и пошел дальше, утопая по колено в мягкой черной пыли, пока земля не стала подниматься и он не оказался на холмике над прудами из какой-то стеклянной субстанции, каждый правильной формы, напоминающей выброшенные линзы гигантского оптического инструмента. Он обогнул их, так как знал из прошлого опыта, что они способны двигаться и проглотить его, а затем подвергнуть галлюцинациям, которые, хотя и интересные, отнимали много времени.
        Вскоре он увидел впереди пасторальную иллюзию, где они встретили Джеггеда по возвращении. Джерек пересек иллюзию, заметив, что там разложен свежий завтрак и нет следов пребывания Латов, которые обычно оставляли кучу мусора после себя. Он продолжал бы путь дальше, к яме в милю шириной, как вдруг услышал слева голоса, поющие песню:


        Тот, кто рассказывает ему
        Плохие истории,
        Этим себе вред наносит;
        Он становится только сильнее.


        Джерек пересек участок податливого вздыхающего вещества, почти теряя равновесие, так что несколько раз ему пришлось подняться в воздух, хотя, казалось, все еще оставались какие-то трудности в прямой передаче энергии от города к кольцам. В конце концов, на другой стороне кучи рухнувших арок он нашел их, стоящих вокруг мистера Ундервуда, который энергично махал руками, дирижируя хором. Хор состоял из инспектора Спрингера, сержанта Шервуда и двенадцати констеблей, поющих гимн с сияющими и полными радости лицами. Только спустя некоторое время Джерек заметил миссис Ундервуд - воплощение отчаянного смущения: в покрытом пылью восточном платье, со сбитыми набок перьями, она сидела в античном вращающемся кресле - единственном, что осталось от какой-то разрушенной рубки управления, обхватив голову руками и наблюдая за всем происходящим.
        Она подняла голову при его появлении.
        - Все они теперь обращены в веру,- устало сказала она,- им, кажется, было видение незадолго до нашего прибытия.
        Гимн кончился, но служба (ничем другим это было не назвать) продолжалась.
        - И, таким образом, Бог явился к нам в золотом шаре, и Он говорил с нами, и Он сказал нам, что мы должны идти вперед и рассказать миру о нашем видении, так как все мы теперь Его пророки. Он дал нам величие и надежду! - кричал Гарольд Ундервуд, пенсне его яростно поблескивало.
        - Аминь! - откликнулись инспектор Спрингер и его люди.
        - Мы были испуганы и находились в самой глубине Ада, но Он услышал нас. И мы воззвали к Господу, который сделал небеса и землю. Благословенно будь имя Господа. Господь, услышь наши молитвы, допусти наш плач до себя.
        - И Он услышал нас! - закричал восторженно Шервуд.- Он услышал нас, мистер Ундервуд.
        - Голодные и жаждущие, душа их слабела в них,- продолжал Гарольд Ундервуд монотонным голосом.- И они воззвали к Господу в своем горе:


        И он облегчил им их участь,
        Он повел из вперед правильным путем, чтобы
        Они смогли попасть в город, где жили.
        О, эти люди будут с тех пор хвалить Господа
        За его доброту и рассказывать о его чудесах,
        Которые он сделал для детей своих!
        Ибо Он наполнил пустую душу, самую
        Грязную из голодных душ, добротой.
        Тот же, кто сидел в темноте и в тени
        Смерти, тот быстро оказался в нищете и цепях,
        Потому что они восстали против слов Господа
        И пренебрегли советом самого Всевышнего.


        - Аминь - набожно пробормотали полицейские.
        - Аминь,- сказал Джерек.
        Но Гарольд Ундервуд возбужденно провел рукой по растрепанным волосам и начал петь снова:


        Да, хотя я иду по темной долине смерти,
        Я не убоюсь ничего злого...


        - Должен сказать,- с энтузиазмом обратился Джерек к миссис Ундервуд,- что во всем этом много смысла. Он привлекает меня. Я чувствовал себя расстроенным в последнее время и заметил, что вы...
        - Джерек Карнелиан, вы не поняли, что происходит здесь?
        - Это религиозная служба.- Он был доволен точностью своих познаний.- Добровольное таинство.
        - Вы не находите странным, что все полицейские офицеры вдруг стали набожными, фактически фанатичными христианами?
        - Вы имеете в виду, что с ними что-то случилось, пока нас не было здесь?
        - Я расскажу вам. У них было видение. Они верят, что Бог возложил на них миссию вернуться в 1896 год, хотя как они намереваются попасть туда - знают только Небеса, и предостеречь каждого, кто пойдет за ними, от греха. Они верят, что видели и слышали самого Бога. Они совершенно сошли с ума.
        - Но, возможно, видение было, Амелия?
        - Вы теперь верите в Бога?
        - Я никогда не прекращал верить, хотя сам лично не имел удовольствия встречаться с ним. Конечно, с уничтожением Вселенной. Он, возможно, также будет уничтожен...
        - Будь серьезным, Джерек. Эти бедные люди и среди них мой муж - хотя он, без сомнения, добровольная жертва, не отрицаю,- были одурачены.
        - Одурачены?
        - Почти наверняка твоим Лордом Джеггедом.
        - Зачем Джеггеду... Ты имеешь в виду, что Джеггед - Бог?
        - Нет, я имею в виду, что он играет в Бога. Я подозревала это. Гарольд описал видение. Огненный шар заявил, что он Бог и, назвав их Его пророками, сказал, что освободит их из этого места запустения, чтобы они могли вернуться туда, откуда пришли, дабы предостеречь других, и так далее, и тому подобное.
        - Но какая причина может быть у Джеггеда, чтобы обмануть их таким образом?
        - Просто жестокая шутка.
        - Жестокая? Я никого никогда не видел счастливее их. Мне хочется присоединиться к ним. Не могу понять тебя, Амелия: когда-то ты пыталась убедить меня, в том, в чем убеждены теперь они, а сейчас, когда я готов быть убежденным, ты отговариваешь меня!
        - Ты намеренно туп.
        - Совсем нет, Амелия.
        - Я должна помочь Гарольду. Его нужно предупредить об обмане.
        Начался другой гимн, громче, чем первый:


        Есть ужасный Ад
        И вечная боль,
        Там грешники обитают
        Вместе с дьяволами
        Во мраке, огне и цепях...


        Джерек попытался говорить, но она закрыла уши, качая головой и отказываясь слушать его мольбы о возвращении вместе с ним.
        - Мы должны обсудить, что происходит с нами...
        Все было бесполезно.


        О, спаси, Господи, от того пагубного пути,
        По которому идут грешники,
        Обреченные на пламя, как соломенная мякина,
        Нет более ужасной участи.


        Джерек пожалел, что они поют не тот гимн, которому научила его Амелия, когда они жили вместе на ранчо. Он был бы не прочь присоединиться к ним, раз было невозможно разговаривать с ней. Джерек надеялся, что они споют его любимое "Все вещи яркие и красивые", но каким-то образом догадался, что этого не будет. Исполняемый гимн был ему не по вкусу то ли из-за мелодии, слишком монотонной, то ли из-за слов, которые, как он считал, противоречили выражению лиц певцов.
        Как только гимн закончился, Джерек поднял голову и запел высоким звонким голосом:


        О Парадиз! О Парадиз!
        Кто не жаждет покоя?
        Кто не ищет счастливую землю,
        Где они найдут все, что любят;
        Где преданные сердца и истина всегда в почете!
        Все ищут эту землю
        Под святым взором Бога.
        О Парадиз! О Парадиз!
        Мир стареет,
        Кто откажется от покоя и свободы,
        Где любовь никогда не остывает...


        - Превосходные излияния, мистер Карнелиан.- Тон Гарольда Ундервуда противоречил смыслу его слов. Он казался обескураженным.- Тем не менее, мы возносим хвалу за наше спасение...
        - Плохие манеры? Глубоко сожалею. Я всего лишь был тронут...
        - Ха! - перебил его мистер Ундервуд.- Хотя мы и были сегодня свидетелями чуда, не могу поверить, что можно обратить в веру одного из приближенных Сатаны. Вы не обманете нас теперь!
        - Но ты обманут, Гарольд! - закричала его жена.- Я уверена в этом.
        - Не поддавайтесь соблазнам, братья,- воззвал Гарольд Ундервуд к полицейским.- Даже сейчас они пытаются сбить нас с истинного пути.
        - Я думаю, вам лучше уйти, сэр,- сказал инспектор Спрингер Джереку.- Это частное собрание, и я не удивлюсь, если окажется, что вы нарушаете закон о невмешательстве. Определенно можно сказать, что вы вызываете беспорядки в общественном месте.
        - Вы действительно видели Бога, инспектор Спрингер?
        - Да, сэр.
        - Аминь,- сказали сержант Шервуд и двенадцать констеблей.
        - Аминь,- сказал Герольд Ундервуд.- Господь дал нам Слово, и мы понесем это Слово всем людям Мира.
        - Уверен, вас всюду хорошо примут.- Джерек с охотой поощрил его.- Герцог Королев говорил мне только недавно, что есть большая опасность заскучать без внешних стимулов, к которым мы привыкли. Вполне возможно, мистер Ундервуд, что вы всех нас обратите в веру.
        - Мы вернемся в наш собственный мир, сэр,- сказал ему мягко сержант Шервуд,- как только будет возможно.
        - Мы побывали в самой глубине Ада и все же были спасены! - воскликнул один из констеблей.
        - Аминь,- сказал рассеянно Гарольд Ундервуд.- Сейчас, если вы любезно позволите нам продолжить молебен...
        - Как ты намерен вернуться в 1896 год, Гарольд? - взмолилась миссис Ундервуд.- Кто тебя возьмет?
        - Господь,- ответил ее муж,- поможет,- и добавил своим прежним язвительным тоном: - Я вижу, ты проявилась в своих истинных красках, Амелия.
        Она покраснела, уставившись вниз на свое платье.
        - Вечеринка... - пробормотала она.
        Он поджал губы и повернул голову, сверкнув глазами на Джерека Карнелиана.
        - Полагаю, ваш хозяин все еще имеет власть здесь, поэтому я не могу приказать вам...
        - Если мы помешали, я снова прошу прощения.- Джерек поклонился.- Должен сказать, мистер Ундервуд, что вы выглядите гораздо счастливее в некоторых аспектах, чем перед вашим видением.
        - У меня появились новые обязательства, мистер Карнелиан.
        - Высшего свойства,- согласился инспектор Спрингер.
        - Аминь,- подтвердили сержант Шервуд и двенадцать констеблей.
        Их шлемы кивнули в унисон.
        - Ты глупец, Гарольд! - сказала Амелия дрожащим голосом.- Ты не видел Бога! Тот, кто обманул тебя, ближе к Сатане!
        Особенная самодовольная улыбка появилась на губах Гарольда Ундервуда.
        - О, в самом деле? Как можешь ты говорить так, если не была свидетельницей видения? Мы избраны, Амелия, Богом, чтобы предостеречь мир от ужасов, если он продолжит свой теперешний курс. Что это? Ты, может быть, ревнуешь, что не входишь в число избранных? А все потому, что ты не сохранила веру и не осталась верна своему долгу.
        Она издала неожиданный стон, будто раненная физически. Джерек обнял ее за плечи, сверкая глазами на Ундервуда.
        - Знаете, она права. Вы - жестокая личность, Гарольд Ундервуд. Сам мучимый, вы будете мучить нас всех!
        - Ха!
        - Аминь,- сказал инспектор Спрингер автоматически.- Я действительно должен предупредить, что вы только повредите себе, если будете настаивать на попытках испортить наш молебен. Нам дана власть не только самим Канцлером, но и Владыкой небес, обезвредить таких смутьянов, как вы.- Он специально подчеркнул голосом последние несколько слов и поместил кулаки на бедра.- Поняли?
        - О Джерек, идем! - В голосе Амелии чувствовались слезы.- Пойдем домой.
        - Ха!
        Джерек повел ее прочь, и новые миссионеры, прежде чем вернуться к религиозной службе, посмотрели им вслед. Идя по дорожке из желто-коричневого металла, Джерек и Амелия слышали их голоса, распевающие очередной гимн:


        Христианин, и не ищи отдыха,
        Слышишь, что говорит ангел-хранитель,
        Ты живешь среди врагов.
        Остерегайся и молись.


        Дьявол и его помощники
        Со всей своей невидимой армией
        Ждут, когда ты ослабишь бдительность.
        Остерегайся и молись.


        Надень не себя божественные доспехи,
        Носи их ночью и днем,
        Зло ждет в засаде.
        Остерегайся и молись.


        Они подошли к месту, где оставили локомотив, и, взобравшись на подножку в запачканном и разорванном платье, она сказала со слезами в голосе:
        - О Джерек, если есть Ад, я наверняка заслуживаю попасть туда...
        - Ты обвиняешь себя за то, что случилось с твоим мужем, Амелия?
        - Кого еще я должна обвинять?
        - Ты обвиняла Лорда Джеггеда,- напомнил он.
        - Махинации Джеггеда - одно, моя вина - совсем другое. Я никогда не должны была покидать его. Он сошел с ума от горя.
        - Потому что он любит тебя?
        - О нет, потому, что была уязвлена его гордость. Сейчас он находит утешение в религиозной мании.
        - Ты предлагала ему остаться с ним.
        - Вред уже причинен. И, наверное, у меня остается долг по отношению к нему, сейчас особенно.
        - Да.
        Они начали подниматься над городом. Снова между ними легло молчание. Джерек первым попытался нарушить его:
        - Ты была права, Амелия. Я видел Браннарта. Он замышляет что-то вместе с Латами.
        Но она не ответила, она вдруг заплакала, но, когда он обнял ее, чтобы утешить, высвободилась из его рук.
        - Амелия?
        Она продолжала всхлипывать, пока не показалось место вечеринки. Там все еще были гости, но их осталось немного. Железной Орхидеи было недостаточно, чтобы удержать всех, они хотели Амелию.
        - Мы присоединимся к нашим гостям?..
        Она покачала головой. Джерек повернул локомотив к черепичной крыше их дома, видимого за кипарисами и тополями. Машина приземлилась на лужайке, и Амелия немедленно направилась к двери. Все еще всхлипывая, она вбежала по лестнице на свою половину. Джерек услышал, как дверь за ней закрылась. Он сел у подножия лестницы, размышляя над природой нового всепоглощающего чувства отчаяния, которое угрожало отнять у него способность двигаться, но никаких мыслей не приходило в голову. Он был ранен, узнал жалость к себе, горевал вместе с ней, и он, который всегда выражал себя в терминах действия (ее желание всегда было командой для него, даже когда он случайно неправильно истолковывал его), не мог придумать ничего, ни малейшего жеста, который принес бы ей удовлетворение и облегчил бы страдания.
        Спустя некоторое время он медленно отправился спать.
        Снаружи, за домом, огромные реки крови все еще падали с необузданной силой с черных утесов, наполняя бурлящее озеро, где плавали таинственные чудовища и обсидиановые острова с темной сочной листвой, шуршащей на горячем приятном ветру.



        ГЛАВА 25


        Призыв долга

        В первый раз за свою длинную жизнь Джерек Карнелиан, чье тело всегда могло быть модифицировано, чтобы не нуждаться во сне, познал бессонницу. Он хотел только забвения, но оно не приходило. Мысль за мыслью проносились в его голове, и каждая никуда не вела. Он подумал, не поискать ли Джеггеда, но что-то остановило его. Амелия. Только ее общества он хотел, хотя (как он не мог не признаться себе здесь, в темноте) в настоящее время боялся ее. В своих размышлениях он делал шаг вперед, чтобы немедленно отступить назад: вперед - назад - жуткий танец нерешительности, вызвавший в нем неизвестное прежде ощущение самоотвращения.
        Он всегда следовал своим импульсам, без всяких задних мыслей, без грамма стеснительности, как поступали все в Конце Времени. Но теперь в нем, казалось, бились два противоположных импульса; он был пойман, как стальной шарик, между двумя магнитами. Его личность и его поступки до недавнего времени были одним целым, а сейчас его личность оказалась в осаде. Если у него два импульса, значит, он должен быть двумя людьми. И если он был одновременно двумя людьми, как решить, какой человек более ценен, а какого надо уничтожить как можно скорее? Таким образом, Джерек открыл ночную игру - качели, в которой третий Джерек, тоже не слишком твердый в своей решимости, пытался судить двух других, колеблясь то в одну сторону, то в другую. "...Я должен потребовать от нее..." и "...Она заслуживает лучшего, чем я..." - вот два начала, дающие направления мыслям, новым для Джерека, хотя, несомненно, знакомым многим современникам миссис Ундервуд, особенно тем, у кого расстроились отношения с объектом их привязанностей или перед кем вставала необходимость выбора между старыми привязанностями и новыми - скажем, между
занемогшим отцом и прекрасным кавалером или между любимым мужем и любовником, предлагающим женитьбу. Именно на полпути через эти мысленные упражнения Джерек открыл трюк с постановкой себя на место другого: что если она испытывает те же муки, какие испытывает он? И немедленно жалость к себе исчезла. Он должен пойти к ней и утешить ее. Но нет, он обманывает себя, просто желает повлиять на нее, сфокусировать ее внимание на нем самом. И качели начинали раскачиваться снова, выбивая опору из-под Джерека, пытающегося сохранить равновесие. И так могло продолжаться до утра, не открой она тихо дверь с приглушенным вопросом, не спит ли он.
        - О Амелия! - Он тотчас сел на кровати.
        - Я причинила тебе боль,- прошептала она, хотя поблизости не было никого, кто мог бы подслушать.- Мое самообладание покинуло меня сегодня.
        - Я не совсем понимаю, что ты имеешь в виду,- сказал он, поворачивая лампу рядом со своей постелью так, чтобы она давала чуть больше света и позволяла видеть ее изможденное лицо с красными от слез глазами,- но ты не сделала ничего плохого. Это я потерпел неудачу. Я бесполезен для тебя.
        - Ты храбр и великолепен, и невинен, как я уже говорила, Джерек. Я лишила тебя невинности.
        - Я люблю тебя,- сказал он.- И я глупец, недостойный тебя.
        - Нет, нет, мой дорогой. Я рабыня моего воспитания, и знаю, что это воспитание было ограниченным, лишенным воображения, даже жестоким - о, в сущности, циничным, хотя я никогда не признавала этого. Но ты, дорогой, чист от всякого цинизма, а ведь мне казалось сначала, что ты и твой мир - сплошной цинизм. И теперь я вижу, что нахожусь на грани передачи тебе своих привычек: цинизма, лицемерия, страха эмоционального участия, замаскированного под самоотрицание,- о, их чудовищное количество...
        - Я сам просил тебя научить меня этим вещам.
        - Ты не знал, что просишь.
        Он протянул к ней руку, и она взяла ее, хотя и осталась стоять. Ее рука была холодной и немного дрожала.
        - Никак все еще не могу понять, что ты говоришь,- пожаловался он ей.
        - Молю Бога, чтобы ты никогда не понял, мой дорогой.
        - Ты любишь меня? Я боялся, что сделал что-то, уничтожившее твою любовь.
        - Я люблю тебя, Джерек.
        - Я хочу только измениться ради тебя, стать тем, кем ты желаешь, я должен быть...
        - Мне не хотелось бы, чтобы ты изменился, Джерек Карнелиан.- На ее лице появилась слабая улыбка.
        - Хотя ты сказала...
        - Ты обвинил меня ранее, что я не похожа на себя.
        Вздохнув, она присела на край постели. На ней все еще было надето истрепанное восточное платье, но она убрала перья из волос, которым возвратила первоначальный цвет, большая часть краски исчезла с ее лица. Он понял, что она спала не больше, чем он, и сжал ее руку, и она вздохнула во второй раз.
        - Не обвинил... но я был сбит с толку...
        - Полагаю, я намеривалась доставить тебе удовольствие, но не смогла этого сделать. Все казалось таким ненужным... - Ее улыбка стала шире.- Я очень старалась, Джерек, порадоваться твоему миру каков он есть хотя меня постоянно преследовало сначала собственное чувство долга, которое я не имела средств выразить, а потом сознание, что твой мир - пародия, искусственно поддерживаемая, отрицающая мораль и, следовательно, противопоставляющая себя судьбе.
        - Это явно только одна его сторона, Амелия.
        - Теперь я полностью согласна. Я описала лишь мою эмоциональную реакцию. Разумом я могу охватить много сторон, привести много аргументов. Но я, Джерек, прежде всего дитя Бромли. Ты дал мне кольца власти и научил пользоваться ими, хотя я полна желания выращивать цветы, испечь пирог, сшить платье... О, я чувствую, что запуталась. Кажется, я просто дура, имеющая власть бога с Олимпа в своем распоряжении... Мои слова звучат сентиментально даже для собственных ушей, не могу представить, что же должен чувствовать ты...
        - Не знаю, что такое сентиментальность, Амелия, но хочу, чтобы ты была счастлива, вот и все. Если тебе хочется, делай эти вещи, они восхитят меня. Ты можешь научить меня разным искусствам.
        - Вряд можно назвать это искусствами. В действительности они желанны, только когда ты лишен возможности использовать их.- Ее смех был сейчас более естественным, хотя голос иногда подрагивал.- Ты можешь присоединиться, если хочешь, но лучше тебе продолжать выражать себя теми путями, которые отвечают твоим желаниям.
        - Пока я могу выражать себя, средства не имеют значения, Амелия. Я боюсь испытанного мною замораживающего чувства. Поверь, я живу для тебя, поэтому то, что доставляет удовольствие тебе, радует и меня.
        - Я слишком многого требую,- вздохнула она, отодвигаясь.- И ничего не предлагаю.
        - Снова ставишь меня в тупик.
        - Это плохая сделка, Джерек, мой дорогой.
        - Не понимаю, что мы меняем, Амелия. И на что?
        - О!..- Казалось, она в затруднении.- Возможно, на саму жизнь. На что-нибудь... - Она задохнулась, будто от боли, затем снова улыбнулась, сжав ладони.- Как если бы портной пришел в Рай и увидел возможности для своего ремесла. Нет, я не слишком сурова к себе. Мне не хватает слов...
        - Как и мне, Амелия. Если бы только я мог найти подходящие фразы и рассказать тебе, что чувствую! Но в одном ты можешь быть уверена: я люблю тебя абсолютно.- Он откинул одеяло и вскочил на ноги, прижав ее руку к своей груди.- Амелия, в этом ты можешь быть уверена!
        Он заметил, что она покраснела, попыталась заговорить и проглотила слова.
        - Что с тобой, моя дорогая?
        - Мистер Карнелиан... Джерек... вы... вы...
        - Да, моя любовь,- сочувствующе произнес он.
        Она вырвалась и направилась к двери.
        - Вы, кажется, не осознаете, что... О небеса!
        - Амелия!
        - Ты совсем голый, мой дорогой.- Она достигла двери и быстро вышла.- Я люблю тебя, Джерек, я люблю тебя! Увидимся утром. Спокойной ночи!
        Он сел на постели, почесал колено и покачал головой, улыбаясь, хотя и несколько растерянно, потом лег снова, натянул на себя одеяло и заснул глубоким сном.
        Утром они завтракали и были счастливы. Оба спали хорошо, оба решили не обсуждать события предыдущего дня, хотя Амелия выразила намерение попытаться выяснить, есть ли в каком-нибудь старом музее в городах сохранившиеся семена, которые она могла бы посадить. Джерек считал, что имеется пара мест, где стоило бы поискать.
        Сразу после завтрака, когда она вскипятила воду, чтобы вымыть посуду, прибыли двое гостей: Железная Орхидея в удивительно скромном платье из темно-голубого шелка, на котором хлопали крыльями живые бабочки, под руку с бородатым путешественником во Времени, одетым, как обычно, в свой костюм из твида.
        Факт, что Амелия ввела моду не на одну старинную привычку, подтверждался тем, как Железная Орхидея с серьезным видом постучала в дверь и подождала, пока Амелия, быстро вытерев руки, с улыбкой впустила их в гостиную.
        - О, приношу извинения, Железная Орхидея, за вчерашнюю бестактность,- начала Амелия.- Инстинкт, полагаю: беспокоилась о Гарольде. Мы посетили город и задержались дольше, чем рассчитывали.
        Железная Орхидея слушала терпеливо, с видом ироничного удовольствия.
        - Мои дорогие, я ничего им не сказала. Твое таинственное исчезновение только придало больше пряности чудесному творению. Вижу, ты еще не уничтожила его...
        - О дорогая, я сделаю это скоро.
        - Может быть, его следует оставить? Вроде памятника...
        - Так близко к саду? Нет, нет.
        - Твой вкус выше критики. Я просто предположила...
        - Вы очень добры. Не хотите ли чаю?
        - Прекрасно! - сказал путешественник во Времени, потирая руки: он находился в прекрасном настроении.- Приличная чашка английского чаю будет очень кстати, милая леди.
        - Я поставлю чайник на огонь.
        - Чайник? - Железная Орхидея вопросительно посмотрела на путешественника во Времени.
        - Чайник! - вздохнул он, будто это слово имело для него мистическое значение.- Великолепно!
        С плохо скрытым удивлением, так как она ожидала, что чай появится немедленно, Железная Орхидея наблюдала, как Амелия Ундервуд удалилась на кухню. Как раз в этот момент вошел Джерек.
        - Ты выглядишь менее хмурым сегодня, мой мальчик.
        - Самый ласковый из цветов, я совершенно беззаботен! Какое удовольствие видеть тебя! Доброе утро, сэр.
        - Доброе утро,- сказал путешественник во Времени.- Я остановился в Замке Канарии, и Железная Орхидея предложила сопровождать ее. Надеюсь, я не помешал.
        - Конечно, нет.- Джерек жестом пригласил их сесть и сам сел на ближайший диванчик.- Ремонт вашего экипажа продвигается успешно?
        - Очень хорошо. Должен сказать, Лорд Джеггед - ваш отец - замечательный ученый. Точно понял, что необходимо. Мы фактически закончили, и как раз вовремя, кажется, осталось только проверить регулировку, вот почему я решил приехать. У меня могло не оказаться другого шанса попрощаться с вами.
        - Вы продолжите путешествие?
        - Я занимаюсь поиском. Капитан Бэстейбл намекнул мне, что, если я смогу вернуться в палеозой, где у них есть база, то смогу напасть на определенный след.
        Путешественник во Времени начал описывать сложные теории, в большинстве совершенно гипотетические и абсолютно бессмысленные для Джерека. Но Джерек вежливо слушал, пока не вернулась Амелия с чайным подносом. Он встал, чтобы принять его у нее из рук, и поставил на низкий столик между собой и гостями.
        - Нам еще нужно разрешить проблему слуг,- сказала Амелия, разливая чай.
        Железная Орхидея, к ее чести, прониклась духом чайной церемонии.
        - У Джерека были... Как ты их называл, дорогой,- сербы?
        - Сервы. Механические слуги в виде людей. Но они были древней конструкции.
        - Ладно,- сказала Амелия, передавая чашки.- Мы справимся сами, по крайней мере некоторое время. В Бромли мы имели лишь служанку и повара, и нам хватало.
        Когда путешественник во Времени взял чашку, она добавила:
        - Для меня было бы большим удовольствием отблагодарить вас за вашу доброту, во время нашего пребывания в палеозое. Вы должны, по крайней мере, отообедать у нас.
        - Благодарю вас, милая леди. Для меня большое утешение знать, что в этом особенном мире есть по меньшей мере несколько людей, которые поддерживают старомодные традиции. Тем не менее, как я уже сказал мистеру Карнелиану, мне пора в путь.
        - Сегодня?
        - Вероятно, завтра утром, так как Лорд Джеггед скоро замкнет Временную цепь, и тогда этот мир будет отрезан: невозможно будет ни покинуть его, ни вернуться.
        Она сделала глоток и задумалась.
        - Итак, последний камень эшафота скоро будет водворен на место,- пробормотала она.
        - Не стоит применять подобные термины, милая леди. Если вы должны провести вечность здесь...
        Она глубоко вздохнула. Джерека встревожило возвращение ее вчерашнего настроения.
        - Давайте поговорим на другую тему,- предложила она жизнерадостно.
        - Здесь вряд ли похоже на тюрьму, дорогая,- сказала Железная Орхидея, отрывая крыло бабочке, щекотавшей ей подбородок.
        - Некоторые назвали бы это Небесами,- тактично поддержал путешественник во Времени.- Нирвана.
        - О, конечно, подходящая награда для мертвого индуса! Но я живая христианка.- Ее улыбка была попыткой разрядить атмосферу.
        - Поскольку об этом зашла речь,- сказал путешественник во Времени,- я способен оказать последнюю услугу Лорду Джеггеду и вам всем, смею заверить.- Он засмеялся.
        - Что же именно? - спросил Джерек, благодарный за смену темы разговора.
        - Я согласился доставить мистера Ундервуда и полицейских назад в 1896 год, прежде чем продолжу свое путешествие.
        - Что? - чуть слышно произнесла Амелия.- Вы, вероятно, не знаете, что кое-что произошло в городе совсем недавно: они верят, что им явился Бог, и жаждут вернуться, чтобы...
        - Мы видели их,- сказал ему Джерек взволнованно.
        - Ага. Что ж, раз я ответственен за доставку их сюда, то, когда Лорд Джеггед предложил, чтобы я взял их назад...
        - Джеггед! - воскликнула Амелия Ундервуд, приподнимаясь с кресла.- Это все его заговор!
        - Почему Джеггед должен делать "заговор"? - удивилась Железная Орхидея.- Какой интерес у него к твоему мужу, моя дорогая?
        - Никакого, кроме тех сторон, которые касаются меня.- Она повернулась к расстроенному Джереку.- И тебя, Джерек. Это продолжение его планов на наш счет. Он думает, что, стоит Гарольду исчезнуть, я соглашусь... - она помедлила,- принять тебя.
        - Но он оставил свои планы относительно нас. Он сам сказал нам об этом, Амелия.
        - В одном аспекте.
        Железная Орхидея мягко вмешалась:
        - По-моему, ты подозреваешь Джеггеда в слишком большой хитрости, Амелия. В конце концов, он целиком занят гораздо более важным большим делом. Почему он должен вести себя так, как ты предполагаешь?
        - Это единственный вопрос, на который у меня нет готового ответа.- Амелия приложила ладонь ко лбу.
        Раздался стук в дверь. Джерек вскочил, чтобы отворить, обрадовавшись отсрочке, но это был его отец, весь в пышных одеждах лимонно-желтого цвета, со спокойными и ироническими чертами лица.
        - Доброе утро, мой мальчик.
        Лорд Джеггед Канарии вошел в гостиную и, казалось, заполнил ее всю. Он поклонился присутствующим.
        - Не помешал? Я пришел сказать вам, сэр,- обратился он к путешественнику во Времени,- что кристалл затвердел удовлетворительно. Вы можете отправиться утром, как планировали.
        - С Гарольдом, инспектором Спрингером и остальными! - почти выкрикнула Амелия.
        - А, вы знаете...
        - Мы знаем все... - Она раскраснелась, глаза сверкали.- Кроме того, почему вы организовали это?
        - Путешественник во Времени любезно предложил транспортировать джентльменов назад в их собственный период. Это их последний шанс. Другого не появится.
        - Вы, Лорд Джеггед, наверняка, сделали все, чтобы они захотели уехать. Ваше возмутительное видение!
        - Боюсь, что не понимаю вас, прекрасная Амелия.- Лорд Джеггед вопросительно посмотрел на Джерека.
        Амелия села на диванчик, поджав губы.
        - Нам кажется,- миролюбиво ответил Джерек отцу,- что вы имеете отношение к недавнему видению Гарольда Ундервуда, которому явился Бог в горящем шаре и приказал вернуться в
1896 год с миссией предостеречь мир от грядущего ужаса.
        - Видение? - улыбнулся Джеггед.- Но его сочтут сумасшедшим, если он попытается выступить со своей миссией. И они все так настроены?
        - Все! - со злостью сказала Амелия.
        - Им не поверят, конечно.- Джеггед рассуждал, как если бы известие было новым для него.
        - Конечно,- согласилась Амелия.- И, таким образом, они не смогут повлиять на будущее. Или, если на них подействует эффект Морфейла, будет слишком поздно возвращаться сюда, этот мир окажется закрытым для них. Вы все рассчитали превосходно, Лорд Джеггед.
        - Почему я должен был рассчитывать?
        - Может быть, для того, чтобы я наверняка осталась с Джереком?
        - Но вы уже с ним, моя дорогая,- последовало невинное удивление.
        - Вы знаете, что я имею в виду, Лорд Джеггед.
        - Вы тревожитесь за безопасность вашего мужа, если он вернется?
        - Я думаю, его жизнь вряд ли изменится, но нельзя сказать же самое о бедном инспекторе Спрингере и его людях. Однако и это не главное, я не особенно боюсь за них: вполне вероятно, это лучшее, что могло с ними случиться. Я возражаю против вашего вмешательства в вопросы... такие деликатные.
        - Вы слишком многое мне приписываете, Амелия!
        - Думаю, нет.
        - Тем не менее, если вы считаете, что лучше держать Гарольда Ундервуда и полицейских в городе, я уверен, путешественника во Времени можно отговорить...
        - Вы знаете, слишком поздно. Гарольд и остальные не хотят ничего, кроме возвращения.
        - Тогда почему вы так расстроены?
        Вмешался Джерек:
        - Двуличный родитель, если вы автор всего этого... если вы сыграли Бога, как предполагает Амелия, тогда будьте откровенны с нами.
        - Вы моя семья. Вы все мои доверенные. Правдивость, допускаю, не является моим достоинством. Я не склонен хвастаться или отрицать обвинение. Боюсь, это не в моей натуре. И также не в привычках старого путешественника во Времени. Если Гарольд Ундервуд испытал видение в городе и это не было галлюцинацией, а вы должны согласиться, что город нашпигован ими, тогда зачем оспаривать, что он видел Бога?
        - О, какое богохульство!
        - Не совсем так,- пробормотал путешественник во Времени.- В словах Лорда Джеггеда есть смысл.
        - Вы первый, сэр, кто обвинил его в игре в Бога!
        - О, я был расстроен. Позднее Лорд Джеггед оказал мне замечательную помощь...
        - Именно вы говорили...
        Только Железная Орхидея сидела молча на своем месте, наблюдая происходящее со спокойным интересом.
        - Джеггед,- сказал Джерек с отчаянием,- вы категорически отрицаете...
        - Я сказал тебе, мой мальчик, что не способен на такое. Думаю, это своего рода гордость.- Лорд в желтом пожал плечами.- Мы все люди.
        - Вы кажетесь чем-то большим, чем человеком,- обвинила Амелия.
        - Перестаньте, милая леди. Вы перевозбуждены. Вопрос явно не стоит... - Путешественник во Времени беспомощно развел руками.
        - Мой приход, кажется, вызвал некоторое напряжение,- сказал Лорд Джеггед.- Я задержался только для того, чтобы забрать мою жену и путешественника во Времени, а также посмотреть, как вы устроились, Амелия...
        - Со мной будет все в порядке, сэр... если я буду идти моим собственным путем, без вашей помощи!
        - Амелия! - взмолился Джерек.- Не нужно так!
        - Вы успокоите меня, да? - Ее глаза сверкнули.
        Они отступили назад. Лорд Джеггед Канарии заскользил к двери, сопровождаемый женой и гостем.
        - Макиавелли! - закричала она ему вслед.- Всюду суете свой нос! О чудовище, принарядившийся Принц Тьмы!
        Он дошел до двери и оглянулся, его глаза стали серьезными на мгновение.
        - Вы оказываете мне слишком большую честь, мадам. Я только поправляю равновесие там, где могу.
        - Вы признаете свое участие в этом?
        Но он уже отвернулся, и воротник закрыл его лицо. Выйдя наружу, Лорд Джеггед подлетел к поджидавшему их огромному лебедю. Она наблюдала из окна, тяжело дыша, даже Джереку не давая своей руки.
        Он попытался оправдать своего отца.
        - Таков путь Джеггеда. Он хочет только добра...
        - Он имеет право судить?
        - Мне кажется, ты обидела его чувства, Амелия.
        - Я обидела его? Ого! - Она сложила руки под вздымающейся грудью.- Он из всех делает глупцов!
        - Зачем ему это? Зачем ему, как ты говоришь, играть Бога?
        Она наблюдала за лебедем, пока тот не исчез в бледно-голубом небе.
        - Возможно, он не знает сам,- ответила она мягко.
        - Гарольда можно остановить, так сказал Джеггед.
        Амелия покачала головой и двинулась назад в комнату, где автоматически принялась собирать чашки и ставить их на поднос.
        - Гарольд будет счастлив в 1896 году, никаких сомнений. Теперь, во всяком случае, у него есть миссия, есть долг, требующий исполнения, как считает он. Я завидую ему.
        Джерек понял ее мысль.
        - Мы отправимся искать семена сегодня? Как планировали? Какие-нибудь цветы?
        Она пожала плечами.
        - Гарольд верит, что спасет мир. Джеггед верит в то же самое. Боюсь, что выращивание цветов не погасит мои импульсы. Я не могу жить, Джерек, если не чувствую, что моя жизнь приносит пользу.
        - Я люблю тебя! - Это было все, что он мог ответить.
        - Но ты не нуждаешься во мне, мой дорогой.
        Она поставила поднос и подошла к нему. Он обнял ее.
        - Нуждаться? - спросил он.- В каком смысле?
        - Я женщина. Мои попытки измениться оказались безуспешными. Я просто замаскировала себя, и ты сразу понял это. Гарольд нуждается во мне. Мой мир нуждается во мне. Ты знаешь, миссионерская работа... Я не была бездеятельной в Бромли, Джерек!
        - Уверен, что не была, Амелия, дорогая.
        - Если только у меня нет чего-нибудь важного, чтобы оправдать свое существование...
        - Нет ничего более важного, чем ты сама, Амелия.
        - О, я понимаю философию, которая утверждает это, Джерек...
        - Я не говорил философски, Амелия. Я констатировал факт. Ты - все, что мне дорого в моей жизни.
        - Ты очень добр.
        - Добр? Это правда!
        - Я испытываю то же самое к тебе, как ты знаешь, мой дорогой. Я не люблю Гарольда - вижу, что нет. Но у него есть определенные слабости, которые могут быть уравновешены моей силой. Что-то во мне было удовлетворено раньше, что не удовлетворяется более. Ты сильный, по-своему. В самой твоей уверенности, в твоей невинности заключается сила...
        - У тебя есть... как это?.. характер?.. который отсутствует у меня.
        - Ты свободен. У тебя есть концепция свободы настолько огромной, что я едва начинаю ощущать ее. Ты был воспитан в убеждении, что нет ничего невозможного, и твой опыт подтверждает это. Я была воспитана, что почти все невозможно, что жизнь - страдание, а не радость.
        - Но если я имею свободу, Амелия, ты имеешь совесть. Я даю тебе мою свободу. В обмен ты даешь мне свою совесть.- Он говорил серьезно.- Разве это не так?
        Она посмотрела ему в лицо.
        - Возможно, мой дорогой.
        - Именно это с самого начала я и искал в тебе, если ты помнишь.
        Она улыбнулась.
        - Правда.
        - Значит, в сочетании мы что-то даем миру.
        - Возможно.
        Она вернулась к своим чашкам, подняв поднос. Джерек вскочил, чтобы открыть дверь.
        - Но хочет ли мир того, что мы вместе сможем дать ему?
        - Он может нуждаться в нас больше, чем осознает.
        Она взглянула на него, когда он последовал за ней на кухню.
        - Иногда, Джерек Карнелиан, я подозреваю, что ты унаследовал хитроумие своего отца.
        - Я не понимаю этого.
        - Ты способен состряпать самые убедительные аргументы применительно к случаю. Ты намеренно пытаешься успокоить меня.
        - Я изложил только то, что было у меня на уме.
        Она задумчиво мыла чайные чашки, протягивая чистые ему. Не зная, что делать с ними, он лишал их веса, так что они плыли к потолку и колыхались там.
        - Нет,- сказала она.- Этот мир не нуждается во мне. Зачем я ему?
        - Давать ему содержание.
        - Ты говоришь только об искусстве.
        - Содержание очень важно для него, без этого внешняя сторона быстро теряет смысл.
        - Ты видишь мораль только в искусстве? - Она поискала чашки, заметила их у потолка и вздохнула.
        - Содержание картины заключается в ее значении.
        - А не в предмете изображения?
        - Думаю, нет. Мораль дает смысл жизни. Во всяком случае форму.
        - Содержание - это не форма?
        - Без содержания форма пуста.
        - Я не поняла тебя, я не привыкла спорить в таких терминах.
        Они вернулись в гостиную, но она тут же направилась в сад. Он пошел за ней. Воздух был наполнен сладким запахом цветов, а недавно она добавила насекомых и нескольких птиц, поющих теперь на деревьях и в кустах. Было тепло, солнце расслабило их обоих. Они пошли, держась за руки, по тропинке между розовыми клумбами, как гуляли в их первые дни вместе. Он вспомнил, как она исчезла из его рук, когда он был готов поцеловать ее, но выкинул из головы дурные предчувствия.
        - Что если бы кусты были без листьев,- сказал он,- если бы у роз не было запаха, у насекомых - цвета. Они были бы неудовлетворительными, а?
        - Они были бы незаконченными. Хотя есть современная школа живописи... была такая школа в мое время... которая считала это достоинством. Они, кажется, назывались флейтистами... я не уверена...
        - Возможно, отсутствие чего-то тоже о чем говорит, Амелия.
        - Не думаю, чтобы художники стремились к этому, поскольку утверждали, что нужно рисовать только то, что видит глаз. О, я уверена, это невротическая теория в искусстве...
        - Вот! Неужели ты лишишь мир своего здравого смысла? Позволишь ему стать невротическим?
        - Я считала его таким, когда впервые пришла сюда. Теперь я поняла: что является невротическим в сложном обществе, может быть абсолютно здоровым в примитивном. И, должна сказать, твое общество имеет много общего с тем, которое наши путешественники встретили, впервые высадившись на островах Южного моря. Чтобы быть грешником, человек должен знать, что такое грех. Это моя ноша, Джерек, а не твоя. Хотя ты, кажется, просишь возложить ее на тебя. Видишь, я не совсем эгоистка.
        - Ты придаешь смысл моей жизни. Она не имела бы смысла без тебя.
        Они стояли у фонтана, наблюдая за золотыми рыбками. У самой поверхности воды плавали насекомые, служащие рыбкам кормом.
        Она коротко усмехнулась.
        - Ты можешь великолепно спорить, когда хочешь, но не можешь изменить мои чувства нельзя изменить так быстро. Я уже и сама пыталась изменить их, но ничего не получилось. Я должна тщательно обдумать свои намерения.
        - Ты считаешь меня нахальным из-за ухаживаний за тобой, в то время как твой муж все еще в нашем мире?
        - Такая точка зрения не приходила мне в голову.- Она нахмурилась, отодвинулась от него и пошла вокруг пруда; по ее платью бегали солнечные зайчики, отраженные от воды.- Я считаю тебя серьезным, насколько это возможно для тебя.
        Они стояли на противоположных сторонах пруда, рассматривая друг друга сквозь завесу падающей серебряной воды.
        Ее красота, ее каштановые волосы, серые глаза, твердый рот - все казалось более желанным, чем когда-либо.
        - Я хочу только почитать тебя,- сказал он, опуская глаза.
        - Ты уже делаешь это, мой дорогой.
        - Я привязан к тебе, только к тебе. Если хочешь, мы можем попытаться вернуться в 1896 год.
        - Ты будешь там несчастен.
        - Нет, если мы будем вместе, Амелия.
        - Ты не знаешь моего мира, Джерек. Он способен исказить самое благородное намерение, неправильно истолковать прекраснейшие эмоции. Ты будешь разрушен, и я тоже, видя такое.
        - Тогда где же ответ?
        - Мне надо подумать,- сказала она.- Дай мне поразмышлять одной некоторое время, мой дорогой.
        Он согласился с ее желанием и зашагал к дому, подавляя мысль, что никогда не увидит ее снова, отбрасывая страх, что ее отберут у него, как было однажды, говоря себе, что это просто ассоциация и обстоятельства изменились. Но насколько радикально, подумал он, изменились они?
        Войдя в дом, он закрыл за собой дверь и, не находя себе места, бродил из комнаты в комнату, избегая только ее апартаментов, в которых никогда не бывал, хотя испытывал глубокое любопытство и часто подавлял импульс исследовать их.
        Дойдя до своей спальни, он бросился на постель прямо в одежде. Ему пришла в голову мысль, что, возможно, эти новые чувства были новыми только для него. Джеггед, был уверен Джерек, знал подобные чувства в прошлом; они сделали его таким, какой он есть. Джерек смутно припомнил слова Амелии: сын - это отец, не раненный миром. Не стал ли он более похож на Джеггеда? Мысли о предыдущей ночи вернулись к нему, но он прогнал их прочь и вскоре уснул.
        Джерек проснулся от звука ее шагов, когда она медленно поднималась вверх по лестнице. Ему показалось, что она помедлила перед его дверью, прежде чем войти в свою комнату. Он полежал еще немного, в глубине души, надеясь, что она вернется, затем встал и сделал себе новую одежду: свободную блузу и длинную темно-зеленую куртку. Покинув комнату, он остановился на площадке, слушая, как она движется по ту сторону стенки.
        - Амелия?
        Ответа не было.
        - Я скоро вернусь, дорогая.
        Ее голос был приглушенным:
        - Куда ты направился?
        - Так, никуда.
        Он спустился и прошел через кухню в сад, в дальнем конце которого обычно держал свой локомотив. Он забрался в него, чувствуя некоторую тоску по более простым дням - до того, как он встретил Амелию на вечеринке у Герцога Королев. Не жалел ли он о встрече? Нет.
        Локомотив, пыхтя, поднялся в небо.
        Джерек заметил, как странно выглядят две соседствующие сцены - домик под черепичной крышей в саду и озеро крови. Они скорее противостояли друг другу, чем контрастировали. Джерек подумал, не будет ли она возражать, если он уничтожит озеро, но решил не вмешиваться.
        Он плыл над прозрачным пурпурным дворцом и башнями, над колышущимися горами непонятного назначения, над коллекцией поваленных гигантских статуй, явно целиком сделанных из мела, над полузаконченным лесом, под грозовой тучей, испускающей молнии, которые, по его мнению, были явно великоваты. Мысли Джерека постоянно возвращались к городу - потому, возможно, что там работали Лорд Джеггед и Няня, или потому, что там находился человек, остающийся его соперником, по крайней мере до следующего утра. У него не было желания посетить кого-нибудь из друзей, чья компания обычно доставляла ему удовольствие. Джерек решил было отправиться к дождливым скалам Монгрова, но тот ничем не мог помочь ему. Возможно, подумал он, следует выбрать место и сделать что-нибудь, поупражнять свое воображение в какой-нибудь обычной манере, вместо того чтобы продолжать создавать неразрешимые эмоциональные проблемы. Он как раз хотел приступить к реконструкцию морского берега палеозоя, и уже нашел подходящее место, как вдруг услышал над собой голос Епископа Касла.
        Епископ летел на колеснице, колеса которой вращались, сверкая пламенем, но все детали были сделаны из обычной бронзы, золота и платины. Шапка Епископа возвышалась над краем колесницы.
        - Рад видеть тебя, Джерек. Я хотел поздравить тебя, то есть Амелию фактически, с вчерашней вечеринкой.
        - Я скажу ей, полный энтузиазма Епископ!
        - Она не с тобой?
        - Амелия осталась дома.
        - Жалко. Но ты должен взглянуть кое на что, Джерек. Я не знаю, что затевает Браннарт, но скажу, что ничего хорошего в этом нет для него. Хочешь ненадолго развлечься?
        - Очень хочу.
        - Тогда следуй за мной.
        Колесница повернула на север, и Джерек послушно направил локомотив ей вслед. Через некоторое время Епископ Касл засмеялся и закричал, показывая на землю.
        - Смотри, смотри!
        Джерек не увидел ничего, кроме участка иссохшей, неиспользованной земли. Затем закружилась пыль, и появился конический объект с вращающейся наружной оболочкой. Вращение прекратилось, и из корпуса вылез человек. Несмотря на обилие надетых на нем приспособлений и большой мешок на спине, в человеке легко можно было узнать Браннарта Морфейла по его горбу и деформированной ноге. Он повернулся, как если бы хотел приказать другим пассажирам конуса не выходить, но несколько маленьких фигур уже выскочили оттуда и стояли, держа руки на бедрах и оглядываясь вокруг через поблескивающие очки. Это был капитан Мабберс с остатками своего экипажа. Он резко жестикулировал и даже дернул Браннарта, несколько раз за локоть. Мокрые, шлепающие звуки доносились даже на высоту, где парили Джерек и Епископ Касл.
        Наконец, после непродолжительного спора, все забрались назад в конус. Оболочка завращалась, и конус исчез. Епископ Касл был вне себя от смеха, но Джерек не видел, что его так развеселило.
        - Они делают это уже четыре часа, насколько я знаю! - хрипел Епископ Касл.- Машина появляется, останавливается. Они вылезают, спорят и снова залезают назад. Все то же самое. Подожди...
        Джерек подождал, и точно - взметнулась пыль, опять появился конус. Браннарт и затем капитан Мабберс со своими людьми вышли оттуда, поспорили и вернулись на корабль. Каждое движение повторилось вновь.
        - Что происходит, Епископ? - спросил Джерек, когда утих следующий приступ смеха.
        - Очевидно, какая-то петля времени. Я удивлялся, что задумал Браннарт. Он работал вместе с Латами, предложив взять их назад в период, когда космический корабль и сам космос все еще существовали, если они помогут ему. Он взял с меня клятву не говорить, но сейчас это не имеет значения.
        - Что он задумал? - В смятении Джерек осознал, что не предупредил Джеггеда о том, что видел.
        - О, он говорил не очень определенно. Хотел каким-то образом помешать Джеггеду. Вернуться назад во Времени и изменить события.
        - Тогда что случилось с ним теперь?
        - Разве это не очевидно? Хо-хо-хо!
        - Не для меня.
        - Он стал жертвой своего же закона, пойман какой-то особенно неприятной версией эффекта Морфейла. Он определенно прибывает в прошлое, но только затем, чтобы сейчас же вернуться в настоящее. Я полагаю, так будет продолжаться вечно. Замкнутый круг...
        - Мы не должны попытаться спасти его?
        - Только Джеггед может достаточно квалифицированно сделать это, Джерек. Если мы попытаемся помочь, мы тоже окажемся в петле.
        Джерек, понаблюдав, как конус появился в третий раз и фигуры выполнили установившийся ритуал, попытался засмеяться, но не смог счесть картину такой же забавной, как его друг.
        - Интересно, знал ли Джеггед об этом? - продолжал Епископ Касл.- И не он ли поймал Браннарта в такую ловушку? Что за красивая месть, а?
        Все, казалось, подозревали его отца в каких-то кознях. Тем не менее, Джерек сегодня был не в настроении защищать Джеггеда.
        Епископ Касл подвел колесницу ближе к локомотиву Джерека.
        - Между прочим, Джерек, ты видел последнее произведение Доктора Волоспиона? Оно называется "История мира в миниатюре" - вся история Человечества от начала до конца, все делается крошечными репродукциями на невероятной скорости, которая может быть снижена, чтобы рассмотреть детали любого тысячелетия. Весь цикл длится целую неделю!
        - Это напоминает работу Джеггеда, не правда ли?
        - Разве? Что ж, Волоспион всегда считал себя соперником Джеггеда и, возможно, надеется занять его место сейчас, когда тот занят другими вещами. О'Кала Инкардинал, между прочим, был оживлен и потерял интерес к внешности козла. Он стал своего рода левиафаном в собственном озере, копии озера Амелии. Ладно, прости меня, мне нужно торопиться. Другие тоже захотят посмотреть на представление.
        Вращающийся конус появился в четвертый раз, из него вышли Браннарт и Латы. Когда Епископ Касл улетел, Джерек спустился ниже, так как все еще не мог понять их.
        - Хрунт! - кричал капитан Мабберс.
        - Феркит! - отвечал Браннарт Морфейл.
        Произошел обмен ударами, затем они исчезли в машине.
        Джерек подумал, не отправиться ли ему в Замок Канарии и не рассказать ли Лорду Джеггеду, что случилось, но зрелище произвело на него слишком гнетущее впечатление, и он не захотел второй встречи с отцом и матерью сегодня. Он решил вернуться с новостями к Амелии.
        Были уже почти сумерки, когда он направил локомотив домой. Темнота наступала, казалось, быстрее, чем обычно, и ему пришлось искать дом уже под беззвездным и безлунным небом по единственному огоньку, горевшему в единственном окошке.
        К его удивлению, когда он приземлился, окно оказалось его собственным, а не Амелии. Он не помнил, чтобы оставлял там свет. Едва войдя в дом, он почувствовал тревогу и, взбежав вверх по лестнице, постучал в дверь.
        - Амелия! Амелия!
        Ответа не было.
        Озадаченный, он открыл свою дверь и вошел. Лампа горела тускло, но света было достаточно, чтобы увидеть Амелию, занявшую постель, ее лицо было повернуто к стене, большое соболиное покрывало плотно прилегало к телу, так что виднелась только голова.
        - Амелия?
        Она не повернулась, хотя он понял, что она не спит. Ему ничего не оставалось, как только ждать.
        В конце концов, она заговорила тихим дрожащим голосом:
        - Как женщина я всегда буду твоя.
        - Мы?.. Это женитьба?
        Она посмотрела на него, в ее глазах стояли слезы, выражение лица было серьезным.
        Он встал коленями на постель, обхватил руками ее голову и поцеловал в глаза. Она конвульсивно дернулась, и он подумал, что потревожил ее, пока не догадался, что она хочет освободиться от покрывала, обнять и прижать его к себе, будто боясь упасть. Он обнял ее голые плечи, погладил щеку, испытывая ощущение одновременно неистовое и нежное, ощущение, которого никогда не испытывал ранее. Запах ее тела был теплым и сладким.
        - Я люблю тебя,- сказал он.
        - Я буду любить тебя вечно, мой дорогой,- ответила она.- Верь мне.
        - Я верю.
        Ее слова казались несколько странными, и старое предчувствие беды возникло и исчезло в нем. Он поцеловал ее. Она судорожно вздохнула, и ее руки оказались у него под блузой, так что он почувствовал ее ногти на своем теле. Джерек поцеловал ее в плечо. Она прижала его к себе.
        - Это все, что я могу дать тебе... - Казалось, она плакала.
        Коснувшись кольца власти, он уничтожил свою одежду, и, вытирая слезы на ее глазах, целовал дрожащее плечо, пока, наконец, не откинул покрывало и не прижался к ней всем телом.
        - Лампа... - сказала она.
        Он заставил лампу исчезнуть, и они оказались в полной темноте.
        - Всегда, Джерек...
        - О моя дорогая.
        Она обняла его. Он прикоснулся к ее бедрам.
        - Вы так это делаете? - спросил он.- Или так?
        Потом они любили друг друга и заснули в полноте чувств.

        Солнце поднялось. Джерек почувствовал его на веках и улыбнулся. Наконец-то неясности и страхи изгнаны, ничто не разделяло их. Он повернулся, чтобы она была его первым зрелищем этим утром, но предчувствие беды уже вернулось к нему. Ее не было в постели, которая хранила остатки тепла. Ее не было в комнате. Он понял, что ее нет и в доме.
        - Амелия!
        Значит, вот что она решила. Он вспомнил ее рассказ о молодом человеке, который осмелился признаться в своей любви, только узнав, что никогда не увидит ее снова. Все его инстинкты говорили ему с того момента у фонтана, что ее намерением было уступить своей викторианской совести, вернуться с Гарольдом Ундервудом в 1896 год и выполнить свой долг. Вот почему она так говорила с ним этой ночью. Как женщина она всегда будет принадлежать ему, но как жена она последует за своим мужем.
        Выскочив из постели, он открыл окно и обнаженным взлетел в небо. Каждое ощущение, каждая мысль повторялась в его голове, а воздух обжигал тело скоростью полета. Он уже прикидывал, как будет искать ее в Бромли.
        Он достиг города. Город казался спящим - таким он был спокойным. И на краю ямы Джерек увидел большую открытую машину времени - хронобус. На ее борту уже находились путешественник во Времени за рукоятками управления, полицейские, все в белых робах и со шлемами на головах, инспектор Спрингер, тоже в белом и в своей шляпе-котелке, и Гарольд Ундервуд в пенсне, мерцающем на раннем солнце. И рядом он увидел Амелию в сером костюме, борющуюся со своим мужем. Затем очертания машины стали расплывчатыми, послышался резкий звук вроде вскрика, и машина исчезла.
        Джерек опустился на землю.
        - Амелия... - Он едва видел из-за слез на глазах, судорожно дыша и дрожа всем телом. Его сердце гулко билось.
        Джерек услышал всхлипывания, и они не были его собственными. Он поднял голову.
        Она лежала в черной пыли города, закрыв лицо руками, и плакала.
        Наполовину уверенный, что это ужасная иллюзия, просто воспоминание из памяти города, он приблизился к ней и, опустившись на колени рядом, коснулся ее серого рукава.
        Она подняла на него глаза.
        - О Джерек, он сказал, что я больше ему не жена.
        - Он говорил то же самое прежде.
        - Он назвал меня "нечистой". Он сказал, что мое присутствие запачкает высокую цель его миссии, что даже сейчас я соблазняю его... Он... он сказал много вещей. Он вытолкал меня из машины. Он ненавидит меня.
        - Он ненавидит здравый смысл, Амелия. Я думаю, это относится ко всем подобным людям. Он ненавидит правду, вот почему принимает приятную ложь. Ты была бы бесполезна для него.
        - Я была полна решимости. Я любила тебя очень сильно, но справилась с желанием остаться с тобой.
        - Ты хотела стать мученицей в ответ на голос Бромли? По причине, являющейся в лучшем случае глупой? - Джерек удивился своим словам, и было ясно, что и она удивилась.
        - Этому миру тоже нет никакой пользы от таких, как я!
        - Хотя ты любишь меня... Ты веришь мне?
        - Я верю тебе, Джерек, но я не верю твоему окружению, твоему обществу - всему этому... - Она оглянулась на город.- Он ценит личность, и все же невозможно чувствовать себя личностью в нем. Ты понимаешь?
        Он не понимал, но, продолжая утешать ее, помог ей встать на ноги.
        - Я не вижу для нас будущего здесь,- сказала она усталым голосом.
        Он вызвал свой локомотив.
        - Нет будущего,- согласился он,- только настоящее. Именно этого всегда хотели влюбленные.
        - Если они только влюбленные и больше ничего, Джерек, мой дорогой.- Она глубоко вздохнула.- Ладно, вряд ли есть смысл в моих жалобах.- Она храбро улыбнулась.- Это мой мир, и я должна любить его.
        - Ты полюбишь его, Амелия.
        Появился локомотив, пыхтя между высокими полуразрушенными башнями.
        - Мое чувство долга... - начала она.
        - Мой мир ценит тебя, как никогда бы не смог оценить Бромли. Прими это уважение без оговорок, оно дано тебе также без оговорок.
        - Тем не менее, человек хочет уважения за... благородные дела.
        Он наконец понял.
        - Твой уход к Гарольду - это было "благородно"?
        - Полагаю, да. Самопожертвование...
        - Самопожертвование - другое. И это "достойно"?
        - Считается, да.
        - И "скромно"?
        - Скромность часто имеет место.
        - Твое мнение о собственных поступках "скромно"?
        - Надеюсь.
        - А если ты ничего не делаешь, кроме того, что хочет твоя душа,- это "лень", да? Даже "зло"?
        - Вряд ли зло на деле, но определенно недостойно...
        Локомотив опустился рядом с ними на место, где недавно стоял хронобус.
        - Я просвещен наконец! - сказал он.- И быть "бедным" - значит, вызвать недовольство Бромли.
        Она начала улыбаться.
        - Действительно, так и есть. Но мне не нравится такая формулировка. В моей благотворительной работе я старалась помочь бедным, сколько могла. У нас было миссионерское общество, и мы собирали деньги, чтобы купить определенные вещи...
        - А эти "бедные" - они существуют для того, чтобы вы могли удовлетворять свои инстинкты из области "благородства" и "самопожертвования"? Я правильно понял?
        - Не совсем, Джерек. Бедные... ну, они просто есть. Я и другие, подобные мне, пытались облегчить их жизнь, пытались найти работу для безработных, лекарства для больных.
        - А если бы их не было? Как тогда вы бы выразили себя?
        - О, имеется много других возможностей в мире: есть язычники, чтобы быть обращенными в веру, тираны и тому подобное. Конечно, бедность - главный источник всех проблем...
        - Я мог бы, возможно, создать "бедность" для тебя.
        - Это было бы ужасно. Нет, нет! Я была разочарована в твоем мире прежде, чем поняла его, а сейчас отношусь к нему по-другому. Я не могу изменить его. Я сама должна измениться.- Она снова заплакала.- Но как ужасно знать, что вещи вечно останутся такими, как есть, что тот же самый танец будут танцевать снова и снова и только партнеры будут другими...
        - У нас есть наша любовь, Амелия.
        Выражение ее лица изменилось.
        - Ты разве не видишь, Джерек, что именно этого я боюсь больше всего?! Что такое любовь без времени, без смерти?
        - Это, конечно, любовь без печали.
        - Любовь без цели?
        - Любовь - это любовь.
        - Тогда ты должен научить меня верить этому, мой дорогой.



        ГЛАВА 26


        Свадебные колокола в Конце Времени

        Она должна быть Амелией Ундервуд, она настаивала на этом. Они нашли семена и луковицы, сохраненные городами, и посадили их в саду. И начали новую жизнь как муж и жена. Она снова учила его читать и писать, и Джерек чувствовал себя довольным, по крайней мере, чуточку спокойнее, его взгляды на супружескую измену стали приемлемее. Но, хотя солнце сияло, дни и ночи сменяли друг друга с регулярностью, необычной для Конца Времени, смены времен года не было. Амелия боялась за свой урожай. Хотя она заботливо поливала рассаду, ростки не появлялись, и однажды ей пришло в голову раскопать кусочек земли, чтобы посмотреть, как поживают ее картофелины. Обнаружилось, что те загнили. Ни одно семечко, которое она посадила, не дало даже слабенького росточка. Джерек подошел к ней, когда она лихорадочно раскапывала огород, ища хотя бы признаки жизни. Она показала на испорченные клубни.
        - Я полагаю, они плохо сохранились,- предположил он.
        - Нет, мы пробовали их. Это земля их портит. Почва не настоящая, она бесплодна, Джерек, как и все бесплодно в этом мире.
        Она бросила лопату и пошла в дом, Джерек следовал по пятам. Подойдя к окну, она пустыми глазами уставилась на свой сад. Он присоединился к ней, чувствуя ее боль, но неспособный найти средство облегчить ее.
        - Иллюзия,- сказала она.
        - Мы можем экспериментировать, Амелия, чтобы сделать землю, которая позволит вырастить урожай.
        - О, возможно... - Она сделала усилие, пытаясь переломить свое настроение, но ее лицо снова омрачилось.- Здесь твой отец, подобный ангелу смерти, пришедший, чтобы присутствовать на похоронах моих надежд.
        Лорд Джеггед шагал упругой походкой по извилистой дорожке и махал ей рукой.
        Джерек впустил его. Тот пребывал в веселом настроении.
        - Время пришло. Цепь закончена. Я дал миру прожить еще неделю, чтобы установить период петли, затем мы спасены навечно. Мои новости расстроили вас?
        Джерек ответил за Амелию:
        - Нам не нужно напоминать о способе, которым поддерживается мир, отец.
        - Вы не заметите никаких эффектов.
        - Мы будем знать о том, что произошло,- пробормотала она.- Иллюзии прекращают удовлетворять, Лорд Джеггед.
        - Зовите меня тоже отцом. Я считал, вы счастливы теперь. Жаль.
        - Если человеку предлагают вечную иллюзию, когда он знал настоящую жизнь, то он склонен немного поворчать,- сказала она с показной иронией.- Мой урожай погиб.
        - Я понимаю тебя, Амелия. Что ты чувствуешь, Джерек?
        - То же, что и Амелия,- ответил он.- Если она счастлива, значит, буду счастлив я.- Он улыбнулся.- Я простое создание, отец, как мне часто говорили.
        - Гм,- сказал Лорд Джеггед. Он наклонился вперед и хотел сказать что-то еще, когда через открытое окно долетел звук.
        Они прислушались.
        - О,- сказала Амелия.- Это оркестр!
        - Что? - спросил Джерек.
        - Музыкальный оркестр,- сказал его отец, выскакивая из дома.- Пойдемте посмотрим.
        Они побежали по дорожкам сада, пока не достигли белых ворот в заборе, который Амелия воздвигла вокруг деревьев. Озеро крови давно исчезло, замененное невысокими зелеными холмами. Вдали по направлению к ним маршировала колонна людей. Даже отсюда музыка была отчетлива слышна.
        - Медные инструменты! - воскликнула Амелия.- Трубы, тромбоны!..
        - И серебряные инструменты! - объявил Лорд Джеггед с неподдельным энтузиазмом.- Кларнеты, флейты, саксофоны!
        - Барабаны, слышите?! - На мгновение ее несчастья были забыты.
        - Явное обилие ударов! - добавил Джерек, желая присоединиться к обсуждению событий.- Та-та-та-та! Ура! - Он сделал для себя шапочку, чтобы можно было бросать ее в воздух.- Ура!
        - О, смотрите! - Амелия полностью забыла свое горе, на время по крайней мере.
        - Так много! А это не Герцог Королев?
        - Он самый.
        Оркестр, или, скорее, сводный оркестр, так как насчитывал не менее тысячи механических музыкантов, маршировал вверх по холму. Развевались флаги, кивали плюмажи, сияли сапоги. Отец, сын и его жена перевесились через забор, как дети, махая Герцогу Королев, шагающему впереди с жезлом в руке (огромные усы, на голове чудовищная медвежья шапка), задирая ноги так высоко, что почти падал при каждом шаге. Оркестр стал настолько громким, что было бесполезно разговаривать с Герцогом или с кем-нибудь еще. Все ближе и ближе маршировал оркестр, пока не дошел до ворот. Там он остановился.
        - Гайдн... да? - со знающим видом задал вопрос Лорд Джеггед, когда гордый Герцог приблизился.
        - "Желтая собака Чарли" - так числится в записи.- Лицо Герцога Королев сияло.- Но вы знаете, какая путаница в городах. Снова что-то из вашего периода, миссис Ундер...
        - Карнелиан,- пробормотала она.
        - ...вуд. Такие оркестры были тогда в моде.
        - Ваш энтузиазм не может быть превзойден никем, самый великолепный из весельчаков! - поздравил его Лорд Джеггед.- Вы идете издалека?
        - Парад знаменует мою первую авантюру с брачной церемонией.
        - Музыка? - спросил Джерек.
        - Женитьба.- Герцог подмигнул отцу Джерека.- Лорд Джеггед знает, что я имею в виду.
        - Свадьба,- лаконично сообщил Джеггед.
        - Да, свадьба! Невероятно, сегодня - я думаю, сегодня - я соединился священными узами - отметьте мой словарь! - с самой приятной из всех леди, прекрасной Сладкий Мускатный Орех.
        - И кто совершает обряды? - спросила Амелия.
        - Епископ Касл. Кто же еще? Вы придете, вы будете моими гостями?
        - Что ж...
        - Конечно, мы придем, роскошный жених.- Лорд Джеггед вышел из ворот, чтобы обнять Герцога, прежде чем тот уйдет.- А также принесем дары: зеленые для жениха и голубые для невесты!
        - Другой обычай?
        - Да.
        Амелия поджала губы и сердито посмотрела на Лорда Джеггеда Канарии.
        - Удивительно, сколько старых обычаев вы припомнили, сэр.
        Их глаза встретились, он чуть улыбнулся.
        - О, ты не знала? В общей путанице с трансляционными пилюлями и тому подобным мы все, кажется, начали говорить на английском девятнадцатого столетия. Это сказывается.
        - Вы устроили это?
        Он ласково ответил:
        - Ты постоянно льстишь мне своими предположениями, Амелия.
        Боясь дальнейшего напряжения между ними, Джерек сказал:
        - Итак, мы опять будем гостями Герцога Королев. Ты не обеспокоена перспективой, Амелия? Нас пригласили, мы пойдем. Если даже это шуточная свадьба, то определенно экстравагантная.
        Лорд Джеггед Канарии посмотрел на нее непонимающим взглядом, и на момент с его лица будто упала маска. Ее сбила с толку эта неожиданная искренность, она отвела взгляд в сторону.
        - Очень хорошо,- кивнул отец Джерека.- Мы, значит, скоро снова встретимся?
        - Скоро,- согласилась она.
        - Прощайте,- сказал он,- вы оба.
        Лорд Джеггед зашагал к своему лебедю, плавающему в крошечном пруду, сделанном специально для него на время ожидания. Лебедь поднялся в воздух. Взмах руки - и он исчез.
        - Итак, женитьбы сейчас в моде,- сказала Амелия, когда они возвращались обратно к дому.
        Он взял ее за руку.
        - Мы уже женаты,- сказал он.
        - В глазах Бога, как мы привыкли говорить. Но Бог больше не глядит на этот мир. У вас есть только жалкая замена. Самозванец.
        Они вошли в дом.
        - Ты снова говоришь о Джеггеде, Амелия?
        - Он продолжает сбивать меня с толку. Казалось бы, он вполне удовлетворен, все планы его осуществились, но я все еще остерегаюсь его. Полагаю, я всегда буду его остерегаться, всю вечность. Я боюсь его скуки.
        - А не своей ли собственной?
        - У меня нет его власти.
        Он решил оставить эту тему.
        В полдень Джерек и Амелия отправились на свадьбу Герцога Королев.
        Епископ Касл специально построил собор для церемоний в классическом стиле, с большими витражами, с готическими шпилями и башенками, массивными, но дающими впечатление легкости, и декорированными снаружи преимущественно в оранжевых, пурпурных и желтых тонах. Собор окружал оркестр Герцога Королев, автоматы пока отдыхали. На высоких флагштоках развевались все мыслимые штандарты, сохранившиеся в архивах. Вдруг расположились многочисленные палатки и ларьки, где раздавали напитки и сладости, к услугам гостей были игры и выставки забавных древностей. Гости с удовольствием крутились в этой сутолоке, смеясь и разговаривая, полные веселья.
        - Приятная сцена,- улыбнулся Джерек, когда они с Амелией вышли из локомотива.- Прекрасный фон для свадьбы.
        - Хотя все равно это только сцена,- сказала она.- Я никогда не смогу освободиться от мысли, что играю свою роль в драме.
        - Значит, церемонии отличались от этой в твои дни?
        Она помолчала мгновение.
        - Ты, должно быть, считаешь меня безрадостным созданием.
        - Я видел тебя счастливее, Амелия.
        - Меня никогда не учили подобному трюку ума. В самом деле, я была приучена с недоверием относиться к открытой улыбке и подавлять свою собственную. Я пыталась, Джерек, быть беззаботной.
        - Это твой долг,- напомнил он ей, когда они присоединились к толпе и встретились тут же со своими друзьями.- Миссис Кристия! Последний раз, когда я видел ваших компаньонов, они находились в особенно неприятной ловушке вместе с Браннартом.
        Миссис Кристия, Вечная Содержанка, засмеялась звенящим смехом, всегда приносящим ей успех. Ее окружали капитан Мабберс и его люди, все одетые в те же цвета, что и она. Ее локти и колени охватывали странные баллонообразные объекты.
        - Лорд Джеггед спас их, и я настояла, чтобы они были моими специальными гостями. Мы тоже сегодня женимся!
        - Вы выходите замуж за всех? - удивленно спросила Амелия, сильно покраснев.
        - Они учат меня своим обычаям.- Миссис Кристия показала на охваченные баллонами локти.- Это соответствует замужней женщине Латов. Причина их поведения в отношении женщин заключается в убеждении, что если мы не носим баллонов на коленях и локтях, мы... э?..- Она вопросительно посмотрела на ближайшего супруга, который скрестил три свои зрачка и погладил усы в смятении. Джереку показалось, что это был Рокфрут.- Дорогой?..
        - Публична девка,- сказал Рокфрут почти неслышно.
        - Они так раскаиваются! - поделилась миссис Кристия и, приблизившись к Амелии, шепнула: - На публике, по крайней мере, дорогая.
        - Поздравляю, капитан Мабберс,- сказал Джерек.- Надеюсь, вы и ваши люди будете очень счастливы с вашей женой.
        - Кончай это, болтун,- сказал капитан Мабберс мягким голосом, пожимая ему руку.- Всякая проклятая вонючка...
        - Я не хотел обидеть...
        - Тогда заткнись и отваливай, тупица...
        - Вы оставили намерения снова отправиться в космос? - спросила Амелия.
        Капитан Мабберс пожал скошенными плечами.
        - Там нет ничего для нас.- Он бросил на нее похотливый взгляд, который заставивший ее податься назад.
        - Ну... - Она набрала в грудь воздуха.- ... Я уверена, раз вы теперь женаты... - Она умолкла, явно потерпев поражение.
        Капитан Мабберс хмыкнул, пожирая глазами ее локти, видимые сквозь тонкий шелк платья.
        - Флимпоук! - заметила госпожа Кристия.
        - Извини, моя дорогая.- Он уставился в землю.
        - Флимпоук? - переспросил Джерек.
        - Флимпоук Мабберс,- ответила ему госпожа Кристия с явной гордостью.- Я буду миссис Мабберс, миссис Рокфрут, миссис Глопгцу...
        - А мы будем мистер и мистер Монгров де Гете!
        Это был Вертер в голубом с ног до головы. Темно-голубые глаза смотрели с голубого лица. Его трудно было узнать. Рядом в позе мрачного удовлетворения возвышался огромный Лорд Монгров, угрюмый монарх плачущих скал.
        - Что? Вы женитесь? О, превосходно!
        - Мы тоже так думаем,- сказал Вертер.- Вы рассматривали кого-нибудь еще?
        - У нас мало общего с кем-нибудь другим,- прогудел Монгров.- Кроме того, кто еще согласится на меня? Кто проведет остаток жизни с таким бесформенным телом, с такой бесцветной личностью, с таким бесполезным умом...
        - Вы хорошая пара,- поспешно сказал Джерек, помня о склонности Монгрова, раз начав, по инерции час или более перечислять собственные недостатки.
        - Мы решили, когда вместе свалились с карусели во дворце чудес Доктора Волоспиона, что можем также разделить все остальные наши несчастья.
        - Превосходный план...
        От одежды Монгрова при каждом движении доносился запах сырости. Джереку это не понравилось.
        - Надеюсь, вы найдете удовлетворение...
        - Примирение по крайней мере,- добавила Амелия.
        Они пошли дальше.
        - Итак,- сказал Джерек, предлагая ей руку - мы будем свидетелями на трех свадьбах.
        - Они слишком нелепы, чтобы принимать их всерьез,- улыбнулась она, будто давая благословение происходящему,- хотя, наверное, дают удовлетворение принимающим в них участие.
        - Мне трудно поверить в это.
        Наконец они нашли Браннарта Морфейла в необычной одежде: горчичного цвета плащ с кисточками, болтающимися в самых неожиданных местах, свисал складками с его горба, ортопедический ботинок блестел пряжками. Он казался почти веселым, ковыляя рядом с Миледи Шарлотиной.
        - Ага! - закричал Браннарт, увидев их.- Моя Немезида, юный Джерек Карнелиан! - Шутка, хотя и неуклюжая, была, по крайней мере, беззлобной.- И причина всех наших проблем - прекрасная Амелия Ундервуд.
        - Теперь Карнелиан,- сказала она.
        - Поздравляю! Значит, вы предприняли такой же шаг?
        - Как Герцог Королев,- согласился Джерек дружелюбно.- И миссис Кристия. И Вертер с Монгровом.
        - Нет, нет, нет! Как миледи Шарлотина и я!
        - О!
        Миледи Шарлотина похлопала двухдюймовыми ресницами и исполнила обстоятельную улыбку.
        - Вы быстро сделали предложение? - поинтересовался Джерек у Браннарта.
        - Это предложила она,- ворчливо ответил Браннарт, возвращаясь к своему обычному настроению.- Я обязан ей своим спасением.
        - Не Джеггеду?
        - Она позвала Джеггеда на помощь.
        - Вы хотели сделать прыжок назад во Времени? - спросил Джерек.
        - Я сделал все, что мог, остальное зависело от случая. Можно было улучшить катастрофическую ситуацию, но я пытался переместиться в слишком ограниченном периоде, вот и оказался пойманным в петлю, доказав неопровержимо, конечно, истинность эффекта Морфейла.
        - Конечно,- согласились оба его слушателя.
        - Полагаю, эффект все еще действует в настоящее время? - предположила Амелия.
        - Сейчас и всегда.
        - Всегда?
        - Ну... - Браннарт потер бородавчатый нос,- ...в основном. Если Джеггед рециклирует семидневный период, тогда эффект будет приложим ко времени, содержащемуся внутри этого промежутка.
        - Ага.- Амелия была разочарована, хотя Джерек не знал, почему.- Нет никакого способа покинуть этот мир, когда будет замкнута цепь?
        - Никакого. Хронологическая изоляция вместе с пространственной. По праву эта планета не должна существовать вовсе.
        - Мы знаем,- кивнул Джерек.
        - Это противоречит логике. Следовательно, будет означать смерть Науки,- сказал Браннарт жизнерадостно.- О да. Больше нет смысла ни в исследованиях, ни в анализе, ни в истолковании явлений. Мне нечего будет делать.
        - У городов есть функции, которые можно возобновить,- посочувствовала Амелия.
        - Функции?
        - Старые науки могут быть открыты вновь. Имеются различные возможности, я думаю.
        - Гм,- сказал Браннарт. Его скрюченные пальцы потерли вогнутый подбородок.- Действительно...
        - Банки памяти нуждаются в том, чтобы с них стряхнули ржавчину,- развил тему Джерек.- Требуется исключительный ученый, чтобы восстановить их.
        - Действительно,- повторил Браннарт.- Ладно, возможно, я смогу сделать что-нибудь в этом направлении.
        Миледи Шарлотина похлопала его по горбу.
        - Я буду гордиться тобой, Браннарт. А какой вклад ты внесешь в общественную жизнь, если заставить некоторые из этих машин раскрыть свои секреты!
        - Джеггед будет завидовать! - добавила Амелия.
        - Завидовать? - Браннарт просветлел еще больше.- Полагаю, будет.
        - Ужасно,- сказал Джерек.
        - Что ж, уж ты-то должен знать это точно, Джерек.- Ученый, казалось, даже заплясал на своей изуродованной ноге.- Ну, так что ты скажешь?
        - Без сомнения!
        - Гм...
        - Ага! Вот ты где, я искал тебя! - раздался раздраженный голос позади Джерека.
        Это был Рокфрут, и выглядел он угрожающе:
        - Если леди извинят нас, я хотел бы перекинуться словечком с тобой, осадок из ноздрей.
        - Я уже извинился, лейтенант Рокфрут,- сказал ему Браннарт Морфейл.- Не вижу причины продолжать...
        - Ты предлагал мне насилие, грабеж, мошенничество, поджог, а вместо всего я стал членом вонючего мужского гарема...
        - Моей вины здесь нет. Вы не должны были соглашаться на женитьбу! - Браннарт начал отступать назад.
        - Если не было другого способа получить кусочек женской задницы, что мне еще оставалось делать?! Иди сюда!
        Браннарт кинулся, ковыляя, бежать, преследуемый лейтенантом Рокфрутом, которого тут же перехватил приближающийся Лорд Джеггед. Он поднял Рокфрута в воздух, отряхнул с него пыль, направил в другую сторону и продолжил свой путь к ним.
        Браннарт, сопровождаемый будущей женой, исчез позади скопления ларьков. Рокфрут исчез в палатке со сладостями. Лорд Джеггед казался довольным.
        - Итак, мир сохранен,- улыбнулся он Джереку и Амелии.
        - Возможно, я должна называть вас Соломоном,- язвительно сказала Амелия.
        - Ты должна называть меня отцом, моя дорогая,- и кивнул проходящему мимо О'Кале Инкардиналу, узнаваемому только по лицу, которым оканчивалась шея жирафа.
        По причине, известной только ему самому, Лорд Джеггед сменил свои обычно пышные одеяния с воротниками на простой серый утренний костюм, как у Джерека, и серую шелковую шляпу на благородной голове. Единственным желтым цветом на нем была примула в петлице.
        - А вот и моя собственная супруга - Железная Орхидея, восхитительная, какой только она может быть!
        Железная Орхидея улыбнулась комплименту. Она носила сегодня свой именной цветок: орхидеи всевозможных форм и цветов облепили все ее тело, прижимаясь к ней, будто она оставалась единственной материальной вещью во Вселенной. Их совместный запах был таким сильным, что ошеломлял каждого в радиусе двадцати футов.
        - Мой муж! И дорогие дети! Мы снова вместе, и по такому прекрасному случаю! Сколько свадеб будет сегодня? - Ее вопрос был обращен к Джереку.
        - Свадеб, мама? Три... нет, четыре... насколько я знаю.
        - Всего около двадцати,- поправил Джеггед.- Вы знаете, как быстро подобные вещи подхватываются.
        - Кто еще? - спросил Джерек.
        - Доктор Волоспион женится на Плановом Маке.
        - Такое приятное пустое создание,- фыркнула Железная Орхидея.- По крайней мере, была до того, как сменила имя.
        - Капитан Мрамор уступает Суле Сен Сан, а леди Безголосая, я слышал, отдает себя Ли Пао.
        Железной Орхидее, кажется, не понравились эти известия, но она не сказала ничего.
        - И как долго, мне интересно, продлятся эти браки? - поинтересовалась Амелия.
        - О, столько, сколько захотят сами пары,- пробормотал Лорд Джеггед.- Мода может длиться у нас до тысячи, иногда до двух тысяч лет. Трудно сказать. Все зависит от самих участников. Может быть, появится что-нибудь еще, что воспламенит общественное воображение...
        - Конечно,- сказала она, помрачнев.
        Заметив это, Джерек сжал ее руку, но она не повеселела.
        - Мне казалось, Амелия, что вам должны были понравиться эти перемены.- Губы Лорда Джеггеда чуть-чуть скривились.- Тенденция к социальной стабильности, не так ли?
        - Не могу откликнуться на ваши шутки сегодня, Лорд Джеггед.
        - Вы все еще, значит, горюете по погибшей картошке?
        - По тому, что она символизирует своей гибелью.
        - Позднее мы подумаем над этим вместе. Должно найтись решение проблемы...
        - Сэр, не может быть решения проблемы человека, который не хочет стать трутнем в мире трутней.
        - Вы слишком суровы к себе и к нам. Смотрите на это, как на награду человеческой расе за миллионы лет борьбы.
        - Я не участвовала в этой борьбе.
        - Ну, в некотором аспекте...
        - В аспекте, сэр, мы все принимали участие, зато в остальном - нет. Все, как вы должны согласиться, зависит от точки зрения.
        - Вы изменитесь.
        - Боюсь, что да.
        - Вы боитесь цинизма в себе.
        - Возможно, именно так.
        - Некоторым ваша позиция показалась бы трусливой.
        - Я и считаю ее трусливой, Лорд Джеггед, можете быть уверенным. Давайте прекратим беседу, которая исключает остальных. Мои проблемы никого не касаются.
        - Вы не правы, Амелия. Разве я не имею отношения к созданию этих проблем?
        - Полагаю, вы обидетесь, если я не соглашусь с вами?
        Его голос был спокойным, и слова предназначены только для ее ушей:
        - У меня тоже есть совесть, Амелия. Все, что я сделал, может быть рассмотрено как результат преувеличенного чувства долга.
        Ее губы приоткрылись, подбородок чуть приподнялся.
        - Если бы я могла поверить в это, я примирилась бы с моей ситуацией.
        - Тогда вы должны поверить.
        - О Джеггед! Амелия права. Нам наскучил этот неинтересный разговор.- Железная Орхидея придвинулась ближе к мужу.
        Лорд Джеггед приподнял шляпу.
        - Возможно, мы продолжим его позднее, Амелия. У меня есть предложение, которое, наверное, удовлетворит вас.
        - Не стоит беспокоить Вы не должны тревожить себя,- сказала она,- нашими делами.
        Джерек собрался заговорить, но вдруг со всех сторон раздались душераздирающие звуки фанфар, и неестественно громкий, чуть искаженный голос Герцога Королев обрушился на них сверху:
        - Свадьбы начинаются!
        Они присоединились к толпе, двинувшейся к собору.



        ГЛАВА 27


        Беседы и результаты

        Солнечный свет, преломляясь в витражах, пронизывал сумрак собора; радужные пятна усеивали мраморный пол, сиденья из темного дуба, прохладные сводчатые галереи, золоченые кафедры, играли на экстравагантных костюмах невест, женихов и празднующих, вместе составляющих все население Мира в Конце Времени.
        На огромном алтаре, освещенном потоком света, изливающегося из круглого цветного стекла позади, в одеждах из черного и красного шелка, украшенных белыми плетеными лентами, с величественной митрой на голове и с алюминиевым жезлом в руке (другая рука была поднята для благословения) стоял Епископ Касл, представительный и суровый, а через высокие двери врывался трубный звук тысячи инструментов, издающих одну ноту. Затем снаружи наступила тишина, но внутри собора воздух еще гудел некоторое время. Епископ Касл дал эху затихнуть, после чего сделал знак Сладкому Мускатному Ореху подойти к алтарю. Следом подошел Герцог Королев, все еще в униформе, и встал рядом со своей невестой, у которой волосы, брови, ресницы, губы, платье и сапожки - все было белым. Алтарь был завален разнообразными голубыми и зелеными дарами.
        Джерек, Амелия и Железная Орхидея наблюдали из галереи, как Епископ Касл, согласно церемонии, протянул Герцогу Королев черный лук и стрелу, давая возможность жениху "показать себя достойным этой женщины". Железная Орхидея прошептала, что Амелия, наверное, знакома с ритуалом и, без сомнения, ей не очень интересно, но она, Орхидея, страшно возбуждена.
        Епископ Касл сделал движение, и на алтаре появилось двадцать пальм, стоящих одна за другой по прямой линии. Герцог Королев положил стрелу на тетиву, натянул ее и выстрелил в первую пальму. Стрела проткнула дерево насквозь, вошла в следующее и так далее, пока не проткнула все двадцать деревьев. Раздался вопль. Оказалось, что за последним деревом стоял Ли Пао, который получил стрелу прямо в глаз и был убит; его быстренько, без лишнего шума тут же оживили.
        Между тем церемония продолжалась. Герцог Королев, вернув лук Епископу Каслу, призвал Диснея Разрушителя и Будду поразить его облысением, если он когда-нибудь разлюбит Сладкий Мускатный Орех. Ритуал продолжался еще некоторое время, принося большое удовлетворение основным участникам, в чем и заключалась его природа, но остальная аудитория стала находить его немного затянутым, хотя многие соглашались, что произносимые речи были трогательными. Епископ Касл постепенно подошел к концу бракосочетания.
        - ...До того времени, когда вышеупомянутые партии сочтут этот союз исчерпанным.
        Церемониальная железная цепь замкнулась на шее Сладкого Мускатного Ореха, а к поясу Герцога Королев приладили косичку из драгоценных камней, потом отрезали большие пальцы рук и смешали кровь, убили две козы, и звук фанфар возвестил, что женитьба, таким образом, освящена.
        Следующими были Вертер де Гете и Лорд Монгров, которые выбрали более короткую и мрачную церемонию; за ними последовали миссис Кристия, Вечная Содержанка, и ее группа женихов; затем Доктор Волоспион и Плановый Мак (копия Железной Орхидеи до мельчайших деталей). Как раз в это время Джеггед тихонько исчез. Вероятно, подумал Джерек, его отцу быстро надоедали подобные вещи, а также потому, ходил слух, что ему не нравился завистливый Волоспион. Многие из оставшихся выбрали групповые женитьбы, что отняло значительно меньше времени.
        Амелия и Железная Орхидея шептались друг с другом, иногда отпуская замечания, вызывающие у обеих подавленный смех, а иногда, в определенных случаях, под прикрытием громкого шума, например от Свадебной Пушки, или пронзительного крика Клары Цирато, когда ей протыкали нижнюю губу, или бычьего рева Пэра Карболика из 900-го столетия, позволяли себе откровенно хихикать. Джерек не чувствовал себя отстраненным, он радовался, что их дружба укрепляется, хотя иногда замечал неодобрение на лице Амелии, как если бы она находила свое собственное поведение предосудительным. Несколько раз они присоединялись к восторженным аплодисментам, когда некоторые, увлеченные моментом, кидались к алтарю, чтобы тут же пожениться. Процедура стала крайне хаотичной, и Епископ Касл, устав сохранял важный вид, раскачивал митрой и производил все более и более экстравагантные ритуалы, так что смех теперь звучал из каждого угла огромного собора, взрыв аплодисментов приветствовал необычные упражнения, как например, в случае, когда четыре леди настояли, чтобы их поженили, пока они стоят на руках вниз головой. Железная Орхидея
прокомментировала это так:
        - Самые умные из нас уже поженились; эти только ломают дешевую комедию.
        Они приготовились уйти.
        - Епископ Касл не должен был заниматься подобным спортом,- сказала Орхидея.- Я заметила, что многие из участников - в основном иммигранты, возвращенные недавно эффектом Морфейла. Разве это не грубый Перег Траловок - вон там, в пламенной короне, с теми маленькими девочками? А что Гэф Лошадь в Слезах делает с тем другим путешественником во Времени, наклонившись вниз,- вон там?
        Амелия отвернулась.
        Железная Орхидея похлопала ее по плечу.
        - Я согласна, моя дорогая, это отвратительно.
        Оставшиеся люди уже танцевали, выстроившись в длинную линию, изгибающуюся вверх и вниз по лестницам, вдоль высоких галерей, сквозь глубокие тени и в неожиданный солнечный свет; а Епископ Касл подгонял их, его митра раскачивалась в такт музыке оркестра Герцога Королев, доносившейся из-за дверей.
        - Благословляю вас! - кричал он.- Благословляю!
        Вспыхнул огонь - по настоянию, кажется, Трикситрокси Ро, Низложенной Королевы, изгнанной революцией в будущее, которая вот уже сотни лет имела только одно представление об удачной вечеринке: поджечь все, что горит...
        Железная Орхидея, Джерек и Амелия начали пробираться к дверям, двигаясь навстречу толпе.
        - Это худшее проявление мирового безумия,- протестовала Железная Орхидея, которую толкнул факелом Святой Электрик с кошачьей маской на лице. Он был из периода, который процветал по крайней мере миллион лет назад.
        - Вы стали снобом, Железная Орхидея! - с насмешливым добродушием сказала Амелия.
        - О, возможно, я становлюсь старой. Или жизнь в Конце Времени теряет какое-то качество. Мне трудно объяснить.
        Двери находились на приличном расстоянии от них. Танцующая толпа разделилась на несколько пересекающихся потоков. Крики и смех смешивались с обрывками песен, с топаньем ног; блестела желтая, зеленая, коричневая, красная, черная, голубая и оранжевая кожа; глаза горели; тела, выкрашенные и нет, извивались на ступеньках, хорах, кафедрах и исповедальнях; украшенные драгоценностями одежды отражали свет факелов и, казалось, вспыхивали сами.
        Из них троих только Джерек смеялся.
        - Они веселятся, мама. Это фестиваль!
        - Танцевальный ужас,- бормотала Амелия.- Проклятые, мертвые, обреченные - они танцуют, чтобы забыть свою судьбу.
        Даже Орхидея сочла, что общество перехватило через край.
        - Это определенно вульгарно,- сказала она,- если не хуже. Конечно, виноват Герцог Королев. Типично для него - позволить прекрасным развлекательным событиям превратиться в... А-а!..- она, споткнувшись, упала на копошащуюся пару.
        Джерек помог ей встать, улыбаясь.
        - Ты привыкла упрекать меня за то, что я критикую вкус Герцога. Что ж, наконец я отомщен.
        Она фыркнула, заметив лицо одного из лежащих на земле людей.
        - Гэф, как вы могли докатиться до этого?
        - А? - сказал Гэф Лошадь в Слезах, выпутываясь из-под своего партнера.- Железная Орхидея! О, ваш запах, ваши лепестки, ваше изящное тело - позвольте им соединиться со мной!
        - Мы уходим,- сказала она, подчеркнуто бросив на него суровый взгляд.- Мы находим происходящее скучным.
        - Скучным, дорогая Орхидея? Это опыт, а опыт любого вида достаточен сам по себе! - Гэф подумал, что она пошутила, и протянул ей руку.- Идемте, присоединяйтесь к нам. Мы...
        - Возможно, в другой раз, унылый жеребец.- Она заметила проход в толпе и двинулась туда, но проход закрылся прежде, чем кто-нибудь их них успел им воспользоваться.
        - Они, кажется, пьяны от перспективы своей судьбы... - начала Амелия, но ее голос утонул в воплях толпы. Она держала себя так же, как тогда, когда Джерек впервые увидел ее: рот сжат, глаза презрительны,- и вновь любовь целиком заполнила его. Он хотел поцеловать ее, но щека была холодной, и, отшатнувшись от него, она смешалась с толпой, которая подхватила ее и начала уносить с собой. Она будто упала в поток и боролась, чтобы не утонуть.
        Джерек, кинувшись в самую гущу, с трудом дотянулся до нее и вытащил на свободное место; она судорожно вздыхала и всхлипывала рядом с ним, но они уже достигли края пятна солнечного света, падающего из дверей, спасение было близко. Оркестр все еще играл снаружи. Амелия что-то кричала, но слов было не слышно. Железная Орхидея схватила Джерека за руку, чтобы выйти из собора, и в этот момент наступила темнота.
        Солнце исчезло, свет больше не падал через окна и двери, музыка смолкла. Снаружи были тишина и холод, хотя многие из пирующих продолжали танцевать, освещая себе путь факелами, многие еще смеялись или кричали. Но затем сам собор начал дрожать. Металл и стекло задребезжали, камень застонал.
        Черное пятно двери все еще было видно, и все трое подбежали к нему. Железная Орхидея кричала в удивлении:
        - Джеггед подвел нас! Мир все же кончается!
        Они кинулись в холод. Позади во многих окнах здания мерцали огни факелов, но их слабый свет едва освещал окружающее пространство, хотя можно было определить положение ларьков, будок и палаток, из которых доносились недоуменные голоса. Джерек ожидал, что воздух в любой момент уступит место вакууму. Он обнял Амелию, и в этот раз она охотно прижалась к нему.
        - Если бы был хоть какой-нибудь способ жить... - вздохнула она.- Но, хотя меня и радует такая мысль, я никогда не смогла бы измениться. Я стала бы лицемеркой, и ты перестал бы любить меня.
        - Никогда,- сказал он и поцеловал ее.
        Возможно, из-за того что окружающий воздух был таким холодным, она показалась ему теплой, почти лихорадочно горячей.
        - Какой неудовлетворительный конец,- раздался голос Железной Орхидеи.- На этот раз, кажется, Джеггед потерял свое чувство Времени! Но скоро не останется никого, чтобы критиковать его...
        Под их ногами задрожала земля. Внутри собора раздался высокий протяжный крик. Что-то с грохотом упало на землю, колокола собора зазвонили беспорядочно и безумно. Две или три фигуры, одна почти с потухшим факелом, подошли к двери и остановились в нерешительности.
        Джерек показалось, что вдалеке раздается какое-то завывание, похожее на далекий ураган, но оно не приблизилось, а удалилось в другом направлении.
        Они ждали смерти, испытывая примирение, волнение, удивление, облегчение или недоверчивость - соответственно своим темпераментам. Там и тут было слышно, как люди беззаботно болтают, в то время как другие стонали и плакали.
        - По крайней мере, Гарольд в безопасности,- сказала Амелия.- Джеггед знал, что это могло случиться, как ты думаешь?
        - Если и знал, то сделал так, чтобы мы не подозревали.
        - Ничего не сказать мне! - возмутилась Железная Орхидея, не скрывая раздражения.- Я его жена, в конце концов!..
        - Он не мог бороться со своей таинственной натурой, мама,- заступился Джерек за отца.
        - Так же, как ты не виноват, что у тебя открытая душа, мое дитя. Где вы?
        - Здесь,- ответила Амелия.
        Орхидея, нашарив рукой свою невестку, сказала ей:
        - Его так легко обмануть! Конечно, это делало его забавным прежде, до событий последнего времени... но сейчас... я виню себя, что не предвидела...
        - Он - ваша заслуга, мама.- Амелия хотела утешить ее.- Я люблю его таким, каким вы его сделали...
        Джерек удивился.
        - Я открыл, что женщины всегда рассматривают мужчин как своего рода пустое существо, в которое одна женщина или другая вложила определенные характеристики: та сделала его робким, эта - сильным, третья оказала такое и такое влияние - всегда женское, конечно... Неужели я не более чем сплав творческого воображения женщин? Неужели у меня нет собственной личности?
        - Конечно, есть дорогой,- ответила Амелия.- Конечно, ты полностью самостоятелен! Я говорила только фигурально.
        Снова послышался голос Железной Орхидеи:
        - Не позволяйте ему давить на себя, Амелия. В этом влияние его отца!
        - Мама, ты остаешься твердой, как всегда! - нежно сказал Джерек.- Цветок, который не сможет согнуть даже самый сильный ветер!
        - Надеюсь, ты только шутишь, Джерек. Нет никого более уступчивого, чем я.
        - В самом деле!
        Амелия присоединилась к смеху Джерека. Железная Орхидея, казалось, помрачнела.
        Джерек хотел что-то сказать, как вдруг земля начала неистово качаться, будто крошечные волны заходили под ногами. Они ухватились друг за друга, чтобы не упасть. В воздухе появился острый запах, и на секунду на горизонте вспыхнул фиолетовый свет.
        - Города! - воскликнула Железная Орхидея.- Они погибли! - Она придвинулась ближе к Амелии.- Кажется, стало холоднее?
        - Да,- согласилась Амелия.
        - Определенно,- сказал Джерек.
        - Интересно, как долго...
        - Уже прошло больше времени, чем я ожидал,- признался Джерек.
        - Я хочу, чтобы все кончилось скорее. По крайней мере, это Джеггед мог бы сделать для нас...
        - Возможно, он борется со своей техникой, все еще пытаясь что-нибудь спасти,- предположил Джерек.
        - Бедный человек,- пробормотала Амелия.- Все его планы рухнули.
        - Ты симпатизируешь ему сейчас? - удивился Джерек.
        - О, я всегда симпатизирую неудачникам, знаешь ли...
        Джерек взял ее за плечо и сжал. Появилась еще одна вспышка на некотором расстоянии от первой; она продолжалась чуть дольше.
        - Да,- заключила Железная Орхидея.- Это определенно города. Я узнаю месторасположение. Они взрываются.
        - Странно, что воздух все еще не исчез,- сказал Джерек.- Значит, хотя бы один город должен функционировать, по крайней мере чтобы создавать кислород.
        - Если только мы не дышим тем, что осталось,- предположила Амелия.
        - Я совсем не уверен, что это конец,- объявил Джерек.
        И как будто в ответ ему вдруг начало подниматься солнце, сначала тускло-красное, постепенно разгораясь все ярче и ярче, пока не наполнило голубое небо лучами желтого, розового и малинового цвета. Всюду было ликование, и жизнь возобновилась.
        Только Амелия оказалась недовольной отсрочкой.
        - Безумие,- сказала она,- я и сама скоро сойду с ума, если уже не сошла. Я ничего не хотела, кроме смерти, а теперь даже эта надежда исчезла.
        На нее упала тень огромного лебедя, и она подняла вверх покрасневшие, сердитые глаза.
        - О Лорд Джеггед! Как вы, должно быть, радуетесь своим манипуляциям!
        Лорд Джеггед, все еще в своем утреннем костюме, кивнул им головой, увенчанной, как всегда, высоким цилиндром.
        - Простите меня за темноту и тому подобное,- извинился он.- Необходимо было начать цикл первой недели полегоньку. Сейчас все идет гладко, как и будет идти вечно.
        - Вы не допускаете даже малейшей возможности, что все рухнет? - Амелия спросила не из вежливости; казалось, что она в отчаянии.
        - Ни малейшей, Амелия. Это заложено в природе мира - правильно функционировать. Он не существовал бы, если бы не был совершенен, уверяю вас.
        - Я вижу...
        Она пошла прочь - несчастная фигура, безразличная к тому, куда идти.
        - Имеется альтернатива, тем не менее,- лаконично сообщил Лорд Джеггед,- как я уже упоминал.
        Элегантно выскочив из лебедя, он приземлился около Амелии, держа руки в карманах и ожидая, когда его слова дойдут до ее сознания. Она медленно обернулась, переведя взгляд с Джеггеда на Джерека, который подошел к отцу.
        - Альтернатива?
        - Да, Амелия. Но она может тебе не понравиться, а Джерек, вероятно, сочтет ее совершенно неприемлемой.
        - Скажите мне, что это? - В ее голос было напряжение.
        - Не здесь.- Он бросил взгляд вокруг себя и вынул руку из кармана, чтобы дать сигнал лебедю. Аэрокар послушно приблизился.- Я приготовил простой обед в приятном окружении. Будьте моими гостями.
        Она поколебалась.
        - Я не могу больше выносить ваши загадки, Лорд Джеггед.
        - Если нужно принять решение, лучше сделать это там, где вам никто не помешает.
        Из собора вышел, немного покачиваясь под тяжестью митры и опираясь на жезл, Епископ Касл.
        - Джеггед, это ваших рук дело? - озадаченно спросил он.
        Лорд Джеггед Канарии поклонился:
        - Только в силу необходимости. Сожалею, что причинил вам беспокойство.
        - Беспокойство?! Было просто великолепно! Каким превосходным чувством драмы вы обладаете!
        Епископ Касл был бледен, шутливый тон давался ему с трудом. Знакомая полуулыбка мелькнула на красивых губах Джеггеда.
        - Все свадьбы освящены должным образом?
        - Думаю, да. Признаюсь, я увлекся... Хорошая аудитория, знаете ли, легко завоевывается... мы потеряли голову.
        Из-за скопления будок появился Герцог Королев, и подал своему оркестру играть, но после нескольких секунд грохота передумал и заставил его замолчать. Он шел со Сладким Мускатным Орехом, изящно цеплявшейся за его руку.
        - Ну, по крайней мере, моя свадьба не была прервана, ускользающий Лорд Времени, хотя я считаю, что такие вмешательства были когда-то традиционными.- Он хихикнул.- Что за шутка! Я был убежден, что вы допустили глубокую ошибку.
        - У меня было больше веры,- сказала Сладкий Мускатный Орех, откидывая назад черные кудряшки с маленького лица.- Я знала, что вы не хотите испортить самый счастливый день моей жизни, дорогой Джеггед.
        Она получила сухой поклон от отца Джерека.
        - Ну,- энергично заявил Герцог,- мы отправляемся теперь на нашу медовую луну, фактически небольшой астероид, и поэтому должны сказать "прощайте".
        Амелия жестом, настолько не характерным для нее, что Джерек был почти шокирован, обняла Герцога и поцеловала в бородатую щеку.
        - Прощайте, дорогой Герцог Королев. Вы, я знаю, всегда будете счастливы.- Сладкий Мускатный Орех тоже, в свою очередь, была расцелована.- И пусть ваш брак продлится долго-долго...
        Герцог казался почти смущенным, но довольным ее порывом.
        - И вы будьте счастливы, миссис Ундер...
        - Карнелиан.
        - ...вуд. Ага! Вот наши крылья, моя дорогая.
        Два автомата несли две пары больших, покрытых белыми перьями крыльев. Герцог помог своей жене надеть упряжь, затем натянул свою собственную.
        - Теперь, Сладкий Мускатный Орех, секрет заключается в хорошем быстром разбеге, прежде чем начать махать. Гляди!
        Сопровождаемый своей супругой, он начал разбег. Споткнувшись, он выпрямился, захлопал огромными крыльями и в конце концов неровными толчками поднялся в воздух. Его жена, подражая ему, тоже вскоре оказалась на высоте нескольких футов в воздухе, раскачиваясь и хлопая крыльями. Таким образом рыская, они исчезли из виду - два огромных пьяных голубя.
        - Надеюсь,- заметила Амелия мрачно,- крылья не натрут им мозоли.
        С этими словами она вдруг улыбнулась Джереку и подмигнула. Он был рад, что она восстановила душевное равновесие.
        Мимо пробежала миссис Кристия, лепеча что-то от восторга, преследуемая четырьмя Латами, включая капитана Мабберса, который счастливо ворчал:
        - Сними свои баллоны, ты, прекрасный кусок задницы!
        Она уже позволила коленным баллонам дразняще соскользнуть вниз до лодыжки.
        - Черт! - подхватил лейтенант Рокфрут.- Что за милая пара!
        - Оставьте нам кусочек! - молил Лат, отставший от всех.
        Они исчезли в соборе и больше не показывались.
        Постепенно маленькими группами женихи, невесты и гости начали расходиться, прощаясь друг с другом. Миледи Шарлотина и Браннарт Морфейл проплыли над всеми в бело-голубом судне в форме рыбы. Шарлотина не обращала ни на кого внимания, а единственным признаком присутствия Браннарта была его деформированная нога, беспомощно торчащая над бортом аэрокара.
        - Что ты скажешь, Амелия? - мягко спросил Лорд Джеггед.- Ты принимаешь мое приглашение?
        Она пожала плечами.
        - Я доверяю вам, Лорд Джеггед, в последний раз.
        - Может быть, тебе приходится делать это в последний раз, моя дорогая.
        Первой забралась на лебедя Железная Орхидея, затем поднялись Амелия и Джерек, Джеггед был последним. Они начали подниматься. Внизу под ними около собора и среди палаток и будок продолжали танцевать несколько упрямых весельчаков. Их голоса, хотя и отчетливо слышные, не мешали удаляющиеся четверке. Амелия Карнелиан начала цитировать Уэлдрейка, его самую длинную, но незаконченную предсмертную поэму. Выбор показался Джереку неподходящим, но она смотрела прямо на Лорда Джеггеда и, казалось, обращалась непосредственно к нему, будто только он мог понять значение слов:


        Так будут они танцевать,
        Пока не наступит конец Времени.
        Каждое лицо - маска, каждая черта - знак
        Гордыни, замаскированной под сострадание.
        И хотя жалеют его те, кто остался жить,
        Его плоть чиста, его душа не оценена:
        Его сострадание замаскировано под гордыню...


        Лицо Лорда Джеггеда оставалось бесстрастным, хотя он пожал плечами и отвел взгляд в сторону, будто в раздражении. Это был единственный случай, когда Джерек обнаружил признак гнева в отце. Он недоумевающе взглянул на Амелию, удивляясь странной улыбке на ее губах - смесь симпатии, триумфа и горечи, но она продолжала пристально смотреть на Джеггеда, хотя Лорд в желтых одеяниях отказывался встретить ее взгляд. Лебедь плыл над лесом, Амелия продолжала цитировать Уэлдрейка:


        Я знала его, когда он предложил все
        Богу и женщине тоже.
        Его вера в жизнь была сильна,
        Его доверие Христу было чистым...


        Вмешательство Джеггеда было довольно неожиданным:
        - Они восхитительно сентиментальны, эти викторианские поэты, не правда ли? Ты знакома с Суинберном, Амелия?
        - Суинберн? Определенно нет, сэр!
        - Жаль, он был когда-то моим любимым поэтом.
        - Я не знакома с его поэзией.
        - О, вы должны послушать что-нибудь.
        В свою очередь, Лорд Джеггед процитировал:


        Но мир чудесным образом изменился, бабушка,
        С тех пор, когда ты была молодой,
        Он думает совсем по-другому
        И говорит на другом языке.
        Преграды сломаны и разорваны узы,
        Что привязывали сердце человека к дому,
        Он бродит свободный, как ветер или волна,
        И меняет свой берег, как пена.
        Он пашет плугом целинные моря
        И собирает урожай, посеянный бурунами.
        Он набросил лассо на молнию и привел ее домой,
        Он запряг ее в свои нужды,
        Он оседлал потоки и сделал их ручными,
        Он надел узду на бушующий прибой.
        Они делают за него тяжелую работу и вращают колеса
        Для пользы человека и для его гордости.
        Он дотянулся до планет и взвесил их богатства,
        Он сел верхом на послушную комету,
        И он поднял вуаль солнца и заглянул
        В глаза самой звезде...


        - Очень вдохновляюще,- сказала Амелия.
        Лебедь качнулся и, казалось, полетел быстрее. Волосы Амелии растрепало ветром. Не обращая на это внимания, она продолжала:
        - Хотя вряд ли лучше Уэлдрейка. Совсем другой сорт поэзии. Уэлдрейк писал о душе, Суинберн, как видно, о мире. Тем не менее, иногда тем, кто слишком погряз в мирских делах, полезно провести несколько спокойных моментов с поэтом, который может предложить глубокое понимание причин, почему люди поступают и думают так, как есть...
        - Ты, значит, не находишь Уэлдрейка мрачным?
        - Даже излишне. Упомянутый вами Суинберн...
        - Ага! Значит, слишком?
        - Я считаю, да.
        Лорд Джеггед притворился (именно притворился), будто заметил скучное выражение на лицах Джерека и Железной Орхидеи.
        - Смотри, как мы утомили наших компаньонов, самых любимых нами людей своим скучным разговором о забытых писателях.
        - Простите меня. Я начала его... цитатой из Уэлдрейка, которую сочла подходящей.
        - Те, кто остались, совсем не раскаивающиеся грешники, Амелия.
        - Возможно. Они, наверное, где-нибудь в другом месте.
        - Теперь я совершенно не понял.
        - Я говорю, не думая. Я немного устала.
        - Смотрите, море.
        - Приятное море, Джеггед! - последовал комплимент Железной Орхидеи.- Ты его недавно сделал?
        - Да. По пути к вам.- Он повернулся к Джереку.- Няня шлет тебе свои лучшие пожелания, между прочим. Она говорит, что рада слышать, будто ты остепенился и ведешь разумную жизнь, и что часто вот из таких сорванцов получаются лучшие граждане.
        - Надеюсь скоро с ней встретиться. Я очень уважаю и ценю ее: она вновь соединила меня с Амелией.
        Лебедь совершил посадку. Перед ними лежал желтый пляж, на который с легким шумом накатывались волны голубого моря. Пляж окружало кольцо невысоких белых скал. Белые чайки летали тут и там в небе, иногда пикируя вниз, чтобы схватить рыбу. На песке была расстелена темно-коричневая скатерть, сразу привлекшая к себе общее внимание разнообразной едой, красиво разложенной на желтых тарелках. Чего здесь только не было: булочки, бисквиты, мясо, бекон, хлеб, жареный картофель, пироги, печенье и многое другое. Из напитков их ждали пиво, чай и кофе.
        Когда все расселись вокруг скатерти, Амелия вздохнула, явно довольная возможностью расслабиться, как и Джерек.
        - Итак, Лорд Джеггед,- начала Амелия, игнорируя еду,- вы сказали, что имеется альтернатива..
        - Давайте сначала спокойно поедим,- предложил он.- Согласитесь, здравый смысл подсказывает, что надо успокоиться после сегодняшних событий, я уверен в этом.
        - Хорошо.- Она выбрала ближайшее блюдо.
        Чувствуя напряжение между Джеггедом и Амелией, Джерек и Железная Орхидея говорили мало. Они жевали и наблюдали за морскими птицами, слушая шепот волн, ударяющихся о берег.
        Из них четверых только Железная Орхидея оживляла сцену яркими цветами. Джерек, Амелия и Джеггед все еще были одеты в серое. Джерек подумал, что отец выбрал идеальное место для пикника, и сонно улыбнулся, когда мать заметила, что это напоминает старые времена. Будто миру никогда не угрожал конец, думал он, будто никаких приключений никогда не было, хотя сейчас он имел целую семью. Будет неплохо, решил Джерек, сделать такие пикники регулярными; даже Амелия должна радоваться простоте, солнечному сиянию, относительному одиночеству. Он посмотрел на нее. Амелия была задумчива; его согрело чувство крайней нежности при виде ее сумрачной красоты, заметной лучше всего, когда она не подозревала о внимании, как сейчас, или когда спала. Он улыбнулся, подумав, согласится ли она на церемонию, пусть не публичную или такую грандиозную, свидетелями которой они были недавно, а скромную и простую, когда наступит время их женитьбы. Он был уверен, что ей очень хотелось этого.
        Амелия подняла глаза и, встретив его взгляд, коротко улыбнулась, прежде чем сказать его отцу:
        - А теперь, Лорд Джеггед, альтернатива.
        - В моей власти,- ответил Джеггед так же кратко,- послать вас в будущее.
        Она мгновенно насторожилась.
        - В будущее? Его нет.
        - Нет для этого мира. И не будет совсем, когда закончится неделя, но мы все еще способны двигаться вперед и назад в обычном цикле времени ближайшие семь дней. Я имел в виду, что могу послать вас вперед, в палеозой, как первоначально и предполагал. Вы отправитесь вперед и, следовательно, не подвергнетесь эффекту Морфейла. Есть, правда, незначительная опасность: оказавшись в палеозое, вы не сможете вернуться назад и, более того, останетесь смертными.
        - Как олимпийцы, сосланные на Землю,- сказала она.
        - И лишенные своей божественной силы,- добавил он.- Кольца не действуют в палеозое, как вы уже знаете. Вам придется построить себе укрытие, выращивать свою пищу и охотиться. У вас не будет никаких материальных средств, хотя, без сомнения, вы будете иметь совет и помощь Центра Времени, если он останется. Это, должен напомнить, зависит от эффекта Морфейла. Если вы намерены завести детей...
        - Нет оснований думать, что я не захочу,- сказала она твердо.
        - ...у вас не будет условий, которые вы знали в 1896 году. Есть риск, пусть и незначительный, заболеваний.
        - Мы сможем взять инструменты, лекарства и тому подобное?
        - Конечно, но вы должны научиться пользоваться ими.
        - Письменные принадлежности?
        - Великолепная идея. Нет проблем, я думаю.
        - Семена?
        - Вы сможете выращивать многие виды растений. Представляете, какими они будут, почти не имея конкурентов? Через несколько сот лет, определенно еще до вашей смерти, на Земле сложатся особые экологические условия, и миллионы лет эволюции окажутся ненужными, вроде путешествия во Времени, если хотите.
        - Значит, можно чтобы создать расу без примитивных инстинктов, в которых совсем не будет нужды!
        - Вполне возможно.
        Она обратилась к Джереку, с трудом понимающему, о чем идет речь.
        - Помнишь, о чем мы говорили, Джерек, дорогой? Комбинация моего чувства долга и твоего чувства свободы.
        - О да!
        За легким, небрежным тоном скрывалась напряженная работа мысли: Джерек пытался уловить суть предмета разговора.
        - Какие прекрасные дети у нас могут быть!
        - О, действительно.
        - Это будет испытанием и для тебя тоже, Амелия,- мягко добавил Лорд Джеггед.
        - По сравнению с тем, что мы уже испытали, Лорд Джеггед, это пустяки.
        Знакомая улыбка тронула его губы.
        - Вы настроены оптимистично.
        - Мне достаточно даже зернышка надежды, а вы предлагаете гораздо больше.- Она пристально взглянула на него.- Это всегда входило в ваши планы?
        - Планы? Скорее, мое собственное упражнение в оптимизме.
        - Все, что произошло недавно, могло быть задумано, чтобы подвести нас к такому решению.
        - Да, полагаю, это правда.- Он поглядел на сына.- Я мог бы позавидовать тебе, мой мальчик.
        - Мне? В чем, отец?
        Джеггед снова посмотрел на Амелию. Его голос был чуточку печален.
        - О, многим вещам...
        Железная Орхидея положила недоеденное печенье.
        - У них нет машины Времени,- сказала она резко.- И они не умеют путешествовать без нее.
        - У меня есть машина, брошенная Браннартом, лучшая из всех, что он сделал. Она уже загружена припасами. Вы можете отправиться, когда захотите.
        - Не уверен, что жизнь в палеозое мне по вкусу,- сказал Джерек.- Я оставлю здесь столько друзей!
        - И ты будешь стареть, дорогой,- добавила Орхидея.- Ты станешь слабее... Не могу вообразить...
        - Вы сказали, что у нас будет несколько сот лет жизни, Лорд Джеггед? - начала подниматься Амелия.
        - Вы проживете почти столько же, сколько Мафусаил. У вас отличные гены. Кроме того, будут подходящие условия. Я считаю, у вас хватит времени стареть благородно и увидеть несколько поколений, следующих за вами.
        - Это тоже бессмертие, Джерек,- сказала она.- Стать бессмертным через своих детей...
        - Полагаю, что так...
        - И дети станут вашими друзьями,- добавил его отец.- Такими, как мы, Джерек...
        - Разве вы не отправитесь с нами? - Он слишком недавно приобрел отца, чтобы так скоро потерять его.
        - Есть еще одна альтернатива, и я намерен выбрать ее...
        - Мы не могли бы...
        - Увы, невозможно. Я - закоренелый путешественник во Времени, мой мальчик, и не могу отказаться от этого. Надо еще так много узнать.
        - Вы почти доказали нам, что не осталось ничего интересного для исследований.
        - Но если отправиться дальше Конца Времени, можно испытать начало нового цикла существования того, что миссис Перссон называет Многообразием. Научившись обходиться без машины Времени, а это трюк, которому невозможно научиться, я намерен отправить себя за пределы настоящего цикла. Я намерен исследовать бесконечность.
        - Я не знала... - начала Орхидея.
        - Мне придется отправиться одному,- сказал он.
        - А, ладно. Мне уже надоела женитьба. После сегодняшнего вряд ли ее можно назвать новинкой.
        Амелия отошла к скале, рассматривая пейзаж.
        Джерек сказал Джеггеду:
        - Это значит, что мы расстанемся навечно - вы и я, Джеггед.
        - Многое зависит от моей судьбы и от того, что я узнаю во время путешествия. Может быть, мы и встретимся. Но это маловероятно, мой мальчик.
        - Амелия будет счастлива,- сказал Джерек.
        - И я буду счастлив,- мягко сказал ему Лорд Джеггед,- зная: что бы ни случилось со мной, мы будем идти вперед.
        Амелия повернулась, услышав эти слова:
        - Наконец-то ваши мотивы стали понятны мне, Лорд Джеггед.
        - Как скажете, Амелия.- Он вынул из рукава желтую розу и протянул ей.- Вы предпочитаете видеть во мне человека, целиком движимого собственными интересами. Пусть будет так! - Он поклонился ей.- Таким образом вы оправдываете свои решения.
        - Я так думаю,- сказала она, принимая цветок.
        - О, вы, вероятно, правы.
        - Вы даже сейчас ничего не расскажете о вашем прошлом?
        - У меня нет прошлого.- Он усмехнулся.- Только будущее, да и то неопределенное.
        - Мне кажется,- сказал Джерек неожиданно,- что я устал от неясности. По крайней мере, в Начале Времени ее мало.
        - Очень мало,- согласилась она, подходя к нему.- Наша любовь может расцвести там, дорогой Джерек.
        - Мы будем настоящими мужем и женой?
        - Там будет наш моральный дом.- В ее улыбке проглянуло необычное веселье.- Увековечишь нашу расу, мой дорогой.
        - Мы могли бы устроить церемонию...
        - Возможно, Лорд Джеггед...
        - Я буду рад помочь. Во всяком случае, имею моральное право как Регистратор...
        - Это должна быть гражданская церемония,- сказала она.- Мы, в конце концов, будем вашими Адамом и Евой, Джеггед!
        Джерек обнял Амелию за талию.
        - Если у нас будет Машина, мы, наверное, сможем посетить будущее, чтобы посмотреть, как оно развивается, а?
        Лорд Джеггед покачал головой.
        - Если вы отправитесь дальше вперед, то, как только остановитесь, немедленно станете подвластны эффекту Морфейла. Следовательно, путешествие во Времени невозможно. Вы будете создавать ваше будущее, но если когда-нибудь осмелитесь узнать, на что оно похоже, оно почти наверняка прекратит существование. Вы должны примириться с жизнью на одном месте. Амелия может научить тебя этому.- Он погладил подбородок.- Полагаю, у вас есть что-то в генах и вы уже много знаете о природе Времени. В конце концов, может появиться новая раса путешественников во Времени, не подверженная эффекту Морфейла, и тогда Время, каким мы его знаем сейчас, будет упразднено. И Пространство тоже приобретет совершенно иной характер. Эксперимент может означать...
        - Я считаю, что нельзя рисковать, экспериментируя подобным образом, Лорд Джеггед,- твердо сказала она.
        - Нет, нет, конечно, нет.- Но выражение его лица осталось задумчивым.
        Железная Орхидея засмеялась и встала, ее орхидеи шелестели при каждом движении.
        - По крайней мере, в Начале Времени они будут свободны от твоего дальнейшего вмешательства, Джеггед.
        - Вмешательства?
        - И этот мир тоже сможет идти собственным путем внутри своих ограничений.- Она поцеловала мужа.- Ты оставляешь много даров, хитроумный Лорд Джеггед Канарии!
        - Каждый делает, что может.- Он взял ее за руку.- Я взял бы тебя с собой, Орхидея, если бы мог.
        - Я считаю, что по темпераменту вещи мне подходят такими, какие они есть сейчас. Называйте меня консервативной, если хотите, но в жизни в Конце Времени имеется определенная предсказуемость, которая меня устраивает.
        - Хорошо, значит, все наши темпераменты удовлетворены. Джерек и Амелия отправляются работать, как колонисты, основывая целиком новую культуру, новую историю, новый тип расы, которая во многих аспектах должна отличаться от старой. Я путешествую дальше, куда ведет меня мой беспокойный разум. А ты, дорогая Орхидея, остаешься. Результаты кажутся удовлетворительными.
        - Здесь могут найтись другие,- сказала Амелия после внутренней борьбы с совестью,- кто также захочет стать "колонистом". Ли Пао, например.
        - Я обдумывал такой вариант, но тогда дело усложняется. Боюсь, Ли Пао обречен провести вечность в этом раю.
        - Жаль,- сказала она.- Не могли бы вы?..
        Он поднял руку.
        - Ты обвинила меня в манипулировании Судьбой, Амелия. Ты не права. Я просто оказываю ей определенное сопротивление. Я выиграл несколько маленьких битв, только и всего. Судьба Ли Пао уже решена: он будет танцевать вместе с остальными в Конце Времени.
        Процитировав Амелию, он приподнял шляпу, как бы признавая справедливость и некоторых других сделанных ею замечаний.
        Джерек облегченно вздохнул, обрадованный своим решением, так как, помимо прочего, оно означало, что больше не будет никаких загадок.
        - Значит, вы обрекли их всех на эту ужасную пародию существования,- нахмурилась Амелия.
        Смех Джерека был откровенным.
        - Несмотря на все испытания, ты осталась женщиной своего века, Амелия! Наша прекрасная Железная Орхидея находит это существование вполне естественным.
        - Оно имеет преимущество в простоте, как видите,- согласилась Орхидея,- которой я не нашла, например, в вашем веке, моя дорогая. У меня нет мужества противостоять таким сложностям, каким я была свидетельницей в 1896 году. Хотя... - поспешила добавить она,- я получила большое удовольствие от визита. Полагаю, именно смертность заставляет людей так беспокоиться. Наш мир более медлительный, потому что, вероятно, нас не подгоняет перспектива смерти. Все это, как я готова подтвердить первой,- целиком вопрос вкуса. Вы выбрали вашу работу, ваш долг и свою смерть. Я выбрала удовольствие и бессмертие. Хотя, будь я на вашем месте, я, вероятно, приняла бы такое же решение.
        - Вы - самая понимающая свекровь! - воскликнула Амелия, обнимая ее.- Есть вещи, о которых я потом буду сожалеть.
        Железная Орхидея коснулась шеи Амелии рукой, чуть подкрашенной в тон ее костюма, облизывая языком губу и заставляя покраснеть Амелию выражением своего лица.
        - Да, действительно,- выдохнула Орхидея.- Есть много, что мы могли бы сделать вместе. Кроме того, я уверена, и мне, и Джеггеду будет не хватать Джерека.
        Амелия снова стала суровой.
        - Что ж, у нас будет немного времени сделать необходимые приготовления. Если мы отправимся завтра...
        - Завтра? - спросил Джерек.- Я надеялся...
        - Лучше отправиться как можно быстрее,- сказала она.- Конечно, если ты передумал и хочешь остаться со своими родителями и друзьями...
        - Никогда. Я люблю тебя. Я последовал за тобой через весь мир и через все Время и пойду за тобой, куда бы ты ни избрала, Амелия.
        Лорд Джеггед сказал:
        - Предлагаю немного прогуляться по пляжу.
        Он предложил руку Амелии, и та после почти незаметного колебания приняла ее. Железная Орхидея взяла под руку Джерека, и они пошли вдоль желтого берега - красивая и счастливая семья, каких немало можно найти в истории.
        Солнце начало садиться, когда Амелия остановилась и повернула кольцо власти.
        - Я не могу сопротивляться последнему желанию,- извинилась она.
        Желтый пляж превратился в белую аллею с зелеными оградами из красивых железных решеток, простирающуюся, казалось, в бесконечность. Скальный интерьер сменился плавными зелеными холмами, рядом возникла маленькая площадка для гольфа. Амелия создала раскрашенный в красно-белую полоску помост, на котором небольшой, хотя и похожий на созданный ранее Герцогом Королев оркестр начал играть Штрауса. Она, помедлив, повернула другое кольцо, и появилась зеленая набережная с флагами и окрашенными в различные цвета лампами. Около аллеи появились четыре кресла.
        Наступили сумерки, они продолжали идти, восхищаясь мерцающими огоньками набережной, отражающимися в спокойном темно-голубом море.
        - Как прекрасно! - воскликнула Железная Орхидея.- Можно, я сохраню это, когда вы уйдете?
        - Пусть это будет памятником мне,- сказала Амелия.
        Они начали подпевать мелодии вальса. Лорд Джеггед даже протанцевал несколько па, надвинув шляпу на один глаз, и все засмеялись. Подойдя к парапету набережной, они остановились, смотря вдаль на мерцающую воду. Джерек положил руку на плечо Амелии, Лорд Джеггед обнял свою жену, а оркестр продолжал играть.
        - Возможно,- сказал романтически настроенный Джерек,- мы сможем сделать что-нибудь похожее в палеозое - не сразу, конечно, но когда станем большой семьей, чтобы справиться с такой задачей.
        Она улыбнулась.
        - По крайней мере, приятно об этом помечтать.
        Железная Орхидея вздохнула.
        - Твоего воображения будет сильно не хватать нам в Конце Времени, но твое вдохновение останется с нами.
        - Ты слишком льстишь мне.
        - Я думаю, она права,- поддержал жену лорд Джеггед Канарии, произведя желтую сигарету.- Ты не возражаешь, Амелия?
        - Конечно, нет.
        Лорд Джеггед закурил, глядя вверх, в бесконечную черноту неба; черты его лица снова были бесстрастны, кончик сигареты - крошечный мерцающий уголек - казался звездочкой в сгустившихся сумерках. Солнце, созданное им вместе с городами, сгорев темно-малиновым огнем на горизонте, исчезло, оставив только мазок тускло-оранжевого цвета позади; затем он тоже погас.
        - Итак, вы отправляетесь завтра,- сказал Джеггед.
        - Если возможно.
        - Определенно. И вы не боитесь? Вы довольны своим решением?
        - Мы довольны,- ответил Джерек за обоих, чтобы подбодрить ее.
        - Я по-настоящему развелась с Гарольдом,- сказала она,- когда он не позволил вернуться с ним. А после того как вы нас пожените, Лорд Джеггед, я не думаю, что буду чувствовать даже намек на вину относительно любого из моих решений.
        - Хорошо. А теперь... - Лорд Джеггед потянул жену за руку, и они пошли сопровождая ее вдоль аллеи, оставив влюбленных одних.
        - Становится немного холодно,- сказала она.
        Джерек сделал плащ и накинул ей на плечи.
        - Ну как?
        - Слишком роскошный.- Она погладила мех.- Но так как это наша последняя ночь в Конце Времени, можно позволить себе некоторое удовольствие.
        Он наклонился, чтобы поцеловать ее. Она нежно взяла его лицо в ладони.
        - Нам столько необходимо узнать, Джерек! Я многому должна научить тебя, но никогда, мой дорогой, не теряй веселый, жизнерадостный характер. Он будет чудесным примером для наших детей и их детей тоже.
        - О Амелия! Как я могу потерять его, если это ты делаешь меня жизнерадостным? Я буду превосходным учеником. Ты должна снова объяснить мне все, и я уверен, что пойму, в конце концов.
        - Что я должна объяснить тебе, мой дорогой?
        - Вину,- сказал он.
        Они поцеловались.
        ЪДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДї
і По всем вопросам, связанными с авторскими правами на перевод данного і
і произведения просьба обращаться на 2:5030/53.31 і АДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДЩ