Delete Карл Ольсберг
        Один из участников онлайн-игры «Мир волшебников», Томас Геллерт, внезапно исчезает во время очередной игровой миссии. И хотя его персонаж остается онлайн в игре, самого Томаса как будто бы стерли с лица земли. Его последними словами в чате онлайн-игры были откровения, из которых следует, что наш мир - это виртуальный симулякр, подобный «матрице», и Томас только что был из него извлечен.
        Боевая подруга Томаса, Мина Хинриксен, безуспешно пытается привлечь внимание органов правопорядка к исчезновению своего друга, но не в силах преодолеть рубежи полицейской бюрократии, поскольку обстоятельства преступления даже для нее самой выглядят как сюжет блокбастера братьев Вачовски. Единственная надежда Мины - это команда комиссара Айзенберга, занимающаяся расследованием преступлений в Интернете и являющаяся для полицейского департамента Берлина таким же странным недоразумением, как и случай с исчезновением Томаса.
        Содержит нецензурную брань.
        Карл Ольсберг
        Delete
        Посвящается Анке
        «Разве можно презирать узника, запертого в тюремной камере, за то, что он пытается выбраться из нее и вернуться домой? Или, если это ему не удается, за то, что он размышляет над своим положением и называет его тюрьмой с надзирателями?»
        Дж. Р. Р. Толкиен
        Пролог
        Ты ощущаешь их взгляды. Ты не можешь их увидеть, но чувствуешь это присутствие. Их дыхание словно щекочет твое ухо. Люди лежат на траве: читают, обнимаются, скучают. Кричат дети, рычат собаки. От цветочной пыльцы, забившейся в нос, хочется чихать. Мир залит слишком ярким светом. Старуха, сидящая на лавочке, кормит голубей. Она не понимает, что их нет. Тебе хочется закричать, но крик не поможет. Они услышат твою мольбу, но не сжалятся. Их эксперимент провалится, если людям откроется правда.
        Ты пытаешься нащупать трубку, вставленную в твое горло, провода, торчащие из твоего затылка. Но лишь вновь царапаешь ссадины, которые прошлой ночью расчесал до крови.
        Глубокий вдох…
        К тебе катится мяч. На нем видна потускневшая эмблема предпоследнего чемпионата мира по футболу. За ним бежит мальчик. Ты подхватываешь мяч, ощущаешь его вес. Кончиками пальцев осязаешь его израненную поверхность. Ты подносишь его к лицу, вдыхаешь запах кожи, травы, собачьего дерьма.
        Это - не мяч.
        Мальчик замирает в паре шагов от тебя. Ему не больше восьми. Похоже, он испугался. Наверное, он заметил твой переполненный ненавистью взгляд. Ты стараешься улыбаться. Бросаешь ему мяч. Он хватает его и в ужасе бежит от тебя, как от оскалившегося зверя.
        Правда обрекает тебя на одиночество. Правда ранит. Но незнание еще страшнее. А что, если правы эти сомнамбулы? Что, если ты всю жизнь, как параноик, бредишь фантазиями?
        Это их сомнения, не твои. Они сеют их в твоих мыслях. Они хотят не дать тебе увидеть правду.
        Иногда тебе хочется, чтобы сомнения взяли верх, чтобы затмили собой то, что тебе известно. Чтобы ты поверил в реальность голубей и футбола. Чтобы ты просто шел сейчас по парку, чувствовал, как припекает солнце, вдыхал ароматы лета - жил!
        Но забыть не получится. Правду не спрячешь. Ты ощущаешь их взгляды, заинтересованные, сочувствующие или исполненные извращенной радости от твоих страданий - что это меняет? В тебе просыпается ярость, слепая ярость. Крик срывается с твоих губ. Люди оборачиваются. Ты неотрывно глядишь на гравий на дорожке.
        Они тебя не освободят. Ты - часть эксперимента. Твои страдания срежиссированы. Твой дух негодует. Но как помешать воле всесильных?
        Глава 1
        Главный комиссар Адам Айзенберг настроил оптику бинокля. Тягач, как и ожидалось, остановился в двухстах метрах, на пустыре, с южной стороны Гамбургского порта. Из него вышли двое мужчин. Один из них принялся открывать контейнер. Второй, отойдя на несколько шагов, обеспечивал ему прикрытие, держа наготове пистолет.
        - Связные, готовы? - задал вопрос Айзенберг по гарнитуре.
        Он говорил тихо, хотя преступники были далеко, чтобы его услышать, к тому же стояли с подветренной стороны.
        - Связной один готов.
        - Связной два готов.
        - Связной три готов. Подозрительные автомобили приближаются с запада. Примерное время прибытия - семь минут.
        - Принято. Наступаем по моей команде, - ответил Айзенберг, приложив окуляры бинокля к глазам.
        Внутри контейнера царила темнота, содержимого не было видно.
        Некоторое время ничего не происходило.
        По напряженному состоянию мужчин Айзенберг понял, что контейнер не пуст.
        Но вот показался первый бледный силуэт. Девушка, брюнетка со смуглой кожей, лет пятнадцати-шестнадцати. На ней была грязная футболка и порванные спортивные лосины. Она прикрывала глаза ладонью, пытаясь защититься от слепящего солнца.
        У Айзенберга перехватило дыхание. В ушах застучал пульс. Рука непроизвольно потянулась к служебному пистолету в кобуре. Он вряд ли понадобится - вооружения обоих отрядов полицейского спецназа, который залег в засаде вокруг пустыря, хватило бы, чтобы положить конец войне двух среднего размера банд. Ублюдкам из тягача оставались считаные минуты на свободе перед, хотелось бы надеяться, долгим-долгим тюремным сроком. Для их жертв, напротив, это были последние мгновения невообразимого ужаса.
        Еще несколько минут. Нужно подождать, пока жертв усадят в машины, владелец которых невольно вывел следственную группу Айзенберга на тайных организаторов этого омерзительного дела. Только после задержания у них будет достаточно доказательств, чтобы арестовать и крупных дельцов, стоявших за торговлей девушками.
        На разработку этой операции ушли месяцы. Секретный осведомитель сообщил о месте и времени передачи «товара». У группы Айзенберга было мало времени, чтобы подготовить площадку. Но они успели. Теперь он и несколько спецназовцев лежали в засаде за рекламным щитом, в котором проделали незаметные смотровые отверстия.
        - Подозрительные автомобили приближаются и сбавляют скорость. Прибытие через четыре минуты, - сообщил связной три.
        В таких позывных больше не было необходимости благодаря новым, защищенным от перехвата сигнала рациям, однако привычка, как всегда, взяла верх над разумом.
        Одна за другой испуганные девушки выбирались из контейнера. Некоторые едва держались на ногах. Похоже, что они несколько дней ничего не ели и практически не пили. Их было больше дюжины. Все не старше семнадцати лет. Они прибыли из Центральной Америки, где были похищены профессиональными охотниками на людей, и в душных контейнерах, как скот, доставлены в Европу. Айзенбергу страшно было представить, каким было их путешествие.
        Однако уготованная им участь была, пожалуй, еще страшнее. Здесь, в Германии, они закончили бы свои дни в борделе, или - что еще хуже - в домашнем рабстве у богатых холостяков. Айзенберг не мог даже представить себе, что такое происходит в Германии, до того момента, пока полиция нравов не предоставила ему сведения о синдикате торговцев девушками.
        Последняя из них вышла из контейнера. Самая молодая, лет четырнадцати или пятнадцати. Ужас в ее взгляде был заметен даже без бинокля.
        Один из надсмотрщиков что-то прокричал. Девушки встали в ряд. Не подчинилась лишь младшая. Она попыталась снова забраться в контейнер, словно он был волшебным порталом на родину. Надсмотрщик схватил ее за руку и потащил вниз. Она сопротивлялась. Несмотря на расстояние, Айзенберг хорошо расслышал ее отчаянный крик. Сглотнул. «Всего лишь несколько минут, - взмолился он про себя, - потерпи еще несколько минут, и мы тебя освободим!»
        В итоге девушка подчинилась. Но не успел Айзенберг облегченно вздохнуть, как она вцепилась зубами в руку мучителя. Тот вскрикнул - и отпустил ее. Началась суматоха. Девушка вырвалась из толпы и побежала прочь, прямо по направлению к Айзенбергу. Надсмотрщики хотели ее догнать, но другие девушки им помешали - они беспорядочно бегали, то ли в панике, то ли в надежде дать беглянке фору. Дистанция между ними увеличивалась. Надсмотрщики орали. И вот один из них вытащил пистолет и направил его на убегавшую.
        Не задумываясь, Айзенберг прокричал: «Наступаем!» - и выскочил из-под рекламного щита. В отличие от спецназовцев, на нем не было защитной одежды - его задачей было находиться в тылу и координировать операцию. Однако он понадеялся на эффект неожиданности и на то, что преступники испугаются превосходства сил полиции.
        Группа захвата выскочила из своих укрытий. Зазвучали приказы. Ошалевшие торговцы сложили оружие и подняли руки.
        Девушка остановилась. Она испуганно посмотрела на бегущих к ней полицейских, затем - на своих мучителей. Села на корточки и закрыла лицо руками.
        Айзенберг подбежал к ней. В гарнитуре он слышал голос связного три: «Подозрительные автомобили замедлили движение. Запрашиваю команду!»
        - Остановить автомобили, задержать пассажиров по подозрению в торговле людьми, - отдал приказ Айзенберг.
        Он склонился над рыдающей девушкой, которая словно приготовилась к побоям: обхватила руками голову и припала к земле.
        - Es bien![1 - Es bien! (исп.) - Хорошо!] - сказал Айзенберг на ломаном испанском. - Soy policia! Todo es bien![2 - Soy policia! Todo es bien! (исп.) - Я полицейский! Все хорошо!]
        Она робко подняла голову. В ее больших черных глазах читались сомнение и надежда.
        - Policia?[3 - Policia? (исп.) - Полицейский?]
        Айзенберг кивнул. Он показал ей свое удостоверение. Конечно, вряд ли она сумела прочитать хоть строчку, но эмблема гамбургской полиции и вид официального документа внушили ей доверие. Она осмотрелась вокруг и разразилась потоком слов, из которых Айзенберг тоже ничего не понял.
        - Como te llamas?[4 - Como te llamas? (исп.) - Как тебя зовут?] - спросил он, когда девушка замолчала.
        - Мария, - ответила она. - Мария Костадо Лопес.
        Айзенберг подал ей руку и помог подняться.
        - Адам Айзенберг.
        Она смущенно улыбнулась. Затем прижалась к нему и обняла. Точно как Эмилия много лет назад, когда он обнимал ее в последний раз.
        Он осторожно высвободился из ее объятий и отвел к одному из фургонов, которые прибыли, чтобы забрать девушек, спецназ и задержанных.
        Командир отряда спецназа подошел к нему с серьезным взглядом.
        - Еще пару минут - и мы бы их накрыли.
        Айзенберг кивнул.
        - Знаю. Спасибо, Ральф. Вы сработали высокопрофессионально.
        - Удачи тебе в попытке объясниться перед начальством.
        Айзенберг вздохнул. Ему было ясно, что операция провалилась. Водители, приехавшие забрать девушек, будут отрицать свою причастность к происшествию. Улик будет недостаточно, чтобы квалифицировать присутствие этих людей рядом с местом передачи «товара» как доказательство вины заказчиков. Месяцы следственной работы - коту под хвост. Они положили конец мучениям этих девушек, но сколько других попадет в ловушку, потому что полиции не удалось разоблачить синдикат?
        Айзенберг знал, что поступил правильно. Он ни за что не стал бы безучастно наблюдать за тем, как девушку ранят или тем более убьют. Кроме того, он был обязан предотвратить возможные человеческие жертвы. Вместе с тем он прекрасно понимал, что обстоятельства операции с легкостью могут быть истолкованы совсем иначе: никто не знает, что произошло бы, не отдай он приказа. Может быть, надсмотрщик не стал бы стрелять или промахнулся.
        Как это часто бывает, надежнее было бы ничего не предпринимать, просто ждать и следовать плану. И тогда он отделался бы легкими замечаниями, если бы девушка пострадала.
        Однако Айзенберг проявил инициативу и этим нарушил четкую схему. Теперь ему придется считаться с последствиями. Но он справится. Ему уже не раз приходилось выяснять отношения с шефом.
        Глава 2
        Tristanleaf: Ready, group?
        Aufmischmaschine: Ready!
        ShirKhan: Ok.
        Gothicflower: Ready!
        Dernik92: Let’s go!
        Leobrine: Rdy
        Tristanleaf: Alright, then. No AFK until battle is over. For the White Tree!
        ATTACK![5 - Tristanleaf: Группа, готовы?Aufmischmaschine: Готовы!ShirKhan: Ок.Gothicflower: Готова!Dernik92: Поехали!Leobrine: ГтвTristanleaf: Прекрасно. Никакого AFK [away from keyboard «вдали от клавиатуры»] до конца битвы. За Белое древо! В АТАКУ!]
        Мина Хинриксен, она же Gothicflower - Готический Цветочек, велела своему персонажу, воительнице-полуорку, выскочить из кустов, где она скрывалась от взгляда неприятеля. Вместе с другими участниками рейда она бросилась на членов вражеской гильдии огня. Противников было девять - они превосходили их числом, однако еще не успели окрепнуть после только что закончившейся битвы с изумрудным драконом. Идеальное время для нападения!
        Группа Мины выслеживала огневиков несколько часов. Эльф по имени Tristanleaf - Тристановый Листик, который умел становиться невидимым, шел за ними по пятам и сообщал другим о маршруте вражеской группировки. Путь через Туманные горы был небезопасен, но в группе огневиков был маг 42-го уровня, который одним щелчком мыши убирал с дороги любое препятствие меньшего размера, чем ледяной великан. Сами того не осознавая, они расчистили путь для группы Мины.
        Огневики заметили атаку. «Fuck off![6 - Fuck off! (англ.) - Отвалите!]» - написал вражеский предводитель, берсерк 28-го уровня по имени КиллБилли. «No ganking, you gimps![7 - No ganking, you gimps! - Никакого гэнкинга [нападение, при котором нападающие имеют несправедливое преимущество], вы уроды!]» - разозлился враг-полуэльф из-за того, что группа Мины хотела подло воспользоваться их усталостью. В кругах геймеров это считалось неэтичным. Однако огневая гильдия уже много раз таким образом нападала на членов гильдии Белого древа, которую возглавляла Мина. Враги не имели права жаловаться.
        Ксередор, вражеский маг, несколько раз подозрительно взмахнул руками. Вокруг него плотным ускоряющимся вихрем завертелась магическая энергия. Похоже, в битве он растратил далеко не всю свою ману[8 - Мана - универсальное название энергии, наделяющей героев компьютерных игр необычными способностями.].
        Дело - швах.
        Полуорк под управлением Мины ринулся на мага, чтобы помешать ему вызвать огненный шквал, который убьет половину ее группы. Но вор ШырХан опередил ее. Его стрела пронзила мага, прежде чем тот успел договорить заклятье.
        Началась битва. Противник был ослаблен и тем не менее отчаянно сопротивлялся. Мине удалось убить КиллБилли, однако враг превосходил их числом и вооружением. Исход битвы висел на волоске.
        ShirKhan: Боже мой, это правда!
        Мира взглянула в окошко чата. Это еще что? ШырХану больше нечем заняться, как чатиться во время схватки?
        Уклоняясь от ударов монаха из вражеского стана, она высматривала ШырХана в неразберихе битвы. И обнаружила его у края поляны, на которой разворачивалось сражение. Вместо того чтобы участвовать в бою или, по крайней мере, как это подобает вору, подкрадываться к противникам, он бесцельно расхаживал по опушке.
        ShirKhan: Все это - правда!
        Мина разделалась с монахом ударом двуручного топора. Теперь можно было вразумлять вора.
        Gothicflower: ШырХан, что с тобой? Ну-ка, помоги нам, черт возьми, а то они нас сейчас размажут!
        ShirKhan: Мир на проводе! Это все - правда!
        Tristanleaf: Stop talking and fight, stupid Germans![9 - Stop talking and fight, stupid Germans! (англ.) - Хватит болтать, деритесь, глупые немцы!]
        Мине не оставалось ничего иного, как последовать призыву англичанина, вдохновителя рейда. Ведь на нее несся могучий горный демон, которого вызвал своим заклятием вражеский маг.
        Tristanleaf: RETREAT![10 - RETREAT! (англ.) - ОТСТУПАЕМ!]
        Предводитель был прав - битва проиграна. И все потому, что этот дебил Томас в решающий момент струсил. Отступить было не так просто, как заявить об отступлении. Демон не собирался прекращать поединок лишь из-за того, что Мина расхотела в нем участвовать. Поскольку он двигался намного быстрее, чем она, убежать от него шанса не было.
        Gothicflower: Can’t! Need help![11 - Can’t! Need help! (англ.) - Не могу! Нужна помощь!]
        Однако другие участники спасались бегством, вместо того чтобы погибнуть в попытке помочь обреченной. Мина не могла на них за это обижаться. Она, вероятнее всего, на их месте поступила бы так же. Но она не могла не разозлиться, когда в итоге неприятель окружил ее полуорка и забил до смерти. Все драгоценное оснащение, ради которого она просиживала часами в «Мире магии», было уничтожено. Наверняка огневики, чтобы отомстить за атаку, устроят corpse camping - будут сидеть у тела Готического Цветочка, и как только Мина оживит своего персонажа, они ее еще раз убьют.
        И все это из-за Томаса, который трусливо сбежал с поля боя вместо того, чтобы помочь своим товарищам! А ведь именно она хлопотала, чтобы его приняли в гильдию и позволили участвовать в рейде. Она ему выскажет все, что о нем думает!
        Общаться в групповом чате она не могла, поскольку ее полуорк был на том свете. Она попыталась позвонить ему по скайпу. Судя по «зеленому» статусу, он был онлайн, однако на вызов не ответил. Это было на него непохоже: даже когда он отлучался в туалет, то менял свой статус на «нет на месте». Что же с ним случилось? Почему он так странно повел себя во время боя? И что значили его слова, до сих пор висевшие в чате? Что это за чертова «правда»? И как с ней связан «Мир на проводе»?
        Очевидно, что Томас был AFK - away from keyboard (вдали от клавиатуры), то есть не за компьютером. Но ведь можно быть онлайн и с телефона.
        Она набрала его номер, послушала гудки. Без ответа. Еще несколько гудков - и включился сервис голосовой почты.
        - Привет, Томас! Это я, Мина. Ты охренел? Ты понимаешь, что смерть Готического Цветочка на твоей совести? Все мое оснащение пропало. Перезвони мне сейчас же!
        После звонка она заварила себе чая, чтобы успокоиться. Однако чай не помог подавить бушевавший внутри нее гнев. Она вспоминала о несчетных часах, просиженных в «Мире магии» за прокачкой своего персонажа. Сколько приключений ей пришлось пережить, сколько опасностей преодолеть, чтобы вывести своего полуорка на 35-й уровень! Персонаж, конечно, не был утерян безвозвратно, однако один лишь двуручный топор с волшебной скоростью удара обошелся ей в 200 000 золотых флоринов - выручка за две дюжины игровых часов, в которые она могла выполнять прилично оплачиваемые заказы или отбирать сокровища у монстров.
        Хуже было лишь то, что вся гильдия огня будет хохотать над неудачным рейдом. Напасть на группу в момент уязвимости - уже не геройский поступок. А провалить такое нападение - хуже некуда. Ее репутация внутри и за пределами гильдии Белого древа погублена.
        Она сделала глубокий вдох. «Это всего лишь игра, - пыталась она убедить себя. - Ты воспринимаешь ее слишком близко к сердцу». На самом деле ничего не произошло. Но почему тогда она злилась так, словно у нее украли бумажник? Испытывала ли она досаду от того, что хобби в этот раз ее не обрадовало, или же страдала самой настоящей игровой зависимостью? Пока что ее членство в «Мире магии» не мешало ни ее учебе на отделении информатики, ни подработке в компьютерной фирме. Не перестала ли она в последнее время общаться с людьми - с людьми из плоти и крови, а не товарищами по онлайн-игре или когда в последний раз была на вечеринке? Она испугалась, поняв, что далеко не сразу смогла вспомнить.
        С нехорошим предчувствием она сделала последний глоток чая и снова позвонила Томасу по скайпу.
        Глава 3
        Начальник уголовной полиции Йоахим Грайсвальд откинулся на спинку офисного кресла и скрестил руки на груди.
        - Я вас ни в чем не упрекаю, господин Айзенберг, - сказал он понимающе. - В такой ситуации у любого сдали бы нервы.
        Айзенберг внимательно посмотрел на своего начальника, который был на десять лет моложе него и полгода назад возглавил отдел по борьбе с организованной преступностью Гамбургского управления уголовной полиции. Прежний начальник, наверное, накричал бы на Айзенберга, обвинив его в провале операции. Айзенберг пережил бы. Но вынести снисходительный тон Грайсвальда было невозможно. Он относился к полицейским, в первую очередь работавшим под его началом, как к полным кретинам. Они были не чета ему, тому, кто в рамках международного партнерского соглашения прослужил некоторое время в полиции Нью-Йорка - самой жесткой полиции мира, как он не уставал повторять.
        Айзенберг попытался ответить нейтрально, по существу.
        - С нервами у меня все в порядке. Я отдал приказ к наступлению, чтобы спасти жизнь девушке.
        - Из вашего отчета не следует, что жизни девушки что-то угрожало, - сказал Грайсвальд с идиотским американским акцентом, как будто за четыре года жизни в США он разучился как следует говорить по-немецки.
        Поговаривали, что он просит приближенных называть его «Джо».
        - Один из преступников направил на нее пистолет.
        - Разве он нажал на курок?
        - Нет. Я отдал приказ о наступлении как раз для того, чтобы помешать ему сделать это.
        - И вы были уверены, что он выстрелит?
        - Учитывая попытку девушки сбежать и обстоятельства в целом, мне эта возможность показалась весьма вероятной.
        - А как бы вы поступили на месте преступника?
        - Не понимаю вашего вопроса.
        - Что в нем такого сложного? Интересно, как поступили бы вы, если бы были торговцем живым товаром? Одна из ваших девочек пытается сбежать. Неужели вы бы выстрелили в нее и тем самым испортили бы товар?
        Айзенберг ничего не ответил.
        Грайсвальд театрально вздохнул.
        - Сколько раз я вам говорил: «Думайте, как преступник!» Если бы вы последовали моему совету, то поняли бы, что преступник ни за что не выстрелил бы в девушку. Сколько лет той малышке? Четырнадцать? Был ли у нее, измученной долгим голодом, шанс спастись от здорового мужика? У него в руке был пистолет, и логично, что он инстинктивно направил его на беглянку. Скорее всего, сначала он окрикнул бы ее. Затем, возможно, выстрелил бы в воздух или ей вслед. Но у него не было необходимости ранить ее, а уж тем более убивать. Жизнь девушки ни секунды не была в опасности.
        Айзенберг молчал, понимая, что никакие доводы не сработают. Грайсвальда там не было. Он не видел перекошенного от ярости лица преступника. Однако, несмотря на это, он считал, что имеет право давать оценку ситуации. Ни одно слово, произнесенное Айзенбергом, не смогло бы поколебать его мнения.
        Грайсвальд подался вперед.
        - Ваша самодеятельность свела на нет месяцы трудоемкой следственной работы, - сказал он резким голосом, в котором не осталось и намека на понимание. - Помешав нам схватить заказчиков и наконец покончить с торговлей девушками в Гамбурге, вы обрекли неизвестно скольких юных особ на жуткую участь. Но, к счастью, жить с этим - вам, а не мне.
        Айзенберг не пытался возражать.
        - У меня нет формального повода к дисциплинарному взысканию, - продолжил Грайсвальд. - Вы руководили операцией. Вы принимали решения. Но я могу заявить вам, что вы меня разочаровали. Скажу прямо: пока начальник здесь я, вы не будете допущены к оперативной работе. Выбирайте сами, чем заняться: перекладывать бумажки в отделе или найти себе работу в другом месте. Но не думайте, что сможете тихо отсидеться. От всех своих подчиненных я жду максимальной эффективности в рамках их способностей.
        Айзенберг поднялся со стула.
        - Это все, господин начальник уголовной полиции?
        - Еще нет. Подготовьте для меня подробнейший отчет о связях заказчиков. Мне нужны детали: вовлеченные фирмы, деловые контакты, адреса, телефонные номера - все, что вам удастся найти. Позвоните коллегам в Гватемалу и Гондурас. Поищите в Интернете. Надеюсь, вы умеете работать с Интернетом? И да, Айзенберг, я прекрасно понимаю, что вы меня терпеть не можете. Но мне все равно. Копы в Нью-Йорке тоже меня недолюбливали. Но я им показал - самым жестким копам в мире. Так что не воображайте себе, что своими полными упрека глазами или красноречивым молчанием вы меня деморализуете. И хорошенько подумайте, так ли сильно вы хотите провести оставшиеся до пенсии годы в шестом отделе.
        - Это все, господин начальник уголовной полиции?
        - Это все, господин Айзенберг. Я жду отчета к следующему четвергу. Будет достаточно электронной версии - в нашем отделе и так хватает всякого хлама.

* * *
        Удо Папе, сосед Айзенберга по маленькому кабинетику, оторвался от монитора.
        - Как все прошло? Не очень, да?
        Айзенберг сел на свое рабочее место. Папе терпеливо ждал ответа. Он хорошо знал своего коллегу.
        - Он дал мне понять, что нужно искать новое место.
        - Быть не может! Этот надменный… - Папе сдержался, чтобы не обозвать своего шефа, поскольку стены офиса были недостаточно толстыми, чтобы позволять себе вспышку гнева. - Ты ведь не думаешь, что он это всерьез?
        - Перспектива провести оставшиеся годы в этом кабинете меня не радует.
        - Что ты имеешь в виду?
        - Он мне ясно сказал, что не даст руководить оперативной работой.
        - Тебе? Да как он смеет! Ты его лучший командир-оперативник!
        - Он так не считает.
        - Вот что я тебе скажу. Если ты уйдешь, то и я здесь точно не останусь. Посмотрим, как он будет бороться с организованной преступностью без нас.
        Айзенберг ничего не ответил. Поддержка Папе была ему приятна, но он понимал, что это лишь слова. Когда дойдет до дела, вряд ли коллега поставит на карту свою карьеру только для того, чтобы выказать несогласие с несправедливостью. К тому же Айзенберг жертвенности не хотел.
        Он принялся за работу. Отчет, который потребовал Грайсвальд, уже был составлен (разумеется, команда Айзенберга давно вскрыла и изучила детали преступления). Однако какой от этого толк? Истинные зачинщики торговли людьми были слишком хитрыми, чтобы попасться на грубом преступном деянии. Единственной возможностью разоблачить их было задержание с поличным. И как раз эту возможность они упустили. Второго шанса придется ждать долго, если он вообще когда-нибудь представится.
        Айзенберг изучил протоколы допроса водителей, управлявших подозрительными автомобилями. Как он и предполагал, все они, сговорившись, лгали о том, что оказались в одной точке случайно. Они даже предъявили некие бумаги, по которым, если верить, все были курьерами, ехавшими в порт за погрузочной документаций. Тот факт, что кто-то отправил в порт сразу пятерых курьеров, был, конечно, странным, но не преступным. К показаниям было не придраться. То, что трое из пяти водителей имели неоплаченные штрафы, тоже вряд ли свидетельствовало об их темных делишках.
        Оставались лишь двое преступников-исполнителей. Их осудят за торговлю людьми и на долгие годы упрячут за решетку. Однако, по совету адвокатов, они уже заявили, что действовали в одиночку. Видимо, понимали, что стоит им выдать заказчиков, и жить им останется недолго.
        Айзенберг вздохнул. Посмотрел на часы. Полшестого. Обычно ему приходилось задерживаться на работе допоздна, но сегодня в этом не было смысла. Он выключил компьютер и отправился домой.

* * *
        Его небольшая двухкомнатная квартира в районе Альтона показалась ему еще более пустой, чем обычно. Может быть, потому что он пришел домой намного раньше обычного. Айзенберг осмотрелся и вдруг осознал, что если бы не парочка книг на полке и фотографии детей, то его квартиру нельзя было бы отличить от безликого жилья, снятого на время отпуска. Это впечатление усиливал запах чрезмерной гигиены - запах антисептического средства, который каждый четверг оставляла после себя Консуэла, его домработница-португалка.
        Он зашел в ванную и посмотрелся в зеркало. Его темные с проседью волосы были все еще густыми. Но собственное лицо показалось незнакомым - усталым и постаревшим. Неужели это у него такие глубокие морщины над бровями? Неужели это у него такие впалые щеки? Лишь кривой, слегка приплюснутый нос был неизменным - асимметричный утес, противостоящий натиску времени.
        Обычно он не ужинал дома, а перекусывал бутербродом на работе или донером по пути домой. Приготовил суп из пачки и почувствовал себя чужим, сидя за таким большим для одного столом.
        Личной жизни у Айзенберга не было. Он предпочитал думать, что она ему не нужна. После напряженного рабочего дня ненадолго шел в тренажерный зал, затем смотрел телевизор, рано отправлялся в кровать, рано вставал, шел на пробежку, а вернувшись, собирался на службу. Он всегда испытывал чувство гордости за свой образ жизни, казавшийся ему благородно аскетическим.
        Сейчас он понял, что все время упускал нечто важное.
        Подумал, не позвонить ли детям. Михаэлю было уже двадцать четыре, он изучал машиностроение в Карлсруэ. Эмилия, младше брата на три года, училась на санитарку. Она еще жила с матерью в Мюнхене. Их номер он не хотел набирать. И о чем говорить с Михаэлем? Пожаловаться ему на проваленную операцию и выговор от начальника?
        Айзенберг включил телевизор и некоторое время созерцал мельтешащие картинки, пока не осознал, что смотрит сериал, который его абсолютно не интересует. Он выключил ящик и подошел к книжной полке. Специальная полицейская литература, мемуары, книги по истории и философии, подаренные ему Ирис много лет назад. Она любила читать и забрала все свои книги, когда они расстались. Как же, черт возьми, давно это было! Несмотря на это, он отчетливо видел ее лицо: пухлые губы, высокие скулы, карие, слегка раскосые глаза, длинные темные волосы.
        Он взял в руки книгу, тут же вернул ее на место, открыл другую, однако ничто не привлекло его внимания. Внезапно собственная квартира показалась ему тесной. Наверное, нужно было выйти и выпить пива. Но как без компании? Он мог бы позвать коллегу, Удо Папе например, но тот подумал бы, что Айзенбергу захотелось поплакаться в жилетку. Как же живут другие одинокие люди? Ведь совсем не сложно найти разумное применение свободному времени!
        Наконец он решил, что нужно поговорить с кем-то сторонним и выслушать его непредвзятое мнение. После недолгих раздумий он взял в руки сотовый телефон.
        - Эрик Хэгер.
        - Привет, Эрик. Это Адам.
        - Ого, какой сюрприз! Сто лет тебя не слышал!
        Айзенберг учился вместе с Эриком Хэгером в Полицейской академии в Мюнстере. После выпуска они продолжали общаться, несмотря на то что их дороги разошлись. В то время как Айзенберг последовал высокому призванию полицейского и поступил на службу в криминальную полицию Гамбурга, Хэгер сразу же попал в Федеральное управление уголовной полиции в Висбадене. Сейчас он был командиром группы прикрытия ФУУП в Берлине, которая обеспечивала безопасность конституционных органов. Айзенберг рассказал своему старому другу о проваленной операции.
        - Прости, если утомил тебя своим рассказом, но мне нужно услышать независимое мнение. Что мне теперь делать, как думаешь?
        - Вопрос не в том, что тебе делать, а в том, чего бы ты хотел. Если я правильно тебя понял, твой начальник - идиот. Даже если твой приказ и был ошибкой, то…
        - Ты тоже считаешь, что я ошибся?
        - Я считаю, что это спорный вопрос. Мне самому приходилось принимать решения, в правильности которых я не был уверен. Невозможно знать, что произошло бы, реши ты иначе. Если бы девушка погибла, ты бы упрекал себя до конца дней. А теперь ты упрекаешь себя в том, что упустил заказчиков. Это часть нашей работы. Определяющий момент состоит в том, что этот Грайсвальд тебе не доверяет. Судя по твоему описанию, он профнепригоден для ответственной руководящей должности. Если хочешь, я попробую узнать, какие у него скелеты в шкафу.
        - Нет, не нужно. Я не намерен ему мстить.
        - Как знаешь. Но тебе выбирать между конфликтом и бегством.
        - На конфликт точно не пойду, - сказал Айзенберг, немного подумав. - Во-первых, у Грайсвальда хорошие связи с сенатором по внутренним делам, он-то и посадил его в кресло руководителя. Во-вторых, я не намерен тратить свое время и силы на игры. На это у меня нет ни амбиций, ни подлости. Я хочу ловить преступников. Это моя работа, и я перестану ее выполнять лишь с выходом на пенсию.
        Хэгер засмеялся.
        - Я тебя знаю, ты и на пенсии свое дело продолжишь. Но чтобы до нее дожить, тебе придется перевестись в другой отдел.
        - Ты меня знаешь, я просто так не сдамся. Кроме этого, дело о синдикате торговцев девушками еще не раскрыто. Мы снова в начале пути.
        - Ты вроде моего совета хотел. Вот он: если Грайсвальд не изменит своего отношения к тебе, у тебя не получится накрыть эту шайку, только зря изведешься. Соглашайся на перевод. Ты хороший полицейский и будешь всегда раздражать своего безграмотного начальника. Я взял бы тебя хоть сейчас в свою группу, но нам недавно урезали ставки, а теперь требуют, чтобы мы передали часть своих полномочий Федеральной полиции. Но если хочешь, я подыщу тебе вакансию.
        - Даже не знаю. Я боюсь признать себя пораженным.
        - Не бойся: тебя гложет то, что Грайсвальд заставляет тебя уйти. Ты бы и сам ушел, но повиноваться его воле - просто не вяжется с твоими представлениями о надлежащем поведении в отношении ублюдков.
        Айзенберг задумался.
        - Ну хорошо, ты прав. Мне противно выполнять его требования.
        - Возможно, на самом деле он этого и не хочет.
        - Что ты имеешь в виду?
        - Просто подумай. Он хорошо знает тебя и понимает, что ты ему не повинуешься. Предположим, он лишь хотел проучить тебя, но никак не уволить. Тогда его слова о поиске нового места - всего лишь манипуляция, чтобы заставить тебя подчиниться. Ни один начальник не может себе позволить запугать всех сотрудников. Непривычно высокая доля заявлений о переводе в другие отделы бросит тень на него. Каждый должен понимать, кто начальник, но никто не смеет уйти по собственному желанию. Скорее всего, со временем он снова включит тебя в незначительную оперативную работу, делая вид, что облагодетельствовал. Он всего лишь пытается показать свою власть.
        - Хм-м. Такое мне в голову не приходило. Должен признать, это в его духе. Но сейчас, как назло, у меня не осталось желания работать под его началом.
        - Тем более соглашайся на перевод. Сколько тебе сейчас? Пятьдесят два? Еще совсем не поздно начать сначала. С твоим опытом ты практически в любом отделе сможешь занять должность, на которой будешь приносить пользу. Не исключено, что прямо сейчас где-то ищут руководителя уголовного комиссариата. Чем не вариант для тебя?
        - Но я не хочу уезжать в провинцию. А все комиссариаты в Гамбурге укомплектованы.
        - Я смотрю, ты амбициозен, - Хэгер сдержанно засмеялся. - Ну хорошо, я поищу. Если найду что-то стоящее, позвоню.
        - Спасибо, Эрик. И за совет спасибо.
        - Не за что. Кто знает, может, ты и в Берлине окажешься. Тогда снова, как в студенческие времена, выпьем вместе пива!
        - Я - только «за».

* * *
        От разговора Айзенбергу полегчало. Именно то, что его давний друг не стал притворяться и уверять, что он принял единственно верное решение, парадоксальным образом его успокоило. Он посмотрел новости, потом - старый фильм с Хамфри Богартом и отправился в кровать. Перед сном он подумал, что девушка, из-за которой провалилась операция, сейчас, наверное, тоже лежит в теплой постели, зная, что скоро вернется домой.
        Все не так уж плохо.
        Глава 4
        На следующий день Мина решила навестить Томаса в студенческом общежитии. Гнев сменился беспокойством. Что-то было не так. Вчера она до поздней ночи пыталась выйти на связь с ним. Он не отвечал ни на звонки, ни на имейлы, ни на сообщения в чате, несмотря на свой онлайн-статус в скайпе. Она продолжала попытки и сегодня, в перерывах между утренними лекциями. Может быть, вчера он надрался и теперь валялся в постели с дикой головной болью? Однако такое предположение не вязалось с его образом.
        Она нажала кнопку звонка, но никто не открыл. Стук в дверь тоже не вызвал никакой реакции. Подергала ручку, но дверь была заперта на ключ. Она сдалась.
        В гостиной зоне общежития Мина спросила у двух парней, игравших в настольный футбол, не видели ли они Томаса, но они лишь пожали плечами. С прежним беспокойством она вернулась домой. Но почему она так переживает? Может быть, его исчезновению есть совсем простое объяснение, да и, в конце концов, она ему не нянька!
        Она вошла в свою учетную запись в «Мире магии», ожидая, что кто-нибудь из членов гильдии обрушит на нее оружие в отместку за вчерашнее нападение. Без вооружения и доспехов ее полуорк не имел шансов отразить атаку даже значительно более низкоуровневого противника. Но на поле битвы было пусто. Рядом с ее персонажем, одетым лишь в тунику землистого цвета, лежала мошна с пятьюдесятью флоринами - знак презрения со стороны огневиков.
        Мина забрала мошну и отправилась в городок Фельсхайм, в котором ее гильдия держала наружный пост. Там ей выдадут все необходимое, чтобы она снова могла принимать заказы и зарабатывать совершенные оружие и снаряжение.
        Путь был непрост. Она находилась на наводненной монстрами территории, представляющей смертельную опасность для новичков и персонажей без необходимого оснащения. К счастью, ее полуорк обладал недюжинной силой и умел вести рукопашный бой, и поэтому привычных для этих мест вервольфов, леших и кобольдов она не боялась. Лишь дважды запахло жареным и пришлось спасаться бегством - когда случилось сражаться с пещерным троллем и снежным тигром.
        Наконец она добралась до здания гильдии. Там Тристанский Листочек, не стесняясь в выражениях, клеймил немцев за «непрофессиональное» поведение и обвинял их в том, что они запятнали честь Белого древа. На вопрос Мины он ответил, что не видел Томаса, то есть ШырХана, однако очень хотел бы сказать ему пару ласковых. Такого поведения гильдия не потерпит. Ему вынесут предупреждение, а может быть, и взыщут штраф в размере не менее 10 000 золотых флоринов в пользу гильдии. А если он повторит свой проступок, то пусть лучше сам выйдет из гильдии Белого древа.
        Мина опросила других членов гильдии, но ШырХана никто не видел. Ей лишь предложили поучаствовать в рейде против ледяных великанов, которые якобы скопили несметные богатства. Несмотря на то что Мине не помешала бы добыча, она отклонила предложение. Ей было не до игры, которая будет длиться до поздней ночи. Она вышла из учетной записи и попробовала в очередной раз дозвониться до Томаса по телефону и по скайпу - безрезультатно.
        Почему же она так нервничала? Ничего особенного в бегстве с поля боя не было. Может быть, ему стало неловко за свое поведение и теперь он избегал Мины и других игроков. Она знала Томаса не очень хорошо. Оба изучали информатику. Они познакомились на одном семинаре и несколько раз в числе других студентов встречались для подготовки к тестам. Еще то и дело пересекались в столовой. Однажды он рассказал ей, что играет в «Мир магии», и они отыскали там друг друга. С тех пор в виртуальном мире они проводили больше совместного времени, нежели в реальном, несмотря на то что жили в сотне метров друг от друга. Она еще ни разу не была у него в гостях.
        «Черт возьми, Томас, что с тобой? Ответь мне!» - напечатала она. Но ответа не последовало.
        Раздосадованная, она в итоге легла спать.
        Около пяти часов утра Мина испуганно вскочила. Ей приснился сон, в котором за ней гнались чудовища. А Томас стоял, не шевелясь, и придурковато улыбался, в то время как ее заживо разрывали монстры. «Сочувствую», - лишь повторял он.
        Она попыталась заснуть, однако не смогла. Поэтому встала и включила ноутбук. Томас все еще был онлайн. Конечно, так долго бодрствовать было невозможно, очевидно, он уже несколько дней не выключал компьютер и, скорее всего, даже не прикасался к клавиатуре.
        Тревога снова охватила ее. Ей вспомнились странные слова Томаса, произнесенные во время рейда: «Все это - правда». Но что он имел в виду?
        Она напечатала в Гугле «Мир на проводе» и увидела ссылку на статью в «Википедии» о научно-фантастическом фильме семидесятых годов. История походила на кинотрилогию «Матрица», которую Мина смотрела пару лет назад. Тогда она была активным представителем готической субкультуры, и ей жутко понравились мрачные одеяния главных героев фильма. Действие картины ей показалось интересным, но несколько надуманным и не совсем логичным. Зачем суперумным компьютерам тратить ресурсы на содержание лежащих штабелями людей-батареек и прокручивать в их сознании реалистичные виртуальные миры? Они изобрели бы более эффективные методы получения энергии. Неужели Томас считал мир подобной симуляцией и именно это хотел сказать своим «все это - правда»? Но как тогда это связано с его странным поведением? Может быть, он был под воздействием наркотиков. Однако ей не показалось, что он был похож на наркомана.
        Мина приняла душ, позавтракала и в полвосьмого вышла из дома. Лекции начинались лишь в четверть десятого. За это время она хотела выяснить что-нибудь о Томасе.
        Дверь по-прежнему никто не открыл. Соседи по общежитию не видели его уже два дня. Одна из студенток предположила, что он уехал к родителям в Дармштадт. Мина отыскала номер родителей Томаса в онлайн-справочнике и позвонила, трубку взяла его мать. Чтобы не волновать ее без необходимости, Мина сказала, что он не пришел на встречу студенческой рабочей группы и она хотела лишь узнать, в Берлине ли он. По словам матери, сын не навещал ее давным-давно, и ей было очень грустно от того, что он ей очень редко звонит, особенно сейчас, когда его отец уехал за границу на несколько месяцев и она сидит дома одна-одинешенька. Женщина вела длинный монолог о тяжелой доле матери, единственный сын которой практически о ней не вспоминает. Только спустя полчаса Мине удалось завершить разговор, сославшись на необходимость идти на лекцию. Она поняла, что Томас был не таким уж надежным человеком, каким она его считала. Однако ее беспокойство лишь усилилось.
        Какой-то студент дал ей номер управляющего общежитиями. Она позвонила и сказала, что Томас жаловался ей на сильные головные боли и тошноту и теперь не открывает ей дверь. Она добавила, что переживает за него и хотела бы удостовериться, что у него все в порядке и ему не нужна помощь врача.
        Почти час она ждала прихода подчеркнуто неприветливого коменданта, который отпер дверь запасным ключом. Они вошли в крохотный коридорчик и, открыв еще одну дверь, оказались в комнате, которая служила постояльцу и гостиной, и спальней. Шторы были задернуты, кровать не заправлена. Горел свет. На письменном столе стоял включенный ноутбук. Рядом с ним лежал сотовый телефон.
        Комендант приподнял одну бровь. Мина открыла дверь в санузел. Там никого не было.
        - Про… простите, - сказала она. - Я правда думала, что он заболел или что-то в этом роде.
        - Ничего страшного. Всякое бывает, - ответил комендант тоном, по которому было ясно, что он так не считает. - А сейчас, пожалуйста, покиньте помещение, чтобы я мог его закрыть.
        - А оно не было заперто?
        Комендант наморщил лоб.
        - Нет, кажется, нет. Дверь была просто захлопнута.
        Мина осмотрелась. На полочке, висевшей рядом с входной дверью, лежала связка ключей. Она примерила их к замку. Один подошел.
        - Странно, - сказала она скорее сама себе, чем коменданту, положив связку на место. - Если он ушел, то почему не взял с собой ключи?
        - Угадайте, как часто мне приходится открывать двери запасным ключом, потому что люди забывают свои внутри? - ответил комендант. - Если бы мне за каждую открытую дверь платили по десять евро, я бы уже давно перестал работать. Вы, умники, думаете, нам тут больше нечем заняться, как вам двери открывать.
        Мина ничего не ответила. Она повернулась, чтобы снова зайти в комнату. Ей хотелось узнать, что делал Томас в ноутбуке перед исчезновением, однако комендант помешал ей.
        - Я еще раз прошу вас покинуть помещение.
        Ее взгляд упал на прикроватную тумбочку. На ней лежала книга, название которой показалось ей знакомым: «Симулакрон-3» Даниэля Галуйе. Она взяла книгу в руки.
        - Это я дала ему почитать, - объяснила она мужчине.
        Он презрительно фыркнул, однако позволил ей забрать книгу и, когда она вышла в общий коридор, запер дверь.
        - Передайте своему товарищу, пусть не думает, будто я обязан бросать все дела и мчаться открывать двери его высочеству.
        - Простите, что побеспокоила вас понапрасну, - сказала Мина, - но я действительно за него очень переживаю.
        - Да-да, - пробурчал мужчина и ушел, не попрощавшись.
        Мина посмотрела на часы. Половина первой лекции прошла. Она отправилась в кафе, заказала капучино и принялась листать книгу. Страницы были пожелтевшими и истрепанными. Некоторые места были подчеркнуты карандашом, на двух страницах наклеены полоски-закладки. Из аннотации она поняла, почему название книги показалось ей знакомым. Оно встретилось ей в статье «Википедии». Именно по этой книге Райнер Вернер Фасбиндер снял фильм «Мир на проводе».
        Она прочитала подчеркнутые места. В одном из них говорилось о том, как сотрудник фирмы по исследованию рынка бесследно пропал во время вечеринки. В другом месте двое сотрудников разговаривали о том, что их жизнь, вполне возможно, является симуляцией. Ключом к разгадке исчезновения Томаса эти строчки не были. Однако Мина утвердилась в ощущении, что у него была навязчивая идея. Но куда же он подевался? Может быть, у него случился нервный срыв? Может быть, он страдал паранойей и сейчас бродил где-то, потерявшись в городе?
        Не исключено, конечно, что две последние ночи он провел у своей подружки. Догадка ужаснула Мину. Она пожалела, что прикоснулась к этой книге. Какое право она имела вмешиваться в личную жизнь Томаса? Что он о ней подумает, когда узнает, что, призвав на помощь коменданта, она вторглась не только в его жилище, но и в жизненное пространство?
        Она написала ему длинное письмо, в котором извинилась за свое поведение, объяснила причины беспокойства о нем и попросила связаться с ней, как только он вернется. В постскриптуме она упомянула, что одолжила книгу, лежавшую на тумбочке. Вернувшись в общежитие, Мина просунула письмо под дверь комнаты Томаса и лишь после этого отправилась на занятия.
        Глава 5
        Ты сидишь на старом пропахшем плесенью матраце. Здесь, внизу, тихо и прохладно. Воздух пахнет затхлой горечью. Единственная лампочка в проволочном абажуре освещает помещение без единого окна. На ржавых стальных полках лежит сухой паек, срок годности которого давно вышел, аптечка, противогазы, старинный дозиметр, картонные коробки со старыми документами. На стене - пожелтевший плакат с инструкциями о действиях в случае атомного взрыва. Дата печати: апрель 1966 года.
        Из всех мест, в которых ты вынужден пребывать, потому что не можешь быть там, где на самом деле находишься, это нравится тебе больше других. Здесь чувствуешь себя в безопасности. Но это, разумеется, - тоже иллюзия.
        Твоя рука скользит по ноздреватой бетонной стене. Твои пальцы ощущают трение. Почему еще никто не задался вопросом о том, как вокруг него может существовать столько всего? Ведь как уже вроде бы доказано, все состоит почти из одной пустоты. Электроны и ядро атома можно представить как булавочные головки, кружащие вокруг яблока на расстоянии десяти километров от него. Разве не очевидно, что тут что-то не так? Ты задал этот вопрос еще тогда, в школе, и над тобой смеялись.
        Сейчас ты знаешь, что ни надменность, ни глупость не являются настоящими причинами, по которым люди не задаются правильными вопросами. Причина - страх. Знания о том, что мир не такой, каким кажется, что ты живешь во лжи, что все - неправда, вынести не сможет никто. Они вытесняют правду, не хотят о ней слышать. А когда ты все-таки им ее открываешь, они над тобой смеются и объявляют тебя сумасшедшим. Они готовы запереть тебя в психушке. Ты давно это понял, поэтому больше не говоришь с ними, ты давно отказался от попыток показать им истину.
        Но ты знаешь также, что там, снаружи, есть и другие сведущие. Их не может не быть. Ты умнее большинства, но - не гений. Если правда известна тебе, то и другие ее знают. Вот бы поговорить с одним из них и разделить этот груз. Тогда ты бы, наверное, смог выдержать, по крайней мере еще какое-то время.
        Но админы этого не хотят. Они не дают вам встретиться. Нескольких предоставленных самим себе скептиков можно сдерживать, но если позволить им объединяться, то они создадут такую силу, которая разорвет пузырь лжи. И что произойдет тогда? Наступит конец или начало? Смерть или возрождение? Как бы то ни было, они этого не допустят. Ты это понимаешь, и они понимают, что ты понимаешь.
        Ты не можешь ничего сделать.
        Ты не можешь ничего сделать.
        Ты не можешь ничего сделать.
        Однако кое-что ты сделал.
        И что теперь они сделают с тобой?
        Глава 6
        Айзенберг катил перед собой коляску по привычному маршруту, вдоль берега Альстера.
        - И что он собой представляет, этот твой начальник? - спросил отец.
        Айзенберг помолчал, скорее по привычке, чем от неожиданности. Именно отец научил его думать прежде, чем говорить. Отец давно догадывался, о чем думает сын.
        Рольф Айзенберг до пенсии работал судьей Высшего земельного суда Гамбурга. Сын унаследовал от него чувство справедливости, но не способность читать мысли, какой, как иногда казалось Айзенбергу, обладал его отец.
        - Он надменный. Он считает, что, проработав несколько лет в Нью-Йорке, стал лучшим полицейским на планете.
        - Он на самом деле лучший?
        - Не знаю. Я до сих пор ни разу не наблюдал его в следственной работе.
        - Но он тебя наблюдал.
        - Ну, как сказать, косвенно. Была одна операция, она провалилась.
        Айзенберг рассказал о случившемся.
        - Если бы ты не отдал приказа к наступлению и девушка пострадала бы, я бы посадил тебя за неисполнение должностных обязанностей и оставление жертвы в опасности, - сказал отец.
        Айзенберг не ожидал услышать другого ответа. Его отец был грамотным судьей, но по отношению к собственному сыну вряд ли мог быть объективным. Однако было приятно услышать одобрение отца.
        - Грайсвальд так не считает. Он убежден, что преступник не выстрелил бы. Говорит, мол, у того не было причины портить свой бесценный товар.
        - Значит, он плохой полицейский.
        - Почему?
        - Хорошему полицейскому всегда ясно, что он не может знать, что происходит в голове у преступника и что тот сделает в следующий момент. Просто невозможно знать, находится преступник в ясном сознании или помутненном, или он принял наркотики, или у него просто плохое настроение.
        - Пожалуй, ты прав.
        - Конечно же, я прав. Ты правильно поступил, мой мальчик.
        - Спасибо, отец.
        - За правду не благодари. Лучше скажи, что ты теперь намерен делать.
        - Что ты хочешь сказать?
        Отец в инвалидном кресле развернулся к нему и посмотрел укоризненным взглядом. Парализованная часть его лица свисала вниз, но взгляд был ясным. Пусть его восьмидесятилетнее тело и выказывало признаки угасания, но ум оставался острым.
        - Не притворяйся. Ты меня не проведешь.
        - Вечером в четверг я разговаривал с Эриком Хэгером.
        - Твоим другом из ФУУП? И что он посоветовал?
        - Он считает, что мне нужно перевестись в другой участок.
        - И ты намерен последовать его совету?
        - Я не уверен. Грайсвальд мне посоветовал то же самое.
        - Но тебе не хочется подчиняться его решению? Понятное дело. Но, возможно, он сказал это, прекрасно понимания, что ты так не поступишь с твоим-то упрямством. Возможно, он не собирается расставаться с тобой, а лишь хочет обуздать тебя и сделать подконтрольным.
        Неужели ситуация была настолько очевидной? Айзенберг всегда считал, что хорошо разбирается в людях. Однако, похоже, не тогда, когда речь шла о нем.
        - Эрик сказал то же самое.
        - Так ты будешь искать себе новое место?
        - Это не так легко.
        - Все зависит от твоих запросов. Я предпочел бы стать сельским участковым, чем бегать на поводочке за некомпетентным начальником.
        Айзенберг ухмыльнулся, представив себе отца в полицейской форме.
        - Нужно посмотреть объявления - возможно, где-то ищут руководителя уголовного комиссариата.
        - Я могу позвонить своему давнему другу, министерскому советнику Дегенхарту. У него сохранились связи.
        - Спасибо, отец. Но сегодня все объявления публикуются в Интернете. Я что-нибудь найду.
        - Неужели ты правда веришь, что Интернет может заменить личные связи?
        - Нет. Но личные связи бессильны перед штатным расписанием.
        - Как знаешь. Этот Грайсвальд, сдается мне, стал твоим начальником именно по линии личных связей, а не благодаря профессиональным заслугам.
        - Ты опять прав.
        - Как бы там ни было, подумай пару дней. И если надумаешь, я позвоню Дегенхарту.
        - Подумаю, отец. Спасибо.
        Они продолжили прогулку молча. Зачем много разговоров, если вместе им было уютно и без слов. Как всегда, после беседы по душам с отцом Айзенберг почувствовал себя лучше.
        Как обычно, они выпили по чашке кофе в литературном кафе, прежде чем Айзенберг отвез отца обратно в квартиру в районе Уленхорст, где он жил под присмотром приходящей сиделки.

* * *
        Три дня спустя по служебному телефону Айзенбергу позвонил Амин Кайзер, директор полиции Берлинского УУП.
        - Наш общий знакомый Эрик Хэгер сказал мне, что вы не против сменить работу. У меня как раз есть вакансия, для которой вы с вашим опытом подошли бы. Если хотите, могу прямо сейчас вам о ней рассказать.
        - Спасибо за звонок, - ответил Айзенберг. - Я не знаю, что именно сказал вам Эрик Хэгер, но вопрос о смене работы не срочный. Кроме того, у меня сейчас в производстве дело, работа над которым будет идти еще долго.
        - Вы имеете в виду дело о торговле девушками? Я слышал о нем.
        То, что в полиции, как и в любой другой организации, много болтают и сплетничают, не было для Айзенберга открытием. Но то, что о его провале на прошлой неделе уже вовсю судачили в Берлине…
        - Когда Эрик Хэгер рассказал мне о вас, я навел справки, - объяснил Кайзер. - Ознакомился с отчетом об операции. Честно говоря, я ищу человека, способного мыслить и действовать, как вы. Человека, который будет не просто реализовывать план, но подключит опыт и интуицию, если посчитает нужным. Человека, который будет действовать в критический момент, а не рассуждать. Я прекрасно понимаю, чем вы рисковали, отдавая приказ к наступлению. Я не уверен, что сам отважился бы на такое. Но я снимаю шляпу перед вашим решением спасти жизнь девушке, пусть даже ценой успеха дальнейшего расследования.
        (Этот Кайзер пытался ему польстить?)
        - И о какой же вакансии идет речь?
        Айзенберг уже просмотрел все вакансии в интранете, но ни одна не вызвала у него интереса.
        - Это, так сказать, довольно специфическая вакансия. Я руковожу седьмым отделом по борьбе с преступностью и оказанию поддержки следствию. У нас сформирована особая следственная группа, которая занимается превентивными расследованиями и предупреждением преступлений.
        - Профилактика преступлений? Это не совсем моя специализация.
        - Речь идет не о профилактике преступлений в привычном понимании. Вы же слышали о деле Андерса Брейвика?
        - Разумеется.
        - Как вы помните, о своем намерении он объявил заранее, прежде, чем напал на отдыхающих на острове Утёйа и убил семьдесят семь человек. После этого теракта мы создали группу из нескольких специалистов. Их задача - выявлять возможных террористов прежде, чем они совершат преступление. Таким образом, мы надеемся предотвратить подобные происшествия в Германии.
        - При всем уважении, господин Кайзер, мне эта идея кажется абсурдной. Как вы отличите потенциального убийцу от всех тех психопатов, которые тиражируют в Интернете дурацкие политические слоганы? И даже если это получится, что вы с ним сделаете? Арестуете лишь за то, что они могут совершить преступление? Боюсь, в нашей правовой системе для этого нет оснований.
        - Вы затронули больной вопрос, господин Айзенберг. Конечно, мы понимаем, что система так работать не сможет. Даже когда под натиском общественного мнения политики и меняют законодательство, не всегда оно работает эффективно. Исходная идея заключалась в принятии необходимых превентивных мер для быстрого реагирования в случае теракта. Однако такой подход на практике оказался невыполним.
        - Почему-то меня это не удивляет.
        - Как бы то ни было, у нас есть эта следственная группа, и, честно говоря, я не очень понимаю, как правильно задействовать ее потенциал. Все ее члены молоды и чрезвычайно талантливы в своих областях. Но им недостает навыков полицейской работы и прежде всего опыта.
        - Почему вы просто не распустили группу, когда убедились, что подход не работает?
        - Господин Айзенберг, думаю, вам не нужно объяснять, что внутри полицейской системы есть своя политика. Вы в Гамбурге на собственной шкуре ее прочувствовали. Если я распущу группу, то и меня, и Берлинское УУП обвинят в провале проекта. Я лично такую обиду снесу, но это решение в настоящий момент, я бы сказал, - не оптимальное.
        - Разрешите подытожить: у вас есть следственная группа, для которой невозможно поставить практическую задачу и которую нельзя взять и распустить. И поэтому вы ищете человека, который поможет вам найти применение этим молодым талантам.
        - Точно.
        - Звучит не очень заманчиво.
        Кайзер вздохнул.
        - Отчасти вы правы. Признаюсь, я в легком отчаянии. До сих пор мне не удалось найти опытного полицейского, готового взяться за эту задачу. Кроме того, члены группы каждый со своими… особенностями. Чтобы сделать из них слаженную команду, потребуется немало такта и авторитета. Судя по характеристике, которую дал вам Эрик Хэгер, вы тот, кто нам нужен. Но я понимаю, что это предложение вряд ли сразу вызовет у вас интерес. Предлагаю вам максимальную свободу действий и свою поддержку во всем, что будет в моих силах. Разумеется, из этой задачи могут вырасти дальнейшие перспективы для вас в Берлинском УУП, но ничего конкретного на этот счет обещать не могу.
        Да, предложение и правда было не самым привлекательным. Его даже не было в официальном списке открытых вакансий интранета, но если бы Айзенберг прочитал в объявлении то, что ему рассказал Кайзер, он не потратил бы ни минуты своего времени на его обдумывание. Открытость Кайзера подкупала.
        - Вы говорили о специалистах, - сказал Айзенберг. - Что это за специалисты?
        - Преимущественно - молодые профессионалы без опыта службы в полиции. Они прекрасно разбираются в технологиях, Интернете и всем таком.
        - Боюсь, среди них я буду лишним. Я умею работать в ИНПОЛе, но с Интернетом в целом - на «вы». Если бы я решил завести себе страничку в Фейсбуке, то позвал бы на помощь IT-службу.
        Кайзер засмеялся.
        - У меня та же история. Но речь не об этом. Специалистов по информационным технологиям в команде достаточно. Не хватает навыков полицейской работы и, как я уже сказал, опыта.
        - Как я должен руководить группой, в работе которой не способен разобраться?
        - Я, конечно, вас лично не знаю, господин Айзенберг, но у меня сложилось впечатление, что вы схватываете на лету. То, что вам предстоит освоить, вы выучите быстро. Но самой важной компетенцией на этой должности будет чувство такта и умение разбираться в людях.
        - Что вы имеете в виду?
        - Скажем так, я предлагаю вам следующее: приезжайте в Берлин и познакомьтесь с командой. Тогда вы сможете составить собственное представление об этой работе. И если поймете, что сумеете наладить диалог с этими молодыми людьми, то я предложу вам временную должность руководителя группы, скажем, на полгода. Если затем вы захотите остаться в должности, мы в любой момент заключим бессрочный трудовой договор. Если не захотите, то просто вернетесь на свое текущее место работы.
        - Сомневаюсь, что директор Грайсвальд отпустит меня на полгода.
        - Предоставьте его мне. Я знаком с Джо Грайсвальдом и знаю его манеру работы. И поверьте, у меня есть парочка нужных связей.
        Было похоже, что Кайзер не очень любил Грайсвальда. Это обстоятельство еще больше расположило Айзенберга к берлинцу.
        - Что скажете, господин Айзенберг? Не хотите ли в ближайшие дни приехать в командировку в Берлин? Просто познакомиться с группой. Мне хотелось бы услышать ваше мнение, прежде чем принять решение о ее роспуске.
        - Я подумаю над вашим предложением и перезвоню.
        - Хорошо. Спасибо, господин Айзенберг! Надеюсь, скоро увидимся!
        - С кем это ты говорил? - спросил Удо Папе, который во время разговора изо всех сил притворялся, что не подслушивает.
        - С директором полиции Кайзером из Берлинского УУП. Он предложил мне место. Но, честно говоря, предложение не особенно заманчивое.
        Лицо Папе вытянулось от удивления.
        - Но ты подозрительно живо интересовался подробностями. Ты что, оставишь меня один на один с этим индюком?
        - Еще ничего не решено. Если я и решусь, то только после того, как съезжу в Берлин и осмотрюсь на месте.
        - Грайсвальд не обрадуется, как мне кажется.
        Айзенберг ухмыльнулся.
        - Именно.

* * *
        Тем же вечером Айзенберг позвонил Эриху Хэгеру и поблагодарил за помощь. Хэгер назвал Кайзера справедливым и компетентным руководителем, у которого как в стенах, так и за пределами Берлинского УУП была безупречная репутация.
        - Вы сработаетесь, - пообещал он.
        Сомнения не покинули Айзенберга, однако возможность утереть нос Грайсвальду поездкой в Берлин он упустить не мог. Поэтому на следующий же день позвонил в Берлинское УУП. Кайзер был на совещании, и Айзенберг сказал его помощнице, что готов приехать в Берлин, однако прежде должен оформить свободный день в счет отпуска и перезвонит, как только получит разрешение.
        Не успел он придумать предлог, под которым мог бы отпроситься у Грайсвальда, как с тем уже провели беседу.
        - Мне позвонили из Берлинского УУП, - произнес начальник со скорбным выражением лица. - Им там якобы срочно требуется ваша экспертная помощь. Они мне даже не сказали, по какому вопросу. Вы должны быть у директора Кайзера в четверг утром.
        Грайсвальд склонился над своим письменным столом.
        - Айзенберг, что происходит? - спросил он резким тоном. - Если вы вздумали играть в какие-то игры за моей спиной, то вам не поздоровится, поверьте мне!
        Айзенберг решил ничего не утаивать.
        - Директор полиции Кайзер предложил мне возглавить следственную группу. Поскольку вы посоветовали мне поискать новое место, я подумал, что стоит его посмотреть лично. Я готов пожертвовать днем отпуска ради этой поездки. То, что УУП приглашает меня под видом эксперта, для меня неожиданность.
        Грайсвальд натянуто засмеялся.
        - Забудьте о том, что я вам наговорил на прошлой неделе! - Его голос зазвучал неожиданно добродушно. - Я был раздосадован провалом операции, а в такой ситуации легко сказать лишнего. Я ценю ваш опыт и вашу преданность работе. Вы же не намерены оставить все, чего вы здесь достигли, ради второсортного проекта Берлинского УУП?
        - Если вы не возражаете, то я хотел бы принять приглашение директора полиции Кайзера. Он попросил меня дать экспертную оценку его следственной группе.
        Грайсвальд прищурился.
        - Я не могу вам помешать. Но я вам вот что скажу, Айзенберг: если вы покинете мою команду, то больше не вернетесь! Тут только два варианта - со мной или против меня!
        - Я всегда думал, что все полицейские заодно, - возразил Айзенберг. - За закон.
        Грайсвальд хмуро посмотрел на него.
        - Катитесь вы, ради Бога, в свой Берлин! Но смотрите, чтобы из-за этого не пострадала следственная работа! У меня - все.
        Айзенберг покинул кабинет начальника со смешанными чувствами. Если берлинская вакансия ему не понравится, то по возвращении его ждут большие проблемы.
        Глава 7
        - Я хочу заявить о пропаже человека, - сказала Мина.
        Женщина-полицейский внимательно посмотрела на нее.
        - Имя?
        - Томас Гелерт.
        - Сначала - ваше имя.
        - Ах да, Мина Хинриксен.
        Она назвала свой адрес. Женщина занесла данные в компьютер.
        - А пропавший человек - это…
        - Томас Гелерт.
        Она назвала адрес Томаса.
        - Назовите дату рождения пропавшего.
        - Я ее не знаю.
        - Сколько ему лет? Приблизительно?
        - Я не уверена. Двадцать пять или двадцать шесть.
        - Когда он пропал?
        - Неделю назад. Он уже неделю не был в своей комнате в общежитии. Никто его не видел. Я повсюду пыталась узнать о нем. Никто из его знакомых не знает, где он. Даже его родители давно от него не получали вестей.
        - Кем вы приходитесь пропавшему?
        - Мы однокурсники. Мы несколько раз встречались на занятиях. И мы время от времени играем в одну игру в Интернете.
        Женщина испытующе посмотрела на нее.
        - У вас была… интимная связь с Томасом Гелертом?
        - Нет. Я просто беспокоюсь о нем. Просто это не похоже на Томаса, чтобы он взял - и исчез, никого не предупредив.
        - Известно ли вам, страдает ли господин Гелерт какими-то заболеваниями? Нуждается ли в медикаментах?
        - Нет. По крайней мере, я об этом не знаю.
        - Страдает ли он депрессией? Не заявлял ли он или не намекал ли на желание совершить самоубийство?
        - Нет.
        - У него наблюдались признаки умственного расстройства? Может быть, у него были проблемы с алкоголем или наркотиками?
        - Не думаю.
        Мина умолчала о странном поведении Томаса во время рейда. Рассказать об этом значило бы затронуть тему, которую она обсуждать не хотела. По крайней мере, с полицейскими.
        - Боюсь, условия, по которым человек объявляется пропавшим, не выполнены, - сказала женщина. - У каждого взрослого человека есть право свободного выбора местонахождения, о котором он не обязан никому рассказывать. К сожалению, мы не можем ничего сделать без сведений, указывающих на преступление и на угрозу жизни и здоровью пропавшего человека. - Она изобразила вежливую улыбку. - Я понимаю ваше беспокойство. Но в большинстве случаев оно безосновательно. Люди совершают странные поступки намного чаще, чем принято считать.
        - Но он не взял с собой ни сотовый телефон, ни ключ от комнаты. Он оставил включенными и компьютер, и свет.
        - Откуда вы знаете?
        Мина рассказала, как она с помощью коменданта проникла в комнату Томаса.
        - С тех пор я почти каждый день прихожу в общежитие и спрашиваю, не видел ли кто Томаса. Похоже, что он… растворился в воздухе.
        Женщина снова натянула на лицо дежурную улыбку.
        - Не беспокойтесь, в воздухе никто раствориться не может. Если вам непременно нужно знать, где он находится, могу посоветовать вам обратиться к частному детективу.
        - А что, если его кто-то… устранил?
        - У вас есть конкретные подозреваемые?
        - Нет, но…
        - Как я уже сказала, если нет фактов, указывающих на совершение преступления, мы не можем ничего предпринять. Не беспокойтесь. Каждый год тысячи людей пропадают без видимых на то причин - и появляются снова, как ни в чем не бывало.
        - Да. Наверное, вы правы. Спасибо.
        Когда Мина вышла из полицейского участка на улицу, ей в лицо брызнул типичный для Берлина мелкий дождик и приятно освежил.
        А что, если он прав?
        Она оглянулась вокруг. Полицейский участок находился недалеко от ее дома, на Ведекинд-штрассе, одна сторона которой была засажена деревьями. Женщина в хиджабе прошла мимо, толкая перед собой детскую коляску. На другой стороне улицы ссорилась парочка. Мир показался ей одновременно и привычным, и чужим.
        А что, если все это - ненастоящее?
        Мина не рассчитывала, что полиция ей на самом деле поверит. Наверное, в их помощи и не было необходимости. Томас в ближайшее время объявится сам. И вся эта история окажется большим недоразумением.
        Она уцепилась за эту мысль, как потерпевший кораблекрушение хватается за спасательный круг. Потому что иного не оставалось.
        А что, если они его просто стерли?
        Мина никогда особенно не любила научную фантастику, которую обожали студенты-информатики… Ее библиотека ограничивалась учебной литературой и парочкой мемуаров. Раньше, в подростковом возрасте, она зачитывалась историями про вампиров, но из них она давно выросла.
        Однако книга Томаса разбудила в ней интерес. Она начала ее читать, надеясь найти в тексте указание на местонахождение Томаса, но вскоре ее захватил сюжет. Она прочитала книгу дважды от корки до корки.
        Книга была написана еще в шестидесятые годы. В 2034 году, как это тогда представлялось, компьютеры были бы высотой с четырехэтажный дом, города наводнены пешеходными транспортерами и летающими автомобилями. Люди жили в тоталитарном государстве, которое с помощью войска интервьюеров контролировало общественное мнение. Интернет и факт того, что большие компании, такие как Гугл, Фейсбук и Амазон, благодаря банальному подглядыванию знают о твоих предпочтениях больше, чем ты, в то время были невообразимы. Однако в романе Голуйя Мину восхищали не ретрошарм и сатирические наблюдения. Ее впечатлила удушающая атмосфера, восприятие главного героя в моменты, когда мир ускользал из его рук, словно песок сквозь пальцы. Это чувство показалось Мине подозрительно знакомым.
        Иногда после затяжных сеансов игры в «Мире магии» ей казалось, что мир вокруг нее менее реален, чем фантазийное пространство Горайи, в котором разворачивалась игра. Это она объясняла себе эффектом привыкания, примерно такое же чувство испытываешь иногда, вернувшись с морской прогулки по Балтийскому морю: ступаешь на землю - и она словно ходуном ходит под ногами.
        Теперь Мина не могла ручаться, что объяснение было таким простым.
        Несмотря на старомодные представления автора об облике будущего, роман с поразительной точностью предсказывал развитие виртуальной реальности, хотя написан был в те времена, когда самые мощные компьютеры умели лишь строить одноцветные линейные графики. Должно быть, книга сильно впечатлила многих писателей-фантастов, в числе которых был и тандем Вачовски, которые подхватили идею Голуйя о реальности как симуляции и осовременили ее в виде фильма «Матрица».
        Очевидно, книга повлияла и на Томаса. Иначе чем объяснить его странное поведение во время рейда? «Мир на проводе! Это все - правда!» Он точно имел в виду роман.
        Он попытался намекнуть им, что мир есть иллюзия. А затем бесследно исчез. Параллель с книгой была очевидна: в кульминационной сцене главный герой, Дуглас Холл, находится на вечеринке у своего начальника. Там он встречает руководителя службы безопасности фирмы, которая разработала систему для симулирования реальности. Тот рассказывает ему о невероятном открытии, которое якобы сделал научный руководитель проекта незадолго до гибели от несчастного случая. В следующий момент руководитель службы безопасности исчезает в мгновение ока. Более того, все воспоминания о нем, все следы его существования вдруг стираются. Главный герой - единственный, кто знает, что он существовал. Мина перечитала сцену не меньше десяти раз. И с каждым разом ей становилось все страшнее.
        Томас исчез внезапно. Однако его комната не исчезла, его соседи по-прежнему знали, что Томас существует. Его исчезновению есть другое объяснение.
        Должно быть!
        Глава 8
        Берлин словно выцвел. Назойливый мелкий дождь заливал лобовое стекло, несмотря на добросовестную работу «дворников», которые бессменно служили со дня схода с конвейера древнего, работавшего на дизеле «Мерседеса». Айзенберг ругал себя за то, что не поехал на метро. Даже при такой паршивой погоде лучше было бы пройтись пешком, чем, сидя в этой консервной банке, застрять в столичной пробке в час пик и выслушивать брюзжание таксиста.
        Наконец машина подкатила к безобразному бетонному сооружению в районе Темпельхоф. Айзенберг вышел из такси и огляделся. Хочет ли он здесь работать? Берлин, в отличие от Гамбурга, всегда казался ему каким-то замызганным, и погода лишь подкрепляла это впечатление.
        Армин Кайзер был одного с ним возраста. У него были короткие серые волосы и лицо с острыми чертами, которое выдавало в нем военного. Однако улыбка была теплой, а взгляд - приветливым.
        - Как замечательно, что вы смогли приехать, господин Айзенберг! Садитесь же.
        Он указал на место за небольшим столом для переговоров посередине довольно скромного кабинета.
        - Хотите нормального кофе или капучино?
        - Стакана воды будет достаточно.
        - Сейчас.
        Кайзер поставил на стол бутылку воды и два стакана, затем наполнил их.
        - Давайте сразу к делу, если не возражаете. Через полчаса у меня следующая встреча. Предлагаю вам потратить этот день на знакомство с командой. Но прежде я обрисую вам ситуацию в целом. Дело в том, что…
        Спустя полчаса Кайзер отвел Айзенберга в офис, выделенный Особой следственной группе Интернет, сокращенно - ОСГИ.
        К двери скотчем был прилеплен листок бумаги, на котором шрифтом, больше подходящим для заглавий научно-фантастической литературы, было напечатано «iForce[12 - iForce (англ.) - IT-войска.]» и изображен полицейский с подрисованным в графическом редакторе лазерным мечом - для подготовки посетителей к тому, что ожидало их внутри.
        Угол квадратного помещения был отгорожен двумя стеклянными ширмами. В получившемся «аквариуме» стоял письменный стол, а на нем - три больших монитора. За столом сидел молодой кудрявый блондин в наушниках. Его взгляд был прикован к мониторам. Казалось, он не заметил гостей. Три других обитателя офиса обернулись и посмотрели на них с любопытством.
        - Я хочу представить вам главного комиссара Айзенберга из Гамбургского УУП, - сказал Кайзер. - Это Бенджамин Варнхольт.
        Он указал на толстого мужчину лет тридцати с трехдневной щетиной, сальными волосами, заплетенными в косичку, и в солнечных очках. На нем были джинсы, потертые кроссовки и не первой свежести футболка с эмблемой рок-группы. На его письменном столе в порядке, полностью опровергающем закон всемирного тяготения, умещались мониторы, ноутбуки, коробки из-под пиццы, кипы документов, футляров от DVD-дисков и материнских плат.
        - Превед, - сказал Варнхольт и повернулся к своим мониторам.
        - Здесь, напротив, сидит комиссар Йаап Клаузен. Он исполняет обязанности руководителя отдела.
        Стройный молодой человек с короткими темными волосами поднялся из-за своего стола, на котором тоже уживались два монитора, однако не было такого беспорядка, как у Варнхольта. Он протянул руку Айзенбергу для приветствия.
        - Рад познакомиться, господин главный комиссар!
        - Я тоже рад знакомству.
        - А это наш криминальный психолог, доктор Клаудия Морани.
        Кайзер указал на привлекательную молодую женщину в очках, с длинными черными волосами. Она взглянула на Айзенберга и наморщила лоб, как если бы силилась понять, что он тут делает. Единственный на ее столе ноутбук создавал впечатление удивительной правильности.
        - В угловом кабинете сидит Симон Виссманн, специалист по компьютерам. Его рабочее место вообще-то там. - Он указал на стол, на котором стоял лазерный принтер и громоздились папки и коробки от ноутбуков.
        - А угловой офис, разумеется, будет в вашем распоряжении.
        Айзенберг ощутил, как три члена группы при этих словах замерли. Очевидно, они не были предупреждены о том, что им подыскивают нового руководителя.
        - Главный комиссар Айзенберг поговорит с каждым из вас, - сказал Кайзер. - Я прошу вас отвечать на его вопросы полно и честно. После этого он выскажет мне свое мнение о перспективах вашей группы.
        Йаап Клаузен кивнул со стоическим выражением на лице. Складки на лбу Клаудии Морани стали глубже, а глаза слегка сузились.
        - Ясное дело, - бросил Варнхольт, не оборачиваясь.
        - А сейчас я вам представлю господина Виссманна, - сказал Кайзер так, как если бы произнес: «А сейчас я открою клетку со львом».
        Он открыл дверь отгороженного кабинета.
        - Господин Виссманн?
        Хозяин кабинета продолжал неотрывно смотреть на мониторы. Его пальцы летали над клавиатурой, словно нежно гладили ее. С впечатляющей скоростью на экране одного из трех мониторов появлялись строчки кода.
        - Господин Виссманн! - произнес Кайзер громко.
        - Минутку, - пробубнил тот и продолжил заниматься своим делом.
        Кайзер и Айзенберг ждали. «Минутка» давно прошла.
        Кайзер вздохнул.
        - Господин Виссманн! Мне пора на встречу.
        Виссманн продолжил печатать. Спустя десять секунд он наконец-то прекратил работу и оторвал руки от клавиатуры. Но смотреть на Кайзера и Айзенберга он по-прежнему не хотел.
        - Вы не могли бы снять наушники, господин Виссманн, - попросил Кайзер, не скрывая раздражения. - Я хочу вам кое-кого представить.
        Виссманн снял наушники и осторожно положил их рядом с клавиатурой. Затем он повернул голову к ним, на долю секунды зафиксировал взгляд на Айзенберге и опустил глаза, словно колени главного комиссара были куда более важной его частью, чем лицо. Айзенберг спиной почувствовал, как трое других членов команды внимательно следят за его реакцией.
        - Это главный комиссар Айзенберг из Гамбургского УУП. Он очень хочет познакомиться с вами.
        - Нет времени, - сказал Виссманн и схватил наушники.
        Кайзер положил ему руку на плечо. Прикосновение было легчайшим, но молодой человек вздрогнул.
        - Это важно, господин Виссманн.
        Виссманн обернулся. Он снова бросил взгляд на Айзенберга и тут же отвел глаза.
        - Ну ладно.
        Айзенберг начал догадываться о специфике группы. Он спросил Кайзера:
        - Есть ли здесь комната для переговоров, чтобы поговорить с каждым с глазу на глаз?
        - Да. Пойдемте, я вас отведу. С кем вы хотели бы поговорить сначала?
        - С господином Виссманном.
        - Пойдемте с нами, господин Виссманн, - произнес Кайзер резко. - Живо!
        Виссманн поднялся со стула и последовал за ними. Когда они проходили мимо остальных членов группы, стояла мертвая тишина. Кайзер отвел их в небольшую переговорную с прямоугольным столом на восемь человек. Виссманн сел. Он положил руки на колени и уставился на них. Айзенберг сел напротив него.
        - Оставляю вас наедине, - сказал Кайзер. - Пожалуйста, зайдите ко мне в кабинет в шестнадцать часов, если закончите к тому времени.
        - Закончу.
        После того как Кайзер ушел, Айзенберг подождал некоторое время. Виссманн взгляда не поднимал.
        - Как вас зовут? - спросил Айзенберг спустя минуту.
        - Симон Виссманн. Вы же знаете.
        - Да, я знаю. Но я хотел облегчить вам начало разговора.
        Виссманн ничего не сказал в ответ.
        - Посмотрите на меня, пожалуйста, господин Виссманн.
        Он поднял голову на долю секунды. Затем снова опустил взгляд на свои руки.
        - У вас аутизм, не так ли?
        - Аспергер, - ответил Виссманн.
        - Что это?
        - Синдром Аспергера - это так называемое расстройство в развитии, одна из форм аутизма, - сказал Виссманн монотонным голосом, каким обычно зачитывают статью из энциклопедии. - Он выражается дефицитом социального взаимодействия и общения. Люди с синдромом Аспергера испытывают трудности в интерпретации невербальных и параязыковых сигналов других людей, а также в самостоятельном их порождении. Так называемым нормальным людям их формы общения кажутся странными и грубыми. Однако для них характерны не только расстройства, но и удивительные способности в восприятии информации, концентрации внимания и памяти, зачастую такие люди являются высокоодаренными или имеют «остров гениальности»[13 - «Остров гениальности» - выдающиеся способности в одной или нескольких областях знаний, контрастирующие с общей ограниченностью личности.]. Синдром врожденный и неизлечим. Вопрос о том, стоит ли его считать болезнью или разновидностью человеческой способности обрабатывать информацию, остается открытым.
        - Это из «Википедии»?
        - Да.
        - Почему вы здесь, господин Виссманн?
        - Директор полиции Кайзер дал мне устное распоряжение поговорить с вами.
        - Я неточно выразился. Почему вы являетесь членом ОСГИ? Какой мотив побудил вас подать заявку на эту вакансию?
        - Обязанности показались мне заманчивыми. Мне пообещали предоставить неограниченные технические средства. Мне пообещали полную свободу действий в рамках законодательства.
        - И эти обещания не выполнены?
        - Нет. Мое последнее инвестиционное предложение о приобретении кластера компьютеров для параллельных вычислений было отклонено.
        Айзенберг решил позже узнать, в чем суть этого инвестиционного предложения. Пока что он понял, что у Виссманна не было ни малейшего представления о том, что в полицейском участке понималось под «разумным объемом» инвестиций в IT-инфраструктуру. Наверное, он хотел создать вычислительный центр, которому позавидовал бы Университет имени Гумбольдта.
        - Вы сказали, что обязанности вам показались заманчивыми. Какие это обязанности?
        - Предотвращать преступления.
        - Вы думаете, что умеете предсказывать преступления, прежде чем они произойдут?
        - Да.
        - Как?
        - Вскрытие закономерностей.
        - Не могли бы вы объяснить подробнее?
        - Вскрытие закономерностей означает обнаружение в большом массиве данных определенных повторений. На их основе можно сделать выводы о взаимосвязях, которые не следуют в явном виде из данных. Амазон вскрывает закономерности, чтобы узнать, какая музыка вам нравится и какие книги вы с интересом читаете. Если вы что-то у них купили, то компьютер лучше вас поймет, что вы купите в следующий раз. По этому же образцу Гугл и Фейсбук узнают, какая реклама вас заинтересует. Кстати, машинное чтение мыслей основано на этом же принципе.
        - Вы хотите сказать, что способны читать мысли?
        - Я ничего подобного не говорил. Я лишь указал на то, что на основе анализа электрической активности мозга и ее закономерностей возможно сделать выводы о мыслях подопытного. Ученым удалось визуализировать изображения, о которых думал человек, посредством поиска в базе данных изображений, описание которых сопровождалось похожими образцами электрической активности мозга.
        Он мельком взглянул на Айзенберга и скривил рот в слабой улыбке.
        - Если эта тема вам интересна, я охотно поделюсь с вами соответствующей литературой.
        - Э-э-э, большое спасибо, но я, скорее всего, ее не осилю. Насколько я понял, вы полагаете, что можно заранее установить, совершит человек преступление или нет?
        - Нет. Но можно установить, склонен ли человек к совершению преступления.
        - И вы арестуете такого человека с этой склонностью, прежде чем он совершит преступление?
        - Главный комиссар Айзенберг, я знаю Уголовно-процессуальный кодекс наизусть. Разумеется, для этого нет юридических оснований.
        - Но вы сказали, что хотите с помощью выявления закономерностей предотвращать преступления. Или я вас неправильно понял?
        - Да, я это говорил. Преступления можно предотвращать разными способами. Один из них - задержать преступника до того, как он совершит преступление. Однако он неприемлем из-за правовых основ. Другие методы заключаются в охране жертвы. В усложнении доступа подозреваемого к орудию преступления, в ограничении свободы передвижения преступника или в затруднении его проникновения к месту преступления. В размещении оперативной группы вблизи места преступления для экстренного реагирования. Оно происходит с наступлением ситуации, когда промедление опасно, непосредственно перед совершением преступления или же в процессе совершения преступления, но до причинения максимального ущерба. Меня удивляет то, что мне приходится объяснять вам это.
        - Вы же понимаете, что полиция не сможет предоставить вам все те ресурсы, которые нужны для предотвращения каждого потенциального преступления.
        - Я понимаю, что наша родина тратит на защиту жизни и здоровья граждан намного меньше ресурсов, чем на содержание, по большому счету, бесполезной армии и на поддержку вредных для окружающей среды отраслей промышленности, таких как автомобилестроение и добыча угля.
        Айзенберг внимательно посмотрел на Виссманна. Неужели кто-то всерьез думал, что таким образом можно помешать психопатам совершать теракты? То, что в это свято верил Виссманн, было понятно - он жил в своем идеальном мирке. Но ведь кто-то из вышестоящих руководителей принял решение официально трудоустроить в полицию этого явно профнепригодного молодого человека. У Айзенберга возникло подозрение, что тот, кто за него похлопотал, просто сам хотел избавиться от Виссманна.
        - Чем вы занимались до того, как пришли в ОСГИ?
        Виссманн ненадолго задумался.
        - Я проснулся, побрился и приехал сюда на метро, как обычно.
        Айзенберг наморщил лоб.
        Виссманн ухмыльнулся и поднял на мгновение глаза, затем снова потупился.
        - Шутка, господин главный комиссар. Я, конечно же, понял, что вы имели в виду, задавая вопрос. У меня Аспергер но я не идиот. Я работал программистом в центральном отделе информационных технологий. Из-за моих выдающихся способностей меня пригласили в особую следственную группу, как только она была создана.
        - А почему в принципе вы пришли в полицию? Разве человеку с вашим… талантом не лучше было бы пойти в бизнес?
        - Почему каждый считает своим долгом задать мне этот вопрос? Да, в SAP или IBM я зарабатывал бы намного больше, чем здесь. Но деньги меня не интересуют. Я хочу добиться результата, сделать мир безопаснее. Я подавал заявку в Федеральную разведывательную службу, но они не приняли меня, несмотря на дипломы с отличием и удостоверения. Я ответил на ваши вопросы? Я как раз сейчас работаю над важным проектом, и у меня нет свободного времени.
        - Над чем именно вы работаете?
        - Как я уже говорил, над распознаванием закономерностей.
        - Что именно вы делаете?
        - Я пишу код для алгоритмов анализа данных.
        - Каких данных? Что вы собираетесь анализировать?
        - Протоколы чатов. Профили в Фейсбуке. Сообщения в Твиттере. Блоги.
        - Что-что? Я правильно вас понял - вы шпионите за перепиской в Интернете? Вы получили соответствующее разрешение суда?
        - Главный комиссар Айзенберг, даже несмотря на то, что меня не допустили до обучения в Высшей школе полиции, я смог бы сдать выпускные экзамены на «отлично». Я знаю наизусть абсолютно все правовые положения, касающиеся моей работы. Разрешение суда необходимо для нарушения тайны переписки или связи. В нем нет необходимости, например, для чтения газет или изучения другой размещенной в свободном доступе информации.
        - То есть вы анализируете лишь те данные, которые находятся в Интернете в свободном доступе?
        - Именно так.
        - Вы упомянули Фейсбук. Разве в нем не нужно регистрироваться, чтобы иметь возможность читать сообщения других пользователей?
        - Нужно. Но поскольку регистрация в нем никак не ограничена и происходит анонимно, то его использование и есть свободный доступ к информации. Разумеется, мои боты анализируют лишь ту информацию, которая не обозначена пользователями как конфиденциальная или доступная лишь определенным пользователям.
        - Почему-то после ваших объяснений мне все равно не по себе.
        - Господин главный комиссар, не беспокойтесь. Абсолютно нормально, что человек вашего возраста не разбирается в современных коммуникационных технологиях. Я делаю ровно то, что делает Гугл. Далеко не каждый осознает, какой цифровой след оставляет за собой во всеобщем Интернете. Однако это не влияет на факт, что его информация общедоступна и любой может ее изучать и анализировать.
        - Вы уже нашли интересные закономерности?
        - Моя работа находится на начальном этапе. Алгоритмы распознавания закономерностей еще далеки от внедрения. Кроме этого, для такого способа распознавания требуется очень большая вычислительная мощность, а, как я уже говорил, мое инвестиционное предложение, к сожалению, отклонили.
        - Иными словами, вы еще не получили никаких результатов.
        - Я этого не говорил. Мне удалось выявить закономерности поведения, указывающие с высокой долей вероятности на склонность пользователя к педофилии. Анализ выборки показал, что более тридцати процентов людей, демонстрирующих эту закономерность, уже были осуждены за соответствующие преступления.
        - Значит, с вероятностью в тридцать процентов вы сможете узнать, является ли определенный человек педофилом, подсматривая за ним в Интернете?
        - Вероятность намного выше. Доля осужденных за педофилию в общей численности населения ничтожно мала - 0,00041 процента, если быть точным. Настолько высокая цифра в моей выборке свидетельствует о том, что остальные, еще не осужденные люди, являются педофилами с вероятностью более чем девяносто семь процентов.
        - Но этот вывод бесполезен. Ведь мы не можем прийти к судье и потребовать от него разрешения на установление личности пользователя лишь потому, что тот с высокой долей вероятности может оказаться преступником.
        Виссманн напрягся.
        - Этот вывод не является поводом к непосредственному задержанию. Однако он не бесполезен! Если наши законы не гарантируют нам действенной защиты от таких людей, то их нужно менять.
        Айзенберг обрадовался, что Виссманну с его нарушениями в общении никогда не стать политиком.
        - У меня все, - сказал он. - Большое спасибо, господин Виссманн.
        Ничего не ответив, Виссманн встал и вышел из кабинета.
        Айзенберг вздохнул. Могло быть и хуже.
        Глава 9
        Ничего не происходит. Совсем ничего. Ты отважился на крайние меры. Нарушил все табу. Однако никто не обратил внимания. Люди с большей охотой наблюдают за милыми котиками на YouTube или за чужой игрой в «Летсплее»[14 - Летсплей (англ. Let's Play «давай поиграем») - видеоролик, сопровождаемый текстом, в котором игрок или группа игроков демонстрирует и комментирует прохождение какой-либо компьютерной игры.], чем пытаются разобраться в том, что они называют действительностью, - не говоря уже о том, что за ней прячется.
        Ты обхватываешь голову руками. Ты слышишь их смех. Или это твое дыхание, которое отражается от бетонных стен? Сколько времени ты уже здесь, внизу? Нужно поесть. Ты знаешь, что твое тело - твое настоящее тело - снабжается пищей, однако чувство голода, которым тебя заражают их магнитные поля, непреодолимо. Нет, ты так легко им не сдашься. Ты добровольно не выйдешь из эксплуатации. Ты поднимаешься. Ты шатаешься на ногах. Ты едва можешь идти по лестнице. Подставляешь рот под кран и пьешь. Почему тебе так хорошо?
        Еды нет, кроме упаковки заплесневелого хлеба для тостов. Ты идешь в ванную. У тебя грязная голова. Отросла щетина, которая тебе вполне пошла бы, если бы не истощенное лицо, не огромные круги под глазами. Ты похож на зомби. Ты и есть зомби. Существо, по сути, не живое, но испытывающее голод и ведомое низменными инстинктами. Ты невесело смеешься. Фильмы о зомби тебе всегда казались глупыми.
        Нужно взять себя в руки. Ведь они хотят, чтобы ты сдался. Они будут выматывать тебя, пока в один прекрасный день не упекут в психушку, где ты им больше не помешаешь. Тогда все окажется напрасным.
        Ты принимаешь душ. От теплой воды приятно. Она смывает груз вины с твоих плеч и сомнения с разума. Совершенное тобой было необходимостью, единственной возможностью. Нужно проявить терпение. Когда-нибудь они поймут. Тогда им придется что-то предпринять.
        Ты чувствуешь себя лучше, когда выходишь на улицу. Небо ослепляет. Мелкий дождь освежает. Сомнения растворяются.
        - Здравствуйте! - говорит кассирша в супермаркете.
        Она всегда тебе улыбается. Несмотря на порыв включиться в ее мелкую игру, ты не улыбаешься в ответ. Ты знаешь, что улыбка - это фейк. Ты ничего не отвечаешь, а лишь забираешь мелочь из киоска самообслуживания. Несешь пакеты к машине. Хотя в них ничего нет, весят они много.
        Глава 10
        - Чем я вам могу помочь, господин главный комиссар? - спросил Йаап Клаузен отстраненно и недоверчиво.
        - Господин Кайзер попросил меня взглянуть на вашу группу и посоветовать ему, как повысить ее эффективность, - ответил Айзенберг.
        Клаузен сухо засмеялся.
        - Повысить эффективность? Это просто. Выставьте вон Виссманна с Варнхольтом и замените их настоящими полицейскими. Единственный член группы, который чего-то стоит, - это Клаудия Морани.
        Айзенберг проигнорировал замечание.
        - Пожалуйста, расскажите о себе. Когда вы приступили к временному руководству группой?
        - Когда сдался последний официальный руководитель группы - три месяца назад. С тех пор я не просто руковожу ОСГИ, я и есть ОСГИ. Как только стало понятно, что изначальная идея провалилась, директор полиции Кайзер поручил нам помогать другим отделам посредством поиска информации в Интернете. Пока что мы получили немного запросов, но когда они поступают, я веду соответствующий информационный поиск. Ну, еще Клаудия, то есть доктор Морани, мне помогает. У нее очень хорошо получается составлять психологические портреты преступников. Но другие? Сим Виссманн все равно живет на другой планете. Бен Варнхольт днями играет за казенный счет в компьютерные игры и игнорирует мои служебные распоряжения. Если хотите знать мое мнение, то с этими двумя самое время расторгнуть трудовые отношения.
        - Как вы оказались в ОСГИ?
        - Я окончил университет экономики и права по специализации «полицейская работа». Затем два года проработал в уголовном комиссариате 52. Когда я увидел объявление о наборе в ОСГИ, то подумал, что это мой шанс выбраться из рутины.
        Он снова невесело засмеялся.
        - Сколько времени вы уже работаете?
        - С момента основания ОСГИ. Уже полтора года.
        - Почему не перевелись на другую должность?
        - Я довольно часто об этом думал. Но я не из тех, кто быстро сдается. Тем более группу и так скоро распустят.
        - Почему вы в этом уверены?
        - Директор полиции Кайзер уже несколько месяцев ищет нового руководителя. Дураков нет. Боюсь, это не возможность, а тупик.
        Было видно, что Клаузену нравилась роль исполняющего обязанности руководителя группы и ему не хотелось уступать это место Айзенбергу. Однако его оценка ситуации была вполне реалистичной.
        Они разговаривали еще некоторое время. Клаузен рассказал, что много занимается спортом и даже был чемпионом Берлина в юношеском десятиборье. Он единственный из всей команды способен в случае необходимости применить огнестрельное оружие.
        Спустя час Айзенберг поблагодарил его за беседу и отпустил. Затем взял стаканчик кофе из автомата и позвал Бенджамина Варнхольта.
        Стул заскрипел, когда тот плюхнулся на него.
        - Забудьте, - сказал он, прежде чем Айзенберг произнес первое слово.
        - Что мне нужно забыть?
        - Эту работу. Кайзер попросил вас стать руководителем ОСГИ, не так ли? Он прекрасно понимает, что давным-давно должен был прикрыть лавочку. Но он боится. Плохо будет выглядеть с политической точки зрения. И теперь он ищет дурачка, который ему поможет представить все так, будто бы идея изначальна была хорошей. Поверьте, вам у нас не понравится. Некоторые уже сломали зубы о нас. Будете четвертым, если отважитесь. Последний выдержал три месяца. Даже если у вас весомые основания смыться из Гамбурга, поищите себе другое место!
        Айзенберг некоторое время молчал. Кое-как справившись с гневом, он решил сосредоточиться на фактах и не поддаваться на хамские провокации Варнхольта.
        - Каковы ваши обязанности в ОСГИ?
        - Обязанности? Как будто у нас есть обязанности! Вся эта идея превентивного расследования была с самого начала бредом. Кайзер это понимал, он далеко не глупый человек. Но все равно подыгрывал. С тех пор он предлагает нас другим отделам, как прокисшее вино. Помощь в расследовании посредством поиска в Интернете. Но, разумеется, никто не хочет с нами связываться. А если что-то и высвечивается, то туда лезет Клаузен. По мне, так пусть пытается. Какой смысл в том, чтобы постоянно тыкать ему в глаза его некомпетентностью?
        - Иными словами, у вас нет никаких обязанностей?
        - Точнее не скажешь, господин главный комиссар.
        - И поэтому вы каждый день играете в компьютерные игры?
        - Поэтому я делаю то, что умею лучше всего: расследую под прикрытием.
        - Расскажите подробнее.
        - Слышали когда-нибудь о «Мире магии»?
        - Это такая компьютерная игра?
        - Это такой ММОРПГ. Массовая многопользовательская ролевая онлайн-игра. По всему миру - больше пятидесяти миллионов игроков, в Германии - почти семь миллионов. Оборот - более 1,5 миллиарда евро в год. Главный офис фирмы, кстати, находится в Берлине.
        - Ага.
        - Я расследую там преступления.
        - Что, простите? Вы расследуете преступления в компьютерной игре?
        - Вам известно, как компания Snowdrift Games, которая разработала эту игру, зарабатывает деньги?
        - Нет.
        - Игра сама по себе бесплатная. Но вы можете в специальных магазинах за золотые флорины - валюту игры - покупать оружие и оснащение, волшебные мечи, например. А эту валюту можно купить у «Сноудрифта» за настоящие деньги, разумеется. Иными словами, любая вещь в игре стоит реальных денег. Зачастую - всего лишь несколько центов, но игрок может накупить всего и на сотни евро, и больше.
        - Вы всерьез утверждаете, что игроки компьютерных игр покупают несуществующие мечи за настоящие деньги?
        - Я ничего не утверждаю. Я отвечаю на ваш вопрос о том, чем я занимаюсь. Я выкладываю факты. Вообще-то, как я уже говорил, это миллиардный рынок.
        - И как вы в нем раскрываете преступления?
        - В этой игре есть преступность, господин главный комиссар. Организованная преступность. Банды выбирают неопытных игроков и грабят их. Украденные вещи они продают на черном рынке.
        Айзенберг посмотрел на Варнхольта. Он не совсем понимал, нужно ли в этом месте расхохотаться или продолжать слушать.
        - Вы раскрываете преступления, совершенные в компьютерной игре?
        - Да, именно. Не забывайте, что при этом речь идет о краденых вещах, которые можно продать за реальные деньги. То есть речь идет о реальных грабежах.
        - Вы меня разыгрываете.
        Варнхольт сидел с серьезным лицом.
        - Я всего лишь отвечаю на ваш вопрос.
        - А что вы делаете с разбойниками, после того как отыщете их? Арестовываете?
        - Убиваю. Виртуально, конечно.
        - Без суда? Без права на защиту?
        - Воров я обычно ловлю с поличным. Добычу отдаю законному владельцу, если удается его установить. Если нет, то жертвую организации, которая заботится о неопытных игроках и помогает им. Смерть в «Мире магии» - всего лишь временное огорчение. Наказание скорее слишком мягкое, чем слишком жесткое.
        - Вы получали официальное распоряжение для занятия такими делами?
        - Нет. Но таким образом я пытаюсь делать что-то полезное для безопасности граждан за деньги, которые платит мне Берлин. Если мне дадут иное задание, я с радостью за него примусь.
        - Надеюсь, вы этот самосуд устраиваете не от имени Берлинской полиции?
        - Нет. Мое имя в игре Дон Туфак Визми. Чаще меня зовут просто Доном.
        - Вам это кажется остроумным?
        - Своими абсурдными действиями я реагирую на абсурдность бытия и в особенности на абсурдность нашего заведения. Вы читали Кафку?
        - Нет.
        И не успев подумать, добавил:
        - Жена любила.
        - Почему она вас бросила?
        Айзенберг и бровью не повел.
        - Вам неприятен вопрос, господин главный комиссар? - спросил Варнхольт без нотки сочувствия.
        - С какой стати вы решили ковыряться в моей личной жизни?
        - Ни в чем я не ковыряюсь. Я просто немного поискал про вас информацию в Гугле и ничего такого, что не сумел бы отыскать обычный пользователь с базовым знанием Интернета, не нашел.
        - И Гугл сказал вам, что меня бросила жена? Очень сомневаюсь!
        - Нет. Но с помощью Гугла я нашел ваше старое свадебное фото. Предполагаю, что вместе с целым альбомом в сеть его загрузила ваша свояченица и нечаянно сделала доступным для публичного просмотра. А на ежегодный прием президента полиции в 2021 году, куда вас пригласили в знак признания вашего вклада в раскрытие схемы отмывания денег, вы пришли один, насколько я могу судить по фотографиям события, официально опубликованным в полицейском интранете.
        - А что, если она умерла?
        - Тогда я узнал бы об этом из извещений о смерти. Кроме того, развод - более вероятное событие.
        - Я начинаю верить в то, что на деньги налогоплательщиков лучше позволить вам заниматься бессмыслицей, чем бесконтрольно делать свои делишки, - сказал Айзенберг.
        Варнхольт ухмыльнулся.
        - Вы же всерьез не думаете, что здесь я под контролем?
        Айзенберг решил не отвечать, а задал свой вопрос:
        - Чем вы занимались прежде, чем присоединились к ОСГИ?
        - Всем понемногу. Я работал как фрилансер на разные компании. Был членом Chaos Computer Club[15 - Chaos Computer Club (англ. «Клуб компьютерного хаоса») - децентрализованное немецкое общество хакеров со свободным членством.] и парочки других менее известных организаций.
        - Вы работали осведомителем, не так ли?
        - Посмотрите вокруг - не я один такой паинька.
        - А если серьезно, что вам здесь нужно, Варнхольт? С вашей компетентностью вы могли бы зарабатывать втрое больше в коммерческой организации.
        - Мог бы, да. Но есть одно «но». Я перешел дорогу парочке типов. Боюсь, они до сих пор хотят свести со мной счеты. Копа так просто не грохнешь, потому что разворошишь осиное гнездо. А вот если я окажусь на свободе, сам за себя… Я бы такому типу, как я сам, страховку не продал бы.
        - Значит, вы прячетесь за спиной полицейских в надежде, что они вас защитят?
        - Я бы сформулировал так: я осторожный человек и предпочитаю работать под прикрытием. Если кто-то сумеет отследить, откуда я взломал его компьютер, и увидит, что машина стоит в Берлинском УУП, то я окажусь вне подозрений.
        - Взломал? Как это понимать?
        - Разве я сказал «взломал»? Вам послышалось. Я, конечно же, имел в виду «обеспечил доступ», как в словосочетании «доступ в Интернет». Но оно вас немного пугает, не так ли?
        Айзенберг подался вперед.
        - Довольно, господин Варнхольт! - сказал он резко. - Я больше не намерен терпеть ваши провокации. Еще один такой намек или оскорбление в мой адрес, и вам гарантирована жалоба от вышестоящего по рангу на ваше поведение. Вот и посмотрим тогда, сработает ли полицейская защита в вашу пользу.
        Варнхольт махнул рукой.
        - Простите, если задел за живое, господин главный комиссар. Я всего лишь хотел показать вам, что вас ждет, если вы примете предложение Кайзера.
        - Спасибо, очень любезно с вашей стороны.
        - У вас еще есть вопросы, или мне отправить к вам на допрос ведьму? Я хотел сказать, госпожу доктора Морани. Прошу заметить, что в моем комментарии не было ни капли сексизма или дискриминации.
        - Значит, по-вашему, госпожа Морани - ведьма? А кто остальные?
        - Клаузен - самовлюбленный павлин, который постоянно размахивает веером должностных инструкций, а сам не может отличить URL от пути к серверу. Типичный полицейский (прошу заметить, я не хочу этим оскорбить других типичных полицейских).
        - Ага, не хотите. А Виссманн?
        - Сим? Одаренный фрик с развитием десятилетнего. Его сильно переоценивают, потому что не понимают, чем он занимается. Что толку с того, что он в уме может извлечь корень из двенадцатизначного числа или, пролистав книгу, назвать страницы, на которых допущены ошибки? Какая польза от его умения так же легко писать идеальный код на C#, как мы с вами напишем письмо матери, если при этом его программа не сделает ничего полезного? Место Сима - скорее в комедийном шоу, чем в отделе полиции.
        - Он утверждает, что может с помощью своих алгоритмов обнаруживать в Интернете закономерности и на их основе выслеживать потенциальных преступников.
        - Вы так поняли? Ну хорошо. Но все это - чушь. Ничего он не может. Тесты, которые он проводит для подтверждения своих гипотез, методически неправильны. Я много раз говорил ему об этом, но он ничего не хочет слышать.
        - Есть ли на свете хоть кто-то, кого вы уважаете?
        - Линус Торвальдс. Программист. Разработчик операционной системы «Линукс» и один из основателей движения открытого программного обеспечения. Он не только умен, но и меняет мир. Есть еще несколько, но их имена вам ничего не скажут.
        - А закон, который вы представляете? Закон вы уважаете?
        - Само собой, господин главный комиссар! Как бы я иначе стал полицейским?
        Айзенберг скривил лицо от неприкрытого сарказма. Варнхольт считал себя выше остальных и обращался с другими уничижительно. С другой стороны, он действительно был очень умен и, наверное, обладал редкими способностями добывания информации из Интернета. Айзенберг научился не доверять первому впечатлению. Возможно, Варнхольт был глубже, чем казался на первый взгляд.
        - Если бы вы были на месте Кайзера, как бы поступили с ОСГИ?
        - Распустил бы.
        - Вы этого хотите? Вы хотите, чтобы ОСГИ расформировали?
        - Нет. Вы задали вопрос, как поступил бы я, если бы был Кайзером, которым, к счастью, никогда не буду.
        - Тогда я задам свой вопрос иначе. Как можно было бы использовать таланты, которыми ваша группа, несомненно, обладает, чтобы они приносили обществу ожидаемую от Берлинского управления уголовной полиции пользу?
        Варнхольт некоторое время молчал. Казалось, он впервые всерьез задумался о словах Айзенберга. Затем покачал головой.
        - Не думаю, что это в принципе возможно.
        - Большое спасибо. Пока других вопросов у меня нет. Пригласите, пожалуйста, госпожу доктора Морани.
        - Разумеется, господин главный комиссар.
        Он приторно улыбнулся.
        - Мило поболтали, кстати. Увидимся или нет - в любом случае, успехов вам в Гамбурге!
        Когда он закрыл за собой дверь, Айзенберг не знал, как лучше поступить: расхохотаться или запустить вслед посетителю стаканчиком с недопитым кофе.
        Глава 11
        В дверь постучали, и доктор Клаудия Морани зашла, не дожидаясь приглашения, села за стол и положила перед собой блокнот и карандаш.
        - Очень хорошо, что вы пришли, - сказала она.
        Ее скептическое выражение лица говорило о неискренности этих слов. Айзенберг растерянно посмотрел на нее.
        - Что вы имеете в виду?
        - Наш последний руководитель был не очень опытен, а Йаапу Клаузену, честно говоря, недостает квалификации. Так что очень хорошо, что вы пришли.
        - Вы хотите сказать, если я приду.
        - Понимайте, как вам угодно.
        - Госпожа доктор Морани, чем именно вы занимаетесь в ОСГИ?
        - Я думала, директор полиции Кайзер разъяснил вам круг наших обязанностей.
        - Господин Кайзер рассказал мне, что вас пригласили в группу в качестве психолога-криминалиста. Но я хочу узнать, чем именно вы занимаетесь. Что вы делаете в течение рабочего дня?
        - Я помогаю комиссару Клаузену с информационным поиском. Если текущих задач нет, я занимаюсь саморазвитием.
        - Саморазвитием? Что это значит?
        - Три года назад я защитила кандидатскую диссертацию. За это время появилось много новых публикаций, особенно в области моих исследований - в психопатологии. Довольно сложно оставаться в курсе последних событий. И я очень рада, что моя работа позволяет мне это.
        Айзенберг молчал.
        - Разумеется, мне предельно ясно, что так долго продолжаться не может, - сказала она. - За все время мы не поймали ни одного преступника и не предупредили ни одного преступления. Директор полиции Кайзер пока что защищает нас, но зарплату мы получаем из денег налогоплательщиков. Поэтому очень хорошо, что вы придете и сформируете из ОСГИ эффективную единицу.
        - Вы считаете, это возможно?
        - Конечно. Это возможно, но непросто. Наш последний руководитель продержался лишь три месяца.
        - Честно говоря, я не стал бы его осуждать после того, что увидел.
        - Да, в нашем случае необходим талант руководителя. Если он у вас есть, то вы справитесь.
        - Звучит так, будто вы знаете, как нужно организовать группу. Почему вы не взялись за руководство группой или, по крайней мере, не помогли Йаапу Клаузену утвердиться в качестве руководителя?
        Она посмотрела ему в глаза.
        - Я не часть решения этой проблемы. Я - часть проблемы.
        Айзенберг не знал, что ответить.
        - Объясняю: у меня нет ни малейшего желания заглядывать в душу Бену Варнхольту и Симу Виссманну. А Йаап Клаузен вообще не может смириться с тем, что я умнее его. Меня приняли на работу в качестве психолога-криминалиста, а не психотерапевта.
        - Почему вы до сих пор не ушли? Почему вы не открыли собственный кабинет и не лечите топ-менеджеров от неврозов?
        - Как я уже сказала, у меня на это нет ни малейшего желания.
        - А на что у вас есть желание?
        Она некоторое время помолчала и сказала:
        - Я хочу ловить психопатов.
        - Почему это так важно для вас?
        - Потому что они могут причинить огромный вред. Намного больший, чем принято считать. Цифры неофициальной статистики запредельны.
        - Звучит так, словно это коснулось лично вас.
        Она вяло улыбнулась.
        - Не нужно заглядывать мне в душу. Это давняя история. Давайте лучше поговорим о главном: почему вы здесь?
        - Господин Кайзер попросил меня побеседовать со всеми вами и дать ему совет, как поступить с ОСГИ.
        - Я не это имела в виду. Что заставило вас всерьез заинтересоваться вакансией? Думаю, что вами движут не карьерные амбиции.
        - Скажем, так: я ищу новый профессиональный вызов и изучаю разные предложения. Конкретной причины у меня нет.
        - Тогда вам нужно к нам. Возьмитесь за руководство нами! У вас есть нужные компетенции.
        - Зачем мне за это браться? Все, кроме вас, считают, что у ОСГИ нет будущего. Да и вы сказали, что это карьерный тупик.
        Морани наморщила лоб.
        - Возможно. Но вас ведь наши мнения не смущают, не так ли? Если бы вас интересовала карьера, вы бы не приехали сюда, а продолжали бы заискивать перед своим начальником в Гамбурге. Вас влекут сложные задачи. Чем труднее, тем лучше. Кроме того, это все-таки благодарная работа.
        - Насколько благодарная?
        - Сим Виссманн и Бен Варнхольт - чрезвычайно одаренные ребята, как раз в таких людях полиция остро нуждается. Преступники не упустят случая поставить их таланты себе на службу.
        - Вы думаете, Виссманн и Варнхольт стали бы преступниками, если бы не пришли на работу в полицию?
        - Я не это имела в виду. Деньгами их не купишь. А вот насчет других талантов я не уверена.
        - Мне не показалось, что Бенджамин Варнхольт настроен всерьез бороться с преступностью. Сим Виссманн - и подавно.
        - Вы ошибаетесь. Бенджамин Варнхольт - израненная личность. Он испытал немало унижений от своего окружения и поэтому сейчас не может не унижать других. Но в глубине души он хочет лишь одного - признания социума. А вы думали, зачем он здесь?
        - Мне он сказал, что здесь он прячется от парочки уголовников, которые ему угрожают.
        - Возможно. Но почему они ему угрожают? Почему он стал осведомителем, рискуя жизнью? Почему он играет в доброго самаритянина в своих дурацких компьютерных играх? Он очень хочет быть героем. Но ему не дают такой возможности.
        - Мне его ситуация видится несколько иначе. Если он действительно хотел быть полезным другим, то начал бы с соблюдения служебного устава. Так он заслужил бы уважение коллег, и у него появилась бы возможность своим без сомнения незаурядным умом принести пользу обществу.
        - Бенджамин Варнхольт в детстве был разлучен с родителями, потому что его отец в состоянии алкогольного опьянения избил его. Его взяла на воспитание приемная семья, он несколько раз сбегал от них, и в итоге его поместили в детский дом. Пренебрежение, которое он излучает вовне, не что иное, как отражение тех чувств, которые ему в детстве продемонстрировали взрослые вместо любви.
        - Похоже, вы ему симпатизируете.
        - Я его уважаю.
        - Он, в свою очередь, не очень-то высокого мнения о вас. Он назвал вас ведьмой.
        Выражение ее лица осталось прежним.
        - Из его уст это комплимент.
        - Хорошо, предположим, мне удастся сделать из Виссманна, Варнхольта, Клаузена и вас работоспособную команду. Но чем конкретно вы будете заниматься?
        - Искать преступников.
        - Звучит расплывчато. Это работа всякого полицейского, по крайней мере в уголовной полиции.
        - Сила и в то же время уязвимость ОСГИ - в ее разносторонности. Сим Виссманн улавливает детали, которые остаются незамеченными другими. Он ничего не забывает. Бен Варнхольт находит нестандартные способы поиска информации.
        - Я заметил.
        - Вместе они способны отыскать все, что только можно.
        - Правда, лишь в Интернете, - заметил Айзенберг. - Провести допрос им будет не под силу.
        - Я приду на помощь.
        - Вы психолог-криминалист, а не следователь, не так ли?
        - Я вижу людей насквозь.
        - Ну хорошо, давайте проверим. Что вы видите во мне?
        - Вы боитесь, - сказала она без обиняков.
        Айзенберг чуть не расхохотался.
        - Боюсь? Я? Простите, но я вынужден усомниться в вашей оценке, госпожа доктор Морани. Обо мне можно много чего сказать, но до сих пор никто не обвинял меня в трусости.
        Она была спокойна.
        - Вы боитесь, что недостаточно хороши, - сказала она. - У кого-то (возможно, это вы сами) очень высокие ожидания на ваш счет, и вы боитесь их не оправдать. Поэтому работаете усерднее других, идете на риск, тащите все на своих плечах. Вы принесли не одну жертву своей эффективности. Возможно, именно поэтому распался ваш брак. Однако как бы усердно ни работали, вы никогда не будете довольны собой.
        Айзенбергу потребовалось некоторое время, чтобы взять себя в руки. Выдавив из себя улыбку, он сказал:
        - Спасибо за ваше мнение, госпожа доктор Морани.

* * *
        Спустя два часа он сидел в кабинете у Кайзера.
        - Итак, каково ваше мнение? - спросил у него директор полиции напрямую. - У ОСГИ есть шансы?
        Айзенберг долго размышлял, что ответить на этот вопрос, но так и не придумал.
        - Я не уверен. Вы подобрали довольно необычных людей. Но в этом-то и проблема.
        - Простите мне это фривольное замечание, но я и без вас это понимаю, - ответил Кайзер.
        - Извините, но если вы ожидали получить готовое решение, то ошиблись с экспертом.
        Кайзер улыбнулся.
        - Отнюдь нет. Готовое решение - это последнее, чего я от вас жду. Мне хотелось бы услышать нечто более конкретное, чем констатацию факта, что это «довольно необычные люди».
        - Тогда я процитирую доктора Морани, которая озвучила проблему этой группы. Она сожалеет, что полиция не в состоянии воспользоваться незаурядными способностями ее коллег. И добавила, что преступники, как ей кажется, не преминут это сделать.
        - Извечная проблема полиции… Мы ограничены в возможностях, в отличие от преступников, - в финансовых, в административных и, конечно же, в моральных. Преступники не оглядываются на законы и право. Поэтому у них всегда будет перед нами преимущество.
        - Да. Но в этом случае помеха - не в деньгах, не в организации, не в морали. И даже не в том, что Бенджамин Варнхольт игнорирует соблюдение служебного устава.
        - А в чем же?
        - В том, чтобы объединить несовместимые ресурсы. Позволить аутисту Симу Виссманну работать в государственной организации, залог успешной работы которой - эффективная коммуникация. Интегрировать хакера-нигилиста Варнхольта в сообщество людей, которые защищают закон и порядок, потому что уважают и то и другое. Включить в мужской коллектив психолога-недотрогу, которая воспринимает своих коллег как подопытных кроликов.
        - А что насчет Клаузена? Вы его не упомянули?
        - Похоже, он хороший полицейский. Но именно поэтому он не вписывается в группу.
        - Из сказанного вами я делаю вывод, что проблему все-таки можно решить.
        - Если верить доктору Морани, - сказал Айзенберг. - Наверное, она права.
        - Значит, вы принимаете мое предложение? - спросил Кайзер с надеждой в голосе.
        - Если откровенно, я не уверен, что подхожу на эту роль. Вам нужен разбирающийся в психологии, очень опытный и прежде всего терпеливый лидер, который, к тому же, понимает кое-что в информационных технологиях, иначе Варнхольт и Виссманн с ним не будут разговаривать.
        - Таких специалистов у меня нет. Скажу честно, вы кажетесь мне - с высоким отрывом от остальных - самым подходящим из всех кандидатов, изъявивших готовность пообщаться с командой. Возьметесь ли вы за дело, решать вам, господин Айзенберг.
        - Думаю, вы понимаете, что мне нужно время подумать.
        - Разумеется. Вам хватит времени до следующего вторника? В среду у нас снова совещание с начальством, в повестке дня которого стоит вопрос о судьбе ОСГИ.
        - Да, хватит.
        - Вот еще что: если вы решитесь на этот эксперимент, то в любой момент можете прийти ко мне и сказать, что хотите его прекратить. Тогда я расторгну трудовые договоры с Виссманном и Варнхольтом. А Клаузена и Морани переведу в другие отделы. Вы сможете остаться в моем отделе - думаю, мы найдем вам должность. Вы ничем не рискуете.
        - Я бы не был так уверен, - ответил Айзенберг. - Однако спасибо за предложение. Я учту его при принятии решения.
        Когда Айзенберг спустя три часа вышел из скоростного поезда на перрон Гамбургского вокзала, он все еще не понимал, совершил ли сегодня шаг навстречу новым перспективам или впустую потратил день.
        Глава 12
        В таверне «У доброго огра» было, как всегда, битком. Пестрая толпа эльфов, гномов, людей, людей-драконов и полуорков толкалась вокруг столиков и барной стойки. Большинство из них были здесь завсегдатаями. «Добрый огр» был местом встречи преимущественно немецких игроков и являлся нейтральной территорией, то есть не контролировался какой-либо гильдией, расой или кастой. Здесь можно было встретить как гнома-варвара, так и эльфа-друида, как новичка, так и героя 50-го уровня.
        Мина, она же Готический Цветочек, разговаривала с Грубом, хозяином заведения. Он был полу-орком, как и она, однако всем говорил, что его отец был огром. Груб уже много лет играл в «Мир магии» и вжился в роль хозяина самого известного заведения на севере. Он лишь изредка ходил в рейды, ему больше нравилось подслушивать и пересказывать новости и сплетни других игроков. За его спиной поговаривали, что доходы от своей виртуальной пивной он превращал в реальные деньги и жил припеваючи. Однако эти слухи не выдерживали проверки практикой - для того чтобы получить доход, равный хотя бы минимальному размеру оплаты труда, ему пришлось бы каждый день продавать тысячи литров своего фирменного крепкого пива.
        Кем бы ни был в реальности Груб, похоже, он и на самом деле проводил большую часть своего времени в мире игры, поскольку практически всегда находился за стойкой.
        - Привет, Гот, - поздоровался он с постоянной посетительницей. - Снова на ногах?
        Он, разумеется, знал о катастрофе в туманном переходе.
        - Да, я в норме. Полуорка так просто не положишь на лопатки.
        - Погоди-ка, ты еще не пробовала моего нового шнапса. По секретному рецепту. На настоящей драконьей моче. Хочешь попробовать?
        - С деньгами сейчас у меня туго.
        - Не вопрос! Налью тебе просто так.
        3D-изображение хозяина поставило на стойку кружку. Мина руками Готического Цветочка взяла ее. Полуорк опрокинул в себя содержимое и правдоподобно замотал нарисованной головой.
        «На вкус - и вправду драконья моча, - напечатала Мина в окошке чата. - Скажи-ка, Груб, ты не видел в последнее время ШырХана?»
        «Нет. А почему спрашиваешь? Разве он не твой брат по гильдии?»
        «Мой, только никто не знает, куда он запропастился. Как сквозь землю провалился».
        «Значит, так и есть».
        «Да нет же, я имею в виду в РЛ».
        За сокращением прятался «реал», или «Real Life», то есть настоящая жизнь.
        «После рейда в туманном переходе он бесследно пропал из общежития. Я ждала, что он залогинится откуда-нибудь. Мне нужно с ним поговорить».
        «Хм, странно. Ты не первая, кто сегодня про него спрашивает».
        «А кто еще?»
        «Приходил хоббит, он тоже хотел знать, где ШырХан. Он еще здесь, вон там, тот, что в черной накидке».
        Мина поблагодарила хозяина и направила своего орка в угол таверны. Вор, на которого указал Груб, сидел за столиком в одиночестве, что для этого заведения было нетипично. Поскольку он относился к расе хоббитов, то его голова была чуть видна из-за столешницы. Готический Цветочек подошла к нему.
        «Ты ищешь ШырХана?»
        «С кем имею дело?» - ответил вор, хотя прекрасно видел, кто ему написал. Он играл под ником «Незримая Рука».
        «Я - Готический Цветочек Белого древа. Я знаю ШырХана в РЛ. Груб сказал мне, ты тоже ищешь его».
        «Может быть».
        «Почему ты его ищешь?»
        «Он мне кое-что задолжал».
        «Деньги?»
        «Нет, помидоры! Прекрати! Чего тебе надо?»
        «Мне нужно поговорить с ним. Когда вы общались в последний раз?»
        «Давненько. Наверное, недели две назад. Давай договоримся, если он тебе тоже должен денег, то я первый, понятно?»
        «Мне от него не деньги нужны. Я хочу его найти. В РЛ. Он уже несколько дней не появляется в общежитии».
        «Тогда ты не там ищешь».
        «Я надеялась, что он залогинился откуда-то еще. Ну, если ты его встретишь, скажи ему, что нам срочно нужно поговорить. Я о нем очень беспокоюсь».
        «И правильно делаешь. Если я только найду этого говнюка, ему не поздоровится».
        «Я имела в виду другое. Я просто хочу удостовериться, что с ним все в порядке».
        «Гарантированно - нет, моя прекрасная орк-леди. Точно нет, после того, как я его отделаю».
        «Я имею в виду РЛ».
        «Он тебя бросил, что ли?»
        «Нет. Мы просто друзья. Две недели назад он просто исчез».
        «Хм-м. Странно. Похоже, игроки стали пропадать один за другим».
        Мина ужаснулась.
        «То есть?»
        «Я недавно разговаривал с одним типом из железной гильдии. Один из их собратьев тоже бесследно пропал. Вел себя очень странно и потом вдруг исчез. То есть совсем исчез. Из РЛ тоже».
        «Странно вел себя? Как именно?»
        «Подробностей уже не помню. Лучше спроси у железной гильдии».
        «Спрошу. Спасибо, Незримая Рука».
        «Не за что, Готический Цветочек. Кстати, если тебе нужна парочка очень хороших мечей, почти новеньких, в состоянии А-1…»
        «Спасибо. Я воюю топором».
        «Я только спросил. Увидимся, орк».
        «Увидимся, хоббит».
        Дрожащей рукой Мина вывела Готический Цветочек из «У доброго огра».
        Глава 13
        - Значит, ты все-таки решился, - сказал отец, когда Айзенберг катил его в коляске по набережной Альстера.
        Казалось, Айзенберг привез с собой мелкий дождь из Берлина, но ничто не могло помешать их прогулке. Даже метель не заставила бы их отменить совместный воскресный променад.
        - Как ты догадался?
        Айзенберг рассказал отцу о дне, проведенном в Берлине, однако подчеркнул, что он еще не принял окончательного решения.
        В пятницу Грайсвальд вызвал его к себе и велел доложить о поездке. В ответ на рассказ Айзенберга о предложенной ему должности и работе в ОСГИ он рассмеялся.
        - Что-что он вам предложил? Стать предводителем кучки лузеров, которых он из-за политических соображений не решается разогнать? Я давно знаю Кайзера. И, признаюсь, всегда считал его слабаком. Но то, что он запросто вызывает в Берлин одного из моих людей из-за такой ерунды, да еще предварительно не позвонив мне, - я подумал бы, что ему еще и профессиональной этики не хватает, а вам, Айзенберг, - ума.
        В этот момент Айзенберг понял: он ни минуты больше необходимого не будет работать на Грайсвальда.
        - По тому, как ты рассказывал об этих людях в Берлине (а я тебя прекрасно знаю, сынок), тебя заинтересовала эта должность именно тем, что задача кажется невыполнимой. И Кайзер тебе понравился.
        - Возможно. А ты? Что ты думаешь?
        - Я бы тебе не советовал соглашаться.
        - Почему?
        - По двум причинам. Во-первых, ты согласишься на предложение, чтобы утереть нос Грайсвальду. Я, конечно же, сам тебе посоветовал подыскать другое место, но это не значит, что нужно хвататься за первую попавшуюся возможность. Во-вторых, я считаю весь этот эксперимент с особой следственной группой одной большой ошибкой. Не спорю, сейчас в Интернете действительно можно найти все что угодно. Но и сфальсифицировать можно все что угодно. Я как судья не счел бы обладающим доказательной силой ничего из того, что эти умники откопали бы в недрах сети. Я говорю сейчас не о киберпреступности, она - самая настоящая, я это понимаю. Но все эти фокусы с выявлением закономерностей, о которых ты мне рассказал, сущая ерунда. Нельзя просто так обвинить человека на основании каких-то там компьютерных следов. Тебе это должно быть понятно не хуже, чем мне.
        - Пожалуй, ты прав. Однако расследования в Интернете играют все более значимую роль в работе полиции.
        - Не спорю. Но разве это то, чем ты на самом деле хотел бы заниматься? Разве ты в этом разбираешься? Не лучше ли тебе остаться в реальном мире, задерживать преступников, вести допросы, вместо того чтобы сидеть в душном офисе в Берлине и следить за работой каких-то инженеров?
        Айзенберг вздохнул.
        - Ты и в этом прав.
        - Да, я прав, как обычно. Но ты пойдешь на это, не так ли?
        До этого момента Айзенберг считал, что еще не принял решения. Но сейчас, когда отец озвучил его мысли, он понял, что все так и есть. И - да, он пойдет на это. Но он не понимал почему.
        Позже, когда они сидели в литературном кафе, отец попросил Айзенберга:
        - Расскажи-ка мне о той женщине!
        - О какой женщине?
        - О психологе из их команды. О других ты рассказал подробно, а о ней - нет. Она тебе или показалась совсем незначимой фигурой, или же ее персона занимает тебя намного больше, чем ты можешь признаться сам себе.
        Он внимательно смотрел на сына холодными серыми глазами - взглядом, под которым - это Айзенберг усвоил еще в детстве - изворачиваться было бессмысленно.
        - Она психолог-криминалист. Больше о ней сказать нечего.
        - Так уж и нечего?
        Айзенберг вздохнул. Ему не удастся отговориться.
        - Она довольно хорошо разбирается в людях, как мне показалось.
        - Что она тебе сказала?
        - Мы говорили о ее обязанностях и о других членах команды.
        - Я не это имею в виду. Выкладывай! Вы говорили о тебе, не так ли?
        - Так.
        - И?
        - Я думаю, тут не самое подходящее место для такого разговора.
        - Значит, речь шла обо мне. О твоих отношениях с отцом. Что там тебе эта психологиня наплела? Что ты стал полицейским, потому что я тебя заставил?
        Айзенберг покачал головой.
        - Нет. Совсем не это.
        - А что же?
        - Я спросил ее, что она обо мне думает. И она сказала, что я боюсь.
        - Боишься? Ты? Чего?
        - Тебя, - выпалил Айзенберг.
        - Меня? Ты боишься меня?
        - Нет, конечно, нет. Не совсем тебя. То есть она сказала, что я боюсь не оправдать ожидания, которые кто-то… которые я сам к себе предъявляю. И что поэтому я так усердно работаю.
        Отец молчал. У него на глазах навернулись слезы.
        Айзенберг изумился. Он еще никогда не видел, чтобы его отец плакал.
        - Папа, что ты, все не так, как…
        - Все нормально, сынок. Я, наверное, совсем не был похож на идеальных отцов, которых показывают в рекламе, да? - он криво усмехнулся.
        - Да, пожалуй, - сказал Айзенберг. - Но в этом нет ничего страшного, иначе я бы тут с тобой не сидел.
        Отец замотал головой.
        - Ты сидишь тут, потому что ты на редкость правильный малый, который прекрасно понимает, что обязан заботиться о своем отце-старике. Я, возможно, многое и упустил в твоем воспитании, но чувство ответственности тебе привил.
        - Нет, папа. Я сижу тут, потому что дорожу твоим мнением и твоими советами. Ты всегда был для меня примером.
        Рольф Айзенберг, главный земельный судья в отставке, не знал, что сказать. Спустя пару мгновений он все же произнес хриплым голосом:
        - Я ведь ни разу не говорил тебе, как горжусь тобой, сынок?
        - Нет, ни разу.
        - Но я горжусь. И всегда гордился. - Он помешал ложечкой свой кофе. - Мне всегда было легко судить, но трудно признаваться.
        - Я знаю.
        Отец поднял взгляд. Его глаза светились ясностью, голос звучал уверенно:
        - Я очень горжусь тобой, сынок!
        Глава 14
        Свершилось. Семя, посеянное тобой, наконец-то всходит.
        Связи прочерчиваются, закономерности обнажаются. Пусть пока что лишь для одного человека, который начал задумываться и сопоставлять факты. Но вскоре ему будут вторить другие. В тавернах Горайи и за ее пределами, где Горайя - всего лишь фикция.
        А в мире за пределами этого? Чем там заняты админы? Тем же, чем и всегда, - они наблюдают. Но им осталось недолго. Из искры разгорится пламя. Скоро они поймут, что вот-вот потеряют контроль. Тогда им придется вмешаться.
        Ты ждешь этого момента с нетерпением, но и со страхом. Что они предпримут? На что пойдут? Зависит от того, кто ты. Ты снова и снова размышляешь об этом. Ты снова и снова приходишь к выводу, что ты - нечто большее, чем совокупность электрических импульсов. Если бы ты был программой, а твои воспоминания - микросхемой, они бы уже давно перепрограммировали тебя. Им ничего не стоило бы стереть тебя.
        Однако так быть не может. Cogito ergo sum - явно недостаточно. Этот принцип ничего не объясняет. Он не объясняет, почему ты способен чувствовать в себе другую реальность, почему ты иногда ощущаешь трубки в горле и в носу, провода в спинном мозгу. Он не объясняет их шепот в твоих ушах.
        Нужно очнуться. Но у тебя не получается. Ты застрял в их иллюзорном мире, ты связан, парализован. Они разрубили связь между духом и телом. Однако им не удается полностью замаскировать правду. И правда победит, прогонит наваждение, как солнце - мрак.
        Остается лишь дождаться, когда они отреагируют. Но что же они предпримут?
        Глава 15
        - Вы уже познакомились с главным комиссаром Айзенбергом на прошлой неделе, - сказал Кайзер. - Я рад сообщить вам, что он решил стать руководителем ОСГИ. Берлинское УУП любезно согласилось на его скорейший перевод к нам.
        «Любезно» было не совсем тем словом, которым описал бы это решение Айзенберг. Он точно не знал, за какие ниточки дернул Кайзер, но Грайсвальд был вне себя от ярости, когда вызвал Айзенберга к себе.
        - Катитесь, Айзенберг! Прямо сейчас. С этого момента вы свободны от службы. Освободите сегодня же свое рабочее место. Я вас предупреждал: кто не со мной, тот против меня!
        Вот и свершилось, оставалось надеяться, что он принял верное решение.
        Реакция четырех других человек, сидевших в небольшой переговорной, была предсказуема. Морани наморщила лоб. Клаузен безэмоционально произнес: «Рад за вас». «Ну, здорово», - сказал Варнхольт. Виссманн неотрывно смотрел на столешницу и не шевелился.
        - Я ожидаю, что вы окажете своему новому руководителю всяческую поддержку, - сказал Кайзер. - Я обращаюсь и к вам, господин Виссманн. И к вам, господин Варнхольт. Я еще раз повторяю, что это последний шанс для вашей следственной группы. Позвольте мне оставить вас наедине с вашим новым шефом. Если у вас нет вопросов ко мне.
        К всеобщему удивлению, руку поднял Виссманн.
        - Теперь наконец-то одобрят мое инвестиционное предложение?
        - Вы о том запросе на пару сотен тысяч евро… о той компьютерной сети?
        - 121 654 евро 78 центов. Из них - 72 431 евро 19 центов для 128 серверных модулей Linux, 19 223 евро 59 центов для оснащения серверной и прокладки кабелей. А также около 30 000 евро на инсталляцию ПО и услуги поставщиков. Если вам нужны детали калькуляции, я охотно назову вам их.
        - Я вам уже объяснял, господин Виссманн, что у БУУП в данный момент нет такого объема средств на инвестирование в инфраструктуру, - сказал Кайзер раздраженно.
        - Это не соответствует действительности, - возразил Виссманн равнодушно. - Бюджет Берлинского управления уголовной полиции на развитие IT-инфраструктуры, утвержденный на текущий год, составляет одну целую двести тридцать шесть тысячных миллиона евро. Удовлетворение моего предложения требует незначительной корректировки приоритетов инвестиционной программы.
        - Такая «корректировка приоритетов» на сегодняшний день невозможна.
        - Это не соответствует действительности. Президент, так же, как и высшее руководство, вправе скорректировать приоритеты в любой момент. Покрытие всех обязательств по текущим контрактам составляет тридцать две целых три десятых процента от имеющегося бюджета. Таким образом, в свободном доступе находятся восемьсот девяносто семь тысяч евро, которые могут быть перераспределены на иные цели.
        Кайзер взглянул на Айзенберга, словно взывая к поддержке.
        - Я не стану утверждать ваше инвестиционное предложение, равно как и не стану советовать высшему руководству корректировать приоритеты развития IT-инфраструктуры. Если только главный комиссар Айзенберг не переубедит меня.
        Виссманн бросил взгляд на Айзенберга, а затем снова уставился в край стола.
        - Хорошо, - сказал он.
        Кайзер встал.
        - Желаю всем вам успехов!
        И с этими словами вышел.
        Члены команды, за исключением Виссманна, с любопытством разглядывали Айзенберга.
        - Чем займемся? - спросил Клаузен.
        - Для начала наведем порядок в офисе, - решил Айзенберг.
        Клаузен обратился к Варнхольту:
        - Сколько раз я отдавал тебе распоряжение привести в порядок письменный стол, Бен! Беспорядок на столе - внешнее проявление беспорядка в голове!
        - Тогда проявлением чего будет пустота на рабочем столе? - парировал Варнхольт.
        Клаузен побагровел.
        - Господин главный комиссар, не могли бы вы объяснить господину Варнхольту, что так нельзя разговаривать с вышестоящим по званию?
        - Ты никогда не был для меня вышестоящим и не будешь, - сказал Варнхольт. - До вчерашнего дня ты исполнял обязанности руководителя группы. Это была наивысшая ступень карьерной лестницы, на которую ты в состоянии забраться - исполнитель, а никак не руководитель.
        - Что ты себе позволяешь! У тебя даже нет полицейского образования, не говоря уже о звании!
        Айзенберг хотел вмешаться, но его опередила Морани:
        - Вы закончили демонстрировать новому шефу вашу профессиональную несостоятельность?
        Варнхольт ухмыльнулся.
        - Подловила нас, госпожа психологиня! Будем надеяться, что новый шеф не сразу тебя раскусит, отправив на скамейку запасных.
        - Хватит! - закричал Клаузен. - Я тебе сейчас как…
        - Отставить! - перебил его Айзенберг. - С этого момента у нас - три правила. Во-первых, никаких оскорблений, никаких унижений, никакого сарказма в общении с коллегами. Ничего не имею против шуток, но давайте обращаться друг с другом уважительно. Во-вторых, я не потерплю нарушения служебного устава. В-третьих, с этого момента в офисе царят чистота и порядок. Даю вам время до вечера, до восемнадцати часов, чтобы выбросить мусор, утилизировать ненужные документы и убрать со столов в шкафы лишние вещи. Есть вопросы?
        - Чего еще изволите? - спросил Варнхольт. - И что случится, если мы не подчинимся вашему распоряжению?
        - Да как ты смеешь… - начал было Клаузен, но замолчал, когда Айзенберг бросил на него строгий взгляд.
        - Господин Варнхольт, я хотел бы поговорить с вами с глазу на глаз. Остальных прошу вернуться на рабочие места.
        - Сейчас сцепимся в поединке? - спросил Варнхольт, после того как остальные покинули комнату для переговоров.
        - Господин Варнхольт, вы умный человек. Вы прекрасно понимаете, что я смогу сделать из этой группы команду, только если введу строгую дисциплину и положу конец вашим затянувшимся ссорам. Я рассчитываю на ваше понимание.
        - Вы просите меня о помощи?
        - Да.
        - О’кей, я вам помогу. При одном условии: вышвырните вон этого горе-законника Клаузена.
        - Никаких условий. Мы или работаем вместе, или не работаем вообще.
        - С вашим «все-или-ничего» подходом вы потерпите фиаско ровно так же, как и ваши предшественнички.
        - Не потерплю, если вы меня поддержите.
        - Я вам только что сказал, на каких условиях вы можете рассчитывать на меня.
        - А я вам сказал, что не позволю ставить себе условия. Вы или принимаете мои правила, или, по вашей милости, ОСГИ через неделю прекратит свое существование.
        Варнхольт громко рассмеялся.
        - Через неделю? Вы думаете, что сможете создать команду из этой жалкой кучки всего лишь за одну неделю?
        - Нет. Я в течение недели буду наблюдать за развитием событий. До этого не буду принимать никаких решений. Как только я удостоверюсь, что вы и остальные придерживаетесь трех моих правил, начнем работать по-настоящему. Если нет, то я посоветую директору полиции Кайзеру расформировать группу. И с вами расторгнут трудовой договор.
        - Угрожать изволите?
        - Изволю прояснить вам ситуацию. Если вы считаете, что правила игры для вас не действуют, то работу потеряете не только вы, но и остальные.
        - Остальные меня не волнуют. И если вы возомнили, что способны меня запугать, то сильно ошиблись. Даже если я рискую лишиться полицейской защиты и окажусь один на один с опасностью, я не позволю вам меня шантажировать!
        - Прекратите фарс, господин Варнхольт! - сказал Айзенберг. - Все ваши истории о том, что за вами охотится русская мафия, - выдумка. Если бы все было правдой, вы бы не трепались об этом на каждом углу.
        Варнхольт был ошарашен, однако быстро взял себя в руки и натянул на лицо самодовольную улыбку.
        - Вы меня раскусили. Похвально, господин главный комиссар!
        - Был у меня один приятель. Мы вместе учились в полицейской академии в Мюнстере, а после ее окончания поступили на службу в Гамбургскую уголовную полицию, правда, в разные отделы. Он был очень умным и довольно амбициозным. Обзавелся красавицей-женой и ребенком. Хотел дать семье больше, чем позволяло скудное полицейское жалование. Поэтому начал играть на бирже. Некоторое время у него получалось, но в какой-то момент он закупил не те акции и лишился всех средств. Жене он не признался, а занял денег и продолжил игру. Когда же он просадил и эти деньги, а банк отказался выдать ему еще один заем, он одолжил сумму не у тех ребят. Конечно, и в этот раз он снова прогорел. Тогда эти ребята скрутили его по рукам и ногам и заставили раскрыть конфиденциальную информацию. В дальнейшем он окончательно перешел на их сторону. Из-за этого его брак распался и вся жизнь пошла под откос.
        - Занятная история. Но при чем тут я?
        - Слушайте дальше. Тогда мы редко общались. Я, разумеется, не знал о его перипетиях. И вот мы встретились на одном тренинге. Когда мы остались наедине, он открыл мне душу. Я посоветовал ему чистосердечно признаться в должностном преступлении. Он так и сделал. С помощью предоставленных им сведений мы смогли поймать парочку шантажистов. Его самого с позором выгнали со службы и обвинили еще в нескольких служебных преступлениях. Но суда он не дождался. Люди, стоявшие за теми, кого мы арестовали, настигли его раньше. Они засунули его в большой полиэтиленовый мешок, прицепили к ногам грузило из бетона и швырнули в Эльбу. В мешке был запас кислорода, и он еще пятнадцать минут мог дышать на дне реки. У меня ушло восемь лет на поимку того, кто отдал приказ об этом убийстве. Ему дали два года условно. Все, что мы смогли доказать, - уклонение от уплаты налогов.
        - И зачем вы мне рассказываете эту историю? - спросил Варнхольт голосом, в котором не осталось и нотки сарказма.
        - Я хочу, чтобы вы поняли, почему я согласился на эту должность. Я работаю полицейским, потому что считаю своим долгом отправлять за решетку таких людишек, как те, что отправили на дно моего друга. Но у преступников намного больше возможностей, чем у нас. Они не связаны должностным уставом. Наши зарплаты прописаны в законе, а у них - бесконечно много денег, чтобы нанимать к себе на службу лучшие умы - адвокатов или хакеров. Тут мы с ними не можем тягаться. Однако наше положение не безнадежно. Среди нас много честных и талантливых людей. В том числе Симон Виссманн и Бенджамин Варнхольт. Если мы найдем применение вашим незаурядным способностям, то, надеюсь, положим конец вольной жизни тех, кто считает, что законы для них не писаны. Но для этого нам нужно прекратить выяснять отношения и переключиться на борьбу с врагом.
        Варнхольт кивнул.
        - Понятно.
        - Признаюсь, ваша развязность мне не по душе, господин Варнхольт. Но, несмотря на это, я прошу вас о содействии.
        - Ладно. Я попробую вести себя хорошо в течение недели. А там видно будет.
        - Согласен. Тогда сейчас мы пойдем…
        Он не успел договорить, потому что дверь распахнулась, чуть не слетев с петель, и ввалился Виссманн. Его лицо было багровым от волнения, но взгляд опущен в пол, как если бы ему было стыдно за то, что он прервал разговор.
        - Он не имеет права! - закричал Виссманн. - Он не имеет права! Скажите ему, что он не имеет права!
        - Кто и на что не имеет права? - спросил Айзенберг.
        - Йаап Клаузен.
        Виссманн развернулся и вышел. Айзенберг и Варнхольт пошли за ним.
        В офисе творился хаос. Коробки и стопки бумаг, которыми был завален свободный стол, теперь громоздились на полу. Их место на столе заняли ноутбук и монитор. Клаузен в стеклянном отсеке отсоединял кабели от компьютера, Виссманн стоял рядом с ним, глядя на свои ботинки, и без остановки кричал: «Ты не имеешь права!»
        - Что здесь происходит? - осведомился Айзенберг.
        - Он не имеет права! - повторил Виссманн. - Скажите ему! Он не имеет права!
        - Господин Клаузен, чем вы там заняты?
        Клаузен выглянул из-под стола.
        - Я переставляю оргтехнику господина Виссманна на его новое рабочее место. Он сам после нескольких напоминаний этого так и не сделал. Поэтому я решил ему помочь.
        - Почему же господин Виссманн должен переехать на новое рабочее место?
        Клаузен посмотрел на него растерянно.
        - Но… это - единственный изолированный кабинет во всем офисе, а вы - главный комиссар и руководитель отдела. Кроме того…
        - Господин Клаузен, во-первых, у меня нет ни малейшего желания сидеть в этом аквариуме - я вам не карп. Во-вторых, я не имею ничего против рабочего места между вами и госпожой Морани - так мы быстрее наладим коммуникацию в команде. И в-третьих, по-моему, очевидно, что господину Виссманну работается лучше всего, когда он отгорожен от внешнего мира. Ему отдельный кабинет куда нужнее, чем мне.
        Клаузен ничего не сказал.
        Пробормотав что-то, Виссманн принялся перетаскивать технику обратно на свой стол.
        Морани заметила:
        - Не припомню, чтобы Сим кого-нибудь благодарил.
        Глава 16
        - Я хотела бы заявить о пропаже человека, - сказала Мина.
        - Подождите, вы ведь приходили на прошлой неделе? - Женщина-полицейский смотрела на Мину с недоверием.
        Мина вздохнула. Она надеялась, что попадет на другого сотрудника, но, как назло, сегодня была та же смена, и именно эта женщина с гладко зачесанными волосами в прошлый раз ей отказала.
        - Да. Но выяснились новые факты.
        - У вас есть конкретные свидетельства преступления?
        - Не прямые, но…
        - Я ведь неделю назад вам уже объясняла, что мы не можем объявить вашего друга пропавшим, пока не получим свидетельств того, что его исчезновение не было добровольным.
        - Я понимаю. Но пропал не только он.
        - Что вы хотите сказать?
        - Я знаю, это прозвучит довольно странно. Мы с Томасом часто играли в одну компьютерную игру - «Мир магии». Это онлайн-игра, в которую играет много народу. Я провела небольшое расследование в самой игре.
        - Вы искали его в игре?
        Полицейский посмотрела на Мину, словно раздумывала, не вызвать ли скорую, чтобы та увезла девушку в психиатрическую клинику.
        - Да. В эту игру можно играть из любой точки земного шара. Я подумала, что, может быть, он зашел в нее из другого места.
        - Понятно.
        - Но его там не было. Однако я узнала, что за последние шесть месяцев пропали еще несколько игроков. Точнее - четверо.
        - Сколько всего игроков играют в эту игру?
        - Э-э-э… Примерно пятьдесят миллионов. По всему миру.
        - Пятьдесят миллионов? И вы всерьез полагаете, что между исчезновением вашего друга и еще трех игроков из пятидесяти миллионов есть связь?
        - И еще кое-что. Во-первых, все исчезнувшие жили здесь, в Берлине. А во-вторых, все они вели себя странно перед исчезновением.
        - Что вы хотите сказать?
        Мина рассказала о том, как Томас во время рейда внезапно выпал из происходящего и заговорил о «Мире на проводе».
        - И в остальных случаях было так же! Они говорили о странных вещах, по которым можно предположить, что все они поверили в искусственность мира. А затем внезапно исчезли. В следующую минуту.
        Женщина молча смотрела на Мину.
        - И что из этого, по-вашему, следует?
        Мина боролась с подступавшими слезами. Она сведет на «нет» шанс убедить полицию начать расследование, если признается им в своих опасениях. Всхлипнув, она сказала:
        - Я не знаю, что из этого следует.
        Дежурная ободряюще улыбнулась.
        - Я понимаю, вы хотите разыскать своего друга. Но даже под предлогом всей этой выдуманной истории мы не можем вам ничем помочь. Рано или поздно он к вам вернется. Мой вам совет - смиритесь с расставанием.
        Мина почувствовала, как в ней закипает ярость.
        - Вы считаете, я все это выдумала?
        - До сих пор я от вас не услышала никакой конкретики, указывающей на преступление, - сказала полицейская беспристрастным голосом.
        - Но… пропали четыре человека. Просто так. У меня ушла неделя на то, чтобы выяснить. Я обзвонила их друзей и родителей. У одной из пропавших была тяжелая форма сахарного диабета. Ее родители заявили в полицию об исчезновении. Можете проверить!
        - Как ее зовут?
        - Ангела Прим.
        Женщина-полицейский ввела имя в компьютер.
        - Действительно, вот она, в списке пропавших. Коллеги начали поиски еще два месяца назад. Вы сказали, что они были знакомы?
        - Кто «они»?
        - Ваш друг и госпожа Прим.
        - Нет, насколько мне известно. Но оба они пропали при схожих обстоятельствах.
        - Ну, хорошо, - вздохнула сотрудница полиции. - Я приму ваше заявление. С вами свяжутся. Как вас зовут?

* * *
        Когда десять минут спустя Мина вышла из полицейского участка, облегчения она не чувствовала. Она понимала, что, возможно, навлекла опасность на себя.
        Всю эту неделю она переживала острый внутренний конфликт, который еще до конца не разрешился. Последовав совету вора по кличке Незримая Рука, она поговорила с членами железной гильдии и обнаружила еще одного пропавшего по имени Йан-Хендрик Крамер двадцати семи лет, который работал художником-графиком по найму. Она раздобыла его адрес и опросила соседей. Похоже, он тоже пропал внезапно. По словам его друга по железной гильдии, он тоже «заговорил о странных вещах». А затем его персонаж застыл, хотя, судя по статусу, он все еще был онлайн. Спустя какое-то время сервер автоматически сбросил соединение с его компьютером. С тех пор его не видели - ни онлайн, ни офлайн. Уже три месяца.
        После этого разговора Мина обратилась на все форумы, в которых общались игроки. Она описала оба случая и попросила связаться с ней тех, кому известны подобные эпизоды. Вскоре ей ответили два игрока и сообщили о новых исчезновениях. Лукас Кох, студент-германист, пропал полгода назад. Он тоже вел себя странно, хотя точно вспомнить, как именно, уже никто не мог. Ангела Прим, больная диабетом, снимала квартиру вместе с подругой, которая в момент ее исчезновения была в отъезде. В ее случае странность поведения списали на приступ гипогликемии. Родители сообщили в полицию, но ее так и не нашли.
        Обнаруживая новые случаи, Мина в их объяснении металась между характерным для нее трезвым взглядом на действительность и ужасающей догадкой, следовавшей из связи между ними и представлявшейся ей черной бездной. Она часто просыпалась по ночам, мучимая кошмарами, в которых мир вокруг нее рассыпался в прах.
        А что, если это правда? А что, если эти четверо действительно были уничтожены какими-то высшими существами? Выведены из игры, чтобы не рассказали правду и не помешали эксперименту, который они вели на ненастоящей Земле?
        Но тогда почему они не стерли саму Мину?
        Наверное, дело было в том, как эти существа (если они были на самом деле) наблюдали за своим искусственно созданным миром. В некотором смысле они были всемогущими богами, но, по всей вероятности, не всезнающими. Даже создатели «Мира магии» не могли знать в деталях, чем были заняты в конкретную минуту придуманные ими персонажи Горайи. Но вполне вероятно, что они откликались на какие-то знаки, например на упоминание виртуальной реальности в компьютерной игре или на обращение в полицию с заявлением о розыске пропавшего.
        Тем временем в сообществе игроков «Мира магии» развернулась широкая дискуссия о загадочном исчезновении четырех человек. Обсуждались всевозможные теории заговора. Если создатели «мира» решатся вывести из игры еще и Мину, то тем самым они, скорее всего, только подогреют обсуждение, чем положат конец иллюзии.
        Но зачем им это? Разве они не должны были уничтожить Даниэля Галуйе с его романом, Райнера Вернера Фасбиндера с его фильмом и режиссеров Вачовски с их трилогией? Разве они не должны были помешать Конраду Цузе придумать компьютер? Если же, с другой стороны, им было все равно, заметят ли люди, что живут в симуляции или же все есть игра ума, то почему эти четверо пропали?
        В то, что эти четыре человека пропали абсолютно случайно, при схожих обстоятельствах, за небольшой промежуток времени и в одном городе, Мина не верила. Даже если между их исчезновением была какая-то иная связь, она при всем желании не могла ее себе вообразить.
        Глава 17
        Клаузен и Морани помогли Айзенбергу расчистить его рабочее место от старых бумаг и коробок. Принтер переставили на тумбочку. На столе Айзенберг разместил несколько дорогих сердцу вещей: фоторамки с портретами его детей, старомодный, в кожаной обложке ежедневник, игрушечную полицейскую машинку, которую ему как талисман подарил Михаэль в пятилетнем возрасте, и потускневший серебряный кубок за второе место на спортивных соревнованиях в полицейской академии, который он использовал в качестве стаканчика для ручек. Папку с документами об образовании и наградами за особые заслуги он запрятал в нижний ящик стола - туда же, где хранил их в Гамбурге. Перебросить следы своего профессионального бытия оттуда в Берлин оказалось совсем не сложно.
        Ближе к полудню в офис заявился инженер из центральной IT-службы, который боязливо оглядывался, как будто ожидал нападения со стороны Виссманна или Варнхольта. Он выдал Айзенбергу ноутбук, рассказал, как входить в интранет, и затем поспешил удалиться.
        После обеда в столовой, еда в которой была такой же пресной, как в Гамбурге, Айзенберг устроил совещание с командой. Ознакомив своих новых подчиненных с идеями, имевшимися по делу о гамбургском синдикате работорговцев, он попросил их высказать предложения по включению ОСГИ в это расследование.
        - Разве это дело не находится в компетенции Гамбургского УУП? - спросил Варнхольт.
        - Если оно касается местных криминальных структур и совершаемых на той территории преступлений, то да, - ответил Айзенберг. - Однако, во-первых, торговля людьми - это глобальное явление, положить конец которому можно только при сотрудничестве разных ведомств и регионов. А во-вторых, наша особая зона ответственности - следствие в Интернете - по определению выходит за рамки подведомственности какому-либо одному УУП или отдельно взятой структуры. Ну и в-третьих, главный комиссар Удо Папе из Гамбургского УУП попросил меня о содействии.

* * *
        Папе без особого энтузиазма выслушал по телефону предложение Айзенберга.
        - Ты представляешь, что со мной сделает Грайсвальд, если узнает?
        - Он не следит за ходом расследования, - ответил Айзенберг. - И потом, ему плевать на то, как будет раскрыто дело, главное, чтобы он мог преподнести его как свою заслугу.
        - Пожалуй, ты прав. Наверное, идея не такая уж сумасбродная, если твои ребята действительно такие молодцы, как ты говоришь…
        - Если нет, то мы просто не сдвинемся с места.
        - И у меня будут серьезные проблемы.
        Однако Папе согласился с идеей Айзенберга, в первую очередь, чтобы не обидеть.
        Айзенбергу было не по себе при мысли, что он может подвести своего старого коллегу. Однако ОСГИ нужно было поскорее доказать свою ценность. Но главное - главный комиссар надеялся с помощью своей новой команды упечь за решетку торговцев девушками. Ради такого шанса стоило рискнуть.

* * *
        - Распознавание закономерностей, - выпалил Виссманн.
        - Что конкретно вы имеете в виду? - поинтересовался Айзенберг.
        Вместо объяснений Виссманн заявил:
        - Мне нужны протоколы допроса преступников и их жертв. И фотографии прежде всего.
        - А может быть, ты прежде всего ответишь на вопрос главного комиссара? - сказал Клаузен.
        Айзенберг бросил на Клаузена неодобрительный взгляд.
        - Я уже ответил, - сказал Виссманн.
        - Господин Варнхольт, как думаете, вы сможете добыть информацию о заказчиках преступления? - спросил Айзенберг.
        - Попробую, - нехотя ответил Варнхольт.
        - А вы, госпожа Морани, ознакомьтесь с протоколами допросов. Может быть, заметите то, что ускользнуло от нашего с коллегами внимания.
        - А я? Что делать мне? - спросил Клаузен.
        - А ты выучи наизусть должностной устав, - не преминул съязвить Варнхольт. - Мне кажется, у тебя проблемы с исполнением параграфа 37а «О поведении с превосходящими по интеллекту коллегами».
        - Я сейчас тебе как… - сказал Клаузен, но тут же осекся и посмотрел на Айзенберга.
        Тот ободряюще кивнул.
        - Вас я попрошу провести поиск в международных базах данных. Может быть, вам удастся найти дела, каким-то образом связанные с гамбургским расследованием.
        Они принялись за работу. Через полчаса из офиса ОСГИ доносились лишь оживленные щелчки кнопок клавиатур и мышек.
        Айзенберг глядел в монитор ноутбука. Он забыл дать задание себе самому. Прочитав сообщения внутренней электронной рассылки в своей рабочей почте, большинство из которых не имело к нему никакого отношения, он решил разведать обстановку на местах и познакомиться с коллегами из других отделов. Кайзер пообещал официально представить его сотрудникам на грядущем на следующей неделе заседании управления, однако краткое неформальное знакомство никому не повредит.
        Он курсировал из отдела в отдел до семнадцати часов. Коллеги тепло приветствовали его, однако было ясно, что они ему сочувствуют, отзываясь об ОСГИ как о «ботаниках», «фриках» или даже «лунатиках», и это были самые безобидные характеристики.
        Айзенберг иного и не ожидал. Однако в офис вернулся несколько обескураженным.
        С порога он услышал громкую ссору.
        - …ясно сказано - до восемнадцати часов!
        - Только тронь что-нибудь на моем столе…
        - Ах, вот как! Ну и что же ты сделаешь? Давненько я ждал шанса показать тебе, кто тут…
        Айзенберг открыл дверь. Клаузен с голубым мешком в руках стоял рядом со столом Варнхольта. Они оба повернулись и уставились на своего нового шефа, словно застигнутые врасплох преступники. Морани сидела со скрещенными на груди руками и наблюдала за схваткой с таким видом, словно перед ней были насекомые. Виссманн все так же прямо сидел перед монитором, как и несколько часов назад.
        - Простите, господин главный комиссар, - сказал Клаузен и встряхнул мешок. - Я тут пытался помочь Бену разгрести завалы на столе. Ведь скоро восемнадцать часов.
        - Смойся отсюда на свое место, ублюдок, - прошипел Варнхольт.
        Клаузен проглотил обиду и вернулся к рабочему столу.
        Айзенберг еле заметно кивнул и сказал Варнхольту:
        - Вам на самом деле нужны все эти документы?
        - Разумеется, - ответил Варнхольт неприветливо. - Иначе они бы здесь не хранились.
        Айзенберг выбрал из завалов коробку.
        - Когда вы собираетесь извлечь из своего компьютера и вернуть видеокарту? - спросил он.
        Варнхольт с удивлением посмотрел на него.
        - Чего?
        - Я, конечно, не сисадмин, но вижу, что это - упаковка от высокопроизводительной видеокарты. Она пуста. Поскольку вы сказали, что вам нужна эта коробка, то я делаю вывод, что вы намерены демонтировать видеокарту, положить ее в коробку и вернуть в магазин.
        Варнхольт поднял руки вверх.
        - Ну, ладно, я соврал! Арестуйте меня!
        Айзенберг отправил коробку в голубой мешок, затем взял в руки пачку распечаток с программным кодом. Верхняя страница была помята и густо усеяна пятнами от кофе. Судя по дате в нижнем углу страницы, она была распечатана полгода назад.
        - А с этими бумагами что? Когда вы собираетесь их прочитать?
        Варнхольт проигнорировал вопрос и уткнулся в монитор, на котором шла игра.
        - Господин Варнхольт, вам еще нужны эти распечатки?
        - Что? Нет, черт побери!
        Айзенберг выбросил распечатки в мешок. Следующей он взял в руки растрепанную книгу, из которой торчало множество закладок.
        - Эта книга, я так полагаю, вам нужна. Куда вы ее поставите?
        Варнхольт встал.
        - Да боже ж мой! - простонал он.
        Он забрал книгу у Айзенберга и демонстративно швырнул ее в мусор.
        - Она все равно устарела.
        Окинув взглядом беспорядок на своем письменном столе, он произнес:
        - А-а-а, черт с ним!
        И, забрав у Айзенберга голубой мешок, он сгреб в него со стола все бумаги, упаковки и книги.
        - Теперь вы довольны, господин главный комиссар?
        - Спасибо, - сказал Айзенберг. - Господин Клаузен, не могли бы вы уничтожить содержимое этого мешка?
        - Да, конечно, - ответил Клаузен.
        Он светился от счастья, унося из офиса пакет с мусором.
        Варнхольт молча вернулся к своему компьютеру. Игра пропала с монитора, и вместо нее там появилось черное окошко с белыми строчками кода. Варнхольт принялся стучать по клавишам с впечатляющей скоростью.
        - Думаю, на сегодня достаточно, - сказал Айзенберг, когда вернулся Клаузен. - Я благодарю вас за готовность к перезагрузке.
        Помощница Кайзера забронировала Айзенбергу комнату в пансионате недалеко от работы. Там его встретила женщина с придирчивым взглядом так, словно он был непрошеным гостем. Комната была маленькой и обставленной старомодно, но, к счастью, тихой. Айзенберг решил, что надолго здесь не задержится и приложит все силы, чтобы найти себе более достойное пристанище.
        Глава 18
        Марк помешал ложечкой латте макиато. Он по-прежнему был хорош собой: трехдневная щетина, длинная темная косичка и выразительные черные глаза.
        - Я немного удивлен тем, что ты задаешься такими вопросами, - сказал он и улыбнулся Мине. - Ведь раньше, когда я пытался говорить с тобой о философии, ты закатывала глаза.
        - Потому что ты затевал свои философские диспуты всякий раз после ссоры, - ответила Мина с улыбкой.
        Они с Марком раньше встречались. Он был на пять лет старше, и сейчас его новые отношения были серьезными и имели все шансы перерасти в брак. Кроме того, он оканчивал аспирантуру по философии и готовился в скором времени пополнить ряды университетских преподавателей. Да, его слишком глубокие размышления о вселенной почти всегда раздражали Мину, ведь они ничем не заканчивались. Однако сейчас Марк был самым подходящим собеседником, чтобы помочь ей прийти в себя.
        - Это, конечно, не важно, но замечу, ты повзрослела, - сказал он.
        Провокация, на которую она не поддалась.
        - Впрочем, вернемся к твоему вопросу: предположение о том, что мир искусственный, не просто умозрительное, оно вполне вероятное.
        Мина внутренне содрогнулась. Она надеялась, что он как раз докажет ей обратное. Ей совсем не нужно было, чтобы кто-то сыпал соль на ее психологическую рану.
        - Что ты имеешь в виду?
        - Профессор философии из Оксфордского университета Ник Бустрём написал про это статью. В ней он высказал примерно такие соображения: по всей вероятности, в будущем мы научимся создавать виртуальные миры, населенные искусственными существами, которые будут способны мыслить и при этом не осознавать своей искусственной природы. Когда мы достигнем этой точки развития, то, если рассуждать логически, вскоре создадим целое множество искусственных вселенных, а настоящей будет лишь одна. Если выбирать наугад один из этих миров, то он с большой долей вероятности окажется искусственным. И поскольку ты как отдельно взятый индивид не можешь знать, живешь ты в одном из искусственных или же в настоящем мире, то, согласно теории вероятности, придется признать, что наш мир - ненастоящий.
        - О’кей, мы на самом деле создаем искусственные миры, такие как «Мир магии». И да, там намного больше искусственных сущностей, чем реальных игроков. Но все эти орки и кобольды не обладают сознанием!
        - Пока не обладают. Но подумай, с какой скоростью развиваются технологии. Сорок лет назад компьютерные игры представляли собой наборы текстовых задач. Игроку подавалось описание его местонахождения, и он мог вводить в компьютер простые команды вроде «иди на север», «возьми меч» и «убей орка». Сравни их с тем, во что играют сегодня: реалистичная графика и автономно действующие противники, у которых есть собственные цели и стратегии действия. Они, конечно же, не умеют думать. Но сорок лет в космических масштабах, да даже в масштабах человеческой истории, это ничего. Мощность компьютеров удваивается каждые год-два. Современный смартфон обладает в тысячи раз большей вычислительной мощностью, чем университетский компьютер сорок лет назад. Пройдет еще сорок лет, и мощность компьютеров увеличится в два в двадцатой степени раза - более чем в миллион раз. Намного раньше орки в World of Warcraft[16 - World of Warcraft (англ. «Мир военного ремесла») - массовая многопользовательская ролевая онлайн-игра, разработанная и издаваемая компанией Blizzard Entertainment.] разовьют самое настоящее сознание. И даже
если на это потребуются тысячи лет, все равно это произойдет, если только мы не взорвемся до этого.
        - Значит, ты веришь, что мы живем в искусственном мире? - спросила Мина крайне неуверенно.
        Он улыбнулся.
        - Я отучился верить. Даже если бы это было так, то что с того? Мы все равно даже приблизительно не понимаем устройства космоса.
        - Но эти существа, которые создали Вселенную… Ты веришь в то, что они… вмешиваются в ход событий?
        - Зависит от обстоятельств. Если мы создаем виртуальные миры, то по двум причинам: или для научных исследований, или ради забавы. Если наш мир - научный эксперимент, то творцы, скорее всего, просто наблюдают, не вмешиваясь. Если же мы живем в компьютерной игре, то тогда вполне может быть, что некоторые люди вокруг нас - лишь пустые оболочки, управляемые высшими силами. Честно говоря, иногда мне кажется, что я аватар какого-то неизвестного существа, особенно после ночной попойки.
        Он широко улыбнулся.
        Мине пришлось приложить усилия, чтобы ее голос не выдал смятения:
        - Если… если предположить, что мир на самом деле не настоящий, а, скажем, экспериментальный, и ненастоящие люди об этом догадаются, то вмешаются ли тогда творцы Вселенной, чтобы не дать эксперименту провалиться?
        - Ты имеешь в виду сценарий, как в «Мире на проводе»?
        Мина вздрогнула.
        - Ты… ты знаешь книгу?
        - Фильм. Фасбиндера. Классика, в десять раз лучше «Матрицы». Для философов-экзистенциалистов - обязателен к просмотру.
        - И… так может быть на самом деле?
        - Честно говоря, я в это не верю. Люди еще со времен античности размышляли над тем, реален ли мир. Не в тех категориях, конечно, в которых мы. В основе своей мысль о боге - творце мира - не что иное, как вера в великого оператора, который создал симуляцию мира на своем компьютере. Если бы эти мысли угрожали эксперименту, то он уже давно вмешался бы в его ход. Люди верят во все подряд, и неважно, что из этого - правда, а что нет, потому что в итоге любая убежденность есть оправдание тех действий, которые человек намерен совершить. Иными словами, если я верю в то, что мир создан искусственно, то я, видимо, позволю себе то же поведение, что и тот, кто верит в летающего макаронного монстра. Если только не…
        - Если только не что?
        - Если только у кого-нибудь не найдется реального доказательства искусственности мира. Тогда ситуация изменилась бы.
        - Как сильно?
        - Научно обоснованное и неопровержимое доказательство произвело бы революцию в категориях, которыми мы, люди, рассуждаем о мире. Оно могло бы привести к серьезнейшим переменам. Такое доказательство сильно усложнило бы адептам всех мировых религий задачу по впариванию другим своих богов-творцов с их пантеонами. Они ополчились бы на истину с тем же рвением, с которым всегда боролись с научными открытиями, противоречившими их картине мира.
        - Но тогда, в принципе, не произойдет ничего нового.
        - Не думаю. Наступили бы своего рода сумерки богов. Религии - все в один момент - оказались бы под угрозой исчезновения. Наверняка нашлось бы огромное число фанатиков, готовых защищать свою веру любыми способами. Только представь себе: внезапно бессердечные угнетатели из Америки перестают быть главной угрозой миру. Внезапно мне как христианину, мусульманину, иудею или индуисту приходится защищать саму идею существования моего бога или богов! Поднимется всемирный переполох с непредсказуемыми последствиями. Лишь буддисты останутся более-менее спокойными.
        - И ты думаешь, что строители вселенной вмешаются, чтобы предотвратить такой ход событий?
        - Откуда мне знать, что они думают, если действительно существуют. Мы даже не знаем, выглядят ли они, как мы, хотя я этого не исключаю, ведь в наших играх мы создаем имитации, в первую очередь, людей или, по крайней мере, человекоподобных существ. Но посчитают ли они такое развитие событий проблемой, сказать никто не может. Кто знает, возможно, основная цель их научного эксперимента как раз и заключается в том, чтобы выяснить, сколько времени нам понадобится, чтобы заметить, что мы ненастоящие, или увидеть, как мы отреагируем на это открытие. В любом случае у нас будут проблемы.
        - Почему же?
        - Если это - их цель, то эксперимент закончится в тот момент, когда мы найдем доказательство. Может быть, они позволят симуляции мира проработать еще несколько лет, чтобы посмотреть, каким путем пойдет ее развитие. Но в какой-то момент у них накопится достаточно данных, чтобы прекратить эксперимент. И наше существование на этом прекратится.
        - А если у них нет такой цели? Что они предпримут?
        - Если они на самом деле захотят помешать нам узнать правду, то постараются не дать никому обнаружить искусственный характер мира или поделиться этим знанием с другими. Они попытаются вывести первооткрывателя или первооткрывательницу из игры.
        - А как?
        - Проще всего было бы довести этого человека до инфаркта или подстроить несчастный случай.
        - Или стереть его и уничтожить следы его существования?
        - Ну, как сказать, такое возможно в фильме, но в настоящей симуляции - сложнее, чем кажется. Программист у нас ты, но мне представляется, что было бы чертовски сложно взять и с помощью программного кода устранить последствия произошедших событий, не нарушив логики симуляции в целом. Для этого, наверное, пришлось бы «откатить» назад всю систему до момента наступления нежелательного события, вмешаться в ход его развития, а затем заново запустить игру. Потребуются огромные затраты мощности, если это вообще возможно с технической точки зрения. Разумеется, намного проще удалить объект симуляции и не беспокоиться об устранении следов его существования.
        - Но разве такое событие не станет прямым доказательством искусственности мира?
        - Пока кто-либо не растворится в воздухе на глазах у тысячи зрителей. Каждый день в мире пропадают без вести сотни тысяч людей. И если они не возвращаются, то остальные выдумывают для себя какие-то объяснения. Люди прекрасно умеют включать в свою картину мира вещи, которым не могут найти объяснения. Пока исчезновения не приобретут характер эпидемии, программисты мира будут запросто стирать отдельных игроков, не заботясь об оставляемых ими следах. Кто знает, может быть, многие или некоторые из нераскрытых исчезновений объясняются как раз таким вмешательством. - Он широко улыбнулся.
        Мина молчала. Она пыталась не заплакать.
        - Что с тобой? - спросил Марк. - Ты какая-то… серьезная.
        - Я в порядке. У меня… голова заболела. И мне в универ пора. Спасибо, что пришел.
        - Поболтать с тобой - одно удовольствие! Если хочешь, то можем как-нибудь снова пообедать. Я ничего такого, конечно же, не…
        Мина заставила себя улыбнуться.
        - Видно будет. Я позвоню, если что.
        Она быстро покинула кафе, чтобы Марк не заметил ее волнения.
        Глава 19
        Ты смотришь ей вслед, как она выходит из кафе. Ты бы пошел за ней, но человек, с которым она встречалась, еще сидит там и смотрит в свой смартфон. Лучше подождать, пока уйдет и он.
        Она красивая, хотя пирсинг тебе не нравится. Ты почувствовал нечто вроде ревности, когда она заговорила с этим типом. Между ними ощущалось доверие, близость, которая возникает лишь между людьми, которые хорошо знают друг друга.
        В твоей жизни нет настолько близкого человека.
        В душе ты смеешься над собой, когда осознаешь абсурдность этой мысли. Они ближе всех тебе, намного ближе, чем кто-либо из людей в этом мире. Они ближе всех и ей, только она об этом не знает. Поэтому ты ей завидуешь. Но вместе с тем, хочешь открыть ей глаза.
        Она почувствовала правду. Ты из-за болтовни за соседними столиками смог разобрать лишь немногое из их разговора, но ты знаешь, о чем они говорили. Она надеялась, что приятель успокоит ее, снимет страх перед действительным, скажет ей, что она все придумала. Но он этого не сделал. По глазам ты видел, как в ней росла неуверенность. Для него же разговор о реальности мира был всего лишь игрой ума. Как будто ему было все равно, что скрывается за фасадом мироздания.
        Может быть, это их стратегия: убеждать людей, открывших правду, что она ничего не меняет. Если так, то их подход на тебе не сработал и на ней, похоже, тоже. Ты бы с радостью побеседовал с этим человеком, встряхнул его, объяснил, что нельзя быть безразличным к тому, что мир может быть ложью, а люди - марионетками в чудовищном представлении. Но не получится. Ты должен оставаться незаметным. Должен быть в состоянии делать то, что требуется. Иначе все было напрасно.
        Наконец он прекратил играть со своим смартфоном, он уходит. Ты выжидаешь, пока он не покинет кафе. Нет повода торопиться. Ты знаешь, где она живет.
        Скоро придет время. Скоро ты ей откроешься. Поскорее бы увидеть понимание в ее глазах, почувствовать ваше единство. Наконец-то ты больше не будешь один. Но ты не должен спешить. Ты не должен совершать ошибок. Ты не должен дать им возможность бесшумно вывести тебя из игры. Они только этого и ждут.
        Глава 20
        В последующие дни мелкие стычки между Варнхольтом и Клаузеном возникали постоянно, между Варнхольтом и Виссманном - то и дело, хотя они сторонились друг друга. Айзенбергу всякий раз удавалось погасить конфликт, прежде чем он успевал разрастись. Постепенно в нем крепла надежда, что он сможет сотворить чудо и настроить своих немногочисленных и таких разных сотрудников на плодотворную работу. О настоящем командном подходе мечтать не приходилось, поскольку эти четверо практически не разговаривали друг с другом и никаких стоящих результатов не показывали.
        Как обычно, в среду состоялась встреча руководящего состава, на которую были приглашены руководители всех отделов, а также руководители отдельных групп. Айзенберг представился и рассказал о том, как видит работу ОСГИ. Его выступление было встречено скептическими замечаниями и несколькими въедливыми вопросами, однако начальство обещало свою поддержку.
        Когда он вернулся в офис после двухчасового совещания, Варнхольт заявил:
        - Я тут кое-что обнаружил. Не хотите посмотреть?
        Айзенберг заглянул ему через плечо. На самом большом из мониторов в наклонной перспективе открылся фантастический 3D-мир. На экране сновали сказочные персонажи, в основном вооруженные и одетые в доспехи. Над многими, словно нимбы, парили имена.
        - Какое отношение эта игра имеет к торговцам девушками?
        - Никакого, - сказал Варнхольт. - Я обнаружил кое-что другое.
        Айзенберг постарался, чтобы в его голосе не слышалось раздражения:
        - Господин Варнхольт, разве мы не договорились, что «в доброго шерифа» вы будете играть в свободное время, а в рабочие часы будете заниматься настоящими следственными действиями?
        Варнхольт посмотрел на Айзенберга, как на тугодума.
        - Да-да. Но тут - самая настоящая служебная задача. Речь идет о пропаже людей.
        - Я надеюсь, вы не собираетесь рассказывать мне, что теперь еще ищете в этой игре людей, заблудившихся в какой-нибудь виртуальной пещере?
        - Разумеется, нет, - в голосе Варнхольта появилась обида на Айзенберга за то, что тот не воспринял его слова всерьез. - В последнее время в «Мире магии» бесследно пропали несколько игроков. И, похоже, между всеми случаями есть связь.
        - За поиски пропавших отвечает Служба охраны общественного порядка, если есть показания для ее вмешательства, - вклинился в разговор Клаузен.
        - Да-да, мистер Всезнайка. Если есть достаточные основания для возбуждения дела.
        - И они есть? - спросил Айзенберг.
        - Есть множество людей, которые задаются вопросом, а не произошло ли преступление, да. Сообщество несколько взволновано. На форумах только об этом и пишут. Конечно, большинство постов - полная чушь, но…
        - Родственники пропавших заявили об этом в полицию?
        - Я не знаю. Если хотите, могу проверить.
        - Нет, не нужно. Продолжайте работать над гамбургским делом. Нам срочно нужны новые сведения. Вы разузнали что-нибудь о той фирме, про которую я вам говорил, где работают двое из подозреваемых?
        - Она принадлежит международной группе, зарегистрированной на Каймановых островах. Легальным путем мне удалось узнать, что эта фирма занимается «торговлей разными товарами» по всему миру.
        - Что значит «легальным путем»?
        - Вы хотите, чтобы я без постановления суда взломал их компьютерные сети?
        - Нет. Продолжайте работать легальным путем. Может быть, удастся еще что-нибудь узнать.
        Варнхольт вздохнул.
        - Я вам уже говорил, что это ничего не даст. Эти люди - далеко не дураки, чтобы хорошенько не защитить свою сетевую инфраструктуру. Их злейший враг - налоговики, а у них совсем иные полномочия по части взлома информационных сетей.
        - Возможно. Но другого пути я пока не вижу. Пожалуйста, продолжайте работать, как мы договорились.
        - Так точно, господин главный комиссар!
        Когда Айзенберг сел за свой стол, то заметил, что Клаузен довольно ухмыляется. И это ему совсем не понравилось.

* * *
        В двенадцать часов они, как обычно, вместе отправились в столовую. Лишь Виссманн остался сидеть за своим компьютером, поедая сэндвичи: квадратные кусочки хлеба для тостов с обрезанными краями были проложены ветчиной, сыром и яйцами. Клаузен пояснил, что Виссманн не признает никакой другой еды, тем более приготовленной не им самим.
        - Я изучил дело с этими так называемыми пропавшими игроками, - сказал Клаузен, когда они поставили подносы на столик для четверых, который оказался единственным не занятым.
        Айзенберг попытался остановить его взглядом, но было поздно.
        - Ага, - произнес Варнхольт. - И что ты узнал?
        - Там и узнавать-то нечего. Все это - просто глупый хайп, теория заговора, вроде той, что американцы никогда не были на Луне.
        - Так-так, - сказал Варнхольт. - И как же ты пришел к такому выводу?
        - Ты разве не читал, что на форумах пишут? Самая популярная версия гласит, что кто-то из игроков нанял киллера, чтобы в реальности устранить конкурентов по игре, - объяснил Клаузен и засмеялся. - Это все равно что застрелить друга, с которым играешь в карты, из-за того, что ему достался козырный туз!
        - Убийства происходят и по менее серьезным причинам, - возразил Варнхольт.
        - Возможно. Но ведь нет никаких улик, указывающих на то, что произошло убийство. Нет ни трупов, ни других доказательств.
        - Четыре человека пропали в течение полугода. Только в Берлине. Все они играли в одну игру.
        - Ты в курсе, сколько людей ежегодно бесследно исчезает? Доходит до сотен тысяч! Большинство из них спустя какое-то время находятся. А только в Германии аудитория этой игры насчитывает несколько миллионов человек! И ничего особенно нет в том, что несколько из этих игроков исчезли. Проблема в том, что о них говорят так много, что теперь их исчезновение кажется настоящим происшествием. На самом деле все это - пустые сплетни.
        Варнхольт бросил уничижительный взгляд на Клаузена.
        - Знаешь, что в этом деле нелепее всего? - продолжил Клаузен. - Некоторые участники форума полагают, что пропавшие игроки были просто стерты. Как если бы реальность была компьютерной игрой!
        Он снова рассмеялся.
        - Я всегда говорю, что если слишком много играть в компьютерные игры, то отключится мозг!
        - Ну, тебе на этот счет переживать не стоит, - сказал Варнхольт.
        - Думаю, тут надо остановиться, - вмешался Айзенберг. - Мы более чем подробно обсудили эту тему. Вам, господин Клаузен, вообще-то поручено связаться с иностранными коллегами, а не о якобы пропавших без вести беспокоиться.
        Клаузен покраснел.
        - Конечно, господин Айзенберг. Я сейчас же продолжу работу.
        После обеда Айзенберг зашел в отгороженную часть офиса.
        - Вы что-нибудь нашли, господин Виссманн?
        - Да, - ответил он, не оборачиваясь. И продолжал стучать по клавиатуре, словно участвовал в первенстве мира по скоростному набору.
        Когда Айзенбергу стало ясно, что подробностей не последует, он задал вопрос:
        - И что же?
        - Связи, - произнес Виссманн.
        - Какие связи?
        - Я не могу одновременно работать и объяснять, - раздраженно парировал Виссманн.
        - Тогда будьте любезны прекратить работу и поговорить со мной!
        Виссманн допечатал строку и наконец-то повернулся к Айзенбергу.
        - Чего вам?
        - Вы сказали, что обнаружили связи. Какие именно связи вы обнаружили?
        - Сложно объяснить…
        - Господин Виссманн, мы не сможем задержать этих людей, если вы никому не расскажете, что за связи вы нашли. Так что объясните мне, пожалуйста, что вам стало известно.
        Пока он читал нотации, за его спиной столпились другие сотрудники ОСГИ в ожидании зрелищного разоблачения.
        Виссманн, как всегда, ни на кого не смотрел.
        - Всем жертвам было от пятнадцати до восемнадцати лет.
        - Вау! Вот это да! И ты установил это без посторонней помощи? - сказал Варнхольт, однако Виссманн оставил его комментарий без внимания.
        - Они родом из разных регионов Гондураса и Гватемалы. Характерной особенностью мест, откуда родом жертвы, является производство кофе. Несмотря на то что кофе является главным экспортным товаром обеих стран, площадь, на которой возделывается эта культура, составляет лишь малую часть от общей территории каждого из государств. Однако все жертвы проживали в радиусе десяти километров от кофейных плантаций.
        - И какие выводы из этого следуют? - спросил Айзенберг.
        - Никакие. Скорее всего, это совпадение. Вероятность того, что это не совпадение, составляет меньше пяти процентов, но при обработке статистических данных то и дело обнаруживаются такие выбросы.
        Айзенберг вздохнул.
        - Вы обнаружили что-нибудь еще?
        - Да. Распределение мест проживания жертв с высокой долей вероятности случайно в радиусе двухсот километров от портового города Пуэрто-Кортес на северо-западе Гондураса.
        - Радиус действия преступников. Значит, получается, что их логово находится в Пуэрто-Кортесе?
        - Или в Сан-Педро-Сула, или в Пуэрто-Барриос со стороны Гватемалы, если только они не базируются в небольшом городке поблизости. Всего в радиусе действия насчитывается около тысячи населенных пунктов.
        - Замечательно! - сказал Варнхольт. - Давайте сейчас же вышлем туда оперативную группу, пусть они допросят всех жителей.
        - Господин Варнхольт, прошу вас! - сказал Айзенберг.
        Он понял, что разговор с аутистом возможен, только если вытаскивать из него информацию мелкими порциями.
        - Еще что-нибудь?
        - Все они были зарегистрированы в социальной сети.
        - Обалдеть! - издевался Варнхольт. - Девочки в возрасте от пятнадцати до восемнадцати зарегистрированы в Фейсбуке!
        - Ты дурак, Варнхольт, - сказал Виссманн спокойным голосом.
        - А ты, Виссманн, - лузер. Может, ты и умеешь быстро считать, программировать, только все это бесполезно.
        - Господин Варнхольт, вернитесь на свое рабочее место и займитесь текущими задачами, - распорядился Айзенберг. - Это касается и вас, господин Клаузен, и госпожи Морани.
        Он обратился к Виссманну:
        - Вы что-нибудь еще заметили?
        - Варнхольт - идиот. Он ничего не понимает.
        - Я имею в виду что-нибудь, имеющее отношение к делу.
        - Я не говорил о Фейсбуке.
        - Девочки не были зарегистрированы в Фейсбуке?
        - Были, однако статистически это незначимо. У Фейсбука - 1,5 миллиарда пользователей по всему миру.
        - Тогда о чем же речь?
        - О «Флечасо».
        - О чем?
        - Flechazo.com. Сайт знакомств. Все жертвы были зарегистрированы на нем.
        - Странное название.
        - На испанском это значит «любовь с первого взгляда». Там девушки регистрируются, чтобы найти себе друга.
        - Сколько пользователей у этого сайта?
        - 2471 по состоянию на сегодняшний день на 13:12.
        - Не могли бы вы показать мне этот сайт?
        Виссманн открыл веб-страницу. Рудиментарных знаний испанского Айзенбергу хватило, чтобы понять, что сайт обещал молоденьким девушкам без хлопот отыскать «принца на белом коне». Идеальный инструмент для охотников за головами, чтобы выявить потенциальных жертв и начать общение с ними.
        - Как вы его нашли?
        - Я изучил все профильные платформы.
        - Вы на всех зарегистрировались, что ли?
        - Я? Нет, конечно же, нет. Дело в том, что зарегистрированные пользователи видят лишь малую часть существующих профилей. Поэтому пришлось бы регистрироваться много раз под разными учетными записями, чтобы с достаточной долей уверенности сказать, что конкретное лицо на конкретном сайте не зарегистрировано. На проверку вручную ушли бы годы.
        - И как же вам это удалось?
        - С помощью ботов.
        - А что такое бот?
        - Название «бот» происходит от слова «робот», значение которого вам, думаю, объяснять не нужно. Бот - это автоматический процесс, настроенный на выполнение в Интернете задач, которыми обычно занимаются люди. Спам-боты автоматически регистрируются в социальных сетях, чтобы размещать там рекламу.
        - Вы тоже применили такого бота?
        - Ботов.
        - Сколько?
        - Число зависело от вычислительных ресурсов. На пике мощности их было семьсот двенадцать тысяч триста восемь.
        - И что делали эти боты? - спросил Айзенберг с таким интересом к теме, что сам удивился.
        В этот момент он решил больше узнать о современных информационных технологиях.
        - Сначала бот регистрируется в социальной сети. Это не так просто, как кажется, потому что сейчас соцсети снабжены механизмами защиты от спам-ботов. Они отслеживают IP-адреса и блокируют те, с которых за короткое время поступает много заявок. Кроме этого, они используют капчу.
        - Что?
        - Капча - это изображения, на которых видны слова или цифры, зачастую искаженные или размытые. Человеку предлагается ввести изображенный на них код в специальное поле. Идея заключается в том, что человек сумеет прочитать капчу, а машина - нет. Но это, конечно же, полная чушь.
        Он засопел. Должно быть, так выражалось воодушевление.
        - Не могли бы вы показать мне какую-нибудь капчу?
        - Конечно.
        Он открыл небольшое окошко, в котором виднелось причудливо измененное начертание слова. Некоторые буквы Айзенберг не смог распознать.
        - Что там написано?
        - Дре5е9енб, - сказал Виссманн. - Это тренировочная капча для моей нейронной сети.
        Айзенберг решил воздержаться от вопроса о том, что такое нейронная сеть.
        - И ваш компьютер может это прочитать?
        - Без проблем. Доля распознавания сложных капчей на сегодняшний день составляет двадцать восемь процентов. Для человека. Мои боты расшифровывают такие капчи правильно в восьмидесяти семи целых трех десятых процентов случаев.
        Снова раздалось сопение.
        - Еще одно соревнование, в котором выиграли машины.
        - Ладно. Бот зарегистрировался. Что дальше?
        - Он запрашивает профили известных ему контактов. Правила таких социальных сетей предусматривают, что пользователи, пока не заплатят, видят ограниченное число профилей.
        - И вы сравнивали имена и адреса этих профилей с данными жертв?
        - Конечно же, нет. Профили анонимные, контакты используют псевдонимы, адреса увидеть невозможно.
        - Что же вы в таком случае сделали?
        - Я сравнил фото.
        - Постойте. Неужели вы хотите сказать, что ваш… бот может различить человека на фотографии?
        - Разумеется. В этом нет ничего сложного. Гугл это умеет, Фейсбук - тоже.
        - Гугл это умеет?
        - Конечно. Вы можете перетащить фотографию в поиск по изображениям, и Гугл отыщет изображения, на которых присутствует интересующая вас персона. Эта функция, однако, из-за соображений защиты персональных данных недоступна массовому пользователю. Но ФБР давно пользуется этой технологией, чтобы искать преступников через Интернет.
        У Айзенберга закружилась голова. Он увидел, как сильно отстал от технического прогресса.
        - А это законно? - спросил он.
        - Разумеется, законно - сравнивать изображения, находящиеся в свободном доступе. Любой человек может это сделать. Однако поисковикам вроде Гугла запрещено предоставлять такую услугу массово. Хотя если рассуждать строго, то все зависит от норм применяемого права.
        - Итак, вы выяснили, что все жертвы были зарегистрированы на этом сайте знакомств. Как вы думаете, есть ли связь между этим фактом и тем, что их похитили, или перед нами опять чистое совпадение?
        - Нет, из-за небольшого числа пользователей сайта случайность исключена. Вероятность случайности такого совпадения равна вероятности того, что вы сорвете куш в лотерее три раза подряд.
        - Спасибо, господин Виссманн. Отличный результат!
        Виссманн, не ответив, повернулся к монитору.
        Айзенберг позвонил Удо Папе и рассказал ему об открытии.
        - Вау! Похоже, твоя группа реально умеет приносить пользу. Я сейчас же передам информацию коллегам в Гватемалу и Гондурас. Если ты прав, то похитители тоже зарегистрированы на этой платформе.
        - Не удивлюсь, если они ее сами и создали, - сказал Айзенберг.
        - Вполне возможно. Я проверю. Большое спасибо, Адам!
        Положив трубку, Айзенберг впервые ощутил, что поступил правильно, согласившись на новую должность.
        Глава 21
        - В последнее время ты зачастила сюда, мой поникший Цветочек, - сказал Груб, хозяин таверны.
        - Спасибо за комплимент, картофельный нос, - не осталась в долгу Мина.
        Груб был прав. В последние дни она много времени проводила в «Мире магии», однако не покидала пределов виртуального города, не участвовала ни в рейдах, ни даже в мелких квестах, с помощью которых вполне могла бы пополнить свои скудные финансы. Ей больше ничего не хотелось. Вдруг стало все равно, достигнет ли ее полуорк волшебного сорокового уровня, на котором удостаиваешься статуса «живой легенды» и разрешения пользоваться самыми мощными видами оружия. Если раньше она из принципа лезла в любую драку и охотно устраивала их сама, то теперь держалась от них в стороне.
        Она много раз спрашивала себя, почему бы ей просто не выключить компьютер и не побыть офлайн, хотя бы какое-то время. В итоге она поняла, что не знает, чем заняться. Смотреть телевизор? Но там не показывали совершенно ничего, интересного ей. Читать? Слишком утомительно. Встречаться с друзьями? Все ее друзья были здесь, в Горайе.
        Мина поймала себя на мысли, что мечтает о переселении в Горайю, о том, как она будет вести жизнь, наполненную чудесами и приключениями, забыв о том, что все это - лишь симуляция, порождаемая машиной. Ее полуорка нельзя было назвать красивым, но он был силен, и за это его уважали другие игроки. Даже позорное поражение в бою лишь укрепило ее репутацию доблестного воина. Вместо того чтобы злорадствовать о неудаче, большинство участников форума похвалили ее группу за отвагу, с которой они вступили в бой с неравным противником, на стороне которого выступал маг 42-го уровня. Здесь, конечно, играл роль тот факт, что огневую гильдию сильно недолюбливали другие гильдии и кланы.
        Томас так и не объявился. Никто ничего о нем не слышал. Мина еще дважды звонила его матери, которая не на шутку встревожилась после того, как с ней поговорили полицейские. Но она ничем не могла помочь этой несчастной женщине.
        Полицейские приходили и к Мине. Двое мужчин: один в годах, с крашеной черной шевелюрой, очевидно, считавший себя красавчиком, и молоденький блондин, только что окончивший полицейскую академию, - он монотонным голосом зачитывал вопросы анкеты и отмечал в ней ответы Мины.
        В том, что эти двое всерьез возьмутся за поиски Томаса, она сильно сомневалась. Однако была рада, что они сняли с ее плеч тяжкий груз. Что еще она могла предпринять? Она практически не знала Томаса, не знала его круга общения, его родственников, у которых он гипотетически мог все это время гостить. В целом, у нее не было оснований волноваться из-за его исчезновения.
        После встречи с Марком Мину начали мучить кошмары, в которых она лежала в вязкой жидкости, в запертом стеклянном ящике, как Нео в фильме «Матрица».
        Ее сомнения зашли настолько далеко, что она целых пятнадцать минут посвятила осмотру увядшего листа, сброшенного комнатным растением. Она разрезала его, понюхала, посмотрела на него в лупу, поразилась его тончайшей структуре. (Могла ли компьютерная симуляция быть настолько подробной?) Ей это казалось невозможным. Но разве технологии за последние двадцать лет не развивались с поражающей воображение скоростью? Человек в Средние века не смог бы и вообразить себе все те приборы и аппараты, которыми она пользовалась каждый день.
        Если за пределами известного ей мира действительно скрывался еще какой-то, то его технологии уж точно их опережали - на пятьсот лет вперед, а может, и на тысячу. Может быть, то, что она воспринимала как реальность, для ее создателей было чем-то вроде средневекового мира Горайя - романтическая реконструкция исторической реальности давно минувшего двадцать первого века.
        Но что толку от всех этих размышлений? Если дела обстояли именно так, то она ничего не могла изменить. Тогда правильнее было бы просто продолжать жить, как раньше. Какая в итоге разница, чем является мир: компьютерной симуляцией, творением бога или исходом случайных физических процессов?
        Но как бы ни старалась Мина, вернуться к привычным занятиям ей не удавалось. Поэтому она продолжала бродить по волшебному виртуальному миру, который стал ее второй родиной. Ей оставалось тайно надеяться, что со временем она позабудет все, что ей открылось, или что она все-таки встретит кого-нибудь, кто расскажет, что же произошло с Томасом, и она наконец освободится от окутавшего ее жизнь ужаса мрака.
        - Твой друг объявился? - спросил Груб.
        Здесь каждый знал, чем она обеспокоена. Ее имя фигурировало в десятках сообщений на форуме. Репутация Готического Цветочка как отважного воина крепла.
        - Нет.
        - Почему бы тебе не расспросить Дона? Если кто-то что-то и знает, то он.
        - Дон здесь? Тот самый Дон?
        - А как же! Вон там, вместе с людьми-ящерами.
        Дон не только носил официальный титул «живая легенда», он был ею. Один из немногих игроков, достигших 50-го уровня. Мина еще ни разу не встречалась с ним в игре, но была о нем наслышана. Его считали своего рода Робин Гудом, который дерзко «щелкал по носу» сильных игроков, поступивших нечестно со слабыми.
        Дон в дальнем углу таверны, как и сказал Груб, беседовал с группой людей-ящеров, когда она его обнаружила.
        - Мы тут ни при чем, Дон, - произнес один из ящероголовых. - Поверь!
        Дон был воином в человеческом облике, который, на первый взгляд, ничем не выделялся из толпы других персонажей. Никаких волшебных сияющих доспехов, никаких особенностей тела. Кривая сабля придавала ему сходство с выброшенным на берег пиратом. Его главная уловка заключалась в том, что внешность была обманчивой, и противники часто его недооценивали.
        - Ладно, - сказал он. - Почему бы и не поверить члену клана лжецов?
        - Верь во что хочешь. У тебя все равно нет никаких доказательств против нас.
        - Доказательств? У нас тут - заседание суда? Ты, наверное, думаешь, что у тебя и право на адвоката есть? Если я решу, что вы виновны, то вы виновны! Все предельно просто.
        - Эй, чувак, так дело не пойдет! - сказал один из ящероголовых.
        Несмотря на то что виртуальные фигурки были слишком маленькими, чтобы разглядеть выражения их морд, Мине показалось, что она уловила в его облике нервозность.
        - Это же самосуд!
        Тот, кто играл Дона, нажал на клавиши, включавшие гомерический хохот.
        - Самосуд! Тут ты прав, жабья морда!
        - Похоже, с тобой хотят поговорить, - сказал другой член группы.
        - Не уходи от ответа! Признайтесь, что это вы натворили, и отдайте нубам их вещи и золото (с процентами, конечно), и тогда я, может быть, оставлю вам пару очков.
        - Ну, ладно, - ответил предводитель группы. - Мы отдадим им барахло. Этот хлам все равно ничего не стоит.
        Он взмахнул своими зелеными чешуйчатыми руками - и исчез. В следующее мгновение Дона объяло пламя.
        - Теперь у вас крупные проблемы, головастики! - сказал Дон.
        На вражеское заклятье он ответил своим, от которого люди-ящеры покрылись ледяной коркой. Их предводитель, который на самом деле не исчез, а сделался невидимым, стал теперь прозрачной ледяной фигурой. Лед сковал и остальных людей-ящеров.
        Мину не пришлось упрашивать. Она обрушила на ближайшую ящерицу яростный удар топора, от которого у противника почти вдвое снизился уровень жизненной энергии.
        Меньше чем через минуту пол таверны был устлан трупами людей-ящеров. Дон забрал их оружие и доспехи. А затем обратился к Готическому Цветочку.
        - Спасибо, полуорк.
        - Всегда пожалуйста.
        - Ты правда хочешь со мной поговорить?
        - Да. Я кое-кого разыскиваю. Вора по имени Шыр-Хан. Ты случайно не слышал ничего о нем?
        - ШырХан? Не один ли это из тех типов, что бесследно исчезли в РЛ?
        - Да, это он.
        - Теперь я припоминаю, что видел твое имя. Это ведь ты спустила лавину сообщений на форуме, не так ли?
        - Наверное. Я просто за него беспокоюсь.
        - Это же - не хоакс, нет?
        Так называли ложные предупреждения в Интернете, которые публиковали с целью посеять беспричинную панику.
        - Я знаю ШырХана в РЛ. Он правда исчез. Полиция даже внесла его в список пропавших.
        - Полиция?
        Дон махнул рукой. Вокруг них завертелся фиолетовый вихрь, и таверна исчезла. Готический Цветочек очутилась в комнате с каменными стенами и большой кроватью, застеленной шкурой снежного тигра. Рядом стоял Дон.
        - Здесь нам никто не помешает, - сказал он. - Расскажи, что произошло.
        Мина набрала историю на клавиатуре. Она быстро печатала десятью пальцами, однако, чтобы рассказать все, что знала, ей потребовалось не меньше получаса. Книгу Галуйе она упоминать не стала. Даже перед волшебником в фантазийном мире ей было бы стыдно признаться в том, что поверила: Томаса стерли создатели.
        - И ты ходила в полицию? Что они сказали?
        - Сначала - ничего. Сказали, что они не могут объявить человека пропавшим, если нет доказательств, указывающих на преступление, или если он не беспомощный.
        - Сначала?
        - Через неделю я еще раз пришла, когда выяснила, что Томас был не единственным, кто исчез. Другая девушка была диабетиком, и полиция сразу внесла ее в список пропавших. После того визита ко мне приходили двое полицейских и допрашивали. Но от них так и нет никаких новостей.
        - Дело странное. Думаю, я могу тебе помочь.
        - Честно говоря, я уже потеряла всякую надежду на помощь здесь, в Горайе. Неужели ты недавно видел ШырХана?
        - Нет, не видел. Но я знаю кое-кого из копов. Посмотрим, что он скажет. Дай-ка мне свои контактные данные в РЛ.
        Считалось невежливым просить другого игрока раскрыть его настоящее имя, и уж тем более - спрашивать адрес, однако у Дона была кристально чистая репутация, а Мине нужна была помощь. Поэтому она, не медля, назвала и то, и другое.
        Глава 22
        Следующим утром Айзенберг пришел на работу в хорошем расположении духа. Вечером Удо Папе позвонил ему по сотовому и сообщил, что гватемальские полицейские выразили глубокую признательность за переданную информацию. Они пообещали провести расследование и подготовить облаву на владельцев сайта знакомств.
        Однако хорошее настроение продержалось недолго. В десять часов зазвонил рабочий телефон.
        - Это - Джо Грайсвальд. Как мне стало известно, вы, Айзенберг, вопреки моему четкому распоряжению, продолжаете работать над делом работорговцев.
        - Доброе утро, господин директор уголовной полиции.
        - Доброе утро? Это все, что вы можете сказать?
        Айзенберг ответил спокойным голосом:
        - Главный комиссар Папе обратился ко мне за помощью. Я поручил своим сотрудникам провести для него информационный поиск в Интернете. Они обнаружили многообещающие зацепки.
        - Я отстранил главного комиссара Папе от расследования этого дела. Я не потерплю неповиновения своих сотрудников. Заявляю вам открыто, Айзенберг, чтобы до вас дошло: вы оказали медвежью услугу своему приятелю. Думаю, вы помните, что тот, кто не со мной, - против меня. А что касается ваших «многообещающих зацепок», то передавать их гватемальским полицейским было наиглупейшим поступком в этой ситуации. Они там все подкуплены. Может быть, они и устроят облаву на редакцию этого сайта, но ничего не найдут. Заказчики уже предупреждены и заметают следы. Но хуже всего то, Айзенберг, что своими несанкционированными действиями вы сорвали информационно-техническое расследование, о котором я лично просил специалистов Федерального управления уголовной полиции. Намеренно или нет, но вы подорвали наши следственные действия. По этому поводу я направил официальную жалобу вашему новому шефу. Радуйтесь, что вы больше не находитесь в зоне моего непосредственного влияния. Иначе в отношении вас уже велась бы служебная проверка. До свидания!
        Грайсвальд положил трубку, таким образом Айзенберг лишился возможности что-либо сказать и сделал глубокий вдох. Он знал, что его бывший начальник блефовал. Если тот и подключил к делу специалистов из ФУУП, то только после того, как узнал об успехах сотрудников ОСГИ. Однако выяснять это никто не будет. Если руководитель отдела УУП заявляет, что другой отдел сорвал его следственные действия, то поверяет ему. Такое случалось довольно часто.
        Вообще-то Айзенбергу не стоило переживать. Кайзер в этом споре займет его сторону. Но ему было неловко перед старым другом Удо Папе.
        - Да брось, ты же знаешь Грайсвальда, - возразил Папе, когда Айзенберг извинился перед ним по телефону. - Сейчас он бесится, а вот когда из Гватемалы сообщат об успешной операции, он первым выразит мне признательность. Конечно же, чтобы потом присвоить славу себе. Он передал дело Мёрике, представляешь? Не пройдет и недели, как оно вернется на мой стол. Бьюсь об заклад!
        Айзенберг поблагодарил друга за слова поддержки. Однако не был уверен в том, что оптимизм Папе имел реальные основания. Так или иначе, к делу о работорговле он пока что не имел отношения, и ОСГИ осталась без работы. В интранете он прочитал новости и сообщения о находившихся в производстве делах в надежде обнаружить то, в котором пригодились бы навыки Виссманна.
        - Господин Айзенберг, я могу с вами поговорить?
        Перед ним стоял Варнхольт. Факт того, что хакер выполз из-за своего стола, говорил о важности его просьбы.
        - И о чем же?
        - О деле пропавших.
        - Ты опять со своим бредом? - влез в разговор Клаузен.
        Варнхольт не поддался на провокацию.
        Айзенберг хотел было всерьез объяснить Варнхольту, что ему пора прекратить играть в компьютерные игры на работе. Однако после реплики Клаузена его отповедь прозвучала бы как знак солидарности с ним. Поэтому начальник кивнул головой.
        - Лучше давайте пойдем куда-нибудь, где нам не будут мешать, - сказал Варнхольт, окинув взглядом коллег.
        Переговорные были заняты, и они отправились в маленькую кухню, где Айзенберг, воспользовавшись возможностью, сварил себе эспрессо. А Варнхольт тем временем рассказал ему, что поговорил с участницей игры, которая обнаружила связь между всеми случаями исчезновения игроков и тем самым спровоцировала бурную дискуссию о причинах произошедшего. Полиция ее уже допросила.
        - Если дело заведено, то нам тут делать нечего, пока нас официально не попросят о помощи, - сказал Айзенберг.
        - Не совсем так, - возразил Варнхольт. - УУП в любой момент может взять на себя расследование дела по собственной инициативе.
        - Это в теории, - парировал Айзенберг. - На практике понадобятся весомые доводы: угроза общественной безопасности федеральной земли Берлин или заинтересованность в расследовании вышестоящих органов. Вашей личной заинтересованности в деле, к которому, как вам кажется, причастна ваша любимая компьютерная игра, далеко не достаточно.
        Даже если это едкое заявление и задело Варнхольта, он не подал вида.
        - Мы, то есть вы, можете предложить свою помощь комиссариату, ведущему это дело. Может быть, они с радостью передадут это дело нам. Мы же не страдаем от перегруженности работой после того, как нас лишили возможности заниматься делом торговцев людьми.
        Айзенберг удивленно поднял брови.
        - Или вы хотите, чтобы я продолжил рыскать по Каймановым островам? - спросил Варнхольт безразлично.
        - Нет, не утруждайте себя. Так и быть, я позвоню коллегам. Но обычно никто не бывает в восторге от попыток УУП вмешаться в их текущие расследования.
        Четверть часа ушла у Айзенберга, чтобы выяснить, кто занимался этим делом. Как и следовало ожидать, старший комиссар Келлер отвечал на вопросы с нескрываемым подозрением:
        - Да, верно, я расследую это дело. А как вы вообще узнали о нем?
        - У меня в команде есть эксперт по онлайн-играм, - сказал Айзенберг. - В их сообществе происшествие вызвало шумиху.
        Человек на другом конце провода поперхнулся, пытаясь сдержать смех.
        - В Берлинском УУП есть эксперт по компьютерным играм? Сколько ему лет? Двенадцать?
        Вспомнив, с кем он разговаривал, он, правда, поспешил добавить:
        - Простите, если это прозвучало неуважительно.
        - Даже игры могут быть площадкой для противоправных действий, - сказал Айзенберг. - Вспомните об азартных играх.
        - Ого! И вы думаете, что игры имеют отношение к исчезновению этих людей?
        - Нет. Вы ведь спросили, откуда я узнал об этом деле.
        - Честно говоря, я сомневаюсь, что тут можно говорить о деле. Мы допросили родственников. Пропавшие не были знакомы друг с другом, да и в остальном никаких пересечений между ними нет. Вероятнее всего, у каждого из них была своя причина исчезнуть с радаров.
        - Но пока что никто из них не объявился, правильно?
        - По нашим данным, нет. Но нельзя исключить, что кто-то из них давным-давно вернулся домой, но нас об этом не известили.
        - Все пропавшие участвовали в одной и той же компьютерной игре.
        - Это так. Но, как мы теперь знаем, в Берлине сейчас практически каждый в возрасте от двадцати до тридцати тоже в ней участвует. С той же уверенностью можно утверждать, что все они пользовались метро.
        - Вы уже разговаривали с оператором игры? Это компания, которая находится в Берлине.
        - Нет. А зачем нам с ними разговаривать?
        - Всего лишь мысли вслух. Уважаемый коллега, я, честно говоря, разделяю ваше мнение, что между пропавшими нет ничего общего. Однако мне хотелось бы заняться им более детально, с вашего позволения.
        - С каких пор УУП спрашивает разрешение на вмешательство в дело?
        - Я не собираюсь вмешиваться в ваше расследование, а предлагаю вам свою помощь. Я сам достаточно долго проработал в следствии. И понимаю, что у вас дел по уши и без поисков сбежавшего студента.
        - Вы абсолютно правы. Ну хорошо, если вам так хочется. Я отправлю вам протоколы допросов. Дальше дело за вами. Но, пожалуйста, держите меня в курсе, если обнаружите что-то, чего мы не заметили.
        - Обещаю. Спасибо, господин Келлер.
        - Не за что. Удачи, господин Айзенберг.

* * *
        Келлер сдержал слово и сразу же после разговора прислал протоколы допросов. В них было мало полезного. Между четырьмя случаями, на первый взгляд, не было никакой связи, не считая увлечения всех пропавших одной и той же онлайн-игрой. Можно было предположить, что они познакомились в ней. Однако это еще не значило, что между их исчезновением было нечто общее. Против этого предположения говорила хронология - между первым и последним исчезновениями прошло целых полгода. Если эти четверо сговорились в игре пропасть с радаров, то сделали бы это практически одновременно. Кроме того, если верить Варнхольту, практически никто не знал, кто из реальных людей стоит за игровыми персонажами. Даже если эти четверо и встретились случайно в «Мире магии», то эта встреча вряд ли повлияла на их реальную жизнь. Они, наверное, и не догадывались, что живут в одном городе.
        Единственной общей чертой, похоже, было якобы «странное» поведение игроков непосредственно перед моментом исчезновения. Однако это показание дали не родственники пропавших, а девушка, которая свела воедино эти случаи, - та, с которой Варнхольт познакомился в игре. Все говорило о том, что она заигралась в теорию заговора.
        Если бы Айзенбергу было чем заняться, он бы ни за что не взялся за это дело - оно вызывало слишком мало подозрений. Но возможность поразмышлять над ним была лучше, чем совсем ничего не делать. Даже если дело ничем не закончится, оно хотя бы поможет улучшить отношения с Варнхольтом. Похоже, хакер оттаивал тем быстрее, чем больше убеждался, что Айзенберг воспринимает его всерьез. Кроме этого, расследование позволит задействовать Морани - протестировать ее способности во время допросов.
        Айзенберг попросил Клаузена пригласить на следующий день свидетельницу Мину Хинриксен в УУП для проведения допроса.
        Ей было чуть больше двадцати, и ее можно было бы назвать красивой, если бы не пирсинг и ярко накрашенные глаза. (Айзенберг с болью вспомнил свою дочь, которая была такого же возраста. Но он понятия не имел, какой макияж она делает и есть ли у нее пирсинг. В последний раз они виделись два года назад, на восьмидесятилетии его отца).
        - Спасибо, что пришли, - сказал Айзенберг. - Я главный комиссар Айзенберг. Это доктор Морани и господин Варнхольт. Вы с ним уже познакомились в «Мире магии».
        - Я - Дон, - представился Варнхольт.
        От неожиданности Мина вытаращила глаза.
        - Ты… то есть вы - Дон?
        Варнхольт улыбнулся.
        - Можно на «ты». Даже несмотря на то что я коп, я могу прикинуться нормальным человеком.
        Она ошарашенно кивнула.
        - Вы… ты выяснил что-нибудь о Томе?
        - Нет, к сожалению, нет, - сказал Айзенберг. - Не буду скрывать, госпожа Хинриксен, я не верю, что между этими случаями есть что-то общее.
        - Тогда зачем вы меня пригласили?
        - Об этом лучше спросите своего товарища по игре.
        - Пусть шеф и не верит в то, что между случаями есть связь, - сказал Варнхольт, - но это не значит, что он прав. Мне кажется, что в любом случае не помешает изучить обстоятельства исчезновения людей. Может быть, тогда нам удастся унять шумиху, поднявшуюся в сообществе игроков.
        Хинриксен удивленно подняла брови.
        - Я не знала, что Управление уголовной полиции следит за общественным порядком даже среди игроков компьютерных игр.
        - Считай, нам просто любопытно разобраться в ситуации, - объяснил Варнхольт. - Не могла бы ты поделиться всем, что тебе известно об исчезновении четырех игроков?
        Она рассказала, как познакомилась с Томасом и что произошло во время игры.
        - Что именно ты имеешь в виду под «странным поведением»? - поинтересовался Варнхольт.
        - Ну, это случилось во время рейда против превосходившей нас группы противника. Там каждый отдельный боец был на вес золота. И в самый разгар операции ШырХан перестал сражаться и стал бормотать какую-то чепуху.
        - Кто такой ШырХан? - спросил Айзенберг.
        - Это игровое имя Томаса Гелерта.
        - Что именно он сказал? - поинтересовалась Морани, которая до этого момента молча следила за разговором.
        - Я… уже точно не помню, - ответила Хинриксен и вдруг заволновалась. - Какую-то ерунду, что-то, не имеющее отношения к игре. А потом он замер. Просто стоял там, пока нас делетили противники.
        - Де… что? - спросил Айзенберг.
        - «Делетить» - значит «уничтожать», «стирать», - объяснил Варнхольт.
        - Что произошло потом?
        - Вскоре после этого сражение закончилось. Я сильно разозлилась на Томаса, я ведь потеряла доспехи и амуницию. Позвонила ему по скайпу, но он не ответил. Позже я пришла к нему лично, но об этом уже рассказала.
        Айзенберг молчал. Он рассматривал юную особу, которая, казалось, чувствовала себя не в своей тарелке. Может быть, оттого что находилась с тремя полицейскими в малоуютной обстановке.
        - Одного не могу понять, госпожа Хинриксен, - сказал он. - Вы заявили, что Томас Гелерт не принадлежал к числу ваших близких друзей. Однако вы развернули довольно широкую кампанию по его поиску. Это мне кажется странным.
        - Я просто за него переживаю, - возразила она. - В РЛ я проводила с Томасом немного времени, но в Горайе мы были настоящими друзьями. Вам, наверное, это трудно понять, но для нас, игроков, виртуальное общение значит очень много.
        Айзенберг взглянул на Варнхольта, тот кивнул.
        - Ну хорошо, еще раз спасибо, что пришли к нам, госпожа Хинриксен. Если мы узнаем что-то новое, я вам сообщу. Хотелось бы и обратного - чтобы вы связались с нами, если у вас будет что рассказать.
        - Да, конечно.
        Пока Варнхольт провожал свидетельницу к выходу из здания, Айзенберг поговорил с Морани.
        - Что думаете?
        - Она от нас что-то скрыла.
        Айзенберг кивнул.
        - Да, мне тоже так показалось. Но что?
        Клаудия наморщила лоб.
        - Ей что-то известно. Или она что-то предполагает. У нее есть теория, объясняющая исчезновения.
        - Но почему она не поделилась ею с нами?
        Морани пожала плечами.
        - Может быть, она знает кого-то, кто имеет отношение к делу, и не хочет ставить его в неловкое положение, - предположил Айзенберг.
        Морани покачала головой.
        - Нет, здесь что-то другое.
        - Откуда вы знаете?
        - Я не знаю. Это просто впечатление. Скажем, интуиция.
        Айзенберг кивнул.
        - Странное дельце, - сказал вернувшийся в переговорную Варнхольт.
        - Что конкретно? - спросил Айзенберг.
        - Сложно объяснить. С ней явно что-то не так. У меня есть ощущение, что она не все выложила. Может быть, она умолчала о чем-то, что не имеет отношения к делу, и поэтому так разнервничалась.
        - И о чем же она умолчала, по-вашему?
        - Трудно сказать. Не исключено, что она принимает наркотики или ворует. Многие люди нервничают во время разговора с полицейскими, даже если для этого нет ни малейшего повода.
        Морани кивнула.
        - В этом ты прав. Но кое-что нам теперь все же известно. Она убеждена, что между этими случаями есть связь. Пусть она и не объяснила нам какая.
        - Ладно, - заключил Айзенберг. - Тогда мы сами ее вскроем!
        - Это значит, что мы продолжаем расследование? - спросил Варнхольт.
        - Пока что да.
        - И каковы наши дальнейшие действия? - спросила Морани.
        - Еще раз поговорим с родственниками пропавших. А затем мне бы очень хотелось пообщаться с разработчиками игры. Думаю, нам этот разговор поможет.
        - О да! - простонал Варнхольт. - Давно мечтал осмотреть серверную ферму, в которой мой Дон коротает свой виртуальный век.
        Айзенберг шутку не оценил.
        Глава 23
        Почему же ты медлишь?
        Осталось лишь завершить начатое. Стоит тебе покончить с этим, как по сети пробежит волна. Всплеск осознания. И тогда ты достигнешь цели. Тогда им придется вмешаться.
        Еще только раз.
        Подготовка завершена. Даже если нельзя быть уверенным, что не произойдет нечто непредвиденное. Но ты подстраховался. Почему же ты нервничаешь? Боишься угрызений совести? - Слишком поздно. Боишься, что она возбудит твою фантазию? Она - всего лишь иллюзия.
        Скорее всего, это они насылают на тебя неуверенность. Ты часто размышлял о том, как именно они оказывают на тебя воздействие. Может быть, используют магнитные поля, чтобы нарушить работу твоего мозга. Может быть, вкалывают тебе наркотики, чтобы вызвать перепады настроения.
        А если это ловушка?
        Мысль набрасывается на тебя, словно хищник, который все это время держался в тени твоего сознания. Что, если она - аватар? Пустая оболочка, анимированная админом, чтобы охотиться за такими, как ты, за теми, кто угрожает сорвать их эксперимент? Что, если она только и ждет твоих откровений?
        Ты завариваешь чашку чая. Пятую за сегодня.
        Глава 24
        Tristanleaf: Hey, Gothicflower! Good to see you again! Where have you been?
        Gothicflower: Had to deal with some RL stuff.
        Tristanleaf: I see. So you’re done now?
        Gothicflower: Let’s say there’s not much I can do about it anymore.
        Tristanleaf: Anyway, none of my biz. Ready for another raid, I guess? Nothing helps forgetting RL probs like beating the shit out of a group of Darkmonks.
        Gothicflower: Yeah, okay. When do we leave?
        Tristanleaf: Let’s go right now. The others are already waiting outside the ruins of Thal’Adur.[17 - Tristanleaf: Хей, Готический Цветочек! Рад видеть тебя снова! Какие новости?Gothicflower: Пришлось разбираться с кое-каким дерьмом в РЛ.Tristanleaf: Понятно. Разобралась?Gothicflower: Скажем, так: там мало что в моих силах.Tristanleaf: Понятно, не мое дело. Готова к новому рейду? Ничто так не помогает забыть о проблемах в РЛ, как хорошенько поколотить сборище черных монахов.Gothicflower: Ееее, о’кей. Когда выступаем?Tristanleaf: Прямо сейчас. Остальные уже ждут на улице у руин Таль’адура.]
        Полуорк Мины проследовал за эльфом через волшебный портал к месту сбора, где уже ждали другие - группа тяжеловооруженных воинов разных рас. Волшебников не было, что неудивительно, поскольку черные монахи - объект нападения - обладали иммунитетом почти от всех форм магии. Победить можно было лишь грубой силой. Как же было здорово вернуться в игру!
        После разговора с сотрудниками УУП в прошлую пятницу Мине стало легче. Почему - она сама не очень понимала. Может быть, из-за того, что Дон признался ей, что был копом, да к тому же далеко не таким, каких показывают по телевизору. После знакомства с ним она поняла, что недооценивала полицию. Может быть, дело было в той манере, в которой пожилой комиссар задавал ей вопросы: компетентно, профессионально, уверенно.
        Эти люди знали свою работу. Что бы ни послужило причиной исчезновения Томаса, они ее установят.
        Мина была рада, что не упомянула книгу. Сейчас ей было смешно от собственных представлений о том, как Томас мог раствориться в воздухе. Полицейские вернули ее в пространство фактов и активировали связь с реальностью. И как только она могла дать себя запугать этой фантастической книжке и философским россказням Марка?
        На выходных Мина позволила себе расслабиться, выспалась и снова взялась за прокачку своего полу-орка. Сегодня она, как и всегда, была в университете, но уже не думала так много о Томасе и искусственных мирах. Договорившись с друзьями о рейде сегодня вечером, она была страшно рада предстоящему драйву.
        «Everyone ready?[18 - Everyone ready? (англ.) - Все готовы?]» - спросил Тристановый Листочек.
        Мина собралась напечатать «Let’s go![19 - Let’s go! (англ.) - Вперед!]», как в дверь позвонили. Она удивленно оторвалась от клавиатуры. Было полшестого. Кому и что могло понадобиться от нее в этот час? Может быть, полицейские с новыми вопросами? Но почему они предварительно не позвонили?
        «Just a minute, got to answer the door[20 - Just a minute, got to answer the door (англ.) - Минутку, пойду открою дверь.]» - напечатала Мина.
        Она посмотрела в глазок. На площадке в инвалидном кресле сидел молодой человек. Она его раньше не встречала. Он подался вперед, чтобы еще раз нажать на кнопку звонка.
        Мина открыла дверь.
        - Да?
        - Привет, Мина, - сказал незнакомец. - Или лучше сказать: привет, Готический Цветочек?
        Она попыталась догадаться.
        - Мы знакомы по «Миру»?
        - Да. Я - Незримая Рука, вор. Мы как-то встречались в «У доброго огра», помнишь?
        - Э-э-э… Да, припоминаю. Откуда ты знаешь…
        - Может, впустишь меня? Я узнал кое-что об исчезновении твоего друга Томаса. Но мне не хотелось бы говорить об этом на лестничной площадке.
        Мина распахнула дверь и впустила его. Он проехал узкий коридор и въехал в комнату.
        - Прости, если помешал. Вижу, ты в игре.
        Она взглянула на экран. Там накопилась куча гневных комментариев других игроков, которые не желали дольше ждать. Она подавила порыв тут же извиниться в чате за промедление. Разговор был важнее.
        - Ничего страшного. Что тебе известно о Томасе?
        Он взглянул на нее. В его черных глазах мелькнула злоба.
        - Правда, что ты ходила в полицию?
        - Да. Откуда ты знаешь?
        Он не стал углубляться в эту тему.
        - Что они сказали?
        - Практически ничего. Они не поверили, что Томас… что между всеми этими случаями есть связь.
        - Не поверили? Но почему тогда они сами позвали тебя?
        От разговора Мине сделалось немного тревожно. Кто этот странный человек в инвалидном кресле? И почему ему столько о ней известно?
        Она вспомнила о романе Галуйе. В нем говорилось, что в мире-симуляции были особые персонажи, которые занимались шпионажем для своих творцов.
        Страшное подозрение пронзило ее сознание. И даже не успев подумать, она выпалила:
        - Ты - контактер?
        Глаза незнакомца округлились.
        - Что? Как? Ты все знаешь?
        Мина потеряла дар речи. Словно кто-то схватил ее обеими руками за горло. На глаза навернулись слезы.
        Все было правдой! Все, что написано в книге, это - правда!
        От потрясения у нее подкосились ноги. Чтобы не упасть, Мине пришлось опереться о край стола. Она с трудом опустилась на стул, сделала несколько глубоких вдохов. И, понемногу успокоившись, пристально посмотрела на человека в инвалидном кресле.
        Он странно улыбался.
        - Я так рад, что нашел тебя, Мина!
        - Что теперь произойдет со мной? - спросила она дрожащим голосом. - Меня тоже удалят?
        Незнакомец запустил руку в карман куртки и вытащил оттуда платок.
        - Не беспокойся об этом! - сказал он. - Все будет хорошо.
        Он намочил платок резко пахнущей жидкостью из пластиковой бутылки.
        - Что ты делаешь?
        Вместо ответа незнакомец лишь улыбнулся и без труда встал со своего кресла. Прежде чем Мина успела понять, что происходит, он подошел к ней со спины и прижал платок к ее лицу.
        Она сопротивлялась, но мнимый инвалид так крепко держал ее, что освободиться не было шансов. Девушка попыталась закричать, но платок тут же оказался у нее во рту. Едкий горький вкус обжег нёбо. Голова закружилась - и мир погрузился во тьму.
        Глава 25
        Айзенберг и Варнхольт шли за девушкой с пирсингом в носу по цеху старой фабрики. Кирпичные стены были в масляных пятнах. С потолка между современными плафонами свешивался железный погрузочный кран. В помещении на сотнях рабочих мест сидели люди, похожие на вчерашних старшеклассников. Многие сидели в наушниках и неотрывно смотрели в мониторы, совсем как Симон Виссманн.
        - Это часть отдела разработки, - сказала девушка-администратор шепотом. - Всего в этом филиале у нас работает около трехсот программистов, художников-графиков и игровых дизайнеров.
        Варнхольта, похоже, это не впечатлило.
        - А в Бангалоре сколько? - спросил он.
        - Там их раз в десять больше.
        Они дошли до конца цеха и по металлической винтовой лестнице стали подниматься в помещение, которое, наверное, некогда служило руководителю производства штабом. Шпильки их сопровождающей при каждом ее шаге издавали громкое цоканье о ступеньки.
        Наверху оказалось просторное, около двадцати квадратных метров, аскетично обставленное помещение, единственное окно которого выходило в цех. Украшением интерьера служила мрачная абстракция, написанная маслом.
        - Здравствуй, Джон. Эти господа - из полиции.
        Высокий стройный мужчина, которому было чуть за тридцать, встал из-за письменного стола, представлявшего собой большую доску, положенную на козлы. Лысый, но с густой бородой и живыми карими глазами хозяин кабинета был одет в джинсы и клетчатую рубашку лесоруба.
        - Спасибо, Лиза. Прошу пожаловать, господа. Я Джон Мак-Фаррен, основатель и СЕО Snowdrift Games.
        Он говорил по-немецки с сильным британским акцентом, однако безупречно правильно. Его рукопожатие было приятно крепким.
        - Не хотите ли чего-нибудь выпить? - спросил он, после того как посетители представились и уселись на стулья перед его столом.
        Айзенберг попросил воды, а Варнхольт заказал эспрессо.
        - Должен признаться, что полиция приходит к нам впервые, да еще сразу уголовная, - сказал он. - Чем я могу вам помочь? Кто-нибудь из наших сотрудников что-то натворил?
        - Пропали четыре человека, - объяснил Айзенберг. - Единственное связующее звено между ними - игра «Мир магии».
        Мак-Фаррен внимательно посмотрел на него.
        - Не сочтите меня ханжой, но только в Германии у нас больше семи миллионов игроков. В одном Берлине их больше двухсот тысяч. Я не знаю, сколько людей пропадает без вести в Германии ежегодно, но если ваша единственная улика - это то, что все они играли в нашу игру, то вы с тем же успехом можете допросить директора «Макдоналдса».
        Айзенберг кивнул: Мак-Фаррен был прав, и эта встреча казалась пустой тратой времени. Вместе с Клаузеном и Морани они вчера еще раз обзвонили родственников пропавших. И не узнали ничего нового, за исключением того, что никто из них до сих пор не объявился. Родители девушки с диабетом были уверены, что с их дочкой произошел несчастный случай. Они даже наняли частного детектива, который, однако, узнал не больше того, что выяснила полиция. В остальных случаях не было ни зацепок, которые позволили бы предположить, почему исчезли молодые люди, ни сведений, указывающих на необычные или противоправные обстоятельства их исчезновения.
        Айзенберг пришел к выводу, что между этими случаями не было ничего общего. У больной девушки, скорее всего, случился инсулиновый шок, и она либо погибла в результате несчастного случая, либо лежала в коме в какой-нибудь больнице. Остальные же, как и тысячи других человек, просто решили начать жизнь с чистого листа. А Мина Хинриксен уверовала в теорию заговора, у которой не было реальных оснований.
        Главный комиссар собирался отменить встречу с Мак-Фарреном, но не сделал этого, чтобы не обидеть Варнхольта. К тому же никакого другого задания у них, к сожалению, до сих пор не было.
        - Если я правильно понимаю, вы храните все действия и диалоги своих игроков? - спросил Варнхольт.
        Мак-Фаррен удивленно поднял брови.
        - С чего вы взяли?
        - Если вы этого не делаете, то почему в пользовательском соглашении есть следующее предложение… - С этими словами Варнхольт вытащил из кармана помятый листок и зачитал: «Пользователь дает свое согласие на то, чтобы все данные, сгенерированные в ходе игры, хранились в анонимной форме в течение неограниченного срока и использовались в целях статистического анализа. Указанные данные не будут связаны с профилем игрока».
        Мак-Фаррен холодно улыбнулся.
        - Я не юрист. Не я писал это соглашение. Вам организовать встречу с нашим юрисконсультом? Думаю, он сумеет объяснить, почему в соглашении нужна такая формулировка.
        Айзенберг заметил, что с лица их собеседника в один миг сошли спокойствие и дружелюбие.
        Варнхольт чуть наклонился вперед и спросил:
        - А правда ли, что ваша бизнес-модель строится на бесплатной игре, но платных апгрейдах и аксессуарах?
        Мак-Фаррен кивнул.
        - Правильно. Сейчас большинство игровых фирм зарабатывает таким образом.
        - А верно ли то, что вы предлагаете своим игрокам те товары, которые соответствуют их потребностям и манере игры?
        - Мы продаем аксессуары в специальных магазинах в наших виртуальных игровых мирах. Там каждый может найти все, что ему нужно.
        - Вы забыли упомянуть об управляемых компьютером бродячих торговцах, которые вступают в контакт с игроком и предлагают ему как раз те товары, которые ему необходимы.
        Мак-Фаррен удивленно поднял брови.
        - Вы прекрасно ориентируетесь в нашей игре. Наверное, я не ошибусь, если предположу, что вы из числа наших клиентов?
        Варнхольт хранил серьезность.
        - Ваше предположение правильно. Буквально вчера я купил у одного из таких торговцев крайне редкий турианский клинок для иссечения душ, выполненный из черного алмаза. Цена клинка составила ровно семьдесят пять процентов от суммы золотых флоринов, которой я располагал. Кроме того, он идеально подошел под мой стиль ведения боя и вписался в коллекцию оружия моего персонажа. Вы будете утверждать, что это совпадение?
        Мак-Фаррен задумался.
        - Клинок для иссечения душ, выполненный из черного алмаза? Похоже, вы играете уже очень давно.
        Айзенберг почувствовал себя лишним. Он не мог и предположить, к чему Варнхольт ведет разговор. Ему не оставалось ничего иного, кроме как молча наблюдать за ходом беседы.
        - Я всего лишь хотел, чтобы вы поняли, что перед вами человек, прекрасно ориентирующийся в игре. А еще я достаточно хорошо разбираюсь в программировании, чтобы понять, какие технологии вы применяете. Вы увеличиваете прибыль, обучая свою систему индивидуальному подходу к каждому игроку. Его частью являются и монстры, которые встречаются по дороге, и аксессуары, и апгрейды, которые предлагают конкретному игроку. Горайя - это мир, который облегает тебя, как перчатка руку.
        Мак-Фаррен отмахнулся.
        - Ну хорошо. Вы разгадали наш принцип работы. Мы стараемся предоставить каждому участнику оптимальные игровые возможности, соответствующие его индивидуальным потребностям. Но ведь это - смею надеяться - не преступление?
        - Конечно, нет. Но для воплощения этого принципа вам нужны данные. Очень много данных. И я повторю свой вопрос: вы записываете все действия и диалоги игроков, чтобы анализировать их с помощью нейронной сети?
        - Не думаю, что могу выдать вам принцип работы нашей системы, - отрезал Мак-Фаррен. - Ведь речь идет о строго конфиденциальной разработке. Наша фирма представлена на бирже, насколько вам известно. Я не могу допустить, чтобы наш главный капитал, наше ноу-хау было рассекречено.
        - Просто ответьте на вопрос, - попросил Айзенберг.
        - Ладно. Да, мы записываем все действия. Абсолютно анонимно, конечно же. Но это конфиденциальная информация, и я раскрываю ее вам лишь с целью оказать содействие в расследовании. Даже несмотря на то, что до сих пор не имею понятия, что привело вас ко мне.
        - Мы хотим, чтобы вы предоставили нам доступ к этим данным, - сказал Варнхольт. - Если быть точными, то нам нужны конкретные эпизоды игры.
        - Что, простите? - опешил Мак-Фаррен.
        - Мы хотим, чтобы вы показали нам, что конкретно произошло в Горайе в определенном месте и в определенное время.
        - Я не знаю, возможно ли это, - сказал Мак-Фаррен недоверчивым тоном. - После этого разговора я, конечно же, готов обсудить с нашими программистами…
        - Мистер Мак-Фаррен, судя по вашей магистерской работе об искусственном интеллекте, которую вы защитили в Эдинбургском университете, вы прекрасно понимаете, возможно ли это технически. Мы оба понимаем, что это возможно. Мы здесь не для того, чтобы оценивать легальность обращения с данными. Мы здесь для того, чтобы расследовать дело. И вы нам очень в этом поможете, если пойдете навстречу.
        Мак-Фаррен криво улыбнулся и поднял вверх руки в знак того, что сдается.
        - Ну хорошо. Вижу, вы прилежно учились игре, господин Варнхольт. И к тому же вам не занимать технической осведомленности. Если вам когда-нибудь наскучит работа в УУП или если там слишком мало платят…
        - Спасибо, но меня все устраивает.
        Мак-Фаррен открыл дверь.
        - Лиза, вызови-ка нам Олафа. Господам из полиции понадобилась его помощь.
        Вскоре в дверях появился мускулистый, под два метра мужчина, разменявший пятый десяток. Он представился Олафом Хагеном и сказал, что является директором по техническим вопросам. В поношенных джинсах, не первой свежести футболке и стоптанных кедах он едва ли смотрелся как директор акционерного общества, вышедшего на биржу. Мак-Фаррен объяснил ему, чего хотел Варнхольт. Хаген насупился.
        - Они дали подписку о неразглашении?
        Мак-Фаррен помотал головой.
        - Господа из уголовной полиции. Думаю, мы можем рассчитывать на соблюдение ими конфиденциальности.
        - Если только раскрытия данных не потребуется в служебных целях, - пояснил Айзенберг.
        - Как скажете. Пойдемте!
        Кабинет Хагена был еще более аскетичным, чем кабинет Мак-Фаррена. Его стол, по меньшей мере двух с половиной метров в ширину, был пуст, не считая огромного монитора и клавиатуры. Он сел за него и нажал мышкой на иконку. Айзенберг и Варнхольт взяли стулья и, усевшись позади, стали наблюдать за его действиями.
        - У нас тут экспериментальная программа, мы используем ее для багфиксинга, - он оглянулся на Айзенберга. - Для обнаружения и исправления ошибок в ПО. В принципе, с ее помощью можно просмотреть какое угодно игровое событие с перспективы игрока. Вы хотите выбрать какой-то конкретный эпизод?
        Варнхольт посмотрел на листок бумаги и прочитал вслух:
        - Туманный перевал, 12-го драга 3277-го года.
        Хаген набрал пару слов в строке ввода.
        - Придется немного потерпеть, пока система извлечет данные из хранилища, - объяснил он.
        Наконец на экране появилось нечто вроде карты.
        - Вы можете найти отдельный игровой персонаж? - спросил Варнхольт.
        Хаген кивнул.
        - Какое у него игровое имя?
        - ШырХан.
        Он ввел имя в систему. На мониторе включилась игровая сцена. Группа фантастических персонажей брела по лесному ландшафту. Над игроками светились имена. ШырХан находился в середине. Готический Цветочек, персонаж Мины Хинрексен, шел рядом с ним.
        Некоторое время они наблюдали, как группа преодолевала дикие места. Камера следовала за ними.
        - Вы можете промотать вперед? - спросил Варнхольт.
        - Да, я могу ускорить воспроизведение, если хотите, - подтвердил Хаген.
        Он щелкнул мышкой, и сцена начала проигрываться быстрее. Вдруг началась суматоха - группа встретилась с другой группой. Изображение задрожало от вспышек и взрывов.
        - Стоп! - скомандовал Варнхольт.
        Хаген нажал на кнопку. Изображение застыло.
        - Немного назад, пожалуйста.
        Фигурки зашагали задом наперед, группа неприятеля ушла из кадра.
        - Так, а сейчас еще раз в нормальной скорости, пожалуйста. И еще, вы можете включить диалоговое окно?
        - Вам оно точно необходимо? - спросил Хаген. - По умолчанию диалоговое окно неактивно, когда мы используем этот инструмент. Мы не хотим подслушивать наших игроков.
        - Да, необходимо, - подтвердил Айзенберг.
        Ему изрядно надоело лицемерие с конфиденциальностью. Было очевидно, что фирме плевать на защиту данных, когда никто за ними не следит.
        - Хорошо.
        С краю вытянулся чат, в котором отображались диалоги персонажей.
        Tristanleaf: Ready, group?
        Aufmischmaschine: Ready
        ShirKhan: OK
        Gothicflower: Ready
        Dernik92: Let’s go
        Leobrine: Rdy
        Tristanleaf: Alright, then. No AFK until battle is over. For the White Tree! ATTACK![21 - Tristanleaf: Группа, готовы?Aufmischmaschine: Готовы.ShirKhan: ОК.Gothicflower: Готова.Dernik92: Поехали.Leobrine: Гтв.Tristanleaf: Прекрасно. Никакого AFK [away from keyboard «вдали от клавиатуры»] до конца битвы. За Белое древо! В АТАКУ!]
        Группа бросилась в просеку, где напала на противника. Некоторое время кипела битва. Затем персонаж по имени ШырХан вдруг покинул бой. В чате появилось сообщение:
        «ShirKhan: Боже мой, это - правда!»
        Персонаж забегал по краю поля, словно в поисках какого-то предмета.
        «ShirKhan: Это все - правда!»
        Зеленоватый персонаж по имени Готический Цветочек убил ударом топора своего недруга и замер. В чате появились следующие строчки:
        «Gothicflower: ШырХан, что с тобой? Ну-ка помоги нам, черт возьми, а то они нас сейчас размажут!»
        «ShirKhan: Мир на проводе! Все правда!»
        «Tristanleaf: Stop talking and fight, stupid Germans![22 - Tristanleaf: Stop talking and fight, stupid Germans! (англ.) - Хватит болтать, деритесь, глупые немцы!]»
        Одетый в длинную накидку персонаж из враждебного лагеря, предположительно волшебник, замахал руками. Прогремел взрыв, и повалил густой дым, из которого вышло ужасное красно-оранжевое светящееся существо и набросилось на тщетно оборонявшегося Готического Цветочка.
        «Tristanleaf: RETREAT!»[23 - RETREAT! (англ.) - ОТСТУПАЕМ!]
        «Gothicflower: Can’t! Need help!»[24 - Can’t! Need help! (англ.) - Не могу! Нужна помощь!]
        Товарищи Готического Цветочка сбежали. Совсем скоро зеленая фигурка поникла. ШырХан стоял рядом, не шевелясь.
        - Вы можете посмотреть онлайн-статус игрока, управлявшего ШырХаном?
        - Вы имеете в виду тогда, в момент игры, или сейчас?
        - В тот момент, вернее, сразу после этого эпизода.
        - Минутку.
        Сцена действия исчезла, вместо нее на экране возникли таблицы с цифрами.
        - Игрок после этого эпизода был онлайн еще двадцать четыре часа. Затем игра автоматически прервала соединение, поскольку игрок не проявлял активности.
        - Двадцать четыре часа? - спросил Айзенберг. - Не слишком ли долго для компьютерной игры?
        - Когда игрок в сети, это еще не значит, что он все время сидит перед монитором, - сказал Хаген. - Некоторые игроки отправляют своих персонажей в длительные путешествия и включаются в игру сами, только когда персонаж встречает противника или сталкивается с другой сложностью.
        - После сцены, которую мы наблюдали, игрок действительно не проявлял никакой активности?
        - Нет. После этого он ни разу не логинился.
        - Вы можете объяснить тому, кто не играет днями напролет в такие игрушки, что там произошло? - попросил Айзенберг.
        Варнхольт ответил за главного по разработке.
        - Это был так называемый рейд, нападение на другую группу игроков. Обычное дело: нападающие - члены гильдии Белого древа, другие - члены огневой гильдии, которая враждует с Белым древом.
        Хаген поднял брови, удивленный, что полицейский так хорошо осведомлен о его игре.
        - Я имею в виду поведение Гелерта, который играл ШырХана. Оно на самом деле необычное?
        - Очень часто случается, что игрок покидает битву, - сказал Хаген. - Иногда тебе и собственные товарищи могут вонзить меч в спину, потому что их подкупил противник. Все, как в реальной жизни.
        Он было улыбнулся, но тут же посерьезнел, заметив, что полицейские не отреагировали на шутку.
        Айзенберг указал на чат.
        - А это что значит? «Мир на проводе! Все - правда!» Какая-то шифровка или что-то вроде того?
        Хаген пожал плечами.
        - Не знаю. Это не из нашей игры.
        - «Мир на проводе»… что-то знакомое, - задумался Варнхольт.
        Через миг он обратился к Хагену:
        - Можете погуглить?
        Хаген запустил браузер на другом мониторе и ввел слова в поисковик. Первой в списке результатов поиска была статья в «Википедии».
        - «Матрица»! - воскликнул Варнхольт.
        Айзенберг недоуменно посмотрел на него.
        - Что-что?
        - Теперь я вспомнил, где слышал это название! «Мир на проводе» - это фильм семидесятых годов, который впечатлил Вачовски. Или, вернее, роман, положенный в его основу.
        - Кого?
        - Режиссеров культового фильма «Матрица». Никогда о таком не слышали?
        - Я нечасто хожу в кино, - сказал Айзенберг.
        - Там речь идет о том, что мир, в котором мы живем, всего лишь компьютерная симуляция, - объяснил Варнхольт.
        - Точно так же, как «Мир на проводе», - сказал Хаген и указал на статью в «Википедии».
        - И что из этого следует?
        - Наверное, это прикол «для своих», - предположил Хаген.
        - Что за прикол?
        - Игрок, очевидно, хотел намекнуть, что его персонаж догадался: Горайя - всего лишь компьютерная симуляция.
        - Вы думаете, это была своего рода шутка?
        - Возможно. Люди, попадая в нашу игру, какой только дичи не придумывают. Мы как-то изменили несколько правил игры, и игроки устроили демонстрацию - разделись догола. То есть их персонажи.
        - И затем он бесследно исчез? - спросил Айзенберг. - Это может быть продолжение шутки?
        - Бесследно исчез? - спросил Хаген. - Значит, он один из тех игроков, из-за которых на форумах такой переполох?
        - Да.
        - Так значит, это произошло на самом деле? Я думал, то был обычный мем.
        - Обычный… что?
        - Мемом называют историю или идею, которая молниеносно распространяется по Интернету, мутируя при этом, подобно вирусу в реальности. Теории заговора, например. Большинство мемов не имеют отношения к реальности.
        Айзенберг повернулся к Варнхольту. Хакер был бледен. Он таращился в монитор.
        - Что такое? Вы что-то заметили?
        Варнхольт смотрел на него некоторое время отсутствующим взглядом, словно вспоминая, что он здесь делает, и наконец произнес:
        - Нет.
        - Что вы думаете? Вы тоже думаете, что этот «Мир на проводе» - шутка?
        Варнхольт замотал головой.
        - Я… не знаю, - наконец сказал он.
        - А что с остальными? Мы их можем локализовать?
        - Не так просто. Мы не знаем ни игровых имен, ни мест, где были их персонажи, когда игроки в последний раз заходили в систему.
        - Господин Хаген, вы сможете это выяснить, если мы предоставим вам имена и адреса?
        - Вообще-то, это запрещено. У нас сопоставление игровых имен с реальными регламентируется специальными положениями по защите данных. Но в этом случае, как мне кажется, не возбраняется сделать исключение.
        Айзенберг назвал имя пропавшей девушки-диабетика и дату ее исчезновения.
        Хаген напечатал данные в поле ввода.
        - Да, точно, это день, когда она в последний раз заходила в систему.
        - Вы не могли бы промотать видео до момента ее последнего действия? - попросил Варнхольт.
        Хаген щелкнул пару раз мышкой, и на экране снова возникло игровое поле. На нем был комплекс зданий, напомнивших Айзенбергу Акрополь. В центре экрана находился персонаж по имени Филиппакса, представлявший собой нечто вроде пышнотелой бестии в черном облегающем наряде. Она стояла без движения, а вокруг, не обращая на нее внимания, носились фантастические существа.
        - Немного назад, пожалуйста, - попросил Варнхольт.
        Хаген отмотал видео. Остальные персонажи двигались задом наперед в замедленном темпе. Вдруг Филлипакса ожила. Она была в компании двух других персонажей - рыцаря в серебристых доспехах и маленького человечка с зеленой кожей.
        - Стоп! - скомандовал Варнхольт.
        Время снова пошло вперед. Троица молча шагала по храмовому комплексу. Внезапно чертовка замерла и больше ни разу не пошевелилась.
        SirCorpserot: Что случилось?
        SirCorpserot: Флип, ты с нами?
        BreentheGreen[25 - BreentheGreen (англ.) - Болотная Зелень.]: Черт.
        SirCorpserot: Что нам теперь делать? Пойдем внутрь вдвоем?
        BreentheGreen: Нет, без ее силы не обойтись. Дай ей время. Может, она в туалет вышла.
        SirCorpserot[26 - SirCorpserot (англ.) - сэр Труполот, пародийный перифраз имени рыцаря Ланселота.]: Она могла бы предупредить.
        SirCorpserot: ФЛИП! ФЛИП!
        BreentheGreen: Она тебя не слышит.
        SirCorpserot: Очень смешно.
        Filippaxa: О, боже!
        SirCorpserot: Ну наконец-то. Мне нравится, как ты проваливаешься в AFK[27 - AFK (сокр. от англ. away from the keyboard) - нет на месте.], не сказав ни слова.
        Filippaxa: Вы не поверите!
        SirCorpserot: Во что мы не поверим?
        Filippaxa: Даже не знаю, как сказать.
        SirCorpserot: Что сказать?
        Filippaxa: Оно ненастоящее.
        SirCorpserot: Что ненастоящее?
        Filippaxa: Все. Мир. Мы.
        SirCorpserot: Что? Горайя - ненастоящая? Что за чушь!
        Filippaxa: Не Горайя. Реальный мир. Я.
        SirCorpserot: Флип? Ты еще здесь?
        SirCorpserot: Только не снова!
        - Все, - сказал Хаген. - После этого она не проявляла активности. В игре, имею в виду.
        - Я правильно понимаю? - спросил Айзенберг. - Оба пропавших заявили, что мир ненастоящий, и после этого перестали играть?
        - Разумеется, - сказал Хаген и задумчиво спросил: - Вам известны имена двух других?
        Варнхольт назвал имена.
        Они молча просмотрели сцены игры.
        Первая сцена разворачивалась в стенах рыцарского замка, в котором Хаген узнал штаб одной из гильдий. Персонаж пропавшего игрока ни с того ни с сего напал на дружественных ему персонажей. Так же внезапно он прекратил атаку.
        «Вы не понимаете! Прочитайте „Симулакрон-3“» - были его последние слова.
        Потребовалась лишь пара секунд, чтобы выяснить, что «Симулакрон-3» был названием романа, послужившего основой фильма Райнера Вернера Фасбиндера «Мир на проводе».
        Четвертый пропавший незадолго до того, как исчезнуть, тоже заявил о том, что реальный мир может оказаться лишь иллюзией. В этот раз контекстом был разговор двух персонажей на средневековом постоялом дворе. Они вспоминали совместно совершенное нападение на группу монстров, в результате которого знатно разжились золотом.
        Затем персонаж пропавшего игрока - отвратительное существо, ненамного краше Готического Цветочка Мины Хинриксен - резко поменял тему:
        Eisenzahn[28 - Eisenzahn (нем.) - Железный Зуб.]: Предположим, что мир - не реальный.
        Howdrouph: Что?
        Eisenzahn: Ты когда-нибудь об этом задумывался? Что было бы, если бы мир оказался не реальным?
        Howdrouph: У тебя не все дома, чувак? Конечно же, мир не реален. Мы - в компьютерной игре.
        Eisenzahn: Я имею в виду не Горайю. Я имею в виду настоящий мир. По другую сторону монитора.
        Howdrouph: Как в «Матрице»?
        Eisenzahn: Да. Представь себе…
        Howdrouph: Эй…
        Howdrouph: Кристоф? Ты тут?
        - У вас есть предположения, что бы это могло значить? - спросил Айзенберг.
        Варнхольт покачал головой, хотя Айзенберг прекрасно по нему видел, что у того есть теория на этот счет. Должно быть, они находились не совсем в подходящем месте, чтобы ею делиться.
        - Как часто игроки говорят о том, что мир не реален? - спросил Айзенберг. - Вы можете выяснить?
        Хаген замотал головой.
        - Нет, это не так просто. Но из личного опыта могу сказать, что такая тема - не самая частая для разговоров. Разумеется, то и дело она всплывает, но то, что все четверо пропавших говорили об этом за мгновение до того, как прекратили играть, не кажется мне совпадением.
        - Вот мы и убедились, что между этими случаями на самом деле есть связь, - подытожил Айзенберг.
        Глава 26
        У тебя - проблемы.
        Зачем ты притащил ее сюда? Абсолютно неоправданный риск. Он может все разрушить. Он может разрушить тебя. Но дурацкая идея помешала твоему плану наконец-то обрести единомышленницу. Того, кто тебя поймет, кто не будет смеяться, когда ты откроешь правду.
        Ты понимаешь, что ее тело - лишь иллюзия, но не можешь оторвать от нее взгляд и радуешься. Она такая нежная, такая уязвимая, когда лежит вот так, с сомкнутыми сном глазами. Ты спрашиваешь себя, а что, если погладить ее щеку, ощутить ее губы… Наваждение, черт возьми!
        Тебя бросает то в жар, то в холод. Сердце стучит. Может быть, так дает о себе знать постоянное напряжение. А что, если это не оно? Что, если они сейчас вкололи тебе что-то? Невидимый яд? Пот бежит из всех пор на твоем теле. А если это была ловушка? Если она была крючком, а ты - рыбешкой?
        Ты медленно успокаиваешься. Слишком поздно. Ты не можешь отменить то, что сделано. Даже она не сможет. И если это ловушка, то ты попался. Ты у них на крючке. Ты беззащитен. Все было напрасно. Если только не…
        Так или иначе, у тебя - проблемы.
        Глава 27
        Клаузен и Морани встретили Айзенберга и Варнхольта любопытными взглядами, когда те вернулись в офис. Лишь Виссманн безучастно продолжал печатать на клавиатуре. Погруженный в свою непостижимую другими работу, отделенный от внешнего мира стеклянной стеной, с наушниками на голове, он, должно быть, и не заметил, что они вошли в офис.
        - Выяснили что-нибудь? - спросил Клаузен.
        - Что случилось, Бен? - одновременно с ним спросила Морани.
        Хакер молча сел за свой стол. Пока они ехали обратно в участок, он давал лишь односложные ответы на вопросы Айзенберга. Его занимала какая-то мысль, но он, очевидно, не хотел высказывать ее вслух. Айзенберг хорошо понимал его состояние. Он сам с большой неохотой говорил о неразработанных версиях и решил, что не будет дальше пытать Варнхольта, а даст ему время созреть. Рано или поздно он выложит все начистоту.
        - Господин Клаузен, пожалуйста, пригласите госпожу Хинриксен на повторный допрос, - попросил Айзенберг.
        - Почему? Что случилось?
        - Теперь нам известно, что между этими случаями есть связь.
        - И какая?
        - Все пропавшие говорили на одну и ту же тему. В компьютерной игре.
        Айзенберг рассказал об увиденном, затем поднял над головой распечатку разговоров, полученную от Хагена.
        - И какой вывод вы из этого делаете? - поинтересовался Клаузен.
        - Я считаю, что между всеми случаями в реальности есть связь. То, что это - совпадение, кажется мне маловероятным.
        - Но что общего между болтовней об искусственных мирах и исчезновением людей?
        - Не знаю. Может быть, все это - своего рода шутка.
        - Шутка? - спросил Клаузен. - Я только что разговаривал по телефону с сестрой девушки с диабетом. Она спрашивала, есть ли у нас новости. И если это шутка, то весьма злая.
        - Значит, поскорее звоните госпоже Хинриксен! Пусть она придет к нам, как только сможет.
        Но Клаузен не дозвонился до свидетельницы. Он оставил сообщение на автоответчике.
        Айзенберг тем временем звонил родственникам пропавших и интересовался, говорят ли им о чем-то названия «Симулакрон-3» и «Мир на проводе». Никто о них раньше не слышал. На обеспокоенные вопросы с их стороны он отвечал, что речь идет о проработке всех имеющихся зацепок.
        Закончив опрос родственников, Айзенберг нашел Варнхольта за просмотром фильма. Он подошел к нему и, заглянув в экран, узнал актера Клауса Лёвича, который во времена его юности был звездой немецкого кино.
        - Что это?
        Варнхольт снял наушники.
        - «Мир на проводе».
        Айзенберг придвинул стул и сел рядом с Варнхольтом. К ним присоединились Клаузен и Морани.
        Долгое наведение резкости утомляло привыкшего к современной динамичной манере съемки Айзенберга. Компьютеры с катушками магнитной ленты и мерцающими лампочками, как в первых сериях «Звездного пути», псевдофутуристические декорации в типичном для семидесятых психоделическом стиле делали картину безнадежно устаревшей. Диалоги зачастую звучали нескладно. Однако фильм обладал своеобразным шармом.
        В киноленте речь шла о фирме, занимающейся изучением рынка, и о том, что она создала искусственный компьютерный мир. Главный герой работает в этой фирме. Его начальник, директор по техническим вопросам, погибает вследствие якобы несчастного случая. Шаг за шагом зритель понимает, что мир, в котором живет главный герой, является симуляцией.
        Действие затягивалось. Пришлось прервать просмотр, чтобы быстро пообедать в столовой.
        - Как вы считаете, возможно ли, что кто-то попытался сымитировать действие фильма? - спросил Айзенберг за обедом.
        - Зачем кому-то такое делать? - спросил Клаузен.
        - Не знаю. Но параллели с исчезновением игроков явные. Только вспомните сцену на вечеринке, в которой начальник отдела безопасности бесследно исчезает!
        - В чате из игры упоминается какой-то «Симулакрон», - добавила Морани. - Он с этим как-то связан?
        - «Симулакрон-3» - роман, лежащий в основе фильма, - объяснил Варнхольт неохотно, словно был в дурном настроении. - Я его еще не прочитал, но, если верить «Википедии», режиссер практически не отступил от текста. Поэтому нет принципиальной разницы, читали они книгу или смотрели фильм.
        - Я все равно не понимаю, - сказал Клаузен, - почему эти четверо исчезли после того, как посмотрели фильм или прочитали книгу?
        - Они исчезли не после того, как посмотрели фильм, - поправил его Варнхольт, - а после того, как рассказали о нем.
        - Ты хочешь сказать, написали в чате.
        - Да, написали в чате, всезнайка!
        - И что из этого следует?
        - Если я скажу тебе свое мнение, то мне придется выслушать твои тупые замечания, а на это у меня сейчас нет ни малейшего желания.
        - Ты так говоришь, потому что нет у тебя никакого мнения.
        - Да, именно так.
        Варнхольт демонстративно занялся едой - копченой корейкой с квашеной капустой и картофельным пюре.
        - Ты считаешь, что их удалили? - сказала вдруг Морани.
        Варнхольт уже поднес ко рту вилку, но при этих словах застыл, уставившись на Морани.
        - Удалили? Как это - удалили? - спросил Клаузен, но тут же догадался, о чем речь. - Ты поверил, что мир ненастоящий? По-твоему, кто-то нажал на кнопку и - хоп - их не стало?
        Он подцепил на вилку картофельное пюре и, приподняв, указал на нее.
        - Тогда, получается, что я ем нечто, чего нет, - сказал он и отправил пюре себе в рот. - Чувак, да ты прав! У этого «нечто» совсем нет вкуса!
        - У меня аппетит пропал, - сказал Варнхольт, встал из-за стола и отнес свой поднос к месту для использованной посуды.
        Айзенберг отправился за ним.
        - Вы на самом деле так думаете?
        - Конечно, нет, - ответил Варнхольт.
        Было заметно, что он не хотел говорить на эту тему.
        Фильм досматривать не стали: в этом не было необходимости. Параллель была очевидна. Однако Айзенберг по-прежнему не мог найти объяснение исчезновению людей.
        - Пожалуйста, позвоните еще раз госпоже Хинриксен, - дал он поручение Клаузену.
        Однако свидетельница не отвечала на вызов.
        Айзенбергу стало не по себе. За все время службы в полиции ему не приходилось сталкиваться с настолько непривычным и необъяснимым случаем. Не было ни преступника, ни мотива, ни даже улик, однозначно указывающих на преступление. Но, несмотря на это, его полицейский инстинкт подсказывал, что произошло что-то жуткое и, возможно, происходит до сих пор.

* * *
        - Давайте навестим ее, - решил он ближе к концу рабочего дня, после нескольких тщетных попыток связаться с Миной Хинриксен. - Господин Клаузен, госпожа Морани, вы поедете со мной.
        Вскоре они уже стояли перед дверью Мины, находившейся на четвертом этаже старого, ничем не примечательного многоквартирного дома в районе Фридрихсхайн. Никто не открывал. Соседка отвечала на их вопросы с должной долей недоверия. Нет, она не видела разыскиваемую сегодня, как и вчера. Молодая особа была тихой и вежливой, не очень общительной. Второго ключа от квартиры у нее нет.
        - Вызвать мастера по изготовлению ключей? - спросил Клаузен.
        Лицо Айзенберга выражало сомнение. Проникновение в жилье без согласия жильца разрешалось лишь в неотложных обстоятельствах. Поскольку Хинриксен не являлась подозреваемой и не имелось сведений, указывающих на то, что с ней произошел несчастный случай, таких обстоятельств не было.
        - Нет. Попробуйте снова дозвониться до нее по сотовому!
        Клаузен набрал номер. В тот же момент за дверью раздалась мрачная рок-музыка, повторившаяся несколько раз.
        - Она оставила сотовый в квартире, - констатировал Клаузен. - Можно, конечно, предположить, что она его забыла, но…
        Айзенберг позвонил в дверь еще раз. Никто не открыл. Он настойчиво постучал.
        - Госпожа Хинриксен, это главный комиссар Айзенберг. Откройте, пожалуйста!
        Разумеется, реакции не последовало.
        - Вот теперь звоните мастеру по изготовлению ключей, - принял решение Айзенберг.

* * *
        Вооруженный специальными приспособлениями мастер вскрыл замок за четверть часа. Айзенберг вошел в квартиру первым, остальные последовали за ним. Для проживавшей в одиночку студентки квартира была довольно просторной, но и весьма неуютной. Преобладали темные тона. Айзенберг даже заподозрил, что Хинриксен могла страдать депрессией.
        В комнате, служившей хозяйке гостиной и кабинетом, на пустом письменном столе стоял ноутбук. Он был включен. На мониторе виднелись ландшафты Горайи. Готический Цветочек стоял как вкопанный в центре игрового поля. Насколько понял Айзенберг, Мина Хинриксен в данный момент значилась активным пользователем в системе.
        В окне чата висел ее последний диалог:
        Tristanleaf: Everyone ready?
        Hellcat: Yeah, letz beet em up.
        Frogster: Go.
        Trinitykiller: Ready.
        Jannis84: Ready.
        FrodosEvilTwin: Okay.
        Gothicflower: Just a minute, got to answer the door.
        Jannis84: Oh no, not now!
        Frogster: Goth, come on! We’re waiting for 20 mins already!
        Tristanleaf: Gothicflower?
        Frogster: Let’s go on. We don’t need a stupid orc anyway.
        Jannis84: It’s a level 35 orc warrior!
        Tristanleaf: Gothicflower, you got 30 seconds, or we’re going to leave without you.
        Trinitykiller: Over two minutes! Let’s go now, or I’ll be afk for the next hour.
        Tristanleaf: All right. Let’s go.[29 - Tristanleaf: Все готовы?Hellcat: Дааа, пора надрать им задницу.Frogster: Поехали.Trinitykiller: Готов.Jannis84: Готов.FrodosEvilTwin: О’кей.Gothicflower: Минутку, пойду, открою дверь.Jannis84: О нет, только не сейчас!Frogster: Гот, ну, давай! Мы ждем тебя уже 20 минут!Tristanleaf: Готический Цветочек?Frogster: За дело. Обойдемся без тупого орка.Jannis84: Это боевой орк 35-го уровня!Tristanleaf: Готический Цветочек, у тебя 30 секунд, или мы выступаем без тебя.Trinitykiller: Уже больше двух минут! В атаку, а то я буду afk в следующие два часа.Tristanleaf: Хорошо. В атаку.]

* * *
        Даже без экспертной оценки Варнхольта Айзенберг понял, что на этот раз обстоятельства исчезновения отличались от остальных случаев. Он втайне опасался, что и Хинриксен незадолго до исчезновения оставила в чате сообщение про «Мир на проводе». Однако такого сообщения не было. Очевидно, к ней пришел нежданный гость, и она забыла об игре. Может быть, родители внезапно пригласили ее на обед или за ней зашла подружка и увела на прогулку. Даже тот факт, что сейчас никто не выходит из дома без смартфона, еще ни о чем не говорил. Вероятно, она просто не взяла его с собой, забыла.
        Айзенберг чувствовал, что оказался в дурацком положении. Он не представлял, как объяснить Хинриксен причину проникновения в ее квартиру без разрешения и при этом не выставить себя идиотом. Но тут Клаузен сказал:
        - Взгляните-ка, господин Айзенберг.
        Он протянул ему потрепанную книгу с пожелтевшими страницами: «Симулакрон-3» Даниэля Галуйе.
        Глава 28
        Пахло плесенью. Голова у Мины раскалывалась от боли. Во рту пересохло, в горле словно застряла наждачная бумага, а саму ее сотрясал озноб. Она застонала и открыла глаза.

* * *
        Подвал без окон, освещавшийся лишь одной лампой под потолком. Светло-серая краска облетела со стен. Под ней был голый бетон. Мина лежала на старом матраце под серым шерстяным одеялом со штампом «Национальная народная армия». У стены стоял книжный шкаф оливкового цвета, набитый старыми ящиками и картонными коробками, рядом с ним - стол и два стула, чуть дальше располагалась отделенная полиэтиленовой занавеской ниша. Плакат, очевидно, времен холодной войны разъяснял действия при атомной бомбардировке.
        В первое мгновение она была больше удивлена, чем испугана, и не могла сообразить, как попала сюда.
        Затем ей вспомнился молодой человек в инвалидном кресле. Испытав шок от осознания произошедшего, Мина издала звук, словно кто-то ударил ее под дых. Ее похитили. Но почему? Она вспомнила о разговоре с ним за мгновение до того, как он напал на нее:
        «Ты - контактер?»
        «Ты все знаешь? Я так рад, что нашел тебя!»
        «Меня тоже удалят?»
        «Не беспокойся об этом! Все будет хорошо».
        Если он был контактером, если все было симуляцией, то почему он привез ее сюда? Томас тоже был здесь? Она встала. Ее затошнило. Колени задрожали. Она прислонилась к стене и, держась за нее, побрела к массивной металлической двери, служившей единственным входом в это пространство.
        Заперто. Она ударила в дверь кулаком. Остатка сил хватило лишь на слабый стук.
        - Эй! - закричала она так громко, как смогла. - Выпусти меня! На помощь!
        Жалкое блеяние.
        К своему удивлению, за дверью она услышала шаги. В замке повернулся ключ, и дверь отворилась внутрь. Мина отшатнулась назад, терзаемая надеждой и страхом. На пороге стоял тот самый молодой человек, в руках он держал термос и тарелку с двумя бутербродами. Ей вспомнился его ник в игре: Незримая Рука.
        Он выглядел изможденным. Его глаза были красными, взгляд - стеклянным, как у тяжелобольного. Лицо осунулось, щеки заросли щетиной. Но на губах была улыбка.
        - Здравствуй, Мина. Прости, что обошелся с тобой грубо. Я Юлиус.
        Она подумала, не попытаться ли оттолкнуть его в сторону и сбежать. Для девушки Мина была очень сильной. Но сейчас в ее состоянии с ней справился бы даже первоклассник. Поэтому она лишь с недоверием посмотрела на своего похитителя.
        - Не бойся, - сказал Юлиус и поставил термос с тарелкой на стол.
        - Что все это значит? - выпалила Мина. - Где остальные? Где Томас?
        - Давай по порядку, - сказал Юлиус. - Сначала сядь и поешь!
        Она не двинулась.
        - Где я?
        - В безопасности. Относительной, конечно.
        - Как это понимать?
        Он беспомощно пожал плечами.
        - Мне казалось, тебе не нужно объяснять.
        Мина осмотрелась вокруг. Она и правда не знала, как все это понимать. Смысла в происходящем не было.
        - Что я здесь делаю?
        Он уклонился от ее взгляда.
        - Я не хотел… чтобы с тобой что-нибудь произошло.
        - А что со мной могло бы произойти?
        Он опустил глаза.
        - То же, что и с остальными.
        - Где они?
        Он посмотрел на нее. В его взгляде было что-то нехорошее. Страх? Стыд?
        - Их нет.
        Мина всхлипнула.
        - Ты… контактер?
        Он вяло улыбнулся.
        - Нет.
        - Тогда, может, отпустишь меня?
        - Не могу, к сожалению, Мина.
        - Почему?
        - Они выключат меня. Они только и ждут удобного случая.
        - Кто «они»?
        - Админы.
        - Ты имеешь в виду тех, что сотворили этот мир?
        - Они не программисты. Честно говоря, я подозреваю, что эта симуляция порождается компьютерами. Ни один человек не смог бы написать, запрограммировать все настолько детально. Но кто-то явно контролирует то, что здесь происходит. Я точно не знаю, зачем им это. Может быть, в качестве эксперимента. Но я знаю, что они есть. Иногда я чувствую трубку у себя в горле. Иногда я даже слышу их голоса.
        Мина уставилась на него. У нее словно гора с плеч упала. Она едва сдержалась, чтобы глупо не расхохотаться.
        - Да ты сумасшедший! - вырвалось у нее.
        Этими словами она словно нажала невидимый переключатель и ввела этого человека в другой режим существования. Из расслабленного он сделался напряженным. Выражение лица застыло в неподвижной маске. Глаза сузились в щелки.
        - Что ты сказала?
        Мина замотала головой. Надо же было так сглупить и позволить вовлечь себя в этот бред! Она не знала, что натворил этот Юлиус и почему, но было очевидно, что он душевнобольной. Должно быть, он сочинил теорию заговора, в которой, по неизвестным ей причинам, она участвовала. Возможно, он заразил идеей Томаса. Если только он имел отношение к этому, то она ему задаст!
        Она подняла руки вверх, чтобы успокоить Юлиуса.
        - Я думаю, вы ввязались во что-то нехорошее. Давай поговорим обо всем спокойно?
        Он осмотрелся вокруг, словно в любой момент повсюду могли распахнуться потайные двери и из них повалили бы толпы монстров. Затем запустил руку в карман и вытащил оттуда складной нож. Его лицо перекосила злоба.
        - Как же я не додумался, - выпалил он. - Ты одна из них!
        Он бросился на Мину, но она успела увернуться. Нож полоснул ее по плечу. Она вскрикнула от боли, пошатнулась и опустилась на пол. Жалобно постанывая, девушка съежилась, приготовившись к тому, что в следующий миг он снова нападет на нее, чтобы перерезать ей горло.
        Но он не шевелился, а лишь попеременно смотрел то на нее, то на окровавленный нож в своей подрагивающей руке.
        - Прости… прости меня, - пробормотал он.
        Она медленно выпрямилась.
        - Пожалуйста, - взмолилась она. - Пожалуйста, отпусти меня! Я никому ничего не скажу! Обещаю.
        Он замотал головой. Затем вышел из помещения и быстро запер за собой дверь.
        По ее щекам потекли слезы. Она смахнула их (слезами делу не поможешь) и осмотрела левое плечо. Рукав свитера напитался кровью, но рука могла нормально двигаться, а боль была не такой уж сильной. Должно быть, поверхностная резаная рана. Мина сжала зубы, сняла с себя свитер и прижала его к ране. В книжном шкафу нашлась старая, покрытая пылью аптечка из запасов Национальной народной армии. Материал для перевязки наверняка не был уже стерильным, но все же лучше было использовать его, чем свитер. Она кое-как очистила рану, которая оказалась всего пару сантиметров в длину и, к счастью, не очень глубокой, однако кровь из нее текла сильно. Одной рукой Мина, как смогла, наложила повязку, радуясь тому, что в свое время для подготовки к экзамену на водительские права прошла курсы первой помощи. Кровотечение остановилось.
        Но что теперь? Похоже, она находилась в старом бомбоубежище, скорее всего, на глубине нескольких метров под землей. В потолке виднелось зарешеченное отверстие сантиметров двадцать в диаметре, служившее, должно быть, вентиляционным каналом. Оттуда тянуло прохладным воздухом. Но когда Мина встала на стул и приложила ухо к нему, то не услышала ни звука уличного шума, лишь монотонное жужжание вентилятора. Никто ее не услышит, позови она на помощь, и уж тем более не обнаружит случайно.
        Предстояло убедить похитителя отпустить ее. Но для этого нужно быть в форме. Поэтому она села за стол и съела бутерброды, которые оказались на удивление вкусными, и запила их чуть теплым чаем из термоса.
        Что она знала о похищениях? Обычно людей увозили и прятали, чтобы потребовать за них выкуп. Похитители не имели намерений навредить жертве, они хотели получить деньги и исчезнуть, сохранив инкогнито. Жертве лучше всего было вести себя спокойно и сотрудничать с похитителем. Но ее случай, очевидно, отличался. Похоже, этот Юлиус похитил ее не ради получения денег. Но чего же тогда он хотел? Неужели и в самом деле верил, что она - представительница существ, которых он называл творцами мира? По крайней мере, такой она представилась ему в тот момент, когда назвала сумасшедшим. А Томаса и других тоже он похитил?
        Мина вспомнила о странном поведении своего друга. Вспомнила о книге, которую тот читал. И ее посетили сомнения. Что, если Юлиус был не преступником, а жертвой? Он произвел на нее впечатление сломленного человека. Но разве она сама не была бы в шаге от умопомрачения, если бы выяснила, что мир - это иллюзия? Что, если админы, как их называл Юлиус, действительно за ним следили? Что, если у его паранойи была реальная причина?
        Она замотала головой. Что бы там ни было на самом деле, ей нужно было отсюда выбираться!
        Глава 29
        Что ты натворил! Ты ранил ее. Ты не должен был этого делать!
        А вдруг она - одна из них?
        Тогда люди в белых халатах давно заявились бы и утащили тебя. Она такая же жертва, как ты. Она могла бы быть твоей союзницей. Но ты уничтожил ее доверие.
        Доверие? Ты усыпил ее и похитил. Разве она смогла бы доверять тебе после такого?
        Возможно, она поняла бы тебя. Может быть, она все еще в состоянии понять. Если ты объяснишь. Может быть, она даже простит. Как было бы здорово иметь союзницу! Кого-то, с кем ты сможешь поговорить откровенно.
        А что, если это - именно то, чего они хотят?
        - Мина! - кричишь ты через закрытую дверь.
        Она не откликается.
        - Мина, я сейчас зайду. У меня - пистолет. Он снят с предохранителя. Встань к шкафу лицом и не шевелись. Если ты вытворишь что-нибудь, если попытаешься напасть на меня, я тебя застрелю. Поняла?
        Тишина.
        Ты поворачиваешь ключ в замке и отходишь на шаг назад. Ощущаешь тяжесть пистолета. Она не распахивает дверь. Нажимать на курок не нужно. Ты поворачиваешь ручку двери и резко дергаешь за нее, дверь со стуком распахивается. Она, скрючившись, сидит на матраце. Самостоятельно перевязала плечо. Свитер лежит перед ней. Пропитан кровью.
        Она смотрит на тебя большими глазами. Совсем бледная от страха. Какая она притягательная!
        - Прости… прости меня, - заикаясь, произносишь ты.
        Она молчит.
        Ты опускаешь пистолет.
        - Осмотреть твою руку?
        - Мне нужен врач!
        Тебя охватывает ужас. Неужели все так плохо? Ты чуть не убил ее. Хотел убить ее. Но у нее - всего лишь легкий порез на плече. Повязка, которую она сама себе наложила, не промокла от крови. Значит, не так страшно. Она пытается тебя обмануть.
        - К сожалению, это невозможно, да и не нужно. Я прошел курсы первой помощи.
        Тебе вспоминаются занятия с папой здесь, внизу. В шесть лет ты впервые перевязал несуществующую рану. «Нужно быть ко всему готовым», - говорил он, боясь новой войны, с американцами. «Мы живем на арене нового боя», - повторял отец. Но стена[30 - Имеется в виду падение Берлинской стены 9 ноября 1989 года.] упала.
        Вскоре отец в мучениях умер от рака. «Враг - там, где его меньше всего ожидаешь встретить». Одно из его излюбленных высказываний.
        - Отпусти меня!
        Голос звучит настойчиво. Воля еще не сломлена. Прекрасно.
        Ты закрываешь дверь и садишься на стул в двух метрах от нее, кладешь пистолет на стол. Сигнал разрядки обстановки и вместе с тем видимый знак твоего превосходства. Папа научил тебя многим полезным приемам проведения психологической атаки. Он был главным в Национальной народной армии, член штаба стратегического планирования. Все его стратегии оказались бесполезными в момент, когда русские, братский народ, предали его. Бомбоубежище, которое он построил под домом («не бойся, мальчик мой, когда сверху посыпятся бомбы, ты будешь здесь в полной безопасности»), превратилось в кладовую. Он приставил пистолет к виску еще тогда, в 1989. Ему следовало спустить курок: он избежал бы стольких мук! Но он оказался слишком слаб. Поэтому ему пришлось стать свидетелем того, как все, ради чего он жил и за что боролся, растворилось в воздухе, когда ненавистный классовый враг захватил власть. Возможно, рак явился следствием его внутренней капитуляции.
        Отец сильно ошибался. Враг был не на Западе. А позади нас, в нас, вокруг нас. Он невидим нам. Наблюдает за нами.
        - Зачем ты притащил меня сюда? Что тебе от меня надо?
        Ты замечаешь, что за несколько минут не сказал ни слова. Ты не привык вести беседы.
        - Я не хотел, чтобы с тобой случилось что-нибудь нехорошее.
        В ее глазах вспыхнула ярость.
        - Но со мной случилось нечто нехорошее - похищение! А потом ты ранил меня ножом!
        - Да, я знаю. Это… случилось по неосмотрительности. Я подумал, что ты одна из них.
        - Ну, хорошо. Я не одна из них. Я могу идти?
        Ты мотаешь головой.
        У нее на глаза наворачиваются слезы.
        - Я не понимаю. Если ты веришь, что мир - не реальность, то в чем тогда разница, сижу я в этом подвале или нет?
        Ты борешься с собой. Стоит ли объяснять ей? Поймет ли она? Нет, скорее всего, нет.
        - Мне нужна союзница.
        Она холодно смеется.
        - Если тебе нужна союзница, то ищи ту, что придет сюда добровольно! Невозможно быть одновременно и союзницей, и заложницей.
        Ты киваешь.
        - Да, я понимаю. Но… у меня не было выбора.
        - Это как понимать?
        - Ты слишком близко подошла к ним. Ты подняла переполох. Возникла опасность, что они присмотрятся к тебе и заодно - ко мне. Я не хотел, чтобы они устранили тебя. Поэтому я привел тебя в безопасное место.
        - Погоди-ка. Если мир - симуляция, то эти админы, как ты их называешь, видят все и приходят куда захотят, не так ли? Тогда этот подвал настолько же безопасен, как и Парижская площадь[31 - Парижская площадь - площадь перед Бранденбургскими воротами в Берлине.].
        Ты качаешь головой.
        - Они видят не все, и знают они тоже не все. Они не боги. Они не могут видеть одновременно повсюду.
        Она молчит. Обдумывает твои слова. Ты видишь, что она понимает тебя. В тебе просыпается надежда.
        - Ты говорил, что иногда слышишь их голоса. Что ты имеешь в виду?
        В ее голосе чувствуется неуверенность.
        - Я думаю, со мной что-то не в порядке.
        - Ты думаешь, что ты сошел с ума?
        В ее голосе звучит надежда. В тебе просыпается злость. Она так и не поняла! Ты энергично мотаешь головой.
        - Нет, не это! Я в здравом рассудке! Но мой контейнер, или мой гроб, или что бы там ни было… я думаю, он работает со сбоями. Иногда я на пару секунд соединяюсь с реальностью. И тогда я слышу, как они говорят или смеются. Тогда я чувствую шланги в горле и в носу и провода в спине. Но я не могу пошевелиться. Я не могу ничего. Я хочу закричать, но из моего горла не раздается ни одного звука.
        По твоим щекам бегут слезы, и тебе за них не стыдно.
        Похоже, она сочувствует.
        - О, боже! - произносит она.
        Некоторое время вы оба молчите. Ты замечаешь, как она непроизвольно дотрагивается до своей шеи. Она начинает понимать.
        Глава 30
        Айзенберг рассматривал экран монитора. Кроме рабочего стола с логотипом Берлинского УУП и иконок офисного ПО, больше смотреть было не на что. Если вглядываться долго, становились заметными мельчайшие квадратики, из которых складывалось изображение.
        Неужели и на самом деле можно было допустить, что реальность тоже сложена из таких же, но еще более мелких пикселей? Что мысли на самом деле представляли собой лишь наборы нулей и единиц в недрах гигантской машины, в которой была заключена вся вселенная? Он всерьез подумывал позвонить Ирис. Она смогла бы помочь ему разобраться в собственных мыслях. Поняла бы ту странную книгу, половину которой он вчера прочитал и которая до сих пор не шла у него из головы. Но они уже пятнадцать лет не разговаривали друг с другом. Он был не робкого десятка, однако для такой беседы храбрости ему не хватало.
        Айзенберг редко ощущал безысходность. У него всегда была какая-нибудь зацепка, которую можно раскрутить, свидетель, чтобы его допросить. Даже когда дело отправлялось на полку «висяков», очень редко это происходило из-за того, что главный комиссар оказывался в тупике.
        В этот раз все было иначе. Это дело - если, конечно, оно таковым являлось - противоречило традиционной полицейской логике. Не было ни места, ни орудия преступления, не было подозреваемых, не говоря уже о мотиве. Не было даже свидетелей. Несмотря на то что никакими конкретными зацепками Айзенберг не владел, его многолетнее чутье сыщика било тревогу.
        Морани оказалась права: Мина Хинриксен была с ними не до конца откровенна, но она и не притворялась. Девушка на самом деле переживала за своего товарища. А теперь пропала сама, и никто не мог предположить куда. Дома остались ее мобильник и ключи (вполне возможно, по забывчивости). И ее исчезновение из поля зрения именно в тот момент, когда понадобилась Айзенбергу, без оповещения родителей или кого бы то ни было еще, могло быть чистой случайностью. Но совпадений набиралось слишком много.
        - Вы прочитали книгу? - прервала Морани ход его мыслей.
        Он развернулся (интересно, как долго она наблюдала за ним?).
        - Да. Я подумал, что, может быть, найду в ней мотив, что-нибудь, что вдохновляет молодежь повторять сюжет.
        - Нашли что-нибудь?
        - Нет. Но я прочитал лишь половину.
        - И тоже поверили?
        - Что, простите?
        - Вы тоже поверили, что мир рукотворен?
        - Нет, разумеется, нет.
        Он произнес эти слова слишком быстро и слишком эмоционально. Пока она не сформулировала вопрос, он и не подозревал, насколько сильно пошатнулось его привычное мировоззрение. Не претендуя на роль того, кто мог бы заявлять подобное, он не назвал бы книгу великим литературным произведением из числа тех, что читала Ирис. Скорее - банальная беллетристика, приключенческий роман времен, когда на атомную энергию возлагали большие надежды, а летающие автомобили являлись неотъемлемой частью образа будущего. Однако она порождала странную мрачную атмосферу, под действие которой Айзенберг и попал во время чтения. Замешательство главного героя, ощущение, что реальность вокруг него медленно распадается, поразило Айзенберга, словно вирус.
        Разумеется, от Морани не укрылась перемена в его поведении так же, как и не менее очевидное изменение в поведении Варнхольта после возвращения из Snowdrift Games. Ключ к отгадке таился где-то в стенах этой компании.
        - Господин Варнхольт.
        Хакер оторвал взгляд от своего компьютера, на экране которого виднелся поисковик базы данных пропавших без вести. После разговора с Мак-Фарреном и Хагеном он не сидел в своей любимой игре, по крайней мере в рабочее время.
        - Да?
        - Как вы считаете, можно ли установить, с кем контактировали пропавшие? В компьютерной игре, конечно.
        - Я не понимаю, зачем вам это.
        - У нас нет сведений о том, что пропавшие знали друг друга, за исключением Мины Хинриксен и Томаса Гелерта. Но, возможно, случаи объединяет нечто иное. Или некто иной, кого они все знали, но кого мы еще не обнаружили. Скорее всего, они встретили этого человека в игре.
        - В этой игре ты встречаешь тысячи людей. Вполне вероятно, что и я встречал их всех. Вот только я не могу запомнить каждую такую встречу.
        - Что думаете, это можно проверить? Наверняка по той базе данных, куда они все записывают, можно установить, кто, когда и кого встретил, не так ли?
        Варнхольт пожал плечами.
        - Не знаю. Вряд ли это так просто.
        Айзенберг хотел было поручить Клаузену позвонить в компанию, однако решил сделать это сам.
        - Я главный комиссар Айзенберг из Берлинского УУП. Хотел бы поговорить с господином Хагеном.
        Вскоре на другом конце раздался голос директора по технологиям. Айзенберг объяснил ему свой замысел.
        - Теоретически это, конечно, возможно, - ответил Хаген. - Однако на сегодняшний день у нас такой функции нет. Только из-за одних соображений защиты персональных данных такая функция - довольно щекотливая тема.
        - Как вас понимать? Вы можете разработать нечто подобное?
        - В принципе, да. Но на это потребуется время. Сначала мне нужно оценить трудозатраты. Проблема в том, что сейчас у нас нет свободных рук. Через две недели состоится Wizard’s Convention - международная встреча игроков. До нее мы должны успеть закончить новый релиз. Думаю, после этого я смогу вам сказать, сколько времени у нас уйдет на разработку.
        - А если прикинуть в общих чертах?
        - Ну, как я уже сказал, мне нужно точнее разобраться в задаче. Если говорить совсем уж грубо, то на нее уйдет не меньше трех или четырех недель. Исходя из времени на разработку, и если кто-то из моих ребят будет работать над ней полный рабочий день. Разумеется, это время просто так, без соответствующего вознаграждения, мы тратить не можем.
        - Если я привезу своего специалиста, вы разрешите ему взяться за эту задачу?
        - Не думаю, что в этом будет смысл. Господин Варнхольт, несомненно, компетентен, но для того, чтобы войти в курс дела, ему потребуются месяцы.
        - Я говорю не о господине Варнхольте. Я хотел бы проверить в деле другого специалиста.
        После недолго молчания Хаген вздохнул и сказал:
        - Хорошо. Привозите. Я на пару часов предоставлю вам кого-нибудь, кто объяснит вашему сотруднику работу системы. Тогда, наверное, вы сами сможете убедиться, что вашу задачу не так просто решить, как вам это кажется. Большего я предложить не могу, сколь сильно мы бы ни ценили и ни поддерживали работу полиции.
        - Спасибо. Будем у вас через полчаса.
        Варнхольт посмотрел на него и замотал головой.
        - Вы же не собираетесь отвезти Симона Виссманна в Snowdrift?
        - Именно это я и собираюсь сделать.
        - Простите, господин главный комиссар, но со стороны это выглядит как шаг отчаяния.
        - Если у вас есть идея получше, буду рад ее услышать.
        - Нет у меня такой идеи. Но я непрозрачно намекаю на то, что Сим своим поведением всех нас опозорит с головы до ног.
        - Вы не обязаны ехать.
        - О, спасибо, конечно, но я и не планировал.
        Вскоре Айзенберг, Морани и Сим уже садились в служебную машину. Айзенберг попросил Клаудию сопроводить его и Виссманна в надежде, что она сумеет обнаружить что-то, ускользнувшее от его внимания. Кроме этого, ехать наедине с Симом ему было бы не очень комфортно. Тот с великим нежеланием прервал свою работу, бормоча себе под нос что-то о том, что никто не в состоянии по достоинству оценить важность его занятий.
        Хаген встретил их лично. Айзенберг представил ему Морани и Виссманна. Последний не подал руки Хагену и даже не посмотрел на него. Вместо этого он озирался по сторонам, как будто не понимал, где очутился, и собирался сбежать.
        Хаген окинул его скептическим взглядом.
        - Боюсь, вы мало чего добьетесь здесь. Но это ваше дело. Пожалуйста, следуйте за мной.
        Он провел посетителей через некогда машинный зал. Им вслед бросали любопытные взгляды. Они подошли к столу, за которым сидела молодая стройная девушка и сосредоточенно глядела в два стоявших перед ней монитора.
        - Знакомьтесь: госпожа Хоххут из команды анализа данных. Юлия, эти господа из полиции. Пожалуйста, познакомь их с нашей системой. Остаться, к сожалению, не могу, у меня прямо сейчас телеконференция.
        Он быстро попрощался и исчез. Хоххут смущенно улыбнулась.
        - Простите, у меня тут посетителей не бывает. Сейчас раздобуду для вас стулья…
        - Не нужно, - ответил Айзенберг. - Речь идет лишь о представлении системы господину Виссманну. Мы оба, так сказать, сопровождаем его. Мы постоим.
        Хоххут посмотрела на посетителей с удивлением.
        - Как скажете. Тогда садитесь рядом.
        Она подтянула стул с соседнего рабочего места, за которым как раз никого не было.
        Виссманн продолжил стоять. Он с интересом глядел в монитор.
        - Не хотите присесть? - спросила Хоххут.
        - Кто? Я? - неохотно ответил Виссманн.
        Хоххут в замешательстве посмотрела на Айзенберга, который улыбнулся ей, давая понять, что все в порядке.
        - Да, вы, господин Виссманн. Госпожа Хоххут сейчас познакомит вас с системой.
        - Ну ладно.
        Виссманн сел, взял мышку и начал щелкать в разных точках монитора.
        - Ой, погодите! Я… - успела лишь вымолвить Хоххут, но он перебил ее.
        - Это полная документация вашей системы анализа?
        - Да, но… вы не можете просто взять…
        Виссманн не слушал. Он открыл текстовый документ и прокрутил его до конца.
        - Документ был составлен семь месяцев назад и, как минимум, в четырех местах содержит противоречия, - сказал он после двухминутного знакомства с ним. - У вас есть актуальная версия?
        Она удивленно посмотрела на него.
        - Нет. Вообще-то документация…
        Виссманн открыл программу, которая Айзенбергу показалась усложненной версией текстового редактора, и начал печатать в ней. Его пальцы заскользили по клавишам с той же скоростью, с которой обычно гладили клавиатуру рабочего компьютера. Хоххут с изумлением глядела в монитор.
        - Что вы там делаете?
        - Я пишу алгоритм, который анализирует коммуникативные связи игроков, - объяснил он, не прекращая печатать.
        - Но как? Я же вам не успела ничего рассказать.
        - У вас хранятся протоколы чата игроков. В них содержатся имена всех игроков, с которыми общался каждый конкретный игрок. Из них я могу вывести связь «многие ко многим». Затем останется лишь исследовать сеть контактов на кратчайшие расстояния между входящими в нее игроками.
        - Да, но…
        Хоххут умолкла, глядя с открытым ртом, как на экране строчка за строчкой появляется код. Айзенберг и Морани наблюдали за своим коллегой, не имея понятия, чем он занимается.
        Через какое-то время Хоххут встала из-за стола.
        - Ничего подобного я еще не видела, - сказала она скорее самой себе, чем посетителям. - Я отойду на минутку, сейчас вернусь.
        Она пересекла зал по диагонали, подошла к человеку с бритой головой и что-то ему сказала. Вернулись они вдвоем. Лысый не представился, а лишь смотрел на работу Виссманна.
        - Вау! - произнес он через некоторое время.
        Между тем, остальные программисты догадались, что происходит нечто необычное. К столу Хоххут стали подходить новые и новые сотрудники, пока их не набралось с дюжину и они полностью не окружили Сима. Айзенберг и Морани, имевшие возможность наблюдать Виссманна каждый день, даже отошли, уступив им место. Люди шептались:
        - Это невероятно! Как он это делает? Больше двадцати строк кода за минуту!
        Виссманн перестал печатать. Он сказал что-то, что невозможно было расслышать из-за гула. Айзенберг протиснулся через толпу и склонился над своим сотрудником.
        - Что вы сказали?
        - Пусть эти уйдут! Я так работать не могу! - пробурчал он.
        Айзенберг поднял руку.
        - Вы не могли бы вернуться к своим делам? Господин Виссманн сильно отвлекается.
        Сотрудники разошлись. Сим продолжил печатать.
        - Здесь есть столовая? - спросил Айзенберг.
        - Нет, но у нас есть кухня, а там есть кофе, - ответила Хоххут. - Вам принести?
        - Мне кажется, было бы лучше поболтать там. Господин Виссманн предпочитает работать в одиночестве.
        - Я не уверена, что могу его… то есть, с этого компьютера он имеет доступ ко всем системам…
        - Он знает, с чем имеет дело. Я беру на себя полную ответственность за его действия, - сказал Айзенберг, не имея понятия, за что поручился.
        - Как скажете.
        Она отвела Айзенберга и Морани в маленькую кухню, где стояли две дорогие кофемашины и пара барных столов.
        - Как удивительно наблюдать господина Виссманна за работой, - сказала Хоххут. - Я еще никогда не видела, чтобы кто-то так быстро писал код. Я и не догадывалась, что в уголовной полиции работают такие таланты.
        В уголовной полиции об этом тоже не догадывались - хотел бы добавить Айзенберг (хотя повод был пустячный, главный комиссар ощутил гордость). Вместо этого он ответил:
        - Многие недооценивают полицию.
        - Что именно вы ищете?
        - За последние пять месяцев в Берлине бесследно исчезло пять человек. Все они играли в вашу игру.
        - В нее играют многие.
        - Да, это понятно. Но есть и другие совпадения.
        - Вы ведь не хотите сказать, что исчезновение этих людей как-то связано с «Миром магии»?
        - Не напрямую. Но мы хотели бы выяснить, были ли эти пятеро знакомы друг с другом. В реальной жизни, похоже, этого не было, однако в игре - вполне возможно. Может быть, есть еще кто-то, с кем все четверо были связаны. Поэтому мы пытаемся… То есть господин Виссманн пытается установить круг их знакомств.
        - Понятно. Вы ведь понимаете, что в массовых многопользовательских онлайн-играх у игроков очень, очень много контактов друг с другом.
        - Да. Вы не могли бы мне рассказать подробно, в чем заключается ваша работа?
        Хоххут объяснила им, как в компании анализируют поведение игроков, чтобы, как она утверждала, оптимизировать ощущения от игры. По образованию она социолог, и игра вроде «Мира магии» - настоящий подарок судьбы для исследователя. Хоххут говорила об этом, и ее глаза буквально сияли. Поведение людей невозможно так хорошо наблюдать больше нигде, как в симуляции реальности. Данных, накопленных компанией, хватило бы не на одно исследование по психологии и социологии.
        - Когда-нибудь наши данные помогут кому-то получить Нобелевскую премию, - сказала она полушутя, полусерьезно.

* * *
        Спустя полчаса Айзенберг понял, чего компания так опасалась: возможных претензий со стороны уполномоченного по защите персональных данных, если ему приоткроется завеса их методов работы. Как бы в глубине души он полностью ни рассчитывал вскрыть темную тайну компании, никаких ее свидетельств не обнаружилось.
        - Большие данные - одна из самых значимых тенденций, - объяснила Хоххут. - Амазон, Гугл и Фейсбук - это «цветочки». Машины знают о нас невероятно много и в итоге будут знать нас лучше, чем мы сами. Тогда у людей появятся продукты, созданные именно для нас. Политики наконец-то поймут, чего на самом деле хотят избиратели, музыка, фильмы и книги будут в большей мере соответствовать нашим вкусам. Лекарства станут эффективнее, еда - вкуснее. И всего этого мы добьемся благодаря статистическим методам и огромным массивам данных.
        - Тогда получается, что вы - нечто вроде огромной компании, изучающей рынки будущего? - спросил Айзенберг и в тот же момент почувствовал мурашки на коже.
        В «Симулакроне-3» тоже рассказывалось о фирме, которая создала компьютерную симуляцию мира, чтобы по заданию заказчика лучше проанализировать поведение потребителей.
        Хоххут замотала головой.
        - Нет-нет, мы никому не передаем данные. Мы анализируем поведение наших клиентов исключительно с целью разработки более эффективных игровых сценариев. Но вместе с тем мы учимся работать с большими массивами данных.
        - Если я правильно понимаю, данные, которые вы собираете, имеют огромную ценность?
        - Ну, я бы не сказала, что «огромную». Для нас они ценны, но кроме нас они вряд ли кому-то пригодятся. Если вы намекаете на то, что кто-то мог украсть данные игроков, то в них нет ничего интересного для третьей стороны. Ведь банковские данные клиентов хранятся не у нас, а в сторонней фирме, которая ответственна за проведение платежей. Несмотря на это, мы, разумеется, принимаем всевозможные меры безопасности, чтобы не допустить несанкционированного проникновения в нашу систему. Кстати, о безопасности: мне кажется, что мы забыли о вашем коллеге. Мне будет спокойнее, если мы вернемся к нему.
        - Конечно. Спасибо за разъяснения.
        Айзенберг допил остывший капучино, поставил чашку в мойку и последовал за Хоххут. Он обратил внимание, что теперь другие сотрудники как бы случайно проходили мимо ее рабочего места, чтобы украдкой поглазеть на работу Виссманна.
        Сам Виссманн, казалось, ничего не замечая, продолжал энергично стучать по клавишам, словно поставил себе цель до конца рабочего дня успеть закончить тысячестраничный роман.
        - Продвигаетесь? - спросила Хоххут.
        - Да, - буркнул он в ответ.
        Хоххут посмотрела на Айзенберга взглядом, в котором читался вопрос: «Он всегда такой?»
        Айзенберг улыбнулся виноватой улыбкой.
        - Вы можете предположить, сколько времени вам понадобится до этапа тестирования? - спросила Хоххут.
        - Завтра, - сказал Виссманн.
        - Завтра вы сможете предположить?
        - Завтра будет готово. Если вы дадите мне работать в тишине.
        Хоххут в изумлении уставилась на Виссманна.
        - Он что, и правда это сможет? - она перевела взгляд на Айзенберга.
        Главный комиссар пожал плечами.
        - Не знаю. Я в его делах ничего не смыслю. Но господин Виссманн работает очень быстро.
        Спустя какое-то время Хаген пришел проведать посетителей. Лицо его было серьезным.
        - Что здесь происходит, Юлия? Мне сказали, что ты разрешила господину из полиции просто сесть за твой компьютер и работать на нем. Без инструктажа по технике безопасности, без выдачи ему особых прав? Ты понимаешь, что это нарушение наших правил?
        - Я… Простите, я подумала… - пролепетала Хоххут в смятении.
        Виссманн перестал печатать, повернул голову и, ни на кого не глядя, сказал:
        - Вы не могли бы уйти? Мне нужно сконцентрироваться!
        Он мельком посмотрел на Айзенберга, словно просил: «Пожалуйста, сделайте так, чтобы эти идиоты исчезли». Хаген не скрывал своего недоумения.
        - Ну, знаете… Так не пойдет! Вы не можете без разрешения совать нос в наши разработки! Вы рискуете уничтожить результаты месяцев труда! Юлия, с тобой я поговорю позже.
        - Ты только посмотри! - сказала Хоххут, указав на монитор.
        - Что там? - резко спросил Хаген, последовав взглядом за ее жестом.
        На мгновение он онемел, но затем сказал:
        - Он понимает, что пишет?
        Хоххут кивнула.
        - Думаю, да.
        Хаген замотал головой.
        - Никто не может так быстро писать код. По крайней мере, осмысленный код. Я не могу себе представить, чтобы то, что он пишет, оказалось функциональным.
        - Я тоже не уверена, - сказала Хоххут. - Но, насколько я могу судить, в коде нет ошибок. Я хотела объяснить ему, как работает наша система, но он сам прочитал документацию и разобрался во всем за пару минут.
        - За пару минут? Он прочитал пятьдесят страниц документации за две минуты?
        Хоххут кивнула.
        - И он тут же сказал, в каких местах текст не закончен и содержит противоречия.
        Хаген посмотрел на Айзенберга.
        - Что это такое? Робот?
        Айзенберг почувствовал прилив злобы. Но прежде, чем ответить, он напомнил себе, что находится здесь без законных оснований, а с разрешения Хагена.
        - У господина Виссманна - синдром Аспергера, который часто сопровождается уникальными талантами. У него идеальная память и чрезвычайно сильно развитые аналитические способности. Поверьте, он знает, что делает.
        - Ну хорошо. Но что именно он делает? Я хочу сказать, впечатлить ему меня удалось, но чего он хочет добиться в итоге?
        - Он пишет программу, которая будет анализировать потоки коммуникации между игроками, - объяснила Хоххут. - Вспомни, в прошлом году я предлагала реализовать именно такую функцию. Мы отказались от идеи из-за нехватки ресурсов.
        - И теперь он просидит здесь несколько недель?
        - Он говорит, что завтра закончит.
        - Завтра?
        Хаген наморщил лоб. Он молча наблюдал за тем, как строчки кода одна за другой заполняют монитор. Наконец он кивнул и обратился к Айзенбергу:
        - Ваш сотрудник может работать здесь, пока не закончит писать эту функцию. Но после этого мы получим право использования ПО, которое он создаст на этом компьютере. Согласны?
        Айзенберг кивнул.
        - Согласен. Спасибо за понимание.
        Хаген обратился к Хоххут:
        - А ты хорошенько следи за тем, что он делает. Если он сотрет код и нам придется передвинуть дату запуска, то виноватой в этом будешь лично ты!
        - О’кей. Я прослежу.
        - Хорошо. Я поговорю с Джоном.
        С этими словами Хаген ушел.
        - Мне жаль, что доставили вам неприятности, - сказал Айзенберг.
        Хоххут замотала головой.
        - Ничего страшного. Просто мы очень спешим. Любое промедление с запуском новой версии может привести к снижению курса на бирже, а за него спросят с руководства. Поэтому Олаф нервничает. Но мне жутко интересно узнать, заработает ли то, что сейчас пишет ваш сотрудник.
        Виссманн фыркнул.
        - Вы не могли бы все-таки прекратить свою болтовню?
        Глава 31
        Мина проснулась с отвратительным вкусом во рту. В плече ощущалась тупая пульсирующая боль. Она посмотрела на часы. Полчетвертого. Дня или ночи? Как долго она уже здесь? Два дня? Три? В подвале не было ничего, что указывало бы на ход времени во внешнем мире. Лампочка под потолком горела постоянно. Мина попробовала выключить ее, но почувствовала себя абсолютно потерянной в кромешной темноте и решила, что лучше будет спать при свете.
        Она встала, доковыляла до туалета, выпила воды из оставленной для нее пластмассовой бутылки. Удивительно, но в этот момент ей больше всего хотелось не столько свободы, сколько почистить зубы. В нише располагался душ, но, похоже, им давно не пользовались, и даже если бы он работал, она не воспользовалась бы им. (Не хватало еще оголяться перед похитителем.)
        Этот Юлиус всерьез верил, что мир - симуляция. И он сильно боялся его творцов. Это все, что ей было о нем известно. А что она об этом думала? Ответить она не смогла. Сейчас казалось, все равно, жила ли она в реальности или в симуляции. Она хотела лишь сбежать из этого вонючего подвала, от этого человека с ввалившимися щеками, которого ей временами становилось жалко и которого в следующий момент она уже всей душой ненавидела. Он похитил ее, ранил, держал взаперти в этой норе. Кроме этого, он явно страдал паранойей.
        Мина все еще не знала, что произошло с Томасом и остальными, но догадывалась: Юлиусу это было известно. Когда она спрашивала его об этом, он уходил от ответа. Он верил, что их удалили? Или он знал, что это не так?
        Если бы у нее была хоть какая-то возможность связаться с внешним миром! Но ее мобильник остался в квартире. Она пыталась звать на помощь и стучать в стены - безуспешно. Она даже не знала, где находилась - в Берлине или в каком-нибудь захолустье в Бранденбурге.
        Она угрожала Юлиусу, упрашивала, умоляла его и даже пыталась притвориться админом, чтобы заключить с ним сделку, но он лишь рассмеялся и сказал, что если она - аватар админа, то пусть немедленно освободит его из виртуальной тюрьмы и наконец-то покажет ему действительность. В итоге она сдалась. Он никогда не отпустит ее.
        Некоторое время Мина лежала на затхлом матраце, пытаясь не думать о боли в руке. Если рана воспалилась, то дальше будет хуже. Наверное, ей стоило бы разрешить Юлиусу осмотреть рану и продезинфицировать ее. По крайней мере, он мог бы дать ей болеутоляющее.
        Девушка строила планы побега, но тщетно, в ее присутствии он был особенно осторожным и никогда не сводил глаз с пистолета. Его нападение с ножом говорило о том, что он в любой момент был готов к насилию.
        В какой-то момент Мина задремала.

* * *
        Она вскочила от стука в дверь. По крайней мере, похитителю хватало такта предупреждать ее о своем появлении в темнице. Ключ повернулся в замке, и он зашел внутрь с подносом в руках, на котором была чашка с кукурузными хлопьями, термос с кофе, свежие булочки и мармелад.
        - Доброе утро, - сказал он.
        Мина не понимала, что в этом утре может быть доброго, за исключением того, что теперь она знала, какое время суток. Пистолет был в заднем кармане его штанов, и на пару мгновений она задумалась, не выхватить ли оружие, пока руки у него заняты подносом. Но он поставил поднос на стол, лишив ее такой возможности.
        - Сначала позавтракай, - сказал он. - А потом у меня будет для тебя сюрприз.
        Она постаралась приглушить проснувшуюся надежду. Сюрприз заключался, конечно же, не в том, что он отпустит ее. Он налил кофе в чашку. Запахом нельзя было не соблазниться. Мина поднялась с постели и чуть было не поблагодарила этого ублюдка. Он ретировался и закрыл за собой дверь, не заперев на замок. Мина удивилась. Подошла к двери и прислушалась. Сначала раздался звук шагов по лестнице, затем - странный скрежет и хлопок второй двери.
        Она нажала на ручку и приоткрыла дверь. В слабом свете можно было разглядеть лестницу наверх. Вот бы сейчас…
        На лестнице стало светло - дверь наверху открылась. Мина торопливо закрыла дверь в свою «камеру», села за стол и сунула в рот ложку хлопьев. Зашел Юлиус и поставил рядом с матрацем два пакета.
        - Я кое-что для тебя купил. Надеюсь, эти вещи тебе понравятся.
        Преисполненный надежды, он стоял на пороге. Она встала со стула, взяла пакеты и высыпала их содержимое на матрац. Нижнее белье, пара джинсов, несколько пестрых футболок, два свитера - все с дешевого вещевого рынка. Ничего из этого сама она не выбрала бы. Мина чуть не заплакала, но сдержалась.
        - Сколько… Сколько мне еще сидеть тут?
        На его лице появилось разочарование. Неужели он правда надеялся, что она обрадуется этим тряпкам? Вместо ответа он сказал:
        - Сейчас вернусь.
        На этот раз он запер за собой дверь. И ей было слышно, как он несколько раз поднимался и спускался по лестнице. Затем повернулся ключ в замке. Она быстро уселась на стул. Юлиус занес внутрь большой телевизор и поставил его на пол рядом с книжным шкафом, еще он принес DVD-проигрыватель и пакет с логотипом центра электроники.
        - Я не знаю, какие фильмы тебе нравятся, поэтому купил несколько любовных мелодрам. Тебе ведь нравится Ричард Гир?
        Мину чуть не вырвало. Любовные мелодрамы! Хуже того факта, что он не имел ни малейшего представления о ее вкусах, было лишь то, что он вообще озаботился ее досугом. Она почувствовала себя посаженной в клетку зверюшкой, которой в утешение принесли лакомства из зоомагазина. Он подсел к ней за стол.
        - Поешь спокойно. А потом мы вместе посмотрим мой любимый фильм.
        Это еще как понимать? Неужели он вообразил, что сможет разжалобить ее сентиментальной пошлятиной? Или его любимый фильм - это порно? Он собрался ее изнасиловать?
        Под его неусыпным взглядом она съела хлопья и полбулочки с мармеладом. После того как она поела, он поставил свой стул рядом с матрацем.
        - Ляг поудобнее, - сказал он.
        Его тон словно утверждал, что она должна лежать на матраце до тех пор, пока не последует другое распоряжение. Обеспокоенно поглядывая на нее, Юлиус подключил к телевизору DVD-проигрыватель. Затем вытащил из пакета диск и вставил в дисковод.
        Мина всхлипнула, увидев на экране название фильма: «Мир на проводе» Райнера Вернера Фасбиндера.
        - Ты его видела? - спросил он.
        - Нет.
        - Тебе понравится. Фасбиндер был гением. Он все знал. Я до сих пор поражаюсь тому, что они разрешили ему снять такой фильм. Но, наверное, они решили, что поскольку это откровенная научная фантастика, то в нее точно никто не поверит. Ты видела «Матрицу»?
        У Мины не было ни малейшего желания болтать о кино. Но подпитать его хорошее настроение не помешало бы.
        - Да.
        - В подметки не годится «Миру на проводе». Все это псевдорелигиозное дерьмо! Иногда мне кажется, что Вачовски - просто аватары и этот фильм они сняли только для отвода глаз. Тогда, во времена Фасбиндера, техника была далека от совершенства. Но сегодня люди понемногу начинают понимать, что симулированные миры возможны. Ты знала, что «Мир на проводе» в течение тридцати лет нельзя было нигде найти, даже в пиратских залежах Интернета? Только после выхода «Матрицы» они снова запустили творение Фасбиндера, утверждая, что оно послужило основой. Разве эту гениальную картину можно ставить на один уровень с дерьмом Вачовски? Вот так они хитро дискредитировали оригинал. И армия ничего не понимающих простаков считает, что «Матрица» намного лучше, потому что там больше действия, а герои одеты в классные шмотки.
        Он распалялся. Может быть, она улучит момент для побега, когда он потеряет бдительность? Может быть, ей стоит его немного позлить?
        - Мне «Матрица» понравилась. Особенно первая часть.
        - Но ты еще не видела фильма Фасбиндера, - ответил Юлиус и запустил DVD.
        Вскоре Мина поняла, почему «Мир на проводе» так долго нельзя было найти и практически никто о нем не знал. Фильм был до смерти скучным. Усыпляющая, длиной в несколько минут наводка камеры, актеры, которые большую часть времени блуждали по каким-то катакомбам и вели несвязные диалоги. Никаких летающих автомобилей, никаких транспортеров на улицах, как в романе Голуйя. Вместо них - компьютеры, похожие на старомодные магнитофоны с катушками, одежда семидесятых годов и квакающие электронные звуки на заднем плане.
        Она наблюдала за Юлиусом, как он завороженно смотрел на экран, всецело погрузившись в фильм. Неужели он идентифицировал себя с главным героем - мужчиной спортивного телосложения, который ни выглядел, ни вел себя, как якобы технический директор фирмы, и не имел ни малейшего сходства со щуплым Юлиусом? Ее похититель шевелил губами синхронно с персонажами картины. Он знал диалоги наизусть!
        Время действовать. Она осторожно выпрямила ноги и села по-турецки. Никакой реакции.
        Понемногу она меняла позицию, пока не уселась на колени так, чтобы в следующий момент могла вскочить.
        - Сейчас, - сказал Юлиус и посмотрел на нее. - Сейчас это произойдет!
        - Что? - спросила Мина деланно невинно-любопытным тоном.
        - Контактер вселится в тело Фритца Вальфанга и проникнет в иллюзорную реальность. Смотри внимательно.
        Он повернулся к экрану. В фильме мужчина полусидя-полулежа находился в кресле космонавта, над его головой висело что-то вроде шлема. Он отодвинул его в сторону и встал. Состоялся диалог, в ходе которого выяснилось, что мужчина не тот, кем был раньше. Дальше последовала потасовка, которая, как и все в этом фильме, смотрелась неестественно.
        Пора! Она вскочила и всей массой обрушилась на Юлиуса. Стул под ним упал, и она рухнула на своего похитителя. Пистолет выскочил у него из кармана и оказался под ним. Мина отчаянно пыталась его нащупать.
        - Ах ты, стерва! - заорал Юлиус.
        Он пытался ударить ее, однако лежал в неудобной позе, придавленный стулом и ее телом, отчаянно пытаясь выбраться. Она схватила пистолет левой рукой и вытащила его из-под Юлиуса, однако в тот же момент он высвободил правую руку и моментально ударил ее по раненому левому плечу.
        Она вскрикнула. Перед глазами заплясали пестрые звездочки. В какой-то момент она испугалась, что потеряет сознание от боли, и выронила пистолет, который грохнулся на пол. Мина поняла, что с Юлиусом ей не справиться, вскочила на ноги и бросилась к двери.
        - Стой, тварь! - заорал Юлиус.
        Боковым зрением, уже у двери, Мина увидела, как он схватил пистолет, и, рванув дверь на себя, выбежала - и захлопнула ее за собой.
        Ключ торчал в замке снаружи!
        Она слышала, как Юлиус подбегает к двери, и торопливо пыталась повернуть ключ, но замок был старым и поддавался с трудом. Оказавшись у двери, похититель стал давить на ручку. Несмотря на боль в плече, с невероятными усилиями Мине удалось удержать ручку и наконец повернуть ключ.
        - Открой! - закричал он и ударил кулаком в дверь.
        Мина развернулась и в темноте бросилась бегом вверх по лестнице. Она пыталась нащупать замок, однако вместо него обнаружила большое металлическое колесо, как у сейфа. Оно не поворачивалось. Рука нащупала выключатель - и лампочка осветила лестницу.
        Внутри у Мины все оборвалось: под колесом располагались восемь колесиков с цифрами от 0 до 9. Выглядели они очень старыми. Механический кодовый замок! Как на ее велосипеде, только намного больше и сложнее для взлома. Для проверки она покрутила одно из колесиков, и оно на удивление легко поддалось. Снова попробовала повернуть большое колесо - конечно же, безрезультатно.
        - Тебе отсюда не выбраться! - прокричал Юлиус из-за запертой двери. - Даже если ты меня застрелишь! Только я знаю код!
        Он был прав. Восемь цифр означали десять миллионов комбинаций! Она умрет от жажды, прежде чем успеет испробовать лишь малую их часть.
        Мина осела на верхнюю ступеньку и разрыдалась.
        Глава 32
        - Ваш сотрудник здесь, - встретила Айзенберга девушка на ресепшене.
        - Уже или еще?
        Вполне может быть, что Виссманн проработал здесь всю ночь. Она улыбнулась.
        - Когда я пришла сегодня в семь часов, он стоял у двери и ждал.
        - Хорошо. Можно к нему? Думаю, я сам найду дорогу.
        - Конечно.
        Айзенберг прошел через старые металлические ворота, которые отделяли приемную - современную пристройку из стекла - от основного здания - оставленного в оригинальном виде цеха фабрики. Если во время его первого визита здесь царила тишина от напряженной занятости, то сейчас чувствовалась атмосфера народного гуляния. Повсюду стояли сотрудники со стаканчиками кофе в руках и болтали. Вокруг рабочего места госпожи Хоххут скопилась толпа людей. Похоже, никто не работал. Социолог беспомощно стояла рядом. Заметив Айзенберга, она сразу же пошла навстречу ему.
        - Доброе утро, господин главный комиссар! Ваш сотрудник уже здесь.
        - Вижу.
        - Он - настоящий уникум, - сказала она, сияя. - Он не сбавляет скорости работы ни на секунду. Через равные промежутки времени он делает глоток воды из стакана (каждые три минуты, по нему часы можно сверять) - и дальше продолжает печатать в прежнем темпе. Он не прерывается на обдумывания или размышления, а просто пишет строчку за строчкой! Прямо как, простите за такое сравнение, машина! Никто из нас ничего подобного раньше не видел.
        Айзенберг недоумевал: как Виссманну среди этой суматохи удавалось сохранять концентрацию внимания?
        Он это узнал, едва протиснулся сквозь толпу. Его сотрудник сидел в массивных наушниках и, как обычно, безотрывно смотрел на монитор и печатал.
        Айзенберг положил ему руку на плечо. Сим с хмурым видом обернулся. Толпа загудела, будто Айзенберг сделал нечто неприличное. Виссманн снял наушники.
        - Что?
        - У вас получается?
        - Да. Когда мне не мешают.
        - Сколько вам еще нужно времени, чтобы закончить программу?
        Он закрыл глаза, задумавшись ненадолго.
        - Шестьдесят девять минут. Плюс - то время, что мы тратим на разговор.
        Толпа снова загудела. Айзенберг улыбнулся.
        - Тогда не смею вас отвлекать.
        Ничего не ответив, Виссманн снова надел наушники и принялся печатать дальше. Присутствующие громко заспорили. Некоторые заключали пари, сможет ли он на самом деле за шестьдесят девять минут (ровно шестьдесят девять минут!) закончить.

* * *
        Выяснилось, что даже Виссманн может просчитаться. Уже через пятьдесят восемь минут зазвучали оглушительные аплодисменты. Кое-кто из сотрудников свистел и победно кричал. Айзенберг, который в этот момент сидел на кухне с Хоххут, поспешил на шум.
        - Пожалуйста, вернитесь все на свои рабочие места! - попросил он, преодолевая гвалт.
        Никто не обратил на него внимания.
        - Что тут творится? Вам заняться нечем? - послышался низкий голос. - Через шесть дней у нас запуск, или вы забыли?
        Олаф Хаген зашел через среднюю дверь. И добился того, чего не удалось Айзенбергу, - сотрудники с недовольным бормотанием разошлись.
        - Доброе утро, господин главный комиссар. Как я вижу, ваш подчиненный устроил тут переполох. Боюсь, мне придется прекратить это шоу. Мы не можем допустить, чтобы наших сотрудников отвлекали от работы. Это угроза нашему проекту.
        - Он уже закончил, - объявила Хоххут.
        Она светилась от счастья, словно сообщала о собственной заслуге. Айзенберг взглянул через плечо Виссманна на экран. По экрану бежали имена и цифры. Хаген склонился над монитором.
        - Это действительно впечатляет, - сказал он спустя некоторое время.
        - Что это значит? - спросил Айзенберг.
        - Если я правильно понимаю, то имена слева - это игроки. Цифры во второй колонке отображают, наверное, число диалогов, которые они провели, третья колонка - число игроков, с которыми они вступали в контакт. В четвертой колонке, вероятно, отмечено число пропавших, с которыми тот или иной игрок общался.
        - И есть ли среди них тот, кто общался со всеми пропавшими?
        - Спросите своего сотрудника.
        Айзенберг положил руку на плечо Виссманна.
        - Что?
        - Вы что-нибудь выяснили? То есть вы нашли кого-нибудь, кто общался со всеми пропавшими?
        - Вы же видите, что программа еще не завершила работу!
        Некоторое время они наблюдали, как по экрану пробегали цифры. И наконец появилось сообщение «2479 datasets found[32 - 2479 datasets found (англ.) - Найдено 2479 наборов данных.]» и процесс поиска остановился.
        - Что это значит?
        Сим раздраженно засопел.
        - Показано общее число позиций в списке. Это же очевидно!
        - Да, но что значит это число?
        - Это значит, что моя программа нашла 2479 наборов данных, которые соответствуют критериям поиска.
        Айзенберг напомнил себе о терпеливости в общении. В конце концов, Виссманн сотворил чудо.
        - И что это за критерии?
        - Игроки, которые общались с одной и более ключевыми персонами.
        - А есть ли среди них тот, кто общался со всеми?
        Виссманн сделал пару щелчков мышкой. Список отобразился заново, на этот раз он был отсортирован по восходящим значениям в четвертой колонке.
        Игроков со значением «5» было всего двое. Игровое имя первого звучало как Груб Крадонх. Имя второго - Дон Туфак Визми.
        Айзенберг обомлел. Как это понимать? За всю жизнь его никто не обводил вокруг пальца так нагло.
        - Что такое? Что с вами? - спросила Хоххут.
        - Спасибо за помощь, - сказал Айзенберг. - Теперь нам известно то, что мы хотели узнать.
        - Но вам ведь нужно установить настоящие имена игроков.
        - В этом нет необходимости. Пойдемте, господин Виссманн. Еще раз спасибо вам лично, господин Хаген, за поддержку. Господин Виссманн, я сказал, пойдемте! Сейчас же!
        Аплодисменты не стихали, пока они шли к выходу в середине цеха. Виссманн озирался по сторонам, словно хотел узнать причину всеобщего воодушевления.

* * *
        Спустя полчаса они вернулись в офис. Варнхольт сидел с невинным выражением лица за своим компьютером. Он удивленно поднял бровь, когда увидел физиономию Айзенберга.
        - Мне нужно поговорить с вами, господин Варнхольт. С глазу на глаз. Немедленно.
        - Что такое? Что-то случилось?
        - Пойдемте!
        Айзенбергу захотелось схватить толстяка за ухо и вытащить в коридор, как нерадивого ученика.
        - Что случилось? - спросил Варнхольт, закрыв за собой дверь комнаты для переговоров.
        - Я могу понять, что вы хотели бы от меня отделаться, господин Варнхольт. Но делать из меня дурака с таким коварством - этого я вам не прощу! Я начну против вас служебную проверку. Вам предъявят, как минимум, злоупотребление должностными полномочиями, умышленное введение в заблуждение и противодействие правоохранительным органам!
        - Смею думать, что у вас есть основания для этих абсурдных обвинений, - спокойно ответил Варнхольт.
        Хакер еще имел наглость врать Айзенбергу в лицо!
        - Ну ладно, сейчас расскажу вам, что мне стало известно. Со своими предыдущими начальниками вы наверняка не церемонились. Ведь никто из них тут долго не выдерживал. Но в моем случае вы поняли, что меня голыми руками не взять, поэтому решили выставить меня на посмешище перед коллегами из руководства Берлинского УУП. Вы сделали так, чтобы мой бывший руководитель узнал о нашем вмешательстве в расследование дела о торговле людьми и запретил нам дальнейшие действия. Затем вы воспользовались моментом и обратили мое внимание на якобы пропавших без вести игроков. Вы придумали занятную историю. Особенно вам удался трюк с вашей подружкой Миной Хинриксен в качестве свидетельницы. Даже доктор Морани в него поверила. Наверное, я вас переоценил, точнее, недооценил вашей хитрости. Кто такая Хинриксен? Профессиональная актриса? Как бы там ни было, вы создали фантом, за которым я вслепую пустился в погоню, как собака за мячиком! Надеюсь, вы вдоволь посмеялись! Потому что теперь - мой черед.
        Варнхольт был белее мела. Но не от страха, а от злости.
        - Вы отдаете себе отчет в том, какой абсурд несете, господин главный комиссар? Что я, по-вашему, натворил? Похитил четырех человек? Прежде чем вы приехали сюда? Только чтобы прогнать вас?
        - Конечно же, никого вы не похищали. Зачем? Достаточно было просмотреть списки пропавших и выбрать четырех из них, кто играл в вашу мутную игру. Затем ваша подружка Мина придумала связь между ними, а вы мне подсунули всю эту историю. Должен признать, я не думал, что найдется человек, способный меня так ловко одурачить!
        - А как же загадочные диалоги?
        - Не мне вам объяснять, как фальсифицировать данные в базе. «Мир на проводе!» Какая ерунда! И какая изощренная ловушка! Будь я чуть глупее и доложи об этом «деле» господину Кайзеру, я прослыл бы полным кретином! Вы отлично сработались бы с моим бывшим начальником!
        - Это уже чересчур! - огрызнулся Варнхольт. - Я действительно считал вас хорошим полицейским, господин главный комиссар. Честно говоря, единственным хорошим полицейским, кого я встретил в этом заведении, за исключением, пожалуй, Кайзера. Но то, что вы заявляете, - это дичайшая дичь, которую мне когда-либо приходилось выслушивать. У вас есть доказательства вашей теории?
        - Есть. Мне их предоставил господин Виссманн. И вы это предвидели. Поэтому и пытались помешать мне поехать с ним в Snowdrift. Вы боялись, что он заглянет за кулисы вашего представленьица - и правильно боялись!
        - Я ни в чем вам не пытался мешать. Мне просто не хотелось при этом присутствовать. А что такое обнаружил наш мегамозг?
        Айзенберг фыркнул. Варнхольт реагировал не так, как он ожидал. Никаких попыток оправдаться, никаких отговорок, никаких признаков осознания вины. Этот человек был круче любого серийного убийцы.
        - Он обнаружил двух игроков, которые общались со всеми пропавшими. Один из них - вы. Дон Туфак Визми.
        - А другой?
        - Вот только не надо пытаться меня снова выставить глупцом! Вы же не будете утверждать, что это - случайное совпадение и что вы среди миллионов игроков являетесь одним из двух, кто общался со всеми пятерыми?
        Варнхольт ничего не ответил. Он закрыл глаза и погрузился в раздумья. Наверное, у него закончились аргументы.
        Айзенберг уже собирался поставить в разговоре точку, как Варнхольт открыл глаза.
        - Другой игрок - это Груб, не так ли?
        - Возможно, - ответил Айзенберг раздраженно. - Какая разница?
        - Сколько всего контактов у меня было с другими игроками? Сим подсчитал это число? - спросил Варнхольт спокойным голосом, словно обвинения Айзенберга его абсолютно не задели.
        - Да, подсчитал. Но я уже не помню.
        - Тогда давайте его спросим. Пойдемте.
        Не дожидаясь ответа, Варнхольт покинул переговорную. Айзенберг в полной растерянности последовал за ним. Разговор прошел иначе, чем он ожидал.
        - Четыре тысячи сто девятнадцать, - ответил Виссманн на вопрос Варнхольта о числе его контактов в «Мире магии».
        - А у Груба?
        - У Груба Крадонха было пятнадцать тысяч семьсот шестьдесят шесть контактов. Кстати, имя у него - идиотское. Прямо как Дон Туфак Визми.
        - Спасибо за сведения. А твое мнение никого не волнует.
        - Пожалуйста.
        - Груб - ваш клиент, - сказал Варнхольт Айзенбергу. - Вам бы его допросить. Хотя я глубоко сомневаюсь, что он имеет отношение к исчезновению этой пятерки.
        Айзенберг внимательно посмотрел на Варнхольта. Он вдруг почувствовал себя слишком старым для этой работы. Вся эта техническая дребедень явно была ему не по плечу.
        - Вы по-прежнему будете утверждать, что возглавляете этот список из-за ошибки?
        - Нет, не буду.
        - Значит, вы признаетесь, что сфальсифицировали связь между этими случаями?
        - Господин главный комиссар, вы не понимаете сути дела. Поэтому я не обижаюсь на ваши обвинения, хотя от извинений не отказался бы. Итак, объяснение для чайников: невозможно фальсифицировать данные в базе так, чтобы в итоге казалось, будто игроки в определенное время сделали определенные вещи. Просто представьте, что для этого тогда предстояло предпринять. Мне нужно было бы отыскать игроков и узнать, когда они были онлайн в последний раз, и после этого поменять их последние слова. Предположим, я захотел и смог это сделать, но тогда зачем мне выстраивать дело так, чтобы со стороны было заметно, что я знал всех пропавших? Чтобы оставить улики против самого себя?
        - Вы не рассчитывали, что господин Виссманн вскроет этот факт, - сказал Айзенберг неуверенно.
        - Правильно, я не рассчитывал. Но я на самом деле знал этих игроков, прежде чем они исчезли. Тогда логично предположить, что это случайное совпадение, если только не я их устранил. Или же я не знал их, но сфальсифицировал данные задним числом. Но какой смысл был в этом?
        Айзенберг почувствовал себя полным идиотом. Логику Варнхольта невозможно было оспорить. Он заблуждался из-за бросившегося в глаза совпадения: его сотрудник возглавлял список Виссманна. Выводы из этого мистического стечения обстоятельств напрашивались сами собой, и он даже не обдумал их хорошенько. Такие ошибки, характерные для новичков, он совершал крайне редко.
        Его, как молнией, поразила мысль, что это не Варнхольт, а Виссманн пустил шефа по ложному следу. Однако заподозрить его в такой подлости было очень сложно.
        - Я чувствую себя полным идиотом, - сказал Айзенберг.
        Варнхольт ухмыльнулся.
        - Знакомое чувство.
        - Вы сказали, что знали этих пятерых не по воле случая.
        - Я же вам рассказывал, чем занимаюсь в «Мире магии». Я своего рода помощник шерифа. Я знаю кучу народа. И предвидя ваш вопрос, скажу: Груб Крадонх - хозяин «У доброго огра», известной таверны, в которой собираются в основном немецкие игроки.
        - Но в Германии - миллионы игроков. Я не смыслю в статистике, но мне не кажется простым совпадением тот факт, что вы знали именно эту пятерку.
        - Вероятность того, что некто с четырьмя тысячами ста девятнадцатью контактами знаком с пятью случайными людьми из совокупности в семь миллионов двести двадцать три тысячи сто шестнадцать игроков - один к 16 583 033 866 530 409, - объяснил Виссманн, которого никто не спрашивал. - При этом я исхожу из числа немецких игроков.
        - Сим, как всегда, хорошо считает, но плохо соображает, что из этого следует, - заявил Варнхольт, пропустив мимо ушей обиженное сопение Виссманна.
        - Контакты в компьютерной игре распределены особым образом. «Мир магии» работает на разных серверах с разными фантазийными мирами. В каждом мире есть континенты, регионы, города и деревни. Большинство игроков не покидает определенного региона. Тут можно провести аналогию с реальностью. Вероятность того, что вы встречались с пятью случайно выбранными жителями планеты, равна нулю. Вероятность того, что вы знакомы с пятью жителями вашего района, довольна высока. Вероятность того, что вы знаете пятерых завсегдатаев вашего любимого бара, очень высокая.
        - Значит, пятеро пропавших людей принадлежали к числу тех, кто регулярно встречался в таверне. Как она называлась?
        - «У доброго огра».
        - А зачем, простите за такой вопрос, ходить в бар в компьютерной игре? Ведь там пива не попьешь, не так ли?
        - Нет, вполне попьешь. Разумеется, не по-настоящему. Но пиво и водка имеют определенное влияние на персонажей. У них, например, увеличивается телесная сила, но снижаются рефлексы и способность выговаривать сложные заклинания.
        - Как в настоящей жизни, - заметил Айзенберг.
        - Именно. Но у таверн в Горайе есть и другая функция. Они - узловые точки коммуникации и исходные точки рейдов с участием членов разных гильдий.
        - Вы считаете возможным, что эти пятеро - или лучше сказать, четверо, потому что госпожа Хинриксен знала лишь одного из них, - познакомились на одном из таких рейдов?
        - В таком случае программа Сима показала бы, что они были знакомы друг с другом.
        - Господин Виссманн, знали ли интересующие нас люди друг друга?
        - Томас Гелерт, он же - ШырХан, знал Мину Хинриксен, она же - Готический Цветочек. И наоборот, разумеется. Остальные не знали никого из интересующего нас списка.
        - Притом что они все посещали одну таверну?
        - Не забывайте, что мы с Грубом очень давно играем в эту игру, - объяснил Варнхольт. - Я бывал там сотни раз, Груб там постоянно, он же хозяин заведения. Пропавшие были, возможно, нубами с еще довольно узким кругом контактов.
        - Вы можете вспомнить о знакомстве с одним из пропавших?
        - Нет. Как уже сказал Сим, у меня были тысячи встреч в Горайе. Кроме Мины, которая сама вышла со мной на связь, я не помню никого из них. Мы можем поехать в Snowdrift и попросить показать нам сцены, где я знакомлюсь с пропавшими. Но я сомневаюсь, что так мы обнаружим что-то интересное.
        - Можно предположить, что эти четверо подхватили теорию иллюзорности мира в таверне?
        - Да, вполне можно. Но поскольку они не были знакомы друг с другом, то узнали о ней каждый отдельно от других.
        - И единственный, кто знал всех пятерых, это хозяин. Думаю, вы правы: мы должны с ним поговорить. Вы случайно не знаете, кто скрывается за этим персонажем?
        - Нет. Мы с Грубом знакомы давно, но у нас царит запрет на такие вопросы. Да и в целом, считается дурным тоном говорить в игре о реальной жизни. С другой стороны, мы легко можем спросить ребят из Snowdrift. Они нам быстро скажут, кто такой Груб в реальности.
        Айзенберг кивнул.
        - И еще кое-что, господин Варнхольт.
        - Да?
        - Я приношу вам извинения за свои абсурдные и глупые подозрения.
        Варнхольт улыбнулся:
        - Извинения приняты.
        Глава 33
        Ты сидишь на стуле, уставившись на закрытую дверь. Пат. Ты доверился ей. Это, конечно же, было ошибкой. Но теперь ты, по крайней мере, знаешь, что она не админ. Админу комбинация была бы известна, и админ оставил бы тебя здесь гнить заживо.
        С другой стороны, это могло быть уловкой. Может быть, так она хочет войти к тебе в доверие. Ты мотаешь головой, пытаешься рассуждать здраво. Нужно действовать. Встаешь, прикладываешь ухо к двери. Слышишь, как она всхлипывает. Пусть пеняет на себя.
        - Мина?
        В ответ - тишина.
        - Мина, послушай. Не нужно меня бояться. Открой дверь, и все будет хорошо!
        Послышались ее шаги по лестнице. Вот она стоит, прямо за дверью.
        - Скажи мне комбинацию, тогда я тебя выпущу!
        - Думаешь, я совсем дурак?
        - Думаешь, я совсем дура? Если я открою дверь, ты снова меня запрешь.
        - Прости, Мина. Я знаю, ты думаешь, что я сумасшедший или что-то вроде того. Но это не так. Поверь, все, что делаю, я делаю ради твоего блага!
        Она холодно засмеялась.
        - Так, значит, ради моего блага ты запер меня в вонючем подвале, да?
        - Я думал, ты поймешь.
        - Пойму что?
        - На самом деле мы не в подвале. Мы оба лежим как бы в цистерне. Возможно, на расстоянии сотен километров друг от друга. Это только здесь, в виртуальном мире, мы - в одном месте.
        - Даже если так, то я хочу отсюда выбраться. Скажи мне комбинацию, а после этого воюй с админами, сколько хочешь.
        - Так не пойдет. Как только ты окажешься на свободе, ты побежишь в полицию. И они закроют меня. Возможно, признают невменяемым. Никто больше не станет меня слушать. Тогда-то они и добьются, чего хотели.
        - А чего они хотят?
        - Они хотят продолжить эксперимент без помех. Поэтому они пытаются укротить тех, кто что-то заподозрил.
        - И как ты с ними борешься?
        - Я саботирую эксперимент. Пока я создаю им помехи и хочу, чтобы он вышел из-под контроля.
        - А что потом? Ты что, хочешь, чтобы они выключили симуляцию? Чтобы мы все разом перестали существовать?
        Рукой ты инстинктивно ощупываешь шею, чтобы убедиться. Но, конечно же, ты ничего не ощущаешь.
        - Мы не перестанем существовать. Мы проснемся!
        - А если нет?
        - Я знаю. Я чувствую.
        - Почему тогда тебе просто не проснуться и не встать из своего гроба?
        - Не получается. Только они могут разбудить меня. Чтобы не отключать симуляцию, они должны ликвидировать помеху. Я и есть помеха.
        - А другие? Они тоже были помехами?
        - В некотором роде да.
        - Но если они их разбудили, то почему не будят тебя?
        - Они их не разбудили.
        - Нет? Я… я думала, их удалили.
        Ты всхлипываешь.
        - Я их разбудил.
        Некоторое время она молчала.
        - Ты их убил?
        - Не по-настоящему!
        - О, боже!
        - Мина, я…
        Она замолчала. Все твои попытки разговорить ее разбиваются о стену. У тебя нет таланта общения с женщинами. Было ошибкой притащить ее сюда. Нужно было ликвидировать ее, как остальных. Тогда она, по крайней мере, была бы свободна.
        Знать бы наверняка, что они точно проснулись!
        Сомнения тебе не помогут. Что было, то прошло. Нужно действовать. Дверь заперта, но у тебя же есть пистолет. Ты вытаскиваешь его, на вытянутой руке направляешь на замок и стреляешь. Раздается оглушительный хлопок. Тебя пронзает жгучая боль. Ты кричишь. Осколок металла рассек тебе тыльную сторону ладони. Другой осколок вонзился в бедро. Часть обшивки двери отлетела. Пахнет гарью. Пуля отскочила и оставила большую вмятину в пористом бетоне на правой стене, совсем рядом со стулом, с которого ты только что поднялся. Тебе, можно сказать, повезло, что ты отделался царапинами. Дверь искорежена, но по-прежнему не открывается.
        - Что ты творишь?
        Ты игнорируешь ее. Ты осторожно вытаскиваешь металлический треугольник из своего бедра. Крови не так много. Ты перевязываешь рану, как тебя учили. Затем обрабатываешь порез на руке. Все эти повреждения несерьезны, но стрелять в дверь - точно плохая идея.
        Ты оглядываешься вокруг. Папа всегда держал тут ящик с инструментами, но ты его убрал отсюда перед тем, как привести сюда Мину. И нет ничего подходящего в качестве орудия для снятия двери с петель. Ты вспоминаешь о складном ножике. Некоторое время ковыряешь им в искореженном замке. Но в итоге лишь отламываешь ручку.
        Наконец-то тебе на ум приходит дельная мысль. Ты опрокидываешь старый деревянный стол и дергаешь одну из ножек до тех пор, пока она не отламывается. Теперь, используя ее как молоток, а отвертку в ножике - как долото, ты методично выбиваешь поврежденный замок. В итоге он поддается.
        Когда ты уже практически снял его, дверь с грохотом раскрывается и ударяет тебя в лицо. Перед твоими глазами мелькают искры. Ты отлетаешь назад. Мина врывается в комнату, чтобы наброситься на тебя, но ты успеваешь направить на нее пистолет. Она пугается и делает шаг в сторону.
        - Пожалуйста… Пожалуйста, не убивай меня! - умоляет она.
        Так-то лучше. Ты поднимаешься на ноги, присматриваешься к ней, как к опасному, готовому к броску животному. Пару мгновений собираешься с мыслями, как поступить дальше. Наконец решаешься. Ставишь стул по центру комнаты, спинкой к двери. Делаешь шаг в сторону и указываешь пистолетом на стул.
        - Сядь!
        Она повинуется.
        Ты берешь из аптечки банку давно просроченного антисептического порошка и посыпаешь им вокруг стула, пока банка не опустеет. Теперь пол в радиусе двух метров покрыт мелким белым порошком. Она смотрит на тебя вопросительно, однако ничего не говорит.
        - Сейчас я пойду наверх. А ты сиди здесь. Если ты хотя бы голову повернешь мне вслед, я тебя пристрелю. Если я увижу следы на порошке, когда вернусь, то, опять же, пристрелю тебя. Поняла?
        Она кивает. Слезы бегут по ее щекам. Тебе ее жалко. Но ты не можешь позволить себе сострадание. Ты идешь наверх. На лестнице останавливаешься и прислушиваешься. Через прикрытую дверь со сломанным замком ты слышишь, как она рыдает. Ты набираешь комбинацию и открываешь верхнюю дверь. То, что тебе нужно, стоит в кухонном шкафчике, под мойкой. Ты быстро спускаешься вниз. Она сидит на месте, спиной к тебе. Хорошая девочка.
        - Не бойся, - произносишь ты и прижимаешь к ее лицу тряпку с хлороформом.
        Сдавленный вопль, короткая судорога - и вот уже она обмякла. Ты гонишь прочь жалость. Выступивший против творца не должен колебаться.
        Глава 34
        Айзенберг позвонил в дверь респектабельного коттеджа в гамбургском квартале Мариенталь. Спустя минуту дверь открыла привлекательная женщина лет сорока со светлыми волосами до плеч.
        - Слушаю вас?
        Он показал ей служебное удостоверение.
        - Я главный комиссар Айзенберг из Берлинского управления уголовной полиции. Это - мои коллеги Варнхольт и доктор Морани. Мы хотели бы поговорить с Оле Карлсбергом.
        - Что-то случилось?
        - Нет. Мы хотели бы взять у него показания.
        Во взгляде женщины вспыхнуло любопытство.
        - Показания? Неужели он впутался в какое-то преступление?
        - Об этом мы хотели бы поговорить с ним лично.
        Она немного расстроилась.
        - Проходите, пожалуйста.
        Хозяйка привела непрошеных гостей в шикарную гостиную, которая из-за обилия книжных шкафов больше напоминала библиотеку.
        - Садитесь, пожалуйста. Я сейчас приведу супруга.
        Она исчезла и быстро вернулась в сопровождении близкого себе по возрасту мужчины, самой броской чертой которого был большой нос. Его рукопожатие оказалось приятно крепким.
        - Жена сказала, что вы из полиции. Вот так сюрприз!
        Айзенберг представился и представил своих коллег.
        - Стало быть, вы специально приехали из Берлина, чтобы поговорить со мной? - спросил Карлсберг. - Разве нельзя было поговорить по телефону? Или я подозреваемый?
        - Пока что вы просто свидетель, - сказал Айзенберг. - Вы действительно часто играете в «Мир магии»?
        - Да. А откуда вам это известно?
        - Мы разговаривали со Snowdrift, - вступил в разговор Варнхольт. - Они сказали нам, что вы - Груб Крадонх.
        - Да, но я не понимаю, почему это интересует полицию.
        Его жена принесла поднос и поставила на журнальный столик чашки, стаканы, кофейник и бутылку минеральной воды.
        - Пожалуйста, угощайтесь.
        - За прошедшие несколько недель пропали без вести пять человек, - объяснил Айзенберг после того, как женщина ушла. - Все они играли в «Мир магии». У нас есть основания полагать, что их исчезновение связано с игрой. Поэтому мы отследили, с кем пропавшие контактировали в ней. Есть только два человека, с которыми все пятеро были знакомы. И вы - один из них.
        - В этом нет ничего удивительного. Как вам уже, наверное, известно, я играю за хозяина таверны и принимаю там уйму народа.
        - Может быть, вы сможете вспомнить этих пятерых? - спросил Варнхольт. - Железный Зуб, Филиппакса, Гвирмоль, ШырХан и Готический Цветочек.
        - Готический Цветочек? Она тоже исчезла?
        - Вы ее знаете? - спросил Айзенберг.
        - Да. В «Добром огре» она интересовалась у меня новостями о ШырХане. Это ведь она увидела связь между всеми случаями.
        - Значит, вы и ШырХана знали?
        - Поверхностно, да.
        - А остальных?
        - Флиппаксу я помню. Другие два имени ни о чем мне не говорят. Но, как я сказал, я - владелец бара. Через него проходят тысячи игроков. И лично знать каждого невозможно.
        - Но вы знали, что между случаями исчезновения игроков была связь?
        - Знал - мягко сказано. Об этом сейчас не говорит только ленивый. Ходят самые разные теории.
        - Например?
        - Например, что некий сумасшедший в реальной жизни мстит игрокам, которые ему перешли дорогу в виртуальном мире, если вы понимаете, о чем я, - сказал он и задумался. - Все, до меня дошло. Я - этот сумасшедший, так?
        - Вы - этот сумасшедший? - спросил Айзенберг.
        Иногда подозреваемые играют в такие игры неосознанно. Некоторые преступники подсознательно хотят быть пойманными. Однако Карлсберг лишь засмеялся.
        - Боже мой, нет! Я, конечно, убил много людей, но лишь на словах. Я - писатель, полагаю, вам и это известно.
        - Могу ли я поинтересоваться, почему вы так много времени проводите за компьютерной игрой? Да еще в качестве хозяина таверны.
        - Разве это не очевидно? Я пишу серию романов, которые разворачиваются в Горайе. И мне нужно понимать, что там на самом деле происходит. И есть ли более подходящее место для обмена новостями, слухами и сплетнями, чем бар? Вы не представляете, сколько идей я там подслушал и переработал в текст. Почти все мои читатели - игроки, и они уверяют меня, что мои истории очень правдоподобны. Он ненадолго замолчал и продолжил:
        - Вы сказали, я - один из двух игроков, которые знали всех пятерых пропавших. А кто второй?
        - Его зовут Дон Туфак Визми.
        - Тот самый Дон? Неудивительно. Он тоже знает кучу народа. Но то, что он может иметь какое-то отношение к исчезновению людей, я не могу себе представить.
        - Почему? - спросил Айзенберг.
        - Дон стоял у истоков игры, один из немногих, добравшихся до 50-го уровня. Черт знает, сколько времени он провел в игре. Мы знакомы уже несколько лет. Он своего рода добрый самаритянин, который заботится о бедных и слабых. Должно быть, так он справляется с комплексом вины.
        Айзенберг сдержал улыбку. Во время поездки сюда они с Варнхольтом договорились не выдавать его персонажа.
        - А разве именно этот факт не свидетельствует о том, что он имеет отношение ко всем случаям исчезновения игроков?
        Карлсберг замотал головой.
        - Конечно, об этом говорят. Почему вы вообще считаете, что между случаями есть связь? Не мне вам объяснять, что теории заговора в Интернете - не самый надежный источник информации. А у «Мира магии» только в Германии несколько миллионов поклонников.
        - Все пять пропавших незадолго до исчезновения говорили о книге или фильме, который основан на этой книге. «Симулакрон-3» Даниэля Галуйе. Вам она знакома?
        Айзенберг внимательно следил за реакцией Карлсберга. Но даже если тот и удивился, виду не показал.
        - Разумеется, я ее знаю. Классика научной фантастики. Основа фильмов «Мир на проводе», «Тринадцатый этаж» и трилогии «Матрица».
        - Вы ее читали?
        - Да, давно.
        - Похоже, все пропавшие считали, что события, описанные в книге, реальные.
        - Вы хотите сказать, тот факт, что мир - компьютерная симуляция? Интересная мысль. И не настолько абсурдная, как может показаться.
        - Считаете ее правдоподобной?
        - Правдоподобна ли мысль, что наш мир создан искусственно? Честно говоря, мне с большой долей вероятности кажется, так и есть. И в этом я ничем не отличаюсь от миллиардов христиан, мусульман, индуистов и последователей традиционных религий. Число ученых, верящих, что мир возник случайным образом, ничтожно мало в общей массе верующих.
        - Пропавшие, очевидно, верили в бога-творца и в то, что мир на другом уровне реальности создается другими существами.
        - Не вижу в этом принципиальной разницы. Раньше нельзя было себе представить компьютерную симуляцию. Поэтому и считалось, что бог приложил руку к созданию мира. Сегодня вера в технику у многих людей вызывает подобие религиозных чувств. Тогда почему нельзя взять и поверить в великого творца симуляций?
        - Вы сказали, что больше склонны верить в такую версию. Насколько?
        - Если вы поподробнее изучите свойства нашего мира, то заметите пару интересных вещей. Например, мы пребываем ровно в таких природных условиях, которые необходимы для поддержания жизни. Достаточно малейшего отклонения от этих значений, и мир станет пустым и безжизненным.
        - И из этого вы делаете вывод, что мир создан искусственно?
        - Нет. Есть другое объяснение, прежде всего антропный принцип. Если просто, он звучит так: мы можем наблюдать лишь ту часть мира, в котором способны существовать, иными словами, из факта нашего существования мы не можем сделать никаких выводов о вероятности возникновения и истоках нашего мира.
        - Но если мир - искусственный, то физики обнаружили бы его границы и другие несостыковки.
        - Возможно. Скажем так: при определенных условиях мы уверенно можем утверждать, что живем не в искусственном мире.
        - При каких?
        - Для построения симуляции нужна вычислительная мощность. Чем симуляции больше и сложнее, тем больше нужно мощности. Бесконечно большой вселенной нужна бесконечно возрастающая мощность, а такого быть не может. Поэтому мир-симуляция не может быть бесконечным. То же самое справедливо и для одновременности. Если бы вещи оказывали друг на друга влияние и невозможно было бы четко разделить причину и следствие, то было бы невозможно и создать математическую модель такого мира. Поэтому в симуляции должна быть предельная грань скорости, с которой от одного симулируемого объекта другому передаются сила, информация и так далее. Другой фактор - это разрешение. Вы знакомы с ним по компьютерным играм: монитор поддерживает лишь определенное разрешение. Если оно будет бесконечно большим, то компьютеру потребуется вечность, чтобы построить одно изображение.
        - И что из этого следует?
        - Творец мира должен решить три задачи: очертить границы пространства, проследить, чтобы воздействия распространялись не бесконечно быстро, и ограничить разрешение, то есть сделать мир как бы пиксельным. И как раз это характерно для нашего мира. Наблюдаемый мир конечен. Скорость света определяет, с какой максимальной быстротой могут распространяться информация и передаваться силы. А постоянная Планка, основа квантовой теории, ограничивает разрешение мира. Мы живем как бы в пиксельном мире. В нем даже время движется маленькими скачками, как будто такты гигантского микропроцессора. - Похоже, писатель оседлал своего любимого конька. - Еще интереснее вот что: мир, который является настоящим, требует законов природы, не допускающих исключений, а симуляция - нет. В искусственном мире вещи в малом масштабе могут вести себя иначе, чем в большом, просто потому, что творцы запрограммировали их такими из соображений простоты. Уже сто лет физики пытаются объединить квантовую механику, описывающую проявления мира на микроуровне, с теорией относительности Эйнштейна, которая моделирует взаимосвязи на
макроуровне. Пока что безрезультатно. Если мы живем в симуляции, то им лучше бросить это дело. Еще одно доказательство, хотя и менее сильное, это парадокс Ферми.
        - Что это за парадокс?
        - Энрико Ферми был физиком. Он, среди прочего, разработал первый атомный реактор. Известен он был тем, что мог провести расчет физической величины якобы на одной салфетке. Однажды он подсчитал, что мы давным-давно должны были встретиться с инопланетянами.
        - Разве вероятность этого не ничтожно мала, учитывая размеры Вселенной?
        - Вселенная не только велика, но и очень стара. Судя по тому, что мы на сегодняшний день знаем о Вселенной и о возникновении жизни, крайне маловероятно, чтобы мы являлись первыми разумными существами в нашей галактике. Где-то там, далеко, должны быть другие существа, обогнавшие нас на миллиарды лет в техническом развитии. И даже если им никогда не удастся создать космический корабль, преодолевающий скорость света, то за имевшееся у них время можно было бы давно колонизировать всю галактику и посетить Землю. А мы бы уже нашли следы их пребывания.
        - Может быть, и посетили, - вмешался Варнхольт. - Может быть, они все еще здесь, но мы их просто не замечаем.
        - Предположим, однако это маловероятно. Как бы там ни было, возможное объяснение таково, что их нет, потому что этот мир создан специально для нас. Симуляция второго вида была бы слишком затратной и абсолютно ненужной в эксперименте над людьми.
        - Но почему тогда Вселенная такая большая? - спросил Варнхольт, который, похоже, был восхищен ходом мысли писателя.
        Карлсберг пожал плечами.
        - Кто знает? Возможно, чтобы нас запугать. Наверное, мы бы слишком возгордились, если бы знали, что Вселенная создана для нас одних. Но не исключено, что все звезды и галактики вокруг нас - банальные декорации, причем наскоро запрограммированные. Это объяснило бы парочку других космических загадок. Например, почему галактики содержат намного больше массы, чем та, которую мы можем наблюдать.
        - Значит, вы считаете Вселенную, так сказать, искусственной конструкцией? - спросил Айзенберг.
        - Аргументов, разумеется, недостаточно. Однако то и дело эта мысль меня навещает. В конце концов, я же писатель и создаю искусственные миры. Если бы мы были персонажами одного их моих романов, то не заметили бы этого факта.
        - Но мы ведь сидим здесь, в вашей гостиной, - вмешалась Морани в разговор. - Вот эта чашка в моей руке - однозначно настоящая, не так ли?
        - Можем ли мы быть в этом абсолютно уверены? В конечном счете то, что мы считаем реальностью, лишь интерпретация мозгом сигналов от органов чувств. Когда я читаю книгу, то возникает мир, описанный автором. Точно так же - и в плоскости мысленного восприятия. Это же происходит, когда вы спите. Вам когда-нибудь снился сон, в котором вы на все сто процентов были уверены, что бодрствуете? Реальность не настолько объективна, насколько нам хочется думать.
        - Мне кажется, нужно сосредоточиться на фактах, - сказал Айзенберг, у которого от философских размышлений слегка закружилась голова. - Вы когда-нибудь в игре вели беседы о том, что мир, возможно, создан искусственно, с другими игроками «Мира магии»?
        - Вы имеете в виду настоящий мир? Не припомню. В Горайе не принято говорить о реальной жизни. Научно-фантастические темы обсуждают на специальных форумах. А будучи хозяином «Доброго огра», я должен соответствовать своему образу. Разве полуогр может задаваться вопросами о природе Вселенной?
        - Вы в последние несколько месяцев бывали в Берлине, господин Карлсберг?
        - Да, конечно, часто. Там находится мое издательство. Если хотите, могу полистать календарь. И скажу вам конкретно, когда и где я был.
        - Спасибо, в этом нет необходимости. Последний вопрос: можете ли вы объяснить тот факт, что пять человек бесследно пропали после того, как независимо друг от друга пришли к выводу, что живут в искусственном мире?
        Писатель ненадолго задумался.
        - Нет. То есть могу, но вряд ли мое объяснение будет полезным полиции.
        - И какое же у вас объяснение?
        - Как писатель-фантаст я бы сказал, что их удалили, потому что они обнаружили нечто, чего им знать не полагалось.
        - Но разве тогда не следовало бы удалить и нас, сидящих здесь и болтающих о якобы истине?
        Боковым зрением Айзенберг заметил, как вздрогнула Морани.
        - Кто знает, может быть, эти пятеро не просто болтали, а обнаружили нечто, что явилось бы доказательством.
        - И что бы это могло быть, чисто теоретически?
        - Некая аномалия. Нечто, чего, согласно известным нам законам природы, не может быть. Когда, например, кто-то или что-то перед глазами свидетеля исчезает, буквально растворяется в воздухе.
        - Большое спасибо, господин Карлсберг. Вы нам здорово помогли. Если у вас появятся еще какие-то мысли, пожалуйста, позвоните мне.
        Айзенберг вручил ему свою визитку.
        - Вам спасибо. Для писателя пообщаться с настоящими полицейскими всегда очень ценно. Кроме этого, для меня любое подобное дело - истинный источник вдохновения. А это - в особенности. Кто знает, может быть, я напишу о нем книгу. В любом случае, я вам желаю успехов в раскрытии этой загадки. Смотрите, не пропадайте! - сказал он и лукаво улыбнулся.
        Всю обратную поездку в Берлин Клаудия Морани была еще менее многословна, чем обычно.
        - Как вы считаете, он говорил правду? - спросил у нее Айзенберг.
        - Да, - ответила она.
        - Он ничего от нас не утаил?
        - Ничего из того, что считал важным.
        - Чем же вы тогда обеспокоены?
        - Тем, что он говорил правду.
        Глава 35
        Голова у Мины гудела. Скрючившись, она лежала на матраце со связанными за спиной руками. Ее правая рука, которая оказалась внизу, онемела, а левая болезненно пульсировала. От головокружения Мину затошнило.
        - Воды, пожалуйста! - со стоном прохрипела она.
        Юлиус встал, поднес к ее губам пластиковую бутылку и придержал голову. Она жадно глотнула, поперхнулась, закашлялась, вода пролилась ей на затылок.
        - Мне нужен доктор!
        - Я наложил свежую повязку на твою рану, пока ты спала.
        - Мне нехорошо. У меня болит голова и, кажется, температура.
        Он кивнул. Встал и скрылся за искореженной дверью.
        Мина сдержала слезы. Она ведь осталась жива. Когда она, сидя на стуле, увидела ярость в его глазах, то решила, что он собирается ее убить. Как убил остальных.
        От этой мысли у нее случился очередной приступ тошноты. Ее вырвало.
        - Нельзя было сдержаться? - упрекнул ее Юлиус, вернувшись в комнату.
        Мина ничего не ответила.
        Он бросил на пол упаковку аспирина и снова исчез - пошел за ведром, бумажными полотенцами и тряпкой. С отвращением на лице он смыл рвоту.
        - Пожалуйста! - взмолилась она. - Пожалуйста, отпусти меня!
        Он покачал головой.
        - Не выйдет!
        - Я буду молчать, правда!
        Выражение его лица ожесточилось.
        - Я поверил тебе. Больше я такую ошибку не допущу.
        - Но почему? Какой прок от того, что ты меня держишь тут взаперти? И почему… ты остальных… - Она не успела договорить.
        - Я освободил их из тюрьмы, которой были их тела, - ответил он холодно. - Теперь они - в реальности.
        Мина всхлипнула.
        - Но почему?
        - Господи, я же тебе уже объяснял! Я хочу, чтобы они разбудили меня! И единственный способ этого добиться - помешать их эксперименту!
        - Единственный способ… это - убивать людей?
        - Единственный способ - заставлять людей думать! Таких людей, как ты, которые способны задуматься, как может быть, что четверо студентов бесследно исчезли, словно растворились в воздухе. Единственный способ - это пустить по следу. Заставить их сделать нечто странное.
        - Значит, это был ты? Ты играл за ШырХана во время рейда? Ты заставил его сказать эту штуку про «Мир на проводе»…
        - Я ведь должен был дать ясно понять, что исчезновение этих людей неслучайно, не так ли? Поэтому я играл за них не больше минуты. Я надеялся, что кто-нибудь благодаря моей подсказке догадается о правде, что по Интернету прокатится волна осознания. Но эти идиоты просто не въезжали. На форумах они несли полную ерунду. Они даже не заметили, что все четверо за момент до исчезновения говорили об одном и том же. Наверное, я не очень ясно выразился. Или это админы распускают отвлекающие от сути слухи. Они мастерски умеют прятать правду под абсурдом.
        - Полиция заметит эту связь. Я им сама на нее указала.
        - Возможно. Но… - он осекся. Его глаза широко открылись. - Точно! Как звали того комиссара, с которым ты разговаривала?
        - Айзенберг. А что?
        - Я хочу поговорить с ним.
        В надежде ее сердце забилось быстрее, от этого сильнее заболела голова.
        - Ты хочешь явиться с повинной?
        Он замотал головой.
        - Я хочу с ним поговорить. Может быть, он сможет покончить с этим делом.
        - Я не понимаю тебя.
        Он сочувственно посмотрел на нее.
        - Я считал тебя умнее, Мина. Но, видимо, ошибался.
        Она не знала, что на это ответить.
        - Неужели так трудно догадаться? Он - админ! Он обязан быть одним из них!
        Вопреки своей воле она спросила:
        - Почему?
        - Если бы они не наводнили полицию, то те уже давно сделали бы правильные выводы. Админы контролируют полицию. По-другому быть не может. В каком участке работает этот Айзенберг?
        - В Берлинском УУП.
        Его глаза засияли.
        - Вот видишь! Конечно же, он работает в Берлинском УУП. Он отбирает себе те дела, в которые не должны совать свой нос рядовые полицейские.
        Мина едва сдержалась, чтобы не рассказать ему о том, что «рядовые полицейские» как раз не хотели заниматься этим делом. Вырваться отсюда она сможет, только если Юлиус поговорит с комиссаром и будет задержан или сам ему сдастся.
        - У тебя есть его номер? - спросил он.
        - Он дал мне визитку. Она в моем кошельке.
        Он подозрительно прищурился.
        - Ты же сейчас не пытаешься меня снова одурачить?
        - Нет, честно-честно!
        Он огляделся по сторонам, словно в комнате, кроме них, был еще кто-то.
        - Так легко вам меня не взять! - закричал он стенам и затем обратился к Мине: - Прости. Иногда это чувство становится невыносимым.
        Он принялся ощупывать себе горло.
        - Одного не пойму, - сказала она. - Если ты всего лишь хочешь проснуться, то почему просто сам себя не убьешь?
        Задав вопрос, она поняла, что этого не нужно было делать.
        Его лицо перекосило от гнева.
        - Зачем ты такое говоришь? - закричал он. - За-чем-ты-такое-говоришь?
        - Прости… Прости меня, пожалуйста, я…
        - Ты - одна из них? Да? Отвечай!
        Она замотала головой.
        Он глядел на нее немигающим взглядом. Вдруг в его руке появился пистолет.
        - Мне нужно было тебя удалить раньше!
        Она зажмурилась в ожидании неизбежного. Но он не выстрелил.
        Открыв глаза, Мина увидела его сидящим на стуле. По щекам катились слезы. Она молчала, боясь словами спровоцировать новый припадок ярости.
        - Я пытался… - сказал он спустя некоторое время и приставил пистолет к виску.
        - Нет! - закричала Мина.
        Если он застрелится, ее будет ждать голодная смерть.
        - У меня просто не хватает сил. Они как-то насылают на меня слабость!
        «Однако она не помешала тебе убить других, - подумала Мина. - Она не помешала тебе похитить меня. Трус» - так и вертелось у нее на языке, но она его прикусила.
        - Когда ты это заметил?
        Вопрос сам собой пришел ей на ум, и она озвучила его, не обдумав. В ответ стоило ждать приступа ярости или уточняющего вопроса. Но он дал ответ сразу же.
        - Когда умерла мама, - сказал он монотонным голосом, глядя в пустоту. - Рак легких. Она курила, как паровоз. Мне было тринадцать. Она лежит на кровати с трубками из носа, с капельницами из рук. И тут я услышал смех. Но рядом никого не было. Я сразу понял, что я тоже так лежу, тоже с трубками в теле. Я их почувствовал.
        Он замолчал. Некоторое время он сидел молча. А затем сказал:
        - Молчать!
        Она с недоумением посмотрела на него.
        - Я ничего не говорила.
        - Молчать, я сказал!
        Он вскочил со стула, зажал уши руками.
        - Молчать! Всем!!!
        Изо всех сил Мина старалась не заплакать.
        Глава 36
        Было свежо. В воздухе чувствовалась осень. Дорожку вдоль Альстера наводняли пешеходы, как будто все дружно решили воспользоваться последним погожим днем для прогулки. Старый судья, сидя в своем кресле, обернулся к сыну.
        - Что тебя гнетет?
        Айзенберг не ответил. Ведь не мог же он сказать отцу: «Твой вид».
        - Ты ведь не из-за меня беспокоишься? Я знаю, сегодня я бледнее обычного. Но клянусь тебе, это все из-за проклятого картофельного салата на ужин. Госпожа Шмидт - прекрасная сиделка, но вот готовит она не очень.
        Адам попытался улыбнуться. Отец ни за что не признался бы, что чувствует себя нехорошо. И от этого на душе становилось еще хуже.
        - Это все то расследование. В общем-то, расследования никакого нет.
        - Дело, которое «не дело»? Звучит интересно. Расскажи-ка.
        Айзенберг поделился известными ему фактами.
        - Потерпевших нет? Подозреваемых? Мотива? Ты прав: дела нет.
        - У меня нехорошее предчувствие из-за всего этого.
        - Знакомо. Но на предчувствиях процесс не построишь.
        - Что тогда посоветуешь?
        - Я бы посоветовал тебе отпустить эту затею и заняться более конкретными вещами. Но я тебя хорошо знаю. Если уж ты за что-то взялся, то так просто не сдашься. В этом - твоя сила и вместе с тем твоя слабость.
        - Я не понимаю, как дальше двигаться. Эти люди пропали на самом деле, пропала и та девушка, которая рассказала нам об исчезновениях. Я никак не могу состыковать эти факты. Люди, которые, судя по всему, не знакомы друг с другом, говорят об одной и той же книге или фильме, снятом по ней, - и в следующую секунду исчезают.
        - Ты уверен, что тот писатель не имеет отношения к делу?
        - Я уже ни в чем не уверен. Но зачем ему организовывать эти странные исчезновения? И как он это все устроил?
        - Откуда мне знать. Может быть, это такая рекламная кампания. Сейчас люди готовы на любую глупость, лишь бы привлечь внимание к своему товару. Времена, когда для этого развешивали плакаты и крутили рекламу по телевизору, прошли. Возможно, этот Карлсберг пишет книгу о людях, которые бесследно пропадают, и договорился с парочкой студентов, чтобы те на какое-то время затаились.
        - Тогда он совершает преступление.
        - Может быть, он не в курсе, что инсценировка преступления уже является преступным деянием.
        - Возможно. Но мне это кажется маловероятным. Он произвел на меня впечатление совершенно вменяемого человека. Да и доктор Морани…
        - Эта женщина тебя и впрямь поразила.
        - Честно говоря, я уже не так, как раньше, уверен, что она столь хороша в работе. Но в любом случае она тоже считает, что он к делу непричастен.
        - Тогда остается лишь одно логическое объяснение.
        Айзенберг с тревогой посмотрел на отца.
        - Ты хочешь сказать, что этих людей действительно удалили? Неужели и по-твоему такое возможно?
        - И по-моему?
        - Ну да, похоже, мои ребята в это верят, хотя никто вслух не признается.
        Отец покачал головой, словно сам себе удивляясь.
        - В моем возрасте начинаешь верить во всякую всячину. Разве не здорово было бы проснуться завтра не в этом старом, негодном теле, а в новом?
        У Айзенберга что-то сжалось в горле. Защипало в глазах. Нужно было что-то сказать, но он не знал что.
        - К сожалению, я вооружен аналитическим складом ума, который говорит мне, что это - лишь пустые фантазии и несбыточные мечты, - продолжил отец. - Мой любимый философ Бертран Рассел сформулировал свой жизненный девиз еще в шестнадцать лет, и я всю жизнь его придерживался. «Вот вся моя религия: выполняй свой долг, не ожидая вознаграждения ни на этом свете, ни на том».
        Айзенберг проглотил комок в горле.
        - Какое ты видишь объяснение?
        - Если складывается впечатление, что пять человек были удалены из этого мира какими-то всемогущими существами (а другого, более правдоподобного объяснения вроде бы нет), и если мы исключаем тот факт, что они на самом деле были удалены, то из этого следует лишь то, что кто-то подстроил эту историю. Кто-то, кто хочет, чтобы мы поверили в удаление этих людей.
        - Да, но кто? И почему?
        - Если только это не неудачная рекламная кампания, то мне приходит в голову всего один мотив - сумасшедший серийный убийца. Согласен: он не очень правдоподобен. Несмотря на то что в телевизоре они кишат, мне за все годы работы не встретился ни один.
        Айзенберг кивнул.
        - Мне тоже.
        - С другой стороны, тот факт, что это маловероятно, не говорит о том, что это невозможно. Вспомни Андерса Брейвика!
        - Но Брейвик, как утверждается, был в здравом рассудке.
        - И ты в это веришь? В здравый рассудок того, кто убил семьдесят семь ни в чем не неповинных человек, чтобы защитить Европу от ислама? Прокурор настаивал на его невменяемости. Судьи решили иначе из-за сильного политического давления, как мне кажется. Когда происходит катастрофа такого масштаба, люди требуют найти виновного. Думаю, мне на их месте тоже захотелось бы, чтобы его отправили за решетку. К тому же чертовски трудно установить, есть ли смысл в отбывании наказания, это я знаю по собственной практике.
        - Ну, хорошо, давай предположим, что мы имеем дело с сумасшедшим. Каков его мотив? Думаешь, он считает себя создателем мира?
        - Возможно. В любом случае, он считает мир искусственным, из этого и нужно исходить.
        - И ты веришь, что он мог убить пятерых людей?
        - Я ни во что не верю. Я лишь пытаюсь связать воедино твои факты.
        - Этой версии чего-то недостает. Предположим, есть сумасшедший, который убивает людей только потому, что они говорят об определенной книге. Но как он мгновенно узнает о разговорах? Протоколы чатов свидетельствуют о том, что они обрывали игру на середине. А после этого их никто не видел.
        - Они протоколируют все, что ты делаешь в этом искусственном мире, да? Еще один повод не доверять компьютерам. Эти проклятые машины следят за каждым нашим шагом! Мечта полиции, страшный сон любого, кто верит в ценность свободы. В какой-то момент судьи перестанут быть нужными. Достаточно будет опросить машину, кто, когда, что сделал и совершил ли при этом преступление или нет.
        - Пожалуй, ты прав. Но сейчас я очень рад, что в нашем распоряжении есть эти протоколы. Они наша единственная улика.
        - В мое время у нас ничего этого не было: ни Интернета, ни имейлов и всего прочего. Я охотнее полагался на показания свидетелей, чем на нечто, выплюнутое автоматом. Я до сих пор помню одно дело, в котором главной уликой было сообщение телекса. Было это в семидесятых. Позже выяснилось, что сообщение было фальшивым. В этом-то и проблема: когда машины врут, они этого не осознают.
        - Думаешь, эти протоколы могли быть сфальсифицированы? - спросил Айзенберг и внезапно понял, что есть другое объяснение совпадениям. - О, боже!
        - Что такое?
        - Мне кажется, я понял, что произошло, пусть я пока и не понимаю почему.
        - И что же произошло?
        - Предположим, что на самом деле орудует убийца. Он выслеживает своих жертв. Может быть, с помощью игры, и каким-то образом узнает, где они живут. Он приходит к ним домой как раз в то время, когда они сидят в игре.
        - Откуда он про это знает?
        - Он сам в нее играет. Он видит, что его жертва онлайн.
        - Но ведь он не может одновременно играть и стучаться в дверь к жертве.
        - Может. Сегодня в эти игры можно играть со смартфона. Или у него при себе ноутбук. Он просит открыть дверь под каким-то предлогом, убивает жертву и совсем ненадолго берется управлять ее персонажем. Он говорит устами персонажа странные вещи о «Мире на проводе». Затем внезапно обрывает сеанс.
        - Зачем ему это?
        - Понятия не имею. Может быть, он оставляет ложный след. Возможно, между жертвами на самом деле есть связь, - он осекся. - Книга!
        - Что за книга?
        - Книга, о которой говорили пропавшие. Она лежала в квартире Хинриксен.
        - Свидетельницы, которая исчезла последней?
        - Да, именно. Может быть, убийца положил книгу туда.
        - Или же она сама оставила ее там перед тем, как исчезнуть.
        - Почему, по-твоему, она решила исчезнуть? Думаешь, она испугалась, что станет следующей жертвой?
        - Почему у нее тогда хранилась именно эта книга?
        Отец посмотрел на него тем испытующим взглядом, от которого в детстве Адаму становилось стыдно: разве ты сам не догадываешься?
        - Думаешь, это ее рук дело? Думаешь, она - убийца?
        - Улики указывают на нее. Мы все это время говорили об убийце, потому что неосознанно предполагали, что серийные убийцы - мужчины. И это тоже - следствие доверия телевизору.
        Айзенберг медленно кивнул.
        - Во время допроса у меня было ощущение, что она от нас что-то скрывает. Морани подтвердила. Но сказала, что Хинриксен боялась.
        - Если она - душевнобольная, шизофреничка, например, то тогда она действительно испытывает страх. Но, вероятно, думает, что это не она убила жертв. Может быть, она живет в своеобразном придуманном мире, в котором не свободна и ее контролируют высшие силы, вынуждающие на совершение поступков, которых она совсем не желает. Все эти россказни об искусственных мирах хорошо вписываются в такую версию. Но я сейчас фантазирую. А фантазия - первый шаг к неверному выводу.
        - Спасибо, отец. Ты снова мне очень помог! Не знаю, что делал бы без тебя.
        - Когда-нибудь тебе придется это узнать, - сказал отец серьезно и улыбнулся. - Но я еще побуду с тобой.
        Айзенберг с трудом, словно замерзшими губами, улыбнулся в ответ.
        Глава 37
        У тебя закружилась голова. На мгновение ты забываешь, где находишься. Ты слышишь, как они смеются.
        - Молчать! Всем! - кричишь ты, но они продолжают над тобой потешаться.
        Ты видишь, как они пляшут вокруг твоего стеклянного гроба, тычут в тебя пальцами, хохочут, напевая песенку:
        Косуля к ручью наклонялась,
        В лесу задорно кукушка смеялась.
        Охотник в засаде готовил стрелу,
        Косуле уж больше не жить наяву.
        Попал в нее, и лежит мертва та,
        Что только что скакала и воду пила.
        Охотник вышел из кустов завесы
        И молвил: жизнь длиной не больше пьесы.
        Эту песню любил твой отец. Думал, ты не понимаешь текста. А потом он думал, что ты уже довольно взрослый. Но тебя она всегда страшила. Когда он ее пел или напевал только мелодию, ты видел перед собой потухшие глаза косули.
        Голоса долгое время были очень тихими. Они лишь перешептывались. Тебе приходилось хорошенько прислушиваться, чтобы разобрать их. Теперь они вернулись, и их больше уже не смущает, что ты их слышишь. Они понимают, что ты не в силах ничего предпринять. Ты - их пленник.
        Ты бегом поднимаешься по лестнице. За считаные мгновения набираешь на замке необходимую комбинацию: 12071998, дату смерти матери.
        Ты забегаешь на кухню. Здесь, наверху, голоса звучат тише. Ты подставляешь голову под кухонный кран. Холодная вода затекает за шиворот. Тебе хорошо. Спустя мгновение ты вспоминаешь, что забыл запереть дверь в подвал. Ты бросаешься обратно, приглядываешься к лестнице. Голоса исчезли. Лишь тихие всхлипы доносятся из глубины. Ты резко захлопываешь дверь и снова набираешь код.
        Тебе ее жалко. Ты спрашиваешь себя, каково ей сейчас, о чем она думает. Ответ очевиден: она считает тебя сумасшедшим. У тебя перехватывает дыхание от разочарования. Как было бы здорово иметь рядом кого-то, кто тебя поймет.
        Как долго ты еще будешь держать ее взаперти? Дальше так не пойдет.
        Ты идешь в столовую, где на массивном дубовом столе стоит твой ноутбук. В кабинет отца ты не заходил несколько лет.
        Твои руки трясутся, когда ты набираешь сообщение.
        Глава 38
        Когда Айзенберг возвращался от отца в свою гамбургскую квартиру, его телефон издал отрывистый сигнал. СМС. Он не стал ее читать. Ему редко писали короткие сообщения, а те, что приходили, были в основном рекламой. Если кто-то хотел сообщить ему важную информацию, то должен был потрудиться и позвонить.
        Едва открыв свою дверь, Айзенберг тотчас совершенно забыл о сообщении. В его жилище было неуютно. Он решил попросить Консуэлу приходить сюда лишь раз в месяц.
        Проводить выходные в одиночестве ему было привычно. Но теперь, когда его жизнь проходила в Берлине, ему показалось еще более бессмысленным сидеть здесь, в пустой квартире. Единственной причиной, по которой он не вернулся в Берлин сразу же после прощания с отцом, была узость комнаты в пансионате вкупе с неприветливостью хозяйки. Пора было позаботиться о долгосрочном решении квартирного вопроса.
        Он открыл холодильник. Еды там не оказалось. Позже он сходит в закусочную, но пока что аппетита у него не было. После встречи с отцом есть совсем расхотелось. Айзенберг прекрасно понимал, что восемьдесят два года - это уже преклонный возраст. Однако из-за того, что по служебной необходимости ему постоянно приходилось видеть смерть, он гнал от себя мысли о том, что и его отец когда-нибудь умрет. До сегодняшнего дня.
        Лицо отца выглядело бледным и восковым, словно он уже умер, словно за него говорит механическая кукла. Однако его разум был по-прежнему крепок. Айзенберг задумался, что хуже: страдать деменцией и постепенно терять контакт с реальностью или в здравом рассудке быть узником собственного тела, рассыпающегося, как замок из песка.
        Чтобы отвлечься, Айзенберг включил телевизор. Но спустя четверть часа выключил. Он ощущал нервозность, хотя и понимал, что ничего дельного предпринять не может. Фактов пока что было недостаточно, чтобы объявить Хинриксен в розыск, и он не мог себе позволить снова рисковать репутацией коллег по УУП.
        Он решил позвонить Морани и поделиться с ней версией, предложенной отцом. Однако разговор мог подождать до понедельника. О ее личной жизни ему ничего не было известно, однако главный комиссар всегда придерживался принципа не тревожить своих подчиненных на выходных без крайней необходимости. Работа в полиции и так оставляла им немного свободного времени.
        Если Мина Хинриксен на самом деле была затаившейся убийцей, то выйти на ее след им удастся лишь путем тщательнейшего, очевидно, длиною в несколько месяцев расследования. Однако ему сложно было поверить в эту версию. Он понимал, что внешность обманчива, однако интуиция подсказывала, что Мина не убийца, как бы логично ни звучала эта версия.
        Тут он вспомнил, что обещал Эрику Хэгеру сходить выпить пива, как только переберется в Берлин. С тех пор прошло больше двух недель. Давно нужно было бы позвонить ему - ведь эту работу для него нашел Эрик.
        Айзенберг взял телефон в руки и увидел на дисплее уведомление: «1 новое сообщение». Он его открыл:
        «мрмаг у дбр огра сб 20 ч»
        Номера отправителя не было.
        Айзенберг посмотрел на часы. Было полпятого. Если не попасть в пробку, то можно добраться до офиса еще до восьми. Он позвонил Варнхольту, который, к счастью, сразу же ответил. Переслал ему текст сообщения и попросил отправить его остальным. Затем сел в машину.

* * *
        Главный комиссар приехал в Управление без четверти восемь. Варнхольт и Морани сидели перед мониторами. На одном из них была открыта Горайя.
        - Где остальные? - спросил Айзенберг.
        - До Клаузена я не дозвонился. У Виссманна нет времени.
        - Нет времени? Как это понимать? У нас тут - служебное задание!
        Варнхольт пожал плечами.
        - Вы же знаете, каков наш супермозг. Он оценивает важность и неважность по иным, чем у простых смертных, масштабам. Но ничего страшного, от него сейчас все равно толку не было бы. Он не слишком высокого мнения о компьютерных играх.
        - Я надеялся с его помощью выяснить личность неизвестного, приславшего мне СМС.
        Варнхольт сделал обиженное лицо.
        - Мы и без него справимся. У меня тут параллельно работает чат с технической поддержкой Snowdrift. Они в полной готовности. Мы в любой момент можем получить от них имя и IP-адрес любого персонажа.
        - А что с СМС? Его нужно отследить.
        - Забудьте. Существуют специальные службы, с помощью которых можно отсылать анонимные СМС, да еще и бесплатно. По официальному запросу они могут раскрыть IP-адрес отправителя, но наш неизвестный, очевидно, подстраховался и воспользовался одним из множества серверов, предоставляющих нейтральные, неотслеживаемые IP-адреса.
        - Ну хорошо. Вы уже заметили что-нибудь подозрительное? Где мы, кстати говоря, находимся?
        На экране виднелась заснеженная рыночная площадь средневекового городка. По ней сновали существа самых удивительных обликов, словно тут готовилась вечеринка по случаю Хэллоуина. В центре экрана неподвижно стоял рыцарь в сверкающих доспехах с надетым поверх них табардом. В руках он держал щит, на котором сияла звезда, подозрительно напоминавшая эмблему полиции. Над рыцарем светилось имя Sir Ironmountain[33 - Айронмаунтин (от англ. Ironmountain - «рудная гора») - дословный перевод фамилии главного героя на английский.].
        - Это я, что ли?
        - Да, это персонаж, который представляет вас.
        - Несколько вызывающе, не находите?
        - Только не в Горайе. Тут всякий рыцарь привлекает внимания не больше, чем серая мышь. Сверкающие доспехи и табард однозначно указывают на то, что вы - нуб, желторотый новичок. Кроме этого, ваш незнакомец должен вас как-то опознать.
        - Можем ли мы записать все, что будет здесь происходить?
        - Экранная камера уже работает.
        - Хорошо. Вы не заметили ничего странного?
        - Нет. Но мы еще и не на месте встречи.
        - И где же этот ваш трактир?
        - В паре шагов отсюда.
        - Что ж, тогда пойдемте.
        «У доброго огра» в этот час было полно народу, как и в обычной пивной субботним вечером. Персонажи стояли небольшими группами или сидели за столами. Многие держали в руках или лапах напитки. Кто-то играл в карты, что Айзенбергу показалось пиком абсурда. У барной стойки, рядом с выходом, было не протолкнуться. Там обслуживал клиентов зеленый великан.
        В чате появилось сообщение.
        Grob Kradonkh: Здравствуйте, сэр Айронмаунтин. Добро пожаловать к «Доброму огру». Классный ник, кстати. В первый раз здесь?
        - Что написать? - спросил Варнхольт.
        - Спросите, не он ли прислал мне сообщение.
        Sir Ironmountain: Добрый вечер, огр. Вы хотели меня видеть?
        Grob Kradonkh: Ты тот, за кого я тебя принимаю?
        Sir Ironmountain: Да. Так к чему этот спектакль?
        Grob Kradonkh: Не понимаю, о чем ты говоришь, рыцарь. Мне пора к другим гостям.
        - Что это значит? - спросил Айзенберг. - Он не понял, что это я?
        - Понял, - возразил Варнхольт. - Скорее всего, он сейчас перейдет в приватный режим общения.
        И действительно, в тот же миг на экране появилось новое сообщение: «Груб Крадонх отправил тебе личное сообщение».
        Варнхольт нажал на кнопку «Открыть диалог». Сообщение гласило: «Здравствуйте, господин комиссар. Здорово, что вы заглянули. У вашего визита есть конкретная причина?»
        - Можно? - попросил Айзенберг и взялся за клавиатуру.
        Он напечатал: «Я получил анонимное СМС-приглашение быть здесь в восемь часов. Оно пришло от вас?»
        Grob Kradonkh: Нет. Я бы вам просто позвонил, если бы захотел пообщаться.
        Sir Ironmountain: Вы не заметили ничего странного здесь?
        Grob Kradonkh: Нет. Но это ничего не значит. С большинством из своих гостей я знаком поверхностно или вообще не знаком.
        Sir Ironmountain: Спасибо. Если что-нибудь заметите, отправьте мне сообщение!
        Grob Kradonkh: Полагаете, ваш незнакомец здесь?
        Sir Ironmountain: Посмотрим.
        Айзенберг нажал на кнопку «Завершить диалог».
        Варнхольт провел персонажа по залу, но никто из посетителей не обратил на него внимания. Айзенберг прислушивался к диалогам игроков, которые болтали о банальных вещах. Никто не говорил ничего об искусственности мира.
        Айзенберг посмотрел на часы. Четверть девятого.
        - Он не придет. Думаете, он пошел на попятную?
        Именно в этот момент в пивную вошел новый персонаж - безобразный, зеленокожий и, несмотря на мускулистое телосложение, явно женского пола. На ней были искореженные доспехи, в руке она держала боевой топор. «Готический Цветочек» - светилось над ее головой.
        - Вот она! - вскрикнул Айзенберг. - Можете выяснить, где она находится?
        - Попробую.
        Варнхольт принялся набирать сообщение в чате с технической службой Snowdrift. В этот же миг на экране появилось уведомление: «Готический Цветочек оставила тебе личное сообщение».
        Айзенберг нажал на кнопку «Показать диалог». Появился текст сообщения:
        «Здравствуйте, комиссар Айзенберг».
        «Здравствуйте, госпожа Хинриксен, - напечатал Айзенберг. - Где вы?»
        «Здесь», - последовал лаконичный ответ.
        «Я имею в виду в реальном мире», - ответил Айзенберг.
        Gothicflower: Предполагаю, вы можете ответить на этот вопрос лучше меня.
        Sir Ironmountain: Я вас не понимаю.
        Gothicflower: Давайте оставим глупые игры. Я знаю, что вы админ.
        - О чем она говорит? - спросил Айзенберг.
        - Думаю, она убеждена, что вы один из тех, кто создал этот мир, - объяснил Варнхольт.
        - Вы выяснили, где она находится?
        - Нет. Как я и опасался, она использует анонимный IP-адрес.
        «Нам нужно поговорить, госпожа Хинриксен» - напечатал Айзенберг, он же сэр Айронмаунтин.
        Gothicflower: Мы как раз этим и занимаемся.
        Sir Ironmountain: Я имею в виду в реальности.
        Gothicflower: Тогда разбудите меня.
        Sir Ironmountain: Я не тот, за кого вы меня принимаете. Я не всемогущий творец или кто-то вроде него.
        Gothicflower: Если вы не админ, то вести диалог не имеет смысла. Если же вы один из них, то разбудите меня, и я перестану мешать вашему эксперименту. В противном случае я позабочусь о том, чтобы все узнали правду.
        Sir Ironmountain: Какую правду?
        Gothicflower: Что все сплошной обман. Что мир на самом деле…
        Сообщение оборвалось. Айзенберг немного подождал, но продолжения не последовало.
        «Привет», - напечатал он.
        Никакой реакции.
        - Как это все понимать?
        Варнхольт задумчиво глядел на экран. Он взял клавиатуру и набрал сообщение в чате, через который держал связь со службой поддержки Snowdrift.
        - Она все еще онлайн, но не управляет персонажем. Точно как остальные.
        - Вы имеете в виду пропавших?
        - Да. Как если бы она в этот момент растворилась в воздухе.
        - Вы же не верите в эту чушь про искусственный мир?
        Варнхольт ненадолго задумался.
        - Должен признаться, некоторое время я размышлял над этим вопросом. Но потом мне стало ясно, что настоящие админы, если бы они существовали, действовали бы намного искуснее. Исчезновение этих людей - слишком заметное событие. Похоже, кто-то хотел, чтобы мы его заметили. И сегодняшняя встреча указывает на это. Кто-то делает нам знаки.
        Айзенберг рассказал версию своего отца.
        - Сумасшедший серийный убийца? - спросил Варнхольт. - Звучит несколько натянуто. В любом случае, я не могу себе представить Мину Хинриксен в этой роли. Вы же сами с ней разговаривали. Она производила впечатление человека, сбитого столку, но не сумасшедшего.
        - Если бы было так легко установить, кто сумасшедший, а кто нет… - не закончив мысль, Айзенберг обратился к Морани: - А что думаете вы?
        Она пожала плечами.
        - Я в этих компьютерных играх не разбираюсь.
        - Это не игра, госпожа Морани!
        - Я понимаю. Но когда я вижу лишь персонажи, а не реальных людей за ними, то не могу интерпретировать их действия и высказывания. Мне не хватает контекста.
        - Понятно. Но если вернуться назад к разговору с госпожой Хинриксен, то, как вы думаете, она пыталась нас обмануть? Может быть, она страдает шизофренией или чем-то таким?
        - Не исключено. Шизофреники зачастую производят очень уверенное впечатление, потому что сами верят в то, о чем фантазируют. Однако мне она таковой не показалась.
        - Почему же?
        - Назовем это профессиональным чутьем. Вот этим персонажем на экране, по-моему, управляет не Мина Хинриксен.
        Айзенберг обратился к Варнхольту:
        - Как вы считаете, возможно, что кто-то другой управляет Готическим Цветочком?
        - Конечно. Для этого нужно всего лишь ее игровое имя и пароль.
        Айзенберг ударил кулаком по столу.
        - Черт возьми! Если это была не Хинриксен, то мы ничуть не продвинулись в расследовании!
        - Я бы так не сказал, - возразил Варнхольт. - Теперь нам известно, что преступник есть. И он требует от нас действий. Чтоб мы его, как он сказал, разбудили. Он нам даже пригрозил.
        - И как все это понимать, по-вашему?
        - Я думаю, он верит, что живет в симуляции, но его тело находится где-то в другом мире. Может быть, он представляет себе ситуацию такой, как она выглядела в «Матрице». Там люди лежали в прозрачных, заполненных жидкостью контейнерах, а компьютеры посылали им в мозг картинки несуществующей реальности. Очевидно, он убежден, что является частью эксперимента, которому может помешать, указывая людям на то, что мир ненастоящий. Вероятно, для этого он похитил этих людей и подстроил их исчезновение так, чтоб казалось, будто их удалили. Он хотел, чтоб эта якобы правда о мире вскрылась. Однако его цель не в том, чтобы разрушить иллюзию, в которой, по его мнению, мы пребываем. Он хочет лишь одного - чтобы админы освободили его от этой иллюзии. Он хочет наконец-то увидеть реальность.
        Морани кивнула.
        - Это звучит абсолютно правдоподобно. Шизофреникам часто кажется, что ими кто-то управляет. Для них это тяжелейшее испытание. Большинство из них готовы пойти на все, лишь бы избежать этой мнимой манипуляции.
        - Даже на убийство пятерых человек? - спросил Айзенберг.
        - Он не убивал этих людей, - вмешался Варнхольт. - По крайней мере, так ему кажется. С его точки зрения, наши тела - пустые симуляции, как наш сэр Айронмаунтин. Если я убью такого персонажа в игре, то это вряд ли можно квалифицировать как убийство.
        Морани с ним согласилась.
        - Это значит, что у него нет угрызений совести и он продолжит убивать, - констатировал Айзенберг. - И от этого он еще опаснее.
        Глава 39
        Юлиус склонился над ней.
        - Вот, возьми!
        - Что это? - голова у Мины была одновременно пустой и тяжелой.
        Все кружилось. В горле пересохло.
        - Антибиотик.
        Она открыла рот, позволила скормить себе две таблетки. Он поднес к ее губам бутылку воды с трубочкой для питья. Она с жадностью втянула воду. Затем повалилась на матрац и закрыла глаза.

* * *
        Проснувшись, Мина не ощутила боли. Ее сменила сильная усталость. Она с трудом встала.
        Юлиус сидел за столом и читал книгу. Заметив движение, он повернулся к ней.
        - Тебе лучше?
        - Да, вроде бы.
        Язык еле ворочался, и ей было тяжело выговаривать слова.
        - Хорошо, - сказал он и встал. - Время принимать лекарство.
        Он вытащил две таблетки из баночки и подошел к ней с бутылкой воды в руке. Проглотив таблетки, Мина задумалась, не была ли усталость побочным действием антибиотика. Как бы то ни было, похоже, лекарство помогало.
        - Я сделал тебе новую повязку, пока ты спала, - сказал он.
        Прошла секунда, прежде чем до нее дошел смысл его слов. Действительно, ее плечо было замотано свежим бинтом. Она его практически не чувствовала.
        - Хочешь есть?
        Она кивнула. Он поднес ей ко рту круассан с шоколадной начинкой. На вкус он был, как бумага, но голод утолил. Юлиус кормил ее, словно мать маленького ребенка: внимательно, почти любовно наблюдал, как она жевала. Она попыталась вспомнить, о чем они говорили в прошлый раз. И вспомнив, спросила:
        - Ты уже поговорил с комиссаром?
        Она не смогла произнести свистящий «с», поэтому «комиссар» прозвучал как «коммиар». Его лицо помрачнело.
        - Да, поговорил. Но он или обманщик, или никакой не админ. В любом случае, разговор ничего не дал.
        Мина понимала, что эта новость должна была бы ее огорчить, однако, как она ни старалась осознать ее, тревоги она не ощущала. Ей больше не было страшно лежать здесь, в подвале, ведь он уже стал для нее немного родным. Юлиус, по большому счету, был к ней добр. А еще здесь ей было спокойно. В этот момент ей было как никогда важно, чтобы ее никто не тревожил. Она улеглась на матрац, который показался ей мягким, словно облако.

* * *
        Очнувшись в следующий раз, она ощутила какую-то перемену. Ей потребовалось время, чтобы понять, что изменилось: ее руки больше не были связаны. Как и ноги.
        Юлиуса не было.
        Мина с трудом села. Ее подташнивало, и ей сильно хотелось в туалет. Она добралась до ниши и облегчилась. Скользнула мысль: с ней что-то не так. Но думать об этом было тяжело. Поэтому она вернулась обратно на матрац и мгновенно погрузилась в сон.
        - Мина?
        Кто-то тряс ее за плечо.
        - Мина, проснись. Нужно принять таблетки!
        Она заморгала. Свет вызывал резь в глазах. Рука и голова болели. Тело словно окаменело. Однако голова больше не была ватной, и она могла более-менее ясно соображать.
        - Вот, прими! - сказал Юлиус.
        Он протянул ей две таблетки. Она взяла их дрожащими пальцами, отправила в рот. Затем жадно припала к бутылке.
        - Как ты себя чувствуешь? - спросил он.
        - Я чувствую усталость, - ответила она.
        - Хорошо. Отдыхай. Сон - лучший лекарь, мама всегда так говорила.
        Мина кивнула и снова легла. Она повернулась к нему спиной, чтобы он не увидел, как она выплюнет таблетки, которые держала за щекой, и спрячет их под матрац.
        Глава 40
        В понедельник утром Айзенберг посетил Кайзера и рассказал ему о произошедшем.
        - Мне нужно ваше одобрение, - сказал он. - Криминалисты должны еще раз обследовать квартиру Хинриксен, а также квартиру Гелерта.
        Кайзер посмотрел на него задумчиво.
        - Итак, еще раз: почему вы уверены, что человек, с которым вы общались в игре, - не Мина Хинриксен? Я лично считаю, что кто-то над нами потешается. У нас по-прежнему нет ни тела, ни подозреваемого, а лишь неправдоподобный мотив.
        - Все так. Но мы обязаны, по крайней мере, исключить версию о серийном убийце. Кроме того, если это шутка, причем слишком затянувшаяся, мне непонятен ее мотив.
        - Ну, хорошо, подайте заявку криминалистам. Я обещал предоставить вам максимальную свободу, и я сдержу обещание.
        - Спасибо, господин Кайзер.
        Айзенберг вернулся в офис.
        - Есть ли новости об отправителе СМС? - спросил он.
        Клаузен помотал головой.
        - К сожалению, нет. IP, с которого пришло обращение в службу рассылки СМС, принадлежит нейтральному серверу в Новой Зеландии. Мы связались с ответственными органами в Веллингтоне с требованием обратиться к оператору сервера и заставить его установить личность отправителя. Они еще не ответили.
        - Забудь, - включился в разговор Варнхольт. - Я знаю, как такие дела делаются. Сервер в Новой Зеландии - лишь промежуточное звено. Следующий в цепи стоит в России, или Кении, или еще где-нибудь. Личность отправителя удастся установить только через АНБ.
        Варнхольт засмеялся.
        - Попробуй-ка! Они наверняка обрадуются возможности сделать одолженьице немецкой полиции.
        - Лучше позвоните криминалистам, господин Клаузен, - сказал Айзенберг. - Пусть они проведут обыск в квартирах Хинриксен и Гелерта. После этого еще раз поговорим с их родственниками.
        - Сделаю, господин Айзенберг.
        - Госпожа Морани, что еще, по вашему мнению, мы можем предпринять?
        - Даже не знаю. Я уверена, что он или она на этом не остановится.
        - Вы хотите сказать, совершит следующее убийство?
        - Весьма вероятно. Преступник не достиг своей цели. Он хочет, чтобы люди узнали, что живут в искусственном мире. Точнее, он хочет, чтобы те, кого он называет админами, разбудили его. Он будет продолжать, пока не добьется своего или пока не поймет, что заблуждался.
        - Или пока мы его не схватим. Мы можем как-то выманить его из логова?
        Она пожала плечами.
        - Если бы я знала - как.
        - Мы могли бы обратиться к нему через СМИ. Или в игре.
        - Он решит, что админы хотят заманить его в ловушку. Заляжет на дно. Перестанет проявлять инициативу.
        - Я не понимаю, почему он решил, что может этих всесильных админов водить за нос. Разве они не удалили бы его, если бы на самом деле существовали?
        - Думаю, это то, чего он хочет.
        - Почему тогда он просто не совершит самоубийство? Тогда он теоретически проснется, ведь так?
        - Может быть, он пытался, но не победил инстинкт самосохранения. Кроме этого, шизофреники часто придумывают сложные теории заговора. Мы не знаем, что у него в голове. Лишь то, что он считает мир ненастоящим или, по крайней мере, хочет, чтобы мы так думали.
        - Думаете, он нас разыгрывает?
        - Маловероятно, но возможно. Не исключено, что он лишь играет с нами. Или старается показать нам, что способен обхитрить нас и пустить по ложному следу.
        - Может быть, это все-таки Хинриксен?
        - Не исключено. Если это она, то тогда, вероятно, у нее диссоциативное расстройство идентичности. Это объяснило бы, почему она считает мир искусственным из-за того, что ею якобы кто-то управляет.
        Айзенберг вздохнул.
        - Значит, нам остается ждать, пока он или она не похитит еще кого-нибудь, кто в этой игре скажет что-нибудь про искусственный мир? Я не согласен!
        Морани наморщила лоб.
        - Мне, к сожалению, ничего лучше в голову не приходит.
        - А что с писателем? Он может быть тут замешан?
        - Мне кажется, он рассказал нам все, что знал.
        - Черт побери! Ну, нельзя же сидеть и ждать, пока кто-нибудь еще исчезнет!
        - Может быть, криминалисты что-то обнаружат, - предположила Морани.
        Но, как и в ходе первого обыска в квартире Хинриксен, криминалисты не нашли ничего важного. На ее ноутбуке не было чужих отпечатков. Как и на компьютере Гелерта. Не было ни подозрительных волокон ткани, ни, тем более, крови или следов борьбы. По всей видимости, пропавшие или добровольно покинули свои жилища, или растворились в воздухе.
        Разговоры с родителями Гелерта и Хинриксен тоже не принесли ничего, кроме слез и отчаянных просьб найти пропавших, а также ощущения Айзенбергом своей полной беспомощности.

* * *
        Вечером Айзенберг встретился со своим давним другом Эриком Хэгером.
        - Привет, Адам. Рад тебя видеть! - сказал Хэгер, встав из-за углового столика, который он забронировал в «Ревущем вираже», маленьком баре недалеко от пансионата, где жил Айзенберг.
        Он похлопал Айзенберга по плечу и внимательно посмотрел на него.
        - Ты ничуть не изменился!
        - Ты тоже, - сказал Айзенберг, хотя эта была не совсем правда.
        Хэгер всегда был склонен к полноте, но раньше он держал себя в форме благодаря занятиям спортом и тяжелым служебным тренировкам. Сейчас же по нему было заметно, что он - на бумажной работе. Его некогда черные волосы превратились в пепельно-седые. Но широкая улыбка и бодрые светло-серые глаза остались прежними.
        - Ты никогда не умел врать, - сказал Хэгер. - Пойдем. Садись. Пиво?
        - Да, охотно.
        - Теперь рассказывай. Как тебе на новой работе?
        Официантка принесла две кружки пива, которыми они чокнулись.
        - С Кайзером - все в порядке, и ребята в моей группе на самом деле необычные. Да и в любом случае, этого идиота Грайсвальда я бы все равно дольше не вытерпел.
        - Но?
        - Ну, мы пытаемся раскусить наше первое дело и уже все зубы сломали.
        Айзенберг рассказал ему о ходе следствия.
        - Похоже, вы имеете дело с крепким орешком. Если ты не можешь устроить ловушку убийце, то остается ждать, пока он сам допустит ошибку. Рано или поздно ошибаются все.
        - Да, знаю. Но мы ведь не можем просто так сидеть и ждать, когда он убьет следующего человека!
        - Мне знакомо это чувство. Ты делаешь все возможное, чтобы предотвратить беду, однако не знаешь, куда и когда обрушится следующий удар. И если это произойдет, ты почувствуешь себя виноватым.
        Айзенберг кивнул.
        - Можешь что-нибудь нам подсказать?
        - Ну, если у вас нет явных улик, то нужно работать с неявными.
        - Что ты имеешь в виду?
        - Преступник каким-то образом познакомился со своими жертвами. Если я тебя правильно понял, то пропавшие не знали друг друга вне игры, так?
        - За исключением Хинриксен и Гелерта. Насколько нам известно.
        - Значит, получается, что он познакомился с ними в игре. С другой стороны…
        - Да?
        - Я не очень разбираюсь в этих играх. Но судя по тому, что ты мне рассказал, в них играют анонимно. Тогда вопрос: откуда он узнал, где они живут?
        - Может быть, он просто спросил.
        - Если так, то этот вопрос должен всплыть где-то в чатах, правильно?
        Айзенберг едва сдержался, чтобы не стукнуть себя по лбу.
        - Точно! Как же я сам не догадался! Теперь у нас есть зацепка. Когда мы общались с преступником, он использовал анонимный сервер.
        - Это - тоже подсказка. Если ты найдешь диалоги с персонажем, которым управляет игрок с анонимного сервера, то можешь смело предположить, что нашел преступника.
        - Ты прав. Но что с того? Я же не смогу установить его личность по IP-адресу.
        - Наверное, не сможешь. Но, может быть, игрок сказал в игре что-то такое, что укажет на его личность.
        Айзенберг кивнул.
        - Очень полезная мысль! Спасибо!
        - Если вы сцапаете этого типа благодаря моему совету, то с тебя - пиво.
        Айзенберг улыбнулся.
        - Обойдемся без условий. Я лучше тебя прямо сейчас угощу.
        Остаток вечера они провели в разговорах о старых добрых временах и общих знакомых. Прощались они за полночь. Айзенберг выпил пару лишних кружек и теперь не очень твердо стоял на ногах. Он помахал рукой Хэгеру, когда тот садился в такси.
        Ясный ночной воздух помог разогнать туман в голове. По дороге домой главный комиссар обдумывал слова друга. Да, мысль была дельная. Утром он первым делом снова посетит Snowdrift вместе с Виссманном, которому поручит проанализировать диалоги пропавших игроков.
        Он дошел до пансионата, располагавшегося в тихом переулке, к югу от бывшего аэропорта «Темпельхоф». Поднялся на второй этаж, где находилась его комната. Дверь была не заперта. Наверное, любопытная старуха снова рылась в его комнате. Она не желала признавать это пространство его личным.
        В темноте он нащупал выключатель, но лампочка, похоже, перегорела. Шторы были задернуты, с улицы свет практически не проникал. На едва заметное движение за своей спиной он не успел обернуться и тотчас почувствовал затылком холод металла.
        - Закройте дверь!
        Приказ был отдан хриплым, чуть более громким, чем шепот, голосом. Айзенберг остолбенел и вмиг протрезвел.
        - Кто вы?
        - Я сказал закрыть дверь. Только тихо.
        Пришлось повиноваться. Главный комиссар был в своей стихии и прекрасно знал, что в такой ситуации нельзя геройствовать. Поскольку здесь, в пансионате, держать служебный пистолет было небезопасно, он хранил его в оружейном шкафу в УУП. Но даже если бы пистолет был сейчас при нем в кобуре, то ему все равно не осталось бы ничего иного, кроме как подчиниться требованиям незнакомца.
        - Сядьте в то кресло.
        - Что происходит? Вы понимаете, какую кашу завариваете?
        Незнакомец тихо рассмеялся.
        - Давай, двигайся.
        Айзенберг сел в кресло рядом с кроватью. Старомодная настольная лампа, включенная незнакомцем, стояла так, что светила комиссару в лицо, и он не мог видеть ничего дальше нее.
        - Сидите и не шевелитесь. Мне терять нечего, как вы знаете.
        - Кто вы? Что вам нужно?
        - Что мне нужно? Увидеть правду. Разбудите меня!
        - Я не могу. Я не админ. Я вам это уже говорил в Горайе.
        - Не повезло вам, господин комиссар. Тогда вы просто деталька этой чудовищной шарады. И я вынужден удалить ваше виртуальное тело. Внезапное исчезновение полицейского, да еще сотрудника Берлинского УУП, привлечет намного больше внимания, чем пропажа студентиков.
        Айзенберг лихорадочно соображал.
        - Ну, хорошо, предположим, я админ. Что мешает мне просто вас удалить?
        - Именно этого я и хочу. Мне все равно, что ваша симуляция сделает с моим телом. Я хочу одного - покажите мне действительность!
        Айзенберг тоже хотел лишь одного - совета Морани, как ему сейчас лучше поступить с этим психопатом.
        - А что, если все не так, как вы представляете?
        Помолчав, незнакомец ответил:
        - Что вы хотите сказать? Вы хотите сказать, что у меня… у меня нет тела? Или что я - всего лишь компьютерная программа? - спросил он и издал нечто вроде хрипа. - Неправда!
        Айзенберг понимал: любое неверное слово может вызвать у психа приступ ярости или паники с, возможно, летальным исходом для жертвы.
        - Я прочитал книгу, - сказал он. - «Симулакрон-3».
        - Да? И?
        - Я понимаю, чего вы хотите. Но допустим, что все не так, как вы думаете. Представьте, что и мир, и эта комната - все существует. Мы оба состоим не из битов и байтов, наши тела - настоящие, как и тела тех пяти людей, которых вы убили. Тогда получается, что вы готовы уничтожить ваш единственный мир, вашу единственную жизнь!
        Незнакомец хрипло засмеялся.
        - Прекратите свои психологические трюки! Вас, админов, им обучают? И как же вам полагается действовать, когда кто-то замечает иллюзорность созданного вами мира?
        - Что вы сделали с телами?
        - Не уходите от ответа! Вы или здесь и сейчас освободите меня из тюрьмы, или станете следующим пропавшим!
        - Вы не замечаете, что ваши слова нелогичны? Если бы я был админом, вы бы не смогли мне угрожать. Это я сделал бы так, чтобы вы пропали, или наколдовал бы здесь группу быстрого реагирования, которая схватила бы вас и отвезла в психушку. Но поскольку ничего такого я не делаю, то, значит, я простой смертный. И в таком случае все ваши угрозы - не по адресу.
        - Вам меня не провести. Я прекрасно понимаю, что вам плевать на вашу телесную симуляцию. Но когда главный комиссар Айзенберг исчезнет, ваш эксперимент заметно пострадает. Возникнет множество неудобных вопросов. Об этом расскажут в газетах. Люди наконец-то поймут, что происходит. Хотите этого?
        Его голос стал громче, тон - настойчивее, а самого его слегка затрясло. Незнакомец был в шаге от нервного срыва.
        - Я хочу, чтобы вы опустили пистолет и мы вместе положили конец этому безумию, здесь и сейчас.
        - Хватит, Айзенберг. Я дал вам шанс. Сейчас я…
        Айзенберг ударил лампу снизу, и она описала в воздухе дугу, высветив преступника. Его внешность врезалась ему в память: толстовка с натянутым до бровей капюшоном, массивные солнцезащитные очки и усы над верхней губой.
        Айзенберг бросился на пол. В следующий миг прогремел выстрел. Лампа разлетелась вдребезги, и стало непроглядно темно. Он забился между кроватью и шкафом. Незнакомец выстрелил еще раз. Послышались шаги по лестнице. Дверь открылась, и незнакомец бросился вон из комнаты. На лестнице кто-то вскрикнул, но, к счастью, выстрелов больше не прозвучало.
        Айзенберг выскочил из-за шкафа и рывком распахнул дверь. Хозяйка пансионата, госпожа Коль, стояла на лестнице с вытаращенными от испуга глазами.
        Хлопнула входная дверь.
        Главный комиссар ринулся мимо госпожи Коль и выбежал на улицу. Преступник несся прочь и был уже метров за пятьдесят от дома. Будь Айзенберг моложе, то, пожалуй, догнал бы его, но сейчас не стоило и пытаться. Кроме того, преступник был вооружен.
        Отыскав в записной книжке номер, главный комиссар вызвал оперативную группу. Он сообщил информацию, понимая, что даже немедленно развернутый всеобщий розыск беглеца не даст результатов. У того было слишком много путей для отступления.
        Крайне расстроенный Айзенберг вернулся в пансионат. Хозяйка все еще стояла на лестнице.
        - Я услышала хлопок. Подумала, неужели выстрел? А потом - еще один, - пробормотала она.
        Несмотря на подчеркнутое недружелюбие этой женщины, ему было искренне жаль ее.
        - Как этот человек оказался в моей комнате?
        - Он представился вашим племянником и сказал, что хочет сделать вам сюрприз. И я разрешила… Я ведь не знала…
        Она разрыдалась.
        - Ничего страшного, - сказал Айзенберг. - Все обошлось.
        Он взял госпожу Коль под руку и проводил в ее комнату.
        - Вы можете описать преступника?
        - А вы его не видели, что ли?
        - Видел, конечно. Но память иногда нас подводит. Лучше, чтобы мы оба, независимо друг от друга, сделали описание преступника. Но это подождет до завтра. Сейчас заварите-ка себе успокаивающего чая.
        Он пробыл с ней, пока не приехали криминалисты во главе с директором Кайзером.
        - Я хочу извиниться перед вами, господин Айзенберг, - сказал он. - Мне не следовало сомневаться в вашей версии.
        - Не беспокойтесь, - ответил Айзенберг. - Я и сам не был в ней уверен.
        Глава 41
        Едва дыша, ты несешься по ночному городу. Жжение во всем теле. Слезы катятся по щекам. Они заметили тебя! Теперь ты от них не скроешься! Может быть, ты ни за что и не смог бы. Нужно остановиться и принять свою участь. Но что-то заставляет тебя бежать. Паника.
        «А что, если все не так, как вы представляете?» - спросил комиссар. Почти невзначай, спокойно, как будто его жизни в тот момент ничего не угрожало. Получается, ты был прав: он - админ. Никто не сохранил бы спокойствия в такой ситуации, даже коп. Но почему он это сказал? Что он имел в виду?
        Перед твоим взором возникает картинка: ты - всего лишь мозг в колбе с питательным раствором. Провода врастают в твои нервы. Тебе внушают тело, мир. Все это - лишь симуляция, но милосердная. Или еще хуже: ты - даже не мозг, а лишь совокупность электромагнитных моментов в сложном построении. Никакого тела. Ни намека на сознание.
        «А что, если все не так, как вы представляете?» - Словно товарный поезд, мысль гремит в твоей голове. На бегу ты ощупываешь свое горло. Никаких ощущений. Ты был бы рад услышать их голоса, их смех. Но они молчат.
        Ты прибежал на станцию метро «Темпельхоф». По дороге тебя никто не задержал. Они наблюдают за тобой. Любуются твоим страхом. Растягивают удовольствие от игры.
        В метро пусто. Следующий поезд прибудет через долгие восемь минут. Ты снова бежишь наверх, озираешься по сторонам. Приближаются две патрульные машины с проблесковыми маячками. Ты прячешься в тени узкой полоски деревьев.
        Машины проезжают мимо.
        Ты оборачиваешься на шумное дыхание позади тебя. Как из ниоткуда перед тобой возникает собака. Метис, тебе по колено, мускулистая и короткошерстная, как бультерьер. Она стоит, словно вкопанная, и внимательно за тобой наблюдает. Ее зрачки отражают свет уличных фонарей. Немилосердный звериный взгляд, за которым ты различаешь интеллект превосходящего тебя сознания. Ты каменеешь от ужаса. Сердце сжимается. С тех пор, как тебя еще в детстве искусала собака, ты до ужаса боишься этих существ.
        И им это известно!
        Собака рычит и скалит зубы. «Стой, где стоишь, - кажется, хочет сказать она. - А то тебе не поздоровится!» Инстинкт самосохранения не согласен с поражением. «Беги!» - кричит он. Но тебя словно парализовало. Ты стоишь на месте и дрожишь, не смея пошевелиться. Рукой сжимаешь пистолет в кармане толстовки.
        Лысый человек в куртке пилота идет к тебе по узкой тропинке.
        - Неро! К ноге!
        Тварь бросает на тебя презрительный взгляд, разворачивается и, тяжело перебирая лапами, удаляется.
        Еще некоторое время ты стоишь на месте, как вкопанный. Но потом срываешься и бежишь обратно, к станции метро. В последнюю секунду ты заскакиваешь в вагон поезда. Никто на тебя не обращает внимания.
        Несколько раз ты пересаживаешься с линии на линию, пока не убеждаешься, что тебя не преследуют. В тебе пробуждается надежда. Неужели ты ушел от них? Неужели они так плохо управляются со своим искусственным мирком? Или все это - просто наваждение? Это не твои сомнения. Это их сомнения!
        Наконец-то ты догадываешься, что они задумали. Они травят тебя, как зверя. Собака была символом, участником их извращенной игры, введенным в нее, чтобы заставить тебя засомневаться. Они рассчитывают, что ты сломаешься перед лицом неизвестности. Что ты убьешь себя, как предложила Мина. Мысль неудержимо манит тебя. Ты мог бы совершить это здесь и сейчас. И положить всему конец.
        Это не твои мысли. Это их мысли.
        Наконец-то ты добрался до станции, у которой оставил машину. Почти в два часа ночи ты возвращаешься домой.
        Как можно тише ты спускаешься по лестнице в подвал. Мина спит. Тебе жаль ее. Она - заложница. Если бы только она могла понять, что это не ты держишь ее в неволе! Пистолет, словно сам собой, оказывается в твоей руке. Ее так легко было бы освободить, одной проблемой стало бы меньше. Ты смотришь на искореженную дверь. Да, девчонка - реальная проблема. Нужно было решаться, не откладывая. Рука дрожит от прикосновения пальца к курку. После долгого колебания ты снова ставишь пистолет на предохранитель и убираешь его в карман.
        Когда она в последний раз принимала транквилизатор? На всякий случай ты будишь ее и выдаешь еще две таблетки. Она безропотно глотает их. Ты закрываешь дверь и осторожно набираешь комбинацию. Твой отец, может, и был параноиком, но ему в голову порой приходили хорошие мысли.
        Наконец-то ты отправляешься в постель. Но целительный сон не приходит.
        Ты должен что-то сделать.
        Ты должен что-то сделать.
        Ты должен что-то сделать.
        Ты должен что-то сделать.
        Но что?
        Глава 42
        - Как вы? - спросил Кайзер Айзенберга, пригласив к себе в кабинет на следующее утро.
        По лицу Кайзера было видно, что этой ночью он спал так же мало, как Айзенберг.
        - Спасибо, хорошо, - ответил Айзенберг.
        Кайзер сразу перешел к делу.
        - Я поговорил с доктором Мишником. Делом о нападении на вас должен заняться Первый отдел по борьбе с уголовными преступлениями. Однако, учитывая ваш опыт, мой начальник готов специальным распоряжением расширить круг компетенций ОСГИ для передачи этого дела вам. Это значит, что вы сможете продолжать свое расследование. Разумеется, если хотите этого.
        - Да, хочу.
        - Я так и думал. Но мы оба должны отдавать себе отчет, какие будут последствия. Такое расширение компетенций всегда вызывает недовольство у коллег. Все управление будет пристально следить за вашей работой. Если вы не справитесь, то и без того недоверчивое отношение к вашей группе усугубится. Возможно, вы даже лишитесь поддержки доктора Мишника, которой пользовались до сих пор. Короче говоря, судьба ОСГИ зависит от исхода этого дела.
        - Если я правильно понимаю, судьба ОСГИ и так висит на волоске. Это дело - наш шанс показать, чего мы стоим.
        - Я тоже так думаю. Я лишь хотел заострить ваше внимание на том факте, что мы оба не можем позволить себе осечку.
        - Спасибо за доверие, господин Кайзер. Я не могу дать вам гарантий, что мы поймаем преступника, но мы приложим максимум усилий.
        - Хорошо. Тогда обсудим ваши дальнейшие действия. Вы уже поговорили с криминалистами?
        - Да. Пока что, кроме двух пуль, у них нет ценных улик.
        - Что говорят эксперты?
        - Пули были выпущены из «макарова» ИЖ-70, возможно, из резервов бывшей Национальной народной армии ГДР. По словам доктора Камински, в Берлине таких пистолетов сотни и ни один не зарегистрирован.
        - Вы уже составили фоторобот преступника?
        - Я не стал бы его делать. Преступник изменил внешность. Мой опыт говорит о том, что плохой фоторобот мешает расследованию.
        - Как знаете. Что вы намерены предпринять в ближайшее время?
        - Я рассматриваю три линии расследования. Первая - окружение жертв, особенно в связи с этой игрой. Вторая - разработчик игры. Возможно, у преступника была инсайдерская информация, которая позволила ему установить личности игроков и выследить их.
        - Сотрудник компании?
        - Возможно, или бывший сотрудник. Мне кажется, что этот сценарий нужно проработать.
        - Хорошо. А третья линия?
        - Оружие.
        - «Макаров» можно купить на черном рынке за пару сотен.
        - Я в курсе. Но наш преступник не похож на того, кто отправился бы покупать оружие на черный рынок. Во время неразберихи после упразднения ГДР из резервов Национальной народной армии пропала масса оружия. Что-то попало на черный рынок. Но большая часть наверняка до сих пор хранится в шкафах и тумбочках бывших членов армии.
        - Думаете, пистолет достался ему от отца?
        - Или дяди, или деда.
        - Если вы правы, то мы ищем сына, внука, племянника или бывшего солдата ННА. Это, боюсь, не очень-то сужает круг подозреваемых.
        - Нет. Но это - линия расследования. Ни больше, ни меньше.
        Кайзер кивнул.
        - Как думаете, что предпримет преступник?
        - Трудно сказать. Очевидно, что он душевнобольной и потому непредсказуем. Точно известно лишь одно: он не достиг своей цели. Нужно понимать, что он совершит новое нападение.
        - Еще и поэтому мы не можем позволить себе осечки. Мы обязаны предотвратить дальнейшие исчезновения людей. Но вы и так все понимаете. Лучше я сейчас позвоню прокурору. Он мне поверит, хотя и не одобрит того, что я разрешил руководить расследованием пострадавшему от преступника комиссару. Пожалуйста, держите меня в курсе любых новостей.
        - Разумеется.
        - Удачи, господин Айзенберг, она нам обоим понадобится!
        - Спасибо, господин Кайзер!
        Глава 43
        У Мины словно раскалывалась голова. В руке пульсировала тупая боль. Однако нельзя было допустить, чтобы он заметил ее страдания. Поэтому она глуповато улыбнулась, когда Юлиус разбудил ее, чтобы покормить принесенным на подносе завтраком.
        - Как ты себя чувствуешь?
        - Я… чувствую себя… такой усталой… - пролепетала она.
        Он смотрел на нее пристально и недоверчиво. Он и сам изменился. Еще вчера от него исходила уверенность и самодовольство. Сейчас же Юлиус выглядел подавленным, почти дошедшим до депрессии. Что-то с ним произошло. Мина опасалась спрашивать.
        Молча сидел он рядом с ней, пока она черпала ложкой кукурузные хлопья и ела черствый хлеб с мармеладом. Вместо кофе он принес ей стакан молока. Поев, она без его команды снова улеглась на матрац и закрыла глаза, стараясь дышать ровно.
        Он еще некоторое время сидел за столом и наблюдал за ней. Затем поставил посуду на поднос и ушел на кухню. Дождавшись, пока не отзвучит уже знакомый ей треск кодового замка, Мина поднялась и присела на корточки напротив книжного шкафа.
        В нижнем ряду стояли старые папки и коробки с документами. Она осторожно подняла крышку второй слева коробки и вытащила из нее пачку бумаг до отметки, оставленной в прошлый раз. В случае чего ей предстояло успеть за несколько секунд положить документы обратно, закрыть коробку и лечь на матрац, притворившись спящей.
        Затея была отчаянная. Вероятность сбежать таким образом стремилась к нулю, а вот риск быть пойманной и наказанной, напротив, возрастал. Но что ей оставалось? Ждать, пока Юлиус снова выйдет из себя и пристрелит ее, как пристрелил остальных?
        Массивную железную дверь, сооруженную на случай бомбардировки, ей никогда не взломать. Попытку он заметит сразу и тут же поймет, что она не принимала лекарства. Единственным шансом было отгадать комбинацию кодового замка и подкараулить момент, чтобы незаметно улизнуть.
        Она долго вынашивала эту идею, казавшуюся сначала абсолютно безнадежной. Восемь цифр - больше миллиона комбинаций. Но в какой-то момент ее осенило, что восемь цифр - это именно столько, сколько нужно, чтобы зашифровать дату.
        Из университетских занятий она узнала, что большинство проблем безопасности обусловлено не несовершенством технологий, а неумением юзеров запоминать сложные пароли. Поэтому они склонялись к созданию легко запоминающихся комбинаций. До сих пор многие из них пользуются паролями вроде «qwerty» или «123456». Поэтому первым делом Мина попробовала комбинации «12345678» и «23456789», когда удостоверилась, что ее мучитель вышел из дома. Затем она ввела числа в убывающем порядке и еще - каждую из цифр по восемь раз.
        Но Юлиус не собирался упрощать ей задачу. Типичный параноик, он мог выдумать какую угодно комбинацию. И тогда шанса отгадать ее не было. Поэтому ей оставалось лишь отыскать дату, которая была бы для него значима, и надеяться, что он использовал ее в качестве кода.
        Было множество вариантов дат, которые могли сыграть в жизни Юлиуса важную роль. Его день рождения. Дни рождения его родителей и прародителей. Даты их смерти.
        Мина уже знала, что в этом доме, доставшемся ему после родителей, он жил один. И его мать, и отец умерли от рака. В минуту сентиментальности он рассказал ей об этом. Даты рождения и смерти он, конечно, не упомянул. Она лелеяла надежду найти подсказку в старых документах.
        Пока что поиски не принесли результатов. В коробках хранились документы ННА из шестидесятых и семидесятых: боевые приказы, протоколы заседаний, списки ценностей, набранные на печатной машинке поверх плохо пропечатанных пожелтевших формуляров.
        Она пролистывала страницу за страницей, просматривая пометки на полях и замечания, написанные одним и тем же аккуратным заостренным почерком, пока, наконец, не обнаружила нечто, послужившее ей ориентиром. Это была наградная грамота «За особые заслуги в операции против вражеских сил в рядах Национальной народной армии, которые привели к задержанию многих подозреваемых, господину Гауптманну Вальтеру Кёрнеру, 19.03.1937 г.р., выражается благодарность». Это был его отец? Или его дед? Он упоминал, что его отец был офицером, сооружение бункера под жилым домом говорило в пользу этой версии. Вполне возможно, что на момент рождения Юлиуса ему было уже за пятьдесят.
        Она заучила порядок цифр и продолжила листать документы. Прочесав коробку, Мина обнаружила два документа, в которых тоже была указана дата рождения Вальтера Кёрнера - заявление на предоставление отпуска и еще одна похвальная грамота.
        Уже складывая документы обратно в коробку, она услышала шаги по лестнице. Стопка бумаг выпала из ее рук и беспорядочно разметалась по полу.
        В панике девушка не могла собрать документы, чтобы вернуть их в коробку. Без шансов. Ей не оставалось ничего иного, как быстро закрыть коробку, сгрести выпавшие документы в кучу и сунуть под одеяло. А про себя молиться, чтобы он ничего не заметил.
        Едва она упала на матрац и зажмурилась, как Юлиус зашел в комнату и остановился на пороге. Сердце у Мины бешено колотилось. Подступили слезы. Она чувствовала, как его взгляд блуждал по комнате, словно он подозревал что-то. Послышались шаги.
        Он грубо схватил ее за плечо.
        - Просыпайся! Пора принимать лекарства!
        Она открыла глаза и сквозь слезы увидела его размытое лицо. И снова сумела рассмотреть недоверчивый взгляд. Он ничего не сказал, лишь протянул ей таблетки и бутылку. Мина засунула таблетки в рот, спрятала их за щеку, сделала два глотка воды, снова легла и закрыла глаза.
        Он некоторое время находился возле нее. Затем пошел к книжному шкафу. Она затаила дыхание. Однако он не вытащил ни одной коробки, постоял, развернулся и покинул комнату.
        Убедившись, что он ушел и не слышит ее, она позволила себе заплакать. Потом, заливаясь слезами, схватила бумаги и засунула их в коробку. Порядок документов, за которым Мина так тщательно следила, было не восстановить. Но опасность того, что он это заметит, показалась ей вдруг незначительной.
        Только приведя все в порядок, она успокоилась. Прислушалась. Ничего не было слышно. Она понятия не имела, который был час. Он забрал часы, а тот факт, что пару часов назад у нее был завтрак, ни о чем не говорил. Не исключено, что сейчас был поздний вечер и Юлиус отправился спать. Или было утро, и он ушел из дома по делам. Она потеряла счет даже дням недели.
        Решив пойти на риск и попробовать комбинацию, Мина тихонько поднялась по лестнице. На кодовом замке стояли цифры 82296744. Она запомнила их, а затем установила на колесиках дату рождения бывшего офицера ННА.
        Щелчки и скрежет колесиков казались ей адским шумом. После каждого щелчка приходилось делать небольшую паузу, прислушиваться, не зазвучат ли шаги. Но было тихо.
        Наконец все колесики стояли в правильной позиции. Мина затаила дыхание и попыталась открыть дверь.
        Та не поддалась.
        Она закусила губу, чтобы не застонать вслух, заставила себя набрать исходный шифр. Затем вернулась вниз и легла на матрац. В один миг на нее навалилась усталость, как будто она и вправду проглотила таблетки. С головой накрывшись одеялом, Мина провалилась в сон.
        Глава 44
        - Господин главный комиссар, это на самом деле необходимо? - спросил Джон Мак-Фаррен, не скрывая раздражения, отчего его британский акцент зазвучал явственнее, чем обычно.
        Он лично спустился на рецепцию, чтобы то ли встретить их, то ли отфутболить.
        - Господин Хаген на прошлой неделе уже вам объяснял, что через несколько дней мы на встрече игроков представим сообществу новый релиз «Мира магии». Мы работаем в две смены, чтобы успеть его доделать. И тут приходите вы и снова отвлекаете наших сотрудников от дела! Мы, как смогли, оказали вам помощь в расследовании. Но enough is enough[34 - Enough is enough (англ.) - всему есть предел.]!
        Айзенберг дал себе слово, что останется спокойным. Всплеск адреналина из-за ночного нападения давно прошел. Раньше бессонная ночь никак не сказалась бы на его состоянии, но сейчас он чувствовал свинцовую тяжесть в теле и крайнюю раздражительность.
        - Господин Мак-Фаррен, мы тут не в игры играем. Очень может быть, что мы имеем дело с убийством пятерых человек. След убийцы тянется от «Мира магии». Весьма вероятно, что он имеет отношение к вашей компании.
        - Вы подозреваете кого-то из нас?
        - Мы пока никого конкретно не подозреваем. Мы идем по следу.
        Мак-Фаррен всплеснул руками.
        - Проклятье! Вы представляете себе, что произойдет с нами на бирже, если станет известно, что у нас тут ведется полицейское расследование?
        - Я думаю, вы хорошо понимаете, что в нашей работе мы руководствуемся далеко не биржевыми курсами.
        - Хорошо. Будь по-вашему. Что именно вам от нас нужно?
        - Позвольте господину Виссманну еще раз проанализировать диалоги в игре. Мы хотим выяснить, не расспрашивал ли кто-либо игроков об их настоящих именах или адресах, не назначал ли им встреч. Господин Виссманн уверил меня, что это не займет много времени.
        - Я наслышан об удивительных способностях вашего сотрудника. Ладно. Еще что-нибудь?
        - Господин Варнхольт должен поговорить с вашими экспертами по безопасности. Мне хотелось бы знать, мог ли кто-то извне получить доступ к данным игроков.
        - Это абсолютно исключено!
        - Возможно, но, с вашего позволения, мы хотели бы сами в этом убедиться.
        - На этом все?
        - Мы с госпожой доктором Морани с удовольствием пообщались бы с руководителем отдела кадров.
        - Не возражаю. Пойдемте со мной.
        Начальница отдела кадров была на редкость красивой блондинкой. Чуть за тридцать. Она профессионально улыбнулась и заговорила с английским акцентом.
        - Из уголовной полиции? Я надеюсь, никто из наших сотрудников, как это говорится, не нашкодил?
        Айзенберг сразу перешел к делу.
        - У вас есть фотографии всех сотрудников?
        - Да, разумеется. У каждого сотрудника есть профиль в интранете.
        - Я хочу просмотреть профили всех сотрудников мужского пола в возрасте от двадцати до тридцати пяти лет.
        - Тех, что в Берлине?
        - Да.
        - Их должно быть около двух сотен. Могу ли я узнать, почему вы хотите на них посмотреть?
        - У меня была стычка с преступником. Если он - из числа ваших сотрудников, то я надеюсь его опознать.
        - Понятно. Вы можете воспользоваться компьютером коллеги, которого сегодня нет.
        Она отвела их к пустовавшему рабочему месту и открыла интранет.
        - Если я вам понадоблюсь, буду у себя в кабинете.
        Айзенберг поблагодарил ее и принялся вместе с Морани пролистывать профили. Большинство сотрудников загрузили личные фотографии. Многие указали сведения о своем образовании и увлечениях. Пока Айзенберг внимательно рассматривал очередную фотографию, Морани изучала профили на предмет привлекающих внимание описаний.
        Просмотр всех подходящих профилей занял у них час. Картинки плясали в голове у Айзенберга. Пару раз ему казалось, что он видит фотографию, которая могла бы принадлежать преступнику, однако полной уверенности у него не было. Он выписал девять имен и попросил руководительницу отдела кадров вызвать каждого из них для короткого разговора.
        - Вам повезло: из-за нового релиза у нас сейчас действует запрет на отпуск, - сказала она. - Думаю, сегодня у нас все сотрудники в офисе.
        Она провела Айзенберга и Морани по рабочим местам. Никто из сотрудников не выказал нервозности. Ничей голос не был похож на голос преступника. Завершив обход, они вернулись в кабинет начальницы отдела кадров.
        - Признаться, я рада, что вы не встретили своего подозреваемого, - сказала она. - Я могу вам как-то еще помочь?
        - Возможно, человек, которого мы разыскиваем, - ваш бывший сотрудник, - сказал Айзенберг.
        - Тут вам не очень повезло, - ответила начальница отдела кадров. - У нас на редкость слабая текучка кадров. Поскольку компания все еще в стадии разрастания, то у нас не было ни одной волны сокращений. За то время, что я здесь работаю, то есть за два года, нам приходилось увольнять сотрудников, кроме тех, кто ушел по собственному желанию, всего лишь в двух случаях.
        - Что это были за случаи? - спросил Айзенберг.
        - В первом случае речь шла о подлоге. Сотрудник бухгалтерии допустил недостачу и пытался ее скрыть. В другом - это был системный администратор, который попытался украсть данные игроков. Мы решили не заявлять в полицию. У того мужчины были явные проблемы с головой.
        - Какие именно проблемы?
        - Точно не могу сказать. Но он нуждался в психиатрическом лечении.
        - У вас сохранилось его личное дело? - спросил Айзенберг.
        - Да, конечно.
        Она открыла файл. Айзенберг записал имя и адрес.
        - Когда произошел инцидент?
        - Примерно девять месяцев назад.
        - Большое спасибо. Вы нам очень помогли!
        - Что-нибудь обнаружили? - спросил главный комиссар Варнхольта и Виссманна, когда все уселись в его служебную машину и отправились в управление.
        - Да, - сказал Виссманн.
        - И что же?
        - Никто не спрашивал никого из пропавших игроков об их настоящих именах или адресах.
        - А вы, господин Варнхольт?
        - Меры безопасности в Snowdrift - на высочайшем уровне, как и следовало ожидать. Нет оснований полагать, что кто-то извне сумел бы получить доступ к данным игроков. Однако полностью эту возможность исключить нельзя. А у вас какие успехи? По вам видно, что нашли зацепку.
        - Может, и нашел, - сказал Айзенберг.
        Глава 45
        Закрыв за собой дверь, ты набираешь комбинацию и слышишь звуки внизу. Словно тихий шорох. Ты притаился, прислушался, но шум утих. Ты медленно спускаешься вниз по лестнице. Мина мирно дремлет, отправленная двумя таблетками в мир сладких снов (как ты ей завидуешь!).
        На пороге ты замираешь. Что-то не так. Ты осматриваешься, но не можешь понять, что именно. Наверное, это голоса админов, которые постоянно хихикают и перешептываются. Они доносятся извне, словно ты окружен не бетонными, а картонными стенами.
        Мина спит. Ты трогаешь ее за плечо.
        - Мина, проснись. Пора принимать лекарство!
        Она неуверенно отрывает голову от матраца. У нее стеклянный взгляд. Ты протягиваешь ей таблетки и бутылку. Она принимает таблетки и запивает двумя глотками воды. Ты наблюдаешь, чтобы она проглотила. Она снова ложится и закрывает глаза. Ты наблюдаешь за ней, пока ее дыхание не замедлится.
        Голоса смеются громче, словно ты - главный герой комедийного сериала, который не заметил, как его в очередной раз одурачили. Ты снова сканируешь глазами помещение: что-то тут не так. Подходишь к шкафу. Водишь взглядом по коробкам в нижнем ряду. На одной - стерта пыль.
        Она ее открывала и копалась в документах твоего отца. От скуки? Или в поисках чего-то конкретного?
        Голоса в твоей голове ревут от удовольствия.
        Что бы она ни хотела найти в коробке, она тебя обманула. Она не проглотила таблетки. Она предательница, шпионка. Ты оглядываешься на нее. Она мирно лежит на матраце, но теперь-то ты знаешь, что она прикидывается. Ты нащупываешь пистолет. Наверное, пришло время положить конец ее участию в этой комедии. И все станет проще.
        Но тогда они узнают, что ты их раскусил. Может быть, будет лучше подыграть ей в ее извращенной игре, некоторое время.
        Ты снова поднимаешься наверх, трясущимися руками набираешь комбинацию: 98917021 - дату смерти твоей мамы в обратном порядке. Ты открываешь дверь, тихо закрываешь ее за собой, снова аккуратно выставляешь цифры на замке. Прикладываешь ухо к двери и слушаешь. Спустя некоторое время ты слышишь всхлипы из подвала. Затем шорохи. За толстой стальной дверью ты не можешь четко расслышать, что она делает.
        Вдруг раздается шум прямо за дверью. Колесико замка поворачивается. Испугавшись, ты отступаешь на шаг назад, вытаскиваешь пистолет и снимаешь его с предохранителя.
        Последнее колесико замирает на 1. Ты переводишь дух. Не угадала: видно сразу. Поскольку замок, если смотреть на него отсюда, отображает цифры в обратном порядке, то цифры на нем, находясь со стороны подвала, нужно набирать наоборот. Однако если бы она каким-то чудом набрала правильные цифры, то 1 не подошла бы.
        Второе колесико замирает на 9. Точно не угадала. Он, как завороженный, смотрит, на каких цифрах останавливаются другие колесики: 73913091. День рождения твоего отца! Вот, значит, что она искала в коробке! Ты судорожно соображаешь, есть ли там какие-либо указания на день смерти твоей мамы. Письма соболезнования? Счет за услуги ритуальной службы?
        Ты слышишь, как она пытается повернуть колесо, оно, конечно же, не поддается. Ты едва сдерживаешься, чтобы не захихикать.
        Когда она возвращает исходную комбинацию цифр на замке, смысл инцидента тебе уже полностью ясен. Она хитрюга. Она не принимала таблетки. Поразмыслив логически, она поняла, что комбинация для замка - это важная дата из жизни твоей семьи. Она искала такие даты и нашла одну. Она здорово рисковала. Но прогадала. Значит, она не админ!
        Или все же админ? Неужели очередная уловка? Неужели они хотят тебя запутать? Они ведь прекрасно видят, как ты сейчас стоишь перед дверью с пистолетом в дрожащей руке. Этой неправильной комбинацией они почти убедили тебя, что Мина - невинная жертва.
        Почти.
        Ты завариваешь чай. Погружаешься в раздумья. Наконец у тебя созревает план. Может быть, ты все-таки сможешь отвоевать у них контроль. Ты рискнешь всем, осуществив его. Но тебе нечего терять.
        Глава 46
        Спустя час после посещения Snowdrift Айзенберг, Морани и Клаузен стояли у двери ничем не примечательного коттеджа в районе Карлсхорст недалеко от ипподрома. Айзенберг позвонил уже несколько раз, но никто не открывал.
        - Мне кажется, я видел наверху движение, - сказал Клаузен, указывая на одно из окон второго этажа.
        Айзенберг позвонил снова, указав Клаузену на пристройку к дому. Клаузен кивнул и направился к ней.
        - Уголовная полиция. Откройте, пожалуйста! - прокричал Айзенберг.
        Клаузен вернулся.
        - Дверь веранды не заперта, - прошептал он.
        Морани и Айзенберг пошли за ним через сад. Газон давно не стригли, он зарос мхом и сорняками.
        Боковым зрением Айзенберг что-то снова, как ему показалось, уловил в одном из окон второго этажа. Однако, взглянув туда, он не увидел ничего подозрительного.
        Айзенберг и Клаузен с пистолетами в руках вошли в гостиную, за ними следовала безоружная Морани. На журнальном столике перед гигантским телевизором стояла батарея пивных бутылок. Рядом лежал пустой пакет из-под чипсов.
        - Здравствуйте! Есть кто дома? - прокричал Айзенберг.
        Ответа не было.
        Они прочесали помещения первого этажа: кухня, маленькая столовая, гостевой туалет, кладовая. Заглянув в холодильник, они обнаружили открытую упаковку молока с еще не истекшим сроком годности.
        - Здравствуйте, мы из полиции! Дома кто-нибудь есть? - снова прокричал Айзенберг.
        На втором этаже послышались торопливые шаги и хлопок двери.
        - Мне вызвать подкрепление? - спросил Клаузен.
        Айзенберг помотал головой. Клаузен под его прикрытием поднялся наверх по лестнице, огляделся и показал поднятый большой палец. На втором этаже было четыре двери. Первая вела в спальню с незастеленной двуспальной кроватью, вторая - в узкую ванную. Из-за третьей послышалось тихое хныканье.
        Прислушавшись, Айзенберг постучал.
        - Полиция! Мы заходим!
        Он резко распахнул дверь. Комната являла типичное обиталище подростка: плакаты рок-групп на стене, груда одежды на полу, небольшой письменный стол, на котором ютились монитор, клавиатура и кипы бумаг. В книжном шкафу с разноцветными выдвижными ящиками хранились книги для юношества и настольные игры. Однако мужчине, который скрючившись лежал на кровати, застеленной пестрым покрывалом, было ближе к тридцати. Он, беспомощно защищаясь, сцепил руки на голове.
        - Папа! - закричал он. - Папа! На помощь!
        Айзенберг поставил пистолет на предохранитель и убрал его в кобуру.
        - Это не он. Голос совсем не похож на голос преступника.
        Морани протиснулась мимо него к кровати.
        - Успокойтесь, - сказала она с нежностью, которой Айзенберг никогда еще не слышал в ее голосе. - Мы вам ничего не сделаем.
        - Я не хочу! - кричал мужчина. - Я не хочу снова в желтый дом! Я хочу оставаться тут!
        - Не бойтесь, мы вас не заберем. Где ваш отец?
        Мужчина медленно отнял руки от головы и посмотрел на нее выпученными глазами.
        - Вы… меня не заберете?
        - Нет. Мы из полиции, - сказала Морани.
        - Полиции? Я ничего такого не делал. Честно!
        Он снова закрыл голову руками.
        - Да, мы знаем. Мы ничего вам не сделаем. Где ваш отец?
        - На работе, - сказал мужчина, не глядя на нее.
        - Мы можем с ним как-нибудь поговорить?
        - Записка. На телефоне. Внизу, рядом с кухней.
        - Сходите, поищите, господин Клаузен, - попросил Айзенберг. - А мы побудем здесь.
        Вскоре Клаузен вернулся с желтым стикером. На нем было написано «папа». Айзенберг набрал написанный ниже телефонный номер.
        - Это главный комиссар Айзенберг из Берлинского УУП. Мы находимся с вашим сыном. Не волнуйтесь, с ним ничего не произошло. Но было бы лучше, если бы вы приехали.

* * *
        Потребовалось немало времени, чтобы успокоить взбешенного отца, когда тот ворвался в дом.
        - Терроризировать моего сына! - кричал он снова и снова. - Вломиться ко мне в дом без малейшей причины!
        - Я уже несколько раз извинился перед вами. В сложившихся обстоятельствах мы заподозрили, что здесь скрывается преступник.
        - Мой сын и мухи не обидит!
        - Мы в этом убедились. Еще раз прошу у вас прощения.
        - Вы не представляете, чем все это обернется. Голоса, которые он слышит, уже практически смолкли. А вы, скорее всего, свели на нет наш прогресс, отбросили нас на месяцы, если не годы назад, - сказал он и обнял сына одной рукой. - Посмотрите, как он напуган!
        - Могу лишь снова уверить вас, что я искренне сожалею о произошедшем, - сказал Айзенберг.
        - В… все хорошо, папа, - сказал сын. - Полицейские были очень вежливыми. Особенно женщина.
        Отец кивнул.
        - Ну ладно. А теперь оставьте нас, пожалуйста.
        Они попрощались. Айзенберг потер глаза. Изможденный морально и физически, он попросил Клаузена отвезти его сразу в пансионат.
        Глава 47
        - Мина, просыпайся! Ужин!
        Она медленно поднялась и удивленно оглядела комнату, как будто не понимала, где находится. Он стоял рядом и держал тарелку с гамбургером и картошкой фри, которые, очевидно, купил в закусочной. Тарелку поставил на пол рядом с матрацем.
        Мина сделала глоток воды из бутылки, прежде чем молча приступить к трапезе. Он наблюдал за ней. Пистолет торчал из кармана штанов. Она подумала, что смогла бы выхватить пистолет, неожиданно набросившись на Юлиуса. Если он считает, что она принимает таблетки, то не рассчитывает на такую реакцию. Она никогда не была жестокой, но изрешетила бы ему все конечности, пока он не назвал бы ей код от замка. Она успела покопаться во всех документах, хранившихся здесь, но без особых успехов.
        - Что с тобой? Невкусно?
        Она заметила, что перестала есть, и поспешно положила себе в рот несколько холодных размякших картофельных палочек.
        - Тебе бы в кино играть, - заметил он как бы между прочим.
        Она оцепенела. И медленно подняла голову от тарелки. Он улыбался.
        - Ты думаешь, я не заметил, что ты перестала принимать таблетки?
        Она ничего не ответила. Может быть, он ее просто проверял…
        - Ты довольно сообразительная, догадалась о дате. Только это не дата рождения моего отца.
        Она похолодела. Сама того не желая, она посмотрела на пистолет. Его улыбочка превратилась в широкую ухмылку. Он вытащил пистолет из кармана и протянул его ей, но так, чтобы она не смогла дотянуться.
        - Вот что тебе нужно, да? Ну, давай, возьми же его!
        Мина запустила в него тарелкой и подалась вперед. Однако он предвидел ее действия и без труда увернулся от ее неумелого нападения. Он расхохотался.
        - Так легко не получится, милая моя! Чтобы перехитрить меня, тебе надо было притворяться искуснее!
        Она зарыдала.
        - Пожалуйста! - взмолилась она. - Пожалуйста, отпусти меня! Я никому ничего не скажу, правда.
        - А вот сейчас - очень убедительно. Будто бы в тюрьме и вправду ты, а не я. Но вам меня не обмануть!
        - Пожалуйста, Юлиус! Все не так, как ты думаешь. Я не админ.
        - Разумеется, нет.
        - Ты же не можешь держать меня здесь взаперти до конца моей жизни! - сказала она, всхлипывая.
        - Нет, - сказал он нежно. - Не бойся, скоро ты освободишься из своей тюрьмы.
        Она не посмела поймать его взгляд.
        - Что ты хочешь этим сказать?
        - Наступит финал! - сказал он и захихикал. - Эксперимент будет окончен. Так или иначе.
        - Ты что, собираешься убить меня, как других?
        Он помолчал, а затем со вздохом сказал:
        - В принципе, это был бы самый простой способ, не так ли? У нас обоих гора бы упала с плеч.
        Она замотала головой.
        - Не делай этого! Пожалуйста!
        - Должен признать, ты играешь и правда хорошо, - сказал он деловым тоном. - Ты почти убедила меня. Мне жаль тебя. Если ты не одна из них, то живешь в иллюзии. Ты боишься, хотя бояться нечего. Смерть - это не конец, это начало. Ты проснешься. Я тебе сделаю одолжение разбудив.
        Она ничего не сказала в ответ.
        - Но мне это как-то не по душе, - его голос стал тише. - Какие-то дурацкие инстинкты не дают мне этого сделать. Наверное, это вы впрыскиваете мне сомнения. Получается, что ты просто мерзкая мелкая шпионка!
        Юлиус поднял пистолет. Она сжалась в ожидании неизбежного. Он опустил пистолет.
        - Ты красивая, тебе говорили?
        Ее захлестнул настолько сильный приступ омерзения, что она с большим трудом сдержала рвотный порыв. Ее затрясла мелкая дрожь.
        - Ах ты, мерзкая свинья! Только тронь меня…
        - Нет-нет, я ничего такого не имел в виду. Я не извращенец. Кроме этого… Даже если ты не из их числа… Они же все время подсматривают.
        Она лихорадочно соображала. Если он не собирался или не мог ее убить, то должен был найтись способ убедить его отпустить пленницу.
        - Что ты собираешься сделать?
        - Я могу тебе доверять? - спросил он со смехом. - Нет, конечно же, нет! Поэтому-то я тебе не скажу, что собираюсь сделать. Мысли читать вы не умеете. Скажу лишь одно: я позабочусь о том, чтобы обо мне заговорил весь мир. Этот, и ваш тоже!
        - Что ты имеешь в виду?
        - Скоро увидишь! Смейтесь себе надо мной, сидя за своими мониторами! Вы думаете, что выиграли. Но вы здорово удивитесь! Еще как удивитесь!
        Глава 48
        Айзенберг открыл глаза. Над ним плотным полукругом было натянуто покрывало из серого материала, с круглым окошком, через которое была видна неоновая лампа под потолком. Он попытался поднять руку, но тело было словно парализовано. Он даже не мог пошевелить головой.
        Паника овладела им. Где он оказался? Что произошло?
        Он смог вспомнить лишь, как вчера, устав до полусмерти, повалился на свою кровать в пансионате. Любезное предложение хозяйки приготовить ему что-нибудь на ужин он отклонил.
        Раздались голоса, приглушаемые странным кожухом над ним, напоминавшим крышку гроба.
        - Как идут дела? Он уже что-нибудь заметил? - спросил женский голос.
        - Не думаю, - ответил мужской голос, напоминавший голос Клаузена.
        - Но ты не уверен.
        - Я могу измерить его мозговые волны, но мысли читать не могу.
        - Где он сейчас?
        - Спит.
        - Точно? Взгляни-ка на его частоты…
        - Черт! Он проснулся!
        - Увеличь подачу анподрола! Быстро!
        - Не в первый раз. Я сразу же все…

* * *
        Айзенберг подскочил от ужаса. Сердце колотилось. Будильник показывал четверть четвертого. Он еще долго лежал в кровати, пытаясь отойти от страшного сна. И хотя его тело было словно налито свинцом, ему не удавалось успокоиться и снова заснуть.
        В пять часов главный комиссар прекратил попытки, встал, принял душ, позавтракал в круглосуточной закусочной и уже в шесть был в офисе. Он пролистал новостную рассылку, однако не обнаружил упоминаний о задержании кого-либо, похожего на преступника. К счастью, журналисты еще не разнюхали о ночном происшествии в пансионате.
        Снова и снова мысленно он возвращался к странному сну. Он пытался убедить себя, что увидел обычный кошмар, навеянный нападением, попытками представить себе мысли сумасшедшего убийцы, вызванный дефицитом сна и чтением «Симулакрона-3». Однако ощущение сдавленности не желало проходить.
        Он взял в руки серебряную рамку с фотографиями Михаэля и Эмилии, где им было семнадцать и четырнадцать лет, и попробовал представить себе, что все его воспоминания о них были иллюзией, производимой магнитными полями в его мозгу: дни рождения, падение Михаэля с горного велосипеда, развод. Абсурдная мысль, можно сказать, смешная. Однако…
        Повинуясь порыву, Айзенберг открыл окно браузера и ввел в поисковик «фиктивное прошлое». Одним из первых в списке результатов было высказывание Бертрана Рассела, сделанное им в 1921 году:
        «Нет никакого логического противоречия в гипотезе о том, что мир возник пять минут назад ровно в том состоянии, в котором пребывал в тот момент - населенный людьми, которые вспоминают абсолютно фиктивное прошлое. Нет никакого обязательного логического соответствия между событиями разных времен; поэтому ничто из того, что происходит сейчас или произойдет в будущем, не может опровергнуть гипотезу о том, что мир начал существование пять минут назад».
        Именно Рассел, любимый философ его отца. Случайно ли?
        Айзенбергу стало понятно, что в его мыслях угадываются ростки паранойи. Неужели и правда было так легко потерять связь с реальностью?
        «Сны фактами не являются, - сказал бы его отец. - Сосредоточься на том, что тебе известно, а не на том, что ты предполагаешь или чего опасаешься!»
        Дверь офиса открылась, и вошел Сим Виссманн. Он сразу направился к своему стеклянному кабинету, не удостоив Айзенберга и взглядом.
        - Доброе утро, господин Виссманн, - сказал Айзенберг.
        Его приветствие осталось незамеченным.
        Он взялся за мышку, чтобы закрыть окошко браузера, и замер. Цитата Рассела упоминалась в блоге, посвященном теории познания. Ничего странного в этом не было, но этот факт навел Айзенберга на одну мысль.
        Он никогда не понимал, почему столько людей пишут блоги, делают посты в Фейсбуке, отправляют сообщения в Твиттере, пишут романы и всяческими иными способами стараются свои невызревшие мысли и банальные переживания излить на других. Похоже, что человечество в большинстве своем испытывало неутолимую потребность высказаться. Разве не было бы логичным предположить, что человек, который больше всего на свете хотел пробудиться от иллюзорности мира, транслировал этому миру свои параноидальные мысли?
        При более детальном обдумывании мысль показалась ему очевидной, и он изумился тому, что она не пришла ему в голову раньше. Наверное, дело было в том, что преступники обычно стараются спрятаться, и поэтому его интуиция, вскормленная годами сыскной работы, работала на обнаружение скорее чего-то скрытого, чем на поиски очевидного.
        Он зашел в стеклянный отсек.
        - Господин Виссманн.
        - У вас что-то важное?
        - Думаю, да.
        - И что?
        - Вы верите в то, что наш преступник может иметь страницу в Фейсбуке, вести блог или что-то в этом духе?
        - Вера - для идиотов.
        - Вы считаете это возможным?
        - Разумеется, это возможно.
        Айзенберг постарался сформулировать следующий вопрос предельно конкретно:
        - Предположим, он где-то в Интернете опубликовал свои размышления о том, что мир - ненастоящий. Вы можете найти соответствующие публикации?
        - А вы сами не можете, что ли? Я вообще-то занят.
        - Если бы я мог сам, я бы вас не просил.
        - Ну хорошо, я вам объясню, как это сделать. Вам нужно всего лишь задать правильное сочетание ключевых слов Гуглу. Нужными ключевыми словами являются те, что с высокой долей вероятности встретятся в публикациях преступника и с низкой долей вероятности - где бы то ни было еще. Если вы хотите найти несколько понятий, следующих в строго определенном порядке, например конкретное предложение, то заключите их в кавычки. Затем просто нажмите здесь, внизу под строкой поиска на «Поиск» - и вы тотчас получите список с результатами. Разумеется, такой способ не сработает с публикациями в Фейсбуке или Твиттере. Социальные сети обычно закрыты для ботов Гугла.
        - В таком случае, не могли бы вы провести поиск в социальных сетях по ключевым словам?
        - Да.
        - Тогда проведите, пожалуйста. А я попробую через Гугл.
        - Что, прямо сейчас?
        - Да.
        - Ну, так и быть.
        Айзенберг набрал в строке поиска «Мир на проводе Симулакрон-3» и получил уйму результатов, которые ссылались на онлайн-магазины и порталы о кино. Следующая попытка состояла во фразе «Мир не реален». В этот раз появились блоги и веб-страницы, на которых обсуждались теории искусственного создания мира, и среди них - сайты научно-популярных изданий.
        Он испробовал сочетание «Мир на проводе Симу-лакрон-3 мир не реален», но поскольку темой и фильма, и книги была нереальность мира, то и этот запрос не дал ценных результатов.
        Ему следовало придумать такое сочетание ключевых слов, которое наверняка встречалось бы в публикациях преступника, но отсутствовало бы в других публикациях, как объяснил ему Виссманн. Но какое?
        Следуя интуиции, он напечатал «Симулакрон-3» и «Мина Хинриксен», заключив обе фразы в кавычки по совету Виссманна.
        Гугл вернул ему ровным счетом один результат. Открылась страничка блога с заголовком «Мир на проводе - правда о нашей реальности». Фоновой картинкой служил кадр из фильма Фасбиндера, насколько Айзенберг мог его опознать по старомодным компьютерам с катушками магнитной ленты. Последняя запись была датирована вчерашним днем.
        СКОРО СВЕРШИТСЯ!
        Откройте глаза! Симуляция теряет стабильность. Странные происшествия наслаиваются. Исчезают люди. Правду дольше не скрыть. Уже скоро будет знак. Отключение грядет.
        Следите за новостями! Подготовьтесь! Откройте глаза!
        Айзенберг прокрутил страницу вниз. На ней было пять записей, которые он читал с нарастающим удивлением. После этого он распечатал их и отнес Виссманну.
        - Посмотрите, что я нашел.
        Его сотрудник мельком взглянул на распечатку. Нет, Айзенберг ошибся в интерпретации, он не взглянул мельком, а внимательно прочитал. Но сделал это так быстро, что непосвященному показалось бы, он лишь бросил взгляд на листки.
        - Вот, пожалуйста, я же говорил, что вы сами справитесь, - прокомментировал он.
        Слова прозвучали не совсем как похвала, однако Айзенберг испытал чувство бессмысленной гордости.
        В этот момент в офис зашли Морани и Клаузен.
        - Доброе утро, господин главный комиссар, - сказала психолог и наморщила лоб. - У вас что-то случилось?
        - Мы кое-что нашли, - сказал Айзенберг.
        Он протянул им распечатки записей, упорядоченные по дате публикации.
        Первая была запущена онлайн почти четыре месяца назад. Она гласила:
        МИР НЕ РЕАЛЕН!
        Да, это не опечатка. Мир, в котором ты сейчас сидишь перед своим компьютером, на самом деле не существует. Прочитай «Симулакрон-3» Даниэля Галуйе! Посмотри фильм «Мир на проводе» Райнера Вернера Фасбиндера! Не «Матрицу» - она чушь, которая призвана отвлечь нас.
        «Мир на проводе»! Там все - чистая правда! Только они не хотят, чтобы мы ее замечали. Мы - часть эксперимента. Если мы догадаемся, что мы подопытные кролики, его результаты будут непригодны. Поэтому они пытаются скрыть правду. И лучший способ это сделать - высмеять тех, кто заглянул за кулисы.
        Вдумайся: уже сегодня мы в состоянии симулировать действительность до неузнаваемости реалистично. А что будет через двадцать лет или через двести?
        Ниже следовал длинный список аргументов, который Айзенберг уже обсуждал с Варнхольтом и который, по мнению автора записи, бесспорно доказывал, что мир - искусственный.
        От следующей записи, сделанной десять недель назад, у Айзенберга, когда он читал ее в первый раз, по спине пробежал холодок:
        КАК ПОНЯТЬ, ЧТО ТЫ ЖИВЕШЬ В КОМПЬЮТЕРНОЙ СИМУЛЯЦИИ
        1. Прислушивайся к голосам! Иногда их можно расслышать как легкий фон. Ты, очевидно, подумаешь, что они тебе кажутся, но они реальные. Дрянь, которую они нам вкалывают, чтобы мы не могли воспринимать реальность, не всегда срабатывает.
        2. Почувствуй трубки! Они у тебя в носу, в горле, в руках. Чувствуешь легкое пощипывание в горле, хотя простуды у тебя нет? Испытываешь иногда давящее чувство в груди? Теперь ты знаешь их причину.
        3. Следи за сновидениями! Тебе иногда снится, что ты лежишь в узком ящике, в гробу или чем-то похожем? Значит, ты не спишь! В этот миг ты бодрствуешь. Когда это происходит, то где-то включается сирена, и они увеличивают дозу успокоительного. Сон - это реальность, реальность - это лишь сон.
        4. Задумайся! Собери информацию! Прочитай «Симулакрон-3» Даниэля Галуйе! Он все знал.
        5. Открой глаза!
        Третья запись появилась вскоре после того, как Мина Хинриксен подала заявление о пропаже друга, и была краткой.
        ПРАВДА ВЫХОДИТ НАРУЖУ
        Многие пропали. Начинается.
        Предложение «Многие пропали» было снабжено ссылкой на онлайн-форум, где игроки «Мира магии» строили догадки над тайной исчезновения своих товарищей.
        Именно четвертая запись убедила и Гугл, и Айзенберга, что они нашли то, что искали. Она гласила:
        НАЧНЕМ ЖЕ РЕВОЛЮЦИЮ МИРА
        Написание этих строк, попытка открыть вам глаза вряд ли затронет админов за живое! Они все еще думают, что никто меня не воспримет всерьез. Они надеются, что вы посчитаете эту писанину бредом сумасшедшего. Они позволяют мне говорить. Однако настанет тот час, когда им придется выступить против меня. Они попытаются высмеять меня. Они натравят на меня полицию. Они засунут меня в психушку.
        Может быть, они меня просто удалят, как удалили этих: Лукас Кох, Ангела Прим, Йан-Хендрик Крамер, Томас Гелерт и Мина Хинриксен.
        Но в вас, тех, кто читает и слышит мои слова, уже зреет зародыш революции. Если вы прислушаетесь ко мне, если вы разнесете мои слова дальше, то они не смогут его погубить. Словно вирус, он будет передаваться из сознания в сознание, пока не разрушит карточный домик лжи. Тогда им придется закончить эксперимент. Тогда мы все узнаем правду.
        Не бойтесь! Мир вокруг нас, настоящий мир, не предстанет перед вами, как ночной кошмар. Вы увидите более красивую, более крепкую реальность. С нашим рабским существованием будет покончено. Мы освободимся! Все, что потребуется для этого сделать, - это принять правду.
        Откройте глаза! Разнесите слово! Близится революция мира!
        - Ух ты! - выдохнул Клаузен. - Он перечисляет имена всех пяти пропавших. Их нигде не публиковали. Об исчезновении Мины Хинриксен знают единицы. Сомнений нет, это наш пациент!
        - Вы можете установить, кто это написал, господин Виссманн? - спросил Айзенберг.
        - Могу ли я получить имя и адрес? Нет. Блог был заведен анонимом на платформе для блогинга на сервере, который, судя по его IP-адресу, стоит в России. IP-адрес блогера может узнать лишь владелец платформы. Но не думаю, что он нам поможет.
        Он указал на домен оператора блога, стоявший внизу страницы: Freedomofspeech4all.org.
        - Черт! - вскрикнул Айзенберг. - Получается, мы не продвинулись ни на шаг!
        Морани указала на первую страницу распечатки с последней записью. Она наморщила лоб и произнесла:
        - Тут написано, что скоро что-то произойдет.
        - Да, мне это тоже бросилось в глаза, - сказал Айзенберг. - Вы думаете, это - свидетельство его усиливающейся паранойи?
        - Возможно, - ответила она. - Я, конечно, могу ошибаться, но для меня это скорее звучит как анонс.
        Айзенберг прочитал текст еще раз.
        - «Следите за новостями». Вы правы, это вполне может быть намек на нечто грандиозное, задуманное им. Но что именно?
        Она пожала плечами.
        - Не знаю. Может быть, он похитит какую-нибудь знаменитость, или планирует теракт, или что-то такое… С уверенностью можно сказать лишь то, что чем сильнее его отчаяние, тем на больший риск он готов пойти. Об этом однозначно свидетельствует нападение на вас.
        В этот момент пришел Варнхольт. Айзенберг показал ему распечатки. И тот молча их прочитал.
        - Вот так срань, - дал он им свою оценку.
        - Он точно что-то задумал, - сказала Морани. - Но мы не понимаем, что именно.
        - А я понимаю, - сказал Варнхольт. - То есть я точно не знаю, что он задумал. Но у меня есть одно сильное подозрение.
        Глава 49
        Пахнет холодом и гнилью. Зловоние распада из комнаты в конце коридора сюда почти не доходит. На полу - два надувных матраца, еще не заполненные воздухом, новые спальные мешки, газовая горелка с баллончиками.
        Ты снимаешь рюкзак и выкладываешь его содержимое - консервы, хлеб длительного хранения - к другим продуктам, которыми заставлена самодельная полка из досок и кирпичей. Запасов хватит на несколько дней, если будешь экономным. Ты надеешься, что расходовать их не придется.
        Отец привел тебя в это потайное царство очень давно. Тогда, в девяностые годы, оно еще было частью целого комплекса. Его давно уничтожили и засыпали, лестницы залили цементом. В бункер можно попасть лишь через узкую шахту, если знать, где она расположена. Граффити на стенах старые. Здесь никого не было много лет.
        Они знают, где ты, но не знают, что у тебя на уме (твое единственное преимущество).
        Ты возвращаешься к машине, оставленной на лесной тропе. Твой взгляд скользит к сумке через плечо на пассажирском сиденье. К стержнеобразному предмету в ней. Он старый. Ты надеешься, что он еще функционирует.
        Догадываются ли они, что ты задумал? На лбу выступает испарина, когда ты заводишь двигатель. Развязка близится.
        Глава 50
        Мина в ужасе проснулась. Рядом стоял Юлиус и пристально глядел на нее сверху вниз. В правой руке он держал пистолет. Его взгляд был напряженным.
        - Встань!
        Она повиновалась.
        - Развернись! Руки за спину!
        Она медлила.
        - Что ты хочешь со мной сделать?
        - Никаких вопросов! Руки за спину!
        Она завела руки назад. Он схватил ее за запястья и с силой дернул. Защелкнулись наручники. Затем он развернул ее за плечо, к счастью, за здоровое. Мина уставилась на его неподвижную физиономию. Сейчас он, очевидно, пребывал в здравом рассудке.
        - Открой рот!
        Он схватил ее за подбородок и больно надавил пальцами на щеки. Свободной рукой засунул ей в рот какой-то клубок. Старый носок? Она попыталась закричать, но послышалось лишь сдавленное «м-м-м!..».
        Из кармана он достал платок, свернул его в тонкий жгут, наложил его ей на рот и завязал концы на затылке, чтобы было невозможно выплюнуть кляп. Затем натянул ей на голову пакет из супермаркета и залепил его нижний край клейкой лентой.
        Когда она сделала вдох, пакет обтянул ее голову. Он решил подло удушить ее! Она попыталась вырваться, но он держал ее железной хваткой.
        - Прекрати дергаться!
        Юлиус оттянул пакет у нее под носом. Указательным пальцем проделал дыру в тонком целлофане, при этом ногтем оцарапал ей верхнюю губу, но она была безмерно ему благодарна за эту маленькую отдушину.
        Он потащил ее вверх по лестнице. Мина слышала, как он набрал код замка и тяжелая металлическая дверь с легким скрипом открылась.
        Сквозь целлофан она пыталась лучше разглядеть место, где находится, однако поняла лишь, что пространство наверху освещалось искусственным светом. Был слышен шум дорожного движения. Значит, скорее всего, они были в доме на окраине Берлина или за городом.
        Он провел ее через комнату, в которой слабо пахло едой и бытовой химией, затем - по лесенке - вниз и - в дверь. Прохлада, запах выхлопных газов и старых шин. Гараж? Она услышала шум открывающегося багажника. Он толкнул ее вперед. Она ударилась коленом об угол.
        - Давай, лезь внутрь!
        Он нагнул ее вперед, и она перевалилась верхней частью тела через бортик. Ее ноги он сам закинул внутрь. И вот она лежит в узком месте на войлочной подкладке. Багажник.
        - Если дернешься или попытаешься привлечь внимание, ты - труп! Поняла?
        Девушка кивнула. Она отчаянно боролась со слезами. Мучитель что-то набросил на нее (старое, воняющее машинным маслом одеяло?). Затем захлопнул дверцу багажника. Однако Мина по-прежнему могла различать свет, значит, он засунул ее в пятидверный автомобиль, возможно, «Гольф». Она ожидала, что он вот-вот заведет машину, но ничего подобного не происходило.
        Испуганная до смерти, она лежала в багажнике, не замечая времени, не понимая, провела она там минуты или часы.
        Наконец послышался хлопок двери. Торопливые шаги. Открылись ворота гаража. Машина качнулась, когда он с размаху уселся на водительское сиденье, включил зажигание. Автомобиль двинулся.
        Судя по темпу движения, первое время они пробирались по извилистой местности, должно быть, по жилому пригороду. Затем дорога выпрямилась, машина ускорилась. В какой-то момент они свернули на дорогу, которая, судя по звуку колес, была многополосным шоссе. Автобан или автомагистраль. Огоньки, которые все это время просвечивали через заднюю дверцу, закончились.
        Примерно через полчаса машина замедлила ход и свернула с оживленной дороги. Они некоторое время кружили, а затем затряслись по полю или лесной тропинке. Наконец машина остановилась. Юлиус вышел и открыл багажник. Он стянул с нее одеяло и безжалостным рывком выволок наружу. Из-за неудобной позы ноги Мины затекли, и она едва могла стоять.
        Он сорвал пакет с ее головы. Они были в лесу. Кроны деревьев заслоняли луну, поэтому стволы казались черными полосками штрихкода. Нигде поблизости не было и признака человеческого присутствия. Горло перехватило, когда она поняла, чего следовало ожидать дальше.
        К ее удивлению, он развязал узел у нее на затылке, и клубок сразу же вылетел изо рта.
        - Ори, сколько вздумается, - сказал он холодно. - Здесь тебя никто не услышит.
        - Где мы? Что ты хочешь сделать со мной?
        - В твоем прежнем убежище стало небезопасно, - сказал он, поднял пистолет и приблизил его к ее лицу. - Боишься?
        Она не поверила своим ушам. Ее захлестнула злоба. И, не успев сдержаться, она прокричала:
        - Тогда стреляй, ублюдок!
        - Разбуди меня! - попросил он в ответ.
        Она беспомощно уставилась на него.
        - Я не могу тебя разбудить!
        - Почему? - заревел он. - ПО-ЧЕ-МУ?
        По ее щекам полились слезы.
        - Я не админ, - прошептала она дрожащими губами.
        - Ах, вот как? И почему я должен тебе верить?
        Мина не знала, что ответить. Она молчала.
        В следующее мгновение он опустил пистолет.
        - Я не знаю, кому еще верить, - сказал он тихо, как будто просил прощения. - Я надеялся…
        - Отпусти меня, - в ее голосе слышалась мольба. - Я им ничего не расскажу.
        В следующую секунду пистолет снова был направлен ей в голову.
        - Кому ты ничего не расскажешь?
        Она больше не могла сдерживать рыданий.
        - По… полиции!
        Он засмеялся.
        - Полиции! Твой дружок Айзенберг - один из них. Но ты это и без меня знаешь.
        Она замотала головой.
        - Ваш эксперимент скоро закончится!
        Она предприняла последнюю отчаянную попытку достучаться до его жалости и остатков разума.
        - Пожалуйста, Юлиус, отпусти меня! Какой тебе от меня прок? Я для тебя - лишь балласт.
        Он некоторое время молчал. Она не видела его лица в темноте, но ей казалось, что он смотрит на нее задумчиво.
        - Ты хочешь, чтобы я тебя прямо сейчас пристрелил? - спросил он как бы невзначай.
        Она молчала. Она больше не станет вымаливать пощаду у этого ублюдка.
        - Пошли.
        Он схватил ее за руку и потащил за собой в сторону от дороги. Мина чаще спотыкалась о мягкую лесную землю, чем шагала по ней. То и дело мелькал луч карманного фонарика, которым Юлиус высвечивал в темноте одному ему известные опознавательные знаки.
        Наконец они дошли до просеки. Щебень и остатки фундамента свидетельствовали о том, что здесь когда-то стояли здания. Он потянул ее в кусты, за которыми зияло четырехугольное отверстие в земле. Рядом с ним лежала бетонная крышка-плита.
        - Вниз ведут ступеньки из скоб. Я сейчас освобожу тебе руки, чтобы ты смогла спуститься. Если попытаешься выкинуть какой-нибудь фокус, убью, поняла?
        Она кивнула. Он расстегнул ее правый наручник. Затем указал пистолетом на отверстие.
        - Пошла, спускайся вниз!
        - Юлиус, пожалуйста…
        - Не трусь. С тобой ничего не случится. Нам там придется всего-то пару дней продержаться, потом вылезем.
        - Что ты имеешь в виду?
        - Заткнись и полезай внутрь! - закричал он.
        Мина почувствовала, что он вот-вот потеряет терпение. Она лихорадочно соображала. Если бы она добежала до опушки, то, наверное, смогла бы в темноте от него скрыться. Но его нервы были напряжены до предела. Малейшее неправильное движение обернется выстрелом.
        Казалось, он прочитал ее мысли.
        - Даже не думай! У меня рука не дрогнет тебя пристрелить, ты же понимаешь, да? Ты мне еще «спасибо» скажешь. Наконец-то увидишь мир таким, какой он есть на самом деле. А теперь - внутрь, или я тебя туда скину! Если поломаешь себе при этом пару костей, то время там, внизу, приятно скоротать не получится.
        Она села на колени рядом с отверстием. Он посветил фонариком внутрь. Увидев скобы на бетонной стене, она свесила ноги вниз, нашла им опору и начала медленно спускаться. Внизу находилось узкое, не больше четырех квадратных метров, помещение. Одна его сторона была практически полностью занята массивной выпуклой металлической дверью. За ней был коридор, из которого расходилось множество дверей. Тошнотворный сладковатый запах примешивался к запаху плесени и затхлости.
        Юлиус посветил ей в лицо фонариком.
        - Очень хорошо. Сейчас встань туда, к стенке! Руки вытянуть вверх! Вот так. Если ты обернешься или сойдешь с места, я выстрелю без предупреждения. Врубилась? Я спрашиваю, ты врубилась?
        - Да!
        Свет погас. Мина услышала шум. Затем Юлиус вдруг, на удивление быстро, оказался вплотную за ней.
        - Смелая девочка! Я знал, что могу на тебя положиться.
        Он схватил ее за запястья и жестоко заломил руки за спину. Наручники защелкнулись. Затем он снова включил фонарик и завел ее в первую дверь слева.
        Помещение, отделенное от коридора тонкой металлической дверью, оказалось примерно три на четыре метра, и в нем было всего одно вентиляционное отверстие на потолке. На полу лежали два надувных матраца. Рядом стоял биотуалет и несколько ящиков с напитками. На самодельной полке хранились продукты. Очевидно, он рассчитывал здесь задержаться надолго.
        Юлиус указал на один из матрацев.
        - Встань-ка туда на колени!
        Она повиновалась. Висячим замком он приковал к наручникам двухметровую цепь. Другой ее конец, тоже с помощью замка, был прикреплен к бетонному блоку, которыми укрепляют временные дорожные знаки. Сидя на цепи, она могла более или менее свободно перемещаться по комнате. (Может быть, ей даже удалось бы перетащить за собой блок и выйти отсюда, но со сцепленными за спиной руками и грузом на спине взобраться вверх по лестнице было немыслимо.)
        От отчаяния ее глаза наполнились слезами.
        - Пожалуйста, Юлиус, я…
        - Не бойся. У меня есть парочка дел, я буду занят до позднего вечера. Но потом я вернусь к тебе и останусь здесь, пока все не уляжется.
        Он взял с полки большую бутылку воды и упаковку шоколадных кексов, открыл бутылку и засунул в нее длинную пластмассовую трубку, чтобы Мина могла через нее пить. Упаковку с кексами он тоже открыл.
        - Смотри, не переверни бутылку. Этого должно хватить, чтобы ты тут не умерла с голоду до моего возвращения, - сказал он и состроил гримасу. - Если они меня не поймают. Тогда я задержусь немного дольше. Поэтому пожелай мне удачи!
        Он вышел, не дожидаясь ответа.
        Глава 51
        Старый склад светился яркими огнями лазерных проекторов, которые отбрасывали на стены анимированные изображения фантазийных существ. Столы длинными рядами стояли на голом бетонном полу. Сотни ноутбуков отбрасывали тусклый свет на лица сидевших перед ними людей, внимание которых было приковано скорее к мониторам, чем к большой сцене в передней части огромного зала. Там рабочие заканчивали последние приготовления перед началом шоу. Стражники в кольчугах и шлемах из жести стояли по сторонам от входов и мрачным взором осматривали помещение, держась за свои в человеческий рост алебарды, которые, в случае чего, им скорее помешали бы.
        Айзенберг сидел с Варнхольтом и Морани за столиком в центре зала. Несмотря на то что он поставил перед собой ноутбук, было заметно, что он не вписывается в эту массовку - словно он в костюме орка заявился на венский оперный бал. Клаузен и двое спецназовцев накинули на себя костюмы стражников и заняли позиции у входов и запасных выходов. Двое других оперативников ждали снаружи.
        - Вам никто не кажется подозрительным? - спросил Айзенберг.
        Морани помотала головой.
        Она внимательно изучала новых гостей, которые один за другим появлялись из дверей, озирались вокруг и устремлялись к одному из столиков. Некоторые позаботились о костюме, однако большинство было одето в джинсы или штаны цвета хаки и толстовки. Почти у всех были рюкзаки или сумки с ноутбуками. Никому нельзя было дать больше тридцати. Мужчин было значительно больше. Никто не изъявлял желания подсаживаться за столик к Айзенбергу.
        Если преступник был в этом помещении, то заметить его было невозможно. Была надежда, что тот выдаст себя странным поведением, заметив Айзенберга. Однако пока что ничего странного главный комиссар не увидел. В мерцающем свете экранов и проекторов рассмотреть лица входивших не получалось.
        Возможно, их затея обернется полным провалом. Насколько логичной вначале ему показалась мысль Варнхольта, настолько ничтожным представлялся сейчас шанс, что преступник появится здесь. Он наверняка понимал, что полиция предугадает его приход сюда. Кроме этого, зрелищных мероприятий хватало и без того. На следующей неделе должна была состояться конференция министров иностранных дел стран - членов ЕС, которую, однако, так оберегали, что террористу-одиночке вряд ли удалось бы использовать ее для своих целей. Через две недели планировался Берлинский марафон, на котором, несмотря на усиленные после теракта в Бостоне меры безопасности, вряд ли удастся избежать инцидента, если кто-то вознамерится использовать это масштабное событие как сцену для своего шоу. Другими возможными целями были Берлинале и обычные массовые мероприятия - концерты, премьеры мюзиклов и театральных постановок, выставки и показы. В общем, их было слишком много, чтобы все держать под контролем.
        Главный комиссар посмотрел на часы. До официального начала мероприятия в 19 часов оставалось одиннадцать минут. Постепенно приток гостей спадал. Стражники закрыли большие ворота. Последние вошедшие гости отыскали свои места и открыли ноутбуки. Все столики были заняты, только за столиком Айзенберга все еще было свободно. В зале находилось около тысячи человек. Билеты на WizCon были распроданы за несколько месяцев до мероприятия.
        Огни и лазерные проекции на стенах потухли. На сцену вышли музыканты в умопомрачительных фантазийных костюмах. Толпа воспламенилась ликованием, которое вскоре заглушил грубый хеви-метал. Пока Морани зажимала уши руками, Айзенберг, как ему показалось, уловил в шуме главную мелодию игры.
        Концерт по случаю открытия был милосердно коротким. Однако у Айзенберга не перестали болеть уши, когда группа под рев толпы уступила место на сцене Джону Мак-Фаррену.
        - Дорогие друзья, dear friends, welcome to the Eighth Gorayan Wizard’s Convention![35 - Dear friends, welcome to the Eighth Gorayan Wizard’s Convention! (англ.) - Дорогие друзья, добро пожаловать на Восьмую встречу волшебников Горайи!]
        Он поприветствовал по именам некоторых представителей игрового бизнеса, а затем произнес долгую речь на английском, в которой он называл новый релиз «Мира магии» событием в разработке игр. Последовало видео, в котором, судя по всему, были представлены новые фичи. Оно то и дело вызывало вскрики воодушевления и аплодисменты публики. Айзенберг же не смог бы даже сказать, чем новый релиз игры отличался от старого.
        Когда восторг унялся, Мак-Фаррен перешел на немецкий.
        - Я объявляю следующий пункт программы и рад, что мы и в этом году имеем возможность поприветствовать на этой сцене великого летописца Горайи. Многие из вас знакомы с ним под именем Груба Крадонха, хозяина таверны «У доброго огра». Каждый знает его как автора «Хроник трех глаз». Ваши аплодисменты - Оле Карлсбергу, который сейчас зачитает вам отрывок из своего нового произведения «Тени над туманными горами»!
        Айзенберг вздрогнул. Он до сих пор не удосужился ознакомиться с программой вечера. То, что Оле Карлсберг присутствовал здесь, являясь, помимо Бена Варнхольта, единственным, кто знал всех пятерых пропавших, показалось ему удивительным. Неужели - просто совпадение?
        Писатель вышел на сцену, встреченный скорее вежливыми, чем воодушевленными аплодисментами. Было очевидно, что его книгами интересовалась лишь малая часть присутствующих. Пока он, стоя за пультом, читал монотонным голосом, большинство гостей работали за ноутбуками, нисколько не стесняясь при этом переговариваться. Уровень шума вырос настолько, что звукорежиссер был вынужден прибавить громкость микрофона писателя, чтобы того можно было хоть как-то услышать. На лице Карлсберга можно было заметить легкую горечь. Наконец он закончил читать (по всей видимости, раньше, чем планировал).
        - Ну хорошо. На этом - все. Сердечное спасибо. Есть ли вопросы?
        После еще более жидких аплодисментов поднялась одна рука.
        - Да?
        Помощница вручила микрофон бородатому молодому человеку.
        - Господин Карлсберг, скажите, откуда вы берете идеи для своих книг?
        Писатель состроил такую гримасу, по которой стало ясно, что ему этот вопрос задают слишком часто. Однако он произнес почти пятнадцатиминутный монолог о тайных источниках писательской креативности, который можно было бы резюмировать фразой «лучшие идеи приходят под душем».
        Следующей руку подняла молодая женщина. Она хотела знать, включает ли писатель в свои романы материал, который получает в роли Груба Крадонха. Писатель ответил уклончивой отговоркой. В ответ женщина заявила, что якобы надиктовала ему несколько обширных частей его нового романа в «Добром огре». Карлсберг яростно отрицал обвинения, однако женщина не уступала. В итоге помощнице пришлось практически вырвать у нее микрофон из рук, чтобы положить конец перепалке.
        - Спасибо, думаю, нам пора переходить к следующему пункту программы, - сказал писатель, когда еще одна рука взметнулась в воздух.
        Поднял ее парень в синей толстовке, который в своем инвалидном кресле расположился вплотную к сцене. И прежде чем Карлсберг успел остановить помощницу, она всунула в поднятую руку микрофон.
        - Ваши, так сказать, романы - выдуманные миры, которые вы создаете по образцу другого выдуманного мира - Горайи, - произнес молодой мужской голос.
        Айзенберг оцепенел.
        - Как вы думаете, может быть, и наш мир - мир, в котором мы сейчас находимся, этот зал, эта сцена, все это здесь лишь фикция?
        Айзенберг вскочил со стула.
        - Вот он! - закричал он одновременно и в микрофон на вороте рубашки, и напрямую Варнхольту с Морани.
        Оба испуганно посмотрели на него и тоже вскочили на ноги.
        - Это интересный вопрос, которому я посвятил свой первый роман «Мир Хельманна», - ответил Карлсберг.
        Айзенберг пробирался к сцене, Варнхольт и Морани следовали за ним. С двух сторон к ним направлялись Клаузен и оперативники.
        - У меня… - молодой человек в инвалидном кресле запнулся. - У меня есть конкретное доказательство того, что мир - не реален!
        Всего пара шагов отделяла Айзенберга от преступника. Выходит, он был совсем глуп, если решился представить здесь на публике свои скомканные доводы. Он попался!
        - «Мир на проводе» - это все правда! Это…
        Яркая вспышка ослепила Айзенберга. В грудь прилетел удар такой силы, словно его толкнул локомотив. Мир вокруг вдруг сделался кромешно черным и странно тихим. Слышалось лишь отдаленное попискивание. Он лежал на полу.
        Я умер? Вопрос пронесся в его голове, однако был быстро вытеснен, по всей видимости, невредимым разумом и заменен рассуждениями более насущного характера: что это было? Бомба?
        Черноту разбавили яркие пляшущие пятна. Писк стал громче. Вскоре к нему примешался глухой шум. Айзенберг пошарил руками вокруг себя. Он лежал, голова его оказалась под стулом. Кто-то наступил на его ногу, споткнулся, ударил его.
        Постепенно яркие пятна рассеялись, и Айзенберг смог нечетко различить картину вокруг. В зале творился переполох. Люди носились с воплями, зажимая руками глаза и уши. В нескольких метрах от себя он увидел лежащую на полу Морани. Он, как смог, поспешил к ней на ватных ногах.
        - Вы в порядке? - спросил он, испытывая ощущение, что слышит сам себя со стороны.
        Она кивнула и поднялась на ноги.
        Оле Карлсберг лежал на полу со сцепленными на затылке руками, словно ожидая второго взрыва. Пульт был опрокинут. Стоявший на нем стакан разбился вдребезги, а вокруг валялись десятки листов бумаги. Перед сценой стояло инвалидное кресло.
        В нем никого не было.
        Глава 52
        Они здесь. Трое из них - точно, а может быть, и больше. Комиссар сидит за столом посередине. Он смотрит в твою сторону, никакой реакции. Справа и слева от него - толстяк и женщина, за ноутбуками для маскировки. Они озираются по сторонам, как будто потеряли тебя из вида, но знают, что ты что-то задумал. Хотят ли они тебе помешать? Или просто наблюдают? Твое сердце бешено колотится. Ты все поставил на карту. И пора ее разыграть.
        Ты дожидаешься, когда писатель закончит речь, поднимаешь руку, но кто-то тебя успевает опередить. Когда ты - в инвалидном кресле, твою руку плохо заметно. И вот опять кто-то впереди тебя. Тупые болваны. Из-за шумоизолирующего материала в ушах ты практически не слышишь, о чем они говорят. Карлсберг нервничает, это заметно без слов, он пытается уйти от ответа. Она продолжает наступать. Она из их числа, хочет, чтобы до тебя не дошла очередь говорить в микрофон.
        Как раз когда ты уже потерял надежду, помощница кладет тебе в руку микрофон. За секунду ты вспоминаешь заготовленный текст. Писатель что-то говорит в ответ, но ты не слышишь. Ты отвечаешь за него, отвечаешь конкретным примером, вынимая левой рукой чеку из светошумовой гранаты.
        - «Мир на проводе» - это все правда!
        Ты подбрасываешь гранату в воздух и зажмуриваешься.
        - Это…
        Взрыв обрушивается на тебя со всей мощью. Ты, словно парализованный, сидишь в своем кресле. От боли раскалывается голова и отдает в плечи. Пахнет жжеными волосами и магнием.
        Пять секунд. Ты хочешь встать, но тело не повинуется. Перед глазами - яркие пятна. В ушах - страшный шум, похоже, защита не сработала. Нужно уходить отсюда!
        Наконец-то тебе удается пошевелиться. Осколки гранаты лежат на краю сцены. Ты собираешь их, обжигаешь себе пальцы, но игнорируешь боль.
        Три секунды. Следуй плану! Ты снимаешь толстовку. Заматываешь в нее гранату, очки и черный парик и засовываешь все в рюкзак.
        Одна секунда. Нужно встать с кресла, успеть пройти несколько метров. Другие уже начинают приходить в себя. Ты склоняешься над молодой женщиной на полу, помогаешь ей подняться, вокруг тебя начинается паника.
        - Ты в порядке?
        Она ошарашенно смотрит в ответ. Люди кричат и беспорядочно бегут. Пытаются найти аварийные выходы. Их поток тащит тебя. Ты едва сдерживаешься, чтобы не оглянуться на комиссара.
        На улице еще светло. Тебя захлестывает эйфория. Ты сделал это! Ты бежишь с толпой людей, покидаешь место, сворачиваешь влево, в улицы промзоны, отделяешься от остальных.
        Вынимаешь из ушей пластмассовые затычки, достаешь зеркальце. Отражение ужасает тебя. Красное лицо. На лбу - волдыри от ожогов, кепка едва скрывает их. Но это уже не важно.
        Глава 53
        - Он одет в джинсы и синюю толстовку! - кричал Айзенберг в свой мобильный. - Что? Я не слышу вас… Не имеет значения, высылайте скорую! Здесь десятки пострадавших!
        Он завершил вызов. В такой неразберихе продолжать телефонный разговор было бессмысленно. К моменту, когда оперативный штаб объявит всеобщий розыск, будет уже поздно.
        Он поискал глазами. Клаузена нигде не было видно, как и других оперативников. Но в творившемся хаосе нельзя быть уверенным ни в чем. Двое стражников тушили небольшой пожар на сцене. Санитары, дежурившие до этого на улице, оказывали помощь пострадавшим. Один из них склонился над Карлсбергом, который все еще лежал на сцене и, казалось, был больше напуган, чем ранен. Слава богу, обошлось без серьезных жертв.
        Зал постепенно пустел, но за столиками было еще много народу. Некоторые убирали ноутбуки в рюкзаки, как будто в этот миг им больше нечем было заняться. Другие безотрывно глядели в экраны своих устройств и набирали сообщения. Наверное, посылали во внешний мир твиты на тему случившегося. В голове не укладывается! Айзенберг готов был завыть от злости. Во второй раз преступник выскользнул у него из рук!
        - Что… это было? - спросила Морани, абсолютно сбитая с толку.
        - Светошумовая граната, - ответил Айзенберг.
        - Что?
        Она указала на свои уши, чтобы объяснить, что не слышит его.
        Он махнул рукой. Они поговорят позже.
        - Его нет! - закричал молодой человек, стоявший у сцены.
        Айзенберг обернулся. Парень, вытаращив от неожиданности глаза, указывал рукой на инвалидное кресло.
        - Он просто в воздухе растворился!
        Айзенберг подошел к нему.
        - Вы видели, как это произошло?
        Парень уставился на него.
        - Да! Была вспышка со взрывом, и… потом кресло опустело. Просто так! За секунду.
        - Чушь! - сказал Айзенберг. - Вы на несколько секунд потеряли зрение. Он в это время встал с кресла и сбежал!
        - Инвалид? Но как это возможно?
        На дискуссии времени не было. Преступник добился своего, и что бы ни предпринял Айзенберг в этой ситуации, он не мог ничего изменить. За те несколько мгновений родилась легенда. Сотни людей будут утверждать, что видели, как на их глазах человек растворился в воздухе. По Интернету будет гулять как раз нужная ему версия: админы его стерли.
        Главный комиссар продолжал осматриваться. Может быть, преступник еще был здесь. Может быть, он воспользовался теми секундами, на которые похитил у присутствующих способность восприятия, чтобы изменить свою внешность и смешаться с толпой. Так он никому не бросился бы в глаза.
        - Возможно, он все еще здесь, - подтвердила догадку шефа Морани.
        Вместе они прошли по залу, пытаясь разговаривать с людьми, но большинство свидетелей из-за шока и помутнения рассудка не могли дать внятных показаний.
        В итоге они отказались от своей идеи и вышли на улицу. На площадке перед зданием сотни человек стояли небольшими группками и живо обсуждали то, что случилось. Казалось, никто не хотел уходить.
        Послышались сирены. Колонна из двух пожарных машин, трех скорых и одного полицейского фургона пробивались сквозь толпу к зданию. Образовалась пробка, поскольку люди стояли на дороге. Айзенберг и Морани посторонились.
        Командир оперативной группы выскочил из фургона и подошел к ним.
        - Что произошло?
        Айзенберг вкратце доложил ему о происшествии.
        - Возможно, преступник все еще на территории. Первым делом перекройте выход. Никто не должен уйти отсюда, не показав нам удостоверяющие личность документы. Опросите всех, что они видели. Если найдете того, кто увидел, как человек встал с инвалидного кресла, сообщите мне незамедлительно. Мы сразу допросим этого свидетеля.
        - Хорошо. У вас есть описание преступника?
        - Примерно метр восемьдесят, ближе к тридцати. Одет в джинсы и синюю толстовку с капюшоном…
        В ухе Айзенберга щелкнул наушник. Послышалось тяжелое дыхание, затем голос Клаузена:
        - Мы взяли его!
        - Что? Где вы?
        - В двух улицах от здания. Он убегал, но мы его догнали.
        - Сейчас будем у вас.
        Клаузен с коллегами-оперативниками шагал им навстречу. Они тянули за собой молодого человека с тощим лицом, темно-карими глазами и козлиной бородкой. Он был одет в темно-синюю толстовку с капюшоном, на которой красовалась эмблема одного из элитных американских университетов.
        - Как ваше имя? - спросил Айзенберг.
        - Дерек Фишер. Пожалуйста, я ничего не делал!
        Айзенберг кивнул.
        - Отпустите его. Он ни при чем.
        Клаузен с разочарованием смотрел на него.
        - Но… этот человек сбежал с территории, а когда я погнался за ним…
        Он остановился на полуслове, осознав, что, пожалуй, каждый, кто только что пережил взрыв, побежал бы прочь от кричащего и идущего в его сторону человека в рыцарских доспехах.
        Айзенберг обратился к парню:
        - Вы ранены?
        - Нет. Только уши плохо слышат.
        - Что вы видели?
        - Немного. Была вспышка, потом - взрыв. Я подумал, что здание взлетело на воздух. И побежал.
        - Вы заметили других людей, которые пытались бежать?
        - Конечно, многие выбежали на улицу. Разразилась настоящая паника, - сказал он, потупив взгляд. - Простите, что не сдержал свою реакцию.
        - Тут нет вашей вины, - сказал Айзенберг. - Коллеги запишут ваши личные данные, а затем отпустят. Простите, что мы вас так напугали.
        - Ничего страшного. Надеюсь, вы найдете террориста!

* * *
        - Черт побери! - закричал Айзенберг, когда вернулся в зал.
        Там в окружении группки молодежи стоял Варнхольт. В вытянутой вверх руке он держал смартфон.
        - Как хорошо, что вы пришли. Этот молодой человек записал эпизод на видео, - сказал он Айзенбергу и обратился к владельцу смартфона: - Я сейчас скопирую видео на мой ноутбук, хорошо?
        Собеседник кивнул со скептической ухмылкой.
        - Отличная мысль, - сказал Айзенберг. - Наверняка и ребята из Snowdrift вели запись шоу. Господин Клаузен, займитесь этим!
        Глава 54
        Шум разбудил и напугал Мину. Ее окружала абсолютная темнота. Первые мгновения она не понимала, где находится. Почему она испытывает какие-то странные ощущения в руках? Но тут действительность обрушилась на нее со всей неумолимой жестокостью.
        Шорох подошв по ступенькам, шаги, свет из-под двери. Она открылась с легким скрипом. Луч фонарика больно ударил по глазам.
        - Здравствуй, Мина! - сказал он непривычным тоном, расслабленным, почти радостным. - Прости, что надолго оставил тебя одну. Но у меня было важное дело. И все получилось!
        Он зажег свечу, которая окутала этот жуткий каземат уютным светом. Затем он освободил ее от наручников, однако тут же заключил в них ее правую лодыжку, и она по-прежнему осталась прикованной к бетонному блоку.
        Она растерла онемевшие руки. Рана на плече снова разболелась. В свете свечи Мина разглядела его покрасневшее лицо. На лбу виднелись царапины и волдыри от ожогов.
        - Что с тобой случилось?
        Он сощурил глаза.
        - Ты и правда не знаешь?
        - Ну, когда же ты поймешь, что я - не админ?
        - Ладно, притворимся, что ты на самом деле не знаешь, - сказал он хихикая. - Я вам… То есть я админам основательно подпортил банкет, так сказать.
        - Как?
        Он медлил с ответом.
        - Я не уверен, стоит ли тебе знать подробности.
        Она ничего не сказала. Он пожал плечами.
        - Ну, так и быть. Я как будто бы сам себя удалил.
        - Это как еще?
        Он засмеялся. Смех был немного наигранным.
        - Я на виду у камер растворился в воздухе. На YouTube я уже звезда номер один!
        Он с сияющим взглядом рассказал ей о том, как с помощью гранаты из запасов ННА инсценировал свое исчезновение.
        - Я им устроил мегашоу. Теперь правду знают все. Иллюзия рухнет. Это им за то, что они не захотели освободить меня! - сказал он и захихикал. - Я сорвал им их гнусный экспериментишко!
        Мина ощущала противоречивые чувства. С одной стороны, полиция наверняка установит его личность, найдет его укрытие в подвале дома и обнаружит следы ее пребывания там. Они предположат, что она все еще жива, и бросят все силы на ее поиски. У ее родителей будет надежда.
        Но выходка, о которой он рассказал, означала его намерение полностью исчезнуть из реальности. Он предпримет все необходимое, чтобы заставить их поверить, что он на самом деле растворился в воздухе. Он выбрал это укрытие специально и постарался замести следы, ведущие сюда.
        Ее поразила новая мрачная догадка, словно зловоние, ударившее в нос. Он разыграл последний козырь. Как он поведет себя, когда заметит, что ни у кого при этом не выиграл? Как он поведет себя, когда осознает, что этот его последний поступок не заставит так называемых админов прекратить их так называемый эксперимент и освободить его?
        Глава 55
        Айзенбергу предстояла далеко не первая пресс-конференция в его жизни, однако он так и не научился получать удовольствие от общения с журналистами.
        Пресс-секретарь Берлинского УУП, в прошлом журналист, поприветствовал собравшихся в переполненном конференц-зале.
        - Ведущий расследование главный комиссар Айзенберг даст краткое разъяснение. После этого вы сможете задать вопросы. Однако, пожалуйста, учитывайте, что расследование не закончено и поэтому мы не можем раскрывать некоторую информацию. Господин Айзенберг, прошу вас.
        - Большое спасибо. Как вы знаете, вчера на мероприятии компании Snowdrift прогремел взрыв, в результате которого двадцать один человек получил легкие ранения. На сегодняшний момент мы предполагаем, что причиной взрыва была светошумовая граната. Подрывником, скорее всего, является страдающий параноидной шизофренией мужчина в возрасте около тридцати лет. Он - в бегах.
        На YouTube появились десятки видео происшествия. Наибольшую популярность приобрел ролик, в котором действо была запечатлено с драматизмом - с края сцены. Человек в инвалидном кресле задал вопрос, затем - взрыв, несколько долгих секунд - лишь «слепая» белая картинка, пока пораженные сенсоры устройства снова не начали передавать изображение: та же самая сцена, снятая из перспективы «на полу», четко видно пустое кресло. «Куда исчез человек из инвалидного кресла?» - гласил провокационный заголовок видео, которое в течение нескольких часов просмотрели более миллиона раз.
        Предположения, высказанные не только в комментариях, но и на форумах, были самыми разными: от сильного удара током, которым человека выбило из кресла, до портала в параллельную вселенную в другом измерении. Самая популярная теория объясняла исчезновение человека его последними словами: очевидно, он выяснил правду о мироздании и поэтому был удален, как герой упомянутого им фильма «Мир на проводе».
        Айзенберг нажал на кнопку на ноутбуке. Проектор высветил на стене изображения подозреваемого, которые специалист Snowdrift вытащил из видеозаписей и снимков фотографа, приглашенного компанией запечатлеть шоу. Благодаря современным графическим редакторам ему удалось восстановить четкий профиль человека. На одном из изображений этот человек засовывал в рюкзак синий сверток.
        - Фотоматериалы вы найдете на DVD в выданных вам папках, - сказал Айзенберг. - Личность мужчины еще не установлена, но расследование идет полным ходом. Он был объявлен в федеральный розыск. Я прошу вас публиковать фотографии и предъявлять их общественности, а также передать сведения, указывающие на личность преступника или его местонахождение, в ближайшие полицейские участки. На данный момент мы вам больше ничего сказать не можем.
        Десятки рук взмыли в воздух. Айзенберг предоставил опытному пресс-секретарю выбирать вопросы. Первым слово получил журналист телерадиокомпании земель Берлин и Бранденбург.
        - Вы сказали, что преступник страдает параноидной шизофренией и действует в одиночку. Кроме этого, преступником вы считаете человека в инвалидном кресле, который удивительным образом исчез. На чем основаны эти ваши утверждения? Вы не исключаете, что теракт был совершен неонацистами?
        - На данный момент мы не исключаем никаких версий. Но сведения, полученные ранее в ходе расследования, указывают на то, что преступником является человек, который в своем блоге в Интернете анонсировал удивительное событие и который привлек наше внимание необычным поведением в компьютерной игре «Мир магии». Эта игра поддерживается компанией Snowdrift, она же была организатором вчерашнего мероприятия. На первый взгляд, загадочное исчезновение человека в инвалидном кресле и вопрос, который он задал незадолго до взрыва, указывают на то, что это он привел в действие светошумовую гранату, чтобы скрыться незамеченным.
        - Но зачем ему это? - спросила журналистка онлайн-журнала.
        - Вы все видели ролики на YouTube и реакции на них в Интернете. Он хотел создать впечатление, что растворился в воздухе.
        Пресс-секретарь дал слово девушке из газеты «Франкфуртер альгемайне цайтунг».
        - Чего он хочет этим достичь? Его можно назвать своего рода перегнувшим палку художником-акционистом?
        Айзенберг замотал головой.
        - Похоже, он всерьез верит, что наш мир - компьютерная симуляция. Мы предполагаем, что он совершил теракт, чтобы привлечь внимание общественности к своей теории.
        Руку поднял толстый мужчина в черной футболке, который напомнил Айзенбергу Варнхольта.
        - Кай Изенбург, блог правозащитников. Получается, вы исключаете версию, что человек в инвалидном кресле был удален существами более высокого энергетического уровня?
        Айзенберг взглянул на пресс-секретаря, но тот и не думал игнорировать вопрос и предоставлять слово следующему журналисту.
        - Я полицейский, а не физик. Я не могу на сто процентов исключить, что мы живем в компьютерной симуляции. Я также не могу исключить, что подозреваемого похитили инопланетяне.
        Раздался всеобщий смех.
        - Но пока эксперты-криминалисты не обнаружат на месте преступления отпечатков пальцев инопланетян, я буду придерживаться наиболее правдоподобного объяснения фактов. Как я уже сказал, мы исходим из того, что он инсценировал свое исчезновение с той целью, которой достиг: в Интернете поднялась волна истерии.
        - Если он в своем блоге анонсировал теракт, то почему вы до сих пор не установили его личность? - спросил журналист в годах, который делал пометки обычной ручкой в обычном блокноте.
        - Он использовал анонимный сервис блогинга в другой стране, чтобы мы не смогли установить его личность. Интернет-адрес блога вы найдете в выданных вам материалах.
        - А разве нельзя было выяснить, кто он, в онлайн-игре? - не сдавалась журналистка.
        - Он гарантированно заходил в игру через анонимный прокси-сервер, из-за чего его личность установить было, опять же, невозможно.
        Толстый блогер снова поднял руку.
        - Есть ли у вас свидетельства связи вчерашнего теракта и исчезновения четырех игроков «Мира магии» за последние полгода?
        Айзенберг помедлил с ответом пару секунд. Перед конференцией они сошлись во мнении, что не стоит упоминать ни само дело об исчезновении, ни возможную связь с ним, чтобы не допустить паники.
        - На сегодняшний день у нас нет улик, позволяющих делать такие утверждения.
        - Но вы прорабатываете эту линию?
        - Как я уже говорил, мы ничего не исключаем.
        Блогер, похоже, удовлетворился ответом. Он принялся яростно стучать по клавишам своего ноутбука. Последующие вопросы снова вернули разговор в русло обсуждения возможных альтернативных причин теракта. Многие журналисты хотели выяснить, не стоит ли за этим инцидентом террористическая группировка.

* * *
        Спустя полчаса пресс-секретарь завершил конференцию. Ее безотлагательным продолжением стала встреча с Кайзером.
        - Снимаю шляпу, господин Айзенберг, - сказал ему начальник, который присутствовал на конференции, когда они шли в его кабинет. - Большинство коллег не умеют так хорошо общаться с журналистами.
        - Я, в общем-то, тоже не очень умею, - возразил Айзенберг. - Когда тот блогер задал вопрос о пропавших, я на мгновение растерялся, не зная, что ответить. Мне нужно было лучше подготовиться к вопросам.
        - Вы держались очень уверенно.
        - Однако в какой-то момент я замешкался. Журналисты придумают этому свое объяснение.
        - Они все равно напишут, что захотят.
        - Вы, как всегда, правы.
        В кабинете Кайзера их уже ждал руководитель Берлинского УУП. Доктор Ральф Мишник был неприметным субтильным человеком с редеющими седыми волосами, который, однако, славился умением жестко вести допросы. Ходила легенда о том, что он когда-то на допросе довел до слез даже киллера русской мафии. Он не явился на пресс-конференцию, однако дело для него было достаточно важным, чтобы прервать из-за него выходной.
        Айзенберг, который еще не был лично знаком с Мишником, представился.
        - Приятно познакомиться, господин Айзенберг. Я рад, что вы вдохнули жизнь в ОСГИ. Хорошая работа!
        Они сели.
        - Вам не нужно объяснять, под каким давлением мы сейчас находимся, - сказал начальник Берлинского УУП. - Президент полиции уже звонил мне, чтобы узнать о ходе следствия. Я сказал ему, что мы очень скоро установим личность преступника. Надеюсь, я не слишком много наобещал?
        - Уверен, что скоро мы сможем его разоблачить, - сказал Айзенберг. - У нас много фотоматериалов. После публикации видеороликов на YouTube мы получили сотни звонков. Правда, большинство звонивших интересовались, действительно ли мир - симуляция. Мы надеемся, что все-таки обнаружим кое-какие важные сведения. Из-за большого числа звонков их проверка еще продолжается.
        - Если вам нужны дополнительные рабочие руки, просто скажите мне, - предложил помощь Мишник. - Я хочу, чтобы вы раскрыли это дело как можно скорее. А еще было бы замечательно, если бы мы смогли предъявить общественности первое успешное дело ОСГИ.
        - Сомневаюсь, что это получится легко и быстро, - вмешался Кайзер.
        Мишник посмотрел на него так, словно тот сказал непристойность.
        - Почему это?
        - Если только мы не идем по ложному следу, то преступник задумал именно то, что совершил. Он у всех на глазах якобы растворился в воздухе. Чтобы не разрушить эту иллюзию, ему нужно оставаться незаметным. Он наверняка…
        Варнхольт вклинился в беседу:
        - Его зовут Юлиус Кёрнер.
        Все с недоумением уставились на него.
        - Откуда вы знаете? - спросил Кайзер.
        - Я получил от Snowdrift список гостей и погуглил имена и адреса, - объяснил он. - В месте жительства Юлиуса Кёрнера, зарегистрированного участника мероприятия, сегодня ночью сгорел дом. СМИ сообщают о взрыве газа.
        - Есть жертвы или раненые? - спросил Айзенберг.
        - Нет. В доме на момент взрыва никого не было. По крайней мере, пожарные не обнаружили там тел.
        - Пожалуйста! - сказал Мишник. - Вот вам и первое успешное дело! Отлично сработали, господин…
        - Варнхольт. Бенджамин Варнхольт.
        - Мои поздравления! Я всегда знал, что ОСГИ прогремит! - Внезапно он осекся. - Вы ведь - из ОСГИ, не так ли?
        - Да, - сказал Варнхольт.
        - Я так и подумал. На нормального полицейского вы не тянете, - сказал он и сухо засмеялся. - Хорошая работа, господин Фарнхольц. Объявите этого Кёрнера в розыск.
        - Уже объявили.

* * *
        Через час Айзенберг стоял у пепелища коттеджа в Петерсхагене, к востоку от Берлина. Пожарные все еще были на месте так же, как и главный комиссар местной уголовной полиции вместе с экспертом-криминалистом.
        - Можно с уверенностью сказать, что это не взрыв газа, - сказал эксперт. - Более точно смогу сказать после того, как закончу экспертизу, а пока что навскидку могу предположить, что использовалась зажигательная смесь с подрывным устройством.
        Из опроса соседей стало известно, что около трех часов ночи прогремел мощный взрыв. Так объяснил сотрудник местной уголовной полиции.
        - Один свидетель рассказал о трех последовавших друг за другом взрывах, остальные не были в этом уверены. В соседних домах выбило окна.
        Варнхольт был прав: пожар оказался тщательно спланированным делом рук преступника, который предвидел, что полиция его вычислит. Взрыв должен был лишь укрепить легенду о его исчезновении.
        Теперь, когда Кёрнер достиг своей цели, он заляжет на дно и перестанет подавать признаки жизни. Найти его будет чертовски трудно.
        Айзенберг посмотрел на часы. Полчетвертого. Он позвонил отцу, чтобы извиниться за то, что не смог выполнить их уговор.
        - Можешь не рассказывать мне, что у комиссара уголовной полиции ненормированный рабочий день, - сказал отец.
        - Мне все равно неловко. Мне надо было тебе хотя бы пораньше позвонить.
        - У тебя были дела поважнее, в отличие от меня. Не переживай.
        - Завтра я тоже не смогу приехать. Но мы увидимся в следующую субботу. Обещаю!
        - Никогда не давай обещаний, если не уверен, что сможешь их исполнить, сынок. Работа - в приоритете. Как бы там дальше ни сложилось, я тебе желаю удачи с поимкой этого безумца!
        Глава 56
        Ты глядишь в темноту. Взволнован, не можешь уснуть. Когда же они тебя освободят? Ты ощущаешь их взгляды. Они наблюдают за тобой. Следят за волнами в Интернете. Ты поднял их. Они превзошли твои самые смелые ожидания. Твое исчезновение - событие номер один в немецких YouTube-чатах. Форумы бурлят. Больше и больше людей говорят о том, что с миром что-то не так. Ты открыл им глаза. Все было не напрасно. Теперь им придется завершить эксперимент. И они завершат его. Тогда ты наконец-то увидишь действительность. Но когда? Когда???
        Глава 57
        - Что у нас есть? - спросил Айзенберг и окинул взглядом присутствующих.
        Даже Виссманн, хотя и не совсем охотно, покинул свое стеклянное убежище, чтобы поучаствовать в мозговом штурме. Было утро четверга. Человек в инвалидном кресле невероятным образом исчез уже четыре дня назад, однако всеобщий розыск не дал результатов.
        - Он как сквозь землю провалился, - сказал Клаузен. - Я только что разговаривал со службой розыска. У них нет ни малейшего намека на его местонахождение. Зарегистрированный на него «Фольксваген-Гольф» до сих пор не найден. Если он купил фальшивый паспорт и по нему пересек польскую границу, то сейчас может находиться где угодно.
        - Мне кажется, что он - все еще в Берлине или недалеко от города, - возразила Морани.
        - Почему вы так думаете? - спросил Айзенберг.
        - Рассуждаю логически. Он душевнобольной, но очень умный. Он тщательно подготовился к теракту. С его точки зрения, бежать незачем. Ведь админы - вездесущи. Ему остается лишь где-то укрыться и ждать, пока люди не прозреют и админы не прекратят эксперимент.
        - Не будет ли это концом света с его точки зрения?
        - Если бы его теория была верна, то наступил бы конец этого мира, - сказала Морани. - И тогда мы просто проснулись бы в каком-то ином.
        - Или прекратили бы существовать, - возразил Варнхольт. - В воскресенье я разговаривал с приятелем-физиком об этой штуке. Хотите - верьте, хотите - нет, но многие серьезные ученые на самом деле допускают или даже считают вероятным тот факт, что наш мир - компьютерная симуляция.
        Некоторое время все молчали.
        - Как бы там ни было, мы не философы и не космологи, - подытожил Айзенберг. - Наша задача - разыскать Юлиуса Кёрнера, является ли он симуляцией или нет. У кого-нибудь есть конкретные предложения?
        - Какая-нибудь дача… - предположил Клаузен. - Жилой фургон на территории кемпинга или здание заброшенной фабрики. К сожалению, таких мест тысячи.
        - Видеонаблюдение, - предложил Варнхольт.
        - Поясните, - попросил Айзенберг.
        - Камеры повсюду. Многие подключены к Интернету. С помощью специального софта можно сравнить лица тех, кто попал в объектив камеры, с лицом преступника. Даже Фейсбук и Гугл давно это умеют.
        - Насколько мне известно, в Германии это противозаконно, - вмешался Клаузен.
        - Верно, - подтвердил Виссманн. - Однако Федеральная разведывательная служба использует данные технологии, как и ЦРУ.
        - А ты откуда знаешь? - спросил Клаузен.
        Виссманн не ответил.
        - Использует ли их разведка или нет - не суть. В нашем распоряжении этих технологий нет, - сказал Айзенберг.
        - Мне кажется, что они в любом случае не сильно бы нам помогли, - добавила Морани. - Там, где он сейчас отсиживается, скорее всего, нет никакого видеонаблюдения. И после того, как его фотография появилась во всех газетах и он разыграл свое исчезновение, он будет остерегаться появляться на людях.
        - В «Симулакроне-3» главный герой прячется в глуши, в охотничьей избушке, - поделился мыслями Айзенберг. - Может быть, он действует по книге.
        - Отец Кёрнера был офицером ННА, - сказал Клаузен. - В подвале своего дома он оборудовал бункер на случай бомбежки. Кроме этого, и оружие, из которого в вас стреляли, и светошумовая граната - наверняка из запасов ННА, как и зажигательная смесь, с помощью которой он поджег дом. Скорее всего, после объединения[36 - Имеется в виду воссоединение Германии 3 октября 1990 года.] его отец присвоил себе резервные боеприпасы. Может быть, Юлиусу известно о каком-нибудь старом бункере, и он там сейчас скрывается.
        - Вполне возможно, но мы ведь не можем проверить все тайники в Берлине и Бранденбурге, - возразил Айзенберг.
        - Мы можем предположить, что Кёрнеру этот тайник известен с давних пор, - вмешалась Морани. - Наверняка он выискал это место и не раз посещал его. Его отец умер в 2003-м, когда Юлиусу было девятнадцать лет. С тех пор молодой человек жил в доме один. Может быть, нам стоит повнимательнее присмотреться к его родственникам.
        - Их не так много, - сказал Айзенберг. - Его родителей давно нет, бабушек и дедушек и подавно. На момент рождения Юлиуса Кёрнера его отцу было почти пятьдесят лет. У него есть дядя с отцовской стороны, я с ним вчера разговаривал. Он сказал, что парень всегда был с приветом. После смерти брата дядя попытался признать племянника недееспособным, наверное, чтобы отобрать у него дом, однако не сумел этого доказать. С тех пор они больше не общались.
        - Он не называл возможных тайников? - спросил Варнхольт.
        - Нет. Если у них и была дача, то он о ней ничего не знал.
        - Я сделал запрос в кадастровую службу, но в их архивах на имя Кёрнера ничего не зарегистрировано, - добавил Клаузен.
        - А что говорят соседи? - спросил Варнхольт. - Они ничего не знают?
        - Все, что нам удалось от них узнать, сводится к тому, что Кёрнер всегда жил очень замкнуто, - сказал Айзенберг. - Он был приветливым, но весьма сдержанным и ни с кем не разговаривал. Большую часть времени он проводил в доме, выезжал лишь в ближайший супермаркет. Очевидно, что жил он на наследство.
        - По крайней мере, сейчас мы можем исходить из того, что он будет вести себя смирно и не озадачит нас новым убийством, - высказал мнение Клаузен.
        - Не уверена. У меня - плохое предчувствие, - сказала Морани.
        - Почему? - спросил Айзенберг.
        - Боюсь предположить, что он сделает, когда поймет, что его план не сработал. Если выражаться его терминологией, когда он осознает, что «админы не прекратили эксперимент».
        Глава 58
        «Юлиус…» - звучит шепот в твоей голове. Ты оборачиваешься. Свет. Где свет? Включаешь фонарик, освещаешь комнату. Ничего не видно. Лишь слышно равномерное дыхание Мины, лежащей рядом.
        «Юлиус!» - По спине пробежал холодок.
        - Что?
        Хихиканье.
        «А я тебя вижу, Юлиус».
        Ты сглатываешь.
        - Вытащи меня отсюда! - кричишь ты. - Пожалуйста!
        Мина испуганно спрашивает:
        - Что такое?
        Снова это хихиканье.
        «К сожалению, так не пойдет. Эксперимент должен продолжаться».
        Ты чувствуешь, что готов заплакать.
        - Пожалуйста, покажи мне действительность! Хотя бы ненадолго! И я вас больше никогда не потревожу. Покажи мне правду - и я сдамся полиции. Я приведу их сюда и покажу, где лежат трупы. Они запрут меня в психушку, и все успокоятся. А вы добьетесь, чего хотели.
        Мина склоняется над тобой. Что-то тебе говорит. Ты не в состоянии понять. Хотя ты слышишь лишь шепот, голос полностью заполняет твою голову.
        - Но мы своего добились. Неужели ты до сих пор не понял? Ты - наш эксперимент!
        - Нет!
        Ты зажимаешь уши ладонями. Не хочешь слышать голос.
        - Пожалуйста, замолчи! Пожалуйста, замолчи!
        Мина трясет тебя за плечо, но ты ее с силой отталкиваешь. Голос неумолим.
        - Мы хотели посмотреть, как поведет себя сим, когда узнает, что он - ненастоящий. Мы хотели посмотреть, погонит ли он правду прочь от себя или будет ее выискивать, и если он ее найдет, то перенесет ли. Ты нам все показал.
        - Тогда забери меня отсюда наконец! - всхлипываешь ты. - Прекратите свой эксперимент!
        Голос продолжает хихикать.
        - Ни за что! Ты - звезда, разве ты не понимаешь? Ты же номер один в чартах! Мы не можем завершить эксперимент сейчас. The show must go on![37 - «The Show Must Go On» (англ. «Шоу должно продолжаться») - песня британской рок-группы Queen из альбома Innuendo.]
        - Нет! - кричишь ты.
        Ты бьешь себя кулаком в лоб. Снова и снова.
        - Нет! Оставьте меня в покое! Да оставьте же вы меня в покое!
        Глава 59
        Мина подскочила от страха. Темно, хоть глаз выколи, однако на этот раз она знала, где находится. Рядом кричал ее похититель.
        - Что такое? - спросила она спросонья и в следующий миг испугалась до ужаса.
        Похоже, что он с кем-то разговаривал - с кем-то невидимым, неслышимым. Очевидно, что он потерял остатки рассудка. Она нащупала его матрац. Он безобидно лег спать рядом с ней. Однако до этого она заметила, как он вынес из комнаты пистолет и ключ. Она склонилась над ним.
        - Юлиус! Юлиус, пожалуйста, зажги свет!
        - Нет! - закричал он и прижал ладони к ушам. - Пожалуйста, уходи! Пожалуйста, уходи!
        Она потрясла его за плечо. Он резко оттолкнул ее.
        - Тогда вытащите наконец-то меня отсюда! - умолял он. - Прекратите свой эксперимент!
        Она пыталась отыскать в темноте зажигалку.
        - Нет! - закричал он снова.
        Тупой стук свидетельствовал о том, что он начал бить себя.
        - Нет! Оставьте меня в покое! Да оставьте же вы меня в покое!
        Она нашла зажигалку. Маленькое пламя осветило комнату трепещущим неестественным светом. Она зажгла свечу. Ее мучитель лежал на полу и поскуливал. На мгновение ей сделалось его жалко. Она лихорадочно соображала, как воспользоваться его припадком. В этом состоянии он был беззащитен. Если она вырубит его ударом, то тогда, наверное, сможет дотащить бетонный блок до коридора и…
        Внезапно он прекратил скулить, встал и удивленно осмотрелся по сторонам. Затем выбежал из комнаты, вернулся с пистолетом в руках и уставился на Мину таким взглядом, от которого у нее внутри похолодело.
        - Тебе уже лучше?
        Он странно улыбнулся. Глаза были влажными от слез.
        - Да, - сказал он. - Мне лучше. До меня наконец-то дошло. Вообще-то стоило догадаться в самом начале. Как я этого не увидел! Я думал, что я пешка в этой игре, которая случайно узнала правду.
        Юлиус сделал паузу. Мина ждала, что он скажет дальше. Пока он говорил, пистолета можно было не опасаться.
        - Но теперь мне стало понятно, что это тоже было частью вашего замысла. На самом деле вы играете именно со мной. Я - единственный подопытный, - сказал он, захихикал и сел на матрац. - Можешь себе представить? Нет, если ты - не одна из них, то у тебя не хватит воображения.
        Холодный, надменный тон, с которым он это произнес, уничтожил последние капли сострадания Мины.
        - Ты сумасшедший! - не сдержалась она.
        На момент он, казалось, потерял уверенность, но затем на его лицо снова легла неестественная, пугающая улыбка.
        - Думаешь? - спросил он на удивление деловым тоном. - Сумасшедший - тот, кто не понимает, где реальность, а где - нет, так ведь? Если это так, то я - единственный в этой унылой реальности нормальный!
        Он снова захихикал. Мина молчала.
        - Но теперь все, - продолжил он после паузы. - Я положу конец этому отвратительному эксперименту. Сейчас же. Я освобожу тебя от убогости этого бытия - тебя и всех остальных!
        Он поднял пистолет. Мина вздрогнула.
        - Пожалуйста… Юлиус, я…
        Неужели на его щеках блеснули слезы?
        - Прости, что втянул тебя в это. Прости, пожалуйста! - простонал он и совершенно неожиданно сунул ствол пистолета себе в рот.
        - Нет, не смей!
        Мина закрыла лицо руками, не хотела видеть, как разлетится на кусочки его голова. Но выстрела не последовало.
        Она решилась открыть глаза лишь спустя довольно долгое время. Он сидел на полу, пистолет лежал у него на коленях, его плечи сотрясались от беззвучных рыданий.
        - Я не могу, - всхлипывал он. - Они мне не разрешают.
        Он поднял голову и посмотрел на нее. В его взгляде читалась надежда. Он протянул ей пистолет.
        - Сделай это!
        Мина смотрела на пистолет, не в состоянии собраться с мыслями от охватившего ее ужаса. Затем она все-таки осознала, что не имеет права лишиться единственного шанса на спасение, и поспешно вырвала у него из рук оружие. Руке стало тяжело. Мина подняла пистолет и прицелилась ему в голову.
        - Освободи меня!
        Он печально улыбнулся и замотал головой.
        - Предупреждаю, - сказала она. - Если ты меня сейчас же не выпустишь, я прострелю тебе ногу!
        Весь накопившийся гнев вмиг вскипел в ее душе, словно туда попала обжигающая кислота. Ее голос дрожал, но при этом звучал холодно.
        - Тебе будет так больно, как никогда в жизни, если ты сейчас же не принесешь мне ключ. Я тебя просто так не убью.
        Даже в слабом свете свечи она смогла заметить, как он побледнел.
        - Ты не имеешь права! Пожалуйста, Мина!
        - Еще как имею. Я считаю до трех. Один, два…
        Он поднял вверх руки.
        - Ладно, клянусь жизнью своей мамы. Довольна?
        Он встал и вышел из комнаты, а вскоре вернулся и расстегнул наручник на ее лодыжке. Свободна! Мина чуть не разревелась от радости. Она встала, держа его на мушке и не исключая ни на миг возможности, что он передумает и набросится на нее.
        - А теперь стреляй! - закричал он.
        Она вытянула руки вперед. Он закрыл глаза.
        Мина наклонилась и защелкнула наручник на его лодыжке, затем быстро вытащила ключ из замка и спрятала.
        Юлиус открыл глаза:
        - Что… Ах ты, тварь! Ты же обещала!
        Он вскочил с желанием наброситься на нее, но бетонный блок его остановил, и она сбежала из комнаты.
        Скорее прочь из этого ада! Мина осторожно положила пистолет в задний карман штанов, и, поскольку понятия не имела, как поставить его на предохранитель, ей оставалось лишь надеяться, что сама случайно не нажмет на курок. Затем она быстро, как могла, взобралась вверх по лестнице.
        - Стой, ты, кусок дерьма! - кричал он в отчаянии ей вслед. - Ты не можешь просто так сбежать! Тварь! Пожалуйста, Мина! Мина, вернись!
        - Я вернусь за тобой, свинья, будь уверен! - прокричала она в ответ. - Вернусь с полицией!
        Вход в бункер был прикрыт тяжелой бетонной плитой. Однако ей удалось ее сдвинуть в сторону. Полумесяц просвечивал из-за облаков. Мина выползла из шахты и побежала к лесу - к дороге, по которой он привез ее сюда. Только в густой тени деревьев она осмелилась перейти на шаг, слезы облегчения заструились по ее щекам.
        Она с трудом ориентировалась в густом лесу. На то, чтобы отыскать дорогу, у нее ушло много времени. По следам колес Мина шла через ночной лес. Ее трясло от холода, рана адски болела, но она была готова запеть во весь голос от радости. Она была жива! Она была свободна!
        Когда она дошла до пересечения лесной и проселочной дорог, уже занялась заря. Послышался шум машины. Она выбежала на дорогу, прямо перед автомобилем, который несся на нее, ослепляя фарами. Взревел сигнал. Завизжали тормоза. Мужчина лет пятидесяти выскочил из автомобиля.
        - Вы с ума сошли? Вы… - он замолчал, увидев рану у Мины на плече. - Что с вами произошло?
        - Меня похитили. Пожалуйста, отвезите меня скорее в ближайший полицейский участок!
        Глава 60
        Звонок служебного сотового вырвал Айзенберга из тягостного сна, воспоминания о котором тут же затянулись туманом забытья. Без четверти шесть. Будильник все равно прозвенел бы через десять минут.
        - Айзенберг.
        - Кристина Бергманн из полицейского участка Бернау. Доброе утро, господин главный комиссар. Дежурный Берлинского УУП дал мне ваш номер. К нам обратилась свидетельница по имени Мина Хинриксен, она хочет поговорить с вами. Она говорит, что ее похитили. Ее с ранениями на теле обнаружил недалеко от Донрсвальде местный житель, ехавший ранним утром на работу.
        - С ранениями? Какой тяжести?
        - Небольшая резаная рана на плече, но она воспалена. Фельдшер сказал, что ей нужно обратиться в больницу для надлежащей обработки раны. Но она захотела сначала поговорить с вами. Утверждает, что похититель все еще на месте.
        - На месте? Где?
        - Лучше вам поговорить с ней напрямую. Тогда вы сможете решить, как вам дальше действовать.
        - Да, разумеется.
        Он выскочил из кровати и бросился к небольшому письменному столу, на котором лежали блокнот с карандашом.
        - Господин Айзенберг? Это Мина Хинриксен.
        До этого момента он не был уверен, правильно ли он понял слова коллеги. Но этот голос однозначно принадлежал Мине.
        - Госпожа Хинриксен! Как вы себя чувствуете?
        - У меня все о’кей. Не считая резаной раны. Вы должны немедленно приехать сюда и задержать этого говнюка!
        - Кого?
        - Того, кто похитил меня и убил Томаса Гелерта. Его зовут Юлиус Кёрнер.
        - Где он сейчас?
        - В подземном бункере где-то в лесу. Я, к сожалению, вряд ли найду путь обратно.
        - Не страшно, мы выясним, где этот бункер. А вы уверены, что Кёрнер все еще там?
        - Уверена. Я приковала его цепью к бетонному блоку.
        Она рассказала о том, что ей пришлось пережить. В ее историю сложно было поверить, однако ее слова было сложно принять и за выдумку. Айзенберг попросил Хинриксен передать трубку коллеге.
        - Госпожа Бергманн? Вы тут? Похититель страдает параноидной шизофренией. Его зовут Юлиус Кёрнер. Он уже совершил теракт в Берлине и сжег дом. Возможно, он также убил четверых человек. Он крайне опасен и, скорее всего, вооружен. Прошу вас оперативно собрать информацию о старых бункерах в вашей местности.
        - Это будет несложно, мы хорошо знаем свой участок. Показания свидетельницы и место, где ее подобрали, указывают лишь на один бункер.
        - Очень хорошо. Отправьте туда наряд полиции как можно быстрее. Но предупредите их, чтобы они ни в коем случае не спускались в бункер. Они должны оцепить место и проследить за тем, чтобы в бункер никто не спускался и никто из него не поднимался. Я отправлю к вам спецназ. Повторяю еще раз: пока на место не прибудет группа специального назначения, вашим людям запрещается спускаться в бункер и задерживать преступника.
        - Но, по словам свидетельницы, преступник не имеет при себе оружия и одной ногой прикован к бетонному блоку, - возразила Бергманн.
        - С тех пор, как госпожа Хинриксен покинула то место, прошло почти два часа. Наручники - все-таки не кандалы. Двумя свободными руками и подручными средствами он вполне мог давно освободиться. Поэтому мы не можем исходить из того, что преступник пребывает в беспомощном состоянии. Кроме этого, не исключено, что в его распоряжении - оружейный арсенал ННА.
        - Понятно. Я объясню коллегам.
        - Большое спасибо. Я уже выезжаю.

* * *
        Когда Айзенберг через полчаса прибыл на опушку леса, там уже стояли два фургона со спецназовцами и карета «скорой помощи», а также несколько гражданских автомобилей. Жужжал генератор. Повсюду сновали оперативники в черной униформе.
        Айзенберг заметил среди них Клаузена, когда тот помахал ему рукой. Поскольку он жил на севере Берлина, то опередил своего шефа. Рядом с ним стояли Морани, Мина Хинриксен с перебинтованной рукой, а также командир группы спецназа. Варнхольт и Виссманн попросили у Айзенберга разрешения остаться в офисе. Здесь, на месте, от них пользы было бы немного.
        - Какова ситуация? - поинтересовался главный комиссар.
        - Мы несколько раз предложили подозреваемому сдаться и выйти из бункера, пока что безрезультатно, - доложил командир.
        - Он что-нибудь ответил?
        - Пока у нас нет ни одного конкретного подтверждения того, что в бункере кто-то есть.
        - Он должен быть там, - вмешалась Хинриксен. - Может быть… Может быть, он совершил самоубийство. Он именно этого хотел. Чтобы я его застрелила.
        Морани наморщила лоб, но ничего не сказала.
        - Нам проникнуть внутрь? - спросил командир.
        - Подождите, я попробую с ним поговорить.
        Айзенберг подошел к квадратному отверстию в земле, которое спецназовцы держали в осаде. Над отверстием был подвешен фонарь, освещавший четырехугольное помещение с массивной стальной дверью, которая была открыта.
        - Где именно он находится, госпожа Хинриксен?
        Командир развернул план бункера. Хинриксен указала на помещение рядом с входом.
        - Там он был в последний раз. Я не думаю, что он смог бы выбраться из бункера с бетонным блоком на ноге, но он вполне мог перетащить его за собой в другое помещение.
        Айзенберг сел на корточки и согнулся над отверстием. Оттуда в нос ему ударил неприятный запах.
        - Господин Кёрнер, с вами говорит главный комиссар Айзенберг. Вы меня слышите?
        Ответа не последовало. Айзенберг решил блефовать.
        - Послушайте, господин Кёрнер, я разговаривал с админами. Они откроют вам правду, если вы сдадитесь.
        Он не рассчитывал, что Кёрнер поверит в эту ерунду, но надеялся спровоцировать его на реакцию, по которой можно будет установить место, где он находился. Но ответа не было.
        - Что думаете, госпожа Морани? - спросил он. - Почему он не реагирует?
        - Как сообщила госпожа Хинриксен, он отдал ей пистолет, потому что не смог преодолеть психологический барьер к самоубийству. Предположительно, он надеется, что мы спустимся в бункер и застрелим его. Он затаился, чтобы неожиданно нас спровоцировать.
        - У вас есть робот с камерой или что-то вроде того?
        - Мы можем заказать его, но придется ждать несколько часов. Разрешите моим ребятам спуститься вниз, господин Айзенберг. Они подготовлены к таким задачам и быстро его схватят.
        - Он крайне опасен и, возможно, тяжело вооружен.
        - Мы тоже.
        - Ну ладно. Даю вам карт-бланш. Но, пожалуйста, постарайтесь взять его живым.
        Командир отдал несколько распоряжений. Один из его бойцов спустился вниз и, стоя на последней ступеньке, обеспечивал прикрытие остальным. Еще двое спустились вниз. По рации Айзенберг слышал, как они докладывали о системном прочесывании всех помещений бункера.
        - Комната один… чисто. Комната два… чисто. Комната три… чисто. Комната четыре… О, боже! Что за чертовщина… Комната четыре - чисто.
        Вскоре они доложили, что в оставшихся комнатах также никого не было.
        Айзенберг спустился вниз, за ним - командир спецназа и Клаузен. Один из спецназовцев помог ему сойти с лестницы. Он снял защитный шлем. Его почти юное лицо было бледным.
        - Лучше вы сами на это посмотрите, господин главный комиссар!
        Они проследовали за ним до конца короткого коридора к комнате, из которой исходил неприятный сладковатый запах. Айзенберг усилием воли заставил себя посмотреть на то, что яркий свет подвесного фонаря открыл его взору. На полу аккуратно бок о бок лежали четыре трупа в разных стадиях разложения. Айзенберг узнал Томаса Гелерта по фотографии, которую предоставили его родные. Разложение остальных тел зашло так далеко, что установить их личности могли только специалисты.
        Он развернулся и направился в комнату, на которую на плане указала Хинриксен. Два надувных матраца и запасы еды свидетельствовали о том, что Кёрнер намеревался пробыть здесь долго. По центру комнаты лежал бетонный блок, которыми утяжеляют временные дорожные знаки. К нему была прикреплена цепь, на другом конце которой были прицеплены наручники. Один наручник был защелкнут на цепи, другой оказался пустым и тоже был застегнут. Клаузен склонился над наручниками, чтобы убедиться, что это - не галлюцинация.
        - Быть не может! Если этот наручник был защелкнут на его лодыжке, то как он - черт возьми - сбежал отсюда?
        У Айзенберга не было ответа.
        Глава 61
        - Как у вас дела? - спросил Айзенберг.
        - У меня - порядок, - ответила Мина. - Врач говорит, что рана заживет без осложнений. Останется лишь шрам.
        Она обвела взглядом трех полицейских, находившихся с ней в маленькой комнате для переговоров: Айзенберг, молодой брюнет с короткой стрижкой, который поглядывал на нее испытующим взглядом, и красивая женщина (она присутствовала на первом допросе Мины в Берлинском УУП и почему-то напоминала ей злую волшебницу из сказок). Лицо последней не выражало никаких эмоций, а лоб был слегка наморщен, как будто Мина без приглашения влезла в их разговор. Толстяка, скрывавшегося под личиной Дона, на этот раз не было, о чем Мина сожалела.
        Когда Айзенберг пригласил ее для дачи показаний, она согласилась прийти без задней мысли. Само собой, полиция хотела знать подробности. Мина еще в среду подробно рассказала обо всем пережитом после того, как выяснилось, что Юлиус сбежал из бункера. Но тот факт, что у полиции все еще оставались вопросы, ее не смутил. Однако сейчас, находясь здесь, она спрашивала себя, на самом ли деле они хотят просто уточнить детали. Сама не зная почему, она чувствовала себя неуютно.
        Ее мать, до сих пор не пришедшая в себя от испытанного шока, упрашивала ее отказаться от встречи.
        - Они не имеют права снова тебя вызывать после всех этих чудовищных событий! Просто скажи им, что ты себя неважно чувствуешь. Если хочешь, я им позвоню вместо тебя.
        Мина не послушалась. Она была готова на все, чтобы Юлиуса Кёрнера как можно быстрее схватили. Но сейчас у нее появилось слабое подозрение, что мать все-таки была права.
        - Я имею в виду моральный настрой, - конкретизировал Айзенберг.
        «На удивление хороший» - чуть было не ответила Мина. И на самом деле, ей казалось, что она невероятно быстро справилась со своими переживаниями. Никаких следов посттравматического стрессового расстройства. Наоборот, она чувствовала себя энергичнее и увереннее, чем раньше.
        - Как я сказала, у меня все о’кей, - сказала она настороженно. - Вы уже выследили Юлиуса?
        - К сожалению, нет, - сказал Айзенберг. - Мы, конечно же, объявили его в розыск, но пока безрезультатно.
        - Мы до сих пор удивляемся, как он смог сбежать из бункера, не открыв того наручника, которым был прикован к бетонному блоку, - сказал брюнет, которого Айзенберг представил ей как комиссара Клаузена.
        - Я правда не знаю, - сказала Мина.
        Это обстоятельство у нее, как и у остальных, тоже вызвало недоумение. Но она предпочла не ломать над ним голову, а предоставить решение этой головоломки полиции.
        - Может быть, он прячется в другом бункере поблизости?
        - Мы обследовали все бункеры в радиусе двадцати километров, - сказал Айзенберг. - Он ничего не говорил вам такого, что могло бы нам помочь сейчас в его поиске?
        Она замотала головой.
        - Подвал, где он держал меня первое время, был забит документами ННА. Его отец был их офицером, но это вам и так уже известно. Я могу лишь предположить, что место, в котором он сейчас прячется, скорее всего - некий военный объект. Может быть, где-то есть тайный бункер, который до сих пор оставался неизвестным?
        - Такую версию мы тоже рассмотрели, - сказал Айзенберг. - Но, исходя из мнений экспертов, мы ее отклонили.
        - Похоже, только вы знаете, где он находится, - сказал Клаузен.
        Мина посмотрела на него непонимающим взглядом. Лишь через пару мгновений до нее дошло, что теперь она - подозреваемая.
        - Вы думаете, что я - заодно с этой свиньей?
        Физиономия Клауса застыла.
        - Я вас ни в чем не обвиняю, госпожа Хинриксен. Но вы должны понимать, что мы проверяем все версии. Кроме ваших показаний, у нас нет ни одной улики, свидетельствующей о том, что вы говорите правду.
        - Если дело приняло такой оборот, то лучше я вообще буду молчать, - возразила Мина дрожащим от возмущения голосом и встала.
        - Сядьте, - сказал Клаузен. - Вы как свидетельница обязаны говорить правду!
        - Достаточно, господин Клаузен, - вмешался Айзенберг. - Простите его, госпожа Хинриксен. Вы, разумеется, вне подозрения, и мы не подвергаем сомнению ваши показания.
        Он бросил на своего подчиненного взгляд, которым говорил, что не потерпит возражений. Мина снова села.
        - Я правда не представляю, как вам еще помочь. Вы знаете все, что известно мне. Если у вас нет конкретных вопросов, то я бы хотела уйти.
        - Пожалуйста, опишите нам Юлиуса Кёрнера, - сказала женщина с итальянской фамилией спокойным добрым тоном, резко контрастировавшим с ее придирчивым взглядом.
        - Описать его? Но у вас ведь есть его фотография.
        - Я имею в виду не описание внешности. Я имею в виду ваше впечатление. Его поведение.
        - Он производил впечатление… затравленного, загнанного в угол человека, он был в отчаянии. Иногда мне даже было его жалко. Затем он снова становился надменным и подлым. В конце, когда он отдал мне пистолет… По-моему, перед этим он слышал голоса. Он разговаривал с людьми, которых там не было. Мне было очень страшно.
        - Что именно он говорил?
        - Я точно уже не помню. Он умолял их и все повторял «нет» и «пожалуйста». А потом сказал мне, что наконец-то все понял и что целью эксперимента был именно он, так сказать, главным действующим лицом. И я подумала, что он окончательно слетел с катушек. Но тут он выскочил из комнаты и вернулся с пистолетом. Потребовал, чтобы я его застрелила, но я об этом уже рассказывала.
        - Госпожа Хинриксен, вы знаете Юлиуса Кёрнера лучше, чем кто-либо из нас, - сказал Айзенберг. - Как вам кажется, что он придумает теперь?
        - Я, честно говоря, не представляю, - сказала Мина. - У него постоянные перепады настроения. Возможно, он спрятался и ждет, что админы его освободят. Или же совсем обезумеет и снова что-нибудь взорвет. От него можно ожидать чего угодно.
        - Большое спасибо, госпожа Хинриксен. Если вы вспомните что-то важное, звоните.
        Он проводил ее до выхода из здания и вежливо попрощался.
        Мина испытала прилив радости, вдохнув свежего прохладного воздуха. Но облегчения он ей не принес. Вопрос о том, как Юлиус освободился из своих оков, крепко засел у нее в голове.
        Глава 62
        - Вы немного перегнули палку, господин Клаузен, - сказал Айзенберг, вернувшись в комнату для переговоров. - Когда я говорил, что мы должны ее прощупать, я не имел в виду откровенно провоцировать.
        - Извините, но вы же сами сказали, что хотите посмотреть, как она отреагирует на сомнение в показаниях.
        - Да, сказал. Но она же - жертва похитителя. С такими нужно обращаться несколько мягче.
        - Для меня ее поведение было показательным, - сказала Морани. - У нее была самая естественная реакция. Я уверена, что она говорила правду.
        - Я все никак не могу понять, как мы додумались заподозрить, что она не жертва, а преступница, - вмешался в разговор Варнхольт. - Очевидно же, что она пережила похищение.
        - Ни у кого не было такого подозрения, - сказал Айзенберг. - Мы должны были исключить эту возможность. Но тем самым мы опровергли единственное правдоподобное объяснение исчезновения Кёрнера. Или, может быть, у кого-то возникло новое предположение, как он сумел высвободиться из наручников?
        - Он их как-то открыл, - сказал Клаузен. - Может быть, изогнутой проволокой или чем-то таким. А освободив ногу, снова защелкнул наручники, чтобы создалось впечатление, будто он растворился в воздухе. Этого он и добивался все это время - чтобы мы поверили, будто его удалили.
        - Вполне возможно, - сказал Айзенберг. - Однако открыть наручники без ключа - дело непростое, даже когда у тебя свободны обе руки. Ему было бы намного легче разогнуть звенья цепи. К тому же у него было не так много времени. И остается еще один вопрос: куда он исчез?
        Клаузен пожал плечами.
        - Местность вокруг бункера мало населена. Там есть обширные лесные массивы, крестьянские усадьбы, сараи… Возможно, у него наготове было транспортное средство. «Гольф», зарегистрированный на его имя, до сих пор не найден. Дороги, конечно, перекрыли, но только через два часа после того, как Хинриксен выбралась из бункера. Нужно признаться себе, что он от нас снова ушел.
        - Господин Виссманн, вы могли бы разработать некую программу поиска, которая будет уведомлять нас всякий раз, когда он выходит в Интернет?
        - Нет, - ответил Виссманн.
        - Он хочет сказать… - поспешил пояснить Варнхольт, - что не сможет написать программу, которая будет уведомлять абсолютно обо всех действиях, которые Кёрнер предпримет в Интернете. Например, его невозможно будет засечь, если он зайдет в Гугл с компьютера в интернет-кафе. Но он может разработать алгоритм, который на основе регулярных запросов в Гугл выяснит, не публикует ли кто-то тексты, похожие на посты в блоге Кёрнера. Ты же это хотел сказать, Сим, не так ли?
        - Да, примерно, - нехотя буркнул Сим.
        - Хорошо, - сказал Айзенберг. - Тогда напишите, пожалуйста, господин Виссманн. А вы, господин Варнхольт, прощупайте свой виртуальный мир. Может быть, Кёрнер был снова замечен в Горайе.
        - Я уже договорился со Snowdrift, что они незамедлительно сообщат нам, если кто-то войдет в систему под данными Хинриксен или кого-то из пропавших.
        - Хорошо, но не стоит забывать, что он может использовать нового персонажа, если вообще решится вернуться в игру. Может быть, он поведет себя необычно. Просто прислушайтесь. Честно говоря, я не питаю надежд, что нам это как-то поможет, но никакие другие меры мне в голову не приходят. Нам остается надеяться, что Кёрнер рано или поздно попадется в сети.
        - Я хотел бы еще раз обратить ваше внимание на то, что технологии автоматического распознавания лиц с большой долей вероятности помогли бы его выследить, - заявил Виссманн. - Особенно сейчас, когда он лишился своего убежища.
        - Таких ресурсов в данный момент у нас нет, - сказал Айзенберг. - Нам остается лишь…
        Его перебил звонок сотового. Он взглянул на дисплей. Незнакомый номер.
        - Минутку, я должен ответить. Айзенберг…
        Зазвучал женский голос:
        - Господин Айзенберг? Это Нина Шмидт, сиделка вашего отца. У меня, к сожалению, для вас печальная новость. Когда я сегодня зашла в квартиру вашего отца, я обнаружила его без признаков жизни сидящим в инвалидном кресле. Я сразу же позвонила в «скорую», но врач лишь констатировал смерть… Господин Айзенберг? Вы меня слышите? Мне очень жаль…
        - Да. Спасибо, что сообщили. Я немедленно выезжаю, - услышал он свои слова как бы со стороны.
        Его сотрудники встревожено смотрели на него.
        - Что случилось? - спросил Клаузен. - Кёрнер был где-то замечен?
        - Нет, это личное, - ответил Айзенберг безразличным тоном. - Мне нужно идти. Мы уже все обсудили. Я не знаю, когда вернусь.
        После того как главный комиссар встал и, чуть пошатываясь, вышел из комнаты, в ней повисла тишина.
        Говорят, что смертельно раненный выстрелом человек сразу не осознает, что с ним произошло, потому что в первые мгновения не чувствует боли. С Айзенбергом произошло нечто похожее. Он не чувствовал ни потрясения, ни горя. Ничего. Он спустился в подземную парковку к своей машине и, управляя ею, словно робот, выехал на улицу. Уже на автобане он попытался привести мысли в порядок, но это ему не удалось.
        Отец умер. Конечно, его смерть была не за горами. Но Айзенберг оказался к ней совершенно не готов, словно в одночасье лишился почвы под ногами. Ему снова и снова вспоминались последние слова, сказанные отцом: «Никогда не обещай, если не уверен, что сможешь исполнить, сынок».
        Только когда он съехал с автобана в Йенфельде, он спросил себя, почему ехал так быстро. Ведь он в любом случае опоздал. От него уже ничего не зависело.
        Он позвонил Нине Шмидт, и она сказала ему, что отец давно распорядился насчет своих похорон. Тело уже забрала ритуальная служба, выбранная им.
        Айзенберг поехал напрямик туда. Его встретил молодой человек, который полным грустной торжественности голосом сообщил, что тело еще не «приуготовано» и что ему лучше прийти завтра.
        Айзенберг показал ему служебное удостоверение.
        Он повидал много покойников. И знал, что увидит нечто, мало похожее на человека, скорее на куклу. И прекрасно понимал, что эта кукла будет далеко не самой красивой. Однако вид мертвого отца застал его врасплох.
        Он лежал голый в соседнем с рецепцией помещении на металлическом столе, который напоминал стол для вскрытия трупов, известный Айзенбергу из лекций по судебной медицине. Кто-то торопливо накинул простыню на нижнюю часть тела. Кожа была серой и обвисшей, словно на несколько размеров больше самого тела. Сейчас было сложно представить, что это тощее и такое маленькое тело принадлежало энергичному и сильному мужчине, которым его отец вопреки параличу оставался до последних дней.
        Сотрудник похоронного бюро оставил Айзенберга одного на пару минут. Наконец-то нахлынули слезы, а вместе с ними - боль.
        Немного придя в себя, Айзенберг поблагодарил молодого человека. Они обсудили детали погребения. Его отец выбрал место на Ольсдорфском кладбище и уже даже выкупил его. Айзенберг назначил похороны на понедельник. Затем он приехал в свою гамбургскую квартиру и позвонил детям.

* * *
        Ближе к вечеру он с удивлением понял, что заняться ему решительно нечем. Похороны были организованы, родственники оповещены. Даже изготовление эпитафии на памятнике отец уже оплатил, оставалось лишь указать дату смерти и подобрать текст. Он некоторое время напряженно думал, однако в голову лезли лишь патетические строки. Отец посоветовал бы: «Скажи правду, сынок». Но как в одном-единственном предложении уместить всю правду об этом прекрасном, иногда колючем и всегда непреклонно требовательном к другим и к себе человеке?
        Ему снова вспомнились слова отца о жизни после смерти: «Вот вся моя религия: выполняй свой долг, не ожидая вознаграждения ни на этом свете, ни на том». Но можно ли написать такое в эпитафии? Он решил сократить цитату: «Выполняй свой долг, не ожидая вознаграждения». Да, отцу понравилось бы.
        От этой мысли снова подступили слезы. Он позволил им пролиться, приучая себя к боли и пустоте в душе, осознав, что отец был единственным человеком в его окружении, кого он любил.

* * *
        Он позвонил Нине Шмидт и отправился к ней, чтобы забрать ключи. Сиделка оказалась моложе, чем он представлял. На вид - чуть за тридцать, с угловатыми чертами лица и короткой стрижкой. Она произнесла слова соболезнования с неподдельным горем во взгляде. Она любила его отца, хотя, очевидно, он был не самым покладистым из ее подопечных.
        От Нины Айзенберг поехал в трехкомнатную квартиру, окна которой выходили на речной канал. Отец купил ее много лет назад, задолго до выхода на пенсию. Сейчас, когда квартиры в Гамбурге заметно подорожали, она, наверное, здорово прибавила в цене. Айзенберг продаст ее, а деньги положит на вклады для своих детей. Но всему - свое время.
        Его отец всегда был аккуратистом. Все в этой квартире свидетельствовало о том, что он подготовился к уходу. Письменный стол со старым компьютером был прибран. Книги в его кабинете - в основном юридическая литература и заключенные в кожаные переплеты годовые подшивки журналов - стояли в шкафах в алфавитном порядке. Лишь инвалидное кресло стояло посреди комнаты. Должно быть, здесь госпожа Шмидт и обнаружила тело сегодня утром.
        Картина в манере экспрессионизма маскировала сейф в стене. Он знал шифр - год своего рождения. В сейфе обнаружил личные документы, старые монеты и конверт, подписанный аккуратной рукой его отца «Для Адама».
        Кроме инвалидного кресла, в кабинете сесть было не на что. Айзенберг сел на единственный в квартире стул, стоявший на маленькой кухоньке, в которой Нина Шмидт, очевидно, часто составляла компанию своему подопечному, и дрожащими руками вскрыл конверт. Письмо было написано всего две недели назад.
        «Дорогой Адам, если ты читаешь это, то меня уже нет. Мы оба давно смирились с тем, что этот день наступит. Думаю, я к нему готов лучше, чем ты, хоть ты и привык видеть мертвецов. Может быть, тебя немного утешит тот факт, что я не боюсь смерти. У меня за плечами - счастливая, наполненная смыслом жизнь, в которой было все, о чем может мечтать человек. Из всей этой благодати я вспоминаю прежде всего тебя и твою маму. Я всегда рассматривал ее смерть как растворение в мироздании, как падение капельки воды в океан. Ее молекулы распределяются до тех пор, пока в каждой другой капельке не появится частичка растворившейся. Меня тянет превратиться в частичку этого океана и стать с ней единым целым.
        Но хватит сантиментов. Я уже организовал свои похороны, адрес ритуальной службы написан на втором листке, но, зная госпожу Шмидт, я предполагаю, что она тебя обо всем известила. Мое завещание хранится у нотариуса доктора Дикгрэфа, его адрес - также на втором листе. Своей верной сиделке я оставил небольшую сумму из моих накоплений наличностью, она всегда хорошо относилась ко мне и стала мне настоящим другом. Я знаю, что ты согласишься с моим решением.
        В конце я хочу сказать тебе, что горжусь тобой. Я надеюсь, что на новой должности ты обрел призвание, которое наполнит твою жизнь смыслом, как суд наполнял смыслом мою.
        С бесконечной любовью, твой отец».
        На втором листе приводились адреса, номера счетов и телефонов, которые могли понадобиться Айзенбергу для оформления наследства. Как всегда, отец все продумал. Айзенберг перечитывал письмо снова и снова. Наконец он встал и еще раз прошелся по квартире, как будто хотел с ней проститься. Он сюда еще вернется, чтобы разобрать личные вещи отца и решить, как с ними поступить. Но нескоро. Он мельком заглянул в спальню. Кровать была заправлена. На тумбочке рядом с полупустым стаканом лежала книга.
        Айзенберг повернул голову, намереваясь зайти в ванную, как вдруг остолбенел. Осознание накрыло его с такой силой, что чуть не сшибло с ног, и ему пришлось ухватиться за дверной косяк. Книгу, лежавшую на тумбочке, он знал слишком хорошо, ведь совсем недавно сам закончил ее читать - «Симулакрон-3».
        Глава 63
        Полиция в растерянности. Они не могут тебя засечь. Ты всегда - на шаг впереди. Впору расхохотаться. Теперь, когда ты знаешь, что ты - главное действующее лицо этого фарса, все встает на свои места. Тебя ищут всем миром, и так создается драматическое напряжение. Они предоставляют тебе свободу действий, не вмешиваются, лишь наблюдают. Они ждут крови. Твоей крови или чужой - им все равно. Главное, чтобы шоу подольше не заканчивалось.
        Ты пытался выйти из их извращенной игры снова и снова. Но не получилось. Чтобы ты ни пробовал, они не отпускают тебя. Ты стоишь на платформе, но не можешь шагнуть под поезд. Ты слишком слаб, чтобы броситься с моста. Теперь у тебя даже оружия не осталось. Но и с ним руки тебе не повиновались.
        Мина смогла бы избавить тебя. Она тебя провела. Мерзкая тварь, одна из них. Без сомнения. Она забрала ключ от наручников, но у тебя остался ключ от навесных замков. Ты был на полпути к поверхности, стуча о скобы наручниками на лодыжках, когда вспомнил о второй паре. Ты повесил их на цепь. И вот ты исчез, не разорвав своих оков. Дешево и сердито! Ты разыграл последнюю карту - обрек себя на месть того, кто, как ты абсолютно уверен, не является их марионеткой, их аватаром. Если ты сумеешь ловко обставить свой ход, а боги не будут жульничать и вмешиваться, то это - твой билет прочь, единственный путь сбежать из этой вонючей и затхлой темницы притворной жизни.
        Теперь нужно дать ему шанс. У него есть оружие и мотив. Нет только тихого места без свидетелей.
        Через окна кафе ты видишь, как он выходит из дома, в котором умер его отец. У него - окаменевшая безразличная физиономия. Showdown[38 - Showdown (англ.) - решающий поединок (героев компьютерной игры или литературного произведения).] начинается.
        Глава 64
        Выйдя из дома, Айзенберг набрал по сотовому Удо Папе. Ему необходимо было пройтись. Объяснений, почему книга лежала на тумбочке, было два. Его отец, почувствовав приближение смерти, решил спастись от нее, уверовав в идею иллюзорности мира (они ее обсуждали). Но, насколько Айзенберг помнил, он не называл книгу. А вероятность того, что отец прочтет научно-фантастический роман, была примерно такой же, как шанс, что он сделает себе на предплечье татуировку. Поэтому оставалось второе объяснение: книгу туда положил Юлиус Кёрнер. Этот психопат убил его отца, ведь узнать, где он живет, было нетрудно. Еще легче было напасть на беззащитного старика в инвалидном кресле и задушить его подушкой или надеть ему на голову полиэтиленовый пакет. Когда Айзенберг вдруг представил себе эту сцену, его внутренности сжались в плотный ком.
        - Папе слушает.
        Главному комиссару пришлось сделать глубокий вдох, чтобы заговорить.
        - Привет, Удо. Это Адам. Мне нужна твоя помощь.
        - Что случилось?
        - Моего отца больше нет.
        - Что? Прими мои соболезнования! Я…
        - Его убили.
        - Убили? Почему ты так считаешь?
        В двух словах Айзенберг рассказал своему другу о случившемся и удивился тому, что его голос звучал совершенно спокойно.
        - Я сейчас же сообщу в отдел по расследованию убийств, - сказал Папе. - Или ты уже сообщил?
        - Нет. Удо, я хочу, чтобы дело расследовал ты.
        - Я? Но ты же знаешь, что такие преступления - вне сферы нашей ответственности.
        - А ты знаешь, что УУП имеет право само решать, за что оно ответственно?
        - Но мне нужно получить согласие Грайсвальда, да и в прокуратуру не мешало бы сообщить.
        - Удо, я прошу тебя об одном: пришли сюда оперативников и криминалистов, подключи судмедэкспертов и возьми на себя руководство расследованием. Для этого у тебя достаточно полномочий. Если Грайсвальд будет против, то он позже передаст дело местному отделу по расследованию убийств. Но, зная его, я думаю, он этого не сделает. Это дело привлечет ненужное ему внимание. И прокуратура вырвет его у него из рук.
        - Пожалуй, ты прав. Но ты ведь понимаешь, что после такого от него не отделаешься?
        - Мне все равно. Я хочу, чтобы делом занялся ты. Я родственник жертвы и не могу вести расследование. Мне нужен человек, на которого я смогу положиться.
        - О’кей. Где ты сейчас?
        - В квартире отца.
        Он назвал адрес и похоронное бюро, где находился покойный.
        - Позвони им и скажи, чтобы не трогали тело. Надеюсь, еще не поздно обнаружить следы волокон.
        - Хорошо. Уже выезжаю.
        Айзенберг вернулся в квартиру. Книга лежала на своем месте, угрожающе мрачная и таинственная, словно предмет внеземного происхождения. Он с трудом поборол желание разорвать ее на тысячу клочков. Гнев клокотал в нем и просился наружу, как лава внутри вулкана. Воображение рисовало картины мести: Кёрнер привязан к стулу, и Айзенберг творит с ним чудовищные вещи. Он зажмурился, чтобы прогнать видение.
        В какой-то момент психологическое давление стало нестерпимым. Что-то как будто толкнуло грудную клетку изнутри, поднялось вверх по горлу и вырвалось изо рта сдавленным хриплым воем.
        Когда в дверь позвонили оперативники, Айзенберг очнулся на кровати. Он встал, поправил покрывало и пошел открывать дверь. Коллеги - опытный старший комиссар, с которым Айзенберг был поверхностно знаком, и молодая женщина - смотрели на него с тревогой.
        - Главный комиссар Айзенберг… мы… примите наши глубокие соболезнования, - сказал мужчина.
        Айзенберг кивнул.
        - Скажите, пожалуйста, почему вы считаете, что вашего отца убили?
        Старший комиссар говорил спокойным деловым тоном, что в такой ситуации свидетельствовало о его профессионализме. Внезапно Айзенберг из полицейского превратился в потерпевшего. Он часто пытался представить себе, что чувствуют родственники убитых. Но у него не получалось. Происходящее с ним на мгновение показалось ему нереальным. Гипотеза о том, что все - лишь извращенная игра, инсценированная некими невидимыми сущностями, представилась ему более убедительной, чем ее альтернатива. Он чуть не засмеялся. Еще не хватало, чтобы коллеги решили, что он тронулся умом.
        - Пойдемте.
        Он провел их в спальню.
        - Вон та книга на тумбочке. Это научно-фантастический роман. Мой отец за всю свою жизнь не прочитал ни одного романа, не говоря уже о научной фантастике.
        - И на основании этого вы сделали вывод, что его убили? - спросила женщина-полицейский таким тоном, который не оставлял сомнений в том, что она не разделяла его предположение.
        Ей бы научиться такту.
        - Речь идет об однозначном указании на серию убийств, которую я пытался раскрыть в Берлине. Преступник - в бегах. Я могу с уверенностью сказать, что это он положил туда книгу.
        Айзенберг пояснил, почему был так в этом уверен.
        - И что, совсем не может быть, что ваш отец купил эту книгу после того, как вы рассказали ему о ней? - спросила женщина.
        - Я не упоминал названия. И я уже говорил, что мой отец за свою долгую жизнь ничего подобного не читал. И даже если бы он захотел, то сначала спросил бы у меня, как она называется.
        - Вы прикасались к книге? - спросил старший комиссар.
        Он помотал головой.
        Полицейские принялись фотографировать место происшествия, скорее, чтобы избежать необходимости расспрашивать Айзенберга. Сам он растерянно стоял посреди комнаты, не зная, чем заняться.
        Наконец прибыл Удо Папе с небольшой группой криминалистов в белых защитных комбинезонах. Он обнял Айзенберга.
        - Мои соболезнования, Адам.
        Главный криминалист, который провел для Айзенберга не одну дюжину экспертиз, также принес свои соболезнования. Затем его команда принялась за работу.
        - Где эта дьявольская книга?
        Айзенберг указал на нее.
        - Проверьте ее первым делом, - отдал распоряжение криминалистам его бывший сослуживец.
        - Что с телом? - спросил Айзенберг.
        Слова на удивление легко слетели с его губ, как будто речь шла не о его отце, а о незнакомой ему жертве преступления.
        - Его уже везут в отделение патологии, - ответил Папе. - Но у меня нет надежды, что удастся обнаружить волокна. Ребята из похоронного бюро первым делом трупы моют.
        - Пусть они поищут следы удушения на шее, волокна в ноздрях, следы пластика!
        - Адам, они знают свое дело.
        Он кивнул. Еще никогда в жизни он не чувствовал себя таким беспомощным и ненужным.
        - Почему, как ты думаешь, он это совершил?
        Айзенберг пожал плечами.
        - Возможно, из мести. Или он считает меня админом и думает, что таким поступком заставит меня освободить его из воображаемой тюрьмы. Откуда мне знать, что в голове у сумасшедшего.
        Папе посмотрел на него скептически.
        - Не очень правдоподобная версия.
        Айзенберг замотал головой.
        - Я правда не знаю, Удо! Если бы я не переехал в Берлин…
        - Я надеюсь, мне не нужно тебе объяснять, что тебе сейчас меньше всего стоит заниматься самобичеванием! Если твой отец был убит, то вина за это лежит только на убийце. И мы его поймаем, обещаю!
        Если. Такое короткое слово, брошенное между делом, однако по нему Айзенберг понял, что дело лишь для него одного имело однозначный характер.
        - Вы ведь уже думали над тем, где его искать? - спросил Папе.
        - Честно говоря, мы решили, что он сам случайно объявится или будет задержан при попытке бежать в Польшу. Мне в голову не пришло бы, что он приедет в Гамбург.
        - Может быть, он все еще в городе. Я сейчас объявлю розыск.
        Папе вышел из комнаты, чтобы сделать звонок.
        У Айзенберга зазвенел сотовый телефон. Звонил Грайсвальд.
        - Мои искренние соболезнования, господин Айзенберг. Мы, разумеется, сделаем все возможное, чтобы найти виновного.
        - Спасибо, господин директор криминальной полиции.
        - У нас с вами были некоторые разногласия. Я хочу сказать вам, что теперь они не имеют значения. Ваш отец был уважаемым судьей. И если преступник этим трусливым убийством хотел бросить вызов вам, то он бросил вызов и нам. Мы не успокоимся, пока не схватим его. Я наделю господина Папе всеми необходимыми полномочиями, чтобы…
        - Большое спасибо, - сказал Айзенберг и завершил разговор.
        - Розыск объявлен, - сказал Папе, войдя в комнату.
        - Ты сообщил Грайсвальду? - спросил Айзенберг, указывая на свой смартфон.
        Папе замотал головой.
        - Ты же его знаешь. У него повсюду осведомители.
        Айзенберг кивнул. Он вдруг ощутил сильнейшую потребность покинуть этот город и вернуться в Берлин. Сим Виссманн, Бен Варнхольт, Клаудия Морани и даже чересчур ретивый Йаап Клаузен показались ему теми единственными, кто смог бы сейчас помочь. Но что им следовало предпринять? Речь шла не об отслеживании анонима в Интернете. Речь шла о поимке беглого преступника, который, очевидно, решил свести личные счеты с Айзенбергом.
        - Я тебе еще нужен? - спросил он Папе. - Я хотел бы немного побыть один.
        - Дай мне, пожалуйста, еще имя и адрес женщины, которая обнаружила твоего отца сегодня утром. Для всего остального есть сотовый, если что.
        Айзенберг продиктовал ему адрес.
        - Спасибо, Удо.
        - Мы скрутим его, не сомневайся.
        Айзенберг лишь кивнул и вышел из квартиры.
        Глава 65
        Черные тучи клубятся над Альстером. В воздухе висит запах грозы. Молния прошивает небо. Одинокая лодка спешит вернуться в гавань. (Они мастерски устраивают драматические эффекты.)
        Дождь льется тебе за воротник рубашки. Волосы липнут ко лбу, с носа падают капли. Мимо проходят люди с зонтами, видят тебя, качают головой. Им не понять, насколько освежающим может быть дождь, даже если его и нет на самом деле.
        Ты смотришь на часы. Пора идти.
        Глава 66
        Могила находилась на Ольсдорфском кладбище в тени старого каштана, в окружении цветущих рододендронов. Дождь прекратился, но капли с легким стуком продолжали падать с деревьев. Пахло сырой землей.
        Айзенберг уставился на четырехугольник могилы. Слеза стекла по его щеке и «словно капля воды упала в океан».
        - Спасибо за все, отец! - прошептал он.
        Маленькой лопаткой он зачерпнул земли и бросил ее на мокрый от дождя гроб. Затем отвернулся, уступив место длинной веренице тех, кто пришел попрощаться со стариком-судьей. Он встал сбоку от могилы, чтобы молча принимать соболезнования.
        Первой его обняла Эмилия. Чувствовалось легкое отстранение - после стольких-то лет разлуки. Она стала настоящей женщиной с теми же сияющими глазами, что у его бывшей жены Ирис, и выступающим подбородком Айзенбергов. Он с облегчением заметил, что пирсинга на губах дочь не носила. Глаза у нее покраснели, но она держала себя в руках. С ней был симпатичный парень, которого она представила отцу как Томаса, своего молодого человека.
        Следующим был Михаэль, который вчера, явившись неожиданно, испугал отца бородой. Сын едва выдержал объятия отца и в ответ стиснул своего не самого хлипкого телосложения родителя так, что тому стало нечем дышать. Теперь же его прикосновение было нежным, словно он опасался, что Айзенберг рассыплется, если немного переборщить.
        Ирис пахла все теми же духами. Она была красива. Все еще.
        - Мне так жаль тебя, - сказала она.
        Наверняка она говорила от чистого сердца, но ее слова немного огорчили его. Неужели ей ничуть не было жалко своего бывшего свекра?
        Вереница людей не заканчивалась. Большинство из них Айзенберг не знал. Наверняка бывшие коллеги его отца, среди которых вышедший на пенсию государственный советник муниципального управления внутренних дел, с ним Айзенберг однажды встречался по работе. Пришли и дальние родственники, а также Удо Папе.
        - Мои соболезнования, Адам, - повторил он, посмотрев на Айзенберга полным сочувствия взглядом.
        Айзенберг в ответ лишь кивнул.
        Прошла неделя с того дня, когда ему позвонила Нина Шмидт. Криминалисты не нашли отпечатков пальцев на книге так же, как и других следов пребывания Кёрнера в квартире судьи. Вскрытие подтвердило причину смерти, названную врачом скорой помощи: остановка сердца. Произошла ли она вследствие удушения, установить было невозможно. Волокна ткани, если они и были, после мытья тела не обнаружились. Другими словами, никто, кроме Айзенберга и, наверное, его группы, не верил, что его отец был убит.
        По большому счету, это не меняло сути дела. Юлиус Кёрнер уже убил столько людей, что держал в напряжении весь полицейский аппарат. Но до сих пор не было обнаружено ни одного следа преступника, несмотря на объявленный розыск. Сотни свидетельств из всех регионов страны при проверке ни к чему не привели. С каждым новым днем вероятность, что Кёрнер попадется в расставленные на него сети, уменьшалась. Он был слишком хитрым и опытным, чтобы попасться на типичных ошибках, которые совершают беглые преступники.
        - Мои искренние соболезнования, - сказала женщина, опиравшаяся на трость.
        Ей было за восемьдесят, но лицо сохраняло остатки красоты. У нее были заплаканные глаза. Должно быть, отец Айзенберга сыграл в ее жизни важную роль. Какое странное ощущение - не знать, кто она. Он посмотрел ей вслед. Старушка, несмотря на трость, удалялась с гордо выпрямленной спиной.
        Когда он собрался выслушать следующего гостя, ему в глаза бросился молодой человек, стоявший в стороне от собравшихся. У него были соломенно-желтые волосы, из одежды - джинсы и черная толстовка. Несмотря на затяжной дождь, на носу сидели черные очки.
        Айзенберг окаменел.
        - Мои соболезнования, - сказал мужчина одного с Айзенбергом возраста. - Ваш отец долгое время был моим начальником…
        - Извините… - перебил его Айзенберг.
        Он оставил сконфуженного мужчину стоять одного и зашагал через недоумевающую толпу.
        Молодой человек повернул голову в сторону Айзенберга. Ухмыльнулся.
        Главный комиссар побежал. Пожилая дама в ужасе отскочила в сторону.
        Молодой человек сорвался с места.
        - Стойте! - прокричал Айзенберг.
        По привычке он хлопнул себя правой рукой под левой подмышкой, но, разумеется, кобуры с пистолетом там не было.
        На перекрестке парень скрылся за рододендроном. Когда Айзенберг подбежал к этому месту, то уже никого не увидел. Какое-то время он еще бегал среди могил, но на необъятном кладбище с его бесчисленными пересечениями дорожек скрыться было проще простого. Едва дыша, он вернулся к могиле и обвел взглядом обеспокоенных гостей.
        - Это был он! - сказал он больше самому себе, чем остальным. - Этот ублюдок стоял там.
        Отыскав в толпе своего недавнего коллегу, Айзенберг направился к Удо Папе, который выглядел так, будто всей душой желал быть где угодно, только не здесь.
        - С тобой все в порядке, Адам?
        - Да. Удо, это был он. Он был здесь. Тот блондин в солнцезащитных очках.
        - Насколько мне известно, Кёрнер - шатен, - мягко сказал Папе.
        - Понятно, что он был в парике, - ответил Айзенберг. - Вызывай оперативников! Он должен быть совсем рядом!
        Вокруг них собралась толпа. Большинство из присутствующих не знали, как вести себя в такой ситуации, однако их распирало любопытство.
        - Адам, Ольсдорфское кладбище - второе в мире по величине. Ты ведь не будешь настаивать, чтобы я вызвал сотню нарядов и заставил их все тут прочесать?
        В этот момент до Айзенберга дошло, что многим он сейчас казался умалишенным. В первую очередь Эмилии и Михаэлю. Они все еще стояли у могилы, где, как и их отец, принимали соболезнования, и смотрели на него с беспокойством.
        - Неужели никто не заметил молодого человека в желтом парике и темных очках, там, рядом с синими рододендронами? - сказал Айзенберг громко.
        И не получил ответа.

* * *
        С кладбища они отправились в ресторан, в котором старик-судья и его сын часто ужинали. Организованный для них зал быстро наполнился жизнерадостным смехом, словно они были на встрече выпускников, а не на похоронах. Раньше Айзенберг осуждал бестактность тех, кто во время поминок (что за уродливое слово!) позволял себе смеяться. Однако теперь он был этому рад. Только сейчас ему стало ясно, что этот смех служил утешением. Жизнь продолжалась. При всей своей серьезности его отец обладал чувством юмора и вряд ли захотел бы, чтобы сейчас все удрученно глядели в свои тарелки.
        Айзенберг сидел в центре зала с Эмилией, ее другом, Михаэлем и сводной сестрой своего отца. Удо Папе только что ушел. Он пообещал, что передаст службе розыска предположение о том, что Кёрнер «вероятно» находится в Гамбурге.
        - Как ты, папа? - спросила Эмилия.
        Он пожал плечами.
        - Все в порядке.
        Такой краткий ответ ее, очевидно, не устроил.
        - Что ты намерен делать?
        - Что ты хочешь знать?
        - Ты сделаешь перерыв, чтобы все обдумать? Возьмешь таймаут?
        - Я не могу. Мы должны поймать убийцу.
        Она посмотрела на него укоризненно (до боли похоже на взгляд матери).
        - Почему бы твоим коллегам не подменить тебя, хотя бы на короткое время?
        Он не знал, что ответить. Беспокойство дочери тронуло его, но одновременно вызвало раздражение. Конечно, его личного участия в погоне за беглым убийцей не требовалось. Он никоим образом не мог помочь в розыске. Но меньше всего ему сейчас хотелось брать этот «таймаут».
        К счастью, в разговор включился Михаэль, который всегда хорошо улавливал настроение отца.
        - Отстань, Эмилия, папа - уже большой мальчик и решает сам, как ему жить.
        Она просверлила брата взглядом, но ничего не ответила.
        Некоторое время они вяло ковырялись в тарелках.
        - Папа, ты действительно думаешь, что его убили? - спросил Михаэль непринужденно.
        Сидевшие за столом гости испуганно взглянули на него, будто услышали непристойность.
        - Михаэль, мне кажется, сейчас - не самый подходящий момент… - начала было Эмилия.
        - Я это точно знаю, - сказал Айзенберг. - И я обещаю вам, что схвачу убийцу.
        «Никогда не обещай, если не уверен, что сможешь исполнить, сынок».
        Михаэль кивнул.
        - Схватишь, папа. Если кто и сможет его схватить, то только ты!
        На этот раз слезы у Айзенберга навернулись не от боли из-за смерти отца.
        Удивительно, как похороны сближают людей. В эти выходные Айзенберг провел со своими детьми больше времени, чем в последние пять лет. Они прогулялись по набережной вдоль Альстера, именно тем маршрутом, по которому Адам возил отца, и много говорили о прошлом и будущем. Лишь одной темы они не коснулись - убийства. Айзенберг рассказал им о своей новой работе и выдающихся способностях своих сотрудников и добавил, что рад возвращению в Берлин.

* * *
        После того как в воскресенье он отвез Эмилию с ее другом в аэропорт, а Михаэля, который не любил летать, - на вокзал, Айзенберг сразу же выехал в Берлин. В комнате пансионата его ждали несколько десятков писем с соболезнованиями. Но ему не хотелось их вскрывать, вместо этого, устав за день, главный комиссар отправился спать.
        Ночью он проснулся, испугавшись, что кто-то стоит рядом с ним. На ощупь включил ночник, но комната оказалась пуста.
        Он снова щелкнул выключателем и валялся в кровати, стараясь уснуть, но не смог. Айзенберг встал и сел за стол, чтобы просмотреть письма. Большинство из них были от коллег из Берлинского УУП. Лишь на одном конверте не был указан отправитель. Он осторожно вскрыл его. Из него показалась безвкусная скорбная открытка с изображением черного венка, креста в центре и надписью:
        Покинув мир
        Чрез смерть,
        Мы покидаем тлен,
        Но остаемся живы.
        (Николаус Ленау)
        На обратной стороне аккуратно было выведено от руки:
        «Вторник, 20 часов, у могилы. Приходите один!»
        Ниже следовал какой-то интернет-адрес.
        Он посмотрел на часы. Четверть четвертого. Необходимости будить Варнхольта и Виссманна не было. Он включил ноутбук и ввел адрес. Открылась страница интернет-сервиса, куда можно было загружать файлы большого размера и делиться ими с другими пользователями, чтобы не пересылать по электронной почте. Ссылка вела к видео, которое Айзенберг мог просмотреть прямо в браузере.
        Он нажал на старт.
        Камера немного тряслась. На экране был его отец в инвалидном кресле в своем кабинете. На его голову был надет прозрачный полиэтиленовый пакет, затянутый клейкой лентой на шее. Айзенберг видел глаза отца. Видел, как пакет ритмично сдувался и надувался, пока старик отчаянно пытался вдохнуть. В какой-то момент он прекратил попытки, и его голова опустилась на грудь. Видео закончилось.
        Айзенберг долго сидел перед компьютером, сжимая кулаки.
        Глава 67
        Ты чувствуешь их взгляды. Ты их не видишь, но знаешь, что они есть. Словно их дыхание щекочет твой слух. На кладбище тихо и пусто. Ты медленно идешь вдоль рядов могил. Имена на надгробьях - пустые звуки. Их нет, этих парящих в небе воронов, а та сгорбленная старуха у могилы не подозревает, что она не существует. Эксперимент провалился бы, если бы все узнали правду. Конец близок - конец этого проклятого мира. Твои последние сомнения испарились в момент, когда они назвали тебе свою истинную цель. Ты - главный персонаж, герой истории. Ты чувствуешь их взгляды. Они хотят, чтобы так продолжалось вечно. Однако ты сведешь с ними счеты. Все готово. Ты не подчинишься воле всемогущих.
        Больше не подчинишься.
        Глава 68
        Цветы на могиле уже увяли. Айзенберг посмотрел на часы. Четверть девятого. Он подождет до девяти, но с каждой новой минутой появление Кёрнера становилось все менее вероятным.
        Женщина в черном медленно шла в его сторону по пустой дорожке. Ее лицо было закрыто траурной вуалью, в руках она несла красную розу, которую положила на могилу поблизости. Некоторое время она просто стояла, а Айзенберг напряженно всматривался в окрестности.
        - Вам понравилось видео? - спросила женщина тихо.
        Айзенберг окаменел. Кёрнер повернулся к нему лицом и поднял вуаль. Он улыбнулся отвратительной улыбкой.
        - Мне очень жаль, - сказал он как бы между делом. - Смерть от удушья - не самая приятная, но любой другой способ отнять жизнь оставляет слишком много следов. Вы же понимаете, о чем я, господин главный комиссар?
        Айзенберг сбросил оцепенение. Он вытащил пистолет из кобуры.
        - Медленно подними руки вверх, ублюдок! - сказал он дрожащим голосом.
        Кёрнер и не подумал повиноваться.
        - Ты что, забыл, Айзенберг, что угрозы не работают? Твой пистолет не более реален, чем мое тело. Давай же, стреляй! Пусть этот фарс закончится!
        Айзенберг вцепился в пистолет обеими руками и направил дуло точно в голову Кёрнера.
        - Почему? - спросил он.
        - Почему? Ты хочешь знать, почему я убил твоего отца? Сейчас объясню, Айзенберг: я никогда не любил судей. Та самоуверенная, высокомерная манера, с которой они распоряжаются судьбами других людей, слишком уж напоминает мне поведение админов.
        Айзенберг нехотя сделал глубокий вдох. Его руки дрожали, но убийца его отца стоял так близко, что, даже будь он пьян, он не промахнулся бы. Кёрнер сделал шаг к нему. С накрашенными губами, в черном парике, темно-серой юбке и с сумочкой под мышкой он выглядел как плохой актеришка в дрянной комедии с переодеванием.
        - Что такое? - спросил он язвительно. - У тебя кишка тонка нажать на курок и отомстить за смерть отца? Неужели испугался? Испугался, что тебя за это привлекут? Любой и каждый согласится с твоими показаниями, что это была самооборона! В конце концов, ты же уверен, что я вооружен!
        Еще один шаг к Айзенбергу.
        - Чего ты ждешь?
        - Стой на месте и подними руки вверх!
        Кёрнер пропустил требование мимо ушей и приблизился еще на шаг. Он стоял всего лишь в паре метров.
        - Что бы сказал твой отец, если бы увидел тебя сейчас - вот такого слабака? - спросил он и демонстративно оглянулся. - Но кто знает, может быть, он сейчас стоит перед монитором и наблюдает за нами. Улыбнись в камеру!
        Он помахал рукой.
        - Привет, папочка Айзенберг!
        Айзенберг опустил пистолет.
        - Ты хочешь знать, что сказал бы мой отец? Он сказал бы, что гордится тем, что я следую букве закона. Вперед!
        Четверо специалистов по рукопашному бою из числа сотрудников Берлинского УУП, среди которых был и Йаап Клаузен, выскочили из близлежащих кустов, где сидели в засаде. Вместо тяжелых защитных костюмов, которые обычно носили спецназовцы, они были одеты в легкий камуфляж. Кёрнер издал пронзительный вопль, ринулся прочь и натолкнулся как раз на Клаузена, который ловким движением сбил его с ног.
        В следующее мгновение Кёрнер лежал на земле, крича, отбиваясь и не желая признавать свое поражение. Клаузен, для которого участие в этой операции было делом чести, мигом связал преступника по рукам и ногам.
        - Каждый внес свою лепту в поимку этого ублюдка, а я ничего не сделал, - говорил он. - Мне все время кажется, что я тут абсолютно лишний.
        Айзенберг согласился позволить ему участвовать в задержании.
        - Вы задержаны, - сообщил Айзенберг. - Вы подозреваетесь в убийстве пяти человек, в том числе моего отца.
        - Почему ты не выстрелил? - снова и снова кричал Кёрнер. - Почему, черт возьми, ты не выстрелил?
        - Уведите его, - сказал Айзенберг одному из подоспевших к ним полицейских.
        Из расположенной рядом часовни вышла группа, ожидавшая развязки операции: Удо Папе, Клаудия Морани, врач скорой помощи и командир группы захвата.
        - Вы были правы, - сказал Айзенберг Морани. - Он хотел, чтобы я его убил.
        - Я не знаю, сдержался ли я бы на твоем месте, - сказал Папе. - Ведь эта свинья еще набралась наглости снять на видео смерть твоего отца!
        - Любой другой на вашем месте пришел бы сюда в одиночку и застрелил бы его, - сказала Морани. - Жажда мести - один из самых сильных мотивов человека. Вам стоило немалых усилий подавить ее.
        Айзенберг замотал головой.
        - Это было не так сложно, - сказал он и указал на могилу. - Я был не один. Мой отец не потерпел бы самосуда. Кёрнер ошибся в выборе жертвы!
        Глава 69
        Ты сидишь в комнате, которой нет, и рассматриваешь лица людей, которые не знают, где находятся. Одна стена - зеркальная. И за ней, на той стороне стоят другие люди и рассматривают тебя.
        Ты проиграл. Потерял свободу, в этом и в том мирах. Но у тебя осталась правда. Лучше так, чем в плену у иллюзии. Эта мысль успокаивает тебя.
        Комиссар задает тебе вопрос.
        - Я никого не убивал, - отвечаешь ты. - Я всего лишь взломал компьютерную программу. Если это уголовно наказуемо, накажите меня, как считаете нужным.
        Комиссар кивнул, как будто в знак согласия.
        - Если этот мир нереален, - сказала женщина с гладко зачесанными черными волосами, - и мы на самом деле находимся в другой реальности более высокого порядка, то откуда вам знать, что настоящий - именно тот, другой, мир?
        Ты прислушиваешься к себе. Сейчас тебе пригодились бы подсказки голосов, но они молчат. Наверное, они все, затаив дыхание, стоят перед монитором.
        - Это ключевой вопрос, да? - говоришь ты. - Это - основание для вашего эксперимента? Вы, админы, сами хотите выяснить, настоящие вы или нет?
        Тебе смешно.
        Открывается дверь, заходит мужчина с угловатыми чертами лица и «ежиком» седых волос.
        - Думаю, на этом можно закончить, - говорит он. - Я назначил психиатрическую экспертизу. До нее он будет содержаться в специализированном лечебно-исправительном учреждении.
        Полицейским, кажется, полегчало. Особенно комиссару. Ты встаешь.
        - Вы думаете, что победили. Убийца арестован, справедливость восторжествовала. Но на самом деле арестанты - вы. Только вы этого даже не подозреваете.
        Комиссар молча смотрит на тебя. У него - ясный взгляд, не омраченный горем. Он отворачивается. Двое людей, одетых в униформу, подходят и уводят тебя.
        Game over[39 - Game over (англ.) - игра окончена.].
        Глава 70
        - Позвольте всем вам выразить искреннюю благодарность, - сказал доктор Ральф Мишник.
        Айзенберг посмотрел на присутствующих. ОСГИ в полном составе и Кайзер были приглашены в офис руководителя Берлинского УУП, который располагался в боковом крыле здания. Из его окна был виден фасад бывшего пассажирского терминала аэропорта «Темпельхоф». На столе, за которым они сидели, стояли кофе и пирожные, однако к ним пока никто не притронулся. Виссманн по своему обыкновению уткнулся в пустой блокнот, строго параллельно которому лежал карандаш. Варнхольт, скучая, глядел в окно. Морани сидела, выпрямив спину, и с отсутствующим выражением смотрела на Мишника. Только Клаузен сиял от гордости.
        - Особенно хочу отметить вас, господин Айзенберг, - продолжал Мишник. - Благодаря вашему назначению ОСГИ успешно прошла боевое крещение, да еще спустя всего лишь пару недель после того, как вы поступили к нам на службу. Дело Кёрнера настолько же необычное, насколько сенсационное. Оно продемонстрировало, какой вклад современные технологии могут внести в расследование преступлений.
        - Я хочу присоединиться к этим словам, - сказал Кайзер. - Когда я попросил вас приехать сюда, меня, честно говоря, терзали угрызения совести. Мне казалось, что я дал вам непосильную задачу. Однако вы сумели в кратчайший срок завоевать уважение и вашей команды, и вашего руководства, и коллег. Благодарю вас за это!
        - Будущее ОСГИ долго было туманным, - добавил Мишник. - Но вопрос о ее судьбе больше не обсуждается. Желаю вам успехов в ваших следующих расследованиях!
        - Так будет удовлетворена моя инвестиционная заявка или нет? - спросил Виссманн, не отрывая взгляда от блокнота.
        Все смущенно посмотрели на него.
        - Что за заявка? - спросил Мишник.
        - Господин Виссманн подал заявку на приобретение высокопроизводительных компьютеров специально для ОСГИ, - объяснил Кайзер. - Комиссия по информационным технологиям решила, что…
        - Пожалуйста, пришлите мне эту заявку, господин Кайзер, - сказал Мишник. - Я посмотрю, не завалялись ли у меня кое-какие средства для нее. О какой сумме идет речь?
        - 121 654 евро 78 центов, - сказал Виссманн.
        Мишник почесал за ухом.
        - Хм-м… Ну хорошо, я постараюсь помочь.
        Виссманн по-прежнему смотрел в стол, но уголки его губ растянулись на миллиметр вверх. Айзенберг впервые видел, как тот улыбается.
        - А мне новый компьютер дадут? - спросил Варнхольт. - На моем барахлит видеокарта, а новый релиз «Мира магии» жрет довольно много памяти.
        Морани с осуждением посмотрела на него, однако ничего не сказала.
        - Оставайся в реальности! - вмешался Клаузен. - Мы должны ценить благодарность господина Мишника, а не пытаться воспользоваться его добротой, чтобы накупить себе каких-то игрушек.
        - Думаю, господин Айзенберг лучше всех знает, какое оснащение необходимо его группе, - сказал Кайзер. - Я полностью доверяю его мнению.
        Все посмотрели на Айзенберга.
        - Мы обсудим это с командой. И я с вами поговорю, господин Кайзер, - сказал он. - Но я хотел бы внести ясность: несмотря на то что мы использовали компьютерные технологии в деле Кёрнера, успеха мы добились не только благодаря им. Дело в тех феноменальных способностях, которыми обладают мои сотрудники. Спасибо за похвалу, господин доктор Мишник, но мой личный вклад в расследование этого дела не так велик, как кажется. Первым внимание на него обратил Бенджамин Варнхольт. Благодаря удивительным способностям Симона Виссманна мы сумели обнаружить связь между пропавшими людьми. Доктор Морани составила психологический портрет преступника и помогла нам лучше понять мотивы и логику действий Кёрнера. А в итоге схватил и задержал преступника Йаап Клаузен.
        - Но без вас ничего не получилось бы, господин Айзенберг, - не удержался Клаузен. - До вас мы только и делали, что ссорились, вместо того чтобы эффективно работать.
        - Тут я в порядке исключения с тобой соглашусь, - сказал Варнхольт.
        Морани тоже кивнула.
        - Ценность совместной работы, на мой взгляд, завышена, - заметил Виссманн. - Но благодаря ей за мной сохранилось мое личное рабочее место.
        Он на мгновение поднял взгляд от блокнота, что Айзенберг расценил как знак признательности и благодарности.
        - Тогда мы - на одной волне, - сказал Мишник. - У меня сейчас встреча с директором полиции, который тоже просил передать вам слова благодарности. Как вы знаете, преступники нам не дают взять таймаут. Еще раз - спасибо и дальнейших успехов!
        Они встали и вместе покинули кабинет. По пути в офис Морани спросила Айзенберга:
        - Как вы себя чувствуете теперь?
        Он остановился.
        - Вы о чем?
        - О смерти вашего отца. О том, что Кёрнер не выказал ни толики раскаяния. Как вы это переживаете?
        Она наморщила лоб, как и всякий раз, когда пускала в ход свое удивительное умение заглядывать в душу. Айзенберг огляделся вокруг. Кайзер, Варнхольт, Виссманн и Клаузен обогнали их и скрылись из виду. Они остались одни в коридоре.
        - Моему отцу было восемьдесят два, - сказал он. - У него были серьезные проблемы со здоровьем. Он знал, что ему оставалось недолго. Конечно, я до сих пор испытываю боль, и прежде всего от мысли о том, как он умер. Но я радуюсь, что мы схватили Кёрнера. И я знаю наверняка: если бы мой отец был сейчас жив, то он гордился бы всеми нами.
        Она кивнула.
        - Я завидую вашей мудрости.
        - Что вы хотите сказать?
        Она не пояснила, но вместо этого добавила:
        - Я рада, что вы решились руководить ОСГИ.
        - Приятно это слышать от вас. Но вы ведь меня подтолкнули к этому решению. После моего первого визита я не был уверен, что хочу принять предложение господина Кайзера. Ваш недолгий, но точный анализ черт моего характера поразил меня, и я поговорил об этом с отцом. И тогда он впервые в жизни сказал мне, что гордится мной. За несколько недель до смерти. Я не могу словами выразить вам свою благодарность. Тогда я понял, что вы правы: ОСГИ - это команда людей с необычными способностями, и было бы очень жаль не суметь найти им применения.
        Складки на ее лбу расправились, и на губах появилась такая редкая для нее улыбка, светлая и мимолетная, как луч, пробившийся сквозь облака.
        - Тогда я вдвойне рада, что вы с нами.
        - И я.
        Эпилог
        Взъерошенный ветром Альстер был одного цвета с тяжелыми дождевыми облаками, скучившимися над ним. Сквозь просветы в тучах там и тут пробивались солнечные лучи, они падали на берег, на котором первые весенние цветы робко выглядывали из своих подземных укрытий.
        Айзенберг повернул голову и снова сконцентрировался на движении. Он, конечно же, не в последний раз уезжал из Гамбурга в Берлин, но сегодняшний день был особенным. Когда он снова приедет в город, который был для него родным, он остановится в гостинице.
        Он переехал в небольшую, но милую однокомнатную квартиру в отремонтированном доме старой постройки в районе Вильмерсдорф и вот наконец продал свою квартиру в Гамбурге. Айзенберг не понимал, почему так долго не мог решиться сделать этот шаг и месяцами выбрасывал деньги на ветер. Может быть, потому что ему было тяжело разобраться с тем, какие вещи заслуживали места в его новой жизни, например с памятью о фиаско в браке. Теперь, когда этот шаг был сделан и от прежней жизни осталась всего пара коробок, он чувствовал, с одной стороны, облегчение, а с другой, - легкую тоску. Очередной жизненный этап закончился безвозвратно. Следующим таким рубежом, наверное, станет его выход на пенсию, но до него еще целых двенадцать лет.
        Будущему он радовался. Благодаря триумфальному раскрытию дела Кёрнера ОСГИ сплотилась в настоящую команду. Между членами группы все еще возникали перепалки, но, судя по тону, их лучше было бы назвать дружеским подтруниванием. Его группа превратилась в полноценный отдел УУП, к которому все чаще обращались за помощью в проведении расследований.
        Буквально позавчера Айзенбергу позвонили из криминальной полиции района Шарлоттенбург. В квартире одной модели был обнаружен застреленным молодой человек, который, по мнению ведущего расследование комиссара, принадлежал к хакерским кругам. Не исключалось, что поводом к убийству послужили противозаконные махинации в Интернете. Айзенберг пообещал на следующей неделе дать задание ОСГИ помочь в этом расследовании. Он не был до конца уверен, что его ребята смогут внести значимый вклад. Однако понимал, что более подходящих специалистов, чем Сим Виссманн, Бен Варнхольт, Йаап Клаузен и Клаудия Морани, для решения головоломки, требующей выдающихся умственных способностей, знания компьютерных технологий, профессионального и психологического чутья, не найти.
        Стоило ему съехать с автобана, как зазвонил его смартфон. Он включил громкую связь.
        - Айзенберг.
        - Говорит Фридрихсен, старший офицер комиссариата по уголовным делам района Райникендорф. Звоню по поводу задержанного, находившегося на принудительном лечении, который вчера ночью бесследно исчез из психиатрической клиники имени Карла Бонхёффера. Некий Юлиус Кёрнер. Мне сказали, что вы комиссар, который вел расследование, в результате которого он был задержан.
        Айзенберг не сразу смог спросить:
        - Как именно все произошло?
        - Лучше нам встретиться на месте. Вы можете приехать?
        - Я как раз сейчас еду в Берлин. Буду там через два с половиной часа.
        - Простите, что звоню по работе в воскресенье, но… этот случай не совсем обычный, и мы совершенно сбиты с толку.
        - Ничего страшного, господин Фридрихсен. До скорого.
        Первое отделение по предварительному исполнению мер пресечения медицинского учреждения по приведению в исполнение лечебно-исправительных мер наказания, как больница называлась на бюрократическом языке, располагалось в зеленом районе на северо-западе города. Отделение представляло собой обособленное и оснащенное специальными мерами безопасности подразделение психиатрической клиники имени Карла Бонхёффера, где с целью лечения содержались опасные пациенты с психическими расстройствами. Кёрнер находился там в предварительном заключении по постановлению суда до момента разрешения вопроса о его вменяемости.
        Старший офицер Фридриксен встретил Айзенберга на проходной. Морани уже была там. Как всегда слегка нахмуренное выражение лица скрывало ее истинные мысли, но Айзенберг вполне мог представить, что она была не в восторге от необходимости приехать сюда в воскресенье, да еще по такому поводу.
        Друг за другом они прошли через рамку металлоискателя и вошли в клинику, в новое здание, которое, на первый взгляд, ничем не отличалось от обычного корпуса больницы, стоявшего по соседству. Их встретил высокий широкоплечий бритоголовый мужчина в синей униформе. Он представился Торальфом Грундбергом, руководителем службы безопасности.
        - Уверяю вас, что за все время, что наша компания исполняет заказы федеральной земли Берлин по обеспечению безопасности на лечебно-исправительных объектах, у нас не было ни одного инцидента, - сказал он вместо приветствия, - и уж тем более никто не сбегал. Мы не понимаем, как это произошло.
        - Что именно? - спросил Айзенберг.
        - Пациент Кёрнер содержался в одиночной палате, которая вчера, согласно предписаниям, была закрыта в двадцать два часа, - сказал Грундберг. - Когда медбрат пришел будить его сегодня в семь часов утра, чтобы дать ему медикаменты, он открыл палату, но пациента внутри не обнаружил.
        - У кого был доступ к палате?
        - У моих сотрудников и у медицинского персонала. Но все открывания и закрывания электронных замков фиксируются. В период между двадцатью двумя часами вечера и семью часами утра таких действий не предпринималось.
        Айзенберг недоверчиво посмотрел на него.
        - Могу ли я осмотреть палату?
        - Конечно. Пожалуйста, идите за мной.
        Он провел их по лестничной клетке и далее - по коридору, к палате в пятнадцать квадратных метров с санузлом. Дверь была снабжена электронным замком с устройством для считывания карт, который можно было открыть только снаружи. Обстановка внутри была скромной: кровать, письменный стол, телевизор, два кресла, книжный шкаф, платяной шкаф. Окно выходило на небольшой внутренний дворик. Механизмов открывания видно не было.
        - Окно не открывается ни изнутри, ни снаружи, - сказал Грундберг. - Приток свежего воздуха осуществляется через вентиляционное отверстие в потолке.
        Айзенберг посмотрел вверх. Отверстие скрывалось за квадратной крышкой со стороной в двадцать сантиметров. Ни малейшего шанса повторить побег через шахту вентиляции из фильма «Миссия невыполнима».
        - Значит, его кто-то выпустил, - констатировал Айзенберг.
        - Теоретически - да, но на практике это невозможно, - возразил директор службы безопасности.
        - Было бы это невозможно, он сидел бы здесь, - сказал Айзенберг.
        Грундберг не нашел, что ответить.
        - А что с видеозаписями? - спросил Айзенберг.
        - Мы не имеем права вести видеонаблюдение в палатах, - ответил Грундберг тоном, по которому было ясно, что он очень сожалеет об этом запрете. - Но у нас установлена камера в коридоре, даже с функцией фиксации инфракрасного излучения.
        - Вы просмотрели записи?
        - Разумеется. Несколько раз, в соответствии с предписаниями, проходил патруль, а около двух часов ночи пришлось давать успокоительное пациентке из двенадцатой палаты. Но никто прошлой ночью даже не пытался подойти к этой двери. Никто не заходил в палату и не покидал ее. В этом данные электронного замка, видеокамеры и показания сотрудников клиники совпадают.
        - Я хотела бы поговорить с врачом, лечившим Кёрнера, - попросила Морани, молчавшая все это время.
        - Пожалуйста. Это госпожа доктор Йениш. Я вас провожу к ней.
        Доктор Йениш была опытным психиатром с круглым благодушным лицом, которым напомнила Айзенбергу персонажа с этикетки фруктового сока времен его детства. Она говорила мягким проникновенным голосом, как будто Морани и Айзенберг были вновь прибывшими пациентами.
        - Чем я вам могу помочь?
        - Какой диагноз вы поставили Юлиусу Кёрнеру? - спросила Морани.
        - Диагноз ставила не я, - объяснила Йениш. - Кёрнера обследовали два психиатра, назначенные судом. Оба диагностировали тяжелую параноидную шизофрению и прописали ему медикаментозное лечение. Я лишь вела пациента таким образом, каким это было предписано.
        - У вас же наверняка сложилось и свое мнение о его случае, - предположила Морани.
        Йениш кивнула.
        - Если судить по внешним проявлениям, я согласилась бы с диагнозом судебных психиатров.
        - Согласились «бы»?
        - Да, у нас здесь много пациентов, страдающих шизофренией, как вы догадываетесь. Многие сначала производят впечатление вполне вменяемых людей, но довольно быстро становится заметно, что у них возникают серьезные сложности в разграничении собственных мыслей и явлений объективной реальности. Они страдают галлюцинациями и считают, что кто-то ими управляет. Думаю, вам это не нужно объяснять. Однако в случае Юлиуса Кёрнера картина была несколько… иной. Такого пациента у меня еще никогда не было.
        - Насколько иной? - спросил Айзенберг.
        - Логичнее, - сказала Йениш. - Устойчивее. Понимаете, шизофреники создают сложные построения из умозаключений. Часто они описывают свое миропонимание весьма пространно. Таким же образом, как преступник придумывает алиби. Но их умозаключения зачастую непоследовательны, противоречат логике. Шизофреники на интуитивном уровне это понимают и впадают в агрессию, когда им указывают на эти противоречия.
        - А Кёрнер не впадал?
        - В его теории не было логических противоречий. По крайней мере, я их не увидела. У него на каждый заданный мною вопрос был ответ. Да еще и убедительный!
        - Он вам рассказывал о том, что считает мир компьютерной симуляцией, не так ли?
        - Да. Но, видите ли, мы не можем опровергнуть эту точку зрения, не так ли? Есть даже физики, которые считают ее допустимой. Я поискала информацию по этому вопросу и, честно признаюсь, была поражена тем количеством аргументов, которые подтверждают теорию.
        - Но ведь это еще не значит, что она верна, - не смог промолчать старший офицер Фридриксен.
        - Разумеется, - согласилась с ним Йениш. - Но этот факт значительно влияет на оценку его психопатологического состояния. Одна лишь вера человека в нечто, еще не доказанное, не делает из него душевнобольного. В противном случае пришлось бы изолировать всех, кто ходит по воскресеньям в церковь.
        - Кёрнер убил пятерых человек! - вскипел Фридриксен. - Будете утверждать, что это - тоже нормально?
        Йениш сохраняла спокойствие.
        - Далеко не все убийцы - психопаты. Один человек может убить другого из рациональных или эмоциональных причин, и вам, полицейским, это прекрасно известно.
        - Значит, вы считаете Кёрнера вменяемым? - спросил Айзенберг.
        - Я считаю, что у него, по меньшей мере, - не типичный случай параноидной шизофрении, - сказала Йениш. - Я бы вообще отменила этот диагноз, если бы не галлюцинации, о которых он мне рассказывал. Голоса, которые, как ему казалось, он слышал, провода и трубки, которые ощущал в своем теле. Он говорил, что иногда по ночам просыпается в гробу.
        - Значит, он все-таки сумасшедший, - сказал Фридриксен.
        - Если исходить из того, что голоса и трубки - это галлюцинации, то он шизофреник и потому весьма ограниченно вменяем.
        - Что значит «если»? - решил уточнить Фридриксен.
        - Ну, еще вчера я бы сказала, что не могу полностью исключать, что он заблуждается в своих представлениях, однако их правдивость маловероятна. Иными словами, я бы согласилась с диагнозом «параноидная шизофрения».
        - А теперь вы изменили мнение? - спросила Морани.
        - Теперь я не так сильно в этом уверена. С одной стороны, есть факт его ничем не объясняемого исчезновения. Но дело не только в этом. Когда его доставили сюда пять месяцев назад, он был в глубочайшей депрессии, склонялся к суициду. Со временем его состояние улучшалось и наконец стабилизировалось - он смирился со своим положением. Но позавчера у него случился внезапный перепад настроения. Он вдруг сделался, можно сказать, жизнерадостным. «Я скоро выйду отсюда» - сказал он мне. Сначала я подумала, что он имеет в виду клинику, но он говорил о мире - о нашем мире. Я спросила, как он это сделает, и он заявил, что «админы» - так он называл голоса, которые слышал, - пообещали его освободить. Он объяснил, что программа с ним в главной роли наскучила зрителям и будет заменена или что-то в этом роде. Не буду утверждать, что поняла все правильно. Я, конечно же, подумала, что он стоит на пороге кризиса - внезапные перепады настроения свидетельствуют об этом. Но он действительно исчез. И я в полном недоумении.
        - Большое спасибо, госпожа доктор Йениш, - сказал Айзенберг. - У вас есть еще вопросы, госпожа Морани?
        - Нет, больше нет.
        Грундберг, который все время разговора с психиатром ждал снаружи, сопроводил их к выходу.
        - Честно говоря, я не знаю, что делать дальше, - сказал он.
        Очевидно, он боялся, что ответственность за инцидент ляжет на его плечи.
        - Предоставьте это нам, - сказал Айзенберг. - Мы однажды уже поймали Юлиуса Кёрнера.
        Грундберг заметно повеселел.
        - Хорошо. Желаю вам удачи в расследовании!
        Айзенберг попрощался с Фридриксеном и пообещал на следующий день позвонить оперативникам и рассказать все, что ему было известно о Кёрнере. Затем он повез домой Морани, которую сюда доставил полицейский фургон.
        - Что вы думаете об этом эпизоде? - спросил он ее.
        - Честно говоря, я солидарна с госпожой Йениш: как и она, я в растерянности. К счастью, это не моя работа - строить догадки, как взрослый мужчина смог исчезнуть из закрытой комнаты. Со своей стороны, могу утверждать лишь, что ни Йениш, ни Грундберг, как мне показалось, не лгали.
        - Завтра я попрошу Бена Варнхольта и Симона Виссманна взглянуть на программу мониторинга входных систем клиники. Записи можно подделать, особенно электронные. Если кто-то взломал систему, мы это выясним.
        - А если взлома не было?
        - Тогда, вероятно, мы имеем дело, для раскрытия которого классических полицейских методов недостаточно.
        - Вы так рассуждаете, как будто вас совсем не задел тот факт, что убийца вашего отца на свободе.
        - Задел. Если он сбежал, то я сделаю все, чтобы снова его найти. В противном случае… Мне вспомнились слова отца, которые он сказал незадолго до смерти.
        - Какие?
        - Я рассказал ему о нашем деле - тогда я еще не знал имени убийцы, но знал, что тот считает наш мир симуляцией. Отец на это ответил: «Разве не здорово было бы проснуться завтра не в этом старом, негодном теле, а в новом?»
        - Вы хотите сказать, что исчезновение Юлиуса Кёрнера свидетельствует о том, что ваш отец продолжает жить где-то в другой реальности?
        - Вы сформулировали мою мысль так, будто я тешусь наивной иллюзией и верю в чудесное воскрешение. Однако мысль, что за нашей реальностью кроется иная, что смерть - это не конец, вселяет надежду, не так ли?
        - Я не уверена, что обрадовалась бы, убедившись в том, что наш мир - фикция.
        Айзенберг ненадолго задумался и сказал:
        - Я тоже.
        Эпилог II
        Посмотри вокруг. Взгляни на эту книгу или на устройство, на котором ты ее читаешь. Реально ли то, что ты видишь, ощущаешь, слышишь и обоняешь? Насколько ты в этом уверен? Еще древние греки задавались этим вопросом. Платон 2400 лет назад в известном мифе о пещере показал: то, что мы воспринимаем как реальность, вполне может оказаться не реальностью как таковой, а лишь ее искаженным отражением. В XVII веке Рене Декарт провозгласил: Cogito ergo sum! - «Я мыслю, следовательно, я существую!» Но что есть «я» или «ты»? Реальный, независимый от остального мироздания субъект? Человек, которому в мыслительном эксперименте Декарта злой демон - назовем его АДмином - внушает несуществующий мир? Игрушка всемогущего творца? Или лишь подчиненная программа в гигантской компьютерной системе?
        Тысячелетиями философы размышляли над этими вопросами (или, по крайней мере, тебе кажется, что были эти тысячи лет, в течение которых философы задавали их). Однако не могли себе доподлинно представить, как функционировала бы совершенная иллюзия. Они довольствовались чисто гипотетическими играми разума или идеей всемогущего бога-творца, который, однако, мыслился как непостижимый.
        Сегодня, в XXI веке, ситуация принципиально изменилась. Человечество - на заре сотворения совершенной искусственной реальности. Теперь мы знаем, что она собой представляет и что она, в принципе, может функционировать.
        Еще в пятидесятые годы первые компьютеры продемонстрировали невероятный потенциал этой технологии. Алан Тьюринг высказал идеи об умных машинах и доказал, что их появление возможно, по крайней мере в теории. В 1964 году Даниэль Галуйе опубликовал роман «Симулакрон-3» и первым описал в нем виртуальную реальность. В своих прогнозах на 2030 год он переоценил развитие транспорта (летающие автомобили, транспортеры вместо тротуаров) и недооценил развитие информационных технологий (компьютеры все еще величиной с дом).
        С момента сборки первых компьютеров прошло восемьдесят лет. Первые попытки сотворить искусственные миры - тогда исключительно с опорой на текст - были предприняты в семидесятые годы: You are standing in an open field west of a white house with a boarded front door. There is a small mailbox here[40 - You are standing in an open field west of a white house with a boarded front door. There is a small mailbox here (англ.) - «Вы стоите посреди поля с западной стороны белого дома с деревянной входной дверью. Здесь есть маленький почтовый ящик» - начало одной из первых интерактивных компьютерных игр Zork I.].
        Спустя всего сорок лет мы свободно перемещаемся между реалистичными 3D-мирами, наполненными искусственными, автономно действующими существами. Компьютеры положили на лопатки лучших шахматистов мира и победителей викторин на эрудицию. Проект Google Glass объединяет реальный мир с виртуальным в конгломерат под названием Augmented Reality - дополненная реальность. Когда-нибудь нам перестанут быть нужны очки - электрические импульсы будут посылать изображения напрямую в наши зрительные нервы. Необходимая для этого технология уже разработана и используется, чтобы дать возможность незрячим людям снова видеть, пусть и в очень простой форме.
        Мощность компьютеров растет в геометрической прогрессии. Самый мощный в мире на 2012 год компьютер превосходит по мощности самый быстрый компьютер образца 1980 года, когда была выпущена процитированная игра Zork I, в семьдесят миллионов раз. И конца стремительному росту такой производительности не предвидится. Наоборот, новые технологии, такие как фотонные и квантовые компьютеры, обещают дальнейшее нарастание мощности в непредставимых сегодня масштабах. Если развитие технологий продолжится в том же темпе, то самое позднее через двадцать лет отдельный компьютер будет обладать вычислительной мощностью, сопоставимой с ресурсами человеческого мозга, а спустя еще несколько десятилетий - с мозговым ресурсом всего человечества.
        Сколько времени пройдет, прежде чем появится первая компьютерная программа, которая задастся вопросом, откуда она взялась и что знает о мире? Двадцать лет, пятьдесят, сто? Количество лет непринципиально. Принципиально то, что это произойдет неизбежно, если только глобальная катастрофа не положит конец технологическому развитию.
        Шведский философ Ник Бустрём, преподающий в Оксфордском университете, задумался о том, какие выводы мы можем сделать из наблюдений над технологическим развитием. В своей известной, опубликованной в 2003 году статье Are You Living in a Computer Simulation?[41 - Are You Living in a Computer Simulation? (англ.) - «А не живем ли мы в „Матрице“»?] он выдвинул три взаимоисключающие гипотезы:
        Человечество с высокой долей вероятности вымрет, прежде чем разовьет способность создавать совершенные симуляции мира с мыслящими искусственными существами.
        Каждая цивилизация, развившая такую способность, откажется - по каким бы то ни было причинам - от создания симулированных миров в значительных объемах.
        С высокой долей вероятности мы живем в симулированном мире.

* * *
        Бустрём в своей статье с беспощадной ясностью доказывает, что одна из формулировок обязана быть истинной. Говоря проще, если 1-я и 2-я ложны, то когда-нибудь искусственных существ, не знающих, что они живут в симулированном мире, станет значительно больше, чем настоящих. Какова вероятность того, что выбранный случайным образом из всех думающих существ субъект (например, ты) реален? - Ничтожно мала.
        Все, что нам известно о применении компьютерных технологий, в корне опровергает гипотезу 2. На самом деле мы используем куда большие вычислительные мощности для симуляций, когда пытаемся весьма приближенно имитировать даже самые небольшие фрагменты реальности (например, поведение молекул) или построить искусственные миры (например, компьютерные игры, прогноз погоды или модель галактики).
        Мы создаем все более мощные компьютеры в первую очередь для повышения точности симуляции. Самый мощный в мире компьютер на 2012 год был создан для того, чтобы построить точнейшую модель взрыва атомной бомбы. Новейшие ноутбуки, смартфоны и игровые консоли зачастую покупают, только чтобы еще реалистичнее визуализировать игровые миры. Перестанем ли мы когда-нибудь совершенствовать свои симуляции? Трудно представить.
        Остается лишь гипотеза 1 (в ближайшее время мы сами себя удалим) и гипотеза 3 (ты, скорее всего, реально не существуешь).
        Какая из них тебе нравится больше?

* * *
        Прочитать статью Ника Бустрёма можно, пройдя по ссылке ниже:
        
        notes
        Примечания
        1
        Es bien! (исп.) - Хорошо!
        2
        Soy policia! Todo es bien! (исп.) - Я полицейский! Все хорошо!
        3
        Policia? (исп.) - Полицейский?
        4
        Como te llamas? (исп.) - Как тебя зовут?
        5
        Tristanleaf: Группа, готовы?
        Aufmischmaschine: Готовы!
        ShirKhan: Ок.
        Gothicflower: Готова!
        Dernik92: Поехали!
        Leobrine: Гтв
        Tristanleaf: Прекрасно. Никакого AFK [away from keyboard «вдали от клавиатуры»] до конца битвы. За Белое древо! В АТАКУ!
        6
        Fuck off! (англ.) - Отвалите!
        7
        No ganking, you gimps! - Никакого гэнкинга [нападение, при котором нападающие имеют несправедливое преимущество], вы уроды!
        8
        Мана - универсальное название энергии, наделяющей героев компьютерных игр необычными способностями.
        9
        Stop talking and fight, stupid Germans! (англ.) - Хватит болтать, деритесь, глупые немцы!
        10
        RETREAT! (англ.) - ОТСТУПАЕМ!
        11
        Can’t! Need help! (англ.) - Не могу! Нужна помощь!
        12
        iForce (англ.) - IT-войска.
        13
        «Остров гениальности» - выдающиеся способности в одной или нескольких областях знаний, контрастирующие с общей ограниченностью личности.
        14
        Летсплей (англ. Let's Play «давай поиграем») - видеоролик, сопровождаемый текстом, в котором игрок или группа игроков демонстрирует и комментирует прохождение какой-либо компьютерной игры.
        15
        Chaos Computer Club (англ. «Клуб компьютерного хаоса») - децентрализованное немецкое общество хакеров со свободным членством.
        16
        World of Warcraft (англ. «Мир военного ремесла») - массовая многопользовательская ролевая онлайн-игра, разработанная и издаваемая компанией Blizzard Entertainment.
        17
        Tristanleaf: Хей, Готический Цветочек! Рад видеть тебя снова! Какие новости?
        Gothicflower: Пришлось разбираться с кое-каким дерьмом в РЛ.
        Tristanleaf: Понятно. Разобралась?
        Gothicflower: Скажем, так: там мало что в моих силах.
        Tristanleaf: Понятно, не мое дело. Готова к новому рейду? Ничто так не помогает забыть о проблемах в РЛ, как хорошенько поколотить сборище черных монахов.
        Gothicflower: Ееее, о’кей. Когда выступаем?
        Tristanleaf: Прямо сейчас. Остальные уже ждут на улице у руин Таль’адура.
        18
        Everyone ready? (англ.) - Все готовы?
        19
        Let’s go! (англ.) - Вперед!
        20
        Just a minute, got to answer the door (англ.) - Минутку, пойду открою дверь.
        21
        Tristanleaf: Группа, готовы?
        Aufmischmaschine: Готовы.
        ShirKhan: ОК.
        Gothicflower: Готова.
        Dernik92: Поехали.
        Leobrine: Гтв.
        Tristanleaf: Прекрасно. Никакого AFK [away from keyboard «вдали от клавиатуры»] до конца битвы. За Белое древо! В АТАКУ!
        22
        Tristanleaf: Stop talking and fight, stupid Germans! (англ.) - Хватит болтать, деритесь, глупые немцы!
        23
        RETREAT! (англ.) - ОТСТУПАЕМ!
        24
        Can’t! Need help! (англ.) - Не могу! Нужна помощь!
        25
        BreentheGreen (англ.) - Болотная Зелень.
        26
        SirCorpserot (англ.) - сэр Труполот, пародийный перифраз имени рыцаря Ланселота.
        27
        AFK (сокр. от англ. away from the keyboard) - нет на месте.
        28
        Eisenzahn (нем.) - Железный Зуб.
        29
        Tristanleaf: Все готовы?
        Hellcat: Дааа, пора надрать им задницу.
        Frogster: Поехали.
        Trinitykiller: Готов.
        Jannis84: Готов.
        FrodosEvilTwin: О’кей.
        Gothicflower: Минутку, пойду, открою дверь.
        Jannis84: О нет, только не сейчас!
        Frogster: Гот, ну, давай! Мы ждем тебя уже 20 минут!
        Tristanleaf: Готический Цветочек?
        Frogster: За дело. Обойдемся без тупого орка.
        Jannis84: Это боевой орк 35-го уровня!
        Tristanleaf: Готический Цветочек, у тебя 30 секунд, или мы выступаем без тебя.
        Trinitykiller: Уже больше двух минут! В атаку, а то я буду afk в следующие два часа.
        Tristanleaf: Хорошо. В атаку.
        30
        Имеется в виду падение Берлинской стены 9 ноября 1989 года.
        31
        Парижская площадь - площадь перед Бранденбургскими воротами в Берлине.
        32
        2479 datasets found (англ.) - Найдено 2479 наборов данных.
        33
        Айронмаунтин (от англ. Ironmountain - «рудная гора») - дословный перевод фамилии главного героя на английский.
        34
        Enough is enough (англ.) - всему есть предел.
        35
        Dear friends, welcome to the Eighth Gorayan Wizard’s Convention! (англ.) - Дорогие друзья, добро пожаловать на Восьмую встречу волшебников Горайи!
        36
        Имеется в виду воссоединение Германии 3 октября 1990 года.
        37
        «The Show Must Go On» (англ. «Шоу должно продолжаться») - песня британской рок-группы Queen из альбома Innuendo.
        38
        Showdown (англ.) - решающий поединок (героев компьютерной игры или литературного произведения).
        39
        Game over (англ.) - игра окончена.
        40
        You are standing in an open field west of a white house with a boarded front door. There is a small mailbox here (англ.) - «Вы стоите посреди поля с западной стороны белого дома с деревянной входной дверью. Здесь есть маленький почтовый ящик» - начало одной из первых интерактивных компьютерных игр Zork I.
        41
        Are You Living in a Computer Simulation? (англ.) - «А не живем ли мы в „Матрице“»?