Сохранить .
Сын Сталина Андрей Борисович Земляной
        Борис Львович Орлов
        Рокировка #2
        Мир альтернативной реальности избежал схватки Германии и СССР, но те, кто оплатил Вторую мировую бойню, не успокоятся. Десятки тайных операций по всему миру расставляют новые фигуры на глобальной доске, и приёмный сын Сталина творит свою историю. Историю, где существование США не предполагается.
        Андрей Земляной, Борис Орлов
        Сын Сталина
        Авторы благодарят Карена Степаняна и Александра Ласкина за активную помощь в работе над книгой.
        Пролог
        - И чего вы, дорогой мой, этим добились?
        Вопрос не был риторическим, и тот, к кому он обращался, задумался. А действительно - чего?
        А спросивший тем временем продолжил:
        - Ну, допустим, вы приняли у себя несколько тысяч особей немного раньше срока. А что это изменило в мировом масштабе? Крови прольется значительно больше, но результаты будут практически те же. Никто даже и не заметит разницы…
        - Ну, положим… - не согласился второй, - вы же заметили…
        - Заметил. И кому это интересно, кроме меня и вас? Эти, там, даже не поймут, что именно изменилось. Тем более что после ваших креатур - Канта, Ницше, Маркса, Энгельса, Бебеля и им подобных - кто бы удивлялся Красной Германии? Скорее удивлялись, что ее не было…
        - Так я, выходит, просто подкорректировал ваш план развития? Выходит, я - на вашей стороне? Выходит, я работаю для вашей пользы? И какая же меня ожидает оплата?
        - Оплата? - в этом вопросе зазвучала какая-то веселая злость на наглость собеседника. - Про оплату я ещё не решил, но расплату - гарантирую… - И после короткой паузы: - Что вы так вцепились в этих славян? Чем они вам так приглянулись?
        - А чем вам так приглянулись англосаксы? - вопросом на вопрос ответил второй.
        - Они верят…
        - В доллар? В фунт стерлингов?
        - Нет. Это всего лишь способ…
        - М-да уж… До молебна в банке даже я не додумался, - и хриплый смех. - Славяне мне приглянулись тем, что они как раз не верят ни в доллар, ни в рубль, ни в йену. Они верят в себя… И ещё немного - в Великое…
        1
        - Что происходит?
        - Русские празднуют Новый год.
        - Но сейчас же 15 января!
        - А у них три Новых года - Старый, Новый и русский.
        Из разговора в британском посольстве
        - Ап!
        Резкий хлопок в ладоши, и короткая цепочка людей, бегущих вдоль Кремлевской стены, резко ускорилась. На ходу Александр Белов оглянулся: Василий и Артём держались за ним точно приклеенные, двое энкавэдэшников - Глудов и Филькин - тоже. А вот остальные растянулись. Непорядок. Разумеется, бежать по снегу труднее, чем по твердой земле, но не везде и не всегда есть твердая земля.
        Где-то в середине строя бежала Светлана, присоединившаяся к тренировкам братьев ещё в октябре. Банзарагша специально для неё разработал особую систему тренировок, развивавшую связки и сухожилия, и работал в основном на гибкость и подвижность. Пока получалось не очень хорошо, но как непременно скажет один мудрый китаец, «дорога в тысячу ли начинается с первого шага».[1 - Мао Цзе Дун.]
        Занималась Светлана так, что первое время Банзарагша её постоянно осаживал, не давая перегореть, но всё равно девчонка словно упёрлась рогом. А вот вчера после школы явилась в тир, устроенный под одним из кремлёвских зданий, и, словно так и надо, приняла участие в тренировке.
        Александр, конечно, дал сестре пострелять из «Вальтера» ППК, а после, навесив кобуру, заставил почти час учиться вынимать и вкладывать оружие.
        Несмотря на то что Василий и Артём занимались уже давно, ни смешков, ни подначек с их стороны не было. Всё-таки Александру удалось выбить эту дрянь из их голов. Наоборот, оба постоянно подбегали к сестрёнке с разными советами и хвалили за успехи.
        В тире, кроме детей Сталина, был лишь старик, выписанный Артузовым откуда-то из ведомства Димитрова, и вот этот-то старик и показывал настоящий класс скоростной стрельбы в движении. Показывал так, что Александру со всем его опытом и самомнением приходилось лишь внимательно смотреть и учиться у настоящего грандмастера.
        После стрельбы все сели чистить оружие, и когда Светлана заикнулась о том, что стреляла совсем мало, Саша лишь улыбнулся:
        - Даже если лишь достала из пирамиды - значит, использовала. А раз использовала - значит, нужно почистить. Понимаешь, Светик, чистка оружия - это во многом ритуал. Ритуал отношения к оружию и к процессу стрельбы. Отношения к тому, от чего зависит твоя жизнь и, возможно, жизни твоих близких. И кстати, - он с улыбкой посмотрел на сопящих и усердно работающих тряпочками братьев, - со дня на день привезут учебное оружие и защитную амуницию. Сможем пострелять друг в друга. Не здесь, конечно, - он кивнул начальнику тира. - Не будем разводить у товарища Гомеса разруху. Но вот в подвале большого дворца можно.
        - И как у тебя всё так получается? - посетовал Василий, не поднимая головы от разобранного «браунинга». - Всё, за что берёшься, получается.
        - Это, Вася, ты видишь только удачные работы, - хмыкнул Александр. - Знал бы ты, сколько всего не получилось…
        Зимние каникулы заканчивались. Никаких особых мероприятий в Москве по поводу наступившего Нового года не было. За исключением одного: реабилитировали новогоднюю ёлку…
        …Не позволим мы рубить
        Молодую ёлку,
        Не дадим леса губить,
        Вырубать без толку.
        Только тот, кто друг попов,
        Ёлку праздновать готов!
        Мы с тобой - враги попам,
        Рождества не надо нам…[2 - Александр Введенский, стихотворение из журнала «Чиж» (1931).] -
        …бойко продекламировала Светлана и вскинула руку в пионерском салюте. Вообще-то ей это было ещё рановато - в девять лет в пионеры не принимали. Но ведь октябрята - младшие братья пионеров, так чего ж тут такого?
        Собственно говоря, читала эти стихи и отдавала салют девочка только по одной-единственной причине: в комнате сидел Саша. ЕЁ САША! Пусть он увидит, как она здорово подготовилась к концерту в честь завершения полугодия!
        Но Саша, на которого было рассчитано это домашнее выступление, никак на него не отреагировал. Он вместе с Василием и Артёмом под присмотром Надмита Банзарагша затачивал выданные им бывшим монахом пхурбы - трехлезвийные тибетские кинжалы.
        Надмит утверждал, что лучшего ножа не придумано с того времени, когда горы Тибета были дном океана, и потому ребята сейчас тщательно старались довести сходящиеся под углом лезвия до бритвенной остроты.
        - Вот, а всякие ёлки дурацкие пусть буржуи наряжают! - заявила Светлана. - А то опять начнется, как у дяди Паши:[3 - Павел Сергеевич Аллилуев (1894-1938) - советский военный деятель, дядя (по матери) Василия и Светланы Сталиных. Часто устраивал для детей официально запрещенные в СССР праздники типа Рождества, Пасхи и т. п.] хороводы, стишки всякие дурацкие. Конфету с ёлки не достанешь…
        - Почему? - спросил Белов, не отвлекаясь от ножа.
        - А Кирка[4 - Кира Павловна Аллилуева (1919-2009) - племянница Сталина.] в детстве конфету с ветки потащила, - Василий, старательно водя оселком по лезвию, усмехнулся, - и едва всю ёлку не опрокинула. Свечки попадали - чуть пожар не случился. Вот с тех пор они конфеты на нижние ветки не вешают, а выше Светка не дотягивается…
        - Все равно, - надулась Светлана, - буржуйские обычаи…
        И она принялась снова декламировать стихи к концерту. Но тут Саша поднял голову, пошевелил губами и вдруг продолжил это стихотворение:
        Что за Новый год без ёлки?
        В нем без ёлки - мало толка!
        Только полный идиот
        Отвергает Новый год!
        Вирши получились кривоватыми, да и особенными художественными достоинствами они не отличались, но Василий и Артём заржали. Просто по привычке: Сашка-Немец особенных глупостей не присоветует, а интересного и полезного из его идей выходило преизрядно. Светлана задумалась, не стоит ли ей обидеться, но потом решила, что Саша смеется не над ней, а над автором стихов. Ну и пожалуйста, пусть смеется! Она тоже с удовольствием посмеётся над этим идиотом, который не любит новогоднюю ёлку.
        Вера Степановна, вязавшая «шапочку для Светланочки, а то эти архаровцы опять девочку на катание потащат, а ей, бедняжке, и надеть нечего», вдруг отложила спицы и клубок и сказала:
        - Может, и нам ёлку устроить? Я бы орехи покрасила и цветов из бумаги навертела… Пирог испечём, пряников…
        Идея с пирогом понравилась всем, кроме равнодушного к сладостям Надмита, который, впрочем, тоже одобрил идею праздника. Как и всякий восточный человек, бывший монах очень любил красочные зрелища, а потому тут же предложил устроить фейерверк:
        - Я, конечно, не смогу запустить настоящего «Великого Дракона», - сообщил Надмит задумчиво, - но сделать «Розу» или «Дождь в бамбуковой роще» смогу.
        - Гирлянду электрическую сделать несложно, - заметил Белов. - Игрушки… Ну, сами сделаем… Дождь - из фольги…
        - Снег - из ваты, - подсказал Василий, - серпантин… Нарежем серпантин.
        - Конфетти можно легко набить! - вскинулся Артём. - Трубку стальную по краям заточить, лист в несколько раз сложить и молотком выбить…
        - Только лист краской покрасить не забудь, - хмыкнул Сашка. - Хотя бы с одной стороны.
        - А ещё можно тех куколок, что дядя Максим Горький подарил, на ниточку и на ёлку повесить, - вмешалась Светлана. - Я их сейчас принесу…
        Она сорвалась с места и умчалась. А когда вернулась, то Александр удержался от смеха лишь ценой неимоверных усилий: оказывается, Горький подарил детям Сталина нэцке.[5 - А.М. Горький коллекционировал нэцке. Его коллекция выставлена в экспозициях дома-музея Горького в Москве и в Нижнем Новгороде.] Удивительно подходящее украшение для новогодней ёлки…
        - Ещё надо флажков из бумаги сделать, - сказал он. - Нанижем на нитку - будет гирлянда… Кого-нибудь надо Дедом Морозом нарядить и Снегурочкой…
        - Точно! - воскликнул Василий. - Пойдет, и будет у нас ёлка - всем на зависть!
        - Вот, полюбуйтесь, товарищи, - раздался глуховатый голос Сталина. - Мы тут строим новый мир, ломаем прежние порядки и создаем новые, а наши дети - наше будущее - что вытворяют? Возрождают религиозные праздники?
        Рядом с Иосифом Виссарионовичем стояли Димитров, Буденный, Ворошилов и ещё какой-то незнакомый товарищ, за спиной которых маячили Власик и Галет.
        Все замерли, но Белов, приглядевшись, заметил: глаза Вождя смеялись.
        - И вовсе не религиозный праздник, - сказал Саша, - а нормальный Новый год. Земля сделала ещё один полный оборот вокруг Солнца, вот и решили отметить.
        - А ёлка? - прищурился Сталин.
        - На Новый год ещё Петр Первый повелел дома еловыми ветками украшать.
        - А святочный дед?
        - Кто? - остолбенел Сашка. - Я, дайде, про Деда Мороза говорил, так он - никакой не святочный…
        - А какой? - резко перебил его Сталин. - Какой?
        Белов напрягся, пытаясь вспомнить что-нибудь подходящее под описание Деда Мороза, но ничего, кроме песенки из веселого мультика «Дед Мороз и лето», на ум не приходило:
        Весь год трудился я не зря,
        Пора в дорогу мне.
        Последний лист календаря
        Остался на стене.
        Чтоб ёлочка под Новый год
        Надела свой наряд,
        Игрушки я беру в поход:
        Подарки для ребят.[6 - Ю. Энтин.]
        Голоса у Сашки ни в прошлой жизни, ни в этой никогда не было, но скороговорочный ритмизированный текст Иосифу Виссарионовичу понравился. Он пошевелил губами, проговаривая его про себя, и кивнул головой:
        - Хороший такой дедушка получается. Трудящийся дедушка. Не религиозный. Не так ли? - повернулся он к незнакомому Сашке персонажу. - Что скажете, товарищ Постышев?[7 - Постышев Павел Петрович (1887-1939) - советский партийный и государственный деятель. По легенде, именно благодаря Постышеву в СССР восстановили празднование Нового года и елки. Но прочие действия Постышева (например, запрет на продажу спичек, на этикетке которых Постышев обнаружил в линиях якобы профиль Троцкого, или изъятие из продажи «Любительской» колбасы, на срезе которой он нашел свастику из жиринок) заставляют усомниться в его заслуге по «реабилитации» новогодней ёлки.]
        Тот секунду рассматривал лицо своего Хозяина, потом радостно заулыбался и зачастил:
        - Вот именно! Вот именно, товарищ Сталин! Вот была бы хорошая традиция, и народу понравится, а детям особенно принесла бы радость - рождественская ёлка. Мы это сейчас осуждаем. А не вернуть ли детям ёлку?[8 - По утверждению Н.С. Хрущева, именно эти слова Постышев адресовал Сталину в декабре 1935 г.]
        Александр заметил, как Сталин слегка поморщился, но тут же снова принял весёлый вид и похлопал Постышева по плечу:
        - Вот как раз товарищ Саша и займется ёлкой, раз уж он так её любит. А вы, товарищ Постышев, возьмите на себя помощь этой интересной и нужной инициативе. Поможете организовать выступление в печати с предложением вернуть детям ёлку, а мы уж всё поддержим.
        Остальные дружно кивнули. А Буденный тут же подсел к детям и принялся объяснять, какие игрушки для ёлки делали на Дону в его детстве.
        Вера Соломоновна Дризо - личный секретарь Надежды Константиновны Крупской - вопреки бытовавшему мнению, вовсе не была агентом НКВД или даже просто осведомителем. И дело тут вовсе не в том, что НКВД не присматривало за вдовой основателя Советского государства, а в том, что для этого присмотра вовсе не требовалось вербовать секретаря. Телефонные звонки, телеграммы, переписка и деловые бумаги шли через общий секретариат Наркомпроса, и любой сотрудник НКВД, имея на руках соответствующую бумагу, мог ознакомиться со всей входящей и исходящей почтой Наркомпроса, включая самого наркома - Андрея Сергеевича Бубнова.
        В тот морозный день 16 декабря Вера быстро шла по коридорам Наркомата просвещения, прижимая к груди толстую папку с периодикой, письмами и документами, пришедшими на рассмотрение Крупской, и, успевая здороваться с идущими навстречу сотрудниками, всё крутила в голове телефонный звонок, поступивший к ней, как только она вошла в рабочий кабинет.
        Голос товарища Постышева она, естественно, не узнала, но когда тот представился, сразу вспомнила моложавого мужчину с короткой щёточкой усов и высокой причёской светлых волос. Постышев имел репутацию простоватого и даже туповатого исполнителя, однако всегда тонко чувствовавшего все веяния политической обстановки, и к такому человеку следовало прислушаться. Конечно, кандидат в члены Политбюро мог позвонить непосредственно Крупской, но просьба его и вправду требовала более длинной цепочки согласований, а к таким тонкостям опытный аппаратчик относился очень ответственно.
        Именно поэтому Вера Соломоновна летела из секретариата к себе в кабинет, едва кивая встречным сотрудникам, и всё обдумывала, как подать эту новость Крупской.
        Надежда Константиновна, сильно располневшая в последние годы и одолеваемая многими тяжёлыми болезнями, подхваченными в ссылках и тюрьмах, уже снимала пальто, когда в кабинет ворвалась Вера Дризо.
        - Верочка? - Крупская поправила на носу большие круглые очки и посмотрела на свою помощницу. - Какая-то вы сегодня… не такая. Что-то случилось?
        - Почти… - секретарь сгрузила периодику на столик резного дерева английской фабрики Чиппендейла с криво прибитым инвентарным номером и отдельно положила папку с документами на рассмотрение. Последней на самый край рабочего стола легла укладка с письмами, которые Крупская просматривала перед обедом. - Мне звонил товарищ Постышев и просил вас принять сотрудника ЦК Александра Белова-Сталина.
        - Кого?! - Надежда Константиновна грозно глянула на свою подчиненную и ещё раз прошипела разъярённой коброй: - Кого?!!
        Ленинская вдова начала медленно покрываться красными пятнами, очки заблестели каким-то нездоровым, шизофреническим блеском:
        - Да как он… Да как он смеет?!! Кого ещё выкопал этот горец?!! - Тут она задохнулась и совершенно нелогично закончила, срываясь на визг: - Кто это вообще такой?!
        Вера Соломоновна быстро схватила графин с кипячёной водой, налила стакан, накапала туда валериановых капель и, предусмотрительно отставив графин подальше, зачастила:
        - Я тут через Лидочку из секретариата… Это приёмный сын товарища Сталина. Учится вместе с Василием и Артёмом… Говорят - очень странный мальчик… - Тут она понизила голос до свистящего шепота и выдохнула: - Он с ним так носится, так носится… И говорят - глаза у них похожие…
        Крупская, лязгая зубами о стекло, выпила валерьянку и уставилась на секретаршу:
        - Учится? А как же сотрудник ЦК? Грузин уже так обнаглел, что решил цесаревича себе завести?!
        Дризо только зябко передернула плечами, икнула и неожиданно бухнула:
        - А ещё у него орден Красной Звезды, и его часто видели с оружием…
        Надежда Константиновна выпучила глаза, уронила стакан и начала задыхаться.
        Вера бросилась к ней:
        - Товарищ Крупская, товарищ Крупская, что с вами?!
        - Школьник? - только и смогла выдавить из себя Надежда Константиновна. - Это - школьник?
        - Да… И ещё говорят… - Вера набрала побольше воздуха, - Лидочка вроде к нему подошла с каким-то документом, и говорит… чуть не грохнулась в обморок, так он на неё взглянул…
        Наступила долгая пауза, прерывавшаяся только тяжёлым дыханием Надежды Константиновны.
        - И… И что же нужно этому… - Крупская запнулась и перевела взгляд на окно. За стеклом, полускрытая снегопадом, шумела Москва. - Этому… Такому «обычному советскому школьнику»?
        - Я… я не знаю… - Вера растерянно развела руками.
        Надежда Константиновна молчала долго. Очень долго. Затем вдруг забарабанила пальцами по краю стола, посмотрела на башню больших напольных часов. Стрелки показывали пять минут девятого…
        - Думаю, ему можно назначить на завтра на девять часов. Заседание методического совета ведь перенесли на завтра?
        Вера Соломоновна кивнула.
        - Я позвоню.
        К грядущей реабилитации новогодней ёлки Александр подошёл ответственно и со всем тщанием, так как был уверен, что это одна из многих проверок, которые ему ещё устроит приёмный отец. Да и пора ему уже приобретать аппаратный опыт, которого он был практически лишён в прошлой жизни. Прочитав объективку спецотдела ЦК на Крупскую и её окружение, Александр составил психологический портрет соратницы Ленина, а на основании её публичных выступлений уточнил некоторые моменты психотипа.
        Поскольку последнее время Саша каждый день прочитывал ведущие советские газеты, он был достаточно подкован в актуальной риторике и уже почти не сбивался в речи на артефакты из будущего.
        Когда дверь в класс открылась и в щель просунулось широкое лицо Михаила Елистратова, преподаватель физики - недавно пришедший в школу Матвей Петрович Бронштейн - только вздохнул и кивнул Александру:
        - Идите, Белов. И на завтра жду вашего доклада по теме.
        - Хорошо, Матвей Петрович. - Белов, быстро сложив портфель, кивнул на прощание затосковавшим Артёму и Василию и вышел в коридор.
        - Ну?
        - К девяти ждут в Наркомпросе, - доложился Михаил.
        - Чёрт! Переодеться бы… - бросил Александр на ходу.
        - Так захватил я…
        - Зелёный?
        - Зелёный в чистке. Черный.
        - Хрен с ним, пусть будет чёрный.
        Александр хмыкнул, подхватил с вешалки пальто, не одеваясь дошёл до машины и быстро юркнул в нагретое нутро «бьюика»:
        - Привет, Коля, - Белов пожал руку водителя и стал быстро переодеваться, - к сроку-то успеем?
        - Успеем, - Николай уверенно придавил акселератор, и мощная машина полетела по заснеженным улицам Москвы.
        Когда машина остановилась возле высоких дверей Наркомпроса, из салона вышел уже не ученик школы, а молодой человек в отлично сшитом чёрном полувоенном костюме со скромной Красной Звездой на груди и тонкой кожаной папкой в руках.
        Внизу уже клубилась толпа просителей и посетителей наркомата, но пропускной системы как таковой не было, и Александр, предъявив удостоверение сотрудника ЦК, прошёл в наркомат.
        В приёмную Крупской, где в очереди уже стояло десятка полтора человек, Белов прошел без двух минут девять и, встретившись глазами с сидевшей у дверей женщиной, коротко кивнул головой:
        - Вера Соломоновна?
        Женщина подняла глаза и невольно съежилась. Взгляд юноши, спокойный и уверенный, тем не менее словно приморозил её к стулу, словно оттуда на неё глянул Сам.
        - Я Александр Белов. Мне назначено на девять ноль-ноль.
        Машинально Вера кивнула, не в силах оторвать взгляд от странного светловолосого юноши в чёрном полувоенном френче и брюках, с орденом Красной Звезды на груди. Пронзительные синие глаза словно выворачивали душу наизнанку… - Проходите, товарищ Белов.
        И только когда подтянутый и широкоплечий, словно кадет со старой фотографии, молодой человек скрылся за тяжёлой дверью, обитой коричневым дерматином, Дризо выдохнула и замерла, словно мышка, глядя остановившимся взглядом в пространство: «Вот это пионер!»
        - Доброе утро, товарищ Крупская, - Белов улыбнулся и, как только встретился взглядом с Надеждой Константиновной, шагнул вперёд. Александр уже знал, что между ней и Сталиным давно не было не то что любви, но даже взаимопонимания, а лишь холодная вежливость товарищей по партии, и что часть этого отношения она наверняка уже примеряет к нему.
        - Я не отниму у вас много времени, - он открыл папку и, не присаживаясь, взглянул на первый лист. - У спецотдела ЦК появился проект возвращения в новогодние праздники ёлки и всей новогодней атрибутики: Деда Мороза, Снегурочки, ёлочных игрушек, подарков и прочего.
        - А почему спецотдел ЦК обратил внимание на этот вопрос? - Крупская, несколько опешившая от первого напора Белова, вскинулась, оскорблённая вмешательством в её епархию. - Спецотдел ЦК полагает, что нам необходимо восстановить религиозное воспитание вместо борьбы за юных коммунаров? Возврат к прошлому - шаг к могиле революции!
        Белов увидел, как выпученные глаза Надежды Константиновны заблестели лихорадочным блеском. Старуха вдруг даже не закричала, а завизжала, словно циркулярная пила:
        - Нам буржуазные пережитки прежнего строя не нужны! И их буржуазные праздники - тоже! Ясно вам?!
        Саша терпеливо дожидался, пока пожилая, и не очень здоровая женщина закончит истерить, а затем спокойно произнес:
        - Но, товарищ Крупская, ведь насколько я знаю из книг и мемуаров, вы вместе с Владимиром Ильичом сами устраивали Рождество. И даже ездили на ёлку в детский дом в девятнадцатом году. Или то, что пишут о Владимире Ильиче - неправда? Этого не было?
        Тут он обдуманно умолк, но в воздухе явственно повис незаданный вопрос: «А как же вы, товарищ Крупская, допустили, что Владимира Ильича оболгали?..»
        Крупская налила себе стакан воды и долго пила, выигрывая время. Мальчик действительно очень странный. А Белов тем временем решил продолжить:
        - Кроме того, ЦК не считает возможным возобновлять празднование Рождества - действительно религиозного и, я бы сказал, одиозного праздника. А вот Новый год как раз был исключительно народным праздником. Конец сельскохозяйственного года, начало подготовки к новым работам и так далее. Не бояре же его праздновали, верно? - Он улыбнулся Крупской. - Да и не грех перехватить старый праздник и наполнить его новым содержимым. Вот, например, большевики вполне успешно заменили праздник начала весенне-полевых работ, переродившийся потом в Пасху, Первомаем. Собственно, ведь революционные маевки, которые в свое время организовывали лично вы, пошли от традиционных народных майских гуляний. Праздник в начале мая не просто так появился, а как настоятельное требование биологического ритма человека и важная веха в году. Точно то же можно сказать и о праздновании Нового года.
        Надежда Константиновна слушала его молча, но Саше показалось, что в выпученных тусклых глазах промелькнула искорка интереса. Стремясь закрепить успех, он выложил ещё один заранее подготовленный аргумент. Он снова широко улыбнулся:
        - Вот, кстати: система воспитания, принятая в НКВД, не предполагает никаких новогодних праздников, и что?
        - Что? - заинтересовалась Крупская.
        Она искренне ненавидела всех, кто вмешивался в её дела. Как в свое время она расчихвостила этого выскочку Макаренко![9 - Макаренко Антон Семенович (1888-1939) - выдающийся советский педагог. Автор знаменитой «Педагогической поэмы». Крупская искренне ненавидела Макаренко и выступала против его системы. Большую часть слухов, порочащих Макаренко, не без основания приписывают ей.] Ей было приятно это воспоминание, и по бледным губам проскользнула тень улыбки. А он хитёр, этот молодой грузин. Или не грузин?..
        - Вырастают бездушные автоматы. Те, кого с детства не научили радоваться, не могут ни сопереживать, ни сочувствовать, - Саша вспомнил нескольких бывших сослуживцев. Это были натуральные робокопы, машины для убийства… - Идеал нового человека-коммунара - человек-созидатель, человек-творец, но что он будет творить, не зная радости?
        Белов осознанно кривил душой. Когда-то в далеком будущем он видел фильм о колонии Макаренко, и там вроде как праздники имелись…
        - Нам не нужна буржуйская радость! - жестко отрезала Крупская. - У наших детей есть новые, свои праздники и своя собственная радость! Что вы собираетесь праздновать в свой Новый год?!
        И она грозно сверкнула глазами из-под круглых старых очков.
        - Да всё то же. Подводить итоги ушедшего года, что для нас с плановой экономикой достаточно важно, и намечать планы на год следующий. Ну, и немножко сказки… - Саша улыбнулся самой открытой, самой наивной улыбкой, которую только смог изобразить, - Дед Мороз и Снегурочка приносят подарки, наряжают елку…
        - Все ещё помнят, что ёлка - символ Рождества!
        - Но ёлка - это, прежде всего, место сбора всей семьи, трудовых и боевых коллективов, место, где дети встречаются со взрослыми и другими детьми, и так по всей стране! - незаметно для себя Александр начинал горячиться.
        Крупская мгновенно заметила это и удовлетворенно хмыкнула: «цесаревич» у грузина ещё не слишком закалился в словесных баталиях. Но Саша уже взял себя в руки: несколько раз глубоко вздохнул и продолжил:
        - Кроме того, ЦК считает необходимым разработать новую политику в проведении новогодних праздников. Сценарии должны носить политическую, пролетарскую окраску, а веселье и смех полезно будет направлять в нужную сторону. Как говорил Луначарский: «Смех представляет собой орудие, и очень серьезное орудие, социальной самодисциплины известного класса или давления известного класса на другие классы».
        Эту цитату Белов подготовил заранее, помня о том, что с Луначарским Крупская всегда была в дружеских отношениях.
        Но ничего не помогало. Крупская отвергала любую попытку войти в контакт, заведомо отрицая самую возможность совместной работы с креатурой Сталина. Саша пытался и так и эдак найти подход к этой «железной леди», но все было напрасно: Надежда Константиновна навстречу идти не желала…
        В какой-то момент Белов внутренне уже махнул рукой и с мыслью: «Эту железную дуру проще сто раз завалить, чем один раз уговорить» резко сбавил напор.
        Но Крупская неожиданно подумала о другом. Вдруг её остро пронизала мысль, что если бы у неё… у них… если бы тогда получился сын… Нет, он, конечно, был бы сейчас старше, ему уже было бы тридцать или даже больше, но тогда мог бы быть внук. И ему, наверное, понравилась бы эта идея с ёлкой, Новым годом и ряжеными.
        Она уже по-другому взглянула на мальчишку, который мучился от того, что не может найти нужных слов, чтобы уговорить её - грозную и страшную. А ведь она совсем не страшная… и тоже когда-то любила ёлки.
        - Значит, ёлка? - спросила она, перебив Белова на полуслове. - А деревьев-то не жалко?
        - Жалко, - Белов энергично кивнул. Он встрепенулся, как боевой конь при звуках трубы, и тут же пошел в атаку: - Однако деревьев у нас много, а страна одна. Под это дело и специальных делянок насажаем и, кстати, вот у меня справка, - он положил на стол перед Крупской документ из Госплана. - Специалисты говорят, что торговля новогодними ёлками очень хорошо скажется на всей экономике СССР. Кроме того, это ещё и игрушки, которые можно делать всей семьёй и в школах, а на следующий год развернём производство игрушек на стекольных заводах из отходов товарного стекла, электрических гирлянд и прочей атрибутики. Примерная оценка экономического эффекта - сто тридцать - сто сорок миллионов рублей прибыли в год. Но это не главное. - Он замолчал, переводя дух.
        - А что главное?
        При этом она широко улыбнулась, показывая, что от первоначальной враждебности не осталось следа. Белов сделал вид, что поверил, и улыбнулся в ответ:
        - Сказка. Ёлка как символ вечной природы, и Дед Мороз - приходящий к детям как исполнитель надежд и сокровенных желаний. Тот самый Мороз, которым издревле пугали всех захватчиков Руси, и тот самый, что закаляет наш характер. В той климатической зоне, где заканчивается наш юг, начинается их север. Нас не согревают тёплый Гольфстрим и тропическое солнце. Единственная наша надежда - это наши горячие сердца, крепкие руки и плечи друзей. Там, где мы строим города, в мире никто больше ничего не строит и даже не живёт. Дед Мороз - словно жёсткий, но справедливый родитель. Товарищ Крупская, вспомните людей Шушенского. Да, возможно, они не знают иностранных языков, и вообще плохо читают, но вот интересно, скольких партийных функционеров-перерожденцев вы бы лично заменили этими крепкими сибиряками?
        - Хм, - Крупская опустила голову, но в глазах её Белов успел увидеть пляшущих бесенят. Именно эта горячность, так похожая на ту, ленинскую, ярость в спорах, почему-то тоже начала заводить Крупскую.
        - Предположим, я с вами согласна, товарищ Белов-Сталин. И как вы предполагаете всё это организовать?
        «Думаешь, что поймала? Ну, это ещё под большим вопросом: кто кого поймал, - подумал Сашка. - А я тоже молодец! Произвожу, однако, положительное впечатление на дам преклонного возраста».
        - Вот проект редакционной статьи в «Правде», - Белов положил на стол перед Крупской листок, отпечатанный на машинке.
        - Статья в «Известиях», - новая бумага ложится на стол.
        - Запросы в Лесную стражу, Госплан и Пожарную охрану НКВД. В Межрабпомфильм и Москинокомбинат, чтобы начали подготовку к съёмкам фильмов на новогоднюю тематику. К этому празднику, конечно, не успеем, но вот к следующему - должны обязательно. Но вот что обязаны сделать, так это запустить в кинотеатрах и кинопередвижках наши советские комедии и увеличить количество сеансов. Так же в театрах устроить детские утренники. Это можно успеть. Ну и, пожалуй, самое важное, это циркулярное письмо по школам с нормативами организаций детских праздников, карнавалов и требований пожарной безопасности. Не приведи, начнут от усердия ставить на ёлку свечки. Я, конечно, наверняка многое упустил, но я в организационных делах ещё совсем не разбираюсь.
        - Присаживайтесь, товарищ Белов, - Крупская, сделав вид, что спохватилась и извиняется за свою забывчивость, а Александр, коротко поклонившись, присел на краешек стула.
        - Вера! - Надежда Константиновна отпустила кнопку звонка. - Принеси-ка нам чаю. - И уже в спину уходящей женщины добавила: - И скажи товарищам в приёмной, что до обеда приёма не будет.
        Чаёвничать устроились у маленького столика возле окна. Надежда Константиновна расспрашивала Белова о родителях и вообще его жизни, и через полчаса они болтали словно приятели.
        - Кстати, я не увидела подписи под статьями, - она снова наполнила фарфоровые чашки ароматным напитком и посмотрела Белову в глаза.
        - А какие поставите, такие и будут, - спокойно ответил Белов и сделал крошечный глоток, чтобы смягчить горло. - Но, полагаю, что ваша подпись там будет смотреться уместнее всего. Правки, естественно, можете сделать любые, или вообще переписать статью заново. Но только ваш авторитет может сдвинуть дело. По сути, если товарищ Сталин олицетворяет мужское начало СССР, то вы - главная мама СССР. Мы все ваши дети, и кому как не вам должна принадлежать инициатива возрождения ёлки как главного символа праздника?
        - Вам бы с трибуны выступать, Саша, - Крупская покачала головой. - Ничего, что я так по-свойски?
        - Конечно, - Александр кивнул и сделал ещё глоток. - И у меня есть секретный план. - Он чуть понизил голос: - Сделать большую ёлку в Кремле и пригласить туда самых лучших пионеров и школьников нашей страны. Попросить кого-нибудь из именитых режиссёров сделать представление и организовать раздачу подарков. Времени, конечно, совсем мало, но если поднапрячься, можно успеть.
        - Возьмётесь? - Надежда Константиновна, чуть прищурившись, посмотрела на Белова. - Пионер, орденоносец и, я уверена, отличник - прекрасный пример для молодёжи страны.
        - Возьмусь, - Белов кивнул. - Но тут опять без вашего веского слова не обойтись. Потому что организацию школьников должны взять на себя Наркомпрос и пионерская организация. То есть саму ёлку как праздник я организую, а вот всё остальное…
        Из наркомата Александр вышел словно патриций, покидающий форум, но стоило сесть в машину, как напряжение просто скрутило его в сильнейшем спазме.
        - Черт. Миш, у нас есть чего выпить?
        - Да, - Михаил торопливо нацедил в металлическую рюмку коньяка, и не успел ничего сказать, как Саша вытащил у него из руки флягу и сделал несколько больших глотков.
        - Ты чего? Может, к доктору?
        - Не… - Александр махнул рукой, - сейчас. Минут пять, и я в норме. Тетка уж больно серьёзная. Там, Миш, одно слово не так, один жест, и всё насмарку. Там такой гений интриги был рядом - не могла не научиться. Ну вот я под этот каток и влетел. Но вроде всё получилось, - он медленно разогнулся и сел поудобнее. - Вроде отпускает.
        - Куда сейчас? - спросил Николай, трогаясь с места. - Домой?
        - Какое там «домой»?! Поехали в Союз писателей. Будем искать автора для новогоднего праздника.
        По такому поводу Максима Горького Белов решил не беспокоить, а обратился к секретарю Союза писателей Александру Щербакову.
        Имея на руках внушительные бумаги из Наркомпроса и Секретариата ЦК, он легко пробился к Александру Сергеевичу, и тот прямо на месте начал обзванивать авторов, живущих в Москве, и попал на Алексея Толстого, который практически сразу согласился выступать автором сценария детского праздника в Кремле.
        После были визиты к новому коменданту Кремля и ещё в десятки советских организаций и ведомств.
        А на следующее утро вышла огромная статья в «Правде» за подписью Крупской: «Советский праздник». Статья Белова была полностью переработана и дополнена так, что в неё вошло и то, о чём говорили в кабинете, и то, что осталось «за скобками». А вот статья в «Известиях», за подписью главного редактора, прошла почти без изменений. Одновременно с этими главными залпами прозвучали выстрелы и потише. На следующий день в некоторых отраслевых газетах, таких как «Гудок» и «За Родину», а к субботе и в «Литературной газете», вышла развёрнутая статья Щербакова, посвящённая народным традициям празднования Нового года. И в который раз Белов подивился, как быстро реагирует система на изменение идеологической составляющей. Словно все статьи и выступления уже были написаны и только ждали своего часа…
        Давайте организуем к Новому году детям хорошую елку![10 - Далее следует подлинный текст статьи «Правды» от 28 декабря 1935 г.]
        В дореволюционное время буржуазия и чиновники буржуазии всегда устраивали на Новый год своим детям елку. Дети рабочих с завистью через окно посматривали на сверкающую разноцветными огнями елку и веселящихся детей богатеев.
        Почему у нас школы, детские дома, ясли, детские клубы, дворцы пионеров лишают этого прекрасного удовольствия ребятишек трудящихся Советской страны? Какие-то, не иначе как «левые» загибщики ославили это детское развлечение как буржуазную затею.
        Следует этому неправильному осуждению елки, которая является прекрасным развлечением для детей, положить конец. Комсомольцы, пионерработники должны устроить коллективные елки для детей. В школах, детских домах, в дворцах пионеров, в детских клубах, кино и театрах - везде должна быть детская елка! Не должно быть ни одного колхоза, где бы правление вместе с комсомольцами не устроило бы накануне Нового года елку для своих ребятишек. Горсоветы, председатели районных исполкомов, сельсоветы, органы народного образования должны помочь устройству советской елки для детей нашей великой социалистической родины.
        Организации детской новогодней елки наши ребятишки будут только благодарны.
        Я уверен, что комсомольцы примут в этом деле самое активное участие и искоренят нелепое мнение, что детская елка является буржуазным предрассудком.
        Итак, давайте организуем веселую встречу Нового года для детей, устроим хорошую советскую елку во всех городах и колхозах!
        П. Постышев
        Газета «Правда» 28 декабря 1934 года
        Увидев эту статью, Белов усмехнулся: Постышев, конечно, придал его черновику приличествующий этому времени вид, но с литературным дарованием у товарища явный пробел. Вернее, провал.
        Впрочем, это было не важно: громкая фамилия сделала свое дело. На следующий день в той же «Правде» грянула статья о ёлке в Сокольниках. И тут же выяснилось, что чуть ли не в половине школ СССР полным ходом развернулась подготовка к новогодним торжествам и ёлкам. Саша понял, что идея вернуть ёлку вынашивалась и подготавливалась уже давно, не хватало только последнего толчка, импульса. Забавно, что именно он и оказался этим импульсом. Хотя, как и в прошлый раз, его имя не будет предано широкой огласке. Что, в общем-то, и правильно: нечего мальчишке лезть в большую политику!
        Вообще-то москвичи устраивали ёлки и раньше, причем независимо от социального положения или партийной принадлежности. Но в этом году все словно проснулись: по Москве прокатилась самая настоящая «ёлочная эпидемия». После статей в «Правде» москвичи кинулись покупать и наряжать ёлки, устраивать домашние вечеринки и лихо отмечать приход нового, тысяча девятьсот тридцать пятого года.
        По всей стране пошла волна детских ёлочных праздников. Одноклассники, соседи по двору, да и просто приятели звали друг дружку в гости «на ёлку». Угощение обычно было скромным: винегрет, студень, жареная картошка и пирог - сладкий или с капустой. Чай с покупными конфетами и домашним печеньем, вот, собственно, и всё. Но разве в угощении тут дело? Зато хоровод вокруг ёлки, какие-никакие подарки, шутки, игры, танцы под репродуктор, а то и под пианино или патефон - вот это и была настоящая ёлка!
        В семье Сталина ёлку отметили дважды: для себя и для приглашенных ребятами приятелей. А потом начались ответные визиты…
        …У Микоянов Белову не понравилось. Пять «микоянчиков» оказались шумными, приставучими и нахальными мальцами, которым доставляло неземное наслаждение дразнить и обижать Светлану. В результате все кончилось тем, что двое старших «микоянчиков» схлопотали по здоровенному подзатыльнику от Саши, третий огреб леща от Василия, а оставшимся двум Артём показал свой увесистый кулак и пообещал, что если они не уймутся, то им будет очень больно вспоминать о сегодняшнем вечере. Затем все трое принялись успокаивать всхлипывающую Светлану, за каковым занятием их и застали Сталин и Анастас Микоян.
        Хозяин кипел плохо скрываемым негодованием: его сыновья ревут в три ручья. Василий, Артём и Александр старше, так что не будь они сыновьями Вождя - худо бы им пришлось. Но Сталин пожелал тоже разобраться в произошедшем, и теперь Анастасу Ивановичу приходилось сдерживать себя.
        - Что тут произошло? - сурово спросил Сталин.
        Все четверо молчали.
        - Как не стыдно обижать тех, кто младше?! - Иосиф Виссарионович тоже начал закипать. - Воспользовались тем, что старше и сильнее?! С завтрашнего утра больше никаких занятий - никому! Саша, тебя это тоже касается! Не умеете пользоваться силой - значит, она вам и не нужна!
        Светлана сжала губы так, что они побелели. Василий покраснел, Артём набычился, и лишь Александр стоял с видом независимым и скучающим. Это окончательно взбесило Сталина. Он прошептал какое-то грузинское ругательство и коротко бросил:
        - Собирайтесь! Поедете домой!
        Он уже отворачивался, когда услышал спокойный Сашкин голос:
        - Товарищ Микоян, передайте вашим дочерям, что мы осознали свою вину и просим нас извинить. Все четверо.
        - А у меня - мальчики… - не понял сперва Микоян, а потом вскинулся: - Издеваешься?
        Сталин заинтересованно повернулся. Все с тем же независимым видом Белов продолжал:
        - Ни в коем случае, просто констатирую факт. У вас - дочки, товарищ Микоян. Кстати, средняя - вполне ничего себе.
        Светлана хихикнула. Алеша Микоян действительно был красавчиком: тоненький, с большими глазами, черными кудрями и удивительно белой кожей. Она ещё не поняла, что имеет в виду Саша, но Артём и Красный все поняли прекрасно и синхронно усмехнулись. А Василий ещё и решил добавить масла в огонь, гордо выдав:
        - Подрасту - позову средненькую… - тут он замялся на секунду, но быстро нашёлся: - Алёну замуж.
        Чем заслужил одобрительную улыбку Александра.
        - У меня - сыновья! - закричал Микоян, наливаясь кровью. - Сыновья!
        - Я к ним в штаны не лазил, - спокойно отрезал Сашка, - а воспитаны как девчонки. Светлана, когда её обижают, ищет защиты у своих братьев, а у ваших дочек братьев нет - они к отцу и побежали.
        - Что у вас произошло? - спросил Сталин уже совсем другим тоном.
        Белов пожал плечами:
        - Дайде, если у Анастаса Ивановича действительно сыновья, то они расскажут сами, а если дочки, то нам очень стыдно, и мы едем домой.
        Еще через четверть часа, после допроса, учиненного Микояном-старшим, «микоянчики», хлюпая носами, признали, что получили по заслугам, и праздник продолжался. Сталин улыбался в усы: Белов явно оказывал на его детей положительное влияние.
        Следующая ёлка, на которой оказались дети Сталина, была в семье Гальских. Отец Нины - крупный инженер в Наркомате путей сообщения, узнав о том, что среди приглашенных будут дети Самого, устроил праздник с таким размахом, словно собирался затмить кремлевский новогодний банкет. В огромной шестикомнатной квартире Гальских был устроен настоящий пир с кучей домашних и покупных вкусностей, а в зале - танцы под редкую ещё в СССР радиолу. Ну, а кроме того - игры в фанты и загадки, в «лишний стул» и «кошки-мышки», в чехарду и «гоп-доп».[11 - Детская командная игра на реакцию и внимательность, распространенная в СССР. Она не требовала большого пространства, так как обе команды располагались за длинным столом.]
        Сашка с удовольствием съел кусок заливной курицы, до которой и в той, другой жизни, был большим охотником, проигнорировал жареную пахучую осетрину, которую никогда не любил, съел пару пирожных - эклер и корзиночку и отошел в сторону: ему было откровенно скучно. Попробовал было поговорить с Александром Николаевичем Гальским о тепловозах и перспективах их использования на советских железных дорогах, но быстро понял, что никакого разговора не выйдет: собеседник не принимал его всерьез, одновременно пытаясь лебезить перед приемным сыном ВЕЛИКОГО СТАЛИНА. В результате товарищ Гальский то цитировал Ленина, то нёс такую ахинею, что уши просто сворачивались в трубочку.
        Белов уселся на диван и принялся следить за танцующими. Рядом с ним тут же устроилась Светлана и немедленно принялась обсуждать всех присутствующих девчонок с ехидной злостью будущей конкурентки. Сашка рассеянно слушал её едкие комментарии, изредка поражаясь тому, насколько точно Светлана подмечала недостатки той или иной его одноклассницы. Точно так же взрослые женщины шипят за спиной своих подруг, стараясь выиграть в вековечной борьбе самок за альфа-самца.
        Внезапно к нему подошла Нина Гальская, лёгким движением головы откинула за спину косу и взяла Александра за руку:
        - Саша, а ты умеешь танцевать вальс?
        Белов вдруг с удивлением ощутил, как у него краснеют уши, но тут же восстановил контроль над организмом и, доверительно понизив голос, сообщил:
        - На три такта - ничего себе, а на четыре не люблю - больно медленно выходит.[12 - Белов имеет в виду музыкальные размеры вальса на три и четыре четверти.]
        - Пойдемте, Саша… - Нина неожиданно перешла на «вы», отчаянно покраснела и потянула его за собой. - У нас как раз вальс на три счета.
        Они мерно двигались по залу под музыку «Весеннего вальса», и девушка все сильнее и сильнее откидывалась назад, налегая спиной на руку Сашки, заставляя юношу крепче прижимать ее к себе. От этого где-то внутри сладко замирало, а в животе разливался приятный щекочущий холодок.
        «Если бы спрятаться с ней… где-нибудь… чтобы не видели… - принялась мечтать младшая половина слегка дымящегося от гормонального шторма сознания, - и вот так её прижать… и поцеловать… и даже… вдруг… можно будет… нет, а вдруг? Вдруг она разрешит… потрогать… а?..»
        «На! - коротко рявкнул сам на себя отставной полковник. - Ты что? Идиот? Светка тебе этого никогда не простит! И что это ты там трогать собрался, а? Там, милок, прежде чем трогать, ещё долго и вдумчиво искать надо - бюстишко-то пока между первым и нулевым размерами! Трогальщик нашелся!»
        Танец окончился, и хотя Ниночка горела желанием продолжить, Александр твёрдо отказался. А чтобы смягчить отказ, на голубом глазу соврал, что по Ниночке уже давно сохнет Василий, и он никогда не перейдет дорогу своему названому брату и настоящему другу.
        Несколько успокоенная Нина кинулась приглашать Красного, а Сашка вернулся к Светлане и следующий танец они танцевали вместе. И следующий - тоже. Потом Белов тихо и очень убедительно объяснил Светлане, что он просто обязан потанцевать с каждой своей одноклассницей, и начал приглашать прямо по алфавиту. Одновременно он любовался счастливой физиономией Красного, который просто-таки цвёл и пах в объятиях Ниночки Гальской.
        Третья ёлка была для одного Белова - коминтерновцы пригласили его на вполне взрослый банкет, устроенный в здании секретариата ИККИ. Здесь всё было именно так, как привык в свое время полковник Ладыгин: хорошая еда, хотя и без особенных выкрутасов, много выпивки, много музыки и веселая раскрепощённая атмосфера боевых друзей.
        - Юнак, а ты что ж не танцуешь? - поинтересовался Христо Боев, наливая Сашке лёгкого красного вина. - Или пока ещё к женщинам?..
        Тут он осекся, испугавшись, что ненароком зацепил что-то, что может обидеть его молодого-старого товарища. Но Белов совершенно не обиделся. Впившись молодыми зубами в кусок истекающего соком мяса, он покачал головой:
        - Так ведь, Христо, с кем же мне тут танцевать? Тут же самая юная молодка лет на пять меня старше будет. Нахрена ей с малолеткой-то вязаться?
        Боев с секунду молчал, переводя услышанное на понятный язык, потом широко улыбнулся:
        - Товарищ Саша, ты совсем глупый? Да если здешние момичетата[13 - Девушки, девочки (болг.).] узнают, КТО их приглашает на танец - очередь будет до самой Волхонки стоять! - он ухмыльнулся ещё шире. - А если тебе придёт в голову сообщить, что с одной из них ты переспишь - они прямо здесь раздеваться начнут. На скорость!
        Младшую половину моментально кинуло сперва в жар, потом - в холод. А старшая половина с улыбкой поинтересовалась:
        - И от кого же это они могут узнать? Христо, ты мне по дружбе не расскажешь?
        Боев промолчал, лишь стрельнул глазами куда-то в сторону. Белов проследил направление: там стоял веснушчатый Куусинен и что-то негромко растолковывал красивой крепко сбитой девушке лет двадцати пяти. Та недоверчиво повернула голову, неверяще тряхнула коротко стриженными белыми волосами, а потом просто-таки впилась в Сашку жадными глазами. Именно в этот момент музыка прекратилась, танцующие пары разбрелись по местам, а к Белову с Боевым подошел Димитров. Рядом с ним был высокий крепыш с суровым, каменным лицом:
        - Товарищ Саша? Разреши представить тебе товарища Пика.[14 - Пик Вильгельм (1876-1960) - один из основателей германской компартии, руководитель германских большевиков, выдающийся деятель Коминтерна. С 1949 г. и до своей смерти был первым и единственным президентом ГДР.]
        Крепыш пожал тонкую юношескую кисть:
        - Вильгельм. Вы - тоже немец, Александер?
        - Да. И горжусь этим.
        - Это прекрасно, - Пик улыбнулся холодной улыбкой Каменного гостя. - Всегда приятно осознавать, что за нашу родину сражаются не только взрослые, - он кивнул на орден Красной Звезды на груди Белова: - Вы состояли в Юнгфронте?
        - Не успел… - Сашка усмехнулся, - нос не дорос.
        Последнее он произнес по-русски, и Вильгельм Пик глубоко задумался, пытаясь соотнести членство в коммунистической молодежной организации с размерами Сашкиного носа. Димитров хмыкнул и коротко пояснил значение русской поговорки.
        Вильгельм Пик засмеялся:
        - Ну, я полагаю, это не трудно исправить. Элеонора, - махнул он кому-то рукой. - Подойди на минутку.
        Возле стола появилась та самая фигуристая блондиночка.
        - Познакомьтесь: моя дочь, Элеонора,[15 - Элеонора Штаймер (1906-1998) - немецкий коммунист, дипломат, государственный деятель. Член КПГ с 1920 года. Дочь Вильгельма Пика - одного из основателей КПГ.] товарищ Александер Белоф-Сталин.
        Девушка приятно покраснела, затем протянула Сашке свою крепкую сильную руку:
        - Элеонора, можно Эли.
        «Где ж твой Тотошка? - подумалось Белову. - Железный Дровосек, Страшила Мудрый, Храбрый Лев и всё остальное здесь найдётся в избытке, а вот с тихими, преданными щенками, пожалуй, будут проблемы».
        Он тоже представился, и уже минут через пять они лихо отплясывали с Элеонорой танго. Организм дёргался, бледнел и краснел, когда партнерша прижималась к нему то грудью, то бедром, но разум ехидно усмехался: то ли ещё будет, малыш. Отставной полковник прекрасно видел, к чему идёт дело, но особенно не переживал: во-первых, гормонам действительно стоит дать разрядку, а во-вторых, такой роман продолжения иметь никакого не будет - партнёрша ровно вдвое старше Саши, а на престарелых красоток его никогда в жизни не тянуло.
        Они выпили: Элеонора - грузинского коньяка, а Саша - легкого красного вина, потом снова танцевали, потом жарко обнимались в каком-то коридоре, потом оказались в чьём-то пустом и тёмном кабинете. Сердце буквально заходилось в экстазе, а руки в это время умело расстегивали блузку девушки, жарко впиваясь губами в липкий, пахнущий коньяком рот…
        Домой Сашка вернулся поздно. На это никто не обратил внимания, вот разве что Светлана, которая все ещё не спала, ожидая возвращения «своего Саши», сонно пролепетала, что тот прямо весь светится. Да Вера Степановна, пригляделась, качнула головой, а потом вдруг хихикнула, прошептав: «Ишь, котофей! По сметанку сходил!»
        2
        Ничто не вредит здоровью так, как курение на пороховом складе.
        Подполковник медслужбы Капустин, зав ожоговым отделением окружного госпиталя
        В новый, 18-й год революции - с новыми трудовыми свершениями!
        К новому, 1935 году рабочие Балтийского завода закончили ремонт крейсеров Германской Советской Федеративной Социалистической Республики «Ленинсберг»[16 - Крейсер «Кенигсберг». Переименован в связи с переименованием города Кенигсберга в Ленинсберг в ноябре 1934 г.] и «Красный Лейпциг», прибывшие на Ленинградские верфи для ремонта после авианалета польских фашистских бандитов. Немецкие корабли были отремонтированы в два месяца со значительным опережением графика.
        Рабочие города Октября горячо откликнулись на просьбу братского немецкого пролетариата о помощи. Партийная организация Балтийского завода обратилась к трудящимся с призывом обеспечить ремонт немецких кораблей в наикратчайшие сроки. И рабочие Ленинграда не подвели! Работы на кораблях Ротемарине велись днем и ночью, без выходных. И вот 2 января нового, 1935 года немецкие команды, отдыхавшие в Кронштадте, приняли свое грозное оружие. Ледокол «Малыгин» обеспечил проводку, германские товарищи снова идут в бой за дело Маркса-Энгельса-Ленина-Сталина! Они увозят с собой подарки рабочих города Ленина.
        Да здравствует Мировая Революция!
        «Ленинградская правда», 5 января 1935 года
        Оружейники представили первый вариант нового стрелкового комплекса тридцатого декабря уходящего года. Дегтярёв, Симонов и Фёдоров постарались сделать всё побыстрее, но максимально качественно. Единый пулемет, не мудрствуя лукаво, переделали из ДП, снабдив его приёмником под ленточное питание, креплением для установки на треногу и быстросменным стволом. Фёдоров с Симоновым изменили расположение газоотводной системы у того же ДП и получили не самую плохую самозарядную винтовку, несколько тяжеловатую, но прикладистую и с отменной кучностью боя.
        Сталин с удовольствием осмотрел самозарядку, приложился, повертел в руках и вдруг отставил её за ширму, которая снова отгораживала часть кабинета.
        Фёдоров прислушался: за ширмой явственно послышалось щёлканье затвора, затем залязгали части разбираемого оружия. Иосиф Виссарионович в это время делал вид, что слушает Дегтярёва, показывавшего усовершенствованный пистолет-пулемёт, а сам, скосив глаза, наблюдал за происходящим на «закрытой территории». Вдруг - Владимир Григорьевич готов был поклясться! - раздалось ругательство, которое некто невидимый прошипел сдавленным шёпотом. Сталин, однако, никак на это не отреагировал, только скулы заледенели, да в глазах появился мороз. Тут же из-за ширмы на короткий миг появилась тонкая, должно быть - женская, рука, перепачканная в ружейной смазке, положила на стол записку и тут же исчезла. Все произошло так быстро, что ни Владимир Алексеевич, ни Сергей Гаврилович не успели ничего заметить.
        Сталин точно так же отложил пистолет-пулемёт за ширму, а сам поднял записку, пригляделся:
        - Товарищ Симонов, - он пристально взглянул на Сергея Гавриловича, - есть мнение, что винтовка получилась очень удачной. Однако возникает вопрос: не слишком ли сложной является система отвода газов, рассчитанная скорее на пулемёт, нежели на винтовку? И, соответственно, возникает следующий вопрос: не станет ли такая система автоматики источником возможных проблем в условиях реального боя?
        Симонов принялся объяснять, Сталин кивал в такт его словам, а Фёдоров всё никак не мог отделаться от ощущения, что того, кто на самом деле принимает решения, он не видит. Хотя нет: решения принимает товарищ Сталин, а вот тот… та, что спряталась за ширмой… она лишь влияет на решение. Подсказывает положительный или отрицательный результат. Но советы, которые она подсказывает… Слишком уж профессионально для человека, который просто хорошо владеет оружием. Эта спрятанная советчица… она - оружейница? А разве такие бывают?..
        Тем временем за ширмой принялись изучать новый пистолет-пулемёт. Рубленых очертаний, со складным прикладом, хотя и ухватистый, сидевший в руках стрелка словно влитой, он был оружием близкого огневого контакта. Хорош для лётчиков, танкистов, связистов, артиллеристов и старших командиров. Владимир Григорьевич напрягся, но никаких звуков, кроме лязганья металла, слышно не было. Затем из-за ширмы снова вылетела записка. Сталин мельком глянул на нее и улыбнулся в усы.
        - Вот это - очень хорошее оружие, - произнес Вождь, снова взяв в руки пистолет-пулемёт, - простой, эффективный, технологичный. А что у вас с автоматическим карабином, товарищи?
        Симонов встал и подал Иосифу Виссарионовичу свой автомат. Странного вида (ствол и приклад составляли одну прямую линию), он был ещё откровенно сыроват. Хотя на полигоне показал себя совсем неплохо.
        Сталин придирчиво оглядел странное оружие со всех сторон, приложился, словно собираясь стрелять. Затем снова отложил автомат за ширму и принялся расспрашивать о крупнокалиберном пулемете. Фёдоров встал, одернул гимнастерку и принялся докладывать, но краем глаза всё же следил за удивительной ширмой.
        Вождь просмотрел чертежи, выслушал пояснения, затем пообещал съездить на полигон, а в конце, прочитав очередную записку, хмыкнул и сказал:
        - Ну что же, товарищи. Работа проведена серьёзная, результаты - удовлетворительные. Хотя есть мнение, что у автоматического карабина приёмистость - не вполне… Но, подчеркну: в целом результаты удовлетворительные. Хорошие результаты.
        Фёдоров сидел словно доской ударенный. Откуда Вождь знает такие термины?! А Сталин тем временем продолжал:
        - Сейчас, товарищи, пройдите в канцелярию. Вам следует получить приглашения на новогодний банкет в Кремль: вы все приглашены.
        Оружейники вышли из кабинета, переводя дух и вытирая со лбов выступивший пот: не так уж легко общаться с Первым человеком государства.
        Минут через двадцать они уже шли из канцелярии, получив пригласительные билеты на себя и членов своих семей. Дегтярёв, оживленно жестикулируя, доказывал Симонову, что в конструкцию автоматического карабина необходимо внести некоторые изменения и дополнения, но Сергей Гаврилович слушал своего коллегу с видом отрешённым и задумчивым - переваривал замечания Сталина по самозарядной винтовке. Внезапно прямо навстречу им вышли Иосиф Виссарионович с каким-то пареньком-подростком.
        - Вот, Саша, а это, - Иосиф Виссарионович указал на оружейников, - наши Левши. Блоху не подковывают, но оружие создают самое лучшее. Познакомьтесь, товарищи, мой сын - Александр Сталин.
        Оружейники назвали себя и пожали протянутую юношескую руку. Фёдорова точно молнией ударило, когда его ладонь стиснули тонкие, но неожиданно сильные пальцы, перепачканные оружейной смазкой…
        Отгремели январские праздники и снова потекли трудовые будни.
        Семнадцатого января в переполненном Кремлевском зале царила напряжённая тишина. Давно здесь не было такой аудитории: маститые Григорович, Поликарпов, Туполев, молодые Лавочкин, Сухой, Яковлев, Четверухин, Гудков и ещё многие другие, словом - весь наличный состав советской авиаконструкторской мысли. Отдельной группой расположились приглашенные итальянцы: Джузеппе Габриелли, Джованни Пенья, Алессандро Маркетти, Челестино Розателли и ещё несколько человек. Вместе с ними сидели и «красные бароны» - Роберт Бартини, Вильгельм Мессершмитт, Эрнст Циндель и Эрнст Хейнкель. Ещё чуть в сторонке обосновались двигателисты: Люлька, Климов, Шевцов, Микулин, Стечкин, Чаромский и Ханс-Иохан фон Охайн. А кроме ведущих конструкторов и их замов, в зале сидели начальники конструкторских отделов и бригад.
        Из совещания выпали лишь конструкторы вертолётной техники - их уже объединили приказом СНК в одно конструкторское бюро и выдали техническое задание.
        А над собравшимися витала атмосфера нервозности, медленно, но верно приближавшаяся к тихой панике. Главный вопрос - «Зачем нас здесь собрали?» - пока оставался без ответа. Но это бы ещё полбеды: собрать могут, к примеру, чтобы поздравить с успехами, поставить новые задачи, наконец, просто для обсуждения развития самолётостроения с учётом объединения двух социалистических стран в один союз. Всякое может быть, вот только одно «но». Одно, но очень веское и солидное: Микоян, работавший с Поликарповым, поведал в курилке, что последние восемь месяцев Николай Николаевич во время рабочих обсуждений всё чаще и чаще вдруг замирает на полуслове, молчит, а потом машет рукой и бурчит что-то вроде: «Ну, это всё не так важно…» А после в его кабинете находят обрывки чертежей и эскизов каких-то невероятных аппаратов и листки, исчерканные непонятными формулами. То есть формулы-то как раз понятные - непонятно только, к чему они могут относиться…
        - И на что эти аппараты похожи? - поинтересовался Александр Яковлев. - Истребители или бомбардировщики?
        - Я тебе сейчас набросаю, Саша, а ты уж сам решай, что это такое, - ответил Микоян, и, вырвав листок из блокнота, несколькими штрихами изобразил нечто стремительное. - Вот. Если ты сможешь ответить, истребитель это или бомбовоз - мы тебе всем КаБэ в ножки поклонимся.
        Яковлев недоуменно повертел в руках рисунок, а потом с апломбом заявил:
        - Ни то и ни другое. Оно вообще не полетит!
        - Правда? - ехидно поинтересовался Томашевич. - Совсем-совсем? Ни при каких условиях? - он уже видел эскизный проект реактивного «Дорнье», и хотя говорить об этом ему категорически запретили, это не мешало в открытую потешаться над менее информированными товарищами.
        Яковлев не любил Дмитрия Людвиговича, и тот платил ему взаимностью. Томашевич был из конструкторов «старой школы» и с некоторым пренебрежением относился к «молодым да ранним», полагая их «безграмотными авантюристами». Александр же Сергеевич, как представитель тех самых «молодых да ранних», утверждал, что «старая школа» - это сборище троглодитов от авиации, которым уже ничего нового не выдумать.
        - Ни при каких реальных условиях, - жестко заявил Яковлев, нажав на слово «реальных». - А если у вас, товарищ Томашевич, есть возражения, то готов поспорить… - и он ещё раз посмотрел на рисунок, теперь уже более внимательно. - При таком профиле крыла скорости должны быть такие… такие…
        - А разве они в принципе недостижимы? - поинтересовался Михаил Михайлович Пашинин, заместитель Поликарпова. - Я слышал, что недостижимы только скорости, превышающие скорость света. Но этот красавец вроде как и не должен летать быстрее света, а?
        Пашинин, несмотря на молодой возраст, был сторонником «старой школы» и «короля истребителей», так что ничего иного, кроме ехидства, Яковлев от него и не ожидал. Хотя в этом зале только итальянцы были не в курсе того, что Яковлеву симпатизирует САМ. Хозяин…
        - Очень интересно, - хмыкнул сидевший рядом с Яковлевым совсем ещё юный зять Михаила Кагановича Сильванский. - А вы, уважаемый товарищ, вслед за товарищем Томашевичем готовы народные деньги переводить на странные эксперименты? По достижению самолётами скорости звука, так, что ли? - скорчил он презрительную гримасу. - Ничего у вас не получится, дорогие товарищи: концы лопастей винта войдут во флаттер - и пиши пропало. Я это ещё на втором курсе выяснил, а у вас, вероятно, как у Сантос-Дюмона: «Самолёты не поддаются расчетам, так же как музыка или живопись»?[17 - Эта фраза приписывается пионеру авиации Альберто Сантос-Дюмону (1873-1932), создателю одних из первых летательных аппаратов, тяжелее воздуха. Сильванский приводит ее сокращенный вариант.]
        - А где вы здесь разглядели винт, молодой человек? - едко спросил Томашевич. - Покажите, сделайте одолжение, а то я, по старости и слабости зрения, и не разгляжу…
        Пикировка могла бы затянуться, но в это время распахнулись двери, и в зал вошли семеро. Весь зал в едином порыве поднялся: вошедшими были Сталин, Муссолини, Эрнст Тельман, а следом за ними шёл человек в штатском костюме, с близорукими глазами на умном, тонком лице. И замыкали группу трое офицеров-авиаторов в форме майоров РККВФ, «Росса Аэронаутика» и Люфтваффе соответственно.
        Против ожидания, Сталин, Муссолини и Тельман сели с самого края стола президиума, а в центре устроились три лётчика. Многие советские авиаконструкторы хорошо знали лобастого, упрямого майора Чкалова, их итальянским коллегам был хорошо знаком майор Франческо Брак-Папа - лётчик-испытатель, прославившийся на весь Апеннинский полуостров своими рекордами и отчаянным воздушным хулиганством, а немецкие специалисты были знакомы с вернувшимся из США Эрнстом Удетом - асом Первой мировой войны.
        Пилоты почти синхронно оглянулись на лидеров, и те также синхронно чуть кивнули. Чкалов встал и подошел к краю сцены:
        - Вот что, товарищи. Мы здесь все собрались ради одного, на первый взгляд, очень простого дела. Дело самое простое: нашей авиации - как у нас, так и в Италии и Германии - нужны новые самолёты. Истребитель-перехватчик, пригодный, кстати, и для ночного боя. Истребители поля боя двух типов: истребитель-бомбардировщик и многоцелевой истребитель. А кроме того, нам нужны бомбардировщики: пикирующий лёгкий, с бомбовой нагрузкой около тонны; лёгкий фронтовой с такой же нагрузкой, но с увеличенной дальностью и возможностью действия не только в тактическом, но и в оперативном тылу противника; средний бомбардировщик с бомбовой нагрузкой в три тонны для работы по оперативным и стратегическим тылам; тяжёлый бомбардировщик дальнего действия с нагрузкой до шести тонн бомб.
        В зале началось некоторое шевеление, а Чкалов меж тем продолжал:
        - Кроме того, нашей авиации требуются бронированные штурмовики для действий непосредственно на поле боя, тактический и стратегический разведчики, а для морской авиации - легкие и средние торпедоносцы, могущие нести одну или две авиационные торпеды соответственно. Задача ясна, товарищи?
        - Это, простите, конкурс? - помолчав, спросил с места Григорович и закашлялся. Патриарх русского авиаконструирования последнее время чувствовал себя неважно. - А какие же, простите, нам даются сроки? И когда состоится обсуждение технического задания? И потом хотелось бы уточнить: в этом конкурсе участвуют все присутствующие?
        Тут же загомонили все. Старики и молодые тут же кинулись обсуждать характеристики будущих машин, дружно наседая на мотористов с требованиями дать им то, а лучше - это, а уж в идеале - и то, и это, и ещё другого «восемь штук заверните»…
        Брак-Папа подошел к Чкалову и хлопнул его по плечу. На груди итальянца неброско сверкнул новенький орден Красного Знамени - за десять побед в германском небе. Тщательно подбирая слова, майор Росса Аэронаутика медленно заговорил:
        - Товарищи… они тебя неправильно… понимать, Валери. Они… решать, что ты… рассказать им про… конкуренция. Они не понимать… конкуренция - не надо. Совсем.
        - Франческо прав! - Чкалов резко взмахнул рукой, призывая к тишине. - Это - не конкурс! Хватит с нас ваших турниров-соревнований и подковёрных интриг! Нам на этих самолётах летать, и выбирать из десяти образцов наименее плохой мы больше не хотим!
        Он перевел дух и продолжил:
        - Решением Советов Народных Комиссаров СССР, ИССР и Германской советской республики меня, товарища Брак-Папу и товарища Удета назначили кураторами военной авиационной промышленности от правительств наших стран. И мы доводим до вас решение министерских и комиссарских комиссий. Отныне создаются два объединенных КБ истребителей, три - бомбардировщиков и штурмовиков, одно - разведчиков и два - морских самолётов. И ещё одно КБ - двигателей. Сейчас вам будет предоставлена возможность решить: кто в каком бюро будет трудиться.
        Фон Удет демонстративно поднял свои наградные золотые часы с автографом Сталина, обвёл присутствующих тяжёлым взглядом и негромко произнес:
        - Одна половина часа. Решать. Потом… - и он многозначительно замолчал.
        Половина присутствующих зябко поежилась, вторая - облилась жарким потом. «Потом…» могло означать все что угодно: от свинцовых рудников Римини до гарроты в тайных застенках Organizzazione di Vigilanza e Repressione dell’Anticommunismo,[18 - «Организация выявления и подавления антикоммунизма» (итал.) - наследник организации политического сыска в Италии при фашистах и короле. Муссолини, не особо заморачиваясь, просто поменял наименование цели.] и от золотых приисков ледяного Магадана до пули в затылок в подвалах Лубянки…
        Валерий Чкалов уловил настроение собравшихся и счел необходимым успокоить:
        - Через полчаса, товарищи, тех, кто не определится, распределим по КБ в приказном порядке.
        Этого не хотелось никому, и разделение по группам пошло намного быстрее. Уже через четверть часа Бартини, Болховитинов, Ермолаев, прибрав к себе Челестино Розателли, сообщили о создании объединенного конструкторского бюро скоростных средних бомбардировщиков. Ещё через пять минут вокруг солидного Туполева собрались Мясищев, Архангельский, Петляков и, к удивлению многих, Яковлев с Томашевичем, образовав КБ стратегической авиации. Сухой, переговорив о чем-то с Поликарповым и Туполевым, вместе с Илюшиным ушел к Джованни Пенья и Алессандро Маркетти. Так образовалось объединенное интернациональное конструкторское бюро легких бомбардировщиков и самолётов поля боя. Неман и Четверухин соединились с Джузеппе Панцери и Антонио Парано в КБ разведчиков, Григорович вытянул на себя морскую авиацию, а Поликарпов, Микоян, Гуревич, Мессершмитт, Пашинин, Лавочкин и Джузеппе Габриелли - оба истребительных КБ.
        По окончании разделения Чкалов добавил, что наработки по непрофильным самолётам следует отдать тем, кто станет этим заниматься. Это вызвало легкое недовольство, но тут от стола президиума поднялся человек в штатском.
        - Меня зовут Берия Лаврентий Павлович, - сообщил он мягким, но звучным голосом. - С сегодняшнего дня я и мои коллеги - товарищи Мюллер и Бентано - назначены координаторами по деятельности органов безопасности Советского Союза, Италии и Германии. По всем вопросам, товарищи, прошу без стеснения к нам. Если вы сочтёте, что товарищи Чкалов, Брак-Папа или товарищ Удет ошибаются или недопонимают - прошу. Попробуем разобраться вместе.
        К декабрю, невзирая на активное сопротивление промышленности, часть новинок уже удалось внедрить в производство, и мины направленного взрыва уже поступили на вооружение диверсионных подразделений. Хуже было с радиосвязью, и хотя специалисты Радиоинститута вместе с «Сименс-Хальске» строили в Казани новый завод для выпуска радиокомпонентов и оборудования связи, до приличных радиостанций было всё ещё далеко. Имевшиеся в войсках образцы, по мнению Александра, внешним видом и параметрами скорее напоминали пыточные приспособления. При солидном весе они обеспечивали весьма посредственную связь на очень небольших расстояниях. И если для техники это не имело большого значения, то для пехоты - превращалось в проблему. Таскать под огнём тяжёлый ненадёжный агрегат с высокой, почти два метра антенной, привлекая внимание вражеских снайперов - сомнительное удовольствие.
        Радиоинститут по привычке несколько раз пытался рапортовать об успехах, но в ответ получал из ЦК указание на то, что параметры, заложенные в техзадании, не достигнуты.
        Лучше всего дела продвигались у Клейменова и Королёва, которые после животворящего пинка смогли довести РС82 и РС132 до стадии испытаний и создали вполне пристойную систему залпового огня. Сам Сергей Павлович планировал к маю следующего года передать снаряды на войсковые испытания, а в его КБ продолжали долбить гранит под названием «управляемая ракета».
        Александр посмотрел в окно машины, где за стеклом проплывали тоскливые зимние пейзажи, и снова уткнулся в свою тетрадку. Его личный охранник - Михаил Елистратов, комсомолец с Рязанщины, сидел рядом и уже клевал носом, убаюканный ровным гудением мотора «бьюика» и покачиванием на мощных рессорах.
        Перевернув страницу, Саша снова задумался. Непонятно, что делать с проектом КБМ - колёсной боевой машины, над которой билось КБ завода «Красный Путиловец» и специалисты компании «Даймлер-Бенц». Первоначальные успехи сменились застоем, и сейчас они вместе с немецкими инженерами изобретали систему рулевого управления для двух приводных осей, а помочь им было совершенно нечем. Выпускаемые заводом шарниры равных угловых скоростей не выдерживали нагрузки тяжёлой машины и рассыпались после нескольких десятков часов пробега. Оставалось надеяться на русско-германскую изобретательность и новые сплавы, выпуск которых налаживали на Сталинском металлургическом заводе.
        Лучше всего обстояло дело в нефтехимической промышленности, и то только потому, что там присутствовал могучий ускоритель любых процессов - академик Губкин.
        А ещё Александру удалось добиться передачи устаревших танков для переделки в сельхозтехнику. С них снимали вооружение, срезали верхнюю броню, ставили кабину и в таком виде направляли в МТС по всей стране, что уже весной должно было сказаться на темпе полевых работ.
        Но в целом у Саши было ощущение, что он бьётся в глухую стену. Засиживаясь допоздна в своём кабинете, он пытался отжать из своей памяти что-то такое, что ускорит процесс, но ничего кроме систем автоматического проектирования, до которых было сто вёрст и все лесом, в голову не приходило.
        В один из таких дней к нему заглянул приёмный отец, и, разговорившись, Александр пожаловался ему на невозможность что-то изменить. Сталин долго молчал, как-то по-особенному глядя на Сашу, а после сказал:
        - Ты действительно из другого времени. Сколько ты здесь? Полгода не прошло? А смотри, как многое сдвинулось. И новую установку для горячего крекинга делаем, и оружейники вон бегают словно ошпаренные. Да, результаты будут не скоро. Но мы не тратим народные деньги на выпуск заведомо ненужной продукции, да хотя бы тех же лёгких танков и прочей техники. Заводы занимаются выпуском грузовиков, а это уже сказалось на народном хозяйстве. Машинотракторные станции впервые за всё время существования укомплектованы по штату. А значит, следующей осенью будет много еды. Это очень, очень важно. А тратим мы сейчас только время конструкторов и нескольких опытных производств. Понимаешь, ты затеял перетащить нашу промышленность в завтрашний день, пусть и не всю, но всё же. Где-то в завтрашний, а где-то в послезавтрашний. У Люльки вот вчера его реактивный двигатель отработал почти сто часов. Бронекокон штурмовика обстреляли на полигоне. Ни одного пробития! И это при том, что он весит вдвое легче, чем стальной. Вдвое легче и вдвое прочнее. - Сталин улыбнулся. - Королёв тут недавно выдал. Говорит, что нужно
посоветоваться с тем, кто рисовал эскизные проекты и разрезы ракет. А что я ему скажу? Что автор этого всего ещё в школе учится? - Иосиф Виссарионович покачал головой. - Что тебе сказать? Работай. Время само решит, что будет.
        - Время само решит, - повторил Александр вслух, и сидевший рядом Михаил встрепенулся. - Спи, спи, - Саша улыбнулся, - нам ещё долго ехать.
        - Сейчас Апрелевка будет, потом поворот на полигон, и мы на месте, - отозвался водитель - светловолосый, как и Александр, Коля Тихонравов, широкоплечий и надёжный словно танк парень из Сталино. - А вы, товарищ Белов, надолго?
        - Да кто его знает, - ответил Саша. - А что?
        - Да хочу заехать к механикам. Стучит что-то, а что - не пойму. А у алабинцев такие механики, что даже нашим из гаража фору дадут.
        - Конечно, заезжай, - Александр кивнул. - Только не теряйся, если что.
        - Как это можно? - Коля пошевелил головой, разминая шею. - Там телефон в мастерских есть, меня, если что, сразу позовут.
        Тормознувшись на шлагбауме, кавалькада из четырёх машин, перемалывая гравий и грязный снег, въехала на территорию Алабинской учебки, где их уже ждал предупреждённый заранее командир части.
        - Здравия желаю, товарищ маршал, - полковник Исаковский вскинул руку к фуражке, приветствуя старшего по званию. - Командир тридцать четвёртого учебного полка полковник Исаковский.
        Ворошилов приветливо кивнул:
        - Показывайте своё хозяйство, товарищ полковник.
        Тем временем Александр нашёл глазами того, кто ему был нужен, и подошёл ближе:
        - Товарищ майор госбезопасности? - Саша улыбнулся, видя знакомое лицо, и достал из кармана шинели удостоверение сотрудника ЦК и письмо из Наркомата внутренних дел.
        - Ну здравствуй, здравствуй, товарищ Белов, - Кунь Ляо в новенькой шинели с петлицами майора госбезопасности с улыбкой пожал руку Саше и хлопнул по плечу. - А мне тут позвонили из наркомата, навели туману… мол, приедет с комиссией человек, ты его знаешь… да всякое прочее. А ты вон как… - он мельком просмотрел документы, поданные ему Сашей, - Центральный комитет. - Китаец уважительно покачал головой. - Ну, что показывать?
        - А я, товарищ майор, просто хочу прогуляться по полигону и достаточно незаметно понаблюдать за процессом обучения. Это возможно?
        - Конечно, - Ляо кивнул и вернул документ. - Можем пройти на полигон, там сейчас стрельбы, или в учебные классы, где проходят занятия по тактике.
        - Сначала на полигон.
        - Туда лучше ехать на нашем, - майор кивнул на стоявший рядом полугусеничный НАТИ-2, созданный специально для пограничников на основе «Форд-А». - Или можно просто посмотреть сверху с командной вышки.
        - А хорошо видно? - уточнил Белов и, увидев уверенный кивок Ляо, согласился: - Тогда, наверное, лучше с вышки. А то и людям мешать будем, и вообще суету нездоровую наведём.
        На высокой двадцатиметровой вышке, капитально построенной из металлических труб и обшитой стальным листом, было полно народу, но Ляо повёл его ещё выше, туда, где во время больших учений располагались радисты со своим оборудованием. Сейчас там было пусто, а у панорамных стёкол стояла отличная цейсовская стереотруба. Но и без оптики было видно, как работали несколько групп бойцов. Одна штурмовала двухэтажное здание, двигаясь по небольшому участку городской застройки, вторая возилась у короткого, примерно в сто метров отрезка железнодорожного полотна, а третья работала непосредственно у мишеней, стреляя с дистанции в сто пятьдесят метров.
        - А общая длина стрельбища?
        - Да километр целый нарезали, - пояснил майор, расчехляя свой бинокль. - Снайпера занимаются. Хотя на километр стрельнуть - это ещё сильно постараться нужно.
        - Через пару месяцев вам должны поступить новые прицелы с фабрики «Красный Цейс», - ответил Александр, не отрываясь от стереотрубы. - Прицелы и тульские винтовки с новыми стволами. Посмотрим, что они там сделали. По идее, километр должны бить легко. Динамика патрона позволяет, - он развернул стереотрубу и стал наблюдать за действием очередной группы в условиях городской застройки. - А из чего штурмовики стреляют?
        - Штатное вооружение. Пистолет-пулемёт Дегтярёва модернизированный. Удобная штука, кстати. Патроны, естественно, холостые.
        - Ага, - Александр оторвался от стереотрубы и, вытащив из кармана толстый блокнот, записал: «сделать пневматику». И, закрыв книжечку, пояснил: - Нужно будет сделать учебное оружие. Такое же, как настоящее, только не убивающее и не калечащее. Ничто так не мотивирует солдата, как попадание пули в тело. А пневматика или ослабленный патрон позволят сделать этот процесс относительно безболезненным. Конечно, нужно будет надевать очки, но, думаю, будет очень полезно. И да - имитаторы гранат. Не просто взрывпакет, но с горохом, чтобы стегануло по самым тормознутым.
        - Насчёт взрывпакета это ты хорошо придумал, - Ляо кивнул. - Только без очков попробовать всё равно не сможем.
        - Будут очки. Я через пару дней еду на Воскресенский комбинат, думаю, там у них выбью килограммов триста нового оргстекла. А там передадим на фабрику, которая делает очки для авиаторов. Я думаю, тысячи штук будет достаточно?
        - Да, с тобой не заржавеешь, - Ляо рассмеялся. - Как всё быстро. Ты, кстати, в курсе, что после тебя в Калинине уже полгода тишина и благодать? Весь криминал разбежался кто куда. Ничего не хочешь рассказать?
        - Так уже и без меня всё знаете, - Александр нейтрально пожал плечами. - Да и куда бедному сироте было податься за матпомощью?
        Ляо в ответ заразительно рассмеялся:
        - Ладно, сирота, насмотрелся?
        - Да. Потом обговорим. А сейчас можно посмотреть ваш спортзал?
        Через два часа, когда они зашли в кабинет Ляо, Александр достал свой блокнот.
        - Ну значит так, - он поднял глаза на хозяина кабинета. - А вы записывать не будете? Память - оно, конечно, хорошо, но…
        - Хм, - Ляо вытащил из ящика стола толстую, прошитую нитками тетрадь и раскрыл её. - Ну, диктуй.
        - Так. По штурмовой подготовке. Группы не прижимаются к стенам зданий. Прут толпой, хотя и прикрывают друг друга, но наблюдателей за верхними этажами нет. Хотя в Наставлении всё это подробно разжёвано. Один человек, пяток гранат и привет родным, - Александр внимательно посмотрел в глаза майору. - Или пара. Пулемётчик и снайпер. Ещё бойцы бьют из окон, чуть не вываливаясь из окна. А нужно по возможности стрелять из глубины здания. По стрельбищу. Очень хорошо, что отрабатывают стрельбу в передвижении. Не должно быть никакой статики. Остановился, значит, умер. Но я не увидел на стрельбище подвижных мишеней. А должны быть, - Александр поднял взгляд на майора.
        - Не успеваем, товарищ Саша, - Кунь Ляо развёл руками. - Всё на бегу и всё нужно ещё вчера. Но сделаем, - он серьёзно посмотрел на Сашу. - Парни, которые после «обкатки» возвращаются в центр, делятся опытом, так что мы примерно знаем, с чем придётся столкнуться.
        - Боюсь, нет, - Александр вздохнул и помолчал, подбирая слова. - Будет как во время восстания Ай Лушаня,[19 - В 755 году Ай Лушань поднял мятеж и в следующем году провозгласил себя императором новой династии Янь. И хотя уже в 757 году спящего вождя восстания заколол его доверенный евнух, усмирить мятеж удалось только к февралю 763 года. Количество жертв потрясает воображение: по самому малому счету погибло 13 миллионов человек. А если поверить пессимистам и допустить, что население Китая сократилось в ту пору на 36 миллионов человек, то придется признать, что мятеж Ай Лушаня уменьшил тогдашнее население мира на 15 с лишним процентов.] только намного, намного кровавее.
        - Я понял, - Ляо кивнул. - А сколько времени хоть осталось?
        - Сколько ни осталось, всё равно не успеем, - Сашка хмыкнул. - Подготовка к войне - это не результат, это процесс. Его невозможно закончить, его можно только прервать. - Он обернулся на шаги рядом с дверью и увидел, как в кабинет входит незнакомый капитан госбезопасности.
        - А, студент, - Ляо встал из-за стола и протянул руку вошедшему. - Вот, познакомься, это товарищ Белов из спецотдела ЦК, а это капитан Старинов. В настоящее время - учащийся Военно-транспортной академии.
        - Илья Григорьевич? - Александр, слегка ошарашенный явлением легенды, встал, неловко отодвинув стул.
        Несколько секунд Старинов вглядывался в Александра, затем покачал головой:
        - Нет, не припомню никак. А где мы пересекались?
        - Да не встречались мы, - Александр вздохнул.
        Илья Григорьевич вопросительно посмотрел на Ляо, а тот в ответ в голос расхохотался:
        - Ты, товарищ Старинов, не удивляйся и помалкивай. Странностей вокруг товарища Белова столько, что не на один некролог хватит. Кстати, мины ММ - это его проект.
        - Ух! - Старинов крепко пожал руку Белову. - Такое дело, да… Очень нужная вещь, товарищ Белов. Мы под это дело даже программы обучения переписываем.
        - А ударное ядро уже пробовали?
        - Какое ударное ядро? - брови Старинова недоумённо взлетели вверх.
        - А было ведь в документах, - Саша покачал головой, достал блокнот с ручкой и полистал, ища свободную страницу. - Хотя нет, лучше дайте-ка мне листок бумаги. У меня все страницы пронумерованы и опечатаны.
        На листке простой, чуть желтоватой бумаги Александр быстро набросал схему мины с ядром, формируемым взрывом:
        - Смотрите, очень важно, что внешняя оболочка слегка выгнута внутрь. Радиус искривления небольшой, хотя есть точная формула зависимости диаметра мины от кривизны лицевой пластины. Материал - медь или что-то близкое по пластичности. Взрывчатка - гексоген. Взрыватель - любой. Тут самое главное, что из вот этого вот диска после взрыва формируется такая вот штука, вроде пули для пневматики, и летит довольно далеко - метров триста. И способно пробить бортовую броню танка с расстояния в сотню метров. Но есть мертвая зона.
        Пока Александр подробно рисовал схемы и объяснял принцип применения мины, Старинов внимательно смотрел на лист бумаги, словно впитывая всё, что появлялось на нём, а Кунь Ляо с улыбкой и странным выражением на лице наблюдал за Ильёй Григорьевичем.
        - А если распределить заряд вот так, то пластина сложится, словно книжка, и разрежет всё на своём пути, - продолжал Александр. - Скорость ядра, формируемого взрывом, от трёх до пяти километров в секунду. Там энергии хватит, чтобы некоторые танки в лоб пробить.
        - Ну, танки не танки, а вот паровоз… - задумчиво произнёс Илья Григорьевич и почесал в затылке.
        - Паровозу крышка, это точно, - Саша улыбнулся. - Но кроме паровоза, есть и другие цели. Например, уличная урна и проезжающий мимо автомобиль. Да многое можно придумать, - он внимательно посмотрел на Старинова и спросил: - Всё запомнили? - И достал из кармана зажигалку, собираясь сжечь лист.
        - Это ты придумал? - Илья Григорьевич остановил руку Александра и внимательно посмотрел ему в глаза.
        - Нет, товарищ Старинов. Это вы придумали. Придумали и воплотили. Мне на каждую идею столько документов оформлять, что хоть вешайся. А у вас, я уверен, всё проще будет. - И, видя, что будущий дедушка советского спецназа уже собирается отказаться, добавил: - Давайте не будем чиниться и рядиться - кто, чего и кому. Одно ведь дело делаем: сделать так, чтобы наши парни быстро и без потерь убивали врагов СССР. А остальное - дым.
        3
        Когда в руках молоток, всё вокруг кажется гвоздями.
        Столяр СМУ-12 Главмосстроя Семёнов
        Начало нового 1935 года ознаменовалось не только праздниками и всеобщими народными гуляниями, но и напряжённой учёбой Красной Армии. Исполняя завет великого Ленина «Учиться, учиться и учиться военному делу настоящим образом» бойцы, командиры и политработники прилежно овладевают новейшей военной техникой и тактикой, чутко следя за достижениями военной мысли во всём мире. В холодные январские дни по тревоге были подняты подразделения Н-ского гарнизона и частей обеспечения с приказом выдвинуться на определённые рубежи и обеспечить организацию обороны на вверенном участке. Причем проверялись как боевые части, так и другие подразделения гарнизона.
        Обеспечение бойцов горячей едой, необходимым войсковым имуществом и возможностями для отдыха и поддержания гигиены являются не менее важным аспектом деятельности, чем боевая работа. Об этом на последнем совещании красных командиров говорил маршал Советского Союза тов. Ворошилов, указывая на всемерную необходимость обеспечения боевых подразделений всеми видами питания и требования к политработникам обращать на это всестороннее внимание партийных органов РККА.
        Газета «Правда», 7 января 1935 года
        Еще один визит в каникулы Саша снова нанес без Василия, Артёма и Светланы. Он навестил вдову Клауса Майера, Марту. Как и было обещано, вдову старого коммуниста вывезли в СССР вместе с невесткой - женой убитого в тридцать втором сына Клауса, Александера и четырехлетней внучкой.
        Семья Майеров обитала в скромной, маленькой, но отдельной квартире из трех небольших комнат на Садовой. Саша принес в подарок конфеты, кофе «Наша марка», куклу для маленькой Марты и пару пододеяльников для старших. Но его визит был не только данью уважения к памяти героя-коммуниста, Сашка хотел ещё поговорить с Мартой по весьма важному делу…
        Вечером, когда со службы в Наркомате внешней торговли вернулась Фрида Майер и все вместе сидели за столом, попивая кофе со штруделем, испеченным фрау Мартой, и принесенными Беловым конфетами, Сашка начал серьезный разговор:
        - Фрау Марта, фрау Фрида, я хочу попросить вас об одном одолжении.
        Две вдовы - свекровь и невестка - переглянулись, а потом старшая вежливо сказала:
        - Александер, вы понимаете, что мы вам обязаны, и будем очень рады хоть чем-то отблагодарить вас.
        Белов неожиданно для себя испытал нечто похожее на смущение. Эти женщины полностью доверились ему, который выглядит на пятнадцать-шестнадцать, не больше. Настоящий подросток должен высоко ценить такое доверие…
        - Я хотел бы просить вас приютить у себя двух детей. Это мои близкие товарищи по детскому дому, - подумав, он добавил: - Можно считать, что это - моя семья…
        - Камерад Белов, вы можете быть совершенно спокойны! - Фрида выпрямилась и вскинула вверх сжатый кулак, - Мы примем ваших братьев… или сестёр?
        - Всего понемножку, - довольно улыбнулся Сашка. - Один брат и одна сестра…
        Лера Кузнецова ехала в поезде. Она сидела на жесткой деревянной полке, засунув одну окоченевшую ладошку под куцее детдомовское пальтишко. Во вторую руку ей вцепился маленький Слава Бартеньев, который, несмотря на холод, не отводил взгляда от расписанного морозными узорами окна.
        Лера же размышляла о превратностях своей детдомовской судьбы. Родители её умерли в Саратове, в двадцать пятом году, когда вроде не было ни голода, ни эпидемий. Угорели. И началось странствование по детским домам. Директора спихивали друг другу упрямую и задиристую девчонку, пока она, наконец, не оказалась в Весьегонском. И там у нее даже появился друг, как тогда казалось - навсегда. Хороший тихий паренек, Сашка-Немец. Но прошлой весной с ним что-то случилось: Сашка изменился до неузнаваемости. За один день такого натворил, чем раньше весь детдом за год не смог бы похвастать. И тогда же пропал. Уехал куда-то, и хотя обещал писать, так и не прислал за полгода ни одной строчки, ни одного словечка.
        И вот теперь её снова куда-то переводят. Да ещё не одну, а почему-то вместе с малявкой Бартеньевым. А зачем, куда? Жаль только, что воспитанникам никто ничего не докладывает.
        А Слава Бартеньев сидел неподвижно, словно птичка на холоде, и не отрываясь смотрел на неторопливо проплывающие за окном заснеженные поля. Когда Сашка Белов раскидал всю банду местной шантрапы, он ничего и никому не сказал, но слова Белова «будешь мне братом» запомнил. Но дни текли за днями, недели за неделями, а ничего не менялось. Чего только ни передумал Слава в оправдание Александра, но время неумолимо бежало, а вестей от Сашки всё не было.
        Но в тот день, когда в класс с круглыми от ужаса глазами ворвалась новая директриса детского дома Зинаида Михайловна Герц, перед ним словно сверкнула молния: «Сашка!» И не успела ещё Зинаида Михайловна ничего сказать, как Слава уже начал деловито собирать портфель.
        Потом солидный и серьёзный деятель ГубНаркомпроса долго его расспрашивал о том, какое он имеет отношение к наркому внудел товарищу Кирову - Стальному Миронычу, но, не добившись никакой связной реакции, подтолкнул мальчишку к ещё одной Сашкиной подружке - Лерке Психованной, которая крепко взяла его за руку и так стиснула, что у Славки невольно заслезились глаза. Ребят посадили в раздолбанный легковой «форд» и отвезли на вокзал райцентра, в Калинин.
        Там их препоручили заботам капитана милиции. Глядя на этого крепкого, словно высеченного из серого гранита человека с бесстрастным и одновременно страшным лицом, Лера тихо прошептала: «Троглодит». Бартеньев не знал, что это значит, но слово как-то удивительно удачно подходило к милиционеру, а потому он нервно хихикнул и согласно кивнул.
        Милиционер спрятал документы обоих ребят в кожаный потёртый планшет, затем поинтересовался безо всякого выражения: «Есть будете?» и, не дожидаясь ответа, повёл Славу и Леру в привокзальный ресторан.
        Там они пообедали - куда лучше, чем в детском доме. Капитан даже расщедрился на чай с пирожным и халвой. Вот только он ни слова не сказал о том, куда их везут. А на все расспросы он просто молчал с таким видом, словно вдруг оглох.
        А вот теперь он сидел напротив них на твердой полке и смотрел перед собой. Так, будто в купе вообще никого не было…
        Лера непроизвольно поежилась, глядя на истукана-милиционера, и он тут же ожил:
        - Холодно? - тяжёлая рука командира легла на угловатое плечо девчонки.
        Та лишь угрюмо дёрнула головой, но ему, видно, было неинтересно Леркино мнение. Милиционер встал, снял с верхней полки грубое шерстяное одеяло и закутал девочку, невзирая на её слабое сопротивление.
        - Есть хотите? Может, чаю попить?
        Оба энергично замотали головами: капитан может опять плюнуть на их желание, а после калининского ресторана есть уже было просто некуда…
        - Ну и чего вы так переживаете? - капитан вдруг улыбнулся, от чего его лицо сделалось ещё страшнее. Так мог бы улыбаться медведь, только очень голодный… - Не просто так везут. С удобствами. Значит, кто-то сильно вами заинтересовался… - он снова жёстко улыбнулся и полез в планшет, - товарищ нарком просто так никого не дёрнет. В Советской стране лишних людей нет - ни Онегиных с Печориными, ни Обломовых со всякими там Мышкиными-Раскольниковыми. А коли появятся, так мы их враз… - Он недоговорил, а лишь погладил обоих ребят по головам. - Вот что, малые: сейчас нам чайку спроворят, у меня вот сухари есть, сахар, - из планшета появился небольшой сверток. - А потом - заваливайтесь да поспите. Поезд только утром придёт, а утро, сами знаете - вечера мудренее.
        Белов заехал за Мартой по дороге на вокзал и, встретив у подъезда уже одетую женщину, помог ей сесть в машину.
        - Александер, это твой автомобиль? - она с любопытством осмотрелась в салоне, отметив и могучую фигуру Михаила, и закреплённые в зажимах над дверями пистолеты-пулемёты.
        - Да, Марта, - Саша кивнул, - служебный, но закреплён за мной.
        - А мы с Клаусом так и не собрались купить авто… - она вздохнула. - Когда нашего Александера… мы потратили все сбережения на лечение, но…
        - Да, - Белов качнул головой, - Клаус мне рассказывал. Но нужно жить и смотреть вперёд. Александер и Клаус погибли и за нас тоже. Чтобы мы могли жить и радоваться жизни.
        - Да… - Марта слабо улыбнулась и полезла в сумочку за платком.
        - Фрау Марта, не волнуйтесь, всё будет хорошо. Слава - очень хороший парень, а Лера… Лерка, конечно, девица с характером, но тоже - нормальная. Поживут у вас пару дней, а я пока решу все вопросы.
        - Иисусе Христе, да пусть живут сколько угодно. Нас не так уж и много…
        Марта, которую Белов устроил делопроизводителем в немецкую секцию Коминтерна, получала зарплату в двести пятьдесят рублей. Вместе с пенсиями, назначенными ей от советского и германского правительств - по триста рублей с каждой стороны, это составляло внушительную сумму и позволяло жить так, как бывшая учительница школы для девочек и мечтать не могла. Да ещё и невестка приносила в дом по восемьсот рублей ежемесячно. Но немецкая привычка к бережливости и экономии давала о себе знать, и женщины вели весьма скромный образ жизни.
        В сущности, она была ещё совсем молодой женщиной. Тридцать восемь лет - не возраст, и Марта сохранила стройную фигуру и длинную, почти до пояса, копну светлых волос, которые она укладывала каждое утро в замысловатую прическу. Но на вполне законный интерес мужчин к своей персоне отвечала спокойным, но твёрдым «nein».
        По-русски Марта пока объяснялась с великим трудом, и то лишь в объёме, позволявшем делать покупки в магазине, но это ей абсолютно не мешало. Немцев в столице жило предостаточно, и, кроме того, в школах повсеместно изучали немецкий язык, так что почти любой школьник мог помочь ей сориентироваться.
        За время, пока проворачивались колёса бюрократической машины, Александр успел договориться и со школой, и даже почти решил с будущим местом жительства. Желающих взять в семью ребят, за которых хлопотал сын Сталина, было много, но Саше хотелось, чтобы они были поближе. Так сказать - под рукой. Лучшим вариантом мог бы стать Власик, но у того жена на последних месяцах беременности, и как к нему подойти, Белов придумать не сумел…
        Они вышли на платформу Октябрьского вокзала как раз в то время, когда окутанный клубами пара и облаками угольной сажи паровоз втягивал поезд к платформе.
        Михаил уже успел метнуться вдоль состава и нашёл восьмой вагон, а Александр не торопясь двигался следом, поддерживая Марту, чтобы та не оступилась на обледенелом асфальте.
        Капитан помог ребятам одеться, подхватил пару фибровых чемоданчиков с их нехитрым барахлишком и вышел вслед за ним на перрон.
        - Ну, где тут ваши?
        Лерка озиралась, кидаясь туда и сюда ошарашенным взором. А Славка уже прикипел взглядом к шедшему навстречу молодому мужчине в длиннополом распахнутом пальто, под которым был виден полувоенный костюм.
        - Сашка?.. Сашка!! - он словно ракета сорвался с места, дикими скачками ринулся вперед и, не сумев затормозить на скользкой платформе, врезался в Александра.
        - Ну, привет! - Белов одной рукой поймал мальчишку, поднял на ноги и пристально посмотрел в глаза Вячеславу. - Прости, что не сразу вытащил.
        - Да ладно, - Славка солидно кивнул, хотя на глазах выступила маленькая слезинка.
        - Здравствуй, Белов, - Лера подошла преувеличенно спокойно, хотя её глаза тоже как-то подозрительно блестели.
        - Салют, Психованная! Ого, как ты вымахала! Вот, оставь вас на буквально на минутку без присмотра, и?..
        - Дурак! - обиделась Кузнецова, но Александр уже смотрел на подходившего капитана.
        - Спасибо, товарищ, - он крепко пожал протянутую руку, а капитан Анисимов, окинув внимательным взглядом Александра, успел отметить и звезду на груди, и юный возраст орденоносца, и даже стоявшего поодаль охранника.
        - Да чего там… - он улыбнулся, - делов-то… Вот, документы сопровождаемых.
        Белов взял протянутую тощую стопочку бумаг, мельком взглянул, затем поинтересовался:
        - Вас подвезти? Мы на машине.
        - Да мне тут ехать-то…
        - Места всем хватит, - Александр, не слушая возражений, качнул головой и посмотрел на Марту:
        - Марта?
        Та с трудом оторвала взгляд от Славы и невидяще посмотрела на Александра:
        - Мой бог. Он так похож…
        - Поехали, там разберёмся.
        Оставив Славку и Леру осваиваться в квартире, Саша быстро спустился к машине и, подхватив сумку с продуктами, закупленными в продмаге, поднялся наверх. Дверь была не закрыта, и он, сняв обувь, пошёл прямо на кухню и остановился, не дойдя до двери.
        - Ja, er ist ein guter.[20 - Он хороший (нем.).]
        - Ещё бы! - подтвердил Славка, которого, судя по дикции, уже чем-то кормили. - Он знаешь, как разбросал бандитов? Я сам видел!
        - Diese Gangster?[21 - Настоящие бандиты? (нем.)] - уточнила Марта, прикрыв рот рукой и округлив глаза.
        - Ага. Они у нас в детдоме всем заправляли. А Сашка, он такой… Он их разом.
        - Und deine Eltern?[22 - А твои родители? (нем.)]
        - Я маленьким был, - неохотно произнёс Слава, - почти и не помню ничего. Только фамилия была на бумажке записана. Тогда много кто помер.
        Вздохнув, Александр шагнул вперёд и словно на шпагу напоролся на острый взгляд Марты. Словно разъярённая медведица, она уже была готова вцепиться в горло всем, кто посмел бы отнять у неё малыша.
        - Я тут продуктов принёс, - Белов положил сумку возле двери.
        - Sie mussen nicht zaberesh es von mir?[23 - Ты же не заберёшь его от меня? (нем.)] - Марта спокойно, но твёрдо посмотрела Александру в глаза.
        - Lassen Slava entscheidet,[24 - Пусть Слава решает (нем.).] - Белов развёл руками, неожиданно улыбнулся Славке и протянул карточку с двумя номерами телефонов: - Значит, так. Это мой рабочий, а это домашний. Все предупреждены, что если позвонишь ты, меня сразу же позовут. Я через пару дней заеду, и двинемся тебя устраивать в школу, - Александр обнял мальчишку и заглянул ему в глаза. - Теперь всё будет хорошо.
        Из подъезда Александр вышел недовольный и собой и ситуацией, которую сам же и спровоцировал.
        У него были определённые планы, но как часто бывает, их срочно приходилось пересматривать. Нельзя сказать, что вариант с Мартой ему не нравился, он скорее был недоволен самим фактом нарушения расчётов. Хотя Славке у Марты будет наверняка хорошо. А учитывая, что она плотно сидит в Коминтерне, то и Слава будет недалеко. Сев в машину, он ненадолго задумался. Поскольку учебный день всё равно накрылся, следовало оставшееся время провести продуктивно.
        Визит в радиоинститут РККА, который давно откладывался, начался с настырного дядечки у проходной, которому оказалось мало удостоверения ЦК, и пришлось лезть за документом из НКО, который ему от щедрот выдал Ворошилов. Собственно, его подпись и стояла на удостоверении. Лениво посматривая по сторонам, Саша дождался, пока звонки дежурного и взаимные согласования с бюро пропусков достигли наконец начальственного уха, и к нему вышел сам Борис Павлович Асеев, служивший в должности главного инженера института связи. Внимательно просмотрев документы Белова, он пригласил его к себе в кабинет, и через десять минут они уже распивали чай с прихваченными Беловым сладостями и обсуждали последнюю указивку от спецотдела ЦК.
        - Да как это вообще возможно?! - кипятился Борис Павлович. - Три килограмма и пять ватт выходной мощности!
        Белов усмехнулся:
        - Непросто, конечно, но я вот что хотел рассказать. Представьте себе, что у нас на ширине фронта в пятьсот километров всего две танковые дивизии и одна воздушная армия. Но все оснащены надёжно работающей связью и имеют возможность совершить предбоевой марш километров в двести, а потом, не останавливаясь для ремонта, вступить в бой. Если учесть, что это будут достаточно мощные и тяжёлые машины, оснащённые пушкой крупного калибра, то не составит никакого труда парировать любой выпад противоборствующей стороны. Но для этого нужно, чтобы всё поле боя было охвачено связью. Чтобы пехота могла при необходимости связаться с лётчиками, а те могли скорректировать огонь артиллеристов. Радиостанция должна появиться в каждом взводе, а в идеале будет у каждого солдата.
        - А это ещё зачем? - удивился Асеев.
        - А затем, Борис Павлович, что с увеличением мощности оружия и подвижности передовых частей каждый боец будет представлять собой боевую единицу сам по себе. Но и сейчас, например, снайперская пара уже требует связи; корректировщик артогня без связи - ничто; а разведка без связи - просто группа экстремальных туристов. И станция нижнего уровня должна быть лёгкой, мощной и конечно же надёжной. Такой, чтобы блоки можно было не перепаивать, а менять прямо в полевой мастерской.
        - Да, мы уже разрабатываем разъёмы…
        - Строго говоря, для инженеров с вашим опытом и квалификацией это должна быть задачка на пару дней, а через месяц уже должно идти внедрение, - мягко заметил Белов. - Времени у нас не так чтобы много, а завод «Красный Сименс», который строится специально под выпуск радиостанций, заработает уже к лету.
        - Но мы… - рука Асеева рванула воротничок, вдруг ставший очень тесным. Конечно, волна посадок и процессов вроде пошла на убыль, да и все дела рассматривались теперь публично, но от спокойного холодного взгляда молодого человека так явственно пахнуло Колымой, что инженера буквально бросило в жар.
        - Конечно, вы, - Белов пожал плечами и глотнул из чашки. - Больше-то ведь некому. Наши немецкие товарищи рассуждают точно так же, как и вы, и никуда не торопятся. Большой междоусобицы в Европе уже точно не будет, и они сильно расслабились. А вот нам расслабляться категорически не стоит. Волна эпидемий и войн в Северной Африке привели к тому, что количество беженцев возросло в десятки раз. Теперь их в Европе около восьми миллионов, и это совсем не старики и женщины. Догадываетесь, куда их кинут? Вся эта орда вместе с евроотребьем и сочувствующими из числа офицеров британской и американской армий придёт на нашу землю, и вовсе не для того, чтобы поиграть в шашки. Они придут убивать нас, потому что двести пятьдесят миллионов советских людей, как они считают, «отравленных коммунизмом», им вовсе не нужны. На рудниках и в шахтах могут работать и негры. Нам, чтобы вымести этот сброд обратно, нужно будет очень постараться. И я в этом сильно на вас рассчитываю.
        Александр открыл папку, с которой пришёл:
        - Вот тут намечено несколько основных тем, которые как-то выпали из нашего внимания. Первое - это повышение частоты армейской радиосвязи до двадцати-тридцати мегагерц. Это сразу даст серьёзный выигрыш в дальности даже на пониженных мощностях и уменьшение размеров устройств. Очень важно здесь максимальное сужение полосы у передатчика и приёмника. Так тоже поднимем дальность связи. Кроме того, я предлагаю для особо компактных моделей использовать серебряно-цинковые аккумуляторы. Вопрос в принципе согласован с Госпланом и НКО, завод по изготовлению аккумуляторов и рециркуляции элементов питания, выслуживших срок, запланирован на тридцать седьмой год. Далее по списку - система радиоподавления. Ищем вражескую частоту и давим её паразитным или записанным ранее сигналом. Ну, в общем, здесь всё изложено.
        Белов передал папку Асееву и снова взялся за чай, наблюдая, как Борис Павлович медленно проходится по пунктам списка.
        Дойдя до последней страницы, он упёрся взглядом в подписи Сталина и Ворошилова и словно испуганная птица метнулся в самое начало документа.
        - «Основные направления развития подвижной связи в РККА», - прочитал он вслух и задумчиво перевёл взгляд на Белова: - Значит, это уже директива?
        - Понимаете, можно было бы отправить документ обычной почтой, но мне очень важно, чтобы вы понимали, что именно стоит за этими решениями. Не простой взбрык начальственной мысли, а стратегия, которая проистекает из общего плана развития вооружённых сил. Новые танки, самолёты и даже ракеты, новые штатные расписания и решаемые подразделениями задачи - всё это потребует, да и уже требует новой связи. И, кстати, на новых машинах уже предусмотрены не только штатные места под радиостанции, но и специальные генераторы для питания радиосети.
        - А форсированные работы по полупроводниковым радиоэлементам?
        - Это в обязательном порядке, - Белов вздохнул. - Скажу сразу. Судя по прогнозам наших ведущих физиков, именно полупроводниковые приборы заменят в недалёком будущем радиолампы, и будут они куда мощнее, компактнее и гораздо более экономичными.
        - А почему мы об этом ничего не слышали? - обескураженно спросил Асеев.
        - Дело в том, Борис Павлович, что в прогнозах, отправляемых в спецотдел ЦК, учёные не связаны ни корпоративной этикой, ни другими сдерживающими факторами. И поэтому они позволяют себе немного помечтать. Теперь дело за вами, товарищ Асеев.
        Саша посетил увеличившееся семейство на следующей неделе, и так как это была суббота, утащил Леру погулять, чтобы спокойно и без лишних ушей решить с ней важные вопросы. Центр Москвы чистили от снега довольно качественно, и в тихом сквере, куда Белов привёл Валерию, тоже было убрано.
        Они сначала говорили о всяких пустяках, и, кутаясь в подаренный Александром белый, мягкий словно вата полушубок, Лера потихоньку оттаивала от своих переживаний и страхов.
        - А чего ты сама-то хочешь? - Белов твёрдо взглянул на девушку. - Варианты я тебе уже расписал, но, может, тебя ни один из них не устраивает?
        - Ну отчего же? - Лера улыбнулась. - Университет - это здорово. Поступить туда будет, конечно, не просто, но я уж постараюсь, - она помолчала и уже открыла рот, чтобы что-то сказать, как на аллею с боковой тропинки выкатилась группа сильно поддатых молодых парней, вокруг которых просто клубилось облако перегара, мата и первобытной агрессивности не против кого-то или чего-то, а просто против всего.
        Какое-то время Александр хмурился, желая просто переждать, пока толпа пройдёт мимо, но те, завидев одинокую парочку, решили немного развлечься.
        - О! Фраерок с курочкой! - куражливо воскликнул один из парней и, рисуясь, пошёл покачивающейся походкой к скамейке. - Ну-ка, что тут у нас? - он протянул руку, желая развернуть лицо Леры к себе, но вместо этого страшно вскрикнул, отдёрнув висящую словно плеть руку.
        Движения Белова Лера, вжавшаяся в спинку скамейки, даже не заметила. Просто размытое нечто, и один из хулиганов со сломанной рукой надсадно орёт, баюкая повреждённую конечность у груди.
        - Режьте его, братва! - надрывался потерпевший, и Белов, оценив, как парни обходят скамейку, встал и как-то странно шевельнув плечами, шагнул к ним навстречу.
        - Последнее предупреждение, - спокойно, но громко и внятно произнёс Александр. - Те, кто не хочет стать инвалидом, могут просто уйти.
        Несколько парней вроде чуть сдали назад, но самый высокий и широкоплечий решил всё за них, широко замахнувшись здоровенным кулаком со свинчаткой.
        И вновь Лера не увидела ничего, кроме выпученных глаза здоровяка, тело которого словно подломленное падает на колени и через секунду утыкается лицом в снег.
        Обманчиво мягкие и скупые движения Белова всегда заканчивались одинаково. Звук удара, хруст и очередное тело валится на обледеневший асфальт. На всё про всё ему потребовалось не более пятнадцати секунд. Убедившись, что все противники лежат и не представляют опасности, он спокойно достал из-за пазухи пистолет, и сделал несколько выстрелов в воздух, расколовших вечернюю тишину сквера.
        Через пару минут милицейский патруль уже изучал предъявленное Беловым удостоверение. Почесав в затылке, старшина послал одного из своих бойцов за «скорой».
        - Эх, смотри-ка, товарищ старший сержант… - третий патрульный осторожно вытащил из-за пазухи одного из лежащих хулиганов вытертый до белизны «браунинг» и перевёл взгляд на Сашу. - Повезло тебе, товарищ Белов, что не успел он достать оружие.
        - Ну, кому повезло, это ещё вопрос, - старшина усмехнулся в усы и вскинул руку к форменной шапке. - Не смею больше вас задерживать, товарищ Белов, и… спасибо.
        Лера, видя протянутую руку Александра, встала и, отряхнувшись от нападавшего на плечи лёгкого снега, пошла рядом.
        - Так ты не ответила на мой вопрос, - Александр спокойно продолжил беседу. - Сейчас очень важно именно твоё решение, потому что от этого будет зависеть вся твоя дальнейшая жизнь.
        А в голове у Леры царил настоящий шторм. Конечно, она допускала правдивость того, что рассказывал маленький Славка, да и своими глазами видела, как в автобус грузили раненых и убитых в той ночной драке, но всё это было как-то далеко. А тут рядом, на расстоянии в пару метров, один человек спокойно и, кажется, даже не запыхавшись, расшвыривает пятерых крепких парней и, словно ничего и не было, терзает её своими дурацкими вопросами.
        Маленькая заточка, привезённая Лерой ещё из детского дома, уже скользила в потной ладошке, когда она с трудом разжала пальцы, вытащила руку из кармана и поправила вылезший на лицо локон.
        - А я хочу вот как ты… - она остановилась и с вызовом посмотрела на Александра. - Ты же можешь, я знаю.
        - Что «как я»? - Белов тоже остановился и усмехнулся. Конечно, девочка впечатлилась быстрой расправой над гопниками, но и характер у неё, насколько он помнил, был совсем не тихий. Даже в детском доме она слыла оторвой и славилась резким и неуживчивым нравом… - Хочешь вставать каждое утро в шесть, а может и в пять, тренироваться до кровавых кругов в глазах и сбитых кулаков, стрелять до синяка во всю руку и учить параллельно воз разных премудростей? Эн то межна фатета!
        - ?
        - Это арабский, - Белов улыбнулся. - Означает «ты сошла с ума, девочка».
        - А что ещё знаешь? - Лера снова пошла вперёд.
        - Английский, немецкий, естественно, китайский довольно хорошо, испанский и итальянский слабо, но объясниться смогу. Неплохо стреляю, вожу всё, что двигается, включая то, что ещё пока только в чертежах. Но я сплю по пять-шесть часов в сутки…
        - Понимаешь, - Лера на несколько секунд задумалась, подбирая слова, - вот ты тут мне предлагал и университет, и вообще жизнь довольно сытую. Но мне не нужна сытая. - Она с вызовом посмотрела на Белова. - Вот ты как стратонавт среди нас. У тебя всё другое. Походка, взгляд, ты даже говоришь совсем по-другому. Спустился на минуточку со своего корабля… А я тоже хочу, как ты. Хочу жить не домохозяйкой, хочу летать. Хочу быть…
        - Владычицей морскою, - с улыбкой процитировал Белов, - и чтобы золотая рыбка у тебя на посылках?
        - Да!
        - Это тяжело, Лера, - Белов аккуратно взял девушку под локоток и повёл по аллее. - Реально тяжело. Я-то уже привык, а вот несколько моих новых родственников периодически заставляют себя перешагивать через собственное «я». Но они занимаются в очень щадящем режиме. А вот тебе, если захочешь во всё это влезть, придётся сначала нагонять сверстников, которые стали заниматься раньше, а потом учиться ещё интенсивнее, хотя часто будет казаться, что дальше некуда. Это настоящий ад, Лера. Да, маленький такой, но настоящий. И от него не убежать, потому что от себя не сбежишь. А всё это время тебя будет греть лишь одно.
        - Что? - Валерия, которая всё это время едва дышала, жадно впитывая каждое слово, даже вытянулась вперёд, чтобы услышать.
        - Что вы - лучшие. Что лучше вас на всей планете лишь десяток-другой специалистов, и то лишь в узких областях. А вы - лучшие во всём. Конечно, есть ещё и выпускники, и просто ваши инструктора, но они вам не соперники, а коллеги, - Саша поправил шапку на голове Леры и усмехнулся. - И если отступишься, сдашься, то всю жизнь будешь смотреть в небо с тоской о несбывшемся…
        Леру забрали от Майеров на второй день. После завтрака, который она помогала готовить Марте, раздался дверной звонок. Марта открыла дверь и отпрянула: на пороге стояли трое в шинелях и фуражках с синими околышами. Немке слегка «поплохело»: после излишне тесного общения с шуцманами и штурмовиками в Германии женщина тяжело переносила общение со стражами порядка, даже если они были советскими. А тут ещё добавилось выражение лица старшего из сотрудников НКВД, а вернее - отсутствие оного. Это лицо было словно высечено из гранита, причем явно наспех. Тяжелые скулы, узкие глаза и губы, мощный подбородок и ничего не выражающие ледяно-холодные глаза.
        - Товарищ Майер, - произнес старший, то ли спрашивая, то ли констатируя.
        - Я-а… - почти прошептала та.
        - Прошу вас ознакомиться, - перешел на немецкий язык старший и протянул Марте лист плотной бумаги.
        Марта с трудом сфокусировала взгляд на прыгающем перед глазами документе. Текст на русском и немецком языках гласил, что несовершеннолетняя товарищ Кузнецова Валерия Егоровна поступает в распоряжение ИНО ГУГБ НКВД. Число, подпись, печать.
        - Помогите товарищу Кузнецовой собраться, - то ли попросил, то ли приказал каменнолицый, - мы подождем.
        Женщина судорожно сглотнула. Ей почему-то было страшно отдавать девочку, пусть своевольную и непокорную, но ставшую уже почти родной, этому странному, чтобы не сказать - страшному человеку. Внезапно ее молнией ожгла новая мысль. Она крупно вздрогнула и спросила непослушным языком:
        - А Слава? Мальчик Слава?..
        На гранитном лице не отразилось никаких эмоций. Старший энкавэдэшник достал из планшета ещё один лист бумаги и протянул Марте:
        - Прошу простить. Это вам просили передать из спецотдела ЦК.
        Глаза застилали слезы, но немка все же сумела прочесть: «Решением Ленинского районного суда города Москвы право на опеку несовершеннолетнего гражданина Бартеньева Вячеслава Михайловича 1924 г.р. передаётся и закрепляется за гражданками Майер Мартой Генриховной 1897 г.р. и Майер Фридой Адольфовной 1911 г.р.».
        - Товарищ Белов просил передать, что вам необходимо пойти и зарегистрировать метрики несовершеннолетнего Бартеньева в домкоме… Тарасов, воды! - старший из энкавэдэшников подхватил стремительно обмякшую Марту. - Фельдман, стул!
        Потом пришедшая в себя Марта, обливаясь слезами, собирала Лерины вещички, совала ей в руки кулёк с конфетами, пакет с бутербродами, свёрток с копчёной рыбой и узелок со сливочным маслом, приговаривая: «Деффочка надо кушай… карашо кушай… помни Марта… приходи к мы…» Славка стоял в уголке и делал вид, что ничего особенного не происходит, но при этом яростно шмыгал носом, а глаза его подозрительно блестели. А когда девочка пошла к сотрудникам НКВД, вдруг взвыл в голос, вцепился в неё и, захлебываясь, затараторил:
        - Лерка! Ты смотри! Мы тебя найдём! Сашка найдёт. И приедем! Выручим! Ты не забывай нас, а мы!.. - тут его голос сорвался, и продолжать он больше не мог.
        Марта с трудом оторвала его от девочки и прижала Славку к себе. А Лера шла как неживая. Ей было очень страшно.
        А затем был длинный чёрный автомобиль с зашторенным окнами, обнесённые высоким глухим забором с колючей проволокой поверху здания, приёмный покой, где её внимательно осмотрели врачи и, наконец, большой кабинет, в котором сидели трое. Всё тот же энкавэдэшник с каменным лицом, ещё один сотрудник НКВД с двумя ромбами в петлицах и женщина средних лет с приятным подвижным лицом, одетая в строгий деловой костюм. Они долго беседовали с девочкой, расспрашивали о погибших родителях, о жизни в детских домах, о ребятах, с которыми она познакомилась за последнее время.
        - Запомни. На время обучения твоя фамилия - Орлова. Имя можешь оставить прежнее, но старую фамилию на некоторое время придётся забыть.
        Потом - обед, куда лучше даже, чем в ресторане на вокзале Калинина, не говоря уже про детский дом, затем переодевание. Вот тут Лера и в самом деле удивилась: ей выдали два комплекта зимней и один комплект летней красноармейской формы, армейское же бельё, сапоги, туфельки с каблуками и без, валенки и спортивные тапочки. А потом…
        - Упор лёжа принять! На счет раз - согнуть руки, на счет два - разогнуть! И раз! И два! И раз! И два!.. Держать спину, мокрицы варёные!
        Лерка носилась как угорелая по огромному спортивному залу, лазила по канату и шесту, извиваясь как червяк, подтягивалась на перекладине и в конце концов рухнула без сил на мягкие маты. Но преподаватель не обратил на это никакого внимания, наоборот - нагрузки стали ещё больше. Теперь девочку заставили приседать с гантелями в вытянутых вперед руках, потом прыгать, потом…
        …В душ Леру буквально внесла крепко сбитая девица, которая сунула её под тугие горячие струи. Девочка безучастно сидела на кафельном полу, ничего не соображая и почти ничего не чувствуя. Девушка-воспитатель дала ей ровно пять минут прийти в себя, а потом растёрла Лерку жёсткой мочалкой так, что та стала аж бордовой. Приятно пахнущее жидкое мыло, горячая вода… Лера чувствовала, как у нее сами собой закрываются глаза.
        - А-И-И-И-И-И-И-И!!! - струи внезапно стали ледяными.
        Девочка попробовала выскочить, но воспитатель без труда запихнула её обратно. Там уже лилась не холодная вода, а почти кипяток. И снова ледяной душ. И снова горячий…
        Когда пытка закончилась, Лера под конвоем воспитательницы отправилась на ужин. Есть ей совсем не хотелось: просто кусок в горло не лез - так измотал её сегодняшний день. Но бдительные воспитатели заставили её съесть полную тарелку бобов с мясом и салом, а потом ткнули ей под самый нос тарелку с двумя пирожными-трубочками и здоровенную чашку какао. Лера не то что объелась, а просто-таки опьянела от еды, и в таком состоянии еле-еле доплелась до кровати, которая стояла не в общей палате, а в трёхместной комнате.
        Соседкой оказалась удивительно красивая девица с тонким, породистым лицом и густой гривой ярко-рыжих волос.
        - Добрый вечер.
        - Угу… - только и смогла выдавить из себя Лерка.
        Девушка понимающе усмехнулась:
        - Новенькая, - она не спрашивала, а утверждала. - Вещички твои Тётя-Мотя уже занесла. Это вот, - она показала на кровать справа, - моя. Выбирай себе из того, что осталось.
        Ноги дрожали и подгибались, и Лере было совершенно всё равно, куда падать. Она рухнула на ближайшую кровать и закрыла глаза, но соседка резко тряхнула её за плечо.
        - Эй, давай разденься, а не то завтра два штрафных круга с утра побежишь.
        - Плевать, - буркнула Лерка.
        - Это сейчас тебе на всё плевать, а вот завтра… - и красавица принялась раздевать засыпающую девочку.
        …Следующий день начался с физзарядки, но не такой, как обычно в детдоме, а по полной программе: бег вокруг территории, прыжки в длину и высоту, акробатика… Затем снова душ из горячей и ледяной воды, обильный и очень вкусный завтрак. А после были уроки. Но какие!..
        - …Пулемет Максима разбирают так. Поднимаем верхнюю крышку, затем отводим рукоять затвора назад, до упора…
        - …Сегодня, товарищи, мы рассмотрим с вами основные виды взрывчатки, используемые в диверсионно-подрывном деле. Вот это, например, пироксилиновая шашка. Можете пустить по рядам - пусть каждый посмотрит… А вот это - тринитротолуол, сокращенно - тол, а вот это динамит. Тоже можно пустить по рядам. Не бойтесь, товарищи, без запала-детонатора они взорваться не могут. Каждое взрывчатое вещество имеет свои характеристики и наилучшим образом приспособлено для выполнения достаточно узкого круга задач…
        - …А теперь король всех танцев - вальс. Встаньте друг напротив друга, дама кладет кавалеру левую руку на плечо, а правой надо будет придерживать подол платья. Кавалер обнимает правой рукой даму за талию. Курсант Свенссон, где находится талия?! А вы вообще знаете, что такое талия?! Талия - это там, где пояс! Mon dieu! Comment travailler avec ce materiau?![25 - Мой бог! Как работать с таким материалом?! (фр.)] И-и-и… раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три…
        - …На прошлом занятии мы с вами изучали помощь при проникающих ранениях. Сегодня рассмотрим контузии. Раскройте тетради и запишите: «Виды контузий»…
        - …Тема урока: кофе по-варшавски. Для того чтобы приготовить кофе по-варшавски, нужно взять три стакана цельного свежего молока, смолоть кофе, чтобы получились две полные, но не с горкой столовые ложки, три столовых ложки сахара, рюмку коньяку и ваниль на кончике ножа…
        - …Внимательно посмотрите на карту одного из районов Лондона. У вас пять минут. Теперь зашторим доску и отвечаем на вопрос: опишите маршрут от Пенни Лейн до Слоун Стрит. Ну вот, хотя бы вы, курсант Сюняев. Не можете? Плохо, садитесь. Кто поможет Сюняеву не заблудиться?..
        Потом был обед - снова очень вкусный и сытный. После обеда совершенно неожиданно оказался тихий час, а потом - снова спортзал, к которому сегодня добавился ещё и тир. Отдачей тяжеленной трёхлинейки Лерку едва не сбило с ног, но она приспособилась и даже пару раз попала в мишень. Вот только плечо превратилось в один сплошной синяк.
        День завершился лыжным кроссом и ужином, после которого до кровати с трудом доползала не только Лера, но и её красавица-соседка, Малика Свержицкая. Вообще-то Свержицкую звали Малгожата, но больно уж долго было выговаривать, и её сокращали все. Кроме преподавателей, разумеется…
        Дни слились в одну разноцветную кашу. Лерка бегала, стреляла, плавала, до одурения зубрила морзянку и до потери сознания стучала ключом. Сначала обычным, а по мере освоения перешла на более скоростной - морской ключ. Она сбивала пальцы, запихивая на место неподдающуюся возвратную пружину, ломала ногти, хватая на тренировках партнера за штанину или отворот куртки, засыпала над учебником, даже во сне повторяя неправильные глаголы, причем с истинным северо-английским акцентом, и изучала паспорта разных стран. Но ей это даже нравилось. Жить в этом… месте?.. училище?.. заведении?.. Во всяком случае - не в детском доме, уж это точно! Так вот жить и учиться здесь было совсем не просто, но зато так интересно!
        В выходной день шестидневки уроков не было, хотя спортивные занятия никто не отменял. Зато потом показывали кино - тут имелся большой, самый настоящий кинозал. Фильмы были в основном уже звуковые: «Путёвка в жизнь», «Чапаев», «Две встречи». Последние два, правда, потом долго обсуждали на уроках, расписывая, что и как в этих фильмах показано верно, а что - совершенно фантастически.
        Кроме советских фильмов, им показывали и заграничные: немецкие, английские, американские. В них лихо скакали ковбои, паля во все стороны из револьверов, крались по прериям и джунглям индейцы, плясали и пели нарисованные мышата. Все это было интересно, забавно и весело.
        Весной начались занятия по рукопашному бою с оружием, ориентированию в лесу, потом - занятия по выживанию, и график занятий стал ещё плотнее, ещё напряжённее. Теперь ребятам-«курсантам» удавалось выспаться уже не каждую ночь. Далеко не каждую…
        - …Курсант Орлова, подъем! - негромкий голос наставника Матрены мгновенно вырвал Леру из объятий Морфея.
        Она резко села в постели и старательно подавила зевок - за зевоту Тетя-Мотя, обычно добрая, могла легко накинуть километра три кросса или десяток-другой выстрелов в зачёт. Уже отработанными до автоматизма движениями девочка принялась быстро одеваться и обуваться, и через несколько мгновений уже неслась вниз по лестнице, на бегу застёгивая гимнастёрку и поправляя ремень. Рядом с ней стремительно летела Малика.
        На плац вылетали, точно ошпаренные, курсанты и мгновенно занимали свои места в коротеньком строю. В центре плаца стояла сама начальник спецчасти школы - товарищ Воскресенская:[26 - Воскресенская Зоя Ивановна (1907-1992) - советская детская писательница и знаменитая разведчица. В РИ уже в 1932 году в возрасте 25 лет возглавила Иностранный отдел постоянного представительства ОГПУ в Ленинграде. Долго и плодотворно сотрудничала с П.А. Судоплатовым. После хрущёвского переворота была уволена из разведки.] красивая, молодая, подтянутая. Она демонстративно держала в руках секундомер, который неумолимо отсчитывал убегающие секунды.
        Внезапно Зоя Ивановна резко взмахнула рукой:
        - Всё, можно дальше не стараться! - И, яростно вышагивая вдоль строя, который так и не стал полным, пояснила звенящим от напряжения голосом: - Вы все убиты. Группа вражеских диверсантов захватила вас тепленькими, не успевшими даже получить оружие. Разойдись!
        - Ну, держись, подруга, - прошептала Малика в Леркино ухо, - завтра такое начнётся - Йезус Мария!
        И завтра началось…
        Уже к обеду взмыленные курсанты больше всего напоминали солдат Великой армии Наполеона после переправы через Березину. Йоська Гроссман едва не рухнул мимо стула, Малика добрую минуту пыталась поймать дрожащей рукой ложку, а Ильдар Сюняев чуть только не упал головой в кастрюлю с ароматным супом. Но кураторы заставили ребят съесть всё, а потом…
        - …Вот что, товарищи курсанты. Мне стыдно за вас! - Зоя Ивановна подошла поближе и, казалось, посмотрела каждому в лицо. - Мне стыдно и за себя, и за товарищей инструкторов потому что мы так и не смогли сделать из вас настоящих закалённых бойцов с мировым империализмом. Но в первую очередь виноваты вы сами… - товарищ Воскресенская вдруг оборвала на полуслове свою гневную филиппику и приказала: - За мной в кинозал шагом марш!
        Это было необычно и неожиданно. Посещение кинозала в рабочий день! Ребята тихонько гомонили, рассаживаясь по местам. Что им сейчас покажут? Фильм про Чапаева, чтобы потом ещё раз пропесочить как следует на примере героев Гражданской войны? Или фильм про чекистов, а потом ещё раз напомнить, что врагов вокруг много и они не дремлют? Или…
        Свет погас резко и неожиданно. На экране замелькали какие-то кресты, белые звездочки, потом промелькнул номер и чья-то подпись внизу, а потом…
        Лерка закусила губу, чтобы не закричать: на экране бежал Сашка. Чуть раскачиваясь, как бегут на дальнюю дистанцию, потом вдруг резко ускорился. Следом за ним рванулись двое ребят - его сверстников, за ними - с десяток парней в форме красноармейцев без знаков различия.
        Опять спокойный бег и снова рывок, и тут же… Девочка шумно вздохнула: с двух сторон из кустов на Сашку кинулись совсем взрослые парни. Они должны были смять его в секунду, но Белов как-то очень легко раскидал всех, а одного ещё и успел пнуть каблуком в голень, оставив за своей спиной настоящую кучу из сваленных словно поленья тел. И тут же картинка поменялась: Сашка легко, словно кузнечик, прыгал по вкопанным вертикально брёвнышкам. Вот он чуть покачнулся, и по залу пронесся общий вздох - это оказались не вкопанные столбы, а простые поленья, выставленные на дорожке.
        Вслед за Беловым побежал ещё какой-то мальчишка - широкоплечий, красивый, с горящими глазами и резкими, чуть напряжёнными движениями. Сидевшая рядом Малика тихо выдохнула:
        - Вот же красавец… Дружить бы с таким…
        В глубине души Лерка была согласна с этими словами, но тут Сашка…
        Белов уже дрался с каким-то узкоглазым, смуглым мужичком, и весь зал снова вздохнул: они-то хорошо видели, что мужчина бьётся не в полную силу, но вполне серьёзно. Но движения Сашки были такими быстрыми, что все ребята понимали: этот паренёк легко расправился бы с любыми десятью из сидящих в зале.
        И вдруг всё переменилось: теперь на экране появился большой светлый зал. И… Сашка, которому сам Калинин пожимает руку. А потом ему жмёт руку… СТАЛИН?!!
        Действительно - Сталин. И Сашка чуть улыбается краешками губ, а на груди у него - новенький орден Красной Звезды.
        А потом всё кончилось. Включился свет и перед экраном появились товарищ Воскресенская и начальник школы товарищ Ловчин.[27 - Ловчин Николай Петрович (1885-1943) - советский разведчик, генерал-лейтенант. В 1932 году возглавил Специальную Ленинскую Техническую школу ОГПУ. В 1938-м - заместитель наркома внудел Грузинской ССР. Во время Великой Отечественной войны - в Ленинграде. Погиб во время огневого налета немецкой артиллерии.]
        - Вы только что видели занятия товарища Тёмного. Это не настоящая фамилия, - Зоя Ивановна говорила спокойно и размеренно. - Настоящую вам пока знать не нужно. Он - ваш сверстник. С раннего детства его готовили товарищи из Коминтерна, и вот, в прошлом году, он выполнил очень важную задачу - принял участие в разработке операции по уничтожению Гитлера и верхушки Рейха, а затем руководил исполнением и принимал в ней непосредственное участие.
        Вперед выступил Николай Петрович. Он подошел к краю сцены и заговорил коротко, словно отрубая фразы:
        - Вам надо стать такими, как он. Как можно скорее. Вокруг нашей страны - враги. Сейчас только Германия и Италия присоединились к нам. Капиталисты прозевали эти две страны. Но больше они не допустят такой ошибки. Будет война. Никто не знает, когда, но ждать уже не долго. Вы будете передовым отрядом Красной Армии. В тылу врага. В штабе врага. В доме врага. Для этого нужно готовиться. Изо всех сил… - он помолчал, а затем так же коротко отрубил: - Идите по местам занятий.
        В тот день все выкладывались до конца. Но Лерка никак не могла забыть увиденное и услышанное: Сашку готовили с детства? Похоже на то. И как ловко он разделался с бандитами тогда в парке. Но почему, если его готовили, он чуть не погиб тогда, от рук шпаны?
        На следующий день она все ещё думала об этом. И на следующий день - тоже. А ещё через день Тётя-Мотя отвела её после ужина в кабинет Воскресенской. Зоя Ивановна пристально посмотрела Лере в глаза и спросила:
        - Что с тобой, курсант Орлова? Что тебя беспокоит?
        Лерка помолчала немного, собираясь с мыслями, а потом торопясь и захлебываясь вывалила всё, что знала о Сашке.
        - …И его тогда чуть-чуть не убили, но если его готовили, то зачем он допустил это? И как вообще оказался в нашем детском доме?..
        Воскресенская дослушала до конца, подождала, не скажет ли девочка ещё что-то, а потом вдруг звонко и заразительно рассмеялась:
        - Курсант Орлова, разве можно быть такой глупой? Ведь тебя уже полгода учат, а ты, - Зоя Ивановна вытерла глаза от выступивших слез, - ты так ничего и не поняла? Операция по внедрению - вот что ты видела. А точнее даже не операция, а экзамен. Товарища Белова уже натренировали так, что ему ничего не угрожало. Он просто выяснял, что не так в вашем детском доме, и выяснил. А попутно - изучал ваш контингент. А когда операция перешла в «горячую фазу», быстро пассивизировал всех противников, причём, насколько я понимаю, в очень мягком режиме. Запросто мог их всех актировать. Заодно, кстати, установил, что Валерия Кузнецова, - Воскресенская внезапно назвала ее настоящей фамилией, - надёжный товарищ, хорошо подходящий для нашей работы. И рекомендовал тебя сюда. Или ты полагаешь, что он ошибся?
        Лерка отчаянно замотала головой. Теперь она знала точно: Сашке нужна напарница. Тот красивый парень, наверное, не подходит… или погиб… А он дружил с ней и захотел, чтобы она стала его товарищем по борьбе, третьим плечом, верной опорой. И она не подведёт!
        В заботах и беготне минула зима, и над Москвой промчались первые тёплые ветры. Как-то незаметно и в рабочем режиме конструкторское бюро Бартини выдало первый образец ЛД-1 - лёгкого дирижабля с грузоподъемностью в две тонны и поворотными электрическими роторами. Силовую установку для дирижабля сконструировало Объединённое двигательное КБ, и сразу же начались испытания «воздушной двухтонки». Испытывали на трассе Москва-Киев при перевозке почты и срочных грузов. Заодно посчитали экономический эффект, который был прежде всего в скорости и себестоимости доставки, что для почты было совсем не лишним. Скорость дирижабля пусть и была существенно ниже скорости самолёта, но вот цена доставки груза - куда меньше. Потом сразу же сделали пассажирский дирижабль с грузоподъёмностью до пяти тонн, что уже позволяло налаживать воздушное сообщение между крупными городами.
        Поскольку дирижабль конструкции Бартини имел высокую вертикальную манёвренность, для его посадки не требовались причальные мачты. Садились воздушные тихоходы на обычные аэродромы, только оборудованные подтягивающими лебёдками.
        Неожиданно при взгляде на дирижабль очень возбудился Лаврентий Павлович Берия, и в план выпуска пришлось вносить изменения, включавшие несколько десятков летательных аппаратов специальной конструкции для пограничников. Впрочем, это была та же пятитонка, только с приборами наблюдения, пулемётом и тревожной группой на борту. Но главное, для чего Александром была затеяна вся эта операция, это облегчение жизни геологическим партиям и изыскателям. Воздушный транспорт, двигаясь со скоростью восемьдесят километров в час, мог доставить геологов вместе с оборудованием в любую точку СССР и забрать их по окончании работ. Ему не нужна была взлётно-посадочная полоса, не нужны дороги, а всего лишь относительно открытая площадка в сотню метров диаметром. Поэтому почта и геологи получали дирижабли в первую очередь, а НКВД лишь в третью. Но руководство СССР мгновенно оценило удобство и комфорт пассажирских дирижаблей, и рядом с Первым Дирижаблестроительным, в Долгопрудном, уже закладывались новые цеха.
        И наконец-то из ворот ЗиСа на полигон вышел первый полноприводной грузовик с широкими арочными колёсами и системой подкачки воздуха на ходу, а КБ «Красного Путиловца» наконец доделало опытную партию КБМ - колёсной боевой машины. Четыре оси, полный привод и управляемая передняя пара осей делали его весьма манёвренным и проходимым, а новая автоматическая тридцатимиллиметровая пушка Нудельмана - ещё и весьма опасным противником в бою. Машина могла везти до четырнадцати бойцов или перемещать четырёх раненых вместе с санинструктором, а для командиров была создана особая модификация с мощной радиостанцией и дополнительной обзорной башенкой. При этом производство КБМ обходилось не сильно дороже среднего танка и намного дешевле, чем Т-35, которые уже были сняты с производства и в основном переделаны в тягачи и ремонтно-эвакуационные машины.
        В этом качестве им и предстояло выработать свой невеликий ресурс, после чего конструкторы обещали уже нормальную БРЭМ и даже универсальную гусеничную платформу под все виды военных потребностей.
        В сводках и рапортах НКО всё выглядело если не блестяще, то, во всяком случае, пристойно. Александр закрыл папку и потянулся за другой. Той, в которую попадали документы личной информационной службы Сталина. Эти данные лишь недавно стали появляться на его столе, что Белов воспринял как ещё один знак доверия приёмного отца, поскольку кроме исполнителей и самого Сталина до сих пор эти отчёты не видел никто, даже глава Третьего подотдела ЦК.
        В них сухим протокольным языком описывалось то, что порой служило основанием для весьма жёстких кадровых решений главы советского государства. Мелкие и совсем не мелкие грехи чиновников, характер межличностных связей, или вот как сейчас - подробное исследование обстановки на крупнейших оборонных заводах.
        После того как Белов перевернул последний лист, он поймал себя на том, что машинально поглаживает свой «вальтер» и прикидывает, как наиболее эффективно зачистить четверть конструкторского бюро и минимум треть директората завода «Красный Путиловец», который уже, наверное, никогда не будут называть «Кировским».
        Спрятав оружие в кобуру и одёрнув китель, Александр взял со стола папку и вышел из кабинета.
        На вопросительный взгляд секретарь Сталина - Поскрёбышев - только кивнул, подтверждая, что Хозяин свободен, и Белов вошёл в кабинет.
        - Садись, - Сталин, неторопливо выбивавший трубку, кивнул Саше. - Судя по твоему виду, последняя папка произвела на тебя впечатление…
        - Но как они могут, дайде? - Белов вскинулся. - Воровать у своей страны, подделывать какие-то бумажки, чтобы скрыть свою глупость и непрофессионализм, изворачиваться, лгать… Ну не тянешь - так уйди. Не могут же не понимать, что кончится всё плохо.
        Сталин отложил трубку и усмехнулся, глядя Саше прямо в глаза:
        - Все понимают. Всё понимают и всё равно не могут не воровать. Это как болезнь, да, - он встал и прошёлся по кабинету, заложив руки за спину. - Никаким страхом это не вытравить. Даже если ты их заставишь самих себя нарезать кусками, то всё равно будут продолжать воровать. Трястись под одеялом, вздрагивать от каждого стука в дверь, но воровать не перестанут. Это уже как воздух для них, понимаешь? Вот ты, наверное, прочитал рапорт и решил, что их всех лучше к стенке поставить. Но это неправильно. Неверное решение. Воровства это не изживёт. Нет, конечно, будем судить и отправлять лес валить, но ты мне скажи, как сделать так, чтобы натуру человеческую выявлять до приёма на должность? Не знаешь? Вот и я не знаю. Так и пробуем, одного, потом другого… А время идёт.
        - А ведь есть способ, дайде, - Белов усмехнулся. - Точно как работает эта штука, я не знаю, придётся, наверное, какие-то исследования проводить, но вот что знаю совершенно точно, что у человека, который нервничает, изменяется электрическая проводимость кожи, усиливается пульс и скачет давление. Если к человеку подсоединить все эти датчики да вывести на хорошие приборы, сразу можно будет сказать, что от каких-то вопросов ему становится не по себе, а какие-то вовсе безразличны. Если с психологами ещё поработать, чтобы составили грамотный вопросник, да с электронщиками и врачами… - Увлёкшись описанием, Александр не заметил, что Сталин стоит посреди кабинета и глядит на него тяжёлым взглядом.
        - Что случилось?
        - Хотел я тебя, товарищ Саша, обругать последними словами, что не вспомнил раньше про такую замечательную вещь. Но потом подумал, что не нужно тебя ругать. Тебя хвалить нужно, - Сталин вздохнул и сел за рабочий стол. - Все дети уже спят и третьи сны видят, а ты вот тут сидишь со мной и в бумагах ковыряешься. Да ещё подбрасываешь всяких штучек из будущего. - Он помолчал, внимательно глядя на приёмного сына, и, тяжело вздохнув, встал и подошёл совсем близко. - Пойдём, сынок. Поздно уже. Сейчас спать будем, а с твоей машиной завтра разберёмся. Столько лет терпело, и ещё ночь потерпит.
        Апрельское утро нового дня, несмотря на накрапывающий дождик, начиналось всё с той же пробежки, только теперь, кроме ближайшей охраны Сталина и его детей, казалось, начинает бегать весь Кремль. Молодые подтянутые бойцы из кремлёвской пулемётной школы, что потом станет Московским высшим военным командным училищем, парни из «Особой экспедиции» и даже люди из Спецархива и прочих весьма закрытых учреждений. А началось это после того, как Белов уговорил наконец Сталина, и тот стал по утрам выходить на лёгкую разминку. Пример оказался достаточно впечатляющим, и вслед за главой государства потянулись уже не только молодые, но и люди весьма преклонного возраста.
        Белов уже не в первый раз наблюдал волну, которая проносилась по всему Советскому Союзу, буквально от одного брошенного камня, и удивлялся, насколько советское общество внутренне мобильно, мгновенно подхватывая конструктивные идеи и делая их действительно народными.
        Точно так же случилось и с Прибором Правды, который ещё называли ПП или «полный …ец».
        Сталин первым занял кресло в ПП и перед журналистами центральных изданий ответил на все, даже самые каверзные вопросы. После него в то же кресло, но уже без журналистов, а в присутствии комиссии Партконтроля и трёх членов Политбюро, побывали сначала председатель Совета Народных Комиссаров Серго Орджоникидзе, а после - все наркомы и партийные руководители.
        Кое-кто из них прямо из кресла поступал в ведомство товарища Берии, а кое-кто, не дожидаясь такого конца, начинал крайне неаккуратно чистить оружие - со вполне закономерным результатом. Почему? Да потому что так их семьи сохраняли пенсию и пусть урезанный, но все же пристойный социальный статус. Для тех же, кто уже попал в жернова судебной системы, такого исхода - разумеется, в случае обвинительного приговора - не предполагалось.
        Происходящее так взбаламутило советскую общественность, что открытие 15 мая первых станций московского метрополитена чуть не оказалось задвинутым на последние станицы газет.
        И, конечно, убирая затаившихся троцкистов и просто антигосударственных деятелей, научившихся говорить правильные слова, но так и не научившихся работать, Сталин прежде всего укреплял страну, так как военные приготовления хоть и замедлились после гибели верхушки Третьего рейха, но всё равно продолжались.
        Но вот что было потом, не мог предположить даже Александр. После того как через сито Прибора Правды прошёл весь состав высшего руководства страны, включая руководителей республик, к ПП потянулась принудительная очередь из тех, кто отвечал за пропаганду, агитацию и идеологическую работу. Этих в случае чего уже не сажали, а просто понижали в должности или увольняли с пожизненным запретом заниматься партийной и государственной деятельностью.
        И уж точно в информационном фоне потонуло сообщение об отъезде большой группы «творческой интеллигенции», лишённой гражданства СССР по результатам проверок. Все те, кто привык «держать фигу в кармане», годами кормясь на ниве культуры, вдруг лишились кормёжки и пополнили ряды русской эмиграции в Париже, Шанхае и Нью-Йорке, где их с распростёртыми объятиями приняли антисоветские организации, а в основном, разумеется, биржи труда.
        - …Понимаете, какая штука, - Белов уселся поудобнее, привычно положив руки на стол. - Это совершенно необходимо.
        Напротив него сидели и внимательно разглядывали молодого - совсем молодого - человека, уверенно рассуждавшего о необходимости развития производства антибиотиков Бурденко,[28 - Бурденко Н.Н. (1876-1946) - русский и советский хирург, организатор здравоохранения, основоположник советской нейрохирургии. Главный хирург РККА. Академик АН СССР.] Семашко[29 - Семашко Н.А. (1874-1949) - врач, советский партийный и государственный деятель, один из организаторов системы здравоохранения в СССР.] и Спасокукоцкий.[30 - Спасокукоцкий С.И. (1870-1943) - русский и советский учёный, хирург, создатель советской клинической школы. Внёс выдающийся вклад в области желудочно-кишечной и лёгочной хирургии, решении проблемы переливания крови. Академик АН СССР.] Особенно - последний, поскольку Сергей Иванович особое внимание уделял борьбе с инфекциями.
        - Вы имеете в виду пенициллин, молодой человек? Открытие доктора Флеминга?
        - И его - в том числе. Но я бы рекомендовал также обратить внимание на амид сульфаниловой кислоты, нитрофураны и тетрациклины. Особенно - на морфоциклин, который обладает не только противовоспалительным действием, но и оказывает обезболивающее воздействие.
        Разумеется, Сашка знал, что антибиотиков гораздо больше, но сумел вспомнить только те, с которыми в своё время приходилось сталкиваться полковнику Ладыгину.
        - А позвольте спросить, молодой человек, - задумчиво произнес Николай Нилович, - откуда вам известны эти вовсе не тривиальные вещества?
        - Спросить вы, конечно, можете, - Белов мягко улыбнулся, - но вот получить ответ - боюсь, что нет. И это не моя прихоть, а просто требование безопасности. Кстати, особо хочу отметить, что работы по некоторым из этих веществ только начались или вообще находятся в планах иностранных лабораторий, так что времени на раскачку нет совершенно.
        4
        Любимым развлечением мужчин, детей и прочих зверей является драка…
        Джонатан Свифт
        Каковы перспективы развития культуры в 1935 году? Этот вопрос мы задали знаменитому английскому писателю Бернарду Шоу. «Культура здесь не имеет никакого будущего и живет репутацией довоенного времени. Спасения цивилизации мы ждём от России», ответил Джордж Бернард Шоу.
        Газета «Правда», 18 апреля 1935 года
        Весна пришла в Москву неожиданно и повсеместно - жарким солнцем и ручьями, превращавшими улицы в потоки воды, в которых детвора пускала самодельные кораблики.
        А у взрослых были игрушки посерьёзнее.
        Высокая комиссия из представителей Наркомата обороны и членов Центрального Комитета на полигоне в Алабино принимала новые образцы бронетехники: тяжёлый танк, САУ, колёсную боевую машину «Гром», средний танк Т-36 и несколько грузовых машин.
        КБМ получилась довольно приземистой, с огромными широкими двухкамерными колёсами и мощным вооружением, так что она лихо резвилась на мартовской грязи, расстреливая мишени из автоматической пушки и крупнокалиберного пулемёта.
        Потом настал черёд танка, на совершенно новой платформе, с торсионной подвеской, большими катками и многими другими прогрессивными решениями. Танк получился тоже относительно невысокий, со стремительным силуэтом и семидесятишестимиллиметровой длинной пушкой, способной пробить любую существовавшую на то время броню.
        И бронемашину, и танк доводили практически под руководством Белова, который для этого много раз приезжал на заводы и часто изменял уже готовые решения. Конструкторы и заводчане были первое время недовольны, но Александр умел находить нужные слова, и в итоге рычаги управления не елозили по ногам механика-водителя, сами танкисты не сидели друг у друга на головах, а фары на машине обзавелись нормальной защитой в виде стальных жалюзи. Десятки подобных решений изменили облик и возможности машины настолько, что в учебном бою пара машин первого варианта была однозначно побеждена одной машиной третьей версии.
        Сейчас, стоя на малой трибуне среди руководства второго эшелона, Александр был уверен, что обе машины, «выступавшие» после тяжёлого танка и САУ-100, покажут себя вполне пристойно.
        Самую сложную деталь - ШРУСы - пришлось делать на казанском «Даймлер-Волга», но советские и немецкие инженеры справились с задачей куда быстрее и лучше, чем заводчане «Красного Путиловца». И теперь полноприводной бронетранспортёр уверенно месил весеннюю грязь, легко перемахивая ямы, где запросто мог завязнуть любой из старых танков с узкими гусеницами и слабым двигателем. А сразу после бронетехники на поле выехали целых три машины - нижегородская «Волга-10Т» с бронированным кунгом, такая же «Волга-10З» с зенитным тридцатимиллиметровым автоматом и харьковский трёхосный автомобиль с реактивной установкой.
        Первые полпути машины ехали споро и практически вровень, а потом харьковчанин, поскольку был не полноприводным, забуксовал, и был с позором утащен эвакуационной машиной.
        А трёхосные полноприводные «Волги» бодро прошли всю дистанцию и, пуганув ворон слитным залпом зенитки и пулемёта на крыше кунга, встали на площадку для последующего осмотра.
        - А что это вы, товарищ Саша, стоите не на месте? - Сталин, подошедший к шеренге машин, оглянулся на Белова и довольно, словно кот, прищурился. - Сколько раз вы ездили на завод?
        - Восемнадцать раз, товарищ Сталин, - бодро отрапортовал руководитель заводской сдаточной бригады КБМ «Гром» конструктор Семён Александрович Гинзбург.
        - Вот и становитесь в строй товарищей производственников, - Сталин качнул головой в сторону бронетранспортёра, - будете представлять нам ваше изделие.
        Саша быстро переглянулся с Семёном Александровичем, с которым было выпито несчётное количество чашек кофе и сломано сотни карандашей, и, кивнув, сделал шаг вперёд:
        - Колесная боевая машина или бронетранспортёр представляет собой реализацию концепции мобильных боевых действий и может служить как транспортом для пехоты, так и средством непосредственной поддержки на поле боя. Проходимость обеспечивается широким профилем арочных колёс и приводом на все оси, а также мощным двигателем в двести лошадиных сил…
        Когда Белов закончил, молчавший до сих пор Ворошилов довольно кивнул и посмотрел на торчащий ствол пушки с мощным дульным тормозом:
        - А почему такой небольшой калибр, товарищи?
        - Выбиралось из соображений необходимой достаточности, товарищ народный комиссар обороны, - чётко ответил Семён Гинзбург. - Мы попробовали даже сорокапятку поставить, но, во-первых, автоматических сорокапяток нет, а во-вторых, это сильно уменьшает боекомплект, и надо резко усиливать погон башни. Но на дистанциях до километра пушка пробивает большинство существующих танков, а, кроме того, её прицел и система питания позволяют использовать основное орудие в качестве зенитного даже на ходу.
        - А почему именно колёсная схема? - подал голос кто-то из генералов.
        - Запас хода прежде всего, - сразу ответил конструктор. - Запас хода нашей машины - более четырёхсот километров, а межремонтный пробег составляет почти пять тысяч километров. Мы исходили из того, что у пехоты, скорее всего, не будет ни тягачей, ни ремлетучек, а такая машина может очень сильно поддержать атаку. Кроме того, на них предполагается ставить весьма мощные радиостанции, так что мы получаем передвижной командный пункт уровня рота-батальон…
        Когда генералы разбрелись по площадке, Сталин подошёл к стоявшему в стороне Александру и с довольной улыбкой кивнул:
        - Молодец. Довёл-таки машину до ума.
        - Теперь бы её попробовать в поле, так сказать, - Сашка задумчиво посмотрел на Сталина. - Наработать статистику боевых повреждений и проблем в эксплуатации.
        - Предлагаешь отправить на западную границу? - Иосиф Виссарионович усмехнулся.
        - Ну зачем же так в лоб? - Александр усмехнулся в ответ. - Тут недавно товарищ Будённый жаловался на басмачей в Средней Азии. Поднимают, мол, голову. И про формируемую сводную дивизию рассказал.
        - И что предлагаешь?
        - А что тут, - Саша кивнул своим мыслям. - Сейчас на заводе в состоянии готовности - двадцать машин, и ещё тридцать - в разной стадии сборки. Пятьдесят машин - это фактически полк. Добавить ещё ремлетучек, полковой КП на базе «Волги», да автомашин с полсотни, да автожиров пяток. И получаем практически кавалеристов. Да не сто километров в сутки, а все триста и даже пятьсот. Набрать алабинцев, вот и будет разведывательно-штурмовой полк.
        - Ну а себя ты кем видишь?
        - Ну уж взвод доверят, я думаю? - спокойно ответил Александр, совсем не чувствуя той уверенности, которую демонстрировал.
        - А роту потянешь? - Сталин с улыбкой осмотрел Сашку с головы до ног, словно видел впервые.
        - Так и батальоном командовал, - Александр пожал плечами, - причём пятьсот наглухо отмороженных бойцов, так что после них даже труповозки не выезжали. Нечего было вывозить. Так, подмести немного, и можно заново всё строить.
        - Я подумаю, - Сталин кивнул и, хлопнув приёмного сына по плечу, пошёл на КП, где всех угощали горячим чаем.
        К лету тридцать пятого года война в Германии начала затихать сама собой. Слишком неравной была ситуация с вооружением у Ротевера и его оппонентов. Советский Союз регулярно гнал своему первому союзнику винтовки, пулеметы, артиллерию, самолёты и танки - последних было особенно много, так как в РККА началось перевооружение.
        А у националистических и буржуазных формирований оружия почти не было: Рейхсвер насчитывал всего-то триста тысяч солдат - без авиации, танков и тяжёлой артиллерии. На складах и в арсеналах, конечно, было ещё кое-что, но этого всё равно было мало. Да к тому же большая часть германского вооружения досталась Ротеверу.
        Возможно, что тайные поставки оружия из Франции и Великобритании смогли бы пусть не уравновесить, но хоть как-то поправить ситуацию. Смогли бы, если бы не одно «но»…
        После того, как Муссолини неожиданно развернул свой политический курс на сто восемьдесят градусов и принялся лихорадочно строить коммунизм в отдельно взятой Италии, он изо всех сил начал доказывать всей Советской России и лично товарищу Сталину, что он не будет лишним в общем деле. А потому не надо применять к нему те же методы убеждения, что были столь страшно и столь эффективно применены к Адольфу Гитлеру и его ближним. И в качестве дополнительного доказательства организовал поставку вооружения и боеприпасов в Германскую Советскую Федеративную Социалистическую Республику. И не только…
        …Наряд австрийской пограничной стражи откровенно скучал. Ну что может случиться на спокойной итальянской границе? Раньше ещё туда-сюда шныряли контрабандисты, но с тех пор как у ихнего дуче ум за разум зашел и он решил в Италии Совдепию построить, поток торговцев с хитрой ж…, стремящихся обойти налоги, резко пошёл на убыль. Да там теперь и торговать нечем стало: все излишки Муссолини старался отправить либо в Россию, либо в Германию. Солидарность сраная, рабочая взаимопомощь, в задницу бы её послать. Раньше, бывало, умный контрабандист винцом поделится или пару крон отстегнёт, или ещё что, а теперь?.. Как теперь жить?..
        - Господин капрал, кажись, поют, - встрепенулся вдруг рядовой Шиллер.
        - Ну и что, что поют? Жрать небось нечего, вот и дерут глотку с голодухи. А то и просто делать нечего, - философски отозвался капрал Лянце. - Мало ли, с чего им там петь в голову взбрело. Может, ихний дуче приказал теперь всем петь и радоваться?
        Однако он тоже прислушался. Пение приближалось. «И чего это макаронники распелись?» - подумал капрал и замер. К пению примешался какой-то странный звук, явно механический. Что-то рычало и лязгало, а пение звучало все громче, все отчётливее. Теперь можно было уже разобрать слова. Лянце знал итальянский. Он прислушался и…
        Прощай, родная,
        Вернусь не скоро!
        О Белла чао, Белла чао,
        Белла чао, чао, чао!
        Я на рассвете уйду с отрядом
        Гарибальдийских партизан!
        Я на рассвете уйду с отрядом
        Гарибальдийских партизан!
        Нам будет трудно,
        Я это знаю!
        О Белла чао, Белла чао,
        Белла чао, чао, чао!
        Но за свободу родного края
        Мы будем биться до конца!
        Но за свободу родного края
        Мы будем биться до конца!
        А посторонний звук, сопровождавший песню, которую орали тысячи здоровых мужских глоток, тоже приблизился, и теперь в нём отчётливо различались рёв двигателей и металлический лязг. Но на посту у итальянцев - никакого движения. Вон они стоят… хотя нет, кое-что всё же изменилось: подтянулись макароны. Встали так, как положено стоять при проверке ба-а-альшим начальником. Генералом, не меньше.
        Лянце не успел всё это додумать, как на той стороне из-за горы вымахнула колонна. Очень красивая, надо признать. Грузовики, окрашенные в защитный цвет, да ещё и яркими пятнами. Вообще, любят соседи всё яркое и блестящее. Дикари, одним словом. В свое время пытался их великий император Франц-Иосиф - светлая ему память! - цивилизовать этих итальяшек, но ничего не вышло. Эх, красиво. Раньше в черных рубашках ходили, а теперь смотри-ка - в красные вырядились. И на шапках у офицеров - красные перья. А над грузовиками - транспаранты. Ну-ка, ну-ка… «Руку помощи немецким братьям!» «Бей нацистов!» О боже!..
        А вот и то, что рычало и лязгало: танкетки. Вдоль колонны ползут, пулемёты в небо задрали. И чего они у границы хотят? На Австрию нападать?!
        - Рядовой Шиллер! Срочно звони на заставу: у нас тут итальяшки с танками к самой границе прутся!
        А колонна всё ползла и ползла, и в бинокль капрал Лянце уже мог разглядеть, что за танкетками шли броневики и грузовики с тонкими хоботами зенитных орудий в кузовах.
        От караульной подбежал запыхавшийся Шиллер и отрапортовал:
        - Господин капрал, это - итальянцы…
        - Спасибо тебе, Шиллер. А я-то думал, что это - зулусы! Долбаный засранец!
        - Они идут, господин капрал…
        - И за это спасибо, Шиллер. А то капрал у тебя - дурак, и считает, что итальянцы летят. Сутки ареста, дерьмо!
        - Господин капрал…
        - Двое суток!
        - Господин капитан сказал, чтобы я передал вам…
        - Трое суток! Ты можешь докладывать кратко, дебил, кретин, ссань лошадиная?!
        - Господин капитан сказал, что они идут по договорённости. В Германию! Сейчас подойдет наше армейское сопровождение…
        И в самом деле, очень скоро послышался треск, и в сопровождении десятка мотоциклов подъехали майор альпийских стрелков и обер-лейтенант пограничник. К ним навстречу вышло несколько итальянцев.
        Лянце прислушался:
        - Господин майор, господин обер-лейтенант…
        - Господин генерал, ваше превосходительство…
        - Согласно межправительственному соглашению, моторизованная добровольческая дивизия краснорубашечников «Сердце Гарибальди» следует в Мюнхен. Вот маршрут, согласованный с вашим командованием, - рука в красной перчатке передает хрустящие карты. - Когда мы сможем продолжить движение?
        Ответ майора он не разобрал, но итальянский генерал козырнул и пошёл назад. По колонне пронеслось: «Атанцьёне!» «Ацценди!» «Аванти!»[31 - Attenzione! Accendi [il motore]! Avanti! - Внимание! Заводи [моторы]! Вперед! (итал.)]
        Танкетки окутались голубым дымом, взревели грузовики, и колонна пошла…
        Через шесть часов первые итальянские части вошли на территорию Германии. А уже на следующей неделе экспедиционный корпус из четырех добровольческих дивизий краснорубашечников: «Сердце Гарибальди», «Спартак», «Джузеппе Мадзини» и «Красный Рим», албанский революционный полк «Скандербег» и ливийская добровольческая бригада «Неугасимое пламя Народной Революции» нанесли удар по баварским нацистам и их союзникам из Венгрии. Несмотря на крайне низкий боевой дух итальянцев, их численное превосходство обеспечило решительную победу. Двадцатого мая тридцать пятого года части Ротевера соединились с итальянскими войсками…
        Весна на восточном побережье Северной Америки - благословенное время. Ещё нет летней жары и духоты, но уже вовсю зеленеет трава на газонах и лужайках, а горожане, ошалевшие от запахов просыпающейся природы, выбираются на первые пикники.
        Трава на поле старейшего гольф-клуба на атлантическом побережье поднялась достаточно высоко, а само поле просохло настолько, что дирекция наконец-то открыла площадки для игроков.
        Три пожилых джентльмена уже закончили партию и отдыхали на террасе клуба, попивая выдержанный Glenfiddich и беседуя о пустяках.
        - …немного компромата на судью, немного денег на юристов, и завод у меня, можно сказать, в кармане. - Моложавый мужчина лет пятидесяти заразительно рассмеялся, чуть не расплескав виски.
        - Да зачем тебе этот завод, Ги? - второй мужчина, чуть полноватый, но крепкий, с пронзительным взглядом карих глаз и аккуратной причёской седых волос, с улыбкой посмотрел на партнёра. - Всё никак после национализации своей собственности в Германии не отойдёшь?
        - Я ещё им припомню! - холёное лицо Ги исказилось гримасой ненависти. - Я вложил в эту помойку почти сто миллионов!
        - Ну, мне кажется, Джон, ты тоже в числе пострадавших? - тонко улыбнулся третий - сухощавый высокий мужчина с длинными усами и вислым семитским носом. - Сначала собственность в Германии, затем в Италии… Мои бухгалтеры были недовольны.
        - Дело не в собственности, - Джон, который превосходно владел собой, мгновенно подавил всплеск ярости и почти спокойно посмотрел на давнего друга и партнёра. - Мои умники, как ты знаешь, почти не ошибаются, и их прогнозы, можно сказать, точны, как часы дедушки Мозеса. Но за последний год их предсказания не оправдывались пять раз. Пять, Бэзил! И началось это с совершенно необъяснимого крушения всей сети у русских. Потом был взрыв на партийном съезде в Германии, затем в сторону большевиков метнулся этот расфуфыренный индюк-дуче, и в итоге эта дурацкая история с детектором лжи. Теперь Германия если и вступит в войну с Россией, то будет это не через десять лет, и даже не через двадцать, а волна саморазрушения, запущенная в России, так и не набрала оборотов. Ну и напоследок сорвалась продажа Транссиба китайцам. Вся игра насмарку.
        - Что, Джон, переиграли тебя на твоём же поле? - Ги усмехнулся и, выбрав из хьюмидора сигару, аккуратно обрезал кончик. Прогрев, закурил, выпустив ароматное облако под потолок.
        - Не меня, а нас, - спокойно возразил Джон и поставил стакан на стол, - нас поимели, как шлюх в походном борделе. Не сняв штаны и заплатив фальшивым шиллингом.
        - И какие у тебя варианты? - Бэзил, который прекрасно знал своего друга, хорошо понимал, что тот не пригласил бы их на встречу, если бы не имел чёткого плана.
        - Варианты есть, - Джон плеснул себе виски и, чуть пригубив, продолжил: - Наши друзья из Международного Совета уже начали раскручивать механизм милитаризации Европы, но без Германии. Там достаточно людей и ресурсов, чтобы начать новую мировую бойню. Германия будет блокирована в нынешних границах, а Италия отсечена по горам и заперта британской эскадрой. Конечно, можно было бы начать именно с них, но мои умники утверждают, что в таком случае Европа просто погрязнет в усобице, и основных целей мы не достигнем. Придётся создавать альтернативный товарный коридор по морям, а это, кроме того, что очень дорого, ещё и долго. Если соберём миллионов двадцать, есть очень большой шанс быстро пробить их оборону и захватить Москву. Дальше - раскроим территорию на подконтрольные зоны и установим свою администрацию.
        - А что там за возня на юге? - Бэзил, получавший информацию как минимум от трёх разведок, был весьма осведомлён.
        - Тоже проект наших друзей, - Ги вздохнул. - Собираются устроить красным карнавал на южной границе. Там полно британских специалистов, и плюс к тому - огромные колониальные войска Индийского королевства. Армией эту толпу оборванцев, конечно, не назвать, но будучи брошенными в нужном количестве, похоронят любую кадровую армию.
        - Ну и плюс Япония, - веско добавил Джон. - Сейчас они неплохо закрепились в Китае, и, если им немного помочь, создадут массу сложностей русским на Дальнем Востоке.
        - А как потом вышвырнуть их из Китая? - Ги Ротшильд нахмурился.
        - Джапы не выдержат долгой войны, - Бэзил Морган небрежно взмахнул рукой. - Океанская блокада плюс прекращение поставок сырья доконают их экономику в течение года. А мы будем для китайцев освободителями и друзьями. Главное - не дать власти их коммунистам. И тогда мы получаем полный контроль над последним транзитным коридором и сможем держать всю мировую экономику вот так, - крепкий кулак Бэзила сжался до хруста.
        - Мне будет достаточно контролировать азиатский регион, - Ги усмехнулся. - Дешёвая и бесконечная рабочая сила превратит этот медвежий угол в жемчужину нашей империи.
        - А с меня будет достаточно контроля над их Сибирью, - Джон Рокфеллер тонко улыбнулся. - Это та самая точка опоры, с помощью которой можно перевернуть весь мир. И помните, друзья, контроль над миром никогда не будет полным, пока мы не управляем Россией.
        После показа техники Александр поехал по своим делам, а Сталин вернулся в Кремль, куда уже подъехали участники очередного совещания: нарком внутренних дел Киров, НКГБ Берия, народный комиссар обороны Ворошилов и наркоминдел Чичерин.
        Тема для совещания была вполне актуальная - активное шевеление западных разведок и военные приготовления к югу от России, в зоне Средней Азии.
        Основная информация пришла по линии Наркомата иностранных дел и Госбезопасности, что было в общем понятно. Берия даже притащил для наглядности огромную карту, где были отмечены как перемещения крупных банд басмачей, так и армейских подразделений Британской империи. Собственно, кадровых частей из метрополии там было мало, но вот обученные британцами и вооружённые части, набранные из местных жителей, представляли серьёзную угрозу, так как они были весьма многочисленными, и британцы начали формирование восьми полноформатных дивизий в Индии и Иране.
        Оружие для них уже шло морем из нескольких британских доминионов и из метрополии, а инструкторы заканчивали отбор людей.
        - Таким образом, британцы формируют два ударных кулака, один от Каспия, а другой со стороны Иранского нагорья. Наши силы в том регионе насчитывают семь дивизий, укомплектованных полностью, и некоторое количество отдельных подразделений технического и специального назначения. Техникой и людьми укомплектованы полностью. Так что, полагаю, удар мы отразим и без переброски дополнительных войск, - Ворошилов, закончив говорить, сел, а Сталин не торопясь рассматривал карту.
        - А что нам скажет товарищ Берия, какие перспективы развития у военного конфликта на юге?
        - Удар-то мы, конечно, отразим, но война не будет простой, - Берия на секунду задумался, подбирая слова. - Кроме формируемых дивизий, в активе британцев не только уже существующие части в Иране и Индии, но и разветвлённое басмаческое подполье и собственно сами басмачи, отдельные отряды которых насчитывают более трёх тысяч бойцов. Мы, конечно, выдавили большинство из них на сопредельные территории, но по первому же сигналу своих покровителей они кинутся обратно. Кроме того, нашими специалистами отмечаются активные военные приготовления Турции, которая может ударить от Закавказской республики и даже высадить десант на черноморском побережье.
        Чичерин, уже доложившийся в начале совещания, вздохнул. Тема агентуры в среднеазиатском регионе была весьма актуальной. Агенты, конечно, были, но их количество и качество совершенно не дотягивало до такового у британцев, окучивавших этот регион почти двести лет.
        - Есть некоторые надежды противопоставить англичанам народы пушту и дари, живущие на территории Афганистана, - начал он и взглянул на Берию, словно ища поддержки, - но наши возможности не позволяют выйти на племенных вождей, а без их решения ни один человек в том регионе даже не почешется. Ситуацию усложняет ещё и то, что многие из специалистов-востоковедов покинули СССР, а те, кто остался, в основном или специализируются по другим странам, или занимаются проблематикой Востока, вообще не имея выхода на конкретных людей, - добавил Чичерин.
        Сталин думал долго, и люди, сидевшие в кабинете, тоже молчали, понимая, что он принимает какое-то важное решение.
        Наконец Иосиф Виссарионович встал и, мягко ступая по текинскому ковру, прошёлся по кабинету.
        - Я думаю, у нас есть человек, способный поговорить с афганскими старейшинами, - он внимательно посмотрел на соратников и, увидев едва заметную улыбку на лице Лаврентия Павловича, чуть смежил глаза, подтверждая его догадку. - Товарищ надёжный, проверенный, а самое главное, в тех местах бывавший и хорошо ориентирующийся в обстановке. А в помощь ему дать… - Сталин сделал вид, что задумался, и чуть помедлил. - В помощь ему дать товарища Будённого и кое-кого из аппарата товарища Берии.
        Ворошилов, тоже понявший, кого именно Сталин прочит в переговорщики, улыбнулся и по привычке потеребил щёточку усов:
        - Надеюсь, после этой парочки горы хоть останутся на месте.
        - А вот это совсем не факт, - Киров рассмеялся и, посмотрев на недоумённую физиономию Чичерина, пояснил: - Это особый товарищ. Из личного аппарата товарища Сталина.
        5
        Пристрелянный ствол, цинк патронов, хорошая позиция, что ещё нужно мужчине, чтобы достойно встретить неприятности?
        Старший сержант Молодцов - Полк особого назначения НКВД СССР
        События в Германии окончательно укрепляют нас в необходимости вмешаться в эту непростую ситуацию. Непосредственно и сокрушительно. Решение о формировании экспедиционного корпуса принято, и Военное Ведомство уже через неделю должно представить список частей и соединений, назначающихся на отправку в Германию. По предварительным расчётам, будет достаточно шестнадцати дивизий, шести танковых бригад, двух воздушных командований, а кроме формируемых отдельных рот для специальных операций, получивших название коммандос.[32 - В РИ коммандос начали формироваться лишь в июне 1940 года. 23 июня было сформировано первое подразделение.] Доставку этих сил на континент обеспечивает первая дивизия линейных кораблей, первая дивизия авианосцев, а также соединения D и S крейсеров и эсминцев.
        Все приготовления должны были быть закончены к августу, а высадка предполагается на конец августа…
        Из меморандума премьер-министра Великобритании сэра Деймса Рэйси Макдональда королю Эдуарду VIII
        Из-под копыта лошади вырвался камень и запрыгал вниз. Сашка посмотрел ему вслед - туда, где бежала холоднющая горная речка, чье название он не помнил. А вот места - знакомые. Во всяком случае, эти жёлтые горы он потом ещё долго видел во сне…
        - Товарищ Тёмный, скоро будем на месте, - сообщил высоченный - верста коломенская! - боец-пограничник. - Вон за той высоткой - мазар, там нас ждать и будут.
        Маленький отряд уверенно двигался в указанном направлении, где и должна произойти встреча с лидерами афганских пуштунов. Семен Михайлович Буденный, который сумел настоять на своем участии в операции, поклявшись Сталину, что он сможет проследить за неугомонным Александром, тронул поводья коня и подъехал к Сашке поближе:
        - Ну, что, Ляксандра, нашел, стало быть, чем англичанке нагадить?
        Белов хмыкнул:
        - Так и вы, Семен Михайлович, то же самое предлагали. Я видел вашу докладную, видел отчет Примакова и вашу аналитическую записку по этому отчету… Так что мое предложение - просто компиляция ваших рекомендаций…
        Некоторое время Буденный пытался осмыслить услышанное, но отчаявшись разобраться в хитросплетении «ученых слов», вопросительно взглянул на Сашку.
        - Рецепт простой, - Александр улыбнулся, - враг моего врага мне не друг, но союзник. А врагов себе англичане здесь нажили предостаточно. Главное - не требовать от них сразу горячей и преданной любви к социализму, и всё будет в порядке.
        Шедший под Сашей вороной вдруг фыркнул и качнул головой, словно подтверждая слова седока, а Семён Михайлович лишь ухмыльнулся в усы и, привстав на стременах, посмотрел вперёд, где уже крутились всадники из взвода разведки.
        Джирга[33 - У пуштунов - совет племени или племен.] местных племён и родов, собранная здесь в горном ауле, не была событием экстраординарным, но всё же прибытие двух сотен гостей одновременно заставило хозяев поселения напрячься, и все женщины и дети были заняты готовкой и обеспечением быта.
        Александр остановил коня, не доезжая десяти шагов до дувала, отсекавшего улицу от трёхэтажного особняка, легко спрыгнул с лошади, даже не оборачиваясь, метнул поводья куда-то за спину и шагнул в ворота.
        - Салам алейкум… - он поклонился седобородому старику, встречавшему его во дворе дома и, услышав ответное «ва аллейкум салам», спросил: - Четурасти? Хубасти? Джурасти? Бахайрасти?
        - Хуб хастам, - старик улыбнулся, блеснув неожиданно ровным рядом белых зубов, и перешёл на русский: - Заходите, дорогие друзья. Ещё не все подъехали, но мужчинам всегда есть о чём поговорить.
        - Ты откуда ихний язык-то знаешь? - тихо спросил Буденный, когда они поднимались на второй этаж.
        - Да так, по случаю, - Саша, проследив, чтобы бойцы занесли ящики во двор, а промаркированный белой краской подняли вслед за ними, подмигнул Семён Михалычу.
        Огромный шелковый ковёр звездообразной формы, брошенный поверх устилавших весь пол иранских ковров, был уже сервирован подносами с фруктами и напитками, и когда совсем молоденькая девочка приняла у Александра шашку и подала первую чашку чая, он улыбнулся одними глазами и, поблагодарив её коротким жестом, глубоко вдохнул ароматный пар.
        - Да будет благословен этот дом, во имя Аллаха всемилостивейшего и милосердного.
        - Да будет благословенен гость, пожаловавший в мой дом, - старик поклонился в ответ, и на какое-то время воцарилась тишина.
        - Легка ли была дорога в наш далёкий край?
        - Дорога воина всегда тяжела, и всегда в радость, потому что это джихад, - Александр, говоривший на чистом дари, опять поклонился хозяину. - Надеюсь, мы не нарушили никаких обетов досточтимых старейшин, попросив их собраться?
        - Ярмарка скоро, - хозяин дома улыбнулся. - Всё равно все приедут.
        - Все и даже те, кому не очень нужно? - Александр тоже улыбнулся и, благодарно кивнув девчушке, подлившей чаю.
        - Все, кому нужно, будут сегодня, а остальные - только через три дня.
        - Три дня - большой срок, - Александр поставил чашку на поднос золотистой бронзы. - За три дня мудрый обдумает услышанное, примет решение и сообщит о нём вопрошающим.
        - Все в руке Аллаха, - вздохнул старик. - Но мы можем догадаться, зачем к нам прибыл тот, чьим именем вдовы воинов ислама до сих пор пугают детей…
        Александр пристально посмотрел на него, шепотом перевел вопрос Буденному и замер, ожидая продолжения.
        - Вы хотите договориться, чтобы мы остановили тех, кто ходит к вам творить месть?
        Белов улыбнулся широкой и открытой улыбкой:
        - Для чего нам это нужно, достопочтенный? Разве мы сами не смогли справиться с этими разбойниками? Разве бесстрашный и могучий Буденный-эмир нуждается в чьей-то помощи, верша справедливость?
        Семен Михайлович не понимал пушту, но услышав свою фамилию с приставкой «эмир», приосанился и расправил великолепные усы. Повисла короткая пауза.
        - Но если вам, достопочтенные, нет нужды в нашей помощи против басмачей, - старый хубастиец впервые применил это слово - «налетчик», - то не объясните ли вы мне, неразумному старому человеку, что же вы хотите?
        Выслушав перевод, Буденный ответил с достоинством:
        - Мы хотим сделать вам подарок, достопочтенный Абдуррауф-хан. Мы хотим передать вам и воинам вашего каум[34 - Племя (пушт.).] десять тысяч винтовок, триста пулеметов и два миллиона патронов.
        Старик медленно огладил седую бороду и наклонил голову в знак согласия.
        - Чем же я, недостойный, могу отблагодарить щедрых дарителей за столь великий и драгоценный подарок? Что вы, досточтимый Буденный-эмир и ты… - тут он замялся, ожидая представления Саши.
        Белов уже собирался ответить, как Семен Михайлович, интуитивно догадавшись о смысле вопроса, отрубил:
        - Ты - сын товарища Сталина!
        Абдуррауф-хан выслушал перевод, снова огладил бороду и чуть склонил голову:
        - Юный шах-заде[35 - Наследник престола (пушту и фарси). Применяется в основном в персидской традиции, но встречается и в пограничных с Ираном странах.] Искандер, да будет милостив к тебе Аллах. Как здоровье твоего великого отца, шахиншаха с сердцем из булата? Сопутствует ли ему успех в его начинаниях?
        - Благодарю, достопочтенный, - Сашка встал и низко поклонился. - Аллах милостив к нему, а тот, на ком милость Аллаха, успешен во всем.
        Старый вождь покивал головой, прочитал коротенькую молитву и сказал:
        - Да пребудет с ним милость Всевышнего во веки веков, шах-заде. Но я все же вынужден повторить свой вопрос: что будет достойным отдарком за столь щедрый и, не стану лукавить, столь своевременный дар?
        Саша улыбнулся:
        - Мы не ждем отдарка, достославный Абдуррауф-хан. Достаточно будет, если джирга постановит освободить Ватан - Пахтунва[36 - Родина (пушт.) «Пахтанва» - название провинции Хайбери в Пакистане на пуштунском. Дословно означает «Земля пуштунов». Во времена Британской Индии провинция носила название Пешавар, по названию главного города.] от ангрези…
        В этот раз старик молчал долго. Очень долго…
        - Вы, досточтимый Буденный-эмир и юный шах-заде Искандер, хотите войны между пахту и ангрези? Это понятно: ангрези мечтают о войне между Афганистаном и Шамалом.[37 - Север (пушт.).] Но мы уже воевали с ангрези шестнадцать лет назад, и война не была успешной. У них есть самолёты, пушки, непробиваемые пулями автомобили. Что мы можем сделать против них? Сабля хороша, но не против самолёта, а винтовка - не против броневика.
        - Я мог бы рассказать и даже показать, что. Но перед тем как я начну, я хочу услышать клятву именем Аллаха, честью жен и здоровьем сыновей, что никогда хубастийцы не выступят против моей страны и моего народа.
        Абдуррауф-хан медленно кивнул:
        - Я понимаю тебя, Искандер, но - увы! - такую клятву может дать лишь джирга. Вам надо ждать ответа всех маликов.[38 - Малик - глава рода (пушт).]
        Буденный встал и слегка поклонился:
        - Мы подождём…
        Рыжая каменистая дорога, по которой шагал патруль двенадцатой роты гуркхских стрелков, была тиха и пустынна. Нуру, туземный сержант, оглядел местность, затем для порядка поднёс к глазам бинокль. Бинокль имелся только у него, так что рядовые Анрита, Дарджул и Чумбе завистливо глядели на своего командира - обладателя такой прекрасной вещи белых сагибов.
        Но что в бинокль, что без него дорога оставалась абсолютно пустой. Там, за поворотом, двенадцать миль по дороге - Баг. Форпост королевских владений, закрывающий выход из Хайберского перевала.
        Давно, шестнадцать лет тому назад, патаны[39 - Англо-индийское название пуштунов, собирательно - афганцы.] взяли Баг штурмом, и потом их пришлось целых три дня выколачивать оттуда. Их бомбили с самолётов, расстреливали из гаубиц, даже пробовали использовать газ, но только на третий день, когда против патанских позиций собрали целых две английские бригады, полбатальона сикхов и столько же гуркхов, их удалось выковырять из окопов и горных убежищ. Да и то грязные патаны скорее сами отошли, а при этом ещё ухитрились затянуть преследовавших их под огонь замаскированных горных пушек…[40 - Бои за Баг произошли во время Третьей Англо-афганской войны в мае 1919 года. Англичане с трудом отбили город, но, преследуя отступающих, попали в огневую засаду и были принуждены вернуться на исходные позиции.]
        - Господин сержант, сэр, - Анрита вытянулся, как и полагается при обращении к начальнику. - Вон там, посмотрите. Пастух.
        Из-за дальнего поворота с патанской стороны показался замотанный в грязное тряпье человек с длинной палкой в руках. Ей он гнал перед собой штук десять тощих овец.
        - Что ещё за чучело? - поинтересовался Анрита. - Господин сержант, сэр, нельзя его пропускать, а не то наши повара купят это, а нам потом зубы об жилы стирать. Мяса-то в этих овцах только на офицеров и хватит, а нам - кости да жилы…
        Сержант Нуру кивнул. Он и сам не собирался пускать этого патана в Баг. Во всяком случае - бесплатно. Вот если у него найдется банж[41 - На Востоке - название полуфабриката гашиша, занимающего промежуточное положение между гашишем и марихуаной. В более широком смысле - легкий наркотик любого происхождения.] или шестипенсовик… Хотя откуда у оборванца шестипенсовик?
        Он вышел на середину дороги и требовательно поднял руку:
        - Стой! Кто?! Куда?!
        Оборванец, однако, не остановился, а залопотал что-то на своем тарабарском языке. Ясно слышалось только «Баг» и «ангрези». Должно быть, он объяснял, что желает продать своих худосочных баранов в Баге, где за них дадут больше, чем на патанской стороне.
        - Да пошел ты в ад со своими баранами! - заревел Дарджул. - Проваливай!
        Патан явно не понимал человеческого языка. Сержант Нури решил показать своим солдатам, как должно объясняться с грязными дикарями. Он подошел к оборванцу, ухватил его за плечо и попытался развернуть, чтобы пнуть его на дорожку в тощий зад.
        То, что произошло потом, не успел понять никто из гуркхских стрелков. Длинная палка в руках патанского пастуха вдруг свистнула в воздухе и с силой ударила сержанта в грудь. Тот потерял дыхание, а палка описала в воздухе полукруг и по всем правилам Маг Цзал врезалась сначала в висок рядового Чумбе, потом - в глаз рядового Анрита. Тот осел на землю с залитым кровью лицом, а палка продолжила свое движение и обратным ударом ткнула в горло последнего из стрелков, и гуркха рухнул с пробитым кадыком.
        А палка уже прижала к земле сержанта Нури. Босая нога отшвырнула в сторону винтовку, возле глаз сверкнуло длинное лезвие хайбера,[42 - Длинный пуштунский кинжал (короткий меч) с полуторасторонней заточкой.] и твердый юношеский голос спросил по-английски:
        - Где расположены другие посты? Отвечай, мартышка, если не хочешь, чтобы я отрезал тебе яйцо и запихал его в твою вонючую глотку.
        И тут сержант Нури успокоился. Так может говорить только настоящий сахиб-джентльмен, который закончил Сандерхерст.[43 - Старейшее военное училище Великобритании.] Это значит, что сахиб просто проверяет готовность гуркхских стрелков умереть за короля. Что творится с остальными рядовыми, сержант не видел, а потому и не подозревал, что они уже умерли. Разумеется, за короля.
        - Я ничего не скажу тебе, враг, - ответил Нури с достоинством, максимально возможным для того унизительного положения, в котором он сейчас пребывал. - Гуркхи не предают!
        Молодой сахиб в лохмотьях патана пожал плечами, а через мгновение пленник отчаянно извивался, с ужасом глядя на кровавый комочек в руке мучителя. Он бы и орал на весь Хайберский проход, но его рот плотно заткнул комок вонючей овечьей шерсти…
        - Это - раз, - спокойно сказал сахиб с глазами цвета горного льда. - Повторить, или ты готов отвечать?
        Нури кивал так, что становилось страшно: вдруг его голова оторвется?
        - Попробуй только крикнуть, и это будет твой последний миг в этом грешном мире, - произнес сахиб, теперь уже на тибетском.
        Сержант и не пытался кричать или обманывать страшного сахиба. Он быстро изложил все, что знал о защите Бага, показал на карте огневые позиции и даже не почувствовал, когда длинный пуштунский клинок взрезал ему яремную вену. Просто словно заснул…
        - …Шах-заде Искендер, ты хочешь пойти туда один? - Веселый молодой малик Рахим? даже языком прицокнул от удивления, - Совсем один? Но там же не меньше трех сотен воинов! Половина - сикхи, а половина - ангрези!
        Сашка молча кивнул, продолжая переодеваться. Он уже скинул лохмотья пастуха, надел камуфлированный костюм и теперь возился с экспериментальным жилетом-разгрузкой. Молодой таджик - старший сержант из группы быстрого реагирования Пянджского погранотряда, помогал ему застегнуть ремешки и подогнать жилет по фигуре.
        - Но как может один человек справиться с тремя сотнями?! - пораженно вздохнул Рахима. - У нас есть великие воины, и некоторые могут совладать, ну, пусть с пятью, пусть даже с семью сикхами в одиночку, но…
        Белов молча проверил бесшумный пистолет-пулемет Симонова, разложил по кармашкам снаряженные магазины. Буденный успокаивающе махнул рукой:
        - Ну, так у вас, поди, ваши пахлеваны - не дети товарища Сталина, а?
        Малик рассыпался в похвалах великого северного щахиншаха, а Семен Михайлович, не меняя интонации, спросил уже Сашу:
        - Ляксандра, ты хорошо подумал? Может, возьмешь наших ребят… человек десять-двенадцать?
        - Не возьму, Семен Михалыч, - Сашка взвел затвор у экспериментального пистолета бесшумной стрельбы конструкции Коровина. Сунул его в набедренную вшитую кобуру, закрепил и пояснил: - Мешаться будут, честно…
        - Ну, гляди, сынок, оно тебе виднее… - Буденный пожевал усы и вдруг рявкнул: - Вот только попробуй мне там башку сложить! На том свете достану, да нагаечкой-то всю шкуру спущу! Аж до кости, как бог свят! Понял, паря?!!
        - Понял, понял, - Белов улыбнулся уголками губ. - Ладно, товарищи, я пошёл…
        …После заката жара стала резко спадать. Со стороны «Царя тьмы»[44 - Тиричмар (пушт.) - «Царь тьмы», самая высокая вершина в Пакистанском Гиндукуше.] потянуло холодом, подул ветерок. Оравшие птицы умолкли, исчезли надоедливые мухи. На укрепления Бага опускался вечер.
        Возле замаскированной позиции двухфунтовой автоматической пушки уныло сидел рядовой второго класса Рам Сингх и печально размышлял о судьбе своего жалованья. Из восьми с половиной рупий три уйдет на штраф. Угораздило же не заметить майора-сахиба! Да ещё и с нечищеным ремнем винтовки![45 - Кожаные ремни амуниции в армии Британской Индии чистили тертым мелом и натирали жиром, чтобы придать блеск.] Пять рупий надо отослать домой: корова пала, и надо покупать новую, поэтому вместо обычный трех рупий пяти ан придется отправить пять. И что остается? Ничего не остается. На пятьдесят пайс только бетеля купить и можно…
        Рам Сингх снял с пояса фляжку, поболтал ее, надеясь, что в ней ещё остался хоть один, пусть самый маленький глоточек арака. Как же! Что может остаться, если вчера все выпил? От огорчения сикх вытащил из кармана кителя мятый пакетик сигарет и закурил. Ну и что с того, что на посту нельзя курить? Кому это здесь помешает?
        Огонек на конце сигареты мерно тлел успокаивающей багровой звездочкой. Ладно! В конце концов, месяц можно прожить и без арака. Зато через три месяца истекут первые два года службы, и тогда он станет рядовым первого класса. И жалованье у него будет не восемь с половиной, а полновесные четырнадцать рупий. Ещё пять лет послужить, и можно возвращаться домой состоятельным человеком. Кстати, к тому времени сельский полицейский сирдар Джанг Бахадур Сингх уже будет совсем старым, и Рам Сингх вполне может занять его место. Можно будет и жену взя…
        Тихий звук, похожий на шипение, прервал размышления сикха. А потом последовал сильный удар под левую лопатку, и Рам Сингх умер, даже не успев понять, что это и есть смерть.
        Сашка подошел поближе, перевернул тело британского часового и осмотрел его. Ничего интересного. Ну, коли так, то винтовка этого бедолаги пригодится хубастийским союзничкам, маму их за ногу… потрогать! А у него ещё есть дела…
        …В настоящем бетонном блиндаже рядом с пулемётом расположились четверо: трое сикхов и рядовой первого класса Стаффордширского полка Джон Ластери, сегодня с утра произведенный в капралы. Его пригласили на дружеские посиделки старые знакомцы Теджа Сингх и Ганда Сингх, с которыми Джон вот уже пятый год тянул армейскую лямку.
        - Джон, а который раз тебя в капралы производят? - спросил Теджа Сингх, орудуя штыком, которым он открывал консервные банки с тушеной говядиной. - А то я уже и со счета сбился…
        - В четвертый вроде… Да, точно в четвертый… - Ластери затянулся сигаретой и выпустил клуб ароматного дыма. - В первый раз разжаловали ещё в Бенгалии - там я вина у лягушек украл…
        - У кого? У каких лягушек? - заинтересовался Ганда Сингх, принимаясь полосовать на куски арбуз.
        - А-а, там французы какие-то были… А во второй раз меня произвели уже в Пешаваре, когда я штыком заколол пятерых мятежных патанов. А разжаловали…
        Договорить он не успел. В блиндаже бесшумно, точно призрак, появился ещё один «гость». Не сказав ни «здравствуйте», ни «до свидания», он поднял странный, непонятной формы пистолет с очень толстым стволом. Трижды сверкнуло бесшумное пламя, и все трое сикхов рухнули кто на пол, кто на стол. Джон Ластери, так и не успевший пришить капральские нашивки, сидел, откинувшись к стене, и остекленевшими глазами смотрел на рукоять ножа, торчащую в его груди чуть выше третьей пуговицы кителя.
        - Уж извиняйте, что вечеринку вам испортил, - негромко произнес Сашка, убирая пистолет в кобуру. - Неплохо товарищ Коровин сработал, - вынес он свой вердикт и снова исчез в темноте.
        Командир гарнизона укреплённого района Баг майор Стенли в эту ночь засиделся над документами. Требовалось срочно свести воедино три расходные ведомости: на рис, на коровье масло и на сахар. Казалось бы, ничего сложного, но у майора все время получалось, что либо гуркхи слопали все масло, либо стаффордширцы - весь рис, да ещё и обильно посыпав его сахаром. При этом получалось, что та же самая стаффордширская рота свое пайковое масло вынула, по-видимому, из воздуха, так же как и непальцы - свои рис и сахар…
        Стенли скомкал очередной испорченный листок, на котором значилось, что гуркхи съели масла впятеро больше, чем получили, и глубоко задумался. Разумеется, некоторая часть этого масла была… ну, скажем так - эфемерна. Но ведь остальное они получили?! А куда его девали командир роты и его бохадур-лейтенанты?[46 - «Бохадур» - приставка к званию в индийской британской армии, означавшая офицера-туземца, в противоположность английским офицерам, к званию который туземными солдатами и офицерами добавлялась обязательная приставка «сахиб».]
        Майор плеснул себе в стакан розового джина, подумав, добавил портвейна и сделал длинный глоток. Тяжела военная служба, хотя и прибыльна…
        После портвейна с розовым джином Стенли вдруг почувствовал, что у него затекли ноги, и он встал. Разминая ноги, подошёл к окну, удовлетворенно оглядел чисто выметенный плац. На флагштоке в полном безветрии обвис гордый «Юнион Джек». За ним были казармы сикхов, за ними… А КУДА ДЕЛСЯ ЧАСОВОЙ ВОЗЛЕ ФЛАГА?!!
        Майор резко бросился к двери. Часовой, оставивший свой пост - это… это… Во всяком случае, в сравнении с ЭТИМ коровье масло, рис, сахар - да что угодно! - блекнут и становятся совершенно не важным. Куда делся этот негодяй?!
        Весь пышущий благородным негодованием Стенли выскочил из помещения штаба. Вернее, собирался выскочить. Но стоило ему потянуться к ручке двери, как что-то сильно ткнуло его ниже шеи, и по телу словно бы пробежал электрический разряд, от которого мгновенно отказали руки и ноги. Майор кулем осел на пол, а прямо перед ним из ниоткуда возник человек. Странная одежда, измазанное чем-то лицо, на котором холодно пламенели синие глаза…
        Стенли быстро и профессионально связали, а потом с трудом втащили обратно в кабинет. Во рту оказался плотный комок из свалянной шерсти, и твердый палец, похожий на кончик дубовой трости, снова нажал куда-то. Майор ощутил, что снова чувствует свои конечности, но радости ему это как-то не прибавило.
        - Майор, - тихий и уверенный голос говорил по-английски с тем характерным пришёптыванием, которое свойственно аристократам. - Если вы будете разумным, то сохраните свою жизнь и здоровье. Если нет, то ни первого, ни второго я вам не гарантирую.
        Стенли кивнул, и шерстяной кляп исчез, но вместо него под подбородок упёрлись холодные и жесткие пальцы.
        - Сейчас я задам вам несколько вопросов, и от ответов на них будет зависеть ваше дальнейшее существование. Поняли меня? Если да - моргните.
        Англичанин моргнул, одновременно пытаясь понять: кого, во имя всех бессмертных богов и великих драконов, занесло в этот относительно спокойный район афганской границы, на его несчастную голову?! Незнакомец чуть отпустил пальцы:
        - Сколько в вашем подчинении солдат? Прошу назвать всех, включая нестроевых. Ещё меня интересуют места дислокации ваших подчиненных. Рядовой состав - отдельно, офицеры - отдельно.
        После того как Стенли ответил на все вопросы, спрашивавший помолчал, а потом спросил:
        - Семья, дети?
        - Есть… жена… две дочки… в школе, в Англии… - просипел майор.
        - Хорошо. Я договорюсь, чтобы вас оставили в живых. Вас обменяют после окончания боевых действий. Прощайте.
        Короткого удара Стенли не видел, лишь почувствовал острую боль, которая и погрузила его в беспамятство.
        - …Ну, товарищ маршал, ну давайте мы сходим, хотя бы посмотрим, - тянул старший лейтенант-пограничник умоляющим тоном. - Ну нельзя же ведь так… Он же пацан, совсем пацан. Ну мало ли что?.. Ведь всего два часа до рассвета, не больше.
        - Цыть, дура! - Буденный хлестнул себя нагайкой по голенищу сапога. - Сказано - не лезь, значит - не лезь!
        - Но ведь он там совсем один, товарищ маршал. А вдруг… Если что-то не так?
        - У кого «не так»?! У Саньки «не так»?! Да ты… - Семен Михайлович аж задохнулся. Он вдруг оказался прямо перед пограничником и сгрёб его за грудки: - Слушай, ты - шапка зеленая, - процедил он сквозь зубы. - У тебя сколько врагов на счету? Ну?! Десяток, два?! Только не ври, что четыре наберётся!
        Буденный отпустил ворот гимнастерки и снова заходил возле костра. Опять хлопнул себя нагайкой по голенищу:
        - А вот у этого, как ты говоришь, пацана - двадцать тыщ без малого! Понял ты?! Пограничник, - протянул он последнее слово. - Ну, и куда ты собрался? Мешать ему, под руку лезть?! Сидеть, я сказал!..
        Старший лейтенант поражённо замер. До него доходили какие-то неясные слухи о том, что Гитлера и всех германских фашистов взорвала не специальная боевая группа передового пролетариата, а какой-то мальчишка. Доходили, но он не верил. А тут ему вдруг припомнился услышанный раз тихий шепоток в его эскадроне. Здоровенный сибиряк, хотя и член партии, говорил с грузином-комсомольцем о том, что, мол, пацан тот, что Гитлера в ад настропалил, не просто пацан. А грузин кивал и шептал, оглядываясь, что, мол, это же - сын САМОГО СТАЛИНА. Да это - не главное, возражал сибиряк, а главное: пацан тот - не обычный пацан. Знает он, ведает. Глаза отводить умеет, собак заговаривает. И хотя батька его - точно САМ, а вот мамка - с Сибири, и не простой девкой была, а ведуньей. Сама всему сына выучила, сама к отцу послала, чтобы защищал и помогал… Неужели правда?..
        Старший лейтенант тряхнул головой, отгоняя от себя эти мысли, и посмотрел в сторону. Там о чем-то негромко толковали между собой двое его бойцов-таджиков и с полдесятка пуштунов. Вдруг один из кочевников - вождь маленького племени со странным, словно бы женским именем Рахима, громко бросил: «Чуп шей!»[47 - Тихо вы! (Замолчите!) (пушт.).] и замер, вслушиваясь в ночь. Пограничник тоже невольно прислушался. Ничего. Совсем ничего. Хотя…
        Тихой змеей прошуршали камешки, и к костру вышел товарищ Белов. Он шел походкой смертельно уставшего человека, который только что вспахал поле. Или разгрузил два воза муки…
        Белов сел возле костра, привалился спиной к небольшому валуну и вытянул ноги. Потом стянул с плеча пистолет-пулемет, выудил откуда-то кусочек замши и тщательно протер оружие. В тишине горной ночи дико прозвучал простой и будничный вопрос:
        - Пакля у кого-нибудь есть?
        Один из пограничников сорвался с места и протянул Белову кусок пакли и масленку с ружейным маслом. Старший лейтенант не поверил своим глазам: паренек, который только-только вернулся из отчаянного поиска, принялся разбирать и чистить свое оружие. Все остальные следили за ним, не решаясь проронить ни словечка.
        Белов закончил, снова собрал оружие, щелкнул вхолостую спусковым крючком, вставил магазин и опять привалился к валуну, прикрыв глаза.
        - Чай? - вдруг по-русски спросил Рахима.[48 - Пограничник, видимо, и не подозревает, что слово «чай» одинаково звучит и на русском и на пуштунском языках.]
        Белов кивнул головой и спросил в свою очередь:
        - А пожрать есть что?
        Должно быть, Рахима понял по интонации, потому что в руках у него появилась касушка[49 - У большинства русскоязычных жителей Средней Азии - чашка, пиала, обычно небольшая. Слово произошло от «каса» - тарелка, пиала.] с чем-то исходящим ароматным паром.
        - Гваха. Те додей вухура, - сказал Рахима, протягивая посудину Белову. И предупредил: - Трих.[50 - Мясо. Угощайся. Острое (пушт.).]
        Тот только кивнул, вытащил ложку и принялся уписывать горячее мясо, обильно сдобренное красным перцем.
        - Ну что там? - не выдержал, наконец, Буденный.
        И тут же его поддержал Рахима:
        - Даа цше?..[51 - Что [там]? (пушт.)]
        Белов помолчал.
        - Чисто там, - произнес словно нехотя. - Чисто…
        6
        Жизнь надо прожить так, чтобы на небесах сказали: «Повтори».
        Или в аду сказали: «Добро пожаловать, наш господин!»
        Старший лейтенант Приходько - Десантно-штурмовой полк морской пехоты КЧФ
        ИЗ СТАТЬИ И. СТАЛИНА «НАЦИОНАЛЬНЫЕ ГРАНИЦЫ И ГРАНИЦЫ НАЦИОНАЛЬНОСТЕЙ В СССР»
        Разделение единого национального пространства на республики было необходимым, но временным шагом. Шагом тактическим, но в стратегическом смысле тупиковым, так как национальные кадры любой из республик проводили политику на национальную изоляцию и искусственное создание барьеров свободному движению кадров.
        Политика национального разделения привела к тому, что в УССР или Казахстане практически невозможно было встретить русского руководителя, а часы изучения национального языка увеличивались в ущерб изучению русского. И это при том, что обучение кадров и образовательная система в целом финансируются из средств союзного бюджета.
        Но самое плохое то, что эти границы потенциально создают линии разлома экономических и социальных связей в случае ослабления государственной власти, и тогда единый народ оказывается заперт по разным национальным квартирам, и многие к тому же будут выглядеть ненужными квартирантами.
        Нужно решительно остановить эту порочную практику национального разделения. Мы единый народ. Русские. Русские грузины, русские евреи, русские немцы, русские эвенки и так далее. Каждому гражданину Союза Советских Социалистических Республик гарантированы его неотъемлемые права, и права гражданина не могут быть ниже прав административных формирований.
        О том, что мы сделали шаг в правильном направлении, говорит и тот факт, что на ликвидацию нескольких союзных республик горячо отозвались именно реакционные и реваншистские подполья, разного рода антисоветские организации, финансируемые нашими врагами из-за рубежа.
        Народный комиссариат внутренних дел и госбезопасности вовремя отследил и пресёк активность радикальных и террористических групп, частично уничтожив, а частично арестовав более пяти тысяч человек.
        Да, мы знаем, что выступления ещё будут. Но я хочу обратиться к самой сознательной части советского народа, к пролетариату и нашему крестьянству. Не идите на поводу у провокаторов и врагов советской власти. Не участвуйте в антигосударственных вылазках и своевременно сообщайте в органы правопорядка о готовящихся провокациях.
        …Восстание в Пешаваре вспыхнуло и заполыхало ярким пламенем. В городе вдруг обнаружилось несколько тысяч вооруженных пуштунов, а когда они выступили, выяснилось, что командование гарнизона и все начальствующие чины полиции перебиты. Собственно, скорее перерезаны, точно овцы после дружественного визита волчьей стаи. В результате гарнизон и полиция оказались парализованы и не смогли оказать сколько-нибудь серьезного сопротивления. Город Пешавар был захвачен буквально за один день. Восстание охватило весь север Британской Индии.
        Мятежи, особенно в северных провинциях, не такая уж большая редкость для Дели и Симлы.[52 - Дели с 1911 года был официальной столицей Британской Индии. Симла (Шимла) - летняя столица Британской Индии.] Но это восстание преподнесло британским властям несколько крайне неприятных сюрпризов…
        Из Вазиристана на юг, в Белуджистан вторглась шестидесятитысячная орда южных пушту. Дикари, по своему обыкновению, устраивали ночные налёты на маленькие гарнизоны, обозы, склады, избегая лобовых столкновений с регулярными частями. Хотя в этот раз вазиры, масуды и примкнувшие к ним африди[53 - Пуштунские племена Вазаристана - полунезависимых провинций Британской Индии и Пакистана.] оказались куда лучше вооружены, чем шестнадцать лет тому назад.[54 - Имеется в виду Третья Англо-афганская война 1919 года.] Если тогда многие кочевники использовали ещё джезаили,[55 - Традиционное очень длинное дульнозарядное ружье (винтовка) с кремневым или капсульным замком и характерно изогнутым прикладом. Активно применялось пуштунами вплоть до 60-х годов XX столетия.] то теперь они были вооружены русскими, немецкими и трофейными британскими магазинными винтовками, пулемётами, миномётами и лёгкими орудиями. Особенно свирепствовал отряд малика Рахимы, поголовно вооружённый ручными пулемётами и немецкими MP-28. В горах небольшая дальность стрельбы не играла значительной роли, а плотность огня, развиваемая этими тремя
сотнями стрелков, оказалась просто чудовищной. Во всяком случае, те немногие сикхи, гуркхи и англичане, которые уцелели после столкновений с этими дьяволами, пребывали в состоянии стойкого душевного расстройства, плавно переходящего в шизофрению.
        Следующим кошмаром для британских войск оказалась пуштунская авиация. Вообще-то эти самолёты были английскими, захваченными пуштунами на аэродромах, но у восставших откуда-то оказались собственные летчики! Да и не только летчики: пуштуны сумели наладить аэродромные службы, и, к изумлению англичан, только в первые месяцы пуштунские авиаторы ухитрились сбить полдесятка разведчиков и бомбардировщиков, проштурмовать десяток британских отрядов на земле и несколько раз отбомбиться по английским позициям.
        Очередным номером программы был адекватный ответ восставших на газовую атаку в районе крепости Вану. Бригадный генерал Гоф отдал приказ обстрелять афганские позиции снарядами с фосгеном. Его артиллеристы исполнили приказание с присущими англичанам дотошностью и профессионализмом. Потери афганцев составили свыше шестисот человек отравленными. Но крепость не сдалась: у трех сотен лашкаров[56 - Солдат иррегулярных афганских частей.] внезапно оказались противогазы, и они умели ими пользоваться. Штурм, последовавший за газовой атакой, отбили пулеметным огнем, а следующей ночью на позиции англичан обрушились снаряды устаревших русских трехдюймовых горных орудий, снаряженных ипритом.
        Количество газа в снарядах такого калибра невелико, так что англичане потеряли не более двух сотен солдат и офицеров, но эффект от этого события был подобен грому с ясного неба…
        - …Мне не интересно, сэр, то, что знали ваши шпионы и агенты. Мне интересно, полковник, почему наши войска не имели ни малейшего понятия о том, что у грязных патанов появилось серьезное оружие.
        Полковник Сандерс молча стоял перед вице-королем Индии Фримен-Томасом.[57 - Джордж Фримен Фримен-Томас, лорд Уиллингдон (1866-1941) - британский государственный деятель. В 1931-1936 гг. - вице-король Индии.] Отвечать ему было нечего. Это восстание в Пешаваре, Пенджабе, Вазаристане и Белуджистане явилось для него и его службы полнейшей неожиданностью. Казалось, что пламя мятежа вспыхнуло без всякой подготовки, но вместе с тем успехи бунтовщиков ясно говорили об обратном.
        - Сэр, я и моя служба допустили чудовищную ошибку, - полковник покаянно наклонил голову.
        - Это я вижу и без вашего доклада, сэр, - лорд Уиллингдон усмехнулся в длинные усы. - Но не будете ли вы столь любезны, чтобы сообщить мне, что вы собираетесь делать дальше?
        - Мы… я собираюсь активизировать нашу агентуру в Пенджабе, сэр. Потери среди сикхских частей весьма велики, так что есть возможность натравить наших волосатиков на патанов. Пусть хоть Хальсу собирают и идут мстить мусульманам.
        - Ну что же, - вице-король милостиво наклонил голову. - Я надеюсь, что ваши усилия увенчаются успехом, мой мальчик. И не переживайте так, мой дорогой. Кто из нас не ошибался?..
        Но попытка натравить сикхов Пятиречья[58 - Дословный перевод названия «Пенджаб».] на пуштунов и восставший Белуджистан не увенчалась успехом. Отряды бессмертных,[59 - «Акали дал» (пендж.) - вооруженные отряды сикхов, боровшиеся в 20-е годы XX века против поддерживаемых колониальной администрацией руководителей общин - гурдвар.] ещё не забывшие бои двадцать пятого-двадцать седьмого годов, подняли оружие не против мусульман, а против махнатов,[60 - Руководитель (настоятель) гурдвары (пендж.).] признавших касты. Переговоры Большой Джирги с Акали Тахт[61 - «Престол бессмертного» (сикх.) - специальный орган сикхского самоуправления в Британской Индии, регламентирующий как ритуальное, так и социальное поведение сикхов в 20-40-х годах XX столетия.] дали положительные результаты: пуштуны согласились на границы сикхского влияния, которые существовали до первой Англо-сикхской войны. Малики общим решением признали, что пользоваться плодами победы общего врага недопустимо для благородного пуштуна. А уж когда молодой король[62 - Мухаммед Захир-шах (1914-2007) - король Афганистана с 1933 по 1973 год.
Реформатор, тяготевший, как и его дядя Аманулла-хан, к Советскому Союзу. Известна его фраза: «В Коране нигде не сказано, что Аллах против коммунизма, так почему с ним надо бороться?»] Афганистана от имени всех пуштунов поклялся на Коране, что мусульмане не тронут сикхов Пенджаба и не станут вступать в имущественные споры на стороне единоверцев, а всем пострадавшим ранее будет дана компенсация, сикхские отряды легко и непринужденно присоединились к восставшим. Шестнадцатого июня тридцать пятого года было провозглашено создание независимого государства Азад Пенджаба,[63 - Проект независимого государства сикхов, рассматривавшийся сикхским руководством уже в 20-х годах XX века. Схема создания Азад Пенджаба предусматривала пересмотр границ Пенджаба с целью исключения из него районов, в которых проживало большинство мусульман. Их число в новом государстве должно было сократиться до 40 % от общей численности населения.] и Большая Джирга Афганистана немедленно ратифицировала военный союз с вновь появившимся государством.
        Британские власти оказались вынуждены, временно оставив без внимания пуштунов и эвакуировав свои войска из Белуджистана, заняться новым очагом мятежа. Части Армии Индии, срочно переброшенные на север, начали наступление на Пенджаб. Основные сражения развернулись в районе города Мултан на реке Инд…
        - …Держать оборону! Держать оборону! - надсаживал глотку джатхадар[64 - У сикхов - предводитель отряда воинов (джатха). В сикхских полках Индийской армии - туземный офицерский чин, приблизительно соответствующий первому капитану (но не равный капитану-европейцу).] Лал Сингх. - Держать, мои львята! Сейчас они снова пойдут в атаку!
        Старый вояка, три года сражавшийся во Фландрии, кавалер полудесятка медалей, Лал Сингх покинул ряды пятнадцатого Пенджабского пехотного полка десять лет тому назад в чине сержанта батальона и прекрасно помнил, как пахнет сгоревший кордит или лиддит, как грохочут шрапнельные разрывы над головой, как воют авиационные бомбы. А потому, командуя недавно сформированным батальоном, он прекрасно понимал, что траншеи надо копать поглубже, пулеметы маскировать получше и ни в коем случае не допускать паники в рядах бойцов, каким бы сильным ни был артиллерийский обстрел…
        - Держитесь, дети мои! Держитесь! Готовьтесь стрелять в инглизи!.. - Ага, вот они! Фигуры в высоких, обмотанных тряпками шлемах встали и бегут, выставив длинные штыки. - Спокойно, мои львята! Дайте подойти им поближе… ещё ближе. ОГОНЬ!!!
        Гулко врезали длинными очередями «виккерсы», захлопали винтовки, и наступавшие англичане закувыркались, сраженные прицельным выстрелами.
        Наступавшие солдаты Ланкаширского пехотного полка залегли и начали отползать назад. Из сикхских траншей грянул восторженный рёв: «Боле Со Нихал, Сат Сри Акал!».[65 - «Победа за тем, кто повторяет имя Всевышнего!» - сикхский боевой клич.] Лал Сингх кричал вместе со своими воинами, но восторгов их не разделял: он-то точно знал, что на первом броске атака не заканчивается.
        Снова заговорила Королевская артиллерия, и 4.5-дюймовые снаряды снова принялись методично перепахивать оборонительные позиции сикхов. Как ни надрывался, как ни умолял начальник артиллерии четвертого британского корпуса дать ему хотя бы три-четыре сотни химических снарядов, он получил твёрдый отказ. Генерал-майор Окинлек,[66 - Окинлек, Клод Джон Эйр (1884-1981) - британский военачальник. В РИ в 1935 году в Индии при подавлении антиколониального восстания применил против восставших танки и химическое оружие. Во время Второй мировой войны исключительно бездарно руководил британскими войсками в Африке, где потерпел сокрушительное поражение от Роммеля. После этого отстранен от командования войсками. В 1946 году Окинлеку присвоено звание фельдмаршала.] выслушав в очередной раз нытье своего начарта, набычился, побагровел и заорал: «Вы что, старый идиот?! Хотите повторения пуштунского сценария?! Хотите, чтобы чёртовы сикхи врезали по нам чёртовым ипритом? У нас нет ни одной противоипритной накидки, ни одного противогаза для лошадей, да и в частях некомплект средств защиты! Вы хотите получить порцию
горчичного газа в свою бестолковую физиономию, старый вы…! … … …! …!» История не сохранила для потомков точных определений, которыми ветеран Месопотамской кампании наградил своего подчиненного. Известно лишь, что начальник артиллерии корпуса Окинлека вылетел из штабной палатки так, словно ему в зад вонзили свои вилы добрая сотня чертей из ада, а потом устроил разнос своим подчиненным, утверждая, что руки у них растут из задницы, глаз нет совсем, а мозгами они удались в своих отцов - африканских бородавочников.
        Командиры дивизионов и батарей правильно поняли начальственный посыл, и их орудия развили такую скорость стрельбы, что задымилась краска на стволах…
        - …В укрытие! Вы, навоз паршивой коровы - в укрытия! - ревел, перекрывая грохот разрывов, джатхадар. - В щели, дети бешеной обезьяны! В щели, псы!
        Но уже давно пятнадцатый Пенджабский не сражался в настоящих войнах, и его солдаты не готовились к артиллерийским обстрелам. Они, кто - по лености, кто - по неразумию, не озаботились отрыть узкие щели - «лисьи норы», в которых можно укрыться от воющих гаубичных снарядов, и теперь несли тяжёлые потери. На глазах Лал Сингха двоих пулемётчиков швырнуло в разные стороны взрывной волной, а вслед за тем прямо перед ним, съёжившимся в щели, шлёпнулись ноги в форменных сапогах. Джатхадар застонал от бессилия: инглизи хорошо знают свое дело, и скоро от его батальона хорошо, если останется половина…
        …Сэр Клод Джон Эйр Окинлек оторвался от бинокля, в который обозревал позиции мятежных сикхов. Удовлетворенно потер руки: тощая линия проволоки уже уничтожена, а сейчас и траншеи будут основательно зарыты. Однако это опять же не повод гробить доблестных англичан и шотландцев. Ланкаширцы уже обожглись. Но у него, участника кампаний в Палестине и Месопотамии, в рукаве припрятан ещё один убийственный козырь…
        - Лейтенант! - Окинлек повернулся к офицеру связи. - Немедленно свяжитесь с майором Крокером.[67 - Сэр Джон Трединник Крокер (1896-1963) - британский офицер. В РИ - генерал, командовал корпусом во время Второй мировой войны.] И передайте ему мой приказ: выйти на исходный рубеж и атаковать немедленно по окончании артиллерийской подготовки без дополнительных указаний…
        …Громыхнули последние разрывы, и наступила короткая, звенящая тишиной пауза. Лал Сингх тряхнул гудящей головой и выбрался из щели. Огляделся: м-да уж… Позиции полка инглизи почти сровняли с землей. Сплошная линия траншей превратилась в пунктир, от двух из трех блиндажей - глубокие воронки с торчащими обломками бревен и валяющимися по сторонам разодранными ошметками от мешков с землей.
        Джатхадар приложил к губам свисток, и над остатками позиций пятнадцатого Пенджабского разлилась резкая трель. О нет! Кое-кто ещё остался в живых: из глубоких укрытий, отрытых старательными или опытными солдатами, вылезали похожие на подземных духов люди. Закопчённые, перемазанные желтовато-бурой глиной, они тёрли запорошенные глаза, трясли оглушёнными головами и деловито брались за винтовки и пулеметы. Глядя на них, Лал Сингх почувствовал уверенность: подходите, сахибы. Мы покажем вам, что хорошо усвоили вашу науку!..
        Именно в этот момент со стороны англичан донёсся какой-то странный звук. Похоже было на то, как десятки барабанщиков выбивают дробь, но не в лад, а вместе с ними кто-то большой и сильный трясёт мешок со старыми котелками и кастрюлями… Джатхадар буквально застонал в голос: он очень хорошо помнил, что это за звук и где он его слышал. Во Фландрии, в семнадцатом году…
        - Связывайте гранаты! - завопил Лал Сингх что было силы. - Связывайте по четыре-пять штук. Готовьтесь, несчастные, это - танки!.. Джама Сингх, - джатхадар тронул за плечо одного из уцелевших солдат второго года службы. - Беги так, словно за тобой гонятся все демоны ада. Передай союзникам, что на нас идут танки…
        …Майор Крокер, командир отдельного батальона Индийской Танковой школы RTC[68 - Королевский Танковый корпус (Royal Tank Corps) - название Британских бронетанковых войск в период 1923-1939 гг.] махнул рукой, и шесть средних танков Mk.II дружно окутались сизым дымом выхлопов. Джон Крокер удовлетворённо улыбнулся: грозная сила! Пусть два средних - «индианки»,[69 - Шуточное название модификации Medium Mk.II Female (Tank Light Mark IA Special [L] India), отличавшейся от стандартного Mk.II тем, что в башне вместо трехфунтовой (47 мм) пушки устанавливался четвертый пулемет.] зато есть ещё восемь лёгких Mk.IIB. Вообще-то «бипов»[70 - Жаргонное название легкого танка Mk.IIB Indian Pattern, принятое в Индийской армии.] положено одиннадцать, но что поделаешь - три вышли из строя по дороге. Но и оставшегося должно хватить с избытком: в сикхских полках отродясь не было легких противотанковых орудий. А подбить танк из горной пушки, даже если у мятежников они имеются - задача почти невыполнимая. Потерь быть не должно…
        - Вперед, сынок! - скомандовал майор, скрываясь в люке. - Покажем этим обезьянам, что сахибы - все ещё сахибы!
        Легкие Mk.II резво рванули вперед, за ними неторопливо, величественно двинулись средние танки. Сикхские окопы приближались. Заорали, завыли английские пехотинцы и поднялись вслед, прикрываясь броней. Теперь сикхам верный конец! Вот сейчас они подойдут поближе, вот сейчас…
        Уцелевшие пулеметы ожили внезапно и все сразу, отсекая атакующую пехоту от бронированных машин. Танки поторопились прорваться вперед, собираясь преподать сикхским предателям хороший урок…
        - …Искандер Шах-заде, если мы сейчас не ударим по ангрези, они сомнут сикхов, - малик Рахима облизал губы. - Пора, Шах-заде, пора.
        Сашка бросил на малика быстрый взгляд, но ничего не ответил. Вместо этого он поднял трубку полевого радиотелефона и коротко бросил:
        - Яремшин? Готовы? Напоминаю: огонь - по моему первому выстрелу. И скажи там всем нетерпеливым: кто откроет огонь раньше - яйца отрежу!
        После этих слов он устроился поудобнее у ДШК, посмотрел в оптический прицел, слегка крутанул маховичок вертикальной наводки и прищурился, глядя туда, где британские танки все ближе и ближе подползали к остаткам сикхских траншей. Рядом с ним почти такие же махинации проделывал лейтенант-пограничник Покровский. Правда, догадаться о том, что это - советский пограничник, смог бы только тот, кто хорошо знал Покровского в прошлом. Сейчас, в шароварах, длинной рубахе, суконном жилете и паколе,[71 - Традиционный головной убор пуштунов, «пуштунка».] с отросшими усами и бородой, пограничник ничем не отличался от окружавших его воинов Рахимы. Белов выглядел точно так же, но его наряд дополняла тяжёлая золотая цепь - подарок его величества Захир-шаха. Сашке она страшно мешалась, и он неоднократно порывался её снять, но малики в один голос заверили его, что снимать королевскую награду - бесчестье для пахлевана.
        Ага, танки подошли совсем близко. Лёгкие машины уже начинают зачищать окопы. Ну-с, господа англичане, хау ду ю ду?..
        ДШК на низкой треноге разразился оглушительным грохотом, точно разом замолотил добрый десяток отбойных молотков. Его тут же поддержали остальные три крупнокалиберных пулемета. Англичане попали в огневой мешок: четыре ДШК били перекрестным огнем, не давая вражеским машинам отойти. Вот вспыхнул один легкий танк, вот задымил второй… третий…
        - Ленту! - рыкнул Сашка, откидывая крышку приемника.
        Сержант-пограничник Файзуло мгновенно вложил новую ленту в приемник, лязгнул затвор, и пулемет снова загрохотал, сея меткую, неминуемую смерть.
        Один из громоздких средних танков остановился и повел башней, выискивая хоботом орудийного ствола запрятанный крупнокалиберный ДШК. Белов потянул ствол пулемета, доворачивая его к уродливому детищу компании «Виккерс», но в этот момент совсем рядом с английской машиной вынырнул здоровенный сикх и с криком «Боле Со Нихал, Сат Сри Акал!» швырнул в танк связку ручных гранат. Ухнул взрыв, и британский бронированный монстр окутался черным дымом. Но за мгновение до этого сикх рухнул, перерезанный очередью одной из уцелевших легких машин.
        - Вот ты ж, гнида казематная! - прошипел Белов сквозь зубы и всадил в англичанина добрый десяток тяжелых пуль. Тот резко остановился, точно налетев на незримое препятствие, и по его броне разбежались жадные языки огня…
        Окинлек скрипнул зубами: его козырной туз побили джокером. Крупнокалиберные пулеметы, более эффективные, чем английские «виккерсы», оказались совершенно неожиданным сюрпризом. Единственный тяжёлый пулемёт, который подходил под это определение - североамериканский «браунинг», но - бессмертные боги и великие драконы! Откуда грязные патаны и тупые сикхи могли взять такое оружие?!
        - Прикажите хадсоновским всадникам[72 - Десятый герцога Кембриджского кавалерийский полк, более известный как Всадники Хадсона, по имени первого командира полка майора Уильяма Хадсона.] обойти сикхов и уничтожить этих дьяволовых пулемётчиков! - рыкнул генерал-майор. - Какого чёрта они трутся в тылу?!
        Уже через минуту где-то в тылу британцев тонко запела труба, и оттуда вынеслась колонна всадников, на ходу разворачиваясь в три линии…
        - …Файзуло, патроны давай!
        - Нету, товарищ Сталин, - сержант виновато улыбнулся, оскалив кипенно-белые зубы. - Всё. Больше ничего не осталось…
        - Млять! Малик, - перешел на пуштунский Сашка, - у нас проблема нарисовалась, хрен сотрёшь. Скачет…
        - Понял, Шах-заде. Пришел черёд моим воинам показать, что они не напрасно получили от Шахиншаха Сталина такое великолепное оружие! - он потряс над головой немецким пистолетом-пулемётом и, повернувшись, протяжно закричал: - В седла, дети Пророка! В седла, верные! Ангрези скучают по нашим пулям и нашим клинкам!
        Внезапно на Сашку накатило какое-то странное ощущение. Вот уж чего никогда не доводилось ему ни в той, ни в этой жизни, так это принимать участие в кавалерийской атаке. «А почему бы и нет?..» - мелькнула в голове шальная мысль, а руки уже проверяли: легко ли ходит в ножнах шашка…
        Навстречу всадникам Хадсона вымахнула орущая, визжащая конная лава и помчалась вперед. Метров с двухсот пуштуны вдруг врезали из своих MP-28, что оказалось для бенгальцев и англичан очень неприятным сюрпризом. Их строй смешался, падали лошади и люди, а лава, лишь в последний момент оставив стрельбу, засверкала серебром обнажённых клинков…
        - …Ну знаешь, паря, это уж и вовсе - ни в какие ворота! - Буденный сурово глянул на Сашку и грозно покрутил ус. - А вот срубили б тебя - что тогда товарищу Сталину говорить? Как объяснять?
        Белов покаянно молчал, но Семен Михайлович видел, что в его глазах пляшут весёлые чёртики. Он рыкнул ещё более сурово:
        - Чего молчишь? Набедокурил - отвечай!
        - А что отвечать? Виноват, товарищ маршал.
        - Хорошо, что хоть понимаешь. И что с тобой прикажешь теперь делать? Какое взыскание наложить?
        Вопрос был риторическим, но Александр неожиданно ответил:
        - А такое же, какое на советского маршала, который сегодня семерых англичан зарубил, а четверых - застрелил из своего революционного маузера. Ведь если бы этот маршал англичанам попался… - И он многозначительно замолчал, с трудом подавив улыбку.
        Буденный сурово посмотрел на стоящего перед ним паренька и вдруг оглушительно расхохотался:
        - Уел! Ить же, малой - уел! Да только что мне делать было, когда я тебя среди Рахимкиных джигитов увидал? Ась? Вот за тобой и поскакал…
        - Ну да, - согласился Александр, - послать-то некого было. Эскадрон пограничников рядом стоит, а послать и некого.
        Семен Михайлович снова захохотал, собрался что-то ответить, но не успел. В ночи раздался стук копыт и звяканье упряжи. Из темноты к ним подъехала группа людей. Все шестеро пуштунских маликов и трое сикхских сардаров.[73 - Титул, распространённый среди сикхов. Сардарами назывались и сикхские военачальники в период независимости Пенджаба.]
        Подъехавшие спешились и, поклонившись, подошли ближе. Сашка поклонился в ответ, Буденный же козырнул и приосанился.
        - Искандер Шах-заде, - начал малик Абдуррауф-хан, - мы пришли сказать тебе, что твои планы обороны позволили разгромить ангрези наголову. Мы почтительно склоняем голову, признавая, что твои советы мудры, а наши возражения были вздорны.
        - А, - махнул рукой Белов. - Человек заблуждается, непогрешим лишь Аллах.
        - Так! - хором поддержали его малики.
        - Шах-заде, - продолжил старый вождь. - Мы решили, что наконец отыскали достойного хранителя святыни, что хранится нашим народом уже многие века. Вот: - И он с поклоном протянул Сашке нечто завернутое в белоснежный кусок тонкой шерстяной материи.
        Юноша развернул свёрток и замер. На ткани лежал старинный почти прямой клинок в истертых кожаных ножнах безо всяких украшений, если не считать огромного неогранённого алмаза, вставленного на расстоянии пальца от устья. Сашка наполовину вытащил клинок и поражённо выдохнул: под светом звёзд льдисто сверкнул голубоватый литой булат.
        - Это клинок нашего отца,[74 - Ахмад-шах Дуррани (1723-1773) - основатель пуштунской Дурранийской империи. Пуштуны часто называют его «баба» - отец.] - негромко пояснил Абдуррауф-хан. - Им он защищал наш народ от врагов и крепил рубежи наших земель. Прими его, Шах-заде Искандер, ибо мы не знаем никого, кто был бы более достоин владеть им.
        Сашка молча приложил клинок к губам, потом ко лбу и низко поклонился маликам. За его спиной Буденный немного кашлянул и прошептал:
        - Вот тебе, паря, и революционная шашка…
        Но Александр вдруг решительно выпрямился:
        - Я благодарю вас, достопочтенные малики, за бесценный дар, но… Этот клинок должен защищать землю пуштунов, а ведь я - не пуштун.
        Несколько маликов подались вперед, желая возразить, но всех опередил Абдуррауф-хан. Огладив белоснежную бороду, он наставительно произнес:
        - Паштун хайя на дай чи Пашто войи, хо хайя дай чи Пашто иэ зда да![75 - «Пуштун - это не тот, кто говорит на пашто, а тот, кто ведает Пашто» - пуштунская поговорка.]
        И все остальные склонили головы, выражая согласие со сказанным.
        Белов вздохнул, снова рассыпался в цветистых благодарностях и хотел пригласить вождей и сардаров разделить с ними ужин, лихорадочно соображая, как сделать его праздничным, но оказалось, что церемонии ещё не закончены. Сикхские сардары подошли к нему, и один из них - дряхлый Дараджат Сингх, неожиданно цепко ухватил юношу за руку. Он поднял её к свету от небольшого костерка, возле которого сидели часовые пограничники, и защелкнул на запястье Сашки массивный потёртый браслет.
        - Это - кара[76 - Ритуальный сикхский стальной браслет, один из знаков принадлежности к сикхам.] Льва Пенджаба[77 - Ранджит Сингх (1780-1839) - основатель Сикхской империи.] - проскрипел он высоким надтреснутым голосом. - Он взял этот город, а ты отстоял его, молодой наследник Великого Северного Раджи. Да будет чиста твоя карма и велик твой путь. Да станут душа твоя чиста, победы - велики, силы - безмерны, а любовь - неземной!..
        7
        Когда девушка в Индии согласна, красная точка на лбу становится зеленой.
        Афанасий Никитин. Из неопубликованных путевых заметок
        ВЫПИСКА ИЗ ПОСТАНОВЛЕНИЯ ВЕРХОВНОГО СОВЕТА СССР ОТ 23 ИЮЛЯ 1935 ГОДА ОБ ИЗМЕНЕНИИ АДМИНИСТРАТИВНЫХ ГРАНИЦ НА ТЕРРИТОРИИ СОЮЗА ССР
        Во исполнение решения пленума Верховного Совета СССР и Внеочередного съезда Коммунистической партии, выделить Житомирскую, Киевскую, Черкасскую, Полтавскую, Черниговскую и Сумскую области в Западно-Российский федеральный округ с разделением по областям и районам в существующих границах. Столицей округа считать город Киев.
        Харьковскую, Луганскую, Донецкую, Днепропетровскую области выделить в Новороссийский федеральный округ с разделением по областям и районам в существующих границах. Столицей округа считать город Днепропетровск.
        Запорожскую, Херсонскую, Кировоградскую, Николаевскую и Одесскую области выделить в Югороссийский федеральный округ с разделением на области и районы в существующих границах. Столицей округа считать город Одессу.
        Хмельницкую, Волынскую, Житомирскую, Тернопольскую и Ровенскую области выделить в Украинский федеральный округ с разделением по областям и районам в существующих границах. Столицей округа считать город Житомир.
        В связи с переходом территорий УССР в административное управление округов, считать Украинскую Советскую Социалистическую республику расформированной, а республиканские органы власти распущенными.
        Преобразовать Белорусскую Советскую Социалистическую республику в Белорусский федеральный округ со столицей город Минск. В связи с переходом территорий БССР в административное управление округов, считать Белорусскую Советскую Социалистическую республику расформированной, а республиканские органы власти распущенными.
        Преобразовать Казахскую АССР в Среднеазиатский федеральный округ со столицей в городе Алма-Ата.
        Неудачи с организацией сикхского сопротивления восстанию весьма огорчили правительство Британской Индии. Огорчили, но не обескуражили. В конце концов, всего восемьдесят лет тому назад полыхнуло восстание сипаев, и ещё живы были те, кто лично видел охваченный огнем Дели и кто из первых рук услышал о Канапурской резне.[78 - В 1857 г. во время восстания сипаев более 900 британцев были осаждены внутри укреплений города Канпур (Канапур) в течение 22 дней. По условиям сдачи они должны были беспрепятственно покинуть город и уйти к англичанам, но по пути были полностью вырезаны мятежниками.] Тогда к мятежу присоединились ВОСЕМЬДЕСЯТ ПЯТЬ полков! Вся Бенгальская армия! А сейчас всего-то шестнадцать пенджабских полков, да и то - четыре удалось нейтрализовать прямо в казармах. Правда, придется попросить подкреплений из метрополии, но разве это беда? Так - незначительные затруднения…
        - …Нет, нет и ещё раз нет! - резко произнес лорд-председатель Совета Джеймс Макдональд.[79 - Джемс Рамсей Макдональд (1866-1937) - английский политический деятель, один из основателей Лейбористской партии. В 1924, 1929-1931 и 1931-1935 гг. - премьер-министр Великобритании.] - Ни в коем случае нельзя ослаблять те экспедиционные силы, которые Корона выделяет для наведения порядка в Германии! - он возвысил голос и патетически продолжил: - После вмешательства в германские дела стремительно коммунизирующейся Италии положение стало критическим! И если сейчас не бросить в огонь предназначенные войска из доминионов и восемь британских дивизий - потом, господа, и двадцати восьми дивизий может оказаться недостаточно для выправления ситуации!
        И с этими словами он откинулся на спинку своего кресла, всем своим видом как бы говоря: «я сделал все, что мог».
        - Послушайте, лорд-председатель, - военный министр Дафф Купер[80 - Альфред Дафф Купер (1890-1954) - английский политический деятель… С 1935 г. - военный министр (В РИ занял эту должность лишь в ноябре 1935 г.). Противник Мюнхенских соглашений.] примирительно поднял руки, - ведь никто не говорит об отказе от миротворческой миссии. Вряд ли его величество Король-в-Совете[81 - Суверен, действуя по рекомендациям Совета, называется Король-в-Совете или Королева-в-Совете.] не понимает опасности, исходящей от Красной Германии. Но прошу заметить: если сейчас мы в самые краткие сроки не умиротворим запад Индии, то опасность миру от Германии покажется просто смешной, в сравнении с полыхающим Индостаном.
        - Особенно если учесть, что совсем рядом - Китай, - хмыкнул премьер Болдуин,[82 - Стэнли Болдуин (1867-1947) - английский политический деятель. В 1923-1924, 1924-1929 и 1935-1937 гг. - премьер-министр Великобритании.] - в котором красные коммунисты и розовый Гоминьдан совершенно непредсказуемы. Только-только мы были на грани настоящей войны с Россией из-за этих желтых мартышек, а если к ним присоединятся ещё и какие-нибудь дикие сикхи или очумевшие от вседозволенности раджпуты…[83 - Этносословная группа на севере Индии и Пакистана. Принадлежат к варне воинов-кшатриев.]
        - Почему раджпуты? - осведомился глава Имперского военного ведомства генерал Горт.[84 - Джон Стендиш Сертис Прендергаст Веркер Горт (1866-1946) - британский военачальник. С 1935 г. - военный секретарь (профессиональный командующий войсками Британской империи) военного ведомства (В РИ - с 1937 г.). Во время Второй мировой войны командовал британскими Экспедиционными войсками в Европе. Потерпел поражение и был окружен у Дюнкерка.] И пояснил свою мысль: - Почему именно раджпуты? Вы располагаете какими-то сведениями, сэр?
        - Нет, - отрезал премьер. - А что, есть принципиальная разница, кто это будет: гаркхвалы, мохъялы, догры, джаты, ядавы[85 - Этнические группы в Индии, представители так называемых «воинственных рас».] или раджпуты? Важно то, что если мы сейчас выкажем слабость - остальных нам тоже не удержать. Кто-то вспомнит Типу Султана в Майсуре, кто-то - величие Маратхов, кто-то - предков, павших во время сипайского мятежа. И наверняка найдутся вожаки, которые потянут за собой массы глупцов, схватившихся за мотыги и бамбуковые копья. Вот только беда в том, что многие ухватятся и за винтовки, а арсенал Дум-Дум работает день и ночь, так что винтовок может найтись не так уж мало.
        - Джентльмены, джентльмены, - Джеймс Макдональд прервал филиппику Болдуина. - А разве наш агент влияния, этот придурковатый адвокат Ганди, уже бессилен?
        - Это какой Ганди? Тот самый бесноватый, который пропагандировал равенство индусов с европейцами и бурами в Южно-Африканском доминионе? Мне казалось, - хмыкнул генерал Горт, - что после того приснопамятного удара по голове[86 - В 1910 году, во время митинга в защиту равноправия индусов и европейцев в Питермарицбурге, констебль-зулус ударил Ганди деревянной дубинкой и проломил тому голову.] он окончательно свихнулся.
        - Именно он, генерал. Однако сейчас он проводит правильную политику в Индии, и мы поддерживаем… поддерживали…
        - Поддерживаем, - веско вставил Болдуин, всего месяц как сменивший Макдональда на посту премьера.
        - Вот именно. Мы полностью поддерживаем его деятельность. И финансируем её. Он учит непротивлению насилию насилием, а так как его авторитет, благодаря влитым в него сотням тысяч рупий, необычайно высок, здесь мы можем быть спокойны. Так что…
        - Так или не так, - отрезал Болдуин, - но три дивизии из доминионов, одно авиасоединение и две танковые бригады будут отправлены в Индию. Это очень хорошо, Джеймс, если на нас работают такие талантливые пропагандисты, как Ганди, но ещё лучше, когда их поддерживают штыки и орудия. И прошу вас как лорда-председателя Совета направить наши рекомендации его величеству. Пусть лорд Уиллингтон подстегнёт своего Ганди: в Бенгалии, Бомбее и Мадрасе не должна выстрелить ни одна винтовка…
        - …Да, вот ещё что, Бенджамин, - вице-король Индии Фримен-Томас остановил собиравшегося уйти секретаря. - Сообщите в Казначейство, чтобы миссис Сароджини Найду, которая заведует финансами этого Ганди, выделили дополнительно двести тысяч рупий.[87 - Обменный курс в Британской Индии составлял 1 рупия - 1,5 шиллинга (1 шиллинг шесть пенсов). Таким образом дополнительное финансирование составляло 15 000 фунтов или 109 кг 836 г чистого золота!]
        - Двести тысяч, милорд? - пораженно выдохнул молодой секретарь, не веря своим ушам.
        - Вот именно. А что вас смущает, Бенджамин? Нужно же как-то поддерживать образ нашего аскета. Вы знаете, мой мальчик, во что обходятся, например, его поездки по стране?
        - Но, милорд, ведь насколько всем известно, адвокат Ганди ездит исключительно третьим классом. Он же нестяжатель…
        - Вот именно, мой дорогой, вот именно. Только третьим классом, поэтому для него приходится нанимать ВЕСЬ ВАГОН.[88 - Реальный факт.] А его вегетарианство, - и Уиллингтон притворно закатил глаза. - Если кто-то скажет вам, Бенджамин, что питаться грецкими орехами, которые приходится привозить из Турции, апельсинами из Кении - у нас-то они не растут и соевыми продуктами из Японии[89 - Это - тоже реальный факт. Ганди был ОЧЕНЬ разборчивым вегетарианцем!] дешевле, чем съедать каждый день по три коровы - плюньте такому клеветнику в глаза, мальчик мой, плюньте ему в глаза!..
        РАДИОГРАММА В ЦККИ
        (расшифровка)
        Повысилась активность Попа. Общее выступление под угрозой срыва. Прошу утвердить актирование Попа и организовать поддержку на месте. Связь по каналу два три восемь.
        Чёрный.
        Тишина в кабинете казалась какой-то густой, плотной, на самом деле материальной. И вдруг ее прервал резкий твердый голос:
        - Так что же, товарищ Рафик,[90 - Ахмед [Ашукович] Рафик (1889-1982) - первый индийский коммунист. Под его руководством в 1921 году в Ташкенте была создана Коммунистическая партия Индии. Руководил восстанием в Бхопале (1928), два года работал в подполье. В 1930 г. бежал в СССР. После 1953 г. отстранен от политической жизни, персональный пенсионер союзного значения.] каким будет ваш ответ? - Мануильский,[91 - Мануильский Дмитро Захарович (1883-1959) - советский и украинский политический деятель. Член РСДРП с 1903 г. В 1921-1923 гг. - первый секретарь ЦК КП Украины. С 1922 г. - работал в Коминтерне. С 1924 г. - член президиума Исполкома Коминтерна. Участник первых четырех Генеральных Ассамблей ООН, чей Устав он разработал. После хрущевского переворота отправлен на пенсию. Партийные клички «Фома», «Мефодий», «Иван Безработный».] отвечающий в Исполкоме Коминтерна за южно-азиатское направление, внимательно посмотрел на смуглого индуса.
        Тот молчал, явно что-то прикидывая и высчитывая. Мануильский нервно пробарабанил пальцами по столу, затем вытащил из кармана трубку и принялся её тщательно набивать.
        - Наши возможности невелики, - начал Ахмед Рафик, - но кое-что мы все-таки сможем. У нас есть несколько активных молодых товарищей, которые с готовностью придут на помощь товарищу Чёрному. Постараемся обеспечить контакт с движением неприкасаемых и лично с их лидером Бабасахибом…[92 - Бхимрао Рамджи Амбедкар (1891-1956) - индийский политический деятель, лидер касты неприкасаемых. Автор современной конституции Индии. Известен под прозвищем «Бабасахиб». Последовательный противник вооруженной борьбы с колонизаторами и за отмену кастовой системы. Предлагал заменить вооруженную борьбу переходом в буддизм, который не признает касты.] - тут он запнулся и слегка покраснел, огорченно наклонив голову. - Вот, правда, с финансами у нас…
        - Об этом не беспокойтесь, товарищи, - Дмитро Захарович чиркнул спичкой, раскурил трубку и совершенно сталинским движением расправил усы. - Коминтерн принял решение о выделении индийскому отделу ста тысяч рублей золотом. А как насчет каналов для поставки оружия и литературы?
        - Есть, - вместо Рафика ответил Абанинатх Мукерджи,[93 - Абанинатх [Трайлович] Мукерджи (1891-1937) - индийский коммунист, националист. С 1920 г. - в Советской России. Принял участие в заговоре Тухачевского. Осужден, расстрелян.] - у нас действуют коридоры через Памир.
        - Ну вот и замечательно, - Мануильский сделал пометку в блокноте, затем произнес: - Значит, переброску «льюисов» и ручных гранат необходимо начинать немедленно. Кроме того, возник вот какой вопрос: товарищ Чёрный интересуется местным крупнокалиберным целевым оружием. Для работы. Ваши товарищи на месте обеспечат?
        - Да, разумеется. Мы уже рассмотрели этот вопрос и решили, что идеальным будет штуцер на крупного зверя, - часто-часто закивал Рафик, а Мукерджи удивленно спросил: - Он собирается на охоту?
        Манульский пыхнул трубкой и улыбнулся в усы, Ахмед Рафик хмыкнул. Неожиданно подал голос сидевший в уголке человек в военной форме:
        - На охоту. За предателями индийского народа. Мохандасом Ганди и Бхимрао Амбедкаром.
        - Что?! Как?! Но это… - сорванным голосом, удивительно похожим на карканье, закричал Абанинатх Мукерджи. - Это - лучшие люди Индии! Их гибель!.. Они необходимы!.. - Не находя нужных слов, он вскочил и замахал руками, от чего сходство с вороной усилилось. - Я - против! Все мы - против!..
        - Кто это «мы»? - резко поинтересовался Рафик. - Мы - Коммунистическая партия Индии - поддерживаем решение Коминтерна и подписываем приговор предателям народа! А что касается вас, господин Мукерджи, мне бы очень хотелось узнать: о чем ваша супруга Роза Фитингоф[94 - Фитингоф Роза Соломоновна (1895-1937) - супруга Абанинатха Мукенджи, троцкистка. Осуждена, расстреляна.] переписывается с врагом всего трудового народа в мире Троцким? Не выдает ли она ему секреты Коминтерна? - И, предваряя возражения растерянного Абанинатха, повернулся к человеку в военной форме. - Вы просили нашего согласия на арест, товарищ Галет?[95 - Галет В.А. (1896-1943?) - чекист, генерал-майор. С 1927 г. замначальника ОГПУ Украинской ССР. Из-за разногласий с руководителями УССР Коссиором и Чубарем в 1931 г. снят с должности, против него возбуждено внутреннее расследование. С 1932 г. - в Москве, заместитель Власика. По непроверенным данным - личный ликвидатор Сталина. В 1943 г. во время предотвращения попытки покушения на И.В. Сталина смертельно ранен. Точные дата и место смерти неизвестны.] Вы его получили…
        Индия бурлила. Восстание в Пенджабе и Белуджистане взбудоражило всю «жемчужину Британской короны» от Гималаев до Цейлона. В городах и деревнях вспыхивали митинги. Забастовали рикши и речные лоцманы, загорелись ткацкие фабрики в Калькутте и Бомбее, неспокойно было в полках старой Бенгальской армии. В Джханси[96 - Княжество (до 1859) в Индии. Правительница Джханси Лакшмибай поддержала восставших сипаев и нанесла несколько чувствительных поражений англичанам. После подавления восстания княжество было аннексировано Британской империей.] вспомнили о великой рани Лакшмибай и взялись за оружие, равно как и в соседнем Орчхи…[97 - Государство-сателлит в Британской Индии.]
        - …Немедленно отойдите от меня! - закричала женщина в европейской одежде, которую со всех сторон обступили худые, оборванные люди. - Я ничего вам не дам!..
        Темнокожая толпа заволновалась, обступая англичанку плотнее, и та закричала громче. Теперь в её крике слышалось не только раздражение, но и настоящий страх…
        На отчаянный призыв поспешили двое офицеров. Сегодня первые лейтенанты Пратчер и Гормли были свободны от службы, а потому решили прогуляться по городу. А как это можно ходить по восточному городу, чтобы не выйти к рынку?
        - Что это? - поинтересовался Пратчер, подходя к толпе. - Что у вас тут? Хут джао![98 - Уходите! (хинд.)]
        Он слегка хлопнул ближайшего к нему мужчину форменным стеком, приказывая дать дорогу. Обычно этого хватало: местные предпочитали не связываться с офицерами, которые в любой момент могут пустить в ход тяжелые кулаки, а то и крепкие палки. И потому лейтенант, не ожидая сопротивления, шагнул вперед.
        Метельщик улиц, вместо того чтобы шарахнуться в сторону, резко обернулся, и живот англичанина обожгло резкой болью. Он с удивлением посмотрел вниз - в его животе торчала истертая рукоять старенького ножа.
        Лейтенант завопил, не столько от боли, сколько от негодования. Он выдрал из кобуры револьвер и, зажав одной рукой рану, дважды выстрелил в метельщика. Тяжелая девятимиллиметровая пуля размозжила тому череп. Метельщик рухнул, а потому вторая пуля ударила в затылок стоявшую в толпе пожилую вдову-индианку. Та беззвучно осела, но толпа рванулась к раненому лейтенанту. Над ним взметнулись кулаки…
        - Прочь, негодяи! - закричал в благородном негодовании Громли, размахивая стеком.
        Он ещё не понимал, что происходит что-то страшное и совершенно невероятное. Лишь когда револьвер Пратчера выстрелил снова, Громли опомнился и вытащил из кобуры свое оружие. Он успел выстрелить шесть раз и даже перезарядить оружие. Ни одна пуля не пропала даром: стреляя в толпу, промахнуться невозможно. Но точно так же невозможно остановить толпу одним револьвером. Громли закричал, но его крик почти сразу же оборвался.
        Толпа выплеснулась с рынка и потекла по улицам города. Люди шли в молчании, сжимая в руках кто нож, кто старый топор, а кто и просто длинный, обрубленный наискось бамбуковый шест. Шелестели в уличной пыли тысячи ног, а над страшной процессией вдруг взметнулись длинные палки, на которые были насажены три головы. Вокруг одной развевались длинные светлые волосы, две другие были в форменных шлемах…
        Восстание в Джханси подавили в течение недели, но для этого пришлось стянуть дополнительные войска. В результате прибывшие из Австралии и Новой Зеландии дивизии - те самые, что должны были отбросить наступающих сикхов и усмирить беснующийся Белуджистан, были отправлены в Северную Индию. Солдаты маршировали по красным пыльным индийским дорогам, по рельсам катились вагоны с танками, артиллерийскими орудиями и самолётами, а волны Ганга разрезали пыхающие клубами черного угольного дыма и белоснежного пара канонерки. И в этом столпотворении и суматохе никто не обращал внимания на худого юношу в лохмотьях, который шел, опираясь на свой посох, к Дели.
        - Аой! Кто это ходит здесь среди ночи?! - кладбищенский сторож остановился и принялся озираться.
        К нему из темноты выступила фигура человека. Сторож напрягся и закричал так грозно, как только мог:
        - Уходи! Что ты шляешься здесь?! Честному человеку нечего делать на кладбище ночью!
        Но незнакомец не остановился, а подошел к сторожу вплотную. Это оказался худой, совсем молодой человек, одетый в ветхую дхоти[99 - Индийская национальная мужская одежда, представляющая собой длинный (до 5 м) кусок ткани, которым драпируют бедра и ноги.] и старенькую, кое-где порванную курту.[100 - Индийская традиционная мужская одежда - длинная свободная туника, длиной до колена или немного выше.]
        - Почтенный охранитель покоя тех, кто ушел, не гневайся, - произнес юноша слегка хриплым голосом. - Я ищу достопочтенного Абдуса Фархада, и мне сказали, что я могу разузнать о нем здесь.
        - Ты ищешь кривого Абдуса? - удивился сторож. - Зачем же тебе понадобился башмачник? - он с улыбкой посмотрел на босые ноги собеседника. - Он же не сможет подшить тебе новые подметки.
        - Я ищу его, чтобы встретиться с его племянником. Мы с ним вместе странствовали по святым местам, дошли даже до Майсура, но он заболел и покинул меня. Мы договорились встретиться с ним снова у его дяди. И вот я пришел…
        Он говорил как-то очень просто и вместе с тем проникновенно. Сторож вдруг почувствовал странное расположение к этому бедному юноше. Он расслабился и присел на ближайшую плиту:
        - Сынок, - сказал он ласково, - сейчас уже ночь, и если ты здесь чужой, то будешь искать дом кривого Фархада до самого утра, несмотря на то что я, конечно, очень подробно расскажу тебе, как туда пройти. Вот что мы сделаем, - он приобнял явно огорченного паренька за плечи. - Скоро придет мой внук, который принесет мне поесть. Мы с тобой перекусим, а потом мой маленький Абдул Гамаль проводит тебя. Как ты сказал, тебя зовут?
        Юноша поклонился:
        - Мое имя, - его губы тронула легкая улыбка, - Носкалу Санмани,[101 - Александр обыграл свои подлинные имя и фамилию. На бирманском языке это означает «Стальной защитник».] почтеннейший.
        - Носкалу Санмани, - повторил сторож, запоминая непривычное имя. - А меня называй дед Али.
        - Да продлятся твои года, дедушка Али, - снова поклонился юноша.
        Он расправил свою старенькую дхоти, сел рядом и открыл тряпичную сумку, висевшую через плечо. В ней оказались хлеб, сыр и - к несказанной радости старика - уже завёрнутый бетель.[102 - Тонизирующее, слабонаркотическое средство, используемое в Индии и Бирме. Представляет собой кусочки семян пальмы катеху и гашеной извести, завернутые в лист растения бетель. Употребляется как жвачка.] Заметив его обрадованный взгляд, юноша протянул старому Али жвачку:
        - Угощайся, дедушка Али.
        Старик принялся вежливо отказываться, но юноша, не чинясь, просто вложил маленький сверточек в ладонь кладбищенского сторожа. Тот сунул лакомство в рот и даже языком прицокнул: бетель был совсем свежий. Вот, правда, это его почему-то не удивило…
        Они просидели на могильных плитах добрый час, болтая о пустяках. Вернее, рассказывал старик, а юноша кивал и слушал, лишь изредка вставляя меткие замечания. Дед Али был совершенно очарован молодым пилигримом, а потому даже заругался на своего внука, который пришел слишком рано. Ведь он столько ещё не успел рассказать молодому Санмани.
        Уже за полночь в дверь кривого башмачника Абдуса Фахада вежливо постучали. Хозяин, кряхтя и кляня поздних гостей, открыл дверь.
        - Вот, дядюшка Абдус, он твоего племянника ищет, - протараторил внук кладбищенского сторожа и исчез в темноте. На пороге остался стоять худощавый юноша. Он поклонился:
        - Мир дому твоему, достопочтенный Абдус Фархад, - произнес он, убедившись, что мальчик ушел. - Я хотел бы видеть твоего племянника Сандарайя Пукалапали.[103 - Пукалапали Сандарайя (1913-1985) - индийский коммунист, сторонник активных вооруженных действий. В 1943 г. возглавил восстание в Хайдарабаде. В 1964-1978 гг. - генеральный секретарь Компартии Индии.] Он обещал мне сшить сапоги для верховой езды…
        Одноглазый пожилой человек внимательно оглядел ночного визитера, затем разгладил бороду и ответил с достоинством:
        - Он, верно, забыл о своем обещании, достопочтенный. Верховые сапоги уже проданы. Остались туфли для тенниса…
        - …Вот, достопочтенный Сашаджи,[104 - « - джи» - уважительный суффикс.] взгляни, - Сандарайя развернул старый, потертый ковер, и взору Белова предстали несколько винтовок.
        Александр взял в руки одну, другую, внимательно осмотрел.
        - Нет, это все не то, Сандарайя, - произнес Сашка, вертя в руках целевую винтовку BSA. - Калибр… Мелкий калибр, товарищ дорогой. Мне с большой дистанции стрелять надо.
        - Э-э! - досадливо крякнул старый Фархад и повернулся к Пукалапали. - Вот ведь говорил я тебе: нужен охотничий штуцер! На слона! А ты мне всё про военные винтовки рассказывал…
        - На слона? - заинтересовался Александр. В прошлой жизни он не увлекался охотой - стрельбы и на работе хватало, а в этой даже не мог подумать о таком баловстве. - На слона? Это какой же калибр?
        - Шестисотый-семисотый,[105 - Британские обозначения калибров 15,2 и 17,78 мм соответственно.] - вздохнул Сандарайя. - Только ведь такой штуцер ты, Сашаджи, извини, не удержишь. Знаешь, как про них говорят? Что при выстреле из «Нитро Экспресса шестьсот» сначала падает ружье, потом - охотник, и только потом - зверь.
        Сашка весело рассмеялся:
        - Я вообще-то с лежки стрелять собираюсь, так что упаду ещё до выстрела! - он посерьёзнел. - Как бы мне такую винтовочку повидать?
        - Они очень дорогие, эти штуцера, - вздохнул Абдус Фархад. - Но здесь неподалёку есть деревня, Каладхунги. Там живет знаменитый охотник - Корбетт-сахиб. У него есть такое оружие.
        Поужинав и выпив кларета, майор Эдвард Корбетт[106 - Эдуард Джеймс («Джим») Корбетт (1875-1955) - известный британский охотник, натуралист, писатель. Известен своими охотами на зверей-людоедов - тигров и леопардов. Автор нескольких книг.] откинулся в кресле, покрытом тигриной шкурой, и задремал. Ему снова, в который уже раз, снился тот самый леопард - убийца девятерых. И в который раз он просыпался в холодном поту: ему привиделось, что в тот критический момент осечку дал не один ствол штуцера, а оба! Словно наяву он увидел оскаленные клыки и даже как будто почувствовал смрад из пасти зверя. Майор вздрогнул и потянулся за сигарой, но вдруг замер: чутьё охотника подсказало ему, что в комнате он не один…
        - Амир-Нат, это ты? - позвал он своего саиса.[107 - Слуга (хинд.). Обычно словом «саис» обозначался личный слуга, туземный лакей, везде сопровождающий господина, заботящийся о его одежде, оружии и лошади.] - Зажги свет, я тебя не вижу…
        Но никто не ответил. Корбетт прислушался и уловил еле слышное дыхание. Вот намек на движение, вот легчайший шорох…
        - Кто здесь?! - крикнул он уже громче. - Кто тут?!
        - Вы очень обяжете меня, майор, если не станете орать, - раздался не лишенный приятности голос. - Во-первых, это некрасиво, а во-вторых - все равно вас никто не услышит.
        - Кто вы такой? - Корбетт приподнялся в кресле и теперь изо всех сил вглядывался в темноту.
        Ответом стал лишь легкий смешок. Майор услышал, как у стены что-то сдвинулось и лязгнуло металлом. Послышалось тихое ругательство…
        - Да кто вы, черт вас побери! - взревел Корбетт и вскочил на ноги. Вернее, попытался вскочить: сильная боль пронзила его шею, и он рухнул обратно в кресло, почти потеряв сознание. Когда же он, наконец, пришел в себя, то прямо перед ним обнаружился молодой индус. Хотя… Ни один индус не посмел бы вот так сидеть на стуле в присутствии англичанина - вальяжно откинувшись на спинку кресла и заложив ногу за ногу.
        - Вообще-то, - произнес юноша, зажигая лампу на столе, - я не собирался привлекать вас к этому вопросу, но раз уж так сложилось… Консультация специалиста будет не лишней. Скажите-ка мне, майор, штуцер какого калибра вы сочли бы оптимальным для стрельбы… ну, скажем, на пятьсот ярдов?
        Нет, это не индус. Ни один индус не сможет так растягивать гласные и так смягчать слова, словно выпускник Итона и Кембриджа. И ни у одного индуса не может быть таких пронзительно-синих глаз.
        - Вы не хотите сперва представиться, сэр? - поинтересовался майор.
        Снова короткий, тихий смешок.
        - Представьте себе, нет, майор. Мне помнится, вы писали неплохие книги, так что пишите и дальше. Для этого совершенно не обязательно знать мое имя, но для этого совершенно необходимо оставаться в живых.
        По спине Джеймса Корбетта пробежал лёгкий озноб: синие глаза лжеиндуса смотрели холодно, оценивающе. Старый охотник прекрасно знал такой взгляд: так смотрит хищник, примеряясь к жертве. Так смотрит охотник, выцеливая дичь… Он сглотнул и попытался что-то спросить, но голос куда-то пропал.
        Молодой человек терпеливо ждал, а затем, не отрывая от него взгляда своих холодных глаз, налил стакан воды из сифона и коротким движением выплеснул его в лицо Корбетту.
        - Пришли в себя? - спросил он, наливая второй стакан. - Выпейте воды, успокойтесь, и отвечайте на мой вопрос: какой штуцер предпочтительнее для стрельбы на пятьсот ярдов?
        - Э-э-э… - Непослушной рукой майор взял со столика стакан и осушил его, лязгая зубами о стекло. - Дичь крупная?
        - Ну, это - не «большая пятерка»,[108 - Слон, носорог, буйвол, лев, леопард.] но довольно-таки крупная… - Юноша задумался, затем пошевелил губами, словно что-то припоминая или подсчитывая. - Фунтов сто восемьдесят, я думаю, может, немного меньше.
        - Антилопа? - поинтересовался Корбетт, уже окончательно приходя в себя.
        Губы юноши тронула улыбка:
        - Козел.
        - Ну, на пятьсот ярдов. Я бы взял «Нитро Экспресс 577».[109 - Калибр 14,9 мм. Очень мощный патрон, применяемый для охоты на крупную дичь и для стрельбы на дальние дистанции.] Тогда - гарантированно, с первого выстрела… если попадёте, разумеется.
        Опять лёгкая улыбка:
        - За это можете не волноваться, майор. Учителя были, знаете ли… Очень хорошие. Теперь второй вопрос: в вашем арсенале имеется такое оружие? И сразу, вдогонку - третий: оптический прицел есть? Желательно немецкий, четырёхкратный.
        - Вы собираетесь забрать у меня мой штуцер? А если я вам его не отдам?
        - Я заберу его в любом случае. Вопрос лишь в том, заберу я его вместе с вашей жизнью или обойдусь только штуцером, прицелом и патронами…
        Джеймс Корбетт поразился. Нет, не тому, что юноша угрожал ему, а тому - как он это делал. Простым, будничным тоном, словно сообщал, что не любит намазывать тост маслом, а предпочитает мармелад.
        - Штуцер висит на амиранском ковре. Второй слева. Патроны лежат в шкафу, третий сверху ящик. На пачках надпись…
        - С экспансивными пулями есть? - быстро спросил юноша.
        - Простите?
        - Ну, разрывные.
        - Ах, эти… Разумеется. Впрочем, они оболочечные, так что можете сами…
        - Логично. А где прицел?
        - В моем столе, в правом ящике сверху.
        - Благодарю вас, майор, - юноша слегка поклонился и навьючил на себя тяжеленный длинный штуцер. - К сожалению, не могу обещать вам вернуть это замечательное оружие в целости и сохранности, но… - Он снова слегка улыбнулся. - Все мы игрушки в руках судьбы, как говаривал Шеридан. Так что не вините меня. И считайте, что вам повезло: немногие после встречи со мной могут об этом рассказать. Хотя вот именно рассказывать я бы вам не советовал.
        Он как-то очень плавно, словно перетекая, переместился к выходу. И тут на майора Корбетта нашло что-то. Он вспомнил, что является офицером Британской армии. Рывком открыв ящик стола, Корбетт выхватил револьвер и…
        - Вот, блин! - с чувством произнес Сашка по-русски, глядя на труп майора с торчащим в горле тонким стилетом, похожим на шип какого-то растения. - И ведь просил же его по-хорошему.
        Он вытащил стилет, вытер его о скатерть и, прихватив оружие, растворился во тьме.
        Два дня ушло у Белова на то, чтобы превратить громоздкий двуствольный штуцер в изящную одноствольную винтовку футуристического вида. Ещё день понадобился на то, чтобы пристрелять её. За это время несколько бойцов под командованием Сандарайя Пукалапали нашли двух кандидатов на роль убийц. Лейтенант-артиллерист и юрист из касты неприкасаемых подходили идеально: англичанин, сахиб - враг по определению, ну а неприкасаемый, понятно, требует отмены каст и готов разорвать любого, кто против этого.
        На четвертый день всё было готово: Бабасахиб получил удар ножа в бок, когда совершал утреннее моление. Вместе с ним погибла вся его семья. Убийцу не нашли, и неприкасаемые заволновались: англичане не хотели искать того, кто убил их лидера?! Будь они прокляты! Тем более что в кварталах неприкасаемых тут же стало известно: убийца бросил на месте преступления нож. Прекрасный охотничий нож, с рукоятью из оленьего рога. Такие ножи в ходу только у белых.
        Чтобы предотвратить мятеж, англичане в ультимативной форме потребовали от Ганди выступить и успокоить народ. И уже с утра на площадь, где была установлена дощатая трибуна, стали стекаться люди.
        Желая добиться как можно большего эффекта, власти организовали прямую трансляцию выступления Махатмы Ганди по радио. Вещание шло на всю Индию…
        - …Братья! События, совершившиеся за последние несколько месяцев, были крайне позорны для всех народов Индии! Если бы моё тело проткнули шпагой, я вряд ли испытывал бы больше страданий. Я бесчисленное множество раз говорил, что сатьяграха[110 - Сатьягарха - «стремление к истине», «упорство в истине» (гурджати). Название тактики ненасильственной борьбы за независимость в Индии в период английского колониального господства. Предполагает наличие двух форм: несотрудничества и гражданского неповиновения. Разработана Махатмой Ганди, и долгое время помогала колонизаторам избежать вооруженных восстаний.] не допускает насилия, грабежей и поджогов, а между тем во имя истины и свободы северяне и пуштуны сжигают здания, силой захватывают оружие, вымогают деньги, останавливают поезда, срезают телеграфную проволоку, убивают невинных людей, грабят лавки и дома, принадлежащие частным лицам.
        Эти дела ни в какой мере не пошли на пользу народу, истине и делу свободы. Они не принесли ничего, кроме вреда. Сожженные здания представляли собой общественную собственность, и их, разумеется, придется отстроить за наш счет. Убытки, причиненные магазинам, которые остаются закрытыми, являются тоже нашими убытками. Террор, господствующий в Пенджабе и Белуджистане вследствие военного положения, тоже является результатом примененного ими насилия. Говорят, что много невинных погибло в результате применения военного положения. Если это так, то и за это ответственность падает на деяния, о которых я уже говорил. Таким образом, вы видите, что все эти события только повредили нам. Кроме того, эти деяния чрезвычайно повредили движению сатьяграхи.
        Ганди перевел дух, отпил воды из стоявшей перед ним чашки тончайшего «бумажного» фарфора и, скорбно помолчав, продолжал:
        - Когда конгрессом было постановлено начать бойкот правительственных титулов, судов, учебных заведений, законодательных органов, а также иностранных тканей, то почти все виды бойкота были в большей или меньшей степени проведены теми, кого это касалось. Хотя ни один вид бойкота не был проведен полностью, но всё же в результате, несомненно, получилось умаление престижа всего, что в каждом отдельном случае подвергалось бойкоту. Наиболее важным видом бойкота был бойкот насилия. Одно время он, казалось, проводился вполне успешно, но теперь выяснилось, что ненасилие не вошло ещё в плоть и кровь. По зрелом размышлении я убеждён, что несотрудничество без применения насилия внушило народу сознание его силы. Оно выявило скрытую в народе способность сопротивляться страданиям. Оно вызвало пробуждение масс, которого, пожалуй, нельзя было достичь никаким другим способом. Но сейчас, когда убийцы и рядящиеся в гордые одежды борцов за свободу и независимость разрушают все те плоды, которые принесло несотрудничество без насилия…
        Толпа заколыхалась. Раздались голоса: «А что же нам делать, учитель?» Ганди ближе склонился к микрофонам и повысил голос:
        - Сегодня мы столкнулись с положением, которое заставляет нас крикнуть: «Остановитесь!» Ибо в то время, когда отдельные лица держатся твердо и по-прежнему продолжают верить в несотрудничество, большинство тех, кто непосредственно участвовал в движении, фактически утратили в него веру, а многие слабые духом с вожделением смотрят на безумцев Пенджаба. Уже раздаются призывы повторить их путь и, отказавшись от бойкота насилия, ввергнуть нашу общую землю в кровавую междуусобицу. Но те, кто в самом деле желают свободы и справедливости, должны немедленно с негодованием отвергнуть этих крикунов и провокаторов!
        На чердаке четырехэтажного дома лежали двое. Худой нага-баба[111 - Странствующий аскет в Индии.] с раскрашенным лицом тихо-тихо, одними губами переводил своему товарищу речь Махатмы. Его спутник, закутанный в длинные одежды ученика садху, прильнул к окуляру оптического прицела длинной, тонкой, непривычной на вид винтовки…
        - Он говорит, что перед народом двоякая обязанность. Во-первых, они все должны покаяться в своих грехах, а во-вторых - твердо решить отказываться от всякого насилия…
        - Что, и комаров не бить? - почти беззвучно фыркнул второй и аккуратно придавил особо нахального москита.
        - Ага. Ты уже взял его на прицел, Сашаджи?
        - Не бурчи под руку, товарищ Ранадиве.
        - Я же просил тебя, Сашаджи, называть меня просто Бхалчандра Тримбак…[112 - Бхалчандра Тримбак Ранадиве (1904-1990) - индийский коммунист-революционер, сторонник силовой политики в деле захвата власти. В 1948-1950 гг. - генеральный секретарь Коммунистической партии Индии.]
        - Ох…ть, как просто… Не бормочи!..
        - …Пока мы не раскаялись и не осознали своих ошибок и открыто и всенародно не исповедались в них, мы не изменим по-настоящему нашего поведения и нашего положения! - вещал Ганди, потрясая сухонькой рукой. - Первым шагом здесь должно быть следующее: те из нас, кто захватил оружие, должны немедленно его вернуть и сдаться властям!
        - Во сука, - прокомментировал услышанное Белов, а про себя добавил: «И этому гаду в советское время памятник поставили. Б…!»
        Он несколько раз глубоко вздохнул, пошевелил пальцем, выбрал слабину спускового крючка.
        Ганди поперхнулся, снова отпил воды.
        - …Далее, в доказательство того, что мы действительно раскаиваемся, мы должны пожертвовать каждый не менее восьми анна в пользу семейств лиц, убитых мятежниками, и хотя никакие денежные пожертвования не могут уничтожить результатов ужасных деяний, совершенных за последнее время, но все же наши пожертвования будут некоторым доказательством нашего раскаяния. Я надеюсь, что никто не уклонится от этих пожертвований под предлогом того, что он не принимал участия в этих дурных деяниях. Потому что, если бы те, кто не участвовал в них, отважно выступали для устранения беззакония, то взбунтовавшаяся чернь наткнулась бы на препятствия в своих действиях и сразу поняла бы: как дурно она поступает! Я позволю себе сказать, что если бы мы двинулись на защиту зданий, на спасение невинных и на поддержание порядка, не боясь смерти, то мы бы имели успех. Пока у нас не будет такой смелости, до тех пор злодеи всегда будут пытаться запугать нас и заставить участвовать в их злодеяниях. Страх перед смертью одновременно лишает нас доблести и религии, ибо отсутствие доблести есть отсутствие религиозной веры!
        Тут оратор молитвенно сложил руки и принялся усердно кланяться во все стороны. Сашка скрипнул зубами: хотя этот «мама хама гадит» уже наговорил достаточно, но расстояние слишком велико, чтобы уверенно поразить асинхронно качающуюся мишень с первого выстрела. Ладно, пусть ещё поговорит… напоследок.
        - …Поскольку мы мало сделали для прекращения насилия, мы все являемся соучастниками в греховных деяниях, которые были совершены, и поэтому мы должны внести нашу скромную лепту в знак нашего раскаяния. Я рекомендовал бы также, если это возможно, в течение суток поститься, что было бы некоторым искуплением за эти грехи. Пост надо соблюдать в домашнем порядке, и незачем…
        - Давай, Бхал! - и с этими словами Сашка спустил курок.
        Одновременно с этим Ранадиве нажал на кнопку небольшой коробочки, от которой тянулись тоненькие проводки. В маленьком домике, на краю площади, сработали одна за другой три петарды. Они заглушил звук выстрела из винтовки.
        Над толпой пронесся общий вздох: экспансивная пуля, посланная из переделанного слоновьего штуцера «Нитро Экспресс 577» покойного майора Корбетта, разнесла Ганди голову. Впечатление было таким, словно она взорвалась. Повисла тишина…
        - А-А-А-А!!! Святого человека убили! Убили учителя! А-А-А-А!!!
        И с этими криками голосящая толпа метнулась к домику, откуда раздались выстрелы. Там обнаружились трупы - лейтенант Голайли и Шардид-неприкасаемый. Оба сжимали в руках длинноствольные маузеры, вокруг валялись раскиданные гильзы. Оба убийцы, свершив своё чёрное дело, покончили с собой, явно опасаясь мести. Но напряжение толпы было столь велико, что оно неминуемо должно было куда-то выплеснуться.
        В Дели полыхнул мятеж. Полки аллахабадских стрелков и бомбейских гренадёров присоединились к мстителям. В европейском сеттельменте и кварталах неприкасаемых началась кровавая вакханалия. Но и там и там нашлось, чем встретить озверевшую толпу. Англичане палили в беснующихся «мстителей» из револьверов, охотничьих ружей и винтовок, а командующий столичного гарнизона вывел на улицы броневики. А у неприкасаемых откуда-то отыскался десяток ручных пулеметов и пара сотен винтовок. Уже через два часа улицы столицы были перекрыты баррикадами. Мятежники грабили лавки и магазины, штурмом взяли несколько банков, а выпущенные из тюрьмы полторы тысячи заключенных окончательно погрузили Дели в кровавый хаос.
        На второй день этого всеобщего сумасшествия группа каких-то завывающих раскрашенных дьяволов ворвалась в резиденцию вице-короля. Фримен-Томаса спасло только то, что он буквально за полчаса до нападения отбыл под конвоем гуркхской роты в расположение гусарского полка, под защиту танков. Как раз в момент атаки вовсю шла упаковка секретной документации, которой руководил личный секретарь вице-короля Бенджамин Саундерс. Результатом этой атаки стал грандиозный пожар во дворце и исчезновение несчастного Саундерса, который просто пропал, словно и не было. Вероятно, при пожаре он сгорел совсем, без остатка…
        - …Слушайте, юноша…
        От этого обращения Бенджамин тоненько завыл и попытался отползти назад вместе со стулом, к которому он был крепко привязан. Разговаривавший с ним странный… индус?.. пуштун?.. англичанин?.. Короче, разговаривавший с ним человек, легко переходивший с пушту на хинди или пош,[113 - Posh - акцент английского языка, распространенный среди представителей высших классов, особенно - высшего чиновничества Британской Индии. Название акцента происходит от аббревиатуры слов «Port in, starboard out» - «Туда [каюты] по левому борту, обратно - по правому» Это были лучшие каюты при плавании в Индию и обратно, и аббревиатура POSH, стояла на самых дорогих билетах.] был явно моложе его самого, но… Боже! Как он распоряжался своими подчиненными, как легко перебил тайронцев,[114 - Солдаты тайронской (Северно-Ирландской) бригады.] охранявших резиденцию вместе с гуркхами, как быстро спеленал его - сильного спортсмена и хорошего боксера!..
        - Слушайте, юноша, я не намерен с вами цацкаться. Вы можете сэкономить мне немного времени, я могу сохранить вам жизнь. И даже здоровье. Повторяю вопрос: где опись документов с раскладкой по ящикам? Ну?
        Пытаясь не показать, насколько ему страшно, и сохранить остатки достоинства, Саундерс отвернулся. И тут же перед его глазами блеснуло лезвие узкого, тонкого, похожего на хирургический скальпель ножа. Спокойный голос с аристократическим акцентом с легкой ленцой начал объяснять несчастному Бенджамину, что с ним сейчас произойдет, в какой последовательности и какие будут результаты. От этих слов Саундерса затошнило.
        - Если надумаете блевать, молодой человек, то сперва ответьте на мой вопрос, а потом - валяйте. Иначе у вас есть все шансы захлебнуться, - снова прозвучал скучающий голос. Создавалось впечатление, что этот дьявольский мальчишка пытается заставить себя выполнить скучную, рутинную, тысячи раз ранее проделанную работу…
        Бенджамин не мог ему сопротивляться. Он выложил всё, расшифровал свои пометки в записной книжке, рассказал о том, куда делся лорд Уиллингтон, в подробностях описал все известные ему тайники и сейфы в резиденции… Саундерс был готов рассказать всё что угодно, включая признание в своих мелких прегрешениях далекого детства, но странного юношу это уже не интересовало. Он жестом остановил говорливого секретаря и похлопал его по плечу:
        - Ну, вот видишь: рассказал - и все хорошо… - он бросил несколько отрывистых команд своим товарищам, а затем снова повернулся к замершему от страха Бенджамину. - Что мне с тобой делать, паренёк? Отпустить прямо сейчас?
        Саундерс закивал головой, но странный юноша покачал головой:
        - Нет, это - плохая идея… - Бенджамин замер и облился холодным потом, а его собеседник продолжал: - Ты не пройдёшь и трёхсот ярдов, малыш. На улицах сейчас очень неспокойно, и белым лучше не появляться поодиночке. Даже с оружием, а у тебя и оружия-то нет… Знаешь, что мы сделаем? - он хлопнул себя по колену, а несчастный Бенджамин замер, словно кролик перед удавом. - Я попрошу своих друзей взять тебя с собой. Знаешь, им очень пригодится человек, разбирающийся в ведении документации.
        Он встал, ножом разрезал веревки, резким движением поднял Саундерса со стула и легонько подтолкнул его в сторону размалеванных дикарей:
        - Давай, малыш. Вы сработаетесь и полюбите друг друга, я уверен. Осядешь, обзаведёшся семьей, а в один прекрасный день станешь начальником канцелярии председателя Совнаркома Индийской Федеративной Социалистической Республики. Так что приступай к своим обязанностям…
        Бенджамин невольно посмотрел в сторону толпы раскрашенных туземцев, а когда отвел взгляд, странного юноши уже не было. Он исчез, словно привидение - бесшумно и бесследно…
        8
        Основа интуиции - повышенная чувствительность седалищного нерва.
        Боткин. Записные книжки
        РАДИОГРАММА ГУГБ НКВД
        (Расшифровка)
        Вершина - Страннику
        28 июля необходимо встретить Тёмного с грузом. Встреча - точка шесть. Пароль опознания запасной. Конечный пункт - по согласованию. Резерв - Сайгон.
        Вершина
        Низкорослая маньчжурская лошадка послушно переступила и затрусила вдоль кромки снега. Всадник с узким умным лицом и длинной белой бородой чуть покачивался в такт её шагов и размышлял о странных превратностях судьбы художника, композитора и литератора, приведших его на тернистый и неспокойный путь разведчика. Ему вспомнились его коллеги-кураторы Блюмкин[115 - Блюмкин Яков Григорьевич (около 1900-1929?) - советский чекист, разведчик. Настоящее имя Симха-Янкев Гершевич Блюмкин. Известен как «красный террорист». По противоречивым сведениям - троцкист, по другим - внедренный в ряды троцкистов агент ОГПУ. По документам, приговорен в 1929 г. к расстрелу, но был ли произведен расстрел на самом деле, документально не известно. Существуют различные версии о дальнейшей судьбе Блюмкина, который якобы был жив ещё в 1953 году и сотрудничал с Судоплатовым.] и Трилиссер, и размышления стали ещё тяжелее. Трилиссер расстрелян вместе с Ягодой за участие в заговоре против нового «красного махатмы» - Сталина, а Блюмкин… Странно, но при воспоминании об этом горячем, увлекающемся молодом еврейчике в душе возникло
какое-то тёплое чувство. Как он рвался к новым знаниям, как активно помогал в написании путевых дневников, как по-детски радовался каждому новому полотну, этюду, наброску…
        И вот теперь снова работа, серьезная работа, и к тому же старший сын - тоже причастен к общему делу. Сам нашёл выходы на тех же товарищей, сам предложил работать. Однажды он сказал, что если бы на Россию напали враги, он обязательно вернулся бы на родину, чтобы сражаться хотя бы простым красноармейцем… От переживаний даже в глазу какая-то чёрная точка возникла…
        Всадник приостановил своего конька, пригляделся… Глаза определенно стали сдавать. Нет никакой чёрной точки… или есть?..
        Тень от горы кончилась, а вместе с ней кончился и грязный ноздреватый сугроб. Снова желтая, такая непривычная, такая не русская земля. Он толкнул каблуками замешкавшегося лохматого коня, которого в шутку именовал «сивкой-буркой» за неопределенность масти. Тот фыркнул, обиженно покосил умным карим глазом и потопал дальше. А ведь есть точка, есть. Нет, не подводит ещё глаз художника, которого Владимир Ильич называл лучшим историком России. На память пришла встреча с Лениным и тёплые слова, произнесённые тогда: «Ваши картины, батенька, надо в школах показывать. Вместо уроков. Ключевскому до вас далеко, и Соловьеву далеко: взглянул и сразу все понял».
        От этого воспоминания вдруг заныло в груди, закололо сердце. И тут же на ум скакнули воспоминания. «Не болей! Придётся для Родины много потрудиться», - говорил ему Иоанн Кронштадтский. То ли просто утешал не очень здорового юношу, то ли и впрямь провидел что-то святой человек.
        Он улыбнулся этим мыслям и снова толкнул каблуками лохматого маньчжурца. Тот пошёл шибче, но через несколько минут замер, остановленный натянутыми поводьями.
        Впереди, в четверти версты - не более! - у границы очередного сугроба стояли два грубых деревянных ящика. На ближайшем сидел, замерев точно изваяние, худощавый человек. На нем почти не было одежды - лишь какое-то старенькое покрывало да простая холщовая сума через плечо.
        Всадник подъехал поближе, но сидевший не пошевелился и никак не прореагировал. Даже грудь его не вздымало дыхание, и он казался вытесанным из старого серого камня. Сходство усиливала поза, в которой сидел неизвестный - поза Будды, поза лотоса.
        Приблизившись, человек с седой бородой слез с коня, подошел к ящикам вплотную и спросил:
        - Ищешь ли ты коня счастья, что отвезет тебя в сатья-югу,[116 - В буддизме - грядущий золотой век, царство нового Будды.] почтенный садху?
        Сидевший отвечал, не поворачивая головы:
        - Ни конь счастья, ни мощь пещер, ни шёпот пустыни не помогут попасть в сатья-югу. Разве ты не знаешь этого, странник?
        Спрашивавший расправил бороду и коротко отрекомендовался:
        - Рерих.
        Тот, кого назвали «садху», распрямился и легко соскочил с ящика. Он пожал протянутую руку и ответил чуть ломким юношеским голосом:
        - Очень приятно. А я - Тёмный.
        Путешествие длилось уже неделю. В первый же день новый член экспедиции, которая вообще-то должна была проходить в основном по территории Маньчжурии, новый участник потребовал - да-да! - именно потребовал мыло и долго, тщательно отмывался в ледяном горном потоке. А когда вернулся в лагерь, то Рерихи, отец и сын, были поражены - перед ними стоял совсем не индус, а самый настоящий европеец. Да к тому же совсем юный европеец. Худощавый блондин с синими глазами.
        - Извините, Николай Константинович, - обратился он к старшему Рериху, - у вас не найдется для меня одежды? Знаете ли, в этом вонючем пончо как-то неуютно. Хотя за последний месяц я с ним почти сроднился, - последовал короткий смешок, - но всё-таки очень хочется почувствовать себя цивилизованным человеком. В штанах и рубашке с пуговицами.
        Рерих не успел удивиться тому, что юнец знал название одежды южноамериканских индейцев, как уже распаковывал тюк со своей одеждой - вещи Юрия для мальчика неимоверно велики. Жена[117 - Елена Ивановна Рерих (1879-1955) - супруга Н.К. Рериха, русская писательница, религиозный философ, общественный деятель.] предложила Тёмному свои услуги в перешивании, но он вежливо отказался. Глядя ей в глаза, он проговорил, улыбаясь какой-то странной, чуть отрешённой улыбкой:
        - Ну, что вы, Елена, простите, не знаю, как вас по батюшке: солдату неприлично быть не в ладах с иглой и ниткой. Конечно, у меня выйдет не так красиво и не так аккуратно, как у вас, но зато я сделаю намного быстрее и, уж извините, намного прочнее. Тонко чувствующие артистические натуры обычно пренебрегают этим так необходимым в походе качеством.
        Вооружившись тонким и узким ножом крайне неприятного вида и иголкой с ниткой, странный молодой человек принялся портняжить, насвистывая себе под нос какие-то странные, рваные, синкопированные мелодии. Иногда в свист вплетались слова. Николай Константинович прислушался и разобрал:
        - …А ты, сестричка в медсанбате, не тревожься бога ради… …When I am sixty four!.. …Мы, как лётчики, как лётчики, крылаты, хоть и не летаем в облаках, мы ракетчики солдаты, мы стоим у неба на часах… …Тяжело моторами звеня, он привез патроны и взрывчатку - это для тебя и для меня. Радуйтесь, братишки-мусульмане!..
        Тут юноша в неверном свете «летучей мыши» попал себе иглой в палец. Она вонзилась чуть не на половину длины. Рерих непроизвольно вздрогнул, ожидая вскрика боли, ругательства, на самый край - раздраженного шипения сквозь зубы. Но мальчишка просто с удивлением посмотрел на торчащую из пальца иглу, вытащил ее, слизнул выступившую каплю крови и уперся взглядом в пострадавшее место. Это продолжалось несколько секунд, а потом юноша снова взялся за шитье. И снова засвистел и забубнил:
        - …А с рассветом снова по незримым тропам, меж землей и небом… …Сталин дал приказ! Артиллеристы, зовет Отчизна нас… …Hand grenades flying over your head, missiles flying over your head… …Приземлились, попрыгали - не стучит, не гремит… …Гремя огнем, сверкая блеском стали… …Shots ring out in the dad of night. The sergeant calls: stand up and fight… …Шумел сурово брянский лес… …В атаку стальными рядами… …Oh, oh, you’re in the army now!.. …Рубеж нам назначен Вождем… …Но врагу никогда не добиться, чтоб склонилась твоя голова… Вот и всё! Вот всё готово! - пропел он уже в полную силу, весьма ритмично, но абсолютно безголосо. - Дорогая моя Москва!..
        С этими словами он встряхнул подшитыми брюками, затем мгновенно натянул их и сделал несколько резких приседаний и взмахов ногами.
        - Большое спасибо, - сказал он, обращаясь к Рериху. - Если бы вы только знали, как я соскучился по нормальным человеческим брюкам. Вроде всего три месяца прошло, а ощущение такое, что уже лет пять, как я их надевал последний раз…
        - Хорошо, что костюм темный, - осмелился заметить Николай Константинович. - Кровь будет незаметно…
        - А никакой крови нет, - улыбнулся Темный. Улыбка была странной: растянулись только губы, а все остальное лицо оставалось неподвижным. - Это же простейшее ментальное упражнение: остановить кровотечение из раны малого размера. Один из моих учителей умел останавливать кровь из разреза длиной в три с половиной сантиметра.
        Тут юноша осёкся и замолчал, а потом сразу принялся за пиджак, который бодро переделал в некое подобие френча. Переодевшись - нижнее белье Тёмный перешивать не стал, просто обрезал - он уселся поближе к небольшому костерку и с видимым наслаждением вытянул ноги.
        - Устал, - произнес он, снова улыбнувшись, но на сей раз тепло и абсолютно открыто. - Устал, Николай Константинович. Сил нет даже расспросить вас о ваших картинах. Я их много видел, а одна - очень неплохая копия «Человека и мира», даже висела в моем кабинете.
        - «Человек и мир»? - перебил Рерих пораженно. - Но я не помню, чтобы писал такую картину.
        Секунду помешкав, юноша коротко рассмеялся и беззаботно махнул рукой:
        - Ерунда, ещё напишете… - и, предваряя следующие вопросы, чуть развёл руки: - Извините, я устал. Очень спать хочется…
        С этими словами он завернулся в грубое солдатское одеяло, которым укрывался вместо своего грязного и драного плаща, улегся и почти мгновенно заснул. Рерихи - отец, мать и сын - удивлённо переглянулись, но не рискнули тревожить сон своего странного спутника.
        Следующий день принёс ещё больше загадок, причем с самого утра. Николай Константинович проснулся от странного ощущения, которое бывает, когда на спящего кто-то пристально смотрит. Но на него никто не смотрел. Зато ему самому было на что посмотреть.
        Юноша в нижнем белье сидел на камне, сосредоточенно уперев взгляд во что-то, лежавшее перед ним. Затем он медленно изменил позу, выгибаясь так, как никогда не смог бы обычный человек, при этом явно не отводя глаз от этого «чего-то». Вот он почти встал на мостик, вот откинулся назад и словно перетёк в какую-то невероятную асану, отдаленно напоминавшую знакомые Рериху по хатха-йоге, но намного более сложную. Это продолжалось несколько минут, во время которых Николай Константинович следил за юношей, затаив дыхание, а потом…
        Тёмный словно исчез из виду, спрыгнув с камня с такой невозможной быстротой, что даже глаза художника не могли за ним уследить. Юноша взорвался серией невероятных молниеносных ударов. Николаю Константиновичу стало на мгновение жутко: оказаться на пути хотя бы одного из этих ударов было бы смертельно. И даже если бы между бьющим и целью оказалась кирпичная стена - далеко не факт, что она остановила бы кулак, стопу или сложенные пальцы, а не брызнула бы обломками в стороны…
        Движения Тёмного все набирали и набирали темп и в конце концов слились в одну туманную полосу. И вдруг всё кончилось. Рерих чуть не вскрикнул: юноша снова сидел на камне в той же первоначальной позе. Вот разве что руки у него теперь были подняты, а на ладонях у него лежал маленький снежно-белый горный цветок…
        Только теперь Николай Константинович обратил внимание, что Юрий тоже не спит, а во все глаза смотрит на их молодого товарища.
        - Ты помнишь, Юра, монахов-воинов, которых мы видели в Тибете?
        - Да, отец… Ты думаешь, что это - Маг Цзал? Но… - Рерих-сын запнулся, - чтобы добиться такого мастерства, нужно тренироваться лет десять, не меньше.
        - Откуда ты знаешь, что он не тренировался десять лет? - спросил Рерих-отец и осекся.
        Действительно, нет ничего удивительного в том, что тибетский юноша волей ламы в четырёх-пятилетнем возрасте мог быть отдан в воины. И нет ничего удивительного в том, что к своей шестнадцатой весне он достиг высочайших вершин мастерства. Но юноша-европеец, который кроме невероятных высот боевых искусств Маг Цзал знает несколько иностранных языков, умеет шить, стрелять - не зря же в его сумке лежат два пистолета, которые он чистил вчера днём, знает полотна художников - не одного же Рериха он изучал!.. Это было совершенно невероятно! А самое главное: он ведет себя не как тибетский воин-монах, да и вообще не как азиат, а как самый что ни на есть европеец!..
        Словно в подтверждение этого Темный принялся за упражнения, отдаленно напоминающие сокольскую гимнастику.[118 - Система гимнастических упражнений, соединяющая в себе элементы спортивной гимнастики, акробатики и боевых единоборств. Разработана в Чехии в молодежной спортивной организации «Соколы» панславянского толка в конце XIX века. Была популярна в России, Чехии, Сербии.] Во всяком случае, это ни в коем случае не плод азиатской культуры.
        Все закончилось новым купанием в ледяной реке, после чего мальчишка вплотную занялся плотным завтраком. Елена Ивановна изумленно взирала, как юноша прикончил банку тушенки, опростал жестянку крабов и запил все это крепчайшим сладким чаем. Причем ел он спокойно, методично, явно наплевав на вкусовую гамму, пренебрегая хлебом, соусом или какими-то ещё приправами. Однако спросить она долго стеснялась.
        - Простите, а разве свинина с крабами - вкусно? - наконец её любопытство полностью побороло стеснительность. - Хотя бы с соусом…
        - Не стоит, - ответил Тёмный в промежутках между глотками. - Уксус сейчас мне не нужен, солевой баланс у меня - в норме, сахара достаточно в чае, да и усвоится он в горячем растворе быстрее и лучше. А мясо и крабы мне нужны, - продолжал он, не переставая прихлебывать горячий чай. - Давно пора озаботиться восстановлением калорий. А то на индийской ведической кухне легко и ноги протянуть… - он засмеялся тихим, почти беззвучным смехом. - То ли дело - пуштуны…
        Тут он замолчал, и завтрак закончился в полной тишине.
        И чем дальше, тем больше поражались все трое своему удивительному товарищу. Не выдержав, Юрий даже завел разговор с тибетскими слугами, пытаясь узнать, что они думают о странном юноше, но не получил никакого ответа. Носильщики просто пожимали плечами, показывая всем своим видом, что им доводилось видеть и не таких странных белых. В самом деле, если находятся ненормальные, готовые взбираться на «Хозяйку ветров»[119 - Дословный перевод названия «Джомолунгма».] или Аннапурну, то почему бы не быть молодому человеку, который старательно повторяет упражнения Маг Цзал. Во всяком случае, Маг Цзал полезнее, чем глупое лазанье по горам, где тяжело дышать из-за близости небес и живут страшные горные духи…
        Следующие дни они ехали, терзаясь вопросами без ответов, строя и разрушая удивительные теории о том, кто этот юноша со странным прозвищем «Тёмный» и почему он таков. Елена Ивановна, а вслед за ней - и Николай Константинович склонялись к мысли, что Тёмный - никакой не тёмный, а совсем наоборот - светлый. Вернее - просветлённый…
        - То, что он делает - не что иное, как автоматическое письмо![120 - Процесс (или результат) письма, который предположительно является результатом бессознательной деятельности пишущего, который пребывает в этот момент в состоянии гипнотического, медиумического или медитативного транса. Используется в некоторых мистических практиках для предполагаемой возможности общения с духами умерших, которые считаются управляющими автоматическим письмом.] - восклицала Елена Ивановна. - Он медитирует, вводя себя в состояние транса, а затем его движениями управляют великие воины прошлого.
        - Да, это вполне возможно, - соглашался Рерих-старший. - К тому же относительная близость Тибета позволяет мальчику легче соединять себя с теми, кто в далекие годы остановил монгольские полчища в его предгорьях. Вот откуда и проистекают его непонятные знания…
        Рерих-младший, напротив, полагал, что Тёмный - результат сложных экспериментов в области гипноза - тех самых, о которых шесть лет тому назад вскользь упоминал Блюмкин.
        - Яков ещё говорил, что Ганнушкин[121 - Ганнушкин Петр Борисович (1878-1933) - русский и советский психиатр, создатель психиатрической школы. Занимался практическим изучением гипноза.] и Бехтерев[122 - Бехтерев Владимир Михайлович (1857-1927) - знаменитый русский психиатр. В конце жизни занимался изучением влияния гипноза и его практическим применением.] занимались чем-то похожим, - вспоминал он. - Кажется, что-то о создании сверхчеловека-коммунара. Но я никак не мог даже предположить, что это осуществимо. Хотя, кажется, что-то я читал о специальных приборах, усиливающих силу внушения. Их создавал то ли сын Бехтерева, то ли ещё кто-то. Но точно припомнить не могу… - и заканчивал: - Видимо, на родине, - последнее слово Юрий тщательно выделял голосом, - удалось добиться великолепных результатов…
        Но ни подтвердить, ни опровергнуть свои догадки им так и не удалось…
        На восьмой день путешествия, вечером, после долгого перехода по неприютным предгорьям, экспедиция заночевала в маленькой деревушке, чьи домики прилепились к самому подножью горы, схожей своею формой с головой человека. Тёмный легко соскочил с седла, словно и не было утомительных часов непрерывного раскачивания верхом в такт шагам лошади, и галантно подал руку Елене Ивановне. Та улыбнулась и, витая в своих мыслях, машинально поблагодарила его на французском. Он немедленно ответил ей на том же языке, причём с тем неподражаемым гнусавым произношением, что свойственно жителям Оверни:
        - Мадам, для меня истинное счастье оказать вам хотя бы столь малую услугу, - и при этом чуть поклонился, изысканно шаркнув ножкой. Он чуть посмеивался над доверчивой и слегка простодушной женщиной, но с другой стороны делал это столь изящно и не обидно, что на него совершенно невозможно было обижаться.
        В деревне староста почему-то разговаривал не с Николаем Константиновичем, а с Тёмным, всё время угодливо кланяясь и заискивающе заглядывая в холодные синие глаза. Очевидно, что каким-то невероятным чутьем он определил самого опасного в их группе человека и вёл себя так, словно бы умолял: «Великий, могучий господин, бери все, что тебе потребно, но пощади людей!» Тёмный же держал себя спокойно, принимая это если не как должное, то как вполне заслуженное.
        Их накормили лучшим, что могла предоставить нищая деревушка: речной рыбой, ячьим молоком, свежим маслом и просяными лепешками. Чёрный, густой, сваренный с салом, мукой и солью чай и мед горных пчел венчали это жалкое великолепие. Темный пригубил чай, а затем повернулся к Рериху:
        - Николай Константинович, отдайте этим людям два мешка муки и мешок сахара, а что до денег - не беспокойтесь, я расплачусь сам.
        С этими словами он сунул руку в свою сумку и извлек оттуда две большие серебряные монеты.
        - Возьми, - протянул он деньги старосте. - Я не плачу тебе за гостеприимство, - добавил он, предваряя долгие споры. - Будда заповедал не пренебрегать путниками в дороге, и ты свято чтишь этот закон. Но так же Будда завещал ценить добро и платить за него добром. На эти деньги ты купишь то, что нужно твоей общине. Думаю, пара молодых яков вам не повредят…
        Староста кланялся так, словно перед ним сидел сам Великий Могол, но Тёмный уже не смотрел на него. Его внимание привлек отшельник-садху, пришедший в деревню за день до их появления. Тот подошел к гостям и тихо сидел в углу, глядя на белых людей. Но тут он вдруг ясно и чётко произнес, не поднимая головы:
        - Да воздастся тебе добром за твоё добро, о рождённый трижды. А зло, совершённое тобою, да не будет записано в великую книгу жизни…
        - А я ведь сразу говорила тебе, говорила, - зашептала Елена Ивановна, но Николай Константинович не слушал ее. Он во все глаза смотрел на Тёмного. Тот вроде остался безучастным к странным словам садху, но даже не очень внимательный наблюдатель разглядел бы, что юноша напрягся, словно натянутая струна…
        Сашка внимательно оглядел с головы до ног тощего и грязного отшельника, а потом медленно, тщательно выговаривая каждое слово, сказал:
        - Я благодарю тебя, мудрый отшельник, за твои добрые пожелания. Если ты окажешь мне честь побеседовать с тобой наедине…
        Он не успел закончить, когда садху коротко кивнул и поднялся, как бы приглашая следовать за ним. Александр извинился перед старостой и двинулся следом за отшельником. Уже через четверть часа они сидели с ним берегу весело бегущего ручейка, любуясь на стремительно угасающий горный закат.
        - О чем ты хотел спросить меня, посетивший нас в третий раз? - спросил садху, когда последний луч солнца погас за горными вершинами и на долину упала темнота. - Чем скромный отшельник может помочь тому, кого избрали высшие силы?
        - Прости, о мудрый садху, мою назойливость и непонятливость, - Белов склонил голову, - но не можешь ли ты ответить мне: почему люди просветлённые называют меня «трижды рождённым»? Я знаю о двух своих рождениях, но о третьем мне ничего не известно…
        Садху смотрел куда-то вдаль, словно не слушая и не слыша Сашу. Вдруг в его руках появился маленький барабанчик, на котором отшельник принялся отстукивать незамысловатый ритм. Белов не сразу понял, что частота ударов точно совпадает с его пульсом, а когда понял…
        - …Внимание десанту! «Инвинсибл» снова атакует.
        - Бэчэ-семь - удар плазмой мощностью восемь единиц! Повреждены третья, шестая башни. - Грохот из невидимого динамика бьет по ушам кувалдой. - Корабль уходит на уклонение, десанту - атака лавой! Готовности первой, второй и четвёртой башни доложить! Исполнение - сто пятнадцать секунд! ВЫПОЛНЯТЬ!!!
        Сашка помотал головой, и тут же в правом ухе зазвенело негромко:
        - Полковник, это - единственный шанс. Не приказываю - прошу: оттяни их на себя. Нам бы только полчаса - третью, пятую и шестую восстановить. Истребители прикроют, но главное - на вас. Десант, прошу: подари мне эти полчаса…
        - Когда это мы тебя подводили, Михалыч? - спросил кто-то, и только через пару секунд Белов понял, что спрашивает он сам. - Капитан, капитан, подтянитесь! Только смелым покоряются моря! - пропел он незнакомым, хриплым, но не лишенным приятности баритоном. И уже вслух, громко: - Парни! Натянем им глаз на жопу! Роты - по номерам десотсеков! Бегом! МАРШ!!!
        С этими словами он уже бежал куда-то, толком не зная куда, но перед внутренним взором мелькали картины каких-то обшитых металлом коридоров, мерцающие красным тревожным светом плафоны, помещения, доверху набитые непонятным оружием. И он мчался именно туда, а вслед за ним слаженно грохотали ноги его батальона…
        На нем вдруг оказался громадный, похожий на танк скафандр, в руках - странный предмет, одновременно похожий на огнемёт, пулемёт и почему-то сифон с газировкой. Чьи-то руки уже усаживали его в кресло, а в ухе забормотало: «Проверка связи, проверка связи. Первый, первый, проверка голосового канала…»
        - Здесь первый, пять на пять.
        Вслед за ним откликались его подчиненные, откликались роты - первая, вторая, третья, тяжёлого оружия, взвод робосламов, взвод хакеров… Белов прикрыл глаза, пытаясь осмыслить поток информации, и тут…
        Это был удар. Хотя нет - не удар. Им выстрелили, словно ядром из пушки. Мгновенная перегрузка - добрых десять «жэ», а потом полет и далекие звезды, а вокруг летят маленькие, похожие на артиллерийские снаряды, аппараты.
        Впереди вспухла какая-то громада, не похожая ни на что виденное ранее, и кто-то закричал Сашкой: «Первая - лево! Пеленг - Сириус-сто три-альфа! Уступом, пошли!» Аппараты-снаряды меняли свое направление и валились на поверхность этой громадины.
        - Тащ полковник, здесь эваколюк! Рвём?!
        - Давай, твою мать! Первая - дозор, хаки - не спать!
        Эфир наполнился командами, частью - привычными, частью - непонятными. И вдруг кто-то завопил так, как кричат перед смертью. А потом спокойный, холодный голос отчётливо произнес:
        - Первый, первый. Здесь - джаги. Здесь - джаги. Принимаю бой… - и после короткой паузы: - Извини, если что, командир…
        Белов щёлкнул чем-то, и перед стеклом шлема развернулся голографический экран. На нём рывками метались красные точки, а за ними гонялись другие, неприятного ярко-синего света.
        - Робы, вашу мать! Поддержать девятку в секторе альфа-девять-тринадцать. Бить по готовности!
        - Первый, вас понял. Готовность - двенадцать секунд.
        И тут же поверхность, на которой стоял Сашка, завибрировала, а где-то на расстоянии километра вдруг возникло ярко-оранжевое пламя. Эфир взорвался ликованием:
        - А-а, суки! Джаги горят! Б… пи…ц железякам! - и почти сразу же без паузы раздалось: - Первый! Вскрытие! Вскрытие!
        - Восьмёрке - заход! - приказал Сашкин голос. - Тяжам - прикрытие! Хаки - заход после восьмерки! Остальным - сворачиваем колечко! Ориентир - шесть-шестнадцать-плюс. Справа по два - начинай!
        И в этот момент что-то гулко грохнуло, глаза ослепило ярким светом, а потом…
        …Сашка сидел на берегу горного ручья, а перед ним постукивал в барабанчик похожий на обтянутый кожей скелет отшельник.
        - Что это? - спросил Александр каким-то чужим, деревянным голосом. Адреналин все ещё бил в кровь бешеным гейзером… - Когда это?..
        Садху молчал, лишь продолжал выбивать неторопливый ритм.
        - Чем я могу помочь тебе, святой человек? - голос вернулся, только кружилась голова. - Что мне сделать для тебя, скажи?
        Отшельник произнес, не поворачиваясь:
        - Останови большую войну, трижды приходящий. Спаси людей, дхармапала,[123 - В буддийской мифологии гневные божества, защищающие буддийское учение, каждого отдельного буддиста и человечество в целом от различного зла.] и позови их к светлому. Пусть они живут, строят, любят… Это обрадует пробудившихся, и приведет мир к скорейшему угасанию рага, доса и моха.[124 - Жадность, ненависть и заблуждения (санскр.).] А мне ничего не нужно. Ты ничего не сможешь мне дать, ибо у меня уже всё есть…
        Николай Константинович приподнялся на локте. Так и есть: в дверь, стараясь не шуметь, тенью скользнул Тёмный. Бесшумно разделся, зачем-то покопался в сумке и юркнул под одеяло. Рерих уже решил было отложить расспросы на завтра, но тут не выдержала его супруга:
        - Товарищ Тёмный! - воззвала она громким шепотом. - Товарищ Темный! Вы… Вы помните свою прошлую жизнь?!
        - Ну да, - ответил юноша каким-то будничным, почти безразличным тоном. - А что?
        Это прозвучало так странно и так неожиданно, что Елена Ивановна задохнулась и не нашлась, что сказать ещё. Пока она решала, как и что можно спросить, с той стороны, где лежал Тёмный, раздалось спокойное и ровное дыхание безмятежно спящего человека…
        Утром за завтраком, который последовал после обычной разминки, Тёмный вдруг поинтересовался:
        - Николай Константинович, Елена Ивановна, Юрий Николаевич, что с вами случилось? В смысле: почему вы смотрите на меня так, словно ждёте, что вот я сейчас открою рот, и на вас прольётся водопад неземной мудрости?
        - Да… извините… но… - начал было смущенный Рерих-отец, когда Елена Ивановна, не выдержав, перебила его. Глядя на юношу горящими глазами фанатика, она спросила каким-то молитвенным голосом: - Тёмный, а вы знакомы с Владыкой Мория?[125 - Владыка или махатма Мория (Мориа) - один из «Учителей Мудрости» в «Учении Вознесенных Владык». Своим появлением этот персонаж обязан русскому мистику Елене Блаватской, которой он якобы являлся и помогал в написании ее трудов.]
        Впервые за недельное знакомство Рерихи увидели своего удивительного спутника удивлённым и даже слегка растерянным. Озадаченно потерев переносицу, он произнёс что-то вроде: «Холодны воды Келед-Зарама, глубоки чертоги Казад-Дума», а затем очень серьёзно спросил:
        - А почему я должен быть с ним знаком? Я что - похож на гнома, чтобы знать владыку Мории?[126 - В легендариуме Толкиена Мория (Казад-Дум) - огромный подземный город-государство гномов в Мглистых горах.]
        Рерихи обменялись изумлёнными взглядами. Как же высок должен быть владыка, считающий махатму Мория - пигмеем, гномом?!! Тем временем Тёмный доел свою порцию и вышел к лошадям, ещё раз напомнив Николаю Константиновичу о муке и сахаре, которые тот должен оставить старосте деревни.
        Рерихи были готовы отдать не только сахар и муку, а вообще - всё, что у них было, лишь бы кто-то объяснил им происходящее. Они было кинулись с расспросами к старосте, умоляя его отвести их к тому садху, с которым вчера беседовал их спутник, но тот лишь развёл руками: отшельник ушел ещё затемно, а кто он и куда ушел - никто не знает…
        - Ибо кто, кроме Будды, может знать, о сахибы, путь просветлённого? Нам же, простым людям, остается лишь гадать о них…
        …Всю дальнейшую дорогу они проделали, беседуя о самых разных и удивительных вещах. Рерихи поражались будущему человечества, описанному Александром, в свою очередь удивляя Тёмного рассказами о том, что в Святых писаниях с почти биографической точностью описаны Ленин и Сталин, и Иоанн именует их «двумя маслинами и двумя светильниками перед богом всей Земли»,[127 - «Откровения» гл. 11.] или о том, что «Огненный мир» предсказывает достижение человечеством управляемого термоядерного синтеза в течение ближайших ста двадцати лет.[128 - Агни-йога, часть 3.] А по вечерам они подолгу засиживались у костра, просвещая друг дружку в разных областях знаний.
        - И что же теперь? - Рерих, слегка ошеломлённый потоком информации, которую на него вывалил Александр, задумчиво смотрел в танцующее пламя костра.
        - А что теперь? - Саша улыбнулся. - Для нас с вами что-то разве изменилось? - Он задумался и поднял прищуренный взгляд. - Хотя… Николай Константинович, а хотите свою Трою? Как у Шлимана, только гораздо старше. Где-то пятый век до нашей эры.
        - И где же такое чудо? - заинтересовалась Елена Ивановна.
        - Вы не поверите - в центре Анапы, - Саша рассмеялся. - Практически в двух шагах от городского пляжа. Уверяю, вас ждут весьма любопытные находки. А мудрость старых гор оставьте горам. Не выпадет из них ничего такого, что продвинуло бы нас по пути цивилизации. - Он откинул волосы со лба и посмотрел на несколько ошарашенных супругов. - Могу поделиться координатами ещё пяти-шести городищ примерно третьего-второго веков до нашей эры. Все на территории СССР. Кстати, вот это, - Сашка протянул старшему Рериху стальной браслет, - кара самого Льва Пенджаба. Правда, я не очень знаю, кто это такой, но, если судить по сикхам, мужик был серьёзный.
        Николай Константинович благоговейно взял потёртое металлическое кольцо, оглядел его и передал Елене Ивановне, как вдруг заметил скользнувший лучик отражённого света. Он с интересом посмотрел на Белова и тот, нимало не чинясь, показал Рериху прозрачный камень размером с половину кулака взрослого человека.
        - Не знаю, что это за каменюга, - пояснил он, - но мне приглянулась. Огранка ещё такая… необычная… Хотите разглядеть получше? Пожалуйста… Николай Константинович, с вами все в порядке? - встревожился Сашка, увидев, как у великого художника и философа медленно отваливается челюсть.
        На мгновение Белову показалось, что у Рериха-отца случился инсульт. Взгляд Николая Константиновича остекленел, а изо рта вырвалось что-то вроде: «Ы-ы-ыгха… О-о-о?..»
        В одно мгновение Сашка оказался возле старого художника и подхватил его под мышки.
        - Елена Ивановна! Николаю Константиновичу плохо!
        Та подскочила вспугнутой курицей и кинулась к мужу, но тот уже приходил в себя. Он судорожно сглотнул и наконец выдавил:
        - Простите, Тёмный, но откуда ЭТО у вас?..
        Одновременно с его словами Елена Рерих впилась глазами в прозрачный камень. Очень осторожно, словно бы это был неразорвавшийся артиллерийский снаряд, она взяла его из рук мужа и тоже вдруг судорожно сглотнула, а потом прикрыла рот рукой.
        Сашка помолчал, удивляясь изумлению Рерихов, а затем сообщил, что камень ему достался совершенно случайно. Он подобрал его в одном из разрушенных храмов, когда шел вместе с отрядом восставших неприкасаемых. О том, кто разрушил храм и что случилось с теми браминами, что пытались его защитить, Белов благоразумно умолчал.
        - …Он лежал в старом бронзовом ларчике, очень простом на вид, прямо под алтарем. Какой-то такой неприметный… А что, это какая-то святыня? Какой-то известный древний камень?
        Рерих помолчал, затем обменялся взглядами с женой и очень осторожно спросил:
        - Скажите, Темный, а вам никогда не доводилось слышать о «Великом Моголе»?[129 - Громадный ограненный алмаз, общим весом 787 карат. По различным версиям, он то ли был распилен на несколько частей, то ли затерялся где-то в Индии.]
        - Хм… Это не тот ли громадный бриллиант, который потом распилили?
        Николай Константинович улыбнулся:
        - Как видно, не распилили… - он взял у жены камень и поднёс его к свету. - Это, судя по всему - он. Странно, что вы его не узнали…
        Сашка похмыкал:
        - Ну… Вероятно, дело в том, что я не слишком много видел бриллиантов в своей жизни. А в руках держал и того меньше…
        С этими словами он взял камень у Елены Ивановны, покатал в пальцах и поднес к глазам.
        - Точно бриллиант? - спросил он. - Может, всё-таки горный хрусталь или что там ещё есть?
        Николай Константинович усмехнулся:
        - Почти наверняка. Только знаете, Тёмный, это - не бриллиант. Огранка не бриллиантовая. Так что правильнее будет называть его огранённым алмазом…
        «Вот, блин! - подумал Сашка. - А я его хотел Светке подарить… Теперь-то, конечно, фигушки. Дайде… товарищ Сталин отберёт. И в Алмазный фонд сдаст. Вообще-то, и правильно сделает…»
        Десять дней пути привели их к Меконгу, где экспедиция пересела на лодки и двинулась вниз по течению. В этих местах было относительно спокойно - сюда не докатились ни индийские волнения, ни Японо-китайская война. Правда, два раза их пытались ограбить какие-то речные пираты, но слуги Рерихов были хорошо вооружены и не отличались трусостью или нерешительностью. Кроме того, Юрий был призовым стрелком, а Тёмный, как выяснилось, может метко стрелять из «маузера» с такой скоростью, что лишь немногим уступает пулемету.
        В остальном путешествие прошло без каких бы то ни было особенных приключений. Правда, Николай Константинович очень сетовал на невозможность задерживаться в интересных или живописных местах, но юноша очень серьёзно объяснил, что ему ну просто обязательно необходимо успеть в Москву к первому сентября. Зачем это ему было нужно и почему стоял такой строгий срок, он не объяснял, да Рерих и не спрашивал: у человека, достигшего «Высокого просветления», могут быть свои резоны, непонятные простым смертным…
        Возле устья Меконга они расстались.
        - …Спасибо, Николай Константинович, - Саша коротко поклонился. - Вот здесь мы с вами и распрощаемся.
        Рерих покачал головой и внимательно оглядел стоявшего рядом с ним паренька. За те три недели, во время которых он путешествовал вместе с его экспедицией, Николай Константинович как-то успел привыкнуть к этому странному юноше.
        - Удачи вам в ваших делах, Тёмный - сказал он, поклонившись в ответ. - Оставьте ваш адрес - мне хотелось бы подарить вам одну из своих работ.
        - Спасибо… - Белов улыбнулся. - Давайте вот как сделаем: я пошлю вам весточку, когда доберусь до места. А пока адреса у меня нет…
        Елена Ивановна порывисто обняла юношу, перекрестила и даже всплакнула. Юрий молча пожал ему руку.
        Сашка уселся в сампан,[130 - Сампан (от кит. «саньбань», буквально - три доски) - собирательное название плоскодонных рыбацких лодок в Юго-Восточной Азии. По традиции сампанами управляют женщины.] двое женщин-лодочников синхронно взмахнули веслами, и утлая лодочка побежала на северо-восток. Все трое Рерихов стояли и смотрели ей вслед, пока она не растаяла за горизонтом…
        9
        История - как мясной паштет: лучше не вглядываться, как его приготовляют.
        Олдос Хаксли
        Недавно одна из московских радиостанций обратилась на нескольких языках с вопросами к радиослушателям всех стран. В ответ пришли несколько тысяч писем, оклеенных марками всех цветов и фасонов, пестрящих названиями больших и малых городов, мировых столиц и деревенских захолустий. Нам пишут юноши и старики, врачи, слесаря, мелкие торговцы, домашние хозяйки, англичане, испанцы, чехи, датчане, французы; пишут от руки и на машинке, добровольно и бескорыстно, движимые одним стремлением и целью - высказать свои мысли, выразить чувства, откликнуться на далёкие голоса эфира, задавшие простые и жгучие вопросы.
        Вопрос «Какова сейчас очередная задача СССР?» опять вызвал живые отклики, заботливые, предупреждающие дружеские голоса:
        «Самая важная задача для СССР - продолжать свои хорошие дела до тех пор, пока по богатству, счастью и довольству жители страны не затмят все другие страны». (Рабочий-металлист, Лидс, Англия)
        «Что бы вы ни делали - держитесь подальше от войны, хотя бы до тех пор, пока страна не окрепнет окончательно, а потом придите и помогите рабочим нашего острова». (Рабочий, член лейбористской партии, Беркли, Англия)
        «Создать мощный воздушный флот и сильную армию для защиты отечества рабочих против всяких захватчиков». «Создание легкой промышленности». «Изжить бюрократизм». «Беспощадно и неутомимо бороться против всех белогвардейцев и контрреволюционеров, ещё уцелевших в Советском Союзе». «Продолжать, как начали, чтобы все рабочие в СССР были ударниками, чтобы все планы выполнялись на 100 процентов, чтобы все учились».
        Через багровую пелену завтрашних войн и революций люди смотрят в будущее. Что будет через двадцать лет? Два крестьянина из Испании отвечают: «Выше нашего понимания сказать, каким будет тогда человечество. Но мы считаем, что к этому времени капитализм будет уничтожен».
        М. Горький, Мих. Кольцов. «Тысячи писем».
        «Правда», 1 мая 1935 года.
        Адмирал Синклер не имел привычки кричать на подчинённых. Просто не видел в этом необходимости. Но, несмотря на это обстоятельство, сотрудники МИ-6 боялись Хью Синклера больше, чем отставки, ибо адмирал славился способностью доставать своих противников даже на пенсии и в самых укромных уголках планеты.
        - И как я должен это понимать, Питер? - адмирал взял в руки пачку машинописных листов и склонился, чтобы прочитать собственные пометки на полях. - Отмечено появление Александра Белова-Сталина, с которым ваши люди связывают это восстание в Пешаваре? - Он снова перебрал листы документов - О! Один из ваших информаторов, которых, наверное, стоит называть «дезинформаторы», заявляет, что сын Сталина принимал непосредственное участие в штурме крепости Баг и лично убивал солдат и офицеров гарнизона. Да, его же обвиняют в похищении майора Стенли! - Хью поднял взгляд на подчинённого. - Сколько там ему лет, согласно вашей же справке? Пятнадцать? Да меня палата лордов в перьях вываляет за такой вот сюжет!
        - Это ещё не всё, сэр, - полковник Сандерс кивнул. - Совершенно точные сведения, что Белов-Сталин в совершенстве владеет не только русским и немецким, что в общем естественно. Он, кроме того, свободно разговаривает на высоком дари и сносно на пашто. Так что ему не нужны были переводчики. Плюс к этому отлично ориентируется в быте и нравах среднеазиатских народов, свободно ходит по базару и торгуется, выбивая себе немалые скидки. Ещё хочу добавить, что он, судя по всему, просто патологически ненавидит всё британское и неоднократно в разговорах называл членов королевской семьи воровской семейкой.
        - Вот это для наших лордов точно лишняя информация, - проворчал адмирал. - Но как, скажите, мне оправдываться за провал нашей миссии в Афганистане? Никто из комиссии не даст и ломаного пенса за версию, что десяток тысяч винтовок мог так резко изменить баланс сил.
        - Горы, сэр, - полковник Сандерс вздохнул. - Кроме того, у дикарей теперь не «Ли-Энфильд», а маузеры, мосинские и манлихеровские винтовки, которые бьют дальше и точнее. Ну и, кроме того, пулемёты, гранаты, миномёты, горные орудия, автоматические пушки и даже самолёты… Это всё есть в отчёте.
        - А чего нет? - адмирал, прекрасно разбиравшийся в нюансах внутреннего этикета, заинтересованно вскинул голову.
        - Полк наших горных стрелков, вышедший на помощь крепости Баг, был уничтожен полностью и до последнего человека. Следопыты, работавшие в этом районе, отметили, что тела в целом были слабо повреждены, и причиной их смерти не были осколки или фугасное действие взрывчатки. Так же было замечено, что склоны гор были просто усеяны трупами животных, видимо, попавших в зону действия этого оружия русских.
        - Это серьёзно, Питер, - Хью Синклер задумчиво побарабанил пальцами по столу и повторил: - Это серьёзно. Сделайте-ка отдельную справку об этом инциденте и обязательно приложите заключения наших экспертов. Хочу иметь лишний козырь. У вас что-то ещё?
        - Да, сэр, - полковник кивнул и поставил на стол перед начальством обычный внешне патрон 7.62х54R.
        - А этим-то что не так? - адмирал взял в руки обычный «русский» патрон с закраиной.
        - Только то, что он из стали, сэр, - спокойно пояснил Сандерс. - Можно сказать, ни грамма цветных металлов, за исключением тонкого медного покрытия пули и гильзы. Всё остальное - самая дешёвая сталь.
        - Но в Германии, насколько я знаю, уже делают такие. Или нет?
        - Делают, но немного, и стоят они лишь чуть дешевле латунных. А здесь - два миллиона таких вот патронов было передано в дар местным племенам. То есть русским было выгоднее переработать старые патроны на металл, чем отдавать пусть и устаревшие боеприпасы, но выполненные из цветных металлов. Это значит, русские смогут лавинообразно нарастить количество автоматического оружия в войсках без особого ущерба для бюджета, так как пороховая промышленность у них и так на высоте.
        - Так… - думал адмирал долго, но через минуту взгляд его из рассеянного, как бы смотрящего в пустоту, стал острым, словно клинок. - А что ещё известно об этом выкормыше?
        - Наши эксперты утверждают, что уровень его подготовки необычайно высок. И это, скорее всего, не их так называемая «Ленинская Техническая школа», а что-то другое. Именно с ним связывают неудачу похищения детей Сталина в тридцать четвёртом и арест Генриха Ягоды. Тогда мы не придали этому значения, но сейчас всё выстраивается в стройную систему. По всей видимости, он проходил подготовку по экспериментальной методике где-то в секретной школе, а после её окончания Сталин вернул его в семью, видимо, надеясь сделать преемником.
        - Подходы были? - чуть раздражённо спросил Синклер.
        - Пока лишь разрабатываем варианты, - несколько виновато пояснил начальник отдела. - Сейчас работа у большевиков осложнилась на порядок. Они как-то вышли даже на «спящую» агентуру. И нашу, и… - В воздухе повисло несказанное, но адмирал прекрасно понял, кто имелся в виду.
        - Так. Справку по этому юному головорезу мне на стол - срочно. Можете отставить все дела. Приоритет по этой операции - высший. Узнаю, что делитесь хоть с господом богом, сгною в самой глубокой дыре империи.
        - Ясно, сэр.
        Японский пароход относительно быстро доставил Александра из Сайгона в Гонконг, где он три дня дожидался попутного советского транспорта. Капитан сухогруза «Коммунар» спокойно воспринял шелковое удостоверение Сашки, разрешил ему взойти на борт и даже поселил в отдельной каюте. Потом Белов всю дорогу отсыпался и сошёл во Владивостоке уже в относительном порядке.
        Владивосток образца 1935 года был, конечно, не похож на тот, который он помнил, но суета портового города никуда не делась.
        Доехав вместе с багажом до областного управления внутренних дел, сразу же попросился на приём к начальнику, и, предъявив всё то же полевое удостоверение, был сразу же накормлен, напоен до изумления горячим чаем, а через два часа его вместе со всем скарбом повезли, как думал Александр, на самолёт.
        Думал, но ошибался, так как серебристые спины огромных дирижаблей было видно ещё издалека.
        - Так это что, я на дирижабле полечу? - он оглянулся на сопровождающего в кожанке и такой же кожаной фуражке.
        - Так не летают самолёты от нас, дорогой товарищ, - усмехнулся капитан и тронул водителя за плечо: - Давай правь сразу к башне. - Когда машина подъехала к диспетчерской, он вышел, поправил фуражку и обернулся к Сашке: - Ты посиди пока. Я распоряжусь, и сразу поднимешься на борт.
        Пока провожатый ходил договариваться, Саша всё же вышел полюбоваться небесными китами. Судя по виду оболочки, она была жесткой, а под вытянутым пузырём располагалась грузовая гондола. В некоторых случаях она была совсем небольшой - метров пять в длину и три в ширину, но в одном конкретном случае - почти двадцать метров на шесть. Дирижабль нёс гордое имя «Сталинская Стрела», написанное крупными красными буквами вдоль всего баллона, и был подтянут к платформе, с которой шла посадка пассажиров и погрузка багажа. А над платформой на небольшой табличке значилось «Владивосток - Москва».
        - Всё, договорился… - сзади подскочил капитан и весело кивнул: - Капитан из наших, из дальневосточников, примет тебя в отдельную каюту.
        - Да может…
        - Не может! - спокойно отрезал капитан. - Ты что, думаешь, мы тут совсем без понятия? Да от тебя кровью и порохом несёт за километр. Всё зверьё разбежится. Что ты там за линией ворочал, не моё дело, но уж отправить тебя первым классом…
        Он помог донести баулы до гондолы дирижабля и даже внёс их на борт.
        Каюта действительно оказалась одноместной, хотя и совсем маленькой, вроде железнодорожного купе.
        Тепло распрощавшись с капитаном, Александр распихал свои вещи по багажным ящикам, оставив лишь сумку с личными вещами, и решил пройтись по кораблю.
        Временное удостоверение, выданное в управлении, он положил в нагрудный карман, а отпечатанное на шёлке спрятал за подкладку кителя. Вообще, немецкий китель старого образца, перешитый на него в Гонконге, оказался довольно удобным, и Александр уже неплохо освоился и даже привык к нему. Единственное, что его напрягало в одежде подобного типа, это невозможность пользоваться кобурой скрытого ношения.
        Пассажиры уже осваивались и так же, как и Александр, выходили на обзорную палубу, находившуюся в передней части гондолы. Они махали провожающим или наблюдали за работой причальной команды.
        «Стрела» была совсем новым кораблём, едва налетавшим обязательные заводские сто часов и успевшим выполнить три рейса Москва-Владивосток-Москва.
        В дороге предстояло провести четверо суток, с учётом остановки для дозаправки и технического контроля.
        Дирижабли в СССР массово строились на двух заводах и уже изменили структуру грузовых перевозок. Почта даже в отдалённые райцентры теперь доставлялась по воздуху, а в некоторых появились аэродромы с воздушными причалами, причем строили их исключительно за счёт местных средств. Люди были кровно заинтересованы в том, чтобы к ним тоже проложили воздушную трассу. Затем новый аэродром регистрировали, и после технического полёта маршрут включали в расписание. Так летали в основном почтовые «двухтонки» и пассажирско-грузовые «пятитонники».
        Для полётов между областными центрами использовались уже совсем другие машины. С полезной нагрузкой в пятнадцать или двадцать тонн и огромной по сравнению с салонами самолётов гондолой. Брал такой исполин целых сто пассажиров, десять человек экипажа и попутный груз, или принимал на борт максимальные сто пятьдесят пассажиров, но на относительно короткие дистанции.
        Мягко оторвавшись от земли, дирижабль поднялся в небо и взял курс на запад.
        Впервые путешествуя на дирижабле, Александр, устроившись в кресле на обзорной палубе, наслаждался роскошными видами и комфортом полёта.
        В прошлой жизни он часто летал, и не только пассажирскими, но и военно-транспортными бортами, вертолётами и даже пару раз в двухместном истребителе. Но такого ощущения полёта не испытывал никогда. Именно к дирижаблю было как нельзя кстати применимо слово «воздухоплавание»…
        Стройная красотка в голубом шёлковом платье и белом пиджаке, летевшая дирижаблем уже не в первый раз, предполагала скрасить дни полёта легким флиртом и восхищёнными взглядами очередного поклонника, и для этого уже с самой посадки внимательно осматривала пассажиров в поисках жертвы.
        Высокого и широкоплечего молодого человека Елена Тарханова заметила, ещё когда тот поднимался на борт в сопровождении человека в кожанке - явного сотрудника НКВД в немалом звании, что следовало не только из почти новой куртки и щегольских хромовых сапог, но и длинноствольного пистолета ТАКТ[131 - Тульский автоматический Коровина-Токарева.] в поясной кобуре, который выдавался лишь особенно метким стрелкам и командному составу.
        Сам же молодой человек, одетый в немецкий офицерский китель без знаков различия и легкие шёлковые брюки тёмно-зелёного цвета, устроившись в кресле, наслаждался видами из окон, доходивших до пола, и, попивая чай, листал какую-то книгу в зелёном потёртом переплёте.
        Подкравшись, словно кошка, Елена попыталась заглянуть в книгу, но была остановлена спокойным и чуть глуховатым голосом:
        - Это «Тридцать шесть стратагем» - искусство тактики и стратегии. Авторство история не сохранила.
        - У вас глаза на затылке? - Елена, улыбнувшись, пододвинула ещё одно раскладное кресло и присела на самый краешек.
        - У вас довольно оригинальный запах. Зелёный чай, амбра и что-то вроде розового масла, - он улыбнулся в ответ и чуть приподнялся, выпрямляясь в кресле.
        - Зимняя роза. Из Италии привезли, - чуть смутившись, произнесла Елена и посмотрела на страницы с убористыми иероглифами. - А вы по-китайски читаете?
        - Да вот, - Александр пожал плечами. - Как-то нужно язык подтягивать. А то подзабыл уже слегка.
        - Подзабыл? - девушка рассмеялась приятным серебряным смехом. - Когда же вы его учили?
        - Достаточно давно, - мягко произнёс Саша. - Но прошу меня простить, я не представился. Александр… Белов, - он чуть было не сказал Сталин, но вовремя «ухватил себя за язык». - А вас как звать-величать, очаровательная незнакомка?
        - Лена Тарханова, - девушка чуть сжалась. Она надеялась на лёгкий, ни к чему не обязывающий флирт, но, столкнувшись с пронизывающим взглядом льдисто-синих глаз, вдруг поняла, что ещё неизвестно, кто кого подцепит.
        - Летите по делам? - Александр нашёл глазами стюарда, и тот мгновенно подскочил с вопросом в глазах. - Пожалуйста, зелёный чай, две чашки и пару шоколадок.
        - Сей момент.
        Когда стюард испарился, Елена рассмеялась:
        - Как у вас это получается? Я, бывает, в ресторане по полчаса жду, пока ко мне подойдут.
        - Всё просто, - Александр закрыл книгу, бросив мельком взгляд на номер страницы. - Общаться нужно спокойно, уверенно и без малейших признаков барских замашек. Каждый делает своё дело, и унижать других людей нужно лишь в случае необходимости.
        - Это какой же?
        - Провокация на агрессию, создание у человека определённого образа, ну и для того, чтобы морально сломать.
        - Как у вас всё по полочкам…
        Александр рассмеялся:
        - Ну, представьте себе кладовку у хорошей хозяйки. Соленья отдельно, варенья отдельно. Старые документы наверху, а мужнино ружьё вообще под тулупом в углу, чтобы спьяну не потянулся. С какого-то момента накопленные знания нужно раскладывать по полочкам, иначе будет не библиотека, не склад, а чердак, забитый разным хламом.
        - И много у вас… на складе?
        - Много - мало… - Александр улыбнулся. - Мир всё равно огромен настолько, что ни за одну, ни за три жизни не познать и не понять. Но порядка это не отменяет, иначе даже этой малой крохой не воспользоваться вовремя. Вы, кстати, так и не ответили на вопрос.
        - Разве? - Елена повела плечом. - Летала на Дальний Восток в командировку от МГУ.
        - И чем же заинтересовался университет?
        - Наш факультет? Системами управления.
        - Управления движением кораблей или управления огнём? - и, ориентируясь лишь на движение глаз, добавил: - Сделали-таки стержневые лампы?
        - И вас не смущает, что тема считается совершенно секретной?
        - Ну, спокойно, товарищ, - Александр улыбнулся. - По долгу службы я работаю с документами довольно высокого уровня допуска, и в том числе читаю все отчёты лаборатории товарища Векшинского.[132 - Сергей Аркадьевич Векшинский (1896-1974) - выдающийся советский учёный в области электровакуумной техники.] Вы же у него работаете? Тема «Импульс», если мне память не изменяет, - и, увидев, что девушка постепенно приходит в состояние тихой паники, со смехом поднял руки. - Всё-всё. Умолкаю, а то, боюсь, вы сейчас меня на месте расстреляете.
        Чуть позже за обедом они разговаривали обо всём, и Елена была искренне удивлена тем, что общаться с этим странным молодым человеком оказалось так легко и приятно. По обоюдному согласию темы, связанные с работой, не поднимали, но им вполне хватало других. Они обсуждали поэзию, литературу, живопись и, несмотря на различие во взглядах, вполне находили общий язык.
        Александр тоже отдыхал душой в компании красивой и умной девушки, неспешно летя над страной на высоте пятисот метров.
        Временами Александр чувствовал давление со стороны Елены, но буквально неделю назад, ещё в Сингапуре, он посетил салон Мадам Шу, и за две золотые рупии девицы отработали словно в последний раз, выжав его досуха. Так что стрелы, которые метала Елена в расчёте на более интенсивное ухаживание со стороны Саши, вязли в его медитативном спокойствии. Она даже заходила к нему в купе за каким-то пустяком, уже когда все пассажиры легли спать, но Александр, как раз затеявший перепаковку багажа, со всей возможной вежливостью выставил её наружу. К тому, что девушка будет рассматривать кучу оружия, россыпь золотых монет и пачку посольских документов с пометкой «Top Secret», он был морально не готов.
        К Москве подлетали в ясную солнечную погоду, и город было видно словно на ладони. Можно было разглядеть даже автомобили и взмывающие в небо серебристые стаи голубей.
        Чуть холодновато попрощавшись, Елена канула за дверями аэровокзала, а Сашка, бросив баулы в такси, решил пройтись до киоска, чтобы купить свежие газеты.
        Худого, высокого гражданина, стоявшего возле Союзпечати, он срисовал сразу, но не сразу понял, почему вдруг заныло где-то внутри, словно включили сирену. Доверяя своим чувствам, Александр рассчитался с киоскёршей и остановился рядом, внимательно изучая гражданина поверх газетного разворота.
        Высокий, в чуть мятом пиджаке и плохо чищенных сапогах, небритый и вообще какой-то неухоженный, мужчина зыркал взглядом по площади, чего-то или кого-то ожидая. У его ног стоял толстый портфель, который тот временами проверял, чуть тронув носком сапога.
        Когда на площадь стали выходить пионеры, а мужчина напрягся и взял портфель в руки, Александр уже не сомневался, что с мужчиной что-то не так, и, выронив газету на асфальт, шагнул ближе:
        - Гражданин, прошу предъявить документы.
        Глаза у мужчины забегали, словно тараканы на кухне, и, вместо логичного «А вы кто такой?», он потянулся правой рукой к замку портфеля.
        Два коротких удара, и длинный с закатившимися глазами упал на асфальт, а Саша, громко свистнув, привлёк внимание парочки милиционеров.
        - Этого связать. Площадь очистить. В портфеле, возможно, бомба.
        Соображал милиционер быстро. Зазвучала трель свистка, и к нему тут же подбежали ещё три патруля.
        - Тебе помощь нужна? - самый пожилой из сотрудников НКВД осторожно коснулся плеча Сашки.
        - А есть сапёры? Ну, тогда нет. Лучше укройтесь от осколков, - ответил Александр.
        Когда площадь обезлюдела, он, взрезав клапан портфеля длинным тонким и острым словно скальпель стилетом, отогнул кожаный верх и заглянул внутрь.
        - Килограммов пять, не меньше, - произнёс он вслух, разглядывая цепь взрывателя, подсоединённого к кнопке, спрятанной возле замка портфеля.
        Осторожно вытащив детонаторы из взрывчатки, увязанной в плотный кирпич, отсоединил батарею и окончательно разрядил мину.
        В отделении милиции аэропорта уже было не протолкнуться от набежавших сотрудников НКВД. Несостоявшегося террориста уже допрашивали, и стоило Сашке войти, как тот вскочил, словно подброшенный пружиной, и с визгом: «Москаляка клятый!» попытался вцепиться ему в лицо.
        - Как. Же. Вы. Мне. Во. Всех. Временах. Надоели. Твари. Свидомые, - с расстановкой ответил Александр, сопровождая каждое слово очень болезненным ударом.
        В конце экзекуции борец за самостийность только повизгивал, но упал лишь с последним ударом.
        - Тащите его в сортир. Сейчас обоссытся, - Александр поднял взгляд на вовсе не шокированного следователя. - Что, самому хотелось?
        - У нас с этим сейчас строго, - майор Герасимов вздохнул и кивнул вошедшим конвоирам: - Тащите в туалет, пусть отольёт. Сам-то откуда?
        Александр вытянул из подкладки полевое удостоверение и растянул его на столе.
        - Из командировки? Понятно, - майор поднял трубку и, набрав номер, дунул в мембрану. - Алло, учётный, говорит майор Герасимов из Авиастроительного. Проверьте спецудостоверение номер двадцать восемь три на имя товарища Иванова. Жду, - он побарабанил пальцами, глядя в потолок, и через пять минут, выслушав ответ, положил трубку и, сложив кусок ткани, подал его Александру: - Просили напомнить, что нужно сдать и получить постоянное.
        Уже давно уехал этот странный сотрудник госбезопасности, а следователь всё сидел, задумчиво глядя в окно. Задержанный Парасюк всё-таки не донёс до сортира свой большой внутренний мир и обделался в коридоре в двух шагах у цели. Теперь его отмывали с помощью пожарного брандспойта, а бывшие при нём вещи внимательно осматривала бригада из ГУГБ-НКВД.
        - Привет! - коллега-смежник - следователь из госбезопасности капитан Хватов - вошёл в кабинет быстрым шагом. - Чего думаешь?
        - А чего тут думать? - майор пожал широкими, словно скамейка, плечами. - Готовили они что-то на Украине, вот и взбесились, когда их планы рухнули. Теперь ещё лет десять будем выдёргивать корешки.
        - Да я про этого Иванова. Знаешь, откуда он прилетел? С Владивостока. А туда прибыл нашим пароходом из Сингапура.
        - Меня другое позабавило, - вопреки словам, лицо у майора было вполне серьёзным. - Знаешь, что он сказал, когда выписывал лещей этому Парасюку-пасюку? Сказал: «Как вы мне во всех временах надоели». Интересно, где и когда ему успели надоесть украинские националисты?
        - Ну, так… Сам знаешь. Как у кого в деревне говно из сортира полезло, нюхает вся деревня. А тут такое говно, что, пожалуй, не то что на всю страну, на всю планету вонять будет.
        10
        Обидеть ребёнка может каждый. Не каждый сможет после этого выжить.
        Макаренко А. Из неопубликованного
        Подлая вылазка украинских националистов провалилась!
        Сотрудник ГУГБ тов. Иванов выследил и обезвредил националиста Парасюка, который собирался взорвать бомбу в момент построения пионеров, возвращавшихся из «Артека». Смелые и профессиональные действия тов. Иванова предотвратили беду и отвели смерть ста десяти детей Советской страны.
        Наша газета следит за развитием событий и будет информировать читателей о судьбе героя.
        Слава органам государственной безопасности - верным солдатам революции и правопорядка!
        Газета «Правда», 28 августа 1935 года
        В кабинет наркома Ворошилова Будённый вошел, чётко печатая шаг и звеня серебряным рублём в ножнах шашки.
        Знавший соратника уже поболее пятнадцати лет, Ворошилов лишь кинул взгляд и сразу понял, что старый друг пришёл ругаться. Об этом говорили и начищенные ордена, и даже краснознамённый маузер, висевший на боку, в деревянной, но аккуратно вычищенной кобуре.
        - Садись, - он кивнул Семену Михайловичу на стул, а сам поднял трубку связи с адъютантом.
        - Володя, чаю и… да. Быстро, - потом положил трубу на рычаг и перевёл взгляд на Будённого. - Что случилось, Семён?
        Тот помолчал и, тиская оголовье шашки правой рукой, левой крутанул чуть повисший кончик длинного уса.
        - Климка! Ты Санька Сталина знаешь? - и, увидев замешательство на лице Климента Ефремовича, соблаговолил пояснить сварливым тоном: - Ну, Кобин приемный, который Белов-Сталин?
        - Ну как же, как же… Серьёзный такой хлопчик, - Ворошилов приятно улыбнулся, и в его лице проступило что-то эдакое… Наверное, с таким выражением лица собака размышляет о своем любимом хозяине. - Да, ведь я и рапорт твой читал… - Выражение лица стало ещё слаще и мечтательнее, - просто роман какой-то. «Платон Кречет - знаменитый разбойник»… - ещё одна приятная улыбка. - Парень у товарища Сталина - молодец! Первой стати молодец. Как там в старое время говаривали? Гвардеец! И в крепости, и на перевале… Первой статьи гвардеец!
        - Первой статьи… - Будённый, наконец, разжал руку и переместил её с рукояти на столешницу, нависая над наркомом. - Один - понимаешь?! - Один вырезал всю крепость. А там же не сосунки какие. Гуркхи, сикхи, бриты, мать их в перехлёст тройным протягом! Воюют совсем не первый год, всякого навидались, - казачий кулак со свистом распорол воздух и с силой врезался в стол, крытый тонким зелёным сукном. - Ён же их - словно волк в овчарне! Да даже не волк! Хорь на курятнике! Бебекнуть же никто не успел, знашь-понимашь! А в лаве?! Ён же в лаве, как энтот, - Буденный замялся, подбирая нужное словечко. - Чисто как пропеллер! Тока красным по сторонам и брызгало.
        - Да-а… Геройский парень… - Ворошилов снова мечтательно улыбнулся, заглянул в пачку «Казбека» и, смяв пустую картонку, потянулся в стол за новой.
        - Ты погодь-ка курить, курец! Я тебе что толкую?! Я ж с его рубки не удивился. Я ж охренел! Начисто! Он же при мне одного, - Семен Михайлович со свистом втянул воздух, - ажно с седлом раскроил! И это ж - пацан! Пятнадцать годков всего!
        Он снова грохнул кулаком по столу и зашагал по кабинету:
        - А потом в Индии, это же он там всё устроил. И мы теперь, вместо того чтобы в Туркестане с бабаями-басмачами в кровь биться, как зрители на театре сидим да любуемся, как милых дружков-англичан в капусту рубят.
        Ворошилов, наконец, нащупал папиросы в ящике и вопросительно посмотрел на Семёна Михайловича. Чего неуёмному красному кавалеристу «братишке-Будённому» надо-то? Что, полк, что ли, товарищу Белову-Сталину под команду дать? Так не проблема.
        - А знаешь, чем его наградили за все это? - грозно рыкнул Буденный. - Чем почтили парня геройского?
        - Ну уж, думаю, «Ленина»-то дали, - промурлыкал Ворошилов, примериваясь прорезать ногтем бандерольку на коробке «Казбека». - Или что, оружием революционным? Как тебя?
        - Мине-тибе, - передразнил Семен Михайлович совсем уже зло. - Накось-выкуси! Медальку ему «За отвагу» от всех щедрот сунули. «На и отвяжись»![133 - «На и отвяжись» - ироничное название четвертой степени ордена Святого Станислава в царской армии. Эта был один из самых младших орденов, которым к тому же награждали ещё и за выслугу лет.] А я тебе так скажу, Климка: коли за такое только медальку и дают, мне мои ордена носить невместно! Я и половины того, что Санька Сталин, не совершил!
        С противным хрустом пачка папирос треснула по диагонали, и мелкий табак, просыпающийся словно песок сквозь сжатые пальцы, потёк на зеленое сукно стола.
        - И… И… - просипел Ворошилов, враз потеряв голос. - И что ты?.. Что?..
        Полностью произнести: «И что ты собираешься делать?» у Климента Ефремовича не получалось потому, что он слишком хорошо представлял себе, ЧТО может сделать неукротимый донской казак в подобной ситуации. Но Буденный понял его и зло отрубил:
        - Сейчас к Кобе поеду да все свои награды ему на стол и брошу! - и рявкнул в заключение: - С одними «егориями» ходить стану!
        Ворошилов крупно вздрогнул. Чего-то подобного он и ожидал. Но отпускать одного Семёна Михайловича в таком настроении к Сталину было бы просто глупо. Да и не безопасно.
        - Я с тобой, Семён! - Ворошилов вскочил, метнулся к вешалке, где на стойке стояла шашка. Прицепил её к портупее, быстро надел фуражку и бросился вперед, чуть не сбив с ног адъютанта, открывавшего двери кабинета, чтобы пропустить подавальщицу с подносом, на котором парил свежезаваренный чайник и стояла бутылка коньяка.
        - Машину, быстро! - прошипел Ворошилов, и вопреки всем законам природы адъютант мгновенно испарился, прихватив с собой подавальщицу вместе с подносом.
        Будённый широко шагал по коридорам наркомата, и словно шквал нёсся перед ним: захлопывались приоткрывавшиеся двери, встречные командиры и сотрудники старались исчезнуть с дороги, сворачивая в первые попавшиеся отделы, а двое полноватых снабженцев и вовсе спрятались за портьеру, словно бы увлечённые тем, что увидели в окне. Рядом с ним торопился Ворошилов, стараясь забежать вперёд и заглянуть старому другу в глаза.
        - Семён, только не кричи и не ругайся. Семён, держи себя в руках, - приговаривал он. И тут же, увидев свой автомобиль, заорал на водителя: - Что копаешься?! Живо в Кремль!
        Шофер, видя состояние начальства, которое сейчас, пожалуй, и шашкой может рубануть, рванул с места и погнал тяжёлый автомобиль по улицам Москвы.
        Из кабинета Сталина как раз выходила группа штатских, когда в приёмную буквально влетел Будённый. В его кильватере мчался Ворошилов.
        - Хозяин на месте? - рыкнул Семен Михайлович.
        - Да, но у него совещание через четверть часа, - сообщил Поскрёбышев бесцветным голосом.
        Его не слишком-то удивил вид грозного военачальника - и не такое видывал.
        - Доложите, пожалуйста, - попросил убитым голосом Ворошилов. И прибавил: - Мы недолго…
        Сталин стоял возле своего стола и с любопытством смотрел на визитеров.
        - Товарищ Сталин… - начал Ворошилов, но Будённый перебил его и рявкнул с места в карьер:
        - Коба, ты чего творишь?!
        Если Сталин и удивился такому началу, то вида не подал:
        - Ты, Семен Михайлович, сядь и поясни, чего не так?
        Ворошилов увидел, что старый друг уже открывает рот для гневной отповеди, и понял: если сейчас не вмешаться, то потом будет поздно. И плохо…
        Он приосанился и, отодвинув Буденного в сторону, шагнул вперёд:
        - Мы вот по какому вопросу, товарищ Сталин, - голос наркома звенел от напряжения, но в глаза Сталина он смотрел твёрдо. - У нас что, изменились статуты наград? Хорошо бы памятку какую или брошюрку там. А то у меня к «Звезде» представлено человек сто да к «Знамени» шестеро. А один, представляете, даже к «Герою». Один, понимаешь, в КаБээМке этой, удержал и погнал целый полк англичан. Ещё и два танка сжёг. Весь раненый, чуть не истёк там до врачей, а всё стрелял, пока эти… кровью не умылись, - он глубоко вздохнул, стараясь успокоить дыхание, и спросил: - Так что, теперь ему медаль «За отвагу», а остальным памятный подарок? Или, может, на Александре Сталине у нас закончилось золото? Если по-честному, то ему и за Гитлера с его кодлой нужно было «Героя» или «Ленина» давать.
        Молчал Сталин долго. Он очень хорошо знал и Ворошилова, и Будённого, и видел, что оба не просто недовольны. Буденный по-настоящему в ярости, а Ворошилов - абсолютно преданный и испытывающий перед Вождем прямо-таки мистический ужас - счёл своим долгом вмешаться. Значит, тоже сильно не одобряет…
        Несмотря на то что оба буквально прожигали его своими взглядами, Иосиф Виссарионович неторопливо набил и раскурил трубку, походил по кабинету. Остановившись на полушаге, вдруг повернулся в сторону Ворошилова и Будённого:
        - А ви подумали, что могут сказать люди, увидев, как награждают сына товарища Сталина высшей наградой СССР? Пацана, даже не коммуниста? - у Сталина вдруг прорезался сильный грузинский акцент, как всегда, когда он сильно волновался.
        - Как в Гражданскую, товарищ Сталин, так это нормально было, да? - не удержался Будённый. - Вот у меня сколько пацанов служило - никого не обидели. И никто слова поперёк не сказал. А теперь получается, что они все достойны, а сын товарища Сталина - нет? А немецкие товарищи, кстати, мне сообщили, что как только сделают свой высший орден, так сразу и вручат его товарищу Александру Сталину. И вот не смущает их, что и кто подумает.
        - Нехорошо получается, товарищ Сталин, - подхватил тему Ворошилов, - что немецкие товарищи ценят гражданина Союза ССР больше, чем мы.
        Буденный вдруг с хрустом и треском рванул с гимнастерки орден Красного Знамени и, вырвав его прямо с куском ткани, грохнул на стол:
        - Коба, или у Саньки нормальная награда будет, или как бог свят - остальные прям сейчас сорву и носить их больше не буду!
        - Как сговорились просто, - ворчливо произнёс Иосиф Виссарионович, садясь за стол. - Тут час назад Серго был, тоже орден ему требовал. Теперь все хорошие, один Сталин плохой, да.
        - Да Саше все эти ордена вообще до гайки, - сказал Ворошилов. - Это нам нужно, понимаешь? Всем тем, кто воевал, тем, кто проливал кровь. Да даже детям нашим! Смотрят на Сашку и тянутся вверх. Твои вот когда последний раз двойку приносили?
        - Да и не помню уже, - Сталин широко улыбнулся. Последний год Василий, Артём и Светлана радовали его стабильно высокими оценками, а о проделках в школе уже и не слышно вовсе. - Тут вчера поймал Василия за книжкой, а он Сервантеса читает. На испанском, понимаешь? Словарь, конечно, рядом лежит, но всё равно…
        - Вот видишь, - Ворошилов кивнул. - А если мы его вот так как сейчас отставлять в сторону будем, что они-то подумают? А ведь дети-то поважнее всяких злопыхателей будут.
        - Тут товарищ Ворошилов прав, - Сталин кивнул. - Дети - это важнее. Хорошо. Я снимаю свои возражения. Пишите представление, товарищ Будённый, и отправляйте. Посмотрим, что из этого получится.
        - Уж плохого-то точно ничего, - довольный Семён Михайлович расправил усы и впервые с начала разговора улыбнулся.
        Когда утихли охи и ахи от подарков и первой радости встречи, Василий как-то по-особенному посмотрел на Александра.
        - А ты здорово изменился, - он вздохнул. - И раньше не был особо пушистым, а сейчас вообще словно чешуёй покрылся.
        - Да не, - Сашка взмахнул рукой. - Это временно. Не остыл пока. Через пару дней в норму приду.
        - Тяжело было? - Артём поднял взгляд, и Александр не увидел в нём даже тени зависти, а лишь глубокое сочувствие и понимание.
        - Временами совсем, - Саша кивнул и посмотрел на счастливую мордашку Светланы, которая явно пребывала в лёгкой прострации, рассматривая индийские украшения и несколько платков из Кашмира. - Но очень выручило то, что я всегда помнил, что у меня есть дом и люди, которые меня ждут.
        - Это хорошо, что ты об этом помнишь, - в комнату вошёл Сталин, едва заметно улыбаясь, а за его спиной стоял Власик в форме и рукой махал Сашке, показывая большой палец вверх.
        - Дайде… - Александр встал и шагнул вперёд, и Сталин шагнул навстречу и обнял его за плечи.
        - Как ты вырос… - Иосиф Виссарионович смотрел на Александра пытливым взглядом, отмечая новые жёсткие складки на лице и едва уловимый запах пороха, который, казалось, въелся под кожу приёмного сына. - Я тебя оторву от этой банды ненадолго.
        - Да, я сейчас, - Сашка кивнул Василию. - Вась, разберись тут с остальным…
        - Сделаю, - Василий кивнул и, придержав Артёма, который что-то хотел сказать, молча проводил взглядом приёмного брата.
        Разговор со Сталиным затянулся. Он подробно расспрашивал Сашку обо всех подробностях его эпопеи, качая головой и временами нервно затягиваясь табаком.
        - …Понимаешь, дайде, я же туда поехал разобраться. Ну не было у меня никакого плана. Ощущение только. Читаю газеты, слушаю людей, а у самого в голове крутится, что уж больно запашок умелой режиссуры во всём этом. И движуха эта не когда-нибудь, а очень вовремя, и вообще всё вокруг в тему и по делу. Ну и поехал. А как добрался до канцелярии короля и расспросил одного конторского…
        - Убил? - отрывисто спросил Сталин.
        - Зачем? - Сашка улыбнулся. - Напоил до изумления, так что он только на третий день очухался, да и не помнил ничего. А потом полез в кабинет вице-короля да почитал бумаги. Так и понял, что этого Ганди нужно валить. Валить и подставить англичан. Тогда у них весь пасьянс сломается. А если в Индии всё пойдёт прахом, то и в других местах нам полегче будет. Как минимум индийская армия в Туркестан не войдёт. Своих проблем будет выше гор.
        - Я всё равно думаю, что рисковал ты чрезмерно, - Сталин вздохнул. - Невозможно решить проблемы нашей страны одним человеком.
        - Ну так я кадры-то готовлю, - Саша улыбнулся. - Вон, Техническая школа почти вдвое расширила приём, да и алабинцы не подкачали. В год почти две тысячи человек по краткосрочным курсам и двести специалистов-инструкторов.
        - Намекаешь, что мы недостаточно готовим себе смену? - усмехнулся Сталин.
        - Намекаю, что сейчас началось формирование военных и промышленных кланов. Свои продвигают своих, но не по личным качествам, а по степени преданности группе. И началось это, к сожалению, не вчера.
        - Меняешь тему? - Сталин хмыкнул. - Хорошо. И как ты видишь решение этой проблемы? Ведь даже те, кто выдвинулся без всякой поддержки и на личном таланте, могут быть поглощены такой группой.
        - Аттестация и обратная связь, - произнёс Александр. - Регулярная аттестация ответработников по нескольким параметрам, и возможность каждого гражданина СССР пожаловаться на любого другого гражданина. И пересылать письма из Твери в Новгород, а из Ленинграда в Свердловск, для того чтобы на местах не могли ни отследить, ни принять меры к жалобщику. Конечно, будет много спекуляций, мелких жалоб, но даже такая система - лучше, чем ничего.
        - А рабочий и партийный контроль?
        - Рабочий ещё ничего, но его сфера - конкретное предприятие. А партийный замыкается на партработников конкретной местности и часто там же и закапывается. Вообще в идеале в каждом городе должен стоять почтовый ящик «Письмо Сталину», и чтобы оттуда почту вынимали фельдкурьеры. Потом центр обработки, и всё важное ложится секретарю на стол. Что-то он наверняка сможет решить сам, а для чего-то нужны оргвыводы сверху.
        - Не доверяешь, стало быть, советской системе, товарищ Саша? - Сталин улыбнулся.
        - Когда проводили чистку в партии, никто же не говорил, что мы не доверяем партии? - Александр пожал плечами. - Это просто обратный телефон. Снизу вверх. А чтобы связь лучше работала - через все низовые звенья.
        - Возможно, - Сталин кивнул и посмотрел на приёмного сына. - А ты чем собираешься заняться?
        - Дел вагон, дайде, - Сашка вздохнул. - Обязательно нужно съездить в Англию и пощипать там кое-кому перья. Во Франции тоже не всё нормально. Социалисты вроде сильны, но какие-то варёные, что ли? Тоже нужно трубы почистить. Ну и на сладкое - Соединённые Штаты. Там вот точно без ликвидаций не обойтись.
        - А скажи, товарищ Саша, - мягко спросил Сталин. - Алабино, вот ещё одну учебную часть с полигоном организуем, учебные полки и роты, десантники и пограничники, они-то чем будут заниматься, если ты всех врагов уничтожишь? Да и не сможешь всех. Много их. Кадры решают всё, а ты, товарищ Саша, вместо того чтобы заниматься кадрами, бегаешь по странам и пытаешься объять необъятное. Хорошо ли это?
        - Ну так… - Александр почувствовал, что краснеет. - Я же вот…
        - Что «вот»? - вкрадчиво поинтересовался Иосиф Виссарионович. - Кто обещал методичку по полевому допросу? Кто должен был сделать пособие по штурму в городских условиях? А новый регламент охраны первых лиц? Я бы мог ещё очень многое перечислить, но ты и так всё понимаешь. Меня упрекаешь, что не беспокоюсь о кадровом резерве, а сам? Архаровцы эти из Коминтерна вообще последний разум потеряли. Мне Артузов докладывает время от времени, какие они там проекты рожают, так волосы дыбом встают. Мы их не разогнали, но, как ты помнишь, под твоё прямое поручительство. Кто с ними работать будет? Сталин опять, да?
        - И что, засяду в кабинет и буду перекладывать бумажки? - хмуро спросил Александр, хотя в душе понимал справедливость упрёков. Действительно, подзабыл о нужных делах здесь, в Союзе.
        - Не нужно кабинет, - Сталин, довольный, что ему не пришлось преодолевать сопротивление сына, улыбнулся, - хотя он у тебя есть. Нужно просто спокойно работать и дать работать другим. Вот скажи, в Англии действительно некому, кроме тебя, всё сделать? Есть, конечно. Сорвиголов у нас достаточно. Даже больше, чем нужно, сорвиголов-то. Только вот людей, которые могут спокойно и методично работать с кадрами, катастрофически не хватает. Все, понимаешь, рвутся в атаку с шашкой наголо. А сейчас не время шашек, сынок, - Сталин положил руку на плечо Александру. - Считаешь, что нужно провести акцию, бери людей и готовь операцию. Хоть в Британии, хоть в Антарктиде, хоть на Луне. Но хватит уже забивать микроскопом гвозди.
        - Я понял, дайде, - Александр вздохнул.
        - А раз понял, давай за работу. Первым делом вливайся в работу комиссии по новому вооружению и тактике. Там много грамотных специалистов и инженеров, но все документы будут пересылаться сюда, чтобы ты имел возможность поправить какие-то ошибки, если увидишь. Например, меня ракетчики терзают уже который месяц проектом тяжёлой ракеты с зарядом в триста килограммов. Нужна нам такая? Нет, не отвечай сейчас. Мне нужно развёрнутое мнение, чтобы я мог озвучить его на заседании комиссии. Там, кроме этого, полно всего. Наши инженеры, как получили станки и оборудование из Германии и Италии, словно с цепи сорвались, всё придумывают чудо-оружие.
        От Сталина Александр вышел в растрёпанных чувствах, что было тут же замечено и братьями, и Светланой, буквально ввинтившейся ему подмышку.
        - Что, песочил?
        - Да нет вроде, - Саша покачал головой. - Только всё равно ощущение, что виноват кругом. - Он встряхнул головой. - Ладно. Это всё лирика. А у нас, между прочим, сегодня суббота. Предлагаю пойти погулять.
        - Ай! - Светлана от радости даже подпрыгнула и захлопала в ладоши. - А куда пойдём?
        - Можно в кино, можно в парк Горького, ну или ещё куда. Неужели не найдём?
        - Айда в Серебряный Бор на лодках кататься! - предложил Артём, и Александр, чуть подумав, согласился. Охрана, снятая с него на время командировки, ещё не вернулась, и шанс погулять без поводка стоило использовать на всю катушку.
        По дороге в ближайшей столовой купили еды. К удивлению Александра, в это время в обычной столовой продавали готовых цыплят табака, бутылочное пиво, готовые бутерброды и кучи всего того, что относится к понятию «кулинария». С деньгами у компании проблем не наблюдалось, так что всякой всячины набрали аж две полные сумки.
        - Ну вот, - Василий закинул на плечо связанные вместе патефон и чемоданчик с добрым десятком пластинок. - Теперь ещё ситро купить, и - здравствуй, праздник!..
        - Точняк, - согласился Артём. - Слушай, Немец, а может, пивца?..
        Белов мазнул по сводному брату ТАКИМ взглядом, что тот словно съёжился и торопливо забормотал: «Не, ну я же чего?.. Я ж ничего… Я ж так… Просто…»
        Глядя на побледневшего Артёма, Светлана хихикнула, а Василий украдкой перевёл дух: брат буквально снял у него с языка этот вопрос. А Немец - он, хотя и нормальный, но такие гадости не забывает и не прощает. Ох, завтра и аукнется же Тёмке на разминке это чёртово «пивцо».
        В Серебряный Бор надо было ехать на автобусе - тащиться на пригородный поезд ну никак не хотелось. По дороге к автобусу ребята зашли в гастроном, чтобы купить газировки, и совершенно неожиданно столкнулись с Ниной Гальской и её подругой, которую та представила как Катерину Гладову. И совершенно естественно, что дальше отправились уже все вместе.
        Девушки тут же принялись кокетничать. Нина вовсю атаковала Красного, а Катя решила попробовать свои чары на Александре. И, к вящему удовольствию Светланы, натолкнулась на броню холодной вежливости и ледяного спокойствия. Девушка недоумённо покрутила головой, поразмышляла и попыталась оглядеть себя в ближайшей витрине - всё ли у нее в порядке с платьем? Но тут Гальская, заметив растерянность подруги, подошла и что-то быстро зашептала ей на ухо. Сперва Катерина презрительно фыркнула, но потом заинтересовалась и наклонилась поближе, чтобы лучше слышать. Понять по ее лицу, поверила ли она в рассказ подруги или нет, не представлялось возможным, но после этого «инструктажа» Гладова сосредоточила все свои усилия на Артёме. И судя по тому, что тот тоже запунцовел не хуже Василия - её старания не остались безрезультатными.
        А Саша шагал, механически болтая со Светланой, повисшей у него на руке, а сам размышлял: была ли эта встреча в гастрономе случайной, или?.. И если все-таки «или», то кто тут постарался: Васька, соскучившийся по своей «Дульцинее», или?.. Вот второе «или» ему решительно не нравилось: как бы там ни было и какой бы подготовкой они не обладали, всё-таки ребята оставались обычными пацанами и маленькой девочкой. Ну, пусть не совсем обычными, но серьёзным, взрослым бойцам, заточенным на победу любой ценой, они явно не соперники.
        Однако закончить свои размышления Белов так и не успел, потому что на автобусной остановке увидел того, кого меньше всего ожидал увидеть. Во всяком случае - сегодня.
        Возле столба с развевавшимся жёлтым флажком с надписью - знаком остановки автобуса, в лёгком шёлковом платье, изящных белоснежных босоножках и с элегантной сумочкой через плечо стояла ОНА. Лера. Валерия Кузнецова. Лерка-Психованная.
        Рядом с Лерой оказалась высокая стройная девушка с белокурыми волосами, убранными в красивую причёску. Судя по лицу, из западных славян. Одета она была в довольно изящное платье из тонкого синего шифона с белоснежным шарфом на шее и небольшой красивой шляпкой на голове. Одета, разумеется, иначе, чем Кузнецова - чай, не инкубаторские, но опытный взгляд полковника спецслужб сразу определил: одевались в одном распределителе, под руководством одного и того же куратора. А по тому, как девчонки общаются - подруги. Ну, как минимум напарницы из хорошо сработанной команды.
        Похожие на двух актрис из редких заграничных лент, девушки спокойно дожидались своего номера, когда из чёрного рупора репродуктора, что висел на столбе, прерывая бодрую музыку, раздался лёгкий щелчок. Словно где-то внутри переключился рубильник. Лера подняла голову и сразу заметила Александра.
        С первым порывом - броситься к нему на шею и завизжать от счастья - она сумела совладать. Но совсем удержаться не смогла: потянула подругу за рукав и, просигналив «готовность», незаметно указала на Сашку со товарищи:
        - Узнаешь?
        - Ух! - только и смогла выдохнуть Малгожата. - Он?!
        - Ага, - и Лера не смогла сдержать гордой улыбки. - Один из них - мой старый друг!
        - Иди ты, - Свержицкая, забыв все уроки, недоверчиво округлила глаза. - Да брось дурака… Чего, правда, что ль?..
        Ответа не потребовалось: к девушкам уже двинулась вся компания, а впереди, широко улыбаясь, шагал Белов. Подойдя, он слегка приобнял Лерку, затем нарочито отстранился и оглядел девушку с ног до головы.
        - Выросла и похорошела! - выдал он свой вердикт, а потом повернулся к своим: - Друзья! Хочу представить вам мою подругу, которую знал ещё по детдому… - и Белов сделал паузу, чтобы подруга могла сама обозначить своё новое имя.
        - Валерия Орлова, - Лера улыбнулась и протянула Василию узкую ручку в тонкой кружевной митенке. - А вот это, - она показала на Малику, - моя подружка.
        - Мария Тихонова, - Малгожата тоже улыбнулась и чуть поклонилась присутствующим.
        - Артём, Василий, Нина, Катя, Света. Мы в Серебряный Бор собрались, на лодках кататься. Может?..
        - Отличная идея… - Лера чуть смежила веки, глядя на Белова, и увидела, как тот в ответ, потирая мочку уха, показал мизинцем на Василия. - А вы, Вася, хорошо гребёте?
        Что уж послышалось Василию в этом вопросе, однако он покраснел и, чуть задыхаясь, кивнул и, начисто забыв про Гальскую, впился в Леру жадным взглядом. Словно малыш, увидевший конфету…
        Малгожата подняла руку, поправляя шляпку и, прочитав по микромоторике лица Саши, что ей рекомендуется обратить внимание на второго, едва заметно кивнула. Впрочем, она и так была не против внимания симпатичного крепыша, которого тоже видела на той киноплёнке. Статного, широкоплечего и приятно пахнущего каким-то заграничным парфюмом. А ненароком прижавшись к его боку высокой грудью и ощутив у Артёма подмышкой кобуру скрытого ношения, буквально заурчала от охватившего её вожделения. Симпатичный, не дурак, судя по глазам, и ещё из своих…
        Окатив ледяным взглядом позеленевшую от злости и ревности Ниночку, Лерка скосила глаза на малышку, прижимавшуюся к боку Белова. Подтянутая, мускулистая, хорошо и добротно одетая. Так сейчас одеваются только дети ответственных товарищей, да ещё вот и они сами. Кисти рук девчушки рассказали опытному взгляду больше, чем паспорт, метрика и амбулаторная карта. Характерная маленькая мозоль на пальце - стрелок, а чуть сбитые костяшки… «Джиу-джитсу? - задумалась девушка. - Нет, это что-то другое… САМ? Тоже не то…» Впрочем, она тут же отвлеклась от размышлений: рядом был Вася - высокий, красивый и явно попавший под её обаяние. Малгожата тем временем продолжала игру в обольщение с Артёмом. Новый глубокий вздох, и упругая грудь вызвала у молодого человека лёгкое, но ощутимое смятение. «Что ж это за странная школа, если они ещё не проходили сексуальное обучение? Ну ничего, это мы поправим…»
        Автобус, весело подскакивая на ухабах, бодро подкатил к Серебряному Бору, где вся компания выгрузилась и пошла через лес к водной станции. В этот солнечный день тут было полно народу. На волейбольных площадках азартно перебрасывались мячом комсомольцы, возле ларьков «Пиво-Воды» толпились жаждущие пролетарии, на пляже грелись почтенные матери семейств, а в огороженных дощатыми бонами бассейнах плескалось столько людей, что казалось, будто вода закипает. Десятка три спортсменов оккупировали прыжковую вышку, с которой то и дело кто-то ухал в прохладную воду. Иногда - красиво, кувыркаясь или выгибаясь «ласточкой», иногда - бестолково и неумело, поднимая тучи брызг. И над всем этим вавилонским столпотворением медью бравых маршей гремели рупора.
        Ребятам совершенно не хотелось оставаться в этом людском море, поэтому они поспешили туда, где красовалась большая надпись «ЛОДКИ». Пройдя мимо покачивающихся лёгких одно- и двухместных байдарок, мимо немногочисленных малых лодок, которые почти все уже успели разобрать отдыхающие, мимо новомодных, появившихся лишь пару лет как водных велосипедов, компания наконец нашла то, что искала: громоздкие четырёхвесельные шлюпки. Они чинно стояли рядком у наплавной пристани, не пользуясь особой популярностью. Для них требовалась серьезная компания - пять человек как минимум, а больших компаний в тот день видно не было.
        Поскольку Сашка и его друзья не испытывали недостатка в гребцах, то они с хохотом и шумом, шутливо повизгивая и переругиваясь, устроились на скамьях-банках, вразнобой макнули вёсла в воду и, посадив счастливую Светланку рулевой, погребли куда-то, не особо заботясь маршрутом. Минут пять у них ушло, чтобы определиться с ритмом гребли, хотя всю дорогу чьё-нибудь весло нет-нет да и поднимало фонтан брызг, окатывавших всех с пяток до макушек. Но последнее августовское солнышко хорошо прогрело воду, так что ничего кроме смеха это не вызывало.
        Примерно через час блужданий компания оказалась в тенистой заводи, куда выходил крошечный песчаный пляж.
        - Есть предложение считать вот это, - Сашка обвел рукой тихий бережок, - пунктом назначения. Искупаемся, перекусим и… снова искупаемся.
        Несколькими энергичными гребками они направили лодку прямо к берегу, и когда та коснулась днищем песка, Красный и Белов выскочили и, ловко подхватив её за нос, втащили на берег. А через десять минут на берегу уже весело трещал ветками небольшой костерок и девушки выгружали из сумки припасы.
        - А я думала, зачем столько еды? - Светлана, бодро подъедавшая уже третий бутерброд, с благодарностью посмотрела на Александра.
        - Война войной… - начал он.
        - …а обед по распорядку, - закончила за него Малгожата и заразительно рассмеялась. Ей было хорошо, как, впрочем, и Лере. Здесь не нужно корчить из себя обычных девчонок, вспоминая уроки актёрского мастерства, не нужно контролировать каждое слово и вообще быть не самой собой, а кем-то ещё. Вырвавшиеся в увольнение девчонки словно оказались на одной волне с Артёмом, Василием, Светланой и Александром, и даже присутствие двух штатских курочек ничуть не портило ситуацию. Лера даже сумела как-то разговорить Нину и Катю, чтобы не ломать компанию, и теперь они сидели все четверо, вместе с примкнувшим к ним Василием, и что-то обсуждали, размахивая руками.
        Сашка, уже обсохший после купания, раскрыл патефон, покрутил заводную ручку и вытащил одну из пластинок. Пошевелил губами, читая название, и остался недоволен. Взял другую, и вот она его полностью устроила. Он аккуратно выставил рекомендованную скорость, опустил иглу, и над заводью, негромко, но очень чисто поплыл мягкий женский голос. Он пел какой-то удивительно нежный немецкий романс. Светлана, которая только что прислушивалась к разговору старших девочек, затихла и по-пластунски подползла к Сашке, который лежал, глядя в высокое голубое небо, и грыз травинку. Девочка свернулась рядом с ним клубочком и замерла, словно котенок. Казалось, юноша не заметил ее присутствия, но Лера явственно видела, как его рука, только что вольготно лежавшая откинутой в сторону, чуть подвинулась, давая Светлане место.
        Песня кончилась, и пластинка крутилось вхолостую, но никто не двигался, очарованный красотой музыки и голоса. Но вот Нина кашлянула, встала, выбрала другую пластинку, и над заводью заквакал модный фокстрот в исполнении оркестра Скоморовского. Девочки потащили ребят танцевать, но Белов отказался. Он всё так же лежал, глядя в летние небеса, и Светлана также тихонечко лежала рядом. И вдруг девочка всхлипнула. Тихо-тихо, почти беззвучно…
        - Ты что? - Александр резко поднялся на локте и принялся внимательно ее оглядывать. - Обожглась? Укололась? Мышцы свело?
        Та отрицательно помотала головой, а потом вдруг резко прижалась к Саше и прошептала:
        - Так хорошо было только с мамой… Ты ведь будешь всегда, правда, Сашенька?..
        Белов хотел что-то сказать, но только молча кивнул. Светлана счастливо прикрыла глаза.
        Капитан милиции[134 - Специальное звание старшего начальствующего состава милиции НКВД и МВД СССР вплоть до 1943 года. Соответствовало званию подполковника РККА.] Степанян, назначенный по программе ротации кадров на должность начальника оперативной группы усиления МУРа, не в первый раз брал бандитов. И у себя дома, в родном Ехегнадзоре, и там, куда его забрасывала нелёгкая милицейская служба. И оцепление он выставил хорошее, да и люди, пошедшие на штурм воровской «малины», были отменно обучены и отлично вооружены. Но вот только не рассчитывал он, что как только прокурор закончит говорить в большой жестяной рупор, группа бандитов рванёт на прорыв.
        Два десятка отмороженных уголовников с пистолетами и несколькими автоматами шквальным огнём заставили залечь бойцов оцепления и, прорвав второй круг, вырвались на свободу.
        Суматоха, вызванная прорывом, позволила бандитам уйти достаточно далеко, когда группа муровских волкодавов рванула следом.
        Александр снял пластинку с патефона и потянулся за следующей, когда раздался хруст ветвей и на край леса выскочили десятка полтора мужчин с оружием.
        До поляны им оставалось метров тридцать, и глаза Саши уже отмеряли это расстояние с точностью дальномера. То, что это не законопослушные граждане и не оперативники НКВД, было понятно с первого взгляда, так как, даже видя перед собой поляну с развлекающимися подростками, мужчины не опустили оружия и постоянно оглядывались, словно за ними шла погоня.
        - Красный, Тёма, тревога! К бою! Лера, Маша, прикройте девчонок!
        Аарон Меерович Зигельбаум, сменивший место «работы» и теперь подвизавшийся в среде московского криминала, почти висел на руках двух рослых «быков» из свиты Варлама. Его бы, конечно, пристрелили при отходе, чтобы не связывал группу, но Аарон был очень опытным человеком, и большинство операций не записывал, а хранил в голове, так что теперь потеря бухгалтера грозила также и потерей весьма значительной части «общака». Потому-то и тащили уже совсем немолодого Зигельбаума, пожертвовав ради его спасения несколькими другими членами банды. Рядом бежали пятеро из группировки соперников - Гриня и четверо его ближайших людей, пришедших в этот день в дом на окраине Москвы, чтобы разрешить застарелый конфликт. Но сейчас перед лицом общей для всех опасности все трения были забыты, и «в рывок» уходили плечом к плечу.
        Когда впереди показалась небольшая поляна и крошечный полумесяц песчаного пляжа, Аарон увидел нечто, от чего его ноги стали окончательно заплетаться. Старый и уже почти позабытый кошмар из его тверской жизни - лицо, которое он никогда не забудет. Правда, молодой человек подрос и возмужал, но это был без сомнения он. Даже лёгкая улыбка на лице, как тогда.
        Аарон выбросил ноги вперёд и с неожиданной для тощего и тщедушного тела затормозил.
        - Ты чего, Счетовод? - Сеня Кацман, широкоплечий и невероятно сильный биндюжник из Одессы, наклонился над лицом Аарона Мееровича.
        - Сеня, Вова, - быстро заговорил Аарон. - Жить хотите? Я этого фраера знаю, так он - не фраер, он из спецкоманды ГПУ. Сейчас всех тут положит, это я тебе говорю…
        Несмотря на габариты, соображали оба довольно быстро.
        - А что делать-то, Аарон? - Василий Корягин по кличке Вася-Корь тоже чуть пригнулся.
        - С первым выстрелом ложимся, и ни звука. Я попробую с ним договориться.
        Ничего не знавший о сбежавшей в этот день Фортуне, Варлам вскинул свой наган и тут же завалился на песок, обдав идущих вслед за ним мешаниной из крови и осколков черепа. А Александр, высчитав идеальную дистанцию, кинулся вперёд, двигаясь ломаным зигзагом.
        Пули, словно дрессированные, летели именно в те места, куда нужно, и с каждым шагом бандитов становилось всё меньше, а те, кто остались в живых, от страха начали палить во все стороны, убивая своих же подельников. Оружие бандитов и залёгших Василия и Артёма на несколько секунд загрохотало словно канонада и так же быстро стихло.
        - Тёма, Красный?
        - Порядок.
        - Девочки?
        - Порядок, - отозвалась Лера, сжимавшая в руках бесполезный на такой дистанции маленький шестимиллиметровый «Браунинг-Бэби», дико завидуя Светлане, у которой оказался «вальтер» седьмой модели с удлинённым стволом. Именно она и произвела первый выстрел, попав точно в лоб бандиту, шедшему впереди.
        А Малика с лёгкой улыбкой смотрела на двух совершенно побелевших девочек, спрятавшихся за корпусом лодки. Нина и Катя сидели с совершенно стеклянными глазами, не решаясь поднять голову, и вдруг на глазах Малгожаты Гальская, словно очнувшись от морока, сначала оглянулась, а потом осторожно выглянула из-под лодки.
        - Нормально всё, не трясись, - она ткнула локтем в бок подруге и уже смелее высунулась наружу, наблюдая, как Александр, и Василий обходят лежащих вповалку людей.
        - Что-то мне смутно знаком этот плешивый затылок! - хмыкнул Белов, глядя на лежавшую в траве троицу. - Аарон Меерович, если мне не изменяет память?
        - Ну как можно?! - Счетовод с достоинством встал и отряхнул парусиновый пиджак от налипшего мусора. - В вашем возрасте память может быть или хорошей, или отличной.
        - А ваши друзья? - ствол «вальтера» качнулся в сторону лежавших ничком бандитов.
        - Сема, Вася, вставайте, - произнёс Счетовод и ткнул обоих ботинком в бок. - Медленно и спокойно. Если, конечно, вам ещё не надоела эта собачья жизнь…
        Когда оба варнака поднялись, Белов с улыбкой посмотрел на широченных, словно шкафы, парней и покачал головой:
        - Да, граждане бандиты. На вас пахать нужно, а вы тут… Аарон Меерович, - голос Александра перестал даже отдаленно напоминать шутливый. - Вы сейчас очень быстро бежите и растворяетесь в вечерних сумерках. Предварительно сообщив, где я вас найду… - Сашка говорил спокойно, но Зигельбаум содрогнулся, услышав последовавшее: - Нужно объяснять, что будет, если я не найду вас там, где вы скажете?
        - Н… нет… Я понимаю, - Аарон нервно облизнул разом пересохшие губы. - Это будет наша последняя встреча. И очень скоро…
        - Вы - молодец, - отметил Белов и посмотрел на обоих парней. - Эти двое вам не помешают? Может…
        - Не надо, очень вас прошу! - взвыл Счетовод.
        - Ну, как хотите… - С этими словами Сашка опустил пистолет, выслушал адрес, названный Зигельбаумом, кивнул и махнул рукой. - До свидания.
        Он ещё смотрел туда, где скрылись трое уголовников, когда из-за плеча раздался вскрик Валерии:
        - К бою!
        С опушки леса, откуда пришла банда, вываливалась новая куча мужчин в разномастной гражданской одежде с пистолетами в руках, а совсем сзади мелькали бойцы в форме НКВД.
        - Руки вверх! Стрелять буду! - закричал бежавший впереди мужчина в кургузом пиджаке и линялой серой кепке.
        - Сопли подбери, - Александр вскинул оружие, и мужчина резко затормозил, прикипев взглядом к зрачку ствола.
        - Не дури, парень, - степенно и спокойно вышел ещё один мужчина и, не поднимая оружие, достал красную книжечку. - Московский уголовный розыск.
        - Спецотдел Центрального Комитета ВКП(б), - Александр достал левой рукой своё удостоверение и развернул. - Теперь я бросаю своё удостоверение, а ты бросаешь своё. Полюбуемся на пару спецметками.
        - А не жирно будет? Нас тут уже два десятка, - раздался из группы молодой голос.
        - Да и я не один… - Белов ухмыльнулся. - Четыре ствола с нормальных позиций положат вас, как вот это стадо. - Он качнул головой на лежавшие на песке трупы.
        Разгорающийся скандал прервал высокий мужчина в форме полковника НКВД. Спокойно выйдя вперёд, он коротко козырнул Александру и достал удостоверение:
        - Капитан милиции Степанян.
        - Спецотдел ЦК Александр Сталин.
        Внимательный взгляд полковника прошёлся по всему удостоверению, считав специальные метки, и с коротким кивком он вернул документ Александру.
        - Облажались мы, выходит, товарищ Сталин, - полковник весело кивнул на лежавших вповалку бандитов, под которыми уже натекли лужи крови.
        - Я бы вообще предпочёл, чтобы весь этот эпизод остался между нами, - Саша вздохнул.
        - Почему? - Степанян остро взглянул на Александра, и тот вместо ответа сунул оружие в кобуру и поднял руку.
        - Тема, Красный… - и когда мальчишки подошли, он кивнул на них. - Познакомьтесь. Василий Сталин, Артём Сталин. А там, возле лодки, ещё и Светлана Сталина.
        - Твою перетак!.. - с чувством произнёс капитан милиции и, сняв фуражку, смахнул пот со лба. - Но не доложить я не могу. Сам понимать должен. Да и тебе рапорт писать. А свидетелей вона сколько. Всем рот не заткнёшь. Но самой главной засады ты ещё не знаешь.
        - Это какой? - вскинулся Саша.
        - А вон идёт… - Степанян кивнул в сторону пробиравшегося через толпу мужчины с фотоаппаратом в руках. - Спецкор «Известий» товарищ Троицкий, собственной персоной.
        - Что ж… - Белов быстро оглянулся. - Значит, так. Мы - особая группа, оставленная на случай прорыва уголовников к реке. Так пусть и напишет. А если чего от себя сверху добавит, так я ему руки вместе с фотоаппаратом вырву и им же вперёд куда надо затолкаю. - И чуть изменившись в лице, посмотрел на корреспондента. - Товарищ Троицкий? Разрешите на пару минут?
        Уже в доме и на пляже работали криминалисты, а Карен сидел на бревне, задумчиво глядя на неторопливо собиравшихся подростков.
        - Ну? - рядом плюхнулся его заместитель, старший лейтенант милиции[135 - Специальное звание старшего начальствующего состава милиции НКВД и МВД СССР вплоть до 1943 года. Соответствовало званию майора РККА.] Ковригин.
        - Что «ну»?
        - Что за пионеры такие, что банду влёт положили? Ты трупы видел? Ни одной не смертельной раны. Всё как на стрельбище.
        - Ну, вот такие пионеры у Страны Советов… - Капитан милиции пожал плечами и хитро улыбнулся. - Обычные такие пионеры с разрешением на ношение оружия за подписью товарища Власика.
        - Так… - у Ковригина глаза расширились так, что казалось, сейчас выпадут.
        - Понял? Догадался? Молодец. Теперь берёшь свою догадку, сворачиваешь в трубочку и выбрасываешь в самый глубокий омут…
        На следующий день Белову позвонил Киров и, тщательно подбирая слова, пригласил Сашу зайти к себе. «По-товарищески и по-соседски», как он выразился.
        Впрочем, этот звонок неожиданностью для Александра не был. Никак не был. Должны были оперативники доложить о нечаянном участии семьи товарища Сталина в операции по разгрому воровского сходняка? Должны и доложили. И кто, кроме Сергея Мироновича, осмелится принять решение по такому щекотливому вопросу? Никто, ясное дело. Так что…
        Встреча произошла в ЦК, где у Кирова тоже был собственный кабинет. Сергей Миронович встретил Сашку тепло и радушно. Угостил чаем с вкуснейшими ванильными сухариками («Ленинградские, товарищ Белов, ленинградские. В Москве таких делать не умеют.»), попенял, что редко встречаются («У нас ведь очень много близких по тематике вопросов, товарищ Белов, а собраться и поговорить все никак не выходит. То я в разъездах, то вы… Надо бы график составить, что ли.»), поинтересовался работой в Индии («Разумеется, без подробностей, но вот общее впечатление хотелось бы услышать…»). Но вот, наконец, чай бы выпит, сухарики съедены, все не важные вопросы обсуждены. Киров дождался, когда обслуга уберет посуду, и внимательно взглянул на Сашку:
        - Скажи-ка мне, Александр, как специалист: правильно ли это, что некоторые товарищи, в том числе - занимающиеся ответственнейшей работой, манкируют охраной?
        Александр в ответ безмятежно улыбнулся:
        - Конечно, неправильно, Сергей Миронович. Вот слышал я, что ещё год тому назад один товарищ, возглавлявший тогда парторганизацию очень крупного промышленного центра, везде ходил с одним-единственным охранником. У которого и подготовки-то телохранителя не было…
        Киров коротко рассмеялся:
        - Мимо, дорогой товарищ. Уже мимо. Товарищ Сталин спецпостановлением ЦК обязал этого товарища всегда держать при себе четырех охранников как минимум.
        - М-да? А почему же этот товарищ пренебрегает прямым указанием Центрального Комитета? Я вижу только двоих…
        - Как это? - растерялся Сергей Миронович. - Как видишь?
        Сашка беззаботно махнул рукой:
        - Тоже мне, бином Ньютона. Один - за портьерой у окна. За время нашего разговора он четыре раза шевелился, и портьера колыхалась. Второй - за дверцей фальшивого шкафа, - он указал рукой, где именно. - Тоже шевелился… три раза. Раздавался характерный скрип. Кроме того, один раз открывал глазок. Заслонка не смазана, так что было слышно шорох… - Белов откинулся на спинку стула. - Но это - двое, а где остальные?
        - В приемной сидят, - признал поражение Киров. - Но что из того? Здесь и двух хватит…
        Договорить он не успел: Сашка опрокинулся назад вместе со стулом. В его руках как по волшебству появились пистолеты:
        - Бах! Бах! Бабах! Вот, в кабинете - три трупа, а иностранный шпион отправляется по своим делам.
        - Как так?! А выстрелы-то?!
        - Товарищ Киров, товарищ Белов-Сталин прав, - раздался смущенный голос из-за портьеры. - Если бы у него были пистолеты с приспособлениями для бесшумной стрельбы, никто бы ничего не услышал…
        Киров заинтересовался. Велел обоим телохранителям выйти на свет божий, позвал остальных двоих из приемной, и они все вместе принялись обсуждать вопросы личной безопасности. Через час, утвердив схему расположения охраны в кабинете и договорившись о тренировках охранников в структуре спецотдела ЦК, Сергей Миронович попытался вернуться к щекотливому вопросу об охране. Но Саша весело ответил:
        - Сергей Миронович, да побойся ты бога: я ж сам себе охрана!
        Киров посмотрел на своих телохранителей, которые синхронно кивнули, и вздохнул:
        - Убедил, стервец! Только все равно: заходи почаще, договорились?
        После визита к Кирову Александр наконец выбрался в Коминтерн. Во-первых, ему было совершенно необходимо познакомиться с остальными членами индийской компартии - у него появились некоторые соображения по усилению и обострению кризиса в Британской Индии, а во-вторых, он попросту соскучился по настоящему балканскому кофе, который можно было получить только там. Разумеется, Белов собирался осуществить намеченное именно в указанной последовательности - сперва работа, а удовольствия потом. Но жизнь внесла свои коррективы: прямо в дверях он буквально нос к носу столкнулся с Димитровым, который тут же затащил его в свой кабинет и принялся подробно расспрашивать обо всех подробностях индийского вояжа…
        - …Значит, из охотничьего штуцера винтовку сделал? - Димитров снял турку с огня, покачал в руке и снова поставил на таганок. - А скажи, момче: чем тебе двуствольное оружие не угодило? Я без смеха, серьёзно: если бы ты с первого выстрела промахнулся - так сразу второй ствол готов, а тут - перезаряжай, время теряй…
        - А не надо промахиваться, - усмехнулся Сашка, наливая себе в стакан ледяной воды. - И одностволку легче сделать разборной, соответственно - таскать удобнее. Незаметнее…
        - Разрешите? - в кабинет вошли Куусинен[136 - Куусинен Отто Вильгельмович (1881-1964) - советский государственный деятель, руководитель финского коммунистического движения. Долгое время работал на нелегальном положении в Финляндии. В 1934 г. находился в СССР, будучи одним из руководителей скандинавского отдела Коминтерна.] и Лехтосаари.[137 - Лехтосаари Юкка Арндтович (1889-1939) - финский коммунист. В 1937-1938 гг. - председатель Коммунистической партии Финляндии. В РИ был арестован в Финляндии и умер в тюрьме.]
        Они тепло поздоровались с Сашей, поприветствовали Димитрова и уселись к столу, ожидая кофе и рассказов. Димитров разлил напиток по чашечкам, финны попросили принести сливки, и все собравшиеся в благоговейном молчании сделали первый глоток.
        - До чего же хорошо, - произнес Белов, отставляя в сторону чашку. - Индусы-заразы кофе тоже не пьют, а то, что пьют тибетцы, я вообще затрудняюсь определить…
        Следующие несколько минут он просвещал собравшихся относительно тибетского чая - с молоком, мукой, солью и топленым салом. Лехтоссари решил было попробовать этот, как он выразился, «чайный суп», но затем отказался от своей затеи. Где в Москве можно достать ячий жир, не знал ни он сам, ни кто-либо из собравшихся…
        - А что же Христо не пришел? - поинтересовался Сашка, принимая из рук Димитрова чашку со свежим кофе. - Игнорирует нас товарищ Боев? Вы его в командировку услали? Или я его чем обидел?
        Димитров помрачнел:
        - Да, ты же, товарищ Белов, не в курсе, - промолвил он после небольшой паузы. - Христо в госпитале… - И Димитров замолчал, ожидая вопросов.
        Но их не последовало. Александр с безмятежным видом сделал глоток обжигающего напитка, положил в рот маленький кусочек балдъя[138 - Смесь сливочного масла с медом, подаваемая к кофе. Распространено на Балканах в Сербии, Черногории, Македонии и Болгарии. Название происходит, скорее всего, от турецкого «bal yagi» - «медовое масло».] и запил все это ледяной водой. Он не спешил задавать вопросы и не торопил присутствующих с ответами: то, что ему нужно знать, они расскажут сами, без понукания и подстёгивания. Так подсказывал ему многолетний опыт службы. И он не обманул…
        - Христо летом в Албанию ездил, - потупив глаза, сказал Куусинен. - Там восстание было против короля Зогу.[139 - Ахмет Зогу (1895-1961) - албанский государственный деятель, второй президент Албании и первый король (с 1928 по 1939 г.) из династии Зогу.] Кост Чекрези[140 - Кост (Константин) Чекрези (1892-1959) - албанский политический деятель буржуазно-либерального толка. В августе 1935 г. возглавил подготовку восстания против короля Зогу. После поражения восстания бежал в Италию. Кончил жизнь в эмиграции.] и прочие восстали… республику восстанавливать. - Он вздохнул. - Ну, наши решили, что надо вмешаться. Риза Церова,[141 - Риза Церова (1896-1935) - албанский коммунист. Принимал участие в вооруженных восстаниях в Албании в 1924 и 1935 гг. Был убит в бою с королевскими войсками.] Али Кельменди,[142 - Али Кельменди (1900-1939) - албанский коммунист, член Балканской секции Коминтерна. Умер во Франции от туберкулеза.] ещё там… Балканская секция постановила: поддержать. Ну, вот Христо со своими башибузуками…
        При этих словах Димитров бросил на финна такой взгляд, что тот поперхнулся и замолчал.
        - Христо со своими ребятами поехал, - процедил сквозь зубы Димитров. - Четверо тех, кого ты готовил, а остальные… Хотя тоже боевые парни… - он со свистом втянул воздух, словно у него внезапно схватило зубы. - А эти либералы, буржуи… В общем, начать - начали, а никто и не поддержал. Наши-то выступили и остались в одиночку… Отряд Ризы пытался пробиться к границе с Югославией. Только недалеко от Поградеца их жандармы нагнали…
        Он махнул рукой и замолчал. Александр отставил в сторону кофе, отодвинул стакан с водой и встал, опершись руками о большой письменный стол.
        - И? - спросил он таким тоном, что все трое наперебой стали рассказывать, как Риза Церова отбивался, прикрывая своих, как он получил тяжёлое ранение. Христо подоспел лишь тогда, когда бой уже закончился. Соратники перенесли Церову в укромное место, где он и скончался после нескольких часов страданий. В предсмертной записке албанец написал: «Придет время, когда Албания станет свободной, и народ не будет больше страдать. Но этого он добьется без беев и ага, так, как это произошло в Советском Союзе!»
        - Ну вот, - вздохнул Димитров. - Христо повел отряд в Югославию, а там… Короче, ждали их там. То ли выследили, то ли албанские власти сообщили… В общем, их на границе встречали. Не королевские войска встречали - белогвардейцы. Числом против наших - втрое. Христо всё равно прорвался, только из его ребят всего двое и уцелели, а сам он, - тут секретарь ИККИ махнул рукой, - в госпитале. Две пули в грудь поймал… Ты чего, товарищ Белов?!!
        - Ничего, - звенящим голосом ответил Сашка. - Ни-че-го. По своей секции передай: вот с делами закончу и съезжу. Пусть эти белогвардейские и албанские суки сейчас вешаться начинают. Им же легче будет.
        Совершенно неожиданно для Саши, кроме медали за храбрость ему вручили высший советский орден - Ленина, причём не кулуарно, а в Кремле, для чего пришлось срочно шить новый китель взамен старого, который вдруг стал мал в плечах и по росту. За лето Сашка так раздался, что совсем уже не походил на подростка, и только безусое молодое лицо выдавало в нём возраст.
        И уж совершеннейшей неожиданностью было появление в «Правде» статьи «Герои Страны Советов», где кроме прочих было упомянуто и его имя вместе с фотографией награждения.
        Когда Гальская первого сентября ворвалась на урок с газетой наперевес, Александр почему-то вдруг заподозрил что-то совсем невероятное. Ну, например, что англосаксы вдруг откуда-то получили совесть и в приступе покаяния за всё содеянное самоубились до последнего человека, но реальность оказалась, как всегда, немного другой.
        - Вот! - Нина бросила перед Александром и Василием газету.
        - Что тут? - Саша пододвинул газету ближе. - Хлопкоробы Туркестана успешно собирают урожай…
        - Да не здесь! - она перелистнула страницу, и на третьей полосе почти в четверть листа красовалась фотография Сашки в момент вручения ордена Ленина.
        - Упс…
        - Что значит «упс»? - опешила Гальская.
        - Ну, это означает, что такой результат вовсе не планировался и считается нежелательным, - с ехидной улыбкой пояснил Василий, уже успевший нахвататься словечек из будущего. - Это как «ой» и «бл…», только одним словом.
        - Вы меня совсем запутали, - грозно произнесла Нина и посмотрела в глаза Александру. - Теперь-то ты что скажешь?
        - А я разве должен что-то объяснять? - удивился Александр. - Каким образом связано это прискорбное происшествие и вы, товарищ Гальская?
        - Ну… - девочка как-то сразу сникла. - Ты бы мог рассказать о своем подвиге…
        - Обязательно расскажу, - Александр улыбнулся. - Только сначала все слушатели пусть поступят в НКГБ и получат соответствующий допуск и разрешение работать по этой теме, ну и сразу же.
        - Но ты же не сотрудник…
        - Откуда такие сведения? - влез в разговор Артём. - Я вот видел совсем другое…
        - Нина, - Александр аккуратно сложил газету и вернул её девушке. - Многие знания - многие печали…
        - А также водянка головного мозга и простатит, - заржал Артём и, ловко увернувшись от подзатыльника Василия, отскочил в сторону, пропуская обиженную Ниночку, севшую за свою парту.
        - Простатит у девушки, фу, как грубо, - рассмеялся Александр. - Но в любом случае у нас сейчас не вечер воспоминаний, а что?
        - Алгебра, - ответил Василий, выкладывая учебники из портфеля на стол.
        - А что нам задали?
        - Восьмая страница, третий абзац сверху, задачи с третьей по восьмую, - спокойно ответил Василий. - Могу продиктовать ответы.
        - А ты? - Александр посмотрел на Артёма.
        - Тридцать пять, пять тысяч пятьдесят, пятьсот один…
        - Всё-всё, верю. - Александр улыбнулся. - Занимались летом?
        - Конечно, - Василий солидно кивнул. - И алгеброй, и языками, и даже твою тетрадку по запоминанию выучили.
        11
        Он читал её как открытую книгу и думал: «Убить бы этого издателя».
        Сеченов И. Заметки на полях учебника по физиологии
        Умер К.Э. Циолковский
        Калуга, 19 сентября 1935 г.
        Мособлисполком и Моссовет РКи КДс глубоким прискорбием извещают о смерти в г. Калуге знаменитого деятеля науки Константина Эдуардовича Циолковского, творческая деятельность которого оказала неоценимую услугу развитию советской авиации и дирижаблестроения.
        Мособлисполком и Моссовет выражает своё соболезнование семье К.Э. Циолковского.
        Мособлисполком и Моссовет РК и КД
        Свинцовые волны осеннего Чёрного моря резал нос тяжёлого итальянского крейсера «Пола». На палубе одного из самых быстроходных кораблей этого класса стоял, широко расставив ноги, Муссолини. Он смотрел вперёд - туда, где за пеленой дождя прятался далёкий неизвестный русский порт Севастополь.
        Адъютанты не рисковали его беспокоить: один из них так и застыл неподалёку с непромокаемым плащом в руках. Обдаваемый мелким дождём и солёными брызгами, сорванными с гребней волн, Бенито Муссолини размышлял. Приглашение Сталина на общую конференцию трёх Советских социалистических государств, хотя и пришло внезапно, неожиданностью не явилось. Необходимость такой конференции назрела не вчера, так что оставался только один открытый вопрос: когда? Впрочем, даже это не было секретом: красные лидеры соберутся лишь тогда, когда немецкая гражданская война окончится или хотя бы выйдет на финишную прямую. Но теперь закономерно появлялись новые вопросы: что Италия может попросить у России и Германии, и что она может предложить взамен?
        Чуть позади «Полы» шёл тяжелый крейсер «Тренто», уже не в первый раз сопровождавший итальянского лидера в его морских путешествиях. На его борту находился Пальмиро Тольятти, три месяца тому назад уступивший должность генерального секретаря итальянской компартии внезапно и неожиданно «покрасневшему» Муссолини. Но участие Тольятти в конференции было необходимым: новоявленному коммунисту - из вчерашних фашистов - не особенно доверяли. Не то чтобы не верили, но не доверяли…
        Муссолини знал об этом и готовился заслужить доверие. Уже стояли в предгорьях Альп и на Адриатике молодёжные лагеря вновь воссозданной Ассоциации юных пионеров Италии и итальянской секции КИМа, уже грузились торговые суда-рефрижераторы сицилийскими красными апельсинами - даром итальянского крестьянства и пролетариата своим немецким и русским братьям, уже выезжали итальянские конструкторы - авиационные, автомобильные и оружейники - в Советскую Россию, чтобы работать вместе со своими коллегами в богатой полезными ископаемыми стране. Все это уже делалось, но всего этого ещё было мало. Очень мало!
        Правда, в рукаве у бывшего дуче - а его и до сих пор так именовали многие! - была припрятана пара козырей. Во-первых, крейсер «Тренто». Его предполагалось передать в дар Советам, а на Черном море это будет самый сильный, не имеющий достойных противников корабль, гарант неприкосновенности «мягкого подбрюшья» СССР. И во-вторых, завод «Лянча». Его бывший хозяин, а ныне - народный директор Винченцо Лянча, всю жизнь мечтал об освоении рынка на Востоке и был автором дешёвых, но качественных моделей легковых автомобилей, грузовиков и автобусов, вполне способных конкурировать с высококачественной, но куда более дорогой продукцией германского автопрома. Завод «Лянча» можно начинать строить уже прямо сейчас: старый Винченцо давно собирался расширять производство, так что необходимое оборудование уже есть в наличии. Но хватит ли этого, чтобы отстоять и себя, и Италию, Муссолини не знал, а потому напряжённо и сосредоточенно размышлял: что ещё он может предложить?
        - Мой дуче, - сзади бесшумно возник флаг-капитан Анджело Ячино.[143 - Ячино Анджело (1889-1976) - итальянский морской военачальник, адмирал. Командовал Итальянским флотом в бое у мыса Матапан, потерпел поражение.] - Штурман сообщает: расчетное время прибытия в Севастополь - через три часа двадцать минут. С берега дают приводной пеленг…
        - Русские нас ждут? - растянул губы в жабьей ухмылке Муссолини. - А где же почётный эскорт?
        - Вон они, мой дуче. Извольте взглянуть…
        Тот посмотрел в указанном направлении. Действительно, к ним навстречу двигались три корабля: лёгкий крейсер какого-то непривычного, диковатого вида и два старых эсминца. Муссолини усмехнулся: в сравнении с итальянскими красавцами русские корабли выглядели… ну, скажем, не очень. И вот тут-то его осенило: вот оно! Вот что Красная Италия может предложить Сталину! Новый флот! Новейшие линкоры, тяжёлые и лёгкие крейсера, эсминцы, да даже авианосцы! Правда, последних итальянцы ещё не строили, но, как говорят у них, в России: лиха беда начало! Вот и построим!
        Перед мысленным взором итальянского лидера прошел кильватерный строй могучих кораблей: линкоры «Ленин», «Гарибальди» и «Спартак», авианосцы «Великий Октябрь» и «1 мая», тяжелые крейсера «Феликс Дзержинский», «Заря свободы», «Коминтерн»… Неужели мудрый и хитрый Сталин сможет отказаться от такого?! Никогда! Никогда!!!
        Приободрившийся Муссолини кивнул своим мыслям, жестом подозвал адъютанта с непромокаемым плащом и приказал флаг-капитану:
        - Поднимите сигнал приветствия нашим русским товарищам и братьям!
        Откозыряв, Ячино унёсся, и вскоре оба итальянца расцветились флагами. С русских кораблей ударил артиллерийский салют, «Пола» и «Тренто» ответили, отвернув башни, и все шестнадцать итальянских восьмидюймовок рявкнули холостыми, изрыгнув яркие пламенные хвосты и клубы белого дыма. Муссолини вышел на нос крейсера и, вскинув руку в приветственном жесте, закричал во всю мощь своих могучих лёгких:
        - Salve, fratelli russi![144 - Привет, русские братья! (итал.)]
        Вряд ли русские моряки могли расслышать хоть что-то, но внезапно со стороны крейсера донеслось протяжное «Р-р-р-а-а-а-а!», подхваченное эсминцами. «Ура!» все ещё гремело, когда русские повернули и встали в строй итальянских кораблей.
        Так все вместе они и вошли в гавань Главной Военно-морской базы Черноморского флота Советского Союза. С берега гремела оркестровая медь, безостановочно били пушки, развевались флаги СССР и Социалистической Италии. Муссолини улыбался, принимая приветствия, но никто бы не смог догадаться, что улыбается он, радуясь не встрече, а своим хитрым государственным планам. Италия будет не бедной родственницей в этом союзе, а полноправным партнёром! Обязательно!
        После торжеств по случаю прибытия и грандиозного встречного обеда на полторы тысячи персон, командующий Севастопольской базой лично сопроводил Бенито Муссолини вместе с остальной итальянской делегацией на аэродром. Дуче уже настроился на полет в неудобном и продуваемом всеми ветрами мира пассажирском аэроплане и с прекрасно отработанной доброй, все понимающей улыбкой рассказывал окружающим, как он прыгал с парашютом. Слушатели внимали с прекрасно отработанным интересом, дружно ахая в нужных местах, отрепетированно замирали и заводили глаза. Исключение составлял лишь какой-то русский с двумя прямоугольниками в петлицах, который по окончании рассказа с каменным выражением лица предложил Муссолини посетить их полигон в местечке с почему-то итальянскими названием Алаб?но.
        - Там, компаньеро Муссолини, можно будет и с парашютами попрыгать, и со стрелковкой, и вообще - размяться…
        Итальянский лидер благосклонно кивнул и совсем уже было собирался пообещать посетить неведомое Алябиньо и каменнолицего русского, но застыл, полуоткрыв рот. Потому что впереди…
        Шоссе выскочило на невысокий холм, и взглядам ошалевших итальянцев открылся ОН. Воздушный корабль. Дирижабль…
        Размерами он едва ли не превосходил крейсер, а из-за сигарообразной формы казался чуть не втрое больше «Полы». Сверкая боками из серебристого металла, громадина даже не шевелилась под порывами злого осеннего ветра…
        - Мама миа! - выдавил наконец Муссолини. - Что это? Porca Madonna,[145 - «Мадонна - свинья» (итал.). Итальянское ругательство.] да он же раз в десять больше «Италии»![146 - Итальянский дирижабль, в 1928 году погибший во время экспедиции к Северному полюсу. Муссолини финансировал эту экспедицию, а потому много раз видел «Италию».]
        Тем временем автомобили уже подъехали к гиганту, на борту которого ярко алела надпись «СССР-109Z». Чуть ниже маркировки скрестились громадные - под стать дирижаблю - серп и молот, а на гондоле виднелось название воздушного корабля. Кто-то за спиной Муссолини свистящим шепотом перевел:
        - «Сталинский маршрут пять»…
        «Бог мой, так у русских есть ещё как минимум четыре таких же колосса?! - подумал про себя итальянский лидер. - Тогда понятно, почему у них такие слабые корабли».
        Полет по маршруту Севастополь-Москва прошёл быстро и легко. В громадной гондоле нашлись и спальные каюты - небольшие, но уютные, курительный салон и большой ресторан. Впрочем, больше всего Муссолини понравилось гулять по обзорной галерее и стоять на широком панорамном балконе. Он много расспрашивал экипаж об устройстве воздушного корабля, о мощности двигателей, запасе топлива, дальности полёта, но зачастую даже не дослушивал ответы до конца. Восхищение итальянца было сродни радости ребёнка, изумлённого механической игрушкой, принципа работы которой он не понимает, от чего игрушка становится ещё желаннее и удивительнее.
        Особенно приятным для нового лидера итальянских коммунистов явилось присутствие на борту капитана-наставника Умберто Нобиле.[147 - Нобиле Умберто (1885-1979) - итальянский инженер-дирижаблестроитель, воздухоплаватель и полярный исследователь. В период 1931-1936 гг. работал в СССР, в «Дирижабльстрое».] Увидев его, Бенито Муссолини расцвел, по-медвежьи облапил великого итальянского воздухоплавателя и тут же разразился длинной речью о советско-итальянской дружбе. А по окончании речи потащил земляка по всему дирижаблю, безграмотно поясняя создателю этого воздушного красавца суть его собственных инженерных решений, изобретений, новинок и находок. Генерал Нобиле тихо страдал, зато весь экипаж и все сопровождающие вздохнули с облегчением: наконец-то дуче получил собственную игрушку и оставил всех остальных в относительном покое…
        - …Так что мы ставим этот вопрос на голосование, товарищ Тельман, - и Сталин, словно подводя итог затянувшемуся спору, чуть прихлопнул рукой по столу. - Есть мнение, что будет правильно вопросы такого масштаба решать всем вместе, а не как капиталистические политики - кулуарно.
        Тельман, до этого отчаянно отстаивавший переориентацию Германии как наиболее промышленно развитого государства только на производство с переносом сельского хозяйства в Италию и СССР, покорно кивнул бритой головой. Авторитет Сталина подминал и подавлял его, и лидер немецких коммунистов просто физически не мог спорить с ВОЖДЕМ. Несмотря на свои сорок девять лет, Эрнст чувствовал себя школьником-мальчишкой из приготовительного класса, который с инстинктивным страхом смотрит на грозного классного инспектора.
        Сталин не то чтобы точно знал, но отчётливо чувствовал этот страх, а потому решил подсластить пилюлю. Мягко улыбнувшись в усы, он сообщил, что с Муссолини достигнута предварительная договоренность об ультиматуме Польше. В двадцать четыре часа Польша обязана очистить оккупированные германские территории, в противном случае СССР и Социалистическая Республика Италия будут считать себя в состоянии войны с ней и нанесут удар всеми имеющимися силами.
        - Мы уже концентрируем наши войска на западных границах, - проговорил Иосиф Виссарионович с нарочито сильным кавказским акцентом. - Наш Генеральный штаб получил приказание и разработал план наступления, согласованный с итальянскими товарищами. Кроме того, ведутся работы по подготовке специальных операций, обеспечивающих максимальное благоприятствование нашим войскам… - он снова мягко улыбнулся. - Так что вам, товарищ Тельман, будет чем обрадовать немецкий народ по возвращении…
        Эрнст Тельман горячо поблагодарил Сталина, но про себя подумал: «Хорошо Сталину. Он может быть уверен в себе: у него есть Александер…» Председатель ЦК КПГ вдруг ощутил - нет, не зависть, а обиду от какой-то несправедливости создавшегося положения. «Конечно, пока товарищ Сталин рассчитывал, что мы сами у себя справимся с Гитлером и его прихвостнями - спокойно следил. А как только стало ясно, что нацизм одержал победу - просто приказал. Езжай, мол, товарищ Белов, разберись и реши проблему… Разведка и Коминтерн сообщали: Англия готовит интервенцию. И?.. Британская Индия полыхает от Белуджистана до Бирмы, и никакой чёрт не разберёт: кто там за кого? Неприкасаемые эти… Одни мстят за своего лидера, другими управляет Коминтерн… Хотя как управляет? Оружие подбрасывает да инструкторов - вот и всё управление… Сикхи с пуштунами, мусульмане на юге, раджи на севере… В Бирме - три больших движения: королевские войска, националисты и коммунисты… и ещё сотни всяких мелких групп, движений, течений и просто банд… У англичан остались только Калькутта и Бомбей, да и то потому лишь, что их с моря линкоры прикрывают… А
кто все это устроил? - Эрнст Тельман мысленно усмехнулся. - Можете рассказывать кому угодно о марксизме, центробежных течениях, антиколониализме, а мне - не надо! Мы-то знаем: Александера не было в Москве три месяца, и как раз в это время все и произошло. А Белов вернулся в конце августа, загорелый дочерна, и, по словам товарища Пика, порохом от него несло на километр!..»
        Тельман огорченно покачал головой: «Эх, если бы у нас был такой Белов - мы бы и сами решили проблемы с поляками… Обидно: Александер Белов - немец, причем - потомственный германский немец, но… Почему им распоряжаются здесь?!!» Хотя… У него, кажется, есть возможность попробовать перетянуть юного Александера на свою - на немецкую сторону! И у него тоже найдётся «секретное оружие»…
        - …Вам, товарищ Элеонора, как человеку, близко знакомому с Александером Беловым, - при этих словах Элеонора Штаймер хихикнула, но ее отец и Тельман проигнорировали неуместное веселье, - поручается провести знакомство товарища Ирмы[148 - Ирма Габель Тельман (1919-2000) - немецкий детский писатель, дочь Эрнста Тельмана. Активный член КПГ и СЕПГ.] и Белова. Расскажете обо всех его предпочтениях и интересах, чтобы товарищ Ирма Тельман могла подготовиться. Задание понятно?
        Элеонора твердо отрубила: «Так точно, товарищ председатель», а белокурая тоненькая Ирма молча кивнула.
        - Тогда, товарищи, ступайте, - Тельман махнул рукой и, когда девушки вышли, повернулся к Пику. - Как думаешь, Вилли, твоя девочка сможет объяснить Ирме, что именно надо делать, чтобы заполучить этого молодца обратно на Родину?
        - Надеюсь, - неопределенно пожал плечами тот. - Элеонора - девка неглупая, да и твоей дочке ума не занимать. Вот разве что…
        - Что?
        - Видишь ли… Это - не по годам развитый юноша. Во всяком случае, не успели они толком познакомиться с Элеонорой, как он почти сразу завалил ее и задрал ей подол.
        - Хм-м… - Тельман озадаченно почесал нос. - И впрямь - бойкий молодой человек… Хотя, если посмотреть на это с другой стороны, то ведь и мы в его годы не терялись, верно, старина?
        При этих словах по его губам пробежала мечтательная улыбка, сладкая, словно засахаренный мед. Вильгельм Пик улыбнулся в ответ похожей улыбкой:
        - Да уж, мы тоже давали жару, - кивнул он, продолжая улыбаться своим воспоминаниям. - Помню, мне только-только исполнилось четырнадцать…
        И оба погрузились в приятные воспоминания, перешептываясь и толкая друг друга в бока. Проходившая мимо кабинета секретарь германской делегации Эльза Бауэр буквально подскочила, когда услышала из-за закрытой двери восклицание: «И какая же у нее была задница!..», а затем - взрыв веселого мужского хохота.
        Двумя часами позже в дверь кабинета спецотдела ЦК ВКП(б) осторожно постучали. Белов удивленно поднял голову: Сталин входил к нему без стука, а сам он никого не приглашал и не вызывал.
        - Войдите! - громко произнес он, одновременно убирая в стол рекламации на танки Харьковского завода.
        Дверь приоткрылась.
        - Kann ich reinkommen?[149 - Можно мне войти? (нем.)] - раздался тихий, чуть испуганный девичий голосок.
        Сашка напрягся. В голове вихрем понеслось: «Немка… Судя по голосу - молодая… И откуда она тут взялась?..» Но вслух ответил на хохдойч:
        - Входите, прошу вас…
        Высокая стройная девушка, перебирая ножками в лёгких туфлях, вплыла в кабинет и, слегка потупившись, остановилась почти на середине. Александр быстро оглядел её - хороша! Очень симпатичное лицо с задорно вздёрнутыми скулами, большущие глаза, фигурка - пять с плюсом. Правда, по меркам не тридцатых, а восьмидесятых годов двадцатого века: тоненькая, с небольшой грудью и некрупными бедрами. Она была похожа на какую-то актрису из виденных в той, прошлой будущей жизни фильмов…
        - Я заблудилась, - сообщила девушка, не поднимая глаз. - Отец куда-то исчез, а я… вот… - и она чуть развела руками. - А вы - тоже немец?
        - Немец, немец… Давайте знакомиться, - Сашка поднялся, подошел к ней поближе, не прекращая, однако, фиксировать каждое движение незваной гостьи. - Александер Белов-Сталин, можно просто - Александер. Кого имею счастье лицезреть в своем кабинете?
        Но девушка не обратила внимания на его псевдосветские тон и манеры. Он выпрямилась, вскинула правую руку, сжатую в кулак:
        - Рот Фронт, геноссе Сталин! Я - Ирма Тельман, можно просто - Ирма! - и тут же широко улыбнулась, став какой-то по-детски беззащитной и удивительно милой. - А это правда, Александер, что ты убил самого Гитлера? Отец говорил, что ты - самый великий герой, который освободил нашу родину от коричневой чумы…
        Её улыбка была великолепна, и Белов решил принять игру.
        - Ну конечно, Ирма. Я - самый великий герой, круче Ахиллеса и Гойко Митича, а Зигфрид - карлик по сравнению со мной!
        С этими словами он расправил плечи и принял горделивую позу. Ирма с секунду смотрела на него, а потом звонко и заразительно рассмеялась. Цокнула каблучками туфель по паркету, подошла чуть поближе, посмотрела ему прямо в глаза:
        - Как здорово, что я нашла именно тебя, Александер. По крайней мере, с тобою не скучно.
        Сашка хмыкнул. Да уж, на скуку с ним никто не жаловался. Ни пуштуны, ни сикхи, ни Рерихи… А уж до какой степени не скучали англичане!..
        - Как же это тебя угораздило заблудиться? - спросил он девушку. - Да ты присаживайся, - Белов указал ей на небольшой кожаный диванчик. - Давно здесь бродишь?
        Ирма не чинясь уселась на диван, поёрзала, устраиваясь поудобнее, а потом решительно скинула узкие модные туфли и залезла с ногами.
        - С утра хожу, - сообщила она, подтягивая юбку на колени. - Отец пошел на встречу с товарищем Сталиным… ой! - Она расширила и без того огромные серо-голубые глаза. - Это - твой отец, да? Правда?
        Сашка кивнул, и девушка, то теребя край юбки, то наворачивая на палец белокурый локон, продолжила свой рассказ. Оказалось, что дочка Эрнста Тельмана была не только очень симпатичной, но и крайне упрямой девицей. Ей ужасно захотелось посмотреть на товарища Сталина вблизи, и она ныла и досаждала отцу до тех пор, пока тот наконец не плюнул и не взял её с собой в Кремль. И вот тут-то и начались злоключения Ирмы. Нет, вначале все шло хорошо: она вместе с немецкой делегацией была пропущена на территорию «объекта номер один», с интересом осмотрела необычную незнакомую архитектуру, даже заглянула в один из храмов, но потом…
        Потом делегация разделилась. Военные из Ротевера отправились к Ворошилову и вместе с ним уехали. Представители промышленного комитета ЦК КПГ ввязались в какую-то малопонятную дискуссию с товарищем Орджоникидзе и тоже куда-то делись. Трое товарищей от народного министра Государственной Безопасности ушли вместе с коллегами товарища Берии, и Ирма больше их не видела.
        - И очень жаль, - сообщила она огорченно. - Среди них был единственный, с которым хоть разговаривать можно нормально.
        Сотрудник Государственной Безопасности, с которым на службе можно «нормально разговаривать», поразил Александра. Абсолютно и наповал. Он нажал кнопку звонка, велел принести чаю со всем, что к чаю положено, и спросил:
        - Это кто ж такой у вас Министерстве Безопасности?
        - Товарищ Мюллер, - похлопала глазами Ирма. - Он раньше, до революции, в полиции служил. В криминальной. Бандитов ловил…
        - А его, случайно, не Генрихом зовут?
        - Ну да. А ты его знаешь? Познакомился, когда Гитлера убивал?
        Сашка отмолчался, но про себя подумал: «Чудны дела твои… вот уж не знаю, чьи, но очень чудны! Надо же, сам папаша Мюллер[150 - Мюллер Генрих (1900-?). В РИ - начальник тайной государственной полиции (IV отдел РСХА), группенфюрер СС. Начал свою карьеру со службы в полиции Мюнхена, окончательно перейдя к нацистам лишь в ноябре 1934 г. Перед капитуляцией Германии в 1945 г. исчез. Дата и место смерти неизвестны.] в гостях в Кремле! Ах-х… ренеть!»
        Между тем Ирма, не дождавшаяся ответа на свой вопрос, продолжила рассказ о перипетиях германской девочки в московском Кремле. Белов так и не понял, как она ухитрилась отстать от остатков делегации, но факт был налицо: она благополучно осталась в коридоре одна, а так как по-русски могла произнести только «Ленин», «Сталин», «партия» и «коммунизм», то здорово испугалась. Нет, не того, что её здесь бросят или не найдут - не такая уж она и дура! - а того, что ей крепко попадёт от отца, который никогда не отличался мягкостью характера.
        - Ну, вот… я и… - закончила свою повесть девушка и жалобно взглянула на Сашку. - Ты поможешь мне найти их?
        - Легко и непринужденно, - заверил ее Белов. И спросил в свою очередь: - Голодная?
        - Очень, - виновато улыбнулась она. - Слона бы могла съесть!
        - Ну, извини, - деланно огорчился Сашка. - Со слонами у нас напряженка. В Московском зоопарке всего два, да и пока привезут, пока приготовят - совсем оголодаешь.
        В этот момент подавальщица вкатила в кабинет сервировочный столик, на котором стояли чайник, сливочник, сахарница, два стакана в подстаканниках и тарелки с горками бутербродов и пирожных. Глаза Ирмы загорелись…
        - Сойдёт вместо слона? - спросил Белов.
        - Умгу… шойдет… - прочавкали в ответ.
        Александр с лёгкой улыбкой следил за тем, как насыщается его случайная гостья. Впрочем, случайная ли? Он повторил в памяти весь рассказ Ирмы. М-да, милая моя, а концы с концами у тебя не сходятся… Например, рядом была целая тьма кабинетов, в которых имелись люди. Так что ж ты не спросила у них? Хорошо, там могут не знать немецкого языка, но фамилию «Тельман» там всяко-разно знают. И что, не нашлось бы никого, кто проводил бы симпатичную девчонку к её отцу? Конечно, не нашлось! И солнце сегодня встало на западе, и США сообщили, что передают Федеральную резервную систему в подчинение СССР, и маленькие зелёные человечки прилетели в летающей супнице и приземлились на Старой площади…
        Он взял стакан, отхлебнул чаю и улыбнулся. Ай-яй-яй, товарищ Тельман, как же так можно? Дочку свою подсовывать под нужного человека? Как-то не по-коммунистически, не по-большевистски!.. А впрочем…
        - Но что ни говори - жениться по любви не может ни один, ни один король… - промурлыкал он себе под нос и взял с блюда последний эклер. Ирма сметала пирожные со скоростью шестиствольного «вулкана», так что стоило позаботиться и о себе…
        Конференция лидеров социалистических государств открылась восьмого ноября, на следующий день после торжеств, посвящённых восемнадцатой годовщине Великого Октября. И сразу же после приветственных речей встали крайне неприятные вопросы. Во-первых, Германия находилась в состоянии необъявленной войны с Польшей и Францией, которые до сих пор удерживали части её территории. Во-вторых, в состоянии войны находилась и Италия. Правда, эта война не угрожала её территориальной целостности - все-таки это была война в Африке, с Абиссинией, но всё же она представляла собой достаточно серьёзную проблему. Итальянские войска под руководством бездарных генералов прочно завязли в труднопроходимых местностях - пустынях и горах, и растрачивали силы в бесконечных стычках с партизанами, да и положение на фронтах не получалось назвать спокойным. Невзирая на техническую отсталость и фактическое отсутствие регулярной армии, эфиопы то и дело переходили в наступление, и кое-где им удалось потеснить потомков римлян, не ожидавших такого яростного противодействия.
        Но и в тылу в Германии и Италии не всё было гладко. В Германии вот-вот остро встанет вопрос о рабочих местах для тех, кто вернётся из Ротевера по домам.
        - Может, вам стоило бы подождать с демобилизацией? - поинтересовался Муссолини.
        - Нет такой возможности, - отрезал Тельман. - Германия ещё не в силах в одиночку содержать большую и невоюющую армию. Даже если задействовать солдат на строительстве дорог или объектов народного хозяйства, все равно - нам не прокормить эту голодную ораву.
        - Есть мнение, - веско добавил Сталин, - что немецкая промышленность совершенно необходима для нашего общего дела. Вот у меня тут есть сводки по производству новейших видов вооружений на советских предприятиях, - он положил руку на нетолстую стопку машинописных листков. - Здесь говорится о тех сложностях, с которыми столкнулась наша промышленность, осваивая новые образцы. Нам до сих пор не удалось поставить на поток дизельные двигатели мощностью в семьсот пятьдесят лошадиных сил. Не считать же серийным производство, при котором из десяти собранных двигателей девять идут в брак?
        Он слегка прихлопнул ладонью по столу и повернулся к Тельману:
        - А вы, товарищ Тельман, сообщали нам, что у вас производство этих двигателей легко вышло на заданные объемы. Это верно?
        Председатель ЦК КПГ утвердительно кивнул и потянулся к папке с документами, услужливо поданной секретарём. Но Сталин остановил его нетерпеливым жестом:
        - Не надо. Мы вам верим и без бумажек. Так что, товарищ Муссолини, нам необходима промышленность народной Германии, работающая на сто - нет! - на двести, на триста процентов! А нам с вами придется решать вопросы с питанием для этой промышленности.
        Муссолини склонил упрямую лобастую голову:
        - Видите ли, товарищи, - произнес он медленно, выделив интонацией последнее слово. - Сейчас ситуация в Италии такова, что основные сельскохозяйственные районы, которые расположены, как известно, на юге нашей страны, только начинают переходить под контроль правительства в Риме. Там, - он поднял глаза на Сталина и Тельмана, - исстари сильны традиционные связи сеньор-арендатор. Плюс - мафия. Сейчас мы не можем с уверенностью сказать, что даже города подчиняются нашей власти, - закончил он неожиданно энергично. - Днём в городах - власть коммун,[151 - Коммуна в Италии - административная единица. Включает в себя город и прилегающие к нему территории. В РИ коммуна - это третий уровень (после регионов и провинций), в АИ - коммуна является основной единицей государства. Управляется Советом коммунаров, имеет общую казну и общественную собственность.] ночью - бандитов и контрреволюционеров. А в сельских местностях бывают районы, где власти коммуны нет и днём.
        - Может, тогда вам, товарищи, стоило повременить с войной? - спросил, помолчав, Тельман. - Прежде чем воевать в далёкой Африке, надо бы порядок дома навести…
        Муссолини посмотрел на Сталина, но тот сидел неподвижно, не отрицая, но и не подтверждая слов немецкого лидера. Первый секретарь народной коммунистической партии Италии тяжело вздохнул и отрицательно покачал головой:
        - Нельзя было ждать. И нельзя было больше терпеть. Мы начали строить социализм в Эритрее и Сомали,[152 - Имеется в виду Итальянское Сомали.] но абиссинцы не дают нам этого делать. Они - дикари и рабовладельцы. За тридцать четвертый год абиссинские банды более восьмисот раз вторгались на нашу территорию, грабили поселения, уводили людей в рабство.[153 - Реальный факт.] Абиссинский негус игнорировал наши ноты и жалобы. Нас принудили дать разбойникам достойный ответ.
        - И ответ был достойным? - спокойно поинтересовался Иосиф Виссарионович.
        Муссолини снова вздохнул и ничего ответил, лишь сокрушенно помотал головой.
        Повисла короткая пауза.
        - Значит, вы хотите от нас помощи, - подвел итог Сталин. - Это справедливо. Вы помогли немецким товарищам и нашим добровольцам одержать победу, и имеете полное право рассчитывать на нашу подмогу. Но есть мнение, что итальянским товарищам надо сперва определиться с очередностью стоящих перед ними задач.
        С этими словами он бросил быстрый цепкий взгляд на Тельмана, который согласно кивнул.
        - Если бы мы могли рассчитывать на… - начал Муссолини, осторожно подбирая слова, - э-э-э… устранение от активной политической деятельности Хайле Селассие…[154 - Хайле Селассие I (1892-1975) - последний император (негус) Эфиопии. Коронован в 1930 г.] э-э-э… желательно вместе с его двоюродным братом Ымру…[155 - Ымру (Имру) Хайле Селассие (1892-1980) - двоюродный брат негуса Хайле Селассие. Один из лучших военачальников Эфиопии, чье наступление в декабре 1935 г. едва не привело к разгрому итальянской армии на Северном фронте и вызвало отстранение маршала Эмилио де Боно от командования.] и Сейюмом Мэнгаша,[156 - Сейюм Мэнгаша (1887-1960) - эфиопский военачальник и государственный деятель. Политик европейского толка, был близок к проанглийским кругам эфиопской аристократии.] это, конечно, облегчило бы наше положение на фронтах.
        - А если бы кто-то ещё устранил маршала де Боно и генералов Грациани и Бадольо,[157 - Итальянские военачальники, отличавшиеся «высоким мастерством и воинским духом». Прославились исключительно поражениями.] - бухнул Тельман, буравя взглядом итальянца, - то вы и победить могли бы!
        - Но у нас слишком мало генералов, перешедших на сторону коммунистического будущего Италии! - вскинулся Муссолини. - Где мы возьмём других генералов?
        - Их надо не брать, а растить, - наставительно произнес Сталин. - Маршал Будённый не был не только генералом, но даже офицером, но прекрасно командовал армией. Товарищ Фрунзе ни дня не служил в старой армии, но оказался великолепным командующим армией и фронтом.
        - Нашим механизированным корпусом, а теперь - и всем Саксонским фронтом - командует подполковник Роммель, - поддержал Вождя Тельман, - и прекрасно справляется!
        Муссолини молчал: возразить было нечего. Но затем глухо проговорил, глядя в стол:
        - И все-таки уничтожение руководства Абиссинии значительно облегчило бы наше положение.
        - Это, наверное, так, - медленно уронил Сталин после паузы. - Это почти наверняка облегчит ваше положение, внеся сумбур в лагере противника. Но есть один вопрос, на который у нас нет ответа. И этот вопрос: КТО? Кто возьмётся осуществить ваш заказ, товарищ Муссолини?
        - Ну, ведь у вас… у вас есть… - первый секретарь народной коммунистической партии Италии сбился, но собрался и закончил твердо: - Я имею в виду тех товарищей, что осуществили приговор кровавому псу Гитлеру…
        Тут он снова стушевался и замолчал. Сталин посмотрел на него так, как мудрый учитель смотрит на любознательного малыша из младших классов, и мягко спросил:
        - У вас, товарищ Муссолини, есть подобный специалист, который может сойти за своего среди негров? Нет? А у вас, товарищ Тельман? Тоже нет? Какая досада. У нас тоже нет специально подготовленного и соответственно обученного негра. И как же быть, если в Абиссинии живут исключительно негры? Наш специалист будет там заметнее, чем барс в овечьей отаре…
        - Мы могли бы помочь оружием, - сказал Тельман. - Оружием и добровольцами. Первого - много, вторых - не очень, но это - лучше, чем ничего.
        Оба посмотрели на Сталина. Тот помолчал, видимо что-то прикидывая, а потом сообщил:
        - Союз ССР готов помочь итальянским товарищам. Мы пошлём экспедиционный корпус. Бойцы вооружены по последнему слову техники и имеют специальную подготовку для борьбы с бандитами в горной и пустынной местности. Командовать корпусом будет маршал Будённый.
        В большой комнате на Ближней даче стояла тишина. Густая и напряжённая. Только стучали, отмеряя убегающие мгновения, старые напольные часы.
        - Вот, товарищи, - подвёл итог Сталин. - Отказать мы не можем: итальянцы и так с большим трудом пришли к социализму, и бросить их одних - значит толкнуть в объятия мирового капитала. Поэтому вопрос с отправкой корпуса обсуждению не подлежит. Необходимо теперь решить: какие части, какое обеспечение, какая техника войдут в состав этого корпуса. Нужно определиться с подготовительными мероприятиями по международным каналам, а также рассмотреть необходимые санитарные действия. Также надо решить, кого командующий корпусом считает достойным занять должности комиссара, начальника штаба, начальника разведки, начальника особого отдела, начальника тыла и командиров частей. Прошу, товарищи…
        В комнате сидели те, кого можно смело называть «ближним кругом» Вождя. Берия, Будённый, Ворошилов, Киров, Мануильский, Молотов. Из общей картины несколько выбивались наркоминдел Чичерин и нарком здравоохранения Семашко, но и они часто бывали гостями на Ближней даче, и остальные уже привыкли к ним. Все гости расположились тесной группой на двух диванах перед сталинским письменным столом.
        Впрочем, в комнате находился ещё один человек. Он демонстративно отделился от остальных и сидел на простом деревянном стуле, так чтобы оказаться в тени. Хотя это было лишним: товарищ Галет был достаточно известен всем присутствующим. Но в силу специфики своей работы Вениамин Андреевич всегда старался держаться в стороне…
        - Я так думаю, товарищи, - кашлянув, солидно произнес Будённый. - Основой корпуса надо парочку кавдивизий поставить. Причем из тех, что с бабаями в Туркестане резались. Они пустыню знают, горы знают, воевать умеют по-ихнему - так, как эти дикие воюют. Вот и будет этим арапам подарочек: враг, который воюет, как они, только вооружён лучше и обучен правильнее…
        - В настоящий момент для этого можно выделить: одиннадцатую кавалерийскую дивизию, первую Отдельную особую и пятую Кубанскую кавбригады, отдельный узбекский кавалерийский полк, - сообщил Ворошилов, сделав какую-то пометку в переплетённом в шевро блокноте. - Это все - из состава САВО.[158 - Среднеазиатский военный округ.] Из двух бригад и отдельного кавполка прекрасно формируется дивизия, - добавил он, подняв глаза на Сталина.
        - Кавалерия - это прекрасно, но есть мнение, что этого маловато, - заметил Иосиф Виссарионович. - Какие будут предложения относительно механизированных частей, стрелков и авиации?
        Будённый уже открыл рот, но его неожиданно прервал Мануильский:
        - Относительно стрелков есть предложение от товарищей из Ротевера. У них как раз сформирована горно-стрелковая дивизия, включающая в себя… - тут он запнулся, достал записную книжку и перечислил: - 98-й горно-егерский полк, 99-й горно-егерский полк, 100-й горно-егерский полк, 79-й горный артиллерийский полк, 44-й горный противотанковый батальон, 54-й горный разведывательный батальон, 54-й горный сапёрный батальон, 54-й горный батальон связи, 54-й горный вьючный батальон, 54-й горный полевой запасной батальон. Части дивизии принимали активное участие в гражданской войне, товарищи из Коминтерна положительно отзываются о дивизии и её командире товарище Хуберте Ланце.[159 - Хуберт Ланц (1896-1982) - немецкий офицер, участник Первой и Второй мировых войн, генерал горных войск, кавалер Рыцарского креста с дубовыми листьями.] Есть предложение включить данную дивизию в состав экспедиционного добровольческого корпуса с прямым подчинением вам, Семен Михайлович.
        Все повернулись к Будённому. Тот озадаченно крякнул, почесал в затылке.
        - Ну, что говорить? Германцы - они вояки справные… - протянул он, наконец. - По той ещё войне помню: добре дерутся… А вот как они с нашими ребятами уживутся? Притрутся ли?
        - У нашего ведомства есть некоторый опыт работы с немецкими товарищами, - неожиданно сказал Берия. - Есть, конечно, определённые сложности, но в основном - работается нормально. Если вам, товарищ Будённый, нужно, то мы могли бы порекомендовать в ваш корпус особотдельцев, имеющих такой опыт.
        - Контрразведка - это, конечно, важно, - веско заметил Сталин. - Но есть мнение, что для улучшения контакта с немецкими товарищами потребуется укрепить институт комиссаров. Товарищ Мануильский, Коминтерн готов помочь кадрами? Немецкая секция?
        Дмитро Захарович кивнул и уже собирался предложить подходящие кандидатуры, когда Будённый вернул должок, резко перебив его:
        - Коба, Саньку дашь?
        Повисла тяжелая пауза. Наконец, Сталин медленно произнёс:
        - Если ЦК признает необходимость, младший лейтенант Белов-Сталин будет откомандирован в распоряжение экспедиционного корпуса…
        - Кой чёрт младший лейтенант?! - резко побагровев, рявкнул Буденный. - Ты мне его корпусным комиссаром[160 - Персональное звание в РККА для высшего военно-политического состава. Соответствует званию генерал-лейтенант (комкор).] давай!
        - Что?!
        Все присутствующие, кроме самого Семёна Михайловича, потрясённо замерли: никогда никто ещё не видел СТАЛИНА растерянным.
        А Будённый взлетел с дивана и оказался перед столом Иосифа Виссарионовича:
        - То! Лепи ему по три ромба в петлицы и - комиссаром в корпус! Он и с германцами поладит, и с итальянцами договорится. И в войсках ему уважение будет, согласно петлицам.
        - Товарищ Будённый! - негромкий твердый голос Вождя оборвал филиппику красного маршала. - Есть мнение, что некоторые товарищи забыли о правилах присвоения очередного звания. Товарищ Белов-Сталин не может прямо из рядовых оказаться в звании комиссара корпуса!
        - Климка дня в армии не служил, а комиссаром корпуса стал. А потом и армии! И ничего - неплохо справлялся! - отпарировал Семен Михайлович. - А товарищ Сталин на целом фронте комиссарил, а сам до того только в диверсиях и эксах участвовал! А его сын, между прочим, успел и повоевать, и покомандовать, и…
        - Товарищ Белов-Сталин - член ЦК партии, - вдруг вступился за Сашку Киров. - И не просто член Центрального Комитета, а начальник отдела ЦК, а, следовательно, не может иметь в РККА звания ниже дивизионного комиссара. Учитывая же его личные заслуги, отмеченные Верховным Советом, между прочим… - Тут он сбился, но, собравшись, твердо закончил: - Я полагаю, что товарищ Белов-Сталин полностью соответствует званию корпусного комиссара.
        - Коминтерн тоже готов выступить за кандидатуру товарища Белова-Сталина, - поддержал Кирова Мануильский. - И оказать помощь, направив в распоряжение товарища Белова-Сталина проверенных товарищей из немецкой и восточно-европейской секций.
        - А если есть сомнения в возрасте товарища Белова-Сталина, - совершенно неожиданно произнёс Ворошилов, - то высокое звание будет гарантировать полное подчинение бойцов и командиров. - И, увидев непонимающие взгляды, пояснил свою мысль: - Начиная с определённого звания, военнослужащий уже не обращает внимания на того, кто это звание носит. Если в петлицах - три ромба, то психологически боец или командир просто не могут поверить, что перед ними - мальчишка, не достигший даже призывного возраста.[161 - В описываемый период призывной возраст в СССР - 21 год.] Он будет видеть только три ромба, а кто их носит - неважно. Командованию виднее…
        Сталин молчал и слушал. Ни экспрессивная речь Будённого, ни заступничество Кирова и Мануильского не были для него неожиданностью - Александр был любимцем как старого казака, так и наркома внудел, и всех коминтерновцев без исключения. Но выступление на стороне Сашки Ворошилова его несколько удивило - Белов и Ворошилов не слишком близки. Когда же за присвоение высокого звания и назначение комиссаром корпуса высказался Берия, удивление возросло, а уж после заступничества Молотова и Чичерина оно перешло в настоящее изумление. «Если сейчас ещё и наркомздрав за него выступит, - подумал Сталин, - останется только признать, что товарищ Саша - колдун!» Но Семашко молчал. В конце концов, назначения и воинские звания - не его епархия. Вот если бы товарища Белова-Сталина рекомендовали к присвоению звания корпусного военврача…
        - Что, товарищи? Обложили старого грузина, точно медведя в берлоге? - Сталин вздохнул. - Хорошо, предлагаю голосовать. Кто за то, чтобы присвоить товарищу Белову-Сталину звание дивизионного комиссара[162 - Персональное звание в РККА для высшего военно-политического состава. Соответствует званию генерал-майор (комдив).] и отправить в распоряжение командира экспедиционного корпуса? Кто против? Воздержался?
        «За» оказались Берия, Молотов и Чичерин, «против» - Будённый, Ворошилов и Мануильский. Семашко воздержался.
        - Значит, - подвел итог Иосиф Виссарионович, - предложение проходит большинством голосов. Потому что товарищ Сталин - тоже «за».
        Семён Михайлович закусил ус и буркнул: «Несправедливо». Сталин повернулся к Ворошилову:
        - Товарищ Ворошилов, подготовьте приказ.
        - Товарищ Сталин, а у вас - два голоса? - раздался негромкий вопрос из тени.
        - Что?!
        Галет сидел неподвижно, и на его тонких губах змеилась легкая улыбка…
        - Что?!
        - Я голосовал «против». И считаю, что товарищ Белов-Сталин заслуживает звания корпусного комиссара.
        Сталин помолчал, а затем спросил:
        - Кто за то, чтобы товарищу Белову-Сталину было присвоено звание корпусной комиссар? Против? М-да…
        «За» голосовали Будённый, Ворошилов, Галет, Мануильский и… Семашко! Пятеро!
        Сталин снова вздохнул:
        - Подготовьте указ, товарищ Молотов…
        12
        Война требует быстроты.
        Цицерон
        СМЕРТЬ БАНДИТАМ!
        Банда наёмников и белобандитов уничтожена при попытке перехода границы в Югоросском федеральном округе.
        Доблестные пограничники Н-ской заставы умело и чётко перекрыли границу, не давая бандитам скрыться на сопредельной территории, и мощным пулемётным огнём уничтожили более ста тридцати членов преступной группы.
        Органы ГУГБ ведут в районе операции по поиску сообщников бандитов.
        «На страже Советской Родины», 20 сентября 1935 года
        Подготовка к военной экспедиции вылилась в сплошной поток согласований и уточнений. И хотя большую их часть взял на себя полковник Эрвин Роммель, принявший должность начальника штаба корпуса, и его заместитель подполковник Богданов, но многое приходилось делать Александру как комиссару и члену ЦК. Самого понятия «штурмовой батальон» в уставе РККА ещё не было, и многие вещи приходилось додумывать и изобретать буквально на ходу.
        Дуче, конечно, пообещал всяческую помощь на месте, но как там оно будет, ещё не понятно, а вот массу специфического оборудования нужно тащить с собой. И первым делом это касалось колёсных боевых машин КБМ, которые уже отлично показали себя в Средней Азии. После долгого размышления двадцатитрёхмиллиметровые пушки и крупнокалиберные пулемёты оставили, сделав лишь дополнительную вентиляцию салона для более комфортного ожидания в случае использования КБМок в качестве передвижного блокпоста.
        Радиостанции стояли на каждой машине, и плюс к этому Александр выбил в Радиоинституте РККА дополнительно тридцать мобильных радиостанций для оснащения групп, а также мощную станцию для связи на дальние расстояния.
        Специальное оборудование, взрывчатка и многое другое, что вроде бы числилось в списке необходимого, но что просто не успели сделать, не видя в том никакой срочности. Теперь же срочность появилась, и сотням людей и десятку заводов приходилось напрягаться, изыскивая дополнительные резервы для исполнения внеочередного заказа.
        Александр ругался, увещевал, просил и угрожал всеми возможными карами, так что ко времени отбытия всё было готово.
        Батальон, построенный на плацу в Алабино или, как говорили итальянцы, Алаб?но выглядел внушительно. Сферообразные шлемы, бронещиты, бронежилеты и разгрузки делали и так высоких и широкоплечих солдат настоящими гигантами.
        - Санта Мадонна, легионари реало (Святая Мадонна, настоящие легионеры). - Дуче восхищённо пожирал взглядом шеренгу штурмовиков, после чего решительно кивнул секретарю: - Эти герои поплывут со мной на «Пола».
        - Но, дуче… - Дольфин уже раскрыл рот, чтобы что-то сказать, но осёкся, посмотрев в глаза Муссолини.
        Поэтому отдельный штурмовой батальон экспедиционного корпуса грузился в стороне от остальных - на причале, где стоял крейсер «Пола». Триста десять человек поднялись на борт, имея при себе лишь личные вещи, а техника и снаряжение отправлялись на сухогрузе.
        В своей прошлой жизни Александр несколько раз поднимался на борт военных кораблей, но элегантный и стремительный силуэт крейсера с пусковой катапультой для самолёта ему понравился. Офицеры корабля охотно рассказывали и показывали всё хозяйство неугомонному русскому всё то время, когда Александру не приходилось находиться в обществе дуче, отвечая на десятки разных вопросов.
        Итальянский язык Саша знал плохо, но благодаря языковой среде с каждым днём разговаривал на нём всё лучше и лучше, чем заслужил благосклонную оценку Муссолини:
        - Я не успеваю за вашим прогрессом, комиссар, - дуче широко улыбнулся, заправляя белоснежный платок за воротничок форменной рубашки. - В первый день нашего знакомства вы едва-едва разговаривали, а сейчас говорите, как уроженец Неаполя.
        - Полагаю, что до уроженца города святого Януария мне ещё далеко, но я буду стараться, - белокурый Александр, с лица которого ещё не сошла смуглость, заработанная в Индии и Пакистане, был действительно больше похож на жителя Римской империи, чем черноволосые и кудрявые итальянцы.
        Пьетро Бароне, капитан крейсера, с интересом рассматривавший Александра, скосил взгляд на ордена, прикреплённые к кителю молодого офицера.
        - А можно ли мне поинтересоваться, за что были получены столь высокие награды? - капитан первого ранга аккуратно промокнул салфеткой уголки рта и поднёс к губам бокал с красным вином.
        - Ну, скажем так… - Александр ненадолго задумался, - это примерно за тридцать тысяч покойных врагов нашей страны. По пятнадцать тысяч за каждый орден.
        - Э-э… и когда же вы стали командовать своим подразделением? - удивлённо спросил Бароне.
        - Какое подразделение, товарищ капитан первого ранга? - Александр рассмеялся. - Нет, всё это лично уничтоженные враги. Личный состав я получил совсем недавно и, кстати, по этому поводу имел довольно сложную беседу с отцом.
        - А мне говорили, что этот батальон и вообще род войск создан вами? - Дуче улыбнулся.
        - Правильно говорили, - Александр кивнул. - Но одно дело - придумать и создать, а совсем другое - командовать. Хотя после Пенджабско-Бадахшанской операции, где в моём подчинении находилась сводная конно-механизированная бригада, скепсис у наших генералов несколько снизился.
        - Но вы так молоды, неудивительно, что они были против…
        - Насколько мне известно, Октавиан Август уже в пятнадцать лет был префектом Рима, а в восемнадцать участвовал в боевых действиях, а Мухаммад ибн Касим - великий полководец Арабского Халифата - принял командование армией в семнадцать. Да и в нашей, совсем недавней, истории были семнадцатилетние командиры полков. Так что я тут совсем не первый. Но надеюсь, что храбрые итальянские воины оставят нам хоть немного врагов, чтобы экспедиция была не напрасной.
        Уже давно закончился завтрак, и стюарды убрали посуду со стола, а Муссолини всё сидел в кресле, глядя через окно салона на воды Чёрного моря. Джиованни Дольфин - личный секретарь дуче - мягко ступая по ковру, подошёл ближе и встал за правым плечом диктатора.
        - Что скажешь?
        - О молодом Сталине? - уточнил Дольфин и ненадолго задумался. - Превосходное образование, отлично воспитан, и с явным талантом командира. Вы видели, как его слушаются солдаты и офицеры, даже те, кто старше по возрасту? Придумать новый род войск, снаряжение и вооружение - это совсем не просто. У юноши несомненный талант к военному делу.
        - А я думаю о другом. - Дуче, не оборачиваясь, взял со столика чашку с кофе и сделал глоток. - Он природный немец. Фон Беловы - известная военная фамилия в Германии. И вот такой мальчик попадает в окружение Сталина и становится ему приёмным сыном. Случайно? Нет, разумеется. В Германии фотографии с Беловым-Сталиным вырезают из газет и вешают на стену. Он почти полностью снял природный страх немцев перед огромной и страшной Россией, и теперь каждый немец знает, что там, в Москве, живёт такой Саша Белов-Сталин, приёмный сын великого Сталина. Словно тот усыновил всю Германию, понимаешь? И он действительно больше немец, чем русский. Педантичный, аккуратный. Не курит, практически не пьёт. Ценитель хорошего кофе. Но ему не хватает одной и весьма существенной детали.
        - Какой, мой дуче? - секретарь подошёл ближе, так, чтобы видеть лицо Муссолини.
        - Ему не хватает итальянской жены, дорогой Джиованни, - диктатор воздел указательный палец вверх. - Итальянская жена - это то, что сделает фон Белова идеальным связующим звеном между нами, немцами и русскими. Он будет понятен и близок всем нам, а его дети… О, за них разразится настоящая битва, - Муссолини негромко рассмеялся.
        - И кого вы видите в качестве его жены? - Дольфин задумался. - Может, Марию Сфорци? Молода, хороша собой и прекрасно воспитана.
        - Мыслишь в правильном направлении, - Муссолини кивнул. - Это должна быть не простушка с фермы, а настоящая итальянка с корнями и из хорошей семьи. Но вот скажи, ты видел его разминку утром? Любой из офицеров, что стояли рядом, хуже владеют своим телом, чем он. И значит, никаких комнатных девочек, годных лишь для украшения спальни. Это должна быть стройная, спортивная девушка, которая сможет быть рядом и на военном параде, и в светском салоне, и на стрельбище. Пальмиро Тольятти мне уже сообщил, что немцы начали охоту за мальчиком. Подсунули ему какую-то свою Лотхен или Гретхен. Но мы не должны отстать в этой гонке! - Муссолини до хруста сжал могучий кулак и потряс им, словно угрожая неведомым врагам. Но, как и все холерики, он быстро успокоился и, глубоко вздохнув, достал из кармашка часы и щёлкнул крышкой, посмотрев время.
        - Напиши шифровку Сарфатти и Вентури.[163 - Маргерита Сарфатти - доверенное лицо дуче и специалист по культуре. Пьетро Такки Вентури - иезуит, историк, доверенное лицо дуче.] Девочка, тринадцать-шестнадцать лет, католичка, из старших семей, обязательно в увлечениях спорт и знание пары-тройки языков, желательно немецкий и совсем идеально - русский. Ну и чтобы была хороша собой, разумеется, и знала, где нужно bacio, а где pompano.[164 - Итальянская игра слов bacio - целовать в губы, pompano - ласкать языком.] Пусть начнёт поиски, а к нашему прибытию чтобы было хотя бы десять кандидаток. Там посмотрим.
        Экспедиционный корпус высаживался с кораблей в порту Ассаб, расширенном и переоборудованном специально для приёма большого количества кораблей.
        Пока портовые краны таскали технику и имущество корпуса, штаб уже обживал одно из зданий, отведённых итальянскими союзниками. Телефонные линии, радиосвязь, посты охраны и наблюдательные вышки - всё ставилось быстро, но без суеты.
        Через три часа после прибытия в воздух поднялся самолёт-разведчик с фотоаппаратурой на борту, и на стол перед Будённым и Роммелем легли листы с высококачественными снимками.
        Роммель слабо владел русским, а Будённый немецким - ещё хуже, но они бегло переговаривались через переводчика, успев привыкнуть к такому способу общения за время пути.
        Командиры корпуса от командира батальона и выше собрались только к вечеру, кое-как разместив своих людей и технику, и сразу же возникло бурное обсуждение о способах войны и путях решения поставленной задачи. Корпусу предстояло опрокинуть тридцатитысячную группировку, что примерно соответствовало количеству людей в корпусе, но находящихся на более-менее подготовленных оборонительных позициях. И несмотря на то что армия Абиссинии была куда хуже вооружена и плохо обучена, терять людей в бесплодных атаках на пулемётные точки никому не хотелось.
        Александр, надевший тропическую гимнастёрку светло-песочного цвета со знаками различия корпусного комиссара, что в общем соответствовало его статусу начальника особого отдела Центрального Комитета партии, сидел тихо в уголке и не отсвечивал, пока более опытные командиры ломали копья в спорах. Он внимательно просматривал снимки аэрофотосъёмки, не в силах понять: что именно его никак не отпускает от этого занятия?
        За этим делом он не заметил, как командиры разошлись по подразделениям, а в комнате остались лишь Роммель с неизменной чашкой кофе в руке и Будённый, тихо попивавший чай. Оба внимательно поглядывали на него, но молчали.
        Наконец Семён Михайлович решил окликнуть Александра:
        - Нашёл чего, Саньча?
        - А? - Белов с некоторым трудом сфокусировал взгляд на маршале. - Да вот не пойму. - Он подошёл к столу и выложил фотографии, словно игральные карты - веером, и коротким движением выдернул из середины один снимок.
        - Это дорога Ассаб-Дессие-Аддис-Абеба. Вот тут их позиции, заслон, артбатарея и резерв. Вот ставка их князя, а дальше… - палец начал скользить вдоль линии дороги. - Дальше - пустота. - Он повторил всё то же самое по-немецки и пристально посмотрел на командиров.
        Мгновенно поняв, что именно хочет сказать Александр, Эрвин Роммель начал вымерять расстояние по карте и задумчиво поднял голову:
        - Семьсот тридцать километров. Лёгким танкам четыре дня марша.
        - А нашим кэбээмкам - один день, - ответил Александр с улыбкой. - Точнее, часов восемь-девять в дороге. Даже мяукнуть никто не успеет. Каждая машина может взять восемь человек плюс тройной боезапас. Тридцать пять машин - почти триста человек. Плюс нужно будет обеспечить воздушную разведку и прикрытие, чтобы засады вовремя вскрывать. Много абиссинцы, конечно, не успеют, но что-то да соберут.
        - В горах лётчикам будет тяжело… - Роммель, успевший уже повоевать в Альпах, вздохнул. - Но идея рабочая.
        В расположение штурмового батальона он вернулся уже глубокой ночью и застал командиров рот, сидящих у небольшого костерка, мирно употреблявших водку из стеклянной бутылки.
        Не чинясь, Александр сел и, с улыбкой оглядев командиров, чуть прищурился.
        - Как, товарищи краскомы, есть желание немного пошалить?
        - Ты это, командир. Тока скажи, - командир третьей роты старший лейтенант Денисенко хищно улыбнулся. - Мы же не окопники. Для чего нас так долго учили?
        - Как остальные? - Александр обвёл всех взглядом. - Возьму с собой только добровольцев. - И видя, что отказников нет, довольно кивнул: - Добро. Сегодня не засиживайтесь, через три-пять дней вся техника и люди должны быть готовы к длинному маршу. Будем щупать негров за мягкое место.
        Кивнув на прощание, он пошел к себе в комнату отсыпаться, а сидевшие у огня командиры переглянулись.
        - Что скажешь, Володь? - высокий и широкоплечий лейтенант Харченко, чем-то похожий на медведя, повернулся в сторону заслуженного ветерана - капитана НКВД Смоленцева, обстоятельного и серьёзного мужчины, пользовавшегося заслуженным авторитетом среди сослуживцев и командиров.
        - А я так думаю: пацан он, конечно. Пятнадцать лет всего - ерунда. Только вот беседовал я с бойцами, кто с ним воевал. Командир он умелый, знающий и людьми просто так не рискует. Да и сам кое-чего стоит. В одиночку вырезал почти триста гурков и англичан в горной крепости. А это дорогого стоит. Никого не послал, хотя мог. Сам пошёл и сделал. Ну и, конечно, удачливый - что есть, то есть. Мамаша Удача его точно при рождении в лоб поцеловала.
        Желтые дороги Абиссинии… Итальянцы боятся их. И страх этот понятен: никто не знает, чем закончится путь по такой дороге. Доедешь ли до места - или останешься обгорелым трупом в сожжённом грузовике валяться на обочине.
        Колонна грузовиков Lancia Ro дивизии краснорубашечников «Гарибальди» медленно двигалась по дороге в Макале - туда, где располагались позиции Первого корпуса. Хотя путь пролегал по тылам итальянской армии, колонну сопровождали четыре танкетки «Фиат-Ансальдо» - в этой местности были замечены эфиопские диверсанты. А танки - хотя называть продукцию итальянской промышленности танками язык не поворачивался! - всё-таки хоть и слабенькая, но надежда, что черномазые дикари побоятся сунуться к грузовикам.
        Старший легионер[165 - В добровольческих дивизиях чернорубашечников (фашистской милиции) использовалась своя система званий. Старший легионер равнялся званию капрала в армии, хотя в иерархии фашистской милиции соответствовал скорее ефрейтору.] Адриано Ференди сидел за баранкой пятого по счету грузовика и потел. Не от жары, хотя солнце жарило вовсю. Ему было очень страшно: в кузов его «Лянчи» загрузили не консервы, не канистры с водой, не палатки и даже не патроны со снарядами. Нет! Именно ему, как самому опытному водителю, командир центурии поручил везти бензин. Но Ференди подозревал, что дело тут вовсе не в его опыте. Просто симпатичная Аполония - медицинская сестра из Молодых коммунисток,[166 - «Молодые коммунистки Италии» (АИ) - организация, объединявшая итальянских девушек в возрасте 18-21 лет. Явилась результатом реорганизации «Молодых фашисток Италии».] проявляла благосклонность к нему, а не к командиру центурии. Вот сукин сын Рацетти и решил свести счеты с удачливым соперником.
        Тот, кто определял порядок следования колонны краснорубашечников, мог быть замечательным скрипачом, хорошим боксером, приличным литератором или великолепным стрелком. Всё возможно. Но в военных перевозках этот человек не разбирался совершенно. Да и в военном деле понимал не больше новобранца. Иначе он никогда не поставил бы рядом грузовики с боеприпасами и грузовики с бочками бензина.
        С желтой, добела прокалённой жестоким абиссинским солнцем скалы грянул винтовочный залп. Два Lancia Ro резко остановились, словно наткнулись на невидимую стену, а бочки в их кузовах охватило пламя. Ещё два грузовика - один с патронами, а второй с мелкокалиберными снарядами - оказались в огненной западне, зажатые спереди и сзади пылающими машинами. Из кабины лишь одного выскочил и метнулся очумевшим зайцем водитель - легионер Санти, а остальные - и добродушный толстяк Бертуччо, и весельчак Николо, и гордец-северянин Линко - так и остались в пламени.
        Ференди яростно крутанул руль и с такой силой вдавил педаль газа, что, казалось, пытался продавить пол в кабине. Его «Лянча» буквально прыгнула из колонны, пытаясь уйти из-под обстрела. На какое-то время Адриано действительно удалось выскочить из прицела чернозадых бандитов: танкетки захлопнули люки и, свирепо рыча моторами, ринулись в атаку на засевших в засаде абиссинцев. Но те, дав залп по «фиатам», тотчас оставили их в покое: даже сверхлёгким танкеткам было не под силу вскарабкаться на скалы, окружившие дорогу, и они, бессильно задрав вверх пулемётные стволы, бесполезно поливали камни свинцовым ливнем. А вот грузовикам снова пришлось несладко: ещё несколько залпов, и запылал ещё один, а два других ткнулись в камни на обочине - в них были убиты водители.
        Краснорубашечники выскакивали из машин и, перехватив карабины, открывали огонь. Но они били «в божий свет как в копеечку» - абиссинцев не было видно, так что их пули плющились о камни, не находя воинов врага. А вот огонь абиссинцев, привыкших выходить на льва с однозарядными ружьями, оказался убийственно метким.
        Одна из танкеток попала гусеницей в расщелину между двумя валунами и застряла. Какое-то время она ещё дергалась, словно попавшая в капкан лиса, но вот двигатель заглох, и танкетка застыла на месте. И тут же рядом с ней упала вязанка хвороста, брошенная откуда-то сверху. Затем ещё одна. И ещё…
        Адриано Ференди даже зубами заскрипел от отчаяния. Сейчас эти грязные ублюдки набросают вокруг машины целую гору дров, а потом… Потом мелькнёт в воздухе брошенный факел, и ребята зажарятся в своей броневой коробке. А если попробуют вылезти, их уже ждут меткие стрелки…
        Рядом в камни ткнулся лицом его земляк Франциско Лантри. Можно было подумать, что он просто заснул… если бы у него был затылок. Адриано завыл, вскочил на колено и, яростно матерясь, высадил по скале всю обойму. Рядом в землю чпокнули две пули, но он, рыча, рвал из подсумка новую обойму, впихивал ее в магазин и стрелял, стрелял, стрелял.
        Внезапно боковым зрением Ференди увидел какое-то неправильное движение, а потом оттуда же - справа, долетел дикий надрывающий душу визг. «Вот и всё, - подумал старший легионер. - Кавалерия. Сейчас они нас добьют…» Но сдаваться краснорубашечник не собирался. Оскалясь, точно волк, он выдрал из ножен штык и примкнул его под ствол карабина.
        Асрат Демессе вогнал пулю в ещё одного белого дьявола и радостно захохотал, увидев, как тот извивается, словно змея, на которую наступил мул. Сейчас, вот сейчас они добьют этих белых собак-итальянцев…
        Ах, какой же молодец их вождь: нашел такое место для засады! И теперь будет добыча, а значит… Старый Муюкиль обещал отдать свою дочку за выкуп - десять банок консервов, одеяло и сто патронов. Ему уже давно нужна третья жена, а Бизиль хороша и свежа. И фигуриста - ей уже двенадцать. Вот сейчас он подстрелит ещё одного… а потом ещё.
        - АЙ-И-И-И-И!!! - зазвенело позади.
        От этого крика душа ушла в пятки, а желудок ткнулся в горло. Асрат обернулся.
        Он ещё успел увидеть яркий отблеск солнца на клинке, а потом - тяжёлый удар. И наступила тьма…
        Младший сержант узбекского кавалерийского полка Нурмамат Даиров снова взмахнул шашкой и шпорами послал коня вперед. Их командир - лейтенант Сергеев, недаром воевал с самим товарищем корпусным комиссаром Сталиным в Индии и Афганистане. Хорошо придумал: обошел этих черножопых с фланга и - в клинки. Вот так медали и добывают… А хорошо будет: вернуться домой и пройтись по кишлаку с медалью на груди. Вот и отец рад будет, и мама, и председатель колхоза сразу будет уважать их семью. Тогда можно будет развестись с этой дурой - племянницей председателя, и жениться на Фирузе… Э-эх! Шашка снова опустилась на чью-то курчавую, точно баран, голову.
        - Ура! За Сталина! - закричали впереди, и Нурмамат подхватил победный клич.
        Полуэскадрон узбекского полка вылетел на дорогу и спешился, чтобы помочь итальянским товарищам. Джигиты весело скалились, перекидывались отрезанными головами абиссинцев, хвастались трофеями. Нурмамат оказался возле какого-то солдата, который все ещё сжимал в руках карабин с примкнутым штыком.
        - Эй, товарищ! - окликнул он итальянца. - Всё уже. Кончай воевать: мы пришли!
        Итальянец облизал пересохшие губы, и Даиров протянул ему свою флягу. Пей, друг, пей. Ясашын Ленин![167 - Да здравствует Ленин! (узб.)] Пей…
        В целях соблюдения секретности в операцию не стали посвящать итальянских союзников, сообщив лишь, что собираются провести массированную атаку на позиции абиссинцев с глубоким охватом войск с тыла и последующим уничтожением. Да Сашка вместе с троими товарищами из ведомств Баника[168 - Вильгельм Баник (пс.: Мюллер, Мартин, Диккер, Фернандо) (1900-1937) - немецкий коммунист, разведчик. Возглавлял «Военный аппарат» при ЦК КПГ. Под именем Фернандо Баник руководил кадровой службой интернациональных бригад в Испании. Погиб в бою. В этой АИ - министр народной безопасности Германии.] и Берии навестил итальянских авиаторов и коротко, но красочно описал летающим латинянам, что с ними сделают, если «хоть одна сволочная макаронина попробует проштурмовать колонну, tutto chiaro?».[169 - Все ясно? (итал.)]
        За пять дней вывели технику и людей на позиции и после окончательной разведки, перед самым рассветом начали обработку позиций артиллерией.
        Авиация постоянно корректировала огонь батарей, поэтому что передний край, что тылы были перепаханы весьма основательно, и как только смолкла канонада, на остатки абиссинских позиций ударили советские танки. Т-26, молотя из пушек и пулеметов, довершили уничтожение войск негуса, а потом в разрыв позиций вошла колонна КБМ и блиндированных грузовиков «Даймлер-Волга». За ними почти впритык шла колонна танков БТ, а на высоте в пару километров висели новейшие штурмовики Хеншеля, готовые подавить любую активность на земле.
        Через тридцать километров колонны разделились, и Первый штурмовой батальон выскочил на дорогу, ведущую к Ассабу.
        Не снижая скорости, машины проскочили какие-то тыловые подразделения и помчались по старой караванной дороге, вилявшей между невысоких гор. Пыль, поднимаемая машинами, снизила видимость почти до ноля, но опытные водители как-то ухитрялись держать дистанцию, и колонна ходко двигалась на запад.
        Александр ехал в передовой группе, внимательно наблюдая за окрестностями в мощный цейсовский бинокль, подаренный Роммелем. Точно в такой же, в какой сейчас смотрел Хуберт Ланц, сидевший на месте командира в головной машине. Упрямый немец категорически отказался ехать, как он сказал, «в обозе» и, посадив самых отмороженных горных стрелков в первую машину, возглавил колонну. Правда, переодеть и перевооружить их всё равно пришлось. Маузеровские винтовки и МП-35, несмотря на легендарное немецкое качество, во всём проигрывали дегтярёвским ДАК, и ни разгрузок, ни бронежилетов, уже поступавших в РККА, у них и в помине не было. А где-то в одном из грузовиков ехали два десятка итальянских парашютистов, взятых исключительно из политических соображений, и вооружённых совсем уж позорным пистолетом-пулемётом Beretta M1918.
        Дегтярёвский автомат-карабин был весьма вольной импровизацией на тему АКМ, но получился в итоге ничуть не хуже автомата Калашникова. Сделанный под лёгкий семимиллиметровый патрон и имевший внушительный магазин на 35 патронов, легко укладывал серию в ростовую мишень со ста метров и не боялся ни грязи, ни пыли, ни шаловливых и беспокойных рук военнослужащих.
        - Камерад комиссар, впереди населённый пункт, - коротко доложился Хуберт, и Александр, развернувшись по ходу движения, сквозь клубы пыли разглядел крошечный посёлок, похожий на брошенную в пыль горсть кубиков.
        - Проскакиваем на скорости. Если заметите телеграфные провода - рвать без команды. Столбы валить, изоляторы бить.
        - Цу бефель![170 - Так точно (нем.).] - Ланц отключился и, нырнув внутрь машины, посмотрел на своих людей. Командирское отделение, набранное из наиболее подготовленных и совершенно отчаянных парней, развлекалось игрой в карты и вечным разговором о девках. - Ганс, Питер, приготовьте минно-взрывное. Возможно, придётся рвать телеграф.
        - Яволь, камерад генерал! - лейтенант Ганс Розен, кивнул и, не задумываясь, вытащил в проход тяжёлый деревянный ящик, обитый железными полосами. Проверил ещё раз, всё ли на месте, задвинул обратно и, взглянув на свои карты, продолжил:
        - И, значит, задираю я ей ноги себе на плечи, и тут…
        Миновали городишко, не снижая скорости и задержавшись лишь на выезде, чтобы уничтожить пару десятков телеграфных столбов.
        Через пять часов непрерывной гонки сделали остановку для дозаправки и технического контроля, быстро поели и снова тронулись.
        Наконец показался Дессие, и сразу откуда-то сбоку ахнула полевая пушка. Фонтан разрыва встал далеко от дороги, но почти сразу на батарее скрестились трассы десятка крупнокалиберных пулемётов, гулко рыкнули двадцатитрёхмиллиметровки, и всё было кончено.
        Здесь, в окрестностях Дессие, стоял оперативный резерв негуса - его личная гвардия, состоявшая из десяти тысяч неплохо обученных воинов, и батарея трёхдюймовок, прикрывавшая перекрёсток дорог, сходившихся от Массады и Ассаба.
        Но к такой войне они явно не были готовы. Полсотни машин, вооружённых автоматическими пушками и пулемётами, смели хлипкие заслоны словно шахматные фигурки с доски и проскочили дальше, остановившись только для того, чтобы уничтожить радиостанцию и телеграф. Всадники на лошадях какое-то время преследовали колонну, но получив от замыкающей группы дружный залп из пулемётов, быстро отстали.
        - Всё, парни, осталось каких-то триста километров! - проговорил Александр в микрофон и повторил то же по-немецки.
        От Дессие колонна чуть прибавила скорость, и через четыре часа показалась столица Абиссинии - Аддис-Абеба, тоже совсем не впечатлившая Сашу, видевшего уже в этом времени многие крупные города Азии и Европы.
        Несмотря на предосторожности в виде оборванного телеграфа и уничтоженных радиостанций, перед воротами города громоздились какие-то баррикады и стояла пара пушек.
        - Передовая группа - перестроение «клин». Атакуем с ходу. Огонь!
        Шквал огня и стали буквально снёс не только заслон, но и ворота города с частью стены, и, перевалившись через нагромождение камня, машины ворвались в город.
        - Никому не высовываться! Сейчас по нам будут стрелять даже из пистолетов!
        Подробная карта города из коллекции германского генштаба была у всех водителей, поэтому колонна сразу разделилась, и часть ушла к аэропорту, другая начала перекрывать улицы, прилегавшие к дворцу, а основная группа ворвалась на территорию дворцового комплекса.
        Отлично обученные солдаты с ходу смели жидкие заслоны императорской гвардии и ворвались в резиденцию негуса.
        Двигаясь группами, где передние несли с собой мощные бронещиты из кевлара и титана, а задние выкашивали шквальным огнём любое сопротивление, штурмовики в быстром темпе очистили дворец и начали его планомерный обыск.
        Самого императора Хайле Силассие вытащили из какого-то закоулка, где он надеялся отсидеться, и притащили в парадную залу дворца, уже обжитую штурмовиками и горными стрелками.
        Александр сидел в роскошном кресле и, попивая воду, чуть подкрашенную вином, наблюдал, как его люди и люди Ланца превращали дворец в крепость, стаскивая к окнам тяжёлую мебель.
        В этот хаос и разгром и втолкнули чуть потерявшего лоск и величие сорокалетнего мужчину в слегка помятом мундире, увешанном многочисленными медальками. Он, затравленно озираясь, увидел сидевших за столом Александра и Хуберта и попытался принять величественную позу:
        - Могу я узнать, кто ворвался ко мне во дворец, поправ все международные законы?! - воскликнул он на хорошем французском и горделиво посмотрел на сидевших.
        - Вы посмотрите на этого ощипанного индюка, майн камерад генерал. Про законы запел, - Александр встал и подошёл ближе. - А что ты там проквакал, когда тебе сказали про угнанных в рабство? Национальная традиция и традиционный уклад? - Саша зло ощерился и перешел на французский: - Так вот: надирать задницу всяким засранцам, это - наша национальная традиция и традиционный уклад. Понял, обезьяна?!
        Генерал Ланц, всё это время рассматривавший Хайле Селассиу с выражением крайней брезгливости и удивления, словно найденную в белье вошь, тоже подошёл и, смерив императора взглядом, задумчиво произнёс:
        - А может, его… - он так громко щёлкнул пальцами, что император чуть присел, словно услышав пистолетный выстрел. - И никаких проблем. Скончался, так сказать, от…
        - …апоплексического удара табуреткой… - закончил Александр, и оба рассмеялись. - Нет, пожалуй. Ему ещё мирный договор подписывать. Кстати, как там с аэродромом?
        - Аэродром? - Ланц хмыкнул. - Поле, унавоженное коровами, и три старых пассажирских «фоккера»? Захватили, конечно. Наши уже, наверное, грузятся. Будут через пару часов.
        - Им там помощь не нужна?
        - Справились, камерад комиссар, - Ланц уверенно кивнул и бросил взгляд на адъютанта. - Клаус, не было ничего с аэродрома?
        - Докладывают каждые пятнадцать минут, камерад генерал. Пока всё тихо.
        - А группа отсечки?
        - Заняли позицию согласно плану.
        - Пусть тогда выдвигаются к аэродрому, - распорядился Александр. - У нас позиция получше, а у них там практически чистое поле.
        - Есть, камерад комиссар! - лейтенант Клаус Мильх козырнул и отбыл на третий этаж, где расположились радисты.
        - А этого вот запереть в глухой комнате и глаз не спускать! - приказал Александр, и двое штурмовиков, коротко кивнув, подхватили негуса негешти[171 - Царь царей (амхар.) - официальный титул царя Абиссинии.] под руки и выволокли из зала.
        - Так, - Александр задумался. - Теперь нужно как-то распределить людей на отдых. Всё же почти десять часов без остановок пёрли.
        - Хорошая идея, - Ланц кивнул. - Я дам команду штабу, пусть составят график, и хоть по часу, но отдохнут.
        Такого скопления авиационной техники аэродром Аддис-Абебы не видел никогда. Взлетали и садились «фоккеры», «антоновы» и истребители итальянских ВВС, а войска всё прибывали и прибывали.
        Через три часа, когда уже было понятно, что столица Абиссинии взята под полный контроль, прибыли генерал Боно, маршал Будённый и полковник Роммель.
        Прибывшие войска сменили штурмовиков, взявших штурмом дворец негуса, и Александр, наконец получивший возможность отдохнуть, рухнул не раздеваясь в какой-то из комнат на мягкий ворсистый ковер.
        - Товарищ первый секретарь! Дуче! Победа! Победа!
        С этим криком в кабинет ворвался Джиованни Дольфин. Он размахивал бланком радиограммы, а на его лице сияла восторженная улыбка. Секретарь буквально вприпрыжку подлетел к столу Муссолини:
        - Победа, дуче! Ваш гений привел нас к победе в Африке!
        Первый секретарь народной коммунистической партии Италии с улыбкой посмотрел на секретаря, который все никак не мог успокоиться и продолжал махать радиограммой, точно флажком.
        - И на каком же фронте наши доблестные войска одержали победу, Джиованни? Ну же, кто победил: Боно или Грациани? Север или юг?
        Дольфин закружился на месте и возопил с ещё большим восторгом:
        - Нет, мой вождь! Вы меня не поняли! Полная победа!!!
        - Как это? - Бенито Муссолини с удивлением воззрился на своего секретаря. - Не понял? Так что это за победа?
        - Полная победа, товарищ первый секретарь! Полнейшая! - Дольфин просто захлебывался от избытка чувств. - Только что сообщили: добровольческий корпус - ну то есть его часть - прорвался к Адис-Абебе, совершив марш по тылам противника, и взял столицу Абиссинии штурмом. Негуса захватили в плен, и он готов подписать капитуляцию! Полную капитуляцию, мой дуче!!!
        - ЧТО?!!
        Он все ещё плясал возле стола, а Муссолини обхватил голову руками и буквально застонал от огорчения. Это же надо! В очередной раз Италии - его Италии! - указали на её место. Итальянская армия бьётся почти год и не может добиться не то что серьёзных побед, а…
        Да какие, к дьяволу, победы?! Эти грязные абиссинцы то и дело переходили в контрнаступление, и пару раз чуть не окружили регулярные итальянские части! И вот - мадонна! - появляются русские и немцы. И меньше чем за неделю заканчивают эту войну! Полной победой!!!
        Дольфин наконец понял, что что-то идет не так. Он склонился к столу:
        - Мой дуче?
        - Кто принимал участие в этом рейде? - прошипел Муссолини сквозь зубы. - Какие части? Об этом сообщается в радиограмме?
        Секретарь быстро поднёс бланк к глазам, немного пошевелил губами…
        - Да, указано, товарищ первый секретарь. Части русской особой кавалерийской дивизии, русская мехбригада, штурмовой батальон и две роты немецких горных стрелков. Командовали операцией генерал Ланц и корпусной комиссар Белов-Сталин…
        - А итальянцы?!! - раненым медведем взревел Муссолини, вскакивая из-за стола. - Cazzo di caccare![172 - Итальянская площадная брань («Сраный х…й!»)] Там что, не было наших солдат? Ни одного долбаного итальянского солдата?!
        - О нет! Нет, дуче, - зачастил Дольфин. - Как же я мог не сказать вам: там ещё был взвод наших парашютистов…
        - Va fa’n’fica, imbecille![173 - Пошел в пи…ду, слабоумный! (итал.)] - заорал итальянский лидер и с такой силой хватанул кулаком по столу, что было явственно слышно, как треснули ножки невезучей мебели.
        Он схватил со стола графин с водой и, не озаботясь стаканом, в три глотка осушил его прямо из горлышка.
        «Какие скоты! Какие скоты! Взяли с собой два десятка итальянцев, чтобы продемонстрировать „братство по оружию“! - Муссолини с силой стиснул виски и чуть не завыл волком. - Это всё молодой Сталин! Вот так: ткнуть носом в полное неумение воевать! Хитрые Сталины: старший велел - младший сделал!..»
        - Срочно послать благодарственную телеграмму Сталину, - дуче резко успокоился и теперь холодным рассудочным тоном отдавал приказы. - Немедленно телефонную связь с Сарфатти и Де Векки! Исполнять!
        А через минуту он уже твёрдо диктовал в трубку: «Приказываю ускорить подбор кандидаток для известного вам объекта… Сколько подобрали?.. Четверых? Мало! ещё две-три на всякий случай! Вдруг у него не северный, а южный темперамент. Что?! Расскажите мне ещё про католическую мораль, idiota![174 - Идиот (итал.).] Я был немногим старше, когда ко мне приводили сразу троих! И - клянусь мадонной! - они выползали от меня на подгибающихся ногах!..»
        Белов проснулся, когда утро уже вовсю светило в окно комнаты, освещая и цветастый ковёр, устилавший пол, и небольшой столик из резного дерева, на котором стояли графин с водой и хрустальный бокал.
        Когда Александр вышел, то сразу был захвачен армейской суетой, царящей в здании. Завалы у окон уже разобрали и комнаты были приведены в более-менее пристойное состояние.
        - Проснулись? - полковник Роммель с радушной улыбкой пожал руку Александру и качнул головой влево: - Если хотите позавтракать, в столовой уже кормят.
        - Да, это было бы своевременно, - Александр кивнул. - А ещё принять душ и переодеться.
        - О вас спрашивал генерал Боно. Всё никак не может опомниться от того, что столь молодой человек всего с тремя сотнями головорезов захватил столицу и фактически закончил войну. Представляете, они даже химические снаряды привезли…
        - А вот это совсем зря, - Александр нахмурился. - Эту химическую дрянь вообще нужно запретить, а за её использование сажать как военных преступников.
        - Товарищ корпусной комиссар… - раздалось откуда-то сзади, и, обернувшись, Александр увидел одного из сержантов-алабинцев. - Там наши типа баню нашли.
        - О! это дело, - Александр коротко поклонился полковнику. - Передайте генералу, что я обязательно найду его чуть позже.
        Когда Саша, вымытый и переодетый в чистую форму, сидел в дворцовом саду и наслаждался жизнью, попивая холодную, из глубокого колодца, воду, рядом на скамейку плюхнулся Будённый и тоже откинулся на спинку скамьи.
        - Эх, хорошо! - он глубоко вздохнул и скосил взгляд на Александра. - Прячешься? Правильно делаешь. - Семён Михайлович заразительно рассмеялся. - Генерал этот итальянский рвёт и мечет, но виду пытается не подавать. Изображает глубокую благодарность. Ага, как же… счастлив он. Приплыли немцы с русскими и за пять дней всю войну закончили.
        - Ну, закончить совсем не получится, - Саша подставил лицо солнцу и потянулся. - Будет ещё партизанщина всякая, саботаж да диверсии. Так что побегать придётся. Пока простой народ не поймет, что при новой власти живётся лучше, так и будут гадить из-за угла.
        - Да, в Туркестане всё то же самое было, - Будённый кивнул. - Но всё же как ловко у тебя выходит, Саньча! И там, в Афганистане, и здесь…
        - Так легко, когда за спиной и люди, и средства, и другая поддержка, - произнёс Александр. - Один в поле - воин, но только на короткое время. А у меня вообще условия райские. Техника - пожалуйста, люди - вот они, средства - бери, сколько хочешь. Тут, главное, самому не обделаться.
        На этот раз Семён Михайлович смеялся до икоты, схватившись за живот.
        - Ой, уморил, Саня, - он тяжело выдохнул. - Но позиция правильная. А то мне тут товарищи намекать стали, не кружится ли голова у товарища Александра Сталина от успехов.
        - Да какое тут головокружение, - Александр махнул рукой. - Я что, не понимаю, что батальон - это мой потолок, как и тактические операции. Вон тот же Ланце уже две войны прошёл, не считая этой. Роммель опять-таки. Я уж не говорю про наших. У вас вот которая война? Небось, не помните уже.
        - Это всё верно, - Будённый кивнул. - Только вот никто из нас не имел и капли твоего таланта. Я, собственно, чего пришёл - хотел у тебя поинтересоваться планами на будущее. Чего делать-то думаешь?
        - Ну, школу бы закончить для начала, - сообщил Александр. - Потом Вася пойдёт в лётное, Артёмка в артиллерию, он пушками всё бредит, а как увидел ракеты на полигоне - вообще три дня не спал. А сам пока не решил. Товарищи тут предлагают академию управления народного хозяйства…
        - Да какое тебе управление, Саньча? - Будённый участливо вздохнул. - Ты же военный от ногтей до кончиков волос. Давай в Академию имени товарища Фрунзе. Можешь на общий факультет, можешь на специальный, где разведчиков готовят. Нам грамотные люди во как нужны… - Семён Михайлович провёл ребром ладони по горлу. - Сам знаешь, кадры решают всё.
        - Подумать нужно, Семён Михайлович, - Александр кивнул. - В любом случае, нужно сначала доучиться в школе. Не хочу братьев сейчас бросать. А академия - такое дело. Не вырвешься толком, да и после не очень побегаешь. А им сейчас глаз да глаз нужен.
        - Это правильно, - Будённый кивнул. - Ладно, заболтались мы с тобой. Давай приводи себя в порядок и выдвигайся на второй этаж в центральную залу. Попугая этого дожали вроде, так что будет чего-то там подписывать.
        Подписание мирного договора и все последующие торжества прошли быстро, и по решению лидеров трёх держав большая часть корпуса выводилась обратно на родину.
        Немцев решили подвезти прямо домой на кораблях итальянского военного флота, а корпус РККА добирался до родных берегов в сопровождении вооружённого конвоя.
        Как раз в то время, когда корпус грузился на корабли, Александр плыл на крейсере «Гориция» в Италию по личному приглашению дуче.
        - Хотелось бы услышать вашу версию наших неудач в Абиссинии, - медленно произнес Муссолини, глядя на своих полководцев. - Я жду, граждане генералы и маршалы!
        Маршал Бадольо и генерал де Боно молчали. Они просто боялись говорить. Потому что за спиной каждого из них стояли по два молодца из Organizzazione di Vigilanza e Repressione dell’Anticommunismo в красных форменных рубашках с подвернутыми рукавами. Ни на Бадольо, ни на де Боно не было эполет, а их мундиры выглядели весьма непрезентабельно - ордена с них сдирали «с мясом». Кроме того, на лице Боно лиловел свежий синяк, а Бадольо нервно облизывал разбитые губы. Грациани выглядел лучше - во всяком случае, его мундир не подвергался авторским доработкам службы безопасности, но и он был бледен и держался - ха-ха! - скованно.
        - Ну?! - рыкнул Муссолини.
        - Товарищ первый секретарь, - нервически вздрогнув, начал Грациани, - дело в том, что…
        - Подождите, Родольфо, - отмахнулся дуче. - До вас ещё дойдёт очередь, но ваш Южный фронт, по крайней мере, ТАК не опозорился! Мне хочется услышать, что скажут эти два врага итальянского народа?
        - Дуче, - икнув, проблеял Бадольо. - Что мы могли сделать? Наши доблестные войска просто не имели опыта действия в столь сложных климатических и географических условиях. Горы, пустыни, жара…
        - Так-так… - голос Муссолини был полон яда. - Значит - жара, горы, пустыни?.. А скажите мне, бывший маршал: доводилось ли вам видеть вот эту штучку? - В его руках оказался небольшой настольный глобус. - Взгляните, Бадольо: вот - Россия, а вот - Германия. Какая из этих стран находится в Африке? Какая?! Отвечай, ты, высокопоставленная ceffo!!![175 - Сволочь, урод (итал.).] - И дуче в ярости ударил Бадольо по лицу глобусом с такой силой, что у того подкосились ноги. Пока сотрудники ODVERDA поднимали его с пола, Бенито Муссолини уже повернулся к де Боно.
        - А вы что мне скажете, синьор? Тоже будете рассказывать сказки о климате и рельефе?
        Де Боно крупно вздрогнул и просипел сорванным голосом:
        - Мой дуче… Русские… Они… У них лучше оружие и техника… Наше оружие уступает… качество хуже… и конструктивно тоже…
        Первый секретарь народной коммунистической партии Италии прыгнул к разжалованному генералу, словно тигр.
        - Хуже?! - заорал он так, что старинная люстра венецианского стекла слегка покачнулась, а тонкий стакан на столе жалобно звякнул. - Хуже?! А кто рекомендовал мне, кто рекомендовал армии принимать на вооружение эти образцы?!! Не ты ли, disordinati fesso?!![176 - Грязный му…ак (итал.).] Ты, ты, ты! - Дуче начал задыхаться и с силой рванул ворот ярко-алой рубахи. - Ты и такие негодяи, как ты! А теперь мои доблестные солдаты имеют на вооружении это cacare[177 - Говно (итал.).] вместо танков и пулеметов!!!
        Он швырнул глобус на пол и зашагал по кабинету, громко топоча сапогами. Дуче, тяжело дыша, то стискивал, то разжимал кулаки, периодически бросая злобные взгляды на провинившихся военачальников.
        - Но, мой дуче, - отважился подать голос Грациани. - У русских - мощная промышленность и отличные инженеры. Они успели раньше нас и…
        - Не порите чушь, Родольфо, - скривился Муссолини. - Эти самые обладатели «мощной промышленности» были в восторге, когда я предложил им разместить у себя завод «Лянча». Наших и немецких инженеров в Советской России встречают с распростёртыми объятиями, а вы говорите… - он раздраженно махнул рукой. - Если русские обогнали нас в оружии и технике, это означает лишь то, что наши инженеры и конструкторы, вместо того чтобы работать, валяли дурака, словно паяцы на ярмарке! У русских так не забалуешь, - прибавил дуче с горькой усмешкой. - У них - Сталин с железным характером и железной рукой, а здесь - вялый добряк Муссолини…
        Грациани попытался что-то возразить, но дуче оборвал его величественным жестом:
        - Так было, мой дорогой Родольфо, но больше так не будет! Этих идиотов из Бреда и Фиат-Ревелли[178 - Breda - итальянская фирма, разработавшая легкий ручной пулемет M1930. FIAT-Revelli - фирма разработчик станковых пулеметов M1914 и M1935. Все три пулемета оказались весьма неудачными.] вместе с этой сволочью, - итальянский лидер махнул рукой в сторону Бадольо и Боно, - на свинцовые рудники! На двадцать лет! На тридцать лет! На всю жизнь!!! А вы, товарищ Грациани, - он специально выделил обращение голосом, показывая, что Родольфо Грациани если и не будет награжден, то, во всяком случае, не будет и наказан, - вы, мой дорогой, учитесь! Учитесь у русских воевать! И если только не научитесь, - тут Муссолини со свистом втянул воздух, - составите компанию этим негодяям!
        Арестованных генералов увели, Грациани ушёл, а дуче уселся за стол и снова обхватил руками свою упрямую лобастую голову. Так не может быть! Так не должно быть! Но сейчас, как видно, единственным способом избежать такого позора в дальнейшем было как можно скорее заполучить этого юного Сталина к себе!
        И если для этого придётся отдать ему в жёны половину итальянских девочек, а вторую половину принести в жертву на древнеримских алтарях - что ж! Не такая уж это и большая цена!..
        Бьянка Висконти, высокая стройная девушка пятнадцати лет, с волосами цвета спелой пшеницы и глазами глубокого зелёного цвета, сидела на уроке английского и скучала. Не только потому, что с детства знала этот язык и свободно говорила на ещё четырёх, но и потому, что учитель так любимой ею географии заболел, преподаватель гимнастики с утра уехала в город, а это значит, что день будет скучным и серым. Она вздохнула и украдкой бросила взгляд в окно, где по каменным плитам старого монастыря танцевал унылый ноябрьский дождь.
        Пансион при монастыре святого Бернарда давал прекрасное образование, но он вовсе не был обязан делать это весело. Бьянка училась в пансионе вот уже второй год, и временами вполне серьёзно обдумывала планы побега. Конечно, о хорошем замужестве тогда можно позабыть, но терпеть ещё год эту смертную тоску было выше всяких сил.
        Её направили в пансион родственники по отцовской линии после смерти матери. Никто из большого семейства Висконти не захотел возиться с девчонкой, воспитанной в семье искателей приключений, как говорил дядюшка Пабло.
        Папа и мама Бьянки познакомились на раскопках древнего монастыря в Китае, и с тех пор мотались по странам и континентам вместе. Появившаяся через два года Бьянка всегда была рядом с родителями и была обучена всему, что её отец полагал нужным в этой жизни. А именно - стрелять из всего, что стреляло, управлять всем, что могло передвигаться, и даже летать на лёгких самолётах. Она успела побывать в Африке, Южной Америке, Китае, Австралии и даже как-то посетила Россию.
        Но счастье не было долгим. Сначала тропическая лихорадка свела в могилу Антонио Висконти, а чуть позже, буквально через год, слегла и сгорела будто свечка Джулия.
        А родственники, недовольные тем, что накопленные Антонио богатства оказались надёжно защищены завещанием, упекли Бьянку в пансион, а позже собирались выдать её замуж за удобного им жениха.
        Девочка снова вздохнула и, смежив глаза, стала шептать молитву Донне Марии - заступнице их рода.
        Голос распорядителя уроков - отца Марио - ворвался в тишину учебного класса словно гром:
        - Висконти к директору!
        - Бьянка? - преподавательница английского с вопросом посмотрела на свою лучшую ученицу, но та лишь пожала плечами. Мол, понятия не имею, чего это им вздумалось. А в душе вдруг взмыло какое-то странное чувство, что теперь ничто уже не будет прежним. И если вызов от директора будет по какому-то пустяку, то она точно сбежит из пансиона, а там будь что будет!
        Бьянка подняла голову и в кабинет директора пансиона - отца Лоренцо, вошла словно герцогиня.
        - Какой роскошный экземпляр! - говорившая, чуть старомодно одетая, высокая и широкоплечая женщина с крупными чертами лица, сидевшая в кресле напротив директора, довольно улыбнулась и, мягко встав, подошла к девочке. - Меня зовут Марго Сарфатти. Поедешь со мной?
        - Да, госпожа Сарфатти, - Бьянка с достоинством поклонилась.
        - И ты даже не спрашиваешь, куда? - Марго рассмеялась низким красивым голосом. - А если я торговец «белым мясом»?
        - Отец Лоренцо, при всех его недостатках, никогда не позволил бы состояться такой сделке, госпожа Сарфатти, - твёрдо ответила девочка и боковым зрением увидела, как директор едва заметно улыбнулся.
        Тем не менее, собираясь, она достала из тайника в подоконнике маленький «браунинг» и, проверив магазин, вложила в кобуру на бедре, скрытую серым платьем из грубой шерсти.
        Остальные вещи уместились в один чемодан, видевший ещё пески Азии и снега России, и вполне готовая к путешествию в новую жизнь девочка вышла в монастырский двор.
        Отец Лоренцо подарил ей на прощание маленький серебряный крестик с распятием, а от преподавателей пансиона вручили красивый цветной атлас мира в кожаном переплёте.
        К удивлению Бьянки, у входа стояла не коляска, а роскошный большой автомобиль алого цвета. Рыкнув мотором, машина тронулась, быстро набирая скорость.
        - Ты ни о чём не спрашиваешь меня? - Маргарита улыбнулась и повернулась к девочке.
        - Всё, что мне нужно знать, вы повторите ещё не раз и не два, чтобы я не забыла, а то, что мне знать не нужно, и так не скажете, - Бьянка посмотрела в глаза советнику Муссолини и покачала головой. - Также полагаю, что меня не вернут в этот пансион после того, как всё закончится, а переведут куда-то в другой. А хуже, чем здесь, уже вряд ли будет, учитывая, что я - Висконти.
        - Да, отец Лоренцо был прав. Ты действительно удивительная девочка, - Сарфатти серьёзно кивнула. - И хотя это против моих правил, я всё же кое-что тебе расскажу. Есть такая страна - Россия. Там, как ты знаешь, не очень давно произошёл переворот, и власть взяли коммунисты. Во главе их партии…
        - Иосиф Сталин, - девочка кивнула, не отрывая взгляда от проплывающих за окном пейзажей.
        - Правильно, - Маргарита усмехнулась. - А вот чего ты точно не знаешь, так это что у него есть сын. Приёмный, но в данном случае это не важно. Высокий, стройный, хорошо знает немецкий, английский, французский, итальянский, арабский и Дева Мария ведает какие ещё. Кроме того, он уже в пятнадцать лет генерал и действительно военный гений, участвовавший в трёх войнах и, по слухам, уничтоживший всю верхушку Германии.
        - Великий Взрыв - это его рук дело? - Бьянка заинтересованно повернулась к Маргарите.
        - Да, моя девочка, - Марго кивнула. - А ещё он просто неприлично хорош собой, двигается словно пантера, и у него глаза восхитительного голубого цвета, словно небо над Неаполем.
        - И? - Бьянка снова уставилась в окно. - Я должна затащить его в постель?
        - Если бы всё было так просто! - Сарфатти рассмеялась. - Его нужно женить на себе и быть при нём маленьким кусочком Италии. Ведь ты же любишь свою страну?
        - Страну? - Девочка усмехнулась. - Да я её и не видела почти. Сначала поездки с отцом, потом, когда его не стало, сидела с мамой, а когда не стало и её, была заперта в монастыре.
        - Это хорошо, что ты не лжёшь мне, - Сарфатти улыбнулась и кивнула. - Но я знала твоего отца и помню, что из каждой поездки он с радостью возвращался под солнце Италии. Не могла у него появиться дочь, не любящая нашу страну всем сердцем.
        «Только вспомнила меня эта страна лишь тогда, когда ей от меня что-то понадобилось», - подумала Бьянка, а вслух сказала:
        - Да, госпожа Сарфатти. Я это помню.
        Всех кандидаток, которых набралось почти десять человек, собрали в Риме, где с ними лично побеседовали Муссолини и ещё несколько неприметных мужчин в штатском, после чего их осталось всего двое. Бьянка Висконти и Джульетта Боргезе, протеже богатого и влиятельного рода Боргезе. Бьянка тоже была совсем не простушкой, однако рядом с Джульеттой чувствовала себя не очень уютно, словно та подавляла её своей властностью.
        Девочкам за счёт республики пошили гардероб, и к торжественному балу в честь кавалера Большого Креста, военного ордена Италии, они были во всеоружии.
        Платья, из золотистого шелка, струящееся, словно вода, и обтекавшее тело для вовсе не хрупкой и похожей на Марику Рёкк Джульетты, и бледно-голубое, облегавшее до середины бедра и вспухавшее пышными кружевами, словно пирожное с кремом - для стройной и гибкой Бьянки.
        Джульетта, несмотря на прямое распоряжение Муссолини, всё же надела аккуратные серёжки и небольшой медальон из жёлтых бриллиантов, выгодно подчёркивавших её карие глаза.
        А Бьянка уже смирилась с тем, что поедет на праздник без украшений, когда её неожиданно нашёл адвокат Марко Гиттани, бывший поверенным отца.
        - Это, конечно, нарушение инструкций, данных мне вашим отцом, но, вникнув в ситуацию, я счёт это правильным, - Марко с поклоном подал Бьянке узкий тонкий пенал.
        Раскрыв коробку, девушка невольно ахнула. В углублении из чёрного бархата покоилось искусно сделанное золотое колье с мелкими изумрудами. Выглядела вещь довольно скромно, но Бьянка знала, что истинная ценность этого изделия фантастически высока, так как оно принадлежало затерянной в южноамериканских лесах и канувшей почти без следа цивилизации.
        Квиринальский дворец не первый раз принимал такое количество гостей. Побыв и папской резиденцией, и королевским дворцом, он стал главным зданием новой красной Италии, и уже в этом качестве принимал и депутатов народного собрания, и внеочередной съезд компартии Италии.
        И в тот день во дворце тоже не струились благородные шелка и не сверкали бриллианты. Всё было относительно скромно, за исключением парадных мундиров военных, явившихся в блеске и сиянии орденов.
        Много было и юных красоток, которых привели родители в надежде, что молодой герой заинтересуется ими, и просто тех, чей социальный статус был достаточен, чтобы получить приглашение на праздник.
        В Белом зале Александр появился под гром аплодисментов и, пройдя через коридор гвардейцев с поднятыми клинками, по лестнице, украшенной цветами, поднялся в зал, где уже гремела музыка и клубилась нарядно одетая публика.
        Здесь, среди явных аристократов, можно было легко увидеть и членов крестьянской секции компартии, и рабочих, а также других представителей итальянского общества, так что выглядела толпа чрезвычайно пёстро.
        Зал встретил его бурными аплодисментами, а две весьма красивые девушки поднесли букет цветов и так жарко расцеловали, что Александр, несмотря на самоконтроль, почувствовал, что брюки ему стали тесны. К счастью, длинный китель прикрывал верх штанов достаточно, чтобы не оконфузиться на публике.
        Когда объявили первый тур вальса, Александр уже хотел было прогуляться в зал, где гостей угощали напитками и творениями итальянских поваров, но вдруг поймал на себе изучающий взгляд одной из двух девушек, подносивших цветы в начале праздника.
        Теперь он мог рассмотреть её более внимательно, и взгляд зацепился за правую руку, теребившую что-то прикреплённое на бедре под платьем.
        - Борис Ефимович, а что это за девицы, которые вручали цветы?
        Посол СССР в Италии Борис Штерн чуть заметно улыбнулся:
        - Какие-то девушки… Но в любом случае, зная Муссолини и его окружение, можно быть уверенным, что случайных людей там нет.
        - Это понятно. Вопрос - насколько не случайных.
        - А что вас так заинтересовало? - Штерн наконец по тону Александра понял, что происходит что-то странное, и поставил бокал на поднос проходившему мимо официанту.
        - Похоже, девушка-то с оружием.
        - Не может такого быть, - посол покачал головой. - Это же официальное мероприятие…
        - Сейчас узнаем, - Александр тоже отставил свой бокал и мягким стелющимся шагом пошёл вперёд.
        - Вы позволите пригласить вас на танец? - Александр поклонился, и когда выпрямился, в него словно выстрелила пара зелёных с поволокой глаз.
        - Да, тоуваришш, - произнесла девушка по-русски и, подав руку, шагнула вперёд.
        Танцевала она вполне прилично, и, скользя по паркету, Александр беседовал о каких-то пустяках, заодно пытаясь определить марку пистолета, что был спрятан на бедре красотки.
        Вначале девушка, представившаяся как Бьянка, двигалась чуть скованно, но через минуту уже легко вальсировала, полностью отдавшись танцу.
        - А что за украшение у вас на груди? - Александр скосил взгляд на золотое колье, обвивавшее длинную шею своей юной хозяйки и ясно показывавшее дорогу между двух упругих холмиков.
        - Это подарок отца. - Девушка, услышав завершающие такты вальса, склонилась в ответ на поклон Александра и позволила увести себя сначала на то место, где она стояла, а потом и в зал, заполненный суетой и запахами еды.
        - Ох, честно говоря, съела бы целую гору. - Она рассмеялась и, присев на отставленный стул, принялась уничтожать ризотто с птицей, поставленное перед ней шустрым официантом. - Но вы ничего не рассказываете о себе, Александр.
        - Да почти нечего рассказывать. - Александр улыбнулся в ответ и стал вяло ковырять вилкой в тарелке.
        - И это говорит герой трёх войн? - Девушка в притворном ужасе округлила глаза и снова рассмеялась. - Признайтесь честно, вы просто боитесь напугать юную девушку кровавыми подробностями.
        - Возможно. - Александр кивнул. - Но меня всё же заинтересовало ваше необыкновенное украшение. Судя по манере изготовления, это Южная Америка. Культура Чавин, я полагаю…
        - Ого! - Бьянка покачала головой. - Вот сейчас вы меня действительно удивили. От столь молодого генерала я могла ожидать всего чего угодно. От казарменных шуток до почти открытых непристойных предложений. Но столь глубокое знание истории…
        - И географии, и математики, и геометрии, и даже истории искусств. Вот вы, кстати, знаете, что великий Леонардо весьма плодотворно трудился на ниве военной науки, а вот это блюдо, - Александр кивнул на тарелку с тушеным мясом и овощами, - так и называется «От Леонардо», поскольку было придумано им в пору увлечения искусством ресторатора.
        - Вы сравниваете себя с Да Винчи?
        - Нет необходимости. - Александр улыбнулся. - Каждый из нас проходит свой уникальный путь, и каждый человек многогранен. Вот, например, вы, Бьянка. Красива, умна, прекрасно сложена и превосходно воспитана. Настоящий идеал юной красавицы. Но и у вас, конечно, есть скрытые таланты.
        - Например? - Девушка озорно улыбнулась.
        - Например, ваш маленький «браунинг-бэби» на правом бедре намекает, что, любезничая с вами, нельзя переступать определённых границ.
        «И всё же до чего она заразительно хохочет!» - подумал Александр, наблюдая за своей весёлой соседкой. Он был готов и к тому, что она рванется убежать, и что попытается достать оружие, но вот к тому, что она просто рассмеётся - готов не был.
        - А признайтесь, товарищ Сталин, что вы наверняка приняли меня за пичотти ди фикату?[179 - Picciotti di ficatu (сицилийский диалект) - наёмный убийца.]
        - Скорее за стопалинери.[180 - Stopalieri (сицилийский диалект) - телохранитель.]
        - Вы ничуть не удивлены? У вас что, в стране есть такие юные телохранители? - На этот раз Бьянка поразилась по-настоящему.
        - Есть специальные школы, где готовят будущих бойцов тайных войн. А вот кем они станут впоследствии - будут решать они сами и комиссия опытных товарищей. Кто-то телохранителем, кто-то разведчиком, а кто-то просто сотрудником наших правоохранительных органов. И всё же, Бьянка, зачем вы принесли на торжество пистолет?
        - Зачем? - Девушка отставила тарелку в сторону и посмотрела Александру в глаза. - Просто мне предложили уложить вас в постель, и я, в общем, не рассчитывала на успех. А поскольку свидетели в таком деле не нужны, пистолет мне очень мог бы пригодиться.
        - А потом?
        - У таких, как я, не бывает никакого потом, товарищ Сталин. - Девушка невесело усмехнулась.
        - И всё же? - настойчиво переспросил Александр.
        - Планировала через контрабандистов перебраться в Швейцарию, оттуда связаться с папиными адвокатами - и свобода! - Девочка закрыла глаза и подняла голову, словно подставляла лицо встречному ветру.
        - Интересно. - Саша задумался. Конечно, следовало ожидать столь естественного решения от Муссолини и его окружения. Но вот девочка действительно интересная.
        - А как ты относишься к перспективе переехать в Москву?
        - Неужели ты и вправду решил… - Девочка остановилась, не договорив.
        - Нет. - Александр покачал головой. - Но вот выдрать тебя из этого болота вполне в моих силах, если, конечно, ты немного подыграешь.
        - А что я буду делать в Москве? - резонно спросила Бьянка, у которой сердце заныло от сладкой истомы.
        - Учиться. - Александр пожал плечами. - Можно в университет, на исторический факультет, можно… Да куда угодно. Хоть в военную школу. Заодно оторвём тебя от надсмотрщиков и прочих неприятностей.
        - А как же венчание? - Бьянка в притворном ужасе прикрыла лицо руками, но из-под растопыренных пальчиков весело блестели зелёные глаза.
        - Ты сначала выучись, а потом в очередь встань, - проворчал Саша. - Умные все такие… Мне вот только китайской претендентки не хватало.
        - А что, уже есть другие?
        - Так. - Александр негромко хлопнул ладонью по столу, прекращая разговор на неприятную ему тему. - Сейчас можем пойти на балкон и немного пообниматься, а после я попрошу дуче направить тебя на учёбу в Москву. Ты со своей стороны должна изобразить глубокую страсть, и будешь всем рассказывать, как влюбилась и всё такое прочее. Ну не мне тебя учить. Помни, карнавал должен продлиться как минимум до твоего прибытия в Москву и поступления. Потом уже достать тебя будет намного сложнее.
        - Хорошо. - Бьянка вытерла губы салфеткой. - Готова расписаться кровью. На простыне.
        - И этот человек меня подозревал в казарменном юморе? - Александр покачал головой. - Ведите, зитедда.[181 - Zitedda (корсиканский диалект) - юная девушка.] А то, боюсь, спальню мы найдём раньше, чем балкон…
        13
        Самая трудная задача для женщины - доказать мужчине серьёзность его намерений.
        Лукреция ди Борджиа
        На следующий день после награждения Саша вновь был приглашен к Муссолини. В кабинет итальянского лидера он вошел со странным, смешанным чувством. С одной стороны, его безумно раздражали непрофессионализм дуче и его гипертрофированная любовь к патетике и театральности, совершенно неуместные у фактически единовластного правителя не такой уж маленькой и не такой уж отсталой страны. «То, что простительно арабскому шейху или негрскому царьку, - рассуждал Белов, - у итальянца выглядит умственным расстройством!» Но с другой стороны, ему был чем-то симпатичен этот простоватый, по-своему благородный крепыш. Он не умел жить политикой, и все его чувства были написаны на лице.
        - О, компаньеро Сталин! - Муссолини вскочил из-за стола и бросился к юноше, намереваясь заключить его в объятия. - Ну, как прошел вчерашний бал? Возможно, кто-то из приглашенных тронул ваше стальное сердце? - Он расхохотался своему немудрящему каламбуру. Ему, конечно, доложили об интересе, проявленном к юной Висконти, и дуче имел полное право гордиться собой и своей изобретательностью.
        Сашка легко уклонился от лапищ первого секретаря народной коммунистической партии Италии и усмехнулся про себя: «Господи! Вот же простая душа! Он что же, всерьез рассчитывает, что меня можно заарканить вот так, на первом же свидании?» Но вслух произнес:
        - Прием был прекрасен, товарищ первый секретарь. Ну, а что касается дел сердечных, то у меня это, как и у всякого порядочного мужчины - строгая военная тайна.
        Муссолини снова засмеялся, легко и заразительно:
        - И это совершенно верно, друг мой, совершенно правильно! Но тайны обычно скрывают от врагов, а вот скрывать от своих…
        - Допуск есть? - с деланой строгостью перебил его Сашка.
        - Допуск? От НКВД СССР? - дуче огорченно развел свои большие руки, но в глазах его прыгали веселые чертики. - Нет…
        - Ну вот, а хотите военные тайны знать…
        Теперь смеялись оба. Двое мужчин: один взрослый, с душою хулиганистого подростка, другой - подросток, с разумом умудренного жизнью старика, шутили, попивали легкое молодое итальянское вино со льдом - несмотря на осень, было очень тепло, и обсуждали перспективы дальнейшего сотрудничества. Из опыта прошлой жизни Белов помнил только, что у итальянцев были отличные автомобили, и напирал на необходимость объединения усилий в этой области. Бенито Муссолини на все лады расхваливал итальянских корабелов и авиастроителей, рассказывая об успехах на международном рынке вооружений. Он показывал Александру документы, чертежи, даже модели, стараясь заинтересовать грозного молодого Сталина итальянской продукцией…
        Военные корабли Сашку заинтересовали, тем более что из глубин памяти всплыли «голубой крейсер» - лидер «Ташкент» и линкор «Новороссийск». Первый вроде был очень неплохим кораблем, а второй… Зачем-то ведь товарищ Сталин-старший его себе забрал? Хороший кораблик, старенький, но добротный. А ещё был этот подводный диверсант… как его? Черный князь, а звали его… Блин! А ведь про него много рассказывали ребята из боевых пловцов этого Черного князя. Вспомнил! Боргезе![182 - Юнио Валерио Сципионе Боргезе (1906-1974) - итальянский аристократ, князь, военный и политический деятель. Командовал (с 1941 г.) флотилией боевых пловцов. Руководил проведением диверсионных акций против британских ВМС в Александрии и Гибралтаре. После войны участвовал в терактах против левых в Италии.] Так вот, помнится, этот Боргезе - единственный успешный водоплавающий диверсант Второй мировой. Нет, то есть успеха добивались и сверхмалые подлодки, но это - одно, а вот диверсанты - другое…
        Но про самолёты итальянского производства он не знал ничего. И это, скорее всего, означало, что ничего хорошего у макаронников не имелось. Хотя могло быть иначе: хорошее просто не сумели оценить, особенно - в условиях доминирования Люфтваффе. Надо будет поинтересоваться у отечественных авиаконструкторов и летчиков, особенно у тех, кто летал на итальянских самолётах в Германии…
        Однако выяснилось, что с Боргезе познакомиться не получится: Черный князь оказался убежденным антикоммунистом и, после смены фашистского режима, даже попробовал поднять мятеж и угнать свою подводную лодку, на которой служил, в Гибралтар. Не вышло, и несостоявшегося «подводного диверсанта номер один» по приговору народного коммунистического трибунала удавили в подвале ODVERDA вместе с королем Виктором Эммануилом III и парой кардиналов из Ватикана…
        Но флотилия боевых пловцов - десятая флотилия МАС уцелела, так что Сашка сделал себе в памяти пометку: поработать с этими отчаянными сорвиголовами. Подучить, подучиться и, возможно, организовать на базе этих гавриков настоящую школу «пираний»…
        Муссолини тем временем размышлял о том, каким бы образом вызвать у Сталина-младшего интерес к Албании? Там очень пригодился бы его корпус. Конечно, албанцы - не абиссинцы, но видит бог, они недалеко ушли от этих диких негров! Их страна, которая последние несколько лет живет на иностранные подачки (что особенно обидно - в основном на итальянские!), да при этом ещё имеет наглость заявлять о своей «независимости»… Вон, три сотни итальянских офицеров-инструкторов из армии турнули - дорого им, видите ли! Выклянчили у нас заем, за это обещали пакт с нами подписать, а сами?! Этот Зогу делает вид, что никаких договоренностей и не было! Жулики! Ворье!..
        Дуче помотал головой, отгоняя от себя невеселые размышления, и тут заметил, что Александр тоже пребывает в раздумьях.
        - О чем задумался, amicarsi?[183 - Дружище (итал.).] - Муссолини хлопнул Александра по плечу. - Уж не о подружке ли? Так ты только скажи: вызовем, привезем, а надо будет - так и украдем! И предоставим в лучшем виде!
        Белов отрицательно мотнул головой и спросил в свою очередь:
        - Скажите, товарищ первый секретарь, а вот положение Италии в Албании? Как там вообще дела обстоят?
        Муссолини словно током ударило. Да уж не ясновидящий ли он?!
        Он в нескольких словах обрисовал положение дел в Албании, кратко описал ход августовского восстания и вдруг звонко хлопнул себя по бритому лбу:
        - Если ты давно не видел старого дурня, Алессандро, можешь посмотреть на меня! У нас же этот сидит… ихний оппозиционер… Чекрези Коста… Приказать, чтобы доставили?
        Саша едва заметно напрягся:
        - Было бы замечательно, товарищ первый секретарь. Не потому, что я не доверяю вашему рассказу, но информация из первых рук…
        - Разумеется, amicarsi, разумеется.
        Муссолини вызвал секретаря и приказал ему максимально быстро доставить Чекрези. После чего оба они вернулись к обсуждению перспектив итало-российского сотрудничества. Саша с интересом узнал, что ещё во время Первой мировой у итальянцев появились самые настоящие штурмовые подразделения, причем даже раньше, чем у немцев. Эти ардити[184 - Arditi (итал.) - отважные, смельчаки - штурмовые подразделения в итальянской армии, появившиеся во время Первой мировой войны в 1916 г.] были храбрыми и даже некоторым образом обученными ребятами. Правда, толку от них было не много: итальянские генералы не представляли себе, как правильно использовать такой шикарный инструмент, а потому… В общем, хотели, как лучше, а вышло, как всегда.
        Белов не преминул изложить свою точку зрения итальянскому лидеру, и тот согласился, но тут же попросил помощи в подготовке новых ардити в Алабино или на любой другой базе штурмовых подразделений РККА. Пообещать полноценную подготовку всех итальянских спецназовцев Сашка не мог, но предложил провести подготовку будущих инструкторов, которые в дальнейшем обучат остальных. Они принялись обсуждать необходимое оружие и снаряжение итальянского спецназа, и так углубились в этот вопрос, что даже не заметили, как наступило время обеда…
        …Коста Чекрези ехал к Муссолини в самом хорошем настроении. Как видно, льстивые письма к итальянскому лидеру сыграли свою роль, и теперь дуче наконец решился на настоящее военное вторжение в Албанию. И это прекрасно! Итальянцам очень скоро потребуется надежный человек, пользующийся доверием большинства местного населения. А с учетом того, что во время восстания левые практически уничтожены - кого же ещё поставят на такую ответственную должность? Хотя, конечно, то, что Муссолини вдруг повернул в социализм, не очень приятно, но это можно пережить: в конце концов, кто там будет разбираться, какой социализм они строят в Албании. Да и что можно построить в стране, в которой три четверти населения - безграмотные темные крестьяне?
        Правда, есть ещё один, ну-у, скажем так, сложный момент. Рядом сидит. Муса Кранья.[185 - Муса (Мустафа) Кранья (1907-1943) - албанский политический деятель, оппозиционер, антифашист. Из богатой семьи. Офицер албанской армии. Во время Второй мировой возглавлял отряд албанских партизан. Погиб в бою.] Как же, герой. Лично в генерала Гилярди, генерального инспектора албанской армии стрелял. Вроде как восстание начал… Ну и что?! Зато он - из семьи беев, и социалисты-коммунисты к таким очень плохо относятся. А он, Коста - из простой греческой семьи, вырос почти в бедности. Когда в юридической школе в Салониках учился, так хотел верховую лошадь! Но нет, не вышло. Не было у отца денег на верховую лошадь для третьего сына. Вот и пришлось на велосипеде ездить, хорошо, что хоть английский купить удалось.
        Нет, эти левые никогда не примут Кранья к себе. Так что… Что? О, уже приехали! Прекрасно, прекрасно… Вот сейчас Муссолини все и решит так, как и должно быть.
        - Я рад приветствовать вас, мой дуче!..
        Вместо пышного обеда Муссолини предложил обойтись пиццей. Сашка и не подумал спорить: пицца - хорошая штука. Особенно - настоящая. А уж настоящая неаполитанская - м-м-м!.. Впрочем, от повара тоже немало зависит, а у первого секретаря народной компартии Италии повара выше всяких похвал!
        - Алессандро, я смотрю, ты знаешь толк в пицце! И даже ешь ее именно так, как едят наши рыбаки - в трубочку свернул… - Муссолини даже языком прищелкнул. - Молодец! Я никак не предполагал, что в далекой России знают и любят нашу еду.
        «Недаром говорят, что кулинарный патриотизм самый сильный! - подумал Сашка. - И мой гостеприимный хозяин лишний раз подтверждает это утверждение…» А вслух сказал:
        - Ну, если честно, у нас много очень похожих блюд. Ваши равиоли, товарищ первый секретарь - это наши пельмени. Ну, или вареники. Наши ватрушки и шаньги похожи на пиццу, ну а паста вообще - русское народное блюдо! Макароны по-флотски!
        Муссолини согласно кивнул и несколько минут они горячо обсуждали особенности национальных кухонь. И уже почти совсем договорились, что на следующий день попробуют русские блюда, когда в кабинет вошел Дольфин. Он слегка поклонился и сообщил, не поднимая головы:
        - Дуче, привезли Чекрези и Кранья. Прикажете им подождать?
        Итальянский лидер переглянулся с Александром и коротко приказал:
        - Впустить!
        Войдя в кабинет Муссолини, Коста Чекрези с удивлением обнаружил, что там присутствует ещё один человек. Вернее - совсем молодой юноша, в каком-то незнакомом мундире с красными петлицами и алой звездой с золотыми серпом и молотом на рукаве. «Советский, - понял Чекрези. - Значит, дело о вторжении практически решено. Русские прислали этого мальчишку просто для проформы: вроде как присутствовали при переговорах, но никто серьезный не захотел отвлекаться на уже решенное дело…»
        Он мысленно похвалил себя за сообразительность, вежливо поздоровался с дуче, поприветствовал молодого советского и уже совсем собрался начать заранее подготовленную речь о необходимости итальянского вмешательства, как вдруг юноша на очень хорошем итальянском спросил:
        - Господин Чекрези, попрошу вас объяснить: как случилось, что подготовленное вашей группой восстание не состоялось, но коммунистические отряды забыли предупредить о переносе сроков?
        - Что? - растерялся Чекрези. - То есть как?..
        Обращение «господин» повергло его в смятение. Все русские, немцы и итальянцы обращаются друг к другу «товарищ», и он рассчитывал на то же самое, а тут… Впрочем, он быстро собрался и насколько возможно кратко изложил причины переноса сроков восстания на осень тридцать пятого или даже на весну тридцать шестого года.
        - Ну, а что касается проблем с извещением всех отрядов о принятом решении, то поймите, молодой человек, что связь в подполье - одно из самых сложных дел. Где-то что-то сорвалось, не сработало, и вот результат… - Чекрези сокрушенно покачал головой. - Мы, к сожалению, не успели известить всех…
        - М-да, связь в подполье - вещь и в самом деле не из легких, - кивнул юноша. Албанец расслабился, но тут же ударом бича хлестнул новый вопрос: - Может быть, вы потрудитесь растолковать мне, как же так вышло, что коммунистические отряды не получали никакой поддержки от подпольщиков в других городах? Более того - в городах Берат и Гирокастр подполье получило недвусмысленный приказ: ни в коем случае не идти на контакт с коммунистами, не оказывать им никакой поддержки и помощи, дабы не раскрывать себя перед властями. И как это надо понимать?
        Муса Кранья в изумлении воззрился на Коста Чекрези.
        - Это правда? Скажите, Коста, неужели был отдан такой приказ?!
        - Ну, собственно, я такого приказа не отдавал, - выдавил из себя Чекрези. - Я допускаю, что подобный приказ был продиктован военной необходимостью, и потому… Ведь я как раз хотел просить первого секретаря народной коммунистической партии Италии послать к нам корпус. Тот самый, который столь блестяще выиграл войну в Абиссинии… Собственно, мы с вами, молодой человек, очевидно, не имеем боевого опыта. Вот, товарищ Муссолини… он воевал, командовал людьми. Он как раз мог бы…
        Кранья выпучил глаза: Муссолини вдруг оказался стоящим вплотную к Чекрези и с силой ударил албанца в челюсть. У Коста Чекрези остекленели глаза, и он мешком осел на паркет. Но итальянец ухватил его за ворот и вздернул вверх:
        - Ты, figlio di putana,[186 - Сукин (дословно - шлюхин) сын (итал.).] как ты смеешь?!! Алессандро командовал тем самым корпусом, который ты собираешься просить! И ты, штатская сволочь, будешь его учить?!
        От нового удара Чекрези мотнулся, точно тряпичная кукла, но Муссолини не отпускал его. Теперь дуче отвешивал ему тяжелые пощечины, которые звонко разносились по кабинету.
        - Стоит ли марать руки об эту падаль? - спросил Белов спокойно. - Товарищ первый секретарь, отправьте лучше это в Organizzazione di Vigilanza e Repressione dell’Anticommunismo. Там с ним вдумчиво побеседуют и вытряхнут из него все, что нам интересно.
        - Там из него и все дерьмо выбьют! - усмехнулся Муссолини и громко приказал: - Эй! Убрать эту тварь! И допросить как следует!
        Чекрези уволокли, а Кранья стоял ни жив ни мертв, ожидая решения своей участи. Неожиданно он услышал вопрос, заданный совсем другим тоном:
        - Товарищ Кранья, меня интересует, как в албанской армии относятся к коммунистическому союзу вообще и к Красной Италии в частности? И если сможете - поподробнее, пожалуйста…
        Муса Кранья сглотнул, удивленно посмотрел на юношу, отметил, что на груди у молодого (очень молодого) человека красуются ордена, и принялся рассказывать все, что знал. Юноша и Муссолини внимательно слушали, изредка задавая наводящие или уточняющие вопросы. Когда же албанец наконец иссяк, юноша обернулся к итальянскому лидеру:
        - Насколько рассказ этого товарища соответствует вашим данным?
        - В общем - вполне, - утвердительно кивнул Муссолини. - Я полагаю, что Ди Стефано[187 - Начальник отдела политической полиции в итальянском министерстве внутренних дел, выполнявший также обязанности начальника политической разведки. Доверенное лицо Муссолини.] мог бы кое-что добавить, но совсем немногое.
        Белов помолчал, а затем спокойно произнес:
        - Прекрасно. В таком случае, полагаю, что необходимо обсудить детали предстоящей операции…
        ШИФРОТЕЛЕГРАММА
        Москва, Иванову.
        Прошу подтверждения разрешения использование частей экспедиционного корпуса операции Албании совместно частями Красной Армии Италии. Также прошу разрешения передачу приказа военным транспортам следовать порт Зара.
        Подпись: Чернов
        В 04^30^ седьмого ноября сорокатысячная итальянская армия под командованием генерала Альфредо Гуццони[188 - Альфредо Гуццони (1877-1965) - итальянский генерал. Участник Итало-эфиопской и Второй мировой войн. Бездарь.] начала высадку в портах Албании - Шенгин, Дуррес, Влёра и Саранда. Бруно Муссолини[189 - Бруно Муссолини (1918-1941) - второй (возможно - третий) сын Бенито Муссолини. В семнадцать лет стал самым молодым пилотом Италии, поступил в истребители и принял участие в Итало-эфиопской войне (в звании сержанта). В дальнейшем стал испытателем и в 1941-м погиб при испытании самолета Piaggio Р.108.] - второй сын итальянского лидера совершил в то утро полет над районом высадки у Дурреса, выполняя обязанности «особого инспектора ЦК народной компартии Италии».
        - Море, как зеркало! Изумрудная долина окружена горами! - восторженно вопил Бруно в микрофон. - Горы высокие и величественные, увенчанные снеговыми тиарами…
        - Сержант! - грозно оборвал сына Муссолини. - То, что ты не чужд прекрасному, похвально, но нас интересуют детали высадки!
        - Вас понял, - несколько смутившись, сообщил Бруно. - Я снижаюсь… Вот дымки выстрелов из окон домов… Берсальеры залегли, явно видна их цепь. Это те берсальеры, что охраняют порт… Распластались на земле, как лягушки. Похоже, ждут атаки со стороны города…
        - Все это свидетельствует о сопротивлении, оказанном передовым частям, - заметил Муссолини. - Отдайте приказ кораблям поддержать орудийным огнем наше наступление. - И после - уже снова сыну: - Следи, сейчас начнут работать с кораблей.
        Через пару минут легкий крейсер «Альберико да Барбиано» окутался дымом и изрыгнул длинные языки пламени из всех своих восьми шестидюймовок. И тут же к нему присоединился его систершип «Бартоломео Коллеони». Но сверху Бруно видел, что разрывы пришлись довольно далеко от передовых домов, где и засели обороняющиеся королевские войска. Новый залп - и снова промах. Третий вообще пришелся по наступающим берсальерам, и Бруно ясно видел, как в воздух взлетали, кувыркаясь, изломанные фигурки.
        Он все сообщил отцу и слышал, как тот яростно орет на своих приближенных. Но его волновало сейчас другое: Алессандро - сын Сталина, не взял его с собой в рейд на Тирану…
        …С Алессандро его познакомил отец. Бруно в блестящем авиационном мундире вбежал к нему в кабинет и с удивлением замер на пороге: кроме отца там сидел еще какой-то парень, на вид - его ровесник. Парень был одет в незнакомый мундир, а на груди у него горели золотом и алой эмалью ордена…
        - Бруно! - строго окликнул его отец. - Ты почему врываешься без приглашения? Извините, товарищ Сталин. Разрешите представить: вот это недоразумение - мой второй сын Бруно. Пилот. Летал в Абиссинии…
        - Приятно познакомиться, - юноша встал и окинул пристальным взглядом молодого Муссолини. Затем протянул руку: - Александр.
        - Бруно. Сержант авиации… - Рукопожатие было крепким, но русский явно не собирался выяснять, чья ладонь сильнее. Итальянец также внимательно оглядел молодого Сталина и спросил: - А ты в каком звании?
        - Корпусной комиссар.
        - А это как? У нас это чему соответствует?
        - Ну, примерно как генерал-лейтенант. А что? Не похож?
        - Алессандро командовал частями добровольческого корпуса при прорыве к Адис-Абебе, - вставил Муссолини-старший. - Ты не смотри, сынок, что он - твоих лет. Он Гитлера вместе со всей сворой уничтожил. Сам. И еще кое-что успел…
        И со свойственной всем жителям Апеннинского полуострова экспрессией дуче принялся живописать боевой путь гостя, но тут Алессандро чуть тронул Бруно за рукав:
        - Не слушай его, - прошептал он, не совсем правильно, но вполне понятно. - А то сейчас выяснится, что я лично разгромил всю армию Ганнибала и съел его слонов…
        Бруно посмотрел на совершенно серьезное лицо своего собеседника, разглядел прыгающих в синих глазах веселых чертиков и от души расхохотался.
        - Если отец начнет рассказывать о моих подвигах, то получится, что у абиссинцев была самая многочисленная авиация в мире, а я ее уничтожил разве что не в одиночку, - смеясь, произнес он. - Но ты и в правду командовал корпусом?
        - Нет, - Александр отрицательно мотнул белокурой головой. - Командовал этим корпусом маршал Буденный - легенда нашей армии.
        - А ты?
        - Комиссаром был, - Белов усмехнулся своим воспоминаниям. - Давай-ка, друг, мы с тобой попозже поговорим. Сейчас дела, извини.
        Бруно понимающе кивнул, извинился перед отцом и вышел. Но уже этим же вечером носился вместе со своим новым другом на своем ярко-алом «Альфа-Ромео» 8С 2300. А потом были еще веселый вечер в компании активисток из «Молодых коммунисток Италии», на следующий день - гонки под парусом и спарринг на ринге… Последний, правда, закончился не очень - при воспоминании у Бруно начинал ныть бок, куда Алессандро попал пяткой. Да еще и объяснил, что бой - не спорт, и победителей не судят, а проигравших - хоронят… Жаль, что он не взял Бруно с собой. «Я бы не подвел, - грустно размышлял Муссолини-младший. - А если он считает мою подготовку недостаточной - что ж? На то и война, и на ней убивают…»
        …Согласно приказам из Рима легкие крейсера задробили стрельбу, и в дело вмешался тяжелый «Больцано». Его восьмидюймовые снаряды ложились не в пример метче, так что сопротивлявшимся албанцам очень скоро стало жарко. Берсальеры поднялись в атаку.
        Основное сопротивление итальянцам удалось сломить уже к девяти утра. Но отдельные его очаги зачищали еще целый час. Снова ревели орудия тяжелого крейсера «Больцано», снаряды которого сносили дома подчистую, а в промежутках между залпами яростно тявкали 65-мм полевые орудия, которые поддерживали ротные 45-мм минометы берсальеров. Албанские солдаты наконец бросились наутек из города, который тяжелые корабельные орудия превратили в мышеловку. Но итальянцы не собирались давать им такой возможности. С десяток танкеток рванулись вперед, обходя Дуррес по широкой дуге, выходя во фланг отступающим албанцам. Треснули пулеметы, и албанские солдаты начали бросать оружие и поднимать руки. К десяти часам утра город был окончательно занят частями Красной Армии Италии.
        Первым делом итальянцы кинулись к вилле короля Зогу, но она оказалась пуста. Допрос перепуганной прислуги показал, что король в Дурресе не бывал уже очень давно.
        - Ну, товарищи берсальеры, - майор Аретузи сдвинул на лоб вайру[190 - Характерная шляпа с боковым султаном из перьев глухаря или фазана - элемент формы берсальеров.] и почесал в затылке. - Выходит, что нам надо рвать в Тирану. И чем быстрее, тем лучше, а не то наших из десанта там в пасту с полипами перемешают…
        Десантная группа захвата - двадцать восемь человек - высадилась ночью на окраине Тираны. Парашютисты приземлились возле одноименного с городом озера. Сашка подсветил фонариком на карту - все точно. Ухмыльнулся, прочитав пометку «lago»,[191 - Озеро (итал.).] пробормотал себе под нос: «Какое тут, нахрен, lago? Laghetto…»,[192 - Пруд (итал.).] и махнул рукой, подзывая бойцов. Через несколько минут коротенькая колонна бодрой трусцой двинулась к столице Албании.
        В два часа семнадцать минут пополуночи группа вошла в город. По дороге им попался полицейский участок, в котором - вот удача! - оказались две автомашины. Транспортные средства были немедленно реквизированы на нужды мировой революции, а взамен полицейским предложили на выбор: расписки, с обязательством возмещения стоимости от революционного правительства, или набор гильз девятимиллиметрового калибра и аналогичный набор пуль. Причем пули - каждому полицейскому по одной, лично, а вот гильзы - россыпью на полу.
        Несколько албанцев не поняли сути предложения. Пистолеты-пулеметы Симонова, разъясняя ситуацию, сухо кашлянули, и начальник отделения вместе с капралом рухнули на пол. Остальные полицейские, несмотря на некоторую заторможенность мышления, свойственную стражам порядка, помноженную на темность и дикость, свойственную албанцам, дружно подняли руки, сдали оружие и организованно проследовали в камеру. На стол покойного начальника Сашка положил бумагу следующего содержания:
        Расписка
        Два автомобиля (Форд-Е и Форд-Тимкен) взяты мной с баланса полицейского участка для нужд революции. Товарищи, не ругайте этих обормотов в камере. Заранее благодарен,
        Сталин
        Дальнейший путь до королевского дворца группа проделала на автомобилях. Тирана никогда не могла похвастаться большим числом автомобилей, да и извозчиков с пешеходами в этот час почти не встречалось, но это не слишком облегчало движение: кривые, плохо замощенные улицы отнюдь не способствовали скорости передвижения. Однако к трем часам утра группа не только добралась до королевской резиденции, но и вышла на заранее выбранные исходные позиции.
        В три часа пять минут операция «Джокер» вступила в свою заключительную фазу. С трех сторон королевский дворец атаковали бойцы алабинского штурмового батальона. Часовых сняли из коровинских бесшумок, а затем быстро нейтрализовали караулку и помещения гвардейцев. Пока выделенная группа лейтенанта Горохова заканчивала разбираться с теми, кто мог оказать хоть какое-то сопротивление, вторая группа под командой самого Белова быстро добралась до королевской спальни…
        Сашка пнул ногой дверь. С раззолоченной кровати приподнялся, сонно озираясь, человек со щегольскими усиками.
        Александр толкнул в плечо Али Кельменди, и тот спросил:
        - Ахмет Зогу?
        - А… э-э-э… Кто вы такой?!
        - Ну, вас это, положим, не касается, да и не играет никакой роли, - выслушав перевод, хмыкнул Белов. - Я повторяю вопрос: вы - Ахмет Зогу?
        Король дернулся, затравленно оглянулся.
        - Можете и не отвечать… - Сашка махнул рукой. - Товарищ Кельменди, зачитайте ему приговор.
        Албанец расправил плечи и, четко разделяя слова, произнес:
        - Ахмет Зогу, за ваши преступления против албанского народа Коминтерн приговорил вас к высшей мере социальной защиты. Приговор привести в исполнение.
        - Я… я… - сдавленным голосом пискнул Зогу, которого крепкие руки швырнули к ближайшей стене. - Я не признаю ваш приговор…
        Сашка дождался перевода и расхохотался:
        - Можете не признавать, ей-ей! Можете даже расстрел не признать! Огонь!..
        Беззвучно полыхнули огнем ПБС Коровина, ночная рубашка албанского короля окрасилась красным.
        - Ну, и что стоим? Что смотрим? Тут где-то еще его сын[193 - Белов не особенно плотно изучал политическую ситуацию в Балканских государствах, а потому не знал, что сын Ахмета Зогу родился лишь в 1939 г.] должен быть. Ноги в руки и - бегом! Нам претенденты на трон без надобности!..
        Захваченный дворец быстро и спокойно готовили к обороне. Причем не долгой. По графику прибытие итальянских частей в Тирану ожидалось не позднее двух часов пополудни, и хотя Сашка не очень верил в возможности потомков древних римлян выдерживать утвержденные сроки, все же он надеялся, что к концу дня итальянские берсальеры и краснорубашечники все-таки доберутся до албанской столицы. Кроме того, в самом городе, по сведениям Али Кельменди, имелась подпольная коммунистическая организация - пусть не многочисленная, но вполне надежная. И вполне боевая. Это позволяло рассчитывать еще на сотню-другую бойцов. Может быть, не слишком умелых, но храбрых и готовых умереть за свои идеалы. Контакты с местными коммунистами предоставил Исполком Коминтерна, и сомневаться в них не имелось никаких оснований.
        А потому Али Кельменди с рассветом засел за телефон и принялся обзванивать тех, у кого имелись номера.
        Ровно в шесть часов утра в ворота королевского дворца вошел первый доброволец. Он не говорил по-русски и весьма слабо знал итальянский, но слова «Коминтерн», «революция» и «Сталин» в переводе не нуждались, а потому один из бойцов штурмбата проводил пришедшего в тронный зал. Там на троне, положив ноги на чешский станковый пулемет, в обнимку с симоновским пистолетом-пулеметом, дремал Сашка.
        - Товарищ Белов, тут вот… - Боец слегка подтолкнул добровольца вперед, добавив: - Со своим маузером пришел. Во. - И он продемонстрировал громоздкий пистолет в деревянной колодке. - А говорит - ни черта не понятно. Вы его поспрошайте, а я товарища Али Кельменди поищу.
        - Кто вы такой? - по-немецки спросил Сашка, а потом повторил свой вопрос на французском.
        Услышав речь берегов Сены, доброволец - молодой кудрявый парень лет двадцати пяти, встрепенулся:
        - Меня зовут Энвер. Фамилия - Ходжа,[194 - Энвер Хали Ходжа (1908-1985) - албанский политический деятель, фактический руководитель социалистической Албании в 1944-1985 гг. Первый секретарь Компартии Албании (Албанской партии труда). Один из наиболее верных последователей И.В. Сталина, разорвал отношения с СССР после хрущевского переворота.] - быстро затараторил он. - Я - коммунист. Нам сообщали, что летом будет восстание, но я опоздал. Видите ли, товарищ Белов, я работаю секретарём консульства Албании в Брюсселе, и мы с товарищами слишком поздно узнали о провале восстания… - Он, извиняясь, чуть жалобно улыбнулся и слегка развел руками. - Вот мы здесь и остались. А тут вдруг звонок от товарища Кельменди… Мой друг пошел остальных известить, а я… Вот… - Тут он окончательно сбился, стушевался и замолк.
        Александр почесал в затылке. Насколько он помнил, этот человек был в той, другой, прошлой будущей жизни лидером Албании и самым верным сталинцем. Да к тому же отличался абсолютным бесстрашием и какой-то холодной яростью ко всем изменникам делу Ленина-Сталина. Но сейчас перед ним стоял мальчик с еврейской или цыганской внешностью, которому только скрипочки в руках не хватает.
        Силен дьявол соблазна! Сашка уселся поудобнее и спросил:
        - На скрипке играешь?
        - Да… - растерянно ответил Ходжа. - Правда, не очень хорошо… А что, надо сыграть?
        Белов засмеялся и хлопнул его по плечу:
        - Пока ничего не надо. Вот с этой скрипкой, - он указал на пулемет, - управляться умеешь?
        Энвер Ходжа осторожно оглядел произведение чешских оружейников и честно сознался:
        - Нет. С этой моделью я незнаком. Я «Гочкис» знаю…[195 - Албанская армия была вооружена в основном французским оружием, в том числе - устаревшими станковыми пулеметами «Гочкис». Но свой гвардейский пехотный полк Ахмет Зогу вооружил более совершенным чешским оружием. Только в этом полку, кроме чехословацких винтовок Маузера и сотни самозарядных ZH-29, имелись пулеметы ZB-26 и ZB-52.] - Тут он тоже улыбнулся. - Хотя это не скрипка, а скорее - виолончель.
        Сашка снова рассмеялся и отправился вместе с новоприбывшим в «арсенал» - одну из караулок, куда свалили трофейное оружие. Там он вручил Ходже маузеровскую винтовку и подсумок с патронами, попутно разъяснив, что пистолет Маузера - вещь хорошая, но и винтовку тоже иметь полезно.
        - Парк большой, твой пистолет не добьет. А тут хоть по самолетам лупи…
        Передав будущего лидера новой Албании подошедшему Кельменди, Сашка связался с Римом. Муссолини клятвенно заверил его, что наступление итальянской Красной Армии развивается и вот-вот передовые части войдут в Тирану. Успокоенный, он снова уселся на трон и задремал, руководствуясь мудрым правилом: «Солдат спит - служба идет…»
        Однако наступления на Тирану в тот же день не последовало. Генерал Гуццони сперва долго ожидал парламентеров от албанского правительства, и потому отложил военные операции на шесть часов, с тем чтобы проконсультироваться с Муссолини. К тому же оказалось, что моторизованные части остались без горючего, по неизвестным причинам не работала связь, не вовремя подходили подкрепления. Некоторые воинские подразделения даже не были осведомлены о том, против кого и где им предстояло сражаться. Многие солдаты были уверены, что едут на завоевание колоний в Африке, и распевали антифранцузские песни, а другие, высаживаясь в Дурресе, справлялись, не Абиссиния ли это?
        Бруно, с большим риском приземлившийся на ровной площадке рядом с городом, честно доложил отцу обо всем, что происходило в зоне высадки. Муссолини орал так, что буквально сотрясались динамики. Альфредо Гуццони был немедленно отстранен от командования и взят под стражу людьми из ODVERDA, но ситуацию это практически не изменило. Командовать высадившимися войсками дуче поручил комиссару корпуса Умберто Террачини,[196 - Умерто Элиа Террачини (1895-1983) - итальянский коммунист, деятель Коминтерна. Один из основателей Коммунистической партии Италии.] но это оказалось не самой удачной идеей: весь военный опыт Террачини ограничивался службой рядовым во время Мировой войны. И хотя комиссар Умберто пытался привлечь к руководству корпусом старших офицеров - командиров дивизий, бригад и отдельных полков, получалось только хуже, ибо армия не терпит демократии. Так что наступление на Тирану началось лишь в двадцать один час тридцать минут, когда на окрестности уже опустилась темнота…
        - А, чтоб тебя! - Сашка чуть опустил ствол ручного пулемета и дал короткую очередь.
        Трое албанских жандармов рухнули на изрытую взрывами землю парка. Один попытался отползти назад, а остальные двое уже не подавали признаков жизни. Откуда-то с первого этажа дворца ударил одиночный винтовочный выстрел, поставивший точку в короткой и явно неудачной жандармской карьере…
        - Товарищ Белов, броневик!
        - И что?! - рявкнул в ответ Александр, не оборачиваясь. - Я что, должен его зубами загрызть?!! Разобраться и доложить!
        Во двор медленно вползал странный угловатый агрегат, который Сашка определил как французскую поделку «Лаффли-50». Бестолковая башня, из которой диаметрально противоположные друг другу торчали пулемет и короткоствольная пушка «Пюто», тонкая шестимиллиметровая броня - все это не делало броневик особо опасным противником, но у штурмовиков было не слишком хорошо с противотанковыми средствами - ДШК был слишком тяжел, чтобы сбрасывать его вместе с парашютистами, а работы по разработке безоткатных ручных гранатометов находились еще в начальной стадии. Так что…
        Размышления его прервал тяжелый грохот разрыва. Лейтенант Горохов сорвал со стены кусок провода, быстро связал им четыре гранаты и метко забросил связку прямо под моторный отсек броневика. Теперь это чадо французского военного гения, чадя, горело метрах в пятнадцати от дворца…
        Попытка штурма, уже четвертая по счету, прекратилась. И снова заговорила артиллерия. Хорошо хоть, что у албанцев не было приличных калибров и приличных расчетов, но и 75-мм снаряды шнейдеровских скорострелок, падающие в опасной близости от тебя - далеко не самое лучшее, особенно если отвечать просто нечем…
        Штурмбатовцы и албанские добровольцы поспешили укрыться и отползли от окон прочь. Вероятность попадания снарядов именно в них, а тем более - пробития стен, конечно, минимальна, но от случайных осколков никто не застрахован…
        Пушки грохотали едва ли не целый час, но опять не нанесли особого урона. Пока потери защитников дворца составляли лишь шесть «двухсотых» и пять «трехсотых», причем из штурмбатовцев ранен был лишь один, да и тот - легко.
        Гремучая смесь из итальянского жизнелюбия, халатности и разгильдяйства способна превратить в фарс любое полезное начинание. Уже на марше выяснилось, что у половины командиров нет не то что карт местности, а даже кроков, пусть хотя бы самых примитивных. Кроме того, войска, подбодренные зажигательной речью комиссара Террачини и его же обещанием применить самые жесткие меры к отстающим, рванули по узкой дороге чуть ли не наперегонки.
        В результате уже в начале пути на мосту через реку Эрзени случилась авария: столкнулись танкетка и грузовик с бензином, водитель которого пытался обогнать колонну бронетехники. Собирался ли этот итальянский парень идти в атаку на своем грузовике, или же он считал, что десантникам в Тиране более всего необходим бензин - осталось неизвестным. Но от столкновения грузовик взорвался, а танкетка загорелась, и ее экипаж еле успел выскочить из пылающей машины.
        Впрочем, это было только начало. Итальянцы просто решили показать, на что они способны. И доказать, что скучно с ними не будет…
        - …Санти! Санти!
        - Чего тебе?
        - Вон там! Видишь, возле куста? Двигался кто-то…
        - Не видел.
        - Да ты слепой, точно крот! А у меня - глаз сокола! Я тебе говорю: двигался кто-то…
        Лязг пулеметного затвора.
        - Ладно, как говорили в Абиссинии руссо: осторожного и Иисус бережет. Сейчас проверим…
        Дробный перестук пулеметной очереди. В ответ гремят винтовочные выстрелы…
        - Верно, Тони. А ну-ка, давай: чеши к лейтенанту и скажи, что тут засада албанцев. А я им сейчас еще добавлю…
        Патруль берсальеров решительно вступил в бой…
        - …Что там, Джованни?
        - Пулемет чешет, товарищ старший легионер! Албанская засада!
        Козимо Брази, получивший за немецкий поход медаль «За отвагу» - лично подорвал гранатами польский танк «Рено», сдвинул набекрень каску, потом подтянул подбородочный ремень и резко свистнул в четыре пальца.
        - Ко мне! Люка, возьмешь четверых и обойдешь этих гадов с тыла. Остальные - со мной, вперед! Ребята, покажем этим королевским псам, что марксизм это - победа!
        Передовой дозор дивизии краснорубашечников «Rossa Roma»[197 - «Красный Рим» (итал.).] мгновенно рассыпался, уходя от пулеметного огня, и ответил на обстрел слаженными винтовочными залпами. Одновременно с этим пятеро лучших гранатометчиков поползли в обход. Имеющие фронтовой опыт бойцы вжимались в землю и старались не шуметь. Сейчас они обойдут проклятых албанцев и покажут им, как умеют воевать настоящие коммунисты…
        Атаки жандармов и албанской армии на королевский дворец в Тиране прекратились лишь с наступлением темноты. Наконец небольшой гарнизон перевел дух, и бойцы смогли немного отдохнуть, но Сашке такая роскошь была недоступна. Во главе десятка албанских коммунистов он принялся за инвентаризацию имевшихся во дворце запасов. Белов уже давно понял, что тщательно разработанный план албанской операции полетел к чертям, так что требовалось разобраться: сколько они смогут продержаться, с учетом наличного оружия, боеприпасов и продовольствия?
        На кухнях и в кладовых нашлось достаточно самых разнообразных продуктов, но поваров не имелось, поэтому обошлись ветчиной, яблоками, сыром и сухими бисквитами. Кто-то из албанцев вызвался сварить на всех кофе, и это оказалось единственным горячим блюдом в их меню.
        После кофе состоялся военный совет. Двое командиров-штурмбатовцев, двое албанских коммунистов и Сашка вырабатывали новый план действий…
        - Так как на макаронников надежда плохая, прошу высказывать ваши предложения, - произнес Белов. - Начнем с самого младшего. Товарищ Мехмет Шеху,[198 - Мехмет Шеху (1913-1981) - албанский коммунист, партизан. В РИ сражался в Испании, затем командовал партизанской дивизией. Во время войны заслужил репутацию сурового и беспощадного командира. По его приказу казнили глав многих кланов в горах Северной Албании.] вам слово.
        - Я думаю, что нам… - начал Шеху, медленно подбирая слова. - Нам следует ударить ночью самим. Занять штаб, расстрелять генералов. Тогда итальянцы войдут в столицу уже свободной, красной Албании…
        Глаза Шеху горели яростным огнем, и Сашке было ясно: дай ему волю - рванется вперед, в атаку на превосходящие силы. Правда, скорее всего, в этом бою и погибнет…
        Александр окинул быстрым взглядом остальных собравшихся. Али Кельменди чуть улыбался, а штурмбатовцы сидели с каменными лицами, на которых явственно читалось: «Хороший ты, албанец, парень. Жаль только, что дурак…»
        - Понятно, товарищ Шеху. Что скажет лейтенант Горохов?
        - Прорываться надо, - лейтенант сплюнул на паркет. - Попробовать прорваться навстречу итальянской Красной Армии. Дворец удержать мы, скорее всего, не сможем: пушками завтра они нас все-таки достанут.
        - Понятно. Лейтенант Смирнов?
        - Согласен. Сутки мы еще продержимся, но патронов у нас будет меньше, а трехсотых - больше. Прорываемся сейчас.
        - Товарищ Кельменди?
        - Хорошо бы, конечно, удержать дворец. Мы могли бы заявить о себе, получить больше автономии у Муссолини: он все-таки несколько излишне властен и переоценивает достоинства авторитарного метода управления. Хотя, конечно, в некоторых случаях это совершенно необходимо, но в данном, конкретном случае…
        - Так что вы предлагаете? - прервал его Александр. - Конкретно?
        - Знаете, товарищ Сталин, я полагаю, что следует попробовать продержаться еще сутки. Во-первых, итальянцы все-таки движутся к нам, да и снарядов у албанской армии не так много.
        - Принято, - произнес Белов. - Я тоже против прорыва: мы плохо знаем местность, а в чистом поле наши потери от стрелкового оружия будут значительно выше. Но если итальянские войска не подойдут и завтра, то - прорыв. - Он потер переносицу, помолчал… - Товарищи, прошу довести до сведения ваших подчиненных принятые решения. Все свободны.
        Когда командиры разошлись, Сашка отправился к радистам.
        - Ну, что? - спросил он, входя в подвал, из которого тянулся провод антенны. - Что говорят из Рима?
        - Очень просят продержаться и клянутся, что отважные берсальеры и красные рубашки вот-вот войдут в Тирану… - Радист закурил и продолжал: - Только врут они, по-моему, товарищ корпусной комиссар. Если бы у них хоть что-то получалось, нам бы точные сроки сообщили. А так… - Он с чувством харкнул на пол и неожиданно закончил: - Им бы наших командиров - порядок бы навели. Ну, нельзя воевать так, словно на танцы пришел и с парнями из соседнего колхоза схватился…
        …За счет фронтового опыта краснорубашечники отбросили берсальеров, и те запросили подкреплений. Всем очень повезло, что Террачини, плохо представляя себе возможности «танковых» батальонов, вооруженных танкетками «Фиат-Ансальдо», отправил одну роту танкеток на поддержку берсальеров, а вторую почти сразу же - на поддержку краснорубашечников. Экипажи обнаружили, что сражаются точно с такими же машинами, и прекратили ночную резню. Результатом боя стали две поврежденные танкетки и полсотни убитых и раненых. И тогда Террачини, уже понимая, что никаким образом не успевает к утру в Тирану, обратился к Муссолини и попросил послать на помощь десанту авиацию…
        - …Твою мать! - За шиворот Сашке посыпались штукатурка и кирпичное крошево. - Да твою же мать!!!
        «Капрони» зашли на второй круг, и на Тирану снова посыпались бомбы. Александр поднес к губам фляжку и прополоскал рот, который забила тонкая алебастровая пыль. После чего снова посмотрел вверх. Дворец уже лишился крыши, которая не пережила попадания пяти стакилограммовых бомб, поэтому было прекрасно видно то, что творилось в небе.
        Неторопливые итальянские бипланы кружили над городом, разгружая свой смертоносный груз на головы королевских войск и жандармов. Как надеялись итальянские летчики и бомбардиры. В реальности бомбы летели как бог на душу положит. Доставалось всем: и правительственным войскам, изготовившимся к новому штурму, и защитникам дворца, и мирным жителям.
        - Слава богу! - выдохнул Сашка, увидев, что итальянцы наконец разворачиваются домой. И тут же взвыл: - Да чтоб вы передохли, макароны тупые!
        С запада надвигалась новая волна бомбардировщиков, во главе которой солидно и неторопливо шел громадный биплан.
        - Ерш твою за ногу! Еще и этого девяностого послали! Да чтоб вас всех!..
        Конец пожелания перекрыл тяжелый грохот. Сверхтяжелый бомбардировщик «Капрони» Са.90 - чудовищное порождение безумного гения, вывалил все свои восемь тонн бомб на несчастную Тирану. А за ним отбомбились и все остальные самолеты. И не успела еще осесть пыль, как вниз ринулись фиатовские истребители, расстреливая из пулеметов все, что только могли разглядеть…
        Когда к вечеру второго дня итальянским войскам наконец удалось преодолеть шестьдесят километров от Дурреса до Тираны, их встретили руины, напоминавшие последний день Помпеи. Террачини радостно обнял Сашку, отправил в госпиталь раненного в ногу Кельменди, посокрушался о погибших четырех штурмбатовцах и пятидесяти шести албанских добровольцах, после чего попросил передать товарищам Сталину, Димитрову и Муссолини, что приказ Коминтерна выполнен. Александр пообещал, но отойдя в сторонку, тряхнул гудящей головой и проорал в небо, потрясая рассаженным кулаком:
        - Да чтоб я!.. Да еще раз!.. С итальяшками, которых не сам готовил!.. Да пидором буду!!!
        Эпилог
        Новый, 1936-й, год страна праздновала с ёлкой, которая стала символом всего праздника. Новогодние представления проходили по всей стране. В театрах, дворцах культуры и даже цирках, но главная ёлка была, как и положено в Москве, в колонном зале Дома Союзов.
        В этом году за право написать сценарий для праздника и музыку к нему разыгралась настоящая битва, которая была выиграна Исааком Осиповичем Дунаевским и Владимиром Ивановичем Немировичем-Данченко, создавшими настоящую музыкальную сказку с Бабой Ягой, лешими, домовыми и, конечно, Снегурочкой и Дедом Морозом.
        На первое представление пришли почти все руководители страны с детьми и внуками и так же, как дети, заворожённо смотрели на развитие сюжета, который разворачивался на всей немалой площади зала.
        Сталин тоже пришёл вместе с Артёмом, Василием, Светланой и Александром, но, оставив детей, отошёл в сторону, где уже собрался кружок из таких же, как он, отцов - Микояна, Ворошилова, Берии и многих других.
        Праздник шёл своим чередом, и когда в итоге добро победило, ёлка озарилась яркими электрическими огнями, осветив всю залу.
        Надежду Константиновну Крупскую Александр заметил совершенно случайно, когда по привычке осматривал зал. Как раз в этот момент зажгли люстру, и словно вспышкой высветилось лицо Надежды Константиновны, стоявшей в группе малышей в одинаковой серой одежде.
        Даже не раздумывая, Александр прошёл по периметру зала и, встав рядом с Крупской, слегка поклонился.
        - Здравствуйте, Надежда Константиновна. Поздравляю вас с Новым годом!
        - А… Саша, - чуть подслеповато прищурившись, Надежда Константиновна посмотрела на него. - Как всё-таки хорошо, что мы снова начали проводить новогодние ёлки! А я вот тут привезла детей из Михайловского дома. - Она чуть пригнулась, раскрыла руки, словно прятала детей под крылья. - Мне говорили, что ты звонил…
        - Да, хотел подарки отдать, - Александр подошёл ближе. - Из Индии, Египта, Италии… Уже много набралось, а через секретариат передавать не хотелось. А как ни позвоню, вас или на месте нет, или на совещании.
        - Да, у нас много писали… - Она наклонила голову и, обращаясь к детям, произнесла: - Это вот тот самый Александр Белов-Сталин.
        - А где ваши ордена? - пискнул самый маленький и, словно испугавшись, скрылся за спинами более рослых товарищей.
        - Так детский праздник же, - Саша развёл руками. - У нас здесь главный герой - Дед Мороз. Да и вот, товарищ Крупская, тоже без орденов!
        - Это ты зря, Саша, - Крупская покачала головой. - Ордена - они для того, чтобы все видели. А я… что я, - она улыбнулась.
        - Да что ордена! Надежда Константиновна, я тут с товарищами с электролампового завода переговорил, и из Гусь-Хрустального. Обещают к следующему году ёлочные игрушки из стекла и фарфора. Утверждают, что будет красивее, чем в Германии. И гирлянды электрические тоже… А ещё вот немецкие товарищи вроде ставят оборудование для нового кондитерского производства. А значит, конфет будет больше, и они будут дешевле. А это здорово! Правда?
        - Конфеты… - Крупская смотрела на Сашу, и у неё, никогда не имевшей детей, поднималось в душе какое-то странное чувство. Ведь, по сути, совсем мальчишка. А французская Je suis partout[199 - Je suis partout (Я везде) - французская ежедневная газета.] назвала его «Сталинским волкодавом». А ещё она с первого знакомства с ним почувствовала его какую-то чужеродность. И при этом тяжкое, хмурое нечто, наползавшее на страну последние пять лет, словно рассеялось, и вновь показалось солнце, как тогда, в семнадцатом. - А что, ребята, попросим товарища орденоносца приехать к нам в дом и рассказать о себе?
        - Да! - ребятня буквально вспыхнула весёлыми криками.
        - Приеду, конечно, - Александр кивнул. - Сам бывший детдомовец. А что, ребята, вы подарки ещё не получали? А ну пойдём! Поспрашиваем Деда Мороза, с чем это он к нам приехал.
        Когда шумная толпа детей и Александр удалились, Надежда Константиновна машинально оглянулась и сразу же наткнулась взглядом на такой же внимательный взгляд с другой стороны зала. Иосиф Сталин стоял возле колонны и с мягкой улыбкой смотрел на Крупскую, а через секунду первым сделал шаг вперёд.
        Они сближались, словно два линкора перед боем, настороженно ощупывая противника радарами и готовя первый залп.
        - Здравствуй, Надя, - Сталин, словно и не было долгих лет размолвки, улыбнулся и подал руку.
        - Здравствуй, Коба, - Надежда Константиновна машинально назвала Сталина старой партийной кличкой, тоже улыбнулась в ответ и пожала протянутую руку. - Это была хорошая идея - восстановить новогодний праздник.
        - Да, Саша подбрасывает время от времени что-то такое… - он усмехнулся в усы, и они пошли неторопливой походкой вдоль колонн. - Порой не знаю, что и делать. Он, кстати, предложил недавно отбирать детдомовских детей в особую школу и готовить из них управленческие кадры.
        - Да, интересно, - Крупская вдруг остановилась и буквально впилась взглядом в глаза Сталина. - Скажи, Коба, он кто? Только не лги, умоляю. Можешь просто не ответить, но не лги!
        - Кто он? - Сталин посмотрел через плечо Крупской на кипящий вокруг Деда Мороза ребячий водоворот и мелькавшую среди них голову Александра. - Он кусочек сказки, Надя. Нашей общей сказки. Необыкновенной, невозможной, но обязательно с хорошим концом.
        notes
        Примечания
        1
        Мао Цзе Дун.
        2
        Александр Введенский, стихотворение из журнала «Чиж» (1931).
        3
        Павел Сергеевич Аллилуев (1894-1938) - советский военный деятель, дядя (по матери) Василия и Светланы Сталиных. Часто устраивал для детей официально запрещенные в СССР праздники типа Рождества, Пасхи и т. п.
        4
        Кира Павловна Аллилуева (1919-2009) - племянница Сталина.
        5
        А.М. Горький коллекционировал нэцке. Его коллекция выставлена в экспозициях дома-музея Горького в Москве и в Нижнем Новгороде.
        6
        Ю. Энтин.
        7
        Постышев Павел Петрович (1887-1939) - советский партийный и государственный деятель. По легенде, именно благодаря Постышеву в СССР восстановили празднование Нового года и елки. Но прочие действия Постышева (например, запрет на продажу спичек, на этикетке которых Постышев обнаружил в линиях якобы профиль Троцкого, или изъятие из продажи «Любительской» колбасы, на срезе которой он нашел свастику из жиринок) заставляют усомниться в его заслуге по «реабилитации» новогодней ёлки.
        8
        По утверждению Н.С. Хрущева, именно эти слова Постышев адресовал Сталину в декабре 1935 г.
        9
        Макаренко Антон Семенович (1888-1939) - выдающийся советский педагог. Автор знаменитой «Педагогической поэмы». Крупская искренне ненавидела Макаренко и выступала против его системы. Большую часть слухов, порочащих Макаренко, не без основания приписывают ей.
        10
        Далее следует подлинный текст статьи «Правды» от 28 декабря 1935 г.
        11
        Детская командная игра на реакцию и внимательность, распространенная в СССР. Она не требовала большого пространства, так как обе команды располагались за длинным столом.
        12
        Белов имеет в виду музыкальные размеры вальса на три и четыре четверти.
        13
        Девушки, девочки (болг.).
        14
        Пик Вильгельм (1876-1960) - один из основателей германской компартии, руководитель германских большевиков, выдающийся деятель Коминтерна. С 1949 г. и до своей смерти был первым и единственным президентом ГДР.
        15
        Элеонора Штаймер (1906-1998) - немецкий коммунист, дипломат, государственный деятель. Член КПГ с 1920 года. Дочь Вильгельма Пика - одного из основателей КПГ.
        16
        Крейсер «Кенигсберг». Переименован в связи с переименованием города Кенигсберга в Ленинсберг в ноябре 1934 г.
        17
        Эта фраза приписывается пионеру авиации Альберто Сантос-Дюмону (1873-1932), создателю одних из первых летательных аппаратов, тяжелее воздуха. Сильванский приводит ее сокращенный вариант.
        18
        «Организация выявления и подавления антикоммунизма» (итал.) - наследник организации политического сыска в Италии при фашистах и короле. Муссолини, не особо заморачиваясь, просто поменял наименование цели.
        19
        В 755 году Ай Лушань поднял мятеж и в следующем году провозгласил себя императором новой династии Янь. И хотя уже в 757 году спящего вождя восстания заколол его доверенный евнух, усмирить мятеж удалось только к февралю 763 года. Количество жертв потрясает воображение: по самому малому счету погибло 13 миллионов человек. А если поверить пессимистам и допустить, что население Китая сократилось в ту пору на 36 миллионов человек, то придется признать, что мятеж Ай Лушаня уменьшил тогдашнее население мира на 15 с лишним процентов.
        20
        Он хороший (нем.).
        21
        Настоящие бандиты? (нем.)
        22
        А твои родители? (нем.)
        23
        Ты же не заберёшь его от меня? (нем.)
        24
        Пусть Слава решает (нем.).
        25
        Мой бог! Как работать с таким материалом?! (фр.)
        26
        Воскресенская Зоя Ивановна (1907-1992) - советская детская писательница и знаменитая разведчица. В РИ уже в 1932 году в возрасте 25 лет возглавила Иностранный отдел постоянного представительства ОГПУ в Ленинграде. Долго и плодотворно сотрудничала с П.А. Судоплатовым. После хрущёвского переворота была уволена из разведки.
        27
        Ловчин Николай Петрович (1885-1943) - советский разведчик, генерал-лейтенант. В 1932 году возглавил Специальную Ленинскую Техническую школу ОГПУ. В 1938-м - заместитель наркома внудел Грузинской ССР. Во время Великой Отечественной войны - в Ленинграде. Погиб во время огневого налета немецкой артиллерии.
        28
        Бурденко Н.Н. (1876-1946) - русский и советский хирург, организатор здравоохранения, основоположник советской нейрохирургии. Главный хирург РККА. Академик АН СССР.
        29
        Семашко Н.А. (1874-1949) - врач, советский партийный и государственный деятель, один из организаторов системы здравоохранения в СССР.
        30
        Спасокукоцкий С.И. (1870-1943) - русский и советский учёный, хирург, создатель советской клинической школы. Внёс выдающийся вклад в области желудочно-кишечной и лёгочной хирургии, решении проблемы переливания крови. Академик АН СССР.
        31
        Attenzione! Accendi [il motore]! Avanti! - Внимание! Заводи [моторы]! Вперед! (итал.)
        32
        В РИ коммандос начали формироваться лишь в июне 1940 года. 23 июня было сформировано первое подразделение.
        33
        У пуштунов - совет племени или племен.
        34
        Племя (пушт.).
        35
        Наследник престола (пушту и фарси). Применяется в основном в персидской традиции, но встречается и в пограничных с Ираном странах.
        36
        Родина (пушт.) «Пахтанва» - название провинции Хайбери в Пакистане на пуштунском. Дословно означает «Земля пуштунов». Во времена Британской Индии провинция носила название Пешавар, по названию главного города.
        37
        Север (пушт.).
        38
        Малик - глава рода (пушт).
        39
        Англо-индийское название пуштунов, собирательно - афганцы.
        40
        Бои за Баг произошли во время Третьей Англо-афганской войны в мае 1919 года. Англичане с трудом отбили город, но, преследуя отступающих, попали в огневую засаду и были принуждены вернуться на исходные позиции.
        41
        На Востоке - название полуфабриката гашиша, занимающего промежуточное положение между гашишем и марихуаной. В более широком смысле - легкий наркотик любого происхождения.
        42
        Длинный пуштунский кинжал (короткий меч) с полуторасторонней заточкой.
        43
        Старейшее военное училище Великобритании.
        44
        Тиричмар (пушт.) - «Царь тьмы», самая высокая вершина в Пакистанском Гиндукуше.
        45
        Кожаные ремни амуниции в армии Британской Индии чистили тертым мелом и натирали жиром, чтобы придать блеск.
        46
        «Бохадур» - приставка к званию в индийской британской армии, означавшая офицера-туземца, в противоположность английским офицерам, к званию который туземными солдатами и офицерами добавлялась обязательная приставка «сахиб».
        47
        Тихо вы! (Замолчите!) (пушт.).
        48
        Пограничник, видимо, и не подозревает, что слово «чай» одинаково звучит и на русском и на пуштунском языках.
        49
        У большинства русскоязычных жителей Средней Азии - чашка, пиала, обычно небольшая. Слово произошло от «каса» - тарелка, пиала.
        50
        Мясо. Угощайся. Острое (пушт.).
        51
        Что [там]? (пушт.)
        52
        Дели с 1911 года был официальной столицей Британской Индии. Симла (Шимла) - летняя столица Британской Индии.
        53
        Пуштунские племена Вазаристана - полунезависимых провинций Британской Индии и Пакистана.
        54
        Имеется в виду Третья Англо-афганская война 1919 года.
        55
        Традиционное очень длинное дульнозарядное ружье (винтовка) с кремневым или капсульным замком и характерно изогнутым прикладом. Активно применялось пуштунами вплоть до 60-х годов XX столетия.
        56
        Солдат иррегулярных афганских частей.
        57
        Джордж Фримен Фримен-Томас, лорд Уиллингдон (1866-1941) - британский государственный деятель. В 1931-1936 гг. - вице-король Индии.
        58
        Дословный перевод названия «Пенджаб».
        59
        «Акали дал» (пендж.) - вооруженные отряды сикхов, боровшиеся в 20-е годы XX века против поддерживаемых колониальной администрацией руководителей общин - гурдвар.
        60
        Руководитель (настоятель) гурдвары (пендж.).
        61
        «Престол бессмертного» (сикх.) - специальный орган сикхского самоуправления в Британской Индии, регламентирующий как ритуальное, так и социальное поведение сикхов в 20-40-х годах XX столетия.
        62
        Мухаммед Захир-шах (1914-2007) - король Афганистана с 1933 по 1973 год. Реформатор, тяготевший, как и его дядя Аманулла-хан, к Советскому Союзу. Известна его фраза: «В Коране нигде не сказано, что Аллах против коммунизма, так почему с ним надо бороться?»
        63
        Проект независимого государства сикхов, рассматривавшийся сикхским руководством уже в 20-х годах XX века. Схема создания Азад Пенджаба предусматривала пересмотр границ Пенджаба с целью исключения из него районов, в которых проживало большинство мусульман. Их число в новом государстве должно было сократиться до 40 % от общей численности населения.
        64
        У сикхов - предводитель отряда воинов (джатха). В сикхских полках Индийской армии - туземный офицерский чин, приблизительно соответствующий первому капитану (но не равный капитану-европейцу).
        65
        «Победа за тем, кто повторяет имя Всевышнего!» - сикхский боевой клич.
        66
        Окинлек, Клод Джон Эйр (1884-1981) - британский военачальник. В РИ в 1935 году в Индии при подавлении антиколониального восстания применил против восставших танки и химическое оружие. Во время Второй мировой войны исключительно бездарно руководил британскими войсками в Африке, где потерпел сокрушительное поражение от Роммеля. После этого отстранен от командования войсками. В 1946 году Окинлеку присвоено звание фельдмаршала.
        67
        Сэр Джон Трединник Крокер (1896-1963) - британский офицер. В РИ - генерал, командовал корпусом во время Второй мировой войны.
        68
        Королевский Танковый корпус (Royal Tank Corps) - название Британских бронетанковых войск в период 1923-1939 гг.
        69
        Шуточное название модификации Medium Mk.II Female (Tank Light Mark IA Special [L] India), отличавшейся от стандартного Mk.II тем, что в башне вместо трехфунтовой (47 мм) пушки устанавливался четвертый пулемет.
        70
        Жаргонное название легкого танка Mk.IIB Indian Pattern, принятое в Индийской армии.
        71
        Традиционный головной убор пуштунов, «пуштунка».
        72
        Десятый герцога Кембриджского кавалерийский полк, более известный как Всадники Хадсона, по имени первого командира полка майора Уильяма Хадсона.
        73
        Титул, распространённый среди сикхов. Сардарами назывались и сикхские военачальники в период независимости Пенджаба.
        74
        Ахмад-шах Дуррани (1723-1773) - основатель пуштунской Дурранийской империи. Пуштуны часто называют его «баба» - отец.
        75
        «Пуштун - это не тот, кто говорит на пашто, а тот, кто ведает Пашто» - пуштунская поговорка.
        76
        Ритуальный сикхский стальной браслет, один из знаков принадлежности к сикхам.
        77
        Ранджит Сингх (1780-1839) - основатель Сикхской империи.
        78
        В 1857 г. во время восстания сипаев более 900 британцев были осаждены внутри укреплений города Канпур (Канапур) в течение 22 дней. По условиям сдачи они должны были беспрепятственно покинуть город и уйти к англичанам, но по пути были полностью вырезаны мятежниками.
        79
        Джемс Рамсей Макдональд (1866-1937) - английский политический деятель, один из основателей Лейбористской партии. В 1924, 1929-1931 и 1931-1935 гг. - премьер-министр Великобритании.
        80
        Альфред Дафф Купер (1890-1954) - английский политический деятель… С 1935 г. - военный министр (В РИ занял эту должность лишь в ноябре 1935 г.). Противник Мюнхенских соглашений.
        81
        Суверен, действуя по рекомендациям Совета, называется Король-в-Совете или Королева-в-Совете.
        82
        Стэнли Болдуин (1867-1947) - английский политический деятель. В 1923-1924, 1924-1929 и 1935-1937 гг. - премьер-министр Великобритании.
        83
        Этносословная группа на севере Индии и Пакистана. Принадлежат к варне воинов-кшатриев.
        84
        Джон Стендиш Сертис Прендергаст Веркер Горт (1866-1946) - британский военачальник. С 1935 г. - военный секретарь (профессиональный командующий войсками Британской империи) военного ведомства (В РИ - с 1937 г.). Во время Второй мировой войны командовал британскими Экспедиционными войсками в Европе. Потерпел поражение и был окружен у Дюнкерка.
        85
        Этнические группы в Индии, представители так называемых «воинственных рас».
        86
        В 1910 году, во время митинга в защиту равноправия индусов и европейцев в Питермарицбурге, констебль-зулус ударил Ганди деревянной дубинкой и проломил тому голову.
        87
        Обменный курс в Британской Индии составлял 1 рупия - 1,5 шиллинга (1 шиллинг шесть пенсов). Таким образом дополнительное финансирование составляло 15 000 фунтов или 109 кг 836 г чистого золота!
        88
        Реальный факт.
        89
        Это - тоже реальный факт. Ганди был ОЧЕНЬ разборчивым вегетарианцем!
        90
        Ахмед [Ашукович] Рафик (1889-1982) - первый индийский коммунист. Под его руководством в 1921 году в Ташкенте была создана Коммунистическая партия Индии. Руководил восстанием в Бхопале (1928), два года работал в подполье. В 1930 г. бежал в СССР. После 1953 г. отстранен от политической жизни, персональный пенсионер союзного значения.
        91
        Мануильский Дмитро Захарович (1883-1959) - советский и украинский политический деятель. Член РСДРП с 1903 г. В 1921-1923 гг. - первый секретарь ЦК КП Украины. С 1922 г. - работал в Коминтерне. С 1924 г. - член президиума Исполкома Коминтерна. Участник первых четырех Генеральных Ассамблей ООН, чей Устав он разработал. После хрущевского переворота отправлен на пенсию. Партийные клички «Фома», «Мефодий», «Иван Безработный».
        92
        Бхимрао Рамджи Амбедкар (1891-1956) - индийский политический деятель, лидер касты неприкасаемых. Автор современной конституции Индии. Известен под прозвищем «Бабасахиб». Последовательный противник вооруженной борьбы с колонизаторами и за отмену кастовой системы. Предлагал заменить вооруженную борьбу переходом в буддизм, который не признает касты.
        93
        Абанинатх [Трайлович] Мукерджи (1891-1937) - индийский коммунист, националист. С 1920 г. - в Советской России. Принял участие в заговоре Тухачевского. Осужден, расстрелян.
        94
        Фитингоф Роза Соломоновна (1895-1937) - супруга Абанинатха Мукенджи, троцкистка. Осуждена, расстреляна.
        95
        Галет В.А. (1896-1943?) - чекист, генерал-майор. С 1927 г. замначальника ОГПУ Украинской ССР. Из-за разногласий с руководителями УССР Коссиором и Чубарем в 1931 г. снят с должности, против него возбуждено внутреннее расследование. С 1932 г. - в Москве, заместитель Власика. По непроверенным данным - личный ликвидатор Сталина. В 1943 г. во время предотвращения попытки покушения на И.В. Сталина смертельно ранен. Точные дата и место смерти неизвестны.
        96
        Княжество (до 1859) в Индии. Правительница Джханси Лакшмибай поддержала восставших сипаев и нанесла несколько чувствительных поражений англичанам. После подавления восстания княжество было аннексировано Британской империей.
        97
        Государство-сателлит в Британской Индии.
        98
        Уходите! (хинд.)
        99
        Индийская национальная мужская одежда, представляющая собой длинный (до 5 м) кусок ткани, которым драпируют бедра и ноги.
        100
        Индийская традиционная мужская одежда - длинная свободная туника, длиной до колена или немного выше.
        101
        Александр обыграл свои подлинные имя и фамилию. На бирманском языке это означает «Стальной защитник».
        102
        Тонизирующее, слабонаркотическое средство, используемое в Индии и Бирме. Представляет собой кусочки семян пальмы катеху и гашеной извести, завернутые в лист растения бетель. Употребляется как жвачка.
        103
        Пукалапали Сандарайя (1913-1985) - индийский коммунист, сторонник активных вооруженных действий. В 1943 г. возглавил восстание в Хайдарабаде. В 1964-1978 гг. - генеральный секретарь Компартии Индии.
        104
        « - джи» - уважительный суффикс.
        105
        Британские обозначения калибров 15,2 и 17,78 мм соответственно.
        106
        Эдуард Джеймс («Джим») Корбетт (1875-1955) - известный британский охотник, натуралист, писатель. Известен своими охотами на зверей-людоедов - тигров и леопардов. Автор нескольких книг.
        107
        Слуга (хинд.). Обычно словом «саис» обозначался личный слуга, туземный лакей, везде сопровождающий господина, заботящийся о его одежде, оружии и лошади.
        108
        Слон, носорог, буйвол, лев, леопард.
        109
        Калибр 14,9 мм. Очень мощный патрон, применяемый для охоты на крупную дичь и для стрельбы на дальние дистанции.
        110
        Сатьягарха - «стремление к истине», «упорство в истине» (гурджати). Название тактики ненасильственной борьбы за независимость в Индии в период английского колониального господства. Предполагает наличие двух форм: несотрудничества и гражданского неповиновения. Разработана Махатмой Ганди, и долгое время помогала колонизаторам избежать вооруженных восстаний.
        111
        Странствующий аскет в Индии.
        112
        Бхалчандра Тримбак Ранадиве (1904-1990) - индийский коммунист-революционер, сторонник силовой политики в деле захвата власти. В 1948-1950 гг. - генеральный секретарь Коммунистической партии Индии.
        113
        Posh - акцент английского языка, распространенный среди представителей высших классов, особенно - высшего чиновничества Британской Индии. Название акцента происходит от аббревиатуры слов «Port in, starboard out» - «Туда [каюты] по левому борту, обратно - по правому» Это были лучшие каюты при плавании в Индию и обратно, и аббревиатура POSH, стояла на самых дорогих билетах.
        114
        Солдаты тайронской (Северно-Ирландской) бригады.
        115
        Блюмкин Яков Григорьевич (около 1900-1929?) - советский чекист, разведчик. Настоящее имя Симха-Янкев Гершевич Блюмкин. Известен как «красный террорист». По противоречивым сведениям - троцкист, по другим - внедренный в ряды троцкистов агент ОГПУ. По документам, приговорен в 1929 г. к расстрелу, но был ли произведен расстрел на самом деле, документально не известно. Существуют различные версии о дальнейшей судьбе Блюмкина, который якобы был жив ещё в 1953 году и сотрудничал с Судоплатовым.
        116
        В буддизме - грядущий золотой век, царство нового Будды.
        117
        Елена Ивановна Рерих (1879-1955) - супруга Н.К. Рериха, русская писательница, религиозный философ, общественный деятель.
        118
        Система гимнастических упражнений, соединяющая в себе элементы спортивной гимнастики, акробатики и боевых единоборств. Разработана в Чехии в молодежной спортивной организации «Соколы» панславянского толка в конце XIX века. Была популярна в России, Чехии, Сербии.
        119
        Дословный перевод названия «Джомолунгма».
        120
        Процесс (или результат) письма, который предположительно является результатом бессознательной деятельности пишущего, который пребывает в этот момент в состоянии гипнотического, медиумического или медитативного транса. Используется в некоторых мистических практиках для предполагаемой возможности общения с духами умерших, которые считаются управляющими автоматическим письмом.
        121
        Ганнушкин Петр Борисович (1878-1933) - русский и советский психиатр, создатель психиатрической школы. Занимался практическим изучением гипноза.
        122
        Бехтерев Владимир Михайлович (1857-1927) - знаменитый русский психиатр. В конце жизни занимался изучением влияния гипноза и его практическим применением.
        123
        В буддийской мифологии гневные божества, защищающие буддийское учение, каждого отдельного буддиста и человечество в целом от различного зла.
        124
        Жадность, ненависть и заблуждения (санскр.).
        125
        Владыка или махатма Мория (Мориа) - один из «Учителей Мудрости» в «Учении Вознесенных Владык». Своим появлением этот персонаж обязан русскому мистику Елене Блаватской, которой он якобы являлся и помогал в написании ее трудов.
        126
        В легендариуме Толкиена Мория (Казад-Дум) - огромный подземный город-государство гномов в Мглистых горах.
        127
        «Откровения» гл. 11.
        128
        Агни-йога, часть 3.
        129
        Громадный ограненный алмаз, общим весом 787 карат. По различным версиям, он то ли был распилен на несколько частей, то ли затерялся где-то в Индии.
        130
        Сампан (от кит. «саньбань», буквально - три доски) - собирательное название плоскодонных рыбацких лодок в Юго-Восточной Азии. По традиции сампанами управляют женщины.
        131
        Тульский автоматический Коровина-Токарева.
        132
        Сергей Аркадьевич Векшинский (1896-1974) - выдающийся советский учёный в области электровакуумной техники.
        133
        «На и отвяжись» - ироничное название четвертой степени ордена Святого Станислава в царской армии. Эта был один из самых младших орденов, которым к тому же награждали ещё и за выслугу лет.
        134
        Специальное звание старшего начальствующего состава милиции НКВД и МВД СССР вплоть до 1943 года. Соответствовало званию подполковника РККА.
        135
        Специальное звание старшего начальствующего состава милиции НКВД и МВД СССР вплоть до 1943 года. Соответствовало званию майора РККА.
        136
        Куусинен Отто Вильгельмович (1881-1964) - советский государственный деятель, руководитель финского коммунистического движения. Долгое время работал на нелегальном положении в Финляндии. В 1934 г. находился в СССР, будучи одним из руководителей скандинавского отдела Коминтерна.
        137
        Лехтосаари Юкка Арндтович (1889-1939) - финский коммунист. В 1937-1938 гг. - председатель Коммунистической партии Финляндии. В РИ был арестован в Финляндии и умер в тюрьме.
        138
        Смесь сливочного масла с медом, подаваемая к кофе. Распространено на Балканах в Сербии, Черногории, Македонии и Болгарии. Название происходит, скорее всего, от турецкого «bal yagi» - «медовое масло».
        139
        Ахмет Зогу (1895-1961) - албанский государственный деятель, второй президент Албании и первый король (с 1928 по 1939 г.) из династии Зогу.
        140
        Кост (Константин) Чекрези (1892-1959) - албанский политический деятель буржуазно-либерального толка. В августе 1935 г. возглавил подготовку восстания против короля Зогу. После поражения восстания бежал в Италию. Кончил жизнь в эмиграции.
        141
        Риза Церова (1896-1935) - албанский коммунист. Принимал участие в вооруженных восстаниях в Албании в 1924 и 1935 гг. Был убит в бою с королевскими войсками.
        142
        Али Кельменди (1900-1939) - албанский коммунист, член Балканской секции Коминтерна. Умер во Франции от туберкулеза.
        143
        Ячино Анджело (1889-1976) - итальянский морской военачальник, адмирал. Командовал Итальянским флотом в бое у мыса Матапан, потерпел поражение.
        144
        Привет, русские братья! (итал.)
        145
        «Мадонна - свинья» (итал.). Итальянское ругательство.
        146
        Итальянский дирижабль, в 1928 году погибший во время экспедиции к Северному полюсу. Муссолини финансировал эту экспедицию, а потому много раз видел «Италию».
        147
        Нобиле Умберто (1885-1979) - итальянский инженер-дирижаблестроитель, воздухоплаватель и полярный исследователь. В период 1931-1936 гг. работал в СССР, в «Дирижабльстрое».
        148
        Ирма Габель Тельман (1919-2000) - немецкий детский писатель, дочь Эрнста Тельмана. Активный член КПГ и СЕПГ.
        149
        Можно мне войти? (нем.)
        150
        Мюллер Генрих (1900-?). В РИ - начальник тайной государственной полиции (IV отдел РСХА), группенфюрер СС. Начал свою карьеру со службы в полиции Мюнхена, окончательно перейдя к нацистам лишь в ноябре 1934 г. Перед капитуляцией Германии в 1945 г. исчез. Дата и место смерти неизвестны.
        151
        Коммуна в Италии - административная единица. Включает в себя город и прилегающие к нему территории. В РИ коммуна - это третий уровень (после регионов и провинций), в АИ - коммуна является основной единицей государства. Управляется Советом коммунаров, имеет общую казну и общественную собственность.
        152
        Имеется в виду Итальянское Сомали.
        153
        Реальный факт.
        154
        Хайле Селассие I (1892-1975) - последний император (негус) Эфиопии. Коронован в 1930 г.
        155
        Ымру (Имру) Хайле Селассие (1892-1980) - двоюродный брат негуса Хайле Селассие. Один из лучших военачальников Эфиопии, чье наступление в декабре 1935 г. едва не привело к разгрому итальянской армии на Северном фронте и вызвало отстранение маршала Эмилио де Боно от командования.
        156
        Сейюм Мэнгаша (1887-1960) - эфиопский военачальник и государственный деятель. Политик европейского толка, был близок к проанглийским кругам эфиопской аристократии.
        157
        Итальянские военачальники, отличавшиеся «высоким мастерством и воинским духом». Прославились исключительно поражениями.
        158
        Среднеазиатский военный округ.
        159
        Хуберт Ланц (1896-1982) - немецкий офицер, участник Первой и Второй мировых войн, генерал горных войск, кавалер Рыцарского креста с дубовыми листьями.
        160
        Персональное звание в РККА для высшего военно-политического состава. Соответствует званию генерал-лейтенант (комкор).
        161
        В описываемый период призывной возраст в СССР - 21 год.
        162
        Персональное звание в РККА для высшего военно-политического состава. Соответствует званию генерал-майор (комдив).
        163
        Маргерита Сарфатти - доверенное лицо дуче и специалист по культуре. Пьетро Такки Вентури - иезуит, историк, доверенное лицо дуче.
        164
        Итальянская игра слов bacio - целовать в губы, pompano - ласкать языком.
        165
        В добровольческих дивизиях чернорубашечников (фашистской милиции) использовалась своя система званий. Старший легионер равнялся званию капрала в армии, хотя в иерархии фашистской милиции соответствовал скорее ефрейтору.
        166
        «Молодые коммунистки Италии» (АИ) - организация, объединявшая итальянских девушек в возрасте 18-21 лет. Явилась результатом реорганизации «Молодых фашисток Италии».
        167
        Да здравствует Ленин! (узб.)
        168
        Вильгельм Баник (пс.: Мюллер, Мартин, Диккер, Фернандо) (1900-1937) - немецкий коммунист, разведчик. Возглавлял «Военный аппарат» при ЦК КПГ. Под именем Фернандо Баник руководил кадровой службой интернациональных бригад в Испании. Погиб в бою. В этой АИ - министр народной безопасности Германии.
        169
        Все ясно? (итал.)
        170
        Так точно (нем.).
        171
        Царь царей (амхар.) - официальный титул царя Абиссинии.
        172
        Итальянская площадная брань («Сраный х…й!»)
        173
        Пошел в пи…ду, слабоумный! (итал.)
        174
        Идиот (итал.).
        175
        Сволочь, урод (итал.).
        176
        Грязный му…ак (итал.).
        177
        Говно (итал.).
        178
        Breda - итальянская фирма, разработавшая легкий ручной пулемет M1930. FIAT-Revelli - фирма разработчик станковых пулеметов M1914 и M1935. Все три пулемета оказались весьма неудачными.
        179
        Picciotti di ficatu (сицилийский диалект) - наёмный убийца.
        180
        Stopalieri (сицилийский диалект) - телохранитель.
        181
        Zitedda (корсиканский диалект) - юная девушка.
        182
        Юнио Валерио Сципионе Боргезе (1906-1974) - итальянский аристократ, князь, военный и политический деятель. Командовал (с 1941 г.) флотилией боевых пловцов. Руководил проведением диверсионных акций против британских ВМС в Александрии и Гибралтаре. После войны участвовал в терактах против левых в Италии.
        183
        Дружище (итал.).
        184
        Arditi (итал.) - отважные, смельчаки - штурмовые подразделения в итальянской армии, появившиеся во время Первой мировой войны в 1916 г.
        185
        Муса (Мустафа) Кранья (1907-1943) - албанский политический деятель, оппозиционер, антифашист. Из богатой семьи. Офицер албанской армии. Во время Второй мировой возглавлял отряд албанских партизан. Погиб в бою.
        186
        Сукин (дословно - шлюхин) сын (итал.).
        187
        Начальник отдела политической полиции в итальянском министерстве внутренних дел, выполнявший также обязанности начальника политической разведки. Доверенное лицо Муссолини.
        188
        Альфредо Гуццони (1877-1965) - итальянский генерал. Участник Итало-эфиопской и Второй мировой войн. Бездарь.
        189
        Бруно Муссолини (1918-1941) - второй (возможно - третий) сын Бенито Муссолини. В семнадцать лет стал самым молодым пилотом Италии, поступил в истребители и принял участие в Итало-эфиопской войне (в звании сержанта). В дальнейшем стал испытателем и в 1941-м погиб при испытании самолета Piaggio Р.108.
        190
        Характерная шляпа с боковым султаном из перьев глухаря или фазана - элемент формы берсальеров.
        191
        Озеро (итал.).
        192
        Пруд (итал.).
        193
        Белов не особенно плотно изучал политическую ситуацию в Балканских государствах, а потому не знал, что сын Ахмета Зогу родился лишь в 1939 г.
        194
        Энвер Хали Ходжа (1908-1985) - албанский политический деятель, фактический руководитель социалистической Албании в 1944-1985 гг. Первый секретарь Компартии Албании (Албанской партии труда). Один из наиболее верных последователей И.В. Сталина, разорвал отношения с СССР после хрущевского переворота.
        195
        Албанская армия была вооружена в основном французским оружием, в том числе - устаревшими станковыми пулеметами «Гочкис». Но свой гвардейский пехотный полк Ахмет Зогу вооружил более совершенным чешским оружием. Только в этом полку, кроме чехословацких винтовок Маузера и сотни самозарядных ZH-29, имелись пулеметы ZB-26 и ZB-52.
        196
        Умерто Элиа Террачини (1895-1983) - итальянский коммунист, деятель Коминтерна. Один из основателей Коммунистической партии Италии.
        197
        «Красный Рим» (итал.).
        198
        Мехмет Шеху (1913-1981) - албанский коммунист, партизан. В РИ сражался в Испании, затем командовал партизанской дивизией. Во время войны заслужил репутацию сурового и беспощадного командира. По его приказу казнили глав многих кланов в горах Северной Албании.
        199
        Je suis partout (Я везде) - французская ежедневная газета.

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к