Бог и мистер Слаттерман Майк Резник
Рассказы #
Майк Резник
Бог и мистер Слаттерман
Бог решает, что Ему пора вмешаться, и Он говорит: «В последний раз посмеялся ты над именем Моим!»
А мистер Слаттерман, он словно и не замечает, что стол, за которым бросают кости, исчез вместе со стоящими вокруг людьми, смотрит Богу в глаза и отвечает: «Я не упоминал твоего имени всуе, особенно если ты тот, за кого я тебя принимаю, а потому, если тебя не затруднит свериться со стенограммой, то сказал я вот что:
„Ребенку нужна новая пара обуви“.
И грозно смотрит на него Бог, и голос Его подобен грому:
- Как смеешь ты говорить со мной в подобном тоне!
Мистер же Слаттерман, прищурившись - очень уж ярок свет, исходящий от Всевышнего - не лезет за словом в карман:
- А нечего обвинять людей в том, чего они не делали. И вообще не верю я в тебя.
- Вера твоя значения не имеет. - У Бога складывается ощущение, что доводам его недостает убедительности. - Ты не чтил установленный Мною священный день отдохновения и нарушал Мои законы, которые Я передал Моисею. Ты бельмо у Меня на глазу!
- Секундочку, секундочку! - взвивается мистер Слаттерман. - Барменам тоже надо как-то жить, не правда ли? Если бы не твое желание обречь всех на адские муки - а иначе чем объяснить все то, что вытворяет налоговая инспекция, тогда я бы не пахал по субботам, как проклятый, и мог бы даже поиграть в гольф.
Монолог этот выводит Бога из себя, Ему уже не надо притворяться, что Он сердится, а потому возглашает:
- Да как язык твой…
- Не хотелось прерывать… - вклинивается мистер Слаттерман, которому все-таки несколько не по себе, - но нельзя ли не столь высокопарно?
Бог, Он смотрит на Слаттермана, устало вздыхает, заставляет себя успокоиться, прежде чем продолжить.
- Бернард Слаттерман, - говорит Он нараспев, словно священник на воскресной мессе,
- жизнь твоя прошла в погоне за земными удовольствиями, и твоей бессмертной душе грозит серьезная опасность. По всему выходит, что ждут ее вечные муки.
- Так-то лучше. - Уверенности у мистера Слаттермана заметно прибавилось. - Учитывая, кто ты есть и все такое, можешь звать меня Берни.
- Ты понимаешь, что Я тебе говорю? - грохочет Бог.
- Мне представляется, что разговор беспредметен, если я уже умер, - отвечает мистер Слаттерман. - А раз мы затронули эту тему, должен отметить, что ты поступил жестоко и бесчувственно, призвав меня к себя в такой момент.
- Ты не умер.
Мистер Слаттерман с трудом удерживает готовое сорваться с языка ругательство и ограничивается суровым взглядом.
- Уж не хочешь ли ты сказать, стоя передо мной и сияя, как медный таз, что ты оторвал меня от игры потехи ради, когда на кону стояли три «штуки» и я наверняка выкинул бы шесть очков?
- Ты выкинул бы семь, - не без ехидства отвечает Бог.
- Четыре и три или пять и два? - желает знать Слаттерман.
- Шесть и один, - отвечает Бог. Он чувствует, что теряет контроль над ситуацией.
- Я в это не верю, - бормочет мистер Слаттерман.
- Я никогда не лгу. - Бог выпрямляется в свой немалый рост.
- Да что же это получается? - вопит мистер Слаттерман. - Подложить такую свинью! И кому? Мне, отличному парню, который в жизни и мухи не обидел, да еще создан по твоему образу и подобию!
И Бог, который уже ругает себя за то, что не придал человеку большего сходства с рогатой жабой или медведем-коалой (тогда бы он слышал этот упрек гораздо реже), говорит:
- Ты похож на Меня гораздо меньше, чем многие, да и не помню Я, чтобы создавал тебя.
А мистер Слаттерман, он хищно вперивается в Бога:
- Ты уж, пожалуйста, с этим определись. Создавал ты меня или нет?
- Да, да, разумеется, создавал. - Бог идет на попятную. - Я лишь сказал, что не помню, как это случилось.
- Я так и думал! - победно восклицает мистер Слаттерман. - Тебе пришлось встать очень рано, чтобы найти время для Берни Слаттермана. - Он чешет затылок, а Бог молча смотрит на него, не зная, что и сказать. - Так на чем мы остановились? А, вспомнил. Почему ты выбрал меня? Почему этого предупреждения не слышат от тебя убийцы и двоеженцы, адвокаты и прочие дегенераты?
- Потому что им по определению суждено гореть в аду, а у твоей души еще есть шанс на спасение.
Мистер Слаттерман скептически смотрит на Бога.
- Ты уверен, что вытащил меня не за тем, чтобы получить квалифицированный совет, какое вино следует покупать, а какое - нет?
- Ты здесь потому, что ты плоть от плоти Моей и твоя душа - частица Моей души, а ко всем Моим детям я питаю безграничные любовь и сострадание. - Бог выдерживает паузу, прежде чем признать: - Хотя иной раз никакого терпения не хватает.
Тут мистер Слаттерман смотрит на Бога с таким видом, будто тот сморозил какую-то глупость, и отступает на пару шагов.
- Давай-ка не вспоминать о любви и сострадании, когда мы говорим о делах. - Он многозначительно добавляет: - Особенно о любви.
- Как низки твои помыслы! - В голосе Бога слышится отвращение.
- Да ну? - бросает в ответ мистер Слаттерман. - Я, между прочим, не соблазнял девственницу, и у меня нет внебрачных детей. - Он переходит на шепот: - Как-нибудь ты должен рассказать мне, как ты это сделал. Видишь ли, в таверну каждую субботу приходит одна девушка, которая утверждает, что бережет себя для первой брачной ночи и…
- Хватит! - кричит Бог, багровея лицом и гадая, как это разговор о душе мистера Слаттермана привел к обсуждению весьма деликатного происшествия, имевшего место много лет тому назад, когда Бог был помоложе и куда более порывистым.
Мистер Слаттерман пожимает плечами и ухмыляется с таким видом, будто иной реакции и не ждал.
- Раз не хочешь, не будем об этом. Но уж и ты не спрашивай меня, как смешивать коктейли. В конце концов профессиональные секреты могут быть у каждого.
Бог приходит к выводу, что он уже стар для подобных дискуссий, но решает предпринять последнюю попытку:
- Слушай меня, Бернард Слаттерман. Твоя душа в опасности, но Я даю тебе шанс спасти ее.
- Послушать тебя, так Небеса - это какой-то ломбард, - заявляет мистер Слаттерман.
- Небеса - абсолютное совершенство, - сурово отвечает Бог. - Я их создал.
На лице мистера Слаттермана отражается сомнение.
- Одно не обязательно следует из другого. Ты ведь создал и Феникс, штат Аризона, не говоря уже о Чикаго.
- Нет в тебе веры, - бормочет Бог, чувствуя, что аргумент этот слабоват, а разговор все более выходит из-под Его контроля.
- Не будешь возражать, если я закурю? - Слаттерман достает из кармана пачку
«Кэмела».
Бог рассеянно кивает, и Слаттерман закуривает. Тут же спохватывается, предлагает сигарету Богу.
- Ни в коем разе! - отказывается Всевышний, и Слаттерман, пожав плечами, убирает пачку в карман.
- Значит, - продолжает он, решив, что Бог - парень-то неплохой, только очень уж много работающий, - устроился ты неплохо, так?
- О чем ты? - удивляется Бог.
- О Небесах, - отвечает мистер Слаттерман. - Разве мы не о них говорим?
Бог решает, что проще отвечать на вопросы мистера Слаттермана, чем пытаться удержать разговор в определенном русле. Кроме того, он не уверен, стоит ли душа мистера Слаттермана таких усилий.
- Рай великолепен.
- Места много?
- Больше, чем может вообразить себе человек, - с законной гордостью отвечает Бог.
- Да? И на скольких акрах ты выращиваешь зерновые?
Бог явно сбит с толку.
- Ни на одном. - У него возникает ощущение, что он отстает от времени.
- То есть у тебя одни пастбища? - По лицу мистера Слаттермана видно, что тот удивлен столь неэффективным использованием угодий.
- Небеса - это райские луга, - объясняет Бог. Мистер Слаттерман хмурится.
- Да, да, все это прекрасно. Но вот соевые бобы в этом году подорожали на тридцать процентов.
- Если мне понадобятся соевые бобы, Я их сотворю, - раздраженно отвечает Бог.
Мистер Слаттерман, однако, гнет свое:
- Да, но Вам все равно придется собрать и подработать их. Сколько Вы платите своим работникам?
- Херувимы работают бесплатно, - отвечает Бог, задаваясь вопросом, сколько же все это будет продолжаться.
- Бесплатно? - повторяет мистер Слаттерман, и Бог видит, что его слова произвели должное впечатление. - А как смотрят на это власти?
Бог тяжело вздыхает.
- Власти - это Я.
Мистер Слаттерман кивает.
- Ну, конечно. Я забыл. - Он тушит окурок и закуривает следующую сигарету. - А как насчет дьявола?
Бог недоуменно смотрит на него.
- А что насчет дьявола?
- Ну, Сатана, как известно, правит в аду, не так ли? А ад сотворил ты. Мне представляется, что это довольно-таки ценная недвижимость. - Он выдерживает паузу, чтобы Бог мог поспеть за ходом его мыслей. - Сколько он тебе платит за аренду?
Неожиданно Бог улыбается.
- Клянусь Собой! - восклицает он. - Никогда не думал об этом! - Тут он мрачнеет. - Но к чему мне деньги?
- Ни к чему, - соглашается мистер Слаттерман. - Так что придется прибегнуть к бартеру. Он использует то, что принадлежит нам, следовательно, мы должны получить то, чем пользуется он.
- Мы? - Кустистые брови Бога изумленно изгибаются.
- Совершенно верно, - кивает мистер Слаттерман. - Ты и я в этом деле в доле. Так что, нужное нам, есть у Люцифера?
- Ничего, - отвечает Бог, чувствуя, что события разворачиваются слишком уж быстро.
- А вот и нет, - торжествует мистер Слаттерман. - У него есть рабочая сила, люди. Души, если Вам угодно.
Бог глубоко вдыхает, медленно выпускает воздух из груди.
- Не нужна мне никакая сила. Я - Творец.
Мистер Слаттерман улыбается.
- Именно об этом я и толкую. Очень уж ты распыляешься. Ты должен взять на себя общее руководство, а текучку переложить на кого-то еще. Как только я попал сюда, уж не знаю, куда, я сказал себе: «Берни, может, тебе не след упоминать об этом, поскольку ты здесь ненадолго и вообще не пойми кто, но очень уж измученным выглядит Бог. Видать, он слишком много работает». Эти самые слова я себе и сказал.
Бог признает, что у него действительно сложилось ощущение, будто он взвалил на себя слишком большую ношу.
Мистер Слаттерман сочувственно кивает.
- Естественно, взвалил, да и причины более чем понятны. Я хочу сказать, быть Богом куда тяжелее, чем простым барменом, и, готов спорить, привилегий у тебя негусто. - Он оглядывается в поисках стула, который тут же возникает как по мановению волшебной палочки, садится. Рядом из воздуха появляется второй стул, на который усаживается Бог. - Я, разумеется, рад помочь советом, - продолжает Слаттерман, наклонившись вперед, - но на самом деле тут нужен опытный адвокат, специализирующийся на трудовом законодательстве.
- Не иначе, как у тебя есть кто-то на примете, - сухо бросает Бог.
- По правде говоря, едва ли кто справится с этим делом лучше брата моей жены, Джейка.
- Душу Джейкоба Вайзермана уже не спасти. Она обречена на вечные муки, - сурово отвечает Бог.
- Меня-то он не надул, не так ли? - внезапно спрашивает мистер Слаттерман.
- Возможно, это единственный грех, который не числится за ним.
На лице мистера Слаттермана отражается облегчение.
- Тогда никаких проблем нет.
Всевышний качает головой:
- Я же тебе сказал: его душа обречена на вечные муки.
- Послушай, - гнет свое Слаттерман, - люди, чьи души должны попасть на небо, могут продать их Сатане, так? Так почему же Джейк, душе которого прямой путь в ад, не может продать свою душу тебе в обмен на свои услуги?
Бог вроде бы обдумывает эту идею, безусловно, для него новую, а мистер Слаттерман откидывается на спинку стула.
- Разумеется, что-то должно перепасть и мне, раз уж я свел вас вместе.
- Или твоей бессмертной душе? - предлагает Бог.
Мистер Слаттерман улыбается:
- Душе, разумеется, тоже, но я имею в виду ту игру, к которой ты меня вернешь, когда мы покончим с делами.
Бог недовольно качает головой:
- Участие в азартной игре - грех.
Мистер Слаттерман пожимает плечами.
- Так-то оно так, но, учитывая просроченные счета, что лежат на моем столе, и людей, которые останутся голодными, если я им не заплачу, играть и проигрывать куда больший грех, чем играть и выигрывать. - Он бросает на Бога короткий взгляд.
- Разумеется, если тебя мучает совесть, можем забыть об этом.
Бог смотрит на него долгим, тяжелым взглядом.
- Все-таки мне трудно поверить, что ты одно из Моих творений, - наконец изрекает Он.
Мистер Слаттерман хмурится.
- Ты же не собираешься вновь потчевать меня всей этой метафизикой, не так ли?
Бог вздыхает.
- Полагаю, что нет, - признает Он.
- Чудесно, - улыбается мистер Слаттерман. - Так я выкину шесть?
Бог какое-то мгновение разглядывает свои длинные, совершенные пальцы и решает, что Ему пора подумать и об отпуске. А в этом случае Ему необходимо подобрать замену. В конце концов этому человеку не занимать уверенности в себе, он знает, чего хочет, и, естественно, он сможет работать в тесном контакте с Джейкобом Вайзерманом, пока тот будет вести деликатные переговоры, необходимость в которых давно назрела.
- Три и три тебя устроят? - спрашивает Всевышний. - Или ты предпочтешь два и четыре?
|
