Принцесса Земли Майк Резник


        #
        Принцесса Земли / A Princess of Earth1
        Майк Резник / Mike Resnick
        Перевёл Сказочник


        После того, как умерла Лайза, я пребывал в таком состоянии, словно мою душу выдернули из тела, а то, что оставалось, не стоило даже того, чтобы взорвать его к чертям собачим. Я до сих пор не представляю, от чего она умерла; врачи пытались рассказать мне, отчего она потеряла сознание и что её убило, но я просто их не слушал. Лайза была мертва, и я никогда больше не смогу с ней поговорить или прикоснуться к ней, никогда не поделюсь кучей совершенно неважных мелочей, и это было единственное, что имело для меня смысл. Я даже не пошёл на похороны. Не хотел видеть ее в гробу.
        Я уволился с работы - мы считали дни до моего выхода на пенсию, чтобы всё время быть вместе - и подумывал над продажей дома и переездом в домик поменьше, но в конце концов просто не смог этого сделать. Дом хранил слишком много Лайзы - вещей, которые я потерял бы навсегда, если бы переехал.
        Я оставил её вещи в шкафу точно так же, как они висели при ней. Расчёска, духи и помада остались на столике выстроенными в ряд, как она их и хранила. У нас есть картина - пейзаж Новой Англии, - которую я всегда недолюбливал, но всё равно я не стал снимать, оставил всё как есть только потому, что моя жена любила это полотно. У меня остались фотографии в рамочках с увеличенным изображением Лайзы, и я поставил их на каждый столик, на каждую полочку, какие только смог отыскать в нашем доме.
        Желание находиться среди людей отсутствовало напрочь, поэтому всё свободное время я проводил за чтением. Стоит заметить, что я начинал читать множество книг, но не закончил почти ни одной. То же самое с фильмами: я брал несколько штук напрокат, начинал их смотреть и, как правило, выключал спустя пятнадцать-двадцать минут. Друзья приглашали меня прогуляться вместе, но я отказывался, и они также оставили свои попытки. Я этого почти не заметил.
        Пришла зима - бесконечная череда промозглых дней и безумно холодных ночей. Впервые с тех пор, как мы с Лайзой поженились, я не принёс рождественскую елку, чтобы украсить дом. Просто не видел в этом смысла. Детей у нас никогда не было, и никаких гостей я не ждал.
        Оказалось, насчёт гостей я дал промашку - я заметил его, пожалуй, за час до полуночи. Он бродил по двору у моего дома в чём мать родила в самый разгар снежной бури.
        Сперва я подумал, что у меня галлюцинации. Выпало пять дюймов снега, а температура понизилась до минус десяти. Целую минуту я не отрываясь смотрел на него, не в силах поверить собственным глазам, а уверившись, что исчезать он не собирается, надел пальто, вполз в ботинки, прихватил одеяло и выбежал из дому. Когда я к нему подошёл, казалось, что он уже наполовину замерз. Я укутал несчастного в одеяло и привёл в дом.
        Я растёр его руки и ноги полотенцем, после чего провёл бедолагу на кухню и налил немного горячего кофе. Спустя несколько минут он уже перестал дрожать и в конце концов взял кружку в руки. Погрел о неё ладони, затем чуть приподнял и сделал глоток.
        - Спасибо, - услышал я наконец хриплый шёпот.
        Теперь, когда я был уверен, что он не умрёт, я отошёл на пару шагов и пригляделся к посетителю. Сейчас к нему вернулся более-менее нормальный цвет человеческой кожи, и я вполне мог утверждать, что мужчина был симпатичным. Он выглядел примерно лет на тридцать, может, чуть старше. Худощавое телосложение, тёмные волосы, серые глаза. Несколько шрамов, но я не взялся бы определить, откуда они и насколько свежи. Этот несчастный вполне мог заполучить их в одной из иракских кампаний, а может, они были следствием старой спортивной травмы или просто ветер несколько минут назад отхлестал парня покрытыми льдом ветвями.
        - Вам лучше? - поинтересовался я.
        - Вполне, - кивнул он.
        - Какого чёрта вы делали на улице без одежды?
        - Пытался попасть домой, - ответил он с иронией.
        - Никогда не встречался с вами, - задумался я. - Вы живёте по соседству?
        - Нет.
        - Здесь есть кто-нибудь, кто может отвезти вас домой?
        Он уже собрался что-то мне ответить, но в последний момент передумал и просто отрицательно помотал головой.
        - Как вас зовут? - продолжил я допрос.
        - Джон, - он глотнул ещё кофе и состроил гримасу.
        - Да, я в курсе, - в ответ сказал я. - Кофе просто ужасный. Лайза варила его гораздо лучше.
        - Лайза?
        - Моя жена, - пояснил я. - Она умерла в прошлом году.
        Несколько минут мы молчали, и я обратил внимание, что он действительно начал приходить в себя.
        - Где вы оставили одежду? - таков был мой следующий вопрос.
        - Очень далеко отсюда.
        - И как долго вы бродили в этой пурге?
        - Понятия не имею.
        - Хорошо, - мной овладело раздражение. - Куда мне звонить - в полицию, в больницу или в ближайший сумасшедший дом?
        - Никому звонить не надо, - ответил Джон. - Сейчас мне станет лучше, и я уйду.
        - В таком виде? В такую погоду?
        Казалось, он удивился.
        - Я совсем выпустил это из головы. Думаю, мне придётся подождать, пока не кончится вся эта кутерьма. Не хочу навязываться, но…
        - Ладно, - прервал его я. - Уже очень давно мне даже словом перекинуться было не с кем. Уверен, Лайза настояла бы на том, что мне нужна компания, даже если составит её голый незнакомец. В любом случае, она бы не захотела, чтобы я выдворил вас в такой мороз в ночь на Рождество, - я пристально посмотрел ему в глаза. - Я всего лишь надеюсь, что вы неопасны.
        - По отношению к друзьям, - улыбнулся он.
        - Я думаю, твоё извлечение из снежного плена и предоставление тебе убежища можно расценивать как дружественные действия, - спросил я. - Просто ответь, какого чёрта ты там делал и что случилось с твоей одеждой?
        - Это длинная история.
        - Впереди длинная ночь, а делать мне совершенно нечего.
        - Хорошо, - ответил Джон, пожав плечами. - Я очень стар. Даже сам не могу определить, сколько мне лет. Может, уже сотня натикала, может, больше, но я не могу этого определить, потому что я старею не так, как обычные люди. Детства я тоже не помню.
        - Стоп, - остановил я его.
        - Что случилось?
        - Понятия не имею, какую игру ты затеял, но я это уже слышал - когда-то давным-давно. Я не помню, где именно, но я это уже слышал.
        Он покачал головой.
        - Нет, не слышали. Но может быть, читали об этом.
        Я покопался в памяти, пройдясь по книжным полкам своего детства - конечно же, я нашёл ее там, как раз между «Волшебником страны Оз» и «Копями Царя Соломона».
        - Господи, прошло почти пятьдесят лет! Я любил эту книгу, когда был подростком.
        - Спасибо, - поблагодарил Джон.
        - За что благодарность?
        - Это я написал ее.
        - Да ну?! - вырвалось у меня. - Я прочитал ее пятьдесят лет назад, и уже тогда эта книга была старой. Посмотри на себя в зеркало.
        - Тем не менее.

«Прекрасно, - подумал я. - Единственное, чего мне не хватало к Рождеству. К другим приходят и поют рождественские гимны. Ко мне заявился ты».
        Вслух же я заметил:
        - Эту книгу написал не Джон. Её написал Эдгар.
        - Он её издал. А написал я.
        - Конечно, - согласился я. - А фамилия твоя Картер, не так ли?
        - Да.
        - Надо было с самого начала вызвать психушку.
        - Они сюда до утра не доберутся, - возразил Джон. - Поверьте мне, вы в полной безопасности.
        - Заверения парня, который гуляет голым в пургу и считает себя Джоном Картером с Марса, яйца выеденного не стоят, - заметил я. Сказав это, я тут же напрягся и сказал себе, что надо поддерживать его в хорошем расположении духа, потому что я - всего лишь шестидесятичетырёхлетний старик с высоким кровяным давлением и ужасным уровнем холестерина, а он выглядел как боксёр полутяжёлого веса. Потом я осознал, что мне на самом деле глубоко наплевать, убьёт он меня или нет, что я не живу, а всего лишь существую с тех самых пор, как умерла Лайза, поэтому решил не поддерживать его в хорошем расположении духа. Если бы он взял кухонный нож и пронзил меня им в стиле марсианских воинов, в конце концов это положило бы конец болезненному одиночеству, ставшему моим постоянным спутником уже почти на протяжении года.
        - И почему ты полагаешь, что ты Джон Картер? - спросил я.
        - Потому что я и есть Джон Картер.
        - Но почему не Бак Роджерс или не Флэш Гордон2 , например? Просто так, для разнообразия?
        - А почему Вы не Док Саваж или Тень? - откликнулся он. - Или Джеймс Бонд для разнообразия?
        - Никогда не утверждал, что являюсь книжным героем.
        - Так же, как и я. Я Джон Картер, ранее проживавший в Вирджинии, и я пытаюсь вернуться к своей принцессе.
        - Совершенно голым посреди снежной бури?
        - Моя одежда не выдерживает перехода, а за погоду я ответственности не несу, - ответил он.
        - Слишком рациональное объяснение, чтобы звучать из уст сумасшедшего.
        Он пристально посмотрел мне в глаза.
        - Женщина, которую я люблю больше собственной жизни, находится в миллионах миль отсюда. Моё желание вернуться к ней кажется настолько уж сумасшедшим?
        - Нет, - согласился я. - Желание вернуться к ней - не признак сумасшествия. Думать, что она на Марсе - вот признак сумасшествия.
        - И где же она, по вашему мнению? - спросил он.
        - Откуда я, черт возьми, могу это знать? - откликнулся я. - Но мне точно известно, что на Марсе нет ничего, кроме кучки скал. Летом там ниже нуля, полное отсутствие кислорода, и если там было что-нибудь живое, оно вымерло пятьдесят или шестьдесят миллионов лет назад. Что ты на это скажешь?
        - Я провёл на Барзуме около века. Возможно, этот мир немного отличается от того, который известен вам под названием «Марс». Возможно, перемещаясь в пространстве, я перемещаюсь и во времени. Объяснения меня не интересуют. Только результаты. Как только я вновь обниму свою несравненную принцессу, тотчас же оставлю любые объяснения учёным и философам.
        - И психиатрам, - добавил я.
        Им овладела этакая зловещая весёлость.
        - Если вы окажетесь правы, меня будут держать взаперти в психушке до тех пор, пока не переубедят, что женщины, которую я люблю, не существует и что вся моя жизнь не более чем безумная фантазия. Вы производите впечатление крайне несчастного человека. Неужели мои злоключения способны сделать вас счастливее?
        - Я всего лишь реалист, - ответил я. - В детстве мне настолько хотелось поверить, что Принцесса Марса - истинная правда, что я, бывало, каждую ночь стоял на заднем дворе своего дома и протягивал руки к Марсу так же, как это делал ты. Я продолжал ждать, когда меня заберут из паутины повседневности, в которой я жил, и перенесут на Барзум, - я остановился на мгновение. - Этого не случилось. Всё, чего я добился - это боли в плечах и кучи насмешек от друзей, не читавших книг.
        - Возможно, у вас просто не было причины отправиться на Барзум, - сказал он. - Вы были ребёнком, и целая жизнь лежала у ваших ног. Думаю, Барзум крайне разборчив в тех, кому он разрешает посетить себя.
        - Итак, теперь ты утверждаешь, что планета - вполне осознающее себя живое существо?
        - Ничего не могу сказать на этот счёт, - ответил Джон. - А у вас есть абсолютное доказательство обратного?
        Я раздражённо уставился на него.
        - Ты в этом разбираешься получше моего. Рассуждаешь ты просто охренительно разумно. У тебя просто в этом больше опыта и практики.
        - В чём именно?
        - В обмане людей путем разумных рассуждений.
        - Даже больше опыта, чем у вас?
        - Вот видишь? - подловил я его. - Это как раз то, что я имел в виду. У тебя есть ответ на любой вопрос, а если такового не имеется, ты отвечаешь бумерангом, а я, пытаясь найти ответ на твой вопрос, выгляжу полным кретином. Но ведь это не я бегал по улице голым в пургу прямо посреди ночи, и это не я полагаю, что Марс - мой дом родной.
        - Полегчало? - вежливо поинтересовался он.
        - Не сильно, - признался я. - Ещё кофе?
        - На самом деле чего мне более всего хочется, так это чуть размять мышцы.
        - Снаружи?
        - Нет, внутри, - он отрицательно помотал головой.
        - Отлично, - сказал я, вставая. - Конечно, здесь не так просторно, как в марсианском дворце, однако…
        Он также поднялся на ноги, обернулся полотенцем и пошел позади меня. Я провёл его в гостиную, затем остановился.
        - Тебе всё ещё холодно?
        - Немного.
        - Думаю, стоит зажечь огонь, - сообщил я. - Не пользовался этим чертовым камином всю зиму. А ведь все равно за него заплатил.
        - Нет необходимости, - засмущался он. - Не стоит беспокоиться.
        - Это не повод для беспокойства, - покачал я головой, открывая каминный экран и подкидывая внутрь парочку поленьев. - Можешь осмотреться, пока я занят камином.
        - И вы не боитесь, что я могу вас ограбить?
        - А у тебя есть карманы, куда засунуть украденное?
        - Думаю, мне повезло, что я не вор, - улыбнулся он.
        Следующие несколько минут я провёл, поправляя дрова и пытаясь растопить огонь. Не имею представления, какие именно комнаты он осмотрел, но когда я закончил, он только-только вернулся.
        - Вы, должно быть, очень ее любили, - изрёк он. - Даже превратили дом в место поклонения Лайзе.
        - Не важно, настоящий ты Джон Картер или просто бедолага, считающий себя Джоном Картером, но ты должен понимать, каково мне было.
        - Как давно ее не стало?
        - Она умерла в прошлом феврале, - ответил я, после чего выплюнул: - В день Святого Валентина.
        - Она была очень красивой женщиной.
        - Большинство людей стареют, - сказал я. - Она же с течением времени становилась лишь прекрасней. По крайней мере, для меня.
        - Знаю.
        - Тебе-то откуда знать? Ты ведь ее никогда не видел, никогда с ней не встречался.
        - Знаю, потому что моя принцесса тоже с каждым пролетающим мигом становится всё восхитительнее. Когда ты по-настоящему любишь, принцесса становится всё прекраснее.
        - Если она с Барзума, то способна оставаться молодой на протяжении тысячи лет, плюс-минус мелочь, - произнёс я, припоминая книгу.
        - Может быть.
        - Может быть? То есть ты в этом не уверен?
        - Какая разница, если в моих глазах она остаётся молодой и прекрасной?
        - Крайне глубокие мысли для парня, смысл жизни которого - рубить головы мечом.
        - Мне ничего более не нужно, кроме жизни в мире и спокойствии, - откликнулся он, сидя в ближайшем к камину кресле. - Мне убивает каждый миг, проведённый в разлуке с моей возлюбленной Деей Торис.
        - Я тебе завидую, - я грустно улыбнулся.
        - А я полагал, что меня считают выжившим из ума, - заметил он, слегка поморщившись.
        - Какое это имеет значение? Какая разница, существует ли твоя Дея Торис в действительности или это лишь плод больного воображения, - ты уверен в ее реальности и в том, что вы рано или поздно встретитесь. А вот моя Лайза мертва - я никогда больше ее не увижу.
        Он не ответил - просто молча уставился на меня.
        - Ты можешь быть безумным, как мартовский заяц, - продолжал я, устраиваясь на диванчике, - однако ты твёрдо убежден, что встретишься со своей принцессой Марса. Я готов лишиться последней крохи рассудка, только бы поверить - хотя бы на минуту, - что у меня есть шанс увидеть свою принцессу Земли.
        - Я восхищаюсь вашим мужеством, - отозвался Джон.
        - Мужеством? - повторил я, крайне удивившись.
        - Если бы моя принцесса должна была умереть, у меня бы не было желания жить без нее ни единого дня, ни единого мгновения.
        - Ничего общего с желанием жить.
        - Тогда в чём дело?
        В ответ я лишь пожал плечами.
        - Инстинкт. Инерция. Не знаю. В течение прошлого года я уж точно не наслаждался жизнью.
        - И это продолжается до сих пор.
        - Возможно, это совсем даже не мужество, - сказал я. - Вполне может статься так, что это трусость.
        - А может, на это есть какая-то причина.
        - Причина? Не могу назвать ни одной.
        - Тогда может быть, сама Судьба привела меня в ваш дом.
        - Но ты не волшебным образом здесь материализовался, - возразил я. - Ты пришел сюда из того места, где оставил свою одежду.
        - Да нет же, - он отрицательно помотал головой. - Я прогуливался по садам своего дворца рука об руку со своей принцессой, а спустя миг я уже стоял во дворе вашего дома, без доспехов и без оружия. Я попытался вернуться, но из-за метели не смог увидеть Барзум, а если он вне поля зрения, попасть туда просто невозможно.
        - У тебя на всё есть готовый ответ, - устало сказал я. - Голову даю на отсечение, ты просто с ума сводишь тесты Роршаха.
        - Вы знакомы со всеми своими соседями, - ответил Джон. - Вы видели меня когда-нибудь? Как вы считаете, далеко ли сможет уйти обнажённый человек в такую метель? Предупреждала ли вас полиция о сбежавшем из клиники сумасшедшем, который может объявиться в этих краях?
        - Этой ночью даже полицейские из дому носу не кажут, а ты кажешься совершенно неопасным сумасшедшим, - ответил я.
        - И у кого теперь готовый ответ на любой вопрос?
        - Отлично. Ты - Джон Картер, Дея Торис ждет тебя где-то там наверху, Судьба привела тебя сюда, а завтра утром крайне взволнованный человек не станет искать своего потерявшегося брата или кузена.
        - У вас есть мои книги, - сказал он. - Хотя бы какие-то из них. Я видел их на полке в вашем кабинете. Воспользуйтесь ими. Можете спросить у меня всё что угодно.
        - И что это докажет?, Есть тысячи подростков, способных пересказать их наизусть.
        - Тогда, полагаю, мы проведём эту ночь в молчании.
        - Нет, - возразил я. - Вопросы я тебе задам, но ответов в книгах не будет.
        - Замечательно.
        - Хорошо, - я собрался с мыслями. - Как ты можешь так любить женщину, вылупившуюся из яйца?
        - Как вы можете любить женщину, допустим, с ирландскими, польскими или бразильскими корнями? - прозвучал встречный вопрос. - Как вы можете любить женщину другой расы? Или другого вероисповедания? Я люблю свою принцессу именно такой, какая она есть, а не такой, какой она могла бы быть, - он на секунду замолчал. - Почему вы улыбаетесь?
        - Я подумал, что в этом году урожай весьма рациональных сумасшедших.
        Он в ответ сделал жест в сторону одной из фотографий Лайзы.
        - Полагаю, у нее с вами не было ничего общего.
        - Очень даже было. Всё. Кроме происхождения, религии и воспитания. Странно, не правда ли?
        - Почему же? - удивился он. - Мне, допустим, никогда не приходило в голову, что странно любить марсианскую женщину.
        - Думаю, если вы способны поверить, что на Марсе вообще есть люди и что они вылупляются из яиц, то полюбить одну из марсианок не так уж сложно.
        - Почему вы считаете, что верить в лучший мир - это сумасшествие? В мир красоты и рыцарства, манер и благородства? И почему я не могу полюбить самую совершенную женщину этого мира? Не сумасшествие ли верить во что-то другое? Если вы повстречали свою принцессу, будет ли разумным рвать с ней всякую связь?
        - Мы не о моей принцессе говорим, - перебил я его раздражённо.
        - Мы говорим о любви.
        - Множество людей вокруг любят друг друга. При этом никто из-за этого не отправился на Марс.
        - А сейчас мы говорим о тех жертвах, которые совершаются ради любви, - он печально улыбнулся. - Например, вот он я, посреди ночи, в сорока миллионах миль от своей принцессы, рядом с человеком, полагающим, что психлечебница - самое подходящее для меня место.
        - Тогда зачем ты вернулся с Марса? - поинтересовался я.
        - Это происходит без моего участия, - он помолчал, предавшись воспоминаниям. - Когда это случилось впервые, я подумал, Господь Всемогущий решил проверить меня, как проверял Иова. Я провёл десять долгих лет здесь, прежде чем смог вернуться.
        - И ты никогда не задумывался, действительно ли происходящее с тобой реально?
        - Античные города, впадины на дне высохших океанов, великие битвы, злобные зеленокожие воины - может быть, я их выдумал. Но я никогда не смог бы выдумать любовь к моей прекрасной принцессе - любовь была со мной каждое мгновение, каждый мой день - звук ее голоса, прикосновения к коже, аромат локонов. Не мог я этого выдумать.
        - Это должно быть хоть каким-то утешением во время ссылки, - попытался приободрить его я.
        - Утешение и пытка, - отчасти согласился он. - Каждый день смотришь в небо, зная, что она и сын, которого никогда не видел, так невообразимо далеко.
        - Но сомнений у тебя никогда не возникало?
        - Никогда, - ответил он. - До сих пор помню последние написанные мной слова: «Я верю, что они ждут меня, и что-то подсказывает мне, что очень скоро я смогу в этом убедиться».
        - Реальность это или нет, по крайней мере, ты в это твёрдо веришь, - сказал я. - Ты не видел, как твоя принцесса умирает у тебя на руках.
        Он пристально на меня посмотрел, словно в некой нерешительности насчёт слов, которые он собирался произнести. И всё-таки заговорил.
        - Я умирал уже множество раз, и, если будет угодно Провидению, завтра я вновь умру.
        - О чём ты говоришь?
        - Сквозь пространство между мирами путешествует только моё сознание, - пояснил он. - А тело всё это время остается безжизненной кучей мышц.
        - И оно не гниёт, не разлагается, а просто ждёт тебя в том виде, в котором ты его покинул? - я допустил в голос изрядную долю сарказма.
        - Не могу этого объяснить, - он развёл руками. - Мне остаётся лишь воспользоваться этим преимуществом.
        - И меня должен как-то утешить факт, что какой-то сумасшедший, всерьёз считающий себя Джоном Картером, намекает мне, что моя Лайза может неким непостижимым мне образом жить на Марсе?
        - Это вполне может утешить меня, - с нажимом сказал он.
        - Да, но ты ведь сумасшедший.
        - Неужели так глупо полагать, что у нее может получиться нечто, оказавшееся по силам мне?
        - Конечно, - сказал я.
        - Если у вас, допустим, смертельная болезнь, неужели так уж глупо хвататься за любую соломинку, верить словам любого шарлатана, утверждающего, что он способен вас излечить? Полагаю, это гораздо лучше, нежели просто пассивно сидеть и ждать смерти.
        - Итак, ты уже успел переквалифицироваться из сумасшедшего в шарлатана?
        - Нет, - прозвучал ответ. - Я всего лишь человек, боящийся смерти меньше, нежели потери своей принцессы.
        - Молодец, да и только! Я свою уже потерял.
        - На десять месяцев. Я потерял свою на десять лет.
        - Есть небольшое различие, - заметил я. - Моя мертва. Твоя - нет.
        - Есть ещё одно различие, - сказал он в свою очередь. - Я нашёл в себе смелость, чтобы отыскать свою принцессу.
        - Но моя-то не потерялась. Я точно знаю, где она.
        Он покачал головой.
        - Вам известно только, где находится самая ее незначительная часть.
        - Я был бы не прочь стать сумасшедшим, если бы у меня была твоя вера, - вздохнул я.
        - Веры не нужно. Единственное, что необходимо - это смелость поверить не факту, а некой возможности, вероятности.
        - Смелость - для воинов, - ответил я, - а не для шестидесятичетырёхлетних вдовцов.
        - У каждого человека есть определённый источник смелости, о котором он даже не подозревает, - уверил меня Джон. - Может, ваша принцесса не на Барзуме. Может, никакого Барзума вообще нет, а я - всего лишь сумасшедший, каким вы меня, в принципе, и считаете. Достаточно ли вам того, что вас окружает, или всё-таки хватит смелости на надежду, что я могу оказаться прав?
        - Конечно, я очень надеюсь, что ты прав! - раздражённо согласился я. - И что?!
        - Надежда ведёт к вере, а вера ведёт к действию.
        - В психушку она ведёт.
        Он смерил меня взглядом, полным грусти и жалости, после чего спросил:
        - Была ли ваша принцесса совершенной?
        - Во всём! - убеждённо воскликнул я.
        - Она вас любила?
        Я предвидел его следующий вопрос, но не мог ответить по-другому.
        - Да.
        - Могла ли совершенная во всем принцесса любить труса или сумасшедшего?
        - Хватит! - оборвал я его. - Я и так чуть не слетел с катушек в эти ужасные десять месяцев! Потом появляешься ты и предлагаешь мне выбор, который звучит так заманчиво. Я не могу провести остаток жизни, кусая локти в надежде найти какой-нибудь способ вновь ее увидеть!
        - Почему?
        Сперва я подумал, что он просто издевается надо мной. Потом понял, что он абсолютно серьёзен.
        - Если не брать во внимание тот факт, что это полнейшее безумие, то в том случае, если я пойду у тебя на поводу, я не смогу завершить ни единого начатого здесь дела.
        - А чем вы сейчас занимаетесь? - вежливо поинтересовался он.
        - Ничем, - признался я, в одно мгновение лишившись всей своей убеждённости. - Каждым утром я просыпаюсь только для того, чтобы прождать, как ещё один день доковыляет до своей смерти, после чего отправляюсь спать. Засыпаю, не имея возможности видеть ее лицо, чтобы проснуться следующим утром.
        - И вы полагаете, что это рациональное поведение разумного человека?
        - Реалиста, - поправил я его. - Она ушла и никогда уже не вернётся.
        - Вы очень переоцениваете реальность, - отозвался он. - Реалист видит кремний; сумасшедший видит машину, имеющую способность думать. Реалист видит всего лишь плесень; сумасшедший видит в ней лекарство, способное волшебным образом излечить множество болезней. Реалист смотрит на звёзды и думает: «Зачем беспокоиться?» Сумасшедший смотрит на эти же звёзды и спрашивает себя: «А зачем сидеть без дела?» - он на миг замолчал и пристально посмотрел мне в глаза. - Реалист скажет: «Моя принцесса мертва». Сумасшедший скажет: «Джон Картер нашёл способ, как преодолеть смерть, так может, и ей это удалось?»
        - Если бы я только мог так сказать.
        - В чём проблема? - нажимал он.
        - Я не сумасшедший.
        - Мне крайне жаль вас.
        - А мне тебя нет, - ответил я.
        - А что же вы чувствуете по отношению ко мне?
        - Зависть, - ответил я. - Они придут завтра или послезавтра и заберут тебя туда, откуда ты сбежал, и ты будешь убежден в собственной правоте точно так же, как сейчас. Ты будешь твёрдо уверен, что твоя принцесса ждёт тебя. И всё время будешь пытаться сбежать, чтобы вернуться на Барзум. У тебя есть вера, надежда и смысл жизни. Если бы только у меня было хотя бы что-то одно из этого списка.
        - Это вполне достижимо.
        - Для воинов - вполне возможно, но не для престарелых вдовцов, страдающих артритом и мучающихся повышенным давлением, - сказал я, поднимаясь на ноги. Он с любопытством смотрел на меня. - Слишком много сумасшествия для одной ночи, - обратился я к нему. - Я ложусь спать. Если хочешь, можешь спать на диване, но на твоём месте я бы ушел ещё до того, как они придут с обыском. Если спустишься в подвал, найдёшь там одежду и пару стареньких ботинок. Можешь взять их себе, так же, как и плащ из шкафа.
        - Спасибо за гостеприимство, - ответил он, когда я поднимался по лестнице. Потом добавил: - Прошу меня извинить за все те болезненные воспоминания о вашей принцессе, причиной которых я стал.
        - Воспоминания я лелею, - я горько улыбнулся. - А вот настоящее действительно болезненно.
        Я поднялся по лестнице и лёг в постель одетым, провалившись в сон, полный видений о Лайзе - живой и улыбающейся. Как всегда по ночам.
        Когда я проснулся наутро и спустился в зал, он уже ушёл. Вначале я подумал, что он принял мой совет к сведению и решил улизнуть от своих преследователей, но затем, выглянув в окно, я увидел его на том самом месте, где нашёл его вчерашней ночью.
        Он лежал лицом в снегу, в чём мать родила, вытянув руки вдоль тела. Еще до того, как проверить его пульс, я прекрасно знал, что он мёртвХотел бы я сказать, что он умер со счастливой улыбкой на устах, но улыбки не было - он выглядел таким же замёрзшим бедолагой, каким я его нашёл в первый раз.
        Я вызвал полицию. Они приехали в течение часа и забрали тело. Сказали мне, что никаких сообщений о сбежавших сумасшедших не поступало.
        На следующей неделе я несколько раз пытался прояснить этот вопрос, но они просто не могли установить его личность. Отпечатки пальцев и ДНК нигде не значились, к тому же он не соответствовал никому из пропавших без вести. Не знаю точно, когда они закрыли дело, но никто так и не появился, чтобы опознать беднягу, и они в конце концов похоронили его. Безымянная могила, девственно чистый камень. На том же самом кладбище, где похоронена Лайза.
        Как обычно, посещая Лайзу каждый день, я также начал навещать и могилу Джона, не в силах объяснить самому себе причины, почему я это делаю . Он вызвал во мне сумасшедшие, неприятные мысли, от которых я не мог отделаться, размыл грань между желаемым и возможным , и оттого было особенно обидно. Более того, он сам был мне неприятен: он умер в твёрдой уверенности, что вскоре увидит свою принцессу, в то время как я жил в твёрдой уверенности, что никогда более не увижу свою.
        Я не уставал задумываться над тем, кто же из нас в действительности был прав - тот, кто приспосабливал реальность под свою полную уверенность или тот, кто довольствуется воспоминаниями, поскольку у него не хватило смелости попытаться создать новые.
        С течением времени я всё больше и больше думал о том, что говорил мне Джон, вновь и вновь вызывая это в памяти. Затем тринадцатого февраля я прочитал в газете, что в этот день Марс будет к Земле ближе, чем в любое другое время в течение последующих шестнадцати лет.
        Включив компьютер впервые за долгие месяцы, я проверил эти данные на нескольких новостных сайтах в Интернете. Некоторое время подумал об этом , о Джоне, о Лайзе. После чего позвонил в Армию Спасения и оставил на их автоответчике сообщение с указанием адреса, где информировал их, что оставляю дом незапертым и они вполне могут заходить и брать всё, что хотят - одежду, продукты, мебель. Всё что угодно.
        Оставшиеся три часа я провёл, выводя эти строки, чтобы кто-нибудь, прочитав их, знал, что все свои действия я совершаю по собственной воле, даже с неким удовольствием, обретя, наконец, надежду, а не в плену депрессии.
        Сейчас почти три утра. В полночь снег перестал, небо прояснилось, и Марс должен показаться с минуты на минуту. Несколько минут назад я собрал все любимые фотографии Лайзы - они выложены в ряд на столике справа от меня. Она кажется мне прекрасней, чем когда-либо.
        Очень скоро я сниму одежду, аккуратно ее сложу и выйду во двор. Останется только ждать. Марс? Барзум? Что-то другое? Не имеет значения. Только реалист способен видеть вещи такими, какие они есть, а Джон показал мне границы реальности. Разве может кто-нибудь настолько прекрасный и совершенный, как моя принцесса, не переступить эти границы?
        Я верю, она ждёт меня, и что-то мне подсказывает, что скоро я об этом узнаю.

1 Аллюзия на трилогию Эдгара Берроуза «Принцесса Марса»

2 Герои книг, комиксов и фильмов, популярные в США в 70-80-е годы двадцатого столетия.