Настоящий американец - 2 Аристарх Риддер
        Николай Александрович Живцов
        Настоящий американец #2
        Продолжение приключений нашего современника попавшего в тело молодого американца в начало пятидесятых годов.
        Базилио, Аристарх Риддер
        Настоящий американец - 2
        Глава 1
        - А ты, Фрэнк, умеешь делать шоу, - ко мне подошел Роджер Фрэнсис Фицпатрик, президент попечительского совета местного колледжа. - Даже не думал, что обычную дегустацию можно превратить во все это! - он нарочито медленно обвел взглядом бар, куда мы переместились с улицы после официальной части открытия пивоваренного завода.
        Зал был обильно украшен свежими листьями пальм и гирляндами искусственных цветов. По стенам развешаны гавайские гитары, мексиканские сомбреро и прочие атрибуты пляжного отдыха. На сцене играл зажигательные мелодии оркестр, а приглашённых гостей, журналистов и потенциальных клиентов встречали кричащие баннеры и растяжки:
        «Wilson`sSunshine, глоток лета посреди Нью-Йоркской зимы. С Wilson`sSunshine, Рождество, Ханука и Новый Год заиграют новыми красками!»
        Но главной изюминкой здесь были официантки, что дефилировали по залу в босоножках на высоком каблуке и купальных костюмах. Как по мне, так вполне целомудренных. Сперва я собирался оставить их в одних трусиках, а соски припорошить блесками, за лишнюю сотню долларов девушки из кордебалета с Бродвея были согласны и на большее. Но, увы, пришлось отказаться от столь провокационной для этого пуританского времени идеи. Против беспорядков в городе предельно жестко высказался шеф полиции Мидлтауна, когда я пришел согласовывать с ним проведение мероприятия. Так что придется устраивать беспорядки в других местах. Благо тренироваться есть на ком. Сперва это будут битники, а затем и хипстеры подтянутся. И мы вместе встряхнем эту консервативную Америку, дадим ей мощный пинок в свободное от морали будущее.
        - Эпатажная реклама - залог успеха, - отсалютовал я ему кружкой пива, не переставая наблюдать одним глазом за происходящим в зале.
        Гости развлекались: молодежь, как ей и положено, напивалась и флиртовала. Джессика с Донной время от времени посылали мне воздушные поцелуи, сперва украдкой, а после пары кружек пива без всякого стеснения. Степенные члены общества успешно отбивались от попыток жен вытащить их из гнезда разврата. Репортеры фотографировали сексапильных девушек-официанток со всех ракурсов, не забывая при этом заливаться халявным пивом.
        Если хотя бы один из редакторов разрешит опубликовать такое фото в газете, моя пивоварня прогремит на всю страну. Впрочем, зачем пускать дело на самотек? Надо взять и простимулировать прессу, она в Америке продажнее девочек из кордебалета.
        - Не боишься, что республиканцы тебя после такого эпатажа с дерьмом смешают? - задал вопрос-тест на мою политическую ориентацию Роджер, имея ввиду стремительный уход мэра Миллса с супругой из бара. Увидев здесь полуголых девиц, эти двое моментально осознали в какое пагубное для рейтинга консервативного политика место они попали и тут же смылись.
        - Какое дело демократу до брюзжания ретроградов из «партии слона»? - подыграл ему я, помогая кандидату в мэры затащить меня в свой лагерь.
        - Значит ты демократ? - обрадовался мой собеседник тому, что долго уговаривать меня не пришлось.
        - Еще какой, - в доказательство своих слов я протянул Роджеру чек на его избирательную компанию.
        - Пять тысяч?! - ожидаемо удивил я этого полезного для меня олуха из «партии осла».
        - Вы должны победить на выборах 1955 года. Это нужно Америке, - пафосно заявил я.
        Роджера надо было убедить в том, что я для него не менее полезный олух. Он мне был нужен. Вернее, не конкретно он, а кандидат из демократов. Но повезло Фицпатрику - Роджер баллотировался на пост мэра Мидлтауна, а значит, мои деньги получит именно он, я же смогу заявить о себе как об убежденном и очень щедром демократе. В отличие от республиканцев, с демократами мне было по пути, ведь я знал, что только этим ребятам подвластно разрушить Америку изнутри. И я был готов помочь им сделать это намного быстрее.
        - Отличное пиво, мистер Уилсон, - в наш разговор вклинился улыбающийся толстяк в старомодном костюме, какие носили во времена Великой депрессии. - Позвольте представиться, Гарри Дэвис, закупщик из Буффало.
        - Еще увидимся, Фрэнк, - тактично откланялся Фицпатрик, не став мешать мне делать деньги. Теперь и он был в них заинтересован.
        Моя презентация приносила плоды. На нее съехались люди не только из апстейта, но и из Сити, и мне уже удалось договориться о поставке пива с пятью окрестными супермаркетами и дюжиной баров. И вот новый клиент из Буффало. География точек сбыта расширялась, и это радовало. А ведь еще несколько дней назад казалось, что нас ждёт катастрофа.
        ЗА 5 ДНЕЙ ДО ДЕГУСТАЦИИ
        - Курт, что это?
        Мы с начальником отдела логистики стояли на заднем дворе моей пивоварни и недоуменно смотрели в кузов грузовика, на котором только что доставили заказанную Куртом стеклотару.
        - Простите, мистер Уилсон, я не знаю, как это получилось, - растерянно пролепетал тот в ответ.
        От избытка чувств только что прикуренная сигарета выпала из моего рта.
        Через неделю должен состояться розлив первой тысячи галлонов лагера. Он уже сварен, охлажден до положенных тридцати трех градусов по Фаренгейту, пропущен через фильтрационную установку и центрифугу и перекачан в цех розлива. На вкус получился классический евролагер, хотя время для него еще и не пришло. Легкое пиво экстрактивностью начального сусла всего 11,5 % и содержанием алкоголя в 4,5 процентов.
        Изначально я хотел что-то совсем лёгкое, не больше четырёх процентов, но вкус получался слишком водянистым. Оно и понятно, чем легче пиво, тем меньше было сухих веществ перед тем как началось брожение. Спирт в пиве - это продукт брожения, вырабатываемый дрожжами, и если этим засранцам нечего есть, они и спирта произведут мало. В итоге, остановились на 11,5 и 4,5 - это был компромисс между лёгкостью и питкостью.
        В пику мне Мистер Осборн, мой главный пивовар был недоволен тем что восстановленная WilsonBrewery начала свою работу с такого нетрадиционного пива. Будучи консерватором, он хотел варить классические сорта, более тяжелые и насыщенные по вкусу. Мне даже пришлось ему напомнить, кто здесь хозяин.
        Старик побурчал и смирился. Смирился он и с тем, что в состав нашего нового пива входили не только хмель, солод, вода и дрожжи, но и кукурузная патока, и рисовая мука. Это было сделано для удешевления производства, всё-таки солод стоил намного дороже чем рис, а мне требовалось создать дешёвое пиво, которое будет по карману молодежи, но при этом еще и очень питкое, пускай и с несколько необычным вкусом.
        Но лишь на один новый сорт пива я ставку делать не стал. Нужно было минимизировать риски. Поэтому в остальных танках у нас варится сразу несколько сортов. Часть из них традиционная, которые Осборн варил еще тогда, когда носил на голове чёрные как смоль волосы и весил вполовину меньше, а часть совсем новые.
        Например, я все-таки осуществил свою задумку, и сразу два танка мы определили под две вариации IPA. Классический, для меня понятное дело IPA, с приятной горчинкой и цитрусовым послевкусием, 14 % экстрактивности и 5,5 алкоголя, и его «взрослая» версия, намного более горькая и при этом крепкая, все десять процентов, двойной IPA.
        Мистер Осборн по-прежнему излучал пессимизм, но я твердо знал, что уже скоро увлечение IPA захлестнет крафтовые пивоварни Соединённых Штатов Америки, и я вполне могу стать пионером этой волны. А кто первый встал, того и тапки.
        Ну и кроме этого два танка были заняты совершенно ординарным крепким портером, или, по-другому, стаутом. Его я хотел использовать как основу для моего рождественского сюрприза «родному» Мидлтауну.
        И все мои грандиозные планы могли полететь из-за этих чертовых бутылок, на которые я сейчас пялился, мечтая отработать на Курте пару ударов.
        - Объясни, как так получилось, что вместо amber, коричневых бутылок объёмом в 16 унций нам привезли прозрачные объёмом в 12? Давай, Курт, я жду!
        На плечи щегольского пальто Курта и его непокрытую голову падал лёгкий снежок, а его лицо раскраснелось от декабрьского морозца и работы мысли.
        Пока он соображал, как отвести от себя беду, я вытащил из пачки очередную сигарету и для успокоения затянулся.
        Только чудаки на букву М разливают пиво в прозрачные бутылки. Они совершенно не годятся для этих целей, и дело не только в традициях, пиво боится яркого света, под ним оно начинает окисляться и стремительно терять вкусовые качества. Поэтому есть стандарт - бутылка должна быть коричневой или зелёной.
        Наконец, Курт опомнился и с решительным видом направился к водителю-экспедитору сверять документы. Вот только по результатам переговоров он заимел еще более бледный вид.
        - Мистер Уилсон, дело плохо, - Курт сжимал в руках бумаги, уже виденную мной товарную накладную и так и не подписанный акт приемки товара - прозрачных бутылок объемом в двенадцать унций.
        - И когда нам привезут правильную тару? - спросил я, подразумевая задержку в пару дней. Но полученный ответ меня обескуражил.
        - В следующем году. У поставщика нет нужных нам бутылок. Они предлагают скидку в пятьдесят процентов на то, что привезли.
        - Иди обзванивай стекольные заводы! Быстро! - я раздраженно бросил в урну недокуренную сигарету. - Нам нужны эти бутылки сегодня, край завтра!
        Курт затравленно кивнул, не смея перечить, и рванул к своему служебному телефону.
        Я смотрел ему вслед и прикуривал новую сигарету. Вот это засада, у нас дегустация для потенциальных покупателей на носу. Ладно, её мы проведем и без тары, это не проблема. Но как быть с контрактами? Ведь наверняка пиво понравится и его захотят поставить на полки магазинов и продавать в окрестных барах. Впереди Рождество с Новым годом - отличное время для старта продаж. Да и в местной газете уже анонсирован новый сорт пива от Уилсона. Облажаться сейчас - это большое такое пятно как на репутации моего завода, так и на мне лично.
        К себе в кабинет я вернулся в расстроенных чувствах. Нужно было подписать зарплатные чеки сотрудникам. Отец Фрэнка всегда подписывал их сам, вот я и решил превратить это в традицию. Пусть мои люди наглядно видят, кто им платит зарплату.
        Обстановку кабинета я большей частью не трогал, не до этого пока было. Поменял только стол. Выцепил я этот дубовый антиквариат на традиционном развлечении всех американцев - гаражной распродаже.
        Зима в Мидлтауне в этом году выдалась переменчивая. Снегопады, заставлявшие вспомнить о России, вдруг сменялись отличными солнечными деньками, а на место морозов то и дело приходили оттепели. Вот в один из таких погожих солнечных деньков я возвращался к себе домой, в резиденцию Уилсонов, как прозвали мой особняк местные, и увидел в самом начале улицы написанное от руки объявление «YardSale» - гаражная распродажа. Обычно я их игнорировал, а тут зачем-то остановился и вышел из своего Корвета. И сразу увидел его - потемневший от времени, внушительного размера дубовый письменный стол, прямо как стол «Резолют».
        Цена оказалась немаленькой - хозяйка, дородная дама раза в два меня старше, запросила сто пятьдесят долларов. Я уже хотел послать ее куда подальше, но это желание сразу же пропало, как только мне показали сертификат и чек на покупку. Выяснилось, что стол купил её прадедушка в далеком тысяча восемьсот сороковом году.
        - Надо брать! - мысленно возликовал я, прикинув, что лет через пятьдесят стоимость этого антиквариата вырастет до семизначного значения.
        Свою восторженность я, разумеется, афишировать не стал, более того, мне даже удалось выторговать скидку в тридцать долларов. Так что покупка стола на распродаже стала для меня отличной инвестицией.
        От медитативного занятия - выписывания чеков сотрудникам пивоварни меня оторвал ворвавшийся в кабинет Курт.
        - Нет ничего! Всё раскуплено или заказано и уже оплачено, - обрадовал он меня с порога.
        Пробуравив злого вестника недобрым взглядом, я отложил чековую книжку. Но не для того, чтобы орать и брызгать слюной. Это все равно не помогло бы делу. Нужно было искать выход из скверной ситуации, и я начал перебирать в уме варианты.
        - Значит так, - мой мозг, наконец, кое-что родил. - Первое, соглашайся на эти прозрачные бутылки. Второе, достань мне не меньше пятисот фунтов аскорбиновой кислоты и пятьдесят фунтов лайма. Где хочешь ищи, но чтобы по пять фунтов и того и другого доставил уже через два часа! От этого зависит будешь ты завтра на меня работать или тебе придётся искать новое место. Понял?
        - Да, мистер Уилсон, я постараюсь! - голос Курта дрогнул.
        - Не старайся, а делай! Всё, свободен!
        Моя стимуляция оказалась действенной. Все запрошенное прибыло на пивоварню уже через три часа. Теперь пришла очередь подключать к процессу мистера Дюбуа, менеджера отдела контроля качества, которого мне удалось сманить аж из Канады, предложив просто фантастическую для этих времен заработную плату. Но он того стоил. Благодаря этому франкофону удалось внедрить хоть какие-то правила и стандарты по качеству на моем заводе.
        Ни простые работяги, ни даже мой главный пивовар, просто не понимали, что от того какие химикаты используются для мойки и дезинфекции производственных линий напрямую зависит качество пива. Пришлось устраивать показательные выступления с посевом различных смывов в чашки Петри и только после этого все увидели какие «милые друзья человека» могут завестись в танках и трубах, если выполнять свою работу спустя рукава.
        Вид окутанных плесенью чашек с агар-агаром произвел неизгладимое впечатление на всех. А еще больше мои сотрудники шокировались тем фактом, что сваренное пиво по новым стандартам качества хранится не три недели, как было относительно недавно, а шесть месяцев, и это минимальный срок.
        - Уже в курсе что случилось? - спустя пару часов спросил я своего главного пивовара на подходе к лаборатории, где нас уже ожидал Дюбуа.
        - Ты про бутылки? - Задал он риторический вопрос. - Да, в курсе. Разливать пиво нам не во что.
        - Это как посмотреть, - с ухмылкой фокусника заявил я. - Есть у меня одна идейка.
        С этими словами я подошёл к холодильнику для образцов, достал оттуда стеклянный кувшин с нашим новым пивом и нарезанный лайм. Налил пиво в одну из поставленных нам бутылок и засунул в горлышко четвертинку лайма.
        - Пиво с этой зелёной гадостью внутри - это и есть твоя идея? - скептически поинтересовался Осборн.
        - Пробуйте! - подбодрил я старика. Правда, расценил он мою просьбу так, словно я ему отраву подсовываю.
        Пересиливая себя, Осборн с большой осторожностью все же сделал глоток и на его лице отразилась целая гамма чувств, от недоверия до удивления.
        - Вот чёрт, а это вкусно, скажу я тебе Фрэнк! Действительно вкусно! Очень необычное сочетание ингредиентов. Но подожди, я чувствую не только лайм, оттенок у пива как будто другой. Налей-ка мне чистого.
        Я кивнул Дюбуа, и тот, улыбаясь, налил полный стакан Осборну.
        - Что вы добавили в мое пиво? Вкус изменился, - сделав пару глотков, старик затребовал ответа.
        - Аскорбиновую кислоту, мистер Осборн, - пояснил Дюбуа с хорошо слышным канадским акцентом. - Раз у нас есть только прозрачные бутылки, то нужно решить вопрос с окислением пива под воздействием света. А аскорбинка как раз и есть очень хороший антиокислитель. Если добавить её в пиво, то можно будет его разливать и в прозрачную тару. Наш мистер Уилсон - гений, ведь это полностью его идея! - польстил он мне.
        - Без лайма это пить можно, конечно, даже интересно получилось. Но с ним намного лучше, - поделился мнением Осборн.
        - Верно, мой друг, - я хлопнул его по плечу. - Вы совершенно правы. Поэтому я заказал не только аскорбиновую кислоту, но и лайм для дегустации. Покажем городу и штату не просто новое пиво, но и новый способ его пить. С кусочком лайма в бутылке. Только нужно будет пригласить журналистов и студентов колледжа, а может и вообще провести мероприятие там, в кампусе колледжа. Это продукт для молодых. Новому поколению американцев - новое пиво!
        Сказать по правде, я от безысходности решил провернуть тот же трюк, что когда-то проделали американские бары с мексиканским пивом «Корона», которое было очень похоже на то, что сделали мы. Без лайма мексиканское пойло в прозрачных бутылках имело отвратительный вкус именно из-за аскорбинки, даже странно что Осборн не начал плеваться от его вкуса. А вот с лаймом «Корона» очень быстро стала культовым пивом именно среди американской молодёжи. Правда произошло это в восьмидесятых, но мне придётся ускорить события. И если получится, то из логистической ошибки может вырасти общенациональный бестселлер, надо только запатентовать новое пиво, добавив в рецептуру сок лайма.
        Организовать мероприятие в кампусе не получилось, не оценила администрация колледжа такого авангардного предложения с моей стороны, даже выписанный мною чек на благотворительность не подействовал. Поэтому пришлось вернуться к первоначальной идее и всё организовать в баре при моём заводе.
        Кстати, этот бар я планирую сделать не обычным заведением, в котором простой Джимми может пропустить кружечку-другую под острые крылышки, а затем поиграть в снукер или дартс. Нет, я хочу сделать из своего бара TastingRoom, место куда приходят насладиться вкусом пива с разными закусками, сегодня одними, завтра другими, а послезавтра третьими.
        Поэтому у нас в баре кухни вообще не было, не предусмотрена она, а за закуски отвечали фудтраки, благо что в округе каталось несколько десятков этих мобильных закусочных, выбор более чем достаточный. В день дегустации, как будто специально к нам приехал фудтрак мексиканской кухни.
        Буррито, кесадилья и разнообразные тако обещали стать отличным дополнением к необычному сочетанию пива и лайма. Естественно, всё за счёт заведения, так что владелец фудтрака, полный, но при этом очень подвижный мексиканец с традиционным именем Хуан должен был сделать очень хорошую кассу, настолько хорошую, что на радостях он расщедрился на скидку в двадцать процентов на всё.
        Все задуманное получилось, и теперь я наслаждался успехом. Гостям новый вкус пива явно пришелся по вкусу. Никто, кроме пожилых матрон и мэра-республиканца, бар по своей воле покидать не собирался. Обсудив с Гарри Дэвисом из Буффало предстоящие поставки моего пива с лаймом, я уже хотел подойти к призывно машущему рукой Билли, школьному другу Фрэнка, как дорогу мне преградил тот самый тип, которого я сегодня видел с туповатым дружком покойного Теда Ларсена.
        - Мистер Уилсон, позвольте представиться. Хозяин бара для жокеев в Гошене. Чарльз Френсис.
        - Рад знакомству, - с дежурным оптимизмом поприветствовал я его.
        - Отличное пиво, мистер Уилсон. И цена невысока, и вкус необычный. Я заинтересован в его поставках. Мы могли бы обсудить наше будущее сотрудничество в более спокойном месте? - его акулья улыбка конкурировала со стальным блеском глаз.
        Уже собрался вежливо послать мистера Фрэнсиса, я совершенно не обманулся в его истинных намерениях, как нас обоих привлек шум с улицы.
        - Прошу меня извинить, вернусь через минуту, - скороговоркой проговорил я и почти что выбежал на улицу, боясь не успеть погасить скандал и заиметь проблемы от шефа полиции. Чем-то не понравился я капитану Хольгеру. Надо будет узнать были ли у него контры с отцом Фрэнка.
        - И почему я с друзьями не могу зайти пропустить по стаканчику? - возмущенно спрашивал худощавый черноволосый парень с умным и подвижным лицом, который показался мне смутно знакомым.
        За ним стояли четверо чернокожих с музыкальными инструментами, судя по форме футляров, это были саксофон, парочка гитар и контрабас.
        - Потому что твои друзья черножопые макаки, вот почему, - роль фейсконтроля взял на себя один из моих гостей, тот самый закупщик из Буффало, Гарри Дэвис. - Ты можешь зайти, а вот они нет. Хотя и ты не можешь, это частная вечеринка. Так что забирай своих нигеров и проваливай! А не то я полицию вызову!
        - Лени, пойдём отсюда, не надо связываться с этим козлом, - потянул белого приятеля за рукав пальто один из музыкантов. - Уверен, в этой дыре найдутся и другие бары.
        - Что ты там вякнул?! - Моментально закипел Дэвис. - Ублюдок, мать твою! А ну иди сюда, говно собачье!
        - Джентльмены, - встрял в разговор мистер Фитцпатрик. Он как раз собирался уезжать и ждал такси, - здесь дамы.
        Будущий мэр Мидлтауна имел в виду свою жену и старшую дочь, которые стояли рядом и наблюдали за происходящим широко распахнутыми глазами. Их вечер явно удался, сперва бар с полуголыми девицами, затем охамевшие афроамериканцы. Прям, мечта демократа.
        - А ты не вмешивайся, папаша! - отшил его Дэвис и ринулся на оскорбившего его музыканта.
        Но ему помешал Лени, ловко поставив подножку торговцу из Буффало. Толстяк не справился со своим весом и упал, после чего вскочил с земли и бросился теперь на Лени. Завязалась драка, в которую согласно правилу «когда белые дерутся, цветные не встревают» чернокожие музыканты уже не полезли.
        Тут и копы подоспели. То, что они будут патрулировать район пивзавода, мы согласовали с шефом полиции города заранее. Стражи порядка, не особо вдаваясь в подробности, застегнули наручники на цветных, а до кучи загребли и Лени, который начал качать права, типа не того арестовывают. Зря это он. Промолчал бы и не поехал вместе с приятелями в участок.
        Стоило дождаться, когда копы уедут, а уже потом возбухать, демонстрируя свои прогрессивные взгляды.
        Фицпатрик именно этим и занялся, когда полицейские машины скрылись за поворотом, а Гарри Дэвис вернулся в бар, чтобы отпраздновать победу.
        - В ужасное время мы живём, Фрэнк. Эти ребята просто хотели выпить, а этот реднек из Буффало сразу начал хамить только потому что они чёрные.
        - Согласен с вами мистер Фицпатрик, - поддержал я негодование будущего мэра. - А знаете что? Внесу-ка я залог за этих парней - так будет правильно, - раз уж подвернулся случай, почему бы не выжать из него по максимуму?
        Очень своевременно появились эти афроамериканцы на моей вечеринке. И теперь мой поступок с вызволением из застенок пострадавших от расизма станет прекрасным дополнением к моему портрету убежденного демократа.
        Я ведь прекрасно знал, что братья Кеннеди вскоре проделают огромную работу, направленную на борьбу с расовой сегрегацией. Джон, как сенатор, а позже президент, а Роберт на посту генерального прокурора. И если выставить себя борцом за права чернокожих, то это сильно повысит мой рейтинг в глазах этой ирландской семейки, а также тех, кто за ними стоит.
        Будем сообща взращивать в Америке вирус толерантности.
        Глава 2
        «Открытие новой экспозиции в Нью-Йоркском национальном музее естественной истории», - прочитал я очередной заголовок New-York Times за завтраком. Его мне приготовила моя новая домработница - пани Марта эмигрантка из довоенной Чехии.
        «Национальный музей естественной истории и посольство Италии с удовольствием сообщает, что восемнадцатого декабря 1954 года состоится открытие новой экспозиции, гвоздем которой станет недавно полученная древнегреческая бронзовая статуя воина и другие находки, которые музей получил летом этого года. Это отличный подарок на предстоящее рождество для всех кто интересуется историей.
        Мы уже ранее писали о Фрэнке Уилсоне, нашем соотечественнике, который во время лодочной прогулки у южных берегов Италии нашел три древние бронзовые статуи. Одна из них после длительных переговоров была передана Соединенным Штатам. Специалисты музея естественной истории проделали фантастическую работу по её реставрации и вот теперь готовы показать статую воина всем желающим.
        Помимо открытия публичной выставки музей также проводит благотворительный вечер, посвященный этому событию, все собранные средства будут направлены в фонд помощи инвалидам Корейской войны.
        Специальными гостями вечера будет виновник торжества мистер Фрэнк Уилсон и только что назначенный посол Итальянской республики в США мистер Манлио Брозио, для которого этот вечер станет первым официальным мероприятием после вручения верительных грамот. Джим Парсонс, наш штатный корреспондент также будет присутствовать на этом ужине и подробно осветит мероприятие».
        Интересные дела проворачиваются в Нью-Йорке. Меня, оказывается, пригласили на благотворительный ужин, а я об этом ни сном, ни духом. Если бы не эта колонка на предпоследней странице New-York Times я бы так и не узнал о мероприятии.
        - Марта, принеси мою почту! - крикнул я, чтобы домработница услышала меня из гостиной, где она сейчас убиралась, а сам сделал себе в новенькой кофемашине от General Electric чашечку ароматного эспрессо.
        В момент, когда я втягивал носом кофейный аромат из чашки меня отвлект телефонный звонок. Хваля себя за предусмотрительность, я потянулся за трубкой. До моего вселения в дом Уилсонов, здесь был всего один телефон, который стоял в старом кабинете отца Фрэнка, а теперь полдюжины аппаратов были раскиданы по всему дому, включая подвал и гараж. Последнее, так вообще было очень удобно, учитывая, что я достаточно много времени провожу в гараже, мастеря всякие образцы технологий будущего.
        - Мистер Фрэнк Уилсон? - услышал я мужской голос. - Рад вас слышать! Меня зовут Кристиан Холл, я помощник президента Нью-Йоркского национального музея естественной истории.
        - Приятно познакомиться мистер Холл, чем могу быть полезен? - отозвался я, уже понимая, о чем пойдет разговор.
        - Я звоню узнать, будете ли вы на благотворительном ужине?
        - Да, я видел статью в New-York Times. А вот и приглашение, - добавил я. Марта как раз принесла мне почту, среди которой отыскался потерянный конверт. - Мистер Холл, у меня к вам просьба, - прочитав стандартное приглашение на мое имя + 1 лицо, я сразу же вспомнил об Эмме, ангелочке из Нью-Йорка. Было очень завлекательно провести с ней вечер, а затем и ночь. Но дальше мысль скакнула на ее братца, адвоката Пэрри Мэтьюса, который грозился, что я «освою полёты без крыльев» если буду волочиться за его сестрой. Ссора с ушлым юристом была не в моих интересах, Мэтьюс мне был еще нужен. А раз нельзя атаковать в лоб, то буду маневрировать.
        - Конечно, мистер Уилсон, помогу, чем смогу, - откликнулся сотрудник музея.
        - Могу я пригласить с собой двух гостей?
        - Да, конечно. Но вам придется доплатить пятьдесят долларов, это цена входного билета на мероприятие на одного человека.
        - Без проблем, - не стал я обзывать собеседника крохобором.
        - Тогда я пришлю вам новое приглашение.
        - В этом нет необходимости, мистер Холл. Я сегодня приеду в Нью-Йорк и сам могу к вам зайти.
        - О, так даже лучше! Сейчас все подготовлю! - эмоционально заверил меня Кристиан.
        Вот и отлично. Я положил трубку, мысленно потирая руки. Ни один адвокат не откажется от возможности покрутиться в обществе толстосумов и поторговать лицом. Да Перри зубами вцепится в мое щедрое предложение, а значит и пойдет на мое завуалированное условие - взять с собой Эмму.
        С этой приятной мыслью я закончил завтрак и пошел одеваться. Меня ждал Нью-Йорк. И не только адвокатская, но и брокерская контора. Пришла пора прощупать почву на главной американской улице - Уолл Стрит. Мои детские игры в пивовара - это чисто прикрытие, которое по чистой случайности совпало с моим хобби из прошлой жизни. Главную свою игру я проведу на фондовой бирже.
        Правда, открыть собственную брокерскую контору мне пока не по карману, какое-то время придется работать через посредников. Причем сама инвестиционная компания нужна с именем, а вот брокер, который мне, как клиенту, будет выделен не должен быть слишком авторитетным, распирающимся от собственной крутизны и важности, устану отмахиваться от его советов. Для меня на первом этапе, чем зеленее он будет, тем лучше. В идеале мне нужен вчерашний стажер, который не будет задавать лишних вопросов и лезть ко мне с выгодными предложениями, а будет чисто покупать и продавать то, что я ему скажу.
        И начну я со скупки акций General Electric. Сейчас у этого технологического гиганта не лучшие времена, конкуренты из Westinghouse опережают их в очень прибыльном и перспективном деле в атомной энергетике. Уже спущен на воду Nsutilus, первая в мире атомная подводная лодка, в море она выйдет в конце января следующего года, вовсю строится первая АЭС с реактором от Westinghouse, а главное принципиальное решение о постройке атомного авианосца Энтерпрайз уже принято и подрядчиком для создания энергетической установки будет тоже Westinghouse.
        На этом фоне Genereal Electric смотрится крайне бледно. Sea Wolf, лодка уже с их реактором, задерживается и будет спущена на воду только в середине следующего года, о чем знаю сейчас только я, и кулуарно ходят слухи, что именно из-за проблем с реактором. Более ничего подобного проекту по строительству АЭС нет даже и близко. Всё это плохо отражается на акциях GE, они сейчас падают, а их конкуренты наоборот растут. Но так будет не всегда. Как только достроят лодку, GE начнёт долгие переговоры с Американской комиссией по атомной энергии, итогом которых станет подписание в 1957 году лицензии на строительство первой частной АЭС в США. Всё это будет позитивно воспринято инвесторами и акции начнут очень хорошо расти.
        Вся эта история хорошо отложилась у меня в памяти только потому что была отличным примеров того, как инсайдерские сливы информации напрямую помогают биржевым спекулянтам делать деньги. О переговорах с комиссией станет известно и акции GE начнут расти практически сразу.
        Обо всем этом я читал когда только переехал в США и начал плотно изучать историю торгов на бирже. Были у меня определенные инвестиционные планы, а выглядеть нуворишем с мешком долларов сомнительного происхождения мне тогда не хотелось. Вот я и перелопатил просто кучу информации перед тем как отдать мои деньги в лапы брокеров. Тогда мне это не особо пригодилось, а сейчас глядишь и принесёт большие деньги. Причем сейчас я буду выступать как раз в образе лоха. Со сменой жизни приходит и смена приоритетов.
        - Спасибо, Марта, было очень вкусно, - поблагодарил я прислугу за завтрак и уже через полчаса открывал дверь гаража.
        Надо будет на досуге подумать о небольшом стартапе по производству механизированных гаражных ворот, тягать туда-сюда тяжеленную дверь дело утомительное.
        - Да чтоб тебя! - спустя час с чувством выругался я. - Что там вообще происходит?!
        Все это время я полз с черепашьей скоростью по трассе в Нью-Йорк и вот теперь движение полностью остановилось. Только полицейские и пожарные машины с включенными сиренами обгоняли выстроившуюся колонну машин по обочине.
        Закурил навязчивые Lucky Strike, никак не могу отделаться от этой плебейской марки и перейти на что-то более соответствующее образу преуспевающего бизнесмена, и вышел из своего щегольского Корвета. Поднял воротник пальто и, поежившись от порывов ветра, что швырял в лицо валивший с неба снег, пошел вперед, мимо таких же бедолаг, которым, несмотря на непогоду, приспичило ехать в сторону Большого яблока.
        - Там что-то горит! Похоже впереди пожар! - услышал я разговоры покинувших, как и я, свои автомобили водителей.
        Присмотрелся, подняв ладонь над глазами, чтобы защитить их от снега, и увидел густой, черный дым.
        До патрульной машины пришлось идти несколько десятком метров. Она стояла за техническим разворотом, предназначенным только для специальной техники. Парочка копов что-то объясняла обступившей их толпе.
        - Добрый день офицер. Что случилось? - задал я популярный ныне вопрос.
        - Водитель бензовоза не справился с управлением из-за снегопада и протаранил опору моста, - в очередной раз начал устало объяснять один из полицейских, тот что был покрупнее. Его свисающие усы и черты лица делали его похожим на добродушную овчарку из мультиков студии Warner Brothers. - Ну а то, что начался пожар ты и сам видишь.
        - И что нам теперь делать, офицер? - подключились другие водители, ведь волновало это абсолютно всех.
        - Как что? Сейчас мы откроем этот поворот и начнем пропускать машины. Тем, кому нужно в Сити, им лучше воспользоваться поездом. Ближайшая станция в Харримане, это минут десять отсюда, не больше.
        - Но я бы на вашем месте вернулся домой и выпил виски перед камином, - наставительно предложил нам другой вариант второй коп, до этого молчавший и взирающий на происходящее вокруг отстраненно. - В городе сейчас творится ад, нам передавали что в Бруклине, Квинсе и на Манхэттене кое-где отключили свет.
        - Ага, сейчас плюну на планы по завоеванию мира и поеду пить виски, - пробормотал я себе под нос. Нисколько не соблазнившись предложением, вышел из толпы мужиков и побрел обратно к своему автомобилю.
        Желающих попасть в Нью-Йорк из Харримана, типичного американского городка с обилием частных домов и припаркованными вдоль улиц машинами, занесенными снегом, набралось немало, и чтобы купить билет мне пришлось отстоять длинную очередь, которая змеей огибала местный вокзал.
        До прихода поезда оставалось еще минут сорок, и я решил скоротать их за обедом в привокзальной кафешке. Взял четвертьфунтовый гамбургер с картошкой фри щедро политой сырным соусом, не люблю я кетчуп, и большой стакан кофе со сливками. И за поеданием типичного американского обеда стал обдумывать не дающую мне уже давно покоя мысль - как бы половчее пропихнуть свое пиво в забегаловки Макдональдса.
        Если продавить такое решение, то Wilson`s Brewery очень быстро станет поставщиком общенациональной сети быстрого питания, а это очень большие деньги и перспективы роста с расширением производства. Под это дело можно даже будет подумать об открытии заводов в других штатах: во Флориде, на среднем западе, в Калифорнии.
        А потом, когда рожа Рональда Макдональда начнет мелькать в других странах, то и за границей.
        Хотя, можно пойти и другим путем. Когда основной проект, общенациональная сеть семейных ресторанов быстрого питания, запустится и раскрутится можно взять уже готовую управленческую и логистическую структуру и на её основе создать вторую сеть, уже повыше классом.
        Например, сеть стейкхаусов. И вот там уже пиво, а также другие алкогольные напитки будут очень в тему. Может быть это и не будет так выгодно как Макдональдс, но тоже принесет хорошие бабки, когда придёт время размещаться на бирже.
        Если мне не изменяет память, то в 2007 IHOP купил Applebee's, сеть ресторанов с очень похожей концепцией, о которой я сейчас думаю, за 2,1 миллиарда долларов. Даже если сделать скидку на время, сейчас порядок сумм совсем другой, то всё равно понятно, что, когда я решу продать сеть, она будет стоить несколько сотен миллионов. Наверно, так даже лучше будет - два параллельных, не конкурирующих между собой, а наоборот, партнерских проекта намного лучше одного.
        За этими размышлениями время буквально промелькнуло и я, купив местную газету, вернулся на вокзал, а уже через несколько минут сидел в вагоне поезда до Нью-Йорка.
        - Здесь свободно? - отвлекли меня от чтения.
        - Да, конечно, - ответил я.
        Сперва убрал соседнего кресла портфель с документами и только затем поднял голову на того, кто спрашивал.
        - Секунду, откуда я тебя знаю, приятель? - спросил вчерашний бузотер, всматриваясь в мое лицо. - А точно, я тебя видел вчера возле того бара где меня с ребятами приняли! - последнее он проговорил уже с неприязнью и собрался подыскать себе другое место.
        - Ленни Брюс, верно? - притормозил я его вопросом. Он настороженно кивнул. - А я Фрэнк Уилсон.
        - Так получается это ты внёс за нас вчера залог?! - узнав мое имя, он вцепился в мою руку, как утопающий в спасателя, и начал ее трясти.
        - Это был мой ежегодный правильный поступок на рождество, - удивился я такой бурной реакции на мое признание и принялся вызволять руку из чужого захвата.
        - Я еврей, - сообщил мне Ленни.
        - Ну, значит на хануку, - покладисто переиначил я ответ все же освободившись.
        Задержал я его не за тем, чтобы выслушивать благодарности и наливаться важностью, а потому что, наконец, вспомнил, где видел этого Ленни. Это был тот самый комик, которого я слышал в первый день своей второй жизни.
        - Я тоже тебя узнал. Ты стендапер, и я слышал тебя во Флориде в феврале, в этом как его, бар Тобакко роуд.
        - Жуткая дыра, но да, я там выступал. Получилось неплохо.
        - А что ты забыл в Апстейте? И где твои приятели?
        - Как что? Выступал. Праздничный чёс по занюханным барам. Десять долларов за выступление плюс безлимитный бар. Ну и то что от щедрот подкинут полтора бухих посетителя если им зайдут мои шутки. Сейчас я еду домой, а ребята продолжат, у них еще три выступления. Фрэнк, слушай, - смутился Ленни, - на счет денег за залог. У меня сейчас нет ста долларов. Но как только заработаю, сразу пришлю.
        Ага, лет через десять, если напомню.
        - У меня есть предложение получше, - натянул я на лицо улыбку. - Тот бар, где вас приняли, мой и мне, как ты выразился, зашли твои шутки. Можешь не присылать мне чек, но с тебя несколько выступлений. Мы только открылись, так что с публикой проблем не будет. Идёт?
        - Пожалуй, что соглашусь, приятель. Договорились. А теперь извини, заплёванная скамейка в камере, где мне все пришлось провести до утра, не лучшая кровать, и я дико хочу спать. Дай мне свою визитку, и я позвоню тебе на днях. Окей?
        - Конечно, держи, - я достал из портмоне серебристо-белую карточку.
        Ленни повертел ее в руках, еще раз пробормотал слова благодарности и, прислонившись к оконному стеклу, сразу вырубился. А я продолжил читать газету и через час вышел на Пэнн Стейшн.
        Нью-Йорк встретил меня снегопадом, не обманул тот коп, дороги были завалены снегом и машины еле по ним передвигались. Поэтому я отказался от идеи ловить такси и нырнул в метро.
        Спустя пятнадцать минут и одну пересадку я был на месте, у входа в Рокфеллер-центр, где в это время располагался офис нужной мне инвестиционной компании. Это ведь только в массовом сознании Уолл-Стрит - финансовый центр мира, на самом деле она скорее собирательный образ тесно переплетенного клубка биржи, банков, инвестиционных холдингов и страховых компаний, офисы которых раскиданы не только по всему Манхэттену но и в других городах США.
        Сперва я хотел прогуляться до Боулинг стрит, посмотреть на знаменитую статую быка, которая в моё время стала символом Уолл-стрит, но вовремя вспомнил что её установили в конце восьмидесятых и даже расстроился. Вот стану миллиардером и ускорю процесс. И сейчас мне нужно сделать очередной шаг для этого.
        Если бы я, как множество американцев, имеющих хоть какие-то свободные деньги, решил просто поиграть на рынке с акциями мелких и средних компаний, то у меня бы был большой выбор брокерских контор. Но мне были нужны акции не просто какой-то компании. Нет, мне нужны акции General Electric, и значит выбора у меня особо и нет. GE - это настоящий кит американской экономики, Моби Дик, мать его, и чтобы его загарпунить мне нужен мой личный капитан Ахав. На роль которого я выбрал Merrill Lynch, не больше ни меньше. Один из старейших и крупнейших инвестиционных банков США на этот момент, который торговал акциями крупнейших американских компаний и, в отличии от конкурентов, вёл агрессивную рекламную кампанию по привлечению клиентов из самых разных слоёв населения США. Именно то, что мне нужно - не будет вопросов почему мистер Уилсон, простой парень из Апстейта, про мои миллионы в Швейцарии никто ведь здесь не знает, да и всего три их пока у меня, пришёл именно сюда.
        Вот и надо мне прикинуться этаким простаком, решившим поймать удачу за хвост. Меньше будет вопросов от IRS и комиссии по ценным бумагам.
        Улыбчивый администратор в шикарно украшенном холле Рокфеллер-плаза, центрального небоскрёба всего центра, вежливо поинтересовался целью моего визита, а затем направил меня к лифтам. Пока я шёл, разглядывая фрески, которыми был украшен холл, вспомнил связанную с ними историю. В 33-м году при строительстве небоскреба, мексиканский художник, отвечавший за эти фрески изобразил Ленина с рабочими. Вождя мирового пролетариата прямо в самом сердце американского капитализма. Такого авангардизма заказчик не выдержал и фреску уничтожили, заменив на более подходящую месту. А жаль, было бы забавно. Кстати, о коммунистах, надо бы им второе послание чиркнуть, январь уже на носу.
        Дверь лифта открыл лифтер, что оказался внутри, и был он в красном мундире с фуражкой и шикарными бакенбардами.
        - Добрый день, сэр. - Пробасил он. - Куда Вам?
        - Будьте добры Меррилл Линч.
        - Конечно сэр.
        Только по окончании ритуального диалога я смог зайти. В отличии от скоростных лифтов моего времени, тех, которые стартуют так что тебя прижимает к полу, их дедушка двигался степенно, и подъем на три десятка этажей занял несколько минут. Наконец, звонок возвестил о том, что мы на месте.
        - Меррилл Линч, сэр. Хорошего дня.
        Поблагодарив лифтера, на словах, без чаевых, я направился к очередному администратору, сидевшему за стойкой под нужной мне вывеской, который, в свою очередь, проводил меня в переговорную комнату. Ничего особенного: прямоугольное помещение на пятнадцать метров, без окон, но со стеклянными стенами, длинный стол по центру, да стулья вокруг него, разумеется, вся мебель из ценных пород дерева.
        - Мистер Уилсон, рад приветствовать вас в Меррилл Линч. Вы сделали правильный выбор! - в комнату с достоинством вплыл представительного вида мужчина: прилизанная укладка на голове, пошитый на заказ костюм, сияющие кремом и чистотой лакированные туфли, маникюр на руках, на запястье дорогие часы. - Блэйк Коулман, старший брокер, - представился он в свою очередь и сразу же перешел к делу. - Могу я узнать о ваших финансовых планах?
        Мы расселись друг напротив друга, я достал пачку сигарет, выбил из нее одну, подвинул к себе пепельницу и закурил. Это не было наглостью с моей стороны, в эти временя курение считалось нормой и никого не оскорбляло.
        - Хочу прикупить акций American Tobacco.
        - Вижу, вы их поклонник, - все еще улыбаясь, но уже потеряв ко мне всякий интерес, дежурно заметил старший брокер.
        А что еще от него после моего перфоманса надо было ожидать? Приперся какой-то тип в промокших ботинках, одежда и часы, да, дорогие, но сам молод, а значит располагает только деньгами семьи. Брокеры же на комиссию со сделки живут, а со мной она обещала быть скромной.
        - Ага, курю их сигареты в честь оружия, которое закончило Вторую Мировую Войну.
        Мистер Коулман завис, тряхнул головой для лучшего мыслеобразования, посмотрел на пачку с изображением сексапильной красотки на фоне красного круга, напоминающего флаг Японии.
        - Хмм, - издал он гортанный звук, а когда справился с дыханием сообщил. - Мы выделим вам молодого, но очень перспективного сотрудника, выпускника Колумбийского университета.
        Я, улыбаясь, покивал, проводил взглядом его слишком прямую спину до выхода и выпустил несколько колец табачного дыма ему вдогонку.
        Через пять минут передо мной стоял парень моего возраста, тоже с вымазанными гелем волосами, в начищенных до блеска остроносых туфлях и дорогом костюме, но уже купленном в магазине.
        - Феликс Вуд, - облучил он меня своей уверенностью. - Значит вы желаете купить акции American Tobacco? На какую сумму?
        - Десять тысяч, - лениво ответил я.
        - Могу посоветовать вам еще ряд инвестиционный решений, - умело приступил он к окучиванию клиента.
        - Меня не интересуют чужие советы, - в границах вежливой формулы умерил я его пыл.
        Улыбка выпускника Колумбийского университета стала натянутой. У местной фауны, даже у вчерашнего стажера, самомнение видно из стратосферы.
        - И акций Genereal Electric на двести тысяч, - нанес я неожиданный удар и, могу поклясться, увидел, как в расширенных глазах младшего брокера блеснули долларовые знаки.
        Глава 3
        - Мистер Уилсон! Сколько вам заплатили за статую?! - пытался докричаться до меня один из журналистов. Собралось этой настырной братии здесь довольно много, и все они лезли с вопросами.
        Я их вежливо игнорировал, улыбался и позировал напротив пресс-волла, перед которым останавливались все приглашенные на благотворительный вечер в национальный музей естественной истории гости. Вот и меня сия участь не миновала, от фотовспышек уже в глазах потускнело.
        - Мистер Уилсон, вы и дальше планируете заниматься подводной археологией? - эти акулы пера все не унимались.
        Конечно! Резко меняю свои планы, угоняю у Жака-Иво Кусто «Калипсо» и начинаю прочесывать моря-океаны в поисках Атлантиды. Хотя зачем во Францию мотаться, у меня же под боком атомную подводную лодку строят. Хмм, а если c Nautilus что-то случится, это ведь значит, что акции Genereal Electric еще больше взлетят в цене!
        От посетившей меня мысли даже дыхание перехватило. Но предвкушение сразу же сменилось разочарованием, лодка, скорее всего, уже на воду спущена, а боевых пловцов в моем арсенале пока нет.
        - Фрэнк, пошли уже, - отвлек меня от мысли о диверсии и ускорил мой проход по ковровой дорожке Пэрри.
        - Да, конечно, - я улыбнулся Эмме, что держала брата под руку. Не меня, да. Но не все сразу.
        К моему удивлению Мэтьюз воспринял предложение посетить благотворительный вечер без особого восторга.
        - Там будет много народа, - сказал он взирающей на него с надеждой сестре. И тон у него при этом был такой, словно много народа - это для юной леди нечто ужасное и неприемлемое.
        Мы сидели в его адвокатском офисе. Вернее, сидели только мы с Пэрри. Он за своим рабочим столом, я напротив, обсуждали покупку земли на Лонг-Айленде, там, где совсем скоро начнется строительство моста Верразано, а Эмма принесла нам кофе.
        Специально дожидался прихода девушки, и как только она расставила на столе чашки, я призывно помахал приглашением на благотворительный вечер.
        После слов брата из Эммы словно вся жизнь вытекла. Она поникла и, ссутулившись, медленно пошла в приемную.
        У меня от ее несчастного вида аж сердце сдавило, и на Перри я теперь смотрел как на домашнего тирана. Адвокат увидел мою неприязнь, поиграл желваками, затем потянулся за сигаретой, чиркнул зажигалкой, сделал пару затяжек и выпалил:
        - Зря ты это затеял.
        - Это просто приглашение на благотворительный вечер, - в свою очередь процедил я.
        - Ты ее расстроил.
        - Чего?! - его нелепое обвинения разозлило меня еще больше. - Это ты ее расстроил своим отказом! Что плохого в том, что девушка сходит развеяться, причем в твоем сопровождении. Я же вас не в притон зову.
        - Мистер Уилсон, предлагаю оставить наши отношения чисто деловыми. Вы не лезете в мою семью, я оказываю вам юридические услуги. Если вас это не устраивает, давайте на этом закончим наше сотрудничество.
        - Окей, дела, так дела, - я раздраженно принял условия.
        С того отрезвляющего разговора прошло два дня, и я уже подумывал пригласить на вечер Джессику с Донной, но неожиданно позвонил Мэтьюз.
        - Приглашение еще в силе? - спросил он.
        Даже не думал, что умею так радоваться. Я буквально летал по дому, пугая пани Марту, из-за чего схлопотал пару раз по загривку кухонным полотенцем. Слишком уж щепетильной она оказалась в отношении порядка и теперь на правах домработницы требовала от меня его соблюдать. Уняв бушевавшие в молодом теле Фрэнка гормоны, я заперся в своем гараже мастерить очередной девайс, способный поднять стоимость акций Альфа-Ромео, раз уж эта компанию стала одним из моих активов.
        Ее акции уже начали расти, пусть они пока и не играются на Нью-Йорской бирже, но новости из Европы я получаю регулярно, поэтому знаю, что работа «секретного центра ЦРУ», из которого я «получил» наработки уже дала свои плоды и дела у компании идут в гору. Кстати, скоро выплата дивидендов, еще немного денег в копилку лишними не будут, надо только озаботиться по настоящему хорошим бухгалтером, нет страшнее преступления в штатах чем не отдать долю дядюшке Сэму, а февраль уже близко.
        Сейчас же на верстаках гаража лежало целых два проекта: один позволял ехать быстро, а второй комфортно. Система впрыска закиси азота в двигатель и электроусилитель руля.
        Первый известен уже очень давно, еще до войны такая система применялась в авиации, эксперименты ставили по обеим сторонам океана. Правда, потом наступила эра реактивной авиации, способы повышения мощности поршневых моторов стали попросту не нужны и веселящий газ надолго «лег на полку», чтобы вернуться в семидесятых, когда начался расцвет кастомизации и тюнинга автомобилей в США, и энтузиастам потребовался эффективный способ повышения мощности. Системы впрыска стали выпускаться серийно и очень скоро любители погонять на четверть мили уже не могли без неё обойтись.
        Были и попытки воткнуть баллоны в серийные машины. По-моему, Saab и Renault вели эти разработки, но что-то у них там не срослось.
        Кто знает, может итальянцы окажутся искуснее шведов и французов.
        В общем технология есть, а вот область применения пока туманна.
        Другое дело, электроусилитель рулевого управления, эта штука после своего появления в 1988 году быстро стала очень популярна. Она, конечно, имела недостатки по сравнению с классическим гидроусилителем, который сейчас массово ставится на американские машины, зато имеет один существенный плюс - работает если двигатель внезапно заглох. В определенных ситуациях это может спасти водителю жизнь. Надо только добиться, чтобы система сама работала надёжно.
        Усилитель руля выглядел более перспективно прямо сейчас, поэтому именно над ним я и работал в свободное время.
        И вот долгожданное восемнадцатого декабря настало, я арендовал лимузин с водителем и заехал за Мэтьюзами. Жили они на среднем Манхеттене, совсем недалеко от Национального парка и музея.
        Перри, как и я предпочел надеть фрак, а вот Эмма была просто божественна. Но всю ее красоту я смог разглядеть, только в здании музея, когда девушка скинула шубку и осталась в облегающем верхнюю часть тела коктейльном платье цвета аквамарина. И если длинные ноги были преступно укрыты достигающим пола подолом, то зона декольте сверкала бриллиантами, притягивая как мощный магнит мужские взгляды.
        Для банкета организаторами был выделен огромный зал Древней Евразии, где и обрела место в качестве экспоната переданная мною в музей статуя воина. Возле нее мне тоже устроили фотосессию: я в компании с президентом музея, пожилым мужчиной с густой шевелюрой и испанской бородкой, я с послом Италии Манлио Брозио, наше улыбающееся трио во фраках, и на закуску, от вида которой мои неугомонные от молодости гормоны опять взбунтовались, совместный снимок с Одри Хопберн, красивейшей из актрис.
        - Влюбился в вас, как только увидел «Римские каникулы», - из-за притока крови куда не надо я выдал банальнейшую из фраз.
        Одри мило улыбнулась, ответила мне не менее банальными фразами об Италии, и переключилась на такой же скучный разговор с сеньором Брозио.
        Это фиаско, Фрэнк. Ты доволен? А теперь вали в свою часть мозга, или где ты там обосновался вместо того, чтобы уйти в загробный мир, и дай мне спокойно пообщаться с сенатором Кеннеди. Вон он идет знакомиться. Точнее, поприветствовать президента музея, но я же специальный гость, поэтому обязательно буду ему представлен. Так и произошло.
        - Рад знакомству, - Джон энергично потряс мою руку.
        - Господин сенатор, миссис Кеннеди, - Жаклин я кивнул персонально, слегка пожав протянутую мне ладонь в перчатке. В отличие от Одри и Эммы, эта женщина природной красотой наделена не была, но это не помешало ей стать иконой стиля своего времени. Смотреть на нее было поистине приятно. Одежда, макияж, манеры - все было безупречно. И все что в прошлой жизни я читал о будущей первой леди нелицеприятного неожиданно стало неважным.
        - Мистер Уилсон, вы не расскажите нам, как нашли эти статуи? - глаза Жаклин лукаво блеснули, на щеках проявились очаровательные ямочки. Она поняла, что произвела на меня впечатление, и, как всякую женщину, ее это воодушевило.
        Жаклин слушала с искренним интересом, ее супруг с вежливым. А я разливался соловьем, вплетая в официальную версию, созданную Аньелли, итальянские колориты.
        - Вы демократ, Фрэнк? - спросила она меня уже как миссис Кеннеди, жена политика, помогающая находить ему сторонников.
        - Разумеется. Я даже вложился в избирательную кампанию претендента от демократической партии на должность мэра моего родного города - Мидлтауна.
        - Похвально, - оживился Джон.
        - А вы, господин сенатор еще не собираетесь баллотироваться в президенты?
        - Если только на выборах 1960 года. Молодой еще, подрасти надо, - рассмеялся он своей шутке, а я охотно его поддержал.
        - Думаю, из вас получится отличный президент, - лизнул я его, прекрасно зная, что Джон очень падок на лесть, даже такую грубую. Мне было нужно, чтобы со мной у него были связаны приятные воспоминания. Так мне будет легче в нашу следующую встречу.
        - Я считаю, что, не осудив сенатора Маккарти вы поступили как настоящий патриот, - расширил я свое утверждение. - Долг каждого американца бороться с коммунизмом, а не осуждать эту священную борьбу, - изобразил я молодого и горячего сторонника маккартизма.
        - Фрэнк, в последнее время становится опасно так говорить, - пожурил меня Джон за экспансивность, но услышанное ему явно понравилось, ведь мои слова отражали его убеждения.
        - Я же об этом говорю только при своих, - мы втроем посмеялись, и на этом разговор закончился, к чете Кеннеди подошли перекинуться фразами другие гости.
        А я пошел искать девушку своей мечты. Ее брат разговаривал с потенциальными клиентами, а вот Эммы видно не было.
        - Мистер Уилсон, - передо мной неожиданно возник посол Италии. Пришлось улыбаться в ответ. - Вы знаете, что стали знамениты в Европе?
        - Даже так? - удивился я. - Вот прям во всей Европе или только в Италии?
        - Именно в Европе, - не поддержал мой шутливый тон сеньор Брозио. - В Лондоне, где я имел честь представлять интересы Республики вы с синьориной Аньелли наделали много шума, вернее, статьи о вас. «Прекрасная итальянка и молодой американец нашли сокровища!» Вас даже сравнивали с Одри Хепберн и Грегори Пеком, тем более, что синьорина Аньелли чем-то похожа на актрису.
        - Да, я тоже заметил их сходство, - согласился я.
        - Мистер Уилсон, мэр города Реджо ди Калабрия решил присвоить вам звание почетного жителя и приглашает вас на официальный приём! - огорошил он меня новостью.
        - Польщен, - немного растерянно ответил я, думая о том, что мне как раз надо было слетать в Европу. Вывести деньги из Швейцарии, встретиться с Ромео.
        Пока я мысленно корректировал планы посол Италии подозвал к себе репортеров и, широко улыбаясь, сделал громкое заявление с вручением мне символического приглашения.
        Непродолжительные аплодисменты и я, наконец, свободен.
        Девушку мечты я нашел в дальнем от меня конце зала. Еле заметил в том закутке из витрин, где она в одиночестве рассматривала оружие бронзового века.
        - Шампанское? - два бокала с ним я снял по пути с подноса, с которым лавировал среди гостей один из официантов.
        - Спасибо, - ее лицо осветила улыбка. - И за приглашение на вечер, мистер Уилсон, тоже вам спасибо.
        - Просто Фрэнк, - попросил я девушку.
        - Хорошо, Фрэнк, - легко согласилась она. - Ты меня буквально спас от одиночества. Невыносимо проводить все свое время в четырех стенах, не иметь возможности встречаться даже с подругами, гулять по парку, посещать магазины, просто общаться.
        - Он тебя что в заточении держит? - ужаснулся я. - Почему он так с тобой обращается?
        - Я сама виновата, - ее прекрасные глаза заволокла печаль.
        Господи, да в чем может быть виноват этот ангел?!
        - Мистер Уилсон, - раздавшийся за спиной мужской голос был совершенно ни к месту.
        - Опять вы?! Не видите, что я занят?! - раздраженный бестактностью прорычал я на хозяина бара жокеев в Гошене, именно так о себе заявил при нашей первой встрече на дегустации Чарльз Френсис. Интересно кто сюда впустил этого мафиози? Хоть он и вырядился во фрак, но натуру-то не скрыть. Проходной двор, а не благотворительный вечер.
        - Я не займу у вас много времени, - нагло ухмыльнулся мне в лицо мафиози. - Деньги верни, и мы больше не увидимся.
        - Какие в задницу деньги?!
        - Которые проиграл твой папаша. А если вилять надумаешь, так я твою девочку себе поиграться заберу, - при этих словах от прошелся скабрезным взглядом по фигуре Эммы.
        У меня в мозгу словно перемкнуло, теперь меня вело лишь одно желание - уничтожить того, кто посмел угрожать моему ангелу.
        Фрэнсис ожидал от меня нападения, поэтому подобрался и внимательно следил за всеми моими движениями, и когда я только наметил удар, он сместился. А в следующую секунду схватился обеими руками за лицо и заверещал как свинья на бойне. Я даже не успел затормозить и моя нога впечаталась в его голень. Так и держась за лицо он свалился на пол, и только сейчас я увидел, как по его ладоням строится кровь.
        Перевел взгляд на Эмму, о присутствии которой мы оба забыли, и увидел перекошенное от ненависти лицо девушки, а ее нежная рука с нанизанными на пальцы изящными кольцами сжимала окровавленную ножку от бокала.
        От всепоглощающего чувства потрясения, меня спас забежавший в наш закуток Перри Мэтьюз. На ходу он достал из кармана носовой платок, вытащил им из рук сестры остатки бокала, и бросил их поближе к скулящему на полу мафиози.
        - Несчастный случай, - сообщил он вбежавшим следом официанту и парочке наиболее любопытных гостей.
        - Боже мой, что произошло?!
        - Порезался бокалом от шампанского. Позовите кто-нибудь врача! - хладнокровию Мэтьюза можно было позавидовать.
        - Как он так умудрился? Он его грыз что ли? - посыпались недоуменные вопросы.
        - Эмма, девочка, тебе не нужно на это смотреть, пошли отсюда, - он мягко взял сестру за руку и повел на выход. Она вновь стала похожа на ангела, только теперь потерянного.
        В отличии от невозмутимого адвоката, я был поражен случившимся и все никак не мог решить, что мне делать дальше, оставаться и отвечать на назойливые вопросы или лучше свалить по-быстрому. Инстинкт самосохранения склонился ко второму варианту и я поспешил вслед за Мэтьюзами. В конце концов, надо было разобраться, что за хрень сейчас произошла. С чего вдруг ангел обратился в демоницу.
        Нанятый мною на вечер лимузин нас дождался и отвез к адвокату, который с сестрой занимал просторную квартиру на третьем этаже доходного дома.
        - Вколол ей снотворного, - Перри вернулся в гостиную минут через пятнадцать, где я надирался виски. - Что произошло? - потребовал он ответа, остановившись возле окна и нервно прикуривая сигарету. Оказавшись дома, он позволил себе немного расслабиться и стал похож на обычного человека со слабостями.
        Я рассказал и поделился своими мыслями насчет причастности Чарльза Френсиса к мафии.
        - Какого черты ты приперся к нам с этим гребанным приглашением?! - сжав кулаки, он метнулся ко мне. Лучше бы он и дальше оставался в хладнокровном режиме, а так пришлось вскакивать с кресла. Пэрри остановился в шаге от меня, но кричать не перестал. - Это ты во всем виноват!
        - Ты сам согласился принять приглашение, - напомнил я ему.
        - А что мне еще оставалось делать?! Она перестала есть. Лежала в своей комнате и смотрела в потолок!
        - Мог бы предупредить, что у твоей сестры проблемы с психикой, - как мне казалось справедливо заметил я. Других объяснений для такой агрессии я не видел.
        - У нее нет никаких проблем! - вцепился он в мой фрак. - Пока ты не появился, все было отлично!
        Я стряхнул его руки и направился к выходу.
        - Подожди! Надо решить как действовать будем, - остановил он меня уже ровным голосом. - Раз ты говоришь, что этот Фрэнсис мафиози, значит в полицию не побежит, сам будет с нами разбираться. Это с одной стороны облегчает нам жизнь, хоть по судам ходить не придется. С другой - резко осложняет, я бы даже сказал, угрожает ей. - Он впал в задумчивость. Я ему не мешал поскольку сам был занят поиском выхода их задницы, в которой оказался.
        В итоге, мы с утра приехали в Бруклин, на Брайтон-Бич.
        Пока это место не стало прибежищем для эмигрантов из Советского союза, сейчас это обычный неблагополучный район Нью Йорка. Времена, когда Брайтон-Бич являлся фешенебельным курортом для богатых европейцев давно прошли, от былой роскоши остались лишь ошметки: купальни, ванны, стремительно ветшающие павильоны и раздевалки. Сейчас здесь царили грязь, бедность и криминальные банды всех мастей: национальные, расовые и молодежные.
        Здание, которое облюбовало себе под офис агентство Тимоти Спаркса, вполне вписывалось в окружающий пейзаж: немытые окна, с паутиной и дохлыми мухами между рамами, облупившаяся вывеска, скрипучие полы.
        - Какого хрена ты притащил меня в эту дыру? - оставлять здесь свой Корвет совершенно не хотелось. Угонят или обнесут.
        - Это агентство моего хорошего знакомого, я тебе об этом уже говорил, - через губу процедил Перри.
        Понимания между нами так и не возникло. Каждый винил во вчерашнем кошмаре другого. Наш совместный поход - вынужденное сотрудничество перед лицом общего врага.
        - Не ссы, ничего с твоей малышкой не случится, тачки клиентов Спаркса не трогают, - разгадал он мои страхи.
        Мы зашли в здание и прошли мимо рабочих столов, за которыми сидели более десятка мужиков. К моему удивлению их внешний вид диссонировал с местом их пребывания. Все подтянутые, чисто выбритые, в отлично сидящих костюмах.
        Мой адвокат без стука открыл дверь с табличкой. «Тимоти Спаркс, директор детективного агентства», на которой внизу от руки было добавлено «и самый большой говнюк в Бруклине».
        - Пэрри Мэтьюз, я же тебе сказал, когда мы виделись в последний раз, что при следующей встрече отстрелю тебе яйца! - громогласно объявил хозяин кабинета, не старый и очень крепкий на вид мужчина с шикарной шевелюрой седых волос. Одет он был в неброский серый костюм с белой рубашкой, пиджак небрежно висел на спинке стула, и довершала образ плечевая кобура.
        - Я по делу, Тимоти, по очень важному делу, - в отличие от хозяина кабинета Пэрри вел себя сдержанно.
        - У меня тоже есть важное дело Пэрри, выбить из тебя всё твоё техасское дерьмо за то, что ты сделал с Тиффани! - Плюя на проблемы потенциального клиента, продолжал гнуть свою линию Спаркс. - Эй парень, - это уже мне, - если у тебя есть сестра, пусть она держится подальше от этого хьюстонского засранца, он большой любитель вскружить невинной девушке голову, затащить в постель, а потом свалить в закат, оставив ту с разбитым сердцем!
        - Это все, конечно, очень интересно, но мы пришли к вам по делу, - попытался я придать разговору деловой тон.
        - Где ты откопал этого зануду?!
        - Тимоти, успокойся, я прекрасно знаю, что Тиффани давно замужем за Эдом Салливаном, агентом по торговле недвижимостью из Филадельфии, а ты точно также знаешь, что это я их познакомил. Так что хватит орать, старый хрен, мне нужна твоя помощь.
        - Ну, ладно, - мгновенно остыл Спаркс, - если ты пришёл ко мне и говоришь, что тебе нужна помощь, значит дело серьезное, - он встал из-за стола, выглянул из кабинета и крикнул в приемную, - миссис Робинсон, принесите выпить мне и двум моим гостям!
        Когда вернулся в свое кресло, Спаркс печально поделился:
        - В последнее время не держу бухло в кабинете, слишком много поводов, чтобы выпить.
        - Это да, ты всегда был любителем заложить за воротник, - отреагировал на признание приятеля Пэрри и, не смущаясь, убрал с одного из кресел для посетителей большую кипу из папок, газет и разрозненных документов, после чего переложил ее на пол, только эта поверхность в кабинете была относительно свободной.
        - Не стесняйся, Фрэнк, присаживайся, - сказал он мне, указывая на точно такое-же заваленное бумагами кресло.
        - Да, приятель, скинь весь этот хлам на пол и садись, - подтвердил мне Спаркс и переключился на адвоката. - Итак Мэтьюз, что заставило тебя прийти ко мне? И, кстати, я не передумал тебе кое-что отстрелить, пока просто отложил. И представь уже нас наконец.
        - Тимоти, это Фрэнк Уилсон, мой клиент. Фрэнк, это Тимоти Спаркс - один из лучших частных детективов, что я знаю, и самое главное он не задаёт лишних вопросов, а его ребята очень профессиональны.
        На презентацию я ответил сдержанным кивком. Пока увиденное здесь оптимизма не внушало.
        В это время дверь распахнулась и в кабинет вошла благообразная старушка, которой было место скорее в церковном хоре, а не в этом бедламе. В руках она держала поднос с тремя стаканами, чашкой с кубиками льда и бутылкой виски.
        - О, Пэрри, - явно обрадовалась встрече старушка, - как я рада тебя видеть! Ка дела? Как Эмма?
        - Я тоже рад вас видеть миссис Миллер, - Пэрри поднялся с кресла и когда старушка поставила поднос они даже обнялись. - Всё хорошо, спасибо.
        - Ну все, хватит пустых разговоров, - прервал их Спаркс. - Давай, Пэрри, рассказывай, с чем пришёл.
        - Значит так, - спустя десять минут, приступил к озвучиваю плана действий владелец детективного агентства. - Твоей сестре нужно покинуть город, а еще лучше штат. Разумеется, в сопровождении моих людей. - Вам мистер Уилсон, - после того как я перешёл из разряда знакомых Пэрри в потенциальные клиенты Спаркс сразу-же сменил манеру обращения, вместо панибратского «эй парень» стало уважительное «мистер Уилсон», - лучше тоже уехать.
        - Да без проблем, у меня как раз возникли дела в Европе.
        - Вот и прекрасно, до вашего вылета за вами присмотрит парочка моих ребят. Не переживайте они профессионалы, будут всё время рядом, а вы их даже не увидите. Ваш дом и завод мы тоже возьмем под охрану. У меня полтора десятка детективов с лицензиями на оружие, проблем не будет.
        - По прилету из Европы мне тоже будет нужна охрана, - заметил я.
        - Само собой, это даже не обсуждается. Пока мы всё не выясним и не устраним опасность с вами постоянно будут мои люди.
        - Хорошо мистер Спаркс, что насчет цены на ваши услуги?
        - Давайте посчитаем, - плотоядно улыбнулся хозяин детективного агентства. - Двое с вами, еще парочка наблюдает за домом и четверо за заводом. Это только охранники, плюс еще те, кто будет заниматься расследованием. Думаю, человека четыре на ваше дело бросить. Услуги моих парней стоят десять долларов в час. Плюс моя комиссия, двадцать пять процентов.
        - Хм, не дешево. За месяц набегает приличная сумма.
        - Что поделать, или вы платите или сами подставляете задницу под пули. Но не переживайте, плата только за чистое время которое мы тратим на вашу охрану и на расследование. Так что, по рукам?
        В аэропорт я уже ехал в сопровождении двух детективов, которые держались за моим Корветом через две машины. В таком же порядке мы съездили в Мидлтаун, где я переоделся, собрал чемодан, предупредил об отъезде пани Марту, по телефону дал распоряжения мистеру Осборну насчёт завода. И уже скоро я буду в небе над Атлантикой.
        Глава 4
        - Уважаемые пассажиры, говорит капитан. Наш самолёт произвел посадку в международном аэропорту Рима. За бортом солнечно, пятьдесят четыре градуса по фаренгейту, - вот же американцы, в Италии метрическая система, а не этот цирк с футами, фунтами и фаренгейтами, но капитан, с кондовым именем Джон Смит, упорно использует имперскую систему, и мне приходится переводить на более привычные двенадцать градусов по Цельсию. - От лица экипажа и Trans World Airlines выражаю вам благодарность за то, что воспользовались услугами нашей авиакомпании.
        Динамик замолк и через пару секунд стюардессы, как на подбор, фигуристые красотки в идеально подогнанной униформе, пригласили всех на выход.
        Спустившись с трапа одним из первых, так как был пассажирам первого класса, я стал с интересом рассматривать Lockheed L-1049 Super Constellation, ведь на винтовых пассажирских самолетах я еще не летал. В Нью-Йорке из-за нервотрепки предшествующей перелету было не до этого, так хоть сейчас, пока набивается пассажирский автобус, утолю свое любопытство.
        - Мистер, - поторопил увлекшегося меня служащий аэропорта.
        Пора было ехать в Рим.
        По первоначальному плану я должен был сразу лететь в Неаполь, откуда намного ближе добираться до Реджо ди Калабрия, но в аэропорту Нью-Йорка выяснилось, что в это время гражданские самолеты в Неаполь еще не летали.
        Поэтому снова здравствуй Вечный Город.
        - Сеньор, услуги носильщика, всего пять лир!
        - Сам справлюсь, спасибо, - вежливо отшил я вертлявого парня, который бросился мне наперерез на выходе из терминала. Говорил он на отвратительном английском, усиливая понимание попыткой вырвать из моих рук чемодан.
        К моему удивлению парень не унялся. Он кружил вокруг меня словно гигантская муха, что-то назойливо жужжа на итальянском и норовя завладеть моим багажом.
        - Да отвали ты от меня, извращенец хренов! - не удержался я, когда он вознамерился войти со мной в туалет.
        Из-за этого прилипалы пришлось закрываться в кабинке вместе с чемоданом, писсуар с его открытыми границами стал для нас обоих небезопасным.
        - Мистер, мистер, - на выходе из туалета меня окликнул уже другой парень. Этот выглядел и говорил как англичанин. И одет достаточно прилично, единственное, имел неряшливый вид. Серый плащ, по которому было видно, что из дорогой ткани, костюм, белая рубашка с уже загрязнившимся воротником и распущенный галстук. Дополняли образ запылившиеся ботинки, смятая в кулаке шляпа и как минимум трехдневная щетина.
        - Да, приятель, - откликнулся я, не тормозя, но белозубо улыбаясь.
        - Вы ведь американец, верно? Ведь верно, мистер? - просительно выспрашивал он о моей национальности.
        - Да, ты угадал, - прямо мастер дедукции, когда на табло прилёта только рейсы из Нью-Йорка, Стамбула и Алжира, а на турка или араба я никак не походил.
        - О, слава Богу! - радостно воскликнул он. - Разрешите представиться, Гленн Милле, - он неуклюже помялся, а потом выпалил. - Мистер мне очень неловко, но могу я вас попросить о помощи?
        - Да, конечно, Гленн, чем могу помочь? - участливо поинтересовался я.
        - Дело в том, что я прилетел в этот чёртов Рим, чтоб его, пару дней назад. А мой багаж нет.
        - Да, неприятная ситуация, - покивал я головой.
        - Всё бы ничего, но я, когда собирался, перепутал сумки и бумажник с деньгами и дорожными чеками положил их не в ручную кладь, а в багаж. Билет и паспорт сунул в карман плаща, а бумажник в багаж, - повторил он для лучшего усвоения мною информации. - Представьте мой ужас, когда я не обнаружил бумажника в самолёте!
        - Не завидую тебе, приятель. И куда же улетел твой багаж с деньгами? Если ты еще здесь, значит твоё барахло или осталось дома, или улетело куда-то не туда?
        - Мои вещи в Лондоне, мистер. И я бы хотел вас попросить…
        - Ни слова больше, я всё понял, - перебил я его. - Следуй за мной!
        Сказав это, я окинул взглядом зал аэропорта и, увидев искомое, уверенным шагом направился в сторону информационных стоек.
        - Здравствуйте, мисс, - одарил я призывной улыбкой девушку, сидевшую под вывеской Trans World Airlines, - моему приятелю нужна ваша помощь.
        Затем я хлопнул нечаянного знакомого по плечу и со словами «Гленн, здесь тебе точно помогут», направился к выходу.
        У самых дверей, я все же не удержался и обернулся. Как и предполагал, мошенника у стойки уже не было. Увидел я его возле очередной жертвы. Не такой недоверчивой, как я, так как жертва полезла за бумажником в карман.
        В этот раз «Гленну Миллеру» попался отзывчивый американец, который не смог не прийти на помощь другому англосаксу, хоть и с Острова. Ну а как тут устоять, когда липовый растяпа говорит с английским акцентом и так старательно заглядывает тебе в глаза, и стеснительно улыбается, а ты не из двадцать первого века, и все еще видишь в людях хорошее. Так что развод для этого времени не такой уж и примитивный.
        - Такси! Синьор, такси! - на улице меня ожидала очередная напасть из нескольких агрессивно настроенных мужиков. Итальянские таксисты конкурировали за клиента с большим накалом эмоций и запредельной жестикуляцией, и старались вцепиться в мой чемодан.
        - Держите вора! Полиция! - мимо нас пронеслась парочка. Первым бежал мой несостоявшийся носильщик, а за ним тучный американец, прилетевший тем же самолетом, что и я.
        Помогать соотечественнику у меня желания не возникло, поэтому выбрав самого пожилого из таксистов, вдруг тоже бегать придется, я велел ему везти меня к автомобилю.
        - Ambasciatori Palace, - озвучил я название отеля, того же, где останавливался в прошлый свой приезд.
        Был вечер, и я решил провести ночь в отеле, а с утра уже отправляться в дальнейший путь. И если бы не данное послу Манлио Брозио обещание, я бы рванул на Север, а затем в Швейцарию, но раз попал на слово, то приходилось тащиться на юг.
        - Сеньор, вы едете не в ту сторону, - предупредил я таксиста-телепата, вознамерившегося вместо центральной части города увезти меня куда-то на Север. Хоть по-итальянски я не говорил, но понять, что означает дорожный указатель «Milano» вполне мог.
        Итальянец улыбаясь, начал забалтывать меня на своем птичьем языке, но маршрут, увидев мою зверскую рожу, поменял.
        Как ожидалось, возле отеля он заломил тройную цену и яростно отстаивал свою правоту. Устав ругаться, я послал его по-русски не менее экспрессивно, чем он меня крыл на итальянском, и не дав сверху счетчика ни лиры покинул такси, где меня прикрыл от разъяренного итальянского жулика своими габаритами швейцар.
        В общем, в этот раз Рим полностью оправдал свою репутацию, буквально за какой-то час меня попытались надуть трижды. Даже странно что во время прошлого своего прилёта я не столкнулся с особенностями местного менталитета. И вот она расплата - сегодняшний день с лихвой перекрыл это упущение.
        С такими мыслями я оставил вещи в номере и заказал себе ужин в ресторане на первом этаже. После отличной лазаньи, салата и парочки бутылок местного пива, очень так себе, если честно, моя пивоварня даст ему сто очков форы, я принял душ и с удовольствием растянулся на мягкой кровати.
        Усталость после перелета дала о себе знать и мне даже не помешали заснуть очень эмоциональные соседи, которые сперва громко выясняли отношения, а затем еще громче страстно мирились.
        С утра, отлично выспавшись, сразу после позднего завтрака я поехал в прокат, выбирать себе тачку для поездки на Юг.
        Фиаты, фиаты и еще раз фиаты. Множество разных моделей на любой вкус. Ну и люксовые тачки, типа той же Феррари, которую я водил в мой первый прилёт в Италию.
        Но теперь я акционер Альфа-Ромео, а значит будет странно выбрать машину конкурирующей марки. Да и раз выпала такая возможность, то нужно проверить как чувствует себя водитель за рулем машины сошедшей с конвейера моего завода. Да, моего, я же американец, а согласно американскому мышлению, раз акции мои, то и завод мой.
        - Signore, sei americano? - подскочил ко мне сотрудник фирмы по прокату.
        - Американо, американо, - признался я.
        - Un momento, signore, - пообещал уладить языковую проблему продавец.
        И буквально через минуту передо мной материализовался другой менеджер и на сносном английском меня поприветствовал:
        - Добрый день мистер…
        - Уилсон, Фрэнк Уилсон, - представился я.
        - Мне зовут Джанни. Я правильно понимаю, что вам нужна машина? - спрашивая, он окинул меня взглядом, задержался на золотом зажиме для галстука, часах и запонках. - У нас для вас есть отличный выбор - новеньких Феррари, уверен, что машины этой марки вас полностью устроят.
        - Э, нет, приятель. Хочется чего-то другого. Феррари я уже опробовал.
        - Тогда, - парень быстро переключился, - хочу вам предложить Fiat 8V Vignale Coupe. V - образная двухлитровая восьмерка, двухдверное купе. У нас есть машины нескольких расцветок.
        - У вас есть Альфа-Ромео? - перебил я его презентацию Фиата.
        - Альфа-Ромео? - было видно, что продавец удивлён. Но, молодец, быстро нашёлся. - Да, конечно, у нас есть отличные Альфа-Ромео!
        - Вот и прекрасно, мне нужна максимально свежая и мощная машина. И именно Альфа-Ромео.
        - Я вас понял!
        Действительно понял. Мы зашли в ряд машин с характерным эмблемой на капоте - круглый щит, красный крест, зелёная змея и надпись в верхней части - Alfa Romeo.
        - Вот, - Джанни положил руку на капот автомобиля максимально скучного белого цвета, - Alfa Romeo Giulietta. Совсем новая, мы её получили с завода в начале месяца. Рядная четверка с двумя клапанами на цилиндр, объемом в 1,3 литра и пятирехступенчатая коробка передач. Простите мистер Уилсон, - было видно, что Джанни реально заинтересован в моем ответе. - Вам действительно нужна эта машина? Дело в том, что машина новая, но назвать её мощной у меня язык не повернется.
        - Да, приятель мне нужна именно она, - заверил я оказавшегося на удивление честным менеджера. - Давай не будем терять моё и твоё время и оформим все бумаги по-быстрому, мне нужно ехать.
        Хоть менеджер и пытался ускорить процесс, но подписание бумаг и проверка автомобиля заняли время, так что прокат я покинул уже около трех часов пополудни.
        Да уж, эта машина точно не для американского рынка. Нет, у неё полно достоинств, она хорошо рулится, габариты такие, что можно припарковаться практически где угодно, шумоизоляция, можно сказать, отличная, отделка салона на очень хорошем уровне, материалы качественные и всё сделано добротно, сиденья удобные.
        Но блин, она не едет!
        В городе еще нормально, на улицах не нужна мощность, здесь важнее маневренность, но стоило мне выехать из Рима на трассу, как вся «прелесть» дохлого мотора дала о себе знать. На прямом как стрела американском хайвее где-нибудь между Лос-Анджелесом и Сан-Франциско хрен ты кого обгонишь, когда у тебя под капотом жалкие 1,3. Америка не Европа, у нас сейчас царит философия Fuck Fuel Economy и правят бал многолитровые движки. Засмеют водителя Альфы, как пить дать засмеют. Время думать об экономии топлива и выбросах CO2 в атмосферу еще не пришло, полвека до этого гринписовского мракобесия.
        Нет, с точки зрения моей языческой эко-френдли секты, кстати надо уже напомнить им о себе, я же не просто так этого пацана засунул в Гарвард, Альфа-Ромео - идеальная машина. Но мне же нужно делать бабки, а не заботиться о том, чем следующее поколение американцев будет дышать.
        Поэтому Альфа Ромео должна измениться. Больше цилиндров, больше объём, больше лошадок под капотом, больше скорости и агрессии.
        Иначе Джону или Крису мои машины будут не интересны. Они даже не посмотрят в сторону европейской диковинки и предпочтут очередную поделку мистера Генри Форда второго или его конкурентов из Дженерал Моторс. Так что мне нужна совсем другая машина - машина для американцев.
        А еще мне нужно, чтобы моя марка ассоциировалась с победами. Альфа-Ромео должна всех рвать на гонках. 24 часа Лимана, Формула один, Дайтона, Наскар.
        Машины с красным крестом и зелёной змеёй должны доминировать на гоночных трассах. Это поднимет продажи, а значит и стоимость акций. А если они будут нести на себе еще и символику Американ Тобакко то я убью двух зайцев. Сразу два актива в моём инвестиционном портфеле будут расти в цене. Крутые тачки и крутые сигареты - отличное сочетание. Не зря же на Феррари красного барона, Михаэля Шумахера, можно было прочитать Marlboro.
        К слову о гонках. Впереди за убитым грузовичком я увидел древний родстер, которому было лет двадцать, если не больше. Понятно, что моя Джульетта не создана для гонок, но уж этого довоенного дедушку она способна обогнать?
        Чтобы проверить я добавил газа, переключился на четвертую, дождался момента и обогнал сначала грузовик, а потом и родстер, за рулём которого сидел молодой мужчина постарше меня. Ладно Капулетти, хоть я и раскрутил мотор до максимальных оборотов для этого обгона, но ты не совсем безнадежна, кое-что можешь. Грузовичок и родстер скрылись за поворотом.
        Но я рано радовался, грузовик в гонку не ввязался, а вот легковушка очень быстро меня догнала, задел я, видимо, ее водителя за живое.
        - Ну ладно, парень, погоняем, - пообещал я своему негаданному сопернику и утопил педаль газа.
        Дорога передо мной петляла и была полна встречных машин. И это единственное, что останавливало моего соперника от немедленного обгона. Этот сукин сын висел у меня на хвосте как приклеенный! Вот блин! На моих Корвете и Понтиаке я бы от него ушёл, сто процентов, а на Альфа-Ромео, я хоть и жал на полную, но оторваться не мог и то, когда он меня обгонит - лишь вопрос времени.
        Вот он и дождался момента. Во встречном потоке появился просвет и не слезающий с моего хвоста родстер сначала поравнялся со мной, а затем ушел вперед. Его водитель напоследок показал мне большой палец, развернув его вниз. Вот засранец! Римлянин хренов.
        Я рассмеялся и прекратил гонку. Больше насиловать двигатель моей тачки смысла не было, и я сбросил скорость до вполне обычных девяноста километров в час.
        В спокойном темпе я проехал пару километров и за очередным поворотом увидел по своей стороне дороги большой заасфальтированный карман. Несмотря на вечер и наступающую темноту я оценил живописность места. Отсюда открывался шикарный вид на реку, поля вдалеке и красочный закат.
        В кармане стояли две машины - седан и в нескольких десятках метров от него родстер, который меня недавно обогнал, а также потрепанный километрами дорог и временем мотоцикл с люлькой.
        Но сейчас было не до разглядывания автохлама. Водитель родстера, тот самый молодой мужчина, повеселивший меня императорским жестом, дрался сразу с тремя парнями.
        Пришлось тормозить. И сделал я это прицельно, слегка задев капотом одного из напавших на моего бывшего соперника. Пока все отвлеклись на неожиданную угрозу, водитель родстера удачно приложил по физиономии второго нападавшего, и тот упал как подкошенный.
        В этом времени пока нет ремней безопасности, не успела моя новинка уйти в массы, поэтому я выскочил из машины сразу, как поставил на нейтралку.
        На улице меня уже ждал тот, который чуть не оказался под моими колесами. Он вскочил с четверенек и вытащил из кармана нож.
        - Эй, щенок, - на вид парню было лет семнадцать не больше, - брось свою железку! Бросай, кому говорю!
        Тщетно. Тот явно не понимал английский. И глаза злые и какие-то сумасшедшие. Издав что-то наподобие боевого клича, он прыгнул на меня, чиркнув по воздуху лезвием. Я едва успел увернуться, а он по инерции пронесся мимо меня. Вот сучонок! Этот пиджак стоит больше чем металлолом, на котором ты с приятелями сюда приехал!
        Мой ответный удар кулаком прилетел ему аккурат в затылок. Хорошо, что у меня на правой руке золотой перстень, безделушка придала удару увесистости, а затем я еще и добавил хороший такой пинок по худосочной заднице местного карбонария.
        От моего завершающего удара итальяшка выронил нож и как следует пропахал мордой асфальт. В два прыжка я оказался рядом и хотел уже добавить каблуком правого ботинка по почкам или голове, но остановился. Все-таки мой противник, хоть и кинулся на меня с ножом, но был по сути малолеткой. Поэтому я удовлетворился тем, что забрал его оружие.
        Пока я разбирался с этим малолетним говнюком, водитель родстера закончил с оставшимися двоими. Один из них скулил, скрючившись и держась за свое самое ценное место. Второй просто лежал в отрубе и не шевелился. А чуть в стороне из седана вылезал еще один парень, почему-то путаясь в собственных штанах.
        - Это еще что за нафиг? - удивленно уставился я на него.
        В ответ тот заговорил на итальянском, но я понял лишь Grazie - слова благодарности. Поняв, что он не из банды малолеток и нападать на меня не собирается, я подошёл к своей тачке и вытащил из бардачка пачку Лаки Страйк. Адреналин залил тело по самую макушку и меня изрядно потряхивало. Сигарету я выкурил в три затяжки, и тут же достал новую.
        Водитель родстера всё это время стоял в паре метров от меня согнувшись, было видно, что досталось ему изрядно. Наконец он смог выпрямиться и, шатаясь, подошёл ко мне.
        - Американец? - услышал я южноамериканский акцент.
        - Фрэнк Уилсон, - протянул я ему руку.
        - Кэрролл Шелби, - ответил он на рукопожатие. - Спасибо что помог, Фрэнк.
        - А кто этот тип, у которого проблемы со штанами? - все же задал я занимающий меня вопрос.
        Кэрролл усмехнулся и тут же скривился от боли.
        - Да это влюбленная парочка. Остановились здесь на закат полюбоваться, только штаны оба успели спустить, как грабители объявились, - разъяснил он мне непонятное, и в этот момент из седана выскочила девушка. Она подбежала с своему наконец-то застегнувшему ширинку бойфренду и разревелась у него на груди.
        - Полицию, наверно, надо вызвать, - задумчиво предложил я.
        - Нет, не надо полицию! - именно так я понял слова итальянца, который подбежал к нам, высвободившись из объятий своей подружки.
        - Эти трое могут клану принадлежать. Потом проблем не оберемся, - подтвердил опасения итальянца Кэрролл. - Поехали лучше отсюда, остановимся в каком-нибудь баре, пропустим по стаканчику.
        Предложение меня заинтересовало. Сейчас оно было как никогда кстати.
        Глава 5
        - Интересная у тебя машина, Кэрролл.
        Мы добрались до ближайшего городка с непроизносимым для неитальянца названием Санто-Стефано-ди-Рольяно, аутентичное провинциальное захолустье с домами покрытыми рыжей черепицей и кривыми узкими улочками, и сейчас разминали суставы возле своих автомобилей, припаркованных между небольшой гостиницей и баром, который завлекал путников вывеской с подсветкой.
        - Это Alfa Romeo 8C в кузове родстер, настоящая легенда, - охотно просветил меня мой новый знакомый. - На такой три раза побеждали в Ле-Мане. До того как мы надрали фрицам задницы, конечно.
        Выглядел и говорил Кэрролл как типичный американец и фамилия Шелби казалось мне знакомой. Что-то мне подсказывало, что я знаю этого парня с курчавыми черными волосами и крупными, даже отчасти грубоватыми чертами лица.
        И пазл сложился: Шэлби, 24-часа Ле-Мана, спортивные машины. Точно!
        Получается, что я только что познакомился с самой настоящей легендой американского автоспорта, то есть, будущей легендой. Кэрролл Шэлби - первый американец победивший в Ле-Мане, основатель знаменитой фирмы по автотюнингу и фактический создатель Shelby Cobra и Ford GT-40, первой американской машины победившей всё в том же Ле-Мане и ставшей такой же легендой, как и сам Кэрролл.
        Вот это, Фрэнк, удача! Любит тебя капризная Богиня Фортуна. Ведь буквально перед нашей с Шэлби встречей, я думал о гонках и том, кто может сделать для меня гоночный автомобиль, который молодые американцы будут хотеть, как свою девушку, а может даже сильнее. Только подумал и на тебе! Решение всех моих проблем - мистер Кэролл Шелби собственной персоной.
        Мне лишь осталось придумать как заманить его в свои сети.
        Мы зашли в бар, где сейчас было занято всего несколько столиков, еще парочка аборигенов сидела у барной стойки. К ней мы и подошли. Бармен, сразу же поняв кто стоит перед ним, спросил нас на ломаном английском, что нам налить. Как настоящие американцы мы заказали сразу по два шота виски и когда управились с ними Кэрролл сам продолжил разговор.
        - Хочу тебе сказать, Фрэнк, что Альфа-Ромео для американца - странный выбор. Мы любим мощные и быстрые машины, а не такие как твоя Джульетта. Не обижайся, но это ведро на колесах. Ferrari, Fiat V8 или на крайний случай Maserati A6, я бы в Италии ездил на чем-то подобном.
        - Но вместо них ездишь на довоенном родстере от Альфа-Ромео, - подколол я его.
        - Я - это другое дело, - важно заявил Кэрролл, заказав нам еще по шоту. - Я же гонщик, Фрэнк. Монца, 12 часов Себринга, 24 часа Ле-Мана. Слышал о об этом?
        - Конечно, особенно мне по нраву Ле-Ман. 24 часа по проселку и редким прямым, на которых вы давите на все деньги. Дождь, туман или наоборот пыль из-под колес. Кто-то обязательно загорится или перевернётся, устроив затор на трассе - прелесть, а не гонка. Но мне это нравится больше, чем наши сплошные повороты налево в Наскаре.
        - Хмм, звучит как будто ты и сам увлекаешься гонками, - было видно, что я удивил Кэрролла. - Ты описал всё достаточно точно.
        Еще бы я не описал. В свое время я был и на гонках в Ле-Мане, и на флоридской Дайтоне, и на этапах формулы один с Индикаром.
        - Есть такое дело. Европейские гоночные серии мне нравятся больше чем наши. Но кроме любительского интереса у меня с недавних пор появился еще и профессиональный, - я решил взять быка за рога и не откладывать дело в долгий ящик.
        - Что ты имеешь в виду? - недоуменно спросил меня Кэрролл.
        - Видишь ли, приятель, с недавних пор я совладелец Альфа-Ромео, именно поэтому я на этом, как ты выразился, ведре на колесах. И мне не нравится, что сейчас выпускает мой завод. А глядя на твою машину мне вдвойне обиднее. Раньше делали шедевры, как твой родстер, а теперь ведра на колесах.
        - Надо же, - не знал, что ответить на мои откровения Шелби, и я сменил тему, поняв, что делать все одним днем нельзя.
        - Кстати, если не секрет, а как ты тут оказался?
        - А ты? - ухмыляясь, задал он встречный вопрос.
        - Еду в Реджо ди Калабрия по приглашению мэра, - ответил я и вкратце рассказал историю про прогулку на яхте и находку у берегов Италии древнегреческих статуй. Нужно же было заинтересовать своей неординарной личностью такого полезного для меня человека. Пусть знает, что со мной не только можно смело ввязаться в драку, но и о гонках поговорить и об археологии.
        Шелби ожидаемо восхитился и моими приключениями, а также плюшками, которые я получил.
        - А я еду к своему напарнику по бывшей команде Полю, - пришла его очередь откровенничать. - Сам-то он бельгиец, но снял домик на юге Сицилии на пару месяцев и пригласил меня погостить недельку. Машина кстати его, он для меня её оставил в Риме.
        - Неделя на Сицилии - это хорошо, но лучше две, а еще лучше три, - с видом знатока сказал я.
        - Согласен, но надо готовиться к Себрингу, я там буду выступать на Ferrari в марте.
        - Я тоже собирался на эту гонку, правда, как зритель, - я мысленно включил это мероприятие в свое расписание. - Может быть увидимся там.
        - Было бы здорово! - отозвался на мое предложение Кэрролл. - После гонки обязательно пропустим по стаканчику!
        Отлично. Значит зацепил я его. Теперь надо к марту придумать чем я смогу его заинтересовать, и дело в шляпе.
        Разошлись по машинам мы с Шелби практически друзьями, и оба покатили в Реджо ди Калабрия, раз выяснилось, что нам в одну сторону. Только я останусь в городе, а Кэрролл на пароме переплывет на остров.
        Дорога заняла два часа и в отель я заселился глубокой ночью. Вырубило меня сразу и тут сквозь сон я услышал противный звон.
        - Сеньор, Уилсон?! - настырная телефонная трель все же заставила меня протянуть руку к прикроватной тумбочке и снять трубку.
        - Чего надо? - не особо дружелюбно ответил я разбудившему меня абоненту.
        - Простите, что побеспокоил, - продолжил скороговоркой невидимый итальянец на плохом английском, - но вы неправильно припарковались и заблокировали машину одной из наших постоялиц. Вы не могли бы спуститься и отогнать ваш автомобиль? Или передайте ключи от него нашему сотруднику, и тогда он перепаркует.
        - Нормально я припарковался. Сами понаставят свои ведра на колесах где ни попадя, а потом меня будят. Хреновый у вас отель, а не фешенебельный, - дал я выход своему раздражению.
        - Еще раз прошу прощения, но дело очень срочное! - настойчиво-заискивающим тоном уговаривал меня портье.
        - А сколько времени? - спросил я у него, так как сам его определить затруднялся - голова от подушки не отрывалась, а окна были плотно зашторены.
        - Одиннадцать часов, десять минут, сеньор, - услужливо просветил меня итальянец.
        - Сейчас спущусь, - пообещал я и положил трубку. С выполнением вышли сложности - тело желало спать. Мне даже показалось, что оно вышло из-под моего контроля и бразды правления перехватил, дождавшийся-таки своего шанса Фрэнк.
        Резкий рывок и вот я уже сижу на кровати.
        - Выкуси! - с облегчением позлорадствовал я.
        Разумеется, сразу выходить из номера я не стал. Сперва открыл окно и впустил свежий морской воздух, зашел в санузел, долго отливал, затем умылся и почистил зубы, чтобы от меня не несло перегаром. Взъерошил рукой волосы и признал прическу приемлемой для утреннего променада. Вернувшись в комнату, натянул на себя штаны с носками. Рубашка провоняла потом, и я ее отбросил в сторону, порезаный вчерашним малолетним гопником пиджак скинул на пол. Залез в чемодан, который оставил при вселении прямо посреди прохода, и вытащил из него хлопковый джемпер. Затем пришел черед ботинок и куртки. И вот я уже для быстроты спускаюсь по лестнице с третьего этажа на первый.
        Вдоль парковки вышагивала, туда-обратно, чем-то недовольная сеньорита. Остановившись возле моего Альфа-Ромео, она пнула его по колесу, сопровождая это действие итальянскими ругательствами. Была она, скорее, стройна, чем фигуриста, о таких говорят - изящная. Одета изыскано: светлый-голубой плащ, длиною до колена явно из последней коллекции, высокие сапожки, подчеркивали стройность ее ножек, в руках светлая сумочка.
        - Сеньорита, осторожнее, не сломайте себе ничего, - озаботился я целостностью этой хрупкой красоты.
        На мой голос девушка резко развернулась.
        - Так это ты?! - воскликнула она, в удивлении изогнув брови.
        - Привет, тебе идет новая прическа, - похвалил я ее каре.
        - То есть это из-за тебя я уже час тут слоняюсь?! - комплемент ее не смягчил.
        - Почему час? Минут двадцать от силы, - поправил я Вайлетт, поскольку часы в холле показывали одиннадцать тридцать.
        - Так это твое корыто? - она вновь попинала носком сапога по колесу, утратив интерес к теме времени.
        - Ага, арендовал в Риме, - не стал я реагировать на оскорбление своего транспортного средства.
        - А почему Альфа-Ромео, а не Фиат?! - предъявила она мне.
        - А почему нет?
        - Потому что Аньелли - это Фиат!
        - Так ты и ездишь на Фиате, - кивнул я на заблокированный мной ночью автомобиль Fiat V8 Vignale Cjupe цвета морской волны. - А я не Аньелли, я Уилсон. Фрэнк Брайн Уилсон третий, если ты забыла, поэтому езжу на чем хочу. Кстати, при первой нашей встрече ты, кажется, была на Феррари, - напомнил я ей наблаговидный эпизод ее биографии.
        - Тогда я возвращалась домой, и могла это делать на чем угодно, хоть на поезде, хоть на рейсовом автобусе, это было мое личное дело. А сейчас мы приглашены на официальное мероприятие! Ты же на него сюда приехал?
        - На него, - подтвердил я и не стал спорить на счет приемлемой марки автомобиля. Вместо этого, шагнул к девушке и заключил ее в свои объятья.
        - Как я по тебе соскучился, - от моего признания Вайлетт сомлела, гневные искорки из глаз развеялись, губы приоткрылись. - Ты хоть и стерва, но такая понятная. - Зря я это, конечно, сказал вслух. Видимо, сказался стресс, который я совсем недавно пережил в Нью-Йорке, когда стал свидетелем того, как ангел обернулся демоном. К тому же не выспался.
        - Стерва?! - меня грубо оттолкнули и попытались ударить дамской сумочкой. Еле увернулся. - Понятная?! - уход вправо. - Ты считаешь, что во мне, как в женщине нет загадки?! - уход влево.
        - Вайлетт, ты меня не так поняла, я хотел сказать, что ты идеальная, - уверял я разъяренную девушку, маневрируя.
        - Сеньор! Сеньорита! - нас бросились разнимать швейцар с портье. Первый за нашей бурной встречей наблюдал с самого начала, и когда началась горячая фаза, позвал своего патрона. - Стоит ли устраивать скандал из-за такой мелочи?
        - Мелочи?! - Вайлетт едва не задохнулась от возмущения.
        - Позвольте мы сами переставим ваши машины! - портье втиснулся между нами и оказался на линии огня вместо меня.
        - Я сам отгоню, - воспользовался я случаем и нырнул в Альфа-Ромео.
        - Стой! Мы еще не договорили! - брошенные мне вслед слова только подстегнули мой побег.
        И опять я участвую в гонке. Но если вчера меня гнал по трассе азарт, то сегодня заставлял вилять по узким городским улицам инстинкт самосохранения.
        Сразу вспомнилось, что из Реджо ди Калабрия курсирует паром до Сицилии и захотелось оказаться в порту. Но улицы города вместо набережной завели меня в тупик.
        Затормозив, я выскочил из машины и быстрым шагом, словно вот-вот от голода копыта отброшу, зашел в семейный ресторан, что удачно подвернулся мне в качестве места, где можно отсидеться.
        - Сеньор, рад вас видеть! - подскочил ко мне, судя по немолодому возрасту и фартуку хозяин сего заведения. - Вы предпочитаете обедать в зале или на террасе? - Говорил он на итальянском, но понять его было несложно. - Alici, Maccarruni i’casa, Frittole, Maccarruni i’casa, - посыпались названия блюд, и я чуть слюной не захлебнулся.
        - Дорогая, ты присоединишься? - заступил я за один из столов, когда к нам присоединилась запыхавшаяся фурия.
        Вайлетт явно хотела ответить мне чем-то запоминающимся, но ранние посетители, официант и сам хозяин ресторана, что взирали на девушку в наряде за тысячу лир с восхищением, как на богиню, заскочившую по ошибке в средней паршивости храм, заставили ее улыбнуться.
        - Конечно, милый, - процедила она.
        Хозяин семейного ресторана, упиваясь важностью момента, ловко отодвинул меня от драгоценного тела богатой северянки и сам выдвинул для нее стул, сам же принял заказ и сервировал нам столик.
        - Значит это правда, что ты снюхался с Ромео, - констатировала Вайлетт.
        - Ну и формулировки у тебя, - поморщился я. - Или на Севере так принято называть деловые отношения? Какой-то местный сленг?
        - Ты отдал им свои патенты! - упрекнула она меня. - Но почему им, а не мне?!
        - Ты, если забыла, в нашу последнюю встречу изволила бутылкой в меня запустить и велела держаться от тебя подальше.
        - О, Дева Мария, - закатила она глаза, показывая несущественность моей отмазки. - Я тебе одолжение сделала - излечила от алкоголизма! И вот она благодарность - ты помогаешь нашим конкурентам! Или это ты так мне мстишь за разрыв? Хочешь, чтобы Фиат разорился?! - нашла она для себя причину моего сотрудничества с Ромео. Женская логика - она по-настоящему пугает.
        - Ой, ладно, не прибедняйся. Твоему Фиату моя страна по плану Маршалла кредитов надавала, так что не обеднеет. Наоборот, ваши дела в гору идут, что нельзя было сказать об Альфа-Ромео, из-за чего цена их акций была более привлекательнее ваших, - сделал я упор на финансовую составляющую.
        - Какой же ты все-таки американец! - скривилась от брезгливости Вайлетт. - Выгода для тебя превыше всего!
        - А вы итальянцы - святые бессребреники, - усмехнулся я.
        - Мы живем сердцем!
        - Ага, столько сердечный твоих соотечественников вчера по пути сюда встретил, чуть багажа и всех денег не лишился, особенно запомнились душевные итальянские подростки, с которыми я познакомился на трассе.
        - Ты что снимал девок на трассе? - поморщилась Вайлетт, по-своему интерпретировав мои слова.
        - Парней.
        Девушка вытаращила на меня глаза.
        - Значит правду говорят, что англосаксы те еще извращенцы.
        - Еще какие, - подтвердил я.
        - Да ты надо мной издеваешься! - Вайлетт прищурилась и этот ее боевой прищур ничего сердечного мне не обещал.
        - Ты сама всякие глупости придумываешь.
        - Я тебе сейчас тарелку с макаронами на голову надену, - пообещала она.
        - Тогда я тебя на приеме при всех за задницу ущипну, - пожалел я свои макароны с мясным соусом.
        - Что?! - девушка часто заморгала. - Ты решил разрушить мою репутацию? - Вайлетт резко встала, чуть не опрокинув стол. - Держись от меня подальше, чертов янки! - обкатив меня на прощание ледяным презрением, она гордо удалилась. Заплатить за себя в голову ей, конечно, не пришло. В мелодраматичный сюжет скучная проза жизни не вписывалась.
        Вернувшись в отель, я, пока не забыл, отдал горничной свой фрак, чтобы та приготовила его на вечер, а сам завалился досыпать. Проснулся уже в три часа и спустился на первый этаж в ресторан при отеле.
        Официант настойчиво уговаривал попробовать только что выловленные в море анчоусы, пожаренные в оливковом масле, но я не особо люблю рыбу, поэтому выбрал тушенный говяжий язык и почки, а также заказал запеченные сыром и помидорами баклажаны. И все это мне предстояло запивать Moscato di Saracena. Как меня заверили, это эксклюзивное местное вино, аналогу которому нет нигде в мире, подают к столу Папы Римского.
        - Сеньор Уилсон? - пока я вкушал принесенные мне блюда, ко мне незаметно подобрался один из посетителей ресторана. Он был в хорошем костюме, имел приличные часы среднего ценового диапазона, с чисто выбритым лицом, на котором все казалось жило своей жизнью: губы радостно улыбались, лоб морщился, словно его обладатель пребывал в глубокой задумчивости, а темного цвета глаза из-за опущенных век казались печальными.
        - Тонино Морияди, - представился человек с неординарной внешностью и отличным английским произношением. - Я, как и вы, приглашен на сегодняшний прием в Национальный музей Великой Греции, - сообщил он мне, обозначив существующую между нами двоими связь. После чего, как предполагалось, отказать в его просьбе я уже не смогу. - Вы не могли бы уделить мне пятнадцать минут для приватного разговора? В отеле есть специальная комната для переговоров.
        - Нет, не могу, - он же не знал, что я сегодня зол и совершенно не расположен к незапланированным переговорам. - Говорите, что у вас ко мне прямо здесь или я вас более не задерживаю.
        - Американцы такие прямолинейные, - ничуть не обидевшись, сеньор Морияди вновь улыбнулся одними губами. - Хорошо, вот только если нас кто-нибудь случайно подслушает, это может помешать нашим дальнейшим планам.
        О как, у нас с этим типом уже совместные планы наметились.
        Я вновь плеснул себе вина, с интересом рассматривая усевшегося на свободный стул за моим столом итальянца.
        - Сеньор Уилсон, вы слышали об Энее?
        - Кто это? - пожал я плечами.
        - Предок основателей Рима - Ромула и Рема.
        - По-моему они от волчицы произошли. Так это он ее, того? - включился я в исторический диспут.
        - Волчица не была матерью близнецов! - опешил от моих познаний итальянец. - Она была их кормилицей!
        - Ладно, с этим разобрались, - согласился я с его версией. - Что дальше?
        - Эней - легендарная личность и в тоже время личность историческая. Он действительно жил в двенадцатом веке до нашей эры, принадлежал роду дарданов, как и царь Трои Приам. А когда Троя была разрушена он с остатками дружины ушел на Апеннинский полуостров. И здесь находится его гробница, - в этом месте сеньор Морияди приглушил голос. - Я нашел упоминание о месте захоронения Энея!
        - Да вы что?! - не менее восторженно прошептал я.
        - Информацию о местонахождении гробницы я ни за что не продам, - неожиданно заявил он. - Я сам хочу участвовать в раскопках и получить толику славы от находки. Как археолог, вы должны меня понять.
        - Понимаю. Но зачем тогда вы мне об этом рассказали?
        - Дело в том, что для раскопок нужны деньги, - смущенно сообщил итальянец. - И мне не остается ничего другого как взять в дело партнера. И я выбрал вас! - обрадовал он меня. - Я навел о вас справки и выяснил, что вы богаты и, главное, увлекаетесь археологией.
        - У меня для вас есть предложение получше! - пришла моя очередь радовать сеньора Морияди. - В этом отеле остановилась представительница семьи Аньелли, которая будучи из патрициев как раз ведет свой род от Энея. Уверен, она как никто загорится желанием найти останки своего легендарного предка. А вот, кстати, и она! - я словно фокусник взмахнул рукой в сторону входа в ресторан, где как раз показалась Вайлетт.
        Она была в строгом брючном костюме, словно знала, что ей предстоят деловые переговоры.
        Не обращая внимание на кислое выражение лица девушки, которое она состроила при виде меня, я представил ей сеньора Морияди, и убедившись, что контакт между ними наладился, то есть они оба приняли тот факт, что поговорить им друг с другом все же придется, удалился.
        Глава 6
        - Сеньорита Аньелли, карета подана, - я распахнул перед Вайлетт дверцу своего Альфа-Ромео.
        Девушка была восхитительна: платье в пол, меха, драгоценности и затмевающее все вокруг сияние сапфировых глаз.
        Увидев ее выходящую из отеля, я позабыл обо всем на свете, даже о том, что мне уже дважды за сегодняшний день было велено держаться от этой Богини как можно дальше, и поспешил навязаться в сопровождающие.
        - На этом своем корыте горничных катай, - елейно процедила моя прелесть.
        Тот шлепок по заднице, свидетельницей которого случайно стала Вайлетт, вот приспичило ей именно в тот момент проходить мимо моего номера и заглядывать в него, был всего лишь вариацией чаевых за приготовленный фрак. Но ей ведь не объяснишь.
        - Если желаешь, могу отвезти тебя в Палаццо-Пьячентини на твоем зеленом недоразумении, - я любезно кивнул на ее припаркованный Фиат.
        - Я уже наняла на этот вечер извозчика, - отшила меня моя стервочка.
        К крыльцу подкатил черный Fiat 2800 и из него вышел разодетый в костюм и белоснежную сорочку водитель-негр с европейскими чертами лица. Он распахнул перед Вайлетт дверцу, и девушка изящно впорхнула в салон.
        - Извозчик, значит, - давно меня так не макали. Я в прищур проводив отъезжающую машину, после чего запрыгнул в свою Джульетту и покатил следом.
        Площадь De Nava, возле Палаццо-Пьячентини, в котором размещался национальный музей Великой Греции и был организован банкет, была заставлена автотранспортом гостей, но я смог, благо габариты малолитражки позволяли, протиснуться в небольшой просвет, тем самым опередив черный Фиат. Так что возле ступеней я оказался первым.
        - Сеньорита Аньелли, позвольте вашу руку, - я взглядом тормознул водителя-негра и сам помог Вайлетт покинуть автомобиль.
        Как я и рассчитывал, ей пришлось уступить, ведь на нас смотрели другие приглашенные. Так, продолжая всем улыбаться, мы и вошли внутрь здания.
        - Сеньорита Аньелли! - радостно закричал импозантный мужчина с усами Хэндлбар с закручивающимися вверх кончиками и двинулся через зал к нам на встречу.
        Как и в Нью-Йорке здесь мероприятие тоже решили провести среди экспонатов, но в этот раз центральное место занимали уже две выловленные мною в море бронзовые статуи воинов.
        - Сеньор Марино, как я рада вас видеть, - Вайлетт облобызала мужика в обе щеки как старого знакомого.
        - А вы Фрэнк Уилсон! - глядя на меня уверенно заявил мэр Реджо ди Калабрия. Кто это такой я понял, как только прозвучала его фамилия.
        - Рад знакомству, сеньор Марино, - поручкался я с ним.
        - Господа! - мэр развернулся вполоборота к остальной публике. - Позвольте представить вам тех, благодаря которым наш город получил сразу две исторические ценности! Это Фрэнк Брайан Уилсон третий, археолог-любитель из США и Виалетта Аньелли - советник министра культуры Италии!
        Перевела мне все это Вайлетт, удивив меня неожиданной амнистией. Но когда дослушал последнее предложение понял, что она просто хвастается передо мной.
        - Ты что советник? - с недоверием переспросил я. Не слишком ли она молода для такой неслабой должности? Или принадлежность к семье Аньелли сметает все препоны? Но в этот раз я свои мысли благополучно не озвучил и Вайлетт расщедрилась на дальнейший перевод.
        А далее сеньор Марино минут пятнадцать вещал о нашем неоценимом вкладе в науку, о повышении статуса городского музея, о увеличении потока туристов благодаря новым экспонатам, повышении благосостояния горожан и закончил это все вручением мне, под шквал аплодисментов, вставленного в рамочку документа, согласно которому я отныне являюсь почетным гражданином Реджо ди Калабрия.
        - Grazie! Я безмерно счастлив! - заверил я всех на итало-английском, после чего мне пришлось жать много рук и принимать поздравления.
        Наконец, официальная часть закончилась и все распались на кучки, принялись болтать и накачиваться спиртными напитками, которые в бокалах разносили официанты.
        - Позвольте вам представить местную знаменитость - Никодемо Спатари - известный художник, скульптор, архитектор и искусствовед! - мэр презентовал нам с Вайлетт молодого мужчину. Лет двадцати пяти, высокий, смуглый с пронзительными карими глазами и волнистой шевелюрой.
        - Ни такой уж я и известный, - смущенно опровергла это заявление местная знаменитость.
        - Скоро прославишься на всю Европу, - заверил всех сеньор Марино и отошел к другим гостям.
        - Сеньор Спатари, вы правда и художник, и скульптор, и архитектор? - захлопала своими гигантскими ресницами Вайлетт.
        - И искусствовед, - дополнил пропущенное местная знаменитость и тут же проявил скромность. - Можно просто Ник. - Вы расскажите мне как нашли эти статуи? - обращался он исключительно к девушке, но из вежливости к американскому гостю делал это на английском.
        - С удовольствием! - пообещала Вайлетт и приступила к пересказу летних событий, разумеется, в их официальной версии.
        - И какие ваши дальнейшие планы, сеньора Аньелли? - после бурных восхищений удачливостью охотницы за древностями поинтересовался Спатари.
        - О! Сейчас мы занимаемся организацией новой экспедиции, будем искать место захоронения Энея! - поделилась радостью Вайлетт.
        - Ты это серьезно? - опешил я.
        - Конечно серьезно! - девушка нахмурилась, словно нашла мое восклицание обидным. - И я обязательно ее найду! - приняла она вызов, который я ей совершенно не бросал.
        - Вайлетт, этот Морияди - мошенник, - я попытался достучаться до ее разума. Кстати, что-то не видно его на Вечере, а ведь он утверждал, что сюда приглашен.
        - Ты просто злишься из-за того, что тебя не пригласили участвовать в раскопках!
        - Да Морияди мне первому предложил стать его компаньоном.
        - Но потом появилась я и он предпочел иметь дела с Аньелли! - с апломбом нашла объяснение всему Вайлетт. - Поэтому ты и злой на него! Но это не повод говорить о человеке гадости! Ник, вы не могли бы представить меня вон той даме в черном платье? Кажется, я видела ее в нашем министерстве, - девушка демонстративно переключилась на Спатари.
        Мне тоже не позволили остаться в одиночестве, как только место возле меня освободилось я тут же был окружен дамами, вырваться из цепких ручек которых смог только спустя полчаса.
        - А где Вайлетт? - я огляделся, но среди гостей девушки не оказалось. Как и Ника Спатари. Это совпадение неожиданно стало для меня неприятным. Не копаясь в себе, я отбросил странное чувство и пошел к выходу в надежде застать Вайлетт на улице. Может не заметил, как она распрощалась с мэром и поехала в отель?
        Они стояли в самом низу лестницы и неотрывно смотрели друг другу в глаза. Парень наклонился и что-то прошептал девушке на ушко, та рассмеялась и отступила на шаг, игриво погрозила Нику пальчиком, вновь рассмеялась и легкой походкой направилась к дожидающемуся ее автомобилю. Водитель-негр услужливо ждал ее приближения с открытой пассажирской дверцей.
        Спатари глядя ей вслед улыбался. Ужасно захотелось подкорректировать ему выражение лица. Но не успел. Парень слишком быстро сел в свое авто и выехал с площади вслед за черным Фиатом.
        В груди все скрутило.
        - Фрэнк, опять ты свои яркие чувства на меня проецируешь? - зло предъявил я реципиенту. Тот не отозвался, и я к своему удивлению понял, что дело во мне. Это мое сердце сейчас щемило от боли.
        Возле Альфа-Ромео я оказался в два шага, неведомая сила понесла меня за беглецами, а когда понял, что машина Вайлетт свернула не к отелю, вцепился в руль еще сильнее.
        Мы гуськом проехали пару улиц, а дальше автомобиль Спатари неожиданно сошел с дистанции, юркнул в переулок и там исчез. И тут же мой воспаленный мозг родил этому объяснение - итальянский козел решил обогнать сеньориту Аньелли и как следует подготовиться ко встрече. Зажечь свечи, раскидать лепестки роз, открыть шампанское, может даже нанять небольшой оркестр.
        Я зарычал, представив Спатари поющего серенаду под окнами моей девушки. Именно ею я начал считать Вайлетт.
        Догнать этого козла уже не получалось, пока я предавался горьким мыслям Спарати сумел скрыться в темноте. Ладно, набью ему морду чуть позже. Сейчас задача - неверную не упустить.
        Очень быстро старый, но всё еще очень добротно выглядевший Фиат выехал из города и начал петлять по узкой дороге постепенно поднимаясь всё выше в горы. Я старался не отстать и в тоже время держаться на достаточном удалении от преследуемой машины, чтобы не вызвать подозрений.
        В какой-то момент Фиат исчез, вместо него впереди раскинулась кромешная темнота. Из-за боязни, что упустил, я увеличил скорость и заметил спуск, в конце которого в рассеянном свете фар виднелись старые деревянные ворота. Сейчас они были распахнуты и на одной из покосившихся створок висела полустертая вывеска. Зуб даю, на ней предостережение о том, что и эта дорога, и территория вокруг частная и посторонних тут совсем не ждут.
        Права частной собственности для американца, конечно, священны, но засуньте их себе куда поглубже. Так что раскурив сигарету, я въехал в ворота и оказался на старой разбитой колесами грузовиков и тракторов грунтовке.
        Странное место для свидания выбрал этот Спатари. Как-то не похоже на подъезд к вилле или хотя бы уютному сельском коттеджу. На ферму они едут что ли?
        С этого сраного художника станет пригласить туринскую красотку туда, где можно будет предаться любви на фоне пасторальной итальянской природы. Мне, конечно, сложно представить Вайлетт в стогу сена и в окружении коров или гусей, но чем черт не шутит. Люди искусства они все со странностями. Да и саму сеньориту Аньелли могло потянуть на деревенскую экзотику. Клюнула же она в свое время на американского увальня.
        Водитель Фиата или ехал по этой дороге не впервые, или совсем не берег свою машину, поэтому я прилично так отстал. Мне приходилось притормаживать перед каждой ямой или поворотом, которые возникали в свете моих фар. К тому же небо сильно потемнело и начал накрапывать дождь, мелкие капли стучали по крыше и попадали на лобовое стекло.
        В результате если сначала я еще видел вдалеке отсвет фар Фиата в те моменты, когда он совершал повороты, то очень скоро остался в полнейшей темноте, посреди разбитой дороги. Первоначальный запал у меня уже пропал, и теперь я чувствовал себя совершенно глупо.
        - Федя, какого хрена ты творишь? - воззвал я сам к себе и остановил машину. Приоткрыл окно и вновь закурил. - Ну застанешь ты эту сладкую парочку слипшимися и что? Окей, набьешь ему морду, ее шлюхой обзовешь, и тебе, что полегчает? Сомневаюсь. Скорее, станет намного хуже. Так может лучше не знать наверняка? Пусть она так и остается для тебя прекрасной итальянкой. В памяти. Ты же все равно не собирался делать ей предложение. Ну и чего тогда тебя колбасит от ревности? Давай, разворачивайся и возвращайся в отель.
        Но вместо этого рационального действия, я выбросил сигарету и вновь устремился вперед. Понимал, что поступаю глупо и будет больно, но остановиться не мог. Продолжал ехать по этому уродскому проселку, который мог бы дать фору любой разбитой дороге в российской глубинке.
        Хорошо хоть на моём пути больше не попадалось развилок, не хватало только заблудиться и свернуть не туда, зато дорожных препятствий было хоть отбавляй. Пару раз чуть не навернулся, еле смог проехать между огромными ямами. В результате дорога привела меня еще к одним воротам. Таким же старым и заброшенным, но намного более основательным. Толстые деревянные воротины висели на ржавых железных петлях, прикрепленных к двум облупившимся кирпичным столбам. Как и первые ворота эти тоже были распахнуты настежь.
        Я вышел из автомобиля и осмотрелся. С обоих сторон от меня в темноту уходила такая же старая и заброшенная, как и ворота изгородь, в которой зияли проплешины.
        По обеим сторонам от дороги возвышались какие-то постройки, их назначение в ночи было не разобрать, видимая половинка луны лишь высвечивала старый трактор без колес.
        Ехать на машине дальше я не решился. Как-то странно будет заявиться на чужое свидание при всем параде. Всё-равно что нацепить на себя новогоднюю гирлянду и взять в руки громкоговоритель: вот он мол я, встречайте. А я еще до конца не решил, что буду делать, когда застану эту парочку тет-а-тет. Надо оставить себе место для маневра.
        Так что дальше пойду пешком. Шел я не долго, правда, назвать эту прогулку легкой никак нельзя. Дождь разыгрался не на шутку и сейчас с неба на меня падал самый настоящий ливень. И хоть это и юг Италии, но в декабре и под дождём мне одетому в щегольский фрак было довольно холодно, еще и модные туфли противно хлюпали в грязной жиже. От дождя дорога под ногами раскисала стремительно и вот я уже начал проваливаться по щиколотку и рисковать потерять обувь. При очередном шаге, нога заскользила по мокрому грунту и я, чтобы не усесться на шпагат, сместил центр тяжести и приземлился чуть более удачно - на задницу.
        - Твою же мать! - я вспомнил, что это ферма, а значит под ногами не только грязь, но и навоз.
        Матерясь как сапожник и кроя последними словами Вайлетт с этим хреном-Спатари, я, вымазав руки, поднялся на ноги. Теперь я уже точно просто так отсюда не уйду. Вы, мля, заплатите мне за всё хорошее. И за чистку бежевого салона моего Афльфа-Ромео, в который я после всех этих приключений залезу, тоже.
        Охватившая меня злость подстегнула, и я даже смог ускорить свое продвижение по полосе препятствий.
        Через пару минут мои привыкшие к темноте глаза различили очертания здания, а затем и припаркованный рядом Фиат. Вот они голубки, попались. Хотя стоп. А где автомобиля Спатари?
        Здание оказалось ангаром, и у него, к моему удивлению сохранилась дверь и кое где даже покрывшиеся грязью оконные стекла. В одном из окон я заметил приглушенный свет и пошёл на него вдоль стены, уделав свои туфли в край. В нужном мне окне стекла не было, и я осторожно заглянул внутрь ангара. Зрелище, которое передо мной предстало было совсем не тем, к которому я готовился. Оно буквально заставило меня оцепенеть.
        Виолетта сидела на стуле в своём еще час назад шикарном, а теперь разодранном и грязном платье, но это было не самое страшное. Намного хуже на меня подействовало разбитое в кровь лицо девушки.
        Напротив, жертвы стоял тот самый негр-водитель в шоферском костюме. В правой руке он держал похожий на кочергу предмет, которым периодически хлопал по своей раскрытой ладони в лайковой перчатке.
        Негр что-то эмоционально кричал, время от времени приближаясь к девушке вплотную. Та ему иногда отвечала, но это, казалось, только раззадоривало мучителя.
        Разговор шел на итальянском и я, естественно ничего не понимал. Только вылавливал отдельные слова: Morte, gas, yperite.
        Иприт? Это типа какого-то местного ругательства или то, о чем я думаю? Что, черт возьми, тут происходит?
        Благо, оцепенение длилось лишь пару секунд, и я начал действовать. Тем более, медлить было нельзя. Чернокожий в очередной раз заорав на Вайлетт с размаху ударил её обратной стороной левой ладони по лицу. От удара голова девушки дернулась, и сама она, вскрикнув, слетела со стула на пол.
        Не разбирая дороги, я бросился ко входу в ангар, и уже возле самой двери моя нога зацепилась за что-то тяжёлое. Я пропахал носом землю и судя по боли в левой ноге еще и поранился.
        Как раз в этот момент ударила молния и в её свете я увидел то, за что запнулся - большой гидравлический домкрат, рядом с которым лежал и рычаг от него, металлическая труба длиной чуть ли не метр.
        Подхватив этот рычаг, я что есть силы дёрнул за каким-то чудом уцелевшую ручку на двери в ангар. Дверь с громким противным скрипом открылась, и я влетел внутрь, чтобы увидеть бегущего на меня негра. Он кинул в меня своей кочергой, целясь в голову, а я как сраный рыцарь из малобюджетного фильма вместо того, чтобы просто увернуться, подставил свою оружие под летящий в мою сторону предмет. Скрежет металла о металл, кочерга со звоном отлетает от моего рычага и врезается в стену.
        Но мне не до нее, я уже готов сделать свой ход, к тому же безоружный противник растерянно стоит прямо передо мной. И в этот благоприятный для меня момент на сцене появляется Вайлетт. Она разъяренной кошкой бросается на негра со спины.
        - Не лезь! - кричу я с опозданием, с ужасом понимая, что теперь у противника против меня снова есть аргумент.
        Глава 7
        Пятого мая 1936 года жизнь четырнадцатилетнего Хайле Кебеде навсегда разделилась на до и после. Именно в этот день итальянские войска, штурмуя родной город мальчика Аддис-Абебу, столицу Эфиопии, применили химическое оружие. В удушливых облаках иприта, погиб не только его отец, офицер в армии раса Ымру, но и вся семья: мать, бабушка и пятеро младших братьев и сестер. Сам Хайле выжил лишь чудом. В тот день он, как оставшийся старшим в семье мужчина, после того как отец ушел воевать, был в другой части города, где договаривался о том, чтобы семью увезли подальше от фронта. Но как оказалось, отдал задаток он зря, увозить кроме него самого было больше некого. И Хайле остался в занятом ненавистными итальянцами городе один одинешенек и без денег.
        Возвращаться в разрушенный дом смысла не было, люди, которым он отдал задаток исчезли, и чтобы выжить Хайле пришлось прибиться к самой настоящей уличной банде, которых расплодилось множество после падения правительства императора Селассие и превращения Эфиопии в Итальянскую колонию.
        Часть из этих банд помогала партизанам, которые по-прежнему контролировали большую часть страны, а большинство с наступлением ночи занимались обычными грабежами и убийствами на улицах города. Как раз в банду грабителей Хайле и влился. Правда, юноше не пришлось становиться рядовым членом банды. От природы он был сообразительным малым и имел располагающую внешность, да еще и отец в своё время поступил достаточно дальновидно и обучил сына письму и счёту. Так что Хайле предложил главарю использовать себя в качестве наводчика. Облачившись в хорошую одежду, он бродил по богатым кварталам, посещая торговые лавки, школы и другие людные места, где находил будущих жертв. Затем он следил за ними, выяснял их маршруты, а уже затем приводил к ним членов банды. Но сам в насильственных действиях участие не принимал. Это и уберегло его от казни через четыре года, когда банду всё-таки накрыла оккупационная полиция. Его подельников итальянцы расстреляли, а Хайле неожиданно для себя оказался забрит в солдаты одной из колониальных бригад итальянской армии. Осмотревшись и поняв, что простым рядовым выжить будет сложно,
он с помощью житейской хитрости вскоре оказался ординарцем майора Бернардини, командира одной из эскадрилий смешанного авиационного, полка, расквартированного на аэродроме Аддис-Абебы.
        Именно от господина майора, столичного хлыща, сосланного в абиссинскую глушь после инцидента с неуемным потреблением алкоголя и женщинами, он услышал, что в тот день, пятого мая, Адис-Абебу, а значит и его семью бомбили самолеты Fiat, о которых Барнардини отзывался с восхищением.
        - Господа, - говорил майор своим гостям уже слегка покачиваясь от количества выпитого, - видели бы вы как Cicogna, то бишь Fiat BR.20 бомбили этот чёртов город! - в этот момент майор икнул и пролил рюмку коньяка на мундир. - Это было незабываемое зрелище! Я тогда был совсем рядом, за штурвалом моего верного Carponi, бортовой номер 11 - 23.
        - Подождите, майор, - перебил бравого рассказчика один из гостей, - но разве BR.20 использовались здесь?
        - Конечно! Их тут испытывали. И они отлично прошли испытания - как следует залили химией этих макак.
        - Майор, майор, - привлекла к себе внимание Бернардини жена одного из местных колониальных чиновников, Хайле много раз видел её в спальне майора, когда её муж был в разъездах, - в городе ходят слухи, что англичане вот-вот нападут на нас.
        - А, ерунда, Моника, - Бернардини опрокинул еще одну рюмку и храбро заявил. - Мы готовы их встретить, и мы размажем этих островитян по пустыне тонким слоем.
        Слова майора оказались пустым бахвальством, англичане очень быстро разбили итальянцев, взяли Адис-Абебу и захватили огромное количество пленных. Но среди них майора не оказалось. Когда противник уже входил в бывшую эфиопскую столицу с аэродрома смогли взлететь несколько транспортных самолётов, за штурвалом одного из них был Бернардини, а в грузовом отсеке на вещах майора сидел насмерть перепуганный Хайле.
        Над Суданом их самолёт чуть не сбили британские истребители, но Бог миловал и вскоре Хайле оказался в Ливии и уже оттуда вначале сорок третьего перебрался в Италию, где и закончилась его служба в рядах итальянской армии.
        Англо-американские войска сначала захватили Сицилию, а потом, 3-го сентября 1943 года высадились в Реджо-ди-Калабрио где у вышедшего в отставку по состоянию здоровья Бернардини было небольшое имение и где Хайле служил уже не ординарцем а слугой. Молодой эфиоп вновь осознал, что пора делать ноги, но в этот раз он решил бежать без хозяина, обойтись лишь его деньгами, а самого Барнардини пристрелить. Обратно в город он вернулся лишь через год. Здесь в отличие от Эфиопии у него было к кому возвращаться - женщина из местных, служанка убитого майора и ребёнок.
        После окончания войны он устроился в одну из местных автомастерских, а затем стал водителем в конторе по прокату автомобилей, как-никак парень был грамотный и долго тёрся возле самолётов и машин, да и итальянский он за эти годы выучил так, что по говору уже не выделялся. О том, что концерном Fiat, тем самым что произвёл BR.20 с борта которого были сброшены бомбы с ипритом владела семья Аньелли, он узнал уже будучи в Италии. Но его враги были северянами, а он обосновался на юге страны, и поскольку они не маячили перед его глазами, то и он не спешил их карать. И вот в конце 54-го в конторе, в которой он работал заказали машину для Аньелли, одной из тех, кто убил его родню.

* * *
        Мое предостережение опоздало. Но к счастью негр не воспользовался ситуацией. Вместо того, чтобы прикрыться девушкой и диктовать мне свои условия, он отшвырнул ее от себя, как что-то ненужное, но докучающее и полностью сосредоточился на мне. Зарычал, словно африканский лев и бросился на меня с голыми руками. А я перехватил рычаг поудобнее и широко размахнувшись саданул его в левый, неприкрытый локтем, бок.
        Если бы я попал, то просто-напросто снес бы его как тростинку, труба в моих руках весила как хороший лом, да и я был выше и тяжелее этого черномазого. Но я промахнулся, он в последнюю минуту извернулся и оказавшись позади, пнул меня от души в спину, так что я полетел на пол и, жестко приземлившись, выпустил из рук трубу. Понимая, что противника нельзя выпускать из виду, я прокрутился по полу, уходя из-под удара ног. Этот хрен понял, что добыча уходит и рухнул на меня со своего роста, после чего начал душить, сидя на моем животе. Его мертвую хватку обычными методами разжать не получалось. Пришлось задействовать ноги. Извернувшись, закинул их ему на шею и сдавил. Теперь в роли душителя выступал уже я, а негр, позабыв о моей шее, отчаянно спасал свою, пытаясь вырваться из моего змеиного захвата. Отпустил я его только тогда он захрипел, вывалив глаза из орбит.
        Поднявшись, я понаблюдал как он, лежа на полу, корчится и хрипит, заглатывая ртом воздух, а затем со всей дури пробил носком уделанной туфли ему в голову. Негр издал гортанный звук и обмяк. Я склонился к нему и проверил пульс. Жив, но в глубокой отключке. Пока поверженный противник пребывал без сознания, я вытащил из его брюк ремень и крепко связал им его руки за спиною.
        Теперь пришла очередь Вайлетт. Она сидела, забившись в угол, и не сводила расширенных от испуга глаз с негра.
        - Все закончилось, - я осторожно, чтобы еще больше не напугать ее, опустился перед девушкой на корточки. Вайлетт перевела на меня взгляд и всхлипнула, ее разбитые губы дрогнули, и она прижалась к моей груди, начав реветь в полный голос.
        - Все хорошо, все закончилось, - повторял я успокаивающую мантру. - Вайлетт, нам нужно уходить, я аккуратно отстранил от себя девушку и всмотрелся в ее лицо. - Тебе нужно к врачу, - привел я еще один довод. Вроде бы нос не был сломан, только гематомы, но я же не эксперт.
        Мне было очень интересно кто этот связанный негр и что ему нужно было от Вайлетт, но я пока воздержался от расспросов. Сперва надо было покинуть это опасное место. Вдруг у него есть подельники.
        Я обыскал карманы этого урода и нашёл ключи от Фиата. Хорошо я его приложил, он до сих пор не очухался. Впрочем, это к лучшему. Но на всякий случай, я сдернул с себя чудом уцелевшую бабочку и из неё и носового платка соорудил импровизированный кляп, который засунул в рот негру.
        Затем я передал ключи от машины Вайлетт, а сам рывком поднял негра и, морщась от боли в спине, вскинул его себе на плечо. И такой странной процессией мы направились во двор к Фиату. Вайлетт открыла багажник, он оказался на удивление маленьким для такой огромной тачки, буквально на три чемодана, бывший водила в нём с трудом поместился. Зато его тело оказалось отлично зафиксировано со всех сторон. Не дернется.
        Захлопнув багажник я забрал у Вайлетт ключи и сел за руль. Девушка же устроилась рядом на пассажирское сидение.
        - Что ему от тебя было нужно? - задал я мучавший меня вопрос. - Ты знаешь этого урода?
        - Откуда? Я его впервые сегодня увидела. Я наняла машину с водителем в приличной конторе, которую мне посоветовали в отеле! - закричала Вайлетт не справившись с нервами и снова разревелась.
        Пришлось ждать, когда она успокоится. К этому времени я уже выехал за ворота на разбитую дорогу.
        Реквизированный Фиат оказался намного тяжелее в управлении, чем моя Джульетта. Из-за этого довоенного ископаемого пришлось вспомнить всё чему учили в автошколе, в которой я в 64-м осваивал ГАЗ-51. Все эти двойные выжимы сцепления при переключении на повышенную передачу и перегазовка для пониженной. Плюс гидроусилитель тут или вообще отсутствовал, или был не исправен. В общем, управлять этим старьем оказалось ничуть не проще чем когда-то советским грузовиком.
        Хорошо хоть дорожный просвет оказался большим и подвеска работала исправно, так что ямы были для этого старого Фиата меньшей проблемой, чем для оставшейся сиротливо стоять позади малолитражки.
        - Чего он от тебя хотел? - вернулся я к вопросу.
        - Он сказал, что мы убили его семью, - Вайлетт передернуло от ужасных воспоминаний, я уже подумал сейчас опять начнется истерика, но девушка справилась с эмоциями. - Говорил какую-то чушь про Африку и самолеты, что якобы Аньелли отравили их ипритом. И что я должна заплатить за смерть его родных, - на этом месте Вайлетт вновь всхлипнула. - Он обещал похоронить меня заживо! - закричала она.
        - Надо ехать в полицию, - предложил я. Услышанное в голове не укладывалось. Какой-то хрен из Эфиопии, да я понял, что речь идет об итало-эфиопской войне, решил объявить личную вендетту Аньелли из-за того, что самолеты с которых сбрасывали химическое оружие были сделаны на заводах этой семьи. Ну так и шел бы взрывать те заводы, причем здесь юная девушка, которая в тридцать шестом году еще под стол пешком ходила?
        А сам-то? Пришедшее сравнение заставило похолодеть. Я ведь тоже мститель, только планы у меня грандиознее. Я не ограничиваюсь одной семьей, моя цель уничтожить целую страну. И в этот момент, несмотря на злость, что я испытывал к тому, кто хотел убить мою Вайлетт, я начал ему сочувствовать. Представил его боль от смерти семьи и постигшее одиночество, представил, как ему пришлось выживать, как он мечтал каждую минуту о мести и вот, наконец, свершилось, он встретил на своем пути представительницу ненавистной фамилии. Но тут на его пути становлюсь я.
        Черт, Федя, ты о чем думаешь, совсем ополоумел?! Вайлетт ни в чем не виновата, и она твоя девушка! Так что сдашь ты этого эфиопа полиции без всякого внутреннего протеста.
        - Нет, никакой полиции! - перебила мои мысли Вайлетт. - Эта история ни в коем случае не должна стать достоянием общественности! Нашу семью тогда с дерьмом смешают! То, что было на войне, должно там и остаться, - последнюю фразу она произнесла почти шепотом.
        - И что ты предлагаешь с ним делать? - я качнул головой в сторону багажника. - Паяльник в задницу, а потом ноги в ведро с цементом и в море? Так я не по этой части и ничем подобным заниматься не буду.
        - Надо звонить отцу, - тут же предложила выход Вайлетт.
        - Звонить отцу, звонить отцу, - передразнил я ее, понимая, что выбора у меня нет. Не отпускать же этого урода и ждать, что он опять нападет на Вайлетт. А самому убивать при свидетеле, это прямая дорога на крючок шантажиста. Допустим, Вайлетт я поверю, но она не сама по себе и интересы семьи для нее всегда будут в приоритете.
        В этот момент наш пленник напомнил о себе. В задней части машины раздался стук по металлу. Видимо, пришел в себя и пытается выбить дверцу багажника. А я так рассчитывал на тесноту из-за его малых габаритов. Пришлось остановиться, благо что мы все еще не выехали с проселка.
        В свете зажигалки я увидел полные страха и безысходности глаза негра.
        - Извини, приятель, лучше бы тебе оказаться в полиции, но ты сам выбрал свою судьбу, - сказал я ему и очередным ударом по голове отправил его в нокаут.
        Остальной путь до ближайшей автозаправки обошелся без приключений. Здесь помимо собственно колонок с бензином был еще и небольшой круглосуточный магазинчик. Рядом со входом я увидел то, что нам и было нужно - телефон-автомат под козырьком веселенькой бело-зелёно-красной раскраски.
        - У тебя есть монеты? - спросил я у Вайлетт.
        - Откуда? Я что по-твоему на светский приём потащу с собой кошелёк с мелочью? - отлично, к девушке вернулась стервозность, значит идет на поправку.
        - Окей, поищу у себя, - я заглянул на заднее сидение, куда бросил свой безнадёжно испорченный фрак и достал из его кармана бумажник, который умудрился не выронить в драке. - Жди меня здесь, - бросил я девушке и, выбравшись из машины, пошел в магазинчик.
        - Good night, senior. I need exchange. Could you help me? - спросил я и протянул несколько купюр продавцу. Кто его знает сколько тут стоит звонок в Турин, так что я решил запастись монетами как следует.
        Ожидаемо работник заправки уставился на меня как на пришествие зомби. Собственно, на него сейчас я и походил: с ног до головы залитый грязью, с разбитым лицом и стесанными в кровь костяшками пальцев. Но магия денег оказалась сильнее иррациональных страхов, и он без вопросов поменял мне бумажные лиры на монеты. Еще я купил сигареты, мои промокли, оставил продавцу пятьсот лир на чай, что еще больше смягчило его взгляд. Теперь стало видно, что продавец больше не думает о странном покупателе, а мысли его направлены только на грязный пол, который после моего визита придется мыть, но за пятьсот лир продавцу это было совершенно не в напряг.
        - Иди звони, - вернувшись к машине, я пересыпал в ладонь девушки мелочь. - Ты лучше объяснишь все отцу. Боюсь, меня с ним даже не соединят.
        - Скорее всего, - подтвердила Вайлетт мою догадку.
        Когда она шла к телефону-автомату из магазина выглянул продавец, все же не удержался от любопытства, как бы его потом не кокнули как лишнего свидетеля. Интересно, а меня та же участь не ждет? Я уже сталкивался с людьми Аньелли и папашей Вайлетт, так что отмахнуться от подозрений было сложно. Закопают и глазом не моргнут. Рядышком с эфиопом.
        Я вновь вылез из машины и тоже пошел к телефону. Девушка как раз повесила трубку.
        - Позвоню в отель, скажу, что приеду утром, - сообщил я ей.
        Сам, разумеется, никуда не звонил. Эта сцена была лишь для того, чтобы потом правдоподобно звучало мое заявление, что я звонил послу. Опять буду им прикрываться.
        - Я видела на дороге неподалёку карман для влюблённых, - сказала она, когда я вернулся в машину. - Нам туда. Отец сказал ждать нас в нем с потушенными фарами. Я его, кстати, в нашей римской резиденции нашла, так что ждать придется не очень долго.
        - На этих стоянках для парочек местные гоптики влюбленных грабят, - сообщил я ей.
        Вайлетт в ответ прошила меня нечитаемым взглядом, и я предпочел не спорить.
        - А ты как меня нашел? - вдруг спросила она.
        - Показалось странным, что ты свернула от отеля и я решил проследить, - ну не говорить же ей о приступе ревности, захватившим мой разум. Я вообще чувствовал себя перед Вайлетт виноватым. Черте что о ней думал, мысленно гулящей девкой называл, а оказалось, что все это результат моей испорченности. Сам, в общем, моральный урод.
        - Спасибо тебе, если бы не ты…, - девушка недоговорила, опять раздался всхлип и полились слезы. Еле успокоил.
        Ждали мы часа три и, наконец, на дороге показался свет фар сразу нескольких машин идущих колонной. За это время негр пришёл в себя, мы слышали как он стонет, но он больше не пытался выпинывать дверь багажника, так что бить его не пришлось.
        Машины, с десяток чёрных фиатов остановились возле нас и из головной вылез отец Вайлетт. Мы поддались ему на встречу. Вайлетт с радостью, я с опаской. Она что-то говорила отцу на итальянском, но он резким жестом оборвал ее и остановился напротив меня.
        В ту же секунду рядом со мной нарисовалось его сопровождение, сплошь с бандитскими рожами. Двое крепко схватили меня под руки, а папаша Вайлетт, что есть силы ударил меня в живот, а затем еще пару раз. Вот-ведь суки итальянские, даже про посла сказать не дали.
        Вайлетт пыталась вмешаться и что-то отчаянно кричала. Может это меня и спасло. Меня достаточно бесцеремонно усадили в одну из машин, из которой я наблюдал за тем, как открывают и закрывают багажник, пригнанного мною сюда Фиата. Затем колонна, включая Фиат с пленником внутри, тронулась в сторону Реджо-ди-Калабрио. А спустя сорок минут меня вышвырнули из машины напротив моего отеля.
        Проклиная всех Аньелли скопом, в особенности папашу Вайлетт, а для кучи и остальных итальянцев, я зашёл в холл и поймал на себе очередной полный ужаса взгляд, на сей раз на меня взирал портье.
        - Из музея я, чего так удивляешься? - счел нужным пояснить я и, оставляя за собой грязные следы от туфель, поднялся к себе в номер. Раздевался я уже стоя под душем. Теплая вода смыла с меня грязь с запекшейся кровью и я, не вытираясь полотенцем, вышел из ванной, на остатках волевых добрел до кровати и рухнул в нее.
        Глава 8
        Тело ломило, голова раскалывалась, живот тянула тупая боль - все это я почувствовал после пробуждения.
        - Сходил, называется, на прием в честь себя любимого, - кряхтя, я еле сполз с кровати и дохромал до ванной.
        Ну, хоть по лицу не били. Из зеркала на меня смотрел все тот же красавчик, если, конечно, взгляд ниже шеи не опускать. Дальше шел сплошной синяк.
        Сразу захотелось назначить виновного в своих бедах и с пристрастием ему объяснить, как он не прав. Вот только эфиопа я, скорее всего, больше никогда не увижу, а именно этот балаганный мститель был главным виновником моих неприятностей.
        Себя я, как ни странно, не винил. Ни за дурацкую ревность, ни за устроенною погоню на сельских дорогах и, тем более, ни за то, что не дал убить Вайлетт.
        Сегодня, при свете дня, когда эмоции улеглись, мои вчерашние действия, конечно, выглядели дико, но, вернись я в прошлое, я все равно не стал бы ничего менять. Ведь если бы я тогда плюнул на укатившую в даль Вайлетт и вернулся в отель, девушка была бы уже мертва, а ее смерть меня бы точно задела, и я даже стал бы себя в этом винить. К тому же есть еще один фактор - Аньелли - вот кто с ходу обвинил бы меня в смерти дочери. Доказательство тому - наша ночная встреча. Даже выступая на стороне добра в ореоле спасителя, я все равно получил удар под дых. А потом пришла эта дикая ярость, что охватила меня из-за невозможности ответить сразу и симметрично. До сих пор не отпустило. Но ничего, я не всегда буду стоять на слабой позиции. Придет и мое время, я над этим работаю. И тогда я сполна получу с Аньелли компенсацию. Из глотки вырву. Нет, не за спасение Вайлетт. Им придется заплатить за оскорбление, что мне было нанесено.
        Ладно, это дело будущего. А сейчас мне надо вернуть машину и валить уже из этого городка в Турин. Дела сами себя не сделают. Но есть маленькая проблема - нет у меня уверенности, что я найду дорогу к той заброшенной ферме.
        - Синьор, чем могу помочь? - улыбался мне как ни в чем не бывало портье. Профессионал - уважаю.
        - Мне нужна машина с водителем из местных, чтобы округу как свои пять пальцев знал, - озвучил я задачу, когда одетый и причесанный спустился на ресепшн.
        - Один момент, сеньор, - портье набрал номер телефона, переговорил с кем-то итальянской скороговоркой и сообщил, что заказанное будет у входа через полчаса.
        - Отлично, тогда я пока позавтракаю, - благодарно кивнул я в ответ. - Кстати, - вспомнил я. - А вы сеньора Морияди не видели?
        - Так он еще вчера съехал. Спешил очень.
        - Ноги значит сделал, - усмехнулся я. Дурачить Аньелли, это ведь не какого-то залетного янки на бабло развести. Беги, Тонино, беги! Может тебе повезет и Вайлетт выкинет эту идею с поиском могилы Энея из головы. Иначе ты попал. Гамадрилы ее папаши из-под земли достанут и представят пред светлые очи увлеченной раскопками сеньориты. Ей же теперь новую должность оправдывать надо, так что выпотрошит тебя по полной. Вспомнишь даже то, чего не знал. Авось и отыщешь остатки прародителя римских патрициев, страх смерти - отличный стимулятор.
        Заброшенную ферму долго искать не пришлось. Паскуале, парень, которого мне прислали в помощь, как я и просил, имел способности навигатора и по моему описанию, в переводе портье, сразу же выдал верный маршрут.
        Моя Джульета оказалась на месте и в полной комплекции, и даже из салона ничего не пропало, включая грамоту, согласно которой я отныне являюсь почетным гражданином Реджо ди Калабрии.
        Избитый почетный гражданин - так будет точнее. Надо бы хоть рентген сделать, проверить целы ли кости. Этим я и занялся, вернувшись в город. Отъезд из-за отвратительного самочувствия пришлось до визита врача отложить.
        Рентгеновский аппарат в Реджо ди Калабрии, как сообщил мне портье, был в единственном экземпляре и находился в городской больнице. Туда я и заявился. Без знания итальянского языка мне пришлось нелегко объясниться в местной регистратуре, но я все же сумел пробиться на прием к врачу, который, о чудо, немного знал английский.
        Рентген никаких патологий в моем скелете не выявил, и врач выписал мне только обезболивающее и какую-то ускоряющую заживление мазь. Еще велел пару дней не напрягаться и соблюдать постельный режим.
        - Сеньор, Ринади…, - дальше было по-итальянски, и я не понял. В кабинет врача заглянула медсестра из регистратуры.
        - Прошу меня извинить, сеньор Уилсон, но пришли русские, а они по-итальянски не говорят, вот приходится мне на английском с ними общаться, хотя их английский тоже неважный, - закатил доктор глаза к небу.
        - Русские? - удивился я.
        - Ага, моряки с сухогруза. Неделю назад их мичман был доставлен в нашу больницу, воспаление аппендикса. На обратном пути из Неаполя они должны были его уже прооперированного забрать. Так что мне нужно идти, помогать нашему хирургу.
        - Да конечно. Еще раз спасибо за помощь, сеньор Галли, - раскланялся я с врачом, после чего, немного отстав, пошел следом за ним на первый этаж, якобы в кассу для оплаты медицинских услуг, но на самом деле мне было интересно посмотреть на русских, то есть советских моряком.
        Их было двое, судя по трем полосам, одна из которых узкая и ромбу на погонах старший помощник капитана и обычный матрос в синей матросской робе и пилотке.
        - Вы не можете забрать пациента Игнатова прямо сейчас, - перевел слова хирурга доктор Галли коверкая русскую фамилию. - Ему только сегодня сняли швы и началось воспаление, так что не ранее, чем завтра я его не выпишу.
        - Товарищи, мы не можем задерживаться, к тому же на корабле есть врач и он окажет нашему человеку необходимую медицинскую помощь, - не соглашался с решением хирурга старпом.
        Препирательства продолжались минут десять, но победа осталась за медучреждением, так что морякам пришлось уходить не солоно хлебавши, но они обещали вернуться за мичманом уже утром.
        Позабыв об аптеке, я рванул на машине в порт, чтобы убедиться в наличии советского корабля. Все дело в том, что я понял как передать Советам свое следующее послание. До этого я думал о том, что вновь придется штурмовать советское посольство, но уже в Риме, а тут такой подарок судьбы. Было глупо им не воспользоваться.
        Грузовой теплоход стоял на рейде, а не на пирсе, но я смог разглядеть его название:
        - «Нежин». А это не на нем снимали «Пиратов XX века»? - просигналила мне моя память.
        Нахлынувшие воспоминания из прошлого и русский сухогруз в зоне видимости сыграли со мной злую шутку - пробудили ностальгию по Родине. Захотелось все бросить и вернуться, обнять березку и разрыдаться на ее белом стволе.
        - Брр, - стряхнул я морок. Что-то тебя, Федя, уже второй день на эмоции клинит. Это, наверно, от долгого воздержания. Значит пора решить эту мелкую, но мешающую достижению основной цели проблему.
        Причину я, конечно, нашел так себе, но она меня вполне устроила. И в город я уже возвращался в предвкушении праздника для тела. Аптеку удалось обнаружить по общеизвестной вывеске, а вот чтобы найти магазин товаров для художников мне пришлось возвращаться в отель и выпытывать информацию у портье. В этом приморском городишке народ в большинстве своем по-английски не говорил. Слишком недолго, на мою беду, продолжалась оккупация.
        - Мистер Уилсон, - ко мне с раскрытой ладонью шагнул Ник Спатари. - Вы тоже рисуете? - его взгляд мазнул по кистям, которые я в этот момент выбирал.
        - Ага, вот решил пейзажи пописать. Красивые у вас тут места, - сообщил я местной знаменитости, немного раздраженный тем, что меня отвлекли. Нет, никакого негатива к этому молодому парню я сегодня не испытывал, даже в душе смеялся над собой из-за своих вчерашних кровожадных планов в отношении него. Но у меня появилось важное дело, даже два и я хотел их по-быстрому провернуть, да свалить отсюда. В общем, не до светской трепотни мне сейчас.
        - Значит вы тоже художник! - его восторженный тон зародил во мне нехорошие предчувствия. - Вы обязательно должны взглянуть на мои работы! - вот оно. - Я не приму отказа! - надавил он, видимо, уловив желание увильнуть в моих ошарашенных предложением глазах.
        - О, как я вам завидую! - воскликнула, греющая уши, продавщица предбальзаковского возраста. - Сеньор Спатари необычайно талантлив! - она утопила Ника в мечтательно-влюбленном взгляде.
        Ник смущенно рассвел, но поспешил убраться из зоны поражения и меня за собой утащил, бесцеремонно схватив за рукав моей куртки.
        - Да подожди ты, - вырваться мне удалось только на улице. - Дай хоть куплю зачем пришел!
        - Извини, она меня пугает, - еще больше смутившись, признался он. - Я тебя здесь подожду.
        - Ага, жди, - вздохнул я, поняв, что отбрехаться от похода в ателье художника не выйдет.
        Взяв гуашь, бумагу, металлическое перо и на всякий случай кисти, я сложил все это в фирменный пакет, подальше от чужих глаз, нацепил на лицо улыбку и вышел к решившему похвастаться своими работами Спатари.
        Мастерская находилась в доме на соседней улице, на последнем этаже пятиэтажного дома. Большое и светлое помещение, наполовину заставленное работами. Здесь были как скульптуры, так и картины. Первые занимали почти все горизонтальные поверхности, вторые висели на стенах и часть из них стояла на полу.
        - Отличные работы, - прошелся я вдоль стен. - С кого писал? - остановился я возле картины с обнаженным женским силуэтом на фоне лунной дорожки на морской глади.
        - Да есть тут одна красотка, - плотоядно отозвался Ник. - Лучиана, - ее имя он мечтательно протянул.
        - Тело у нее шикарное, - я поцокал языком.
        - Ага, позировать она мне наотрез оказалась, пришлось рисовать по памяти, - припомнив нанесенную красоткой обиду, вздохнул художник. - Так, говоришь, картина тебе нравится? - встряхнулся он.
        - Нравится, - не ожидая подвоха, признался я.
        - Хорошо, я согласен. Сто долларов, и она твоя.
        - Эээ, - опешил я от такого коварства. Что-то я не припомню художника по фамилии Спатари, чьи картины в мое время продавали на аукционах за миллионы, а это значит, что он так и остался местечковой знаменитостью. Так и зачем мне работа безызвестного в мировом масштабе художника?
        - Девяносто, - не так расценил мою заминку Ник.
        - По рукам, - отказываться было как-то невежливо, а я еще хотел узнать от него о Лучиане.
        - Сегодня наши вечеринку устраивают, - сообщил мне Спатари.
        - Ваши - люди искусства в смысле? - уточнил я.
        - Ага, соберутся художники, скульпторы, поэты, музыканты и их музы, - на последнем слове Спатари даже причмокнул. Хотел Вайлетт пригласить, но она, ночью улетела. Представляешь, за ней семья целый самолет прислала. Северяне богачи, - с завистью произнес он, - не то что мы, голодранцы, - а теперь в его голосе я отчетливо услышал сословную злость. Так тебя ждать? - вернулся он к вопросу вечеринки для бомонда.
        - А Лучиана на ней будет? - ответил я вопросом на вопрос. Мне так-то и вчерашней вечеринки за глаза хватило, но вопрос с гормонами надо было срочно решать. А где еще можно подцепить относительно приличную красотку, как не в обществе людей искусства? Ведь именно на эту богемную прослойку так падки женские сердца.
        Ник одобряюще загоготал.
        - Приложу все усилия, - заверил он меня.
        Поменяв нужные доллары на ненужную картину, я покинул ателье, обещав к полночи подъехать в соседнее здание, где снимал квартиру коллега Спатари и где, собственно, будет проходить вечеринка.
        Но до нее мне нужно было сделать еще одно дело, вернее, два - составить послание КГБ и подкинуть его мичману, который, как я узнал, до утра будет находиться в больничной палате.
        В больницу я решил нагрянуть, не как тать ночная, в моем потрепанном состоянии только в окна лазить, да от охраны бегать, а под вечер. Буду изображать заблудившегося иностранца.
        Вышло даже легче того, на что я рассчитывал. Врачей и пациентов в это время уже не было, а дежурная медсестра отвлеклась на телефонный разговор, и я прошмыгнул в то крыло, куда после разговора зашел хирург, где и начал заглядывать во все подряд палаты.
        Мичман лежал в одиночестве. Он спал, а на пустую соседнюю кровать были свалены приготовленные на выписку вещи пациента. Среди них меня больше всего привлек бушлат, в его карман я и сунул послание.

* * *
        - Товарищ Игнатов, давайте еще раз и поподробнее, где и при каких обстоятельствах к вам попало это письмо? Постарайтесь вспомнить, - мичман, не смотря на перенесенную операцию стоял на вытяжку напротив капитала и первого помощника.
        Мичман Игнатов задумался, а затем повторил ровно тоже самое, что он говорил до этого.
        - Товарищ капитан, я этот конверт нашёл в кармане бушлата, когда уже вышел из больницы, сунул руку, а там это. Ну, а дальше, как и положено сообщил по команде.
        - Вспоминай Игнатов! - недовольно прикрикнул на подчиненного старпом, который из-за возбуждения не мог стоять на месте и расхаживал по кают-компании. - Ты же сам должен понимать, чем дело пахнет! Советскому моряку на территории кап. страны подбрасывают подозрительное послание в карман. Ведь это может оказаться чем угодно! Провокация, попытка втянуть нас в какую-то шпионскую игру или даже способ вызвать дипломатический скандал. Где гарантия что сейчас, вот прямо сейчас к нам не идёт парочка катеров местной береговой охраны из-за этого письма? Или ты забыл, что до команды доводили до выхода из Одессы? Хочешь, чтобы с нашим «Нежином» случилось тоже самое что с «Туапсе»?
        От последних слов старпома капитана передернуло. Он вспомнил, что перед самым выходом в море с командой Нежина действительно долго и обстоятельно общались неулыбчивые товарищи в штатском. Слишком свежа была та история с танкером «Туапсе», который чанкайшисты незаконно арестовали в нейтральных водах на пути к Шанхаю.
        Люди из КГБ буквально замордовали команду инструкциями и расписками на тему как и что делать в случае возникновения любой нештатной ситуации. И вот она произошла.
        Несмотря на то что капитан Углов был настоящим советским человеком, а не каким-то там мракобесом, в партию он вступил еще в 1925 года и с тех пор незыблемо верил только в нее, но даже он от такого жесткого инструктажа инстинктивно подумал, что не к добру такое количество предупреждений, как бы это всё не накликало беду.
        И вот случилось то, чего он так боялся. Беда пришла, пусть и не в виде вражеского эсминца, стреляющего по его судну, но и от этого конверта с написанными латиницей по-русски «KGB» тоже ожидались исключительно неприятности.
        - Товарищ капитан, - подал голос старпом, - предлагаю пока отпустить мичмана Игнатова, он всё равно сейчас ничего нового не родит. По предписанию врачей ему показаны только лёгкие работы, так может пусть пока он вообще посидит в одиночестве, да подумает, как следует. Глядишь, да и всплывёт что-нибудь в памяти.
        - Согласен с вашим предложением, товарищ Еременко, - боцман, проводите товарища Игнатова в сан. часть. Сейчас она пустует, вот пусть он там и посидит.
        Оставшись наедине со старпомом Углов придвинул к себе пепельницу и закурил.
        - А ты сам-то, Иван Иванович, ничего подозрительного в этой больнице не видел?
        - Ничего, - помотал старпом головой. - Все как обычно было. Никаких посторонних возле нас не крутилось. Приехали на такси, забрали мичмана, да уехали. Но не врач же ему это клятое письмо в карман засунул! - в сердцах долбанул кулаком по столу Еременко, мимо которого в очередной раз проходил, от чего пепельница подпрыгнула.
        - Это плохо, - вздохнул капитан, морщась и от неаккуратности помощника, и из-за непонятной ситуации. - Что делать-то будем, Иваныч? Может в печку это письмо и ничего не было? Для спокойствия, - на эти мысли его навел вид рассыпавшегося по столу пепла.
        - Можно и в печку, вот только ты уверен, что так правильно будет? Кто знает, что в этом письме на самом деле? Вдруг что-то важное.
        - Ну хорошо, что ты предлагаешь? Радировать в Одессу, а пока положить его в сейф в моей каюте?
        - Я бы для начала открыл и посмотрел, что там внутри. Может информация такая, о которой нужно сообщить немедленно, не дожидаясь прибытия домой. Тем более, нам еще в Дубровник заходить. Дома будем не раньше чем через месяц, сам понимаешь.
        - Любопытство сгубило не только кошку, Ваня. - капитан совершенно не желал погружаться в это дерьмо еще глубже. - Вот снимут нас с судна из-за этого письма, что тогда делать будешь?
        - А это не любопытство, а здоровая инициатива и целесообразность. Но решать вам, товарищ капитан.
        - Ты еще о партийной сознательности вспомни, - проворчал Углов, но доводы Еременко принял. - Давай уже посмотрим, что в этом конверте, а там видно будет.
        Через несколько минут перед капитаном и старпомом лежал лист бумаги с аккуратно нарисованными китайскими иероглифами.
        Увидев эти закорючки оба в ужасе отшатнулись от письма. Незавидная судьба «Туапсе» нависла над ними пугающей тенью.
        Совладав с разыгравшимся воображением, капитан Углов тяжело встал из-за стола и обреченно направился в рубку к радистам, откуда, выгнав всех посторонних, связываться с Одессой.
        А через полчаса получил инструкции: в порту Дубровника ему следовало лично передать письмо сотруднику советского посольства, который специально приедет за ним в этот приморский югославский город.
        Глава 9
        Это было мое первое пробуждение без боли за последние дни. Синяки зажили и больше не хотелось с утра обложиться льдом и уйти в стазис. Вчера я, наконец, достиг на своей малолитражке Турина и заселился в Grand Hotel Principe di Piemonte.
        - Ну вот, не одно, так другое, - я неодобрительно посмотрел вниз на Фрэнка младшего, с тоской вспоминая знойную красотку Лучиану, которой больше не было под боком. И сразу же пришло сожаление о том, что я не внял мольбам девушки, не желающей расставаться с таким молодым и щедрым мною, и не взял ее с собой в поездку на Север. Вот, Фрэнк, к чему привело тебя твое жестокосердие. Теперь иди и сам решай свою проблему.
        - Сеньор Уилсон, вы просили разбудить вас в девять утра, - сообщил мне по телефону портье, когда я вышел из ванной.
        - Grazie, - поблагодарив, я нажал на рычаг и стал накручивать номер Винченцо Ромео. Длинные гудки были мне ответом.
        Спит он там что ли? Ладно после завтрака еще раз позвоню.
        Быстро оделся и спустился на первый этаж, где размещался ресторан, в который для постояльцев был предусмотрен отдельный вход.
        - Сеньор Фрэнк Уилсон? - сперва я услышал свое исковерканное ужасным английским имя, а затем передо мной возник и сам обладатель гнусавого голоса. У него было типичное лицо парня, с которым лучше не связываться: смуглое, с резкими чертами. Я уже подумал, что сейчас опять какой-нибудь гоп-стоп случится, прямо в холле пятизвездочного отеля, но все разрешилось цивилизованно. Мне всего лишь передали приглашение.
        - Сеньор Аньелли, просил дождаться от вас ответа, - уведомил меня курьер, вроде бы старался сделать это учтиво, но получилось угрожающе.
        У этих Аньелли вообще приличные люди в штате есть, от вида которых не возникает желание перепрятать свой кошелек и вызвать полицию?
        Сеньор Франческо Аньелли желал отужинать со мной сегодня вечером в ресторане Antica Zecca. Быстро он меня нашел. Похоже эта семейка знает всё, что происходит в их городе.
        Ну что ж уважим сеньора. Ресторан - место людное, да и интересно мне, о чем он решил со мной переговорить.
        - Я приду, - коротко бросил я курьеру.
        После завтрака дозвониться до виллы Ромео все же удалось, но лишь для того, чтобы выяснить, что Винченцо в Милане.
        Ничего не понимаю, я же его предупреждал о своем приезде, еще из Реджо ди Калабрии. Разрешилось недоразумение только через час, когда мне отзвонился сам Винченцо. Извинившись он объяснил, что был вынужден срочно уехать по делам и пригласил меня в Милан на автозавод Stabilimento Alfa Romeo del Portello.
        - Хорошо, завтра с утра подъеду, - пообещал я.
        Ресторан, куда я прибыл в начале девятого, размещался в трехэтажном здании горчичного цвета с черепичной крышей. Рядом были припаркованы только дорогие автомобили, почти все новых моделей, что указывало на элитность заведения.
        Расплатившись с таксистом, я зашел в распахнутые передо мной швейцаром двери. Далее меня перехватил метрдотель и, узнав к кому я пришел, попросил следовать за ним. Мы прошли через заполненный гостями зал со сводчатыми потолками, круглыми столами и каменными закругленными скамьями и оказались на винтовой лестнице, которая вела наверх. На втором этаже были скрыты от посторонних глаз отдельные кабинеты. В один из них меня и завели.
        - Мистер Уилсон, - Франческо вышел из-за стола и, улыбаясь, протянул мне руку.
        - Сеньор, Аньелли, - в свою очередь поприветствовал я его.
        - Я позволил себе сделать заказ за вас, - уведомил он меня, когда мы заняли места друг напротив друга на удобных с мягкой обивкой стульях с подлокотниками. - Хочу вас познакомить с нашей местной пьемонтской кухней.
        - Отлично, я не против попробовать чего-то нового, - благожелательно отозвался я, осматриваясь. Обычные белые стены со скромным декором в виде гравюр с изображением холмов Монферрато и Альп, деревянные плашки пола, приглушенный свет немногочисленных светильников и одностворчатое окно. Помимо стола со стульями здесь еще стояла софа с ажурными ножками и плетенное кресло. В целом, удобное место для различного рода встреч.
        Первым делом официанты принесли вино Barbera и Gavi, сразу за ним подали различные зажаренные на гриле овощи и аньолотти - квадратные мясные пельмени, знакомым видом которых я воодушевился, но затем передо мной поставили тарелку с художественным образом выложенными тушеными улитками, чем сбили мне благостный настрой. Соус к этим трем совершенно разным блюдам был один - размягченное сливочное масло с шалфеем.
        - Уверен, вам понравится, - заметив мою заминку, подбодрил меня Аньелли.
        В ответ я изобразил предвкушение от знакомства с новым вкусом. Сразу вспомнился мой первый раз с устрицами. Брр. Так и не распробовал я их в своей прошлой жизни. Так и остались они для меня мерзкими слизнями. Но это не мешало мне заглатывать устриц на светских приемах и закатывать глаза от удовольствия. Поэтому с улитками я расправился не менее храбро.
        - Фрэнк, можно к тебе так обращаться? - осведомился Франческо когда первый голод был утолен и происходила перемена блюд. На этот раз мне принесли тарелку с менее экзотическим содержимым - телятиной с фасолью в мясном соусе. - Я пригласил тебя, чтобы поблагодарить за спасение Виолетты. Она моя единственная дочь и самая любимая из детей. Надеюсь, ты понимаешь мои чувства, когда я увидел ее той ночью всю в крови и изодранном платье. Тебя я воспринял как причину постигших дочь несчастий. Поэтому и не сдержался. И я сожалею, что дал тогда волю своим эмоциям. Ты ведь не затаил обиду на несчастного отца? - впился он в меня проникновенным взглядом.
        - Не затаил, - уверил я его в своей беззубости.
        - Я рад, что между нами больше нет недопонимания, - удовлетворенно выдохнул собеседник и ослабил напор. - Вражда нам обоим ничего не даст, а вот сотрудничество может открыть для нас двоих небывалые перспективы. Ну что же это я, совсем забыл! - спохватился он. - В знак благодарности позволь преподнести тебе скромный подарок. - Франческо поднялся и подошел к окну. - Фрэнк, посмотри на эту красавицу!
        Пришлось присоединиться. За окном стоял Fiat 8V Vignale Coupe, почти такой же, как у Вайлетт. Но у моей своенравной итальянки была машина травоядного зеленого цвета, а эта кроваво-красная. Сразу видна скорость и агрессия. Вот только ей не хватает черной полосы, разделяющей капот и крышу ровно пополам. В двадцать первом веке - это стандарт крутости. Но я не буду подсказывать Аньелли, я сам воспользуюсь этими знаниями. На гонках такая раскраска произведет убойное впечатление.
        - Нравится? - тоном змея-искусителя спросил Франческо то, что сам прекрасно видел на моем лице.
        - Нравится, - еще бы она мне не нравилась - это же раритет!
        Растянув губы еще шире, он достал из кармана ключи от автомобиля и передал их мне.
        - Отныне она твоя! - торжественно провозгласил Аньелли.
        - Спасибо! - я до конца отыграл роль восторженного юноши. Этот подарок мои планы на счет Аньелли все равно не изменит, но зачем об этом знать Франческо? Пусть лучше пребывает в неведении, что лет через пять-десять Фиат станет моим, как и вся автомобильная промышленность Италии. И это я, а не Аньелли зайду на советский рынок и рынки стран третьего мира и построю там свои заводы.
        - Фрэнк, я слышал, что ты ко всему прочему еще и талантливый инженер, - приступил к делам Франческо, когда мы вернулись за стол. - Зачем ты связался с этими неудачниками Ромео? Они тебе за твои патенты наверняка недоплатили. У них нет на это денег. Зато деньги есть у нас, и мы готовы очень щедро платить за перспективные изобретения, и не только деньгами, но и акциями. К примеру, нас весьма заинтересовала твоя идея о центральном замке…
        Спускались со второго этажа мы оба в прекрасном настроении. Возникшее между нами недоразумение уладили, обещания друг другу дали, животы едой набили, вино выпили - вечер удался.
        - Наследничек, - Франческо это слово словно выплюнул.
        В обеденный зал вошла шумная компания из трех мужчин и четырех девушек. Но среди этой компании выделялся лишь один - тот, что немного прихрамывал - высокий и смуглый итальянец лет тридцати с небольшим, который сшибал своей мощной харизмой и удивлял экстравагантным видом. Он носил часы поверх манжета, словно кричал о своем богатстве. А Patek Phillipe было сложно не узнать, в моем времени их некоторые модели стоили три миллиона долларов.
        - Франческо! - увидев моего спутника, он, раскинув руки для объятий, шагнул к нему.
        - Фрэнк, позволь тебе представить моего кузена Джанни Аньелли, известного плейбоя и прожигателя жизни, и по совместительству президента футбольного клуба «Ювентус». А это Фрэнк Уилсон, американский инженер и археолог-любитель.
        - Необычное сочетание, - перешел Джанни на английский с интересом меня рассматривая. - Погоди, так это он с нашей Виолеттой те статуи нашел?! - вспомнил он. - Рад знакомству, - затряс он мою руку. - Слушай, а это не ты поставил сто тысяч на победу фрицев и выиграл три миллиона?! - Джанни не сводил с меня восторженного взгляда. - Если ты так хорошо разбираешься в футболе, то скажи мне, кто станет следующим чемпионом Италии? - прищурился он.
        - К сожалению, не Ювентус, - как бы оправдываясь, вздохнул я. На самом деле я не помнил какой клуб в сезоне 1954 - 1955 гг. займет первое место, но точно знал, что это не Ювентус, лучшие сезоны которого еще впереди.
        Джанни нахмурился.
        - Да, осенью мы сыграли не очень хорошо, - признал он. - Так есть у тебя предположение, кто победит?
        - Милан, - прикинул я, всповнив турнирную таблицу, что видел на днях в местной газете.
        - Тоже мне догадка, они и сейчас лидируют в турнирной таблице да и этот чёртов Нордаль в отличной форме, - разочаровался в моем заурядном ответе Джанни.
        Ну извини. Нечем мне пока тебя удивить.
        - Ты через Турин в Альпы едешь? - резко сменил он тему разговора, а затем посетовал. - А мне врачи пока запрещают вставать на лыжи.
        - Мой кузен год назад чуть ноги не лишился, - пояснил мне Франческо. - Беспорядочная жизнь до добра не доводит, - пустил он в голос нотки нотаций.
        - Ладно, не начинай! - раздраженно бросил Джанни и между ними возникла перепалка на итальянском, а я порадовался тому, что мне не пришлось отвечать на заданный вопрос. Не хотелось светить свою встречу с Ромео, хотя и понимал, что Аньелли о ней станет известно.
        - Фрэнк, а присоединяйся к нам! - устав спорить с кузеном, Джанни демонстративно отвернулся от него, подмигнул мне и мотнул головой на своих спутников, которые, смеясь, рассаживались за одним из круглых столов.
        - Давай в другой раз, - из-за предстоящей поездки в Милан я вынужден был отказать, хоть и желал узнать получше этого неординарного человека, оставившего след в истории, и не только тем, что переспал почти со всеми известными женщинами своего времени, включая мою недавнюю знакомую Жаклин Кеннеди. Главным достижением его жизни было превращение Фиата сперва в монополиста Италии, а затем в ведущий мировой автомобильный концерн. Но это было в другом будущем. Сейчас я сам решил занять эту нишу, поэтому Аньелли придется подвинуться.
        - В другой раз, значит в другой раз, - не стал спорить Джанни, а я, попрощавшись со всеми, наконец, добрался до своего подарка.
        Сев в машину, я окинул взглядом салон. В этом времени Fiat еще не стал синонимом дешевой машины и всё было очень круто: швы на обивке кресел, качество материалов торпедо, приборы, аккуратно утопленные в панели. Эта машина выгодно отличалась от Джульетты. В ней было приятно просто сидеть.
        Но тачки нужны чтобы ездить, а не стоять, и я завел мотор. Его звук прозвучал для меня музыкой. Как же классно звучит V-образная двухлитровая восьмерка против скучных четырёх цилиндров Джульетты - просто песня.
        Сразу видно, что это машина для водителя, её хочется водить. Хочется укладывать стрелку тахометра в красную зону и раскручивать мотор до шести тысяч оборотов, что я и сделал буквально через пару минут после того как отъехал от ресторана.
        Четырехступенчатая коробка конечно немного портит впечатление от машины, но именно что немного.
        После скучной и унылой Джульетты Фиат 8V - настоящий глоток свежего воздуха, не мой Понтиак или тем более Корвет, но это уже похоже на настоящую машину.
        Но как бы не нравилась моя новая тачка, но она осталась на стоянке отеля, а на встречу с Ромео я поехал на Джульетте. Из Турина выехал в девять утра и уже в двенадцать парковался перед административным зданием автозавода Альфа-Ромео в Милане. Меня вышел встречать сам Винченцо, а затем провел в святая-святых - на территорию завода, туда куда есть доступ только для избранных.
        - Фрэнк, разреши тебя познакомить с директором завода Орацио Сатта Пулиджа и его правой рукой, господином Рудольфом Хрушкой, который ответственен за появление на свет красотки, на которой ты сюда приехал.
        В одном из цехов мы с Ромео остановились возле двух мужчин примерно одного возраста, но первый из них был типичным итальянцем, а второй североевропеец. Как раз второй заинтересовал меня гораздо больше. Фигурой он был довольно известной. Австриец по происхождению, он долго и упорно трудился на благо Рейха, в частности будучи сотрудником Порше он приложил руку к созданию Тигра. После войны его сотрудничество с Порше закончилось и герр Хрушка перебрался в Италию, где сначала открыл дилерский центр Порше, а затем устроился в Альфа-Ромео.
        Именно с его появлением и началось полноценное возвращение Альфы на рынок легковых автомобилей. До него компания чуть ли не кустарно собирала легковушки и основную прибыль имела с грузовиков.
        - И как вам моя Джульетта? - спросил главный инженер Хрушка первым делом. По-английски австриец говорил достаточно бегло, с характерным акцентом, конечно, и ставя совершенно фантастические ударения, но понимал я его хорошо. - Интересно узнать мнение американца и моего коллеги.
        Мы вчетвером передвигались по огромной территории завода, вместо которого еще десять лет назад были руины. Во Вторую Мировую на нем собирали авиационные двигатели, и союзная авиация в 1943-м году разбомбила его практически в ноль. И кто знает каких титанических усилий стоило его восстановление. Причем, без вливания денег американцев.
        - Вы знаете герр Хрушка, мне ваша машина понравилась. Комфортная, удобная в управлении, и вы проделали отличную работу выжав из такого мизерного по американским меркам объема вполне приличные 62 лошадиные силы. Нет, если у меня будет выбор я конечно предпочту ездить на своем Корвете или Понтиаке, но и Джульетта относительно неплоха.
        - Это понятно, Фрэнк, глупо сравнивать машины у которых объем двигателя отличается в четыре раза. У нас в Европе совсем другая философия строительства машин.
        Мы как раз остановились, пропуская груженый какими-то запчастями заводской грузовик, из кабины которого высунулась вихрастая голова местного работяги, тот что-то крикнул по-итальянски и, просигналив, поехал дальше.
        - Да ладно вам прибедняться, герр Хрушка. В Европе тоже есть производители, которые делают хорошие двигатели с нормальным объёмом. Тот же Порше, Мерседес, британцы из Астон-Мартина и Роллс-Ройса, Мазерати. Да даже Фиат со своей новинкой V8. Все они делают не только малолитражки. Все кроме Альфа-Ромео.
        Моих сопровождающих это сравнение заставило задуматься. В молчании мы зашли в сборочный цех, где главный инженер с увлечением принялся рассказывать и показывать как работает конвейер. И это было очень круто.
        До знаменитой вазовской версты или сборочных линий Форда в Детройте увиденное мной, конечно, не дотягивало, там масштаб всё-таки совсем другой, но было видно, что завод работает как хорошо отлаженные часы, да и культура производства здесь была на уровне.
        Особенно меня поразила чистота и то как рабочие делают свою работу. Скрупулезно, старательно и быстро. Качество сборки у Альфа-Ромео явно не страдает. Осталось лишь изменить модельный ряд и всё будет отлично с моим заводом.
        - Сколько сейчас делается автомобилей в сутки? - спросил я у австрийца, наблюдая как мимо меня проплывают пока что пустые кузова, которым совсем скоро будет суждено обрести начинку и выехать за ворота завода.
        - Когда мы начали модернизировать завод стояла задача выпускать 200 машин в сутки против 20 в 1950-м. Сейчас, когда Джульетта встала на конвейер мы достигли желаемого.
        200 машин в сутки, 73 тысячи в год. Хорошо, но мало, нужно производить раз в десять, а то и в двадцать больше, тогда мой завод станет действительно серьёзным игроком на рынке.
        Отдельно меня интересовал цех сборки двигателей, по-моему мнению это было главным сейчас. Без хорошего движка и думать нечего про экспансию на запад, поэтому я и попросил Винченцо Ромео и герра Хрушко показать мне его. Пулиджа среди нас уже не было, задержался в предыдущем цеху и не догнал.
        Мне не отказали. Более того, отвели в экспериментальный цех и с гордостью продемонстрировали новинку.
        - Вот, Фрэнк, смотрите, - вещал герр Хрушка. - Вы говорили про слабый двигатель Джульетты. А мы, между тем, уже начали работу над его модернизацией. Модель только поставлена на конвейер, а мы уже работаем. Новый двигатель будет давать сто лошадиных сил при том же объёме. И это на седане! Джульетта спринт, у которой 80 лошадок под капотом получит даже более мощный двигатель.
        Ромео от презентации главного инженера сиял довольной улыбкой.
        - Это очень хорошо, рад что работы в направлении активно идут, - отдал я им должное.
        Напоследок мы зашли в цех где стояли уже полностью готовые машины. Самый настоящий радужный калейдоскоп из Джульетт десятка цветов - это мне тоже очень понравилось. Разительный контраст по сравнению с воспоминаниями из моего прошлого, в котором на улицах советских городов бегали машины максимум пяти расцветок, а самым популярным был пресный белый.
        Здесь же вариаций одного только зелёного было несколько штук, от нежного салатового до глубокого изумрудного. Красота.
        Но кое-что резануло мне глаз. Я подошёл к новенькой ярко-синей Джульетте, открыл водительскую дверь и осмотрел салон. Точно, здесь нет ремней безопасности. Центральный замок стоит, а ремней нет. Галогеновых фар, кстати, тоже не было. Отсутствие вторых еще можно было объяснить более сложным производством, но что может быть проще внедрения ремней безопасности?
        - А где ремни? - вопросительно уставился я на герра Хрушку и Ромео. - Вы же получили всё необходимое для их производства еще несколько месяцев назад.
        - А, так это вы автор того странного изобретения? - в свою очередь удивился главный инженер. - Мы решили, что эти удавки в наших машинах не нужны. Абсолютно бесполезная ерунда, которая еще и будет отпугивать покупателей. Зачем привязывать себя к машине? Это же глупо и опасно!
        Ромео дипломатично промолчал.
        Понятно, эти ребята решили, что они самые умные, а моё предложение глупая блажь. Ну да, про краш-тест тут слышать не слыхивали и поэтому не знают, что ремни безопасности реально спасают жизни. Как и подголовники. На этой мысли я притормозил. Точно! Подголовники! Как же я мог о них забыть?! Это же не только элемент пассивной безопасности, но и дополнительный комфорт для водителя. Он-то точно не будет отпугивать покупателей.
        «Альфа-Ромео - самый безопасный автомобиль в мире!» - с ходу придумал я будущий рекламный слоган.
        Правда, чтобы внедрить мои меры безопасности на машинах Альфа-Ромео и занять место Вольво, самого безопасного автомобиля покинутого мной двадцать первого века мне придется убедить в целесообразности моих новшеств руководство завода.
        Директор завода Пулиджа отыскался в заводоуправлении, куда мы вернулись после экскурсии.
        - И как вам наш завод мистер Уилсон? - спросил он меня.
        - Работа в цехах поставлена хорошо, а вот продукция завода оставляет смешанные чувства, - разочаровал я его, не став восхищаться его детищем безоговорочно.
        - Вот как? - услышанное директора покоробило. - И чем же вам не нравятся наши Джульетты?
        - Это очень локальная машина синьоры, - отвечал я не только Пулиджи, но и Ромео с главным инженером. Пусть все слышат. - Мировую славу она заводу не принесет.
        - И почему? - спросили все трое хором.
        Про краш-тесты и безопасность я пока решил не говорить, сперва доведу эту идею до логического завершения у себя в Штатах. А потому уже буду демонстрировать этим господам результаты. Видимо, только посредством наглядной агитации удастся их убедить в своей правоте.
        Сейчас же я решил сделать акцент на другом.
        - Господа, скажите, с чем ассоциируется эта машина? - и сам же ответил на свой вопрос. - С экономичностью, с низкими расходами на ее покупку и содержание. Вот с чем.
        - Всё верно, Фрэнк, - кивнул Винченцо, - такова философия, Джульетта - это доступный автомобиль.
        - Правильно синьор Ромео. А теперь давайте отвлечемся от того что мы все из Альфа-Ромео и ответим еще на один вопрос. Какая итальянская машина самая известная в мире. Какую марку знают по обеим сторонам Атлантики?
        Большие боссы ответили мне молчанием, и я продолжил. - Феррари. Вот как называется эта машина. Ferrari 375 America, с двигателем 4,5 литра и Ferrari 250 Europa с трехлитровым движком. Вот какую тачку видно и слышно на дороге. Вот что хотят состоятельные американцы и европейцы. Быструю, яркую и агрессивную Феррари, а не экономичную и скромную Джульетту.
        - Фрэнк, Фрэнк, - притормозил меня Винченцо, - неправильно сравнивать спортивную машину и нашу крошку. Феррари продаёт свои машины потому что они успешны в гонках, да и сколько Энцо их выпускает в год? Меньше чем мы за неделю.
        - Верно. Но знаете синьор Ромео. По дороге из Рима в Реджо ди Калабрия мне повстречался один автомобильный дедушка, родстер Alfa Romeo 8C Touring Spider. И мне как молодому американцу захотелось пересесть из новой Джульетты в тот старый родстер. Потому что это была машина-победитель, машина-доминатор в гонках в Ле-Мане.
        - Те времена давно прошли, мистер Уилсон, - встрял Пулиджа, - мы сменили концепцию. Джульетта и её развитие - это будущее легкового сегмента компании.
        - Да черта с два они прошли. Всего пару лет назад заводская команда Альфа-Ромео дважды выиграла Формулу-1. Еще недавно вы наверняка обливались шампанским отмечая эти победы, и куда подевался этот кураж?
        - Формула-1 была слишком затратна для нас, Фрэнк. - морщась, ответил мне Ромео.
        - Правильно, потому что это одни расходы, болид вы не продадите. Но другие-то гонки, гран при Аргентины, Себринг, Леман, огромное количество других соревнований в Европе. Там участвуют серийные автомобили.
        - И что? Я не очень понимаю ход твоих мыслей, Фрэнк, - отозвался Хрушка.
        - Вот представьте себе ситуацию. В 57-м году сначала в Себринге, а потом и в Лемане побеждает Альфа-Ромео. Мы доказываем, что круче Феррари и лучших англичан. Наши спортивные автомобили захотят все, ведь люди любят победителей. А потом мы еще и запускаем обновленную Джульетту, которая будет мощнее, быстрее и сексуальнее. Нас будет хотеть молодёжь с деньгами, а потом и простые покупатели машин. Нас, а не Феррари, Фиат или, допустим Форд, если говорить про Штаты.
        - Для этого нам нужно выделить инженеров, рабочих и ресурсы, - ответил Пулиджа, - ни то, ни другое, ни третье мы делать не будем. Этот фантом напрямую скажется на выпуске уже освоенных машин, он их снизит. На это никто не пойдет.
        - Хорошо синьор Пулиджа. А что если я профинансирую работы по созданию нужной нам машины и гоночной команды. Найду инженеров, которые сделают нам эту машину и гонщиков, которые представят нашу новинку миру. С вас только оборудование и рабочие, их зарплату я тоже беру на себя.
        - Если тебе некуда девать деньги, - продемонстрировал незаинтересованность предложением Пулиджа. Раскуривая сигару, он сейчас был похож на типичного карикатурного дельца из дешёвых фильмов.
        - Вижу, возражений нет, - усмехнулся я. - Тогда начнем. Вы продадите мне несколько Джульетт по заводской цене и обеспечите их доставку в Америку. И герр Хрушка должен будет прилететь ко мне в Нью-Йорк когда у меня будет готова демонстрация.
        - А мне нравится твой боевой настрой, Фрэнк, - рассмеялся Винченцо. - Мы согласны.
        - Сеньор Ромео, это еще не все. К вам у меня будет отдельное предложение. Мы можем где-нибудь переговорить тет-а-тет?
        - Ну, рассказывай, - мы с Винченцо уединились в его кабинете. Мне были предложены сигара и выпивка. От последнего я отказался. Предпочел черный кофе.
        - Предлагаю создать инвестиционную компанию, - озвучил я то, ради чего приехал на эту встречу.
        Глава 10
        Никак не ожидал, что буду встречать католическое Рождество, да еще и с Ромео. Планировал сразу после разговора с Винченцо ехать в Швейцарию за деньгами, но вместо этого тащусь в Магрельо - коммуну в Ломбардии, расположенную чуть севернее Милана.
        Дорога, что выстелилась змеей между заснеженными холмами, отличная, и моя крошка - Джульетта выдает сто километров в час. Фиат пришлось оставить в Турине на стоянке отеля, а вот чемодан с вещами я попросил привести мне в Милан, где заселился в Regency Hotel. Сам тратить время на дорогу туда-обратно, которое у тебя и так в дефиците, я не стал. Приглашение на рождественский ужин поступило совершенно неожиданно, а у меня даже подарков не было. Вот их изготовлением я и занимался целый день. Можно было, конечно, купить, благо рождественские ярмарки проходили по всему Милану. Но я банально не знал, что дарить разнополым и разновозрастным незнакомым людям, а Винченцо предупредил, что в родовом гнезде Ромео соберется вся семья ныне покойного Никола Ромео, основателя Альфа Ромео. Если с мужиками можно было не заморачиваться - сигары их бы вполне утроили, то над подарками женщинам и детям я себе мозг сломал. Поэтому решил ударить по проблеме оригинальностью и создать себе новую проблему - проторчал несколько часов в мастерской сапожника, где совместно в шесть рук с сеньором Моретти и его подмастерьем,
парнишкой лет тринадцати по имени Тино мастерил магнитики.
        Идея магнитиков на холодильник ко мне пришла, когда я прогуливался по рядам одной из ярмарок и с удивлением отметил, что самого популярного сувенира для туристов ни в одной из торговых палаток нет. Эту свободную нишу надо было срочно занимать, и я отправился на поиск брусков магнита и бесцветного лака. Каталог Альфа Ромео с цветными фотографиями автомоделей, врученный мне вчера на заводе лежал в моем бардачке, а металл я планировал найти в закромах сапожника, который всяко из него делал набойки для обуви.
        Получилось кустарно, зато работа своими руками во все времена ценилась намного дороже. Надеюсь, семейство Ромео оценит мой креатив и Винченцо ответит согласием на сделанное ему предложение. Нет, не из-за магнитиков, конечно, а из-за перспектив, что открывает ему сотрудничество с таким талантливым мною.
        Тот наш разговор его определенно зацепил и он, как всякий деловой человек, взял паузу, чтобы обдумать мое предложение о совместной инвестиционной компании.
        Сперва он вообще не понял зачем нам ее создавать. Пришлось объяснять.
        - Пятьдесят один процентов акций завода сейчас принадлежит правительству итальянской республики. Вашей семье - двадцать процентов, мне - пять, еще в районе двадцати четырех процентов находится у более мелких акционеров. - Перечислял я между глотками крепкого кофе, сидя в кабинете Винценцо, который в эти непростые послевоенные времена национализации производств занимал декоративную должность советника директора завода. Завода, основанного его отцом. Это обстоятельство вряд ли радовало Ромео, и я уверен, что он спит и видит возвращения контроля над семейным предприятием, иначе бы не держался за завод, а проматывал деньги отца, чем благополучно занимались его братья и сестры. Вот на этих реваншистских чувствах я и хотел сыграть.
        - И? Это мне хорошо известно, - немного раздраженно поторопил меня Винченцо. - Зачем инвестиционная компания?
        - А затем, что мы оба хорошо понимаем - грядет большая распродажа ныне государственных активов. Альфа Ромео, Фиат, другие киты итальянской промышленности, кто во время второй мировой, кто сразу после нее были национализированы. Вон тот же Фиат отобрали у Аньелли в том числе из-за связей их семейки с Муссолини. Но скоро начнётся обратный процесс и предприятия будут возвращаться в частные руки. И, к сожалению, синьор Ромео, ваша семья не сравнится по возможностям с Аньелли. Это они могут получить Фиат обратно благодаря лоббированию, взяткам, интригам и прочему. Вам же, чтобы получить полный контроль над заводом предстоит выкупить долю правительства.
        - Ты думаешь я этого не понимаю? Что мешает мне это сделать без организации новой компании?
        - Ничего, но это будет стоить существенно дороже. Я предлагаю открыть компанию не в Италии, а в Лихтенштейне. Сложив наши доли мы уже получаем двадцать пять процентов, а с помощью офшорной компании выкупить еще двадцать четыре процента будет существенно дешевле. Да и если заводом будет владеть компания, зарегистрированная в офшорной зоне, мы сможем сэкономить целую кучу денег. Думаю, вы это понимаете не хуже меня. Кстати, кому принадлежит товарный знак Альфа Ромео?
        - Нам, - его ответ меня порадовал, - в 1938 году при передаче завода в государственное управление мы этот вопрос закрепили документально. Завод и компания пользуются товарным знаком, но принадлежит он нашей семье.
        - Очень хорошо, Винченцо, - заулыбался я. - В будущем это здорово нам поможет!
        Схема, о которой я подумал была проста как квотер и при этом очень эффективна. В девяностых и особенно в двухтысячных так работали десятки предприятий в России. Компанией на Кипре или в другом офшоре разрабатывался и регистрировался товарный знак, который потом совершенно легально продавался реальной компании где-нибудь в России. Не за три копейки, а за миллионы, естественно. Расходы на эту покупку, соответственно, увеличивали расходы, уменьшали прибыль, а значит и налогооблагаемую базу - просто и эффективно. И подобных схем довольно много, и многие из них вполне пригодны для адаптации в этом времени.
        Я, конечно, мог и сам зарегистрировать инвестиционную компанию, вот только для полного контроля над заводом мне нужны акции Ромео, скупить контрольный пакет в одиночку у меня не выйдет, банально денег не хватит, да и Ромео не будет смотреть на это дело безразлично, тоже начнет скупать, тем более акции Альфа Ромео сейчас свободно торгуются на миланской фондовой бирже, так что в лучшем случае у меня окажется процентов пятнадцать, если не меньше. А ведь еще есть контрольный пакет у государства и существует вероятность, что Ромео все-таки удастся договориться выкупить его, минуя биржу. И тогда мне придется обрушивать акции. Но зачем мне этим заморачиваться, когда Ромео, как деловой партнер на первоначальном этапе для меня выгоден? Он местный, у него неплохие связи, он заинтересован в благополучии заводе как никто. Лучшего директора мне все равно не найти. А вот уже когда мы завладеем контрольным пакетом акций Альфа Ромео, выведем завод из-под государственного управления и начнем экспансию на европейский рынок, когда я начну посматривать в сторону Фиата и других итальянских автозаводов, вот тогда я уже
смогу сыграть в собственную игру.
        - Все, что ты сказал требует обдумывания, - заговорил Винченцо после того, как допил свое кофе.
        - Хорошо, думайте, время у нас еще есть, - покосился я на бисквиты на тарелки, но сразу отвел взгляд и потянулся к портфелю, откуда достал привезенные из Мидлтауна чертежи.
        - Что это? - в предвкушении уставился на них Ромео.
        - Хоть вы и не оценили мои ремни безопасности, - начал я со шпильки.
        Винченцо тут же меня перебил:
        - Зато центральный замок внедрили. Об этом твоем изобретении написали сразу два автомобильных журнала, после чего меня завалили предложениями на покупку сублицензии.
        - Отлично. Вот я и решил предложить вам очередную порцию технических новинок для Альфа Ромео - систему впрыска закиси азота в двигатель и электроусилитель руля. Права на эти два патента, как и в случае с центральным замком и галогеновых фар, я передам вам на десять лет. И за это вы мне заплатите три с половиной миллиона долларов.
        - Сколько? - Винченцо резко вскинул голову от чертежей и сдернул с себя очки.
        - Эта сумма пройдет только по документам, - начал я его успокаивать. - Вы лишь поможете мне ее легализовать. Кстати, ее часть пойдет в уставный капитал нашей с вами инвестиционной компании, - попутно я продемонстрировал еще один довод в пользу моего ранее сделанного предложения о сотрудничестве.
        Холмы сменили горы и я, наконец, въехал в Магрельо. Найти нужный адрес мне помогли местные, возле которых я время от времени притормаживал. Вилла Ромео расположилась на берегу озера, как говорится, на первой линии. На придомовой территории уже стояло несколько автомобилей, причем не только Альфа Ромео, но были здесь и Феррари, и Мазерати, и даже Фиат, правда, не как мой подарок от Аньелли, более ранней модели. Заехав через открытые ворота, я тоже припарковался и, прихватив красного цвета мешочек с магнитиками, направился по, освещенной фонарями, дорожке к дому.
        Дом смотрелся помпезно: трехэтажный, из белоснежного камня с высокими, стрельчатыми окнами, в окружении потемневшей от сумерек зеленой хвои. Возле дверей меня встречал сам Винченцо с супругой, миниатюрной женщиной с высокой прической и миндалевидными глазами. Она улыбнулась мне улыбкой хищницы, продемонстрировав ровные зубки и по-английски уверила, что рада принимать меня в своем доме.
        Пятнадцать взрослых и девять детей - все они прервали разговоры, когда я прошел в гостиную, где играл мягким пламенем камин, стояла наряженная новогодними игрушками пихта и ломился под яствами длинный стол.
        - Позвольте представить вам нашего долгожданного гостя из Америки - Фрэнка Брайана Уилсона третьего! - громогласно объявил меня Винченцо.
        На знакомство со всеми ушло минут двадцать: каждому скажи пару слов, пожми руку, чмокни в щечку, вручи магнитик.
        - Какая прелесть! - первой восторженно отреагировала на мой рождественский сувенир владелица роскошных каштановых волос, улыбчивая девушка лет двадцати, со смешинкой в по кошачьи зеленых глазах.
        - Фрэнк, ты это сам сделал? Фотографии ведь из того каталога, что я тебе дал?! - подключился Винченцо. - Очень необычно, их же можно как рекламу использоваться! - сразу же увидел он коммерческую пользу.
        - Ты это сам придумал? - встрял мой недавний гид по свалке Никола, который как сын хозяина дома тоже здесь присутствовал.
        - Сам, даже письмо сегодня в патентное бюро США по почте отправил, - завуалированно предостерег я от кражи идеи. Хотя точно не знал, взял ли кто-нибудь уже патент на сувенирные магниты. Ладно, приеду в Штаты разберусь, если даже опоздал мне просто откажут, никаких штрафных санкций не последует.
        - Прошу за стол! - прозвучали спасительные слова хозяйки дома.
        Мне досталось место в середине стола среди молодежи, между Николой и его кузиной - зеленоглазой Алессандрой. Напротив нас сидели еще парочка кузенов моего соседа - братья-близнецы Луиджи и Леонардо. Вот вместе с этой гоп-компанией я и рванул неожиданно для себя самого на следующий день на горнолыжный курорт в самое сердце итальянских доломитовых Альп - Кортина-д`Ампеццо.
        В двадцать первом веке все, у кого на счете появлялись выпуклые нули предпочитали отдыхать в более раскрученном Куршевеле или в менее дорогом, но более комфортном Кицбюэле, а Кортина осталась слегка в тени.
        Но сейчас всё было совсем по-другому и этот итальянский городок переживал свой расцвет. А дело в том, что Кортина была выбрана столицей олимпийских игр 56-года и хоть до самих игр еще больше года, но подготовка уже шла полным ходом.
        Остановились мы не в самом городе, буквально на пару километров севернее находился только что построенный гостиничный центр из пяти стилизованных под альпийские шале гостиниц, десяток хорошо оборудованных горнолыжных трасс, с подъемниками и другим оборудованием, а также несколько трасс для обычных, беговых лыж.
        Заселившись в просторный и комфортный номер, я вышел на балкон подышать горного воздуха, а заодно посмотреть на кипящую внизу жизнь.
        Было позднее утро и постояльцы, кто по двое, а кто большими группами отправлялись на трассы. Сразу вспомнилась моя молодость: невзрачный спортивный костюм с непременно растянутыми коленями и буквой Д на груди - и это абсолютно на всех лыжниках. Здесь тоже не было такого разнообразия и ослепительно-ярких цветов как в покинутое мной время, мужчины и женщины носили одинаковые широкие брюки, которые снизу были зажаты высокими носками и вязаные свитера или куртки. Правда встречались девушки в новомодных облегающих брюках из нейлона, на них смотреть было особенно приятно.
        Одна из таких модниц заглянула ко мне в номер.
        - Фрэнк, ты идешь?
        Алессандра перекинулась через перила, чтобы посмотреть, что меня внизу так заинтересовало, из-за чего я не смог обделить своим вниманием ее упругую попку.
        - Сейчас переоденусь и выйду, - пообещал я.
        Спортивную одежду я купил в Милане - это был простой темной расцветки костюм и стеганая куртка на пуху. Лыжи с ботинками предстояло взять в местном прокате, куда мы впятером спустя несколько минут и зашли.
        Ни горных лыж, к которым я привык, ни сноубордов в пятьдесят четвертом еще не было. Весь ассортимент - деревянные лыжи и примитивные крепления «Невада» - всё максимально просто.
        На минуту я даже задумался, не замутить ли мне стартап по производству горнолыжного инвентаря, но тут же выкинул эту идею из головы. Материалы сейчас совсем не те, если я хоть что-то понимаю, то без особых сортов пластмасс и думать нечего чтобы создать что-то хоть отдаленно напоминающее, то что я помню.
        Мне совершенно не улыбалось катиться кубарем вниз по альпийскому снежку, поэтому я решил взять простые беговые лыжи. Когда-то я неплохо на них ездил, даже какой-то юношеский разряд успел взять, так что буду вспоминать первую молодость. Остановился я на единственной известной мне марке - норвежском Madhus, даже удивился, что увидел их в этом времени.
        И вот я уже пролетаю мимо толстых елей, чьи мохнатые лапы нависают над трассой. Меня из-за всех сил пытаются догнать и обогнать Никола с кузенами, но им это не светит, ведь я вместо единственно известного сейчас классического хода предпочёл конёк, благо, лыжи и рельеф трассы это позволяли. В итоге нашу импровизированную дуэль за счёт своей более прогрессивной техники выиграл я.
        - Ну, ты даешь, - отдышавшись, выразил общую мысль Никола. - Спортсмен что ли?
        - Американец, - пафосно ответил я.
        - Вы чего так рванули?! - наехала на нас в прямом и переносном смысле Алессандра, которая, наконец, выкатилась из-за поворота. Ее грудь, обтянутая мохеровым свитером, соблазнительно вздымалась. Увидев мою заинтересованность, девушка довольно сверкнула своими зелеными глазами и приняла более соблазнительную позу.
        Я бы еще полюбовался на ее выпуклости, но помешал приближающийся шум мотора. Мое внимание тут же переключилось на странный механизм, который показался мне смутно знакомым. Так это же аэросани - старший брат снегохода.
        А ведь сейчас еще нет привычного мне двухместного снегохода. Сама идея с гусеничным приводом и лыжами спереди не нова, канадская Бомбардье во всю делает многоместные машины, но вот именно вариант снежного мотоцикла еще не известен. А его спроектировать и построить довольно просто. Двухтактный двигатель, гусеница, лыжи, сиденья для двух человек, надо только обогрев предусмотреть и всё, можно запускать в производство.
        А у меня целый завод под рукой, хотя стоп, зачем мне делиться бизнес-идеей, а, следовательно, и прибылью с Ромео? Снегоход - это не машина, и я более чем уверен, что смогу наладить производство самостоятельно, в Штатах.
        Решено, когда вернусь домой займусь еще и этим, какие-никакие станки у меня есть, механики на моем заводе от дополнительного заработка не откажутся, а двигатель можно заказать на месте. Двухтактные движки нужного мне объема стоят копейки.
        Пока я это обдумывал аэросани приблизились, за их рулём, к моему искреннему удивлению, оказалась Виолетта. Ее лучезарная улыбка обещала мне взбучку.
        - Привет, Фрэнк! - заглушив мотор, воскликнула Аньелли. - О! Смотрю ты катаешься в обществе Ромео, - она окатила моих спутников холодом сапфировых глаз.
        - Виолетта, ты как всегда прекрасна! - хором исполнили парни, а вот Алессандра промолчала, лишь высокомерно вскинула подбородок.
        Аньелли действительно была хороша: чувственный румянец от легкого морозца на фарфоровой коже, вязаная шапка с дерзкими помпонами, элегантно обвязанный вокруг шеи шарф, и конечно же писк этого зимнего сезона - обтягивающие брюки, благодаря которым была видна безукоризненная стройность ног девушки.
        Алессандра продефилировала к аэросаням, видимо, только для того, чтобы все сравнили их фигуры. Если длиной ног Аньелли превосходила Ромео, то зеленоглазка выигрывала за счет более округлых форм.
        - И где ты нашла этого монстра? - Алессандра потыкала пальчиком в перчатке по кабине.
        - В прокате взяла, - кокетливо призналась Виалетта, разумеется, красовалась она не для зеленоглазки.
        Парни-Ромео заинтересовались новой услугой курорта и принялись выведывать у девушки где находится прокат, попутно лазая по аэросаням.
        - Надо устроить гонки! - в один голос постановили они.
        Я тоже был не против нового развлечения.
        Не прошло и часа как мы вшестером на трех монструозных снегоходах рассекали заснеженное поле, подрезая друг друга. Со мной в кабине сидела Алессандра и вскрикивала при каждом резком повороте и скачке, но упорно гнала меня вперед, чтобы сделать эту «не весть что возомнившую о себе Аньелли». Вайлетт оказалась в паре с Николой и тоже не желала отдавать нам победу. Но лидировали в нашей тройке команд близнецы, которые просто наслаждались быстрой ездой.
        Как мы не навернулись при таком агрессивном соперничестве - даже не знаю, но в гостиницу мы вернулись, не считая обветренных лиц и дикой усталости, целыми.
        Странно, но Вайлетт остановилась в этом же комплексе, и даже в одном с нами шале, и со мной заговорила паранойя.
        - Это ведь совпадение, да? - с надеждой спросил я у Аньелли.
        - Конечно, милый, - обольстительно прошептала она, пристав на цыпочки и заглянув мне в глаза. - Жду тебя вечером у себя.
        Она отошла от меня так быстро, что мне захотелось ее догнать и вернуть нашу секундную близость, но благоразумие победило и я поднялся к себе в номер, предвкушая бессонную ночь.
        Я курю в постели, выпуская дым в потолок, а Вайлетт нисколько не стесняясь своей наготы лежит рядом, положив голову мне на плечо. Она, как всегда, выжала из меня все соки, отчего у меня эйфория.
        - Так ты согласишься на предложение моего отца? - внезапно спрашивает девушка.
        - Детка, ты о чём? - сейчас все мои мысли сосредоточены на ее шаловливых пальчиках, которые, отдохнув, вновь вышли на охоту.
        - Фрэнк, - Вайлетт обожгла мою щёку своим горячим дыханием, - я про то, что тебе надо послать к черту этих неудачников Ромео и работать с нами, с Аньелли. Кто мы, а кто они - сам подумай.
        Я молчу, перевариваю услышанное, с тоской понимая, что паранойя была права и Вайлетт здесь оказалась совсем не случайно. Ну а что ты хотел? Ты же знал, что семья для нее всегда будет на первом месте. А ты, Фрэнк, всего лишь один из активов.
        - Вайлетт, давай не будем о делах, - ее пальцы останавливаются, девушка убирает руку и приподнимается надо мною.
        - А я хочу поговорить о делах, - она настойчива, и я вынужден показать жесткость.
        - Детка, я сам решу с кем мне делать бизнес в Европе, с твоей семьёй, с Ромео или вообще с немцами из Даймлера.
        - Так значит? - Вайлетт выгибает бровь, ее взгляд становится напряженным.
        - Только так, - подтверждаю я.
        - Но ведь сотрудничество с нами намного выгоднее, - она умудряется не вспылить, а говорит ровно, хотя я вижу, как в ее глазах вспыхивает пламя.
        - Я не буду обсуждать с тобой дела, - повторяю с нажимом, и Вайлетт дает волю чувствам - вскакивает с постели.
        - Я тебе не простая девка, с которой только кувыркаться можно! - шипит она. - Я Аньелли! А ты пивовар! Зарвавшийся американский нувориш! Вот ты кто! О делах он со мной не желает говорить! Пошел вон отсюда, плебей!
        - Как пожелаешь, - я тоже встал и осмотрелся в поисках одежды.
        - Проваливай! - закричала она, напирая на меня. - Ты… - она грязно выругалась, как подобает итальянской аристократке и швырнула в меня телефон, дальше в ход пошла ваза с цветами, и в итоге, чтобы вырваться из под обстрела, я оказался в коридоре в чём мать родила.
        Где-то со мной такое уже было. Хотя нет, тогда я рисковал разбиться о скалы, а теперь просто заделаться хулителем нравственности, что вполне можно пережить.
        Повезло, что была ночь и по коридору никто не шастал, так что выломав замок, он был совершенно простейшим одноригельным, я, наконец, оказался в своем номере.
        - Фрэнк, ты не спишь? - ко мне заглянула Алессандра, дверь-то теперь не запирается. - О! - разглядела она мою абсолютную наготу и плотоядно облизнулась.
        А утром меня, всего измотанного, разбудил телефонный звонок.
        - Слушаю, - я кое-как нащупал рукой трубку.
        - Фрэнк, я всё обдумал, встретимся завтра в Цюрихе. Я буду тебя ждать в девять утра в банке, где у тебя открыт счёт. - Уведомил меня Винченцо Ромео, и у меня открылось второе дыхание, когда я поймал на себе изучающий взгляд по кошачьи зеленных глаз.
        Глава 11
        Турне по Швейцарии и Лихтенштейну слилось в один сплошной калейдоскоп из дороги, банков, документов, рукопожатий и переговоров. Двое суток в режиме нон-стоп я занимался только делами.
        Но результат того стоил, Ромео совершенно официально перевёл мне мои же деньги, бумаги об этом лежат у меня в чемодане, так что американские фискалы и носа не подточат, а в Лихтенштейне появилась, правда, пока что на бумаге компания VR FW Consulting. Именно она и займется скупкой акций Альфа Ромео на миланской бирже.
        Уже когда мы закончили с делами и ужинали в ресторане Parkhotel Sonnenhof уютного отеля на окраине Вадуца, где с террасы открывался чудесный вид на заснеженные горы, мне попался на глаза относительно свежий номер New York Times.
        Туристов из Штатов в Европе сейчас немного, как-никак билет через океан стоит от тысячи долларов и выше, так что так далеко путешествовать могли себе позволить только очень состоятельные люди. Но они были, и для них в европейских гостиницах хорошего уровня старались создать максимально комфортную атмосферу, которая включала в себя и прессу.
        Sonnenhof тоже позиционировал себя как лояльный к заокеанским клиентам, и поэтому американские газеты и журналы тут всегда были в наличии, в основном, конечно, развлекательные: Harpers Bazaar, Sports Illustrated, National Geographic. Но доставляли сюда и более серьезные издания, например, New York Times.
        Винченцо, попивая кофе, читал газету, но итальянскую Corriere della Sera, так что я тоже погрузился в чтение, и на второй странице увидел материал, от которого почувствовал гордость за себя - удачно брошенный камень дал такие круги по воде что просто закачаешься.
        Это была статья за авторством журналиста Питера Паркера и её заголовок буквально кричал о настоящей сенсации:
        «Сговор британских лейбористов с Советами. Что это - глупость или предательство?»
        «Британская компания Роллс-Ройс и лейбористы правительства Клемента Этли сотрудничали с русскими в сфере боевой авиации. Это сотрудничество привело к тому что печально известный Fagot, он же МИГ-15 использовал лицензионную копию британского двигателя Нин. При этом, поставки английских двигателей в СССР шли несмотря на давление нашего гос. департамента, требовавшего заблокировать эту сделку.
        Требования дипломатов, абсолютно логичные и отвечающие национальным интересам США нашими союзниками были проигнорированы и новейший двигатель был продан советам и в дальнейшем англичане наживались на крови наших погибших пилотов.
        Более того двигатель Нин был не единственным примером сотрудничества правительства Клемента Эттли с красными. Компания Роллс-Ройс передала советам документацию и образцы двигателей Дервент, очевидно, опасаясь, что сделка по продаже двигателей Нин может быть заблокирована.
        В связи с этим становится интересна фигура бывшего премьера Великобритании, мистера Клемента Эттли. В октябре 45-го года его Лейбористская партия сенсационно победила консерваторов во главе с сэром Уинстоном Черчиллем на выборах.
        В этой ситуации особенно важен факт того, что основным лозунгом лейбористов на тех выборах было начало построения „государства всеобщего благоденствия“ основанного на идеях демократического социализма.
        Я обратился за консультациями в Колумбийский университет и там мне любезно разъяснили что в программе от апреля 1945 года „Лицом к будущему“ впервые в истории Лейбористской партии конечной целью провозглашалось „создание в Британии социалистического общества“.
        Теперь мне стало понятно, почему правительство Эттли сотрудничало с красными. Ведь СССР расшифровывается как Союз Советских Социалистических Республик. Правительство ближайшего союзника США в Европе фактически было идейно близким к коммунистам.
        Остаётся только надеяться, что господин Эйзенхауэр более не допустит подобного, ведь очень сложно победить красную чуму когда твой ближайший союзник сочувствует твоим врагам и даже поставляет им оружие».
        Вот это бомба! Какой молодец автор этой статьи, просто молодец! Да еще и какие выводы сделал! Будем надеяться, что, передав информацию журналисту, я этим подложил большую свинью «Агрессивному блоку НАТО», как говорили во времена моей бурной молодости. Но на этом останавливаться нельзя, ведь еще неизвестно чем закончится эта история. Надо бы напрячь извилины и подумать какие еще дровишки можно подкинуть в разгоревшийся костер. Глядишь, и «мы на горе всем буржуям мировой пожар раздуем». Мечты, мечты…
        Ладно потом помечтаю, сейчас время подумать о насущном, ведь акции Роллс-Ройса теперь начнут падать, как-никак компания оказалась в центре хорошего такого скандала. Правда, это всё-таки Роллс-Ройс, а значит совсем утонуть компании никто не даст, поставщик королевского двора как-никак.
        Поэтому за падением неизбежно начнётся рост. Да даже если и не начнётся, откопает этот Паркер или какой-нибудь его идейный последователь еще что-то подобное, и всё, кончится Роллс-Ройс. Но только как независимая компания. Реальные активы - заводы, станки, интеллектуальная собственность никуда не денется, и может сменить владельца.
        Например, на VR FW Consulting, которая спокойно скупит акции терпящей крах компании. И будет у нас завод в Англии.
        Кстати, насколько я помню у Роллс-Ройса и без меня не так скоро должна начаться чёрная полоса, которая в начале семидесятых под угрозой банкротства закончится национализацией. Так что шансы перехватить компанию у государства неплохие.
        - Винченцо, - привлек я внимание своего делового партнёра, - хочешь получить Роллс-Ройс?
        Надо отдать должное Ромео, он не стал пучить на меня глаза и переспрашивать.
        - Ты об акциях? - скучающим тоном хорошо пообедавшего человека, уточнил он.
        - В краткосрочной перспективе о них.
        - А в долгосрочной? - заинтересовался Винченцо, отложив свою газету.
        - Все активы, - я широко по-акульи улыбнулся и рассказал ему о своих соображениях на счет будущего Роллс-Ройса.
        - То, что удастся сколь-то заработать на акциях я с тобой согласен, но вряд ли дела у них пойдут так плохо, что нам позволят перекупить контрольный пакет.
        - А если я тебе скажу, что у меня есть информация оттуда, - при последнем слове я многозначительно поднял глаза вверх, - Роллс-Ройс не оправится от удара.
        - Фрэнк, такими вещами не шутят. - Винченцо прожег меня взглядом.
        - А кто говорит о шутках? - агрессивно ответил я.
        Мой собеседник помолчал с минуту, а затем кивнул.
        - Хорошо, вместе с акциями Альфа Ромео VR FW Consulting начнет скупать акции ROLLS-ROYCE LIMITED. Вот только, ты же понимаешь, что пока денег на счете компании для этих двух трат недостаточно. Ты готов выделить дополнительное финансирование?
        Хороший вопрос. Деньги мне нужны в Америке, пора уже вкладывать в Рэя Крока, активнее скупать акции выбранных мной компаний, к тому же надо финансировать задуманные мною проекты, да тех же снегоходы, о которых я недавно вспомнил.
        Отпив кофе и закурив очередной Лаки-Страйк, я ответил:
        - В январе будут выплаты дивидендов по акциям нашего завода, вот их я и пущу на это дело. На первое время должно хватить.
        Винченцо задумчиво кивнул.
        Первую половину полёта до дозаправки в лондонском Хитроу я самым бессовестным образом продрых, дорога от Вадуца до Милана, а затем в Рим меня, не смотря на молодость, порядком утомила, еще нервов хорошо так потрепали в порту, где я договаривался о перевозке морским транспортом подаренного мне Аньелли Фиата.
        Выспавшись, я с энтузиазмом начал утолять голод - парочка обязательных сейчас в самолетах лобстеров, нежнейший свежевыпеченный хлеб с чесночным маслом и хамон - и всё это под отменный бренди. Ну, а набив живот до тяжести, приступил к утолению информационного голода - попросил стюардессу принести мне свежую американскую прессу. С вгоняющей в соблазн улыбкой и наклоном, при котором открывался чудесный вид на ложбинку в зоне декольте, мне был вручен вчерашний New York Times.
        Еле оторвал взгляд, и чтобы остыть занялся изучением биржевых котировок. А именно акций General Electric и American Tobacco.
        Обе компании меня не подводили, их акции падали и значит я смогу скупать их больше и дешевле. Беспроигрышная стратегия если точно знаешь, что в итоге окажешься в плюсе. А я знал. Надеюсь, этот зелёный юнец из Merrill Lynch не проигнорировал мои указания и не занялся самодеятельностью. Иначе полетит у меня с небоскреба в теплые края.
        Закончив с главным, я просто листал газету пока не наткнулся на заголовок «Рождество было омрачено беспорядками, которые прошли сразу в двух городах. В Нью-Йорке и Вашингтоне.
        Ветераны Корейской войны, а также друзья и родственники погибших в Корее пилотов провели два митинга перед посольством Великобритании в Вашингтоне и генеральным консульством в Нью-Йорке.
        Митинги переросли в беспорядки, возмущенные граждане закидали здания банками с краской и камнями, а в Нью-Йорке толпа даже попыталась прорваться в здание консульства, и полиции пришлось применить силу.
        Причиной этого стало сенсационное расследование журналиста Питера Паркера, вышедшее за день до этого».
        Отлично! Как я люблю этих полезных патриотов, которыми отманипулировать легче легкого. С их помощью я точно проверну все, что задумал.
        На радостях я попросил принести мне еще пару шотов бренди, а через час самолёт начал снижаться и приземлился в Нью-Йорке, где меня встречала охрана, и уже через несколько минут, когда я забрал свой автомобиль со стоянки, мы поехали на Брайтон-Бич в офис детективного агентства узнать последние новости. Двое парней Спаркса на своей тачке пристроились в хвост моему Корвету и бдили, чтобы со мной по дроге ничего не случилось.
        - Добрый день, мистер Уилсон, - поприветствовал меня Тимоти Спаркс, когда я вошел к нему в кабинет. - Чего-нибудь выпить или сразу перейдем к делу?
        - Сперва дела, - без раздумий выбрал я.
        - Первое. Чарльзу Френсису, с которым у вас и мисс Мэтьюс случился инцидент на благотворительном вечере сделали операцию на глаза. Врачи уверяют, что один глаз вполне возможно спасти. Второе - полиция провела рейд на ипподроме в Гошене и арестовала несколько человек. Их всех обвиняют в торговле наркотиками, - в этом месте детектив довольно ухмыльнулся, давая понять, что сам приложил к этом руку, - а это очень большие сроки. Третье - арестовали не всех людей Френсиса. Кое-кому удалось сбежать, но, находясь в розыске, они вряд ли рискнут вернуться в наш штат. Четвертое. Чарльзу Френсису обвинение предъявить не удалось. Во время рейда он находился в больнице, а его люди его не сдали, на сделку с прокурором не идут ни в какую. Пятое. - при этих словах Спаркс достал из сейфа папку и через секунду передо мной появились расписки отца Фрэнка на разные суммы, от двухсот долларов до тысячи. - Всего двадцать тысяч долларов. - озвучил итоговую сумму детектив.
        - Отличная работа, - похвалил я его. - То есть мне больше ничего не угрожает?
        - Я бы так не сказал, - Спаркс затушил сигарету, вжав ее толстым пальцем в пепельницу. - Кредитор вашего отца на свободе и у него есть возможность нанять людей, чтобы поквитаться с вами. Поэтому предлагаю охрану пока не снимать. Но решать, конечно, вам.
        - А мисс Мэтьюс вернулась в Нью-Йорк?
        - Нет, не вернулась.
        - С ней все в порядке?
        - О мисс Мэтьюс следует говорить с ее братом, а не со мной, - отшил меня Спаркс. - Так что с охраной? Снимаем или оставляем?
        - Снимаем, - я рассудил, что непосредственной опасности сейчас нет и закрыл договор со Спарксом. Просить решить проблему с кредитором кардинально не стал, такие вещи в моем положении надо заказывать анонимно или осуществлять самому.
        Дом, милый дом, как же я по тебе соскучился. Даже не ожидал что прикиплю к этому чужому особняку. Хотя почему чужому? Уже моему.
        - Фрэнк, ты уже вернулся?! - первой мне повстречалась моя соседка миссис Пэйдж. Она появилась словно ниоткуда, как только я припарковал Корвет.
        - Отлично выглядишь, Пэтси, - зашел я с комплимента - беспроигрышный вариант с женщинами любого возраста, что и доказала соседка появившимся от удовольствия румянцем.
        - Фрэнк, как же ты похож на своего отца. Тот тоже всегда был обходителен с дамами, - она кокетливо поправила свои очки. - Не то, что твой дядя, - от воспоминаний Пэтси рассмеялась. - Тот кроме своих питомцев никого не замечал. Как-то в его домашний террариум залезли еноты и все его обитатели расползлись по округе. Город неделю на ушах стоял, пока всех не отловили! Ты не знаешь, Брайан скоро приедет? Раньше он приезжал на Рождество, а нынче ваш дом стоял совсем пустым, - печально закончила соседка.
        Ее слова заставили вспомнить меня о том, что я уже успел забыть - что у Фрэнка есть дядя, причем с прибабахом.
        - Не знаю, он не писал. Кстати, Пэтси, у меня для вас есть подарок из Европы, - обрадовал я соседку. - Давайте зайдем, я разберу вещи и сразу же вручу его вам.
        - О, Фрэнк! Это так мило с твоей стороны, - спустя десять минут миссис Пэйдж принимала из моих рук корзину с продуктами: несколько сортов сыра, баночка консервированных трюфелей, оливковое масло с различными наполнителями из трав и лимона, бутылка итальянского вина.
        Наконец, она ушла, и я смог подняться к себе, чтобы освежиться после дороги. Когда спустился, в доме уже хозяйничала Марта, специально приехала чтобы приготовить мне ужин.
        Поздоровавшись, я отправился в гараж, нужно было кое-что взять из инструментов.
        - Мистер Уилсон, ужин готов. Что это? - Марта, наклонив голову набок, рассматривала картину Ника Спатари, которую я только что повесил в своем кабинете. Вид при этом у неё был как будто я прибил гвоздями к стене грязную половую тряпку.
        - Это картина, - сыграл я в пока что неизвестного здесь капитана Очевидность. - Нравится?
        - Она ужасна, мистер Уилсон. Не картина, а мазня. Семилетний внук моей подруги Барбары и тот нарисует лучше.
        - Ну почему мазня? - не согласился я. - Это называется импрессионизм, одно из течений в живописи, к тому же довольно модное течение.
        - Делать вам больше нечего, как всякую мазню на стенах развешивать, - осталась при своем мнении Марта.
        - Я сейчас приду, можешь накрывать, - выставил я ее за дверь, а сам уселся в кресло напротив картины.
        - Ничего эта Марта не понимает в современном искусстве. Современное искусство, - задумчиво повторил я, как бы пробуя это словосочетание на вкус, и закурил. - А не основать ли мне музей современного искусства? - выдохнул я табачный дым из легких.
        Нет, не из любви к искусству, тем более современному, вернее, к тому убожеству, что в мое время называли современным искусством, а чисто для уменьшения налогооблагаемой базы.
        Как раз приближался самый нелюбимый для любого американца момент, особенно для состоятельного - выплата налогов любимому государству.
        Левых доходов, которые могут раскопать у меня нет, я недавно подсуетился и на все получил вполне легальные документы. Вот только меня отчаянно душила жаба. Ну не хотел я делиться, вот хоть убей, да еще со своими врагами.
        А как уменьшить сумму, которую я должен буду отстегнуть американскому правительству? Ответ есть - мне нужно заняться благотворительностью. Здесь же классная система: потратил доллар на благотворительность и на этот доллар тебе скидка от налоговой. Вот мне и нужно активно эти самые доллары тратить. Фиктивно, разумеется. Схема же элементарная и хорошо в моём времени известная. Заказываешь очередному непризнанному гению картину, по бумагам она будет стоить, допустим сто тысяч, а на самом деле ты платишь тысячу. И вуаля, вот тебе и сто тысяч экономии.
        Только нужен еще и прикормленный искусствовед, который подмахнет нужные бумаги, но, думаю, это проблемой не станет. Искусствоведы тоже люди и никакие соблазны им не чужды.
        Так что решено - быть тебе, Фрэнк, не только промышленником и биржевым спекулянтом, но и покровителем современного искусства!

* * *
        31-е декабря 1954 года. Москва. Площадь Дзержинского, д. 2.
        Начальник Второго Главного управления КГБ при Совете Министров СССР Федотов вот уже несколько минут с ожесточением распекал своих подчиненных.
        - Это не выводы, это не аналитика - это профанация!
        Полковники с покрасневшими от переполняющих их эмоций лицами, словно юные лейтенанты, стояли перед патроном навытяжку и не смели вставить слово в поток красноречия генерал-лейтенанта.
        - С чего вы взяли что этот «Дядюшка Ванг» - предсказатель?! Лишь из-за того, что он угадал победу нашей сборной в хоккее? Тоже мне невидаль! Да таких предсказаний каждый может пачками выдавать! А последнее его послание, - в этом месте Федотов сплюнул, вспомнив его странный перевод «Морской Волк выходит на охоту, берегите ваших щук и Юлия Цезаря», который сперва все восприняли как бред сумасшедшего, но уже позже, когда отгадали все аллегории, стало не до смеха. - Это вообще не предсказание! Об американской атомной подводной лодке нам уже давно известно. Это очень изощренная провокация! Этот «дядюшка Ванг» хочет нас убедить в том, что Nsutilus начнет топить наши военные корабли. И как вы думаете зачем он это делает? Да чтобы мы нанесли превентивный удар! Он хочет стравить наши страны! Этот «дядюшка Ванг» или проект тех, кто заинтересован в войне с нами внутри США (ястребов) или кого-то из Европы.
        - Итальянцы? - все же отважился вклиниться в рассуждения начальника его заместитель, полковник Шубняков. - Ведь «Новоросийск», бывший «Юлий Цезарь» - это как раз итальянский корабль, да и последнее послание пришло из Италии.
        - Может и итальянцы, у кого-то из недобитков реваншистские идея в одном месте заиграли, вот и задумали провести диверсию, а вину свалить на Штаты, тем самым втравив нас в третью мировую войну.
        - Но тогда почему нам о ней сообщили до самой диверсии, когда мы можем принять меры и она станет невозможной, а не после, когда уже ничего исправить будет невозможно? - недоуменно спросил Грибанов, второй из полковников.
        - А вот ответ на этот вопрос и должен содержаться в аналитической записке, а также версии о тех, кто против нас играет, а не сказки о предсказателе! - генерал ткнул пальцами в лежащий перед ним документ. - И ведь что удумал поскудник, - вновь перешел генерал на личность «дядюшки Ванга», - нет, чтобы по-людски все написать, так он пишет какую-то дичь про медведей, щук и Юлия Цезаря! Еще корявые иероглифы нам рисует! Да, он издевается над нами!
        - Товарищ генерал, эксперты говорят, что такими странными посланиями «предсказатель» привлекает к себе внимание, - сослался Шубняков на всю ту же аналитическую записку, что вызвала такое неприятие у Федотова.
        - Пересмешник он, а не предсказатель, - заключил генерал-лейтенант и этот псевдоним отныне фигурировал во всех документах по «дядюшке Вангу».
        Глава 12
        Помимо сувениров и подарочной корзины для соседки я привез из Европы еще и пиво: упаковку бельгийского Ламбика и целых два вида Кельша. Мне хотелось познакомить сотрудников моей пивоварни с тем что варят на другой стороне Атлантики. Притом не в Англии, британские сорта как раз были в Штатах достаточно известны, хотя и не сказать, что популярны. Еще бы чешского пива сюда привести, но продукция социалистической Чехословакии мне не попалась ни в Италии, ни в Швейцарии, ни в Лихтенштейне.
        Загрузив ящики с пивом в багажник Понтиака, Корвет был для этого немного тесноват, я выехал на Хайлэнд Авеню, где располагались синагоги, мне даже показалось, что я увидел Шапиро с Циперовичем, возле углового здания, которое делили местная радиостанция и газета я свернул налево, проехал мимо магазина Билли и вскоре уже парковался на стоянке пивоваренного завода со стороны бара.
        Народу внутри было битком набито, что меня, как владельца, порадовало. А вот и причина. Она стоит на сцене и просто жжёт.
        … - режь на хрен! - ну эту шутку Ленни я уже слышал во Флориде.
        - Выпивку хорошо заказывают или люди пришли только для того, чтобы послушать Брюса? - стараясь перекричать смех в зале, спросил я бармена, двухметрового детину с копной рыжих волос и чертами лица, явно выдающими в нём ирландца.
        - Все взаимосвязано, мистер Уилсон, - тоном знатока поведал мне Майк. - Как только у нас выступает этот парень, от посетителей не протолкнуться и всем им нужно выпить.
        - Не буянят? - Мне совершенно не улыбалось иметь какие-то проблемы с полицией, тем более, когда ее шеф смотрит на меня волком. Кстати, вот еще одна пока неразгаданная мною загадка.
        - У меня не забалуешь, - ирландец кровожадно ухмыльнулся, оголив крепкие зубы. - Мои маленькие друзья всегда со мной. - Он достал из-под барной стойки бейсбольную биту, а чуть помедлив, и дробовик.
        - Отлично, - оценил я его вооружение. Вкупе с его грозным видом и кулаками размером с детскую голову этого было вполне достаточно чтобы остужать горячие головы, перебравшие со спиртным. - Налей-ка мне виски, Майк.
        Бармен с той же грациозностью, с которой до этого вертел в руке громоздкую биту, управился с бутылкой и поставил передо мной шот виски с ближайшей вискокурни. Для лучшей выручки мне пришлось помимо пива подавать в баре и крепкие напитки.
        - А теперь представьте всё тот же маленький Хуан, тот самый который вырастил того бычка и отдал его на заклание, вырос. - Продолжал смешить народ Ленни Брюс. Я уселся на освободившийся стул у барной стоки и развернулся вполоборота к сцене. - И вырос хорошим мальчиком. Его мама, учительница воскресной школы, о них мы еще поговорим, привила ему правильные понятие о том, на чём стоит наша страна. И вот Хуан собирается в школу. Тетради, учебники, он вчера за пять центов купил себе новенький пенал. Ну всё, можно выходить, школьный автобус ждет. И вот Хуан уже в школе. До начала уроков 10 минут и он идёт на спортивную площадку, где его ждут друзья. Он смотрит на них и говорит. Таким очень проникновенным голосом.
        - Парни, у меня было видение. Вот посмотрите на друг на друга. Кто мы? Англосаксы, ирландцы, итальянцы, евреи, цветные. Правильно? Да, но главное, мы с вами Американцы! Мы будущая опора нашей великой нации. И мы должны быть вместе! Голос одного - это голос никого. Поэтому, нам нужно отбросить прежние распри, вспомнить о том, чему учил нас Иисус и Моисей. Быть вместе, быть заодно.
        Тут Ленни сделал паузу.
        - И вместе пойти бить греков! - закончил он и зал взорвался овациями.
        - Женат ли я? - дождавшись, когда все успокоятся, Ленни Брюс продолжил. - Да женат. И знаете что? Я как и все хочу видеть в своей жене сочетание учительницы воскресной школы и проститутки за 500 долларов за ночь! К счастью для меня последняя побеждает чаще.
        И эту фраза пришлась народу по душе, только в дальнем от меня углу за столиком нашлась пара недовольных, выразив свое отношение к шутке свистом.
        Брюс же тем временем продолжал:
        - Женщины всегда упрекают мужчин, что их интересуют только сиськи и бутылка, но забывают, что они сами, сначала дают своим новорожденным сыновьям грудь, а потом начинают приучать их к бутылочке!
        И снова зал взорвался хохотом, а один из тех, кто раннее освистывал комика громко прокричал:
        - Проваливай отсюда, еврей! Надоело тебя слушать!
        - А кого ты хочешь услышать, находясь в Нью-Йорке? - делано удивился Ленни со сцены. - Да в этом штате в кого не плюнь - тот еврей! Даже если тебя зовут Боб и ты с детства ходил в католическую церковь, учился в воскресной школе и поешь в церковном хоре - ты все равно еврей!
        Не знаю, что тут смешного, но и эти слова были встречены публикой с восторгом.
        Поняв, что все под контролем и Ленни справляется, я, закончив с виски, зашёл в служебные помещения бара, а оттуда уже на пивоварню.
        Изначально в планах было посмотреть отчеты, да сказать парням из ночной смены, чтобы они достали пиво из моей машины для завтрашней дегустации. Но к своему удивлению, в столь поздний час я застал на заводе практически всё руководство, включая мистера Осборна, закупщика Курта и Мишеля Дюбуа, моего канадского микробиолога.
        Повод для их сбора послужила авария, которая произошла еще утром в варочном цехе, и мои люди целый день ее устраняли. Но сейчас уже все было в порядке, не считая поменявшей расцветку когда-то ослепительно-белой стены. Теперь ее украшал причудливый узор жёлтого с зелёным цветов, по всей видимости, пиво било в нее струей.
        - Если сфотографировать эту стенку и фотографию повесить в рамку, то получится отличный образец современного искусства, - озвучил я посетившую меня мысль.
        - Эээ, - среагировало трио из руководства, дружно уставившись на раскрашенную хмелем стену.
        - Ты это серьезно, Фрэнк? - озвучил общее недоумение Осборн.
        - Почему нет? Современное искусство - это же то, что нас окружает. Это могут быть и следы потеков какой-нибудь жижи, и взорвавшиеся от давления или полетевшей прокладки в насосе стальные танки - все это можно оформить в рамочку и сделать экспонатом музея.
        Ответом мне было озадаченное молчание и заполняющиеся ужасом глаза руководства.
        - Фрэнк, это не смешно! - вспылил Осборн. - Мы соблюдаем все меры предосторожности и внедренные тобой стандарты качества, и у нас ничего взорваться не может!
        - Извини, занесло не туда, - покаялся я перед этими далекими от современного искусства людьми. - Ладно, давайте лучше пиво дегустировать, я специально его вам из Европы привез, - мои последние слова словно послужили сигналом для рабочих, они как раз начали заносить в лабораторию ящики с пивом.
        Мишель организовал остальное: шестиунцевые бокалы и обязательные кувшины с водой. Пробовать нам предстояло несколько сортов и после каждого надо было освежать вкусовые рецепторы, чтобы предыдущий вкус не искажал восприятие следующего.
        Начали мы с Кельша. Этот германский сорт хоть и был разновидностью светлого пива, но в отличии от Coors или нашего Sunshine, который, к слову, разлетался во всех окрестных магазинах как горячие пирожки на вокзале, это не лагер (пиво низового брожения), а эль (пиво верхового брожения). Поэтому кельш отличался большей глубиной вкуса и был с приятной горчинкой, которая всем понравилась.
        Затем пришёл черед Ламбика. Я специально купил в Лихтенштейне выдержанную, десятилетнюю разновидность этого бельгийского пива и рассчитывал, что оно произведёт впечатление на моих людей. Так и вышло.
        - О, Ламбик! - воскликнул мистер Осборн, едва попробовав. - И очень хороший! - допив бокал, он предался воспоминаниям. - Давненько я не пил это пиво. Последний раз это было в Бельгии, когда мы с генералом Паттоном как следует надрали задницы бошам.
        Услышав его самодовольное заявление, я еле сдержал усмешку. «Мы с генералом Паттоном» из того же ряда, что и «галантерейщик и кардинал - это сила». Масштабирование своих личных заслуг - отличительная национальная американская черта.
        - Да, я пил его под Антверпеном, - продолжал настольгировать Осборн, - мы тогда выбили бошей из какой-то деревушки, дыра дырой, да еще и название такое, что язык сломаешь. Но там была пивоварня! Лейтенант Макриди послал меня с двумя парнями за пивом на весь наш взвод, мы с одним из местных спустились в подвал и увидели нечто.
        - Что именно, мистер Осборн? - поторопил рассказчика, который взял театральную паузу Курт. Он годился Осборну в сыновья и всегда обращался к нему очень уважительно.
        - Потолок этого подвальчика был весь покрыт самой настоящей шубой из дрожжей и под ними стояли бочки из-под вина, в которых и варилось пиво. В эти бочки с потолка падали дрожжи, которые и делали всё дело.
        - Какой ужас, - среагировал на услышанное Дюбуа и брезгливо поморщился. - Вот тебе и метод естественного брожения, - он неодобрительно поцокал языком.
        - Ха, для тебя да, ужас, приятель. Тебе с твоими пробирками и прочей заумной ерундой там точно делать нечего. Твоей подружкой стерильностью в том подвале даже не пахло, - заржал охмелевший Осборн.
        - Всё-таки это несколько другое, - вмешался я, увидев, что Дюбуа обиделся. - То, что можно делать, когда варишь пшеничный эль недопустимо в отношении Лагера.
        Осборн закатил глаза, и я понял, что этот старый работяга до сих пор не одобряет введенные мною новые методы работы.
        Когда мы все привезенное из Европы продегустировали и засобирались по домам, я попросил Курта задержаться.
        - Вот, держи, - я вытащил из кармана пиджака сложенный вчетверо лист бумаги и передал его закупщику. - Все что перечислено в этом списке нужно достать как можно быстрее.
        Заказы, конечно, для Курта нестандартные, но не самому же тратить на закупки время. Список содержал всё необходимое для сборки снегохода, помимо двухтактных движков (для снегоходов они подходили лучше их четырёхтактных собратьев), кучи запчастей для мотоцикла, различных стальных и дюралевых листов и труб я поручил моему закупщику купить еще и сварочный аппарат, компактный, но при этом достаточно мощный, который точно не будет лишним в этом проекте.
        Работы я решил проводить у себя в гараже. Работая над образцами для Ромео, которые я выдавал за «инсайды ЦРУ», я неожиданно для себя понял, что возня с железом мне по душе, этакий конструктор для выросших мальчиков, да и такая работа мне здорово помогала отдохнуть и разгрузить голову, постоянно занятую финансовыми схемами.
        Курт меня не подвел. Помня свою оплошность с бутылками для пива, хоть она и привела к появлению визитной карточки Wilson`s Sunshine, в этот раз он был с поставщиками достаточно дотошен и справился с моим заданием очень быстро. Уже через несколько дней всё заказанное было у меня. Небольшая заминка возникла только с гусеницами, но и они были доставлены в оговоренные мною сроки.
        - Все, Билли, заводи! - вытерев руки ветошью, велел я своему новоявленному бизнес-партнеру.
        Сперва я решил сделать все сам, но очень быстро понял, что переоценил себя и тот объём работ, который предстоял. Первым порывом было привлечь механиков с пивзавода, но потом я вспомнил о друге детства Фрэнка - Билли Спарксе. Он ведь не только продает оружие, но еще и ремонтирует его, а значит навыки работы со сложными механизмами у него есть. К тому же недавно выяснилось, что Билли страстный мотоциклист и хорошо разбирается в двухколесной технике, даже сам ремонтирует и обслуживает два своих Харлея, один из которых Harley-Davidson F - ровесник Октября, так как выпущен в тысяча девятьсот семнадцатом году. А снегоход - это по сути мотоцикл, только с другим движителем и лыжами вместо переднего колеса.
        И главное, я решил взять Билли в дело по производству снегоходов. Не самому же мне этой мелочью заниматься, мне и пивоварни за глаза хватает. Плюс снегоход - это отличная вещь для зимней охоты. А где их еще продавать, пока нет специализированного салона, как не в магазине охотничьих принадлежностей?
        Билли сперва отмахнулся от предложенных ему десяти процентов, видимо, воспринял идею со снегоходами не всерьез, он же в отличие от меня не знал, что она способна принести миллионы. Но Билли был женат, к тому же недавно стал отцом, и его практичная вторая половина объяснила ему как он не прав, так что пришлось Билли ехать со мной в Нью-Йорк подписывать документы и становиться моим бизнес-партнером.
        А вот к самой работе в гараже над снегоходом он отнесся с большим азартом, и я поздравил себя с тем, что взял его в дело.
        У нас получилась машина очень похожая на снегоходы времен моей молодости, а, работая на северах, я их часто видел.
        Передняя часть, там где находился двигатель, трансмиссия, разнесенные друг от друга рулевые лыжи, практически мотоциклетный руль с мотоциклетными же органами управления и приборами была прикрыта дюралевым кожухом, собранном на заклепках. Изначально мы хотели стальной но нос снегохода тогда получался очень тяжёлым.
        Для удобства и безопасности езды в вечернее и ночное время на кожухе была смонтирована фара. Я даже думал над тем, чтобы установить защитное стекло для водителя, не дело когда холодный ветер бьет в лицо, но пришлось отказаться от этой идеи. Ведь в отличие от пластика стекло в случае аварии не защита, а поражающим фактором - сотни стеклянных осколков летящих прямо в лицо. Нет уж, будем пока обходиться шлемом с очками.
        Для водителя и одного пассажира предусматривалось длинное сиденье со спинкой безопасности, чтобы тот кто сидит сзади нечаянно не слетел, когда машина трогается с места. Кроме того, сзади предусмотрели багажник, не очень большой, объемом с большой рюкзак, но это лучше чем ничего.
        А вот под сиденьем располагалась гусеница, которая и должна приводить наш снегоход в движение. Пока-что она полностью стальная, обрезиненные траки уже делают, но быстро достать их не получилось.
        Двигателем для нашего Arctic cat, так мы в начале в шутку, а потом всерьез называли снегоход, стал 38-сильный двухтактник смешного объема, всего 330 кубических сантиметров. Новый Харлей Билли с четырехтактным мотором имел в полтора раза больший объём и вес. А из-за того, что на снегоходе стоит одноцилиндровый двигатель, он существенно проще в обслуживании и надёжнее. Да и собрали мы его быстро в том числе и по этой причине - меньше пришлось настраивать.
        И вот, наконец, работа над первым в этом мире снегоходом была закончена и теперь требовались натурные испытания.
        - Давай, приятель, заводи, - повторил я. - Надо посмотреть всё ли мы правильно сделали и опробовать снегоход в деле.
        - Думаешь стоит? - усмехнулся Билли, раскуривая сигарету. - Не боишься гнева своей соседки? Двухтактники громкие.
        - Фигня, куплю ей еще кофеварку, - отмахнулся я, тоже достав курево.
        Тогда мы как раз заканчивали варить каркас на который должны были потом установить двигатель и топливный бак как я услышал Пэтси.
        - Что ты здесь устроил, Фрэнк?! - открыв гаражные двери, она с возмущенным видом застыла на границе. - Мало мне этого ужасного шума, так еще и электричество вырубило! Ты обесточил мой дом! Мой тостер сгорел! Как же ты похож на своего дядю! Как и от него, от тебя сплошные неприятности!
        - Прошу прощения, миссис Пэйдж. Сейчас все починим, - я выключил сварочный аппарат и вышел из гаража. Свет в доме соседки горел. - Ну вот видите, все уже нормально, - обратил я внимание Пэтси на ее окна.
        - А мой тостер? Он по-твоему тоже сам починился?! - не сдавалась соседка.
        - Да куплю я вам новый тостер. Вас это устроит?
        Миссис Пэйдж предложение устроило и она величественно удалилась.
        Двигатель взревел, а уже спустя пару минут в гараж влетела разъяренная соседка. На улице что ли караулила. Видимо, мысль о кофеварке посетила не только меня.
        Пришлось грузить снегоход на пикап Билли. Как назло, дороги были чистыми и ехать по ним своим ходом - это гарантированно убить и снегоход, и сам асфальт.
        Первые испытания нашего совместного детища прошли, на удивление, почти без эксцессов. Снегоход мы оснастили электростартером, и когда Билли повернул ключ, мотор завёлся буквально с полоборота. Почихал, почихал, пришлось поработать с ручкой мощности, а затем уже стал работать ровно.
        Ну что? Поехали!
        Сделал несколько кругов и с удовлетворением отметил, что нам удалось создать хорошую машину, достаточно мощную, не плохо управляемую, хотя передняя часть, конечно, тяжеловата, после нескольких часов езды руки это почувствуют.
        Скорость тоже устроила. Для снегохода весом почти в 600 фунтов сорок миль в час очень хороший результат, как по мне.
        Первые проблемы начались после часа езды. Сперва погасла фара, но пока было светло, и мы решили устранить эту проблему в гараже. А вот то, что от вибрации расшаталось сиденье мы поправили на месте, всего-то надо было как следует затянуть болты, на которые нужно будет потом накрутить еще и контргайки, для надёжности. Но это все мелочи. Главное, двигатель и трансмиссия работали штатно, что внушало оптимизм.
        Вторые испытания я проводил на следующий день в одиночестве. Билли, став совладельцем Middletown`s Snow Vehicles (сокращённо MSV) поехал выбирать участок под мастерские. Помимо снегоходов в ней будут делать гоночный автомобиль на основе подаренного мне Аньелли Фиата. Не зря же я пер его через океан. Гараж, как выяснилось, для такой работы совсем не подходит. Постоянные конфликты с соседкой меня уже порядком достали. Зря я ей корзину с продуктами из Европы привез. Не окупилась.
        В этот раз я решил съездить немного дальше, к подножию гор, где снега было с избытком. День выдался отличный, солнечный, почти без ветра, так что поездка обещала стать приятной. Так оно поначалу и шло, но затем, когда я спустился к трассе к оставленному пикапу Билли, который он мне одолжил, меня чуть не сбила машина. Еле успел отвернуть, избежал столкновение буквально в последний момент.
        - Совсем охренел?! - обрушился я на водителя, когда тот открыл дверь и начал вылезать из салона.
        - Фрэнк Уилсон? - лениво спросил водитель, переваливая сигарету с одной стороны рта в другую. - Тебе привет от Френсиса, - при этих словах он наставил на меня пистолет.
        Глава 13
        Он даже не тянул губы в самодовольной усмешке, не рассказывал мне как будет меня долго и вдумчиво убивать, а равнодушно, словно я бездушная мишень, целился мне аккурат в переносицу.
        А я как завороженный смотрел на его палец, который прилип к скобе. До стрелка полтора метров - не успею. Так мы и стояли застывшие друг напротив друга. Показалось, что прошла целая вечность, но на самом деле каких-то пара секунд, как палец дернулся и раздался щелчок.
        От этого вынимающего душу звука меня бросило в жар.
        И только когда мафиози начал говорить я осознал, что выстрела не произошло и я все еще жив.
        - Раз отказался вернуть двадцать тысяч, теперь будешь должен мистеру Френсису сто тысяч долларов. Срок тебе два дня. И это не обсуждается! Не отдашь, и в следующую нашу встречу патроны будут уже не холостыми, - мафиози выхватил второй пистолет и навел его на меня. - Стоять! - он отшагнул от меня, разрывая дистанцию, разгадав мои недружественные намерения и в подтверждение того, что этот ствол заряжен боевыми, выстрелил мне под ноги.
        Теперь уже я рефлекторно сделал шаг назад.
        - Куда деньги привезти? - сожалея, что не успел, спросил я и думая о том, что придется реализовывать другой план.
        - К ипподрому. Подъедешь к конюшням и будешь там меня ждать, - уведомил меня человек без мимики. Кроме того, что его лицо не выражало никаких эмоций других отличительных черт у мафиози не было. Ни шрамов, ни откусанных мочек ушел, ни искривленной переносицы. Безликий какой-то.
        - Мне нужно встретиться с Френсисом. У меня к нему деловое предложение, и оно куда выгоднее жалких ста тысяч, - озвучил я наживку.
        На самом деле никакого предложения у меня к нему не было. Было желание доделать начатое Эммой. Слишком разозлил меня этот дыроглазый мафиози. И неважно, что меня обыщут перед встречей - убить можно не только с помощью пистолета.
        - Говори мне, я передам, - переговорщик оказался несговорчивым.
        - Нет, так нет. Два дня - я понял, - я сделал еще шаг назад, вплотную приблизившись к снегоходу, как бы показывая, что обсуждать больше нечего, типа давай уже прощаться.
        Мафиози молчал и не сводил с меня взгляда, в котором больше не отражалось безразличие, на смену ей пришла работа мысли. Он соображал, чего ему делать с новыми вводными. Попробовать добыть информацию силой, так это сложно, я же сопротивляться буду, да и убивать-калечить меня сегодня приказа не было, а заманчивое предложение я готов обсудить только лично с его боссом.
        - Нет, он не будет с тобой встречаться. Все разговоры через меня, - он, наконец, разрубил этот гордиев узел.
        Я хмуро смотрел как его автомобиль отъезжает и подыскивал варианты решения свалившейся проблемы. Платить я однозначно не собирался. Понимал, что разовой эта акция не станет.
        Вернувшись домой я застал там Билли. Попросив Марту сделать нам кофе и пару сытных сэндвичей, мы с приятелем расположились в кабинете.
        - Как тебе? - первым делом спросил я его мнение о привезенной из Италии картине.
        Билли посмотрел на нее из своего удобного кресла, затем молча встал и подошел к картине вплотную.
        - Мазня какая-то, - наконец, вынес он вердикт.
        - Помещение нашел? - вздохнув, я перешел я к делу.
        - Как тебе сказать, Фрэнк. В городе и его окрестностях не так много свободных зданий, в которых можно будет разместить производство такой сложной штуки как наши снегоходы. Везде есть какие-то подводные камни, где-то нет нормальных подъездных путей, где-то мало места, а где-то просто дорого. Вот смотри, я подготовил для тебя все возможные варианты.
        С этими словами Билли достал из своего портфеля папку, в которой была собрана информация о всех просмотренных им объектах, с фотографиями, площадью, подробным описанием и прочее. К моему удивлению эти справки были написаны не от руки, а отпечатаны на пишущей машинке.
        Такой деловой подход мне очень понравился. Да и сам вид Билли тоже. Если сперва на предложение стать моим младшим партнером, то есть взять на себя все организационные вопросы, связанные с производством: найти помещение, персонал, закупить необходимое оборудование и прочее, он отнесся легкомысленно, то теперь словно осознал, что стал на путь акулы капитализма и старался соответствовать своим представлениям о супер-бизнесмене. Пришел он ко мне не в обычной своей клетчатой рубашке и джинсах, а в новом костюме. Был собран и пылал энтузиазмом.
        - Жена печатала, - немного смущенно ответил он на мой немой вопрос, на миг выйдя из нового образа. - Она еще до нашей свадьбы ходила на курсы машинисток, а печатная машинка осталась от двоюродного деда, он был журналистом в местной газете. Слушай, Фрэнк, - Билли, поставил кофе обратно на столик. - Я хочу тебя поблагодарить за то, что позвал меня в дело. Я понимаю, что я как партнер не особо выгоден, денег у меня нет…
        - Билли, не надо про деньги. Мы же договорились, что с меня финансирование, с тебя - работа. И мне это тоже выгодно. Ты же знаешь, что я часто мотаюсь по делам в Европу. А кому я еще могу доверить свой новый бизнес в Мидлтауне, как не другу? - попытался я его остановить, если честно, было не до сентиментальных речей.
        - Нет, дай я договорю, - настоял Билли. Вот упорный. - Я ведь тебе рассказывал, что оружейный магазин приносит не очень много, хватает только на оплату счетов, да на ежемесячные платежи по кредитам: за дом и за обучение младшего брата в колледже. Помнишь ведь завещание моего отца? По нему я получал оружейный магазин только взамен оплаты учебы брата. В общем, Фрэнк, я тебя не подведу! - торжественно пообещал он.
        - Не сомневаюсь, - заверил его в свою очередь я и погрузился в чтение бумаг.
        Через несколько минут стало понятно, что приемлемый вариант всего один - территория старого железнодорожного вокзала. Этот вариант имел полно достоинств: большое трехэтажное здание, удобное расположение в городе, плюс рядом пустырь, который можно будет использовать в случае расширения и пустующие сейчас склады, они тоже были частью вокзального комплекса, закрытого в прошлом году. В общем, здесь можно было свободно разместить и мастерские, в которых мистер Кэрролл Шелби сделает мне чемпионские машины, в них же можно будет довести до заказанные мной из Италии Фиаты, оснастить их ремнями безопасности, подголовниками, провести краш-тесты и показать Ромео систему безопасности в действии.
        Но был и существенный недостаток - это цена, она была совершенно неподъемной, в два раза больше, чем я отдал за завод братьев Клемсонов.
        - Билли, я что-то не вижу, кому принадлежит здание старого вокзала? - отвлекся я от своих дум.
        - Я знал, что ты спросишь именно о вокзале, - отозвался мой бизнес-партнер, - он, действительно, лучшее что есть, пусть и за такую цену. Вот только штука в том, что с ним всё очень сложно. Раньше он принадлежал региональной железной дороге - New York. Ontario and Western Railway, но сейчас она в стадии банкротства, на активы претендует чертова куча народа, а именно это здание принадлежит вообще канадцам, какая-то инвестиционная контора из Торонто. Руководство компании в сорок четвертом пыталось с ними договориться о строительстве участка дороги Освего-Кингстон, хотели грузы из Канады возить в Нью-Йорк. Вот они и передали часть имущества в качестве своей доли в новом бизнесе. Это их и сгубило потом. Так что тут без шансов.
        - Ну почему без шансов? Шансы есть всегда. И знаешь, мне даже нравится что здание принадлежит канадцам.
        - Почему? - не понял Билли.
        - Знаешь что, узнай их контакты в Торонто и договорись с ними о встрече. Я хочу с ними встретиться.
        - Думаешь, что сможешь сбить цену? - с большой долей скепсиса спросил Билли.
        - Ты, кажется, забыл, что мы собираемся производить снегоходы. А Канада страна северная, и там на наши снегоходы спрос будет намного больше. Вот я и хочу попробовать предложить сделку. Они мне здание и территорию по дешёвке, а я им эксклюзивные права на дистрибуцию наших снегоходов на территории Канады. Надо только впечатлить их демонстрацией нашего Арктического кота. Уверен, они проникнуться - перспективы-то огромные.
        - Только надо будет покрасить нашего красавца, голый металл совсем не смотрится, - воодушевился идеей Билли.
        - Вот и покрась, в красно-белый, можешь еще и кленовый лист изобразить. Сделаем нашим будущим партнерам приятное. Краска в гараже.
        Выпроводив Билли и попрощавшись с Мартой, которое на ночь уезжала домой, я поднялся к себе в спальню и вытащил из самой верхней полки платяного шкафа свой артистический чемоданчик для перевоплощений.
        Через час из особняка Уилсонов со стороны гаража вышел походкой вразвалочку средних лет мужчина с усиками-щеточкой, в рабочей куртке со следами краски и сдвинутой на затылок вязанной шапке. Он сел в старенький пикам и покатил на нем в соседний городок Гашен, где остановился возле бара «Хромая кляча».
        Да, Билли я пикап не отдал, махнул на корвет, на время, разумеется. Пусть парень покатается на крутой тачке, прочувствует каково это быть супер-бизнесменом, а вот мне как раз сгодится его невзрачный грузовичок.
        - Двойной виски, - сделал я заказ бармену.
        Получив желаемое, я осмотрелся. Интерьер под стать названию - сплошные фотки лошадей, да жокеев на стенах, на потолке кроме светильников в виде деревянных колес декор из соломы, что, к слову, пожароопасно, барная стойка, несколько массивных столов и музыкальный автомат. Народу было немного, не как в моем баре, где мест для всех желающих не хватало. Все-таки приглашение комика для раскрутки питейного заведение было правильным решением.
        - Проездом у нас? - ко мне, виляя задом, подошла вульгарно накрашенная женщина, возраста ближе к тридцати, чем к двадцати. - Что-то я тебя раньше здесь не видела, - она, как ей казалось, кокетливо поиграла бровями и плюхнулась на рядом стоящий стул.
        - Огонька не будет? - девица поднесла к губам сигарету, что достала из потрепанной жизнью кожаной сумочки.
        Я молча поднес к ней зажигалку.
        - Угостишь чем-нибудь леди?
        Я кивнул бармену, что стоял рядом и ждал развязки.
        - А ты, я смотрю, разговорчивый парень, - засмеялась девица и мне пришлось терпеть ее визгливый смех и не морщится.
        Зря терпел. Информатором она оказалось никчемным. Хозяина бара она не видела в городе уже где-то месяц, по слухам, его порезала какая-то баба из-за ревности и теперь он лечится. Ну хоть сказала, где его городской адрес. Но это знание мне тоже не помогло. В доме, судя по отсутствию света, никто не жил.
        Я сидел в пикапе, тупо пялился на дом и соображал, чего делать дальше. Где искать этого Френсиса? Подключать Спаркса, из-за своих планов в отношении мафиози, не хотелось. Зачем мне менять одного шантажиста на другого? Был еще вариант - под личиной нанять другого детектива, но боюсь, у него просто не хватит времени найти мафиози. Мне специально дали такой короткий срок, чтобы я не успел что-нибудь предпринять.
        Была бы своя собственная служба безопасности и проблем бы не знал со всякой криминальной шушерой. На подходе бы отстреливали. Но создать ее - процесс небыстрый. Сперва нужно найти нужных людей, затем удостовериться, что можешь им доверять. Вот и выходит, что пока ее нет безопасней самому крутиться.
        Когда отчаяние уже начало мной завладевать, гаражные ворота открылись, и я заметил силуэт. Правда, он быстро растворился в темноте, заставив меня выругаться, замолк я на полуслове, когда появился свет от фар. Через минуту из гаража выехал автомобиль и остановился. Мужчина вышел, чтобы закрыть ворота. Когда Форд проезжал мимо меня, я благодаря освещенному салону разглядел лицо водителя и узнал качка, которого видел сперва в компании Теда Лассарда, а затем Чарльза Френсиса, и понял, что упускать его нельзя.
        Я тронулся следом. Прям дежавю. Ночь, еду по проселочной дороге и стараюсь не упустить из вида фары впередиидущей машины. И конечная цель - тоже ферма. Но эта, вроде, не заброшенная: территория ухоженная и окна хозяйского дома освещены.
        Форд остановился, и я, выждав, когда качок зайдет в дом, вылез из пикапа, чтобы подобраться к дому поближе, вот только предостерегающий собачий лай заставил меня остановиться на полпути.
        - Генри, кого там носит? - услышал я мужской голос и свет от фонаря прошелся по кустам, за которыми по колено в сугробе я спрятался.
        Выглянув из-за веток, я увидел на веранде мужика с марлевой повязкой на лице, что закрывала один глаз. Рядом с ним стоял качок, за которым я сюда приехал и светил по округе фонарем.
        - Нет там никого, - ничего подозрительно не обнаружив, наконец, ответил качок, и они оба зашли в дом, а я довольный вернулся в Мидлтаут готовить подарок для мистера Френсиса.
        На это дело я убил весь следующий день, подошел к решению задачи, что называется, с душой, порох, обрезки гвоздей, бикфордов шнур и консервные банки были мне помощниками, а ближе к ночи я вернулся на ферму.
        Вышел из пикапа и, приготовив кусок сырого мясо с лошадиной дозой снотворного, я сделал несколько шагов по направлению к дому и в это время в нем раздался взрыв. Не сильный. Всего лишь хлопок, после которого проникновенно-жалобно заскулила собака.
        Я в недоумении остановился. Посмотрел на кусок мяса в одной руке, другой достал из-за пазухи пистолет, тот самый Browing hi-power, который полгода назад купил у в оружейном магазине Билли, снял с предохранителя и настороженно всмотрелся в разгорающийся пожар в доме.
        Заметил я его совершенно случайно, буквально краем глаза зацепил. Он был одет во все темное, бежал быстро и сильно в стороне от меня. Не знаю зачем, но я рванул за ним следом. То ли охотничий азарт захватил, то ли желание узнать кто меня опередил. Ведь я планировал, готовился, в том числе эмоционально, убивать людей совсем не просто, даже если они мафиози, и оказалось, что все зря.
        Он несется как спринтер, но я не уступаю ему в скорости, даже догоняю, и вот между нами остается всего метров пять и раздается врыв. В этот раз не хлопок, в этот раз все по-взрослому. Земля содрогнулась, уши заложило, ночь озарилась заревом и стало светло как днем. Я в полном охренении, еле устояв на ногах, развернулся посмотреть, чего там за спиной бабахнуло и тут произошел второй взрыв такой же силы, а сразу за ним и третий. Я лишь успел нырнуть в сугроб, спасаясь от взрывной волны.
        Горело все: и дом, и пристройки, на которые молниеносно перекинулся огонь.
        - Чего же он такое взорвал? - прошептали мои губы, слух пока не вернулся и свои слова я не услышал. - И он - это кто?
        На второй вопрос варианты ответа были, даже целых два - или люди Спаркса по заказу адвоката Мэтьюза, или сам Перри. Я помнил его хладнокровные действия на благотворительном вечере, поэтому вторая версия вполне годилась. Был, конечно, и третий вариант - взрыв устроили неизвестные мне враги Френсиса, этого добра из-за его специфической деятельностью должно быть у него в избытке, вот только моя интуиция на сей счет молчала, а я ей всегда верил в первую очередь. Значит вариантов всего два.
        Домой я вернулся только часа через три. Ехал второстепенными дорогами, чтобы не нарваться на полицию. Дело о взрывах обещало стать громким и мне совсем не улыбалось в нем засветиться.
        От самодельных гранат пришлось избавиться, нет я их не выбросил на обочине, а спрятал в лесу, куда заехал по дороге. Домой тащить не рискнул, сейчас это слишком рискованно. Потом, когда все утихнет я за ними вернусь и утилизирую.
        Будильник прозвенел в девять утра. Пора было вставать и ехать в Торонто, Билли вчера сообщил, что на встречу владельцы бывшего железнодорожного вокзала согласились охотно, но, как назло, делать ничего не хотелось. Проснулся я уставшим. Сперва долго не мог уснуть, а когда под утро, наконец, вырубило, пришли кошмары. И снилось не что-то явное, типа обгоревших трупов и стучавших мне в окно мертвецов, а ощущение непонятной угрозы, что надо мной нависла, и я во сне все никак не мог дознаться до ее сути, от чего становилось еще более жутко. Это нагнетание жути и было моим кошмаром. А звон будильника стал кульминацией. Вот и лежал я теперь в холодном поту и отходил от пережитого, выравнивал пульс.
        - Как-то все это не похоже на меня, - я рывком встал с кровати, - никогда раньше не рефлексировал, а тут с чего-то размяк весь. Фрэнк, опять твоя сущность из меня лезет? Так засовывайся обратно и сиди там тихо. Эта жизнь не для слабонервных.
        Свежесваренный запах кофе, что добрался до моей спальни отложил разборки с реципиентом. Хотя чего бы я ему предъявил? Нет у меня на него методов воздействия, а вот он в любой момент может меня шарахнуть своими эмоциями, не раз доказано. И вообще наше неравное партнерство меня уже раздражает.
        В раздрае я спустился на первый этаж и первым делом вышел к почтовому ящику за газетой. На пороге одиноко лежала коробка. Я захлопнул дверь.
        - Фрэнк, с тобой все в порядке? - от голоса Марты я вздрогнул.
        - Не знаю, - ответил я, думая о коробке за дверью. - Ты ничего не заказывала?
        - Я? - удивилась Марта. - Нет ничего.
        Пока я соображал, вызывать ли полицию или лучше самому рискнуть, ведь наверняка они свяжут вчерашний взрыв с сегодняшней бомбой, Марта открыла дверь и подняла коробку.
        - Не трогай! - запоздало закричал я.
        - О, Фрэнк, какая-то юная мисс выпекла для тебя кекс! - расплылась в улыбке Марта, заглядывая в коробку.
        Я опасливо приблизился к женщине, в коробке, действительно, лежал кекс с красным сердечком из желе.
        - Есть у тебя мысли, кто бы это мог быть? - Марта понесла его на мою кухню.
        - Может его лучше выкинуть? Вдруг он отравлен? - притормозил я ее. Все никак не мог отделаться от мысли, что с помощью кекса меня решили убить.
        - Фрэнк, не разочаровывай меня! Неужели ты бросил какую-то бедняжку беременной? - Марта взирала на меня с большим неодобрением.
        - Чего? - думая о своем, я катастрофически не успевал за ее полетом мысли. - Никого я не бросал! - поспешил я отбрехаться. - Просто, это как-то все неожиданно.
        - Почему неожиданно? - Марта смягчилась. - Ты молод, красив и богат. Юные мисс именно в таких как ты и влюбляются.
        - Там нет письма? - спросил я, когда мы вошли на кухню и домработница поставила кекс на стол.
        - Нет, - она переложила его на тарелку, и я увидел, что в коробке пусто.
        Не удовлетворившись, я разобрал коробку и никаких зловещих записей не нашел.
        - Пусть останется загадкой, тем интереснее тебе будет ее разгадать, - заверила меня чем-то ужасно довольная Марта.
        Я не стал с ней спорить и говорить, что мне только влюбленной дуры до полного осознания катастрофы не хватало, а занялся завтраком. К кексу так и не притронулся, сомнения на счет него у меня никуда не делись.
        Автомобильный сигнал с улицы поторопил меня. Пора было ехать в Канаду.
        Глава 14
        Почти три часа в дороге и вот она канадо-американская граница. Наш путь лежал в Ниагара-Фолс, город рядом с Баффало, знаменитый в первую очередь Ниагарским водопадом. Ниагара-Фолс располагался на левом берегу Ниагары, а на правом берегу лежал одноименный город, но уже канадский, и оба эти города соединял мост с мейнстримным для 21-го века названием Rainbow International Bridge (Международный радужный мост).
        Если канадцы уже заковали свой берег в набережную и начали строить современные здания, то на левом берегу конь не валялся. Кроме моста через Ниагару и пары причалов для пароходов, которые возят туристов к водопаду никакой инфраструктуры. Но и в двадцать первом веке американский берег против канадского выглядел все так же жалко, помню, при первом посещении Ниагары меня это изрядно удивило.
        Сейчас же меня удивляет пробка на границе, в которой мы завязли. Вызвана она была очередью на пропускной пункт. Хоть граница и формальна, но она есть и ленивые американские пограничники, и их канадские коллеги проверяют документы.
        - Здесь всегда так? - спросил я Дюбуа.
        Своего микробиолога я взял на случай если кто-то из наших будущих партнеров не говорит по-английски.
        - Обычно все быстро, - пожал он плечами.
        - Но сегодня нам повезло, - закончил я за него и вышел из машины, прихватив с панели пачку Лаки Страйк. После проведенных за часов хотелось размять ноги, да и курить в машине я не любил и другим не давал. Запах табака моментально въедается в обивку.
        Подошел к краю моста, прикурил сигарету и стал любоваться водопадом, мощь которого просто завораживала. Шириной он был с километр или около того, вода падали с высоты более пятидесяти метров, образовывая внизу клубящийся паровой котел. Зимой из-за низкой температуры смотрелось это особенно красочно.
        Зато летом можно подплыть по реке к водопаду и прочувствовать силу Ниагары на себе. Ветер обрушивает на корабль целые потоки вечно холодной воды, брызг столько, что зачастую ничего не видно. И шум, такой что не слышно человека, стоящего рядом с тобой. А по берегам, совсем рядом со смертью, что несут ревущие потоками воды, пробиваются к солнцу через холодные камни цветы, десятки их видов, что поражают своей фантастической красотой и волей к жизни.
        Но зимой здесь только безжизненные, скованные ледяной коркой, камни, на которые полезет только безумец. Один неловкий шаг и поминай как знаешь, выжить попавшему под миллионы тонн воды нет никаких шансов.
        - Сморите, самоубийца! - закричал Билли.
        Засмотревшись на водопад даже не заметил, что Билли тоже вышел размяться из пикапа, на котором вез в Канаду снегоход. Сейчас он эмоционально тряс рукой с выставленным пальцем в сторону американского берега. Там на серых камнях стоял человек в ярко-красной куртке. Он уже перебрался через перила и теперь набирался решимости прыгнуть. Секунда, другая и он летит вниз и еще через мгновение его тело скрывается в толще воды, откуда его уже не видно.
        - Еще один, - словно статист констатировал Дюбуа. - Здесь такое случается: и у нас, и у американцев. - Объяснил он нам с Билли. - Несчастные влюбленные, разорившиеся лавочники с маклерами - обязательно кто-нибудь находится, кто решает свести счеты с жизнью таким образом.
        - Отличное место, чтобы умереть, - задумчиво произнес я, тремя затяжками прикончив сигарету. - Ниагара - это никакой-то там пошлый небоскреб в Сити. И уж тем более, не петля в дешевом отеле.
        - Фрэнк, ты о чем? - увиденное, а затем и мои слова не на шутку напугали Билли.
        - Парни, поехали уже, - затормошил нас обоих за плечи тоже встревоженный Дюбуа.
        Офис инвестиционной компании «Шарль Ксавье и сыновья», которая владела нужным нам зданием в Мидлтауне, находился в Торонто, на Карлтон стрит, рядом со знаменитой Мэйпл Лиф Гарденс, домашней ареной Торонто Мэйпл Лифс. Этот стадион вошел в историю не только из-за спорта, именно здесь в 72-м году пройдут два матча суперсерии, но и концертом пока еще не существующих Битлов. В 1966 году Леннон и компания представят здесь песни со своего альбома Revolver.
        Запомнился мне этот в сущности ерундовый факт только потому, что в молодости я увлекался рок-музыкой и, разумеется, не мог обойти своим вниманием Битлз. В том турне Леннон, вот же заносчивый засранец, такое поведение больше присуще американцам, а не англичанам, заявил, что Beatles более популярны чем Иисус.
        Мы припарковались возле офисного здания из стекла и бетона, ему бы стоять на Манхеттене, а не в этой канадской дыре, и, ежась от пронзительного ветра с Ниагары, зашли внутрь.
        Со стороны встречающих были сам Шарль Ксавье, лысый старикан с тростью, его старший сын Джеймс, мой ровесник и обладатель совершенно шикарных, хоть и несколько старомодных бакенбардов, а также их юрист с немецкими корнями Макс Эйзенхардт. Поначалу Ксавье не был настроен снижать цену, даже после того как я озвучил своё предложение об эксклюзивных правах на продажи моих снегоходов с возможностью в будущем организовать производство арктических котов в Торонто, он продолжал смотреть на меня как на выскочку. В глазах этого старого хрыча так и читалось: «давай янки, пой. Тебе нужен этот вокзал, а нам твоя поделка нет.»
        Не увидев встречного интереса, я похвалил себя за то, что взял с собой в поездку не только Дюбуа, который, впрочем, не пригодился, все хорошо изъяснялись на английском, но и сам снегоход.
        Предложение взглянуть на новинку и опробовать ее в деле было принято чисто из вежливости, как говорят у нас в Штатах «канадец извинится даже за собственное убийство».
        Процессия из четырех машин, замыкающим был пикап Билли, двинулась в сторону ближайшего пригорода Торонто, очаровательному местечку Маркхэм, в одном из парков которого было решено устроить натурные испытания.
        Парк, разбитый вокруг замерзшего пруда, и вправду оказался отличным местом для того, чтобы показать нашего арктического кота во всей красе. Здесь было много снега и мало людей, не считая подростков, что играли на пруду в хоккей, но нам они не мешали.
        Сперва Билли сделал круг вокруг пруда чтобы, так сказать, показать товар лицом, а затем я подсадил к нему Джеймса, рассчитывая на то, что молодому парню, поездка точно понравится. Через круг мы усилили эффект, Билли слез со снегохода и позволил сыну Ксавье самому им рулить.
        - Отец! - восторженно начал Джеймс когда накатался. - Мы теперь точно утрем нос этому заносчивому засранцу Бомбардье!
        - Джеймс, тебе стоит отзываться о Жозефе-Армане более уважительно. Если ты не помнишь, он начал строить свои аппараты после того как из-за пурги не смог доставить сына в больницу и тот умер. Имей уважение, не позорь меня, - тут же отчитал старший Ксавье сына.
        - Да, отец, прошу прощения, - смутился Джеймся и я умилился патриархальным нравам, что сейчас царят.
        - Мистер Ксавье, а вы не хотите прокатиться? - разрядил я предложением возникшую неловкость.
        Теперь уже я, забрав у Билли шлем с очками, сел за руль снегохода, а Шарль сзади меня.
        - Ну, поехали! - сказав ритуальную фразу, я рванул вперед.
        Рёв мотора, снег в лицо, впереди большая сосна, плевать! Резко перекладываю руль! Газу, больше газу! Стрелка тахометра лежит в красной зоне, а я даже не думаю снижать обороты. Давай Арктический кот, покажи все на что ты способен! Ох ты ж блин, впереди практически трамплин. Ну, извините, мистер Ксавье, презентация должна впечатлять.
        - Держитесь, - повернув голову, прокричал я старику, - сейчас будем прыгать!
        - Американец, ты что творишь, твою мать! Тормози, мелкий ублюдок! - услышал я в ответ. Куда только делась его хваленая канадская вежливость?
        Не слушаю вопли, вцепившегося в меня мертвой хваткой старика, и давлю на полную. Снегоход буквально летит, он сорвался с высшей точки занесенного снегом холма и метров десять был в воздухе!
        Земля встретила наше приземление очень жестко. Даже у меня, молодого и здорового парня, в спину вонзился десяток болезненных игл. Твою мать! Если для меня приземление было жёстким, то что говорить о старике?
        Я остановился в сотне метров от сопровождающих и, сняв шлем, повернулся к Ксавье, готовясь встретить гневную отповедь. Старик еле дышал и все никак не мог отодрать от меня руки.
        - С вами все в порядке? - осторожно осведомился я.
        - Американский засранец, - выдал Шарль и я понял, что переборщил с презентацией. - Засранец, как и есть, но я, черт возьми, давно не чувствовал себя таким живым! - и старик довольно заулыбался, а у меня от сердца отлегло. Сработало!
        - Ваши слова означают, что сделке быть?
        - Не так быстро, янки, притормози, - усмехнулся Ксавье, - и дай уже мне сигарету! - показал он глазами на пачку в моих руках.
        Я щелчком выбил из нее две сигареты, себе и старику, и щелкнул зажигалкой. Шарль, выпустив струйку дыма, продолжил:
        - Патент на эту дьявольскую штуку, как я понимаю, ты уже взял?
        - В стадии регистрации, - подтвердил я, думая про себя, что надо бы заехать к Перри узнать, как у нас идут дела по новым патентам. Да и по другому поводу назрела необходимость пообщаться.
        - Мы подумаем, Фрэнк. Позвоню тебе на следующей неделе и сообщу о нашем решении. Идет?
        - Я, скорее всего, буду в Калифорнии, но мой партнер Билли имеет все полномочия на подписание документов.
        Друг Фрэнка при этих моих словах принял важный вид.
        - Добрый день, а можно мне посмотреть поближе? - из-за наших спин раздался мелодичный, наполненный любопытством, голос.
        Все обернулись на него, и я утонул в темных омутах-глазах, обрамленных огромными ресницами, причем натуральных, а не приклеенных, как у модниц из моего времени, на лице девушки, что перед нами стояла краски совсем не было, она и без нее была слишком яркой.
        А вот местной красавице был интересен не я, а мой снегоход. Она смотрела только на него, и я словно выпал из транса, и только теперь заметил во что незнакомка одета. А были на ней легкая куртка, шапка с помпоном, короткие штаны до колена, гетры и коньки - прикид современного хоккеиста, в подтверждение своего спортивного статуса она держала в руке клюшку.
        Я бросил взгляд поверх ее головы на пруд, возле которого столпилась остальная команда и только теперь понял, что это не подростки мужского пола, а девушки.
        - Женская хоккейная команда университета Торонто, - не без гордости сообщил мне Джеймс.
        В свое время я увлекался хоккеем, но исключительно мужским, и об истории становления женского хоккея имел размытые представления, а тут оказалось, что в середине двадцатого века женский хоккей в Канаде уже распространен. Впрочем, канадцы всегда были помешаны на хоккее, можно сказать, что хоккей - их национальная религия.
        Вспомнив о манерах и о том, кто является владельцем снегохода, я галантным жестом смахнул снежинки с сидения.
        - Леди желает прокатиться?
        - А можно? - теперь она с восторгом от услышанного предложения смотрела на меня, все-таки я смог привлечь к себе ее внимание.
        - Конечно! - выкинув недокуренную сигарету, я уселся на снегоход. - Садитесь сзади и держитесь за меня крепко- крепко.
        Девушка радостно взвизгнула, вручила стоящему рядом с ней Джеймсу свою клюшку и прижалась к моей спине, от чего в моих штанах стало тесно и я поспешил нажать на газ. Набранная скорость и необходимость маневрировать отчасти нивелировало проблему, но только отчасти, и я понял, что за ее решение надо браться основательно.
        - Тебя как зовут-то?! - прокричал я вопрос.
        - Ребекка!
        - А я Фрэнк!
        Когда мы вернулись, там уже была вся хоккейная команда, девушки по примеру Ребекки, все же решились подойти к источнику любопытства.
        Остальных, кто отважился на приключение, катал уже не я, к приятному делу подключились Билли с Джеймсом, и хоть задержаться нам здесь пришлось на лишний час, недовольных не было. Даже старик Ксавье взирал на веселье молодежи благожелательно. Ну а я бил копытом от предвкушения - Ребекка согласилась на свидание. Вернее, она сказала мне где будет вечером. И названное место вселяло надежду - это был какой-то местный бар с ласкающим слух любого хоккейного фаната названием «Удача Везины».
        - Ну вот видите, наш снегоход выдержал всю женскую хоккейную команду и не сломался! - резюмировал я, когда мы с обоими Ксавье возвращались к машинам.
        Ответом мне был дружный смех и одобрительное похлопывание по плечу от Шарля.
        Билли с Дюбуа уехали на пикапе домой, а я под их шуточки остался в Торонто, обещав вернуться чуть позже.
        «Удачу Везины» удалось найти довольно быстро, бар был довольно известным местом в городе. Как и следовало из названия он был просто нашпигован хоккейной атрибутикой: огромные баннеры всех шести команд НХЛ, джерси игроков и клюшки с автографами, просто море фотографий и какие-то кубки рядом с рабочим местом бармена.
        Кроме того вдоль одной из стен тянулся стеллаж с экипировкой, здесь были и коньки, примитивные нагрудники, краги, ловушки для вратарей, пока что больше похожие на перчатки бейсбольных кэтчеров и, конечно, набитые хлопком кожаные щитки для вратарей. Судя по наличию ценников все это продавалось.
        Ребекку я здесь тоже увидел. Вот только, к моему удивлению, она стояла за стойкой и изображала из себя бармена.
        - Привет, - присел я на один из высоких стульев.
        - Привет, - одарила она меня улыбкой, и я выкинул из головы всю эту чушь, что джентльмены не спят с обслуживающим персоналом. Еще как спят и делают это с радостью. - Выпьешь чего-нибудь?
        - Пиво есть? - я решил ограничиться небольшим градусом алкоголя.
        Ребекка выполняла мой заказ, а я наблюдал за этим процессом и заводился.
        - Нравлюсь? - с игривым блеском в глазах спросила очевидное девушка.
        - Ты восхитительна, - брюнетка с яркой внешностью, в которой угадывалась примесь индейской крови была на мой взгляд просто отпад. Ей бы на подиум или на худой конец в принцессы Монако, а она в хоккей играет. Шайба в лицо - и нет красоты.
        Но подобную аргументацию Ребекка, наверняка, слышала уже не раз, а я сюда не нотации пришел читать, у меня совсем другие планы на этот вечер. Поэтому я поспешил продемонстрировать общность наших увлечений.
        - Я тоже люблю хоккей, хоть я и американец, но для меня это лучшая игра в мире. Ты же за «Кленовые листья» болеешь, верно?
        - А вот и нет. Только Монреаль! - с задором ответила она и пояснила. - Мы переехали из Квебека, когда мне исполнилось восемь. Мой отец даже на просмотре в Канадиенс был в 44-м.
        - У вас сейчас очень хорошая команда: Морис Ришар, Жак Плант, и ваш новичок, Жан Беливо. Да и младший брат вашего капитана Анри вот-вот присоединится к команде, - поддержал я разговор - Уверен, они все станут легендами. Может быть в честь кого-то из них даже призы игрокам назовут. Например Морис Ришар, он же уже живая легенда, настоящий человек-гол, первый в истории кто забил 50 голов в первых 50 играх сезона.
        Легко вешать лапшу на уши молодой восторженной девушке, когда знаешь будущее. Именно в честь Мориса Ришара позже назовут «Морис Ришар Трофи» - награда лучшему снайперу регулярного чемпионата НХЛ, один из самых ценных индивидуальных трофеев в хоккее.
        - А ты за кого болеешь, Фрэнк? - судя по тому, что ей и вправду интересно, я смог произвести на девушку впечатление.
        - За Т… - вот блин, чуть было не сказал «За Тампу». Федя, какая Тампа зимой 55-года? До появления лучшей команды эпохи потолка зарплат почти сорок лет. - За Детройт, - вывернулся я. - У вас конечно монстры в нападении, но у нас есть Терри Савчук. Он украл у Монреаля победу в прошлом году, украдёт и в этом.
        - Ты из Детройта?
        - Нет, я живу в Нью-Йорке, но болею за «красные крылья».
        - Вот ты сказал про Терри Савчука, а он же тоже канадец. Хоккей - это мы - канадцы!
        - Однако русские надрали вам задницу в прошлом году на чемпионате мира, - не преминул я поддеть девушку.
        Ребекка отмахнулась:
        - Кому интересны разборки любителей! Если бы мы посылали ребят из НХЛ, то игры и на олимпиадах, и на чемпионатах мира были бы простой формальностью. Да даже без этого мы всё равно доминируем!
        - Я думаю, мы еще увидим профессионалов в международных матчах.
        - А ты фантазёр, Фрэнк, - рассмеялась она.
        - Ага, я вообще фантастический парень, - поддакнул я.
        Ребекка наклонилась ко мне, и от ее движения я затаил дыхание.
        - Бармен придет через полчаса, он сегодня отпросился лечить зуб, и я освобожусь, - прошептала она, и мне стоило огромного труда сдержаться и не утащить отсюда девушку прямо сейчас. Редкие посетители, что сидели в баре этим ранним вечером меня бы точно не смутили. Но я все же нашел в себе силы обуздать гормоны.
        Первым пришел не обещанный бармен, а отец девушки. Я уже успел выяснить, что Ребекка не та, за кого я ее сперва принял, а дочь владельца бара.
        - Фрэнк Уилсон из Нью-Йорка, - представился я, пожав крепкую ладонь мужчины. Судя по его карим глазам на выкате и мясистому носу, он имел французское происхождение, а это значит, что индейские гены досталась Ребекке от матери.
        - Жак Ружо, - буркнул тот в ответ, но менее приветливо.
        - У меня своя пивоварня в штате Нью-Йорк, - попытался я его задобрить и заодно сделать своим клиентом. - Мы разработали новый сорт пива Wilsons Sunrise. Может уже слышали?
        - Уилсон из Нью-Йорка, значит, - нехорошо прищурился Ружо. - Погоди-ка, я сейчас, - сказав это, он скрылся в подсобке. Мы с Ребеккой недоуменно переглянулись. - Вот! - вернувшись, он бросил передо мной газету.
        Я все еще не понимая смысл этой сцены, послушно опустил взгляд и наткнулся на свою фотографию с полуголыми официантками в обнимку. Канадская газета перепечатала статью из американской прессы. За что, называется, боролся, на то и напоролся. А ведь еще пару месяцев назад эта идея мне представлялась отличным пиар-ходом.
        Вот черт, а еще пару месяцев назад все это мне представлялось отличным пиар-ходом.
        - Это фотография с открытия моего бара, что-то типа рекламы, - поспешил я объясниться.
        - Рекламы разврата? - уточнил месье Ружо.
        - Рекламы бара. Вы ведь тоже не брезгуйте рекламой своей продукции, - кивнул я на стенд, под названием «Амуниция от Ружо» и рекламируете ее с помощью красивых девушек из хоккейной команды университета Торонто.
        - Уел! - наставил она на меня палец и заразительно заржал, а дальше с воодушевлением принялся мне рассказывать про свою мастерскую.
        Хоть бар и был любимым детищем месье Ружо, но основной доход ему приносила мастерская, где он вместе с несколькими помощниками изготавливал практически всё что было нужно для игры в хоккей: все эти нагрудники, ловушки для вратарей, клюшки и набитые хлопком вратарские щитки. Кроме того, мастерская месье Ружо занималась и заточкой коньков.
        Клиентами у отца Ребекки была не только женская хоккейная команда местного университета, но еще и пяток других и с десяток игроков НХЛ.
        - Основной вратарь команды и обладатель Везина Трофи прошлого года Гарри Ламли заказывал у меня щитки, а третий центр Эрик Нестеренко краги и нагрудник, - хвастался Ружо мне.
        В доказательство он ткнул пальцем в совместные с ним фотографии игроков кленовых листьев, что украшали стену за барной стойкой.
        И я сразу вспомнил историю, связанную с Нестеренко, который стал первым игроком в НХЛ и в драке отправил в нокаут первого чернокожего хоккеиста.
        - Месье Ружо, я что-то не понимаю. Вы из Квебека, болеете за Монреаль и это не скрываете. Даже бар назвали в честь игрока Монреаля. Как ваш бар еще не сожгли? Да и игроки Торонто заказывают экипировку в вашей мастерской, - задал я мучащий меня вопрос.
        - Всё очень просто, Фрэнк. Я, конечно, люблю Монреаль, но больше я люблю саму игру. Присмотрись, здесь же атрибутика почти трех десятков самых различных команд, от больших ребят из лиги, до банды моей Ребекки и различных любителей. Все знают, что я хочу создать здесь музей хоккея.
        - А как же зал хоккейной славы? Он же должен выполнять эти функции?
        - А он есть вообще? - ответил вопросом на вопрос Ружо. - Постоянного места у него нет, одни разговоры. Вот люди ко мне и ходят.
        Разговор о мастерской навел меня на мысль, что хоккейная экипировка станет в будущем целой индустрией, которая сейчас находится в зачаточном состоянии. Взять хотя бы вратарские щитки, огромные, неудобные и набитые хлопком. Наверняка они, как и вся экипировка очень быстро намокают и становятся неподъемными. Может быть с этим и связано то как играют сейчас вратари. Никаких акробатических спасений в шпагате нет и в помине. Стоят как оловянные солдатики и внизу практически не играют.
        Отсутствие шлемов тоже сказывается, никому не хочется лишний раз подставлять голову под летящую шайбу. Им и без этого постоянно прилетает. Выбитые зубы и шрамы - верные приметы вратарей.
        И если чуток подтолкнуть прогресс, то игра станет и безопасней, и зрелищней. К тому же это может принести много денег. А я отлично помню, как должны выглядеть хоккейные шлемы, сделать пару десятков и провести рекламную акцию, да хоть и совместно с этим Ружо. И начать внедрение новой защиты можно с женских команд, думаю, отцы девушек не откажутся потратить на нее деньги и защитить своих дочерей от сотрясений мозга или случайных попаданий шайбы в лицо. А там, глядишь, и профессионалы посмотрят в сторону лучшей защиты.
        Ладно, обдумаю, это позже, а на этот вечер у меня совсем другие планы. Я влюбленными глазами посмотрел на Ребекку.
        - Папа, мы с Фрэнком пойдем погуляем. Покажу ему город, - откликнулась девушка, и, поставив отца перед фактом, потащила меня на выход из бара.
        Мысли о бизнес-перспективах окончательно вышибло из моей головы.
        - Ну и что ты хочешь здесь увидеть? - спросила Ребекка, когда мы оказались на улице.
        - Давай начнем с обзорной экскурсии, - я потянул ее за руку к припаркованному возле бара Корвету.
        - Конечно, не Снежный кот, но тоже неплохо, - одобрила она транспортное средство.
        - Мадемуазель, месье, - дальше я не понял, так как говорили по-французски. Это были монашки с ящиком для пожертвований.
        - Собирают деньги для сиротского приюта, - перевела мне Ребекка. - Их подопечным страдают душевными заболеваниями, отчего им требуется особый уход.
        - Без проблем, - я вытащил из кошелька десять долларов США и просунул их в щель ящика.
        - Merci, Monsieur, - меня перекрестили, и мы с Ребеккой, наконец, остались вдвоем. Нас ждал чудесный вечер.
        И я не ошибся в своих расчетах. Даже жрать захотелось. Чтобы не будить девушку, я не стал пользоваться телефоном, а сам спустился из номера на ресепшн.
        Ночной портье шептался с горничной. Подойдя поближе я расслышал о самоубийце, который сегодня утром сиганул в Ниагару и сразу же вспомнил того парня в красной куртке.
        - Говорят, он воспитанник сиротского приюта при церкви святого Патрика, где содержаться сумасшедшие, - сделав большие глаза, сообщила горничная.
        - О, Мистер, Уилсон! - увидев меня оба сотрудника отеля вздрогнули. - Чем могу помочь? - приняв невозмутимый вид, поинтересовался портье.
        - Ранний завтрак в номер, пожалуйста, - задумчиво проговорил я.
        Глава 15
        Было уже за полночь, когда я вернулся в отель в Миссисога, то как название этого города перекликалось с индейским происхождением моего хоккейного чуда заставило меня улыбнуться. Отвозил Ребекку в Торонто. Зашел после заказа ужина в номер, а она уже одевается.
        - Фрэнк, милый, ты же не думал, что я останусь с тобой здесь до утра? - ответила она недоумением на мое недовольство. - Я приличная девушка и ночую у себя дома.
        Обычно девушки вспоминают о приличиях утром, но Ребекка была особенной и опережала график. Я тоже обычно был рад, когда девушка сама, без напоминаний уходила, но не в случае Ребекки. Эта метисочка меня реально зацепила, и я ей еще не насытился.
        Но пришлось отпустить. Прощальный поцелуй перед ее домом затянулся. Несмотря на любопытных соседей, она не пыталась меня оттолкнуть, а не менее жадно впивалась в мои губы - я тоже оставил в ее душе след.
        Она не спросила, увидимся ли мы еще. Заглянув в мои глаза, лишь таинственно улыбнулась. Я еще долго сидел в машине и смотрел на ее окна, в которых загорелся свет.
        С утра, переночевав все в том же отеле, я отправился в Мидлтаун и всю дорогу думал, что же мне делать с самой опасной организацией в мире - Римской католической церковью, которая даже в двадцать первом веке не утратила своего могущества и могла уничтожить любого, кто бы позарился на ее интересы.
        Воевать с ней - самоубийство, и я был к нему не готов. Да и надо ли мне с ней воевать? Мои враги англосаксы, а не католики. Но если я попробую раскрутить эту историю с канадскими детьми, которых забирали из некатолических семей (в основном, индейцев и эскимосов) и воспитывали в приютах-лечебницах для умалишенных и интернатах, то врагов у меня станет сразу два, и оба могущественные. Одного-то, не уверен, что одолею, нет, вторую жизнь я однозначно на это положу, но с двумя проблемами справится станет намного сложнее.
        А это значит, мне нельзя плодить врагов и распыляться.
        Вроде вывод сделан, разумный вывод, но в голову опять полезли странные мысли, на вроде той, что влезать в это грязное дело в открытую совсем не обязательно, можно ведь и опосредованно влиять. Разослать информацию журналистам, да даже заплатить им через подставное лицо за расследование и серию разоблачающих статей. А доказательства можно найти возле любой так называемой христианской школы, даже в печально известный Камлупс на западе Канады ехать не придется, просто копни поглубже и наткнешься на трупы замученных до смерти детей.
        Вот только церковь не будет взирать на чиненное безобразие со смиренным спокойствием, тоже начнет копать и со своим двух тысячелетним опытом вполне может докопаться до первоисточника своих бед.
        И что теперь, забыть об этой истории и сосредоточится чисто на достижении главной цели, сколачивать состояние и мстить? Убедить себя, что дела Римской католической церкви - не мои дела, и что в той многолетней трагедии не только духовенство виновато, там и врачи постарались, это же они опыты над признанными сумасшедшими детьми проводили, и людоедское правительство Канады, которое узаконило этот геноцид.
        Только разглядел в последнем суждении здравый смысл, как вспомнил кто является главой Канады - а ведь это английская королева. Более того, Канада входит в Британское содружество, а значит… так стоп. Мой враг - США. Сперва с ним разберусь, а затем уже о англосаксонском мире буду думать.
        До дома я доехал так и не приняв решение. А там меня уже поджидала моя странноватая соседка.
        - Фрэнк! - не успел я вылезти из корвета, как оказался под прицелом ее инквизиторского взгляда. - Ты ведь не хранишь в гараже удобрения? - подтвердила она своим вопросом мое мнение о ней.
        - Доброе утро, миссис Пэйдж, - жизнерадостно улыбнулся я. - Зачем мне удобрения? Я же не фермер.
        - В гараже Уилсонов может быть абсолютно все! - категорично заявила Пэтси. - От змей до склада с оружием.
        - Эээ, - сбился я от такого пассажа. - У меня нет, ни змей, ни склада оружия, ни удобрений, - как можно серьезнее заверил я женщину. Еще не хватало чтобы эта придурошная побежала заявлять на меня в полицию.
        - А я вот цветы ими подкармливаю, - доверительно раскрыла мне миссис Пэйдж свою тайну. - Вернее, подкармливала, - ее голос посуровел. - Ты разве еще не слышал о взрыве на ферме Кэрротс Хиллс?
        - Нет, я только что из Торонто приехал.
        - Так вот! - на лице Пэтси отразился восторг от найденных свежих ушей. - Вчера ночью там произошел ужасный взрыв, разнесло всю округу! А виною всему удобрения! - торжественно закончила она.
        - Да вы что? - так вот чего там так долбануло. Небось хранили пару тонн аммиачной селитры.
        - У меня была такая же реакция, когда я об этом услышала! - закивала Пэтси. - Так что, если у тебя есть удобрения - выкини их. Я не хочу взлететь на воздух, как эта морковная ферма.
        - У меня нет удобрений, честное джентльменское, - еще раз заверил я беспокойную соседку.
        В доме, когда я туда, все-таки отделавшись от миссис Пэйдж, зашел, надрывался телефон.
        - Да, мистер, он только что вернулся! - Марта протянула мне трубку и прошептала. - Это мистер Реймонд Крок. Он уже второй раз за утро звонит.
        - Рад вас слышать, - поприветствовал я своего пока самого перспективного бизнес-партнера. - Чикаго? Хорошо, сегодня вылетаю и вечером буду у вас. До встречи!
        Вот черт! Первоначально мы договаривались встретиться в Лос-Анджелесе, и я даже придумал с чем мне совместить эту поездку. Хотел за одно провернуть еще одну многообещающую аферу. Но Рэй резко поменял планы: ускорил встречу и поменял место. Интересно, что у чего там стряслось? Если проблемы, то, надеюсь, они хотя бы решаемы. Не хотелось бы, чтобы такой жирный кусок, как McDonald's, пролетел мимо моего рта.
        Так что пришлось мне вместо отдыха, собирать чемодан и ехать в аэропорт, даже в офис к Перри не успевал заехать, но ничего, вернусь, и ты, от разговора уже не отвертишься.
        - Что-нибудь еще, мистер Уилсон? - спросила меня длинноногая стюардесса, которая только что налила мне скотч со льдом и теперь с улыбкой ждала моего ответа.
        - Да, Моника, можно мне свежий Таймс? - даже на газеты времени нет, вот в небе приходится их штудировать.
        - Конечно, мистер Уилсон, с вас 10 центов.
        Получив требуемое, я раскурил очередную сигарету, сделал глоток прекрасного односолодового виски и открыл газету.
        Этот заголовок сразу бросался в глаза - «Дерзкое убийство президента Панамы раскрыто!».
        «Как мы уже ранее сообщали, 2-ого января во время посещения ипподрома был застрелен президент Панамы Хосе Ремон. В начавшейся суматохе убийцы смогли сбежать. Орудие убийства не нашли. Для помощи в расследовании власти пригласили специалистов ФБР США, обнаруживших, что панамцы в ходе следствия совершили множество грубых ошибок и даже не провели дактилоскопию укрытия снайпера. Сначала в убийстве обвинили гражданина США Мартина Липстайна, которого опознали несколько свидетелей. Но десять дней спустя адвокат Рубен Миро Гуардиа заявил о себе, как об организаторе убийства. Также он обвинил нового президента Хосе Гисадо (бывшего первого вице-президента) в соучастии и заказе преступления. Несмотря на недоказанность обвинений, 15 января Национальное собрание уволило Гисадо с поста, после чего он был арестован…»
        - Еще одна жертва ЦРУ, - усмехнулся я, вспомнив из прочитанного в своей первой жизни, что президента Панамы застрелил по приказу ЦРУ какой-то гангстер, которого, в свою очередь, вскоре после акции зачистили на территории США.
        Что-то там было связано с большой партией героина и виски, которая была задержана погранслужбой Панамы, а президент встал в позу и не желал ее пропускать, даже после того, как узнал, что она принадлежит высокопоставленным сотрудникам службы разведки США. Вот и довыделывался. Пуля в сердце, и у Панамы новый президент, более сговорчивый.
        Вот только что мне от этой информации?
        Панама, как и другие страны Центральной Америки - задний двор Штатов, заповедник их национальных интересов, в котором могут резвится только американские зверушки.
        Яркий тому пример - японцы, которые несмотря на очевидную выгоду и жизненную необходимость за всю войну так и не смогли устроить на канале ни одного стоящего теракта, и американцы беспрепятственно гоняли грузы и боевые корабли из Атлантики в Тихий Океан и наоборот по самому короткому и безопасному маршруту, а всё потому что Панама буквально кишела американской агентурой. И с тех пор ничего не поменялось и, более того, так будет и в двадцать первом веке.
        Поэтому ни о каких серьезных последствиях огласки этого горячего материала говорить не приходится. Не дадут американцы широким народным массам возмущенных панамцев излить свой праведный гнев. Да и не просочится ничего в прессу, ни одна американская газета этот материал не напечатает.
        Хотя есть вариант с европейской прессой. Можно продолжить игру на противоречиях англичан и американцев. Отлично же отреагировали на ту старую самолетную историю возмущенные патриоты. Чуть было посольство Ее Величества штурмом не взяли.
        Так что можно попробовать передать информацию в какую-нибудь лейбористскую газету и помочь трудовой партии нанести ответную пощечину американцам. Думаю, они не удержаться и выпустят такой горячий материал в печать. Отличное продолжение ссоры жабы с гадюкой может получится.
        А если к этому еще и проснется самосознание народа Панамы, например, начнутся беспорядки, то это уже прямая угроза безопасности канала, то есть будут колебания на фондовом рынке, и можно будет погреть на этом руки.
        - Фантазировать, конечно, легко, а ты попробуй реализуй, - с этой мыслью я отложил газету и попробовал заснуть, может в свежую голову придут свежие идеи.
        Всё-таки не зря я считал в двадцать первом веке зимний Чикаго одним из худших мест на земле. Тогда я делал скидку на возраст и старческое брюзжание, что мол это моим старым костям неуютно в этой вечно ветренной и мокрой заднице. Но нет, и теперь, когда мне слегка за двадцать мое мнение осталось прежним.
        Хотя еще недавно я думал, что в Торонто и Ниагара-Фолс неуютно из-за ветра. Ха! По сравнению с тем что делает озеро Мичиган с Чикаго, там были просто Гавайи. Не зря, ой не зря, Чикаго называют городом ветров.
        Сыро, холодно, неуютно, но как-будто этого мало, когда я ловил такси на выходе из международного аэропорта О`Хара, порыв ветра вырвал из моих рук новенькую шляпу и отправил её точнехонько под колеса заляпанной грязью Шевроле Импала. Так что в Дес-Плейнс, именно здесь, а не в самом Чикаго, Рей назначил мне встречу, я приехал не в самом лучшем расположении духа. Сперва эта мерзкая история с несчастными воспитанниками приютов, потом Пэтси со своей паранойей на счёт гаража Уилсонов, видимо, до нее соседку довел дядя Фрэнка, а теперь еще и шляпа безвозвратно испорчена. Так что если у Рея будут плохие новости, тем хуже для него!
        - Норд Ли стрит 400, мистер, приехали, - проинформировал меня таксист, жизнерадостный итальянец Никола. - Вам точно сюда?
        - Сюда, приятель, сюда, - подтвердил я, расплатился, после чего вышел из машины уже совсем с другим настроением. А все из-за того, что Рей назначил мне встречу возле строящегося Макдональдса, никак иначе не объяснить архитектуру здания, в котором вовсю шли работы. До завершения строительства оставалось еще много времени, но уже была видна фирменная буква M, которая вписана в ресторан в виде колонн.
        - Привет Фрэнк! - встретил меня улыбающийся Реймонд Крок. Еще минуту назад он что-то объяснял строителям, которые постоянно сверялись с отпечатанной на синей бумаге схемой, но завидев остановившееся такси и меня, вышедшего из него, сразу бросился ко мне. - Как тебе Чикаго и его окрестности?
        - Отвратительно! Почему ты выбрал этот городишко, а не солнечную Калифорнию?
        Рей рассмеялся.
        - Всё очень просто - деньги. Тут просто дешевле, но всё равно, их не хватает. Давай я тебе тут всё покажу, а потом мы поедем куда-нибудь и поговорим.
        Следующий час мистер Крок с упоением, было видно, что он по-настоящему горит своим делом, рассказывал и показывал мне каким будет наш первый ресторан, где будет кухня, раздевалка для персонала и прочее.
        Как и в самом первом Макдональдсе здесь не предусмотрен зал для клиентов, всё исключительно на вынос. Подъехал местный Джонни со своей Бритни прямо к ресторану, на, пусть будет, Импале, заказал на доллар-два полноценных по американским меркам обед и отъехал, уступив место следующему клиенту.
        - Ну как тебе? - спросил он мое мнение после экскурсии.
        - Отлично! Но ты ведь не для того назначил мне встречу именно здесь, чтобы показать недостроенный ресторан?
        - Верно, - на мое меткое замечание Рей вздохнул. - Поехали, поужинаем и там поговорим, - он остановился возле того самого старенького Плимута, на котором был при нашей первой встрече.
        Отвез он меня в кафе «Мичиганские обеды Глории», в котором оказался невероятно вкусный для заведения эконом-класса кофе.
        - Все дело в деньгах, - Крок начал разговор после того, как нам принесли заказ. - Из-за наших с тобой договоренностей я выкупил еще четыре земельных участка в окрестностях Чикаго, с самым выгодным для подобных заведений расположением. И теперь мне не хватает денег на достройку первого ресторана. Я уже заложил всё что мог и влез в долги, так что пришла твоя очередь трясти мошной, Фрэнк.
        - Я не отказываюсь от своих обязательств, деньги будут, - заверил я его. - Только скажи сумму.
        - Вот смотри, - с этими словами он достал из видавшего вида кожаного портфеля смету и начал объяснять, - непосредственно на достройку нужно еще пять тысяч. Плюс, - на столе появились новые бумаги, - нам нужно еще десять тысяч чтобы оплатить расходы на поставщиков и найм персонала.
        - Без проблем, - я достал чековую книжку и выписал чек на пятнадцать тысяч.
        Буквально мгновение и тот исчез в бумажнике Крока.
        - Рей, ты же уже составил смету на следующие четыре ресторана?
        - Пока нет, банально нет на это времени. Но, примерно, на каждый будет нужно пятьдесят тысяч.
        - Четыре ресторана - это хорошо, - я выбил из пачки сигарету, жестом попросил долить кофе и продолжил. - Но, как я и говорил, я готов вложится в наше дело по-настоящему. Мне нужно чтобы ты как можно быстрее составил смету, и даже заключил договора на строительство этих четырех ресторанов. А дальше нам будет нужно присмотреть места для них в Нью-Йорке, в сити и штате, а также в других крупных городах. Чем скорее ты дашь мне расчёты по Мичигану и Нью-Йорку, тем скорее я проинвестирую начало строительства сети ресторанов.
        Мой размах Рею понравился, и мы еще где-то час потратили на обсуждение наших грандиозных планов. Договорились встретиться в середине февраля, сразу после того, как я вернусь из Флориды, где состоятся гонки, и тогда уже будем обсуждать всё более предметно, с цифрами в руках.
        Правда, чек еще на двадцать тысяч, на нулевой цикл на новых участках я всё-таки выписал. Ни к чему ждать если твердо уверен, что инвестиции окупятся с огромной прибылью.
        Разрастающийся бизнес и увеличивающееся число активов требовали управления, а значит пришла пора обрастать штатом юристов, экономистов, бухгалтеров и прочих дармоедов.
        С мыслями о создании головной компании я возвращался в Нью-Йорк и сразу после аэропорта, забрав тачку со стоянки, поехал к Перри Мэтьюзу.
        У адвоката появился новый секретарь - долговязая грымза в очках на горбоносом носе. Никаких романтических чувств она у меня не вызвала, поэтому, сухо назвав свое имя, я не стал ждать приглашения, а сразу прошел в кабинет Перри.
        - Мистер Мэтьюз, я пыталась его остановить, - сдала меня грымза, вбежав за мной следом.
        - Мисс Ливай, все нормально, - выпроводил ее Перри. - Фрэнк, что за срочность? - перевел он на меня внимание. - Я так-то к суду готовлюсь. Мог бы и позвонить, предупредить, что едешь.
        - Не откуда было, - игнорируя раздражение адвоката, я уселся на стул для посетителей, закинул ногу на ногу и прикурил сигарету. - Нам нужно поговорить.
        Глава 16
        - Хорошо, поговорим. - Перри собрал разложенные перед ним бумаги в папку, поставил ее в металлический шкаф, а вместо нее достал оттуда точно такую же, но с моим именем на корешке. - Начнем с новых патентов, - обозначил он предмет разговора. - Некий Джон Уитли в конце прошлого года получил патент на использование магнита в качестве держателя легких предметов. Поэтому мне пришлось постараться, чтобы убедить Бюро в оригинальности твоей идеи «сувенира на магните».
        - Ну, правильно, держатель и сувенир - это же разные вещи, - развел я руками, про себя костеря торопыгу-Уитли.
        - Теперь, да, разные, - с самодовольством присущим всякому профессиональному юристу подтвердил Мэтьюз. - Но я не исключаю судебную тяжбу. Как и в случае с Бомбарьде.
        - Уверен, ты выиграешь любой спор, - расплылся я в улыбке.
        Перри не поплыл, а отреагировал на мою лесть хладнокровно и деловито перешел к следующему пункту.
        - С патентом на ключ-кольцо на металлические банки проблем не возникло. Тут ты был первым, - не упустил возможность поддеть меня адвокат.
        Теперь уже я демонстрировал невозмутимость. Мы померились взлядами и я решил, что пора переходить к делу, ради которого сюда заявился.
        - Как Эмма?
        - С ней все в порядке, - неожиданно спокойно воспринял упоминание сестры Перри. - Она в пансионате. После пережитого девушка нуждается в отдыхе.
        Не поспоришь. Ее бы еще хорошему психиатру показать, вот только где его найти в середине XX века? Сейчас вершина медицинской мысли - это электрошок и лоботомия, и последней процедуре в основном подвергают женщин.
        - Я тут собирал информацию о пациентках, перенесшим лоботомию, так вот, она никому не помогла, смерть после нее - лучший из результатов, - я не удержался и сказал это вслух, чтобы хоть как-то оградить Эмму от ужасной участи и напоролся на очень злой взгляд адвоката.
        - Понял, понял, больше не лезу не в свое дело, - сдал я назад и благоразумно сменил тему. - Возле Мидлтауна на днях ферма взорвалась. Взрыв был такой силы, что вся округа чуть не взлетела на воздух.
        - Тебя, надеюсь, не зацепило, - процедил Мэтьюз.
        - Не зацепило, - оскалился я. - Оглох только малость на пару часов.
        - У тебя ко мне еще что-то есть? - дал он понять, что пора закругляться с визитом.
        - Да, предложение, - кивнул я, прикуривая новую сигарету и в свою очередь показывая, что никуда не спешу. - Хочу создать компанию по управлению моими активами в США и в перспективе на всей территории Америки. Вот решил предложить тебе пост главы юридической службы.
        - Пивзавод, завод по производству снегоходов, - Перри загнул два пальца. - Что еще?
        - В перспективе несколько пивзаводов, также скоро купим завод, на котором начнем клепать изделия из металла, такие как банки для напитков, консервные банки и там еще по мелочи, те же магнитики, например, сувенирные открывашки и так далее. Еще думаю прикупить стекольный завод. На подходе открытие сети ресторанов быстрого питания. Дальше на очереди мастерские в Канаде, где будут делать спортинвентарь для хоккея. А еще у меня в планах своя брокерская контора и детективное агентство.
        По мере перечисления производств вид Мэтьюза становился все более заинтересованным.
        - И ты хочешь, чтобы я взял на себя юридическое сопровождение всего этого? - чуть ли не облизываясь, спросил он.
        - Все верно, - подтвердил я. - А также мне будет нужна твоя помощь, как юриста, в некоторых с точки зрения закона спорных вопросах.
        - Например? - Перри резко сменил настрой, весь подобрался от моих последних слов и мне показалось, что он не прочь вцепиться мне в глотку.
        - Никаких убийств, - я выставил перед собой ладони как бы успокаивая его. - Чисто финансовые вопросы.
        Очередная дуэль взглядами. Мэтьюз пытается меня продавить, я спокойно улыбаюсь, а мои глаза говорят:
        - Я знаю, что ты знаешь, что я знаю…
        Он понимает мой посыл, но молчит. Другого варианта у него нет. Не будет же он меня с победным видом уличать в том, что я приехал к Спарксу за тем же, что и он. Это равнозначно признанию в убийстве, на что ни один здравомыслящий адвокат не пойдет.
        - Ты уже подыскал офис для своей компании? - противостояние закончилось, Мэтьюз расслабленно откинулся на спинку кресла. Видимо, пришел к выводу, что мы теперь с ним повязаны.
        - Полагаюсь в этом вопросе полностью на тебя, как и на первоначальный подбор кадров.
        - Хорошо, я согласен возглавить юридическую службу…, - щелкнул он пальцами.
        - Way of Future LTD (ЗАО «Путь в будущее»), - подсказал я название компании.
        В этот раз мое возвращение соседка проигнорировала, и я с облегчением зашел в дом. Сбросив на журнальный столик пальто я плюхнулся в кресло, вытянул вперед ноги и закрыл глаза, наслаждаясь покоем. В конечную точку маршрута прибыл и теперь можно предаться отдыху. За последние дни устал как собака с этими бесконечными поездками. Еще бы в желудок чего-нибудь закинуть.
        - Марта?! - крикнул я домработницу.
        - Фрэнк, ты уже вернулся? - удивилась она, когда показалась через пару минут со стороны кухни, вытирая руки о фартук. - Сейчас подогрею ужин, - опередила она меня.
        - Мне бы еще ботинки помочь снять, - тихо проговорил я, когда женщина уже скрылась из вида. Даже как-то стало жаль, что рабство отменили, я не джентльмен с юга, а Марта белая. Все было против меня.
        - Забыла сказать, - заглянула в гостиную Марта, - звонил Винченцо Ромео. Просил тебя срочно ему перезвонить.
        - Спасибо, - поблагодарил я, заподозрив окончание отдыха. - Винченцо, друг мой, как у тебя дела? - радостно говорил я через пару минут в телефонную трубку.
        - Фрэнк! Ты мне срочно нужен в Англии! - услышал я в ответ. - Астон Мартин заинтересовались патентами на центральный замок и галогеновые фары и хотят, чтобы ты присутствовал на переговорах.
        - Но я же передал права Альфа Ромео? - напомнил ему я.
        - Я им сказал тоже самое, но они настаивают на твоем участии в сделке.
        - Хорошо, завтра утром вылетаю, - тяжко вздохнул я.
        С утра, как и обещал, я был в аэропорту Нью-Йорка.
        - Нет, простите, мистер, билетов в Лондон нет. Ни на сегодняшнее число, ни на завтрашнее, - срезала меня на взлете очаровательная мисс за стойкой продаж American Airlines, всем своим видом выражая сожаление, что не смогла меня удовлетворить.
        Билетов на ближайшие рейсы не оказалось и у Дельты, Пан Ама, и у Британских авиалиний с Американ Эйрлайнс.
        Да что за непруха?! Да, еще вчера я совершенно не собирался лететь в Лондон, но переспав с этой мыслью ночь, вспомнил об убитом президенте Панамы и загорелся желанием все же осуществить задумку - передать информацию лейбористским газетам. Почему не воспользоваться случаем, раз уж он подвернулся? Настроился, понимаешь, приехал в эйфории в аэропорт, а тут облом.
        Ладно, нас этим не проймешь, есть и непрямые рейсы. Уже собрался брать билеты до Эдинбурга или Парижа, как услышал от девушки в униформе:
        - А нет, кто-то сдал один билет на ближайший рейс в Лондон. Правда он только в одну сторону. Берете?
        - Конечно, юная леди! Вы еще спрашиваете?
        - С вас двести двадцать долларов, мистер, - профессионально улыбаясь, ответила она.
        Расплатившись и получив заветный билет, я мысленно поблагодарил свою удачу и направился в зал ожидания, вылет был через полтора часа, и, действительно, посадка состоялась по времени, а вот дальше наш самолет еще час простоял возле аэропорта. И это было точно не связано с нелетной погодой, небо безоблачное и буквально несколько минут я видел в иллюминатор, как взлетел один из лайнеров.
        Когда уже тихий ропот пассажиров перерос в разъяренные крики, очнулись динамики:
        - Леди и джентльмены, говорит командир корабля. Из-за технических неполадок вылет откладывается на двенадцать часов. Пассажиры первого класса будут размещены в гостиницах на территории аэропорта за счет нашей авиакомпании. От лица American Airlines приношу свои извинения за задержку.
        Да уж, купил, называется, последний билет в Лондон. Теперь точно придется добираться на перекладных.
        Подобная мысль посетила не только меня. Как только пассажиров начали выпускать из самолета, изрядная их часть рванула внутрь аэропорта, я, честно сказать, не ожидал такой прыти от моих почтенных соотечественников и снобистских англичан. Некоторые так вообще показывали результаты достойные Джесси Оуэнса. Особенно порадовала одна явно эмансипированная дамочка в штанах в обтяжку, рыжих ботинках, до боли напоминающих ставшие культовыми тимберленды и в короткой, а-ля пилотской куртке. Она бешеным сайгаком обогнала меня, задев плечом и, даже не извинившись, учесала вперед. Тут и я включился в гонку, так что у стойки American Airlines я оказался впереди нее, правда, на этом везение заканчивалось, передо мной образовалась приличная очередь.
        Прикинув, что простою в ней не менее получаса, я, уведомив дамочку, что стояла позади меня о своем скором возвращении, отправился за кофе.
        - Без проблем, но тогда и мне кофе принеси, - притормозила она меня, сверкнув идеальными зубами.
        - Договорились, - пришлось подтверждать сделку, а то ведь еще обратно в очередь не впустит, с нее станется.
        До кофемата было идти дальше и я выбрал барную стойку с живым бариста, который сделал мне отличный черный кофе.
        Пока я стоял наслаждался вкусом в зале наметилось непонятное оживление, люди, словно от испуга шарахались в разные стороны. Когда эта волна докатилась до меня я увидел причину - эта бала четверка горилоподобных парней, которая подобно ледоколу расчищала проход для взятых в коробочку подопечных - впереди шел мужчина лет тридцати пяти с ранними залысинами, к его руке прилипла молодая спутница, прячущая лицо за темными очками, от этой пары не отставал, судя по форме, экипаж самолета: два пилота и две стюардессы.
        - Одри?! - несмотря на маскировку я узнал звезду «Римских каникул».
        Девушка повернула в мою сторону голову и, о чудо, притормозила, что меня воодушевило, и я быстро приблизился.
        - Фрэнк? - вслед за мной, она тоже назвала меня по имени. - Рада вас видеть. Дино, - обратилась она к своему спутнику, - познакомься, это Фрэнк Уилсон, известный меценат. Фрэнк, это Дино де Лаурентис, кинопродюсер.
        - Уилсон, Уилсон, - пожав мне руку, задумчиво проговорил Дино, к слову настоящая легенда в американской киноиндустрии, вернее будущая легенда, - а я ведь вас знаю. Джанни рассказывал, как вы с его кузиной нашли те греческие статуи.
        - Был такой за мной грех, - смиренно признал я, в очередной раз удивляясь тому, насколько Европа маленькая деревня. - Дайте угадаю, вы ведь в Европу летите? - перешел я к тому, зачем окрикнул Одри.
        - В Амстердам, - подтвердил Дино. - Мисс Хепберн не любит излишнее к себе внимание и студия Парамаунт арендовала для нее самолёт.
        Интересно, почему он называет ее мисс, она же должна быть замужем, или еще не вышла?
        - Не сочтите за наглость, но не могли бы вы подбросить меня до Амстердама? Мой рейс до Лондона задерживается на двенадцать часов, а мне нужно быть там уже сегодня.
        - Обожаю непосредственность американцев, - рассмеялся Дино, на что я развел руками в ложном раскаянии. - Что скажете, мисс Хепберн? - Кинопродюсер поинтересовался мнением своей спутницы. - Подбросим этого молодого янки до Европы?
        - Конечно, Дино, - с интересом меня рассматривая, ответила Одри и уже спустя тридцать минут мы были в воздухе.
        Звездная актриса и кинопродюсер летели в Европу с комфортом. Кинокомпания Парамаунт еще в начале прошлого года взяла в длительную аренду новенький Lockheed L-1049 Super Constellation, переоборудовала его из пассажирского авиалайнера в роскошный частный самолет, на 2 двадцать пассажиров и стала его использовать в качестве дополнительной опции для своих главных звезд, продюсеров и инвесторов.
        Очень быстро я разговорился с Де Лаурентисом, тем более, у нас в Италии нашлись общие знакомые: помимо Джанни Аньелли, Дино был в отличных отношениях с семьей Ромео, так что нам было что обсудить.
        Одри предпочла внимательно слушать, смоля одну сигарету за другой. От стойкого запаха табака даже самому курить не хотелось.
        - Я хочу поставить «Войну и Мир», - после хорошего глотка мартини с водкой, сообщил мне Де Лаурентис. - Есть такой роман о Наполеоне, - пояснил он малограмотному янки.
        - Да, знаю, его русский писатель написал.
        - Вы читали Толстого, мистер Уилсон? - оживилась Одри, даже забыв о сигарете.
        Вопрос, конечно, интересный, и в некотором роде даже опасный. Если бы я был тем самым малограмотным янки, за которого меня принимают мои попутчики то, лучше ответить «нет». Вот только Фрэнк закончил колледж, постоянно что-то изобретает и получает патенты, в бизнесе не дурак, а на досуге занимается подводной археологией, то есть должен иметь широкий кругозор. Да и «Войну и Мир» в США издавали несколько раз, в публичной библиотеке Атланты я видел, как минимум два издания, а значит Фрэнк вполне мог ее читать.
        - Да, мисс Хепберн, читал. И, думаю, вы прекрасно подходите на роль Наташи Ростовой.
        - До этого пока далеко, мистер Уилсон, сейчас даже не понятно, будет ли сам фильм, - нивелировал мой комплимент Дино. - Проект очень дорогой и студия хочет быть уверена, что европейские прокатчики обеспечат ей достаточное количество экранов, а инвесторы выделят деньги. Для этого мы и летим с мисс Хепберн в своеобразное европейское турне.
        - А я думал, что в Голливуде всё намного проще устроено, и у фильмов где играют настоящие звезды, как мисс Хепберн или Грегори Пек нет никаких проблем с прокатом и финансированием, - показал я, что Фрэнк все-таки молодой парень и многое ему неведомо, а заодно вновь сделал реверанс в сторону Одри.
        Нравится она мне, вот только курит много. И как с ней теперь целоваться?
        - К сожалению, нет. Если бы всё было так просто, то продюсеры были бы не нужны. Кинематограф - это в первую очередь про деньги, а только потом про искусство, - просветил молодого парня Дино.
        Этот итальянец прав на все сто процентов, говоря о том, что кино - это деньги, деньги и еще раз деньги. И войти в бизнес, где крутятся столько бабок, было бы отличным решением. А ведь Дино затеял со мной этот разговор именно для того, чтобы меня в него втянуть, он же сказал, что лично роет землю в поисках инвесторов. Еще и Одри отрекомендовала меня как мецената.
        Вот только зачем мне «Война и Мир»? Наташу Ростову с Пьером Безуховым на снегоход или в новенький автомобиль Альфа Ромео не посадишь. И мое пиво они в кадре пить не будут.
        Есть идея намного лучше - суперуспешная серия фильмов, что взорвет прокат при мизерном бюджете, и которая вся состоит из одного сплошного продакт-плейсмента - Бонд, Джеймс Бонд, вот кто мне нужен.
        Первые фильмы бондианы, толком еще не начали снимать, пока что вышел всего один фильм, да и то, это дешевая постановка от CBS, которую сняли для телевиденья. То есть мне есть где развернуться.
        Синьора Де Лаурентиса мне сама судьба подкинула, надо будет обменяться с ним визитками, и когда у меня появится свободный миллион, а лучше два, предложить ему начать снимать фильмы про Бонда. И обязательно в роли британского суперагента должен быть Шон Коннери. Он будет отлично смотреться как в салоне Альфа-Ромео, а может быть и Роллс-Ройса, если у нас получиться прибрать автоконцерн к рукам, так и за рулем моего арктического кота.
        Амстердам встретил наш самолет снегопадом, из-за которого минут двадцать не давали посадку. Если бы наш Super Constellation оказался обычным авалайнером, то можно было начинать волноваться, топлива оставалось бы впритык. Но так как он переоборудован, то и полезная нагрузка у него меньше, а запас топлива больше. И значит, мы могли еще два часа кружить над Амстердамом или уйти на другой аэродром, в Антверпен, Роттердам или вообще в Париж. Последнее меня устраивало больше всего.
        Обо всем об этом я и сообщил обеспокоенной Одри.
        - Вы еще и в самолетах разбираетесь, - слабо улыбнулась она, после того, как затянула в легкие очередную порцию никотина.
        - По образованию я инженер, - принял я гордый вид, поймав на себе оценивающий взгляд Дино, который теперь точно наведет обо мне подробные справки.
        Париж не случился, посадку разрешили и вскоре мы прошли паспортный контроль. Мисс Хепберн и Дино уже ждала машина, а я отправился сначала в обменный пункт, где поменял доллары на гульдены, франки и фунты стерлингов. Часть голландской валюты я потратил на аренду машины. Удача была все еще со мной и вместо рядового и скучного Рено или чего-то подобного мне досталось настоящее чудо: Talbot-Lago T150 1939 года выпуска, который хоть и был относительно старым, но зато в превосходном состоянии.
        Правда, пришлось переплатить за то, что машину я оставлю в Дюнкерке, а не вернусь на ней в Амстердам. Мне бы хотелось вообще не менять тачку и на ней же и приехать в Лондон, хоть до тоннеля под Ла-Маншем еще 40 лет, но паромы ходят регулярно.
        К сожалению, прокатная контора не имела договоров со своими коллегами на Острове, так что по прибытию в Англию придется пересесть на что-то еще, или вообще пользоваться такси.
        В общем, спустя полтора часа после прибытия в Голландию я выехал с территории аэропорта и направился на юго-запад, намереваясь прибыть в Дюнкерк, из которого и ходят паромы в Англию, через четыре часа. То есть успеть до ночи. Переночевать в мотеле, а уже с утра переправляться на Остров.
        Снегопад так и не думал прекращаться, мне даже казалось, что он двигался по тому же маршруту, что и я, а когда я пересек границу с Бельгией, поднялся ветер - начиналась метель. Обзор и без того нелучший, еще больше ухудшился, увеличив риск врезаться во встречный транспорт.
        Ну вот, накаркал! Хорошо хоть реакция и более чем полувековой опыт вождения не подкачали. Поэтому и в кювет не улетел, а плавно вырулил на съезд с трассы и оказался на занесенной снегом второстепенной дороге, которая непонятно куда вела. Карта не помогла, из-за метели, я довольно смутно представлял, где сейчас нахожусь.
        Надо бы ждать пока погода не угомониться. Но не в машине же сидеть, да и отлить бы не мешало. Я выбрался из машины и осмотрелся. Нихрена не видно, но когда застегивал ширинку заметил в стороне какой-то отблеск. Источник света выглянул на миг и вновь исчез из поля зрения. Предположив, что это был свет в окне, я сел в машину и поехал в его сторону. Возможность переждать метель под крышей выглядела намного соблазнительнее.
        Мой путь прервался возле моста, за которым стоял замок, вот только он производил впечатление заброшенного, в чем я вскоре убедился, когда покинул машину. Фасад обшарпан, массивные ворота заперты, за окнами нет жизни. Но я ведь точно видел свет. Вернулся к машине и объехал замок - это дало результат, наткнулся на маленький одноэтажный коттедж для слуг. Возле него стоял грузный мужик в старой безрукавке из овчины и светил мне в лобовое стекло фонарем.
        - Bonjour, - поприветствовал я его по-французски и застопорился, формулировать фразы на этом языке я не умел, знал лишь отдельные слова.
        - Англичанин? - всмотрелся в меня бельгиец. Судя по седине и грубым морщинам, было ему под шестьдесят.
        - Вы говорите по-английски? - обрадовался я. Впрочем, в мое время в Нидерландам и Бельгии многие его хорошо знали.
        - Как-никак в войну лимонники нашими союзниками были, - как-то не особо вежливо по отношению к братьям по оружию отозвался он.
        - Я американец, - на всякий случай обособился я от англичан. - Впустите к себе метель переждать?
        - Заходи, - он согласно мотнул головой и первым вошел в дом.
        Обычная холостяцкая берлога, никаких скатертей, половиков и ваз со статуэтками, грубо сколоченная, но функциональная мебель, камин и радио. Мне было предложено неудобное массивное кресло, не удивлюсь, если в прошлом веке им пользовались хозяева замка. Сам же старик разместился на лавке за столом, на котором стояла сковорода и электрическая плитка с чайником.
        Пока вода закипала, Алексис, так звали сторожа, рассказал мне, что у нового хозяина замка Боворде, унаследовавшего его десять лет назад, нет денег на его реставрацию, и что весь срок владения он безуспешно пытается его продать.
        Хоть уже было поздно, но спать даже после горячего кофе и немудреного ужина, состоящего из зажаренной в яйце капусты, не хотелось, и я попросил показать мне замок, если, конечно, там есть электричество.
        - Если понравится - куплю, - простимулировал я сторожа, которому совершенно не улыбалось на ночь глядя проводить экскурсию, обещанием вкупе с местной банкнотой.
        Алексис вручил мне на всякий случай фонарь и отправил исследовать замок в одиночестве. Замок не отапливался, а мерзнуть он категорически не соглашался, еще по-стариковски ворчал что-то про неугомонных янки.
        Как и обещал сторож, внутри замок выглядел не лучше, чем снаружи, судя по запущенному виду на его восстановление уйдет несколько десятков тысяч долларов. Нет, я не собирался его покупать, просто неожиданно стало интересно тут побродить, приобщиться к истории. Вот только никаких ее атрибутов в замке не обнаружилось, ни тебе оружия на стенах, ни доспех, даже мебели не было, только камины. Походу, наследник уже все что можно распродал. Спустившись в подвал, я принюхался. Пахло сыростью, немудрено, ведь замок располагался у водоема. А вот вином не пахло, значит винный погреб пуст. Я угадал - лишь пустые стеллажи. Решил пройти дальше, глянуть на темницы, может хоть они сохранились.
        - Твою мать! - выругался я. Нога провалилась. Еле вытащил ее из неожиданной ловушки. Я присел на корточки, посветил фонарем в образовавшийся провал и разглядел внизу узкий проход.
        - И куда ты ведешь? Неужели к сокровищам? - последняя мысль вызвала у меня смех, слишком уж нереалистичной она была. Вряд ли хозяева замка бывшие и нынешний не проверили здесь каждый камень.
        Но исследовательский зуд было не унять, и я, оставив пальто на стеллаже, чтобы сохранить его цивильный вид, спрыгнул вниз.
        Глава 17
        Пирамида из ящиков, на которую меня вывел узкий проход, больше напоминала склад боеприпасов, чем сокровищницу. Подтверждение своей догадке я нашел, стряхнув многолетний слой пыли с одного из ящиков - фонарь высветил маркировку 15 cm sFH 18.
        - И нафига мне снаряды от гаубицы? - озадаченно пробормотал я.
        Военные действия я вести не планировал, по крайней мере, в ближайшем будущем. Может их южноамериканским повстанцам отправить в качестве спонсорской помощи? Нет, заморачиваться ради такой мелочи не хотелось.
        Задумчиво постучав пальцем по крышке, я попробовал ее открыть, но сковывающие деревянный ящик металлические скобы не поддались. Сперва я решил, что из-за коррозии, посветил фонарем и с удивлением обнаружил пятиугольные входы для ключа на обеих скобах - ящики оказались запертыми.
        - Не понял? - вслух удивился я. Кому понадобилось запирать снаряды? Да и в конструкции ящиков для боеприпасов замки вроде не предусмотрены. А затем я спросил себя, зачем хранить снаряды в тайнике? Воображение нарисовало многообразие вариантов, и в предвкушении разгадки я взялся за поиски подручных средств - камня или железяки, но фонарь ничего подходящего не высветил.
        - Камины! - вспомнил я о том, что есть в любом замке и рванул наверх.
        Как я и рассчитывал, возле большого камина в гостиной отыскалась кочерга. С ее помощью я и вскрыл ящик. И ничего не понял. В ящике лежали непонятные панели, на ощупь гладкие, вроде бы желтого цвета. Но даже недостаточный свет от фонаря позволял понять, что это не золото. Да и сами панели были большого размера и тонкими, то есть совершенно не походили на слитки, золото в таких не выплавляют.
        Я достал верхнюю панель из ящика, покрутил в руках, не осенило, пришлось тащить ее в освещенное помещение замка. Винный погреб вполне подошел.
        - Янтарь что ли? - с сомнением спросил я сам себя, рассматривая находку. - Нихрена себе! - завороженно прошептал я, дойдя взглядом до двуглавого орла.
        Вернувшись в тайник, я начал пересчитывать ящики, но получилось только приблизительно узнать их число - навскидку сотни полторы. Если каждый весит килограмм тридцать, вес я тоже определил примерно, то получается, что тут более четырех тонн янтаря, конечно, если он лежит во всех этих ящиках. Вот, кстати, тоже хороший вопрос. Но полное содержимое тайника сейчас узнавать не выйдет. Сторожа наверняка насторожит мое долгое отсутствие.
        Но уже точно можно сказать, что нашел я янтарную комнату, вернее ее часть, ту, которая не погибла в пожаре в музее Кенигсберга, куда ее во время войны вывезли из Царского села немцы.
        От понимания того, на что я наткнулся в этом обветшавшем замке аж в горле пересохло. Ведь если это действительно панели от янтарной комнаты, то как же мне эта находка усложнит жизнь.
        Даже если я официально куплю замок, а потом «случайно» найду клад, то никто мне не позволит им распорядиться, потребуют отдать в местный музей, не забесплатно, конечно, а если обращусь за помощью к послу, как в Италии, то янтарную комнату ждет все тот же самый музей, только американский. Союзу, правопреемнику Российской империи ни европейцы, ни американца ее не отдадут, они же не резко в 21 веке сделались ворами. Всегда такими были.
        Значит, если я хочу, чтобы янтарная комната, вернее, уцелевшая ее часть, вернулась туда, откуда была украдена, то мне нельзя сообщать никому о находке. Панели надо вывозить из Бельгии тайно и также тайно переправлять их в Союз.
        Вариант все присвоить себе и сделать на этом несколько миллионов, лишь всплыв в мыслях, сразу же был признан кощунством и отброшен. И не из-за того, что я весь из себя такой правильный, вовсе нет. Мне за державу обидно. В конце той жизни я наблюдал как ее грызут со всех сторон, отщипывая по кусочку. Суки, даже скифское золото украли. Так что баста. Буду восстанавливать историческую справедливость.
        Вот только возвращение янтарной комнаты - дело сложное.
        Сперва ее надо отсюда как-то скрытно вывезти. Нужна какая-то завеса, которая скроет от чужих глаз операцию. Как пример, начать в замке реставрационные работы. Еще один грузовик, курсирующий между замком и портом, думаю, никого не заинтересует.
        Тут мне вспомнились слова одной из моих подружек в прошлой жизни: «Янтарь нужно выгуливать». И ведь она была права солнечному камню нужен солнечный свет. А он пылится в этом подвале уже лет десять. Надеюсь, это ему не сильно навредило.
        Ладно, скоро его заточение закончится. Вывезу я его отсюда и верну домой. И вот тут вылезает основная сложность - как его русским передать?
        Я представил, как заваливаюсь на арендованной яхте в Калининград и делаю коммунистам предложение обменять национальное достояние их страны на голову Хруща и Татьяну Самойлову.
        А они такие:
        - А Самойлова-то тебе зачем?
        В общем, не отпустят со мной Таньку, сделают невыездной. И в Америку после такого фортеля с передачей янтарной комнаты красным смысла возвращаться нет, креатуре Кремля никаких планов уже не осуществить, так что буду до конца второй жизни куковать под колпаком американских спецслужб. Придется в Союзе оставаться. Выторгую себе должность директора пивзавода, женюсь на Самойловой и буду строить коммунизм за четыреста рублей в месяц и спец. распределитель товаров народного хозяйства. А по выходным, само собой, поездка в Царское село и любование табличкой о том, что янтарную комнату вернул СССР американский коммунист Фрэнк Уилсон. Не жизнь - а мечта.
        Ладно, это все лирика. Переходим к решению задач, по порядку. И начну я с покупки замка.
        - Алексис - замок потрясающий! - в домик сторожа я вернулся в образе историка-энтузиаста. - От него так и веет стариной и вековыми тайнами! Все эти рыцари с их прекрасными дамами, феодалы с пышногрудыми пейзанками. Когда, говоришь, его построили?
        - В двенадцатом веке.
        - Здесь вполне мог останавливаться по пути в Константинополь сам король Ричард! - радостно заявил я.
        - Вполне, - удивленный моей излишне восторженной реакцией после экскурсии по запущенному замку, вежливо согласился сторож.
        - Я хочу купить замок! - огорошил я его еще больше. - И если сделка состоится, то уже этой весной начну реставрацию!
        - А сторож вам понадобится? - тревожно спросил Алексис.
        - Конечно! Место сторожа останется за тобой! - успокоил я его.
        Мне было ни к чему привлекать внимание к замку, поэтому все должно остаться, как прежде, чужие люди в виде охраны могут насторожить кого-нибудь из соседей. Дыру я более-менее заделал, сторож привычки бродить по подвалам замка не имеет, да и после покупки я его вообще законсервирую, так что янтарная комната должна меня дождаться.
        Продлив на следующий день срок аренды автомобиля в Дюнкерке, раз планы поменялись и мне предстояло возвращаться с острова на материк, я приплыл в Лондон, в взвинченном от нетерпения состоянии. Вместо того, чтобы заниматься покупкой замка, мне целый день предстояло убить на совершенно ненужные переговоры. Хорошо хоть паромы ходили прямо до английской столицы, так что получив свою машину после прохождения паспортного контроля, я уже через полчаса был на месте.
        Ромео ждал меня в Milestone Hotel, пятизвездочной гостинице в Кенгстинтоне, фешенебельном районе в самом центре британской столицы. Мой итальянский бизнес-партнер тоже пребывал в нетерпении, но в отличие от меня, он наоборот жаждал как можно быстрее встретиться с владельцем Астон Мартин.
        - Фрэнк, наконец-то! - вывалился он из лифта, когда я оформлялся на ресепшне.
        - Метель, будь она неладна! - развел я руками, будто оправдываясь за опоздание.
        - Тогда давай в темпе приводи себя в порядок и выезжаем! - поторопил он меня, неодобрительно оглядев мой дорожный, не предназначенный для деловых встреч прикид.
        - Надеюсь, в ресторан? - утренняя яичница, которой со мной поделился Алексис, уже переварилась и желудок требовал новую заправку.
        - В Королевский автомобильный клуб.
        Дорога до Royal Automobile Club на Пэлл-Мэлл заняла не более пятнадцати минут и большей частью проходила мимо заснеженного Гайд-парка.
        - Не люблю холод, - поморщился Винченцо, глядя в окно такси.
        - Это не холод, - парировал я. Градусов было чуть менее нуля по Цельсию.
        - В Нью-Йорке холоднее? - заинтересовался Ромео.
        - Зимой всякое бывает, но вообще-то он южнее расположен, на сороковой широте, а Лондон на пятьдесят первой.
        - А Турин на какой?
        - На сорок пятой, - выдал я по памяти, какие только сведения она не содержала. Все-таки мне повезло, в свое время я получил советское образование, а оно, как известно, было не только системным, но и разносторонним, дающим широкий кругозор.
        - То есть, он севернее Нью-Йорка?! - для итальянца это стало откровением. Бедолага закончил какой-нибудь хреноунивер в Италии, да тот же Миланский.
        - Винченцо, а ты какой колледж закончил? - спросил я.
        - Миланский государственный университет, факультет науки и технологии, а что?
        - Интересно стало. И, знаешь, я угадал, - расплылся я в довольной улыбке. - Винченцо, у меня к тебе просьба, - перешел я к делу, которое требовалось обсудить с моим итальянским партнеров. - Ты можешь вдогонку к тем машинам, что недавно отправил мне, подобрать на нашем заводе, - а почему нет, я же теперь тоже акционер, - пару инженеров - двигателистов. Их переезд я оплачу, кроме того выдам подъемные и, разумеется, их зарплата, пока они работают в Америке тоже на мне.
        - Они нужны, чтобы сделать двигатель для того гоночного автомобиля, который ты задумал?
        - Именно для него, - подтвердил я.
        - Интересно будет посмотреть на результат, - задумчиво сказал он, одновременно обдумывая мою просьбу.
        - К лету он уже будет, - дал я оптимистичный прогноз.
        Royal Automobile Club впечатлял, как снаружи своим фасадом в греческом стиле, так и внутри - по-королевски роскошным интерьером. Кухня, как и выпивка, тоже оказалась выше похвал и вскоре ко мне вернулось благодушие, а тягу срочно ехать в Бельгию притупилась.
        Все время обеда Дэвид Браун, владелец Aston Martin и один из тех, кто в будущем принесет настоящую славу британскому автопрому, прощупывал меня общими вопросами об английской погоде, Нью-Йорке, колледже в котором я учился, межатлантических перелетах и, конечно, о моем мнении об автомобилях, как американских, так и европейских.
        Этот худощавый человек, лет пятидесяти, выслушивая ответы, смотрел на меня через толстые линзы очков очень внимательно, где-то согласно кивал, где-то начинал спорить, но не навязчиво, а благожелательно. Наконец, составив обо мне мнение, он приступил к расспросам о моих изобретениях.
        К концу встречи я уже понял, что никаких бумаг мне по сделке подписывать не придется, подпись Ромео Брауна вполне устроит, владелец Aston Martin просто хотел со мной познакомиться и пообщаться. Хотя, возможно, какое-нибудь предложение последует при следующей нашей встрече, впрочем, я тоже подумаю, что попросить мне у него взамен.
        - Фрэнк, не желаешь вступить в наш клуб? - сделал он мне напоследок предложение.
        Отчего же не вступить?
        В общем, клуб я покидал уже будучи его членом. Хоть беседа и оказалась пустой, хотя нет, точнее будет сказать, предварительной, но проговорили мы довольно долго, а отправляться в дорогу на ночь глядя я не решился, вдруг опять в какую-нибудь метель попаду, так что пришлось оставаться в Англии до утра. Да и было у меня еще одно дело здесь.
        В гостинице меня ждала пока не прочитанная мною сегодняшняя английская пресса, а я еще озадачил администратора просьбой принести мне в номер пишущую машинку. В отличии от Союза они здесь на учете у спецслужб не стояли, поэтому пользоваться ими можно было спокойно.
        Заказав горячий шоколад, неожиданно захотелось сладкого, еще и на отоплении экономят, отчего в номере почти дубак, я устроился в кресле и принялся смотреть газеты. Нужно было понять куда отправлять письмо, спустя полчаса мой выбор пал на Дейли Мирро, которая судя по статьям поддерживала Лейбористскую партию.
        Пересев за стол, я первым делом заклеил фаланги пальцев лейкопластырем, вставил чистый лист из пачки в пишущую машинку и напечатал заголовок «ЦРУ причастно к убийству президента Панамы…»
        Статья уложилась в полчаса, и я довольный результатом запечатал ее в пустой конверт, завтра завезу ее в редакцию, опущу в ящик для обращений, если там такой есть, если нет, то придется менять внешность и идти на почту.
        Но это все завтра, а сейчас спать. Не удержавшись, я захватил по дороге в постель не охваченную мною ранее Times. Зря я это сделал. Всю ночь кошмары снились. И было не понятно то ли мое подсознание их проецировало, то ли моего юнца-реципиента, рефлексирующего по любому поводу.
        - Что ты от меня хочешь?! - взмолился я, упершись лбом в оконное стекло и смотря в небо, после того, как в очередной раз проснулся несмотря на холод в поту. - Я не могу их спасти! У меня другая миссия!
        Мироздание ответило мне повторением кошмара.
        - Хорошо, хорошо, я попробую что-нибудь сделать, - сдался я перед самым рассветом и только после этого смог спокойно заснуть.
        Всю дорогу до Бельгии, я вместо того, чтобы мысленно готовиться к переговорам с владельцем замка, чтобы сбить цену и не насторожить или обдумывать план возвращения янтарной комнаты на Родину, размышлял о несчастных сиротах, теперь уже не только Канады, но и Британии.
        Долбанная Times, надо же было мне наткнуться на статью, автор которой подвергал резкой критике инициативу парламента по сокращению детской иммиграции в Австралию, утверждая, что вокруг неё много грязных и лживых инсинуаций а на самом деле программа является благом для общества. Сначала-то я не понял, о чем идет речь, но как назло дальше шло пояснение. В Великобритании совершенно официально действует программа по переселению детей сирот в страны британского содружества. От ЮАР до Австралии. Сразу после войны ежегодно несколько тысяч детей отправлялись на «новую родину», сейчас же всего несколько сотен, и, более того, эту программу вообще хотят закрыть. Основанием же, по мнению автора статьи, являются лживые утверждения о том, что в бывших колониях эти дети живут в нечеловеческих условиях и занимаются тяжелым физическим трудом, являясь практически рабами.
        А вот я сразу поверил этим «лживым утверждениям». Достаточно было вспомнить, что в Великобритании работные дома закрыли только в начале сороковых. Да и в свое время я читал что-то про рабский труд сирот в Австралии. Чертова память. В этот раз я был ей не рад.
        Теперь мне нужно было придумать как помочь всем этим несчастным, но в голову ничего путного не приходило, отчего хотелось впасть в алкогольное забытье, которое я тоже не мог себе позволить. Оставалось лишь матерился всю дорогу.
        В Брюссель я въезжал совершенно вымотанным. Заселился в первый попавшийся приличный отель и, стараясь не косить глазом в сторону бара в номере, взялся за телефон.
        Леопольд Тулленар, владелец замка Ривьерен, узнав причину, по которой я его беспокою, воспылал желанием увидеть потенциального покупателя груды камней с большими налогами как можно быстрее и назначил встречу уже на вечер.
        Встретились, отобедали в средней ценовой категории ресторане. Леопольд или экономил, или с деньгами было напряженно, что по внешнему виду было не сказать. Ухожен, по-аристократически элегантен, костюм из шерсти, шелковый галстук, бриллианты в запонках.
        А вот я оделся скромнее, исходя из задачи купить замок как можно дешевле. Запросил он двести тысяч долларов, сразу перейдя на эту валюту, узнав, что я американец. В результате двухчасового торга, во время которого мы умяли ужин и приговорили бутылку джина, удалось снизить цену до ста двадцати. Дальше Леопольд уперся. Так что ударили по рукам и договорились встретиться завтра у нотариуса.
        Вот так незамысловато я стал владельцем старинного замка в Гансхорене, одной из бельгийских коммун. Замка, в котором кто-то, возможно из Тулленаров, припрятал вывезенную из Германии, а до этого похищенную нацистами янтарную комнату. Но по злой насмешке судьбы войну этот кто-то не пережил и где-то сгинул, забрав с собой тайну в могилу.
        А я на все том же арендованном в Нидерландах Тальбот-Лаго теперь ехал в Париж, выполнять навязанную мне миссию.
        Глава 18
        Дорога несмотря на недавний снегопад была чистая и до Парижа я добрался за четыре часа. Время в пути скрашивало радио, песни Шарля Азнавура и Эдит Пиаф помогали отрешиться от предстоящих дел, что меня ждали в столице Франции.
        Раз уж мне предстояло спасать британских сирот, страдающих от тяжелых работ под палящим солнцем Австралии, то Франция, как место, откуда разразится будущий международный скандал, связанный с британским правительством и семейкой Виндзоров подходила для этих целей как никто. И не только потому что галлы жутко не любят англичан, своих извечных конкурентов в европейских делах. Главное - сегодняшняя Франция - это самостоятельный игрок на международной арене. Да, она не первая скрипка в мировом оркестре, и позор французов в Индокитае, и грядущие события в Алжире это подтверждают. Но так и дети Джона Буля тоже совсем не те. Через два года увидит свет очередная британская белая книга по вопросам обороны, которая фактически поставит точку в существовании мощных сухопутных сил и авиации бывшей Британской империи. Зато французы в прошлом году начали ядерную программу, а скоро к власти придёт Де Голль и выведет пятую республику из военной составляющей НАТО.
        Про Скандинавию, Бельгию и Голландию и говорить не стоит, вечно плетутся в кильватере политики других стран - Англии, Франции и США. ФРГ хоть и стремительно набирает экономическую мощь, но в военном и политическом отношении по сути вассал Штатов. Италия пока еще не стала третьей экономикой Европы и одним из основных игроков грядущего ЕС. Испания? Уже как три столетия эта когда-то могущественная страна ничего кроме смеха не вызывает.
        Политический вес еще имеет СССР, и как Франция и США является членом большой пятерки, вот только информацию, поступившую из него традиционно зацензурят. Скажут - пропаганда, запретят публикации разоблачающих британский режим статей в европейских газетах, и несчастные сироты останутся в рабстве еще на долгие годы.
        А мне этого не надо. Мне нужно побыстрее разделаться с этим заданием от не пойми кого и вернуться к своим делам.
        В прошлой жизни даже не думал, что придется чем-то подобным заниматься. Разумеется, я жертвовал деньги в благотворительные фонды, но ведь это опосредованное участие в судьбе несчастных и обездоленных. И оно меня устраивало намного больше. Сейчас же я словно в какую-то программу перезагрузки попал. Типа прожил первую жизнь чисто для себя, наделал грехов, вот теперь искупай их и доказывай, что имеешь право на прощение. Только есть вопросики. Если не докажу, то что мне за это будет? На следующее перерождение пойду, но уже с более низких стартовых условий? Как вариант, очнусь в Индии в теле неприкасаемого, причем женщины. Или уже на раскаленную сковородку в ад попаду? Лучше, конечно, второе. Но, боюсь, силы, которые меня сюда закинули, те еще затейники, так что легко не отделаюсь. И главное, чем я так нагрешил в прошлой жизни? Никаких особых злодеяний вроде не совершал. Среднестатистический российский олигарх и бизнесмен, сколотивший состояние на приватизации государственных предприятий и продаже сырья за границу. Ничего особенного. Но почему-то отдуваюсь только я. Нет, я доволен предоставленным мне
вторым шансом, но вот эти отклонения от главной цели очень напрягают. И еще стало казаться, что и главная цель навязана мне извне. Хотя нет, жажда покарать обидчиков во мне еще кипит, сложно такое сильное чувство как ненависть не почувствовать. Так что с целью, скорее всего, все в порядке. Она, действительно, моя.
        С этим, значит, разобрался, тогда следующий вопрос - откуда у меня взялась тяга помогать Союзу? Вон с янтарной комнатой даже сомнений не возникло - возвращать на Родину и баста. Можно, конечно, предположить, что ответ как раз в этом слове. Все-таки Родина и политический строй - разные вещи. Первое в отличие от второго вечно. Вот только в прошлой жизни мне не было дела, что творится в России, даже к оппозиции не прибился, жил себе в Майами и наслаждался вечным летом. Именно поэтому у меня все и отобрали. Но даже в той своей первой жизни я не был полным дерьмом. Гражданство сменить еще мог, а предать - уже нет. Значит, и решение помочь СССР - мое. Хоть и не люблю я Советы и их политическую систему, где человеку запрещено заниматься своим делом и иметь собственность. Это как запретить охоту на мамонта. Собирается мужик на мамонта, а ему говорят: «Ты куда это собрался? Иди кроликов лови. Вон они на поляне возле твоего дома бегают, и никуда далеко переться не надо и рисковать, и каждый день у тебя будет мясо, правда немного». А для верности отбирают ружье и стращают тюрьмой. Вот и получает мужик унылую
стабильность вместо возможности реализовать мечту - завалить мамонта, получить несколько тонн мяса, семью вдоволь накормить и помериться с другими мужиками бивнями. Такой размен не по мне. Поэтому я туда и не рвусь. И помогать буду не Союзу, а Родине.
        Можно, конечно, попробовать раздуть оба скандала, с канадскими сиротами и с британскими из Штатов, но я решил развести их по разным локациям. Пусть они будут между собой не связаны. И громыхнет сильнее и большую территорию скандал охватит, и, возможно, мне повезет и их не свяжут между собой.
        Есть еще одна причина. Если трагедию канадских сирот я более-менее знаю, читал о ней в свое время. Даже вспомнил название города, где нашли массовые захоронения детей. То есть мне есть, что предложить журналистам. О британских же сиротах-рабах я не знаю почти ничего. Так, краем уха где-то слышал, никаких подробностей и вещественных доказательств. А значит прежде чем идти к журналистам, надо сперва их собрать, для чего нужен хороший детектив. Пусть покатается по миру - Австралия, Новая Зеландия, Южно-Африканский Союз, может быть Южная Родезия, как следует покопается в грязном белье английской королевы и соберет материал, который уже можно будет показать въедливому журналисту типа Нью-Йорского Питера Паркера.
        Вот именно за таким детективом я и еду в Париж.
        С английскими или американскими детективами лучше не связываться. У первых может взыграть чувство патриотизма, вторые живут на территории, контролируемой ФБР, ниточка от них может и ко мне протянуться. Я, конечно, не от своего имени буду делать заказ, но в этом дурнопахнущем деле, вонь от которого разойдется по всему миру и вполне может стать причиной заседания в ООН, лучше подстраховаться.
        Так что только французский детектив, гражданин свободной страны - Франции.
        Но есть одна загвоздка - а я не говорю по-французски. Моего запаса слов хватит только для туриста: «как пройти в Лувр», «счет, пожалуйста» и «вызовите мне такси», ну почти сакральное «месье же не манж па сис жур» - всего этого явно не хватит, чтобы поставить задачу для французского частного детектива.
        Хреновый из меня попаданец, не полиглот, кроме английского и русского других языков не знаю. Так что задача усложняется - буду искать детектива из числа русских эмигрантов. Но, думаю, это вполне осуществимо, ведь сейчас во Франции чуть ли не крупнейшая русская диаспора в Европе, и в ней огромное количество бывших офицеров, не зря же русский таксист сейчас чуть ли не бренд в Париже. И очень многие из них успели послужить и повоевать за свою новую страну, как во французской армии, так и в иностранном легионе. Мне, правда, не простые вояки нужны, а с оперативным опытом, но думаю такие тоже найдутся.
        Но начну я свои парижские приключения с похода по магазинам. Мой итальяно-американский прикид совершенно не вписывается в новую легенду.
        В начале седьмого я въехал в предместья Парижа. В крошечном магазинчике возле очередной заправки купил телефонную книгу и карту французской столицы и, не удержавшись, потратил несколько франков на чудесный круассан с шоколадной крошкой и кофе.
        Начал я с бульвара Осман, там располагался парижский аналог ГУМа, знаменитая Галерея Лафайет, культовое место для всех европейских модников и модниц. В бутике Lanvin мне очень быстро подобрали всё что мне нужно. Классический костюм-тройку, полуботинки, пару сорочек на пуговицах, пальто, берет и длинный шарф. Затем пришла пора очков, элегантная оправа с простыми стеклами подошла идеально. Пребывание в магазине я закончил возле табачного киоска. Мой американский Лаки Страйк в сочетании с французскими шмотками смотрелся бы как самое настоящее объявление - смотрите, это янки! Так что заменил их на несколько пачек Житана без фильтра. Тот же горлодер что и мои сигареты, но немного мягче и крепче.
        Закончив с шоппингом, я поехал в Hotel de Mille Rosso, располагался он в десятом округе, что меня полностью устроило, это было достаточно близко от Монмартра. Если не получится найти детектива по справочнику придется покупать русские газеты и смотреть объявления или ходить в поисках нужного человека по кафешкам. Да и давно я не бродил по всемирно знаменитому бульвару, к тому же этот Париж в версии от января пятьдесят пятого года нравился мне намного больше Парижа будущего.
        В том Париже телефонные будки по вечерам оккупировали бездомные, а цыгане и арабские иммигранты сооружали прямо на улицах гигантские кровати из коробок, тряпья и одеял. И это я ещё молчу про вечернее метро, где оно, особенно в центре, буквально превратилось в одну огромную вонючую ночлежку для чернокожих.
        Здесь же меня встречал тот самый Париж, истинный город Любви, воспетый в тысячах и тысячах фильмов, песен и книг. Чистый, улыбчивый и вкусный. Никаких тебе афро и арабофранцузов, ни одного хиджаба, а на тротуарах настоящий фестиваль из элегантных женских шляпок и приталенных пальто.
        Едва я подъехал к главному входу и сказал швейцару что хочу снять номер как тут-же носильщик погрузил мои вещи в свою тележку, а парковщик отогнал машину на стоянку. Спустя всего десять минут я уже заселился в люкс на предпоследнем этаже и заказал в номер ужин: луковый суп, он меня зацепил еще в мой самый первый визит в Париж, стейк с кровью и гарниром и бутылку Кальвадоса. Пока ждал заказ приступил к изучению телефонного справочника. В нём оказалось сразу два детектива с переделанными на французский манер русскими фамилиями - Жан Стекольникофф и Мишель Вишневский. Последний, правда, мог быть как русским, так и поляком.
        Контора господина Стекольникова находилась буквально в паре кварталов от недавно открывшегося кабаре Le Crazy Horses, как по мне это заведение намного круче, чем растиражированный и от этого очень попсовый Мулен Руж, ну во всяком в двадцать первом веке это было так.
        - Мне нужен месье Стекольникофф, - на ломаном французском сообщил я секретарше.
        Пожилая мадам что-то прощебетала мне в ответ и дополнила свой спич указующим жестом.
        В кабинете, куда я вошел пахло свежесваренным кофе.
        - Бонжур, месье, - поприветствовал меня детектив.
        Выглядел он внушительно. Этакий борец на пенсии. Вроде бы уже в летах, а голову если что оторвать сил еще хватит.
        - Доброе утро. Мистер Стекольникофф? - перешел я на английский, чтобы проверить владеет ли детектив этим языком. Все-таки, если мы договоримся, ему придется действовать в англоговорящих странах.
        - Чем могу помочь? - произнес он на сносном английском.
        - Видите ли, мистер Стекольникофф, мне нужна помощь в одном деликатном деле.
        - Может вы сперва представитесь?
        - Теодор Петров, можно просто Тео.
        - Теодор Петров, - задумчиво повторил мой собеседник, а затем его серые глаза пронзительно сверкнули. Думаю, он почувствовал, что я говорю правду. Чуйка у подобных людей хорошо развита. Именно поэтому я представился своим настоящим именем, лишь переиначил его на английский манер. - Вы русский, Тео? То есть Фёдор.
        - Русский, - подтвердил я на своем родном языке. Как же давно я на нем не говорил. Вот только лучше не надо. - Но я плохо говорю на русском, почти всю жизнь прожил в Англии.
        - Заметно, по акценту и построению фраз, - согласился он. - Присаживайтесь, Федор Петров, - детектив показал мне на кресло перед его рабочим столом. - Может быть кофе?
        Я не отказался, и секретарь через пару минут поставила передо мной полную чашку.
        - Значит, ваша семья эмигрировала в Англию? - я понял. что он желает узнать о возможном клиенте больше информации.
        - Сперва был Крым, затем Белград, где я родился, и уже только потом Англия. Но давайте лучше поговорим о вас, - коротко сообщил я ему свою биографию, перейдя на английский. И сразу же перевел стрелки - попросил рассказать его о себе.
        В семнадцатом году, Иван Матвеевич Стекольников, молодой фельдфебель прибыл во Францию в составе инженерно-саперного батальона и после революции и окончания первой мировой войны так и остался здесь, предпочёл не совать голову в ту мясорубку, которая началась на просторах бывшей Российской Империи. Тем более, что этот уроженец Орловской губернии к началу войны стал круглым сиротой и семьей обзавестись не успел. Затем Стекольников поступил на службу в иностранный легион, а после того, как Франция пала, присоединился к Свободной Франции Де Голля. Конец войны он встретил уже майором и после её окончания открыл детективное агентство.
        - Вас устраивает мой послужной список? - спросил Стекольников.
        - Вполне.
        - Тогда, позвольте, задать вам вопрос, - я кивнул. - Зачем этот грим, если вы назвались своим настоящим именем?
        - Простая предосторожность, - так и знал, что профессионал сразу разоблачит мой маскарад. - Дело, для которого я ищу исполнителя обещает вылиться в неприятности для некоторых должностных лиц Англии. Кто-нибудь может начать искать первоисточник этих неприятностей и тогда плохо будет уже ему. Поэтому лицо, которой займется моим делом тоже должно принять меры предосторожности. Разумеется, за опасные условия труда оплата будет высокая. Аванс - две тысячи фунтов и вдвое большая сумма - по завершению, - сразу добавил я, пока мне не указали на дверь.
        - То есть вы не попросите меня искать вашу сбежавшую подружку и её нового хахаля по всему миру, - усмехнулся детектив.
        - Нет, что вы, мое дело наполовину проще, - заверил его я.
        - И что это за дело? - его брови поползли вверх.
        - Нужно облететь всего-лишь половину мира, - улыбнулся я и добавил, - и собрать информацию о лицемерной политике британского правительства касательно детской иммиграции в бывшие колонии.
        Стекольников посерьезнел, а я рассказал ему все что знал о британских сиротах и об их тяжелой судьбе в колониях и передал Таймс с той самой злополучной статьей.
        - И зачем это вам? - спросил он меня, когда дослушал. - Вы журналист и жаждете славы? Или есть какая-то другая выгода?
        - Я не журналист и славы я не ищу. Наоборот, хочу остаться за кадром. - А надо мне это затем, - я замолк на пару минут. - Вы поверите, если скажу, что это мой обет? - заглянул я в глаза детектива. - Я хочу сделать этот гребанный мир хоть чуточку справедливее.
        - Ох уж этот юношеский максимализм, - вздохнул Стекольников и в этот раз не разглядев во мне лжи. - Накладные расходы оплачивать будете тоже вы, а они будут немалые, - перешел он к делу.
        - Значит, вы беретесь?
        - Конечно берусь. Как я могу упустить шанс сделать этот гребанный мир хоть чуточку справедливее и еще заработать на этом.
        Домой, в Штаты я полетел из парижского аэропорта Ле-Бурже, который в двадцать первом веке был известен в основном своим авиашоу. Мне повезло, я приехал в аэропорт за три часа до вылета очередного Super Constellation в Нью-Йорк.
        Взял билет, прошёл паспортный контроль и занял одно из очень удобных кресел в зале ожидания для пассажиров первого класса. Вновь закурил Лаки Страйк и тут разглядел совершенно очаровательную блондинку, чем-то напоминающую Мэрилин Монро. Одета она была в элегантное полупальто и шляпку. А какие у нее офигительные ножки!
        Девушка сидела напротив меня и читала газету с фотографией Одри Хепберн и Дино де Лаурентисом на развороте.
        - Летите в Нью-Йорк? - спросил я ее, когда она почувствовала мой взгляд и подняла на меня глаза.
        - Нет, в Лос-Анджелес. В Нью-Йорке у меня пересадка, - ее французский акцент оказался довольно милым.
        - Дайте угадаю, вы актриса и вы летите в Голливуд!
        - Да, верно, - девушка улыбнулась. - Но пока что я снималась только во Франции, а сейчас хочу попробовать себя в Америке.
        - Фрэнк Уилсон, - представился я.
        - Милен Демонжо, - ее имя мне ничего не сказало. Видимо, несмотря на свою красоту она так и осталась в тени более знаменитых француженок.
        - Я тоже как-то хотел сниматься в Голливуде, меня даже утвердили на роль мафиози.
        - И? - заинтересовалась она моим рассказом.
        - Я передумал. Актеры слишком мало зарабатывают. Лучше буду продюсером.
        Милен рассмеялась, решив, что я шучу.
        - И какой будет ваш первый фильм, господин продюсер? - подхватила она игру.
        - О спецагенте английской разведки. Для вас в нем тоже найдется роль. Будете его подружкой. Согласны?
        - Согласна! - задорно ответила она, все еще уверенная, что я не всерьез.
        - Заметано! Съемки начнутся через год, так что не пропадайте.
        Милен смеясь, кивнула.
        Новости о моем возвращении в Мидлтаун моментально разлетелись по городу и гости потянулись один за другим.
        Первой заявилась миссис Пейдж с претензией на редкое посещение мною церкви, сказала, что пастор мною очень недоволен. Извинился, сослался на большую загруженность и пообещал посетить службу в ближайшее воскресенье, а в памяти сделал зарубку хотя бы раз в месяц отмечаться в церкви и жертвовать на нее. Мне не нужны проблемы с прихожанами, которых тут полгорода, а тем более с их предводителем - пастором. Он, наверно, в шоке от моей наглости - дань вот уже какой месяц не плачу. Придется задабривать кругленькой суммой.
        Вторым появился Билли с отчетом. Пока я шлялся по Европам, мой бизнес-партнер заключил с Ксавье дистрибьютерское соглашение и договор купли-продажи здания железнодорожного вокзала с участком земли; получил по доверенности в порту отправленные Ромео Джульетты и подаренный Аньелли Фиат. Все машины уже на территории нашего будущего завода.
        Похвалив начинающего промышленника, я наметил для него дальнейший план действий: закупить оборудование и нанять персонал.
        Уезжал Билли окрыленным.
        Третьим на очереди был посыльный, который принес приглашение на ужин к Роджеру Фицпатрику, президенту попечительского совета местного колледжа и претенденту на должность мэра Мидлтауна.
        А вот четвертый гость был мне незнаком и с первого взгляда не понравился. Не то чтобы вызвал антипатию, а, скорее, насторожил, интуиция сигналила, что человек он проблемный, в том смысле, что если вцепится, то отстанет только после пули в голову.
        Лет за сорок, коренастый с чисто выбритым подбородком и усами в стиле Кларка Гейбла.
        - Клинт Каллахен, - приподнял он шляпу, продемонстрировав густую шевелюру с сединой на висках. - А вы, как я понимаю, тот самый Фрэнк Уилсон.
        - Тот самый? - попросил я уточнения.
        - Парень, что не побоялся послать сукина сына Чарльза Френсиса в задницу, - ощерился незваный гость, который с каждым произнесенным им словом нравился мне все меньше и меньше.
        Зря Марта пустила его в дом.
        - Вы пришли мне за это предъявить? - спросил я, сетуя на то, что пистолет лежит в кабинете, а мы разговариваем в холле.
        - Наоборот! - он вновь сверкнул зубами. - Выразить вам свое почтение! Но вот за дальнейшие ваши действия я на вас в обиде, - подтверждая свои слова Каллахен нахмурился.
        Я смотрел на странного гостя и гадал, что за клоунаду он тут передо мной разыгрывает.
        - Мы можем поговорить? - взял он серьезный тон.
        Отпускать Каллахена без объяснений было чревато неприятностями, и я пригласил его в кабинет.
        - Располагайтесь, - я махнул рукой на одно из кресел. - Налить вам что-нибудь выпить?
        - Виски неразбавленное.
        Себе я плеснул тоже самое.
        - Сигару?
        - Терпеть их не могу, - фыркнул Каллахен и достал из кармана Лаки Страйк.
        Я тоже достал из бара пачку и уселся во второе кресло напротив гостя.
        Он зацепил взглядом марку сигарет и вновь ощерился.
        - Так, о чем вы хотели со мной поговорить? - напомнил я ему о причине визита.
        - О Чарльзе Френсисе и о его последних днях жизни.
        - Он что умер? - изобразил я удивление.
        - Да, представляешь, взлетел на воздух вместе с фермой! - радостно ответил Каллахен.
        - Не знал, что он фермер, - безэмоционально сообщил я.
        - Я тоже! - заржал гость. - В последнее время Чарли вообще не везло, - Каллахен вновь стал серьезным. - Сперва полиция арестовала почти всех его людей, затем он едва не ослеп, а закончилось все большим взрывом.
        - Не повезло мужику, - согласился я.
        - И за всеми этими неприятностями стоишь ты, Фрэнк.
        Глава 19
        - Неприятности у Фрэнсиса начались как раз после того, как он решил стребовать с тебя долг твоего отца. Сперва погибает в дорожной аварии его правая рука Тед Лассард, чуть погодя полиция, словно по чьему-то заказу, устраивает настоящую охоту за его людьми. Большинство сажают, те, кому удалось проскочить облавы, разбегаются по штатам, со Стики остаются лишь двое самых верных или самых глупых, - Каллахен рассмеялся.
        - Стики?
        - Ага, Чарли-липучка. Так его называли за глаза. Прозвище ему подходит, права?
        - Я его не слишком хорошо знал, - дипломатично ответил я.
        Смех гостя перерос в хохот.
        - А потом Стики чуть не вырезали глаза, - продолжил он, когда прокашлялся. - И знаешь где? На благотворительном вечере в Нью-Йоркском национальном музее естественной истории, где собрались все сливки общества!
        - Возможно, там был строгий дресс код, - пожал я плечами, мысленно матерясь от того, что этому Каллахену удалось так много раскопать.
        - Точно! А на воздух он взлетел потому что курил возле аммиачной селитры, - гость смотрел на меня и ухмылялся.
        - Этот вопрос лучше задать экспертам.
        - А они уже сказали, что это осколочные гранаты, - просветил он меня. - Ты случайно не хранишь их в гараже?
        - Случайно не храню, - безразлично отреагировал я на провокацию. Если даже найдут при обыске частицы пороха к тем гранатам их все равно не пришить.
        Сперва я думал, что Каллахен дружок Френсиса, сейчас же больше склонялся к версии, что он или из полиции, или занимается частным сыском. Скорее, второе, коп сразу бы показал свой значок.
        - А ты мне нравишься, парень, - заявил гость после минутного продавливания меня взглядом. - Хорошо держишься. И с врагами расправляешься с выдумкой. Ни какая-то банальная пуля в голову или автоматная очередь, а нападение в музее, взрыв на ферме и дорожная авария - творчески подходишь к делу и не повторяешься. Хотя на счет Теди не настаиваю, может и правда, он сам навернулся. Выпить Теди был не дурак.
        - Мистер Каллахен, я так и не понял цель вашего визита, - мне надело смотреть как он развлекается и пытается вывезти меня из себя. - Вы, конечно, интересные вещи рассказываете, хоть и непонятные, и я не прочь их послушать, но может все же ближе к делу?
        - Стики должен был убить я, - услышал я совсем не то, на что расчитывал. Думал весь этот балаган - подводка к шантажу. Хотя, может так оно и есть, но гость еще не отыграл номер до конца и нас ждет второй акт. - Я ждал этого долгих три года. Гребаных три года я искал того, кто меня подставил! - закричал Каллахен. - Пока готовился к встрече, мечтая, как буду медленно, полоска за полоской снимать с него кожу, отрезать яйца, выкалывать глаза, вырывать зубы и ногти, заявился ты и лишил меня мести!
        Гость в своем гневе стал похож на сумасшедшего, и я почувствовал как бледнею. Оказаться один на один с психом - тот еще экстрим. Я рефлекторно глянул в сторону стола, в ящике которого лежал пистолет.
        - Не дергайся, - Каллахен словно прочитал мои мысли. - Да не собираюсь я тебя убивать. Расслабься, - сам он тоже, казалось, остыл и вновь стал походить на нормального человека. - Хотя сперва, признаюсь, хотел выбить из тебя всю дурь, чтобы впредь не переходил дорогу взрослым дядям. Но это было до того, как я навел о тебе справки, - гость хищно улыбнулся.
        Понятно, узнал, что я богат. Значит вот он финал. А что отлично все разыграно. Снимаю шляпу таланту режиссера и актера в одном лице. Сперва огорошил меня новостью, что знает, что я убийца, дал мне проникнуться осознанием ужаса ситуации, затем пошла психологическая обработка, демонстрация своей силы, причем отыгранная им роль садиста - отличный выбор. Все клиент запуган и готов к употреблению.
        Вот только он не учел две вещи. Я не убивал Чарльза Фрэнсиса. Разумеется, я не выдам ему настоящего убийцу. Мне Перри нужен на свободе. У меня на него большие планы, а еще, как бы это нелепо не выглядело, но я не хочу причинять боль его сестре. Эмма как-то сразу запала мне в душу. И даже после того как я узнал, что у нее не все в порядке с головой, мое отношение к ней не изменилось.
        А второе - я только выгляжу на двадцать с хвостиком. Так-то мне намного больше. И за свою первую жизнь смог убедиться, что у шантажистов нельзя идти на поводу, это только усугубит проблему, с ними надо расправляться, или безжалостно, или по закону.
        В этот раз будет не по закону. Мне нельзя быть замешанным в историю с убийством, это очень пагубно отразится на моей репутации. А она мне просто необходимо в свете стоящих передо мной целей.
        - Ты, оказывается, отлично ведешь дела. Восстановил пивоварню, скоро откроешь еще один завод. И у тебя есть несколько патентов. Не боишься, что кто-нибудь на все это позарится?
        Я не ответил, продолжал молча на него смотреть.
        - Ты меня не понял, Фрэнк, - он вновь заржал, а я заметил, что меня уже тошнит от его лающего смеха. - Я пришел к тебе не для того, чтобы все забрать. Я пришел, чтобы предложить тебе свои услуги.
        - Какие услуги? - я опять услышал совсем не то, что ждал. крышевать что ли он меня задумал в стиле бандитских 90-х?
        - Тебе нужен человек, который будет заниматься обеспечением безопасности твоего бизнеса. А я как никто подхожу на эту должность.
        - А ты вообще кто? - задал я главный на сегодня вопрос.
        - Бывший рейнджер, бывший коп, в настоящий момент имею лицензию частного детектива.
        - И какие дела у тебя были с Фрэнсисом?
        - О, это долгая история. И как только мы с тобой договоримся я тебе ее поведаю.
        - Слушай, я тебя вообще не знаю. Приходишь, рассказываешь какие-то бредни, намекаешь что если я не дам тебе работу, ты пойдешь к копам.
        - Стоп, стоп, - притормозил он меня, выставив вперед ладонь. - Если мы не договоримся, то я просто уеду из Мидлтауна. И на этом все. Каллахена никто не может обвинить в неблагодарности. Ты убил моего врага, я, конечно, на тебя за это зол, - скрежетнул он зубами, видимо вспомнил о сорвавшихся пытках Стики, - но факт, есть факт. Так что я тебе должен.
        - Я не убивал Чарльза Фрэнсиса! - произнес я по слогам для доходчивости.
        - Как скажешь, Фрэнк, как скажешь, - покладисто согласился он.
        Мне оставалось лишь закатить глаза и помянуть добрым словом своего адвоката, за грехи которого приходится отдуваться. За воспоминанием последовало сравнение ситуаций. Получалось, этот Каллахен провернул со мной тоже самое, что я с Мэтьюзом.
        И смешно и хочется грязно выругаться одновременно.
        Странный гость ушел, дав мне время «на подумать» над столь щедрым предложением, и я начала думать, правда, о другом. Понимал, что заверения Каллахена о том, что если не договоримся, то он без всяких выкрутасов уедет из Мидлтауна и забудет обо мне - всего лишь слова.
        Можно было его послать, вот только на ту ночь, когда убили Фрэнсиса у меня нет алиби. И если кому-то из местных копов понравится версия «Фрэнк Уилсон - убийца», мне придется сдавать Мэтьюза. А если у адвоката заготовлено липовое алиби, то можно предложить на роль подозреваемого Клинта Каллахена.
        На ужине у Роджера Фицпатрика, куда я был накануне приглашен оказался и шериф округа Оринджа, который в отличии от шефа полиции Мидлтауна не испытывал по отношению к Уилсону неприязни.
        Вот только он сидел вначале стола, возле хозяина дома, а я ближе к концу, среди молодежи. Мне же здесь всего двадцать три. Но я решил проблему неудобной для меня рассадки. Заговорил с друзьями дочери Фицпатрика о недавнем взрыве. Еще не успевшую надоесть тему тут же подхватили гости постарше, и так она добралась до начала стола.
        - Эти мафиози сами себя взорвали! - важный от всеобщего внимания, заявил шериф. - Ферма, где они укрывались была под завязку напичкана оружием и взрывчаткой.
        Услышав отличную новость, я перевел свое внимание на Джесику с Доной, которые как подружки мисс Катрин Фицпатрик тоже здесь присутствовали и были не прочь со мной пофлиртовать и даже больше, я про регистрацию брака, а не постель.
        - Фрэнк, - влез в нашу милую беседу один из парней по имени Дерек, тоже из друзей Катрин, а по совместительству студент местного колледжа, который вместе с другой молодежью делил конец стола. - Я слышал ты владелец пивбара? Как смотришь на то, чтобы моя музыкальная группа выступила у тебя? - сходу подошел он к делу.
        Так-то у нас время от времени появляются какие-то заезжие музыканты, даже не знаю, как они нас находят, видимо, сарафанное радио, но ими занимается бармен, а не я. Хотя может для этих целей уже пора нанять администратора? Ведь выручка удваивается, когда в баре звучит живая музыка и утраивается, когда выступает со своими шутками Ленни Брюс.
        Вот и надо, чтобы каждый вечер в баре было шоу: музыкальные группы, комики и еще что-нибудь взрывное. А искать артистов под это всё должен как раз администратор. И им не обязательно платить. В Нью Йорке есть огромное количество заведений, где по вечерам выступают такие вот молодые да ранние, которым сейчас важно просто выступать в надежде на то, что их заметят, а успех означает возможность выступать в клубах высшего уровня типа Копакабаны, а оттуда уже пролезть на телевидение или получить контракты со студиями звукозаписи. Понятное дело, что это утопия и пробиваются наверх единицы, типа того же Ленни Брюса, но число желающих славы, признания и денег не уменьшается. И этим надо пользоваться.
        - Что вы играете? - спросил я у Дерека.
        - Мы экспериментируем. Есть что-то от блюза, есть от кантри. Рок-н-ролл, в общем, Может слышал?
        Я пожал плечами, упоминать Элвиса Пресли не стал, не помнил, в каком конкретно году он получил известность.
        - Хорошо, приходите. Посмотрим на что вы способны, - мне было не жалко, да и Рок-н-ролл хотелось послушать.
        - Тебе понравится! - заверила меня Катрин, которую мое согласие порадовало не меньше, чем Дерека. Я присмотрелся к двум молодым людям и задумался над тем, не помешает ли политической карьере Роджера Фицпатрика зять-музыкант?
        Следующим вечером, а эта выдалась суббота, в моем заведении было не протолкнуться. Но бар и без того начал пользоваться в округе популярностью: здесь и пиво хорошее, и цены не задирают, и развлекательная программа в наличии. От большого наплыва зрителей юные музыканты занервничали. Да, наверняка на студенческих вечеринках, где ребята и играли до этого, народу было как минимум столько же, но там все свои, да и контингент соответствующий, все сплошь дети из хороших фамилий, а здесь простые американцы, мелкие клерки, рабочие после смены, владельцы местных магазинчиков, да к тому же уже подвыпившие. Это совсем другая публика, они и освистать или даже закидать чем-нибудь тяжёлым могут если музыка не понравится.
        Впрочем, думаю, до этого не дойдёт, всё-таки аншлаг в баре не просто так. Вон его причина, в скромном черном костюме сидит себе в уголке и после своего выступления как ни в чём не бывало пьёт бурбон в компании какой-то очаровательной простушки, ловящей каждое его слово. А раз эти люди слушают пространные монологи Брюса, то глядишь и группу Дерека тоже хорошо примут.
        - Худшее, что с вами здесь может случится - вас просто вышвырнут из зала. Так что не парьтесь, а лезьте уже на сцену, - подбодрил я музыкантов.
        - Пивом не обольют? - усмехнулся бледноватый Дерек фронтмен группы, состоящей из двух гитар, ударных и, внезапно для меня, саксофона.
        - Пива я вам потом налью, или чего-нибудь покрепче, - пообещал я.
        - Пиво Уилсонов - лучшее в округе! - одобрили мое предложение музыканты хором. - Фрэнк, может быть Ленни Брюс представит нас? - это уже обнаглел Дерек.
        Брюс, когда я передал ему просьбу, опрокинул в себя стакан, посмотрел на сцену и внезапно поморщился:
        - Не люблю две гитары, хотя ладно. В конце концов ты мне платишь.
        Он быстро поднялся на сцену, все собравшиеся встретили его очередными аплодисментами, о чем-то пошептался с Дереком и громко сказал в микрофон:
        - Господа, еще раз спасибо за теплый прием. Надеюсь, и парней, которые готовы вас порадовать музыкой вы не обидите. Разрешите представить - Phone booth!
        - Телефонная будка?!
        Но несмотря на нелепое название играли ребята здорово. Нечто вроде сплава блюза и кантри, в сочетании с вокалом здорово напоминающим госпелы, я хоть и плохой прихожанин местной церкви пятидесятников, но на службу иногда захожу и знаю, как называются их песнопения. В общем, звучание у ребят было далеко не сельским и посетителям бара, ставшим невольными зрителями на концерте она точно нравилась, на первую сыгранную песню они отреагировали хвалебными криками и аплодисментами. Все шло к тому, что после концерта, когда по залу пойдет шляпа, в неё накидают немало мелочи и долларовых купюр.
        - Ты знаешь, Фрэнк, а хорошо играют ребята, - оценил их мастерство, подошедший ко мне Брюс.
        - Уже уходишь? - разглядел я на Ленни пальто.
        - Да, у меня образовались срочные дела. Увидимся.
        Приобняв смотревшую на него влюбленными глазами простушку за талию, он вышел из зала, а я подошел к стойке и попросил Майка налить мне выпить.
        Как я и ожидал, концерт прошёл на ура, практически никто не ушёл, и даже наоборот, через час в баре ощутимо прибавилось народа, на всех даже мест не хватило и люди просто стояли. В отличие от стульев и столов выпивки в моем заведении достаточно, так что этот вечер обещал поставить рекорд по выручке. Майк только и успевал обслуживать клиентов бегая от пивных кранов к вину и крепким напиткам. Но он точно от этого не расстроится, как-никак у бармена тоже зарплата зависела от выручки.
        Пока Майк подсчитывал будущую выручку, я размышлял о музыкальном фестивале, который можно провести под эгидой пивоварни Уилсона.
        И рекламу своего пива сделаю отменную, оно у меня хоть и отличное, но бренд пока локальный и нераскрученный, и ускорю так нужные мне социальные процессы: появление хиппи с прочими борцами за всё хорошее и сексуальную революцию. Насколько я помню именно музыка поначалу становится объединяющим фактором для фрондирующей молодежи, а идеологию подкладывали уже потом.
        Только делать фестиваль нужно не здесь, мне совершенно не нужны рядом с домом толпы битников и прочих неформалов образца 55-го года, итак шеф полиции на меня косо смотрит. Кто-нибудь уже в этом чертовом городе прояснит мне с чего он на меня взъелся? Билли, как назло, был не в курсе нашей с ним истории взаимоотношений.
        Так что фестивалю быть в Массачусетсе, там и студентов на душу населения побольше будет, чем в Нью-Йорке.
        Плюс это отличное прикрытие для новой встречи моих бостонских экоактивистов и Большого Быка, а то Джейк там, небось, уже заскучал, надо ему начать отрабатывать вложенные в него деньги.
        Значит решено, буду организовывать фестиваль! Да и нет в этом ничего сложного. Понадобится всего-то большое поле, сцена, электричество, точки продажи пива, ну, и сами музыканты. Еще про рекламу надо не забыть. Билборды и эти, как их, аэромены. Большие такие надувные ребята с гитарой и банкой моего пива. Если их пока еще никто не придумал, то буду первым, нет в них ничего сложного.
        Осталось только кого-нибудь озадачить организацией мероприятия. Не на себя же мне ее взваливать. У меня и без этого дел полно. Мой взгляд остановился на скачущем по сцене Дереке, что выжимал из гитары последние аккорды.
        - Отличный рок-н-ролл! - порадовал я похвальбой музыкантов, когда они сквозь толпу своих только что обретенных фанатов пробились к бару.
        - Рок-н-ролл? - переспросил бармен.
        - Так эту музыку назвал один известный диджей, - пояснил ему Дерек. - Три года назад мы с ребятами были на концерте, который организовал мистер Фрид и буквально загорелись этой музыкой.
        Вот чёрт, не быть мне организатором первого рок концерта, какой-то хрен меня опередил.
        - Парни, как вы смотрите на то, чтобы сыграть не для пары сотен зрителей, а как минимум для нескольких тысяч? - тоном змея искусителя спросил я музыкантов.
        - Отлично смотрим, - ничуть не смутившись за всех ответил Дерек. - Хочешь организовать нам концерт? - этот хваткий парень мне определенно нравится.
        - Не только вам, - улыбнулся я и принялся объяснять концепцию рок фестиваля.
        Ребята из «Фон Бута» соображали быстро, моментально прикинули как фестиваль поможет их раскрутке и ухватились за эту возможность всеми руками, то есть взялись за воплощение моей идеи. Перво-наперво, пообещали связаться с этим Фридом, раз уж он такая знаковая фигура в рок-н-ролле то без него точно не обойтись.
        - Только представьте, огромное поле, мы на сцене, толпы народа и все подпевают нам! - мечтательно подытожил Дерек.
        - Засрут там у вас все поле эти толпы народа, - меланхолично заметил, слушающий наши переговоры, бармен.
        - Чего?! - опешил Дерек.
        - Туалеты, говорю, забыли запланировать, - пояснил свою мысль Майк.
        - Точно, туалеты! - воскликнул я и на какое-то время выпал из беседы.
        Мои мысли заняли биотуалеты. В памяти щелкнуло, что их еще не изобрели. Нет, я не о торфяных, а о химикатах, которые и добавляют приставку био. Можно попробовать их сделать. У меня же есть Дюбуа, мой микробиолог. Все-таки не зря я тогда не пожалел на него денег и пригласил из Канады и связал контрактом. А раз он на меня работает и эксперименты будет проводить на моем заводе, значит и права на изобретение тоже будут принадлежать мне - закон есть закон. Я, конечно, не хапуга, выпишу ему хорошую премию, но сливки снимать буду только сам. А барыши должны быть отменные, как никак это целая индустрия и биотуалеты будут нужны всем, начиная от владельцев гостиниц в Кэтскиллс и заканчивая городскими властями и организаторами спортивных мероприятий. Еще о маломобильных гражданах не стоит забывать. Переносные биотуалеты тоже отлично будут раскупаться.
        - Месье Дюбуа, у меня к вам дело! - отыскал я своего микробиолога на следующий день в лаборатории пивзавода.
        Глава 20
        И вот я опять в Коннектикуте. Он немного южнее Нью-Йорка и местные деревья уже обзавелись свежей листвой. Зима мне успела осточертеть, так что еду и любуюсь видом яркой зелени из окна своего «понтиака. Не стал нарушать традицию и в Нью-Хейвен поехал именно на нем. Пусть сразу видят „хозяин“ приехал, а то распоясались. Это я о своем младшем бизнес-партнере, Кортни Андерсон. Зарвалась девочка, аж в прессе засветилась, надо бы ей по зубам дать за такую самодеятельность. За этим собственно и еду.
        Статья, что попалась мне сегодня за завтраком чуть не испортила аппетит уже своим заголовком „Железная леди из Коннектикута. Женщина на острие современного бизнеса и прогресса“.
        Говорилось в ней о некой Кортни Андерсон, современной бизнесвумен, которая несмотря на провальное начало деятельности фирмы „Мультимедиа от Андерсона“, когда пришлось возвращать авансы вкупе с компенсацией тысячам американским семьям, не опустила руки а, наоборот, как настоящая американка, засучила рукава и вновь ринулась в бой, покорять бизнес. И по итогам 1954 года смогла показать прибыль, развернув тесную коллаборацию с местными производителями кухонной техники и предлагая клиентам чрезвычайно выгодные цены на свою продукцию. И вот сейчас мисс Андерсон заявила, что компания возвращается к своим истокам и таки планирует выпустить в свободную продажу тот самый мультимедийный центр - ее собственное изобретение, представляющее себе гибрид цветного телевизора и музыкального проигрывателя. При этом не по предоплате, как в прошлом году, а посредством открытия розничной сети, которая охватит не только Коннектикут, но и даже часть штата Нью-Йорк. По словам мисс Андерсон патент на изобретение уже оформлен, а переговоры по организации сети сбыта вступили в завершающую фазу. Автор статьи, тоже, кстати,
женщина, одинаково восторгалась и деловой хваткой бизнес-леди, и ее изобретением, которое окрестила „чудо-двойкой“, а также подстрекала читательниц брать пример с мисс Андерсон и теснить мужиков в бизнесе.
        На последнее мне плевать, знаю, что даже в двадцать первом веке этого не произойдет, не считать же редкие исключения за победу сил зла над вековыми устоями, но вот присвоение моего изобретения и выдача его за свое - определенно требует от меня решительных действий.
        Так что, мисс Андерсон, ты попала!
        Но как бы я не спешил покарать грешницу, в Нью-Йорке все-равно остановку сделал. Дела Фрэнка Уилсона все же превалируют над делами его собрата - Тейлора Андерсона. Правда, задержался я там всего на пару часов, навестил офис Мэтьюза, отдал адвокату документы для оформления нового патента на аэромена, рассказал о визите Клинта Каллахена и, погрузив Перри в глубокую задумчивость, был таков.
        В Нью-Хейвен я въехал около четырех часов вечера и уже через десять минут парковался возле магазина с самой яркой на улице вывеской „Мультимедиа от Андерсона“.
        Обстановка за те полгода, что меня здесь не было изменилась. Во-первых, витрины были полностью заполнены всевозможной продукцией от электрических бритв до миксеров и, конечно же центральное место занимали мультимедийные центры, правда, были они в новом, более бюджетном коробе, не таком футуристическом, как первый, который был выполнен по моим эскизам. Во-вторых, прибавилось обслуживающего персонала. Как только я переступил порог торгового зала, ко мне, сияя улыбкой, подскочил менеджер и начал разводить на покупку.
        - Мультимедийные центры хорошо берут? - прервал я поток его красноречия.
        - Самый ходовой товар! - гордо сообщил он. - Все хотят иметь у себя дома чудо-двойку! Мы даже начали продавать его за пределы штата!
        - И сколько в среднем в месяц их продаете?
        - Точно не знаю, но, думаю, не меньше пятисот, - начал он отвечать и замолк, уставившись на меня с подозрением. - Вы ведь не покупатель?
        - Нет, я хозяин этого магазина, Тейлор Андерсон, - оскалился я.
        - Хозяин? - удивился менеджер. - Андерсон? Вы, наверно, кузен мисс Андерсон из Джорджии! - обрадовался менеджер, найдя объяснения моим словам.
        - Ага, кузен, - подтвердил я. - Кортни на месте?
        - Да, она у себя в кабинете. Позвольте, я провожу, - залебезил он передо мной.
        Мой кабинет тоже претерпел изменения. Прибавилось мебели: появились мягкие кресла и буфет. Облагородились стены: что на них только не висело, от фотографий города и захватчицы кабинета до заставленных различными финтифлюшками полок. И посреди всего этого безобразия за моим рабочим столом в моем кожаном кресле сидела девушка, хотя нет, уже молодая женщина, но все та же короткая стрижка, все тот же задранный вверх подбородок и сияющие энергией глаза. Вот только выражение лица приобрело властность.
        - Привет, кузина. Не скучала? - подошел я к столу и плюхнулся на стул для посетителей.
        - Тейлор?! - ее глаза расширились. Не ожидала она меня увидеть, иначе откуда такое потрясение во взгляде. Лишь бы защемление нерва не произошло, а тот так и останется в образе удивленной дурочки.
        - Можешь идти, - отпустил я, застывшего от любопытства на пороге менеджера.
        - Чем обязана твоим визитом? - мои страхи не оправдались, девочка довольно быстро подавила эмоции и приняла независимый вид.
        Я рассмеялся.
        - Сама догадайся, - предложил я ей. - У тебя две попытки, - от моего ласкового взгляда Кортни поежилась.
        - А что мне оставалось делать?! Ты исчез, я осталась один на один с разъяренными покупателями! - пошла она в наступление. - Мне нужно было спасать репутацию!
        - И ты решила присвоить мое изобретение, - закончил я за нее фразу.
        - С чего вдруг оно твое?! Я его запатентовала, а не ты - значит оно мое! - парировала она в духе чтящей правило „кто первый стал, того и тапки“ американки.
        - Ты присвоила то, что принадлежит мне, - повторил я голосом праведника. - Если бы ты оформила патент на фирму у меня бы не было претензий. А так, придется с тобой судиться, оспаривать права на изобретение.
        - У тебя ничего не выйдет!
        - С чего вдруг? У меня есть свидетели. Не думаешь же ты, что мультимедийный центр я делал в одиночку? Мастера, которым я заказывал детали от него подтвердят в суде, что автор его - я. Так что, милая, готовься платить мне большие бабки и прощайся с репутацией бизнес-леди.
        - Это ты прощайся с репутацией - я всем расскажу, что ты (слово запрещено Роскомнадзором)!
        Я вновь рассмеялся.
        - И как ты это будешь доказывать?
        Кортни вместо ответа хватанула ртом воздух. На ее лице отразился поиск вариантов. Но он оказался безрезультатным.
        - Слухов тебе вполне хватит! - выдала она.
        Да что такое, смешит меня эта девчонка, а должна злить.
        - Хватит ржать! - не выдержала она.
        - Передавай права на изобретение фирме и конфликт будет исчерпан, - предложил я ей выход.
        - Ни за что!
        - Хорошо, встретимся в суде, - поднимаясь, произнес я ритуальную фразу. - А пока жди аудиторов.
        Не прощаясь, я покинул мой бывший кабинет. Да я блефовал, но блефовал с расчетом, что Кортни после моего визита побежит за консультацией к юристу, который ей объяснит, что суд - дело затратное и не факт, что при наличии свидетелей с моей стороны она его выиграет. Девочка, проведет бессонную ночь, пройдет все стадии принятия и утром прибежит ко мне мириться. Или не прибежит, а встанет в позу. Тогда эстафету примет план „Б“, но пока не будем о грустном.
        Все пошло по плану „А“. Кортни заявилась ко мне в гостиницу, даже адрес, где я остановился, разузнала, конечно, не утром, а под вечер и предложила не горячиться, а поужинать вместе и поговорить. Разумеется, я был великодушен и согласился.
        И вот мы сидим за столиком в ресторане и мило улыбаемся друг другу. Бутылка вина уже оприходована, вторая начата, джаз сменило танго, и мы выходим на танцпол зажигать. Она прижимается ко мне всем телом, ее ноги обвивают мои, глаза горят страстью, приоткрытые губы манят.
        Проснулся я в ее постели. С минуту соображал, а когда ее рука ожила и начала двигаться вниз по моему животу, я выпрыгнул из кровати и закрылся в ванной.
        Глянул в зеркало и выматерился - от грима остались лишь разводы на лице.
        Пришлось смывать, только жаль, что все вещи остались в гостиничном номере. Но делать нечего, будем спасаться подручными средствами. Открыл шкаф над раковиной и стал изучать его содержимое.
        - Вроде подойдет, - нашел я нужную баночку и щедро намаз ее содержимым лицо.
        - Тейлор, с тобой все в порядке? - в дверь постучали.
        - Все отлично, - встретил я ее улыбкой. - Правда кожа раздражена, - пустил печаль в голос. - Но увлажняющая маска решит проблему! - перешел я к позитиву.
        - Эээ, - произнесла Кортни, но все же справилась с растерянностью. - Ты так зациклен на своей внешности?
        - А как же? Не хватало еще потерять привлекательность! - капризно заявил я.
        - Ты уже уходишь? - второй раз удивилась девушка, когда я начал влезать в штаны.
        - Мы же должны идти к нотариусу, - с укором напомнил я ей наши общие, утвержденные за ужином, планы.
        - Нам назначено на три часа дня, а сейчас девять утра! - в ответ предъявила она.
        - Ну я же должен привести себя в порядок перед такой важной встречей. Парикмахер, массаж, сауна - в общем, предстоит много процедур. Все пока, ночь была потрясающей, - чмокнул я ее на прощание в кончик носа и поспешил смыться.
        В гостиницу, я зашел с независимым видом, не реагируя на отвисшие челюсти персонала и постояльцев, и выдохнул только, оказавшись в своем номере.
        - Эти долбанные гормоны меня когда-нибудь прикончат, - спустился я спиною по стене. - Это надо же так подставиться! - я врезал кулаком по паркету.
        Не то, чтобы я не помнил, как оказался в квартире Кортни - вовсе нет, выпил я немного, так что память не пострадала. Зато брешь получил мой здравый смысл. Ведь я понимал, что нельзя, но все равно шел, еще и оправдание себе придумал, типа переспать с Кортни - это отличный контрдовод, нивелирующий ее обвинение в непристойном поведении. Она же угрожала, а я запомнил.
        В общем, рисковал я знатно и сейчас я был совсем не уверен, что этот риск был оправдан.
        В процессе самобичевания, во время которого от моего кулака пострадал не только паркет, но и дверной косяк, пришла мысль, что зря я сюда приперся, черт бы с ним с этим патентом, одним больше, одним меньше, да и настоящий изобретатель мультимедийного центра - не я. Но как пришла, так и была отринута. Тему Тейлора Андерсона надо продолжать, ведь именно он будет заниматься проектами, балансирующими на грани закона. Вот, к примеру, ту аферу, что я задумал провернуть в Калифорнии можно от его имени сделать. Дело там не криминальное, по крайней мере, мошенничество будет трудно доказать, так что Андерсон на роль подставного лица вполне подойдет. А значит придется защищать его интересы от всяких ушлых бизнес-леди.
        И остается лишь одна проблема - найти время для поездки в Калифорнию. График на ближайшее будущее полностью забит. Совсем скоро, то есть в начале марта мне предстоит посетить гонки во Флориде. Еду я на них, чтобы заполучить себе в команду по созданию гоночного автомобиля Кэролла Шелби. Затем меня ждет операция в Европе по вывозу янтаря из Бельгии в СССР, на это уйдет остаток марта и весь апрель, и возможно даже часть мая. В середине мая - рок-фестиваль и встреча с эльфами, то бишь борцами фронта за освобождение Земли. Пора им уже заявлять о себе. Громко и со спецэффектами, так, чтобы Штаты содрогнулись.
        Значит Калифорния сдвигается на лето.
        Из Коннектикута я уезжал хоть и довольный результатом поездки, но в некотором раздрае. Кортни, слишком уж печально смотрела мне в след, когда я отъезжал от офиса нотариуса. Надеюсь, не влюбилась, дуреха. Впрочем, бизнес с его хищническими законами скоро высушит ей душу, и девушка перестанет отвлекаться на глупости.
        Нью-Йорк встретил меня дождем, а при подъезде к Мидлтауну стихия и вовсе разошлась, обрушив на землю град размеров с грецкий орех. Еле успел спасти свою ласточку, укрыв ее от небесной напасти в гараже.
        А дома меня ждал сюрприз - распивающие на кухне чай Марту в компании соседки миссис Пэйндж. А на столе стоял знакомый мне кекс с красным желе в форме сердца на самой его верхушке. Вернее, уже часть кекса.
        - Опять сегодня принесли, - пояснила домработница. - Ты же не ешь сладкое, вот я и подумала, чего добру пропадать, а тут и Петси в гости заглянула.
        - Все нормально, приятного аппетита, - пожелал я обеим леди и попытался смыться.
        - Фрэнк! И кто же та, что задаривает тебя кексами? - проявила любопытство миссис Пэйдж.
        Пришлось вернуться, а ведь пара шагов до спасительной лестницы осталось.
        - Без понятия, - вежливо ответил я.
        - И что даже мыслей на этот счет нет? - продолжила она допытываться.
        - Ни одной.
        Да мне вообще насрать. Пусть даже этой благодетельницей окажется миссис Пэйдж. Я не романтичный юноша, а старик в молодом теле. Гормоны играют, а душевного полета уже давно нет. Так иногда шелохнется глубоко внутри что-то давно забытое, но такие моменты кратковременны. Поэтому никаких сердечных загадок я разгадывать не буду. Само собой рассосется.
        Оставив женщин угадывать имя кулинарши, я, хоть и не было еще не поздно, завалился спать.
        Утром за завтраком меня, как обычно, уже ждала свежая пресса. New York Times, местная газета и Albany report - этот город как-никак столица штата и его новости я тоже старался читать.
        „Сенатская комиссия начала расследование в отношении Пентагона и командования НАТО в Брюсселе“ - первый же заголовок меня порадовал и я, смакуя кофе, погрузился в чтение.
        Как сообщает наш специальный корреспондент в Вашингтоне представители демократической партии во главе с сенатором Кеннеди инициировали начало очередного расследования деятельности ближайших союзников США по НАТО.
        Серия материалов обозревателя нашей газеты Питера Паркера касательно поставок новейших британских авиационных двигателей в Советский Союз и последовавшие за ними волнения патриотически настроенной общественности возымели свои плоды и из офиса сенатора Кеннеди пришла информация о том, что сенатор лично взял на контроль это расследование.
        Как известно, Джон Фитцжеральд Кеннеди во время Второй Мировой Войны с доблестью защищал нашу демократию на тихоокеанском фронте, и сейчас этот достойный сын нашей великой нации снова взял на себя тяжёлое бремя по защите США. Защиты от тех, кто называл себя нашими верными союзниками, а на деле из-под полы торговал важнейшими технологиями с врагами нашей страны.
        Нам пока не удалось получит комментарии ни от самого сенатора Кеннеди, ни от официальных представителей Пентагона, но зная решимость Джона Фицджеральда можно быть уверенным, что сенатор доведёт это дело до конца и выведет на чистую воду бывшее британское правительство Клемента Эттли.
        В это тяжёлое время, когда коммунистическая гидра во всю протягивает свои щупальца в сторону свободного мира, все противники красной заразы должны выступать единым фронтом и не допускать даже малейшим колебаний. Если Америка, лидер свободного мира, покажет слабость, то кто знает где нам придется строить рубежи обороны? Может быть в Европе, а может и у нас дома, на берегах Гудзона и Потомака».
        Ну ничего себе! Умеют американцы в пропаганду, нечего сказать. Бедные сэры и пэры из Лондонского сити. Зато, кажется, я на этом скоро заработаю, точнее, приобрету актив. Ведь если в New York Times запели местные ястребы, значит Роллс-Ройс ждут очень тяжелые времена. Глядишь и наши с Ромео планы по покупке этой британской конторы перейдут из разряда теоретической в практическую плоскость.
        Отличные новости, просто отличные. Грызня между США и Великобританией это свара жабы и гадюки, на которой я смогу сделать хорошие деньги. Так что пусть жрут друг друга и давятся.
        Дополнительным бонусом шли банковские котировки. American Tobacco медленно, но верно шла вверх, а вот GE продолжала стагнировать. Обязательно нужно будет еще прикупить акции этой корпорации. До спуска на воду Трешера и кулуарного решения о начале строительства первой в мире частной атомной электростанции остаётся все меньше времени, а после этих событий дела у General Electric пойдут на лад, и значит стоимость моего инвестиционного портфеля начнёт расти как на дрожжах.
        - Доброе утро, господа, - поприветствовал я Дюбуа и Осборна, когда зашёл в лабораторию. Утро у меня на пивоварне традиционно начиналось с дегустации пива которое мы сегодня будем разливать. «Завтрак чемпионов», как шутливо называл эту традицию мистер Осборн.
        Сейчас всё уже было готово, лаборанты моего канадского микробиолога как обычно взяли образцы из танков в разливочном цехе, пиво к этому моменту уже загазированно нужным количеством углекислого газа, это работа ночной смены.
        На длинном лабораторном столе стояло сразу несколько десятков маленьких стаканчиков, шотов как их называют в баре. В каждом налито по сто грамм свежего пива, и такое-же количество тестовых образцов, из предыдущей партии. На каждый танк отводилось по шесть пар образцов: новое и тестовое пиво. И раз тут целая бакалея из полусотни шотов, значит сегодня будем разливать сразу четыре танка.
        Сверка с отчетами ночной смены это только подтвердила. Два танка с нашим Sunshine, один с более крепким, шестипроцентным лагером, а еще один с IPA, наконец-то мы решили, что настало время показать Мидллтауну это горькое но при этом очень питкое пиво с приятным фруктовым послевкусием. Это была не первая варка IPA, до этого мы его уже варили, но в маленьком тестовом танке. Теперь настал черед первой тысячи галлонов.
        - Доброе утро мистер Уилсон, - ответно поприветствовал меня Дюбуа.
        Осборн же ограничился взмахом руки. Он как раз дегустировал Sunshine из первого на сегодня танка и ему было не до разговоров. Старый пивовар очень ответственно подходил к своему делу, дегустация была для него настоящим священнодействием, с обязательным обнюхиванием того, что пьёт и тщательным вслушиванием в себя и свои ощущения после того, как Осборн сделал первый глоток свежего пива.
        - И как вам? - спросил я его.
        Осборн запил пиво водой и ответил:
        - Всё хорошо, Фрэнк, как обычно. Давай пробовать следующее.
        Кивнув ему, я взял шот с крепким лагером и, повторяя действия моего начальника производства, сначала принюхался и только затем сделал глоток. Вкус и послевкусие были отличными, что я и отметил в специальном опроснике.
        Дальше мы продегустировали наш IPA, с ним тоже не было проблем и я с чувством выполненного долга оттащил Дубуа в сторону и спросил как продвигается его работа по созданию коктейля химикатов для биотуалетов.
        Пока что у канадца не очень получалось, микробиологические посевы давали неудовлетворительные результаты, колонии бактерий как будто не замечали, что их травят и спустя двенадцать часов в микробиологическом шкафу чашки Петри начинали цвести, выделяя характерный запах. Впрочем, Дюбуа не терял оптимизма и заверил меня что всё у него получится, нужно только время.
        На выходе из пивзавода меня окликнули. Клинт Каллахен устал ждать ответа и решил напомнить о себе.
        - Фрэнк, как дела?
        - Отлично, мистер Каллахен. А как твои?
        - Тоже неплохо, но могли бы быть лучше.
        - Это оно всегда так кажется, а потом понимаешь, что лучше бы все оставалось как было до перемен, но уже поздно давать задний ход.
        Детектив выслушал мою глубокомысленную муть ухмыляясь.
        - Но раз ты все еще жаждешь перемен, - вздохнул я напоказ, как бы показывая, что мне, не смотря на все старания, так и не удалось остановить безумца от совершения ошибки, - то есть у меня для вас проверочное задание. Мой бизнес требует расширения, и я решил прикупить пару стекольных и консервных заводов. Так вот, ваша задача - найти их и создать им проблемы, чтобы я смог затем выкупить заводы по дешевке. Возьмешься? Это не нарушит моральные принципы бывшего копа?
        Если мне повезет, то Каллахена грохнут разъяренные рейдерским захватом владельцы, а если нет, то есть шанс, что подсуетится Мэтьюз, не зря же я ему сдал детектива.
        Глава 21
        И вот я опять в солнечной Флориде, в штате где и началась моя эпопея год назад. Из Миддлтауна я выехал двадцать девять часов назад на пикапе Билли. Сроду бы не стал преодолевать путь длиной в тысячу двести двадцать миль на этом чудище, тем более, у меня в гараже стоят понтиак с корветом.
        Но проблема в том, что обе мои машины не приспособлены для перевозки на прицепе Фиат V8, подарок Аньелли, который по моей задумке должен стать завлекательной морковкой для мистера Кэролла Шелби, вкупе со вкусным чеком и головокружительными перспективами стать создателем обгоняющего время спорткара.
        После Балтимора я, конечно, понял, что сглупил. Можно было заказать доставку машины автовозом и с комфортом отправится во Флориду самолётом. Но чего уж теперь. Да и, если честно, не плохим выдалось путешествие вдоль восточного побережья за рулём фордовского пикапа.
        В Миддлтаун вновь пришли заморозки, уходящая зима решила насолить напоследок, но уже в DC погода стала улучшаться, а в девственном штате, в Вирджинии, совсем выправилась. Солнце светит, птички поют, дорожный траффик приятный, стекла опущены, свежий ветер бодрит, левый локоть выставлен на улицу, а в динамиках машины Фрэнк Синатра - красота.
        Я не ставил перед собой цели в рекордные сроки добраться до Себринга, выехал с запасом, чтобы делать остановки для отдыха. Одна из них произошла в Саванне, штат Джорджия. Поужинал в ресторане рядом с гостиницей. Двойной чизбургер с картофельным салатом и двойная порция френч фрая оказались именно тем, что нужно после долгой дороги. Потом отмок в бассейне гостиницы и, заказав ранний, вернее, полуночный завтрак в номер, завалился спать. В двенадцать ночи меня стуком в дверь разбудил ночной портье, который на своей тележке привез заказанное: яичницу с поджаренным беконом, тосты с сыром и двойную порцию крепчайшего кофе с молоком. Я принял душ, побрился, позавтракал и в час снова сел за руль пикапа. После Джексонвилла была вторая остановка, где я заправил машину, купил сигарет и выпил еще кофе.
        И вот я в Себринге.
        Свежий ветер колышет флаги с логотипами спонсоров гонки: Shell, Ford, General motors, придёт время и тут будут и мои предприятия. Трибуны полны, вокруг целая куча красивых и по южному одетых девушек, не считающих проявлением махрового сексизма демонстрировать свои прелести. В благословенное время я живу. Здесь автогонки и всё что с ними связанное - это концентрированное воплощение мачизма и гипертрофированной мужественности.
        Еще бы! О каких-то нормах безопасности и гонщики и организаторы гонок слыхать не слыхивали. Всё принесено в жертву её величеству скорости.
        Например, каждый сезон Наскара или Формулы Один сейчас отправляет как минимум одного, а то и двух гонщиков в могилу. В гонках на выносливость, таких как вот этот двенадцатичасовой Себринг или всемирная Мекка автоспорта, гонка в Ле-Мане, тоже не обходятся без смертельных аварий.
        Так что, над смельчаками, решившими испытать себя в этом бизнесе постоянно кружит ангел смерти. А сочетание смертельной опасности и запредельный уровень адреналина фаталистов естественным образом привлекает к себе красивых женщин.
        Тут они были на все вкусы. Дочери типичных WASРов, еще вчера прилежно изучавшие русскую литературу и латынь в колледжах. Флоридские реднечки, приехавшие в Себринг на отцовских пикапах, в сопровождении парней или братьев в клетчатых закатанных рубашках и неизменных ковбойских шляпах. Некоторые из этих ребяток в открытую носили оружие в поясных кобурах. Флорида и в двадцать первом веке отличалась либеральностью оружейного законодательства, что уж говорить про сейчас.
        В покинутом мной будущем практически любой обладатель заветного SSN, карточки социального страхования, мог в этом южном штате прийти в оружейный магазин и купить хоть винтовку-крысобой калибра 22LR, хоть югославскую реплику СКС, дико популярный карабин среди охотников на кабанов, я даже удивился когда это узнал, распальцованный Глок, легендарную Беретту 92, или Bersa Thunder 380, которая осталась у меня в сейфе когда ко мне пришли эти козлы «правоохранители». Если бы ствол был со мной… хотя ладно, судьба надула этих пиндосов, я вновь молод, полон сил и готов мстить.
        Но вернемся к красоткам. Было их здесь столько, что я почувствовал себя российским туристом, первый раз выбравшимся в Египет с его All Inclusive. Среди них особняком стояли мулатки, дочери острова Пуэрто-Рико, горячие, куда там моему утреннему кофе, штучки. Фигура - песочные часы, Мэрилин Монро нервно курит в сторонке, густые и черные как смоль волосы и пронзительные взгляд из под густых бровей. Так бы и увез одну из них в какой-нибудь мотель и… Так, отставить Фрэнк, ты тут по другому поводу.
        В семь тридцать я, отстояв приличную очередь в кассу, купил ВИП билет, дающий право не только посмотреть гонку и насладится закусками с пивом, но и пройти в паддок к гонщикам.
        Сейчас паддок это не тот высокотехнологичный гараж двадцатых годов двадцать первого века, совсем нет. Сейчас это просто зона под открытым небом, где гонщики и их механики готовили свои машины для гонки.
        В паддоке творилось форменное безумие. Часть гонщиков суетилась над машинами, часть сидела на раскладных стульчиках с закрытыми глазами, а третья, никого не стесняясь, заправлялись утренним виски или пивом, немыслимое зрелище для моего времени.
        К чести Кэролла Шелби, а он и был моей целью в этом безумии, он был не из последних.
        - Кэролл! - окликнул я его, когда тот увлеченно копался в моторе своего болида.
        Шелби отвлекся, вытер руки какой-то грязной тряпкой и уставился на меня, явно пытаясь вспомнить. Через мгновение в его взгляде появилось узнавание:
        - О, Фрэнк, привет. Рад тебя видеть.
        - Я же говорил тебе что буду в Себринге, - пожал я его руку.
        - Познакомься, это Фил Хилл, мой напарник в сегодняшней гонке, мистер Уильям Гаррисон, начальник команды и папаша док Уилсон, наш главный механик. Ну, и наша красотка, Ferrari 750 Monza Spyder, - Шелби похлопал по крылу свою машину.
        - Значит любишь итальянские машины, - сказал я очевидное, когда поручкался со всеми перечисленными. - Как ты смотришь на то, чтобы после гонки пропустить по стаканчику? Господа, я угощаю.
        - Не знаю, не знаю. Если мы выиграем общий зачёт, то вряд ли, Фрэнк. Но кто знает, - хохотнул Шелби, - а сейчас извини, приятель, до начала гонки всего ничего и нам нужно готовить машину.
        - Без проблем, Кэрролл. Я найду тебя после гонки. И удачи.
        К огорчению Кэрролла и его напарника Хилла, они хоть и победили в своём классе но в общем зачете уступили первенство экипажу Майка Хоторна и Фила Уолтерса выступавшего на намного более мощном Jaguar D-type. Но я был только рад, неудовлетворенность от поражения должна была сделать Шелби более сговорчивым.
        Когда я приехал в бар, веселье уже было в самом разгаре. Казалось, здесь собрались все съехавшиеся в Себринг гонщики с механиками и разговоры крутились исключительно вокруг машин и недавно прошедшей гонки. Несмотря на то, что эти люди совсем недавно пережили двенадцатичасовой марафон за рулём машин, несущихся со скоростью за восемьдесят миль в час, энергии в них оставалось и для красоток с призывными взглядами.
        - А вот и ты, Фрэнк, - поприветствовал меня Кэролл, когда я подошел к его столику. Он был уже немного навеселе и вальяжно обнимал сразу двух милашек-пуэрториканок.
        Сейчас в США еще не было наплыва иммигрантов из стран Латинской и Южной Америки. Относительно много было только пуэрториканцев и кубинцев, да и то основной поток начнётся только в 1959 году после падения режима Батисты и установления власти Фиделя Кастро.
        Если кубинцы переправлялись в США большей частью нелегально, то пуэрториканцам вообще ничего не мешало переселяться во Флориду. Остров Пуэрто-Рико в Карибском море уже более полувека был зависимой от США территорией, напрямую управляемой конгрессом, а всем его жителям в 1917 году было предоставлено американское гражданство.
        - Отличная была гонка, Кэролл, - я приземлился на свободное место и жестом подозвал бармена. Когда тот подошёл я нарочито громко, так чтобы меня слышал весь бар, сказал:
        - Приятель, налей всем выпить, я угощаю, - и уже обращаясь ко всем. - Выпивка за мой счёт!
        Собравшиеся встретили мои слова криками одобрения и я, став таким нехитрым способом своим для этих парней, приступил к обработке Шелби. При этом, я не стал юлить и ходить вокруг да около, а сразу взял быка за рога.
        - Кэролл, ты ведь не только гонщик, верно?
        - Конечно, в нашем бизнесе, если ты хочешь добиться успеха, то должен уметь всё. Не только баранку крутить и чувствовать машину, но и лично готовить её под себя.
        - А ты бы не хотел сам построить спорткар, который будет способен победить в Себринге или Ле-Мане?
        - Хотеть я хочу, но откуда у меня на это деньги? Ты хоть понимаешь сколько придется на это потратить?
        - А если я тебе скажу, что деньги - не проблема?
        - Прости, Фрэнк, я не очень понимаю о чём ты.
        - Давай выйдем на свежий воздух, тут слишком шумно.
        Оказавшись на улице, мы синхронно вытащили сигареты и закурили, пересекли улицу и остановились возле припаркованного Фиата V8, моего Фиата.
        - Узнаешь? - спросил я у Кэролла.
        - Конечно, это хорошая машина, спору нет. В прошлом году победила сразу в трех итальянских гонках серии GT для двухлитровых автомобилей.
        - Значит ты в курсе, что потенциал у этой крошки отменный. Я хочу, чтобы ты взял эту машину и использовал её как базу для строительства болида, который выйдет на трассу в Ле Мане. У тебя будет команда итальянских инженеров с завода Альфа Ромео, также ты сможешь привлечь к работе и своих людей, всех кого посчитаешь нужным. Что до бюджета, он не ограничен.
        - Фрэнк, это звучит как безумие. У меня контракт, да и зачем тебе все это?
        - Если мы договоримся, с контрактом я всё улажу. А что касается твоего вопроса… Я ведь тебе уже говорил, что являюсь совладельцем завода Альфа Ромео. Так вот я хочу возродить гоночную программу, с помощью которой об Альфе вновь заговорят и её захотят здесь в Америке.
        - А причем тут я?
        - Мне нужно убедить остальных в руководстве, что у меня есть команда инженеров и механиков, которая может построить для Альфы суперкар, кроме того, есть гонщик, а потом и руководитель команды, который сделает суперкар чемпионом. И этот человек ты.
        Кэролла проняло. Все-таки всем нравится быть избранным, да и я обещал неограниченный бюджет, так что его согласие было у меня в кармане. Более того, Шелби так загорелся, что решил, не откладывая, ехать в Нью-Йорк, знакомится с будущими сотрудниками и осматривать место, где ему предстоит работать.
        Для поездки я предоставил ему Fiat, как раз проверит его в деле, хоть многое в машине и изменится, но база-то нет. А раз уж мы будем готовить спорткар к гонке на выносливость, то дорога в Нью-Йорк будет неплохим тестом.
        Еле убедил его дождаться завтра и отправиться в дорогу на трезвую голову, Кэролл мотнул головой, показывая, что принимает мои доводы и мы вернулись в бар, влились в компанию мулаток.
        Озадачив Мэтьюза урегулированием вопроса со старым контрактом Шелби и поручив Билли выполнять все хотелки нашего нового ценного сотрудника, я улетел в Европу.
        Из аэропорта Вламс-Брабант я доехал на такси до Брюсселя, где снял невзрачный Citroen 2 cv и уже на нем отправился в первый пункт моей Европейской компании - Краеведческий музей.
        Нет, не любоваться экспонатами, хотя может создаться впечатление, что последний год я только этим и занимаюсь, а по делу: я решил, что именно там мне подскажут фирму, которая занимается реставрационными работами памятников архитекторы. И оказался прав.
        - Я безмерно рад, что иностранец так бережно относится к наследию моей страны! - патетично заявил месье Жанссенс, владелец «Реставрационной мастерской „Наследие“», в офис которой я заехал сразу после музея по рекомендации старшего научного сотрудника. Все же удобно общаться с высокообразованными людьми, никакого тебе языкового барьера, все знают английский. Поэтому договориться о реставрационных работах труда не составило. Уже завтра сотрудники мастерской приедут в замок, осмотрят его и сделают свое заключение, а затем и смету составят. А после уже договор подряда составим.
        - Замок Ривьерен - культурное наследие не только Бельгии, но и всего мира, - в тон ему ответил я.
        - Вы абсолютно правы, мистер Уилсон! - с энтузиазмом поддержал меня месье Жанссенс. - А позвольте узнать, как вы намерены использовать замок после реставрации?
        - Здесь нет никакого секрета. Ривьерен станет туристическим объектом. Так все желающие смогут прикоснуться к истории, почувствовать себя ненадолго рыцарем или прекрасной дамой, побродить по замку, познакомиться с бытом людей из средневековья. Туристам даже будет предоставлена возможность переночевать в замке и конечно же принять участие в пире с факирами, акробатами и менестрелями. В планах еще есть проведение рыцарских турниров, без смертоубийств, разумеется. В общем, полное погружение в средневековье. Также хотелось бы сделать туристический маршрут, охватывающий несколько замков, но это уже как смогу с их владельцами договориться.
        - Грандиозные планы! Сразу видно американскую хватку! - воскликнул месье Жанссенс. - Мне очень нравятся ваши идеи: туристический маршрут, рыцарский турнир, погружение в историю. Я бы и сам хотел поучаствовать в таком масштабном проекте.
        - Договорились, - легко согласился я. - Мне понадобятся ваши связи.
        - Я и финансово готов вложиться, - бельгиец что-то сильно загорелся идеей, я даже немного опешил от такого напора. Впрочем, туристический бизнес довольно прибыльный, он как раз начинает свой рост, уже десять лет прошло как закончилась война и у людей стали появляться деньги не только на первичные потребности, но и на развлечения. Так что можно им всерьез заняться, а не просто языком чесать, строя из себя ценителя средневековья.
        Беседа с месье Жанссенсом закончилась в ресторане. За ужином он продолжал меня пытать на предмет организации средневекового маршрута и сам рассказывал о местных достопримечательностях, которые можно было в него включить. В общем, пообщались мы не только душевно, но и предметно. Одно плохо - поездку в замок пришлось отложить до утра.
        Ривьерен встретил меня заколоченными окнами и дверями - сторож выполнил мое распоряжение и запечатал замок.
        Сам Алексис моему визиту явно обрадовался, доложил, что происшествий в мое отсутствие не было, никто на мою частную собственность не покушался и вообще не интересовался замком.
        Поблагодарив за работу, я наградил его недельным отпуском, который он оказывается давно уже ждал, чтобы навестить семью дочери в провинции Лимбург. Проводив Алексиса, я поспешил в замок проверять и пересчитывать содержимое ящиков.
        Во второе свое посещение замка, уже будучи его владельцем, я прихватил с собой в Штаты замок с ящика и в своем гараже изготовил к нему ключ. Еще я с собой привез пару балонов так называемой «выдэшки», средства от коррозии, еле отыскал в Нью-Йорке, в это время оно еще не получило широкого распространения.
        Мой дубликат подошел, замки поддались, и я увидел то, чего ожидал - все ящики были заполнены янтарными панелями.
        Убедившись, что груза не уменьшилось и мне придется перетаскивать более четырех тонн, я пригорюнился. Работы предстояло на несколько часов. Можно, конечно, нанять местных клошаров и ускорить процесс, но что с ними потом делать? Убивать?
        Я не чистоплюй, но крови все же надо избегать, где это возможно. Так что попробую ограничиться одним противоправным деянием при подготовки акции - угоном грузовика.
        Обдумывая вывоз янтарной комнаты в Союз, я перебрал несколько вариантов. Первый - я узнаю расписание захода в порт Антверпен советских сухогрузов, затем нанимаю рыболовецкую шхуну и везу на ней ящики в нейтральные воды, где жду сухогруз. Вот только есть риск, что после передачи груза меня скрутят бельгийские моряки, охреневшие от наглости шпиона комми, и сдадут в полицию. Может быть и получится откупиться, а вдруг нет, и что теперь все мои планы на вторую жизнь коту под хвост?
        Дальше был вариант привести ящики на остров Шпицберген, что в Северном Ледовитом океане, но, во-первых, туда идти далеко, дорога пару месяцев займет, во-вторых, тамошние воды кишат военными кораблями НАТО и Советов, то есть дофига шансов на них нарваться. Я, конечно, парень удачливый, но удача - девка капризная, и, если ее так по-глупому провоцировать, может и обозлиться.
        Еще можно взять в аренду склад в порту и туда завезти ящики, или оставить грузовик с грузом в каком-нибудь укромном месте, а в посольство отправить письмо с координатами. Но в первом случае нужны левые документы, на поиск или изготовление которых опять понадобится время. Кроме того, за посольскими ведется постоянное наблюдение. Местную контразведку всяко заинтересует содержимое склада или бесхозного грузовика. Обязательно попытаются досмотреть.
        Отчаявшись, я уже думал привезти посылку в какой-нибудь советский порт на Балтике, но это наиболее провальный из всех вариантов. Меня сразу повязали бы свои же и потащили на допрос, для вдумчивой беседы с спецслужбами мало кто выдержит.
        Вот и остался мне самый эффектный из вариантов и роль каскадера. Надо было только дождаться ночь потемнее.
        Глава 22
        Чрезвычайный и полномочный посол Союза Советских Социалистических Республик в Королевстве Бельгия и по совместительству советский посол в Великом Герцогстве Люксембург Виктор Иванович Авилов как обычно задержался допоздна, не желая оставлять незаконченную работу на завтра, ведь новый день принесет новые задачи, так что лучше их не накапливать, решать своевременно, иначе можно погрязнуть в волоките.
        Еще и дождь, такой силы, что его шум слышен даже через двойные рамы с толстенными стёклами, стучал как-то тревожно.
        Посол встал, перебарывая усталость, размял затекшие конечности и подошёл к окну. Огни ночного Брюсселя были размыты за залитыми дождём окнами.
        Но внезапно внутренний двор посольства озарил яркий свет, а через мгновение раздался грохот, не особо сильный, звукоизоляция в здании была хорошая, но достаточно отчетливый.
        И спустя минуту зазвонил внутренний телефон.
        - Товарищ посол, - он узнал голос начальника охраны посольства - грузовой автомобиль протаранил ворота и въехал на территорию. Я приказал удвоить посты и оцепить грузовик.
        - Все правильно. И, товарищ Павлов, местных на территорию посольства не пускать до выяснения. Это приказ!
        - Есть, никого не пускать, - козырнул невидимый начальник охраны и положил трубку.
        Матерясь про себя Авилов достал из платяного шкафа плащ со шляпой и через пару минут уже был на улице под ледяными струями. Ненависть к дождю усилилась.
        - Что у нас тут Иван Борисович? - отыскал он взглядом второго секретаря, представляющего здесь всем известное ведомство.
        - Бельгийцы бегают как в жопу ужаленные, водитель грузовика выпрыгнул и сумел уйти. В кузове какие-то ящики, скорее всего снарядные. Очень похоже на попытку теракта или провокацию. Я рекомендую начать эвакуацию. Если там действительно взрывчатка, то её столько что всё здание как ветром сдует.
        - Товарищ второй секретарь, - к чекисту подбежал один из его людей, штатный сапёр, - в ящиках не снаряды и не взрывчатка.
        - А что там, Трифонов?
        Чекист и посол синхроно почувствовали надвигающиеся проблемы, словно факта прорыва грузовика на территорию посольства было мало, и последовали за сапером. Вскоре они уже были в крытом брезентом кузове и лицезрели несколько десятков ящиков, часть из которых была открыта.
        - Дайте фонарь, - велел Павлов и, получив требуемое, направил луч света на содержимое ящиков.
        Расширившимися от удивления глазами работники советского посольства смотрели на большие янтарные панели с двуглавыми орлами.
        - Тут еще и письмо есть, товарищ Авилов, - отвлек их созерцания подарка сапёр и подал Виктору Ивановичу конверт.
        Авилов нетерпеливо открыл его и при свете фонаря разобрал русские слова, набранные буквами французского алфавита, которые были вырезаны из газеты.
        - Подарок Стране Советов от дядюшки Ванга, - прочитал он. - Какого, к черту, Ванга?! - спросил он чекиста.
        - Позвольте. - Павлов буквально вырвал у посла письмо и прочитал следующие строки, уже напоминающие требования. - «Панели янтарной комнаты должны быть переправлены в Союз в кратчайшие сроки. О начале восстановительных работ в Екатерининском дворце прошу сообщить в западную прессу до конца 1955 года». - Мне срочно нужно ехать в Москву, - сообщил он Авилову.

* * *
        Все, вроде, прошло отлично, но задница побаливала. Пострадала при приземлении, когда я выпрыгивал из кабины грузовика. Теперь там сплошной синяк, но это неудобство еще можно перетерпеть, главное, копчик с крестцом не пострадали.
        Надеюсь, хоть не зря мои страдания, и упоминаний в прессе о начале восстановления янтарной комнаты я дождусь. Иначе, боюсь, пропадет всякое желание сотрудничать с руководством СССР.
        В этот раз решил не заморачиваться иероглифами. Свою функцию привлечения внимания они выполнили, кроме того, эксперты наверняка уже установили, что писал их не китаец, а значит необходимость в них отпала. В дальнейшем, если все пойдет по плану, тоже буду писать послания на русском. Так и мне удобнее и получателю понятнее, да и риск разоблачения минимальный. Вряд ли они вычислят кто их пишет. Сперва подумают, что беляк, но грамматика не дореволюционная. Затем решат, что я свой советский, только сбежавший на Запад или оставшийся здесь после войны. Но опять мимо - стиль письма, построение фраз, речевые обороты - все не соответствует этому времени. Может ещё какие версии появятся, но не в одной из них не будет фигурировать чистокровный янки.
        Кряхтя, я сменил положение в удобном кресле салона первого класса и вновь уткнулся во вчерашний номер Washington Post. От статьи под названием «Лейбористы продались комми» удовлетворенная ухмылка так и лезла на мое лицо, и я еще раз ее перечитал, смакую.
        «…дряхлый британский лев снова пытается показать что у него есть когти.
        С прискорбием вынуждены констатировать, что имперские амбиции наших островных кузенов всё еще кружат им голову, и призрак империи над которой никогда не заходит солнце всё ещё бродит по Лондону и Вестминстерскому дворцу.
        В ответ на инициированное сенатом расследование касательно передачи новейших авиационных двигателей сразу в нескольких основных британских газетах, при этом как в метрополии, так и в странах британского содружества появилась информация о том, что убийство в январе этого года президента Панамы сеньора Хосе Ремона было организовано ЦРУ.
        Как сообщил нам пресс секретарь директора ЦРУ, мистер Аллен Даллес, все это - явные происки коммунистических наймитов, которые пытаются вбить клин между США и Великобританией.
        При этом, явно недружественные действия как британской разведки, так и правительства в любом случае не останутся без ответа…»
        - Сритесь, сритесь, мне на радость, - чуть не расхохотался я в голос. Надо бы еще чего-нибудь в топку кинуть. Правда, пока ничего в голову не приходит. Бомбу о сиротах еще не время активировать, следует дождаться вестей от детектива из Франции, а это не раньше конца лета или даже осени, так что буду ждать, ведь мне нужен каскадный эффект. Значит, чтобы подкинуть в огонь ещё дровишек, придется выудить из памяти информацию поскандальнне.
        Но до посадки в Нью-Йорке озарений не произошло. Так что в оставленный на стоянке Корвет, я погрузился в расстроенных чувствах.
        Зато мой первый визит после возвращения из Европы на новый завод по производству снегоходов и суперкаров «Моторы Уилсона» порадовал.
        Билли скрупулезно выполнил мои указания и Шелби получил, все, что затребовал, а также подтянул сюда своих людей: Фила Хилла, напарника в недавних 12-ти часах Себринга, дока Уокера, которого называли папашей и никак иначе и еще пару парней, с которыми Шелби уже работал, будучи гонщиком.
        Всего, вместе с итальянскими двигателистами, что прибыли в США в мое отсутствие пару дней назад и приданными им местными рабочими, имеющими опыт работы в автомастерских, получилась команда из пятнадцати человек.
        И все они сели на мою шею. Деньги у меня, конечно, были, да и совсем скоро открытие сразу нескольких Макдональдсов, а это наши с Реем рестораны, не франшизная схема, так что доход обещает быть высоким. Вот только я планировал эти деньги сразу же пустить в оборот, а придется повременить. Хотя надо подумать, что, связанное с гонками может принести мне доход прямо сейчас? В голову пришла мысль о моем инвестиционном портфеле, я не про General Electric, конечно, а про American Tobacco.
        Думаю, логотип Лаки Страйка будет отлично смотреться на капоте моей гоночной машины. Да и мне двойной профит. Во-первых, получу спонсорский контракт, по которому АТ будет платить мне деньги, а во-вторых, и это намного интереснее, повышу стоимость моих же акций если Шелби выбьет победу на гонках.
        А у него были на то все шансы. Все же выбор Кэрролла в качестве партнёра в автоделе был абсолютно правильный. Он талантлив, у него отличная работоспособность и большие амбиции. Ни много ни мало Шелби хотел успеть подготовить машину к Ле-Ману этого года.
        Сперва я отнесся к этому со скепсисом, ведь до гонки оставалось всего три месяца, а у нас по сути серийный, хоть и хороший гоночный автомобиль. Он пока что, даже несмотря на все успехи в итальянской серии GT, не годится для состязания с Ягуаром и Феррари.
        С надежностью у Фиата всё в порядке, машина сделана на совесть, но вот скорость, особенно на прямых оставляла желать лучшего. Двухлитровая V-образная восьмерка смотрелась очень бледно против конкурентов с движками объёмом за три с половиной литра.
        Но потом я вспомнил, что Ford GT-40 Шелби с компанией подготовили тоже за три месяца. Вернее, подготовят в будущем, правда, теперь оно не наступит. Там, конечно, ресурсов у Кэрролла было намного больше, как-никак за спиной стоял сам Генри Форд Второй, но и сейчас не 1963 год, а нынешние машины всё же попроще чем те, что будут гоняться в середине следующего десятилетия.
        Так что я дал добро.
        Но вечером, когда пришел домой и устроился отдохнуть перед камином, моя память вытащила из хранилища новую информацию. И мне сразу захотелось передумать.
        Дело в том, что именно на Ле-Мане 1955 года произойдет самая страшная авария в истории автоспорта, которая унесет жизни более восьмидесяти человек. Мерседес, под управлением какого-то француза врежется во впереди идущую машину, залетит на вершину ограждающей насыпи и дальше в зрителей полетит град обломков, а потом к ним добавится еще и мощный взрыв.
        Не хотел бы я, чтобы моя машина попала в этот замес. После подобного я не только деньги потеряю, но и с мечтой о гоночной программе для Альфа Ромео можно будет распрощаться. Самое хреновое в этой ситуации то, что объективных причин для аварии нет, это просто стечение обстоятельств, и я не могу сейчас раструбить в газетах, что Мерседес представляет опасность для зрителей и пилотов других машин.
        Поэтому, извини Кэролл, но нет. Придётся тебе этот год пропустить. Хотя…
        Раз я знаю, кто попадёт в ту злосчастную аварию, то мне нужно будет всего лишь сделать так, чтобы этот пилот или не вышел на старт, или стартовал с опозданием. Звучит легко, но попробуй исполнить. Ладно, пока рано строить планы, надо сперва машину до ума довести. Может не успеем и придумывать ничего не придется.
        С этой успокаивающей мыслью я, допив виски, поднялся к себе и лёг спать, чтобы с утра пораньше снова отправится на завод. В ближайшее время этот маршрут станет для меня постоянным.
        С проблемой недостатка скорости Кэролл решил бороться комплексно, путем установки более мощного двигателя и снижения веса самой машины.
        Для начала его команда весело и задорно выкинула из Фиата абсолютно всё лишнее - задний диван, пассажирское кресло, обивка, радио и прочее, прочее, прочее. Это сразу минус несколько десятков килограмм, и машинка стала резвее. Но всё равно этого было недостаточно, нужен был двигатель и дальнейшее снижение веса.
        Я тоже решил внести свою лепту, предложив поставить турбонаддув, благо, технология известная, и снизить вес заменив часть кузовных деталей, которые у Фиата были стальными на их алюминиевыми или даже пластиковые аналоги. Капот, крышка багажника, крылья - всё это можно было по чертежам изготовить прямо в штате Нью-Йорк.
        И если первая моя идея была встречена в штыки, мощность турбированного двигателя вырастет, но с надежностью придётся попрощаться, то вторую, насчёт замены части кузовных деталей, Шелби с командой одобрили, и решили испробовать как алюминий, так и пластик, после чего сравнить их по весу и по прочности. Терять в безопасности в угоду весу никто не хотел.
        Что до двигателя, то вместо родной двухлитровой восьмерки Кэролл решил использовать двигатель от Феррари 375, победителя прошлогодней гонки, места под капотом у Фиата было достаточно и 12-ти цилиндровый двигатель туда влезал. Для этого пришлось бы как следует поработать с компоновкой всего остального, но не зря же вокруг Шелби такая куча народа крутится, пусть отрабатывают свои деньги.
        Работала его команда как проклятая, буквально по восемнадцать часов в сутки, что дало результат в рекордные сроки: новый двигатель встал под капот Фиата, а на место стальных кузовных деталей заняли пластиковые, что сэкономило нам еще очень много веса.
        Но затем, когда мы вывезли машину на ближайший гоночный трек, случилась первая неприятность.
        - Ну как тебе? - спросил я Шелби, после того как он проехал два круга. По секундомеру он выиграл целых десять секунд по сравнению с тем, что Фиат показывал с родным мотором. Но Кэролл был недоволен.
        - Сам попробуй, - швырнул он в меня шлем.
        Поймав его, я усмехнулся излишней эмоциональности партнера, сел за руль и пристегнулся. Мне пришлось настоять на том чтобы ремни безопасности на нашей машине были, правда Кэролл оказался не такой твердолобый как администрация Альфа Ромео и согласился с моими доводами о необходимости такого рода страховки.
        - А теперь посмотрим, чем он так недоволен, - пробормотал я и резко стартовал.
        Поначалу всё было нормально, машина хорошо слушалась руля, но тормозила пока плоховато. Но это и не удивительно. У неё теперь триста лошадей под капотом, тормоза надо дорабатывать, вибрация тоже была объяснима.
        Но вот когда я после резкого поворота выехал напрямую и положил стрелку тахометра на отметку в шесть тысяч оборотов всё и началось.
        Фиату как будто надоела земля Америки и он захотел взлететь. Пришлось тормозить и аккуратно подъезжать к ожидающим меня инженерам и Кэроллу с Хиллом.
        - Наша машина уже сейчас хочет лететь во Францию, - рассмеялся я, когда вышел из машины и сразу же посерьезней, пока Шелби в меня еще чем-нибудь не запулил. - С этим надо что-то делать. У нас есть мощность под капотом, но мы не можем её использовать. Но решение есть - антикрыло, даже два антикрыла. Одно сзади на багажнике, а второе вместо бампера, - как у болидов Формулы один из моего времени.
        Разумеется, меня никто не понял. Пришлось проявить самодурство и из алюминия соорудить образец и чуть ли не силой заставить сначала установить улучшения на машину, а потом попробовать. На пререкательства и саму работу ушло еще несколько выматывающих нервы дней, и все сработало. Машина наконец-то перестала жаждать полета и стала нормально ехать. Правда, она потеряла в скорости, но ненамного. С этим можно было мирится.
        В итоге, с главным мы управились даже быстрее чем планировали, всего через пятьдесят дней после начала работ Фиат был вчерне готов и началась его доводка, подбор оптимальной геометрии аэродинамических деталей и прочие мелочи.
        Когда я понял, что всё, у нас есть машина то связался с АТ, благо я не самый мелкий акционер. Мне удалось убедить руководство компании посмотреть на нашу машину, к тому моменту на капоте и дверях уже красовалась эмблема Лаки Страйка.
        Увиденное, как необычный внешний вид, так и скорость машины впечатлило господ из правления, и мы подписали контракт. И не на одну гонку, а сразу на три сезона. С расчетом, что это будет еще одним доводом для господ из Альфа Ромео, гоночная команда, которой еще по сути нет, уже часть денег сама себе зарабатывает.
        Параллельно созданию гоночного автомобиля нового поколения, на заводе шли работы по комплектованию присланных из Италии Джульетт ремнями безопасности и вскоре уже все будет готово для проведения краш-теста. Разумеется, само веселье для наглядности отложим до визита Винченцо в США. Надеюсь, после этого вопрос о необходимости страховки в автомобилях Альфа Ромео будет решен положительно.
        Помимо автодел полным ходом шла подготовка к рок-фестивалю. Благо, его организацию взяли на себя ребята из группы «Phone booth» и примкнувший к ним на общественных началах диджей Алан Фрид.
        Фронтмен «Phone booth» рассказал мне об их встрече, так со слов Дерека мистер Фрид аж писался от энтузиазма организовать такое масштабное музыкальное мероприятие, причем за чужой счет.
        Да, деньги утекали стремительно. Слишком много у меня хотелок. Но урезать я ничего не буду, лучше найду новые источники пополнения средств. Да хотя бы клад какой найду, например, можно поднять затонувший у берегов Флориды испанский галеон с грузом золота и изумрудов. Хотя нет, с ним пока придется повременить, нет у меня сейчас ни судна, ни оборудования, ни команды для такой операции.
        В общем, надо подумать о более-менее доступных кладах.
        - Фрэнк, ну как тебе? - спросил меня Дерек, с гордостью обозревая окрестности.
        - Отлично, - похвалил я результат его труда.
        Сцена на месте, билборды и аэромены с рекламой моего пива в наличии, электричество подведено. Торговые палатки тоже уже установлены, и даже пиво в них продают, хотя сам фестиваль начнется завтра. Зато народа уже тьма. Палатки, автомобили, трейлеры - казалось, все места уже были заняты. Единственное, с биотуалетами не успели. Дюбюа все никак не мог добиться нужного результата. Поэтому пришлось сооружать обычные.
        До Бостона отсюда двадцать три мили, зато небольшой городок Марлборо под боком. Местные жители оперативно организовали торговлю фастфудом и безалкогольными напитками. Многие сдавали жилье приезжим на рок-фестиваль, мы тоже сняли дом для своих нужд и пару домов для музыкантов, которые уже начали съезжаться. Ими занимался Алан Фрид с парой помощников, вот этим, как и подсобным рабочим, в отличие от организаторов мероприятия, приходилось платить. Их манили бабки, а не слава.
        - А вот и мистер Уилсон пожаловал! - услышал я голос Алана.
        Отведя взгляд от заполненного народом поля, я развернулся в сторону растревоженного приездом большим количества гостей городка и не поверил своим глазам.
        Фрид шел к нам в сопровождении молодого короля рок-н-ролла.
        - Знакомься, Фрэнк, Элвис Пресли. Приехал к нам из Теннесси. Я лично его пригласил. Этот парень необычайно талантлив, и я готов поспорить на сотню баксов, что он вскоре прославится, - презентовал он мне человека-легенду.
        - Спорить не буду, доверяю твоей интуиции, - не стал я соглашаться на заведомый проигрыш и протянул Пресли руку. - Фрэнк.
        - Здорово вы тут все утроили! - энергично затряс ее Элвис, сияя от радости.
        - Мы старались, - опередил меня Дерек. Голос его сочился ехидством, по ходу музыкантам не нравится, когда в их присутствии хвалят других.
        Но я уже утратил интерес к ним обоим, сейчас меня больше занимало, как отыскать в этом столпотворении Джейка Колмана.
        Глава 23
        - Ну-ка, приятель, дай мне эту штуку, хочу тебе кое-что показать. - Говорю я бледному худому парню в очках и с черными длинными волосами. Тот сидит прямо на лужайке перед студией «Abbey Road» и на гитаре что-то играет своей подружке-японке.
        Леннон, а это был он, только в образе прыщавого подростка, недоуменно хлопает глазами на странного прохожего, но все же решается передать мне свой инструмент. Девушка намного старше парня наблюдает за этим действием хмурым взглядом собственницы.
        Я задумчиво перебраю струны, вспоминая мелодию, странно, до этого момента я был уверен, что не умею играть на гитаре, а затем начинаю петь. Охренеть, я еще и пою!
        Сначала, аккомпанируя себе, исполняю «Let it be», затем «Come together», «Yellow submarine», «Hey Jude», на закуску «Yesterday» - и все пять песен без перерыва.
        - Во выдал! - сам от себя в восторге, восклицаю я. А память-то, оказывается, у меня не просто хорошая, а идеальная! Хранит все, что я хоть раз когда-то слышал.
        - Что это было? - отвлекают меня от поисков в памяти пока не кому неизвестных координат месторождений алмазов. Блин, я уже забыл об этом Ленноне. Немудрено, столько открытий за каких-то полчаса. Ладно, надо доделать то, зачем в Ливерпуль явился и отправляться с экспедицией в Австралию.
        - Как что, хиты конечно, - разворачиваюсь я к подростку. Тот пялится на меня восхищенным взглядом, а его подружка - оценивающим. - Не хочешь сам попробовать их исполнить?
        Леннон с азартом хватает гитару и начинает по памяти играть и петь то, что он только что слышал. Сразу становится очевидно, что таланту и юный возраст не помеха. Очень скоро у парня начало получаться намного лучше, чем у меня, а вокруг нас постепенно стала собираться толпа восторженных зрителей.
        Даже из студии напротив вышли люди и принялись что-то обсуждать. Один из них вернулся в здание и через несколько минут вернулся уже в сопровождении парочки звукорежиссеров и рабочих, которые притащили оборудование для звукозаписи.
        - Стоп! - обрываю я концерт и, игнорируя недовольные выкрики публики, объясняю Леннону. - Пока рано записывать эти песни. Их время еще не пришло. Сперва найди Пола, Ринго и Джорджа. И только затем можно будет идти на студию.
        Джону явно не нравится, что он услышал, он то и дело поворачивается в сторону сотрудников «Abbey Road». Но, наконец, смирившись, кивает.
        - И обязательно назови свою группу «Beatles»!
        Парень вновь кивает, теперь уже без недовольства, смакуя новое слово на вкус. А я с чувством выполненного долга встаю с травы, отряхиваю штаны и собираюсь уходить, но в последний момент вспоминаю кое-что еще.
        - И Джон, - я оборачиваюсь. - Марк Чепмен, запомни это имя. Ты должен убить его первым.
        Вопросы Леннона заглушает толпа, которая начинает визжать, орать и всячески бесноваться.
        - Мы открываем наш первый рок-фестиваль! - орет в микрофон со сцены Алан Фрид.
        Я продираю глаза и тупо озираясь по сторонам. Присниться же такое. Чертовщина какая-то.
        Разморила в тенечке, прям сидя на раскладном стуле задремал. Для наблюдения я выбрал место, откуда отлично просматривались торговые палатки, а вот я из-за отбрасываемой навесом тени оставался в невидимости. Здесь я жду Колмана.
        Да, вот так незамысловато: наживка и затаившийся охотник.
        Два часа пополудни, солнце на пике, первый в этом мире рок-фестиваль открыт, уверен он заменит Вудсток. Толпа гудит от нетерпения, сегодня она еще больше разрослась, к сцене не протолкнуться, у нее со вчерашнего дня места занимали. Сейчас музыканты зажгут и народ начнет отжигать, бухло в свободной продаже и многие уже успели набраться им по самые гланды, наркоту с собой привезли, да, благословенная Америка уже кайфует, а с приходом хиппи пойдет в разнос. Как бы давки не случилось. Охрана, конечно есть, но их задача - оградить музыкантов от толпы. Людей подбирал Клинт Каллахен, все же пришлось взять его на должность начальника службы безопасности «Way of Future LTD».
        Поработал он неплохо, более того, нашел общий язык с Мэтьюзом, адвокат вместо того, чтобы решить проблему заделался другом бывшего копа, и они в два рыла, один решал силовые вопросы, второй осуществлял юридическое сопровождение сделок, прирастили к моей компании два завода, как я и просил, стекольный и консервный. Оба находятся в штате Нью-Йорк в соседних с Миддлтауном городах.
        Алан Фрид на сцене стоит на фоне черного Steinway и заводит народ. Людское море в ответ колыхнулось и в нетерпении загудело. Повысив голос, ведущий проорал в микрофон имена первых выступающих.
        Это была местная группа из Бостона, в составе которого оказалась бас-гитара. Правда, звучание еще не то, усилители несовершенны, о звуковом эффекте distortion пока не знают. Но неискушенная публика в восторге, не смотря на тесноту, моментально по всему полю организовались свободные пятачки и молодежь, разбившись на пары, начала танцевать рок-н-ролл. Последние аккорды бостонской группы утопают в реве толпы и шквале аплодисментов.
        - Дамы и господа, а теперь перед вами выступит Элвис Пресли, поприветствуем его!
        Будущего кумира миллионов разгоряченная публика встретила бурно: и свист, и подбадривающие выкрики, еще с большим восторгом она его провожала со сцены, когда от спел четыре песни: «That’s All Right», «Baby Let’s Play House», «Good Rockin' Tonight» и «I Don’t Care If the Sun Don’t Shine».
        - Встречайте, Билл Хэйли с хитом «Rock Around The Clock»! - выкрикнул очередного выступающего Фрид, и толпа взорвалась: люди визжали, тянули вверх руки и лезли на сцену. Успокоились лишь тогда, когда Хэйли запел.
        Фестиваль шел уже третий час, а Джейк так за пивом и не явился. Трезвенник хренов. Я тоже старался не пить, все это время цедил единственную бутылку Sunshine с вкусом лайма. Зато сигарет уже полпачки выкурил.
        Вот где этого Колмана черти носят?
        О существовании торговых палаток трудно не узнать, ведь над ними установлены аэромены. Вчера к этим рвущимся улететь в небо великанам состоялось настоящее паломничество: и гости фестиваля, и жители Марлборо спешили на их фоне сфотографироваться.
        Фотограф из местных обслуживал тех, кто не захватил с собой фотоаппарат. Платы за использование реквизита организаторы фестиваля не брали, но не из-за того, что я такой щедрый, просто, мне нужна реклама моего нового изобретения, а так тысячи фотографий разлетятся по всей стране. Довольный неожиданным заработком, сам-то он работал не за бесплатно, фотограф похвастался, что на выставку самые удачные отправит. Вот и договорились.
        - Вижу, вы выдохлись, - заявил ведущий утомленным ритмичными танцами зрителям. - Тогда предлагаю вам отдохнуть под божественную музыку Дона Ширли! Дон Ширли, встречайте!
        На сцену вышел чернокожий музыкант, поклонился публике, прижав руку к сердцу, после чего уселся за рояль. За ним потянулись его коллеги с духовыми музыкальными инструментами. И вдарили джаз.
        Я заслушался и даже забыл, зачем здесь нахожусь. Теперь стало понятно, почему Алан Фрид потащил меня вчера знакомиться с этим Доном Ширли. Он, действительно, оказался большим талантом.
        - А теперь перед вами выступит «Phone booth»! - раздалось название очередной группы со сцены, когда уже вечерело.
        И тут из темноты на свет вышел тот, кого я так долго ждал.
        Колман пришел за пивом не один, а в компании девушки. Волнистые волосы, лицо сердечком, веснушки на носу - милашка. Лишь бы делу не мешала, а так пусть будет, у парня в его возрасте гормоны бушуют, прям, как у меня.
        Встав в очередь, они продолжили обниматься. Стесняться было некого, кругом молодежь, в воздухе витает запах свободы, звучит рок-н-ролл, сейчас еще пива бухнут и самое время заняться любовью.
        А вот обломись, Джейк, на сегодня у тебя другая программа.
        Проследить за парочкой не составило никакого труда, им не было дела ни до кого вокруг, они смотрели только друг на друга. Дойдя до одной из установленных на краю поля палаток, они плюхнулись на траву и слились в поцелуе.
        Когда я возвращался, музыканты уже отыграли, сцена опустела и все потянулись кто куда, образовав броуновское движение.
        Вернулся я когда ночное небо прояснилось, и багровая луна нависла над Америкой во всей своей неотвратимости.
        Ждать, когда Колман выйдет отлить я не стал. Бесцеремонно заглянул в палатку и вытащил его оттуда. Девушка, как и парень до моего вторжения спала, так что визжать было некому.
        - Ты звал меня, и я пришел, - поприветствовал я его, заглянув в глаза своим внутренним взором, который отрепетировал еще полгода назад, перед нашей прошлой встречей.
        - Господин! - прошептали его пересохшие губы, а я удовлетворенно констатировал, что моя власть над Джейком сохранилась и не надо было начинать все сначала.
        На встречу с первым последователем Духа Большого Быка я пришел в новой оболочке, в этот раз выбрав внешность араба: смуглая кожа, нос с горбинкой, а цвет глаз в ночи не виден, жаль цветных линз еще не изобрели.
        - Следуй за мной, - пафосно велел я и пошел в сторону противоположную от города, туда, где виднелась полоса леса.
        - А теперь расскажи мне, что ты уже успел сделать для спасения Земли? - потребовал я отчета.
        - Как ты и велел, господин, я собрал команду из студентов. Все они в ужасе от того вреда, который наносят природе люди и готовы начать с этим бороться. Мы даже наметили первые цели - это нефтеперерабатывающие заводы, которые загрязняют грунт и водоемы, тем самым отравляя все живое. Мы взорвем их, господин!
        - Ты прав, эти заводы разрушают экосистему планеты как никто, - одобряюще покивал я. - Вот только ты не учел, что, взорвав их, ты причинишь природе еще больший вред. При горении нефтепродукты выделяют вредные вещества, которые попадают в воздух. А наше цель - защитить планету от вредных выбросов.
        Джейк задумался, но так и не найдя самостоятельно ответа, спросил:
        - И что же нам делать, господин?
        - Вам предстоит пройти долгий путь, - озадачил я первого участника освободительного движения. - В первую очередь вы должны наработать репутацию защитников природы, стать общественным движением, с которым политикам и промышленникам придется считаться. А это без поддержки большого количества простых американцев - избирателей не осуществимо. То есть вы должны озаботиться формированием общественного мнения. Нужны злободневные статьи в прессу о том, как какой-то завод или шахта загрязняет окружающую среду, убивает все живое, в том числе, самих людей. Соберите статистику, и вы увидите количество умерших от рака на прилегающих к ним территориях.
        - Хорошо, я понял, - задумчиво произнес Джейк.
        - Можете начать с шахты «Железная гора», которая уже сто лет гробит экологию северной Калифорнии, - подсказал я ему. - За век, что она действует практически была полностью уничтожена местная флора и фауна, но загрязнена не только река Сакраменто, но и водохранилище. Так что статистику вам собрать не составит большого труда. Уверен дело об этой горе выйдет громким, что позволит вам засветиться. Так что собирайте статистику по смертям и болезням, берите пробы воды и грунта и отправляйте их на экспертизу в независимые лаборатории и в свой университет на кафедру биологии, пишите статьи, трубите о экологической катастрофе на весь мир, устраиваете массовые шествия в защиту природы, в общем, добивайтесь закрытия шахты.
        - А если они нас не послушают? - спросил Джейк.
        Молодец, что сомневается в мирных средствах достижения целей, значит, не дурак.
        - А тогда вы сами остановите работу шахты, - посмотрел я проникновенно в его глаза. - Тепловая электростанция - не будет ее и все производства вокруг встанут.
        - Как все просто! - пришел в восторг от моих слов Джейк. - Ведь точно, все промышленные предприятия питаются от электростанций. Теперь я знаю, как спасти природу - мы уничтожим все электростанции!
        - Да, это на какое-то время отсрочит экологическую катастрофу, - грустно улыбнулся я.
        - На какое-то время? Мы не дадим им восстановить электростанции! Я в этом клянусь! - запальчиво выкрикнул Джейк.
        - Не сомневаюсь, но вас быстро вычислят, ведь против вас будет играть не только полиция, но и спецслужбы.
        Джейк пришиблено замолчал на какое-то время, видимо, осознал правоту моих слов, а затем вполне осознанно заявил, что готов принести себя в жертву во имя спасения природы.
        - Я рад, что не ошибся в тебе, - похвалил я его жертвенность. - Но ты мне слишком дорог, ведь именно ты пробудил меня. Поэтому я приказываю тебе самому не светиться. Акции пусть проводят отдельные ячейки, которые не должны знать о существовании друг друга. Твоя задача - создать конспиративную сеть и дергать за ниточки.
        - Да, мой господин, - послушно ответил Джейк.
        - И еще одно. В Новой Англии пока ты здесь учишься приемлемы только мирные акции, - предостерег я собственноручно сделанного фанатика, а то он в священной войне и мои производства уничтожит. Так что пусть развлекается подальше отсюда. - Это тоже своего рода конспирация.
        - Я понял, господин!
        - И еще одно, - довольный ответом последователя Духа Большого Быка, продолжил я. - Вы уже придумали название своему движению?
        Джейк сверкнул глазами, довольный затронутой темой.
        - Фронт Освобождения Земли - как тебе господин? - удивил он меня. Значит и в этом мире появятся эльфы (Earth Liberation Front, ELF).

* * *
        Пока я развлекался в окрестностях Бостона, Шелди со своей командой зря время не теряли.
        У нас возникла проблема с тормозами, слишком резвая получилась лошадка, и колодки грелись так, что на них можно было френч фрай жарить.
        Кэролл голову сломан над решением и таки решил проблему, притом достаточно неординарно, все же гений - есть гений. Он придумал как максимально быстро менять тормозные колодки, теперь это будем делать на каждом пит-стопе.
        С тренировками у моих двух пилотов тоже всё складывалось отлично. И Хилл и Шелби - настоящие профессионалы, чтобы победить в Ле Мане они выкладывались по полной. А дух соперничества, что витал между ними как никто стимулировал их показывать все, на что они были способны. Каждый из пилотов хотел сделать другого на треке, словно они были конкурентами в гонке, а не напарниками. И это было отлично, результаты улучшались с каждым прокатом.
        Последние пара недель перед самой гонкой прошла в постоянных тренировках, и чтобы еще улучшить их качество я арендовал один из недействующих аэродромов в нашем штате, вместе с прилегающей территорией. И там мы постарались по максимуму смоделировать Ле Ман, каждый поворот и каждую прямую, благо, информация о трассе находилась в общем доступе.
        На подготовку тестовой трассы ушло несколько дней, и еще один на то чтобы нанять необходимое количество статистов на мощных и быстрых машинах. Наш болид должен был показать себя в условиях максимально приближенным к боевым.
        Кроме команды и статистов на наши тренировки зачастил сын руководителя American Tobacco. Видимо, вид окрашенной в цвета американского флага машины с логотипом Лаки Страйк, обгоняющей другие тачки одну за другой вызывал у него эйфорию. Или парень тоже заразился гонками.
        Вот и сегодня он явился и стоял рядом со мной возле финишной черты, как и я, держа в руке секундомер.
        - Фрэнк, ты сможешь в следующем году выставить не одну машину, а две? - спросил меня Кевин Оппенгейм, что называется, аппетит приходит во время еды.
        - После Ле Мана будет видно, - я пока не стал афишировать свои планы, а согласно им, если всё пройдёт удачно, то на следующий Ле Ман поедет уже полноценная заводская команда Альфа Ромео. Два экипажа, две команды техников. Ну а если нет, то всё равно будут две машины. Дело в том, что мне самому понравилось участвовать в работе над гоночным болидом. Это было как будто переключением. Отдыхом от постоянных разъездов, переговоров и постоянным зарабатыванием денег. А значит в этой жизни я буду эксцентричным миллионером, вместо одного дорогостоящего хобби у меня будет целых два. Подводная археология и гоночная команда, тем более что сейчас пятидесятые, время тотального доминирования заводских команд с бюджетом в сотни миллионов долларов настанет еще не скоро, сейчас даже романтики от автоспорта могут добиться успеха.
        А мы реально можем победить уже сейчас, даже на одной машине. Болид получился именно тем, что нужно в гонке на выносливость. Он достаточно мощный, но при этом надёжный и, самое главное, удобный для водителя.
        В отличии от ближайших конкурентов, пока это звучит несколько самонадеянно, но я хочу думать так, Ягуара и Феррари, наша машина купе, а не родстер. В ней намного удобней, одно кресло с подголовником и подлокотниками чего стоит. Это означает, что пилот будет намного меньше уставать, а значит будет более сосредоточен на гонке.
        Так что да, наша машина - настоящая темная лошадка, которая в состоянии не только бросить вызов фаворитам гонки, но и имеет все шансы стать победителем.
        Все бы хорошо, но на этой почве у Кэролла Шелби и Фила Хилла стали возникать споры.
        - Господа, что здесь происходит? - в один из дней, зайдя на территорию завода, в ту её часть где мы работали над машиной я застал орущих друг на друга пилотов.
        - Да вот приятель, - ответил мне Билли, он в последнее время проводил на заводе почти все свое время, а оружейный магазин нанял продавца, - твои гонщики делят шкуру неубитого медведя. Каждый хочет быть первым пилотом болида-победителя.
        - Как интересно, - я закурил и стал слушать доводы оппонентов.
        Каждый из них имел свою точку зрения на проблему. Хилл считал, что он должен быть первым потому что так было в Себринге и вообще он более опытный. Шелби же настаивал на том, что он главный конструктор и в отличие от Хилла, который просто пилот, проделал огромный объём работы.
        - А вот и арбитр появился! - наконец заметил меня Шелби. - У нас тут с Филом возникла небольшая проблема. Что скажешь?
        Вот уроды, втравили-таки. И как хочешь, так и выкручивайся.
        На Шелби у меня большие планы, место главного инженера и руководителя гоночной программы Альфа Ромео как раз для него, то есть ссориться с ним мне было не с руки. Хилл же, как правильно заметил Шелби, только пилот. Но пилот не простой, а первый из американцев, кто выиграл чемпионат мира «Формулы 1», в будущем, разумеется. Так что и он мне нужен.
        Поэтому я принял решение, что первым пилотом будет тот, кто покажет наилучший результат на тренировках.
        Следующую неделю всё было штатно, Шелби и Хилл проводили на треке по двенадцать часов в сутки, шлифуя свои навыки, продолжая доказывать кто из них круче. В общем, ничего не предвещало катастрофы.
        А потом Хилл исчез, просто не явился на очередную тренировку.
        Мы прождали его несколько часов, после чего я позвонил Каллахену и поручил главе службы безопасности начинать поиски пилота.
        Когда мы вернулись с территории аэродрома в город у Клинта уже была первая информация. В доме, который я арендовал для Хилла было пусто: ни его самого, ни вещей. Дальше больше - выяснилось, что пропали рабочие чертежи болида, не все, а те, которые относились к аэродинамической схеме машины и антикрыльев. Стало понятно, что Хилл, прихватив их, сбежал.
        Но это не так страшно, Мэтьюз уже отправил все необходимые документы не только в американское патентное бюро, но и в Европу. Так что где бы не всплыл этот мерзавец и кто бы не купил у него чертежи, это не принесет им ничего кроме судебных исков.
        Главная проблемы - накануне Ле Мана мы остались без второго пилота.
        Билли стал меня успокаивать, увидел мой взбешенный взгляд и испугался, что я сейчас кого-нибудь прибью, Кэрролл принялся лихорадочно подбирать подходящую кандидатуру на замену Хилла, а Каллахен продолжил поиски беглеца.

* * *
        Италия. Маранелло.
        Провинция Модено летом прекрасна. Светит ласковое итальянское солнце, на холмах живописно зеленеют оливковые деревья, добродушные итальянцы улыбаются, встретив незнакомцев, а их прелестные жёны и дочери так пронзительно стреляют своими лукавыми глазами, что у всякого подпадающего под их чары, кровь закипает в жилах.
        Деревни этой провинции очень похожи одна на другую, но есть среди них одна, чья слава гремит не только по всей Италии, но и далеко за её пределами.
        Маранелло вот уже двенадцать лет осенена желтым щитом со вставшим на дыбы скакуном. Именно здесь находится вилла Энцо Феррари, настоящего фанатика автоспорта, который делает лучшие в мире спортивные машины.
        На заводе Энцо всё пропитано его фанатичной любовью к своему делу. Это там, в окутанном дымом Детройте, в Милане, Турине, коммунистической Москве, Штутгарте или Вольфсбурге производство автомобилей поставлено на поток. В Маранелло всё по-другому. Даже само слово конвейер воспринимается здесь как ругательство. В вотчине Энцо Феррари автомобиль - венец технического прогресса, и в него вкладывают душу.
        Особенно такое отношение заметно в цехе по сборке двигателей - сердец скакунов Энцо. Один человек отвечает за всё. Один инженер собирает один двигатель. И если что-то случится с машиной, то все знают чья голова полетит первой. С одной стороны, это дико дорого, но с другой - гарантия качества. Каждого двигателиста Энцо подбирает лично и не торопясь, он долго смотрит на кандидата, попивая кофе, задает вопросы и, если ответы его устраивают, он нарочито медленно поднимается со своего кресла и зовет счастливчика в цех. Там он даёт будущему члену семьи Феррари тестовое задание, чаще всего - собрать в одиночку двигатель, с нуля и без посторонней помощи. И только если кандидат справится, синьор Феррари берёт его на работу.
        К машинам, которые должны побеждать в гонках Формула Один, Себринг, Ле Ман, европейские гоночные серии, отношение еще более трепетное, отбор еще строже, ведь ставки там выше. Допущенные в святая святых должны быть лучшими в мире, и для Энцо это не пустые слова. Синьора Феррари не волнует коммерческий успех его автомобилей. Для него главное - результаты на гоночных треках.
        С таким подходом к своему делу его можно назвать наследником барона Пьера де Кубертена от мира автоспорта. Citius, Altius, Fortius! Быстрее, выше, сильнее! Вот девиз Энцо. Вот чего он хочет от своей конюшни. Именно поэтому слава скромного по меркам автогигантов завода уже гремит по всему миру. А что там будет дальше знают только боги автоспорта.
        Правда, в отличии от французского мечтателя, синьор Феррари не чурается и откровенно грязных приемчиков. Он борется за свое наследие не только на гоночных трассах, но и за их пределами.
        - Значит, у этих американцев получилось сделать очень быструю машину? - спросил хозяин кабинета у Фила Хилла, прочитав бумаги, которые тот привез с собой из Штатов.
        - Да, сеньор Феррари, - кивнул бывший напарник Шелби. - Я не знаю кто надоумил Уилсона, сам он не производит впечатление большого специалиста, но с его антикрыльями Фиат V8 с вашим мотором преобразился. Получилась очень быстрая машина. Быстрая, хорошо управляемая и надёжная.
        - Ты считаешь они могут побить в Ле Мане?
        - Для победы у них есть все козыри. Если во время гонки не случится ничего неожиданного, то эта машина будет очень высоко.
        - Я тебя понял, Фил. А теперь, если ты не возражаешь, мне нужно подумать. Оставь меня, я тебя вызову, - эмоции уже кипели, а Энцо был не нужен свидетель их взрыва.
        - Конечно, синьор Феррари, я подожду в приемной.
        Когда дверь за Хиллом захлопнулась Энцо в раздражении поставил на стол недопитое кофе.
        - Мало мне было бриташек с их Jaguar D type и бошей из Мерседеса, так еще и эти. Янки, чтоб их!
        Энцо не любил американцев с далекого сорок третьего года, с того самого момента, когда эти деревенщины вместе с англичанами и прочим европейским мусором сначала высадились на Сицилии, а потом и в континентальной Италии.
        Энцо старался забыть то что он сам, в своё время был фанатичным сторонником Муссолини и это ему почти удалось.
        Но сейчас, читая привезенные Хиллом бумаги, какая ирония, этот перебежчик и сам был американцем, Энцо обуревала ярость.
        - Ну уж нет. Ладно британцы и немцы. Но американцы?! Нет, теперь без второго гонщика янки вообще не выйдут на старт! Один пилот двадцать часа не вывезет.
        - Франческа! - бросил он в трубку телефона своей секретарше, - пусть Хилл войдёт.
        - Да, синьор Феррари, секунду.
        - Значит так, Фил, - уже полностью взяв эмоции под контроль начал Энцо после того, как Хилл занял кресло для посетителей. - Я рад, что ты выполнил наши с тобой договоренности, - Энцо кивнул на ворох бумаг на столе.
        В начале мая в Миддлтауне Хилла нашел эмиссар Энцо. Феррари пристально следило за карьерой молодого гонщика и после Себринга решил пригласить его в свою команду. Отправил за ним в Америку человека, который должен был передать Хиллу предложение, но вместо Калифорнии тот нашел его в Нью-Йорке, еще и связанным контрактом с каким-то проходимцем Уилсоном. Разумеется, сеньора Феррари не устроило такое положение дел, он ужасно не любил, когда ему переходят дорогу, а когда узнал от слишком болтливого Хилла о болиде Уилсона и о его задумках, то велел своему человеку переманить Хилла, предложив тому место первого пилота если тот перейдет к нему и принесет с собой наработки Уилсона.
        Уилсон против легендарного Феррари в мире автоспорта был никем, поэтому Хилл долго не раздумывал, пошел на сделку и теперь ждал выполнения ее условий от Энцо.
        Об этом он и заявил сидящему напротив владельцу Феррари.
        - Не перебивай, я не закончил, - одернул тот его. - В марте ты с Шелби победил в своём классе и стал вторым в общем зачете Себринга - это хороший результат. Мне как раз нужен пилот в европейской гоночной серии GT. Думаю, ты подойдешь. - Энцо смерил Хилла пристрелочным взглядом.
        - Да, синьор Феррари, но что на счет моего контракта с «Уилсон Американ», - поймав непонимающий взгляд Энцо, Хилл пояснил, - это название гоночной команды Уилсона и Шелби.
        - Мои юристы всё решат, - отмахнулся словно от безделицы хозяин кабинета. Он достал из ящика стола чековую книжку, выписал чек, поставил свою размашистую подпись и оторвав его, протянул Хиллу.
        - Это то что я готов тебе платить. Тебя устраивает?
        - Да, синьор Феррари, - заулыбался Хилл после короткой паузы. Энцо выписал чек в лирах и американцу понадобилось время чтобы перевести сумму в доллары. - Более чем.
        Энцо, выдавив из себя скупую улыбку, встал и подал руку Хиллу.
        - Добро пожаловать в семью Феррари!
        Глава 24
        Ле-Ман - старинный город на западе Франции, в разные периоды истории его завоевывали галлы, римляне, франки, англичане, а разграбляли все, кому не лень, от викингов до сарацинских пиратов. Но не смотря на такую популярность, а, возможно, благодаря ей, город состоял из сплошных памятников архитектуры. Правда, нам было не до местных красот, все время мы проводили в окрестностях города - на трассе.
        Во Францию моя команда прибыла еще неделю назад, раньше остальных участников гонки. Все эти Феррари, Мерседесы, Ягуары и Астон-Мартины приезжают в Ле-Ман за пару суток до старта. Подписывают все необходимые бумаги, проходят проверки на соответствие техническому регламенту, проводят максимум пару тренировок, выходят на квалификацию и всё.
        Им проще, все они из Европы. А нам, единственной команде из Северной Америки нужно было время привыкнуть к новому часовому поясу. Хоть Кэрролл и считал это лишним и от всех моих доводов об опасности джетлага лишь отмахивался, я все-таки включил босса и настоял на своем. Гонка итак сопряжена с огромным риском, ведь физические силы и психика человека на пределе, а нам были ни к чему лишние проблемы с самочувствием из-за резкой смены часовых поясов. Да и вложенные в гонку деньги не хотелось терять по легкомыслию. Этот проект мне уже обошелся в стоимость двух заводов, которые накануне заполучили для компании Клинт с Пэрри. Только одна доставка нашего болида и всего сопутствующего обошлась в десять тысяч долларов.
        Мне пришлось заказывать чартерный рейс грузопассажирского L-1049H Super Constellation, который и перевез нас со всем комфортом из Нью-Йорка в Париж. Это был мой второй перелёт через океан на частном, ладно, на специально арендованном, самолете, и мне это понравилось. Думаю, пришло время озаботиться покупкой собственного воздушного транспорта. Бизнес в Европе со временем начнет разрастаться, оного Альфа Ромео мне мало, Фиат с Феррари так и просятся, чтобы их поглотили, так что летать через океан придется часто.
        Из Парижа наш болид приехал в Ле-Ман своим ходом. Благодаря своему футуристическому внешнему виду, спасибо антикрыльям, произвел самый настоящий фурор. Сразу несколько газет опубликовала статьи и про нашу машину, и про тех, кто её создал и на какой базе. Меня, разумеется, не радовало, что получилась скрытая реклама Фиата, но ведь я знал на что иду, к сожалению, Альфа-Ромео пока делает одни скучные Джульетты. Но скоро это изменится.
        Зато веселило другое - газетные статьи были написаны в снисходительной манере, мы с Шелби европейской прессой выставлялись двумя чокнутыми инженерами-мечтателями. За всеми восторгами по поводу внешнего вида машины сквозил неприкрытый скептицизм насчет наших шансов в гонке.
        Ну и хрен с ними, пусть, что хотят, то и думают. Тем большим сюрпризом для них окажется наша победа. А мы в нее верили. Верили всей командой. Да, мы понимали, что заводские команды вложили в свои болиды намного больше денег и сил. Но также мы знали, что сделали все, чтобы вырвать у этих профи победу. И предательство Хилла нас даже сплотило, мы вдруг поняли, что гонки - не простое развлечение, а настоящее противостояние. Противостояние простых американских парней с европейскими автогигантами. Так что патриотизм у членов моей команды просто зашкаливал.
        Всего из Штатов прилетело два десятка человек. Билли в качестве администратора, две команды инженеров и техников, по пять человек в каждой, Перри и Клинт. Первый должен был обеспечить нам юридическую поддержку после гонки, также я надеялся, после финиша к нам выстроится очередь из желающих купить лицензии на антикрылья. Каллахан же с его парнями был нужен для обеспечения безопасности. К тому же мой адвокат и начальник службы безопасности мечтали как следует выкрутить яйца Хиллу и Энцо Феррари. В том, что рабочие чертежи уже переданы итальянцу никто не сомневался.
        Ну, и последние члены команды - два пилота. Кэрол и я.
        Да, из-за сжатых сроков, Шелби так и не смог найти замену Хиллу. Парочка американских гонщиков сразу отказали из-за загруженности, а тот, что приехал в Миддлтаун, когда увидел модифицированный Фиат дал заднюю, не решился сесть за руль «автомобиля сошедшего со страниц бульварного фантастического романа». Он так и высказался о нем. Кэролл даже летал в Европу, чтобы попробовать убедить одного очень талантливого юниора. Но и бельгийский вундеркинд, двадцатилетний Жаки Икс, которого в будущем назовут «мистером Ле-Ман» тоже отказался. Но я взял этого перспективного гонщика на заметку, дожму и сделаю частью заводской программы Альфа Ромео. Но это дело будущего.
        Сейчас в приоритете дела нынешние - проблема отсутствия второго пилота накануне гонки так и не решилась. Так что за неделю до вылета во Францию у нас с Шелби состоялся довольно серьезный разговор.
        Все началось, с моего предложения сняться с гонки. Кэролл отреагировал болезненно. Я его хорошо понимал, последние месяцы он буквально жил Ле-Маном, а полученный болид - это, в первую очередь его детище, от меня в нем только идея антикрыльев, которую тоже воплощал Шелби. Так что решение сняться с гонок было для него равносильно проигрышу. Но Кэролл по натуре был победителем, сдавать он не привык, поэтому и со мной вступил в ожесточенный спор.
        - Мне не нужен второй пилот! - завил он. - Я проеду всю гонку в одиночку!
        - Двадцать четыре часа за рулем ты не выдержишь…
        - Выдержу! - перебил меня Шелби. - В 52-м Левег один проехал 23 часа и за сорок пять минут до конца гонки шел первым.
        Левег - это ведь тот самый француз что угробит на предстоящем Ле-Мане под сотню зрителей и сам погибнет. Не мудрено, раз он такие эксперименты над собой ставит - двадцать три часа за рулем - напоминает изощренное самоубийство.
        - И что же с ним случилось во время той гонки? - уже зная ответ, спросил я.
        - Говорят, из-за усталости он ошибся с коробкой и не финишировал, - пробурчал Шелби, понимая, что карта оказалась крапленой.
        - Вот ты и ответил почему нельзя одному ехать всю гонку. Двадцать четыре часа в одиночку - это слишком опасно. Нет, мы снимаемся.
        Шелби покраснел от злости, его желваки задергались, я уже думал сейчас меня будут пинать, но вместо этого Кэролл как-то по странному на меня уставился.
        - А что насчёт тебя, Фрэнк? - выдал после паузы он. - Ты вполне можешь быть вторым пилотом, - я чуть воздухом от его предположения не подавился. Но Шелби продолжал настаивать. - Ты ведь тоже участвовал в тестах нашего болида. И ты знаешь его не хуже меня. Да и результаты у тебя были не сказать, что ужасные. Ты был медленнее, но не критично.
        - Кэрролл, ты это серьезно? - я все не мог поверить в то, что слышу. - Я не гонщик, я бизнесмен и дипломированный инженер. Да, мне лестно твоё предложение, но я не справлюсь. Я не готов двенадцать часов управлять гоночным автомобилем на максимуме. Я не вытяну. Извини.
        - Послушай, Фрэнк, тебе и не придётся двенадцать часов участвовать в гонке. Мы поделим время не поровну. Я буду за рулем шестнадцать часов, а ты восемь. Мы оба справимся, я уверен.
        Я смотрел на застывшего в ожидании моего ответа Шелби, и понимал, что если сейчас откажусь, то наше сотрудничество на этом закончится.
        - Мне надо подумать, - выдавил я из себя.
        - Думай, приятель, - повеселел Кэрролл и даже разулыбался, - а я пока проверю что там с паспортами и визами у остальных ребят.
        Оставшись в кабинете один, я налил себе выпить и закурил. Предложение Шелби с одной стороны выглядело форменным безумием, ведь я не профессиональный гонщик, но с другой - я, действительно, показал неплохие результаты на тестах. Так что риск вполне оправдан. Если даже не победим, то заявим о себе. Хотя стоп, что значит если не победим? Мне нужна именно победа, а не участие.
        Я уже было решился, но опять вспомнил о Пьере Левеге.
        - Черт, ведь этот одержимый там всех угробит!
        Можно, конечно, попробовать не допустить его Мерседес на старт, убрать саму причину грядущей аварии. Мне совсем не надо, чтобы моя победа на Ле-Мане была омрачена трагедией. Это может плохо повлиять на бизнес, все будут говорить об аварии, а не о дерзкой команде-новичке. Но как это сделать? Гоночные машины всегда под плотным присмотром.
        А значит, скорее всего, этот француз стартует на своём гребаном Мерседесе, технический прорыв, кузов из магниевого сплава, чтоб его. А ведь современные пожарные даже не понимают, что тушить водой горящий болид - все равно, что заливать огонь бензином. И может так случится, что моя машина окажется рядом с Левеге во время аварии. И как там богиня судьбы бросит монетку никто не знает. Ещё минуту назад был Фрэнк Уилсон, а теперь стал заживо поджаренной тушкой, заблокированной в модернизированном Фиате.
        Представшая перед картинка, заставила встать из-за стола, я достал из пачки очередную сигарету и закурил, пуская дым в потолок.
        Да уж, об этом риске я как-то не подумал, а ведь мне дорога моя нынешняя шкура, да и дел в этом времени полно. Так что хрен с этим Ле-Маном, будут и другие гонки.
        Я уже было решился отказать Шелби, но неожиданно для себя понял, что руководит мною страх. Даже удивился по началу - не поверил.
        Прислушался к себе - точно страх. А вот и доказательства - вспотел весь, да и сигареты курю одну за другой.
        И как только осознал это, страх неожиданно ушел.
        - Это что вообще было? - в пустоту спросил я. - Фрэнк? - внутри ничего не отозвалось. - Парень, все будет нормально, у дяди Феди все под контролем, - успокоил я его на тот случай, если причина в нем. - И с французом решим, и победу добудем.
        Вроде отлегло. Налил себе контрольную порцию виски на два пальца и пошел радовать Шелби.
        - Твоя взяла, - нашел я его в цехе, - но у меня есть одно условие.
        - Какое? - напрягся Кэролл.
        - В гонке должен стартовать я.
        Шелби даже заморгал от удивления, видимо, ожидал услышать другое.
        - Фрэнк, ты не понимаешь, на старте будет самый настоящий ад, - терпеливо начал он вразумлять дебила, - и я не преувеличиваю. Пилоты должны подбежать к своим машинам и максимально быстро стартовать. В гонке участвуют шестьдесят экипажей. Это будет месиво. Кто-то обязательно столкнется, может быть загорится. Ты готов к этому?
        - Я готов.
        - Ты псих Фрэнк, самый настоящий чёртов псих! - убедившись в том, что я не уступлю, сдался Кэролл.
        Мое требование было не блажью. Раз я ввязался во все это и настроился только на победу, то нужно было позаботиться о репутации с самого старта.
        Когда Кэролл сказал мне о Жаке Иксе, я сразу вспомнил один занимательный эпизод в карьере этого гонщика, и в Ле-Мане решил выполнить его сам, опередив бельгийца на несколько лет. Мне нужнее, ведь на кону - моя репутация.
        - А теперь марш тренироваться, мистер Уилсон! - как заправский сержант гаркнул на меня Шелби. Так что всю оставшуюся до вылета неделю я провел на аэродроме, оттачивал навыки автогонщика.
        Во Франции моя каторга продолжилась, но уже на трассе, на которой нам и предстояло соревноваться.
        Прибыть первыми в Ле-Ман было правильным решением. Теперь это осознали и остальные члены команды, а то смотрели на меня как на самодура. Мы не только первыми получили гараж, но и были единственными, кто пользовался трассой, то есть нам не нужно было договариваться о времени с другими командами.
        Тренировались не только мы с Кэрроллом, но и обе команды механиков. Для этого времени мы взяли с собой слишком много персонала на одну машину, и это стало нашей фишкой. Механики же тоже люди. Меняя покрышки и заправляя бензином и маслом машину, они из-за усталости могли совершить ошибку или просто быть недостаточно расторопными. А мне надо было исключить человеческий фактор. В регламенте гонки была лазейка, не оговаривалось число механиков, и я этим воспользовался. Уставшая, зашивающаяся без отдыха команда мне была не нужна.
        В четверг, 9 июня на трек заехали и остальные участники и сразу стало тесно. Еще и Богиня Судьбы знатно потроллила своего адепта - заводская команда Мерседеса заняла соседние с нами боксы. Казалось, решение проблемы совсем близко, но, как я до этого и думал, фрицы, чтоб их, охраняли свои болиды лучше, чем папаша-параноик охраняет девственность своей дочери-старшеклассницы перед выпускным балом.
        Так что засыпать сахар в бензобак и надрезать покрышки не получилось.
        Суббота 11 июня 1955 года выдалась отличная. С утра на небе ни облачка, дул лёгкий ветерок, а термометр показывал плюс 23 градуса по Цельсию - идеальный день для главной гонки на выносливость.
        Гонщики заняли свои места на противоположной от своих машин стороне гоночного трека. И я был одним из них. На мне огнеупорный комбинезон, на голове шлем, а в нагрудном кармане крошечный алый флаг с серпом и молотом. Разумеется, в итоговом протоколе его не будет, но мне он нужен как талисман.
        На часах 14:59. Вот-вот маршалы дадут команду и гонка начнётся.
        15:00 - старт.
        Пятьдесят девять пилотов по команде бегом рванули к своим машинам, стремясь занять как можно более выгодную позицию на старте. Все кроме меня. Я шагом дошёл до своего болида за номером «11», не обращая внимание на царящий вокруг хаос, пристегнулся, завёл мотор и тронулся.
        А из тех, кто поспешил появились первые жертвы. Прямо передо мной столкнулись сразу четыре болида, я их аккуратно, но быстро объехал, и помчал догонять пелотон.
        Да, из-за желания понтануться, и ради безопасности, конечно, я стартовал последним, но на изобилующем поворотами участке трассы перед трибунами у меня получилось отыграть сразу три десятка позиций. Мы с Шелби сделали очень хорошую машину: и сочетание антикрыльев, дисковых тормозов, алюминиевых деталей кузова и мощного двигателя дало мне необходимое преимущество.
        Я вышел из поворота Тетр Руж и дал полный газ, передо мной лежала знаменитая Мульсанская прямая, оканчивающаяся одноименным поворотом, 3,7 мили по прямой. Место где гоночный болид должен показать свою максимальную скорость.
        У моего болида она всего 220 километров в час, катастрофически мало, если сравнивать его с Jaguar D-type, фаворитом гонки, у него максималка все 260. Да и Мерседесам, Астон-Мартинам и Феррари мы тоже уступаем. Но наша ставка не на скорость, а на стабильность.
        На прямой я потерял пару позиций, но с лихвой отыграл их в повороте Мульсан, из которого вышел уже двадцатым. И вот мои два часа почти подошли к концу. С Шелби мы договорились, что первые два часа гонки за мной, затем шесть часов - его, после них - мои три, дальше - его пять, потом я снова за рулём три часа и он финиширует.
        За свое первое время я поднялся очень высоко. За моей спиной остался один из фаворитов гонки, Эудженио Касталони на Феррари. Как тебе такое Энцо? Майк Хортон на своём ягуаре лидировал, Левег на Мерседесе держался рядом. Мы с ним шли практически параллельно, я его опережал буквально на полкорпуса.
        Переложив руль вправо и переключившись, я вошёл в поворот. Так получилось, что Левег остался сзади. Мне в тот момент удалось перекрыть ему оптимальную траекторию для прохождения поворота.
        В зеркале заднего вида я видел, что француз ждёт момента чтобы меня обогнать и на середине поворота он на это решился.
        Но сзади него шла машина Лэнса Маклина, и когда Левег ушёл влево, чтобы меня обойти, Austin Healey Маклина решил пройти поворот по внешнему радиусу и задел француза. Удар пришелся в левую часть Мерседеса и оба болида сначала закрутило, а потом они вылетели с трассы, что там было дальше я не видел, но зрителей в том месте не было, а значит обошлось без лишних жертв. Главное, Левег дальше никуда не поедет.
        Остановившись на пит-лейне и передав управление Кэрроллу, я первым делом спросил у Билли:
        - Что там с Левегом и Маклином?
        - Живы, - коротко ответил тот, - но машины они разбили.
        - Да похер на эти жестянки, главное, что оба целы, - выдохнул я.
        Меня, наконец, отпустило напряжение. Я смог, я это сделал! Одним своим присутствием на трассе я изменил ход истории, и страшная катастрофа не случилась. Филигранная реализация эффекта бабочки.

* * *
        Я прожил долгую жизнь, там, в покинутом мною времени, и никогда красный цвет и цифра «шесть тысяч» не значили для меня так много. Но сейчас, на прямой перед последним поворотом и пит-стопом я понимаю, что это сочетание на тахометре моего болида - самое важное. За моей спиной восемь часов сумасшедшей гонки, моя машина, да, именно моя, лидирует в Ле-Мане. Сейчас передо мной поворот, мне нужно переложить руль, переключится на пониженную, а потом втоптать газ и дальше меня ждет прямая.
        Пот заливает глаза, я дико устал, но это все неважно. Важно - доказать всем и самому себе, что я не просто очередной везунчик, а то, что я заслужил эту победу!
        Последний рывок и вот я уже торможу на пит-лейне. С трудом выбираюсь из машины и бросаю Кэрроллу:
        - Коробка греется и тормоза вот-вот откажут. Давай приятель, гони, но будь с нашей крошкой понежнее.
        - Я понял, Фрэнк, - Шелби хлопает меня по плечу и садиться за руль. - Отдыхай приятель, ты и так сделал больше, чем мог. Дальше моя работа! - кричит он мне и набирает скорость.
        - Кто-нибудь нальет выпить боссу? - хриплю я, снимая шлем и проводя рукой по насквозь мокрым от пота волосам.
        - Держи, дружище, - тут же отзывается Билли и подает мне бутылку Jack Daniels № 7 и стеклянный бокал, наполненным льдом.
        Взяв бутылку, я скрутил крышку и прямо из горла отпил чуть ли не четверть. Гордость Теннесси полилась мне в горло как вода. Сорок градусов я даже не заметил. И, конечно, спать не пошел, а всё оставшееся время пока Шелби был на трассе я провёл на ногах с секундомером и смоля одну сигарету за другой.
        Мы не смогли поставить рекорды трассы по максимальной скорости и лучшему времени прохождения круга. Но это такая мелочь.
        Надёжность машины и комфорт для пилота сделали своё дело! Ставка сыграла! Мы выиграли эту проклятую гонку!
        То, что должен был сделать Кэрролл в будущем ему удалось сейчас. Мы с ним выиграли Ле-Ман и вдобавок стали первыми американцами кому покорилась самая сложная трасса в мире!
        Так что, господа французские журналисты, засуньте свои газеты в свои же задницы!
        Из-за дичайшего напряжения, целостная картина триумфа разбилась на отдельные эпизоды. Вот Шелби пересекает линию финиша, я вприпрыжку подбегаю к затормозившему болиду, мы с Кэрроллом прыгаем как безумные, обнимаемся со всей командой и что-то орем в безоблачное французское небо. Дальше я отвечаю на вопросы назойливых репортеров, среди которых оказался и американец. Отделавшись от них, я зачем-то подхожу к расстроенному Пьеру Левегу. Приятель, твой проигрыш, это такая фигня, главное - ты остался жив. Так что скажи спасибо, французский засранец! Вспыхивает потасовка и нас еле разнимают. Левег вырывается и выкрикивает оскорбления, а я показываю ему средний палец.
        Следующий эпизод - мы с Кэрроллом стоим на подиуме и нам протягивают большую бутылку шампанского. Я беру её и в каком-то мальчишеском порыве открываю и начинаю поливать вином всех вокруг. Потом делаю большой глоток и передаю бутылку не менее счастливому Шелби. Сегодня наш день, мы с ним короли мира! Мы победители, вашу мать!

* * *
        11 июня 1955 года. 9 утра, Миддлтаун.
        Майк, бармен работавший на мистера Уилсона даже не думал, что когда-то ему придётся открыть бар в такую рань, более того, найдется много желающих посетить в это неурочное время ставшее самым модным в Миддлтауне заведение. А причина тому - новенький радиоприемник с мощными динамиками, который сейчас занимал почётное место на сцене.
        Столики, стоящие рядом с ней, заняли Ленни Брюс, Дерек со своей подружкой - дочерью будущего мэра и музыкантами из группы «Телефонная будка», Джессика с Донной и даже Сара Шапиро, несостоявшаяся невеста Фрэнка. А также персонал заводов мистера Уилсона и, конечно, простые жители города, которые узнали о предстоящей радиотрансляции, включая соседку Уилсона - миссис Пэйдж. Так что в баре яблоку не было где упасть.
        Наконец, в динамиках зазвучал голос диктора, который будет везти репортаж о 24-часовой гонке во Франции.
        «И вот началось! Гонщики бегут к своим машинам как сумасшедшие. Правда один не бежит! Он просто идёт… Подождите… Кто это? О нет, это Фрэнк Уилсон! Что с ним случилось? Почему он идёт?!»
        Вздох разочарования вырвался из груди всех присутствующих, они словно поверили, что с Фрэнком, действительно, произошло что-то неладное и гонка для единственного американского экипажа закончилась. А затем последовал коллективный вздох облегчения, когда диктор всех успокоил словами, что Фрэнк тоже стартовал и даже вырвался вперед. По словам диктора, эта неторопливость оказалась хитрым маневром американского гонщика.
        - Я всегда говорила, что Фрэнк Уилсон тот еще выдумщик! - заявила всем миссис Пэйдж. - Он вырос на моих глазах и всегда был одаренным мальчиком. И все началось с мастерской в его гараже! - объясняла она всем, кто желал ее слушать.
        - По-моему, вы как-то жаловались, что из-за его хобби ваш дом постоянно обесточивает, - напомнила соседке Донна.
        - Ничего подобного! - возмутилась Пегги. - Фрэнк - отличный сосед и он никогда не доставлял мне неудобств!
        - А ещё Фрэнк - душка! - дополнила образ Уилсона Джессика, на что Сара недовольно поджала губы.
        - Тише! - шикнул барман и все вновь припали ушами к динамикам.
        Разумеется, никто не слушал гонку все 24 часа, но бар был открыт всё это время и трансляция не прерывалась. Так что внутри всегда кто-то из слушателей присутствовал. Но в воскресенье здесь возникло настоящее столпотворение, казалось, в бар набился целый город.
        «… И вот я вижу ярко-красный Фиат за номером „11“ под управлением Кэрролла Шелби! За ним никого. Он проходит финальный поворот! Всё господа! Это победа, победа! Маршалы машут клетчатыми флагами, которые знаменуют собой сенсацию!
        Кэрролл Шелби и Фрэнк Уилсон, два молодых американца на собственноручно доработанной машине выиграли 24 часа Ле-Мана. Я не верю своим глазам! Мистер Хичкок вот вам сюжет! Берите и снимайте! Это воплощение самого духа нашей великой нации, духа свободной страны в которой каждый может воплотить свою мечту, американскую мечту.
        Кэрролл Шелби и Фрэнк Уилсон. Наши новые национальные герои. Два настоящих американца!»
        КОНЕЦ ВТОРОЙ КНИГИ